Звёздные войны-4. Компиляция. Книги 1-26 [Джуд Уотсон] (fb2) читать онлайн
- Звёздные войны-4. Компиляция. Книги 1-26 (пер. Justice Skywalker, ...) (а.с. Антология фантастики -2021) (и.с. Звёздные войны-4) 13.55 Мб скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Джуд Уотсон - Кэти Тайерс - Алан Дин Фостер - Барбара Хэмбли - Грегори Киз
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Барбара Хэмбли Дети Джедаев (Звездные войны)
Глава 1
Мутно-желтое небо низвергалось смертоносными струями кислотного дождя. Охотник, спотыкаясь, стремился преодолеть последнюю дюжину ярдов, чтобы оказаться в укрытии. Вот оно -строение, в котором он надеялся найти убежище. Но через мгновение его охватил приступ непереносимого ужаса, который заполнил его целиком, подобно зловонию, растекающемуся от гниющих останков. Змеи, извивающиеся щупальца тянулись к нему. Он готов был поклясться, что видел крошечные руки кобальтово-синего цвета. Однако убийственный дождь, прожигавший его тело, все продолжался. Поэтому он, закрыв глаза, попытался высвободиться из смертоносных объятий. Прояснившееся на какой-то момент сознание подсказало ему, что гибкие щупальца и змеи — это просто виноградные лозы, покрытые голубыми цветами. Ужасный запах горелого мяса продолжал преследовать его, ощущалась боль в обожженных руках… Но вот он взглянул на них — что за чудо! — кожа была целой и неповрежденной. Мысли в его голове перемешались подобно колоде карт. Прожгло ли ему руки до кости? Или они такие же как и прежде и на них красуются полдюжины колец с андуритовым камнем, а вокруг ногтей темнеет машинная смазка? В какой реальности существовали эти гибкие пальцы, почему мгновением позже ему показалось, что они извиваются наподобие каких-то страшных корней и имеют крючковатые ногти, похожие на когти ранкора? Он не мог ответить на этот вопрос. Промежутки сознания становились все короче и короче. В памяти возникали провалы. Добыча… Жертва… Ему надо было кого-то разыскать. Все эти годы он был охотником, пребывавшем в непереносимом мраке. Он убивал, разрывал на части и поедал окровавленное мясо. Теперь он должен найти… Почему он думал, что тот, кого он ищет, находится здесь… в этом месте, где зубчатые гулкие каменные своды сменялись изящно возведенными стенами, изгибающимися строениями, башнями, увитыми виноградной лозой, — а затем вновь возвращались ночные кошмары, и все остальное отступало? Он нащупал в кармане своего комбинезона грязный желто-зеленый листок, на котором кто-то… а может быть он сам? — написал: ХЭН СОЛО ИТОР ЧАС ВСТРЕЧ «Ты когда-нибудь видел это планету раньше?» Прислонившись к овальному иллюминатору, Хэн Соло покачал головой. «Я был на одной из Встреч в дальнем космосе, на полпути между Шахтами Плумы и Галактическим Кольцом», — сказал он. — «Все, что меня беспокоило тогда — это остаться незамеченным для локаторов Итора и передать сотню килограммов слоновой кости Уорту Грамбо, а затем выбраться оттуда до того, как Имперские силы меня схватят. Это было самым сильным моим желанием». Слегка опасаясь, как бы Лея не сочла его излишне сентиментальным, он добавил: «Впечатляюще — это не то слово». Лея Органа Соло поднялась от пульта связи и сделала шаг к мужу. Белый шелк ее плаща заколебался и вновь выровнялся в безупречную линию. «Впечатляющее» зрелище для контрабандиста, каким Хэн был в то время, теперь представлялось ей поистине грандиозным и необычным: огромные как города корабли иторианцев маневрировали среди дефлекторных полей с поражающей легкостью, напоминая сверкающих рыб, и соединяясь друг с другом так же, как соединялись пальцы правой и левой руки. Сегодня планета производила особое впечатление. Ожидая Встречу здесь, над зелеными джунглями Итора, Лея повторяла слова, точнее всего описывавшие эту планету -"полная жизненной силы". И еще она была так прекрасна, что это нельзя было выразить никакими словами. Высокие плотные массы дождевых туч рассеивались. Косые потоки света играли на зеленом пологе джунглей, расстилавшимися лишь несколькими метрами ниже парящих в воздухе городов. Сверкая на гипсе и мраморе зданий, они отбрасывали десятки теней желтого, бледно-коричневого и розового цвета, отражались бликами от антигравитационных генераторов и рассыпались солнечными зайчиками по возделанным садам, прыгая по синим листьям гигантских папоротников. Между городами простирались мосты — десятки соединенных друг с другом антигравитационных платформ, по которым непрерывно двигались узкие потоки иторианцев. Яркая одежда жителей планеты делала их похожими на диковинные цветы. Малиновые и лазурные знамена развевались как паруса, и повсюду можно было видеть иторианцев — на каждом резном балконе, на каждой лестнице, даже в плетеных корзинах, покачивающихся под огромными воздушными островами. «А ты бывала здесь?» — поинтересовался Хэн. Лея бросила на него быстрый взгляд. Здесь, над бескрайними джунглями Баффорских деревьев теплый воздух был свежим, наполненным ароматами цветов и зелени. Открытые жилища иторианцев напоминали хрупкие остовы кораллов. Лея и Хэн стояли в окружении цветов, под лучами яркого света. «Когда я была маленькой — пяти или шести лет, — отец приезжал на Час Встреч и представлял здесь Имперский Сенат», — проговорила она. «Он считал, что я должна увидеть все это». Она помолчала некоторое время, вспоминая ту полненькую девочку с двумя жемчужинами, вплетенными в толстые косы, и улыбающегося ей мужчину — ее отца. Он был всегда добр — даже слишком добр. И неизменно мудр во всех своих действиях и поступках. Имя его было — Бейл Органа, последний принц династии Альдераана. Хэн обнял ее за плечи. «Вот ты и здесь…» Она слегка улыбнулась, коснувшись жемчужин, вплетенных в длинные каштановые волосы. «Да…» Позади нее послышался зуммер, сообщая о приеме ежедневных сообщений с Корусканта. Лея взглянула на водяные часы, на фонтанчики, переливающиеся внутри стеклянных сфер, и подумала, что у нее еще есть время, чтобы подробнее узнать о событиях в столице Новой Республики. Даже находясь в дипломатической поездке, которую она на три четверти рассматривала как своего рода отпуск, будучи министром иностранных дел, она не могла позволить себе потерять связь с Республикой. На собственном горьком опыте она убедилась, что даже слабый ветер может принести великую бурю. Но просматривая аннотации отчетов и сообщений, она не находила ничего, заслуживающего пристального внимания. «Ну, как вчера сыграли „Дредноуты“?» Подойдя к шкафу, Хэн натянул на себя темно-зеленую шерстяную куртку. Она плотно облегала его стройный мускулистый торс, а красно-белая отделка особенно подчеркивала ширину плеч. Краем глаза Лея увидела, как Хэн задержался перед зеркалом и попыталась скрыть улыбку. «Как ты думаешь, разведслужба может повлиять на межпланетные кризисы и очередные продвижения имперских военачальников?» Лея уже почти дочитала сводку. «Сомневаюсь, — бодро ответил Соло. — Они не могут рассчитывать на межпланетные кризисы». «Разъяренные дикари» победили «Дредноутов» со счетом 9:2". «Разъяренные»!.. «Разъяренные дикари» — это же просто неумехи!" «Поставил на „Дредноутов“ в споре с Ландо?» Лея усмехнулась, затем нахмурилась, увидев сразу же после результатов игр небольшое сообщение. «Убита Стинна Дрезинг Ша». «Кто?» «Она преподавала в Институте Магроди. Одна из учениц Наздра Магроди и Учитель Крей Минглы». «Крей — это ученица Люка? — Хэн подошел ближе. — Такая длинноногая блондинка?» И тут же получил удар локтем. «Эта длинноногая блондинка, между прочим, самая способная разработчица искусственного интеллекта за последние десятилетия». Он заглянул Лее через плечо: «Ну, ладно, Крей останется блондинкой и все такой же длинноногой… Но вот что странно…» «Ты имеешь в виду, что кому-то понадобилось убивать теоретика по программированию роботов, к тому же вышедшего на пенсию?» «Я имею в виду, что кто-то позаботился нанять самого Флигаса Гринна». Он перевел курсор на подозреваемого в совершении преступления. «Флигас Гринн — один из самых известных наемных убийц в Основных Мирах. Он получает за убийство несколько тысяч. Кто мог так ненавидеть программистку?» Лея отодвинула стул и встала. Неожиданно она выпалила: «Все зависит от того, что именно она программировала». Хэн выпрямился, но промолчал, заметив, как изменился взгляд Леи. «Ее имени не было ни в одном из списков», — сказал он. Лея направилась к зеркалу, чтобы надеть серьги. «Она была одной из учениц Магроди». «У него было сто пятьдесят разных учеников», — мягко заметил Хэн. Он ощущал, что от нее исходит напряжение, подобное гамма-излучению черной дыры. «Наздра Магроди занимался обучением в то время, когда Император создавал Звезду Смерти. Магроди и его ученики знали больше кого бы то ни было. Кого еще мог использовать Палпатин?» «До сих пор поговаривают, что я причастна к исчезновению Магроди», — Лея повернулась к мужу с выражением горькой иронии на лице. «Но меня это не волнует, — добавила она, видя, как в глазах Хэна закипает гнев, а с губ готов сорваться вопрос: „Кто говорит?“ — Ведь не думаешь же ты, что меня интересуют сплетни, — продолжала она. — Еще до того, как я приобрела определенную власть в Союзе, ходили слухи о том, что я наняла „друзейконтрабандистов“ для убийства Магроди и его семьи. А тела их, якобы, надежно спрятали». «Мало ли что болтают о власть имущих», — Хэн попытался успокоить жену, но в голосе его чувствовались раздражение и гнев — он понимал, что под маской беззаботности Лея пытается скрыть боль. — «А что касается Палпатина — ты права». Лея промолчала. Ее глаза вновь обратились к зеркалу, она оправила одежду, провела рукой по заплетенным в косы волосам. Затем она направилась к двери. И тут Хэн схватил ее за руки и повернул к себе — такую маленькую, стройную и прекрасную. Ей не было еще и тридцати — принцессе Восстания, ставшей вождем Новой Республики. Он не знал, как облегчить ее бремя и как ее утешить. Он просто прижал ее к себе, притом гораздо нежнее, чем собирался вначале. Он видел ее плотно сжатые губы и понимал, что даже ему она не покажет свою боль. Многие годы ей приходилось рассчитывать только на себя — такое не проходит бесследно. «У меня есть списки. Я знаю, кто работал на Звезде Смерти. Некоторых Палпатин нанял для работы в своем мозговом центре, другие преподавали в орбитальной учебной станции Омват. Я знаю, что все они находятся вне юрисдикции Республики. Но я знаю также, что мне было бы очень легко, используя фонды казначейства, нанять Флигаса Грина, Данника Ерико или еще кого-либо из моих „друзей-контрабандистов“, чтобы найти работавших у Палпатина и просто… заставить их исчезнуть. Без какого-либо суда. Без каких-либо вопросов. Без соблюдения каких-либо формальностей. Просто потому, что я знаю, что они виновны. Потому, что я этого хочу». Она перевела дыхание. Встретившись взглядом с Хэном, она не сумела скрыть свою боль. "Люк говорит о Темной Стороне Силы. Не только Сила имеет свою темную сторону, Хэн. Удивительно, как легко использовать эту темную сторону. Но при этом тебе кажется, что это и есть то, в чем ты так нуждаешься. Она благодарно прижалась к мужу и поцеловала. За окнами по залитому светом небу ветер разносил перезвон колоколов. Лея улыбнулась: «Пошли!» Территории кланов планеты Итор соединялись между собой, образуя один огромный, утопающий в зелени город из сверкающего камня, темного дерева и сияющего стекла. Разделенные на секторы мосты протягивались как дружелюбные руки, соединяя платформы разных кланов: один парящий плот с другим. В воздухе между платформами перемещались воздушные шары, планеры, воздушные змеи. Разнообразная лесная живность, насвистывая и щебеча, беззаботно карабкалась по расположенным внизу деревьям вверх -к балконам и корзинам. Многочисленные иторианцы направлялись к центральной площади города — Материнскому Облаку. Материнское Облако, известное своими больницами и стекольным производством, было избрано местом приема представителей Республики. Именно здесь располагались лучшие апартаменты для гостей, здесь же находился самый большой космопорт. Кроме того, это был один из самых красивых городов. В ярких солнечных лучах Лея поднималась по ступеням Зала Встреч на верхнюю платформу, и расстилавшаяся перед ней огромная площадь казалась ей садом, полным чудесных красочных цветочных гирлянд, из которых на нее устремлялись тысячи приветливых глаз. Толпа взорвалась аплодисментами и приветственными выкриками. Иторианцы размахивали цветами и лентами, совершая неторопливые волнообразные движения. Среди людей они могли показаться нескладными и произвести даже пугающее впечатление. Но на планете Итор, у себя дома, они были исполнены таинственной, изящной красоты. Лея подняла в приветствии руки, то же самое сделал стоявший рядом Хэн. Их дети, трехлетние близнецы Джесин и Джайна, двигавшиеся позади с их воспитательницей Винтер, повторили за родителями приветственный жест. Малыш Анноген, держась за руку Джайны, оглядывался, расширив свои и без того круглые глаза. Из толпы выступили вожди кланов. Их было около дюжины. Рост Иторианцев колебался от двух до трех метров, а цвет кожи изменялся от интенсивно-зеленого травяного оттенка до ярко-желтого тона, характерного для птицы пеллат. У них были крепкие шеи и Т-образные головы с широко поставленными глазами, светившимися спокойствием и умом. «Ваше Высочество!» — Умво Мулис, представитель иторианцев по связям с Сенатом склонил голову и протянул свои длинные руки, выражая этим приветственным жестом одновременное подчинение и уважение. — «От имени всех жителей Итора приветствую вас на Часе Встречи… Вас, генерал Соло, вас, Учитель Скайвокер…» Лея вспомнила, что и Люк должен присутствовать на церемонии. Вероятно, он находился где-то здесь, на платформе, позади нее. Действительно, он стоял, склонив голову в ответ на приветствие, молчаливый и сдержанный, окутанный своим одиночеством, словно плащом. Нелегкое это бремя — быть Джедаем и идти только той дорогой, которой он обязан идти. Лишь в те редкие моменты, когда он улыбался, он становился опять тем живым светловолосым парнем — фермером, который некогда ворвался в тюремную камеру Звезды Смерти в заимствованных где-то блестящих доспехах и попытался представиться: «Ну, так вот… я — Люк Скайвокер». В тени крылатой галереи Зала Встреч Лея заметила Чубакку, также прибывшего на дипломатический прием. Этот вуки был вторым пилотом, механиком и ближайшим другом Хэна со времен его контрабандистского прошлого. Двухметровая фигура, обросшая красноватым мехом, тщательно расчесанным по такому торжественному случаю, невольно привлекала внимание. Тут же находился сверкающий золотистой отделкой коммуникативный робот Си-Трипио и меньший по размерам, приземистый технический робот Арту. «Сколько было сражений!» — подумала Лея, вновь поворачиваясь к иторианской делегации. Сколько звезд и планет, названий которых она временами даже не могла вспомнить. Иногда события прошлого возвращались к ней в ночных кошмарах, и она просыпалась в ледяном поту. Но после всех опасностей и страхов Республика была жива. Несмотря на сопротивление осколков Империи и сатрапов старого режима, продолжало расти число планет, избравших свободный и независимый путь развития. Здесь, в ярком блеске солнечного света, в атмосфере полного покоя этого чужестранного мира невозможно было себе представить, что они могли не победить. Внезапно Люк резко обернулся. Какой-то звук донесся с двухэтажной сводчатой галереи, окружавшей Зал Встреч, и Лея внезапно ощутила приближение ужасной опасности. Раздался пронзительный крик: «Соло!» С верхнего этажа галереи с ловкостью дикого животного спрыгнула человеческая фигура. Приземлившись где-то посреди лестницы, незнакомец широко раскинул руки и устремился к тому месту, где стояли Хэн Соло и Лея. Иторианцы в ужасе хлынули в разные стороны. Лея уже видела совсем близко горящие сумасшедшим огнем глаза, грязную бороду с брызгами слюны вокруг рта, слышала хриплое дыхание. Ей показалось, что он не вооружен. Но уже в следующее мгновение она поняла, что для нападавшего это обстоятельство не имело решающего значения. Иторианские вожди находились достаточно близко от него, но не предпринимали решительных действий — сказывались унаследованные привычки травоядных. Между Хэном и напавшим на него человеком оставалось уже не более фута, когда вперед бросился Люк. Схватив незнакомца за когтистую руку, он резким рывком уложил его на землю. Опомнившийся Хэн помог удержать этого странного человека, прижимая его к полу. Это было совсем непросто: тот с диким рычанием брыкался и изворачивался, как обезумевший ранкор. Казалось, еще немного -и ему удастся освободиться, но на помощь Хэну и Люку подоспели Чубакка и осмелевшие иторианцы. «Убью тебя, убью!» — вопил пришелец, размахивая грязными руками. «Всех вас перебью! Соло! Соло!» — крики сливались в один ужасный вой. Все стихло только после того, как вмешался врач одного из племен. Улучив момент, он молниеносно вонзил шприц в шею нападавшего. Действие укола было мгновенным. Человек стал задыхаться, широко открывая рот. Лицо его исказилось от боли, и он упал, потеряв сознание. Первым желанием Леи было — оказаться рядом с мужем, ибо их внезапно разделила толпа оживленно жестикулирующих иторианцев. Они шумно обсуждали происшедшее, и их говор напоминал оркестр, музыканты которого наглотались сильнодействующих наркотиков. Умво Мулис оказался на ее пути. «Ваше Высочество, никогда за всю историю нашего рода мы не подвергались такому нападению». Лея не нашлась, что сказать. В поле ее зрения оказался Люк, он направлялся прямо к галерее, с которой появился напавший на Хэна человек. Люк легко вспрыгнул на балкон и начал осматривать колоннаду и пространство за ней. «Дети!» Лея стала пробиваться сквозь толпу к дверям. Винтер не было видно. Своей семенящей походкой робота вперед выдвинулся Си-Трипио и схватил Лею за руку. «Винтер отвела Джесина, Джайну и Анакина в детскую, Ваше Высочество, — сообщил он. — Она оставалась здесь, пока не убедилась в том, что генерал Соло жив и невредим. Может быть, имеет смысл вам и генералу Соло отправиться туда и подбодрить детей?» «Их охраняют?.. Ведь Хэн в состоянии позаботиться о себе сам… А там… дети…» — на какое-то мгновение заросшее волосами, дергающееся лицо этого сумасшедшего вновь возникло перед ней, и ей показалось, что он приближается к ее детям. «Чубакка пошел с ними». «Спасибо, Трипио». «Опасности нет», — заявил появившийся рядом с ней Люк. Он откинул капюшон черного плаща и встряхнул каштановыми волосами. Его лицо, пересеченное шрамом, — память о планете Хот, — было как всегда непроницаемо, но, казалось, ничто не укрывалось от зорких синих глаз. «С детьми все в порядке?» «Они в детской. С ними Чубакка». Лея огляделась. Хэн стоял там же, где и раньше, посреди галдящей, шевелящейся толпы иторианцев и не сводил глаз с потайной двери, куда унесли безумца. Кивая головой, он пытался что-то отвечать иторианским вождям, уверявшим его, что никогда раньше ничего подобного не случалось. Однако Лея была уверена, что он их почти не слышал. Лея и Люк попытались пробраться к нему. «С тобой все в порядке?» Хэн рассеянно кивнул, и Лее показалось, что он расстроен больше, чем если бы нарвался на затаившийся в засаде имперский истребитель. «Это было спланированным нападением, — Люк бросил взгляд на закрытую дверь. — Когда он придет в себя, я попытаюсь проникнуть в его мысли и узнать, кто…» «Я знаю, кто это», — перебил его Хэн. Люк и Лея удивленно уставились на него. «Если это не призрак, — добавил Хэн, — а ведь может быть и так, — то я на пятьдесят процентов уверен, что это — мой старый приятель Драб Маккам».Глава 2
«Дети». Человек, крепко привязанный к столу, невнятно пробормотал это слово, словно его язык, губы и небо одеревенели и плохо подчинялись ему. Голубые глаза невидяще смотрели с покрытого частой сеткой морщин лица. На небольших экранах мониторов, расположенных над столом, вспыхивали как драгоценные камни, яркие огоньки. По показаниям центрального монитора Лея видела, что контрабандист не испытывает физической боли -впрочем, это было естественно, учитывая то количество гилокаля, которое ему было введено. Однако правый монитор показывал резкий всплеск красных и желтых вспышек, как если бы все ночные кошмары галактики устроили вакханалию в мозгу. «Дети, — снова пробормотал он. — Они спрятали детей в шахте». Лея взглянула на мужа. Хэн не сводил своих серо-стальных глаз с лежащего перед ним человека и старался представить себя на месте этого привидения в порванном зеленом комбинезоне того буйного толстяка-капитана, которого он знал много лет тому назад. Больница города Материнское Облако располагалась в скрытом от солнца месте. В ней, как и везде, было полно растений и цветов, с потолка лился мягкий сине-зеленый свет. Главный врач Томла Эл был слишком малого роста для иторианца. Его кожа сине-зеленого оттенка сливалась с окружающим освещением, так что он в своей ярко-красной одежде казался лишь тенью; однако эта тень рассматривала экраны мониторов и беседовала с Люком. «Я не уверен, что проникновение в его мозг что-то даст вам, господин Скайвокер». Томла Эл задержал взгляд своих круглых золотистых глаз на обезумевшем правом экране. — Он накачан таким количеством гилокаля и гипнокана, какое только возможно. Мозг серьезно поврежден, организм отравлен большими дозами яррока, который этот человек принимал, повидимому непрерывно". «Яррок?» — удивленно переспросил Люк. «Потому-то он слегка и подвинулся умом», — заметил Хэн. — «Я не видел его лет семь или восемь, но раньше он не имел ни малейшей склонности к подобного рода наркотикам». «Все это довольно странно, — заключил доктор. — Я не думаю, что его состояние обусловлено наркотиком. Судя по его автономным реакциям, яррок подействовал как депрессант на его умственную деятельность, периоды ясного сознания стали довольно кратковременны. Взгляните, что было у него в карманах». Он протянул Люку с полдюжины измятых и грязных клочков флимсипласта. Хэн и Лея подошли поближе, заглядывая Люку через плечо: ХЭН СОЛО ИТОР ЧАС ВСТРЕЧИ БЕЛЬЯ БОСОМ — САЛЛУСТ — АНГАР 58 СМЕЛЛИ СЕЙНТ — ЙЕТУМ НА УУН — АНГАР 12 ФАРГЕДНИМ П'ТААН «П'Таан — торговец наркотиками средней руки на Йетуме, -Соло бессознательно дотронулся до шрама на подбородке, словно прикоснувшись к своему бурному контрабандистскому прошлому. -Возможно, он-то и снабжал Драба ярроком. Правда, он должен был стать миллионером за эти семь лет — только миллионер может позволить себе постоянно тратиться на такое дорогое зелье да еще в таких количествах». Он покачал головой, глядя на лежащее на столе изможденное тело, на грязные, давно не стриженные скрюченные ногти. «Может быть, „Белья Босом“ и „Смелли Сейнт“ — это корабли?» — предположила Лея, не отводя взгляда от правого монитора. «Сейнт» вывозил поломанных сельскохозяйственных роботов из систем Кимм, иногда — рабов из сектора Сенекс. А Йетум находится на краю Сенекса". Хэн вновь покачал головой, глядя на жалкое подобие человека, оставшееся от того, кого он знал раньше. "Он был больше нас троих, вместе взятых. Я в шутку называл его «Джабба Хатт-младший». «Дети, — опять прошептал Маккам, и слезы потекли из его остановившихся глаз. — Они спрятали детей в колодце. Шахта Плетт». Его голова дергалась, лицо исказилось от боли. «Хэн… Я убью тебя, я убью вас всех. Я должен сказать Хэну… Они там…» «Должен сказать Хэну, — тихо повторил за ним Люк. — Это уже не похоже на угрозы». «Шахта Плетт», — Лея с удивлением подумала, что это название кажется ей знакомым. «Чей голос произнес это когда-то?» — попыталась вспомнить она. «На нем определенно сказалось плохое питание», — сказал Томла Эл, рассматривая набор цифр на экране. «Когда вы видели его в последний раз, генерал Соло?» «Лет восемь или девять тому назад, — ответил Хэн, — до сражения на планете Хот. Я столкнулся с ним на Орд Мантелле. Именно он рассказал мне тогда, что Джабба Хатт обещает большие деньги за мою голову. Но я никогда ничего не слышал про шахту Плетт». «Шахта Плетт, — голос Драба Маккама звучал почти естественно. Он повернул голову к Лее, стоявшей к нему ближе других. Глаза его были спокойны, но казалось, он смотрит сквозь нее на нечто, видное ему одному. — Иди к Соло, дорогая. Скажи ему… Все дети спущены в шахту. Они собираются…» Он вздрогнул, и правый монитор вспыхнул красным светом, словно залитый кровью. Тело Маккама забилось в конвульсиях, изогнувшись вверх дугой. «Убейте их! — кричал он. — Остановите их!» Томла Эл быстро шагнул к нему и ввел новую порцию гилокаля. Глаза Маккама закрылись, а яркий экран монитора начал тускнеть. «Дети, — прошипел он вновь. — Дети Джедаев». Энцефалограммы на левом мониторе несколько сгладились, -он заснул. Но правый монитор продолжал вспыхивать, фиксируя сны, от которых он не мог освободиться. «Шахта Плетт». Доктор Крей Мингла проговорила это слово, как бы пробуя его на вкус, поворачивая его как печатную плату неизвестного производства, пытаясь рассмотреть ее со всех сторон. В то же время своими длинными, восхитительно изящными, наманикюренными пальцами она разбирала то, что было извлечено из карманов Драба Маккама. Здесь были кредитные бумаги, использованные ампулы, черные пластиковые пакетики со следами затхло пахнущего яррока и полдюжины вышедших из моды украшений: кулон из трех опалов, браслет, четыре сережки, не подходившие одна к другой, жемчужины которых имели замысловатую бронзовую оправу. Длинные прямые брови Крей, которые были темнее ее шелковистых цвета зимнего солнца волос, сдвинулись к переносице, и в сознании Леи, сидевшей на противоположной стороне обеденного стола Дома Гостей, вновь возникло название этой шахты. «Шахта Платт… Может быть, отец говорил о ней?.. Когда?» «Я думаю, — произнесла через некоторое время Крей, — я слышала от матери про эту шахту. — Она нерешительно взглянула на Люка, молча стоявшего у дверей. — Мне кажется, моя мать и тетка ссорились из-за этого. Я была очень маленькой, но я помню, как тетя сердилась на мать и просила никогда не вспоминать про шахту». «У нее были драгоценности, похожие на эти». Когда она заговорила о детстве, легкая тень неуверенности легла на ее совершенное лицо, и Люк вспомнил, что ей всего двадцать шесть лет — она моложе его. Покрытым красным лаком ногтем она поскребла по сережке, на которой с течением времени появились отложения солей. «Окисленная сера и сурьма, -определил Томла Эл, — смешанные со следами минералов и грязи». «У моих тетушек были такие же, — задумчиво произнесла Лея. — У тети Руж, тети Селли и тети Тиа — сестер моего отца. — Губы ее сложились в усмешку. — Они никогда не оставляли попыток сделать из меня „настоящую принцессу“ и найти мне стоящего жениха -какого-нибудь безмозглого хама из древней правящей династии». «Такого, как Изольдер?» — вспомнил Хэн наследного принца Хейпс Консорциума, бывшего поклонника Леи. Лея в ответ только скорчила гримасу. «У них были драгоценности, похожие на эти, — продолжала Лея. — Это бронза Старой Республики. Да и ее выполнение весьма характерное». «Наверное, поначалу карманы Маккама были полны этих драгоценностей, раз он мог так долго покупать яррок», -заметил Хэн. Лея сняла свою серьгу — гладкий, отполированный кусочек серебра отличался строгостью и скромностью. «Этим драгоценностям лет сорок, пятьдесят… Теперь ничего подобного не делают». Крей согласно кивнула — она знала все тонкости современной моды. Эта длинноногая блондинка выглядела безупречно даже в лабораториях и лекционных аудиториях института Магроди. Лея была на целых восемнадцать сантиметров ниже Крей и слегка завидовала ее росту, благодаря которому Крей могла носить даже самый модные вещи. Лишь во время серьезных занятий в школе Джедаев на Явине Крей обходилась без макияжа и украшений, но даже тогда ей удавалось, к зависти Леи, прекрасно выглядеть. «Что говорила про эту шахту твоя мать? — поинтересовался Люк своим спокойным голосом. — И почему тетя не хотела об этом говорить?» Крей покачала головой, не зная, что ответить. Люк обратился к сияющему золотистой отделкой Трипио, вошедшему в зал вместе с роботом-коротышкой Арту. «Узнал что-нибудь, Трипио?» «К сожалению, нет, сэр», — прозвучало в ответ. «Это была крепость», — слова Никоса Марра, стоявшего рядом с Крей, прозвучали столь неожиданно, что все в изумлении уставились на этого человека или — робота в человеческом обличии. Дипломатические приемы были завершены. Все мероприятия -церемониальные представления племен, обеды, чаепития, выставки цветов, путешествия вниз к подножию джунглей, — были выполнены, хотя делегаций было на этот раз больше и они были более многочисленны. Крей и ее жених Никос Марр — последние ученики Люка по школе Джедаев на Явине, прибыли вместе с ним на Итор, чтобы выступить в роли телохранителей — при этом использовалась свойственная им сверхчувствительность Джедая. Оставив многолюдье парящего мегаполиса, они возвратились с президентского приема в тишину Дома Гостей, и впервые за весь этот день Лея смогла поговорить наедине с Крей Мингла об убийстве Стинны Дрезинг Ша, неприметного ученого-теоретика, обучавшейся с теми, кто участвовал в создании Звезды Смерти. Новость поразила Крей, но она мало что могла сообщить о своей бывшей учительнице. Дрезинг, как и сам Наздра Магроди, была совершенно аполитична, ей нужны были знания лишь ради самих знаний. Лея невольно с горечью вспомнила ученого-физика Кви Ксакс, которую Магроди обучал принципам искусственного интеллекта в орбитальном центре ускоренного обучения Мофф Таркина над планетой Омват. В свою очередь Край спросила про Драба Маккама. За окнами в причудливых переплетах стояла теплая ночь, наполненная бликами света и обрывками музыки. По всему объединенному мегаполису развлекались и веселились иторианцы. Теплые лучи, испускаемые подвешенными к потолку световыми шарами, освещали сидевших за столом: Лею, все еще одетую в предназначенное для официальных встреч зеленоватозолотистое шелковое платье, в белом плаще, накинутом сверху; Хэна, уже успевшего снять куртку и оставшегося в рубашке и брюках строгого военного покроя и Люка, похожего на тень в черном плаще Джедая. «Арту провел перекрестный поиск шахты Плетт через главный компьютер на корабле „Дерево Таринтба“ — самом большом на планете, — проинформировал Трипио присутствовавших в комнате. — Никаких сведений получить не удалось». "Еще ребенком… — Никос остановился, собираясь с мыслями. Люк отметил некоторую манерность в его поведении, которой раньше не было. Он перехватил взгляд, который Крей бросила на этого человека — или бывшего человека, с которым формально она все еще была обручена. Она наблюдала за ним, пытаясь обнаружить и другие моменты подражания в его поведении, отмечая то, как он притрагивался рукой ко лбу, размышляя о чем-либо, морщил брови, прикрывал глаза — то есть старался овладеть человеческими жестами. Лицо его было точь в точь таким же, как у того молодого человека, который появился на Явине более года тому назад с просьбой испытать его на восприимчивость к Силе. Технические специалисты из биомедицинского института на Корусканте добились очень многого. Так, они в точности воспроизвели руки. Люк узнал шрам на мизинце правой руки — его Никос приобрел, когда впервые пытался противостоять Силе с помощью холодного оружия. Специалисты идеально воплотили робота, которого спроектировала Крей, когда у Никоса обнаружили первые признаки синдрома Кванотта. Создавалось впечатление, что Никос, которого знал Люк и которого любила Крей, просто был покрыт обтягивающей тело гладкой броней из отполированного сплава стали и олова. Каждое сочленение было идеально продумано и исполнено, заполнено пластиком, смешанным с металлом. Работа была проделана исключительно тонкая, и ни один болт, проводник или кабель не были видны, — никто не мог подумать, что это робот. Однако лицо его оставалось чересчур спокойным, лишенным какого-либо выражения. Никос знал, что его неэмоциональность беспокоит Крей, но обычно забывал о лицевых мышцах, хотя мускулатура лица могла работать исключительно согласованно и точно, что прежде не удавалось добиться при протезировании. В данный момент его лицо также ничего не выражало, а мозг возвращался назад сквозь отрезки цифровой памяти, пытаясь нащупать забытую нить. «Я был там, — произнес он, растягивая слова. — Я помню, как я бегал по прорубленным в скалах коридорам. Кто-то, используя Силу, убрал преграду для разума, снял иллюзию страха, чтобы уберечь нас. Кто-то повторял: „Креч съест нас…“ Но мы подзадоривали друг друга и не думали об опасности. Более старшие дети — Лаган Измарен и Ходдас… Ходдаг?…Умгил — я думаю, их звали так — говорили, чтобы мы искали шахту Плетт». «Кто такой креч?» — нарушила общее молчание Крей. «Я не могу сказать, — сказал Никос, но его всего передернуло при этих словах. — Полагаю, это — тот,, кто пожирает детей». «Кто-то снял завесу с разума — с помощью Силы, — чтобы уберечь вас от туннелей, куда вы не должны были идти?» — Лея наклонилась вперед, все еще держа сережку в руках. «Я думаю, да, — медленно подтвердил Никос, — или использовал Силу, чтобы вселить в нас нежелание идти туда. Тогда я ни о чем не думал, но, оглядываясь назад, вижу, что это была власть Силы». «Нужно бы попробовать что-нибудь подобное с Джесином и Джайной», — заметил Хэн, и сидевший рядом с ним Чубакка рычанием выразил свое согласие. «Сколько тебе было лет? — спросил люк. — Помнишь ли ты еще какие-то имена?» Рядом тихо жужжал Арту, записывая данные. Голубые глаза Никоса — искусственные, но точно скопированные с оригинала, не мигая смотрели прямо перед собой. Все-таки возникало ощущение, что это — неживой человек. Край отвела взгляд. «Бригантес, — назвал он еще одно имя через некоторое время. — Усту. Был ХоДин — двухметрового роста и с кожей чудесного бледно-зеленого цвета. Женщина… девушка по имени Марголис присматривала за ним. Я был очень мал…» «Мою мать звали Марголис», — тихо вставила Крей. Вновь наступило молчание. «Дети Джедаев», — прошептал Люк. «Колония из детей? Или только группа?» — Лея не могла понять, почему ей кажется, что она когда-то уже слышала об этом. «Моя мать… — нерешительно начала Крей, поглаживая длинными пальцами завиток своих волос цвета слоновой кости. -Тетка моей матери постоянно следила за ней и придиралась. Позже я догадалась, что мать моей матери была Рыцарем Джедаем, и тетя Софра опасалась, что у моей мамы или у меня также проявится восприимчивость к Силе. У мамы признаков этого никогда не было. Я ведь говорила вам об этом, Люк, когда Никос впервые привез меня на Явин». Люк кивнул, припоминая их первое знакомство и сияющую улыбку Никоса, который был самым способным программистом А1 института Магроди — к тому же умевшим использовать Силу. «Я вспоминаю дядю Оуэна, — тихо добавил он. — Однажды мне ужасно досталось от него… Я тогда определил местонахождение предмета с помощью Силы. Тетя Беру потеряла маленькую отвертку, с помощью которой она налаживала свою швейную машинку. Я закрыл глаза и сказал: „Она под кушеткой“. Я не знал, как я это узнал. Дядя Оуэн заявил, что накажет меня, потому что я сам ее туда положил. Но теперь я знаю — он догадывался, что это проявление Силы. И он рассердился так, что чуть не потерял рассудок». Он пожал плечами. «Мне было тогда шесть лет. Больше я никогда такого не делал. Я даже не вспоминал об этом, пока не оказался с Йодой на Дагобахе». «Вот таким же образом обращалась тетя Софра с моей матерью, — вставила Крей. — Я унаследовала восприимчивость к Силе. Но я даже не подозревала о своих возможностях, пока мы с Никосом не поговорили об этом». Никос вспомнил, что надо улыбнуться. При этом он положил руку на плечо Крей. Люк подумал, что у Никоса даже температура тела, по крайней мере лица и рук, соответствует человеческой. «Они спрятали детей в шахте, — тихо повторила Лея. -Хэн, ты не думаешь, что когда… Вейдер и Император начали охоту за Джедаями, некоторые из Рыцарей… возможно, спрятали своих жен и детей в каком-то безопасном месте? Ты говорил с Драбом о Джедаях, Хэн? Рассказывал ли ты ему про Силу?» «Я не очень хорошо помню наши с ним разговоры, -признался Хэн, — особенно те, которые мы вели после доброй выпивки. Помню, что я говорил ему про Люка, про старого Бена. Драба в основном интересовал его бизнес, но он всегда хотел, чтобы Восстание победило. Он был по-своему романтик». Лея чуть улыбнулась, слушая о контрабандистах, лояльных к Восстанию, а затем обратилась к Люку: «Возможно, позднее эти люди ушли оттуда, — продолжала она. — Но если в шахте Плетт пряталось несколько семей Джедаев, может быть, там остались какие-нибудь следы их пребывания». Она снова посмотрела на сережку, поднеся ее к свету. "Так значит, Йетум находится на краю Сектора Сенекс. А Саллуст расположен между Йетумом и Итором. Большая часть кредитных документов — из Саллуста… Что же значит в таком случае «Смелли Сейнт»? "Это легкий космический корабль для перевозки грузов, того же типа, что и «Сокол», — задумчиво произнес Хэн, взглянув при этом на Чубакку, словно ожидая от него подтверждения. Вуки согласно кивнул. — «Он способен проникать в глубокий космос, но большинство контрабандистов не заходят дальше, чем на двадцать парсеков. Возможно, для нас могут представлять интерес какие-то области в Сенексе или Секторе Джавекс или Девятом Квадранте, скажем, между Скоплением Гриб-Стриблинг и Нупитс». «Это огромная территория, — медленно произнесла Лея. -Кроме того, она раздроблена на имперские владения и маленькие двухпланетных образования. Адмиралу Трону никогда не удавалось наладить отношения с древними династиями, правящими в Секторе Сенекс. Не удалось это и нам. Я знаю, что династия Вандрон владеет рабовладельческими плантациями на Карфеддионе, а династия Гароннин получает большую часть своих доходов от разработки астероидов, ведущейся в немыслимых условиях. В Сенате давным-давно пытались поднять вопрос о нарушении прав в этих регионах». «Едва ли нам удастся услышать там хотя бы слово о Джедаях», — предположила Крей. «Конечно, будет нелегко, — согласилась Лея. — Переносясь из одной точки гиперпространства в другую, мы забываем, сколько тысяч световых лет лежит между одной обитаемой системой и другой. Люди могут спрятаться где угодно — или их могут спрятать где угодно. Достаточно сбоя компьютера — и они утеряны. Полностью. Навсегда». «Я думаю, где-то есть продублированные записи данных», -Крей казалась смущенной таким оборотом. Обучаясь у Люка, Крей несколько разуверилась в том, что все в конечном счете управляется интеллектом, но ей предстояло проделать еще немалый путь в этом направлении. Лея повернулась к Люку: «Ты пробовал проникнуть в мозг Маккама?» Люк кивнул, невольно содрогнувшись. То ли из-за наркотика, то ли из-за повреждения мозга или по какой-то другой причине, но сознание несчастного не имело ни одного, даже самого слабого блока. Но Люку не удалось обнаружить в мозгу контрабандиста ничего, с чем он мог бы сопоставить свои собственные мысли, ничего, что можно было бы увидеть или описать. На Люка обрушилось хаотическое смешение боли и кошмарных видений: набрасывающиеся чудовища, потоки обжигающей кислоты, всепожирающий огонь с удушающим дымом, крики, шум, грохот. Его всего трясло, и встревоженный Томла Эл с трудом удерживал его. «Люк, не могли бы вы „прощупать“ меня? — поинтересовался Никос. — Я помню лишь то, что мог видеть ребенок, но это поможет вам сузить поле поиска. Тогда я был человеком, -добавил он и опять вспомнил, что надо улыбнуться. — И в то время я мог воспринимать Силу». Крей и Лея шли следом за Люком и Никосом по извилистым поворотам узкой лестницы и дальше — через небольшой садик — к апартаментам, которые занимали Крей и Никос. Хотя Хэн и Люк были теперь почти уверены в том, что намерение Драба Маккама состояло в предупреждении об опасности, а не в покушении на жизнь Соло, они понимали, что бедняга не сумел сообщить всего. Хэн и Чубакка остались в Президентском Доме для Гостей рядом с детьми, а Арту-Дету склонился над принтером, рассматривая звездные карты и расчеты, касающиеся Сектора Сенекс. Полный достоинства Си-Трипио стоял на балконе, сравнивая проводящиеся на площади обряды иторианцев с информацией, заложенной в него прежде. «Я знаю, что он, по крайней мере, временно потерял способность использовать Силу после того, как был… был трансформирован», — Край говорила быстро, с некоторой неуверенностью в голосе, как бы признавая, что возможен и элемент случайности. Она следила взглядом за идущими впереди мужчинами. Высокая серебристая фигура Никоса плавно двигалась рядом с Люком, казавшимся почти карликом, облаченным в черный плащ. На террасе за пределами Кварталов для гостей почти не слышно было музыки с площади. Шаги громко отдавались по тротуару, представлявшему собой лазурно-золотистую карту звездного неба. «Я знаю, что Люк, Кип Даррон и некоторые другие кто изучал Голокорн, считают, что Сила представляет собой исключительно функцию органической жизни, но я не понимаю этого. Никос не похож на искусственную конструкцию, как, скажем, Трипио или Арту. Он такой же живой, как вы или я». Она оживленно говорила, высоко поднимая голову, но в лучах световых шаров, полускрытых ветвями деревьев, Лея заметила предательский блеск сдерживаемых слез в глазах молодой женщины. «Как раз сейчас я работаю над получением и выращиванием микросом, чтобы дублировать то, что можно воспроизводить в рентгеновских лучах на основе мозга некоторых студентов Академии. В случае мозга Никоса мне удалось добиться того, что информацию можно передавать на более эффективные процессоры после усовершенствования и налаживания конструкции». Она вновь коснулась волос, как бы стараясь скрыть грусть, появлявшуюся в уголках ее тонко окрашенных век. Крей хотела казаться совершенством, не ведающим ни сожаления, ни сомнения. «Сколько он находится в этой оболочке, шесть месяцев? -спросила Лея, осуждая себя за мнимое спокойствие, с которым она это произнесла. Неожиданно она добавила: — Это лишь кажется, что он жив». Крей коротко кивнула. Они шли по коридору, напоминавшему морскуюпещеру, украшенную цветочными гирляндами; с кружевных сводов свешивались причудливые сталактиты. «И его бы не было, если бы это не совпадало с экспериментами, которые Стинна Дрезинг Ша проводила, основываясь на положениях Сси-руука о переносе… физического лица, а не просто распечаток данных… в искусственную конструкцию. Она с большим интересом отнеслась к работе с Никосом, оказывала мне большую помощь. Она считала, что открывшиеся возможности Сси-руук произведут впечатление на ее учителя Магроди, и он сможет получить лучшие, чем она, результаты при исследовании связи между органическим и искусственным интеллектом. И вот ее не стало». Крей покачала головой. «Не могу себе представить, кому могло понадобиться убивать ее». Они вошли в похожее на грот красивое центральное помещение. Крей опять казалась спокойной. Никос сел за стол, напротив него устроился Люк. Несколько солнечных шаров, установленных в полупрозрачной сетке низкого потолка, создавали неяркое розоватое освещение. В нише стоял диван причудливой формы — его изгибы напоминали контур человеческого тела. Лея и Крей расположились на нем. Лея расстегнула футляр, закрывавший еще один световой шар, и мягкие розоватые лучи свободно разлились вокруг. Стараясь, чтобы мужчины, сидевшие за столом, не могли ее услышать, Крей понизила голос. «Я была рада, когда Никос… когда они обследовали его и установили диагноз…» Ее несколько смущали эти воспоминания. «Я была рада, что смогу сохранить его живым — ведь он достаточно научился управлять Силой, чтобы оторвать себя… от своего органического тела. Знание того, как передать умение владеть Силой форме с неорганической чувствительностью является лишь вопросом времени. Некоторые свои разработки Магроди проводил именно в этом направлении, до того, как он…» Она не произнесла слово «исчез», и Лея поняла: Крей тоже слышала о том, что она — Лея Органа Соло — использовала «друзей-контрабандистов» для того, чтобы отомстить учителю Кви Ксакс, Орана Келдора, Бавела Лемелиска и других разработчиков Звезды Смерти. Проникновение в мозг Никоса было одной из самых странных вещей, которые когда-либо делал Люк. Когда он использовал Силу для зондирования чужих мыслей и снов, они чаще всего приходили к нему в виде изображений, как если бы он вспоминал или мечтал о том, что сам видел много лет тому назад. Иногда изображения сменялись звуками, голосами; очень редко — ощущениями жары или холода. Теперь же, закрыв глаза, Люк погружался в легкий транс слушания и поиска. Он воспринимал мозг Никоса, согласно положениям учения Джедая… принимая во внимание личность молодого человека, обратившегося в свое время к нему с желанием научиться использовать Силу, которую ощущал в себе. У Люка были и более одаренные ученики. К тому же Никос был старше других по возрасту. Однако мало кто был так легко обучаем, как он. При рукопожатии Люка Никос ощущал тепло его кожи. Его собственные протезы тоже нагревались благодаря расположенной под кожей тонкой энергосистеме и имели нормальную температуру человеческого тела, так что те, кто касался его рук, ни о чем не догадывались. Люк чувствовал, что Крей и Лея умолкли. До него доносилось их дыхание, в ночном воздухе плыли мелодии песен — многие иторианцы собирались развлекаться до утра. Проникая все глубже в мозг Никоса, Люк ясно чувствовал, что Никос не дышит. По дороге сюда Люк вообще сомневался, доступен ли для него мозг Никоса — был ли Никос в действительности тем человеком, которого он знал, человеком, который прибыл на Явин и представившись, заявил: «Думаю, я обладаю теми способностями, которые вас интересуют». Крей Мингла, несмотря на ее относительную молодость, была одним из ведущих экспертов по программированию искусственного интеллекта в галактике. Кроме того, она была ученицей Джедая. Она следовала учению Наздра Магроди, пытаясь свести к минимуму различие между искусственно созданным интеллектом и органическим мозгом. Она даже изучала то, что было известно как технология запрещенного учения Сси-руука, пытаясь узнать, что же в действительности представляет собой сущность личности и энергии человека. Однако Люк так и не смог для себя определить, был ли перед ним Никос Марр или всего лишь робот, запрограммированный и обученный всему тому, что известно человеку. Память у него была. Память ребенка, как говорил Никос. Она воскрешала темные туннели, проделанные в горных породах, резкие колебания жары и холода. Снежные бури бушевали в пустых ледниках и пещерах, а под ними — чернели потоки ужасной дымящейся грязи. Кристаллоподобные вершины отливали голубым светом в призрачном полумраке не дающего жары солнца. Густые джунгли, заросли папоротника… Серебристые потоки и водоемы, испаряющиеся в колдовском воздухе. Какая-то женщина пела: Дети играют в поле цветов, а королева идет к трем королевским башням… Он вспомнил эту песню, но все это было так давно, что он не мог определить, чей же голос звучит в полумраке. Но ему были близки эти воспоминания, словно он читал об этом когда-то. Снежные бури ревут над пустынями… Эта цепочка слов ничего не говорила ему, пока он не вспомнил иссушающий ледяной ветер планеты Хот. Там реки исчезали вблизи ледников, при этом не было видно ни воды, ни льда. Он слышал слова старой песни, вспоминал знакомую мелодию, но не мог вспомнить, кто она — поющая во тьме. Голос звучал в жуткой, невообразимой пустоте: У королевы птицы для охоты, у королевы жаворонки есть… Король сказал: «Повешу тебя в полночь, коль твои птицы не исполнят точно моих желаний трех…» И тут его осенила догадка. Перехватывающее дыхание, пугающее ощущение холодного ужаса и что-то жалящее, похожее на звук, пронзающий его мозг как осколок замороженной стали. На мгновение он увидел массивные пики льда, сверкавшие как вулканическое стекло в ржавом сумраке; ниже вздымалась заостренная поверхность пустого антигравитационного купола, нависавшего над долиной. Сквозь стелющийся туман призрачно светились огни, густо росли деревья, полные цветов и плодов, образуя сказочные сады, словно парящие в воздухе. На фоне темного утеса выделялась разрушенная крепость. И еще что-то. Какое-то изображение, какой-то удар… волна темноты, стремительно распространяющаяся во всех направлениях. Она обдала его холодом, а затем исчезла прежде, чем он смог определить, откуда она появилась и почему пропала, подобно черному цветку, превратившемуся в мертвое семя. Ему стало трудно дышать, и он почувствовал испуганное дрожание руки Никоса в своей. «Что это?» — повернулся он к Крей, которая вскочила на ноги и направилась к ним. «Ник..» Тот вопросительно смотрел на Люка. Затем высвободил свои руки и не без некоторого удивления перевел взгляд на них. «У тебя были судороги», — Крей опустилась на колени, проверяя показания измерительных приборов, расположенных на груди Никоса. «Что случилось? — спросил Люк. — Что ты почувствовал?» «Ничего, — покачал головой Никос. — Я не вспомнил ничего неприятного. Я постоянно ощущал руки Люка, а затем состояние транса исчезло, и мои руки высвободились». «Тебе удалось что-нибудь увидеть?» — спросила Лея. Крей продолжала проверять приборы. «Мне кажется, это был Белзавис», — Люк потер виски. Случалось, он ощущал пульсацию, используя Силу, чтобы пробить какой-нибудь барьер или услышать нечто, лежащее за пределами человеческого сознания; но та боль, которую он испытывал сейчас, была другой. «Над вулканической долиной возвышался купол, удерживаемый с помощью антигравитации. Белзавис -единственное подобное место». «Но купол был построен около двенадцать лет тому назад, -заметила Крей, — Никос тогда еще был ребенком». Люк размышлял, пытаясь определить, откуда взялось это изображение. Почему он почувствовал себя испуганным, подавленным?.. Почему ему показалось, что он уже видел это когда-то, но забыл? «Это еще не все, — продолжал он. -Туннели, которые он помнит, могут быть геотермическими вентиляционными ходами. Я думаю, что вулканические долины были джунглями до того, как туда пришли компании, занимающиеся торговлей фруктами». Он бросил взгляд на Крей. Ее руки оставались на плечах Никоса, она внимательно вглядывалась в его лицо. Отсутствовала какая-либо визуальная, слуховая или обонятельная память. Лишь простое знание того, что было. В его мозгу оставалось ощущение чего-то забытого, но когда он приближался к этому воспоминанию, оно исчезало, как свет с поверхности воды. «Белзавис находится на границе Сектора Сенекс», -продолжал Люк через некоторое время. «Он расположен на огромном расстоянии от Йетума. Ты не знаешь, Крей, как называется долина, где построен купол?» «В ледниках есть две или три вулканических долины с куполами, — проговорила Крей. — Купола представляют собой стандартный световой усилитель с антигравитационными системами для снятия напряжения. „Бретфлен Корпорейшен“ построила первый из них двенадцать или четырнадцать лет тому назад над Плавалом». Она остановилась, как бы услышав впервые слово «Плавал». «Плеттвелл, Колодец Плетта, — поправила ее Лея, — Шахта Плетт». «Когда там появились колонии?» Лея покачала головой. «Мы попросим Арту ответить точно, но, по крайней мере, лет двадцать пять или тридцать тому назад. Девятый квадрант хорошо изолирован. Находящиеся там системы достаточно хорошо удалены. Это место было бы идеальным для Рыцарей Джедаев, решивших спрятать там свои семьи, подвергавшиеся опасности со стороны Императора». Лея встала. В своем белом плаще с рельефно ниспадавшими складками она казалась мерцающей скульптурой. «Они спрятали детей в шахте, — проговорила она. — А после этого они исчезли, и теперь неизвестно, кто они были». Лея нахмурилась и вновь предстала в роли озабоченного дипломата. «Белзавис является независимым союзником Республики, — сообщила она. — Они стараются жить уединенно, возможно, оберегая секрет местного сорта кофе и шелка. Но я думаю, они позволят мне ознакомиться с имеющейся у них информацией. Мы с Хэном можем воспользоваться Фальконом и вернуться обратно еще до окончания Часа Встреч. Мне кажется, там будет замечательно, — задумчиво добавила она. — Интересно, как дети…» «Только не это!» — Люк схватил ее за рукав, словно пытаясь физически удержать ее. Лея и Крей замерли от удивления, но он со странной настойчивостью повторил: «Не надо брать с собой детей!» В следующее мгновение он сам удивился своей горячности и попытался определить причину своего испуга. Единственным его ощущением было предчувствие чего-то плохого, что может произойти, — некое видение темноты, которая съеживается и собирается в одну точку. Он покачал головой. «В любом случае, если там такие люди, как Драб Маккам, там детям не место». «Не волнуйся», — голос Леи прозвучал успокаивающе. Вслед за Люком ее глаза остановились на привязанной ремнями фигуре, продолжавшей издавать невнятные звуки. По экранам мониторов пробегали хаотичные блики красного и желтого цвета. «Мы будем осторожны, — тихо добавила она, — но мы найдем их, Люк. Или же узнаем, куда они исчезли». В безмолвном сиянии световых шаров, играющем на ее белоснежном плаще, Лея спустилась вниз и погрузилась в бархат иторианской ночи, нарушаемой праздничной иллюминацией.Глава 3
Таттуин. Пустыня. Пронизывающий ночной холод. Ветер стих, и осталась одна темнота. Люк лежал, глядя на низкую саманную арку потолка своей комнаты, едва видимую в тусклом свечении датчиков на конденсаторе влаги, находящемся во дворе за окном. Ночную тишину заполняли уютные убаюкивающие звуки домашней техники. Пощелкивал аппарат по изготовлению йогуртов тетушки Беру, жужжала гидропонная установка дядюшки Оуэна, тихонько шумела охранная сигнализация. Почему же ночь казалась такой настороженно-молчаливой? Почему в груди теснился ужас, предчувствие какого-то чудовищного преступления, призрак которого медленно приближался из мрака? Он встал с кровати, накинул на плечи одеяло. Ступеньки были слишком высокими для его замерзших детских ног. Запах пустыни раздражал ноздри, холод неприятно щекотал лицо. Люк был еще очень юн. За лестницей, на которой он стоял, за погруженным в сон двором фермы расстилалась неподвижная пустыня. Огромные звезды горели на совершенно темном небе каким-то сумасшедшим огнем. Он смотрел на бесконечную пустыню, с ее дюнами и солончаками, бесформенную, словно затаившуюся в темноте. Она таила в себе опасность. Огромная и ужасная опасность, неотвратимо приближающаяся к одинокому дому. Люк проснулся. Широко открытыми глазами смотрел он на высокие арки и вычурные подвески в виде стеклянных виноградных лоз. Ажурные цветы прикрывали окна и световые шары среди деревьев во дворе, отбрасывая на стены кружевные тени. Стояла глубокая ночь, но отовсюду доносилась музыка. Сотни свадеб, танцы по случаю воссоединения, песни — планета веселилась. Вокруг шумел Итор, в воздухе плыл запах джунглей, медовый и пряный аромат зелени и десятков распускающихся ночью цветов. Таттуин… Почему ему приснился дом его детства? Почему ему снова привиделась та ночь, когда с замиранием сердца он предчувствовал приближение опасности? Тогда это были Песчаные Люди, Тусканские Рейдеры. Один из них оказался у самой ограды и задел сигнализацию. Дядюшка Оуэн как раз вышел из дома в поисках Люка, и тут послышался первый отдаленный рев бантха. Если бы Люк не проснулся заранее, то вряд ли бы им удалось предупредить нападение Песчаных Людей. Почему же и на этот раз он ощущал такое же напряженное молчание, словно предвещавшее приближение зла? Что же почувствовал он в момент сеанса с Никосом, когда коснулся хранящихся в его электронном мозгу воспоминаний? Люк встал с постели и, обернувшись простыней как в детстве, подошел к окну. — Есть птица, что поет в ночи для королевы. — Лея и Хэн уехали. Они использовали нападение Драба Маккама в качестве предлога для отъезда, выразив обеспокоенность за судьбу своих детей. Вожди иторианцев согласились с тем, что время их визита следует сократить и они должны вернуться на Корускант, так как невозможно гарантировать их безопасность. Сам же Драб Маккам оставался на попечении Томла Эла. Он по-прежнему пребывал во власти своих непонятных никому видений. Арту-Дету уехал вместе с Хэном и Леей, так как могла возникнуть потребность в его огромных компьютерных возможностях. Люк это понимал. Суетливый же и обстоятельный Си-Трипио был необходим здесь, для выполнения той странной и трудной задачи, которая и привела Люка на Итор. Для совместной работы с Крей Мингла и иторианскими докторами по интегрированию Никоса Марра обратно в человека требовался именно такой коммуникативный робот — переводчик. Но сейчас Люку был необходим Арту. У него появилась новая идея. Перекинув простыню через плечо, он направился к двери. Си-Трипио, находившийся в пустой столовой Дома Гостей, включился в тот самый момент, когда Люк появился на пороге. Глаза робота сверкали в темноте, как круглые желтые луны. Люк жестом руки успокоил его: «Все в порядке, Трипио». «Могу ли я что-нибудь сделать для вас, мастер Люк?» «Спасибо, не сейчас». Робот опять опустился на стул, и Люк, спускаясь по ступенькам к наружной двери и пересекая террасу в темноте думал о том, что Трипио наверняка не отключился. Трипио было свойственно поистине человеческое любопытство. Как и Си-Трипио, Никос Марр пребывал в одном из помещений, выделенных для него и Крей, находясь в выключенном режиме, что для робота равнозначно состоянию покоя. Как и Трипио, он повернул голову на тихие шаги Люка. «Люк? — Крей снабдила его особо чувствительными модуляторами голоса, который прозвучал сейчас как шепот, но громче шелеста синих листьев за окнами. Никос встал и подошел к люку. Его руки и плечи в призрачном освещении отливали тусклым серебром. — Что это было?» «Я не знаю, — ответил Люк. Они прошли в маленькую столовую, где он проводил с Никосом свой сеанс. Люк отстегнул футляр светового шара, и треугольный пучок желтоватого света упал на красную поверхность деревянного стола. — Сон. А может быть, предчувствие». Он готов был спросить: «Ты видишь сны?» -но вспомнил неприятную темную пустоту мозга Никоса и промолчал. Он не был уверен, понималли его ученик разницу между восприятием человека и его знаниями, понимал ли он вполне, что он потерял, когда он сам и его сознание были трансформированы. Вместо этого он поинтересовался: «Как ты осознаешь компьютеризованную сторону своего существования?» Человек в этом случае нахмурил бы брови, прижал бы большой палец к губам, почесал бы за ухом, — в общем, сделал бы что-нибудь в этом роде. Никос же ответил незамедлительно с исполнительностью механизма: «Я знаю, что она есть. Если бы вы спросили меня о величине корня квадратногоиз „пи“ или об отношении длины световых волн к частоте, я без колебания ответил бы вам». «Ты можешь генерировать произвольные числа?» «Конечно». Конечно. «Когда я зондировал твой мозг и коснулся твоих воспоминаний о планете детства, я почувствовал — мне что-то мешает. Ко мне что-то тянулось, пыталось достать… что-то злое, что-то…» Произнося это вслух, он понимал теперь, что он ощущал. «Что-то осознанное. Ты бы мог войти в рецептивный транс, как бы медитируя с Силой, открыть ей свой разум и… образовать произвольный числа? Случайные координаты? Я дам тебе графический терминал — здесь есть один… Ты проходил обучение Джедая, — продолжал Люк, опершись о стол и глядя прямо в голубые искусственные глаза Никоса. — Ты знаешь… ощущение, тяжесть и руку Силы, хоть ты и не можешь пользоваться ею сейчас. Мне нужно найти эту… эту помеху. Определить ту волну темноты, которую я почувствовал. Ты можешь это сделать?» Никос неожиданно улыбнулся, и это была улыбка человека, которого знал Люк. «Не имею ни малейшей уверенности, — заявил он, — но мы, конечно, можем попробовать». Утром, извинившись, Люк отказался от экспедиции к водопаду Дессиар — одному из наиболее красивых мест Итора. Эту экспедицию организовал Томла Эл для него, Крей и Никоса. Когда они уехали, он разыскал Умво Мулиса. Высокий вождь иторианцев серьезно выслушал его не совсем понятную просьбу и пообещал сделать все возможное, чтобы выполнить ее. Затем Люк спустился к клинике, где находился напичканный обезболивающими средствами Драб Маккам. Было очевидно, что ему так и не удалось вырваться из своих кошмаров. «Убью! — закричал он, натянув сдерживающие его ремни и хватая Люка когтистой рукой. Взгляд его голубых глаз был полон ярости. — Это все отрава! Я вижу тебя! Вокруг тебя темнота! Ты — это он! Ты — это он!» Его выгибало дугой. Вопли его, казалось, исходили из самой глубины его тела, кромсаемого какой-то дьявольской мясорубкой. Люку уже приходилось ранее преодолевать темные стороны разума, как чужого, так и своего собственного, и сталкиваться с гораздо большим злом, чем может быть известно человеку, следуя по пути Силы… И бывало так трудно не свернуть в сторону… «Этой ночью мы даже попытались дать ему яррок, — сказала дежурная врач — изящная иторианка в красивом зеленовато-желтом костюме и накинутом сверху красном плаще. — Но, очевидно, дозы, принимавшиеся им ранее и позволившие добраться сюда, сделали его организм сверхчувствительным. Мы повторим нашу попытку через четыре-пять дней». Люк бросил взгляд на искаженное гримасой лицо. «Как вы можете видеть, — пояснила врач, — ощущение боли и страха медленно ослабевает. Оно уменьшилось до девяносто трех процентов — а было сто. Конечно, это слишком много, но лучше, чем ничего». «Его! Его! Его!» — брызги слюны летели на грязную седую бороду Драба Маккама. Кого? «Я бы не советовала пытаться выйти на связь с его мозгом, пока процентная величина не снизится до пятидесяти», — сказала иторианка. «Я согласен с вами», — спокойно ответил Люк. «Убить вас всех!» И: «Они собираются…» «Вы записывали все, что он говорил?» «О, да, — иторианка смотрела на Люка большими глазами цвета меди. — Запись можно получить в отделе мониторинга в конце зала. Нам эти записи непонятны. Может быть, вам они принесут больше пользы». Но это оказалось не так. Люк прослушал все записанное -все невообразимые варианты рычания и криков, фрагментов слов, о которых можно было лишь догадываться, и раздающиеся время от времени вопли: «Соло! Соло! Ты меня слышишь? Дети… Зло… Собираются здесь… Убьет нас всех». «Пунктуация — это все» — мрачно подумал Люк, снимая наушники. Содержится ли здесь одна мысль или их три? Или же все это — только результат его кошмарных видений? Из бокового кармана Люк вынул печатные копии, полученные этим утром при использовании графического терминала. На одной стояли произвольные числа, названные Никосом. К ней была приложен распечатка, которую выдал несколькими часами позже центральный компьютер. Люк не мог еще толком объяснить, что все это значило, но интуиция подсказывала ему, что направление выбрано верно. В коридоре послышался стук каблучков Крей, и Люк не сдержал улыбки: даже отправляясь в джунгли, к водопаду, Крей надела сверхмодную обувь. До Люка донесло ее голос, и он отметил, что за последние шесть месяцев в нем все чаще ощущается нервозность. «Задача сводится к четырехкратному увеличению информационной емкости чипов, чтобы получить разложение по второй координате». Она была настоящим специалистом — Люк это понимал. Его собственные знания по программированию роботов и их интеллекта ограничивались тем, чтобы отвлекать Трипио от его непрактичных идей, дабы он больше времени уделял детям Хэна и Леи. Но, обладая способностью постигать разные оттенки чувств, передаваемых человеческим голосом, он улавливал теперь в голосе Крей некоторую нотку отчаяния, проистекавшего, возможно, от ее собственных сомнений. «Хейвлин Вессел из исследовательского фонда „Техномик“ сообщает в своей статье о возврате к старым, основанным на ксилене чипам, поскольку в данном случае возможно более тонкое разделение информации. Когда я вернусь в институт…» «И все-таки я придерживаюсь другого мнения, доктор Крей, — голос Томла Эла напоминал посвистывание ветра в лесу. — Это может оказаться невозможным, независимо от того, насколько тонко вы разделите информацию. Результатом в данном случае может стать его отсутствие, а Никос будет полностью неспособен на проявление человеческих чувств». «О, я думаю, вы ошибаетесь». Она вернула себе контроль над своим голосом. Казалось, что она просто обсуждает с коллегой-профессионалом новый язык программирования. «Конечно, необходимо еще многое сделать, прежде чем мы сможем исключить такую возможность. Мне говорили также, что в экспериментах по ускоренному обучению могут иметь место огромные прорывы при учете больших способностей человека к обучению. Я организовала второй курс ускоренного обучения по динамике информационного копирования». Ее голос затих в коридоре. «Как много еще нужно сделать», — подумал Люк, беспокоясь о Крей. Она всегда так считала -при достаточных усилиях и умелом маневрировании можно разрешить любую проблему. При этом она не принимала в расчет, чего ей это будет стоить. Люк же понимал, что это ей дорого обойдется. Он припомнил дни, наступившие после того, как у Никоса был диагностирован необъяснимый распад нервной системы. Тогда Крей шла по утрам на занятия после бессонных ночей, проведенных за изучением возможностей ускорителя терапии, который она привезла на Явин. Хрупкая, измученная, не обмолвившаяся ни единой живой душе, что она изучает на себе действие гипноза и лекарственной терапии, она пыталась выявить все возможные способы по спасению любимого человека. Потом Никос был госпитализирован, и Люку вспомнились ужасные ночные поездки в медицинский центр Корусканта, когда Крей торопила коллег-разработчиков, проводила бессонные ночи над своим проектом, стремясь обогнать прогрессирующую болезнь, а тело Никоса слабело и таяло на глазах. Крей удалось совершить чудо. Она спасла жизнь человеку, которого любила. Но был ли это в полном смысле человек? Он мог вспомнить весь текст старой детской песенки, но не был способен на какое-либо чувство — ни на радость, ни на печаль, ни на ностальгию. «Люк?» Он услышал легкие, мягкие шаги в коридоре и одновременно с ними — слабое механическое жужжание датчиков Трипио. Теперь они оба стояли на пороге комнаты — сияющий золотистой отделкой Трипио и Никос, с его бледным, свинцового оттенка лицом. «Есть ли смысл в тех произвольных числах, которые я назвал?» — поинтересовался Никос. На его серебристой руке и предплечье темнели мокрые пятна — наверное, он стоял слишком близко к водопаду. Люк подумал, нашло ли отражение в блоках памяти Никоса то ощущение красоты водопада, которое тот испытывал, стоя рядом с любимой женщиной. «Это координаты, — Люк коснулся печатной копии, лежавшей перед ним на небольшом столе. — Это координаты туманности Лунный Цветок, для выхода на Внешнее Кольцо за пределы системы К семь сорок — девять. Там ничего особенного не происходит и никогда не происходило, но я договорился с Умво Мулисом, чтобы мне предоставили корабль. Я просто думаю, что надо все проверить». Один из самых важных уроков, которые усвоил Люк, приняв в себя Силу, состоял в том, что необходимо отбросить все доказуемые реальности и довериться интуиции. И окружающие привыкли не задавать ему вопросов — человеку, который уничтожил Звездный Разрушитель. Трипио, правда, поинтересовался: «Я буду сопровождать вас, мастер Люк?» «Конечно, Трипио, — Никос отступил назад, чтобы не заслонять его. — И я тоже. И Крей, я надеюсь». Он повернул голову, и Люк тоже услышал чьи-то быстрые шаги. В дверях появилась Крей. «На что ты надеешься?» — улыбнулась она Никосу и привычным движением обняла его. Никос с некоторым опозданием обнял ее в ответ. Как Люк и предполагал, Крей была безукоризненно одета и выглядела прекрасно в своем черно-белом платье, с которым контрастировал яркий шарф, живописно повязанный на соломенных волосах. «Надеюсь, что ты не откажешь составить компанию Люку и Трипио, которые собираются отправиться к туманности Лунный Цветок, чтобы исследовать все, что будет достойно внимания. У Люка есть план действий». «Да, но я…» — она умолкла на полуслове. Люк понимал, что Крей считала своей первостепенной задачей продолжение работы по реабилитации и восстановлению подлинного человеческого облика Никоса, проводимые совместно с Томла Элом. Но она сдержала себя и озабоченно взглянула на Люка. «В чем дело, Люк? Что это за поле произвольных чисел, о которых мне рассказал вчера Никос?» «Может быть, это ничего еще не означает, — Люк поднялся, выключил монитор и положил распечатку в боковой карман. — Ты, Крей, и ты, Никос, — вы оба прибыли сюда с определенной целью, чтобы… помочь тебе, Никос. Это не…» «У вас ведь тоже была своя работа на Явине, — возразила Крей. Ее карие глаза встретились с его взглядом. — И все же вы приехали сюда вместе с нами». «Там может оказаться много непредвиденного, — Никос тронул Люка за плечо, — Соперничающие между собой части имперского флота представляют определенную опасность, а Принцы Старых Династий в Секторе Сенекс, пытаясь ухватить кусочек власти, все время выдумывают что-нибудь новенькое. Попросите Умво Мулиса дать вам корабль побольше». Внешнее Кольцо. Много лет назад Люк описал мир своего детства — Таттуин, находящийся в этом почти необитаемом районе Галактики, как точку, более других удаленную от яркого Центрального Скопления. С тех пор он видел такие места, по сравнению с которыми Таттуин выглядел как Корускант во время Карнавальной Недели, но его первоначальное определение не изменилось… и то же самое можно было сказать относительно большинства других миров Внешнего Кольца. Пятнистые ярко-красные крошечные солнца управляли хороводами замороженных шаров метана и аммиака. Другие звезды, огромные, источали такой жар, что их планеты давно превратились в расплавленные магматические капли. Мертвые, навсегда замолчавшие пульсары, служившие некогда для кого-то навигационными радиомаяками, поддерживали вращение окружавших их невероятных миров, возникших в результате различных катаклизмов. Карликовые новые системы из двух почти соприкасающихся и сильно взаимодействующих маленьких звезд периодически обрушивали мощные потоки излучения от повторяющихся вспышек на безжизненные поверхности своих общих планетоподобных спутников. Повсюду в Галактике было множество необжитых планет, не имеющих даже собственного имени, огромных шаров из каменистых пород и самородного металла, слишком раскаленных, чересчур холодных или подвергавшихся постоянному воздействию радиации. Лея когда-то говорила Крей о том, как велики расстояния в космосе, где легко потерять или забыть целые системы, сектора, если долго не возникало необходимости туда отправиться. В зоне Внешнего Кольца Император никогда не уделял слишком много внимания вопросам местного законодательства. Бронированный крейсер-исследователь «Охотничья Птица», который иторианцы предоставили Люку, вышел из гиперпространства на безопасном расстоянии от светящегося облака пыли и ионизированных газов, обозначенного на карте как Туманность Лунный Цветок. «Вы уверены, что произвольные координаты относятся именно к этому месту? — Крей задумчиво изучала информационные данные по трем экранам, расположенным под основным иллюминатором. -Этого даже нет в Регистре. Может быть, это координаты, например, для Системы К Семь Сорок Девять? Это всего на расстоянии нескольких парсеков, и там есть, по крайней мере, одна планета Пзоб…» Она прочитала появившееся на экране: «Населена разумными существами и… Возможно, там и была база Императора, хотя об этом и не сообщается». «Да, она обитаема, — подтвердил Люк, нажимая одной рукой на клавиши пульта управления и глядя на меняющиеся изображения на центральном экране. — Но она была колонизирована много лет тому назад — еще в дни существования гаморреанцев, — одному богу известно, когда и зачем. Любому, кто захотел бы создать здесь постоянную базу, пришлось бы потратить огромные средства на обеспечение безопасности». «Самые неприятные люди — это гаморреанцы, — важно добавил Трипио, сидевший рядом с Никосом в пассажирском отсеке. — С ними было весьма сложно иметь дело. Программа нанесения визитов на Гаморр состоит лишь из одной строчки: „Не посещайте Гаморр“. Это действительно так». Туманность улавливала свет окружающих звезд и тускло светила из глубины, указывая на то, что где-то в этом огромном пространстве прячутся несколько солнц. Их лучи рассеивались густыми облаками пыли, так что почти ничего невозможно было разглядеть. «Данные указывают на большое количество рассеянной материи», — сказал Люк, изучая расположенный перед ним дисплей. Он прикоснулся в переключателю, и на одном из маленьких экранов появилась некая схема. Один участок этой схемы был усеян пятами и точками, похожими на крупную и мелкую гальку, высыпанную в песок. «Астероидное поле, — заметил Люк. — Обычный железо-никилевый состав. Возможно, дальний пояс одной из тех звезд, что освещают туманность. Интересно, проводила ли здесь Империя горные работы?» «Но ведь это стоило бы целого состояния», — отозвался Никос. Он встал и, подойдя к Люку, заглянул ему через плечо. Люк переходил от одного экрана к другому, изучая результаты стереометрии, данные спектральных анализов, распределение гравитационных полей. Между тем, смещаясь и расходясь в стороны, к ним приближалась стена струящегося света — такая яркая, что ее нежные цвета отражались с экрана на лицах собравшихся у пульта управления. «Было бы лучше, если бы я знал, что ищу. Но, кажется, появилась надежда». Люк плавно ускорил движение корабля в направлении переливающейся световой стены. Цвета ее секторов менялись, переливаясь один в другой. Большие куски породы, каждый размером со строительный блок на Корусканте, неожиданно возникали из глубины ярко светившихся пылевых клубов прямо по курсу корабля, и Люку приходилось осторожно маневрировать между ними. «Вот туда мы и направимся». Он задействовал главный телескоп, направив его прямо вперед, и круглый экран инструмента показал тысячекратно увеличенную глыбу неопределенного цвета, всю изъязвленную отверстиями, у которых виднелись стрелы каких-то старых кранов. «Наверное, это — база, — предположил Люк. — Возможно, горно-добывающая, но разработки здесь велись лишь для того, чтобы достать немного породы, такое количество, которое можно было забрать с собой». «Странно, что это никого не волнует, — Крей внимательно смотрела на экран. — Можем ли мы получить данные о местных породах? Пылевые облака сильно затрудняют видимость, так что это — отличное место для того, чтобы спрятаться». «Я не могу ничего уловить, но это не значит, что здесь ничего нет». Люк указал большим пальцем на смотровой иллюминатор: пара десятикилометровых скал была еле различима в тучах пыли. «Надо оглядеться». Крей продолжала просматривать данные стереометрии, а Люк направлял «Охотничью Птицу» сквозь мерцающие массы отсвечивающих камней. Немногие пилоты решались на путешествие в астероидных полях — казалось, легко подстроиться под их медленное движение, но эта легкость зачатую оказывалась обманчивой. Люк настороженно относился к подобным вещам. Большая часть астероидов была размером с корабль или больше, то есть почти все они были слишком велики, чтобы их можно было оттолкнуть с помощью дефлекторов. Просто расстояния между ними были все-таки в тысячу раз больше их собственных размеров. Само поле было огромным, и спектральная съемка показывала наличие все большего количества разнообразных пород. «Почти несомненно, это — планетарный пояс», — подумал Люк. Даже самое поверхностное исследование этого поля займет несколько дней. И все же… Его интуиция просто кричала, что здесь что-то было, и экран свидетельствовал, что искать надо именно здесь. Они прошли вблизи от крупного шара из твердых пород, диаметром около шестидесяти километров, и на его затененной стороне Люк увидел большое количество отверстий и останки возводившегося купола. Вот и другая установка — на этот раз большая. Очевидно, что она безлюдна, но… Почему две шахты? И были ли они в действительности шахтами? «Имеются ли какие-либо свидетельства сооружения шахт в этом регионе?» Никос, молча стоявший у главного компьютера, какое-то время постукивал по пульту управления, а затем произнес: «В этой зоне отсутствуют какие-либо пост наблюдения. Странно, -добавил он. — никаких данных о строительстве шахт здесь или поблизости». «Следы антивещества есть? — поинтересовался Люк, обводя „Охотничью Птицу“ вокруг скопища больших астероидов, сблизившихся под влиянием взаимного притяжения. Не имея возможности разойтись, они совместно вращались, ударяясь друг об друга осыпающимися краями. Они двигались с неуклюжестью молчаливой супружеской пары, кружащейся на вечеринке. -Гиперпыль?.. Какие-нибудь следы кораблей, побывавших здесь?» «Любые следы исчезнут через несколько недель под ударами метеоритов, — напомнила ему Край. — Ну, ничего, не беда. Мы…» «Щиты!» — вскрикнул вдруг Люк, ударяя рукой по управлению дефлекторами и в ту же секунду на корабль словно обрушился сокрушающий кулак какого мстительного демона. Слепящий красно-белый сноп света прошел сквозь иллюминатор с силой весомого тела. Затем корабль пронзила вторая плазменная стрела, и Люк услышал треск, шипение и почувствовал запах горящей изоляции. Крей разразилась бранью, что выглядело несколько непривычно. Глаза Люка на какое-то время потеряли способность видеть. Затем ему предстала наполовину обуглившаяся приборная доска. «Откуда стреляли?» Приборы не позволяли это выяснить. «Второй задний сектор…» «Там…» Люк вновь начал маневрировать, надеясь выбраться в незанятый астероидами район. Уголком глаза он увидел слепящий луч, исходивший от огромного астероида, который всего несколько секунд назад был позади них. «Внимание!» «Берегись!» «О, боже!» — воскликнул Трипио, когда пульт управления справа от него взорвался фонтаном искр. Люк едва это заметил, поскольку следующая плазменная стрела, попав в метеорит, взорвала его, и корабль накрыло несколькими тысячами сверхперегретых ядер. «На поверхности ничего нет, — прокричала Крей сквозь треск замыкающихся проводов. — Ни куполов, ни платформ, ни самих плазменных пушек. — Люк с удивлением подумал, как она могла разглядеть в этой колдовской туманности хоть что-то. -Здесь повсюду дыры, шурфы…» «Продолжай наблюдение!» — Люк заставил корабль описывать круги, оставляя позади скопления камня и льда и моля бога, чтобы не попасть снова под прицел атакующих пушек. Отличаясь лишь размерами, каждый астероид был совершенно похож на любой другой, и до того, как производился выстрел, было почти невозможно определить, с какой из полдюжины скал размером от одного до двух километров вылетит смертоносный луч. Астероид, от которого увернулась «Охотничья Птица», принял на себя очередной плазменный удар. Лишь его размеры не позволили ему расколоться, как это случилось с другими, меньшими астероидами. Теперь он как бы заслонял собой корабль и закрывал атакующим видимость. «Я зафиксировала…» «Через пару секунд это будет уже неточно», — заметил Люк, контролируя системы ускорения. Он ощущал некоторую потерю веса — по-видимому была нарушена работа энергосистем, что могло привести к охлаждению всего корабля. «Выбираемся отсюда». «Контрольные датчики двигателей не работают», — сообщил Никос, держась за скобу, которой пользовались в невесомости. Его ноги не касались пола. «Дефлекторы функционируют лишь на треть своей мощности». Люк осторожно маневрировал, не выходя из-под защиты закрывавшего их астероида, пытаясь восстановить переменным ускорением верное положение колеблющегося руля, стабилизатор которого вышел из строя. Ему не нужно было видеть показания приборов, чтобы понять, как мало шансов у корабля выйти в гиперкосмос. «Сколько осталось до Пзоба?» «Три или четыре часа при максимуме досветовой скорости», — сообщила Крей. Голос ее прозвучал пессимистично, но не испуганно, хотя она впервые оказалась под обстрелом. «Неплохо, — подумал Люк, — совсем неплохо для молодой женщины, которая прямо из школьного класса попала в высшую школу». «Странно, на основании имеющихся показаний я не могу точно определить расстояние», — добавила Крей. «Будем надеяться, что наши досветовые двигатели в порядке, — обнадеживающе заявил Люк. — Мы продержимся на аварийном кислороде: но когда доберемся туда, будет уже довольно холодно. Трипио, я надеюсь, тебя не надо знакомить с гаморреанцами?» В ответ прозвучало: «О, Боже!» «Кажется, впереди по курсу чисто», — Крей пыталась в очередной раз снять показания приборов, хотя экран навигационного лазерного гирокомпаса то гас, то покрывался полосами. «Если мы сбились с курса, — подумал Люк, — то точно опустимся в дыру». Огневая точка на астероиде пока молчала. Тем не менее, напряжение у Люка не спадало, и он наметил курс так, чтобы астероид находился между ним и тем местом, где, как он вычислил, находится база. «Ну ладно, — тихо проговорил он, — попытаемся пробиться сквозь пыль». «Охотничья Птица» приготовилась начать свое дальнейшее продвижение но стрела ионизированной плазмы ударила в близкий астероид подобно Молоху. Отразившаяся плазма и испарившийся камень накрыли исследовательский корабль как волна ядерного взрыва. Защитная одежда Люка лопнула. Последнее, что он слышал — был крик Крей, и все поглотила тьма.Глава 4
Люк долго не мог прийти в себя. Ему казалось, что перед ним — не один, а два Си-Трипио. Он чувствовал, что его освобождают от обязательных при пилотировании корабля ремней безопасности и помогают перейти из маленькой кабины в большое помещение — по-видимому, комнату отдыха. «Сила, — вспомнилось ему. — Необходимо использовать Силу». Действительно, это была единственная возможность заставить работать отказавшие легкие. Люк с трудом сконцентрировался, и вот — дыхание появилось. Но сделать это оказалось намного труднее, чем он предполагал. Чуть позже он подумал, сможет ли он использовать Силу, чтобы утихомирить того сумасшедшего бантха, который, казалось, проник в его череп и теперь рвется наружу. Он опять потерял сознание, а когда из-за холода пришел в себя, то подумал, что у него сотрясение мозга. «Люк! — донесся до него испуганный голос Крей. — Люк, ты должен очнуться!» Он понимал, что необходимо это сделать. Он опять подумал о Силе. Силгхал — его ученица-каламарьянка — достаточно ознакомила его со специфическим механизмом контузий. Он точно представлял себе, как и когда использовать Силу, хотя в данный момент это было так же просто, как однорукому снять перчатку. Процесс дыхания был по-прежнему затруднен — будто в легких оставалась уйма песка, от которого так непросто было избавиться. Необходимо увеличить поток крови капиллярам, усилить питание нейронов, составлявших ранее его мозг и превратившихся в бунтующий эскадрон пьяных гаморреанцев. Он с усилием открыл глаза — и над ним склонились две Крей. Он безуспешно пытался слить их в один образ. «Где мы?» «Приближаемся к системе К Семь Сорок-Девять. — На лице у нее красовался огромный синяк. Щеки были в черных потоках от слез, смешанных с тушью для ресниц. Поверх обычной одежды он увидел желтый термозащитный костюм с откинутым капюшоном. Светлые волосы волной падали вниз. — Мы приняли сигнал». Люк сделал глубокий вдох, и это вызвало у него приступ тошноты. Тем не менее он опять попытался сосредоточиться и направить Силу к самому болезненному участку своей головы. Был ли Никос хорошим пилотом, — он не знал, но ему было известно, что Край не имела вообще никакого опыта управления кораблем. Если они собираются добраться живыми до Пзоба, ему надо быть в форме, чтобы осуществить посадку корабля. «Не думал, что оттуда мог поступить сигнал. Ты говоришь, с Пзоба?» «Да, с системы К Семь Сорок Девять Три». После несчастья, случившегося с его правой рукой, когда онпоставил под сомнение целесообразность своего обучения как Джедая, когда он предал своего учителя и сам поддался темной стороне Силы, — после таких происходивших с ним серьезных потрясений Люк перестал обращать внимание на мелкие неприятности, постоянно имеющие место в жизни. Вот и теперь он лишь вздохнул, и прежнее беспокойство исчезло. «Эта база -имперская?» — спросил он у Крей. «Банк данных компьютера вышел из строя, — ответила Крей. — Я смогла наладить работу навигационного компаса, но для этого пришлось использовать все те соединения, которые не сгорели при последнем всплеске энергии. Вы можете расшифровать имперские сигналы по внутреннему коду?» «Может быть, какие-то из них», — Люк осторожно потянулся, освобождаясь от ремней, удерживавших на нем серебристое термическое покрывало. В это же время Крей расстегивала ограничительные ремни, которыми он был прикреплен к своему месту. Люк видел, что находится в комнате отдыха. Свет исходил от единственной аварийной осветительной панели в потолке, но его было достаточно для того, чтобы увидеть пар от дыхания. «Пожалуйста, мастер Люк, возьмите это», — Трипио подплыл к нему от шкафчиков в противоположной стене, протягивая термокостюм и кислородную маску. «Я так рад, что вы в сознании и чувствуете себя хорошо». «Это как считать». Действительно, незначительное движение, необходимое для того, чтобы надеть термокостюм, вызвало у него тошноту, и не смотря на все способы самоизлечения, которые он пытался испробовать, кровь сильными толчками продолжала пульсировать в висках. Он взял кислородную маску и вопросительно взглянул на Крей. «Система охладителя разрушена. Мы надели на вас маску так быстро, как только возможно, но подчас казалось, что вы уже мертвы». Люк потрогал рукой затылок, — там болело особенно сильно. Либо он ударился обо что-то, либо какой-то из пролетающих предметов мимоходом стукнул его, — но он нащупал огромную шишку, по размерам не уступающую маленькой луне Корусканта. «Я попыталась спасти те записи, которые связаны с предпринятой на нас атакой». Крей надела свою кислородную маску и прошла за ним к двери. «Там есть несколько стоп-кадров, несколько футов записей, которые я не смогла расшифровать и полдюжины компьютерных экстраполяций, на которых, как мне кажется, отображено место атаки. Однако система слишком повреждена, так что я не могу воссоздать четкую картину, позволяющую судить о том, что это был за астероид. Когда мы совершим посадку и я смогу расшифровать данные, я скажу точнее». Она отвела в сторону проплывавший мимо блокнот и пару запасных масок, которые попались им уже в коридоре. Хотя на космических кораблях, как правило, почти не было незакрепленных предметов, кое-что все же летало: авторучки, кофейные чашки, блокноты, запонки, пустые бутылки и платы ввода данных. В капитанской рубке было еще холоднее, чем в помещении для команды. Она была заполнена розоватым газом-охладителем и выглядела весьма мрачно. Никос закрепил себя у скобы удерживания сбоку от главного компьютера. Кресло Люка, закрепленное ранее у дальней стены, оторвалось при последнем ударе. Все светильники погасли, и рубка освещалась лишь белым светом звезд, проникавшем через главный иллюминатор. Красные и янтарно-желтые огоньки сверкали как драгоценные камни, отражаясь от серебристого покрытия а руках Никоса. «Сигнал, который мы приняли с Пзоба, недостаточно сильный, чтобы проникнуть в Туманность Лунный Цветок, — сообщил Никос, когда Люк подтянулся поближе с помощью уцелевшего ремня безопасности. — Вам это знакомо?» Люк посмотрел на единственный работающий дисплей. «Не похоже ни на один из сигналов Империи, с которыми я имел дело раньше, — определил он. — Впрочем, я могу его просто не знать». Было странно и несколько неприятно видеть Никоса без маски и термокостюма — в отличие от человека, он в них не нуждался. «Гаморреанские колонисты? — предположила Крей. — Или, может быть, контрабандисты?» «Гаморреанцы не переставали сражаться друг с другом довольно длительное время, так что в принципе они могли создать технологическую базу на любой планете, где они оказывались, -задумчиво произнес Люк. — Впрочем, возможно, это просто контрабандисты, но они могут находиться в союзе с Харрском или Терадоком или еще каким-нибудь имперским наместником. Кто бы это ни был, у нас нет выбора», — добавил он, и нажатием клавиши очистил дисплей, про себя удивляясь, как Крей вообще удалось заставить работать навигационный компьютер. Массивные, свиноподобные, примитивные и воинственные гаморреанцы могли жить и преуспевать везде, где была достаточно плодородная для занятия земледелием земля, где было достаточно дичи для охоты и камней, используемых в качестве оружия, но если бы у них был выбор, они предпочли бы лесистую страну, где можно было бы тихо заниматься сбором грибов. Деревья, окружавшие выжженное огнем поле размером в четыре или пять акров, на которое Люк посадил «Охотничью Птицу», были могучими, с густой листвой, старыми и невероятно высокими. Они напоминали дождливые леса Итора. Тишина царившая под тенью кожистых листьев, вызвала у Люка чувство острой обеспокоенности. «База должна находиться там. — Он уселся на ступеньки аварийного трапа — спусковой лифт не работал — и указал в ту сторону, где вставало позднее оранжевое солнце. Он призвал на помощь Силу, и она пришла к нему, но тем не менее он чувствовал себя больным. Голова у него кружилась, дыхание оставалось слишком учащенным и остро чувствовалась нехватка кислорода. -Мне кажется, это не очень далеко. Зонд не показал ни ограждений силового поля, ни тяжелого вооружения». «Однако же, они вполне могут тут быть, по крайней мере, если в этом районе находятся гаморреанцы?» — Крей расстегнула, как и Люк, свой термокостюм. Продолжая говорить, она быстро заплетала волосы в тяжелую косу. «Как она это делает, без зеркала — прямо какой-то фокус. Впрочем, Крей умеет все на свете — или почти все». «Может быть, гаморреанцы и не колонизировали этот континент», — предположил Люк. Ветер пробегал по высокой траве сине-зеленого цвета. Такой была вся растительность в этом освещаемом янтарными лучами мире. Золотистое солнце медленно скатывалось за горизонт; стая маленьких двуногих существ красно-желтого цвета, ростом примерно Люку по колено, вспорхнула, вспугнутая упавшим стволом дерева, и, насвистывая и щебеча, полетела к лесу. «В таком случае мы можем обнаружить колонию какой-либо другой расы. Отчеты о состоянии дел в этом районе не обновлялись в течение последних пятидесяти лет». «У нас открыты крышки двигателей, мастер Люк, — Трипио и Никос появились наверху трапа. На бронзовой и серебристой отделке роботов виднелись потеки машинного масла — им тоже пришлось нелегко в борьбе со стреляющим астероидом. — Большая часть хладагента уже испарилась в атмосферу». Удар последней плазменной струи, ударившей по кораблю рикошетом от астероида, смял люки двигательного отсека. Приливы головокружения все еще подступали к Люку, мешая думать. Он решил использовать роботов, которым не нужны были дыхательные маски для того, чтобы удерживать двери, пока люди производили быструю разведку снаружи. Двигатель представлял собой какое-то невероятное месиво. «Нам понадобится около тридцати метров восьмимиллиметрового кабеля и дюжина соединителей данных, -определил Люк, выбравшись через полчаса из темного машинного отделения. В нем не горели даже аварийные огни, помещение освещалось лишь узкой полоской аварийных лампочек, соединенных с батареей „Скейл 10“ из аварийного блока. — Остальное я как-нибудь исправлю». «Пожалуй, я смогу это сделать», — подумал он озабоченно. В голове у него вертелись слова Леи о том, насколько легко потеряться среди необитаемых миров. Крей подняла голову от навигационного компаса. «Мне нужны соединители и двенадцатимиллиметровый плоский кабель… с тобой все в порядке, Люк?» Он попытался встать на ноги, но лишь откинулся назад. Капли пота выступили на посеревшем от слабости лице. Он попытался сконцентрировать Силу внутри себя, направив ее на интенсификацию химических реакций в мозгу и освобождение защемленных капилляров легких и их восстановление. Это было непросто, и Люк вскоре почувствовал усталость. «Все будет хорошо», — успокаивал он себя. Очень хотелось надеяться, что на этой базе не окажется враждебно настроенных контрабандистов. Он размышлял, не является ли эта база опорным пунктом какого-нибудь лорда войны. Или может быть, это — скрытая ото всех шахта, где используются рабы? Не исключено и то, что неизвестные темные силы создали здесь свой исследовательский центр. Мирно ли тогда пройдет его посещение? Сам он еще полностью не пришел в себя. Крей была ученым-теоретиком, весьма далеким от практических дел. Трипио тоже едва ли мог оказать действенную помощь, если бы дело дошло до сражения, как впрочем, и Никос. Что бы их ни ждало, Люк обязательно должен вернуться и сообщить о той опасности, которая кроется в Туманности Лунный Цветок. Он почувствовал, что опять теряет сознание. Крей с тревогой склонилась над ним. И снова это были две Крей, упорно не желавшие сливаться в единый образ. Накопившееся тепло от работавших двигателей все еще сохранялось в этом отсеке, но даже это не могло объяснить ту вызывающую изнеможение духоту, которую он ощущал, хотя руки и ноги оставались холодными. В очередной раз он попытался сконцентрироваться на взаимодействии с Силой. «Почему ты не разрешаешь мне и Никосу отправиться туда и исследовать источник сигнала?» Он глубоко вздохнул. «Вам может понадобиться помощь. Насколько бы все было проще, если бы только хорошие безобидные люди населяли неизвестные базы на удаленных планетах. Если бы это было так…» Однако дурные предчувствия не оставляли его. «Чем скорее мы узнаем, что там находится, тем будет лучше, — заметила молодая женщина. — Что бы ни оказалось в этой туманности, мы не можем отдать имперским лордам инициативу. А риск того, что так оно и будет, все возрастает. Я смогу осмотреть поселение или что там есть, ознакомиться с деталями и сигнализировать после этого. А вы за это время окончательно придете в себя и сможете завершить ремонтные работы. Идет?» У Люка опять закружилась голова. Он вновь откинулся назад, на переборку, пытаясь сделать глубокий вдох. «Нет, нельзя их отпускать, — подумал он. — Мало ли что…» Перед глазами Люка медленно покачивались блоки зажигания, разорванные кабели, болтающиеся как мертвые конечности, открытые люки систем компрессорного нагнетателя и гирогравитации. Казалось, корабль медленно покачивается на волнах. Голова просто раскалывалась — будто сотня шахтеров производила там взрывные работы. мысль о необходимости встать на ноги и идти два или три километра до источника сигнала, приводила его в отчаяние. Однако он упорно повторял: «Я смогу это сделать… С помощью Силы…» «Думаю, что там я вам понадоблюсь», — с этими словами Люк протянул руку, и Крей помогла ему встать на ноги. Сжав зубы от подступающей тошноты, он вылез из люка с помощью Крей и спустился вниз по крутым ступенькам трапа. «Почему вам кажется, что нас там ждут неприятности?» — спросила Крей. «Не знаю, — тихо ответил Люк, — просто у меня такое чувство». Они обогнули капитанскую рубку и неожиданно оказались перед дулом нацеленного на них бластерного ружья, находившегося в руках покрытого белой бронезащитой имперского штурмовика. Крей рванулась к своему бластерному оружию, но Люк успел схватить ее за руку: «Крей, не надо!» Штурмовик продолжал целиться, и Люк поднял обе руки вверх, показывая, что у него нет оружия. Крей сделала то же самое. Люк подумал, что если она сделает попытку выхватить Огненный Меч, штурмовик уложит их обоих. Однако было неясно, какое количество имперских солдат им противостоит. Из-под безликого белого шлема требовательно прозвучало: «Назовите ваши имена и род занятий». Крей и Люк сделали шаг назад и уперлись в стенку. Люк вновь ощутил тошноту Он попытался обратиться к Силе, чтобы отвести направленное на них ружье, но он был слишком слаб для этого. «Мы — торговцы, — проговорил он. — Мы заблудились, наш корабль поврежден». Сознание его стало затуманиваться ноги сделались ватными и ослабли в коленях. Крей попыталась удержать его, и тут штурмовик неожиданно пришел ей на помощь. Опустив ружье, он дотронулся до Люка. «Вы ранены», — заметил он, помогая Люку сесть. В этот момент из люка складского помещения появились Никос и Трипио, нагруженные необходимым для ремонта материалом. Они с удивлением уставились на штурмовика, который снял с себя шлем, открыв добродушное, покрытое множеством морщин лицо. Седые волосы и борода дополняли его портрет. «Эх, вы, бедняги, — проговорил он, — видно, здорово вам досталось. Ну, ничего. Раз уж вы наткнулись на мой лагерь, я дам вам что-нибудь поесть. И по чашечке чая можно будет выпить». Без своих сверкающих доспехов Трив Потман оказался подтянутым, крепко сложенным человеком лет пятидесяти. «Эх, старость — не радость… Не тот я уже…» — посетовал он. Разные доспехи были разложены вдоль выгнутой внутренней стены его жилища — низкого сборного купола, заросшего снаружи черным и красноватым лишайником, избитого дождями и покрытого слоем многолетней грязи. Выросшие заново деревья, кусты и виноградная лоза плотно окружали расчищенный когда-то имперскими солдатами участок леса Большая часть жилищ и укрытий выглядели давно покинутыми, а оградительные столбы густо опутывал разросшийся виноград. «Нас было сорок пять человек. — В голосе его послышалось что-то, напоминающее гордость. — Нас было сорок пять, -повторил он, — а остался лишь я один. Гаморреанцы захватили остальных. Если бы не то гигантское сражение между Командором и Килиум Небом со товарищи, все было б иначе. Все это случилось очень давно и стоило жизни многим хорошим людям». Он горько покачал головой и налил воды из котелка, висящего над огнем, в чайничек терракотового цвета. Запах лекарственных трав заполнил увитое виноградной лозой помещение. В жилище Трива Потмана оказалось гораздо больше медикаментов, чем на борту «Охотничьей Птицы», где ударом разбросало и передавило все склянки и пузырьки с лекарствами. Потман дал Люку еще две ампулы противошокового препарата — в дополнение к тем, что он уже получил от Крей, и на полчаса подсоединил его к терапевтическому респиратору, который, как это ни удивительно, неплохо функицонировал. Люк принял эту помощь с большой признательностью. Он чувствовал, что благодаря респираторной маске ему становится легче дышать и, соответственно, интенсифицируется питание кислородом головного мозга. Он отметил о странным чувством удивления, что ему повезло — Империя хорошо заботилась об оснащении своих штурмовиков всем необходимым. Из-за отогнутой занавески в помещение неожиданно проскользнула крылатая ящерица. Яркие бирюзовые перья делали ее похожей на диковинный цветок. Потман отщипнул хрустящую корочку от одной из булочек, которые он вынул из печи в честь своих гостей, и бросил ящерице. Та прошествовала вперед маленькими шажками, подобрала хлеб и стала его жевать, поглядывая на седовласого отшельника черными бусинками глаз. «Как славно вновь встретиться с людьми, — Потман предложил Крей, сидевшей рядом с Люком на краю кровати, тарелку с булочками и медом. Он подмигнул ей: — А еще лучше встретить такую красивую молодую даму». Крей уже собиралась ответить, что она вовсе не красивая молодая дама, а профессор института Магроди, но Люк вовремя остановил ее, тронув за руку. Штурмовик уже отвернулся от них и снова смотрел на шлемы, развешанные по стене. Они были более старой конструкции, чем те, с которыми был знаком Люк, — с удлинением под респиратор и темной полосой датчиков над глазами. «Иногда я думаю, что они где-то сражаются с гаморреанцами, — вздохнул Потман, — и только поэтому их нет здесь. -Усмешка тронула его губы: — Когда-то я и сам был неплохим солдатом». «Все это время вы скрываетесь от гаморреанцев?» — Люк осторожно снял респираторную маску, глубоко дыша, ощущая приятный вкус воздуха. У него все еще продолжала кружиться голова, но сильных болей уже не было. Теперь он надеялся, что выдержит до тех пор, пока они вновь не вернутся в цивилизованный мир. Он огляделся, осматривая просторное помещение, простую глиняную посуду на полке, ловушки, сделанные из сухожилий пресмыкающихся и приводных ремней, рыболовные снасти, которые когда-то составляли часть имперского стандартного снаряжения. Около двери находилось подобие ткацкого станка, сконструированного из силовых ферм двигателя; на нем было натянуто несколько ярдов домашней пряжи. «О, нет…» Потман протянул ему чашку чая с целебными травами, теплого и душистого. Люк не заметил нигде печки для обжига и подумал, откуда здесь глиняная посуда. А где Потман берет нитки для ткацкого станка? Под доспехами Потман носил зеленовато-коричневого цвета одежду, вышитую на груди и рукавах и украшенную тщательно выполненными изображениями местных цветов и пресмыкающихся. «Я здесь уже очень давно. Они, как видите, взяли все ружья и бластеры, но им нужно было кого-то здесь оставить. Выбор пал на меня. Но после того, как энергетические ячейки оказались отработанными, они перестали думать обо мне. Наверное, Император давно уже забыл об этой экспедиции. Вы когда-нибудь слышали о ней?» «Какая экспедиция?» — Люк сидя прихлебывал чай, изо всех сил изображая полную невинность, что, впрочем, ему всегда довольно хорошо удавалось. "Глаз Палпатина, — Потман открыл ящик с оборудованием, вынул пустой мешок и начал укладывать в него проволоку, кабели, соединители, различные блоки и инструменты. — Так называлась эта экспедиция. Скатлбат говорил, что ее составляли две роты штурмовиков, но они были рассеяны, так что никто не догадывался, сколько нас на самом деле. Они высаживали нас на самых отдаленных планетах, которые только удавалось найти. Потом нас должен был забрать самый большой и секретный из всех существующих кораблей — суперкорабль типа «Боевая Луна». Противник не смог бы обнаружить его до самого последнего момента. «Какой противник?» — тихо прозвучал вопрос Люка. Опять наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев снаружи и слабым рокотом работающих в хозяйстве Потмана механизмов. Этот звук возвращал Люка в его детские годы, на Таттуин. Потман помолчал, стоя к ним спиной и глядя на свой мешок. «Мы не знали, — проговорил он наконец, — нам не говорили. Тогда я думал, что это было… Ну, это был мой долг. А теперь…» Он повернулся к ним и взволнованно продолжал: «Наверное, случилось что-то непредвиденное. Кто-то в конце концов все узнал, хотя все говорили, что это невозможно, что осведомлен лишь Император. После того, как мы пробыли здесь около года, я начал думать, что Император о нас забыл. Когда я увидел, как приземляется ваш корабль, я подумал, что Император вспомнил и послал разведывательную группу выяснить, что же тут осталось». Своими большими руками он машинально перебирал ремни. «Но раз вас прислал не Император, значит, никому из тех, кто набирал команду и готовил эту экспедицию не хочется, чтобы о ней вспоминали. Значит, и я никому здесь не нужен». Он вскинул пакет на плечо и подошел к Люку, который расположился на стеганых серебристых одеялах кровати. «Сигнал, который я могу отправить отсюда, сравнительно слаб и вряд ли может быть где-либо принят. У меня к вам просьба. Если нам удастся починить ваши двигатели, то не согласились бы вы подбросить меня в какое-нибудь заброшенное местечко, где найти меня будет не так-то просто? Так хочется увидеть вновь человеческие лица. Я был когда-то оружейным мастером… Я знаю, что за это время многое изменилось, но мои руки еще могут работать, я даже когда-то учился стряпать, так что занятие себе всегда найду». Люк оценил достоинство этого человека, который не захотел вступать в торг — мол, возьмите меня с собой, иначе не получите необходимых для ремонта деталей и инструментов. Потман щедро и от души делился всем, что имел. Люк готов был выполнить его просьбу. «Прошло много лет, Трив. Император мертв. Империя разбита на части. Ты можешь отправиться с нами домой или куда пожелаешь — в Новую Республику или в какой-нибудь порт, а оттуда полететь дальше -в Системы Ядра или в любое другое место, куда захочешь». «Мы обречены». Си-Трипио стоял у датчиков медленно заполнявшихся кислородных емкостей. Никос, опустившись на колени в медовую темную траву, тщательно заделывал герметическим уплотнителем поврежденную обшивку корабля. Наружный корпус был продырявлен почти в десяти местах. Пространство между внутренней и внешней обшивками автоматически заполнялось специальной пеной. Кроме того, еще в полете Никос быстро заделал внутреннюю обшивку. Однако, если они собирались совершить скачок в гиперпространство, нужно было меть неповрежденной и наружную оболочку. «Мастер Люк и доктор Мингла почти наверняка угодили в ловушку, — уныло протянул Трипио. Он сделал отчаянный жест своей золотистой рукой, в другой руке он держал круглый массивный экструдер. — Этот штурмовик — подтверждение того, что вне астероидного поля находятся базы. Я их предупреждал! На стандартных имперских базах располагаются, по крайней мере, три боевых роты штурмовиков. А в такой глуши, как эта, их еще больше! Что они смогут сделать, если здесь окажется полтысячи имперских солдат, а то и больше? Мастер Люк так серьезно ранен! Кроме солдат у них наверняка еще куча всяких роботов и автоматических ловушек». «Здесь слишком низкие энергетические показатели для всего того, о чем ты говоришь», — заметил Никос, закрывая кислородный клапан. «Это же секретная база, она будет изменять свои энергетические показатели, — безрадостно отозвался Трипио. -Нас разберут, превратят в металлолом, отправят на песчаные копи Нилгаимона или на орбитальные фабрики вокруг Рилуна! Если им будет не хватать запасных частей, нас…» «Если они что-либо и сделают, то только со мной. — Никос взял экструдер у Трипио и, двигаясь вдоль помятого белого борта „Охотничьей Птицы“, принялся заделывать видимые пробоины. -Было бы нелогично с их стороны разрушать тебя. Вот я — другое дело…» Когда Никос имел дело с Люком, Крей или другими учениками Академии на Явине, он старался чаще использовать мимику, обращаясь к возможностям своей сверхсложной программы. Однако Трипио заметил, что находясь с роботами, Никос об этом не беспокоился. Вот и сейчас ни в его синих глазах, ни в голосе не ощущалось ни капли горечи. «Ты и Арту-Дету запрограммированы на выполнение конкретных задач. Арту-Дету предназначен для работы с механизмами и их ремонта, ты — на осуществление взаимосвязей между роботами и людьми, на переводческую работу. Лишь я запрограммирован на самого себя, на точное воспроизводство всех знаний, всех инстинктов, всей памяти отдельного конкретного человеческого мозга и опыта отдельной человеческой жизни. Если серьезно разобраться, то в этом ни для кого нет никакой пользы». Трипио промолчал. Он знал, что Никос не ждет ответа, поскольку разговор между роботами носит в значительной степени чисто информативный характер. Хотя в данном случае он чувствовал, что должен выразить свое несогласие, но в то же время понимал, что Никос совершенно прав. «Вот видишь, -продолжал этот полуробот-получеловек, — если, как ты говоришь, Люк и Крей попали в ловушку и если мы тоже попадем в плен, то из нас двоих действительно обреченным окажусь я один… Мне кажется, в этом месте обшивки металл тонковат». Он опять вложил в руку Трипио экструдер. Арту-Дету или любой другой робот, которого знал Трипио, не смог бы сделать такого заявления, не обращаясь к межэховому микрометру. Однако Трипио замечал, что часто люди делали визуальные определения с большей степенью точности, что не всегда объяснялось логически. Он все еще раздумывал над словами Никоса, как вдруг откуда-то с луга до него донеслось: «Трипио!» Он обернулся и к своей радости увидел доктора Минглу и мастера Люка, который -слава Богу! — передвигался самостоятельно. Вместе с ними шел и тот штурмовик, который прокрался в корабль в то время, когда Трипио и Никос находились в складском помещении. На нем уже не было ни доспехов, ни бластера, вместо этого он нес лук и стрелы. Его одежда была сделана из грубого волокна растительного происхождения, типичного для примитивной культуры. Это подтверждало, что здесь есть туземные племена, возможно, гаморреанцы — эти враждебно настроенные существа, которые не откажут себе в удовольствии уничтожить и обоих роботов и весь корабль. Они были обречены. Гаморреанцы появились неожиданно и в тот момент, когда двигатели все еще были неспособны обеспечить взлет корабля. Люку было трудно предугадать нападение — ему не давала покоя собственная голова, в которой беспокойными толчками пульсировала кровь. Казалось, кто-то настойчиво стремится что-то ему сказать. Люк по-прежнему пытался достичь взаимодействия с Силой — в целях ускорения собственного исцеления. Однако достаточно было сделать неосторожное или слишком быстрое движение — и он терял сознание. Лежа на спине, под несущим кронштейном капитанской рубки, он перебирал силовые кабели, пытаясь определить, какой из них пригоден для подачи питания. Он отложил инструмент в сторону, закрыл глаза и расслабился. Странные образы поплыли перед его глазами, бесформенные, колдовские — они возникали из-за огромных черных деревьев. Что-то надвигалось на них. Он осторожно выбрался наверх и быстро, как только мог, направился туда, где Крей и Никос ремонтировали стабилизатор с помощью портативного аварийного устройства. Видно было, что Крей тоже что-то почувствовала. «Оставьте все, — сказал им Люк, — забирайтесь в корабль». В ту же секунду в корпус ударилась стрела, просвистев в нескольких дюймах от его лица. Люк резко повернулся, и ему показалось, что весь мир завертелся перед ним. Однако он нажал на спусковой крючок своего бластера, и огненные молнии полетели к зарослям, что заставило нападавших на какой-то момент затихнуть. Но вскоре они показались из-за своего укрытия, и Люку пришлось забраться в корабль. По сравнению с другими более цивилизованными расами, гаморреанцы представлялись более грубыми и неотесанными. Отчасти это было обусловлено их глупостью, неразвитым мышлением. Единственное, что привлекало их в окружающем мире, были сражения между собой. Интересовали их только те предметы, которые могли использоваться в качестве оружия. Физически они были достаточно развиты, имели огромный рост и железные мускулы. Однако их свиноподобные лица не выражали даже намека на интеллект. Очевидно, гаморреанцы не испытывали в нем никакой необходимости. Они постоянно были готовы к атаке и весьма часто воплощали эту готовность в действие. Едва корабельный люк захлопнулся, как в него полетели камни и топоры. Люк почувствовал, что теряет сознание. Крей и Никос подхватили его под руки и провели в рубку, где Трив Потман старался рассмотреть в иллюминатор нападавших. «Это племя гекфедов, — определил, наконец, местный эксперт. — Видите того рослого парня? — вопрос прозвучал на удивление спокойно. — Это Угбуз. Отменный экземпляр». Огромный, похожий на вепря гаморреанец подобрался вплотную к кораблю и молотил теперь по крышке люка топором, сделанным из куска крашенной обшивки. Рукоятка топора была толщиной в ногу человека. Шлем гаморреанца покрывали перья и кусочки высушенной кожи, которые оказались ничем иным, как ушами других, побежденных гаморреанцев. «Вон тот, с ожерельем из микрочипов, — Крок, — продолжал Потман. — Он — младший муж жены Угбуза — Буллиак. Насколько я знаю Буллиак, она должна наблюдать за происходящим откуда-нибудь из лесных зарослей». «Ты их знаешь?» — удивилась Крей. Потман улыбнулся. «Конечно, милая леди. — Он все еще держал в руках сварочный аппарат, с помощью которого устранял повреждение до начала атаки гаморреанцев. — Почти два года я жил у них в деревне на положении раба. Сейчас вы увидите… А, вот и они…» Вторая группа гаморреанцев неожиданно появилась из-за деревьев на противоположном конце расчищенного участка. Грязную, рваную одежду этих людей покрывали доспехи с шипами, сделанные наполовину из ярко раскрашенной кожи рептилий, наполовину — из металлического лома, найденного или украденного с имперской базы, которая уже в течение тридцати лет гнила в лесах. «Клагги, — определил Потман. — Взгляните туда, за деревья… Это Магшаб, их матриарх. Как и Буллиак, следит за сражением и за тем, чтобы в порыве энтузиазма они не разрушили что-либо ценное — с ее точки зрения. И, кроме того… — он сжал пальцы в кулак, -сражение считается настоящим, если за ним наблюдают женщины». Новая группа гаморреанцев присоединилась к тем, кто уже осаждал корабль. Но Угбуз и другие боровы племени Гекфед не желали делиться с ними добычей. Всю свою злобу они обратили на вновь прибывших, и через мгновение между ними началось настоящее сражение. «Клагги тоже держали меня в плену больше года, после того, как я ускользнул от гекфедов, — заметил не без удовольствия Потман. — Ужасный народ». Пять обитателей корабля — Люк, Крей, Потман, Никос и Трипио выстроились в цепочку вдоль несущего кронштейна, глядя вниз сквозь иллюминатор на развернувшуюся там схватку. «Теперь можно вернуться к ремонту двигателей, — предложил Потман через несколько секунд. — Они будут драться друг с другом, пока не стемнеет, а в корабль им никогда не проникнуть. Позже можно будет включить наши огни и закончить наружные работы». «Они плохи видят в темноте?» — поинтересовалась Крей. Тем временем Угбуз схватил одного из гаморреанцев за загривок и заднее место и швырнул его в остальных, не обращая внимания на град стрел и камней, сыпавшийся на него. Неожиданно луг накрыла гигантская тень. Сначала Люк принял ее за набежавшую тучу. Но мгновением позже он понял, что ошибся. Это был корабль. Огромный и сверкающий, отливающий синевой, словно живое тело в состоянии гипотермического анабиоза, он опускался подобно стальному цветку, раскинув в стороны как лепестки, рефлекторы антигравитаторов. Несомненно, это был имперский корабль, хотя раньше Люку не приходилось видеть ничего подобного. Для корабля контрабандистов он был слишком большим и ухоженным. Их его боковых люков вышли и разошлись в опоры посадочного устройства, и потревоженный местный воздух волнами прошел по траве у ног гаморреанцев. Те застыли, опустив свое оружие, в полном изумлении. «Император! — лицо Потмана выражало благоговейный трепет и некоторое смущение, как если бы он не совсем точно знал, что именно он должен чувствовать. — Он не забыл!» Опоры посадочного устройства коснулись земли, вытесненный воздух и гравитационные потоки отбросили «Охотничью Птицу» на пятьдесят метров в сторону. Высокая спусковая колонна не имевшего опознавательных знаков корабля, большая, чем загон для целого стада бантхов, вышла из днища и уперлась в землю. Ее размеренное движение напоминало вытягивание хоботка у какого-то огромного насекомого. Белые дуги светильников под кожухами посадочных опор продолжали высвечивать почву вокруг, автоматические видеокамеры молча вращались, осматривая прекративших сражаться гаморреанцев. Спустя некоторое время нижняя часть колонны повернулась, раскрыв широкий проем, из которого с шипением выдвинулся дополнительный трап. К нему с радостными воплями, которые были слышны даже в капитанской рубке, бросились гаморреанцы. С поднятым вверх оружием они устремились к месту посадки корабля подобно мутному, яростному потоку. «Жаль, что мы не закончили ремонт, — вырвалось у Люка. -Не нравится мне все это». Двери корабля оставались открытыми. Видеокамеры повернулись и нацелились на меньший по размерам корабль. Наступила минутная тишина. Затем заработала система связи «Охотничьей Птицы». «Выходите из корабля! — скомандовал бесстрастный мужской голос. — Бежать бесполезно. Те, кто будут сопротивляться, будут считаться сочувствующими Восстанию». «Это запись, — определил Люк, продолжая наблюдать за открытой дверью. — Есть ли там..?» «Выходите из корабля… Через шестьдесят секунд будет задействован режим испарения. Бегство бесполезно. Выходите…» Крей, Люк и Потман обменялись взглядами, затем направились к выходу. «Я буду в центре, — проговорил Люк, стискивая зубы, чувствуя, что палуба опять покачивается под ногами. — Крей, встань слева. Трив, выше голову. — Люк старался определить, насколько верно он оценивает ситуацию и сможет ли он вовремя прийти на помощь своим спутникам. — Трипио, Никос, выходите из корабля и отправляйтесь в лес. Мы встретимся на базе Потмана, это -километра два, к западу отсюда». Спускаясь по аварийному трапу, он увидел, как развернулись автоматические пушки на вновь прибывшем корабле, полуспрятанные за защитными лепестками антигравитационных устройств. Люк закричал: «Прыгайте!» — и бросился вниз. Пролетев около трех метров, он упал в высокую траву. В этот же момент сноп ослепительно белых лучей ударил в борт «Охотничьей Птицы». На какое-то мгновение у Люка от удара о землю перехватило дыхание, он ничего не видел, но продолжал катиться по траве, увертываясь и пытаясь в очередной раз выйти на контакт с Силой, чтобы снять боль, раскалывающую голову. «Не пытайтесь убежать, — пробивался сквозь его замутненное сознание ненавистный металлический голос. Это напоминало жуткий сон. — Мятежники и беглецы будут рассматриваться как нарушители Закона. Не пытайтесь скрыться». Зрение его прояснилось, и он увидел Потмана, бегущего зигзагами по траве. Один выстрел из автоматической пушки ударил у самых его ног. Вверх взметнулись комья вывороченной земли. Второй выстрел поразил его между лопатками. Стараясь избежать подобной участи, Люк пригнулся еще ниже и покатился по земле. Уголком глаза он видел, что Крей сделала то же самое. Сила! Надо использовать Силу! Из открытых дверей посадочного отсека выкатились молчаливые и зловещие, похожие на серебристые пузыри поисковые роботы. Округлые и блестящие, они слегка задержались на верху трапа. Венчавшие их маленькие поисковые прожектора испускали перемещающиеся актинические лучи, которые, пронзая окружающее пространство, перекрещивались в призрачном солнечном свете. Датчики вращались наподобие странных антенн, и Люк видел за их ирисовыми диафрагмами круглые линзы, которые закрывались и открывались как отвратительные всевидящие глаза. Откуда-то снизу, подобно лапкам паука или щупальцам медузы, развернулись стальные захваты, издавая при своем движении звякающий звук. С небольшой, но стабильной скоростью роботы двинулись вниз по трапу. «Надо сконцентрировать Силу на температуре тела, -подумал Люк. — Понизить ее, замедлить биение сердца, сделать все, чтобы можно было следить за их сигналами». Никос с быстротой, которая превосходила обычную скорость человекоподобных роботов, бежал к лесу. Трипио, хотя и не был рассчитан на столь стремительное движение, тем не менее, решительно следовал за ним. На ни поисковые роботы не обратили ни малейшего внимания. «Не пытайтесь скрыться. Мятежники и беглецы…» Спрятавшись в сорока метрах за стволом поваленного дерева, Крей произвела с колена точный выстрел, который выжег скопление датчиков в системе самонаведения одного из роботов. Люк чуть было не крикнул: «Не делай этого!» Но это уже не имело значения — Крей выдала себя. Поврежденный робот накренился, его световые датчики стали дико вращаться, пытаясь переориентироваться. В этот момент второй робот взвился в воздух, сграбастал Крей своими страшными захватами и с силой сжал ее тело. После этого он швырнул ее как тряпку в высокую траву. Собравшись с силами, Люк нащупал свой бластер. Перед глазами опять стало двоиться, и вместо двух плывущих роботов он временами видел четырех. Они склонялись над телом упавшей Крей, тянулись к ней своими блестящими шарнирными конечностями. Никос, проделавший уже половину пути до края посадочной полосы, резко остановился. «Крей!» Это был крик отчаяния живого человека. Тень обволокла сознание Люка. Предчувствуя, что у него может не хватить сил, Люк поспешил собрать всю свою волю, чтобы произвести один единственный выстрел. Белый свет ослепил его. Услышав мягкий маслянистый щелчок стальных сочленений, тянущихся к нему, он нажал на спусковой крючок. Это было последнее, что он запомнил.Глава 5
«Дети Джедаев…» Эти слова проговорил Джевакс — вождь племени Плавала, поднимаясь по крутым красно-черным ступеням и замедляя шаги. В его глубоко посаженных зеленых глазах сквозила какая-то опустошенность, когда он вглядывался в окружавший их недвижный радужный туман. Ступени были кое-как выдолблены в тускло блестевшем камне утесов маленькой долины, — кто бы их ни делал, было очевидно, что большими возможностями он не располагал. Лея могла коснуться поверхности скалы справа и перил из обструганной древесины — слева, едва раздвинув руки. По внешнему виду древесины можно было сказать, что перила сделаны сравнительно недавно. За ними простирался туман, сквозь который темными пятнами проступали вершины деревьев. «Да, — ровным голосом повторил Джевакс, — они здесь были». Он вновь сосредоточился на подъеме, пробираясь сквозь нависшие ветви, усыпанные сладкими ягодами и предупредительно отводя их в сторону перед идущими следом Леей, Хэном и замыкающим шествие Чубаккой. В теплой влажной атмосфере Плавал Рифта деревья росли на каждом выступе поднимавшихся вверх естественных скалистых платформ. Среди темных листьев и серого мха, свисавшего со скал, виднелась гибкая виноградная лоза. Ярко выделялись кроваво-красные сладкие ягоды. Лея повела плечами, испытывая неприятное чувство от прикосновения к телу ее белой, свободно сшитой одежды. Липкая жара была здесь намного сильнее, чем на Иторе. Ощущалась большая влажность, но неприятный сернистый запах, оставшийся внизу, несмотря на очистные установки, почти исчезал здесь, в этой густой зеленой свежести листьев. Трудно было представить, что всего в ста пятидесяти метрах над головами поднимающихся людей свистят ледяные ветры, и что ледники там толще стен и выше башен многих городов. Действительно, глядя вверх, можно было видеть лишь различные оттенки зеленого цвета, а также все разнообразие орхидей и фруктов разной величины, формы и зрелости, но все это великолепие смягчалось и скрадывалось вездесущим плотным туманом. «Вы их помните?» На пути в Бельзавис она просмотрела статистические данные по населению этой планеты. Выходило, что в семь лет млуки считались уже подростками, а в тридцать лет -стариками. Джевакс, должно быть, был совсем ребенком, когда Джедаи ушли отсюда. Белые длинные волосы, искусно заплетенные в косы, спускались по его плечам. «Не совсем», — прозвучал ответ. Джевакс, не отличавшийся ростом среди соплеменников, был выше Хэна, и это было бы еще заметнее, если бы он держался прямо. Вместо этого его тело было наклонено вперед, так что длинные руки почти касались согнутых колен. На нем было много драгоценностей и переливающихся голубыми и серебристыми оттенками украшений из раковин, вывезенных из Эридау. Серьги из раковин красовались в мочках ушей… Напоминающие саронг штаны выделялись своей двухцветной красно-черной окраской. Как и все жители Плавала, он носил черные резиновые надувные ботинки, похожие на те, которые изготовлялись в Саллусте и продавались почти в каждом уголке галактики. Но они казались странными на этом нелепом, обросшем волосами существе. На ботинках были яркие оранжевые заплатки. «Понимаете, прошли годы, прежде чем кто-либо из нас вспомнил, что здесь когда-то были Джедаи». «Выходит, им было нужно сохранить все это в тайне, — Лея незаметно подтолкнула Хэна. — Может быть, они воздействовали на ваш мозг?» "Думаю, что да. — Джевакс опять завернул за угол, и они миновали еще один виток лестницы. На пути попадались все те же деревья и скальные выступы, и Лея отметила, как внимателен Чубакка — он был готов к отражению любой внезапной опасности. Окружавший их туман начал развеиваться, и бледность дневного света показалась слепящей после призрачного мрака подножия утесов. Матово-серые очертания растений обозначили край утеса впереди — самого высокого уступа лестницы, по которой они поднимались. «Не могу припомнить, что именно они делали, — продолжал Джевакс, с удивленным видом потирая голову. — Моя мать тоже этого не помнит, а мне тогда было только три года. — Он улыбнулся. — Странно становится, когда пытаешься оглянуться назад. Уже десять или двенадцать лет не только я, но и другие не помнят их совсем, хотя руины Дома Плетта ясно свидетельствуют о том, что он жил здесь не меньше семидесяти лет до того, как другие Джедаи привезли и спрятали здесь своих жен и детей. Некоторые вспоминали позднее какие-то незначительные вещи, подчас не совсем совпадавшие с тем, что было известно другим. Это похоже на то, как если бы…» Он покачал головой, пытаясь объяснить то, что он имел в виду. «Похоже, что мы в течение многих лет просто не думали о нашем прошлом». «Я знаю людей, которые живут именно так», — заметил Хэн. Лея подумала, что значительную часть своей жизни он был одним из них. «Конечно, это не означает, что мы не должны размышлять о настоящем и будущем, — продолжал Джевакс. — Джедаи, упокой, Господи, их души, понимали это». Последний виток лестницы поднял их выше уровня тумана. Воздух здесь был изумительно чистым. Стало заметно теплее. Легкий ветерок развевал волосы Леи, шелестел в сероствольных деревьях, которые величавым заслоном вставали на краю утеса. Зеленовато-серое море листвы с летающими над ней яркокрылыми птицами и насекомыми осталось внизу. Лея подняла вверх голову и застыла от изумления. «Мы думаем, это сделали Джедаи», — с затаенной гордостью проговорил Джевакс. От черного камня ребристых вулканических утесов поднимались вверх ферма с колоннами толщиной в рост человека. Грациозные как птицы, эти конструкции парили над туманом и растительностью. Каждая кристаллическая грань узорчатой плексигласовой крыши, опиравшейся на них, находилась под углом, чтобы улавливать и умножать самые незначительные отблески слабого солнечного света. Туман растекался потоками между висячими ярусами растительности, опутавшей ажурные соединения прозрачных сводов и куполов. Большие, как дома, подвесные гондолы колыхались в медленно перемещавшихся потоках тумана непосредственно под куполом или же спускались на тросах почти до уровня разрушенной верхушки приземистой башни, стоявшей на карнизе, которого как раз достигли Джевакс и остальные. Это было все, что осталось от цитадели Джедаев. «Вот результат инженерной деятельности тех, кто носится по галактике со своими мечами». Хэн, как обычно, старался сделать вид, что увиденное не произвело на него большого впечатления. «Во время своих передвижений по галактике, — сказал Джевакс, улыбаясь и трогая белую прядь волос, — они встретились не только с умелыми инженерами, но и с торговыми фирмами, заинтересовавшимися теми экзотическими фруктами и овощами, которые выращиваются в наших уникальных климатических условиях. Эти фирмы оказались достаточно порядочными по отношению к населению наших вулканических долин и создали довольно приемлемые условия труда. Насколько я могу судить, первые представители Бретфлен Корпорейшн появились почти сразу после ухода Джедаев. Несколько позже развернула здесь свою деятельность и фирма „Гэлэктик Экзотикс“. Эти две фирмы объединились с „Империал Экспортс“ для возведения купола над долиной. По-видимому, это делалось для реализации плана, составленного самим Плетто — Мастером-Джедаем, и предусматривавшего выращивание виноградного кофе и виноградного шелка на регулируемых платформах под куполом». Джевакс показал рукой вверх. Большая гондола, украшенная гирляндами из бледно-зеленых листьев, бесшумно скользила по одной из множества трасс, проложенных между опорами. Она остановилась в центре купола, а затем легко опустилась примерно на десять метров. При этом она установилась примерно на одном уровне с другим нависающим карнизом, с которого маленькие фигурки выбросили портативный мостик и второй кабель для использования в качестве поручня и начали спокойно перебираться по этому сооружению. «Оба выращиваемых растения зависят от краткосрочных перепадов температур в тридцать градусов и более. Лишь немногие среды могут выдержать это, а те планеты, где подобные условия имеют место, оказываются недостаточно населенными, чтобы оправдывались предполагаемые затраты. Эти воздушные плантации определяют около тридцати процентов нашей экономики». У Леи возникла мысль, что стоимость того количества лозового шелка, какое необходимо для изготовления приличного платья, настолько велика, что выращивание такого растения сделало бы честь экономике любой планеты. Когда Хэн подарил ей халат и плащ из такого материала, она чуть не лишилась дара речи. Эту одежду выбрала для нее ее подруга Винтер, так как Хэн не мог полагаться только на себя в таком важном вопросе, как одежда, приличествующая государственному лицу. Чуви, глядя наверх, оценивающе присвистнул. Лея вспомнила о своих ужасных приключениях на родной планете Вуки — Кашууке, и ее передернуло. «Итак, вы думаете, что они обеспечили промышленное развитие планеты в знак своей благодарности к вам?» «Ну… — Джевакс продолжал идти к полуразрушенным зданиям, образовывашим сплошную линию там, где уступ примыкал к подымавшемуся за ним утесу. — „Бретфлен“, „Галактик“ и „Империал/Рипаблик“ полностью аннулируют все записи, касающиеся сведений о местном населении. В Основных Мирах работают самые различные фирмы, и нельзя считать простым совпадением то, что именно этим трем компаниям стали известны координаты нашей планеты». Карниз, представляющий собой последнюю огромную ступень скальной породы, протянувшуюся в форме неравностороннего треугольника у отвесных утесов, имел в ширину менее тридцати метров. Здесь взорам Леи, Хэна и Чубакки предстала башня. Ее передняя стена была разрушена. В пятнадцать метрах от башни находилось то, что когда-то было, по-видимому, стеной. Во многих местах зияли дыры, словно здесь поработали гигантские зубы фантастического чудовища. Боковая стена башни тоже не сохранилась. Груда разломанных камней — вот все, что от нее осталось. Это место, испещренное воронками от давних разрывов, наполненными серебристой дождевой водой, сплошь заросло густой сочной растительностью и выглядело совершенно заброшенным. «Сколько же их здесь было?» — Лея не могла скрыть некоторого удивления и разочарованности. «Должно быть, не много, это точно, — Хэн, нахмурив брови, осматривал узкое пространство внутреннего дворика. — Конечно, все они не были большими друзьям». «У них могли быть и другие, временные жилища, -предположил Джевакс, — сборные домики — они расположены немного ниже, там, где находится МуниЦентр, или в самой долине. Хотя до того, как был сооружен купол, долина периодически подвергалась воздействию холода. И потом, мне кажется, что если бы они жили среди млуки, то о них бы помнило больше людей». «Насколько мне известно, здесь тоже были их жилища», -добавил Джевакс, указывая своей длинной рукой на лишенные крыш здания и на башню, сквозь каждый этаж которой просматривался находящийся позади нее утес, обвитый местами виноградной лозой, усыпанной сладкими ягодами и папоротниковыми паукообразными растениями. «Наверное, здесь располагалась только первоначальная лаборатория Плетта, — возразила Лея. — В этом месте невозможно разместить десять семей». «Видно, что ты никогда не бывала в многоквартирном доме в Кискине, — пробормотал Хэн. Через разрушенную калитку он вышел во внутренний дворик, а затем пролез в отверстие стены квадратного здания, не имевшего крыши. — Так, значит, первым здесь поселился Плетт?» «Он был ботаником и вообще крупным ученым, — проговорил Джевакс. — Его называли Ху-Дин с планеты Молток, он был великим Мастером Джедаем. По возрасту лишайника у подножия стен мы пришли к выводу, что он построил этот дом около сотни лет назад. За это время многие растения, выращиваемые в долине, он генетически приспособил к нашему климату, особенностями которого являются геотермическое тепло и малое количество света, и даже — к микроклимату нижней части долины с высокой кислотностью атмосферы. Мы думаем, что он был ученым-экологом, и вообще ему было подвластно очень многое. Легенды утверждают, что он мог разговаривать с птицами и животными. Он умел прогонять бури, которые здесь не редкость. Кое-что мы узнали от жителей других ущелий — Вуца и Бот-Уна, память которых не подверглась воздействию». «Ясно, что Джедаи не остались здесь», — Лея еще раз оглядела квадратные стены из лавы толщиной более метра, цвет которых напоминал запекшуюся кровь. Несмотря на сходство с крепостью, от Дома Платта веяло каким-то особым покоем. «Хорошие люди жили здесь, — подумала она, не понимая, почему в ней так окрепло это ощущение, схожее с запахом забытых цветов. — Сила и любовь подобны солнечному свету…» — она закрыла глаза, и ей показалось, что стоит прислушаться, и можно разобрать голоса игравших здесь детей. «Да, это так, — услышала она голос Джевакса, удалявшегося от нее по мере того, как вместе с Хэном они обходили внутреннюю стену помещения. — Наверное, Платт выбрал это место не только из-за своеобразного климата долин и ущелий. Ледяные ветры и экстремальные атмосферные условия делали чрезвычайно трудным приземление здесь космического корабля любого вида. Почти невозможна была передача каких-либо сигналов». «Да уж, не говорите мне об этом», — вмешался Хэн. Он испытал несколько жутких минут при посадке своего «Сокола» по узкому наводящему лучу. Посадка происходила практически вслепую и осуществлялась в вертикальную стометровую посадочную башню. «А что насчет туннелей?» — спросила Лея. Джевакс обернулся на ее вопрос, и его седые брови удивленно поднялись вверх. Хэн в это время рассматривал отверстия в стене, раздумывая, были ли это окна или двери, хотя для дверей они были, пожалуй, узковаты, в них могли проскользнуть лишь такие стройные люди, как Лея или Люк. После вопроса Леи он оставил свое занятие и посмотрел на Джевакса. «Уверяю вас, Ваша Честь, — проговорил Джевакс, — здесь нет туннелей. Нет никаких „тайных склепов“, несмотря на слухи. Через каждые несколько месяцев кто-нибудь выдвигает новые предположения и приступает к поискам, и, поверьте мне, никто до сих пор ничего не нашел». Небольшой лоснящийся зверек — Лея не смогла его определить — пробежал по верхней части стены. Зеленый, с желтоватым отливом, он устроился на одной из оконных арок и принялся взбивать свои перья, поглядывая на пришельцев яркими рубиновыми глазками. Вероятно, его завезли сюда иторианцы из фирмы «Бретфлен Корпорейшн» — автоматически подумала Лея. В течение дня ей попалась, по меньшей мере, сотня таких зверьков. «Они спрятали детей в колодце, — упрямо повторила она. -Никос упоминал о туннелях. Мне кажется, что и Маккам имел в виду, что под крепостью Плетта находятся тайники. Может быть, это и есть та самая „шахта“?» — Кивком головы она указала на тяжелый диск из прочной стали, видневшийся в каменном полу. «Одна из них, — сказал Джевакс. — Когда-то все эти долины в расщелинах называли колодцами из-за горячих источников. Все это, — он махнул рукой в направлении зеленого нависшего купола, видневшегося далеко над неимевшими крыш стенами, — все это место с частыми туманами и микроклиматом, определяемым горячими источниками и грязями, расположенными вверх и вниз по расщелине, эти вздымающиеся темные утесы с их висячими спиралями зелени и цветов — все это и есть Колодец Плетта». Пройдя через пустой дверной проем в форме дверной скважины, что было характерно для старых домов, построенных из лавовых блоков и образовывавших первоначальный город в верхней части долины, он вновь оказался в заднем дворике. Насекомые поразительно яркой расцветки взлетали над травой. Казалось, что прогретая горячими источниками земля разбрасывала перед людьми пригоршни праздничного конфетти. «Но ведь слухи же существуют», — заметила Лея. Обезьяноподобное бровастое лицо осклабилось в улыбке. «Ваша Честь, несмотря на всю свою красоту, Плавал — довольно скучное место. Центральная библиотека, муниципальные архивы и все городские службы арендуют пространство в компьютерной системе, которую „Бретфлен“, „Галактик“ и „Империал/Рипаблик и Куат“ совместно установили двенадцать лет тому назад. Осталось очень мало участков памяти для каких-либо развлечений. Тем людям, у которых нет семей, остается лишь работа на консервных или шелкоупаковочных фабриках и в барах, расположенных вдоль Космодромной улицы. Конечно, некоторым хотелось бы думать, что существуют подземелья под единственными руинами в городе, которые не используются для фундаментов при стандартном строительстве. От этих мыслей их однообразная жизнь кажется им интересней». Своей волосатой длинной рукой он опять обвел пространство вокруг себя. «Вы можете остаться здесь и продолжить поиски. Но я хочу предупредить, что всю эту местность уже прочесывали, используя различные датчики. Если вы захотите спуститься в Муни-Центр и заняться там исследованием массива данных, я готов оказать вам в этом всяческую помощь». Из кармана он извлек три пластинки и протянул их Хэну, Лее и Чубакке. "С их помощью можно открыть любое помещение Муни-Центра, попасть на космодром, в городские гаражи или на эскалаторы, которые ведут к поверхности ледника. Однако я очень советую, если вам понадобится выйти на лед, не делать этого без меня или еще кого-нибудь из местных. Вы пойдете со мной в Муни-Центр или останетесь здесь? Кстати, единственное приличное кафе в городе — это «Пузырчатая Грязь». «Мы ненадолго останемся, — неуверенно проговорил Хэн. -Спасибо вам за все». «Хотелось бы еще спросить вас об одном, — обратилась к Джеваксу Лея. Тот вежливо выждал. — Видели вы когда-нибудь этого человека?» Лея вынула из кармана оптический кубик с изображением спящего Маккама. Хэн тоже взглянул на изможденного человека с закрытыми глазами и опять удивился его разительной непохожести на того краснощекого толстяка, которого он знал когда-то как Драба Маккама. Джевакс отрицательно покачал головой, белая полоска его бровей изогнулась в недоумении. «Мне незнакомо это лицо, -ответил он. — Вы можете навести справки в Банке Данных сегодня же вечером, хотя, если этот человек был контрабандистом, то данных о нем может и не оказаться. В течение последних десяти лет у нас были проблемы с контрабандистами — имперское правительство держало очень небольшой штат таможенников. А позднее и их не осталось». "Пожалуй, я так и сделаю, — Лея отправила кубик обратно в карман. -Спасибо, Джевакс, за вашу память". «Благодарю вас, Ваша Честь, генерал Соло. — Уродливое лицо млуки осветилось новой ухмылкой. — Ваше общество было для меня дороже любого подарка». Сказав это, он направился по темно-зеленой траве сквозь рой ярко раскрашенных насекомых. Бледный свет вспыхивал и загорался на его многочисленных украшениях. Раздалось тихое рычание Чуви. «Ты прав, — спокойно заметил Хэн. — Думаю, он сказал неправду». «Или же кто-то солгал ему». Хэн кивнул в направлении зияющих выбоин, образовавшихся во внутренней стене. «Если бы имперские силы серьезно занялись этим, этой стены бы не было, — проговорил он. — Это похоже на два или три бортовых космолета или на группу TIE, в крайнем случае. Но это не истребители. Если бы они знали, что здесь находятся Джедаи, — на этом месте ничего бы не осталось, кроме развороченной земли. Зачем тогда им вообще понадобилось атаковать?» Лея покачала головой, продолжая осматривать разрушенные стены, маленькую кухню во флигеле и те комнаты, которые могли быть мастерскими. Она все еще была охвачена ощущением исчезнувшего счастья, тихой и глубокой аурой покоя. «Я никогда не имела дела с внушенным убеждением, -сказала она через некоторое время. — А Люк имел. Он считает, что это может быть очень стойкое состояние. Единственное, что мы знаем, — что Джедаи убедили путем внушения Никоса и мать Крей не следить за ними при их уходе. Разрушения представляются довольно сильными, так что этим людям должна была понадобиться помощь извне после всего, что случилось. Обращение за помощью к иторианской фирме, по крайней мере, позволило уберечься от того, чтобы это стало известно кому-либо, связанному с Императором. Но даже если они внушили всем местным жителям мысль о том, что здесь никогда не было тайных подземных помещений, Джедаи уже ушли к тому времени, когда сюда начали прибывать фирмы и их представители. Может быть, иторианцы, управляющие делами фирмы „Бретлен“, обращаются честно и справедливо с местными жителями, но я не могу согласиться, что они опровергают слухи о тайниках. Вы заметили, как Джевакс попытался уйти от вопроса о „имеющихся слухах“? Вероятно, здесь что-то кроется». Разговаривая, они вернулись к треугольнику, образуемому руинами с остатками крепости и куполом под массивными опорными конструкциями с нависающей зеленью и гирляндами цветов. Посадки виноградного кофе располагались над развалинами Дома Плетта наподобие тучных птиц. Самые кончики гибких лоз были лишь на дюжину метров выше крепости. Дальше сквозь разорванный туман виднелся купол и небо, и Лея удивилась тому, каким темным оно казалось. В одном из внутренних помещений сохранились остатки трубопровода от горячего источника. Здесь, в верхней части ущелья вода была как в горячей ванне и не имела сероводородного зловония обжигающих источников, располагавшихся ниже. Рядом с отверстием для трубопровода краснели и желтели отложения шлака. Отломив кусочек, Лея повертела его в руках. «Кажется знакомым?» «Доказывает, что здесь нет никаких колодцев», — иронично заметил Хэн. «Это не значит, что драгоценность в кармане Драба связана с каким-либо местным источником, расположенным неподалеку. Источник с идентичной комбинацией серы и сурьмы мог иметь несколько выходов». «Ты говоришь достаточно убедительно». Лея усмехнулась. «Я постоянно имею дело с политиками». «Конечно, — согласился Хэн, бросив взгляд в направлении разрушенных ворот, через которые удалился Джевакс. — Думаю, тебе придется иметь дело еще с одним». В одной и вытесанных в скале комнат Чубакка нашел старую лестницу. Они решили воспользоваться ею и теперь перетаскивали ее с одного этажа на другой, карабкаясь по остаткам крепости. Лея осторожно двигалась через пустые дверные проемы и выбоины, служившие раньше окнами. С высоты открывался захватывающий дух вид на долину. Туман заполнял землю подобно крутящейся воде в темном бассейне, белые и зеленые пластиковые крыши заводов поднимались на дальнем конце долины, подобно кучке беспорядочно разбросанных айсбергов. Там за счет более высокой температуры воздух нагревался и приходил в движение вместе с туманом. Над головами людей перемещались гондолы с посадками виноградного кофе, направляясь к окутанной лозами Станции Обеспечения. Стоя на разрушенном полу крепости, Лея смотрела вниз на миниатюрную экосистему расселины, где душные постоянно испаряющиеся джунгли уютно соседствовали с самыми ужасными ледяными полями галактики. Как же выглядели эти места, думала она, когда они были здесь, эти дети, чьи пронзительные голоса, казалось, звучали у нее в ушах? Семьи, чья мудрость и взаимная любовь словно пропитала камни этих стен… В отсутствие купало температурные перепады здесь были очень значительны. Это заставляло тех, кто прибыл сюда, строить каменные дома вблизи горячих источников. Дикие джунгли росли тоже недалеко от них, дальше — начинались голые пространства. Почему же Мастер Джедай Плетт выбрал именно это место? Кто убедил его сделать это? Пара сильных рук обхватила ее сзади за талию. Не говоря ни слова Хэн привлек Лею к себе и она подчинилась этому движению. Закрыв глаза, она позволила себе расслабиться. Самые разные мысли теснились в ее голове. Ей вспомнился Итор — эта прекрасная, такая зеленая и одновременно деловая планета. Потом — сообщение о бессмысленной смерти Стины Дрезинг Ша в Секторе Сенекс, убитой профессиональным и высокооплачиваемым киллером. Ее тревожило то обстоятельство, что глава Дома Вандронов, на чьей территории произошло убийство, препятствовал любому расследованию преступления. Неожиданно перед ее глазами всплыло лицо Драба Маккама. Они спрятали детей в шахте. До нее опять явственно донеслись голоса. Дети играли в большой квадратной комнате внизу, тренируясь в метании дротиков. Их было здесь довольно много, самого разного происхождения — представители человеческого рода, иторианцы, вуки, твилеки, биты… Женщина, чинившая неисправный стерилизатор за одним из столов, мягко предупредила одного из только начавших ходить малышей, чтобы он не приближался к бронзовой, в форме цветка решетке, закрывавшей колодец в центре пола. Однако отверстия в решетке были слишком малы, чтобы туда мог кто-нибудь упасть, — разве что самая маленькая игрушка. Из отверстий, согревая комнату, поднимался пар, а призрачный солнечный свет усиливался с помощью кристалоплекса, установленного в имевшем форму замочной скважины окне. Темноволосый мужчина играл на красной лакированной мандолине. Ярко окрашенные птички прыгали по подоконнику. Дверь в задней стене открылась, и появился старый Хо-Дин. Высокий — ростом в два с половиной метра с тронутыми сединой волосами, он был изящен в своем черном плаще Джедая. Чем-то он напоминал Люка — от него исходило такое же ощущение силы и покоя, купленного дорогой ценой. Она открыла глаза. Не имевшее крыши помещение, в котором она находилась, было пусто. Слабый дневной свет почти исчез, оставив после себя одни тени. Никакой двери в задней стене не было. «Они ее каким-то образом заделали. — Хэн пощупал гладкий темный камень, там, где когда-то была высечена задняя стена дома Плетта. — Хорошо сработано! Никаких следов!» «Но здесь должна была быть дверь». Лея вновь прикрыла глаза, пытаясь восстановить картину прошлого. Сердце ныло, словно она только что потеряла что-то очень дорогое. Почему от этих помещений исходило такое ощущение покоя и счастья? Она подумала, глядя на Хэна, — испытывал ли он в своем детстве похожее ощущение покоя и счастья? Чуви что-то вопросительно прорычал, и Хэн его успокоил: «Да, я думаю, что эхолокатор еще работает, — если Ландо не позаимствовал его в прошлый раз, когда отправился на „Соколе“ в какую-то экспедицию за сокровищами кокомами». «Едва ли даже эхолокатор сможет найти тот туннель, Мастер Джедай, — сказала Лея. Она обернулась, чтобы еще раз осмотреть пустое помещение. Джедаи… — Она засомневалась, думая о тех вещах, которым учил ее Люк и о которых говорил старый Джедай Вима-Да-Бода. — Если Джедаям так удалось замести свои следы, что все проживавшие в долине забыли о них и о бомбовых ударах, повлекших жестокое разрушение, то я не думаю, что эхолокатор окажет сколь-нибудь существенную помощь». «Думаю, ты права, — Хэн опять ощупал камень стены, думая о том, что исчезновение двери больше похоже на иллюзию. Такая же мысль мелькнула и у Леи. — Но мы теперь знаем, по крайней мере, две вещи». «Какие?» «Здесь был вход, — сдержанно заметил Хэн, — и второе -это то, что Драб им воспользовался».Глава 6
Рыцари Джедая убили его семью. Группа Джедаев напала на город, где он вырос. Сгущая туман с помощью Силы, они двигались сквозь холод и тишину ночи, и глаза их сверкали в темноте зеленым болотным огнем. Он бежал, задыхаясь, чувствуя, как на его мозг оказывается сильнейшее давление и что его пытаются вернуть обратно и схватить. Он упал и видел себя лежащим под деревьями за городом. (деревья?) …он видел, как они выстраивали в одну линию женщин и не обращая внимания на их крики, выхватывали у них из рук детей и разрубали их на части своими Огненными Мечами. Он видел эти ужасные, разбросанные по земле обрубки человеческих тел, слышал душераздирающие крики, отдававшиеся эхом в ночном воздухе. Джедаи искали его, они охотились за ним на спидерах, оглашая окрестности оскорбительными выкриками. Он убегал от них по холмам, через грязные мутные потоки воды. (грязные, мутные потоки? Я же вырос в пустыне…) …Затем они повернули обратно, чтобы продолжать убивать детей. Он видел своего младшего брата и сестру… (Какого брата?) …и их тоже уничтожили, а они так просили сохранить им жизнь… Кто же это сделал? Это была правда. Все здесь было правдой. Или чем-то очень похожим на правду. Люк отключил свой мозг. Он глубоко дышал, преодолевая чувствовавшуюся в груди боль. Концентрируя внутри себя Силу, он отдавался своей памяти, которая текла свободно как вода со смазанного оружия. Он понимал, что эти воспоминания похожи на те, что были у Никоса и оставались запечатленными в его мозгу. Слова, исполненные мощи, но абсолютно без каких-либо образов. Слова, которые свидетельствовали о том, что это была правда. У Люка болела голова, болело все тело. Процесс концентрации в нем Силы ослабился, и к нему вернулось ощущение предательства, поразившее сердце острой болью. Джедаи предали его. Он опять погрузился в темноту. Лежа на койке Хэна в «Тысячелетнем Соколе» с перевязанным обрубком правой руки, он чувствовал приближение агонии, несмотря на обезболивающее средство, которое дал ему Ландо. Хуже боли было понимание того, что Бен солгал ему. Бен лгал, а правду говорил Дарт Вейдер. «Остается мстить, — нашептывали голоса. — Отомсти за это». Став на какой-то момент тем, двадцатилетним, он вновь почувствовал, что душа его содрогается от предательства. Почему ты солгал, Бен? Вернувшись мысленно назад, он понял, почему Бен солгал. В свои восемнадцать лет, если бы он узнал, что его отец жив, его потянуло бы к отцу — и это было бы естественно. И то, что отец так изменился, не сыграло бы решающей роли. В свои восемнадцать лет Люк не обладал еще ни опытом, ни достаточной Силой, чтобы оказывать необходимое сопротивление, и он вполне мог оказаться на Темной Стороне Силы. Бен это понимал. Сила затеплилась в нем, подобно одинокому огоньку в бурную ночь. «Люк?!» Отомсти Джедаям за их вероломство. Убей их и сожги, как они сделали это с твоими родителями. В его сознании опять возникло видение обугленных трупов во дворе дома, всегда остававшегося для него единственным и родным. Он опять ощущал маслянистый жар пламени и запах горящего пластика. Сердце было опустошено как высохший колодец, уводящий в бесконечную темноту. Та ферма в пустыне была не просто место его проживания -она была единственным, что он вообще имел в этом мире. Когда он вновь оказался на Таттуине, чтобы спасти Хэна от Джаббы Хатта, он посетил свою разрушенную ферму, находившуюся на краю Моря Дюн. Никто не захватил эту землю. Джавасы разграбили то, что еще оставалось от дома, возможно, еще прежде, чем остыли угли. Помещения вокруг осевшего внутреннего дворика развалились. Обвалившиеся руины, полузасыпанные песком. Надгробные знаки, поставленные им у могил людей, считавшихся его родителями, исчезли. Всю свою жизнь отдал дядя Оуэн своей ферме. Сейчас же казалось, что его вообще никогда не было. Он приоткрыл глаза, пытаясь прийти в себя. «Люк, с тобой все в порядке?» «Пожалуйста, Мастер Люк, постарайтесь вспомнить, кто вы. Положение у нас просто отчаянное». Глазам Люка предстала медленно вращающаяся комната. Люк вынужден был крепко ухватиться за края койки, на которой он лежал, чтобы не упасть. Но его радовало уже то, что стоящие перед ним Никос и Си-Трипио не пытались раздвоиться и что боль в груди несколько уменьшилась. Страшное чувство усталость -вот что он испытывал. За спинами Никоса и Трипио виднелась дверь. Она была закрыта. В небольшой ярко освещенной комнате стояли еще три кровати и пара комодов и шкафчиков, в одном из которых висел его летный костюм, а на верхней полке лежал Огненный Меч. На одной из кроватей был раскинут, как одеяло, его черный плащ Джедая. Люк приподнял руку и увидел, что на него одета оливково-серая форма имперского штурмовика. Джедаи убили… Джедаи убили… Он сделал глубокий вдох, сосредоточив все свои возможности Силы на собственном исцелении — Никос и Трипио тут же раздвоились вновь — а не на воспоминаниях. Голоса в его сознании несколько смешались, затем прояснились. Он вновь очнулся, слабый и разбитый. Наверное, он был без сознания, но, повидимому, недолго, так как Трипио заканчивал фразу: «…сказал, что с вами все в порядке и что вы притворяетесь, отправляясь в больничный отсек. Мы были в большом затруднении». «Нам надо исследовать Плавал», — произнес Люк. Оба его спутника встревоженно взглянули на него. «Мы знаем это, Мастер Люк». Люк сел на кровати и тут же из-за подступившей тошноты схватил Трипио за руку. Никос сказал: «Мы проскочили не менее полдюжины планет во Внешнем Кольце, где Император сосредоточил свои штурмовые отряды для этой экспедиции тридцать лет тому назад. Посадка спусковых аппаратов осуществлялась на Таттуине, Бреддене, возможно, где-то еще. Все было автоматизировано: сама посадка, захват, операция по внушению». «По внушению?» — переспросил Люк. Перед ним возникло еще одно изображение, далекое и нечеткое из-за головной боли. Он видел перед собой полукруглое помещение, заполненное неразумными гаморреанцами, в руках у которых еще было оружие. Здесь же находились два огромных серебристых однофункциональных робота устаревшей модели G-40. Они ставили гаморреанцев на ноги и каждому делали укол, затем заталкивали их в белые металлические одноместные камеры для проведения операции по внушению. Люк прикоснулся ко лбу. Он нащупал небольшой кружок загрубевшей кожи на том месте, где вставлялся электрод. Он понял, что тоже подвергался внушению. «Где мы?» Он осторожно поднялся и закрепил у пояса свой Огненный Меч. Через дверь они вышли в коридор, пахнувший металлом, химикатами и очистительным раствором. При ровном, спокойном освещении стены выглядели светло-серыми. Пол под ногами слегка вибрировал от гудения двигателей. Рядом скользил, начищая пол, робот типа MSE — 15. «Мы — на корабле», — последовал ответ Трипио. — "Это -дредноут. «Боевая Луна», о которой говорил штурмовик Потман. Гигантский корабль, замаскированный под астероид. Он нас и обстрелял. «Глаз Палпатина». Глаз Палпатина. Название показалось Люку знакомым. Он слышал об этом во время своего длительного и смутного путешествия в прошлое, которое не было его собственным. Тем не менее, он был осведомлен о размерах корабля. Это был самый огромный из космических суперистребителей. Он обладал огневой мощью, способной уничтожить целую планету. «Конечно, — подумал Люк. — Он был создан задолго до Звезды Смерти, когда считалось, что чем больше Имперский Флот, тем лучше». «На этом астероиде не было базы, Мастер Люк, — объяснял Трипио. — Этот „астероид“ был кораблем, обстрелявшим нас с помощью автоматического компьютерного наведения огня». «Ты уверен?» — Люк готов был поклясться, что пушками управляла чья-то живая рука. «Абсолютно, — отозвался Никос. — Никто не мог проникнуть в пушечный отсек, и на борту нет никого, кто мог бы обращаться с такого рода оружием». «Никого… — повторил за ним Люк. — Они собирают свои ударные группы… — Люк остановился, вспомнив заброшенную базу в лесу и сорок пять шлемов, висевших на стене. — Не говорите мне о существовании каких-то групп, которые что-то выжидали». Они вошли в большое помещение, служившее столовой. Десять или двенадцать огромных покрытых белой шерстью двуногих существ нервозно толпились у пищевых автоматов, забирая тарелки и быстро засасывая в себя пищу через короткие хоботки, выше которых располагались четыре мерцающих черных глаза. У некоторых из них было оружие — в основном вывернутые из столов и стульев ножки. На основании этого Люк заключил, что эти существа не совсем бесчувственные. От дверей в противоположном конце этой длинной комнаты послышался какой-то шум. Двуногие существа обернулись, подняв свое оружие. На пороге появилось семь трехногих существ. Колышащиеся мешкообразные туловища со свободно свисающими щупальцами опирались на длинные ноги. Глаза в глубоких глазницах беспорядочно вращались. Двое из волосатых двуногих существ направились к пищевым автоматам и набрали так много тарелок и чашек, что их едва можно было унести. Сопровождаемые одним из своих товарищей, вооруженным ножкой от стула, они осторожно приблизились к вновь пришедшим. Тот, что был покрупнее, поднял вверх покрытую шерстью лапу и что-то весьма немелодично прогудел. Трехногие ничего ему не ответили. Тогда он протянул им тарелки. Трехногие существа, вытянув хоботки, принялись за еду. Некоторые из них пытались неловко захватить тарелки своими щупальцами. Белые мохнатые существа, стоя у пищераздаточных автоматов, слегка подталкивали друг друга. Один из них, превосходивший ростом других, с необычной легкостью выдвинулся вперед и похлопал по плечу ближайшего к нему трехногого. Этот жест, как понял Люк, выражал достаточно миролюбивое настроение. «Так будет достаточно!» — раздался возглас. Скользящие двери широко раскрылись, и в помещение ворвалась группа приблизительно из пятнадцати гаморреанцев, облаченных в униформу штурмовиков, с которой были срезаны рукава. На руках и груди блестели покрытия из белой брони, закрепленные с помощью серебристой тесьмы. Шлемы штурмовиков самых разных типов были сдвинуты на затылок, наподобие шляп. У возглавлявшего эту группу Угбуза на голове красовался похожий на ведро черный шлем артиллериста. Видневшееся из-под него покрытое бородавками свинообразное лицо казалось угрожающе зловещим. Вооружены они были бластерами, пиками, топорами и луками. «Человеческое притворство! Каждый проходил врача перед наймом на работу. Таковы правила Флота, и этому нет оправдания. На корабле слишком много притворщиков». Угбуз щелкнул пальцами. Другой гаморреанец — Люк решил, что это крок — тяжелой перекатывающейся походкой направился к пищевым и кофейным автоматам, а Угбуз с остальными уселись за стол. Люк увидел среди них Крей и Трива Потмана. Смутно стало вспоминаться, что произошло несколько дней тому назад. И потом — принятие пищи, сон и… попытки убедить старшего офицера отправить его в больничный отсек, когда головная боль и головокружение становились невыносимыми. Ему вспомнилось, что иногда он тренировался в стрельбе, но плохое самочувствие не позволяло достичь столь же высоких результатов, что и… другие штурмовики. В его памяти они все сохраняли человеческий облик. Белые мохнатые существа немного потеснились, чтобы дать возможность штурмовикам-гаморреанцам и их спутникам выпить кофе. Почесывая голову и издавая воркующие звуки, они озадаченно и встревоженно наблюдали за сидевшими за столом. На них также были следы от электродов. Люк сделал вывод, что операции по внушению проводились над различными существами с разной степенью жестокости. Какое-то трехногое существо неуверенно направилось к столу, где сидели штурмовики. Оно приблизилось, и это не понравилось Триву Потману, который ударил его тыльной стороной ладони. Трехногий упал, задевая стулья. Выбритое лицо Потмана выражало беззастенчивое высокомерие, столь характерное для штурмовиков Империи, бездумную удовлетворенность своим положением и уверенность в своей полной безнаказанности. Точно такое же выражение было на лице Крей. Люк вздохнул и, огибая столы, направился к ним, пытаясь определить, сможет ли он в достаточной степени использовать Силу, чтобы вывести Крей из ее гипнотического состояния. Чувствовал он себя неважно: болела голова, трудно было передвигаться, но тошнота больше не ощущалась. Он надеялся, что сможет достаточно сконцентрироваться и с помощью Силы выйти на контакт с Силой внутри самой Крей. Гаморреанцы, по крайней мере, представители племен гекфеддов, казалось, были рождены для того, чтобы стать штурмовиками. Они чувствовали себя как дома: пол столовой был загроможден пластиковыми тарелками и кофейными чашками. У места раздачи пищи они образовали целую гору высотой около метра. MSE-роботы рыскали по столовой подобно ищущим добычу хищникам, но по своей конструкции они были не в состоянии подбирать тарелки и направлять их через специальные отверстия в автоматизированные кухни. Возле скользящих дверей бесстрастный робот SP-80 методично смывал со стены брызги и пятна от пищи. «Капитан!» — приветствовал Люк Угбуза, который ответил по-военному кратким жестом. Люк присел рядом с Крей. «Люк». Ее обращение было приятельски небрежным. Люк увидел, что Крей обрезала свои волосы. Или это Угбуз, пользуясь своей властью, заставил ее сделать это? Без макияжа, в своей оливково-серой форме, великоватой для ее тонкой фигуры, и с короткой стрижкой она походила на неуклюжего подростка. "Бери стул, парень. Дай своим костям отдохнуть. Не думай, что наш утренний налет был последним. Принесите нам кофе, -добавила она, едва взглянув на роботов. — Хочешь кофе, Трив? «Хочу, — ухмыльнулся тот. — Интересно, что за бурду выдают эти автоматы?» Крей рассмеялась, и смех прозвучал грубовато и резко. Впервые за последние месяцы Люк видел ее смеющейся и настолько расслабившейся; это было странное ощущение. «Люк, ты вертишься здесь, чтобы получить голографические данные? Не знаю, кто организовал местную библиотеку. Не позднее, чем…» «Мне надо поговорить с тобой, Крей. — Люк кивнул на открытую дверь через которую он вошел и добавил: — Без свидетелей». Она нахмурилась. В темных глазах промелькнуло беспокойство, хотя она, несомненно, считала его своим товарищем-штурмовиком. Возможно, она помнила — в какой-то степени — что они были друзьями, так же как и то, что ее звали Крей Мингла. Люк знал и раньше о фанатичной преданности режиму со стороны штурмовиков, но с такой степенью внушаемости ему еще не приходилось сталкиваться. Может быть, это был единичный эксперимент, не имевший продолжения? Может быть, такая внушаемость использовалась лишь в данном конкретном случае в связи с большой секретностью? Он глубоко вздохнул, раздумывая, чем объясняется его плохое самочувствие — то ли состоянием мозга, то ли процедурой массированного внушения. Понадобится вся Сила, которую он сможет собрать, чтобы вывести Крей из гипноза. Крей встала и направилась за Люком к двери. Она шла, изредка наталкиваясь на разбросанные тарелки и слоняющихся роботов. Даже ее походка стала мужской. Она делала это бессознательно, подобно тому, как гаморреанцы усваивали чужую речь. Трипио и Никос шли следом. Рука Люка скользнула вниз, к бластеру. Большим пальцем руки он спустил предохранитель. Ему никак не удавалось улучить момент, чтобы воспользоваться оружием. Люк и Крей на минуту задержались, пропуская к двери заросшие белой шерстью существа. «Не знаю, до чего могут дойти вербовщики, — пробормотала Крей, покачивая головой. — Вы только взгляните. Рекрутов набирают отовсюду, даже из этой чертовой дыры. Они и дальше будут брать их из самых гнилых мест». Трехногие существа продолжали бесцельно бродить по столовой, изредка ударяясь о мебель и сталкиваясь с роботами MSE. Если результаты воздействия на гаморреанцев были весьма ощутимы, то в случае трехногих операция по внушению не возымела какого-либо видимого действия. Где же к ним приживлялись электроды? — подумал Люк. Вдруг дверь со свистом распахнулась и кто-то прорычал: «Хватайте их!» Это было соперничающее с гекфедами другое племя гаморреанцев — клагги. Угбуз и его сторонники вскочили из-за стола. По всей комнате засверкали, загрохотали бластеры. К обычной одежде клаггов и прямо к коже были прикреплены тесьмой остатки формы штурмовиков. Они выкрикивали команды и проклятия. У Крей вырвалось ругательство. Откинув стол и превратив его во временный барьер, она открыла ураганный огонь, не обращая внимания на смертельные рикошеты, пересекавшие комнату во всех направлениях. Первый же ее выстрел пронзил грудь одного клагга и отбросил его назад. В комнату, стреляя на ходу, продолжали вбегать гаморреанцы. Они были вооружены бластерными карабинами, полуавтоматами, пиками и топорами. Они хотели драки. Два гаморреанских племени столкнулись в месиве плоти и металла и начали уничтожать друг друга, как если бы они встретились не на борту космического корабля, а на своей родной планете. Крей воскликнула: «Отбросы пожирают мятежников! Капитан!» — и бросилась в драку прежде, чем Люк смог ее остановить. «Крей!» Люк успел сделать пару шагов, но пол вдруг накренился, и он столкнулся с двумя обезумевшими трехногими. Один из клаггов с ужасным воплем набросился на него, размахивая топором. Люк увернулся и чуть не упал. Отпихнув трехногих к дверям, он схватил стул и, ударив по топору, отбросил его в сторону. Тогда клагг ринулся за беззащитным трехногим и схватил одного из них за ногу. Бедняга заверещал, беспомощно перебирая щупальцами. Люку понадобилась вся Сила, которую он смог сконцентрировать, чтобы вновь схватить стул и бросить его в спину гаморреанца. Затем он выхватил Огненный Меч и, встав в дверях, дал возможность трехногим ускользнуть в коридор. Гаморреанец швырнул в него стол, но Люк рассек его надвое. Клагг хотел уже броситься с топором, но в этот момент выстрел бластера поразил Люка в плечо. Либо бластер был неудачно направлен, либо его энергия была на исходе, но выстрел лишь сбил Люка с ног. Он покатился по полу, теряя сознание. Когда клагги отступили, оставив после себя лужи крови и груды изломанной мебели, Люк на мгновение пришел в себя. Но все, на что его хватило — это отключить свой Огненный Меч. Боль обожгла его так остро, что Люку показалось, что на ногу плеснули кислотой. Он вскрикнул, сжавшись на грязной куче одеял. Кто-то довольно ощутимо похлопывал его по лицу, пытаясь привести в чувство. «Может быть, что-то можно найти в больничном отсеке?» Это был голос Угбуза. В ответ послышалось неприязненное сопение, и Люк ощутил на лице и обнаженной груди брызги слюны. Боль усиливалась. Кто-то сильно стягивал повязкой его левую ногу. Нет, это не бинт, подумал он, отметив шелестящий звук липкой ленты. Знакомый звук. Если бы не эта лента, восстание потерпело бы поражение в самый первый год. Воздух холодил открытую поверхность бедра, колена и ступни, а грубые когтистые руки продолжали покрывать его ногу слоем ленты. Острая боль вновь заставила его вскрикнуть, и Угбуз проговорил: «Терпи, парень». Люку казалось невероятным, что имперские солдаты подверглись нападению со стороны своих же. Он открыл глаза. Это была какая-то хижина. Потолок находился всего в паре метров над его головой и был сделан из пластиковых трубок, покрытых остатками доспехов штурмовиков и тарелками из столовой, скрепленными вместе проволокой и липкой лентой. Раскаленные добела стержни, являвшиеся единственным источником света, покачивались под стропилами. Провода от них тянулись к электробатарее. За дверью, прикрытой серебристым покрывалом с четкой надписью «Собственность Имперского Флота», неясно виднелись серые стальные стены более просторного помещения -гимнастического зала или склада. Угбуз, скрестив руки, стоял в дверях, а над собой Люк увидел стоявшую на коленях огромную безобразную гаморреанку, которую Потман когда-то представил как Буллиак — главу племени гекфедов. «Теперь среди нас нет обманщиков, — прорычал Угбуз после того, как Буллиак ушла. — у нас есть некоторые потери и несколько раненых, но эти мятежники больше не помешают выполнению нашей задачи». Он бросил Люку металлическую флягу, разбрызгивая ее содержимое. Люк покачал головой. «Выпей! -потребовал Угбуз. — Я не доверяю человеку, который не может выпить». Люк потянул фляжку к губам, но так и не смог выпить ни капли — острая боль опять пронзила его ногу. Чтобы как-то ослабить ее, ему пришлось мобилизовать все свои знания и использовать все свои возможности по концентрации Силы. «Топор», — подумал он. У нападавших клаггов были топоры. Может быть, его ударили топором? Он не мог точно вспомнить. Голова его также раскалывалась от боли. Впервые до него дошел ужасный смысл того, что он ранен — теперь он еще в меньшей степени мог защитить себя, хотя такая защита вскоре могла стать необходимой. «Почему все складывалось так ужасно?» — А что со штурмовиком Минглой?Таким худощавым парнем?" Маленькие глазки Угбуза пристально уставились на него из полумрака хижины. «Это твой друг?» Люк кивнул. «Пропал. Гнусные мятежники! Двое убиты, трое пропали. Вот свиньи! Но мы доберемся до них». Буллиак что-то сердито проворчала. Ее длинные серо-зеленые косы тяжело спускались по шести огромным мясистым грудям. Люк опять увидел морртов, этих кровососущих паразитов, серых, волосатых, размером с палец. Один из них присосался к шее Угбуза, другой — полз по косе Буллиак. Глаза этих тварей сверкали по всей хижине, изо всех углов и из-под стропил. Одеяла тоже кишели ими. Чувствуя страшную слабость, Люк медленно попытался встать на ноги. Буллиак что-то прохрюкала и швырнула ему палку. Очевидно, это была рукоятка какого-то оружия — шестифутовый шишковатый отполированный руками кусок дерева. Люк взглянул вниз — его левая штанина была разрезана от бедра, по-видимому для того, чтобы можно было обработать рану. Он понял, что даже если ему удалось встать, он не удержался бы на ногах. Буллиак разрезала залитый кровью ботинок и обмотала тряпками его левую ногу. К своему удивлению, Люк увидел, что его Огненный Меч висит, как всегда, у него на боку. Свиноподобная гаморреанка с такой силой подтолкнула его к двери, что он чуть не упал снова. «Она говорит, что тебе надо выпить кофе, — объявил Угбуз бодрым голосом штурмовика-офицера. — Скоро с тобой будет все в порядке». «Мастер Люк!» Люк оглянулся. Вокруг стен того, что, видимо, было хранилищем, располагалось дюжины две хибарок. На их постройку пошли двери, куски металлических и гофрированных панелей, а также одеяла, части доспехов, кухонные тарелки, провода, кабель, трубы и вездесущая липкая лента. Большое количество тарелок и кофейных чашек было разбросано по металлическому полу. Всюду ощущался неприятный запах свалки, несмотря на то, что MSE-роботы, жужжа и перемещаясь по свободному пространству, пытались хоть как-то уменьшить этот беспорядок. Люк увидел здесь и нескольких гаморреанцев. Люк перевел взгляд на темный дверной проем и узнал сидящего там Трипио. Трипио, словно что-то выжидая, не трогался с места. Медленно — при каждом шаге Люку казалось, что ногу обливают кислотой — он проковылял те пятнадцать метров, которые их разделяли. Трипио подался вперед, словно собираясь помочь Люку, но вдруг в нерешительности остановился. «Я очень сожалею, Мастер Люк, — проговорил он извиняющимся тоном. — Гаморреанцы не разрешают роботам появляться у своих жилищ. Роботы Р-80 пытались разобрать их хижины и унести весь этот хлам…» Люк прислонился к стене и несмотря на свое состояние, рассмеялся. «Спасибо, Трипио, — сказал он, — спасибо, что ради меня ты готов нарушить запрет». "А как же иначе, Мастер Люк! Какие могут быть сомнения! Что за ужасная бойня была в столовой… — начал Трипио. Но Люк прервал его: «Ты видел, что случилось с Крей? Угбуз говорит, что она пропала». «Клагги уволокли ее с собой. Они считают гекфедов мятежниками, а гекфеды придерживаются такого же мнения о клаггах. Никос отправился за ними. Крей хорошо сражалась, но боюсь, что ей не удалось справиться с ними, сэр». Теперь Трипио уже был рядом с Люком, который с большим трудом передвигался по коридору, превозмогая острую боль в ноге. Борьба с болью требовала гораздо больших усилий по концентрированию Силы, чем в случае простого сохранения сознания. Ранение было столь серьезно, что Угбуз никак не мог считать его просто притворщиком. «Что-нибудь известно о местонахождении их штаба?» «Боюсь, что нет, сэр. Капитан Угбуз направил разведчиков с этой целью — значит и он не имеет ни малейшего представления об их расположении». «Вряд ли они будут слишком усердны в поисках», — заметил Люк, осматривая каждую дверь по ходу своего продвижения. По большей части это были складские отсеки корабля. Благодаря своей конфигурации, напоминающей астероид, корабль имел длинные коридоры. Двери встречались весьма редко. На серых металлических стенах тускло горели светильники. Яркими пятнами выделялись то пластмассовая тарелка, то кофейная чашка. Неожиданно на пути им попалось трехногое существо. Оно рассеянно бродило по коридору, разглядывая все вокруг своими тремя зелеными глазами с густыми ресницами. «Я тоже не надеюсь на какую-либо результативность поисков, сэр, тем более, что роботы-уборщики тщательно стерли все следы с пола и стен». Люк в очередной раз прислонился к стене. Голова сильно кружилась. Почему именно он должен пройти через все эти испытания? «Как разобраться во всем происходящем?» Он открыл глаза. Перед ним тянулся пустой коридор, такой же темный, как и обиталища гекфедов и прилегающее к ним пространство. Дальше ста метров осветительные панели не работали. Дальше по коридору можно было видеть полуоткрытую крышку люка в переплетении проводов и кабелей. С трудом подойдя поближе, Люк ощутил не слишком сильный, но знакомый запах и догадался: «Джавасы?» Если бы Трипио обладал легкими, он издал бы вздох, полный глубокого сожаления. «Боюсь, что так, сэр. Похоже, на тех планетах, где тридцать лет назад Империя размещала свои отряды для выполнения секретной задачи, посадочный автоматы подбирали всех, кого им удавалось обнаружить». «Наверное, так», — Люк осторожно нагнулся, пытаясь заглянуть в зловонный люк со следами рук джавасов. Сколько же этих метрового роста существ удалось захватить посадочным автоматам? — подумал Люк, вспоминая о Таттуине. «В столовой я видел тальцев с Алзока-Три, — продолжал Трипио. — Я знаю, что на корабле есть афитеханцы из Дома Бреддена, наверняка есть и другие — одному создателю известно, откуда они». «Это так, — заметил Люк, с трудом передвигаясь дальше. -Чтобы взорвать корабль до того, как он достигнет Плавала, придется разыскать транспорт штурмовиков и всех перевести туда. Я думаю, что мог бы приказать гаморреанцам, но…» Он опять засомневался, вспомнив удивительную точность пушечного огня корабля-астероида. Как ни велика была степень автоматизации на «Глазе Палпатина», возможно, на борту оставался кто-то из первоначального экипажа. «Сюда, это похоже на то, что мы ищем». Они пересекли темную часть коридора и попали в освещаемую зону. Небольшой кабинет, расположенный по правую сторону, несомненно, принадлежал суперкарго или интенданту. На черном, встроенном в стену столе находилась большая изогнутая панель с клавиатурой. Экран монитора был затемнен. Люк с удовлетворением опустился в кожаную обивку кресла. «Определенно, это была комната интенданта», — подумал он, прислоняя палку к столу и нажимая на кнопку включения. «Посмотрим, сможем ли мы убедить эту штуковину дать нам хоть какое-то представление о времени, которым мы можем располагать». Он отпечатал «Запрос о содержании боевой задачи». Это была довольно общая команда, не включавшая в себя какой-либо классифицированной информации. Однако знание того, когда предположительно «Глаз» должен достичь Плавала, могло помочь Люку определиться со временем своих действий. Время выполнения миссии находится в точном соответствии с Повелением. — М-м? «Суть миссии?» — отстучал Люк. Повеление и есть суть миссии. «Направление действия?» Текущие действия согласованы с предписаниями Повеления. В дополнительной информации необходимость отсутствует. — Они и в самом деле не хотели, чтобы кто-либо посторонний узнал об этой операции, — пробормотал Люк. Экран посерел и внезапно начал расплываться у него перед глазами. Он снова был вынужден воспользоваться Силой, чтобы не потерять сознания. «Больничный отсек, — подумал он устало. — Сразу отсюда — в больничный отсек…» — Когда последние пассажиры поднялись на борт, Трипио? — Я полагаю, вчера, сэр. Тальцы. — Если они хотят избежать подозрений, — вслух размышлял Люк, — они переждут день или два, прежде чем выйдут в гиперпространство… Что для них несколько дней — или несколько лет — ведь за ними следили уже тридцать лет назад… Бен Кеноби — почти наверняка. И Бейл Органа. И Мон Мотма. Все те, кто видел, как копит силы Император, как появляются Темные Джедаи… — Должно быть, этот корабль очень велик, — пробормотал Люк и отстучал на клавиатуре: «План помещений». Один за другим высветились планы этажей. Люк без труда опознал грузовой отсек, интендантские помещения, в одном из которых он находился. Больничный отсек был двумя этажами ниже. Этажи были просто огромны, на палубах этого корабля могло разместиться не только воинство Угбуза, а целая армия. Однако планов некоторых этажей не появилось вовсе -например, девятого. Сбросив высвеченные схемы, Люк потребовал подробный план помещений с десятого этажа по тринадцатый включительно. Повеление не дает доступа к этой информации. «Местонахождение негуманоидных форм жизни?» Повеление не предусматривает нахождение на корабле негуманоидов. Их нет. — Так-таки и нет? — усмехнулся Люк и отстучал: «Контроль возможных повреждений?» В ведении Повеления. Повеление не допускает повреждений где бы то ни было. Все огни в помещении внезапно мигнули, и бледно-голубые буквы на мониторе исчезли прежде, чем Люк прикоснулся к какой-либо клавише. Из тьмы коридора донесся верещащий говор джавасов и топот множества маленьких ног. — Что-то мне это все не нравится, — покачал головой Люк.Глава 7
В корабельном лазарете было темно и холодно. — Ох уж эти джавасы, — причитал Трипио. Люку Скайвокеру не впервой было слышать подобные реплики от Трипио в процессе «художественной штопки» его ранений. У него же в таких случаях на язык просились словечки из богатого арсенала Хэна Соло. — Давай-давай, — подбодрил он робота. — Посмотрим, что в наших силах. — Не слишком ли рано для серьезных начинаний? — съязвил Трипио, высоко подняв световод, вытащенный из аварийного ящика на стене. — Теперь, увы, ясно, как эти твари сумели овладеть новейшими технологиями корабля. «Увы», пожалуй, самое точное слово", — подумал Люк, укладываясь на саморегулирующуюся диагностическую постель. Так как входы во все отсеки намертво замораживались, проклятым джавасам пришлось снести целую стену в поисках проволоки и нужных компонентов. Ни один из диагностических аппаратов не действовал, но Люк и так прекрасно понимал, в чем дело. Судя по тому, что левая нога не утратила способности двигаться, но при малейшей нагрузке страшная боль простреливала бедро, одна или несколько связок были порваны. Без медицинской помощи рана делала Люка безнадежно хромым. Он старался не думать о возможном заражении крови. Чтобы снять шок от травмы, пришлось прибегнуть к максимально возможной концентрации на взаимодействии с Силой, но даже этого могло не хватить надолго. Разумеется, джавасы не успокоились, разрушив в процедурной все перегородки и разобрав корпуса аппаратов, чтобы заглянуть внутрь. Они умудрились разбить системы сканирования на отдельные источники питания Х и Е-лучей; а пытаясь избавиться от регулятора температуры бактериологического контейнера, они в конце концов повредили его настолько, что половина содержимого вытекла, образовав на полу гигантский липкий пруд, не соответствующий никаким профилактическим стандартам. Люк увидел стайку MSE-роботов. Они суетились, пытаясь совершить невозможное — собрать грязь и вытащить главный энергетический корпус системы, чтобы, воспользовавшись его проводами, залатать дыры в стенных шкафах. Аптечка оказалась до отказа забитой всевозможными модификациями гилокаля, сверхсильного стимулятора, устраняющего боль и позволяющего продолжать битву, даже перенеся мощный шок или получив смертельное ранение. — Они явно готовились к серьезным столкновениям, -предположил Люк, взглянув на обратную сторону одной из упаковок. Он положил ее на место, заметив, что срок годности истек десять лет назад, и гилокаль вполне уже мог разложиться на свои в высшей степени токсичные составляющие. Но даже если бы удалось найти свежий гилокаль, он не был уверен, что пользуясь средством искусственной стимуляции сумеет вновь овладеть Силой. Ему попался «ниекс», не обладающий наркотическим действием и не побуждающий к героической деятельности. Люк знал многих людей, спасшихся с помощью «ниекса», да и сам неоднократно пользовался в прошлом этим обезболивающим перигином. Прикрепив прокладку перигина к верхней части бедра, Люк сразу ощутил облегчение. Боль исчезла. Перигин не обладал исцеляющими свойствами и стимулирующим эффектом гилокаля, а это означало, что Люку по-прежнему придется сильно хромать, но, по крайней мере, шок удалось снять. По большому счету, при отсутствии блока бактериологической терапии ничто не могло помочь ему восстановить силы. Люк понял, что самое страшное позади, когда нашел кэмер, приостанавливающий развитие инфекции. По крайней мере, его оказалось в избытке. Пугало лишь то, что большинство антибиотиков и синтетических протезов за время хранения могли прийти в полную негодность. В соседней лаборатории, в шкафу, Люку удалось найти стандартное обмундирование штурмовика. Новое облачение смотрелось на нем мешковато, но хотя бы прикрыло изодранные лохмотья на ногах. Переодевшись, Люк до отказа набил карманы перегином и кэмером и привязал к концу свей палки полдюжины световодов. — Неплохо, Трипио. Теперь попробуем отыскать Крей, -сказал он, еще раз проверив Огненный Меч у пояса и, опираясь на свой посох, осторожно приподнялся с саморегулирующегося кресла, в которое сел, чтобы переодеться. Когда они вышли из медицинской лаборатории в полутемный коридор, у них из под ног, подобно огромным клубам белой пыли, метнулись существа, называемые Трипио тальцами. Из черно, как смоль, утробы, окруженной защитными складками, на Люка уставились, отражая мерцающий луч световода, маленькие квадратные глазки. Дважды или трижды Люк пытался заговорить с ними через Трипио: — Я ваш друг. Я не причиню вам вреда и не приведу сюда никого, кто захочет сделать это, — но ни одно из громоздких мягких существ не издало в ответ ни звука. — Империя использовала их труд на рудниках «Альзока-Три», — пояснил Люк, пока они с Трипио продвигались к концу коридора, где виднелся слабый свет. — Альзок никогда не отмечался в регистрах галактики, и лишь несколько лет назад Совет обнаружил упоминания о нем в секретных файлах корпораций. Никто толком не знает, что там происходило, но похоже, что этим несчастным здорово досталось… Неудивительно, что они привыкли не доверять существам, даже отдаленно напоминающим людей. Полагаю, солоно пришлось штурмовикам, дожидавшимся, пока их заберут оттуда. Возле лифта Люк переполошил группу тальцев, застигнутых в процессе кормления десяти или двенадцати трехногих. Они расставили на полу столовой огромные миски, одну с водой, другую с какой-то ужасной мешаниной из овсяной каши, молока и жареной рыбы, которую жадно поглощали склонившиеся над ней существа. Сами тальцы, увидев Люка и Трипио, немедленно разбежались. Через несколько минут появилась дюжина чистильщиков MSE и два СП-80, намеревающихся убрать то, что они, очевидно, считали мусором. Смущенные трехноги, отодвинувшись, с безнадежной грустью наблюдали, как MSE уничтожают остатки их воды и пищи. Они уже собрались было почистить что-то за спиной Люка, но тот фыркнул, и миски тут же оказались вне досягаемости отважных, но перепуганных СП-80. — Я не испытываю ничего, кроме уважения ко всем простейшим существам из элементарной серии, Мастер Люк. Они во многом заменяют более совершенных дройдов, но все-таки их возможности очень ограничены, — сказал Трипио, протягивая миску наиболее потрепанному дройду. Трипио не смог определить происхождения языка трехногих, у него не было никакой информации о нем. Даже его специальное устройство для перевода по аналогиям не обеспечивало полного понимания их речи. Из всего ими сказанного Люк понял только, что они считают себя Народом, а попали сюда из Мира, и ищут способ вернуться обратно. — Как и все мы, — вздохнул он, наблюдая, как извивающиеся фигуры исчезают направо по коридору, в поисках двери, ведущей в их апартаменты. Слава богу, лифт продолжал работать, однако при таком большом скоплении джавасов никто не мог предсказать, как долго это продлится. Маленькие грязные существа, джавасы тащили все, что плохо лежало, и не могли спокойно пропустить ни болтик, ни кусочек проволоки. На панели лифта горело только четыре кнопки: десятая, одиннадцатая, двенадцатая и тринадцатая. На двенадцатом этаже работало освещение и циркуляторы воздуха. По коридору валялись разбросанные блюдца и кофейные чашки, а также остатки военного снаряжения штурмовиковгаморреанцев. Трипио заметил, что следы направления клаггов старательные СП-80 и чемоданоподобные MSE могли уже и прибрать. Завернув за угол, Люк остановился, в удивлении уставившись на выстроившихся как на параде и напоминавших на первых взгляд медуз или грибы фигуры какого-то серого цвета, метр в ширину и полтора в высоту каждая, испускавших сильный запах ванили. Присмотревшись повнимательнее, Люк заметил наличие у них рук и ног при полном отсутствии органов чувств. — Боже праведный! Китанаки! Сегодня мы с ними еще не встречались! — вскрикнул Трипио, проходя мимо. Люк направился следом. ОН насчитал, по крайней мере, около тридцати китанаков, но еще больше увидел, заглянув в приоткрытую дверь справа по коридору. Люк прикоснулся к одному из них. Температура тела приблизительно соответствовала комнатной, но внутри она был, вероятно, гораздо выше. Под огромными складками жира у многих из них были заметны открытые дырочки, в которых находились головы. Заглянув в одну из них, Люк смог различить два язычка и три ряда маленьких конусообразных зубов. — Чем они занимаются? — спросил он, заметив, что некоторые из них сильно исцарапаны и покрыты кровоточащими ранами, напоминающими ножевые порезы, но складывалось впечатление, что кровь быстро сворачивается и раны заживают незаметно для их обладателей. — Ждут, пока черви-шообы сами вползут к ним в пасть. Так они и питаются, — ответил дройд. — Не так уж плохо, когда еда сама идет тебе в рот. Они выглядят вполне довольными, — заметил Люк, подумав, что и ему неплохо бы поискать столовую, хотя это небезопасно… — Это уж точно, Мастер Люк. Это один из наиболее устойчивых организмов в галактике. Известно, что китанаки могут неделями и даже целыми месяцами обходиться без еды, не испытывая при этом никаких неудобств, — звонко отчеканил Трипио, пробираясь через лес застывших фигур. — Да, неплохо, лишь бы они не перепутали червей-шообов со штурмовиками — а ведь могут… — прокомментировал ситуацию Люк, оглядываясь на китанаков через плечо. В темном коридоре, напоминающем глубокую пещеру, освещаемую лишь тусклыми отблесками горящих где-то вдалеке панелей и переносными грязножелтыми лампами, они обнаружили труп афитеханца, одного из представителей причудливой растительной породы Дом-Бреддена. MSE, подобно жадным насекомым, кишели вокруг, пытаясь расчистить место, но это было выше их сил. Застывший на полу гной издавал тошнотворный запах разлагающегося сахара. Люк молчал: еще одно подтверждение тому, что корабль отнюдь не пустует. Из грузового отделения, служившего пристанищем гекфедам, эхом донесся чей-то крик. Люк обернулся, прислушался и, пошатываясь, пошел на звук. Необычный металлический тембр голоса выдавал до полусмерти перепуганного джаваса. Он ожидал чего-то подобного; однако то, что он увидел, заставило зашевелиться волосы у него на затылке. Штурмовики-гаморреанцы, раздобыв где-то дробилку, держали над ней за руки пойманного джаваса, намереваясь для начала опустить его ноги на стремительно вращающиеся лезвия. Их было четверо или пятеро, включая Угбуза. Все они дружно вопили и хохотали, то поднимая, то опуская своего маленького извивающегося пленника. Собрав всю свою Силу, Люк прямо с порога огромного зала так ударил по дробилке, что та отлетела на добрый десяток метров и, ударившись о стену, разлетелась на мелкие части. Крок, который только что держал джаваса, швырнул в сторону обрывок его одежды и завертелся волчком, крича проклятья. Угбуз вытащил карабин. Люк, прихрамывая, устремился к ним и с расстояния десяти метров безжалостно выхватил оружие из рук гаморреанца и отбросил закружившийся пропеллером карабин в сторону. То же самое секунду спустя произошло с секирой другого штурмовика. Негодование Люка переросло в жгучую ненависть. Крок бросился на него, выставив вперед огромные ручищи, но Мастер поднял его, как мешок с камнями, и некоторое время, не сводя с него своих голубых глаз, держал на высоте двух метров над полом. Затем беспощадно швырнул на пол и обернулся к Угбузу. — Что это значит, коллега? — раздраженно потребовал объяснений гаморреанец. — Это же диверсант повстанцев, мешающий выполнению нашей миссии… Он указал на связку проводов и болтающиеся концы вырванных из компьютеров деталей, валявшихся неподалеку от разбитой дробилки. Ледяной взгляд Люка встретился с поросячьими глазками гаморреанца. Через секунду тот не выдержал и, отвернувшись, угрюмо поинтересовался: — Да что ты, черт возьми, о себе возомнил?! — Я ничего о себе не возомнил. Я тот, кем являюсь в действительности, — мягко ответил Люк и, склонившись к уху гаморреанца, чтобы другие не слышали, тихо добавил: — Майор Калрисен, специальная разведывательная служба, двадцать двадевяносто восемь-одиннадцать-В. Это был код машинного отделения «Сокола». Глаза Угбуза не обладали способностью расширяться, поэтому его реакция выразилась в вытягивании вперед покрытых шерстью ушек, что означало страх и почтение. Он бросил через плечо беглый взгляд на то место, куда клагг швырнул джаваса, и, хотя такого удара достаточно было, чтобы у бедняги не осталось ни одной целой кости, их загадочной жертвы на месте не оказалось. Джавасы обладали уникальной способностью переносить невероятные физические истязания и моментально ускользать, стоило им только оказаться вне поля пристального внимания. Люк взял за руку капитана штурмовиков. Гнев и напряжение схлынули. Он ощутил болезненную дрожь, на лице выступил ледяной пот. Люк попытался придать своему голосу мягкость, но ему плохо это удалось. — Вы поступили правильно, задержав нарушителя. Недурно сработано. Однако судьбы повстанцев решаю я. Этот джавас не нанес серьезного ущерба. Вы хорошо следите за безопасностью системы, и я уверен, что ваше имя окажется в списке рекомендованных к награждению, представленным в центральную систему информирования… Однако пленников я буду допрашивать сам. — Есть, сэр. На мгновение чисто гаморреанское выражение разочарования отразилось на клыкастой физиономии Угбуза, но капитан вооруженных сил Империи взял себя в руки и отдал честь. — Вы неплохо справляетесь с обязанностями, капитан, -еще раз подчеркнул Люк, используя Силу, чтобы Угбуз всеми внутренностями ощутил, как прекрасно это признание его достоинств старшим по званию. — Спасибо, сэр. Псевдоштурмовик снова отдал честь. Он нагнулся, чтобы поднять свой карабин и несколько раз искоса, через плечо, посмотрел на Люка, который уже хромал по направлению к двери, тяжело опираясь на свою палку с пучком световодов. — Прекрасно, Мастер Люк, — тихо произнес Трипио, когда тот, обессиленный, снова появился в дверях. — Я полагаю, что теперь вам действительно удалось найти способ удержать джавасов от дальнейшего разрушения аппаратуры на этой злосчастной посудине. Вряд ли им захочется портить собственные апартаменты. — Во всяком случае, зачинщиками разбоя они теперь не станут, — заметил Люк, приваливаясь к стене. Он чувствовал себя истощенным, словно его долго били, голова болела, несмотря на действие кэмера. Если бы вдруг возникла опасность замерзнуть насмерть, всей оставшейся у него Силы вряд ли хватило бы даже на то, чтобы подпалить сухой мох. — Взгляните, сэр. Кажется, я нашел схему корабля, -сказал дройд. Схема коммуникаций между двенадцатым и тринадцатым этажом была выгравирована на четырех кристаллоплексовых панелях, вмонтированных в стены бывшей рубки оператора. На ней обозначались шахты лифтов, коридоры; красные линии соответствовали проводам энергосистем, а синие отмечали цистерны с водой для душевых, охладительных агрегатов, и включая противопожарные установки. Ассиметричная форма корабля создавала серьезные трудности при запоминании расположения его отсеков. Снаружи, как показалось Люку, астероид напоминал скорее брусок, чем цилиндр; его верхняя палуба была более узкой, задавая форму кормы. По расположению труб охлаждения Люк заключил, что основные энергетические источники питания реактора, компьютерный центр и артиллерия находятся на корме. На его запрос через компьютер о полной схеме астероида последовало требование набрать нужный код, но на все вариации Люка со стандартными кодами Империи, известными ему от Крей, он получил один ответ: — Текущее состояние и действие всех отсеков соответствует расписанию и согласовано с Повелением. Повеление? Люк задумался. Основная программа. Центральный координирующий план. Система регулирования контролировала на корабле все — от температуры кофе в столовых до ориентирования орудий на цели, «напоминающие человеческие фигуры». Что значит «напоминающие человеческие»? Странная формулировка. Предполагалось, что выпрыгнув из гиперпространства, корабль достигнет Белзависа. Это означало, что целью рейда является уничтожение незащищенного города. Наверняка система эксплуатируется без помощи человеческого интеллекта. Поэтому здесь и не найти никого, кого можно было бы подчинить, завербовать, принудить его к чему-либо или просто допросить, взяв в плен. Все работает только в соответствии с Повелением. Люк вернулся к изучению находящихся в его распоряжении схем. — Они постарались свести к минимуму коммуникации, ведущие к топливным бакам и энергоблокам, значит, все основные хранилища находятся в одном или в крайнем случае в двух местах — по левому и правому борту. Поскольку лазарет по левому борту на десятом этаже граничит с блоком профилактических помещений, я готов поспорить, что огромные прямоугольные блоки, оставшиеся без названия на схеме десятого этажа и являются местом швартовки, — размышлял вслух Люк несколькими минутами позже, хромая по коридору с Трипио, тихонько полязгивавшим рядом. Предположение казалось логичным, но моторы системы приема кораблей, не смотря на все старания Люка упрямо молчали. — А собственно почему они должны работать? Свою задачу они выполнили, а о каком-либо ручном управлении не шло и речи, — заметил Люк. Дройды Г-40 стояли рядом, не подавая никаких признаков жизни. Одного, будучи не в состоянии унести целиком, уже наполовину разобрали джавасы. Вокруг Люк не увидел ничего похожего на серебряные пузыри грузотранспортеров. Осторожно манипулируя контрольным устройством подъема лифта и центральным энергетическим центром, Люку удалось с помощью кабеля, отнятого у негодующего MSE, остановить кабину лифта между девятым и десятым этажами и слегка приоткрыть дверь. Пока взволнованный Трипио предсказывал гибель в ангаре десятого этажа, Люк закрепил стометровый кабель из аварийного шкафа вокруг одной из опор площадки приземления и с трудом начал медленно спускаться вниз по шахте лифта и далее, в ангар девятого этажа. Лампы там не работали и обширная площадь безмолвной пещеры освещалась лишь блеклым светом звезд, проникающим сквозь магнетическое поле, обеспечивающее атмосферное давление. Огромные ворота окаймляли нечто, напоминающее гранит, защищающее поверхность астероида. В кромку был вмонтирован «глаз», в который Люк увидел бескрайние темные просторы. Во время выхода в гиперпространство он позволял наблюдать за группой астероидов, движущихся параллельно кораблю, — они должны были обеспечивать систему персоналом и охраной. Люк подумал, что некоторые из них до сих пор бесцельно крутятся где-нибудь, напоминая флюоресцирующие обломки рассыпавшегося скелета. В целом площадка вполне соответствовала размерам среднего по величине корабля. С потолка, от блока питания, свисал кабель. Специально установленные знаки в центре площадки указывали наиболее удобное место расположения корабля, носом к выходу в звездное пространство, за магнетический щит. Но никакого корабля не было. Вместо него у стены стоял обнаженный, изрядно потрепанный самолет с крыльями в форме наконечника стрелы. В пустом ангаре раздавалось гулкое эхо от ударов посоха Люка. Тени на потолке беспокойно задергались, когда он поднял световоды, чтобы получше рассмотреть кабину над головой. Она была рассчитана на двоих. Со своего места Люк не мог определить точно, но ему показалось, что оттуда можно поддерживать связь с двумя станциями, причем одновременно.* * *
— Я, кажется, начинаю понимать, что тут происходит, — начал Люк, поудобнее устраиваясь в кресле столовой и принимая из рук Трипио свою тарелку. Жаркое под соусом и сухие бисквиты возможно давно уже утратили питательные качества, хотя внешне вполне походили на стандартные имитации. Несмотря на перигин, нога у Люка, казалось, вполне созрела, чтобы отвалиться, — справедливости ради следует заметить, что это ему уже отнюдь не казалось плохой идеей. Люк ужасно устал, все тело болело, но дела начали понемногу продвигаться и это придавало сил. — Ну так что и когда здесь случилось? — спросил Трипио. — Все произошло тридцать лет назад. Как говорил нам Трив, «Глаз Палпатина» — план Белзависа — держался в строгом секрете, в планы не посвящались даже Рыцари Джедаи. Вот почему здесь все подчинено автоматике. Ничто не должно нарушать секретность объекта. Но что-то все-таки просочилось, ктото уже в курсе дел… Шум за дверью заставил его повернуть голову. Четыре или пять трехногов вошли в столовую. Их шкурки красиво переливались розовыми и бирюзовыми оттенками, пушистый желтый мех покрывал ноги и щупальца. Люк встал и, превозмогая боль, захромал к крану рядом с раздатчиком еды. Метровая куча использованных тарелок лежала у стены. Он выбрал наиболее глубокую посудину, наполнил водой и отдал трехногам, зная по опыту, что его не поймут, если он просто поставит ее на стол. Трипио послушно помог ему поднести гостям пару тарелок овсяной каши, которую существа приняли с восторгом и, издавая странные звуки, засунули в кушанье свои длинные носики. — Кто-то проник в их тайну, наткнувшись на Туманность Лунный Цветок, — продолжал Люк. — Автозащита здорово повредила их истребитель. Удивительно, как он не разлетелся на куски, да еще и умудрился сесть. Давно уже не видел ничего подобного. Похоже, им управляли люди. Им удалось даже обезвредить спусковой механизм «Глаза». Они уничтожили устройство, принимающее радиосигналы обнаруженных ими станций, и таким образом ничто уже не могло командовать начало операции. Затем они захватили стоящий в ангаре корабль и бежали. — Остается надеяться, что они заодно уничтожили и систему автозащиты, — заметил Трипио. — Вряд ли у них это получилось, — отозвался Люк. Что-то невнятно бормоча себе под нос, трехноги удалились. Люк и Трипио вернулись к своему столику. — Согласно показаниям счетчиков энергии в ангаре, посадочная площадка располагалась непосредственно над помещением для пилотов, летчиков на короткие дистанции из отдела наземной поддержки и сопротивления — TIE. График потребления энергии в блоке полностью соответствует этому предположению. Если в операцию входила высадка десанта, что обязательно должно было учитываться, также, как и доставка нового персонала, то где-то должны располагаться необходимые транспортные средства — скорее всего на верхней палубе. Но поскольку использовать малые космические лайнеры в глубоком космосе нецелесообразно, пришельцы захватили большой корабль. — Похоже, что так, — согласился Трипио. Он на минуту замолчал, подхватил палку Люка и протянул ему руку, чтобы помочь сесть в кресло. — Но если радиостанция уничтожена, что спустя тридцать лет опять привело системы в действие? Вдруг из коридора донеслась какая-то немыслимая какофония. Люк вскочил и, оставив позади Трипио, заковылял к двери. Сквозь крики, ворчание и мычание отчетливо слышались тяжелые шаги. Все предвещало появление представителя колена клаггов. Люк сразу узнал его. Клагги всегда носили шлемы и оружие военно-морского подразделения. В отличие от штурмовиков, их шлемы по форме напоминали ведра, а нагрудные защитные пластины были не белого, а серого цвета. Их обиталище, очевидно, находилось неподалеку от арсенала, рядом с гекфедами. Люк не смог как следует рассмотреть клагга, в ужасе промчавшегося мимо него. За ним с воем неслись полтора десятка гекфедов, размахивая секирами и электропиками, потрясая карабинами и огнеметами. Пули рикошетили от стен коридора, напоминая раскаленных до красна механических пчел. — Пошли! — скомандовал Люк. — Простите, не понял? — Он попытается вернуться назад, в свое жилище! Люк пересек обеденный зал по направлению к другой двери, зная, что коридор, по которому гекфеды преследуют свою жертву, ведет в тупик, и клаггу предстоит вернуться назад. Секунду спустя Люк действительно услышал громыхание приближающихся шагов и гнусавое сопение задыхающегося от бега клагга. Гаморреанцы вообще не умели как следует бегать. Даже охромев, опираясь на палку, Люк легко мог опередить любого из них. Он не слишком опасался столкновения. Как Люк и предполагал, клагг пытался найти ход, ведущий к кормовой части. — Кажется, им удалось найти какой-то проход над помещениями для экипажа, — бросил он Трипио, пока они пересекали оружейные склады, огибая разграбленные стеллажи с перевернутыми ящиками и пакетами с униформой, ботинками и ремнями и перешагивая через разбросанные на полу запчасти огнеметов. — Послушай. Он идет назад. Ему необходимо подняться этажом выше. Люк замер, осторожно выглядывая из-за угла. Гаморреанец стоял в открытой кабине лифта, разъяренно тыча пальцем в кнопки, очевидно пытаясь отыскать четырнадцатый этаж или выше, но у него ничего не получалось. Минуту спустя псевдоштурмовик, озираясь, вышел из кабины. Он пошевелил покрытыми шерстью ушами и замер, прислушиваясь. Его тяжелое дыхание гулко отдавалось в окружающей тишине. Люку вспомнилось выражение: «Потный, как гаморреанец» — теперь он понял его смысл. Все тело существа, покрытое испарениями, переливалось. Даже со своего места Люк чувствовал его запах. Громыхая, гаморреанец двинулся дальше. — Кажется, ему конец, Мастер Люк? — проскрипел Трипио почти в инфразвуке. — Похоже, что да. Гекфеды наверное уже перекрыли дорогу, по которой он спустился. Снова послышались крики и топот приближающейся толпы. Клагг прибавил скорость, неуклюжей рысцой двинувшись по коридору, то появляясь в холодном свете панелей, то исчезая в темноте в местах, где джавасы уже успели потрудиться и разорвать проводку. Вдруг клагг насторожился и обернулся. Люк поразился его чувствительности, позволяющей уловить даже легкое постукивание палки и поскрипывание соединительных тканей Трипио. Гаморреанец остановился перед черной, дважды опечатанной дверью с красной лампочкой наверху. Он изо всех сил ударил по кнопкам кодового замка, но, не достигнув желаемого результата, вытащил карабин и разнес на часть весь механизм. Дверь задрожала, и механический голос объявил: — Доступ в верхнее отделение запрещен. Средства защиты находятся в боевой готовности. Гаморреанец оторвал пластину, прикрывающую механизм открытия двери, и что есть мочи нажал на внутреннее колесо. Позади, из глубины коридора, вновь донесся ропот. Люк понял, что гекфеды уже услышали предупреждение. — Доступ в верхнее отделение запрещен. Средства защиты приведены в действие, — сообщил механический голос. Красная лампочка замигала. Дверь распахнулась, открыв проход. Черные металлические ступени, серые стены; опаловый свет, излучаемый квадратными пластинами сигнализации, на первый взгляд беспорядочно расположенными на стенах, производили странное и страшное впечатление своей зловещей продуманностью. — Полная боевая готовность! Полная боевая… — Вот он! Бунтовщик! Вонючая свинья! — раздались из-за угла, а двадцати метрах от двери крики Угбуза и его команды, в то время как клагг метнулся внутрь тоннеля. Следя за ходом событий, Люк постарался, игнорируя ужас происходящего, сосредоточиться и вспомнил, как действуют традиционные Имперские меры безопасности. Система позволяла жертве проникнуть достаточно глубоко, чтобы полностью исключить возможность вырваться наружу. Гаморреанец пробежал пять или десять ступеней вверх, прежде чем свет, исходящий от стен, подобно тонким щупальцам стал осторожно рассекать его тело, играя с ним, как фантастический паук, мучающий свою жертву. Гаморреанец вскрикнул и упал на спину, корчась в судорогах на металлических ступенях. Его преследователи в шоке замерли у двери. Затем они дружно захохотали. Угбуз приостановил их веселье, обратив внимание на тысячи дырочек, просверленных световыми лучами в истекающем кровью блестящем от пота теле. Все столпились вокруг и, похлопывая друг друга по плечам, загикали, выражая искреннее удивление. Люк, почувствовав головокружение, отошел от угла и вернулся к Трипио. Клагг в последний раз попытался безнадежно встать на ноги и подняться по скользким от собственной крови ступеням, смертельно обжигаясь с каждым новым шагом. Гаморреанцы были мужественной расой, и клагг явно предпочитал явную смерть в тоннеле тому, на что могли оказаться способны гекфеды. Люк, совершенно разбитый, поплелся назад в столовую. За его спиной долго еще слышался смех гекфедов. Люк запрашивал компьютер: «Вооружение военного десанта (стандартное) — поиск». «Цель запроса?» — Инвентарный контроль. «Весь инвентарь соответствует Повелению». — Мастер Люк! — окликнул Трипио. «Схема водоснабжения?» — отстучал Люк. «Цель запроса?» — Мастер Люк! Не слишком ли вы увлеклись? — опять окликнул Трипио, но тот только головой мотнул. «Аварийные службы». "Все аварийные службы действуют согласно целям и расписанию основного Повеления. — Этот компьютер начинает действовать мне на нервы. — Чем дольше вы, Мастер Люк, остаетесь рядом с местом обитания гекфедов, тем большая опасность оказаться на пути ответного рейда клаггов. Не забывайте, в этом секторе нет ни тальцев, ни трехногов. Люк поднял голову. Он сидел в кабинете начальника отдела снабжения, у входа в кладовые и мастерские. Через плечо Трипио он мог видеть длинный коридор, ведущий к столовой левого борта. Педантичный дройд нервничал, стоя на пороге. Трипио все время нетерпеливо выглядывал наружу, подобно биржевому маклеру, пытающемуся срочно поймать машину после встречи в обеденный перерыв. «Если бы внутри него не был бы вмонтирован хронометр, он, наверное, каждые десять секунд смотрел бы на часы», -подумал Люк. — Они захватили Крей, — сказал он. Истязания джаваса напоминали жестокие игры детей, мучающих и калечащих беззащитных зверушек, и были ничем по сравнению с тем, на что способны клагги, а ведь Крей считалась их врагом. После смерти своего товарища в «опаловом» туннеле они наверняка стали еще более агрессивны. Усталый Люк снова стучал по клавишам. «Система защиты». «Цель запроса?» «Система видения?» «Цель запроса?» «Система перестройки?» «Цель…» — Цель данного запроса — заставить тебя заговорить, чертова железка! Должна же ты знать еще что-нибудь! — пробормотал Люк сквозь зубы. Его голова опять раскалывалась и в целом он чувствовал себя так, словно только что посчитал ступеньки с первого по десятый этаж посредством собственного хребта. Несмотря на приложенный к ноге перигин, у него усиливалось подозрение, что Силы не хватит, чтобы справиться с инфекцией в ране — она горела огнем, заставляя Люка судорожно стискивать зубы. — Я готов перепробовать все кода Империи, применить все уловки, которым меня научили Крей, Хэн и Гент. — Жаль, что с нами нет Арту, сэр, — неуверенно полязгивая, пробормотал Трипио. — Он гораздо лучше меня общается с подобными суперкомпьютерами. Почему, когда с нами был капитан Антилес, мы… Фу! Брысь отсюда, противный грязнуля! Люк, не поворачиваясь, понял, что ругань относится к джавасу. Любой, кто единожды имел с ними дело, без труда догадывался об их появлении в маленьком помещении. — Не стоит так нервничать, Трипио. После сцены смерти клагга джавасы стали вызывать у Люка даже некоторую симпатию. Повернувшись вместе с креслом, он удивленно сдвинул брови. Обычно джавасы избегали контактов с другими расами, тем более на этом корабле, а тут… — Что ты хочешь, малыш? Перед ним стоял спасенный утром джавас. Трудно сказать, как Люку удалось узнать его — все они носили одинаковые поношенные коричневые костюмы, грязные перчатки, лица прятали в складках капюшонов. Отличить одного джаваса от другого было практически невозможно. Тем не менее Люк не сомневался в своей догадке. — Мастер… Разобрать его писк на странном сленге было почти невозможно. Джавас протянул свою маленькую грязную ручку и дотронулся до Огненного Меча, висящего на поясе у Люка. Тот осторожно прикрыл оружие рукой: — Посторонись-ка, приятель, — но опасение оказалось напрасным. Джавас молча отступил назад и стал рыться в складках своих одежд. — Это тебе, — сказал он, вытащив оттуда еще один Огненный Меч.Глава 8
Ходить по барам вокруг космодрома входило в программу сбора информации. Лее сразу пришлась по душе такая деятельность, чем-то напоминавшая устраиваемые ею дипломатические приемы. От нее требовалось предельное внимание к собеседнику, а не только выяснение ответов на интересующие вопросы, мягкая доброжелательность в сочетании с неподдельным интересом к жизни других людей, умение понять чужие трудности, окунуться в рутину их существования, тонкая лесть и уступчивость, даже искусственная, если это необходимо, готовность забыть ради другого обо всех своих послеобеденных делах. Ей нравилосьнаблюдать за Хэном. Облокотившись на стойку бара, в наряде, придуманном им специально на этот случай, весьма далекий от дипломатических встреч, она с удовольствием потягивала коктейль с плавающими в нем бумажными космическими корабликами, прислушиваясь к его болтовне о тривиальных проблемах бизнеса с оказавшимися рядом барменами и следя за трансляцией спортивных соревнований на висящих в каждом углу черных экранах, явно утративших способность передавать объемное изображение. За восемь лет жизни с Хэном Соло она прошла великолепную школу, изучив правила и стратегию молниеносных стычек, привыкла к ужасной музыке и научилась непринужденно болтать о любых пустяках с упаковщиками, кочегарами, суетливыми торговцами, вечно куда-то спешащими дельцами и мотающимися без дела лодырями. Даже в центральных мирах люди не могли определить, что представляет из себя Лея и Хэн, если им не сообщали заранее. Представители разных рас, заселяющие девяносто процентов галактики, выглядели приблизительно одинаково и большинство даже не знало, как выглядит сенатор их собственной планеты. Лея понимала, что это особая тема для размышлений, так как предполагалось, что центральное управление планет возглавляют потомки Древнего Рода. Не было никого, кто не знал, например, тот же Альтераан. И торговцы бакалейной лавки и механики космических аппаратов приучились изо дня в день наблюдать за жизнью Дома Органы, даже просто рассматривая этикетки на упаковках. Они следили за тем, как разводятся и выходят замуж их правители, как они ссорятся из-за прав владения поместьями и в какие частные академии отдают воспитывать своих детей. Люди привыкли с интересом наблюдать за несколькими выпадающими из правил привязанностями кузена Найла, пережевывать давно отшумевший скандал по поводу несостоявшейся помолвки тетушки Тиа с… Как же его звали?.. Из династии Вандрон. Ее прежний поклонник Изольдер рассказывал подробную историю о бракосочетании королевских особ в Хейпсе, чья правительственная верхушка состояла исключительно из представителей рода с вековыми традициями… Здесь же они с Хэном представляли из себя лишь долговязого мужчину со шрамом на подбородке и с повадками контрабандиста, постоянно озирающегося на входную дверь, и женщину с огненными волосам, в одежде, увидев которую, тетушка Руж вероятнее всего просто заперла бы принцессу в ее комнате. Со все возрастающим почтением Лея внимала диалогу Хэна с полной идей представительницей дурозиан, уже битых полчаса обсуждающим пути — один из наиболее на ее взгляд скучных видов спорта, прежде чем перейти к разговору о местных событиях. Прислушиваясь, Лея пыталась понять, как Хэн умудряется всегда направить разговор в нужное русло. В награду за терпение своих слушателей дурозианша, представившаяся Осой Ним, вспомнила Драба Маккама и его исчезновение шесть лет назад. — Вы уверены, что он просто хотел смыться, чтобы избежать грозящих неприятностей? — спросил Хэн, но пожилая собеседница покачала головой. — Нет, хуже. Как он мог сбежать без своего корабля? Арест на все его имущество продолжался десять месяцев, и все окружные бродяги готовы были разорваться на части, чтобы подкупить начальника порта. В конце концов все его заведения оказались проданы и перешли в руки Родьенсов в качестве платы за разрешение на вылет. Она причмокнула, обнажив несколько рядов своих коричневых маленьких и острых зубов. — Вначале все шло гладко. Отчалив вместе со своим загадочным шелком, они попытались избежать таможенных барьеров, направляясь прямо к центральными Мирам, но первая же стычка с таможенниками закончилась трагически. В результате потеряли и корабль и, что уж там говорить, весь шелк. Она снова с сожалением покачала головой. «Дымчатый Янтарь», подобно другим барам на этой улице, представлял из себя три белых стенки, перекрытых единой плоской крышей. Все сооружение покоилось на неуклюжих балках, возвышающихся на вершине скалы над разрушенным фундаментом, оставшемся от более древней постройки. Фабрики Саллуста выпускали миллионы таких разборных домиков, которые, конечно, не шли ни в какое сравнение с коммерческими сериями от Элрода на границе Вселенной и не позволяли создавать никаких архитектурных комплексов, состоящих хотя бы из трех кубов в высоту и трех в длину, не говоря уже о попытках построить административный центр. Далее, в этой части города, расположенной неподалеку от пещеры, которую служащие порта превратили в своеобразный тамбур перед входом в туннель, ведущий к главному хранилищу силоса, большинство построек были более или менее аккуратно прикреплены к тяжелым старинным стенам и похожим на замочные скважины аркам, сквозь которые виднелся поднимающийся от горячих источников пар, блуждающий среди обломков колоннад. Лея заметила, что большинство жилых зданий, включая дом, где поселились они с Хэном, выглядели примерно одинаково. Сверху их украшали гирлянды причудливо сплетающихся местных растений, напоминающие сотканные из виноградной лозы сказочные шпалеры. Подобные пейзажи изображались на рекламных упаковках контейнеров. Но не любовь к экзотике привела их в «Дымчатый Янтарь». — И никто даже не попытался узнать, что произошло с Драбом потом? — Лея кивнула бармену, чтобы тот снова наполнил бокал Осы Ним. — Бззз, — взвизгнула дурозианша, взмахнув руками, как будто пытаясь прогнать назойливых мух. — Миллион вещей может случиться с человеком в такой игре, дорогуша. Особенно в тихом омуте вроде этого. Прошло около шести месяцев, прежде чем его друзья задумались — а не специально ли он исчез, и существовал ли в действительности корабль? — Неужели его друзьям потребовалось шесть месяцев, чтобы спохватиться? — удивился Хэн. Оса Ним, хихикнув, посмотрела на него переливающимися оранжевыми глазами. — Скажите, а вы могли бы спустя шесть месяцев определить, куда делся ваш друг? Члены команда и товарищи Драба что-то говорили о пещере под руинами на вершине города и даже пытались найти ее, но вот беда-то какая — там вообще нет никаких пещер! Люди несколько лет пытались найти это ущелье, но постоянно натыкались на сплошной монолит. Туннели контрабандистов? Да, конечно, вокруг этого проклятого города полно контрабандистских туннелей, но чтобы пещера? Сплошная монолитная скала — вот все, что нашли компаньоны Драба, так же, как все их предшественники. — Ну куда смотрели-то эти предшественники? — не унимался Хэн, забрав у бармена бутылку и собственноручно наполняя вновь опустевший бокал расказчицы. Он старался говорить тихо, не заглушая дребезжания голографического телевизора, транслирующего финальное состязание между Лафрой и Гафусом. Дурозианша от души рассмеялась. — О, похоже, он был вашим другом, приятель? Вы тоскуете о нем, как о родном брате! Дурозиане вообще редко смеялись. Смех не очень вязался с ужасными чертами их лиц, зубами, дурным запахом изо рта и горящими глазами. Теперь Лея поняла, почему их смех у большинства рас вызывал только раздражение. — Эй, Болтунишка! — обратилась она к человеку в грязном плаще, испачканным чем-то красным, с немытыми руками с узловатыми пальцами. — Здесь истосковавшийся браток старика Драба пытается отыскать косточки своего родственника. Что ты думаешь о тайном ущелье под фундаментом Дома Плетта? Не знаешь там никакого туннельчика с бриллиантами? Болтунишка оказался еще более дряхлым и сморщенным, чем Оса Ним, хотя, присмотревшись повнимательнее, Лея поняла, что он всего лишь чуть-чуть старше Хэна. Хэн замахал руками, давая понять, что его собеседница шутит. Подошедший Болтунишка подмигнул ему в ответ. Хэн заметил, что один глаз у него искусственный. Желтая радужная оболочка указывала на дешевую имитацию саллустского производства. — Если в ущелье лежат бриллианты, то почему Брэн Кэмпл так и не разбогател? А? Почему он тогда ради каких-то смешных процентов заигрывает с контрабандистами, торгующими кофе, и продолжает играть в карты в «Соблазнах джунглей»? — А что, городом теперь управляет Брэн Кэмпл? Я думал, что Нубблик Слайт, — высоко подняв брови, с искренним удивлением спросил Хэн. — В какой дыре, радость моя, вы просидели последние восемь лет? — рассмеялась дурозианша, а Болтунишка, взяв из рук Хэна бутылку, наполнил свой бокал, вежливо предложив Лее выпить вместе с ним. Несколько задетая, Лея с трудом сдержалась, чтобы не заметить вслух, что людям, десятилетиями живущим у подножия кратера вулкана, ничего иного не остается, как перемывать косточки тем, кто скрывается в дырах. — Уже восемь лет, как Слайт смотал отсюда удочки. С тех пор все пошло вкривь и вкось, — пояснила дурозианша. — Да, все развалилось, — подтвердил Болтунишка, скромно потягивая из бутылки Хэна. — Жми ракетой, пацан! — бешено крикнул он, уставившись в экран, на котором показывали забег двадцати пяти конькобежцев с планеты Лафра. — И вы называете это стартом? Да за миллион кредиток я бы тоже побежал с вами и, черт вас всех побери, вы бы у меня забыли, куда бежали, тупые выродки грязного дьявола! — А вы уверены, что Слайт действительно смотал удочки? -облокотившись о стойку бара, с наивным удивлением спросила Лея. Дурозианша улыбнулась и ее палец воткнулся в щеку, словно стебель спорыша, вонзившийся в сухое тело мумии. — А ты быстро врубаешься, ангелочек. Слайт был отличный старый жук. Когда он начинал чем-либо интересоваться, остальным тут уже делать было нечего. Он никогда не пришел бы сюда, напившись как Муббин Вифид, рассказывать, как ему удалось проникнуть в тайну Дома Плетта, или, как старый Драб со своим калькулятором. О, я не сомневаюсь, под этими руинами скрывается нечто такое, что вовсе не нуждается, чтобы люди им интересовались… Возможно, этого вполне достаточно, чтобы удовлетворить такую темную лошадку, как Муббин или Драб, или, как его там, этого вуки, работавшего механиком Галактики… вполне достаточно, чтобы погрузиться на уходящий в дальний рейс корабль. Она покрутила головой, быстро расправилась со вторым бокалом и, выхватив бутылку у Болтунишки, с нескрываемым сожалением встряхнула ее, пересчитывая оставшиеся там капли. — В общем, что бы там ни было, оно не стоит того, чтобы о нем печалиться. Я так думаю. Возможно, Драб просто свалился с каких-нибудь ремонтных стропил и его съел креч. — Креч? — нервно переспросила Лея. Оранжевые глаза радостно вспыхнули. — Как долго вы уже тут находитесь, Чудные Глазки? Еще увидите этих кречей, хотя они и ужасно шустрые. А что касается Драба, то какое ему могло быть дело до этой дыры, если там все равно нет никаких денег? Все крупные корпорации распроданы. Лея дала знак бармену. Дурозианша блаженно улыбнулась, увидев на лексопластиковой стойке бара свою материализовавшуюся мечту — полную бутылку. — Вот спасибо, дорогая… Кивнув в сторону Хэна, она наклонилась вперед и заговорщицки шепнула: — Этот парень не стоит твоих прекрасных глаз, детка. — Я знаю, — прошептала в ответ Лея, и Осо Ним удовлетворенно прищелкнула языком. Затем, опрокинув пару бокалов, она снова насупилась. — Да, сколько чудных вещей пошло прахом. Жаль, каких-то восемь-десять лет назад этот город жил настоящей жизнью. Тайком приходило по двенадцатьчетырнадцать кораблей в неделю, товар шел без проблем. Это место и днем и ночью было забито до отказа. Слайт хорошо умел вести дела. С тех пор как его не стало, все досталось черт знает кому. Когда потом Лея обдумывала встречу, многое услышанное о «Дымчатом Янтаре» показалось ей странным. Из туманных разглагольствований Осы Ним (Хэн заказал еще одну голубую бутылку и Болтунишка тоже изрядно наклюкался в течение второго тайма переговоров) она заключила, что когда Нубблик Слайт оставил игру, наступил закат контрабандизма, и Муббин Вифид, друг Драба Маккама, исчез. Все это произошло… год спустя после смерти Палпатина и развала Империи. Еще через год Драб Маккам вернулся в Белзавис и тоже исчез. Служанка тетушки Руж любила повторять, что от хранения в буфете мыло никогда не станет съедобным. Совпадение событий по времени могло оказаться случайным. Но… Так как каждый пригодный для земледелия участок почвы под вулканическим ущельем приносил урожай, большинство городских построек представляли из себя крошечные домики, ютившиеся на старых фундаментах, служивших тесными кладовыми. Ни о каких подсобных помещениях вне дома в санитарных целях, не могло быть и речи. На старого фасона двери, вращающейся на петлях, висел символ вселенной. За ней начиналась неприглядного вида лестница, ведущая в непроницаемую черноту подвального туннеля. Вход слабо освещался тусклыми панелями. Хотя большинство горячих источников отводились за пределы города, под землей оказалось жарче, чем на поверхность, повсюду чувствовался какой-то мягкий кислый запах. Прочные черно-красные камни стен были покрыты лоскутами плесени с грибковыми плодами, при виде которых Лея порадовалась, что, просмотрев в кафе скудное меню, она не заказала салат. В дальнем углу узкого прохода что-то шевельнулось, и она нервно перевела в режим боевой готовности свой маленький Огненный Меч, висящий на поясе. Лея впервой встретилась с кречем. В длину он был в полтора раза длиннее ее руки, в толщину составлял около трех пальцев. По цвету напоминал лишайник. Довольно крупные челюсти с двумя рядами конусообразных зубов уже с пяти метров производили страшное впечатление. Колючий хвост напоминал грабли. Креч ринулся вперед движением, напоминающим нечто среднее между прыжком и броском. Лея, знавшая, чем может обернуться стрельба в маленьком закрытом пространстве, схватила один из камней, удерживавших двери и швырнула в тварь. Камень вскользь задел изогнутую спину животного и полетел в сторону, заставив креча скорчиться в судорогах, после чего он молниеносно исчез между проложенными вдоль стен трубами. Лея с трудом заставила себя положить на место новый камень. Наклонившись, она заметила оставшееся после креча коричневое пятно и почувствовала исходящий от него удушающе-сладкий запах гниющих фруктов. Она посветила фонарем и внимательно осмотрела пустое пространство в конце коридора, затем поспешила обратно, к лестнице, ведущей в бар. — Кречи съедят нас… Лея подумала, что если это действительно был креч, то она зря не предусмотрела встречу с ним в пещере, где дети Джедаев однажды осмелились сунуть нос в Шахту Плетта… упоминание о тварях подтвердилось, возможно, удастся найти и саму пещеру. — От хранения мыла в буфете, оно не станет съедобным, -задумчиво согласился Хэн, бредущий сквозь подвижный мерцающий туман по дороге к дому, предоставленному им Джеваксом. Однако, ведь не случайное совпадение, что хранят его неподалеку от мойки. Лея кивнула, такое заключение показалось ей логичным, и она улыбнулась в ответ. — А что ты вообще знаешь о мытье тарелок… ангелочек? — За три четверти жизни в скитаниях по галактике, Ваше Высочество, вам бы наверняка тоже пришлось и посудомойщиков заставить поработать, и самой потрудиться, — ответил Хэн, засунув руки за пояс. Лея знала, что все его внимание сейчас поглощено изучением окружающей обстановки. Бесконечные туманы Плавала постоянно держали всех в напряжении. Густой пар поднимался из долины, где били пузырящиеся горячие источники, обволакивая непроницаемой завесой все и вся. На расстоянии двух метров нельзя было ничего рассмотреть. Даже на верхних улицах, проходящих над аркадами, пейзаж напоминал картину с постоянно меняющимися фрагментами и сценами. Фруктовые деревья украшали цветы орхидей, над которыми изгибалась лоза со зреющими на ней сладкими ягодами. Тысячи крошечных мостиков образовывали причудливую паутину над легкой дымкой, поднимавшейся над прудами и каналами, исчезая среди папоротников, кишащих лягушками и саламандрами. Желтые, зеленые и цвета морской волны птицы дремали на ветвях шаламана, арора и других деревьев. Насекомые охотились в траве. Автоматические регуляторы, установленные у самых ценных деревьев, зловеще поблескивали среди тумана своими зелеными и янтарными глазками-фонариками. В подвижном воздухе то здесь, то там неожиданно возникали стены из блоков застывшей лавы, увенчанные как правило скользкими пластиковыми крышами стандартных построек. Пандусы от улиц к дверям домов украшали аллеи, уставленные вдоль пластиковых настилов вазами из импортного красного пластика или местной терракоты с бурно растущими берриесом, слошансом и липанасом. Прекрасно… Но Лея слишком хорошо понимала, что может означать видимость в пределах двух метров. — Ты думаешь о тоннелях контрабандистов? — Раньше, когда я был в деле, я никогда не занимался этим здесь — слишком близко от Сектора Сенекса, но я знаю, что тут есть не меньше дюжины выходов из ледника. Судя по количеству людей в баре, по прежнему занимающихся этим делом, я не удивлюсь, если узнаю, что не менее одногодвух каналов еще функционируют. В настоящий момент, если верить Ландо, тарифы в развалившейся Империи остались те же, а экспортный налог, если и изменился… то в сторону повышения, в любом случае. А это значит, что десять лет назад кое-что здесь прекратило свое существование. — Как раз через год после Битвы Эндора. — Да, когда просматриваешь даты городской хроники, многое поневоле впечатляет. Теперь у старика Джекобса много времени, чтобы как следует сопоставить факты, это может многое прояснить, — кивнул Хэн. Лея остановилась на верхней площадке деревянного настила у входной двери их дома, возвышающегося над разбитым каменным фундаментом. — Знаешь, Хэн, что меня больше всего в тебе привлекает? Твоя по-детски невинная душа. Хэн взял ее за руку. Она попыталась высвободиться, чтобы открыть дверь, но он обнял ее за плечи и прижал к себе. Они смотрели друг на друга смеющимися глазами. Его тело согревало ее. — Хочешь еще раз убедиться в моей невинности? — Я в ней и так не сомневаюсь, Хэн, — сказала она, прикоснувшись к шраму на его подбородке, и их губы встретились, и мир потонул в окружившем их туманном облаке. Топот чьих-то ног по настилу заставил их разомкнуть объятия. Прислушиваясь к жужжанию, доносившемуся из тумана, они отступили на шаг друг от друга. Постепенно из перламутрового мерцания перед ними стала вырисовываться крупная фигура Чубакки, за которой секундой позже появился Арту. Переливающиеся туманные краски угасли в лучах заходящего солнца, пронизывающих небосвод; но между серыми деревьями фруктового сада, простирающегося вниз по холму от задней стены дома, было еще светло. — Нашел что-нибудь? — спросила Лея, входя в дом. Чубакка, поежившись, красноречиво зевнул. По странным запахам, исходившим от его меха, было понятно, что он провел свое собственное расследование, но похоже, так ничего и не обнаружил. Впрочем, здесь ничего и не происходило. Один из перевалочных пунктов контрабандистов по-прежнему периодически функционировал в ледниках, куда все реже и реже заглядывали пилоты. Их не очень-то привлекало бегать по Коридору. Пара кораблей закупали винный шелк по дешевке, в основном второсортный. Несколько дельцов занялись ярроком и риллом, а также производством всевозможных красиво нарезанных сладостей, которые пользовались спросом у пожилых чудаков из лачуг и пристроек со скошенными крышами, ютившихся за космодромом. Брэн Кэмпл, очевидно, продавал их на льготной основе. Все жаловались на жизнь, которая стала не такой, как в старые добрые времена. Конечно, если не бояться обжечь руки и сбывать бедовый товар, можно заработать больше. — Если не возражаешь, я заберу Арту посмотреть Муни-Центр. Войдя в дом, Лея сразу переоделась в свою зелено-фиолетовую блузку с поясом, которая нравилась ей гораздо больше, чем то, что приходилось надевать, отправляясь в бары. Теперь все чаще ее желание хорошо одеваться воплощалось в нижнем белье, а не в выходном костюме. Домашняя обувь тоже устраивала ее больше, чем прогулочная. — Ну, что, Арту, нашел что-нибудь интересное в источниках общественной информации? Дройд послушно подкатился к небольшому монитору в углу и выдвинул блок клавиатуры на принтере. Тот затрещал. Хэн, желая посмотреть, подошел ближе и стал считывать информацию. — Экспортные цены по семи основным упаковочным фирмам… бормотал он, угрюмо кивая, — мммм… о, теперь мы решили проблему безработицы… Потребление кораблями горючего за последнюю неделю… Лучше и лучше! Вот, пошли больные темы! Многофункциональная настройка механических сборщиков плодов не дорожает уже десять лет. Лея, я не могу этого видеть… Лея слегка постучала по корпусу робота костяшками пальцев. — Не надоедай, Арту. Ты, как всегда, достойно поработал. Умница. Дройд испустил пронзительный писк. За окном, вытянувшимся вдоль всей спальни, за узкой каменной террасой наступала ночь. Огоньки, освещавшие фруктовый сад возле дома, время от времени высвечивали клубы пара. Этот дом, один из немногих в Плавале, был выстроен в основном из настоящих камней. Только кухня и часть жилых комнат собирались из фабричных блоков, несколько модернизированных за последние десять лет. Старинные, в форме замочных скважин окна заменили новейшими, кристаллоплексовыми, со скользящими металлическими ставнями, защищающими от света аркад. Эти апартаменты соответствовали моде и выглядели куда лучше, чем «Дымчатый Янтарь». Смешно так изощряться на планете, где температура поверхности приближается к пятидесяти градусам. Подобно большинству домов старого города, этот выстроили над выходом небольшого горячего источника, и, хотя его течение отвели в сторону, вокруг фруктового сада, из-под фундамента иногда вырывались неровные клубы пара. С досадой Лея вспомнила, что под ним, возможно, скрываются кречи. — Как тебе здесь? — спросила она, остановившись на пути к двери. — Я должен идти по приглашению Мары Джейд. Может она знает, где загружаются контрабандисты или что-нибудь о том, почему ушел Нубблик Слайт. Он театральным жестом пересчитал содержимое своего кошелька. — Ты специально прихватил в баре визитку «танцующих девочек»? — Просто для того, чтобы подмести конфетти, когда они кончат. Они снова поцеловались, и Лея побрела вниз, спускаясь по улице. Арту покатился следом. Мрак сгущался, становясь непроницаемым. Мотыльки с серебристыми крыльями, как обезумевшие, кружили вокруг фонарей. Питтины и мукласы вышли охотиться на лягушек под мостами. Все вокруг дышало сладкими ароматами трав и зреющих плодов. Конечно, в основном это были плоды фруктовых деревьев, урожаи которых просчитывались заранее. Они-то и приносили жителям этого мира доходы, делающие их конкурентоспособными на галактическом рынке. Между деревьями мелькали светящиеся в темноте насекомые, напоминающие фантастические светильники. Лея подумала, что это похоже на рай, если не вспоминать живущих под ним кречей и скрипучий голос Драба Маккама: «Это конец… скоро всех убьют… Они собираются…», если не знать, что все случайно услышавшие и поверившие туманным слухам о туннелях под Домом Плетта исчезли бесследно. На рыночной площади, между скользких стен стандартных построек и обломков старых каменных фундаментов теснились торговцы вразнос, пытающиеся установить свои тенты по соседству с окончательно вышедшими из строя магазинами, что указывало на новый характер торговых отношений. Далее, за площадью, над первым снизу выступом, возвышался Муниципальный Центр. Благодаря специальной подсветке он был похож на яркую галактику, светящуюся в черном тумане. Поднимающаяся к нему тропинка виляла между фруктовых садов. Из-за большого количества горячих источников, проведенных из долины, туман здесь оставался таким же густым. Радужные натриевые осветители своими ирреально-белыми лучами выхватывали из мрака ночи отдельные листочки деревьев. То тут, то там внезапно появлялись механические оросители, своим видом напоминавшие огромных металлических пауков с полудюжиной длинных соединяющихся на спине рук и слепыми крутящимися башенками с хоботообразными шприцами-брызгалками, обвивающими их рядами светящихся желтых колец, подобно короне или алмазному браслету. Неосвещенный, молчаливый, но еще не до конца разрушенный Дом Плетта возвышался вдалеке. Лее вспомнилось представшее ей там зрелище и ощущение глубокой тишины, исходившее от него. Она вспомнила голоса детей, старого Ху-Дина, с его красивой бледно-зеленой кожей и черным облачением Джедая… и его хищные глаза. В ушах у нее вновь зазвучал искренний голос Люка, убеждающего ее не брать в это райское место детей. Если бы она их все-таки прихватила, интересно, что бы они здесь могли увидеть? Внезапно бедняга Арту, следовавший за ней по тропинке, свернул налево и покатился куда-то в темноту. Лея испуганно обернулась и позвала его, но в ответ услышала шлепок его тяжелого цилиндрического тела, икание сигнализации и крики испуганных ночных птиц. На мягкой почве остались следы, и Лея отправилась по ним, отводя ветки. Мокрый папоротник хлестал ее по ногам. Вытащив световод и держа его перед собой, чтобы видеть все закоулки, она двигалась вперед. — Арту, что это значит? Почва резко уходила вниз. Она снова услышала испуганный щебет Арту и треск падения. Она попыталась идти быстрее, влажные сучья цеплялись за ее волосы, скользили и шлепали по лицу. Маленький астромеханик-дройд стоял, упершись в стену и продолжал в холостую вертеть гусеницами. Лея слышала жужжание его моторчиков. Она молниеносно свернула влево, помахала своим фонариком, но не заметила ничего, кроме плотно обступавшей ее зелени. Только огоньки жуков мелькали в густом тумане среди сладко пахнущих деревьев. — Арту, стоп! Стоп! — приказала она. Жужжание прекратилось. — Назад! Но дройд завяз. — Держись, — сказала Лея и, подняв световод, внимательно осмотрелась. Затем она достала из-за голенища небольшой нож и срезала несколько ветвей, предварительно убедившись, что на них нет фруктов. Затем сложила их в глубокую грязную яму, образованную дройдом. — Назад. Дройд повиновался. — Арту, что это значит? Что случилось? Конечно, Лея не так хорошо разбиралась в дройдах, как Люк, но кое-что из его щебетанья она могла расшифровать. Однако его ответ прозвучал так быстро и невнятно, что Лея не поняла ни звука. — Ладно, только не стой в этой темноте. Нечто таинственное вдруг заставило склониться ветвь лозы с призрачными орхидеями. Лея насторожилась. Вот тебе и безопасный, хорошо патрулируемый рай! Она чуть не сошла с ума, но это оказался передвижной ороситель деревьев, опустивший свой шлангоподобный хобот к корням шаламанового дерева и выливший наружу положенную дозу сильнопахнущего липкого вещества. Сделав свое дело, он старательно продолжил путь в глубину сада. — Посмотрим, удастся ли снова найти тропинку. Найти ее в темноте, на мягком грунте оказалось непросто. У дройда для большей устойчивости основная масса концентрировалась у основания, что в грубых условиях данной местности не являлось достоинством, но по крайней мере удерживало его от падения на спину. Лее приходилось постоянно поддерживать его. Они с полчаса блуждали по грязи, останавливаясь у корней деревьев, натыкаясь в темноте на икающие сигнальные устройства, расставленные вдоль вулканических источников, прежде чем выбрались на достаточно гладкий склон, где на чистом от папоротников месте вновь удалось разглядеть тропу. Мимоходом она взглянула на вершину холма и увидела в желтых отблесках женскую фигуру. «Что она здесь делает? Зачем она здесь?» — подумала Лея. Тем временем женщина отвернулась и быстро пошла по тропинке прочь. «Чего она хочет? По-моему мы не знакомы. Может быть, это… Однокурсница?» Их возраст, как издалека показалось Лее, совпадал. Однако она не могла припомнить, у кого из студенток, одетых в одинаковые сине-белые униформы, из Академии Альтераана для Юных Леди была такая стройная, почти детская фигурка. Лея никогда не видела ни у одной из сокурсниц такой копны черных как смоль волос, уложенных в напоминающие дождь косички. Следовательно, незнакомка не принадлежала к высшим слоям общества Альтераана — все дети знатных родителей учились в одной школе… Возможно, она из Совета? Предположение заставило Лею насторожиться. Она была самой юной в Совете, в восемнадцать лет занявшей этот пост, и вокруг не было никого из сверстников, тем более девушек. Дочь Советника? Жена? Кто-нибудь из тех, кого она могла встретить на бесконечных приемах в Совете? Может быть, она ее видела на другой стороне зала, в свите Императора? ЗДЕСЬ? Лея постаралась как можно быстрее выбраться на тропинку, но установка Арту на его неуклюжие платформы отняла у нее массу времени и усилий. Когда же она наконец взобралась на вершину склона и внимательно вгляделась в темноту, женщины на дороге уже не было.Глава 9
Похоже, Трипио не пришел в восторг от происходящего. — Вы не должны доверять этим джавасам, Мастер Люк! Там должен быть проход… Люк задумчиво уставился на сдвинутую джавасом крышку люка в стене, за которой находились сушилки прачечной. Заглянув в узкое черное пространство, он увидел целую кучу проволоки и кабеля. Снизу, из молчаливой бездны колодца, поднималась лестница из суперустойчивой стали, ведущая в кромешную тьме. Люк поневоле задумался, сколько сил понадобится, чтобы подняться по ней, не прибегая к помощи левой ноги, преодолевая ступеньку за ступенькой. Но это, пожалуй, пустяки по сравнению с тем ментальным напряжением, которое понадобится, чтобы восстановить Силу. Выбор не из легких. Да и память о недавней гибели штурмовика-клагга была слишком свежа. — Как-нибудь проберусь. — Возможно, не все переходы оснащены заграждениями, попытался остановить его дройд. — Мне не хочется отпускать вас одного. Может, вам поспать здесь немного? Извините, сэр, но я хочу сказать, что вы выглядите так, будто вам самое время отдохнуть. Хотя я и не знаю, что это такое, но слышал, что людям… Люк улыбнулся, тронутый чуткостью Трипио. — Я немного вздремну, когда вернусь назад, — пообещал он. Из темноты люка донесся напоминающий возню крыс шорох одежд джаваса и вопросительный писк: — Мастер? — Если этот фокус не пройдет, другого шанса у меня не будет, — сказал Люк, наскоро проверяя регулятор мощности световодов, привязанных к его палке. Затем, сделав петлю из проволоки, он закрепил посох за плечами и осторожно балансируя на здоровой ноге, дотянулся руками до краев довольно узкого люка. — Как-нибудь пролезу, — снова повторил он, хотя знал, что Трипио в это не верит. Люк просунул голову в отверстие и, ухватившись за узкую перекладину лестницы перескочил вовнутрь. В результате этого несложного движения он чуть не лишился чувств от вспышки боли, охватившей ногу, несмотря на все антибиотики и концентрацию Силы, которую ему удалось собрать. Он взглянул вниз, в кажущуюся бесконечной трубу туннеля и подумал, что надо экономить энергию. — Будьте осторожны, Мастер Люк… — донесся до него уходящий куда-то вверх голос дройда. В безумном мерцании горящих за спиной световодов карабкающаяся фигурка джаваса напоминала облаченное в одежды насекомое, быстро несущееся вверх по лестнице. Связки кабельной проводки и проволоки стегали по плечам Люка, старательно пробиравшегося вслед за джавасом. Черные, блестящие, напоминающие пищевод шланги и более тонкие, покрытые резиновой изоляцией линии оптико-волоконных соединений заполняли все пространство вокруг, создавая впечатление, что их восхождение происходит внутри кишечного тракта какого-то гигантского монстра. Джавас постоянно останавливался, щупая пальцами провода, от чего Люку становилось не по себе. Кто знает, какие системы могли сработать от перегибания проволоки? То тут, то там мелькали оранжевые огоньки над выходами старательно закрытых изнутри люков, оснащенных черными ящиками с магнитными печатями, весьма заинтересовавшими Люка. Карабкаться пришлось в темноте, освещая себе дорогу с помощью световодов. Вокруг воняло смазкой и изоляционными материалами. От джаваса несло каким-то не поддающимся определению запахом, кроме того, воздух был какой-то затхлый, словно проциркулировал бесчисленное множество раз через носы и легкие целого экипажа. Кстати, последний возник еще до появления на корабле всех этих странных племен… До того, как осуществилась страшная затея… Что заставило вновь заработать эту систему? Да, Трипио как будто нажал своим узловатым металлическим пальцем на самое больное место Люка, на то, что являлось источником его постоянных опасений. Все разработки, связанные с «Глазом Палпатина», направленные на осуществление какой-то неведомой миссии, проводились в строгой секретности, Система сонно парила вдали от переплетения путей астероидов, в самом сердце Туманности Лунный Цветок, целых тридцать лет с тех пор, как одна из оперативных команд этого безмозглого Повеления не сработала. Система не привела в боевую готовность артиллерию корабля, она заработала и вдруг остановилась. Наверняка это результат грубых просчетов ее жадных и властолюбивых создателей. Штурмовики, ожидавшие прибытия этого корабля в шести удаленных от Края Орбит мирах, уже успели состариться и умереть. Сам Палпатин погиб от рук своих учеников. Так почему же система снова заработала? Люк содрогнулся от мысли, что, возможно, идея спасения Белзависа принадлежит вовсе не ему, что он не по своей воле помогает Хэну, Лее и Чуви. Ему становилось тяжело на душе от подобных подозрений. Люк как будто чувствовал исходящие от другого существа скрытые флюиды, проникающие в пределы его Силы. В конце туннеля они увидели толстую металлическую решетку, предупреждающе выкрашенную в черный с желтым цвета. На ней висела табличка на случай, если кто-нибудь забудет, куда попал: «Защитное ограждение. Проход запрещен. Опасно для жизни». За решеткой Люк разглядел аварийный проход, по которому продолжали тянуться провода, напоминая уродливые сплетения виноградной лозы. На стенах прохода поблескивали ассиметрично расставленные опаловые квадратики, источники смертельного лазерного излучения, поджидающие в темноте свою жертву. Следы рук, отпечатавшиеся на грязи под защитной металлической перегородкой открытого люка ясно показывали, что джавас уже преодолел это препятствие. В тусклом свете, чуть более сильном, чем от сигнальных лампочек, Люк двинулся дальше. Здесь располагалась кают-компания младшего офицерского состава. Из мрака черных металлических стен рядами выступали компьютеры, отражающие мигающий свет. Экран за экраном, большие и маленькие, они смотрели на Люка своими мертвыми глазами из вулканического стекла. В центре комнаты на потолке отсутствовала одна панель, защитная решетка, преграждавшая раньше вход в аварийный туннель, стояла в углу. Подняв световоды над головой, Люк увидел новый, поднимающийся вверх в виде трубы туннель с протянутыми внутри связками труб, шлангов, электрических шнуров в палец толщиной и широкого полосатого кабеля компьютерных коммуникаций. Все это напоминало реку, образовавшуюся из полдюжины боковых притоков, стремящуюся к некому центральному соединению выше. Нижние полметра туннеля были выкрашены в желтое с черным, однако никаких предупреждающих надписей Люк не заметил. Только зловещее мигание маленьких красных лампочек и опаловое поблескивание защитных решеток вдалеке жутко отсвечивало в темноте. Он почувствовал, как его легонько дергают за пояс. Люк накрыл рукой Огненный Меч, который пытался вытащить подаривший его джавас, но, поразмыслив секунду, уступил. Джавас быстро направился к площадке под открытым туннелем. Он положил Огненный Меч на пол, внимательно пригляделся, затем передвинул его на несколько сантиметров и слегка развернул, очевидно пытаясь восстановить точное положение, в котором он его обнаружил. Люк, прихрамывая, подошел ближе и посмотрел вверх. Узкая, дышащая смертью трубы зияла над ним. Путь вел к сердцу корабля. Слишком много тут было связок оптико-волоконного кабеля, слишком много тяжеловесных охладительных труб, чтобы вести еще куда-нибудь, кроме компьютерного центра. Люк наклонился, осторожно опираясь на свой посох, и поднял Огненный Меч; затем он выпрямился и уставился в темноту. Он понял. Кто-то поднялся здесь тридцать лет назад. Их было двое. Они попали сюда с помощью найденного Люком искореженного космического самолета. Один из них захватил стоявший в ангаре корабль и покинул это злосчастное место, наверняка улетев за подкреплением. Другой либо знал, либо предполагал, что другого времени до выхода в гиперпространство уже не будет, Операция вот-вот начнется, а значит уходить рискованно, ставка слишком высока, чтобы позволить себе роскошь уйти отсюда живым. Этот другой остался и попытался отменить Повеление… Казалось, смертельная решетка ухмылялась, скаля свои белые, подстерегающие жертву зубы. — Жаль, что меня тогда не оказалось рядом. Я мог бы помочь тебе… — очень тихо произнес Люк, обращаясь к играющей тенями бездне туннеля. Необходима его помощь. Покрутив оружие в руках, Люк инстинктивно понял, что его создала и владела женщина с длинными, судя по пропорциям, руками… Йода рассказывал ему о старых Мастерах, знавших, как по мечу определить характер изготовившего его Джедая, это служило заключительным испытанием при посвящении в Рыцари. По краю рукоятки Огненного Меча кто-то старательно вывел бронзовый контур тселке, грациозного представителя китовых-длиннохвостых, обитающих в глубинах океана Чада III. — Я бы очень хотел познакомиться с тобой, — еще тише прошептал Люк и, прикрепив Меч к поясу, попытался представить себе, каким образом эта женщина, Рыцарь Джедай, смогла проникнуть в кают-компанию для высшего состава. Сюда имелся только один вход, непосредственно через турболифт, отказавшийся открыть двери Люку, нажавшему на кнопку вызова. Но ведь очевидно, что она воспользовалась именно этим путем. Приложив небольшое усилие, Люк мог легко раздвинуть двери. Через шахту лифта, при помощи шнура, взятого в кладовой, он мог спуститься этажом ниже… Мог, рискнув остатками сил, подняться наверх. В сущности его Сила, как он знал по опыту, давала возможность выдержать даже смертельные голубые лучи и продержаться достаточно долго, чтобы достичь компьютерного центра. Такая перспектива заставила его покрыться холодным потом. Попав в центр, достаточно было разгромить находящуюся там аппаратуру и уничтожить «Глаз Палпатина», повторив сделанное тридцать лет назад… но безрезультатно. Люку снова вспомнились крики обожженного истекающего кровью клагга, бьющегося в предсмертной агонии на ступенях. У женщины, поднявшейся по шахте лифта, было достаточно времени, чтобы повредить центральную систему управления, но она все-таки погибла, а Повеление опять сработало. Возможно, у нее не хватило сил? Или опыта? Или действия лучей достаточно, чтобы уничтожить и самого Мастера? Маленькая грязная ручка вцепилась Люку в рукав. — Плохо, плохо, — лепетал джавас, пытаясь оттащить его к туннелю аварийной службы, уводящему вниз. Существо жестом указало на черные буквы на потолке: «Беда. Всем смерть». Люк задумался о джавасах, о грязных, противостоящих друг другу кланах гекфедов и клаггов, пытающихся воссоздать здесь системы тех миров, из которых они пришли, и в то же время осознать свое новое предназначение. Вспомнились ему и китанаки, терпеливо ожидающие в своей рекреации червей-шообов, пока те заползут к ним в рты, и мертвый афитеханец, и тальцы, робко жмущиеся друг к другу. Кого они так боятся, когда разносят воду трехногам? Люк все отчетливее понимал — лучшее, что он может сделать, это уничтожить корабль. Трипио сидел перед экраном в центре управления отсеком. Длинный гибкий шнур торчал из его затылка. Голос звучал измученно. — Глупая машина. Со всех сторон ее окружают «абсолютно чуждые формы жизни». Что же тогда значит:" абсолютно чуждые формы жизни не могут воздействовать на Повеление"? Что вы скажете о стандарте 011-7333-800-022 из Регистра Галактики? Люк облокотился на косяк двери и подумал, что Трипио совершенно напрасно кричит на компьютер, ведь это не какой-нибудь Арту-Дету. Трипио был запрограммирован в соответствии с нормами цивилизованного общества, а основной чертой любого цивилизованного общества, по мнению Люка, являлась болтливость. Трипио любил поболтать. — Или ты думаешь, что такого номера Регистра в виде жизненной формы на корабле не существует? Да здесь целая резиденция, семьдесят пять гаморреанцев! — кричал Трипио. — Я уже пытался так, Трипио, — сказал Люк, входя в комнату. Все его тело ныло в результате передвижения с помощью палки, судорожного повторения одних и тех же непривычных движений, необходимых, чтобы взобраться по лестнице почти исключительно с помощью рук. Трипио развернулся на крутящемся кресле, имитируя человеческую реакцию; на самом деле его способность восприятия звуковых сигналов позволяла идентифицировать походку и дыхание Люка на расстоянии восемнадцать метров. — Согласно Повелению на корабле не могут находиться пришельцы, — с шутливой озабоченностью заметил Люк. -Согласно Повелению температуры тела сто пять градусов, нормальной для гаморреанцев, вообще не существует. Ну, а раз таких температур тела, как сто десять, сто шесть или восемьдесят три не существует, значит вокруг нас не может быть никаких джавасов, китанаков и афитеханцев. Я все-таки, кажется, нашел дорогу наверх без… Из микрофона на стене, справа от Люка, раздался тройной перезвон и зеленая лампа зажглась в ониксовом десятисантиметровом углублении над экраном. — Внимание, внимание. Срочное сообщение всем службам корабля. Завтра, в тринадцать тысяч часов «Информация Службы Безопасности» будет транслироваться по всем каналам корабля, -произнес динамик мелодичным контральто. Экран внезапно ожил. На нем Люк увидел Крей. Руки связаны. В рот вставлен кляп из серебристой ленты. Темные глаза гневно и испуганно смотрели на держащих ее двух охранников в шлемах, клаггов, одетых в форму десантников-гаморреанцев. — Просмотр и слушание обязательны для всего персонала. Отказ и уклонение от просмотра будут рассматриваться, как проявлениесимпатии к задержанным нарушителям. Справившись с первым шоком, Люк сфокусировал внимание на обстановке. Материал и цвет стен за спиной Крей выглядел темнее, чем на этаже обслуживающего персонала, интерьер производил впечатление незаконченного. Люк увидел множество перекладин, болтов и труб. Потолок явно был низковат. Лачугу, собранную наскоро из частей упаковочных ящиков с выбитыми на них по трафарету надписью «Соросуб. Служба импорта», водрузили на кучу хлама. Вместо крыши сверху натянули кусок брезента. «Место обитания клаггов», — подумал Люк. Тут же стоял Никос. Тормозной болт торчал из его груди. Взгляд выражал ужас. — О всех случаях уклонения от просмотра необходимо немедленно сообщить в Участок Надзора. Безответственность, проявленная по отношению к нашим требованиям, будет рассматриваться как помощь вредителям… Крей, вырвав руку, изо всех сил ударила по голени державшего ее гаморреанца. Полуобернувшись, клагг дал ей в ответ такого тумака, что другой охранник даже не смог удержать ее, когда Крей падала вниз. Ее лицо и плечи покрывали синяки и ссадины. Сквозь разорванную униформу просматривались следы недавних истязаний. Люк поймал направленный на нее, исполненный муки взгляд Никоса. Но человекоподобный дройд не мог даже пошевелиться, чтобы как-то помочь ей. Люк понял, что болт полностью парализовал его. Охранники оттащили Крей от камеры. На некоторое время изображение погасло. В последний момент Люк успел заметить, что Никос по-прежнему оставался на своем месте. Глаза были единственной живой частью его неподвижного лица. — Извини, сынок, но мы получили приказ, — сказал Угбуз, сложив на груди свои тяжелые руки и рассматривая Люка своими острыми, жесткими, лишенными жалости глазами. Шеф гекфедов зловеще кивнул, напоминая человека, смакующего предстоящее удовольствие. Волосы на голове Люка встали дыбом. — Эти свиньи клагги опять свалились на нашу голову, -выпалил Угбуз. Его фраза в точности повторяла излюбленное выражение клаггов, хотя Угбуз был стопроцентным гекфедом. — Нам приказано найти и обезвредить повстанцев прежде, чем они успеют разрушить корабль. Его желтые злые глаза сузились. Он как будто восстанавливал в памяти, не тот ли это Люк, который помешал ему мучить джаваса. Люк с помощью легкого движения руки постарался мобилизовать все возможности своей Силы. — Теперь для нас жизненно важно найти логово проклятый клаггов, сделать это нужно немедленно. По глазам Угбуза Люк понял, что его старания напоминают попытку взять в руки скользкий камень, в два раза превосходящий его ладонь. Сейчас он пытался повлиять не на гаморреанца, а на действующую в его лице силу систем Повеления. — Вы правы, найти проклятых свиней клаггов жизненно важно, но мне приказано обезвредить всех подозреваемых в нанесении ущерба кораблю. Это была хорошо спрограммированная ловушка. Люк знал, что ему ее не миновать. Нет, с его дрожащим от усталости телом и болью в голове, со всеми последствиями раны и инфекции такое представлялось сейчас совершенно невозможным. Брови гигантского борова снова подозрительно нахмурились: — Может быть, ты все-таки скажешь мне теперь, зачем ты заставил нас тогда отпустить повстанца? Прежде чем Люк успел ответить, из коридора донесся громкий гул голосов. Угбуз обернулся, выставив вперед челюсть, по его огромным клыкам потекли слюни. — Ну кто еще там! — промычал он, выхватив из висящей на бедре кобуры карабин и отскочил от двери. Изо всех дыр вокруг начали молниеносно выскакивать гекфеды, на ходу натягивая шлемы и держа в руках оружие. Двое из них несли неизвестно откуда взятые реактивный мини-гранатомет и ионную пушку. Остальные размахивали секирами, лазерными карабинами, огнеметами и виброоружием. — Мастер Люк, я пойду разберусь, в чем дело, — отрывисто бросил Трипио. Люк не торопясь последовал за дройдом в сопровождении не успокоившегося еще Угбуза. — Мы уже абсолютно лишены какого-либо освещения на одиннадцатом этаже, а поддерживать в рабочем состоянии компьютеры становится все труднее и труднее. Если джавасы не остановятся, они могут окончательно разрушить все системы, обеспечивающие жизнь нашего корабля. Когда они проходили мимо наиболее крупного помещения, их глазам предстала сама мамаша Буллиак. Ее груди возлежали на огромных кулаках. Подозрительное и недовольное лицо, покрытое бородавками и укусами морртов, обрамляли грязные косы. Она что-то неразборчиво взвизгнула и затем смачно плюнула на пол. Слегка поклонившись, Трипио не замедлил с ответом: — Я совершенно согласен с вами, Мадам. Я согласен абсолютно. Джавасы не идут ни в какое сравнение с настоящими свиньями. — Она ужасно устала, — пояснил он Люку. — Еще бы, — ответил Мастер. Когда они снова приблизились к тоннелю в прачечной, Люк сказал: — Я хочу, чтобы ты поднялся на четырнадцатый этаж, а я займусь пятнадцатым. Мы видели, как клагг пытался подняться по переходу, следовательно, их логово где-то там над нами. Внимательно посмотри, нет ли там каких-либо признаков клаггов — следов ног, крови, обрывков одежды. — По опыту Люк уже знал, что гаморреанцы любят подраться с представителями как чужих кланов, так и собственного. — Я, конечно, постараюсь, сэр, но учитывая деятельность моющих пол и стены СП-80, расследование предстоит крайне затруднительное. — Сделай все, что в твоих силах, — посоветовал Люк, подумав, что гораздо затруднительнее может оказаться вытащить Крей, если они найдут ее, когда она уже окончательно обессилеет и впадет в полное забытье: — Обрати внимание на фактуру стен. Вспомни все, что мы видели во время трансляции. Брезент и стенки ящиков они наверняка притащили из какой-нибудь кладовки. Обрати внимание, если увидишь что-нибудь похожее. Обязательно загляни во все кладовки с обмундированием для штурмовиков и наземного десанта. Я же снова спущусь к тебе по этой трубе в две тысячи двести ровно. Оказавшись на пятнадцатом этаже, Люк сразу осознал, насколько прав был дройд относительно деятельности чистильщиков системы СП-80, неустанно следящих за идеальным состоянием «Глаза Палпатина». Первое, на что обратил внимание Люк, были старательно вымытые MSE-роботами чашки, валяющиеся там же, куда их бросили после использования клагги. Никаких других признаков их присутствия Люк не обнаружил. Понимая всю сложность своего положения, он медленно, шаг за шагом, стал обследовать этаж в поисках следов клаггов, напряженно прислушиваясь к малейшим шорохам, боясь пропустить Крей. Спутник Мастера, к сожалению, не обладал ментальной чувствительностью и здесь вряд ли мог ему чем-нибудь помочь. Хромой мужчина и запрограммированный дройд. Люк ненадолго прижался к стене, стараясь не думать о ссадинах на лице Крей, о том, как хрустели ее суставы в объятиях охранников, старался забыть выражение глаз Никоса. Завтра в тринадцать тысяч. Люк слегка оступился на больную ногу, услышав как один из клаггов пытается войти в помещение. Стены этого этажа, а возможно, только данного отсека, переоборудованного для установки боевых систем TIE, выглядели значительно темнее, чем в каютах для экипажа внизу; потолки казались ниже, но без металлических перекрытий, запомнившихся во время трансляции. Люк не знал, с чего начать. С ангара или кладовки? Кромешная тьма царила в коридоре, уходящем налево. Издали донесся легкий скрежет. Присмотревшись, люк заметил желтый блеск крысиных глаз джаваса. Эти твари буквально ели корабль по частям. Не удивительно, что от систем Повеления Угбуз получил приказ о полном их уничтожении. Но в то же время складывалось впечатление, что все неполадки, связанные с джавасами, в конечно счете могут привести только к гибели всех живых организмов на корабле. Джавасы не могли повредить главную систему и предотвратить ее воинственный выход в гиперпространство. Наверняка возможность многих, даже более серьезных неполадок, предусматривалась заранее, чтобы неотвратимо обеспечить взрыв города Плавала, равно как и других поселений на Белзависе, которые предполагалось превратить в пыль. Люк уже видел, что Империя сделала с Корускантом на Мон Каламари в системе Атрависа. Его тело как будто разорвалось на части, он услышал вопль протеста всех Сил, когда взорвалась Карида. После всего происшедшего Люку вполне хватало мужества на то, чтобы самому пройти сквозь все заградительные решетки и уничтожить сердце механического монстра. Люк попытался открыть одну из дверей, но она оказалась запертой, и он заковылял дальше по коридору, вновь и вновь возобновляя свои попытки, пока ему не удалось найти дверь, распахнувшуюся в ответ на его команду. Помещение хорошо освещалось и в воздухе ощущался запах озона от свежего, еще не прошедшего через сотни легких кислорода. На полу Люк обнаружил еще одну кофейную чашку, но никаких признаков клаггов не заметил, не почувствовал он и присутствия Крей. Люк с трудом сдерживал дыхание, крайне осторожно продвигался по кораблю, мимо множества распахнутых настежь дверей, ведущих в неизвестные ему отсека. Он кружил среди бесконечно повторяющихся офисов, прачечных и комнат отдыха, стараясь запомнить все повороты коридоров и открытые двери. В детстве житель пустыни, Люк рано научился ориентироваться по едва заметным приметам в любой местности, а воспитание у Джедаев обострило его способности до сверхъестественного уровня. Но здесь были целые мили коридоров и бесконечное количество дверей. Чистильщики СП-80 старательно натирали панели, удаляя последние следы грязи, так что оставлять на стенах какие-либо указатели, нарисованные или выжженные Мечом не мело смысла. MSE-роботы суетились, автоматически выполняя заложенную программу. Отличить их одного от другого было практически невозможно. Они походили друг на друга, как искусственные самки беппов, выращиваемые в гидрофонических цистернах. Люку вспомнилось расхожее выражение «похожи, как беппы», хотя он в своей жизни не встречал никого, кто попробовал хоть один из этих питательных, ничем не пахнущих шестисантиметровых кубиков. В конце темного зала, на противоположной от Люка стене высвечивался белый квадрат окна. В нем мелькнули какие-то тени. Люк прислушался к голосам. Прогулка на костылях исключала возможность бесшумного передвижения, поэтому он пошел очень медленно, стараясь сохранить дистанцию и вслушиваясь в обрывки фраз… Люк расслабился, услышав фразы типа: «Все артиллерийские установки вычищены, сэр», «…текущие рапорты по разведке, сэр». Лепет музыкально настроенных голосов звучал на несколько октав выше детского. Люк догадался, что наткнулся на скопление афитеханцев. Помещение напоминало узел операторских систем корабля. Оно, казалось, не имело отношения к военным целям и больше было похоже на центр регулирования циркуляции воздуха и контроля за очистными системами, но болтовня афитеханцев свидетельствовала об обратном. Питомцы Дома Браддена — забавные существа с лепестками, кисточками, пучками волос, развевающимися по воздуху усишками, с сотнями завитков и ростков, — склонились над экспертно-исследовательским процессором, барабаня по мертвым кнопкам клавиатуры. Они вглядывались в черный экран с тщанием, достойным Императорской охраны, внимающей его величеству Палпатину. Возможно, им представлялось нечто еще более важное. Люк никогда не мог понять этих странных существ. «Понимают ли афитеханцы, что рычаги неподвижны, а переключатели не работают?» — размышлял Люк, прислонясь плечом к дверному косяку: «Неужели они не догадываются, что экран перед ними — мертв, что с таким же успехом можно смотреть на мокрую шиферную плиту?» — Приготовиться к высадке воинов системы TIE, -прозвучал голос, очевидно их командира, существа в алом облачении, с нимбом белого меха, окружающего его великолепные желтые тычинки. Огромный, как стопятидесятилитровая бочка, переливающийся всеми оттенками оранжевого, желтого и красного цветов лейтенант, уцепившись своими когтями за рычаг, издал целый фонтан звуковых эффектов, ни один из которых не имел ничего общего с когда-либо слышанными Люком механическими звуками. Насколько Люку было известно, афитеханцы в отличие от гаморреанцев никому не причиняли вреда. Их сознание, если они вообще обладали чем-то подобным, было постоянно погружено в мечты о Службе Космической Империи и не проводило определенных границ между миражом и реальностью. — Капитан, они подожгли нас! — выкрикнул какой-то желто-голубой красавчик. — Плазменный торпедоносец в поле щита отражения! Трое или четверо других сразу же занялись своим любимым делом, взорвавшись каскадом пронзительных звуков. Под эту какофонию все находящиеся в помещении заметались из стороны в сторону, представляя, что корабль получил сильный толчок. Развивающиеся в воздухе стебельки и лепестки оставляли после себя целые облака золотой и белой пыльцы. — Тушите огонь! Тушите огонь! Кружевной датчик капитана шевельнулся, подобно тронутой ветром роще, в сторону Люка, когда тот, хромая, переступил порог. — Майор Карлисен, — представился Люк. — Спецслужба 22911В. Где держат пойманных повстанцев? — В арестантских комнатах на шестом этаже! — выкрикнул капитан аккордом из шести голосов. — Убивают моих людей! Мне некогда отвечать на ваши вопросы! Молниеносным жестом он указал на дверь у себя за спиной. Люк включил систему открывания. Перед его глазами предстало ужасное зрелище. Небольшую комнату отдыха заполняли изувеченные тела пяти или шести афитеханцев, распростертые на столах и креслах. В комнате стояла мелкая туманная морось с привкусом металла, рыжие ржавые лужи растеклись по полу. Кто-то, видимо, попытался направить струю огнетушителя на потолок. Здесь и там виднелись разорванные части тел, специфические сцепления нервной системы и начинающие уже гнуться под давлением осевшей мороси покачивающиеся желтые стебельки. — Капитан, гипердвигатель не может выдержать такую нагрузку! — провозгласил некто, очевидно назначенный инженером двигательных служб корабля. Офицер батареи добавил: — Прибыли новые повстанцы, сэр! Отсек-А, по правому борту, в десять часов! Остальные вприпрыжку помчались к неподвижному экрану, издавая многозначительное щебетание и бибиканье. Погрузившись в размышления, Люк снова вышел в коридор. «Шестой этаж… Это гораздо ниже, а клагг определенно пытался пройти наверх. Однако… Неужели именно клагги уничтожают афитеханцев? Такое, конечно, возможно», — думал Люк, возясь с очередной дверью, затем дважды обошел склад. Никаких признаков металлических перекрытий на потолке он не нашел, проходя по обзорной галерее над пустым ангаром. Попадавшиеся тела афитеханцев выглядели скорее разорванными или разрезанными, чем обгоревшими. Огнеметы странным образом не жгли, а резали нежную, напоминающую шелк плоть растительного происхождения. Люк остановился перед очередным соединительным швом на стене, пытаясь собраться с мыслями. Это была уже вторая дверь, явно не желающая открываться. Люку оставалось только одно -возвращаться через сушилку прачечной, по коридору, который кончался точно такой же запечатанной дверью. «Я проходил здесь. Несомненно. И дверь была…» — подумал он. Внезапно Люк замер, почувствовав, как волосы на его голове превращаются в иголки. В воздухе запахло Людьми Песков. «Идиот», — подумал Мастер, внутренне холодея. Если на корабль удалось высадиться джавасам из Таттуина, то вполне можно было ожидать и появления Людей Песков -Клыкастых Всадников. Несколько минут назад они явно проходили по этому коридору. Циркуляторы воздуха еще не успели уничтожить их запах. Значит Люди Песков уже идут по его следу. Огромные, напоминающие ужасные пугала или иссохшие мумии, завернутые в грубые тряпки, они могли, сидя где-нибудь на корточках, давно уже прислушиваться к стуку его волочащейся ноги, пока он бродил среди открытых и оставленных незапертыми гаморреанцами, афитеханцами или джавасами дверей. «Клыкастые ружья» — основное оружие людей Песков. Сделанные на скорую руку на нелегальных предприятиях в Мо Йесли, они были проданы Всадникам каким-то аферистом. Неаккуратно изготовленные и неточно стреляющие, они представляли большую опасность в местных коридорах. Люк чувствовал их запах. Значит, они были где-то близко. Если бы они просто прошли мимо, циркуляторы очистили бы воздух от вони их грязной одежды. Он двинулся назад по только что пройденным коридорам. Вдруг Люку показалось, что из-за угла у него за спиной донесся тихий скрежет металла. В ту же секунду кто-то выскочил ему навстречу. Дройд-мышь, внезапно возникший в проходе, замер, как будто увидел за углом что-то недоступное взгляду Люка. Резко развернувшись, дройд в панике бросился назад. Люк метнулся к ближайшей комнате. Огненный выстрел из ружья охватил пламенем панели на стенах. Люди Песков догадались, что их засада раскрыта. Услышав приближающиеся шаги, Люк бросился к ручному управлению дверьми, запер их, молниеносно пересек комнату отдыха с видеотекой и кафетерием и выскочил в следующее помещение — с двумя кроватями, вроде того, в котором он очнулся. Две кровати и одна дверь… Мумии, твердолобые, словно бараны, уже колотили в дверь комнаты отдыха. Люк снова бросился к выходу и выбежал в сушилку прачечной, напоминавшей ту, из которой джавас провел его по аварийному ходу. Панель, перекрывавшая доступ в аварийный туннель, даже не шевельнулась… Раздался треск взламываемой двери. Люк услышал треск пламени, уже охватившего весь коридор. Затем взрыв видеоаппаратуры и шипение лопающихся газовых труб… Воспользоваться своим Огненным Мечом в таких условиях Мастер, конечно, не мог. Поддавшись действию всей имеющейся у Люка Силы, решетка на стене слегка изогнулась, но страховочные болты на другой стороне продолжали прочно держать ее на месте. Люку вспомнились черные ящики с магнетическими замками на других решетках в туннеле. Дверь тяжело дрогнула. Раздался оглушительный треск ружейного огня, замок вывалился. От ворвавшейся сквозь щель струи пламени загорелся угол комнаты. Огонь с дикой скоростью распространялся по стенам. Люк упал на пол в углу, пытаясь собрать всю Силу, чтобы не поджариться заживо. Некоторое время он бы конечно мог противостоять пляшущим вокруг языкам пламени, но когда Люди Песков сделают щель пошире, вся комната… Оставалось только одно: собрав остатки Силы, выбить наружную дверь, стремительно подняться и влететь туда… Это может дать ему несколько секунд… Закрывая глаза, Люк думал об абсурдности своего замысла. Раздалось тяжелое звяканье, и защитная панель аварийного выхода аккуратно отвалилась внутрь. Люк поспешно скользнул туда и тут же поставил решетку на место. На ней действительно имелся магнитный замок, воспользоваться которым он, к сожалению, не мог, но страховочных болтов вполне хватало, чтобы остановить Людей Песков. Тусклый желтоватый свет скупо освещал вход в туннель. Спустившись на пару ступенек вниз, Люк включил свои световоды. Перед самым выходом на нижний этаж он остановился, прижавшись лбом к металлической панели и прислушиваясь к происходящему вовне. Не заметив ничего подозрительного, Люк удалил страховочные болты и, подтянувшись на руках, стал сдвигать решетку, которой предстояло испытать на себе действие всей его Силы. Металл прогнулся, внешние запоры дрогнули и магнитный замок отлетел в сторону. Этого оказалось достаточно, чтобы справиться с задвижкой. Пробравшись внутрь, он увидел темное помещение кладовой четырнадцатого этажа. Трипио уже встречал его в сушилке прачечной. — Я не смог ничего найти, Мастер Люк. Ничего… Мингла обречена, — жалобно проскулил дройд. В наружном коридоре света не было. Тусклое свечение аварийных огней отражалось в глазах Трипио, создавая впечатление вставленных в его голову лампочек. — А если учесть, с какой скоростью джавасы растаскивают проволоку и соленоиды, то похоже и мы обречены, — кисло добавил дройд. — Да, но пока мы еще живы, — ответил Люк, поудобнее усаживаясь возле стены, выставив вперед свою покалеченную ногу, которая уже начинала судорожно дрожать, несмотря на все его усилия Джедая. Он приоткрыл перевязанную моторной лентой рану и приложил новую прокладку перигина. Болеутоляющее средство действовало безотказно, но оно никак не влияло на общую усталость. Мастер понимал, что даже если его сил хватит на то, чтобы добраться до Арестантского Отсека шестого этажа, он мало что сможет сделать из-за своего полного измождения. — …Мы кажется говорили о гаморреанцах, о том, насколько они бывают нежны? — Люк попытался припомнить нить разговора. Хотя все инстинкты подсказывали Люку, что надо подняться этажом выше, он не мог пренебречь имеющейся информацией. Люк контролировал свои чувства. Глубоко вздохнув, он сказал: — Не хочешь ли поискать этажом выше, Трипио? Я могу поднять тебя до первого открытого входа… Мне кажется, такой есть на семнадцатом этаже. Люк облокотился на открытую решетку и посмотрел вверх. Следующее отверстие в шахте светилось по крайней мере двумя этажами выше пятнадцатого. — Хорошо, сэр. Но все-таки я настаиваю, чтобы вы немного отдохнули. И позвольте мне пере бинтовать вашу рану. Согласно моим показаниям, ваша жизнь… — Я отдохну, когда вернусь с шестого этажа. Обещаю… У меня такое чувство, что нам нужно поторапливаться, — попытался успокоить Люк слушающего его с почтением дройда. От одной только мысли о предстоящем спуске через все эти этажи, его кости заныли. Перетаскивать тело при помощи рук со ступеньки на ступеньку в течении… Но бегство от Людей Песков придало Люку уверенность, что он поступает разумно, не растрачивая свою Силу при подъемах. Внизу она тоже может ему пригодиться. Да и неизвестно, сколько времени еще она будет необходима, чтобы поддерживать себя в норме. Поднять Трипио на второй этаж, на каких-то десять, двадцать метро тоже оказалось непросто. Ставя на место решетку, люк услышал голос удаляющегося дройда: — Будьте осторожны, Мастер Люк. Он улыбнулся. Тетушка Беру тоже кричала ему вслед, убеждая прихватить с собой пончо, когда Люк садился в межпланетный лайнер на озере Дин. Она даже не подозревала, на каких крыс ему предстоит охотиться, и что риск замерзнуть без этого пончо беспокоил его меньше всего. Улыбка Люка тотчас исчезла, когда он заглянул в темноту туннеля. Большинство осветителей не работало и только маленькие, едва заметные квадратики указывали места, с которых джавасы успели снять заградительные панели. Люк снова перебросил через плечо связку своих световодов. Восемь этажей и на каждой ступеньке боль. Боль снова и снова… Но другая причина заставила его остановиться и, обернувшись, внимательно посмотреть на покидаемое им помещение. Везде, где бы Люку не приходилось путешествовать на этом корабле, он чувствовал злорадно следящий за ним ум Повеления, фиксирующий на мониторах каждый его шаг, удар сердца, температуру тела. Он также, как Трипио, следил за его состоянием, но уж конечно не в целях заботы. Люк не сомневался, что закрытые выше этажом двери — результат работы систем Повеления, толкающего его навстречу засаде Людей Песков. Но сейчас у него возникло странное подозрение, что не только системы Повеления наблюдают за ним. И конечно же не они убрали решетку со входа в аварийный туннель. А может, они? И это просто очевидная ловушка? Люк не знал. Но тем не менее прежде чем снова оказаться в шахте лифта, он тихо сказал: — Спасибо за помощь. Стать мне Президентом галактического общества идиотов, если это была просто шутка — спасти меня от палачей. Люк шагнул в темноту.Глава 10
— Давай, Чуви, рассказывай, о чем тут болтают? Ничего не случилось днем? — спросил Хэн, направив луч своего фонаря в молчаливую черноту Дома Плетта. Свет акцинового люминатора, доставленного контробандой, по интенсивности намного превосходил световоды Леи. Что-то зашевелилось в углу, скрытое непроницаемой завесой тумана, окутавшего его руины дома. Соло снова почувствовал приторный запах гниющих фруктов. Чубакка хрипло и недоверчиво зарычал. — Что, маленьких жучков испугался? Луч осветителя остановился на мрачном, металлическом покрытии колодца. Здесь их встречалось немало. Хэн, встав на корточки рядом с покрытием, снял с плеча свой мешок с инструментами. Над его головой сквозь туман пробивался свет огней висячих садов. Хэн дважды попытался дозвониться по системе связи Холонетт до Мары Шейд — оба раза неудачно. Связаться с Леей через архив муниципалитета тоже не вышло. Ему сообщили что ее еще нет, а ведь Лея всегда любила точность. Может, она заблудилась, неправильно выбрав поворот среди туманной темноты аркад? Что бы там ни скрывалось в «несуществующих» туннелях под Домом Плетта, предусмотреть все возможные опасности здесь, наверху, среди этих призрачных Садов Наслаждений представлялось задачей не из легких. Хэн связался с Винтером из нижних пространств, сказал «хелло» Анакану и перебросился парой слов с Джессином и Джайной, пытавшимися сказать еще что-то, даже не подозревавших, насколько далеко от их комнаты находится сейчас их отец. Он знал, что с наступлением тишины в снятом им доме веселее не стало. Хэну хотелось вернуться к Дому Плетта и осмотреться как следует, но он передумал, решив, что и так хорошо знает, как найти дорогу в потайную пещеру. Считаясь в первую очередь со своими собственными «калькуляциями», он, подобно Драбу Маккаму, представил все в несколько искаженном виде. Чубакка протянул ему упаковку, прихваченную им с «Сокола» — антигравитационный генератор Скейл-3 и пару вставных батареек. Соло установил генератор на крышку колодца и защелкал по клавиатуре механической системы вскрытия, только теперь обнаружив, что покрытие изготовлено не из суперустойчивой стали, а из какого-то не содержащего железа материала. Забавно, если учесть разницу в ценах между металлом и заменителем. Ручки на крышке отсутствовали. — Что ж, я полагаю, мы справимся с этим, — сказал Хэн, достал дрель и подключил ее к источнику питания. Ему не давали покоя мысли о том, кто именно поставил это новое заграждение и как давно это было сделано. Судя по количеству грязи в щелях, по крайней мере два года назад. Лея, вспоминая колодец, рассказывала о виденной ею в те далекие времена решетке, сплетенной из металлических прутьев, но здесь пришлось встретиться с металлической плитой. Пользуясь светом факелов Чубакки, Хэн прикрепил антигравитатор к крышке колодца. Точно определить глубину воздушного столба под ней он не мог, но, судя по количеству возвышающихся рядом уступов, шахта насчитывала не менее ста метров. Скейл-3 как нельзя лучше подходил при работах такого размера, и Хэн легко поднял крышку. Плита немного сужалась к центру и своими неожиданно толстыми краями плотно сидела на выступающем ободке. Теплым, густым серным паром пахнуло из колодца. Находившийся на дне колодца Плетта источник относился скорее к теплым, чем к горячим. Опустив в шахту осветитель, Хэн увидел скопления мха и лишайника, покрывающие блестящие стены из темного камня. Вместе с запахом серы и острым привкусом хлора воздух отдавал гниющими фруктами. Чуви зарычал. — Да, ну и вонища. Так не пахло и в моторном отделении «Сокола» когда мы повредили трубы, — согласился Хэн. Как он и предполагал, в стену были вмонтированы скобы. Неправильная форма шахты и выступающие блок делали колодец скоплением непроницаемых темных дыр. Разобрать что-либо не представлялось возможным уже в нескольких метрах, так как призрачный, блуждающий туман отражал лучи света. Соло набросил петлю на камень, стоящий напротив, между двух окон в виде замочных скважин, и прикрепил другой конец спасательного троса к своему поясу. Чуви тоже сделал двойную петлю вокруг своей талии. — Нормально. Сейчас посмотрим, из-за чего вся эта суета. — проворчал Соло, пристегнув на груди осветитель к своему жилету. «Они прячут в колодце своих детей», — зловеще пронеслось в голове Соло. Он не заметил двери в месте, где скрестившиеся тени не допускали ни малейшего проблеска света. По мере спуска становилось все жарче, сладковатый одурманивающий запах тоже усиливался. Приходилось осторожно карабкаться между влажными лишайниками и наростами из минералов. Но ниже, за входом в боковой туннель, скобы оказались забиты щебнем и поросли мхом. Различие становилось настолько существенным, что Хэну пришлось повернуть обратно и снова тщательно исследовать с помощью акционового осветителя все окружающие его тени. — Здесь, — указал он лучем света на стену овальной пасти низкого туннеля. Вуки нервно содрогнулся, его грубая, табачного цвета шерсть топорщилась в разные стороны мокрыми, почерневшими сосульками. Луч осветил старый монолит стены на впадинах на полу с относительно свежими наростами мха. — Кто-то заходил сюда и не меньше чем тридцать лет назад. — Хэн наклонился и поднял что-то. В акционовом свете его глазам предстал кусок породы или пластина грязно-желтого цвета с загадочными прожилками, покрывающими его одновременно переливающуюся и матовую поверхность. — Ксилен. Обломок памятника старому Плетту. Все говорят, он был сам не свой до ботаники, и здесь должны находиться его процессоры, резервуары и Бог весть что еще. Не удивительно, что люди так и крутятся вокруг, чтобы урвать кусочек. — заключил Хэн, отстегивая от пояса спасательный трос и предоставив ему болтаться в шахте колодца. — По чем нынче ксилен, Чуви? Но, хотя Вуки отказался от каких-либо претензий на права эксперта по товарным ценам, Хэн и так прекрасно осознавал, что кусочек ксилена старого типа в несколько раз превосходит по цене платье в котором сегодня днем он видел свою Лею. Хэн положил ксилен в кошелек. — Не удивительно, что Нубблик держал все в тайне. Луч люминатора скользнул по неровной стене, покрытой струйками стекающей влаги, по низкой арке поросшего мхом потолка. Нечто черное и блестящее, размером приблизительно с ногу Хэна, скользнуло, скрывшись во мшистой пасти прохода. Хэн невольно отступил. Чуви склонился, стукнувшись о потолок и нервно потер лапой гриву на затылке, как бы заподозрив, что какая-то гадость, покинув мох наверху спряталась в его мехе. Он вопросительно зарычал. Вот по какой причине прекратилась торговля камнями, и если кому и удастся что-либо вытянуть из старого оборудования, то вначале придется как следует расчистить это место, а развалилось все за один год, сразу после битвы Эндора, о которой говорили в барах. Обрывки тумана заклубились вокруг каблуков его ботинок, когда он с Чуви зашагали по короткому спуску, уходящему простирающийся далее мрак туннеля. Ворчание Хэна прервалось ненадолго. — Да, Драб был на побегушках, а Слайт руководил всем. Я полагаю, что он знал, где находится вход в это место, но могут знать и другие. Черт, — и когда они вышли на вершину ступенчатого, зигзагообразного склона, он добавил: — Говорят, внутри ландшафт выглядит куда более впечатляюще, чем снаружи. Туннель вился, следуя лабиринту старых протоков вулканической лавы и руслам подземных рек, обрываясь внезапно открывающимся видом на обширную расселину Ущелья. У вершины склона прямой отрезок туннеля пронзал скалу, но его дальний конец был закрыт. — Клянусь, там находится дверь в Дом, которую видела Лея. Они развернулись, двинувшись по основному туннелю. Чуви ворча, поправил висящие на его плечах огнемет и арбалет. — А, вот мы где! Этот ход проходит не иначе как подо льдом. Они проследовали по указателям на полу в обширную пещеру и пересекли по узкому деревянному мосту ущелье, обдавшее их волной удушающе-едких подземных газов. В скале на другой стороне находился туннель, расширяющийся в обширную, неровную черную полусферу, вся внутренняя поверхность которой была покрыта сетью шлаковых образований цвета белой пасты. Пол испещряли давно мертвые дыры от пара, из которых местами бежали струйки дыма, как будто застывающие в минеральных отложениях странного оттенка. Плоские, похожие на червей, белые усики, образовавшие группу вокруг одной из дыр, чуть было не вцепились им в ноги, но когда Хэн и Чубакка отскочили, с легким шлепком сникли снова. В дальнем конце пещеры в скалу врезалось помещение, заваленное пластиковыми ящиками и маленькими плоскими пакетами, в которые контрабандисты упаковывали товар, а затем прятали их между панелями футляров или в днищах контейнеров. Большинство ящиков имели жеваный и изрядно потрепанный вид. Маленький кретч метнулся в сторону, убегая от упавшего на него света. — Золотая проволока, — Хэн пнул носком пластиковый мусор, затем вытащил нечто металлическое, переливающееся мутным мерцанием в акциновом свете. Оно причудливо изогнулось, дернулось и, резко выпрямившись из первоначального положения, снова оказалось в своем хранилище. Минеральные образования прочно прилипли к нему, розовым золотом отражая луч света. Хэн провел лучом по двум дверям, ведущим к лестнице и сквозному туннелю. С низкого потолка свисали сталактиты, будто покрытые мехом из тончайших волосков отложений натрия и кварца. Лишайники переливались на стенах пятнами голубых, зеленых и алых оттенков, и змейки паров вились кольцами на полу. — Посмотрим, что там еще. Жаркий, едкий дымок тронул влажные от пота волосы Соло и мех вуки, когда они двинулись по переходам. Струйки воды стекали с образований на стенах, и из черноты несло удушающим запахом серы и кретчей. В следующей комнате, вырезанной в стене туннеля засверкали, освещенные Хэном беспорядочно брошенные металлические ящики и округлые столы, вспыхнули, отражая свет, пустые стеклянные глаза на цилиндрической голове дройда устаревшего типа АПД-40. — Чуви, не помнишь когда перестали выпускать дройдов АПД? — Хэн, присев на корточки, приподнял крышку стола. Все металлические кусочки на нем сдвинулись, поползли вниз. Вуки пока медлил входить, оставаясь под низким перекрытием свода и прислушиваясь к покинутой ими черноте коридора, подхватившей эхо из последней пещеры. Хэн слышал только отдаленный плеск воды, но знал, что уши его друга гораздо чувствительнее его собственных. — Да, я кажется понял. Они переключились на серию с-3, так как дройды АПД требовали использования золотой проволоки и ксилена. Но эти тоже старой модели. Шесть штук дройдов превратились в запчасти. Вот чем обернулся налаженный бизнес. — Он осветил высыпанную на стол из расщепленного футляра добычу. В следующей по коридору комнате они нашли украшения. — Что это?!… Свет люминатора заиграл радужными бликами, разноцветные пятна запрыгали по стенам и потолку. Хэн замер, перебирая грязные, покрытые копотью серьги, цепи, ожерелья, брелки… Чуви многозначительно зарычал, взяв пластиковый ящик, наполовину заполненный ксиленом. — Забудешь обо всем. — Хэн провел рукой по кусочкам ксилена, перемешанным с ценнейшими схемами, золотой проволокой, батарейками и силеном… — В этой комнате товаров на три четверти миллиона. — Он осветил внутреннюю дверь, за которой поблескивали металлические углы аппаратов, черные экраны, гладкие изогнутые ручки процессоров и насосов. — Вся аппаратура осталась на месте. Очевидно, Нубблик не просто так взял и ушел отсюда и… Чуви выставил вперед лапу, повернув голову к двери и давая знак потушить свет. Тишина и полная темнота. Где-то вдали эхо плеска воды отражалось от каменных сводов. Жуткий скрежет и приторный запах кретчей заставили Хэна бороться с охватившими его мозг ужасными фантазиями дюжине тварей, в темноте карабкающихся по его ботинкам. он осторожно двинулся к Чуви, стоявшему на пороге. вытянутая рука нащупала мех. Если бы его компаньон был человеком, Хэну пришлось бы быстро прошептать свое имя, чтобы избежать удара ножом под ребра, но вуки мог распознать его и по запаху. Чуви не рычал, но под своими пальцами Хэн ощутил, как ощетинился его друг. Что-то определенно появилось в коридоре. Порыв горячего ветра из туннеля принес такую смертельную вонь, что Хэну пришлось зажать ладонью нос. Что бы там ни было, судя по интенсивности запаха, оно являлось чем-то крупным. Скрежетание когтей перекрыл громкий вопль. — Свет! — крикнул Хэн и, опережая Чубакку, направил предельно мощный луч в сторону звуков. Желтые глаза твари вспыхнули ярко, как бриллианты, мелькнули оскаленные коричневые зубы. Стрела из энерго-арбалета Чубакки дико защелкала рикошетом в узком пространстве, тогда как тварь, покрытая клочками заплесневелого меха с воем бросилась к вуки. О следующем выстреле не могло идти и речи, и Хэн сильным ударом вонзил твари в спину свой нож, когда она повалила на пол Чуви. Существо вскрикнуло, корчась в железной хватке лап вуки, рванулось к Хэну, а опущенный осветитель уже выхватил новое движение в темноте. Оттуда неслись, сверкая глазами, другие зловонные особи. Под неровными сводами внезапно заметалось эхо криков. Хэн развернулся, расправившись с первым нападавшим и подобрал осветитель и выроненный Чубаккой арбалет. Вуки волчком закрутился у его ног и перепрыгнув через труп, ринулся в глубокую черноту. Хэн, стреляя назад, бросился за ним. Стрела, зашипевшая от стены к стене, шаровой молнией освещала неуклюже ковыляющих по их следам грязных тварей. — Назад! Сюда. Чуви только взревел в ответ, умчавшись на своих длинных ногах далеко вперед по изгибу в туннеле. Луч люминтора безумно запрыгал по покрытым плесенью стенам, исчезая в зияющих кромешной чернотой проходах в зловеще тихом углу зала, выхватывая из мрака то сталактиты огромной пещеры, то атакующих, то старые протоки лавы со скоплениями бездонных ям вокруг. Друзья карабкались, скользя по мокрой грязи пола, двигаясь к темной расщелине входа в туннель, ведущий назад к колодцу… Луч наткнулся на что-то круглое и блестящее, засветившееся в коридоре, напоминая украшение в виде черепа монстра. Некие подобия влажных булыжников неожиданно появились на поверхности стен туннеля, покрывая и потолок и пол. Нечто, чего раньше здесь не было. Кретч. Туннель, ведущий назад к колодцу, теперь просто кишел ими. На мгновение Хэн и Чуви в ужасе застыли, уставившись на кошмарный рой насекомоподобных тел, покрывающих проход слоем двадцати сантиметров толщины. Затем, словно кто-то дал, наконец, команду, и река кретчей хлынула вперед. Хэн выкрикнул что-то, не имеющее прямого отношения к происходящему, и бросился влево, к бугристым руинам старой застывшей лавы, испещренным мрачно дымящимися, маленькими кратерами. Чуви устремился за ним, сопровождаемый целым легионом, вырвавшимся из наполненной криками черноты сзади. — Вот тебе и дорожка назад, — запыхтел в отчаянии Хэн, почувствовав, как хрупкие угольки и гнущиеся кристаллы хрустнули у него под ногой, а цвета гаснущей радуги, переливающиеся лишайники вдруг импульсивно задергались в проходе. в воздухе все больше полыхали обжигающие летучие газы с примесями серы, легкие содрогались от спазм так, что Хэн заткнул рот рукой и бросился прочь, чтобы не зажариться в этом чаду. — Назад, к сводам… возможно, сюда… Снова раздались крики, и две черные тени внезапно прыгнули на свет фонаря, осветившего склон конусообразного дебриса, возвышающегося перед ними. — Секундочку, кажется нам сюда… Чуви остановил его, схватив за руку, и вызывающе крикнул в темноту перед ними. Его вызов не остался без ответа. — Не слабо, — похвалил Хэн, подняв люминатор. Луч скользнул по круглой, гладкой террасе с дьявольски полыхающими на булькающей грязи ямками, сейчас уже остывающими на пританцовывающем полу. на подземном монолите вздымались по краям последние пузыри. Появились еще трое, может быть четверо… один бежал, двое скакали на своих четырех. Хэн повернул свет, в котором сверкнул столб пара толщиной с палец, вырвавшийся из прохода слева, пустыня дымящейся под ногами кальдерры, уводившая куда-то вниз и мелькание глаз шаркающих. неуклюже ковыляющих, бегущих монстров, устремившихся к ним сзади. Замелькали глаза, несущие грубое оружие руки. Чубакка пустил огненную стрелу из арбалета, пробившую грудь одного из преследователей, но он продолжал ползти, оставляя широкий кровавый след. Хэн выстрелил по следующему и промахнулся. Огромная трещина образовалась в застывшей грязи старой ямы, и где-то неподалеку раздался грохот. Почва слегка дрогнула под ногами, над головами вдруг мелькнула разверзнувшаяся черная пропасть скалы. — Сюда! — крикнул Хэн, подняв люминатор вверх и осветив далеко в темноте нечто, напоминающее творение не природы, но рук человеческих. На вьющейся среди мертвой кальдерры тропинке виднелись едва различимые следы ступеней, и на вершине низкого черного подъема драгоценными камнями вспыхнули лишайники, облепившие полукруг массивных колонн. — Мы должны перегородить им дорогу! Следующая группа атакующих уже находилась на пол пути от начала тропы. Хэн бросился вперед, но вуки опередил его на своих длинных ногах, когда зловещая кучка первых преследователей находилась уже в четырех метрах сзади. Самые первые из зловонных тварей уже достигли тропы. Чубакка, прикрываясь металлической перегородкой, подобранной им среди обломков аппаратуры, выстрелом из арбалета отбросил одного из атакующих назад, в старую яму с грязью, где находилось странной конфигурации, бледное, округлое образование в форме черепа, первоначально показавшееся Хэну куском известняка. Что касается атакующего млуки, то выглядел он почти обезумевшим и по собственной небрежности превратившимся в какое-то кричащее животное, неуклюже скатывающееся теперь в яму. Известняковое образование ожило, внезапно завибрировали тяжелые мембраны, пульсируя слоями мясистой, плотоядной плесени. Истекающий уже кровью млуки перекувырнулся, пытаясь встать на ноги и побежать, но тварь из ямы, обхватив его щупальцами, напоминающими белых гладких змей, утащила его к себе… Белесые мембраны, подобные тяжелым лепесткам цветка сердцевина которого была гнусной бурлящей массой, постепенно окрасились красным. Хэн и Чуви бросились по сужающейся тропе, зажатой между кратеров, заполненных плотоядными образованиями плесени, гневно полыхающими и тянущими им в след свои змееподобные щупальца. Сзади снова раздалиськрики, но Хэн не решался обернуться назад, чтобы повнимательнее рассмотреть появившихся из черноты преследователей. На вершине тропы находился окруженный колоннами колодец. Низкий бордюр из булыжников окружал десятиметровую дыру. Внизу Хэн расслышал плеск воды, ощутив относительно прохладный, поднимающийся снизу пар на своем обожженном лице. В белом луче люминатора он увидел открытые пасти кричащих, испуганные, подернутые безумием лица карабкающихся по тропе следом за ними. Некоторые из них носили обрывки каких-то одежд и размахивали самодельными ножами и дубинами. Некоторые отдаленно напоминали людей. Они смотрели пустыми, безумными глазами. Глазами Драба Маккама. Они быстро приближались. Существо, являвшееся когда-то готалом, оказавшись у края тропы, угодило в щупальца заплесневелой ямы. Остальные даже не оглянулись на крики затягиваемого белым скоплением содрагающихся мембран. Выстрелом из огнемета Чубакка поднял в воздух косматый скелет, когда-то представлявший из себя випхида. Выстрелив снова, он промахнулся, попав в полузастывшую грязь основного кратера, взрывом дымящейся жидкой массы забрызгавшей все вокруг. Грунт под ногами снова дрогнул, словно предупреждая. Огонь вырвался из грязных ям, и раскаленная жижа поползла пылающими струйками, но никто из атакующих даже не обратил на это внимания. Даже если бы оба друга могли стрелять, Хэн понимал, что им не перебить всех этих тварей. Другой дороги с холма не было. — Вниз, в колодец! Чуви с рычанием запротестовал. — Вниз, в колодец. Там есть выход. Я слышу течение воды. Я слышу… — впрочем сказать точно, есть ли там пространство, достаточное, чтобы дышать, Хэн конечно не мог. Тем временем набросилось нечто вроде карикатуры на деворанце размахивая большой стальной болванкой, который вуки, расправившись с тварью, бросил назад в остальных. Выстрелив снова, он прикрыл Хэна метнувшегося к бордюру колодца и осветившего воду внизу. Пять метров в глубину и, как ему показалось, не столько колодец, а скорее тоннель с подземным течением. Он встал на край и прыгнул вниз. Вода оказалась горячей, почти обжигающей. Только контраст с жаром, исходящим от окружающих камней, мог первоначально вызвать иллюзию прохлады. Течение стремительно летело вниз. Хэн вцепился в камень, выступающий над низкой аркой со стороны колодца и держался до тех пор, пока не услышал тяжелый «плюх» Чубакки, подтвердившего свое присутствие рычанием. Затем вода оторвала его от выступа, завертела в темноте, швыряя о камни, и по несла не давая возможность вздохнуть, пока шмякнула его о какую-то преграду. Преграда. Их оказалось немало на пути этого потока. Струя воды стремилась захлестнуть его, но он почувствовал/услышал, как что-то еще шлепнулось о перегородку. Хэн протянул руку и успокоился, ощутив промокший мех. Чубакка ревом поздравил его со столь великолепно организованным бегством. — Не язви, Чуви. Согласись, я ведь все-таки вывел нас из пещеры. — Говоря это Хэн нащупал что-то под ногами и какую-то зацепку для рук. Он распростерся на ржавом металле перегородки, заканчивающейся в каменной щели на потолке, в пятидесяти сантиметрах от уровня воды. Щель оказалась Хэну с трудом удалось засунуть в нее руку. Его пальцы наткнулись на какие-то длинные, резко двигающиеся отростки, и Хэн с досадой крикнув, стремительно отдернул руку назад. — Попробуем найти другой выход. Глубоко вдохнув воздух, Хэн развернулся и начал карабкаться вниз. Перегородки все глубже врезались в воду, беспощадно бившую о них его тело. Чернота становилась все непроницаемой, воды все больше… Интересно, что бы ему пришлось делать если одиночного дыхания не хватит, чтобы прокарабкаться глубже если потребуется? Подобные мысли внушали панику. Приходилось карабкаться все глубже и глубже. Камень. Пространство в тридцать сантиметров, образованное выемкой в верхней стенке протока и вода, бешено несущаяся над его головой. Его тело извивалось, когда он отчаянно пытался зацепиться за что-нибудь, в страхе перед тем, что ему придется все повторить, если он потеряет ориентацию. Хэна отшвырнуло в сторону, он снова направился вниз, пока его опять не потащило вниз яростным потоком. «Я не выдержу» подумал он. Но когда он понял, что не в состоянии больше сдерживать воздуха, его голова снова высунулась на поверхность. Хэн задыхался, но по крайней мере теперь он мог повисеть на руках в пространстве между перегородками, хотя полагаться на все убывающую силу мускулов особенно не приходилось. «Нужно снова спускаться на дно. Путь внизу». Он снова глотнул воздух, прежде чем поток понес его дальше. Хэн и Чубакка долго лежали на траве, растущей вдоль теплого источника, жадно вдыхая воздух, подобно наполовину высунувшимся из канализации и блюющим паразитам Корусканта. Где-то вдалеке тусклые золотистые огоньки обозначали проходящую там дорогу, фосфоресцирующие жуки проблескивали подобно забытым бриллиантам среди деревьев. Аромат спелого винограда и фруктов, запах травы почти полностью перекрывали отдававшие гнилью и серой запахи потока. В аркадах щебетали ночные птицы под тихий басовый аккомпанемент двух одиноких соглядатаев. Хэн перевернулся изрыгнув довольно приличное количество воды и сказал: — Кажется я становлюсь староват для подобных прогулок. Чуви охотно согласился. — По крайней мере, живы, — отметил Хэн. Река, текущая от Дома Плетта, была жарче, чем обычная ванна и воздух совсем не отличался прохладной свежестью. Их окружали клубы пара от горячих источников, вытекающих из труб внизу аркады, из подвалов старых домов. Хэну представилось, что лежа здесь, они наверное, подвергают себя опасности, но вспомнив случившееся в пещере решил, что насчет опасности он, пожалуй, не прав. Сделав невероятное усилие, он приподнялся на локтях. — Как тебе наши новые приятели? Сардонический ответ вуки заставил Хэна усомниться в устоявшемся мнении, что искусственные существа не обладают чувством юмора. — Когда их арьегард вылез из пещер они ведь уже знали где нас искать, — тихо добавил Хэн. Чуви молчал. Для некоторых особей пещерных обезьян и, возможно даже для вуки, это не казалось уж слишком странным. Чувство обоняния и ориентации по вибрирующему эху, как известно, часто получали сверхъестественное развитие у отдельных особей и даже целых рас, обитающих в темноте. Но эти? Хэн знал, что они не являются представителями таких рас или, искусственных пород кроме готала, оказавшегося во главе первой партии атакующих. Хэн подозревал, что с ними произошло нечто в точности повторяющее происшедшее с Драбом Маккамом. Все они являлись контрабандистами или друзьями контрабандистов, слышавшими что-то о тайной пещере, которая якобы не существует и имеющими на нее свои собственные виды, «калькуляции». Те, кто уходил искать куски ксилена и золотую проволоку, ставшую основанием солидного капитала Нубблика Слайта, а вместо этого нашедшие… что? — Идем Чуви, — сказал он устало. — Пора домой.Глава 11
Вглядываясь в лицо Крей, Люк пытался понять, находится ли она в сознании или уже попала под влияние программы Повеления. По изображению на маленьком экране определить точно он не мог. На плечах ее сквозь разорванную тунику виднелись ссадины, не говоря уже о лице и подбородке. Волосы Крей от грязи и пота превратились в сосульки. Ее взгляд выдавал отчаяние и раздражение, но моментально наполнился гневом и решимостью, когда два борова клагга потащили ее к небольшому подиуму с Программой Юстиции. — «Любители мыла» — клагги! — взвыл Угбуз, стоящий рядом с Люком. — Толстые задницы! Красные носы! Капустники! — орали остальные, сбившись в кучу перед экраном в сумрачной комнате Люка. Несмотря на крайнюю изнуренность и растрепанный вид, никаких серьезных ранений у Крей не наблюдалось. Поиски арестантского отделения на шестом этаже оказались безрезультатными. Люк, пытаясь найти место, где клагги намереваются допрашивать Крей по командам Повеления, тщательно прочесал за несколько часов все помещения, но никаких специальных камер и признаков клаггов не обнаружил. На стенах он увидел развешанными на своих местах дройдов, используемых при допросах. Люк отключил их и тщательно вынул из этих несчастных самые необходимы детали. Хотя понимал, что по большому счету уничтожение дройдов бесполезное занятие, так как гаморреанцы вполне могут обойтись и без них. Угбуз, рыча как разъяренный пес, толкнул локтем Люка под ребра и указал пальцем на толстого белобрысого борова-клагга, остановившегося рядом с черным экраном Программы Юстиции. — Кингфарг, капитан вонючих свиней клаггов, -прокомментировал он, передразнивая стиль самого Кингфарга, но Люку его импровизация показалась слишком вольной. Гекфеды разразились насмешками и свистками, когда капитан с важным видом взошел на пьедестал, но тут же смолкли, словно под действием некой магической силы, едва он начал говорить. — Что побудило вас, десантник Мингла, изменить клятве служения Империи и переметнуться к мятежникам? Крей выпрямилась. Люк попытался отыскать глазами Никоса, но камера сфокусировалась на программе Юстиции, а андройд по-видимому остался на прежнем месте, сдерживаемый парализующим его болтом. — Но ведь до сих пор не установлено, что именно я сделала, господин Кингфарг. Гекфеды вокруг Люка возбужденно засвистели и загикали за исключением нескольких, отвлекшихся ненадолго, чтобы предотвратить попытку дюжины тальцев и трехногов уклониться от просмотра и ускользнуть из комнаты отдыха. — Несчастные тупоголовые, это и вас касается! — заорал на них Крок. — Это же трансляция решений Повеления! Тальцы, впав в замешательство, зачесали головы, затем бросились к другой двери, но безуспешно… Изумленные трехноги слонялись по залу, периодически натыкаясь на мебель или монолитный ряд из сорока пяти китанаков, старательно выстроенных гаморреанцами в задней части комнаты и напоминающих мягкие, как будто вылепленные из теста статуи. Вначале были зачитаны последние инструкции Повеления, серьезно выслушанные всеми гекфеддами. Возможно, афитеханцы в это время тоже собрались где-то в соседней комнате перед экраном, хотя вполне могли и не включать его. Для них это в любом случае не имело никакого значения. — Вот что нам удалось определить на настоящий момент, -обратился к Крей Кингфарг на чистейшем бейсике, что выглядело довольно неожиданно, так как цивилизованная речь исходила из рыла его звериной физиономии. На черном экране за его спиной оживленно замелькали зеленые строчки: "Установлены факты вашего сотрудничества с повстанцами и шпионами. Вы помогли мятежникам в нанесении ущерба и повреждений этому кораблю с целью предотвратить выполнение намеченной программы. Вы пытались оказать сопротивление Службе безопасности при исполнении ими своих обязанностей. Вы были застигнуты при попытке повредить вооружение и посадочный корабль, необходимый для выполнения намеченной программы". — Это ложь! — вне себя крикнула Крей. — Все это ложь! Предъявите мне хоть одно доказательство… "Установлены факты вашего сотрудничества со шпионами и повстанцами: 1. Ваше имя упоминалось повстанцами, захваченными в рейде на Альгариан. 2. Голограммы сетчатки радужной оболочки, предоставленные правительством Беспина после атаки повстанцев, соответствуют вашим. 3. Вы задержаны в ходе рейда против группировки инакомыслящих и вредителей на борту корабля". — Обвинения сфабрикованы! Все это абсолютная ложь! Все обвинения голословны, ни одно из них не соответствует действительности, отсутствуют элементарные… — сквозь слезы ярости начала Крей, но Кингфарг опять ее оборвал на полуслове и безапелляционно заявил: — Прекратите, десантник! Все очевидно. Без наличия наглядный фактов, их не оказалось бы в компьютере. — Я требую предоставить доказательства! Люк закрыл глаза. Он понимал, чем все обернется. Открыв их снова, Люк увидел замелькавшие на экране, опережая запросы, микрофильмы рапортов, отпечатков пальцев и голограммы сетчатки глаз. Невнятные, показанные на минуту голографические снимки Крей и лица различных повстанцев, с минуту подтверждавших ее соучастие в их деятельности. — Компьютерные имитации не являются доказательствами! -крикнула Крей. — Я могу запрограммировать подобное даже с закрытыми глазами! Я требую адвоката… — Ах, ты еще глумишься, десантник? Да ни один порядочный адвокат не станет защищать доказанное вредительство. Что ты хочешь заставить нас сделать? — спросил Кингфарг и причмокнул. — Может, пригласить кого-нибудь из повстанцев защищать тебя? Лицо капитана клаггов обрамлял белый шлем штурмовика, из-под которого сзади высовывался жирный загривок. На груди он носил причудливую маску, напоминающую череп. Он старался держаться с достоинством. Экран снова замелькал рядами зеленых надписей: "Любые оплошности и повреждения корабля, совершенные военными, должны рассматриваться по законам чрезвычайного положения, любая аварийная ситуация расследуется военным трибуналом, согласно распоряжению Сената. Поправка Сената к конституции Новое постановление Указ N 7792456-00N Ввиду недостатка средств и сил представляется невозможным, как полное соблюдение Нового Закона, так и обеспечение безопасности большинства цивилизаций галактики. Основное действующее постановление Введение, Часть II." — Но в чем меня обвиняют? — запротестовала Крей. — Что, я должна упасть на колени и исповедаться? «Показаний стоя вполне достаточно». — Мне дьявольски хочется, чтобы ты заржавела, старая куча мусора! Люку хотелось уйти, но он понимал, что делать этого не стоит, даже если гекфедды разрешат. Он пришел сюда не только для того, чтобы убедиться что Крей хоть и в опасности, но все-таки пока жива. Ему нужны были новые признаки местонахождения клаггов, но последнее сообщение, засветившееся на экране, заставило Люка похолодеть. «В виду непримиримости пленника приговор вступит в силу завтра в 12.00 часов. Весь персонал обязан присутствовать при его оглашении. Отсутствие отдельных членов в смотровых комнатах будет рассматриваться как сочувствие преступным намерениям задержанного». Экран снова почернел. «Что делать?» — задумался Люк, облокотясь плечом о стену и наблюдая за флегматичными действиями бронзового СП-80, примостившегося рядом и старательно стиравшего какое-то пятнышко. Это навело его на мысль. Почему бы вместо грязи чистюлям не отыскать гаморреанцев? Он обратился к Трипио, но получил отрицательный ответ. Если бы дройды С23РО обладали легкими, то Трипио наверное воскликнул бы… — Мастер Люк, я пытался… их переделать, хотя никогда не пренебрегал программами, заложенными в системы Электронного назначения, то, что они делают, по качеству достойно восхищения, но тем не менее они ужасно ограничены. — Но может быть есть какой-нибудь способ изменить их программу? — не унимался Люк, царапая себе щеку. -Запрограммируй их отыскать гаморреанцев. Они ведь воняют куда крепче, чем эти едва заметные пятнышки на стенах. — Да, но я полагаю, что если они попытаются помыть гаморреанцев, их карьера может закончиться, и довольно быстро. К тому же мы со всех сторон окружены этими гаморреанцами, -возразил Трипио. — Не думаю. Особенно, если подняться на восемнадцатый этаж и выше, — ответил Люк. Поиски Трипио на семнадцатом этаже окончились ничем, также, как тщательное изучение Люком арестантского отделения и его окрестностей, хотя обоим попалось на пути немало перегородок и запечатанных дверей, не желавших открываться. Люка мучили подозрения, имеют ли эти закрытые помещения какое-либо тайное назначение в структуре Повеления? А может быть службы Повеления пасут Трипио, также, как его самого? — Можешь ли ты запрограммировать СП так, чтобы они не стремились помыть, а просто искали гаморреанцев на этих этажах, — а мы просто шли следом? Позволит ли их чувствительность проводить поиск на таком расстоянии? — Конечно! Это великолепная идея, Мастер! Абсолютно гениально! И осуществление потребует минимум… — Ты! Люк обернулся. Сзади стоял Угбуз. Слюни стекали с его тяжелого подбородка. Он смотрел твердо и подозрительно. — Похоже, эти повстанцы твои друзья, не так ли? Пальцы Люка невольно совершили вращательное движение, помогавшее ему сконцентрировать Силу, достаточную, чтобы придать голосу необходимую мягкость, и он сказал: — Нет. Это кто-то другой. Я никогда не был с нею рядом. Угбуз нахмурился, как будто пытаясь свести вместе два несоответствующих друг другу кусочка головоломки. Он ухмыльнулся и обернулся на дверь. Тальцы, сбившись в кучу, дружно бежали в столовую, толкаясь и покачивая своими белыми головами. — Да, но ведь это ты заставил нас прекратить допрос повстанца? — Нет, это тоже был кто-то другой. Люк сконцентрировал всю свою силу на ограниченном, впавшем в сомнение сознании Угбуза и тут же убедился, что даже этот относительно легкий трюк стоил ему большого труда — слишком много ушло на борьбу с болью и общим утомлением. — Хм. Системы Повеления заметили еще чье-то присутствие на корабле, — еще подозрительнее нахмурившись, сказал Угбуз. — Да, кто-то есть, но я не имею к нему никакого отношения. — Хм. Конечно. Угбуз вышел, но Люк заметил, что он обернулся в дверях. Его вид выдавал крайнее замешательство. «Этого еще не хватало. Теперь жди новых проблем», -подумал Люк. — Иди, иди, — тихо сказал он, — а я пока перепрограммирую одного из СП-енов на восемнадцатом этаже и кое-что попробую предпринять на пятнадцатом. — Великие галактики, капитан, здесь их миллионы, -сказал помощник капитана афитеханцев, отодвинувшись от черного экрана. Они сидели в комнате отдыха на пятнадцатом этаже, полностью поглощенные созерцанием отключенного игрового компьютера, используемого ими также как телевизор. — Они могут подстерегать нас за любым астероидом. Все их тычинки и стебельки зашевелились от ужаса. — Но наш статус — огневая батарея? — поддержал разговор капитан, экстравагантные стебельки и кисточки которого были окрашены в сложной розово-алой гамме. Он стоял в углу комнаты перед экраном компьютера для игры в глиттербол. — На пятьдесят процентов, капитан, у нас хватит сил, чтобы не дать им вовремя подумать дважды! — доложила сложившаяся в трубочку переливающаяся лазурная масса. — Вот это настоящий мужчина! — воскликнул капитан. — Мы заставим их звать на помощь маму прежде, чем пролетим мимо. Чем я могу тебе помочь? Маленькие цветочки кружевного воротника капитана повернулись к Люку и Трипио, направившихся к двум креслам, которые они водрузили одно на другое, соорудив искусственные подмостки. — Майор Карлисон, Служба Разведки, — отдал честь Люк, на что капитан неуверенно ответил тем же. Не смотря на то, что все экраны, включая центральный, не работали, Люк подозревал, что афитеханцы все-таки могли видеть допрос Крей. Во всяком случае, часть лампочек по-прежнему светилась. Люк не мог определить точно, но ему показалось, что афитеханцев здесь стало больше, чем прежде. — Новое распоряжение, сэр, отменяющее все предыдущие, -произнес Люк стараясь сконцентрироваться на том, что являлось мозгом этой красочной пушистой массы. — Мы полагаем, что в результате саботажа центральный блок информации выведен из строя. Больших проблем от этого пока не возникло, но нам необходимо проверить все имеющиеся на борту корабля транспортные средства. Правда это небезопасно, -сказал Люк, сдвинув брови и сделав суровое лицо. — Мне не хотелось бы связываться с неопытными членами экипажа. Я долго не решался, но вы… Да, вы — лучший из тех, кем мы располагаем. Я думаю, что вы справитесь и поможете нам? Капитан спрыгнул со своего кресла, не менее полутора метров в высоту, и снова отсалютовал ему. Многим из полученных путем перекрестного опыления амфитеханцев нравилось выпрыскивать в воздух разнообразные запахи. Во время их быстрого передвижения зачастую возникали целые облачка ароматов — острого аммиачного запаха и тягучего мускусного. Из-за повреждений кондиционеров на пятнадцатом этаже эффект получался просто ошеломляющий. — Вы можете рассчитывать на нас, майор. Мужчины… После некоторой суматохи, вызванной поиском своих мест, афитеханцы выстроились в ряд в центре зала и, встав по стойке смирно, с неподдельным вниманием стали слушать новые предписания. Оживленная речь их начальника была достойна разве что знаменитой генеральши Хинди Райфл. — Меня никогда не перестанет удивлять, сэр, изобретательность людей в создании искусственных пород. Мне меньше всего хотелось бы подвергать критике миссис Минглу и ее учителей, но ей всегда хотелось чего-то большего, а я никогда не замечал у этих дройдов способности обдумывать свои впечатления подобно людям, — сказал Трипио, когда ликующая толпа покинула помещение. — Будем надеяться, что так. Интеллект дройдов действительно искусственный, но именно с ним-то нам и предстоит теперь столкнуться, — тихо ответил Люк. Некоторое время друзья молча шли по направлению к сушилке, где находилась шахта аварийного хода, по которой можно было подняться на восемнадцатый этаж. Во время просмотра допроса Крей Трипио успел сменить повязку на ноге Люка, но заражение все равно усиливалось, боль тоже. Затем Трипио, часто запинаясь, что было совсем на него не похоже, сказал: — Я заметил, сэр… что после трансформации… Никоса мы часто работали вместе, так же как обычно… как с тем Никосом, каким он был прежде. Он всегда очень напоминал человека, правда не стал таким е непредсказуемым, как человек… Надеюсь, вы простите мне такое субъективное мнение, базирующееся на наблюдениях за довольно короткий промежуток времени. Я могу только надеяться и верить, что Мингле это все только на руку Слова «верить и надеяться» заставили Люка задуматься. Инструкции, заложенные в систему общения дройда, предполагали максимальное приближение к человеческой речи… но чтобы действительно дройд мог верить или надеяться на что-нибудь? Люк сомневался, что Никос мог бы стать еще человечнее. — Пошли, — тихо велел он. — Нам еще нужно найти какого-нибудь СП и посмотреть, сумеешь ли ты сделать из него сыщика. Всю жизнь, начиная с детства, проведенного на тетушкиной ферме, Люка окружали дройды. Они всегда великолепно справлялись со своим конкретным делом, но в отличие от людей в ста случаях из ста возможных ничего другого сделать уже не могли. На Крей это всегда производило удручающее впечатление. Люк вздохнул. Он пока еще надеялся ее вскоре увидеть. Потолок в сушилке на восемнадцатом этаже оказался в два раза выше, чем на всех остальных. Стены состояли из темно-серых панелей, запомнившихся Люку по трансляции помещений, где обитали клагги. Таким был фон за экраном Программы Юстиции. Они миновали короткий абсолютно темный коридор за сушилкой. Вместо решеток и заградительных панелей повсюду зияли черные дыры, из которых торчали кабель и провода, напоминающие выпотрошенные внутренности какого-то зверя. Желания обследовать грязные отпечатки пальцев, чтобы узнать, кто это сделал, у Люка не возникло. По-собачьи верные своему призванию СП-80 стерли их без остатка. Снять крышку с головы одного из них, вытащить коммуникационный кабель и вставить его конец в череп Трипио не заняло много времени. В годы, проведенные на ферме дяди, Люку приходилось иметь дело с пятью работающими там дройдами. Уже в пятнадцать лет он вполне мог за четыре часа разобрать, почистить, отремонтировать, зарядить и снова собрать любого из них. Перепрограммирование с помощью дройда-переводчика, имеющего свободный доступ к биокодам и серийным индексам, было для него привычным делом. Не успел Люк сунуть обратно кабель и закрыть крышку, дройд СП уже заковылял по коридору. Мастеру пришлось некоторое время шагать за ним следом, выдерживая ритм шагов перепрограммированного дройда. Робот держал свою чистящую руку вытянутой вперед, готовой в любой момент вытереть грязь паролоновой прокладкой от вакуумного пылесоса. Люку он чем-то напомнил китанаков, терпеливо ждущих, как черви шообы сами заползут им в рты, благополучно преодолевших ради этого гиперпространство протяженностью в несколько тысяч световых лет. — Как ты думаешь, он почувствовал клаггов здесь или этажом ниже? — тихо спросил Люк, осторожно следующий за СП-еном в сопровождении полязгивающего рядом Трипио. — О, чувствительность СП-енов позволяет им определить место скопления молекул грязи, превосходящей 10000 на квадратный сантиметр, на расстоянии больше ста метров, даже если испачкан сантиметр или четверть сантиметра. — Только Великая Мать могла делать это, — заметил Люк. — При всем моем уважении к ее Величеству, сэр, я знаю, что даже человеку с врожденными экстраординарными способностями к восприятию запахов требуется имплантация Магроди и длительные тренировки, начиная с детского возраста, чтобы обладать такими возможностями, хотя среди Чандр-фанов и ортоланцев подобные способности стали уже обычным явлением. — Шутка, — угрюмо прервал его Люк. — Я просто пошутил. — Да, да, конечно… — ответил Трипио. СП-ен остановился перед щитом, блокирующим вход в какой-то зал. Люк шагнул вперед, нажал на кнопку, но дверь не открылась. — Да, в данном случае трудно не согласиться с Угбузом относительно джавасов, — сказал Трипио, в то время как четыре маленьких локатора СП-ена изгибались то в одну, то в другую сторону, суетно считывая информацию, поступающую на их желтые кончики. Затем, после длительных раздумий, робот развернулся и прошел несколько метров назад к поперечному коридору, затем свернул направо, продолжив путь по лабиринту, среди закрытых дверей и черноты бортовых хранилищ. Люк шел молча, но волосы на его затылке начинали шевелиться. Он чувствовал, что за ним наблюдают, смотрят откуда-то из темноты. Джавасы? Люк не обладал восприимчивостью СП-80, но, если бы вокруг находились джавасы, он смог бы определить это, а запах скорее напоминал Людей Песков. Этого он ожидал меньше всего. Они снова увидели запечатанную дверь. СП-ен опять переменил курс, двинувшись через кладовые, заваленные шлемами штурмовиков, упаковочными материалами, серо-зелеными деталями оружия и разбросанными по полу бланками. Некоторые стенки контейнеров были оторваны, Люк заметил, что на оставшихся виднелась надпись «СОРОСУБ ИМПОРТ». Среди темных стен дрожащий свет световодов Люка то и дело выхватывал из черноты части оголенных стропил и поблескивающие шляпки болтов. Интерьер явно был не закончен. Дверь в ремонтное отделение оказалась открытой, Люк вошел и она тут же захлопнулась. "Системы Повеления? Оно заманило нас сюда по специальной программе? — подумал Люк. Слегка полязгивая, СП-80 двинулся по коридору вдоль правого борта корабля. Несмотря на отсутствие явных повреждений, повсеместно чинимых джавасами, освещение здесь тоже не работало. По мере того, как свет от световодов становился все слабее и слабее, Люк все больше ощущал действие тайной, все контролирующей, всюду проникающей Системы. Он старался держаться как можно ближе к Трипио, подделываясь под его размашистую походку и прижимаясь, когда они проходили мимо очередной закрытой двери. СП-ен свернул за угол. Они увидели лестницу, ведущую в непроглядный мрак. Люк прислушался к шаркающей мелодичной походке коротких ножек дройда, преодолевающего ступеньки перехода и, протянув руку, остановил собравшегося уже направиться следом Трипио, почувствовав какой-то внутренний страх перед этим подъемом. Он убрал свои световоды от прямоугольного входа на лестницу, и они заметили тонкие опалового цвета лучи, исходящие изнутри. Тонкие и толстые лучи, беспорядочно перекрещиваясь, исчезали глубоко в темноте. Люк взглянул вверх. На потолке виднелись светящие холодным светом квадратики хорошо известных ему систем заграждения. СП-ен однако целым и невредимым продолжал подниматься, скрывшись из виду. — Боже праведный! Это же сеть заграждений, сэр, но очевидно вышедшая из строя. Возможно, джавасы… — Нет. Системы Повеления не привели бы нас к вышедшим из строя заграждениям. Они сработают позже, когда объект зайдет достаточно далеко. — возразил Люк, опираясь о стену. Его нога начинала дрожать от напряжения. Действие перигина кончилось. Постепенно звуки тяжелых механических шагов СП-ена растаяли в черноте. Казалось, корабль давил на них, толкал на ступени извивающейся лестницы. Люк со всей скоростью, на какую был еще способен, бросился назад к освещенному пространству. Афитеханцы уже ожидали их возвращения в просторной теплой залитой ярким светом комнате на пятнадцатом этаже, расположившись там подобно саду из невероятных, как будто впавших в эйфорию цветов. — Мы установили точное расположение транспортных средств, сэр, — доложил капитан, окруженный подвижными белыми и голубыми трубочками подчиненных. — Два высшего класса Тельгорна, вместимость сто двадцать единиц каждый, находятся на шестнадцатом этаже в посадочном отделении по левому борту. Он снова неуверенно отдал честь. — Доктор Брин уже работает над восстановлением программных схем. — Несложное смещение цифр шифра, сэр. Ошибка оператора, не более чем. Восстановят без проблем, — отрапортовал подошедший оранжево-желтый капитан. — Доктор Брин? — Сюда сэр. — Даже, если вам удастся поднять в воздух не один, а оба лайнера, сэр, каким образом вы намереваетесь избежать средств защиты Глаза Палпатина, которые уничтожат их точно так же, как это уже произошло с нашим разведывательным аппаратом? Вы же сами говорили, что прицеливаются его системы не хуже человека. Или вы хотите как-то загнать туда гекфеддов и клаггов, чтобы заставить их покинуть корабль? Может быть, и китанаков тоже? Люк слегка удивился, увидев небольшую группу коренастых, цвета шпаклевки, пришельцев, марширующих по коридору, ведущему к соединительному переходу на шестнадцатый этаж. С поразительной неторопливостью они обсуждали что-то, невнятно бормоча и насвистывая. Люку так и не удалось найти способ как-то выстроить этих сонных существ, снующих вокруг, как челноки, или хотя бы заставить стоять там, где оказались, раз уж пришли. Что уж говорить об остальных собравшихся здесь джавасах и трехногах… Люк в который раз подумал, как это его угораздило угодить на роль спасителя на этом корабле дураков. — Я не знаю, но раз уж мне предначертано уничтожить весь корабль, прежде чем он атакует Белзавис, я уж как-нибудь сумею вывести их отсюда. Я не могу их бросить. Никого, даже джавасов, даже… Они завернули за угол и Люк застыл на месте, шокированный зрелищем. Низкий коридор перед ними перегораживал брошенный кем-то бак для воды из систем водоснабжения, вокруг всюду валялись искалеченные части афитеханцев. Кровь и растительный сок покрывали стены. По полу текли желтые и зеленые потоки с вкраплениями семян. Отсеченные члены и ветви испускали некое подобие радуги, как будто кое-кто опрокинул корзину с одеждой из яркого шелка. Повсюду кишели дройды-мыши, коридор заполнял тяжелый запах мускуса, исходящий от кисло жижи, вытекающей из афитеханцев. Бело-голубой капитан и его спутники продолжали идти, перешагивая через трупы, как будто не замечая их. — Как это кстати, что вы поинтересовались местами расположения транспорта, Майор, — сказал капитан, перешагивая через наиболее крупную часть торса, служившую недавно частью тела его анилиново-красному напарнику по комнате отдыха. — Мне всегда нравились лайнеры высшего класса. Два, три таких, как эти плюс сопровождение кораблей Батареи и никаких проблем для вас существовать больше не будет и неважно… Люк резко развернулся и метнулся в сторону, рассекая воздух выхваченным им Огненным Мечом, избежав чуть не снесшей ему голову гигантской палки. Четыре Человека Песков с воем напали на него, выскочив из-за насосной установки сзади. Люк рассек первого из них пополам от плеч до промежности и оставил без рук другого, выхватившего карабин. — Мастер Люк! Мастер Люк! — взревел пинаемый по чем попало Трипио, рухнув у стены, к которой его прижали. — Отключись! — крикнул Люк, опуская Меч, рассекший второго, прежде чем третий Клыкастый выстрелил в него. Пуля взвизгнула, попав в ядро лазерного света. Он бросился в дверной проход и ударил по кнопке закрытия, но она не сработала. Один из Людей Песков, несущийся впереди двух других, под крики догоняющих их в конце коридора остальных, прыгнул следом за Люком. Мастер поднял какой-то станок и швырнул его в них, затем прохромал через комнату к противоположной двери и ударил по кнопке, отказавшейся открыть. Люк выругался и, на этот раз не уклоняясь от ревущей струи из огнемета, поднял другой станок и снова метнул его в них. Кто-то дал еще один залп, и пуля рикошетом начала кружить с визгом по комнате. Это был выстрел, рассчитанный на длительное действие, но частота его оборотов не сработала. Люк сконцентрировался на потоке и направил рикошет на механизм двери, взорвавшийся пучком искр. Дверь подскочила на полметра. Люк прокатился под ней, втащив за собой посох, с помощью которого поднялся на ноги и вприпрыжку заковылял прочь. казалось, он попал в центральную зону охотничьих уделов Людей Песков. Двое из них бросились на Люка с противоположной стороны, тесня назад в угол. После поединка с одним он прикончил второго, затем распростерся по стене, ища в ней опору, перевел дыхание и побежал дальше, то падая, то вставая, то ползком по длинному черному коридору, пока дверь на противоположной стороне с шипением не закрылась, и хриплые, лающие и воющие голоса Людей Песков не окружили его эхом со всех сторон; Он влетел за ближайший угол и отпрянул назад, едва избежав опасности раздвоиться под давлением обрушившейся вниз двери. Заметив вдалеке освещение, напоминающее сушилку, за которой находился ремонтный туннель, Люк побежал туда, но входная дверь резко захлопнулась, когда до нее оставались считанные метры. Он обезглавил еще одного Клыкастого, прыгнувшего на него из черноты комнаты отдыха. Вскарабкавшись на труп, он бросился кувырком в комнату, чудом проскочив под внезапно активизировавшейся дверью. Коридор, в который попал Люк, отличался особенной мрачностью. Только крошечные оранжевые фонарики под потолком служили тусклой путеводной нитью. Он жадно вдохнул воздух и, содрогаясь, оперся на посох, пытаясь снова встать. Казалось, его поврежденная секирой нога получила еще один такой удар, повторяющийся теперь с каждым ударом сердца. «Повеление?..» — мелькнуло в его голове. Огненный Меч оттягивал руку, лезвие было скрыто, но в любой момент готово было вырваться снова. Ему просто предоставили передышку, прежде чем направить к новому, более зловещему переходу, или назад в руки Людей Песков. Их голоса послышались снова и довольно близко. Судя по звукам, их было много. Люк осмотрел коридор. Двери закрыты. Поворотов нет. Нет и защиты. Вдруг, на полпути до конца, дверь открылась. Она не шипела и не двигалась, как другие. Сдержанное поскрипывание скорее соответствовало повороту рычага управления, Она сдвинулась на тридцать сантиметров, приоткрыв изогнутую линию грязно-оранжевых аварийных огоньков, и остановилась. Люк взглянул на стену, закупорившую один конец коридора и на черноту другого конца, откуда доносились пронзительные крики приближающихся Людей Песков. Сидя между ними, хромой и почти бездыханный, он представлял из себя очень удобную мишень… Неровная линия оранжевых лампочек и ощущение присутствия некоего наблюдающего и координирующего разума, таящегося где-то во тьме, производили подавляющее впечатление хотя страха Люк не чувствовал. Он подошел ближе. Сквозь щель он увидел темный экран одной из управляемых батарей низкого уровня. Вокруг полукружием, поблескивая черными рычагами, терялся в тени целый ряд таких экранов. Наступила тишина, но Люк знал, чувствовал, что Люди Песков все ближе… Среди воцарившегося молчания ему показалось, что он слышит едва звучащий мотив, будто кто-то насвистывает знакомую мелодию: У королевы птицы для охоты, у королевы жаворонки есть, Есть птица, что поет в ночи для королевы… Люк обернулся через плечо на темноту и быстро шагнул внутрь. Дверь захлопнулась. Некоторое время единственным звуком, который он слышал, был его пульс, понемногу успокаивающийся вместе с дыханием. Тени со всех сторон обступили его, протянулись через зал. затем из-за двери донесся приглушенный скрежет металла и легкий шорох быстро передвигающихся ног. Люк приблизился вплотную к одному из ближайших экранов и, прижавшись к аппарату, сжал рукоять мета. Приглушенные звуки, проходящие сквозь стену, соответствовали резким крикам преследователей, колотивших палками во все двери, расположенные вдоль зала. Их оказалось по крайней мере шесть. Если бы дверь перед ним снова открылась, он мог убить хотя бы двоих, но стрельба сквозь дверную щель делала Люка беззащитным в пределах замкнутого пространства. Он осмотрелся по сторонам. Даже стулья везде оказались привинченными. Дверь напротив сотрясалась от ударов, но пока держалась. Если Системы Повеления планировали открыть ее, то что-то другое явно предотвращало подобную возможность. В целом ситуация складывалась так, будто система Повеления эффективно оградила Люка со всех сторон, заточив его в этой комнате. Единственное, что для этого требовалось, это просто никогда не открывать дверь в артиллерийскую аппаратную. Снова наступившая тишина несколько затянулась. Боль в ноге усилилась. Все его тело горело, начинался явный жар. Сконцентрировав все внимание и мысли на коридоре, Люк снял повязку и приложил к ране новую дозу перигина. Хотя подобная операция потребовала длительного времени, боль удалось ненадолго победить, и Люк смог сконцентрировать Силу. От усталости а начинающейся лихорадки у него кружилась голова. Люк понимал, что он уже слишком долго не спал и не ел. Люк вытянул вперед руку. Она сильно дрожала. Кое-как он оперся на посох. Спустя довольно длительное время дверь снова открылась на традиционные тридцать сантиметров, снова, как будто вопреки централизованной системе Повеления сработал какой-то механизм. Люк, сдерживая дыхание, прислушался, стараясь ментально проникнуть как можно дальше. Откуда-то издалека донесся запах мертвых афитеханцев, но никаких признаков Людей Песков он не обнаружил. Преодолев боль, с Мечом в руке Люк захромал к двери. Вдруг он почувствовал какое-то легкое движение за спиной. Он обернулся и уставился на свое изображение в ближайшем экране. Оно ответило ему пристальным взглядом на испуганном лице. Люк увидел свои светлые волосы и замызганный костюм механика межпланетных установок. Позади его отражающейся фигуры, немного в стороне, он увидел еще одно лицо. Лицо юной девушки, обрамленное облаком дымчато-коричневых волос словно молодое деревце — пышной кроной. Люк поймал взгляд ее серых глаз. Он резко обернулся, но никого рядом не было.Глава 12
— Да? Кто говорит? Лея потрепала мужа по плечу. — Я же говорила тебе, жди ответа. Она обернулась к голографическому изображению женщины с взъерошенными огненными волосами и зелеными глазами, поблескивающими в мутных лучах ламп узла трансляционной коммуникации. Ее шею украшала золотая цепь, она была одета в уже знакомую Лее рубашку Ландо. — Мара, извини… — Да ничего, ничего… Мара энергично терла свои глаза, очевидно стараясь проснуться и собраться с мыслями. — Я наверно выгляжу, как Сестра Ночи из Датомира, сколько там времени у вас сейчас? Как дела? Есть проблемы? — Точно сказать не могу. Проблемы есть, но не понятно с чем они связаны. Может расскажешь нам что-нибудь о Белзависе? — спросил Хэн и сбросил с еще мокрой головы полотенце. — А… Белзавис.., — задумчиво произнесла Мара, откинувшись на спинку похожего на белый цветок кожаного кресла и обняла руками колени своих длинных ног. Ее глаза сузились, как будто она пыталась сконцентрироваться на неком внутреннем экране, отражающем мысли, факты, предположения. — Ну и что вы там нашли такое важное для Империи? — Ты наверное помнишь о детях Джедаев? — Они все те же, что и прежде? При воспоминании о детях ее темные брови слегка приподнялись а уголки губ опустились, выдавая некоторое внутреннее смущение. — Как это трогательно. С тех пор, как я работаю на Императора, мне так не разу и не удалось проникнуть в файлы о них. Любой доступ закрыт, и тайну хранят шесть специальных замков, — сказала она, поежившись. — Да, от секретных файлов мне всегда как-то не по себе. Если и удавалось иногда проникнуть в них, мне не попадалось там ничего дельного, кроме упоминания о какой-то секретной операции в конце Войны Клэуна, целью которой являлась одна из горных долин на Белзависе. Эту операцию настолько засекретили, что даже специалисты, занимающиеся ее разработкой не посвящались в то, ради чего они так старались. Но, в целом это была акция против Джедаев, против их женщин и детей. Во всяком случае, мне так показалось. На мгновение она замолчала и только маленькая вертикальная складка между бровей говорила о том, что она старательно пытается что-то вспомнить, перебирая старые даты. За металлическими ставнями, закрывающими спальню от ночных фонарей аркад, Лея услышала сонные трели птиц. Пеллаты и Маноллиумы, устроившись на ветвях деревьев, таким образом закрепляли новые границы своих ночных владений. Чуви, пахнущий, как могут пахнуть только мокрые вуки, тихо рычал, полностью поглощенный процессом расчесывания своей шкуры. Спустя несколько минут, Мара продолжила: — Целое крыло истребителей было послано на Белзавис, в основном быстрые и легкие перехватчики, также была выстроена длинная цепь отдаленных друг от друга трансляционных командных станций, большинство спутники, но были и скрытые под грунтом установки. Все системы полностью автоматизированы, но всего, что касается запрограммированных команд и назначения действия сигналов, мне так ни разу и не удалось обнаружить. Файлы этой миссии полностью изрезали на «бумажных кукол». Я пыталась собрать обрывки безвозвратноутраченной информации об этой грандиозной системе, и в результате наткнулась на копии некоторых частных счетов, оплаченных Империей. Целые миллионы поступали в это время на имя инженера охраны Орана Келдора. — Я знаю его, — тихо сказала Лея. Даже после стольких лет при упоминании его имени ее кожа начинала гореть, как будто ее пронзали тысячи игл. — Он был учеником Магроди, создателя Звезды Смерти, одного из Учителей на орбитальной станции Омвата, занимавшегося дальнейшими разработками… Ее руки невольно задрожали, но она, преодолев волнение сжала их, поймав короткий озабоченный взгляд Хэна. — Да, это он, — подтвердила Мара, дав Лее время оправиться и скрывая собственные мысли за маской отстраненного спокойствия. Она прекрасно понимала, насколько ненавистен принцессе тот, кто уничтожил ее мир, но не решалась на комментарии. Лея тоже молчала. Она просто не могла говорить. — Опять этот парень? — как-то неестественно оживленно спросил Хэн, желая прервать затянувшуюся паузу. — Я полагаю, это происходило где-то за двадцать лет до того, как они собрали свою Звезду Смерти. — Нет, не за двадцать, больше. Келдор был тогда всего лишь гениальным мальчиком и лучшим среди последователей Магроди. Ознакомившись с военными и промышленными комплексами, созданными им позже, я могу сказать, что Император финансировал его проект создания суперкорабля. Тогда повсюду бродили идеи создания лайнера размером с город, чтобы он мог свободно нести на борту все мыслимые разрушительные системы. Что касается Белзависа, то Императору по-видимому очень хотелось увидеть его ровную и мертвую поверхность, после того как осядет пыль от взрывов. Но, рассуждая логически, корабль не мог представлять интерес только как сверхмощная огневая батарея. Немного позже возобновилась торговля ксиленом, золотой проволокой и другим ценным сырьем, а для этого на планете должно было остаться нечто большее, чем просто выжженные территории. Меня всегда поражало, какие трудности они умудряются преодолевать при разработке таких сложных проектов, очевидно они верили в важность своей затеи. Хэн, скрестив ноги, накрыл колени темным индонезийским саронгом. — Но ведь кто-то пнул этот мячик?.. Мара поежилась. — Да, но вся информация о нем вообще изъята из файлов, хотя складывается впечатление, что запуск этого корабля все-таки состоялся. Полностью управляемый автоматизированной ретрансляционной системой суперкорабль так никогда и не вернулся. Большинство ретрансляторов уже уничтожены или потеряны, но кто-то конечно может знать, что они из себя представляли. Перехватчиков изрядно потрепали даже малые межпланетные службы, то есть вполне достаточно чтобы о них забыть. По файлам выходит, что объект исчез. Офицеры докладывали, что они сметали все попадавшееся на глаза, нанося максимум вреда с помощью бывших в их распоряжении огневых средств. Большинство этих людей исчезли сразу по возвращении домой. Двое ведущих программистов, создавших искусственный мозг системы, были переведены в места вроде Кесскля, Нилгеймана и Датомира… — Да уж, подходящие дыры для отставки, — проворчал Хэн, посетивший все три. Алые губы Мары сложились в причудливую холодную улыбку. — Это худшие из мест. Оран Келдор тоже ненадолго исчез из поля зрения. Чубакка зарычал. — Да — согласился Хэн. — Я бы тоже мог… Но видимо кто-то заместил его. — Имя заместителя Мофф Таркин. Вот уж действительно настоящий специалист по разрезанию бумаги. Его назначили ответственным за орбиту Омвата, когда снова объявился пресловутый Келдор, попытавшийся теперь занять пост на службу у правой половины Империи, — сказала она, тряхнув головой, с хорошо разыгранным удивлением на лице. — Таков уж род Джедаев. Неудивительно, что ему захотелось создать целую планету. Она снова замолчала, и Лея внезапно поняла то главное, что притягивало Мару в Императоре. Он единственный, кто мог ее чему-то научить. Он был достойный обладатель Силы, единственный подобный ей самой из всех кого знала Мара. Лея и сама с детства чувствовала, что не такая как другие, но не понимала, чем отличается от остальных. Поэтому она ясно видела, насколько важен может оказаться тот, кто может тебя понять. — Куда мог направиться «объект»? — спросила она, когда внутренняя волна горечи и гнева стала отходить, но собственный голос ей показался воспроизведенным по записи. — Может быть что-нибудь известно об экипаже? Хотя-бы сколько их было? Сколько кораблей они имели на борту? И в каком направлении улетели? Контрабандистка снова кивнула. — В файлах отсутствуют имена и должности. Они просто «исчезли». — А ты никогда не посещала Белзавис, чтобы узнать в чем дело? — Это было бы любопытно… Но ничего конкретного я не знаю. Я выкинула из головы все, связанное с ним, но всегда старалась находиться в курсе поступающих оттуда сообщений. Несколько лет подряд с Белзависа поставляли куски ксилена, золотую проволоку и поляризованные кристаллы. Целые блоки слоновой кости для антигравитационного оснащения. Какие-то древние украшения. Я побывала там однажды незадолго до битвы при Хофе, но Нубблик Слайт слишком жестко контролировал тогда весь регион, и я не смогла задержаться настолько, чтобы разобраться в ситуации. — Знакомая безделушка? — спросил Соло, вытащив из кошелька переливающийся кусочек ксилена. — Слайт сделал на этом состояние, и его разработки прекратились вовсе не потому, что он их бросил. Не знаешь, что с ним? Мара слегка наклонился вперед, чтобы получше разглядеть драгоценный кусочек в мерцающем свете трансляционного экрана Халонета, затем снова откинулась в кресле, сверкнув коленями длинных ног. — Да, это вещь. Ты, кажется, уже в курсе, Хэн. В южном полушарии, вдалеке от ущелий и выходов находиться место, где атмосфера через каждые двадцать четыре часа относительно стабилизируется, приблизительно в это самое время. Его называют Коридор. Из-за сильной ионизации на поверхности атмосферы они не могут выследить тех, кто проникает внутрь не обозначенными на карте путями. Ты вначале поднимаешься, затем резкий спуск и проходишь вдоль одного из слоев ледника. — Я слышал о ходе сквозь ледник, — сказал Хэн под аккомпанемент рычащего Чуви. — Конечно он оказался совсем не таким, каким я надеялся его увидеть. Я думал, там действуют хотя бы один или два пути. — Раньше их насчитывалось двенадцать или тринадцать. Большинство из них находятся в нескольких километрах от ущелья, причем около половины прямо возле колодца Плетта… Сейчас это место называют Плавал. Я могу уточнить координаты, если вам это чем-нибудь поможет. Сразу после войн Клэуна Нубблик проводил серию термических взрывов в леднике, когда Брафлены и первые пришельцы из галактики посетили планету. Известно, что он сделал геотермическую трещину подо льдом и провел туннель к т-образной расщелине в полкилометра шириной. В результате у многих появился бизнес — Они привозили товары, спускались внутрь и получали необходимое. Но весь коридор всегда находился под контролем самого Нубблика, он один знал, где находиться его т-образный конец. Настоящий Джедай, — сказала она, снова тряхнув головой. — Я никогда не могла постичь этого. Когда Чубакка услышал, что Брэн Кэмпл тоже когда-то являлся одним из проводников к туннелю, он перестал с важностью расчесывать свой длинный мех, теперь это уже не имело смысла. — С таким проводником вы могли бы встретиться со смертью, — заметила Мара. Лея положила руку на влажные, покрытые полотенцем плечи Хэна. — Интересно Драб Маккам имел какое-нибудь отношение к ребятам из Коридора? Обычно холодное выражение лица Мары изменилось. Она слегка улыбнулась при воспоминании о Драббе: — Маккам? Как, он еще там? Да он был завсегдатаем в Коридоре. Ну и как он?.. Она всмотрелась в неподвижное лицо Хэна, и ее глаза снова стали холодными и тусклыми. — Что-нибудь случилось? Хэн рассказал ей в общих чертах происшедшее с ним и Чуви в ущелье. — Они были контрабандистами, Мара, — добавил он после длительной и дорого стоящей ему паузы, повисшей на обоих концах трансляционной линии Халонета. — Випфиды, твилек, каросит, пара родьенсов.., местный молуки — все они были людьми. Они выглядели так, будто провели все эти годы там. Они напоминали Драба. Мара выдохнула исчерпывающе краткую и непристойную фразу. Затем она вновь замолчала, погрузившись в созерцание черноты за пределами памяти и времени. — У меня такое впечатление, что ты знаешь о них что-то еще? — сказала Лея, вышагивая под пристальным взглядом Хэна, развернувшегося в своем кресле. — Может быть он давал им наркотики? — Нет, они не употребляли наркотики, — словно издалека ответила Мара. — Кто не употреблял? Мара не отвечала. — Вейдер? Ее кожа снова начинала гореть вокруг ледяного ядра в груди. Он был ее отцом, отцом Люка… Нет, ее отцом был Бэйл Органа. — Вейдер и Палпатин, — кивнула контрабандистка. Она холодно отчеканивала слова, не смягчая их никакими интонационными оттенками, как будто зная, что их значение все равно ни чем не исправить: — В основном им приходилось иметь дело с полутрупами, среди которых были и ранатс, и эвоки. Они использовали их для охраны переходов, в которых им удобнее было обходиться без помощи штурмовиков. Они давали им наркотические галлюциногены типа джагера мозга или Черной Дыры, то есть те что действуют на центры, координирующие реакции связанные со страхом. Они использовали для этого Темную Сторону Силы, сжигающую их жертвы изнутри своим вечным огнем непрерывного ночного кошмара. Эти безумцы охотились и убивали всех и вся на своем пути. Только Палпатин мог управлять ими, созывать вместе или разгонять… Я не знаю ни кого кроме него, кто бы мог их успокоить. — Яррок не сможет на них подействовать? Неужели он тоже не успокоит их? Ведь целители Ифора так считают, хотя я не знаю откуда Драб, например, мог достать бы это в туннеле, — спросил Хэн, обняв за талию Лею, закаменевшую от напряжения. — Я не знаю, — сказала, тряхнув головой, Мара. Сквозь наступившую тишину донесся телеметрический сигнал Арту, сообщивший, что кофе и ужин, оставленные Леей подогреваться уже готовы. Но никто не удостоил дройда ответом. Тот осознал необычайность царящей в комнате атмосферы и замолчал. — Спасибо, Мара. С меня ужин, если удастся вернуться на Корускант. Если ты можешь, сообщи нам какие-нибудь координаты, я думаю они могут пригодиться. Извини, что разбудили тебя.., -неторопливо подбирая слова, поблагодарил Хэн. — Ну это все-таки немного лучше, чем быть поднятой с постели воздушной волной. — Еще один вопрос, — внезапно спохватилась Лея. — Ты говорила, что наблюдаешь за Белзависом. Не нашел ли здесь приют кто-нибудь из окружения Палпатина после падения Корусканта? Кто-нибудь из тех, кого ты знала? Женщина, долгое время служившая левой рукой Палпатина, снова развалилась в кресле, мысленно перебирая в памяти все знакомые имена, как будто вращая диск с намотанной на него разноцветной коммуникационной лентой, ища малейшие упущения или что-либо забытое по ошибке. — Нет, я никого не знаю. Но Белзавис находиться совсем рядом с Сектором Сенекса. Это почти самостоятельная маленькая Империя, именно о такой всегда мечтала семья Гаронина и Вандрона. Но кто вас конкретно интересует? — Еще не знаю, — сказала Лея, качнув головой. — Мне просто любопытно. — Где ты? Лея резко обернулась. Она толкнула одну из металлических ставней и вышла на балкон. Свет, пробивающийся сквозь аркады, смутно осветили бар в комнате позади нее, четкий рельеф мышц на руке Хэна, острый угол его ключицы, плечо и маленький шрам на предплечье. Она не отвечала. Лея просто не знала, что ответить. Она давно уже поняла, что глупо пытаться обмануть Хэна. Среди жаркой ночи его сухая и прохладная ладонь была желанной опорой для ее дрожащей руки. — Не печалься о Келдоре. Рука Хэна сдвинулась с плеч к ее волосам и прижала золотисто-огненную массу к своему лицу. — В один прекрасный день кто-нибудь найдет его. Тот кто… Она ощутила легкую дрожь в его руке, значение внезапно оборвавшихся слов и пришла к заключению, что если он и верит во что-то, то она не знает во что и не может думать так же, как он. — Кто-нибудь как-нибудь возьмет да и найдет Стину Дрезинг Ша? — спросила она. — И Наздра Магроди?.. и их семьи? Кто-нибудь из так называемых патриотов движения за новый Альдераан, которые уже намекали мне здесь месяц назад, что есть люди готовые оплатить все счета, если я использую мое «влияние» и они получат труп Кви Ксакс, а заодно и список всех остальных, кто «просто выполнял приказание»? — Я не знаю Кви, — тихо сказал Хэн, назвав одного из не протянувших долго гениев, чье имя часто встречалось среди группы создателей Звезды Смерти. — Она всегда мне казалась скорее жертвой, а не тем во что превратились после ее раскрывшихся тайн… Но я никогда не говорил об этом с теми кто считает, что ты не имеешь права свести счеты со всеми остальными. — Нет, — вздохнула Лея, которой показалось, что прошли годы с тех пор, как она могла так свободно вздыхать. Это было выше всяких слов: ощущать его руки вокруг себя, его тело, прижавшееся к ней сзади. — Нет, я не имею никакого права. Даже если бы я стала президентом, даже если я свершила все в соответствии с законом. Даже, несмотря на то, что я отстаиваю все то, против чего выступает Палпатин. Вот что значат для меня мои раны. Это то, что мне необходимо, но не в моих силах,.. но другие думают иначе. Так почему бы мне не оправдать репутацию поступками? — Однако ты не очень с ними торопишься, — мягко заметил Хэн. — И ты, и я знаем это… ценно то, что между нами… Помнишь любимые слова Люка? Будь тем, кем хочешь казаться. Она обхватила его руки, плотнее прижав их к себе и, закрыв глаза, вдохнула в себя весь букет запахов душистого его тела и густого, слегка пропитанного серой мрака ночи. Кажется сегодня днем они уже стояли на полотенце? Смотрели, как играют дети Джедаев вокруг решетки, ведущей в колодец Плетта? Ощущали потерянный мир и покой минувших дней, призрак которых окутал их подобно теплу давно забытого солнца? Очень низким голосом Лея сказала: — Я видела сон, Хэн. Мне приснилось, как я несусь по залам Мертвой Звезды, бегу по коридору через открытые двери, заглядываю за решетки, отыскивая все секретные замки, потому что в каком-то из них есть ключ, которым можно отключить убийственное излучение системы разрушений. Мне снилось, как я бегу по переходам комнат, что-то сжимая в руке. Вдруг я попадаю в комнату координации взрывов и у меня все получается. Я всех спасаю. Я отключаю запальный механизм и невредимой возвращаюсь домой. Хэн крепко обнял ее. Он знал о снах Леи. Обычно именно он будил ее, прижимая к груди до тех пор пока она не переставала кричать. Такое случалось настолько часто, что он давно уже сбился со счета. Она ощутила, как дыхание из его губ слегка колыхнуло корону волос на ее голове. — Но ты все равно ничего не сможешь сделать. — Я знаю. Но, по крайней мере, хоть раз в день мне приходит мысль, что если я не могу спасти их, я могу сделать тех, кто заставит виновных заплатить за все. Она развернулась в его объятиях и взглянула на него в туманном абрикосовом свете. — Ты можешь сделать их? — Один выстрел. Хоть я и не Президент, — улыбнулся Хэн. — Ты сделаешь это, чтобы успокоить меня? — Нет, даже если ты попросишь, — нежно сказал он, нежно проводя ладонью по ее щеке и, наклонившись, чтобы поцеловать в губы. Он ввел ее в дом. Пока Хэн закрывал ставни, Лея остановилась у маленького столика, на котором в большом стеклянном сосуде с водой плавали полдюжины «кексиков» из раскрашенного воска. Она резким движением зажгла фитиль на длинной ножке, затем все остальные. Блуждающий свет цвета янтаря и лепестков нарцисса сполохами заметался по потолку и стенам. Ее глаза встретили взгляд Хэна сквозь огни канделябра. Она дала шали упасть с ее плеч и протянула ему руку. Сны не давали ей покоя. Она была в камере со стальными стенами. Ей задавали вопросы, шантажировали, рассказывали, что этот человек сказал то, а тот это. Говорили, что ее предали, что все уже известно, и ее отец всегда являлся агентом Империи, что те в кого она верила, ее продали… что ее ждет отставка и барак дома терпимости… пытки… смерть. Она пыталась сконцентрироваться на плане Звезды Смерти, на действиях Сената, на опасности, угрожающей сотням планет, чтобы забыть о собственном страхе… — Нет, — шептала Лея, пытаясь оправиться от только что пережитого ужаса, сдавившего ей грудь. — Нет… Дверь арестантской камеры скользнула в сторону, разумеется со зловещим скрипом. За ней стоял Вейдер. Огромный, черный, жуткий Вейдер в окружении своих штурмовиков. За ним еще более темная, светящаяся злом, гладкая расплывчатая громада-Палач… — Нет! Она попыталась крикнуть, но получилось некое подобие зевка. Тем не менее от напряжения она проснулась и увидела ярко полыхающий красный огонь, под зловещий шум мотора двигательной системы дройда. К нему присоединились другие звуки, резкие и настойчивые полузабытые взвизгивания… — Что это? Тревога? Перегрузки на взрывном устройстве? — Арту? Лея уселась на кровати почти в панике. Она пыталась понять сон это или явь. Жуткое ощущение ночного кошмара перекрывало ее реальные чувства. Через комнату с шипением и поскрипыванием к ней приближался белый режущий луч Арту-Дету, высвечивая округлые формы маленького дройда, катящегося к постели. Зазвучал повторный сигнал тревоги. В комнате было неестественно темно. Лея не поняла, почему, когда Хэн зашевелился у ее бока дверцы стенного шкафчика захлопнулись. Сигналы тревоги о взрывоопасной перегрузке энергоблока сразу стали значительно тише. Лея, не видя, почувствовала, как Хэн потянулся к кобуре, висящей за кроватью, как раз в тот момент, когда рассекающий луч Арту, подобно светящейся табличке в углу комнаты аккуратно расплавил замок стенного шкафа. — Зачем?.. Лея ударила по выключателю у кровати. Бесполезно. В панике и замешательстве она бросилась к канделябрам, еще недавно освещавшим комнату тихим мягким романтическим светом. Люк приучил ее… Огонь снова заиграл на плавающих фитильках. — Ты маленький безумец… Хэн направился через комнату к занявшему позицию у стенного шкафа Арту. Приглушенные звуки пронзительных сигналов тревоги становились угрожающе частыми. Лея потянулась за огнеметом, обычно лежащим у Хэна под подушкой, но там ничего не было. В то же мгновение Арту развернулся и направил свой режущий факел на Хэна. Вырвалась новая волна электрических молний, Хэн, отскочив назад, едва успел избежать их. В тусклом шафрановом сиянии его глаза неожиданно расширились. Хэн и Лея, одновременно обернувшись, взглянули на окна. Механизм закрытия уже представлял из себя пузыри оплавившегося металла. — Арту! — крикнула Лея в крайнем замешательстве от внезапного приступа ужаса. За дверью спальни взвыл Чубакка, и дверь задрожала, готовая сорваться с петель. С поразительной скоростью Арту метнулся к двери с вытянутым вперед электрическим резаком. — Спасайся Чуви! — прокричал Хэн за доли секунды до того, как дройд успел направить тысячи вольт на металлическую ручку и отступил назад. Резак продолжал выплевывать короткие бело-голубые молнии. Хэн, выкрикивая предупреждения, уже почти добежал до стенного шкафа, но вынужден был поспешно повернуть назад, отступив от приблизившегося к нему на пол метра дройда. — Какого дьявола ты тут устроил?! У Леи мелькнула безумная догадка, что дройда подменили, когда Хэн уходил в Муни Центр. Она нервно сдвинула подушку. Нет, она знала, что перед ней настоящий Арту. Это безумие… Арту снова попятился к стенному шкафу с вытянутой вперед сварочной рукой, на конце которой сквозь свет канделябра угрожающе поблескивал живой огонек. Абсолютно бесшумные до этого момента взрыватели в шкафу вдруг несколько раз взвизгнули в повышенной тональности, издав предупредительный сигнал, напоминающий писк насекомых, свидетельствуя о приближающемся взрыве, способном по мощности снести полдома. — Лея, надень обувь, — сказал Хэн, вытаскивая из угла свои ботинки и поспешно натягивая их на ноги. Лея отбросила подушку, в которую вцепилась и, не задавая вопросов, последовала совету Хэна. До взрыва оставалось не дольше минуты. К тому же они оказались запечатанными в комнате. … Чуви продолжал колотить в дверь, но чтобы ее высадить, требовалось явно больше времени, чем у них было. Выглядевший несколько странно в ботинках и без одежды, Хэн в два прыжка преодолел кровать, отделявшую его от Леи. Он развернулся так, чтобы дройд не смог заметить его жест, указывающий Лее на предмет, которым она могла бы воспользоваться. Она поняла его план, подсказанный им прямым стечением обстоятельств. Ей хотелось сказать, что ведь это Арту… но она промолчала. Очевидно, за всем происходящим что-то скрывалось, но времени выяснять что к чему у них не было . — Нет, Арту… Хэн уже двинулся к маленькому дройду, держа в руке шерстяное одеяло, как будто желая ослабить электрический ток его паяльника. Дройд неподвижно стоял, загораживая запаянный шкаф, из которого доносились сигналы последней степени перегрузки, сохраняющие четкий ритм со всей смертоносной точностью взрывного устройства. «Хорошо, что он не умеет кричать», — подумала Лея. Хэн взмахнул одеялом. Арту бросился к нему, метнув перед собой молнию, но в этот момент Лея схватила со стола маленький бассейн с огоньками и со всей силы швырнула его в дройда. Хэн уже отскочил назад с быстротой, свойственной людям, всю жизнь сосредотачивающимся на своих нервных окончаниях, подобно рефлективно скрутившемуся от огня волосу. Поток воды принял на себя заряд паяльника, разрядившись голубоватыми брызгами и ослепительными искрами. Дым и молния еще продолжали извергаться из-под сорванных крышек дройда, тонкие нити голубого свечения прыгали и дрожали, когда Арту издал свой последний полный отчаяния крик. Хэн стремительно прыгнул мимо него, ударив изоляционной подошвой по тонкой деревянной дверце стенного шкафа, и вырвал оттуда взрыватель. казалось, все произошло в течение одной секунды, и у Леи только теперь мелькнула мысль, что если бы Арту сварил вместе источник питания и спусковой механизм, то все взлетело бы на воздух прямо из-под его манипуляторов… Было бы несерьезно жалеть дройда, так как очевидно, что взрыв убил бы и его, и их обоих, и Чуви… Хэн оторвал блоки питания от обоих взрывателей, и швырнул их через комнату на кровать, где Лея накрыла их своими подушками. Запущенный, но лишенный энергии взрыв превратился в заполнивший всю комнату пар. из-под одеяла доносились звуки, напоминающие икоту. Секундой позже в спальню влетел Чубакка, выломав наконец дверь. Некоторое время все молчали. Хэн остановился за шкафом и уставился на две батарейки от центральных блоков питания взрывателей, они шипели в булькающей у его ног воде. Комнату наполнял запах паленых перьев и сгоревшей изоляции. Чуви взглянул на почерневшего от обуглившихся деталей, накренившегося на бок неподвижного Арту. Он был мертв. Чуви завыл.Глава 13
Помимо всех проводов энергосистемы, находящихся в доме, Арту перерезал также и кабель коммуникационной связи. Чубакке пришлось совершить путешествие в туманную темноту ночи, относя Джеваксу рапорт о случившемся в доме. Он вернулся назад потрясенным главным ответственным по связи. Он сказал, что его уже разбудили сегодня по причине неисправности связи в расположенной рядом долине Бот-Ум, коммуникативный центр которой в пятый раз вышел из строя в течение последних шести месяцев. — Я ничего не понимаю, — бормотал старый млуки, вглядываясь в остатки обгоревшей кровати и рассматривая обуглившегося неподвижного дройда, над которым зловеще возвышался установленный Хэном ограничительный болт. — Да, если насосными станциями и механическими оросителями мы еще можем пользоваться, как старыми «общественными медяками», подвергнув их небольшому ремонту, то новее они от этого не становятся и, откровенно говоря, многим из них давно место на свалке, но что касается оснащения вашего Арту… — Минуточку, — прервала его Лея, снимая ботинки и облачаясь в темное ало-черное кимоно. Вся масса ее огненных волос обрушилась позади ее спины. Она потратила последние пятнадцать минут на установку всех имеющихся под руками световодов и аварийных панелей на батарейках, а также подняла все фитильки из лужи на полу. — Вы кажется утверждали, что ошибки в программировании, вроде этой, обычное явление? — Нет, не обычное, — млуки открыто посмотрел на Лею из-под густых, выступающих бровей, — но уже неоднократно случалось видеть впадающих в безумие оросителей, начинающих блуждать по улицам и опрыскивать удобрениями прохожих. А сколько раз роботы, занимающиеся выработкой льда, покидали свои мороженицы и начинали маршировать, заставляя посетителей прятаться за перегородками или спасаться бегством. Большинство людей, занимающихся добычей льда, да и просто вынужденных пересекать Бот-Ун или Мифипсин, как правило, имеют при себе специальное термооснащение и сигнализацию на случай подобных столкновений. Он кивнул головой на свои вытянутые вперед руки и Лея заметила серебро, сверкнувшее внутри его ушей: — Я, собственно, конечно, не механик, но я подозреваю, что это результат длительного пребывания в долине. Даже несмотря на то, что она стала теперь значительно уже, наши насосные станции не в состоянии уничтожить или хотя бы нейтрализовать многочисленные едкие газы, выбрасываемые в нее из протоков у основания ущелья, от которых в долине постоянно поддерживается недопустимая для аппаратуры сырость. Но рапортов о механических неполадках вроде вашей с Бот-Уна не поступало еще ни разу. — Но здесь вовсе не механические неполадки, а скорее какие-то ошибки в программировании, — возразила Лея. — Но закладываются программы все-таки механически, и это я могу заявить вам, как профессиональный механик, — сказал Джевакс, почесывая голову. «Да, механически», — подумала Лея, наблюдая на следующее утро, как Чубакка кружит среди останков Арту-Дету, периодически испуская шипящие пучки искр. Один из ее знакомых программистов уже предупреждал Лею, что всевозможные нежелательные явления могут возникать и без ошибок в программах или механических дефектов. Даже Кви Ксакс верила и научно обосновывала, что в один прекрасный день Звезда Смерти может превратиться в своеобразную мину замедленного действия. Воздух в расщелине Плавла отличался исключительной влажностью, и темный халат Лея быстро облепил ей руки и спину. Она облокотилась на перила террасы, наблюдая как Хэн и вуки работают, торопясь использовать дневной свет, Обещанные Джеваксом ремонтные службы несколько задержались, за это время друзья полностью оторвали заваренные замки. Лея подумала, что ремонтники, наверное, прибудут только ночью, после того как разберутся с неполадками в Муни-Центре, и когда закроются службы сортировки и упаковки товаров. Конечно, устаревшая техника, не рассчитанная на работу в таком гипервлажном климате, часто ломалась. Благодаря механизации все вокруг, не исключая симпатичных смесителей и рубильников, выполненных в старинном кухонном стиле, становилось все более «бесчеловечным»… Но ведь Арту довольно длительное время провел на болотах Дагобаха и не превратился в результате в маньяка-убийцу, хотя Лея сомневалась, что сама смогла бы там выдержать хотя бы день, судя по рассказам Люка об этом зеленом мире змей. Нестарая няня утверждала, что ей лучше ничего не слышать о таких вещах. Усевшись на перила балкона, Лея подумала, что судя по замечаниям программиста, механические неполадки могли бы стать причиной того, что Арту сбился бы с тропы и безумно бросился в заросли… но каким образом без предварительного обдумывания он мог последовательно произвести целый ряд работ по закрытию дверей, запаивая замки и перерезая провода между панелями стен и в вентиляционных шахтах, являлось загадкой. Сомнений, что это был их собственный Арту, не оставалось. Они уже проверили серийные номера его центрального дока и мотиватора, В результате бурной деятельности в мехе Чубакки образовались проплешины, сквозь которые просматривалась его синтетическая плоть. Так сильно он не пострадал, даже путешествуя прошлой ночью по туннелю. Но никаких следов вмонтированного передатчика, способного координировать действия Арту извне, так и не обнаружили. Да и когда его могли бы установить? Арту постоянно находился на глазах у Леи прошлой ночью… за исключением нескольких разве что минут, но и тогда она слышала, как он движется. — Ну, как это называется? — раздраженно вопросил Хэн, махнув рукой в сторону невообразимой кучи обломков. Чубакка проворчал в ответ нечто невнятное. Вуки уже имел дело с моторами «Тысячелетнего Сокола», Пребывавшими порой в гораздо худшем состоянии, и они потом неплохо летали. Но Лея, осмотревшая кучу никуда не годной проволоки и свисающий с террасы кабель, была настроена более скептично. Тем не менее Арту начал понемногу подниматься на свои платформы и издал слабый пробный писк. — Ну и что ты собирался?.. — начал Хэн, но Лея остановила его, слегка коснувшись плеча. Арту был еще слишком слаб для беседы с разгневанным мужчиной. — Если можешь скажи, пожалуйста, что все это значит? -мягко обратилась она к дройду. Арту встал чуть потверже, покрутил головой и жалобно бибикнул. — Может он что-нибудь сказать? — не унимаясь, спрашивал Хэн. — Зато я могу тебе что-то сказать! Он пытался убить нас! Дройд снова издал тончайший, полный отчаяния визгливый звук. — Не волнуйся, — сказала Лея, опускаясь на корточки рядом с дройдом и поглаживая его по центральной оси, соединяющей торс с платформами, несмотря на ворчанье мужа. — Я не собираюсь мучать тебя, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Скажи мне, что же произошло? Она обернулась через плечо на Хэна и Чуви с отвертками и кусачками в руках, образовавших крайне зловещую скульптурную группу у ограды. Все лампочки в Арту разом отключились. — А ты уверен, что приварил ему все в нужной последовательности? — спросила Лея у Чуви, натягивающего защитные очки. — Ха, но ведь он же работает, не так ли? — вступился за своего механика Хэн. Присев на корточки, Чубакка снова занялся делом, а Лея отошла сторону. Не слишком большой любитель механики, Люк когда-то обучил ее разбирать на составные части и собирать снова стандартные моторы крестокрылов, и в ясном свете дня она могла разобраться в двигательной системе «Сокола». Лея наблюдала за вуки и ей показалось, что он повторяет работу, сделанную уже полчаса назад. И Хэн, и Чуви были настоящими механиками и имели свою систему устранения неполадок. Лею больше волновала сейчас Крей, общения с которой ей очень недоставало. Несколько дней она уже ничего не знала о происходящем с Люком и его друзьями. Что-то пронеслось мимо аркады внизу. Ярко-желтый маноллиум вспорхнул из-под папоротников подобно испуганному цветку и со свистом улетел за деревья. Лея, никогда не терявшая бдительность за все годы, прошедшие между битвами Йавина и Эндра, автоматически попыталась отыскать причину переполоха. Разглядеть удалось немного, но и этого оказалось достаточно. Нечто, напоминающее призрак, мгновенно растворилось в тумане. Призрак носил белое облачение и хвост черных, как ночь волос. Лея, я забыл спросить вчера вечером, может тебе попалось что-нибудь в городских хрониках? — раздался голос Хэна с балкона позади нее. — Да, — быстро ответа Лея. Она перелезла через перила балкона и легко спрыгнула в густые заросли папоротника в полутора метрах внизу. — Я скоро вернусь… Разглядеть что-либо в густом тумане на расстоянии большем, чем несколько метров, уже составляло немалую трудность. Стволы деревьев ветви виноградной лозы и папоротники плоскими силуэтами маячили в сером мутном полумраке. Полузакрыв глаза, Лея сконцентрировалась на внутренней интуиции. как учил Люк. На уровне подсознания она прочувствовала шорох платья между деревьями, шелест листьев под ногами… уловила запах духов. Лея машинально провела рукой по бедру в поисках пистолета. Обычно, отправляясь на поиски, она брала его с собой, но сегодня забыла. Возвращаться Лея не стала. Не торопясь, она спокойно продолжала двигаться, преследуя женщину, чье лицо мелькнуло перед ней в тусклом свете ламп прошлой ночью. Теперь Лея вспомнила, где видела ее раньше. В восемнадцать лет она вошла в число избранных членов Императорского Сената. Согласно корускантской традиции Древние Дома представляли своих дочерей при Дворе по окончании ими школы, в возрасте шестнадцати-семнадцати лет, в том случае, если родители не имели больших амбиций и связей, чтобы еще до этого найти своей дочери выгодную партию. Лея помнила, как ужаснулась ее тетушка, когда она отказалась предстать перед Императором. Отец тогда поддержал ее. Они оба считали, что лучше в первый раз выйти в свет, когда она станет независимым Сенатором, а не в качестве юной девушки на рынке невест… Интересно что сказали бы сейчас ее тетушки, узнав, что Лея вышла замуж за человека, начавшего свою карьеру контрабандистом и чьих родителей вообще никто не знает. Какими удивленными глазами они посмотрели бы на нее в роли Президента после долгих лет ее блужданий по самым запутанным маршрутам вокруг галактики в компании оборванных воинов-идеалистов, умеющих по достоинству оценить ее голову. Лея решительно не могла себе представить, какую реакцию вызвало бы подобное известие — отвращение или гордость. В свои восемнадцать она не слишком хорошо понимала своих родственников. Она не могла понять их так, как понимают друг друга взрослые. Теперь Лея была в состоянии это сделать, но они уже мертвы. Она вышла из рощи в аркады. Белое платье быстро удалялось по улице Старых Аркад. «Впереди рыночная площадь», — подумала Лея. Она никак не могла вспомнить когда она в первый раз увидела Звезду Смерти в небе над Альтерааном. Утром или вечером? Кто-то рассказывал, что все произошло в один из теплых вечеров в конце весны. Тетушка Руж, как обычно перед ужином, приводила в порядок волосы перед зеркалом в золоченой раме в будуаре, тетушка Селли позволила себе прилечь, не снимая ботинок, сославшись на ипохондрию, а тетушка Тая по-детски лепетала со своими маленькими питомцами. Лея до сих пор помнила имена питтинсов — Таффи Винки, Флаффи и ЛА-АЛМ, что расшифровывалось как «Летательный Аппарат атакующий любую местность», так она называла последнего. Розовые, как леденцы, они были настолько маленькими, что умещались в ее сложенных чашечкой ладонях. Все питтинсы погибли, когда кто-то нажал пресловутый рычаг на Звезде Смерти. Все остальные, разумеется, погибли тоже. И все остальное… Лея, скрипнув зубами, спускалась вниз, вдоль старых домов и магазинов, пытаясь справиться с навернувшимися на глаза слезами и внезапно подступившим к горлу комом. Конечно, тетушки изрядно помучили ее в детстве, но такого конца они никак не заслужили. Отец лично представил ее Императору в ротонде Сената как самую юную представительницу Альтераана. Она как сейчас, помнила его темные и злые глаза на высушенном, как у ящера, лице, сверлящие ее из-под глубокой тени черного капюшона. Но ее тетушки все-таки настояли, чтобы она посетила церемонию императорского приема гостей той ночью. Там-то она впервые и заметила преследуемую теперь девушку. Лее исполнилось тогда восемнадцать лет, и она носила скромный белый костюм, в каком обычно ходили члены Сената, включая ее отца. На вечере присутствовали и другие сенаторы, но в целом колонный зал для приемов скорее напоминал роскошную постель, устланную яркими осенними цветами; в этом цветнике преобладали тускло-золотые и бронзовые, темно-фиолетовые и изумрудно-зеленые тона. среди обычной толпы придворных, детей правителей и отпрысков древних аристократических фамилий, чьи родители искали своим чадам удачный альянс, Лея насчитала с полдюжины женщин потрясающей красоты, одетых в изумительные платья, носящих бриллианты достойные принцесс. Они не походили на жен высокопоставленных чиновников или аристократов, более того, даже их вассалов. Спросив о них тетушку Руж, Лея получила весьма высокомерный ответ: — Император приглашает тех, кого хочет и это, бесспорно, его право, но, дорогая, никто не обязан с ними общаться. Она поняла, что ото любовницы Императора. И эта девушка, эта женщина была одна из них. Лея увидела ее. Женщина обернулась, продолжая лавировать среди фруктовых башен, ювелирных лавок, ярких витрин и огней базарной площади, напоминая маленькую рыбку, которая надеется ускользнуть от более крупной среди зарослей кораллов. Она бросилась бежать, Лея устремилась так же, петляя меж изворотливых торговцев, лавочников и антигравитационных линий для вагонов, спускающихся из аркад. «Она не намного меня старше», — подумала Лея, нырнув в аллею. Миновав ее открытую пасть, она обернулась на сужающуюся перед ней перспективу. Старинные дома вокруг базарной площади возвышались над уходящими вглубь полуразрушенными фундаментами и первыми этажами наиболее древних построек города. Лея бесшумно скользнула вниз по короткому лестничному пролету. Проскочив мимо наклонившихся колонн, она увидела зал, служивший раньше бассейном для горячего источника и ставший теперь оригинальным открытым погребом под домом с искусственно сверкающими белыми стенами. Погреб был по колено заполнен клубящимися парами, слегка отдающими серой и кретчами. Выпрыгнув наверх с противоположной стороны, она снова оказалась на аллее. Женщина скрылась за стеной упаковочных контейнеров, ожидая пока Лея исчезнет в аллее, чтобы вернуться назад. Стройная и маленькая, совсем как ребенок, такая же как одиннадцать лет назад. Совершенный овал лица, ни одной морщинки. Ее быстрые глаза не знали, что такое бессонная ночь. Лее вспомнился совсем не относящийся к делу обширный каталог Крей с рекламой крема «Антиморщин Слуфбери» и Фрукты Камба Молтокиан", сохраняющих свежесть кожи. Тяжелый хвост из черных волос, свисающий вдоль спины, на свету слегка отливал бронзой. Волосы, когда-то виденные Леей короной тщательно уложенных прядей, остались нетронутым серебром. Всю дорогу от дома до аркады Лея пыталась вспомнить ее имя и, ступив между двух столбов из застывшей лавы, обрамляющих вход в аллею, она произнесла. — Роганда. От неожиданности женщина обернулась и прижала ладонь к губам. Среди блуждающего, рассеивающегося в тени тумана невозможно было определить выражение ее глаз, но, немного спустя, Роганда подошла ближе и в низком реверансе присела перед Леей. — Ваше Высочество. Лея никогда раньше не слышала ее голоса. Тетушка Роже слишком хорошо следила за тем, чтобы между ними было соответствующее расстояние. Этот голос звучал нежно, с по детски сладким пришептыванием. — Я умоляю вас не выдавать меня. — Кому? — практично осведомилась Лея, жестом разрешив ей подняться. Хорошо заученное ею движение, результат упорных трудов тетушкиного учителя, получилось непроизвольно, как легкий отголосок утраченного. Роганда Исмарен — не была единственной, кто опасался здесь своего разоблачения. Возможности Леи и Хэна в их расследовании, если здесь действительно было что-то достойное более близкого знакомства, могли резко ограничиться в случае обнаружения, кем они являются на самом деле. Роганда поднялась на ноги, взмахнув краем одежды, разогнавшим туман, поднимавшийся от фундамента дома, построенного в низкой и наиболее влажной части улицы. — Им, — сказала она, кивнув в сторону суетливо шумящей базарной площади, почти не видимой за клубами пара. Ее жест остановился на каменном фундаменте одного из домов, образующих белое кубическое пространство вокруг них, с красивыми террасами, решетками и лестницами. Каждое движение девушки выдавало исключительную отточенность жестов профессиональной танцовщицы. Она не уступала Лее в умение преподнести себя. — Никому в этом городе. Империя рухнула не так уж давно, но даже те, кто появились позже имеют достаточно оснований ненавидеть слуг Императора. Лея немного расслабилась. Девушка, похоже не нашла оружия. Разве что какой-нибудь кинжал или фантастически маленький пистолетик могли притаиться где-нибудь между складок ее незамысловатого платья из белого полотна, облегающий покрой которого сводил такую вероятность до минимума. Как любовница Палпатина, Роганда попадала под перекрестный огонь между друзей и врагов Императора. Лея невольно поразилась, как ей удалось вырваться из Корусканта. — Здесь, семь лет назад, я обрела покой и безопасность. Не надо заставлять меня снова искать новый дом, — тихо добавила Роганда, умоляюще сложив руки. — Нет, конечно я не стану, но почему ты выбрала именно это место? — смущенно спросила Лея. Она помнила ее только на приеме у Императора. Бриллианты украшали свисающее с головы Роганды покрывало, расшитое тяжелыми полосами золота и целым созвездием сияющих топазов, рубинов, ситриков. Запомнились красиво задрапированные складки переливающегося шелка ее одеяния, поддерживаемые драгоценностями и образующие волнистые линии вокруг выложенных алмазами брошей, размером с ее растопыренную ладошку. Бриллиантовые цепи, тонкие, как нити вышивки, свисали рядами, подчеркивая изгибы ослепительно золотистого воротничка. Впечатление от волос Роганды усиливали вплетенные местами кружева и шелковые ленты всех оттенков золотого и алого. Ее маленькие белые руки утопали в блеске удивительных крошечных колечек. Но Роганда не торопилась с ответом и отступила назад. — Зачем вы спрашиваете меня об этом? Здесь в стороне от пересечения дорог… Никто не знает это место и не станет меня здесь икать. Ни повстанцы, от которых я убежала с Корусканта, ни военно начальники, которым бы хотелось вернуть все назад. Я хочу только покоя. Она застенчиво улыбнулась. — Раз уж вы зашли так далеко, может быть заглянете ко мне в гости? Роганда повела рукой в сторону аллеи. — Мои апартаменты, правда, не отличаются особой элегантностью, на зарплату упаковщикафруктов трудно найти что-либо подходящее, но я по-прежнему могу гордиться своим кофе. Это, пожалуй, единственное, что осталось у меня от былого блеска. Кофе, подаваемое на приемах у Императора, представляло из себя нечто особенное, Лея навсегда запомнила его вкус. Он поставлялся со специальных плантаций соответствующих по климату миров, экспортирующих эти сорта только для Императора, в том числе и знаменитый Винный, известный трудностью его выращивания. Однако путешествие среди аркад на окраину города не очень привлекало Лею. — В другой раз. И все-таки мне кажется, что существует масса других мест, где ты могла бы остановиться? — слегка качнув головой, еще раз поинтересовалась Лея — Вдали от дорог не так уж и много. Роганда попыталась улыбнуться, отбросив прядь волос, упавшую поперек бровей. Ее кожа отличалась чистотой, бледная, почти белая, как у тех кто живет без солнечного света на кораблях, в пещерах, туннелях или мирах, где жалкие лучи солнца, просачивающиеся сквозь туманную атмосферу, поглощаются специальными кристаллическими куполами. — Да и контрабандистов почти не стало. Я не знаю, что известие о моем присутствие вряд ли порадует республиканцев. Они слишком ненавидят имя Палпатина, и те кто не были объединены.., так как он объединял… никогда не поймут, что значило отказаться от такого объединения. Лея вспомнила рассказы Люка об его службе Клану Императора и содрогнулась. — Ну, а как же миры и города под управлением самостоятельных правителей и новых диктаторов? Или миры, где сохранили свое влияние древние аристократические династии?.. Девушка вздрогнула, как будто ветер из аллеи обдал ее ледяным холодом вместо нестерпимого жара дрейфующих паров. — Многим из них я была представлена, как подарок… Единственное, что я хочу… это забыть. — Что ты делала у нашего дома? — Я ждала вас, — откровенно заявила Роганда. — Мне хотелось поговорить с вами на едине. Я узнала вас прошлой ночью, когда ваш дройд провалился… Я надеюсь, вам удалось без проблем снова найти дорогу? Я почти уж собралась помочь вам, но… не знаю как и сказать. Как правило все мои попытки найти поддержку среди тех, кто знал меня раньше при дворе закончились плачевно. И я по опыту знаю… Мне слишком досталось, чтобы повторять глупости тех дней. Она отвернулась, бессмысленно крутя маленькое кольцо с топазом на своем пальце, единственное, по всей вероятности, украшение, оставшееся от тех дней. Лея подумала, что, возможно, это последнее, что осталось непроданным, чтобы оплатить дорогу сюда. Ее маленькие руки были по-прежнему белыми и беззащитными, как попавшие в клетку птички. — Я обмирала от страха, что вы узнали меня прошлой ночью. Я боялась, что вы расскажете обо всем мужу, а он другим. Я… решила поговорить с вами лично. Попросить вас молчать, -заключила она, посмотрев Лее в глаза. С базарной площади донеслась волна громкой музыки. Суетливые предприниматели начинали собирать свои товары. Какой-то торопыга-носильщик кричал: — Назад, леди и джентельмены, еще поворотик и все рухнет… Где-то неподалеку Лея услышала приглушенный стук, как будто там маршировали кости скелетов. Видимо, их издавал механический ороситель, возвращающийся из ремонтной мастерской к своим аркадам. Мелодичный голос Ифориана вещал: — Свежие торты! Свежие торты! Сладчайшее в городе пирожное!.. Тем временем высоко над лотками с фруктами и сладостями проносились гондолы с цветными навесами из шелка и диванчиками для питья кофе. Они легко и быстро скользили под гигантским кристаллическим куполом на несущем колесе, то поднимаясь, то опускаясь, как молчаливые птицы. — Но почему ты ничего тогда не сказала? Роганда снова уставилась на свое, постоянно вращаемое колечко. Ее длинные черные ресницы дрогнули. — Я… я не могу ясно выразить это. Я слишком долго жила в постоянном страхе. Это никогда не объяснишь тому, кто не испытал такого сам. Она подняла на Лею взгляд полный мольбы. Ее черные глаза сверкали от нахлынувших воспоминаний, вот-вот грозя излиться слезами. — Иногда мне кажется, что я уже никогда не смогу избавиться от страхов, что по ночам мне вечно будут сниться кошмары, как будто я снова с ним. — Да, конечно. Я обещаю не выдавать твоей тайны. Голос Леи прозвучал хрипло и уродливо, поразив ее собственные уши. Она прекрасно понимала, что такое ночные кошмары. — Спасибо вам. Может все-таки заглянете ко мне на чашечку кофе? Я умею делать его по всем правилам, — сказала она, вся дрожа, почти шепотом и попыталась улыбнуться. — Спасибо, но Хэн будет волноваться, не зная куда я запропастилась, — с улыбкой отказалась Лея и пошла назад в сторону базарной площади, но вдруг обернулась, вспомнив нечто важное. Как-то во время произносимой тетушкой Роже о главных целях воспитания преемников для выпускниц пансиона Благородных Леди, тетушка Селли успела кое— что шепнуть Лее на ухо… — Роганда… у тебя кажется был сын? Роганда молниеносно отвела взгляд в сторону. Ее голос тонул в доносящихся с площади звуках музыки. — Он умер, — сказала она, быстро развернулась и растворилась в тумане. Как будто светящиеся клубы пара стремились поглотить своего призрака. В тиши аллеи Лея вспомнила день взятия Корусканта повстанцами. Дворец Императора представлял из себя бесконечный роскошный лабиринт из прозрачных куполов, висячих садов, пирамид зеленого и голубого мрамора, с золотыми вкраплениями… Летние покои, открытые солнцу и ветру, сменялись зимними, дальше шли сокровищницы, концертные залы, непременная тюрьма… Роскошные апартаменты любовниц соседствовали здесь с кабинетами министров и каморками профессиональных убийц. Сметая все на своем пути, партизаны убивали всех кто только попадался им на глаза. Лея хорошо помнила, что среди жертв оказались не только Президент Кафедры Правосудия и глава Императорской Школы Пыток, но и придворный дизайнер по костюмам и бесчисленное количество абсолютно безвинных слуг всех возрастов, профессий и положений в обществе, чьи имена так никогда и не были преданы гласности. «Неудивительно, что у Роганды до сих пор трясутся от страха руки,» — подумала Лея, проходя базарную площадь. Задумавшись, она едва не попала под колеса дешевой механической тачки фирмы Джериджадор, вызвав потоки брани со стороны водителя, даже не заметив этого. Перед глазами стояла украшенная перстнем с топазом рука Роганды. Ее детская ручка была еще меньше собственной небольшой руки Леи. Судя по гладкой, холеной коже, руки бывшей любовницы Императора до сих пор не знали ни порезов, ни ссадин от работы упаковщиков. «На зарплату упаковщика фруктов трудно найти что-либо подходящее…» Болтунишка, старый приятель Осы Ним, и то имел по крайней мере три повязки на своих пальцах. То же самое можно было сказать о доброй половине клиентов Дымчатого янтаря и о большинстве людей, мимо которых она шла по площади. Забинтованные пальцы и красные руки, алые или желтые в зависимости от сорта винограда, брэндиферта, липаны или винного кофе… Подон и слохан из-за сложности их обработки в основном упаковывались дройдами. Уже подходя к улице Старых Аркад, Лея вдруг всерьез задумалась о том, чем могла закончиться для нее дегустация кофе у Роганды…Глава 14
Кто ты? — загорелись на экране янтарного цвета слова, словно выпрыгнув из кромешного мрака офиса управления отсеком двенадцатого этажа. Одновременно из лабиринта коридоров донесся приглушенный стенами аккорд гулких звуков, издаваемых тальцами, спрятавшимися в личных комнатах младшего офицерского состава. Перед тем как отключиться, Трипио попытался еще раз проникнуть в системы управления Повеления, находящиеся в этой части корабля и доложил, что хотя отдельные блоки функционируют, связь с центральным кабелем все-таки нарушена, скорее всего по вине жадных до проволоки джавасов. Пожалуй, это была единственная новость, немного успокоившая Люка. Отдаленные завывания прекратились. В офисе установилась тишина, не нарушаемая даже ревом циркуляторов. затем ритмичный вой возобновился снова. В помещении пахло джавасами, тальцами, от столпившихся в конце коридора китанаков, похожих на толстые грибы, исходила густая волна запаха ванили. Люк, внезапно почувствовав смертельную усталость, взглянул в ониксовую глубину экрана. — Кто ты? — спросил он, уже отчасти зная ответ. На экране, не буква за буквой, а сразу целиком засветилось имя; словно машина давно ждала его вопроса: — Каллиста. Люк облегченно перевел дыхание. Ему могли и не ответить «Она в порядке Ран нет. Только ссадины в результате грубого обращения», — продолжал компьютер. — Спасибо, — отстучал на клавиатуре Люк. С плеч его словно гора свалилась, от неожиданной и счастливой развязки у него закружилась голова. — Спасибо, — вслух прошептал он в одушевленную теперь темноту. — Спасибо. «Они на девятнадцатом этаже, в ремонтном ангаре по правому борту. Они разобрали таи полдюжины TIE-сов Мугшуба, чтобы сконструировать себе пристанище. Эти свиньи и не на такое способны». Наступила пауза. «Хорошо еще, что они не многим искуснее штамповок для цемента и ни на что не способны, кроме как делать новых маленьких Гаморреанцев». — Ты можешь провести меня к ним? «Я могу проводить тебя до шахты грузового лифта, используемого ими в качестве перехода, но в нем полно ловушек, и он охраняется. Ты в состоянии подняться?» — Да, я… «Но ты не владеешь ключами системы, а внутренние службы могут запаять любую дверь в комнатах и коридорах. Они ведь сама любезность». Всматриваясь в экран, как в черную стену, за которой где-то скрывалась Каллиста, он пояснил: — Из-за ноги я вынужден пользоваться перигином, но постепенно рана начинает мешать мне концентрировать Силу, хотя, в целом, я думаю, что справлюсь с подъемом. Сказав это, он содрогнулся. Побочный эффект перигина снижал возможности концентрации и манипулирования Силой, а ведь были еще усталость, истощение и постоянная боль. Мысль о предстоящем подъеме на сто метров вверх по шахте лифта на самом деле приводила его почти в отчаянье. Он снова спросил кто она. вкладывая в слова новый смысл. Но она молчала. Спустя некоторое, довольно продолжительное время, на экране засветились слова: «Вместе с ней дройд с живыми глазами. Кто это? Зачем он? Может быть это одно из творений, задуманных Палпатином? Что их связывает?» — Палпатин мертв. Лазерный луч аккуратненько выбил его скелет из тела… В этой битве собственный скелет Люка чуть не выскочил из кожи. Адская боль… Голос Дарта Вейдера… Люк помотал головой, отгоняя видения. — Империя распалась на шесть или десять больших частей, управляемых Лордами-Воинами и Правителями. Корускант подвластен Сенату, как и большая часть внутри Края Вселенной. Возникла новая Республика и она набирает силу. На мгновение экран почернел. Затем его пространство пересекли постоянно увеличивающиеся спиральные линии, исполняющие геометрический танец вырвавшегося на свободу радостного чувства. Люк понимал ее радость. Такую энергию и жар он почувствовал в лесах Зеленой Луны, когда понял, что первый барьер уже взят. Послышалась музыка не существующего уже человека. Танец несуществующего тела. Триумфальный восторг и искренняя благодарность. «Мы победили! Мы победили! Я мертва, но мы победили!» Люк знал, будь она здесь, бросилась бы в его объятия. Подобно Триву Потману, она ждала долго. Ее ответ выглядел приблизительно так: «Ты совершил достойное меня…» Танец подвижными кольцами распространился на все экраны, находящиеся в комнате. — Почти, — сказал Люк. Снова длительная пауза. «На девяносто восемь процентов». Он понял, что это шутка и рассмеялся. "Ты — мастер Люк? Карлисен — твое настоящее имя? — Скайвокер, — ответил он, — Люк, Блуждающий-в-Небе. Внезапно экран замолчал и погрузился в темноту. — Я сын Анагена. Анагена, убившего Палпатина, — тихо добавил Люк. На экране ничего не изменилось, но ему показалось, что он посмотрел в ее глаза, ощутил волны несущихся мыслей, почти смятение чувств. «Расскажи мне». — В другой раз, — пообещал Люк. — Что случилось с этим кораблем? Его назначение? Почему он возобновил жизнедеятельность? Сколько времени у нас есть? «Сколько у нас времени, я не знаю. Я… бок о бок с системами Повеления, но в нем есть вещи для меня недосягаемые. Я существую так уже тридцать лет. Я попыталась сломать локаторы и, прежде чем попала сюда, повредила и уничтожила большинство автоматически срабатывающих передач, которые могли бы повлиять на центральный компьютер с расстояния. Компоненты связи я уничтожила, разбив их на части или отключив. Никто не сможет больше воспользоваться этими средствами, но сохранилась опасность ручного управления Станцией. Вот единственная причина, по которой я здесь…» — Значит, я был прав. Я знал я чувствовал… Эти орудия стреляли не механически. На корабле такого масштаба… Люк чувствовал, как шевелятся волосы на его голове. Масштаб не при чем. Из орудий стреляю я. Все эти годы я нахожусь в компьютере, управляющем батареями. Вначале я думала, что ты — агент Империи. До вас никто не мог проникнуть на корабль, никто из находящихся здесь не уцелел. Пришельцы и десант появились уже после новой активизации систем Повеления". — Я не понимаю. Если никто не приходил, пока не началась активизация Системы… — начал Люк. «Его привела в действие Сила. Я чувствую это… Нарушенная связь систем реагирования отключилась на все эти годы. Отключилась с помощью Силы». Шокированный, Люк молчал. Янтарные буквы, как удары молота, поражали его прямо в сердце. — Сила? Но это невозможно. Он наклонился ближе, как будто желая прикоснуться к ее руке, взять ее ладонь… «Я знаю, это так». — Но Сила не может действовать через дройдов и механизмы. «Нет, не может». На некоторое время Люк замолчал, обдумывая значение услышанного, и то, чем оно может обернуться. Ифор снова пробудился в нем. Он вдруг весь похолодел, как бы погрузившись в полумечты Никоса. Все вокруг поплыло. Волны мрака распространялись вокруг, ища и поглощая. Нечто таинственное привело его сюда — видение о каком-то тайном нападении, готовящемся среди ночи… — Но зачем? Зачем сейчас бомбить Белзавис? Там сейчас ничего нет. Ничего, кроме Леи, Хэна, Чуви и Арту. Ничего, кроме тысяч ни в чем не повинных людей и маленькой кучки не столь уж неповинных… Хэн и Лея еще не были там, когда Люк ощутил первый мрачный порыв. Никто не мог сказать ему, где они находятся. «Всем служащим корабля. Начинается трансляция сообщений в комнатах отдыха», — внезапно прервал мысли Люка механический контральто. «Всем служащим корабля собраться в комнатах отдыха для просмотра передачи. Отсутствие и уклонение будут рассматриваться, как…» «Лучше посмотри», — вспыхнули на экране оранжевые буквы. — «Не подавай повода рассматривать твое поведение, как выражение симпатии к злым намерениям и так далее. Прикрой задницу». В этот момент Люку показалось, что он видит ее улыбку. "В двенадцатый параграф Военной Инструкции по классификации вредительств входят: подстрекательство к восстанию против существующего правительства, участие в деятельности повстанцев и подозреваемых соучастников из администрации корабля, отказ давать показания при наличии очевидных фактов планирования или осуществления преступной деятельности на любом уровне, комбинации с системами, принятие самостоятельного решения на борту любого из кораблей Флотилии. После рассмотрения всех очевидных фактов обвиняемый признан виновным в саботаже против верховного командования корабля и подстрекательстве к дальнейшей повстанческой деятельности новых неустановленных пока личностей". — Ну вот, теперь во всем, что натворили джавасы, обвинят Крей, — пробормотал Люк Трипио, сопровождающему его на пути в комнату отдыха. Они остановились у входа, затерявшись среди китанаков, приведенных сюда еще вчера для просмотра допроса Крей, по-прежнему что-то оживленно обсуждающих. Ближе, у экрана, крики гекфеддов стали отчетливее. Они взвизгивали и рычали, оскалив зубы, периодически выкрикивая: — Это она во всем виновата! Ведьма! Она скрывает целую группу повстанцев! «Несмотря на великолепный послужной список десантника Крей Манглы, решением систем Повеления она приговаривается к прохождению сквозь сеть лазерного излучения. Приговор вступает с силу завтра в тысячу шестьсот часов. Всем служащим собраться в комнатах отдыха…» — Люк!.. — закричала Крей, перекрыв монотонное звучание компьютеров Программ Юстиции. Ее серое, истощенное лицо покрывали ссадины. Она устремила взгляд своих темных, изможденных глаз в камеру. — Люк! Забери меня отсюда! Пожалуйста, вытащи меня! Мы на девятнадцатом этаже, центральный сектор по правому борту, ремонтный ангар номер семь. Мы поднимались по шахте лифта номер двадцать один. Она охраняется, там полно ловушек… Гекфедды загикали и заорали, а ближайший из находящихся в Палате Юстиции клаггов процедил сквозь зубы: — Шипи, шипи, развратная уродина. Крей содрогнулась. Крей, с ее стильностью и любовью к косметике, никогда не обнаруживавшая никаких физических признаков страха. Люк хорошо знал ее, и ярость охватила его, заставив забыть боль в ноге. Но она быстро встала, когда охранники схватили ее за руки и потащили к выходу. — Лифт номер двадцать один! Десять охранников, они обстреливают туннель рикошетящими пулями, попадающими в нижние двери, в десяти метрах под коридором ловушка… — Ты еще трепыхаешься, потаскушка! Скоро тебя пустят под лазер на паровые котлеты! Тебе место в дробилке! Бросить ее в бак ферментов! Лучше швырнуть червям, жрущим объедки!.. — В тысяча шестьсот часов. Завтра, — прошептал Люк, в котором ледяной холод боролся с молотом бьющей в висках кровью. — Мы можем… — Эй, ты! Угбуз, Крок и еще три или четыре борова стояли перед ним, сложив на груди тяжелые руки. Их желтые глаза злобно поблескивали, отражая свет аварийных фонариков, единственных осветителей в данном секторе. По мере отключения систем коммуникаций на корабле становилось все темнее и темнее. Джавасы продолжали разбирать установки генераторов и растаскивать аварийные лампы и попадающиеся им световоды. кто-то догадался установить фитили в пластиковые баллоны из-под кухонного масла, расставив их по углам комнаты отдыха. Впрочем, в расположенной неподалеку такой же комнате освещение продолжало работать. MSE-роботы и СП-80 осушали лужу, образовавшуюся от невыключенного опрыскивателя наверху. По пути к пресловутой комнате Люк заметил джавасов, напоминающих мирминов на пикнике. Они утащили несколько MSE и занялись разбором зарядных устройств этих более крупных дройдов. В секции сильно пахло гаморреанцами и дымом. — Я послал запрос на твое имя в центральный компьютер, Карлисен. Угбуз занял позицию между Люком и выходом. Несмотря на усталость, Люк постарался подобрать необходимую ноту, фокусируя Силу на уме Угбуза: — Я вовсе не майор Карлисен. — То же самое показывает и компьютер, приятель. Так кто же ты такой и чем занимаешься на этом корабле? — прорычал сквозь зубы Угбуз. — Мы знаем, чем он занимается… — У вас неточная информация… — начал Люк, но почувствовал холодную тень от точной информации в их сознании, искаженном действием системы Повеления. Повернувшись к ближайшему китанаку, Трипио испустил бесконечную трель из свистков, звонков и имитаций захлопывающихся клапанов, к которой внимательно прислушались и все остальные китанаки, пока Угбуз прорычал следующее: — Что-то уж слишком много забавных вещей происходит на борту с тех пор, как вы здесь появились, мистер. Я думаю, нам с вами придется немного потолковать. Кольцо вокруг Люка заметно сузилось, поскольку китанаки, воодушевленные неподдельным любопытством, слились с гаморреанцами в одно целое, цепляя их за руки огромными неуклюжими лапами и пытаясь что-то сказать. Люк изловчился и проскочил между ними. — Держи его! — взревел Угбуз, зажатый между двух важных, как монументы, грибов, вцепившихся в него мертвой хваткой. Он раздраженно рванулся вперед, волоча их за собой, хотя мог бы для начала попробовать освободить руку. Китанаки, нашедшие наконец аудиторию, ни за что не желали отпускать новых собеседников, продолжая что-то болтать. — да уберет от меня кто-нибудь этих вонючих язбосов?! -взревел Угбуз. Двое из его импровизированных десантников-сородичей уже замахали секирами, пытаясь освободить своего босса, но Люк уже бежал к выходу, выдернув за собой Трипио. Он еще успел увидеть, как секиры безжалостно рубили темные складки плоти, добираясь до жизненных центров китанаков. В следующую секунду дверь обрушилась с ужасающим грохотом. На узкой пластинке монитора, обычно указывающего серийную комбинацию данной двери, зажглась надпись: «Этаж номер шесть. Сушилка прачечной». Люк захромал, вцепившись в руку Трипио. Дверь за их спинами, подпрыгнув на полметра, уже была готова сорваться с петель. Оглушительный грохот ударов, проклятья и заунывный визг рикошетящих пуль, сменились возгласами гаморреанцев, ворвавшихся внутрь. — За ними! За ними! — кричали они, пока беглецы неслись по коридору, пересекающему пополам помещение офиса. Люк не пожалел остатков своей Силы, чтобы перевернуть все попавшиеся на пути столы и стулья. Подобно урагану он пронесся сквозь толпу разноцветных афитеханцев, ворвавшихся в зал. Так, пританцовывая, они бежали, время от времени падая и путаясь в кольцах временного соединительного кабеля, показавшегося Люку неким живым змееобразным существом, вставшего на сторону преследователей и тоже пытающегося схватить их за ноги. Внезапно боль взорвалась в нем красной вспышкой. Люк пошатнулся. Трипио настойчиво тащил его дальше. — Иди первым, — выдохнул Люк, еще не зная, сможет ли поднять его на восьмой этаж по аварийной шахте. Перед панелью он упал на колени, обливаясь потом и дрожа от слабости. — Мастер Люк, я мог бы пока остаться здесь… — Нет. После того, что ты проделал с китанаками. Кстати, что ты сказал им? — переводя дыхание, спросил Люк. Трипио наполовину просунулся через панель, демонстрируя готовность лезть куда угодно, хотя его конструкция не позволяла приспособиться к перекладинам лестницы. — Я сообщил им, что Угбуз интересуется рецептом проклятых пирогов их предков. Как вам известно, единственное, что они обсуждают все время, это рецепты и генеалогия. Люк рассмеялся и смех придал ему сил. Полуприкрыв глаза, он призвал на помощь всю свою Силу, поднимая своего золотого дройда по чернеющей впереди шахте… Йода когда-то сказал ему: «Нет никакой границы между древесным листом и кораблем». Он поднял тогда обыкновенные желто-зеленый листик размером с ноготь Люка и пустил его танцевать в теплом влажном воздухе Дагобаха. «Нет никакой разницы между древесным листом и всем этим миром». Поднимая сейчас Трипио, Люк видел перед собой тот листик — маленький, светящийся, отбрасывающий в черноту шахты золотистые блики. Сзади снова раздались голоса. Проклятия и визги гаморреанцев и жалобные сопрано радужных афитеханцев. Подтянувшись на руках в отверстие аварийного хода, Люк на некоторое время повис, держась за перекладину лестницы и собираясь с духом перед подъемом. Ему нужно было, пользуясь только одной ногой, преодолеть первую перекладину, затем следующую и… «Держись, Люк. Ты сможешь». Он снова почувствовал ее близость. Он знал, что она где-то рядом. Люк услышал из коридора заклятия Угбуза и крик Крока: — Сюда, капитан… — и начал поспешно подниматься. Ноги едва шевелились, словно парализованные. Каждая перекладина давалась ему с великим трудом. Люк спускался в разверзшуюся под ним бездну шахты. Но медленно ее поддержка и участие помогали ему метр за метром преодолевать бесконечный, как ночной кошмар, спуск. На шестом этаже царила кромешная тьма. В неподвижном, застоявшемся воздухе воняло джавасами, смазкой, изоляцией и собственным потом Люка, ковыляющего по мрачному коридору. Тени Трипио и Люка, как пьяные качались из стороны в сторону в тусклом мерцании световодов на посохе Мастера. На случай их перезарядки он уже оторвал откуда-то заряженный блок питания. Впереди и со всех сторон он слышал попискивание и скрежет ног джавасов, видел горящие огненные жучки их глаз. «Трипио. Джавасы пойдут за ним следом, если я оторвусь», — подумал Люк. Когда Люк почувствовал запах, а затем услышал движение тальцо, он со вздохом облегчения вознес хвалу Людям Песков. Действуя только на своей территории они не брали на себя труд изучить окружающие коридоры. Повсюду он видел сорванные панели, награбленные и сваленные в кучи мотки проволоки, размонтированных и выпотрошенных дройдов, валяющихся вдоль стен. Шлемы, пластины жилетов, детали огнеметов и пустые патронтажи были разбросаны по залам. Проверив оружие, Люк убедился, что во всех механизмах отсутствуют зарядные устройства. Преодолевая боль, Люк ковылял по гулким черным пространствам, и у него появилось зловещее чувство, будто он заблудился в кишечнике разлагающегося монстра. Убийцы-зомби усердно занимались уничтожением его тела, съедая его изнутри. Но на данный отсек шестого этажа не распространялось влияние систем Повеления. Не удивительно, что Каллиста указала ему именно это место. Крей. Ему нужно было во что бы то ни стало спасти ее. Только она сможет найти контакт с системами Повеления. Только она знает, ка обезвредить искусственный разум, управляющий этим микрокосмом. В тысяча шестьсот часов… Его тело готово было расплыться зловонной лужей. Завтра Люку предстоял новый подъем по шахте. При мысли о расстоянии в тринадцать этажей он вздрогнул. «Они обстреливают тоннель рекошетирующими пулями», -вспомнилось ему. — Каллиста… — позвал он. Но ответа не последовало. «Я существую бок о бок с системами Повеления». Она умерла, войдя в компьютерную систему. Люк уже видел, как дух Джедаев мог покидать физическое тело и вселяться в другие вещи, как дух Екзар Кун, навсегда оставшийся в камнях Явина. Зная, что она предотвратила возможность автоматического регулирования, зная, что Империя обязательно пошлет агента для ручного управления, Каллиста оставалась все эти годы и годы в компьютере батарей, охраняя доступ к системе, поглотившей ее жизнь, — невидимый призрак, вечно блуждающий над забытым полем битвы. — Трипио, попробуй найти здесь точку отсчета, -предложил Люк, нагибаясь, чтобы поправить провода, наполовину вырванные из трупа MSE-робота. Фразы Каллисты то вспыхивали то мягко исчезали на экране, соответствуя, по-видимому, волнам ее воспоминаний: «Когда наш ковчег на Чаде попал на территорию вистохов, -а это случалось почти каждый раз, — прежде чем ремонтировать каркас и борта нашего судна, мы сперва выпускали в океан так называемого „щебетунчика“. В ночь перед началом работ с гиканьем и щебетом он уплывал от нас. Поскольку вистохи защищают свои владения от всего на свете, они бросались следом за ним, и малыш уводил их а несколько километров от базы. Это давало мне, папе и тетушке Клейн шанс сделать все необходимые работы и невредимыми вернуться назад. Интересно, может, клагги тоже среагируют на „щебетунчик“ и у вас окажется достаточно времени, чтобы подняться по шахте? Мне кажется, они тоже неравнодушны к границам своих владений». — Если «щебетунчик» будет говорить голосами Угбуза и гекфеддов, они клюнут, — кивнул Люк. Он сидел перед экраном, развалившись на куче покрывал и телогреек, собранных Трипио в углу ремонтного участка. Всех найденных Люком батареек едва хватило бы для подключения одного диагностического аппарата, и часть их он использовал для компьютера, а остальные разложил перед собой, словно торговец на «блошином рыке». Даже при помощи джавасов, контролирующих весь отсек, трудно было бы собрать больше. Они представляли собой бесценный товар, с помощью которого Люк собирался осуществить свою сделку, а совет Каллисты придавал им еще большую цену. Вдвоем они разработали план кампании. — Некоторые наиболее крупные игровые аппараты в комнатах отдыха оснащены имитаторами речи. Трипио, ты ведь наверное знаешь, какова амплитуда частотных колебаний речи гаморреанцев? — спросил Люк. — Я в состоянии в точности воспроизвести язык и тональность более чем двухсот тысяч рас, обладающих органами чувств, — с вполне простительной гордостью ответил дройд. -Вербальная частота гаморреанцев простирается от пятидесяти до тридцати тысяч герц. Писк начинается от… — В таком случае ты сможешь помочь мне запрограммировать имитатор голоса? — С удовольствием, Мастер Люк. — Тогда нам останется только поднять имитатор на уровень девятнадцатого этажа и выманить охрану клаггов из шахты. На экране появилась схема коммуникаций корабля. Она не давала абсолютно точного местонахождения каждой кабельной линии и переходов между ними, но позволяла более-менее точно набросать план одного из угловых секторов на семнадцатом этаже. Яркими огоньками загорелась линия, обозначающая главный переход. Затем на экране засветилось табло. «Проход запечатан. Он связан с вентиляционными циркуляторами и только дройды способны пользоваться им при подъеме на девятнадцатый этаж. Если ваш „щебетунчик“ окажется легким, вы сможете пропустить его на большой скорости по туннелю и, чем дольше будет сдерживаться стрельба лучами, тем больше у него окажется шансов преодолеть проход без больших повреждений». — Ты можешь помочь нам? Можешь остановить стрельбу, -глубоко задумавшись, спросил Люк. После длительных колебаний схема коммуникаций исчезла с экрана. Извне послышались какие-то смутные звуки, и Трипио, полязгивая, направился на разведку. Свет от белого экрана нитями золотых отблесков заиграл на контурах его фигуры, обозначавшейся на черном фоне прямоугольного выхода. «Это все равно что заставить остановится выстрелы из огнемета. Отключить каждое орудие невозможно, их слишком много, и какая-то часть обязательно сработает. Невозможно избежать рикошета всех пуль и остаться невредимым». Наступила еще одна длительная пауза. Люк подумал, что она, наверное, отвела сейчас в сторону взгляд, также как Лея, когда она начинала говорить о Бейле Органе, чтобы скрыть свою боль. «Чем сильнее они вас ранят, тем больше им захочется вас добить. Но, если вам удастся встроить имитатор голоса в дройда, движущегося со скоростью выстрела, он сможет избежать большей части выстрелов. К тому же механические структуры гораздо устойчивее человеческой плоти». «Чем сильнее они вас ранят, тем больше им захочется вас добить», — холодея, повторил про себя Люк. Она уже испытала весь ужас перехода к комнате управления орудиями и узнала, как первый же удар лазера снижает способности концентрировать Силу, чтобы предотвратить следующие удары, насколько сложнее становится выдержать даже второй и как почти невозможно избежать третий. Люк хорошо помнил, как кровь клагга стекала по ступенькам и как несло горелым мясом от его трупа. Он очень тихо сказал: — Я бы предпочел, чтобы этого не случилось. «Мудры, сильны и полезны знания настоящего Мастера Джедая», — не без сарказма пронеслось в его голове древнее изречение. «Все верно». Они замолчали. Обоим в этот миг казалось, что они стоят по разные стороны бездонной ночи, протягивая друг другу руки, — и не в силах соприкоснуться. — Твоя родина — Чад? Некоторое время экран оставался черным. Люк уже испугался, не обидел ли он ее вопросом, или, может быть, сели аккумуляторы, но слова засветились снова, как белые цветы, тонущие в бездонной пустоте. «У нас было глубоководное ранчо. Мы и наши стада двигались вдоль по Альгикову течению от Экватора до края Арктики. Первый раз я использовала Силу для транспортировки упакованного льда, когда мне удалось взойти по трапу вместе с частью стада. Отец никогда не мог понять, почему я не осталась с ним, если была там так счастлива». — А ты была счастлива? Люк посмотрел на огненный меч, изготовленный ее руками -возможно, на Дагобане или какой-то другой планете, выбранной ею для постижения военных искусств. И орнамент по краю рукояти провела, как напоминание о пене родных волн. «Мне кажется, я была счастлива, как никогда». Люк не стал спрашивать, почему же в таком случае она покинула родину. Он сам когда-то испытал подобное. — Забавно, я ведь всегда ненавидел Таттуин, нашу ферму. Но временами мне тоже кажется, что именно там мне было хорошо по-настоящему. Но я с радостью покинул те места. Даже если бы все мои остались тогда живы, я рано или поздно улетел бы оттуда, — тихо сказал Люк. «Сила напоминает движение волн, или глубинное течение, несущее тебя на своей спине. Еще в детстве я постигла существование движущегося начала волн. Когда убедилась, что оно есть, я уже не могла не искать Джедаев. Так же как не могла объяснить это». Что касается Люка, то он в свое время все-таки попытался продемонстрировать биение этих внутренних волн своему дядюшке Оуэну и тетушке Веру еще даже не научившись говорить. — Их больше нет, ты знаешь… Я имею в виду Джедаев, -снова очень тихо сказал Люк. Опять экран потемнел, как потемнело бы лицо человека, услыхавшего дурную весть. «Я знаю. Я чувствовала… опустошенность источников Сил. Я понимала, что это значит». Люк глубоко вздохнул: — Оби-Ван Кеноби долгие годы скрывался на Таттуине, он стал моим первым учителем. После того, как его убили, я отправился на Дагобах учиться у Йоды. Йода умер семь лет назад. Он глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями. — После того, как я покинул его… При воспоминании об этом Люк, как всегда, ощутил приступ горького раскаяния. Будучи последним учеником Йоды, он покинул учителя, а вернулся слишком поздно. Он задумался о Кипе Дароне, лучшем из учеников, о Стрине и Клигхале, вспомнил и всех остальных из маленькой группы в джунглях Явина. Вспомнил Тене из Датомира, Крей и Никоса, Джассина и Джайну, Анакина и многое другое, с чем ему пришлось еще столкнуться: дьявольское обольщение Темной Стороны Силы, тайную крепость Императора на Вэйланде и то, что там произошло… Екзара Кина, расплавленного Голокрона, дымящийся пепел Ганториса на камнях Явина и… уничтожение миров. Его сердце-алмаз из сокровищницы сердец Джедаев всегда отличалось закаленностью, твердостью и силой, но пережитая боль не уменьшалась от всех этих качеств. Забывшись, Люк прошептал нечто, о чем никогда не говорил даже с Леей, сестрой и второй половиной его души. — Временами мне кажется, что все это происходило уже бесконечно давно… — Мастер Люк… На пороге снова обозначились очертания Трипио. — Мастер Люк, по-моему джавасы жаждут поговорить с вами. Им интересно, что бы вы хотели получить в обмен на проволоку, батарейки и огнемет, — заявил он, и в голосе его явно слышалось недовольство слишком большими запросами потрошителей аппаратуры. — Готов с кем угодно поспорить на мой Огненный Меч и ботинки, что из всех многочисленных гостей на корабле именно Люди Песков расположились у перегородки с ангаром транспортных средств. Как ты думаешь? — спросил Люк, приспосабливая диагностическое, размером с ладонь, зеркало в выпотрошенную полость реконструируемого им дройда-следопыта, чтобы отрегулировать сложную систему связей вставленного в него имитатора голоса. «Это непостижимая загадка даже для Мастера, проникающего в тайную природу Вселенной». Светящиеся слова предстали на мониторе имитатора голоса в виде готической вязи. Люк, машинально следивший за ответами, совсем не ожидал такого поворота дел. «И тебе предстоит проникнуть в глубочайшие тайны Темной Стороны Силы». — Что-о? Имитируя шепот, она ответила максимально уменьшенными буковками-точками: «Вселенная знает, что такое юмор». — Я мог бы стать в тысячу раз лучшим Джедаем, если бы знал об этом заранее. Люк угадал ее усмешку в легком сиянии, озарившем экран. Снова занявшись дройдом-следопытом, доставленным джавасами, одним из отключенных Пзобе Грей, Люк изрядно помучился, напрягая всю свою Силу, преодолевая головную боль и тошноту от грохота выстрелов. Он старался не обращать внимания на следы электрических ожогов на руках. Он продолжал рассказывать о Таттуине, Обе-Ване, Йоде, падении Империи и трудностях новой Республики, о Бакуре и Гериеле Калистоне, о Лее и Хэне, Чуви и Арту. Об Академии на Явине и опасностях, поджидающих необученных и невоспитанных адептов, чья Сила пока бесконтрольна. Об Екзаре Куне. О своем отце. Время от времени на большом экране диагностического аппарата, оказавшегося в непосредственной близости от него, то прямым ответом на его рассказ, то просто репликами мелькали фразы Каллисты о ее детстве на Чаде. О непонимавшем ее отце и о новой матери, слишком потерянной и несчастной, чтобы понять их обоих. О луне и волнах, льдах и фосфоре о поющих в глубинах сийенах. О Джине Алтисе, Мастере Джедае, посетившем Чад и прибежище Джедаев на Беспине, висящем среди облаков. «Это все равно, что кататься на сийене». На диагностическом экране промелькнул толстый, с длинной спиной ящер-рыба, огромный и поразительно красивый в блеске своих диких сил. Темнота вокруг вдруг наполнилась соленым ветром, свистом бичей, взревывающими драконообраными существами, запряженными в подобие колесниц. «Огромные, стремительные и ужасные. Они блестят, как бронза на солнце… Я едва справлялась с ними». — Да, конечно, — сказал Люк, вспомнив внезапный прилив сил в конце битвы с Екзар Куном, когда впервые Огненный Меч, откликнувшись на его зов, оказался у него в руке, оторвавшись от сугроба и вскочив ему в ладонь. Он рассказал Каллисте о Никосе и Крей, о том, как они пытались найти помощь у целителей Итора, об атаке Драба Маккама и миссии Леи и Хэна на Белзависе. — Все это случилось относительно недавно, — сказал Люк, отодвигаясь назад и включая дистанционное управление импровизированным «щебетунчиком». Но реакции не последовало. Не раздражаясь, Люк удалил крепления покрытия и снова вставил зеркало внутрь, занявшись подключением следующей из нескольких схем к зарядному устройству размера А. Он отключил все связанное оружием, хватанием руками, удалив добрую половину программ, зная, что лететь по длинному туннелю этой штуке придется под его непосредственным управление. — По всей вероятности, они уже там. Но даже, если их там нет, в целом население города составляет приблизительно тридцать тысяч человек. «Трудно представить», — появилась прямо перед его глазами надпись на мониторе. «Дом Плетта занимает довольно небольшое место, хотя внутри есть пещера, но пути к ней проходят подо льдом. Единственное, что там находилось снаружи, это большой дом в окружении сада, равного которому по красоте я еще не видела. Я росла, не видя садов. В море их просто нет». — Их не бывает и в пустынях. "Запомнилась тишина, какую не часть встретишь. Разве что ночью на нашем ковчеге, когда все уже в трюме, а звезды светят так ярко, как будто спустились вниз к границе мира. От этого они становились еще заманчивее, — может быть, оттого, что морю нельзя доверять даже во сне. — Мастер Люк. Люк сел, почувствовал дрожь уставших рук и боль в спине. Две одинаковых луны глаз вошедшего Трипио отражали в темноте лучи единственного световода. Запах кофе витал вокруг него, подобно облачку, купающемуся в лучах заходящего солнца. — Надеюсь, вам это покажется вполне съедобным, — сказал Трипио, опуская поднос и снимая с него салфетку. Ближайшая столовая, известная Каллисте, находилась на седьмом этаже в комнате отдыха офицеров, и пока Люк занимался предоставленным ему джавасами дройдом, Трипио добровольно предпринял опасно путешествие. — Выбор был очень ограничен. Того что вы обычно предпочитаете, к сожалению, не оказалось. Я подобрал заменители, приблизительно соответствующие по качеству протеина и карбогидрата, и… м-м… — происхождением. — Спасибо, Трипио, — отозвался Люк с энтузиазмом. — Как ты туда добрался? Без неприятностей? Люк, как правило, недолюбливал искусственные яйца всмятку, но он так долго не ел, что одобрения заслуживало все мало-мальски съедобное. — Почти, сэр. Я столкнулся с группой джавасов, но тальцы прогнали их прочь. Они очень высоко оценили вашу заботу о трехногах и их кормление. — А, значит они тоже здесь? Люк проглотил два ужасных на вид яйца и удивился, насколько ему сразу полегчало. — О да, сэр. И тальцы, и трехноги. Причем тальцы просили меня узнать, не могут ли они чем-либо вам помочь. «Возможно, тальцы получше дройдов разбираются в человеческой пище, но к тому времени, когда я опять захочу есть, надеюсь, мы будем уже недосягаемо далеко отсюда», -подумал Люк. «Хочу тебя порадовать. Есть два лайнера», — сообщила Каллиста, когда Люк снова взялся за работу. — «Ты ведь не сможешь собрать Клаггов и Гакфеддов вместе на одном и том же лайнере». — И на каком же из них должны ехать Люди Песков? «На ландере». — Они ни за что в него не сядут. Они ненавидят узкие пространства. «Поражаюсь, зачем они делают столько дыр в стенах. Тебе крупно повезет, если они не повредят центральную линию энергосистемы». — Еще одна причина поторапливаться, пока эти безумцы не начали управлять кораблем. С ними, как правило, у нас не получалось хорошей компании. «Ты говоришь так, будто пытался общаться с ними». Люк улыбнулся. В детстве, можно сказать, они часто оказывались ближайшими соседями. Люди Песков и джавасы. Любой из живших на Таттуине прекрасно знает, что лучше держаться подальше и от тех, и от других. Он снова отклонился назад и щелкнул по пульту дистанционного управления. Раздались грубые, как из кишечника, звуки: «Давайте, стройтесь веером, друзья, и успокойтесь. Нам предстоит перерезать всех восставших клаггов». Люк глубоко вздохнул и покачал головой: — Трипио придется немного изменить текст… «Удивительно какой грамотный штурмовик», — вспыхнуло на экране, когда педантичный дройд отвернулся. Улыбка Люка мало чем отличалось от искривленного кабеля: — Гораздо лучше будет, например: «Гей, всем заткнуться и выстроиться веером. Пошли долбать вонючек клаггов». "Ты забыл сказать «сэр». Люк чуть было не толкнул ее локтем, как он обычно делал, когда у Леи вырывалась какая-нибудь слишком остроумная шутка, но замер. Этого сделать он не мог. Она представляла из себя лишь кости и пыль на полу комнаты управления орудиями. Смех стих сам собой. Их обоих волновала теперь одна проблема: все — и Люди Песков, и гаморреанцы, равно как джавасы, афитеханцы, китанаки, смущенные и беспомощные тальцы являлись пленниками «Глаза». Он снова взял зеркало и, отыскивая нужное соединение, на мгновение увидел свое собственное отражение и тусклый луч света за спиной. Трипио, похожий на испачканную и помятую золотую статую, слегка отсвечивая в загадочном полумраке, машинально приводил в порядок забытый поднос. Рядом, позади него, отчетливо виднелся бледный овал лица, окруженный облаком черных волос. На смену уходящей печали в серых глазах появились озабоченность и любопытство, они снова начинали оживать. Люк почувствовал, как сердце переворачивается под его ребрами. Он осознал, что такое ужас и печаль неизбежной ночи.Глава 15
— Интересно, зачем ей понадобилось лгать? — О чем ты? Лея, не снимая своего стильного костюма, поудобнее уселась на постели, скрестив перед собой ноги и налив бокал сока из бутылки, захваченной с кухни по дороге в комнату. Джевакс, как и обещал, усовершенствовал кое-что в ее отсутствие. Металлические ставни закрывались в окнах с помощью гигантского замка, впрочем, его почти не было видно, так как крепления вмонтировали в стены. Новая дверь в спальню заняла свое место. Стенной шкаф тоже заменили. Сидя на противоположном конце кровати, Хэн проверял огнеметы. — Можно подумать, она работает в Доме Цветов мадам Лоты на Спейспорт роу. — Неужели там так одеваются? — просила Лея, поражаясь, что эта идея до сих пор не пришла ей в голову. — Ну ты-то, я думаю, тоже одета в свой рабочий костюм? -криво усмехнулся Хэн. Лея презрительно провела рукой поверх гладкого темного полотна своей кофты, по вызывающе сшитым хлопчатобумажным брюкам и высоким краям ботинок. — Она не могла оказаться на дороге к Муни-Центру прошлой ночью, если она работает в баре. Ни в одном из списков сотрудников упаковочных установок Плавла имени Роганды не оказалось. Тем более Лее показалась странной и неподходящей для вечера одежда девушки. Пока Она говорила, Хэн поднялся с постели, вышел на балкон и выстрелил, выбрав мишенью куст папоротников в нескольких метрах от аркады. Папоротники исчезли, словно срезанные ножом. Он поставил на место предохранитель и бросил огнемет Лее: — Новенький и неплохо стреляет… Я так понял, тебе не попалось ничего интересного среди городских записей. Казалось, прошла уже тысяча лет с тех пор, как вернувшись прошлой ночью, она увидела промокшего, измотанного Хэна, заклеивающего порезы Чуви. Разумеется, все мысли, навеянные данными записей тут же испарились из ее головы. После звонка Мары из нижних миров Лею занимали совсем другие идеи. — Нет… хотя кое-что заставляет задуматься. Никаких записей о Джедаях или самом Плетте нет, но очевидно, что они занимались какими-то особенными видами бизнеса, процветавшего здесь, и их программы должны были оказаться в архиве городских Хроник времен Галактики Брафлена, в разделе «Фрукты Империи». Все архивные программы производят впечатление составленных для модели 4-6%, соответствующих более древней системе тех времен, когда здесь жили Джедаи. Конечно, никто не может знать, куда подевался этот компьютер, но мне кажется, что, скорее всего, его, как сырье и проволоку, продали Нубблику при установке новой аппаратуры, — не торопясь говорила Лея. — Неплохая идея, — проворчал Хэн. — Конечно не совсем то, что я хотел услышать, но идея мне нравится. И что случилось с Нуббликом дальше? Лея задумчиво кивнула. — В одну прекрасную ночь он исчез. Приблизительно семь лет назад. Ночной клуб перешел его компаньону Брайну Кемплу, занимающемуся как импортом так и экспортом на Линии Пандовертина. Согласно документам Слайта, он дважды брал на поруки увлекшегося коридором Драба Маккама. После прихода Кемпла за Маккама поручились еще раз — теперь уже Муббин Випхид, практически сразу же после исчезновения Слайта. Но в списках имеющих право на владение собственным лайнером в порту имени Маккама не встретилось ни разу. И вот еще. По-моему, тебе будет интересно… Чубакка появился на пороге, издавая переливчатое рычание и указывая на центральную комнату, где снова началась трансляция сигналов из нижних миров. Цифры кода соответствовали номеру Леи, но изображение было как будто стерто. В процессе его регулирования расплывчато сияющие зеленые, коричневые и белые пятна внезапно слились в фигуру и лицо адмирала Акбара. — Возможно, что это ничего особенного не значит, Принцесса, но я считаю своим долгом сообщить о полученных мною последних рапортах из Сектора Сенекса и Сектора Джавекса. Из них следует, что лидеры шести или семи древних Домов, принадлежащие к нижней иерархии, не принимавшие участия в военных действиях и не подчинявшиеся военным Лордам Империи, почему-то оказались «в отставке»… без права забрать с собой свои семьи и жен, — мягким свистящим голосом говорил адмирал. — Ничего себе! Кажется, это серьезно. Брови Хэна невольно приподнялись. Адмирал напоминал призрака, попавшего внутрь голографического пространства из нижних миров или статую, выкованную из тумана внутри кубического, воспроизводящего трансляции аппарата. Он сложил на груди свои покрытые чешуей руки, — Любопытно отметить, что эти события произошли практически одновременно с «отставками» неподчинявшихся экс-правителей на Вероне и Муссубира Третьего, а также представителя Корпорации Сейкфа и высокопоставленных членов рода Меккуна. Дрост Элиджин — глава Дома Элиджинов, очевидно забрал свою семью, но оставил ее в Эриаду. — Какая внезапная эпидемия агрессии, — заметил Хэн, остановившись за спиной Леи и скрестив на груди руки. — Не заметно никакой транспортировки десанта? Каламариан протянул руку к узкому стеллажу с опечатанными жесткими корочками рапортов, видных только с его стороны. — Нет, пока не поступало никаких сообщений о перемещении войск ведущими Лордами Войн, но наши агенты на Спуме озабочены новым усиленным набором десантников для укомплектования необходимого персонала для флотилии адмирала Харрека, а информация, просочившаяся из центра Корпораций Сейнора свидетельствует о серьезных вкладах в новые авантюры. Сейнер заказал новое оборудование для производства энергоносителей и приостановил выпуск традиционной термопродукции. Но ничего конкретного. Ваше Высочество, учитывая, насколько близко от Сектора Сенекса расположен Белзавис, вам было бы лучше выбрать более безопасное место. — Спасибо, адмирал. Мы… практически уже все здесь закончили, — медленно, с трудом подбирая слова, ответила Лея. Она понимала, что ее начальник отдела информации прав. Если даже занимающий самостоятельную позицию высокопоставленный Лорд-Адмирал Харрек зашевелился, намереваясь сдвинуться с мертвой точки, то ее положение на Белзависе становилось действительно опасным. В сочетании с известием об убийстве Стинна Дрессинж Ша это произвело в ее голове действие, подобное вою аварийной сирены. Но этот вой был едва слышной музыкой по сравнению с тем несмолкающим зовом, который заставил ее посетить этот мир из огня и льда. Здесь жили Джедаи и их дети. Роганда Исмарен, бывшая любовница Императора, тоже оказалась здесь… Но почему? Что-то неуловимое по-прежнему мучило Лею. Нечто, засевшее глубоко в голове, еще не до конца сформированный результат сопоставления всего услышанного. Драб Маккам, преодолевая ослепляющий кошмар своей агонии и страха, совершил отчаянное путешествие через добрую половину галактики, чтобы сообщить о чем-то ей и Хэну. Кто-то явно пытался с ними разделаться, пока они спали. Поскольку адмирал Акбар с озабоченным лицом продолжал ждать ответа в волнистом свете трансляции из нижних миров, она добавила: — Мы скоро вернемся. — В самом деле? — спросил Хэн, когда изображение исчезло. — Я… Я не знаю. Но думаю, что раз уж между Домами Сектора Сенекса началось нечто вроде свары, это имеет смысл. Они всегда отличались мирным консерватизмом… даже в период царствования Палпатина единственной их целью и желанием было сохранить самостоятельность и управлять местным населением так, как им заблагорассудится… — тихо начала Лея. — Я уже слышал подобное. Крупные корпорации как правило очень «любят» подобные правительства. — Чем меньше вы задаете вопросов, тем меньше будет и возложенная на вас ответственность, — с тихим смешком процитировала их главный девиз Лея. Она нервно сложила на груди руки, мельком взглянула на играющих в прятки Чуви и Арту и, снова вернувшись в спальню, остановилась, прислонившись плечом к раме окна, всматриваясь в туман между аркад, в котором сегодня утром она увидела Роганду Исмарен. Конечно, у этой женщины хватало причин искать прибежища здесь, вдали от враждующих сторон Новой Республики. Хотя Белзавис и находился достаточно «близко» от Сектора Сенекса, на практике ото ничего не значило. «Близко» только относительно межпланетных пространств. Отпрыски древних аристократических семей не любили посещать эти места, так же как элегантные и томные потомки завоевателей с далеких планет, снобы с холодными глазами. Лея вспомнила Дроста Элиджина во время ее пребывания при Дворе и попыталась представить этого презрительного денди среди здешнего мира упаковщиков фруктов и законспирированных контрабандистов. Такие аристократы даже Корускант относили к разряду деклассированных… «слишком уж много мелких чиновников, моя дорогая», — сказала ей как-то тетушка Руж. Перед лицом задумавшейся Леи появилась рука, протягивающая забытый стакан сока. — Ты говорила, там есть что-то еще интересное? Хэн, расположившийся напротив, насмешливо смотрел на нее своими светло-карими газами. — О да, — ответила Лея, очнувшись. — Больше всего меня беспокоит бизнес, организованный компаниями для переработки оснащенных проволокой дройдов. — Тебя это беспокоит? Хэн резко повернул голову в сторону жилой комнаты, где напоминающая голограмму фигура Арту стремительно пряталась от разбушевавшегося «Героя»-Чубакки. — Он пытался… — Но зачем он пытался? — спросила Лея. — Да, я знаю, колонии редко связываются с нестандартной аппаратурой, однако в записях за минувший год я обнаружила зафиксированными целые дюжины не преданных огласке поломок. Прошлой ночью, прежде чем Арту напал на нас, я просматривала записи из Муни-Центра. Я пытаюсь установить какую-либо связь со случившимся. Я пыталась проверить, не являются ли участившиеся поломки дройдов результатом перемен в климате, но климат, оказалось, не менялся, — сказала Лея, указывая рукой на разбросанные на одеяле бланки показателей Арту. Возможно, это просто старость? — предположил Хэн. — Возможно, — согласилась Лея. — Но все показатели систем Арту представляют абсолютно необъяснимыми странности в поведении дройда. Они указывают лишь на возможные неполадки, связанные с временем и сыростью. Каких-нибудь пару лет назад Хэн расценил бы случившееся, как случайное совпадение обстоятельств, но опыт научил его внимательнее относиться к случайностям: — Так что же по-твоему произошло? Лея резко проскочила под его рукой, подошла к постели и вынула из кобуры бластер: — Я не знаю, но мне очень бы хотелось побеседовать с механиками Брафлена, чтобы наверняка узнать причину сбоев. Виновата ли здесь заржавевшая проволока или имеет место целая цепь весьма странных и неожиданных действий. — Ты имеешь в виду заваренные окна о подключение на перегрузочный режим подзарядки бластеров? — Да. Ты правильно меня понял. Не хочешь прогуляться со мной? Немного помедлив с ответом, Хэн сказал: — Мне скоро нужно идти. Я хочу еще разок посетить Соблазны Джунглей и переброситься парой слов с Брайном Кемплом, — в подтверждение своих слов Хэн слегка заерзал на подоконнике. — Как насчет прогуляться, Чуви? В его просьбе скрывалось нечто большее, чем просто дружеское предложение. Снова отыскавший Чубакку Арту устроил ему хорошую взбучку. Игровой компьютер пришлось выбросить в окно, так как в игре в прятки состязаться с Арту было практически невозможно. — Может, он знает что-нибудь о том, как, а главное, почему Нубблик смотал удочки, и был ли у него на самом деле свой корабль, когда он улетал. Ты еще не пробовала побеседовать с ним? — спросил Хэн, пока провожающая его Лея трогала куполообразную голову дройда. Она смущенно всматривалась в робота, не более двенадцати часов назад угрожавшего им стрельбой из электронных зарядов, но ее знания в области анатомии этих существ были слишком незначительны, чтобы она могла определить хоть какую-то причину. — Раз уж нам не удалось понять, в чем дело той ночью, я очень сомневаюсь, что мы сможем выяснить сейчас, что с ним происходило, — сказал Хэн, еще раз осмотрев свой уже дважды проверенный полчаса назад карабин. — Если золотой ключик от этой загадки находится здесь, то он уже наверное почувствовал его действие, ну а если не здесь… Мой тебе совет оставить его в покое и не выкручивать сдерживающий его болт до тех пор, пока дройда не обследует кто-либо из специалистов, знающих толк в подобных делах лучше, чем местные горе-ремонтники. Зарычавший Чубакка уже собрался дать Арту хорошего шлепка своей огромной лапой, но Хэн с улыбкой остановил его: — Спокойно, спокойно, Чуви! После того, что ты с ним сделал, этот приятель наверное сможет в пять раз опередить скорость света и даже уйти от преследования Императорских патрулирующих служб… — Хэн, Лея и вуки вместе спустились по склону. У подножия холма Хэн быстро и крепко поцеловал Лею. Она махала им рукой, пока они не исчезли среди подвижных радуг в завесе тумана. Но едва их не стало видно, Лея вернулась назад, снова поднялась в дом и подошла к маленькому астромеханическому дройду, сидящему рядом с отключенным аппаратом поиска. — Арту? Дройд попытался наклониться вперед и опереться на переднюю «ногу», издав при этом жалобный свист. Он повернул к ней голову. Его круглые красные глаза внимательно посмотрела на Лею, передавая изображение на визуальные рецепторы. Ей часто становилось любопытно, на кого она похожа в его представлении. И как ее внешний вид или образы Хэна и Чуви трансформируются в его оперирующем цифрами сознании. — Может быть все-таки скажешь, что случилось? Послышался искаженный шепот, умоляющий о сочувствии. — Кто научил тебя сделать это? Кто мог заложить в тебя такую программу? — спросила она. Его крышка снова отрицательно закрутилась и он слегка приподнялся на своей подпорке. Лея прикоснулась к его напоминающей перевернутую чашку голове. — Ну хорошо, не волнуйся, скоро мы уедем отсюда, и я найду хорошего механика, который сможет понять, в чем дело. Счастливо… Я скоро вернусь… Но уходить Лея не торопилась. Конечно, Арту являлся всего лишь дройдом, но она знала, каково ему переносить подозрительность. «Нет! Нет! Нет!» Отчаянный шепот заставил ее остановиться на полпути к двери. Люк учил ее доверять своим чувствам, посвящая в высшие тайные премудрости, побуждал верить своей интуиции. Доверять информации или какой-либо системе Лее иногда оказывалось достаточно трудно. Особенно если она испытывала симпатию к предмету заведомо ложному. она как будто слышала голос своего брата, почти видела его, стоящим позади маленького дройда: «Доверься своим чувствам, Лея». Арту бесспорно пытался убить ее и Хэна двенадцать часов назад. У Хэна были весомые причины злиться. Но в конце концов, сама ее любовь к Хэну — чистейший пример выбора в пользу чувств, когда все «выглядит обманчиво. но ощущается как верное». У него не было даже комнаты чтобы поговорить об этом. Она вынула в соседней комнате из сумки Чубакки монтировочный ключ и удалила сдерживающий болт из оболочки Арту. — Пошли. Иде отсюда. Здесь мы вряд ли встретим механиков, которые обещали заняться тобой снова. «Надеюсь, я не пожалею, что сделала это», — подумала про себя Лея. Чтобы избежать непредвиденных сложностей на незнакомых пока еще тропах среди аркад, она предпочла воспользоваться более длинной дорогой, пролегающей через базарную площадь. Туман на ней оказался еще гуще, но суета ранних торговцев и владельцев магазинов действовала успокаивающе. Забавные, как заплатки вкрапления фасадов старинных домов начали исчезать по мере приближения к уступам в стороне от площади. Белые искусственные стены окружили ее со всех сторон, зажав между жилищами упаковщиков и пилотов, клерков и механиков. Лишайники, папоротники, вьющийся повсюду виноград и даже карликовые деревья росли на мельчайших выступах из пластика, оказывающихся достаточными для их закрепления в блоках… Лея задумалась о том, каким было это место, когда млуки поселились в массивных каменных домах, выстроенных вдоль основания уступов, и начали выращивать свои урожаи, занявшись попутно выработкой льда. До появления домов здесь могло быть не так влажно и жарко, поскольку образовавшиеся джунгли сильно сдерживали тепло. Аркады тоже вряд ли простирались так далеко, как сейчас. Первоначально густые заросли могли возникнуть только вокруг горячих источников, а в находящейся ниже долине вряд ли могло что-нибудь вырасти. Так потоки плоско растекающейся грязи, кальдеры и клубы пара, вырывающегося непосредственно из основания скалы, выносили на поверхность минералов больше, чем могли переработать маломощные тогда еще установки. Именно о таком месте наверное и мечтал Один, любящий тепло, сады и красоту. Она вспомнила свои мечты о Плетте в образе огромной гибкой ивы, с напоминающими цветы пучками белеющих прядей на голове. Приветливое лицо со взглядом, как у Люка, когда он вернулся со службы порочному клану Императора. Он искал успокоения, возможности восстановить силы, когда выбирал, где остановиться. Но как вообще он узнал об этом мире т обо всем остальном? Галактику наполняли неисследованные планеты, миры, даже целые звездные системы, и если они и были зафиксированы в чьих-то компьютерах, это ничего не меняло. Роганда — та могла бы хоть слышать о нем при Дворе… От такой аналогии Лее не стало легче. И как так могло получиться, что Плетт, так увлеченный своими экспериментами, прервал их под влиянием… Что же там еще? Никос говорил о существовании прохода, в который сможет пройти только ребенок. Лея имела опыт, целый год воспитывая двух детей Джедаев. …. Аннаген прибыл только для того, чтобы по-своему все искалечить. Как после долгих лет медитации этот пожилой рептилоид сумел приручить толпу всех возрастов, носящуюся вверх и вниз по тоннелю к его пещере, следуя за своими незадачливыми лидерами, не взирая на запреты родителей никуда не влезать, поскольку вокруг было полно кретчей. Блуждание среди воспоминаний оборвал глубокий голос Никоса, зазвучавший у нее в ушах. «Старшие дети… Лаган Исмарен и Ходдас Умгил…» Лаган Исмарен… Роганда Исмарен… Наверное, это ее брат? Ее возраст вполне соответствовал такому предположению. На несколько лет старше Леи и немногим моложе Никоса. Она наверняка уже была достаточно взрослой, чтобы запомнить мир, в котором жила. Это означало, что Роганда Исмарен — любовница Палпатина — представительница наиболее высокопоставленной знати. По крови она являлась продолжательницей рода Рыцарей Джедаев. Сам Император обладал ужасающей Силой. Он не мог не разгадать ее в человеке, жившем рядом с ним. Лея вспыхнула от гнева, словно ее ударили по щеке. Значит, красавица лгала. Лея знала, как умеют лгать женщины — заламывая руки, выдумывая на ходу, — но сейчас она поняла со всей ясностью, что весь спектакль был придуман заранее, вплоть до дрожи в ее испуганном голосе. Инсценировка, рассчитанная сыграть на жалости победившей к побежденной. Если Роганда обладает Силой, то Император мог использовать ее, более того, он мог присоединить к ее возможностям свою волю… Конечно же, она ведь никогда не появлялась среди гостей просто так. Лея подсчитала, что эта женщина попала сюда семь лет назад. Она развернулась и быстро пошла к городу. Лея еще не знала точно, что она намерена делать. Главное, пока не столкнуться слишком близко с этой женщиной. Больше всего ее радовало то обстоятельство. что она все-таки отклонила тогда приглашение на чашечку кофе. Единственное что Лея сочла сейчас уместным, это найти Хэна и послать пару слов Акбару, еще раз просмотреть списки, представленные Арту и поискать миграционные анкеты порта начиная с года смерти Палпатина… Но когда она пересекла небольшой сквер в начале узкой улочки, Лея заметила нечто, поразившее ее не хуже удара палкой по животу. Она абсолютно ясно увидела выходящих вместе из темноты прохода под фундаментом на другой стороне улицы Лорда Дроста Элегина и самого Орану Келдора. Лея сразу же сделала вид, будто изучает только что посаженные кем-то между двух зданий небольшие фруктовые деревья. И как Люк учил ее — или пытался учить — в те короткие интервалы между попыткой стать настоящей матерью и усилиями сохранить Новую Республику от распада на части, она напрягла все чувства, превратившись в одно целое с шагами, дыханием, голосами… со всем тем, что составляло сущность этих людей… Оран Келдер и Дрост Элегин. Здесь. Они почти одновременно исчезли в тумане. Лея пересекла узкую улочку, Арту неуклюже бежал сзади. Она шла, следуя за стуком их каблуков, ощущением их присутствия. Ей удалось намного опередить их, и она видела как они вынырнули из темной аллеи. Ошибки быть не могло. Волосы Элегина слегка поседели с того времени, когда он являлся одним из самых скандальных развратников при Дворе Императора. Периодически он также появлялся при Дворе Газетты, прославившись там как авантюрист и дуэлянт, знаменитый своими любовными похождениями. Он мог себе позволить называть Правительницу «мадам Сенатор» или «Маленькая Госпожа Бесспорных Прав». Только высокий пост его брата в военно-морской авиации Империи спас его от сурового возмездия после последнего серьезного скандала. Брат и влияние остальных членов его семьи, Кожа на его холеном лице давно утратила свежесть юности, но его огромный неуклюже-грациозный ястребиный нос не перепутал бы никто из тех, кто хоть раз его видел. Оран Келдор… Лея ощутила, как в ее кожу воткнулись тысячи раскаленных иглы. Она изучала его голограммы, а после увидела его лицо в своих снах. Оно снилось ей, освещенное светом панелей систем активизации на Звезде Смерти. Оран Келдор. Наздра Магроди. Вевел Лемелиск. Кви Ксакс, хотя этот оказался лишь жертвой обмана… Да, здесь было большее, гораздо большее, чем просто исчезнувшая женщина… Клубы пара окутали мужчин, вышедших на тропинку, ведущую вдоль аркад. Шум потока текущей внизу воды и гул оросителей перекрывал тихое монотонное ворчание Арту. То тут, то там из тумана появлялись неясные очертания паукообразных механических культиваторов, пересекающих дорогу впереди, со скучным видом несущих свои удобрения. Лея невольно ощутила холодок при мысли о возможных неисправностях дройдов, созданных специально для обслуживания автосистем Звезды Смерти. Впрочем, она почему-то верила, что этого не случится. Почва под ногами постепенно перешла в поверхность длинного пологого склона. Туман безжалостно сгущался впереди них, переходя в клубящийся мрак, за которым вставал увешанный гирляндами виноградной лозы монолит скалы. Лея отступила назад в густые заросли липана у ее подножия. Арту осторожно последовал за ней, неуверенно ступая по рыхлой, как губка, почве. Ситуация обрисовывалась в целом достаточно ясно. Оба мужчины оказались перед входом в шахту лифта, ведущего в ангар, из которого уходили под лед связующие туннели. Лея слышала их удаляющиеся голоса. — Это напоминает довольно холодный обходной туннель, -шелестел голос Дроста, в котором звон металла сочетался с мягкостью бархата. При звуках этого голоса начинали млеть все девушки при Дворе, особенно если он произносил им традиционную фразу, что любит только их… — Если этот туннель связан с хранилищами контрабандистов… — Чем меньше людей знают о входе в него, тем лучше, не исключая и вас, мой господин. Эти слова Келдора тут же вызвали саркастические интонации в ответе его собеседника: — В данном случае, зная вашу госпожу, мы уже не знаем, кто там еще может наблюдать за нами. Что-то с шипением лязгнуло в глубине. От движения закрывающейся звери пары слегка отбросило в сторону Арту и Лея вернулись на тропу и вскарабкались по склону к маленькому врезанному в скалу бункеру из наскоро смонтированного пермакрита. Вход закрывала зеленая бронепластиковая дверь. Бронепластик вырабатывали в соответствии с экологическими стандартами и перегораживали им доступ в бункеры для кондиционерных установок. Вскоре Лея услышала то, что ожидала: тихое щелканье, означавшее остановившийся лифт. Она едва уловила через толстую дверь голос Элегина, спросившего: — Далеко еще? Больше Лея ничего не услышала, очевидно, лифт закрылся. Она хладнокровно отсчитала две минуты и вставила в замок свою карточку. К ее великому облегчению, склонная после долгих лет нахождения в Повстанческом Альянсе к крайнему пессимизму, Лея оказалась в безлюдном холле. За маленькой металлической дверью она увидела стенной шкафчик, заполненный костюмами механиков. Лея выбрала самый маленький размер. Порывшись в карманах других костюмов, она нашла кепку с длинным козырьком, которую тут же натянула на голову, спрятав под нее локоны. Элегин спрашивал: «Далеко ли еще?» Значит Келдор знает… следовательно, он бывал здесь и раньше. Когда? Видимо, Элегин искал встречи с кем-нибудь еще из оказавшихся в отставке. Оставив жену и детей в надежном и безопасном месте, он теперь пытается раздобыть где-нибудь хороший быстроходный лайнер? Войдя в лифт, Лея нажала на единственную соответствующую ангару кнопку. Во время подъема она сняла защитную решетку с торса Арту. Как правило дройд находился в идеально чистом состоянии, но после самозабвенного, но грубоватого вмешательства Чубакки на нем осталось большое количество сажи и смазки которыми Лея до неузнаваемости выпачкала себе лицо. После недолгих колебаний она сняла с пояса карабин и поудобней переложила его в один из множества карманов своего комбинезона. Конечно, Лея очень надеялась, что ей удастся перевоплотиться в невызывающего никаких подозрений механика, но если не удастся… Элегин и Келдор, как она и предполагала, облачились в защитные термокостюмы, готовясь к восхождению в самом маленьком из имеющихся в наличии ледоходов, напоминавших своими очертаниями оросители деревьев. Верткие и приземистые, они вполне могли вскарабкаться на своих двенадцати длинных ногах по крутым уступам ледяных террас, а при порывах ветра закрепляться с помощью имеющихся на них якорей. Услышав поднимающийся лифт, мужчины дождались его на площадке и внимательно оглядели вышедшую из него Лею. Но появившаяся перед ними фигурка в сером, без пояса, защитном костюме, сопровождаемая астромеханическим дройдом, не вызвала у них большого интереса. Поэтому они спокойно уселись в ледоход, захлопнув крышку капота. Спустя несколько секунд раздался лязг открывающихся дверей. Лея зашаркала к дверце стенного шкафа в дальнем углу комнаты и, не слишком переигрывая, занялась поиском ключа в собственных карманах, пока вошедший переходил зал. После того, как за ним закрылись двери, она вытащила из внутреннего кармана пару проводов и, снова открыв защитную решетку Арту, вставила оголенные концы в гнезда когда-то показанные ей Хэном. — Приступим, Арту. Посмотрим, какой из тебя взломщик, -мрачно обратилась она к дройду. Им пришлось вскрыть не менее четырех шкафов, прежде чем они нашли относительно приличный костюм размера Т, из кармана которого Лея извлекла перчатки, в высшей степени удовлетворившие бы любую женщину, пожелавшую стать похожей на ведьму. В ангаре стояла пара скоростных велосипедов от Икаса-Андо разных моделей, но Лея с сожалением прошла мимо. Антигравитационные модели могли передвигаться на большой скорости, но среди крайне ветренных ледяных пространств они могли оказаться скорее опасными, чем полезными. Она выбрала очень старую модель Мобквит Кролера, принимая во внимание его предельно маленькую высоту и небольшой двигатель. Такая система могла выпасть из поля зрения детекторов ледохода Келдора, в случае если бы он вздумал проконтролировать, нет ли за ним «хвоста». Затем Ля прикрепила между задних трапециевидных опор ледохода две планки, чтобы поднять по ним своего дройда. — Тебя устроит сидение сзади? — спросила она, забираясь внутрь и захлопнув задвижку, закрепляющую навесную крышу. Внутренняя дверь ангара со скрипом открылась. В теплом воздухе закружились снежинки и крошки льда, покрывая кругами грязный искусственный пол. Арту утвердительно бибикнул. — Что ж, посмотрим, что здесь на самом деле происходит. Внешняя дверь тоже не замедлила открыться. Ветер с воем носился по ледяной скалистой пустыне. Обжигающий, зловещий, холодный до боли в зубах, он олицетворял адскую зиму, продолжавшуюся здесь уже около пяти тысяч лет. Лея установила исходные координаты, обернулась проверить, хорошо ли Арту подключился к компьютеру-гиду и зашагала среди ледяных пейзажей.Глава 16
«Вам, принцессы, предстоит определять наши цели…» Она снова увидела его. Высокий мужчина, бледный как белая кость. Вместо лица — обтянутый кожей яйцевидный череп. за его спиной — с зеленоватым оттенком свечение бриллиантов Альтераана, пылающих на фоне черного экрана Ледяной град сыпался на тройное покрытие ползущего кристаллоплексового пузыря. Ветер, подобно огромной ватной лапе, приостанавливающей упорно ползущего жука, растянул на световые годы несколько метров, отделявшие ее от самохода. Лея внимательно следила за показаниями минимонитора, контролируя малейшие колебания измерительных приборов, всматриваясь в обманчивое желтое свечение, исходящее от неуклюжих членов напоминающего паука ледохода, который полз где-то впереди нее и периодически исчезал в круговерти снежного бурана, свирепствующего в ледяной пустыне. Она делала все это машинально, сознание ее было занято другим. Ее мысли неизбежно возвращались к Звезде Смерти, к бесцветным глазам Маффа Таркина. «Вам, принцессы, предначертано…» «…от вас зависит…» «Уж не от меня ли?» — подумала Лея. Она знала Таркина, знала о его презрительном отношении к Бейлу Органди и его осведомленности о действиях оппозиции, группирующейся на Альтераане. Она понимала, что зона его влияния распространяется на всю Спиральную Руку. Лея помнила его изречения, которыми он любил щеголять к ужасу окружающих -о том что устраиваемые им или Императором акты возмездия обрушиваются исключительно на жертв собственной глупости. О резне в Секторе Атрависа он просто сказал, что они были себя недостойны… Лея знала также, что он погиб, как солдат, испытывая свое новое оружие, созерцая его в действии… чтобы описать его достоинства Императору. Она слышала его восхищенный шепот, напоминающий шелест мертвых листьев: _Как это прекрасно". Сердцем Лея понимала, что его главной целью всегда было завладеть Альтерааном. Но в ее видениях, согласно его предсказаниям, все предначертания выпадало осуществить именно ей. Огоньки кружились подобно стайке изрядно захмелевших светлячков, где-то далеко впереди, среди льдов, в такт передвижению ног ледохода. Несмотря на солидное расстояние от горячих источников Плавла и отсутствие здесь густого скопления облаков, ужасный ветер швырял на лед потоки мокрого снега, что сводило на нет и без того паршивую видимость. В пустеющих сумерках этот танец производил впечатление красноватых угольков, вьющихся над остывшим пеплом. Иногда порывы ветра оголяли черные уступы и хребты окружающих скал, выступающие, как мертвые острова посреди реки льда. Замедленное местами движение снега укладывало его толстым слоем, наметая высокие сугробы на поверхности пустынных дюн, тогда как застывший лед под ногами сплавлялся в зубчатую, грубую массу из замерзших волн, по форме близких очертаниям волн океана, поднятых стремительным ураганом. Дважды им попадались зияющие ледяные расщелины, чья призрачная сапфировая глубина слегка светилась в полумраке. Длинные, широко расставленные ноги ледохода цеплялись за края, и Лея проклинала все на свете, вынужденная на протяжении нескольких сотен метров следовать над пропастью до тех пор, пока щель не оказывалась достаточно узкой, чтобы с помощью резкого тормоза ледоход снова выбросило на монолитную поверхность над пустотой. Постепенно возвращаясь вдоль все той же злосчастной пропасти к потерянному следу, она молилась, чтобы ворочающий льдины ветер не успел его окончательно уничтожить. Ей нужен был Оран Келдор, один из ведущих изобретателей Звезды Смерти. Он стоял тогда над пультом, скрестив руки, наблюдая за уничтожением Альтераана. Лея еще могла как-то простить вдохновительницу проекта создания Звезды Смерти — Кви Ксакс. Она помнила их последнюю встречу, помнила испуганное лицо этой женщины, пораженной ужасом ее осуществленных замыслов. Трудно было представить, что кто-то был столь наивен, что мог поверить обещаниям Маффа Таркина, будто бы Звезда Смерти предназначена исключительно для разработки и транспортировки горных пород. Лея хорошо понимала противоречивые чувства женщины, воспитанной на Оливате среди тщательно сконструированных лабиринтов из лжи, насилия и полного невежества. Но, стремясь к истине, она имела мужество пойти своим путем, чем и противопоставила себя остальным. Другое дело — Оран Келдор, Бевел Лемелиок и другие, чьи имена оказались в списке уцелевших из всех входивших в Альянс Альтераана. Эти прекрасно отдавали себе отчет в том, чем они занимались. После падения Альтераана всех их услали на Кариду, в то время как Звезда Смерти отправилась в свой последний вояж на Явин с целью уничтожения его баз. Но каждому из этих людей всегда хотелось воочию увидеть осуществление их теорий. Итак Келдор здесь. Здесь же оказался и Элегин. Лея задумалась. Не хватало лишь лидеров древних Домов, тех, кто управлял на своих планетах людьми и гуманоидами, получившими распространение много веков назад. Не хватало правителей, не терпящих никакого вмешательства в их политику со стороны Сената и люто ненавидящих появившуюся Республику, тех кто всегда поддерживал только Палпатина, с легкостью принимавшего их взятки для достижения джентльменского соглашения, обеспечивавшего им безграничную свободу действий. «Они соберутся…» А почему бы им не собраться, например, вокруг Роганды Исмарен, любовницы Императора, ее ребенка, Джедая по крови и остальных, никому пока неведомых, но стоящих за ними? Вдали среди глубокого мрака и вихрей мокрого снега мелькнула голубая вспышка, и Лея вдруг снова увидела спутанные следы ледохода, удаляющиеся в направлении исчезнувшего свечения. — Ты видел, Арту? — крикнула она в коммутатор и едва расслышала его утвердительное чириканье. На ее мониторе снова зажегся зеленый указатель направления. Ветер с ужасающей силой хлестал ее по лицу, когда она и ужасе пыталась вывести свой вездеход из-под глыбы, нависающей над пещерой, обрушившейся за их спинами подобно огромному мраморному монолиту. Ее руки дрожали, но Лея с ожесточенной радостью ощущала текущую в ее жилах горячую кровь. Она всегда удивлялась, почему до сих пор никто не составил карты туннелей контрабандистов. В связи с высокой ионизацией воздуха сканирование местности сверху отпадало, но геодезические исследования вполне могли быть осуществлены. «Вполне возможны, но крайне затруднительны», — подумала Лея, отчаянно пытаясь удержать равновесие ледохода, карабкающегося вверх по склону угрожающе хрупкого льда у подножия другой еще более старой пещеры. «Да и кому это сейчас нужно?» Ветер чуть не сбил ее с ног, когда она покинула ледоход, направляясь к оголенной чернеющей глыбе, разрезающей слои льда. Ее костюм системы "Т" вполне выдерживал температуру ниже точки замерзания спирта, но Лее все-таки пришлось помучиться, передвигая свои окоченевшие конечности, прежде чем она добралась до острого, как нож, гребня горизонтального среза скалы, с которого смогла впервые ясно рассмотреть цель своего пути… Открывшееся зрелище меньше всего напоминало расслоение льдов. Перед ней находился сборный пермакритовый бункер. Он примыкал к леднику, постоянно разрушающемуся от перепадов температур и ветра. Сквозь вихри мокрого снега Лея увидела черные низкие стены ангара из серии, получившей среди военных название «вечно — временной». Весь снег вокруг, кружась по спирали, разлетался с бешеной скоростью в стороны от стен под действием явно нового и на редкость сильного магнетического поля. К старому пермакритовому бункеру примыкали и другие, в основном невысокие, сооружения с черными стенами, незаметно переходящими в крутую скалу, у подножия которой они выстроились. При отсутствии магнетического поля все они бесспорно исчезли бы, заметенные ветром в течение считанных часов. Лея, бормоча не лучшие словечки из запомнившихся ей в результате общения с прислугой тетушки Руж, двинулась, скользя по снегу, к стенам. Арту, резко попискивая, шел сзади. Ледоходы исчезли, значит бункер отнюдь не пустой. По следам талого снега Лея поняла, что транспорт прибыл сюда не более трех часов назад, а то что его убрали в ангар, говорило о наличии спецперсонала. Сквозь оглушительный рев ветра определить, что происходит внутри центрального бункера она не могла, но у нее сложилось впечатление, что за дверью, примыкающей к нему с наветренной стороны пристройки сейчас никого нет. Несколько секунд, потраченных на установку контакта дройда с системой закрытия, не показались ей пролетевшими быстро, поскольку перчатки чертовски мешали отыскать провода на безжалостно усиливающемся холоде. Тишина, наступившая после того, как дверь за ними снова закрылась, тоже не внушала никакого доверия. Лея сняла свой шлем и тряхнула волосами. Наличие в пристройке отопления дало ей возможность вздохнуть с облегчением, но в тусклом свете туннеля, ведущего в центральный ангар, она по-прежнему могла отчетливо видеть струйки пара от чьего-то дыхания. В помещении стоял черный и гладкий корабль фирмы «Мекуун Тикиар» — любопытное напоминание о большом любителе авиаохоты, в честь которого модель и получила свое название. Лея вспомнила, какой популярностью пользовались тикиары у аристократической верхушки Древних Домов, на Секторе Сенекса. Как, впрочем, и везде. Прислонившись к двери, Лея расслышала возгласы двух команд, просматривающих трансляцию игры в смашбол, запрещенной в нижних мирах… Она слегка расслабилась. «Дредноутов» снова разделали в пух и прах. Успокоившись, она внимательно осмотрела комнату позади себя. Высокие стеллажи с деревянными ящиками возвышались по обе стороны от дверей лифта. Темно-зеленые этикетки ничего не сообщали о содержимом, но на каждой красовались заглавные буквы корпораций и серийные номера. Знак ДЕМП соответствовал фирме Мекууна, выпускающей пистолеты и тяжелые лазерные карабины. Ионизаторы Сейнора. Батарейки пятидесятого уровня для небольших TIE-нов старого образца и более мелкие типа Кс и Бс двадцатого уровня были упакованы дюжинами в пакетики, соответствующие размерам кобуры огнемета. «Мы снова потеряли контакт с Бот-Уном», — вспомнились ей слова Джевакса. «Там они становились мужчинами»… Постепенно обрывки фраз начинали складываться в логическую цепочку: «Их вели по коридору, после высокого подъема резкий спуск вниз, затем переход подо льдом…» Связь между пещерами нарушалась почти каждую неделю, кому-нибудь все время приходилось брать ледоход и выяснять истинную причину неприятностей. Иногда такое случалось и чаще… — Ты что-нибудь понимаешь, Арту? — спросила Лея, натягивая на голову свой шлем, прежде чем снова выйти наружу, в ледяной кошмар. Опираясь на дройда, она пробиралась к ледоходу. По пути Лея снова увидела огромные следы шагов вездехода. Астромеханик утвердительно бибикнул. Оран Келдор, последний из создателей Императорского флота… Новый грандиозный проект? Лея склонилась к земле. Следы почти исчезли, она с трудом различала их. Все грандиозное стоит хороших денег, больших, чем позволяют возможности коалиции лордов Сенекса, а те корпорации, которые раньше сотрудничали с ними, слишком хорошо понимали, чем может обернуться новая колоссальная конструкция. Скорее всего Келдора пригласили, как консультанта по обращению с сохранившейся аппаратурой. Не исключено, что это оснащение самих Джедаев, приспособленное на скорую руку Нуббликом и Драбом и функционировавшее все эти годы, удовлетворяя цели контрабандистов. Но внутренний голос шептал: «Нет. Что-то более значительное». Что-то иное. Что-то, известное Стине Дрессиндж Ша и ставшее причиной ее смерти. Вероятно, она догадалась о новых планах, имеющих отношение к ее собственным более ранним исследованиям и хотела предупредить Республику об опасности. Открытый всем ветрам, выступающий из горного хребта утес служил подъемом наверх с восточной стороны ангара. Сосредоточившись на управлении ледоходом, Лея подумала, что никому бы не удалось обнаружить вход в туннель с воздуха. Бледное солнце едва проникало сквозь летящие по ветру облака. Легкие царапины, оставляемые на снегу ледоходом, исчезали прямо на глазах. Она видела только пещеру с мастерскими и складом, которую они покинули, и пермакритовый минометный дзот, возвышавшийся над самым бункером на фоне то появляющихся, то исчезающих в потоках снега воронок воронок вокруг него. «Новые военныеукрепления над бункером аэродрома и никаких признаков входа в туннель», — подумала Лея, маневрируя вокруг последнего выступа утеса, невидимая со стороны пещеры с ледоходом. И занесло же Элегина на этот длинный, холодный обходной путь. Вот и доверяй после этого лордам Сенекса! Снег скрипел под ботинками идущей к дзоту Леи. Ветер бешено завывал плюясь снегом, пока Арту подбирал код доступа. К величайшему изумлению Леи, дверь сразу подчинилась без возражений. Лея быстро вошла внутрь, дройд неотступно следовал за ней. Дверь, скользнув на место, закрылась. Большинство находящихся у входа туннеля ящиков имели те же этикетки и сертификаты, что и в предыдущем ангаре: Мекуум, Сейнар, Каут Дрейф Ярд, но встречались и новые. Праваат -огромный концерн Системы Селанон, изготовитель униформы, продаваемой всем, кто в состоянии заплатить. Полоса светящихся, выстроенных в ряд перезарядных панелей вокруг позволяла разглядеть на полу совсем свежие царапины, сбоины и пятна от смазочного масла, явно накапавшего с устаревших уже моделей дройдов. «Хэн. Я должна сообщить Хэну», — подумала Лея. «Смерть всем вам. Они собираются… Они здесь», — говорил Драб Маккам. Пять пар следов испещряли припорошенный снегом цементный пол, уводя к двери лифта. Четыре человеческих и одна оставленная ногами родьена. Лее вспомнился состав большинства служебных команд Сейнора, укомплектованных из упитанных, с плоскими носами представителей расы суллустана. Вспомнилось и многое другое. — Арту, — тихо заговорила она, — мне необходимо найти место, где этот туннель пересекается с путями контрабандистов непосредственно под самим Плавалом. Если мы попадем в серьезную переделку, твоя задача, в случае чего, вернуться к ледоходу и известить Хэна. Говоря, она попутно сбила печати с трех ящиков и выхватила из них огнемет, полуавтоматический карабин о электропику. Быстро и умело Лея привела их в боевую готовность, вспомнив парней из блиндажа на Хофе, делавших это с таким видом, будто они собираются на пикник а не на схватку с отборными силами Императора. — Передашь ему координаты, расскажешь обо всем. Не думай остаться, чтобы защищать меня. Хорошо? Дройд покорно бибикнул, сопровождая ее к лифту. Она знала, что туннели контрабандистов проходили где-то под Плавалом. Хэн рассказывал про пещеру с лавой и колодец, обложенный камнями. Учитывая то, что Роганда Исмарен провела здесь большую часть своего детства, Лея справедливо предположила, что пути сходятся под самым Домом Плетта. Ей предстояло разгадать наконец тайну исчезновения многих людей. Ей становилось все яснее происшедшее с Маккамом Нуббликом Слайтом… И кто знает, скольких еще несчастных это могло коснуться? Вейдер… Палпатин. Мара предупреждала. Очевидно, и любовница Палпатина, хотя Лее и не показалось, что она владеет существенной Силой. Она не обладала той аурой, которая подавляла любого собеседника; юная принцесса когда-то на себе испытала воздействие исходящих от Императора флюидов и не ошиблась бы, почувствовав их вновь. «Ну что ж, приступим», — сказала Лея и, перебросив через плечо ремень огнемета, осторожно вступила в темноту. Длинные туннели контрабандистов представляли из себя ряды каменных глыб, высеченных из основания скалы и достойно соперничающих по прочности с древними пятитысячелетними льдами. Как правило они пролегали по руслам пересохших глубинных источников. Пол представлял из себя специально выровненную для передвижения тачек дройдов поверхность с вмонтированными подъемниками, потолок был достаточно высоким, через трещины во льду переброшены мосты. Переход не представлял никакого труда, единственное, что от нее требовалось — идти как можно тише. Дальше путь начал разветвляться, его пересекали прорезанные в скале туннели. Проходя мимо душных пещер, заполненных паром от вытекающей из чернеющих кратеров грязи, заполнившей все вокруг, Лея напрягла с помощью Силы все свои чувства, стараясь не упустить пятерых «проводников». Улица Нарисованных Дверей, на которой жила, по ее словам, Роганда, упиралась в покрытый виноградной лозой уступ скалы с возвышающимся над ним Домом Плетта. До возведения построек скала со всех сторон обдувалась ураганными ветрами. Вероятно, млуки имели туннели… и конечно же, контрабандистам удалось разыскать хотя бы некоторые из них в фундаментах древних домов. Далеко не все здания на улице Нарисованных Дверей строили поверх более старых… но Лея готова была побиться об заклад, что дом Роганды стоял на старинном фундаменте. Она жила там. Хорошо знала окрестности. И вернулась, когда огненный вихрь унес Палпатина при его второй попытке насмерть запугать галактику. Зачем? Лея услышала быстрый скрежет когтей, сопение приближающихся тварей, прежде чем Арту издал едва слышный предупредительный сигнал. Звуки доносились издалека, но приближались с фантастической скоростью. Определить, с какой стороны последует нападение, было практически невозможно среди лабиринта пересекающихся туннелей, высеченных в скале помещений, пологих подъемов и бесконечных лестниц. — Они нашли нас по запаху, так что зажги свет, Арту, -тихо сказала Лея. Дройд едва успел подключить все свои световые панели, как первые твари уже набросились на них. Родьен, человек и двое млуки. Лея едва успела разглядеть их под ударами своей электропики, оружия не столь эффективного как бластер, но не менее смертельного в ее опытных руках. Пика позволяла обороняться в узком проходе одновременно от нескольких нападавших без опасности оказаться жертвой рикошета от собственных выстрелов. Сдерживая ярость и страх, Лея хладнокровно бросилась навстречу врагам. Разрубив сверху вниз одного млуки, она стремительно развернулась к родьену и выбила у него из рук окованную металлом дубинку. У Леи уже был разорван рукав и кровоточило две или три ссадины, а поток атакующих не уменьшался. Складывалось впечатление, что никакие предупреждения, никакое оружие не может остановить их. Когда один из людей сумел вырвать и отшвырнуть электропику Леи, она едва успела выхватить огнемет. Сжигая на ходу и в агонии надвигающиеся на нее фигуры, она снова сумела подобрать свою пику и прикончить раненных. Они тяжело падали, и, привлеченные запахом крови кретчи уже сползались из темноты на неожиданный пир. Из глубины туннеля, позади нее, из дюжины коридоров, словом, со всех сторон доносилось эхо последнего проклятия умирающего млуки. Целый хор голосов ответил ему: — Смерть вам всем. Смерть всем вам… Лея побежала по туннелю. Луч света из купола Арту, осветил арку искусственного входа в скалу. Сразу войдя туда, она оказалась в вырубленной в скале зале. Вокруг виднелись лестницы из пересохшего и изъеденного кретчами дерева, соединявшие разные этажи. Мосты были переброшены через стремительные потоки, вонь от которых расползалась по залу. Из глубины туннелей эхом ее Силы доносился голос, шептавший: Стой, тебе лучше уйти… Мертвые панели осветителей, следы протоков по углам… Нечто огромное, покрытое бледной шерстью, источающее ужасную вонь, обрушилось на нее с порога двери. Инстинктивно, не задумываясь, Лея взмахнула пикой. Кровь хлынула на ее костюм, существо с криком упало к ее ногам. Она перепрыгнула через труп, Арту обошел его с боку. Внезапно воздух вокруг них сотрясли вырвавшиеся из глубины живота дыхание, сопение, рычание и другие звуки, свойственные этому лишенному разума миру. Укрытие. Она ощутила его, как поразительную легкость внутри, внезапное чувство безопасности. То, что она так долго искала, было рядом. Этот зов исходил слева, из темноты под тройной аркой. За аркой открывался просторный темный зал с рядами сталактитов и гроздьями минеральных отложений, свисающими из трещин в потолке. Поток воды рассекал обширное пространство пополам, через него были переброшены узкие планки, ничуть не напоминающие мосты. Слева, справа и по центру находились перекрытые тройными арками выходы, и Лея пошла по одной из планок к зову из центрального хода. Арту направил свой луч с противоположного конца зала на арку и высветил комнату за ней. Лее показалось, что она вдруг вознеслась на высокую башню, а перед нею раскрываются картины иной реальности. Детские голоса. До мозга костей знакомое ощущение присутствия… Силы. Она ступила под арку, Арту усилил световой поток. Куски и нити металла поблескивали по всей длине перекрытой полукруглым сводом комнаты. Лея увидела бак из стекла толщиной в несколько сантиметров, заполненный желтым песком; герметически запечатанный стеклянный цилиндр с сушеными листьями. За ним, на небольшом столе, лежал шар черного вулканического стекла, золотое кольцо и кукла жутковатого вида, сделанная из сучков и лохмотьев. Всю поверхность задней стены покрывали строго сбалансированные системы аппаратов, застывших двигателей, рычагов, канатов, блоков управления, зазывающе поблескивающих в таинственной темноте. Две другие машины, составленные из путаницы баллонов и полированных металлических шаров манили, дразня и безумно искушая ум. Розово-золотистая жидкость, словно живая, вздрагивала внутри сферического стеклянного сосуда, отсвечивая яркими переливающимися бликами от вибрации ее шагов. «Туда проникали дети», — вспомнила Лея. Радость и восторг, испытанные ими, казалось, впитались в эти каменные стены. «Я никогда не узнаю их имен… но я нашла их игрушки», -подумала Лея. Она осторожно протянула руку и прикоснулась к полусфере с жидкостью. В тех местах, где ее пальцы дотронулись до стекла, образовались облака выделившегося красного вещества, которые тут же рассеялись во внутренней атмосфере шара. Неуверенно, поскольку Люк никогда не учил ее ничему подобному, но с поразившей ее легкостью она мысленно слилась с жидкостью, которая тут же разделилась на две половины — золотую вверху и алую внизу. Нечто, привлекшее внимание Леи на алом дне, заставило ее призвать Силу, чтобы заглянуть глубже… Среди молекул цвета крови ощущалось присутствие какого-то другого цвета, наконец она заметила голубую полоску кобальта, обозначающую границу самостоятельной зоны. «Это стоит показать Джесину, Джайне и Анакину, когда он подрастет немного», — подумала Лея. Вокруг было и много других невообразимых вещей, назначение которых Лея не могла понять. Для чего, например, круг связанных между собой граненых баллонов разного размера? Что в них находится? Лея не заметила на черном столе ничего, что могло бы оставить мутные пятна жидкости на его поверхности… Может расположение стола являлось отгадкой? Густые и блестящие пятна напоминали растекшиеся капли лака, но когда она дотронулась до них пальцем, стало очевидно, что это голая деревянная поверхность. Что могли означать все эти зловещие металлические полусферы разных размеров, подвешенные в ряд на необычных штативах? Перегородки, канаты, подвесные перекрытия на потолке… Что все это значит? Люк должен побывать здесь. Никаких указаний на нечто подобное не содержалось ни в Голокроне, ни в записях, спасенных Люком после крушения корабля Джедаев, Чшу-Унфора. Возможно, они, также как мы, считали, что не стоит начинать писать критическую статью с фонетики и не объясняли единственно инстинктом начало любовного романа. Или людям нужен прежде всего кислород, а затем уже все остальное? Какое-то смутное предчувствие, преобразившись в мрачное внутреннее напряжение, взвинчивало ее нервы и отвлекало внимание. Внезапно взгляд ее наткнулся на нечто очень знакомое, лежащее в скрещении теней от рычагов и пультов. Шагнув вперед, Лея взяла в руки совершенно неприметный под толстым слоем пыли небольшой черный пластиковый пакет. Его запах напомнил ей полумрак зеленого грота у госпиталя Материнское Облако, и голос Томлы Эл произнес: «Яррок». «Свежий», — подумала она. «От Джедаев он не мог здесь остаться. Но кто?» У двери снова раздался свисток Арту. Лея, не дыша, застыла, вслушиваясь в темноту. Опять послышалось энергичное сопение потерявших контроль над своими мыслями охранников. Воздух как будто стал густеть и задрожал опускающимися вниз переливающимися волнами. Сила. Непроницаемый мрак, погружающий все вокруг в молчание. Затем в темноте послышалось едва различимое шарканье детских ног. Она ощутила, как изменилось давление, что-то происходило в глубине, раскаленный воздух стремительно наполнялся запахами испарений от гниющего сахарного тростника и разлагающихся отходов фруктово-упаковочных фабрик, а также химической грязи. — Арту, уходим отсюда, — быстро сказала Лея. Она кинула пакет на прежнее место и устремилась к двери. Арту направил луч на темную маслянистую поверхность воды в центре зала и осветил пол за ней. Вдруг плита сдвинулась. Из-под нее, словно поток ожившей нефти, поползли поблескивающие, сбившиеся в кучу существа. Скрежет их грязных когтей эхом заметался под потолком. — Не советую связываться с ними, Ваше Высочество. Хрупкая фигура Роганды Исмарен, маленькая и бледная в белом платье, появилась справа в обрамленном арками своде. Позади нее стоял одетый в черное мальчик. Стройный, с черными, как воронье крыло, волосами, он был такой же грациозно-гибкий, маленький и томный, как его мать. Оран Келдор, Дрост Элегин и еще не менее пятидесяти крепких, с суровыми лицами мужчин в черном стояли за ними. — Арту, беги! — крикнула Лея. — Немедленно… Роганда слегка повела рукой. По ее знаку Элегин и кто-то еще из мужчин отрезали дройду путь, прежде чем он успел дойти до моста. Лея выхватила огнемет. — О, пожалуйста, — с легким поклоном поддразнил ее черноволосый мальчик. Подчинившись внутреннему инстинкту, она бросила в сторону сверкнувший во вспышке огня и тут же взорвавшийся огнемет. Лея схватила электропику, ощутив на ней мощный импульс энергии, исходящей от мальчика. Сконцентрировавшись на его импульсах, Лее удалось создать невидимую защитную стену, и в один прыжок она оказалась между мужчинами и Арту. Элегин выстрелил в нее из ружья, она, уклонившись, двинулась на него и заставила отступить. Остальные в ужасе закричали: — Не стреляй, идиот! Пуля с шипением начала биться рикошетом, высекая каменное крошево из потолка. Если у Леи и не хватило Силы выбить из рук Элегина оружие, то, во всяком случае, она могла легко отражать направленные в нее выстрелы. — Не тратьте зря время, господа, — скомандовал мальчик. Взгляд его больших глаз, блестящих и синих, остановился на Арту. — Ты… Назад. Немедленно. Арту, передвигающийся в этот момент по планке через зал, находился уже в нескольких метрах от арки, ведущей в мрачный лабиринт пересекающихся дорог. Дройд остановился. Кретчи, извиваясь, карабкались по его гладким поверхностям, но складывалось впечатление, что дройд не замечал их. Лея почувствовала, что силы покидают ее. Очевидно дройда остановил мальчик, его голос… — Назад, — тихо повторил приказание сын Роганды. — Ты не должен уходить отсюда. — Арту, беги! — крикнула Лея, отскочив в сторону и подняв пику, не спуская глаз с Элегина и второго мужчины. — Напрасно стараешься, Лея, — дерзко обратился к ней мальчик. — Или ты думаешь, что после неудачной попытки взорвать твой дом, он перестал подчиняться моим требованиям? Да я заставлю его сейчас войти в воду и там самоуничтожиться. Мальчик неприятно улыбнулся, сдерживая смех, и снова обратил взгляд своих холодных стеклянных глаз на дройда. — Пошел. Открой все свои ремонтные перегородки и иди назад, пять метров влево и параллельно первоначальной планке. — Арту! — крикнула еще раз Лея. Астромеханический дройд судорожно вытянулся на своих передвижных подставках и издал полный отчаяния свисток. — Пошел, — приказал сын Роганды. — Ирек, отошли прочь кретчей и наши воины… -вмешалась было Роганда. — Нет. Я приказал ему вернуться, а он не подчинился. Иди назад! Пять метров влево и вдоль планки!.. — Арту, прочь отсюда! Арту шагнул назад, шагнул влево, кретчи грязной массой кишели вокруг, трещали под ногами. — Иди назад! — громко крикнул сын Роганды. Самообладание внезапно покинуло его. — Пять метров влево… Арту, резко развернувшись, снова двинулся по направлению к входу в туннель. — Отошлите прочь кретчей, мой господин! Если дройд попадет в туннель, нам его уже не найти! Арту предпринял безуспешную попытку подойти к планке. Лея намертво преградила путь, выставив вперед виброклинок. — Слушай меня! Иди назад! — завопил Ирек с искаженным от гнева бледным лицом, игнорируя советы старших мужчин. — Вспомни его схему… — сдержанно начала Роганда, но мальчик взглянул на нее глазами взбесившегося дикого котенка. — Я знаю, что делаю! Это всегда срабатывало без отказа… Тем временем Арту исчез в туннеле среди липкого коричневого месива кретчей. Ирек, задыхаясь от гнева, двинулся следом за ним, и Лея ощутила всю зловещую мощь взбунтовавшейся сконцентрированной в нем Силы… Ей вспомнился другой специалист по дройдам — Чубакка, старательно что-то паявший сегодня утром, лежа на террасе среди бесчисленных проводов, чтобы вернуть Арту к жизни. — Уберите кретчей… — Не мешайте мне! — крикнул Ирек, зашагав к планке и жестом велев свите отойти назад. Лея встала у него на пути, угрожая поднятым виброклинком. Мальчик остановился в полном изумлении от того, что кто-то осмелился ему перечить. Лея ощутила жесткий удар и рывок Силы, выбивающей оружие из ее рук. Она напряженно вцепилась в рукоятку электропики, концентрируя все свои мысли на сдерживании наступающего подростка. Его голубые глаза расширились еще больше от очередной вспышки гнева. В руках Ирека мелькнула черная рукоятка выхваченного им сбоку Огненного Меча. Лее с трудом удалось преодолеть подступивший к горлу комок от горького негодования… Она видела, что подросток еще не овладел искусством управления лазерным оружием. Он неумело держал его в положении, не позволявшем прочно взять рукоятку обеими руками, но от этого его оружие не становилось менее грозным. Люк мог бы сотворить из мальчика тонко нарезанные котлетки… Но Люка здесь не было. Лазерное лезвие обрушилось на электропику. Лее пришлось отскочить в сторону. Попутно ей почти удалось дотянуться лезвием пики до незащищенных лодыжек мальчишки. Сражаясь практически за то, чтобы удержать его на почтительном расстоянии, она слегка отступила, и Ирек с бешеным криком бросился к ней… — Ирек! — крикнула Роганда. Целый поток кретчей захлестнул импровизированный мост. Лея облегченно вздохнула, от горького комка в горле не осталось и следа. Она видела, как карабкающиеся по планкам человекообразные обезьяны, зависнув в центре, закружились среди потока тварей, не давая им двигаться дальше, чтобы присоединиться к бешеной стае, пожирающей перед входом трупы сраженных астромеханическим дройдом. — Мама, что такое? Я ничего не могу! Дройд должен был вернуться назад! Эта слабоумная старая развалина говорила… — Ирек, замолчи! Лея перехватила красноречивый взгляд Роганды, брошенный сыну, затем любовница Палпатина украдкой озабоченно глянула на Элегина и свиту. «Она что-то от них скрывает», — поняла Лея. — Лорд Гаронн, лорд Элегин, отойдите оттуда. Мы, кажется, попали в элементарный тупик. Ирек, запомни, никогда не теряй самообладания, если хочешь без осложнений достигнуть цели. Ваше Высочество… — заговорила Роганда уверенным голосом, лишенным и тени того трогательного смущения, запомнившегося Лее во время их разговора на рыночной площади. Она слегка отступила от двери, уступая дорогу послушно направившимся к ней аристократам. Ирек, взбешенный электропикой Леи, оставался стоять на своем месте. Его мрачные голубые глаза сверкали, когда он переводил взгляд с нее на кретчей. — Хорошо, — сказал он наконец и улыбнулся. — Брось оружие, принцесса, или я разрешу кретчам пересечь все мосты. Уж это у меня, я думаю, получится в любом случае. Хихикнув, он отступил назад на один шаг, и поток кретчей сразу заполнил освободившееся пространство кипящей кровавой грязью. — Ирек! — гневно остановила его Роганда. Бурлящая масса гнусных тварей замерла на месте. Лея сделала несколько шагов назад. Она знала, с какой скоростью могут передвигаться кретчи и понимала, что не имеет никаких шансов добежать до ближайшего укрытия, даже если бы ей было известно, в каком направлении оно находится. Безнадежность ситуации подтверждало наведенное на нее оружие Элегина. — А почему бы не покончить с ней прямо сейчас? Без нее Республика снова распадется на части, — мрачно предложил Ирек. — Без нее республиканцы просто выберут себе нового предводителя, — спокойно возразил лорд Гаронн голосом полным досады и презрения. Он снова прошел назад мимо Роганды и пересек зал, направляясь к Лее и кретчам. Лея не решалась необдуманно броситься прочь от обступивших ее грязных тварей, она совсем не была уверена, что сможет убежать от них. Свет от единственной горящей панели позади Роганды образовывал золотое сияние, напоминающее металлический нимб из коротко подстриженных волос, над головой приближающегося пожилого мужчины. — Сдайте оружие Ваше Высочество. Это ваш единственный шанс остаться в живых. «Не нужно лишать себя последней надежды», — подумала Лея и с горечью бросила перед ним на каменный пол виброклинок и электропику.Глава 17
Когда Никосу поставили диагноз «синдром Кваннота», Крей сказала: — Должно же быть что-то, что я могу сделать. Дрожа и тяжело дыша, Люк прислонился к стене пятого или шестого прохода, показанного ему Каллистой, его нога превратилась в сгусток алой боли, распространявшейся вверх, пожирая его тело, несмотря на впрыснутую им двойную дозу перигина. Он вспомнил лицо Крей в тот день, карие глаза, побелевшие от шока и отказа расстаться с надеждой. — Должно же быть что-то, — сказала тогда она. Он закрыл глаза, прикоснувшись виском к холодной стене. Что-то должно быть. И Крей будет той, кто сделает это что-то. «Глаз Палпатина» скоро совершит гиперпространственный прыжок. Даже самые хитросплетенные игры в выжидание наконец завершились. Он пробудился, и он выполнит свою задачу, и что-то подсказывало Люку, что задача эта — не просто опустошить планету, служившую тридцать лет назад убежищем врагам Императора. Что-то хотело запустить этот корабль. Что-то, умевшее применять Силу для воздействия на дройдов и механизмы. Что-то воззвало к давно забытому Повелению. Чем бы ни было это «что-то», он не мог рисковать позволить ему заполучить такую огневую мощь, такое влияние. Даже ради жизни Каллисты. Но внутри него все переворачивалось от мысли, что ему так и не доведется узнать ее. Что она не будет в его жизни всегда. Это было похуже боли в покалеченной ноге, похуже, чем ампутирование кисти руки… похуже боли, вызванной пониманием того, кем был его отец. Он просто не знал, сможет ли сделать это. Он навалился всем весом на ограждение прохода, поддерживая себя, когда ступил здоровой ногой на следующий подъемник, и снова выпрямился. Опереться, шагнуть, выпрямиться. Опереться, шагнуть, выпрямиться. Каждый мускул плеч и спины вскрикивал от многих дней непривычного труда. Несколько бляшек перигина, которые Трипио сумел стянуть для него из разбросанных по кораблю аптечек, почти иссякли, а дройд обшарил все палубы с девятой по четырнадцатую. Потеряв руку, уже через несколько часов он получил механическую, и сейчас он готов был драться, или торговаться, или продать почти все что угодно за действующую медицинскую лабораторию и систему 2-1Б. «Щебетунчик» подлетел к его плечу. По хронометру у него на запястье было ровно 10.00. Трипио полагалось бы уже обнаружить главный узел связи и изолировать линию, контролировавшую интеркомы девятнадцатой палубы. Информацию эту полагалось знать только Повелению, но Повеление не могло помешать Каллисте просвистеть короткую ноту: достаточно громко для того, чтобы ее заметили и засекли чуткие рецепторы дройда. Поломку линии спишут на джавасов, действующих в качестве диверсантов-повстанцев, или — когда часовые у шахты о 21 услышат голоса гекфедов — на какой-то заговор самих гекфедов. При удаче Люк сможет добраться до шахты и вытащить Крей из камеры прежде, чем они даже сообразят, что их обманули. За открытой дверью с выведенным на ней номером «17» внизу прохода царила полнейшая тьма и слышалось слабое, призрачное лязганье. Это был один из корабельных центров переработки отходов, отрезанный от палуб экипажа или любого царства человеческой деятельности. Занятые производством воды и кислорода из отходов пищи, дройды не нуждались в свете для работы. Свечение от посоха Люка выхватывало из темноты движущиеся конструкции массивных 8Р-80, занимающихся своим монотонным делом в обществе аппаратов, вообще не предназначавшихся для работы с людьми, ММВ всех размеров, несущихся К1Е и М5Е и средних размеров магнобур, врезавшийся Люку в лодыжки, словно громадная черепаха. «Поворот направо, потом второй налево», — повторил про себя Люк. Стенная панель в одной из камер по переработке отходов, узкая шахта под углом в сорок пять градусов… Он настроил мозг и, вопреки боли и постепенному отупению из-за чрезмерных доз перигина, постарался вызвать в себе внутреннее спокойствие, бывшее базисом Силы. В дюжинный — или в сотый — раз с тех пор, как он начал ощущать отупляющее действие лекарства, он гадал, сможет ли работать лучше с вызванной инфекцией лихорадкой и при постоянном напряжении из-за боли. «Это должно сработать, — подумал он. — Должно». Он повернул за угол и остановился. В коридоре лежал мертвый джавас. На руку у него была намотана связка кабелей, а рядом с рукой валялся открытый ранец. Люк проковылял к телу, опустился рядом с ним на колено и дотронулся до тощей черной клешни запястья. В боку у него зияла обугленная дыра от бластерного огня. Вокруг открытого ранца валялись батарейки и энергоэлементы. Люк сгреб их обратно в кожаную сумку, повесив ее на плечо. Слабое гудение заставило его вскинуть голову, чтобы оказаться лицом к лицу с двумя маленькими дройдами никогда ранее не попадавшейся ему разновидности. Гироскопически балансирующие на одном колесе, они напоминали ему некоторые из более старых моделей дройдов-допрашивателей, но вместо рук-клешней у них были длинные серебристые щупальца с сочленениями, похожие на змей. Маленькие круглые сенсоры, похожие на холодные глаза, глядели на него с концов гибких стебельков. Высотой эти двое дройдов едва ли превосходили Арту-Дету, но в них чувствовалась странная угроза, заставившая Люка медленно попятиться. Щупальца вытянулись, свистнув как бичи, обвили и подняли изувеченное тельце джаваса. А затем дройды развернулись и стремительно укатили. Люк последовал до двери пещеры, освещенной только раздражающим свечением сигнальных лампочек индикаторов и считывателей приборов. Запах у этого местечка был подобен вхождению в стену грязи: аммиачный, органический и отвратительный. Из-под крышек трех круглых, похожих на колодцы чанов, металлические стенки которых подымались едва ли не на полметра над голой дюрасталью палубы, вырывался негустой пар. Когда змеиноглазые дройды приблизились к ближайшему баку, его крышка раскрылась. Вонь усилилась, когда повалил стелющийся по палубе пар высотой до колена, растекавшийся до самых дальних углов помещения. Дройды высоко подняли труп джаваса и бросили его в чан, куда он и упал с тягучим «плюх». Крышка закрылась. Резкий стук сбоку от Люка заставил его подскочить. В стене открылась шлюзовая дверь, и в бачок под ней со стуком упала беспорядочная груда пряжек от ремней, застежек сапог, шлем штурмовика и несколько полурастворившихся костей, сплошь покрытых коричневатой энзиматической кислотой. Череп гаморреанца ухмылялся Люку из бачка. Люк быстро отступил на шаг. Он знал, что полная переработка энзиматически расчлененных продуктов пускалась во вторичное употребление только на вторую или третью неделю пребывания в глубоком космосе, и все же обнаружил, что его подташнивает при воспоминании о том синтетическом яйце. «Щебетунчик» ждал его в коридоре. Люк провел его за собой через еще одну дверь мимо дублирующих энзимных чанов у противоположной стены. При прикосновении к огонькам на его посохе выстроившиеся в углу три 5Р-80 повернули к нему свои кубические верхние половины тел, посвечивая тускло-голубым светом квадратных широкодиапазонных сенсоров. Из темноты выкатился маленький ММГ и забарабанил по нему тремя руками. Он остановился рядом с Люком, когда тот опустился на колено, пытаясь открыть панели люков, и потянул крышку на себя с присущей дройдам силой. Люк наклонился и стукнул по кнопке остановки на спине у дройда. ММГ замер, все еще держа в захвате панель. Из шахты ему усмехались прутья энклизионной решетки, смахивавшие на обломанные ледяные зубы, пропадая из виду в темном дымоходе наверху. Очень осторожно Люк заглянул в шахту. Она подымалась на два уровня под острым углом, в крайнем случае по ней можно было подняться, но не человеку с бездействующей ногой. Квадратные холодные заплаты стен, казалось, шептали: «Попробуй. Действуй». «Это все равно что осечка у бластера», — сказала Каллиста. И еще: «Чем сильнее они ранят тебя, тем сильнее им захочется тебя добить». Он изучил запоры, закрывавшие неотстающие панели сзади, так что стало легко мысленно потянуться — как прежде он потянулся за панель, ведущую в шахту, — и повернул запоры. Труднее оказалось продуть панель дочиста, так как из-за усталости и боли было трудно сосредоточиться. Он почувствовал, что двумя уровнями выше крышка люка поддается, и смутно расслышал лязг, когда она упала на пол. Воздух заструился по шахте, мягко овевая ему лицо. Два уровня. Восемь метров по крутой наклонной шахте, и тьма — хоть выколи глаз. — Ладно, приятель, — прошептал он дройду. — Делай свое дело. Он завозился с дистанционным управлением, подводя аппарат к точке в нескольких сантиметрах от энклизионного поля. Сфокусировав разум, собрался с мыслями, отложил в сторону боль, усталость и нарастающую тревогу. Каждый квадрат решетки возник перед его мысленным взором, с изъянами, задержками, молекулами и синапсами — мгновенными изменениями в атмосферном давлении, проводимости, времени реакции— И кроме этого, с кинетической энергией, нарастающей, словно молния, густой и ждущей, нацеленной вверх, во тьму, словно стационарная пушка. Это походило на выкрикивание слова, но никакого слова не было. Только бесшумный взрыв скорости «щебетунчика», ракетой несущегося вверх, разрывая воздух, словно вылетевшего из ракетомета, и брызжущее шипение молнии. Несколько тонких, как паутина, запоздалых голубых лучей ударили из опаловых квадратов на металлическом корпусе, вызывая искры там, где попал один, другой… Затем он почувствовал его в воздухе, и решетка снова умолкла. Люк проверил монитор на шаре управления. «Щебетунчик» все еще посылал сигналы. Весь дрожа, он прижался лбом к косяку панели, благодарный Силе и всем Силам вселенной… И обернулся, увидев перед собой то, что в тот первый миг принял за еще один «щебетунчик», висящий позади него в темноте. В следующую секунду его рефлексы сработали, и он бросился в сторону, едва успев избежать опаляющей вспышки огня бластера. «Обнаружитель», — молнией пронеслось у него в голове, когда он откатился за неработающий чан, отдернув раненую ногу с пути луча, сжегшего кусок каблука у него на сапоге. Он вспомнил обугленную дыру в боку джаваса. Очевидно, летающие серебристые обнаружители могли не только оглушать и доставлять куда следует. Он схватился было за свой посох, валявшийся на полу, но тут же отдернул руку обратно — как раз вовремя. Еще один луч зашипел, ударив в палубу, и он увернулся от выплывшего из темноты второго обнаружителя. На лугу на Пзобе он видел эти серебристые сверкающие сферы в действии и знал, что несколько мгновений это антеннообразное гнездо сенсоров будет, жужжа, перемещаться и вновь фокусироваться, — и перекатился. Центральные обзорные отверстия переместились, и второй дройд брызнул огнем, но не по нему, а по полу — линией быстрых вспышек, по схеме прочесывания площади, оттесняя человека к открытой панели шахты и экклизионной решетке в ней. — Хитроумно, — пробормотал Люк, отползая назад и рассчитывая время для прыжка. Руководствуясь скорее инстинктом, нежели чем-то еще, он бросился в открытое пространство в узоре выстрелов, перекатился, поднявшись на колени, и выдернул из кармана диагностическое зеркало, когда обнаружители вновь развернулись в его сторону. Он поймал молнию первого на изогнутое стекло, чистую, злобную и идеально нацеленную. Она ударила по второму обнаружителю за миг до того, как тот выстрелил. Обнаружитель разлетелся мелким осколочным дождем, царапнувшим Люка по лицу, словно колючки, но это позволило ему слегка повернуть зеркало, прежде чем первый обнаружитель попробовал опять — и отправился в шумное небытие посредством собственной отраженной молнии. Люк лежал на полу, тяжело дыша, тепло струившейся у него по лицу крови резко контрастировало с холодом высыхающего пота. Один подбитый обнаружитель лежал на полу в метре от него, похожий на раздавленного паука. Второй все еще висел сантиметрах в пятидесяти над полом, сломанные манипуляторы развинченно поворачивались туда-сюда. Люк оперся на руки, готовясь ползти к своему посоху. С легким жужжанием ожили три 5Р-80 в углу. Когда эти гусеничные машины метнулись к нему, двигаясь быстрее, чем можно было от них ожидать, он нырнул в дверь. Он поднял руку, вызывая в нее посох, когда ММГ снова ожил и выбросил в его сторону манипулятор. Люк выкатился за дверь, гадая, сможет ли он вовремя добраться хотя бы до прохода, и затормозил, когда из темноты коридора появились еще два 8Р и самый большой «Тредуэлл велл», какой он когда-либо видел, протягивавший к нему безжалостные руки. В руке его со свистом ожил Меч, когда змееподобные серебристые щупальца схватили его сзади за запястье. Он ударил по одному из змееглазых дройдов, в то время как другой ткнул в него длинным, сочлененным штырем, и удар электрошока вышиб ему дух. Он перебросил Меч в левую руку, как научил его когда-то Вен, и рубанул по сенсорам змеедройда. Что-то ударило его сзади, сокрушительная сила сжала ему запястья, подымая над полом. Он снова рубанул, и посыпались искры, когда пылающий клинок перерубил сервокабель 0-40, но, в отличие от человеческих противников, дройды не были в состоянии ни попятиться, ни впасть в шок. Они окружили его, хватая с невозможной силой, и, когда он перерубал им сенсорные провода, сочленения, сервопередатчики, всегда находились другие. Закаленные руки «Тредуэлла велла» сопротивлялись даже лучу лазера. Его создали для работы с ракетным топливом, и, хотя Меч свистел и рубил, жгучая сила ударов отдавалась в руках Люка. С болтающимися руками, с вывалившимися глазными стебельками те дройды, какие еще работали, последовали за кочегаром, когда тот пронес Люка через дверной проем, и их поглотила зловонная тьма энзимной камеры. Люк крутился, обрубал клешни, державшие его за руки, за ноги, но не мог заставить их хотя бы дрогнуть. Вонь усилилась, когда энзимный чан раскрылся, как зрачок. Пар заклубился вокруг него, словно пена, голова у него закружилась от вони и от жара бурлящей под ним темной красно-коричневой жидкости. Люк обмяк. Клинок Меча убрался в рукоять. «Лист на ветру, — подумал он. — Лист на ветру». «Тредуэлл» выронил его. Расслабившийся, словно во сне, Люк, падая, вызвал Силу, он словно плыл под потоком. Из какой-то абстрактной дали он осознавал, как его собственное тело легко кувыркается в сторону над перемешивающейся пакостью в чане, без усилий левитируя к противоположному краю, прочь от дройдов. И сразу же за краем он упал и с силой врезался в пол. Покалеченная нога подкосилась, когда он пытался устоять, и он рухнул, отползая из последних сил, когда дройды, скрипя и лязгая, устремились в погоню. Они были не столь проворны, как обнаружители, — он вынул чеку из закрываемой вручную двери, когда они находились в метре от него, и вогнал луч Меча в механизм, чтобы пережечь его, как только дверь отделила его от дройдов. Он сумел отползти на приличное расстояние, прежде чем потерял сознание. — Каллиста, нам это по силам. — В голосе говорившего явственно слышалось раздражение. Он просунул за пояс свои большие мозолистые руки и перевел взгляд с нее на черноту, обрамленную слабо светящимся прямоугольником магнитного поля. Люк узнал ангар, хотя в ясном холодном свете осветительных панелей он казался менее просторным, чем в тусклом, белом свете звезд. Снаружи были видны перемещающиеся гряды света Туманности Лунный Цветок, усыпанные более темными кусками астероидов, — жутковатое поле свечения и пронзающей тени. Рогаткокрыл стоял там же, где он его видел, в ярком свете все шрамы и пробоины отчетливо выделялись. На свободной площадке стояла скоростная шлюпка, оттеснив более хрупкое судно. — Станция ведет оборонительный огонь по схеме двойного эллипса, вот и все. Мы проникли, не так ли? — Глаза мужчины ярко голубели на открытом лице, заросшем трехдневной щетиной ржавого цвета. В одном ухе у него поблескивало золотое кольцо. — Сила пребывала с нами, иначе бы нам ни за что этого не суметь. — Люк впервые ясно разглядел ее, — она была высокая, но не долговязая, к очень стройная. На поясе у нее висел Огненный Меч с ободком из бронзовых китообразных. Как и ее спутник, она перепачкалась и словно вся состояла из одних густых каштановых волос, немытых и небрежно завязанных у нее на затылке узлом размером в два его кулака, и светлых серых глаз на фоне испачканного в саже и масле лица. Шальной осколок оставил трехдюймовый порез у нее на лбу, судя по затянувшему его струпу, там будет чертовски заметный шрам. Голос ее походил на дым и серебро. Она была прекрасна. Люк никогда еще не встречал такой прекрасной женщины. — Мне хотелось бы думать, что и я имел какое-то отношение к этому. — Мужчина скривил большой рот. — Имел. — Каллисту явно удивила его обида. — Конечно, имел, Гейт. Сила. — Знаю. — Он взмахнул рукой, словно отметая нечто, услышанное ранее. — Суть в том, что есть и другие способы этого добиться, кроме как погубить себя. Повисло молчание, и по тому, как она стояла, по ее застенчивости. Люк понял: она боится, что он на нее сердится. Она открыла было рот, вновь закрыла его, но секундой позже все же произнесла: — Гейт, если б для меня существовал какой-то способ подняться по той шахте, ты знаешь, что я… По вспышке в его глазах Люк догадался, что он воспринял ее слова как обвинение в трусости. — А я говорю тебе, что не стоит этого делать — ни тебе, ни мне, Калли! — В голосе его слышался гнев; Люк увидел, что на поясе у него рядом с бластером не было Меча Джедая. И это тоже встало между ними? — Нам потребуется не так уж много времени, чтобы освободиться от помех Туманности и вернуться туда, где мы сможем послать сигнал о помощи. Помощи в разборке с этой массой хлама. — Широким взмахом руки он указал на холодные серостенные лабиринты безмолвного «Глаза». — По крайней мере дадим Плетту знать, что именно на него надвигается. А если мы попытаемся проявить героизм и потерпим крах, то они не узнают ничего, пока не поймают охапку дымящейся плазмы. — Если мы рванем к ней и нас пришибут, они тоже ничего не узнают. Голос ее понизился. А его повысился. — Это двойной эллипс с одним поворотом по случайному закону. Я все рассчитал, Калли. В этой лоханке будет потяжелее, чем в рогаткокрыле, но это можно сделать. Она снова сделала вдох, и он приложил палец к ее губам, — интимный жест любовника, предназначенный заставить ее умолкнуть. — Не стоит геройствовать попусту, детка. Всегда есть способы добиться своего, не губя себя. «Он не хочет лезть по этой шахте, — подумал Люк. — Он сказал себе, что есть другой способ, — и он, вероятно, даже верит в это, — но в глубине души он не хочет быть тем, кто полезет через решетку, в то время как она применяет Силу, чтобы запутать след». И это понимание он увидел в серых глазах Кал-листы. — Гейт, — тихо произнесла она, и в ее колебании Люк услышал эхо своих прежних вспышек ярости. — Иногда их нет. Он воздел руки вверх. — Ты говоришь, словно старый ина Джинн! — Ну так что же? — Для парня, который сотню лет никуда носа не высовывал с этого своего гноящегося газового шара, старина Джинн, черт его побери, чересчур охотно указывает другим людям, как им следует умирать! Калли, я повидал свет. Я и знаю, о чем говорю. — А я знаю, что мы понятия не имеем, сколько осталось времени, прежде чем эта штука уйдет в гиперпространство. — Она по-прежнему не повышала голоса, но что-то в ее интонации не позволило ему снова перебить ее. — Нет. Если мы ее уничтожим, она исчезнет. Погибнет. А если мы покинем ее, сбежим с нее… — Нет ничего плохого в том, чтобы отскочить подальше и получить подмогу! — За исключением того, что тогда мы потеряем свой единственный верный шанс. — Ты хочешь сказать, потеряем свой шанс взорваться к чертовой матери вместе с этой штукой! — Да, — согласилась Каллиста. — Именно это я и хочу сказать. Ты мне поможешь или нет? Он положил руки на бедра, посмотрел на нее сверху вниз, так как был человеком высоким. — Ты упрямая наездница на рыбах. — В его улыбке обнаружился проблеск нежности. Ее голос еле заметно дрогнул, когда она подняла голову, посмотрев ему в лица — Не покидай меня, Гейт. Одна я не справлюсь. И Люк увидел, что в голубых глазах Гейта что-то изменилось — самую малость. Боль вернулась к нему, разорвав в клочья сцену в ангаре. Он открыл глаза, почувствовав под собой легкий, плавный толчок движения. Над головой у него тянулись идущие от головы к ногам тонкие темные линии, похожие на провода сканера… потолочные швы. Подвигав головой, он увидел, что лежит на маленьких антигравных салазках, из-за которых виднелись грязная и помятая металлическая голова и плечи Си-Трипио, когда дройд направлял салазки по коридору. Где-то впереди раздался звук, и Трипио застыл — как может застыть лишь механизм. По металлической маске лица Трипио прошло желтое мерцание тусклыхогоньков дройда-обнаружителя, отразившись от полированной поверхности его руки, лежавшей на краю салазок. Желтые огоньки поплыли дальше. Трипио снова двинулся вперед, шаги его гулко отдавались в пустом коридоре. Люк снова стал погружаться во тьму. «Щебетунчик», — подумал он. Он вызвал осечку энклизионной решетки и толкнул серебристый шар на десять метров вверх по шахте, но в него все равно попали — четыре, а может, и пять раз. Он слышал взвизгивание рикошетящих о металл пуль. Трипио перерезал узел связи, Крей в опасности, он не мог лежать здесь… «Чем сильнее они тебя ранят, тем сильней им захочется тебя добить». Он увидел ее в орудийном гнезде. Там тоже горел свет. Она была одна. Все мониторы сдохли, пустые черные идиотские лица, дырки в зловредности Повеления, — она сидела совершенно неподвижно на углу пульта, но он знал, что она слушала. Голова опущена, длинные руки свободно лежат на коленях, он видел напряжение в том, как она дышала. Она слушала. Один раз она посмотрела на хронометр над дверью. — Не делай этого со мной, Гейт. — Голос ее был едва слышен. — Не делай этого. После долгого-предолгого мучительного, тяжелого молчания, похожего на многие годы тяжелой болезни, хотя в помещении абсолютно ничего не изменилось, она наконец поняла. Она поднялась на ноги, подошла к пульту, отстучала команды: высокая девушка, в сером летном комбинезоне, висевшем на ней мешком, с висящим на боку Мечом Джедая, украшенным цепочкой танцующих морских клоунов. Она оживила экран, и Люк увидел у нее за плечом ангар с изувеченным рогаткокрылом и пустыми метрами бетонного пола там, где раньше стояла скоростная шлюпка. Она включила линию показаний приборов, а затем, словно их было недостаточно, отстучала: ВИЗУАЛЬНАЯ ЗАПИСЬ. Глаза Люка были глазами видеокамеры, скрытой среди кратеров неровного корпуса дредноута. Не возникало никаких сомнений в том, что пилотом Гейт был лихим. Скоростные шлюпки были десантными судами, а не истребителями, — неуклюжие в управлении, хотя и обладавшие скоростью, чтобы оставить позади почти любую погоню. И Гейт был прав, — наполовину наблюдением, наполовину инстинктом Люк почувствовал схему выстрелов, совершаемых Повелением, сложный двойной эллипс с парой скальных поворотов. Парой, а не одним, как утверждал Гейт. Увертываясь, падая, маневрируя среди слоев наполненной светом пыли, полускрытый кусками кувыркающихся скал, Гейт управлял скоростной шлюпкой так, словно та была имперским истребителем, скача сквозь белые полосы смерти с захватывающей дух скоростью. Он находился за пределами дальнобойности, когда шальной луч, которому никак не полагалось тут быть, продырявил ему стабилизатор. «Чем сильнее они тебя ранят, тем сильнее им захочется тебя добить». Должно быть, он каким-то образом справился с управлением судном, оно безумно вращалось вокруг оси, но сохраняло свою траекторию. Из пыли выплыл астероид и снес один из его двигателей, волоча его за собой… И все закончилось. Люк увидел как вспышка последнего взрыва на мониторе залила белым светом лицо Каллисты. Она закрыла глаза. Слезы оставили борозды на испачканном лице. Она не ела и не спала много суток; она измотана, она вот-вот сорвется. Возможно, у Повеления имелись какие-то хитрые приемы для расправы с теми, кто проникал иными средствами, кроме десантных судов с их отсеками индоктринации. — Возможно, будь Гейт стопроцентно бдителен, стопроцентно подтянут, то сумел бы сделать то, что собирался, и вырваться, приведя подмогу. Она повернула голову и подняла взгляд на темную шахту, похожую на перевернутый колодец, уходящий в ночь над потолком. Энклизионная решетка имела вид бледных, до умопомрачения неизменных звезд. Она медленно втянула сквозь зубы воздух и так же медленно выдохнула его. Он снова очнулся — или подумал, что очнулся, — в полнейшей темноте, и она была там, лежала, прижимаясь к его спине. Ее тело прильнуло к нему, ее бедро касалось тыльной стороны его ноги — а нога у него не болела, сообразил он, вообще ничего не болело, — ее рука лежала у него на боку, а ее щека прижималась к его лопатке, словно зверек, тайком подкравшийся к человеку, в поисках успокоения и тепла. Его напугало напряжение ее мышц, затаенное горе. Горе, вызванное пережитым сном, который видел и он. Воспоминанием того, кто ее предал. Необходимостью справиться одной. Осторожно, боясь, что, если он хоть чуть-чуть пошевельнется, она убежит, он повернулся и заключил ее в объятия. Так же как в орудийном отсеке, она сделала один вдох, держась из последних сил, а потом выдохнула. И долго плакала, молча и без суетливости или оправданий. Горячая влага ее слез впитывалась в его драный комбинезон, а плечи вздрагивали при вдохах и выдохах. — Все хорошо, — тихо произнес Люк. Ее волосы, такие жесткие с виду, были поразительно тонкими на ощупь, они окутывали его ладони, наполняя и переполняя их. — Все хорошо. После долгого молчания она сказала: — Он думал, что сама я и пытаться не стану. Он хотел спасти мне жизнь. Я знаю это. И он знал, что я пойму. — Но все равно он решил без тебя. Он почувствовал, что она чуть заметно криво улыбнулась, уткнувшись лицом в его грязный комбинезон. — Ну, это было его решение, и, значит, оно должно было быть верным, не так ли? Извини. Это звучит зло — многие из его решений были верны. Он был настоящим демоном-истребителем в истребителе. Но это… Я это чувствовала. Я знала, что, как только мы отвалим, никакого возврата не будет. Я долго злилась на него. — А я до сих пор злюсь на него. И вспомнил слабое, уплывающее ощущение ее в орудийном отсеке, даже меньше, чем призрак. Скрытая, размытая, измотанная, превращенная усталостью почти в ничто. — Я удивлен, что ты вообще помогла мне. — Я не собиралась, — ответила она. Он почувствовал, как она переместила руку, убирая волосы с лица. — На самом-то деле не из ненависти, но… Все казалось таким далеким. Таким нереальным. Все равно как смотреть, как моррты шныряют вокруг обломков скелета корабля. — И все же ты осталась, — заметил Люк, понимая, что видит сон; понимая, что тепло ее тела, длинные руки и мягкие тонкие волосы и лежавшая у него на плече щека были ее воспоминаниями о ее теле, ее памятью о том, как оно выглядело, воспоминаниями, давно похороненными. — Ты использовала последние остатки Силы для того, чтобы поместить себя в орудийный компьютер, чтобы помешать захватить корабль любому другому. А ведь ты знала, на веки вечные. Он почувствовал ее вздох у своего плеча. — Я не могла", позволить кому-либо проникнуть на борт. — Все эти годы… — Все было… не так уж плохо, после того как прошло какое-то время. Джинн теоретически обучил нас технике проецирования своего разума во что-то другое, что-то, способное принять разум и сознание, но, похоже, он рассматривал это как трусость. Как боязнь или неохоту перейти на следующую ступень, переправиться на другую сторону. Коль скоро я оказалась в компьютере… Она покачала головой и как-то неопределенно махнула рукой, словно вспоминая о каком-то опыте, ему неизвестном. — Через некоторое время мне стало казаться, что так было всю мою жизнь. Что происходившее прежде — Чад, и море, и папа, и наставления Джинна, платформа на Беспине и… и Гейт… — они превратились в своего рода сон. Но трехноги… они немного похожи на тримов с нашей планеты, милых, безвредных, добродушных. Я хотела помочь им. И так обрадовалась, когда ты помог. Это был первый раз, когда я действительно… — действительно увидела тебя. И даже джавасы… Она снова вздохнула и обняла его крепче. И почему-то форма и сила, и давление ее ладоней содержали в себе ту истину, с которой начиналось все остальное. Он впервые понял, как его друг Ведж Клин мог писать поэмы о бледных перистых волосах Кви Ксукс. Вся разница состояла в том, что это ведь были волосы Кви. — Люк… — прошептала она, и он склонился к ней и поцеловал ее в губы.Глава 18
В пульсирующей индиговой темноте Фрамджем Спатен откинул голову назад, так что длинные электрические кабели его светящихся волос стали мести пол, поднял сверкавшие в кровавом свете накожными алмазами руки и завопил. Вопль этот, казалось, поднял его на цыпочки, сотрясая тело с твердыми мускулами в агонии звука, боли и экстаза, когда он откидывал голову, дергал бедрами и тянул кверху пальцы… — Все эти мускулы действительно были евонные? — гадал Брайан Кемпл, затягиваясь из кальяна, который вонял словно старое белье, замоченное в спирте, и разглядывая полузакрытыми глазами голограмму — крайне старую: Хэн Соло видел подобную в дюжине дешевых клубов отсюда до Звездного Конца. — Разумеется, его, — заверил собеседника Хэн. — Он заплатил за них по двести кредитов за унцию плюс за пересадку, но после этого они бесспорно стали его мускулами. Танцоры по обе стороны от голограммы Фрамджема были настоящими; бескостный гибкий молодой тви'лек и гаморреанка с массивными грудями, извивающиеся, колышущиеся под красным пыланием прожекторов для наставления на путь истинный полудюжины невзрачных завсегдатаев. Было трудно представить себе что-либо менее способствующее похоти. В зале крутились работавшие «в дневную смену» путаны разных рас и полов, болтая с посетителями и выхлебывая бокал за бокалом разбавленное спиртное, отпускавшееся по ценам, за которые можно было бы приобрести стопроцентное «Дыхание Рая». Даже они выглядели утомленными. Хэн полагал, что необходимость слушать восемь часов выступление Фрамджема пятнадцатилетней давности утомит кого угодно. Брайан Кемпл тяжело вздохнул: — Нубблик Слайт. Вот этот малый умел делать дела. В его время все обстояло по-иному. Хэн пригубил свой напиток. Даже пиво тут подавали разбавленное. — Весьма оживленно, верно? — Оживленно? Тьфу! — Кемпл сделал пренебрежительный жест в сторону потолка, надо полагать, сигналя вознесшемуся духу Слайта. — Даже слова такого не было. Полдюжины рейсов в неделю, никогда не заканчивавшиеся в порту, записанном в документах, люди, возникающие из туннелей подо льдом и пропадающие там же" Приличная выпивка и приличные девушки. Эй, Сэди, — заорал он, делая жест-знак одноглазой барменше. — Принеси-ка моему другу приличную выпивку, ради всего святого!.. Треклятая барменша не в состоянии отличить лоха от деятеля в законе, мать ее так. Он снова покачал головой и вытер широкий бледно-зеленый лоб замызганным квадратом платка, извлеченного им из глубин желтого полифиброзного комбинезона. Его кудрявые каштановые волосы покорились неизбежному, и у него прибавилась пара подбородков за годы, прошедшие с тех пор, как Хэн видел его в последний раз, зная его тогда как мелкого торговца контрабандным оружием в системе Джавекс. — Так что же случилось? — Что случилось? — Кемпл прищурился, глядя на него во мраке. — Хазу очистили. Он раскурочивал под развалинами старые механизмы, дройдов и компьютеры, всякое там лабораторное барахло. Должно быть, в тех развалинах находились какие-то старые лаборатории, и их там были целые комнаты, говорил Нубблик. Чего у Нубблика никак не отнимешь… Барменша принесла Хэну напиток, долженствующий подавить раздражение, и Кемпл, очевидно забывший, кому он заказал его, быстро покончил с ним, выискивая длинным, хватким языком случайные капли на дне бокала. — Чего у Нубблика никак не отнимешь, добычу он держал крепко, сам ее раскручивал, а прочих к ней и близко не подпускал. Это была его игра, и больше ничья, и он не доверял ни одной душе. Да и с чего б ему, а? Дело есть дело. Он даже мне ни разу не говорил, как он проникает в туннели. — Ты искал вход после того, как он убрался? — Канешно, искал! — Вертикальные зрачки Кемпла обиженно сузились и вновь расширились. — Думаешь, я дурак или сроду так? — Двое новых танцоров присоединились к еще более старой — и более поцарапанной — голограмме Пекки Блю и «Звездных парней». Хэн поморщился. — Мы проверяли подвал этого заведения и тот дом, который он держал на улице Нарисованных Дверей, и, наконец, просканировали глубинным скальным сенсором сами развалины. — Он пожал плечами: — По нулям. Под ними недостаточно золота или ксилена, чтобы приборы их зарегистрировали. Мы не смогли даже оплатить аренду сканера. Должно быть, он очистил хазу прежде… Он оборвал фразу. Соло поднял брови. — Очистил хазу прежде, чем убрался. Куда? — Не знаем. — Он понизил голос и нервно оглянулся на барменшу, которая наливала бокал высокой чернокожей девушке и выслушивала длинную повесть последней «пассажирки» о вероломстве. — Женщина, что снимает тот дом на улице Нарисованных Дверей, говорит, что кредитная фирма, которой она каждый месяц высылает плату, меняется пару раз в ГОДУ, так что, по всей видимости, Нубблик в бегах. Но прежде, чем убраться, он сказал-. Он нагнулся поближе к собеседнику и прошептал; — Он сказал что-то о Руке Императора. Мара Шейд. Брови Соло изогнулись кверху. В разговоре прошлой ночью она как-то не сочла нужным упомянуть об этом. — Да ну? Кемпл кивнул. Соло вспомнил, что этот малый никогда не умел держать свой длинный язык за зубами. — Он сказал, что на планете находится Рука Императора и что его жизнь в опасности. — Он наклонился к Соло достаточно близко, чтобы тот смог по запаху его дыхания и пота определить состав выпитых им трех последних коктейлей. — Думаю, он собрал манатки и сбежал. — Мог ли он забрать столько добычи? — Сколько? — Кемпл выпрямился и снова потянулся за кальяном. — Должно быть, она была не так велика, раз он смог всю ее забрать с собой. Поверь мне, мы просканировали развалины и его дом, и уж столько отказов у сенсоров не бывает. «Ой ли?» — подумал Соло, вспоминая вопросы Леи о необъяснимых колебаниях в поведении дройдов. — Маббин в это не поверил. Хэн резко обернулся на новый голос. Он принадлежал одному из сутенеров, похожему на ребенка омвату, выглядевшему словно маленький голубой эльф с глазами тысячелетнего старца. — Маббин Випхид, — объяснил он. — Еще один из контрабандистов Слайта. Он всегда говорил, что добрал там внизу, хватит еще не на один корабельный груз. — Маббин не соображал, о чем болтает, — быстро возразил городской босс, глаза у него нервно блеснули. Он снова перевел взгляд на Хэна: — Да, я слышал, что Маббин треплется о том, сколько добра там еще осталось". — Он ведь был корешем Драба Маккама, не так ли? — Соло обратился с этим вопросом к сутенеру, а не к Кемплу. Он вспомнил Випхида, убитого Чуви, — худого, голодного и вопящего в темноте. Парень кивнул. — Одна из моих приятельниц была с Драбом, когда он спустился в тот колодец в развалинах и посканировал, ища Маббина. Драб был убежден, что он спустился на поиски барахла, да так и не вылез. — Он взглянул на Кемпла. — Некоторые отказались помочь ему, когда он сказал, что пойдет посмотреть сам. — Те сканеры совершенно ничего не обнаружили, — поспешно сказал Кемпл. — Ноль. Одни нули. Если уж Драба и это не удовлетворило, то… — Минутку, — остановил его Хэн. — Они задействовали там внизу сканеры жизни? — В той комнате, где колодец, да, — сказал омват. Как и большинство представителей его расы, он обладал высоким, приятным голосом, как у флейты. — Моя приятельница — охотница за сокровищами. У нее есть «Спейзок 0-2000», снятый ею с имперского корабля «Кариллион», а эта штука способна засечь гаморреанского моррта на квадратном километре пермабетона. — И там внизу не было ничего, кроме креча и шахтной плесени. — Кемпл выпустил тонкое, редкое облако пара. — Драб задействовал два или три сканера — один для поисков Випхида, а другой — ксилена и золота. И сделал то же самое из дома на улице Нарисованных Дверей, разыскивая там вход в туннель. — А что он наплел женщине, снимавшей дом? — Мисс Роганде? — Парень усмехнулся. — Что они получили сообщения о появлении масс вредных насекомых и проверяют в городе все старые постройки млуки. Она горела желанием помочь и предложила им чаю. — Роганда? — Хэн почувствовал, как вздыбились волосы у него на затылке. — Ты хочешь сказать, что это она снимает прежний дом Нубблика? — Разумеется, — подтвердил Кемпл, снова переключая внимание на танцоров. — Милая дамочка — и к тому же чертовски хорошенькая. Она могла бы работать в этом заведении танцовщицей, правда, это заведение, да и любое другое в городе, теперь уже никак нельзя назвать классным. Во всяком случае, у нее есть кто-то, содержащий ее в роскоши. Появилась через месяц-другой после того, как исчез Слайт, и сказала, что договорилась снять эту хазу. Похоже, она его знала. — Он подмигнул Хэну, стараясь казаться этаким старым волком, но вместо этого вдруг стал здорово смахивать на мальчишку. — Роганда Исмарен. Большая комната, куда поместили Лею, была высечена в скале и имела — поразительное дело — окно из трех широких створных переплетов, сквозь которое просачивался бледный дневной свет. Тем не менее лорд Гаронн хлопнул ладонью по стенному выключателю, активировав осветительные панели потолка. — Пытайтесь сколько угодно разбить его, если это позабавит вас, ваше высочество, — предложил он, заметив быстрый взгляд Леи. — Оно было вставлено задолго до создания купола, и запоры сделаны так, чтобы выдержать почти все что угодно. Она подошла к окну, оставив лорда Гаронна, Ирека и Роганду в дверях. Окно было проделано в своеобразном изгибе скалы, выступ которой делал стекла совершенно незаметными снизу. Более массивный выступ нависал над ним сверху, покрытый, как любая неровность в скалах, занавесом из ползучих растений, так что свет из этого окна ночью не могли увидеть нигде в ущелье. Сквозь свисающие лианы Лея увидела внизу и справа руины старой башни. Она вспомнила, что видала из башни этот заросший ползучими растениями выступ, один из многих на скальной стене позади дома Плетта. Сколько из них, гадала теперь она, скрывали окна этого лабиринта туннелей и комнат? Извернувшись, она могла разглядеть внизу каменную ограду, где она уловила эхо играющих детей Джедаев. А дальше ущелье представлялось озером тумана с торчащими верхушками деревьев, над которыми висели сады, плававшие словно армада разукрашенных цветами воздушных судов. Лея разглядела и тех, кто грузил удобрения, — в основном они принадлежали к более ловким расам, вроде чадра-фанов или верпаев, поскольку о роботах при таких обстоятельствах не могло быть и речи, — карабкавшихся по канатам и подвесным мосткам, тянувшимся от грядки к грядке или от грядок к подвозящим платформам карабкаясь по скальной стене среди роскошных водопадов сладких ягод, — Я по-прежнему думаю, что нам следовало посадить ее в одну из нижних комнат, — настаивал Ирек. Он мотнул головой, откидывая назад волосы: длинные, черные, как зимняя полночь, и более кудрявые, чем у его матери. Как и у нее, его кожа была слегка золотистой, но бледноватой от жизни, прожитой в основном под землей. Как и она, он одевался просто, но держался с самоуверенной надменностью того, кто считает себя центром вселенной. Лея была знакома с такой осанкой со времен своего пребывания на «рынке невест» при дворе Императора. Там было более чем достаточно молодых людей, знавших, что вселенная вращается исключительно вокруг них. — Если нам вообще нужно держать ее, — добавил он, смерив ее с головы до пят пренебрежительным взглядом. — Какое бы она ни занимала положение в Республике, лорд Ирек, ее высочество заслуживает внимания как потомок одной из Великих Династий. Ирек открыл было рот, собираясь сказать что-то резкое, и губы Дроста Элегина слегка скривились в подобие самодовольной улыбки, словно его мнение об этом юнце и его матери лишний раз подтвердилось — и мнение явно не лестное. Роганда быстро положила руку на плечо сына и добавила: — И на данный момент, сынок, она наша гостья. А для наших гостей мы обязаны сделать именно эта Это могла бы сказать сама тетя Руж — Лея видела, что Роганда не сводила глаз с Элегина, и догадалась, что эти слова диктовались не столько искренней заботой об удобствах Леи, сколько стремлением произвести на него впечатление знанием того, как Следует Делать Дела. — Но… — Ирек перевел взгляд с матери на Гаронна, а затем на Лею и умолк. Его полные губы мрачно сжались, а в голубых глазах тлело недовольство. — Нам пора повидать других гостей. Ирек снова бросил самоуверенный взгляд на Лею и сказал с умышленной злобой: — Полагаю, убить ее мы можем и позже, не так ли? — И, переведя взгляд на Гаронна, добавил: — Вы уже поймали ее сбежавшего дройда? — Люди обыскивают туннели между этим местом и стартовой платформой, — ответил лорд Гаронн. — Далеко он не уйдет. — Лучше бы так оно и было. Юнец повернулся и широким шагом вышел в коридор, а за ним, шелестя шелками, последовала и Роганда. Гаронн снова повернулся к Лее. — Они парвеню, — сказал он самым обыденным тоном, содержавшим нечто более глубокое, нежели просто презрение к тем, кто не принадлежал к Древним Династиям. — Но такие люди по-своему полезны. Используя его в качестве нашего тарана, мы сможем вести переговоры с военными иерархиями, дерущимися за контроль над остатками Нового Порядка Палпатина с позиции Силы. Надеюсь, вам будет удобно, ваше высочество. Лея могла быть Главой Государства Новой Республики и вдохновителем Восстания, но она увидела, что в его глазах она оставалась дочерью Бейла Органы… и последним уцелевшим членом Династии Органа. Последней принцессой Альдераана. — Спасибо, — поблагодарила она, проглотив раздражение, которое всегда испытывала к старой сенекской аристократии, и заговорила с ним как аристократка с аристократом, чувствуя, что он окажется слабым звеном в сковывавших ее цепях. — Ценю вашу доброту, милорд. Меня убьют? — Она постаралась не дать сарказму проникнуть в ее голос, а выдержать ту ноту мученичества и достоинства, с которой, как ее учили, знатные дамы аристократии преодолевали все напасти — от геноцида до жирной, покрытой пятнами посуды за чаем. Он заколебался. — Я считаю, ваше высочество, вы будете намного полезней как заложница, нежели в качестве показательного примера. Она склонила голову, опустив ресницы. Лорд Гаронн происходил из класса, в котором не была принято убивать заложников. Другое дело, можно ли было сказать то же о Роганде и ее сыне. — Благодарю вас, милорд. «И благодарю тебя, тетя Руле», — мысленно добавила она, когда дородный аристократ поклонился ей и закрыл за собой дверь. Прежде чем лязгнул последний засов, Лея принялась обследовать комнату. К несчастью, особых трудов для этого не потребовалось. Хотя помещение и было большим, в нем не имелось почти никакой мебели: кровать, сколоченная из прямоугольно обтесанных бревен ампора и снабженная старомодным набивным матрасом и одной пеноподушкой, настолько старой, что пена начала желтеть; письменный стол, тоже из ампора, прекрасной работы, но с совершенно пустыми ящиками; легкий пластиковый стул омерзительного лавандового цвета. Огороженный ширмами санузел; штырь без занавески с вбитыми за ним в стенку колышками, указывавшими, что кто-то некогда вешал здесь одежду. Лея машинально отметила, что вся мебель тут человеческих пропорций, а краны отвечали потребностям людей. Комната была высечена в скале, стены в какой-то мере пообтесали, но не отделали. Дверь была металлическая и довольно новая. Следы от других петель указывали, что она, вероятно, сменила дверь менее прочную. Находиться на такой высоте над обогревавшими пещеры горячими источниками без термального скафандра было несколько холодновато. Лея тронула отверстия из-под старых петель и подумала: «Это помещение переделали в тюрьму… Когда?» Она пожалела, что не умеет с ходу оценить степень пожелтения пеноподушки. Это могло бы ей кое-что подсказать. «И для кого?» Щелкнули дверные засовы. И в тот же миг она почувствовала невнятное гнетущее гудение в голове, тяжелую сонливость, на миг в ней не осталось ничего, кроме желания подойти к кровати и лечь… Сила. Трюк Силы. Она оттолкнула это желание — не без труда — и как можно дальше отступила от двери, зная, кто войдет. — Ты по-прежнему бодрствуешь. — Ирек, похоже, удивился. Он явился с бластером и Мечом. Лея держалась поблизости от окна, зная, что лучше не пытаться броситься в открытую дверь. — Ты здесь не единственный, кто умеет применять Силу. Он снова смерил ее взглядом с головы до пят; в его голубых глазах ясно читалось презрение. Ему было, полагала она, лет четырнадцать-пятнадцать. Она гадала, сам ли он изготовил висевший у него на боку светомеч или же где-то — у кого-то — достал. — Ты называешь это применением Силы? — Он повернулся и посмотрел на скалу стены слегка справа от кровати. Она почувствовала то, что он делал мыслью, при помощи Силы; почувствовала, так же как тогда в туннелях, тренированную силу его воли и темную окраску, отмечавшую каждое ее применение. Там, где был только темный красноватый камень, теперь возникло отверстие примерно в половину квадратного метра. Он визгливо, по-детски, хихикнул. — Никогда раньше такого не видывала, верно? — Он подошел к отверстию, но Лея чувствовала, что он по-прежнему следит за ней. Его рука лежала на бластере, и она помнила его слова в коридоре с потоком. С ее смертью Республика рассыплется. Он не любил, когда ему противоречили, и что еще важнее, никогда не считал себя неправым. Она подозревала, что он попросту не допускал такой мысли. Ему бы очень хотелось застрелить ее при попытке к бегству. Он достал из образовавшегося отверстия черный пластеновый кошель, и, по его кивку, камень снова появился там, где был. Он подарил ей свою самоуверенную, очаровательную улыбку. — Даже мать не знает об этом тайнике, — сказал он, довольный собой. — Да если б и знала, то не представляла бы, как его открыть. — Он легко подбросил кошель на ладони. Лея узнала его — близнец того, который она нашла в комнате со старыми игрушками, м того, который Томла Эл извлекла из кармана Драба. — Она знает не так много, как ей кажется. И к тому же думает, что я не могу с этим справиться; думает, что я не умею применять Силу для превращения ее в еще один источник энергии. Голубые глаза сверкнули. — Но когда при мне Сила, то все становится источником энергии. И скоро об этом узнают все. Лея наблюдала за ним, не говоря ни слова, когда он прошел к двери. Затем он обернулся, и лицо его внезапно омрачилось. — Почему твой дройд не остановился? — спросил он. — Почему он не подчинился мне? — Ас чего ты взял, что он подчинится? — парировала она, сложив руки на груди. — Потому что у меня есть Сила. У меня есть энергия. Она чуть наклонила голову набок, молча рассматривая его. Нет надобности говорить: «Очевидно, не всегда». И он не мог доказать ей, что она ошибается, подумала она, не рассказав ей, как он вообще приобрел такую мощь. Миг спустя он прошипел ей: — Свиноматка! — и бурей выскочил за дверь, захлопнув и заперев ее за собой. Лее потребовалось пятнадцать ужасных минут для того, чтобы снова открыть отверстие в стене. Она совершенно ясно почувствовала, что он проделал, — выемка в стене была сделана так, что прикрывавший ее сегмент скалы перемещался при помощи Силы буквально в другое измерение. Тайник этот был старым, чувствовала она, спроектированным и построенным Джедаем огромной мощи, и даже столь небольшое смещение требовало такого контроля и силы, какие почти выходили за пределы ее возможностей. К тому времени, когда перемещение произошло, она чувствовала себя вымотавшейся, словно целый час упражнялась с мечом или пробежала много миль. Руки у нее дрожали, когда она погрузила их в отверстие. На дно выемки просыпалось немного кремового порошка яррока. Такой легко приобрести в любом космопорте. Если Ирек хоть в чем-то походил на некоторых особ из Альдераанской Избранной Академии для молодых дам, то у него должны быть везде припрятаны пакеты с этим порошком. Это могло объяснить, как он попал к Драбу Мак-Камбу. В выемке лежали и другие предметы, затолканные подальше. Пачка заметок на тонкопласте. Крошечные мотки проводов. Пара маленьких паяльных пистолетов. Кучка ксиленовых чипов. Золотое кольцо, которое, когда его извлекли на свет и протерли, оказалось знаком почетного диплома в Корускантском Университете. Маленький золотой значок, ознаменовывающий посвящение в сотрудники Института Программируемого Интеллекта Магроди. Женская перчатка из золотой сетки. Лея перелистала заметки, и внизу последней страницы ей бросилась в глаза подпись: «Наздра Магроди». «До сего дня не знаю, знал ли об этом Палпатин». Свернувшись на подоконнике, Лея прочла эти слова со странным чувством почти горя, жалости к человеку, который написал их в этой самой комнате не так уж много лет назад. Начерченные на другой стороне четкие черные линии схем чипов немного просачивались сквозь бледно-зеленый пласт, вызывая эффект палимпсеста [Палимпсестом называется текст, нанесенный на место более древнего стертого текста. (Примеч. переводчика.)]. Спокойный научный факт и страшное применение, которое ему нашли. На свой лад Магроди был таким же наивным, как и герметически огражденный от окружающего мира проектировщик Звезды Смерти Кви Ксукс. Она гадала, не писал ли он это на обратной стороне чертежей, потому что это был единственный письменный материал, которым ему дозволяли пользоваться. «Вероятно, — подумала она, принимая во внимание отсутствие полей и то, как четкое каллиграфическое письмо теснилось сверху и снизу. — Вероятно, так оно и было». "Мне следовало бы заподозрить, или понять, или догадаться. С какой стати императорская наложница, имеющая все удовольствия и привилегии, доступные для тех, кому нечего делать, кроме как заботиться о собственной красоте, станет разыскивать среднего возраста книгочейку — жену профессора роботехники, если не ради какой-то интриги? Я никогда не обращал внимания на дворцовые дела, на эту постоянную возню с целью занять место среди императорских министров и на куда более жестокую закулисную борьбу за власть, которую вели жены и любовницы, каждая из которых твердо вознамерилась стать матерью единственного наследника Палпатина. Я думал, что такие дела недостойны внимания ученого. Я заплатил высокую цену за свою ученую рассеянность и невежество. Я лишь молюсь, чтобы. Элизи и нашей дочери Шенне тоже не пришлось поплатиться". Лея закрыла глаза. Все доклады, полученные ею после уничтожения Альдераана и взрыва Звезды Смерти, содержали предположения, что Магроди исчез добровольно, вероятно, в печально знаменитом мозговом центре Императора, спасаясь от возмездия повстанцев за то, что он совершил. То есть такие предположения выдвигались в докладах тех, кто не "читал, что за внезапным исчезновением выдающегося ученого стоит сама Лея. Многие приписывали ему работу над «Поджигателем». Взял с собой жену и. дочь и отправился в какое-то уединенное место… Променял бы ее отец свои идеалы и стал бы работать на Императора ради ее спасения? Это было ее самым большим страхом на борту звездного разрушителя Вейдера, а позже на самой Звезде Смерти — что Бейл Органа уступит шантажу. Она по-прежнему не знала этого. Ему так и не предложили такого выбора. Полагаю, Мон Мотма посмеется, узнав, с какой легкостью меня заметили в ловушку. И она с полным правом может это сделать, если обстоятельства когда-нибудь позволят ей смеяться над чем-либо, связанным с тем злом, которое от меня потребовали совершить. Я думал, что стоит мне сделать нечто конкретное — и они освободят Элизи и Шенну, наверное, высадят меня на какой-нибудь пустынной планете, где меня в конце концов найдут… Досада пугающая, но не бесконечная. Дражайшие боги моего народа, не бесконечная. Роганда Исмарен говорила мне, что все это делается во имя Императора. Ее окружали несколько громил, людей военного типа и с военной выправкой, но без мундиров. Полагаю, она могла подкупить их деньгами, ловко украденными из фондов Казначейства, или же обмануть их, как обманула меня. Она и сама достаточно владела искусством финансовых махинаций — и шантажа, — чтобы приобрести все, чего желала. Похоже, денег куда больше, чем сотрудников (Лея и сама это заметила): оборудование имеется самое точное, самое новое и самое дорогое, программы и материалы — лучше некуда, но все те же десять-двенадцать охранников. Хоть ока и говорила мне — и охранникам, — что все делалось по его приказу, я так и не получил ни клочка эмпирических или косвенных свидетельств, что Палпатин как-то причастен к этому. Это не имело значения. Я даже не знал, на какую планету они меня забрали, равно как и того, где находились Элизи и Шенна после того единственного раза, когда я их видел. Лея задрожала, хотя подоконник на котором она читала, был самым теплым местом в комнате, и посмотрела на сверхъестественные радуги атмосферы под куполом. Она вспомнила, как в ночь перед Временем Встречи Собрания она сидела около одного из фонтанов в садах на крыше иторианского дома для гостей, в то время как Хэн показывал Джайне и Джесину, какая звезда является солнцем Корусканта. На самом Корусканте — Искрящейся Планете, как его называли в древних песнях, — пламенеющие вуали его ночных сияний препятствовали любительской астрономии, но на Игоре не было даже огней городов. Небо, казалось, так и дышало звездами. Вокруг большинства из них вращались какие-нибудь планеты, хотя они могли быть не более чем голыми шарами из камня, или льда, или застывшего газа и годились для обитания только после чрезмерно дорогих работ по биоформации. На карты было нанесено менее двадцати процентов из них. До дня нападения Драба Маккамба она и слыхом не слыхивала о Белзависе. Миры были велики. А жизнь встречалась пугающе редко. То, чего они хотят от меня, очень просто, сказали они мне. Мои таланты — о которых, как я думал, никто и не подозревал, — подвигли меня на сбор сведений о древних Джедаях, к экспериментированию с приписываемым им мысленным воздействием на энергетическое поле, называемое в источниках Силой. «Таланты? — подумала пораженная Лея. — Магрода был наделен Силой?» Это было нечто такое, чего она не знала, о чем Крей никогда не упоминала. Учитывая отношение Императора к Джедаям — в чем он не был одинок, — едва ли стоило удивляться, что ученый скрывал это. Я думал, что мне удалось скрыть при экспериментах мои собственные способности влиять на это энергетическое поле посредством концентрации мысленных волн, способность, являющуюся, как я считаю, наследственной и присущей не только человеческому виду. Наверно, Роганда Исмарен или сам Император заключили по моим статьям в «Журнале Физики Высоких Энергий», что я знал о направляемых мыслеволнах больше, чем мне полагалось бы знать. В любом случае, я, на свою беду, стал размышлять над легендой, о том что Джедаи были не в состоянии воздействовать посредством Силы на механизмы или дройдов. В свете природы, субэлектронных синапсов я теоретизировал о возможностях имплантированного субэлектронного преобразователя, хирургически вживленного в мозг того, кто обладал такой наследственной способностью концентрировать мыслеволны; такой преобразователь что даст ему или ей возможность влиять, при надлежащей тренировке, на искусственные интеллекты разной степени сложности на индивидуальном синоптическом уровне. Они хотели, чтобы именно это я и сделал. «Ирек», — подумала Лея. Возможно, этот юнец действительно был сыном Императора, хотя, учитывая возраст Палпатина во время вероятного зачатия Ирека, стратегические таланты Роганды и ее малую разборчивость в средствах, — существовали немалые шансы, что он с ним в родстве не состоял. И если его матерью была Роганда, то для гарантии, что Ирек сам будет наделен Силой, семени Палпатина не требовалось. Учитывая атмосферу Двора Палпатина, использование для убеждения стимулирования страха и угроз, грызню фракций и претендентов на власть. Лея могла лишь догадываться о том, какие совершались покушения на жизнь Роганды до рождения Ирека. Неудивительно, что Роганда была лгуньей, хамелеоном, мастером подковерной борьбы. Будь она иной, ее бы убили. Судя по времени этих событий, становилось совершенно ясно, что Роганда, сама дитя Джедаев, почти сразу же задумала улучшить те карты, какие оказались у нее на руках с рождением Ирека. Иреку имплантировали преобразователь в пятилетнем возрасте, еще до того, как обломки Альдераана окончательно утвердились на своей постоянной, рваной орбите вокруг того, что было солнцем этой планеты. При всем желании Лея и не могла бы измыслить более страшной мести человеку, обучавшему проектировщицу Звезды Смерти. Наздру Магроди держали, давая ему легкие дозы антидепрессанта, как раз достаточные, чтобы лишить его всякого желания бежать, на комфортабельной вилле на планете столь негостеприимной, столь опасной, столь кишащей экстравагантными вирусами, разносимыми насекомыми, что выход за пределы окружавшего сады магнитного поля привел бы через несколько часов к его смерти. Я могу лишь радоваться тому, что меня уже успокоили при помощи телезана, прежде чем продемонстрировать этот факт. Я по-прежнему не знаю, ни как звали того человека, которого они привязали за пределами поля, ни в чем заключалось его преступление, если он совершил его — командовавший казнью заверил меня, что совершил, но это, конечно же, могло быть и ложью. Вытащившие, его туда громилы надели Т-скафандры, которые они, потом разрезали на куски у меня на глазах. Сам казнимый протянул два часа, прежде чем начал разбухать; его разлагающееся тело начало шелушиться уже почти на закате, и он умер незадолго до рассвета. Если бы не наркотик, думаю, я вообще не спал бы ни одной ночи за те четыре года, что провел там. Меня регулярно снабжали голограммами жены. Я жил с комфортом, изучал и совершенствовал технику, посредством которой можно контролировать субэлектронные синапсы. Думаю, что, несмотря на наркотик, я сознавал, что за эти два года лица Элизы. на голограммах совершенно не изменилось — равно как и длина ее волос. А никаких снимков Шенны, которая за это время должна была вырасти из девушки в женщину, мне и вовсе не присылали. Я изо всех сил старался не думать о том, что это означало. Наркотики этому весьма способствовали. Когда Иреку исполнилось семь лет, началось его обучение. Из того, что писал Магроди, для Леи было очевидным, что мальчик уже обучался применению Силы, быстрым и легким упрощениям ее Темной Стороны. Благодаря менее суровым процедурам ускоренного обучения, изобретенным Магроди для омватской орбитальной станции, он к двенадцати годам усвоил достаточно, чтобы заслужить диплом с отличием в области субэлектронной физики или пост техника-мотиватора дройдов, — а уж какой ценой, об этом Лея, памятуя отчаянные попытки Крей ускорить обучение, могла только догадываться. Время от времени удобритель деревьев будет слегка сходить с ума и бродить по улицам города, прыская питательным раствором на прохожих… Когда джевакс рассказывал ей об этом прошлой ночью, сказанное казалось достаточно экстравагантным, но выглядело ясным как день, сообразила Лея, когда поняла, что мальчик двенадцати-тринадцати лет развивал свои способности изменять поведение дройдов. «Наглядно представь себе», — сказала Роганда. Лея подумала о механических интеллектах, управлявших всеми кораблями во флоте Республики, и снова задрожала. Чубакка отремонтировал Арту, явно сделав новую схему не такой, как прежде, и Ирек утратил свою власть над дройдом. «Хэн, — отчаянно подумала она. Как и Драб Мак-камб, она должна, пусть даже ценой собственной жизни, известить их об опасности, которая их ждала впереди, и объяснить, как обойти этого юнца Ирека. — Они там… они намерены…» «Намерены убить вас всех». Ей вспомнились новые подробности того вечера на приеме у Императора. Тетя Селли, пухленькая и розоволицая, с выцветающими светлыми волосами, скрученными в своего рода покрытый глазурью парик из завитков, жемчугов и искусственных скаток, популярный двадцать пять лет назад, отвела ее в сторонку и заговорщицки зашептала: — Тут настоящий рассадник интриг, милая; просто ужасный. — Она бросила взгляд на стройных, изысканных наложниц. — Мне говорили, что они все на ножах друг с другом, милочка. Все, конечно, потому, что от какой бы из них ни родился ребенок, он и будет наследником. Лее особенно запомнилась Роганда, похожая на изображение, покрытое малиновой и золотой эмалью, переходящая от одного сановника к другому с тем же видом уязвимой робости… А в то время, сообразила Лея, Иреку, должно быть, было четыре года, и Роганда уже готовила себе политическую опору, составляла свои планы. Судя по тому, что писал Магроди, она, должно быть, уже обучала своего сына следовать Темной Стороне Силы. Палпатин ни в коем случае не допустил бы существования подобной силы, не использовав ее для собственных целей. И, поработав на него однажды, было бы легко потом сказать: «Эти приказы исходят от него». Она гадала, как Роганда вообще подобралась к этому старику и он ли обратил ее к Темной Стороне, как сделал с Вейдером и едва не сделал с Люком, или же Роганда отыскала его, когда увидела судьбу Джедаев, попытавшихся остаться свободными. Лея почему-то сильно подозревала, что верно последнее. Мысленно вернувшись на тот прием при дворе, она испытывала ужасное ощущение, будто видит еще один палимпсест, новый ряд обстоятельств, проступающий сквозь другой в сложных джунглях двойных значений, о которых она — восемнадцатилетняя и напичканная республиканскими идеалами отца — в то время не ведала ни сном ни духом. Ее собственная реакция на слова Селли до сих пор заставляла ее морщиться. Она негодующе процитировала из Сенатской Конституции дюжину параграфов относительно передачи власти, как будто Палпатин не собирался в том же году порвать этот документ. Но фактически, при вакууме власти, последовавшем за падением Палпатина, все генералы, за немногими примечательными исключениями, стали бороться каждый и каждая за себя. Никто не хотел подчиняться какому-то регенту, особенно регенту при ребенке. "Мальчику теперь тринадцать (писал Магроди в последнем абзаце). Его контроль над драйвами и механизмами возрастает с каждым днем; он все болеемастерски применяет различные артефакты Джедаев, принесенные ему матерью. Он умеет изменять сенсоры и сенсорные поля, держась в пределах электронных схем всех стандартных моделей; он забавляется, заставляя разлаживаться мелкие механизмы. Мать требует от него многого, и вследствие этого он, боюсь, начал баловаться снадобьями, которых она не одобряет, — говоря себе, что они увеличивают его восприятие и способности применять Силу, но в действительности, как мне кажется, просто потому, что знает, что она не одобрила бы. Я отлично вижу, что создал. Мон Мотма, мой друг Бейл — все те, кто пытался заручиться моей поддержкой и помощью для противодействия росту власти Палпатина… Я могу лишь умолять вас постараться понять меня, так как знаю, что сделанное мною простить невозможно. Я постараюсь как-то передать эти заметки вам. Если у меня не получится, то боюсь, что все поверят самому худшему, сказанному обо мне. Я пытался принимать по возможности наилучшие решения… И молюсь, чтобы вам никогда не довелось увидеть, к чему они привели. Для вас я расписываюсь в своей никчемности, Наздра Магроди." Лея сложила заметки и сунула их в карман Т-скафандра. «Боюсь, что все поверят самому худшему, сказанному обо мне…» При всей своей Силе, коль скоро Император погиб, Роганда не присоединилась к немедленно последовавшей всеобщей грызне за власть — возможно, потому, что Ирек был слишком молод, чтобы использовать свои способности Силы, а возможно, потому, что могущественные военачальники, вроде Верховного Адмирала Трауна, имели против Роганды что-то такое, что Роганда считала неодолимым… например, сравнение ДНК Императора и малолетнего Ирека, доказывающее, что в действительности мальчик не был сыном Палпатина. А возможно, эта женщина просто не нравилась Трауну. Подобной точке зрения Лея от души сочувствовала. И тогда Роганда отправилась сюда, на родную планету, где сама провела детство, где ей удастся вырастить и обучить сына никем не замеченной и где, как она знала, Джедаи оставили по крайней мере некоторые материалы, помогающие обучению. Вырастить и обучить его до тех пор, пока его нельзя будет больше игнорировать. Она задумалась, а готовила ли вообще Роганда собственного ребенка только для того, чтобы тот заменил Палпатина. Все куда как больше походило на то, обеспокоенно подумала Лея, будто Роганда намеревалась взрастить не нового Палпатина-. а еще одного Дарта Вейдера.Глава 19
— Мастер Люк? — Это было очень важно. — Мастер Люк? Ему требовалось очнуться, выйти из этого, перейти обратно из мирной подводной темени в мир яви. Он устал, его тело отчаянно нуждалось в отдыхе. Без отдыха вся Сила, какую он мог привлечь для самоисцеления, пропадет втуне, как если б он пытался наполнить водой кувшин прежде, чем заделает дырку в донышке. Нога у него болела, неистовствующая инфекция и повреждения, вызванные усилиями, превратили в кровавую ношу то, что первоначально было просто перерезанными сухожилиями и сломанной костью. Все мускулы и связки казались растянутыми и разорванными, и каждый сантиметр тела болел так, словно по нему стучали молотками. Сны ему снились неприятные. Каллиста-. Что могло быть столь важного на другой стороне, что не могло подождать? После того как Каллиста удалилась — или, возможно, когда она еще лежала в его объятиях, положив голову ему на плечо в послелюбовной истоме, — он постепенно погрузился в более глубокий сон. Он видел, как она уходит в юность, оставшуюся на Чаде, скачущая по волнам за гладким, черно-бронзовым сай'ином — каштановые волосы блестят, волны разбиваются над ее головой; или сидящая в одиночестве на внешнем буе, глядя, как солнце погружается в море. В голове у него вновь прокручивался их разговор: Ты говоришь так, словно ты изучала их. Они, можно сказать, мои давние соседи… Только они с Каллистой находились уже не в темном кабинете, где оранжевые слова появлялись на черном экране, словно звезды на закате. Они, скорее, сидели бок о бок в том старом Т-70, который он продал за гроши, чтобы оплатить свой с Беном проезд на «Тысячелетнем Соколе» уже целую вечность назад. Его удивляло, что он не знал Каллисту еще тогда. Что она не всегда была кем-то, кого он знал. Они стояли на скалах над каньоном Нищего, попеременно передавая друг другу старый макробинокль, наблюдая через него за неправдоподобно медленным продвижением цепочки бантхов среди скал противоположного края: эти неуклюжие животные двигались быстрее, чем можно было предположить по их виду; сухой ветер развевал покрытые песком плащи их всадников, и заходящее солнце резко сверкало, отражаясь от металла и стекла — Никто так и не придумал, как отличить охотничью партию от передвижного дома племени, — сказал Люк, когда Каллиста подправила фокус, — и никто никогда не видел детей, или подростков, или что там у них есть, — никто не знает, не являются ли некоторые из этих воинов самками, или хотя бы есть ли у песчаного народа самцы и самки. По большей части, когда видишь песчаный народ — или даже хотя бы слышишь, как рычат бантхи, — то просто как можно быстрее направляешься в другую сторону. — Кто-нибудь пытался когда-нибудь завести с ними дружбу? — Она вернула ему бинокль, смахнув с глаз брошенную на них ветром прядь волос. На ней по-прежнему был тот мешковатый серый комбинезон, который она носила в прежнем сне, но лицо у нее теперь было чистым и лишенным шрамов, и выглядела она менее напряженной, менее измотанной, чем раньше. Он был этому рад, рад видеть ее счастливой и непринужденной. — Если кто и пытался, то не уцелел, чтобы рассказать об этом. — Люк просто по привычке просканировал свою сторону края каньона и скалы внизу. Он не заметил никаких признаков тускенов, но, впрочем, их часто не замечали. — В Анкорхеде был один трактирщик, которому взбрела в голову светлая мысль попытаться привлечь их на свою сторону, — по-моему, он хотел заняться пустынным пиратством. Он заметил, что они совершают набеги на посадки ттики и деб-деба — это сладкие фрукты, которые выращивают в некоторых оазисах, — и наварил в перегонном кубе подсахаренной воды, желая посмотреть, нельзя ли будет ее использовать для заключения с ними сделки. От нее они, предположительно, делались пьяными в хлам и, кажется, очень любили. Он наварил еще одну партию, и они вернулись и убили его. Люк пожал плечами: — Может, им не нравилось чувствовать себя хорошо. Она повернулась к нему, ее серые глаза расширились, словно у узревшей некое откровение. — Но это же все объясняет! — воскликнула она. — Это ключ к тому, откуда они происходят! — Что? — переспросил пораженный Люк. — Они в родстве с моим дядей Дро. Тот терпеть не мог отлично проводить время и не считал, что это следует делать и всем прочим. Люк рассмеялся, и вся алмазная твердость, выкованная тьмой, джедайская сила его сердца, преобразовалась в свет. Он бросил машину в крутое пике вниз с тропы. — Вот это да! Это означает, что твой дядя Дро состоял в родстве с моей тетей Кули… — А это значит, что мы с тобой давно потерявшиеся кузены! Люк изобразил преувеличенное вздрагивание, как при узнавании; они смеялись как дети, несясь по тропе. — Погнали! — крикнул Люк. — А то опоздаем, — уже за полдень, а мы должны быть там в шестнадцать ноль-ноль. — Тень спидера трепетала, тянулась за ними, словно влекомый по скалам серо-голубой шарф. «Шестнадцать ноль-ноль, — подумал Люк. — Шестнадцать ноль-ноль. Уже за полдень, а мы должны быть там в…» «Шестнадцать ноль-ноль!» Он с криком пришел в сознание, словно его окунули в кислотную ванну боли. Все болячки и ушибы, нанесенные ему борьбой с дройдами, обрушились на него, словно рухнувшая стена; он подавил стон, и Трипио воскликнул: — Слава Создателю! Я боялся, что вы никогда так и не вернетесь! Люк повернул голову, хотя ощущение при этом возникало такое, словно он ломал собственную шею. Он лежал на куче одеял поверх того, что на ощупь походило на изоляцию, наваленных на рабочем столе в мастерской-лаборатории, находившейся непосредственно за его прежней штаб-квартирой в каюте интенданта на палубе 12, освещенной желтым миганием аварийного освещения. Антигравитационные салазки плавали над самым полом у противоположной стены. А Трипио стоял около его самодельной койки с таким видом, будто прошагал взад-вперед в четырехметровом помещении по меньшей мере пятьдесят километров. Он держал в руках черную коробочку аварийной аптечки. — Который час? — Тринадцать часов тридцать семь минут, сэр. — Он поставил аптечку рядом с Люком и открыл ее. — Мисс Каллиста уведомила меня, что вы столкнулись с дройдами-ремонтниками, должен сказать, сэр, что я абсолютно потрясен тем, что Повеление способно вызвать у роботов такое поведение, — и дала мне координаты, где вас найти. Кроме перевязок, я, по ее инструкциям, ввел противошоковое и легкий усилитель метаболизма. Но честно говоря, сэр, даже при надлежащей первой помощи вы, по-моему, не в состоянии драться с гаморреанцами, хотя я могу говорить основываясь только на личных наблюдениях, поскольку сам я не медицинский дройд. Как вы себя чувствуете, сэр? — Как на последней трети стокилометровой автогонки с раздолбанным стабилизатором. — Люк заклеил прореху на штанине комбинезона поверх последних трех перигиновых пластырей, которые сумел найти то ли он, то ли Трипио. — Думаю, мне нужен один из таких, размером примерно с одеяло — Он осторожно пошевелил плечом, которое ему разве что не вывихнули в ходе борьбы, — мелкие порезы на лице горели от дезинфектанта, а кожа повсюду вокруг них вздулась и стала очень чувствительной к прикосновению. Левая рука и кисть, обгоревшие в процессе закорачивания проводов, были неуклюже забинтованы и получили какую-то местную анестезию, которая действовала не слишком хорошо. Кожа на правой кисти была разрезана, но не кровоточила, и под ней поблескивал металл. — Таких размеров их, по-моему, не делают. — Трипио казался обеспокоенным. «Что он может», — подумал Люк. — Хотел бы я знать, там ли еще «щебетунчик»? — С ним все прекрасно. — Ее голос прозвучал у него в голове, отчетливый и тихий, — и слова эти, возможно, даже прозвучали вслух, потому что Трипио ответил: — Но, мисс Каллиста, отвлекут гаморреанцев или нет, мастер Люк едва ли готов к бою с ними. — Нет, мы подходили к этому делу совсем не с той стороны, — сказал Люк. — Если Повеление может запрограммировать дройдов, внушив им, что я мусор, который нужно отправить на переработку, или запрограммировать гаморреанцев на то, что Крей — диверсант-повстанец, — то и нам самое время самим заняться программированием. По всей деревне гекфедов горели факелы, когда Люк проковылял через широкие двери складского трюма. В помещении воняло едким дымом и неисправным мусоропроводом, или по крайней мере небрежностью все более немногочисленных М5Е. При свете огромного костра перед центральной хижиной Як мастерила роскошную кольчугу из добытых в столовой синих пластиковых тарелок и машинной ленты. Когда стройный Джедай и его блестящий слуга шагнули в кольцо света от костра, она со свирепым кряканьем подняла взгляд. Она что-то сказала ему и предложила жестом подойти поближе. Трипио перевел: — Госпожа Як спрашивает, не ее ли мужья сделали это с вами. — Еще одна длинная цепочка гортанных громыханий. — Она высказывает мнение, что ни один из них не отличается особым умом или сексуальной компетентностью, хотя я, право, не пойму, какое это имеет отношение к делу. — Передай госпоже Як мою благодарность и скажи ей, что я открыл путь, который позволит ее мужьям и другим кабанам племени реабилитировать себя в истинно героическом бою с достойным врагом. Матриарх села. Ее зеленоватые глаза блестели, словно злые самоцветы, утопленные в бородавчатом жире. — Она говорит, что ее мужья и другие кабаны стали слишком глупыми и праздными оттого, что слишком много смотрят на экраны компьютеров и пренебрегают своим долгом перед племенем и перед нею. Она будет благодарна вам, если вы сможете отвлечь их от этого глупого увлечения тварью, сидящей в экранах мониторов, которая больше думает о ловле паразитов, чем о потребности кабанов вести себя как кабаны. И еще добавляет подробность, которая не имеет никакой явной связи с обсуждаемым делом. Люк подавил усмешку. И почти услышал у себя в голове, как фыркнула Каллиста. — Спроси ее, где можно найти ее мужей. — У себя за спиной, падаль повстанческая! На самом-то деле они сгруппировались в дверях — с пустыми руками, чему Люк был очень рад, Расплатившись с джавасами трупом G-40 за перерезание определенных силовых линий, он опасался, что его неопрятные наемники попадутся на месте преступления. Угбуз отпихнул Трипио в сторону, и тот с лязгом растянулся на полу. Двое других кабанов схватили за руки Люка. — Так этот перебой с подачей энергии твоих рук дело, да? — прорычал гаморреанец. — Твоих и этих диверсантов-повстанцев… Як резко поднялась на ноги. — Вы, может, и храбрые воины против жалкого маленького калеки и ходячей говорящей машины, — перевел лежащий на полу Трипио довольно слабым голосом. Голос этот почти заглушался громовыми воплями свиноматки. — Но дай вам возможность встретиться и подраться с этими вонючими ублюдочными мылоедами-клагтами, и вы все побежите, как моррты, выполнять приказы чего-то за экраном, что даже никогда не показывается. Угбуз заколебался. Гаморреанец в нем явно боролся с индоктринированной в него личностью штурмовика. — Не это же приказ, — возразил наконец он. — Это же Повеление. — Повеление заключается в том, чтобы вы вели себя как настоящие кабаны, — мягко вставил Люк. Несмотря на свисающие ему на глаза слипшиеся от пота волосы и синяки по половине небритого лица, он по-прежнему был Мастером, он осторожно прикасался разумом к тем, кто не обладал большим собственным разумом. — Только будучи истинными кабанами, вы сможете быть истинными штурмовиками. Рослый кабан заколебался, почти заметно стиснув руки. А Люк добавил, обращаясь к Як: — Я слышал, что Магшаб насмехается над тобой, говоря, что у тебя слабое племя, не желающее драться, и называет тебя Поросячьей Мамочкой. Як издала яростный визг и, как и ожидал Люк, ударила его достаточно сильно, чтобы свалить на пол, если б не державшие его воины. Он обмяк и откинулся от удара; разъяренная Як пинком отправила Трипио через полтрюма, а затем принялась отвешивать оплеухи Угбузу и всем прочим попавшимся на глаза кабанам, пронзительно выкрикивая непристойные ругательства, которые Трипио послушно переводил из своего угла с поразительным богатством анатомических деталей. — Но это же Поведение! — беспомощно твердил Угбуз, словно это все объясняло. — Это же Повеление! Трипио перевел, что именно, по мнению Як, Угбуз мог сделать с Повелением, и добавил: — Но боюсь, физически это совершенно невозможно, сэр. — Возможно, Повеление изменилось, — предположил тихим голосом Люк. — Возможно, теперь нашли способ позволить вам выполнять свой долг боевых кабанов, совместимый с тем, что вам предписывает Повеление. Угбуз и его воины, все как один, ринулись в большую хижину на противоположном конце трюма; вслед за ними с грохотом неслась Як. Люк поднялся с пола, помог подняться на ноги Трипио и, стирая кровь с уголка рта, похромал следом за ними. Они, затаив дыхание, сбились в кучу у монитора. Несмотря на то что компьютерные линии, ведущие к трюму, были перерезаны свыше часа назад, из глубины экрана постепенно выплыла строчка оранжевых букв: «Повеление предписывает вам подняться на палубу 19 посредством лифта. о 21 и аннигилировать этих вонючих сынов капустосборщиков, а заодно и их грязных маленьких морртов». Они чуть не растоптали его, выкатываясь за дверь. — Что это? — проворчал Угбуз. По сигналу Люка двое несших его ради большей быстроты штурмовиков остановились и поставили его на ноги. — Это не лифт двадцать один. — Желтые свинячьи глазки гаморреанна сверкнули подозрением в тусклом свете аварийного освещения. Вся палуба была теперь затемнена, и воздух казался холодным, спертым и странным. Вокруг них в темноте, казалось, повсюду раздавались странные шипения и шорохи, и Люк сообразил, что уже прошло немало времени с тех пор, как он видел действующий 5Р или М8Е. Только их выпотрошенные трупы лежали вдоль стен, словно тела сбитых прохожих на обочине дороги. Трипио стоял, вырисовываясь силуэтом на фоне темной двери каюты интенданта, поблескивая в слабом отражении огоньков на посохе Люка. — Разведсообщение. — Люк проковылял к дройду и, положив руку на позолоченное металлическое плечо, увлек его на склад за каютой. Антигравитационные салазки все еще стояли там. Чтобы поднять их на три метра над полом, в них накачали дополнительную энергию из батарей убитых Люком 0-40 и двух змеедройдов. — Как тебе здесь? — тихо спросил он. — Все в порядке, мастер Люк. Покуда я остаюсь в пределах запрограммированных периметров, джавасы меня тронуть не могут. Но я предлагаю вам побыстрее расплатиться с джавасами, пока мощность не упадет, и салазки не опустятся окончательно. Они уже опустились на добрые полметра; даже при двух обнаружителях, которые Трипио перепрограммировал на оглушение джавасов, как только салазки с грузом мертвых роботов оказались над полом на высоте в два джавасских роста — точка, которой они могли достичь, встав друг другу на плечи, — джавасы находили способ поживиться. Люк уже видел собравшуюся в дверях небольшую кучку существ в коричневых балахонах, делающих свои расчеты, перешептываясь визгливыми, как у детей, голосами. — Какие-нибудь затруднения? Самый маленький из джавасов метнулся вперед, пал ниц и поцеловал сапоги Люка. — Господин, мы сделали все, что в наших силах, все, что в наших силах. — Джавас снова поднялся. Это был один из тех, кого Люк спас и которого мысленно прозвал Коротышкой. Желтые глаза блестели в черном провале его капюшона, словно светляки. — Ходить, куда ты сказал, пытались перерезать провода, какие ты сказал. Он протянул руку. Люк поморщился. Похожие на птичьи, когти лапы были покрыты волдырями и почернели от ожогов. Тут шагнули вперед и другие, вытянув свои руки как подтверждение проделанной работы. Люк был потрясен. — Это правда, Люк, — тихо произнес рядом с ним голос Каллисты. — Кабели, подающие энергию в Камеру Казней, не только экранированы, но и снабжены минами-сюрпризами. Один из джавасов погиб, пытаясь проникнуть туда, а двое других сильно оглушены. Мы не можем обесточить решетку. — Что-нибудь еще? — спросил Коротышка. — Мы пошлем обменять тебе шестьсот метров серебряной проволоки, четырнадцать батарей «Телгорн» размера 1А, тридцать батарей «Лоронар» размера ЗД на передвижные жилища и оптические схемы двух киботов фирмы «Галактика Гиромах Мульти-функшнз». Люк его почти не слышал. Он почувствовал странный холодок где-то между ребер. Крей должны были отправить на казнь примерно через час, а решетка в Камере Казней все еще жива. Мысли его неслись вскачь, пытаясь найти новый план, новый выход… — Двадцать «Телгорнов» размера 1А, — уговаривал Коротышка. — Это все, что у нас есть. Без них мы будем шарить в темноте, как слепые личинки в камне, но для тебя, Господин, мы заключим особую сделку. — Тридцать 1А, — сделал контрпредложение Люк, поправляясь и зная, что именно ему требуется сделать. Если джавасы утверждали, что у них есть двадцать штук размера А, значит, у них запас по меньшей мере в сорок пять. — И тридцать ЗД, и тридцать метров реверсивного экранированного троса в обмен на продукцию «Гиромах Мульти». Что до остального, то сделайте для меня еще кое-что. — Все остальное? — Полдюжины голов в капюшонах повернулись — один джавас приблизился на шаг к черной парящей тени салазок, и оба обнаружителя развернулись, злобно сверкнув линзами. Джавас отступил ровно на восемь сантиметров, требовавшихся для того, чтобы выйти за пределы радиуса действия обнаружителей. Люк понял, что должен заключить эту сделку по-быстрому или его валюта будет расхищена еще до того, как он вернется с Крей и Никосом. Если он вообще вернется с Крей и Никосом. — Все остальное, — подтвердил Люк. — Легкая работенка. Легкая. — К вантам услугам. Мастер Господин, Мастер Господин, — хором пропищали джавасы. Они столпились вокруг него, размахивая обгорелыми руками. Некоторые из них перебинтовали себе руки тряпками и оторванными полосками изоляции и мундиров. Люк гадал, будет ли безопасным отрядить Трипио достать им из лазарета дезинфектанты, и решил, что это чересчур рискованно, пока Крей в опасности. — Сделать все, что угодно, — пообещал Коротышка. — Убить всех больших охранников. Украсть машины. Все, что угодно. — Отлично, — сказал Люк. — Я хочу, чтобы вы разошлись по всему кораблю, везде и всюду, и принесли мне всех трехногов, и сложили их в одном помещении. Всех запереть в столовой и держать там. Не повредите их, не убивайте их, не связывайте их — просто осторожно доставьте туда и дайте напиться. Идет? Джавасы отдали честь. Их балахоны раздулись, словно гондарские оспины. — Идет, Господин. Вполне идет. Платить сейчас? — Принесите батареи к лифту 21, и я заплачу половину. — Люк старался не думать о том, как мало времени оставалось между настоящим моментом и 16.00. Крей предстояло быть казненной, а ему приходилось разыгрывать из себя перед джавасами торговца утилем — И поспешите. — Уже там, Господин. — Джавасы шмыгнули в темноту. — Еще вчера там! — Висевшие высоко над полом обнаружители защелкали и зажужжали, болтая манипуляторами. Люк оперся на свой посох. Он весь дрожал от усталости. — Можешь побыть здесь еще немного один? — Вполне, сэр. Блестящий ход, если мне позволительно так выразиться, сэр-Люк извлек из кармана панель управления салазками и опустил сами салазки на пол. Он сознавал, что запах джавасов в помещении усилился, когда открыл хвостовую дверцу, неуклюже балансируя, прислонясь к салазкам, и стащил с них выпотрошенного «Тредвелла» и двух змеедройдов «Гиромаха». — Ладно, — сказал он, снова захлопнув дверцу. — Стеречь это будет потяжелее, но мне нужны салазки. Думаешь, обнаружители с этим справятся? — На какое-то время, сэр. — Дройд казался обеспокоенным, вглядываясь в непроницаемую темноту, которая была почти прозрачной для этих теплочувствительных оптических рецепторов. — Хотя должен сказать, что эти джавасы дьявольски хитры. Голос Каллисты прозвучал из темноты: — Для нас бесспорная удача, что Люк не менее хитер. Он почувствовал ее гордость за него, осязаемую, как прикосновение руки. К тому времени, когда Люк и его разящее потом воинство прибыли к лифту 21, джавасы уже были там с батареями. Люк направлял антигравитационные салазки, радуясь, что пока держится на ногах, — он уже чувствовал подкрадывающуюся усталость и начало боли и подумал: «Проклятье, я ведь наложил перигин всего несколько часов назад!» Он взглянул на хронометр над дверями лифта. 15.20. С какого-то верхнего уровня по шахте лифта долетело знакомое мягкое контральто: — Всему экипажу занять места у экранов наблюдения в комнатах отдыха секторов. Всему экипажу занять места у экранов наблюдения в комнатах отдыха секторов. Невыполнение будет рассматриваться как". Угбуз и его молодчики автоматически развернулись кругом. Люк отпрыгнул от салазок, скривился от боли, споткнувшись, и схватил капитана за руку: — К вам это не относится, капитан Угбуз. И к вашим людям тоже. Кабан нахмурился, напряженно думая. — Но неявка будет рассматриваться как сочувствие целям диверсантов. Люк сфокусировал Силу в тесной тьме этой растревоженной и раздвоенной души. — У вас особое задание, — напомнил он ему. — Ваша задача — исполнить свое предназначение кабана племени гекфедов. Только так вы сможете истинно послужить целям Повеления. «Как же легко должно быть, было Палпатину, — с горечью подумал он, видя в глазах кабана возникшее радостное облегчение, — манипулировать людьми, используя именно такие слова, именно такие мысли». И "как же легко любому, кто это проделывал, пристраститься к такому приливу энтузиазма, с которым капитан штурмовиков сделал знак своим последователям вернуться к открытым дверям шахты. Работа по соединению батарей в серию и подключению их к подъемникам салазок с желто-зелеными змеями реверсивных тросов заняла всего несколько минут. Обострив до предела восприятие, Люк слышал дыхание и сердцебиение часовых на верхних уровнях шахты. Тусклое свечение посоха показало ему на стенках шахты отметины рикошетов, черные шрамы повсюду вокруг дверей лифта, где клагги упражнялись в меткости. При медленном подъеме антигравитационных салазок гекфеды станут неподвижными мишенями. 15:25. Люк вынул из кармана шар управления «щебетунчиком». Нажав на кнопку активации, он потянулся мыслью еще дальше, прислушиваясь к гулкой пустоте шахты, молясь, чтобы энклизионная решетка не закоротила цепи водера… — Никос! Отдаленный, отзывающийся эхом, редуцированный до полуслышимого воющего вздоха крик все еще доходил до него — страшное эхо ужаса и ярости. У Люка болезненно перехватило дыхание, когда он услышал — наполовину услышал, а может быть, только почувствовал — топот сапог, шипение открывающейся двери. — Никос, будь ты проклят, веди себя как мужчина, если еще помнишь, как это делается! И внезапно донесшийся голос часового: — Что это? Люк ничего не услышал. Но миг спустя кто-то другой сказал: — Сюда подымаются вонючие подонки гекфеды! Топот удаляющихся ног. — Давай! — Люк врубил активаторы на моторах салазок, когда двое гекфедов скользнули через край в шахту лифта. Салазки забалансировали, закачались, словно шлюпка в колодце. Люк поднял энергию по медленной кривой, когда эти эрзац-штурмовики посыпались кучей на салазки. Он сознавал под собой темный провал глубиной метров в восемьдесят, а то и больше. Салазки немного осели под весом гекфедов, шахта донесла несколько отзвуков, но отдаленных; закрыв глаза и расширив сознание, он услышал, как ругаются клагги, следуя за дрейфующим «щебетунчиком» по безмолвным коридорам и складам, освещенным только слабыми свечами аварийного освещения. Почти слышал — мысленный вздох — эхо безмолвного смеха Каллисты, когда та гнала обнаружитель впереди них, словно ребенок, толкающий воздушный шарик. А затем снова голос Крей, горько проклинающей человека, который не мог ей помочь, когда ее волокли по коридорам навстречу смерти. «Нет, — отчаянно подумал Люк, постепенно увеличивая подачу энергии в реактивные антигравитационные подъемники. — Нет, нет, нет…» Двигатели на мгновение натужно завыли, отчаянно борясь с весом, вдвое превышающим их проектную подъемную силу на гравитационном столбе, в свою очередь в дюжину раз превышающем тот, куда им изначально предназначалось подыматься… Люк закрыл глаза и зачерпнул энергию Силы. Было трудно сосредоточиться, трудно сфокусировать и направить пылающую мощь вселенной через рассыпающееся от усталости тело и затуманенный нарастающей болью мозг. Трудно призвать кристально-прозрачную мощь сияющих энергий звезд, космоса, солнечных ветров, жизни — даже энергии потных, вонючих, сердитых и отчаянно запутавшихся существ, собравшихся вокруг него. Ибо Сила была и частью их тоже. Частью трехногов, джавасов, песчаного народа, китанаков… — Все они обладали Силой, пылающей мощью жизни. Сосредоточиться было все равно что пытаться сфокусировать свет при помощи искривленного и грязного стекла. Люк изо всех сил старался очистить мозг, отставить в сторону Крей, и Никоса, и Кал-листу… и себя тоже отставить в сторону. Салазки и их груз начали медленно подыматься. «Только лифт, только подъем, — думал Люк. — Это единственное, что существует на свете». Никаких до и после. Словно сверкающий лист, взлетающий в темноте Крики клаггов стали громче. Словно глядя на какой-то датчик, не имевший никакого отношения к телу и душе сына Анакина Скайвокера, Люк видел, как освещенный оранжевым светом фонарей дверной проем опускается к ним, и приготовил свою руку, лежавшую на управлении реактивными антигравитационными подъемниками. «Эти идиоты собираются прыгать на плечи друг другу, торопясь первыми добраться до дверей…» Это опрокинуло бы салазки и свалило их в почти стометровую шахту, но он не мог нарушить транс, чтобы высказать это. Вместо этого он замедлил свои мысли, ускорил восприятие, подстраивая четыре подъемника салазок по отдельности, чтобы компенсировать дисбаланс, когда — точно по расписанию — гаморреанцы прыгнули, схватились и взгромоздились на плечи друг другу, стремясь первыми миновать дверной проем, визжа, ругаясь, размахивая топорами и наплечными пушками, не обращая внимания на то, как Люк выполняет маневры, которые заставили бы побелеть любого транспортного техника. Салазки покачнулись и вздыбились, но никто не упал. Гекфеды, воспринимая это навигационное чудо как нечто заурядное, дружно посыпались с салазок и исчезли. Тяжело дыша, дрожа, с горящим в порезах на лице потом, чувствуя, как леденеют руки и ноги, Люк точно рассчитал снижение энергии так, чтобы оно совпало по времени с их отбытием, а салазки не взмыли под самый верх шахты, а затем остановил сильно полегчавшее судно в освещенном фонарями, охраняемом вестибюле палубы 19. Он взял посох и перевернулся на бок, слишком уставший, чтобы открыть заднюю дверцу; лег на пол, борясь с волной реакции, слабостью от призывания Силы, намного превышающей его возможности на данный момент. Хронометр на стене показывал 15.50. «Крей, — подумал он, глубоко вдыхая спертый, загрязненный дымом воздух. — Крей. И Крей поможет мне спасти Каллисту». «И позже ты еще за это поплатишься», — добавил чей-то чужой голос у него в голове. Он поднялся на ноги. «Сейчас». В некотором смысле сфокусировать Силу в его собственном теле было еще труднее, призвать мощь откуда-то извне, направить ее по мускулам, горящим от токсинов усталости и инфекции, и по мозгу, требующему отдыха. Но это он тоже отставил в сторону, двинувшись вперед с легкой силой воина, едва сознавая, что кренится и приволакивает раненую ногу, почти не ощущая неудобства посоха. Окружающий его коридор зазвенел от внезапной какофонии боя. Он распластался у стены, когда из коридора перед ним высыпали гаморреанцы, рубя, крича и стреляя почти в упор из бластеров, выстрелы которых безумно рикошетировали или оставляли длинные ожоги на стенах; они разрывали друг друга клыками и раздирали тупыми когтями; а затем — вопли, похожие на раздирание металла и полотна и фонтаны крови, воняющие, словно горячая медь на воздухе. Люк увернулся, нырнул за угол и попал в самую гущу свалки, но не увидел ни зеленого мундира Крей, ни блеска ее шелковых волос. В голове у него промелькнуло кошмарное видение — Крей, лежащая в луже крови, в каком-то коридоре, — а затем из дверей магистрали Каллиста громко крикнула: «Люк!» И он побежал, держась у стенки, едва ощущая пилящую боль. «Сюда!» — Всему экипажу собраться в комнатах отдыха секторов, — произнес громкоговоритель, на сей раз отчетливо, и Люк подумал: «Эта часть корабля еще жива. Повеление здесь…» — Всему экипажу собраться… — Люк! Он затормозил, остановившись за углом перед закрытой черной двойной дверью с надписью: НАКАЗАНИЕ-2, над притолокой которой горела янтарным светом единственная лампочка. Никос стоял у стены серебряной статуей, и единственное, что жило у него на лице, — горящие нечеловеческой мукой глаза. Перед дверью стоял штурмовик — человек в полной броне и с карабином-бластером наготове. — Ты просто стой, где стоишь, Люк, — раздался голос Трива Потмана. Шлем изменил его звучание, сделав каким-то жестяным, но Люк все равно узнал его. — Я знаю, что ты чувствуешь к ней, но она повстанец и диверсант. Если ты сейчас отойдешь, я могу дать свидетельство в твою пользу. — Трив, она не повстанец. — Люк глазами и мыслью просканировал коридор и не заметил ни одного осколка свободного металла, даже распотрошенного М8Е, или тарелки из столовой… — Нет больше никаких повстанцев. Империя исчезла, Трив. Император мертв. — Он не думал, что у него хватит сил вырвать карабин из рук Потмана с помощью одной лишь Силы. Цифры на табло над дверью сменились на 15.56, и янтарная лампочка начала мигать красным. Трив заколебался, а затем повторил точно тем же тоном: — Я знаю, что ты чувствуешь к ней, но… — Это было давным-давно. — Люк мысленно потянулся, нащупывая путь к разуму старого воина, словно физически пытаясь проникнуть под белый пластик собакомордого шлема, сквозь охраняющую темноту, защищавшую его мысли подобно броне. Их разделяло шесть метров. Измотанный, со зрением, затуманенным до серости, он попытался неуклюже собрать Силу и не мог, а потому знал, что его застрелят прежде, чем он покроет половину расстояния. И не был уверен, что у него хватит сил даже на это. — Империя оставила тебя в покое, — тихо проговорил он, — предоставив быть собой. Предоставив тебе делать, что хочешь, выращивать сад, вышивать цветочки на рубашках. — Он почти расслышал в темноте мыслей старика визгливый голос Повеления: «Джедаи убили твою семью. Они обрушились ночью на вашу деревню, перебили мужчин у порогов их домов, а женщин загнали под деревья». Ты бежал в темноте, спотыкаясь в грязи и ручьях…" — Помнишь, как твой капитан и другие бойцы убивали друг друга? — сказал Люк, мысленно рисуя зеленые тени убежища, блеск тех сорока пяти белых шлемов на толстой доске. Хруст листьев под ногами и запах дыма. — Помнишь разбитый вами лагерь и луг у ручья? Ты долго там жил, Трив. И Империя исчезла. — Я знаю, что ты чувствуешь к ней, но она… «Лианы. Земля. Крошечная рептилия с радужными перьями, подбирающая брошенную в дверях хлебную крошку. Запах ручья». Реальность того, что было. Годы мира. — Она повстанец и диверсант… Его голос оборвался. «То, что было на самом деле», — подумал Люк. Он протянул их Потману: сияющие воспоминания о месте и времени; воспоминания о тех вещах, которые он сам видел и знал, пронзавшие, подобно лучу солнечного света, кодированную закольцованную запись, крутившуюся в голове у Потмана. Лампочка над дверью замигала чаще. 15.59 — Проклятые небесные молнии! Потман резко развернулся и потянул за запорные кольца на дверях. Люк прыгнул, спеша помочь ему, но кольца держали крепко, отказываясь поддаться, словно двери удерживались самим Повелением. Никос схватил их, закрутил с неожиданной, непреклонной, механической силой дройда. Воздух зашипел, когда герметичность нарушилась. — Она борется со мной! — закричал Никос, с силой отодвигая дверь, и в самом деле, тяжелый стальной лист явно вырывался из его рук. — Она пытается закрыть… В руках Люка свистнул, оживая, Меч. Крей стояла скованная между двух опорных столбов, с белым от шока и усталости лицом в странном опалово-меловом сиянии решетки. — Слишком поздно! — закричала она, когда Люк прохромал в камеру, споткнулся, рубанул по стали, сковывавшей ей запястья. — Слишком поздно, Люк! Из последних сил Люк шарахнул мысленно по решетке — осечка, неисправная связь, критический скачок энергии… Опаляющий, единственный разряд молнии пронзил ему лодыжку покалеченной ноги, словно белая игла, когда Крей выволокла его за дверь.Глава 20
Он был там, — тихо произнесла Крей. Она обхватила себя руками, поплотнее кутаясь в термальное одеяло, опуская голову, пока не коснулась щекой прижатых к груди коленок. — Он все время был там. Он не переставал говорить, что любит меня, все говорил: «Будь смелей, будь смелей…», но совершенно ничего не сделал, чтобы остановить их. — С ее неровно обкромсанными и грязными волосами и изможденным от усталости и переживаний лицом, она выглядела намного моложе, чем когда Люк видел ее на Явине, или у себя в Институте, или в больничной палате Никоса. Там, понял он, она всю жизнь носила свое совершенство, словно доспехи. А теперь это и все прочее исчезло. Колеблющийся дымчатый свет исходил от грубой лампы в углу, служившей единственным источником освещения в комнате. Воздух в тупичке между каютой интенданта и мастерскими за ней стал таким скверным, что Люк гадал, не следует ли ему потратить время на подсоединение местных вентиляторов к извлеченным из роботов батареям, при условии, что он сможет их найти. Если есть время. Он нутром и сердцем чуял, что его нет. — У него был ограничительный запор. — Сама знаю, что у него был паршивый, ублюдочный ограничительный запор, раздолбай! — Она провизжала эти слова, выплюнула ими в него, в глазах ее горели злым огнем ненависть и ярость; а когда эти слова наконец прозвучали, сидела, уставясь на него в слепой, беспомощной ярости, за которой Люк увидел бездонный колодец поражения, и горя, и окончания всего, на что она когда-либо надеялась. Затем молчание; Крей отвернулась от него. Нервная худоба, проступившая у нее во время болезни Никоса, превратилась в хрупкость, словно из нее что-то вынули, и не только из ее плоти, но и из костей. Одеяло висело на ней поверх испачканной кровью и машинным маслом рваной формы, словно потрепанный саван. Она сделала глубокий вдох, а когда заговорила вновь, голос ее был совершенно ровным, твердым. — Его запрограммировали не подчиняться любым моим приказам. Он даже еды мне не дал бы. Люк знал это — Никос рассказал ему. Тот поднос, что Трипио принес из столовой, остался нетронутым. — Не нужно ненавидеть его за то, что он таков, каков есть, — сказал он единственное, что смог придумать. — Или за то, каков он не есть. Слова эти даже ему самому показались ребяческими, похожими на слова дешевой компьютерной гадалки на ярмарке. Бен, подумал он, нашел бы, что сказать, что-нибудь исцеляющее… Йода знал бы, как разобраться с жалкими обломками сердца и жизни друга. Самый могучий Джедай во вселенной, с горечью размышлял он, — во всяком случае, известной ему вселенной, — уничтоживший Разрушитель, истребитель зла, который нанес поражение вновь клонированному Императору и ситскому лорду Экзару Куну, а все, что он может предложить в качестве утешения выпотрошенному человеку, — это: «Вот так так! Сожалею, что ты чувствуешь себя не слишком хорошо…» Крей поднесла руки к голове, словно желая выдавить из черепа какую-то ослепительную боль. — Желала бы я ненавидеть его, — сказала она. — Я люблю его — а это в тысячу раз хуже. Она подняла на него взгляд каменных, без слез, глав — Убирайся отсюда. Люк, — беззлобно предложила она ему, лицо ее походило на молниеносно застывающий воск, который трескается, стоит на него дунуть. — Я хочу поспать. Люк заколебался, инстинктивно зная, что эту женщину не следует оставлять одну. Где-то рядом с ним Каллиста тихо сказала: — Я останусь с ней. Никос, Потман и Трипио находились в мастерской-лаборатории снаружи. Трипио объяснял: — Они — безусловно, самая медлительная и самая неторопливая раса в галактике. Насколько мне известно, все китанаки по-прежнему сгруппированы в комнате отдыха сектора в точности там, куда их посадили гаморреанцы, все еще обсуждают бабушкины рецепты приготовления домита. Самое необыкновенное поведение. И все же в свой брачный сезон — во время дождей — они передвигаются с изумительной скоростью… Все обернулись, когда в дверь вошел Люк, и Никос неуклюже шагнул вперед, протягивая руку. Крей сделала слепок с нее, пока он был в больнице, точный, вплоть до родимого пятна там, где большой и указательный пальцы сходились, образовывая букву V. Точный, как и голубые глаза, подвижная складка в уголках губ. Гигабайты закодированной информации о семье, друзьях, симпатиях и антипатиях, кем он был и чего хотел — С ней все в порядке? — спросил в наступившем молчании Потман. — Давай, Ник, — тихо произнес Люк. — Позволь мне вынуть из тебя тот ограничительный запор. Взгляд Никоса устремился мимо него к закрытой двери. — Понимаю. Люк набрал воздух в легкие, собираясь заговорить — хотя и не знал, что скажет, что он мог сказать, — но Никос поднял руку и покачал головой: — Я все понимаю. Не думаю, что она когда-нибудь еще захочет меня видеть. Когда он доставал из шкафчика на стене сумку с набором инструментов, а старый штурмовик принес посветить ему одну из мерцающих лампочек, Люк искренне не знал, учитывая слова Крей при расставании с ним, захочет ли она снова видеть своего жениха или нет. Он нашел решение задачи, которая оказалась посложнее, чем обычно применяемое с дройдами простое «надел-снял ограничитель». Этот был закреплен мелкими магнитными стопорами и, как увидел Люк, запрограммирован многими специфическими способами. Для его установки Повелению пришлось проинструктировать клаггов. Он провел на нем быстрый интегральный тест, чтобы убедиться, что он не снабжен миной-сюрпризом, а затем нацелил зонд-щуп на самый маленький дополнительный заряд и начал вытягивать внутренние реле. Выполнение чисто механических задач приносило определенное успокоение. Он велел себе запомнить это на будущее. — Люк… Он быстро поднял взгляд, встретившись со стеклянными голубыми глазами. В беспокойной пляске теней лицо, которое он так хорошо знал, сделалось почти незнакомым лицом чужака, чудовищно приделанным к серебряному шару металлического черепа. — Я действительно Никос? — Не знаю, — ответил Люк. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным, потому что в душе — в тех тайных тенях, где всегда скрывалась правда, — он знал, что это ложь. Он знал. — Я надеялся, что ты сможешь мне сказать, — тихо произнес Никос. — Ведь ты знаешь меня — или знал его. Крей запрограммировала меня так, чтобы я… чтобы я знал все, что знал Никос, делал все, что делал Никос, был всем, чем был Никос, и думал, что я действительно Никос! Но я не… знаю. — Что ты хочешь этим сказать? — возразил Трипио. — Конечно, ты Никос. Кем же еще тебе быть? Это все равно что спрашивать, написал ли «Падение Солнца» Эрвитат или другой кореллианец с тем же именем. — Люк? Люк сосредоточился на вытягивании подробно запрограммированных фиброоптических проводов. — Я — «другой кореллианец с тем же именем»? — Мне хотелось бы дать тебе какой-то определенный ответ, — проговорил Люк. Запор вышел из покрытой стальным слоем груди илег, толстый, плотный и тяжелый, на ладонь Люка. Одна ладонь у него настоящая, другая — механическая, но обе — его. — Но я… не знаю. Ты есть, кто ты есть. Ты — существо, сознание, вот что ты есть на данный момент. Вот и все, что я могу тебе сказать. — Уж это, по крайней мере, было правдой. Гладкое лицо не изменилось, но голубые глаза выглядели бесконечно печальными. Никос отлично знал, что Люк что-то не договаривает. — Я люблю ее. — Никос снова посмотрел в сторону дверей; на его бесстрастном лице дройда горели глаза отчаянно несчастного человека. — Я говорю это — я знаю это, — и все же я не в состоянии увидеть разницу, если она есть, между моим чувством и той привязанностью, какую Арту и Трипио испытывают к тебе. И я не помню: любовь это или нечто иное. Я не могу поставить их рядом и сравнить. Когда Крей держали в плену, когда ее толкали, били — вынуждали ее участвовать в тех глупых пародиях на суд, — я сделал бы что угодно, лишь бы помочь ей. Но меня запрограммировали не препятствовать им. Я не мог заставить свои руки и ноги, свое тело действовать против программы. Он взял ограничительный запор с ладони Люка, зажав между большим и указательным пальцами, бесстрастно изучая его в желтом свете лампы на столе рядом с ним. — И самое ужасное — то, что я не чувствую себя плохо из-за этого. — Да с какой же стати? — спросил пораженный Трипио. — Ни с какой, — ответил Никос. — Дройд не может пойти против своего основного программирования или наложенных на его программирование ограничений, если те не противоречат мотивационным ограничителям самого глубокого уровня. Но вот Никос, думаю, смог бы. — Она теперь спит. Люк осознавал ее появление в помещении ничуть не меньше, чем если бы она вошла через закрытую дверь, отделявшую его от крошечной каюты. Он был один. В густой тени — батареи лампы наконец иссякли, и единственное освещение исходило от аварийного запаса смазки, питавшего самодельные фитили в двух больших красных пластиковых мисках из столовой на лабораторном столе, — ему почти удавалось обмануть себя и заставить поверить, что он видит ее, высокую и худощавую, с каштановыми волосами, свисающими с затылка в виде конского хвоста длиной и толщиной с его руку. «Я не могу позволить ей погибнуть», — подумал он, и сердце у него сжалось от отчаяния. — С Никосом все в порядке? Люк кивнул, а затем спохватился и покачал головой. — Никос… дройд, — сказал он. — Знаю. Он почувствовал ее присутствие, словно она переместила себя и уселась рядам с ним на краю лабораторного стола, болтая ногами в сапожках, так же, как сидел и он. К нему вернулось из сна тепло ее плоти, страстная сила, с которой она приникала к нему, сладость ее губ, прижимающихся к его губам. — Люк, — мягко произнесла она. — Иногда нужно ничего не делать. Он с шипением выдохнул сквозь зубы, крепко сжав кулак, но какое-то время молчал. Затем все-таки заговорил, но только для того, чтобы сказать: — Знаю. — И понял, что раньше, две недели назад, он этого не звал. В каком-то смысле узнать о Лордах и клонированных Императорах было легче. Он криво улыбнулся. — Полагаю, весь фокус в том, чтобы понять, когда именно это нужно. — Джинн Алтис когда-то обучал нас этому, — тихо сказала Каллиста, — «Мы десять тысяч лет охраняем в галактике мир и справедливость». Он, бывало, всегда предварял свои рассказы и обучение этими словами. «Но иногда правосудию больше всего способствует знание, когда надо держать руки сложенными…». И приводка для иллюстрации рассказ из архивов или изустной традиции Джедаев о каком-нибудь случае, где в действительности происходило совсем не то, что казалось с виду. Он ощутил горький ее смешок. — Меня это просто сводило с ума. Но он говорил: «Каждый ученик обязан совершить тысячу восемьдесят крупных ошибок. Чем раньше вы их совершите, тем раньше вы их перестанете совершать». Я попросила у него список этих ошибок. А он ответил: «Думать, будто есть какой-то список, — это ошибка номер четыре». — Сколько времени ты с ним пробыла? — Пять лет. Совсем недолго. — Да, — согласился Люк, думая о нескольких неделях, проведенных им на Дагобахе. И снова вздохнул. — Я лишь желал бы, чтобы некоторые из этих тысяча восьмидесяти ошибок не выпадали на долю учеников-преподавателей. Джедаев-преподавателей. Мое невежество — моя собственная неопытность — уже стоили жизни одному из моих учеников и бросили другого в объятия Темной Стороны и вызвали в галактике такую смуту, о которой мне даже думать не хочется. Все это дело — Академия и возвращение мастерства Джедаев — очень важно для девиза: «Обучая — Учись». Вот в этом-то и…"— Он заколебался, ему очень не хотелось говорить этого о своем учителе, но он знал, что должен это сделать. — Вот в этом-то и заключается ошибка, которую совершил Бен, когда обучал моего отца. Снова наступило молчание, хотя она находилась в такой же близи от него, как когда они сидели с ней в спидере на краю каньона, попеременно передавая друг другу бинокль, наблюдая за песчаниками… — Если бы Бен не обучил твоего отца, — тихо напомнила ему Каллиста, — то твой отец, вероятно, не оказался бы достаточно силен, чтобы убить Палпатина… Ты этого сделать не смог бы, — добавила она. — Да, тогда не смог бы. — Он никогда не думал об этом с такой точки зрения. — Я записываю все, что помню о том, как учил Джинн, — продолжала она, и голос у нее был очень тихим, словно предложение подарка, насчет которого нет уверенности, хорошо ли его примут. — Я то и дело работала над этим, с тех пор как ты рассказал мне о том, чем занимаешься. Техника, упражнения, медитации, теории — иногда просто рассказанные им истории. Все, что помню. Все, что, на мой взгляд, не должно пропасть. Все, что поможет тебе. Я понимаю, что многое из той техники, многие из тех… ментальных сил, способов применять Силу… нельзя описать, можно только показать, одному адепту, другому, но… наверно, они могут помочь тебе, после того как ты улетишь отсюда. — Каллиста… — отчаянно начал он, но ее голос решительно заглушил его: — Я не Мастер, и мое восприятие их — не восприятие Мастера… Но все это — формальная тренировка, которую тебе не выпало случая пройти. Я позабочусь, чтобы ты получил кристаллические пластины со всем, что я успею записать, прежде чем ты улетишь. — Каллиста, я не могу… Он почувствовал на себе ее взгляд, серый и ровный, как дождь, такой, каким она смотрела на Гейта; и не смог продолжить. — Ты не можешь допустить, чтобы эта боевая станция попала в руки того, кто научился применять Силу для манипулирования электронными мозгами, — заявила она. Она была такой реальной — она так далеко зашла по дороге обратного воплощения, — что он мог бы поклясться, что почувствовал прикосновение ее руки к своей. — Я пожертвовала ради этого своей жизнью тридцать пять лет назад и пожертвую твоей, и жизнью Крей, и всех прочих на этой боевой станции, если мне — если нам — придется это сделать. Куда ты послал остальных? Он почувствовал в этом вопросе желание сменить тему, преднамеренное отвлечение от мысли, что ему придется уничтожить ее; или, наверное, подумал он, дело в том, что она знала — как знал и он, — что времени слишком мало, чтобы понапрасну тратить слова, когда им обоим известно, что она права. Он сделал глубокий вдох, снова приводя в порядок мысли. — В главной столовой, — сказал он. — Я придумал, как нейтрализовать Людей Песков и забраться в шаттлы. — Если она сердится на тебя только за то, что ты делал поневоле, — сказал Трив Потман, и его тихий бас вызывал странное эхо в напряженной тишине неосвещенных коридоров, -то меня она даже видеть не захочет. И я ее не виню! Гиперострый слух Си-Трипио засек напряженную визгливость в его голосе, а сенсоры у него на левой руке — за которую держался человек, поскольку в коридоре стояла кромешная темнота, — зарегистрировали и ненормальную холодность, и большее, чем обычно, напряжение мускулов, — тоже признаки стресса. То, что Потман при таких обстоятельствах переживал стресс, было, конечно, вполне понятно. Трипио знал, что полная темнота вызывала дезориентацию и симптомы страха, даже когда человек понимал, что находится в совершенной безопасности, — чего, конечно, никак нельзя было сказать об этом покрытом мраком судне. Но из контекста сказанного он понял, что тьма, а больше того — знание, что воздух на этих палубах больше не циркулировал, а доступный запас кислорода через восемь месяцев иссякнет — даже при небольшом фотосинтезе, производимом аффитеханцами, — и что судно оккупировал песчаный народ, не было главным источником расстройства бывшего штурмовика, хотя, по мнению Трипио, именно это и должно было его расстраивать. — Она ведь наверняка понимает, что процесс индоктринации сделал вас способным к независимым действиям не более, чем был способен к ним Никос, пока находился под влиянием ограничительного запора? — Трипио держал свои звуковые цепи переключенными на восемнадцать децибел, куда ниже слухового порога и гаморреанцев, и песчаного народа, и подрегулировал интенсивность так, чтобы звуковые волны разносились ровно на три четверти метра, отделявшие его громкоговоритель от уха Потмана. — Я ударил ее, я… я ее оскорблял… говорил такое, что желал бы скорее вырезать себе язык, чем сказать подобное молодой барышне… — Она сама подвергалась индоктринации и должна быть знакома с налагаемой программированием стандартизированной вторичной личностью. — Трипио, — донесся сзади из темноты тихий голос Никоса. — Иногда это не имеет значения. Впереди темноту ослаблял бледный свет, обрисовывая угол поперечного коридора и пугающее месиво на полу — тарелки, выпотрошенные М5Е и 8Р, гильзы метательных гранат, сломанные топорища, разбросанная пища и пролитый кофе. Среди этой свалки шныряли моррты, и их сладковатая вонь, как от грязной одежды, усиливала омерзение. Стало слышным тихое гудение оборудования для циркуляции воздуха, если, конечно, его можно было различить за поистине пугающим гамом, доносившимся из столовой: визг, вопли и пьяные голоса, распевающие «Грабя деревни, одну за другой». Потман закрыл глаза в своего рода болезненном смущении. А Никос заметил: — Ну, я вижу, что все сумели вернуться из боя. — Самое ужасное состоит в том, — отозвался Потман, — что, как я подозреваю, Кинфагд и его ребята делают то же самое на девятнадцатой палубе. Мордалиуб сильно досадовала на то, что они не выполняют свой долг перед ней и не вступают в драки со всеми, кто попадется на глаза. — Действительно, — произнес с чопорным неодобрением Трипио. — Сомневаюсь, что я когда-нибудь пойму мыслительные процессы на органической основе. — Тебе лучше оставаться в коридоре, — прошептал Потману Никос. В тусклом свете, лившемся из двери столовой — единственном участке на двенадцатой палубе, где еще оставалась хоть какая-то энергия, — антигравитационные салазки покачивались позади них, словно легкая рыбачья плоскодонка у причала. Пережитая ими в лифте перегрузка лишила их стабилизатора, но все равно: то, что Люк велел доставить обратно в мастерскую-лабораторию, было легче отбуксировать на салазках, чем волочь на себе. — Нас с Трипио воспринимают как дройдов — то есть как нечто, о чем незачем беспокоиться. — И в самом деле, при сорванной металлической сетке, покрывавшей его сочленения и шею и свисавшей лохмотьями, открывая взорам находившиеся под ней соединения и сервомоторы, он выглядел дройдом больше, чем когда-либо. — Думаю, они даже не заметят нас, и уж точно не спросят, что это мы делаем. А в тебе они могут признать клаага. Потман кивнул. Он и сам походил на сияющего робота в своих белых доспехах штурмовика, с висящим на боку бластером. Выделялось лишь худощавое смуглое лицо с морщинами и мягкими глазами и шапка седеющих волос. — Я гарантирую, что берег будет чист, — пообещал он с робкой полуулыбкой. — Вы, ребята, будьте там поосторожнее. Собравшийся уже отойти Трипио остановился, проводя быстрое сканирование возможных намерений с целью понять, уместно ли испытываемое им легкое чувство обиды, но Никос, во внезапной редкой вспышке человечности, усмехнулся. В столовой празднование было в полном разгаре. Имперские боевые станции и крейсера снабжались автоматическими ограничителями на общее количество алкоголя, которое они могли произвести в любой отрезок времени, но проектировщики «Глаза» не приняли в расчет пивоваренного искусства гаморреанок. Из стоявшего посередине столовой гигантского пластикового бака из-под масла черпали тарелку за тарелкой крепкое пиво потва; столы были завалены тушеным и жареным мясом и огрызками клеклого, плохо пропеченного хлеба; одна миска с пивом со стуком ударилась в стену рядом с Трипио в тот момент, когда тот просунул голову в дверь, и он поспешно убрал ее. Из столовой донеслись крики: — Я попал в него! — Нет, не попал! — Ну, на этот раз я в него попаду! — Пошли, Трипио, — предложил, покорясь судьбе, Никос. — Схемы у нас изолированные. Нам, в общем-то, все равно. — На самом-то деле, мне приходилось мириться и с… Трипио горделиво выпрямился и снова шагнул в дверь. Брошенные подобно дискам миски с пивом и тарелки застучали, отскакивая от стены рядом с ним, когда он пробирался к щелям автоматической выдачи пищи; за ним следовал Никос. С посудой гаморреанцы проявляли не больше меткости, чем с бластер-карабинами и пистолетами; одна миска задела спину золотистого дройда по касательной и облила его пивом, но этим все и ограничилось. Среди гаморреанцев сразу же вспыхнул спор, засчитывать ли это попадание. Спор вышел весьма бурным, гекфеды, вопя и визжа, молотили друг друга тарелками, топорами и стульями, в то время как Як сидела в стороне и, вполне довольная, благосклонно улыбалась, взирая на эту сцену. В программирование дройда-переводчика входило умение понимать не только язык, но и обычаи и биологию различных рас галактики. Хотя он понимал, что в основе всего этого чрезмерного насилия в гаморреанском обществе лежит интенсивное сексуальное соперничество за внимание Матриарха, и что, биологически и социально, у гаморреанцев не было иного выбора, кроме как вести себя, думать и чувствовать так, как они это делали, — дройд ощутил на мгновение вспышку сочувствия к иррациональным предубеждениям доктора Мингла против индивидов, ведущих себя точь-в-точь так, как их запрограммировали. С помощью нескольких простых команд Трипио обошел ограничители на щелях раздачи пищи — язык оказался до нелепого легким — и запросил двадцать галлонов сиропа Ступени Градации-5. Когда за плексищитами начали появляться полугаллонные контейнеры, он их вытаскивал и передавал Никосу, который выносил их назад в коридор, где ждал с салазками Потман. Вокруг шныряли, выясняя, в чем дело. великое множество морртов, слетевших во время боя со своих носителей и, очевидно, привлеченных сахарным запахом сиропа. — Убирайтесь отсюда! — сердито кричал на них Трипио. — Грязные твари… кыш! Кыш! Они уселись и рассматривали его бусинками -черных глаз, выбрасывая и убирая языки из зубастых копий своих хвостиков, но в остальном не обращая на его жесты ни малейшего внимания. А гаморреанцы, теперь счастливо колотящие друг друга столами по головам, вообще не обращали на него никакого внимания. Когда Трипио вынес в затемненный коридор последний из контейнеров, то обнаружил, что Потман и Никос прижались вместе с салазками к стене, пропуская колонну аффитеханцев — сто восемьдесят восемь голов, посчитал Трипио, — «вооруженных» метлами, кусками раскуроченных 8Р, обрезками труб и бластер-карабинами, лишенными энергобатарей. Все эти предметы они держали как оружие, в положении «на плечо». — Напра-ав-о — кругом! Ша-агом — марш! — четко рявкнул голос их командира, когда они исчезли в кромешной тьме коридора. — В самом деле, — неодобрительно произнес протокольный дройд, ставя на салазки последнюю из канистр с сиропом. — Хотя я нахожу желание мастера Люка удалить с этого судна всех пассажиров, прежде чем уничтожить его, похвальным, должен признаться, что у меня есть определенные сомнения относительно того, можно ли этого достичь. Через двери столовой пролетела миска с пивом и с грохотом врезалась в стену. — Должна быть какая-то альтернатива взрыву корабля. — Надежной альтернативы нет. Стопроцентной гарантии от случайностей нет. — Ей и не нужно быть стопроцентной, — в отчаянии молвил Люк, — просто всего лишь… достаточной. Вывести из строя двигатели. Разобрать орудия. — Кто бы ни вызвал его — кто бы ни научился до такой степени манипулировать Силой — он обязательно начнет разыскивать его, Люк. И он — или она — обладает большой мощью. Я это чувствую. Я знаю это. Люк тоже это знал. — Эта станция должна быть уничтожена, Люк. И как можно скорее. Для этого требуются двое, и один из них — Джедай… Джедай применяет Силу для препятствия стрельбе энклизионной решетки над потолком орудийного отсека достаточно долго, чтобы другой успел взобраться. Именно это собирались сделать мы с Гейтом. Я могу указать тебе или Крей — кто бы из вас ни полез, — какие включать кнопки, в каких реакторах перегружать активные стержни, коль скоро вы доберетесь до верха. А тот, кто останется внизу… В отсеке в конце коридора, у орудийной, есть капсула для мусора специального назначения. Я не знала о ней, когда Гейт — когда мы с Гейтом… — Голос ее дрогнул при упоминании имени любовника, бросившего ее умирать. А затем она продолжила: — Так или иначе, с тех пор я обнаружила ее. Ее можно снабдить кислородным баллоном, и тот, кто останется внизу, сможет добраться до той трубы, если побежит изо всех сил. Наступило молчание, в котором он чувствовал ее почти физическое присутствие. — Все должно быть именно так, Люк. Ты это знаешь, и я это знаю. — Не сразу же. В конечном итоге, да, когда у меня будет время. — Времени нет. Люк закрыл глаза. Все, что она сказала, было правдой. Он знал это, и знал, что ей это известно. Наконец он смог лишь произнести: — Каллиста, я люблю тебя. Кому он говорил это? Лее — когда-то, до того, как узнал… И он все еще любил ее, и во многих отношениях точно так же, как прежде. А это было нечто такое, чего он никогда не испытывал, никогда не знал, что может испытать. — Я не… хочу, чтобы ты умирала. Ее губы прикасаются к его губам, ее руки обнимают его… Сон был реальным, более реальным, чем многое, пережитое наяву. Должен быть какой-то способ… — Люк, — мягко сказала она, — я умерла тридцать лет назад. Просто я, — я рада, что у нас с тобой было это время. Рада, что осталась, чтобы… чтобы узнать тебя. — Должен быть какой-то способ, — настаивал он. — Крей… — А что Крей? Люк резко обернулся на новый голос. Крей стояла, устало прислонясь к двери кабинета. Серебряное одеяло, наполовину скрывавшее ее рваный и грязный мундир, сверкало, словно броня; на ее покрытом синяками лице были высечены, словно резцом, измученность, горечь и погибшая надежда. — Превратить ее в то, чем теперь стал Никос? Вынуть разные части из компьютеров, соединить вместе большой объем памяти, чтобы закодировать ее, так чтобы рядом была металлическая иллюзия для напоминания тебе о том, что это не твое — и не может быть твоим? Это я сделать могу… если ты хочешь именно этого. — Ты говорила, что Джинн Алтис научил тебя переводить свое "я", свое сознание, свою… реальность — в другой объект. Ты проделала это, Каллиста, с данным кораблем. Ты ведь действительно здесь, я знаю, что ты здесь… — Да, — тихо согласилась она. — Тут достаточно цепей, достаточно объема, достаточно мощи в активной зоне центрального реактора. Но существо из металла, существо, запрограммированное и закодированное, — не человек, и не может быть человеком, Люк. Не в том плане, в каком я сейчас человек. — Не в том плане, в каком мы с тобой люди. — Крей подошла к ним, ее белокурые волосы отблескивали огнем в свете горящей смазки. — Не в том плане, в котором был человеком Никос. Мне никогда вообще не следовало… пытаться идти против того, что должно быть. Моим девизом всегда было: Если не получается, возьми молоток побольше. Или чип поменьше. Никос… Она покачала головой, помолчала, затем продолжила: — Он не помнит, как умирал, Люк. Он не помнит никакого перехода. И как бы я ни любила… Никоса… как бы ни любил он меня… Я постоянно возвращаюсь к этому. Это не Никос. Он не человек. Он пытается им быть, он хочет им быть, но у плоти и крови, костей и мяса есть собственная логика, Люк. Машины просто думают по-иному. Губы ее скривились, а темные глаза обжигали холодом и горечью космического вакуума. — Если ты хочешь, чтобы я сделала тебе нечто, содержащее закодированную версию ее воспоминаний, ее сознания… Но это будет не то сознание, которое живет на этом судне. И ты будешь знать это, и я буду знать это. И та закодированная версия тоже будет знать это. — Нет, — отвергла Каллиста, и Люк, сквозь слепящий туман горя, все же заметил, что и он, и Крей смотрели на одно и то же место, словно Каллиста была тут… А она была на самом деле где угодно, только не тут. — Спасибо тебе, Крей, — продолжала она. — И не думай, что я не испытывала искушения. Я люблю тебя. Люк, и не хочу… не хочу быть вынужденной покинуть тебя, даже если это означает… быть тем, кем я являюсь теперь, вечно. Но у нас нет выбора. У нас нет времени. И любые компоненты, любые компьютеры, какие ты заберешь с этого корабля, Крей, будут содержать в себе и Повеление тоже. И если ты отсоединишь оружие, если ты выведешь из строя двигатели, если ты вынешь стержни реакторов и оставишь «Глаз» дрейфовать в темноте космоса, пока не сможешь найти способ построить еще один компьютер или дройда, не подсоединенных к Повелению… Я думаю, Повеление обманет тебя относительно своего недееспособия. Думаю, оно подождет, пока ты не повернешься к нему спиной, и примется разыскивать того, кто позвал его. — Ее надо уничтожить, Люк. Ее надо уничтожить сейчас, пока мы еще можем. «Нет, — мысленно завопил он. — Нет…» Она сказала, что любила его. Он знал, что это правда. — По шахте подыматься буду я, Люк, — устало продолжала Крей. — Ты владеешь Силой значительно лучше меня, — добавила она, когда Люк начал было возражать, — но не думаю, что ты сможешь пролевитировать так высоко, а я не смогу сдерживать автоматику достаточно долго для того, чтобы ты сумел забраться с раненой ногой. Если мы не хотим профукать собственные жизни, то не можем рисковать тем, что на полдороге ты свалишься. Люк кивнул. После того небольшого отдыха, который он сумел выкроить, он чувствовал себя сильнее, но, чтобы не дать боли полностью затопить его мозг, ему требовалась вся Сила, какую он мог призвать. Вероятно, он сумел бы, думалось ему, вызвать осечку решетки, но, несмотря на все, чему научил его Йода, левитация требовала много энергии. — Мы можем запрограммировать десантное судно отчалить от корабля с песчаным народом на борту, — продолжала она, — если ты настаиваешь на их выводе с корабля. — Если такое вообще возможно, — подтвердил Люк. — Думаю, что такая возможность появится, как только Трипио и… и Никос, — он не сразу смог выговорить имя ее возлюбленного, но она хоть и отвела взгляд от его глаз, однако не вздрогнула, — вернутся сюда с сиропом. Десантное судно могут подобрать и отбуксировать обратно на Таттуин. — Как Трив, так и Никос способны пилотировать шаттл. Как только они выйдут за пределы поля помех корабля, то смогут передать сигнал бедствия, хотя кому-то предстоит изрядно потрудиться, распрограм-мируя гаморреанцев… не говоря уж о необходимости убедить аффитеханцев, что они не штурмовики. Они ведь, знаешь ли, еще и размножаются… — Знаю, — вздохнул Люк. — Как ты собираешься затащить на шаттлы китанаков?.. — Думаю, это я тоже вычислил, — сказал он. У него не выходила из головы мысль, что он не мог приволочь с собой вверх по шахте свой посох — равно как не смог бы двигаться достаточно быстро среди узлов в ядре компьютера, — вероятно, он не сумеет добраться по длинному коридору до мусорной капсулы прежде, чем взорвутся двигатели. Но это, понял он, уже технические детали. — Каллиста… Он не знал, что собирался сказать. Попытался бы уговорить ее еще раз, попросил бы Крей сделать что-то вроде компьютеризированного сосуда для ее разума и памяти, ее мыслей и сердца… попытался бы уговорить ее бежать… Но скамья, на которой он сидел, совершила внезапный, резкий крен, чуть не сбросив его на пол, и в горле у него возникла холодная тошнота гравитационного потока, голова закружилась… Еще один крен, и он подхватил одну из ламп-мисок, тогда как Крей поймала другую на полпути к полу. Они почувствовали, как где-то глубоко в недрах корабля нарастает вибрация, ощутили медленное движение перемещающейся энергии… — Вот оно, — спокойно произнесла Каллиста. — Гиперпространство.Глава 21
Еще до того, как они с Чуви поднялись по лестнице маяка, у Хэна возникло неприятное ощущение. — Я страшно сожалею, генерал Соло. — Начальник архива Муни-Центра Бит, а также архивов сбыта, счет фактуры и пособий рабочим трех крупных корпораций, которые фактически владели центральным компьютером. Плавала, чуть накренил свою выпуклую серовато-коричневую голову в тусклом дрожании голограммного поля и уставился огромными черными, маслянисто-гладкими глазами в точку перед ним, где должен был находиться голофонный образ Хэна. — Ее превосходительства в здании, похоже, нет. Хэн выглянул в длинные окна. За ними стоял черный туман, пронзаемый только неясными пятнами садовых фонарей. Стоящий рядом с окном Чубакка повернул голову, издав нечто среднее между рычанием и стоном. — Вы не могли бы мне сказать, когда она ушла? — Возможно даже, подумал Хэн, что она могла остановиться в «Бурлящей Грязи», где подавали весьма приличные пироги с мясом на ужин, хотя, вообще-то, она любила компанию… — Прошу прощения, — вежливо сказал Бит. — Похоже, ее превосходительства весь день не было в здании. — Что? — В банках файлов нет никакой записи о ее карточке доступа, ни… — Пришлите-ка мне Джевакса! Бит склонил голову: — Постараюсь, сэр. Вы сохраните свое текущее местонахождение? — Да, только найдите Джевакса и пришлите ко мне… Э, спасибо, — запоздало добавил Хэн, вспомнив неоднократные увещевания Леи. — Ценю ваши усилия. Я так и знал, Чуви, — добавил он, когда изображение худосочного Бита растаяло. — Я знал, что ей не следовало выходить с Арту! Вуки издал вопросительный звук и подбросил в лапе ограничительный запор, найденный на столе. — Конечно, она сняла его, — заявил Хэн. — Она бы и не подумала, что эта маленькая жестянка с болтами чем-то повредит ей, если бы он… Ну, он попытался-таки убить ее, черт подери! — Он порывисто поднялся на ноги и, двигаясь словно эндорский ветираптор в клетке, подошел к столу, где рядом с открытой сумкой с инструментами Чуви лежал запор. Вуки снова что-то проворчал. — Сам знаю, что она помогает друзьям! Но она… Сигнал голофона снова замигал, и Хэн прыгнул к кнопке включения так, словно та была включателем цикла самоуничтожения всепланетных масштабов. Но вместо зеленого местного огонька мигала голубая звезда субпространственной связи. Миг спустя в будке появилась стройная, затянутая в кожу фигура Мары Шейд. — Достала тебе твои координаты. — Она подняла руку, показывая ему желтую пластеновую «вафлю». — Почему ты не рассказывала нам о том, что охотилась за Нуббликом Слайтом? — грубо спросил Хэн. — Потому что друзьям я не вру, — резко ответила Мара. — И если это все, что ты способен сказать — Извини. — Хэн отвел взгляд, сердясь на себя. — Но я слышал… — Что стряслось, Соло? — Она еще раз посмотрела на его лицо, и весь сарказм сошел с нее, словно вчерашняя косметика. — Лея исчезла. Отправилась сегодня днем в Муни-Центр, и я только что выяснил, что она туда так и не добралась. Она с Арту-Дету… Он прошлым вечером потерял голову и попытался убить нас, и мы поставили ему ограничительный запор, но похоже, что Лея этот запор вынула" Мара отпустила крайне не подобающее даме замечание, и за плечом у нее появился Ландо Калриссит, нафабренный, причесанный и одетый в лучший свой пурпурный атлас для вечернего приема. — Что такое? Хэн рассказал ему, добавив: — Мы ждем сейчас Джевакса. Она говорила о посещении городского ремонтного центра, так что, возможно, она взяла с собой Арту, чтобы проверить его, но уже стемнело, и к тому же в последнее время произошло слишком много странных вещей. — А почему ты спросил о Нубблике? — спросила Мара. — Кто тебе сказал, будто я охотилась за ним? Я провела на том ледяном шарике всего около двенадцати часов и не думаю, что смогла бы опознать Нубблика, если бы тот обчистил мои карманы. — Он говорил своему прихвостню, что за ним охотится Рука Императора, — ответил Соло, — что Рука Императора на планете и он должен смыться оттуда, пока она его не нашла. Нубблик исчез примерно лет семь назад — после того как ты, по твоим словам, побывала тут и улетела. Я решил, что ты вернулась Он умолк: просто от того, что выражение ее лица резко изменилось. Мгновение она молчала, но даже через посредство субпространственной голопередачи ярость ее была осязаемой, как ударная волна термоядерного взрыва. Когда она заговорила, голос ее был обманчиво нормальным, очень спокойным. — Этот гад ползучий, — произнесла она. Ее глаза, наполненные внезапной, злобной, убийственной ненавистью, уставились невидящим взором в пространство. — Этот червячий сын. — Что? — Ландо быстро попятился, почти за пределы голопередачи. — Что за… — Он говорил мне, что я единственная, — произнесла Мара все тем же спокойным, почти будничным тоном. — Единственная Рука Императора. Его избранное оружие, говорил он, когда ему требовался скорее скальпель, чем меч… Его доверенная служанка. — Ее крепко сжатые красные губы показывали сдерживаемую ярость человека, для которого положение составляло не просто предмет гордости, но и смысл всей ее жизни. — Этот лживый, маразматичный, жрущий отбросы, престарелый, неискренний, гниющий, грязесосущий паразит! У него была и другая Рука! — Ее голос упал до еле слышного шепота. — У него все время была и другая Рука! Она не сдвинулась со своего кресла, но ее спокойствие походило на затишье перед бурей. И хотя эта ярость была направлена против покойника, Соло порадовался, что находится в нескольких сотнях парсеков от нее, в совершенно иной звездной системе. — Он мне солгал! Он использовал меня! Его «доверенная служанка»! Все, что он говорил мне, было враньем! Все! — Мара, — обеспокоенно обратился к ней Ландо. — Мара, он умер… — Ты ведь знаешь, что это значит, не так ли? — Она обратила к Ландо взгляд своих холодных глаз, и тот отступил еще на шаг. Ни Ландо, ни Хэн никогда еще не видели Мару в таком гневе, и сила его просто ужасала. — Это значит, что он держал ее в резерве, чтобы использовать против меня. Или использовать меня против нее. Или, кто знает, против кого еще, чтобы не дать ни ей, ни мне быть чем-нибудь большим, чем его пешками! Она почти дрожала от ярости, той самой ярости, которая однажды побудила ее направить всю свою энергию на убийство Люка Скайвокера за лишение ее положения, бывшего для нее ее жизнью. — Она по-прежнему на планете? — Не знаю. Я… По какой-то причине он вспомнил, что Лея рассказывала ему об императорской наложнице, члене Императорского Двора… О женщине, появившейся внезапно, всего через какие-то несколько недель после исчезновения Нубблика, точно зная, какой дом она хотела снять… — Да, — сказал он. — Думаю, что так. Женщина по имени Роганда… Глаза Мары расширились, когда она услышала имя, затем сузились в зеленые сверкающие щелки. — О, — тихо произнесла она. — Она. Голограммное изображение протянуло руку туда, где должен был находиться выключатель приемника, за пределы обзора передатчика. Изображение исчезло. — Мы просто не можем идти на такой риск. — Роганда Исмарен открыла принесенный ей пластеновый футляр, вынула из него тонкую серебряную трубочку нарковпрыскивателя и вставила ампулу в его щель. — Подержите ее. Оран Келдор осторожно шагнул к Лее, которая встала с кресла при звуке отпираемого дверного замка; она отступила к стене, но в дверях стоял лорд Гаронн, со станнером в руке. Келдор заколебался: хоть и маленькая, Лея была в хорошей спортивной форме, крепкая, на тридцать лет моложе его и совершенно явно готовая драться, — а Гаронн сказал: — Если вы думаете о риске, мадам, то я бы сказал, что применять к ней этот наркотик — большой риск. Вы ведь не знаете, что это такое. — Я знаю, как он действует, — огрызнулась наложница. — И знаю, что благодаря ему она будет вести себя тихо, пока здесь наши гости. — Мы знаем, что он иногда действует. На некоторых людей. В некоторых дозах. Он пролежал в заброшенных подземных лабораториях по меньшей мере тридцать лет, а может, и вдвое дольше. Мы не знаем, не испортился ли он от времени, не стал ли зараженным… Тот контрабандист, на котором мы его опробовали четыре-пять лет назад, умер. — У него было слабое сердце, — чересчур быстро возразила Роганда. — Ах, лорд Гаронн, — продолжала она своим тихим, умоляющим голосом, — вы ведь знаете, как много зависит от тех, кто будет здесь сегодня вечером! Знаете, как мы отчаянно нуждаемся в поддержке, если хотим, чтобы ваше дело — наше дело — увенчалось успехом! И знаете репутацию ее высочества. Мы не можем рисковать даже возможностью того, что она сбежит и помешает приему наших гостей. Бывший Сенатор не сводил с Леи тусклых, холодных глаз; дуло его станнера не дрогнула. Затем он кивнул. Келдор шагнул вперед. Он ожидал, что Лея увернется, и поэтому она бросилась ему навстречу, зацепила его ногой за лодыжку, блокировала плечом и, когда он упал, дернулась и бросилась к двери. Она надеялась, что ее движение хотя бы застанет Гаронна врасплох, что его первый выстрел пройдет мимо и даст ей шанс проскочить, но этого не случилось. Выстрел станнера поразил ее как удар в солнечное сплетение, заставив задохнуться, и в тот же миг во всем ее теле возникло ощущение, словно ее вывернули наизнанку. Даже при самой слабой мощности станнер произвел ужасающий эффект — наверно, худший, чем более тяжелый удар луча, потому что она даже не потеряла сознания. Она лишь рухнула на пол, ноги ее задергались от вонзавшихся в них игл боли, и Келдор с Рогандой опустились на колени около нее. — Глупо, — заметил Келдор, прижимая ей к шее впрыскиватель. Вспышка холода. Она почувствовала, что ее легкие замирают. Она погружалась, подумалось ей, в океан зеленого стекла глубиной в тысячу километров. И поскольку стекло — это жидкость, оно наполнило ее легкие, вены, органы; оно пронизывало ткань ее клеток. И хотя она тонула, пусть и очень медленно, стекло пронзал свет сверху, и она слышала голоса Роганды, Келдора и Гаронна, когда те покидали помещение. — …противоядие, как только прием закончится, — говорила Роганда. — У нас просто нет людей, чтобы постоянно держать ее под охраной. Но действие наркотика не столь непредсказуемо, как вы опасаетесь. Все будет в полном порядке. Ваше дело. Наше дело. Келдор. Элегии. Ирек. Она должна выбраться. «Сила», — подумала Лея. Почему-то подвешенная в этом густом, недышащем, наполненном светом безмолвии, она чувствовала Силу повсюду вокруг себя, ощущала ее в пределах досягаемости у самых кончиков пальцев, слышала ее как музыку, мелодию, которую она сама могла легко усвоить. Если она коснется Силы, она увидит комнату, в которой лежала на постели Наздры Магроди, с одной рукой на животе и спутанными темно-рыжеватыми волосами на обесцвеченной подушке. «Крей права, — подумала она. — Мне действительно надо поприлежней накладывать вокруг глаз крем от морщин». «Интересно, смогу ли я встать?» Она на пробу сделала вдох, втягивая в себя Силу, словно своего рода странный, покалывающий свет, и встала. Ее тело осталось в постели. Ее охватил страх; но она вызвала в памяти некоторые из упражнений, которым ее научил Люк, успокаиваясь, беря себя в руки… И оглянулась кругом, осматривая комнату. В новом зрении все казалось совсем иным. Перед ней проходили другие времена, другие эры, словно она смотрела кадр за кадром через проекционную трубу. Пожилой мужчина с седеющими волосами сидел за столом и писал на обратной стороне зеленых листков тонкопласта, затем прервался и заплакал, уронив голову на руки. На постели, стоявшей тогда на другой стороне комнаты, лежала стройная белокурая Джедай-рыцарь — читая рассказы своему мужу, свернувшемуся рядом с ней, положившему темноволосую голову ей на бедро. Лея посмотрела на дверь и поняла, что может пройти сквозь нее. «Я заблужусь!» Снова холодный страх, чувство одиночества, незащищенности. «Нет», — подумала она. Она шагнула обратно к постели, коснулась лежащего там тела. Своего тела. Запах ее плоти, звук биения ее сердца было невозможно ни с чем перепутать. Если она сосредоточится, то сможет найти дорогу обратно к нему, точно так же как шла по куда более слабому следу Элегина и Келдора в туннелях. С ужасом в сердце она шагнула сквозь дверь. И сразу же стала сознавать голоса. Эта часть коридоров служила Джедаям жилыми покоями, переделанными из бесконечных тепличных пещер Плетта: камень стен пронизывали мечтательные токи растений и усталая, горько-сладкая задумчивость старого Мастера Хо'Дина. Она последовала за голосами в длинное помещение, освещенное не только мягко светящимися панелями на потолке, но и полудюжиной окон разных размеров, защищенных толстыми стеклами от прошлых бурь и, подобно окнам в ее камере, скрытыми скалами и завесами лиан на стене долины. Она узнала добрых две трети присутствующих. Некоторые из них состарились за одиннадцать лет, прошедших с тех пор, как она видела их при Дворе Императора. Другие — вроде представителей корпорации «Мекуун» и президента совета директоров «Сейнара» — были недавними знакомыми. А леди Теала Вандрон, признанный дуайен среди серекихских лордов, в силу того что возглавляла самый старый и самый знатный из Древних Династий, посетила Сенат совсем недавно, чтобы ответить на обвинения в негуманности и опустошении планеты, выдвинутых против нее Верховным Судом. Ее, похоже, удивило, что кого-то интересовало, позволяла ли она работорговцам устраивать на ее родной планете Карфеддион фермы по разведению рабов или нет. — Ваше высочество, это же всего лишь оссаны и биланака, — сказала она, произнося эти названия так, словно после этого вопрос не требовал никаких дальнейших объяснений. Крупная, величественная женщина лет сорока, с вежливо-высокомерным упрямством в голубых глазах, она более пространно выражала свои взгляды на этот вопрос маленькой группе, состоящей из Роганды, Ирека и Гаронна. — Просто бесполезно обсуждать в Сенате эти вопросы с людьми, отказывающимися понимать местные экономические условия. К группе подкатил маленький робот К-10 с подносом, заставленным бокалами, и Роганда предложила; — Вы должны попробовать это вино, ваше высочество. Селанонское полусухое, изысканный букет. — Ах! — Вандрон попробовала самую малость. — Очень мило. — Лея услышала голос тети Руж: «Полусухие вина пьют только типы из космопортов, дорогая. Тебе действительно надо развивать у себя более рафинированный вкус». Каждое слово этого наставления дополнялось легким прикрытием накрашенных век и чуть заметным углублением складок вокруг рта леди Вандрон. — Быть может, альгаринское? — предложил Гаронн. Альгаринские вина были любимым напитком ее отца, вспомнила Лея. — Конечно. — Роганда обратилась к К-10. — Де-кантированное альгаринское из погребов; охлажденное до пятидесяти градусов, а бокалы — до сорока. Дройд-виночерпий быстро укатил. — Мы же вовсе не похищаем людей из их домов, — негодующе продолжала леди Вандрон. — Этих существ специально разводят для сельскохозяйственных работ. Если б не наше фермерство, они бы, знаете ли, вообще не родились. И Карфеддион переживает пик жестокой экономической депрессии. — Правда, их там, на Корусканте это не очень-то волнует. — Лорд Гаронн поставил свой бокал на буфет из мрамора и бронзы — Атравиан самого лучшего периода, один из немногих предметов мебели в длинном помещении с каменным полом. — Именно потому, ваше высочество, — сказала своим низким, приятным голосом Роганда, — мы должны разговаривать как с военачальниками, так и с Сенатом с позиции силы, а не раболепства, чего они, похоже, ожидают. Мы будем… силой, с которой приходится считаться. — Она положила ладонь на плечо сына, изогнув красные губы в гордой улыбке, а Ирек скромно потупил взор. Стоявший неподалеку от буфета, заставленного коллекцией ликеров и пряностей, явно составленной каким-то дройдом, биопротезированный саллустианский администратор спросил у Дроста Элегина самым тихим голосом: — Он ведь сильно похож на Императора, не правда ли? Саллустианин взглянул через помещение на Ире-ка и его мать, очень консервативно одетых, он — в черное, она — в белое; Ирек подошел поговорить с одним из джавекских лордов, в котором Лея смутно узнала главу более воинственной ветви Династии Срифин. Этот юнец явно обладал немалым обаянием. Элегин пожал плечами: — Какое это имеет значение? Если он способен сделать то, что она утверждает… — Он кивнул в сторону Роганды. Та все еще упорно трудилась, стараясь заставить леди Вандрон расслабиться. Лея могла бы ей сказать, что она с таким же успехом может попробовать засунуть к себе в карман взрослого хатта. Леди Великих Династий не расслаблялись в обществе женщин, которые были наложницами — не важно чьими и не важно, на что способны их сыновья. — Ну, — с сомнением протянул саллустианин и подрегулировал усиление на носимых им наглазниках. — Если Великие Династии поддерживают его… Элегин двинул бровями, как бы отстраняя темноволосого юнца. — По крайней мере, манеры у него хорошие, — решил он. — Не беспокойся, Найтол. Когда прибудет корабль, у нас будет ядро истинного флота, большего, чем все, что есть сейчас у этих рассеянных придурков. И в самом деле, — добавил он со злобной улыбкой, — коль скоро разным военачальникам наглядно продемонстрируют, что именно способен сделать Ирек, то, думаю,они будут гореть желанием вступить с нами в союз и выслушать, что же мы желаем сказать. «Корабль?» — обеспокоенно подумала Лея. Саллустианин снова повернулся к буфету и остановился, направив носимые им усиленные визуальные рецепторы — вероятно, для компенсации дефектов роговой оболочки глаз, развивавшихся у многих саллустиан старше тридцати, — в сторону Леи. Она не была уверена в том, что именно он увидел, — вдруг психический осадок наркотика сделал ее регистрируемой датчиками? — Но, чуть пожав плечами, он продолжил путь к еде. Но этого хватило, чтобы заставить ее убраться, двигаясь словно призрак среди других, более слабых призраков, которые мерцали в этом помещении: смутные абрисы детей, увлеченно играющих на полу между холодноватыми аристократами и бдительными бюрократами, секретарями и разведчиками корпораций. Ирек, заметила Лея, обрабатывал зал с мастерством кандидата в Сенат, вежливо прислушиваясь к мнению лордов и леди Великих Династий, снисходя с почти незамечаемым высокомерием до бесед с представителями корпораций и секретарями лордов. Как заметил Дрост Элегин, у него были прекрасные манеры. И поскольку формальные дуэли были одним из достижений, ценимых лордами среди людей своего крута, то паренек способен обсуждать это с аристократами помоложе. — Мы все слышали об этом корабле, — обратился к Иреку лорд Венселл Пикуторион, который был одним из представленных на сенаторском дебюте Леи. — Что это за корабль? Откуда он прибывает? Вы уверены, что он достаточно велик, чтобы предоставить нам мощь и вооружение для создания собственного Союзного Флота? Ирек почтительно склонил голову, и вокруг собрались другие сенатские лорды. — Это просто-напросто самый большой и самый тяжеловооруженный фрегат, какой остался со времен расцвета Имперского Флота, — ответил он отчетливым, звонким голосом. — Он был прототипом переходного судна между торпедными платформами и первоначальной «Звездой Смерти». Он не обладает сфокусированной мощью разрушающих лучей, — добавил он, и Лея заметила в его голосе извиняющуюся ноту, — но он почти равен по энергоемкости «Звезде Смерти»… — Думаю, мы все согласны, — вставил лорд Гаронн, — что технология планеторазрушителя, мягко говоря, разорительна. — Но вы должны признать, — в глубине голубых глаз Ирека блеснуло веселье, — что она служит чудесным средством устрашения. — Фактически нет, — заявил напрямик его светлость. — О чем свидетельствуют события, приведшие к распаду Империи. — И когда Ирек открыл рот, собираясь возразить, продолжал: — Но как бы там ни было, — он повернулся к остальным, — «Глаз Палпатина» был первоначально построен тридцать лет назад для выполнения одного задания, — объяснил он. — Изготовили его и вооружили в абсолютной тайне, и поэтому, когда само задание отменили прежде, чем оно было выполнено, почти никто не знал о самом корабле, а все сведения о его укрытии — в поле астероидов в Туманности Лунный Цветок — затерялись. — Как неосторожно с их стороны, — заметила одна более молодая леди, загорелая кожа которой говорила, что она всю жизнь провела на охотничьем поле. Несколько гостей рассмеялись. Гаронн выглядел раздосадованным, но Роганда мягко вмешалась: — Всякий, кто имел дело с достаточно большой библиотекой предков, поймет, что один маленький дефект в компьютере может привести к исчезновению целого набора «вафель» или книги приличных размеров… а соотношение между размерами одной книги и, скажем, четырех-пяти комнат намного меньше, чем даже между самым большим линспутником и двадцатью парсеками Внешнего Края. Уж она-то должна знать, подумала Лея, вспоминая полные отчаяния слова Наздры Магроди. Линспутник! — И он направляется сюда? — спросил лорд Пикуторион. — Направляется сюда, — улыбнулся довольный Ирек. — На службу к нам. Роганда положила ладонь ему на плечо и снова улыбнулась своей гордой улыбкой. — Наши гости хотят выпить, сынок, — сказала она негромко. — Не сходишь ли посмотреть, что сталось с тем Е-10? «Милый штрих», — подумала Лея, замечая одобрение на лицах леди Вандрон и лорда Пикуториона. Ирек подавил нехорошую усмешку и кивнул: — Конечно, мама. Когда стройный юноша широким шагом вышел из зала с неопределенным, но не совсем приятным выражением лица, в задних рядах группы пошло тихое перешептывание о том, какой он воспитанный и податливый. Робот К-10 катил по коридору, маленький и приземистый, примерно в метр высотой, с декоративными бронзовыми перилами вокруг его плоской верхушки. Сама верхушка представляла собой плитку черного мрамора, электронно заряженную, чтобы удерживать рюмки, бокалы и все прочее, что на нее ставили; Лея следила за дройдом почти бессознательно, замечая легкое вращение, с которым каждый снимал с него свой бокал, — сама она едва замечала, когда делала то же самое в минувшие годы дома. Это было второй натурой для всякого, имеющего дело с современным К-10. Сейчас он нес на своей поверхности заказанную бутылку — сухое альгаринское, двенадцатилетней выдержки, бутылка в должной мере пыльная, — и заиндевелый бокал, исключительная дань уважения леди Вандрон, что и хотела показать Роганда. Ирек сложил руки на груди и встал посередине коридора, все с той же злой усмешкой. — Стой, — скомандовал он. К-10 загудел и остановился. — Возьми бокал. Робот протянул одну из своих длинных, со множеством сочленений, рук со слегка липучими бархатными подушечками и послушно взял охлажденный бокал. — Брось его на пол. Дройд замер, не закончив движения. Бить бокалы — бить любые столовые приборы — входило в запретный код, вмонтированный в любого домашнего дройда. Усмешка Ирека расширилась, когда он вперил взгляд в К-10. Лея почувствовала в воздухе колыхание Силы, тянущейся, ввинчивающейся в программу дройда, вынуждая его синапс за синапсом реорганизовывать свои действия, несмотря на препятствующие этому многослойные ограничители. Дройд сильно расстроился. Он отступил, закачался, завертелся по кругу… — Давай, — тихо велел Ирек. — Брось его на пол. А его мозг тем временем несомненно, как и наставляла его Роганда — как научил его Магроди, — образовывал субэлектронные команды, необходимые для осуществления этого действия. Дернувшись, дройд крутящимся движением швырнул бокал на пол. А затем сразу же высунул из своего основания руку со щеткой и шланг пылесоса убрать битое стекло. — Пока не надо. Рука и шланг остановились. — А теперь возьми бутылку и вылей ее. Дройд закачался от несчастья, борясь с самым абсолютным запретом своей программы: никогда, никогда не проливать ничего… Ирек явно упивался замешательством робота. Его голубые глаза не отвлекались, фокусируя Силу через имплантированный чип у него в мозгу… Затем он вдруг повернул голову, и Лея почувствовала, как его сосредоточенность покинула дройда, словно мальчик просто бросил игрушку, с которой забавлялся. Дройд снова поставил бутылку с вином себе на верхушку и рванул к гостям с такой быстротой, с какой только могли нести его колеса, но Ирек даже не заметил этого. Он медленно повернул голову, сканируя коридор. Прислушиваясь. Принюхиваясь. — Ты здесь, — тихо произнес он. — Ты где-то здесь. Я чувствую тебя. Она почувствовала, как он собирает вокруг себя мощь Силы; увидела его измененными глазами, похожим на призрака из тумана и углей. — Я найду тебя" Лея повернулась и бросилась бежать. Она осознавала, как позади нее он делает два широких шага к одной из маленьких красных кнопок в стене, установленных с интервалами на темном камне стен коридора, как хлопает по ней ладонью, а затем услышала поступь тяжелых сапог и голос Гаронна: — Что такое, милорд? — Приведите мать. И принесите из комнаты игрушек самый маленький стальной шарик к камере принцессы. Лея стремительно пролетела по коридорам, поворачивая, петляя по этому лабиринту. Она чувствовала, как разум Ирека летит ей вслед, ища ее, стелясь, словно огромные дымные крылья, заполняя плохо освещенные коридоры тенями, которые, как она знала, не могли быть реальными, но которые тем не менее ужасали ее. Было трудно почувствовать, где лежало ее тело, трудно услышать отдаленное биение сердца, на которое она шла… Она в ужасе остановилась, когда из-за угла выплыл черный шар дройда-допрашивателя, сверкающего, мигающего огнями… Ненастоящий, ненастоящий, но, даже зная это, она свернула в сторону. Впереди по еще одному коридору к ней вытянулся дрожащий хватательный язык огромной, тяжелой, вонючей фигуры хатта, медные глаза которого расширялись и сужались от безобразной похоти. Она, рыдая, отвернулась от него, пытаясь найти обходной путь, и услышала у себя в голове шепчущий голос Ирека, визгливый мальчишеский смех Ирека. Я тебя поймаю. Я тебя найду и поймаю. Тебе никогда не выбраться… «Наркотик», — подумала она. Наркотик, который ей дали, должно быть, оставлял психический осадок, который он мог отследить… Она не могла позволить ему поймать себя. Не могла позволить ему догнать себя. Перед ней вырастали блоки и плиты тьмы, стены смрада, преграждая ей путь, лишая воли. Запах кречей, роз, грязи. Огромные, ревущие волны мощи дергали и тащили ее, волоча обратно, тесня в боковые ходы. Затылочной частью мозга она сознавала, что Ирек легко бежит вприпрыжку по коридорам, повизгивая от восторга игры в прятки, пытаясь выследить ее, преградить ей путь к комнате, где лежало ее тело. «Люк, — в отчаянии подумала она, — Люк, помоги мне…» И словно насмешливое эхо игровой площадки, Ирек глумливо передразнил: Ах, Люк, помоги мне… Здесь. В тот коридор. Она узнала его, узнала! Лея бросилась за угол… И он стоял перед дверью. Огромная черная фигура, отблеск бледного света на черном шлеме, злой блеск огоньков в тенях его просторного плаща и густой, втянутый в легкие воздух. Вейдер. Перед дверью стоял Вейдер. Она в ужасе обернулась. В проходе позади нее стоял Ирек, окружавшее его темное излучение, казалось, пульсировало. В руке он держал один из тех стальных шариков, которые так озадачили ее в комнате игрушек, но теперь отделенным от тела сознанием она увидела, что в нем есть входы, невидимые для глаз, ограниченных электромагнитным спектром. Входы, которые совсем не служили выходами. А в самом шарике, лабиринт за лабиринтом, все более крошечные лабиринтные шарики. Он улыбнулся: — Ты здесь. Мне ясно, что ты здесь. Лея обернулась. Перед дверью по-прежнему стоял Вейдер. Она не могла миновать его. Не могла. — Мать не сможет меня остановить, — заявил Ирек. — Она даже не узнает. Он поднял шарик, и его разум, казалось, протянулся в коридор, словно огромная сеть, захватывающая ее. Лея почувствовала, что растворяется, словно дымный призрак, неумелая иллюзия; затягиваемая словно пылесосом в стальной шарик; растворяясь в мощи Темной Стороны. Должен же быть какой-то способ применить Силу для защиты себя, подумала она… для прохода мимо темного ужаса, что стоял перед дверью. Но она не знала, что это за способ. Юнец вытянул губы трубочкой и вдохнул, втягивая ее вместе с воздухом. — Ирек! В коридоре за спиной у сына появилась Роганда. Подол ее белого платья был подобран так, словно она бежала. — Ирек, подойди немедленно! Он резко развернулся, его сосредоточенность нарушилась. Тень Вейдера исчезла. Лея бросилась к двери, прошла сквозь дверь, метнулась к спящей фигуре в постели… Снова обретя человеческое восприятие, она едва слышала сквозь дверь голоса, но тем не менее узнала голос Орана Келдора. — Лорд Ирек, мы поймали его на сканерах! Он здесь! «Глаз Палпатина».Глава 22
Мастер Люк, вы совершенно уверены, что это сработает? — Ты меня поймал. — Материально-техническое обеспечение в виде посоха и троса, при помощи которых Люк буксировал извлеченный из прачечной маленький насос, было не самым лучшим в мире, но на данном этапе Люк был просто в восторге от того, что обнаружил насос, который еще работал. На «Глазе Палпатина» очень немногое еще работало. За исключением орудий, подумал он. За исключением орудий. — Сколько времени это нам даст? — спросил Никос, сгибаясь под грузом двух баков из-под масла, наполненных подсахаренной водой. — При условии, что это вообще сработает. — Возможно, целый час. — Огоньки на посохе Люка тоже тускнели, и служебный коридор с его низким потолком и пучками проводов начинал приобретать вид, влажность и запах глубокого подземелья. То тут, то там со стен капала вода. Люк изучил место и удовлетворенно кивнул. Они определенно находились на линии главного водотока для этого сектора корабля. — Это немного для проверки десантного судна и двух шаттлов, — заметил Трив Потман. Люк покачал головой. Каждый шаг походил на раздирание бедра кусками кости. — Этого должно хватить. — Последние пластыри перигина давно исчезли — теперь только Сила не давала ему впасть в шок, сдерживала лихорадку внутренней инфекции. Идущая за ними Крей с пятигаллонными ведрами подсахаренной воды в обеих руках ничего не сказала, как не говорила ничего, пока Люк обрисовывал свои планы очистить корабль и во время процесса подключения к главным сенсорам для определения их положения и оценки того, сколько еще времени осталось до начала обстрела Белзависа. И только когда Каллиста сказала, увидев на дисплее цифры — двенадцать часов тридцать минут: — Это слишком много, — заговорила Крей. — Именно так утверждает файл. — Именно так утверждает Повеление. Разве ты не видишь? — Каллиста продолжала: — Повеление намерено сделать все, что может, исследовать все, что может, чтобы задержать нас и выполнить свое задание. Контроль Повеления позволил бы задержку в двенадцать с половиной часов после выхода из гиперпространства. Во всяком случае, когда на планете есть Джедаи. Особенно когда у них есть… был… флот рогаткокрылов. — Она права, — сказал тогда Люк, взглянув на Крей. Он ожидал спора, так как Крей никогда не верила, что компьютеры способны солгать. Но с тех пор, как Крей покинула безопасные пределы своей лаборатории, она прошла через суд, устроенный ей Повелением, и поэтому она прореагировала только горьким сжатием губ. Она молча следила за тем, как Люк и другие подмешали в воду сироп, чтобы получить густую гиперсладкую смесь, взяла свою долю, когда антигравитационные салазки оказались слишком большими, чтобы войти в отверстие служебного коридора. Она двигалась так, словно каждый шаг, каждый вдох был для нее тяжким трудом, который ей требовалось исполнить, и не желала, заметил Люк, встречаться взглядом с Никосом. — Слава Создателю, — возликовал Трипио, когда они повернули за угол и тусклые рабочие лампочки замерцали с потолка над головой. — Я уже начинал опасаться, что этот квадрант корабля вокруг отсека шаттлов тоже лишен энергии. — Джавасы, вероятно, слишком запуганы песчаниками, чтобы подойти достаточно близко. — Люк свернул в боковой коридор, следуя вдоль главного водопровода. — Пока, — заметила Каллиста; ее голос исходил из пространства рядом с ним, словно она шла поблизости. — Нравятся мне бодрые девушки. Она пропела строчки из старой детской песенки: «Пусть все будут счастливы, пусть все будут счастливы…», и Люк, несмотря на боль в ноге, рассмеялся. — Должно быть, это сводит их с ума, — продолжала миг спустя Каллиста. — Песчаников. Если они так… так жестко скованы традицией, как ты описываешь, то они должны ненавидеть то, что здесь все по-иному, нет ни дня ни ночи и охотиться можно только на стенах да в коридорах. — С течением времени меня саму это возбуждает все меньше и меньше. — Дверь в главную насосную была заперта. Трипио убедил программу замка, что ключ вставлен, и дверь со свистом открылась. — Сломай-ка механизм, Никос, — тихо предложил Люк. — Ты права, Каллиста. Повелению я доверяю не больше, чем тому, что могу бросить этот корабль вверх и против ветра. — Странно, — проговорил Потман, оглядывая маслянисто-черную корневую систему труб и клапанов, когда Люк подсоединил к главному механизму маленький портативный насос. — Пока я был штурмовиком, то никогда не думал об этом. Но теперь, оглядываясь назад, мне думается, что я так и не смог привыкнуть к жизни в коридорах, каютах, на кораблях и на базах. Я хочу сказать, в то время это казалось вполне нормальным. Только после того, как я пожил в лесу в Пзобе, я понял, как сильно мне это нравится, как сильно я тосковал по лесам и деревьям Чандрилы. Вы тоскуете по океанам, мисс Каллиста? — Каждый день. Стоящая в дверях Крей только прислонилась лбом к дверному косяку и ничего не сказала, наблюдая за тем, как Люк подсоединил самодельные силовые кабели к главным выводам, нажал кнопку. Раздался сухой, гудящий скрежет мотора, негромкий и визгливый на фоне более глухого, более спокойного стука главного насоса, который занимал половину открывшегося перед ними помещения. Люк с благодарностью выдохнул и убрал шланг маленького насоса. — Вот так. Он погрузил шланг в первый из баков с подсахаренной водой, наблюдая, как набухает и твердеет от давления смеси соединение между маленький насосом и большим. Каллиста тихо воззвала к не обращающим внимания песчаникам, обитающим на участках над насосной: — Вот вам, ребята. Они накачали в запас воды песчаников почти двадцать галлонов концентрированной подсахаренной воды. — Оставь, — махнул рукой Люк, когда Никос повернул от двери назад забрать портативный насос или унести ведра. — Мы не вернемся. — А, — промолвил Никос, вспоминая, что завтра к этому времени все тут превратится в ионные пары, и неодобрительно покачал головой: — Наверно, в меня запрограммирована чрезмерная аккуратность. — И в следующий миг искоса посмотрел на Крей, сообразив, что эта шутка может быть воспринята как критика — или просто как напоминание, что он был, по существу, набором программ, — но она сумела улыбнуться и впервые встретилась с ним взглядом. — Я так и знала, что мне не стоило сдирать ту часть с одного из тех мойщиков стен 8Р-80. С миг они стояли глядя друг на друга, пораженные и не совсем зная, что делать с ее признанием, с тем, что она запрограммировала его, с тем, что он дройд… а затем она протянула руку и коснулась его кисти. — Как думаешь, они станут возражать, если мы ввалимся к ним на вечеринку? — прошептала Кал-листа, когда они добрались до верха прохода. Шум из ангара шаттлов, где песчаники устроили свой штаб, доносился ужасный: стенания, кряканье, вой, вопли и лязг то ли механизмов, то ли оружия — палок? винтовок? — швыряемых куда попало. Время от времени они принимались завывать вместе. От этих завываний волосы вставали дыбом, они становились то громче, то тише, а затем совсем стихли и перешли в визг и грохот. — Давай пересидим этот хай. — Люк прислонился спиной к стене, сознавая, что весь дрожит и что по щекам его градом катит пот, сверкая в холодных огнях коридора. Ему хотелось сесть, но он знал, что если сядет, то, вероятно, не встанет никогда. Он сознавал, что Каллиста рядом с ним, поблизости от него, словно она всего лишь невидима и позже снова станет видимой… Он вытолкнул эту мысль из головы. Спустился Трив, прислушивающийся, снова на-пружинившийся, с бластером в руке. Трипио стоял примерно в метре позади них, включив слуховые сенсоры на максимальную чувствительность. Крей и Никос неловко стояли рядом, словно не зная, что сказать. — С тобой будет все хорошо, Люк? — спросила Крей, и Люк кивнул. — Это не должно занять слишком много времени. — Компания глубоководных пастухов сай'инов загнала бы этих ребят под стол еще до того, как они локти разогрели бы, — заметила Каллиста. Новые вопли. — Возможно, именно потому-то они и убили того трактирщика. Гам стих. Донеслись еще несколько кряканий и криков, а затем воцарилась тишина. Кто-то проорал нечто обидное своему теперь уже отрубившемуся соплеменнику, а затем раздался лязг, словно кто-то уронил металлический сосуд для питья. — Отлично, — заключил Люк. — Пошли. Времени у нас не много. Трипио, приведи тальцев. — Конечно, мастер Люк. — Дройд заскрипел, проворно удаляясь в темноту. Весь пол ангара устилали спящие песчаники. Повсюду попадалась пролитая подсахаренная вода, пропитавшая насквозь грязного цвета плащи и головные повязки, а у некоторых на плащах встречались темные пятна с резким запахом, словно от сукровицы или крови. Маленький квадратный служебный люк на одной из стен был исцарапан и помят, словно по нему молотили топорами какие-то маньяки, — разбросанные кругом в изобилии, словно бирюльки, гафф-палки и копья указывали, что кто-то счел люк подходящей мишенью для демонстрации своих талантов. Стена вокруг квадратного люка была повреждена куда больше, чем сам люк. — Шикарная вечеринка, -заметил Люк и с трудом влез по трапу в первый шаттл, в то время как Трив и Никос тщательно собирали все имевшееся в поле зрения оружие. Измерительные приборы с виду были в порядке. Под опытным наблюдением Крей бортовой компьютер проснулся, не обращаясь к своим паролям, и выразил готовность к работе. — Похоже, он вообще не подключен к Повелению, — заметила она. — Самое время, чтобы что-то было в нашу пользу. — Я вас предупреждаю, — обеспокоенно обратился к ним из дверей Трив Потман. — Меня не обучали управлять такими штуками. И эти получаемые вами данные о поверхности не вызывают у меня ни малейшей уверенности, что я научусь. — Я свяжу исполнительный механизм этого шаттла с другим, так чтобы Никос смог пилотировать оба. Крей уселась в кресле пилота, провела руками по волосам старым жестом, каким убирала непокорные пряди, — и чуть скривилась, коснувшись обрезанного ежика, а затем вызвала центральную программу и принялась выстукивать инструкции. Попытка поправить прическу наполнила сердце Люка странным чувством облегчения. Что бы она там ни пережила, поселившаяся в ней тьма светлела. Она возвращалась к себе самой. — Никос не такой лихой пилот, как Люк, — продолжала она, — но он сможет провести оба даже сквозь этот кавардак, если кто-то внизу сможет сказать ему, куда садиться. Многое, конечно, перепрограммировано для этой планеты. И уж поверьте мне, когда взорвется главный корабль, кто-нибудь да прилетит расследовать, что произошло. — Крей, — обратился к ней Люк. — Мне нужно поговорить с тобой об этом. Она не уделила ему даже беглого взгляда. — Позже, — отрезала она. — Сперва давай-ка выслушаем твой план доставить этих китанаков сюда и в шаттл меньше чем за две недели. Снаружи раздался громкий боевой клич. Люк и Крей, спотыкаясь, бросились к двери шаттла и оказались там как раз вовремя, чтобы увидеть, как тасканский рейдер бросается на Трива Потмана, замахиваясь гафф-палкой так, что она представляла большую опасность для него самого, чем для бывшего штурмовика. Никос перепрыгнул через двух спящих и схватил таскана за руку, вырвав оружие из неловких пальцев. Трив же между тем говорил: — Эй, эй, эй, друг мой, ты просто расслабься, лады? Хватани еще стопарик… Рейдер принял из руки штурмовика серебряную чашу с подсахаренной водой, осушил ее одним глотком и повалился на пол. — Мастер Люк… — В дверях ангара появился Трипио, а за ним следовало полдюжины пушистых белых тальцев. — Отлично! — Люк выбрался из шаттла, споткнувшись, когда нога отказалась держать его, с умопомрачительной вспышкой боли. Крей схватила его за руку, и трое тальцев тут же оказались рядом с ним, поддерживая его и встревоженно гудя. — Поблагодари их, — попросил Люк Трипио, стараясь овладеть дыханием и побороть боль, угрожавшую затемнить его сознание. — Благодарю вас, — добавил он, обращаясь прямо к высоким созданиям, тогда как Трипио произвел серию гудений и жужжаний. — Скажи им, что без их помощи я и надеяться не мог спасти здесь всех. Трипио передал сообщение Люка тальцам, которые ответили сопением, уханьем и крепкими, с похлопываниам по спине, объятиями. Затем, без дальнейшего шума, тальцы принялись подбирать песчаников и выносить их из трюма, направляясь к посадочному судну на десятой палубе. — Ты знаешь, даже с моим перепрограммированием этот шаттл просто отлетит на пару километров и зависнет там, — сказала, глядя им вслед, Крей. — Управлять им нельзя. — Сойдет, — отозвался Люк. — Все равно я оставлю с Тривом и Трипио инструкции, что эту штуку никому не положено открывать, пока она не доберется до Таттуина. — Ты действительно думаешь, что кто-нибудь отбуксирует ее в безопасное место, коль скоро узнают, что внутри? — Она уперла кулак в бок и бросила на него искоса взгляд, усталый и горький. — Не знаю, — тихо ответил Люк. — Если я выберусь… — Он заколебался. — Или если ты выберешься, то позаботься, пожалуйста, чтобы кто-нибудь так и сделал. Ее лица коснулся призрак улыбки. — Ты никогда не сдаешься, — хмыкнула она. — Не так ли, Люк? Он кивнул головой. — Странно, — заметила Крей, когда они поднялись по трапу во второй шаттл. — Казалось бы, что раз уж мы появились в этом секторе космоса, кто-то с Белзависа должен в любом случае проверить, кто мы такие. Но ничего такого нет. — Никогда не видел ничего подобного. — Джевакс высветил на миг еще одну серию экранов, и двое техников — еще один млуки и мрачного вида дурозианин — нависли у него над плечами. Никто из этой троицы не поднял головы, когда Хэн и Чубакка протолкались через дверь в центральную диспетчерскую порта. Дурозианин покачал головой. — Должно быть, это неисправность в реле сервомеханизма самих ворот, — предположил он. — Тесты программы положительные. У всех ворот не может одновременно произойти механическая неисправность. — Наморщив землистого цвета лоб над опалесцентными глазами, он потер свой твердый клюв. — Что происходит? Джевакс поднял голову, впервые заметив Соло и вуки, и поднялся на ноги. — Надеюсь, вы пришли не за разрешением на отлет, — произнес он полушутливым-полуозадаченным тоном — никто в здравом уме не стал бы взлетать в ночном аду ветров Белзависа. — Ее превосходительство нашла то, что ей нужно, в архивах Муни-Центра? Боюсь, что я оказался некомпетентен. — Лея так и не попала в Муни-Центр, — перебил его Хэн. Глаза млуки расширились от потрясения, а затем стрельнули взглядом в сторону хронометра на стене. — На улице Нарисованных Дверей, в доме, который когда-то принадлежал Нубблику Слайту, живет одна женщина — Роганда Исмарен. Прибыла сюда около семи лет назад… — А-а-а, — задумчиво протянул Джевакс. — Роганда Исмарен, женщина вот такого роста… — Он обозначил жестом кого-то того же роста, что и Лея. — Черные волосы, темные глаза… — Не знаю. Я ее никогда не видел. Она когда-то была одной из наложниц Императора, так что, вероятно, очень красива… — Прибывавшие в порт человеческие самцы обращались с ней так, словно она очень красива, — подтвердил с легкой улыбкой Джевакс. — Когда ее видели, что бывало редко. У нас тут маленький городок, генерал Соло, и все в конечном итоге многое узнают о делах всех прочих… и хотя это не мое дело, я, признаться, всегда испытывал глубокое любопытство в отношении этой Роганды Исмарен. — Вы знаете, где ее дом? Джевакс кивнул. По предложению начпорта Персона они остановились у небольшого многоквартирного жилмассива, чтобы включить в свою группу Стусьевски, метрового роста, покрытого темным мехом чабра-фона, работавшего в лиано-кофейных садах нюхачом. — Некоторые вещи начальству просто не объяснить, — вздохнул малыш, быстро прощаясь с группой веселящихся друзей, собравшихся у него на квартире выпить вина и почесать друг другу шерстку. Он рысью спустился по наружной лестнице к Джеваксу, его большие, когтистые руки быстро работали со сложными застежками на надетом им шелковом жилете. — Эта новая девушка постоянно спрашивает, почему еще не следует собирать зерна. «Они же нужного цвета», — говорит она. Нужного цвета, оторви мне левое ухо! Словно призванное в качестве подкрепляющего доказательства, его левое ухо тут же дернулось. — Это снаружи они более или менее нужного цвета, но внутри-то они пахнут как зеленые. Ну, со временем поймет… Что я могу для вас сделать, шеф? Черный туман полностью окутывал их, вокруг смазанных желтых пятен уличных фонарей и окон плясали огромные мотыли и светляки. В вышине тускло мерцали сквозь туман огоньки висячих садов, похожие на чуждые галактики цветущих звезд. Джевакс быстро изложил подредактированную версию проблемы, закончив словами: — У нас есть основания считать, что сам дом напичкан сигнализацией. Прежде чем мы войдем — прежде чем просто дадим кому-то знать о своем присутствии, — мы хотели бы знать, есть ли кто-либо в доме или нет. Ты можешь это сделать? — Люди? — Огромные уши чадра-фана дернулись вперед, и он попеременно взглянул на Хэна и Чуви. Джевакс кивнул. Стусьевски в ответ изобразил пальцами кружок — универсальный знак среди рас с противостоящими большими пальцами: НЕТ ПРОБЛЕМ. Они повернулись и пересекли рыночную площадь, и все огни отступили, превращаясь в смутные пятна в жаркой жуткой темноте. — Так что это я слышу о закрытии посадочных шахт? Начпорта Персон жестом выразил беспомощность: — Мы думаем, что дело в неисправности в программе центрального сервомеханизма связи между компьютером и дверями над шахтами. Все выглядит так, словно он выстрелил и одновременно разнес на куски главный механизм. Чуви резко повернул голову, с долгим громыхающим рыком. — Мы не знаем, — ответил Джевакс. — Именно это-то и сводит с ума бригаду техников. Этого не должно было случиться. Ни один из автоматических выключателей не действовал. Они полагают, что им придется войти внутрь, вытащить весь механизм и открыть ворота вручную, — а это значит, что вам, генерал Соло, надеюсь, нравится здешняя еда, потому что пройдет по меньшей мере двадцать четыре часа-. — Минуточку, — перебил его Соло, останавливаясь у подножия крутого склона улицы Нарисованных Дверей. — Вы говорите мне, что произошел еще один случай довольно сложной, ненормальной неисправности? Вроде нашего дройда-астромеха, пытавшегося нас убить? Тогда их будет два за двадцать четыре часа. Белоснежный лоб Джевакса образовал посередине складку, когда он стал рассматривать случившееся в таком свете. А затем уточнил: — Три. Система связи снова разладилась-. Но это случается так часто… С миг они молча взирали друг на друга в густом мраке. А затем Соло тихо произнес: — У меня дурное предчувствие. В полной тишине они нащупывали себе дорогу от столба к столбу в фундаменте старого здания, следуя вдоль улицы. Это был район древних домов, сборных построек, подымавшихся из разбомбленных развалин, словно белые корабли. Росшие над старыми лавовыми жилмассивами лианы влажно шуршали, когда группа проходила мимо них, а где-то в темноте булькал бивший из старого фундамента теплый ключ. На большей высоте, на скамье под развалинами Цитадели, туман немного поредел, и, когда они остановились у поворота в начале улицы, Соло даже смог разглядеть дом, на который показывал Джевакс. Хэн почувствовал, как холодная змея беспокойства сползает по его позвоночнику. Если Роганда Исмарен была Рукой Императора, то это означало, что она была одарена Силой… то есть особой не из тех, против кого ему хотелось бы выступать. Но если она тронет хоть волос на голове Леи, то он". — Вот ее дом. — Джевакс посмотрел на Стусьевски: — В нем кто-нибудь есть? Чадра-фан закрыл огромные темные глаза, раздул четыре большие ноздри и постоял, внюхиваясь и вслушиваясь в ночь. Соло не мог понять, как этому маленькому существу удалось бы отделить запахи единственного дома от всех других, так как ночь благоухала зеленью, влажным камнем, слегка сернистой вонью горячих источников и приторной завесой, что висела в воздухе около вьющихся растений… Но миг спустя Стусьевски открыл глаза и доложил: — В доме никого нет, шеф. Чуви немного поворчал и проверил карманы своего универсального пояса в поисках замыкателя проводов, готовясь к атаке на систему безопасности дома. — Однако я вам вот что скажу, — добавил чадра-фан. — В этом доме кто-то пользовался ужасно дорогими духами — «Шепот» или «Озеро Грез», — которые, как я точно знаю, на всей этой планете никто не продает. С поразительной внезапностью дверь на вершине лестницы со свистом открылась. — Я думал, ты сказал, что в доме никого! — прошипел Хэн, когда их четверка распласталась в тени разнесенной снарядами старой колоннады. — Никого из людей! — огрызнулся чадра-фан. — Я способен почуять… В тени наполовину закрывавших дверной проем лиан возникло слабое гудение и движение чего-то светлого. Затем на верху лестницы появилась невысокая фигурка и остановилась, словно сильно утомившись или обдумывая, что делать дальше. Это был побитый, помятый, покрытый грязью и слизью Арту-Дету.Глава 23
— Командир, — доложил штурмовик, четко отдав честь. — Прибыл срочный приказ Великого Моффа всего Императорского Военного Флота! Срочность первого порядка, сэр! Командир выпрямился, выйдя из мрачной сосредоточенности, и отдал в ответ честь тремя длинными и пышно расцветшими желтыми пелликулами у него на правом боку. Несколько офицеров, занятых обслуживанием артиллерийских и навигационных пультов у сломанных ридеров и видиков вдоль библиотечной стены, повернулись в своих креслах, направляя стебли, тычинки и скопления цветов в сторону своего командира. Они все были немного бледными из-за отсутствия солнечного света, но все же очень подтянутыми. Прислонившийся к дверному косяку Люк, наблюдая за тем, как разыгрывалась эта сцена при тусклом свечении его посоха — до его с Потманом прибытия аффитеханцы вели свою воображаемую космическую битву в полной темноте, — в сотый раз гадал, насколько же разумны эти существа. Клагги и гекфеды остались гаморреанцами, хотя почти все время пребывали в убежденности, что они штурмовики. Они сознавали, что «Глаз Палпатина» постепенно разрушается, хотя приписывали это, в соответствии с инструкциями Повеления, диверсантам-повстанцам, знакомым им по программе. Угбуз остался Угбузом, и хотя его цель продолжала быть страшной, он понимал разницу между заряженным бластером и разряженным. А вот аффитеханцев, похоже, запрограммировали так основательно, что этой программе отдавалось предпочтение перед реальной структурой самого корабля. Если они и обладали индивидуальностью до вступления в шаттл, то теперь их полностью поглотила навязанная им роль… И те аффитеханцы, которые произросли на борту, — а он наткнулся по меньшей мере на пять детских, устроенных по большей части в столовых, поменьше снабженных аварийным освещением, — похоже, считали себя имперскими штурмовиками так же истово, что и старшие. Трив Потман, великолепный в своих белых доспехах, встал перед выключенным экраном управления напротив черно-желтого капитана. — С вашего разрешения, сэр. — Он коснулся кнопки «КОМАНДУЮЩИЙ ФЛОТОМ СРОЧНО И СВЕРХСРОЧНО». Согласно намерению Повеления весь экипаж корабля должен немедленно эвакуироваться на шаттл на палубе 16. Всех членов экипажа, находящихся в лазаретах и на других участках, перевезти с необходимым жизнеобеспечением. Податель сего приказа послужит распорядителем эвакуации и пилотом шаттла во время и после запуска. — Неплохо, — тихо одобрил Люк. — Шутишь? — отозвался у него в ухе голос Кал-листы. — За тридцать лет я натыкалась на одно только Повеление всякий раз, когда пыталась влезть в компьютер. Можешь не сомневаться, уж имитировать-то я умею. Видел бы ты, как я кошу под Пекки Блю и «Звездных ребят». Люк никогда не слышал ни про Пекки Блю, ни про «Звездных ребят», но он бы пересек пешком Дюнное Море ради того, чтобы услышать, как она кого-то имитирует. — Это", оно, штурмовик? — Голос капитана был мрачен. Ни Потман, ни Люк точно не знали, что, собственно, это око, но бывший штурмовик кивнул. — Мы получили приказ, — подтвердил он. Капитан ответил таким же кивком, серьезным и мужественным, несмотря на венчающий его голову огромный пуховый белый султан. — Ладно, ребята, — обратился он к своим подчиненным. — Это оно. Упакуйте его. Вынесите его. В комнате отдыха сектора левого борта палубы 12 и в прилегающих к ней коридорах китанаки по-прежнему занимались болтовней. — Они все еще обмениваются рецептами в большинстве случаев, — объяснил Трипио, когда появился Люк. — Хотя в той группе в коридоре начали рассказывать друг другу о косяке червей-шообов прошлым летом, — очевидно, с ними знакомы все. — Они все здесь, — сообщила Каллиста. — Все сорок восемь. Мимо них прошла, маршируя с военной четкостью, группа аффитеханцев, почти в семьдесят бойцов, включая целый отряд семенцов меньше метра высотой. — Напра-а-ву! — рявкнул резкий голос командовавшего ими лейтенанта, и они исчезли за углом. Люк покачал головой: — Кого-то ждет та еще работенка с их распрограммированием. В воздухе зарябил ее короткий смех. — Ай-е-ей, об этом я даже и не думала! Ладно, коридоры между нами и отсеком шаттлов очищены. Сходни открыты. Та шахта лифта, по которой им придется лезть, снабжена тросами… А они смогут влезть по шахте лифта? — О да. — Люк сделал глубокий вдох. Он болезненно сознавал, что каждая капля его Силы, какую он расходовал на другие дела, означала, что на это последнее действие придется намного меньше… — Трипио, ты готов? — Я считаю, что достаточно владею китанакским языком для потребностей настоящего момента. — Да, — согласился Люк. — Но тебе лучше убраться из того дверного проема. Дройд поспешно шагнул в сторону. Он знал, что грядет. — Ладно, — сказал Люк. — Сейчас все будет нормально. Закрыв глаза, он сосредоточился на тепловых сенсорах системы предотвращения пожара в комнате отдыха и окружающих ее коридорах. Это было самой простой из всех способностей Джедая, направленной против самой основной системы на корабле, и результат оказался поистине сногшибательным. Система разбрызгивания воды ожила, забив струями. Дождь полился на Люка, Трипио и всех приземистых, грибообразных, серовато-коричневых китанаков в секторе. — Палуба шестнадцать! — крикнул Трипио на наречии китанаков. — Палуба шестнадцать! Вода на шаттле! — И отпрыгнул назад, уволакивая своего хозяина в безопасное место, когда гремящий поток китанаков не только пробился сквозь дверь, но и снес стены по обе стороны от входа и устремился, двигаясь неуклюже и оскальзываясь, по коридору в сторону палуб шаттлов. Люк метнулся мыслью вперед, визуализируя каждый старательно запомненный фут коридоров, продольного мостика, шахты лифта между комнатой отдыха сектора левой стороны и ангаром шаттлов палубы 16, нагревая тонкий слой воздуха на потолке коридоров, чтобы включить все разбрызгиватели вдоль дороги. Китанаки спаривались в воде. Дождь служил для них стимулом. — Думаешь, Крей и Никос справятся с загоном их в шаттл? — Проблем возникнуть не должно, — прикинула Каллиста. — Я сейчас проверю, но не думаю, что будет что-то, что следует видеть хорошо воспитанному человеку. Я снова буду с тобой к тому времени, когда тебе понадобится убедить клаггов и гекфедов подняться на борт. «Я не могу этого сделать, — подумал Люк, глядя как призрачное мерцание в вихревом дожде удаляется по коридору вслед за смазанной и обезумевшей от похоти толпой. — Я не могу… даже не попытаться спасти ее». Он стоял под струями воды, стекающей ему по волосам и лицу, пытаясь не думать о том, что ему больше никогда не доведется поговорить с ней. — Мастер Люк? — робко обратился к нему Трипио. Он встряхнулся, освобождаясь от этого горя, ощущения, что нет ничего, ни тела, ни души, одна лишь зовущая, ослепительная воля. В первую очередь — пассажиры «Глаза». — Да, — тихо произнес он. — Давай пойдем вытащим джавасов и трехногов. Роганда и ее сынок выковывали союз с Сенексскими Лордами. Лея боролась, отчаянно пытаясь вернуться в сознание, но захватывало ощущение, будто она застыла в студеном зеленом океане. Она видела окружающие ее стены — и по-прежнему смутно осознавала тени других, ранее занимавших эту комнату, — но не могла ни погрузиться обратно в первоначальную кому, ни всплыть к пробуждению. А она должна была пробудиться. Она должна вернуться. Они создавали политическую опору, чтобы обеспечить себе выгодную позицию на переговорах с военачальниками Харрском и Терадоком и другими оставшимися ветвями Имперского Флота. И вокруг этой политической опоры вполне мог снова образоваться Имперский Флот. И эта коалиция будет вооружена богатством Сенексских Лордов и массированным вооружением «Глаза Палпатина», вытащенного из тьмы прошлого пятнадцатилетним мальчишкой, чьи способности могли вывести из строя неподготовленную оборону Республики. Ради приобретения в качестве тайного оружия «Глаза» и Ирека человек вроде Верховного Адмирала Харрска может и уступить ту власть, которую он несколько лет назад ни за что не отдал бы регенту при каком-то ребенке. Она должна выбраться. Или отправить сообщение, даже ценой собственной жизни. ХЭН СОЛО. ИТОР, ЧАС ВСТРЕЧ. Как только Драб наткнулся на какой-то спрятанный Иреком в туннелях тайник яррока, как только в голове у него немного прояснилось, он сделал все, что в его силах, чтобы предупредить своего друга… чтобы помочь Республике, которой, как он знал, теперь преданно служил Хэн. Он тоже понял, что их надо предупредить. Лея гадала, на каком же этаже они избавились от Наздры Магроди. Вероятно, как только Ирек научился контролировать и направлять свою способность влиять на механизм, — Магроди слишком много знал, чтобы ему позволили жизнь. «Как и его ученице», — подумала она. Она вспомнила сообщение об убийстве Станы Дрезинг Ша: комната ее была обыскана, документы уничтожены. Должно быть, Магроди работал над начальными фазами имплантируемого в мозг чипа вместе с ней или говорил ей о них. И разве не было еще какого-нибудь физика, какого-нибудь другого ученика Магроди, который умер несколько лет назад при таинственных обстоятельствах? Лея не помнила. Это было еще до того, как она повстречала Крей. Другую блистательную ученицу— Кви Ксакс, вероятно, спасло то, что ренегат — адепт Кип Даррон — стер ей память. И Оран Келдор тоже был учеником Магроди. Дверь с шипением открылась, и Лея почувствовала на лице резкое дуновение более теплого воздуха из коридора. Хотя глаза ее были закрыты, она «увидела», как к ней вошли лорд Гарронн и Дрост Элегии; коренастый шеф службы безопасности держал в руке впрыскиватель. Металл впрыскивателя коснулся ее горла; она почувствовала ток химического препарата, теплеющее пробуждение, живое шевеление в венах. Ощущение окружающего ее зеленого стекла исчезла Так же как и призраки, и даже воспоминания о призраках, о других в этой комнате. Голова у нее болела так, словно ее мозг был начинен динамитом. — Ваше высочество? Лея попыталась ответить и обнаружила, что ее язык превратился в трехкилограммовый мешок с песком. — У-м-м-м-м… Глаза у нее все еще оставались закрытыми, но она увидела, что Гаронн и Элегин обменялись взглядами. — Еще, — велел Элегин, и шеф службы безопасности нахмурился. — Мы не желаем причинять ей вреда. Не будьте идиотом. Он зарядил во впрыскиватель еще одну ампулу и снова приставил металл к горлу Леи. В голове у нее резко прояснилось, а сердце заколотилось так, словно она подскочила, напуганная громким шумом; она отшатнулась, села на постели, сознавая, что руки у нее трясутся. — Ваше высочество? — Гаронн отвесил военный поклон и убрал впрыскиватель обратно в карман. — Мадам Роганда желает вас видеть. Его это, похоже, не радовало, хотя определить, какие чувства таились за этими влажнокаменными глазами, было трудно. Мадам Роганда — это проявление вежливости… Роганда определенно не являлась личностью, имевшей право требовать, чтобы последняя принцесса Династии Органа явилась к ней. Лея замедлила дыхание, слегка приподняла брови, словно никак не ожидала такого унизительного неуважения, но с видом изящного мученичества поднялась на ноги и последовала за мужчинами в коридор. Ей пришлось призвать на помощь всю физическую тренировку Джедая, чтобы не споткнуться, а суметь вышагивать с той осанкой, которую ее тетки назвали бы «царственной грацией». Подобно Палпатину, мужчины из Древних Династий предпочитали вызывающему поведению безропотное послушание, и до тех пор, пока она не найдет какой-то способ сбежать, Лея полагала, что наилучшей манерой поведения для нее сейчас будет держаться как настоящая принцесса и заработать у этих людей все очки, какие только можно. Вооружены они были весьма тяжело, не только парализаторами, но и бластерами. Лея все еще чувствовала себя странно, ощущая дрожь и легкое головокружение, хотя движение помогало. Ничуточки не желая себе новых трех часов головной боли и тошноты, Лея решила смирно дожидаться своего часа. Роганда, Ирек и Оран Келдор занимали небольшое помещение одним уровнем выше, холодном, несмотря на обогреватель, незаметно помещенный в углу. Стены скрывали черные драпировки; у Леи на мгновение возникло впечатление, что она находится в своего рода камере для медитаций, используемой некоторыми датомирскими сектами, которые практиковали концентрацию мыслей в тишине, сумраке при единственном точечном источнике света. На полированном деревянном столе, за которыми сидели Ирек с матерью, горело множество свечей. С той осмотрительностью, какую можно было принять почти за извинение, на рабочем столе только-только в пределах периферийного зрения Ирека стоял терминал размером в четверть нормы, где Оран Келдор быстро отстукивал серию вычислений и выводил на экран то, что походило на показания сенсоров. На подставках по углам помещения лежали четыре стеклянных шара, похожих на те, которые Лея несколько раз видела в подземельях, и кресло Ирека стояло прямо там, где пересеклись бы проведенные между ними линии. Ирек поднял голову, уставившись на нее надменными, свирепыми голубыми глазами. — Ты причинила мне достаточно много хлопот, — заявил он холодным тоном, и Лея отметила, что лорд Гаронн сердито нахмурился, заслышав такое хамство и оскорбление величества. — Теперь отвечай мне. Почему твой дройд не подчинился мне в подземельях? Что ты с ним сделала? — Можете идти, — быстро сказала Роганда, делая знак Гаронну и Элегину, — Лея увидела каким взглядом они обменялись, когда вышли. Верно, Роганда спешила — но Лее с детства твердо внушили, что никакой воспитанный человек никогда не спешит до такой степени, чтобы грубо разговаривать с вышестоящими, если не по положению, то по крайней мере по происхождению. Нижестоящие — и те, кого обстоятельства отдавали под власть лорда, — были, разумеется, самостоятельны. Она повернулась к Роганде, смерив ее холодным взглядом. — Какие вы мне можете дать гарантии, что я вернусь на Корускант целой и невредимой? — Ты смеешь просить гарантий! — заорал Ирек, стукнув кулаком по столу, и Роганда остановила его спокойным жестом. — Я могу вам гарантировать одно: если вы не скажете нам, что именно вы сделали со своим дройдом, — пообещала она со спокойной злобностью, — то вас в самом скором времени распылят на атомы, вместе со всеми живыми существами на Плавале. Потому что «Глаз Палпатина» не отвечает на команды моего сына. — Не отвечает? — переспросила пораженная Лея. — Я думала, ваш сын приказал ему прибыть сюда. — Приказал, — мрачно буркнул Ирек. — Не… совсем так, — поправил Келдор. Коротышка выглядел измученным, его лысая голова сверкала от пота в свете огоньков пульта. — Мы знали, что часть реле первоначального сигнала активации запуска «Глаза Палпатина» была уничтожена неподалеку от Белзависа. Подключившись к энергии Силы, лорд Ирек сумел вновь активировать это реле и привести линспутник сюда, где он будет достаточно близко для того, чтобы милорд прямо контролировал его набортные программы. Он обеспокоенно прочистил горло, избегая смотреть в глаза и Роганде и Лее. — Дело в том, принцесса, что «Глаз Палпатина» — полностью автоматизированный корабль, один из немногих спроектированных с полностью автоматическим контролем задания во избежание утечек по линии безопасности, — был первоначально запрограммирован уничтожить все живое на планете Белзавис. Разнести на атомы все, что походило на поселение. — Потому что здесь были Джедаи, — дополнила недрогнувшим голосом Лея. Келдор избегал встречаться с ней взглядом. — Император принимал для предотвращения гражданской войны все меры, какие считал необходимыми. Что ни говори, Джедаи являлись потенциальными инсургентами, которым, как он считал, нельзя доверить власть. — А ему, полагаю, можно? — Лея посмотрела на Роганду. — Вы ведь были одной из живших здесь детей, не правда ли? — спросила она. — Это ведь на ваших родных они нападали? — Со временем мы меняемся, принцесса. — Роганда сложила тонкие ручки на груди, и топаз в ее перстне казался тусклой звездой. Без своего начальника штаба и Сенексских Лордов, на которых она стремилась произвести впечатление, всякое подобие робкой беззащитности исчезло. На смену ему пришло холодное оскорбительное пренебрежение, даже властолюбивое презрение, которое, как полагала Лея, проистекало из зависти к тем, кто смотрел на нее сверху вниз, из желания вернуть прошлое. — Если бы я следовала самым строгим традициям моей семьи, меня бы уничтожили, как уничтожили их и моего брата Латана. А так я адаптировала эти традиции. — Вы хотите сказать, последовали за Темной Стороной. Это уязвило ее. Крыловидные брови приподнялись. — А что такое «Темная Сторона», принцесса? — В ее холодном голосе слышались интонации Ирека. Вот еще одна, подумала Лея, кто не может и помыслить о том, что человеку свойственно ошибаться. — Некоторые из нас считают фантастическую приверженность каждой букве и параграфу устаревшего кодекса если и не совсем темной, то по крайней мере глупой. И судя по всему, что я слышала, Темная Сторона, похоже, является всем, что не согласуется с тем ограниченным, смехотворным, священным учением, которое сковывало дарования Джедаев — и сковывало все политические организации, которые имели какое-либо отношение к Джедаям — независимо от того, согласны они были с ним или нет, — словно железной цепью. Она сделала жест маленькой ручкой, которая никогда в жизни не знала никакой работы, словно вызывая дух того необщительного старика в черном плаще, бледные глаза которого все еще сверлили Лею взглядом в ее снах. — Палпатин был прагматиком. Так же как и я. — А вам не кажется, что прагматизм — как вы называете эту форму эгоизма — это не совсем то, чем является Темная Сторона? — Мадам, — сказал Келдор, оставляя на усмотрение женщин решать, к кому он обращался. — Если быть строго прагматичными… у нас очень мало времени. «Глаз Палпатина» будет на ударном расстоянии от этого ущелья, своей главной мишени, через какие-нибудь сорок минут. — Его холодные бесцветные глаза впились взглядом в лицо Леи, изучая его. Как Мофф Таркин, подумала она. Пытается вычислить, что же заставит ее сломаться. — Так вот, вполне возможно, что вы избежите уничтожения, укрывшись в этих туннелях. Но заверяю вас, — и в его голосе снова послышалась злость, — что в долине погибнут все. В том числе, надо полагать, и ваш муж. И во всех других долинах на этой планете. Что вы сделали со своим дройдом? — Ничего, — спокойно ответила Лея. — После его покушения прошлой ночью на нашу жизнь его пришлось перемонтировать. — Вы изменили его схему! — Ирек был потрясен. — Но дройд не может работать, если ему изменить схему! — Он в ужасе переводил взгляд с матери на Келдора, словно ища подтверждения этому факту. — Старик Магроди говорил, что у каждого дройда стандартная схема, и… — Профессор Магроди, — вмешалась Лея, — явно мало общался с механиками космопортов. — Но это же не может быть причиной! — Ирек снова быстро повернулся в кресле лицом к Келдору. — Ведь "Глазе-то никто не перемонтировал… — Насколько нам известно. — Круглолицый коротышка снова взглянул на сенсорный экран, и в чередовании пятен тьмы и света его лицо внезапно стало выглядеть вытянувшимся, словно кто-то выпустил из него воздух. Лея почти слышала в его голосе усиленную борьбу с подымающейся паникой. — Но факт тот, милорд Ирек, что мы не знаем, было ли повреждение реле активации единственной причиной неявки «Глаза Палпатина» на соединение с атакующим крылом здесь тридцать лет назад. Как раз возможно, что враги Нового Порядка узнали-таки, что именно должны вызвать те реле, и забросили на борт диверсанта. Если, к примеру, было повреждено при попытке перегрузить реакторы ядро компьютера… — Ты можешь это исправить? — Роганда положила ладонь на запястье сына, предупреждая то, что он готовился сказать, набрав воздуху в легкие. — Отправиться туда на корабле и вывести из строя командный центр задания? Взгляд Келдора переместился. Лея почти слышала, как он рассчитывает возможную прочность скалы над ними и вокруг них, измеряя ее в сравнении с огневой мощью торпед «Глаза». — Конечно могу. — А если нет, — язвительно бросила Лея, — то, надо полагать, считаешь, что тебе будет безопаснее там, в вышине на корабле, чем здесь, внизу? Взгляд Роганды встретился со взглядом Ирека. — Я взорвал центральный сервомеханизм на взлетно-посадочных шахтах, — признался юнец. А затем, оправдываясь, добавил: — Ты сама мне велела! — Корабль Теалы Вандрон все еще на ледяном панцире. — Роганда поднялась на ноги, кивнула на портативный терминал в углу. — Захвати это, — велела она. — Помолчала мгновение, задумчиво глядя на Лею, а затем решила. — И ее захвати. Если ты не сможешь обезоружить этот линспутник, то нам понадобится заложница. Вспыхнул меч Ирека цвета пламени в темной комнате с черными драпировками. Он приблизился к Лее, и холодное «лезвие» клинка слабо зашипело, когда он поднес его к ее лицу. — И тебе лучше не пробовать выкинуть что-нибудь новенькое, — посоветовал он с блеском злого веселья в улыбке. — Потому что я не думаю, будто мы так уж сильно нуждаемся в заложнице. Коридор снаружи был пуст. «Гаронн, — отчаянно подумала Лея, стряхивая с себя последние следы оцепенения, вызванного наркотиком. — Должен быть какой-то способ дать знать Гаронну, что его предали…» Она бросила быстрый взгляд на красные кнопки тревоги, шедшие вдоль стены примерно через каждую дюжину метров, гадая, достаточно ли хороши рефлексы у Ирека, чтобы рассечь ее пополам, если она бросится к кнопке. Она подозревала, что достаточно. — Предупреждаю вас, мадам, — пропыхтел Келдор, спеша рядом с Рогандой с портативным терминалом под мышкой и свисающими во всех направлениях ремнями. — Орудийный компьютер был полунезависимым от центрального компьютера контроля задания Повеления. Если возникла проблема с самым Повелением, он может даже не пустить нас на борт, не говоря уж о том, чтобы разрешить пробраться к центральному ядру. — Ты хочешь сказать, что мы, возможно, будем не в состоянии остановить «Глаз» или контролировать его после? — Ее обсидианово-черные глаза блеснули, словно змеиные, разъяренные столкновением с глупостью, которая дерзнула сорвать ее планы. Келдор отшатнулся. — Такое возможно. — Тогда подожди здесь. — Роганда нырнула в ближайшую дверь, взметнув белые юбки, а Ирек подошел ближе к Лее и угрожающе поднял меч. Миг спустя наложница появилась вновь с тяжелым черным ящиком, висящим у нее на наплечном ремне. Ее полные презрения глаза стрельнули в сторону Леи. — Снова прагматизм, — сухо пояснила она. — Если я чему и научилась, смываясь с Корусканта, опережая повстанцев, так только одному: никогда не оказывайся без денег. В ее голос вернулась злоба, став теперь яснее: негодование женщины, которая узнала, что такое быть бедной. Как будто она сама, подумала Лея, не скиталась оборванной беглянкой среди звезд, и за голову ее не сулили награду. Но Роганда этого не видела. Роганда видела тот прием у Императора; видела последнюю принцессу Альдераана, привилегированную и избалованную, тетки которой не снизошли бы до разговора с ней, всего лишь любовницей Императора. Словно в Лее сосредоточились все те юные отпрыски Древних Домов, которые задирали перед ней нос из-за ее неумения выбрать вино к столу или заказать отвечающий всем требованиям моды и вкуса туалет. И Лея подняла голову именно с той надменностью, какую сама ненавидела во всех избалованных детях богатеев, ее однокашников, и вложила в свой голос всю их язвительность до последней унции. — Они вам понадобятся, — презрительно усмехнулась она, — если ваша полная некомпетентность в том, за что вы взялись, приведет к гибели всех Древних Домов. Роганда влепила ей пощечину. Удар вышел не сильным, но Лея схватила маленькую наложницу за запястье, толкнула ее к Иреку и метнулась на те два-три метра, которые отделяли ее от одной из красных кнопок тревоги на стене. Она с силой стукнула по ней ладонью и резко развернулась, поднимая руки, когда Келдор выхватил бластер… И прежде, чем Келдор получил возможность передумать и исправить свою автоматическую реакцию не стрелять в случае сдачи, в коридоре появился вбежавший лорд Гаронн с бластером в руке. — Миледи? Что?.. — Они вас бросают! — крикнула Лея. — Убегают! Этот линспутник собирается разнести планету на мелкие куски, и они удирают на последнем корабле! — И, резко повернувшись, нацелила копье Силы на замок черного ящика Роганды. Паника, отсутствие тренировки, утомление и дезориентация от наркотика заставили ее слегка ошибиться в прицеле, но результат получился тот же самый. Ремень лопнул, и ящик — который, по всей видимости, был крайне тяжелым, — грохнулся на пол, и запор открылся… И на пол между Рогандой и ее аристократическим начальником службы безопасности высыпались драгоценные камни, валюта и оборотные ценные бумаги. После бесконечной секунды созерцания белого лица Роганды Гаронн тихо произнес: — Ах ты, шлюха продажная, — и свободной рукой поднял аппарат комсвязи. Это было последним сделанным им сознательным движением. Ирек со сверхъестественной легкостью шагнул вперед и разрубил его от правого плеча до левого бедра; меч разрезал и прижигал рассеченное мясо и кость, словно раскаленная проволока, проходящая сквозь глину. Лея вытянула руку, бластер Гаронн вылетел и упал ей на ладонь. Она уже бросилась на пол в длинном перекате, а молния из бластера Келдора злобно ударилась о скалу там, где миг назад стояла она; а затем она нырнула в ближайший коридор и услышала крик Ирека: — Убить ее! Она сообщит другим! — и топот преследующих ног. Лея взбежала по лестничному пролету, перепрыгивая через две ступеньки, понеслась по коридору мимо заброшенных комнат и замурованных дверей, затхлых и освещенных прерывистым излучением, потускневших от времени световых панелей. Она нырнула в проем того, что являлось, как она думала, еще одним проходом, и оказалась в длинной комнате, чье единственное окно-эркер выходило во внешнюю тьму с мерцающими фонарями, — бросилась к этой амбразуре, за тяжелым плексом увидела выступ скального козырька, густую завесу лиан… и висящую грядку лиано-кофейных растений, поблескивающую в рабочем освещении менее чем в трех метрах от окна. Висячие грядки. Подводящая платформа. Аварийная лестница до дна ущелья. Она была готова расстрелять оконные запоры, но это не понадобилось; они оказались неподатливыми, но не запертыми. Крики, топот бегущих ног… Дыхание у нее все еще оставалось резким и неровным, но она знала, что выбора у нее нет. Лея протиснулась на узкий камень карниза, усиленно стараясь не смотреть вниз, схватилась за лиану и перемахнула. Лиана дернулась и осела на полметра под ее тяжестью, но огромная стальная корзина грядки оказалась надежной. Лея схватилась за опорный трос и вцепилась в него, выпустив лиану, тяжело дыша и дрожа всем телом. Над ней, под ней и повсюду вокруг нее пылали огни, освещая другие грядки в темноте. Лея подняла голову, окидывая взглядом темные лабиринты рельсов, клочья тумана, плавающие среди сооружений из тросов и блоков, которые поддерживали гондолы грядок, а над всеми ними — холодные белые осколки швыряемого ветром льда, скользящие по плексу самого купола. Она знала, что ей не следует смотреть вниз, но посмотрела… Клубящееся море тумана, нарушаемого лишь темными деревьями и хрупкими фонарями утонувшего в тумане города. Очень долго падать. Она быстро пробежала по шедшему вдоль грядки дощатому настилу. Прикрепленная к стене самой скалы подводящая платформа с ее собственными увитыми лианами толстыми грядками казалась невозможно далекой. Поддерживающие висячие грядки стальные гондолы были заполнены землей и густо заросли кофейно-шелковыми лианами с толстыми листьями. Это была кофейная грядка, плотные скопления темных зерен, полураскрытые среди полосатых листьев; ноздри ей наполнял горько-сладкий аромат листвы. Между грядками терялись узкие переходные мостки, всего лишь цепные лесенки, которые наматывались на барабаны, выдвигаемые и убираемые, когда грядки подымались и опускались, или отцеплялись и полностью втягивались, если грядку подводили сбоку к одной из платформ на стене ущелья. Мысль перебраться по такой лесенке заставила Лею похолодеть, но это было единственным способом перебраться с грядки на грядку, пока не доберется до платформы… Грядка дернулась, качнулась, заколебалась. Повернувшись, она увидела, что Ирек, как и она, перемахнул из окна на грядку и быстро бежит к ней по дощатому настилу, и меч в его руке сияет красным. Лея выстрелила из бластера и промахнулась, парнишка ловко увернулся и исчез среди лиан. Предпочитая не встречаться с ним лицом к лицу — не зная точно, с чем ей придется столкнуться, — она побежала, уворачиваясь и карабкаясь по паучьим прядям продольных мостков, цепляясь за линь безопасности, образовывавший тонкие перила мостика. Она почти ожидала, что Ирек перерубит мостик позади нее и попытается свалить ее в ущелье, но он не стал этого делать, вероятно зная, что она может повиснуть на лесенке и забраться. Она чувствовала его вес на мостике позади нее, но не смела остановиться и оглянуться, пока у нее не закачалась и заколыхалась под ногами следующая грядка; вот тогда она оглянулась, как раз вовремя, чтобы увидеть как он прыгает с мостика в лианы. Она снова выстрелила, но бластер дернулся в ее руке, чуть не вырвавшись из захвата, и она увернулась, когда клинок просвистел достаточно близко от нее, чтобы она почувствовала его холод. Кофейные лианы путались у нее в ногах, но она двигалась быстро, ускользая от его ударов, уклоняясь и отпрыгивая. Она снова увернулась, когда позади нее два поддерживающих лианы тяжелых кола выдернулись из земли и хлестнули ее по голове, словно брошенные дубинки, — он пытался заставить ее упасть. Ее второй выстрел прошел мимо, и она чувствовала давление его разума на свой; ее легкие усиленно работали, горло сжимал спазм удушья. Она сознательно заставила себя расслабиться, открыла свой разум, отталкивая то, что мальчишка пытался навязать ей… Просвистел выстрел бластера, снеся кусок со стального края корзины, и оставил между ними массу едко дымящихся лиан. Ирек дернулся назад и оглянулся; Лея выстрелила с расстояния меньше двух метров, и лишь в последнюю секунду его мозг снова попытался вырвать бластер из ее рук. Выстрел прожег дымящуюся прореху в плече его куртки, и в тот же миг раздался голос Келдора: — Я достал ее! Я… Ирек бросился на Лею, гоня ее к краю, а затем раздался громкий треск плекса над головой, и стекло треснуло; сквозь проделанную бластером дыру хлынул ледяной воздух, мгновенно превращаясь в клубящуюся колонну тумана, в котором при свете звезд злобно сверкали ледяные осколки. Лея нырнула сквозь мгновенную завесу тумана на следующий продольный мостик, очертя голову помчалась и полезла по нему, хотя он шел под легким углом вниз к шелковой грядке несколькими метрами ниже и почти в десяти метрах от нее… На этот раз Ирек перерубил-таки продольный мостик— Лея выронила бластер и крепко ухватилась за линь, когда цепная лестница с вызывающей тошноту плавностью ухнула вниз. Лестница дернулась и качнулась, и Лее потребовалась вся ее смелость, чтобы разжать мертвую хватку и начать карабкаться, но она знала, что стала неподвижной мишенью. Выстрел пережег концы лиан слева от нее. — Я достал ее! — снова услышала она крик Келдора. Лея втащила себя на край стальной клетки и рухнула на пахнущую плесенью массу лиан. Она вырвала один из тяжелых кольев для лиан, зная, что он будет почти бесполезен и против меча, и против бластера, но он был единственным имевшимся под рукой оружием. В тот же миг грядка накренилась и начала двигаться, громыхая по своему рельсу на потолке, покачиваясь от инерции ее скорости. Лея распласталась, с силой вонзая пальцы в массу лиан, когда грядка накренялась и дергалась, сталкиваясь с другими мостками, связывавшими ее с другими окружающими ее грядками, а затем тошнотворно качалась, когда тонкие стальные лесенки обламывались. «Не смотри вниз», — мрачно велела она себе, но, посмотрев вверх, увидела, где пересекались рельсы… По пересекающемуся рельсу вынесло из ниоткуда еще одну грядку с болтающимися лианами, мчащуюся словно потерявшее управление грузовое судно. Лея снова распласталась на грядке, и гондола просвистела в полуметре у нее над головой, тросы завизжали, когда вся грядка резко опустилась к ней в попытке смести ее. Затем та грядка, на которой она находилась, помчалась все быстрей и быстрей, дико раскачиваясь, когда огибала углы, подымаясь и опускаясь. Еще один опаляющий визг бластера, когда хлесткий поворот вывел ее из вливающегося тумана в пределы досягаемости Келдора. — Сюда! Сюда! Движущаяся грядка накренилась, остановилась и пошла в обратном направлении. Она разглядела стоящего на другой грядке Ирека, чуть выше нее, подсвечиваемого сзади в клубящемся тумане, с мечом, горящим в него в руках янтарным пламенем. Туман клубился повсюду, изрыгаемые потоки его смешивались со снегом, когда холодный воздух врывался через трещину в куполе. К ней устремилась, грозя столкновением, еще одна шелковая грядка; Лея прикинула возможность перепрыгнуть на нее, но не решилась, распласталась и вцепилась, когда та тяжело врезалась в борт ее грядки, чуть не выкинув ее, а затем откачнулась прочь так же, как и пришла. Один миг она раскачивалась над вызывающей тошноту панорамой деревьев и облаков и крошечными огоньками внизу, а в следующий — затерялась в темных клубах тумана, в котором огни на ее грядке пылали словно самоцветы. Из тумана над ней надвигалось что-то огромное и темное, и она почувствовала толчок, когда кто-то приземлился на ее грядку. Затем тяжелый шорох ног в лианах: — Не двигайся, принцесса. Я не очень умело стреляю из этой штуки, но на таком расстоянии я больше не промахнусь. Из тумана накренилась шелковая грядка. На другом конце ее стоял с бластером в руке Оран Келдор. Грядка замедлила движение, но продолжала ползти обратно, туда, где стоял похожий на стройного черного бога Ирек. С неожиданным взвизгом тросов из-под них поднялся еще один сад, разминувшись с ними меньше чем на метр, и с его края бросился в лианы на стороне Келдора Хэн Соло. И в тот же миг и ее грядка и та, на которой к ним приехал Соло, качнулась в другом направлении, двигаясь по рельсу к увитой лианами подводящей платформе на стене ущелья, где Лея увидела стоящих у управления Джевакса и Чубакку. — Нет! — заорал Ирек, и Хэн, выкрутивший бластер из руки Келдора, крикнул: — Беги туда, Лея! Вместо того чтобы так и поступить, она прошла сквозь лианы и нанесла сокрушительный удар колом Келдору по затылку, когда тот боролся с Хэном на краю грядки. Келдор покачнулся, падая в пропасть, Хэн дернул его назад от края и толкнул к ведущему концу грядки, который теперь приближался к падающей платформе. Из гущи лиан вышел Джевакс, он попытался дотянуться до подвижной грядки. Ирек крикнул еще что-то, Лея не расслышала, что именно". И блоки, связывавшие грядку с тележкой наверху, со щелчком отпустили ее. Лея бросилась в висячие джунгли лиан подводящей платформы, Хэн прыгнул следом за ней… Она подумала, что ему не удастся допрыгнуть, и потянулась за ним Силой, но после так и не узнала, что позволило ему ухватиться за нижние концы болтающейся зеленой бороды — его ли собственная ловкость или ее энергия. Но в любом случае Оран Келдор, архитектор Звезды Смерти и единственный уцелевший техник «Глаза Палпатина», не обладал ни Силой, ни тренированными мускулами ведущего беспорядочную жизнь контрабандиста, способными помочь ему. И если Ирек и мог пролевитировать его из падающих обломков шелковичной грядки, то либо прореагировал недостаточно быстро, либо и не пытался. Изданный ученым вопль ужаса раскатился эхом в клубах тумана, все еще хлеставшего через трещину в куполе, и, когда Лея и Хэн добрались до платформы, всякие следы Ирека исчезли.Глава 24
Когда дверь шаттла закрылась за последним из контингента гекфедов, в ангаре, казалось, наступила глубочайшая тишина. За магнитной печатью голубовато-белый изгиб Белзависа отбрасывал назад холодный нимб света, неровное излучение, обесцвечивавшее черты Крей и превращавшее лицо Никоса в изваяние из серебристого мрамора. — Вот оно, — тихо произнесла Каллиста. — Там, где подымаются столбы облаков над термальным отверстием. Даже отсюда Люк видел посеребренный звездами хаос ночной стороны там, где лежало ущелье Плавал. Опираясь на посох словно усталый старик, он вспомнил молодого Джедая, явившегося к нему год назад, приведшего с собой высокую, элегантную блондинку. «Это самая блестящая программистка, ИИ в Институте Магроди — и вдобавок наделенная немалой Силой». Она шагнула вперед, вспомнил он, пожать ему руку, успеть взять контроль над ситуацией прежде, чем ситуация не возьмет контроль над ней самой. Я сожалею, хотел он сказать им, не совсем понимая почему. О жизни. Об этом. Обо всем. — Десантное судно будет запущено первым, на автоматике. — Он заставил свой разум вернуться мыслями к непосредственной задаче. Времени, знал он, осталось очень мало. — Как только оно выберется из магнитного поля, пойдет Синий Шаттл… — Он показал на массивный бледный блок «Телгорна»; тот самую малость покачивался, и изнутри доносился приглушенный стук. Он ощутил на мгновение прилив благодарности за то, что кабина управления была полностью отделена от пассажирского отсека. — Трив… Пожилой штурмовик шагнул вперед из теней, где он стоял вместе с Трипио. Он сбросил с себя свои белые доспехи и снова носил ту выгоревшую самодельную одежду с вышитыми на ней цветочками, в какой был, когда оказался на борту. Его темное лицо оставалось спокойным, но в глазах светилась бесконечная печаль. — Я ставлю тебя во главе Синего Шаттла на случай, если возникнут какие-то проблемы, но управление переключено на управление Красного Шаттла, — распорядился Люк. — Никос будет пилотировать оттуда оба корабля. Штурмовик кивнул. Люк сделал глубокий, с дрожью, вдох. — Крей… Она подняла глаза. Тишина вокруг нее словно приобрела физическую сущность, Крей выстраивала из нее подобие брони: двойной панцирь, окутывающий их обоих. Он впервые видел Крей и Никоса так комфортно чувствующих себя вместе, так близко, со времен тех дней на Явине, до того как руки Никоса начали неметь, а зрение меркнуть. С исчезновением разного мелкого камуфляжа — стальной сетки и орнаментальных корпусов, прикрывающих сочленения у него на шее и запястьях, — он был больше чем когда-либо дройдом, но что-то в том, как они стояли рядом, что-то в их молчании было таким, словно последних восьми кошмарных месяцев не существовало вовсе. — В конце коридора, снаружи орудийной палубы, находится аварийно-спасательная капсула, — спокойно сказал он. — Как только я доберусь до верха шахты, я крикну тебе, и ты рванешь туда и уберешься на ней отсюда к чертям собачьим. Думаю, времени хватит. — Я думала, — тихо проговорила Крей, — что по шахте подыматься буду я. Он покачал головой: — Мне никак не успеть добраться до капсулы. Я отдохнул… — Особой лжи тут нет, размышлял он. — Я могу применить Силу, чтобы помочь решетке не сработать, и думаю, у меня хватит сил левитироваться наверх. А как только я окажусь в центральном ядре, - Он сделал еще один глубокий вдох. — Как только я окажусь в центральном ядре, я намерен попытаться скорее привести в негодность орудия, чем взорвать корабль. Согласно данным, снятым тобой с центрального компьютера, оттуда это должно быть возможным… — А что, если это не так? — требовательно спросил голос Каллисты. — Тогда… — Он почти не мог произнести этих слов. — Тогда начну перегружать реактор. Но если он, Крей, не взорвется через десять минут — а ты к тому времени будешь далеко и в капсуле, — начинай думать о том, как мы соберем достаточное количество блоков памяти, чтобы вызволить Каллисту с корабля. После того как это будет сделано, мы взорвем его. — Нет, — отказалась Каллиста. — Каллиста, я не могу. — Нет. Он почти увидел ее, стоящую перед ним, черты лица — неподвижные, дымного цвета глаза — мрачные, какими они были в том, другом ангаре тридцать лет назад… — Люк, мы не можем рисковать. Допустим, ты прав и найдешь способ привести в негодность орудия — действительно привести в негодность, а не купиться на обман «Глаза», сообщившего тебе, что они приведены в негодность. Это оставляет «Глаз» на орбите до тех пор, пока ты не сможешь наскрести достаточно единиц памяти, достаточно схем и синапсов… На Белзависе тебе такого никогда не найти. Судя по тому, что ты мне рассказывал, у них там всего лишь сельскохозяйственная станция, да притом маленькая. Поэтому ты посылаешь за ними. И им требуется для прибытия день-другой… А тем временем заявляется тот, кто послал за «Глазом Палпатина»… и все имперские адмиралы, которые пронюхают о нем. — Думаешь, республика сможет отбиться от их стаи? Когда призом служит станция вроде этой? Люк промолчал, не в силах спорить. Не в силах сказать себе, что то темное чувство знания, тот холодный страх его сна были иллюзиями. Что-то ведь послало за «Глазом». Что-то ведь дожидалось его. И оно почти привело его в пределы своей досягаемости. — Взорви реакторы, Люк. — Ее голос был едва слышим в глубокой тишине на палубе шаттла. Никто не заговорил, но Люк сознавал взгляд Крей на своем лице, каким-то образом зная, что никто из них не переживал того, что переживал он. Его решение подняться по шахте, основывалось частично на знании, что если он уничтожит корабль — если он уничтожит Каллисту, — то будет в ее сердце, когда придет конец, — Не дай Повелению обмануть тебя, — тихо продолжала Каллиста. — Потому что, уж поверь мне, оно знает, как сильно ты хочешь обмануться. — Знаю. — Он сомневался, что кто-либо из остальных услышал его слова, но знал, что Каллиста услышала. — Знаю. Я люблю тебя, Каллиста… — И я люблю тебя, — прошептала она. — Спасибо тебе за то, что ты до почти вернул меня. Он выпрямился, словно с его плеч спало ужасное бремя. — Никос, Трипио, Трив… приготовьтесь к старту. Крей, я по-прежнему хочу, чтобы ты осталась внизу, сумела выбраться отсюда… Он обернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она вынимает из кобуры на боку свой станнер. Похоже, он рассчитал все, кроме этого. Повеление сделает все… использует все… Он бросился вбок и откатился насколько смог… Но усталость и боль замедлили его реакцию и почти убили возможность применить Силу, и выстрел станнера стукнул его как удар дубины, швыряя его во тьму. — Кто это был, черт побери? Лея втащила Хэна на платформу, до которой оставалось еще примерно полметра. Рядом с ней к нему протянули руки Джевакс и Чуви и подняли его на безопасную опору. Холодный ветер хлестал и спутывал ей волосы, вокруг них на миг заклубился туман, покалывая ей щеки кристалликами льда, а затем ветер унес его, открыв колышущееся спокойное озеро расстилающегося внизу ущелья тумана. Она смутно расслышала донесшийся из открытого окна под лианами на скале шум тревоги. — Джевакс, ты можешь вернуть нас туда? Вон туда, под тот козырек… И включи сигнал тревоги в долине! По всей планете, во всех поселениях, до каких сможешь добраться! Вся планета подвергнется обстрелу, бомбежке из космоса, не знаю как скоро, возможно, через какие-то минуты… — Кто это был? — требовал ответа Хэн. — Кто убил того парня в коридоре? Арту провел нас обратно через катакомбы, а затем наверх лифтом… Что случилось с охранниками в туннелях? — Бомбежке? — переспросил ужаснувшийся Джевакс. — Сейчас же! Шевелитесь! Упрячьте всех в убежища, в старые туннели контрабандистов — используйте для безопасности шахты космопорта, он мишенью не станет, тридцать лет назад его еще не построили… Чуви нырнул обратно в кабину подводки и вышел, держа в лапах пенал управления. Миг спустя к ним приблизилась по потолочным рельсам кофейно-лиановая грядка, похожая на тихоходную, величественную, покрытую цветами баржу. — Тот суперкорабль, о котором нам рассказывала Мара, вторая часть плана нападения на Белзавис… он летит сюда! Его вызвал Ирек — сын Роганды, Ирек. — Тот парнишка? — Он обучен манипулировать Силой и способен влиять на механизмы… Он сделает из нашего флота отбивную… — Она спрыгнула с платформы в гущу лиан. После вызывающего тошноту резкого падения на перерубленных мостках и прыганья с падающей грядки к негустой путанице лиан прыгнуть на что-то надежно закрепленное было проще пареной репы. Хэн выругался и прыгнул, хватаясь для опоры за тросы; Чуви бухнулся следом за ними. — Предупреди их! — крикнула, не оборачиваясь, Лея, когда вуки повернул джойстик на панели управления; кофейная грядка величественно качнулась, катясь по рельсу, плывя сквозь завесу тумана к отдаленному козырьку скалы и зияющему под ним окну. — Уведите всех в укрытие! Джевакс уже влетал на маленький служебный лифт, который опустит его к подножью скалы. Дрост Элегин, леди Теала Вандрон и пестрая и голосистая орава личных охранников, секретарей и представителей корпораций собрались в помещении, из которого Лея выпрыгнула на первую из грядок с лианами. При виде приближающейся грядки они дружно хлынули к окну, но, хотя некоторые из них были вооружены, Лея услышала, как леди Вандрон резко скомандовала: — Не стрелять, идиоты, они могли сбежать когда подплыла грядка! Чуви выбросил свернутую лестницу; полдюжины рук схватили ее, закрепив и давая перебраться по ней Хэну, Лее и вуки. Арту-Дету стоял между леди Вандрон и одним из громил Роганды, раскачиваясь взад-вперед и взволнованно свистя. Когда Лея перемахнула через подоконник — Дрост Элегин, джентльмен до мозга костей, протянул ей руку, — то сразу заявила собравшимся: — Вас предали, всех вас! Когда Ирек обнаружил, что не может контролировать «Глаз Палпатина», то улетел к нему, вместе с матерью. Именно они убили лорда Гаронна… Люди переглянулись. — Посмотрите на тело, — яростно призвала Лея. — Ирек здесь единственный, у кого есть меч! И если вы посмотрите на месте, то, вероятно, найдете след из драгоценностей и ценных бумаг, протянувшийся до самого лифта. Она увидела взгляды, которыми обменялись охранники. Никто пока не достал оружия. — Догнать их должно быть простым делом, — сказал лорд Пикуторион. — Наши корабли быстрее, чем их. — Вряд ли, раз все ворота шахт в порту заклинены, — отрезала Лея. И повернулась к леди Вандрон: — Корабль они берут ваш, ваше высочество… «Глаз Палпатина» может в любую минуту начать бомбардировку планеты, и поэтому я предлагаю всем уйти в туннели как можно глубже и как можно дальше. — Твари в катакомбах, — начала было спортивного вида леди Карбинол. — Без воли Ирека они малоопасны, — сказал Элегин. Он взглянул на Хэна и Чубакку, все еще стоящих в амбразуре окна. — Что вы, как мне думается, и выяснили по пути сюда. — Он выхватил висевший у него на боку бластер. — После вас, ваше высочество. Возможно, мы еще сумеем догнать их до того, как они стартуют. Фактически они встретили двух-трех жалких бывших контрабандистов и бывших толкачей, бродивших по коридорам, более удаленным от обитаемых районов, где из-подо льда выходила термальная отдушина, но, как и сказал Элегин, без воли Ирека эти твари с воплями убегали от света фонарей в руках Леи, Хэна и шагавших следом за ними разъяренных аристократов. Без вмешательства Ирека в действия сенсоров выслеживания, думала на бегу Лея, они должны суметь переловить этих злополучных охранников и оказать им всю посильную помощь. Она гадала, что могло говориться в найденных Люком анналах Джедаев о подобных злоупотреблениях мощью Силы и что можно сделать с ними при помощи талантов целителей. — Типичная парвеню, — услышала Лея резкое замечание, оброненное леди Карбинол кому-то в тылу группы — группы, заметила она, состоящей в основном из членов Древних Домов. — Я никогда не доверяла этой женщине… Не желаю показаться снобом, но порода — всегда скажется, и в данном случае она определенно сказалась… Время от времени они находили на полу туннеля какую-нибудь драгоценность или ценную бумагу, указывающую направление бегства Роганды. Лифт на поверхность был неисправен. — Сервомеханизм наверху взорван, — определил Хэн, откидывая крышку на кнопке вызова для проверки монитора. «Он проделал то же самое с центральным сервомеханизмом, контролирующим взлетно-посадочные шахты, — вспомнила Лея. — Не знаю, на каком расстоянии может действовать его Сила, но эта штука не из тех, с которыми я хотела бы столкнуться, если бы шла в бой на крестокрыле». — Лестница есть? — спросила она у Дроста Элегина, и тот кивнул. Фактически это была не лестница, а винтовой скат, поскольку старым контрабандистам приходилось спускать по нему груз. Арту-Дету, спокойно следовавший за ними по коридорам и пандусам главных лабиринтов за скалой, догнал их и покатил впереди, его маленький прожектор отсвечивал на гладком полу и выщербленных скальных стенах. Тут пахло кречами и становилось холоднее по мере подъема, дыхание Леи сгущалось в облачка в свете фонарей. Когда они добрались до бункера наверху, леди Карбинол одолжила Хэну свою «парку», и Хэн, Лея в своем Т-костюме и Дрост Элегин — единственный член маленькой группы, кто еще имел при себе «парку», — тащились вместе с Чубаккой и дройдом по неровной тропе, петлявшей через укрытый скальный хребет к ледяной взлетно-посадочной площадке и ее невысокому белому ангару. Дверь ангара была распахнута, огни изнутри странно отсвечивали на нанесенном ветром снегу. Вокруг по всей ледовой площадке снег был разбросан в виде характерного узора из пяти многолучевых звезд, оставляемых «тикиаром». За исключением двух членов экипажа леди Вандрон, связанных в углу лентой от двигателя и дрожавших от холода, ангар был совершенно пуст. Лея плотно обхватила себя руками, ветер обжигал ее незащищенные щеки. Чубакка ворчал, стихающие ветры хлестали его длинный коричневый мех во всех направлениях. Наверху черная муть облаков прорвалась, показывая небо ясного, бледно-синевато-серого белзависского рассвета. — По крайней мере, мы в силах предупредить Акбара, — спокойно сказала Лея. — Власть Ирека над механизмами можно перебороть, если сделать мелкие изменения в схемах. Он способен вызвать повреждения на любом непредупрежденном корабле, но мы можем известить всех. — Этот план хорош своей внезапностью, — согласился Дрост Элегин, откидывая назад седеющие темные волосы и глядя на небо. — Хотя, судя по тому, что я знаю о механике, есть такие схемы, которые приходится оставлять неизменными, если хочешь, чтобы корабль вообще функционировал. Вы должны признать, что первоначальное преимущество будет сокрушительным. Наверное, даже решающим. Он посмотрел на Лею, взгляд его бледных глаз похолодел. — Мы всего лишь хотим иметь достаточно сил, чтобы все стороны оставили нас в покое, принцесса. Наверно, мы поплатились за свою жадность, думая, что какая-то шлюха-интриганка и ее отродье могут обеспечить нас этим. Он повернулся и двинулся прочь по тропе, направляясь обратно к пандусу, ведущему в безопасность подземелья. Хэн шагнул вперед изаключил Лею в объятия. — Знаешь, она ведь была Рукой Императора. Его другой Рукой, — добавил он, когда Лея быстро подняла вопрошающий взгляд. — И Мара из-за этого вся кипит. — Это объясняет, как она смогла проделывать штуки, вроде похищения Наздры Магроди и использование имперских фондов, — сказала Лея. — Должно быть, она планировала развить способности Ирека с тех пор, как узнала, что он обладает ими. Возможно, еще до того, как он родился. Они где-то там и по-прежнему представляют собой опасность. Она вздохнула, внезапно почувствовав себя очень усталой, и посмотрела, как и Элегин, на свинцовое небо, словно могла увидеть след исчезнувшего космического корабля, удиравшего из места, которое было ее первым и последним — истинным домом. — Нам лучше пройти в укрытие, — мягко предложил Хэн. — Если тот корабль, о котором говорила Мара, собирается попытаться выполнить свое задание, то мы не знаем, насколько велик запрограммированный радиус атаки. Просто давай надеяться, что пещеры достаточно глубоки. Внезапно на тусклом небе вспыхнула точечка белого света, померкла, а затем вдруг разрослась в чудовищное пылание. Хэн отшатнулся, прикрывая глаза рукой. Лея отвернулась в сторону и увидела их тени — мужчина, женщина, вуки, дройд, — на мгновение вытравленные черным на фоне голубовато-белой меренги сугробов, среди которых они стояли. — Что за… — начал было Хэн. — Не знаю, — ответила Лея. — Но для «Тикиара» эта вспышка слишком велика. Должно быть, это был «Глаз». — Прости меня, Люк. Он перевернулся, все тело болело от последствий выстрела из станнера. В полутьме слышалось тихое уханье, и к нему подошло что-то огромное, белое и пушистое и нагнулось над ним, побуждая его лежать, прижимая подушечками черных лап. Тальцы. Они скопились вокруг санитарной койки, на которой он лежал, и все темное пространство трюма шаттла пропахло их мехом. Кто-то пел «Грабя деревни одну за другой». Люк поднялся в сидячее положение и тут же пожалел об этом. — Прости меня, — произнес голос Каллисты, когда он снова лег. Где-то поблизости верещали джавасы, в темноте светились желтые глаза. Глядя поверх голов тальцев, он увидел один конец шаттла, забитый старыми частями дройдов и шлемами штурмовиков, употребляемыми в качестве ведер для хранения в них обрезков металла, проводов и батарей. Он вспомнил, что Каллиста сообщила обеим группам гаморреанцев в своих псевдопосланиях Повеления, что, согласно Намерению Повеления, они должны оставить оружие перед своими шаттлами. Голос казался тихим, слабым. Повернув голову, он увидел рядом с собой на тонком матрасе койки плейер. Над ним смутно вырисовывалась голограмма ее лица, не более материальная, чем звучание. Она выглядела измотанной, как выглядела в его сне-видении в орудийном отсеке, ее каштановые волосы выбивались из косы, в которую она заплетала их, а серые глаза смотрели спокойно. — Это была моя идея — моя и Крей. Я боялась — мы обе боялись, — что ты в последнюю минуту попытаешься удовольствоваться меньшим, чем полное уничтожение «Глаза Палпатина»— что ты попытаешься выиграть время, чтобы забрать меня с корабля. Я сожалею, что мне пришлось принять решение за тебя. Ее изображение растаяло, и появилось изображение Крей, усталой и изможденной тоже, но сохранившей утомленное спокойствие в глазах. — Раз я буду в орудийном отсеке и применю Силу против энклизионной решетки, то у дройда, на мой взгляд, появится-таки возможность подняться по шахте… И дройд может получить несколько отметин, но все же остаться способным функционировать. Никос согласился на это. Рядом с ее лицом появилось бледное, неподвижное лицо Джедая, который год был учеником Люка, выглядявшее странно отделенным от металлической черепной коробки. Рука — точная копия руки Никоса — легла на плечо Крей, и та, подняв руку, коснулась пальцев, запрограммированных на человеческое тепло. — Люк, ты знаешь, что я всегда был не более чем суррогатом, дройдом, запрограммированным думать, помнить и вести себя как некто, кого Крей очень сильно хотела сохранить. И мне это могло бы подойти, если б я тоже не любил ее — по-настоящему любил. Но я не живой Никос и знаю, что никогда не смогу им быть. Я всегда буду чем-то меньшим, чем-то, что не совсем он. — Никос на другой, стороне, Люк, — тихо сказала Крей. — Я это знаю, и Никос… — Она полуулыбнулась. — И этот Никос тоже это знает. Помни нас. Их изображения растаяли. Нового изображения не возникло, но голос Кал-листы повторил: — Прости меня, Люк. Я люблю тебя. И буду любить всегда. Из иллюминаторов левого борта полыхнула белая вспышка. — Нет! — Люк сбросил себя с койки, вскочив на ноги. Он протолкался сквозь толпу тальцев, сквозь скопища прильнувших к иллюминаторам джавасов и мягких трехногов, теснившихся у куч барахла, привалился к стене и уставился в иллюминатор как раз вовремя, чтобы увидеть огромную белую вспышку, постепенно гаснущую, на противоположной стороне дрейфующего астероида… Она была совсем крошечной, висящей вдали… — НЕТ! А затем взрыв, словно апокалипсис, словно конец света.Глава 25
Мара Шейд подобрала их на «Охотничьем Счастье» вскоре после этого. — Я выйду из гиперпространства сразу вслед за «Тикиаром», — пообещала она, когда они с Леей помогали Люку перебраться по короткому гибкому переходнику из шлюза Красного Шаттла в шлюз «Счастья». Позади них, в шаттле, Чубакка свирепо рычал на всяких там гаморреанцев и джавасов, пытавшихся последовать за Люком, причем рычал так громко, что его было слышно даже в этом разряженном почти вакууме. Си-Трипио, который более или менее пилотировал оба шаттла, уводя их от расширяющегося облака обломков, бывших прежде «Глазом Палпатина», остался с вуки в качестве переводчика, объясняя на множестве языков, что все под контролем и обо всех позаботятся. — Он устремлялся в коридор так, словно на хвосте у него сидела стая Демонов Пустоты. Знай я, кто это, то выстрелила бы по ним, но они уходили так быстро, что я, вероятно, все равно не попала бы. С тобой все в порядке, Скайвокер? — Она набрала код главного шлюза «Счастья» и обеспокоенно разглядывала Люка, пока шлюз наполнялся воздухом. Люк кивнул. Что-либо говорить не имело смысла. Он верил, что исцелится не только физически, но и духовно. Ведь другие люди исцелялись. Черная бездна, разверзшаяся у него внутри, не всегда будет тем единственным, о чем он сможет думать. А сейчас он просто хотел спать. Лея обняла его за талию, и он почувствовал прикосновение ее разума к своему. — Позже расскажешь, — сказала она. Лее понравилась бы Каллиста, подумал Люк. И Мара тоже полюбила бы ее — на свой лад. — Со мной все будет отлично, — заверил он, зная, что это ложь. — В Плавале есть очень неплохой медицинский центр, — говорила Мара, ведя Люка по короткому коридору к одной из маленьких кают. «Охотничье Счастье» было яхтой какого-то богатого юнца. Много лет назад она попала в руки пиратов, но некоторые из прежних удобств еще остались, включая саморегулирующуюся постель в нише с маленьким экраном монитора, выходившего на мостик. После спанья на кучах одеял на палубе, в углах кабинетов такой комфорт казался странным. — Малыш, а кто этот старый болван, которого ты поставил гнать стадо на Синем Шаттле? — Хэн, стоявший на мостике, поднял взгляд к его собственному экрану. Люк чуть улыбнулся, услышав от Хэна такое обращение. — Трив Потман. Он когда-то был штурмовиком, давным-давно. — Он откинул голову на подушку, едва почувствовав, как Лея распорола штанину комбинезона от лодыжки до бедра, налепила на избитую, горящую плоть два сверхмощных гилокальных пластыря и вколола массированную дозу антибиотиков. Люк услышал, как Мара выругалась и спросила: — И давно ты так? Подсчитать время оказалось трудновато. — Пять-шесть дней. Лея срезала шину, наложенную Як; он едва почувствовал, как она снимает трубку и ленту двигателя. — Ты пользовался Силой? Судя по виду этих ран, у тебя должна быть гангрена от тазовой кости до ногтей ног. — Арту-Дету! — услышал он донесшийся из коридора голос Трипио. Повернув голову, он увидел через дверь, как педантичный дройд протягивает свои помятые руки к маленькому товарищу-астромеху, тоже побитому и прокопченному, покрытому коркой грязи и слизи. — До чего же приятно найти тебя функционирующим! «Я всегда буду всего лишь дройдом, — вспомнил он голос Никоса. — Если б я не любил ее…» Он попытался закрыть свой разум для этих болезненных воспоминаний. Пять-шесть дней, сказал он… — Ваше высочество, — продолжал голос Трипио. — Полагаю, ваша миссия на Белзависе прошла так, как вы надеялись? — Можно сказать и так, Трипио, — отозвалась Лея. — Если несколько вольно трактовать истину, — вставил с мостика Хэн. — Тпру, что это у вас здесь? Мы получили сигнал в поле обломков. По всем признакам — спасательная капсула. Люк открыл глаза. — Крей. — Так, значит, она в конце концов все-таки решила жить. Что-то у него внутри гадало: почему? Мара ушла на мостик — манипулировать магнитами, а Люк стал настаивать, чтобы Лея наложила еще одну шину, чтобы он мог спуститься в трюм, когда туда доставят капсулу. — О ней нужно будет" позаботиться, — твердил он, принимая сидячее положение, едва сестра плотно закрепила скобы. Сев, он мельком увидел себя в зеркале на другой стороне каюты — когда-то там был бар — и поразился, увидев, как за последнюю неделю исхудало и осунулось его лицо. Голубые глаза словно обесцветило усталостью и бессонницей, а под оставленными осколками скверными рубцами на скулах сияла радуга сходящих синяков. Если добавить к этому еще и неровную поросль каштановой щетины, он выглядел каким-то неряшливым старым отшельником, опирающимся на свой посох… Он выглядел, сообразил он, немного похожим на старого Бена. Лея помогла ему подняться на ноги. — Что там насчет Крей? Никос… — Он увидел, что она заколебалась на слове «умер», когда вспомнила, что Никос, после того, что сделала для него Крей, был неспособен умереть. — Это длинная история, — ответил он, чувствуя себя невероятно усталым. — Я… не ожидал, что она сядет в спасательную капсулу. У меня сложилось впечатление, что она не хотела больше жить. Он услышал, как голос Мары звучит в динамиках: — Есть. Провожу ее через щит. Лея подставила ему плечо и помогла пройти по коридору. Два дройда и Чуви шли за ними следом. — Очевидно, штурмовик Потман сумел успокоить клаггов и аффитеханцев на Синем Шаттле, мастер Люк, — уведомил его Трипио. — Генерал Соло уже отправил субпространственное сообщение Отделению Контактов Дипломатического Корпуса. Они организуют группу, которая займется переориентацией пленников «Глаза». Они говорят, что хотели бы, чтобы вы помогли им в этом. Люк кивнул, хотя ему трудно было строить планы больше чем на несколько минут или часов. Он теперь понимал, почему Крей сделала все, что было в ее власти, истерзала себе душу и тело, чтобы попытаться сохранить для себя Никоса. Потому что она не могла и помыслить о своей жизни без его присутствия. «Он на другой стороне», — сказала она тогда. Как и Каллиста, которая тоже была теперь на другой стороне. Что бы ни заставило ее изменить свое решение, подумал он, она будет нуждаться в нем, когда выйдет из своего холодного сна. Лампочки на двери трюма загорелись зеленым, и дверь с шипением открылась. Капсула стояла на квадрате меток прямо под потухшим глазом неподвижного притягивающего луча. Она едва достигала двух метров в длину и примерно восьми-десяти сантиметров в ширину и была матово-имперско-зеленой и ледяной на ощупь от холода космоса. Он сдвинул крышку. Крей лежала там в похожем на кому сне частичной гибернации, ее грудь едва поднималась под изорванной, грязной формой; длинные кисти рук сложены поверх пряжки пояса. Несмотря на синяки, ее лицо выглядело таким спокойным, таким расслабленным и таким непохожим на мрачное, изможденное лицо той женщины, какой она стала, что он почти не узнал ее. Не так ли она выглядела, гадал он, в тот первый день больше года назад, когда Никос привез ее на Явин? Самая блестящая программистка ИИ в Институте Магроди — да вдобавок владеющая Силой. Та высокомерная элегантность, которую она носила как защитный плащ, исчезла. Она сделалась иной женщиной. Иной женщиной… «Нет…» — подумал Люк. И покачал головой. Нет. Это было не лицо Крей. Черты, прямой нос и тонкие кости, полные, почти квадратные губы были те же. Но все в нем говорило: «Это не Крей». Нет, снова подумал он, не желая верить. Вселенная замерла вокруг него. Затем лежащая сделала глубокий вдох и открыла глаза. Они были серыми. Нет. Он протянул руку, и она быстро подняла свои ладони, словно опасаясь прикосновения. Несколько мгновений она просто смотрела на собственные руки, поворачивая их и словно бы дивясь форме ладоней и пальцев, как будто глядя на какой-то незнакомый образчик скульптуры, гладя ладони, пальцы и рельефные, выпирающие кости запястий. Затем их глаза встретились, и у нее появились слезы. Очень мягко, боясь коснуться — боясь, что она исчезнет, испарится, превратится в сон, — он помог ей сесть. Ее ладони были теплыми. Некоторое время они лишь смотрели друг на друга… Этого не может быть… Она коснулась его лица, синяков и рубцов от осколков, недельной щетины, коснулась его рта, который прижимался к ее губам, который не был сном. Если бы я мог попросить только одно, только одно за всю жизнь… Он мягко привлек ее к себе, обнимая ее длинное худощавое тело, уткнувшись лицом в светлые, неровно обрезанные волосы, которые, как он знал, со временем превратятся в каштановые. Она дышала. Он чувствовал ее дыхание на своей щеке, у себя под ладонями, у своего сердца. А затем она рассмеялась, тихим, чудесным плачем навзрыд, и он откинул голову, и в нем поднялся и вырвался дикий крик торжества и радости. — Да! — заорал он, и они оба смеялись и плакали, обнимаясь, и она все повторяла его имя, словно все еще не веря этому, словно не могла поверить, что Судьба иной раз допускает и такое. Это был ее голос, совсем не похожий на голос Крей. Его руки дрожали, когда он сжал меж ладоней ее лицо, а Лея, Мара, Хэн и другие стояли в дверях трюма, молча глядя на все это, зная, что происходит Нечто, и не совсем понимая, что именно. Но через некоторое время Лея, запинаясь, произнесла: — Это… это не Крей. — В ее голосе не слышалось вопроса. — Она уступила, — сказал Люк, словно сам видел все то, что случилось в последние мгновения на борту «Глаза». — Да, после того как Никос поднялся по шахте, — тихо проговорила Каллиста. — Он был тяжело поражен, большинство его систем разрезало на куски… Он не испытывал боли, но он чувствовал, как отключается, когда установил активную зону реактора на перегрузку. Крей сказала мне, что хочет остаться с ним. Перейти с ним на другую сторону. Быть с ним. Вспомни, она ведь тоже была Джедаем… не вполне обученной, но одной из лучших. Слезы снова затопили серые глаза. — Она сказала, что если она не может быть с тем, кого любит в этом мире, то по крайней мере хоть кто-то сможет. Она просила поблагодарить тебя, Люк, за все, что ты пытался сделать для нее, и за все, что сделал. Он поцеловал ее, словно отпил тепла, входящего в его тело после долгого холода, и споткнулся, пытаясь встать на пострадавшую ногу. Сотрясаясь от смеха, опираясь друг на друга, они поднялись на ноги и повернулись к группе в дверях. Он тихо объяснил, зная, что сказанное им — правда: — Лея… Хэн… Мара… Трипио… Арту… Это Каллиста.Глава 26
За все приходится платить. — Каллиста провела ладонями по поверхности стеклянной сферы, там где при свете лампы сверкала розовато-золотистая жидкость — теперь неподвижная. Тени изгибались и метались в комнате игрушек, создавая пестрый узор тьмы и света. Протекавший через широкий зал поток что-то клохтал и бормотал в своем каменном канале, а осветительный штырь, немного свободно вставленный в патрон, иногда шипел, но никаких других звуков не доносилось. — Мне следовало бы знать, что без риска не обойтись, — продолжала она тихим, чуть хрипловатым голосом, с интонацией характерной для жителей глубоководных пастбищ Чада. — Я могла бы догадаться, что будет и какая-то цена. — Ты сделала бы это, — спросила Лея, — если б знала? — Не знаю, — ответила Каллиста. Она прошла через комнату к плоскому прямоугольному чану с тонким слоем желтого песка, двигаясь со странной, изящной неуклюжестью. На ней был выцветший синий комбинезон механика космопорта, зашнурованный на спине настолько туго, насколько он вообще затягивался, но все равно висевший мешком по бокам и плечам, и тяжелые ботинки. С обрезанными волосами и робким, довольно угловатым лицом она выглядела совсем юной, словно курсант военного училища. На поясе у нее висел меч, с выгравированной по рукояти цепочкой из летящих морских волн. — Мастера когда-то вызывали образы в этом чане, похожие на образование голограмм. Они проецировали свои мысли сквозь песок. Не знаю, какой у него состав, но он существует в естественном виде на какой-то планете в Скоплении Гелвиддис. Именно песок и помогает ребенку делать то же самое. Лея нахмурилась, рассматривая чуть сверкающую, бледно-желтую пыль, пытаясь вызвать лицо Хэна или Джассины. — Легче всего давались цветы, — сообщила Кал-листа. — Нечто, с чем ты хорошо знаком. Цветы или звери. Заставь их выйти из песка. Тишина снова воцарилась. Лея уселась на скамью перед чаном, расслабляясь и фокусируя свой разум, как учил ее Люк, видя во всех деталях маленького конфетно-розового питтина, игравшего когда-то с концом ее кос. Думая сквозь песок… И каким-то путем, которого она не могла определить, образы прошли сквозь песок и появились в чане, не мало-помалу, а со странного рода внезапной постепенностью. ЛА-АЛМ, перевернувшийся на спину поколотить по лепесткам звездоцвета, словно он не погиб одиннадцать лет назад. — Какой хорошенький! — восхитилась Каллиста. — Он твой? — Был моим, — ответила Лея. — Давным-давно. — У Мастеров всегда, знаешь ли, возникали сложности с детьми, рожденными Джедаями от не-джедаев, — продолжала Каллиста, когда Лея дала образу растаять. — Потому что это обычно передавалось по наследству, но не всегда… и зачастую это проявлялось спонтанно в людях, у которых не было никакого опыта по этой части и никакой возможности узнать, как следует обращаться с детьми, которые обладают этим. Мастера пытались поймать таких как можно раньше, потому что именно такие и подвергались наибольшему риску воздействия. Их, — продолжала она, — и детей, рожденных Джедаями, лишь незначительно владевшими Силой, обладающих крошечной капелькой того, что их братья и сестры и товарищи по играм имели в полной мере. Некоторые из таких были… самыми опасными из всех. Она остановилась, и возникла очень неловкая пауза. Затем Каллиста быстро отвернулась. — А это — ментальный лабиринт. — Она слегка постучала по одной из металлических сфер на подставке у стены. Лея попятилась от нее, когда Каллиста взяла эту сферу, напомнив ей Ирека, направлявшего такой шар на нее, стремясь засосать ее дух и заточить там навеки. — Большинство людей по-настоящему не входят в них, — объясняла Каллиста, — во всяком случае, не всем своим… не всем своим существом, не всем духом. И из них легко выбраться, если знаешь как. Большие — самые простые, и они становятся тем сложнее, чем делаются меньше, лабиринты внутри лабиринтов, скрытых внутри лабиринтов. Младшие когда-то изготовляли их для забавы и пытались сбить с толку и поймать друг друга в ловушку, как все дети. Она поставила сферу на стол, крутанула ее пальцами, и свет влажно заблистал, отражаясь от ее кружащейся поверхности. — Я хотела бы… если бы я могла показать тебе. Как раз прошлой ночью, когда Лея, Хэн и Кал-листа спустились в комнату игрушек, они и обнаружили, что Каллиста больше не может ни применять Силу, ни коснуться ее. Люка отправили в медицинский центр корпорации «Братфлен», где ему требовалось провести большую часть ночи в стеклянном баке с вискозной жидкостью бакта. Лее пришло в голову, что Каллиста, несмотря на сильное сходство с Крей, теперь казавшаяся не более похожей на нее, чем отдаленная родственница, — должна знать природу и применение игрушек, находившихся в их комнате в подземелье под Домом Плетта. Вооруженные транквилизаторами и станнерами, Джевакс и Мара Шейд возглавили группы поисковиков, отлавливавших безумных стражей катакомб, так что можно было довольно спокойно пройти через туннели из дома Роганды на улице Нарисованных Дверей. При виде их холодный гнев Мары ожил вновь. Многие из них были людьми, которых она знала. Помимо команды из Дипломатического Корпуса, должна была прибыть группа психологов и целителей с Итора — помочь с реабилитацией, применяя технику, которая, как уведомила Лею через субпространство Томла Эл, кажется, наконец действовала на Драба Маккама. Два шаттла и десантное судно доставили в целости и сохранности, а их пассажиров — за исключением Людей Песка, которых накачали подсахаренной водой и крепко завязали в смирилки, — поместили под стражу для переориентации, распрограммирования и возвращения на свои родные планеты. И клагги, и гекфеды наотрез отказались от переориентации и вели сейчас переговоры с Дростом Элегином, желая быть принятыми в телохранители. И только когда Каллиста попробовала первые, самые простые демонстрации игрушек — разделение цветных жидкостей в сфере, приведение в движение тонко сбалансированных рычагов и колесиков Дина-митрона, — правда стала ясна. Она потеряла всякую способность пользоваться Силой. — Это нечто такое, о чем я даже не думала, — говорила она теперь, вертя в руках один из ментальных лабиринтов. Она не встречалась взглядом с Леей, стесняясь ее и немного запинаясь, не потому, что она была Главой Новой Республики, догадалась Лея, а потому, что она была сестрой Люка. — Крей была наделена Силой в очень большой мере. Будь иначе, она не смогла бы… покинуть свое тело так, как это сделала она. Ввести в него меня. Отдать его мне. — Она подняла взгляд обеспокоенных глаз цвета дождя. — Ты была ее подругой, не так ли? Лея кивнула, вспоминая ту холодноватую, модно одетую, интеллигентную молодую женщину, росту и природной элегантности которой она так завидовала. — Мы не были близки, — уточнила она, — но да, мы были подругами. — Она протянула руку и положила на мгновение ладонь на руку Каллисты. — Достаточно близкими для того, чтобы я уже много месяцев назад догадалась, что она не хотела жить без Никоса. Каллиста быстро сжала ей пальцы. — Он был… милым. Добрым, — сказала она. — Я не хочу, чтобы ты сердилась из-за того, что я это я, а не она. Ведь именно она и… предложила это сделать. Идея принадлежала именно ей. Мы даже не знали, сработает ли это. Лея поспешно покачала головой: — Нет. Все в порядке. Я рада, что сработало. — Сила — это нечто бывшее во мне, частью меня, с младых ногтей. Джинн — мой старый Мастер — говорил… — Она заколебалась, снова отвела взгляд, внезапно замолчав на полуфразе. — Ну, так или иначе, — снова заговорила она миг спустя, — никогда не думала, что будет время, когда я… когда она не будет частью меня. Лея вспомнила, как эта молодая женщина прошлой ночью выбежала из этой комнаты без единого слова, исчезнув в неосвещенных лабиринтах геометрических пещер. Она сама провела несколько мучительных часов, гадая, есть ли что-то, что она могла или должна сделать — в промежутках между субпространственными звонками на Итор и в Дипломатический Корпус, — до тех пор, пока Хэн не напомнил ей: — Она, вероятно, знает эти катакомбы получше любого из местных. В предрассветные часы утра, когда Лея отправилась в палату Люка в медицинском центре «Братфлена», она нашла там Каллисту, вытянувшуюся на койке рядом со спящим Люком, положив голову ему на руку. — Что ты будешь делать теперь? — тихо спросила Лея. — Не знаю, — покачала головой Каллиста. Иногда нельзя сделать ничего. Опираясь на сломанную арку входа, Люк вспомнил эти слова, сказанные Каллистой в темноте «Глаза Палпатина». Иногда правосудию больше всего способствует знание того момента, когда надо сидеть сложа руки. Это тоже была мудрость Джедая. Возможно, самая суровая мудрость, какую он когда-либо слышал. Теперь она сидела сложа руки, глядя на странные переливающиеся цвета тумана и серые тени деревьев. Трещина в куполе вызвала много странностей в погоде в ущелье, и непривычные струйки беспокойной прохлады сочились сквозь тяжелое тепло тумана. Она знала это место, думал он, до того как построили купол, до того как посадили сады, когда часть площади занимали джунгли, а другую часть — бесплодные вулканические проплешины вокруг едких грязевых выбросов. Она помнила время, когда единственным поселением была маленькая группа домов из лавового камня, прилепившихся к подымающимся террасам в конце узкой долины, воистину немногим больше оставленной ногтем царапины в мраморных пустынях вечного льда. Она выросла в другом мире, во вселенной, отделенной от нынешней временем, равным всего одной человеческой жизни, но настолько насыщенном событиями, что оно стоило многих веков. Как и Трив Потман, который был очарован тихой общиной Плавала и уже записался на обучение профессии садовода, Каллиста провела долгие годы словно отшельник, чтобы вернуться в мир незнакомый и лишенный всех, кого она знала. Он молчал, но она повернула голову, словно он произнес ее имя. Хорошо было снова пройтись — без хромоты, без страха, без боли. Хорошо было снова находиться там, где светит живое солнце и дует живой ветер. — С тобой все в порядке? Когда она заговорила, протянув к нему руку, в ее глазах вспыхнула озабоченность. Регенерация тканей посредством бактеризации отняла у него много сил, и он знал, что ему еще не следовало бы вставать. — Мне стоит спросить об этом тебя. Когда он медленно пробудился на рассвете, она лежала рядом с ним. Позже она исчезла. Лея рассказала ему, что произошло в комнате игрушек, но Люк словно бы и так уже знал это. И гадал бы, если бы был там, не видел ли он это в каком-то забытом сне. Когда она молча плакала у него на плече в предрассветной темноте, он без слов понял, что именно она утратила. Она покачала головой: знак не отрицания, а своего рода удивления. — Я все думаю о Никосе, — сказала она. — О бытье «другим кореллианцем с тем же именем». Она повернула руки ладонями вверх, как тогда, очнушись на «Охотничьем Счастье», она чувствовала их форму, их юную силу и узор жилок и мускулов под фарфорово-тонкой кожей. Повела пальцами по рукояти меча, который у нее некогда хватило умения изготовить. Так как его голова находилась рядом. Люк видел, что у корней ее светлых волос уже виден каштановый цвет, и знал, что через несколько месяцев они целиком будут той тяжелой, светло-коричневой гривой, которую он помнил по видениям и снам. — Я все гадаю, не следовало ли мне остаться там, где была. — Нет, — заявил Люк со всей серьезностью, зная это всем своим существом. — Нет. Она снова повесила оружие на пояс. — Даже если б я знала… про это, — тихо проговорила она, — даже если б я догадалась… смогла заглянуть в будущее… когда Крей спросила у меня, не хочу ли я… занять ее место… я не смогла бы сказать «нет». Люк, я… Он заключил ее в объятия, и их губы встретились в крепком поцелуе: давая, забывая, вспоминая, зная. Говоря ей без слов, насколько беспочвенны ее сомнения, которые она не смела высказать. — Я ведь люблю не Силу в тебе, — тихо сказал он, когда они наконец отпустили друг друга, — а тебя. Она нагнула голову вперед, уткнувшись лбом ему в плечо; они были примерно одного роста. — Мне это будет нелегко, — тихо проговорила она. — Возможно, нелегко будет нам обоим. Бродя прошлой ночью в пещерах, я иногда винила во всем этом тебя. Я сердилась — думаю, я все еще сердита, в глубине души. Не знаю, как ты можешь быть в ответе, но все равно винила я тебя. Люк кивнул, хотя слова эти ранили его. Каким-то странным образом он понял, что они не были личными и их лучше знать. — Я понимаю. Она повернула голову и посмотрела на него с кривой улыбкой. — О, это замечательно. А мне объяснишь? Вместо объяснений он снова поцеловал ее. — Ты отправишься со мной на Явин? — Когда она заколебалась, он добавил: — Ты не обязана. И тебе не обязательно решать сейчас. Лея передавала мне, что ты записала имена тех людей, которые, как ты помнишь, были здесь… Она говорит, что на Корусканте тебе будут рады, на какой бы срок ты ни захотела там остаться. И я знаю, что будет нелегко жить… жить рядом с учениками, владеющими Силой. Но твое знание старых методов обучения, старых способов тренировки помогло бы мне… Он запинался, подбирая слова, и в неподвижности ее лица он увидел ее стремление не беспокоить его из-за своей боли, из-за своей неуверенности. А, черт с ним со всем… — Ты нужна мне, — тихо сказал он. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была со мной. Если удастся — навсегда. Ее губы изогнулись в улыбке. — Навсегда. — Серые глаза встретились взглядом с его глазами, более темные, чем окружающий их туман, но словно светящиеся изнутри. — Я люблю тебя, Люк, но… это будет нелегко. Но я думаю… я чувствую, что мы будем в жизни друг друга надолго. — У нас есть время, — заверил он ее. — Спешить незачем. Ничего срочного нет. Но есть — и всегда будет — моя любовь к тебе. Они все еще крепко сжимали друг друга в объятиях, положив головы друг другу на плечи, когда в проломленном арочном проеме появились Хэн и Лея, Чуви, Трипио и Арту. — Пусть немного побудут так, — тихо предложила Лея. — Целовать ее он может и на корабле, — добродушно сказал Хэн. — Джевакс наконец отремонтировал взлетно-посадочные шахты, мы погрузили те штуковины из детской, и мне лично хочется свалить с этой скалы, пока не случилось еще что-нибудь. — Это было бы желательно, ваше превосходительство, — добавил Трипио. — Адмирал Акбар упоминал о концентрации войск гранд-адмирала Харрска в Секторе Атравис, и мы понятия не имеем, где или у кого укрылись Роганда и ее сын. Учитывая необходимость внесения небольших, но значительных изменений в схемы всех кораблей флота — или подыскания адекватной защиты там, где изменения схем непрактичны, — наверно, будет разумным отправиться в путь как можно скорее. — Ты прав. — Лея в последний раз огляделась кругом, окидывая взглядом Дом Плетта, а вернее, развалины, оставленные Империей: разрушенные стены, рухнувшие арки, металлическая плита над колодцем. Эхо его древнего покоя наполнило ее, заглушая боль и разрушения, как затягивают вездесущие лианы горные ущелья, сгладило шрамы, оставленные тем давним обстрелом. Казалось, она снова услышала где-то детские голоса, распевающие ту старую песню о забытой королеве и ее волшебных птицах. Каллиста дала ей частичный список имен всех, кого смогла вспомнить, хотя сама она посетила это место лишь ненадолго и не знала большинства живущих здесь Джедаев. Но это было лишь начало. И она сама теперь знала кое-что о тех забытых детях, о живших здесь старых Джедаях, которые предоставили им убежище…Уголком глаза она уловила промельк какого-то движения. «Призрак? — подумала она. — Или эхо памяти?» Тени двух крошечных детей, гонявшихся друг за другом по густой, оливкового оттенка траве и растаявшие в отбившемся клоке тумана. «Никос? — гадала она. — Роганда? Один, бегущий к свету, другая, бегущая к тьме?» Кто-то, чье имя она еще не знала? Или это были тени из будущего, не дети, которые были тут, а дети, которые еще будут? — Эй, малыш! — заорал Хэн, и Лея ткнула его в ребра. — Брось, — упрекнула она. — Люк заслужил немного отдыха. Долгого-предолгого отдыха. Пара на скамейке повернула головы. — Мы уматываем с этой захудалой скалы, — крикнул им Хэн. — Может, вас подбросить куда? Они посмотрели друг на друга: их лица отразили странное сродство, какой-то миг они казались скорее братом и сестрой, чем влюбленными, — люди, которые знали друг друга много жизней назад. А затем Каллиста сказала: — На Явин. Если вам по пути. — Думаю, как-нибудь сумеем, — усмехнулся Хэн. Люк и Каллиста двинулись к ним по траве рука об руку.Барбара ХЭМБЛИ СУМРАЧНАЯ ПЛАНЕТА
1
Первой жертвой стал кадет по имени Котт Барак. Один из членов экипажа крейсера сопровождения Новой Республики «Несокрушимый» обнаружил его лежащим поперек стола в комнате отдыха на девятом уровне, куда он за полчаса до этого отправился глотнуть каф. Через двадцать минут после того, как Бараку полагалось вернуться на пост, артиллерийский сержант Гэлли Уовер пошла его искать, уверенная, что он опять полез в информбазу, «просто чтобы проверить, не упоминается ли где наша миссия». О миссии, естественно, никто упоминать не собирался. Хотя и в сопровождении «Несокрушимого», путешествие главы государства Леи Органы Соло в сектор Меридиана было исключительно неофициальным. С точки зрения партии рационалистов — что было почти правдой, — Сети Ашгад, человек, с которым она должна была встретиться в назначенной точке в окрестностях системы Хориоса, не занимал никаких официальных постов на своей родной планете Нам Хориос. Организация официальной конференции стала бы молчаливой поддержкой его требований, а также требований партии рационалистов. Что, собственно говоря, и являлось поводом для переговоров. Первым, что увидела сержант Уовер, войдя в комнату отдыха девятого уровня, было голубоватое мерцание экрана информблока. — Котт, астероид тебе в лоб, я же говорила… Затем она увидела молодого человека, неподвижно распростертого возле экрана, головой на столе, с закрытыми глазами. Даже с расстояния в три метра Уовер не слишком понравилось его дыхание. — Котт! — она в два прыжка обогнула стол, опрокидывая стулья. Ей показалось, что, когда она выкрикнула его имя, глазные яблоки юноши чуть шевельнулись. — Котт! Практически не раздумывая, Уовер нажала кнопку экстренного вызова. За несколько мгновений до появления медицинских дроидов она понюхала остатки темного напитка в серой пластиковой чашке в нескольких сантиметрах от его безвольных пальцев. Каф даже не успел остыть. Тонкая пленка жидкости засохла на светлом пушке, который Котт оптимистично именовал усами. Запах был вполне нормальным — насколько нормальным может быть запах флотского кафа; во всяком случае, об алкоголе или наркотиках не могло быть и речи. На кораблях сопровождения Республики такого не позволяли. И уж от Котта такого ожидать тем более не приходилось. Он был вполне законопослушным парнем. Уовер была из тех, кто предпочел бы провести пятнадцать лет на торговых межпланетниках, чем оставаться в составе регулярного флота после того, как к власти пришли головорезы Палпатина. Она заботилась о «своих» кадетах так, словно они были ее собственными сыновьями, которых она потеряла во время восстания. Она бы сразу же узнала, если бы на корабле появилась травка, выпивка или прочее зелье. Болезнь? Это было бы кошмаром для любого длительного космического путешествия. Но команда «доброй воли», поднявшаяся вчера на борт с маленького корабля Сети Ашгада, прошла медицинскую проверку; и, во всяком случае, на планете Нам Хориос уже четыре столетия не знали опасных вирусов. Все, кто был на «Свете Разума», прилетели прямо с планеты. Тем не менее Уовер набрала код командора на стенной панели. — Сэр, говорит Уовер. Одному из кадетов плохо. Медики еще не появились, но… Дверь комнаты отдыха позади нее резко распахнулась. Обернувшись, она увидела несколько дроидов 2-1Б со столом, который рке выпускал из своих недр сканеры, реанимационные шланги и кабели, словно монстр из плохого голофильма. — …Похоже, что-то серьезное. Нет, сэр, я не знаю, что случилось, но, возможно, вам следует связаться с флагманом ее превосходительства и со «Светом» и дать им знать. Хорошо… хорошо, — добавила она, поворачиваясь к вежливо застывшему перед ней дроиду 2-1Б. — Мое сердце принадлежит тебе. Ох, не до шуток тут, но ей тоже надо было обследоваться, и этот тугодум не отстанет. А голова не собой занята. Дроид на мгновение замер, с легким щелканьем обрабатывая мегабайты данных; по его расчетам, ее слова с вероятностью восемьдесят пять процентов являлись шуткой. — Премного благодарен, сержант Уовер, — вежливо сказал 2-1Б, — но сам орган не потребуется. Достаточно будет снять данные о его функционировании. Но Уовер уже отвернулась и с нарастающим страхом смотрела, как другие два дроида бережно перемещают Барака на стол и подключают к нему приборы. Заметались линии на экранах, раздались тихие тревожные звонки. — А… чтоб!.. — Уовер вырвалась от обследовавшего ее дроида и метнулась к столу. — Что, во имя света… Лицо Барака приобрело серовато-восковой оттенок. Стол уже впрыскивал стимуляторы и антишоковые препараты в вены парня. Дроид по другую сторону стола с отсутствующим видом передавал информацию другим медицинским станциям корабля. Линии на экранах диагностов пульсировали все медленнее. Никаких бактерий. Никаких вирусов. Никаких ядов. В теле Барака вообще не было никаких инородных примесей. Линии на экранах тихо сползли к нулю и замерли.* * *
— У нас осложнения на Нам Хориосе, ваше превосходительство. Сети Ашгад отвернулся от четырехметрового пузыря обзорного экрана, глядя на женщину, стройную и хладнокровную, сидевшую в одном из серых кожаных кресел, стоявших в холле. — У нас — это у кого, мастер Ашгад? — у Леи Органы Соло, главы государства Новой Республики, был удивительный голос, намного более глубокий, чем можно было бы ожидать. Относительная молодость этой маленькой, выглядевшей почти хрупкой, женщины удивляла всех, кто не знал о том, что в семнадцать лет она оказалась в самой гуще Восстания, возглавляемого ее отцом и великой государственной деятельницей Мон Мотмой. После смерти отца Лея стала, в сущности, ядром мятежа. Она командовала войсками, избегала смерти; после того, как за ее голову была назначена награда, она бежала через полгалактики — тогда ей еще не было двадцати трех лет. Сейчас ей было тридцать три, но на свои годы она не выглядела, разве что глаза, точнее, взгляд. — У жителей Нам Хориоса? Или только у некоторых? — У всех, — Ашгад снова подошел к ней, встав совсем рядом: высокорослый, и он стоит, в то время как она остается в своем кресле; он пытается демонстрировать свое превосходство, подавить ее. Лея посмотрела на Ашгада, взгляд ее карих глаз безмолвно сказал ему, что она прекрасно понимает, что он делает или пытается сделать, и он отступил на шаг. — У всех нас, — поправился он. — И у Новоприбывших, и у теранцев. Лея сложила руки на коленях; широкие бархатные рукава и просторная юбка ее темно-красного платья, казалось, вбирали в себя мягкий свет скрытых ламп над головой и далеких звезд, висевших во тьме за изогнутым стеклом экрана. Даже пять лет назад она бы не преминула отметить, что он не упоминает о большей части населения планеты — не технологически развитых пост-имперских Новоприбывших и не оборванных фанатиков-теранцев, населявших холодные и безводные пустыни, но обычных фермеров. Пять лет назад горяч был молодой политик с косами, уложенными короной. Сейчас она молчала, выжидая, что он еще скажет. — Я должен объяснить, — продолжал Ашгад; глубокий, сочный баритон собеседника напоминал Лее голос его отца, который она слышала в записях. — Нам Хориос — бесплодный и враждебный мир. Без современных технологий здесь в буквальном смысле невозможно жить. — Заключенные, которых ссылали на Нам Хориос гриссматы, похоже, за последние семьсот лет как-то справились. Ее собеседник на мгновение смутился. Потом улыбнулся широкой белозубой улыбкой. — О, понимаю. Ее превосходительство изучала историю сектора, — он попытался сделать вид, что сей факт ему весьма приятен. — Достаточно знать самые основы, — спокойно ответила Лея. — Мне известно, что гриссматы ссылали сюда политических заключенных, надеясь, что они умрут с голоду, и установили по всей планете автоматические орудийные башни, чтобы никто не мог их спасти. Мне известно, что заключенные не только не умерли, но их потомки — и потомки их охранников — до сих пор живут на этой планете, в то время как Меридиан, родной мир гриссматов, — не более чем обугленная радиоактивная пустыня. Собственно, в Реестре относительно Нам Хориоса больше почти не было никаких сведений. В течение многих веков планета считалась глухим захолустьем. До нынешнего кризиса Лея лишь однажды слышала о ней: отец как-то раз заметил, что император Палпатин, похоже, использует Нам Хориос по его первоначальному назначению — как мир-тюрьму. Сорок лет назад ходили слухи, что старший Сети Ашгад был похищен и брошен на этой изолированной и неприступной планете агентами его политического врага, тогдашнего сенатора Палпатина. Слухи эти оставались неподтвержденными, пока младший Ашгад — копия старого политика, пропавшего без вести, только черноволосый, а не седой — не связался с Советом по следам раздоров на планете и не попросил, чтобы его выслушали. Впрочем, нет никаких причин, подумала Лея, давать ему понять, насколько мало она или кто-либо другой знают об этой планете. «Не встречайся с Ашгадом» — говорилось в сообщении, полученном буквально в тот самый момент, когда она собиралась подняться на борт челнока, который должен был доставить ее на флагман. «Не доверяй ему и не соглашайся ни с какими его требованиями. И ни в коем случае не лети в сектор Меридиана». — Отлично! — усмехнулся Ашгад. — Но ситуация, конечно, отнюдь не столь проста. Из угла холла, где темные листья лозы диантиса затеняли часть помещения возле обзорного экрана, послышался тихий голос: — Но ведь она никогда и не бывает простои, не так ли? — Что ж, мне дали понять, что единственными жителями планеты, прежде чем после падения Империи возобновилась колонизация, были потомки заключенных и охранников Меридиана. В тенистом углу улыбнулся Дзим, секретарь Ашгада. Лея не могла понять, почему онаиспытывает невольное отвращение к Дзиму. Да, были чужие расы, которых человеческие народы Галактики — кореллиане, алдераанцы и другие — считали отталкивающими, обычно на подсознательном уровне, например, из-за феромонов или культурных различий. Но уроженцы Хориоса — старожилы, как их называли, независимо от того, принадлежали они к теранскому культу или нет, — происходили от того же самого человеческого корня. Может быть, ее отвращение к ним было связано с чем-то совсем простым, вроде пищи? Она не ощущала никакого странного запаха, исходившего от маленького смуглого человечка, черные волосы которого были стянуты в гладкий узел. Но она знала, что часто подобных вещей просто не чувствуешь. Возможно, имела место некая подсознательная реакция на уровне феромонов, может быть — результат кровосмешения на планете, где человеческие сообщества были широко разбросаны и никогда не были большими. Или, может быть, это было нечто индивидуальное, связанное с ничего не выражающими очертаниями рта или безразличным взглядом темных глаз, никогда, казалось, не моргавших. — Вы урожденный хорианец, мастер Дзим? Он не пошевелился. Лея поняла, что подсознательно ожидает от него какого-то неприятного, возможно, шокирующего жеста. Он даже не кивнул, лишь сказал: — Да, мои предки были среди тех, кого сослали на Нам Хориос гриссматы, ваше превосходительство. Что-то изменилось в его глазах, взгляд почти остекленел, словно Дзимом завладела мысль о чем-то важном. Ашгад поспешно продолжил речь, словно пытаясь исправить чужую ошибку: — Проблема в том, ваше превосходительство, что семьсот пятьдесят лет полной изоляции превратили старожилов Нам Хориоса в… прошу простить за откровенность, в наиболее непоколебимых фанатиков-консерваторов. Да, я понимаю — они лишь грязные фермеры. Они прожили века в условиях минимальной технологии, невероятно тяжелой погоды и бесплодной земли, и мы с вами оба знаем, что является причиной консерватизма и, грубо говоря, предрассудков. Одним из начинаний моего отца на этой планете была современная клиника в Хвег Шуле. Но фермеры не в состоянии поддерживать работоспособность медицинских дроидов. Они предпочитают отвести своих больных к какому-нибудь теранскому служителю культа, чтобы тот вылечил их с помощью «силы, высосанной из воздуха». С саркастической усмешкой он развел руками и сел в другое серое кожаное кресло — крупный, крепкий мужчина в простой коричневой рубашке и. брюках, явно скроенных и сшитых стандартным дроидом-портным. На тусклом фоне неброской одежды странно и неестественно смотрелись украшения — тяжелая застежка из очень дорогого сплава на воротнике, пояс с пряжкой и цепь на груди, из этого же мягкого и тускловато-желтого металла с минимумом примесей для прочности, — подобное Лея видела на старых голограммах ее отца. Ашгад поставил локти на колени, доверительно наклонившись вперед. — Партия рационалистов пытается помочь не только Новоприбывшим, ваше превосходительство, — сказал он. — Еще и самим фермерам. Старожилам, которые не являются теранцами, которые просто хотят выжить. Если только не удастся вырвать контроль над старыми орудийными башнями у теранских фанатиков, которые запрещают любого рода межпланетную торговлю, этим людям придется и дальше жить, как… как сельскохозяйственным рабам, которыми они когда-то были. На Нам Хориосе — сильная партия рационалистов, и она становится все сильнее. Нам нужна торговля с Новой Республикой. Нам нужна технология и разумная эксплуатация ресурсов планеты. Неужели это столь пагубно? — Большинство жителей планеты считают, что да. Ашгад вскинулся. Лея отметила, что он начал жестикулировать. Не в полную силу — жест явно просился быть более размашистым, — но яростно. — Большинству жителей планеты промыли мозги полдюжины сумасшедших, которые нажрались корня брахниля и бродят по пустыне, беседуя со скалами! Если они хотят, чтобы их посевы погибли и их дети умерли из-за того, что они отказываются войти в современный мир, полагаю, это их дело, хотя сердце мое разрывается от этой картины. Но они запрещают вступить в современный мир и Новоприбывшим! Хотя Лея знала, что Дзим, несомненно, поддержит все сказанное Ашгадом — вряд ли он мог поступить иначе, будучи его секретарем, — она повернулась к хорианцу. Он все так же сидел молча, глядя в пространство, словно сосредоточившись на некой совершенно иной проблеме, хотя время от времени бросал взгляд на хронометр на стене. Рядом с ним на обзорном экране разворачивалось живописное зрелище — зеленовато-лиловые очертания Брахнис Хориос, самой далекой планеты нескольких систем, объединенных под этим именем, — планеты, крупнейший спутник которой был избран в качестве места секретной встречи. Крейсер сопровождения «Несокрушимый» едва был виден, тупоносый беловато отсверкивающий силуэт, казавшийся нереальным в звездном свете. Чуть ниже него, рядом с ярким треугольником разноцветных звезд, вокруг которых вращались планеты Брахнис, Нам и Педдуцис Хориос, трогательно миниатюрный на фоне крейсера, виднелся корабль Сети Ашгада «Свет Разума». Рядом с флагманом Леи «Бореалисом» он казался еще меньше. Столь маленький корабль мог незаметно проскочить через бдительные экраны старинных защитных сооружений Нам Хориоса, но вряд ли когда-либо ему доводилось совершать гиперпространственный прыжок. «Отсюда, с тревогой подумала Лея, — и эта миссия». Даже до того, как она получила тайное сообщение, расстояние, которое отделяло их от ближайших баз Новой Республики возле Дуррена, и близость к бывшей имперской сатрапии, сектору Антемеридиан, внушали ей немалое беспокойство. Что означало-то сообщение? Или было что-то еще? — Теранские фанатики — не те люди, в чьи руки я желал бы вверить свою судьбу, ваше превосходительство, — пробормотал Дзим. Казалось, он включился в беседу с некоторым усилием, сложив маленькие руки в фиолетовых кожаных перчатках. — Они обладают огромной властью в поселениях Старожилов вдоль водяных каналов. Как может быть иначе, если они вооружены, подвижны и в течение многих поколений были единственными, кто были известны этим людям как целители? За листьями диантиса, закрывавшими края обзорного экрана, Лея заметила мерцание огоньков вдоль блестящих бортов «Несокрушимого». Она увидела, что в задней части корабля сопровождения некоторые из них погасли.* * *
— Что значит — не пробиться ? — командор Зоалин измученно отвернулся от пульта связи, сверкавшего огнями, словно праздничная иллюминация, нажимая очередную мигающую кнопку. — Вы что, не можете получить ответ от «Бореалиса»? — Похоже, сигнал заблокирован, сэр, — главный связист Оран коснулась виска, нервно отдавая честь. — Легасси пытается сканировать эфир. На маленьком экране Оран повернулась в кресле, давая командору возможность бросить взгляд на центр связи, на главном пульте которого светились яркие желтые линии коммуникационных цепей «Несокрушимого». Вдоль них плыли красные огоньки, отыскивая помехи, которые в обычных обстоятельствах легко было обнаружить и устранить, Обстоятельства превратились из обычных в ужасные всего за десять минут. И, судя по красным огонькам, вспыхивавшим по всему пульту связи, по поспешным отрывочным сообщениям из лазарета, по неожиданному отсутствию какого-либо ответа из ремонтного блока, из энергоотсека, шлюзовых и других частей корабля, дела становились все хуже — со скоростью разрушающейся орбиты. — Легасси! — Оран поднялась с кресла. Зоалин увидел, что кресло перед консолью сканера, которое он считал пустым, на самом деле было занято. Старшина Легасси лежал ничком на консоли, судорожно сжимая оранжево-розовыми чешуйчатыми верхними конечностями край пульта; все его тело волнами сотрясали страшные спазмы. Считается, что каламари не подвержены человеческим вирусам,.. подумал Зоалин. Если это был вирус. То же, естественно, можно было сказать и о суллустианах или налронцах — обе эти расы были представлены членами экипажа, заболевшими за последние пять минут. Зоалин вроде бы помнил из курса ксенобиологии, что налронцы и мон каламари являлись типичным примером взаимоисключающих иммунных систем. Тем, чем мог заболеть налронец, никак не мог каламари. И наоборот. — Легасси! — Оран склонилась над содрогающимся телом мон каламари. — Легасси, что?.. Она слегка пошатнулась, словно от удара, и прижала руку к груди, словно стараясь нащупать источник онемения или боли. — Командор Зоалин, — послышался по оставшемуся открытым каналу спокойный голос 2-1Б, главного в больничном секторе. — С сожалением вынужден сообщить, что терапия в бакта-камере, похоже, ускоряет, а не замедляет распад тканей пациента на тридцать пять процентов, насколько показывают результаты анализа. Слыша в наушнике размеренный механический голос, от которого кошмар ситуации представал все явственнее и все беспощаднее, Зоалин переключал экран центральной консоли с изображения на изображение, проходя вдоль коридоров, где группы, искавшие блокировавшее сигнал устройство, направлялись в сторону лазарета; и на пути сначала один из них, потом другой останавливался, прислонялся к стене и начинал массировать грудь, голову или бок. Изображение переключилось на изолятор, где бесстрастные и неустанные дроиды поднимали безжизненное тело сержанта Уовер из бакта-камеры, потом в зал управления шлюзами, где последний дежурный старшина одиноко лежал, умирая, в углу возле двери. Пятнадцать минут, тупо подумал Зоалин. Пятнадцать минут с тех пор, как Уовер сообщила о несчастье в комнате отдыха на девятом уровне. Он еще не успел разорвать соединение, когда начали лавиной поступать новые вызовы. Кадет Гасто болен. Главный инженер Чо П'Кун болен. «Сэр, мы не получаем никаких сигналов из ремонтного отсека…» — Отдел 4Ц, — он переключился на канал отдела управления центральным компьютером. — Срочный запрос на перепрограммирование. Всем ремонтным дроидам… — его голова раскалывалась, грудь тоже. Он обнаружил, что ему тяжело дышать. Стресс. Он не любил выдумывать себе болячки. Ничего удивительного. Нужно было найти помеху, связаться с флагманом главы государства, с Медицинским Сектором на Ним Дровисе. — Всем ремонтным дроидам категории ЦЗ. Поиск нестандартного оборудования в… Какого цвета должны быть линии, в которых могла бы затесаться помеха? — Нестандартного оборудования в зеленых линиях, — он надеялся, что прав. Голова трещала. — Приступить немедленно. Вряд ли из этого что-то выйдет, почему-то усомнился Зоалин. Дроиды действовали систематически. Их метод поиска нестандартного оборудования заключался в том, чтобы начать с носа «Несокрушимого» и двигаться к корме, обследуя каждый люк и проход, вместо того чтобы сначала проверить наиболее очевидные места, где кто-нибудь из небольшой приветственной группы Сети Ашгада мог на несколько мгновений остаться один. Впрочем, это не обязательно должен был быть Ашгад. Блокировка сигнала могла включаться по таймеру. Устройство могло быть на «Несокрушимом» еще до того, как он, ничего не подозревая, стартовал с Гесперидиума. Зоалин обнаружил, что, сам того не сознавая, откинулся на спинку кресла. Его руки и ноги отчего-то замерзли. Он переключился на изображение флагманского корабля «Бореалис», казавшегося далеким на фоне звездной черноты. На самом деле он был близко, всего лишь в километрах от них, в бледном мерцающем зеленом сиянии лежавшей внизу планеты. Случилось ли и там нечто подобное, чем бы оно ни было? Пытался ли капитан Иоа связаться с ним? Он откинул голову назад, двадцать минут, подумал он. двадцать минут. Он почувствовал себя словно в кабине турболифта, проваливающегося в темную бездну.* * *
— Я понимаю, что за последние несколько лет о партии рационалистов было сказано немало плохого, — Сети Ашгад поднялся с кресла, словно движимый необычайной важностью происходящего, и начал расхаживать взад и вперед позади него. — Но уверяю вас, ваше превосходительство, что мы вовсе не безжалостные капиталисты, какими нас изображают. Новоприбывшие прилетели на Нам Хориос в надежде открыть новые границы. Индивидуальные предприниматели не могут найти опору на Педдуцис Хориосе. В таких местах, как Ним Дровис, Бадпок или Ампликен, есть свои цивилизации, давно там обосновавшиеся. Учитывая наличие тяжелой промышленности в секторе Антемеридиан, одни лишь возможности для торговли делают всю колонизацию Нам Хориоса самодостаточной! Лея молча слушала. — Но дело не просто в том, что Новоприбывшим запрещено прилетать сюда на кораблях размером больше персонального флиттера — или покидать на них планету. Теранский обычай открывать огонь по любому кораблю больше определенного размера означает, что, когда оборудование изнашивается, его невозможно заменить иначе как за астрономическую цену. Это означает, что отсутствует какой-либо экспорт, который мог бы поддержать нечто большее, нежели жалкое существование. Это означает, что нам приходится платить за все контрабандистам. Это означает, что, поскольку Реестр не предоставляет достаточной информации о местных условиях, эти люди обречены на изгнание в культурное захолустье. Вряд ли вы можете назвать подобное положение дел честным. — Нет, не могу, — медленно проговорила Лея. — Но разве не в этом состоит колонизация? В том, что приходится лишь предполагать, какие условия встретят тебя там, куда ты направляешься? Я не говорю, что теранцы правы, — добавила она, подняв руку, так как ее собеседник набрал в грудь воздуха, намереваясь возмущенно возразить. — Я хочу лишь сказать, что их поддерживает большинство населения планеты. — Которое держат в рабстве с помощью предрассудков и лжи! Это не дело Республики. Лея распрямила плечи под бархатным платьем, Ашгад в ярости… он и не подозревает, что точно такой же была бы ее собственная реакция, когда ей было восемнадцать. Но так не должно быть! Она вспомнила, как кричала на отца, когда после непростого и эмоционального судебного разбирательства относительно вампиров-гархунов и их добычи — добыча предпочла вернуться к своим вампирам. Ей потребовалось немало времени, чтобы понять и с уважением отнестись к решению ее отца больше не касаться этого вопроса. — Нам Хориос не является частью Республики. С точки зрения закона, мы не имеем права вмешиваться в их дела. — Даже чтобы защитить права колонистов? Права мужчин и женщин, которые… — Которые покинули Республику, — сказала Лея, — чтобы поселиться в мире, не являющемся ее частью. Решили попытать счастья на планете, о которой почти ничего не знали. Всем известно, насколько неполна информация в Реестре. И Империя «защищала права» Альцока III, Гарниба, Троша. Широкое лицо Ашгада покраснело. — Это не имеет с нашим делом ничего общего! Мы вовсе не просим вас поработить местное население! Лишь гарантировать право на достойную жизнь тем, кто этого желает. — Большинство населения Нам Хориоса проголосовало за то, чтобы не присоединяться к Республике, — сказала Лея. — И колонисты об этом знали. У нас нет права пренебрегать мнением большинства. Я не хочу показаться жестокосердной, мастер Ашгад, но Новоприбывших никто не ограничивает ни в одном из отношений, о которых я слышала. — За исключением того, что их жизни — там. Все их имущество, которое, пока действуют орудийные башни, они даже не смогут забрать с собой, если им придется покинуть планету. Их будущее — там, на этой планете. — Так же, как и будущее местных жителей, мастер Ашгад. Ашгад несколько мгновений стоял, подбоченившись, а другую руку положив на спинку кресла; он опустил голову (упрямый наклон, подумалось Лее), темная прядь густых волос свесилась на лицо — на две глубокие мимические морщины. Дзим неподвижно сидел в тени листьев миниатюрной беседки, сложив руки в перчатках, сосредоточенно нахмурив гладкий лоб. Насколько могла заметить Лея, он даже не делал заметок в скрытый микрофон в дополнение к шедшей записи беседы. — Что касается меня, то я сделаю следующее, — сказала Лея после небольшой паузы. — Когда я вернусь на Корускант, я уполномочу исследовательскую группу выяснить, что в действительности происходит на планете, и, если возможно, рассмотреть другие варианты. Может быть, нам удастся договориться с теранцами, которые управляют орудийными башнями. — С теранцами невозможно договориться, — яростная горечь прозвенела в голосе Ашгада и сверкнула, словно клинок, отразилась в зеленых глазах. — Они фанатичные безумцы, под заклятием которых в течение многих поколений находятся вся эта масса доверчивых дураков. Среди листьев диантиса произошло какое-то движение. Лея бросила короткий взгляд в сторону Дзима, успев увидеть, что секретарь откинулся на спинку кресла, странно бесформенный в одеждах гранитного цвета, с выражением экстаза, уже переходящего в пресыщение, на маленьком лице. Он глубоко, с наслаждением вздохнул и застыл неподвижно. — Я надеялся убедить вас прийти нам на помощь, ваше превосходительство, — голос Ашгада снова отвлек ее от странно бездеятельного секретаря. — И я очень ценю ваше предложение направить комиссию. Я непременно использую все влияние, которым я обладаю в сообществе Новоприбывших, чтобы помочь им. Лея встала и протянула руку. — Знаю, что вы так и поступите, — в голосе ее звучала искренняя теплота, хотя циничный мятежник, все еще сидевший в глубинах ее разума, добавил: Могу побиться об заклад, что вы так и поступите. Ашгад низко склонился к ее руке, по старомодному обычаю, с которым она не сталкивалась с тех пор, как покинула двор Палпатина. Ашгад казался совершенно искренним, и инстинктивное стремление самой Леи защищать угнетенные меньшинства и помогать им вызывало в ней сочувствие к его положению. Ей рке приходилось иметь дело с такими фракциями, как агроактивисты или объединенные сепаратисты, и ей по-настоящему хотелось сделать хоть что-нибудь для современных, интеллигентных людей, боровшихся за освобождение от неразумной тирании. Если действительно имело место нечто подобное. — Проследи, чтобы мастер Ашгад нашел дорогу к причалу для челноков, хорошо, Ссирмик? Телохранители Леи вскочили на ноги, в то время как глава государства и ее гости направились к дверям приемной конференц-зала. Летенант поклонилась и взяла на плечо церемониальное лазерное ружье с дорогостоящей металлической отделкой. — Сюда, мастер Ашгад, мастер Дзим. Глядя на молодые лица полудюжины выпускников Космической Академии Новой Республики, Лея вдруг почувствовала себя столетней старухой. Трое телохранителей, которых привел с собой Ашгад, тоже поклонились ей — симпатичные бесполые существа в обтягивающей голубой униформе и со странно мертвыми волосами, как у очень дорогих кукол. Глядя, как за ними закрываются украшенные барельефами двери в коридор, Лея услышала за спиной тихий, раскатистый шепот: — Эти трое не так пахнут, госпожа. Они не живые. Лея обернулась к четырем невысоким серым морщинистым гуманоидам, которые, казалось, появились прямо из стен. Самый маленький, едва достававший Лее до локтя, смотрел на узорчатые двери сузившимися желтыми глазами. Прошло несколько лет с тех пор, как под все возрастающим давлением со стороны Совета Лея исключила из числа своих телохранителей ногри, охотников-убийц. Лея хорошо понимала ситуацию; еще до злополучного инцидента с барабельским послом находились те, кто говорил, что ей не следует пользоваться оружием, прежде принадлежавшим Палпатину. Взяв их с собой в эту свою миссию, она пошла на страшный риск. «Не доверяй Ашгаду», — говорилось в сообщении. Она послала за ними тайно, перед самым отлетом. Определенный риск был все же существенно большим, нежели возможный раскол в рядах Совета. — С технической точки зрения, они все же живые, — задумчиво сказала Лея. — Это синтдроиды, Эзрах. Я видела их в домах развлечений на Гесперидиуме и Кароси. Синтетическая плоть на металлических каркасах. Внутри у них лишь минимум электроники; они управляются централизованно, вероятно, с корабля Ашгада, — мне неизвестна технология, с помощью которой можно было бы передавать сигналы с самого Хориоса. Она скрестила руки, между густыми бровями пролегла тень. — И, насколько я знаю, они очень, очень дорогие. Проследи, чтобы они действительно вернулись на свой корабль, хорошо? Ногри наклонил голову, хотя в глазах мелькнуло удивленное выражение. — Гшкаат уже за этим следит, госпожа. Может быть, она чересчур всерьез приняла полученное сообщение? Лея покачала головой. Она постоянно пыталась гнать прочь подобные мысли, но личные предубеждения никогда нельзя было сбрасывать со счетов. Ногри отступил было назад — они старались держаться в стороне от, почетной стражи из Академии, тех немногих, кто вообще знал об их присутствии на корабле, — но Лея быстро подняла руку. — Как насчет мастера Дзима? — спросила она. — Как тебе его запах? Эзрах поколебался, мысленно взвешивая вопрос; складки на его кожистом сером лице натянулись. — Он пахнет как человек. Мне он не нравится, госпожа — мне не нравятся его глаза, — но он пахнет как любой другой человек. Лея кивнула, несколько успокаиваясь. — Пойдешь со мной? — спросила она. — И ты, Маркопиус, если ты не против, — она улыбнулась одному из молодых охранников из Академии. Она знала, что не их вина в том, что охотники-убийцы с Хоногра могут разорвать противника на куски, прежде чем обычный человек — особенно эти ребята — успел бы снять с плеча бластер; не было виной охранников из Академии и то, что она не могла рисковать любой возможной опасностью во время этой миссии. В течение всего полета она была очень осторожна, постоянно держа охранников из Академии рядом с собой и подчеркивая, что ногри — лишь подстраховка, оружие на случай непредвиденной катастрофы. И, как сказал бы Люк, никто не мог бы предугадать, кто именно оказался бы ее спасением в критической ситуации. У турболифтов она нажала кнопку вызова и, когда она и двое ее телохранителей были уже в кабине, коснулась сенсора уровня, на котором находился ангар для челноков.2
Не встречайся с Ашгадом. На летной палубе «Бореалиса» Люк Скайуокер вертел в руках листок тонкого пластика. Листок был небольшой, примерно в два пальца в длину и ширину, из полупрозрачного материала, использовавшегося для упаковки и обертки хрупких предметов при транспортировке. Он был тщательно, но неровно оторван от большого куска и туго засунут внутрь дешевого проигрывателя. Слова были написаны графитным маркером, таким же, каким его дядя когда-то помечал найденные в поле камни и металлические обломки. Мелодия была старой — песня о плененной королеве и трех ее волшебных птицах. Почерк принадлежал Каллисте. Не доверяй ему и не соглашайся ни с какими его требованиями. Самое главное — ни в коем случае не лети в сектор Меридиана. Записка была подписана: Каллиста. Сердце его гулко колотилось о ребра. Он едва расслышал быстрое, тихое гудение рядом с собой, когда Р2Д2 появился из-за крыла модифицированного истре6ителя-"бритвы", возвышавшегося словно стена в дальнем углу ангара на шестом уровне. СИ-ЗПИО, робот-секретарь, следовал за ним, сверкая золотистым корпусом в мягком свете. — Судя по тому, что утверждает Р2Д2, все системы в порядке, масса Люк, — заявил он механическим тенором. — Но лично я был бы более счастлив, если бы вы взяли корабль побольше, с большим запасом кислорода. Люк с отсутствующим видом кивнул. — Спасибо, СИ-ЗПИО. Он, видимо, запомнил, что сказал дроид, но, слушая и отвечая, занят был одним — листком пластика, чуть-чуть согревшимся в его ладони, с написанными-на нем несколькими Строчками — четким, твердым, слегка старомодным почерком. Он видел снега Хота и лазерный меч Каллисты, прорезавший яркой желтой линией сумрак ледяной планеты с тусклым солнцем. Разрушенный бункер и блеск ледяных кристалликов на ее взлохмаченных отрастающих волосах — прядка светленькая, прядка потемнее… Их бой с вампа, когда она казалась частью его самого, как рука с оружием, нет, даже в большей степени: он знал, куда она повернется или уклонится, куда погонит снежных убийц. Ледяной сумрак, бесконечный снег… Люка окутало и подхватило другое воспоминание — о теплых запахах ночи на Йавине IV, о том, как они лежали в объятиях друг друга на склоне холма посреди джунглей, считая звезды. Каллиста с серьезным видом объясняла ему, почему ей и двум другим ученикам джедаев казалось столь логичным тридцать три года назад — в другом теле, другой жизни — попытаться создать иллюзию призраков, населяющих старую дрейфущую станцию на Веснине, чтобы озадачить их учителя, и почему в конце концов оказалось, что это вовсе не было хорошей идеей. Он страдал от неразделенного желания. Ему недоставало ее. Она была нужна ему. «Я поняла, что не смогу вернуться к тебе. Прости, Люк». Ослепительное сияние чудовищного корабля «Молот Рыцарей», и пламя, в котором гибнут все надежды возродившегося на миг флота адмирала Даалы… Каллиста была на «Молоте Рыцарей», и он считал ее погибшей. Горящие джунгли Йавина IV и его собственный голос, выкрикивающий имя Каллисты… Она не погибла. Но ни сама, ни ведомая им, не могла использовать Силу — бывшая женщина-джедай, утратившая свою главную способность. Их любовь не возмещала ей этой потери. Он готов был принять все как есть. И жить долгие годы, любя и уча ее. Она — нет. «Мне нужно пройти собственный путь…» Женщина не приняла помощь мужчины. А учитель не сумел помочь ученице. Теплый, мальчишеский, хрипловатый голос, доносящийся с видеозаписи, серые глаза на призрачном овале ее лица… «Прости, Люк…» На полетной палубе «Бореалиса» было тихо. Лишь несколько офицеров безопасности стояли кокруг древнего брига, построенного на верфях Сейнар, доставившего Сети Ашгада со «Света Разума», разговаривая с седеющим, мрачного вида пилотом брига; их серебристо-белые церемониальные бластеры висели за спиной. Ашгад прибыл только со своим секретарем, своим пилотом 14 тремя синтдроидами; Люк мог заверить охрану своей сестры, что бриг не в состоянии взять на борт больше шести человек. Такие корабли— особенно старые Н-10, вроде этого — были основной составляющей малого персонального транспорта. Люк собрал и разобрал достаточное их количество в пору своей юности на Татуине и знал, что на них не было достаточно большого помещения, чтобы туда можно было запихнуть представителя расы ранатов, не говоря уже о человеке или о ком-либо человеческих размеров. Корабль был в хорошем состоянии, но старый металл был весь в заплатах и рытвинах. Если Сети Ашгад, который, по словам Леи, был одним из самых богатых людей Нам Хориоса, не в состоянии был обзавестись чем-либо получше, не стоило удивляться, что он хотел объединиться с партией рационалистов, чтобы попытаться улучшить условия на планете. Люк снова повертел письмо в руке. Проигрыватель, дешевое и остроумное устройство без единой микросхемы внутри, был доставлен с Атракена, но анализ своеобразной кристаллической пыли под головками винтов, крепивших панель, под которой обнаружилось письмо, показывал, что он был собран на Нам Хориосе. Каллиста была сейчас на Нам Хориосе. Или была там тогда, когда посылала письмо. Р2Д2 снова запищал, несколько тише. Р2Д2 был единственным дроидом из всех, кого когда-либо встречал Люк, который, казалось, мог чувствовать человеческое настроение. СИ-ЗПИО мог в конечном счете понять проблему, если перевести ее в двоичный код и полностью загнать в его рецепторы, а затем ощутить и выразить неподдельное сочувствие — но Р2Д2, похоже, просто чувствовал сам. Вздохнув, Люк погладил выпуклую крышку маленького дроида, словно голову любимого питомца. Сквозь зияющую пропасть шлюза, закрытого магнитной мембраной, на фоне россыпей звезд и галактической пыли виднелось фиолетово-белое пятнышко — солнце планеты Нам Хориос. Что-то в нем было такое… Странное покалывание Силы, которое Люк ощущал даже на таком расстоянии. Что это могло быть — он не знал. Не встречайся с Ашгадом. Не лети в сектор Меридиана. — Я могу еще чем-нибудь помочь, масса Люк? — послышался застенчивый голос СИ-ЗПИО. Люк заставил себя улыбнуться и покачал головой. — Нет, спасибо. — Судя по моему внутреннему хронометру, встреча ее превосходительства с мастером Ашгадом должна сейчас завершиться. Нормальный протокол прощания занимает в среднем двадцать минут, и вы выражали желание покинуть «Бореалис», прежде чем мастер Ашгад вернется к своему кораблю. Люк бросил взгляд на хронометр на стене — машинально, поскольку он знал, что внутренние часы СИ-ЗПИО работают с точностью до двух или трех внутриатомных колебаний. — Верно. Спасибо — вам обоим. Он поколебался, потом сунул листок пластика в карман серого летного комбинезона. — Всего хорошего, масса Люк, — сказал СИ-ЗПИО. Поколебавшись, он добавил:. — учитывая примерную численность населения, менее одного миллиона человек, и отсутствие местных форм жизни на Нам Хориосе, вероятность найти госпожу Каллисту в течение стандартного года составляет около семнадцати процентов. Люк снова заставил себя улыбнуться. — Спасибо. Семнадцать процентов — за год — не так уж и плохо. Учитывая, сколь обширна даже известная часть Галактики. Прошел рке год с тех пор, как «Молот Рыцарей» яркой вспышкой нырнул в атмосферу Йавина. По крайней мере, круг поисков суживался до одной планеты. Если она еще была там. Почему Нам Хориос? Он уже повернулся к трапу, который вел к люку его «бритвы», когда открылись главные двери ангара и вошла его сестра. Отделанные металлической нитью носки туфель неярко блестели из-под длинного изящного подола, мантия из темно-красного бархата развевалась у нее за спиной, словно крылья транты. Юный кадет из Академии, сопровождавший ее повсюду, остановился у дверей. Протягивая к ней руки, Люк заметил ногри Эзраха, который скрывался в тени, оставаясь почти невидимым. — Ну как, он выхватил пистолет и пытался тебя убить? Лея улыбнулась, но бледная улыбка исчезла почти сразу же, едва она покачала головой. — Дело в том, что я просто… не знаю. Может быть, он показался мне слишком похожим на голограммы его отца. Я искренне ему сочувствую — ему и Новоприбывшим на эту планету. Но это не входит в нашу юрисдикцию, — она окинула взглядом бриг и удивленно спросила: — он прилетел на этом? — Он не шутил о тех орудийных башнях, — Люк показал на длинный обожженный след на борту брига. — «Бритва», пожалуй, смогла бы проскочить незамеченной. Наступила неловкая тишина — никто не знал, что сказать. Чтобы прервать молчание, Люк достал из кармана письмо Каллисты. — Оно тебе нужно для чего-нибудь? Для анализа? — Оставь себе, — она положила руки ему на плечи, привлекла к себе и поцеловала в щеку. — Мы выясним все, что удастся. Может быть, станет ясно, где искать ее, когда ты окажешься там. Снова наступило молчание. Потом Люк тихо проговорил: — Она должна вернуться. Гораздо больше шансов, что она вновь сможет использовать Силу, если она вернется в Академию, чем если будет пытаться делать это самостоятельно. У нас есть все существующие на данный момент записи, все средства обучения, которые ты нашла на Белсависе. Сила джедаев по-прежнему в ней. Край Мингла обладала ею. Каллиста нужна Академии. Лея молчала. — Она нужна мне. — Ты найдешь ее. Она все еще держала его за руки, желая, чтобы он ощутил ее поддержку. Она никогда не видела брата более счастливым, чем в то время, когда он был вместе с той непредсказуемой, молчаливой и обманчиво мягкой женщиной без возраста — рыцарем-джедаем, неполно возродившимся в другом теле, женщиной, которая была когда-то лишь призраком, записью в памяти компьютера, и теперь жила снова. Лея была вместе с ней на Белсависе, когда поняла, что способность Каллисты использовать Силу не перешла в тело, которое завещала ей доктор Крэй Мингла. Плюс на плюс в конечном счете дало минус. Лея видела горе, разочарование и медленно растущее отчаяние женщины; женщины с миловидным лицом, с девически стройной длинноногой фигурой — познавшей долгую жизнь вне тела. Войны, перемирия, смерти, рождения — все текло мимо Каллисты, видимое ей, но недоступное для участия. Дух стареет медленнее тела; и все-таки, сколько лет, даже эпох было этой женской душе? Глядя на Каллисту, Лея уверялась, что поворот головы, движение плеча, взмах руки, сжимающей лазерный меч, уже не напоминали Крэй, и белокурые прядки все больше вытеснялись русыми, а порой и каштановыми; облик стирался и проявлялся, повинуясь тайной работе духа Каллисты; и отчасти — ее женской сущности, которую на Белсависе довелось понять Лее. Но ни сестра, ни возлюбленная не передала бы Люку хоть часть из того, что было сказано между ними. Люк должен найти ее, с грустью подумала Лея. Каким-то образом она это знала. Но чем это закончится? — Тебе лучше уже лететь, — сказала она. — Люк… когда будешь там, осмотрись хорошенько, ладно? Судя по тому, что говорит Ашгад, теранские фанатики, которые управляют орудийными башнями, прибегают к насилию и суевериям, чтобы править местным населением. Говорила уже на ходу: времени было немного. Лея прошла вместе с Люком в угол, где он сложил все припасы, которые собирался взять с собой: флягу с водой, маленькую аптечку, пищевые таблетки. Они предпочли «бритву» меньшему по размерам истребителю-"крестокрылу", отчасти из-за близости пиратских гнезд на Педдуцис Хориосе, отчасти же — из-за предупреждения Каллисты. Сканирующие системы сообщали о том, что все чисто, но Лее по-прежнему было несколько не по себе, «Бритва» могла сражаться на равных с кораблем значительно крупнее ее, но масса ее была крайне близка к той, на которую реагировали автоматические прицельные устройства орудийных башен. — Что ж, даже если это лишь суеверие, мы ничего не можем поделать, — продолжала Лея. — Они были вольны выбирать и проголосовали подавляющим большинством за то, чтобы сохранить в силе прежние ограничения на торговлю. Но если речь идет о насилии, наше отношение к рационалистам будет меняться. Возможно, нам удастся начать переговоры. Мофф Гетеллес все еще управляет сектором Антемеридиан «от имени Императора», и это не так уж далеко. Еще одна причина для того, чтобы воспользоваться «бритвой». — Если начнется борьба между Новоприбывшими и теранцами, он может попытаться вмешаться. У нас достаточные силы на орбитальной базе Дуррен, но я бы предпочла к ним не прибегать. Люк кивнул. Сестра стояла внизу, глядя, как Люк поднимается по длинному, хрупкому трапу к крылу и начинает укладывать бутылки и пакеты во все свободные закутки кабины. В дни Восстания и во время последующих многочисленных стычек со всевозможными Моффами, губернаторами и самопровозглашенными Великими Адмиралами Империи ему приходилось участвовать в бесчисленных космических боях. Учитывая наличие имперских военачальников и внушительного имперского флота, находившегося в руках тех, кто тосковал по старому режиму, он полагал, что ему придется принять участие еще в нескольких сотнях сражений. Но все больше и больше где-то в глубинах его разума нарастало чувство сожаления и чудовищной потери. — Я буду осторожен, — сказал Люк. Он снова спустился к ней и застегнул комбинезон из легкой прочной ткани. — Может помочь то, что я буду там инкогнито. — Он бросил взгляд на бриг, пилот которого все еще беседовал с охранниками. Отлет корабля сопровождения не вызывал излишнего любопытства, учитывая близость Педдуцис Хориоса. — Сам факт, что Каллиста прислала такое письмо, вышла из укрытия, чтобы его отправить, означает, что там что-то происходит. Есть другой факт — она не надеялась на то, что оно уйдет через подпространственные каналы. Значит, там происходит нечто серьезное. Лея покачала головой; блеснули драгоценные камни на заколках в ее волосах. — Может быть… Я хотела тебя спросить еще кое о чем, — она оперлась плечом о крыло, которое слегка покачнулось в антигравитационной подвеске, и понизила голос. — Этого почти никто не знает, Люк, но в Совете, похоже, происходит утечка. Информация попадает к адмиралу Пеллаэону и к имперским Моффам вроде Гетеллеса и Шаргаэля в секторе И. Государственный министр Риеканн считает, что виной тому может быть некто в партии рационалистов, может быть, даже сама Кью-Варкс, хотя я верю в ее честность. У них есть сторонники как в Республике, так и почти в любом обломке Империи, все еще достаточно большом для того, чтобы иметь собственный флот. Она на мгновение поколебалась, криво улыбаясь, и Люк увидел, как ее карие глаза внезапно постарели. На радужках плясало отражение крошечного Люка и краешка его корабля, а в глубине глаз, как в колодце, навсегда запечатлелись годы мучительных раздоров и измен — Мон Мотма отравлена, Совет раскололся на фракции, адмирал Акбар предан, дискредитирован, затравлен… — Что касается меня, — тихо сказала она, — я думаю, это мог быть почти кто угодно. Но Каллиста что-то об этом знает. — Буду держать ухо востро, — он проверил застежки летного комбинезона и ведущие к шлему трубки системы аварийного жизнеобеспечения — другое дело, что эта система вряд ли могла спасти кому-либо жизнь в случае реальной аварии в вакууме. — Лея… — он протянул ей руку, не будучи вполне уверенным в том, что именно он хочет сказать. Их взгляды встретились. Он понял, что она сейчас видит. Сестра видела свою семью, свои мир, все, что она знала и что было как бы между делом уничтожено в знак демонстрации могущества Империи, когда ей было всего двадцать лет. Еще до того, как он впервые ее встретил, она потеряла некую существенную часть самой себя. Но была в ее взгляде и усталая твердость, чувство ожесточенности, не дававшее застать врасплох даже самому худшему… И она это знала. Она чувствовала, кем она становится. Брат неожиданно сказал, хотя вовсе не собирался этого говорить: — Продолжай тренироваться. Кип или Тионн наверняка смогут тебе помочь. Они лучше всех умеют сосредоточиться на Силе. Тебе это необходимо. Сейчас я говорю как твой учитель, Лея. От удивления прежняя ожесточенность в ее взгляде исчезла, но она быстро отвела глаза. Потом она снова посмотрела на него с легкой улыбкой, словно скрывая неловкость. — Слушаю и повинуюсь, учитель. В словах ее звучала ирония, но во взгляде читалось: «Пожалуйста, пойми». Хотя она сама не осознает того, что множество обстоятельств — заварушка в Большом Совете, крупное расследование злоупотреблений Корпорации «Лоронар» в системе Ганто, галактический суд над работорговцами с Тервига, обучение ее детей, все что угодно — неминуемо отвлекает ее от необходимых джедаю тренировок. В необходимости которых она сама была в глубине души убеждена. Зато он осознает. Поэтому не стал настаивать. — Поцелуй от меня детей, — он привлек ее к себе и быстро поцеловал в щеку, несколько неуклюже из-за шлема, трубок и проводов. — Скажи ребятам в Академии, что я вернусь. — Если бы ты мог взять с собой хотя бы Р2Д2… Он поднялся на несколько ступенек по трапу. — Я думал об этом. Но даже если я разберу его на части и распихаю их по всем углам и под сиденье, места все равно не хватит. Она отошла назад, глядя, как он поднимается по лесенке и устраивается в кабине «бритвы». — Я передам по подпространственному из Хвег Шуля, когда меня нужно будет забрать, — сказал он металлически звучавшим голосом через коммуникатор шлема. — Возможно, и раньше, если сумею найти достаточно мощный передатчик. — Я буду ждать, — она мысленным усилием коснулась его, разума через сверкающую внутреннюю сеть Силы, словно теплым рукопожатием, и ощутила его благодарность за последнюю поддержку. Потом она и дроиды отошли от корабля, и по ее сигналу охранник, пилот челнока и Маркопиус присоединились к ней у дверей ангара. Эзрах уже скрылся в тени коридора. Большие створки из темно-серого металла раскрылись, выпуская их. Последней, что она увидела в ангаре, была «бритва» Люка, поворачивавшаяся с невесомой грацией к черному, усеянному звездами прямоугольнику магнитного портала, и яркая фиолетовая точка далекой планеты, где нашла себе убежище Каллиста. Двери закрылись.* * *
Продолжай упражняться с лазерным мечом. Почему она почувствовала себя виноватой, когда он это сказал? Тебе это нужно. Почему она ощутила в груди легкое чувство паники, словно смертельно больная, которая боится спросить у врача, что с ней? Она знала, что это ей действительно нужно. Когда она добралась до своей каюты, там мигала лампочка коммуникатора, но когда она нажала кнопку и сказала: «Органа Соло», послышалось лишь тихое гудение открытого канала. Она нахмурилась, слегка обеспокоенная, и, отбросив в сторону тяжелый шлейф платья, села в кресло перед радиостанцией. — Если с вашей стороны нет больше никаких требований, ваше превосходительство, Р2Д2 и я воспользуемся возможностью и подзарядимся, — сказал СИ-ЗПИО. Она быстро подняла взгляд — оказалось, что она, сама того не сознавая, задумчиво смотрит на мигающую лампочку коммуникатора, — и ответила: — О конечно. Спасибо. Она набрала на коммуникаторе другой номер, но снова послышался лишь шум. Конечно, когда-то это должно было случиться. Обычно подобное означало, что вахта связистов находится в комнате отдыха. В детстве у нее была досадная привычка кодировать и перекодировать коммуникационные номера, пока она не добивалась результата. Ей потребовалось несколько лет, чтобы избавиться от этой привычки — расслабиться на несколько минут, заняться чем-нибудь другим, потом попробовать снова, как любой нормальный человек. Но сейчас ситуацию нельзя было назвать нормальной. Хотя сектор Меридиана включал в себя ряд планет Республики и две крупных базы флота на орбите Дуррена и на Сайблоке XII, сатрапия Моффа Гетеллеса в секторе Антемеридиан была не столь уж далеко. И, несмотря на сомнения в том, что он или его адмиралы попытаются что-либо предпринять перед лицом объединенной огневой мощи «Бореалиса» и «Несокрушимого», ее миссия в системе Хориоса не была широко известна. Возникни у нее сейчас проблема — реакция последовала бы далеко не сразу. Румяные ребята и девушки — охранники из Академии —вскочили на ноги, когда она вышла в прихожую, и взяли оружие на караул. Лея тяжело подняла руку. — Маркопиус, не будешь ли ты так любезен? Я понимаю, что это звучит как настоящая паранойя, но у меня горит лампочка вызова, и я не могу достучаться ни до кого из связистов. Не мог бы ты сходить к ним и выяснить, не случилось ли чего-нибудь? — Конечно, ваше превосходительство. Он взял оружие, поклонился и удалился, словно живая реклама Академии, прежде чем она успела поблагодарить. Вернувшись к себе, Лея задумчиво улыбнулась. Несколько членов Совета — в особенности Кью-Варкс, которая, подобно большинству рационалистов, была очарована всяческими техническими штучками — обзавелись почетной охраной в виде новых синтдроидов. Дескать, уже одно то хорошо, что теперь нет никакой необходимости прибегать к услугам ногри, а кроме того — синтдроидов дешевле содержать в течение длительного времени, и они обеспечивают большую безопасность при меньших шансах на предательство или личную ошибку. На ее столе — тщательно убранном СИ-ЗПИО, который периодически проносился по ее каюте, словно буря на Татуине, оставляя за собой ровные, гладкие поверхности, идеал порядка и аккуратности, — стоял очень красиво изготовленный рекламный кубик отделения синтдроидов Корпорации «Лоронар», содержавший описание эстетических качеств, высокой исполнительности и низкой стоимости («Ха!», — подумала Лея) новых дроидов. «Их даже нельзя назвать дроидами», — расхваливал приятный голос диктора, явно синтдроида, прежде чем Лея не приглушила звук. Кубик стоял у нее в каюте с самого начала миссии, и, насколько она могла сказать, реклама ни разу не повторилась. Управляемая технология независимого воспроизводства, как утверждалось, могла воспроизвести бдительность и боевые способности ногри, хотя Лея в это не верила и сомневалась в том, что ей хотелось бы видеть нечто подобное в свободной продаже. Она вынуждена была признать, после того как увидела троицу Ашгада, что они приятно выглядят, несомненно действенны, более эстетичны, нежели дроиды, и наверняка не внушают такого страха, как ногри. Освобожденные от стандартных требований к памяти дроидов, во всех отношениях они выглядели как человеческие существа — если именно это и было нужно. Тряхнув головой, она снова села к станции связи, внезапно охваченная усталостью. Члены Дайсонга, отколовшейся фракции Партии Прав Разума, заявляли, что почетная охрана является формой рабского унижения и должна быть заменена дроидами («Неужели эти люди никогда не слышали о деструкторах магнитного поля?»). Но Лея не считала ни Эзраха, ни, к примеру, старшину Шриела ни рабами, ни униженными. В свободное от службы время — впрочем, нельзя сказать, что ногри когда-либо бывал полностью свободен от службы, — маленький охотник-убийца рассказывал Лее истории о своем детстве на Хоногре, об оставшихся там жене и детях, так же как старшина Шриел или старшина Маркопиус показывали ей голограммы своих братьев, сестер и домашних любимцев, оставшихся дома. Члены Дайсонга, естественно, яростно возражали и против синтдроидов на том основании, что синтетическая плоть была живой и тоже имела свои права. Вряд ли теранские Слухачи, бродившие по пустыне и беседовавшие со скалами, могли быть более безумными. Лея откинулась на спинку кресла, чувствуя охватившую ее ни с чем не сравнимую усталость. Внезапно она ощутила, как холодеют ее руки и ноги. Дышать не было больно, но каждый вдох давался с трудом. Она попыталась поднять руку и дотронуться до груди, но рука, казалось, налилась свинцом. «Странно», — подумала она. Каждый член группы Сети Ашгада, побывавшей на корабле, был тщательно проверен. Никаких вирусов, никаких микробов, никаких ядов… ничего обнаружено не было. У нее закружилась голова. Она потянулась через стол к кнопке коммуникатора, но сознание покинуло ее, и она бесшумно соскользнула на пол, сминая шлейф бархатного платья. — Ваше превосходительство! — дверь распахнулась. — Ваше превосходительство, я пытался проверить связь, и… Ваше превосходительство! СИ-ЗПИО ковыляющей походкой вошел в каюту, воздев золотистые руки в удивительно человеческом жесте тревоги. — Ваше превосходительство, что случилось? Р2Д2, следовавший по пятам за сверкающим роботом-секретарем, подкатился к Лее сбоку и направил на нее сканирующий луч. Потом обеспокоенно засвистел. — Я знаю, что ей плохо, ты, глупая жестянка с болтами! И не нужно передавать мне данные о ее сердцебиении, — он был уже возле настенного коммуникатора. — Лазарет? Лазарет? Нет ответа! — он театрально повернулся к своему напарнику. — Происходит нечто ужасное! Я пытался связаться с «Несокрушимым», просто чтобы проконтролировать наш отлет к точке встречи, и ответа не было! Мы должны… Дверь каюты открылась, и в ее прямоугольнике появилась маленькая сгорбленная фигура Дзима. — О мастер Дзим! — воскликнул СИ-ЗПИО. — Случилось нечто ужасное! Вы должны немедленно сообщить в службу экстренной помощи… Дзим перешагнул порог и подошел к Лее. Казалось, он несколько неуверенно держался на ногах, словно был пьян или под действием наркотика. Выражение его лица с полуприкрытыми бесцветными глазами было столь странным, что СИ-ЗПИО не смог определить, хотя бы предположительно, что это — экстаз, сосредоточение, неясная боль? Но, на беду, робот-секретарь никогда не умел по-настоящему интерпретировать выражения человеческих лиц, несмотря на самую совершенную программу распознавания образов. Он только беспомощно и добросовестно наблюдал, как Дзим немного постоял рядом с Леей, глядя на нее, потом присел и начал снимать фиолетовые кожаные перчатки. Дверь позади него распахнулась. — Дзим! — воскликнул Ашгад, быстро направляясь к повернувшемуся в его сторону секретарю. Дзим быстро вскочил на ноги, снова натягивая перчатку. Ашгад опустился на одно колено рядом с Леей. — О мастер Ашгад… — начал СИ-ЗПИО, двигаясь вперед. — Убери его, — коротко сказал Ашгад, и один из светловолосых бесполых синтдроидов, шагнув через порог следом за ним, со всей силы толкнул СИ-ЗПИО через комнату. Гидравлические системы синтдроида оказались удивительно мощными, в то время как СИ-ЗПИО, несмотря на свою совершенную конструкцию, был сбалансирован средне. Он с грохотом отлетел в угол, размахивая конечностями и пытаясь подняться. — Прекрати, — сказал Ашгад, пристально глядя в глаза Дзима; казалось, оба понимали нечто, недоступное любому из посторонних. — Отпусти ее. — Мой господин, она может прийти в себя, прежде чем… — Отпусти ее! Ну! Уголки губ Дзима на мгновение опустились. Он закрыл глаза, на мгновение сосредоточившись. Потом чуть вздохнул и сказал: — Очень хорошо. Воздействие прекращено. Ашгад снова повернулся к Лее. Р2Д2, стоявший над ней с протянутой единственной рукой-захватом, словно пытаясь разбудить ее, быстро выпрямился и поспешно откатился назад. — Подождите! — крикнул СИ-ЗПИО. — Нет! — Впервые ему подсказала почти человеческая интуиция, что этот человек вовсе не собирается доставить главу государства в лазарет. — Р2Д2, останови их! Но Ашгад был человеком, а Р2Д2 — всего лишь нормально запрограммированным дроидом. Хоть он и обладал некоторыми защитными системами на уровне электронного сварочного аппарата, но атаковать Ашгада смог бы не с большим успехом, чем станцевать на канате. Ашгад поднялся на ноги, с безжизненной Леей на руках. Красный бархатный шлейф свисал почти до пола. — Будешь ждать, пока бриг… — начал Ашгад, обращаясь к синтдроиду. — Да, Лигеус? Во вновь распахнувшихся дверях появился худой, измученный человек. СИ-ЗПИО пригляделся и узнал пилота брига. — Все сделано, — равнодушно сказал пилот. — Я запустил передачу в подчиненном режиме, с отложенной во времени проекцией окончательных рапортов для обоих кораблей. Использовал куски из активных файлов обоих бортовых компьютеров. Сообщения должны быть неотличимы от реальных передач. Лицо его казалось белым в обрамлении темной копны седеющих волос, а рот был плотно окат, словно его только что стошнило. — Все на борту обоих кораблей, похоже, мертвы или выведены из строя. Он бросил взгляд на Дзима, глаза которого вновь стали мечтательно-отсутствующими. Дзим улыбнулся и пробормотал: — Да. О да. Человек по имени Дигеус отвернулся — с болью и ненавистью во взгляде. — Синтдроиды отправились на одном из челноков на крейсер сопровождения. У них не должно быть никаких проблем. — Очень хорошо, — Ашгад посмотрел на стенной хронометр. — Нам потребуется около тридцати минут, чтобы вернуться на «Свет Разума» и увести его для безопасности подальше. Дверь открылась, когда они повернулись, чтобы выйти в прихожую. В дверях СИ-ЗПИО заметил ногри Эзраха, распростертого на полу поперек порога; он все еще слабо шевелился, но лицо заливала уже неживая бледность. Ашгад, с Леей на руках, перешагнул через него и через других, человека и ногри, лежавших на полу, волоча красный бархат по их лицам. Дзим на мгновение присел возле Эзраха, слегка провел руками в перчатках над лицом и шеей умирающего охранника и опять странно засиял от неведомого удовольствия, Проходящий мимо Лигеус отвел взгляд, избегая прикасаться к нему. Дверь закрылась, скрывая их обоих и заглушая речь Ашгада. — О, сделай же что-нибудь! — воскликнул СИ-ЗПИО, пытаясь подняться на ноги. Р2Д2 подкатился к нему и протянул сварочный аппарат, словно руку, помогая ему встать. — Почему ты ничего не сделал, ты, невежественный арифмометр! Мы должны их остановить! Охрана! Охрана! Они похитили главу государства! Дверь в прихожую распахнулась от прикосновения СИ-ЗПИО. Робот-секретарь задержался над телом Эзраха, теперь уже мертвого, с широко раскрытыми в ужасе глазами; потом беспомощно отвернулся. Открыв дверь в коридор, он в тревоге остановился. На полу лежали два других ногри, один все еще тяжело, хрипло дышал, другой распростерся неподвижен. На их телах не было никаких следов ранений или борьбы. — Причальная платформа! Причальная платформа! — крикнул СИ-ЗПИО, набирая код на настенном коммуникаторе. — Их нужно остановить! Никакого ответа не последовало, лишь писк, свидетельствовавший о блокировке сигнала где-то внутри системы. Он поспешил следом за Р2Д2, который даже не задержался, катясь по коридору и объезжая стороной мертвых охранников. — Что могло их убить? Симптоматический анализ показывает… Р2Д2 остановился столь внезапно, что СИ-ЗПИО едва не налетел на него и на лежащего охранника из Академии, уже третьего. Р2Д2 протянул манипулятор, коснувшись плеча молодого человека. На голове лежащего СИ-ЗПИО увидел след тяжелого удара. — Старшина Маркопиус, мастер Ашгад похитил ее превосходительство! — крикнул СИ-ЗПИО, увидев, что охранник приходит в себя. Сев, молодой человек произнес слово, которое СИ-ЗПИО знал почти на миллионе языков, но был запрограммирован так, чтобы никогда не произносить ни одно из ему подобных. — Весь корабль отравлен! Он поднялся на ноги столь проворно, что дроид на мгновение даже ему позавидовал. — Прошу прощения, но симптомы больше напоминают болезнь, чем отравление, — обеспокоенно доложил СИ-ЗПИО. — В частности, мои банки данных показывают девяностопроцентную корреляцию с эпидемией Семени Смерти семь веков назад. Но как подобное могло проникнуть… — Что бы это ни было, в лазарете сейчас паника, — парень подхватил церемониальное оружие и спешно зашагал по коридору; два дроида едва за ним поспевали. — Машинная команда заперлась в двигательном отсеке. Я заметил, как этот пилот Ашгада — если он в самом деле пилот — что-то делал с передатчиком… — Они собираются что-то сделать с обоими кораблями, что-то, что уничтожит их! — сказал СИ-ЗПИО. — Они сказали, что им нужно убраться на своем корабле подальше. Мы обречены! — Если нам удастся добраться до одной из разведшлюпок — нет. За широким порталом магнитного шлюза медленно перемещались звезды, когда старшина Маркопиус и два дроида добрались до уровня причальной платформы. Бриг-челнок уже улетел, превратившись в быстро уменьшающееся серое пятно на фоне тьмы. Три охранника лежали мертвыми на полу, без каких-либо следов борьбы. Вдалеке висел «Свет Разума», словно крохотная ягода, гроздь миниатюрных красноватых, черных и белесых шариков, а еще дальше виднелась серовато-светлая стрела «Несокрушимого». — Куда они летят? — воскликнул СИ-ЗПИО, останавливаясь как вкопанный. Ему показалось, что он увидел во мраке что-то еще, что-то маленькое, быстро пробежавшее вдоль стены, и повернул голову, пытаясь проследить его путь. — На том корабле нет никого живого. Я слышал, как они об этом говорили… Маркопиус схватил его за руку и потащил к маленькой разведшлюпке. — Они уводят его из окрестностей системы Хориоса, — сказал он, захлопывая люк шлюпки за собой и падая в кресло перед пультом управления. — Если Ашгад похитил госпожу Соло, если он нашел какой-то способ отравить экипаж на обоих кораблях, или еще что-нибудь, — ему вовсе не нужно, чтобы все быстро узнали, что оба корабля исчезли почти сразу после встречи. Он склонился над пультом, проверяя показания приборов и включая механизм экстренного открытия магнитного портала, в то время как звезды за порталом скользили быстрее и быстрее, по мере того как система Хориоса оставалась позади. — Он хочет заявить: «О, когда мы улетали, здесь все было в полном порядке». Посмотри сюда. Он подключился к закодированному каналу Сети. Экран замерцал, и на нем появилось изображение двух крейсеров Республики, безмятежно следовавших к стандартной точке прыжка к Корусканту — на краю системы Хориоса. Сразу же после этого появилось изображение лица Леи, докладывавшей об успешном завершении переговоров. Мерцание желтых ламп осветило хмурое лицо Маркопиуса, и ясно, монотонно зазвучал холодный, безжизненный голос: — Корабль находится на второй стадии гиперперехода. Вылет разведывательной шлюпки в данное время является крайне опасным. Свяжитесь с главным мостиком и проверьте данные вам инструкции. Корабль находится на второй стадии гиперперехода… — Гиперпространство! — завопил СИ-ЗПИО. — Кто мог отправить нас в… — Кто-то из синтдроидов. Больше никого живого здесь нет, — Маркопиус мягко поднял шлюпку с посадочных опор и развернул ее носом к черному прямоугольнику портала. — Ты не мог бы приказать этой штуке заткнуться? — Мне очень жаль, старшина Маркопиус, но моя программа запрещает мне вмешиваться в работу любого оборудования, обеспечивающего безопасность. Молодой человек завершил последние настройки, прикусив губу; на лбу его блестели капли пота. Монотонный ясный голос повторял снова и снова, что выводить в космос разведывательную шлюпку крайне опасно. Впереди, сквозь портал, было видно, как яркая точка «Несокрушимого» внезапно ускорила движение и исчезла во вспышке голубого света. — Куда они могут направляться? — жалобно спросил СИ-ЗПИО. — Здесь слишком далеко до точки прыжка к Корусканту. Если бы мы могли каким-то образом экстраполировать из координат точки прыжка, куда они… — Они никуда не направляются, — Маркопиус тяжело дышал, настраивая приборы. На экране декодера перед ними продолжали плыть оцифрованные изображения флагманского корабля и его сопровождения среди пустых, безжизненных планет, составлявших большую часть сектора. — Они просто уводят корабли в подпространство, и все. Не понимаешь? Вся суть в том, чтобы сделать вид, будто ее превосходительство бесследно исчезла после того, как она якобы целой и невредимой покинула точку встречи. Вероятно, они используют какую-то автоматическую голографическую подделку, — он приложил руку к груди, словно пытаясь унять беспокоящую его боль. — Держитесь крепче. Он склонился над рычагами, коротко стриженные волосы слиплись от пота иголками, блестящими в желтом и красном свете предупреждающих огней. Маленький корабль скользнул сквозь магнитный портал и тут же развернулся кругом, избегая стабилизаторов «Бореалиса» и набирая скорость по. отношению к кораблю во много раз крупнее него, мчавшегося со скоростью в тысячи километров в секунду. СИ-ЗПИО вцепился в спинку пустого кресла навигатора, все его электронные цепи на мгновение закоротило от страха. Р2Д2 издал долгий переливчатый писк, когда шлюпка пронеслась в нескольких дюймах от топливных цистерн корабля. Магнитное поле флагмана швыряло и тащило маленький кораблик, словно щепку в водовороте. Смуглые руки Маркопиуса летали от рычагов к кнопкам, в то время как в иллюминаторе мимо проносился металлический борт, перемежаясь провалами межзвездной черноты, уже мерцавшей из-за эффектов светового смещения во время гиперпространственного перехода. Потом шлюпка нырнула в сторону, головокружительно вращаясь; в иллюминаторах в беспорядке проносились звезды, корабли и планеты. Последовала ослепительная вспышка, и «Бореалис» исчез в сверкающей бездне псевдо-реальности, которая именовалась гиперпространством ввиду отсутствия более подходящих терминов. Вдалеке по правому борту, когда Маркопиус остановил вращение шлюпки, «Свет Разума» тоже покинул орбиту, устремившись к солнцу Нам Хориоса, словно раскаленная капля. — Мы полетим за ними? — И что дальше? — лежавшие на пульте руки молодого старшины дрожали. — Швырять в них тухлыми яйцами? Это разведывательная шлюпка, а не истребитель. Кроме того, она слишком велика, чтобы проскочить мимо тех орудийных башен, о которых они говорили. Он кивнул в сторону иллюминатора, где «Свет Разума» продолжал уменьшаться на фоне звезд. — По одному виду этого корабля можно предположить, что он разделяется и садится на планету самостоятельными частями, оставив главный реактор на орбите. Это единственный способ получить достаточный объем для хотя бы ограниченных гиперпространственных возможностей. Он направил шлюпку по длинной дуге и начал вводить координаты; лицо его становилось все более мрачным. — Что тебе известно о Педдуцис Хориосе? Это ближайшая цивилизованная планета. — Ну, ее нельзя по-настоящему назвать цивилизованной, — СИ-ЗПИО с готовностью начал лекцию. — Местные военачальники берут к себе на службу так называемых советников — бывших контрабандистов, имперских дезертиров, наемников из Корпоративного сектора, беглецов от правосудия — как республиканского, так и имперского. Я содрогаюсь при одной мысли о том, что может случиться с нами, если мы окажемся там, или с ее превосходительством, если кто-либо на Хориосе обнаружит, в какой ситуации она сейчас находится. Маркопиус кивнул, жестом прерывая дроида, и снова что-то настроил. — Тогда — на орбитальную базу флота, возле Дуррена, — он сделал паузу, пытаясь вздохнуть; лицо его посерело. — Кто-нибудь из вас запрограммирован на то, чтобы управляться с этой штукой, когда мы выйдем из гиперпространства? Р2Д2, выбравшийся из взлетной подвески, издал оптимистичный свист, но СИ-ЗПИО твердо сказал: — О нет, сэр. В тот единственный раз, когда мы пытались управлять кораблем, по мере наших скромных сил, сэр, — результаты оказались крайне неудовлетворительными. Более современные модели со всей определенностью находятся вне пределов способностей наших программ. Как вам известно, я — протокольный дроид, и хотя Р2Д2 — достаточно опытный астромеханик, боюсь, в других областях он достаточно ограничен, — СИ-ЗПИО строго поглядел на товарища. Парень снова кивнул, опуская лоб на руки и тяжело дыша. СИ-ЗПИО видел, что он до сих пор дрожит. От потрясения или усталости, сочувственно предположил дроид. Некоторые люди попросту не столь выносливы, как другие. — До Дуррена не так рк и далеко, сэр, — ободряющим тоном заговорил СИ-ЗПИО. — Корабль без происшествий пойдет на автопилоте, пока нам не потребуется выйти на орбиту. Если вы хотите лечь и отдохнуть, я обязательно разбужу вас, когда потребуется вести корабль на базу. Старшина Маркопиус долго не отвечал. Потом пробормотал: — Да… Думаю, так и надо сделать. Он поднялся на ноги, шатаясь и хватаясь за приземистый корпус Р2Д2. Астродроид покатился рядом с ним, помогая добраться до узкой койки в нише рядом с дверью в рубку управления. Парень наощупь пытался нашарить одеяло; Р2Д2 вытянул манипулятор и накрыл его, после чего издал на прощание тихий свист, выкатываясь из помещения. Тридцать минут спустя, когда СИ-ЗПИО вернулся, чтобы спросить старшину, когда можно будет связаться с базой Дуррен, он обнаружил, что Маркопиус мертв.3
Сила была всюду, ее можно было ощущать, она согревала, подобно солнечным лучам. Лея Органа грелась в ее лучах. Она лежала… на ковре? На иззубренных, размером в кулак, кристаллах, устилавших, насколько хватало взгляда, равнины, когда-то бывшие морским дном. Лучи Силы были намного теплее, чем солнечные, мягкие, привычные. Она впитывала их кожей — словно ее тело приобрело прозрачность, подобно амебообразным плазмарам с темного И'нибета. Кто-то что-то ей говорил, но она глубоко спала и не могла различить слов. Она видела сны. Она находилась во дворце своего отца в Алдере. Его кабинет выходил в сад, сквозь двойной ряд изящных снежно-белых колонн виднелась небольшая лужайка, за изогнутым ограждением которой лежали голубые воды озера, а за ними — бесконечные равнины травы, которую шевелил ветер. Теплый ветерок доносил опьяняющий запах разнотравья, и можно было услышать приглушенный шепот ветра среди колонн и щебет кайрок — звуки ее детства. Отец был там. Она представляла ему своих детей, Йакина, Йайну и Анакина, которые уже стали подростками — их лица были именно такими, какими, она знала, они однажды станут. — Очень хорошо, дочь моя, — Бэйл Органа протянул руку, коснувшись густых каштановых волос Иайны. Массивное кольцо на длинном пальце блестело словно луч заходящего солнца. — Чему ты научила их, этих юных джедаев из клана Органа? — Я научила их любить справедливость, так же, как и ты любишь справедливость, отец, — собственный голос Леи звучал глубоко и тихо в сумерках комнаты. — Я научила их уважать права всех живых существ. Я научила их, что закон превыше воли любого индивидуума. — Но мы лучше знаем, как поступать, — проговорил Анакин ломающимся голосом подростка, и на его лице появилась незнакомая, жуткая ухмылка; он шагнул вперед, и в льдисто-голубых глазах появилось выражение, какого Лея никогда не видела наяву. — Мы — рыцари-джедаи. У нас есть Сила, — его лазерный меч алой вспышкой прорезал воздух и разрубил ее отца пополам, поперек груди. Лея отскочила от распадающихся кусков трупа, громко крича… Почему ее крик не пробивался сквозь навалившуюся на нее тяжесть сна? Куски тела ее отца лежали на земле, обожженные лазером на срезах, и лишь тонкая струйка коричневатой жидкости извивалась на мраморном полу, подползая к ее ногам. Она что-то кричала, не осознавая, что именно. Анакин, Йакин и Йайна повернулись, глядя на нее. Все трое вытащили лазерные мечи. Сверкнули три клинка — красные сверкающие лучи, свет которых отражался шестью яркими пятнами в трех парах глаз, подобных глазам темной нелюди. — Мы — джедаи, мама, — сказала Йайна. — Для нас не существует Закона. Мы можем делать все, что захотим. — Это твой дар для нас, — сказал Анакин. — Мы джедаи, потому что ты тоже джедаи. Мы — то же, что и ты, — он повернулся, глядя на куски тела Бэйла Органы, на его раскрытые в смертном ужасе глаза, на вытянутую руку с тяжелым желтым кольцом. — И так или иначе он на самом деле не был твоим отцом. — Нет! Нет! — воскликнула Лея. Картина погрузилась в темноту, и она услышала голос Люка: — Учись использовать Силу, Лея. Тебе это нужно. — Никогда! Тебе это нужно. Она не могла бы поклясться, что это был голос Люка. Она вновь ощутила теплое прикосновение Силы, но, казалось, она видела его словно сквозь иллюминатор или открытую дверь. Она. Лежала в тени, и тень была холодной. Позади нее послышалось какое-то движение, и она открыла глаза. Когда-то она знала человека по имени Греглик, который пилотировал восстановленный рудовоз для сил повстанцев, еще тогда, когда они перелетали с планеты на планету, скрываясь от адмирала Пиетта. Греглик был хорошим пилотом, но он был наркоманом, и его губительное пристрастие становилось все глубже, пока он не погиб вместе с семнадцатью боевыми кораблями повстанцев, по-глупому влетев в астероидное поле. Теперь она его вспомнила. Однажды ночью во временной штаб-квартире на Кидроне, когда они ждали нападения, он рассказал ей о том, что значит быть наркоманом, о том, как смешивать наркотики, чтобы заглушить приступы дурного настроения. — Глиттерстим хорош, когда тебя охватывает хандра, — говорил он с мечтательным выражением в карих глазах, словно вспоминая величайшую в своей жизни любовь. — Жизнь сразу приобретает смысл, и тебе кажется, будто ты обрел новое тело и перед тобой будущее. А в те ночи, когда ты злишься на весь мир, на всех тех, кто мешает тебе или насмехается над тобой, — нужен пирепенол. Два укола, и тебе уже плевать на судьбу, которая вертит нитью твоей жизни. Если ты тоскуешь о девушке, которая могла бы спасти тебе жизнь, принимаешь экстракт сантерианского корня, и жизнь снова становится светлой, словно солнце, пробившееся сквозь тучи в конце дня. Он улыбнулся, и презрительное отношение Леи к нему сменилось жалостью, ибо она впервые поняла все то, что он делал с собой ради этих легких иллюзий. Он был симпатичным парнем, загорелым и светловолосым, словно прекрасный принц, но почти бесполым, какими быстро становились наркоманы, и ему нехватало смелости отстаивать собственное мнение. — Но иногда не может помочь ничто, кроме сладоцвета. Хорошо, что сладоцвет не вызывает привыкания, — с улыбкой добавил он. — Он мог бы уничтожить галактическую цивилизацию в течение недели. — Он настолько смертоносен? — спросила Лея. Греглик рассмеялся. — Милая девочка, мало наркотиков, которые столь смертоносны. Он заставляет проделывать над собой то, что тебя уничтожает. Сладоцвет в точности как сон. Достаточно совсем немного — может быть, двух капель, — и тебе кажется, что ты только что проснулся, и твой разум не в состоянии заняться чем-либо полезным. Ты просто сидишь в пижаме и говоришь себе: «Я займусь делом, когда будет более подходящее время». Но ты, конечно, никогда и ничего не сделаешь. Пять капель — и ты можешь бесконечно сидеть, свернувшись клубком, ни о чем не думая, глядя на паутину в углу или пыль на стене. Твой разум абсолютно ясен, ты все понимаешь, но стартер не срабатывает. Семь-восемь капель — и ты парализован. Ты бодрствуешь, но не двигаешься, не в состоянии двигаться, как по утрам, когда ты открываешь глаза, но все твое тело еще погружено в сон. Хороший способ прожить дни, когда с тобой происходит нечто, чего ты не хотел бы ощущать. Лея тогда подумала: «Например, видеть, как гибнет твой мир и умирают все, кого ты знал?». Ей приходилось переживать подобное, когда она помогала Люку и Хэну бежать с планами Звезды Смерти; когда она приводила в движение события, которые уничтожили Гранд Моффа Таркина и любимое супероружие Императора, превратив его в звездную пыль. Она сменила тогда тему, а несколько недель спустя Греглик погиб. Многие годы она не вспоминала ни о нем, ни о том разговоре. Но его слова вновь пришли ей на ум, когда она услышала мягкий щелчок отпираемого замка и шелест одежды где-то совсем рядом. В панике она попыталась повернуть голову, но не смогла. Она вообще не могла пошевелиться. Сладоцвет, подумала она. Ее охватила паника. Кто-то определенно приближался к дивану, на котором она лежала. Бархатное платье, которое было на ней во время встречи с Ашгадом, все еще окутывало ее, словно невыносимо тяжелый саван. В стене напротив ее ног была дверь или длинная прозрачная панель, и падавшие сквозь нее солнечные лучи касались колен, согревая их под бархатными складками. Стена вокруг двери была из литого пермакрета, некрашенная и неоштукатуренная; дальше виднелась выложенная камнями терраса, низкая пермакретовая стена и открытое пространство, залитое приторно-ярким светом. Снова зашуршала одежда. Она ощутила вибрацию, когда кто-то взялся за резную спинку дивана. Ножки мягко заскрежетали по пермакретовому полу, когда диван поволокли назад, прочь от прямоугольника солнечного света, в глубокую тень комнаты. Каждый атом тела Леи вопил, бился и сопротивлялся, веля ей хотя бы повернуть голову. И каждый атом сладоцвета, разлитого в организме, смеялся над волей и обращал тело в тяжелую, неподвижную, бесформенную массу. Диван остановился. «Вставай, вставай, вставай!» Из-за спинки дивана появился Дзим. Он стоял, глядя на Лею большими, совершенно бесцветными глазами («На корабле они были карими. Я знаю, что на корабле они были карими»), — и Лея увидела, что кожа на его горле, там, где она виднелась из-под расстегнутого воротника свободной серой мантии, была пурпурно-коричневой, блестящей и даже слегка членистой. Хитин, ничего общего с человеческой кожей. Когда он сел на диван рядом с ней и взял ее руки в свои, она увидела между манжетами перчаток и обшлагами мантии запястья — точно такие же. Он увидел, что она смотрит на него, и улыбнулся, проведя очень длинным, очень острым языком по острым коричневым зубам. Продолжая смотреть ей в глаза, он повернулся к ней боком, так, чтобы она не могла видеть его рук, и снял перчатки. Она почувствовала, как он положил их ей на плечо. Потом взял ее левую ладонь в свои. Она ощутила, что куда-то проваливается, почувствовала нарастающую боль в груди, так же как и тогда, в ее каюте на «Бореалисе». Нарастающий, всеохватывающий холод, перехватывающий дыхание. Я умираю, подумала Лея. Она видела, как тонкие, темные губы секретаря раздвигаются в непостижимом подобии улыбки или пресыщенного вздоха. Он пребывал в экстазе, так же как и на корабле. Он встал и обошел ее сзади. Откинув в сторону ее волосы, он положил обе руки ей на шею. Ее пронзило нечто, что не было ни болью, ни холодом, нечто намного более ужасное, чем прежде. Пожалуйста, не надо, подумала она. Хэн, подумала она. Лучше прикончи меня, грязный паразит, ибо если ты этого не сделаешь — клянусь собственным отцом, я сломаю твою вонючую шею, подумала она. И погрузилась в бесконечную черноту.* * *
Голоса пробивались сквозь паутину Силы. Голосов были сотни — Люк ощущал в них ужас и отчаяние. Умирающие, подумал он… И еще он подумал, в первом приступе паники, что среди них была Лея, испуганная и одинокая. Но во всеобщей суматохе он не мог быть в этом уверен. Рука его метнулась к пульту связи, вызывая далекие изображения «Бореалиса» и его эскорта. Судя по полученной информации, они направлялись к точке прыжка к Корусканту; судя по увиденной им картине — тоже. Несколько мгновений Люк боролся с искушением связаться с ними — на «бритве» была аппаратура шифрования, — но сдержался, подумав о возможности быть подслушанным агентами Гетеллеса и о других, безымянных опасностях. Вместо этого он подключился к передающему каналу и услышал голос Леи, спокойно докладывавшей Риеканну и Акбару: «…наша миссия успешно завершена. Мы возвращаемся домой». Что случилось? И где? Может быть, на Педдуцис Хориосе? Или на какой-нибудь другой планете неподалеку? Иногда с помощью Силы это трудно было определить. Она отбирала и усиливала некоторые искажения жизненных волн Вселенной, искажала другие. Вот и сейчас тяжкое горе, холодная паника, которые он ощутил, сошли на нет; он даже не мог бы с уверенностью сказать, откуда они исходили. Он перевел взгляд на растущую в размерах фиолетовую звезду, Хориос II, солнце Нам Хориоса. Крошечная ослепительно-белая точка рядом с ней, видимо, и была планетой. На него нахлынула звенящая волна Силы, заполняя его без остатка, пронизывая маленький кораблик, словно гамма-лучами. Как в тот далекий день, когда он впервые прилетел на Дагоба и смятенно глядел на бурлящую жизнь этого странного мира, теперь он тоже ощущал присутствие чего-то безмерного, чего не в состоянии был понять. Неудивительно, что Каллисту привлекла эта планета. …Дагоба. Они отправились с ней туда, где Иода учил его невозможному, как тогда казалось упрямому ученику, — использовать Силу. Она хотела повторить его путь и тоже обрести невозможное. Там, на ночных болотах, в котле Силы, на них обрушилась стая летунов. Люк вспомнил их бой… желтый светящийся луч лазерного меча Каллисты — и, на секунду, ее опасную открытость темной стороне Силы… Люк дотронулся до рычагов, выходя на высокую орбиту. Теперь планета была отчетливо видна. Сланцевые пустыни, гладкие и твердые, словно площадки для роллербола, тянулись километр за километром. Их окружали группы разбитых скал, стены иззубренных гор, не тронутых дождями или корнями растений. В других местах дно высохшего моря на тысячи миль покрывал граненый, похожий на стеклянную крошку гравий, который сверкал так, словно планета была одним громадным драгоценным камнем. Прозрачные кристаллы гор отбрасывали блеклые, изломанные отражения в тусклом свете маленького белого солнца, их цепи превращались в линии одиноких дорог, мощенных хрусталем, словно соединявших стоявших на большом расстоянии друг от друга часовых в сверкающей сумеречной пустыне. Свет и стеклянистый блеск, головокружительные безоблачные высоты, и посреди всего этого — крошечные островки зелени. Пальцы Люка быстро пробежали по приборам орбитального контроля, потом вернулись к передатчику, подавая сигнал на «Несокрушимый» и «Бореалис». Ответа не последовало. К этому времени они уже ушли в гиперпространство, возвращаясь на Корускант. Смерть, шепнула его память. Он почувствовал тогда смерть, массовую смерть. Воспоминания о том событии были туманны и неясны, и он не был уверен, где, когда и откуда пришло к нему это ощущение. Но Лея была жива. Где бы она ни была, она была жива. Он переключил сканеры на самый большой охват, но увидел лишь желтую точку, которая, видимо, была кораблем Сети Ашгада, который мерцал в солнечном свете, направляясь домой. Его одинокая «бритва» слишком мала для того, чтобы сканеры могли обнаружить ее на таком расстоянии, подумал он. Но лучше было исчезнуть в магнитном поле планеты, прежде чем Ашгад окажется хоть немного ближе. Не встречайся с Ашгадом. Почему? Не лети в сектор Меридиан. Люк снова взглянул на экран сканера. В подобной близости от Антемеридиана стоило быть осторожнее, хотя, по всем расчетам, Мофф Гетеллес не обладал достаточной огневой мощью, чтобы рисковать столкновением с флотом у Дуррена, так же как и достаточной для этого смелостью. И действительно, никакие признаки крупных кораблей не нарушали провинциальное спокойствие этой части Меридиана. Лишь отдельные оранжевые пятнышки межпланетников, мелких торговцев, легких грузовиков, занимавшихся своими делами среди звезд. Что знала Каллиста о Сети Ашгаде? Он вывел «бритву» на более низкую временную орбиту и вызвал на экран координаты города Хвег Шуль. Он должен найти ее. Он должен снова ее увидеть. Дальнобойное лазерное орудие сорвало его задний защитный экран и зацепило стабилизатор, прежде чем он успел что-либо сообразить. Ему повезло, что выстрел не уничтожил его корабль полностью, лишь благодаря удаче и тому, что нелегко было прицелиться в корабль, масса которого была на нижнем пределе чувствительности автоматических устройств. Люк устремился вниз, к сверкающим просторам, сквозь пылающую вокруг него атмосферу. Второй выстрел срезал плоскость «бритвы»; отчаянно пытаясь остановить сумасшедшее вращение, Люк увидел белые лучи света, вырывавшиеся из-за ломаной линии угольно-серых холмов. «Вот и все, чего стоит информация Сети Ашгада о минимальной массе, необходимой для приведения в действие орудийных башен, — мрачно подумал Люк. — Не это ли имела в виду Каллиста, когда писала, что ему нельзя доверять?» Но Ашгад даже не знал, что Люк будет на корабле вместе с Леей, не говоря уже о том, что он собирается в Хвег Шуль. Этого не знал никто, кроме Хэна и Чуй. Он вцепился в рычаги, пытаясь избежать прямого столкновения с одним из смертоносных лучей. Земля устремилась ему навстречу, светящаяся от отраженного тусклого солнечного света. «Проклятие, — подумал Люк, чувствуя, как дергается в руках рукоять, — не сейчас». Оставшегося стабилизатора хватало, чтобы сесть и не разбиться при этом — на самом пределе. Антигравитационные подвески были все еще в порядке. Но, выровнявшись, он стал бы лучшей мишенью. Он рванулся вправо, влево, инстинктивно нырнул вниз, когда луч скользнул у него над головой. Там были живые стрелки, должны были быть. Никакая автоматика не могла реагировать столь быстро и гибко. Живые стрелки, которые знали, что делают. Громадные утесы, горы, нависающие, повергающие в ужас голые монументы из базальта и хрусталя в разверзавшейся перед ним бездонной пропасти… Он направил корабль между ними, пронесся вдоль сужающихся расселин, когда лазерный луч угодил в черную каменную колонну тысячефутовой высоты слева от него, осыпав корабль обломками. Ровный завывающий ветер в верхних слоях атмосферы сменился ураганами, вышвыривавшими его из любого каньона или ущелья. Без одной плоскости «бритва» была практически неуправляема. Люк уклонился влево, едва избежав очередного выстрела и иззубренного утеса из чего-то наподобие серого бороздчатого кварца, ослепительно сверкавшего тысячами солнечных отражений. Он был уже недосягаем для орудийных башен, спрятавшись среди гор, скользя вдоль длинного сверкающего каньона к пустыне внизу. Стабилизатор не выдержал, и Люк, бросив приборы, мысленно коснулся Силы, уводя беспорядочно падающий корабль от каменных стен, мимо возвышающихся башен и усеянных острыми зубьями каменных хребтов, стремясь к голубой точке — устью каньона. Слишком низко. Не хватает высоты. Он никогда не сумеет… Он напряг всю свою волю, всю мощь Силы, чтобы поднять «бритву» над последней грядой из розово-золотого сияющего стекла и направить его вниз, вниз… Ветер подхватил его, словно чудовищная рука. «Бритва» дико завертелась, затем послышался треск рвущегося металла. Под ним проносилась усеянная камнями пустыня. Камни, пыль и обломки кристаллов окутали его горячим вихрем. Уже почти ничего не соображая, Люк вцепился в рычаги, отчаянно надеясь, что впереди нет ничего, кроме ровной, усыпанной гравием поверхности. Он ошибся. Прозрачный валун размером с флаер принял на себя то, что осталось от корабля. Корабль развернуло, и он с треском ломающихся конструкций покатился по земле. На мгновение Люку показалось, что ремни, удерживавшие его в кресле, не выдержат, и он сломает шею о пульт. Ремни выдержали; «бритва» перевернулась еще дважды, словно бочка, и остановилась, подняв целое облако обломков и пыли. А потом была лишь тишина, нарушаемая завыванием ветра и затихающим шелестом мелких камней, сыплющихся на расколотую кабину.* * *
— Держите, ваше превосходительство. Сильные руки помогли Лее сесть, подали ей чашку и осторожно поддерживали ее, пока Лея пила. Она чувствовала тепло, исходящее от них. Захотелось положить голову на теплое надежное плечо и уснуть. — Как вы себя чувствуете? Лея моргнула. Диван переместился на террасу. Тусклый, странного оттенка солнечный свет падал на пепельного цвета пермакретовые стены, сверкая на громоздящихся каменных утесах, колоннах, остроконечных вершинах, возвышавшихся над домом с трех сторон, ограничивая простиравшуюся с четвертой стороны равнину мерцающего гравия, словно море, ушедшее отсюда много столетий назад, оставило после себя пену, а она засохла, превратившись в соль и стекло. «Видимо, кристаллы вбирают в себя и отражают солнечный свет», — подумала Лея, глядя на россыпи, проступавшие всюду на скалах. Маленькое солнце давало лишь слабый свет посреди пронзительно синего океана неба. Тусклые звезды были видны даже в его сиянии. Из-за света, отражаемого камнями, казалось, что нигде нет теней, или же, напротив, они сливались в сплошной муар. Сухой воздух стягивал кожу на ее лице, но во влажном микроклимате внутри дома этого не чувствовалось. Она повернулась, отворачиваясь от причудливых просторов, и встретилась взглядом с тревожными темными глазами человека, сидевшего на диване рядом с ней. Это был пилот Сети Ашгада. Приятный человек, тут же подумала она. Почему-то он немного напомнил ей Греглика, хотя внешне был совершенно на него не похож. Среднего роста, стройный, человек этот был угрюм и мрачен, в противоположность открытому и беззаботному повстанцу. Возможно, сходство было в изящном горбатом носе или глубоких морщинах вокруг глаз, свидетельствовавших о весьма тяжелой жизни. «Скорее всего, — подумала она, — все дело в выражении его глаз». Как ни странно, ей снова пришел на ум безрассудный Греглик. У пилота были глаза человека, который не мог бы обидеть и мухи и вряд ли стал бы противостоять тому, кто имел над ним явное преимущество — из-за страха или неприятных ощущений. «Беглец от действительности», — подумала она. Не с помощью наркотиков — лицо у него было бледное, нездоровое, но совсем не такое, как у Греглика, — пилот просто оказывался в другом месте, если у него была такая возможность. И все-таки он приятный человек. — Хорошо. Думаю, я чувствую себя хорошо. Не приснился ли ей Дзим? Жгучая боль в шее, руки, вытягивавшие из нее жизнь, точно так же, как тогда, на корабле. Жуткое ощущение какого-то другого существа под его одеждой, зловещие движения под складками мантии… — Где я? Что случилось? Мысли ее путались и разбегались, и она была настолько измучена, что не в силах была их собрать. — Боюсь, я не могу сказать, где вы находитесь, ваше превосходительство, — в его голосе звучало неподдельное сожаление. — Поймите, вам лучше этого не знать. Меня зовут Лигеус Сарпетиус Ворн. — Ворн… — с величайшим трудом, словно складывая рассыпающийся карточный домик, Лея собралась с мыслями. — Лигеус Ворн… Вы пилот Сети Ашгада, верно? И Дзим… Дзим был здесь. Это Нам Хориос? — Дзим был здесь? — он взял чашку из ее протянутых рук, нахмурив темные брови. — Думаю, вам достаточно, ваше превосходительство. Я принесу вам воды. Он опорожнил чашку, в которой, как думала Лея, и была вода, у низкой стены возле края террасы. Она сидела, глядя, каксверкающая струйка течет вдоль стены дома, по камням утеса, на котором он стоял, пытаясь услышать, как она падает на сланец, щебень и кварц в двухстах метрах внизу. — Посидите на солнце, — мягко предложил пилот. Голос его был очень тихим, но глубоким и по звуку одним из самых прекрасных голосов, которые ей приходилось слышать. — Я сейчас вернусь. Лея осталась сидеть — не потому, что ей так сказали, но потому, что солнечные лучи приятно согревали ее лицо; казалось, к ней медленно возвращается тепло после жуткого холода. «Бореалис», вспомнила она. Что случилось на «Бореалисе»? Она, видимо, была больна. Вернулось воспоминание о холоде, медленно проникавшем во все ее члены. Или это было позже, когда к ней пришел Дзим? Ашгад, судя по всему, забрал ее с корабля и привез сюда. Она ничего об этом не помнила. Неужели капитан Иоа решил, что она мертва? Но в этом случае ее тело доставили бы на Корускант, а не сюда. «Хэн, — ее засосала тревога. — Хэн будет страшно волноваться. Дети…» К ней начали возвращаться воспоминания и о других подробностях. Мерцающая лампочка на молчащем коммуникаторе… Старшина Маркопиус, бегущий по коридору… Слова адмирала Акбара: «Похоже, на уровне Совета есть утечка информации». И представитель Кью-Варкс, которая, постукивая по зеленой крышке стола в ее личном зале для совещаний коротким коричневым пальцем, говорит: «Для тайной встречи с Ашгадом все готово, ваше превосходительство. Хотя он не занимает на планете никаких официальных постов, это совещание может стать ключом ко всей политике взаимовыгодного использования планетарных ресурсов». Не встречайся с Ашгадом. Не лети в сектор Меридиан. Что случилось с ногри? Неожиданно у нее промелькнула мысль: что, если она войдет в комнату позади нее и попытается открыть дверь? «Впрочем, — подумала она, — нет никакой разницы, заперта дверь или нет. Сам дом, похоже, находился посреди пустынной местности, где не было ничего, кроме зубчатых гор и сверкающей равнины». Откуда-то снизу до нее донеслись голоса. Она узнала голос Сети Ашгада: — Нам придется обратиться прямо к Димурре, через голову Ларма. Так или иначе, Ларм — идиот. Он все еще не понимает, что нам нужно, чтобы завершить постройку «Уверенного». По Сети что-нибудь было? Его звучный баритон был хорошо слышен в разреженном, сухом воздухе. «Ларм», — подумала Лея. У Моффа Гетеллеса был адмирал по имени Ларм. Она познакомилась с ним на дипломатическом приеме на Корусканте в честь назначения Гетеллеса на его пост — одном из последних приемов, на которых она была во Дворце. Ларм был из породы вояк-подхалимов, постоянно прогибавшихся перед Гетеллесом и любым другим Моффом или губернатором, благодаря чему и добился должного повышения через головы нескольких более достойных кандидатов, когда Гетеллес стал Моффом Антемеридиана. Кем был Димурра, она не имела никакого понятия, хотя имя слышала. Где? Когда? Она не могла различить слов, произнесенных в ответ, но мурлычущий голос пронзил ее, словно холодная стрела, вошедшая в солнечное сплетение. Дзим. Она снова посмотрела на свою руку. Она ощущала жжение в шее, возле главных артерий, но ей не хватало сил, чтобы поднять руки и потрогать. Ее разумом медленно овладевал смертельный холод и что-то еще, некое ощущение кошмарного сна. Вот почему она чувствовала себя столь слабой. «Нет, — подумала она. — Я чувствую слабость, потому что в воду добавили сладоцвет». — Думаю, ты прав, — снова послышался тихий, но раскатисто-отчетливый голос Ашгада. — Три синтдроида! Когда я думаю о том, сколько стоит даже один из них… Голос Дзима на этот раз звучал несколько громче. Зная привычку Ашгада расхаживать взад и вперед, Лея предположила, что сейчас он находится дальше от секретаря, чем несколько мгновений назад. — Ничего не поделаешь, мой господин. Лишь с помощью синтдроидов мы могли занести Семя Смерти на корабли так, чтобы этого никто не заметил. Семя Смерти! У Леи перехватило дыхание, словно от удара. Семьсот лет назад эта эпидемия уничтожила миллионы. Целые сектора вновь были обречены на примитивное существование, после того как поголовно вымерли все те, кто владел техникой и теорией космических полетов… Именно небрежный тон Дзима заставил Лею действовать. Она поднялась с дивана, плотнее закуталась в складки платья — солнечный свет уже не давал тепла — и на нетвердых ногах направилась к дальнему концу террасы. Метрах в двадцати пяти ниже, там, где стены громадного дома сливались с твердым базальтом утеса, шла другая терраса, уходя за край скалы. На искусственных грядках по двум ее сторонам росла густая живая изгородь, ярко-зеленая на фоне серого пермакрета. У одного конца террасы стояло сооружение вроде застекленной беседки, внутри которой было совершенно темно. Сложная система климатизаторов и труб несколько смягчала сухость воздуха. Судя по тому, куда смотрел Ашгад, Дзим сидел в тени беседки. На террасе было и третье существо, вытянувшееся на черно-оранжевом надувном матрасе под целой системой увлажнителей воздуха, и Лея с отвращением содрогнулась при его виде и при звуке его густого, тягучего баса. — Дзим прав, — существо перевернулось, вытянувшись во всю свою длину — примерно двенадцать метров; это был самый длинный хатт из всех, кого видела Лея. Он был массивным, но не тучным, как Джабба или Дурга; скорее он походил своей гибкостью и быстротой на молодого хатта, выросшего до размеров старого. — Без них вы не смогли бы пройти медицинский контроль. И только дроиды могут вывести корабли в гиперпространство без координат второго прыжка. Гиперпространство! Маркопиус. Эзрах. Капитан Иоа. Несчастные ребята из ее почетной охраны… СИ-ЗПИО и Р2Д2. Тошнота и ужас охватили ее, сменившись мгновение спустя безрассудной яростью. — Да, но — сто тысяч кредиток за штуку! — Не так уж и дорого, — Хатт пожал плечами. — Димурра счел, что это стоит подобных расходов. Я с ним вполне согласен. Недостаточно было заставить Лигеуса передать это сообщение насчет того, что «миссия закончена, мы возвращаемся на Корускант», или даже поддельных передач из точки прыжка. Мы не могли привести эти корабли сюда. Мы не могли уничтожить их без риска лишнего шума. Да и какое вам, собственно, дело? За синтдроидов платил Димурра, а не вы. — И что, вы хотите сказать, все в порядке? — Ашгад раздраженно повернулся от ограждения к гигантской полулежащей фигуре. — С таким отношением нет ничего удивительного в том, что вы больше не управляете этой территорией, Белдорион. —Так или иначе, — загадочно прогудел Белдорион, — пена на них скоро упадет, не так ли? И что такое триста тысяч кредиток, если вы сможете избавиться от всех свидетельств о том, где находится ее превосходительство и что с ней случилось? Как только Риеканн впадет в кому, Совет начнет гоняться за собственным хвостом — каждый его член будет пытаться занять место рядом с названным преемником. Он раздулся и громко рыгнул. Изо рта потянулась струйка зеленой слюны, и запах отрыжки настиг Лею на верхней террасе. Хатт перекатился на бок и пошарил маленькой мускулистой ручкой по дну стоявшей рядом с ним фарфоровой миски размером с ванну. В ней копошилось что-то розово-оранжевое. Даже Ашгад с отвращением отвернулся. — И не говорите мне, что я больше не управляю этой планетой, — добавил хатт, набивая рот маленькими извивающимися существами. Он повел огромными влажными глазами навыкате, как некогда Джабба. — Никто не заставит меня — меня, Белдориона Великолепного, Белдориона Красноглазого, — уйти. Я правил этим миром дольше, чем существует ваша мелкая Империя, и правил им достойно. Он зачерпнул еще одну шевелящуюся горсть и отправил в гигантскую пасть. Несколько существ сорвалось с пальцев и доползло почти до края его матраса, прежде чем он слизнул их языком. Он улыбнулся и вновь повел глазами. — Так что не говорите мне, что я слишком расточителен или слишком ленив для того, чтобы знать, о чем я говорю. Он вытянул руку, и Лея почувствовала ее. Силу. Чаша из серовато-белого металла, видимо, стоявшая в тени беседки, вплыла в поле зрения и медленно двинулась к коротким вытянутым желтым пальцам, украшенным громоздкими, аляповатыми перстнями. Лея почувствовала, как вокруг меняется сам воздух, словно радужный солнечный свет изменил сущность, став едким, горячим, злым. Хатт Белдорион был обученным джедаем. И снова Лея, хотя и обладала лишь зачатками могущества джедаев, ощутила прикосновение Силы, словно внутри ее черепа кто-то провел наждачной бумагой. Почувствовав слабость в коленях, Лея вернулась к дивану, ухватившись за его спинку и дрожа всем телом в жарком темно-красном бархатном платье. "Бореалио был послан в гиперпространство, слепой и незапрограммированный, чтобы никогда больше не вернуться… Но, если Дзим говорил правду, если на его борту было Семя Смерти, это уже не имело никакого значения. Значит, она тоже заразилась Семенем Смерти? Отказываясь верить, она покачала головой. Это было невозможно — по имевшимся сведениям, от этой болезни никто еще не выздоровел! И министр Риеканн, ее заместитель в Совете… «Когда Риеканн впадет в кому…» Я должна его предупредить. Я должна кого-нибудь предупредить… Она упала на диван, дрожа от слабости и потрясения. Паника и ярость боролись с дурманом сладоцвета, окутывавшим ее мозг. Ей показалось, что кто-то прошептал в ответ: «Конечно, должна. Но не сейчас». Она почувствовала в кармане платья что-то твердое, упиравшееся ей в бедро. Лея нахмурилась, пытаясь вспомнить, что было у нее с собой, когда она встречалась с Ашгадом. Ответ был прост — ничего. Бархатное церемониальное платье было достаточно тяжелым и без того, чтобы что-либо еще к нему добавлять. Но в таком случае, кто мог положить ей что-то в карман, и когда? Она нашарила карман, первоначально предназначенный для записывающего устройства или, в зависимости от того, с кем обладатель платья намеревался встречаться, ручного бластера. Непослушные из-за действия сладоцвета, ее пальцы сомкнулись на металле. Это был ее лазерный меч.4
Лея достала меч и потрясенно уставилась на него. Она коснулась кнопки, и послышалось легкое гудение лазерного клинка, бледно-голубого и почти невидимого в странном муаровом свете. Ей вновь послышался голос Люка: «Продолжай тренироваться с лазерным мечом. Тебе это необходимо». И, словно эхо, — голос Анакина, которого она никогда не слышала: «У нас есть Сила…» Она тряхнула головой, отгоняя воспоминания о страшном сне. Но она не могла отогнать прочь сознание того, кем были ее дети, — внуки Дарта Вейдера, и лишь понятия Закона и Справедливости разделяли реальность Новой Республики и этот ужасный сон. Она вспомнила многочисленные попытки похитить, их, использовать их, превратить их в орудия алчности и одержимости. И хотя предполагалось, что она научит их не пользоваться собственным могуществом ради эгоистичных побуждений или минутного порыва, она видела, как люди, забывшие о человеческом, из разбитой ли Империи или из ее собственного Совета, ссорятся и грызутся, напрасно расходуя время и жизни. И Люк постоянно напоминал ей об этом пугающем могуществе — могуществе Палпатина. Она снова коснулась кнопки. Светящийся клинок стремительно вобрался в рукоять. Р2Д2. Словно в тумане, она вспомнила отчаянные крики СИ-ЗПИО в коммуникаторе и, когда она уже скользила в холодную бездну, — тихий щелчок сервомеханизма астродроида рядом с ней. «Р2Д2 знал, что мне. угрожает опасность. Он помог мне — единственным возможным для него способом». Она закрыла глаза, борясь с подступающими слезами. «Я убью их, — подумала она, чувствуя нарастающую сквозь наркотический дурман холодную ярость. — Ашгада, и Дзима, и этого вонючего хатта, и Лигеуса с его отравленными напитками и фальшивым сочувствием. Что бы они ни собирались делать, я их уничтожу». Прежде чем вернется Лигеус, стоит внимательнее осмотреть комнату и поискать пути возможного бегства. Воздух в помещении был мягче, не столь сухой, как снаррки. Это означало, что в дверях и окнах установлены магнитные экраны — удовольствие не из дешевых — и некая разновидность климатизаторов в потолке. Вдали от сверкающих отражений солнечного света все было скрыто густой тенью, и в воздухе висел кисловатый запах, который не в силах были рассеять кондиционеры. Естественно, везде, где были хатты, пахло хаттами. Не было никого, кому нравился бы этот тяжелый, гнилостный запах. На Татуине Лея научилась его ненавидеть, хотя короткий опыт, приобретенный за время пребывания во дворце Джаббы, сослужил ей хорошую службу во время переговоров с хаттом Дургой на Нал Хутта. Она была одним из немногих дипломатов, кто мог иметь дело с сильно пахучими расами, вроде хаттов и вордумов, относясь к ним без предрассудков и без видимого отвращения. Она понимала, что нельзя подвергать сомнению их разум лишь из-за того, что их пищеварительные ферменты могли переварить все: от древесных корней до продуктов нефтепереработки. Были здесь и насекомые. Мелкие и пурпурно-коричневые, они ползали в густой тени у основания стены и под маленьким, грубо сколоченным комодом, который был, не считая дивана, единственным предметом мебели. Роль шкафов исполняли стенные ниши: обычно для мира, бедного древесиной. Двери, закрывавшие ниши, и старомодная, открывавшаяся вручную дверь в комнату, были сделаны из прочного пластика. Почти во всех нишах тоже ползали насекомые, избегая даже сумрачного света в помещении. Лея с отвращением содрогнулась и снова закрыла дверь. В конце концов она оторвала лоскут от подкладки бархатного платья и привязала лазерный меч сзади к пояснице, спрятав его под длинным подолом красно-бронзовой узорчатой мантии. Лигеус Ворн носил некое подобие свободной рубашки, брюки и жилетку, что, видимо, было здесь обычной одеждой — сырья для изготовления ткани тоже не хватало. Вероятно, любая одежда, какую бы они ей ни дали, оказалась бы для нее слишком велика. Во всяком случае, все вещи, которые она когда-либо получала от пилотов-повстанцев, висели на ней как на вешалке. К ней постепенно возвращалась ясность мыслей. Люк, подумала она. Люк, усаживающийся в кабину «бритвы», закрывающий фонарь, — дух Люка, благодаривший ее за последнее прощальное прикосновение Силы. Она понятия не имела, где находится дом Ашгада по отношению к городу Хвег Шуль, который, судя по Реестру, был единственным крупным населенным пунктом на планете. Даже учитывая примитивные средства транспорта, он мог находиться в сотнях или тысячах километров отсюда. Если у Ашгада были корабли, которые могли по крайней мере летать между планетами — не говоря уже о синтдроидах, — у него вполне могли быть и флаеры. Она почесала запястье, изучая красный след от укуса. Эти мелкие насекомые ей неизвестны, но ясно, что они были паразитами. Лея одернула рукав. У нее все еще оставалось искушение вернуться на диван на залитой солнцем террасе и сидеть, глядя в бесконечные просторы сверкающих камней и созерцая их неяркое, сглаженное блеском разноцветье — серые, белые, розовые, мутно-голубые и зеленые, бескрайнее пространство, превращенное солнечными лучами в гигантский калейдоскоп. «Нельзя, — подумала она, плотнее запахивая полы бархатного платья. — Когда действие наркотика еще немного пройдет, нужно будет попытаться связаться с Люком». Если Люк не подхватил на корабле смертельную болезнь. Если его «бритва» не разбилась о поверхность планеты с его мертвым или умирающим телом внутри. Она прислонилась лбом к двери в коридор, на которой не было ручки. «Мне удалось выбраться из тюремной камеры на Звезде Смерти, — мрачно подумала она. — Выберусь и отсюда». — Ты должен оставить ее в покое! — послышался из-за двери приглушенный и далекий голос Ашгада. Ответ Дзима, хотя и тихий, прозвучал удивительно близко. Секретарь, судя по всему, находился меньше чем в метре от двери. — Что вы имеете в виду, мой господин? — Лигеус сказал мне, что ты был у нее, — голос Ашгада стал громче, хотя он старался говорить вполголоса. Его шаги приблизились к тому месту, где, видимо, стоял Дзим. Она почти видела, как он возвышается над маленьким человечком. — Держись от нее подальше. — Она — джедай, господин, — пробормотал Дзим, и в голосе его прозвучала мечтательно-алчная нотка, от которой у Леи подкатил к горлу тошнотворный комок. — Я просто пытался удержать ее под контролем. — Я знаю, что ты пытался, — коротко ответил Ашгад. — Сладоцвет удержит ее под контролем и без твоей помощи. Не приближайся к ней, понял? Скайуокер — ее брат. Если она умрет, он сразу об этом узнает. — Здесь, господин? — голос Дзима упал до шепота. — На этой планете? — Мы не можем рисковать тем, что Совет назначит преемника. Пока все не закончится — не трогай ее. Его шаги начали удаляться. Ответа Дзима не последовало. Он не двигался с места, стоя возле двери. Она услышала, как Ашгад остановился и, видимо, обернулся. Все еще на расстоянии вытянутой руки от нее, Дзим пробормотал: — А потом? Она почти видела, как он потирает руки в перчатках. Наступила долгая пауза. — А потом — посмотрим.* * *
Несколько минут Люк висел на ремнях, переводя дыхание. Часть его разума все еще взаимодействовала с Силой, не давая взорваться резервным топливным бакам и одновременно пытаясь обнаружить любые признаки опасности в окружавшем его суровом ландшафте. К нему приближались какие-то люди. Его разум ощутил отчетливые признаки враждебности. Почти наверняка это были теранские фанатики. Он висел под углом в сорок пять градусов над исковерканными остатками того, что когда-то было пультом управления, креслом и полом; воняло охлаждающей эмульсией и противоударной пеной. Сквозь огромные дыры в корпусе, там, где металл треснул от последнего удара, проникал слабый, отрывочный свет. Всюду лежали небольшие кучки и островки попавших внутрь корпуса песка и мелких камешков. В воздухе стояла мерцающая пелена пыли. Обмотав левую руку ремнями, Люк изогнулся, дотягиваясь правой рукой до застежек. Перевернувшись и опершись ногами о разбитую консоль, он на мгновение удивился тому, что все еще жив, даже почти не пострадал, если не считать вывихнутого плеча, нескольких царапин и общего ощущения, будто он скатился по склону каньона в не слишком удачно сконструированной бочке. Отсек, где лежали еда, вода, бластер и запасные батареи, безнадежно заклинило — открыть его было невозможно. И, судя по зловещим вибрациям Силы, компания встречающих должна была прибыть минут через пять или даже раньше. Люку приходилось прежде прибегать к помощи Силы для отпирания замков, но сейчас заклинило саму дверь. Он закатал правый рукав и переключил бионический протез на максимальную мощность и, упершись в искореженный металл двери отсека, начал загибать ее угол внутрь, пока не образовалось треугольное отверстие, через которое уже можно было просунуть руку внутрь и достать флягу с водой; и оружие тоже нужно достать сейчас, поскольку уже слышалось гудение плохо настроенных двигателей флаера и хруст копыт о гравий. Он не успел схватить бластер, когда корабль покачнулся от веса прыгнувших на него тел. В пробоинах мелькнули тени; Люк высвободил руку, вскочил на ноги и скользнул в узкую щель по другую сторону маленькой кабины за мгновение до того, как эхом отдался треск выстрелов из газового оружия, и поток каменных пуль обрушился на то место, где он только что находился. Атакующих было немало — человек двадцать-двадцать пять, как успел оценить Люк, прыгая на гравий и прячась под укрытие сломанного крыла. Там были и мужчины, и женщины — по крайней мере, насколько он мог понять, поскольку на пронизывающем холоде они были закутаны в толстые жилетки и куртки, иногда покрытые рваными бурнусами, а на головы были нахлобучены широкополые шляпы или намотаны полосы грубой толстой ткани. Кроме газовых ружей, у них были луки — и автоматические, и примитивные ручные, — а также короткие копья. Они плотным кольцом окружили разбитую «бритву». У Люка не было ни малейшего желания иметь хоть какое-то дело с кем бы то ни было из них. «Есть тысяча способов использовать силу в бою, — говорил Каллисте ее старый учитель, Дйинн Алтис. — И тысяча один способ использовать Силу, чтобы избежать боя». Сейчас Люк воспользовался кое-чем из того, чему мастер Дйинн учил Каллисту, а она его, Люка, — простым применением телекинеза, он даже удивился походя, что сам не подумал об этом способе много лет назад. Гравий под ногами заскрежетал, и поднялось облако пыли. Очень большое облако пыли. Проблема с подобным трюком заключалась в том, что к нему нужно было быть готовым самому. Люк уже выбрал путь к отступлению через смыкающееся кольцо теранцев, поднял воротник комбинезона, прикрывая нос и рот, и прищурил глаза, выскакивая из-за своего укрытия. Он всегда обладал хорошим чувством направления, а Йода вколотил в него почти сверхъестественную способность ориентироваться в любой обстановке. Он знал, в какой стороне находятся теранские флаеры и верховые животные, и устремился к ним сквозь грохот выстрелов и град пуль; едва различимые призрачные фигуры метались во все стороны в серо-белом облаке поднявшейся пыли. Эффект пылевого облака оказался весьма кратковременным — оно быстро уменьшалось на затихавшем ветру. Теранские флаеры находились за его пределами; они походили на коллекцию прошедшего не через одни руки старья, подобного тому, что Люк видел в худшие дни восстания: древние «пауки» модели ИксП-291с и нечто напоминавшее гибрид «мобкета» на воздушной подушке и упаковочной клети, созданный фантазией генного инженера, перебравшего дозу глиттерстима. Среди них скакали и тараторили около дюжины ку-па — более светлых, теплолюбивых сородичей таунтаунов, по сравнению с умственными способностями крохотных мозгов которых снежные ящеры казались кандидатами на докторскую степень. Помня о размерах запаса воды и о неизвестном расстоянии, отделявшем его от ближайших признаков цивилизации, Люк вскочил в наиболее приличного вида флаер, проверил уровень топлива, обрезал веревки, которыми были привязаны к корме два ку-па, выпрыгнул с другой стороны и метнулся к второму наиболее приличному флаеру, какой только мог найти, покрытому гарью ИксП-38а. У этого запас топлива был больше. Люк освободил ку-па, привязанных и к нему, — они тут же умчались в сторону горизонта, подпрыгивая, словно гигантские розово-голубые резиновые игрушки, — и запустил двигатели, отталкиваясь мыслью и Силой от земли, словно огромной ногой. Пыль поднялась клубящейся тучей, окутав теранцев; они бросились к ближайшему клубу, осыпая его пулями и проклятиями. Флаер вырвался из пылевого облака, и Люк заложил длинный разворот, направляясь назад к ближайшему каньону в чудовищном сверкающем горном массиве, над которым садилась «бритва». Тени поглотили его в извивающемся лабиринте высохших речных русел, расщелин и трещин. Он понял, что оказался слишком далеко от места аварии, чтобы сдерживать с помощью Силы тепловую реакцию в топливных баках, когда над пустынной равниной разнеслось эхо взрыва, отдавшееся среди холмов, словно тяжелый раскат грома. Люк надеялся, что теранцы — если эти люди действительно были теми самыми фанатиками, о которых говорила Лея, — убрались прочь от корабля до того, как тот взорвался. Позже, укрывшись в каменистом углублении где-то у вершины хребта, Люк снова увидел белую вспышку выстрела лазерного орудия, словно идеально прямую молнию на тускло-синем фоне усеянного звездами неба. Чуть позже появилась мишень, двигаясь крайне сложным, явно заранее запрограммированным курсом — один из маленьких красноватых мини-корпусов «Света Разума», отделившийся на орбите от корабля и самостоятельно спускающийся в атмосферу. Прикрыв глаза от ослепительно ярко сверкающих камней, Люк понял, что к сопровождению фрагмента подключилась служба наземного контроля. Любой гражданский, с которым говорил Люк, — в том числе и Лея — заявлял, что программа ничем не хуже живого оператора, но он не знал ни одного пилота, который не смог бы обнаружить разницу. По крайней мере, ни одного, пережившего Хотя бы несколько космических боев. Мини-отсек прошел ниже пределов досягаемости орудийной башни, пролетел параллельно каменной равнине и скрылся где-то на севере. Вдалеке Люк смог различить в небе еще одну подобную молнии лазерную вспышку. Он поднялся на ноги и вскарабкался по сверкающим камням на вершину хребта. Здесь, не прекращая ни на минуту, дул ветер, трепал и хлопал его комбинезоном, тихо завывая среди скал. В пяти или шести километрах, на равнине внизу, он увидел нечто вроде очертаний разрушенных стен, и на фоне полупрозрачных розовых и пурпурных камней вокруг удивительно зеленые островки того, чего он еще на этой планете не видел, — растительности. Он поднес к глазам бинокль, который нашел под сиденьем флаера, — бинокль был явно старше него самого, но он работал. Люк увидел изъеденные ветром строения, давно уже очищенные от чего-либо полезного. Возможно, это была одна из старых тюрем, положивших начало первым колониям на этой планете. Он заметил тройные стены и расположение блокгаузов, предназначенных для защиты от нападения скорее изнутри, чем извне. Так или иначе, где-то там внизу была вода. Острые грани камней резали ему руки, когда он спускался назад к флаеру. Слегка дрожа от холода, он запустил двигатель и направился вдоль каньона в сторону руин. С неуклюжим достоинством СИ-ЗПИО устроил тело старшины Маркопиуса в маленькой холодильной камере для образцов. Это было и все, чем располагала разведшлюпка. Кроме комплекта экстренной медицинской помощи, на корабле не было даже меддроида третьего класса, не говоря уже о стасис-камере, и, хотя СИ-ЗПИО сразу же подключил парня к системам жизнеобеспечения и к диагносту, ничто уже не могло его спасти. Диагност честно вывел на экран сообщение об отсутствии каких-либо аномалий, ядов, болезней, бактерий и вирусов, в то время как другой экран отображал отсутствие потребления кислорода или деятельности мозга. В организме Маркопиуса все было в полном порядке. Он просто умер. Протокольный дроид уложил тело молодого человека в наиболее достойной позе, какую только позволяла камера площадью чуть больше метра, потом выпрямился и начал воодушевленно читать стандартную службу по ушедшим, включив музыкальное сопровождение. Р2Д2 обеспокоенно пискнул. СИ-ЗПИО сделал паузу на середине фуги и сказал: — Да, конечно, я воспроизвожу службу на полной скорости! Мы скоро выходим из гиперпространства, если расчеты несчастного старшины Маркопиуса были верны. И я, не колеблясь, скажу тебе, Р2Д2, — меня очень беспокоит, что он уже мог чувствовать себя плохо, когда вводил расчеты в компьютер. Чтобы вывести из строя органический мозг, нужно совсем немного. На самом деле, хватит колебаний температуры в полдюжины градусов. Кто знает, когда мы можем появиться из гиперпространства? И окажется ли в пределах слышимости кто-нибудь, кто мог бы довести корабль до порта? Маленький астромеханик пропищал очередной комментарий. — О, ты проверял? Мы на верном курсе и должны выйти в пределах слышимости орбитальной базы Дуррен? Почему же ты раньше не сказал? Как ты удивительно бестолков! Теперь перестань меня перебивать. Это невежливо. Он снова повернулся к телу в белой форме — телу человека, который был их основной надеждой на быструю и успешную посадку на Дуррене, — принял позу благоговейного траура и, не теряя нужной интонации, прокрутил двухчасовую службу за семь секунд. — Все, — он задвинул крышку холодильной камеры и повернул запорное кольцо. — Как только мы предупредим руководство Флота об ужасном предательстве мастера Ашгада, можно будет сообщить семье несчастного старшины Маркопиуса… Великая Сила! — его золотистая голова мгновенно повернулась на тридцать градусов, едва над дверью лазарета вспыхнула лампочка. — Предупредительный сигнал. Нам лучше будет зафиксироваться для выхода из гиперпространства. Матово-желтая лампочка замигала чаще, когда два дроида поднялись на лифте на мостик. Разведшлюпка была настроена на автоматическое замедление и должна была выйти из гиперпространства независимо от того, был ли кто-нибудь за пультом или нет, но СИ-ЗПИО почувствовал себя в чуть большей безопасности, когда вошел в одну из нескольких ниш возле двери лифта. Показания приборов перед пустыми креслами капитана и второго пилота выглядели нормальными. Ни один предупреждающий огонек не горел под большими экранами, на которых скользили светлые и темные пятна искривленных гравитационных полей. Р2Д2 устроился в нише, ближайшей к пульту, и подключил входной разъем канала данных к ближнему концу консоли. Он успокоение пискнул, когда мерцание огоньков на пульте сменилось устойчивым золотистым свечением. — Я знаю, что мы выходим у дальней границы планетарного пространства Дуррена, — раздраженно возразил СИ-ЗПИО. — Дуррен — главный порт. Только идиот станет программировать выход где-либо, где есть хоть малейшая вероятность встретить другой корабль. Огни на мостике стали ярче. Странные спутанные линии искаженного звездного света изогнулись, выпрямились — и внезапно сменились чернотой обычного космоса, едва видимого на фоне небольшого военного корабля Республики, который занимал восемьдесят пять процентов переднего экрана и к которому на полной скорости неслась шлюпка. СИ-ЗПИО опять сказал: «О Великая Сила!», а Р2Д2 издал пронзительный тревожный свист. Последовала яркая вспышка, затем весь экран залило ярким бело-голубым светом — корабль взорвался, видимо, получив прямое попадание в топливные баки, за мгновение до того, как шлюпка влетела в водоворот обломков на том месте, где он только что находился. Шлюпка накренилась, ее подбросило, и она закувыркалась среди сыплющегося со всех сторон мусора. СИ-ЗПИО третий раз всуе помянул Великую Силу, и тут экраны очистились, и появился большой голубой диск Дуррена, космос вокруг которого был расцвечен фейерверком искрящихся разлетающихся обломков, серебряными вспышками истребителей и многочисленными маленькими кораблями, походившими на межпланетники и бронированные грузовики, изрыгавшие друг в друга огонь лазерных орудий; а еще дальше виднелись угловатые черно-серебристые очертания орбитальной базы Дуррен, окруженной роем атакующих кораблей. — О великие небеса, Р2Д2, что происходит? Я знаю, что орбитальную базу атакуют, — раздраженно добавил он в ответ на немедленную реплику своего друга. — Но кто? Р2Д2, все еще подключенный к главному компьютеру, вывел данные на экран. — Все это — модифицированные торговые корабли, — СИ-ЗПИО толкнул стабилизационные стержни перед своей нишей и подковылял к консоли, чтобы взглянуть внимательнее. Хотя идентификация кораблей не входила в его исходную программу, несколько лет в составе флота повстанцев увеличили его банки данных по этой категории втрое. — Взгляни. Даже орбитальные челноки переделаны в боевые корабли. Но почему база Дуррен не отвечает чем-либо большим, нежели истребитель? Р2Д2 пискнул. — О да. Конечно. Я как раз собирался это сделать. Робот-секретарь включил коммуникатор и настроился на частоту Дуррена. Его жесткие золотистые пальцы бегали по пульту, переключаясь с канала на канал сквозь проклятия командиров групп, отрывистые приказы командиров баз, шедшие вразрез с отдававшимися сразу же после них, и поток разведывательных данных с самой планеты. — Это мятеж! — потрясение сказал СИ-ЗПИО. — Восстание против Центрального Планетарного Совета Дуррена! Коалиция мятежников отвергла соглашения Планетарного Совета с Республикой и даже сейчас атакует главные центры управления! Р2Д2 вопросительно пискнул. — По-видимому, вчера, после того как «Каэлус» и «Корбантис» покинули базу, после получения сообщения о нападении пиратов на Ампликен. Основная атака на правительственный центр началась вчера ночью, а несколько часов назад они пошли на штурм базы. Он наклонил голову, снова слушая. Между ними и планетой торговый корабль «Калот И-9» сошел с орбиты и направился прочь из системы. — Из-за нападений на все главные порты межпланетная торговля прекращается. Р2Д2, это ужасно! Ни один корабль не может сесть! Службы наземного контроля не работают! Но кому-то все же придется нас забрать. Слушай… Он нажал кнопку коммуникатора. — База Дуррен, это разведывательная шлюпка с флагманского корабля Республики «Бореалис»! База Дуррен! Случилось нечто ужасное! Слышался лишь шум и свист помех и обрывки чьих-то голосов, то возникавших, то вновь пропадавших. — Ее превосходительство похищена! Это заговор… Р2Д2 развернулся вокруг своей оси, мигая всеми огнями, и издал целую гамму свистов, гудений и возгласов. Высокий дроид отвел потрясенный взгляд от голубого диска планеты, который медленно увеличивался в верхней части экрана, но теперь скользил к его краю, по мере того как траектория шлюпки начинала уносить ее мимо Дуррена в пустоту космоса. — Не будь смешным, Р2Д2. Даже если в Совете есть предатель, все каналы связи контролировать невозможно! — он снова повернулся к коммуникатору. — Вы нас слышите?.. Но лишь помехи были ему ответом. На экране перед ними большие тяжеловооруженные корабли партизанских сил открыли огонь по эскадрам истребителей — видимо, это было все, что база могла противопоставить мятежникам. Маленькие легкие корабли разлетелись в разные стороны, словно хлопья, мерцающие в отраженном свете планеты. — Глава государства, Органа Соло, похищена! — еще раз попытался СИ-ЗПИО. — Ее держат в плену на Нам Хориосе! Нас не слышат, — он несколько раз ткнул в кнопки, но ничего не произошло. Голубой диск Дуррена сдвинулся к краю экрана, затем исчез. Перед ними простирался лишь космос. Вечность. Пусто и темно, словно в могильной бездне. СИ-ЗПИО снова нажал кнопку. — Помогите! — его слабый отчаянный крик напрасно пытался пробиться через разбитые приемники к тем, кто не желал обращать на них внимания. — Кто-нибудь нас слышит? Помогите!5
По мере того как Люк маневрировал вдоль каньона, ИксП-38а оседал все ниже и ниже к земле. Видимо, иссякала энергия, приводившая в действие модуляционную катушку антиграва, или же вышел из строя сам антиграв. Трудно было что-либо понять по не работающим, засыпанным песком приборам. Люк вполголоса обругал тех, кто довел вполне приличную машину до такого состояния, и призвал на помощь Силу, чтобы поднять ржавое брюхо машины над светящимися прозрачными скалами — бледно-фиолетовыми, густо-зелеными, светло-голубыми, словно горные ледники. В последний момент он решил все же не использовать Силу и вместо этого нажал на тормоза. Флаер резко затормозил, и Люк решил было, что со стабилизаторами тоже что-то не в порядке. Мгновение спустя, словно усталая банта, маленькая машина опустилась на наклонное каменистое дно каньона. Вокруг стояла тишина, точно в пустыне Татуина. И, как в пустыне, тишина дышала. Он услышал позади тихий, смертоносный треск и ощутил пронзивший воздух электрический разряд. Обернувшись, он увидел нечто вроде мерцающих светящихся змей, бежавших по скалам, словно руки гигантских скелетов или широко раскинувшиеся корни растений. Светящаяся зона шириной в полмили быстро двигалась в его сторону. Несколько мгновений он зачарованно смотрел на нее. Она катилась по скалам, переваливаясь через иззубренные камни у их подножия, вспыхивая ярче, проносясь мимо гигантских россыпей кристаллов, казалось, выраставших прямо из темного камня. Когда волна приблизилась, он снова призвал на помощь Силу и поднял флаер, в котором сидел, на несколько футов над землей. Светящийся поток пронесся под ним и по обеим сторонам каньона; он ощутил электрические удары, болезненно чувствовавшиеся даже сквозь изоляцию обшивки. Одновременно он ощущал Силу, словно яростный рев в мозгу или горячий ветер, бивший в лицо, почти видел ее — словно призрачный свет, отражавшийся от россыпей и граней кристаллов, сиявших во мраке вокруг него. Электрическая буря пронеслась под ним минут за пять. Когда она миновала, он позволил флаеру опуститься на землю и встал, глядя на сверкающий поток, уходивший по скалам на открытую равнину, бледный в тусклом солнечном свете. Поток прокатился вдоль края руин колонии-тюрьмы и в конце концов исчез там, где тянулась линия остроконечных стеклянных вершин, уходившая в пустыню. Даже в наступившей тишине всюду чувствовалась Сила. Люк ощущал ее как некое излучение, пронизывавшее его кожу. «Эта планета мертва, — подумалось ему. — Абсолютно никакой жизни, если не считать нескольких человеческих поселений». Но здесь была Сила. Жизнь — ее основа, ее исток, говорил Йода. Ее энергия окружает нас, связывает… между тобой и мной, между тем деревом и камнем… повсюду она. Каллиста прилетела сюда тоже в поисках Силы. В поисках разгадки тех чудовищных сил, что разлучили ее с ним. «Здесь есть жизнь, — вдруг понял Люк, даже не удивившись, что только что был уверен в обратном. Все сомнения вмиг ушли. — Где-то здесь есть жизнь». Возможно, в руинах содержался некий ключ к тому, почему об этом никогда не упоминалось ни в одном отчете об этой планете. Люк мог бы с помощью Силы поднять флаер и добраться на нем до руин у подножия каньона. Йода мог бы перенести себя куда угодно или построить себе роскошный каменный дворец вместо грязной лачуги в болотах Дагоба. Бен Кеноби мог бы править небольшой планетой. Войны не делают никого великим, говорил учитель со сморщенным мудрым личиком. Как не делает и способность перенести груду металла туда, куда можно просто дойти пешком. Люк забрал из флаера фляжку, проверил лазерный меч на поясе и бластер, нашедшийся под сиденьем вместе с биноклем, и двинулся пешком вдоль каньона. Семь столетий спустя мало что осталось от колонии-тюрьмы гриссматов. Она находилась над подземным водяным пластом, и, очевидно, со временем прорастающие мхи превратили твердый камень в почву, в которой могли расти балькрабиан и брахниль. Но большая часть искусственной экосистемы погибла до того, как достигла той стадии развития, при которой она могла бы существовать самостоятельно. Всюду вокруг стен росли лишайники, словно все сооружение окунули в ванну с пурпурной грязью, оставившей толстый слой пены. Неподалеку от разрушенной насосной станции оставалось немного почвы, поросшей густыми зарослями балькрабиана. Люк ощутил человеческое присутствие за несколько мгновений до того, как его тренированный взгляд заметил тусклый металл другого флаера, укрытого в тени разрушенного здания. Он окружил себя отвлекающей внимание аурой, о которой говорил Иода и позднее Каллиста, вспоминая свое собственное обучение; несомненно, это было то самое средство, с помощью которого старый Бен ходил по Звезде Смерти, не замечаемый элитными войсками Империи. Хозяин флаера сидел в тени балькрабиана, укрывшись от ветра, рядом с давно развалившейся насосной станцией, —из которой по растрескавшемуся покрытию дорожки текли тонкие струйки воды, собираясь в небольшие лужицы. Совсем молодой, лет на шесть или семь младше Люка, среднего роста; кореллианин или алдераанец, судя по каштановым волосам. Он напоминал любого из десятков молодых фермеров, каких Люк знал на Татуине: тех, что пытались выжить на негостеприимной планете. Его комбинезон, хотя и был сделан из дюранекса, материала из самых прочных, был весь потрепан и в заплатах, под стать поношенным кожаному поясу и ранцу. Он быстро поднял взгляд, когда Люк преднамеренно провел подошвой ботинка по обломкам древнего пермакрета. Рука парня метнулась к длинному примитивному дробовому ружью, лежавшему рядом, но что-то, похоже, убедило его, что опасаться нечего. Он снова положил оружие на землю и, улыбнувшись, поднял руку. — Откуда ты свалился, братишка? Только не говори мне, что был на той сбитой «бритве». Люк простодушно улыбнулся в ответ. — Я только хотел бы знать имя того парня, который утверждал, что «бритва» слишком мала для того, чтобы попасть под их огонь, вот и все. Оуэн Ларс, — представился он, протягивая руку. Парень встал. — Арвид Скраф, — они обменялись рукопожатием, и Скраф мельком взглянул в сторону «бритвы». — У тебя он что, был переделан в грузовик? Ты пытался попасть в Хвег Шуль? Обычно корабль размером с «бритву» может проскочить мимо автоматов. Контрабандисты их иногда используют, но я слышал, что они ненадежны. Вероятно, когда датчики тебя обнаружили, теранцы были на самой базе. Они могут отключить автоматику и стрелять сами, если захотят. Люк присел возле воды и наполнил наполовину опустевшую фляжку. Терпкий, сухой и прохладный воздух вызывал у него странное ощущение, что он вернулся домой. — Мне просто везет. Как-то раз я купил полящика глиттерстима за двадцать пять сотен кредиток, вот только тот парень, что мне его продал, забыл сказать, что товар краденый и в нем лежат «жучки». Я едва успел покинуть атмосферу, как меня окружили четырнадцать таможенных катеров, словно мухи спелый плод. На самом деле с ним ничего подобного не случалось, но такая история на самом деле произошла с Хэном, и она могла помочь ему завоевать доверие собеседника. Более того, травя байку, он получал еще несколько мгновений, чтобы лучше оценить Арвида Скрафа. — Я слышал, что теранцы — дикари; по крайней мере те, что пытались наделать во мне дырок, явно на них походили. Видимо, дело в массе корабля. Она из-за груза стала больше. Теранцы умеют управлять орудийными башнями? — Ты их недооцениваешь, — Скраф достал свою фляжку. Капли воды упали на его запыленные оранжевые рукава и на грудь комбинезона. — Откуда ты прилетел? Теранцы, думаю, уже закончили свои дела. Я помогу тебе отбуксировать то, что осталось, в Красное ущелье. Сможешь получить хоть какие-то деньги. Подобного рода экономику Люк знал еще в детстве, на Татуине. Пустынная планета, условия на которой были весьма суровы, вела своего рода открытую торговлю через Мос Айсли. На планете, где практически отсутствовали природные ресурсы и был крайне ограничен доступ к ввозимым товарам, подобное количество металла и микросхем могло сделать его богачом. — И все-таки кто они такие? — спросил он,устраиваясь на грубой деревянной скамейке, служившей сиденьем в флаере Арвида Скрафа. Ну и флаер… разваливающийся «аратек» 74-зет, которым бы побрезговали даже йавы. Антигравитационные поплавки по правому борту находились так низко, что палуба сильно кренилась, и Арвид соорудил из досок вторую палубу, стоявшую на деревянных опорах. Снизу была приделана втягивающаяся нога с колесом, которое удерживало все сооружение, если оно было чересчур нагружено. В результате флаер походил на уродливый гриб, балансировавший на ножке, почти не касавшейся земли. — Ты не смотри, как он выглядит, главное — чтобы летал, — сказал Арвид с некоторой ревнивой гордостью за свою машину, уловив во взгляде Люка сомнение. Когда Люк сел на скамью, Арвиду пришлось передвинуть балласт — мешок с камнями, — чтобы компенсировать его вес. Флаер действительно вполне был в состоянии летать. Как и «Тысячелетний Сокол», он был способен на большее, чем могло бы показаться на первый взгляд. — Кто, теранцы? — сказал наконец Арвид, отвечая на его вопрос. — Здесь есть их небольшие поселения, возле каньонов или в пещерах — везде, где можно найти ручей или работающий старый насос. Но большинство из них просто приходят с ферм. Половина Старожилов какое-то время были теранцами. Подростки уходят из поселений и путешествуют вместе с бандами два-три сезона. Они нюхают дым, слушают голоса, видят сны, встречают людей, которых, думаю, не встретили бы, если бы оставались дома. Потом возвращаются, женятся, заводят своих собственных детей. Иногда они снова уходят, но большинству, похоже, хватает одного раза. Он пожал плечами, склонившись над рычагами, словно над загривком банты; глаза его постоянно перебегали от исцарапанных песком приборов к неровностям земли, пока «аратек» с трудом пробирался среди светящихся кристаллических скал туда, где Люк оставил свой ИксП-38а. — Вот почему у нас невозможен прогресс, — продолжал Арвид Скраф. — Их Слухачи говорят им, что все, что приходит извне или уходит вовне, есть зло, внушают им это во сне под дымком. И это становится частью их снов на всю жизнь. Им настолько вбивают это в голову, что их невозможно заставить думать иначе. Они не могут понять, каким мог бы стать этот мир, если бы мы могли вести хоть какую-то торговлю. «Нам это не нужно», — говорят они; их можно убеждать до одурения, но они лишь смотрят на тебя и говорят: «Нам это не нужно». Нам. Словно они знают, что думают все остальные Старожилы. Прямо удивительно. Он покачал головой. Его большие руки, лежавшие на рычагах, были покрыты мозолями и пятнами смазки, так же как когда-то руки Люка, в те далекие дни, когда он пытался выжить на планете, не приспособленной для того, чтобы поддерживать человеческую жизнь.* * *
Вдвоем они собрали в кучу все, что осталось от ИксП-38а, и привязали снизу к «аратеку». Люк прекрасно понимал, зачем это делается — в мире, где не было ни металла, ни древесины, ни импортных материалов, даже ржавое ведро оказывалось настоящим сокровищем. Анемичное солнце быстро опускалось за горизонт, и флаер сотрясался под жесткими ударами ветра. Когда они завязывали веревки, Люк зацепился штаниной комбинезона об одну из импровизированных опор «аратека» и оцарапал ногу. Когда он наклонился, чтобы ощупать царапину, его пальцы наткнулись на твердое и гладкое утолщение на коже; задрав штанину, он увидел на голени крошечную выпуклость, похожую на миниатюрный холмик. В центре его шевелился маленький шарик из твердого пурпурно-коричневого хитина, явно панцирь какого-то насекомого величиной с булавочную головку, которое у него на глазах исчезло, целиком погрузившись в его плоть. Невольно вскрикнув, с тревогой и отвращением Люк сжал бугорок пальцами, выдавливая тварь наружу. Раздувшийся пузырь темно-кровавого панциря переходил в вытянутое брюшко длиной примерно в сантиметр, увенчанное маленькой твердой головкой и кольцом тонких шевелящихся ножек, заканчивавшихся острыми крючками. Тварь тут же извернулась между его большим и указательными пальцами и попыталась впиться в ладонь. Люк с силой отшвырнул ее прочь, услышав, как она ударилась о плоскую грань ближайшего камня. Насекомое поскакало по скользкому дну каньона и быстро скрылось в тени ближайших скал. — Ох ты! — пробормотал Люк, поднимая штанину выше. Вся голень была испещрена крошечными красными бугорками или бледнеющими розовыми пятнышками там, где насекомые уже вгрызлись в плоть. — Не трать на них время, — посоветовал Арвид, стоявший по другую сторону флаера. Завязав последний узел, он перегнулся через хвостовой обтекатель к Люку. — Видимо, ты подцепил их где-то в тени, возле воды, — он подвернул собственный рукав, показывая по крайней мере четыре бугорка на предплечье, посреди одного из которых как раз исчезал твердый хвостик крошечного насекомого. Небрежным движением вытащив т"арь наружу, он бросил ее на камни, раздавив каблуком, и кивнул на маленькое пурпурное пятнышко: — Их здесь навалом, но вреда никакого — они просто умирают под кожей, и организм их поглощает. Рассказывают, что охотники за кристаллами, когда у них кончается еда в пустыне, суют руки в дыры, чтобы набрать побольше дрохов и за счет этого дотянуть до ближайшего поселения. Мне лично что-то не хочется. Он скорчил гримасу. — Дрохи? Арвид кивнул. — Они на этой планете всюду — на самом деле всюду. Плодятся они с такой скоростью, что песчаные ушастики по сравнению с ними — монахи с Элампоса. Следы укусов есть у всех. Солнечный свет их убивает. Старайся по возможности их избегать и ни о чем не беспокойся. Вспомнив некоторых из куда более отвратительных — хотя и вполне безобидных — обитателей Дагоба, питавшихся объедками по углам логова Йоды, Люк решил, что Арвид в чем-то прав. Минут через пятнадцать-двадцать, когда связанные вместе флаеры свернули из сверкающего до боли в глазах стеклянного лабиринта на равнину, где видны были обожженные следы вынужденной посадки «бритвы», Люк снова подвернул рукав. На руке оставалось лишь несколько розоватых пятнышек. Он осторожно сжал пальцами кожу вокруг одного из них, стараясь нащупать инородное тело, но ничего не обнаружил. Прибегнув к помощи Силы, он проверил содержание молекул и жизненной энергии в мускульной ткани, но ощутил лишь едва заметные следы чужого энергетического поля, которое тут же рассеялось, став сначала идентичным его собственному телу, а потом его частью. От «бритвы» практически ничего не осталось. Обожженные следы на камнях, гладкая оплавленная поверхность там, где взорвался реактор, — исчез даже массивный цилиндр самого реактора. Вокруг были разбросаны жалкие останки — обивка кресел, куски пластика от разбитых соединительных муфт, обгоревшая изоляция. Все остальное было растащено. — В общем-то я и не думал, что мы многое здесь найдем, — Арвид подцепил носком ботинка разбитый угол того, что когда-то было корпусом консоли, и поднял его. Исчезли даже винты. — Они используют все что можно. Почему бы и нет? Все так делают, — порыв сухого ветра бросил прядь каштановых волос ему на глаза. — Мне в самом деле очень жаль, Оуэн. Солнце заходило. Оранжевые, розовые и темно-красные отблески плясали по камням, скалам, стеклянным вершинам, и Люку показалось, будто он очутился в ловушке посреди бесконечного холодного потока лавы, тянувшегося до краев света. Ветер превратился в вихрь, температура воздуха быстро падала. — По крайней мере, у тебя есть один из их флаеров. Это уже кое-что, — Арвид понизил голос. — Кстати… ты никому не остался должен за тот груз, а? — он пошевелил пальцами в неуклюжих перчатках ручной вязки и бросил Люку потрепанный плащ, который вытащил из-под сиденья флаера. От его дыхания уже поднимался пар. — Который был у тебя на корабле? Я имею в виду — тем ребятам, из-за которых ты вляпался в дерьмо? Люк хотел было заявить, что этот несуществующий груз больше его никоим образом не интересует, но тут у него возникла другая мысль. Он тоже понизил голос, хотя было совершенно ясно, что в радиусе сотен километров нет никого, кто мог бы их услышать, и сказал: — Что ж, пусть лучше кое-кто думает, будто я разбился насмерть, пока я снова не накоплю себе небольшой стартовый капитал, — если ты понимаешь, о чем я. Арвид кивнул, не задавая лишних вопросов. «Интересно, — подумал Люк, — насколько часто контрабандисты сваливаются на эту планету?» Впрочем, учитывая близость Педдуцис Хориоса, ничего удивительного в этом не было. — Можешь сегодня переночевать у нас, у моей тети в Красном ущелье, — предложил Арвид. — Иначе замерзнешь. Тетя Джин тебе и за флаер неплохо заплатит, если захочешь его продать, так что тебе хватит, чтобы выбраться с планеты, когда доберешься до Хвег Шуля. — Спасибо, — сказал Люк, плотнее запахивая драный, слишком большой для него плащ. — Ты мне сильно помог. — Что ж, гости у нас нечасто бывают, — вид у Арвида, когда он забирался обратно в «аратек», был несколько смущенный. — Старожилы — все друг другу родня, но те из нас, кто появился здесь за последние лет десять, рады были бы услышать новости о том, что происходит ближе к Центральным системам. Что-нибудь знаешь? Люк знал. В последующие полтора часа, пока Арвид сражался с вечерним ветром, дувшим вдоль дна высохшего моря, едва освещенного колеблющимся светом нескольких химических ламп, он развлекал неожиданного товарища историями о лихих контрабандистах, позаимствованными у Хэна, Мары и Ландо, рассказами об Альянсе, слепленными из его собственных приключений и приключений Леи, Зимы и Веджа. Довершали букет новости, слухи и намеки того сорта, какой больше всего в ходу у второразрядного межпланетного бродяги, каким он хотел казаться Арвиду; бродяги, зарабатывавшего себе на жизнь посреди всеобщего хаоса, не вставая ни на чью сторону, — так же, как когда-то Хэн. Рассказ Люка всецело захватил Арвида — так же, как подобные были-небылицы приводили в восторг его самого лет десять назад. А он с тех пор, казалось, прожил несколько жизней. Этот парень потратил много часов ради того, чтобы помочь незнакомому человеку. Хотя Люк устал и рад был бы вздремнуть, а еще лучше порасспросить об этом странном мире света и неприступного стекла, он знал, что его россказни — плата за доставленные Арвиду хлопоты. «А чтобы узнать все, что ему нужно, — подумал он, — найдется время и позже».* * *
Тьму прочертила далекая яркая вспышка. — Что за?.. — Орудийная башня! — Арвид уперся ногами в мешок с балластом и всем весом навалился на рычаг руля. — Большая — возле Блик-Пойнта… Флаер тяжело накренился, сверкнув яркими отблесками ламп на камнях внизу. С наступлением полной темноты ветер утих, и в наступившей тишине холод усилился настолько, что у Люка заныли уши и зубы. — Там под сиденьем есть пара бластеров — Оуэн, если тебе не трудно… Люк вытащил протонный бластер системы «сейнар» и почтенного возраста «мерр-сонн» четвертой модели. — Возьми протонник, — великодушно предложил Арвид, нажимая на акселератор; разбросанные глыбы и каменные утесы понеслись мимо с бешеной скоростью. — С «четверкой» нужно уметь обращаться — у меня это лучше получится. — Да уж… наверное, — Люк внимательнее рассмотрел «сейнар». Этот прадед бластера уже не раз подвергался ремонту, как и любая другая техника, которая встречалась ему на планете, но на нем не было ни пятнышка и он был полностью заряжен. — Что происходит? Мерцающие вспышки света впереди не были направлены в небо, они возникали где-то на уровне земли. Держась за стойку, Люк поднялся на ноги, в развевающемся плаще; он сосредоточился, устремив мысленный взгляд во тьму, туда, где вспыхивал и гас яркий свет. Ярость. Жестокость. Чудовищный водоворот Силы. — Это ведь не те вспышки, которые я видел раньше, верно? Все так же вжавшись в сиденье, Арвид покачал головой. — Похоже, на орудийную башню напали. Орудийная башня представляла собой приземистое темное сооружение из пермакрета, казалось, вплавленное в черные скалы. Сквозь вспышки лазеров и тлеющее пламя Люк различил массивный цилиндр внешней стены, изъеденной временем и песчаными бурями. Никаких ворот, входов, дверей или окон. Верхняя часть башни, где смотрело в небо блестящее черное дуло орудия, было увенчано неровным частоколом шестов, досок и чего-то похожего на целые искривленные стволы местных карликовых деревьев, словно копья торчавших в разные стороны и связанных переходами, мостиками и площадками, с которых обороняющиеся могли стрелять по тем, кто был внизу. Всюду мерцали крошечные огоньки фонарей, натриевых ламп и самодельных светильников, на фоне желтого света которых Люк заметил движущиеся фигуры, мелькавшие среди теней. Арвид остановил флаер на вершине хребта над небольшим каньоном, в котором стояла орудийная башня, метрах в ста от стен. С этого наблюдательного пункта Люк мог хорошо видеть небольшую группу нападавших, которые бегали вперед и назад вдоль стены бастиона, стреляя в верхнюю часть сооружения яркими вспышками протонных бластеров. — Хо, это же Герни Касло, — Арвид поднес к глазам бинокль, который был незаменимым предметом для любого колониста. — Герни — один из крупнейших торговцев водой между этими краями и Хвег Шулем. Без него мы никогда бы не заставили снова работать те старые насосы. Старожилы просто бросили их ржаветь, за исключением тех, что у них в деревнях. Видишь ту девчонку со светлыми волосами? Это Юмолли Дарм. Она торгует кристаллами-"призраками" — это те длинные, зеленые с фиолетовым, которые можно найти далеко в холмах. Их используют в каких-то хитрых оптических устройствах, с помощью которых якобы лучше растут цветы на планетах солнц класса К, или что-то в этом роде. У нее три суборбитальных корабля в Хвег Шуле, и она может запросить любую цену за все, что можно протащить мимо орудийных башен. Он опустил бинокль, явно не особо спеша присоединиться к атакующим, хотя Люк заметил, что он держит «мерр-сонн-4» так, чтобы оружие было под рукой в любую секунду. — Это к ней тебе надо обращаться, чтобы попасть на корабль. К ней или Сети Ашгаду, в самом Хвег Шуле. Если нужно, она может связаться с главным управлением в городе и выяснить все, что потребуется. Внизу послышались радостные возгласы. Небольшая группа вооруженных людей, судя по всему, фермеров и горожан, вскарабкалась на флаер, притаившийся возле самой стены. Даже без бинокля Люк мог видеть дополнительные антигравитационные модули, прикрепленные под днищем флаера. Нападающие, видимо, ждали, пока утихнет вечерний ветер, чтобы воспользоваться антигравитационным транспортом на таком расстоянии от земли. Вероятно, на нем был установлен и какой-то примитивный отражающий экран, поскольку сыпавшиеся сверху камни и копья постоянно пролетали мимо. Одна из сгорбившихся фигур что-то проделала на пульте управления, и флаер начал подниматься прямо вверх вдоль стены. «Интересно, — подумал Люк, — достаточно ли хорошо разбираются обороняющиеся в защитных экранах, чтобы спустить человека на веревке ниже уровня поднимающегося флаера?» — Как ты думаешь, госпожа Дарм смогла бы найти прилетевшего сюда человека? — Почему бы и нет? Все, кто прилетает сюда, в любом случае попадают в Хвег Шуль. Из нагромождения досок и кольев наверху спустилась веревка. Словно груз на канате, одинокая стройная фигура в грязном красном комбинезоне и чем-то похожем на остатки очень старого снаряжения штурмовика бесстрашно спускалась вниз по пермакретовой поверхности, достаточно далеко от флаера с маленькой группой нападающих, так что искривление стены давало некоторую защиту от лазерных зарядов. Лишь точное попадание могло сбить одинокого защитника, но никто в флаере не был столь меток. Вспышки лазеров обжигали твердую черную стену, оставляя на ней длинные шрамы, но не отбивая осколков. Гриссматы умели хорошо строить. Точно в нужный момент защитник обмотал остаток веревки вокруг руки и, взвесив в другой связку гранат, оттолкнулся от стены по длинной плавной параболе, пройдя, словно маятник, рядом с нижней стороной импровизированной боевой платформы. Люди на платформе отчаянно стреляли вниз, в кроваво-красную фигуру, летящую к ним в темноте, но поручни флаера мешали прицелиться. Время было рассчитано безупречно. Одинокий защитник швырнул связку гранат вверх, прямо под флаер, затем, оттолкнувшись от стены, снова исчез во тьме. Веревка уже укорачивалась, кто-то скрытый внутри сооружения тянул метателя гранат наверх. Платформа устремилась к земле, ее экипаж выпрыгнул на высоте восьми метров — и флаер взорвался брызгами раскаленных докрасна осколков, двумя метрами выше того места, где были бы головы нападавших, если бы кто-то из них все еще стоял под ним. Со стороны равнины ударил свет прожекторов. Сверкнули летящие стрелы и копья, и ночное небо пронизали красные вспышки лазеров, сопровождавшиеся глухими щелчками пуль. Сосредоточившись, Люк вгляделся в темноту и увидел скопище оборванных мужчин и женщин, приближавшихся на флаерах и флайциклах; одеты они были намного беднее, чем нападавшие — которые, видимо, были Новоприбывшими, — но все же не в нищенские теранские лохмотья. Их было, не намного больше, чем в любой из противостоящих групп, но явно больше сотни. Новоприбывшие повернулись, крича и размахивая оружием, и Люк мог различить в холодном ночном воздухе проклятия и обвинения. Едва обе стороны сошлись, выстрелы практически прекратились. Происходящее напоминало скорее чудовищную драку — мужчины и женщины толкали и пинали друг друга, били друг друга дубинками, гаечными ключами и мотыгами, боролись, таскали за волосы. «Враги, — подумал он, — но враги, которые знают, что завтра утром встретятся в одной и той же продуктовой лавке». — Это Старожилы? — спросил Люк. Арвид мрачно кивнул. — Безмозглые идиоты, — пробормотал Скраф. — Какое им дело, приведем мы сюда корабли или нет? Что станем обменивать наш урожай на насосы, процессоры и транспорт? Если им хочется — пусть живут как звери, но зачем заставлять нас? С гримасой отвращения он склонился над рычагами, развернул флаер и двинулся вдоль хребта. «Может быть, потому, что это их планета?» — подумал Люк. Обернувшись, он увидел стоявшие среди кольев и досок наверху орудийной башни фигуры, казавшиеся плоскими силуэтами на фоне яркого света: стройную, изящную фигуру воина в красном и маленькую фигурку, походившую на мальчика, но с длинными, заплетенными в косы волосами. Позади них тонкий луч холодного зеленого света ударил прямо вверх из главного орудия, исчезая во тьме над головой. Мгновение спустя второй луч выстрелил в небо, на этот раз далеко за холмами. Где-то далеко в небе вспыхнула яркая огненная точка. — Ситхово отродье, — прошептал Арвид, бросив быстрый взгляд через плечо и столь же быстро снова переводя его на землю впереди. — Кто-то летит сюда. Нападающие вокруг стены перестали драться и ругаться. Они лишь стояли вместе со Старожилами мрачными группками, тяжело Дыша на холоде, словно драконы. Когда орудие выстрелило снова, все посмотрели вверх. — Одного сбили, — пробормотал Арвид, тормозя у подножия хребта. — Но не всех. Что ж, Герни узнает, что именно к нам прилетело и что они с этого могут поиметь. «Корабль Сети Ашгада», — подумал Люк. Вне всякого сомнения, нападение на орудийную башню было заранее спланировано — кто знает, в каком количестве мест? — чтобы повысить шансы лидера популистов вернуться невредимым. При виде взрыва в верхних слоях атмосферы угомонившиеся было нападавшие снова начали ругаться и угрожать, уже безо всякой цели, просто от разочарования и ярости. В мрачном молчании Арвид снова нажал на акселератор. Люк не отрывал взгляда от маленького длинноволосого человека на стене и высокой стройной фигуры рядом с ним, пока каменные глыбы и стеклянные вершины не скрыли орудийную башню из виду. Там, где неровные ряды торчащих ввысь скал уступали пустоте залитых звездных светом равнин, флаер Арвида обогнал отступающие толпы мужчин и женщин в изъеденных песком оранжевых и желтых рабочих комбинезонах, с ружьями на плече или бластерами на поясе, как у большинства колонистов в пределах всего Внешнего Кольца. Мимо то и дело проносились флаеры или флайциклы со Старожилами, и Новоприбывшие ругались и трясли кулаками им вслед, но больше ничем своей враждебности не проявляли. На некотором удалении от орудийной башни Люк увидел ряд неподвижно стоявших флаеров, большинство из которых выглядели ненамного лучше, чем «аратек» Арвида. В них забирались Новоприбывшие. Один из мужчин крикнул: — Это ты, Арвид? — Где ты был, мальчик? — добавил женский голос. Он принадлежал пожилой женщине, чье обветренное лицо и спокойная уверенность в себе слегка напомнили Люку его тетю Беру. И мимолетный зоркий взгляд, брошенный на него, был похож. — И где ты взял этот флаер? Он же едва держится! — Это Оуэна, тетя Джин, — Арвид кивнул на Люка. — Он… э… получил его в возмещение ущерба. Тетя Джин быстрой походкой обошла машину Арвида и медленно улыбнулась, взглядом знатока сразу, даже в мерцающем свете натриевых ламп, определив вероятное происхождение флаера, привязанного к грузовой палубе. — В самом деле? И чем же ты занимаешься, Оуэн? —Я механик по флаерам, еду в Хвег Шуль, — Люк сунул протонный бластер Арвида обратно под сиденье. — Арвид был так любезен, что подобрал меня среди холмов, когда у меня закончилось горючее. Он сунул замерзшие руки в перчатках под мышки. — Оуэн переночует у нас сегодня, хорошо, тетя? — спросил Арвид; небрежно-дружеским тоном, которого Люку никак не удавалось добиться в общении с его собственными охранниками. — Думаю, я подброшу его в Хвег Шуль завтра утром. — Хорошо, — легко согласилась Джин. — А может быть, он еще и поработал бы у нас немного? Много мы заплатить не можем, — добавила она, обращаясь к Люку, — но ты смог бы подкопить чуть-чуть для поездки в город. Мы с радостью бы воспользовались твоей помощью. — Помощью нужно было пользоваться час назад, — проворчал коренастый мужчина с бородой как у банты, приближаясь с другой стороны на допотопном скиммере «соросууб». В свете движущихся огней флаеров Люк заметил, что земля изменилась. Другим был и воздух, не столь сухим и едким. Камень сменился песчаной почвой, и на глаза Люку попались морозостойкие растения, хорошо знакомые колонистам: больтер, сниг-лоза и вездесущие скопления балькрабиана. Впереди на фоне тусклых огней поселения возвышался ряд карликовых деревьев с взлохмаченными кронами, а дальше — таинственные плавающие тени привязанных антигравитационных шаров, ощетинившихся смуром, бропом и чем-то, по запаху напоминавшим маджию. После тишины пустыни тихое мычание блердов и бормотание пасущейся скотины казалось странно громким, так же как жужжание миккетов и отрывистое стрекотание ночных нафенов. «Великолепно, — подумал Люк. — Дрохи и нафены». В Галактике, похоже, не было планеты, которую не освоили бы эти злобные коричневые паразиты, вырастая из крошечных личинок, прячущихся в упаковочном материале; из-за них приходилось делать бесконечные прививки, поскольку эти насекомые постоянно подцепляли какую-нибудь разновидность местной болезни и передавали ее колонистам и местной живности своими укусами. — Что, собственно, случилось? — простодушно спросил он, размышляя о том, какой властью действительно обладал Ашгад. Коренастый мужчина сердито махнул рукой. — Достало нас все это, вот и все. Мы узнали, что межпланетник везет сюда груз микросхем и запчастей для дроидов, а потом эти гребаные теранцы решили их сбить, потому что эти их волосатые Слухачи наговорили им, будто дроиды — это против природы или еще что. Проклятье, если у них проблемы с дроидами, мы привезем сюда банди — они вполне справятся вместо дроидов, если их хорошо кормить, и у них хватает мозгов, чтобы таскать тяжести и не доставлять хлопот. Я слышал, их можно по дешевке доставить с Антемеридиана. — Перестань, Герни, — раздраженно вмешалась Джин. — Если Слухачи не любят дроидов, то против рабов они и подавно станут возражать! — Банди — не рабы! — возмутился Герни Касло. — Это то же самое, что назвать рабом ку-па! Ты ничем не лучше моего кузена Булдрума! Банди плодятся словно песчаные ушастики, работают как дроиды, и за ними несложно ухаживать. — Здесь наши мнения расходятся. — Что, лишь потому, что какой-то придурок из ложного сострадания подделал результаты теста на разумность… — Банди разумны, — спокойно сказал Люк. — Они, может быть, не слишком умны, но это их дело. Впрочем, я встречал и людей, которые тоже не были чересчур умны. Они заслуживают большего, нежели рабство. — А ты кто такой? — Герни яростно уставился на Люка, беззаботно устроившегося на сиденье флаера в темноте неподалеку. В голосе его зазвучал неприкрытый сарказм. — Еще один собирается читать нам лекции о гребаных правах гребаного разума по всей гребаной Галактике?— Оставь, оставь его, — быстро вмешалась тетя Джин, Она посмотрела на Люка. — Ты ведь явился из-за холмов, пилигрим? Тебе по пути не попались теранцы? Они ничего тебе не сделали? — Ничего, разве что очистили мой корабль догола, только космическую изоленту оставили. Он улыбнулся, поняв ее попытку предотвратить ссору, и она улыбнулась ему в ответ, собрав у глаз веера морщинок. Серебряная космическая изолента была предметом постоянных шуток среди колонистов, так же как и среди повстанцев: с ее помощью скреплялось все, от домашней утвари до — по слухам — Имперского Дворца на Корусканте. — Нет, это серьезно, — женщина, которую Арвид показал Люку и назвал ее имя— Юмолли Дарм, осторожно приблизилась сбоку к скиммеру Касло, маленькая, стройная и красивая, с ионным ружьем, небрежно висевшим на плече. «У нее, вероятно, мускулы как у ранкора», — подумал Люк. — Часов за шесть до нападения было что-то… не знаю что. Я слышала, как Старожилы говорили о бурях Силы, и это, вероятно, была одна из них. Самое странное из всего, что я когда-либо видела. Все инструменты взлетели с верстака, вертясь по комнате словно циклон. Падали ящики с кристаллами, камни посыпались с полок. Зеленная лавка дальше по улице выглядела так, словно кто-то пронесся по полкам с мусоросборником. Тиннин Дру и Нап Соккер работали у плавильной печи; они говорят, что она подпрыгнула, словно живая… Говорят, что Соккер не выживет, у него очень сильные ожоги. Ее голубые глаза сузились и потемнели от гнева. — Они всегда говорили, что Слухачи владеют какой-то особенной силой. Я никогда не слышала ни о чем подобном никогда. Они — Старожилы — говорят, что такие бури Силы бывали часто — сто, двести лет назад. — Старожилы говорят… — презрительно усмехнулся Герни Касло. — Точно так же они говорят, что их Целители могут излечить человека от чего угодно, от цветочной лихорадки до сломанной ноги, просто наложив на него руки, — он снова окинул взглядом Люка. — Когда ты встречал этих теранцев, дружок? И чем они занимались? Люк покачал головой. — Они напали на меня с копьями и дробовиками, когда мой корабль упал, вот и все, — сказал он. — Я сбежал. Шесть часов до нападения на орудийную башню. То самое время, когда ему пришлось воспользоваться Силой, чтобы выбраться из передряги, в которую он попал. Так я и знал. Всеохватывающее присутствие Силы, ее чудовищная мощь, вихрем несущаяся вокруг него, насыщая воздух. Это он был причиной бури Силы. Он вновь услышал голос Йоды, прикосновение к руке его жестких зеленых пальцев: «Ее энергия окружает нас, связывает… Почувствуй ее… между тобой и мной, между тем деревом и камнем… повсюду она». Старый джедай должен был это знать. Должна была это знать и Каллиста. Он думал, что ему удастся найти ее с помощью Силы, но теперь он уже не был в этом уверен. Он не был уверен, удастся ли ему найти кого-либо и что-либо на этой планете, ибо Сила, подобно яркому свету, ослепляла его разум. — Что ж, что случилось — то случилось, — философски заметила Джин. — Разговорами делу не поможешь. — Стоило бы разбить пару голов, — проворчал Касло и повел скиммер прочь; отблеск бело-голубых огней «аратека» сверкнул на гладком прикладе его лазерного ружья. — Пусть в будущем будут рсторожнее, вот что я скажу. Когда Ашгад вернется с этого своего совещания… — Герни никогда не умел держать рот закрытым, — пояснила Джин, поворачивая руль своего флайцикла, чтобы избежать столкновения с канатом, удерживавшим антигравитационный шар величиной с небольшой дом. С него свисали темные лианы, на которых, словно крошечные облачка, висели коробочки нисемии. Они приближались к огням Красного ущелья, и растения, поддерживавшие жизнь городка, встречались повсюду — низкорослые деревца ботта, темные грядки смура вдоль песчаных полей ферм Старожилов и остроконечные башни брансведа и топата, защищавшие более нежные растения Новоприбывших от болезней и вредителей, которые могли содержаться в почве. Антигравитационные шары для этой цели подходили лучше, но, как подозревал Люк, были слишком дороги. Все шары висели в вышине на покачивавшихся на ветру канатах. — Впрочем, остальная его родня — люди вполне приличные. У его кузена Булдрума — самая большая библиотека в Хвег Шуле, даже больше, чем у мастера Ашгада. Предложение остается в силе — немного пожить и поработать у нас. Люк покачал головой. — Спасибо. Если госпожа Дарм сможет помочь мне отыскать друга, который попал сюда через Хвег Шуль, я отправлюсь дальше. — Как будет угодно, — Джин кивнула в сторону двух скоплений огней — это был город: ровные линии домов Новоприбывших, стоявших высоко на деревянных сваях, и группы огоньков потусклее там, где были более скромные жилища Старожилов. — У меня дома есть тушеное мясо и пиво — разве что вы вдвоем захотите пойти в кантону «Цветущий Ботт», вместе с остальной здешней деревенщиной, и поворчать о том, как здесь было бы замечательно, если бы только мы могли торговать. Сам понимаешь, здесь никогда не будет хорошо, независимо от того, с кем и о чем сумеет договориться Сети Ашгад, — она снова посмотрела на Люка. — Такого места, где все совсем хорошо, нигде не найдешь, если только в душе не ищешь спокойной жизни. Она развернула флайцикл по крутой дуге, направляясь к высоко стоявшим домам Новоприбывших, освещенным яркими фонарями. «Конечно, она права», — подумал Люк. Но он сомневался относительно ее мнения насчет большинства Новоприбывших. Они имели право жить в комфорте, на то, чтобы их дети росли под соответствующим медицинским наблюдением, на нечто большее, чем утомительная грязная работа в условиях примитивного сельского хозяйства и застойной экономики. Они были меньшинством на планете, большинство населения которой не желало, чтобы их мир стал частью Республики. Ничто из того, что мог бы сказать Сети Ашгад представителям Республики, не могло этого изменить. Но хотя их флаеры были собраны из утиля, а одежда была самодельной и поношенной, кто-то, как заметил Люк, позаботился о том, чтобы снабдить каждого из Новоприбывших самыми последними моделями бластеров, ружей и ионных излучателей.
6
ВХОДЯЩЕЕ — 77532 — ЦЦНП-КТТН-5057943, КК7 — РРНП-ККИ79 КОД ПРИОРИТЕТА 9 РТ. ЕЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ЛЕЙЕ ОРГАНЕ СОЛО КРАЙНЕ СРОЧНО — ОТВЕТЬТЕ НЕМЕДЛЕННО ВХОДЯЩЕЕ — 77539 — ЦЦНП-КТТН-5057943, КК7 — РРНП-ККИ79 КОД ПРИОРИТЕТА 9 РТ. ЕЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ЛЕЙЕ ОРГАНЕ СОЛО КРАЙНЕ СРОЧНО — ОТВЕТЬТЕ НЕМЕДЛЕННО ВХОДЯЩЕЕ — 77601 — ЦЦНП-КТТН-5057943, КК7 — РРНП-ККИ79 КОД ПРИОРИТЕТА 9 РТ. ЕЕ, ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ЛЕЙЕ ОРГАНЕ СОЛО КРАЙНЕ СРОЧНО — ОТВЕТЬТЕ НЕМЕДЛЕННО ВХОДЯЩЕЕ — 77610 — ЦЦНП-КТТН-5057943, КК7 — РРНП-ККИ79 КОД ПРИОРИТЕТА 9 РТ. ЕЕ ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ЛЕЙЕ ОРГАНЕ СОЛО ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ — ТРЕБУЮ БЕЗОТЛАГАТЕЛЬНОГО ОТВЕТА — Ах ты ситхов сын… Хэн Соло вернулся к началу списка сообщений и просмотрел его еще раз. Двенадцать с девятым приоритетом. Он снова взглянул на экран, ожидая ответа, хотя знал, что не увидит ничего, кроме бессмысленного набора символов. Так оно и оказалось. — Где этот золотник! — Хэн снова раздраженно начал пролистывать список. — Когда он нужен, всегда его нет! В дальнем конце террасы что-то вопросительно проворчал Чубакка. — Нет, ничего, — Соло смотрел на экран, словно надеясь обнаружить там нечто вроде: НЕ БЕСПОКОЙСЯ, МЫ ОПАЗДЫВАЕМ НА 50 ЧАСОВ, ПОТОМУ ЧТО ВСЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ МИССИЯ ЗАДЕРЖАЛАСЬ НА САЙБЛОКЕ XII, ЧТОБЫ Я МОГЛА КУПИТЬ СЕБЕ ПАРУ ТУФЕЛЬ. СКОРО БУДУ. С ЛЮБОВЬЮ. Л. Если бы… Он посмотрел на хронометр. Было несколько часов пополудни, и яркий, туманный дневной свет спутника-курорта Гесперидиума уже ослабевал. Над деревьями с темными листьями, усыпанными светящимися гроздьями золотых и ярко-красных плодов, небо приобретало характерный нежный розово-фиолетовый цвет, на фоне которого уже виднелись наиболее яркие звезды. Обманывать себя было больше невозможно. Даже принимая во внимание наихудший исход переговоров с этим типом, Ашгадом, даже принимая во внимание необходимость срочно вернуться на Корускант, даже принимая во внимание незапланированное заседание Совета и разглагольствования советника Кью-Варкс, симпатизировавшей рационалистам и отличавшейся склонностью к неумеренной риторике — да и почему бы в таком случае ей было хотя бы не послать сообщение? — Лея опаздывала. Опаздывала очень сильно. Чубакка выбрался из бассейна на террасе и отряхнулся, разбрызгивая воду во все стороны. Позади него среди искусственных камней скользила в воде, словно рыба, Зима вместе с хохочущими близнецами; Анакин с серьезным видом ощупывал розовое светящееся поле защитного пузыря. Йайна недавно увлеклась вязанием и плетением, и длинная шерсть в гриве и на плечах вуки носила разнообразные следы ее усилий. Весь мокрый, он прошлепал к Хэну и снова что-то вопросительно проворчал, понизив голос — близнецы понимали язык вуки почти столь же свободно, как и их отец. — Этого я сделать не могу, — тихо ответил Хэн. — Это часть нашего тайного плана. Все думают, что она здесь, с нами, а не посреди сектора Меридиана, общаясь с типом, который даже не является законно избранным представителем планеты. Чуи спросил что-то еще, наклонив большую голову; его голубые глаза беспокойно сверкали под нависающими бровями. — Что может сказать мне Акбар? — Хэн развел руками. — Если бы он хоть что-то знал, он давно бы уже со мной связался. Учитывая утечку информации где-то в Совете и готовность рационалистов и партии прав разума расколоть Совет пополам, он не может пользоваться обычными каналами связи, так же как и мы. Вуки издал низкий горловой рык. — Знаю, — Хэн стиснул кулак и медленным, плавным движением опустил его на толстый стеклолит крышки стола, рядом с которым он стоял. Маленькая вилла, служившая когда-то жилищем для потомства наложниц императора Палпатина, — одна из нескольких, сохраненных правительством Новой Республики для дипломатов, на которых хотелось произвести впечатление, — была тщательно очищена от подслушивающих устройств, прежде чем Лея с семьей прибыла сюда якобы для отдыха на одной из прекраснейших лун системы Корусканта, но Хэн, тем не менее, чувствовал себя спокойнее, ведя все разговоры на террасе. Шум фонтанов и тихий голос поющих цветов заглушили бы даже подслушивающее устройство с большим радиусом действия. — Ей следовало послушаться Каллисту, — сказал он. — Крайне следовало. В душе он, естественно, понимал, что Лея не стала бы обращать внимания ни на какие предупреждения. Партия Рационалистов потратила не один месяц на подготовку тайной встречи с Ашгадом — и обладала слишком большим влиянием как в Новой Республике, так и в многочисленных обломках старой Империи, — чтобы бросить все в последний момент из-за какой-то анонимной записки. Кью-Варкс, сенатор от Каламари, возглавлявшая партию на этой покрытой водой планете, отмечала, что, с одной стороны, ситуация с Новоприбывшими, составлявшими меньшинство на Нам Хориосе, может вполне явиться прецедентом для решения любых вопросов, касающихся самоопределения планет, а с другой — хотя Мофф Антемеридиана Гетелдес не обладал достаточной военной мощью, чтобы выступить против флота Республики в секторе Меридиана, не стоило надеяться, что он не найдет какого-либо способа обратить недовольство на этой планете себе на пользу. Проблема, размышлял Хэн, заключалась во власти. Еще до того, как он столкнулся с властью по-настоящему, он пришел к выводу, что те, кто хочет править Галактикой — или даже каким-нибудь захолустным городишком на Дюруоне, — идиоты. Как обнаружил на Беспине Ландо Калриссиан, власть связывала тебя по рукам и ногам. Ты больше не мог следовать собственным инстинктам или действовать экспромтом. Все, что могла сделать Лея, получив послание Каллисты, — включить в состав группы телохранителей-ногри, рискуя грандиозным скандалом в случае, если бы их обнаружили. Все предосторожности, которые можно было предпринять, уже были предприняты. Ей следовало бы поторопиться. Хэн снова коснулся клавиатуры, глядя, как скользит по экрану длинный ряд сообщений 9-го приоритета — теперь их было уже пятнадцать. Перед его мысленным взором вновь возникло лицо возлюбленной Люка — мягкие овальные очертания, сильный подбородок и полные, решительные губы, серые глаза, когда-то казавшиеся столь древними и столь невинными. Легкий, чуть хрипловатый голос, похожий на голос мальчика-подростка, и нескладная грация ее высокой фигуры. Она исчезла почти год назад. Она знала, что Люк отправится за ней следом. Знала все это и Лея. И тем не менее поднялась на борт «Бореалиса». Честно говоря, Хэн не был уверен, хватило бы на подобное смелости у него самого. — Ей бы следовало поторопиться, — снова сказал он, на этот раз вслух. Экран снова моргнул. Еще одно сообщение 9-го приоритета. На этот раз с Корусканта, длинный абзац текста красными буквами, что означало «крайне срочно». В то же мгновение над причудливой формы каменной, выложенной мхом дверью, ведшей с террасы в дом, вспыхнул зеленый огонек, и в подобии древней каменной ниши повернулась декоративная статуя, впустив круглого дроида ТТ-8Л на суставчатых конечностях. Блеснула полированная металлическая крышка, и голубой объектив посмотрел на находившихся на террасе. Затем, оканчивая каждую фразу легким, исполненным достоинства наклоном кругленького корпуса, очень приятным голосом дроид объявил: — В вестибюле находятся двое посетителей, капитан Соло. Они отказались предъявить какие-либо удостоверения личности. Хотите ли вы, чтобы их впустили, или предпочтете сначала на них взглянуть? — Впусти их. Хэн терпеть не мог шпионить за гостями. Если бы они ворвались в дверь, стреляя во все стороны, они с Чуи, вероятно, сумели бы с ними справиться. — С удовольствием. Чуи что-то проворчал и тряхнул гривой. Он не любил наблюдать за находящимися в вестибюле, так же как и Хэн, и еще больше не любил болтливых дроидов. Хэн рассмеялся, соглашаясь с ним: — Да уж, заметил, как у него от счастья все диоды засияли? В следующее мгновение улыбка исчезла с его лица, когда автоматическая дверь бесшумно отодвинулась в сторону, уходя в стену из искусственного камня, и он увидел, кто явился к нему в гости. У него появилось очень нехорошее предчувствие.* * *
— Так-так, — дверь шлюза отодвинулась в сторону. — И что мы тут имеем? СИ-ЗПИО, шагнувший было вперед с приветственно распростертыми объятиями, застыл на месте, услышав вопрос. — Как я уже объяснял по связи, — повторил он, — это разведывательная шлюпка, спасшаяся от… серьезной катастрофы, и мы следуем на базу флота на Сайблоке XII. Одновременно он анализировал широкоплечего светловолосого человека со шрамом на губе, который стоял в проходе, человека, полчаса назад представившегося как капитан Бортрек с «Чистого Сабакка». — Наш пилот, к несчастью, умер… — он последовал за капитаном Бортреком по. коридору на мостик. Капитан, молодой еще человек, шагал впереди, задумчиво оглядываясь по сторонам и насвистывая сквозь зубы. — Он единственный член экипажа? — Бортрек остановился у входа в крошечную лабораторию, где лежал в стасис-камере старшина Маркопиус. — Естественно. Будь здесь кто-нибудь еще, кто мог бы вывести нас к Дуррену, мы бы могли… — Отчего он умер? Что-нибудь заразное? — Думаю, да, но стасис-камера защищает от всего спектра биологических опасностей. Хотя СИ-ЗПИО был добросовестно запрограммирован на то, чтобы не составлять о людях собственного мнения, он не мог не удержаться и не сравнить молодого человека с капитаном Соло — каким тот был, когда СИ-ЗПИО и Р2Д2 впервые с ним встретились, вместе с масса Люком. Но этот человек, похоже, отличался более пренебрежительным отношением к происходящему и держался несколько развязно; к этому следовало добавить, что он был одет, с точки зрения СИ-ЗПИО, чересчур крикливо и не в лучшем вкусе. — Восемьдесят процентов команды погибли к тому моменту, когда мы смогли… Эй, что вы делаете, сэр? — А что я, по-твоему, делаю? — раздраженно спросил капитан Бортрек, продолжая отрывать кабели стасис-камеры от стен. — Лучше помоги мне перетащить эту штуку к другому шлюзу — вон там, ты, глупая куча металлолома! Антигравитационные подъемники! СИ-ЗПИО автоматически проанализировал — в соответствии со своей программой — слова и жесты человека, приказывавшего ему принести антигравитационные подъемники. Он не мог не сравнить тон, которым тот к нему обращался, с тем, как обращались к нему масса Люк и ее превосходительство — с употреблением несущественных вежливых грамматических составляющих, таких как «пожалуйста» и «спасибо»; к тому же любой протокольный дроид, обладавший хоть минимальным чувством собственного достоинства, обиделся бы, если бы его назвали кучей металлолома или применили к нему абсолютно неверный эпитет «глупый». СИ-ЗПИО прекрасно знал, что таковым не является. Но его программа не допускала возможности поправить глубоко неверную оценку его мыслительных способностей со стороны человека, также как и возразить против действий Бортрека, который, водрузив стасис-камеру на антигравитационные подъемники, вытолкнул ее в коридор, с явным намерением вышвырнуть бренные останки старшины Маркопиуса в космический вакуум, вместе с камерой и всем прочим. Капитан Бортрек был человеком. Так что СИ-ЗПИО оставил свои размышления при себе,помогая капитану переместить камеру во второй, меньший шлюз. Маркопиус был верным слугой ее превосходительства, хорошим пилотом и, насколько мог оценить СИ-ЗПИО, достойным восхищения юношей. Хотя СИ-ЗПИО лично не видел никаких причин к тому, чтобы человеческие останки не могли быть попросту выброшены за борт, сожжены или даже зажарены и съедены другими людьми в случае крайней необходимости (при условии проверки на отсутствие болезнетворных бактерий и, при возможности, подачи к столу в достаточно эстетичном виде), он отчетливо сознавал, что ни ее превосходительство, ни семья молодого человека, ни сам погибший не сочли бы подобные похороны достойными. Уважение к обычаям было краеугольным камнем любого протокола, и СИ-ЗПИО чувствовал себя глубоко оскорбленным. Но он не предполагал, что чуть позже ему будет нанесено оскорбление куда большее. — Неплохой корабль, —заметил Бортрек, поворачиваясь к нему от шлюза, еще до того, как завершился цикл. — Мой напарник сообщает, что это последняя модель разведывательной шлюпки, предназначенная для космических полетов на короткие расстояния и ограниченного перемещения в гиперпространстве, — с готовностью ответил СИ-ЗПИО. — Она снабжена двигателями мощностью десять целых две десятых, и объем ее корпуса составляет тридцать пять тысяч кубических метров. — Ты что, — проворчал Бортрек, — пытаешься мне ее продать? — он провел рукой рядом со вспомогательной дверью у входа в коридор и одобрительно кивнул, увидев, с какой скоростью она открылась, но входить не стал. — В самом деле, даст сто очков вперед старому «Сабакку». Жаль, что она не больше его по размерам. Вызвав в памяти картину «Чистого Сабакка», большого, полуразвалившегося корабля класса И-164, и то, как он маневрировал, пытаясь стыковаться со шлюпкой, СИ-ЗПИО был склонен согласиться, хотя знал, что его возможности оценки подобных вещей ограничены. Р2Д2 проверил «Сабакк» с помощью сканера и подтвердил его мнение: выходная мощность двигателей другого корабля была намного ниже, и, хотя он явно был способен совершать дальние прыжки в гиперпространстве, он казался вместе с тем менее маневренным. — Двигатели этого корабля были серьезно повреждены при столкновении с обломками во время последнего сражения, — продолжал СИ-ЗПИО, следуя по пятам за Бортреком, который обходил маленький корабль, щелкая переключателями" постукивая по стенам, наклоняясь, чтобы заглянуть в люки. — Мне и моему напарнику крайне необходимо попасть на базу флота на Сайблоке XII. Хотя у меня нет официальных полномочий, могу заверить вас в том, что с высокой вероятностью вам будет перечислено вознаграждение после нашего прибытия на Корускант — по любому указанному вами адресу. Бортрек остановился посреди мостика, переводя взгляд с СИ-ЗПИО на Р2Д2, который все еще был соединен с главным навигационным компьютером, вбирая в себя данные и информацию, эхо которой мерцало на экранах вокруг него. Хотя, как сказал СИ-ЗПИО, навигационные системы корабля были повреждены при столкновении с обломками — дело вполне могло закончиться бесконечным дрейфом в межпланетном пространстве, если бы Бортрек не принял их сигнал бедствия, — линии связи продолжали работать. Р2Д2 просвистел фразу, заставившую СИ-ЗПИО воскликнуть: — О Великая Сила! — Что он говорит? — Бортрек окинул взглядом знатока обгоревшие консоли. — С Ампликена и от короля Галкуека сообщают о мятеже, и, по словам-Р2Д2, на базе у Дуррена тоже вспыхнула эпидемия. Это ужасно! — Для меня это в самом деле звучит достаточно ужасно, чтобы побыстрее отсюда убраться, золотник, — Бортрек подошел к Р2Д2 и постучал костяшками пальцев по куполообразной крышке маленького дроида. — Какой модели этот астродроид, золотник? Модель Д? — Да, Д. Это вполне неплохая модель и очень разносторонняя, хотя иногда они бывают несколько рассеянны. Для любых применений в области астромеханики или звездной навигации нет ничего лучше, чем дроиды серии Р2 вообще и модель Д в частности — по крайней мере, так мне говорили. Бортрек присел и, откинув заднюю панель Р2Д2, полез внутрь пинцетом, который достал из кармана куртки из кожи рептилии. — Значит, так тебе говорили? — Р2Д2 издал слабый писк и выдернул свой разъем данных из порта. — Что ж, золотник, мне тоже так говорили. А сейчас я скажу тебе вот что. Иди вместе с ним в главный шлюз, и ждите меня на мостике «Сабакка». Я скоро вернусь. — Знаешь, нам на самом деле очень повезло, — сказал СИ-ЗПИО, когда они с Р2Д2 прошли по узкому туннелю, соединявшему два корабля. — В условиях, когда прекращена торговля и на планете мятеж, а теперь еще и эпидемия, ни один корабль с гиперпространственным приводом не сможет какое-то время покинуть систему Дуррена. Сектор Меридиана очень малонаселен и лежит в стороне от большинства торговых путей. Мы могли бы дрейфовать годами — возможно, столетиями, — пока нас не обнаружили бы. К тому времени кто знает, что стало бы с ее превосходительством. Р2Д2 не удостоил его ответом. СИ-ЗПИО предположил, что капитан Бортрек отключил часть электроники маленького астромеханика — возможно, это было разумной предосторожностью. Р2Д2 порой вел себя необъяснимо и мог бы отказаться покинуть совершенно бесполезную шлюпку. — Как только мы доберемся до Сайблока XII, мы сможем сообщить соответствующим властям о местонахождении ее превосходительства. Сомневаюсь, что это можно будет безопасно сделать с этого корабля и что стоит посвящать во все происшедшее капитана Бортрека. Как бы я ни был ему благодарен за спасение, никто не может быть уверен в надежности подобного человека. Но мы наверняка сможем поручиться за него перед Центральным Советом, чтобы он получил достойное вознаграждение за доставленные ему хлопоты… Он замолчал, не закончив свою мысль. Перед ними открылся главный грузовой отсек «Чистого Сабакка». Вдоль стен небрежно стояли сейфы — один из них был открыт, и внутри виднелись пачки банкнот и немалое количество монет. Другой был полон до краев изделиями из редкого, особо ценного среди ювелиров металла и окаменевшей смолы древних деревьев; СИ-ЗПИО тут же опознал священные предметы четырех из шести религий, существовавших на планете Дуррен. Ковчеги, дароносицы, украшенные драгоценными камнями молитвенные колеса беспорядочно заполняли металлический ящик. Предметы, слишком большие для хранения в сейфах — статуи и части мебели, явно ценной, судя по мастерству и материалам, — были разбросаны по углам, вместе с грудами вышитого бархата и ценного меха, а также мешками, которые, судя по форме, были набиты монетами. — Ох беда! — удивленно воскликнул СИ-ЗПИО. — Судя по последним рыночным ценам на драгоценные металлы, в одном этом трюме — несколько миллионов кредиток! Что такой человек, как капитан Бортрек — который не похож на представителя процветающих классов и даже не уроженец планеты Дуррен, — делает со всем этим богатством? — Беру на комиссию, друг мой. СИ-ЗПИО повернулся, а Р2Д2 развернул свой купол навстречу капитану, появившемуся из шлюза следом за ними. Он нес большой пластиковый ящик, когда-то бывший корпусом консоли, заполненный до краев деталями и проводами, и в одной его руке был черный пульт дистанционного управления. — Комиссию, сэр? Он медленно улыбнулся, и его улыбка напомнила СИ-ЗПИО оскал представителя некоего полуразумного вида, не столь далеко ушедшего от своих предков-охотников, как обычное человечество. — Для отсутствующих владельцев и их… э… наследников. На Дуррене постоянно какие-то беспорядки. В лесах бесчинствуют партизаны, на улицах драки. Многие дома поджигают, народец спешит убраться подальше, пока не стало еще хуже. Некоторые считают, что сейчас самое подходящее время очистить свои закрома и избавиться от излишков, которые там валяются. Эй, ты! — он махнул пультом в сторону Р2Д2. — У меня сгорел главный навигационный компьютер, после небольших разногласий с портовыми властями, чтоб разорвались их лживые сердца. Ты мне понадобишься. Р2Д2, поколебавшись, издал протестующий свист, заставивший Бортрека направить на него пульт, а СИ-ЗПИО — с упреком сказать: — Р2Д2, будь благоразумен! Если капитан Бортрек столь любезен, что готов доставить нас на Сайблок XII, вполне естественно с нашей стороны помочь ему всем, что в наших силах. Астродроид покачнулся, разворачиваясь кругом, но капитан Бортрек, судя по всему, отключил его электронные схемы верхнего уровня. Отчаянно пискнув, Р2Д2 последовал за Бортреком к двери. СИ-ЗПИО двинулся за ним, говоря: — Итак, капитан Бортрек, как только мы достигнем Сайблока XII, нам необходимо немедленно связаться с адмиралом флота Республики Акбаром… Люк захлопнулся у него перед носом. После довольно длительного времени, в течение которого он пытался оценить содержимое трюма — выходило от двадцати трех до двадцати восьми миллионов кредиток, учитывая уровень инфляции вследствие беспорядков в секторе и колебания средних цен на дурренские произведения искусства, — слуховые сенсоры СИ-ЗПИО уловили скрип и скрежет втягивающегося переходного туннеля. Вызвав данные на панель рядом с дверью трюма — двоичный язык был очень прост, — СИ-ЗПИО убедился, что «Чистый Сабакк» входит в предстартовый режим. «Как странно, — отметил про себя дроид. — Я отчетливо слышал слова капитана Бортрека о том, что его навигационный компьютер неисправен» Он снова обратился к компьютеру, послав несколько вполне стандартных кодов, заставивших автоматику выдать все, что ей было известно, в виде последовательности сверхбыстрых посылок. СИ-ЗПИО потребовалось несколько секунд, чтобы загрузить эти посылки в свою кратковременную память и обработать информацию. Когда он закончил, он был охвачен такой яростью, на какую только может быть способен хорошо запрограммированный протокольный дроид. — Да этот курс, что он проложил, и близко не лежит от Сайблока XII! — воскликнул он. — Этот человек — вор! Нас украли!* * *
— Вся миссия бесследно исчезла! Мон Мотма, духовный лидер Альянсам бывшая глава временного правительства, поднесла руки к полукруглой каминной решетке, и мерцание огня очертило контуры ее ладоней и пальцев светящимися линиями. Хэн Соло. восхищался этой высокой прекрасной женщиной все годы, что знал ее. Ее голографическое изображение знали все, от мала до велика, оно было в любом материале о Восстании и о последних днях Империи. Но вблизи ее облик был тоньше, богаче, лучился очарованием. Хэн испытывал такое чувство, словно сидел возле огня напротив богини из древней легенды или оказался в одной комнате с центральным нападающим Рипом Калкином, который забил семьсот мячей в последнем сезоне. — Исчезла? — в груди было пусто и холодно. Зима забрала детей в детскую, находившуюся наверху высокой лестницы. В небольшой гостиной царил полумрак, скрытые в нишах лампы отбрасывали мягкие тени, и их мерцающий отблеск был неотличим от пламени старинных светильников. Огонь, плясавший над углями и дровами на белом песке камина, был настоящим, хотя и исходил из газовой горелки, и Хэн с внезапной болью вспомнил, как они с Леей любили друг друга на молочно-белой шкуре штоля в ночь перед ее отлетом. — Мы пытаемся сохранить это в тайне… так долго, как только возможно. Мон Мотма слегка выпрямилась, и огонь отразился в ее маленьких блестящих темных глазах. Она выглядела в миллион раз лучше, чем в последний раз, когда Хэн ее видел — лежащей на больничной койке, после неудавшейся попытки отравления, и в миллион раз хуже, чем в тот раз, когда он увидел ее впервые — посреди всеобщего хаоса, во временной штаб-квартире флота повстанцев. Болезнь наложила на нее неизгладимый отпечаток — она сильно похудела, и волосы, остававшиеся темными после всех ужасов и жестокостей сражения с Палпатином, после болезни начали седеть и теперь были совершенно белыми. Она продолжала ходить на костылях, когда не была на виду у публики, но, несмотря на все это, оставалась все столь же прекрасной. — Дело осложняется тем, что государственный министр Риеканн тяжело заболел. Сначала мы боялись, что это может быть связано с эпидемией в секторе Меридиана, но… — Эпидемия? — спросил Хэн, снова ощутив холодное прикосновение страха. Только не Лея… — Сведения слишком отрывочны для того, чтобы быть полностью уверенными, — сказала она таким тоном, что Хэн понял — сама она уверена на сто процентов. — Когда эпидемия вспыхнула на орбитальной базе у Дуррена, было подозрение, что это какой-то яд, но никаких свидетельств тому не обнаружилось. Собственно, не обнаружилось и признаков какой-либо болезни. Никаких бактерий, вирусов, микроорганизмов… Ничего. Люди просто умирают. Мы не можем направить туда медицинские бригады из-за мятежа, который вспыхнул на самом Дуррене. Местные фракции держат базу в осаде… — В осаде? — переспросил Хэн. — Там же два крейсера! — Крейсеры отправились расследовать то ли нападение пиратов на Ампликен, то ли нарушение перемирия между Бадпоком и Ампликеном. Точной информации нет. Нет информации и о флагмане Леи или его эскорте, после того как они сообщили, что переговоры завершились с «приемлемым результатом», и вошли в гиперпространство в расчетной точке прыжка. Вкатился дроид Р-10 с бокалом эля для Хэна и стаканом кокоа для Мон Мотмы. Как и все остальное в доме, маленький дроид был сделан вручную из мореного дерева и старого позеленевшего сплава. «Если бы дом до сих пор принадлежал. Императору, — подумал Хэн, — дроида, скорее всего, заменили бы синтдроидом, которому, если верить рекламе, могла быть придана внешность представителя любой разумной или полуразумной расы, числившейся в Реестре». Хэн не был уверен, что ему пришлась бы по душе их компания, даже в том маловероятном случае, если бы доходов Леи хватило хотя бы на одного. — Вы проверяли Ашгада? Она кивнула и, отхлебнув, поставила стакан на крышку дроида. — В последнем докладе с «Бореалиса» содержатся показания датчиков с корабля Ашгада, в которых не отмечено ничего необычного. Капитаны как флагмана, так и эскорта сообщили, что ближе Педдуцис Хориоса других кораблей нет, а сама Лея сказала, что Ашгад, судя по всему, удовлетворен результатом встречи. Мы послали сообщение Ашгаду… — Если он замешан в этом деле — это ничего не значит. — Возможно. Она потерла руки, и Чубакка, взяв шаль Зимы, узор и цвета которой менялись подобно калейдоскопу каждые несколько минут, набросил ее на плечи бывшей главы. Мон Мотма благодарно улыбнулась. — Насколько я знаю, с помощью интердиктора можно извлечь корабль из гиперпространства… — Можно, — сказал Хэн. — Но Разведка держит под колпаком каждого, у кого есть интердикторы, — каждого, о ком нам известно. Насколько известно мне, ни о чем подобном в последнее время мы не слышали. Да, корабль можно выдернуть из гиперпространства, но как только корабль окажется у них в руках, с них тут же потребуют объяснений. Мы внимательно следим, не произойдет ли что-либо подобное. — Как вы только что сказали, — пробормотала Мон Мотма, — вы можете следить лишь за теми, о ком вам известно. Может кто-нибудь изменить точку прыжка дистанционно? Направить их по другому пути? — Скорее всего нет, — сказал Хэн. — Я, конечно, не ученый, но навигационные компьютеры защищены, словно валорсианский гарем, от любых разновидностей солнечных вспышек и гамма-излучений — именно по этой причине. Хотя, когда я сам был в деле, постоянно ходили слухи о том, что то ли имперцы, то ли кто-то из главарей контрабандистов придумали способ это сделать. Холодная лапа снова сдавила его грудь. Всю жизнь он вел смертельную игру с черной бездной космоса и хорошо знал, сколь огромны бесконечные пространства между звездами. Там могло быть все что угодно. Кошмаром любого космолетчика было затеряться в межзвездных течениях. Именно поэтому он приложил все усилия, чтобы запомнить сотни звездных полей, именно поэтому он всегда держал пачки распечаток звездных карт на «Тысячелетнем Соколе», несмотря на насмешки Ландо и других его приятелей-контрабандистов. Одной лишь мысли о том, что кто-то может изменить точку прыжка на расстоянии, было достаточно, чтобы повергнуть его в ужас. Нет, дело было в чем-то другом. Должно было быть в чем-то другом. — Чья это была идея, — сердито сказал он, — чтобы Совет назначил временного преемника, если что-то случится с главой государства и первым министром? Как только они узнают о ее исчезновении, они окажутся в тупике, и вы ничего не сможете сделать. — Мы и сейчас ничего не можем сделать. — Как насчет голограммы? — спросил Хэн. — Мы могли бы смонтировать что-то из недавних записей… — Это уже пытаются сделать, — холодно сказала Мон Мотма. — Но до Дайсонга, куда дошли слухи об исчезновении… — От кого? Как? Она покачала головой. — Слухи уже начинают распространяться, Хэн. Адмирал Акбар приостановил полномочия Совета на двадцать четыре часа, чтобы предотвратить столкновение между сенатором Типией от Дайсонга и сенатором Арастидом с Ганто. Источник второй поддельной голограммы мы не смогли проследить, хотя подозреваем тервигов, поскольку в ней заявляется, что торговля рабами-банди с Тервисиса вполне допустима. В любом случае она столь неудачно сделана, что какую-либо ее связь с исчезновением можно исключить. И, независимо от обстоятельств, — продолжала она, холодно отмеряя слова, — подмена главы Республики голографической подделкой — не тот прецедент, который я хотела бы видеть. Думаю, вы согласитесь с тем, что то же самое сказала бы и Лея. Хэн почувствовал себя так, словно его поймали с поличным. — Нет. Думаю, нет. «Еще одна причина, — подумал он, — для того, чтобы не править Галактикой». — Что насчет Люка? — спросил он в наступившей тишине. — Люка? — Он был на «Бореалисе». Он хотел ее проводить. Потом, в последнюю минуту, Лея получила сообщение от Каллисты, в котором говорилось, чтобы она ни. в коем случае не доверяла Ашгаду, — и Люк полетел вместе с ней. Он собирался спуститься на маленьком корабле на планету, миновав орудийные башни, и выяснить, находится ли Каллиста на Нам Хориосе. — Ашгад, — тихо сказала Мон Мотма. — Я этого не знала. Мы пытались связаться с Люком на Йавине. Его ученики думали, что он вернулся и отправился в джунгли предаться размышлениям. Хэн что-то проворчал. Снова наступила тишина, прерываемая лишь потрескиванием огня и журчанием фонтана в углу гостиной. Пламя отразилось в глазах Чубакки двумя голубыми огоньками. Чуи хмурил нависшие брови. За высоким, защищенным магнитным полем проемом в южной стене сиял волшебный небосклон системы Корусканта, щедро усыпанный яркими звездами. — Мне необходимо связаться с Ландо, — наконец сказал Хэн. Мон Мотма кивнула. Казалось, она читала его мысли. — У него есть свой корабль, на котором мы сможем отправиться на поиски. Придется соблюдать конспирацию — вряд ли мы когда-нибудь узнаем, кто первоначально проболтался, из экипажей «Бореалиса» или «Несокрушимого». Не возражаете, если об этом будет знать Мара Джейд? У нее есть опыт обследования целых секторов. Мотма снова кивнула. — Кто-нибудь еще? — Кип Дюррон, из Академии. Ведж Антиллес, если он свободен. Кипу потребуется корабль. Не слишком приметный, но быстрый. — Хорошо, — сказала Мон Мотма. Она протянула ему красный пластиковый кубик. — Здесь последние доклады от Леи, командора Зоалина и капитана Иоа и показания датчиков по кораблю Ашгада и по прилегающему пространству в радиусе пяти парсеков. Здесь также координаты точки прыжка, в которой они исчезли. — Где они ушли в подпространство, не имеет значения, — сказал Хэн. — Если кто-то нашел способ изменить прыжок, они могли выйти где угодно, хоть здесь. Он встал и помог ей подняться. С щемящим чувством понял: она сейчас показала ему, что чувствовала себя с ним непринужденно и доверяла, — она принесла с собой костыли. Улыбнувшись, она взяла их у него. Ну вот… удостоился почести. Ему позволили увидеть, как она ид„т на костылях. Значит, считает его своим другом. — Как долго вы сможете удерживать Совет в неведении? — Несколько дней. Может быть, неделю, — ответила она, медленно ступая, а он умерял шаг, подстраиваясь к ней. Дом был оборудован дроидами-слугами модели НЛ-6, но Хэн сам провожал Мон Мотму в вестибюль. — Мы все еще пытаемся направить на Дуррен медицинскую бригаду или корабли, которые могли бы забрать такие бригады из Центра медицинских исследований на Ним Дровисе. Как я уже сказала, информация весьма отрывочна, но ничего хорошего в ней нет. — Что-то неизвестное? — спросил Хэн, глядя на нее в отраженном свете пламени. Она поколебалась, и в ее глазах он прочел, что болезнь вполне известна. Она просто не хотела упоминать, что это может быть. Двери вестибюля раздвинулись перед ними. Слуга-охранник Мон Мотмы поднялся на ноги — мрачного вида светловолосый молодой человек, выражение лица которого, казалось, никогда не менялось, что бы ни происходило и ни говорилось вокруг. — Будьте осторожны. Хэн улыбнулся в ответ. — Ваше превосходительство, я начну быть осторожным в тот день, когда куплю себе грелку для ног и кресло-качалку. Будьте уверены, я найду ее. Но когда дверь за ней и телохранителем закрылась, Хэн долго стоял в вестибюле, сжимая в руке маленький красный пластиковый кубик и глядя в пустоту. Он думал о гиперпространстве. О бескрайних просторах космоса. Он думал о Лее. Прошло пять лет с тех пор, как они поженились. Тринадцать — с тех пор, как они впервые встретились, в коридорах Звезды Смерти, среди вспышек бластеров. Если он не сумеет ее найти… Мысль эта не имела завершения. Лишь тьма, глубокая, подобно кошмару потери ориентации в реальном пространстве-времени, без звездных карт, без навигационного компьютера, без спектроскопа, без каких-либо указаний на то, какая из этих бесконечно далеких светящихся точек является твоей целью. Рука его стиснула кубик, и он снова повернулся ко входу в освещенную огнем камина гостиную — сказать Чуи, чтобы тот подготовил «Сокол» к полету. Они должны были стартовать перед самым рассветом.7
— Сэр, я вынужден заявить протест! Дверь мостика «Чистого Сабакка» отодвинулась всторону перед решительно шагнувшим вперед СИ-ЗПИО — значительное усовершенствование по сравнению с дверью грузового трюма, где он провел взаперти последние 2,6 часа, пока корабль швыряло во все стороны в гиперпространстве, — и протокольный дроид двинулся к капитану Бортреку, который устроился за главным пультом, ковыряя в зубах лазерным экстрактором. — Р2Д2 и я должным образом зарегистрированы на имя ее превосходительства Леи Органы Соло, и незаконное присвоение любого должным образом зарегистрированного дроида является нарушением статей седьмой, двенадцатой и двести сорок третьей Свода Законов Новой Республики… Р2Д2! — пораженно воскликнул СИ-ЗПИО, стоя в дверях и глядя на происходящее на мостике. Астродроид издал жалобный писк. «Ничего себе», — подумал СИ-ЗПИО. Все панели на корпусе маленького дроида были открыты, в некоторые были воткнуты жилистые змеи кабелей, в другие — вставлены электронные блоки, от которых уходили провода по крайней мере в три из установленных на мостике шкафов с аппаратурой. К куполообразной крышке дроида был привинчен огромный пульт с кнопками, соединенный с неким подобием навигационного компьютера; еще один разъем был прикреплен сбоку серебристой космолентой, передавая информацию в главный компьютер корабля и из него. Короткие ноги дроида были отвинчены и лежали в углу; гидравлические соединительные кабели жалко болтались по бокам. Он производил впечатление маленького существа, наполовину поглощенного хищным цветком; весь его корпус был измазан маслом, в котором отражались красные и зеленые огоньки. — Ради всего святого, что с тобой случилось? — Небольшое творческое перепрограммирование, вот и все, — капитан Бортрек положил лазерный экстрактор. — И я чихать хотел на то, на чье имя ты должным образом зарегистрирован, золотник. Ты теперь мой, как и твой дружок… — он ткнул грязным пальцем в сторону Р2Д2. — И я вызвал тебя сюда из трюма вовсе не затем, чтобы ты цитировал мне какие-то гнилые законы, понял? Хороший робот-секретарь стоит кучу денег даже с неизвестным происхождением, но не думай, будто я не смогу получить почти столько же за твои микросхемы и провода. СИ-ЗПИО обдумал услышанное. — На самом деле, сэр, робот-секретарь со специальной программой, такой как я, стоит как минимум — бывший в употреблении — сорок три тысячи стандартных кредиток, по ценам Голубого Реестра. Совокупность моих компонентов будет стоить в лучшем случае пять тысяч… — Заткнись! — Да, сэр. — Сейчас ты пойдешь со мной в трюм. Я хочу, чтобы ты назвал мне цену каждого куска этого мусора — я должен быть уверен, что Сандро Крюк не обманет меня, когда мы прибудем в Селанон-сити. — Мы летим на Селанон, сэр? Я слышал, это весьма приятная планета. Видите ли, возвращаться в трюм вовсе необязательно. Пока я находился там взаперти, я воспользовался возможностью и оценил ваши приобретения н основе самой последней информации — полученной на прошлой неделе из Индекса Корусканта, — и результаты все еще находятся в моей памяти. — Не врешь? — капитан Бортрек облизнул губу со шрамом и задумчиво посмотрел на золотистого дроида. Позади издавал тихие трели Р2Д2, что свидетельствовало о его интенсивной деятельности, и главный компьютер корабля мигал лампочками и что-то свистел в ответ. — Тогда вот что, золотник. Пойдешь со мной, и мы рассортируем все это барахло. Может быть, когда мы доберемся до Селанона, я не стану продавать тебя какому-нибудь странствующему торговцу. Он встал и, достав из кармана вышитого кожаного жилета маленькую плоскую серебряную фляжку, отхлебнул из нее. Судя по выдыхаемым им парам, когда он прошел мимо СИ-ЗПИО, направляясь к двери, жидкость внутри фляжки содержала в равных частях зерновой спирт, синтетический стимулятор и состав для охлаждения гиперпривода. Как стало впоследствии ясно СИ-ЗПИО, это был образ жизни капитана Бортрека. В течение нескольких последующих часов, пока СИ-ЗПИО перекладывал добро по трем корабельным трюмам, создавая хоть какую-то видимость порядка, а капитан Бортрек делал пометки о рыночной стоимости товара, человек часто прикладывался к своей фляжке, вследствие чего речь его становилась все более бессвязной и все более нецензурной, по мере того как росло содержание алкоголя в его крови. Вселенная, похоже, никогда не была милосердна к капитану Бортреку, постоянно строя против него всевозможные козни — в чем, впрочем, СИ-ЗПИО лично сомневался, учитывая незначительность этого человека. Исходя из имевшихся у него сведений об общественной структуре Алдераана, о правилах космических полетов, о психологии агентов правопорядка и о поведении людей женского пола, СИ-ЗПИО вовсе не был уверен в том, что столько сотен людей стали бы тратить столько времени на то, чтобы придумать очередной способ разрушить планы мелкого свободного торговца, который, по его оценке, едва сводил концы с концами. Тем не менее не в правилах дроидов было возражать людям, если только это не требовалось от них прямо, так что он лишь молча передвигал с места на место уникальные статуэтки. — Похоже — скажешь нет, золотник? — похоже, что этот патруль… нагадь им в морду алкопай… явится по мою душу в ту самую минуту, когда я окажусь на планете, — в ту самую, с-сука, минуту! И все из-за этой суки, ведьмы, моей бывшей жены на Альгаре! Клянусь, я… Что за дерьмо творится на этом свете, околей он весь! Свет померк уже в пятый раз за этот час, вследствие одной из нескольких малозаметных флюктуаций мощности, которые мог ощущать СИ-ЗПИО. Большая их часть — изменения температуры, состава воздуха, шума двигателей «Чистого Сабакка» — были недоступны человеческому восприятию. — Подозреваю, сэр, что все дело в перестройке системы, по мере того как она приспосабливается к присутствию Р2Д2 в центральном банке памяти. Капитан Бортрек раздраженно швырнул в стену ожерелье из бесценных полупрозрачных камней оттенков огня и дыма. — Клепаные дроиды, — пробормотал он. — Ходячий металлолом. Я надеялся, что мне попадется какой-нибудь из их новых дроидов, синтдроидов, на Дуррене. Они стоят сотню тысяч кредиток, и я такого не продал бы. Видал их, золотник? Ты им и в подметки не годишься. Он покачал пальцем перед глазами своего не слишком усердного помощника. Его светлые волосы, слипшиеся от пота, упали ему на глаза; он расстегнул кожаный жилет, выставив на обозрение СИ-ЗПИО волосатую грудь, украшенную тремя тяжелыми цепочками. Цепочки звякнули, и Бортрек удовлетворенно кивнул. — У них мозги программируются отдельно. Система независимого централизованного управления, — он тщательно произносил слова, словно опасаясь запнуться. — Никакой электроники в башке, как у тебя. Все их мозги в одном месте, и там им всем говорят, чего надо делать — шести, восьми, десяти, сколько хочешь. Центральный мозг. Говоришь этому мозгу, чего каждому из них делать, и они идут и делают, и не задают никаких вопросов этих дерьмовых, понял? Его не спрашивают, а приказывают, и он… — Да, сэр, — согласился СИ-ЗПИО. — Все-делает мозг. С громадного расстояния — ты можешь оставить мозг на своем долбанном корабле и спуститься на планету вместе с ними, с шестью, десятью или сколько надо, и сказать им — принесите мне то-то и то-то или наваляйте тому парню по морде, и они это сделают. И никаких «О, а как мне это сделать, сэр?» — он передразнил речь дроида. СИ-ЗПИО молчал. Бортрек сально улыбнулся. — И они могут выглядеть и как мужик, и как баба, как угодно. У них стальной скелет, на нем синтетическое мясо, и пока у них в черепушке торчит этот их кристалл, который слушается центрального компьютера, — они твои. Знаешь, я б не отказался от одного с внешностью Эмбер Джеванш, — он назвал имя новейшей голозвезды, весьма популярной на Корусканте, женщины, о которой СИ-ЗПИО также слышал, что о ней высоко отзывался капитан Соло, хотя, насколько ему было известно, капитан Соло никогда с ней лично не встречался. Он продолжил описывать во всех анатомических деталях, в какие бы формы половых отношений он вступил с таким синтдроидом — хотя СИ-ЗПИО несколько терялся в догадках, с чего бы это человеку совокупляться с машиной, это была новая для него информация, — а затем начал развивать философию Мужских Потребностей и Мужских Прав — что означало, как сообразил СИ-ЗПИО, стремление удовлетворить собственные непосредственные желания вне зависимости от желаний противоположной стороны. Речь Бортрека становилась все более бессвязной, как по форме, так и по содержанию, но лишь когда капитан рухнул лицом вниз, СИ-ЗПИО догадался взять анализ воздуха в помещении и обнаружил, что в воздухе содержится почти 12 процентов двуокиси углерода, а кислорода совсем мало. — Великая Сила! — воскликнул он, торопясь к коммуникационному порту на стене. — Р2Д2! Р2Д2! Ему ответила быстрая серия свистов. СИ-ЗПИО немедленно повиновался, поспешив к двери и по коридору в сторону мостика. Он сделал четыре или пять шагов, когда дверь, как обычно, автоматически закрывшаяся позади него, издала громкий лязг. От этого звука протокольный дроид остановился как вкопанный, затем отыскал ближайший коммуникатор и нажал кнопку. — Р2Д2, теперь дверь в трюм заперта! Послышалась успокаивающая трель. — Что ж, если ты уверен, что все в порядке… — с сомнением ответил СИ-ЗПИО и двинулся дальше в сторону мостика. Он нашел Р2Д2 все еще подключенным к панелям консолей; весь центральный компьютер сверкал огнями, словно ритуальное дерево на празднестве. — Р2Д2, ты обязательно должен что-то сделать с воздухом в трюме! — сказал СИ-ЗПИО. — Люди не слишком хорошо себя чувствуют в атмосфере, содержащей менее двадцати процентов кислорода. О, ты уже об этом позаботился? Что ж, это было крайне неосторожно с твоей стороны — позволить центральному компьютеру внести подобное изменение в вентиляционную систему. Но если ты уже все сделал, зачем я тебе понадобился на мостике? Р2Д2 объяснил. Как и большинство объяснений Р2Д2, оно оказалось не слишком содержательным. — Инструментальный пульт? О… под какой крышкой? Понятно, — подойдя к другу и открывая указанную крышку, он добавил: — Впрочем, я уверен, капитан Бортрек справился бы с этим намного лучше, чем я. О, хорошо. Какой выключатель? О, понятно. Запоминание/изменение первоначальных установок мотиватора. Я все же не понимаю, почему капитан Бортрек не мог сам восстановить твои мотиваторы. В конце концов, это он вносил в них изменения. Р2Д2 извиняющимся тоном пискнул. Несколько минут с жужжанием приходили в исходное состояние цепи мотиватора, затем консоль центрального компьютера начала снова мигать и переливаться лампочками, пока Р2Д2 что-то делал — СИ-ЗПИО казалось, что он снова перенаправляет потоки команд и данных. — Знаешь, он будет очень зол из-за того, что его заперли в трюме, — добавил СИ-ЗПИО. — Тебе просто следует научиться быть более осторожным, Р2Д2. Мы не рассчитаны на то, чтобы… отсоединить что? Какой разъем? О, этот… Я уверен, что капитан Бортрек этого не одобрит. Снова ряд свистов и трелей. — Что ж, дело твое, но мне кажется, он заработает себе немалые неприятности, пытаясь сделать нас частью центрального компьютера. Уже, уже делаю, — раздраженно добавил он, неуклюже наклонившись и беря пинцет золотистыми пальцами, не приспособленными к тонкой ручной работе. — По крайней мере, думаю, что делаю. На самом деле все-таки будет лучше, если ты выпустишь капитана Бортрека из трюма. Через час мы должны достичь точки выхода из гиперпространства, и он будет нам нужен, чтобы проложить курс на Селанон. Выслушав очередную реплику Р2Д2, он отсоединил кабели от серой коробки с разъемами, прикрепленной с помощью ленты к его боку. — Что значит — мы не летим на Селанон? Конечно летим. Последовала пауза, затем очередные свисты и трели. На консоли центрального компьютера начали с журчанием переливаться волны зеленых и желтых огоньков. — Ним Дровис? Я уверен, что он не собирается возвращаться в сектор Меридиана. Нет, я не вижу переключателей, о которых ты говоришь. Конечно смотрю! — он наклонился и скосил глаза в сторону, насколько это было возможно, изучая коробку с разъемами и переключателями. — Не вижу ничего похожего. Откуда мне знать, как выглядит ДИНН? Все значения слова ДИНН, которые мне известны, — это хорансийское причастие прошедшего времени от глагола «ад'н», означающего «чистить когти на ногах», или налронское существительное, означающее маленькое насекомое с твердым панцирем, или гаморреанское прилагательное, означающее «склонный к избыточному слюноотделению», или гасерианское — «тот, кто постоянно вступает в брак и разводится», или альгарское… Р2Д2, я не раз замечал тебе, что перебивать невежливо. Тем более я сообщаю тебе то, чего ты не знаешь. Что ж, если ты не можешь описать этот ДИНН подробнее, боюсь, что коробка с разъемами останется там, где была. Под быстрые трели Р2Д2 протокольный дроид старательно отсоединил его от консоли, перевел определенные переключатели на ней в другое положение и прикрепил на место ноги маленького дроида. Правда, астромеханик сохранил при себе несколько лишних частей типа коробки с разъемами, которую СИ-ЗПИО не сумел отсоединить. «Но, по крайней мере, — самодовольно подумал СИ-ЗПИО, — ни одной части Р2Д2 не осталось подсоединенной к консоли». — Было бы неплохо перенаправить твои мотиваторы через центральный компьютер, чтобы обойти команды капитана Бортрека, — сказал СИ-ЗПИО, закончив. —Ты прекрасно знаешь, что при первой же возможности он подключит тебя обратно. Немного покачавшись на третьей ноге, Р2Д2 двинулся, хотя и не столь быстро и ровно, как прежде, к двери. СИ-ЗПИО последовал за ним. — Все же тебе придется его выпустить, если мы хотим когда-нибудь выйти из гиперпространства. Что? — Р2Д2 остановился в дверях и пропищал какую-то команду. — О, хорошо, — СИ-ЗПИО вернулся обратно за пульт. — Знаешь, от него тебе на самом деле не будет никакой пользы. Мы — пленники вора и преступника, и нас либо продадут на фабрику по производству пряностей, либо разберут на запчасти, едва мы окажемся на Селаноне. Больше с крадеными дроидами ничего не сделаешь, — он зашагал по коридору следом за своим странно несимметричным другом. — Мы в руках зловещего рока. Нам не спастись. Р2Д2 не ответил. Вместо этого он направился к меньшему из двух шлюзов, где издал совершенно новую последовательность звуков, требуя, чтобы СИ-ЗПИО открыл на его корпусе еще одну крышку и снова — на этот раз с помощью временных зажимов— присоединил его порты данных к главному компьютеру корабля. — Р2Д2, что ты делаешь? — раздраженно спросил СИ-ЗПИО. — Это уже действительно сверх всякой меры! Капитан Бортрек к этому времени придет в себя, если ты восстановил содержание кислорода в его трюме, и будет крайне недоволен! Я не удивлюсь, если он продаст тебя на вес как утиль. Ответа не последовало, лишь тяжелый лязг запирающегося внешнего люка шлюза. Засветился маленький экран коммуникатора, показав изображение пустого мостика. — Нет, в самом деле, идеи, которые приходят тебе в голову… — СИ-ЗПИО повернулся и попробовал открыть дверь. — Что? — раздраженно спросил он, услышав настойчивый писк Р2Д2. — Вернуться к экрану? Если, как ты говоришь, ты выпустил капитана Бортрека, то зачем мне… На главный мостик ввалился капитан Бортрек, явно не в лучшем расположении духа. При виде небрежно брошенных приводов в том месте, где до этого был Р2Д2, он начал страстно изрыгать ругательства и продолжал ругаться до тех пор, пока по требованию Р2Д2 СИ-ЗПИО не произнес его имя четыре или пять раз. Развернувшись кругом, Бортрек яростно уставился в экран налитыми кровью глазами. — Ах ты, вонючее помойное ведро! — завопил он. — Думаешь, я не знаю, где ты? Сейчас я приду и… Он метнулся к двери и чуть не разбил о нее нос, когда она не открылась. — Р2Д2! — крикнул СИ-ЗПИО. — Прикажи центральному компьютеру немедленно открыть для него дверь! Р2Д2 издал извиняющийся звук, потом просвистел очередную трель. — Ты хочешь, чтобы я сказал… что? Потребовалось некоторое время, чтобы привлечь внимание капитана Бортрека; более того, пришлось дождаться, пока он не выдохнется и не прекратит словоизлияния в адрес дроидов — об их происхождении, родословной, репродуктивных наклонностях и месте, где им следовало в конечном счете оказаться, в терминах, совершенно неприменимых к дроидам и, вероятно, даже к человекоподобным синтдроидам, к которым он, похоже, испытывал самые нежные чувства. — Капитан Бортрек, мне очень, очень жаль, — сказал СИ-ЗПИО. — Я от всего сердца приношу извинения за своего напарника, и меня повергает в крайнее замешательство его поведение. Но он требует, чтобы, когда мы выйдем из гиперпространства, вы… — он поколебался, зная, что его слова вызовут еще один шквал яростных проклятий и генеалогических фантазий. — Он требует, чтобы, когда мы выйдем из гиперпространства, вы направились по кратчайшему пути к Ним Дровису, совершили там посадку и выпустили нас. СИ-ЗПИО обнаружил, что оказался абсолютно прав относительно последствий своих слов, хотя ему казалось, что комментарии капитана Бортрека в его адрес вряд ли стоит считать справедливыми, учитывая, что он был лишь переводчиком Р2Д2. Естественно, надлежало делать скидку на действие алкоголя, стимулятора и охлаждающей жидкости на человеческий организм. — Мне очень жаль, сэр, — сказал он, когда разъяренный капитан выдохся в очередной раз. — Я просто не знаю, что на него нашло. Он говорит, что если вы не согласитесь, то, как только мы выйдем из гиперпространства, он снова заполнит весь корабль двуокисью углерода и, когда вы будете без сознания, пошлет сигнал бедствия для Галактического патруля. Это его слова, не мои, — добавил СИ-ЗПИО, пытаясь предотвратить еще более несправедливые проклятия и обвинения. — Это вовсе не моя идея. — Ты, вонючая груда металлолома! — зарычал капитан Бортрек, лицо которого вновь приобрело синюшный оттенок, несмотря на наличие двадцати процентов кислорода в помещении. — Думаешь, ты умнее меня? Да я могу перепрограммировать эту колымагу за двадцать пять минут и вышвырнуть вас обоих… — Уверен, можете, сэр, — скромно согласился СИ-ЗПИО. — Но, судя по хронометру на стене слева от вас, корабль достигнет зоны выхода из гиперпространства менее чем через четыре минуты, и, хотя я не пилот, я полагаю, что если вы пропустите эту зону, вы обречете нас всех на то, что мы будем вечно болтаться в гиперпространстве — что повлечет для вас фатальные последствия задолго до того, как кому-то из нас двоих станет по-настоящему скучно. И, что касается вашего последнего замечания, — добавил он, чувствуя себя уязвленным, — это не только не соответствует действительности, но и физиологически невозможно для любой неорганической формы жизни. Словно усиливая эффект сказанного, Р2Д2 проделал нечто, заставившее свет померкнуть, послышалось тихое гудение перестраивающегося компьютера, доносившееся даже до шлюза, и из вентилятора на мостике выплыло небольшое облачко розового газа. При виде его капитан Бортрек развернулся кругом, в глазах его застыл ужас. Потом он повернулся назад, и в новой серии сквернословия в адрес обоих дроидов, находившихся в шлюзе в полной безопасности, раз-другой прозвучала нота отрешенности. Трезвея, Бортрек рухнул в пилотское кресло и начал подготовку к выходу корабля из гиперпространства в заданной точке. Ругаться он, не переставал и, хотя часто повторялся и ни разу (отметил СИ-ЗПИО) не выходил за пределы обыденного и не отличавшегося особой фантазией сквернословия,.продолжал выражать эмоции во всю силу легких в течение всего полета до Ним Дровиса, во время посадки на небольшую, использовавшуюся контрабандистами площадку в болотистой местности к югу от космопорта Багшо и все еще сыпал проклятиями, когда Р2Д2 открыл люк шлюза, быстро отсоединил временные кабели, и два дроида поспешно спустились по трапу. Исходя из статистической вероятности, СИ-ЗПИО предположил, что капитан Бортрек все еще ругался, когда «Чистый Сабакк» оторвался от земли и взмыл в небо. Когда пламя посадочных двигателей «Сабакка» исчезло в ночном небе, двоих заблудившихся дроидов окуталатемнота. Во все стороны вокруг широкого закопченного прямоугольника посадочной площадки тянулись покрытые жесткой травой кочки, перемежавшиеся зарослями тростника, маленькие головки которого поднимались не выше чем на несколько сантиметров над вездесущей водой, в которой призрачно светились зеленые глаза какой-то местной живности. На фоне темного небосклона сияли огни Багшо, крупнейшего свободного порта планеты, основанного по большей части алдераанскими колонистами, но превратившегося за последние пять лет в главный перекресток между Новой Республикой и нейтральными системами сектора Меридиана. Будь у него такая возможность, СИ-ЗПИО наверняка бы вздохнул. Повернувшись от сияющих огней к своему товарищу, он сказал: — Что ж, я надеюсь, ты знаешь, куда нас затащил. Р2Д2 издал короткий жалобный писк, наклонился вперед, втянув переднюю ногу, и включил фонарь на куполе. Слегка нетвердой походкой — из-за все еще прикрепленной к одному боку коробки и пучков проводов, свисавших из разъема в его спине, — он двинулся через пермакретовую площадку к узкой тропинке, которая вела к городу. СИ-ЗПИО покорно зашагал следом.* * *
— Есть, — сказала Юмолли Дарм, откидываясь на спинку кресла и набирая команду сохранения на полуразвалившейся клавиатуре. — Восемь с половиной месяцев назад, на «Бувон Нэбе», с Дуррена. Один пассажир-человек, женщина, рост сто семьдесят пять сантиметров — единственная женщина-человек такого роста за весь год. Прошла портовый контроль под именем Край Мингла. — Это она, — выдохнул Люк, охваченный странным ощущением боли, горя и радости одновременно. Он боялся даже вымолвить слово, словно опасаясь, что тусклые оранжевые буквы вновь исчезнут во тьме экрана монитора. — Спасибо. — Род занятий не указан, — продолжала Дарм. Ее фиолетовые глаза доброжелательно блеснули, потом она снова отвела взгляд, не меняя делового тона:— Хотя в Хвег Шуле… чтоб тебе! Экран погас. Люку показалось, что ему воткнули нож в сердце; мгновение спустя он ощутил, как поднимаются волосы на затылке и, быстро повернувшись к окну, увидел голубые щупальца молний, простершиеся над каменистой равниной, извивавшиеся между опорами домов Новоприбывших, взбиравшиеся по тросам, что удерживали антигравитационные шары, и изъеденным металлическим колоннам, служившим опорами для башен, на которых росли брансвед и топаты. — Не сильная, — Дарм встала и подошла к открытой двери. — Минут через десять пройдет. Они вдвоем стояли в дверях, глядя на электрические разряды, с треском метавшиеся под опорами дома; яркие вспышки освещали их лица, отражаясь от каменных граней. Как и большинство строений Новоприбывших в Красном ущелье, дом Дарм одновременно являлся ее рабочим кабинетом, складом и мастерской — две комнаты, собранные из листов упаковочного пластика и стоявшие на деревянных опорах высотой в полтора метра. Как и. большая часть домов Новоприбывших, он стоял у самой полосы пахотной земли, слишком ценной для того, чтобы расходовать ее впустую, и сквозь огромные окна, которые не в силах были защитить от холода, в комнаты лился резкий, рваный, странно окрашенный солнечный свет, отраженный снизу. — Что это? — спросил Люк. Юмолли пожала плечами, поправляя деревянные гребни в светлых волосах. — То, что ты видишь, — наземная гроза. Похоже, она начинается или где-то в горах, или среди тех кристаллических вершин, Старожилы называют их «тсилами», далеко в пустыне. Несколько лет назад гроза даже вывела из строя компьютеры Булдрума Касло, такая оказалась сильная, но обычно это не более чем мелкое неудобство. Я попадала в такую грозу несколько раз, когда она заставала меня в открытой местности. Ощущение такое, словно тебя сбивают с ног и полируют все твои кости изнутри, а потом полтора дня не можешь прийти в себя. По крайней мере, так происходит с Новоприбывшими. Старожилы очухиваются быстрее. Они даже не беспокоятся о том, чтобы поставить дома на столбы — защититься от молний, просто поднимаются, отряхиваются и возвращаются к своим делам. Хотя детские колыбели к потолку они все-таки подвешивают для безопасности. Я терпеть не могу грозу, но после того шторма Силы, если это был действительно он, это, — она кивнула на вспышки за окном, — кажется просто пустяком. Стены и мебель небольшого жилища Юмолли Дарм, как и любого другого, в котором Люк побывал с тех пор, как оказался прошлой ночью в Красном ущелье, носили следы чудовищного вихря, пронесшегося над ними в тот же час — даже в ту же минуту, — когда он призвал на помощь Силу, чтобы сбить с толку и отвлечь теранских разбойников. Посуда, инструменты, мебель, даже окна — все было разбито; в стенах остались вмятины в тех местах, где о них ударились разнообразные предметы, словно брошенные невидимой гигантской рукой. Сараи и изгороди лежали в обломках на земле, а кью-пеи, блерды и прочая скотина разбежались, топча урожай Старожилов. Блерды смешались с алкопаями Старожилов, тоже разбежавшимися посреди всеобщего замешательства, а алкопаи, как известно, были переносчиками паразитов, вредных для более нежных блердов; в общем, сегодня днем, по пути к дому Юмолли, Люк наблюдал около десятка стычек между двумя группировками маленького городка. Тетя Джин сообщила ему сегодня утром, что два человека, которые пострадали, когда на них опрокинулся плавильный котел, все еще находятся в критическом состоянии в больнице в Хвег Шуле. Женщина, находившаяся на попечении целителя Старожила, который, по слухам, использовал для ее лечения Силу, умерла в мучениях, после того как все таинственное искусство целителя было сведено на нет. И все это из-за него. От осознания собственной вины ему становилось не по себе. — Ты говорила, Старожилы что-то рассказывали о штормах Силы. — Только то, что их деды и бабки утверждали, будто когда-то они были явлением вполне обычным, — девушка осторожно присела на верхнюю ступеньку, готовая мгновенно вскочить, если какая-нибудь молния начнет взбираться по столбу. Люк сел рядом с ней. — Последние из них были двести пятьдесят три года назад, и даже у Слухачей нет рассказов о том, как они начались и чем они в действительности являлись. Слухачи говорят лишь, что они происходили только на протяжении около ста лет. До этого и после ничего подобного не было. Люк молчал, погруженный в размышления. — Есть ли какой-нибудь шанс?.. Старожилы никогда не говорили о неких… существах, живущих на этой планете? Может быть, невидимых? Или прячущихся в горах? О чем-нибудь, что может быть тому причиной? Юмолли Дарм усмехнулась. — Благослови тебя твои боги, пилигрим, эта планета была обследована вдоль и поперек гриссматами, прежде чем они забросили сюда первую живую душу. Можно побиться о заклад, что они никогда не основали бы здесь колонию-тюрьму, если бы существовал хоть малейший шанс получить хоть какую-то помощь от местных обитателей. Я сама облазила все эти скалы и никогда ничего такого не видела и не слышала. Даже Слухачи тебе скажут, что там ничего нет. — Тогда как насчет голосов, которые они якобы слышат? — Они утверждают, что это их древние святые, Терас и прочие. Наверняка нет никаких невидимых туземцев, которые вызывают штормы Силы, тем более — наземные грозы или смертельные бури, которые бывают у нас зимой. Что касается меня, то я склонна полагать, что это просто солнечные пятна. «Солнечные пятна, — размышлял Люк позже, сидя в флаере Арвида и глядя на белые оштукатуренные здания, висящие в воздухе антигравитационные шары и возвышавшиеся вдали башни, на которых росли топаты. — Или, может быть, джедаи, который прилетел на планету и поселился здесь, возможно, обучил ученика? Который так никогда и не понял, что было причиной штормов Силы? Или все же пытался как-то их контролировать? Джедаи, который узнал нечто о Силе, прежде неизвестное?» Он продолжал думать о Силе и позже, сидя у окна в комнате, которую снял в таверне «Голубой Блерд Счастья», глядя на зеленые антигравитационные шары, медленно покачивавшиеся на вечернем ветру. Он думал о ее мощи, сбивающей с толку, пугающей, о ее непостижимости. Он не мог найти с ее помощью Каллисту и так или иначе не знал, в какой степени он может здесь воспользоваться Силой, не причинив кому-либо вреда. Но он должен был найти Каллисту. Должен был. Печаль снова навалилась на него, словно груда тлеющих углей, жгущих горло, жгущих сердце. Не было ни дня без этой печали — с тех пор как она ушла. И без ее смеха с хрипотцой, без веселого блеска в смелых серых глазах… без запаха ее волос и без крепких объятий — все, казалось, было одной бесконечной ночью. И в этой,ночи эхом отдавались слова старой песни — той, что любила петь тетя Беру: Сквозь умирающие солнца и мрачные полуночи, И предательство, и уходящее доверие, Какую бы тьму ни послал мир, Любящие все же встречаются у конца пути. Он должен был найти ее. Должен был. Восемь месяцев со дня падения «Молота Рыцарей» на Йавин были тьмой, таящей минуты, когда Люк не был уверен, сможет ли он жить дальше. Он понимал, что какой-то смысл жить все же остается: он был нужен своим ученикам, нужен Лее, Хэну и детям. Но часто по утрам он не мог найти подходящего повода, чтобы встать с постели, а по ночам считал бесконечные часы, зная, что с рассветом его не ждет ничего хорошего. Он закрыл глаза и опустил голову на руки. Бен, Иода и его занятия с Холокроном научили его тому, что такое Сила, что такое добро и зло, что такое тьма и свет. Теперь он уже восемь месяцев чувствовал, что остался совершенно один. В тишине комнаты он несколько успокоился, и ему хотелось лишь отдыха. Он прислушался к шуму в баре внизу, негромкому ворчанию привязанных где-то неподалеку блердов, почуял химическую вонь перерабатывающих заводов, которые были сердцем города, едкую, просачивавшуюся сквозь мутное окно за спиной, и запах не слишком чистого белья на постели. Он настроил свой разум на враждебно ревущую Силу. И ощутил присутствие джедая. Где-то здесь находился джедай.8
Они выпустили на свободу Семя Смерти. Несмотря на дурман сладоцвета, ее охватила слепая, тошнотворная ярость. Стоя у ограждения балкона, Лея смотрела на одного из многочисленных синтдроидов Ашгада, который медленно, спотыкаясь, шел по расположенной внизу террасе. Она знала, что эти создания на самом деле не живые, что это — лишь квази-живая плоть, налепленная, словно крем на торт, на механический каркас дроида. Но, увидев темные омертвевшие пятна на его лице и шее, она вновь ощутила гнев, смешанный с жалостью. Снизу донесся низкий, негромкий и терпеливый голос пилота Лигеуса — который, судя по всему, был далеко не просто пилотом: — Каждый день, в полдень, ты должен выходить на эту террасу и стоять пятнадцать минут на солнце. Это приказ. Он прошел чуть дальше, и она смогла его увидеть — одетого в серый лабораторный халат со множеством карманов; длинные седеющие волосы были собраны на спине и скреплены изящной деревянной заколкой. Он был среднего роста, но казался совсем мальчишкой рядом с могучей фигурой синтдроида. «Ашгад, вероятно, пытался произвести впечатление на кого-то — возможно, на местное население, — когда заказывал эти создания», — подумала Лея. Мускулистое тело было лишь видимостью. Их гидравлические сочленения обладали неограниченной, ужасающей силой дроидов, будь они даже размером и видом похожи на эвоков. Лигеус взял синтдроида за руку, расстегнул рукав и стал внимательно разглядывать предплечье. Лея ощутила запах разлагающейся плоти. — Что-что, а приказывать ты умеешь, — промурлыкал тихий голос Дзима, которого не было видно в тени дома. — Ты, случаем, не поторопился? Лигеус резко повернул голову. Лея увидела его лицо, хотя он был слишком далеко, чтобы можно было разобрать выражение. Тем не менее, все еще одурманенная наркотиком, она ощущала его страх. Страх звучал в его голосе: — Эти синтдроиды — мои работники и помощники. Они не умирают от Семени Смерти, но через какое-то время умирает их плоть. Я не хочу, чтобы ты… — Чего ты не хочешь? — медленно проговорил Дзим, делая паузы-между словами, во время которых на мгновение воцарялась мертвая тишина. — Может быть, предпочитаешь, чтобы эпидемия пришла на те корабли в твоем теле, а не в теле этих ребят? Лигеус отступил на шаг, ближе к свету, и рука его почти машинально поднялась к груди, словно пытаясь унять холодную, гнетущую боль. — Может быть, предпочитаешь сам доставить мне немного наслаждения? Вместо твоих помощников? Я — только за. Живая плоть слаще, — продолжал Дзим, все более угрожающим тоном. Лее казалось, будто сама Смерть притаилась под ее балконом, там, где лежала густая тень. — Мне уже обещали, ты, мелкий барабанщик по клавишам. Мне обещали, и я еще должен получить плату кое за что из того, что могу сделать только я. Помни, что в сутках много часов, и только половину из них светит солнце. Видимо, Дзим ушел, поскольку Лигеус вдруг расслабился. Но еще долго стоял в лучах солнца, и даже с верхней террасы Лея могла заметить, как он дрожит. Он все еще был не в себе, когда поднялся к ней в комнату несколько минут спустя. «Видимо, он пришел прямо с террасы», — подумала она, когда послышался тихий звук дверного звонка — Лигеус единственный предупреждал о своем приходе. Ашгад и синтдроиды, приносившие ей воду и еду, просто входили, не спрашивая разрешения. Она подумала было о том, чтобы вернуться в комнату и встретить его, но почему-то не могла решиться. Несмотря на то что снаружи было холодно и не слишком приятно из-за резкого, сухого воздуха, солнечный свет ее успокаивал. Поэтому она осталась сидеть на пермакретовой скамье, завернувшись в покрывало с кровати и уже основательно потрепанное красное бархатное платье, и глядя, как он оглядывается по сторонам, проверяет графин с водой — а потом, обернувшись, он увидел ее. Он всегда проверял графин. Так делали здесь все. Лея слегка гордилась тем, что нашла место у ограждения террасы, где можно было вылить воду, делая вид, будто она выпила ее вместе с содержащимся в ней снадобьем. Ей уже приходилось по несколько дней обходиться без воды в крайне сухом климате, тем не менее сейчас ее мучили приступы головной боли. Но это— был единственный способ сохранять хоть какую-то ясность мысли. С первого дня она пыталась найти возможность добраться до труб, питавших увлажнители в помещении, или каким-то образом извлечь хоть немного влаги из воздуха, но остававшийся в ее организме наркотик практически сводил все подобные попытки на нет. Она могла долго искать решение, а потом с удивлением обнаруживала, что сидит, глядя в пустоту, два или три часа. Лигеус вышел на террасу. — Ваше превосходительство, — вежливо обратился он к ней. Она не собиралась говорить ему о том, что только что видела, и вообще давать ему понять, что что-то знает, — но под действием сладоцвета трудно было помнить о всех своих намерениях. Он был столь бледен, а в его темных глазах был такой страх, что она сказала: — Вы здесь такой же пленник, как и я. Он вздрогнул. Потом быстро, едва заметно кивнул и отвернулся. Он напомнил ей зверя, с которым плохо обращаются и потому он боится любого резкого движения. Сердце ее сжалось от сочувствия. — У вас, похоже, здесь есть хоть какие-то права. Разве вы не можете уйти? — Не так все просто, — ответил он. Подошел к скамейке, на которой сидела Лея, и сумрачно взглянул на нее. Синтдроид все еще стоял на террасе, и бледный солнечный свет золотил его мертвые, словно у куклы, волосы. — Что вам удалось услышать? — Мне… Ничего, — пробормотала Лея, ругая себя за то, что не может избавляться от воды с наркотиком каждый день. Но она знала, что многие не отдают себе отчета в том, насколько слышны их голоса. — То есть я слышала, как вы с Дзимом разговаривали, но не расслышала, о чем именно. Только по вашему виду я поняла, насколько вы его боитесь. Лигеус вздохнул, и плечи его поникли. На лице мелькнула тусклая, болезненная улыбка. — Сами видите, ваше превосходительство, даже если бы я ушел — а мне здесь очень хорошо платят за работу — мне просто некуда идти. Он обвел рукой кристаллический пейзаж, глубокие ущелья и острые стеклянные хребты. Потом немного помолчал, глядя на нее с беспомощной грустью в глазах. — Вы много времени проводите здесь, на террасе? — неожиданно спросил он. Лея кивнула. — Я знаю, что, вероятно, это не лучшая мысль. Немного щиплет кожу… — Я дам вам мазь, — сказал Лигеус. — Вы слышали, что я говорил синтдроиду? Очень удобно управлять ими всеми с центрального компьютера, но это означает, что их невозможно отличить друг от друга. — Единственное, что я слышала, что он должен проводить пятнадцать минут в день, стоя на террасе. — Вам тоже было бы неплохо. При возможности — даже дольше. — Хорошо, — кивнула Аейя. «Солнечный свет не мог излечить Семя Смерти», — подумала она. От него умирали миллиарды, и днем и ночью, на планетах половины Галактики. — Лигеус… Он уже собрался уходить, но обернулся, услышав свое имя. — Если я могу чем-то помочь… Едва эти слова сорвались с ее губ, она ощутила себя последней дурой. «Наркотик», — подумала она и снова обругала себя. Здесь она была пленницей, ее собственная жизнь была в их руках — ибо похоже было, что Дзим способен вызвать Семя Смерти, а потом снова от него избавиться, — а она предлагала помощь ему. Но в глазах Лигеуса что-то переменилось — страх сменился стыдом и благодарностью даже за столь малую доброту. — Спасибо, — сказал он, — но вы ничем не можете мне помочь. Он скрылся в тенях дома.* * *
Дом, который искал Люк, находился в глубине квартала Старожилов. Во многих отношениях он удивительно напоминал дом Сети Ашгада, который показал ему Арвид, когда они ехали в город. Как и дом Ашгада, это здание не было поднято над землей — что весьма удивляло Люка, пока он не вспомнил, что дом Ашгада был построен сорок лет назад отцом Ашгада — и, как сейчас дом Ашгада, этот дом, видимо, когда-то окружали роскошные цветы, снабжавшиеся водой из поливальных установок и труб, а не стандартная растительность, обычная для земных колоний, не получающих в избытке солнечный свет. Но в то время как жилище Ашгада продолжало утопать в роскоши, на которую впустую расходовалось изрядное количество воды, этот дом носил лишь следы былого великолепия. Сломанные трубы пересекали грязно-белые оштукатуренные стены. Несколько иссохших пней торчали в нишах, заросших лианами, как и почти все в неухоженном квартале Старожилов. Молочно-белая штукатурка стен была местами разбита зимними ветрами, и под ней виднелся серый прессованный пластик, из которого было сделано почти все в городе. Большая часть солнечных панелей на крыше тоже была разбита, кабели болтались в воздухе. Казалось, от дома исходит запах разложения, подобный вони болота. Ощущение распада и некой чудовищности происходящего. «Нет, это не здесь», — подумал Люк. Кое-чего он не учел — а именно того, что за восемь месяцев Каллиста могла перестать быть той женщиной, которую он знал. Она провела тридцать лет наедине с артиллерийским компьютером на дредноуте «Глаз Палпатина». Могла ли она столь быстро опуститься меньше чем за год? Но как бы то ни было, тот, чью Силу ощущал Люк, находился именно здесь. Дверь открылась, прежде чем он успел постучать. На низком хрустальном крыльце стояла женщина — но это была не Каллиста. Она улыбнулась и протянула к нему руки. Улыбка сделала ее настоящей красавицей. — Еще один, — тихо проговорила она. — Спасибо всем богам. Невозможно было сказать, сколько ей лет. Люк сразу понял, что она не немолода, несмотря на совершенство черт ее лица. Она лишь выглядела моложе своих лет. У нее не было складок вокруг рта, морщинок в уголках глаз, придававших столь мудрый вид Лее, не было и отпечатка хоть малейших мыслей на лбу. Ее иссиня-черные волосы, похоже, рке мною недель не знали воды и мыла. На ту же мысль наводил и вид ее стройного, высокогрудого, длинноногого тела, которое облекало выцветшее зеленое платье. — Добро пожаловать, — она втащила его в густую тень первой из многочисленных комнат дома. Ее рука с обгрызенными ногтями напоминала пострадавшее изваяние богини, кончики пальцев словно искрошились, теряя форму и длину. — Добро пожаловать. Меня зовут Тазельда. Я — рыцарь, — ее глаза встретились с его взглядом, голубые, словно драгоценные камни, под безупречными бровями. — Впрочем, ты это и так уже знаешь. Люк огляделся в полумраке. Большая часть окон была закрыта ставнями, и комнату освещали лишь несколько старомодных ламп накаливания, подвешенных к потолку. Сердце его сжалось от сочувствия к ней. Оби-Ван Кеноби многие годы скрывался в мрачной пустыне Татуина, притворяясь сумасшедшим отшельником, добровольно отказавшись от использования своих способностей, которым предначертано было оберегать последнюю, избранную надежду Ордена. «Но ему, — подумал Люк, — помогала переносить эти испытания Сила». Эта женщина провела здесь неведомо сколько лет, не имея возможности воспользоваться Силой из опасения повредить невинным во время очередного шторма Силы. Вероятно, она слышала от Новоприбывших, что Палпатин мертв и не может причинить ей вреда… — Меня зовут Оуэн, — сказал он, понимая, что имя Скайуокер, вероятно, звучит как проклятие для большинства старых джедаев, оставшихся в живых после преследовании Вейдера. — И я кое-кого ищу. — Вот как? В ее голубых глазах вновь мелькнула мудрая улыбка. Она подошла к шкафу и достала пару стеклянных бокалов, старой кореллианской работы, в форме тюльпана, очень дорогих. Из одного из них она вытряхнула дроха. Через ее плечо Люк заметил, что весь шкаф кишит ими. Достав бутылку вина, хранившуюся за единственным незакрытым окном, она наполнила бокалы. Было полутемно, и она открыла ставни на нескольких окнах. В тусклом свете, казалось, не проникавшем дальше оконных рам, Люк увидел, что ее белые руки испещрены укусами дрохов. Едкий запах насекомых чувствовался повсюду. По-прежнему улыбаясь глазами, женщина взглянула на него. — Каллисту? — Вы ее видели? — он был готов кричать от радости и не мог этого скрыть. — А как же! — улыбнулась Тазельда. — Теперь я обучаю ее сущности Силы. Вино было с Дуррена, не из лучших, с весьма странным вкусом, словно смешанное с перебродившими водорослями, но Люк отхлебнул глоток, глядя на женщину. — Она здесь? Как она себя чувствует? — тихо спросил он. — Как она выглядит? Тазельда откинула прядь волос со лба и грустно улыбнулась. — Как любая женщина, которой многое пришлось пережить, — ответила она. — Как любая женщина, у которой разрывается сердце и которая пытается отвернуться от того, в чем больше всего нуждается. Улыбка Тазельды казалось несколько странной: широкая, прямая, на первый взгляд — не более чем растянутые губы. Но мгновение спустя, глядя на нее из-за края бокала, Люк понял, что чем-то ее улыбка очень похожа на улыбку старого Вена — мудрая, мягкая, чуть насмешливая. Он подумал о том, кого напоминает ему эта женщина. Немного — тетю Беру, немного — Лею, и кого-то еще, женщину, о которой у него сохранились лишь смутные воспоминания. Его мать? Глубокое чувство душевной теплоты было тем же самым, чувство доброты и безграничной, бескорыстной любви. — Где она? — спросил он, чувствуя, что эта женщина все знает и понимает. — Вы можете отвести меня к ней? Вино на языке теперь казалось сладким, с множеством оттенков, которых он прежде не осознавал. Он сделал глубокий глоток, и она снова наполнила бокал. Вино успокаивало, как и ее улыбка, и точно так же усиливало его жажду. — Конечно. Я жду тебя с тех пор, как она назвала твое имя, — она протянула руки и взяла его ладони в свои. — Среди холмов есть пещера, недалеко отсюда. Там очень много Силы. Это одно из мест, где зарождается наземная гроза. Я отправила ее туда предаваться размышлениям. Я отведу тебя туда, ибо сам ты не найдешь. Она поднялась и, глубоко вздохнув, плотнее запахнула потрепанное зеленое платье и рассеянно огляделась по углам в поисках обуви. Люк отметил, словно с очень большого расстояния, что ноги ее были покрыты грязью, а нестриженые ногти напоминали желтые когти. Мгновенное отвращение тут же сменилось воспоминанием о Йоде — чей вид тоже не вызывал приятных ощущений, — а затем гневом на самого себя. Как он мог так подумать о Тазельде? Он тоже встал и поставил бокал на край стола. К его собственному удивлению, он чуть не промахнулся. Видимо, в комнате не слишком светло, подумал он, поскольку вино, которое она ему дала, скорее прочистило ему мозги, чем затуманило. Прочистило, как ему показалось, впервые в жизни. — У тебя есть флаер? — спросила она. Он кивнул. — Мне нужно его починить, но это займет день или около того, — у него мелькнула мысль, что на это у него нет денег — он собирался продать сломанную машину за наличные, чтобы вместе с Каллистой выбраться с планеты. Но сейчас это, казалось, не имело значения. Его сердце начинало биться сильнее при одной мысли: вместе с Каллистой. — А оружие? Он дотронулся до бластера и лазерного меча на поясе. Лицо Тазельды помрачнело. — Этого недостаточно, — тихо сказала она. — Придется подождать, — она нахмурилась. — Подождать? — Люка охватила паника. В холмах было опасно. С Каллистой могло что-то случиться, если он не доберется туда как можно скорее. Иначе они могли обнаружить, что она снова ушла… или мертва. Это было невыносимо — находиться столь близко. — В чем дело? Тазельда покачала головой, всем своим видом показывая, будто не желает обременять друга собственными проблемами, и чуть отвернулась. Из-за ее воротника выполз дрох. — Ничего не выйдет. — Я могу помочь? — Я не могу тебя об этом просить, — сказала она. — Это касается только меня. — Скажите мне, — мир превратился бы в пустое и жуткое место, если бы он ей не помог. Он мог не найти Каллисту. И почему-то для него казалось очень важным, что она не ищет помощи ни у кого, кроме него. — Пожалуйста. Она застенчиво улыбнулась, словно осуждая саму себя. — Прошло немало лет с тех пор, как у меня был защитник. Твоей Каллисте повезло, Оуэн, — она вновь подняла взгляд ярко-голубых глаз и коснулась пальцами его груди. — Это старая и долгая история, друг мой. Когда я впервые оказалась на этой планете — о, это было много лет назад, — я лишь намеревалась выполнить небольшое поручение, данное мне Орденом, и улететь. Но, увидев, как живут здесь люди, постоянно сражаясь за права на водокачки, за права на деревья и за то, кому какие растения на каком клочке земли выращивать, я не смогла их оставить. Здесь были военачальники, мелкие задиры со своими наемниками, и, хотя не в наших обычаях вставать на чью-то сторону, я не могла позволить, чтобы то, что я видела, продолжалось и дальше. Я поставила все свои способности на службу народу. С лазерным мечом в руке я повела их к более богатой и более мирной жизни. Мой корабль был уничтожен в одну из ночей, когда я возглавляла спасение заложников от врага; и я поняла, что мне придется остаться. Когда война закончилась, эти люди сделали меня своим правителем. И я была счастлива. Люк кивнул, мысленно представив себе эту прекрасную женщину в дни ее боевой молодости. Дом и в самом деле был таким, какой мог бы построить благодарный народ для справедливого правителя, освободившего их от тирании. — Но много лет спустя на этой планете появился другой джедай, зловещее создание — эгоистичный, лживый, но умевший внушить доверие к себе. Он пришел сюда, услышав о том, что Сила на этой планете весьма могущественна. Здесь она залегает близко к поверхности реального мира, достаточно близко для того, чтобы можно было ее коснуться, хотя сам он этого сделать не мог. Его собственные способности использовать Силу были достаточно слабы, и он пытался любым путем удовлетворить тщеславие. Его звали Белдорион. Белдорион Красноглазый. Белдорион Великолепный. Она вздохнула и устало провела рукой по лбу. — Ты и сам знаешь, Оуэн, всегда найдутся те, кто решит последовать за таким как он. Он прибегал не только к угрозе насилия, не только к насилию, но и ко лжи и клевете, искажая правду и память о правде, пока все, что я здесь сделала, не приобрело совершенно иной смысл, зловещее значение, в которое с радостью поверили те, кому я в свое время помешала творить зло. Мои друзья отвернулись от меня. У Белдориона не хватало знаний, чтобы изготовить собственный лазерный меч, и он украл мой. Я оказалась отброшена в нищету. Внушая всем страх, в окружений продажных приспешников, Белдорион начал править Хвег Шулем, словно король, а обо мне забыли. Голос ее сорвался, и она быстро подняла руку, прикрывая рот. На тихой улице позади них слышалось монотонное скрипучее мычание блерда; мимо проехала женщина-Старожил в повозке на высоких колесах, запряженной парой алкопаев, которых она то и дело хлестала длинным бичом. Люк снова представил себе эту прекрасную женщину, спешащую по кривым улочкам в развевающемся на ветру грязном платье, и опять вспомнил Бена и как дети на станции Тоши часто бегали перед ним, хихикая и изображая пальцами некое подобие магических знаков. Даже после стольких лет — а тогда он и сам был лишь маленьким мальчиком — он помнил улыбку Бена, прятавшуюся в уголках его рта. — Что ж, — продолжала Тазельда, — как знаем мы, истинные рыцари, БелдОрион неизбежно должен был пасть жертвой собственной жадности и собственных пороков. Много лет назад он был свергнут и изгнан человеком по имени Сети Ашгад, политиком, которого в наказание сослал сюда старый император, так же как были сосланы сюда предки этих людей. Белд Орион настолько погряз в разврате, что у него не осталось никакой реальной власти. Его последователи перебежали от него к Ашгаду, и Ашгад отобрал у него его дом вместе со всеми находившимися в нем сокровищами. Сокровищами, которые он украл у меня, — угрюмо добавила она. — И что самое главное, где-то в этом доме находится мой лазерный меч. — О, — тихо сказал Люк. — Из-за травм, которые я получила, сражаясь против Белдориона, я не могла сделать себе новый. Когда я пошла к Ашгаду — много лет назад — и попыталась забрать меч, меня просто вышвырнули вон — столь же жестоко, как когда-то вышвырнул меня Белдорион. С тех пор я много раз пыталась его вернуть. Смотри, — небрежным движением она сбросила платье с правого плеча и показала ему, среди укусов дрохов, страшный шрам на руке. — Когда мы отправимся в пещеру искать твою Каллисту, — тихо сказала она, — мы будем совершенно беззащитны. Слуги Ашгада не знают жалости, тем более что они не люди, а лишь человекоподобные дроиды. Я же больше не обладаю достаточной Силой для того, чтобы войти в дом Ашгада и забрать меч. Собственно, я даже не знаю точно, где он — здесь или в другом его доме, в пустыне, у подножия Грозовых гор. Ради Каллисты и.,ради тебя — я с радостью пошла бы вместе с тобой и показала, где он, но я не посмею. Она судорожно вздохнула и обеими руками откинула с лица грязную копну волос. — Я не посмею. Глядя на ее руку, исполосованную шрамами, Люк ощутил и ярость, и тревогу. Она — добрая, прекрасная женщина, и боль, причиненная Тазельде ее врагами, остро отозвалась в нем. Но вдруг они, эти враги — кем бы они ни были — сорвут свою злость на Каллисте? — Где может быть ваш меч, — спросил Люк, — если он в доме Ашгада? Он снова вспомнил сверкающие белоснежные стены, надменно возвышавшиеся над маленькими коттеджами Старожилов. — Под кухней есть сокровищница, — на голубых глазах Тазельды выступили слезы благодарности. — Вход через кухонный двор, вот здесь. Она отошла к небольшому столику, а затем протянула ему листок грубой местной бумаги, на котором был нарисован план дома. Люк взмахнул листком, чувствуя необычайную легкость во всем теле, и широко улыбнулся, словно мальчишка. — Я вернусь. К ночи нас уже не будет в городе. — Она сказала мне, что я могу доверять тебе, Оуэн, — тихо сказала Тазельда. — Я видела, как засветились ее глаза, когда она произнесла твое имя. Думаю, тебе нечего бояться того, что предстоит узнать. Каллиста. Все тело Люка, казалось, пело от счастья, когда он шагал по неровно вымощенным улочкам города Старожилов. «Какую бы тьму ни послал мир, любящие всегда встречаются у конца пути…» Я нашел ее, нашел! «Я видела, как засветились ее глаза…» Он замедлил шаг. «…когда она произнесла твое имя». Но Каллиста не могла знать, что он назовется Оуэном Ларсом. Он остановился, поняв, что заблудился среди почти одинаковых белых домов. «В вино было что-то подмешано», — со странным спокойствием подумал он. Люк никогда не отличался склонностью к выпивке, а с тех пор как он начал изучать и познавать Силу, он полностью отказался от алкоголя, который мешал должным образом сосредоточиться. Конечно, вино Тазельды не было похоже ни на какое другое, и все же он удивлялся, как вообще смог столько выпить. Теперь же, сосредоточившись на собственном метаболизме и очистив организм от части алкоголя, он понял, что в вине содержалось что-то еще. «Синтетический стимулятор, — подумал он, опершись рукой о стену и закрыв глаза. — Приодин или приодаза, а может быть, алгарин — нечто, создававшее благожелательный и дружелюбный настрой». Лея рассказывала, что в свое время. употребление приодазы было обычным делом перед приемами среди знати Корусканта, как противоположность моде на дуэли, и во время рабочих дискуссий и бракоразводных процессов часто следовали обвинения, что та или иная сторона подсыпала препарат в каф противоположной стороны перед самым началом переговоров. Снадобье было безвредным и не вызывало привыкания, оно лишь притупляло бдительность. «Все-таки сколь разумно с ее стороны, — подумал Люк, — было воспользоваться этим методом, чтобы преодолеть мое предубеждение, так что я смог увидеть ее такой, какова она на самом деле». Он прошел несколько шагов, пытаясь сориентироваться, в каком направлении находится дом Ашгада, и тут возникла неожиданная мысль: «О чем это я только что подумал?» Его охватил приступ боли. Не физической боли, но боли утраты, одиночества, глубоко сидящей боли ребенка, который с первых сознательных дней своей жизни подозревает, что мать отказалась от него, словно от приблудного щенка, по причинам, которых он не понимал. Боль от бегства Каллисты. Боль от утраты мечты об отце, которого он воображал себе в своих одиноких фантазиях. На него нахлынула холодная волна страха. Он не мог потерять Тазельду… Сквозь детский страх утраты до него из мрака. докатился сумрачный голос: Не доверяй глазам. Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь. Голос его отца. Голос Вейдера. Ты знаешь, что это правда. Тазельда его просто использовала. Охватившие его холод и паника усилились. Если она лгала, используя его лишь для того, чтобы вернуть свой лазерный меч (интересно, какая травма могла помешать ей сделать новый, если однажды она это уже смогла?), это означало, что она не была наставницей Каллисты. Она не могла вернуть ему Каллисту. «Нет, — подумал он, не в силах поверить, не желая, чтобы это оказалось правдой. — Нет…» Ты знаешь, что это правда. И теперь он действительно это знал. Он повернул назад, к дому Тазельды. Будучи джедаем, она должна была обладать способностью подчинять себе чужой разум. Люк видел, как это делал Бен, ему приходилось это делать и самому. Император Палпатин был настоящим гением, вызывая у других чувство неподдельной преданности, потребности служить ему — играя на струнах чужих страхов, словно опытный музыкант. Способности же Тазельды были весьма утонченными и очень сильными. Ветер с завыванием хлестал ему в лицо, пока он петлял по узким улочкам, словно не давая ему вернуться. Погребенный под лавиной отчаяния, в океане страха, заполонившего его душу" Люк ощутил то же холодное чувство безысходности, которое испытывал, вися над бездной Беспина. Он не хотел, чтобы это было правдой, но знал, что это так. На этот раз он подошел к дому Тазельды сзади, и увидел ее через заднюю дверь, перед которой были свалены во дворе ржавые флаеры в разных стадиях разрушения. Она шарила в темных углах комнаты, за мебелью и под подушками, словно что-то искала. Он увидел, как она сунула руку под шкаф, потом вытащила ее и встала, глядя на него широко открытыми голубыми глазами; ее черные грязные волосы висели отвратительными космами над грудями. Он почувствовал прикосновение ее разума, гневное, но тщетное, ощутил слабый, рассеянный толчок Силы и, хотя стена заслоняла их от ветра, он увидел, что помятые цистерны, выцветшие старые тряпки, куски дерева и металла во дворе вокруг него задергались и зашевелились, словно живые. Продолжая смотреть ему в глаза, она снимала что-то — видимо, дрохов — с руки и раскусывала их коричневыми гнилыми зубами. Охватившее его чувство тревоги стало еще пронзительнее, но он понял, что заполнявшее его душу отчаяние — не настоящее, словно стеклянные бусы. Теперь оно сменялось неподдельной печалью. Люк отвернулся. Не столько благодаря Силе, сколько годам, проведенным среди повстанцев, когда ему приходилось сражаться в космической пустоте на кораблях, мчавшихся с невероятной скоростью, он почти инстинктивно ощутил опасность и лишь в следующую секунду услышал звук бегущих ног. Он уклонился почти в то же мгновение, когда в землю рядом с тем местом, где он стоял, вонзилось копье. Кто-то швырнул камень, он отскочил назад — и желтая вспышка старого бластера прочертила обожженный след на стене рядом с ним. Оборванные мужчины и женщины бежали к нему со всех сторон из переулков — среди них были и растрепанные босоногие дети, швырявшие камни. Люк мог разбросать их всех одним ударом Силы, поднять любого из них в воздух и зашвырнуть подальше, но не решился. К нему подбежала девушка лет шестнадцати с дубинкой; он оттолкнул ее плечом в сторону, уклонился от очередного выстрела из бластера, столь изношенного, что с его помощью и блина было не поджарить, и бросился бежать. Небольшая толпа Старожилов кинулась за ним, ругаясь и размахивая оружием. — Убийца! Вор! Грязное отребье! Они выскакивали из-за углов, пытаясь ткнуть его копьем или дубинкой. У двоих или троих были бластеры, но чтобы попасть в кого-либо на бегу, требовалась хорошая практика, а Люк все время был в движении. Двое схватили его, пытаясь утащить назад в лабиринт переулков — вероятно, снова к дому Тазельды, если, как он предположил, эти люди были остатками тех, кем она здесь «правила», но Люк вовсе не был в этом уверен. Резким пинком он сбил одного с ног и, воспользовавшись упавшим телом как оружием против второго, швырнул обоих в разъяренную толпу. Он перепрыгнул через стену, метнулся через густые заросли заброшенного сада, чувствуя, как листья хлещут по лицу, и услышал топот приближающихся преследователей, бежавших вдоль стены. «В худшем случае, — подумал он, — всегда можно воспользоваться Силой, чтобы…» Чтобы — что? Вызвать шторм Силы, который убьет еще какую-нибудь невинную старушку, находящуюся под опекой Целителя в двухстах километрах отсюда? Он схватил валявшиеся у забора грабли, перескочил через стену там, где меньше всего слышались вопли преследователей, и кинулся к более широким улицам и более открытому месту среди домов Новоприбывших. Пыль и мелкие камешки били ему в лицо. На противоположной стороне улицы появились трое Старожилов, в том числе один с бластером. Люк отскочил в сторону, увернулся от копья, брошенного с крыши сарая, перекатившись, вскочил на ноги и прижался спиной к стене, глядя на бегущую к нему толпу. — Эй, что все это значит? — рявкнул чей-то голос. Старожилы застыли как вкопанные и после мгновенного замешательства начали отступать. Из переулка появились двое — тощий восьмифутовый иторианин и толстый, неряшливого вида темноволосый человек, оба в синей форме муниципальной полиции Хвег Шуля. — Позор на ваши головы, — произнес молотоголовый негромким певучим голосом. — Кто вы вообще такие, по-вашему? Жуки с Йавина? Нафены? Среди Старожилов послышался ропот. Какая-то женщина бросила на землю камень, который держала в руке. Кто-то что-то сказал насчет «отродья темных». — Кто он? — человек ткнул пальцем в Люка. Ветер шевелил его жирные черные волосы. Никто не ответил. Он повернулся к Люку. — Это ты, что ли, отродье темных? — Для кого-то, может быть, и да, — Люк отряхнул рукав в том месте, где камень едва не сломал ему руку. Человек усмехнулся. — Что ж, моя бывшая жена с тобой согласилась бы, — он повернулся к молотоголовому. — Что будем делать, Снаплонс? Есть что-нибудь в Уставе Города насчет таких? — Мне это неизвестно, Грапп. — Слышали? — полицейский Грапп снова повернулся к толпе, от которой осталось уже не больше трети. — Чем еще провинился этот парень, кроме того, что он отродье темных? — он искоса посмотрел на Люка, и взгляд его глубоких глаз показался Скайуокеру далеко не глупым. — Темные творят зло! — крикнула девушка, пытавшаяся разбить Люку голову дубинкой. — Да уж, а нападать толпой на человека, который даже ни разу не выстрелил из бластера, — по-твоему, не зло, сладкая ты моя? — Грапп махнул рукой, словно отгоняя мух. — Убирайтесь отсюда подобру-поздорову, пока я вас всех не засадил за решетку за нарушение общественного спокойствия. С тобой все в порядке? — он повернулся к Старожилам спиной, обращаясь к Люку, хотя Люк был уверен, что он продолжает наблюдать за ними. Толпа разошлась, недовольно бормоча; глаза их сверкали от ярости при виде Новоприбывших, спасающих Новоприбывшего, а не просто представителей закона, помогающих человеку, подвергшемуся неспровоцированному нападению. — Все нормально. — Чокнутые теранцы. — Не теранцы, — пропел иторианин. — Я знаю теранцев. Это те, кто нападал на дом мастера Ашгада, четыре или пять раз за то время, что я здесь. Подозреваю, что это они убили последних его слуг-людей в начале этого года, хотя доказательств у меня нет. Я знаю, что это они похитили ту молодую женщину, примерно в то же время. — Молодую женщину? — Люку показалось, будто его со всей силы ударили в грудь. Иторианин несколько мгновений задумчиво разглядывал его золотыми глазами. — Высокая женщина, которая прилетела на челноке с Дуррена. Она называла себя Край, но часто забывала отвечать, когда к ней обращались по этому имени. Эти оборванцы — насколько я слышал, остатки одной изстарых банд, сражавшихся за контроль над городом между криминальным боссом Белдорионом с одной стороны и некой женщиной с другой, много, лет назад, — однажды ночью окружили ее и уволокли, но, прежде чем я сумел выяснить, куда они ее забрали, я встретил ее на улице. Она сказала, что это были ее друзья. Певучий, низкий голос звучал сухо — иториане могут придавать своим словам невероятное множество эмоциональных оттенков. — Когда… когда это было? — пересохшими губами спросил Люк. — Она все еще в городе? Вы ее видели? Грапп и иторианин переглянулись, словно спрашивая друг друга, не представляет ли он, Люк, какой-либо угрозы порядку и благополучию в городе. Он заметил, как взгляд Граппа упал на лазерный меч у него на поясе, и мог побиться о заклад, что, независимо от того, знает ли полицейский, что это такое, он помнил, что точно такой же предмет был и у Каллисты. Снова заговорил иторианин. — Она покинула Хвег Шуль через неделю после того, как появилась здесь, насколько нам известно — по собственной воле. Но отправилась ли она на поиски чего-либо,, или бежала из города, или покинула его по чьему-либо приказу — мы не знаем. Они дошли до района Новоприбывших, застроенного квадратными белыми домами, стоявшими на столбах, подобно имперским шагоходам на ходулях. Все антигравитационные шары были притянуты к земле, и холодный ветер ревел и стонал вокруг пермакретовых башен, где перерабатывались в съедобную форму броп и смур. Грапп и Снаплонс еще раз окинули Люка взглядом, посоветовали ему впредь осторожнее выбирать места для прогулок и скрылись в тени дома, возле которого оставили свои флайциклы. Люк долго стоял, глядя на неровные стены и покрытые мхом камни района Старожилов. Через неделю после того, как появилась здесь. Восемь месяцев назад. На поиски чего-либо или бежала из города… Люк содрогнулся от отвращения и ненависти. Он мог поклясться чем угодно, что восемь месяцев назад Тазельда попыталась воспользоваться Каллистой как оружием, так же как Палпатин использовал Вейдера, а Вейдер пытался использовать его, Люка. «Одна из старых банд, сражавшихся за контроль над городом между криминальным боссом Белдорионом с одной стороны и некой женщиной — с другой». Значит, именно до этого опустилась Тазельда — независимо от того, как и почему она оказалась на планете, где сами камни, казалось, были пропитаны Силой? Она пыталась поработить Каллисту, обещая дать ей то, чего она больше всего желала, создав иллюзию, будто она нашла здесь свой дом. Каллиста прилетела сюда, чтобы научиться владеть Силой — а вместо этого столкнулась с чудовищным примером того, что может случиться, когда ты ею не обладаешь, когда она превращается почти в ничто, оставляя лишь неутоленное желание, ярость и безумие. И Каллисте пришлось бежать. Люк вздрогнул и, преодолевая сопротивление ветра, зашагал обратно к своей комнате на втором этаже «Голубого Блерда». Его разум отказывался забыть жуткий образ Тазельды — когда-то джедая, а теперь грязной сумасшедшей старухи, которая собирала с рук дрохов и ела их, глядя на него из темноты.9
— Белдорион Великолепный шлет вам искренние приветствия, ваше превосходительство, — поклонился стоявший в дверях высокий синтдроид. — Он просит вас почтить его своим присутствием за утренней трапезой. «В самом деле?» Лея едва сдержала готовые сорваться с языка слова. Кубик с рекламой синтдроидов ничего не упоминал насчет того, что их слуховые и визуальные рецепторы могли использоваться в качестве дистанционных датчиков, так что их владельцы могли видеть и слышать все то же, что и они, — но Лея знала, что в некоторых кругах подобное было обычным делом. Сладоцвет иногда притуплял ее бдительность, но она знала, что в непосредственной близости от поджидающего ее Дзима она должна быть столь же осторожна, как если бы шла по лезвию бритвы. — Мастер Ашгад тоже там будет? — спросила она сладким, будто одурманенным голосом, тем же, что и всегда в присутствии синтдроидов или, вернее, в присутствии Лигеуса. Сам факт, что никто не приходил к ней, чтобы заставить ее пить отравленную воду, в конце концов с опозданием подсказал ей, что в комнате нет скрытых датчиков; из-за действия наркотика подобная возможность до сегодняшнего утра даже не приходила ей в голову. — Мне это неизвестно, ваше превосходительство. — Мне просто нужно знать, что надеть, — полусонно пробормотала она, с расчетом на возможного слушателя. — Мне это неизвестно, ваше превосходительство. «Так или иначе, — подумала Лея, когда синтдроид ушел, — выбор у меня не слишком велик». Со своего места на террасе она насчитала по крайней мере пять синтдроидов, но некотрые из них могли быть дублями, так что их могло быть и больше. По крайней мере у двоих виднелись явные признаки некроза, медленного умирания плоти, покрывавшей их металлические каркасы, что каким-то образом явно было связано как с Семенем Смерти, так и с Дзимом. Она начинала догадываться, что Дзим, возможно, и в самом деле имел некую власть над Семенем Смерти. Это могло объяснить точный расчет времени, которое требовалось, чтобы завладеть «Несокрушимым» и «Бореалисом», и тот факт, что сама она осталась в живых после приступа болезни. Это объясняло, почему ни Ашгад, ни Лигеус не заразились, и в то же время объясняло страх Лигеуса. Или, может быть, когда у нее в голове немного прояснится, найдутся другие объяснения, другие подробности? Если она доживет до того момента, когда разум ее вновь обретет ясность. Поежившись, Лея начала переодеваться в красное с металлической нитью официальное платье и тяжелую пурпурную мантию. Синтдроид появился полчаса спустя, когда Лея заканчивала укладывать волосы. Идя по коридору и вниз по лестнице, она старалась запоминать направление и планировку дома. За открытыми тяжелыми металлическими дверями внизу виднелся просторный зал, напоминавший причальную платформу, который выходил на край плато. Там стоял небольшой грузовой корабль, а вокруг него двигались синтдроиды, загружая внутрь нечто напоминавшее детали компьютера, что означало, что процесс сборки близок к завершению. Из корабля вышел Лигеус, говоря одному из синтдроидов рядом с ним: «…сначала все зеленые провода, потом красные…», и его взгляд встретился со взглядом Леи. Он остановился, явно не ожидая увидеть ее здесь. — Пожалуйста, сюда, ваше превосходительство, — сказал синтдроид рядом с ней, и она, поняв, что стоит прямо в открытых дверях, поспешила за ним. Они свернули за угол, спустились еще по одной лестнице, и снизу, словно теплая волна, донесся запах хатта. — Здесь ужасно скучно, ужасно скучно, — огромное тело Белдориона пошевелилось на возвышении из надувных матрасов и подушек, на котором он возлежал. Хатты с возрастом склонны к полноте, но, несмотря на почти непрерывное поглощение пищи, Белдорион Великолепный поддерживал себя в хорошей форме, в полной противоположности худому и жалкому последователю Дурги, Коррде, который у себя на Нал Хутта был объектом множества шуток. В отличие от большинства представителей своей расы, Белдорион обожал носить тяжелые перстни на пальцах, украшения в складках кожи на голове и серьгу с драгоценными камнями на нижней губе. На роскошной перевязи висел лазерный меч, темный металл которого казался неуместным на фоне сверкающих отделкой кожаных ремней. — Хорошо, что ты посетила меня, маленькая принцесса. Тебе, наверное, тяжко одной у себя в комнате. — Немного, — согласилась Лея, думая о том, к чему он клонит. Она вспомнила некоторые не самые приятные подробности своего плена у Джаббы, но решила, что даже если Ашгад не знает об этом приглашении — в чем она, впрочем, сильно сомневалась, — они все же находились под крышей его дома. — Мастер Ашгад по мере сил удовлетворяет все мои потребности. — О да, и мои тоже, мои тоже, — прогудел густой, словно исходивший со, дна колодца голос. — Я, конечно, отнюдь не в том же положении, что и ты, но все же… У меня здесь все удобства, и собственный повар, хотя, честно говоря, маленькая принцесса, этот новенький — далеко не Зубинди Эбсук, что был у меня прежде. Зубинди… о! — он смрадно вздохнул и пошарил в фаянсовой ванне в поисках плававших там маринованных прабкро. — Вот это был повар! Я был вне себя от горя, когда он умер. Он был кубазом, как и этот новенький, — настоящий гений по насекомым. «Дайте мне нужные гормоны, нужные ферменты, — говорил он, — и я сделаю из песчаной блохи главное блюдо на пиру у императора». И знаешь, он и в самом деле мог такое сделать, — он уставился на нее немигающим взглядом огромных, навыкате, красных глаз. — Мог. В животе у него громко заурчало, и она ощутила прикосновение его разума — слабое, едва заметное, но вполне явственное. Опасаясь, что красные глаза могут ее загипнотизировать, она отвела взгляд. Из-за действия сладоцвета трудно было заставить свой разум не подчиняться чужому влиянию. — Что касается Ашгада… он объявил себя защитником прав этих Новоприбывших, но и что с того? Когда я правил Хвег Шулем, все приходили со своими проблемами ко мне, и я решал дела по справедливости. И, знаешь, я был справедлив ко всем, — красные глаза вновь пристально уставились на нее. — Я был лучшим правителем — и более сильным. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд. — Я уверена, что так и было. Издав довольный смешок, он провел желтой рукой по бархатным подушкам, рассеянно поймал дроха размером почти с кончик пальца Леи, бросил его в рот и раздавил языком. — Он не смог бы отобрать у меня власть, если бы я не устал. Все из-за этой женщины, Тазельды. Борьба с ней меня измотала. Попробуй-ка теперь вот это, малышка. Он протянул руку, и стоявшее на буфете из черного дерева и хрусталя старинное блюдо поднялось в воздух и поплыло к ним. Оно было уже совсем рядом, и вдруг неожиданно наклонилось и упало. Даже одурманенная сладоцветом, Лея успела среагировать и, наклонившись, поймать его. На блюде лежало что-то вроде рулетов, окружавших некую резко и странно пахнувшую массу, увенчанную странной голубой штукой, напоминавшей гигантскую ягоду. Ни на одном из дипломатических банкетов, где ей довелось побывать, Лея не видела ничего подобного. — Кто такая Тазельда? — спросила она, подавая ему блюдо. — Бывшая коллега, — ответил он, беря ягоду. — Мы с ней вместе прилетели на эту планету — о, это было много лет назад. Но она стала все больше завидовать тому почтению, которое оказывало местное население мне и моим выдающимся способностям, — она же не могла изготовить даже… э… основных орудий поддержания порядка. Она делала все, что было в ее силах, чтобы меня дискредитировать. В основном это были лишь досадные мелочи, но тем не менее неприятные. Скажем, ее приспешники пытались ворваться ко мне во дворец, и все такое. Даже после того, как я стал жить вместе с Ашгадом. А теперь, моя дорогая, скажи мне — разве это не самый восхитительный вкус в Галактике? Лея взяла со стоявшего рядом столика нож для фруктов и вилку, отрезала кусочек ягоды и, подождав, пока Белдорион алчно проглотит остальное, съела свой кусок. Она сразу же пожалела, что не отрезала себе больше, поскольку плод был великолепен на вкус — сладкий, мясистый, сочный и слегка рассыпчатый. — Зубинди мог выращивать их размером втрое больше, — вздохнув, сказал Белдорион. — И на вкус такие, что этот по сравнению с ними показался бы пустой шелухой. Поверишь ли ты, дитя мое? Это обычная родианская травяная мошка, выращенная на ферментах роста в течение года, вместо одного дня ее естественной жизни. Зубинди мог выращивать их до пяти лет, превращая их в совершенно иную форму жизни! Они поют, свистят и ползают на маленьких щупальцах, которые развиваются у них к концу последнего года жизни. Кто знает, что бы из них получилось, если бы удалось продлить их жизнь еще дольше! А как они могут мучить бриттетов! Вкус мяса бриттетов, как ты, возможно, знаешь, улучшается под воздействием ферментов, которые вырабатываются, когда они умирают в мучениях… о! Думаю, после его смерти мне никогда больше не удастся отведать ничего подобного. Он пошарил в своей чаше в поисках очередного прабкро, и пролил сентиментальную слезу. Лея тактично откусила от одного из рулетов. Повара-кубазы славились, по всей Галактике умением выращивать всевозможные виды насекомых, генетически изменяя их в поисках все новых и все более совершенных блюд, так что почти никто не мог сказать, что в них содержалось на самом деле. — Что в первую очередь привело вас сюда? — спросила Лея. Он покачал большой головой, и красные глаза взглянули на нее из-под тяжелых век, словно драгоценные камни. — Думаю, ты и сама знаешь, — сказал он; голос перешел в басистое урчанье, словно отдаленные раскаты грома, предвещающие тайфун. Длинный пурпурный язык слизнул оставшиеся капли сока в углах рта, затем снова исчез. — Думаю, ты и сама это почувствовала — этот свет, эти сияющие океаны, что заполняют Вселенную, что несут свет каждому из нашего Ордена. Рассказы путешественников, старые бортжурналы… В них говорится, что это — здесь. Но ты это и сама знаешь. Он снова неотвратимо уставился прямо ей в глаза. — Молодой женщине с такими способностями, как у тебя, возможно, в подобной ситуации могли бы потребоваться союзники. Как ты знаешь, малышка, Ашгаду нельзя доверять. И он никогда не был столь хорошим правителем. Он протянул к ней украшенную тяжелыми, перстнями руку, и Лея почувствовала, что не в силах пошевелиться. Со стороны двери послышался низкий, очень спокойный голос: — По крайней мере, он никогда не продавал своих рабов Дзиму. Белдорион с шипением повернулся. Лея отпрянула, избегая его взгляда. В дверях стоял Ли-геус; седеющие волосы падали ему на глаза, в которых, как показалось Лее, был уже не страх, но ярость. Мгновение он стоял, глядя на них обоих, потом быстро спустился вниз и подошел к ложу. — Берегись, философ, — тихо проговорил Белдорион. Все его чудовищное тело содрогалось, огромный хвост ходил из стороны в сторону, словно самостоятельное разъяренное живое существо, красные глаза сузились. — В другой ситуации я бы сказал тебе, что не терплю, когда нарушают мой покой. Лигеус на мгновение замер; зрачки его расширились, словно он вспомнил что-то зловещее. Потом он снова шагнул вперед и взял Лею за руку. — Что он вам предлагал, моя дорогая? — голос его звучал ровно, но Лея чувствовала, как подрагивают его холодные пальцы. — Править планетой вместе с ним? Или — что он просто отпустит вас, если вы поможете ему вернуться к власти? Он поднял Лею на ноги и повел ее к двери. Белдорион не пытался их остановить, но когда Лигеус протянул руку, чтобы коснуться кнопки, Лея увидела, что хатт раздраженно махнул лапкой в их сторону. Лигеус споткнулся, словно от удара, согнулся пополам, задыхаясь, прижимая ладонь к виску. Бледное лицо посерело, и тогда Лея ударила по кнопке тыльной стороной ладони. Дверь отодвинулась, и она вытащила слепо спотыкающегося и хватающегося за стену Лигеуса наружу. Они были уже в середине коридора, напротив тяжелых дверей, ведущих в ангар, когда пилот выпрямился и судорожно вздохнул. — Мигрень, — с трудом проговорил он побелевшими губами. — Он так делает… иногда… и когда я у него выигрываю в голо-игры тоже. Иногда… бывает еще хуже. На болезненно-хрупком горле в такт пульсу билась голубоватая тонкая вена. Лигеус тряхнул головой, украдкой коснулся шеи, быстро оглянувшись на открытые двери ангара и, взяв Лею под локоть, быстро повел к лестнице. — Он пытался воздействовать на ваш разум? Не доверяйте ему, моя дорогая. — Полагаю, мне следует доверять Ашгаду? Лигеус отвернулся. Они молча поднялись по лестнице и прошли по коридору к дверям ее комнаты. Он набрал код, тщательно заслоняя от нее клавиатуру замка, а затем сказал: — Он не выполняет своих обещаний. Даже если бы он это и делал, он не смог бы защитить вас от Дзима и не смог бы расстроить планы Ашгада. Даже много лет назад, когда Ашгад впервые прибыл на эту планету, Белдорион не в силах был ему противостоять. Лея удивленно посмотрела на него. — Но ведь Ашгад… — начала она, и их взгляды встретились. Лигеус отвернулся, и по тому, как дернулись его губы, она поняла, что, все еще не до конца придя в себя после приступа мигрени, он сказал больше, чем намеревался. Он мягко провел ее в комнату и быстро вышел, закрыв за собой дверь. Нашарив спинку кровати, Лея села. Колени ослабели. В голове шумело от жажды, и ее слегка тошнило после встречи с Белдорионом; бросив взгляд на графин с водой, она поднялась, вынесла его на террасу и вылила всю оставшуюся воду за ограждение. Жажда была чересчур велика, и позднее она могла забыть о том, что ей нельзя пить. Ей необходимо было сохранять ясность мыслей. «Может быть, все дело в сладоцвете? — подумала она. — Может быть, Лигеус имел в виду нечто совсем другое, а я лишь воображаю себе неизвестно что? Может быть, есть какое-то другое реальное объяснение?» Но единственным выводом, который она могла сделать из слов Лигеуса, было то, что человек, который провозглашал себя сыном Сети Ашгада, старого соперника императора Палпатина за власть в Сенате, на самом деле был им самим.* * *
— Итак, что мы имеем? — Хэн Соло сбежал с лестницы, ведшей к наблюдательному экрану, и в два прыжка оказался возле Ландо Калриссиана, сидевшего у пульта сканеров дальнего действия. Полосы красного и желтого света плясали по его смуглому лицу. Ландо щелкнул переключателем калибровки, изменяя поток отражений, чтобы показать выброс в показаниях спектрографа, из-за которого он и позвал Хэна. — Похоже на повышенную температуру на пятой планете той системы. Деймонит Йорс Б — там ничего нет и никогда не было. Спектр быстро остывает,.. — он постучал пальцем по черным полосам в разноцветном спектре, — но это — линии реакторного топлива. Хэн протянул руку через его плечо, увеличивая точность отображаемых данных, и выругался. — Хорошо, что я прихватил с собой рукавицы, — Ландо подстроил изображение на другом экране. — Для «Несокрушимого» он слишком велик. Судя по выбросу тепла в атмосферу, они находятся там около десяти часов. Хэн уже был у главного пульта, вводя курс. — Держись, Лея, — прошептал он. — Не покидай меня. Посадка на планету была настоящим кошмаром. В атмосфере бушевали сокрушительные бури, и «Сокол» швыряло из стороны в сторону, словно пластиковую тарелку в горном потоке. Хэн и Чубакка трудились бок о бок за, пультом, сражаясь с ионными бурями, сбивавшими с толку датчики, которые были их единственными проводниками к лежавшей внизу поверхности. Хэн не мог думать ни о чем, кроме слабого теплового пятна на экране спектрографа, пятна, медленно становившегося из оранжевого коричневым за те часы, что отнимала борьба с титаническими вихрями. «Она не могла погибнуть», — думал он. Он не имел никакого понятия о том, что он станет делать и что станет с ним самим, если она погибнет. Он не мог представить себе жизни без нее. Сквозь водоворот летающего в атмосфере мусора датчики начали обнаруживать следы обломков на льду внизу. Большая их часть уже погрузилась на несколько метров в длинную проталину, которая образовалась в первобытном планетном льду на месте падения корабля и вновь замерзла в течение нескольких минут. фрагменты корпуса, отломанные стабилизаторы, деформированные модули стали неузнаваемы, обгорев в плотных слоях атмосферы. Проталина шла под острым углом к трещине во льду, во много километров глубиной и почти в полкилометра шириной. Хэн провел «Сокол» низко над ней, затаив дыхание. Корабль не мог туда упасть. Скажи мне, что он не упал. Проталина во льду заканчивалась неглубокой ямой у края трещины. — Здесь, — сказал Ландо. На мгновение Хэну показалось, что его Друг говорит о самой Лее, а не о потерпевшем крушение корабле. Метрах в сорока или пятидесяти ниже края трещины был уступ, на котором можно было бы разместить небольшой завод; под ним открывалось ужасающее зрелище. Корпус корабля треснул от удара о ледяную грань и лежал теперь на краю другого уступа, ниже, словно дом стоимостью в миллиард кредиток с видом на море. Тусклое красное сияние отмечало то место, где среди погнутых панелей и кусков льда лежали угасающие двигатели. Серийные номера были хорошо видны. — Что это за корабль? Чуи уже вводил данные. «Корбантис», с орбитальной станции Дуррен. О его исчезновении было сообщено всего за два часа до того, как «Сокол» стартовал с Гесперидиума. Не «Несокрушимый». Не «Бореалис». Хэн не знал, испытывать ему облегчение или отчаяние. С трудом сделав еще один круг, они посадили «Тысячелетний Сокол» на краю первого уступа, в десятке метров от широкой выемки в том месте, где упал «Корбантис». Сначала они сбросили буксировочный трос, используя выемку как ориентир, так что нагруженный конец шестидесятипятиметрового многоволоконного кабеля свисал вдоль склона утеса на небольшом расстоянии от обломков. Оставив Ландо за пультом «Сокола», Хэн и Чуи оделись и выбрались наружу, отчаянно цепляясь за трос и сражаясь с яростным ветром, забивавшим снегом лицевые щитки их скафандров. Постепенно они спустились вдоль иззубренной черной стены замерзшего утеса к тускло светившимся обломкам. Даже мощный свет ламп с их скафандров не мог пробиться сквозь заснеженную тьму, чтобы можно было разглядеть разбитый корабль. Сквозь вой помех Хэн крикнул в микрофон шлема: — Это небольшой корабль! — и показал на обожженные отметины, испещрявшие корпус. Чуи согласно проворчал. — Ты видел какие-нибудь следы истребителей, Чуи? — вуки ответил отрицательно. Чуть дальше с обожженного металла в колеблющемся белом свете фонарей свисал разбитый серебристый диск генератора поля. — Слишком тяжелые орудия обстреливали этот межпланетник, даже если удалось заманить его столь далеко. В наушниках Хэна загрохотал рык Чубакки. Пилот-вуки знал об отдаленных базах контрабандистов в этой части Галактики побольше, чем рядовой скряга — о состоянии своего счета, и Хэн склонен был ему верить, когда тот говорил, что в радиусе сорока парсеков нет такого места, где мог бы оказаться флот межпланетных кораблей. «Здорово, — подумал Хэн. — Значит, где-то здесь неподалеку рыщет истребитель — или целый флот истребителей. Только этого мне и не хватало». Члены команды, которых они нашли у внешних люков, были мертвы. Под белыми наслоениями изморози и льда трудно было что-либо разобрать, но Хэн решил, что эти мужчины и женщины погибли во время сражения. В дополнение к разорванным трубам охлаждения и висящим проводам, что означало разрушение главных систем корабля, дыры в корпусе, через которые Хэн и вуки забрались внутрь, были слишком велики, чтобы с ними могла справиться система аварийного заделывания пробоин. Внутренние люки немедленно закрылись, сохранив воздух в остальной части корабля, и Чубакке пришлось вырезать замки, чтобы они с Хэном могли проникнуть внутрь. Тела внутри были белыми от инея. Они тускло блестели в темноте — их были сотни, вытянувшихся вдоль коридоров, словно железные опилки в магнитном поле; видимо, они ползли к более теплой сердцевине корабля, по мере того как холод проникал сквозь пробитую изоляцию, убивая их одного за другим. Все они лежали лицом вниз, и Хэн был этому рад. Ему приходилось видеть мужчин и женщин, погибших от холода, и, как правило, на их лицах не было страдания. Тем не менее, пробираясь среди мертвых тел, неуклюжий пришелец в зеленом скафандре из мира живых, он предпочитал не видеть лиц. Чуть дальше все еще светились несколько панелей, на которых мигали желтые и красные огоньки. По всему кораблю горели огни предупреждения о повышенной радиации, и хриплый женский голос из динамика повторял снова и снова, с настойчивостью дроида, что уровень радиации превышает критическую отметку и что всем членам экипажа необходимо применить антирадиационную процедуру Д-4. После седьмого или восьмого объявления Хэну очень захотелось найти этого дроида и разбить его на мелкие кусочки, но механический голос продолжал твердить свое, все время, пока они с Чуи оставались внутри умирающего корабля. Стало несколько теплее, от скафандров пошел пар — термометр на запястье Хэна показывал чуть ниже точки замерзания спирта, — и мертвых на полу было уже меньше. — Они в реакторном отсеке, — сказал он в микрофон шлема. Чуи кивнул. Когда его застала ночь в снегах Хота, Хэну пришлось распороть живот убитого таунтауна, чтобы в тепле его тела не дать погибнуть от холода и шока своему другу Люку. По той же причине стремились вперед остатки команды «Корбантиса», чтобы, скорчившись возле угасающего тепла реакторов в последней отчаянной попытке, дождаться спасения. Именно там и нашли их Хэн и Чуи, обгоревших от радиации так, словно они побывали в непосредственной близости от сверхновой, но семнадцать из них были еще живы, среди чудовищных груд мертвых тел. Еще двое умерли во время изматывающего процесса погрузки их на антигравитационные носилки из лазарета и транспортировки их через продуваемую ветрами ледяную пустыню вверх вдоль утеса, на «Сокол», — одного за другим, и так пятнадцать раз. Хэн и Чубакка валились с ног от усталости, вытаскивая из трюмов уцелевшее оборудование для жизнеобеспечения, лежавшее вместе с контрабандным глиттерстимом, которым когда-то промышлял сам Хэн. Во время последнего путешествия за противошоковыми препаратами и консервантами Хэн скопировал бортжурнал корабля. — Куда мы их денем? — спросил Ландо, поднимая брыкающийся и раскачивающийся грузовой корабль сквозь безумную атмосферу. Хэн стоял, сгорбившись, у входа на мостик, слишком уставший, чтобы двинуться с места. Ландо понял, что это был один из немногих моментов, когда перед лицом катастрофы от самонадеянности его друга не оставалось и следа. Хэн собрался с мыслями и подошел к вспомогательному пульту, спотыкаясь от усталости. — Ладно, я сам справлюсь, парень, — решил Ландо. — Ложись и отдохни. Некоторые из этих ребят в трюме выглядят лучше тебя. Ответив ему общеизвестным жестом, Хэн рухнул в кресло, но не предпринял никаких попыток помочь. Чтобы перенести на корабль всех оставшихся в живых, потребовалось почти десять часов, и он устал настолько, что не в состоянии был справиться с приборами более сложными, чем регулятор наклона спинки кресла. Когда Хэн Соло не испытывает никакого желания даже пытаться управлять «Соколом» — значит, ему действительно плохо. — Вероятно, лучше всего лететь в Багшо, — сказал Хэн. Он закрыл глаза и опустил голову на руки, пытаясь стереть воспоминания о реакторной камере и о скорчившихся фигурах, прижавшихся друг к другу в тщетных попытках согреться. Большую часть выживших составляли те, кто успел надеть хоть какую-то защитную одежду, но свыше десятка человек в противорадиационных комбинезонах все равно погибли, превратившись в обгоревшие куски мяса. Не было никаких шансов на то, что Лея хоть раз была где-то на этом корабле или возле него с тех пор, как он впервые стартовал в космос. Он знал, что его судорожное желание дважды проверить каждый труп в реакторной камере и каждый труп на корабле было лишь проявлением истерии, не более того. Но перед ним постоянно представала она, обожженная, без глаз, без волос… Глубоко вздохнув, он заставил себя продолжить, почти небрежным тоном: — Там находятся медицинские службы сектора и небольшая база. По крайней мере, мы сможем уточнить данные о перемещении противника в этом секторе. Я не видел никаких признаков по-настоящему тяжелой артиллерии, но чтобы уничтожить крейсер, требуется больше, чем пара межпланетников. — Противника? — Ландо даже не повернул головы, сосредоточившись на том, чтобы неистовые силы стратосферы не зашвырнули. «Сокол» в бесконечность, но в голосе его прозвучала усмешка. — Какой еще противник? Партизаны с Дуррена? Сумасшедшие пираты или вторжение неизвестно кого на Ампликен? Дворцовый переворот на Кей-Джи? Нет никакого… Неожиданно корпус «Сокола» сотряс резкий удар. Соло издал протестующий возглас и бросился к пульту управления, но толчок сбил его с ног. Позади него, в коридоре, слышался рык Чуи. — Что за?.. — завопил Ландо. Соло поднялся на четвереньки, и ему почти удалось встать на ноги, когда новый толчок швырнул его на середину мостика. — Что это? Откуда? — Там ничего нет! — заорал Ландо, судорожно нажимая на кнопки. Корабль вырвался из верхних слоев атмосферы в черноту космоса. Очередной лазерной луч попал в защитный экран, и на экране главного пульта вспыхнули красные и желтые сигналы перегрузки. Хэн уже карабкался по лесенке к орудийной турели, ругаясь и думая о том, имеет ли все это хоть какое-то отношение к исчезновению Леи, к умирающему крейсеру на планете внизу, или это лишь небольшая шутка усталых галактических богов, решивших, что Хэну Соло в последнее время слишком легко живется. На экране ничего не было. Очередной лазерный выстрел ударил в них, и на экране появилась информация о легком повреждении правого нижнего защитного экрана. Соло выругался и нажал клавишу перекалибровки. В то же мгновение в его наушнике раздался голос Ландо: — Видишь их? И Соло увидел. Они напоминали микроскопические частицы пыли на мониторе. Ситх придуши, да они не больше чем несколько метров в длину! В каждом из них едва мог бы поместиться пилот… Как они вообще сюда попали? Где их командная база? Очередной резкий толчок, и звезды дико завертелись вокруг, когда Ландо попытался увернуться. На фоне черноты космоса Хэн видел лишь легкие отблески сквозь орудийный прицел. Кем бы они ни были, они были выкрашены в матово-черный цвет и не имели никаких огней. Чтоб им сгореть, да они везде! Соло выпустил очередь выстрелов, но это было то же самое, что пытаться бить мух дубинкой. Его пальцы бегали по клавишам, увеличивая до предела масштаб изображения — он изо всех сил пытался разглядеть странные объекты. — Откуда они взялись? — снова крикнул он в микрофон. — На экране сканера ничего нет! — крикнул в ответ Ландо. — Никаких баз, никаких кораблей… — Не могли же они при их размерах пройти через гиперпространство! Снова удар, и разрыв в защитном поле превратился в дыру. Хэн попытался еще несколько раз выстрелить, но корабль бросало и вертело в разные стороны — Ландо старался прикрыть незащищенный борт. Хэн надеялся, что спасенные в трюмах хорошо привязаны. Впрочем, никто из них не был в сознании, по крайней мере настолько, чтобы что-либо ощущать. — Зонды? — Зонд через гиперпространство не пошлешь! И зонды не стреляют! Сияющий ярко-желтый диск Деймонита, планеты атмосферных бурь, мелькнул на фоне обзорных экранов, когда Ландо вновь бросил корабль в сторону. Хэн потратил впустую еще несколько выстрелов, но «Сокол» уже оказался в гуще атакующих кораблей. Да и вообще, корабли ли это? Хэн вдруг усомнился. Живые ли на них пилоты? Он вовсе в этом не уверен! Не больше двух с половиной метров в длину и метра в поперечнике, они напоминали сверкающие цилиндры, ощетинившиеся чем-то вроде миниатюрных лазерных пушек. Кто был внутри них — мальчики величиной с насекомое? Он чуть не захохотал истерически, но скрутил эмоции. — Сматываемся отсюда! — заорал Хэн, хотя и сам знал, что именно это пытается сделать Ландо. Крошечные кораблики окружили их, словно облако жуков — достопримечательности Йавина IV, следуя за каждым их движением и не давая никаких шансов вырваться в гиперпространство. Вспыхнула еще одна красная лампочка, сообщая о том, что уничтожен еще один защитный экран. Корабль ощутимо тряхнуло, и Хэн увидел на экране белое сияние, охватившее «Сокол» снизу и вокруг — защитные экраны работали на пределе мощности. В то же мгновение в наушнике послышался крик Ландо: — Они не отвечают на радиосигналы, так что никакие это не зонды! — Я должен расчистить нам путь! — крикнул в ответ Хэн, заметив краем глаза новую белую вспышку — миниатюрные кораблики разрушили часть внешней обшивки «Сокола». — Прямо курсом семь-шесть, азимут ноль, на счет три! — Хэн, старик, что… — Делай что говорю! В то же мгновение он выстрелил из всех орудий, прочертив почти непрерывную линию всеуничтожающего огня в сегмент семь-шесть. Словно питтин, преследующий собственную тень, «Сокол» устремился вдоль светящейся линии все быстрее и быстрее. Глядя на огненную полосу впереди, Хэн рассчитывал, скорее подсознательно, чем осознанно, когда наступит последний момент для совершения прыжка без того, чтобы не угодить под собственный огонь. Крошечные хищные кораблики мчались следом, стреляя по стремительно уходящей мишени. — Раз… два… — считал Хэн. «Великий Космос, пусть сработает…» Последний из защитных экранов сгорел в ослепительной вспышке, и красное сияние озарило лицо Хэна. «Сокол» продолжал мчаться вперед, казалось, навстречу собственной гибели… — Три! Ландо нажал клавишу — рефлексы его никогда не подводили, — и звезды превратились в белые линии.10
— Я никогда вас не благодарила. Лея прошла через высокую арку, — которая вела с небольшой террасы в полутемную комнату. Лигеус, вошедший вместе с синтдроидом, что принес еду и новый графин с водой, покачал головой. — И не надо, — ответил он, и боль и стыд в его голосе сразу же сказали ей о многом — может быть, даже о том, чего он и сам не имел в виду. — Можешь идти, — сказал он синтдроиду. Дверь закрылась за спиной синтдроида. Лея успела заметить темное пятно некроза на его шее и почувствовала слабый запах разложения. Она не знала, как задать вопрос о том, что она хотела узнать, не вызывая подозрений, и потому лишь спросила: — Почему вы здесь? Как вы здесь оказались? Белдорион назвал вас философом. — Так и есть, — вздохнул Лигеус. Он протянул было руку к графину с водой и блюду с ароматными, великолепно приготовленными насекомыми, но тут же снова опустил ее и повернулся к Лее. — Я бродяга. Пятно на фамильном гербе. Они и слышать не хотят моего имени. Увы, к моему несчастью, я оказался опытным разработчиком систем искусственного интеллекта и к тому же очень-очень хорошим мастером поддельных голограмм. — Поддельных голограмм? — Конечно, дорогая моя. Это мое искусство, мое хобби — источник моего наслаждения и основа тысяч глупых проделок в дни моей юности. Теперь же это — проклятие всей моей жизни. Белдорион нанял меня, чтобы я отредактировал и перезаписал его огромную библиотеку хаттовской порнографии. Даже работа на Гаморре, когда я писал любовные стихи для тамошних пятачков, причем они выдавали их за свои собственные во время зимнего брачного сезона, и то не казалась мне столь отвратительной. Лея рассмеялась, словно внезапный солнечный луч растопил ледяную стену ее страха, и Лигеус тоже. Звук его смеха был негромкий и приятный. На мгновение Лее показалось, что он вот-вот возьмет ее за руку, но в последний момент он отдернул ладонь и сказал: — Могу я что-нибудь для вас сделать? Я оцифровал голограммы любых изображений, какие только можно себе представить, лиц, животных, движений, звуков, во всех мыслимых вариантах. Вы даже не поймете, что на самом деле это не реальность. Я могу подарить вам голограмму озера на Алдераане, рядом с дворцом, где вы выросли, или «Звездных Ребят» в пору их расцвета… или вашего мужа, — неуверенно добавил он. — Видите ли, его изображение у меня тоже есть. И ваших детей. Услышав его слова, Лея ощутила внезапную странную боль, но тут же она вспомнила, что Хэн был личностью весьма известной, так же как и дети, и их снимали на голограммы десятки тысяч раз. Темные глаза Лигеуса напоминали глаза зверя, который боится, что его побьют, — она поняла, чего он боится: обидеть ее. — Нет, — сказала она, успокаивающе коснувшись его руки. — Спасибо, но нет. Боюсь, мне будет слишком больно. Он открыл было рот, чтобы сказать очередную ободряющую ложь, как делал прежде, принося ей воду, но тут же сжал губы. Ложь осталась непроизнесенной. Взгляды их снова встретились — она на свету, он в тени. Он начал говорить что-то, она не вникала, он окончательно смутился, но тут дверь открылась, и вновь появился синтдроид. — Мастер Ворн, мастер Ашгад желает говорить с вами на террасе. Лея проводила его до двери и, когда он ушел, осторожно, чтобы ее не заметили, пробралась к ограждению балкона, откуда отчетливо было слышно все, о чем говорилось на террасе внизу. — Полагаю, все идет по плану? — послышался голос Ашгада. — Да, сэр. Послезавтра я могу начать окончательную настройку компьютера. Сейчас я ввожу в него параметры траекторий для последней программы. — Постарайся справиться как можно быстрее, Лигеус, — сказал Ашгад. — Чем дольше задержка, тем больше вероятность того, что что-то пойдет не так. Сегодня мы доставим ящики, и те и другие. Проследи, чтобы их надлежащим образом погрузили. Голос Лигеуса был едва слышен. — Да, сэр. — В последующие три дня будете всем заниматься сами, — продолжал Ашгад. — Утром я уезжаю в Хвег Шуль, пора и там приводить в действие наш план… — Уезжаете? — снова послышался голос Лигеуса. Лее показалось, что она услышала застарелый, ставший привычным страх. — О, все будет в порядке, — быстро ответил Ашгад голосом человека, который надеется, что все действительно будет в порядке. За пять дней, что Лея провела под крышей его дома, она ни разу его не видела и с ним не разговаривала; вероятно, он не любил встречаться липом к лицу с жертвами собственных преступлений. — За главного остается Белдорион, но не подпускай его к ее превосходительству. Я слышал о том вчерашнем инциденте и побеседовал с ним. Он знает, что подобное не должно повторяться. — Но сдержит ли он свое слово? — уже с явной тревогой спросил Лигеус. — Если вчера он пытался подчинить ее себе, он может… — Он будет делать то, что ему сказано, — бросил Ашгад. — Так же, как и Дзим. — Нет, — тихо сказал Лигеус. — Не будет. И Дзим не будет. — Ты чересчур беспокоишься, — слишком громко и слишком поспешно сказал Ашгад. — Я вернусь через три дня. — Но… — Я сказал, ни о чем не беспокойся! Лея услышала его удаляющиеся шаги и тяжелый звук закрывающейся двери. Она сидела у ограждения, и ей было не по себе от подползавшего к ней страха. Ашгад уезжал. Она оставалась одна в этом доме, вместе с Белдорионом. И Дзимом.* * *
— Нашли свою подругу? Люк быстро поднял голову от клапанов, которые прочищал — в насыщенной пыль атмосфере Нам Хориоса любая техника требовала почти постоянной разборки и чистки. В дверях ремонтной мастерской Кройга стояла Юмолли Дарм. Он улыбнулся, приветствуя ее. У девушки был вид человека, только что вернувшегося в город из пустыни, ее мешковатые брюки и толстая куртка на подкладке были густо покрыты пылью. Позади нее он увидел ее тяжелый «скид икс-3», нагруженный доверху ящиками с кристаллами, сверкавшими в тусклых лучах солнца, словно груды голубовато-фиолетовых стеклянных осколков. — Пока нет, — ответил Люк. Появление Дарм не слишком его удивило. Арвид говорил ему, когда рекомендовал его на работу механиком у Кройга, что это самая большая ремонтная мастерская в Хвег Шуле, то есть фактически на всей планете. И она действительно была большой, для Хвег Шуля, — в ней размещалось около тридцати ремонтных боксов, где можно было починить все, от насосов и флаеров до мелкой домашней техники, за цену чуть большую, чем стоимость дешевого обеда для работников. Как и любое другое строение Новоприбывших, мастерская стояла на столбах — у Т-47, ремонтировавшегося, в соседнем боксе, закоротило все контуры, когда он оказался слишком близко к земле во время недавнего шторма. Кройг был дуросианином, и Люк был уверен, что у него есть связи с половиной контрабандистов сектора. — Чем могу быть полезен? Он отложил в сторону клапаны и подошел по грязному, залитому маслом полу к двери. Небритый, одетый в здешнюю домотканую одежду и кожу блерда, Люк, настолько смещался с местным пейзажем, что даже подручные фанатики Тазельды не заметили бы его на улице. Дарм протянула ему ультразвуковой бур. — Повреждена внутренняя оболочка, — сказала она. — Не знаю, удастся ли вам что-нибудь сделать. И я хотела спросить вашего босса, нельзя ли снова оставить у вас мой «скид», после того как я его разгружу. Сегодня вечером мы отправляем товар, или, по крайней мере, попытаемся. Крейсер «Лоронара» ждет на высокой орбите. — «Лоронар» ? — с неожиданным любопытством спросил Люк. — Вы продаете кристаллы Корпорации «Лоронар»? Судя по тому, что говорил Арвид, у него сложилось впечатление, что речь идет о мелочах — что Дарм ищет кристаллы в пустыне для каких-то таинственных оптических или медицинских приборов, полезных лишь высоколобым ученым в университетских лабораториях. «Лоронар» к мелочам отнести было никак нельзя. — Конечно, — Дарм покопалась в кармане запыленной красной куртки и вытащила горсть кристаллов длиной и шириной в два пальца Люка и примерно в два раза толще. — Мы называем их «дымками» или «призраками». Этот немного маловат, и цвет не из лучших — видите, какой бледный? — но их покупают столько, сколько мы можем продать. Вот, взгляните. Поднести поближе к свету? Люк кивнул. — Видите тени внутри? Эти серые линии? Теперь смотрите. Она подошла к генератору, стоявшему в углу, словно металлический монстр — гордость Кройга, контрабандно доставленный по частям, — походивший на хитросплетение проводов и трубок. Осторожно — генератор стоял в углу помещения, для защиты от песка, и, поскольку находился в темноте, то постоянно кишел дрохами — Дарм выдвинула один из блоков, приложила контакты к кристаллу и щелкнула выключателем. Люк дернулся, сбитый с толку и охваченный ужасом, хотя Дарм, похоже, ничего не чувствовала. Вспышка Силы пронзила его мозг, словно стальное лезвие. Весь дрожа, он отшатнулся. Девушка удивленно посмотрела на него. — Что случилось? — Вы ничего не почувствовали? В голове у него все еще звенело, хотя все закончилось за долю секунды еще до того, как она выключила ток. На лбу у него выступил пот, его слегка тошнило. Она озадаченно покачала головой. — С вами все в порядке, Оуэн? Что случилось? Люк поколебался. Невозможно было объяснить сущность Силы тому, кто не подозревал о ее существовании, к тому же, учитывая попытку Тазельды подчинить его себе ислова офицера Снаплонса о ее попытке похитить Каллисту, в этом городе следовало быть весьма осторожным, и не только с незнакомыми. — Ничего. Он взял кристалл из руки Дарм и снова поднес его к ближайшему окну. Нитевидные серые полоски в сердцевине «призрака» изменили ориентацию, сформировав два звездообразных пятна там, где кристалла коснулись контакты. — Если бы у этого «призрака» был соответствующий цвет, — с сожалением сказала девушка, — я бы заработала сотню кредиток. Они умеют их программировать, перестраивать их структуру, используя их в качестве приемников. Она подкинула бледный кристалл в руке, затем бросила его Люку. Рука его отдернулась, кристалл упал на пол и разбился на сверкающие осколки. — Простите, — сказал он. — Мне очень жаль… Она небрежно отшвырнула осколки ногой под генератор. — Не беспокойтесь. Как я уже сказала, его бы у меня все равно не взяли, но переориентации поддаются даже самые мелкие, — она снова нахмурилась, внимательно разглядывая его лицо, на котором, как опасался Люк, все еще отражалась охватившая его внезапная слабость. — Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? «Она явно имела в виду, — подумал Люк, — что ронять что-либо — это на него не похоже, что, впрочем, было определенно правдой после многих лет тренировок». Так или иначе, какими бы ни были их другие свойства, кристаллы-"призраки" каким-то образом притягивали Силу. — Угу, — сказал Люк и потер виски, пытаясь собраться с мыслями. — Угу. Я прекрасно себя чувствую. Не удивительно, что планета была насыщена Силой. Неужели кристаллы использовались для?.. — Сегодня вечером будет собрание, — продолжала Дарм, словно размышляя вслух. — Сети Ашгад вернулся. Оказывается, он встречался с какой-то большой шишкой Республики — как вам это понравится? Вечером мы все идем к нему домой — знаете его дом? Большое старое здание, которое раньше принадлежало одному хатту, что когда-то здесь всем заправлял. Дом довольно причудливый, но во время грозы, должно быть, выглядит здорово. Если хотите, можем пойти вместе, я могу вас со многими познакомить. Там будут люди из самых дальних мест, так что, если ваша подруга все еще здесь, кто-то наверняка ее видел. — Спасибо, — сказал Люк, к которому при упоминании о присутствии Каллисты на этой планете вновь вернулось смятение и отчаяние. За последние сутки он проходил мимо дома Тазельды два или три раза, проходил и мимо дома Ашгада. По крайней мере, можно будет попасть туда, не вызывая подозрений у чересчур умного офицера Граппа. — С удовольствием. Дарм махнула рукой, с дружелюбием, свойственным сообществам, где люди — или, по крайней мере, люди определенных убеждений — чувствуют, что должны держаться вместе. — Мы ее найдем, — сказала она. — Рано или поздно кто-то что-то узнает. Значит, сегодня в двадцать часов. Я буду там без четверти. Арвид и Джин, думаю, будут тоже. Люк кивнул. Когда Юмолли Дарм ушла, он нагнулся и дотронулся кончиками пальцев до осколков кристалла, пытаясь снова понять, что же на самом деле он чувствовал. Но это были лишь куски кремния, неотличимые от мусора, сваленного по всем углам под опорами ремонтной мастерской.* * *
Значит, враг Тазельды — чьим домом завладел Сети Ашгад — был хаттом. «Джедай-злодей?» — удивленно размышлял Люк. Или это просто была очередная ее ложь? Грапп называл его «криминальным боссом», но это могло быть лишь дилетантским описанием чего-то, чего он не понимал. Хотя нет. Джабба был королем преступников… чья же это фраза? Майзора. Того, кого они с Хэном встретили в опустевшем дворце повелителя хаттов. Дурга был рангом куда пониже; его связь с криминальным миром не вполне ясна, но она, конечно, существовала. Так, с «криминальным боссом» понятно. А вот с «джедаем»? Могли ли хатты рождаться уже наделенными Силой? Известно ведь, что Сила на них не действует. По крайней мере, на Джаббу точно не подействовала. Когда-то подобный вопрос можно было бы задать и о представителях расы кхоммов, пока ученик Люка Дорск 81 не появился на Йавине IV. Не пыталась ли Тазельда заставить Каллисту проникнуть в этот дом в поисках своего лазерного меча? Дворец Ашгада, хотя и выглядевший типичным строением хаттов, с напоминавшим нору расположением комнат, с круглыми дверями и нишами для еды в каждой доступной стене, находился в человеческом владении уже достаточно давно для того, чтобы в стены дома были вставлены окна и дом был многократно очищен от грязи. Пока они с Арвидом и тетей Джин сражались со свирепым вечерним ветром, Люк нащупал в кармане нарисованную Тазельдой карту. — Что-нибудь знаешь насчет собрания, Грапп? — спросил Арвид, когда их догнал толстый полицейский. Грапп покачал головой. — Пока что, насколько я могу сказать, никто не знает. Интересно, где он был последние несколько месяцев? — завывавший в быстро наступавшей темноте ветер почти не давал говорить. — Мы со Снаплонсом регулярно следили за домом, и большую часть времени там никого не было. Люк сомневался, чтобы пленника — в особенности уже привлекшего чье-то внимание — могли держать там незамеченным. Тем не менее, когда они вошли в дом, он воспользовался случаем ускользнуть от остальных и пробрался в старый кухонный двор. Хотя двор был хорошо защищен высокими стенами от ветра, Люка била дрожь — он сам не мог сказать отчего. По одну сторону за большим окном виднелась длинная комната, уставленная всевозможной кулинарной утварью — четыре типа электропечей, холодильники, сушилки и увлажнители, котлы, мерки и рабочие поверхности любых мыслимых размеров и материалов, бутылки, ящики и мешки на достигавших до потолка полках. Все для гурмана, иначе не скажешь. Окна противоположной комнаты были плотно закрыты ставнями. Отворив дверь, Люк увидел в полумраке стеклянные сосуды всевозможных размеров, газовые баллоны, трубки, краны и приборы, названий которых Люк не знал. Он не мог представить себе назначение всего этого, но вся длинная комната отчего-то показалась ему уродливой и зловещей. Но здесь не было никаких следов Каллисты, никаких признаков каких-либо пленников. Дверь в сокровищницу, которую описывала Тазельда, была закрыта, кованой решеткой, заросшей многолетней растительностью. Он мысленно произнес имя Каллисты, пытаясь обнаружить в доме хоть какие-то ее следы. Но оттого ли,. что она утратила способность владеть Силой, или оттого, что сама атмосфера планеты была густо насыщена Силой, или же просто оттого, что ее здесь никогда не было, он ничего не почувствовал. Высокое бесполое существо, в котором Люк узнал одного из синтдроидов Ашгада — то ли из тех, что сопровождали его на «Бореалисе», то ли полностью ему идентичного, — появилось позади него и вежливо спросило: — Могу ли я чем-либо помочь? Люк смиренно позволил отвести себя к остальным, в помещение, когда-то явно служившее банкетным залом — самое большое в любом хаттовском строении. Теперь его заполняли мужчины и женщины, некоторых из которых Люк узнал по неудавшемуся нападению на орудийную башню. Других он знал только в лицо, за время своего короткого пребывания в ремонтной мастерской Кройга. Судя по одежде, все они были Новоприбывшими, старавшимися одеваться по стандартной моде планет Центральных систем, даже если обычные материалы были им недоступны, и внешность их была несколько более разнообразна, чем среди ограниченной группы Старожилов. Здесь был и Кройг, серый, с оранжевыми глазами, державшийся рядом со своим братом (или сестрой — у дуросиан эти понятия обозначались одним и тем же словом), и еще двое или трое чужих из Хвег Шуля — аркона, владевший одной из фабрик по переработке маджи, и пара суллустиан, которым принадлежала крупнейшая брансведовая башня в округе. Люк отметил, что большинство людей-Новоприбывших несколько их сторонятся. Ему приходилось многократно сталкиваться в мастерской с подобным негласным предубеждением к негуманоидным расам планет Центральных систем. Глупо, если представить себе их технологии. Но, собственно, все предрассудки Империи были по-своему глупыми и в конечном счете привели ее к гибели. Несколько синтдроидов стояли на страже у дверей. Люк сомневался, что большинство присутствовавших понимали, что охранники — не живые и не люди. Они выглядели по-людски до мелочей, хотя их разоблачали волосы — совершенные, человеческие, они, тем не менее имели странный мертвенный вид, какой часто имели парики, — и запах. Все в комнате чем-то пахли — дымом, пивом, кафом, потом — жизнью. Синтетическая плоть, хотя и являлась органической материей, не требовала питания и не выделяла никаких побочных продуктов. Люк вспомнил прочитанную им статью о попытках Корпорации «Лоронар» создать синтдроидов, которые были бы приемлемы для чувствительных к запахам рас, таких, как чадра-фаны или вуки. Впрочем, даже у некоторых людей вызывало отрицательную реакцию ощущение глубоко скрытой ненормальности чего-то, выглядящего как человек, но не имеющего абсолютно никакого запаха. В заключении статьи говорилось о том, что данный проект стоит весьма низко в списке приоритетов «Лоронара». Покупательная способность чадра-фанов и вуки была слишком мала, и их планеты не считались достаточно обширным рынком для того, чтобы рисковать хотя бы сотней тысяч кредиток. — Арвид! К ним сквозь толпу пробрался Герни Касло. Народ начал рассаживаться на краях низких возвышений, разбросанных по всему залу, и на складных стульях между ними. Пол всею здания покрывали ковры плотной промышленной вязки, что придавало ему странный вид, То, что когда-то было нишами для еды, теперь было заполнено дешевыми, сделанными на скорую руку украшениями, доступными состоятельным людям на малонаселенных планетах: некачественными голограммами знаменитых скульптур, иногда с лицами нового владельца и членов его семьи, или недорогими шестнадцатицветными экранами, изображение на которых циклически менялось каждые полторы минуты. Люку приходилось видеть прекрасную керамику Старожилов, и его удивляло, что ни Сети Ашгад, ни его отец после стольких проведенных на планете лет, не подумали о том, чтобы украсить ею дом. Неужели старший Ашгад столь ненавидел эту планету, что не имел ни одного из созданных на ней творений? Но его сын, родившийся здесь или, по крайней мере, выросший — на вид ему было не больше сорока, — вряд ли стал бы в той же степени разделять предубеждения отца. Или своим домом он считал скорее жилище в Грозовых горах? — Нам нужна пара ребят для одной работенки, — продолжал Касло, говоря углом рта, словно злодей из голофильма. — Завтра вечером прилетает транспорт. Нужно встретить. — Где? — У Десяти Братьев. Люк слышал, как Кройг упоминал это место. Упомянутые Братья были тсилами, кристаллическими колоннами, стоявшими не в ряд, а по кругу, в результате какого-то неизвестного геологического процесса. Мечта контрабандиста, ориентир, легко идентифицируемый на экране сканера, но достаточно небольшой для того, чтобы можно было обнаружить его ночью. — Может быть, и Оуэн нам поможет? — Арвид кивнул в сторону Люка. — Он работает у Кройга, так что деньги ему не помешали бы. Булдрум Касло, коренастый гладколицый невысокий человек в толстых очках, ухмыльнулся в ответ: — Деньги не помешали бы любому, кто работает у Кройга. Касло несколько мгновений разглядывал Люка, потом кивнул. — Помощь потребуется, и чем больше, тем лучше. Я слышал, груз довольно объемистый. Ты свой флаер починил? Люк кивнул, хотя работоспособность машины вызывала у него определенные сомнения. — Тогда займешься перевозкой, — сказал Касло. Когда тот ушел, Арвид фыркнул. — Охрану он тебе не доверяет. — Что? — Чтобы не подпустить теранцев, — объяснила Джин, подходя к ним и присаживаясь на край возвышения рядом с ними. — Их Слухачи иногда каким-то образом узнают о прибытии груза и пытаются помешать, но по большей части достаточно следить, что происходит вокруг. Как правило, их интересует… В зале потемнело, за исключением единственной лампы на главном возвышении, скромно расположившемся в бывшей громадных размеров нише для еды. Занавес в задней части помещения раздвинулся, и вошел Сети Ашгад. «Не доверяй ему, — говорила Калдиста. — Не встречайся с ним, не соглашайся ни с одним из его требований». Почему? Впервые Люк увидел этого человека лицом к лицу, хотя на «Бореалисе» мельком видел Ашгада и его эскорт. Люка еще не было на свете, когда отец Ашгада был сослан сюда императором Палпатином, но в юности, интересуясь историей Альянса, он познакомился с добродушным обаянием пожилого политика и его двуличными обещаниями по голографическим записям. «Старику, вероятно, сейчас лет восемьдесят», — подумал Люк, глядя, как его сын поднимается на возвышение, обмениваясь шутливыми замечаниями с теми из присутствующих, кто знал его лучше всех. Он не слышал, чтобы Кройг или кто-либо в «Голубом Блерде Счастья» вообще что-либо говорил о старике. Но он победил хатта (возможно, джедая), отняв у него власть и дом. Так что это должен был быть выдающийся человек. Может быть, он уже умер или просто уединился в доме в Грозовых горах? — Нет, нет, этого мы допустить не можем, — говорил Ашгад в ответ на чье-то предложение прислать войска Республики, чтобы «разобраться» с теранцами. В его низком голосе звучал добродушный сарказм. — В конце концов, их здесь большинство. Это их планета. — Но это и наша планета! — крикнул Герни Касло, вскакивая на ноги. — Мы гнем спины, пытаясь хоть что-то вырастить на этих бесплодных скалах. Это что, не считается? — А должно? — Ашгад обвел толпу неожиданно холодным и гневным взглядом зеленых глаз. — Я думал — да. Я был достаточно оптимистичен, чтобы заверить вас в том, что смогу что-нибудь сделать. Похоже, я был неправ. Наступила тишина, но Люк ощутил, как по толпе, подобно наземной грозе, прокатилась волна гнева. — Как вы знаете, — сказал Ашгад, внезапно ставший центром внимания притихшего зала, — у меня были далеко идущие надежды. Используя свои связи, я сумел добиться встречи не с каким-нибудь бюрократом, не с каким-нибудь членом комитета, но с самой Леей Органой Соло. Впрочем, — язвительно добавил он, — я бы не сказал, что она горела желанием со мной встречаться, о чем с самого начала явственно дала мне понять. Старшего Ашгада называли Искусителем. Слушая его сына, Люк понял, что тот оказался хорошим учеником отца. Ашгад пользовался своим голосом, словно артист-виртуоз — органом, играя всеми нюансами и оттенками тембра и громкости. — Прошу простить меня, — продолжал Ашгад, — за мой неоправданный энтузиазм и мою глупость. Я прошу прощения у всех вас за то, что пробудил в вас надежды, которым не суждено было сбыться. По его знаку другой человек — с этого расстояния Люк не мог сказать, был ли он синтдроидом или нет, хотя движения его были подозрительно плавными, — вышел из-за занавеса и поставил в нише голографический проигрыватель. — Наверное, будет лучше, если ее превосходительство скажет вам все сама. Свет в зале померк еще больше. Голограмма Леи, яркая и отчетливая, показалась почти реальной в полумраке, словно в лучах света, исходивших из невидимого источника. Масштаб был в натуральную величину, так что казалось, будто она на самом деле находится в зале, положив руки на колени, в тяжелом официальном платье. Позади сидели на корточках, словно тени, телохранители-ногри. Подбородок ее был приподнят, и слова звучали холодно и размеренно — такой ее речь Люку приходилось слышать лишь тогда, когда она была по-настоящему разгневана. — Боюсь, ни о какой помощи со стороны Республики не может быть и речи, мастер Ашгад, — сказала она. — Республика не может позволить себе поддерживать меньшинство — любое меньшинство. Слишком многое во взаимной торговле зависит от сохранения существующего статус-кво, и слишком многие считают усилия рационалистов на вашей планете разрушительными, неприемлемыми и преступными. По толпе прошел ропот. За спиной Люка Герни Касло пробормотал: — Преступными… Я покажу тебе «преступные», милочка! — Пытаться честно выжить — преступно? — послышался еще чей-то голос. — Что разрушительного в том, что мне нужно лекарство для моего сына?.. — Я понимаю ваши проблемы, мастер Ашгад, — продолжало изображение Леи, — но Республика должна мыслить более широко. И, честно говоря, недовольство горстки поселенцев на планете, которая даже не является членом Республики, не стоит двух миллиардов кредиток, в которые это обойдется — не говоря уже об ущербе, который будет нанесен имиджу Республики, если мы вмешаемся в ваши раздоры. Последние ее слова потонули в нарастающем реве. Кто-то крикнул: — Клятая ведьма, да что она знает? Люк вскочил на ноги, охваченный праведным гневом — не в отношении человека, оскорблявшего его сестру, но человека, который стоял на возвышении, едва видимый за мерцающей голограммой, с ханжеским сожалением склонив голову. — Ложь! — крикнул Люк, но голос его смешался с выкриками других, и прежде чем он успел снова набрать в грудь воздуха, он сообразил, что попытка протеста лишь выдаст его подлинную личность и лишит возможности найти Каллисту. Голограмма была такой же фальшивкой, как и дешевые скульптуры в нишах с лицами членов семьи. Прежде всего, даже еще до того, как Лея отказалась от услуг телохранителей, она никогда не появлялась на публике вместе с ногри. Когда «Лея» поднялась с кресла, Люк еще раз убедился в своей правоте: кресло не имело ничего общего с теми, что стояли в конференц-зале «Бореалиса» или вообще где бы то ни было на флагманском корабле. Пурпурное платье, которое она надевала на десяток официальных церемоний за последние несколько лет, легко было скопировать. Люк никогда прежде не видел столь совершенной подделки, но, вероятно, по-настоящему искусный мастер, имея голограмму лица Леи, мог изменить движения губ в соответствии с любым запрограммированным текстом. Но обо всем этом, понял Люк, он узнал лишь за годы, проведенные среди повстанцев, в течение которых ему приходилось иметь дело с достижениями науки и техники, доступными на Корусканте и его внутренних планетах. Мальчишкой же на Татуине, где он вырос, как и его дядя Оуэн и его друзья, — он подозревал о том, что правду можно столь искусно подредактировать, не в большей степени, чем о том, что может летать. Они верили тому, что видели. Они верили Сети Ашгаду. И они были в ярости. Ашгад стоял на возвышении, делая вид, будто пытается успокоить толпу. Люк проскользнул мимо стоявшего у дверей синтдроида и пересек небольшую комнатку за ними, мягко ступая по ковру. Он был слишком зол, чтобы и дальше оставаться в зале. Он понимал, что синтдроиды наблюдают за ним — в их центральном модуле управления, чем бы он ни был, наверняка хранились изображения лиц всех рационалистов на планете. Но никто его не останавливал. Он вышел во двор, тяжело дыша от ярости, и, пройдя сквозь заросли ароматных кустов с голубыми листьями, оказался на улице. С наступлением темноты ветер почти утих. Голоса, выкрикивавшие бранные слова в адрес его сестры в банкетном зале, все еще отдавались у него в ушах. Вдали, словно ледяные шпили, сверкали в холодном звездном свете кристаллические столбы-тсилы. Земля блестела от инея, и холод пронизывал до костей. Люк ощутил вокруг присутствие Силы, которая, казалось, дышала, ожидая чего-то. Где-то недалеко в пустыне были люди. Хотя у них не было фонарей, он ощущал их, словно маленькие вихри Силы. Теранцы? Вероятно. Они наблюдали за домом Сети Ашгада. «Дай волю гневу», — говорил его отец. Дай волю гневу. Тогда он воспользовался словами как приманкой. Выпусти гнев, дай ему вести тебя в схватке… Ловушка для дураков. А ведь он чуть было не попался… Но теперь Люк по-настоящему выпустил на свободу свой гнев, позволив ему, словно облаку пара, подняться к самым звездам. В эту ночь вообще накопилось слишком много гнева, закипавшего, подобно магической силе, в том доме. Избавившись от него, Люк снова был в состоянии ясно мыслить, задавать вопросы. И главным вопросом было: чего стремится добиться Сети Ашгад?11
Заливаемый потоками дождя, порт Багшо на планете Ним Дровис кишел военными. Хэн предупредил с орбиты медицинский центр, что у него на борту пятнадцать человек в критической стадии лучевой болезни. Исм Оолос, врач из расы хо'динов, с которым он разговаривал по гиперпространственной связи, ждал его возле шлюза с командой экстренной помощи, в окружении дровианцев в форме, которые схватили Хэна за руки, едва тот сошел с трапа «Сокола», толкнули его к ближайшей стене и без лишних церемоний обыскали. — Это действительно необходимо? — возмущенно спросил доктор Оолос. Хэн обратился к предводителю отряда дровианцев примерно с теми же словами, но в куда более крепких выражениях. — Док, если бы видели, какое вооружение переправляют сюда для племен гопсо'о, вы бы не спрашивали. Сержант-дровианец вытащил изо рта затычку, чтобы сделать это замечание, и с шипящим звуком воткнул ее обратно. С приходом высокоразвитой цивилизации следом за военными базами Старой Республики большинство дровианцев, которые до контакта с ними представляли собой лишь разбросанные пасторальные племена, приобрели привычку всасывать цвил — сладковатое вещество, распространенное в алгарианской кухне, — через слизистые оболочки дыхательных путей, с помощью губчатых затычек размером с кулак, пропитанных этим веществом. У четырех пятых солдат во рту были затычки различной величины, и в воздухе висел густой дурманящий запах, там, где его не заглушал тяжелый запах влажной растительности, занесенной изо всех уголков Галактики плесени и маслянистой гари. — Вы должны нас извинить, — доктор Оолос наклонил увенчанную светлыми щупальцами голову, поднимаясь следом за Хэном, сержантом, двумя солдатами и медицинской командой обратно по трапу. — Гопсо'о уже несколько месяцев не могут угомониться — это извечные враги дровианцев… — он понизил голос и наклонился с высоты своих двух с половиной метров так, чтобы сержант не слышал. — Понимаете, они ничем не отличаются друг от друга, но находятся в состоянии кровной вражды уже много веков. Я слышал, что причиной тому стал спор о том, в каком числе следует употреблять слово, означающее «истина», — в единственном или во множественном, но с тех пор с обеих сторон было совершено столько жестокостей, что теперь это, само собой, уже не имеет никакого значения. Именно дровианцы первыми вступили в межзвездный контакт, так что они, естественно, являются господствующим племенем, но… — Они убивают друг друга из-за какого-то дерьмового грамматического оборота? Хэн не смог удержаться от того, чтобы высказать свою мысль вслух. Доктор Оолос дернулся и стал делать знаки, чтобы тот замолчал, но было уже поздно. Сержант-дровианец схватил Хэна за руку похожей на тиски клешней: — Я истребляю эту плесень потому, что они убили мою семью, понял? Потому что они выпустили кишки Гарну Храл Эсхену, потому что они растерзали детей Этраса, потому что… — Ладно, ладно, — поспешно сказал Хэн, чувствуя, как сержант подтаскивает его все ближе и ближе к дулу своего оружия. — Э… Чуи… — он повернулся как раз вовремя, чтобы дать понять появившемуся из дверей мостика вуки, что ему якобы не угрожает никакая опасность, и изобразил на лице дружескую улыбку. — Чуи, это сержант… — Сержант Кнезекс Храл Пиксоар, — сержант снова сунул затычку в свой дыхательный орган; из угла его рта стекла струйка зеленоватой слизи, смешиваясь с блестящей коркой, покрывавшей нижнюю часть его лица. — Им необходимо разрешить обыскать корабль, — вежливо сообщил хо'дин. — Это всего лишь формальность. Учитывая местные беспорядки и сорок смертей от эпидемии на базе Республики… — Сорок? — Хэн в ужасе уставился на возвышавшуюся над ним тощую фигуру. — Боюсь, что так. Вот почему я столь подробно вас расспрашивал, прежде чем мне было разрешено дать вам медицинский допуск на посадку. Здешние власти поместили всю базу под карантин. Храл Пиксоар последовал за ними в первый из нескольких трюмов, которые Хэн превратил в импровизированные лазареты. Он держал оружие направленным, переводя время от времени во все четыре стороны, пока доктор Оолос со своей командой быстро переходили от одной жертвы к другой, делая антишоковые и стабилизирующие инъекции и перенося гноящиеся, безволосые, стонущие тела в стасис-камеры на антигравитационных столах. Другие двое солдат скрылись в коридорах, продолжая поиски нелегального оружия. При мысли о подобном вмешательстве в его дела у Хэна поднимались волосы на загривке, но он понимал, что попытка устроить скандал закончилась бы не только тем, что ему, Ландо и Чуи пришлось бы провести ночь в местной кутузке, но и страдания пятнадцати выживших продлились бы еще на многие часы. Сам он мог бы справиться с Хралом Пиксоаром в мгновение ока, едва тот положил на его плечо свою клешню. Но он преодолел два парсека в гиперпространстве, слыша слабые стоны агонизирующих мужчин и женщин, подключенных к импровизированным системам жизнеобеспечения, каждый раз, когда проходил по этим коридорам. «Возможно, я научился кое-чему от Леи», — подумал Хэн, усилием воли сгоняя краску гнева с лица. — Что происходит? — тихо спросил он, когда высокий врач наклонился, проходя в следующий трюм. — Как вы говорите, сорок парней погибли от эпидемии здесь на базе; нас атаковало нечто такое, чего я никогда прежде не видел; партизанский мятеж на Дуррене; кто-то наверняка сбил этих несчастных… — Галактический медицинский центр пытается сдержать эпидемию, — озабоченно сказал доктор Оолос. — Пытается изо всех сил, — щупальца у него на голове тревожно шевелились, переливаясь сотнями оттенков темно-красного и алого цвета, перемежавшегося фиолетовым; его темные глаза были полны беспокойства. — Их доставляют к нам умирающими от неизвестной причины — никаких вирусов, никаких бактерий, никакого яда, никакой аллергии. Все попытки терапии, похоже, лишь ускоряют процесс медленного угасания жизни. Он покачал головой и взглянул на сержанта Храла Пиксоара, который, словно чего-то опасаясь, заглядывал из-за угла в зал. — Когда гопсо'о стали совершать набеги на пригороды, бомбить общественные здания — они уже захватили один небольшой космопорт, — обстановка здесь стала просто ужасной, невыносимой, — он коснулся противогаза, висевшего у него на поясе, и двинулся следом за своей командой обратно по коридору, вместе с последними пострадавшими. Хэн шагал за ним. — Обязательно берите с собой противогаз, если собираетесь покинуть корабль, неважно, по какой причине. По слухам, гопсо'о используют во время своих нападений газ, хотя в нашем центре пока не было ни одного документированного случая. — Если вы думаете, что мы собираемся покидать корабль, то советую подумать еще раз. Им навстречу вышел Ландо Калриссиан; лицо его пылало от гнева, но в глазах застыл страх. — Мой тебе совет, старик, задраивай люки и стартуй. — Сперва надо кое-что выяснить, — оставив Ландо и доктора Оолоса в коридоре, Хэн взбежал на мостик и схватил с пульта пять дискет, на которые записал бортжурнал со злополучного «Корбантиса». — Не могли бы вы найти мне декодер, док? Мне нужно знать, что или кто прикончило этот корабль и что они могли видеть и слышать, прежде чем это случилось.. — Попробую, — доктор Оолос протянул руку за дискетами; Хэн бросил взгляд на сержанта Храла Пиксоара, приближавшегося к ним по коридору, и быстро сунул дискеты к себе в карман. Через открытый люк «Сокола» отчетливо слышались выстрелы; тяжелый кашель ионных орудий, и на его фоне — резкие щелчки бластеров. — Не заглушай двигатели до конца, — шепнул он Ландо, — и следи за окном на взлет. Я вернусь часа через два. Ландо подошел вместе с ними к выходу. Медицинская команда напоминала небольшой караван на фоне мокрого от дождя пермакрета; по покрытым туманом гробам стасис-камер струилась вода. Их окружили дровианские охранники с оружием наготове, словно ожидая, что обгоревшие тела вдруг выскочат наружу, стреляя из бластеров. — А если не вернешься? Хэн наклонил голову под струями дождя, удивительно теплыми. — Если я до этого времени с тобой не свяжусь, — сказал он, нащупывая в кармане коммуникатор, — взлетай. Скажи Чуи то, что сочтешь нужным, лишь бы он не пытался меня искать, — выстрелы стали ближе, послышались тревожные голоса. Влажный воздух, казалось, пропитался дымом. — Но Лею найди. Чего бы это ни стоило.* * *
Люди были существами весьма странными. Обладая высококачественным протокольным модулем, способным воспроизводить любой язык, включая все интонации и тональности, СИ-ЗПИО, конечно, мог в точности воспроизвести почти любую из тридцати тысяч песен, пользовавшихся популярностью на планетах Центральных систем за последние семьдесят пять стандартных лет, ноту за нотой, один к одному. Подобную функцию ему приходилось выполнять не слишком часто, поскольку существовали автоматы и полуавтоматы со значительно более мощными громкоговорящими устройствами и лучшим динамическим диапазоном, которые могли справиться с этой задачей более успешно, но, тем не менее, это он умел. Предположив, что на относительно отсталой планете, такой, как Ним Дровис, желающие развлечься готовы заплатить определенную сумму за песню (с учетом соответствующих отчислений в пользу Галактического общества звукозаписи), он подсчитал, что даже в столь среднем заведении, как «Веселый вуки», они с Р2Д2 смогут заработать за вечер на билет третьего класса до Сайблока XII. Но помощник распорядителя этой отделанной розовым плюшем пещеры заявил: «Ты поешь как дерьмовый музыкальный ящик. А дерьмовый музыкальный ящик у меня уже есть, вон там, в углу». И СИ-ЗПИО, хотя его программа позволяла ему спорить с человеком, не сумел найти каких-либо подобающих случаю возражений. Так что, прежде чем отправиться на поиски другого увеселительного заведения, он решил немного подумать. Как обычно на Ним Дровисе, шел проливной дождь, и те граждане, для которых потребление жидкого дурмана было важнее защиты их домов и семей, если таковые имелись, от уличных беспорядков, то и дело возникавших в разных концах города, вряд ли были многообещающей аудиторией. Посетителями «Брось, а то уронишь», похоже, были в основном дровианские солдаты в трехчасовом увольнении, профессиональные истребители плесени с огнеметами за спиной. Дровианская же плесень представляла собой скопище мелких поставщиков товаров и услуг, запрещенных в более приличных слоях общества, а также лиц легкого поведения обоего пола, среди которых можно было найти представителей любой обитавшей на планете расы, вместе с их мрачного вида сутенерами. Учитывая, что все они в огромных количествах поглощали алкоголь и прочие химикалии, СИ-ЗПИО не питал особых надежд на то, что его с Р2Д2 предприятие увенчается успехом, но все же был основательно удивлен. Он давно уже пришел к выводу, что все развлечения (насколько он мог судить) основаны на случайных сочетаниях несовместимых составляющих. Поэтому, приняв во внимание слова помощника управляющего «Веселого вуки», он приобрел шестигранную гармонику-концертино, набор колокольчиков и барабан для Р2Д2. Случайным образом оцифровывая ноты любой из тридцати тысяч песен, популярных на планетах Центральных систем за последние семьдесят пять лет, для воспроизведения на этих трех инструментах и подстроив свои голосовые контуры под модуляции таких звезд, как Фрамджен Спатен и Рэззлди Крум, он мог производить вполне приемлемую музыку, хотя Р2Д2, вследствие все еще подключенных к нему компьютерных схем с «Чистого Сабакка», вел себя несколько эксцентрично, если говорить о ритмическом сопровождении. СИ-ЗПИО вполне гордился полученным результатом и был уверен в том, что, будь его аудитория трезвой, они наверняка по достоинству оценили бы его искусство. И в самом деле, один из посетителей «Брось, а то уронишь», который не занимался ни доведением себя до бесчувственного состояния, ни отношениями с представителями противоположного пола, свойственными обычно лишь для медового месяца, зааплодировал, когда СИ-ЗПИО исполнил «Звук ее крыльев» Гаймана Нилоида, и бросил монетку в один кредит в стоявшую на куполообразной крышке Р2Д2 корзинку. — Можешь сыграть фугу ля-минор Мондегрина? — спросил он, назвав древнее и великое классическое произведение, которое СИ-ЗПИО слышал лишь в исполнении оркестра и светового органа с двойным спектром. Это была одна из любимых вещей СИ-ЗПИО, математическая сложность которой служила источником безграничного удовольствия для его логических цепей. — Полностью? — с надеждой спросил он, чуть наклонившись вперед над барабаном Р2Д2. Его слушатель, коренастый чадра-фан, шелковистая шерсть которого явно требовала услуг парикмахерского салона космопорта, будь хоть один из них открыт, энергично кивнул и сделал знак женщине-бармену, чтобы та вновь наполнила мегавегитон-элем его кружку. — Она вся заложена в твою программу? — Эй, — проворчала бармен. — Дерьмовую классику играй где-нибудь в другом месте. Чадра-фан возмущенно повернулся на стуле и махнул широкой лапой в сторону остальных пятерых посетителей. — Думаешь, их это волнует? Эй, вы! — он повысил голос. Пятнадцать разнообразных глаз с некоторым усилием обратились в его сторону. — Предлагаю купить у вас все права на время и таланты этих выдающихся музыкантов за стоимость выпивки для каждого. Идет? Он выхватил горсть кредиток из кожаной сумки на поясе и бросил их на стойку бара. — Дерьмовая классика, — снова проворчала бармен, поворачиваясь к пивным кранам и пряча кредитки в карман. Чадра-фан властным жестом лапы дал СИ-ЗПИО знак начинать и откинулся на спинку стула, закрыв глаза; его чуткие ноздри слегка подрагивали. — Давай, маэстро, потряси меня до глубины души. Вздымающиеся волны фуги Мондегрина очистили бар от всех посетителей, у кого еще хватало сил передвигаться, но СИ-ЗПИО это не волновало. Даже в исполнении гармоники и колокольчиков и в энергичном, хотя и неточном, сопровождении барабана Р2Д2 фуга ля-минор выглядела интеллектуальным шедевром, словно аргументированный философский спор, и ее переложение на незнакомые инструменты удивительным образом лишь усиливало восхищение СИ-ЗПИО сложной структурой произведения. Бармен, чье внимание уже не отвлекали клиенты, прислонилась к стойке, посасывая цвил и слушая со скептицизмом, который, как ощущал СИ-ЗПИО, постепенно сменялся чем-то иным. Возможно, уважением. Восхищением его способностями. Может быть, даже восторгом от классической музыки. А может быть, и нет. Когда музыка завершилась, бармен подошла к ним, засунув руки за тяжелый кожаный пояс и изучающе разглядывая дроидов голубыми глазами из-под обильного сине-золотистого макияжа и украшавших ее вытянутый хобот колец с камушками, мерцавшими в полутьме бара. Она посмотрела, на корзинку, стоявшую на крышке Р2Д2, и сказала: — Десять кредиток. Не так рк и плохо, ребята. — Что ж, спасибо, мадам. СИ-ЗПИО снял колокольчики с груди, чтобы они не звенели в аккомпанемент его словам. — Ваш босс собирается здесь появиться? Может быть, мы с ним могли бы договориться. — Видите ли, у нас нет босса, мадам. Дело в том, что… — Не смущай бедную даму, СИ-ЗПИО. СИ-ЗПИО удивленно обернулся. К ним вразвалку шагал чадра-фан, который под конец фуги ля-минор отошел к дверям, прислушиваясь к доносившимся с улицы сквозь шум дождя звукам и принюхиваясь к вечернему воздуху. — Игпек Друн, мой приятель, терпеть не может, когда даже его собственные дроиды называют его «босс», — продолжал чадра-фан, глядя на бармена угольно-черными глазами. — Он потратил кучу времени, чтобы перепрограммировать каждого дроида у себя на корабле так, чтобы те называли его «друг» и «товарищ». Он вырос среди фермеров-партизан — можете себе представить? — и утверждает, что для него невыносимо сознавать, что кто-то вынужден ему подчиняться. Если у него в экипаже оказывается гаморреанец или гриддек, он постоянно спорит с ними насчет того, как они должны его называть. Я провожу этих ребят… — он хлопнул СИ-ЗПИО по спине одной лапой, Р2Д2 — другой, с фамильярностью, которую протокольный дроид счел несколько оскорбительной, — до корабля Пекки, чтобы с ними ничего не случилось по дороге. — Прошу прощения, — запротестовал СИ-ЗПИО. — Но я… — Конечно, ты помнишь дорогу, — оборвал его чадра-фан, а в следующее мгновение бросил на гортанном отрывистом наречии коренных обитателей Чада: — Идите со мной, вы, глупая груда металлолома! Хотите остаться в роли музыкального ящика в этой мясной лавке еще лет на тридцать пять? Она же хочет вас украсть! — Что? — проскулил СИ-ЗПИО на том же языке. — Украсть нас? Чадра-фан закатил глаза, снова повернулся к бармену и со смехом сказал: — У этих роботов-секретарей просто пунктик какой-то. Постоянно начинают спорить, по какой стороне улицы им в соответствии с их программой следует идти. Ладно, пошли… — он бросил быстрый взгляд на серийный номер Р2Д2. — Идем, Д2. Пекки, сказал, что вы должны вернуться до темноты, а уже смеркается. Он взял СИ-ЗПИО под локоть мохнатой лапой и потянул за собой. Совершенно сбитый с толку, СИ-ЗПИО последовал за ним, пытаясь подобрать подходящие слова для возражений. Р2Д2 послушно катился следом, оставив позади барменшу, которая подозрительно смотрела, прищурившись, им вслед, перебирая пальцами кольца на хоботе и подергивая ушами. — Я крайне сожалею, — наконец сказал СИ-ЗПИО, когда они оказались на залитой дождем улице. — Я просмотрел все свои файлы, но не нашел никаких упоминаний ни о вашем имени, ни о вашей внешности. — Ярболк Йемм. Репортер из «Новостей Тринебулона». Ничего удивительного, что меня нет в твоих файлах… Так где ваш босс? — Мой напарник и я являемся собственностью… Р2Д2, что ты делаешь? Маленький астромеханик резко развернулся на девяносто градусов, ударив своего золотистого напарника барабаном, все еще прикрепленным, словно гигантское механическое беременное брюхо, к его передней панели. За этим последовали быстро сменяющие друг друга трели, свисты и писки, суть которых сводилась к тому, что посвящать репортера «Тринебулона» в их цели, задачи и проблемы — не самая лучшая идея. И, как вынужден был признать СИ-ЗПИО, он был совершенно прав. Несмотря на некоторую невыдержанность в методах воздействия. — Наш хозяин ждет нас на Сайблоке XII, — объяснил СИ-ЗПИО после некоторой паузы, к счастью, достаточно короткой для того, чтобы не давать повода усомниться в его словах. — Из-за ошибки службы доставки мой напарник и я оказались на Ним Дровисе, и мы не можем связаться с нашим хозяином, чтобы он забрал нас отсюда. Для нас крайне важно как можно быстрее вернуться к нашему хозяину. Отсюда и достойное сожаления стремление добыть необходимые для этого средства. Он показал на гармонику, уложенную в красный лакированный футляр, висевший у него на груди, и на барабан Р2Д2. Они стояли на одном из множества мостиков, ведших из Старого Города в Новый. Потоки ослабевавшего дождя испещряли каплями коричневую воду внизу и стекали по корпусам двух дроидов и промокшему плащу чадра-фана. На другом берегу канала слышался шум и выстрелы, кто-то выкрикивал приказы, чьи-то ноги шлепали по лужам. Ярболк резко повернул голову, шевельнув ушами, потом снова задумчиво посмотрел на дроидов черными блестящими глазами. — Сайблок XII, говорите? Оттуда уже тридцать часов ни слова, насколько я слышал. Они послали два крейсера, чтобы разобраться с пиратским флотом в окрестностях Бадпока — «Леди Итор» и «Имперец». О них тоже пока ни звука. Во всех барах говорят, будто кто-то снабжает гопсо'о оружием и обещает им снять блокпосты на дорогах — и похоже, это уже произошло. Будьте осторожны, ребята, — сказал он, надевая на голову мокрый капюшон. — Есть законы, оговаривающие права владения дроидами, но никто и нигде не следит за их соблюдением, да и толк от них есть только до стирания памяти. В этом городе хватает тех, кто будет рад неожиданной удаче в виде бесплатных ЦЗ и астромеханика, никому не принадлежащих. Он снова порылся в сумке и, достав двадцать кредиток, бросил их в наполовину заполненную корзинку на крышке Р2Д2. — Купите себе билеты на имя какого-нибудь человека — если захотите воспользоваться именем Игпека Друна, то он всего лишь мелкий торговец, — и сматывайтесь отсюда. Желаю счастья. Спасибо за музыку. Снова послышался шум суматохи, на этот раз ближе, за ним — басовитый рев ионных орудий. Ярболк Иемм передвинул на переднюю часть пояса портативное записывающее устройство и поспешил через мост туда, откуда доносился шум. Его мокрая фигура со спутанной шерстью, в красно-синем плаще, быстро скрылась в темноте. Мгновение спустя из узкой улицы двадцатью метрами дальше вдоль канала высыпала толпа сражающихся — группа дровианцев в форме, несколько людей и хо'дин — все они отчаянно оборонялись от значительно большей компании одетых в разную форму дровианцев, на чьих бритых черепах красовались длинные хохолки волос, в которые были вплетены фигурки из разноцветного пластика и резины — как говорилось в программе СИ-ЗПИО, это были животные-тотемы, а также предмет торговли крупных межпланетных корпораций, желавших приобрести большое количество протеина с плантаций гопсо'о. — Милостивые небеса! — воскликнул протокольный дроид. — Р2Д2, это же капитан Соло! Тяжело вооруженные, в сопровождении изменников с внешних блокпостов, гопсо'о ворвались в город. В анклавах внутри самого Багшо, где жили в безвестности и нищете гопсо'о, они выскакивали из вонючих жилищ с новым оружием в руках, выкрикивая имена убитых предков и Двадцати Пяти Воплощений Добродетели, стреляя в своих угнетателей и во всех, кого они причисляли к своим угнетателям. — Грязные вонючки, — прорычал сержант Храл Пиксоар, гнусавя сквозь затычку с цвилом, так как его клешни были заняты ионным ружьем. — Что ж, можешь гордиться делом своих рук, Соло… — Я должен гордиться? — воскликнул Соло, прижимаясь к стене и открывая ответный огонь. — Да я никогда и не слышал о Ним Дровисе до последней недели! В этом районе каналы, похоже, не чистили уже много недель. От звука голосов и топота ног грязная вода начала вспучиваться, и Хэн увидел, как из-поднее появляется плесень, зловеще блестя в тусклом отражении уличных фонарей. — Как там они говорили? «Республика пошлет вам войска. Большая армия не потребуется». Дерьмовая Республика в случае чего нам поможет. Вот мы и послали за войсками, приятель… — Капитан Соло не имеет никакого отношения к силам чрезвычайного назначения, — сурово вмешался доктор Оолос. Он вытянул длинную руку за угол, выстрелил четыре или пять раз, почти не целясь — Хэн понял, что врач никогда в жизни не держал в руках оружия, — и нырнул обратно под шквалом ответного огня. — На военных базах в этом секторе эпидемия… — Все, что я знаю, — это то, что ваша дерьмовая Республика заявила, что войска будут здесь, но их нет, — Храл Пиксоар выругался, когда лазерный луч срезал кусок его заднего щупальца. — И где были ваши патрули, когда сюда доставляли это оружие, а? У этих пожирателей личинок теперь есть ружья, стреляющие картечью, во имя Истины и Красоты! — он сплюнул желтоватую струю цвила. — Ландо? — Хэн нажал кнопку комлинка, обеспокоенно следя за плесенью, подползавшей к ним извивающимся оранжевым потоком. — Мы возвращаемся. Гопсо'о захватили весь сектор. Предупреди портовую охрану, если они об этом еще не знают, и скажи им, что мы улетаем. Подготовь «Сокол» к немедленному старту, как только мы окажемся на борту. — Что, гром и молния, происходит? — послышался отчаянный голос Ландо. — Мы уже знаем о гопсо'о, старик, мы только что прогнали их с посадочной площадки. Лучше возвращайся в ближайшие десять минут, иначе стартовать нам не удастся. Соло выругался и выстрелил лучом раскаленной плазмы в приближающуюся плесень, которая зашипела, издавая невыносимую вонь, но продолжала ползти дальше. У перекрестка Храл Пиксоар и его солдаты держали оборону, хотя двое были ранены — доктор Оолос с мрачной быстротой накладывал синтпластырь и прижигал артерии. «Не так уж сложно, — подумал Хэн, — для него самого или для длинноногого хо'дина преодолеть прыжками поле приближающейся плесени — она двигалась отдельными сгустками, и при достаточной ловкости можно было проскочить между ними, если не останавливаться, — оставив тяжелых дровианцев позади. Точно так же, как только они преодолеют плесень и окажутся на другом берегу канала — в десяти метрах отсюда был полуразвалившийся деревянный мостик — гопсо'о окажутся слишком тяжелы и медлительны, чтобы преследовать их через расползающуюся плесень». Его взгляд тут же упал на окружавшие их высокие стены. Поскольку с незапамятных времен на Ним Дровисе не было ни единого дня, когда бы не шел проливной дождь, архитектура Багшо была достаточно солидной — тяжелые каменные стены, перемежавшиеся рядами толстых свай, поддерживавших дополнительные полы. Даже в убогих кварталах возле Тысячи Вонючих Канав преобладал подобный тип строений; их жители использовали круглые выступающие концы свай как опоры для балконов, цветочных ящиков и ловушек для птиц. Хэн сорвал с пояса длинный канат и швырнул привязанный к его концу крюк вверх, так что тот зацепился за сваю метрах в пяти дальше по переулку, примерно на такой же высоте над мостовой, по которой ползла плесень. — Прыгать умеешь? — крикнул он Хралу Пиксоару, показывая на низкий балкон над берегом канала, за пределами приближающейся плесени и рядом с деревянным мостиком. Сержант с сомнением взглянул на тонкий кабель — дровианцы весили в среднем вдвое тяжелее среднего человека, — но Хэн сказал: — Выдержит, не беспокойся. — Как насчет моих ребят? — Храл Пиксоар кивнул в сторону двоих раненых солдат. — Шутишь, сержант? — сказал тот, что покрупнее, пытаясь сесть. — Между этими слизняками-гопсо'о и плесенью — выбирать не приходится. Попытаюсь — одно щупальце у меня еще цело. Учитывая их вес, дровианцы были не слишком хорошими акробатами, но, вскарабкавшись на импровизированную груду досок, сломанных дверей и мебели, вытащенной с первого этажа одного из выходившего в переулок домов, они смогли взобраться на достаточную высоту, чтобы перепрыгнуть на низкий балкон, а оттуда спуститься вниз и перебежать по деревянному мосту. В том, чтобы перебросить утяжеленный конец троса обратно следующим прыгунам, не было никакой проблемы — щупальца дровианцев были подобны механическим поршням, и, учитывая большое количество органов чувств на их телах, их меткость была просто исключительной. Хэн и доктор Оолос шли последними, обеспечивая огневое прикрытие против гопсо'о, которые, пригнувшись, перебегали по улицам и по балконам зданий. Хэн знал, что рано или поздно они преодолеют лабиринт улиц и домов и окружат отступающую группу. «Рано или поздно, — подумал он, — масса приближающейся плесени станет слишком плотной, чтобы ее можно было отогнать». С момента первого столкновения с гопсо'о все просьбы Храла Пиксоара о подкреплении встречали ответ: «Будем, когда сможем». Хэн понимал, что это лишь вежливый эвфемизм для слов: «Выкручивайся сам, приятель» Луч лазера ударил в стену над ним, осыпав его горячими обломками камня. Он прицелился и выстрелил в ответ, но не понял, попал ли в цель. С балкона, откуда был сделан выстрел, не упало ничье тело, но и ответного выстрела не последовало. — Соло! — крикнул за его спиной доктор Оолос. Последний дровианец перепрыгнул в безопасное место. Плесень уже густым слоем заливала улицу, распространяя повсюду отвратительную вонь, смешанную с запахом горелой плоти там, где дровианцы пытались удержать ее на расстоянии. — Сумеете? — крикнул Соло. После того как врач добровольно согласился сопровождать его обратно к посадочной площадке — как подозревал Соло, из вполне обоснованных опасений, что дровианские войска бросят их на произвол судьбы в случае нападения, — он не мог даже представить себе, как хо'дин выпускает из рук трос и падает в хищную плесень, пожирающую плоть с его костей. Доктор Оолос в последний раз выстрелил в плесень, которую теперь отделяли от ботинок его и Соло лишь доли метра. Он схватился за конец троса, который бросили ему ожидавшие дровианцы, и вскарабкался на груду сломанной мебели. — Попытаюсь.* * *
— Сюда! — требовательно заявил СИ-ЗПИО, останавливаясь у входа в один из лабиринтов зловонных немощеных переулков между мостиком, где они расстались с Ярболком, и тем местом, где они последний раз видели Соло и его компанию, скрывшихся за углом. — Я слышу выстрелы! Р2Д2 не ответил. Он мог бы заметить, что выстрелы были теперь слышны повсюду — пронзительный свист ручных бластеров, безошибочно узнаваемый треск картечи, вибрирующий рев ионных пушек и.бластерных ружей, — но промолчал. Он просто решительно направился через небольшую грязную площадь. — Р2Д2, не делай глупостей! — обеспокоенно крикнул протокольный дроид. — О, я боюсь, что те модули, которые мы не смогли от тебя отсоединить на «Чистом Сабакке», нарушили работу твоей системы ориентации! Этот переулок даже и близко не ведет к тому месту, где мы последний раз видели капитана Соло! Тем не менее он двинулся следом за решительным астромехаником, прекрасно сознавая, что сам он не обладает информацией, необходимой для того, чтобы спасти ее превосходительство. Его задачей было доставить Р2Д2 целым и невредимым к капитану Соло, независимо от мнения и желания самого Р2Д2. К его удивлению, за следующим углом они увидели Соло, высокого хо'дина и дровианских солдат, бежавших через деревянный мост, в то время как значительно большие силы гопсо'о тщетно обстреливали их с другой стороны улицы, забитой пузырящейся агрессивной оранжево-желтой плесенью, словно между ограничивавшими улицу стенами текла река слизи глубиной по колено. К несчастью, Р2Д2 вывел их из лабиринта переулков несколькими метрами дальше, так что гопсо'о, плесень и ширина канала разделяли двух дроидов и бегущих дровианцев. СИ-ЗПИО попытался позвать посреди всеобщей сумятицы: «Капитан Соло! Капитан Соло!», — но, несмотря на то, что голос протокольного дроида был достаточно громким, слова его заглушал пронзительный свист бластеров. Пока СИ-ЗПИО пытался выяснить, каким образом преодолеть толпу гопсо'о и поток плесени, которая, хотя и не могла переварить двух дроидов, наверняка забила бы их сервомеханизмы, Соло, бежавший последним, пересек деревянный мост и, обернувшись, направил на хлипкое сооружение луч лазера. В канал посыпались горящие обломки. Соло, хо'дин и дровианцы скрылись в узкой улочке на другом берегу. То, что последовало за этим, напомнило СИ-ЗПИО некое подобие полосы препятствий, из тех, что были изобретены военными компьютерами для проверки рефлексов людей и боевых дроидов. Р2Д2, который, казалось, прекрасно знал, куда идет, или думал, что знал, двигался вдоль стен, через маленькие площади, где недавние воронки от гранат или картечи быстро заполнялись грязной дождевой водой, вдоль узких улиц над каналами, в которых кишела отвратительная жизнь. И всюду шла стрельба, мелкие банды жителей Ним Дровиса с хохолками волос на голове и без них стреляли друг в друга из дверей и с балконов, грабили горящие лавки и дома, над которыми поднимался густой маслянистый дым. На улицах лежали тела, некоторые из которых медленно пожирала плесень. В некоторых местах улицы были столь разрушены выстрелами бластеров и взрывами гранат, что стали просто непроходимыми. В других местах были возведены баррикады из мебели, разбитых булыжников и бревен; на некоторых из них все еще шли отчаянные перестрелки, на других лежали лишь мертвые. — Мы должны найти капитана Соло, — жалобно проговорил СИ-ЗПИО, хватаясь за стену узкого переулка, где грязь доходила ему до колен. — Конечно, он прилетел сюда в поисках ее превосходительства. Совет наверняка уже знает, что с ней что-то случилось. Даже если у него нет связи, он будет искать по всему сектору. Р2Д2, коричневый от покрывавшей его грязи, что-то пропищал в ответ. — Космодром! — воскликнул СИ-ЗПИО. — Р2Д2! Ты гений! Конечно, именно туда они и бежали! Они добрались до посадочной площадки лишь несколько мгновений спустя после того, как наступающие гопсо'о сомкнулись вокруг космопорта. Лучи бластеров били в пермакретовое покрытие посадочной площадки. В некоторых местах дровианские войска установили ионные орудия, удерживая гопсо'о на расстоянии, там, где тем удалось закрепиться. Р2Д2 бесстрастно двигался вдоль обожженных волнами дымящейся плазмы стен, по багажным туннелям и под пластиковыми крышами, над которыми поднимались облака вонючего дыма. — Вон он! — крикнул СИ-ЗПИО, когда они появились из грузового выхода, перед которым открывалась широкая пермакретовая посадочная площадка, где стоял хорошо им знакомый «Тысячелетний Сокол» со спущенным трапом, казавшийся под проливным дождем большой серо-ржавой грудой металла. Лазерная вспышка ударила в покрытие прямо перед ними. Две группы туземцев — дровианские солдаты в форме и банда гопсо'о — удерживали два выхода на площадку. К несчастью, у того выхода, где находились Р2Д2 и СИ-ЗПИО, расположились как раз гопсо'о, разношерстное сборище оборванных бандитов, вооруженных до зубов самым совершенным оружием. Дровианпы у другого выхода были не столь многочисленны, но СИ-ЗПИО мог различить красно-фиолетовые щупальца на голове хо'дина, который был вместе с Соло, и самого капитана Соло, присевшего за баррикадой. — Капитан Соло! — крикнул СИ-ЗПИО. — Это мы! Не бросайте нас! Новая лазерная канонада заглушила его голос. Соло выскочил из-за укрытия и метнулся через площадку, прикрываемый шквальным огнем. Гопсо'о отступили — СИ-ЗПИО не мог не заметить, что большинство из них стреляли намного хуже по сравнению с дровианпами. — Теперь или никогда! — сказал он Р2Д2 и крикнул сержанту-дровианиу: — Пропустите нас! Мы друзья! Чтобы его лучше поняли, он крикнул по-дровиански — на языке, которым пользовались в основном гопсо'о; правившие на планете дровианны предпочитали общаться на общегалактическом, даже друг с другом. Шквал выстрелов заставил их отступить. Хэн Соло в несколько прыжков достиг корабля и взбежал по трапу. Кто-то внутри корабля явно его ждал, так как трап начал подниматься, едва капитан оказался на нем. Его буквально втянуло внутрь, словно какой-то стальной монстр слизнул лакомство длинным языком. СИ-ЗПИО сделал последнюю отчаянную попытку выйти на площадку, но поспешно отступил с обожженной отметиной на заляпанной грязью груди, в опасной близости от разъемов питания. — Не бросайте нас! Из дюз «Тысячелетнего Сокола» вырвался столб белого огня. Р2Д2 издал отчаянный вопль. Корабль с разгона пробил дыру в черных дождевых тучах и исчез.12
Весь вечер Люк был все еще достаточно зол и подумывал о том, чтобы предложить Герни Касло самому забрать свою контрабанду и засунуть ее туда, куда тот пожелает, но кое-что сказанное Арвидом заставило его переменить мнение. Это было лишь сделанное мельком замечание, которое Люк услышал от молодого фермера, встретившись с ним на следующий день, суть которого сводилась к тому, что Касло был деловым агентом Ашгада в Хвег Шуле, но его слова заставили Люка задуматься. Ашгад явно делал все, что было в его силах, чтобы привести местных рационалистов в ярость. Не требовалось многого, чтобы понять — Ашгаду была лишь на пользу личная армия, готовая изгнать теранпев с орудийных башен и открыть планету для торговли. Будучи самым богатым человеком из всех, кого Люк до сих пор встречал, и преемником криминального воротилы Белдориона, Ашгад вполне мог играть роль посредника между продавцами и покупателями, как только торговля начнется по-настоящему. «Правда, лишь в течение нескольких лет», — подумал Люк. Неужели он полагал, что сможет дольше держать планету под контролем, если не станет орудийных башен, ограничивающих импорт? Или Ашгад просто хотел захватить орудийные башни для себя и сохранить текущее положение дел для своей собственной выгоды? Сама планета была крайне бедной. Единственным предметом ее экспорта были, похоже, довольно хрупкие кристаллы-"призраки". Люк прожил здесь лишь несколько дней, питаясь топатами, смуром и выделениями блердов, но с трудом мог представить себе кого-либо, кто стал бы платить за подобные «деликатесы». Но выросший здесь Ашгад вполне мог желать лишь власти, которой уже успел вкусить. В тот вечер, сидя на темном дворе «Голубого Блерда», Люк размышлял, логично ли это? Да, Ашгад вырос на этой планете, но его воспитал отен, мечтавший о власти над самим Сенатом. Если бы Палпатин не стал императором, им вполне мог бы стать Сети Ашгад. Вряд ли этот человек воспитал бы сына, тщеславие которого ограничивалось лишь властью над этим почти голым каменным шаром. Едва утих вечерний ветер, Люк увидел ряд флаеров, в зловещей тишине появившихся из-за угла. Их было шесть, и они двигались без огней, подобно теням, над потрескавшимся пермакретом мостовой. Он узнал кривобокий «аратек» Арвида и скиппер Юмолли Дарм. Рядом с ней сидел Герни Касло, с лежавшим на бедре маленьким черным зловещего вида бластером. За ними ехали на ку-па несколько охранников-добровольцев, с бластерами наготове. Лица их были вымазаны черной краской, и только глаза сверкали в тусклом свете звезд. — Пойдешь четвертым, — прошептал Герни и бросил Люку маленькую плоскую банку камуфляжной краски, которую использовали охотники, чтобы убрать блеск оружия. — Если разделимся — встречаемся у Ашгада. Главное — не дать теранцам что-либо у тебя отобрать. Люк намазал краской лицо и нанес несколько мазков на инфракрасные очки, которые взял у тети Джин. Среди башен, где выращивали топаты, их встретили десяток с лишним всадников, удивительно тихо передвигавшихся верхом на двуногих животных. Люк отметил, что и эти охранники были весьма хорошо вооружены. «Ашгад потратил кучу денег на то, чтобы занять пост лидера правящей фракции на этой планете», — подумал Люк, когда они проехали мимо башен и медленно поднимавшихся антигравитационных шаров, и оказались в поросшем низким кустарником поле, где паслись блерды, похожие на морщинистые лазурного цвета горы. Запах растений бил в ноздри, едкий воздух пустыни обжигал кожу. Было нечто такое, чего он не знал. Какая-то информация, которой он не имел, но которая придала бы смысл всему происходящему. Пустыня тянулась вокруг, словно соляное покрывало. Люк ощущал, как нарастает бархатное прикосновение Силы. Похоже, мало кто на планете осознавал наличие здесь Силы. Никто вообще, похоже, не понимал, что здесь существует некая невидимая жизнь, бестелесная цивилизация среди головокружительных, изъеденных ветрами каньонов. Может быть, Ашгад о чем-то догадывался? Может быть, именно ее он хотел себе подчинить? Или, будучи врагом Тазельды, он стремился подчинить себе саму Силу? Впереди Люк увидел красно-оранжевую вспышку лазерного орудия, осветившую вершины холмов. Словно в ответ, сверкнула другая вспышка, в стороне. Перед ними молчаливо уходили ввысь, к звездам, стоящие кольцом Братья. В черной бездне над головой вспыхнула и погасла крошечная яркая точка. Кто-то из ехавших в других флаерах обругал теранцев; назвав их дураками, идиотами и кое-какими словами похуже за то, что те не хотят никого пускать на свою планету. Люк прекрасно его понимал. Никто из тех, кого он знал мальчиком и подростком, никогда не признавал прав йавов или песчаного народа на территорию, занятую колонистами-людьми на Татуине, и любой из его взрослых знакомых в те дни пришел бы в ярость, если бы любая из местных рас заявила свои права несомненного большинства на то, чтобы определять политику всей планеты. Прекратить импорт сельскохозяйственного оборудования, металла, микросхем — лишь потому, что девять десятых населения планеты считают, что то, что приходит с неба, плохо? Просто смешно! Почему тогда просто не запретить нам вообще пользоваться какими-либо орудиями, и дело с концом? Он почесал укушенное дрохом место и замедлил ход только что отремонтированного флаера, когда по небу пронесся ярко-красный метеорит — маленькая капсула с контрабандным товаром. Ехавшие верхом охранники рассыпались в разные стороны, крохотные желтые огоньки их датчиков и тепловых детекторов на мгновение осветили покрытые краской лица; ку-па не издавали в темноте ни звука. Касло отметил место падения капсулы, и они двинулись туда по сверкающей бескрайней равнине, мимо десяти ледяных вершин. Снабженная примитивными тормозными двигателями, капсула даже не погрузилась в мерцающий гравий. Где-то вдалеке раздался выстрел, и Люк ощутил присутствие там других всадников. «Интересно, — подумал он, пока Касло спускался в дымящийся кратер в ста метрах от ближайшего тсила, — каким образом Ашгад умудрялся платить за оружие для своих сторонников. Неужели Палпатин оставил государственные средства в руках своего соперника?» Крайне маловероятно. Но оружие, которое покупал Ашгад, было всегда новым или почти новым, самым современным и самым дорогим, с эмблемой в виде двойной луны корпорации «Лоронар». «Все самое лучшее — все самое новое». У этого человека откуда-то появлялись деньги. Побывала ли Каллиста в его доме? Возможно, она узнала от Тазельды, откуда брались деньги и куда они уходили? Не потому ли ей пришлось бежать из Хвег Шуля? Из ямы поднимали ящики и передавали их водителям флаеров. Шквал выстрелов неподалеку дал знать о приближении теранцев, которых сдерживали стоявшие по периметру охранники. Кто-то подал Люку груду лазерных ружей, которые он сложил в задней части теранского флаера, вместе со связкой запасных энергетических батарей. «Значит, по крайней мере что-то они получают из бывшего в употреблении», — подумал Люк, поворачивая в руке гладкие черно-красные цилиндры, прежде чем сложить их в углу. Даже по контрабандным ценам они должны были быть дешевле новых, и Ашгад явно намеревался вооружить каждого мужчину и каждую женщину в партии рационалистов. Теперь ему передавали по одному лазерные пистолеты. Люк поймал один, брошенный ему снизу, и поднес к тусклым огонькам на приборной доске флаера, чтобы взглянуть на марку. Он вновь вспомнил орудийную башню, оборванных грязных теранцев, присевших в тени безумного сооружения, и стройную фигуру в красном, которая раскачивалась на канате, бросая гранаты. Пистолет был серебристо-белым, модели «БласТек» этого года, маленький, солидный, хорошо знакомый Люку. Подобной моделью был вооружен почетный караул Новой Республики лишь в прошлом месяце. В свободное время он практиковался в стрельбе из этого оружия на борту «Бореалиса». Люк перевернул пистолет, и кровь застыла у него в жилах. На рукоятке виднелась серебристая пластинка с эмблемой Почетного Караула, с отметкой, что оружие является собственностью Новой Республики и приписано к флагманскому кораблю. Это был пистолет с «Бореалиса». — Эй, Ларс! — крикнул кто-то снизу. — Заснул? Люк быстро положил пистолет и поймал другой. Ему не нужно было подносить оружие к свету, пальцы сами нащупали табличку. Уложив в багажник флаера еще несколько пистолетов, он включил фонарь, чтобы внимательнее на них взглянуть. Два или три 6ыли с «Несокрушимого», но большая часть — с флагмана Леи. Один из них — «вспышку-4» со сделанной на заказ рукояткой и кожаным ремешком, крепящим кобуру на бедре на кореллианский манер, — не так давно подарил Лее Хэн.* * *
«Нужно бежать отсюда». С выходившего на окрашенную в цвет сумерек стеклянную равнину балкона Лея смотрела, как исчезает вдали роскошный черный флаер с Сети Ашгадом и двумя телохранителями. Он избегал ее с момента похищения — вероятно, полагала она, потому, что знал, что не в состоянии изображать собственного сына перед кем-либо, кто, как она, изучал его голографические изображения, — но она постоянно ощущала его присутствие и защиту. Его план, каким бы он ни был, был совершенно четок, и, по крайней мере пока, ему было необходимо, чтобы она была жива. Но у Дзима и Белдориона были свои собственные планы. Три дня. Если ей удастся столько продержаться. Впервые за много дней она проснулась с ясной головой. Вода, которую вечером принес ей Лигеус, была чистой. Неизвестно, было ли это лишь недосмотром либо своего рода подарком, но она знала, что полученным преимуществом следует незамедлительно воспользоваться. На пороге комнаты она задержалась. Поверх тонкой ночной сорочки она завернулась в простыню, длинные каштановые волосы свободно свисали за спиной. Вокруг нее — вокруг пепельно-серых стен крепости Ашгада, острых кристаллических вершин на плато — возвышались громадные горы, словно стеклянные клыки или чудовищные драгоценные камни, напоминая ей о том, как далеко до сверкающей равнины внизу. Сердце ее сжалось от тошнотворного ужаса, и ей почти захотелось вновь оказаться под умиротворяющим воздействием сладоцвета. Закрыв глаза, она попыталась создать мысленный образ Люка. Однажды он уже таким образом пришел к ней, когда она оказалась в ловушке на Звезде Смерти, когда она была слаба и обессилена пытками. «Я пришел спасти тебя», — сказал он тогда. Она бы, наверное, улыбнулась своим воспоминаниям, не будь столь велик наполнявший ее страх. Она мысленно выкрикнула его имя: «Люк!», послав его в пустоту воздуха, хрусталя и утреннего света. Люк! Он должен был ее услышать. Должен был. Но ее, казалось, окружали холодные и тяжелые волны Силы, наполняя ее чуждым ощущением своего присутствия, словно шум моря, заглушающий все остальные голоса. Люк не смог бы услышать ее. Она была здесь совершенно одна. Она почти сразу стряхнула с себя страх, и тут же пришло жуткое воспоминание о прикосновении рук Дзима к ее лицу, о тошнотворном холоде смерти. Люк не смог бы услышать ее. Он не смог бы прийти ей на помощь. Приходилось самой решать, что делать и самой догадываться о том, что происходит. Они выпустили на волю Семя Смерти. Она вернулась в полутемную спальню, села на край кровати, куда падал солнечный свет, и подтянула ноги под одеяло. Почувствовав укус дроха, она яростно почесалась, сбросив насекомое с постели на залитый солнцем ковер. Насекомое свернулось в коричневый шарик величиной не больше булавочной головки и умерло. «Сладоцвет притуплял чувство отвращения», — подумала она. Она даже не замечала, что лежит в постели, полной паразитов. И когда она сидела в полутемном зале за трапезой с Белдорионом Великолепным, ее тоже постоянно кусали насекомые. Они выпустили на волю Семя Смерти. Если они могли контролировать его или думали, что могут контролировать с помощью Дзима, легко было догадаться, в чем заключались их переговоры с Моффом Гетеллесом и адмиралом Лармом. «Будьте вы прокляты, — подумала она. — Будьте вы прокляты!» Дзим являлся в некотором роде ключевой фигурой. Он мог каким-то образом наслать на них болезнь — передав ее с помощью синтдроидов? — а затем отозвать ее обратно, так же, как он поступил с Леей. Она вспомнила выражение экстаза на его лице и его вид человека, внимание которого обращено на нечто другое, который прислушивается к чему-то иному, словно отсчитывая время. И все же в чем суть? В самом ли деле Мофф Гетеллес полагал, что достаточно силен для того, чтобы овладеть сектором Меридиана, как только будут проведены необходимые карантинные процедуры? Чтобы удержаться на своем месте, несмотря на желание Республики изгнать его? И с какой целью? Педдуцис Хориос, гнездо контрабандистов и бандитов, вряд ли бы добровольно кому-либо подчинился. Коалиция планет Дуррена находилась под надежной защитой Республики. Бадпок был одним из наиболее лояльных сторонников Альянса. Нам Хориос был безводным, безжизненным, нищим куском камня. "Нужно завершить подготовку «Уверенного», — говорил Ашгад. Но она видела «Уверенный». Это вовсе не был способный уничтожить целую планету дредноут, лишь средних размеров грузовик. «Ящики… обоих видов». Какой груз мог перевозить средний грузовик, чтобы все это имело смысл, даже если не принимать во внимание орудийные башни? Лея вздрогнула и потерла запястья, хранившие память о холодных руках Дзима. Послышался тихий звук дверного колокольчика. Лея резко развернулась кругом, плотнее запахнув одеяло и протягивая руку к спрятанному среди подушек лазерному мечу. Но это был всего лишь Лигеус, застенчиво стоявший на пороге с фарфоровым кувшином с водой в руках. — Я рад, что вы лучше себя чувствуете, моя дорогая, — его взгляд упал на пустой кувшин рядом с ее кроватью. Она выпила всю воду в то же мгновение, как только поняла, что она не отравлена. По его улыбке она поняла, что он все знает. — Я не мог смотреть, как вы мучаетесь в этом климате, — он протянул ей стеклянный бокал. — Ашгад ничего не заметил. Я принес вам еще несколько голофильмов. Без них здесь можно вытерпеть, только если ты одурманен наркотиком. Лея внимательно изучала его лицо поверх края бокала. — И что теперь? — тихо спросила она. — Что будет со мной, пока его нет? Или он именно потому и уехал, чтобы потом его ни в чем не могли обвинить? — Нет, — быстро ответил Лигеус, —нет, конечно нет. Он вовсе не такой уж плохой человек, дорогая моя. — Он самый худший из всех людей. Лея отвернулась. Слова «Семя Смерти» уже готовы были сорваться с ее языка, но она знала, что не должна их произносить, не должна дать понять даже Лигеусу, сколь многое ей известно. Ради нее он мог пойти против Белдориона, но она знала — она уже видела это, — что он не способен противостоять Дзиму. И кто мог его за это винить? «Он похож на Греглика», — подумала она. Он нравился ей, ей было его жаль, но она не могла ему доверять. — Нет, — настаивал мастер голографических подделок. — Ашгад… — он поколебался. — Я понимаю, что заставляет его… так поступать. И… я не могу объяснить. Тряхнув длинными темными волосами, она снова повернулась к нему, встретив его совершенно несчастный взгляд. — Не могу, — повторил он. — Но, прошу вас, верьте мне, — сев рядом с ней на диван, он пошарил в кармане рабочей блузы, достал черный цилиндр длиной в половину ее ладони и толщиной примерно в два больших пальца. — Это вам, — сказал он. — Как вы понимаете, его нужно вернуть до возвращения Ашгада. Лея повертела цилиндр в руке. Коммуникатор. По-видимому, для связи по выделенной линии — клавиатуры не было. Хотя, вероятно, собранный из стандартных компонентов. И весьма старый, как и все на этой планете. Новые были в два раза меньше, и для их доработки требовались весьма тонкие инструменты. — Я поменял комбинацию на кодовом замке в дверях, — продолжал Лигеус. Он не оглянулся через плечо, но Лея почувствовала, как ему хочется это сделать. — Он не сможет сюда попасть, — Ворн не сказал, кого именно имеет в виду — не было необходимости. — Он не разбирается в компьютерах, он не сможет… сообразить. Что бы он вам ни говорил, не впускайте его.. Если он попытается войти, или если это ему каким-то образом удастся, воспользуйтесь коммуникатором. Я буду совсем рядом, в… — он оборвал фразу на полуслове, вероятно, боясь сказать нечто такое, отчего ей стало бы ясно, что внутри здания идет сборка космического корабля. Зачем было делать из этого секрет? Какую роль это играло в их планах? — В другой части дома. Он повернулся, собираясь уходить, но Лея схватила его за рукав. — Кто он? — спросила она. — Кто он такой? Он быстро отвел темный взгляд, и она увидела, как дернулся уголок его слишком нервного рта. — Он… тот, кто он есть. Представитель местной расы… — На этой планете нет местной расы, — Лея ошутила, как похолодела его рука под нажимом ее пальцев. — Прежде чем гриссматы начали ссылать сюда политических заключенных, здесь не было ничего, кроме камней. Что он хочет со мной сделать? Что он пытался сделать той ночью? Вы говорили, что Белдорион продал кого-то ему в рабство. С какой целью? И что с ним стало? — Ничего, — быстро сказал Лигеус. Она увидела, что у него дрожат руки. — Я не могу объяснить. Это… это мало кто сможет понять. В глазах его застыл такой неподдельный ужас, что сердце Леи сжалось от жалости. Она положила ладонь на его ледяные гибкие пальцы. — Все-таки попробуйте, — предложила она. Лигеус быстро поднялся на ноги и попятился к двери. — Я… — он мотнул головой. — Белдорион может снова пригласить вас отобедать или отужинать, — сказал он. — Не ходите или сделайте так, чтобы я пошел вместе с вами. Просто помните — проводите как можно больше времени на балконе, на солнечном свету, и все будет в порядке. Дверь открылась, и он вышел. За мгновение до того, как дверь закрылась, Лея снова встретилась с ним взглядом и увидела в них тоску и ужас, сожравшие его душу почти до конца. — Спасибо вам, — тихо сказала она, и металлическая панель разделила их. Мгновение спустя щелкнул наружный замок. После того как он ушел, Лея еще какое-то время сидела, набираясь духу и смелости. Потом встала, подошла к шкафу, где хранила платье, заколки и украшения для волос и красную бархатную мантию. С помощью двух плоских камней из броши ей удалось изогнуть конец одной из заколок, превратив ее в импровизированную отвертку. Ей потребовалось пять минут, чтобы вскрыть коммуникатор и перестроить луч. Подбор кода к замку с помощью микронного луча был весьма утомительным процессом, но у нее впереди был весь день и все равно больше делать было нечего. Судя по количеству голофильмов, которые принес Лигеус, он не ожидал освободиться от своих обязанностей на «Уверенном» до вечера. Подбор кодов к замкам было одним из умений, которым она обучилась за годы, проведенные с повстанцами; этому учили друг друга на всякий случай пилоты, так же как изготовлению взрывчатки из определенных видов игральных фишек или фильтров для воды из песка и прокладок летного комбинезона. Нечто простое, что могло спасти жизнь. Зима — научившая ее этому трюку, которому, в свою очередь, научилась от вора-профессионала на Корусканте, — говорила: «Обязательно записывай каждую комбинацию, как только ее попробуешь. Можешь быть уверена, как только тебе это надоест и ты перестанешь записывать, тебе повезет, но ты не будешь помнить, какой же была нужная комбинация». Лея тщательно записывала все комбинации с помощью еще одной шпильки, царапая на мягкой деревянной задней стенке одного из ящиков, выдвинутых из комода. Через полтора часа после полудня, насколько она могла судить по положению солнца, замок открылся. С ощущением, будто у нее внезапно перехватило дыхание, она отступила назад и закрыла дверь, дав замку снова защелкнуться. Она должна была быть уверена, что замок откроется, когда будет необходимо, — что это не была лишь случайность. Если бы ее застали снаружи и она не смогла бы снова попасть внутрь, ничего хорошего это ей не сулило. Дверь открылась во второй раз. Не без сомнений Лея опустила переделанный коммуникатор в карман. Но вероятность встретить Дзима была намного меньше, чем вероятность того, что ей придется вернуться к себе быстрее чем за десять минут, требовавшихся, чтобы переключить коммуникатор обратно. Она протянула руку, чувствуя успокаивающую твердость лазерного меча, привязанною под рубашкой, и шагнула в холл.13
Люк не раз повторял ей в тех случаях, когда она отклоняла настойчивые требования тренироваться вместе с учениками ее брата: «Зрение — самое опасное из чувств, ибо сперва веришь именно ему». Остановившись у подножия лестницы, Лея закрыла глаза, затаила дыхание и вслушалась в окружавшую ее тишину. Она сделала мысленное усилие, как учил ее Люк, и ощутила течение и движение Силы. Сила была всюду, подобная поющему океану света, как говорил Белдорион, не похожая ни на что, с чем ей приходилось сталкиваться на Иавине, на Корусканте… всюду, где Она когда-либо пыталась прибегнуть к помощи Силы. Сила была могущественной и пугающей, словно некий гигант, стоявший у нее за спиной и смотревший на нее с мудрой грустью. «Стоит ли этого бояться?» — подумала она, отгоняя страхи прочь. Прошла минута, другая. На фоне всеобъемлющей гудящей мощи стали различимы звуки, доносившиеся из комнат вокруг. Из обители Белдориона послышался его густой бас: — Прекрасно, прекрасно! И все это — из каких-то жалких глетмитов! Ему ответил хриплый, гнусавый голос с акцентом кубаза: — Видите ли, хозяин, самое главное — найти правильное решение, — «Надо полагать, его повар», — подумала Лея. Недостойный преемник великого и горячо оплакиваемого Зубинди Эбсука. — Конечно, в обычных условиях глетмиты никогда не контактируют с раствором выделений холдемейнов — их планеты даже находятся в разных секторах! Но, оказывается, гормоны, содержащиеся в выделениях холдемейнов, являются идеальным физиологическим дополнением к телеологическим органам глетмитов… На фоне его слов послышались тонкие протестующие голоса. Лея содрогнулась. Что касается Дзима, то она не слышала никаких признаков его присутствия. Издавал ли он вообще какие-либо звуки, когда передвигался? Прижавшись к шершавой оштукатуренной стене и не обращая внимания на неожиданный укус дроха в лодыжку, она попыталась проникнуть силой разума несколько дальше. Где-то внутри дома ощущалась тяжелая вибрация, непрерывный шум, словно от какого-то механизма. Конечно, это был домашний генератор. Лигеус говорил, что Дзиму «не хватит ума» проникнуть в домашний компьютер и выяснить коды к замкам. «Интересно, — подумала Лея, — насколько хорошо защищены эти коды?» То ли от запаха хатта, то ли от отвращения, которое вызывали у нее дрохи, а может, просто из-за напряженных нервов у нее слегка кружилась голова, когда она наконец выбралась из сумрачных покоев хатта и оказалась в части дома, явно принадлежавшей Сети Ашгаду — длинной, залитой солнцем комнате, выходившей на террасу под ее балконом. Потолки здесь были выше, выходившие на террасу окна были завешены тяжелыми, удерживавшими тепло портьерами. Помещение было обставлено чисто функционально — деревянные стулья с кожаными сиденьями, дощатый стол, простой шкаф. В нише над столом Лея увидела экран монитора — новый «соросуб икс-80» высокого разрешения; для него пришлось увеличить нишу, и притом недавно — штукатурка по краям еще не успела обесцветиться. Лея остановилась в дверях, снова прислушиваясь. «Если Дзим не разбирается в компьютерах, каким образом он стал секретарем?» — подумала она. Подойдя к столу, она выдвинула клавиатуру и быстро набрала запрос на вызов системной оболочки. Выяснив тип системы, она запросила данные о доме. На появившихся диаграммах она увидела шахту, которая вела через самую сердцевину горы, на которой стоял дом, к гаражу, из которого приспешники Ашгада на рассвете вывели изящный, почти новый, черный флаер. После недолгих раздумий она определила свое местонахождение, а следом — куда выходил второй конец шахты: на другую сторону дома, возле посадочной площадки и комплекса мастерских и лабораторий. Она запустила распечатку, затем запросила дальнейшие данные. Комплекс помещений за герметичными дверями, которые она видела, был просто огромен. Для планеты, испытывавшей нехватку в оборудовании любого рода, здесь, похоже, не было недостатка ни в чем. Полный комплект невероятно дорогого оборудования для зарядки антигравитационных катушек флаеров. Большая компьютерная система, подключенная к независимому генератору и предназначенная для гиперпространственных расчетов. Аппаратура Лигеуса для голографического монтажа — миллионы отдельных клипов, намного больше, чем можно было бы объяснить простым хобби или любовью к искусству. Видимо, это тоже было частью их плана и могло объяснить, почему уже пять дней никто не пытался ее спасти. Еще одна компьютерная система располагалась прямо в этой комнате — видимо, подумала Лея, за обитыми рейкой дверцами справа от нее. Она встала, продолжая читать с экрана информацию о системах безопасности: множество дверей были защищены высоконадежными замками с автономной системой кодирования, включая, как она отметила с некоторой досадой, двери лифта, ведшего с этого уровня в гараж. Она снова проглядела схему. Вход на ремонтную лестницу в шахте лифта не имел подобной защиты. Ноги, конечно, будут болеть, но можно спуститься и пешком. Она набрала новую команду, открывая файл с кодовыми комбинациями. Да, код к двери своей комнаты она подобрала правильно — может быть, это и было несколько глупо, но ей польстило, что ее умение оказалось официально подтверждено. В файле имелась отметка, что код был изменен сегодня утром вскоре после рассвета, видимо, после того как Сети Ашгад скрылся в лучах утренней зари. Она сделала распечатку, сложила листы вместе, спрятала их в карман и приступила к исследованию того, что находилось за дверцами шкафа. Это был пульт централизованного управления синтдроидами. Сколько же их у него было? Лея насчитала две дюжины. Две дюжины! Она попыталась вспомнить то, что узнала о синтдроидах во время единственного посещения предприятий корпорации «Лоронар» на одном из спутников Кароси. Это было во время спровоцированных Дэйсонгом беспорядков по поводу прав синтдроидов. Их синтетическая плоть, вспомнила Лея, должна была обладать автоматическим иммунитетом к вирусам и антителам, но, очевидно, им как-то удалось это обойти. Она помнила, как официальные лица «Лоронара» говорили ей о том, что технология централизованного управления основана на почти мгновенной передаче данных между специальными кристаллами с программируемой матрицей. Было ли это неотъемлемой частью плана, подумала Лея, или этой возможностью просто воспользовались? Лея вернулась к компьютеру. С каждой секундой, пока она оставалась в этой комнате, возрастала вероятность встретить Дзима, Лигеуса или Белдориона, но этот шанс мог оказаться для нее единственным. Трудно было заранее предположить, что еще может ей понадобиться. Она заказала краткую распечатку данных по именам, которые ей удалось услышать: Димурра, Гетеллес, «Уверенный». Когда все закончилось, она скопировала информацию на дискету, спрятала дискету и солидную пачку листов в набедренные карманы брюк и заменила листы в принтере чистыми, так, чтобы не было заметно, что на нем только что распечатали около двух сотен страниц. С отчаянно бьющимся сердцем она снова закрыла глаза, пытаясь мысленно проникнуть в тишину дома. Она ничего не слышала, но не была уверена в том, что делает все правильно. Если бы у нее было больше подготовки — если бы она могла сильнее сосредоточиться — может быть, она смогла бы пробить странные, тяжелые миазмы Силы и позвать Люка? Чувствуя, что начинает отчаиваться, она отбросила прочь эти мысли. Она снова просмотрела первую распечатку, отметив на ней шахту лифта и шедшую по спирали вдоль ее стены лестницу. Столь же легко было найти комнату, где находились пульт централизованного управления и главный компьютер. Комнату, где она сейчас стояла. Пройдя через дверь и спустившись вниз по лестнице на один этаж, можно было попасть в круглую приемную, где не было ничего более существенного, чем огромная световая скульптура и несколько искусственных водопадов. Туда выходили двери лифта, а также люк, ведший к ремонтной лестнице. Она оглянулась через плечо на большие окна, выходившие на террасу. Их свет давал ей дополнительное чувство безопасности. Спускаясь по лестнице в приемную и к лифту, она надеялась, что и там тоже будут окна. Но окон там не оказалось. В помещении было темно, если не считать разноцветную радугу световой скульптуры, отражение которой мерцало в журчащих струях водопадов, едва видимых в полумраке. Здесь воняло дрохами и хаттами, и Лея не осмеливалась дотронуться до выключателей на стене, опасаясь привести в действие нечто, что могло бы выдать ее местонахождение. Пробираясь среди бледных очертаний мебели, которой, казалось, не пользовались уже много лет, в тусклых отблесках световой скульптуры, она подумала: «На лестнице тоже темно». Вытащив рубашку из-за пояса, она сняла привязанный под ней к поясу лазерный меч. Лазерный клинок давал не слишком много света, но, по крайней мере, подумала она, это все же лучше, чем спускаться на ощупь в полной темноте.* * *
— Настоящие джедаи умеют видеть в темноте, — прогремел Белдорион, обращаясь к ней день или два назад, когда пригласил ее составить ему компанию за ланчем на террасе. Сейчас уже было не вспомнить, в связи с чем зашел разговор о способностях джедаев. — Они видят не глазами — они видят носом, ушами, волосами на голове и кожей. Тыпренебрегала обучением, маленькая принцесса, — он покачал у нее перед носом украшенным драгоценными перстнями пальцем. — Нас заставляли бегать наперегонки в пещерах Маспошани, на глубине в несколько миль под землей. Нас высаживали на планеты темных солнц Аф'эль и Инибет, где отсутствует видимый свет. Но великие джедаи, учителя — Йода, Тхон, Номи Санрайдер — могли призывать свет, могли заставлять металл светиться, так что их тщедушные маленькие друзья даже не спотыкались. Они могли держать булавку — вот так… — протянув скользкую лапу, он вытащил шпильку из ее волос. Лея вздрогнула, но была слишком одурманена наркотиком, чтобы отстраниться. Хатт взял шпильку между двумя пальцами, пристально глядя Лее в лицо большими красными глазами. И она увидела, словно в давно забытом сне, фрагмент его воспоминаний — человека с худым, костлявым лицом, покрытым множеством шрамов, и копной седых спутанных волос, который держал булавку точно так же, как сейчас держал ее хатт; металлическое кольцо на ее верхнем конце, казалось, было раскалено добела, давая достаточно света, чтобы можно было увидеть колонны и фрески в комнате, посреди которой он стоял. Лея содрогнулась, представив себе все это древнее учение, всю технику и знания, которыми Люк столь усердно пытался овладеть в течение многих лет, погруженные в илистый колодец ленивого разума хатта. Всю эту неограниченную мощь, поставленную не на службу злу, как поставили ее Вейдер и Палпатин, но на службу неописуемо мелочным прихотям, к примеру, желанию вновь властвовать над беззащитными фермерами или победить старого соперника, обладавшего не большей реальной властью, чем он сам.* * *
Лазерный меч тяжело лег в ее руку. «Ты должна научиться пользоваться своими способностями, — говорил Люк. — Нам нужны поборники Силы. Нас не настолько много, чтобы мы могли позволить себе выбирать». Но каждый раз, когда она нажимала кнопку, каждый раз, когда оживал холодный ярко-голубой клинок, Лея видела лишь тени. Тень Вейдера. Тень Палпатина. Тень ее собственного гнева, ее собственного нетерпения, а теперь еще мрачная тень Белдориона и его мелочной алчности. Тень будущего, которого она боялась, когда Анакин, Йакин, Йайна — три частички ее существа и ее жизни — станут достаточно взрослыми, чтобы выбрать свет или тьму. Тем не менее сейчас у нее не было иного выбора. Она активировала клинок и толкнула крышку потайного люка, ведшего на служебную лестницу. Что-то, чего Она не заметила, метнулось прочь от луча света. Запах дрохов был невыносим. Тусклое свечение лазерного клинка рассеивало темноту лишь в радиусе метра, освещая крутые маленькие ступеньки, вырубленные прямо в камне, и искривленный потолок над головой. Сжимая в правой руке рукоятку оружия и держась левой за центральную стойку, вокруг которой шла лестница, она спускалась вниз, чувствуя, как отчаянно бьется ее сердце. Она не знала, что будет делать, если, добравшись до гаража, обнаружит там одного из синтдроидов, стоящих на страже, или если там не окажется флаера, который можно было бы угнать. Глядя на север и на запад со своего балкона, она не видела вокруг ничего, кроме стеклянных гор и бесконечных сверкающих равнин. «Конечно, метрах в ста к югу вполне может оказаться какой-нибудь курорт с казино и полем для гольфа». Она почти слышала тихий, язвительный комментарий Каллисты, живо представляя, что та могла бы ей сказать, и сердце ее сжалось от надежды, что Люк все же каким-то образом найдет ее, здесь, на этой планете. «Но я бы не поставила на это всего своего состояния». Одно лишь воспоминание о том, что могла бы сказать Каллиста, заставило ее улыбнуться, придавая ей смелости в темноте. Она остановилась. Какое-то существо сидело на ступени перед ней, у самого края освещенного пространства. Оно было величиной с питтина, ростом сантиметров в двадцать-тридцать — блестящее, крабовидное, зловеще выставившее глаза на стебельках. Оно сидело и ждало ее. Лея шагнула вперед и удлинила клинок. Существо попятилось. В непроглядном мраке крайне трудно было понять, как оно выглядит, но, взглянув вверх, Лея увидела другие существа — похожие на длинноногих пауков, раскорячившихся на потолке и стенах, и похожие на коротконогих слизняков, которые ползали вдоль стен, ловя и пожирая громадных дрохов, шуршавших в темноте. Пока она смотрела на них, существо на ступени изогнулось и повернулось, выпустив нечто вроде единственной заостренной конечности, метнувшейся к особенно крупному дроху, схватив его клешней, которая, казалось, изменила форму, превратившись в жадно глотающий рот. Какое-то мгновение слышалось басовитое урчанье, словно от удовольствия. Потом глаза существа снова повернулись к ней. Чувствуя тошноту, Лея выставила перед собой лазерный меч так, что светящийся конец клинка приблизился к крабовидному существу. Краем глаза она уловила какое-то движение, и что-то свалилось с потолка ей на плечо, влажно шлепнув. Ее пронзила боль, словно укус дроха, но намного хуже. Мягкотелое существо, упавшее на нее сверху, выпустило из себя увенчанные крючками щупальца, которые вонзились в ее тело. Лея вскрикнула и попыталась оторвать тварь от себя. Слабость. Боль в груди. Холодная сонливость. Что-то еще вцепилось ей в ногу. Крабовидная тварь на ступенях заурчала громче. Лее показалось, будто она падает вниз в лифте, летящем к центру планеты. Она резко взмахнула лазерным мечом, едва не отхватив себе руку, и коснулась сверкающим лучом паразита у себя на плече. Послышалось жуткое шипение; боль, которую ощутила тварь, пронзила ее саму словно нож, и она почувствовала сквозь охватившую ее слабость, как умирает отвратительное существо. Казалось, умирает часть ее собственной плоти. Она повернула клинок, сожгла существо на ноге, вновь ощутив чужую смерть, и спустилась вниз еще на шаг. Крабовидная тварь метнулась прочь и скрылась в темноте, откуда лишь мерцали ее оранжевые глаза. Стены за поворотом лестницы буквально кишели подобными тварями всех форм и размеров, пожиравшими друг друга, — но, завидев свет, все как один поворачивались к ней. Лея попятилась, споткнулась о ступеньку и чуть не упала. Еще одна тварь свалилась с потолка ей за шиворот, на этот раз размером поменьше, так что тошнотворное чувство, которым сопровождалась ее гибель, было не столь сильным, но все же ощутимым. Еще два укуса. Лее показалось, что она задыхается от недостатка воздуха. Тихое довольное урчанье крабообразного существа вызывало непреодолимое желание отыскать его и изрубить на куски, где бы оно ни находилось. Рука Леи потянулась к рукоятке лазерного меча, и новая боль пронзила ее плечо, когда краешек клинка зацепил ее кожу, уничтожая очередного паразита. Лея подумала, что если она упадет, если она потеряет сознание — она неминуемо погибнет. Цепляясь за стены и тяжело дыша, изо всех сил борясь с подступающей блаженной сонливостью, она начала, спотыкаясь, подниматься наверх — пятнадцать ступеней, двадцать. Краб следовал за ней в темноте позади, словно наслаждаясь ее мучениями и болью. "Меня обнаружат, — подумала она. — Я не смогу добраться до своей комнаты, и меня обнаружат". Сети Ашгад был далеко. Сети Ашгад, который предупреждал: «Если она умрет — Скайуокер об этом обязательно узнает». Она снова и снова пыталась послать мысленный призыв Люку, но вовсе не была уверена, что он ее слышит. Всеобъемлющая мощь Силы на этой планете могла заглушить все что угодно. Здесь был лишь Дзим, неслышимый в этом молчаливом доме. «Если он меня найдет — я умру». Она ввалилась в дверь и рухнула на пол, задыхаясь и не в силах ни о чем думать. Над ней тускло мерцала световая скульптура, а лазерный меч, клинок которого исчез, едва палец отпустил кнопку, поблескивал в дюйме с небольшим от ее руки. «Нужно поднять его. Нужно встать. Выбраться отсюда. Вернуться к себе в комнату». Ей показалось, что легче будет умереть. «Интересно, — подумала она, — узнает ли об этом Люк?» По крайней мере, если я умру, они смогут назначить преемника. Подобная идея имела свои достоинства. Но тут, в медленно сгущавшемся холодном мраке вокруг нее, Лея услышала какое-то движение, тяжелое, протяжное дыхание Белдориона. Где-то совсем рядом. Оно приближалось. «Только бы он меня не нашел», — взмолилась она, пытаясь встать, но подняться не было сил. На четвереньках она поползла через темную комнату вверх по бесконечной лестнице. Лигеус предупреждал, что Ашгад держал ее в плену для каких-то собственных целей, но потом он спокойно мог отдать ее Дзиму, как когда-то — другого несчастного раба. Ей казалось, что вся она до сих пор покрыта паразитами, которые впивались в ее плечи, бедра и спину, высасывая остатки сил. Но когда она наконец добралась до длинного узкого кабинета, где стоял компьютер, и опустилась на пол, освещенный призрачными серовато-пурпурными лучами заходящего солнца, она почувствовала себя лучше и, ощупав руки-ноги, не обнаружила никаких признаков отвратительных тварей. «Я не могу позволить, чтобы меня нашли, — твердо сказала она себе. — Не могу». Собрав последние силы, она снова начала взбираться по лестнице, цепляясь за стены и чувствуя боль от лазерного ожога. Оказавшись у себя в комнате, она снова рухнула на пол и долго лежала, свернувшись в позе эмбриона, желая лишь одного — уснуть и не просыпаться, пока Вселенная не возродится заново. Наконец она встала и спрятала лазерный меч, скопированную дискету и все распечатки под матрасом и подушками у себя на кровати. Она снова попыталась позвать Люка, но это был не более чем отчаянный шепот: «Люк…» А потом она лишилась чувств, погрузившись в сон словно в бесконечный колодец смерти.* * *
— Игпек Друн, — прогудел низким голосом пассажир в маске и капюшоне, протягивая пятьдесят семь кредиток в купюрах и монетах разного достоинства капитану грузовика «Зикрикс». Рука пассажира походила на дешевый протез в черной перчатке — столь примитивный, что под перчаткой можно было различить металлические суставчатые пальцы. — Я сотрудник грузовых перевозок Антемеридиана. Мне и моему дроиду необходимо как можно скорее попасть на Сайблок XII. Капитан пересчитала деньги и взглянула на светящиеся желтые линзы, которые были видны под закрывавшей большую часть головы ее потенциального пассажира дыхательной маской. Вокруг свисали длинные бледные волосы, придавая голове странный вид украшенного черепа. Едва правительственные войска отбили натиск мятежников гопсо'о, все действовавшие в порту посадочные площадки были тут же забиты бизнесменами, застрявшими туристами, инопланетянами всех рас и внешностей, бежавшими из объятого огнем города. Большинство готовы были заплатить намного больше, чем пятьдесят семь кредиток, но вместе с тем большинство из них пытались попасть на корабли получше, чем «Зикрикс», который мало у кого вызвал бы интерес даже задаром. Капитана Угмуш это не интересовало. У нее был человек-инженер, который поддерживал корабль в рабочем состоянии, и несколько ее мужей, которые, когда не дрались друг с другом, составляли неплохую команду, занимавшуюся торговлей с более примитивными планетами сектора, что им вполне удавалось — настолько, насколько это могло удаваться гаморреанцам. Сама Угмуш, с выкрашенными в розовый цвет длинными волосами, мускулистыми руками и пятнадцатью паразитами-морртами на груди, демонстрировавшими ее силу и выносливость, прекрасно понимала, что мало кто решится путешествовать на гаморреанских кораблях. Она знала, что вряд ли ее засыплют подобными предложениями, если в порту есть еще хотя бы один корабль. — Договорились. Инопланетянин в черной накидке, именовавший себя Игпеком Друном, тихо позвякивая на ходу, поднялся по трапу на корабль; за ним по пятам следовал маленький дроид серии Р2Д2. Угмуш подумала, что, может быть, удастся уговорить этого Друна продать своего дроида, когда они прибудут на СайблокXII.
14
Здесь было изложено все — черными буквами на бледно-зеленых листах. Переговоры Сети Ашгада с Моффом Антемеридиана Гетеллесом об уничтожении орудийных башен в обмен на оружие и первую долю прибыли, когда корпорация «Лоронар» начнет открытую добычу кристаллов на Нам Хориосе. Докладные записки Димурры — который, как оказалось, был главным представителем «Лоронара» в Центральных системах, — где подробно описывалось, какие меньшинства, недовольные фракции и группы отщепенцев должны поднять восстание, должным образом вооруженные за счет корпорации «Лоронар», с целью отвлечь миротворческий флот Республики и позволить адмиралу Ларму ввести свои войска. Сравнительные диаграммы Сети Ашгада, в которых показывалось соотношение затрат на оружие, подкуп подстрекателей и распространение слухов о якобы творящихся жестокостях и прибыли, которую могла бы принести добыча кристаллов уже в первый год. .Подробности совещания, включая плату советнику Кью-Варкс, благодаря помощи которой исчезновение Леи совпало по времени с отравлением — не насмерть, как заверяла докладная записка Гетеллесу, — государственного министра Риеканна, так что преемника невозможно было назначить, не ввязавшись в безнадежные распри внутри Совета. Упомянул Ашгад в своем письме и Семя Смерти. «Вызывающие болезнь микроорганизмы невозможно обнаружить с помощью каких-либо датчиков, так как внутри тела они в точности имитируют электрохимические процессы человеческого организма и состав тканей, — писал он, что объясняло, зачем им требовалась квази-живая плоть синтдроидов. — После того как болезнь разовьется, даже регенеративная терапия не дает никакого эффекта. Но можете быть уверены, что в моей власти полностью контролировать масштабы и распространение эпидемии, и я лично гарантирую, что от нее не пострадает никто, кроме находящихся на кораблях и базах Республики». «На базах! — повторила Лея, тяжело дыша, словно только что пробежала много миль, и пылая праведным гневом. — Идиот! „В моей власти полностью контролировать масштабы эпидемии!“ — во имя левой задней ноги моей бабушки! Ты что, даже не соображаешь, что может произойти из-за нелепой случайности? Из-за просчета? Из-за чего-то, о чем ты даже не подумал, Мастер-Всезнайка Ашгад!» Ее трясло от ярости. Об эпидемиях Семени Смерти было известно крайне мало, но от них погибла большая часть населения многих вышедших в космос цивилизаций. В некоторых местах болезнь удалось победить, но Лея не знала в точности, какими средствами и в какой мере действительно эффективны были эти средства. Насколько она могла судить по собственному опыту, один лишь Дзим мог по-настоящему подчинить себе эту напасть. Она подумала об Эзрахе и о Маркопиусе, и глаза ее наполнились слезами. «Я убью этих подонков». Дрожа от гнева, сжимая руки, она думала о том, как быстро она могла бы овладеть Силой в достаточной степени для того, чтобы сполна отомстить за невинных. «Я соберу всю Силу, какую только смогу, и обрушу ее на их головы подобно удару грома». Как когда-то Вейдер. И Анакин — в ее снах. Она обхватила плечи руками, борясь с подступающими рыданиями. Лучше было бы не знать, подумала она, что ты потенциально обладаешь подобной мощью. Лучше было бы не знать, что ты в самом деле сможешь это сделать, если вложить в свой гнев все сердце и всю душу. Хэн наверняка ее ищет. Он наверняка вместе с флотом. «Не пострадает никто, кроме находящихся на кораблях Республики». Республика была ввергнута в хаос. Они посмели отравить несчастного Риеканна лишь затем, чтобы создать множество проблем… И ради чего? Дрожащими руками она перелистала страницы. Вот оно. Планы корпорации «Лоронар» построить новое предприятие на Антемеридиане, для производства как синтдроидов, так и неких «игл» — управляемого с помощью тех же кристаллов программируемого дальнобойного мини-оружия с бесконечным радиусом поражения и возможностью применения в гиперпространстве. Источником же кристаллов являлся Нам Хориос. Технология дистанционного управления. «Иглы», уничтожающие подчистую в глубоком космосе флот противника, словно квамильи из системы Кидрона, уничтожающие местную живность. И, включив Нам Хориос в свою сферу влияния, они смогут иметь столько кристаллов, сколько потребуется. «Уверенный». В бумагах была полная информация и о нем. Модифицированный корабль класса И-7, увеличенной грузоподъемности. Корпорация «Лоронар» уже несколько месяцев поставляла компоненты и материалы. Требования и спецификации Ашгада были крайне точны — Лея вспомнила слова ее отца о том, что Ашгад в свое время сам был проектировщиком космических кораблей, — 14 в записях его переговоров фиксировалось, когда и где забирали груз его друзья-рационалисты. В некоторых случаях попытку приходилось повторять дважды или трижды, если орудийные башни сбивали грузовые модули. Упоминался и Лигеус Сарпетиус Ворн — как разработчик и программист искусственного интеллекта корабля, но главным его достоинством был опыт в изготовлении поддельных голограмм. Имелась информация о запросах на изготовление оцифрованных изображений ее самой, ее флагмана и корабля сопровождения, с помощью которых должен был быть сфабрикован доклад об успешном завершении ее совещания с Ашгадом, а также об отбытии двух кораблей с места встречи и их уходе в гиперпространство. Ее затошнило от осознания подобного предательства. Он не мог не знать о том, что происходит. Он не мог не знать об опасностях эпидемии. Ей стало еще более горько при мысли о том, что этот человек ей нравился. «Великий Мофф Таркин, вероятно, тоже был добр к жене и детям, — подумала она, ненавидя себя за собственную наивность. — Человек, отдавший приказ Звезде Смерти уничтожить Алдераан, несомненно, был добр к кому-то, о ком заботился». Она крепко стиснула кулаки, тяжело дыша от ярости. Затем, с холодным и бесстрастным лицом, она снова начала просматривать распечатку в поисках нужной информации… Есть. Счета за постройку «Уверенного». Зарядное устройство для антигравитационных подъемников и флаеров, чтобы облегчить разведку месторождений кристаллов, как только будут уничтожены орудийные башни, и большой торговый корабль сможет свободно взлететь. Она изучила чертежи корабля. «Удивительно мощная защита, — подумала она. — Двойная и тройная обшивка с внутренними перегородками — с какой разновидностью излучения они предполагали столкнуться?» Лея откинулась на спинку кресла, глядя в окно на яркое закатное небо. Ей показалось, что она проспала очень долго, хотя, судя по свету, прошло лишь несколько часов. В кувшине была свежая вода; видимо, в комнате кто-то побывал — скорее всего Лигеус, Кто-то накрыл ее одеялом, и она была как никогда рада, что усилием воли заставила себя спрятать распечатки и лазерный меч, прежде чем окончательно лишиться чувств. Когда она ложилась, ей казалось, что сейчас она умрет. Собственно говоря, ощущения странным образом напоминали те, что она испытала, когда ее коснулось Семя Смерти. Но Дзима нигде поблизости не было. Если бы Дзим знал, где она и чем занималась, она наверняка бы проснулась не здесь. Она отвернула рукав. Кожа в нескольких местах покраснела, и она заметила еще несколько укусов дрохов, но никаких следов насилия не было. Никаких синяков и царапин, оставленных пальцами секретаря. Пурпурные дневные сумерки сменялись вечерним закатом, безветренным и все еще освещенным последними лучами солнца. Лея сначала хотела дождаться темноты, но потом передумала. Дело было вовсе не в том, что ночью по Нам Хориосу разгуливали местные хищники. Задержка лишь приблизила бы возвращение Сети Ашгада еще на восемь часов. Если она начнет действовать сейчас, у нее были неплохие шансы, что до утра ее не хватятся. Лея встала, чувствуя слабость в коленях. Плотно закрыв кувшин с водой, она повесила его через плечо на самодельном ремне из разорванных простыней. Свернув вместе два одеяла, она надела на себя две рубашки, которые дал ей Лигеус. Почему-то весь гнев в отношении него куда-то улетучился. Он не мог знать, во что ввязывается, а когда узнал, было уже поздно. Пока она спала, код дверного замка изменился, и ей пришлось сжечь замок лазерным лучом. Сейчас или никогда. Больше медлить было нельзя. Сначала — кабинет Ашгада. Там нужно было выяснить еще две вещи. Кабинет выходил на северную, сторону, как и ее комната. Внутренняя стена была погружена в тень, но лучи закатного солнца, отражавшиеся от скал и граненых прозрачных башен отбрасывали призрачный свет на выложенный белой плиткой пол, создавая ощущение странною уюта. Лея вызвала главные файлы и вывела на печать всю информацию, имевшую отношение к Семени Смерти. Получилось пятьдесят или шестьдесят листов, на двух сторонах, плотным шрифтом; она спрятала распечатку в сверток из одеял, вместе с остальными. Затем она стала просматривать каталоги, пока не нашла то, что искала: карты окрестностей, топографические схемы, путеводители. В двадцати километрах отсюда находилось селение, по другую сторону от горного уступа, на котором стояла цитадель. «Ашгад наверняка бывал там», — подумала она. — Так или иначе маловероятно, чтобы у них нашлась достаточно мощная аппаратура для того, чтобы послать сигнал за пределы планеты. В шестнадцати километрах в другом направлении располагалась одна из орудийных башен, на выступе горы под названием Блик-Пойнт. Возможно, она могла бы туда добраться, двигаясь вдоль подножия холмов. Там вполне могло никого не оказаться, кроме автоматических систем, охранявших эту планету точно так же, как и почти тысячу лет назад, но там могло найтись оборудование, которым можно было бы воспользоваться. Она снова просмотрела план дома. Через эту дверь, направо по коридору, где в прошлый раз она свернула налево; дальше — лестница и запертая дверь, код замка которой, судя по данным в компьютере, обозначался комбинацией цифр 339-054-001-6. За второй дверью хранились антигравитационные модули. Становилось темнее, и ее охватил безотчетный страх. Хотя она знала, что Дзим столь же активен днем, как и ночью, днем она чувствовала себя в большей безопасности. Кем бы и чем бы он ни был, ей хотелось оказаться вне дома до наступления темноты. В голову ей пришла неожиданная мысль. Повернувшись, она открыла обитую рейкой дверь в небольшую комнатку, где стоял терминал централизованного управления, сверкая в темноте оранжевыми огоньками. «Нужно действовать быстро», — подумала Лея. Лигеус наверняка сейчас работает с синтдроидами в ангаре. В комнатах Белдориона тоже, скорее всего, есть один или два и, может быть, один на кухне, вместе с маленьким поваром-кубазом. Всеобщее отключение синтдроидов наверняка наведет на ее след, но единственными, кто станет ее преследовать, будут Лигеус и Дзим, а не двадцать с лишним управляемых из единого центра синтетических существ. Рука ее уже легла на рукоять лазерного меча, когда послышался шорох открываемых наружных дверей, и она застыла как вкопанная. В следующую секунду в комнате раздались голоса, и она едва успела закрыть обитую рейкой дверь, отделявшую помещение с пультом управления от кабинета. «Три дня! — хотелось закричать ей. — Он же сказал, что его не будет три дня!» Голос, звучавший в кабинете, принадлежал Сети Ашгаду. — Я же говорил тебе, чтобы ты не смел к ней приближаться! — к удивлению Леи, голос его срывался и звучал подобно голосу старика. — Скайуокер — ее брат, и он — рыцарь-джедай. Если она умрет, он сразу же об этом узнает, а еще слишком рано давать им знать, что они могут назначить преемника! Весь наш план рухнет, если… — Вы мне это уже говорили, — прошипел голос Дзима. — Не считайте меня идиотом, Ашгад. Вы что, и в самом деле верите, будто эта сопливая девчонка сможет мне помешать? В самом деле? Приподняв одну из реек жалюзи, Лея заглянула в щель. В длинном кабинете было темно, и угасающий дневной свет не достигал противоположной стены. Она могла различить их лица и белый воротник рубашки Ашгада… Ей показалось, что у него на голове какой-то серый или белый колпак, сливавшийся с лицом в неясное пятно. Дзима она почти не могла разглядеть, за исключением его сгорбленного зловещего силуэта, и блеск его глаз неприятно напомнил ей о других глазах, которые она видела столь недавно… Послышался запинающийся голос Лигеуса: — Я… я просто хотел сказать… я думал, когда обнаружил ее вчера днем… она не просыпалась, мой господин. Она лежала вся холодная и едва дышала. А сегодня… — И ты подумал, — прошипел Дзим, и тень его переместилась, когда он медленно, словно змея, повернул голову, — ты сделал вывод, что я нарушил приказ моего господина — что я только того и ждал, когда он отвернется… Лее показалось, что он протянул руку к лицу Лигеуса. Хотя трудно было различить происходящее, ей почудилось, что мастер фальшивых голограмм отступил на шаг, спиной к стене. — Пожалуйста… — послышался его полный неподдельного ужаса шепот. — Ты проверял комнату? — быстро спросил Ашгад. — Может быть, все-таки… — Конечно, нет! — Дзим резко повернулся, и Лигеус поспешно отступил в сторону. — Кто еще, кроме меня, обладает соответствующими способностями? Кто еще, кроме меня, достаточно стар и опытен? Я вам говорил. И просил не относиться ко мне так, будто у меня нет мозгов! Идем к ней и выясним, говорит ли вообще этот нытик правду. Лигеус поспешно повернулся, и Лея услышала звук открывающихся в темноте дверей. — Подожди, — хрипло сказал Ашгад. Что-либо разглядеть было крайне трудно, и голоса были едва слышны, но Лее показалось, что Лигеус все же ушел, оставив Ашгада и Дзима одних в темной комнате. Ашгад заговорил, слишком тихо, чтобы его можно было расслышать, но она сумела разобрать слова: — Это было долгое путешествие. Мне нужно было взять тебя с собой. Дзим не ответил или ответил настолько тихо, что его невозможно было услышать. — Я позаботился о той женщине в Хвег Шуле. Она будет молчать. А в следующий раз… — «Следующий раз», — прошептал Дзим, — будет уже не нужен. — Когда высадятся войска Ларма, я снова о ней позабочусь. Можешь не беспокоиться, что она тебя выдаст. Впрочем, ей все равно никто не верит. Но я… посмотри на меня, — его старческий голос сорвался, и Лея, сама не зная как, вдруг поняла, что у него вовсе нет колпака на голове, как ей казалось. Его черные волосы поседели, став почти белыми. — Мне пришлось убираться оттуда вчера поздно ночью, сразу после встречи. Мне пришлось… возвращаться. — Возвращаться, — передразнил его Дзим. — К тому, кому вы не доверяете. К тому, кто, по-вашему, может ослушаться… — Я никогда не думал, что ты можешь ослушаться. — Вы поверили этому нытику. — Я… я ему не поверил. Он просто… застал меня врасплох. Он нужен нам, Дзим, пока все не закончится. Лучше его у нас никого нет, он выдающийся мастер своего дела. Когда высадятся войска Ларма и когда «Уверенный» ляжет на курс, можешь с ним делать все что захочешь. Но пожалуйста… пожалуйста, не сердись. Пожалуйста… — она не расслышала, что он сказал — то ли «помоги мне», то ли «дай мне». Дзим отступил в сторону. Лея увидела в тусклом свете огоньков компьютера черный хохолок его волос и паучьи движения рук в перчатках, расстегивавших мантию на груди. В отраженном свете компьютерных огней отчетливо было видно, что ниже шеи его кожа выглядела совершенно иначе — твердая, хитиноподобная, отливающая зелеными и желтыми отблесками, потрескавшаяся и покрытая пятнами. Всю грудь и плечи Дзима покрывали отвратительные наросты, из которых сочилась блестящая темная жидкость. Рот Дзима открылся, и оттуда высунулся длинный, извивающийся словно змея язык. Издав звук, похожий не то на стон, не то на всхлипывание, Ашгад наклонил голову. Он приложился губами к темной хитиновой груди, и Дзим жутким, невозможным для человека движением повернул голову, вонзив язык в затылок Ашгада. В тусклом свете блеснула струйка крови. Ашгад некоторое время издавал тонкие, полные отчаяния звуки, потом замолк. Тишина продолжалась около минуты, хотя Лее показалось, будто прошла целая вечность. Наконец Ашгад едва слышно прошептал: — Спасибо. Старческая хрипота в его голосе исчезла. В комнате теперь было совершенно темно, и лишь слабый оранжевый отблеск еще оставался в небе за окном, но Лее показалось, что волосы его ощутимо потемнели, и, когда они вдвоем выходили из комнаты, Ашгад двигался как молодой человек. Лее показалось, хотя она и не была в этом вполне уверена, что он стер что-то с губ и. подбородка. Она дождалась, когда стихнут их шаги, поднимающиеся по лестнице, зная, что у нее осталось лишь несколько минут. Голубой лазерный клинок вспыхнул в ее руке, и она погрузила его глубоко в середину устройства управления. Раздалось громкое шипение, посыпались искры, повалил дым. Схватив сверток одеял и кувшин с водой, она метнулась через комнату, набрала код на запертой двери, ведшей в остальную часть дома, затем направо по коридору и вверх по лестнице. Еще один код, еще одна дверь — посреди лаборатории стоял синтдроид с широко раскрытыми голубыми глазами и бессмысленно отвисшей челюстью, шатаясь из стороны в сторону. Лея задела его, и он упал. Проходя мимо тела, она испытала леп"ое чувство вины. Вонзив лазерный клинок в центральный пульт управления, она мгновенно деактивировала их, уничтожила… «Они не живые, — сказала она себе. — Не более живые, чем дроид, которого можно отключить или стереть его память». Но чувство вины не покидало ее, словно она стерла программу Р2Д2 или СИ-ЗПИО. «Меня будут искать, — она собиралась с мыслями, — Ашгад, Дзим и Лигеус. Они заставят Белдориона использовать Силу». Чтобы ощутить вибрации ее разума, если этот ленивый слизняк еще способен на подобное — если странная, всеобъемлющая вибрация Силы, заполняющая эту планету, вообще это позволит. Помещение, где хранились антигравитационные модули, находилось именно там, где оно было обозначено на схеме. Но лишь один модуль был активен. Остальные — около дюжины — лежали в ящиках у стены, мертвые и бесполезные, словно камни. Лее показалось, будто ей в лицо выплеснули ведро холодной воды. Руки ее безотчетно тряслись, когда она снимала с полки единственный модуль, на котором светились зеленые огоньки. Это был модуль системы 100-ГУ — для флаера таких обычно требовалось четыре, — заряженный примерно наполовину. Она переключила его на нейтральную плавучесть и потянула за собой, словно шарик на веревочке, в лабораторию, где лежал на полу синтдроид с широко раскрытыми глазами, возле полусобранного нового зарядного устройства. Старое, лежавшее рядом на столе, давно устаревшей модели, было обмотано серебристой космолентой. Вокруг были разбросаны старомодные, разбитые и разряженные, антигравитационные модули. «В следующий раз, когда они будут голосовать за то, чтобы разрешить торговлю, я буду „за“ обеими руками», — мрачно подумала Лея, шаря по ящикам. Она нашла моток троса и крюк — стандартное снаряжение для горной местности, а также небольшой фонарик и две катушки космоленты, которые подвесила на импровизированную лямку из простыней. «Никогда не найдешь того, что нужно!» Она спрятала в карман несколько мини-обогревателей и бегом пересекла комнату, спеша к большим двойным дверям, которые, если верить схеме, вели в ангар. Как и обещала схема, большая пермакретовая площадка, составлявшая юго-восточную часть строения Ашгада, по двум сторонам выходила на открытое пространство. Рядом с дверью, из которой появилась Лея, стоял на пяти коротких опорах «Уверенный». В небольших ангарах в стороне от него она различила острый нос старого «охотника за головами» и тупой силуэт выпотрошенной «молнии». Синтдроиды, упавшие с инструментами или банками краски в руках, лежали рядом с «Уверенным», словно черные груды мокрых тряпок. Света не было, поскольку центральный модуль управления знал, где находится каждая ступенька, кабель или оборудование, передавая эту информацию всем синтдроидам, но Лее казалось, что бездна за пермакретовой площадкой полна сияния безжалостных звезд, многократно отраженных от сверкающих кристаллических граней. Лея посмотрела вниз с края площадки, и сердце ее замерло. «Я не смогу». До основания почти отвесного склона было около трехсот метров. Внизу в бледном свете звезд мерцали кристаллы, словно алмазная россыпь. Подъемная сила антигравитационного модуля была обратно. пропорциональна расстоянию от поверхности земли. Спуск мог оказаться настолько быстрым, что антигравитация просто могла не успеть должным образом подействовать. Длины троса не хватило бы даже на четверть высоты склона, и, не имея возможности отсоединить крюк, она с тем же успехом могла бы выпускать сигнальные ракеты, сообщая всем, в каком направлении она пошла. Позади нее, в темном доме, вспыхнул свет в одном окне, потом в другом. В памяти вновь высветилась картина: Ашгад, склонивший голову к покрытой наростами хитиновой груди Дзима; прикосновения невидимых рук Дзима к ее лицу, ее запястьям. Холодная тошнота, увлекавшая ее навстречу смерти. Здесь, на высоте, не ограниченной стенами, у нее возникло странное. ощущение окружающей ее Силы, словно она стояла в лодке посреди живого океана. Мощная, удивительная, Сила звала ее. Обращалась к ней словами, которых она не в силах была понять. Она взвесила антигравитационный модуль в руках. Этого было недостаточно. «Достаточно, — донеслась до нее мысль, словно дуновение теплого ветра. — Достаточно». Да что за шутки! Лея вновь посмотрела вниз. Темнота, звездный свет и сверкающая равнина, казалось, слились воедино. Она знала, что небольшая разница в весе никак не повлияет на непреложный закон всемирного тяготения, но все же сначала она бросила вниз свой сверток. Кувшин с водой неминуемо бы разбился, и им нельзя было рисковать. «О чем я думаю? — возникла у нее циничная мысль, пока она отрывала полосу космоленты, чтобы сделать импровизированную петлю. — Сейчас я разобьюсь на миллион кусочков». Окружавшая ее ночь, мерцающая тьма, прошептала: «Не разобьешься. Мы здесь. Доверься нам». Еще несколько огней рассеяли темноту летнего вечера, и она услышала голос Ашгада: — Лигеус! Сюда, скорее! Они нашли синтдроидов. Лея просунула руку в петлю, включила антигравитационный модуль на максимальную мощность и шагнула с края площадки.* * *
Лея звала его. Люк проснулся, словно от удара, тяжело дыша. Ее образ врезался в его разум — в окружении гигантских стеклянных гор, подобных расплавленному стеклу, одной в мире бесконечного стекла и неба. Она находилась на каменной террасе, с белым одеялом на плечах; ее каштановые волосы свободно падали на спину. Что-то подсказало ему, что мысленная картина изображает события, происшедшие некоторое время назад, что она была запечатлена среди искажений Силы, но он знал, что картина эта — настоящая. Лея выглядела похудевшей, хрупкой и испуганной. Ашгад. Он не только уничтожил ее корабль и ограбил его ради оружия. Он похитил Лею. Выкуп? Переговоры? Или все это была лишь иллюзия, следствие вчерашней находки среди контрабандного груза? Нет. Люк был абсолютно уверен, что она здесь или была здесь. Живая. Подножие Грозовых гор, сказала Тазельда. Арвид или тетя Джин должны знать это место. Он подумал было о том, чтобы взять с собой Тазельду, но в следующее мгновение отбросил эту мысль. Он поднялся с койки, подошел к окну и взглянул на мирный, ничем не примечательный двор, покрытый пылью и зарослями белкрабиана, заставленный водяными насосами и сломанными деталями флаеров; покрытые черными листьями антигравитационные шары все еще парили над стенами в ясном утреннем небе. Трудно было не забыть, что все это было достигнуто тяжким трудом на планете, не признававшей жизни как таковой. Всеобъемлющее, необузданное присутствие Силы казалось отсюда мелким, туманным и далеким. Люк послал мысленный призыв: «Лея, не отчаивайся! Я иду!» Он не знал, достигла ли сестру его мысль, запутавшаяся среди искажающих воздействий Силы на этой планете. Он не знал, услышит ли она его. Но Каллиста когда-то сказала ему, что и надежда порой может повлиять на Силу.* * *
— Что это? Закутанный в складки черной мантии с капюшоном, в громоздкой дыхательной маске и парике, СИ-ЗПИО счел вопрос капитана Угмуш чисто риторическим. Даже тот, кто не привык к звукам войны, восстания или мятежа, мог легко идентифицировать выстрелы тяжелой артиллерии, грохот обрушивающихся стен и хриплый лязг человеческих голосов и бластеров. Но трое мужей капитана-гаморреанки, похоже, восприняли возглас своей супруги как требование немедленно получить информацию и кинулись к круглому люку, который вел на посадочный трап. Все трое достигли входа одновременно и тут же начали сражаться за право первенства. Капитан Угмуш, взявшая еще один заказ на доставку груза за пределы планеты и нетерпеливо ждавшая погрузки, оторвалась от компьютера на мостике и начала разнимать дерущихся. Послышались вопли, громкие шлепки, а затем звуки полновесных ударов. В конце концов все семейство вывалилось из люка и скатилось по трапу. Инженер Джос, прикованный цепью к своей консоли, даже не поднял взгляда. Очередной взрыв, от которого корабль закачался на посадочных опорах, заставил СИ-ЗПИО нервно вскочить на ноги. — Капитан Угмуш… — поняв, что его голосовые модуляторы вернулись к параметрам, установленным по умолчанию, он быстро переключил их на более низкий тон, который, хотя и требовал намного больше памяти для имитации органических резонаторов, в меньшей степени отличался характерным «металлическим» тембром дроида. — Капитан Угмуш, вы и в самом деле полагаете, что в такой момент следует покидать корабль? — он направился к двери, когда где-то совсем недалеко снова раздались выстрелы и крики. — В случае необходимости экстренною взлета… Р2Д2… — его голос снова приобрел металлические нотки. — У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу того, как заставить корабль этой модели взлететь? Астродроид, двигавшийся к двери следом за ним, сообщил о полном отсутствии опыта пилотирования неуклюжих гаморреанских кораблей. — Ох беда, беда… — пробормотал СИ-ЗПИО, следуя за Р2Д2 по трапу и втайне надеясь, что ситуация снаружи не становится хуже. Едва он оказался у подножия трапа, стало ясно, что вряд ли она станет — или может стать — хуже. Соседняя посадочная площадка была объята пламенем, к небу поднимались тридцатифутовые столбы черного маслянистого дыма, а войска гопсо'о и дровианского правительства уничтожали друг друга огнем бластеров и картечи. Какое-то мгновение на площадке, где стоял «Зикрикс», было тихо. Никого из гаморреанцев не было видно. Затем под аркой открылась дверь, и из нее метнулась грязная, оборванная маленькая фигурка. Беглец захлопнул за собой дверь, вытащил лом из ближайшей кучи мусора и вдребезги разбил замок. От его усилий было мало пользы. Ясно было, что у тех, кто находился по другую сторону двери, тоже были ломы, тараны и гранаты. Беглец, словно безумный, помчался через открытое пространство, и СИ-ЗПИО удивленно сказал: — Да это же мастер Ярболк из «Брось, а то уронишь»! Мастер Ярболк! Сюда, мастер Ярболк! Чадра-фана не пришлось долго уговаривать. Он пронесся мимо них по пустому трапу, за мгновение до того, как дверь поддалась и из-за нее вырвалась смешанная группа дровианцев — некоторые с прическами гопсо'о и другие, хотя и явно им сочувствующие, но не столь разукрашенные, в компании нескольких портовых громил, дуросианцев и деваронцев. Кто-то крикнул что-то насчет вонючей продажной скотины, и СИ-ЗПИО, правильно интерпретировав это замечание как относящееся к беглецу Ярболку, показал на дверь, которая вела к уцелевшим посадочным площадкам чуть поодаль. — Туда! — проревел он измененным голосом. — Грязный волосатый недомерок-журналист! Он надеялся, что подобное ругательство окажется столь же приемлемым для них, сколь и информативным. Выкрикивая проклятия, толпа рванула в указанную дверь, и в то же мгновение двадцатисантиметровый снаряд ударил в аркаду между горящей площадкой и той, где стоял «Зикрикс». СИ-ЗПИО издал панический вопль и попятился по трапу назад, в то время как дровианские правительственные войска рассыпались, перегруппировались и начали стрелять в гопсо'о, пытавшихся наступать. Тут же появилась бегущая Угмуш со своими мужьями. Видимо, они миновали толпу через другую дверь и добавили свою лепту в сражение, стреляя в гопсо'о на бегу. Их плечи и спины были увешаны пакетами и коробками. С развевающимися грязными розовыми волосами, Угмуш ворвалась на мостик, громко крича: — Привяжитесь, вы, глупые пожиратели отбросов! Что, гром и молния, по-вашему, это прогулочный лайнер? — она плюхнулась перед консолью, нажимая кнопки и щелкая переключателями со скоростью, казавшейся невозможной для столь огромных рук. — Поднимай этот дерьмовый трап, ты, грязная тварь, — я что, сама должна все делать на этом проклятом корабле? Джос, давай сматываться отсюда! Фрук, стреляй по этим дерьмовым гопсо'о — держитесь, вы! Толпа тупых любителей мыла с мозгами из сыра! Она навалилась на рычаги, инженер включил зажигание и, в реве бушевавшего на земле огня, ионных орудий и лазеров, «Зикрикс» поднялся в воздух над рваными клочьями дыма, зенитным огнем и обломками, словно перезрелый плод, выпущенный в небо из катапульты. СИ-ЗПИО, не успевший ни привязаться, ни даже занять место, неуклюже поднялся на ноги и поправил дыхательную маску, надеясь, что либо его металлические ноги не были видны из-под мантии, либо Угмуш была слишком занята расчетами скорости, чтобы что-либо заметить. Ярболк, которого, как и его, отшвырнуло в дальний угол мостика, подковылял к нему, помогая привести себя в порядок. Р2Д2 откатился на порядочное расстояние, и на некоторых из его систем мигали тревожные огоньки, в том числе на одной из приделанных к нему компонент, от которых они не сумели избавиться после того, как отсоединили его от «Чистого Сабакка». Большая часть огоньков погасла. Р2Д2 что-то слабо пропищал в знак благодарности и, не говоря ни слова, Джое снял эластичную повязку с длинных волос и протянул ее Ярболку, чтобы тот перевязал болтающиеся кабели Р2Д2. — Спасибо… э… Игпек, — сказал чадра-фан. — Я перед тобой в долгу. Угмуш повернулась в кресле и уставилась на мохнатого журналиста оранжевыми глазками. — Что, гром и молния, делает здесь этотсмутьян? — вопросила она. — Вы разве не знаете, пустоголовые, что за него назначена награда в семи системах?15
Здесь кто-то был. Люк застыл, лежа под изрытым выбоинами стальным брюхом флаера и прислушиваясь. Ни звука. Но здесь кто-то был и наблюдал за ним. Он это знал. Даже сквозь беззвучный барабанный бой Силы в глубокой тишине пустыни, он ощущал чье-то присутствие. Он чувствовал, что кто-то следит за ним — уже не в первый раз с тех пор, как он покинул Хвег Шуль. Невидимые наблюдатели. Коренные обитатели планеты, которых никто никогда не видел. Они неутомимо следовали за его флаером, держа его в поле зрения. Лежа под флаером, он ничего не мог разглядеть. Когда антигравитационный модуль по правому борту начал барахлить, он благорзумно посадил машину возле некоего подобия каменного карниза, по другую сторону от глыбы серебристо-зеленого минерала размером с кочку, так что, подсоединяя провода от генератора к неисправному модулю, чтобы перезарядить его, он мог что-либо видеть из-под днища флаера лишь прямо впереди и прямо позади — и там и там открывалась лишь перспектива сверкающей равнины, которую нарушали более крупные кристаллы и груды мелких, а дальше — кристаллические прозрачные колонны, упиравшиеся в небо. Он чувствовал, что если вылезет из-под флаера и оглянется по сторонам, то все равно никого не увидит. Он прикрыл глаза, стараясь вызвать мысленный образ таинственных невидимок. Но из-за всеобъемлющего присутствия Силы на этой планете он не мог представить себе ясную картину. Может быть, подумал он, они сами как-то этому способствуют. Не мог он и в точности сказать, когда они начали его выслеживать, или ощутить, был ли их интерес к нему вызван добрыми или злыми намерениями или же простым любопытством. Единственное, что он мог сказать — здесь кто-то был. — Кто вы? — крикнул он, лежа на спине под флаером и прекрасно сознавая собственную беззащитность. — Я не желаю вам зла. Вам незачем бояться меня. Вы можете показаться? Он ощутил их приближение — что-то приблизилось к нему, и он подумал о том, откуда он, собственно, знает, что это они, а не он, она или оно. Он осторожно выбрался из-под флаера и встал. Вокруг него лежали бледные тени; бледные дневные звезды пронизывали темно-синее небо. Бледное солнце отбрасывало свет на сверкающий песок, пустынный до самого дальнего берега давно забытого моря.* * *
— Это корпорация «Лоронар», — понизив хриплый голос, журналист чадра-фан Ярболк достал из кармана обгоревшего и запятнанного жилета горсть зеленых инфокубиков— и протянул их собеседнику, словно само их присутствие на его безволосой розовой ладони являлось доказательством его слов. — На каждой из планет, везде в секторе Меридиана, где происходили вооруженные перевороты, религиозные бунты или восстания местных племен или групп и тому подобное… восставшие всегда были вооружены оружием «Лоронара». И притом отнюдь не второсортными неликвидами, которые торговцы оружием вечно пытаются сбыть аборигенам, лишь бы от них избавиться. Кластерами последней модели, гранатами, ионными орудиями. Посмотри-ка. Он встряхнул кубики в лапе, словно игральные кости. Р2Д2, явно восприняв его слова буквально, тут же выпустил из себя захват, подцепил кубик и втянул его внутрь корпуса. — Эй, отдай! — запротестовал Ярболк, достаточно громко для того, чтобы двое из мужей Угмуш, вооруженный охранник, двое очень нервных контрабандистов-аккуалишей и десяток с лишним других, находившихся в зале ожидания карантинного крейсера «Ликоминг», уставились на них, словно видя в них причину своих нынешних проблем. «Зикрикс» даже не успел достичь точки выхода в гиперпространство, когда начались неприятности. Сразу за внешним астероидным кольцом системы Дровиса они встретили крейсер Республики «Эмпиреец», яростно стрелявший из всех орудий во все стороны. Сначала они никак не могли понять, что является его мишенью, пока вспышка одного из взорвавшихся силовых экранов крейсера не осветила то, что сперва показалось облаком космического мусора, окружившего крейсер, словно мухи. Но несколько мгновений спустя стало ясно, что крошечные кусочки матово-черного металла были маленькими суденышками, сосредоточившими огонь орудий на огромном корабле, и ускользавшими от ответного огня, словно облако бабочек. Поскольку сражение происходило между «Зикриксом» и внешними границами системы, откуда можно было безопасно совершить прыжок в гиперпространство, небольшой грузовик оказался в ловушке. Угмуш, дроиды и Ярболк столпились у иллюминатора, глядя, как «Эмпиреец» пытается сначала сражаться, а потомспасаться от атакующего его роя. — Потрясающе, — сказал СИ-ЗПИО, глядя через плечо Угмуш, пока капитан пыталась сканировать ближайшие окрестности, надеясь не наткнуться на какой-нибудь корабль покрупнее, управлявший роем. — Похоже, это не более чем блркдающее оружие. Не говори глупости, — добавил он, обращаясь к Р2Д2, который тайком подключился к консоли за широкой спиной Угмуш. — Должен быть какой-то главный корабль. Так или иначе у него должен быть огромный радиус действия. Ярболк, толкавшийся возле локтя Угмуш, прошептал, переводя взгляд с данных на экране Р2Д2 на консоль: —.Никакого главного корабля нет. Просто оружие. Где-то наверняка есть система централизованного управления. Вспышка осветила их лица — выстрел с одного из крошечных корабликов попал в цель. Огненный шар, вырвавшийся из внутренностей крейсера, поглотил маленькие суденышки; в рассеивающемся облаке раскаленного газа вспыхнули сотни белых звездочек. Десятка два уцелевших корабликов развернулись, словно косяк золотых рыбок, и улетели прочь. Будучи выкрашенными в черный цвет, они быстро скрылись из виду. — Во имя Большой Зеленой Рыбы… — прошептал Ярболк. — Что вы делаете? — спросил он, когда Угмуш передвинула рычаг и «Зикрикс» развернулся кругом. — Обломки, — сказала гаморреанка, показывая мясистой рукой на иллюминатор, за которым, сверкая на фоне черного неба, висели два или три громадных куска того, что осталось от крейсера, окруженные клочьями полурасплавленной обшивки, обломками металла, осколками стекла и раздувшимися в вакууме трупами. — Куча добра. Угмуш и ее мужья, в блестящих скафандрах, приспособленных для их расы, грабили останки корабля, когда появился крейсер карантинной службы «Ликоминг». Его капитан, волосатая готалка, возглавлявшая небольшой отряд солдат и группу медиков из Корускантского Института, приняла сигнал бедствия с «Эмпирейца», и ее отнюдь не радовало присутствие гаморреанских торговцев возле места трагедии. СИ-ЗПИО предположил, что лишь благодаря его маскировке его поместили под арест вместе с остальными. Р2Д2 просто конфисковали. Голубая крышка в боку Р2Д2 снова отодвинулась, и захват положил кубик на стол перед Ярболком. Ярболк жадно схватил его и положил в нагрудный карман. — «ТриНебулон» заплатит мне за них целое состояние, — сказал чадра-фан. — Больше, чем когда-либо, — он уже много дней не приводил себя в порядок —большинство салонов красоты в Багшо были закрыты, — и его шелковистая золотая шерсть была грязной и спутанной. — Ты видел эти обломки? Корпуса атаковавших кораблей, кораблей-оружия? — Нет, внимательно не рассматривал. СИ-ЗПИО повернул голову, глядя на обломки, которые Угмуш успела подобрать, прежде чем появился карантинный крейсер. Они были сложены в углу огромного зала, тщательно помеченные и охраняемые суллустанским солдатом, похожим на краба. Охранник выглядел усталым. Ярболк еще больше понизил голос. — Это модифицированные транспортные капсулы фирмы «Сейфакс», — прошептал он. — Тысячи таких были доставлены на новый завод «Сейфакса» на Антемеридиане несколько месяцев назад, а «Сейфакс», по сути, подставная корпорация для «Лоронара». — Ты это серьезно? — потрясение спросил СИ-ЗПИО. Хотя он и не испытывал физического дискомфорта в окутывающей его черной мантии и кожаной маске с дыхательными трубками и фильтрами, маскировка казалась ему крайне неудобной, так как ткань забивалась в суставы, мешала движениям его гидравлических механизмов и — поскольку, как и у большинства дроидов, чувство баланса у него было не столь совершенно, как у человека, — грозила опасностью спотыкаться на каждом шагу. — Корпорация «Лоронар» входит в Реестр корпораций Республики. Их совет директоров состоит из кристально честных и неподкупных индивидуумов. Именно благодаря их оружию стал возможен Альянс! И за десять лет восстания, предшествовавших падению Нового Порядка, они получили прибыль в пятьсот процентов. «Лоронар» продавал оружие обеим сторонам, вероятно, через посредство подставных корпораций типа «Сейфакса». А завод «Сейфакса» на Антемеридиане покупал миниатюрные гиперпространственные двигатели у «Бита». У меня есть связи в их производственном отделе. Эй! — сказал он, выхватывая очередной инфокубик у Р2Д2, который, видимо, все еще воспринимая его слова «посмотри-ка» как приказ, методично брал кубики со стола захватом и отправлял их в порт считывания данных. — Давай обратно! Дроид тут же выплюнул кубики на стол. Ярболк схватил их, пересчитал и снова бросил быстрый взгляд через плечо на остальных находившихся в "карантинном помещении. Это была весьма разношерстная компания: золотушного вида седой вуки, пара аквалианцев, которые держались вместе, то и дело переводя взгляд с охранников на дверь, команда разведывательного корабля со Сквиба, неистово протестовавшая, что они даже не слышали ни о какой эпидемии, и довольно экстравагантно окрашенный эргеш, который занимал три кресла и от которого пахло, как от бака с отходами кондитерской фабрики. — С тех пор как я начал заниматься этой историей, на мою жизнь трижды покушались, — прошептал чадра-фан, и его широкие ноздри на бархатном носу дрогнули. — Корпорация «Лоронар» не может допустить, чтобы подобная информация стала широко известна. Половину их контрактов оплачивает Республика. — Корпорация «Лоронар» наверняка не станет нанимать убийцу! Ярболк фыркнул и ткнул коротким пальцем в сторону протокольного дроида. — «Лоронар», может быть, и не станет сам этим заниматься, но они могут заставить это сделать Гетеллеса. Кто, по-твоему, наслал на меня тех гопсо'о на Дровисе? Мои источники из окружения Гетеллеса утверждают, что «Лоронар» обеспечивает Гетеллеса практически всем. Местный администратор, Димурра, живет на Дровисе как король: секс-дроиды, виброванны, стимуляторы, глиттерстим, четыре разных повара, самоприспосабливающиеся тапочки, управляемый климат в любой комнате и много чего другого. Кое-что из этого незаконно — везде. Он не получил бы ничего без согласия Гетеллеса. Так что можно сделать вывод… — Игпек Друн! — послышался голос от внутренней двери. — Это тебя! — прошипел Ярболк, когда СИ-ЗПИО никак не прореагировал. — О…. о да, — СИ-ЗПИО быстро поднялся, наступив на край собственной мантии; Ярболк незаметно поддержал его под локоть, не дав упасть. В дверях стояли капитан и главный врач «Ликоминга» — женщины-готалки, серые лица которых уже подозрительно поворачивались в его сторону, когда он поспешил к ним; их роговидные органы чувств ощущали энергетические поля, выдававшие в нем дроида. — Хвала небесам! Наконец-то нам удалось связаться с представителями власти! — радостно воскликнул СИ-ЗПИО, расстегивая ремешки маски и сбрасывая парик. — Вы понятия не имеете… Он обнаружил, что смотрит в дула двух бластеров и дезинтегратора. — Не подходи ближе, дроид, — бросила капитан. — Тууве, принеси фиксаторы. — Вы не понимаете! — запротестовал Р2Д2. — Вы должны немедленно связаться с Советом Новой Республики! Ее превосходительство, глава государства Лея Органа Соло похищена! Вы должны… — Еще один, — пробормотала главный врач, обращаясь к капитану. — Что у нас было последним? Разбитый корабль с грузом детенышей кароси, на котором осталось кислорода на два часа? Интересно, сколько экстракта корня тенго у него спрятано под обшивкой? — Прошу прощения! — Р2Д2 вытянулся в полный рост, хотя и был тщательно запрограммирован так, чтобы не представлять угрозы большому спектру разумных рас, в том числе готалам. — Я сертифицированный протокольный дроид, принадлежащий лично ее превосходительству! Сама мысль о том, что я могу предназначаться для контрабанды наркотиков… — Для чего бы он ни был предназначен, его легенда — полнейшая чушь, — заметила капитан. Она кивнула инженеру-суллустианину, который подошел к СИ-ЗПИО сзади с парой фиксаторов. — Отведи его превосходительство в трюм и обследуй его хорошенько. И запиши серийные номера. Она потерла глаза. Ее тонкие, бесплотные губы посерели от усталости, вокруг глаз образовались темные круги. СИ-ЗПИО предположил, что патрулирование на карантинном корабле вдоль периметра сектора, охваченного полудюжиной мятежей — в отсутствие какой-либо центральной власти, которая могла бы подтвердить ее решения, — занятие весьма утомительное. — Кому он принадлежит на самом деле, мы разберемся потом, когда все это закончится, а пока составь опись всего, что найдешь у него внутри, и отправь микропроцессоры в лабораторию. Они нам очень нужны. Ремонтным службам тоже нужны детали… — Я протестую! — воскликнул СИ-ЗПИО, когда суллустанские солдаты схватили его за руки. — Ее превосходительство похищена, и… — Ее превосходительство, к твоему сведению, мой друг, — устало проговорила готалка, — только что прислала подтверждение полномочий нашей миссии в этом секторе, скрепленное ее личной печатью. Я с ней только что разговаривала. — Она оставила голограммы на случай непредвиденных обстоятельств, прежде чем отправиться с секретной миссией! — крикнул СИ-ЗПИО. — Это обычная процедура. Конечно, для объявления зоны карантина требуется ее подтверждение, но на самом деле ее там нет! Мой напарник и я — единственные, кто знает всю правду! Две готалки — представительницы расы, отличавшейся печально знаменитым недоверием к дроидам, что было, впрочем, понятно, учитывая чувствительность их органов чувств, — обменялись выразительными взглядами. — Я говорю вам, я был там! Два боевых крейсера пропали! «Бореалис» и «Несокрушимый»… Врач нахмурилась. — Ваша двоюродная сестра была на «Несокрушимом», не так ли, капитан? Капитан кивнула. — И «Несокрушимый» улетел к Селанону в начале этой недели. — Это лишь прикрытие! — завопил СИ-ЗПИО, которого охранники потащили в сторону двери. — Ее миссия в этом секторе была совершенно секретной! «Несокрушимый» был уничтожен… Взгляд капитана стал стальным. — Уберите его отсюда, — тихо сказала она охранникам. — И этого Р2Д2 тоже, хорошо? Скажите, чтобы их микропроцессоры как следует очистили. Охранник отдал честь и спросил: — А как насчет чадра-фана, который был вместе с ними? Капитан-готалка пошарила в кармане и вытащила листок розового пластика. СИ-ЗПИО подумал, что это какое-то сообщение, но на нем не было официального заголовка, только личный шифр в верхней строке. Хитро прищурившись, она посмотрела на Ярболка, который продолжал сидеть рядом с Р2Д2, стараясь казаться как можно более неприметным. Затем она повернулась к СИ-ЗПИО. — Как зовут твоего друга? Дроиды, если только они не запрограммированы специально, поразительно правдивы, даже если их профессия имеет отношение к дипломатии. — Ярболк Йемм, — не колеблясь, сообщил СИ-ЗПИО. — Насколько я понимаю, он журналист из «ТриНебулона». На мгновение наступила тишина. Затем капитан сказала: — Это он, — и сделала знак другому охраннику, направляясь через помещение к чадра-фану. Увидев их, Ярболк вскочил на ноги. У всех находившихся в зале отобрали все оружие, и, в любом случае, охранники были хорошо вооружены. Он метнулся к двери, но та не открылась. Повернувшись, он поднял лапы в знак протеста или капитуляции, и в ту же секунду капитан-готалка выхватила бластер и выстрелила ему в грудь парализующим лучом с расстояния меньше метра. Удар отшвырнул маленького журналиста к двери, и он медленно опустился на пол грудой золотистой шерсти. Капитан огляделась по сторонам. Под бдительным взором охранников никто больше не двинулся с места. Возможно, решил СИ-ЗПИО, у них были свои соображения для того, чтобы не привлекать излишнего внимания. Капитан что-то сказала стоявшему рядом с ней охраннику, голосом столь тихим, что лишь чувствительные слуховые датчики дроида смогли разобрать ее слова. — Шлюз номер три, — сказала она.* * *
Вытянувшись вдоль трещины в сверкающей поверхности утеса, Лея прикрыла рукой глаза от ярких лучей восходящего солнца. Ветер обжигал ей лицо. Внизу простирался лабиринт каньонов с острыми иззубренными краями, оставшихся такими после древних тектонических сдвигов, и каждая поверхность, словно зеркало, отражала холодный свет. Если ее и искали, то ей это было неизвестно. Конечно, она ничего не видела. Ашгад с легкостью мог запрограммировать простых дроидов-ищеек, настроив их на ее физические параметры — движение, массу и температуру тела. По этой причине ей пришлось пожертвовать антигравитационным модулем и одним из обогревателей, отправив их вдоль каньона в качестве отвлекающего маневра. Пришедшие в упадок способности Белдориона могли ощутить разницу, но Лея готова была побиться об заклад, что даже если бы Сила не окутывала всю планету подобно магнитному полю, такое было не под силу бывшему джедаю. Лея обессиленно закрыла глаза. Она до сих пор не знала, почему не разбилась в лепешку у подножия утеса — видимо, в батареях антиграва было больше энергии, чем она думала. Она чувствовала себя так, словно с тех пор ей пришлось уворачиваться, бежать и карабкаться на протяжении сотен километров. Снова открыв глаза, она развернула карту. Годы, проведенные среди повстанцев, научили ее читать топографические карты. Она нашла каньон, по которому взбиралась, и две вершины, между которыми можно было спуститься к заброшенной орудийной башне у Блик-Пойнта. На карте нигде не было отмечено наличие воды, так что она не знала, найдется ли в месте назначения какой-нибудь насос. В кувшине оставалось лишь около четверти воды, и неизвестно, сколько ей потребуется времени, чтобы передать сообщение… …если на орудийной башне еще оставалось работающее оборудование подпространственной связи. С трудом наклонившись, она посмотрела на остатки своих церемониальных туфель и, оторвав окровавленными пальцами кусок серебристой космоленты, наложила очередную заплату. Если у Ашгада нет каких-либо средств, которые могли бы обнаружить поданный ею сигнал бедствия. Если кто-либо вообще его услышит. Она старалась не думать о Семени Смерти и о том, как болят ее ноги. Семя Смерти. Она постоянно возвращалась к нему в мыслях. Идиот, идиот, самоуверенный идиот. Она поправила висевший за спиной кувшин и осторожно, с трудом двинулась вдоль каменного уступа к группе лиловых вершин, которые были ее очередным ориентиром. Ей известны были сведения о других правительствах, других армиях, других людях, пытавшихся использовать эпидемии в качестве оружия. Она вспомнила Хатрокс III. Это было двенадцать столетий назад, судя по обнаруженным там записям, и планета все еще числилась в Реестре Постоянных Опасностей. Члены группы, обнаружившей записи, погибли все до единого, так же как все члены команды корабля, прилетевшего им на помощь, и все сотрудники карантинной службы, куда те были доставлены. Судя по записям, террористическая организация, разработавшая этот вирус, имела в своем распоряжении и соответствующий антивирус. Знаком ли вам термин «мутация», ребята? Вы когда-нибудь слышали слова «человеческий фактор»? «Небольшая неисправность оборудования»? А как насчет такой фразы: «О, об ЭТОМ мы и не подумали!»? Губы Леи кривились в циничной улыбке — и тут же улыбку сдувало с лица ледяное отчаяние. Семя Смерти. Вы не посмеете. Вы НЕ ПОСМЕЕТЕ. Но они уже посмели. Если записки Ашгада были правдой, Семя Смерти уже распространялось среди кораблей флота, уничтожая их экипажи, в то время как в секторе вспыхивал мятеж за мятежом, и туда входили корабли адмирала Ларма. Видимо, Дзим мог управлять временем начала эпидемии, если его это вообще интересовало — иначе она распространялась сама по себе. Усшлышит ли ее Белдорион, если она снова попытается позвать Люка? Ее рука коснулась лазерного меча на поясе. «Нужно было слушаться Люка, — подумала она. — Нужно было больше тренироваться. У Люка подобных проблем не возникало». У Вейдера, естественно, тоже. Тяжело дыша, с окровавленными руками, ободранными о неровные камни коленями, Лея добралась до вершины хребта между двумя пиками и взглянула на лежавшую внизу орудийную башню. С расстояния в несколько сотен метров она казалась совсем крошечной. Тупой черный цилиндр, без дверей и окон, стоял возле мощного каменного уступа, давшего название этому месту. Черный камень был увенчан грубыми защитными соорркениями, напоминая женщину в форменном костюме сенатора и широкополой шляпе для пикника. «Можно было бы проникнуть туда, — подумала Лея, — через эти сооружения из дерева и металла, если пожертвовать одеялом и, нарезав его на полосы, удлинить им канат». Ей это удалось, но едва-едва. Бросая крюк с рискованной позиции на вершине каменного уступа и используя помощь ветра, она сумела добиться, чтобы крюк застрял среди ощетинившихся балок. Она отпустила трос, свободно повисший вдоль стены, снова спустилась вниз и доковыляла до места, где трос, удлиненный матерчатыми полосами, висел в метре от усыпанной кристаллами земли. С тех пор как Лея последний раз взбиралась по отвесной стене, прошли годы. На высоте двадцати метров ветер бил и свистел; задыхаясь и чувствуя, как немеют руки и кружится голова, она подумала: «Еще немного, и я потеряю сознание». Обмотав канат вокруг рук, она прижалась лбом к черному камню, ожидая, пока пройдет дурнота. Тело дрожало от голода и усталости. Я не смогу. Никогда. Но она смогла. Добравшись до вершины, она вытащила наверх канат и поползла, словно вконец измученная старуха, к скоплению экранированных катушек, отражателей и модуляторов, торчавших из каменных плит среди импровизированных защитных сооружений. К небу поднимались громадные стволы лазерных орудий. Немигающие ночные звезды освещали путаницу балок и колючей проволоки. Жестокий ветер несколько утих. Лея срезала лучом лазера замки на дверях, ведших в располагавшиеся внизу помещения, и забаррикадировала их за собой, насколько могла. В помещении орудийной башни не было окон, и его вполне могли населять такие же мутировавшие твари, как и те, что напали на нее на лестнице в доме Ашгада. В таком случае ей пришлось бы спать на крыше, рискуя замерзнуть. Посветив фонарем, она осмотрелась. Никаких мутантов она, к счастью, не обнаружила, хотя лестница кишела сотнями дрохов размером с ноготь. Некоторые из них поползли по ступеням в ее сторону, освещенные тусклым лучом ее фонаря. Лея активировала лазерный меч. Те, кого коснулся конец клинка, зашипели, превращаясь в обугленные мертвые шарики. Остальные продолжали ползти следом за ней, пока она спускалась по лестнице. Оборудование на станции было старым, но исправным. Большая часть цепей управления орудиями была опечатана, но пульт работал, и можно было переключить управление наведением на цель с опечатанных компьютеров на ручное. Лея щелкнула несколькими переключателями, взглянула на экран. Устройство наведения было достаточно простым, но им невозможно было воспользоваться, не имея специальной подготовки. «Интересно, кто их обучал? — подумала Лея. — Может быть, Слухачи, излагавшие им содержание услышанных в пустыне голосов? Зачем им нужно было уничтожать все корабли, пытавшиеся сесть на планету или покинуть ее? Лишь для того, чтобы этот мир оставался все столь же примитивным?» Или, может быть, для чего-то еще? Острая боль пронзила ее ногу. Взглянув вниз, она увидела трех или четырех крупных дрохов, вгрызавшихся в полосы космоленты, которыми были обмотаны ее ноги. Она ощутила легкое головокружение, как после нападения на нее тех тварей на лестнице. «Видимо, они в чем-то родственны дрохам, — подумала она, пятясь назад от пульта и освещая пространство вокруг себя фонарем. Пол был усеян круглыми плоскими тельцами насекомых. — Нужно все время двигаться. Нельзя долго оставаться на одном месте». Помещение было просторным и круглым — очевидно, оно занимало целый этаж приземистой башни. Ничто не предполагало наличия здесь каких бы то ни было средств связи. В угольно-черных нишах висели мертвые лампы. Стальная лесенка в центре зала вела на нижний уровень, где тоже стояло оборудование, закрытое панелями из закопченного черного металла. По полу были разбросаны драные одеяла, груды стрел и дротиков, коробки с металлическими пулями, керамической картечью и завернутой в бумагу мелкой дробью. Лея прислонилась к лесенке, борясь с волной дурноты и чувствуя, как ее бьет дрожь. «Дрохи, — подумала она. — При свете солнца мне станет лучше». Но она понимала, что точно так же это может быть следствием усталости, голода и непривычных испытаний. Где-то наверху неожиданно раздался грохот падающих балок и мебели. Баррикада! Сердце ее замерло. Над головой послышались приглушенные шаги, и в люк в полу ударил яркий луч света. Раздались голоса. Быстро оглядевшись по сторонам, она обнаружила, что лестницы, ведущей дальше вниз, нет — видимо, остальную часть башни занимали силовые установки, обеспечивавшие энергией сами орудия. Хотя Лея знала, что темные пространства между шкафами с оборудованием кишат дрохами, она втиснулась между двумя безымянными черными ящиками, сжимая исцарапанной рукой лазерный меч. Падающий сверху свет стал ярче, луч повернулся, обшаривая пол. — Смотри, — сказал кто-то. На него шикнули. «Мертвые дрохи, — подумала Лея. — И пыль на полу — я наверняка оставила следы». Тело пронзила острая боль при мысли о том, что сейчас ей придется сражаться. «Люк, — подумала она, — если я выберусь отсюда живой, я начну тренироваться вместе с тобой, хотя бы для того, чтобы поддерживать форму». Похолодевшими пальцами она коснулась кнопки лазерного меча. Сверху ударил яркий свет, и по лесенке спустилась чья-то фигура. Незнакомец легко спрыгнул на пол и сразу же отступил в тень — рефлекс тренированного бойца, ищущего укрытие. Наверху столпились другие тени, закрывая большую часть света, но пробивавшиеся лучи осветили запыленную красную куртку, серую ткань, закрывавшую лицо, металлические пряжки тяжелых ботинок. Послышалось какое-то движение, и с легким гудением в воздухе возник солнечно-желтый клинок лазерного меча. — Выходи, — произнес женский голос. Лея опустила оружие, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги. — Каллиста? — спросила она. Клинок опустился, и красная фигура откинула рукой в черной перчатке ткань с лица. — Лея?16
— Мы — оружие Силы, — Каллиста туго натянула космоленту, шаря одной рукой в кармане куртки в поисках ножа. Над ее головой терялись в темноте металлические балки защитных сооружений орудийной башни, словно смертоносная ловушка из колючей проволоки, подстерегавшая холодные звезды. — Мы всегда им были, с начала Нового Порядка; с тех пор, как люди начали осознавать существование Силы. — Именно это меня и пугает, — тихо сказала Лея. — Я знаю. Она обрезала ленту, закрепила вырезанную из шкуры ку-па подошву на остатках туфли Леи и протянула ей туфлю, одновременно быстрым и ловким движением одной руки складывая и убирая нож. Лицо, когда-то бывшее лицом Край Минглы, сильно изменилось. Пытаясь найти в нем черты молодой женщины-ученого, которую она когда-то знала, женщины, отдавшей собственное тело Каллисте, искавшей своего возлюбленного на Другой Стороне, Лея видела перед собой лишь заблудшего джедая, женщину, которую так любил ее брат. В бесцветном сиянии звезд в густых волосах Каллисты не осталось ни следа светлых прядей Край. Казавшиеся темными во мраке, при дневном свете ее волосы должны были быть темно-каштановыми, какими они начинали становиться, когда она в последний раз видела эту женщину с Люком. Ее серые глаза прятались в тени густых темных бровей. — Честно говоря, не думаю, что Люк это поймет. Каллиста чуть повернула голову, услышав какой-то звук по другую сторону громадного черного дула, смотревшего в небо в центре открытой крыши башни. Но все было мирно, просто один из теранцев устанавливал небольшой, но мощный обогреватель, чтобы приготовить ужин; он что-то крикнул, обращаясь к нескольким молодым женщинам. Вечерний ветер утих. Бае, Слухач группы, худой человек, которому могло быть и тридцать, и пятьдесят лет, прошел словно тень среди всадников, которые расстилали одеяла и чистили орркие, тихо разговаривая друг с другом. Сила была словно темное море, шумевшее в ночи. Лея подумала о том, ощущает ли ее Каллиста так же, как она сама. — Его постоянно пытались использовать, — продолжала Каллиста, — с того самого мгновения, как он взял в руки лазерный меч. Вейдер хотел обратить его в свою веру. Палпатин хотел поставить его себе на службу. Клону Палпатина удалось на какое-то время сделать его своим рабом. Но Люк силен, сильнее даже, чем кажется ему самому. И у Люка — одна лишь цель в жизни. Думаю, можно сказать, что у него чистая душа. Она сложила руки на груди; в ней не осталось и следа от той напряженности, которую. Лея видела в ней раньше, в присутствии Люка. Сейчас Каллиста казалась безмятежной. И молчание ее не было тяжелым — она просто подбирала слова; легкий пар от дыхания стремился кверху. — Люк не жаждет власти. И не думаю, что он понимает тех, кто к ней стремится. Лея никогда не думала об этом прежде, но вынуждена была признать, что Каллиста права. Люк никогда не стремился подняться выше командира эскадрильи. Он не был тактиком, подобно Хэну. В Академии джедаев он не ставил перед собой иных целей, кроме как учиться, постигать пути Силы и учить других, но не ради того, чтобы иметь учеников, готовых на все по его первому зову. — Но ты понимаешь. — Да. — Тогда ты понимаешь и то, почему мне пришлось уйти. Лея с сожалением вздохнула. — Да. Почему-то ей казалось, что она понимала ее всегда. Некоторое время обе молчали; прозрачные вершины отражали мерцающий свет далеких звезд. — Я такая же, как Люк, — тихо продолжала Каллиста, словно разговаривая сама с собой. — Я никогда не стремилась к власти. Я хотела лишь учиться и учить, быть с людьми, которые меня понимают. Но люди стремятся использовать тех, кто обладает нашим могуществом, Лея. Вейдер хотел использовать тебя. Если бы он вслух не заявил о своих намерениях, я не думаю, что Люк пришел бы в достаточную ярость для того, чтобы преследовать его и сражаться с ним насмерть. Ты рассказывала мне, как Траун и Пеллаэон пытались похитить твоих детей, как К'баот хотел использовать их в качестве оружия, ради удовлетворения собственного тщеславия. Я видела, как ты изо всех сил стараешься научить Йакина и Йайну прислушиваться к зову собственного сердца, быть всегда честными и справедливыми. Чтобы они не стали пешками в чьих-то руках. Чтобы в их души не закралось зло. Но пока что они всего лишь дети, а на детей очень легко повлиять с помощью любви, ненависти и лжи. — Да, — снова сказала Лея. Она натянула туфлю, плотнее запахнула толстую накидку из грубо сшитой шкуры маджи, которую кто-то ей одолжил, и подошла к парапету, рядом с которым сидела Каллиста. Настал черед ее признаний. И она рассказала Каллисте о своем памятном сне и о преследовавших ее с тех пор страхах. — Я хочу, чтобы они были счастливы, — сказала она, прислонившись щекой к шершавому металлу балки. — Я хочу, чтобы они оставались детьми, невинными по праву рождения. Но в то же время я понимаю, что они не могут просто пойти по любому пути, по какому захотят. Зная, что они владеют Силой, я должна учить их отличать ложь от правды, стремиться к справедливости, так же, как стремился к справедливости мой отец… Бэйл Органа. Я должна… оберегать от них следующее поколение. Так же, как я должна оберегать нынешнее поколение от себя самой. Взглянув на сидящую у парапета Каллисту, она уверилась, что та вполне понимает, о чем речь. О темном страхе, таившемся в картинах ее давнего сна. — Чтобы защитить это поколение от себя самой, — мягко сказала Каллиста, — ты должна избрать путь джедая, Лея. А не избегать его. Люк прав. Она встала, выпрямившись во весь рост; ее красная куртка казалась почти черной в мерцании звезд и бледном свете, отраженном от сверкающих камней. Ночи на Нам Хориосе, лишенном согревающих планету океанов, были невероятно холодными, даже в летний сезон. Лея засунула руки в перчатках под мышки, думая о том, как теранцам удается проводить ночь за ночью под открытым небом. — В Хвег Шуле есть женщина по имени Тазельда, малозначительная приверженка учения джедаев, которая прибыла на эту планету столетия назад, в поисках власти. Таким же образом, как и я. — Белдорион о ней рассказывал, — сказала Лея. — Он что, был ее партнером? — Они пришли сюда вместе. После их многолетней лжи самим себе, друг другу, всем остальным я не могу в точности сказать, что именно произошло. Они оба были приверженцами джедаев, но. оба же не обладали достаточной силой. Точнее, лишь один из них обладал в той мере, чтобы сделать лазерный меч, но я не знаю, кто именно. Не думаю, что кому-либо из них обоих сейчас это бы удалось. Как и я, они пришли сюда в поисках простого ответа. — Я не думала, что хатты могут от рождения владеть Силой. — Не стоит недооценивать Силу, Лея, — сказала Каллиста. — Кто угодно — и что угодно — может быть наделен ею от рождения. На планете Дагоба есть дерево, которое насыщено Силой. Морские слизни в океанах Каламари используют Силу, чтобы засасывать в себя планктон, пока не вырастут размером с космический корабль. Но они не обладают разумом, который позволил бы им найти Силе иные применения. Это и к лучшему. Она вздохнула. Неожиданно Лея спросила: — Ведь это ты была тем рабом, о котором говорил Лигеус? Которого Белдорион продал Дзиму? Каллиста молчала столь долго, что Лея уже испугалась, не разозлила ли ее, но наконец она кивнула. — До этого я была рабыней Тазельды, — сказала она, — и потому я снова позволила отдать себя в рабство, поскольку я была просто в отчаянии. Она использовала меня точно так же, как использовал бы меня Белдорион, если бы от меня ему был хоть какой-то толк. Так же, как он использовал тебя. Лея снова кивнула. Боль, отразившаяся на лице Каллисты, пугала ее, и она чувствовала, как в ней вновь нарастает ярость, на этот раз в отношении не одного лишь Ашгада, но их всех: Белдориона, рационалистов, Моффа Гетеллеса, всех, кто ради достижения мелочных целей ломал и разрушал чужие жизни, не видя вокруг ничего, кроме собственных низменных устремлений. Но это была горькая ярость, словно хрупкий, стеклянно-неподвижный лед на поверхности бесконечно глубокого колодца горя. — До тех пор пока мною могут подобным образом манипулировать, — говорила Каллиста, — пока меня могут использовать — пока Сила не в моей собственной власти, — я первый кандидат на переход на сторону темных сил. Сейчас я — в ее тени. Если для меня существует хоть какой-то путь, мне придется следовать по нему одной. Я буду любить Люка до самой смерти, но я не стану тащить его за собой. Пожалуйста, сделай так, чтобы он понял.* * *
— Что тут у нас? Хэн Соло вошел на мостик, на ходу снимая шлем и перчатки скафандра. Он тут же заметил мигающие красные огоньки на панели коммуникатора и обеспокоенные нотки в рычании Чубакки, срочно позвавшего их с Ландо обратно на корабль. Снаружи простирались безжизненные равнины Эксодо II, покрытые угольно-черной лавой; вечная пыль лежала вокруг нор гасваров — наиболее распространенной формы местной жизни, беспокойно шевелившейся в свете огней «Тысячелетнего Сокола». Разбитый разведывательный крейсер, который они здесь обнаружили, был примерно в таком же состоянии, что и «Корбантис», если не считать того, что двигатели его давно остыли, а команда погибла от радиации, удушья, холода и зубов гасваров. Чубакка что-то проворчал в ответ и показал на приборы. Хэн ошеломленно уставился на экран. — Этого не может быть! Из коридора вышел Ландо. Он только что снял скафандр и приглаживал жесткие курчавые волосы. Его до глубины души потряс вид мертвых тел на разрушенном крейсере, а еще больше — неопровержимые свидетельства того, что корабль был уничтожен теми же крошечными снарядами, что сбили «Корбантис» и едва не прикончили «Сокол». — Показания барометра я уже видел, старик, и если мы хотим убраться с этой планеты до того, как начнется очередная буря, нам следовало бы… Голос его оборвался. Он уставился на экран, на который вуки вывел данные. — Что это, ситх придуши? — А что это, по-твоему? — потрясение спросил Хэн. — Это вражеский флот, который вышел из гиперпространства и направляется прямо сюда.* * *
— Р2Д2, что ты делаешь, во имя всего святого? — СИ-ЗПИО ковылял за напарником, который, едва за ними захлопнулась дверь, направился к панели электронного замка рядом с ней. — Честное слово, с тех пор как несчастный капитан Бортрек подключил тебе дополнительные интерфейсные модули, ты стал вести себя крайне странно! Ты не хуже меня знаешь, что с ограничительными фиксаторами мы не в состоянии покинуть это помещение! Р2Д2 требовательно пискнул. — Зачем? Р2Д2 объяснил. — Не понимаю, — возразил СИ-ЗПИО. — Никак не понимаю, каким образом то, что мы снимем эту панель, даже если нам это удастся, спасет беднягу Ярболка, которого намереваются вышвырнуть из шлюза. Если нас обнаружат, что наверняка произойдет, у нас могут быть ужасные неприятности! Р2Д2 заметил, что перспектива быть разобранным на запчасти и проданным за пять процентов стоимости не менее ужасна. — Я и в самом деле не запрограммирован на подобные вещи! О, почему никто мне не верит! СИ-ЗПИО прижал палец к середине панели и нажал со всей силой гидравлических суставов. Он никогда, ни при каких обстоятельствах не применил бы силу против живой плоти любого рода, но металл есть металл, и он, не будучи соответствующим военным стандартам, прогнулся в достаточной степени, чтобы можно было просунуть под панель пальцы и оторвать ее. Р2Д2 начал выдавать длинную последовательность инструкций. — Честное слово, мне кажется, что эти дополнительные модули нарушили работу твоих логических цепей! Зеленые провода, подсоединенные к коаксиальным разъемам — у тебя же нет никаких коаксиальных разъемов! О… — СИ-ЗПИО открыл крышку одного из серебристых дополнений, привинченных к боку его напарника. — Что ж, уверен, для тебя от них нет никакой пользы. Тем не менее он подсоединил к разъемам зеленые провода и выслушал поток писков, трелей и щелчков, которые Р2Д2 выдал во внутренние системы карантинного корабля. — Р2Д2, это же явная чушь! — возмущенно заявил СИ-ЗПИО. — Сначала ты отключаешь механизм открытия люка третьего шлюза, потом заставляешь систему поверить, будто на самом деле люк открылся… и даже если бы ты сумел помочь мастеру Ярболку сбежать из этого шлюза, нам от этого нет никакого толку. Мы все равно не можем покинуть этот трюм, пока на нас фиксаторы, а он все равно не может покинуть корабль. Робот-секретарь отвернулся, сложив руки на груди в человеческом жесте негодования и невмешательства. — Больше я ничего делать не намерен. Р2Д2 издал тихий печальный стон, но не стал требовать, чтобы его отсоединили. Вместо этого он снова начал выдавать серии писков и щелчков, что означало — астродроид все еще вводит какие-то данные в центральный компьютер карантинного корабля. Что именно — стало ясно, когда он развернулся на колесиках и восторженно запищал. В следующее мгновение дверь трюма открылась, и внутрь ввалился Ярболк. — Я вам вовек обязан, — возбужденно зашептал он, доставая из кармана устройство для снятия фиксаторов и ножницы для резки проводов. — Братцы, я вам обязан по гроб жизни. Весь этот корабль провонял насквозь! Одной Большой Зеленой Рыбе известно, кто заплатил этой капитанше за то, чтобы выкинуть меня из шлюза. А может быть, она просто получила соответствующий приказ. — Возможно, — предположил СИ-ЗПИО, пока чадра-фан снимал фиксатор с его золотистой груди. — Р2Д2 утверждает, что в Галактическом Совете есть предатель или, по крайней мере, имеет место серьезная утечка информации. — И повстанцы захватили Корускант, — пробормотал Ярболк, переходя к Р2Д2. — Расскажите-ка мне кое о чем, чего я не знаю. Вы там болтали что-то насчет того, будто Ашгад похитил госпожу Органу Соло. Это что, правда? СИ-ЗПИО поколебался, представив себе, как эти сведения быстро распространяются по всей Галактике, и почувствовал, что его дедуктивно-логические цепи начинают перегреваться. — Если это правда — лучше помалкивай, мой друг, если не хочешь, чтобы с ней случилось то же, что чуть не случилось со мной. А что касается предателя в Совете — о Рыба, да я это предполагал уже несколько недель назад! «Лоронар» покупает и продает сенаторов и губернаторов по всей Республике и за ее пределами. Подержи-ка дверь, ЗП. Она опять закроется, как только я отсоединю Эрди… ага. Спасибо. Он уложил провода и коаксиальные кабели в коробку на боку Р2Д2 и закрепил ее крышку космолентой. — У всех этих сенаторов есть слабые места. Любимые пунктики. Типа «порядок в Галактике», или «права всех разумных рас», или «право одной явно высшей разумной расы подчинять себе все другие расы, независимо от того, желают ли те этого или нет». Дело «Лоронарз» — знать, каковы эти слабые места. Продолжая говорить, он быстро двинулся по коридору, мягко ступая мохнатыми лапами и неслышно шевеля широкими ноздрями. Один раз он остановился, толкнув двух дроидов в нишу возле одной из дверей. Мимо прошли два суллустианских охранника, устало сгорбившихся, с небрежно висевшим за спиной оружием. — Благодарите судьбу, что все на корабле заняты этими аккуалишами-контрабандистами. В каком из отсеков их корабль, РД? Р2Д2 целеустремленно свернул за угол и двинулся по короткому проходу к причальному отсеку, двери которого, к их удивлению, былиоткрыты. Они вошли внутрь; Ярболк задержался, вручную задвигая двери изнутри. Отсек был маленький, его почти полностью заполнял яйцеобразный корпус аккуалишского корабля. За темно-серебристо-зеленым яйцом корабля чуть мерцало магнитное поле вокруг овального выходного люка. Ярболк подсоединил коаксиальные разъемы Р2Д2 к панели возле дверей. — Пяти минут хватит? Р2Д2 пискнул. — Сможешь запустить эту малышку быстро? Р2Д2 снова негодующе пискнул. — Ладно, ладно. Главное — запустить эту штуку, а так она просто конфетка. Сомневаюсь, что в ней хватит топлива, чтобы добраться до Сайблока, но я знаю одного типа на Бадпоке, который купит ее без лишних вопросов, вместе с грузом и всем прочим. Денег хватит, чтобы я смог без проблем попасть обратно в Центральные системы, а вы — на Сайблок. — Опять? — простонал СИ-ЗПИО, когда они с Р2Д2 и Ярболком быстро направились к аквалианскому кораблю. — Я все же надеюсь, что на этот раз нам удастся придумать маскировку получше. Должен сказать, я уже основательно устал от того, что ко мне все время относятся как к потенциальной собственности каждого встречного разумного существа. — Можешь не беспокоиться. Ярболк закрыл за собой люк и повернул рукоятки замков — для вышедшей в космос цивилизации техника на аккуалишских кораблях была удивительно примитивной. Пройдя на мостик, он снова подсоединил Р2Д2 к компьютеру и взгромоздился на табурет перед консолью, покачивая мохнатыми ногами. — У меня есть план — и он не требует от вас, чтобы вы пытались казаться теми, кем на самом деле не являетесь. СИ-ЗПИО ничего не ответил, но частью центрального процессора, отвечавшего за формирование мнений, он отметил, что уже по горло сыт всевозможными планами. Вне всяких сомнений, они были обречены.* * *
Стоя в густой тени у основания плато, Люк взглянул на темные очертания обители Сети Ашгада, думая о том, за сколькими из желтых и белых освещенных прямоугольников действительно есть какая-то жизнь. Не находилась ли за одним из них и тюрьма Леи? Или ее держали где-то внутри дома, может быть, внутри самого каменного утеса? Поежившись на пронзительном холоде, он попытался послать мысленный зов, но не знал, услышит ли его Лея. Шепот Силы вокруг давил на его разум, заглушал все его мысли. О том, что происходило в Галактике в результате похищения Леи, с какими другими событиями было связано это похищение — он старался даже не думать. Он взял с собой набор инструментов из мастерской Кройга — за который ему пришлось заплатить большую часть своих скромных финансов, — и ему не потребовалось много времени, чтобы отключить сигнализацию и открыть дверь. Маленький фонарик осветил пермакретовую площадку, на которой стоял изящный черный «мобкет-колесница», и, судя по пятнам на полу, здесь постоянно пребывали еще два флаера, один из них с неисправным задним энергоблоком. В свете фонаря тускло блеснули двери турболифта. Люк провел лучом по стене, ища дверь на лестницу, и во все стороны разбежались дрохи размером с его большой палец. На лестнице, подумал он, ничего хорошего его не ждет. Сила — это жизнь, говорил Йода. Связывающая все живые существа. То, что ощущал Люк, стоя у входа на лестницу и пытаясь напрячь все чувства, какие только мог, он никогда не ощущал прежде и никогда не хотел бы ощутить снова. Жизнь, густая и насыщенная. Жизнь громадная и всеобъемлющая — на лестнице просто не могло быть столько живых существ! Миллионы, миллиарды… Ощущение кишащей там жизни подавляло, и вместе с тем в нем было нечто чудовищное. Нечто уродливое, зловещее, отвратительное. Грязные миазмы, брожение чего-то распухшего, словно злокачественная опухоль, прогнившего и тошнотворного. Люк понятия не имел, что это означает, не был даже уверен в том, насколько его ощущения соответствуют действительности. Он не мог даже сказать, в самом ли деле он ощущал миллиарды жизней или же только одну, огромную, зловещую, ждущую. Но Лея была где-то там, наверху. В его руке с гудением вспыхнул лазерный клинок. Он прикрепил маленький фонарик к нагрудному карману комбинезона и включил его. Пермакретовые ступени поднимались к площадке, затем сворачивали в сторону, исчезая из поля зрения. Темнота — и что-то движущееся вдоль стен. Невозможно было понять, что это. Ни формы, ни размера, ни звука, ни запаха. Люк осторожно начал подниматься наверх. Он миновал одну площадку, вторую, третью. В каждом пролете лестницы было по двадцать ступеней. Высота плато на глаз составляла свыше трехсот метров, но невозможно было сказать, насколько глубоко уходил вниз фундамент дома. Насколько мог понять Люк, на лестнице не было ни голокамер, ни визоров; лишь монотонные пермакретовые стены, испещренные коричневыми следами дрохов. Стык стен и пола казался темно-серым от их отвратительных испражнений. Ощутив боль в ноге, он наклонился и увидел полдюжины громадных дрохов — длиной с большой палец, — которые, извиваясь, ползли вверх по его сапогам. Некоторым уже удалось прокусить штанину и впиться в плоть. Он с отвращением вытащил из-за пояса универсальный ключ и попытался рукояткой сбить тех, кто еще не успел впиться, но в его сторону уже целеустремленно ползли другие. Когда он наклонился, на них упал луч фонаря, и, к своему удивлению, он увидел, что у нескольких из них, самых крупных, явно есть конечности с клешнями или щупальцами, иногда — и то и другое у того же самого организма. Он зашагал быстрее, вспоминая рассказ Арвида о том, что они просто умирают и рассасываются в тканях… Но за болью в ноге последовала слабость, холодная апатия, боль в груди и неожиданная, валящая с ног сонливость. Он свернул за угол, поднялся на следующую площадку — и там их было полно. Пол от них казался коричневым. Среди блестящей массы виднелось несколько тварей размером почти с ладонь, с длинными паучьими членистыми ногами… Люк в ужасе отскочил, и что-то кинулось на него сзади, прицепившись к спине между лопаток; неожиданная боль, точно ударили ножом, пронзила затылок. Он с размаху бросился на стену, раздавив тварь о пермакрет, но, словно по сигналу, дрохи на полу прыжками понеслись к нему. Боль в шее все еще чувствовалась, хотя липкая струйка, стекавшая по спине, говорила о том, что напавшее на него существо мертво. Он повернулся, собираясь броситься вниз по лестнице, и увидел, что дрохи собрались позади него — большие и маленькие, некоторые просто огромные, с ногами и зубами, и проворные, словно ящерицы. Вместе с сотнями укусов на него нахлынула слабость, словно вскрылись все его вены, — он сразу же понял, что теряет не кровь, но жизнь, что кто-то высасывает жизненную силу из его нервной системы, из его плоти и сердца. Он привалился к стене, цепляясь за пермакрет, чтобы не упасть, зная, что иначе он и в самом деле может считать себя покойником. Твари избегали ударов его лазерного меча, оружия слишком большого, чтобы их задеть, и слишком медленного для их скорости. На ступенях впереди Люк увидел самого большого дроха из всех, размером почти с два его кулака, похожего на краба, который смотрел на него двумя светящимися глазами на коротких стебельках. «Да он разумный, — подумал Люк. — Или почти разумный» И откуда-то он знал, что именно эта тварь руководила нападением на него, позволив ему подняться столь высоко, что шансов спуститься уже не было. Он рубанул по твари мечом, шатаясь от слабости. Тварь отскочила в сторону. Колени Люка подогнулись, и он упал — тяжело дыша, теряя сознание от боли, пронизывающей его тысячами иголок… И он призвал на помощь Силу. Она пришла, словно светящийся вихрь, сорвав дрохов с его тела, как когда-то Вейдер сорвал ящики, катушки и перила с каркаса холодильной камеры на Беспине, швырнув все это в него. Но дрохов Сила отшвырнула прочь, давя их о стены, и он, шатаясь, попытался встать, пока,к нему ползли новые, и снизу и сверху. «Нельзя это делать, — подумал Люк. — Равновесие нарушено. Она может причинить вред где-то в другом месте…» Но когда они снова вцепились в него, впиваясь десятками жадных пастей сквозь порванную ткань комбинезона, его охватили паника и ужас, и он понял, что ему придется применить Силу или умереть. Словно смерч Сила обрушилась на них, разбрасывая их в разные стороны, о стены и вниз по лестнице, и Люку показалось среди мерцающего света, что более крупные дрохи, схватив челюстями более мелких, швыряют их в него. Тошнотворное ощущение гниющей, разлагающейся жизни проникало в его мозг, все более и более явственное, словно каждый дрох был переполнен чьими-то жизненными соками, которые когда-то высосал. «Что ж, была не была, — подумал Люк. — Прятаться больше нет никакого смысла». Послав впереди себя Силу, он начал на четвереньках карабкаться вверх по лестнице, чувствуя, как где-то наверху отступает огромный членистоногий дрох, стуча когтями по полу и наблюдая за ним глазами на стебельках, горящими в темноте, словно зловещие звезды.17
— Что это? Лея вздрогнула. Подобно невидимой игле, нечто вонзилось в ее мозг, сдавило грудь, хлестнуло словно бичом. Откуда-то снизу, из запертой башни, донесся грохот, словно что-то упало. Слухач Бае схватил фонарь и, сбежав по лестнице к ведшей вниз двери, прижался к ней, словно паук. В то же мгновение другой из расположившихся на крыше теранцев что-то крикнул, показывая вниз. Лея с ужасом увидела, как один из гранатометов взмыл в воздух и начал биться о черную обшивку центрального орудия. В неверном звездном свете зрелище казалось еще более жутким. Гранатомет колотился о металлическую стену, ствол его изгибался, хотя к нему не прикасались ничьи руки. Лея прижалась к парапету, думая о том, только ли она одна слышит приглушенный звук выстрелов и звучащие у нее в голове голоса, выкрикивающие слова, которых она не понимала. Затем голоса стихли. Гранатомет снова упал на камни, ствол его согнулся почти под прямым углом. В тишине удивительно отчетливо слышался жалобный стон ку-па на холме за орудийной башней. — Сила, — прошептала Каллиста. — Кто-то использует Силу. Лея снова содрогнулась. Желание научиться пользоваться Силой, которое недавно вызвали у нее слова Каллисты, бесследно растаяло, словно лед под лучами летнего солнца. Если она такая — лучше не надо. «Я вовсе не хочу превратиться в источник неразумной ярости». — Белдорион? — Может быть, — сказала Каллиста. — У него еще сохранились прежние способности, хотя он уже не может пользоваться и управлять ими, как когда-то. Вот почему он хотел подчинить тебя себе. Лея покачала головой. — Не понимаю, — казалось, сам воздух колыхался от ужаса, и нечто жуткое подстерегало на расстоянии вытянутой руки. — Сила… Разве она могла как-то ему повредить? — Не Сила, — ответила Каллиста. — Дзим. И дрохи. Они высасывают жизнь, Лея. Это они — Семя Смерти. Гриссматы об этом знали. Они населили планету дрохами, надеясь, что те станут причиной гибели сосланных сюда их политических противников. Но солнечный свет, преломляясь в гранях кристаллов, генерирует излучение, которое ослабляет электрохимические связи в тканях насекомых. В результате более крупные дрохи не в состоянии повлиять на электрохимические процессы в организме укушенного и бесследно рассасываются, не успев причинить вреда. А более мелких оно быстро убивает. Так вот оно что… — Не знаю, было ли известно об этом проповеднику Терасу, — продолжала Каллиста, дав Лее время осмыслить сказанное и справиться с невольной дрожью. — О нем вообще мало что известно. Конечно, он не мог знать, что дрохи являются причиной эпидемии, он знал лишь одно — ни один корабль ни в коем случае не должен покидать планету. Возможно, он был шпионом или политиком, стоявшим в оппозиции к гриссматам. Но, по крайней мере, он понимал, что планету необходимо держать на карантине, запретив на долгие годы садиться сюда каким-либо кораблям. Видимо, каким-то образом он знал о существовании некой связи между ними и эпидемией. — А Ашгад вывез дрохов в плоти синтдроидов, — тихо сказала Лея. — Каким образом ему это удалось? Как он сумел проскочить мимо карантинной защиты? Каким образом Дзим может ими управлять? — У меня нет доказательств, — так же тихо ответила Каллиста. — Но я думаю, что дрохи в некотором роде разумны. Даже самые маленькие. Они имитируют форму, химические и электромагнитные процессы — все, вплоть до клеточного уровня. Вот почему их невозможно обнаружить. Думаю, в определенном смысле они могут имитировать и разум. Они превращаются в то же самое вещество, что и их «хозяева», одновременно высасывая из них жизнь. А самые крупные, дрохи-капитаны, могут высасывать жизнь из своих жертв опосредованно, через более мелких, даже не прикасаясь к «хозяину». Этим они и опасны, — продолжала она, качая головой. — Чем больше жизни они высасывают — из жертв или друг из друга — тем более разумными они становятся, более крупными и более способными к мутациям. Те твари на лестнице в доме Ашгада, о которых ты рассказывала, — они не похожи на дрохов, они и есть дрохи. Дрохи, выросшие за счет пожирания друг друга, за счет поглощения энергии друг друга. Люди часто их едят, чтобы набраться сил и энергии. — Это и в самом деле помогает? К ней вернулись тошнотворные воспоминания о Белдорионе, шарившем по подушкам и бросавшем дрохов в свою огромную слюнявую пасть. — Некоторым образом, — сказала Каллиста. — Некоторым образом. Лея снова ощутила боль и ужас, неясные голоса в мозгу, и в ста метрах от черной пасти каньона неожиданно взлетел смерч пыли, похожий в звездном свете на искрящееся облако дыма. Не было ни малейшего ветра, но она видела, как куски породы подпрыгивают в водовороте вихря, словно рыбки, и слышала грохот, с которым они обрушиваются на стены каньона. Холодный страх сдавил ей горло. Каллиста вскочила на парапет, едва коснувшись переплетения балок и проволоки, чтобы удержать равновесие, и уставилась вдаль, через белую равнину, туда, откуда приближался неожиданный смерч, поднимавший с земли булыжники и каменные глыбы. Внизу, внутри орудийной башни, снова с грохотом падали какие-то предметы, ударяясь о стены. Затем ужас снова отступил, и Лея расслышала какие-то затихающие голоса. Ей почему-то показалось, что голоса эти произносили ее имя. Каллиста спустилась с парапета, запахиваясь поплотнее. — Здесь, похоже, нечто посерьезнее, чем если бы Белдорион просто искал тебя. Дело в чем-то другом. Это, как ты понимаешь, только мое мнение, но я думаю, что дрохи стали частью мозга того, кто их ест. А те, что покрупнее, если их съесть, продолжают оказывать влияние на съевшего даже после. Я знаю, что крупные дрохи, размером с питтина, могут подчинять себе более мелких. Дзим… — Каллиста! — предупреждающе крикнул Бае. В то же мгновение неожиданный порыв ветра ударил из-под парапета, вырываясь из каньонов вокруг орудийной башни. Песок хлестнул Лее в лицо, куски гравия и острые обломки кристаллов оцарапали ей щеки и лоб. Над головой и со всех сторон затряслись балки и брусья защитных сооружений; провода и заклепки стонали и извивались, словно живые. С изрезанным каменной шрапнелью лицом и руками, покрытыми впившимися в плоть дрохами, Слухач выскочил из дверей башни и подбежал к тому месту, где стояла Каллиста. Во все стороны разлетелись гранатометы, дробовики и копья, словно от пинка невидимой ноги гиганта. Один из огнеметов начал изрыгать огонь. Бае схватил его и швырнул через парапет — Лея видела, как он летел вниз, пылая как факел, пока не взорвался на половине высоты утеса. Пока остальные теранцы хватались за свисавший с балок металлический трос, вырывая его друг у друга из рук, Каллиста выдернула магазины и зарядные батареи из всего оружия, какое только оказалось в пределах досягаемости, и бросила их следом за огнеметом в бездну. Одна из батарей взорвалась через несколько секунд после того, как вылетела из ее руки, и в свете отразившегося от кристаллов пламени Лея увидела лицо Каллисты, спокойное и удивительно умиротворенное, с развевающимися длинными темными волосами. Нагнувшись, Лея схватила бластер, вся зарядная камера которого пылала ярко-красным, и швырнула за парапет. Из-за пыли почти ничего не было видно, и жестокая буря быстро расшатывала балки. Кусок оторвавшейся колючей проволоки хлестнул Лею по спине, словно бич. Кровь успела пропитать ее одежду, пока Каллиста тащила ее к тросу, которым пользовались теранцы, чтобы подниматься на башню. Меньше всего ей хотелось спускаться по тросу, по которому она карабкалась наверх лишь несколько часов назад. Но она чувствовала, что охвативший ее ужас лишь нарастает, а отнюдь не уменьшается. Ей показалось, что среди кричащих в ее сознании голосов она слышит голос Люка, полный ужаса и отчаяния. Она осознавала каждой частицей своего тела, что оставаться здесь, посреди сорвавшейся с цепи стихии, было равносильно смерти. Она перемахнула через парапет, вцепившись обеими руками в трос; ледяной ветер рвал ее длинные волосы, царапал спину песком через дыру в рубашке. Ей показалось, что она спускалась целую вечность, одна в ревущей тьме, среди летящих камней, разбивавшихся о стены башни, и падающих балок и обрывков проволоки. Каким образом Бае и Каллиста вели остальных к ку-па и флаерам, стоявшим на гребне каньона, — она не помнила. В отличие от обычных ветров, от подобных чудовищных вихрей Силы стены каньона не защищали, и стихия продолжала терзать теранцев, пока те пробирались вверх вдоль каньона, прочь от центра бури. Лея прижалась к шее ку-па, которого ей кто-то одолжил, и лишь изредка поглядывала на ехавшую рядом Каллисту, которая вела за повод ее животное. Все это время она продолжала слышать голос Люка и ощущать его присутствие посреди бури.* * *
— Лея! Крик отдался эхом в лестничной шахте, полный отчаяния. Люк споткнулся, и окружавшая его Сила тут же рассеялась. Она здесь. Или кто-то там, наверху, знает, где она. Цепляясь за стену, на подгибающихся ногах, он снова приготовил лазерный меч и заставил себя найти силы карабкаться дальше. От тошнотворного запаха дрохов кружилась голова. Волна вони нахлынула на Люка, когда он открыл дверь и увидел то, что находилось за ней. Помещение располагалось слишком глубоко для того, чтобы быть фундаментом дома. Вероятно, это была комната для охраны, давно заброшенная. Стены, потолок и пол кишели дрохами — казалось, сам воздух был черным от них. Люк увидел бегавшего вдоль стены крабообразного дроха, который, казалось, командовал остальными, словно генерал, проводящий смотр войск, но мгновение спустя его внимание привлекло совершенно другое. Посреди комнаты лежал человек. Он уже оставил попытки подняться, хотя Люк заметил, что лежащий слабо пытается смахнуть коричневых тварей, покрывающих его лицо. Дрох-командир с глазами на стебельках то и дело подбегал к нему, хватая более мелких дрохов с тела умирающего, высасывая их досуха и отбрасывая в сторону, где их подбирала ползавшая у стен мелочь. Люк уже поднял руку, готовясь вновь призвать Силу, но тут в дверях на противоположной стороне комнаты, которые вели дальше наверх, мелькнул чей-то силуэт и послышался тихий голос: — Так-так, что тут у нас? А ну кыш! Дрохи разбежались во все стороны, и Люк, быстро выключив фонарик на груди, замер в пространстве, не освещенном единственной тусклой оранжевой лампой на потолке. Отступающие дрохи оставались поблизости от тела, которое казалось теперь маленьким, худым и смутно знакомым. Одежда на нем была разорвана во множестве мест, обнажая кожу, испещренную красными отметинами укусов, грудь поднималась и опускалась в отчаянном усилии сделать вдох. В человеке, который шел к нему от двери, легко можно было узнать секретаря Сети Ашгада Дзима, якобы уроженца этой планеты… Но Люк ощущал исходившие от него миазмы, темную, дурно пахнущую ауру порочного властолюбия, столь огромную и столь плотную, что его едва не стошнило. — Кыш! — снова прошипел Дзим, и круг дрохов чуть расширился. Самый крупный, с глазами на стебельках, побежал к двери, возле которой стоял Люк, но Дзим в два шага догнал и схватил его руками в перчатках. Тварь отчаянно отбивалась клешнями, но Дзим лишь рассмеялся жутким смехом, словно записанным на компьютере или издаваемым птицей, которую научили подражать звукам. Дзим освободил одну руку и маленькими острыми коричневыми зубами стянул кожаную фиолетовую перчатку; Люк увидел, что его рука лишь отдаленно напоминает человеческую. На ладони и кончиках пальцев виднелись жадно открытые маленькие красные рты, которыми Дзим вцепился в тело крабообразного создания. Дзим закрыл глаза и глубоко вздохнул. Дрох в его руке отчаянно извивался, все слабее, и слабее, и на лице Дзима появилась сладострастная улыбка. — Долго же я за тобой охотился, дружок. Сладкий ты мой… — он снова восхищенно вздохнул, словно смакуя вино. — Сладенький… Человек у его ног попытался привстать. Дзим поставил ногу на грудь жертвы. — Я думал, что мы обо всем договорились, Лигеус, — тихо сказал он. — Я думал, ты знаешь, где располагаются границы дома Сети Ашгада. Скажи — знаешь? — Знаю, — еле слышно прошептал человек по имени Лигеус. Дзим снова закрыл глаза и поднес все еще дергающегося супер-дроха к лицу. Какое-то время он откусывал и пережевывал, издавая горловое урчанье и вздыхая; по его подбородку и груди текла коричневая жидкость. Наконец он бросил останки на пол и улыбнулся — в улыбке его уже не было ничего человеческого. — Они особенно вкусны, когда вырастут, — проурчал он. — Просто во рту тают. В них столько жизни, столько энергии — хотя этот, признаться, уже чуть перезрел. Он опустился на колени рядом с Лигеусом, и тот попытался откатиться в сторону, защищая лицо рукой. Дзим вытянул обнаженную лапу и снова подтащил его к себе. — Подозреваю, и ты будешь не хуже, дружок. Лигеус пытался вяло протестовать; голос у него был обреченный: — Пожалуйста… Ашгад… Я еще не закончил настраивать стартовые вектора… Но Дзим не обращал на его протесты никакого внимания. Он снял другую перчатку и начал поглаживать лицо и руки лежащего, оставляя следы укусов и надрезов вдоль основных артерий и нервов, ведших от сердца, печени и мозга. Глаза Дзима были закрыты в экстазе, голова наклонена вперед, и Люку показалось, что он видит неустанные, пульсирующие движения под одеждой лежащего, словно еще какие-то конечности извивались на его спине и груди, еще какие-то рты открывались и закрывались. Лигеус какое-то время негромко всхлипывал, потом затих. Люку послышался шепот. Лея… И тогда он решился. Он сам не понимал, что заставляло его сидеть и наблюдать до этого мгновения. Со сверкающим лазерным клинком в руке, Люк с помощью Силы оторвал Дзима от Лигеуса, так же как отрывал дрохов от самого себя, и отшвырнул его к стене. Но Дзим оказался весьма проворным. Он перекувырнулся, изогнулся, ударившись о стену, и упал на пол, с шипением раскрыв зубастый рот; на мгновение Люку показалось, что Сила, которой он только что воспользовался, ударила его самого. Это не был удар, нанесенный опытным, хорошо обученным джедаем, но все же это был удар. Учитывая слабость из-за укусов дрохов, удар был достаточно силен, чтобы отбросить Люка к стене. Удержавшись на ногах, он прыгнул вперед, и Дзим отступил, глядя на него бледными глазами; его мантия распахнулась, открыв извивающуюся мешанину хоботков, щупалец и дополнительных ртов. Люк ощутил новый удар Силы, слабой, вторичной, дурно пахнущей. Явно позаимствованной у кого-то другого, подумал Люк… Затем Дзим исчез. Хлопнула дверь, ведущая на лестницу наверх — Люк услышал лязг запоров. Он уже приготовился рассечь дерево лазерным мечом, когда позади него послышалось эхо затухающего голоса: — Беги… Он использует дрохов, которые тебя покусали… Люк обернулся. Лигеус пытался дотянуться до него окровавленной рукой. — Они полностью ему подчиняются. Они будут ждать тебя на лестнице… Люк в два шага оказался рядом и опустился на одно колено. — Госпожа Соло… — Ушла. Сбежала. Ее ищут — Белдорион и Ашгад. Я думал, я смогу… помочь… избавиться… от синтдроидов… думал, смогу найти ее… Из открытых дверей на лестницу, ведущую вниз, хлынул черный блестящий поток, сопровождавшийся густым отвратительным ощущением миллионов разлагающихся жизней, подобно запаху засохшей крови. Люк подсунул руку под спину Лигеуса и помог ему подняться на ноги. — Ты знаешь, куда она могла уйти? Лигеус с трудом приподнял тяжелую голову. Спутанные пряди волос прилипли к мокрому лицу. — Блик-Пойнт, орудийная башня, — выдохнул он. — Или каньон в горах. Я не… — Неважно, — сказал Люк, глубоко дыша и собирая всю Силу, какую только мог. — Мы ее найдем. Оставалось либо использовать Силу, либо умереть, подумал он; и еще он подумал о том, что сказали бы Оби-Ван, Каллиста и Йода. Что он должен умереть, но не стать причиной того, что случилось в последний раз — плавильщик Тиннин Дру, умирающий от ожогов, его помощник, лишившийся ног. Откуда им знать — не станет ли исчезновение Леи, гибель Леи причиной куда большего горя и разрушений в Республике? Он почти слышал голос Оби-Вана: «Перестань размышлять». И инстинкт явственно подсказывал ему, что у него нет никакого желания быть высосанным досуха отвратительными тварями, которые ползли к нему по грязному пермакретовому полу. Он ударил в них Силой, расчищая себе путь, словно чудовищной метлой. Наполовину таща за собой, наполовину неся на себе Лигеуса, Люк спустился по лестнице, шатаясь от слабости, чувствуя, как впившиеся в руки и ноги дрохи продолжают высасывать из него силы, питая жуткого монстра, человекоподобного лишь внешне, известного под именем Дзим. Двери ангара были заперты. Люк бросил безжизненное тело в изящный черный «мобкет», провел зеленым лазерным лучом по замку и распахнул дверь на достаточную ширину, чтобы через нее мог пройти флаер. Флаеры системы «мобкет-колесница» заводились только при наличии ключа зажигания, но Люк не зря двадцать пять лет возился с флаерами — Хэн шутил, что Люк может запустить имперскую торпедную платформу с помощью, заколки Леи. Они мчались сквозь ночь, под звездным небом.* * *
Теранцы укрылись в гроте глубоко в горах, вдалеке от центра бури. Двое или трое теранцев зажгли фонари и факелы, свет которых мерцал на неровных кристаллах вокруг, отбрасывая странные движущиеся тени. «Видимо, — подумала Лея, — в словах Каллисты о кристаллах, генерирующих убивающее дрохов излучение, и в самом деле содержалось немало истины». В пещере не было ни одного насекомого. После долгого молчания, прислушиваясь к грохоту обрушивавшихся на стены каньона булыжников, Лея тихо спросила: — Кто такой Дзим? Ведь это он поддерживает жизнь Ашгада, так? Каллиста кивнула. — Так же, как и Белдорион остается живым — и Великолепным — в течение многих лет. Думаю, Дзим имел дело и с Тазельдой. Возможно, разрыв между ними — на его счету. Пламя факела, отражаясь от граней кристаллов, на которых они сидели, бросало странные отблески на ее исхудавшее лицо и серые глаза. — Дзим — ключевая фигура в сделке Ашгада с «Лоронаром», ключевая фигура в истории с твоим похищением, немаловажную роль в которой сыграл и бедняга Лигеус с его умением создавать идеальные голографические фальшивки; именно Дзим сделал так, что дрохи выпили жизнь экипажей кораблей в определенный момент, не раньше. Он управляет ими и сам пьет чужую жизнь с их помощью. — И ему это нравится, — тихо сказала Лея, вспомнив лицо Дзима. — Вот для чего я ему была нужна, верно? Потому что я — джедай. И он смог бы получить Силу. — Не думаю, чтобы у него были подобные мысли, — ответила Каллиста. — Он все равно не смог бы ею по-настоящему воспользоваться. Ему просто нужна чужая жизнь, в добавление к его собственной. Он думает, что может подчинить себе всех дрохов, сколь бы далеко они ни были. Не знаю, но мне кажется, он ошибается. Думаю, это лишь вопрос времени — и не очень долгого, — прежде чем они расползутся достаточно далеко для того, чтобы выйти из-под его контроля, прежде чем они расплодятся в таких количествах, что начнут управлять друг другом, не подчиняясь ему. Но он в это не верит. И, собственно, его это даже не очень и интересует. Все, чего он хочет, — убраться отсюда на какую-нибудь более плодородную планету. — Все-таки я не могу понять, кто же он такой, — сказала Лея. — И откуда у него такие способности? — Эти способности — оттого, — ответила Каллиста, — что Дзим — мутировавший двухсотпятидесятилетний дрох-переросток.* * *
— Горы, — пробормотал Лигеус. — Вверх по каньону. Семя Смерти… потребуется меньше получаса… Несмотря на холодный ужас, сжимавший внутренности Люка, его голос, к его собственному удивлению, прозвучал совершенно спокойно: — Мы сможем его обогнать? Ну там выбраться за пределы досягаемости? — Придется… пересечь Галактику… Нет, — жертва Дзима с трудом попыталась сесть прямо; длинные темные волосы развевались на ветру. — Не туда. Когда Люк остановил флаер на самой высокой точке кристального склона, куда смог подняться, он уже начинал задыхаться. Его спутник затих, и на короткий миг Люку показалось, что тот умер и тем самым обрек на смерть его самого. Но Лигеус поднял голову, когда Люк встряхнул его за плечо, и посмотрел на него бесконечно усталыми темными глазами. — А? Знал же, что не смогу… так просто… выбраться. Наземная гроза их убивает. Пропусти через кристаллы поле… их здесь тысячи… Люк уже разбирал трясущимися руками двигатель флаера. Даже «мобкет-колесница» не способен был создать и одну тысячную той энергии, что высвобождалась во время наземных гроз, но как только импровизированный генератор был подключен к большим обломкам кристаллов, усеивавших склон под ногами, слабое пощипывание электротока стало вполне ощутимым для того, кто находился между полюсами. — Это их не убьет, — прошептал Лигеус, когда Люк протянул ему одно из одеял с подогревом из аварийного комплекта «колесницы», и сел рядом. Руки и все тело неприятно, но не больно покалывало. — Но ослабляет их настолько, что они не могут убить нас, не могут высосать нашу энергию и передать ее Дзиму. Когда взойдет солнце, мы окажемся в безопасности. Люк поежился, глядя на огромные, холодные, немигающие звезды и думая о том, сколько еще осталось до конца ночи. Электричество, проходившее между кристаллами, над ними обоими, было слишком слабым, чтобы создавать видимое свечение. Лишь иногда, казалось, в воздухе проскакивала искра, словно вспышка болотного газа. Скопления сияющих кристаллов, усеивавших стены каньона, казалось, вбирали в себя бледный голубоватый свет звезд. Люк закутался в одеяло, показавшееся ему слишком тонким. Когда он говорил, изо рта шел светящийся пар. — С ней все в порядке? — спросил он. — С Леей? Лигеус вяло кивнул. — Ашгад запретил Дзиму подходить к ней. Он почти полностью стал рабом Дзима, но, по крайней мере, пока «Уверенный» не будет готов забрать Дзима с этой планеты, прочь от всех опасностей дневного излучения кристаллов, они не могут позволить, чтобы с ней что-либо случилось. Дзим не может ничего против этого возразить — а все эти переговоры с Гетеллесом, чтобы корпорация «Лоронар» получила права на добычу кристаллов, были идеей Дзима, которая должна была помочь ему покинуть планету, — но он думает не так, как люди. Я старался не подпускать его к ней, насколько мог. Голова его запрокинулась. Люк сунул ему под затылок свернутую куртку. — Говорю так, будто это смягчает мою вину за все, что я сделал. Нет, не смягчает. Просто я… Дзим… я не смог пойти против него. Но когда она сбежала, я не мог позволить ей уйти одной. Без оружия, без всего. Она… Я давно уже не думал ни о ком и ни о чем, кроме как о том, чтобы остаться в живых еще на один день. Но Лея… госпожа Соло… была добра ко мне. И она очень смелая. Намного смелее меня, хотя, честно говоря, подобное можно сказать о любой среднестатистической ящерице. В голове у Люка шумело. Частью разума он остро осознавал угрозу со стороны Дзима, пытавшегося лишить его энергии, поддерживавшей тепло его плоти и биение его сердца. Но, словно в тумане, он опять слышал голоса, что-то шептавшие, на этот раз совсем близко. Они что-то говорили. Что-то говорили ему. «О Лее, — подумал он, — или, по крайней мере, о ее образе». Он увидел стройную темноволосую женщину, которая что-то делала с чем-то похожим на антигравитационный модуль. Программировала? Видение исчезло. «Кто они?» — хотел он спросить. Эти невидимые существа, эти наблюдатели среди холмов? Где их города, или где до гибели морей были их города? Вместо этого он спросил: — Кто ты? В темноте каньона Лигеус казался лишь тенью человека, призраком, отражением в матрице Силы, но Люк услышал его смешок. — Ошибка природы, — тихо ответил он. — Самая большая нелепость из всех, что когда-либо появились на свет в семействе Ворнов. Сам я считал себя философом. Но моим искусством всегда была имитация, подделка голограмм, стремление к совершенству, к тому, чтобы в мои творения по-настоящему верили. В детстве я был лишь безобидным проказником, но полюбил свое ремесло на всю жизнь. Человек с моими талантами мог бы сделать состояние в индустрии развлечений, но за свои грехи я оказался редким сокровищем для таких, как Ашгад: человеком, который не станет большой потерей для своей семьи. Для них я мертв уже много лет. Он вздохнул, и какое-то время не было слышно ни звука, кроме легкого шипения электросистемы флаера и потрескивания электрических разрядов. — Не будь чересчур суров к Ашгаду, — прошептал Лигеус. — Он еще в большей степени раб Дзима, чем я. Забавно, правда? Этот самый Дзим, который начал свою жизнь в качестве закуски, теперь… — В качестве чего? — удивленно переспросил Люк. — Закуски! — Лигеус моргнул. — Извини. Я забегаю вперед. Забыл… — он тряхнул головой, словно пытаясь привести мысли в порядок, но взгляд его оставался все столь же усталым. — Все дело в жадности Белдориона — или, можно сказать, в его чревоугодии, — которое и стало причиной его краха. Его повар-кубаз Зубинди постоянно экспериментировал, выводя новые виды насекомых, более вкусных и сочных, более забавных для еды. Видишь ли, хатты обожают есть разумных существ. Им нравится немного погонять их по тарелке. Отвратительные твари. Он снова тряхнул головой, и на этот раз Люку показалось, что в его глазах мелькнули воспоминания о тошнотворных сценах, которым Лигеусу довелось быть свидетелем. — Что ж, в конце концов Зубинди пришла идея вырастить дроха, подвергая его мутациям в темноте, в течение намного более длительного времени, чем нормальная продолжительность его жизни. Прежде чем кто-то успел понять, что происходит, дрох вырос и приобрел разум, которого ему хватило, чтобы поработить Зубинди и высосать из него энергию. А потом, естественно, дрох Дзим поработил и самого Белдориона. Он слабо засмеялся, глядя на звезды. — Это определенно урок для нас всех, хотя я в этом и не уверен. И, естественно, как только Дзим начал забирать его силу, власть Белдориона в Хвег Шуле закончилась. Ашгаду не составило никакого труда захватить ее, когда он прибыл на планету. Он стал обладать властью Белдориона, его домом и всеми его слугами… И, естественно, Дзимом. Люк подумал о том, не это ли было причиной того, что старый сенатор построил дом в пустыне — чтобы защитить взрослеющего сына от влияния чудовища, от которого сам он не мог избавиться. И это, естественно, не помогло. — Собственно, я даже не уверен, сколько еще осталось от Сети Ашгада, от его тела и от его мозга, — голос Лигеуса опустился до слабого шепота — какое-то мгновение Люк не мог понять, говорит ли он о старшем Ашгаде или о младшем. — Явно недостаточно, чтобы пойти против воли Дзима. И задачей его, как знатока местных условий, было убедить Гетеллеса и главу «Лоронара», что дрохи не имеют никакого отношения к древней эпидемии Семени Смерти. Это было совсем нетрудно. Они искренне не желают этого знать. Как не хотел этого знать и я, и не знал очень долго. Лишь семь или восемь месяцев назад мне пришлось это узнать… Он снова вздохнул. В свете мелькнувшей электрической искры Люк увидел, что его тонкие пальцы бесцельно перебирают сверкающие камешки. — В конце концов ситуация стала очевидной. Я сказал себе, что нужно что-то и как-то делать. Но вся проблема с «как-то» заключается в том, что на самом деле это означает «потом». К тому же меня постоянно караулил Дзим. Он жаждал настоящей жизни, настоящей энергии, а не жалкого их подобия, вырабатываемого синтетической плотью, хотя он поглощает и ее, когда нет ничего другого. Лишь когда появилась Лея… госпожа Соло… и стала бороться, рискуя всем, я понял, сколь презренной личностью я стал. Я не… — он поколебался. — Я не хочу показываться ей на глаза. Как по-твоему, я достоин презрения? Люк вспомнил о днях своей щенячьей любви к ней, о том, как они с Хэном соревновались в пилотском мастерстве, чтобы произвести на нее впечатление. Не только они, но каждый неженатый пилот флота Альянса, казалось, был влюблен в нее. — Главное — цель, — тихо сказал он. — А не путь к ней.. — Боюсь, я понял это слишком поздно, — голос философа снова упал до шепота. — Я лгал Дзиму. Программа, которая должна провести «Уверенный» мимо орудийных башен, закончена. Ее лишь необходимо ввести. И первый груз кристаллов-" призраков" готов к отправке. Люк дернулся от внезапной боли, пронзившей его голову. «По крайней мере, — подумал он, — выросший на этой планете Ашгад вряд ли имел образование, достаточное для того, чтобы ввести в компьютер нечто столь сложное, как массив стартовых векторов». — И кристаллы, — продолжал Лигеус, ничего не заметив, — не единственное, что будет на борту этого корабля. Он унесет Дзима туда, где на него не будут вредно влиять солнечный свет и излучение этой планеты. Дзима и стольких дрохов, скольких он сможет взять с собой, чтобы те высасывали жизни из других, а он, в свою очередь, мог высасывать эти жизни из них. И так будет продолжаться, пока половина планет в Галактике не превратятся в планеты мертвецов.* * *
Во тьме Галактического транзитного грузового склада на Сайблоке XII вспыхнул яркий белый свет. Послышалось шипение, словно от электросварочного аппарата, и тошнотворно запахло горящим пластиком. — Р2Д2, — пожаловался приглушенный голос, — не мог бы ты еще раз убедиться, что это и в самом деле безопасно, прежде чем предпринимать подобные действия? Ответа не последовало. Пластик зашипел громче, послышался щелчок отскакивающих запоров. Послышался скрип колес и топот ног. — Нет, если бы я только знал, что «план» мастера Ярболка по доставке нас на Сайблок XII заключается в том, чтобы отправить нас посылкой по почте… Свет погас. Вновь наступила тишина, жуткая, чересчур глубокая для центрального узла торговли между сектором Меридиана и Республикой, которым являлся этот безжизненный спутник. Снова раздался щелчок, и белая пластиковая стенка большого ящика со стуком упала на пол. Р2Д2 медленно выкатился наружу, разбрасывая во все стороны полистиреновую упаковочную крошку. Белый луч его визуального рецептора обежал содержимое склада: ящики и коробки с ярлыками и адресами из всех уголков сектора Меридиана, тюки с сырьем, разные механизмы и компьютерное оборудование. За исключением группы контейнеров, на которых стояло название грузового корабля «Импардиак», с Бадпока, все ящики, тюки и коробки были вскрыты и разграблены. Детали оборудования были разбросаны по серому цементному полу. Клочья упаковочного материала валялись вокруг разбитых ящиков, словно куски хрящей после разделки туши. Возле двери лежали два человека в форме грузовой компании, мертвые, с синими лицами и раздутыми животами — ясно было, что мертвы они уже довольно давно. В огромном помещении пахло смертью. Тихо поскрипывая колесиками, Р2Д2 объехал груду ящиков, в поисках одного, вполне определенного. Снова послышался все тот же раздраженный голос: — Я здесь! Может быть, для дроидов это и самый безопасный способ путешествовать, но у него определенно есть свои недостатки. На прикрепленном к ящику ярлыке было написано: "Получатель: Калриссиан, Сайблок XII. До востребования". В качестве отправителя был указан Ярболк Иемм, станция Диммит, Бадпок. В углу склада раздался резкий звук, и Р2Д2 повернулся, направив луч в сторону источника шума. Это был всего лишь небольшой зубастый падальщик, вынюхивающий добычу. Р2Д2 начал отдирать запоры на ящике СИ-ЗПИО. Тишина была просто ужасающей. — Естественно, здесь тихо, — сказал СИ-ЗПИО, когда Р2Д2 отметил этот факт. Он тщательно расправил конечности, вышел из ящика и начал стряхивать с себя солому и упаковочную крошку. — Сейчас поздняя ночь. Полагаю, даже крупные порты должны когда-то спать. О да, да, — добавил он, — в главном порту Корусканта никогда не бывает тихо. И на Кароси тоже. Полагаю, и на Беспине жизнь не затихает ни на минуту. Но нет никаких причин говорить, что здесь «слишком тихо». Что значит «слишком тихо» ? Двери склада с шипением открылись. Р2Д2 тут же откатился за груду выпотрошенных ящиков и, когда СИ-ЗПИО не сделал никаких попыток последовать за ним, вытянул руку-захват и втащил высокого дроида за собой в укрытие. В помещение вошли несколько фигур в скафандрах, которые могли быть кем угодно, от суллустиан до иши-тибов, хотя в одном из них, по его гнусавому акценту, СИ-ЗПИО опознал родианца. — Видимо, это с последнего корабля, — произнес гнусавый голос. — Хорошо, — проскрежетал другой, в котором звучали металлические нотки. — Их пока не тронули… нет, чтоб их, некоторые все же успели. Давайте поглядим, что тут у нас.. Они подошли ближе, самый высокий тащил за собой антигравитационную тележку. Свет фонаря на шлеме родианца отбрасывал мерцающие ромбовидные тени. Мелкие хищники поспешно скрылись за ящиками. Один из вошедших ногой отпихнул в сторону мертвые тела, и, пока он с одним из своих товарищей методично вскрывал ящик за ящиком, третий присел возле трупов и обшарил их карманы. — Что там у тебя? — Компьютер. Икс-70. — Хлам, — тем не менее они погрузили его на тележку. — А это что, шелк? — Угу. А в этом ящике что? — Похоже на диски, финансовые отчеты компании. — Забирай. Сотрем и продадим. Что… Говоривший быстро повернулся, увидев, как вновь открываются двери склада. На фоне почтиполной темноты стояли две низкие, приземистые фигуры — и какой бы час ночи сейчас ни был, СИ-ЗПИО знал, что в работающем космопорту никогда не бывает столь темно. Судя по светящимся визуальным рецепторам, пришельцы были дроидами. Оба без промедления открыли огонь по грабителям, которые тут же упали замертво. Эти дроиды стреляли отнюдь не оглушающими зарядами. СИ-ЗПИО был настолько возмущен, что попытался было протестовать, но тут же ощутил чувствительный разряд, посланный Р2Д2, и притих. Два дроида передали какое-то сообщение, затем, получив ответ, продолжили дело тех, кого только что прикончили, загружая тележку всем ценным, что можно было найти среди доставленного на «Импардиаке» груза. Затем они содрали с грабителей скафандры и ушли, столь же бесшумно, как и появились. — Великая Сила, — произнес СИ-ЗПИО, — что здесь происходит? Улицы главной транзитной базы Сайблок XII были не освещены, если не считать горевших кое-где тусклых аварийных ламп. Большинство посадочных площадок были пусты и темны, в зданиях транспортных служб украдкой пробегали грызуны и мелкие падальщики; временами встречались грабители, шлемы скафандров которых поблескивали в темноте. В кабинетах портового управления царил хаос; всюду лежали мертвые разлагающиеся тела — даже тщательно контролируемая искусственная атмосфера не могла полностью исключить присутствие местных микроорганизмов. Портовое управление, консульство Республики, штаб-квартира флота — все было разграблено подчистую. В главном лазарете базы тела лежали на каждой койке, на полу, во всех кабинетах. На телах не было никаких следов ранений, и вид их был удивительно мирным, словно все они просто уснули, чтобы больше уже никогда не проснуться. Правда, об иных этого нельзя было сказать— на лицах тех, кто лежал с вывернутыми карманами, застыли и страх, и боль, и враждебность. Медицинское оборудование во всех лабораториях исчезло или было частично разобрано ради микропроцессоров и транзисторов. В соседней комнате обнаружилось несколько обезглавленных дроидов 2-1Б, со вскрытыми грудными клетками, из которых свисали оборванные провода; в жутком полумраке они тоже напоминали трупы. Аварийное освещение медицинского центра с шипением потускнело и погасло. Вместе с темнотой появились проворные коричневые насекомые, которых СИ-ЗПИО никогда прежде не встречал, и поползли по стенам. — Что будем делать? Р2Д2 вкатился в один из кабинетов, где лежала на консоли компьютера мертвая иторианка в белом халате, и подключился к розетке в стене. Он обеспокоенно пискнул; свет с улицы падал на него бледными оранжевыми полосами. — В то же время, что и на «Несокрушимом»? — переспросил СИ-ЗПИО, — Это абсурд. Эпидемия не может распространяться столь быстро, а вероятность одновременной мутации составляет один к семи тысячам четыремстам двадцати одному. Снова послышался писк и несколько трелей. — Когда отсюда были последние сообщения? Р2Д2 ответил. Хотя на улице возле медкомплекса какое-то время было пусто, мимо пробежала небольшая группа грабителей, тащивших мешки, нагруженные всевозможным добром — мониторами, печатными платами, ювелирными изделиями, обувью. Один из них споткнулся и схватился за стену. Остальные поспешно посовещались, не приближаясь к пострадавшему товарищу, и побежали дальше. Человек, которого они оставили, попытался было ковылять за ними, потом сел, опустив голову в шлеме на колени. В течение десяти последующих минут, пока Р2Д2 давал СИ-ЗПИО подробный отчет о распространении эпидемии по сектору Меридиана, зеленая лампочка на скафандре грабителя стала желтой, затем красной — крошечная яркая точка на другой стороне улицы. Небо за пыльным стеклом прочертил оранжевый след взлетающего корабля. Несколько мгновений спустя уличное освещение погасло. Ночи на Сайблоке XII долгие. Период обращения небольшого спутника, на котором построена база, почти совпадает с периодом орбиты. Большая светящаяся масса планеты Сайблок лишь временами видна из здания порта, словно низко висящий в небе огромный золотисто-зеленый диск. В эту ночь он не появился. Пока тусклый свет местного солнца, Эрг Эс 992, не проник в купол порта, Р2Д2 трудился один, послав СИ-ЗПИО по лабораториям на поиски того, что было ему необходимо, и на скорую руку сооружая то, чего протокольный дроид найти не мог. К тому времени, когда он закончил, улицы были пусты, если не считать трупов. — Но это же бесполезно, — возразил СИ-ЗПИО, глядя на небольшую груду печатных плат и проводов, которые астромеханик подключил к компьютеру медицинского центра. — Этому модулятору не хватит усиления, чтобы послать сигнал за пределы системы. Не надо меня обманывать, — добавил он, в ответ на трель Р2Д2. — Я нашел лишь один предмет из твоего списка. Радуйся, что удалось найти хоть это. Здесь не осталось абсолютно ничего полезного — ни в портовом управлении, ни в какой-либо из грузовых компаний. Р2Д2 подключил к цепи очередную схему. — И я не понимаю, какой вообще в этом смысл. Если известно, что здесь эпидемия, то никто не приблизится сюда настолько, чтобы услышать сигнал бедствия, — если не считать новых грабителей. СИ-ЗПИО даже не добавил: «Мы обречены». Хватало и того чувства обреченности и полной безнадежности, что вызывали у него молчаливые улицы, по которым он бродил всю ночь. СИ-ЗПИО приходилось видеть мертвых людей, но масштабы бедствия внушали ужас. И еще больший ужас внушала мысль о грабителях, которым неведомы были карантинные правила, и которые сейчас разлетались по всем уголкам Республики на всех доступных транспортных средствах. Так что, когда Р2Д2 дал ему инструкции, СИ-ЗПИО подчинился. По тонкому, словно нить, лучу, который не должен был пройти мимо планеты, столь долго бывшей их целью, в пространство ушел сигнал — на общегалактическом и каждом из шести миллионов еще существующих языков: — Помогите!18
— Что значит — не можете получить ответа с Сайблока XII? — Хэн Соло ударил по кнопке коммуникатора на столе начальника связи базы Дуррен, чем вызвал у женщины немалое раздражение. — Там в порту должно быть с полдюжины крейсеров… Женщина-офицер отодвинула его в сторону, глядя на экран. — Сигнала вообще нет или идут помехи? — Вообще нет, мэм, — молоденький связист нервно отдал честь. — «Куран» и «Громовержец», оба с Сайблока, оба прибыли три часа назад… — Где они? — спросил Соло. Полет до орбитальной базы Дуррен был настоящим кошмаром. Когда «Тысячелетний Сокол» вырвался из плотной штормовой атмосферы Эксодо II, флот противника был уже достаточно близко для того, чтобы их обнаружить. Им навстречу вылетели истребители — устаревшей модели, но вполне боеспособные. Пока Ландо, хороший пилот, но не слишком меткий стрелок, уворачивался и лавировал среди газовых облаков Одоса и вдоль края туманности Сверкающая Вуаль, Чуи и Хэн заняли посты у орудий, уничтожив два вражеских корабля, прежде чем густые пылевые облака и плавающие в пространстве куски льда размером с небольшие спутники, неожиданно возникавшие среди мерцания визуальных и электрических помех, не отбили у тех охоту их преследовать. Повозившись с двигателем, Хэн сумел уменьшить его мощность ниже порога обнаружения, и, сбавив скорость, «Сокол» покинул пределы досягаемости истребителей противника. — Или они не хотят рисковать, посылая разведчиков, — заметил Соло, глядя, как исчезают вдали два оставшихся истребителя, — или они страшно спешат и не считают, что мы заслуживаем того, чтобы терять на нас время. — Или они думают, что последним выстрелом все же в нас попали, — Ландо нервно рассчитывал вероятные положения громадных льдин, которые плавали где-то среди сверкающих облаков космической пыли. Чубакка прорычал в ответ, что последним выстрелом в них и в самом деле попали: черный обломок, быстро исчезавший в пылевом облаке, был их задним правым стабилизатором. Поскольку плавающие ледяные горы были крайне легкими по сравнению с массой «Сокола», семь или восемь огромных глыб поплыли к кораблю и какое-то время следовали за ним, словно стадо бант за флаером, пока Ландо не прибавил скорости, оказавшись на безопасном удалении от противника. Путешествие было не из приятных. К тому времени, когда они добрались до кабинета начальника связи базы Дуррен, Хэн вовсе не расположен был услышать, что из скудных резервов, еще остававшихся на станции, ему не могут выделить ни корабля, ни команды. — Капитан Соло, если позволите… — женщина-офицер снова отодвинула его в сторону, обращаясь к связисту. — Кадет Брандис, вы пытались связаться с базой Бадпок и выяснить, что случилось? — Бадпок ничего не знает, мэм. Они говорят, что связь с Сайблоком прервалась примерно двое суток назад, по неизвестной причине. Сплошные помехи, ничего не проходит. Они послали туда зонд, но он еще не вернулся. — Спасибо, кадет. Соло потянулся к кнопке коммуникатора и набрал в грудь воздуха, чтобы спросить о местонахождении двух кораблей с Сайблока. Для пожилой, миниатюрной и довольно полной женщины начальник связи обладала весьма быстрой реакцией и оборвала связь, не дав ему сказать и слова. — Как вам известно, капитан Соло, — спокойно сказала женщина-офицер, — соглашение Республики с Дурреном предполагает защиту не только существующего на планетах строя, но также и самой системы. Нам едва удалось изолировать эпидемию на этой базе. Планетарное правительство только что вернуло себе власть в столице и над системами транспорта и связи, а в распоряжении мятежников имеются корабли, которые уже вызвали на этой станции немало разрушений. Сейчас не время оголять наши силы… — В сектор вторглись вражеские корабли, — медленно сказал Хэн, стараясь сдержать злость и понимая, что эта женщина непоколебима, словно холодная каменная стена. — Тогда почему с нами не связались ни глава государства, ни Совет Сената? — при словах «глава государства» она пристально посмотрела на него; ей прекрасно было известно, кто его жена. «Потому что Совет занят назначением преемника, и никто не рискнет начать войну, которую, возможно, придется прекратить, когда Лея снова объявится — если она объявится вообще». Хэн глубоко вдохнул и выдохнул. — Вы правы, — сказал он. Лея всегда начинала переговоры со слов «Вы правы». Он часто говорил ей, что подобная ложь в конце концов приведет к тому, что у нее почернеет и отвалится язык. — Может быть, мне стоит попробовать связаться с главой государства по частному каналу — иногда он работает лучше, чем военные. Ландо и Чубакка сидели в приемной вместе с единственным клерком — из-за вспышки эпидемии на нижних уровнях персонала на всей базе не хватало; все экраны вокруг были испещрены цифрами. — Плохи дела, старик, — Ландо повернулся вместе с креслом. — Еще два разведчика пропали. Похоже, до самого центра сектора тянется целый коридор, сквозь который невозможно пройти. Готов спорить на что угодно, это все те маленькие снаряды, или как их там, которые выходят из гиперпространства и стреляют… — Пошли, — Хэн схватил его за руку и потащил из комнаты. Гигантская лохматая фигура Чубакки двинулась следом. — Что?.. В коридоре было пусто. Всюду были карантинные знаки и барьеры, возле всех дверей, ведших на нижние уровни. У Хэна по коже побежали мурашки при мысли о том,; что он находится совсем рядом с Семенем Смерти. «Интересно, — подумал он, — как быстро человек узнает о том, что заразился? Как передается инфекция? Какой у нее инкубационный период? Месяцы? Минуты?» — Не знаешь, Винг Тип Тил еще на Альгаре? — Винг Тип? — Калриссиан в замешательстве посмотрел на него, услышав имя одного из их коллег-комп.ьютерщиков, пользовавшегося не самой лучшей репутацией. — Думаю, да. В последний раз, когда я с ним разговаривал, он был там. — Как быстро ты можешь туда добраться? И сумеет ли он проникнуть в центральный компьютер Альгарского Купола Развлечений? — Еще бы! Винг Тип запросто может войти в центральную Сеть флота и подделать данные любой корпорации в Галактике. Другого такого не найдешь. Но что ты… Хэн подтолкнул друга к стене и быстро заговорил: — Садись на первый же корабль, на какой сможешь, и лети туда. Возьми деньги из неприкосновенного запаса за переборкой правого борта «Сокола»… — Но как насчет ремонта стабилизатора? Как насчет… — Делай что я говорю, ладно? Скажи Винг Типу, что мне нужна лучшая голографическая имитация Леи, какую только он сумеет изготовить, — высшего класса, на базе самых последних записей, с идеальным фоном, и все такое прочее. Дай ему денег из НЗ в качестве аванса и скажи, что через две недели я заплачу ему тридцать тысяч, — можешь клясться чем угодно и подписывать что угодно. — Тридцать тысяч'? Ты что, собираешься ограбить банк? — Об этом я как-нибудь сам позабочусь. Хэн достал из кармана диктофон и быстро огляделся по сторонам, удостоверившись, что никто их не подслушивает, хотя в коридоре было пусто. Весь этот сектор базы был пуст — экипажи и охрана двух остававшихся на базе крейсеров находились на кораблях, надеясь избежать инфекции, те же немногие, кто не был в лазарете — или в морге, — не высовывали носа из своих комнат. — Нужна самая лучшая и самая последняя запись Леи, понял? — тихо сказал он. — Скажи ему, пусть добавит немного помех, чтобы не был заметен монтаж. Мне нужно, чтобы он сделал имитацию передачи так, будто она идет по главному каналу с Корусканта. А вот что она должна говорить…* * *
— Ты ведь ее брат, верно? — Лигеус пошевелился после долгого молчания, когда Люку уже казалось, что он заснул или умер. Голос его был едва слышен, и Люк, неудержимо трясясь от ночного холода, подумал о том, доживет ли вообще хоть кто-то из них до утра. — Скайуокер. Последний джедай. — И, надеюсь, первый из новой партии. Он подумал о тех, кого учил: о Кипе, способности которого внушали уважение и страх; о Тионн и ее музыке; о Килгале, талантливой целительнице. Некоторые уже покинули Йавин IV в поисках собственных путей, собственной работы. Некоторые, как его преданный ученик Дорск 81, уже ушли на Другую Сторону. Были и новые… И с годами их становилось все больше. С помощью Силы — намного больше. Если он сегодня умрет, они смогут продолжить его дело. Воспоминание о Каллисте на Йавине IV пронзили его болью намного более острой, чем он испытывал физически. Он вспомнил, как она учила Тионн искусству владения лазерным мечом, или как она сидела на террасах старых храмов в желто-розовом закатном свете, рассказывая о ее собственном учителе Дйинне Алтисе и его плавучей цитадели в газовых облаках Веснина. В то утро, когда Люк принес древний голопроектор, который Хэн и Лея нашли в подземельях Белсависа, Каллиста показала им, как вызывать с его помощью изображения и как использовать его в качестве инструмента для лучшего овладения Силой. Пока ученики, громко смеясь, поздравляли друг друга с очередным успехом, Каллиста хранила молчание. Выйдя полчаса спустя на террасу, Люк обнаружил, что она стоит, глядя над джунглями в пустоту, словно не желая ничего видеть, слышать и чувствовать. — Мне следовало догадаться раньше, — продолжал Лигеус. — Эта планета… притягивает джедаев. По крайней мере, Белдорион всегда заявлял, что он джедай и получил от кого-то лазерный меч, хотя эта чудовищная женщина, Тазельда, утверждает, что меч этот изначально принадлежал ей. Она послала одну несчастную девушку, чтобы та украла его для нее… — Девушку? Сердце Люка замерло в груди. Он пытался скрыть страх и надежду в голосе, но, видимо, это ему не удалось, ибо глаза его собеседника, казалось, понимающе блеснули в звездном свете. — Молодую женщину по имени Каллиста. У Люка на мгновение перехватило дыхание. Он вспомнил, как сам готов был сделать то, о чем просила Тазельда, не только в надежде, что она приведет его к Каллисте, но и движимый непреодолимым желанием доставить ей удовольствие — видимо, это было одним из проявлений темной стороны Силы. Конечно, Каллиста солгала офицерам Граппу и Снаплонсу, сказав, что покидает Хвег Шуль по собственной воле. Она отправилась выполнять задание Тазельды. "Если с ней что-то случилось, мне придется… Что? Убить Тазельду? И Белдориона? И кого еще? Но это не поможет вернуть Каллисту". Дай волю гневу. Действительно — выпустить и дать ему испариться, словно дрохи под лучами солнца. Лигеус все еще не отводил взгляда от его лица. — Белдорион, естественно, держал ее в плену, — мягко сказал он, словно говорил с больным человеком. — Она не могла противостоять ему и синтдроидам Ашгада. Видимо, она думала, что Тазельда сможет сделать ее джедаем, а Белдориону она нужна была живой, поскольку тот думал, что она обладает в некотором роде… способностями джедая, хотя это было не так. У Белдориона были определенные мысли по поводу того, чтобы сделать ее своей рабыней, но в конце концов Он отдал ее Дзиму… — И ты ничего не сделал? Рука Люка непроизвольно сжалась в кулак. Он хотел ударить беспомощного человека, лежащего перед ним. Лигеус это понял. Он дернулся, но не сделал никаких попыток заслониться от удара. Втягивая сквозь зубы воздух, Люк вдруг вспомнил, как тот умирал среди дрохов, вспомнил Дзима, из чудовищной пасти которого текла кровь и коричневая слизь, и ярость бесследно исчезла, сменившись жалостью и стыдом. — Нет, — тихо сказал он. — Что ты мог сделать? «Сила, — подумал он. — Грязное эхо Силы, которое я ощутил исходящим от Дзима…» Чувствуя, как рот пересох, будто наполнился пылью, он спросил: — Что с ней стало? — Ей удалось бежать. Я подслушал разговор Белдориона и Дзима и сказал ей, о чем они договорились. В ту же ночь она сбежала. Я не знаю, что случилось с ней после. Она была очень… измучена. Люк заметил, что тяжело дышит. — Я должен найти ее, — прошептал он. — Я должен сказать ей… Голос его затих. В безжизненной тишине каньона где-то вдалеке сверкнула молния, словно эхо слабого искусственного поля, в котором они сидели. — Что ты хочешь сказать ей, Друг мой? — мягко спросил Лигеус. — Что ты ее любишь? Она это знает. Это единственное, в чем она никогда не сомневалась. — Ты с ней разговаривал? Лигеус едва заметно кивнул: да, и сложил на груди худые руки. — Тогда ты знаешь, что мне необходимо ее увидеть. — Думаешь, она так мало о тебе думает, что полагает, будто ты готов обвинить ее в недостаточных способностях? — донесся из темноты его усталый призрачный голос. — Много лет назад я любил одну женщину — собственно, девушку. Она была очень молода. Это было нечто… непохожее ни на что из того, что я знал, до этого и после. Иногда мне почти казалось, что мы брат и сестра, две половинки одного целого, а иногда — что наша страсть друг к другу освещает мир, подобно пламени костра. Я не могу этого объяснить, если ты никогда такого не испытывал. — Испытывал, — прошептал Люк. — Как и я, она была прирожденным странником, ей хотелось знать, что лежит за звездами. Как и я, она была знатоком машин и инструментов. Она была немного циничной, как и я, но с пылкой душой. Но она выбрала свой собственный путь. Не думаю, что ее любовь ко мне стала меньше, но последовать за ней я не мог. Я пытался. Но иногда… приходится расставаться. — Только не с ней. Не с Каллистой. Не с той единственной, к которой он столь страстно стремился. — Не могу, — тяжело проговорил Люк. — Что ж, бывает по-всякому, — голос Лигеуса звучал столь слабо, что Люк рискнул осветить фонарем его порванный комбинезон и дотронуться до запястья. Пульс был слабым, но ровным, дыхание неглубоким и медленным. — Я отправился следом за ней, — под опущенными веками шевельнулись глаза, словно Лигеус все еще смотрел ему в лицо. Брови сдвинулись. — Я, как дурак, думал, что я — единственный, кто сможет научить ее всему, что может ей потребоваться в жизни, что я — единственный, кто может дать ей все необходимое на долгом и извилистом жизненном пути. И все, что я смог сделать, сохраняя ей верность, — причинить ей страдания. Люк промолчал. Перед его мысленным взором вновь возникло лицо Каллисты в утреннем свете башни храма на Йавине IV и голоса учеников, забавляющихся с головизором, которым она сама научила их пользоваться. — В конце концов, — сказал Лигеус, — я понял, что лучшее, что я могу для нее сделать, если действительно ее люблю, — позволить ей найти свой собственный путь в жизни. Видимо, я напрасно полагал, что я — единственный, в ком она когда-либо будет нуждаться. Или что она — единственная, кого я когда-либо буду любить. Люк некоторое время молчал, но из глубины его души рвался беззвучный крик, уносившийся во тьму последних восьми месяцев. Наконец он прошептал: — А разве нет? Лигеус улыбнулся, дотрагиваясь до его руки. — Думаю, человеческая способность любить слишком велика для того, чтобы для нее оказалась пагубной единственная потеря. По крайней мере, я надеюсь, что это так. Ты мне сейчас не веришь, но я прошел по этому пути, Люк. Могу сказать тебе — если все время идти вперед, рано или поздно выйдешь из темноты к свету. Любовь, которую я испытываю к твоей сестре, не меньше той, что я испытывал к обеим моим бывшим женам — дай небо им счастья. Все это — любовь. «Не такая, — мысленно возразил Люк. — Не такая». Он намеревался бодрствовать всю ночь, борясь с усталостью, которая как будто тянула его к краю бездонного темного колодца. Да и казалось невозможным спать, ощущая покалывание электрических разрядов, отгонявших зловещих дрохов, и пронизывающий ночной холод. Но он обнаружил, что голова его падает на грудь и приходится делать над собой усилие, чтобы не заснуть. Казалось, он слышит во тьме шепчущие голоса вышедших из теней мужчин и женщин, и голоса эти слышались все отчетливее, по мере того как сознание покидало его. Они говорили о времени, о жизни, о тепле. Они говорили о пульсации безлунного мира и о зв„здах. На темном фоне возникали и гасли эфемерные вспышки сознания, словно бабочки-однодневки, ощущение беспокойства о маленьких существах, живущих на крошечных островках почвы, воды и растительности. Беспокойство. А затем — гнев. Неподдельный, пылающий, яростный гнев тех, кто видел, как их друзей и родных насилуют, убивают и порабощают у них на глазах, воспоминания о голосах боли и страданий, о беспомощной ярости и боли. «Нет. Только не это». Почему ему казалось, что все они стоят вокруг него словно тени на скалах каньона, глядя на него, спящего? «Мы до сих пор слышим их голоса. Они до сих пор что-то кричат нам. Они до сих пор — часть нас». Люк покачал головой. «Не понимаю». Он был на Татуине. Он стоял во дворе своего старого дома, отремонтированного и ничем не напоминающего полузасыпанные песком развалины, которые штурмовики оставили на его месте много лет назад. Во дворе были штурмовики, и из дверей кухни, ведших во двор, они тащили йавов — вопящих, умоляющих, отбивающихся, что-то бормочущих. Тетя Беру, конечно, никогда не пустила бы йавов на свою чистую кухню, но, словно в тумане, Люк понял, что это не имеет значения. Кто-то стоявший рядом с ним и над ним, кто-то невидимый создавал эти картины; кто-то очень старый, очень терпеливый и очень злой пытался заставить его понять. Двое штурмовиков схватили йава за руки. Третий поднял большую ручную дрель, подобную тем, что используются для отбора геологических проб, и погрузил вращающееся сверло в голову йава. К ужасу Люка, йава продолжал отбиваться и сопротивляться, в то время как сверливший отложил дрель в сторону, достал из висевшего у него на боку резервуара мозг — голый, серый, сочащийся прозрачной жидкостью — и запихнул его в отверстие в голове йава, словно сапер, закладывающий заряд. Йава перестал сопротивляться, продолжая безвольно стоять, в то время как державшие отпустили его, извлекли белые доспехи штурмовика из огромной груды перед дверями мастерской и засунули в них йаву, закрыв доспехи, словно ящик, и заперев их с одной стороны на замок. Облачение казалось жестким, пока им манипулировали, но, как только несчастный йава оказался внутри, оно начало гнуться, как обычные доспехи. Невозможно было представить, чтобы нечто столь маленькое, как йава, могло их заполнить; видимо, внутри он увеличился в размерах. Он отдал остальным честь и, плавно поднявшись по ступеням, скрылся из виду, точно так же, как если бы внутри был человек. Люк в недоумении покачал головой. Из кухни вытащили второго йава (тетю Беру хватил бы удар!), просверлили ему голову и запихнули в нее мозг, а затем, в свою очередь, запихнули его самого в доспехи — теперь Люк увидел, что ему дали оружие, бластер системы «атгар-4Икс», — и отправили восвояси. Не понимаю. Он повернулся, пытаясь получить объяснение от того, кто вызвал у него это видение, но обнаружил, что снова сидит в каньоне рядом с Лигеусом. Хотя он мог бы поклясться, что тот, кто показывал ему эти картины, кто пытался общаться с ним, вернулся в реальность вместе с ним, он не видел рядом с собой никого и ничего, кроме тускло светящихся граней каменной стены. Он услышал голос Каллисты: «Это их мир, Люк. Это их мир». Он увидел, как она уходит прочь; ее длинные каштановые волосы падали на спину кожаной куртки, которая, как он знал, была красной, хотя и казалась черной в свете звезд. Она уходила своей собственной дорогой, залитой звездным светом, к своей собственной цели, которой ему не дано было увидеть.* * *
Лея осознавала, что сверкающие прозрачные стены вокруг нее изменились. Когда она вошла в пещеру, в расщелину высоко среди каньонов над лагерем теранцев, у нее закружилась голова от света, который излучал толстый слой драгоценных камней. Но когда она погасила лампу, как ей было сказано, и прошла дальше в тускло освещенный зал, она поняла, что пещера изменилась, превращаясь в нечто знакомое, в помещение, которое она хорошо знала… Темные колонны уходили к золотисто-зеленым стеклянным сводам. На выложенный тусклым золотом пол падали мерцающие тени. Зал приемов Палпатина. Почему ей казалось, что она слышит звуки чудовищного оркестра, который держал у себя во дворце Джабба Хатт? Почему она ощущала, кроме запаха духов и благовоний, насыщавшего залы дворца Палпатина, отвратительную вонь хатта, сальный запах наемников и солдат удачи? Она прошла дальше. Страх, охвативший ее, она связывала с особым газом, которым был насыщен воздух в зале приемов. Ее отец предупреждал об этом, когда она впервые девочкой попала на аудиенцию к Императору. «Не бойся, — прошептал Бэйл Органа, открывая перед ней дверь. — Это просто небольшой трюк, с помощью которого он пытается заставить тебя думать, что он намного опаснее, чем на самом деле». Она действительно боялась, но знала, что страх этот не настоящий. Это воспоминание осталось с ней навсегда, возвращаясь к ней каждый раз, когда она ощущала страх. На троне Палпатина кто-то был. Лея вышла из-за колонн. Сутулая фигура в мантии, лицо скрыто в тени капюшона. Она увидела его сверкающие глаза. У подножия трона скорчилась женщина, почти обнаженная, в обрывках шелкового платья, с длинными каштановыми волосами и в ошейнике на цепи. Это была она сама, восемь лет назад. С опущенными глазами, избитая, покорная — какой она никогда не была, даже в жутком дворце Джаббы. Лишенная всякой надежды и понимающая, что на этот раз спасения ждать неоткуда. Рука ее потянулась к лазерному мечу на поясе, но она вспомнила слова Каллисты о том, что лучше не использовать оружие, пока не знаешь, против кого его используешь. Лея стояла неподвижно, но сердце ее отчаянно колотилось в груди. — Ну, доставай же, — послышался низкий женский голос, тягучий, словно мед, и она узнала свой собственный голос, фигура на троне откинула, капюшон. Лея увидела себя, зрелую и прекрасную, прекрасную неописуемо: ростом почти шесть футов, с мягкой, изящной грацией, которой она всегда завидовала у Мон Мотмы и Каллисты. Хотя в лице ее ощущались зрелость и мудрость, морщинки в уголках глаз исчезли, губы были более полными и красными, волосы — густыми и пышными. Это была красота, идеализированная и доведенная до пугающего совершенства. — Доставай. Ты должна отдать его одной из нас. Она поднялась с трона и сбросила мантию Палпатина, упавшую за ее спиной темными складками. Лея увидела, что и на ней тоже цепь рабыни, украшенная драгоценными камнями, но она носила ее, словно императорские одежды. Императрица Лея откинула назад голову и, рассмеявшись, протянула руки к потолку. Из ее пальцев вылетели молнии Силы, поползли вдоль колонн, осветили ее изящные скулы и холодные золотистые глаза. Позади нее, как и во дворце Джаббы, Лея увидела на стене замороженного в карбоните человека, но искаженные черты его лица были чертами Люка, а не Хэна. Она не знала, где сейчас Хэн. «Возможно, его уже нет в живых», — подумала она. Погиб от Семени Смерти, где-то в секторе Меридиана. И она, Императрица, наконец от него избавилась. — Кому из нас ты отдашь его, Лея? — Императрица дернула за золотую цепь, заставив Лею-рабыню растянуться на полу. Несчастная девушка уткнулась лицом в руки и разрыдалась, как порой часто хотелось тогда Лее — в то время, в том месте, в той жизни. — Достань свой лазерный меч и отдай его одной из нас. Ты должна это сделать. Лея отстегнула оружие от пояса. Она взвесила его в руке, изящное, серебристое оружие, которое она сделала сама под руководством Люка, а затем боялась использовать. Руки Леи-рабыни, сжатые от отчаяния в кулаки, казались безвольными и слабыми. Руки Императрицы, стоявшей перед троном, были большими и сильными, словно у мужчины; с длинными пальцами; белыми, какими Лея всегда хотела видеть собственные руки. За троном она увидела Йакина и Йайну, улыбающихся, с лазерными мечами в руках, и едва заметный уголок белой мантии ее отца, той, которая была на нем в другом ее сне, когда Анакин убил его. Не слышалось ни звука, кроме всхлипываний девушки-рабыни. Императрица подошла к ней. Мантия Палпатина тянулась за ней, словно дымные крылья, окутывавшие огонь ее золотых украшений. — Отдай его одной из нас, — приказала она. — Отдай его мне. Лея отступила назад, испугавшись могущества этой женщины. «Я могла бы убить ее, прямо сейчас. Она этого заслуживает — за то, что она сделала с моим отцом». Она не могла в точности сказать, почему она так подумала и кого, собственно, имела в виду. Если она отдаст меч рабыне, Императрица просто отберет его у нее. Кроме того, рабыня лишь жалко ползала по полу, тихо всхлипывая и не поднимая лица. Лея ощутила стыд и замешательство, сознавая, что и это тоже она сама. Я могла бы убить ее. Я могла бы убить их обеих. Она отступила еще дальше, держа лазерный меч обеими руками и тяжело дыша. Золотистые глаза — ее собственные глаза, подобные солнцам, — смотрели на нее, подчиняя ее себе, как мог подчинить ее себе Палпатин. У подножия трона продолжала ползать и всхлипывать девушка-рабыня. Лея вцепилась в рукоятку оружия, не желая с ним расставаться, но чувствуя, что ей придется это сделать. Она почти задыхалась от страха, и легкое удушье от попавшего в горло газа привело ее в чувство. «Все это не настоящее, — сказал когда-то ее отец — ее истинный отец. — Это просто нечто, что он хочет тебе внушить». Она шагнула в сторону, уступая дорогу Императрице. — Я никому его не отдам, — сказала она. — Он мой, и я поступлю с ним так, как сочту нужным сама. И, повернувшись к ним спиной, она вышла прочь из дворца, прочь из пещеры.19
— Люк смог противостоять Вейдеру, — сказала Каллиста. — Да, он потерпел — поражение, он лишился руки, как когда-то лишился ее Вейдер, и вынужден был признать тот факт, что Вейдер — его отец. И этот факт стал отправной точкой его пути. У тебя же никогда не было подобного шанса. — Я вовсе к этому не стремлюсь, — сухо ответила Лея. — Я знала Вейдера. Я видела, как он постоянно следовал по пятам за Палпатином, каждый раз, когда я бывала при дворе. Поверь мне, я никогда не соглашусь с тем, что он — мой отец. — Тогда ты всегда будешь рабыней его тени. Взгляд Леи гневно вспыхнул. Они долго смотрели друг другу в глаза в колеблющемся свете костра и световых панелей, стоявших посреди лагеря теранцев. Когда миновал шторм Силы, большинство из обитателей лагеря улеглись вокруг входа в самую большую из сверкающих пещер. За исключением нескольких всадников, стоявших на страже чуть дальше вверх по каньону, остальные спали. Бае исчез — как сказал кто-то, отправился пообщаться с ночью. Видимо, это было обычным занятием для Слухачей, поскольку все лишь кивнули в ответ. Лея и Каллиста сидели чуть поодаль, и рядом больше никого не было. Лея отвела взгляд первой. К ней вернулись ее кошмары, обличье ее прежних страхов. Она вспомнила охватившую ее ярость, необходимость доказать, что она не только дочь Анакина Скайуокера. Она воспользовалась его же оружием, ногри, чтобы обеспечить безопасность себе и своим детям и возместить ущерб, который он им причинил; но она содрогалась при одной мысли о том, чтобы встать и сказать; «Я дочь Дарта Вейдера». — Не знаю, что бы это означало, — медленно сказала она, — если бы я согласилась с этим фактом. Если бы я сделала его частью своей жизни, так же, как Люк. — Ты имеешь в виду — для других? — Каллиста обхватила руками колени, сидя на гладком, словно отлитом из стекла, кристалле; ветер разбросал ее волосы по красной кожаной куртке. — Для тех, кто стал бы спрашивать, что делает его дочь, руководя Советом? — Возможно, — ответила Лея. — Но в большей степени — для меня самой. И для детей. На это потребуется время. Гнев ее сменился горячим комком в горле. — Никто и не просит тебя делать это завтра же. Но если ты знаешь, какая именно его часть — в тебе, ты сможешь понять, что следует оградить неприступной стеной, а что — взять. Ибо ты не можешь позволить себе оставаться слабой, Лея, — сказала Каллиста. — Ты не можешь позволить, чтобы подобное когда-либо случилось с тобой снова. — Да, — тихо ответила Лея, — я знаю. Каллиста встала и отстегнула от пояса лазерный меч. Солнечно-желтый луч прорезал темноту. — Тогда давай начнем. Тренироваться с Каллистой было в некоторых отношениях легче, чем с Люком, хотя она была такого же роста, что и Люк, и не менее требовательным учителем. Тем не менее Каллиста понимала разницу в технике, которая требовалась при меньшем росте и весе Леи, обладала рефлексами много лет старательно тренировавшегося человека и значительно лучшим чувством пространства и времени, чем любой из мужчин, с кем Лее когда-либо приходилось иметь дело. Так же как и во время занятий с Люком, Лея не ощущала опасности, не боялась тихо гудящего лазерного клинка, который мог прорезать плоть, словно горячая серебряная проволока кусок сыра, — лишь странную бодрость, чувство свободы, которому она инстинктивно не доверяла, ибо оно было столь прямым и непосредственным. — Работай ногами, — бесстрастно сказала Каллиста, выжигая дымящуюся ямку в камне в сантиметре от кое-как скрепленной лентой золотистой туфли Леи. — Работай ногами. Не бойся собственной души. Постоянно следить за собой вовсе незачем. Лея отступила назад. Клинок тихо шипел, отбрасывая бледно-голубой свет на ее вспотевшее лицо; длинные пряди волос падали ей на глаза. — Если я не буду за собой следить, боюсь, я сделаю что-нибудь не так. — Я знаю, — сказала Каллиста. — Ты следила за собой всю жизнь. Чего ты, собственно, боишься? — Причинить кому-нибудь вред, — ответила Лея, и это была несомненная истина, исходившая из глубины ее души. Сейчас они говорили не о поединке, и обе понимали это. — Ты сама узнаешь, когда придет время нанести удар, — сказала Каллиста. — И когда отступить. Единственный путь этому научиться — чаще сталкиваться с подобными ситуациями в жизни. — Я не хочу стать еще одним… — слова замерли на ее губах, — Еще одним Палпатином? — спросила Каллиста. — Еще одним Вейдером? Но ведь ты — не они. Ты даже не еще один Бэйл Органа. Ты — Лея. Лея молчала, глядя на мягкий голубой свет своего клинка и желтое, более бледное свечение клинка Каллисты. Два холодных луча освещали темноту вокруг, четко обрисовывая две женские фигуры — государственного деятеля и воина, мыслителя и чувствующего сердца. — Ты еще этого не поняла? — спокойно спросила Каллиста. — Люк — понял. Дыхание Леи стало ровнее. Оружие лежало в ее руке, словно став частью ее самой. Впервые с тех пор, как она когда-либо брала в руки лазерный меч, она улыбнулась. И, улыбаясь, дала знак Каллисте и снова шагнула вперед. На этот раз жестом предложила остановиться Каллиста. Лея опустила оружие. Каллиста повернула голову, прислушиваясь и нахмурив темные ровные брови. Мгновение спустя в круг света вошел Бае, с озабоченным выражением на покрытом шрамами худом липе, окаймленном длинными, заплетенными в косы волосами. — Они идут к орудийной башне, — сказал он. — Из Красного ущелья, их там несколько десятков. И к другим башням тоже. — Как он узнал? — спросила Лея, пока они с Каллистой шли следом за остальными к пещерам, где были спрятаны ку-па и флаеры. Она забралась в заднюю часть одной из машин вместе с еще троими теранцами, Каллиста вскочила в седло бледно-зеленого ку-па, замотала лицо серой тканью и повесила на плечо ружье и связку гранат. — Они говорят, что слышат голоса. Голоса, которые звучат у них в голове, когда они спят в особых местах, далеко в горах, или пьют настои из специальных трав — насколько я знаю, это подавляет активность левого полушария мозга. Бае — Целитель, обладающий немалой Силой. Как и большинство других Слухачей. Она бросила Лее ружье и лук. В задней части флаера были стрелы, которые все начали передавать друг Другу, пока машины и животные двигались сквозь ледяную предрассветную тьму вдоль безмолвных каньонов. — Сила здесь очень велика, — тихо сказала она, держа рукой в перчатке поводья ку-па. — Я слышала об этом от Дйинна, моего Учителя. Он рассказывал о двух молодых джедаях, которые появились здесь много столетий назад в поисках Силы, которой им недоставало. О них больше ничего неизвестно, но один из них, предположительно, был хаттом. Насколько я знаю, хатты живут очень долго. Она удивленно покачала головой, словно представив саму себя год назад, когда она бежала с остатков уничтоженного флота адмирала Даалы в поисках ключа, который провел бы ее сквозь извилистый лабиринт к ее собственным утерянным дарам. — Что я нашла — ты знаешь. Мелочность, старую вражду, рабство… И я подумала: — больше никогда. Больше никогда я не стану ничьей пешкой ради способностей, с которыми я родилась и которыми теперь даже не обладаю. Но пока я была в плену, я видела «Уверенный». Я видела Дзима и догадалась, что он затевает. Насколько я понимаю, моего послания ты не получила? — Получила, — Лея мрачно поправила ружье на плече, держась за импровизированную стойку. — Просто к тому времени события разворачивались слишком быстро, чтобы что-либо можно было отменить. Письмо добралось до меня в день моего отлета. — Ты могла сказать, что заболела. — Кью-Варкс и ее рационалистам потребовались месяцы, чтобы организовать встречу. Они руководствовались совершенно искренними намерениями, будучи пешками, а не шпионами. Я читала их переписку и не хотела бы рисковать политическими последствиями моего отказа. Каллиста покачала головой, и Лея сказала: — Иногда приходится принимать непростые решения, — она поколебалась, а затем, поскольку сама терпеть не могла неожиданных сюрпризов, добавила: — Люк тоже прилетел. Он был на Гесперидиуме и провожал меня. А потом отправился на истребителе сюда, на планету, — искать тебя. Каллиста резко повернула голову. — Я не знаю, где он. Она отвернулась. Лицо ее казалось каменным, но над краем серой ткани большие серые глаза наполнились слезами. Некоторое время они ехали молча, по почти незнакомым извилистым тропам, усыпанным обломками камней, осколками кристаллов и грудами падающего сверху гравия. Тусклое солнце согрело безбрежное дно мертвого моря, и поднялся рассветный ветер. Прищурившись, Лея различила на фоне серого неба высокие скалы вокруг орудийной башни, ажурные защитные сооружения на ее верху, черные на фоне светлеющего небосклона.. — Я не нашла здесь ничего, что могло бы мне помочь, — спокойно сказала Каллиста. — Здесь есть Сила, но не в той форме, которую я могла бы ощутить или понять. Если здесь и есть что-то живое, то оно невидимо и неосязаемо. Поверь мне, я пыталась что-то увидеть, что-то ощутить. Слухачи говорят, что это призраки древних, которые разговаривают с ними, но я думаю, что это не так. Голоса лишь используют образы, которые уже есть в мозгу Слухачей. Она покачала головой, щурясь в лучах утреннего солнца. — В Хвег Шуле есть одна женщина, которая занимается доставкой грузов. Когда все закончится, я свяжусь с ней и попробую с ее помощью выбраться с этой планеты на одном из грузовых челноков. Ты, собираешься говорить Люку, что видела меня? — Как хочешь, — ответила Лея. — Я бы сказала, но если не желаешь — не буду. Каллиста хотела что-то сказать, потом на мгновение задумалась и спросила:— Как, по-твоему, будет лучше? — Думаю, лучше будет сказать. — Тогда скажи, — кивнула Каллиста. — Постарайся, чтобы он понял меня. Скажи ему, что я буду любить его до конца жизни, но жизнь моя такова, что частью ее он стать никогда не сможет. Вдоль стеклянных хребтов неожиданно вспыхнули змеящиеся белые молнии, холодные и бледные в рассветных лучах солнца. Лея схватилась за поручень флаера, который резко покачнулся, словно от подземного толчка, хотя земля под антигравами оставалась ровной и неподвижной. В каменном склоне горы перед ними зашевелилась обсидиановая глыба весом в несколько тонн, и сверкающая осыпь кристаллов у подножия утеса взлетела вверх, словно подхваченная смерчем. Теранцы на флаерах закричали, оглядываясь по сторонам и держа оружие наготове, и Каллиста с Бае с трудом остановили ку-па, не дав животным в панике понести. — Опять, — тихо сказала Каллиста. — Думаю, хуже, чем в прошлый раз. — С ними есть кто-то, кто управляет бурей, — Бае внимательно прислушивался, закрыв черные глаза. — Он подчиняет ее своей воле, вызывает и направляет ее. — Это Белдорион. — Что будем делать? — спросил человек, сидевший рядом с Леей, нервно поглядывая на холодные утесы, сверкающие в лучах восходящего солнца. Казалось, мир замер награни хаоса. Бае откинул назад заплетенные в косы волосы. — Мы не можем сделать ничего, кроме того, что нам предначертано, — сказал Слухач. — Мы встретим их лицом к лицу — и умрем.
* * *
Если зрелище мертвых тел на Сайблоке XII, над которыми дрались мародеры и сновали, словно насекомые, дистанционно управляемые дроиды, и немногих оставшихся в живых, которых грабители ловко освобождали от украшений и денег, было отнюдь не из приятных — то наступившая вслед за этим темнота оказалась намного хуже. Все огни под куполом погасли, включая тусклое аварийное освещение. В медицинском центре, откуда СИ-ЗПИО с нескончаемым терпением дроида передавал на всех диапазонах сигнал бедствия на шести миллионах известных ему языках, свет полностью отключился. На соседней площади были освещены лишь несколько зданий, и в тусклом свете из окон видно было, что всякое движение на улице прекратилось. Труп грабителя лежал там, где его оставили, без скафандра, который забрали остальные, вместе с компьютерным оборудованием, которое тот тащил. Визуальные датчики СИ-ЗПИО воспринимали тело не более чем как темный силуэт, хотя какое-то время от него еще исходило инфракрасное излучение. Воздух был насыщен запахом разложения. — Бесполезно, — наконец сказал он. Р2Д2, неподвижно стоявший в углу, словно обогреватель, вопросительно мигнул красной лампочкой. — Весь центральный компьютер распотрошили. Даже если кто-то попытается здесь сесть, мы об этом не узнаем. Р2Д2 пискнул в ответ. — Очень хорошо. Но нам от этого никакой пользы. Похоже, мы будем торчать здесь, пока не закончится энергия наших батарей и хаос и разрушение не охватят Республику. В другой ситуации подобные слова можно было бы счесть лишь его личным мнением. Но на этот раз он понимал, что говорит чистую правду. — Мы сделали все, что могли. Астродроид пискнул и снова застыл неподвижно. Трудно было бы представить, чтобы кто-то из них мог сделать что-либо иное. СИ-ЗПИО вернулся к импровизированному микрофону. — Катастрофа на Сайблоке XII. Катастрофа на Сайблоке XII. Просим прислать эвакуационную команду. Просим прислать эвакуационную команду. — Ээ-цую Сайблок ХII. Ээ-цую Сайблок. XII. Н'гесва элтипик'ую ава'куационма-тима негпо, ински. — Дзор грум Сайблок XII. Дзгор грум Сайблок ХII. Хч'ка шмирм'ч вроркшкинфут гна гна кабро н'грабиасчкт моах, — он покопался в самых глубоких уровнях своей памяти. В йебском языке было мало технических терминов, и приходилось сооружать лингвистический эквивалент типа: «Несколько конгломератов настойчиво, но уважительно понуждаются к координации действий для предупреждения гибели другого конгломерата, не представляющего угрозы ни для одного из них, в том числе в ближайшем и отдаленном будущем для них или для их детей». Он делал все, что было в его силах. На бите было проще. — Шесть-пять. Двенадцать-семь-восемь. Два-девять-семь, — во многих отношениях бит очень нравился СИ-ЗПИО. — Катастрофа на Сайблоке XII. Ката… Р2Д2, смотри! Сюда летит корабль! — он показал на темное окно, сквозь которое были видны прозрачные панели купола. На фоне мертвенно-бледного неба виднелся красный след тормозных двигателей. — Можешь получить с компьютера хоть какие-то данные? Р2Д2, пытавшийся это сделать уже десяток раз, отрицательно пискнул. СИ-ЗПИО уже ковылял к турболифту. — К тому времени, когда мы доберемся до посадочной площадки порта, они как раз сядут. О, хвала небесам! Р2Д2 просто опустился на третье свое колесо и покатился следом за напарником без каких-либо комментариев. Если у него и были некоторые соображения по поводу потенциальных спасителей, которые он мог сделать на основании моделей и серийных номеров их кораблей, он предпочитал держать их при себе. Нельзя сказать, чтобы СИ-ЗПИО не рассматривал возможность встречи с контрабандистами, мародерами или космическими пиратами. Но события, произошедшие с тех пор, как два дроида и несчастный старшина Маркопиус бежали с обреченного на гибель «Бореалиса», придали протокольному дроиду чуть больше уверенности в том, что ему удастся договориться. В любом случае его источники энергии были опасно близки к исчерпанию, и даже очередная встреча с космическими пиратами казалась предпочтительнее, нежели перспектива застыть навсегда на мертвой планете, оставив ее превосходительство на произвол судьбы — учитывая, что они были единственными, кто знал, где она. В течение всего пути по темным, безмолвным улицам объятого чумой купола, он продумывал сценарии и аргументы, с помощью которых можно было бы убедить доставить их на Корускант, не сообщая потенциально враждебным — или просто не умеющим держать язык за зубами — спасителям, в чем заключается их миссия. Внутри него все замерло, когда они с Р2Д2 оказались на самой большой посадочной площадке, и он увидел перед собой в фиолетовом сиянии посадочных огней стоявший там черный корабль, патрульный имперского флота, похожий на краба с гладким панцирем. Из корабля опускался трап. — О Великая Сила, — сказал СИ-ЗПИО. Судя по всему, у них было весьма мало шансов на то, что обитатели этого корабля согласятся доставить их с Р2Д2 на Корускант. За любые деньги. Но отступать было рке поздно. По трапу спускались фигуры в темных скафандрах — как мужчины, так и женщины, судя по их походке, что было весьма необычно для имперской армии, — за которыми следовали два черных паукообразных дистанционных модуля, освещавшие базу яркими белыми лучами, пока солдаты шагали по запятнанному полу площадки туда, где стояли два дроида. Один из них, смуглая женщина-тви'лекк в сильно вытянутом шлеме, коснулась кнопки коммуникатора на скафандре и сказала: — Их двое. СИ-ЗПИО снова удивился. Империя обычно не нанимала тех, кто не относился к представителям рода человеческого, точно так же, как и тех, кто не относился к мужскому полу. Присмотревшись внимательнее, он опознал скафандры имперской модели — «КоМар-980», — но без нашивок, хотя на рукавах и груди от них еще оставались следы. — На базе больше никаких признаков жизни? — спросил очень тихий металлический голос из коммуникатора. — Нет, адмирал. Похоже, все разграблено подчистую. — Действительно, во время последней стадии эпидемии наблюдалось активное мародерство, — с готовностью сообщил СИ-ЗПИО. — Мой напарник и я насчитали пять отдельных групп мародеров, а центральный компьютер базы был настолько разрушен, что мы даже не смогли воспользоваться им, чтобы подать сигнал. — Подвергните их процедуре очистки, — сказал металлический голос. — Потом доставьте их ко мне. Мне нужно выяснить раз и навсегда, что происходит в этом секторе. — Знаешь, Р2Д2, — предположил СИ-ЗПИО, когда после тщательной обработки в двух дезинфекционных камерах и химической ванны двух дроидов провели, все так же в сопровождении сержанта-тви'лекка, к маленькому лифту с табличкой «Посторонним вход воспрещен», — мне кажется, это вовсе не имперцы. Корабль, хотя он имперской модели и производства, не имеет знаков какой-либо из сатрапий бывшей Империи. То же самое касается и формы тех членов экипажа, что мы видели. Возможно, мы имеем дело со случаем масштабной кражи имперского имущества некой совершенно нейтральной третьей стороной. Двери лифта беззвучно закрылись. С легкой вибрацией кабина начала подниматься. Р2Д2 пискнул. — Тайная операция? Какого рода тайную операцию может проводить кто-либо из оставшихся имперских губернаторов? Я уверен, что подобное невозможно. Двери раздвинулись. Имперские капитаны и адмиралы всегда предпочитали гладкие черные стены в своих кабинетах, отчасти из любви к порядку, отчасти же, честно говоря, — чтобы внушить страх. Помещение, в котором оказались два дроида, не составляло исключения. СИ-ЗПИО вполне отдавал себе отчет в том, что за черными обсидиановыми панелями скрываются компьютерные экраны и консоли, что по нажатию кнопки могут при необходимости появиться кресла, дополнительные лампы, диктофоны, орудия пыток, наручники, зеркало и бритвенный прибор, или же вино, каф и булочки… Но все это было сугубо вторичным по сравнению с обликом женщины, сидевшей в единственном кресле: высокая, крепкая, атлетически сложенная, в серой, тщательно пригнанной форме, с рыжими волосами, свисавшими за спиной словно хвост кометы, и холодными ярко-зелеными глазами на бледном, лишенном всякого выражения лице. СИ-ЗПИО никогда прежде не видел ее лично, но, как специалист по протоколу, он хранил в памяти все виды файлов о людях, занимавших высокие посты, и немедленно ее узнал. — Великая Сила, Р2Д2, — воскликнул он, — кажется, в меня были введены неточные данные. Судя по последней имеющейся у меня информации, адмирала Даалы нет в живых. — Так оно и есть, — негромко ответила Даала.* * *
«Интересно, — подумал Хэн Соло, — были ли у меня в роду психически ненормальные?» Он скрестил на груди руки, глядя на открывавшийся перед ним вид: два больших крейсера, «Куран» и «Громовержец», с полдюжины крейсеров поменьше и примерно вдвое больше кораблей сопровождения — истребителей-крестокрылов. Их бледные серебристые силуэты висели на фоне черноты космоса словно изящные белые рыбы среди звезд. Да, это были новейшие корабли Республики — в отличие от лязгающих развалин флота повстанцев, — но на всех них, как он знал, не хватало членов экипажа, находившихся на грани изнеможения. Никто из них не мог противостоять тому, что, как он знал, ждало их впереди. Но для поддельной видеозаписи это был неплохой результат. Он повернулся от иллюминатора «Сокола» к главному экрану, где Ландо, вернувшийся с Альгара вместе с флотом, и второй пилот-суллустианин Ниен Нунб рассчитывали экстраполяцию прыжка, а Чубакка изучал показания датчиков, поступившие с нескольких удаленных станций по другую сторону туманности Сверкающая Вуаль. — Засек их? — спросил Соло, и Чубакка утвердительно провыл. — Куда они направляются? — Что ж, судя по той точке, где они вышли из гиперпространства, — сказал Ландо, нажимая еще на несколько клавиш, — это может быть либо сам Меридиан, что довольно глупо, учитывая, что эта планета уже много веков как мертва, или любая из систем Хориоса. Ландо выглядел несколько усталым после спешного полета за подкреплением, но был выбрит, вымыт и причесан как всегда. Хэн, который выглядел и чувствовал себя так, словно проделал путь в тысячу километров по отвратительной дороге, не понимал, Как это ему удается. — Готов поставить свои деньги, что это Педдуцис Хориос. Им предстоит немало работы, чтобы избавиться от всех пиратских предводителей, заключивших союз с местными вождями, но дело того стоит. Нам Хориос же — всего лишь скала. — Угу, — согласился Хэн. — Вот только по удивительному совпадению на этой самой скале обитает Сети Ашгад, который клянется направо и налево, что видел Лею живой и здоровой. А теперь, когда все стоят на ушах после того, как Лея исчезла, вдруг неожиданно появляется некто и пытается вторгнуться на Нам Хориос. — Но это же просто глупо! — возразил Ландо, оскорбленный до глубины души. — Что может кому-то понадобиться на Нам Хориосе? — Не знаю, — сказал Хэн. — Но я думаю, нам следует это выяснить. Он склонился над коммуникатором и включил главный канал связи. — Говорит капитан Соло. Вход в гиперпространство в точке семь-семь-пять, выход в точке девять-три-девять-три-два… Ландо широко раскрыл глаза. — Хэн, старик… Хэн прикрыл микрофон рукой. — Мы ведь хотим оказаться там раньше них, не так ли? Я знаю, что делаю. — Мы же просто врежемся в Нам Хориос, стоит нам промахнуться хоть на волосок! — Значит, не промахивайся, — бесстрастно ответил Хэн и снова повернулся к коммуникатору. — Курс на Нам Хориос. Возможен перехват при выходе из гиперпространства, так что будьте начеку. Он снова повернулся к экрану. Три истребителя. Полдюжины катеров. Два перехватчика. И целый рой, который даже не зарегистрировали датчики, — молчаливые смертоносные облака управляемых на расстоянии снарядов, готовых разорвать их на куски в то же мгновение, едва они выйдут из гиперпространства. Наверное, он все-таки сумасшедший. — Давай, Чуи, — сказал он.20
Жестокий шторм Силы, охвативший орудийную башню в километрах отсюда, железными тисками сжимал голову и грудь Люка. «Мобкет» мчался вдоль каньона, словно большая черная ящерица; стеклянные глыбы и водовороты гравия подпрыгивали и кружились в воздухе, ударяясь о корпус флаера и оставляя царапины на прочном стекле пассажирских кабин. — Белдорион, — прошептал Лигеус. — Он все еще владеет Силой. Но подобного я никогда не видел. Люк заскрежетал зубами, зная, что этот спонтанный всплеск энергии сейчас повторяется где-то в другой точке планеты, уничтожая машины, от которых зависели жизнь и благополучие людей, переворачивая новые плавильные котлы и снова кого-то калеча. Для того, чтобы Сети Ашгад мог обезвредить орудийную башню и создать коридор, через который мог бы пролететь корабль. Ему требовалось обезвредить лишь одну из них. Когда они вылетели из каньона, нависавшего над орудийной башней, Люк тихо сказал: — Они там, внутри. Большая часть деревянных и металлических ограждений, венчавших древнюю башню, была сорвана неуправляемой Силой. Балки, обломки и спутанные куски колючей проволоки устилали гравий у основания стен; подхваченные дикой яростью Силы, они то и дело взмывали в воздух, ударяясь о стены, об остатки защитных сооружений, об окружающие скалы. Люк увидел, как ржавая балка взлетела словно копье с земли, таща за собой целый моток проволоки, и упала среди дерущихся фигур, которые бегали и стреляли друг в друга на верхушке башни. Сбив с ног нескольких человек, балка рухнула вниз, унеся с собой двух рационалистов. На плоской крыше башни все еще продолжалось сражение перед дверью, ведшей вниз, в само здание. Из устья каньона трудно было что-либо разглядеть, но Люку показалось, что еще одна схватка идет вокруг самого лазерного орудия, среди проводов и экранов. Рационалисты пытались добраться до его верха, теранцы же, одетые в лохмотья, дрались с ними врукопашную, не давая повредить орудие. Вспышки бластеров и ионной пушки молниями прорезали утреннее небо, но природа шторма Силы была такова, что лишь немногие выстрелы достигали цели, и теранцы явно прекратили даже пытаться бросать копья или стрелять из луков. Даже пули из огнестрельного оружия уносило прочь, словно обрывки соломы. — Там Белдорион, — сказал Лигеус, откидывая падавшие на глаза длинные пепельного цвета волосы. — Где-то чуть поодаль, кажется — там! Он показал на серебристый круглый флиттер, в некотором отдалении от основания стен. Люк мог различить внутри него очертания свернувшегося кольцами хатта, мускулистого и змееподобного, вовсе не похожего на расплывшуюся фигуру Джаббы. Люк ощутил запах разложившейся Силы, прогнивших способностей и потраченных впустую стремлений — такой же, что исходил от Тазельды. Во многих отношениях все это было намного хуже, чем Вейдер, хуже, чем Палпатин. По крайней мере, их планы были куда более грандиозными. — Что будем делать? — спросил Лигеус. Люк начал отводить флаер назад по каньону, тем же путем, которым они пришли, флаер не имел антигравитационной платформы и не мог использоваться в подобном качестве без серьезной переделки, но двигатели «колесницы» могли дать сто очков вперед многим кораблям, на которых приходилось летать Люку. — Будем держаться изо всех сил. — Что ты задумал? — выдохнул Лигеус. «Глупый вопрос», — подумал Люк, вдавливая до упора педаль акселератора и кладя руку на рычаг турбины. Единственная возможность была вполне очевидной. Стены каньона слились в мерцающую завесу, ветер и летящий гравий с бешеной скоростью неслись мимо; выход из каньона устремился навстречу, а за ним открылся широкий разрыв в венчавших башню защитных сооружениях, словно огромная мишень. — Люк! — вскрикнул Лигеус, закрыв глаза. Флаер преодолел двадцатипятиметровое расстояние между краем каньона и верхушкой башни, словно боевой пес, словно дрессированный тиккиар, бросающийся на добычу. Люк выключил турбину и ударил по тормозам, врезавшись в толпу сражавшихся, которые разбегались во все стороны. Он узнал, среди дравшихся у двери Герни Касло и, выпрыгнув из кабины, метнулся по разбитым камням открытой крыши и вверх по лестнице, ему навстречу. — Прекратите! — закричал Люк. Все были столь ошеломлены появлением «мобкета», что и в самом деле остановились. — Вас обманывают! — крикнул Люк, повернувшись к мужчинам и женщинам, присевшим за импровизированными баррикадами с оружием в руках, к тем, кто только что отчаянно сражался за само лазерное орудие. — Вас просто используют! У Сети Ашгада есть лишь одна причина для того, чтобы открыть планету, — чтобы он мог продать всю ее корпорации «Лоронар» для добычи кристаллов! Его не интересуют ваши фермы! Ему плевать на медикаменты, на водокачки, на машины, которые вам нужны! Он посмотрел на окружавшие его запыленные, исцарапанные, окровавленные лица, на грязные фигуры, осторожно выходившие из-за укрытий, на разъяренные глаза, не желавшие ему верить. Среди них были и Арвид, и тетя Джин, и брат жены хозяина «Голубого Блерда». Люк опустил руки. — Он делает это вовсе не ради вас. — Пристрелите этого сопляка! — крикнул кто-то. Люк сосредоточился, и удар Силы выбил бластер из руки кричавшего, прежде чем тот успел выстрелить. Белая молния отбила от каменной стены несколько осколков. — Много ты об этом знаешь! — крикнул кто-то другой. — Знаю, — спокойно ответил Люк. — Я был в доме Ашгада. И он делает все это вовсе не ради вас. — Он прав. Послышался лязг замка, и за спиной Люка открылась и тут же закрылась дверь. Герни Касло и двое рядом с ним подскочили от неожиданности. Из дверей вышла Лея. Лея — грязная, в лохмотьях, со спутанными волосами, с забинтованными ладонями. Полосы космоленты и кожи кое-как скрепляли то, что осталось от ее церемониальных туфель. Руки ее были пусты, но на одном боку висел бластер, а на другом — лазерный меч. Но это была, вне всяких сомнений, Лея Органа Соло, известная многим по тысячам выпусков новостей и, конечно, каждому человеку здесь — по поддельным видеозаписям Сети Ашгада. Ошеломленные люди смотрели на нее. Стояла звенящая тишина. — Он говорит правду, — сказала Лея. Она полезла в карман слишком больших для нее брюк и достала пачку компьютерных распечаток. — Вот копия переписки Ашгада — с главой «Лоронара», с Моффом Антемеридиана Гетеллесом, с пешками в Совете Республики. Есть здесь специалисты по компьютерам? Булдрум Касло шагнул вперед. — Да, мэм. — Тогда вы должны знать системные коды компьютера Ашгада. Круглолицый человечек поправил очки и быстро пробежал глазами распечатку, после чего встретился взглядом с Герни. — Да. Правда. Это с компьютера Ашгада. Я сам устанавливал там системные программы. — Но это вовсе не значит, что ты не сама все это сочинила, красотка, — сердито проворчал Касло. Но остальные уже вырывали бумаги из рук его двоюродного брата, читая меморандумы, договора, документы о сделках. — Установка для добычи кристаллов в Терновой долине? Обязательная отработка шести месяцев? Да там и неделю не выжить! — Трудовая повинность? — Безвозмездная передача техники? Да это просто грабеж, это так и называется! — Замораживание цен на «призраки»? — Шестьдесят семь кредиток?! — Оккупационный флот… что еще за оккупационный флот? — Оккупационный флот уже на орбите, — сказал Люк, показывая вверх. Некоторые из рационалистов, у которых были бинокли, направили их на небо, где высоко над головой на фоне звезд мерцали яркие точки. И пока не схлынула волна возгласов и проклятий, Лея обернулась к Люку, и они крепко обнялись. — А как насчет Дзима? Секретаря Ашгада… — Я знаю про Дзима, — сказал Люк. — Если там, наверху, действительно начнется сражение — если Совету удастся найти корабли, чтобы остановить флот Гетеллеса, — он попытается улететь на «Уверенном» вместе со всеми дрохами, которых сумеет забрать с собой. — Программы взлета еще не установлены. — Любой знающий инженер сумеет это сделать, — она быстро подняла взгляд, увидев Лигеуса, который вылез из «колесницы» и пробирался среди толпящихся мужчин и женщин, среди зловеще шевелящихся в вихре Силы кабелей и балок. — Лигеус!.. Она заключила его в объятия, и он крепко обнял ее, прижавшись к ней седеющей головой. — Девочка моя, я так рад, что ты жива и невредима! Я никогда, никогда не думал, что ты попытаешься бежать… — Значит, ты не слишком хорошо меня знал. Она улыбнулась, и он улыбнулся в ответ. — Что ж… думаю, я все-таки знал, что ты попытаешься. Он покачал головой. — Послушай, Лигеус, что знает Ашгад насчет программного обеспечения корабля? — спросил Люк. — Хватит ли ему образования? Сумеет ли он его установить? Сможет он поднять корабль? — Конечно, сможет, — раздраженно сказала Лея. — Сети Ашгад был одним из ведущих инженеров по гиперприводам Старой Республики. Первые модели Зет-95 — его разработка! — Его разработка? — Люк ошеломленно уставился на нее. — Да ведь Зет-95 делали еще пятьдесят лет назад! — Сети Ашгад — это и есть тот самый, первый Сети Ашгад! — сказала Лея. — Дзим поддерживал его жизнь все эти годы. Вновь всплеснулась волна возмущения. Крики становились все громче. Герни Касло горячо протестовал, упрямо твердя, что не сомневается в добрых намерениях Сети Ашгада. В покрытых пылью и кровью руках мелькали листы распечаток; Люк заметил, что Юмолли Дарм и тетя Джин собирают документы и прячут их в карманы. С оборонительных позиций возле орудия спустились теранцы, присоединившись к сваре. С яростным воплем Касло вырвался из толпы и с проворством, которого Люк от него не ожидал, схватив связку гранат, начал карабкаться по сломанным балкам к дулу орудия. — Остановите его! — закричала Лея, но было уже слишком поздно. Кто-то выстрелил из бластера в то самое мгновение, когда Герни швырнул гранаты. Светящийся луч пронзил его тело смертоносной иглой, но никто не подумал о том, чтобы выстрелить в брошенные им гранаты. Они упали за закопченный черный край защитного экрана. Мгновение спустя страшный взрыв сотряс здание, сбив всех с ног. Из дула орудия вырвался белый дым. Люди вскарабкались на экран, топча тело Герни. Вокруг наступила неожиданная тишина — шторм Силы ослабил свою хватку. Лея выругалась. Люк украдкой дотронулся до красных отметин, оставленных на его коже дрохами, и содрогнулся. — Можешь починить? — тихо спросил он у Лигеуса. — Не знаю. У меня нет инструментов. — У Юмолли и тети Джин есть… — Нет времени, — сказала Лея. — У Ашгада в ангаре стоят бронированный «охотник за головами» и старая «молния». Можно снять с нее орудия и поставить на «охотника», этого хватит, чтобы его сбить. — Там же наверняка охрана… — Синтдроидов больше нет. Все сдохли. Я вывела их из строя, прежде чем бежать, и не думаю, чтобы у Ашгада было время их восстановить. Давай. Люк бросился назад к «колеснице». Тетя Джин и Арвид уже снимали антигравы с двух подъемных платформ, доставивших рационалистов на верх башни и прикрепляли их к черным бортам флаера. Лишь когда «мобкет» исчез за парапетом, открылись металлические двери на лестницу, ведшую внутрь башни, и в них появилась Каллиста. — Лигеус? — она протянула философу руку. Наушники древнего интеркома все еще висели у нее на шее. — Там внизу есть инструменты. — И от них столько же пользы, как и от этих дурацких стрел, — сердито сказала тетя Джин, пробиваясь сквозь толпу с ящиком инструментов. Она сунула громадный ржавый ящик в руки Лигеусу. — Держи, сынок. Я не для того провела десять лет на этом каменном шарике, чтобы увидеть, как он достанется этим обманщикам из «Лоронара». Она направилась в башню. Лигеус остановился на верху лестницы, глядя на исхудавшее, усталое лицо Каллисты, сравнивая изменившиеся от испытаний черты с чертами женщины, которая была когда-то рабыней Тазельды, с женщиной, ставшей пленницей Белдориона. — Рад, что вы живы и здоровы после всех этих… э… неприятностей, — мягко сказал он. — Я премного вам благодарен, что вы открыли мне глаза на то, чем занимался Ашгад, хотя я никогда не думал, что окажусь настолько сумасшедшим, чтобы сказать подобное. Вы были правы. Каллиста покачала головой. — Вы опасались за свою жизнь, — сказала она. — Знание о том, что могло произойти, причиняло вам боль, и я прекрасно вас понимаюТак или иначе я рада, что вы смогли позаботиться о Лее. — После того, как не смог позаботиться о вас? Чувствовалось, что он готов провалиться сквозь землю от стыда. Каллиста улыбнулась. — Я сама могу о себе позаботиться. Как и большинство женщин. — Мне это известно не хуже вас. Знаете, а ведь ваш молодой человек вас ищет. — Знаю, — тихо сказала Каллиста.* * *
— Честно говоря, госпожа адмирал, это все, что я могу вам рассказать. СИ-ЗПИО человеческим жестом развел руками, ладонями вверх, точно соблюдая угол и позицию, обозначавшие дружескую беспомощность и искреннее желание поведать все, что было в его силах. Быстрый анализ выражения ее лица показал, что Даала не верит ни единому его слову. Но она сказала низким и хриплым голосом: — Ко мне следует обращаться «адмирал», дроид, а не «госпожа адмирал». Я… я была офицером имперского флота, полностью равным остальным в моем звании, и прошу обращаться ко мне только так. Глаза ее напоминали пепел — выгоревшие, изнуренные, лишенные всяческой надежды. СИ-ЗПИО не думал, что ему когда-либо придется увидеть выражение подобной обреченности и горечи на человеческом лице. — Когда-то мы вместе с Таркином могли бы править Империей, — медленно продолжала она. — Оглядываясь назад, я даже не могу вспомнить — зачем. Все, что мне нужно сейчас, — место, где я могла бы прожить остаток моей жизни и где никто бы мне не мешал. Я думала, что найду такое место на Педдуиис Хориосе, на планете в нейтральном секторе, с приемлемыми местными властями, вне пределов влияния этих тупоголовых, вздорных безумцев, раздирающих в клочья то, что когда-то было самой совершенной системой правления, которые знала эта Галактика. С меня хватит. Ее руки спокойно лежали на подлокотниках кресла, колени были плотно сжаты. Обширные банки данных СИ-ЗПИО содержали немало весьма тревожной информации об этой женщине: одна из самых выдающихся командиров Имперского флота, поднявшая и сплотившая его остатки, руководитель последнего удара Империи по повстанцам — но какого удара! И вместе с тем — воплощение разрушающей ярости, бластер, стреляющий навскидку. И терять ей почти уже нечего. Что она всегда воспринимала как немедленный вызов. — Теперь же я прилетаю, чтобы занять пост советника, предложенный мне и моим партнерам педдуцианскими военачальниками, — все так же спокойно продолжала Даала, и легкая хрипота в ее голосе заставляла вспомнить о горящем газе, которым ей пришлось дышать во время последнего сражения на «Молоте Рыцарей», сражения, в котором Каллиста уничтожила ее флагманский корабль и когда и она, и Каллиста считали себя обреченными на гибель. — И что я нахожу? СИ-ЗПИО никогда не давалось умение отличать риторические вопросы от настоящих. — Вторжение, эпидемию Семени Смерти, всеобщий мятеж, мародерство… — Помолчи. Он записал этот обмен репликами в файл последних приобретенных знаний под заголовком «Отличительные признаки риторических вопросов». Его долгом протокольного дроида было достичь в этой области совершенства, и он осознавал, что, вероятно, это к тому же продлит время, в течение которого он будет хоть кому-то полезен. — Я нахожу дроидов, которые явно уже некоторое время находятся в этом секторе сами по себе, дроидов, чья функция — в точности фиксировать все происходящие вокруг них события. Но их ответы на мои вопросы столь изобилуют пробелами и загадками, что я начинаю подозревать — не все здесь так просто. Она встала и коснулась кнопки на стене. Панель беззвучно отодвинулась в сторону, открыв полный и самый современный комплект оборудования для электронного анализа. Она включила экраны дисплеев тремя нажатиями на клавиши длинными, с короткими ногтями пальцами и извлекла коаксиальный кабель. — К счастью, много-много лет назад у меня был друг, который научил меня общаться с дроидами. — Какая любезность с его стороны! — с неподдельным интересом заметил СИ-ЗПИО. Р2Д2, более сообразительный, попытался было беспокойно попятиться, но его удержал на месте фиксатор, который сержант предусмотрительно установил на обоих дроидах, прежде чем доставить их к ней. Даала быстро проверила всевозможные интерфейсы и кабели, добавленные несчастным капитаном Бортреком, и наконец подсоединила свой собственный коаксиал к одному из портов, прикрепленных космолентой к боку Р2Д2. Она щелкнула переключателем на пульте управления; Р2Д2 дернулся и издал слабый протестующий писк. — А теперь, — приказала Даала, сузив зеленые глаза, — расскажи мне, что творится в секторе Меридиана.* * *
— Что это, к ситхам, за дрянь? — Ландо уставился на экран, глядя на рой атакующих их зловещих игл. — Как там повреждения, серьезные? Чубакка провыл что-то в коммуникатор из быстро остывающей задней части корабля, где он плавал под потолком, пытаясь починить сгоревшую проводку среди шипящей массы аварийной пены. — Эти штучки будут стоять на нашем надгробном памятнике, приятель, — бросил Хэн, — Насколько я могу понять, это какие-то дистанционно управляемые устройства, типа синтдроидов, — сказал Ландо, смуглые пальцы которого быстро бегали по клавишам, пока Хэн бросал «Тысячелетний Сокол» из стороны в сторону отчаянными зигзагами и петлями. В данной ситуации это была единственная защитная стратегия. — Флота Антемеридиана нигде поблизости нет, они не могли привести их за собой в обычном смысле этого слова. Вокруг-них «Куран» и «Громовержец» — и легкий разведчик «Солнечный Танец», на котором неожиданно объявился Кип Дуррон, придя им на помощь — делали то же самое, отчаянно пытаясь остаться в окрестностях Нам Хориоса, пока не появится настоящий флот вторжения. Лишь тот факт, что они вышли на орбиту до появления москитоподобных «игл», с запасом минут в сорок, позволил им успеть занять хоть какую-то позицию. — Шутишь? — спросил Хэн. — Знаешь, сколько стоит синтдроид? Это безумие! — Я знаю, что технология синтдроидов основана на некой разновидности программируемых кристаллов, а цена высока потому, что… ситх тебя! — добавил он, когда в глаза ударила ослепительная вспышка и на пульте загорелись новые красные лампочки. — Чуи, в нас опять попали, в правый борт — да, я знаю про дыру в левом! Хэн снова начал маневрировать, в иллюминаторах бешено завертелись звезды. Интересно, подумал он, уворачиваясь от очередного лазерного луча, пронесшегося в опасной близости от главных защитных экранов на хребте корабля, как долго еще ему удастся выдерживать подобный темп, не говоря уже о том, на сколько при подобной активности хватит топлива. Хотя все вокруг представляло собой сплошную путаницу из звезд и космической черноты, он все же заметил в редкое мгновение паузы «Громовержец», беспомощно дрейфовавший в пространстве, в то время как «иглы» не торопясь резали его на куски. Хэн мог лишь молиться за то, что экипаж был уже мертв или хотя бы без сознания от недостатка кислорода. Ландо, никогда не оставлявший незаконченной ни одной фразы, добавил: — Если кто-то сумел синтезировать эти кристаллы или нашел способ сделать их дешевле — то никаких проблем. — Это проблема для нас! — завопил Хэн. И как. с такими сражаться? Тщательно сосредоточившись, после многих попыток ему удалось сбить две «иглы», но, учитывая количество сделанных впустую выстрелов, это не имело никакого смысла. Они могли лишь уклоняться от выстрелов, до полного изнеможения. «Иглы» же, насколько он мог понять, не знали устали. — Одно могу точно сказать, — крикнул Ландо, — им явно нужен этот шарик. Есть какие-нибудь идеи, что мы будем делать с главным флотом, когда он появится? — Я что-нибудь придумаю. Где-то внутри корабля раздался резкий толчок, и на пульте вспыхнули новые красные лампочки.* * *
— Мофф Гетеллес. Даала откинулась на спинку кресла и выключила главный экран. На экранах поменьше все еще виднелся отчет о долгих непрекращающихся попытках Р2Д2 сохранить в тайне файлы, относившиеся к исчезновению Леи и к ее сомнениям относительно единства в Совете, и всю информацию, из-за которой за Ярболком Йеммом гонялись по всему сектору. Маленький дроид стоял, наклонившись на двух основных трековых лап, в позе, удивительно напоминавшей обреченность. Из различных портов и интерфейсов вели кабели, уходившие, минуя все защиты, в каждую ячейку его памяти. СИ-ЗПИО было его жаль, но собственная безопасность беспокоила его не меньше. Не требовалось специальных устройств, чтобы понять, что эта высокая женщина с огненными волосами, молча и неподвижно сидевшая в черном кресле, была на самом деле в гневе. — Болтливый, некомпетентный, затянутый в корсет песчаный червяк, готовый лизать всем ботинки, — голос Даалы был тихим, неспешным, отчетливым. Она как будто забыла, что говорит не с человеком, а всего лишь с дроидом. — Как я понимаю, он до сих пор держит на поводке своего подхалима Ларма — с которым он поделился результатами тестов в Академии, когда получил звание капитана через мою голову. Продался корпорации «Лоронар», банде воров, которые собственной, сестры не пожалеют, лишь бы им платили… Плесень. Все они. У ранатов и хаттов и то больше чести. СИ-ЗПИО быстро просмотрел свой файл Отличительных Признаков, но не смог точно определить, требуется ли от него ответ или нет. Соскользнув с кресла, Даала опустилась на колени и начала отсоединять всевозможные кабели от внутренностей Р2Д2. При этом она продолжала говорить, все так же тихо и отчетливо: — Мне очень ее жаль… чернокосую главу вашего государства, — сказала она («обращаясь к Р2Д2», — несколько оскорбленно подумал СИ-ЗПИО). — Она была дочерью Бэйла Органы. Это был человек чести, достойный во всех отношениях; такой он воспитал и ее. В те дни у нас еще была честь. Честь и отвага. Говорила Даала задыхающимся голосом. Вначале СИ-ЗПИО отнес этот факт к тому, что она находилась в неудобной позе, низко наклонившись и делая физическую работу; но на последней фразе она встала, откинув назад, волосы, вспыхнувшие словно огонь в тусклом освещении. Голос ее снизился почти до шепота с сильным придыханием. Но глаза Даалы оставались все такими же мертвыми, хотя и были полны гнева. — Именно честь заставила меня пойти во флот. Власть — да, но и честь, и отвага — тоже. А теперь всем заправляют они. Червяки, грызущие труп Империи. Упыри, продающие ее жадным до денег дельцам. Таркин умер бы от стыда. Она смотрела в сторону СИ-ЗПИО, и тот решил вмешаться: — Я не располагаю достоверными данными о том, можно ли отнести Корпорацию «Лоронар» к категории… — Я была дурой, — она перебила его, не слушая, и дроид не успел проанализировать столь странный сбой лексики в ее речи. Даала коснулась кнопки, и вся электроника бесшумно скрылась в стене. — Я была дурой, полагая, что избавиться от них столь же просто, как проклясть их и хлопнуть дверью. Может быть, я всегда была дурой. Она вернулась в кресло и коснулась едва заметной кнопки в подлокотнике. — Йелнор? Организуйте конференцию с капитанами всех кораблей. — Кораблей? — удивленно спросил СИ-ЗПИО. Даала подняла голову, словно только что вновь осознав, что она не одна. — Кораблей, — сказала она. Ее голос вновь стал звучным. — Я— президент независимой компании поселенцев, нас свыше трех тысяч, включая женщин и детей. Мы — те, кто верен старым обычаям, верен тому, что лежит в основе Нового Порядка. Большинство — офицеры флота, которые, как и я, сыты по горло бесконечной борьбой за власть, бесконечными словесными перепалками со всякими выскочками и подонками. Некоторые из остальных — видные бизнесмены и их семьи, гражданские служащие. Мы просим лишь, чтобы нас оставили в покое, и с этой целью мы с одним из местных военачальников заключили контракт на полтора миллиарда акров — самый маленький из трех южных континентов Педдуцис Хориоса, — чтобы основать там колонию и жить так, как мы сочтем нужным. Она чуть-чуть помолчала. — И я вовсе не желаю, — закончила она, протягивая руку и постукивая Р2Д2 по его куполообразной крышке, — чтобы мои усилия — наши усилия — обратились в прах из-за того, что какой-то бесталанный подхалим и выскочка вроде Моффа Гетеллеса хочет, чтобы корпорация «Лоронар» содержала его в тепле и уюте всю его оставшуюся ничтожную жизнь. Даже если изгнание его из этого сектора означает спасение вашей главы государства — и ее бесхребетного разношерстного Совета Сенаторов — от множества проблем, которых они столь заслуживают. Она нажала еще одну кнопку. Вдоль стены перед ней появились большие экраны, на которых виднелись лица восьми мужчин — трое из которых, как и она, были одеты в серую имперскую форму без знаков различия — и двух женщин. Сосредоточенные, дисциплинированные лица, с такими же каменными мертвыми взглядами. — Друзья мои, — скупо улыбнулась Даала, — похоже, нам предстоит еще одна битва.21
— Он позади нас. Лея поднялась на колени, подстраивая бинокль тети Джин. Пыльный ветер развевал ее длинные волосы. Из кабины «мобкета», который мчался вдоль бездонных сверкающих каньонов, перелетая через сверкающие хребты и вновь ныряя в расщелины глубиной в десять-двенадцать метров, невозможно было разглядеть что-либо сзади — видимость составляла самое большее тридцать метров, иногда вдвое меньше. Но Лея знала. — Белдорион? Снова укрывшись за колпаком кабины, она начала проверять заряды огнеметов и бластеров, которые бросили им вдогонку Арвид и Юмолли Дарм. Она мрачно улыбнулась, глядя на оружие — новое, гладкое, черное и серебристое, с неприметной эмблемой в виде двух лун: ЛОРОНАР — ОРУЖЕЙНОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ. «Все самое лучшее — все самое новое». Как правило, Лея втайне избегала поездок с Люком за рулем; но впервые в жизни она была благодарна тому, что ее брат достиг выдающегося искусства, сделавшего его одним из лучших пилотов Альянса. К тому же «колесница» была оборудована гравитационными амортизаторами, так что ей не приходилось опасаться, что у нее вышибет дух, каждый раз, когда антигравы подбрасывали флаер, перенося его через небольшие скалы — или большие; у нее не было никакого желания выглядывать из кабины. Точно так же она могла бы сидеть на кровати у себя дома. — Интересно, как они доставили сюда эту штуку? — спросила она, глядя на мягкую черную кожу сидений, маленький встроенный бар и оборудование связи. — Он размером почти с «бритву». — Как говорит Арвид, «Лоронару» пришлось сделать семь или восемь попыток, прежде чем им удалось проскочить мимо орудийных башен. — Люк пронесся над пропастью, которая оказалась существенно глубже, чем он предполагал, заложил крутой вираж над почти вертикальной стеной стеклянного каньона, чтобы немного снять напряжение, и помчался вдоль хребта, словно уносящийся в небо солнечный дракон. — По крайней мере, тетя Джин два или три раза находила обломки. Как она рассказывала, теранцы тоже их находили. И все это было в прошлом году. — В то время, пока Кью-Варкс организовывала на этой планете совещание с «главой рационалистов», — покачала головой Лея. — Я бы не сказала, что доверяю Кью-Варкс без остатка, но она казалась мне вполне искренней. Я бы никогда не подумала, что она окажется замешана в чем-то подобном. — Может, она и была искренна, — тихо сказал Люк. — Может быть, она искренне думала, что втягивание целого сектора в войну и риск распространения некой эпидемии, которая, как ей сказали, вполне управляема, стоит прав тех, кто предпочитает прогресс застою. И она не могла знать, что они распространяют именно Семя Смерти. — Он и не знал, — сказала Лея. — Но, с моей точки зрения, должен был знать. Человек, занимающий такой пост, не может позволить себе быть настолько глупым. И все время, пока Люк щелкал переключателями, напряженно пытаясь с помощью разума и Силы ощутить землю за очередным хребтом, он думал: «Есть что-то еще. Чего-то еще недостает». На планете была жизнь. Невидимая, неосязаемая, но разумная и полная Силы. «Не позволяй им. Не позволяй им». Не позволяй — кому? Почему ему запомнилось видение прошлой ночи, о штурмовиках и йавах? Почему ему казалось, что некто — кем бы он ни был, — стоявший рядом с разбитым флаером в каньоне и наблюдавший за его усилиями починить машину, ждал его теперь сразу за ближайшей возвышенностью, за следующим поворотом каменистого пути? Но там не было ничего —и никого. — И наверняка, — добавил он, почти про себя, — Кью-Варкс ничего не знала о Дзиме.* * *
Двери ангара были заперты. Заперты были и двери, ведшие из ангара на лестницу, наверх в дом Ашгада. Люк был уверен, что половины мощности ионного бластера достаточно для вторых дверей, поскольку первые почти испарились, когда Лея выстрелила в них на полной мощности. Но первый выстрел оставил лишь вмятину, так что Лея перевела бластер на полную и выстрелила снова. В закрытом помещении раздался страшный грохот, и брат с сестрой двинулись к образовавшейся зияющей дыре по заваленному мусором полу в удушающем облаке пыли. — Я же говорил, трех четвертей хватит. — Мы не можем терять время. Возможно, Лея и научилась дипломатии и терпению, общаясь с послами, язвительно подумал ее брат, поправляя на плече огнемет, но ясно было, что она до сих пор обожает разрушительную силу огня малой артиллерии. — Что ты сделала с синтдроидами? Люк все еще не в силах был осознать факт полного отсутствия охранников. — Выпотрошила центральный контроллер. Лея полила огнем ступени перед ними, пол, стены и потолок. Оба были в защитных очках, взятых в ангаре, но Люк все еще моргал, пытаясь прийти в себя. Маленькие черные комочки, бывшие когда-то дрохами, хрустели под ногами, пока они поднималисьна площадку. Лея снова выстрелила. — Об «иглах», которыми управляет «Лоронар», тоже не следует забывать. Но любой уважающий себя командир упрятал бы центральный контроллер в сердцевине самого большого боевого спутника в Галактике. — Что ж, тебя тоже в свое время упрятали внутри самого большого боевого спутника в Галактике, — улыбнулся Люк, пока они бежали по очередному пролету лестницы. — Если нам только не попадется кто-нибудь, кто добровольно нас пропустит, — заметила Лея, — на подобное везение лучше снова не рассчитывать. — Драгоценные камни на золотых шпильках ювелирной работы неуместно блеснули в ее волосах среди копоти и пыли. — У них наверняка есть свои слабости, но вряд ли к ним относится желание допустить нас к центральному контроллеру. Они остановились у дверей помещения, где Люк впервые увидел Дзима и спас от неминуемой гибели Лигеуса. Пол его кишел дрохами. Брат и сестра открыли огонь из огнеметов, залив всю комнату ревущей пеленой желтого пламени. Им показалось, будто они бегут через раскаленную печь; пот катился по их покрытым пылью лицам, горящий мусор обжигал подошвы их ботинок. Ворота, ведшие в ангар, были заперты, и Люк положил руку на плечо Леи, когда она снова подняла ионный бластер. — Проход экранирован. Он коснулся кнопки, и в воздухе возник гудящий зеленый клинок его лазерного меча. Лея обернулась к взорванным дверям, ведущим на лестницу. Люк знал, чье присутствие она сейчас ощущает позади. «Он там», — подумал Люк. Он мог почти воочию видеть его поднимающееся по ступеням тяжелое змеевидное тело, его зловещие красные глаза. Вокруг него кружился неуправляемый вихрь Силы, а в его мозгу шептал голос Дзима, приказывающий любой ценой остановить этих людишек, этих бледных червяков, эти дерзкие ничтожества, возомнившие себя джедаями. Люк провел клинком по замку, попробовал дверь. Дверь завибрировала, но выдержала. — Есть еще один замок, — сказал он. — Потайной, за панелью в стене… Лея вытащила лазерный меч. До Люка вдруг дошло, как это удивительно, что ей удалось его сохранить, когда Сети Ашгад похитил ее с корабля. Времени на расспросы не оставалось — пол неожиданно содрогнулся, желтые огоньки по периметру двери стали красными. — Все-таки улетели! — заскрежетал зубами Люк. Высоко вверху, над краем стены, они увидели серые очертания «Уверенного», в ярком сиянии двигателей устремившегося в небо по единственному коридору, открытому в защите планеты благодаря уничтожению орудийной башни Блик-Пойнт. В то же мгновение Лея вонзила клинок во второй замок, и дверь отодвинулась в сторону; над порогом взлетел фонтан пыли, в лицо ударил порыв горячего ветра. На пермакрете лежали несколько кристаллов-" призраков" неподалеку от пустого места, где до этого стояли ящики. Здесь тоже было множество крошечных дрохов, умиравших в сиянии тусклого солнца, — там, где они выпали из закрытого контейнера, в котором их переносил Дзим. А по другую сторону от открытого шлюза стоял «охотник за головами»; двигательный отсек его был открыт, и оттуда свисали оборванные спутанные провода. Люк выругался и побежал к нему. Лея уже бежала к «молнии», которая тоже была вскрыта, но никаких других повреждений заметно не было. — Можешь починить? — крикнула она, забираясь наверх. — Похоже, у них не было времени, чтобы испортить орудия. — Думаю, да, судя по показаниям центрального компьютера. Они, видимо, слишком торопились… Дай-ка мне набор инструментов с верстака. Лея спрыгнула вниз, метнулась к ремонтному верстаку, развернула красную металлическую тележку и подкатила ее к Люку, который, сбросив остатки рубашки, проводил быструю диагностику. — Сними орудия, — крикнул он, по пояс забравшись в люк. — Они легко снимаются, нужно только освободить замки, но нужно будет заново подсоединять провода… Лея схватила гаечный ключ и соединительные зажимы и побежала по пермакрету к «молнии», словно они снова были детьми Альянса, с тревогой ожидавшими приближения имперцев. Лея прислушивалась, зная, кто приближается к ним на этот раз — воплощение тупой мощи и гнева, прогнившие остатки того, что когда-то было владением Силой во всем ее могуществе. Она уже сняла одно орудие, перетащила его к «охотнику за головами» и начала снимать второе, когда поняла, что больше не может ждать. Люк скрылся в люке Зет-95— а «Уверенный» поднимался все выше, словно пепельный посланник смерти, летящий навстречу флоту «Лоронара»… Она услышала дыхание. Тяжелое, хриплое, подобно биению клейких волн. Волна аммиачной вони прокатилась над пермакретом, и вместе с ней — отвратительная волна запаха разлагающейся Силы. Лея спрыгнула с «молнии» и побежала к двери, на ходу сбрасывая куртку и отбрасывая в сторону бластер — она знала, что может делать с бластерами Сила. Белдорион Великолепный двигался быстро. Он пересек внешний двор несколькими движениями змеиного тела, под чешуйчатой кожей которого перекатывались могучие мускулы. Из его рта стекала слюна, в глазах, походивших на пылающие костры, горела зловещая одержимость, принадлежавшая отнюдь не ему. В облаках сверкающей на солнце пыли, заполнявшей открытое пространство стартовой площадки, стояла женщина, стройная и хрупкая в движущейся ауре туманного света. Тазельда? Его старая соперница, его старый враг — мелькнуло у него в мыслях… Нет. Маленькая женщина-джедай, женщина, которую привез сюда Ашгад, женщина, которой домогался Дзим, маленькая сверкающая фигурка среди теней, в руке которой, словно укрощенный звездный свет, пылал лазерный меч. — Не испытывай меня, маленькая принцесса, — его тошнотворного бледно-фиолетового цвета клинок со смертоносным гудением вытянулся вперед. — Прошло немало лет. Может быть, теперь я и старый ленивый слизняк, но я все тот же Белдорион. С отчаянно бьющимся сердцем Лея разглядывала его, вспоминая, как двигался Джабба — боком, покачиваясь, используя середину туловища как точку опоры. Она вспомнила, как однажды Джабба, недовольный кем-то из своих придворных — толстой экономкой-танцовщицей или многострадальным поваром? — гонялся за ним с палкой. Вспомнила о смертоносной быстроте его тучного слизнеподобного тела. Но она не испытывала страха. Она не ответила — и почувствовала, что это ему не понравилось. Он был из тех, поняла она, кто любит поболтать с жертвой, прежде чем ее прикончить. Что ж, неплохо. — Ты ведь была такой милой девочкой. Не заставляй меня… Лея ударила. Шаг, еще шаг, удар — как показывала ей Каллиста, чистый, сплеча, словно миниатюрная молния, и Белдорион, все еще продолжавший что-то говорить, с трудом увернулся. Но его контрудар оказался невероятно быстр. Парируя, она едва не вывихнула себе запястье. Клинки вибрировали и гудели. Лея отпрыгнула из-под очередного опускающегося на нее удара. Уклонилась. И тут удар сверху сменился боковым — старый трюк, как говорила Каллиста, но он требует практики и оставляет тебя открытым. Лея отступила назад, потрясенная невероятной, нечеловеческой силой хатта. Она снова шагнула вперед, наступая, всецело сосредоточив внимание на чудовищной твари перед собой и на сверкающих клинках. Для нее больше ничего не существовало. Он обладал огромным радиусом поражения, бросаясь вперед, словно змея; она бросилась в сторону, перекатилась — «спасибо за практику, Каллиста и Люк!» — едва избежав парализующего удара его хвоста, снова вскочила на ноги и бросилась в атаку — казалось, пылающий луч исходит прямо из ее ладони. Нельзя было терять ни секунды, ни мгновения — Смерть миллиардами семян уже летела в космос с этой тускло освещенной планеты. Монстр снова двинулся к ней, безжалостно сверкая глазами. Он опять ударил хвостом — сотни стандартных килограммов мелькнули в воздухе, словно щелкнувший бич. Лея едва успела уклониться, пожалев о том, что не имеет акробатической подготовки Люка и его способностей применять Силу. Клинки скрестились, разделились. Тяжело дыша, Лея снова отскочила в сторону, наблюдая за хвостом, готовым нанести очередной удар. «Наступать и отступать, — говорила Каллиста, — единственный способ сражаться для женщины». Он ударил словно гигантская змея, и она подняла клинок, защищаясь и уже зная, что удар снова будет боковым. Так оно и было, и, метнувшись вперед, она резко взмахнула клинком, разрезав мягкое зеленое тело словно раскаленной проволокой. Она тут же метнулась прочь, ибо громадная туша неожиданно лопнула, и из нее хлынули потоки жидкости, плоти и внутренностей. Она услышала, как он взревел от ярости, и увидела его отлетевший в сторону пепельного цвета клинок. Потом он осел, словно проткнутый воздушный шар, словно пустой мешок, и Лея остановилась, тяжело дыша, вся покрытая слизью, с горящим клинком в руке. Она увидела, как Люк выскочил из-под днища «охотника за головами» и прыгнул в кабину. Вся в грязи, она отдала ему честь клинком, и Люк отдал честь ей в ответ. Взгляды их на мгновение встретились, прежде чем он захлопнул фонарь кабины. Люк хорошо понимал, что он только что увидел. Ее первую победу. Победу над тенью Вейдера. Победу в смертельном испытании. И он знал, кто научил ее этому характерному длинному боковому удару. Он рванул на себя рычаг, и «охотник за головами» взмыл в небо. Он поднимался быстрее «Уверенного», быстрее, чем большинство перехватчиков, ибо он был спроектирован для того, чтобы уходить от огня орудийных башен, и делал это уже не раз. Управление курсом было рассчитано с учетом положения каждой орудийной башни — программы Лигеуса были, как всегда, безупречны. Люк направил корабль в сегмент неба, охранявшийся лишь Блик-Пойнтом, зная, что этим же путем шел и «Уверенный». Его внимание привлекли яркие вспышки. «Сражение», — подумал он. Сражение высоко над поверхностью планеты, бой на орбите. Кто-то, видимо, был полон решимости их остановить. Голубое небо вокруг него потемнело. Бледные звезды превратились в сверкающие драгоценные камни. Он увидел серый корабль, поднимавшийся далеко впереди, направлявшийся в сторону шквала взрывов и вспышек. Вдали слева висел в пустоте корвет Республики, который раздирали на части крошечные управляемые «иглы». Те самые, что так нужны были Империи. Те самые, что собирался дать ей «Лоронар». Где-то в едва различимой дали он увидел флот. Имперцы. Два или три корабля Республики — не «Сокол» ли? Они метались из стороны в сторону, словно обезумевшие от паразитов-кликсов дуркии, пытаясь стрелять в окружающие их имперские корабли. Вокруг тысячами крохотных вспышек сновали «иглы». Он все еще находился вне зоны связи, но в пределах досягаемости его орудий уже был неуклюжий серый корабль, на борту которого находились Дзим и Ашгад, чудовищный вампир и его жалкая пешка, и черные ящики со смертью, которая должна была пожрать жизнь во всей Галактике, передав эту жизнь ему, Дзиму. Лишь ради этого. Разрушения, смерть, гибель, идущие от планеты к планете, — лишь ради того, чтобы мутировавшее насекомое с обликом человека смогло высосать жизнь из всего, к чему прикасалось, ничего не опасаясь. Палец Люка лег на гашетку. Вперед вырвался белый луч. В следующую секунду страшный удар потряс его корабль, и тот завертелся волчком. Люк заметил, что «Уверенный» продолжает лететь дальше целый и невредимый, заметил, как над ним пронеслось что-то маленькое, быстрое и черное… Снова выстрел, и все лампочки на пульте вспыхнули красным. Он вцепился в рычаг, пытаясь стабилизировать «охотника за головами», но тот неуправляемо вращался, падая в поле притяжения Нам Хориоса. Кое-как ему все же удалось выровнять корабль и снова выстрелить в «Уверенного»; он увидел, как из кормовых двигателей серого корабля вырвалось желтое пламя. Но корабль не взорвался. Он лишь дрейфовал, отклоняясь от курса, и Люк различил в эфире слабый голос Сети Ашгада, вызывавшего помощь. Когда «охотник за головами» начал свое долгое падение, Люк увидел небольшой корабль, который отделился от имперского флота и начал приближаться к дрейфующему «Уверенному». И прежде чем имперцы успеют понять, что они выпустили на свободу, Семя Смерти уже распространится среди звезд… Люк продолжал падать. Гравитатор в кабине отключился. Несмотря на тошнотворное чувство свободного падения, Люк отчаянно пытался извлечь хоть немного энергии из уже ненужных защитных экранов. Жара в кабине была невыносимой, удушающей; навстречу неслась сверкающая поверхность планеты, о которую ему предстояло разбиться вдребезги. Горячие остроконечные горы, черные тени. Острые прозрачные иглы тсилов. Он ощутил толчок, когда вышел из строя один из двигателей, и вцепился в рычаг, пытаясь выровнять корабль. Заработали тормозные двигатели, уменьшая скорость. Казалось, он опускался на столбе огня, падая неизвестно куда. Мимо пронеслась лазеры ная молния, и он подумал: «О Великая Сила…» Вероятно, он попал в зону поражения какой-то другой орудийной башни. Или они починили Блик-Пойнт. Сгладить кривую. Включить тормозные двигатели. Включить антигравы. Каллиста… подумал он, больше всего желая еще хоть раз увидеться с ней. Каллиста… Он летел над равниной — огромным дном высохшего моря, ослепительно сверкавшим белым блеском до самого горизонта. Вдалеке высились неровные ряды тсилов. Десять Братьев. Другие круги, другие линии, тянувшиеся вдоль сияющих россыпей «призраков» среди холмов. Они образовывали некий узор, видимый лишь сверху, с высоты. Узор, который врезался в его сознание, напомнив о полузабытых снах. Он изо всех сил потянул рычаг на себя и отчаянным усилием призвал на помощь Силу — ибо земля неслась навстречу с такой скоростью, что сливалась в сплошную серую пелену, в которой невозможно было что-либо различить. Он не помнил, каким образом сумел выбраться из «охотника за головами», прежде чем тот взорвался. Вероятно, лишь Сила помогла ему дойти до более иди менее безопасного места. Он понятия не имел, где находится, и сколь велики его шансы на спасение, — но почему-то это не имело никакого значения. Если имперский флот подобрал Дзима — вместе с порабощенным им Сети Ашгадом, вместе с небольшими черными ящиками, полными ползучих тварей, вместе с его лживыми обещаниями управляемой невидимой эпидемии и неограниченного доступа к кристаллам — вскоре ничего не должно было остаться ни от Республики, ни от осколков Империи, ни от какой-либо вышедшей в космос цивилизации. Один лишь Дзим, толстый и сытый, ищущий новой добычи. Дюк лежал на острых кристаллах, закрыв глаза, ощущая запах дыма от горящего «охотника за головами», зная, что должен встать, и вместе с тем сознавая, что сделать этого не может. Он чувствовал, что они снова стоят вокруг него. Безмолвные, невидимые. «Если хотите напасть на меня — нападайте, — подумал он, ощущая, что снова проваливается в темноту, в сны о штурмовиках и йавах. — Хотите меня заполучить — пожалуйста». А потом, на границе сознания, он вспомнил узор, образованный тсилами, видимый с высоты, вспомнил, как в его снах они возвышались на заднем плане, вспомнил голоса, говорившие с ним в этих снах, — словно голоса камней, о которых говорили Слухачи. «Вы — живые», — сказал он, удивленный так, как не удивлялся никогда в жизни. Утвердительный ответ пронесся над ним в виде возникших перед его мысленным взором цветных пятен, голубых, словно сердцевина тсилов, зеленых, словно россыпи «призраков» высоко на скалах. «Живые, живые, живые…» К нему снова вернулись его сны о йавах. В конечном счете, они лишь использовали образы, которые могли найти в его мозгу, — образ местного жителя, лишенного мозгов, силой вынужденного работать на штурмовиков. Вы были живыми все это время. «Все это время, — согласились они; от кристаллов вокруг него, от тсилов, от гор исходила легкая вибрация, подобная музыке. — Все это время. Все это время. Мы думаем, мечтаем, говорим, поем. Море создало нас, и море ушло. Планета кормила нас огнем своего сердца. Кое-где были люди, но они не имели значения. Пока они не попытались завладеть нами. Завладеть нашими…» — слово невозможно было мысленно перевести — «Частью их разума», — подумал он. Волна их гнева пронеслась над ним, гнева за их похищенных сородичей. Похищенных и порабощенных, подвергнутых чудовищной электронной перестройке, как йавы из его сна. Посредством разума тсилов Люк видел этих рабов, заключенных внутри «игл» и синтдроидов; рабов, тем не менее в душе остававшихся тсилами. Он ощущал, что эти медлительные, существующие вне времени сознания не могут понять, что происходит, — но сам он прекрасно это понимал. Кабина «Уверенного». Два синтдроида, неподвижно лежащих с широко раскрытыми глазами на полу; их плоть — разлагающаяся масса, но их разум все еще воспринимает окружающее, спокойно и без боли. Сети Ашгад сидит за пультом, лицо — израненная окровавленная маска, он тяжело дышит. Его волосы, одежда, тело кишат дрохами, освобожденными от их страха перед насыщенным кристаллами светом Нам Хориоса; глядя на него глазами синтдроида, Люк увидел, как коричневое насекомое размером с большой палец заползает в рот Ашгада. А позади него стоит Дзим. Дзим в распахнутой до пояса мантии, с шевелящимися на теле отростками, глядящий с голодным наслаждением в глазах на приближающийся имперский корабль на главном экране. «„Уверенный“? — прохрипел голос в коммуникаторе. — „Уверенный“, говорит гранд-адмирал Ларм из сектора Антемеридиана». Люк был настолько потрясен и ошеломлен увиденным, что едва мог собраться с мыслями. «Вы можете говорить с ними?» Замешательство, смутное осознание ужаса и боли порабощенных, унесенных прочь. Но никакого фокуса, никакого направления. Они видели это, но не могли понять, так же, как Люк не мог понять видения, которое посылали ему тсилы — хранители планеты. В его мозгу вспыхнуло второе видение — «Уверенный», поднимающийся на фоне огромного светящегося пурпурно-белого драгоценного камня планеты, видимой из космоса, приближающийся к нему корабль — и, странным образом, голоса, подхватываемые электронным сознанием «игл» и передаваемые тсилам. — Говорит гранд-адмирал Ларм, имперский флот сектора Антемеридиана. От имени Моффа Гетеллеса я уполномочен лично приветствовать вас. Он увидел серый корпус «Уверенного», серебристый корабль — и одновременно продолжал видеть мостик «Уверенного». Сети Ашгад подняв голову, словно пьяный, едва осознавая только что услышанные слова. Дзим откинул назад голову и рассмеялся; глаза его злобно и торжествующе сверкнули в темноте. Люк глубоко вздохнул и закрыл глаза. У него промелькнула короткая удивленная мысль о том, какое все это имеет отношение к его собственному разуму, к его собственному мозгу, — но посредством тсилов, посредством больших белых Кристаллов на земле, зеленых кристаллов высоко на холмах он осознавал боль тех, кого уносило прочь, и знал, что не может позволить, чтобы их агония продолжалась.. «Через меня, — сказал он. — Сфокусируйтесь через меня». Он почувствовал, как их сознание сливается с его собственным. Сила, содержавшаяся в них, Сила, медленно нараставшая в этой совершенно чуждой жизни, сливалась с Силой, содержавшейся в его костях, плоти и разуме. «Пусть они уничтожат корабль Ашгада, — сказал он, мысленно обращаясь к сознаниям, парящим в черноте космоса, поняв теперь, что они такое и как достигнуть с ними контакта. — Сделайте это для меня, и я клянусь вам, где бы они ни были, чьей бы собственностью они ни стали, я клянусь вам — они вернутся». Он ощутил, как они совещаются, словно бесконечная зеленая волна разлилась по равнине, через горы, по всей планете. Низкая вибрация, словно рябь на спокойной поверхности пруда. Сила, еще больше Силы — ее сверкающие океанские течения, устремившиеся сквозь его тело, раздирающие его на части. Он закричал от боли, стоя на коленях посреди сияющих просторов и призывая Силу, посылая ее в черноту космоса, где имперский корабль причаливал к «Уверенному». Он увидел Сети Ашгада, пытавшегося подняться из-за пульта, а затем падающего среди усеявших пол мертвых синтдроидов. Увидел Дзима, застывшего в экстазе, предвкушении неземного наслаждения. Глаза Люка были закрыты, так что он не мог увидеть высоко в голубом не меняющемся небе крошечную яркую вспышку взрыва. Потом он лишился чувств и лежал без сознания возле медленно поднимающегося столба маслянистого дыма среди светящейся пустыни.22
Учитывая обстоятельства, при которых они в последний раз расстались, путешествие к поверхности Нам Хориоса не могло не оказаться достаточно сложным как для Хэна Соло, так и для адмирала Даалы, когда-то отвечавшей за безопасность станции Мау. СИ-ЗПИО, сопровождавший их вместе с Чубаккой, Р2Д2 и внушительной компанией сподвижников Даалы, прилагал все усилия к тому, чтобы разрядить обстановку, подробно рассказывая Соло о событиях, предшествовавших похищению Леи, о том, что происходило в секторе Меридиана, на основании его и Р2Д2 впечатлений, и о подробно документированных утверждениях Ярболка Йемма о том, что вся эта история — заговор, организованный Гнифмаком Димуррой, главой корпорации «Лоронар», с целью заполучить гиперкомплексные поляризованные кристаллы из единственного известного их источника на Нам Хориосе для производства как синтдроидов, так и дистанционно управляемых «игл». Его несколько сбил с толку тот факт, что эти самые программируемые «иглы» неожиданно прекратили атаковать небольшой флот Республики и набросились на неуклюжий серый корабль, поднимавшийся с поверхности планеты, превратив его и попытавшийся прийти ему на помощь имперский катер в пылающие обломки. Картина нападения, даже без лихорадочных переговоров адмирала Ларма, перехваченных с катера, несомненно говорила о том, что это было совсем не то, что имел в виду адмирал Ларм. Облако обломков «Уверенного» и его сопровождения еще не успело рассеяться, когда вся эскадра «игл», как по команде, развернулась и устремилась в атмосферу, направляясь к поверхности планеты. Неизвестно, стал ли бы преемник адмирала Ларма продолжать атаку — его силы все еще втрое превосходили силы Республики, а маленький флот Соло понес тяжелый урон, — если бы в это время не вышли из гиперпространства корабли адмирала Даалы, опустившись на флот Империи, словно черная зловещая ночь. — С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, флот стал моей жизнью. Сложив руки на груди и расставив ноги в сапогах, Даала бросила взгляд через плечо на Хэна. Сияние приближающейся планеты было уже настолько ярким, что отбрасывало странные холодные тени на ее лицо. Из передней кабины посадочного челнока «Сейнара» открывался широкий обзор через изогнутое стекло иллюминатора, были там и небольшие удобства в виде бара с вином и элем. Струйки конденсата стекали по стеклу, отчего казалось, будто фигуру адмирала окутывает причудливое туманное свечение. — Служба. Порядок. Торжество над силами хаоса… — она наклонила голову,услышав, как тихий рокот двигателей изменился — включилось торможение. В уголках ее рта появились суровые складки, след каких-то горьких мыслей. — Всю свою жизнь, все, что я имела, я принесла флоту и была этим вполне довольна. А теперь… это. — Что ж, — тихо сказал Хэн, — я могу понять. Вы не единственная, кого когда-либо предавали. Она хотела что-то презрительно бросить в ответ, но замолчала и отвернулась. За шевелящимися струйками стекающей влаги в густо-синем небе горели яркие звезды. — Нет, — сказала она необычно спокойным тоном. — Наверное, нет. — О, смотрите, — воскликнул СИ-ЗПИО с другого края кабины. — Все «иглы», похоже, совершили вынужденную посадку. Удивительно, они продолжали держаться все вместе даже после того, как дистанционное управление явно вышло из строя. — Что ж, может быть, нам удастся подобрать парочку и изучить, как они устроены. На будущее пригодится. Словно не слыша слов СИ-ЗПИО, Даала сказала: — Вы знаете ее политику, Соло, — прежде она никогда не признавала его равным себе и никогда не разговаривала с ним без презрения в голосе. — Ваша глава государства наверняка приберет к рукам системы Хориоса, как только ей станет известна ценность, которую они представляют, не так ли? — Не знаю, что скажет по этому поводу Совет, — искренне ответил Хэн, — но я знаю, что Лея… ее превосходительство — только что отказалась вмешиваться в дела планеты, большинство жителей которой были против вмешательства. Так что, ребята, пока большинство на вашей стороне — по моему мнению, вам мало что угрожает. Он встал и подошел к ней, глядя на планету, о которой до недавнего времени не знал ничего, кроме названия. — Ну и шарик — сплошная скала. И там живут люди? Чубакка что-то проворчал, делясь своими наблюдениями. — Да, верно. Какой-то домишко вон там и еще четыре — чуть дальше. Густонаселенный мир, ничего не скажешь. — В данный момент, капитан Соло, — сухо заметила Даала, — я бы подумала о вещах более существенных, чем вид этой планеты, почти лишенной следов человеческой жизни. Луч сигнального маяка с поверхности привел их не к крепости Сети Ашгада, но к орудийной башне Блик-Пойнт в шестнадцати километрах от нее. Равнина сверкающих кристаллов оказалась превосходной посадочной площадкой для челнока. Там уже стоял легкий грузовой корабль. — Пока эта башня не работает, — сказала невысокая женщина с длинными белыми волосами, когда двери челнока открылись, — я была бы полной дурой, если бы не отправила с планеты груз шкур маджи и не попыталась выяснить, что можно получить взамен. Сниму самые сливки. Так, что тут у нас? — спросила она, поворачиваясь к Хэну, Чуи и двум дроидам, которые спускались по трапу, глядя на сверкающий пейзаж. Обломки, образовавшиеся после шторма Силы, усеивали гравий в радиусе полукилометра вокруг стен башни — обрывки проволоки, сломанные балки, оружие, взорвавшееся под воздействием неуправляемой ярости Белдориона. Рационалисты и теранцы группами стояли у стены, и вся равнина была превращена в стоянку флаеров, флайциклов и повизгивавших и почесывавшихся ку-па. Неподалеку стояла толпа запыленных, примитивно одетых теранцев, удивленно таращившихся на флаеры, на грузовик Юмолли Дарм и на изящные смертоносные очертания челнока Даалы. От их группы отделились две фигуры и бегом бросились к Хэну и Чуи — оборванные, грязные, в копоти и крови. Хэн узнал в них Люка и Лею. — Хэн! — крикнула Лея и бросилась в его объятия, прижавшись лицом к его рубашке и оставляя на ней громадное грязное пятно. Взглянув ей в лицо, он понял, что и сам небрит и грязен после последнего взрыва защитных экранов, едва не прикончившего «Сокол» за мгновение до того, как появились Даала и ее флот. — Лея! — они обнимались словно дети, у Хэна возникло идиотское желание закружиться с ней в танце. — Адмирал Ларм… — начала она. — Превратился в космическую пыль, — закончил Хэн. — Его флот отправился назад на Антемеридиан отслужить по нему поминальную службу. Не думаю, что они вернутся. — Ты знаешь, что случилось? — Более чем. Эпидемией охвачены три четверти сектора, и, похоже, нет никакой возможности ее остановить. Ребята из медцентра говорят, что это очень напоминает Семя Смерти… — Это и есть Семя Смерти, — к ним подошел Люк, тяжело опираясь на палку, одетый в такую же подбитую мехом жилетку и свободный плащ, что и теранцы. — И… и тсилы-хранители согласились послать часть своих представителей в медицинский центр сектора, чтобы установить их в прибор, который уничтожит дрохов. С помощью разумных кристаллов-"призраков" несложно будет уничтожить дрохов, где бы они ни были. Все, что они просят взамен, — чтобы мы вернули все кристаллы-"призраки", когда-либо вывезенные с планеты и запрограммированные. — И как ты собираешься объяснять это «Лоронару»? — Я собираюсь объяснить, — сладким голосом проговорила Лея, — что, если они не станут сотрудничать с нами, вся история об эпидемии станет всеобщим достоянием, после чего последуют санкции, после которых им придется забыть о своем бизнесе. — Недурно, — рассудительно кивнул Хэн. — Как только Хранители смогут оказаться за пределами планеты, — спокойно сказал Люк, — не думаю, чтобы у «Лоронара» остался хоть какой-то рынок для «игл». Управляемые модули работали лишь потому, что центральные контроллеры воспроизводили вибрацию самих Хранителей. Но даже после перепрограммирования порабощенные «призраки» будут знать голоса Хранителей и подчиняться им, своим… своим собратьям, своим вторым "я". Живым кристаллам, населявшим эту планету с момента ее возникновения. Даже в сумеречном свете гористый контур на горизонте сверкал. — Они знали о дрохах, — продолжал Люк, обращаясь к Лее. — Они узнали о них сразу же, как только гриссматы завезли их на планету, чтобы уничтожить политических ссыльных. В течение семи с половиной столетий они делали все возможное, чтобы не дать дрохам покинуть планету. Они вторглись в сны проповедника Тераса и его последователей, принимая любые формы, какие только могли здесь обнаружить, в которые те могли бы поверить, и внушая им, что они должны сделать так, чтобы ничто крупнее «Клинка» не могло взлететь с планеты. Любой более крупный корабль имел бы достаточную защиту для того, чтобы предохранить дрохов от излучения. Но на самом деле ничто не заставляет запрещать доставку сюда крупных грузов. Кроме того, здесь, глубоко в горах, есть залежи минералов, металлов и камней, которые можно отправлять с планеты в количествах в общем-то небольших, чтобы защита их пропускала, и вместе с тем достаточных, чтобы обеспечить себе сносное существование. — Что вполне меня устраивает, — вмешалась Юмолли Дарм, пробегая мимо вместе с Арвидом и его тетей. — Собственно, этот бизнес с «призраками» никогда мне не нравился. Чересчур хрупкие, те, у которых хороший цвет, слишком далеко в горах, и даже от ящика или двух меня в дрожь бросало. Этот теранский Слухач Бае уже организует разведывательную экспедицию, вместе со мной и Арвидом. Она поспешила дальше. Арвид махнул рукой Люку и тоже побежал к грузовику, стоявшему в некотором отдалении от стен орудийной башни. Лея бросила взгляд на челнок, затем снова вопросительно посмотрела на Хэна. — Старая знакомая, — сухо сказал Хэн. — Она появилась в последнее мгновение и помогла нам выбраться из передряги. Она хочет с тобой побеседовать и получить от тебя некоторые гарантии. — Хорошо, — кивнула Лея. Потом обернулась. — Люк? Люк с Лигеусом стояли среди теранцев, обмениваясь рукопожатиями с теми, кто нашел Люка в пустыне, идя вслед за голосами, звучавшими в голове Слухачей, и прощаясь с рационалистами, Булдрумом Касло, его домовладельцем и тетей Джин. Люк огляделся по сторонам, и Лигеус сказал: — Мы лучше пойдем. Люк. Я уже запустил орудийную башню. Очень скоро с планеты снова будет невозможно взлететь. Видя, что Люк все еще колеблется, он мягко добавил: — Думаю, больше ты ничего здесь сделать не сможешь. «Так близко, — в отчаянии подумал Люк. — Так близко. Если бы я только мог ей сказать…». «Какую бы тьму ни ниспослал мир…» Он вспомнил ее глаза, среди пирамид на Йавине IV, в закатном свете солнца. Вспомнил боль в ее голосе, ее последние слова: «Мне нужно пройти собственный путь…» Что я могу ей сказать, не причинив ей еще большей боли? — Не могу, — тихо сказал Люк. — Ты прав. Он повернулся и двинулся следом за сестрой и Хэном, дроидами, Чубаккой и Лигеусом к челноку. По крайней мере, мрачно подумал он, у него будет еще повод вернуться на эту планету — чтобы доставить назад Хранителей, после того как будет закончена операция по уничтожению дрохов, чтобы вернуть на планету остатки синтдроидов и «игл», освободив плененные внутри них кристаллы. Чтобы узнать все, что можно, о Силе, о том, как понимают ее тсилы, и об этой странной цивилизации живущих вне времени разумов. Но они всегда будут его удивлять. Он остановился у подножия трапа, бросив последний взгляд на холодное солнце, на сияющие в сумерках звезды, на обветренное дно высохшего моря, на пустыню из разноцветного стекла, на прозрачные башни тсилов. «У нее свой собственный путь», — говорил Лигеус. И он был прав. Куда бы она сейчас ни отправилась, подумал Люк, он не смог бы последовать за ней. Единственный путь в орудийную башню или из нее лежал через стену. По веревке быстро спускался теранец, в темно-красном плаще, с закрытым серой тканью лицом. «Тот самый, что бросал гранаты во время первою увиденного им сражения», — подумал Люк. Когда стройная фигура достигла земли и направилась к грузовику Юмолли Дарм, он увидел висящий на тяжелом кожаном поясе лазерный меч, длинные каштановые волосы; она откинула ткань с лица, и сердце его подпрыгнуло в груди. Она повернулась, стоя на другой стороне посадочной площадки, у подножия трапа грузовика. Она всегда знала, что он на нее смотрит, так же как и он знал, что взгляд ее глаз направлен на него. Они долго стояли молча. Она — у порога своего долгого пути, подумал Люк, а он — у начала своего. Он поднял руку. «Прощай». Плечи ее расслабились, и он ощутил, как напряжение покидает ее, вместе со страхом, что он пересечет открытую площадку и разбередит все еще свежие раны, заключив ее в объятия. Все это было уже в прошлом. В тишине он прочитал ее мысль: «Прошу тебя, пойми». Я понимаю. Она подняла руку, и он ощутил ее улыбку.* * *
Антигравы челнока работали столь плавно, что им даже не пришлось пристегиваться при старте, хотя, едва корабль пришел в движение, Люк понял, что ему лучше сесть. Он ускорил шаг, догоняя Лигеуса, направлявшегося в переднюю кабину. Он знал, что философ прав. «Доверяй своим инстинктам», — говорил Оби-Ван, и, как ни удивительно, едва Лигеус заговорил о любви и свободе, он больше не сомневался в том, что подсказывает ему его инстинкт. Впереди было еще очень много времени. Сейчас он шел следом за Лигеусом и дроидами на корабль. Р2Д2 катился молча, а СИ-ЗПИО увлеченно делился пережитым: — Трудно даже передать, сэр, сколько нам пришлось пережить! Помимо рокового стечения обстоятельств, уже самих по себе столь тяжелых, мы были предоставлены сами себе. Вы подумайте, далеко в космосе. И Р2Д2 то и дело втягивал меня в какие-то сомнительные предприятия, на которые ни астродроид, ни робот-секретарь совершенно не запрограммированы. Воистину, сэр, я терялся, но был вынужден действовать абсолютно не в соответствии со своим назначением и возможностями! Лигеус сочувственно кивал и неожиданно понимающе улыбнулся. Они шагнули в салон, и рыжеволосая женщина в сером, сидевшая возле иллюминатора, за которым открывался величественный вид, поднялась с кресла. — Ваше превосходительство, — обратилась женщина к шедшей впереди Лее. Неожиданно она замолчала, словно прикованная к месту; кровь отлила от ее лица, и вместе с ней словно исчезло то сухое, жесткое выражение, которое казалось его неотъемлемой частью, словно череп под кожей. Люку показалось, что на него смотрит совсем другое.лицо. Лицо девушки, почти неузнаваемое. Лицо неистового мечтателя, покрытого шрамами кинжалов из его грез. Словно не веря себе, Даала прошептала: — Лигеус? Он смотрел на нее, словно на привидение, но ни одно привидение не могло вызвать столько радости ни у одного человека: — Даала? Они шагнули друг другу навстречу — и остановились, словно теперь, когда их пути пересеклись, они боялись дотронуться друг до друга. Даала первой протянула руку, коснувшись Лигеуса. — Каким… — голос его дрогнул. — Был ли добрым твой путь? — Длинным, — ответила она голосом девушки, гордой мечтательницы, все еще слышимым сквозь сражения и годы. Люку показалось, будто смерть покинула ее глаза, и в них вспыхнула давно забытая жизнь. — Он был долгим. И порой жестоким. А твой? — Долгим. Она погладила его по небритой щеке. — Мне не хватало тебя, Лигеус, — тихо сказала она. — Мне так тебя не хватало… Может быть, это звучит глупо, но мне так не хватало кого-то, с кем можно было бы поговорить. Лигеус тоже провел пальцами по ее щеке, коснулся медных волос. Из них двоих она всегда была сильнее, подумал Люк, глядя на них. И, зная это, именно он позволил ей пройти ее собственный путь. Их губы встретились, сначала слегка, боязливо, затем слились в глубоком поцелуе, словно в последний или, наоборот, в первый раз. Она обхватила его руками, несколько неуклюже из-за стеснявшей движения формы, а он прижал ее к себе. Казалось, все остальные в кабине перестали существовать — и Лея, и Хэн, и Чуи, и дроиды, и Люк, — а вместе с ними перестали существовать прошедшие двадцать лет. Никто в кабине не удивился, когда Даала и Лигеус, не говоря ни слова, вышли из кабины, держась за руки. — Похоже, ваша беседа переносится на более позднее время, — заметил Хэн, садясь рядом с Леей на черный кожаный диван. Лея вздохнула и положила голову ему на плечо, ощущая невероятную усталость. — Похоже, да. Он обнял ее, и руки его показались удивительно сильными и твердыми сквозь грубую ткань ее рубашки. От него пахло потом и горелой изоляцией; шершавый подбородок царапал ее висок, и горячее дыхание согревало кожу. Ей ничего больше не хотелось, кроме как оставаться рядом с ним, медленно погружаясь в сон. Люк смотрел в иллюминатор на тонкий желтый след грузовика Юмолли Дарм, взлетавшего с планеты. «С ней ничего не случится, — подумал он. Ему казалось, будто он смотрит вслед ловчей птице, которую после многих лет службы хозяин отпускает на волю. — Ей хватит здоровья и сил. Когда-нибудь она найдет свой путь к Силе, к свету». Он почувствовал странную легкость, умиротворенность и свободу. Голубое небо превратилось в черный, усеянный звездами космос. Стали видны очертания кораблей флота, похожие на серебристые подвески на черном фоне, — мир, к которому он стремился с восемнадцати лет, когда смотрел в небо над Татуином. Она освободила его, подумал он, позволив ему отправиться по его собственному пути, куда бы этот путь ни вел и где бы ни суждено было ему завершиться. Он услышал за спиной тихие шаги, зная, что это Лея, еще до того, как ее руки легли ему на плечи. — С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила она. — Да, — тихо ответил Люк. — Со мной все в порядке.Вонда Макинтайр Хрустальная Звезда (Звездные войны)
ГЛАВА 1
Детей похитили. Когда в приемную Леи Органы Соло вбежала юная горничная — а это было вопиющим нарушением дворцового устава, — все присутствующие застыли в недоумении. В изодранном платье, с перепачканным кровью лицом, горничная безудержно рыдала, глядя на Лею расширенными от ужаса глазами. В ее бессвязном бормотании нельзя было разобрать ни слова. Но Лея поняла: Джайну, Джесина и Анакина похитили. Она бросилась из дворца и побежала к лесу, через который ее дети каждое утро шли по маленькой извилистой тропинке на свою лужайку, где играли с Чубаккой или плескались в звонком прозрачном ручейке. Они любили собирать там сокровища, которые потом с восторгом приносили Лее, — то какой-нибудь диковинный камень со сверкающими гранями, то волшебное стеклышко, то причудливой формы насекомое. Когда по утрам дети весело бежали по лесной тропинке, они любили представлять, куда она ведет, — Джайна говорила, что в космос, Джесин утверждал, что в чудесную страну, полную тайн. А маленький Анакин упрямо настаивал, что это самая обыкновенная тропинка, которая ведет на их любимую лужайку. Но куда она сейчас вела Лею? В пустоту, в ужасную пустоту, где больше не было ее детей. Слезы застилали ей глаза. Мягкие домашние туфли утопали в густом запутанном мху. Она спотыкалась, едва удерживаясь на ногах, — ей мешали длинные полы роскошного платья. Лея с отчаянием подумала, что бежать было бы намного легче, будь она в брюках и ботинках, а не в этом ужасном платье. Блики полуденного солнца дрожали на деревьях. Впереди уже виднелся просвет, и Лея побежала еще быстрее. Она задыхалась, мучительно спрашивая себя — как такое могло случиться с ее детьми? Кто посмел сделать это? Ответ на этот вопрос она уже знала, хотя и боялась признаться себе, — к ее детям прикоснулась Темная Сторона Силы. Лея бежала через луг к ручью, все еще на что-то надеясь. И тут она увидела воронку. Огромную воронку посреди мягкой изумрудной травы. Здесь взорвалась бомба! Лею охватил ужас. «Нет, они не умерли, — говорила она себе. — Они не могли умереть, я бы знала об этом!» На краю воронки в какой-то неловкой позе лежал Чубакка. Его каштановая шерсть была обильно залита кровью Лея упала на колени рядом с ним, не обращая внимания на грязь. Она боялась, что он мертв, но он еще дышал. Она зажала рукой глубокую рану на его ноге, отчаянно пытаясь остановить поток крови и вернуть Чубакку к жизни. Но кровь продолжала мощными толчками выходить из его тела. Вдруг Чубакка издал громкий стон, полный ярости, тоски и отчаяния. — Тише, Чубакка, — задыхаясь, сказала Лея, — лежи спокойно. Сейчас придет врач, к с тобой все будет в порядке. Но что случилось, что же случилось? Стон опять повторился. Лея поняла, что Чубакка сейчас испытывает такое отчаяние, будто хочет умереть. Он любил детей Леи, как своих собственных, но все же не смог их защитить. «Ты не можешь умереть, ты должен жить. Должен, — мысленно повторяла она. — Только ты можешь мне рассказать, кто похитил моих детей. Не уходи, Чубакка!» Через луг к Лее бежали ее слуги, придворные и охранники. Впереди всех маячила фигура управляющего делами Манто Кодру мистера Айона. Они путались в высокой траве и вскрикивали, когда тонкие острые листья кололи их. Дети Леи всегда гуляли по этому лугу свободно, не оставляя следов. Трава расступалась перед ними как волшебная. Ничто не могло причинить им вреда. «Мои волшебные дети, — думала Лея. — Я всегда верила, что никто не сможет причинить вам вреда». Придворные, слуги и охранники столпились вокруг нее. — Мадам… мадам, — только и в силах был вымолвить мистер Айон. Лицо его выражало смятение. — Вы привели врача? — крикнула Лея. — Скорее врача! — Я послал за врачом, мадам. — Управляющий попытался поднять Лею, но она резко оттолкнула его. Лея продолжала зажимать рукой рану Чубакки, горько сожалея о том, что так много времени уделяла своим обязанностям главыгосударства, вместо того чтобы постоянно совершенствоваться в приобщении к Силе. Сейчас ей так не хватало этих знаний! А через луг уже бежала доктор Хиос. За ней мчался ее вирвулф, неся сумки с инструментами и медикаментами. При виде его Лея вспомнила, что вирвулф мистера Айона был сегодня на лугу с детьми. И тоже исчез. Доктор Хиос опустилась на колени рядом с Леей и начала осматривать рану Чубакки. Вирвулф примостился рядом, часто и тяжело дыша. Все четыре руки доктора Хиос двигались с удивительной скоростью — одни вытаскивали из сумок, привязанных к бокам вирвулфа, нужные медикаменты, другие уже накладывали бинты на рану Чубакки. — Видишь, что я делаю, дорогой, — говорила она. — Кровотечение очень опасна Наша принцесса остановила его. Доктор Хиос разговаривала с вирвулфом, объясняя все, что она делает. Вирвулф внимательно наблюдал, высунув язык. — Взрыв бомбы, — нахмурившись, сказала она, глядя на тонкие струйки крови, вытекавшие из носа и ушей Чубакки. А Лея уже вспоминала тот момент, когда сегодня утром ей будто бы почудился одинокий раскат грома. Тогда она подумала, что скоро, должно быть, начнется дождь и Чубакка вот-вот приведет детей с луга. Она думала, что непременно выкроит несколько минут из своих государственных обязанностей, чтобы обнять близнецов и Анакина и восхититься их новыми сокровищами. Но сейчас был уже полдень. После того отдаленного раската грома дождь так и не пошел, а в ее приемную ворвалась юная горничная, у которой из носа и ушей текла кровь. — Надо немедленно закрыть порт, — сказала Лея, обращаясь к управляющему. — Проверьте контрольный пункт — есть ли у похитителей шанс покинуть планету? Она говорила, а сама думала: может быть, уже поздно… «Но если они уже улетели, я помчусь за ними в погоню на „Альтераане“, — думала она. — Мой маленький корабль поможет мне найти их». — Мадам, было бы неблагоразумным закрывать порт, — донесся до нее голос мистера Айона. Лея пристально посмотрела на него, внезапно проникшись подозрением к человеку, которому доверяла еще мгновение назад. — Они ведь забрали вашего…— начала она и замолчала, не зная, что сказать. — Моего вирвулфа, мадам, — сказал управляющий. — Да. — Вашего вирвулфа… И разве вы не переживаете? — Очень переживаю, мадам. Но все же я знаю ваши традиции, которые вы… прошу прощения… не знаете. Закрывать космопорт не надо. — Но похитители могут ускользнуть из Манто Кодру, — сказала Лея, все еще с подозрением глядя на мистера Айона. Мистер Айон успокаивающе протянул к ней свои четыре руки. — Не ускользнут, — сказал он. — Это традиции нашего народа. С детьми не случится ничего плохого — это тоже традиция. Если мы выполним условия похитителей. Лея знала традиции Манто Кодру, традиции похищения и выкупа. Именно поэтому Чубакка постоянно находился с детьми. Именно поэтому старинный дворец так тщательно охранялся. Для жителей Манто Кодру похищение являлось своего рода национальным видом спорта и обычно носило политический характер. — Это самое дерзкое похищение из всех, о которых я когда-либо слышал,сказал управляющий. — И самое жестокое! — резко отозвалась Лея. — Чубакка ранен. Они взорвали бомбу… Мои дети…— Ее голос дрогнул. — Они взорвали бомбу скорее всего для того, чтобы напугать нас. Наверное, они хотели показать, что с ними не следует шутить, — сказал управляющий. — Но ведь в традициях вашего народа предусмотрено, что никому не должен быть причинен вред во время похищения! — Никому из людей, принцесса Лея. — Мой титул Глава Государства, сэр! — гневно воскликнула Лея. — Прошу прощения… — Принцессы больше нет. Мир, в котором я была принцессой, полностью разрушен. Теперь мы живем в Республике. — Я знаю, мадам. Прошу простить мои старомодные выражения. — Они должны знать, что им не на что надеяться. Ни на получение выкупа, ни на исчезновение. И если только они посмеют хоть что-нибудь сделать с моими детьми-. — Она замолчала, стараясь не думать об этом. — Пожалуйста, позвольте дать вам совет, — сказал управляющий и, низко наклонившись к Лее, шепотом произнес: — Если вы будете действовать в данной ситуации по правилам Республики, результатом может быть трагедия. — Похитители, — сказала доктор Хиос, всем своим видом выражая солидарность с управляющим, — должно быть, люди смелые. Но при этом молодые и неопытные. Кто бы это мог быть? Может быть, семья Сибью? — Она вопросительно взглянула на мистера Айона. — Нет, у них недостаточно ресурсов на такой размах, — ответил управляющий, задумчиво покачав головой. «Кто бы это ни был, здесь использованы только ресурсы Силы. Темной Стороны Силы», — подумала Лея. Мистер Айон указал на искореженную землю. — Тут потребовалось использовать луч перехватчика. Значит, они связаны с силами контрабандистов. Бомбы не было, это всего лишь эффект взрыва бомбы. Контрабандисты располагают достаточной техникой, чтобы сделать такое,сказал он. — А, тогда это семья Темебиу! — сказала доктор Хиос. — Может быть. Они честолюбивы, — отозвался управляющий. — Я им покажу честолюбие, — проворчала Лея. — Мадам, прошу вас, не волнуйтесь. Вашим детям не будет причинен вред, это совершенно исключено. Похитителям просто нужно добиться своей цели. А дети отнесутся к этому событию как к небольшому приключению… — начал было управляющий. — Наш друг Чубакка ранен, и я не знаю, выживет ли он? Мои дети вряд ли сочтут это забавным приключением. Так же, как и я! — Да, это печальное обстоятельство, — сказал мистер Айон. — Вероятно, Чубакка плохо изучил наши традиции. Он должен был сдаться. — Закройте порт, — жестко сказала Лея. Она была слишком разгневана, чтобы ответить на выпад против Чубакки. — Я не дам им ни одного шанса скрыться с Манто Кодру. — Ну что ж,-сказал управляющий.-Только следует сделать это осторожно. Я хочу сказать, мы должны сделать это так, чтобы не обидеть их. Доктор Хиос закончила обрабатывать рану Чубакки и, проверив его пульс, удовлетворенно кивнула: — Нормально. Теперь в операционную. Чубакка начал приходить в сознание. Он открыл глаза и в упор посмотрел на Лею невидящим взглядом. — Он еще не пришел в себя, — сказала доктор Хиос. — Рана слишком серьезна. Не думала я, что мне опять придется побывать на поле битвы. — Я тоже не думала, — отозвалась Лея. Вирвулф завыл. Лея редко беспокоилась о безопасности Джайны, Джесина и Анакина. Конечно, она делала соответствующие распоряжения, говорила о безопасности детей с Винтер, Хэном и Люком, давала указания Трипио. Но сама редко беспокоилась. Она была уверена в том, что с ее детьми не может случиться ничего плохого — она бы почувствовала опасность. А если не она, то уж Люк обязательно бы почувствовал. Кроме того, с детьми постоянно находился Чубакка — кто лучше мог гарантировать их безопасность? Лея шла в операционную, куда ассистенты доктора Хиос несли Чубакку. Она чувствовала себя очень одинокой. Хзн и Люк с ее благословения уехали в путешествие по Галактике. Винтер тоже отсутствовала — она принимала участие в межпланетной конференции по проблемам, связанным с похищением детей. Похитители точно рассчитали момент. Лея сидела на диване у дверей операционной и ждала новостей о состоянии здоровья Чубакки. Придворных и слуг, сновавших вокруг нее с назойливым вниманием, она отослала прочь. У дверей операционной растянулся вирвулф. Доктор Хиос сказала ему, что никто не должен входить туда, пока идет операция, и он послушно остался охранять дверь. Вирвулф дремал, но его мускулы были напряжены, а изо рта высовывались ужасные клыки. К Лее неслышно приблизился мистер Айон. — Никаких следов, — сказал он. — Они действительно очень наглые и ловкие. Мадам, мы должны ждать, пока они установят с нами связь. Другого выхода нет. — Ждать? — воскликнула Лея. — По-моему, вы… чего-то не понимаете.Когда она была помоложе, она не так тщательно выбирала выражения. Наверняка брякнула бы этому Айону: «Идиот. Тупица». — Требования похитителей должны поступить к нам утром, — ровным голосом продолжал управляющий, стараясь убедить ее. — Утром эти негодяи могут исчезнуть! — Они не могут исчезнуть, мадам. Космопорт закрыт. Кроме того, они и не будут этого делать. У них нет на то причин. — А куда пропали два часа? Те, которые украли моих детей, украли также и два часа нашего времени! — Как украли? Мадам, вы работали в полдень. Часы точные, солнце на своем месте…— хотел было пошутить управляющий, но замолчал, поняв бесполезность своей шутки. — Они украли два часа, — повторила Лея. — Это не простые похитители! Обычные похитители никогда бы не прорвались сквозь нашу защиту, не смогли бы одолеть Чубакку, не смогли бы использовать время против нас! — Но, мадам, я уже говорил вам, на Манто Кодру попадаются похитители с редкими качествами, — грустно сказал управляющий. «Он думает, что моими чувствами движет страх и отчаяние, — подумала Лея. — Но если я расскажу ему, что подозреваю здесь присутствие Темной Стороны Силы, он подумает, что я сошла с ума». Двери операционной открылись, и на пороге показалась доктор Хиос. Потрепав вирвулфа по голове, она подошла к Лее и взяла ее руки в свои четыре руки. — С Чубаккой все будет в порядке, — сказала она. — Но придется немного подождать, сейчас с ним разговаривать нельзя. Он еще очень слаб — потерял слишком много крови. — Он сказал вам… — Он еще не в том состоянии, чтобы хоть что-нибудь сказать. Лея, принцесса моя, Чубакка должен спать, иначе может наступить кризис, — мягко произнесла доктор Хиос. — Вы послали мое сообщение Хэну и Люку? — обратилась Лея к мистеру Айону. — Да, мадам, но… боюсь, они находятся слишком близко к Станции Крси. В этой звездной системе существует Черная Дыра с квантово-кристаллическим строением, которая излучает сильнейшую радиацию. Любые сообщения в этой зоне блокируются. — Значит, надо послать за ними корабль. — Но, мадам, ведь порт закрыт. — Его закрыла я! И я могу приказать дать старт любому кораблю! — воскликнула Лея. Мистер Айон мягко взял ее за руку: — Мы должны создавать видимость, что порт закрыт по техническим причинам, — скажем, из-за неисправности оборудования. Если какой-нибудь корабль взлетит, то откроется наш обман. Вы понимаете, тем самым мы нанесем похитителям смертельную обиду. — Но вы говорили, что они знают… — Похитители? Они знают, и мы знаем. Да и вообще, любой бы догадался. Дело не в этом. Дело в принятии правил игры, — вмешалась в разговор доктор Хиос. — Доктор Хиос абсолютно права, мадам, — сказал управляющий. — А сейчас вам было бы лучше вернуться в приемную, ведь там остались ваши гости. Призовите все ваше мужество, за которое мы вас так чтим. Ради спасения детей. Лея попыталась унять дрожь и мыслить ясно. «Пока корабль доберется до Хэна, может произойти все что угодно, — подумала она. — Я ничего не добьюсь, послав за ними». — Я возвращаюсь в приемную, — сказала она. — И закончу дела. Но если мы ничего не узнаем до захода солнца… — Утром, мадам, — торопливо сказал мистер Айон. — Уверяю вас, утром мы получим инструкции от похитителей. — Я иду к своим гостям, — сказала Лея и направилась к дверям. — Лея! — раздался голос доктора Хиос. — Мадам! — вторил ей управляющий. — В чем дело? — повернувшись, взглянула на них Лея. Мистер Айон с печальным видом молча указал ей на грязное платье и окровавленные руки. «Ну и что, мне приходилось принимать гостей в одежде и похуже этой, и погрязней», — подумала она. Лея смыла кровь Чубакки с рук. Платье было безнадежно испорчено, и она бросила его — а вслед за ним и туфли — в мусорную корзину. В ванной комнате было прохладно, и Лея начала дрожать. Взглянув на себя в зеркало, она увидела перепачканное кровью и грязью лицо с набухшими веками и горящими ненавистью глазами. В этот момент до нее донеслись трели Арту. Дройд приближался, тревожно посвистывая. Сквозь его трели Лея различила чей-то голос, высокий, как будто детский. — Нет, я не помню, я не помню-Лея поспешила навстречу голосу. Она распахнула дверь своей спальни и увидела юную Кодру-Джай. — Я не знаю, я не помню, — пробормотала та, пятясь от Леи. Тут же находился Арту. Он был вообще чем-то вроде пастуха при Кодру-Джай. — Я только видела, что малыши исчезли, а большого ранили… я только побежала за помощью… Это была та самая горничная, которая сообщила о похищении. Крови на ее лице уже не было, а разорванное платье сменилось больничной одеждой. — О моя дорогая! — сказала Лея и подошла к ней. Кодру-Джай не реагировала. Лея обняла ее за плечи. Вздрогнув от прикосновения, горничная подпрыгнула и повернулась в воздухе. Опустившись на все свои четыре руки, она быстро поднялась и убежала, но через мгновение вновь показалась в дверях: — Простите меня, простите… Лея мягко взяла ее за руку и повела в комнату. — Почему ты не в кровати? Тебе надо отдохнуть и подлечиться. — Маленький дройд пришел ко мне, и я поняла, что должна просить у вас прощения. — Арту, как ты мог? — сказала Лея. — Ну-ка, быстро приведи сюда доктора Хиос! Дройд засвистел и нерешительно двинулся к двери. — Быстрее! Издав грустную трель, Арту выкатился за дверь. Лея подвела Кодру-Джай к кушетке и попыталась усадить ее, но та сопротивлялась. — Нет, я не должна сидеть… — Успокойся, — мягко сказала Лея. — И не настаивай. Лея снова попыталась заставить ее сесть, но колени горничной не сгибались. Лея погладила ее по плечу. — Ты спасла жизнь Чубакке. Ты подняла тревогу. Кодру-Джай уставилась на Лею непонимающим взглядом. — Миледи, простите, но я ничего не слышу. — Она приложила руки к ушам и затряслась в беззвучных рыданиях. — Я не знаю, что случилось. Они были там, играли, а потом… Она задрожала всем телом. Лея подумала, что малышка, должно быть, вновь испытала это ужасное ощущение. — Я… я, должно быть, уснула, миледи. Меня надо выгнать! А когда я проснулась, дети исчезли, и…— Она издала высокий свистящий звук на своем языке. — Я не знаю… Чубакка ранен, а я ничего не слышу! Лея поддерживала ее, немного неловко — из-за разницы в формах, — и старалась, как могла, успокоить бедняжку. Вошла доктор Хиос, недовольная тем, что потревожили ее пациентку. — Я не знаю, что думал Арту, когда притащил ее сюда, — сказала Лея. — Ведь ей нельзя вставать. — Ей нельзя лежать, — хмуро отозвалась доктор Хиос. — И тем не менее ей необходим покой и отдых. Кодру-Джай схватила Лею за руку: — Я так виновата! — Я прощаю тебя, — тщательно выговаривая слова, произнесла Лея. — Я прощаю тебя. Ты меня понимаешь? Немного поколебавшись, горничная кивнула и позволила доктору Хиос увести себя. Арту остался в комнате, грустно насвистывая и катаясь взад и вперед, пока Лея одевалась. Его шум раздражал ее, но он как будто не замечал этого. Когда она вышла из комнаты, он покатил за ней. Они шли по коридору по направлению к приемной, но, подойдя к перекрестку, дройд вдруг свернул в один из коридоров, который вел к выходу из дворца. Лея пожала плечами и направилась к приемной. Арту настойчиво засвистел. — Я не могу пойти с тобой, Арту, — сказала Лея. — Я должна делать вид, что ничего не произошло. Она вошла в приемную. Геральд, который был всегда начеку, решительно шагнул к Лее с намерением вытолкать ее вон, но вдруг замер, узнав свою принцессу. Лицо его тотчас приняло почтительное выражение. — Глава Государства Новой Республики, дочь… — Некогда перечислять весь список, — оборвала его Лея. Геральд умолк. Помощники, советники и послы в замешательстве смотрели на Лею. Мистер Айон нерешительно шагнул к ней. Лея пересекла приемную, гремя тяжелыми ботинками по каменному полу. Она села в свое кресло, откинулась назад и положила ногу на ногу. Заскрипела грубая ткань ее новой одежды — брюк для охоты и путешествий и такой же рубашки. Она заставила себя выглядеть спокойной. — Прошу прощения, посол Кэрл, — обратилась она к представителю провинции Кэрл. — Благодарю вас за терпение. У нас было небольшое… небольшое домашнее происшествие. — Лея постаралась выдавить из себя самую очаровательную улыбку, на которую была способна. — Вы знаете, как это…— Ее голос внезапно упал. Красивый посол провинции Кэрл, которого звали тоже Кэрл, развел всеми четырьмя руками. Это заставило Лею вновь улыбнуться. — Да, я знаю, «как это», — с упреком в голосе сказал он. — Я вынужден был надолго прервать свою работу — как вы сказали, из-за небольшого домашнего происшествия. Оправдания не нужны, впрочем, очень любезно с вашей стороны, что вы все же их предоставили! Лею всегда забавляли вычурные манеры этого самодовольного красавца. Но сейчас все происходящее казалось ей нереальным и бессмысленным. С большим трудом она сохраняла самообладание. День тянулся нескончаемо долго. Непростая политическая система Манто Кодру обязывала Лею постоянно принимать послов из бесконечного количества независимых провинций. Межнациональные разногласия и политические амбиции каждой из провинций отнимали у Леи огромное количество времени и сил. Граждане Манто Кодру мало интересовались вопросами межпланетного сотрудничества, они тратили годы на то, чтобы прийти к согласию в выборе управляющего, и еще годы на то, чтобы решить — справляется он со своими обязанностями или нет. Наконец пробил вечерний колокол, и посол, откланявшись, удалился. Советники и помощники перешли в гостиную, посвистывая и вздыхая на родном языке. Лея осталась наедине с мистером Айоном. — Что-нибудь прояснилось? — не глядя на управляющего, спросила Лея. — Нет, мадам, — ответил мистер Айон. — Но мы и не должны ожидать каких-либо известий раньше утра. Это традиция. — Как вы думаете, чего хотел посол Кэрл и все остальные? Может быть, среди них были похитители, которые пытались со мной поговорить? Они еще в моей гостиной. — Нет, среди них нет никого, кто бы заслуживал внимания. У каждого из них были какие-то небольшие причины — в основном надуманные, — чтобы приехать сюда. Но цель их визита совсем другая — приехать домой, в свою провинцию, и с важным видом заявить: я встречался с принцессой, я разговаривал на равных с Главой Государства… Тщеславие, мадам. — И все же я бы хотела поговорить с ними. — Но сначала вы должны поесть, мадам. У вас был тяжелый день, а утром нам предстоят переговоры с похитителями. Надеюсь, что уже к полудню дети вернутся домой, и все будет по-прежнему. Лея заставила себя оторвать руки от подлокотников кресла. В толстой обивочной ткани остались вмятины от ногтей в виде маленьких полумесяцев. Быстрым шагом Лея подошла к хирургическому кабинету. Доктор Хиос стояла возле своего стола с закрытыми глазами. Она дремала стоя, слегка раскинув свои четыре руки и тихо покачиваясь как в медленном танце. Лея никогда не видела уроженцев Манто Кодру спящими. «Что за странная поза, — подумала Лея. — Интересно, они все так спят или только доктор Хиос? Ах да, ведь она говорила, что Кодру-Джай тоже нельзя лежать». Вирвулф лежал у ног доктора. Он поднял голову и посмотрел на Лею своими наводящими ужас глазами, затем фыркнул и снова положил голову на лапы. У Леи не было причин бояться вирвулфа, но все же она чувствовала себя неуютно в его обществе. Она не стала будить доктора и, осторожно обойдя вирвулфа, тихо приблизилась к палате Чубакки. Он лежал в гамаке, как в колыбельке, только огромной — по его размеру. Лея села на стул, глядя на Чубакку и с нетерпением ожидая, когда он проснется. Она так хотела поговорить с ним, узнать, что он видел, потерял ли он тоже два часа или смог наблюдать за событиями, сможет ли он подтвердить ее подозрения, что это не простое похищение, а куда более зловещее происшествие. И, конечно, она хотела уверить Чубакку, что не считает его виновным в том, что он не смог уберечь детей. И вдруг на Лею накатила волна ярости, столь мощная, что она начала задыхаться. Она считала его виновным. Она была зла на него. И она не смогла бы сейчас сказать ничего хорошего Чубакке. Лея встала и вышла из палаты. Войдя в кабинет, она увидела, что доктор Хиос уже проснулась. — Простите, я не хотела будить вас, — сказала Лея. — Вы говорили с Чубаккой? — Нет, я… — Лее вдруг стало стыдно, что она позволила себе плохо подумать о старинном друге ее мужа. — Он еще спит. — Да. Он тяжело ранен. И очень обижен. — Вам приходилось раньше общаться с вуки? — Нет, Чубакка — первый из вуки, кто посетил наш мир. — Тогда почему вы так хорошо его понимаете? — Это моя задача — понимать людей, — задумчиво сказала доктор Хиос. — И понимать тех, кто не является людьми. С тех пор как была провозглашена ваша миссия, я сделала своей целью учиться у всех, кто посещает наш мир. — Ему повезло, — сказала Лея. «Ему не о чем беспокоиться, — думала она»— он спит. Но когда он проснется" я расспрошу его и все узнаю… и тогда мне придется пережить весь этот ужас". — Чубакка очень тяжело ранен, — сказала доктор Хиос. — Он потерял очень много крови. Поэтому я бы не сказала, что ему повезло. — Вы можете его разбудить? Хотя бы на минутку? Если он видел что-нибудь… — Принцесса, ведь Кодру-Джай ничего не видела и ничего не слышала. Я сомневаюсь, что Чубакка может что-нибудь добавить к ее рассказу. Разбудить его — слишком большой риск. — Он не Кодру-Джай, он мог… — Напрасный риск. Доктор Хиос взяла Лею под руку и повела к выходу из кабинета. — У вас был очень тяжелый день, Принцесса, — сказала она. — Постарайтесь отдохнуть. Похищение — ужасная вещь, перенести это нелегко. Но завтра… Ее слова прервал высокий пронзительный звук. Доктор Хиос бросилась в соседнюю комнату, Лея побежала за ней. Вирвулф зарычал и тоже пошел вслед за ними, громко стуча когтями по полу. Посреди комнаты стояла горничная. Она раскачивалась, но сохраняла равновесие благодаря упряжи. Доктор Хиос подошла к ней и погладила ее мягкие короткие волосы. Они заговорили между собой на своем языке, издавая переливчатые трели и посвистывания. Лея не знала этого языка, но догадаться, о чем они говорят, было нетрудно: доктор Хиос успокаивала бедную Кодру-Джай и уговаривала ее поспать. Это ей удалось, и вскоре горничная опять задремала. Доктор тихонько отошла от нее с озабоченным видом. — С ней будет все в порядке? — спросила Лея. — Вы еще здесь? — Так она поправится или нет? — Из-за взрыва она потеряла слух. — Но вы же говорили с ней, и она слышала вас. — Боюсь, что слух полностью не восстановится. Но жить она будет. — Я очень рада, — сказала Лея. — Рады? — воскликнула доктор Хиос. — Что она будет жить? Конечно! — Наш слух гораздо более чувствителен, чем ваш, более тонок. Он занимает в нашей жизни гораздо более важную роль, чем у вас. Представьте, что ваше тело онемело. Представьте, что ваши чувства наполовину притупились. Вероятно, обычные люди могли бы терпеть подобное существование, но ее будущее будет… трудным. — Я не знала, — сказала Лея. — Простите. Она посмотрела на свою горничную с какой-то новой симпатией. — Может быть, ей лучше все-таки лечь? — Взрослые не спят лежа. Вирвулф поднял голову и посмотрел на Лею. — Пойдемте, — мягко сказала доктор Хиос. — Надо отдохнуть. Лея рухнула на кровать, едва сдерживая стон отчаяния. Как ей удалось выдержать этот ужасный бесконечный день? Ее мышцы были напряжены, и расслабить их она не могла. В который раз Лея пожалела о своих многочисленных обязанностях по управлению государством — они забирали слишком много времени, и ей некогда было упражняться в технике Джедая. «Люк спокойно может сказать своему телу: хватит, расслабься. Он может сказать себе: я не чувствую никакой боли, — с горечью думала Лея. — А я не могу. Но как же тогда я могу ждать до утра в надежде услышать что-нибудь от похитителей?» Она верила управляющему, когда тот говорил, что традиционное похищение не допускает причинения вреда своим жертвам. Но при этом она знала, что ее дети находятся в смертельной опасности. Она знала, что похитители связаны с практикой Темной Стороны Силы. И мистер Айон, и доктор Хиос говорили о похитителях с каким-то уважением. Но у Леи они вызывали только ненависть и презрение. Безжалостные и жестокие, они хладнокровно расправились с Чубаккой и Кодру-Джай. Лея прекрасно понимала, что взрыв бомбы был устроен не для того, чтобы напугать их, а для того, чтобы уничтожить следы. Она больше не стала сдерживаться и дала волю слезам. Потолок из прозрачных пород камня поблескивал над ней перламутровым светом, его тонкая и сложная резьба причудливо преломляла свет, отчего все вокруг казалось нереальным и мистическим. Предшествующая цивилизация построила на Манто Кодру дворцы-лабиринты и вырезала свою историю на каменных стенах и потолках. Цивилизация исчезла, оставив только свои дворцы и свою непрочитанную историю. Резьба расплывалась перед глазами Леи из-за слез. Внезапно в соседней комнате затренькал электрический сигнал. «Может быть, это сообщение!» — промелькнуло в ее голове. Она поспешно вскочила и бросилась к дверям. Навстречу ей шел мистер Айон. — Какие-нибудь новости? — крикнула Лея. — Нет, мадам, — ответил он. — Не волнуйтесь, уверяю вас, они обязательно свяжутся с нами утром. — А если они уже далеко? — Скорее всего они где-то рядом. — Их нет рядом! Сэр, мы ждем уже слишком долго. За это время они наверняка ускользнули! — Им это не нужно, мадам,-гораздо удобнее находиться где-нибудь поблизости. Не исключено, что они могли спрятаться даже во дворце. — Во дворце? Нет, это невозможно! — А мне кажется, что лучше места и не найти. Этот дворец построили много тысяч лет назад, и мы до сих пор не изучили все его тайные подземелья и туннели, которые уходят далеко в глубь горы. — Я знаю. Может быть, вы и правы. Тогда нам нужно немедленно начать поиски. Мистер Айон грустно взглянул на Лею, затем мягко взял ее за руку и подвел к креслу. Усадив Лею, он присел напротив нее на край кушетки. — Если вы приказываете, мадам, то я отдам распоряжения… — Да, я приказываю! — … но я не вполне уверен, что вы до конца понимаете; о чем идет речь. — А в чем дело? Он опустил голову и стал разглядывать замысловатый рисунок на ковре. — Если что-то помешает нашим переговорам, — наконец произнес управляющий, — то всем нам будет только хуже. Похитители нанесут еще один удар. — Сделают что-нибудь плохое с детьми? — Если они сделают что-нибудь плохое до начала переговоров, то они должны отказаться от своих амбиций и сдаться. Это традиция. Но если вы сорвете переговоры, они могут сделать все что угодно, чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений. Лея не могла понять, что он имел в виду. Как посмеют похитители сделать «все что угодно» с детьми, если их традиции запрещают им трогать детей? — Ваш вирвулф, — наконец сказала она. — Вы боитесь, что они принесут в жертву вашего вирвулфа! Мистер Айон посмотрел ей в глаза и ничего не ответил. — Это не местное похищение, — твердо сказала Лея. — Неужели вы не понимаете, что никто из жителей Манто Кодру не мог бы сделать такое! — Вы уверены, мадам? Лея чувствовала себя такой усталой и подавленной, что продолжать этот спор с управляющим ей не хотелось. Она закрыла глаза. Мистер Айон похлопал двумя левыми руками. Вошел один из его помощников, неся поднос, на котором стояли изящный старинный кувшин резного камня, чашка и блюдо с кексами. Сквозь тонкие стенки чашки сиял свет, резьба переливалась жидким золотом. — Я взял на себя смелость распорядиться насчет чая, — сказал мистер Айон. — Он очень успокаивает. Лея целый день ничего не ела. Еще минуту назад она была уверена, что уже никогда не сможет есть. Но когда она вдохнула тонкий аромат чая, ее пересохшие губы увлажнились, а когда взглянула на нежнейшие ореховые кексы, желудок довольно неэстетично заурчал. — Благодарю вас, мистер Айон, — сказала Лея, обрадовавшись этому перерыву в их тягостном споре. — Но вы не позаботились насчет чашки для себя. Возьмите там, в буфете. — Я уже перекусил, мадам. — Я настаиваю, мистер Айон, — сказала Лея, вдруг опять испытав невольное подозрение по отношению к нему. Помощник принес другую чашку, наполнил ее чаем и ушел. Лея взяла свою чашку и кусочек кекса. — Это лучшие кексы нашего кондитера, — светским тоном сказала она. — Вы когда-нибудь их пробовали? Кекс растаял у нее во рту, оставив приятный вкус. — Я не могу есть сладкое, мадам, — вздохнул управляющий. — Но с удовольствием выпью с вами чашку чая. Мистер Айон поднес чашку ко рту и выпил ее содержимое одним глотком. Это немного удивило Лею. Все еще испытывая подозрение, она маленькими глотками пила чай и думала, не совершила ли она ошибку, съев кусочек кекса. Внезапно она рассердилась сама на себя. Вечно она все преувеличивает и готова в каждом видеть тайного врага! На миг она почувствовала себя бегущей с бластером в руке в погоне за противником. «В старые добрые времена, — подумала она, — нам не нужно было никого подозревать. Мы знали, кто друг, а кто враг». — Как мило, что вы привезли последние модели Корусканта на Манто Кодру, — сказал мистер Айон, продолжая поддерживать светскую беседу. — Новости обычно долетают до нас слишком медленно, мы ведь так далеко от центра. — Какие модели? — удивилась Лея, но тут же вспомнила, во что одета. Она хотела объяснить, что просто была не в состоянии переодеться в какое-нибудь роскошное платье. — Понимаете…— начала Лея и вдруг замолчала. Ей почудилось, что в словах управляющего был скрытый упрек. Но, взглянув на него, она поняла, что он совершенно искренен. — Это вовсе не последний крик моды, — сказала она, отпив еще глоток.Просто в этой одежде очень удобно, вот и все. Мистер Айон зевнул и тут же покраснел от смущения: — Прошу прощения, мадам! Лея кивнула и вдруг зевнула сама. — Нам надо было пить чай с перцем, — сказала она. — Этот слишком расслабляет. Лея пыталась вспомнить, на чем прервался их спор. Кажется, мистер Айон говорил, что дети, должно быть, спрятаны где-то поблизости. Лея очень сомневалась в этом. «Если бы они действительно были поблизости, разве я не почувствовала бы это? — подумала она. — Разве я не знала бы? Нет, они похищены Мастером Темной Стороны Силы». Лея взглянула на управляющего, но ничего не сказала. «А может быть, это все-таки не Темная Сторона, — продолжала размышлять она, тщетно пытаясь себя успокоить. — Может быть, дворец построен из какого-нибудь уникального материала, который мешает мне почувствовать присутствие детей. Если исаламири могут препятствовать Силе, то не тот же ли это самый феномен?» Лея опять зевнула. Как зеркальное отражение, то же самое сделал и управляющий. Лея уже не в силах была бороться со сном. — Мы должны… — пробормотала она и тут же забыла, что хотела сказать. — Спокойной ночи, мадам, — тихо сказал мистер Айон. Он тяжело поднялся, помогая себе всеми четырьмя руками. По пути к двери он вдруг споткнулся и чуть не упал. В другой раз Лея очень удивилась бы его неуклюжести, но сейчас ей было все равно. Ее желание спать пересилило все, даже страх. Она пыталась подняться, но кресло было таким мягким… «Сейчас я встану, — подумала Лея. — Сейчас…»ГЛАВА 2
Прямо как в старые добрые времена — правда, малыш? — сказал Хэн Соло Люку Скайвокеру. Сидевший в кресле второго пилота «Сокола» Люк усмехнулся: — Как в старые добрые времена, только им-перцы не палят в нас со всех сторон. — Это точно! — И Джабба Хатт не устраивает тебе разборки по поводу спрятанной контрабанды. — Еще бы! — И никто не пытается вытрясти из тебя старые карточные долги. — Тоже верно, — сказал Хэн, а сам подумал: «Это не мешает мне заработать новые. В конце Концов, для чего тогда отпуск?» — И наконец, ты не можешь строить глазки каждой красотке, проходящей мимо. — Еще как могу! — рассмеялся Хэн и тут же поспешил защититься от насмешек своего шурина:— А что, собственно, в этом плохого? Мы с Леей знаем, что всегда будем вместе, мы доверяем друг другу. Она меня не ревнует. Люк громко рассмеялся: — И ты, конечно, тоже не возражал бы, чтобы Лея флиртовала с кэрлианским послом. Очень красивый парень этот Кэрл. — Нисколько не возражал бы. Подумаешь, маленький невинный флирт! Однако Кэрл больше пялится на свои прекрасные руки. На все четыре. — Хэн мечтательно вздохнул. — Знаешь, малыш, флирт — одно из лучших изобретений цивилизации. Люк ненавидел, когда Хэн называл его малышом. Он нахмурился и стал смотреть через иллюминатор в гиперпространство. — Кстати, а почему бы тебе самому немного не пофлиртовать? — весело спросил Хэн. — Я мог бы вам помочь. Мастер Люк, — подал голос Трипио, сидевший в пассажирском кресле. — У меня большая библиотека любовной поэзии на нескольких языках, доступных человеку, — она в вашем распоряжении. Еще у меня есть книги по медицине, этикету и — У меня нет времени для флирта, — сухо сказал Люк. — И для любовной поэзии. Трипио замолчал, обдумывая слова Люка. Боковым зрением Хэн видел, как он ерзал в своем кресле — должно быть, сгорал от желания сказать что-нибудь еще. Для маскировки Трипио покрыл свой блестящий золотистый кожух пурпурным лаком. Хэн еще не мог привыкнуть к этой перемене. — Не будь таким занудой, — сказал Хэн Люку. — Неужели Рыцарь Джедай не может немного развлечься? Как же тогда появлялись бы на свет маленькие Рыцари Джедай? Клянусь, что старый Оби ван… — Я не знаю, что делал Оби ван! В голосе Люка было скорее страдание, а не гнев. Глубокое одиночество молодого Джедая тронуло Хэна. — Я не знаю, как поступали другие Рыцари Джедай, — тихо сказал Люк. — Оби ван Кеноби я знал недостаточно долго. Империя уничтожила очень много записей и… Я не знаю. Хэн очень хотел бы, чтобы Люк нашел кого-нибудь, с кем мог бы разделить и жизнь, и работу. Союз Хэна и Леи с каждым годом и с каждым днем становился все крепче. Хэн очень ценил свое счастье и поэтому был так обеспокоен одиночеством шурина. — Будь проще, Люк, — сказал он. — Расслабься. — — Но традиции… — Это всего лишь традиции. И не надо обманывать самого себя, — сказал Хэн. — Мы всегда любили блеф. В старые добрые времена. — В старые добрые времена, — задумчиво повторил Люк. — Не грусти! Кто знает, что мы найдем там, куда летим? Может быть, других Рыцарей Дже-даев, тогда они помогут со школой. — Может быть, — сказал Люк. — Надеюсь. «Сокол» вышел из гиперпространства. Неожиданно пронзительно зазвенели сигналы тревоги, и радиационные щиты уловили нечто подозрительное вокруг корабля. Хэн выругался. Он ожидал радиационное излучение в этом регионе и специально оборудовал корабль средствами защиты. Но он не думал, что радиация может быть такой мощной. Хэн спешно проверил все системы корабля, чтобы убедиться, что ни одна из них не вышла из строя, и посмотрел в иллюминатор. То, что он увидел, заставило его присвистнуть от благоговейного трепета. Плотное, сверкающее звездное поле простиралось вокруг «Сокола». Там было две группы звезд: гигантские красные венами извивались вокруг скоплений карликовых белых. Звезды были расположены так близко друг к другу, что образовывали огромную хаотичную систему, в которой одна звезда вращалась вокруг другой, увлекая ее в свой безумный танец и отхватывая звездную материю с ее поверхности. В этом круговороте звезд царил невообразимый хаос — то одна, то другая неожиданно меняла свой облик. Группа звезд могла разлететься во все стороны, другая — наоборот — могла сжать свою массу до размеров планеты, луны, кулака, булавочной головки и в конце концов исчезла бы. — Осмелюсь выразить свое мнение, — сказал Трипио. — Несмотря на сверхзащиту, я чувствую, как радиация проникает сквозь мою оболочку и достигает самого центра. Мне страшно представить, что она может сделать с вашей куда более тонкой биологической структурой. Разведывательную Станцию Крси оборудовали так, чтобы противостоять этой атаке. Осмелюсь предложить как можно быстрее добраться до нее. Как будто в подтверждение словам Трипио яркая вспышка света из непонятного источника на миг ослепила Хэна. Этот космический луч как будто пронзил его насквозь. — Хорошо мыслишь, Трипио, — сказал он. «Сокол» взял курс на Станцию Крси. Хэн вел жорабль мимо довольно странной звездной группы. Едва ли он когда-нибудь видел такую. Древняя, вымирающая, кристаллизирую-щаяся белая карликовая звезда вращалась по немыслимой эллиптической орбите вокруг черной дыры. Целую вечность назад обычная маленькая желтая звезда мирно вращалась здесь вокруг бело-голубого гиганта. Потом голубая звезда отжила свой век и погибла. Она стала туманностью, излучавшей свет и радиацию и разбрызгивающей свои осколки в пространство. Этот свет и взрывы осколков были еще видны с отдаленных Галактик. Со временем остатки ядра голубого супергиганта погибли под силой собственного притяжения. Результатом этого стала дегенеративная масса — черная дыра. Неистовство туманности нарушало орбиту ее спутника — желтой звезды. Ее орбита начала искажаться, и желтая звезда попала в сверхплотное поле черной дыры. Черная дыра поглощала все, даже свет, оказавшийся в пределах ее досягаемости. А когда она захватывала материю — даже целую желтую звезду, — она расщепляла атомы и формировала их в сверкающий диск, который крутился с бешеной скоростью, создавая дикую жару — погребальный костер для несчастного желтого спутника, который был уже навсегда потерян для Вселенной. Но в этой системе была еще и третья звезда — маленькая белая, еще излучающая жару, хотя ее структура уже начала замораживаться и становиться подобной кристаллу. — Взгляни-ка, малыш, — сказал Хэн. — Вот это зрелище! — Действительно, зрелище, достойное внимания, Мастер Хэн, — с готовностью откликнулся Трипио. — Но это лишь жалкая тень того зрелища, которое мы могли бы наблюдать, когда Черная Дыра захватит хрустальную звезду. Люк молча смотрел на звездный водоворот. Хэн с усмешкой наблюдал за ним. — Эй, малыш, — сказал он. — Оторвись-ка на минутку! Люк вздрогнул. — Что! — спросил он, глядя на Хэна, как на пустое места — Ку-ку! Не знаю, где ты был, но только не здесь. — Я думал об Академии Джедаев. Мне не нравится, когда я бросаю своих студентов, пусть даже на несколько дней. Правда, я надеюсь найти других, уже обученных Джедаев — возможно, мы сможем что-то сделать для Академии, для Новой Республики… — Мы уже сделали немало, — сказал Хэн, скрывая усмешку. Ему в свое время пришлось потратить немало сил, чтобы установить мир между обычными людьми, не знающими практики Джедаев, и в глубине души он считал, что от Рыцарей Джедаев гораздо больше проблем, чем пользы. А что если они все используют Темную Сторону Силы? Люк продолжал молча смотреть в иллюминатор. Хэн пренебрежительно относился к кошмарам, считая их всего лишь игрой воображения. Но иногда он вздрагивал, как от кошмара, при мысли о том, что может случиться с его детьми, если их станет соблазнять Темная Сторона Силы. «Как здорово, что сейчас они в полной безопасности, — с улыбкой подумал Хэн. — Мои дети вместе с моей принцессой ждут меня в одном из таинственных древних замков Манто Кодру». «Сокол» проследовал мимо белого карлика, излучавшего яркие вспышки, направляясь к самому опасному региону Черной Дыры. Хэн еще раз проверил защитные экраны и дал газу сквозь зловещее радиационное поле. Сверкающий диск, как будто почувствовав это, начал вращаться еще быстрее, излучая яркий до рези в глазах свет. У белого карлика не было естественного спутника, но люди подарили ему искусственный планетоид. Разведывательная Станция Крси была порождением Империи. Ее задачей было перемещаться от планеты к планете, фиксируя лояльность или нелояльность имперской власти. Когда она приближалась к какой-нибудь планете, жители сходили с ума от страха, считая, что их посещает дьявол. Когда Империя пала, выдающиеся достижения Станции Крси были забыты. Профессионалы, работавшие там, или спаслись бегством, или признали власть Новой Республики. Но сама станция осталась, продолжая выполнять свою задачу — приспособить разрушительную мощь Черной Дыры к воинственным целям приверженцев Империи. Станция находилась в самом отдаленном уголке цивилизации, защищенная от посягательств извне мощным радиационным излучением. Большинство ее обитателей продолжало жить, учиться и работать, как будто ничего не произошло. В общем-то, они были даже счастливы — освободились от власти Империи и в то же время практически не ощущали на себе власть Новой Республики. «Сокол» был уже совсем близко от Крси. Хэн облегченно вздохнул, увидев, что защитные экраны пришли в нормальное состояние, — значит, станция блокировала радиационное излучение. Мощные защитные экраны, покрывавшие половину искусственного планетоида, издали напоминали лоскутный зонтик. Купола были прозрачными, но тем не менее они надежно защищали жителей от радиации. В месте, где улавливалась особенно сильная вспышка радиации, они тут же уплотнялись. Хэн посадил «Сокола» на свободный участок, сплошь покрытый битым камнем. Специально оборудованного космопорта на Крси не было, Щит обслуживала наемная компания, взявшая в аренду этот участок. К ним двинулся гусеничный вездеход, таща за собой большой прозрачный лист. — Не очень-то здесь оживленно, — сказал Хэн. — Не думал, что проведу отпуск в такой тихой заводи. На площадке находилось еще примерно с дюжину кораблей различных типов. Большинство было защищено экранами, но некоторые стояли под открытым небом и уже начали приходить в негодность. — Кажется, нас встречают, — сказал Трипио. — Неужели нам придется залезть в этот вездеход? Трипио выглядел очень обеспокоенным. Несколько недель назад Хэн стал получать непонятные сообщения. Трипио распознал сигналы и сказал, что этот язык уже почти вымер. Сообщения приходили одновременно со слухами о странных событиях на Крси. — Мне неследовало предлагать отправиться в эту экспедицию, — сказал Трипио. Хэн поручил Трипио ответить на эти сообщения и договориться о встрече, используя тот же непонятный язык. Теперь дройд нес полную ответственность за всю экспедицию. — Я надеюсь, что нас не заманили обманом в ловушку, — продолжал бубнить Трипио. — Все в порядке, Трипио, — сказал Хэн. — Тебе не в чем себя винить. — Но если что-нибудь случится, я этого не перенесу… Хэну надоело слушать причитания Трипио. Может быть, он и сам будет испытывать чувство вины перед Люком, если тому не удастся найти Джедаев. Но, как бы то ни было, Хэн был рад оказаться здесь, хотя поездка обещала быть скорее приключением, чем отдыхом. Он посмотрел на невысокие узкие прозрачные туннели, связывавшие районы станции. Хотя поисковое оборудование Империи было демонтировано, большинство обитателей осталось на станции. Многие из них нашли другие способы зарабатывать деньги и даже неплохо преуспевали, ничуть не сожалея о падении Империи или недостатке внимания со стороны Новой Республики. «Вот это отдых! — подумал Хэн. — Ни тебе послов, ни парадных костюмов, ни официальных обедов». Вездеход приблизился к ним и остановился. — Как вы собираетесь оплатить эту услугу? — раздался скрипучий голос. — У нас есть гарантийное письмо, — сказал Хэн. — Я принимаю только твердую валюту, — проскрипел водитель и начал разворачивать вездеход. — Эй, подожди, приятель! — крикнул Хэн. — Ты… — Он чуть было не сказал: «Ты что, не знаешь, кто я?» Он путешествовал инкогнито, и водитель, конечно, не знал, кто он. — Гарантийное письмо требует обеспечения, Мастер Хэн, — сказал Трипио.Иначе оно не имеет силы. — Знаю, — усмехнулся Хэн. — Я просто хотел помахать у него перед носом всеми этими подписями и печатями. Вездеход пополз по направлению к туннелю. — Давай назад! — крикнул Хэн. — Плачу наличными! — Покажите ваши деньги. Хэн показал красивые, цвета радуги, банкноты Новой Республики. Как хорошо, что Сенат в свое время не смог протащить закон, запрещающий свободное обращение наличных денег. Хэн как раз тогда занимался контрабандистской деятельностью, и ему было бы трудновато обходиться без свободно конвертируемой валюты. Именно из-за контрабанды Сенат и хотел принять этот закон. Вездеход приблизился вплотную к «Соколу» и уткнулся в его защитные экраны. Хэн отключил двигатель «Сокола» и нажал кнопку охранной сигнализации. — Ну, пошли, — сказал он. — И не забывайте, кто мы такие. Я хочу сказать — как раз забудьте, кто мы такие. Трипио заранее побеспокоился о маскировке, выкрасив себя в темно-пурпурный цвет. Хэн отрастил бороду. И только Люк ничего не сделал, чтобы замаскироваться. — Послушай, малыш, — сказал Хэн. — Я все-таки думаю, что ты должен что-нибудь сделать. Может быть, постричься наголо? Иначе тебя наверняка кто-нибудь узнает. Люк с усмешкой взглянул на него: — Я не буду стричься. Никто меня не узнает. Его черты внезапно затуманились и стали изменяться. У Хэна закружилась голова. На его глазах Люк стал совсем другим человеком: волосы потемнели, черты лица стали обычными и незапоминающимися, а сам он стал выше и тоньше. — Проклятье! — сказал Хэн. — Только не делай этого со мной. Новый облик Люка вновь затуманился и стал прежним. — Хорошо, — сказал молодой Джедай. — Не буду тебя больше пугать. Но теперь ты веришь, что меня никто не узнает? — Верю, — усмехнулся Хэн. Они открыли дверцу люка и вышли наружу. Хэн очень хотел, чтобы с ними сейчас был Чубакка. Но, поскольку они решили путешествовать инкогнито, это было бы слишком рискованно. Отрастив бороду, Хэн имел все основания рассчитывать, что его не узнают. Но человек, путешествующий вместе с коричневым вуки, сразу был бы разоблачен: во всей Республике слишком хорошо знали генерала Хэна Соло и его верного друга Чубакку. Входное отверстие вездехода было открыто, но Хэну преградил путь какой-то полупрозрачный рычаг. Хэн нажал на него, но рычаг не двинулся с места. Хэн нажал еще сильнее, но тут перед ним появилось еще несколько подобных рычагов. Хэн стал колотить по ним, теряя терпение. — Эй! — крикнул он водителю. — Отпусти! — раздался скрипучий голос. — Отпусти его, — сказал Люк. — Ты держишь его за руку. И за ногу. И еще не знаю за что. — Откуда ты знаешь? Но Люк только посмотрел на него и ничего не сказал. Хэн отпустил конечности водителя. — Ненавижу, когда ты так делаешь, — заметил он Люку. — Деньги вперед, — сказал водитель. — Потом входите. Хэн вытащил несколько купюр и протянул их вперед. В дверной проем просунулась тонкая полупрозрачная конечность с четырьмя когтями стального цвета, острыми и длинными — едва ли не с руку Хэна. — Прелестные ноготочки, — усмехнулся Хэн и вложил деньги в когти. «Прелестные ноготочки» тут же проворно сгребли купюры. — Спасибо, сказал водитель. — Но вы должны мне больше. — Как больше? — воскликнул Хэн. — За парковку на куче камней? — За парковку на куче камней под моим щитом, — проскрипел водитель.Имейте в виду, что скоро начнется очередная радиационная атака. Этот щит я взял в аренду. Как хотите, я могу и убрать его. Как пожелаете. Хэн понимал опасность радиационной атаки. Когда белый карлик приближался к Черной Дыре, она начинала бешено извергать потоки горячего газа. Радиация усиливалась, переходя в настоящий ураган. — Радиация, несомненно, окажет вредное воздействие на «Сокола», — сказал Трипио — Его нельзя оставлять незащищенным. — Знаю, — отозвался Хэн. Он вытащил еще три купюры и сунул их в когти. «Кажется, это существо собирается нас разорить, — подумал он. — Ну что ж, у нас тогда хотя бы останется гарантийное письмо». Когтистая лапа исчезла. Вместо нее, шурша, вытянулись другие конечности, затем опять свернулись и обвились вокруг водителя, сидевшего в передней части кабины. — Я готов ехать в город. — сказал водитель. — Спасибо, — отозвался Хэн. Трипио разглядывал салон вездехода. — У вас нет других пассажиров? — спросил он. — Тогда мне понадобился бы прицеп, — ответил водитель. Трипио сказал несколько слов на каком-то странном языке, звучавшем так непривычно, что Хэн поежился. Впрочем, он вспомнил, что Трипио однажды уже говорил на нем, когда переводил сообщения с Крси. «Неужели Трипио думает, что этот парень и есть наш контактер, — подумал Хэн. — Этого мне меньше всего бы хотелось». Водитель зашуршал несколькими отростками, покрытыми волосками со слуховыми сенсорами и острыми защитными шипами. — Что вы хотели этим сказать? — обратился он к Трипио. — Почему вы раздражаете мои слуховые органы? — Прошу прощения, — проговорил Трипио. — Я не сказал ничего существенного. Просто я вас не за того принял. Вездеход медленно отъехал от корабля и направился в город. У платформы водитель остановился. Открылась входная дверь туннеля. Хэн спрыгнул вниз и шагнул вперед. Люк и Трипио последовали за ним. Вездеход развернулся и пополз обратно. — Чертовы пауки, — брезгливо сказал Хэн. — Может быть, я к ним несправедлив, но у меня от их вида бегают мурашки по спине. — Пауки? — удивился Трипио. — Здесь есть пауки? Я должен быть начеку, иначе они могут оплести паутиной моих спутников. Однажды я слышал, как один дрояд… — Я имел в виду водителя, — сказал Хэн. — Но он же не паук, — возразил Трипио. — Да я образно выражаюсь. — Но… — Ну что ты волнуешься? — засмеялся Хэн. — Ладно, забудь о том, что я сказал. — Паук или не паук, а бизнесмен он неплохой, — сказал Люк. — Это точно! Настоящий грабитель, — подтвердил Хэн. Трипио сделал несколько осторожных шагов и огляделся по сторонам. — Я уверен, что наш контакте? где-то здесь, — пробормотал он. Хэн взглянул на Люка. — Ну, что теперь? У тебя есть какие-нибудь соображения, откуда начинать искать твоих потерявшихся Джедаев? Люк покачал головой. Волосы упали ему на лоб, и на мгновение Хэну показалось, что он опять видит перед собой того зеленого юнца, каким был Люк во время их первой встречи. Но Люк уже давно не был юнцом. За годы их знакомства он менялся на глазах и теперь стал совершенно не от мира сего. Это одновременно и трогало, и тревожило Хэна. — Я надеялся, что смогу почувствовать…— Люк невесело усмехнулся. — Но не чувствую. Может быть, они загородились защитными экранами. Спрятались. Империя жестоко преследовала их, запугать не смогла, но научила скрываться. — А тебе не кажется, что они могли бы заметить, что давным-давно нет никакой Империи? — спросил Хэн с легкой насмешкой. — Зато есть немало людей, которые мечтают ее возродить, — мрачно возразил Люк. — Мечтать не вредно, — усмехнулся Хэн. Он не очень-то верил в существование этих спрятавшихся Джедаев. Но, с другой стороны, чем дольше Люк будет искать их, тем дольше у Хэна продлится отпуск. «Надо бы поменьше подкалывать его», — подумал Хэн. За полупрозрачными радиационными щитами огни карнавала казались серыми и тусклыми. Мелькали неясные очертания всевозможных существ, приглушенно звучала какофония звуков. Хэн взглянул наверх. Он остерегался смотреть прямо на сверкающий диск Черной Дыры даже через защитный экран. Белая карликовая звезда в это время двигалась к центру системы. Наконец она поравнялась со сверкающим диском, и в небе — взорвался ослепительный фейерверк, превзошедший по своему масштабу все фейерверки, которые устраивала человеческая цивилизация. Хэн направился по туннелю к первому куполу станции, Люк и Трипио последовали за ним. Горячий душный воздух окутывал их, он был таким густым, что его можно было видеть и даже взять в руки. «Те, кто живет здесь, должно быть, приехали из тропических миров»,подумал Хэн. На любой искусственной станции не так уж трудно поддерживать нормальную температуру, но на Крси это было невозможно. Сверхмощные холодильные установки работали в полную силу, так что вибрировала земля под ногами. Экраны защищали околопланетное пространство от радиации, но неистовая энергия Черной Дыры трансформировалась в безумную жару, которая проникала всюду. Холодильные агрегаты работали на пределе возможностей, чтобы перегонять жару на ночную сторону Крси, где она уходила в пространство. Впрочем, ночная сторона Крси была совсем невелика — по одну сторону Станции была Черная Дыра, по другую — белый карлик. Хэн дотронулся до стены туннеля, но тут же отдернул руку. Несмотря на все усилия холодильных установок, стены были совершенно раскаленными. — Я же ясно объяснил нашим корреспондентам, чтобы они нас встретили,растерянно сказал Трипио, пурпурный облик которого все еще казался непривычным. — Не могу понять… И тут случилось что-то странное. Люк прошел сквозь Хэна. Генерал Соло вздрогнул и остановился. «Он прошел сквозь меня? — подумал Хэн. — Или мне это только показалось? Проклятье, ненавижу эти его штучки!» — Трипио, — как не в чем ни бывало сказал Люк. — Успокойся. У нас совсем другие планы. — Но, Мастер Люк, уверяю вас, я не заставлял… — Не заставляй лучше напрасно эксплуатировать свое голосовое устройство. — Ну что ж, — обиженно произнес Трипио. — Как вам будет угодно. Пот ручьями стекал у Хэна по спине и заливал лицо. Он вытер лоб и закатал рукава. В свое время Лея заставила его больше уделять внимания своей одежде. Хэн имел обыкновение надевать первое, что попадалось под руку, но постепенно он смирился и стал облачаться в костюмы, соответствующие конкретному событию — будь то официальный прием или званый обед. Единственное, против чего он всегда протестовал, — это военная форма. Хэн вообще ненавидел униформы и обычно приходил в штатском даже на военные смотры. В эту поездку он не взял ни одного официального костюма. И хотя его потрепанные брюки из грубой ткани и старая, видавшая виды рубашка совсем не подходили к тропическому климату Крси, он чувствовал себя легко и свободно. Никаких униформ, торжественных речей и официальных приемов. Свобода! Он громко рассмеялся. — По-моему, здесь нам скучно не будет, — сказал он. — А где Трипио? — спросил Люк. — Не знаю. Ты, наверное, оскорбил его лучшие чувства, сказав, чтобы он заткнулся. — Я только посоветовал ему не орать на каждом углу о том, для чего мы сюда приехали и вообще кто мы такие. — Ну и где же он может быть? — Я мог бы найти его, — сказал Люк. — Но не буду этого делать. Не буду делать ничего такого. Не хочу напороться. — И ты даже не дашь сигнал своим Джедаям? Тогда они сами прибежали бы к нам. — Давай сначала найдем здесь какое-нибудь пристанище. Я не очень много знаю о людях, которых ищу. Слышал какие-то странные рассказы… — Ты прав, малыш, — сказал Хэн. — Абсолютно прав. — И если они Джедаи, я хочу быть уверен, что они не пользуются Темной Стороной. — А ты мог бы узнать — почувствовать, — если тот, кто использует Темную Сторону, находился бы рядом? — Уверен, что мог бы. — Прекрасно! — Думаю, что мог бы. — Люк невидящим взглядом смотрел сквозь прозрачную стену туннеля. — Надеюсь, что мог бы. «Что я все время болтаю? — рассердился на себя Хэн. — На кой мне эти Джедаи? От них больше хлопот, чем пользы». Они миновали выход из туннеля и вошли в первый купол Крси. Там стоял невообразимый шум, такой же плотный, как и жаркий парообразный воздух. Хаотично вспыхивали огни, от мелькания разноцветных красок рябило в глазах. Хэн искоса поглядывал на Люка, размышляя о его маскировке, но не решаясь ничего спросить. Люк обещал больше не пугать Хэна, и Хэн был рад, что парень, идущий рядом с ним, — Люк Скайвокер, его шурин, пилот и, если ему так хочется, Рыцарь Джедай. На нем была одежда, которая, к счастью, не очень отличалась от одежды большинства людей. Она не выдавала в нем Рыцаря Джедая и в то же время надежно скрывала Огненный Меч. Хэн погладил бороду. Эта привычка появилась у него за то время, пока он ее отращивал. В эти последние недели перед путешествием Хэн становился все более нетерпеливым и раздражительным. Ему казалось, что борода растет слишком медленно, да и вообще приготовления к поездке чересчур затянулись. Поглаживание бороды, конечно, не могло ускорить ее роста, но этот жест стал для Хэна чем-то вроде талисмана. Он напоминал о том, что долгожданная поездка приближается с каждым днем. В огромном первом куполе Станции Крси царила карнавальная кутерьма. Музыканты и жонглеры, акробаты и торговцы демонстрировали свои возможности и товары. У края дороги кучей лежала группа бребишемов, извиваясь и перекатываясь. При этом они трясли своими длинными мордами и хлопали огромными, как лопухи, ушами. От группы исходил низкий протяжный стон, и невозможно было понять — кто-то один или все вместе издавали его. Бребишемы так тесно прижимались друг к другу, что составляли единый живой организм. Люк бросил монету в корзину, стоявшую перед группой. — Зачем это ты? — спросил Хэн. — В знак восхищения их искусством. — Искусством? — Хэн изумленно посмотрел на Люка, но тот был совершенно серьезен. — Именно. И не более странным, чем танцы или игра в болобол. — Ну что ж, ты имеешь право на свое мнение, — сказал Хэн. Перед ним вдруг возникла картина того вечера, когда они с Леей последний раз танцевали. Это было на каком-то приеме: где именно, Хэн уже не помнил. Запомнились только эти несколько свободных минут, когда они с Леей смогли наконец отдохнуть от торжественных речей и закружиться в танце посреди огромного зеркального зала. Острое чувство желания вновь прикоснуться к Лее кольнуло его сердце. — Пожалуйста, уважаемые, найдите маленькую монетку для меня, — существо, едва доходившее Хэну до пояса, дернуло его за рукав. Густой серо-зеленый мех скрывал его формы. — Есть ли в ваших карманчиках монеточка для меня? — Нет, — ответил Хэн. — Мелочи у нас нет. — Подожди, — сказал Люк. — Кажется, у меня что-то есть. — Он вытащил из кармана монету и дал ее серо-зеленому существу. Проворные пальцы тут же схватили монету и запрятали ее куда-то в глубины меховой шкуры. Существо пристроилось позади Хэна и Люка, решив больше с ними не расставаться. Они двинулись дальше. — Еще какие-нибудь пассажиры прибыли? — с надеждой в голосе спросило существо. — Нет, — ответил Хэн. — Только мы. Несколько гидов, попрошаек и торговцев всякой дрянью окружили Хэна и Люка. — Они мои, мои! — закричало серо-зеленое существо. — Поищите себе других! Но толпа не обращала внимания на эти жалкие вопли протеста, наперебой предлагая свои товары и услуги. — Нет, спасибо, нам ничего не нужно, — пытался перекричать их Хэн, с трудом пробиваясь сквозь плотное кольцо и таща Люка за собой. Он боялся, что Люк растратит все деньги до того, как им удастся выбраться отсюда. Наконец толпа поредела. Попрошайки, гиды и торговцы один за другим возвращались к своим местам у входа в надежде поймать более сговорчивых или доверчивых клиентов. И только меховое существо следовало за Хэном и Люком неотступно, бормоча себе под нос: «Мои! Мои!» — Ты видел дройда, который пришел с нами? — спросил у него Хэн и, вытянув шею, стал вглядываться в пеструю толпу, заполнявшую этот гостеприимный веселый купол. Там была поистине мешанина из самых разнообразных жизненных форм. Хэн напомнил себе, что он ищет не золотистого, а пурпурного дройда. — Дройды никогда не носят при себе мелочь, — ответило существо. — У дройдов нет карманов. Зачем нам дройд? — Слушай, ты можешь нам помочь? — спросил его Люк. — Помочь? — подозрительно спросило существо. — Работать, что ли? — Совсем немного. Покажи нам, где можно снять хороший домик. В общем, помоги нам сориентироваться здесь. — Я и сам могу найти прекрасный домик! — обидевшись, сказал Хэн. — Я так долго был без дела, что с удовольствием займусь поисками жилья. — Помолчи! — грозно прошипел Люк. Пораженный необычным поведением Люка, Хэн умолк. — Домик! Да, конечно, домик! — радостно забормотало существо. — И еще места, где можно хорошо поесть и купить хорошую одежду — специально для людей. Серо-зеленый решительно двинулся вперед. Люк пошел за ним. Хэну ничего не оставалось, как молча выругаться и поплестись следом. Меховое существо провело Хэна и Люка через несколько туннелей и куполов. Шум и суматоха первого купола остались далеко позади. Они миновали область современных больших машин и роскошных торговых домов, потом долго шли через парковую зону, где по стенам купола вились причудливые растения, образуя необычную романтическую атмосферу внутри него. — Куда мы идем? — спросил Хэн. — Жилье мы могли найти и в карнавальном куполе. — Но не для вас, — возразило существо. — Оно недостаточно хорошо для вас. Они уходили все дальше от шума и пестроты в более спокойные и элегантные районы Станции. Их окружали ухоженные сады и невысокие добротные здания. Однако жара здесь была такая же невыносимая, как и везде. — Люк! — взмолился Хэн, тяжело дыша. — Может, хватит? У него было ощущение, что он вот-вот расплавится. — Терпение! — спокойно ответил Люк. — Какое терпение? Я и так был терпелив, как никогда! Но мы премся уже целый день, и я не знаю, когда это кончится. Люк никак не отреагировал на этот крик души и продолжал упорно идти за серо-зеленым. Наконец они вошли в очередной, чрезвычайно огромный купол, вершина которого поднималась высоко в небо. Легкий приятный ветерок разгонял здесь теплый влажный воздух. Хэн вздохнул с облегчением. Существо повело их к каменному дому, за которым маячил кратер вулкана. — Здесь! — с довольным видом произнесло оно и повело их к арочному входу. — Тут просто великолепно. Хэн вошел в прохладную затемненную комнату, наполненную журчанием бегущей воды. Он оглянулся. Люк стоял в дверях; из-за яркого света с улицы был виден только его нечеткий силуэт. Хэн замер. На мгновение ему показалось, что перед ним Оби ван Кеноби, Анакин Скайвокер и Лорд Вейдер в одном лице. Люк шагнул к нему, с интересом оглядываясь, — и иллюзия исчезла. Хэн вернулся к дверям и выглянул наружу. Существо исчезло. — И чего тебе понадобилось тащиться за этим типом в такую даль? — спросил он. Люк присел на краешек бассейна. Опустив руку в журчащую воду, он понюхал ее, затем осторожно лизнул. — Нам нужен был местный гид, — сказал он. — Не обязательно. — Он мог быть нам полезен. — Сомневаюсь! — И… он напомнил мне Йоду. — Неужели ты думал, что этот субъект может быть одним из Джедаев? — Я сначала так подумал. Теперь не думаю. И тем не менее он мог им быть. Хэн вдруг усомнился в необычайных способностях Люка. Но только на миг. Нехарактерная для Люка самоуверенность огорчила его. — Эй! — крикнул он. — Есть здесь кто-нибудь? Дом сдается или нет? Ему пришло в голову, что этот дом предназначен совсем для других целей, а серо-зеленый парень приволок их сюда, просто чтобы сделать свой бизнес. Или шутки ради. — Да, люди, я здесь! Над бассейном внезапно появилось нечто, похожее на привидение. Мерцая и колыхаясь, оно распустило крылья, излучавшие свет. Хэн никак не мог разглядеть его очертания из-за гипнотической ауры. — Нам нужны три комнаты,-сказал Хэн. — Две для людей, одну для дройда. — На какой срок?-пропел мелодичный голос. — На неопределенный. — Предоплата вперед за двое суток, с вашего позволения. Хэн вошел в свою комнату, плотно закрыв за собой дверь. Дом, несомненно, обладал всеми достоинствами, кроме одного — он не был готов к его, Хэна, деньгам. Нельзя сказать, чтобы комната их не стоила. Она была светлая, с великолепно оборудованной кухней в алькове и с видом на изумительное вулканическое озеро. Но Хэна сейчас это не очень волновала Если он не сможет подсунуть хозяину гарантийное письмо, они с Люком вскоре останутся на бобах. Откровенно говоря, радужных планов насчет гарантийного письма он не строил. Станция Крси находилась слишком далеко от торговых путей и от Новой Республики. Права и привилегии, которыми обладал генерал Соло, здесь не действовали. Крси была тем миром, который он хорошо знал в старые добрые времена. Миром, куда он мог прилететь на «Соколе», не спеша прогуляться по улицам и завернуть в любое понравившееся заведение, чувствуя себя, как дома, Интересно, сможет ли он сейчас тряхнуть стариной? «Ты стал каким-то тюфяком, приятель, — сказал он себе. — Чересчур покладистым, излишне доверчивым. Пора кое-что изменить?» — А заодно проверить свою финансовую несокрушимость, — вслух добавил он и схватил куртку. В этот момент Люк постучал в дверь, соединяющую их комнаты. Хэн знал, что Люк не одобрит его планы. Он метнулся к выходу и помчался по коридору. Гарантийное письмо болталось бесполезным хламом в кармане Хэна. Ему вдруг захотелось разорвать его на куски и бросить в кратер. Но это было бы глупо, впрочем, как и невозможно — оно было отпечатано не на бумаге, а на твердом пластике. Скорее, Хэн повредил бы себе пальцы, если бы попытался справиться с ним. На Крси, конечно, не найдется никого, кто мечтал бы удостоиться чести заполучить гарантийное письмо с перечнем активов Новой Республики. Но в свое время на какой-то другой планете некий коммерсант захотел купить его и начал вести с Хэном переговоры по поводу сделки. Но Хэн даже не захотел с ним говорить — предложенная цена была просто смехотворной. Для коммерсанта это было бы неплохой сделкой, так как при перепродаже он мог бы сорвать приличный куш. Найти желающего купить письмо ему было бы нетрудно. На любой планете, но только не на Крси. — А, черт с ним, — буркнул Хэн и быстро зашагал по улице. — Нет ли у вас лишней… — Нет! — отрезал Хэн и обернулся. — … минутки, сэр? — Перед ним замаячил призрак, расплывчатый и нежный, как рябь в весеннем пруду. — Мне ничего не нужно от вас, всего лишь одну минуту вашего времени. — Конечно, — смягчившись, сказал Хэн. — Минута у меня есть. Привидения всегда зачаровывали его. Они выглядели как люди, но не были ими. Их неземная красота сводила людей с ума, и сами они в свою очередь мучились от любви к людям. Их тянуло друг к Другу, но физический контакт, с человеком означал смерть для призрака. «Вроде бы мне ничего не угрожает», — подумал Хэн. Призрак улыбнулся. Это была девушка. Ее красивые длинные зелено-золотистые волосы вились вокруг головы, как нимб, а огромные черные глаза настойчиво пытались встретиться взглядом с Хэном. Девушка коснулась тонкими пальцами его руки. Хэн поежился. — Что вам нужно? — резко спросил он. — Ничего, — она опять улыбнулась. — Я хотела дать вам кое-что. Путь к счастью… — И к твоей смерти! — крикнул Хэн. — Нет, — сказала девушка. — Я не такая, как другие. Я… — Она оторвала горящий взгляд от Хэна и посмотрела на свои босые ноги. Девушка-призрак стояла на цыпочках. Видимо, ее ноги были не приспособлены, чтобы стоять на всей ступне. Они скорее походили на ноги фавна, а не человека. — Я часто мучила вас, людей, — сказала она. — Я была очарована вами. Я преследовала, приставала к вам — люди так привлекательны! Я хотела во что бы то ни стало познать человека, пусть даже это будет последним опытом моей жизни. Но я поняла свои ошибки и посвятила себя тому, чтобы помогать другим увидеть правду. — Она опять улыбнулась. — Правду, что мы все одинаковы и можем жить вместе в радости, если отдадим себя Вару! Хэн громко рассмеялся. Призрак отпрянул, сначала замер, затем весь как-то съежился. — Сэр! Разве я сказала что-нибудь смешное? — Нет, скорее неожиданное, — ответил Хэн. Он бросил нетерпеливый взгляд на таверны и прочие увеселительные заведения, где каждый мог бы найти путь к счастью, если у него водятся денежки. — Я никак не ожидал, что меня каждый встречный будет обращать в свою веру. Я сюда приехал совсем не для этого. Девушка-призрак опять улыбнулась и подошла ближе. — А вы знаете путь к счастью? — спросила она. — Пойдемте со мной, и я покажу вам. Мы одинаковы. Вару даст нам радость. — Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. — В другой раз… ну что ж. — Она повернулась и пошла на цыпочках прочь. Хэн усмехнулся и быстрым шагом направился в ближайшую таверну. По дороге он успел забыть о встрече с призраком, как и до этого забывал подобные встречи. В таверне было душно и темно; густой фимиам заполнял воздух и смешивался с терпким запахом вина. Хэн сел у стойки бара и расслабился, не спеша разглядывая посетителей. Он мог определить родные миры почти половины присутствующих, другая половина была ему не знакома. «Пограничная область», — подумал он. — Двухэлементный минимум. Хэн повернулся к бару, но там никого не было. Он посмотрел наверх, потом вниз — опять никого. Тонкое щупальце дернуло его за рукав. — Двухэлементный минимум. Протянувшись во всю длину бара, щупальце извивалось вокруг бутылок и стаканов. Хэн встал, чтобы заглянуть за стойку, но щупальце подпрыгнуло к его лицу, так что он отпрянул. — Если вы хотите выпить, то лучшего места не найдете. — В голосе скрежетало железо. — Но если вас интересует другое, я могу вам предложить посетить музей в соседнем куполе. — Нет уж, извините, — обиделся Хэн. — Не обижайтесь. Двухэлементный минимум. — Щупальце засуетилось, приготовившись обслужить его. Хэн опустился на табурет. — Ну что ж, давайте ваши два элемента, — сказал он. — Надеюсь, это не плюмбум с полонием? — Такого не держим. — Вот и отлично! Тогда две кружки пива. — Прекрасный выбор для достойной персоны. — Щупальце вновь засуетилось. Хэн оглядел таверну. Уютным семейным заведением ее назвать было нельзя. Группы людей, тесно прижавшись друг к другу плечами, сидели за громоздкими колченогими столами. Хэн слышал низкое гудение их голосов, но ни одного слова разобрать не мог. Две кружки пива с размаху брякнулись о стойку. Щупальце исчезло прежде, чем Хэн успел обернуться. Пена обильно выливалась из кружек, растекаясь по резному дереву стойки. Хэн осторожно сделал глоток, почти уверенный, что ему подсунули какое-нибудь разбавленное пойло или разъедающий горло растворитель, но крепкое бархатное пиво изумило его своим ароматом. Он осушил первую кружку и взялся за вторую, продолжая разглядывать посетителей. Какой-то хлюпающий стук заставил его обернуться к стойке. Щупальце похлопывало по ней, сначала мягко, потом более настойчиво. Время от времени один из присосков прилипал к стойке, и щупальце отрывало его с громким мокрым звуком. — Эй, поосторожней, приятель, так недолго и инвалидом остаться! — смеясь, сказал Хэн. Пиво согрело ему душу. Теперь он уже лучше слышал разговоры посетителей, почти разбирая слова. Он сделал еще хороший глоток. — Вы уже доказали свои лучшие качества, сэр, — заскрежетало щупальце. — Теперь вы хотите улучшить свое благосостояние за счет потери своих обязательств. — Моих… чего? — изумился Хэн. — Обязательств передо мною! Вы занимаете мою территорию, глотаете мои запасы продовольствия… — Это ведь не ваш родной язык? — усмехнувшись, спросил Хэн. — Конечно нет! — У вас получается лучше, когда вы говорите напрямую. — Платите! — Вот теперь совсем другое дело. Коротко и ясно. — Хэн вынул из кармана монету и швырнул ее на стойку. Щупальце прижало к ней один из присосков, захватило монету и юркнуло за стойку. Через мгновение оно появилось снова. — Что вы думаете о местных развлечениях? — спросил Хэн. — Мы не думаем, мы их делаем. — Щупальце извивалось по бару, неусыпно следя за каждым уголком таверны. — Вы желаете развлечься какими-нибудь играми? — Только не игрой в города или бегом в мешках. — Болобол? Здесь есть лига. — Лучше что-нибудь более сидячее… и рискованное. Щупальце сделало движение, указывающее на что-то за спиной Хэна. Он обернулся и с размаху ткнулся носом в грудь гиганта. Хэн поднял глаза. Перед ним стояло огромное человеческое существо, на голову выше Чубакки, громила женского пола, чьи размеры образовались благодаря манипуляциям с генами. Гром-баба весело улыбалась, глядя сверху вниз на Хэна. — Спортсмен, что ли? — низким голосом осведомилась она. — Вроде того. Время от времени люблю биться… об заклад. — Это хорошо. Ну-ка, выбери масть. — В ее огромной ручище появилась колода карт. У Хэна сладко заныло сердце. Вот они — Шанс и Случай. — Отлично, — сказал он. — Это как раз то, что нужно.ГЛАВА 3
Анакин яростно извивался в руках Джайны, пытаясь освободиться. — Пусти, Джая, — хныкал он. — Пусти! — Прекрати вырываться. Анакин. Успокойся, прошу тебя? — Джайна крепче обняла своего младшего брата, но тот еще сильнее начал бороться с ней. Анакин перестал плакать, но был еще так зол и испуган, что весь дрожал. — Папа! — кричал он. — Я хочу к папе! Джайна тоже была испугана и растеряна, хотя и пыталась сделать вид, что это не так. Они находились на каком-то совершенно круглом участке травы. Джесин и черный вирвулф мистера Айона спали. Джайна сама только что проснулась — проснулась от боли. У нее еще никогда не было такого ужасного пробуждения. Джайна не могла понять, где они находятся. Круглый травяной участок не был частью их лужайки. Это была какая-то огромная металлическая комната. Пятно травы находилось посреди металлического пола — как будто кто-то вырезал его гигантским ножом и поместил сюда. Джайна обвела взглядом стены, но не смогла увидеть ни окон, ни дверей. Свет падал на пол сверху. — Не плачь, Анакин, — сказала Джайна, сама готовая заплакать. — Я с тобой. Мне уже пять лет, и я смогу защитить тебя, ведь тебе только три. — Три с половиной, — всхлипнув, пробормотал малыш. — Конечно, три с половиной, — успокаивающе сказала Джайна. Анакин еще раз всхлипнул и вытер рукавом грязное личико. — Хочу к папе! — упрямо повторил он. Джайна тоже хотела, чтобы папа был здесь. И мама. И Винтер. И Чубакка. Но она не могла сказать об этом вслух — она должна быть взрослой. Джайна гордилась тем, что она самая старшая. У нее уже скоро вырастут коренные зубы — вот один из передних молочных уже шатается. Она раскачивала его языком, когда приходилось о чем-то думать. Джайна была на два года старше Анакина. Ну хорошо, пусть на полтора. И только на пять минут старше Джесина. Они были двойняшками, хотя и не очень похожими: волосы у Джайны были светлыми и прямыми, у Джесина — темными и вьющимися. — Пусти! — снова потребовал Анакин. — Я отпущу тебя, — сказала Джайна. — Но только обещай мне, что не будешь уходить с травы. Анакин надул губы. Его темные, полные слез глаза сверкали гневом. Он всегда злился, когда ему что-нибудь запрещали. — Обещаешь? — Обещаю. Джайна отпустила брата, который тут же помчался по траве к краю. Она лишь на секунду выпустила его из виду, повернувшись к Джесину в надежде, что тот проснулся. Но Джесин продолжал крепко спать. Джайна обернулась и увидела, что Анакин на самом краешке травяного участка внимательно рассматривает металлический пол, видимо намереваясь ступить на него. Она рванулась к брату и потащила его назад. — Ты же обещал остаться на траве! — А я и так на траве, — возразил Анакин. Он показал рукой на стену. — Вот дверь, Джая. А краканы там нет! Когда они последний раз были с мамой в путешествии, им не разрешили купаться в океане. Планета Мон-Каламари почти вся состояла из сплошного океана, который кишмя кишел краканами. Краканы ели все подряд, но особенно любили детей. С тех пор, когда Анакину что-нибудь запрещали, он приводил убедительный довод — там нет краканы. Джайна не хотела пугать его. Она и сама не знала, стоит ли здесь чего-нибудь бояться или нет. Больше всего ей хотелось бы знать, как они здесь оказались. Наверняка случилось что-то плохое. Вот если бы мама, папа, дядя Люк и Чубакка были здесь! Или хотя бы кто-нибудь один из них. Джесин застонал во сне. Джайна схватила Анакина за руку и потащила его к брату. Они начали тормошить Джесина. — Джаса, Джаса, проснись! — сказал Анакин. — Соня-засоня! Джесин открыл глаза. — Ох! — сказал он. — Ох! — эхом отозвалась Джайна. Она всегда чувствовала то же, что и Джесин, и он чувствовал то же, что и Джайна. Глаза Джайны наполнились слезами, нижняя губа задрожала. Она крепко сжала губы, чтобы не разрыдаться. Джайна сделала это, чтобы ее боль прошла. Ее и Джесина, еще до того как он окончательно проснется. Ей не разрешалось использовать способности Джедая, если рядом не было дяди Люка. Джесину и Анакину тоже. Дядя Люк следил, чтобы они делали все правильно. Но иногда возникали ситуации, когда надо было применить Силу без его разрешения. Например, сейчас. Джесин сел. К его рубашке прилипли травинки, они были даже в его волосах. Джайна провела рукой по своим волосам, но не нашла ни одной травинки. Ее светлые волосы были слишком прямыми, и в них едва ли могло что-нибудь застрять. Джесин запустил пальцы в свои вьющиеся волосы и пригладил их. Травинки упали. — Порядок, — сказала Джайна. — Порядок, — откликнулся Джесин. — Где мы? — Ты помнишь, что случилось? — Мы играли с Чуви". -… и он подпрыгнул… — … а потом упал… — … а потом я заснул… — … я тоже. Они посмотрели друг на друга. — Где мы? — спросил Джесин. Джайна пожала плечами. Они могли быть на каком-нибудь корабле. Или в каком-нибудь огромном доме. А может быть, они в подземелье дворца Манто Кодру. Джайне и Джесину приходилось бывать в этом подземелье, они видели многочисленные залы, пещеры и туннели. Но никогда не видели места, подобного этому. — Ты в порядке, вирвулф? — Джесин потрепал вирвулфа мистера Айона по спине. Тот застонал и, покачиваясь, поднялся. — Хороший вуф, — сказал Анакин. Джесин огляделся по сторонам. — Может быть, Чуви тоже спит где-нибудь здесь? — Он вскочил на ноги и прошелся по траве. Кроме них, здесь больше никого не было. Джесин подошел к краю травяного покрова и в задумчивости остановился. — Видишь, Джая? Краканы там нет! — радостно крикнул Анакин. Он побежал за Джесином. За ними неуклюже заковылял вирвулф. Джайна тоже сделала было шаг в их сторону, но остановилась. Она была уверена, что, если они останутся на траве, им ничего не угрожает. Но если ее братья решатся выйти на металлический пол, то она должна быть с ними. Все-таки она самая старшая. Вот только она сейчас возьмет одну вещь. Джайна наклонилась и стала разгребать траву, пытаясь найти свой универсальный инструмент. Она знала, что он где-то здесь. Он был у нее в кармане, когда они играли на лужайке. Когда Чуви упал, Джайна подпрыгнула, потом тоже упала и заснула. Должно быть, инструмент выпал у нее из кармана. Есть! Руки Джайны нащупали инструмент. Она схватила его и сунула в самый глубокий карман, сразу почувствовав себя намного увереннее. Братья уже вышли на металлический пол. Джайна побежала за ними. Джесин подошел к стене и стал внимательно рассматривать ее. Анакин не рассматривал стену, он начал стучать по ней ногами. — Плохая стена! — сказал он. — Не надо, Анакин, нога будет болеть, — Джесин попытался оттащить брата от стены, но тот вырвался и изо всей силы шарахнул по ней ногой. — Здесь должна быть дверь, — уверенно сказала Джайна. — Может быть, нам удастся выбраться отсюда! — А может быть, это не дверь, а какой-нибудь люк, — сказал Джесин и постучал рукой по стене. Джайна сделала то же самое, но ничего не изменилось — стена была совершенно непроницаемая. Она взглянула наверх. — Может быть, там выход? — Она указала рукой на гнутую металлическую решетку, служившую этой комнате потолком. Но если даже выход был там, они все равно не смогли бы добраться до него. Постукивая по стене, Джайна обошла кругом всю комнату. Ей попалось несколько пустот, судя по звуку. Но никакой двери она не нашла. Тогда Джайна вынула из кармана универсальный инструмент и открыла ту часть, в которой помещалась дрель. — Вот уж не думал, что ты ею воспользуешься, — сказал Джесин, удивленно глядя на сестру. — Я сама не думала, — ответила Джайна и коснулась дрелью стены. Джайна знала, конечно, что дрель по металлу не работает — она предназначалась только для дерева. И все же она решила попробовать. Все напрасно. Дрель не сделала даже маленькой дырочки в толстом металле. Джайна вздохнула и задвинула ее обратно в корпус инструмента. Когда Джайне исполнится семь лет, ей разрешат пользоваться металлорежущими инструментами. Если, конечно, она будет себя хорошо вести. Она открыла оптическую часть, выдвинула линзу и решила с ее помощью обследовать стену. Вдруг удастся разглядеть какую-нибудь щель или трещину! Внезапно перед самым ее носом открылась дверь. Джайна отскочила назад и, схватив Анакина за руку, спрятала его у себя за спиной. В тот же миг она сунула в карман универсальный инструмент. Они с Джесином стояли бок о бок, защищая своего младшего братишку. Вирвулф рычал, злобно поблескивая глазами. Анакин попытался протиснуться между ними, чтобы посмотреть, что происходит. В дверь вошел высокий красивый мужчина с золотисто-медными волосами и огромными черными глазами на необычайно бледном лице, в длинном белом одеянии. Он улыбнулся, глядя сверху вниз на Джайну. — Бедные деточки, — мягко произнес незнакомец. Он опустился перед ними на колени. — Мои бедные деточки! Мне так жаль. Идите ко мне, не бойтесь. — Я хочу к папе! — закричал Анакин. — И к маме! — Мне очень жаль, сэр, — как можно более вежливо сказала Джайна. — Но мы не можем идти к вам. — Нам не разрешают, — пояснил Джесин. — Мы вас не знаем. — Деточки, разве вы меня не помните? Ах да, как же вы можете помнить, вы ведь тогда только что родились. Я ваш крестный отец Хетрир. Джайна недоверчиво посмотрела на странного незнакомца. Она никогда не слышала ни о каком Хетрире. — А конфету дашь? — с надеждой спросил Анакин. У него и двойняшек было много крестных отцов и матерей, которые всегда приносили им игрушки и сладости. — Конечно, — улыбнулся Хетрир. — Но только сначала вам надо привести себя в порядок. Крестные родители никогда не заставляли их привести себя в порядок перед тем, как дать конфету. — Вы знаете пароль? — спросила Джайна. Мама не разрешала им даже разговаривать с теми, кто не знает пароль. Хетрир сел на пол, скрестив ноги. Вирвулф не спускал с него глаз. — Послушайте меня, дети, — сказал Хетрир. — Случилась ужасная вещь. Я приехал на Манто Кодру навестить вашу семью, повидать моих дорогих друзей Лею и Хэна, вашего дядю Люка. Но когда приехал, узнал страшную новость. Произошло землетрясение! — Он посмотрел на Джайну. — Ты знаешь, что такое землетрясение? Джайна кивнула, испуганно глядя на него. — Мне очень жаль, мои дорогие. Дворец — он ведь был такой старый! Он рухнул, и…— Хетрир замолчал и тяжело вздохнул. Джайне хотелось закрыть уши, чтобы не слышать, что говорит этот человек, назвавшийся их крестным отцом, но она словно окаменела. — Ваша мама была во дворце. И папа, и дядя Люк. А вы были на лужайке — помните? — и вдруг земля разверзлась и поглотила Чубакку. Вы тоже чуть не провалились в ужасную трещину, но я был рядом, я спрыгнул туда и спас вас. Мне не удалось только спасти нашего друга Чубакку, и он…— Хетрир опустил голову и вытер со щеки слезу, потом снова посмотрел на детей. — Но самое ужасное, что я не смог спасти ваших маму, папу и дядю Люка. Мама! Папа! Дядя Люк! — заплакал Анакин. Джайна сжала его руку и притянула к себе. — Не плачь, — прошептала она. Анакин перестал плакать, но все еще хлюпал носом и дрожал. — Но папа и дядя Люк…— дрогнувшим голосом начал Джесин. Джайна слегка толкнула его локтем, и он замолчал. — Нет, мой дорогой, — мягко сказал Хетрир. — К сожалению, никто из них не спасся. Джайна догадалась, что Хетрир заметил ее движение. В его глазах на мгновение вспыхнул зловещий огонек, хотя он продолжал улыбаться. Джайна испуганно съежилась. — Я не успел узнать пароль. Если бы не землетрясение, ваши мама и папа сказали бы его мне. Вы познакомились бы со мной, у нас был бы праздничный обед, и мы бы подружились! Он протянул руки к Джайне и Джесину. — Вашей семьи больше нет, мои дорогиедети, — сказал Хетрир. — Республика попросила меня взять вас. Я постараюсь заменить вам родителей. Я буду заботиться о вас и учить вас. Мне так жаль, что ваши мама и папа умерли. Дети молчали. Неужели все, что он сказал, было правдой? Но если это ложь, то почему он врет? — Мы… мы должны быть с Винтер, — с трудом произнесла Джайна. — Если что-нибудь слу… — Винтер? Кто это? — перебил ее Хетрир" — Это ваша няня, — ответила Джайна. — Она уехала в путешествие, — сказал Джесин. — Можно ей позвонить? — с надеждой спросила Джайна. — Тогда она сразу вернется, — сказал Джесин. — В ее услугах больше нет необходимости, — покачал головой Хетрир.Дорогие дети, вы обладаете великолепными способностями. Вас не должна учить и воспитывать служанка. — Она не служанка! Она наш друг! — У нее своя жизнь, она не может нянчиться с вами, если ей никто не будет за это платить. — Мы не будем много есть, — упорствовала Джайна. Хетрир улыбнулся и ничего не сказал. Джайна очень хотела сказать Хетриру, что он обманщик, и убежать. Но бежать было некуда. Она не знала, что делать. А что если папа и дядя Люк действительно вернулись домой, пока они с братьями были на лужайке, а потом случилось землетрясение, и крестный отец Хетрир действительно спас их? И может быть, Винтер действительно больше к ним не вернется. Никогда. А может быть, крестный отец Хетрир не знал, что папа с дядей Люком улетели с секретной миссией, и подумал, что они погибли под обломками дворца. Действительно, ведь никто больше не знал о секретной миссии, кроме мамы и Чубакки. Джайна тоже это знала и сказала Джесину, потому что они были как одно целое. Значит, папа и дядя Люк, скорее всего, живы. Но Джайна не могла сказать это Хетриру, потому что не доверяла ему. Она чувствовала, что ему нельзя верить. Все-таки он не тот, за кого себя выдает. И про землетрясение он все выдумал. «Может быть, он просто похитил нас, — подумала Джайна. — А мама, папа, дядя Люк и Чубакка живы и здоровы». Она взглянула на Хетрира. Его огромные черные глаза были полны слез. Сама того не желая, Джайна тоже начала плакать. «Не плачь, — сказала она самой себе. — Если ты не плачешь, это значит, что они все живы». Ее слезы высохли. — Джесин, — обратилась она к брату. — Ты должен сказать, доверяем ли мы крестному отцу Хетриру. Ведь ты самый старший! — Да, я самый старший, крестный отец Хетрир, — сказал Джесин. — Я помню, — сказал Хетрир. — Я очень хорошо помню, когда вы оба родились — ваши мама и папа были так счастливы! Они сказали мне — вот Джесин, наш первенец, а вот Джайна, наша прекрасная дочурка! «Он обманщик, — поняла Джайна. — Самый настоящий обманщик!» — Вы верим вам, крестный отец Хетрир, — сказал Джесин. На мгновение Джайна подумала, что он и в самом деле верит Хетриру, но тут же отогнала эту глупую мысль. Она побоялась коснуться его локтем, как в тот раз, — ведь Хетрир опять мог это заметить. Джайна снова начала плакать. «Сейчас можно плакать, — подумала она. — Ведь я делаю вид, что поверила в то, что сказал Хетрир. Но на самом деле я ни капельки не верю, значит, мама, папа, дядя Люк и Чубакка живы!» Братья тоже дружно заплакали. Хетрир взял Джайну и Джесина за руки и мягко пожал их. Его руки были очень холодными. Потом он обнял всех троих. Джайна поежилась. «Я ему не верю, — думала она. — И больше ничего ему не скажу». — Бедныв дети, — сказал Хетрир. — Бедные деточки. Мне так жаль, что ваши мама и папа умерли. Анакин заплакал еще сильнее. Джайна и Дже-син обняли его. — Бедные деточки, у вас был такой тяжелый день. Пойдемте, уже пора спать. Джайна подняла Анакина. Он прижался к ее плечу и начал засыпать. — Мы всегда ужинаем, перед тем как идти спать, — сказала она. Хетрир встал. Он был ужасно высоким. — Но теперь вы живете со мной, — сказал он и улыбнулся. — А в моем доме сейчас пора спать. Он легонько подтолкнул их в дверям. Джайна увидела, что в темноте за дверью есть еще кто-то. Испуганная, она остановилась. — Иди сюда, Тигрис, — сказал Хетрир. — Не стой там в темноте. Тигрис подошел к ним. Он оказался совсем не страшным. Он не был даже взрослым, на вид ему было лет двенадцать-тринадцать. На Тигрисе была грубая коричневая роба. Джайна подумала, что ему не мешало бы помыться и причесаться. Волосы у него были выкрашены полосами, как у Хетрира, но только не медными и золотыми, а черными и серебряными. Это тоже не мешало бы смыть. «Мама никогда не разрешила бы мне выйти на улицу в таком виде», — подумала Джайна. Так же как и у Хетрира, у него была бледная кожа и большие черные глаза. — Не позволяй нашей новой сестренке нести малыша, — сказал Хетрир Титрису. — Покажи свои хорошие манеры. «Может быть, они братья? — подумала Джайна. — Да нет, вряд ли — ведь Хетрир такой старый. И ведет себя совсем не так, как старший брат Тигриса. Я никогда так не разговариваю с Анакином». Тигрис попытался взять Анакина у Джайны, но она попятилась назад. Джесин встал между ней и Тигрисом, чтобы защитить их маленького братишку. Вместе они образовали барьер, как учил их когда-то дядя Люк. Никто не смог бы прорваться через него. Они не позволят какому-то Тигрису взять Анакина! Но вдруг Джайна почувствовала, как барьер завибрировал, а затем рухнул, как песочный замок. — Эх вы! — укоризненно покачал головой Хетрир. — Неужели дядя Люк учил вас так себя вести? Вы очень непослушные и упрямые дети. Он снова опустился перед ними на колени. — Я научу вас пользоваться вашими способностями. Но вы должны применять их только под моим присмотром, пока не подрастете. Джайна еще крепче прижала к себе Анакйна. — Вы меня поняли? — спросил Хетрир. Джесин и Джайна стояли плечом к плечу. Вирвулф лежал у их ног и рычал. Неожиданно он вскочил и со всего маху бросился на стену. Джайна вскрикнула. Вирвулф затих и снова лег. — Вуф! — крикнул Анакин. Вирвулф поднял голову и грустно посмотрел на него. Хетрир взял Джесина за плечи и увел его в сторону. Он мог бы легко сделать это с помощью Силы, которую уже продемонстрировал. Но ему это было не нужно. Хетрир был взрослым, и ему ничего не стоило справиться с мальчишкой, хотя тот и отчаянно сопротивлялся. — Вы меня поняли? Тигрис взял Анакйна из рук Джайны. Его глаза были печальны. Джайна уже не сопротивлялась, она не могла даже шевельнуться. Но самое главное — она не могла мысленно соединиться с Джесином и узнать, что сейчас он думает. Впрочем, Джайна не знала, что она сама сейчас думает. — Джесин! Анакин! — Все-таки она могла говорить! — Я вижу, что вы поняли, — сказал Хетрир. Он взял двойняшек за руки и повел их за собой. — А вирвулф? — крикнула Джайна. — Вы уже слишком большие, чтобы иметь ручное животное. Дверь закрылась. За ней выл вирвулф. Хетрир шел так быстро, что Джайна и Джесин вынуждены были почти бежать. Тигрис шел за ними, неся Анакина. Джайна с трудом различала дорогу. Она споткнулась и упала, но Хетрир рывком поднял ее на ноги и потащил дальше. — Стойте! — крикнула Джайна. — Подождите! Я больше не могу! Помогите! — Помогите! — присоединился к ней Джесин. — Спасите нас! — Джая! Джаса! — кричал Анакин. Джайна чуть оглянулась. Анакин боролся с Тигрисом, пытаясь освободиться, но Тигрис все крепче прижимал его к себе. — Отпусти моего брата! — крикнула Джайна, стараясь вырвать руку из руки Хетрира. И тут Анакин изо всей силы ударил Тигриса по лицу. Тигрис поморщился от боли. Он чуть не уронил Анакйна, но все еще удерживал его, пока тот не коснулся земли. Тигрис отпустил Анакйна и потер лицо. Хетрир остановился и выпустил руки Джайны и Джесина. Джайна подбежала к Анакину и обняла его. Джесин встал на колени и обнял их обоих. Хетрир возвышался над ними с недовольным Видом, глядя в упор на Анакйна. Затем он улыбнулся. — Так я и думал, — мягко произнес он. — Этого и следовало ожидать от маленьких Скайвокеров. Он положил ладонь на голову Анакину. Спутанные волосы малыша распрямились под рукой Хетрира. Вдруг он схватил прядь волос Анакйна и с силой дернул. Анакин вскрикнул от боли и ярости. Джайна ударила Хетрира по руке, Джесин замолотил по ней обоими кулаками. Хетрир даже не шевельнулся, продолжая смотреть на Анакина. И тут способности Анакина вырвались наружу. Темный коридор внезапно озарился ярким светом, который проходил даже сквозь руку Хетрира. Джайна замерла. Рука Хетрира, все еще лежавшая на голове Анакина, выглядела, как рука скелета. И вдруг свет погас. Джайна почувствовала, что ее будто окутало холодное мокрое одеяла Шатающийся зуб выпал у нее изо рта и угодил прямо в обшлаг рукава Хетрира. Тигрис оттащил ее и Джесина в сторону. Анакин смотрел во все глаза на Хетрира. — Спокойно! — мягко сказал Хетрир. Джесин взял Джайну за руку. Она едва чувствовала его пальцы. Глядя в упор на Хетрира, Анакин весь дрожал. Джайна хотела подойти к нему — ведь она была старшей, — но Тигрис крепко держал ее. — Делай то, что тебе сказали, — прошептал он. — Тогда с тобой и с твоими братьями все будет хорошо. В душе Джайны кипела ярость. Никто и никогда так с ними не обращался. Дядя Люк мог отразить их применение Силы, но никогда не подавлял Джайну и Джесина с помощью ужасного мокрого одеяла и никогда не позволял свету Анакина вырваться наружу. Дядя Люк только помогал им правильно применять способности, направляя их в нужную сторону. Но то, что сделал Хетрир, привело Джайну в ярость. Она не знала, как избавиться от этого холодного мокрого одеяла, она даже не видела его! — Отведи этих двоих в их комнаты, — сказал Хетрир Тигрису. — А потом возвращайся ко мне. — Все будет исполнено, Хетрир, — голосом, полным восхищения, произнес Тигрис. — Мне нужен мой зуб, — сказала Джайна. Хетрир тряхнул рукавом, и зуб упал на землю. Потом поднял на руки Анакина, который уже не сопротивлялся. Не мог сопротивляться. — Пожалуйста, оставьте его с нами! — взмолилась Джайна. — Ему ведь только три года. На мгновение она замерла. В таких случаях Анакин всегда говорил — три с половиной. Но сейчас он молчал. — Мы будем хорошо себя вести, только оставьте его! — продолжала она в отчаянии. Хетрир посмотрел на нее. Теперь Джайна уже знала, что мягкое выражение его глаз было сплошным обманом. Так же как обманом было все то, что он говорил. — Если вы будете хорошо себя вести, я разрешу вам встретиться со своим братом. На несколько дней или даже на неделю. Он повернулся и ушел в темноту, унося с собой Анакина. Последнее, что Джайна успела увидеть, — это расширенные от страха глаза братишки. Тигрис повел Джайну и Джесина по коридору. Мокрое одеяло все еще было на них. — Мне холодно, — прошептала Джайна. — Чепуха, здесь очень тепло, — отрезал Тигрис. Джайне хотелось плакать от боли, страха и растерянности. С ней никто так никогда не обращался. Она всегда старалась применять свои способности правильно, как учил дядя Люк. Она научилась быть ответственной, поняла цену слова. Поговорить бы сейчас с мамой! Джайне никогда не разрешали использовать способности во вред кому-либо. Но как ей поступать в этой ситуации, когда, возможно, понадобится применить Силу, чтобы остановить того, кто хочет причинить им зло? Чтобы защитить Анакина — ведь она отвечала за него. Использовать барьер для защиты было бесполезно, она уже в этом убедилась. «Хетрир ведь мог просто пройти через барьер, но он сделал совсем другое, — подумала. Джайна. — Он не может быть нашим крестным отцом, и я не верю, что он знает маму, папу и дядю Люка. И не верю, что они умерли!» Она хотела встретиться глазами с Джесином, чтобы убедиться, что он тоже так думает. Джайна повернула голову к брату, но Тигрис дернул ее за руку, заставив опять смотреть вперед. — Смотреть прямо перед собой! — скомандовал он. — Иначе на что-нибудь налетишь. — Что за глупость, — сказала Джайна. — Если смотреть только вперед, можно многое упустить. — Мы здесь не противоречим взрослым, — сказал Тигрис. — Что такое «противоречить»? — спросила Джайна. — Не будь дерзкой. — Что такое «дерзкая»? — Джайна действительно не очень понимала, что означают оба этих слова. Но Тигрис не ответил, а только еще быстрее потащил их в глубь темного коридора. Джайна думала о холодном мокром одеяле, которое окутывало ее с головы до ног, так что она ничего не чувствовала вокруг себя. Она пыталась сбросить его с себя столь же яростно, как Анакин вырывался из ее рук или из рук Тигриса. Но эти усилия только измучили ее. Коридор заканчивался большой каменной комнатой, тускло освещенной, но все же не такой темной, как коридор. Рассеянный свет шел с потолка, такого низкого, что Тигрис мог дотянуться до него руками, если бы слегка подпрыгнул. А Хетриру даже не надо было и прыгать. В комнате не было стен — одни только деревянные двери, расположенные бок о бок друг к другу. Все они были закрыты. Окон не было. Как же выбраться отсюда? «Надо исследовать каждую дверь, — подумала Джайна. — А здесь их не меньше сотни. А может быть, и тысячи. — Она обвела взглядом двери. Все они были абсолютно одинаковы. — Но какая-нибудь одна должна вывести отсюда». И вдруг ее пронзила мысль — а если это корабль? Что тогда? Джайна ужасно устала. Она пыталась делать вид, что не хочет спать — ведь она уже большая! — но веки ее слипались. Тигрис стоял между ней и Джесином. Джайна была уже не в силах стоять на ногах и прислонилась к Тигрису. Он положил руку ей на плечо. Рука была теплая, Джайна почувствовала это даже сквозь свое мокрое одеяло. На мгновение — только на мгновение — это было похоже на дружеское прикосновение. Джайна даже подумала, что сейчас он возьмет ее на руки, отнесет до кровати и уложит ее, как это делала Винтер. И все будет, как прежде. Но потом она вспомнила, где находится и что произошло. Наверное, Тигрис тоже это вспомнил, потому что он потряс ее за плечо и заставил проснуться. — Эй, просыпайся! Здесь мы не спим, пока не ляжем в кровать. — Я не спала! — Я тоже, — сказал Джесин. Он был таким же сонным, как Джайна. Наверное, он тоже был закутан в одеяло Хетрира. «Скорей бы в кровать, — подумала Джайна. — Там будет тепло, и я смогу вытащить руку из-под одеяла, и Джесин тоже, и мы дожмем Друг Другу руки. И даже сможем пошептаться». Они подошли к одной из дверей. Тигрис открыл ее. Джайна подумала, что там опять какой-нибудь длинный коридор, идти по которому у нее уже не хватит сил, но там оказалась крошечная комната шириной чуть больше двери и длиной чуть больше двух дверей Джайна в нерешительности остановилась. Может быть, в этой крошечной комнате есть другая дверь? Но она не видела ни ручки, ни кнопки, ни какой-либо щели. Входная дверь была массивная, резного дерева, но сама комната удивила Джайну своим убожеством — в ней не было ничего, кроме серых каменных стен. Тигрис отпустил руку Джесина и легонько подтолкнул его в комнату, тут же закрыв за ним дверь. — Джесин! Джесин! — закричала Джайна. Она рванулась к двери и схватилась за ручку. С той стороны двери раздался едва слышимый крик Джесина: «Джайна! Джайна!» — Пошли, — сказал Тигрис и оттащил ее от двери. — Ты ведешь себя как маленькая. Здесь мы не кричим и не шумим. Мы храбрые. Джайна в ярости обернулась к нему: — И я храбрая! Она замахнулась, чтобы ударить его, но он поймал ее руку. — Я храбрая, но я хочу к своему брату! — Пора спать, — сказал Тигрис. — Оставь свои глупости до утра. Пошли! Может быть, удастся поговорить с Джесином через стену? Джайна с надеждой повернулась к соседней двери. Но Тигрис повел ее по диагонали через всю огромную комнату и привел к самой дальней двери. За ней оказалась точно такая же комната, как у Джесина, но только она была очень далеко от него. Тигрис отпустил руку Джайны и посмотрел на нее. — Покажи мне, что ты храбрая, — сказал он, глазами указав ей на комнату. «Конечно, он хочет, чтобы я сама вошла туда, — подумала Джайна. — Без специального приказа». Она взглянула прямо в его огромные черные глаза: — Я хочу домой. — Знаю, — мягко сказал Тигрис. Он помедлил и жестом указал ей на комнату. — Но тыне можешь. Джайна вошла в комнату. У нее не было выбора. Дверь захлопнулась. Джайну окутала полная темнота. На ощупь она обследовала все стены комнаты, но не нашла даже намека на какой-нибудь выход. Наконец усталость взяла свое. Ее ноги подкосились, и она опустилась на колени. Пол был липким и мягким — она могла рукой сделать в нем вмятину. Джайне было холодно, она хотела в свою кровать, к своей кукле Эбе, которую ей подарил Чубакка. «Надо представить себе, что я в походе, — подумала она. — И как будто все снаряжение потерялось. Или утонуло. Нет, лучше не утонуло, а просто намокло. Единственное, что осталось сухим, — это теплый походный матрац. А намокшее одеяло вот-вот высохнет. Оно знает, что мне холодно, и скоро согреет меня…» Она легла на мягкий пол. «Мама тоже в этом походе. И папа, и Винтер, и Чубакка, и дядя Люк, и Трипио. Только Арту с нами нет, потому что он не любит, когда сырость попадает в его ролики. Мы все вместе, мы греемся у костра, едим тосты и пьем какао». Маленькая точка света появилась перед ней. Джайна протянула к ней руку и почувствовала, как Джесин сжал ее пальцы. Она перестала дрожать. Тигрис спешил в покои лорда Хетрира. «Я вел себя глупо, — думал он. — Проявил глупость и слабость. Главное — я только повредил им, пытаясь держаться с ними помягче. Я забыл, чему учил меня лорд Хетрир». Он остановился у двери, ведущей в покои Хетрира, и встал на колени. Стучать он не стал — Хетрир и так знал, что он здесь. Тигрис опустил голову, размышляя над ошибками, которые он допустил. Лорд Хетрир даст ему знать, когда можно войти. Его колени уже онемели, и тут наконец дверь открылась. Тигрис затрепетал, почувствовав Силу, исходившую от взгляда Хетрира. Он поднял голову и посмотрел своему учителю в глаза. — Ты задержался дольше, чем было нужно, — сказал Хетрир. — Да, лорд Хетрир, — покорно ответил Тигрис. На мгновение ему вдруг захотелось солгать и свалить всю вину на детей. Они ведь действительно были дерзкими и непослушными! Правда, это не давало ему повода выйти за рамки времени. — Я допустил ошибку, лорд Хетрир. Я говорил с детьми. Я пытался научить их, как себя вести, но это было неоправданно долго. Я… оказался слабым и глупым. На лице Хетрира не было признаков гнева. Он никогда не показывал, что сердится. Тигрис даже подумал, что лорд Хетрир и впрямь не сердится — он слишком велик, чтобы обращать внимание на такие пустяки! — Ты разочаровал меня, Тигрис, — сказал Хетрир. Тигрис тоже изнемогал от чувства разочарования — он разочаровался сам в себе. Как хотелось бы хоть раз угодить лорду Хетриру! Но почему-то у него вечно что-нибудь не получалось… — Но все-таки ты признал свою ошибку, — задумчиво произнес Хетрир.Поэтому я дам тебе еще один шанс. Встань! Тигрис встал, с надеждой глядя на Хетрира, который повернулся и направился в свои покои. Тигрис, стараясь ступать неслышно, последовал за ним. Сердце его трепетало: Хетрир редко приглашал его в свои апартаменты. Он чувствовал себя польщенным — можно сказать, особа, приближенная к самому лорду Хетриру! Они вошли в роскошную приемную, с полом из золотых плиток, с резными полированными стенами и с изящными светильниками, отбрасывающими причудливые рисунки на потолке. Посреди пола лежал толстый мягкий ковер с замысловатым рисунком. Маленький Анакин спокойно сидел в центре ковра. Его энергии заметно поубавилось с тех пор, как Тигрис видел его последний раз, но все же он опять светился слабым мерцающим светом. Лорд Хетрир остановился и скрестил руки на груди. — Ты признал свою слабость, — сказал он, не оборачиваясь. — Это поможет тебе найти путь к Силе. Я простил тебя. Сердце Тигриса вновь затрепетало. — Что ты думаешь об этом ребенке? — Лорд Хетрир посмотрел на Анакина и мягко улыбнулся. Тигрие взглянул на малыша. — Наверное, в нем есть Сила, — сказал он. — И даже немало. Он излучает свет… Может быть, его надо окутать покрывалом? Хетрир с усмешкой взглянул на Тигриса. — В общем-то, правильное наблюдение, — сказал он. — Молодец! Тигрис почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. Неужели он, наконец, заслужил похвалу своего учителя? — Благодарю вас, лорд Хетрир. Хетрир опять задумчиво посмотрел на Анакина. — Ему надо сделать обряд очищения. — Очищения? — воскликнул Тигрис, едва не забыв, с кем разговаривает.Почему? «Он думает, что этот ребенок — будущее Империи? — лихорадочно пронеслось в его голове. — А как же я? Этому маленькому… ну, пусть в чем-то непредсказуемому… но все же еще такому глупому — обряд очищения? А мне?» — Мой господин, я…— Тигрис осмелился взглянуть ему в глаза. — Я не знаю, но, может быть, ему нельзя… ведь он не Проктор, и даже не помощник? Хетрир продолжал смотреть на Тигриса с какой-то рассеянной улыбкой. Казалось, его больше занимает Анакин, который продолжал тихо играть на ковре. Гнева, как всегда, не было видно на лице лорда. — Ему надо сделать обряд очищения, — отчеканил Хетрир. Тигрис понимал, что на этот раз он опять лопухнулся. Как жаль! Ведь почти что был у цели! — Конечно, мой лорд! Он печально посмотрел лорду в глаза и встретил такой же печальный взгляд. — Да, мой Лорд, — прошептал он дрожащими губами. Тигрис смотрел на своего господина со страхом и почтением. «Как это он может забыть про прием завтра утром? Нет, конечно. Он не забыл. Наверное, опять проверяет меня, — думал он. — Если бы он знал, как я стремлюсь служить ему! Не просто передавать его распоряжения, а именно служить ему всей душой. Я хочу заслужить право на обряд очищения, чего бы это не стоило. Может быть, лорд Хетрир думает, что я забыл про прием. Он думает, что я такой самонадеянный, что могу забыть о своих обязанностях!» — Сэр, могу ли я просить Главного Проктора провести переговоры с вашими гостями? — робко спросил Тигрис. — Главного Проктора? — нахмурился Хетрир. — С моими гостями? — Завтра утром, сэр. Несколько секунд Хетрир в упор рассматривал Тигриса. — Мне не нужен Главный Проктор, чтобы принимать моих гостей, и мне больше не нужен ты, глупый Тигрис! — резко сказал он. — Я и не думал улететь раньше, чем прибудут мои гости. Как ты мог подумать, что я забыл о приеме? — Я… неправильно вас понял, лорд Хетрир. Простите! Хетрир устало вздохнул. — Ты постоянно оправдываешься, но не пытаешься ничего изменить. Подумай об этом! Тигрис опустил голову. Он не мог ничего сказать, а еще раз извиняться не хотел. Как, должно быть, лорд Хетрир глубоко в нем разочарован! Тигрис смотрел на манжеты своей грубой коричневой робы, с горечью сознавая, как сильно она отличается от оранжевых туник помощников или легких голубых костюмов Прокторов. Хетрир встал. Его белые одежды зашелестели, так что Тигрис невольно поежился. Внезапно комнату наполнило пронзительное гудение Огненного Меча Хетрира, и серебряный свет упал на открытые ладони Тигриса. Он поднял голову. Лезвие исчезло. — А ну-ка, попробуй теперь ты, — сказал лорд Хетрир и протянул рукоятку Огненного Меча Тигрису. Тигрис взял рукоятку, ощутив тепло, идущее от нее. Огненный Меч был слишком большим, и Тигрису приходилось крепко сжимать его, чтобы удержать в руке. Он знал, чего хочет от него лорд Хетрир. Лезвие Огненного Меча приводилось в действие только с помощью Силы. Хетрир не допускал в свое окружение никого, кто не показал бы свои способности и не смог бы оживить клинок. Тигрис старался — о, как он старался! — вступить во взаимодействие с Силой и создать клинок. Маленький Анакин поднял голову и стал с интересом наблюдать за усилиями Тигриса. Но ничего не произошло. Меч оставался холодным. Мертвым. — Дай мне! — сказал Анакин, протягивая руки к Мечу. Лорд Хетрир с мягкой улыбкой посмотрел на него. — Нет, малыш. Тебе нельзя. Он опять повернулся к Тигрису и со вздохом взял у него из рук Меч. Откинув полу своего одеяния, Хетрир закрепил Меч на ремне. Тигрис успел заметить другой меч, меньшего размера, висящий рядом. Он никогда не видел, чтобы лорд Хетрир вынимал его. Тигрис был уверен, что, если лорд Хетрир даст ему попробовать маленький меч, у него обязательно получится, но он боялся сказать об этом. — Уходи, — сказал Хетрир. — Да, мой господин. Тигрис окончательно разочаровал своего учителя, теперь уже, наверное, навсегда. Он был раздавлен своим бессилием. Дети, которые не могли пользоваться Силой, не имели права оставаться в резиденции лорда Хетрира. Джайна проснулась от голода. Она подняла голову и удивилась, что кругом так темно! Где же луна и звезды? Может быть, их просто не видно из-за облаков? И тут она все вспомнила. Внезапно пол снова стал твердым. Удивленная, Джайна вскочила. Кусок пола, заменявший в комнате кровать, исчез. Она подошла к двери. — Выпусти меня, — допросила она дверь. — Откройся! Дверь не ответила. — Пожалуйста, дорогая дверь! — снова взмолилась Джайна. Ничего не изменилось. Она попробовала повторить просьбу на двух других языках, но дверь безмолвствовала. Джайна вздохнула. Она боялась использовать свои способности, чтобы открыть дверную задвижку. Но еще больше она боялась не попробовать и упустить свой шанс выбраться отсюда. Джайна осторожно начала продвижение к замку. Но в тот момент, когда она дотронулась до него, ее окутало тяжелое холодное одеяло Хетрира. Джайна вздрогнула и попятилась, успев в последний момент увидеть замок. Он был довольно простой, но массивный. «Я смогла бы его открыть! — подумала она. — Я знаю, что смогла бы, если бы не это проклятое одеяло!» Одеяло власти Хетрира окутывало ее с ног до головы. Джайне опять стало ужасно холодно. Она сунула руки в карманы, чтобы согреть их. Ее пальцы наткнулись на универсальный инструмент. «Как же я могла забыть о нем? — Джайна вытащила инструмент из кармана и открыла нужную часть, в которой находилась дрель. — Придется нарушить запрет дяди Люка…» Ей не разрешали сверлить стены, полы, мебель и двери. Джайне подарили этот инструмент с правом использовать его только в мастерской. Но сейчас был особый случай! Джайна приставила дрель к стене и начала тихонько сверлить. На полу образовалась небольшая кучка опилок. Джайна не могла видеть их, она лишь чувствовала, как они с тихим шуршанием падают к ее ногам. Внезапно дверь открылась. Джайна отскочила назад и быстро убрала свой инструмент в карман. После кромешной темноты комнаты яркий свет, хлынувший из открывшейся двери, ослепил ее так, что она зажмурилась. — Выходи! — раздался голос Тигриса. Все еще ослепленная. Джайна неуверенно вышла из комнаты. Тигрис закрыл дверь. Она сразу увидела Джесина, стоявшего у своей двери в противоположном конце комнаты. Джайна рванулась к нему, но Тигрис успел схватить ее за плечо. Она обвела комнату взглядом и увидела, что у каждой двери стоит ребенок. Никто из них не двигался. Они выглядели испуганными и усталыми. Дети были совершенно разными, из разных миров. Посреди комнаты в две шеренги стояли дети постарше, одетые в оранжево-красные туники. — Мы здесь не бегаем, — строго сказал Тигрис Джайне. — Мы ждем разрешения Прокторов. Тигрис указал на высокого молодого человека в голубом костюме, стоявшего у входа и наблюдавшего за присутствующими. — А затем помощники показывают нам, как надо строиться, — продолжал Тигрис. — И мы идем туда, куда нам скажут. Помощники развернулись веером, оставив ровные промежутки для детей, которых они собирались пасти. По их команде дети покорно повернулись в сторону Проктора. Джесин не шевельнулся. Джайна тоже не двинулась с места. — Я хочу к Джесину, — сказала она. — И где Анакин? — Я тебе ясно сказал, что здесь мы не шумим. — Тигрис попытался развернуть ее лицом к Проктору, но ему это не удалось. — Повернись! Джайна уставилась в пол, так же как и Джесин на том конце комнаты. — Ты хочешь завтракать? — спросил Тигрис. Джайна подняла глаза. — Да. — Тогда делай, что говорят. Джайна опять опустила голову и стала рассматривать каменный пол. Тигрис схватил ее за плечи и развернул вперед. С Джесином то же самое проделал один из помощников. — Вперед! — одновременно скомандовали помощники. Все дети нога в ногу двинулись вперед. Тигрис толкнул Джайну. Она пошла, но не в ногу с остальными, чеканившими шаг детьми. Она стала громко шаркать ногами по полу. Этот звук был отчетливо слышен в промежутках между регулярной поступью других детей. С другого конца комнаты слышалось такое же шарканье! Джайне удалось увидеть Джесина. Они встретились глазами и улыбнулись друг другу. Помощник резко толкнул его, Тигрис сделал то же самое. Но смятение уже было внесено в ряды детей, и, когда Джайна начала подпрыгивать, все остальные стали тоже прыгать и скакать. Девочка-кентавр красно-золотого цвета постукивала своими копытцами в быстром танце, хлеща длинным хвостом по пятнистым бокам. Она издала радостный возглас, и Джайна с Джесином ответили ей такими же радостными криками. — Стоять! А ну, тихо! — пальцы Тигриса впились в плечо Джайны, так что она вскрикнула. На миг он ослабил хватку, но потом сжал ее плечо еще сильнее, заставив Джайну остановиться. Как ей хотелось применить свои способности, но она вынуждена была сдерживать себя. Холодное мокрое одеяло Хетрира начало постепенно таять, и Джайна боялась, что оно вновь с прежней силой окутает ее. Другие дети тоже остановились. На другом конце комнаты помощник вцепился в руку Джесина. — Мы все должны подчиняться дисциплине, — сказал Тигрис. — Ты еще маленькая и не можешь знать, что для тебя лучше, а что хуже. Ты должна слушаться меня, как я слушаюсь Прокторов и Лорда Хетрира. — А почему мне нельзя бегать и прыгать? И кричать? — Нельзя. Ты должна учиться контролировать себя. Джайна задумалась. Занятия с дядей Люком в основном были посвящены именно этому — учиться контролировать себя. — Но дядя Люк разрешал мне бегать и прыгать! — Люк Скайвокер умер, — сказал Тигрис. — Но… — Хватит спорить! — отрезал Тигрис. — Становись в ряд и следуй за впереди идущим. Джайна была рада, что Тигрис прервал ее. Ведь она чуть не обмолвилась, что знает, что дядя Люк жив! И мама, и папа, и Чубакка… Внезапно перед ними возник Хетрир. — Лорд Хетрир! — упав на колени, воскликнул Тигрис. — Что здесь за шум? — спросил Хетрир. — Я объяснял ей наши правила, — сказал Тигрис, глядя в пол. — Не надо ничего объяснять. Командуй! — Где мой брат? — спросила Джайна. — Где Анакин? — Ты плохо себя вела, — сказал Хетрир. Он повысил голос, чтобы его могли слышать все дети и помощники. — Я отменил завтрак из-за плохого поведения этой девочки. Теперь вы все идете в классную комнату. — Это нечестно! — крикнула Джайна. — Как можно оставить без завтрака всех, если прыгала я одна? — Тише! — прошептал Тигрис. Хетрир удалился, оставив без внимания слова Джайны. Джайна была так голодна, что ее желудок урчал. Они с Джесином ничего не ели со вчерашнего ленча. Ах, какое вкусное было рагу! А сандвичи! А фрукты на десерт! — Нечестно! — еще раз крикнула она. — Ты нарушила правила, — сказал Тигрис. — Ты часть группы. А правила распространяются на всю группу. — Но… — Тихо, — сказал Тигрис. — Лорд Хетрир пока что еще не отменил ленч. Джайна посмотрела на детей. Наверное, они все злятся на нее! Впервые она заметила, какие они худые. Должно быть, ужасно голодны! Джайна хотела извиниться перед детьми, но боялась, что, если скажет хоть слово, Хетрир лишит их и ленча. Она сдалась. Когда четко построенный ряд детей двинулся вперед, она покорно пошла следом. И все же ее шаги чуть-чуть не попадали в общий ритм. Джайна сидела в крошечной комнатенке, лишенной солнечного света и свежего воздуха и смотрела на экран монитора. Она была так голодна, что едва могла что-либо соображать. Ну почему она должна здесь сидеть и запоминать информацию, возникающую перед ней на дисплее? Большую часть ее Джайна уже знала. Остальное она не могла понять просто потому, что не хотела даже вникать. Сначала Джайна еще пыталась сосредоточиться, но потом махнула на все рукой. Количество неправильных ответов превратилось во внушительную цифру. Но Джайну это уже не трогало. Она задремала. — Ты, должно быть, очень глупая девчонка! Джайна вздрогнула и проснулась. Она не слышала, как подошел Тигрис и встал у нее за спиной. Джайна встала и посмотрела на него. — Вовсе нет! Я не глупая! Я очень сообразительная! Почему ты ко мне придираешься? Тигрис молча ткнул пальцем в список ее неправильных ответов. Ногти у него были грязные и обломанные. — Я не придираюсь, — сказал Тигрис. — Я только помогаю тебе. — Да ты просто достаешь меня! — Если хочешь, чтобы я не делал замечания, ты должна правильно отвечать на вопросы. — Но это какие-то дурацкие вопросы! — Ты дерзкая девчонка. Ты думаешь, что лучше лорда Хетрира знаешь, что тебе лучше? Ты очень невежественна! — Неправда! Я люблю учиться. Но не люблю учить всякую чушь. — Тогда скажи: какая высота у самого высокого водопада в мире Фиррерре? — Я знаю, как определить, какое течение в реке является главным. Я знаю, как вычислить высоту водопада, даже если нельзя добраться до его вершины! — Но лорд Хетрир не задавал тебе этих вопросов. Он спросил: какая высо… — Откуда я знаю? Это дурацкий вопрос. Кто может это знать? — Его высота — одна тысяча двести шестьдесят три метра. Лорд Хетрир, говорит, что все образованные люди должны знать такие вещи. Так что садись на место и учи все, что появится на мониторе. Джайна вздохнула и села, уставившись на экран. Она понимала, что у нее нет выбора.ГЛАВА 4
Лея дремала в окружении многоголосия звуков — трелей, свиста и голосов, создававших ночные образы. Она увидела трех призраков — три маленькие хрупкие фигурки — и закричала, протягивая к ним руки. Лея вздрогнула и проснулась, вспомнив, что заснула в кресле. Светильники уловили ее движение и зажглись. — Ну и кошмары иногда приснятся! — пробормотала Лея. Потом она вспомнила, что это вовсе не ночной кошмар. Рядом с ней стоял Арту, тихонько посвистывая. — Ой! Ты напугал меня, Арту! — сказала Лея. — Что-нибудь удалось узнать? Есть какие-нибудь новости? Она встала, поглаживая затекшую шею. Была полночь. Самое время ложиться спать… — Мистер Айон подмешал мне снотворное в чай, — вдруг осенило ее. — Но зачем? Она задумалась, вспоминая прошедший вечер. Нет, вряд ли — ведь управляющий пил чай вместе с ней. И зевал точно так же, как Лея. Да еще потом споткнулся и чуть не упал. Наверняка еле-еле добрался до своей комнаты и отключился. Арту покатился к дверям. — Спокойной ночи, — сказала ему Лея. Арту повернулся и сделал движение сначала к Лее, затем опять к дверям. — Что такое, Арту? Дройд издал свист, в котором звучали нетерпеливые и даже как будто повелительные нотки. Всем своим видом он говорил, что Лея должна последовать за ним. — В чем дело, Арту? Куда ты меня зовешь? Арту выкатился за дверь. Лея пошла за ним. — Но куда мы идем? Чубакка, что ли, проснулся? Она шла за дройдом по коридору. Во дворце было тихо и сумрачно. Они прошли мимо одного поворота, затем другого. Арту явно направлялся не в хирургию. — Нам сворачивать здесь, — сказала Лея. Но дройд, не останавливаясь, проследовал дальше. Все больше волнуясь и удивляясь, Лея шла за ним, пока они не вышли из дворца. Она даже не знала о существовании этого выхода. Дворец был слишком большим — он напоминал огромный лабиринт, — и Лее частенько приходилось запоминать дорогу, ведущую к нужным ей залам или комнатам. Над ее головой неспешно вальсировали несколько лун, освещавших ночное небо Манто Кодру. Ночную тишину нарушали звуки неведомых существ. — Куда мы идем? — тихо спросила Лея. Все звуки тотчас прекратились. Она остановилась, пораженная внезапной тишиной, и несколько мгновений напряженно прислушивалась. Понемногу звуки начали возвращаться. Арту издал своей неповторимый свист, гармонично слившийся с ночными звуками, и перекличка невидимых существ оживленно возобновилась. Арту вошел в лесную полосу и заскользил по тропинке в сторону лужайки. На краю ее, в том месте, где исчезли дети, Лея остановилась, почувствовав, что у нее подкашиваются ноги, затем собралась с силами и пошла дальше. Они вошли в лесную полосу на другой стороне поляны. Лея задыхалась от волнения. «Ты ведешь себя, как испуганный ребенок, — сказала она себе. И добавила: — Или как перепуганная мать». Наконец она поняла, куда вел ее Арту. Она догнала дроида. — Арту, ты знаешь, где дети? Они спрятаны на каком-нибудь из этих кораблей? На небольшой площадке стояло несколько космопланов. Большие корабли должны были приземляться в главном порту, но стоявшие здесь были маленькими и простыми по конструкции. Если похитители имели доступ к одному из местных кораблей, они могли спрятать там детей. Никто бы не додумался искать их там — ведь главный воздушный порт запретил взлет всем кораблям Манто Кодру. — Ответь же мне, Арту! — Но дройд молчал. Один из кораблей был курьерским — именно его Лея хотела отправить за Хэном и Люком. Другой, предоставленный в распоряжение управляющего, был старинным местным кораблем с довольно причудливым дизайном. Третьим был «Альтераан», гордость и радость Леи, — гладкий маленький корабль с гиперскоростными возможностями. Люк иногда упрекал сестру за то, что она проводила много времени в тренировочных полетах на «Альтераане», вместо того чтобы развивать в себе способности Джедая. Но Лее было намного проще научиться летать, чем развивать эти способности. И намного приятнее. Она души не чаяла в своем маленьком корабле. Люк работал над собой до изнеможения, что иногда пугало Лею. Если бы они росли вместе и она знала бы своего брата ребенком, она, может быть, лучше понимала бы его. Хэн, напротив, не утруждал себя тренировками на выносливость. В его жизни было немало проверок на прочность, и добавлять себе новые ему было ни к чему. Они и так постоянно сваливались на его голову. Лее частенько приходилось, возвращаясь с дипломатических приемов или встреч с советниками, находить Хэна спящим за столом или на полу. А однажды он заснул прямо в ванне с водой! Если бы Лея пришла на пять минут позже, он бы наверняка утонул. Именно поэтому они с Люком уехали вдвоем. Им обоим надо было передохнуть — каждому от своих подвигов — и сменить обстановку. Лея сомневалась, что Люк сможет найти каких-нибудь Рыцарей Джедаев, но пусть хотя бы немного отдохнет от изнурительных тренировок. А Хэн сможет оттянуться, как в старые добрые времена. Лея шла за Арту по площадке, ожидая, что дройд остановится у курьера, но тот проследовал мимо. Неужели он направляется к кораблю мистера Айона? Управляющий был всегда так любезен с ней, старался помочь Лее во всем, а если и осмеливался упрекать ее, то только из лучших побуждений… А вдруг дети и в самом деле на его корабле, вдруг он похитил их, чтобы добиться большей власти и привилегий на Манто Кодру? Но Арту миновал и корабль управляющего и направился к «Альтераану». Лея кинулась за ним. «Никто не может проникнуть на ДАльтераан» без моего разрешения! — мысленно крикнула она самой себе. — Никто! Даже Хэн. И тем более дети! И похитители не смогли бы попасть внутрь, они не знают, как открывается вход". Ее сердце отчаянно забилось. На корабль мог попасть только тот, кто умеет пользоваться Силой. Лея попыталась успокоить себя. «Сейчас разберемся, — думала она. — Сейчас разберемся…» Арту остановился возле «Альтераана». Лея дотронулась рукой до серебристого борта корабля. «Альтераан» был зарегистрирован на вымышленное лицо — Лея сделала это для того, чтобы в один прекрасный день ей удалось бы выкроить немного свободного времени и улететь инкогнито в какой-нибудь чудный уголок Вселенной. Названия на борту корабля не было, вместо него был проставлен номер, потому что слово «Альтераан» было многим хорошо знакомо и давало ключ к выяснению личности его владельца. Почти все жители планеты Альтераан в свое время подверглись атаке Звезды Смерти, и мало кто остался в живых. Принцесса Лея Органа Соло была одной из них. — Там кто-нибудь есть, Арту? — шепотом спросила Лея. Дройд издал мягкое слабое гудение. Этот звук был хорошо знаком Лее — так гудел силовой двигатель «Альтераана» перед взлетом. — Понятно. Я не дам им взлететь. Не беспокойся, Арту. — Лея решила, что Дройд предупреждает ее о готовящемся взлете похитителей на борту «Альтераана». Она включила устройство открывают люка и, помедлив, решительно поднялась на корабль. Не зажигая света, она молча пошла по коридору. У Леи не возникло ощущения, что корабль подвергался чьему-то непрошеному вторжению. На борту, казалось, никого не было. Арту молча следовал за ней. Лея шла уверенно в полной темноте — она могла бы и с закрытыми глазами легко передвигаться по всем коридорам и отсекам своего корабля. Лея заглянула в главный зал. Никого. Также никого не было ни в кладовой, ни в комнатах — нигде. С бьющимся сердцем она подошла к кабине пилота. Там тоже было пусто. Может быть, они спрятались в машинном отделении? Это было последним местом на корабле, куда она еще не заглянула. У люка в машинное отделение Лея остановилась и прислушалась, но не услышала ни шепота заговорщиков, ни криков испуганных детей. Может быть, они все спят? И тут до нее донеслось мягкое слабое гудение. Лея оглянулась назад, ожидая увидеть Арту, опять издающего звук, похожий на звук включенного двигателя. Коридор был пуст. Гудение нарастало: Кто-то явно включил взлетный механизм. Лея стремительно бросилась к кабине пилота и замерла на пороге. Включив пульт управления, Арту готовил «Альтераан» к взлету. — Выключи немедленно, Арту! — крикнула Лея. — Что ты делаешь, я не могу лететь! Отблеск дисплея полыхнул на металлической грудидройда. На нем были высвечены воздушные пути Манто Кодру. Они были свободны — ни один корабль не прибывал и не убывал в течение нескольких дней. Кроме одного. С взлетного поля тянулся одиночный след. С необычайной скоростью он прокладывал себе путь между планетами, затем достиг гиперпространства и исчез. — Что это, Арту? Дройд завибрировал. Лея вздохнула и тяжело опустилась в кресло пилота. Она смотрела на дисплей. — Почему никто не показал мне это раньше? Арту объяснил ей, что информация исчезла из записей космопорта. Единственная достоверная информация была здесь. — Они улетели…— прошептала Лея. — Но как ты узнал, как ты нашел? Арту переливчато засвистел объяснение: он смог бы управлять кораблем, ведя его через околоземное пространство, поэтому для пущей безопасности начал постоянно наблюдать за движением кораблей, готовя себя к самостоятельному полету. Когда похитители взлетели, скрупулезный и педантичный Арту сравнил показания банка данных космопорта и отметил разницу в данных своего записывающего устройства. Несоответствие и навело Арту на мысль, что это ключ к похитителям. Лея согласилась с выводами Арту. В порту Манто Кодру не слишком оживленное движение, и несоответствие в записях, случившееся именно в то время, когда исчезли дети, было слишком подозрительным. Между тем гул двигателя «Альтераана» нарастал. Лея понимала, что ей следует посадить корабль, вернуться во дворец и провести совещание со своими помощниками и советниками. Говорить с ними часами, переливать из пустого в порожнее, пытаясь принять какое-нибудь решение, и ждать милости от природы — а точнее, от людей, укравших ее детей! Она и так уже потеряла слишком много времени, споря с управляющим, было ли это обычным похищением… — Послушай, я думаю, — не столько Арту, сколько себе сказала Лея.Допустим, мы полетим, но если мы ошибаемся — мы подвергнем опасности вирвулфа мистера Айона. А вдруг это действительно обычное местное похищение? Арту издал низкую протестующую трель. — Ты сомневаешься? — спросила его Лея и подумала: «Или это только я сомневаюсь?» Конечно, намного легче для нее было бы поверить мистеру Айону и подождать еще несколько часов в ожидании переговоров с похитителями. Было бы легче верить в то, что переговоры пройдут быстро и успешно и вскоре она сможет заключить в свои объятия немного напуганных, но счастливых детей, сопровождаемых черным вирвулфом. Но Лея не верила. Не верила, что местные похитители смогли прорваться сквозь мощную охрану и унести детей из-под неусыпного ока Чубакки. Она знала, что похитители куда более могущественны и жестоки, чем местные искатели приключений. "Они ранили Чубакку и взорвали бомбу, чтобы замести следы. Они заставили нас ничего не помнить на протяжении двух часов. И они утащили вирвулфа, чтобы мы думали, что это местное похищение, и потеряли уйму времени, а они тем временем исчезли, — подумала Лея. Если это так, то дети уже далеко от Манто Кодру и находятся в смертельной опасности". Она с благодарностью взглянула на Арту. — Ты прав. Я должна рискнуть. Арту издал трель одобрения. — Простите, мистер Айон, если я ошибаюсь, — прошептала Лея. — Но надеюсь, что я права. Она накинула ремни безопасности и включила кнопку «Старт». Корабль ожил. Лея уселась поудобнее. «Альтераан» взмыл вверх. Как только он достиг облаков, заработали датчики космопорта. — Космопорт Манто Кодру обращается к W-9167. Вылет запрещен! Если бы Лея ответила на это сообщение, они бы поняли, кто пилотирует корабль. Ей пришлось бы что-то объяснять, оправдываться — а какие оправдания они могли привести? Она знала одно — у нее нет выбора. И она не позволит им узнать, что Глава правительства Новой Республики поступает сумасбродно. — W-9167, возвращайтесь на базу! Системы наблюдения за гиперпространством неисправны! Полет может быть опасен для вашего здоровья! — продолжал взывать контроллер космопорта. — Скажи им, что у нас свои собственные системы наблюдения, — сказала Лея Арту. Дройд издал трель сообщения. — W-9167, мы не принимаем ваш ответ. Вам грозит штраф и конфискация корабля! — надрывался контроллер. Секретные службы и охрана космопорта работали теперь против нее. Они ничего не знали о похищении. С их точки зрения, был просто нарушен административный приказ. — W-9167, если у вас проблемы, мы можем послать за вами спасатель! — Ох, Арту, — воскликнула Лея. — Теперь нам предстоит еще и увильнуть от спасателя. Арту передал по радиосвязи низкий электронный гудок и выключил передатчик. — А вдруг будет что-нибудь от Хэна? — спросила Лея. Арту засвистел. «Альтераан» достиг верхних слоев атмосферы. В разреженном воздухе жара быстро развеялась. Температура обшивки корабля упала с очень горячей до очень низкой. Голубое небо стало темно-синим, затем черным. Появились звезды. Одна из звезд двигалась, ее свет скользнул по орбитальной дуге, которая стала менять свою траекторию, чтобы пресечь путь «Альтераану». От нее отделился корабль-спасатель и завис между «Альтерааном» и гиперпространством в той точке, через которую ушли похитители. — Какова его мощность? — спросила Лея. — Арту, с какой скоростью нам надо лететь, чтобы избежать встречи с ним? Дройд молчал. — А я думала, что ты само совершенство, — сказала Лея. Она не стала менять курс «Альтераана», а лишь увеличила скорость. Арту предупреждающе загудел. — Не беспокойся. Мой корабль достаточно мощный. Если спасатель приблизится к нам, мы будем вынуждены его уничтожить. Арту вновь включил радиосвязь. — W-9167, мы следуем за вами. Сохраняйте спокойствие, мы думаем, что сможем противодействовать вашему непредвиденному ускорению. Пилот, вы ранены? Если вы можете сами справиться с двигателем, вы значительно облегчите нашу работу. Контроллер сохранял спокойствие в голосе. Если «Альтераан» действительно оказался в беде, Лея, безусловно, оценила бы такую поддержку. Но сейчас ей было не до этого. Она еще больше усилила скорость корабля. Дисплей на пульте управления показал луч, ждущий, чтобы окружить «Альдераанэ» энергетическим полем, густым, как патока. Лея выжала скорость до предела. «В конце концов мы не на войне, — подумала она. — Они ничем не рискуют, пытаясь остановить меня. Их безопасности ничто не угрожает». Даже собственная безопасность ее сейчас мало волновала. — W-9167, приготовьтесь, спасатель приблизится к вам через пять, четыре… Арту отъехал в дальний угол и вжался в пол. Лея посмотрела на него. — И почему я думала, что ты все знаешь? — … три, два, один, огонь! «Альтераан» ужасно дернулся, когда луч спасателя уперся в него и замедлил его ход. Лея продолжала выжимать скорость до предела. «Альтераан» безумно трясло. Муки любимого корабля больно кольнули Лее сердце. Защитные экраны «Альтераана» ходили ходуном, на пределе своих возможностей. Корабль с трудом пробивался сквозь невидимое мощное течение. «Когда-нибудь я непременно выражу свою благодарность тем, кто содержит систему задержания и спасения в таком хорошем состоянии, — подумала Лея. — И так добросовестно выполняет свои обязанности». Защитные экраны вновь усилили сопротивление. «Альтераан» еще немного приблизился к своему освобождению. Он еще раз сильно затрясся — и, наконец, преграда была прорвана. От резкого рывка Лею так вжало в кресло, что она чуть не задохнулась, но все же сумела выправить курс «Альтераана». — Нет! — услышала она крик контроллера. — Мы сделали это! — смеясь, воскликнула Лея. И вдруг по кораблю эхом прокатился крик страдания и одновременно облегчения. — Что это? — крикнула Лея. Она сбросила ремень безопасности, вскочила и побежала в заднюю часть корабля. Во второй кабине — кабине, которая была пуста, когда она искала похитителей, — на койке лежал Чубакка. — Что… как? — Лея не находила слов. Арту выкатил из-за ее спины и остановился рядом с Чубаккой, радостно свистя. — Ты втащил его на корабль? — воскликнула Лея. — Да как ты мог? Так вот почему ты заставил меня думать, что дети спрятаны в машинном отделении! У тебя появилось время, чтобы впустить его сюда. Но он же ранен! Он должен находиться под присмотром врача. Что я буду делать с раненым вуки? Она замолчала, пытаясь взять себя в руки и успокоиться. Кроме того, она была так сердита, что не могла больше говорить. Чубакка зарычал. Лея долго училась общаться со старым другом ее мужа. Она еще не могла говорить на языке вуки, но все же достигла больших успехов в его понимании. Сейчас Чубакка выражал боль, сожаление и вину за то, что не смог уберечь детей, но вовсе не за то, что сюда пришел. — Я не собираюсь возвращаться, чтобы вернуть его в руки доктора Хиос,сказала Лея Арту. — Я надеюсь, ты догадался захватить все нужные медикаменты? На «Альтераане» имелся, конечно, медицинский блок, но рана Чубакки была слишком серьезной, а у Леи были весьма отрывочные познания из области оказания экстренной медицинской помощи. Она наклонилась над ним. Чубакка глухо зарычал. — Мне жаль, что ты ранен, — сказала Лея. — И я знаю, что ты хочешь помочь мне. Но было бы лучше, если бы ты остался на Манто Кодру. Тебя ведь любой узнает — именно поэтому тебе нельзя было полететь вместе с Хэном. Даже если ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, тебе придется оставаться на корабле. Чубакка издал короткий низкий звук. — Что ж, может, ты и прав, — задумчиво сказала Лея. — Ты и Хэн — эту парочку все сразу узнают. А вот ты и я… посмотрим. Мне надо об этом подумать. Он коснулся своей огромной ручищей ее руки. Лея отдернула ее, все еще борясь с гневом на него, но уже остывая. — Ладно, поспи пока, — сказала она. — Сейчас тебе надо спать. Лея вернулась в пилотскую кабину и села в кресло, начав медленно и глубоко дышать. Она проделывала это упражнение каждый раз, когда испытывала гнев или отчаяние. Успокаивающий ритуал был одним из нескольких джедайских приемов, которые она начала изучать. Лея была уверена, что этот прием получается у нее хорошо, но Люк утверждал, что никто еще в совершенстве не понимает технику Джедая. — Каждый раз, когда ты достигаешь новой ступени, — говорил он, — начинаешь осознавать, что на самом деле ничего не понимаешь и тебе надо возвращаться к самому началу, к основам практики и учить все заново. — Ах, вот как! Очень вдохновляет, — язвительно заметила она тогда Люку. — Вот именно! — не обращая внимания на ее иронию, сказал Люк. — Удивительно, не правда ли? Постоянно возникает все больше того, что нужно учить. Всегда появляется что-то новое. Уроки Люка не прошли даром. Сейчас пульс Леи стал ровным, а дыхание спокойным. Впервые за все это время она почувствовала проблеск надежды, ощущение присутствия ее детей. В кабину вкатился Арту. Ощущение исчезло. — Я с тобой не разговариваю, — сказала Лея. Издав слабый свист, Арту удалился. Ей опять пришлось начинать все сначала. Только в спокойном состоянии она могла использовать свой потенциал, лучше контролировать себя и быть гораздо более сильной, чем в состоянии ярости и гнева. Ярость и гнев ей сейчас только помешали бы. Лею окружало гиперпространство. Где-то здесь она могла найти след похитителей. Она должна найти его. «Расслабься, — сказала она себе. — Тогда, может быть, найдешь». Но на этот раз у нее ничего не получилось. Тогда она отбросила все попытки обрести спокойствие и самообладание. Вместо этого Лея дала волю гневу, страху и отчаянию. Слезы хлынули из ее глаз. Она стиснула кулаки и застонала, бормоча самые крепкие ругательства из лексикона друзей-контрабандистов ее мужа. И вот это как раз помогло. Гнев, ярость и боль разом утихли. Лея увидела живую алую линию, прочертившую гиперпространство. Она направила «Альдераан» вдоль нее. «Арту был прав, — подумала Лея.Детей увезли этим путем». Она почувствовала облегчение от того, что сделала правильный выбор. Это не местное похищение. А значит, ее дети были в большей опасности, чем вирвулф мистера Айона. Страх снова сжал сердце Леи. За дверью кабины слышались печальные трели Арту. Хрустальный белый карлик скользил в сторону Крси, закрывая Станцию на какое-то время от неистовой жары, исходящей от черной дыры. Радуясь даже нескольким часам родной прохлады, Хэн шел к дому вдоль зданий и каналов, поблескивающих в свете хрустальной звезды. В его комнате было темно, только отблеск вулканического озера создавал неясный волнующий свет. Хэн скинул куртку, ботинки и завалился на кровать. Его ужасно утомила длинная прогулка из первого купола Крси до паркового купола, где они теперь жили. Хорошо, что удалось немного расслабиться в той таверне… Хэн был изрядно навеселе и хотел спать. Гудение Огненного Меча заставило его вздрогнуть. Бело-голубое свечение ярко озарило каждый угол комнаты. — Где ты был? Люк сидел в углу, в глубоком кресле, расставив ноги. Свечение исчезло. — Начал наслаждаться отпуском, — лениво ответил Хэн. — А ты? Вновь мелькнул клинок, и низкое гудение пронзило опьяненный мозг Хэна. — О, моя бедная голова, — простонал Хэн. Люк продемонстрировал несколько ритуальных приемов. Удар, парирование, выпад. Воздух вибрировал. В отблесках Меча Люк казался призраком. Он дал волю своей энергии. — Что ты делал? — спросил он Хэна. — Ревизию наших финансов, — Хэн взял куртку, пошарил в карманах и, вытащив счета, швырнул их на кровать. Несколько бумажек упало на пол. Люк бесстрастно смотрел на счета. — Какая еще ревизия? — Она показала, что финансы срочно надо восстановить. — Зачем нам восстанавливать финансы? — Мы в пограничной зоне! — крикнул Хэн. — Ты показываешь им гарантийное письмо, а они смеются тебе в лицо. Могут и стукнуть тебя по башке в темном переулке, отобрать его и использовать по назначению… — Ну и что? — Тогда я поступил, как в старые добрые времена. — А ты считаешь, что играть в азартные игры безопасно? — сухо сказал Люк. — Ведь могут не просто стукнуть, а вообще башку оторвать. — Со мной этот номер не пройдет, — рассмеялся Хэн. — Знаешь, малыш, я не мог упустить сегодняшний вечер. Это были профессионалы, которые думали, что имеют дело с лохом. Они надеялись втянуть меня в игру, а потом кинуть. Риск, конечно, был, но я не мог упустить свой шанс и сыграл. Малыш, я мог сделать нас богатыми за один вечер! Но я подумал: не будь жадным, старина. Итак, я взял свой выигрыш, поблагодарил их за приятный вечер — и за приятное пиво — и был таков! Легко и безопасно. — Я беспокоился о тебе, — сказал Люк. — Ты исчез, не сказав ни слова. — Я не хотел спорить с тобой, — сказал Хэн. — Ты бы все равно со мной не пошел. — Откуда ты знаешь? Ты же не спрашивал. — А что, пошел бы? — Нет. — Ну вот видишь! — А зачем? У меня здесь другие цели и задачи. У меня здесь миссия. Я… — Ну, чего ты так разволновался? — примирительно сказал Хэн. — Что плохого, что я немного поиграл? — На Крси происходит что-то странное, — сказал Люк. — Что-то очень странное, но я не знаю, что именно. Во всяком случае, нам надо быть осторожными. — У меня отпуск, — сказал Хэн, стараясь превратить все в шутку. — И соблюдать осторожность не входит в мои планы. Люк молча смотрел в темное окно. — Я устал, — сказал Хэн. — Я сейчас никакой. Мне надо поспать. Утром я вставать не собираюсь, завтракать буду в постели, а может, и обедать тоже. А потом, скорее всего, пойду опять в таверну. — Он зевнул. — Делай, как я, малыш. Расслабься. Если здесь есть те, кого ты ищешь, — ты их найдешь. Или они тебя. Хэн опять плюхнулся на кровать. Он так устал, что не в силах был раздеться. — А завтра ты можешь попытаться поискать Трипио, — сказал он Люку. — Я уже попытался. — Да? — сонным голосом произнес Хэн. — Ну, и где же он? Не дожидаясь ответа, он натянул на себя одеяло. — Я здесь, сэр! — на пороге комнаты внезапно возник Трипио, почти невидимый в своей пурпурной маскировке. — Вот и прекрасно, — пробормотал Хэн. — Значит, завтра вы с Люком можете отправиться на охоту за нашим таинственным связником. — Я уже это сделал, сэр, — сказал Трипио. — Она здесь. Хэн приподнялся и уставился на Трипио. — Она? — недоуменно спросил он. — Здесь? И чего ради ты приволок ее сюда? Люк молча играл со своим Огненным Мечом. — Потому что нам надо поговорить, — новый голос звучал мягко, но очень серьезно. Хэн опять откинулся на подушку и накрылся с головой одеялом, пытаясь спрятаться от незваного гостя. — Приходите лучше утром, — пробормотал он из-под одеяла. — А еще лучше вечером. — У нас мало времени, Соло. Хэн рывком сел на кровати. Она знала, кто они такие! Меч Люка загудел, и клинок прорезал световую полосу в темноте комнаты. В призрачной иллюминации Хэн увидел лицо их связника. И не узнал. — Ты не узнаешь меня. Соло, — сказала гостья. — Мне не стоит удивляться, но все же я немного огорчена, что ты вычеркнул меня из памяти. У Хэна перехватило дыхание. Теперь он узнал голос. — Тогда позволь мне представиться…— начала она. — Ксаверри? Ксаверри? Ну, конечно! — крикнул Хэн. Люк выключил Огненный Меч, и комната снова погрузилась в темноту. Хэн окончательно сбросил одеяло и встал с кровати. Его сердце бешено колотилось. Ксаверри подошла к нему. Она была почти одного с ним роста. Ее взгляд был все тот же — прямо в глаза, не мигая. Но кое-что в ней здорово изменилось. Раньше Ксаверри всегда носила высокие шнурованные ботинки — это было неотъемлемой частью ее стиля во времена их с Хэном знакомства. Густые черные волосы теперь вились кудрями, вместо походных брюк и рубашки — легкий шелковый костюм. — Я помню тебя, Ксаверри, — мягко сказал Хэн, — Конечно помню. И никогда не забывал тебя. Когда он познакомился с ней, Ксаверри была самой отчаянной девицей, которую Хэн когда-либо видел, не ведавшей ни малейшего страха. Настоящей сорвиголовой. Она шла на любой риск, и Хэн долгое время думал, что она делает это ради собственного удовольствия. Сам большой любитель острых ощущений, Хэн не раз принимал участие в ее авантюрах. Хэн замечал, что Ксаверри меньше всего волновало, останется она в живых или нет, — главное, победа. Любой ценой. Он тогда не понимал, зачем ей это нужно. Теперь он знал все. Ксаверри рисковала своей жизнью в невидимой войне с высшими офицерами Империи. И всегда побеждала. Ее не заботило, выживет она или нет, потому что в случае победы ненависть, которая жгла ее изнутри, уменьшалась и давала облегчение ее страданиям. А если бы она погибла, ненависть ушла бы вместе с ее смертью. Теперь Ксаверри казалась совсем другой. В те времена ей часто приходилось скрывать свое лицо под гримом, изменявшим золотистый оттенок ее лица, на котором она иногда прочерчивала резкие красные линии. Грубым черным карандашом Ксаверри обводила глаза, а серебряной краской красила брови, придавая лицу зловещее выражение. Теперь ее природная красота была ничем не закрыта. Хэн все еще не мог привыкнуть к новому облику Ксаверри. Прежними остались только ее голос и сила. — А как ты узнала меня? — спросил Хэн. — А как я могла не узнать? — пожала плечами Ксаверри. — Я же послала тебе сообщение. — Почему ты не написала, что это ты? Почему ты использовала незнакомый мне язык? — Потому что я не хотела, чтобы мое сообщение мог легко прочесть каждый желающий, — она помедлила. — И… я не была уверена, что ты мне ответишь, если узнаешь, что сообщение от меня. Хэн открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал. «Может, она и права, — подумал он. — Стыдно признаться, но скорее всего она права». — Сначала я действительно не узнала тебя, — сказала Ксаверри, дотронувшись рукой до его бороды. — Но как только ты заговорил… На мгновение Хэн почувствовал, как будто вернулся в старые добрые времена, когда его мысли отражали мысли Ксаверри с почти сверхъестественной точностью. Хэн молчал, не в силах сказать ни слова, пораженный силой нахлынувших на него чувств. Боль воспоминаний пронзила его сердце. Он оторвал взгляд от Ксаверри и посмотрел в окно. — Что ты делала все эти годы? — спросил он наконец. — Какое место ты нашла себе в Республике, когда разгромили имперцев? — Их не всех разгромили, Соло, — ответила Ксаверри. Она всегда называла его Соло. На родине Ксаверри имя, данное при рождении, шло последним в списке наследственных титулов и прозвищ, иногда очень длинном. Она по привычке решила, что Соло — это имя, а не фамилия, а то, что список его наследственных титулов невелик, она отнесла к его весьма низкому происхождению. Хэн пытался объяснить Ксаверри, что у них другие традиции, но она уже привыкла называть его Соло, а вскоре он и сам привык к этому. — Они не исчезли, Соло. Некоторые, конечно, погибли. Но многие просто спрятались за внешней респектабельностью, усердно работая на твое правительство, а на самом деле выжидая подходящего момента, чтобы его свергнуть и восстановить Империю. — Боюсь, им придется долго ждать, — усмехнулся Хэн. — Надеюсь. Но они все так же жестоки и коварны, и у них есть время подготовиться к реваншу, — она горько улыбнулась. — Они стали даже более жестоки и кровожадны, потому что у них отняли самое дорогое — власть. Имперцам нанесли смертельную обиду, и они ее не простят. Они нанесут удар в самый неожиданный момент. И их ничто не остановит. Хэн рассмеялся, представив себе бездарных напыщенных имперских чиновников и военных, ползавших перед ним от страха на коленях, когда война закончилась победой Республики. Предостережение Ксаверри никак не вписывалось в эту картину. Потом он нахмурился. — Если все это так, то расскажи мне, кто они, — сказал он. — За кого себя выдают? Тогда мы их быстро выведем на чистую воду и будем судить, как врагов Республики. — Мой суд более суров, — сказала Ксаверри. — И более справедлив. Может быть, когда-нибудь я назову тебе имена тех, кого я уже уничтожила или разорила. И впредь, когда я уничтожу или разорю кого-нибудь, я буду называть тебе их имена. Это будет мой суд, а у Республики пусть будет свой. Хэну было тяжело это слушать. Он хотел бы избавить Ксаверри от столь тяжелого груза личной мести. Но он не смог этого сделать тогда, не сможет и сейчас. Хэн вздохнул, вспомнив, что в первый момент, когда он узнал Ксаверри, ему захотелось обнять ее. Но теперь ему нелегко было бы это сделать. Он отступил на шаг от нее и посмотрел на свои ботинки. — Ты встретила Люка и Трипио, я так понимаю, — сказал Хэн. Он сел на край кровати и начал стягивать ботинки. — Да, — Ксаверри кивнула в сторону Трипио. — Я не часто сталкивалась со столь изысканными дипломатическими манерами. Она повернулась к Люку. — И я не ожидала, что Новая Республика откликнется на мои послания тем, что направит сюда столь прославленных героев. — Мы решили… — … что послания требуют серьезного ответа, — быстро вставил Хэн, не дав Люку договорить. Люк наверняка сказал бы то же самое. Но мог бы и добавить, что Хэн без зазрения совести использует эти послания как предлог вырваться из дома, чтобы предаться приятному времяпрепровождению. Хэн не хотел, чтобы Ксаверри знала, что он вообще не отнесся всерьез к ее сообщениям. — В твоем послании говорилось о странных явлениях, — сказал Люк. — Но ничего не объяснялось. Может, объяснишь сейчас? — Нет, — ответила Ксаверри. Люк вскочил на ноги. — Но почему? Кто за всем этим стоит? Ты должна… — Я покажу вам, — сказала она. — Сначала скажи! — крикнул Люк. — Вы все равно не поверите. Вы должны увидеть сами. Джайна шла по коридору вместе с другими детьми. Помощники выстроились в параллельный ряд и шли, наблюдая за тем, чтобы линия была идеально ровной. Замыкал колонну Проктор. «Неужели это они всегда едят на ленч?» — думала Джайна. Она смогла попробовать только кусочек прогорклого жира из супа, который ей дали. Откусив этот кусочек, Джайна едва не подавилась от отвращения. Она встала и вежливо — очень вежливо, как ее учили, — сказала, что суп протухший и гнилой. Она ведь не сказала, что суп плохой, гадкий, отвратительный. Просто сказала, что он гнилой. Есть его Джайна не стала. Другие дети ели. Джайна отдала свою порцию красно-золотистой девочке-кентавру. Но маленький, похожий на бычка мальчик по имени Врам схватил тарелку И швырнул на пол, а потом побежал к помощникам и все рассказал. В качестве награды Врам получил от них кусок дыни. Помощникам нравился этот услужливый бычок. Двое из них неторопливо подошли к Джайне и молча уставились на нее. Джайна повторила, что суп гнилой. Помощники ухмыльнулись и так же неторопливо пошли назад. Джайна съежилась, ожидая, что ее снова окутает одеяло Хетрира. Но пока этого не произошло. — Теперь, когда она шла по коридору, ее мысли были только о еде. Желудок ее урчал. Вдруг кто-то коснулся ее плеча. Джайна обернулась. — Давай поиграем, — сказала девочка-кентавр. — Ну, давай же, прямо сейчас! Она говорила с каким-то ужасным акцентом, но Джайна поняла ее. Девочка-кентавр топнула копытцем, затем еще раз, легонько хлеща себя хвостом по бокам, как в тот раз, когда Джайна увидела ее впервые в общей комнате. Тигрис с недовольным видом оглянулся на шум. Но девочка-кентавр уже спокойно шла вместе со всеми, лишь хвостик ее слегка подрагивал. Джайна удивилась такому поведению соседки. «Играть? — думала она. — Не верю, чтобы этот противный Тигрис когда-нибудь разрешил нам играть. Он только и делает, что талдычит мне: этого нельзя, того нельзя… А ведь он не Проктор и даже не помощник!» Дети повернули в другой длинный коридор. Джайна уже возненавидела эти бесконечные коридоры и туннели. Дворец на Манто Кодру тоже состоял из коридоров и туннелей, но каждый из них начинался и оканчивался каким-нибудь залом или кабинетом, или различными другими комнатами. Там были окна и двери, здесь — только унылые каменные стены. И вдруг Джайна увидела свет! Настоящий свет, полный различных оттенков, — не то что этот мрачный серый, наполнявший коридор. Он брызнул Джайне в глаза, высветив силуэты впереди идущих детей. Ей захотелось побежать навстречу свету и закричать от радости. Дети нетерпеливо карабкались по ступенькам и один за другим выскакивали на свет, но тут же останавливались, не двигаясь с места. Одна Джайна, увидев солнце, не помня себя от радости, понеслась вперед. Глядя на нее, другие дети тоже сделали несколько робких шагов. — Стоять! Все дети тут же остановились по команде Проктора. У Джайны перехватило дыхание. Она испугалась, что сейчас их уведут обратно в темноту. Проктор сделал жест в сторону Тигриса. Сердце Джайны сжалось от страха, что Тигрис сейчас уведет ее в противную учебную комнату и заставит учиться всякой ерунде или в душную темную спальную комнату, где она сойдет с ума от отчаяния. Джайна ожидала наказания за случай во время ленча, но даже представить себе не могла, что оно может быть таким ужасным. Тигрис подошел к ней и развернул ее лицом к себе. — Ты можешь гулять здесь, на этой игровой площадке, — сказал он. — Ты можешь спокойно здесь разговаривать. Но шуметь здесь нельзя. Бегать тоже нельзя. Нельзя рыться в песке и рвать листья. Ты поняла меня? Джайна кивнула. Тигрис немного смягчил суровое выражение лица и отпустил ее. — И ты не должна подходить близко к ограде! — сказал он ей вдогонку. Джайна обернулась. — Но почему так много запретов? — спросила она. — Это не запрет. Если ты подойдешь близко к ограде, тебя съест дракон! Дракон! Джайна почувствовала и страх, и любопытство одновременна Прокторы разрешили детям идти вперед, и Джайна с облегчением вздохнула. На игровой площадке было очень жарко, необычно яркое солнце заливало все вокруг слепящим светом. Джайна нетерпеливо оглядывалась, ища Джесина. Она ужасно хотела увидеть его и рассказать о своем плане бегства отсюда. Вирвулф мистера Айона несся навстречу ей по песку. Джайна протянула к нему руки и ласково потрепала его по густой черной шерсти. — Миленький мой, с тобой все в порядке! — сказала она. — Они оставили тебя здесь совсем одного? Но зато ты счастливчик, они не заставляют учить тебя всякие дурацкие уроки! Вирвулф потерся шерстью о щеку Джайны. Она заметила массивный металлический ошейник, жестко стягивающий его шею. Джайна попыталась расстегнуть его. — Прости, хороший мой, — с сожалением сказала Джайна. — Я не могу его снять. Ее пальцы были недостаточно сильными, чтобы справиться с надежно защелкнутым замком ошейника. Вирвулф растянулся у ног Джайны. — Слушай, давай вместе поищем какой-нибудь выход отсюда! — Джайна осмотрелась вокруг. Игровая площадка находилась на дне каньона. Каньон был не очень глубоким, но подняться по его гладким и отвесным стенам казалось невозможным. Существовал только один способ добраться до верха. Джайна увидела, как у самого края каньона Прокторы в легких голубых костюмах упражнялись в приемах пользования Огненным Мечом. Значит, путь наверх все-таки был. Но Джайна не видела его. Она еще раз взглянула на Прокторов. Они вызывали у нее недоумение. Почему у этих плохих людей Огненные Мечи? Огненные Мечи предназначались только для хороших людей, таких, как Рыцари Джедаи. Джайна тоже хотела стать Рыцарем Джедаем. Когда она вырастет, то сделает себе свой собственный Огненный Меч и научится им пользоваться. Еще она хотела бы разбираться во всех механизмах, стать первоклассным пилотом и научиться виртуозно играть на барабане. Но сейчас Джайне хотелось только одного — поскорее выбраться отсюда. Она медленно пошла вдоль игровой площадки, внимательно разглядывая каждый уголок в надежде отыскать хоть какой-нибудь выход. Вирвулф неотступно следовал за ней. Самый дальний конец каньона заканчивался изгородью. Джайна направилась туда. Может быть, перелезть через нее будет не так трудно? Она продолжала размышлять, где же они находятся. То, что это не Манто Кодру, — это понятно. Но Джайна побывала во многих мирах, и ни один из них даже отдаленно не напоминал эту крошечную планету. Видневшийся за изгородью горизонт был очень близко. Крошечное очень жаркое солнце двигалось по небу со скоростью облаков. «Это какой-то ненастоящий мир, — подумала Джайна. — Слишком уж маленький. Наверное, его кто-то специально построил. Ни одна планета не может крутиться так быстро, ведь день здесь длится всего пару каких-то часов!» Несколько чахлых растений кучками жались в сухом песке. Джайна вспомнила строгое указание Тигриса — не рвать листья — и усмехнулась. Да она ни за какие коврижки и не притронулась бы к ним! На них и смотреть-то грустно." Поиграть тут было не во что и не с чем — кругом один песок. Вдруг кто-то легонько толкнул Джайну сзади. Она обернулась и увидела знакомую девочку-кентавра, притопывающую копытцами и размахивающую хвостом. Ее красно-золотистые бока были усеяны белыми пятнышками, над висками сквозь густые курчавые волосы проступали бархатные рожки. — Ты не похожа на меня, — сказала девочка-кентавр. — Меня зовут Джайна. — А меня Луза. — Луза посмотрела на вирвулфа. — А он не кусается? — Нет, он добрый, хотя у него большие зубы. Джайна огляделась вокруг. — Луза, ты не видишь моих братьев? — Она вглядывалась в фигурки детей и только тут заметила, что на игровой площадке их было ровно половина от того количества, которое она видела в общей комнате. Луза взяла Джайну за руку. — Они перемешивают нас каждый день. Каждый день все по-разному. Завтра твои братья будут в этой группе, а я нет. Завтра ты будешь в одной группе, а я в другой. Завтра ты будешь в их группе, а я буду здесь. Луза опять закружилась в танце, дав Джайне время разобраться в том, что она сказала. «Она говорит какие-то странные вещи, — подумала Джайна. — Ничего нельзя понять, кто будет здесь, а кто там. Но это не так важна Главное, что я обязательно когда-нибудь попаду в одну группу с Джесином. Так что все отлично.. За исключением того, что я хочу его видеть сейчас, а не завтра или послезавтра. И еще хочу знать, где Анакин и что с ним». Взявшись за руки, Джайна и Луза пошли по площадке. Через каждые несколько шагов Луза опять начинала пританцовывать всеми четырьмя ногами, высоко подпрыгивая и смешно тряся своими маленькими рожками, похожими на бархатные шишечки. — Я так хочу побегать, — грустно сказала она, увидев, что Джайна удивленно поглядывает на нее. — Я так хочу скакать галопом, я так хочу прыгать высоко-высоко! — Я тоже, — сказала Джайна и тут же начала прыгать и скакать, как Луза. Она даже немного развеселилась. От края игровой площадки до изгороди было шагов десять. Все дети гуляли неподалеку, но никто из них не переступал границу площадки. Джайна сделала осторожный шаг в направлении изгороди. — Не ходи! — Луза схватила ее за руку. — Там дракон! Он тебя съест. — А я хочу посмотреть на дракона, — сказала Джайна. «Почему я должна верить, что там есть какой-то дракон? Хетрир сказал, что моя мама умерла. Я не верю в это. Я не верю ничему, что он говорит. Я не верю ничему, что говорит противный Тигрис», — подумала Джайна. Она огляделась по сторонам, ища глазами Тигриса, но его нигде не было видно. Несколько скучающих помощников разговаривали между собой, мало обращая внимания на детей. — Там нет никакого дракона, — решительно заявила Джайна. — Нет, есть, — возразила Луза. — Он там живет. Он прячется в песке. За изгородью виднелись два небольших песчаных холмика, нанесенные ветром. — Ему там негде спрятаться, — настаивала Джайна. Она сделала еще один шаг вперед. Гигантская ящерица внезапно возникла из песка и зарычала. Этот звук напоминал бурю или даже ураган. Песок вихрем поднялся высоко над изгородью и посыпался на голову Джайне. Она замерла от страха и восхищения. Вирвулф попятился. Все остальные дети бросились прочь, к спасительному входу в темный коридор. Джайна хотела остаться на месте, чтобы посмотреть, что будет делать дракон, но Луза потащила ее назад. Всю дорогу до входа в коридор Луза пыталась бежать, таща за собой Джайну, но Джайне удалось остановить ее и потащить обратно к изгороди. Дракон уже, казалось, не замечал их. Может быть, они стали невидимками? Он спокойно улегся на песок и задремал. Какой же он красивый, подумала Джайна. Изящества, конечно, в нем мало, но зато какая мощь! У дракона были толстые мускулистые ноги и короткий сильный хвост с шипом на конце. Его огромная вытянутая морда в основном представляла собой одну сплошную пасть с большими острыми зубами. Но особенно красивой была его чешуя — как искрящийся бисер, она переливалась черным, золотым и розовым оттенками. Дракон зашевелился и начал лениво помахивать хвостом, вздымая груды песка, который потом сыпался на его спину, голову, лапы, — и вскоре весь он превратился в сплошной песчаный холм с двумя бугорками. — Вот это здорово! — сказала Джайна. Как она хотела, чтобы Джесин был сейчас здесь. Он бы просто влюбился в этого дракона. «Может быть, мне удастся рассказать ему о нем, — подумала она. — Мне хватит на это пару секунд». На мгновение Джайна даже попыталась мысленно передать Джесину сообщение о драконе, но тут ее пронзило воспоминание о холодном мокром одеяле власти Хетрира, и она остановилась. Джайна решила пока подождать. — А что он ест? — спросила она. — Детей, — ответила Луза дрогнувшим голосом. — Нас, когда мы плохо себя ведем. — Да ну, глупости, — рассмеялась Джайна. — Ты когда-нибудь это видела? Ну, кого, например, он съел? — Не видела… нет… не знаю, но они так говорят, — Луза захлопала глазами. — Они заставляют его рычать. Он не ест нас, он только рычит на нас. — Она взмахнула хвостом и откинула назад свои вьющиеся волосы. — Он только рычит на нас! Джайна улыбнулась. Все другие дети потихоньку подходили к Джайне и Лузе и становились рядом с ними. — Он не съел вас! — Могу поклясться, что он никогда не ест детей, — сказала Джайна. — Спорим, что он ест-ну, например, жуков, или рыбу, или растения, или еще что-нибудь! — Здесь нет никакой рыбы, — высокомерно заявил Врам. — Песчаную рыбу! — парировала Джайна. — Неужели ты никогда не слышал о песчаных рыбах? Значит, ты нигде не был! Другие дети радостно закивали, но никто не решался сделать шаг к изгороди. Джайна, конечно, допускала, что это было довольно жуткое зрелище, когда дракон внезапно выскочил из песка. Он бы не смог ее съесть. Но он мог сломать ограду и наступить на Джайну, сам того не желая. Поэтому она тоже осталась стоять на месте. Внезапно из пространства вынырнули три космоплана и поплыли в небе над каньоном. — Смотрите! — крикнула Джайна. Сердце ее застучало от радости. Конечно, это папа летит спасать ее на «Соколе» или мама на «Альтераане»! Джайна всматривалась в небо до боли в глазах, но не смогла узнать ни один из кораблей. Два были темными, как «Сокол», а один блестящий, как «Альтераан», но темные были какой-то странной формы, а блестящий был золотистым, а не серебряным. Другие дети следили за кораблями в полном молчании и со страхом в глазах. Джайна ожидала, что сейчас подойдет кто-нибудь из помощников и прикажет ей вести себя тихо. Может быть, даже отправят их всех в кровать без ужина. Джайна была так голодна, что сейчас съела бы даже тот противный суп. Она уже жалела, что вела себя так шумно на прогулке. Однако все помощники и Проктор-надзиратель разом куда-то исчезли. — Неужели они не смотрят за нами здесь? — спросила Джайна. Дети огляделись вокруг. Шепот страха пронесся между ними. — Что случилось? — недоумевала Джайна. Не говоря ни слова, дети сбились в кучу и замерли. Луза нервно пританцовывала. — Что случилось. Луза? Что происходит? Луза посмотрела на Джайну глазами, полными страха. — Они прилетели за нами, они заберут нас! — она в ужасе схватилась за рога. — Они обрежут вас, мои рожки! — Тебя увезут! — Врам злорадно посмотрел на Лузу, затем на Джайну. — И тебя увезу-ут, увезу-у-ут! — пропел он. — Куда бы ни летели корабли, лорд Хетрир посылает на них плохих! «Куда нас могут отправить, где было бы еще хуже, чем здесь? — подумала Джайна. — Чего Луза так боится?» — Ну и хорошо, что увезут! — сказала она. — Неужели кому-то хочется остаться в этом проклятом месте! — Джайна взяла Лузу за руку и пожала ее. — Мы поедем вместе, а потом прилетит мой папа и спасет нас! — Ты ничего не знаешь! — засмеялся Врам. — Вас всех увезут в разные места! Всех по отдельности! Джайна встревожилась. Значит, они могут увезти ее, Джесина и Анакина в разные места? Врам ликовал, подпрыгивая на месте и посматривая на Лузу. — Я слышал, как они говорили, что заберут тебя и обрежут твои дурацкие рога! Так тебе и надо! Луза отшатнулась от него, вся дрожа. «У меня-то нет никаких рогов, — подумала Джайна. — Тогда что они могут сделать со мной?» Она еще крепче сжала руку Лузы. Вирвулф лежал у ее ног. Луза начала протискиваться между другими детьми, и вскоре они с Джайной оказались в самом центре группы. «Пока я держу ее за руку, — подумала Джайна, — все будет в порядке. Они не посмеют нас разлучить». Девочка-кентавр дрожала, постоянно вскидывая и опуская голову. Наконец, она стала опускать ее все ниже и ниже, чтобы стать совсем незаметной. Но это было бесполезно — она все равно была выше других. Луза набросила волосы на лицо, но ее рожки отчетливо были видны над головами детей. — Они не обрежут твои рога, — прошептала Джайна. — Зачем им это? Они у тебя такие красивые! — Они обрезают твои рога, чтобы сделать тебя уродом, — сказала Луза дрожащим голосом. — Они обрезают твои рога, чтобы заставить тебя повиноваться. Но мои рога больше никогда не отрастут, — она посмотрела на Джайну со слезами на глазах. — Если они их обрежут, я умру! Джайна обняла Лузу. Она хотела ударить Врама за то, что он так запугал всех, запугал Лузу. Но мама никогда не разрешала ей бить кого-нибудь. Она подумала, что, если бы все дети окружили Врама кольцом и в упор смотрели бы на него, они заставили бы его притихнуть. Но прежде чем она попыталась обратиться к кому-нибудь с этой идеей, на площадке показалась построенная в два ряда колонна помощников, направляющаяся в сторону детей, в сопровождении Проктора-надзирателя. Помощники окружили детей точно таким же образом, как Джайна предполагала окружить Врама. — Построиться! — скомандовал Проктор. — И стоять прямо! — Он сказал — построиться! — Врам толкнул одного из самых маленьких детей в группе. Ребенок споткнулся. Джайна рванулась, чтобы подхватить его, но Луза ее удержала. Тут Врам поднял руку, чтобы ударить ребенка. Джайна бросилась вперед и успела схватить его руку. Чувство правоты придало ей силы, и она загнула ему руку за спину. Он рухнул лицом вниз как подкошенный. Луза оттащила Джайну обратно на место. Вирвулф встал рядом с ними и зарычал. Все смотрели на Врама, который лежал на земле и дрожал. — Он боится нас! — ликуя, прошептала Джайна. «Я бы и сама испугалась, — подумала она, — если бы вирвулф мистера Айона зарычал на меня!» Светлая кожа Врама посерела, а торчащие вверх волосы сползли на лицо. Он начал отползать, затем потихоньку поднялся. Но внезапно Врам вдруг выпрямился, и лицо его приняло прежнее чванливое выражение. Он прямо-таки засветился от радости. — Вам лучше построиться, — сказал он. — Стройтесь в линию, дети. При звуке голоса Хетрира Джайну бросило в дрожь. Испуганные дети разбежались из группы и торопливо стали строиться. Врам подбежал к Хетриру, преданно глядя ему в глаза. — Я велел им строиться! Я заставлял их! Я боролся с ними, лорд Хетрир! — Знаю, — мягко сказал Хетрир. Он положил руку на голову Врама, приглаживая его растрепанные волосы. Солнце уже коснулось стены каньона, еще минута — и оно село. Внезапно вспыхнули прожектора, такие яркие, что Джайна зажмурилась. Хетрир вышел вперед. Полы его длинной белой одежды шуршали по песку. Все Прокторы в голубых униформах, с начищенными медалями и сверкающими эполетами, маршировали за ним. На их ремнях висели Огненные Мечи. За ними следовали остальные помощники, сопровождавшиедругую группу детей. Группу Джесина. Джайна хотела подбежать к нему, но побоялась, что навлечет на всех неприятности. И, наконец, шествие замыкал Тигрис. У него на плече спал Анакин! «Что с ним случилось? — подумала Джайна. — Анакин никогда не спал в это время. Может быть, они с ним что-то сделали? Надеюсь, что они просто заставили его спать, как нас тогда на лужайке, когда похитили нас». Помощники построили группу Джесина лицом к лицу с группой Джайны. Прокторы выстроились перед Хетриром, а помощники позади него. Стоя в центре этого четырехугольника, Хетрир повернулся к Джайне, Лузе и вирвулфу. Врам гадко улыбался. Луза топнула задней ногой. Врам встал позади Хетрира. — Становитесь в строй, — голос Хетрира испугал Джайну. — Нет! — Она хотела, чтобы он разозлился на нее, тогда он отправит ее и братьев куда-нибудь. Лишь бы подальше отсюда! Но внезапно она оказалась в строю. Ей показалось, будто кто-то толкнул ее. От злости она хотела закричать, но сдержалась. Анакин что-то пробормотал во сне. Джайна хотела подбежать к нему и выхватить брата из рук Тигриса, но не могла шевельнуться. Вирвулф продолжал рычать, но вдруг глаза его закрылись, он рухнул на землю и замер. И только Луза осталась стоять на прежнем месте. Она будто окаменела под взглядом Хетрира. — Я думаю, ты пожалеешь, что оказала мне неповиновение, — сказал Хетрир и повернулся к Лузе спиной. Девочка-кентавр медленно встала в строй. Ее трясло. Вирвулф лежал рядом с Джайной. Хетрир кивнул в сторону Прокторов. Один из них шагнул вперед с напыщенным и гордым видом. — Ты показал себя с лучшей стороны, — сказал Хетрир. — И ты достоин вступить в мою передовую гвардию. Ты достоин стать членом «Юности Империи». Два Проктора вышли вперед, неся мундир юного имперца светло-голубого, почти белого цвета, и облачили в него нового члена «Юности Империи». С сияющим лицом он погладил подбитые мехом лацканы. — Благодарю вас, мой лорд! Да здравствует Империя! — Да здравствует Империя! — хором грянули Прокторы, так громко, что Джайна вздрогнула. «Империя? — думала она. — Неужели Империя возродилась? Не может быть!» Она знала, что Империя давно была проклята как порождение дьявола. Зачем же кому-то вновь возрождать ее? Хетрир сделал знак одному из помощников. — Ты заслуживаешь очищения. — Хетрир положил руку на голову покрасневшему от гордости помощнику. — Отныне ты Проктор. Ты пройдешь обряд очищения и возродишься для служения Империи. Три Проктора окружили помощника. Когда они отступили назад, бывший помощник уже красовался в голубой униформе Проктора. Наконец Хетрир положил руку на голову Враму. — Ты хороший мальчик, — сказал он. — Теперь ты будешь моим помощником. Один из помощников вышел вперед, неся оранжево-красную тунику. Два других помощника стащили с Врама грязную рубашку и грубые штаны, затем натянули ему через голову тунику. Маленького бычка прямо-таки распирало от гордости. Хетрир повернулся к детям из группы Джайны и в упор посмотрел на Лузу, которая тут же съежилась от страха. Он сделал ей знак, и Луза, нервно пританцовывая, вышла из строя. Хетрир вытащил Огненный Меч, на конце которого была не линза, а маленькая стеклянная лампочка. Джайна недоверчиво смотрела на этот явно фальшивый меч. — Смотри, — сказал Хетрир Лузе. Лампочка вспыхнула, затем погасла. — Теперь возьми его, — Хетрир протянул меч Лузе. Луза повиновалась. — Зажги его, — сказал Хетрир, — как это сделал я. Луза нерешительно вертела меч в руках, пытаясь понять, как он действует. — Шевели мозгами, — нетерпеливо сказал Хетрир. — Смотри еще. Он кивнул новоиспеченному юному имперцу. Тот вынул свой Огненный Меч, клинок которого немедленно вспыхнул. Его Меч отличался от Меча дяди Люка, который оживал при помощи Силы. А Хетрир дал Лузе фальшивый меч. Она наверняка смогла бы зажечь настоящий Меч! Джайна вдруг поняла, что ее подруга способна прибегнуть к помощи Силы. Конечно, Луза не имела никакого опыта в этом и никогда не тренировалась, но у нее явно были природные способности. Джайна представила себе, что они с Лузой — Рыцари Джедаи, путешествующие по Галактике и побеждающие дьяволов. Таких как Хетрир и его проклятая Империя. Но власть Хетрира нависла над Лузой и блокировала ее талант. Лампочка фальшивого меча оставалась темной. — Это нечестно! — крикнула Джайна. В тот же миг холодное мокрое одеяло Хетрира окутало ее. Она начала задыхаться. Луза бросила меч и обняла Джайну, пытаясь помочь ей, но Сила Хетрира швырнула ее на землю. Луза заплакала, тщетно пытаясь подняться. — Что ж, ничего у тебя не вышло, — сказал Хетрир. Двое помощников подняли Лузу и потащили ее. — Нет! — кричала она. — Нет! — Ты напрасно не повинуешься мне, — сказал Хетрир. — Я все делаю для твоего же блага. Джайна подбежала к Лузе и обняла ее за шею. Вирвулф беспокойно бегал взад и вперед, глухо рыча. Джайна и Луза плакали. Власть Хетрира медленно оттаскивала их друг от друга. Джайна изо всех сил цеплялась за шею Лузы, но постепенно пальцы ее слабели и наконец окончательно разжались. Луза протянула ей руки, и Джайна успела схватить их. «Пока я держу ее за руки, — думала Джайна, — все будет хорошо, пока я держу…» Их руки разжались. Луза пронзительно крикнула. Джайна пыталась тянуться к ней, но власть Хетрира обрушилась на нее в виде мокрого песка. Она потеряла равновесие и упала. Встать ей не удавалось. Она лежала на песке, плача от ярости и отчаяния. Внезапно она услышала крик Джесина, который бросился к ней, но, побежденный мощью Хетрира, тоже рухнул на песок. Они продолжали лежать все то время, пока Хетрир тестировал остальных детей. Некоторые из них смогли зажечь свет, но большинству это не удалось. Засыпанная мокрым невидимым песком, Джайна не могла разглядеть, обманывает кого-нибудь из них Хетрир или нет. Хетрир использовал свой тест, чтобы разделить детей на две группы — одну с Джайной и Джесином, другую с Лузой. Девочка-кентавр стояла с опущенной головой, вся дрожа. У ее ног, тяжело дыша, лежал вирвулф. Хетрир его не тестировал, а лишь указал на него, и тотчас два помощника подошли к вирвулфу, пристегнули цепи к тяжелому ошейнику и потащили его прочь. Все дети были страшно напуганы — кто кричал, кто плакал, кто выл, кто трясся, как в лихорадке, — словом, каждый выражал свои эмоции так, как это было принято на его родине. Все дети из группы Джайны принадлежали к человеческому роду. В группе Лузы преобладали другие биологические виды, хотя и там оказалось несколько маленьких людей. Какая странная у них судьба, подумала Джайна. Все Прокторы и помощники тоже были людьми, но можно ли, их назвать таковыми? Еще более странная судьба! Луза обернулась и посмотрела на Джайну. — Возьмите меня! — в отчаянии крикнула Джайна Хетриру. — Не увозите ее, возьмите меня вместо нее! Не обрезайте ей рога! Хетрир проигнорировал мольбы Джайны. Прокторы строем двинулись ко входу в коридор, сверкая при свете прожекторов медалями и эполетами. Часть помощников повела группу Лузы в другую сторону, двое из них тащили на цепях рычащего вирвулфа. Крик Лузы эхом прокатился по туннелю. — Луза! — что есть силы закричала Джайна. Врам скорчил ей отвратительную рожу. — Ну ты и дура! Ну ты и ду-у-ура! — пропел он. Джайна не обратила на гадкого бычка никакого внимания. «Может быть, их как раз сейчас ведут обратно в свои комнаты, — в отчаянии думала Джайна. — А меня, наоборот, Хетрир отправит в другое место — и Джесина тоже! и, вероятно, Ана-кина! — потому что мы самые непослушные! Они не обрежут нам рога, потому что у нас их нет. Если увезут нас, а Луза останется здесь, она будет спасена!» Хетрир подошел к Джайне и посмотрел на нее сверху вниз. Его взгляд обжег ее. Ощущение, что она с ног до головы засыпана мокрым песком, исчезло. Она поднялась на ноги, Джесин тоже. Они обняли друг друга. — Итак, — мягко сказал Хетрир. — Возвращайтесь в свои классы и усердно учитесь. Те дети будут отправлены в другие места, потому что они не такие хорошие, как вы. Вы можете остаться, потому что я жду от вас многого. Когда-нибудь вы докажете, что вами можно гордиться. — Никогда! — крикнула Джайна. — Луза такая же хорошая, как и я. И я никогда ничего не сделаю, чтобы вы мной гордились!ГЛАВА 5
«Альтераан» вышел из гиперпространства. Резко прочерченный след вел в холодные темные области космоса, где ближайшая звезда находилась на расстоянии нескольких световых лет. Этот след вспыхнул в мозгу Леи лишь на несколько мгновений, когда ей удалось укротить ярость и боль. К ней вернулось ощущение присутствия детей, все ее существо наполнилось любовью, и она увидела красную нить, по которой она направила курс корабля. И вдруг взрыв боли, страха и отчаяния уничтожил след. Лея закричала. «Если они ранили моих детей…— проносилось у нее в голове. — Если хоть один волосок… если они…» Постепенно боль проходила. «Я не чувствовала смерти, — подумала Лея. — Я что-то почувствовала, но не смерть! Не смерть ни Джайны, ни Джесина, ни Анакина. Но кого? Что это было?» Лея откинулась в кресле и сделала глубокий выдох. Потом спокойно настроила наружные сенсоры. Она смотрела и слушала, затаив дыхание. И она нашла корабль! — Вот он! — воскликнула Лея. — Я нашла тебя! Она с трудом поборола в себе желание немедленно атаковать его Ведь там ее дети! В пилотскую кабину вкатился Арту. — Я все еще не разговариваю с тобой! — сказала Лея. Арту снял показания с сенсоров и сравнил с показаниями своей записи следа корабля похитителей. Корабль, который сейчас был в поле их зрения, и корабль похитителей не имели между собой ничего общего. — Нет! — крикнула Лея. — Это тот самый корабль! Я же преследовала его с самого начала! Может быть, он как-то изменил свои параметры, замаскировался… Она внимательно рассматривала неизвестный корабль и пришла к ошеломляющему выводу. Это был огромный, неповоротливый пассажирский фрейтер, один из тех, что использовали имперцы для перевозки колонистов с планеты на планету. Имперцев не заботило, что колонисты — политические заключенные, преступники и другие нежелательные лица — навсегда теряли связь со своими семьями и друзьями. Фрейтеры передвигались в пространстве чрезвычайно медленно, неся на борту свой спящий груз. Колонисты спали, погруженные то в грезы о новом мире, который радушно встретит их, то в кошмары о неведомом мире, который убьет их. Они были рабами во всем, кроме собственного имени. Их посылали как первопроходцев в новый мир, и они жили там до тех пор, пока хозяева не отправляли их еще куда-нибудь. «Мы разыскивали эти корабли, — думала Лея. — Пытались помочь несчастным вернуться на родину. Но нашли не всех». Лея нахмурилась. Хозяева бросили фрейтер на произвол судьбы, и он медленно дрейфовал в неведомом направлении. Системы управления не работали, в двигателе едва теплилась жизнь. — Что он здесь делает? — спросила Лея. — Мы не могли чисто случайно натолкнуться на него. Как-то слишком много совпадений! Сенсоры «Альтераана» уловили еще один корабль, потом еще один. — Не может быть… не верю… — прошептала Лея. Добрых две дюжины кораблей уже находились в зоне восприятия сенсоров «Альдераана». Лея нашла целое кладбище брошенных кораблей. Они плавно покачивались в каком-то медленном хаотическом танце. Внезапно раздался полный отчаяния крик Чубакки. Лея вскочила и бросилась к нему. — Зачем ты встал? Я же сказала — тебе надо спать! Ты что, собрался… — Она прикусила губу. Если она обвинит Чубакку в том, что он решил убить себя, то не исключено, что вуки так и сделает. Чубакка неуклюже прошел в кабину и тяжело рухнул в кресло второго пилота. Только после этого он посмотрел на Лею. Она ответила ему испепеляющим взглядом, но только на миг. Ее гнев пропал. — Прости меня, Чубакка, — сказала Лея. — Я сердилась на тебя. Я не знаю, что произошло, но что бы это ни было, ты не виноват. Ты не мог помешать этому. Я и сама бы не смогла. Может быть, даже Люк не смог бы ничего сделать. Чубакка дотронулся до своего горла, покрытого густым коричневым мехом. Он поднял подбородок, раздвинул пальцами шерсть и обнажил пятно мертвых белых волос, потом снова опустил голову. — Это…— Лея не смогла договорить. Чубакка утвердительно зарычал. Чубакка когда-то был рабом. Не рабом-колонистом, а личным рабом одного имперского офицера. Лее немного было известно о том периоде его жизни. Она знала только, что его похитили из дремучих загадочных лесов его родины. Чубакку заковали в цепи и заставляли работать до изнеможения, наказывая за малейшую провинность. Его освободил молодой Хэн Соло, служивший тогда в имперском флоте. Хэн спас ему жизнь, потому что ни один вуки долго в неволе не живет. — Это то, что случилось здесь? — спросила Лея. — Имперцы напали на корабли и похитили их пассажиров? Но какой в этом смысл? Она показала на дисплей, высвечивающий данные сенсоров. — Это же имперские колониальные корабли! Имперцы не забрали бы рабов со своих собственных кораблей, они уже рассматривали этих людей как своих рабов. И они не бросили бы корабли, а стали бы опять их использовать. Это было бы рациональнее. Лея еще внимательнее вгляделась в показания сенсоров. — О нет…— прошептала она. На кораблях все еще находились пассажиры, многие из них были мертвы. Но некоторые подавали признаки жизни. Едва-едва. Ксаверри шла впереди, показывая дорогу, которая вела к другому куполу. Это была узкая тропинка, обрамленная со всех сторон вьющимися растениями, столь густыми и запутанными, что они создавали совершенно непроходимые стены. Тропинка петляла и извивалась, уводя все дальше и дальше в какие-то дебри. «Выглядит как западня, — подумал Хэн. — Но я доверяю Ксаверри. Я всегда доверял ей и ни разу об этом не пожалел». Хэн шел позади Ксаверри, за ним Люк, и замыкал шествие Трипио. Тропинка была столь узкая, что вдвоем пройти по ней было невозможно. «Эх, Чубакку бы сюда!» — подумал Хэн, уже не в первый раз за время их экспедиции. — Посмотрите, Мастер Люк, — сказал Трипио. — Все листья имеют различную форму. Смотрите, они сразу падают, как только я дотрагиваюсь до них. Когда до Хэна донесся ворчливый голос Трипио, он впервые обратил внимание на листья. Трипио был прав, они действительно были смешанной формы. Хэн протянул руку к ветке, и несколько листьев тотчас, шурша, упало на землю. — Мне хотелось бы знать, — снова подал голос Трипио, — вернемся ли мы в космопорт, чтобы проверить безопасность нашего корабля? Я верю, что купола выдерживают любые дозы радиации, но место стоянки «Сокола» арендуется частным лицом. Можем ли мы быть уверены, что это лицо примет все меры безопасности по защите нашего корабля? Трипио продолжал еще что-то бубнить, но Хэн уже не слышал, так как сделал еще один поворот. Он быстро приблизился вплотную к Ксаверри, испытывая желание поговорить с ней наедине. Но едва он коснулся ее плеча, как слова застряли у него в горле. Хэну хотелось узнать, как она жила все эти годы, с тех пор как они расстались, но почему-то он не мог решиться об этом спросить. Он испытывал непривычную для себя робость. — Ты узнала Люка? — сказал он первое, что пришло в голову. — Да. — А он говорил, что никто его не узнает. — Я потребовала каких-нибудь доказательств, что он действительно представитель Новой Республики, и он сбросил маску. — То есть сначала он предстал перед тобой другим? — Совершенно другим. Это произвело на меня очень сильное впечатление, Соло, — она слегка поежилась. — Скайвокер большой мастер своего дела. — Да, он талантлив. Но самое ужасное, что он еще постоянно совершенствуется. — Это небезопасно. — А он только и ищет опасности. — Я слышала… какие-то слухи по этому поводу. — Неужели? А мы думали, что держим это в тайне от широкой общественности. — Это ты так думал. Но я не принадлежу ни к какой общественности и… у меня есть свои каналы связи. — И некоторые из них даже лучше, чем мои? — Они просто другие. Соло. Ты теперь многого не замечаешь. Но на свете есть еще молодые способные контрабандисты, а не только Генералы Республики. Хэну не хотелось признавать, что он так сильно изменился, стал уже не тот, кем был в старые добрые времена, но все же это было правдой. — Ты могла бы быть ценным человеком для Республики, — сказал он серьезно. — Я? — Ксаверри усмехнулась. — Ну уж нет. Как только я буду принадлежать Республике, я стану бесполезной. — Твоя работа может быть секретной. — Секретного ничего не бывает. И ты это знаешь, Соло. — Тогда почему ты пошла на контакт с нами? Чего ты хочешь? — От тебя я ничего не хочу, — сердито сказала она. — Республика очень осложнила мою работу. Вы ничего не стоите как добыча — вы все такие благородные — и такие скучные! Ксаверри метнула на него свирепый взгляд, но потом вздохнула, и лицо ее приняло прежнее сосредоточенное выражение. — Я услышала о каких-то загадочных и непонятных явлениях, весьма опасных, и решила исследовать их. Я думаю, они представляют угрозу Республике. — Ты же только что сказала, что не любишь Республику, — раздался у Хэна за спиной голос Люка. Хэн вздрогнул. Все это время Люк совершенно бесшумно шел за ним! Интересно, слышал ли он, как они с Ксаверри обсуждали его подвиги? — Она не говорила, что не любит Республику, — сказал Трипио. — Если быть точным, то… «Еще и Трипио здесь, — подумал Хэн. — Вся компания в сборе!» — Я сказала, что не хочу иметь дела с Республикой, — отчеканила Ксаверри. — Я утратила свои позиции, но мне много для жизни и не надо. Возможно, я скоро уйду на заслуженный отдых. — Но ты же говорила…— начал Хэн. — Ты должен помнить, как все это было, — оборвала его Ксаверри. — Когда правил Император, его штурмовики врывались в наши дома. Когда правил Император, единственной нашей защитой был подкуп и шантаж. Когда правил Император, я требовала у вас больших сумм, чтобы защитить наши дома от облав, чтобы спасти моих друзей от смерти, чтобы спасти их детей от колоний. И все равно, иногда… мои усилия были напрасны. Ее голос дрогнул. Хэн сжал ее руку, и она ответила ему коротким, но сильным рукопожатием. — Да, — глухо сказал он. — Я помню, как это было. — Ну, а теперь, как видишь, — ее голос обрел прежнюю твердость, — благодаря Республике я больше не нуждаюсь в больших гонорарах. — Ксаверри усмехнулась. — Только в весьма умеренных. — Сколько нам еще идти? — вдруг спросил Люк. — Уже совсем немного. Ты устал, Джедай? — Мне просто любопытно. — Наберись терпения, малыш, — сказал Хэн. Ну прямо как в старые добрые времена, когда Люк был неугомонным и нетерпеливым юнцом! В последнее же время он развил в себе способность погружаться в какое-то сверхъестественное спокойствие. Хэна это немного настораживало. Тропинка, по которой они шли, становилась все уже и уже. Ветви растений, наклонявшиеся над ней, мешали идти в полный рост. Было отчетливо слышно, как они скрежетали о металлические бока Трипио. Хэн все ниже и ниже опускал голову, у него уже начала болеть спина, и эта милая прогулка окончательно перестала напоминать ему старые добрые времена. Наконец, когда он уже собирался остановиться и потребовать отдыха, туннель кончился, и перед ними возникла стена прозрачного купола. Ксаверри нырнула в открытый дверной проем и исчезла. Хэн последовал за ней, слыша позади себя шуршание плаща Люка. — Подождите пожалуйста, я не могу так согнуться, чтобы сюда пролезть, — раздался голос Трипио. Лязгая и брякая, он неуклюже протиснулся, наконец, в отверстие, называемое дверью, и присоединился к своим спутникам. Хэн всматривался в новый купол. Тут было почти так же сумрачно, как и в лиственном туннеле. Но жуткая растительность туннеля все же была живой, а эти сумерки подавляли какой-то мертвящей беспросветностью. Вокруг них неясно вырисовывались огромные серые камни. Неподалеку виднелась высокая скала, откуда, видимо, и летели время от времени эти камни. Может быть, там даже был вулкан. Хэн вздохнул. Веселенький пейзаж, ничего не скажешь! Ксаверри взобралась на вершину высокого камня. Хэн последовал ее примеру и убедился, что это отличный наблюдательный пункт, с которого весь купол был виден как на ладони. В центре его находилось несколько освещенных золотым светом зданий, которые составляли единый комплекс. — К нему вело несколько дорог. Непрерывный поток людей, представителей самых разных миров, двигался в сторону комплекса. В обратную сторону движения не было. — Это и есть наша цель, — сказала Ксаверри. — А что нам тут нужно? — спросил Хэн. Ксаверри помолчала, потом взглянула на него. — Если ты сам все не увидишь, ни за что не поверишь. Люк уже пробирался вперед между камнями. Ксаверри быстро спустилась вниз и подошла к нему, слегка коснувшись его руки. Хэн тоже спрыгнул за ними. — Малыш, ты чего? Люк взглянул на него и отвернулся. Бледный и взволнованный, он держал руку на рукоятке Огненного Меча. Трипио с озабоченным видом подошел к Люку и дотронулся своим длинным пурпурным пальцем до его лба. Люк с безумным видом отпрянул и потряс головой. — Я боюсь, что Мастер Люк немного нездоров, — сказал Трипио. — Его температура ненормально низкая. Вероятно, какой-нибудь тропический вирус… — Трипио,-устало сказал Люк.-Ты забыл, что твои сенсоры покрыты пурпурным лаком. Огорченный, Трипио принялся изучать кончики своих пальцев. — И тем не менее Трипио прав, — сказал Хэн. — У тебя очень нездоровый вид. Что с тобой? — Я… я не знаю, — сказал Люк. — Здесь.. здесь что-то есть, но я не могу… я никогда… — Джедай! — сказала Ксаверри. Люк неохотно взглянул на нее. — Позволь мне вести тебя, — сказала Ксаверри. — Меня здесь принимают. Здесь есть потайная тропа. Я бы хотела, чтобы больше никто не знал об этом запасном выходе. Люк разглядывал камни с таким видом, как будто собирался перепрыгнуть через них. «А что — такой, пожалуй, может!» — подумал Хэн. — Ну ладно, — Люк взглянул на Ксаверри. — Веди. Выполняя приказание Хетрира, Тигрис шел к нему в приемную, неся на руках спящего Анакина. Малыш спал уже так долго, что Тигрис начал немного беспокоиться. Хетрир построил свою личную приемную из лучших пород дерева, отобранных по всей старой Империи. Стены были отделаны так называемым телесным деревом, походившим на человеческую плоть. Плоть людей, населявших леса, откуда вывозили эти деревья. Когда Император провозгласил свою абсолютную власть, он щедро одарил привилегиями своих ближайших соратников. Хетрир в качестве награды за преданность получил лицензию на экспорт телесного дерева. Именно с этой лицензии и начался взлет Хетрира. Разбогатев, он установил монополию на торговлю телесным деревом и стал единоличным хозяином этих лесов. Тщательно отполированная поверхность телесного дерева была бледно-розовой, с переливчатыми прожилками, напоминавшими сосуды человеческого тела. Тигрис всегда думал, что оно живое. И в самом деле — поговаривали, что оно умеет мыслить. Поговаривали, что оно кричало, когда его рубили и пилили. Может быть, оно даже истекало кровью. Тигрис знал это. В свое время лорд Хетрир оказал ему высокую честь натереть до блеска красные и голубые прожилки, так похожие на сосуды. Тигрис шел по коридору и размышлял о том, что лорд Хетрир так мало доверяет ему серьезных поручений. Конечно, он так и не справился с первым тестом лорда, но он будет стараться и когда-нибудь докажет свою преданность! В приемной лорд Хетрир принимал гостей. Вошедшие лорд Какьюкью, леди Юкси и лорд Кнорек склонились в низком поклоне. Хетрир ответил на их приветствие легким кивком головы и сел в высокое кресло с золотыми и меховыми подушками. Тигрис замер на пороге. Хетрир жестом указал ему на маленький коврик рядом со своим креслом. Затаив дыхание, Тигрис опустился на коврик. Лорд Хетрир никогда еще не позволял ему сидеть у его ног! Как только Тигрис сел, Анакин зашевелился и проснулся. Тигрис испуганно смотрел на него, решив, что сделал что-то не так и нечаянно разбудил малыша. Но Анакин посмотрел Тигрису в глаза, сунул в рот палец и, привалившись к его плечу, снова заснул. Гости приблизились к Хетриру, продолжая кланяться. — О, да он совсем маленький, не правда ли, лорд Хетрир? — заискивающе улыбаясь, елейным голосом проговорил лорд Какьюкью. — Да, совсем маленький, — сказал Хетрир, задумчиво глядя на Анакина. — Мы дадим ему подрасти — или отправим его обратно. — Обратно, мой лорд? — воскликнула леди Юкси. — Но это было бы неразумно… — Она осеклась, поняв, что нанесла лорду Хетриру жестокую обиду. — Я хотела сказать… о, конечно, как это глупо с моей стороны… конечно, вы хотели сказать, что вы сотрете его память и потом отправите обратно. Вы так мудры! — Или, может быть, вы разрешите мне взять его? — сказал лорд Кнорек. — Я думаю, это было бы превосходно. Вам не пришлось бы возиться с ним, я сам бы подготовил его к служению вам. — Я оставлю его, — сказал Хетрир. — Он забавляет меня. И он больше никогда не будет принадлежать Новой Республике. Все три гостя снова поклонились. Тигрис вникал словам Хетрира с благоговейным трепетом. Он понимал, что лорд Хетрир ни секунды не колебался — оставить Анакина при себе, отправить обратно или отдать кому-нибудь. Этот ребенок был своего рода ключом к его планам. А над гостями Хетрир просто издевался. Гости боялись Хетрира, хотя каждый из них обладал собственной вооруженной флотилией кораблей. После падения Империи им удалось спастись и сохранить свои богатства. Им удалось спрятать корабли и оружие в местах, не контролируемых Новой Республикой. Они изъявили свою преданность лорду Хетриру. Когда настанет решающий час и Возрожденная Империя уничтожит Новую Республику, лорд Хетрир станет Императором. Это было уже решено. Тигрис мечтал быть в рядах его сторонников, Мечтал носить светло-голубой мундир юного имперца или хотя бы голубую униформу Проктора. В конце концов, он был согласен и на оранжевую тунику помощника. Он хотел, чтобы лорд Хетрир признал его. Анакин зашевелился в его руках. Тигрис погладил его по голове и пошептал на ухо успокаивающие слова, опасаясь, что Анакин может помешать лорду Хетриру общаться с гостями. «Я должен доказать самому себе, — думал Тигрис, — что я достоин большего, чем быть нянькой при малыше». — У меня уже не так много времени сегодня, — сказал Хетрир. — Давайте побыстрее закончим наши дела. Между стеной из телесного дерева и гостями возникло сотканное из невидимых тканей изображение детей, отобранных из учебной группы. Гости внимательно рассматривали их. — Скоро мы полетим на Станцию Крси, чтобы закрепить мой союз с Вару, — сказал Хетрир. — Мои последователи уже собираются. Каждый может выбрать себе кого-нибудь из этих детей. Он показал на изображение детей. Гости бесстрастно изучали их. — Вы можете предложить каждый свою цену за лицензию на исключительное право владеть распространением этого товара, — и лорд Хетрир назвал стартовую цену. Он улыбнулся и указал на огромное черное-пречерное существо. — Вот этот не в счет, я просто подарю его тому, кто выиграет лицензию. — Хороший вуф, — тихо сказал Анакин. Тигрис опять погладил его по голове и удивился, поняв, что Анакин не просыпался. Он увидел вирвулфа во сне в тот самый момент, когда Хетрир говорил о нем. Гости посмотрели друг на друга, потом на Хетрира. Стартовая цена шокировала их. Тигрис тоже был поражен величиной суммы. Но он знал, что лорд Хетрир всегда прав. Группа, которую он предложил, была исключительной — она предназначалась для укрепления союза с Вару! — Это огромная сумма…— протянул лорд Кнорек, забыв даже выразить подобающее почтение лорду Хетриру. Хетрир нахмурился. — Мой лорд! — торопливо добавил лорд Кнорек. — Разве я не делал вам добра, Кнорек? — Да, мой лорд! — Вы успешно процветаете благодаря сотрудничеству со мной? — Да, лорд Хетрир! Но…— лорд Кнорек замолчал, но было уже слишком поздно. — Но? Кнорек, «но» что? — Ничего, мой лорд. Хетрир молча смотрел на лорда Кнорека. Кнорек дрогнул, не выдержав его взгляда. — Я только хотел сказать… мы уже устали работать в строжайшей секретности, мой лорд! Мы устали ждать возрождения Империи! — Значит, вы сомневаетесь во мне, Кнорек, — мягко сказал Хетрир. — Ни в коем случае, мой лорд! Я только хочу… я только надеюсь… — Он начал задыхаться. — Я с нетерпением жду жизни… — он судорожно хватал воздух ртом,-… под вашим…— Его лицо стало багровым, а из носа потекли струйки крови. Кнорек дотронулся до носа дрожащей рукой, потом поднес ее к глазам и в ужасе уставился на собственную кровь. — … правлением, — успел договорить он и рухнул на пол. Лорд Хетрир не сделал ни малейшего жеста, не произнес ни единого звука, однако в приемной появились два Проктора, подняли тело лорда Кнорека и унесли. Тигрис был шокирован этой страшной казнью. Ошеломленные леди Юкси и лорд Какьюкью, пряча глаза, изо всех сил старались вести себя так, как будто только что не были свидетелями ужасной гибели своего коллеги и соперника. — Ему следовало быть чуть-чуть терпеливее, — мягко проговорил Хетрир.Возрождение Империи уже близко. Оставшиеся двое гостей поклонились Хетриру с благоговейным трепетом. Лорд Кнорек был забыт. — Вы можете рассматривать часть вашей цены как вклад в дело возрождения Империи, — сказал Хетрир. — Я называю свою цену, — произнесла леди Юкси. Лорд Какьюкью замер, услышав сумму. На миг он подумал, что выше предложить он не сможет. Но победитель аукциона удостоится особой милости лорда Хетрира, а проигравший может разделить судьбу лорда Кнорека. Он назвал свою цену. Но когда сумма уже вдвое превысила стартовую цену, у лорда Какьюкью начали сдавать нервы. — Прошу прощения, лорд Хетрир, — наконец произнес он дрожащим голосом. — Я не могу достать такую сумму за короткое время. — Чтобы внести свой вклад в дело возрождения Империи, — мягко сказал Хетрир. — Конечно, я всегда стремился внести свой вклад, — сказал лорд Какьюкью. — Вне зависимости от участия в аукционе. Он назвал сумму вполовину меньше стартовой цены, затем быстро удвоил ее, заметив легкое движение брови лорда Хетрира. — Пожалуйста, примите этот скромный вклад в наше общее дело, — сказал он, отвесив низкий поклон Хетриру. Затем лорд Какьюкью повернулся к леди Юкси: — Поздравляю вас, мадам, вы превзошли меня. Лорд Хетрир легким элегантным кивком выразил свое одобрение. Леди Юкси выиграла аукцион, она получила группу детей и право предлагать их приверженцам Империи. Оставшихся она могла попросту продать в рабство. Тигрису было жаль детей из группы, которую только что продал лорд Хетрир. Не потому, что они были проданы: такова уж была их судьба, раз они не годились для службы Хетриру. Тигрис жалел детей, потому что теперь им было уготовано самое последнее место в планах Хетрира. Дети, которые остались в школе Хетрира, имели возможность продвинуться, пройти обряд очищения, возродиться ради. служения лорду, носить его цвета, выполнять его указы. Тигрис взглянул на Анакина. Малыш был довольно тяжелый, и руки Тигриса затекли и одеревенели, но он стойко терпел. «Ты счастливчик, малыш, — думал Тигрис. — У тебя гораздо больше возможности помогать моему господину, чем у меня». Леди Юкси перевела плату со своих счетов на счета Хетрира. — И, разумеется, я тоже внесу свой вклад в дело возрождения Империи, независимо от платы за лицензию, — сказала она. Леди Юкси снова взглянула на дисплей, показывающий ее новое финансовое состояние. Она ничего не сказала, но глаза ее горели голодным блеском. — Власть, — прошептал ей Хетрир. — Власть — вот что важнее всего.Власть над другими бессмысленными существами, — добавил он в ответ на ее отсутствующий взгляд. Леди Юкси наконец пришла в себя и слабо улыбнулась. — Вы можете сослужить мне службу, — сказал Хетрир. — С радостью, мой лорд. Вновь, безо всякой команды Хетрира, в приемной появился новый член «Юности Империи», неся на инкрустированном подносе бутылку изысканного вина и три тонких бокала. — Вы можете взять этого юношу к себе на службу и внедрить его на какую-нибудь должность в Республике, — сказал Хетрир. — Я с удовольствием обеспечу ему хорошее место, лорд Хетрир, — ответила леди Юкси. — Я возлагаю на него… большие надежды, — Хетрир посмотрел на сияющего от гордости юного имперца. Продолжая сиять, тот откупорил бутылку и налил немного в один из бокалов, подав его Хетриру. Тигриса восхищало, что его господин никогда не пользуется тестерами для еды и вина, даже если еда приготовлена не на его личной кухне, а вино принесено не из его личного погреба. Он не боялся быть отравленным, он был неуязвим. Хетрир взял бокал. Хрусталь был таким тонким и изящным, что зазвенел от прикосновения. Высокая чистая музыка наполнила комнату. Хетрир поднес бокал к губам, и музыка смолкла. Он отпил глоток, закрыл глаза и умиротворенно улыбнулся. Юный имперец вновь наполнил его бокал, затем налил вина во второй и подал его леди Юкси. Третий бокал Хетрир наполнил сам и протянул его юному имперцу. Все трое не обращали никакого внимания на лорда Какьюкью, который стоял в стороне с несчастным видом. Лорд Хетрир высоко поднял свой бокал. Леди Юкси и юный имперец зеркально повторили его жест. Тигрис опустил голову. Анакин широко открыл свои голубые глаза. — За Возрожденную Империю. — За Возрожденную Империю! — За Возрожденную Империю! Входная дверь пассажирского фрейтера скользнула в сторону, открывая темный проем, похожий на вход в пещеру. Ближайшая звезда находилась слишком далеко, поэтому лишь очень слабый свет освещал его. Облаченная в скафандр. Лея шагнула вперед. За ней двинулся Арту, и замыкал шествие Чубакка, выглядевший непривычно гладким в блестящем скафандре. Лея осторожно вошла внутрь фрейтера. Ничего не произошло. Ни одна система безопасности не отреагировала на ее присутствие, ни одна лампочка не вспыхнула в темноте. Силовой двигатель фрейтера был включен на такую малую величину, что функционировал, только чтобы поддерживать тяготение. Ноги Леи касались пола, но если бы она захотела, то смогла бы подпрыгнуть на высоту, в два раза превышающую ее рост, и немного повисеть под потолком. Арту едва поспевал за ней. В условиях слабой гравитации гусеницы дройда раскачивали его взад и вперед, заставляя иногда подолгу зависать в пространстве между полом и потолком. Чубакка обогнал его и приблизился к Лее. Она включила фонарик. Арту осветил своим лучом углы большого кубического тамбура. Лея нашла системы внутреннего контроля. Меньше всего ей хотелось попасть в ловушку и оказаться запертой внутри фрейтера. Может, оставить Чубакку и Арту в тамбуре — в случае чего они помогут ей выбраться из фрейтера? Но оба решительно запротестовали. Остаться самой в тамбуре, а их отправить внутрь? Нет, тоже не вариант. Лея включила системы контроля. Наружная дверь плавно закрылась, без малейшего шума, Лея уловила лишь легкую вибрацию пола. В последний раз мелькнул отблеск далекой звезды. Воздух начал наполнять пространство тамбура. Системы подачи воздуха работали так медленно, что Лея сгорала от нетерпения, но все же не решалась усилить их мощность. Чубакка издал протяжный звук. — Не знаю, что я ищу,-сказала Лея.-Похитители, возможно, останавливались здесь, но куда они полетели дальше — не знаю. Если у тебя есть какая-нибудь идея, я с радостью ее выслушаю. Чубакка запыхтел. Датчики Леи сделали пробу воздуха. Им уже можно было дышать, хотя уровень кислорода был довольно низким. Наконец открылась внутренняя дверь и впустила Лею внутрь корабля. Фрейтер был разделен на две большие секции, в каждой из которых стояли стеллажи, сплошь заставленные ящиками, похожими на гробы. Внутри них находились пассажиры фрейтера, многие из которых были мертвы. Чубакка завыл, и Лея поняла, что его сейчас мучают воспоминания. Она сжала его руку в знак сочувствия. Этих людей похитили, как и его в свое время. Их участь была ужасна. Лея стерла пыль с прозрачного корпуса одного из ящиков. Внутри лежал человек, похожий на сказочного принца, с длинными золотисто-каштановыми волосами. Он из Фиррерре, подумала Лея. Она осмотрела другие ящики-гробы. Все находящиеся в них люди были из того же мира. Империя уничтожила их всех, она разрушила весь их мир. Имперцы использовали биологическое оружие, и целый народ вымер, не оставив потомков. Сердце Леи сжалось от сострадания. Если бы она могла помочь этим людям найти приемлемый мир для них — может быть, они смогли бы возродить свою цивилизацию! А может быть, на каком-нибудь из этих кораблей находятся жители ее родной планеты — Альтераана? Может быть, часть их Империя вывезла, прежде чем разрушить планету? Лея включила кнопку «проснуться» на первом стеклянном гробу. — Ты можешь найти системы контроля корабля? — спросила она Чубакку.Надо включить мощность. Вуки пошел по темному коридору. Лея поспешила за ним, время от времени зависая в воздухе. Следом, раскачиваясь и посвистывая, двинулся Арту. Чубакка уверенно миновал несколько внутренних секций и сделал несколько поворотов в сложной коридорной системе. Возможно, он знал расположение внутренних помещений фрейтера из собственного опыта, а может быть, у него когда-нибудь были причины изучить планировку такого типа кораблей по схеме. Лея не стала спрашивать его — если он захочет, то сам расскажет. В глубине корабля Чубакка нашел маленькую комнату без иллюминаторов и внутренних окон, с едва мерцающими дисплеями. Несколько мгновений он изучал системы управления, затем нажал несколько кнопок. Корабль начал оживать, вспыхнул свет, и через вентиляционные отверстия с шипением пошел воздух. Включилось отопление, и Лея почувствовала, что скафандр ей больше не нужен. — Отлично, — сказала она. — Молодец, Чубакка! Спасибо. Мне надо вернуться к тому фирреррео — он сейчас проснется, и ему нельзя быть одному. Чубакка прорычал в знак неодобрения и показал на один из дисплеев. — Что это? Но он уже выскочил из комнаты и вприпрыжку мчался по коридору. Лея стремглав побежала за ним. У нее был небольшой опыт передвижения в условиях низкой гравитации, и она прилагала все усилия, чтобы не кувыркаться в воздухе, как Арту. По коридору эхом прокатился крик отчаяния и ярости Чубакки. Лея нашла его в небольшой кабине, белой и чистой, как хирургический кабинет. Он застыл, глядя прямо перед собой. В подвешенной к потолку сетке, похожей на паутину, в странной, мучительной позе, висела женщина. С широко открытыми застывшими глазами, с изможденным лицом, она казалась мертвой. Ее длинные серебристо-черные волосы шевелились в потоках воздуха, золотисто-коричневая кожа была глубоко изрезана паутиной. Внезапно она зашевелилась. — Она жива! — крикнула Лея. Паутина натянулась, врезаясь в ее исхудавшие руки и ноги. Женщина снова застыла, и лишь глаза ее слабо двигались — на миг Лея поймала ее взгляд, и он снова стал невидящим. — Ее надо скорее опустить вниз! Ты можешь добраться до нее? Чубакка вытянулся вверх и коснулся паутины. — Нет…— хриплым голосом проговорила женщина. Чубакка отдернул руку — ее уже спиралью начала обвивать паутина, едва не захватив в свой жуткий плен. Позади них вдруг кто-то фыркнул от отвращения и злорадства. Лея резко обернулась, Чубакка инстинктивно потянулся за бластером. Но бластера не было. Сказочный принц из рода Фиррерре стоял в дверях, опираясь о косяк, чтобы удержаться на ногах. Это был тот самый фирреррео, которого разбудила Лея. — Вы ее так не опустите, — сказал он. — Только сами попадете в паутину. — Но что же делать? — спросила Лея. — Мы хотим освободить ее. Арту начал исследовать своими сенсорами пульт управления, тестируя один модуль за другим. Внезапно от стены отделилось что-то похожее на сачок, и в одно мгновение дройд был окутан сетью паутины. Арту рванулся назад, и тут ему на помощь пришла низкая гравитация — он завис в воздухе и сумел разорвать паутину, прежде чем она лишила его возможности двигаться. Фирреррео засмеялся. — Помогите! — Лея бросилась к Арту, который все еще барахтался в разорванной, но продолжающей сжиматься паутине. Призыв о помощи относился к фирреррео, но тот не двинулся с места, продолжая смеяться. Паутина резала ей пальцы, но Лее удалось сбросить ее со своих рук и помочь Арту окончательно выпутаться. Чубакка рычал, глядя на фирреррео. — Как вас зовут? — спросила Лея. — И почему вы все это находите смешным? — Я мог бы спросить вас о том же, — ответил он. — В конце концов, вы захватчики. — Я разбудила вас. И, вероятно, спасла вам жизнь. — А кто вас об этом просил? — огрызнулся он. Лея молчала, стараясь сосредоточиться и взять себя в руки. «Я дипломат, — думала она, — я должна владеть ситуацией». — Я не против того, чтобы сообщить вам свое имя, — сказала она. Конечно, Лея не собиралась открывать ему свое настоящее имя. В детстве ее шутливо называли Лелила, и она решила, что именно это имя она будет носить до тех пор, пока ей суждено быть инкогнито. — Меня зовут Лелила, а это мой компаньон Геиахаб. Она кивнула в сторону Чубакки, который бросил на Лею удивленный взгляд. Она выбрала ему имя из мифологии вуки — эту историю очень любили слушать близнецы. Правда, характер там был совсем не героический, и Лея подумала, что Чубакка, должно быть, обиделся. Фирреррео усмехнулся: — А вот я не собираюсь говорить вам свое имя. Лея промолчала. Фирреррео взглянул на пленницу в паутине и снова усмехнулся: — А ее зовут Риллао. Лея тоже посмотрела на нее. — Пожалуйста, помогите мне ее освободить. — Она не принадлежит к моему клану, — сказал он. — Я ничего ей не должен. Я ничего не должен вам. — А если я вам заплачу, вы поможете мне? — Мне не нужны здесь деньги. — Чтовы потеряете, если поможете мне? — Ничего. — Так что вы хотите? — Кто вы такие? — спросил он. — Пираты? Или имперские прихвостни, присланные, чтобы мучить нас? — Ни то ни другое, — сказала Лея. — Неужели я похожа на штурмовика? Он с подозрением смотрел на нее. — Мне нужна свобода, — сказал он. — Вы свободны. Но я прошу помочь нам. Его глаза сузились, почти закрылись, затем внезапно он принял решение и шагнул к пульту, с которым так неудачно пытался справиться Арту. Фирреррео явно знал, как он работает, и это немного насторожило Лею. Эта камера в глубине корабля имела только одно предназначение — она была камерой пыток, возможно, и местом казни. Может быть, этот человек сотрудничал с имперцами? Может быть, имперцы оборудовали фрейтер тюремной камерой и назначили тюремщиков из числа пассажиров — например, бывших преступников или просто негодяев? Фирреррео склонился над приборами. Лея встала у него за спиной. Через мгновение он обернулся и посмотрел поверх ее плеча. Лея тоже обернулась и увидела, что Риллао медленно опускается с потолка. Паутина растянулась, потом стала сжиматься, сползая с ее тела. Она была красная от крови Риллао. Чубакка осторожно подхватил ее на руки. Она не шевелилась. — Давайте отнесем ее на…— Лея чуть не сказала «Альтераан», -…-мой корабль. Если бы она даже доверяла безымянному фирреррео, то все равно не имела права сказать ему название корабля. Его не должен знать никто. Никто. Джайна вошла в свою учебную зсомнату. На проклятый дисплей она даже не могла смотреть. Она хотела быть в каньоне с Джесином, хотела, чтобы Луза вернулась обратно. Джайна положила голову на стол и заплакала. Сзади к ней подошел Врам и схватил ее за плечо. — Прекрати плакать! Смотри на экран! Сиди прямо! Джайва заставала себя не плакать и невидящим взглядом посмотрела на экран. — Лорд Хетрир хочет задать тебе вопросы, — сказал Варм. — Кто был самым великим лидером в нашей истории? — Моя мама, конечно! — Неправильно! Какая ты тупая! Величайшим лидером был Император. Джайна в ужасе посмотрела на него. — Кто собирается восстановить Империю? — Никто! — крикнула Джайна. — Неправильно! Лорд Хетрир! Империя возродится! — Нет! Врам был ей ненавистен. И Хетрир был ей ненавистен. Они все были ей ненавистны. Джайна хотела к Лузе, к Джесину, к Анакину, к вирвулфу мистера Айова. Она снова заплакала. Ей было очень жалко маму, папу и дядю Люка — не потому что она верила, что они умерли, — нет, она, конечно, не верила. Ей было жалко их, потому что они сейчас беспокоятся, переживают, ищут ее. И Винтер, и Трипио, и Чубакка, и Арту — все ее ищут. И ей было жалко себя. — Неправильно! — злобно крикнул Врам. — Империя возродится! А ты останешься без ужина. — Ты гадкий и противный! — закричала она. — Как ты можешь быть таким отвратительным? — И Джайна стукнула его по ноге. Он взвыл от боли. Тут же прибежал другой помощник. Вдвоем они потащили Джайну в ее спальную комнату. Она отчаянно боролась и царапалась, но никто из детей, сидевших каждый в своем отсеке, даже не повернул головы в ее сторону. Все внимательно смотрели на свои дисплеи. Врам открыл дверь ее комнаты и втолкнул Джайну в темноту. Она села на холодный пол и попыталась успокоиться. Ей надо было думать о том, как отсюда выбраться или хотя бы послать сообщение. Церемония, которую устроил Хетрир, ужаснула ее. У нее до сих пор в ушах стоял истошный вопль: «Возрожденная Империя!» «Я должна обязательно сообщить маме о Возрожденной Империи, — подумала Джайна. — Любым способом. Я должна сообщить ей о Хетрире. Он один из самых страшных тиранов, с которыми боролась мама еще до того, как я родилась». Неужели опять будет война? Джайна вытерла слезы. Она достала спрятанный универсальный инструмент, открыла его и на ощупь добралась до двери, так же на ощупь нашла место, где уже было маленькое отверстие. Джайна тихонько начала сверлить, думая о том, как выберется из каменного лабиринта Хетрира, после того как ей удастся выбраться из своей кельи. «Смогу ли я незаметно пройти мимо дракона? Он может не заметить меня, если я перелезу через изгородь в каком-нибудь другом месте, подальше от него». Но Джайна и сама не верила, что это получится. Дракон был такой огромный, что, где бы она ни перелезла, обязательно наткнулась бы на него. К тому же он спит так чутко, что не даст ей даже подойти к изгороди. Может быть, удастся залезть по стене каньона? Но она слишком гладкая и отвесная, да и Прокторы все время расхаживают наверху. Вот бы угнать корабль и помчаться на нем домой! Но вся беда в том, что она не знала, где находится. В какую сторону лететь? Где Манто Кодру? Может быть, корабль знает? А может быть, и нет. Может быть, лучше попытаться послать сообщение. «Если я смогу выбраться отсюда, — думала она, — я разузнаю, как можно послать сообщение…» Отверстие было еще совсем небольшое, но дрель уже нагрелась так, что Джайна едва могла держать ее в руках. Она вздохнула. Добраться до замка оказалось не так легко, как она представляла вначале. Ей хотелось поговорить с Джесином. Ей хотелось применить свои способности, минуя контроль Хетрира. Тогда она смогла бы открыть дверь и выбраться отсюда. «Может быть, я попробую сделать что-нибудь? — подумала она. — Ну, хоть самую малость». Джайна представила молекулы воздуха вокруг себя. Она сосредоточилась на одной молекуле, представила ее в движении, все более ускоряющемся. И почувствовала ответ молекулы. Власть Хетрира не реагировала. Джайна знала, что она была вокруг нее, она чувствовала ее внимание на расстоянии. Но власть Хетрира не заметила того легкого движения, которое сделала Джайна. Она добавила еще одну молекулу, потом еще одну, понемногу увеличивая их число. Вскоре маленькая горсточка воздуха вибрировала, заряженная энергией Джайны. Ее тепло согрело холодную келью. Воздух стал красным, потом желтым, осветив все углы комнаты. Джайна радостно и облегченно засмеялась.ГЛАВА 6
Хэн и его спутники шли по направлению к красивым, отливающим позолотой, зданиям. Туда же двигались толпы людей из самых разных миров. На мгновение Хэну показалось, что среди них мелькнула та девушка-призрак, которую он встретил в их гостеприимном куполе. Над входом в комплекс красовалась каллиграфически выведенная надпись, содержавшая явно эзотерический смысл. Зеркальный фасад был испещрен причудливым золотым рисунком. Крылья здания, изогнутые полукругом, образовывали уютный внутренний дворик. Посетители собирались сначала снаружи, потом заходили в безмолвное пространство маленькими группами или поодиночке. Ксаверри спокойно ждала, когда подойдет их очередь. Хэн проводил время, пытаясь определить, к каким мирам принадлежат те или иные посетители. Насчитав несколько дюжин известных ему миров, Хэн остановился, разглядывая тех, кто был ему совершенно незнаком. Он легонько подтолкнул локтем Трипио. — Как ты думаешь, откуда вот эти? — он не показал на них рукой, потому что большинство народов в Республике расценивало этот жест как признак невоспитанности, а только кивнул в сторону многогорбой массы, напоминающей морские водоросли. — И вообще, это группа или одна личность? — Конечно, группа, сэр, — с готовностью ответил Трипио. — Они из четвертого мира звездной системы Маркби, в частности из — если я не ошибаюсь — Дзеффлиффл. Так сказать, с мелких морей маленького южного континента Один из этих покрытых листьями горбов вынул надутый мешок и прыснул из него жидкостью на себя и своих компаньонов. Несколько капель попало на Хэна. Он брезгливо стер их, но это оказалась соленая морская вода. Мокрые листья дзеффлиффлов отливали черным в золотом свете здания. Несколько листьев, порхая, упали на землю, где продолжали шевелиться и извиваться. — А что ты скажешь об этих? — он показал на другую группу, состоящую из полдюжины массивных, чрезвычайно низких яйцевидных людей с короткими мощными ногами. — Они, — сказал Трипио. — Они что? — не понял Хэн. Трипио не ответил. — Кто? — спросил Хэн. — Я только что сказал вам, сэр, — ответил Трипио. — О, прошу прощения. Их язык звучит в частоте, находящейся ниже уровня вашего восприятия, поэтому их имя на вашем языке непроизносимо. Они живут в условиях чрезвычайно сильного земного притяжения. — Они больны, — тихо сказал Люк. — Да нет же, Мастер Люк, — терпеливо возразил Трипио. — Они говорят на языке, который обычное человеческое ухо не… — Я не это имел в виду, — сказал Люк. — Я имел в виду, что здесь почти в каждой группе есть кто-то, кто болен или ранен. Вглядевшись более пристально в знакомые ему типы, Хэн вскоре увидел, что Люк прав. Надо отдать должное его проницательности — ведь заранее он этого не знал — действительно, в той или иной группе кто-нибудь или держал на руках стонущего ребенка, или поддерживал слабого, изможденного родственника или товарища. Хэн кивнул Люку в знак согласия с его наблюдениями. «Люк уже не выглядит таким болезненным, каким был, когда мы вошли в купол, — подумал Хэн. — Что с ним происходит? Он ведь никогда не болеет…» — Вы скоро все поймете, — сказала Ксаверри. Выражение лица ее было каким-то пугающим. — Наша очередь. Она вошла во внутренний дворик. Хэн с Люком шагнули следом, Трипио двинулся за ними. Их окружила тишина. Золотая каллиграфическая вязь, переливавшаяся по зеркальной поверхности стены, менялась, по мере того как они приближались,она двигалась и дополнялась, как будто кто-то продолжал ее выводить. Во дворике они были одни. Тишина казалась зловещей. Хэн обернулся, не в силах справиться с ощущением, что все разом исчезли. Но это было не так — все они оставались на прежнем месте, толпясь у входа во дворик в ожидании своей очереди, возбужденно разговаривая между собой. Только их голосов совершенно не было слышно. — Мастер Люк, — спросил Трипио. — Я не знаю, может быть, мне лучше остаться снаружи? — Как тебе больше нравится, — сказала Ксаверри. — Но я здесь свой человек, и никому из нас ничего не угрожает. — Угрожает? — спросил Хэн. — Минутку-минутку! Кто это сказал о какой-то угрозе? — Никто, — улыбнулась Ксаверри. — Я сказала, что, раз вы со мной, вам ничего не угрожает. — Но… — Я имел в виду не опасность, — проговорил Трипио. — А возможность присутствия здесь таких… как я. — Здесь принимают все формы существования, — отозвалась Ксаверри. — Даже дройдов? — Даже дройдов. — Ах, вот как, — сказал Трипио. — Нечто необычное. Я бы сказал, передовое. Они миновали арочный вход в конце дворика и спустились в самый настоящий сумасшедший дом. Испытывавшая перед входом благоговейный трепет толпа внутри превратилась в сборище воющих, ноющих, стонущих и рыдающих просителей. Все взоры были устремлены к огромному золотому алтарю, возвышавшемуся над этой бурлящей массой. — Вару, помоги нам! Вару, исцели моего ребенка! Исцели мою сестру! Защити моих братьев от проклятии, павшего на них! Люк стиснул руку Хэна с такой силой, что тот оторопел. — Эй, малыш… — Смотри!-завороженно прошептал Люк. Алтарь шевелился. Хэн напрягся. — Что-о? А это откуда, Трипио? — Признаюсь, сэр, несмотря на мое знание всех миров Новой Республики и многих миров за ее пределами, мне незнакомо это существо. — Это Вару, — сказала Ксаверри. Алтарь — существо — стал расти вверх, уменьшаясь в ширину. Он направил свое внимание на них. — Подойди ко мне, Ксаверри. Голос был густым, чистым и очень мягким. Он наполнял все огромное пространство театра. Ксаверри шагнула вперед, и толпа стала расступаться перед ней. Хэн пошел за ней, не думая ни о чем. Единственное, чего он хотел, — это то, чтобы она не подходила к этому странному существу одна. Люк отпустил его руку. Подойдя к алтарю, Хэн смог получше разглядеть Вару. Это была сложная конструкция из гравированных золотых щитов. Но за щитами, просматриваемый с определенных углов зрения и при определенных движениях существа, виднелся кусок сырой, не покрытой кожей плоти. Жидкость — кровь? — сочилась сквозь массивные щиты, искрясь, стекала по ним и падала каплями и тонкими ручейками на помост, где собиралась в большую чашу. Кровь стекала с помоста и, застывая, образовывала сталактиты, которые почти касались пола аудитории. Ксаверри остановилась у края помоста. — Ты нье одна, Ксаверри, — прошептал Вару. — Я нье одна. Вару. — Они желают исцелиться? — голос Вару был бесконечно усталым. — Ньет, Вару. Я привела новых студентов учить твои откровения, постигать твою истину и познавать твою сущность. Для того, чтобы они посвятили себя тебе. Хэн размышлял над странным акцентом. «Нье»… Чушь какая-то! Вару вздохнул. — Мнье очень приятна Только ты одна, Ксаверри, приньесла мнье подарок. Все другие берут мои дары — и я рад давать им! Но… — Твоя щедрость — величайшее чудо Станции Крси. — сказала Ксаверри. Никто не откликнулся на жалобу Вару, как будто шепот существа достигал только слуха Ксаверри и ее друзей. Хэн не слышал, как Вару разговаривал с кем-нибудь еще. Его слух улавливал только шепот Вару, адресованный Ксаверри. «Неплохой трюк, — подумал Хэн. — Ведь это просто трюк, не так ли? Если… если это не то, что ищет Люк». Он взглянул на Люка, но не смог определить, считает ли тот Вару Джедаем. Лицо Люка было напряженным и сосредоточенным, но проблесков радости на нем Хэн не заметил. Золотые пластины Вару зашевелились, чувствительные и гладкие, как чешуя. Они сжались, и вены между ними тесно сплелись. Кровь обильно стекала вниз, образуя густой сверкающий слой на помосте. Когда панцирь Вару сжался, существо еще больше вытянулось вверх. Хэн безуспешно пытался найти у него какие-нибудь явные органы зрения, слуха, обоняния или любые другие органы чувств. Для него было загадкой, каким местом Вару говорит. «Может быть, он реагирует на нас тепловыми рецепторами, как змея? — подумал Хэн. — А может быть, он никак нас не воспринимает. Может быть, он вовсе не живой». — Ты приньесла мнье новое создание, — сказал Вару, обращаясь к Ксаверри. — Я видел много людей раньше — о да, много людей, таких хрупких,но такого существа не видел. Вару подался вперед. Засохшая кровь отвалилась, открывая новые золотые чешуйки. — Как тебя зовут? Кто ты? Ксаверри вывела Трипио вперед. — Это мой новый знакомый, Перпл-Три. — Добро пожаловать, Перпл-Три, — сказал Вару. — Благодарю вас, господин Вару, — сказал Трипио. — Я весьма польщен быть принятым вами. — Меня зовут только Вару. Хотя некоторые называют меня «учитель». Это единственный титул, который я допускаю. — Тогда я с удовольствием тоже буду его использовать, с вашего позволения, — сказал Трипио. — Я изучал много предметов во многих местах. Я являюсь экспертом по вопросу о взаимоотношениях между человеком и киборгом и свободно владею шестью миллионами форм общения. Я всегда восхищаюсь учителем, который несет эзотерическое знание. Хэну уже надоело стоять возле Вару, вдыхая тепло и сырость его крови или как она там называется. Люк, напротив, как загипнотизированный, во все глаза смотрел на Вару. — Расслабься, малыш, — тихо сказал Хэн. — Это всего лишь… Ксаверри бросила на него короткий предупреждающий взгляд. Люк медленно повернулся и посмотрел на него ледяным, каким-то нечеловеческим взглядом, затем вновь устремил свое внимание на Вару. Пораженный, Хэн умолк, но мысленно закончил фразу: «Это надувательство». Пожалуй, самое изощренное из всех, какие бывают, но надувательство". Если судить по Люку и Оби ван Кеноби, то ни один Джедай не может вести себя так, как это существо, — а если Вару представляет Темную Сторону, Люк понял бы это. Лучше всего было бы просто посмеяться над этим «феноменом». — Ксаверри, почетная ученица, смогла ли ты изучить тексты, которые я дал тебе? — Да, учитель. Они опять заговорили на ломаном языке о каких-то чудовищных вещах вроде синергетики и квантовой кристаллизации. Надо отдать должное Ксаверри, она призналась Вару, что толком ничего в этой не смыслит, хотя и очень старалась разобраться. Хану стало смертельно скучно. Ксаверрм и Вару общались таким образом несколько минут, не обращая внимания на толпу, ее крики и мольбы о помощи. Этот вой начал действовать Хэну на нервы. Ему ужасно захотелось взобраться на помост и сказать всем присутствующим, чтобы они шли домой и вызвали нормального врача. Ему хотелось спросить Ксаверри, почему она так преувеличивает достоинства Вару. Его просто шокировало то, как она выражала свое почтение этому существу. В старые добрые времена она никогда не поддалась бы на такую лажу. Она сама могла провести кого угодно. Неужели она верит во всю эту чепуху, которую несет Вару? Если да, то, выходит, она изменилась не только внешне — Ксаверри стада совсем другим человеком. Если нет — то какого черта они здесь делают? Трипио следил за беседой Ксаверри и Вару молча, не вмешиваясь со своими комментариями, что было для него не характерна Хэн нахмурился. Выражение лица Трипио было невозможно прочитать, но все же редко можно было ошибиться относительно того, что дройд думает по тому или иному поводу. Во-первых, Трипио и сам с готовностью выкладывал все, что приходило ему на ум. Ну а если он пытался лицемерить, то это было шито белыми нитками. В искусстве дипломатии Трипио покорял изысканностью своих манер, но лжец он был никудышный — пожалуй, самый никудышный из всех, с кем Хэну приходилось встречаться. С другой стороны, многие люди считают весьма приятным занятием иногда немножко приврать, чтобы потешить свое самолюбие. Трипио был как— раз мастером по этой части. Люк смотрел и слушал все с тем же застывшим и напряженным выражением, которое появилось на его лице, как только он увидел Вару. Реакция Люка беспокоила Хэна больше всего. Вару закончил философскую лекцию о состоянии Вселенной. — А теперь, — сказал он, всем своим видом показывая разочарование, — я не могу больше позволить себе удовольствие продолжать столь поучительную беседу. Ксаверри приложила руку к одной из золотых чешуек Вару. Она закрыла глаза и как будто погрузилась в забытье. По ее руке текли розовые струйки. Люк шагнул к ней с поднятой рукой. Хэн схватил его, пытаясь удержать, но тот с рычанием обернулся на нега Отшатнувшись и крепко выругавшись, Хэн едва не выпустил руку Люка. Он мечтал вырваться на улицу и выташить с собою шурина. — Не будь дураком! — яростно прошептал Хэн. — И не возлагай больших надежд на пятиминутное знакомство с этим чудом. Люк посмотрел на пальцы Хэна, впившиеся в его руку, потом посмотрел на него отсутствующим взглядом, — и вдруг Хэн почувствовал, что держит воздух, а не руку Люка. — Ты прав, — сказал Люк и отвернулся, вновь обратив свое внимание на Ксаверри и Вару. — Ненавижу, когда ты так делаешь, — пробормотал Хэн. Ксаверри отошла от Вару. Отпечаток ее руки сначала был отчетливо виден, затем постепенно исчез с поверхности золотой чешуйки. Она поклонилась Вару, но Существо уже не обращало на нее внимания. Хэн почувствовал облегчение, и моральное, и физическое, как будто ему удалось освободиться из-под тяжелого давящего пресса. Ксаверри медленно побрела к выходу, и тут же бурлящая толпа с воплями начала подступать к Вару. Вдруг ноги Ксаверри подкосились, и она чуть не рухнула на пол, — Хэн едва успел подхватить ее. Он никогда не видел Ксаверри слабой — все те годы, что он ее знал, она не проявляла ни малейшей слабости даже тогда, когда испытывала сильную боль или усталость. Хэн всегда восхищался ее мужеством. Он обнял ее и почувствовал, как сильно она дрожит. Хэн начал решительно пробираться сквозь безумную толпу, крепко держа Ксаверри за руку, Люк и Трипио присоединились к ним. Добравшись, наконец, до двери, Хэн уже собрался распахнуть ее ударом ноги, но Ксаверри неожиданно вырвала руку и спокойно посмотрела на него. — Мы останемся здесь, — сказала она. — Я в полном порядке. Разговор с Вару подействовал на меня только на короткое время. Вы должны увидеть всю церемонию. Должны. — Подействовал на короткое время? — рявкнул Хэн. — Да ты чуть не упала. Ты чуть не… Все, пошли отсюда! Но Ксаверри действительно выглядела вполне спокойной и уравновешенной. Прежней Ксаверри. — Вы должны все увидеть, — повторила она. — Она права, — сказал Люк. — Мы ведь для этого сюда и пришли. — Ну ладно, — сквозь зубы процедил Хэн. «Все это — сплошное надувательство, — подумал он. — Вранье! Но вранье тоже может быть опасным». Они отошли от двери и нашли свободное местечко, откуда можно было видеть весь амфитеатр. Пол вибрировал, страждущие лезли вперед, но одной плотно спаянной группе все же удалось стать первой — они прорвались к самому помосту, и на них обрушилось долгожданное внимание Вару. Это были те самые существа, напоминающие морские водоросли, из мира Дзеффлиффл. Они держали на руках своего больного родственника — Хэн заметил, что он был намного бледнее своих желто-зеленых спутников. — Желаешь ли ты, чтобы я исцелил тебя, проситель? — шепот Вару эхом пронесся по всему залу. Больной дзеффлиффл грустно зашелестел листьями. — Он сказал — я доверяюсь вам, Вару, и знаю, что вы исцелите меня, — перевел Трипио. «Бред какой-то, — подумал Хэн. — И это называется отпуск!» — Тогда я помогу тебе, — величественно произнес Вару. В аудитории воцарилась тишина. Все внимание было сосредоточено на Вару и его пациенте. Алтарь изменил свою форму. Он накрыл больного своей золотой чешуей. Воцарилась жуткая пауза. Хэн изнемогал. «Какого черта ты притащила меня сюда, Ксаверри? — думал он. — Ты что, еще раз хочешь проверить меня в экстремальных обстоятельствах?» Золотая чешуя Вару шевелилась, проделывая какие-то операции над больным. Кровь — или гной? — обильно текла наружу. Хэн невольно обратил внимание, что ручейки этой крови создавали изысканный каллиграфический рисунок, похожий на тот, что был на фасаде здания. Группа дзеффлиффлов лежала у подножия постамента, напоминая морское дно после отлива. В аудитории царило гробовое молчание. Все склонились в глубоком поклоне Вару. Даже Ксаверри — Хэн помнил, что она никогда никому не кланялась, — сейчас застыла в позе величайшего почтения к этому странному существу. Вдруг чешуя яростно задрожала, по аудитории пронесся трепет, и Хэн с досадой почувствовал, что почти поддается общему настроению. Он не мог избавиться от ощущения, что его завораживают манипуляции Вару. Люк, не дыша, во все глаза смотрел на происходящее. Чешуя стала отползать, обнажая представителя дзеффлиффлов, который уже приобрел характерный для них желто-зеленый оттенок. Вся группа лежала у ног Вару. Неожиданно они зашевелились, издавая возбужденные звуки. — Они говорят, — прошептал Трипио, — что их родственник вырвался из лап смерти. — И сейчас мы все упадем к ногам Вару в знак благодарности, — язвительно заметил Хэн. — Нет, сэр, — сказал Трипио. — Вару не требует никакой благодарности. Все, находящиеся здесь, рассматривают его как благодетеля. И не приносят ему никакого вознаграждения. Хэн презрительно пожал плечами. — Еще как приносят, — сказал он. — Может быть, не в виде денег. Скорее всего, это даже нечто большее. Во всяком случае, я от этого смертельно устал. Ксаверри внезапно развернулась и выскользнула за дверь. Хэн на секунду опешил, потом рванулся за ней. Ощутив с благодарностью тишину и прохладу внутреннего дворика, он догнал Ксаверри и развернул ее лицом к себе: — Ксаверри!.. Она вырвалась с поразившей его легкостью, спокойно прошла через арку, отделявшую внутренний двор от внешнего мира, и только потом обернулась и посмотрела на Хэна. — Никогда ничего не говори внутри двора. Никогда. — Ладно, виноват, я согласен, только давай побыстрее уберемся отсюда! Перед ними возник Трипио. — Мастер Хэн, госпожа Ксаверри, могу я чем-нибудь вам помочь? — Нет! — огрызнулся Хэн. — Мы сами разберемся. Ты лучше посмотри, где там застрял Люк. Трипио замер, обдумывая ответ. Не дожидаясь его интеллектуальной экспансии, Хэн стремительно рванул назад, в одну секунду преодолев пространство внутреннего дворика. Распахнув дверь, он стал вглядываться в толпу, но из-за гула и мрака не мог ничего рассмотреть. Люк стоял на том же месте, где они только что были. Молодой Рыцарь Джедай неотрывно смотрел на Вару, который принимал уже следующего страждущего. — Пойдем! — сказал Хэн и, взяв Люка за руку, повел его к выходу. Люк не сопротивлялся. Ксаверри не стала их ждать и пошла к выходу из купола. Трипио сначала поспешил за ней, потом повернулся и пошел навстречу Хэну и Люку. — Она не будет нас ждать, мастер Хэн, — сказал он. — Я просил ее, но… — Ты слишком много беспокоишься Перпл-Три, — сказал Хэн. — Все в порядке. Хэн не отпускал руку Люка, пока они не догнали Ксаверри. Люк был довольно пассивен и не делал никаких попыток вырваться. Он смотрел впереди себя отсутствующим взглядом и, казалось, ничего не соображал. — Люк! Встряхнись! Что с тобой? — Хэн посмотрел на Ксаверри, которая шла, не оборачиваясь. — Ксаверри, подожди! Она раздраженно пожала плечами. Люк остановился и поднял голову. — Что с тобой? — крикнул Хэн. — Неужели ты считаешь, что Вару — один из тех, кого ты ищешь? Неужели он Джедай? — Нет, — сказал Люк. — Не думаю… не знаю. Он уставился отрешенным взглядом в пространство. — Я не знаю, к т о он. Если бы он был Мастером Джедаем, я бы почувствовал это. Но я ничего не чувствую. Ничего. — Но ведь это все равно какое-то проявление Силы? — спросил Хэн. — Ведь что-то в этом есть? Честно говоря, ему было наплевать на любые проявления Силы со стороны Вару. Но его очень беспокоил Люк. — Я уверен, что узнал бы Силу, — Люк сделал глубокий выдох и посмотрел Хэну в глаза. — Но я почувствовал— что-то другое. Он вдруг улыбнулся, и его улыбка напомнила Хэну улыбку призрака. — Но это было занятно, — пробормотал Люк. — Разве нет? Ксаверри неслышно подошла к ним и взяла Люка за руку. — Каждый раз, когда я вижу, что делает Вару, я не верю ему, — сказала она. — Но я должна верить. — А я вообще ему не верю, — сказал Хэн. — Я даже не верю в его существование. Меня ни капельки не убедила эта история с исцелением дзеффлиффла. По-моему, они все это сами придумали. — Но, сэр, — вмешался Трипио. — Невозможно было так сыграть. Его родственники очень искренне радовались исцелению. — Ну, значит, Вару им хорошо заплатил, — Хэн сунул руки в карманы и посмотрел в сторону камней, всем своим видом показывая, что ему надоела эта дискуссия и он хочет только одного — как можно скорее уйти отсюда. - — Мало вероятно, сэр, — продолжал талдычить Трипио. — Это никак не вяжется с тем, что происходила Все было очень естественно. — Ну так, значит, этот мнимый больной был подсадной уткой! — крикнул он, не в силах больше себя сдерживать. — И долго тренировался, чтобы все выглядело естественно. А может быть, это вообще был какой-то специальный аппарат, запрограммированный на определенные операции? Ксаверри смотрела в землю, потом подняла глаза на Хэна. — А как ты думаешь, я сошла с ума? — ледяным голосом произнесла она. Но это только подстегнуло его. — Да, что-то в этом роде, — таким же ледяным голосом ответил Хэн. — Ты серьезно? — Ксаверри окинула его небрежным взглядом и приняла боевую стойку. — Я, Ксаверри, непревзойденный мастер фальсификации в старой Империи! Я, Ксаверри, которую еще никому не удалось одурачить! — Да ладно тебе, — устало сказал Хэн. — Мы все изменились. Я, как был, остался дурак дураком, но зато ты превратилась в само совершенство. — Нет, — печальным голосом сказала Ксаверри. Люк смотрел отсутствующим взглядом сквозь арочный вход. Хэн напрягся, опасаясь, что Люк стремится обратно, к Вару. — И все-таки тут что-то есть, — сказал Люк. — Но ведь не Джедай? — Но и не вранье, как ты думаешь. — Люк прав, — сказала Ксаверри. — Прекрасно! — воскликнул Хэн. — Тогда оставьте меня в покое. Новая Республика провозгласила невмешательство в религиозные культы. Вы можете делать все, что хотите, но только при чем тут я? Он решительно пошел вперед, не разбирая дороги. — Хэн! — криккул Люк. — Что ты собираешься делать? — Классно провести остаток отпуска, — буркнул Хэн, не оборачиваясь. — По вашей милости я уже потерял добрую его половину. Ладно, наверстаю усиленными темпами! Трипио догнал его и дернул за рукав: — Мастер Хэн, с вашего позволения… — Ну, что еще? — Мы несколько поиздержались. Я хочу сказать, что наше финансовое положение крайне неудовлетворительное. Если вы хотите продолжать играть в азартные игры — нет, я совсем не против того, что вы будете в них играть,но не могли бы вы часть выигрыша откладывать, а потом отдавать мне? Тогда я смогу заплатить за нашу квартиру. Я заметил, что наш хозяин довольно серьезно относится к такого рода вещам. Хэн вытащил из кармана пачку банкнот. — Как только вам понадобятся деньги, — сказал Трипио, аккуратно пряча банкноты в одно из отверстий своего кожуха, — вы только скажите. — Мне нужны деньги! — Хэн посмотрел на Трипио и, рассмеявшись, подмигнул ему. — И очень много! Забыв о Вару и предвкушая удовольствие от предстоящего веселого вечера, он решительно шагнул в темноту. Риллао перенесли в медицинский кабинет «Альтераана». Электронное самоуправляемое медицинское оборудование немедленно приступило к тестированию пациентки. Лея внимательно следила за показаниями приборов. Медицинский робот сделал контрольные анализы и замигал дисплеями, не в силах справиться с нестандартной ситуацией. Риллао была очень слаба, но ее раны не были инфицированы. Шрамы от паутины затянулись, кожа обрела прежний золотистый оттенок, но глаза ее не открывались, и казалось, она погрузилась в вечный успокоительный сон. — Что мы еще можем сделать для нее? — спросила Лея безымянного фирреррео. — Она или жива, Лелила, или мертва, — он равнодушно пожал плечами, потом, заметив удобное кресло, с удовольствием погрузился в него и расслабился. — Вас это не волнует? — Она не из моего клана. Лея посмотрела на Риллао. Она лежала в странной, неестественной позе, откинув одеяло и тяжело дыша. Повинуясь порыву сострадания, Лея склонилась над ней и заботливо укутала ее одеялом. — Ваш народ всегда спит лежа? — спросила она. — А как же еще? — ухмыльнулся безымянный собеседник. — Да, конечно, как же еще, — задумчиво сказала Лея, вспомнив Манто Кодру и спящую стоя доктора Хиос. Она тряхнула головой, отбрасывая ненужные сейчас воспоминания. — Поесть не хотите? — Лея повернулась к Чубакке, потом перевела взгляд на фирреррео. Чубакка взревел от радости. — Я тоже проголодалась, — сказала Лея. Она вдруг почувствовала, что умирает от голода. С того самого злополучного чая, в котором было подмешано снотворное, она не держала во рту ни крошки. Лея выгребла из холодильника все содержимое. Почему-то она подумала, что гость откажется от мяса, но тот жадно впился в него зубами и даже застонал от удовольствия. Дожевывая свой кусок, Лея подумала, что более странного гостя она еще никогда не принимала. Он держался в высшей степени независимо. Он ни о чем ее не просил, но снисходительно принимал все, что она предлагала. — Почему вы ненавидите Риллао? — спросила Лея. Он вытер губы и откинулся в кресле. — Она была в той комнате! — вдруг злобно произнес фирреррео. — Наверняка это она виновата во всех наших бедах. Иначе почему именно ее Империя подвергла пытке в паутине? А, Лелила? — А может быть, это случайный выбор? Имперцы не знали предела своей жестокости, и им было все равно, кого пытать. — Нет. Нет. Империя жестока, но ее жестокость всегда целенаправленна. Наказывать самых упрямых, самых… — Империя пала, — мягко прервала его Лея. — Ее больше нет. Вы свободны — вы и ваш народ. Ни малейшего намека на радость или благодарность не мелькнуло на лице ее циничного гостя. — Империи больше нет? — злобно усмехнулся он. — И вы сказали, что даете мне свободу, — а кто вы такая, Лелила, чтобы так говорить? — Я сказала, что вы свободны, — Лея пристально вглядывалась в своего собеседника, стараясь понять, почему он так часто упоминает ее имя. Он прищурил глаза и рассмеялся. Чубакка зарычал. Но Лея оставалась спокойной. — Вам нужны объяснения? — спросила она. — Вы не можете просто принять тот факт, что вы свободны? Фирреррео перестал смеяться, нахмурился и на несколько мгновений уперся взглядом в пол. Потом встал и любезно откланялся. — Куда вы, безымянный фирреррео? — спросила Лея. Он молча пошел к выходу. Лея догнала его и осторожно взяла за локоть. Безымянный принц обернулся и сурово посмотрел на нее. Он был на голову выше Леи и намного сильнее ее, несмотря на истощенность. На миг она даже испугалась. Он отвернулся и пошел дальше. — Вы собираетесь разбудить своих людей, безымянный друг? — Зачем, Лелила? — Чтобы вернуть их к жизни. — Им и так хорошо. — Они должны знать, что свободны, и решить, как жить дальше. — Вернуться домой? — он горько рассмеялся. Лея поняла, что он все знает. Безымянный пленник Империи знает, что его мир разрушен и возвращаться им некуда. — Простите, — сказала она. — Мне очень жаль. Он отвернулся, его плечи задрожали. Лея почувствовала острую жалость к нему. Она снова взяла его за локоть. Безымянный фирреррео повернулся и посмотрел ей в глаза. — Лелила, вы участвовали в разрушении моего мира? — Нет! Я принимала участие в возвращении домой людей, изгнанных со своей родины. — Звездными Бригадами? Звездные Бригады были элитными штурмовыми частями Империи. — Звездными Бригадами, — сказала Лея, глядя ему прямо в глаза. — И самой Империей. Она разрушила и мой мир тоже. — А, понятно. Альтераан. Я так и подумал, что вы оттуда. Входная дверь тамбура плавно открылась. В ту же секунду так же плавно начала открываться входная дверь фрейтера. Фирреррео шагнул вперед. — Что вы собираетесь делать? — спросила Лея. — То же, что делал до сих пор. — Продолжать спать? Он не ответил. — Но зачем вам это надо? Вы все свободны, Империи больше нет! Мы живем в Новой Республике. — И нашего мира больше нет. Нам остается только спать. — А кто находится в других кораблях? Фирреррео повернулся и подошел к ней. — Мне нет никакого дела до них, — сказал он. — Делайте с ними все что хотите, Лелила. мы… уж как-нибудь сами разберемся. — Когда? — воскликнула Лея. — Вы можете проспать всю жизнь. Не лучше ли найти какой-нибудь приемлемый мир, где вы могли бы… — А зачем? — он пожал плечами. — Мы не замечаем, как течет время. Нам не о чем беспокоиться. Мы будем спать. Если сотрется последнее воспоминание об Империи, когда мы проснемся, — хорошо. Если к этому времени исчезнет Новая Республика — тоже никакой разницы. Лея грустно посмотрела на фирреррео и отвернулась. Ничто не могло изменить его намерений. Она ничем не могла ему помочь. — До свидания, — Лея в последний раз взглянула на него. — И удачи вам! — Берегите себя, Лелила. — Почему вы так часто произносите мое имя? — Чтобы иметь власть над вами, Лелила. Дверь в тамбур начала медленно закрываться. — Правда, этой власти я почти не имею, потому что произношу не настоящее имя, принцесса Лея, — сказал он. — Ваша одежда не очень вам подходит. Дверь уже почти закрылась. — А ваша маскировка вообще никуда не годится, — раздался его далекий голос. Хэн вернулся в свой купол и торопливо зашагал по знакомой улице, ведущей к увеселительным заведениям. Ему не терпелось выпить кружку полюбившегося местного пива и сыграть партию-другую в игру, которая принесла такую удачу. Для разнообразия он решил заглянуть в другую таверну. — Добрый вечер, человечек! Огромная фигура выросла перед ним как из-под земли. Гром-баба с улыбкой смотрела на него сверху вниз. — Ты так быстро сбежал от нас, — ласково сказала она. — А у меня как раз только-только пошла карта. — Поздравляю! — сердечно откликнулся Хэн. — Значит, можно считать, что этот вечер был не совсем для тебя потерян. Она вплотную приблизилась к нему. — И сегодняшний вечер не будет для меня потерян, — сказала гром-баба. — Ведь ты слишком хорошо воспитан, чтобы отказаться предоставить мне такой шанс. — Вообще-то у меня другие планы на этот вечер, — сказал Хан. — Я собирался темного прогуляться и выпить кружечку пивка. — Не волнуйся, пиво будет литься рекой, — она крепко взяла его за руку выше локтя. — Я имею в виду, что уже выпил свою кружку, — Хэн тщетно пытался высвободить руку. — А больше мне нельзя. Врачи не рекомендуют. Гром-баба еще крепче сжала его руку и начала поднимать ее вверх. Вскоре Хэн уже почти висел в воздухе, отчаянно барахтаясь и пытаясь удержаться хотя бы на цыпочках. — Можешь и не пить, — сказала она. — Дело твое. Но играть ты будешь! — Да ладно-ладно, я с удовольствием! — поспешил сказать Хэн, не в силах больше оставаться в подвешенном состоянии. — Только можешь сделать мне одно одолжение — или опустить меня на землю, или уж поднять на руки? А то мне очень неудобно. Он был уверен, что гром-баба взвалит его на плечо и так дотащит до самого игорного стола — ей бы не составило это никакого труда, — но она, немного подумав, опустила его на землю, ничуть не ослабив при этом своей хватки. Гром-баба потащила Хэна по улице, продолжая больно сжимать ему руку. Хэн едва поспевал за своей гигантской спутницей. — Я не успел спросить вчера, как тебя зовут, — сказал он как можно более дружелюбным тоном. — Ты была слишком застенчива. — Ты не успел спросить, а я не успела сказать, — весело отозвалась она. — Меня зовут Небесная Тишина. Но сегодня я застенчивой не буду. Холодок пробежал у Хэна по спине. Он взглянул на Небесную Тишину и вымученно улыбнулся. Джайна с отвращением ела завтрак. Она была очень голодна, но все же не могла себя заставить есть быстрее. Дежурное блюдо — прогорклый жир — украшал тарелку со склизкой безвкусной овсянкой, такой жидкой, что когда Джайна доела ее, то не почувствовала никакого насыщения — ее желудок по-прежнему урчал от голода. По столовой распространялся аромат спелых фруктов, меда и свежего горячего хлеба — все это в изобилии поглощали сидевшие на возвышении Прокторы. Помощники, сидевшие поодаль, ели то же, что и Прокторы. Еды было слишком много для них, и они с веселым смехом бросали едва надкусанные куски под стол. Положив ноги на стол, они громко смеялись и раскачивались на стульях. «Как это подло!» — подумала Джайна. Джесин сидел в другом конце столовой — Джайна могла видеть только его макушку. Ей очень хотелось поговорить с ним, рассказать о своих опытах с молекулами воздуха. И конечно, о том, что ей удалось просверлить отверстие в двери ее кельи и скоро она сможет открыть замок. Среди помощников с гордым видом сидел Врам. Он тоже, как и все его новые товарищи, положил ноги на стол и, смеясь, небрежно бросал на пол недоеденные куски фруктов и хлеба. Пожалуй, он даже бросал больше всех, стараясь выглядеть очень крутым. Джайна с отвращением отвела от него взгляд. По столу, за которым она сидела, неторопливо полз мирмин. Джайна машинально смотрела на него и вдруг поняла, что это не настоящий мир-мин. В отличие от тех, которых она видела раньше, этот имел десять ног вместо шести и огромные усы, напоминавшие щупальца. И все-таки это была какая-то разновидность мирмина. Джесин наверняка сразу же разобрался, кто это такой. «А ведь он, наверное, тоже хочет есть!» — подумала Джайна. Она нашла на своей тарелке крупицу каши и положила ее перед мирмином. Мирмин начал оживленно ползать вокруг нее, потом захватил добычу своими усиками-щупальцами и куда-то потащил. «Да, такая пища скорее подходит мирминам, чем детям, — подумала Джайна.Ну что ж, я рада, что хотя бы он будет сегодня сыт». Мирмин бережно нес в двух передних лапках крупицу овсянки размером с песчинку. Джайна с невольным любопытством наблюдала за ним. И вдруг у нее родилась идея. Весь пол столовой был покрыт тонким слоем песка. Его постоянно приносили на ногах из каньона. «Представлю себе, что я— мирмин, — подумала она. — Не маленькая девочка, не Джайна. У меня нет никаких способностей Джедая — я всего лишь мирмин! И никто не обратит на меня ни малейшего внимания…» Джайна нашла на столе песчинку и смахнула ее на пол. Она съежилась, ожидая, что холодное мокрое одеяло Хетрира вот-вот обрушится на нее. Но ничего не произошло. Как этой ночью, когда она манипулировала с молекулами воздуха, — власть Хетрира не смогла проникнуть сквозь эти тонкие материи. Джайна осторожно направила песок на стол Прокторов. Она начала потихоньку собирать его с пола и направлять все в ту же сторону. Чтобы проверить себя, она немного поиграла с несколькими песчинками, которые покорно закружились в воздухе, проделывая те движения, что Джайна и хотела. Никто ничего не замечал. Главный Проктор взял в руки очередную дольку дыни. Джайна направила на нее песчинки и замерла в ожидании того, что произойдет. Но Главный Проктор неожиданно бросил дольку Враму. На мгновение Джайна подумала, что он заметил песок, но потом поняла, что он просто снисходительно оказал Враму знак внимания. Врам ловко поймал дыню и с большим аппетитом стал запихивать ее себе в рот. Бросить угощение на пол он, видимо, не решался — ведь не кто иной, как Главный Проктор удостоил его, Врама, своим вниманием. Он с удовольствием зачавкал, поблескивая своими узкими хитрыми глазками. Никакого песка он не заметил. Джайне даже стало немного жаль его — но всего лишь на миг. Если бы сейчас ей дали свежих фруктов, она, наверное, тоже не заметила бы песка. Следующий объект, на который она направила послушные ей песчинки, — это была сдобная булочка, которую сейчас держал в руках Главный Проктор. Джайне было жаль ни в чем не повинную булочку, у нее появилось ощущение, что она делает что-то плохое, что-то ужасное, но остановиться уже не могла. ГлавныйПроктор широко открыл рот и с наслаждением стал запихивать в него булочку. Но вдруг выражение его лица изменилось. Джайна испытала острое чувство радости. Не счастья, нет. Чувство глубокого морального удовлетворения. Она подняла очередной вихрь песчинок и направила его на стол Главного Проктора. Он вдруг поперхнулся и выплюнул булочку изо рта. «Фу, какой он противный! — подумала Джайна. — Даже не вытрет рот салфеткой!» — Грейк! — крикнул Главный Проктор. Дверь позади прокторского возвышения распахнулась, и на пороге возникло огромное существо. Джайна вздрогнула — ей показалось, что дракон собственной персоной заявился в столовую, — но потом она увидела, что это совсем другая личность — впечатляющая, внушительная, но все же далеко уступающая дракону по масштабам. Джайна узнала его — это был веубг, уроженец странного мира, где она когда-то побывала с мамой. Кажется, его мир назывался Гбю и отличался необычно высокой силой земного притяжения. Джайна помнила, что их делегация никак не могла приземлиться, потому что гравитация буквально сплющивала их. Тогда веубгри выслали им навстречу свой корабль, и все официальные переговоры и праздничный обед прошли в космосе, причем веубгри показали себя первоклассными кулинарами, приготовив великолепный десерт. Это воспоминание так подействовало на Джайну, что у нее слюнки потекли изо рта. Ей захотелось прыгнуть навстречу веубгу и повиснуть у него на шее. Но Грейк никогда не видел ни Джайну, ни ее братьев. Ему было наплевать на них. Он упер руки в бока и грозно посмотрел на Прокторов. — Кто посмел меня потревожить, голубые малявки? — прогрохотал он и не спеша вышел в центр зала. — Я, как последняя идиотка, целыми днями кручусь у плиты, а они тут сидят — ноги на стол — и еще вякают! Грейк оказалась существом женского пола, но от этого она выглядела, пожалуй, еще страшнее. Джайна смотрела на нее, затаив дыхание. — Но в еде песок! — крикнул Главный Проктор. — Это что, шутка? Или что? — Шутка? Песок — в еде, которую я приготовила? — Грейк свирепо взмахнула поварешкой над головой Главного Проктора. Он вскочил со стула и, хватая воздух ртом, уставился на Грейк. Джайна отвела взгляд. Она боялась, что Прокторы сейчас жестоко накажут Грейк, которая ни в чем не виновата. Во всем виновата только она. Джайна! Но Прокторы, повскакавшие со своих стульев, только злобно пялились на Грейк. Ни один из них не двинулся, чтобы сделать ей что-то плохое. «Какие они жалкие, — с отвращением подумала Джайна. — Научились размахивать Огненными Мечами и хвастаться друг перед другом, и все это благодаря покровительству Хетрира. А вот сейчас его нет здесь, и у них такой вид, будто в штаны наложили!» Грейк по-прежнему с грозным видом, уперев руки в бока, прошлась по столовой и остановилась у самого дальнего столика, где зазевавшийся Проктор продолжал покусывать дольку дыни, раскачиваясь на стуле. — А ну, убрать ноги со стола! — рявкнула Грейк. Проктор вскочил, растерянно хлопая глазами. — И вы, голубые недоноски, еще жалуетесь, что в пище, которую я вам приготовила, — песок? Вы кладете свои поганые ноги на стол и хотите, чтобы все было чисто? Вдруг ноги Грейк подкосились — все шесть ног! — и она рухнула на пол. От жуткой встряски столы Прокторов запрыгали по столовой. Джайна хотела подбежать к Грейк и помочь ей встать, но боялась, что только навлечет на нее лишние неприятности. Если бы сейчас рядом с ней была Луза! Вдвоем они обязательно что-нибудь придумали бы! Она посмотрела на Прокторов, которые по-прежнему стояли с выпученными глазами, и, не удержавшись, рассмеялась. — Прекратить! — заорал Главный Проктор. Джайна не могла понять, относится это к ней или к Грейк. Грейк вдруг поднялась и молча начала сгребать еду со столов Прокторов. Бесцеремонно отпихивая их локтями, она ставила тарелки с фруктами на подносы и переносила их на столы детей. Дети зашумели, радостно хватая вкусную еду. Джайне достался кусок дыни, который она с наслаждением отправила в рот. У нее даже слезы навернулись на глаза — ей казалось, что ничего вкуснее она никогда не ела. Песок или осыпался, или она его просто не замечала. — Песок! В моей еде! — неистовствовала Грейк, швыряя тарелки с едой на столы детей. Джайна взяла кусок бисквита, но, не успев поднести его ко рту, застыла. У нее появилась новая идея. Маленькое облачко песка поднялось с пола и отправилось за шиворот одного из Прокторов. Его реакция понравилась Джайне, и она начала проделывать то же самое с остальными. Главный Проктор заревел и выхватил свой Огненный Меч. Его гудение наполнило сводчатое помещение столовой. Джайна в ужасе вскочила на ноги. Дядя Люк всегда говорил ей, что Огненным Мечом можно пользоваться лишь в самом крайнем случае, не считая, конечно, тренировок. Главный Проктор размахивал своим Мечом явно не для тренировки. Он не сводил яростного взгляда с Грейк. Но она не дала ему ни малейшего шанса убить себя. С необычайной проворностью она пронеслась по столовой, метнулась в дверь и с силой захлопнула ее за собой. Джайна еще никогда не видела такой сверхскорости. Опомнившись, Прокторы громко загалдели. Главный Проктор с недовольным видом убрал свой Огненный Меч. Потоптавшись на ногах, они опять уселись за свои столы, и никто из них уже не положил ноги на стол. — А ну, тихо! — Главный Проктор теперь обратил внимание на расшумевшихся детей. — Сидеть спокойно, или сейчас вас отведут по комнатам. Дети притихли. Прокторы стали опять усаживаться за столы. Вдруг Главный Проктор вскочил и начал судорожно отряхиваться, пытаясь достать из-за шиворота песок. Джайна уставилась в стол, чтобы никто не заметил выражения ее лица, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Потом она посмотрела на пол в поисках новой порции песка, но пол был абсолютно чист. Джайна израсходовала весь песок, который прежде в изобилии был повсюду. И тогда в дело пошли мирмины. Крошечные черные пятнышки начали вылезать из всех щелей и стройными рядами ползти в сторону Прокторов. Добравшись до них, мирмины проворно взбирались по их ботинкам и исчезали в голубых брючинах. Джайна не выдержала и взглянула в сторону Джесина. Она даже привстала, чтобы он смог ее увидеть. В ту же секунду Джесин тоже встал и посмотрел на Джайну. Они улыбнулись друг другу и снова сели, прежде чем кто-либо это заметил. Джайна знала, что это Джесин попросил мирминов напасть на Прокторов. Один из Прокторов вдруг громко заорал и начал трясти ногой. Он сначала подумал, что в штанах у него песок, но этот песок неожиданно начал кусаться. Остальные Прокторы тоже вскочили с мест и стали яростно кричать и чесаться. — Бедные мирмины, — прошептала Джайна. — Они же вас раздавят. Спасибо вам, мирмины. Прокторы действительно злобно давили мирминов. Многие крошечные существа успели убежать и скрыться в щелях пола, но некоторые из них были убиты. — Простите меня, мирмины, — тихо сказала Джайна. Чубакка тоже всегда просил прощения у насекомых, которых он нечаянно убивал, когда искал лесной мед. Джайна отважилась еще раз взглянуть на Джесина. Он едва сдерживался, чтобы не заплакать. Он всегда плакал даже над раздавленными Чубак-кой насекомыми. Но сейчас это была только его вина, что многие мирмины пострадали. Внезапно все мирмины разом исчезли. Джайна почувствовала, что Джесин устремил сейчас на них всю свою силу, чтобы защитить их от опасности. Холодное мокрое одеяло Хетрира окутало ее с ног до головы. — Нет! — прошептала Джайна. — Это нечестно. Я же ничего плохого не сделала… ну, если и сделала, то самую малость! Она знала, что то же самое сейчас произошло с Джесином. Джайна не выдержала, встала со своего места и, спотыкаясь, побрела через всю столовую к Джесину. Он тоже пошел ей навстречу. Они крепко обнялись. Джайна почувствовала, что ей стало немного легче. Одеяло казалось ей уже не мокрым и холодным, а влажным и прохладным. — Джесин, Джесин, они забрали Анакина, забрали Лузу… — всхлипывая, прошептала Джайна. И только сейчас она подумала впервые, что Хетрир, может быть, действительно увез Анакина навсегда, как Лузу. Иначе где же он? — Мы должны что-нибудь сделать, — сказала она. — Все дети немедленно отправляются в учебные классы! — прокричал Главный Проктор, продолжая яростно чесаться. Все мирмины уже давно уползли, но укусы-то их остались! — Спасибо вам, маленькие мирминчики, — прошептала Джайна. — Спасибо вам, маленькие мирминчики, — прошептал Джесин. — И простите меня. — Немедленно в учебные классы! Дети начали строиться, не в силах сдерживаться от смеха. Ругаясь и шумя, Прокторы чесались все сильнее. Джайна встала рядом с Джесином. Никто не заметил, что они вместе. Главному Проктору никак не удавалось построить детей в ровную линию. — Сделайте что-нибудь с ними! — крикнул он другим Прокторам. Но те посмотрели на него, как на сумасшедшего. Им было не до него. Они побежали вон из столовой, на ходу стаскивая с себя голубые униформы и расчесывая до крови укусы. Главный Проктор грозно уставился на детей, потом лицо его перекосилось, и он застонал. Очевидно, ему очень хотелось почесать одно место, но было крайне неприлично чесать его при всеобщем обозрении. Главный Проктор повернулся и с воем выбежал из столовой.ГЛАВА 7
Дети остались в столовой одни. — Бежим отсюда! — сказала Джайна. Она еще сама не знала, куда именно и что они будут делать дальше, но ей ужасно хотелось воспользоваться неожиданной свободой. Они с Джесином понеслись по длинному узкому коридору. Все другие дети тотчас побежали вслед за ними. Они выскочили на свет как раз в тот момент, когда крошечное солнце этой крошечной планеты стремительно поднималось на небо. Маленькая планета, на которой они сейчас находились, вращалась невероятно быстро, поэтому дни на ней были намного короче, чем в обычных мирах. Радуясь солнцу и теплу, дети оживились и восторженно зашумели. Джайна и Джесин взялись за руки и, смеясь, начали кружиться в быстром темпе — ну точь-в-точь как сама маленькая планета. Джайна то откидывала свои длинные красивые волосы назад, то, наклоняясь, набрасывала их на лицо, пока у нее окончательно не закружилась голова. Задыхаясь и хохоча, они с Джесином рухнули на песок. Вдруг Джайна снова вскочила на ноги, Джесин тоже. — Джайна, Джайна, как я рад тебя видеть! — О, Джесин, я так скучала по тебе! Но где же Анакин? Я не знаю, что с ним. Мне так страшно за него! — Если бы знать, где искать его! — сказал Джесин. — Если бы мы смогли мысленно добраться до него… — … тогда мы бы нашли его и отобрали у них. Но… — … из-за этого гадкого мокрого одеяла ничего нельзя сделать. Надо избавиться от него! — закончил Джесин их общую мысль. Джайна была рада, что ее брат думает то же, что и она. И все же это пока не помогало им найти выход из положения. — Ты знаешь, что там, за изгородью, живет дракон? — спросила Джайна.Мимо него будет трудно проскочить. — Да нет там никакого дракона! — рассмеялся Джесин. — Это они нарочно нас пугают. С этими словами он решительно направился к изгороди. Джайна побежала за ним. Дракон не заставил себя ждать и тут же поднялся во весь свой огромный рост и, недовольно зарычав, начал выделывать ужасающие выкрутасы. Джайна схватила брата за руку и потащила его назад, за пределы поля зрения дракона. По правде говоря, ей не пришлось прикладывать больших усилий, так как Джесин не на шутку перепугался и понесся от дракона с быстротой ветра. Отбежав на безопасное расстояние, они остановились и обернулись. Несмотря на страх, во взгляде Джесина сквозило восхищение. Дракон потерял их из виду и начал понемногу забывать, что его кто-то побеспокоил. Сонным взглядом он высматривал себе местечко поудобнее, намереваясь сладко вздремнуть. — Вау! — восторженно прошептал Джесин. — Слушай, а давай попробуем… ну, например, я буду прыгать вверх-вниз или бегать взад-вперед… — Джайна представила, как она отвлекает внимание дракона, мельтеша у него перед носом, а Джесин тем временем быстро добегает до изгороди и ловко перемахивает через нее. А что дальше? Нет, этот вариант никуда не годится! — А что, если я попробую укротить ее? — задумчиво сказал Джесин. — Если получится, мы сможем сесть на нее и помчаться верхом! Джайна могла только теряться в догадках, как Джесин определил, что это Госпожа Драконша, а не Господин Дракон. Спрашивать она не стала, давно смирившись, что ее брат всегда прав в таких вопросах. — Помчаться верхом на драконе? — изумленно переспросила она. Но тут губы Джесина дрогнули, и он нахмурился. — Как же я не подумал! Ведь Прокторы потом наверняка накажут ее, может быть, даже убьют! — Ну да, как же они смогут наказать такого огромного дракона? — недоверчиво отозвалась Джайна. — Как они смогут вообще до нее дотронуться? — У них есть Огненные Мечи. — Все равно побоятся! Даже близко к ней не подойдут! — Ну, значит, расстреляют ее из бластеров. — Да, я как-то не подумала. Джесин задумался, соображая, что можно сделать еще. — Знаешь, давай попробуем как-нибудь отвлечь ее. — Ему явно пришла в голову какая-то новая идея. — Давай попробуем, только все надо делать как можно быстрее,согласилась Джайна. — Так. Сейчас я ей что-нибудь брошу, — он нетерпеливо огляделся, но кроме песка в каньоне ничего не было. Неожиданно драконша зашевелилась, подошла к изгороди и начала тереться о нее чешуйчатым плечом, закрыв глаза и блаженно постанывая. Если бы Джайна могла сейчас использовать свои способности, ей наверняка удалось бы отвлечь драконшу. Тем более, когда они вдвоем с Джесином! Может быть, они и вправду смогли бы приручить ее? Но противное мокрое одеяло Хетрира не позволяло сейчас им это сделать. Если бы здесь был дядя Люк! Джайна вздохнула. — Я знаю, что надо сделать! — внезапно воскликнула она, вспомнив про свой замечательный универсальный инструмент. Едва она вытащила инструмент из кармана, как Джесин нетерпеливо схватил его, намереваясь бросить рядом с драконшей. — Нет, подожди! — крикнула Джайна, отобрав его у брата. — Не надо его бросать! Вот, посмотри…— Она вытащила линзу, поймала в нее солнечный лучик и направила на песок прямо перед драконшей. — Нет, она просто очаровашка! — нежно глядя на драконшу, сказал Джесин. Очаровашка открыла глаза и уставилась на солнечный лучик, потом фыркнула и снова опустила голову. Джайна отдала инструмент брату — по части контакта с животным миром Джесин был непревзойдкнным мастером. Джесин медленно поводил лучиком по песку и остановил его. Чудовище тут же накрыло его передней лапой, но лучик ускользнул. Ничего не понимая, драконша резко вскочила и чуть не потеряла равновесие, едва не рухнув на землю. Она начала озираться по сторонам в поисках взбудоражившего ее объекта. Найдя его, она прыгнула вперед и накрыла лучик обеими передними лапами, но тот опять ускользнул. Джесин рассмеялся. Он не спеша поворачивал линзу в разные стороны, наслаждаясь зрелищем, достойным всяческого восхищения, — представьте себе, огромный дракон гоняется за солнечным зайчиком! При этом драконша вздымала гигантские столбы песка и сотрясала землю так, что это было похоже на самое настоящее землетрясение. Джайна хохотала до упаду — наверное, никогда в жизни ей не приходилось еще так смеяться. Между тем все другие дети потихоньку собирались вокруг Джайны и Джесина, глядя на подвиги драконши — одни со страхом, другие с любопытством. Джесин направлял пляшущий лучик перед ней, то приближая к самому ее носу, то резко отводя в сторону. Драконша делала самые невероятные усилия, чтобы поймать его, но все было напрасно. Неожиданно Джесин направил лучик вверх, на самый край изгороди. Драконша поднялась, навалилась на нее и начала яростно царапать изгородь огромными когтями. Ограда затрещала. Драконша явно развеселилась, хлеща мощным хвостом во все стороны так, что дети просто корчились от восторга. Тем не менее Джесин все это время не забывал, ради чего затеял эти игры с драконшей. Потихоньку, шаг за шагом, он приближался к изгороди. Джайна неотступно следовала за ним. Остальные дети топтались на месте, не в силах преодолеть страх. — Привет! — сказал Джесин, восхищенно и нежно глядя на порядком запыхавшуюся драконшу. — Нам пора познакомиться! Он опять переместил лучик на песок. Драконша, тяжело дыша, рванулась за ним. Джесин резко направил лучик снова на край изгороди. Джайна замерла, и только сердце ее бешено стучало. Драконша навалилась огромной мордой на изгородь. Зрелище было просто великолепное — невероятных размеров зубы, между которыми беспрестанно сновал таких же невероятных размеров язык, горящие глаза, песок, сыплющийся с головы, — ну где еще такое увидишь! Глазищи драконши, размером с кулаки Джайны, были удивительно золотого цвета. Она растерянно хлопала ими, пытаясь сообразить, как же поймать вечно ускользающий лучик. Но Джесину было уже не смешно, он вспомнил, что на этой маленькой планете солнце заходит так же быстро, как и восходит, — действительно, солнечный лучик начал заметно тускнеть. Наконец световое пятнышко окончательно померкло. И тут Джесин протянул руку через изгородь. У Джайны перехватило дыхание. Джесин дотронулся до огромной брови драконши, потом ласково погладил ее по чешуйчатой щеке. — Как дела, госпожа драконша? — нежно сказал он. Ощутив столь необычное дружеское прикосновение, драконша кротко присела и издала урчащий и удивительно приятный звук. Похоже, ее не очень расстроило, что игра со светом закончилась. — Кажется, ты ей понравился, — сказала Джайна. — Ей ведь так одиноко, — отозвался Джесин. — Она еще совсем маленькая и ужасно хочет, чтобы кто-нибудь с ней поиграл. — Эй! Дети! Услышав резкий звук этого голоса, драконша тут же ощетинилась и вскинула голову. Джайна обернулась и увидела Главного Проктора, стоявшего в дверях. Все дети бросились врассыпную, надеясь, что сумерки помогут им хоть ненадолго укрыться от его сурового взгляда. Драконша зарычала так, что изгородь затряслась. Она навалилась на нее всем телом, изгородь затрещала и чуть не рухнула. Джесин отдернул руку и, невольно подчинившись командному голосу, побежал вместе с Джайной в центр каньона, на ходу сунув ей в руку универсальный инструмент. Она быстро спрятала его в карман. Главный Проктор весело смеялся. — Ну что, теперь-то вы, наконец, верите в дракона? — Он буквально заходился от смеха, но вдруг в один миг замолчал и напустил на лицо грозное выражение. — А ну-ка строиться! Вы вели себя очень плохо. Я ведь приказал вам садиться за уроки. — Вероятно, мы неправильно вас поняли, сэр, — почтительно сказала Джайна. — Нам послышалось, что вы велели нам пойти на улицу. Главный Проктор недоуменно посмотрел на нее. Надо сказать, видок у него был неважный — руки, шея и лицо были покрыты отвратительными красными пятнами. Он все время ежился, как будто хотел почесаться, но не мог себе этого позволить. Джайну разбирал смех, но она сумела взять себя в руки и взглянуть Главному Проктору в глаза с совершенно серьезным видом. Джесин тоже с трудом подавил смех и почтительно посмотрел на Главного Проктора. — Это правда, сэр, — вежливо сказал он. — Я уверен, что правильно вас расслышал, когда вы велели нам пойти гулять. При этом я стоял ближе к вам, чем моя сестра. Главный Проктор в замешательстве уставился на них. Униформа на нем была мятая и грязная, даже медали были погнуты и висели вкривь и вкось. «Наверняка он никогда не стирает свое белье, и при этом еще так важничает! — подумала Джайна. — Готова поклясться, что в его комнате страшный бардак и пол завален какой-нибудь рухлядью, а если он вывалялся в песке, ему даже не придет в голову отряхнуться!» Джайна невольно почувствовала благодарность к Винтер, которая всегда заставляла ее и Джесина прибирать эа собой. Она даже научила их стирать — на тот случай, если дройд-прачка выйдет из строя или будет слишком занят. Одежда всегда должна выглядеть безупречной, учила их Винтер — Ну, давайте, стройтесь в ряд! — опомнившись от замешательства, суровым голосом произнес Главный Проктор. Испытывая трепет, дети неохотно строились, и только Джайна и Джесин не двинулись с места. Появившиеся откуда-то Прокторы начали неспешно, с чувством исполняемого долга, расхаживать взад и вперед за спинами детей. Джайна глубоко вздохнула. Им не удалось убежать, и теперь остаток дня придется провести за партами, глядя в эти надоевшие дисплеи, вещающие о том, как все будет прекрасно, когда лорд Хетрир станет Императором. Может быть, даже сам лорд Хетрир придет в класс и будет читать им лекцию. Джайна невольно поежилась. Конечно же, он знает, что именно она виновница всей этой заварушки. Джайна вдруг испытала тоску по своим занятиям там, дома. Они были такими увлекательными! Иногда они с Джесином сочиняли невероятные истории и рассказывали их Винтер или родителям. А иногда они сами были участниками этих историй! Джайну очень привлекала теория чисел, она готова была заниматься ею днем и ночью. Еще ей очень нравилась механика, и она часами могла пропадать в своей мастерской. А Джесин не отходил от доктора Хиос, вникая во все тонкости оказания первой медицинской помощи в экстремальных ситуациях. Ему, конечно, тоже ненавистны занятия в классах Хетрира. Да, наверное, и остальным детям тоже. Но, к удивлению Джайны, Прокторы повели их не в классы, а в спальные комнаты. Дети при этом ужасно шумели, все еще не опомнившись от встречи с драконом. — А ну-ка, тихо! — рявкнул Главный Проктор. — Где вас воспитывали? Отвратительная дисциплина! Лорд Хетрир не возьмет никого из вас себе в помощники, если вы и дальше будете себя так вести. Дети испуганно притихли. Джайна подумала о том, что в этот раз она почему-то не шумела и не прыгала, как остальные, — что-то ее останавливало. Наконец она поняла — темная келья больше не внушала ей страх. Скорее наоборот, Джайна радовалась тому, что сможет остаться в ней одна и у нее будет несколько часов для самостоятельной работы. Главный Проктор подвел Джайну к двери ее комнаты. — А теперь марш в кровать! Вставать не разрешается! -сказал он.-А завтра ты оценишь то, что лорд Хетрир дает тебе возможность учиться. Он открыл дверь комнаты и втолкнул Джайну внутрь. Этот неряха, конечно же, не заметил, что на долу лежала кучка опилок. Нет, правда, сегодня был какой-то удивительный день! Даже лорд Хетрир не стал читать свою дурацкую лекцию. Но самое главное — он не стал обходить комнаты и проверять, все ли в порядке. Наконец все звуки в коридоре смолкли. Джайна потерла несколько молекул воздуха Друг о, друга, и вскоре образовался слабый свет. Его было вполне достаточно, чтобы она могла работать. Джайна старательно выгребла из дырочки опилки, вытащила из кармана универсальный инструмент и начала сверлить. Уже несколько часов «Альтераан» летел в открытом пространстве, оставив далеко позади кладбище кораблей со спящими пассажирами на борту. Лея вглядывалась в иллюминатор. След фрейтера, на котором она побывала, уже исчез с дисплеев пульта управления. — Ну что ж, желаю удачи,-сказала она, мысленно обращаясь к безымянному фиррерре. Где-то далеко фрейтер продолжал нести свою печальную вахту в пространстве, готовясь к долгому одиночному плаванию по безбрежному океану. Его обитатели отвергли помощь Леи, и она уже ничего не могла для них сделать. Лея решила навестить Риллао, погруженную в глубокий сон. К бывшей пленнице был приставлен Арту, который неотлучно следил за ней. — Спасибо, Арту, — сказала Лея, войдя в медицинский кабинет, оснащенный самоуправляемым оборудованием. — Как она? Следом за ней вошел Чубакка и печально посмотрел на спящую представительницу народа Фиррерре. — Что же нам делать дальше? — размышляя вслух, спросила Лея. — Не хочется думать, что это конец. И тем не менее след пропал. Она тщетно пыталась побороть охватившее ее отчаяние. Надежда найти детей медленно таяла. Если бы не Риллао, если бы не то участие, которое Лея приняла в ее судьбе, то след, возможно, и не затерялся бы. Может быть, -они догнали бы похитителей, но теперь столько драгоценного времени было потеряно! «Конечно, эти негодяи измучили ее, — подумала Лея, глядя на Риллао.-Почему ей выпала такая доля? Что она сделала такое, что привлекла к себе столь особое внимание имперцев? С другими колонистами они так не обращались». А может быть, она когда-то работала на них и вела двойную игру? Это многое объясняло. Ведь фирреррео знали слишком много. Но при этом безымянный фирреррео не дал ей никакой возможности проникнуть в их тайну, в которой было нечто — Лея это чувствовала — близкое к тайне исчезновения ее детей. Чубакка осторожно положил свою огромную руку ей на плечо. Шерсть его пальцев немного щекотала Лее щеку. Он издал глухой протяжный стон, выражавший одновременно и симпатию, и тоску. Семья Леи была к его семьей — его Почетной Семьей. Вся его жизнь в корне изменилась с того дня, когда он начал жить с людьми, которых любил больше всего на свете. Любил преданно и беззаветно, никогда не обижаясь на них и не требуя к себе внимания. Лея с благодарностью взглянула на него. Ей спало немного легче от мысли, что она все-таки не одна. — Знаешь, Чубакка, а ведь тот фирреррео прав, — сказала она. — Наша маскировка никуда не годится. Если все вокруг будут знать, что мы — Лея и Чубакка, то далеко мы не уедем. Особенно если встретимся с имперцами — что тут говорить, дела ваши будут плохи! Она увлекла Чубакку в свою комнату и решительно вытряхнула все запасы косметики из ящика туалетного столика. Чубакка с легкой усмешкой взирал на разноцветные тюбики, коробочки и баночки. — Ты что, думал, что мои веки имеют такой цвет от природы? — Лея заметно оживилась и даже рассмеялась. — Разве ты не замечал, что цвет иногда меняется? Чубакка смущенно засопел. — Нет, кожа-то, конечно, моя собственная, это не камуфляж, — сказала Лея. Тем временем она торопливо вынимала шпильки и булавки из волос и уже начала расплетать свою длинную прекрасную косу. Чубакка с удивлением ваблю-дал за ней. «Я так-редко распускаю волосы, — думала Лея. — Вряд ли кто-нибудь вообще видел меня с распущенными волосами… кроме Хэна, конечно». Сначала ей в голову пришла идея постричь волосы, но она не решилась. На ее родной планете Альтераан считалось традиционным, что взрослые заплетают волосы, но никогда их не стригут. Испытывая странное чувство, что поступает безрассудно. Лея расчесала волосы так, чтобы они свободно лежали по плечам. Глядя на себя в зеркало, она медленно встала. Волосы доходили ей почти до колен. Лея разделила их на две части и завернула концы наверх, пользуясь шпильками и булавками. Прическа ее теперь стала совершенно другой — волосы доходили только до груди, почти полностью закрывая лица У нее было ощущение, что она смотрит как бы сквозь занавески. — Ну и пусть, — сказала она отражению в зеркале. — Главное, чтобы меня никто не узнал. Лея начала рыться в куче тюбиков, баночек и пакетиков. Некоторые она купила в свое время неизвестно зачем — скорее всего, повинуясь мимолетней прихоти — и никогда ими не пользовалась. Она хранила их на «Альтераане», потому что именно корабль был ее заветным местом, где она могла дать волю прихотям и фантазиям. Лея вдруг вспомнила, как первый раз вытащила Хэна в путешествие на «Альтераане». О нет, сейчас не до воспоминаний! Просто нет времени. Она выбрала несколько пакетиков с красящими гусеницами. — Не надоело ли тебе быть все время коричневым, Чубакка? — спросила она. Открыв пакетики с черным и серебряным цветом, Лея перемешала их вместе, а затем стала быстро набрасывать красящих гусениц на оторопевшего Чубакку. Вуки тяжело задышал, невольно пытаясь сбросить с себя этих шустриков, которые тут же проворно начали проделывать себе ходы в его густой шерсти. Лея засмеялась. Чубакка замер, с изумлением разглядывая гусениц, которые прекрасно делали свое дело, превращая его коричневый окрас в серебристо-черный. Не выдержав, он все-таки схватил одну из них, посадил себе на ладонь и восхищенно смотрел, как ловко она ползает, оставляя полоску серебра в его густой коричневой шерсти. Вся грудь Чубакки уже великолепно отливала серебром с черным. Успокоившись, вуки предоставил гусеницам уверенно продолжать свой путь в его шерсти. — Теперь ты совсем не похож на вуки, — сказала Лея. — Ну и красавцем же ты стал! А что будем делать со мной? Умиротворенный Чубакка весело покопался в куче различных упаковок и протянул Лее несколько пакетиков с различными оттенками зеленого цвета. — Ну что ты, Чуви, зеленый мне совершенно не идет, — сказала Лея. — Не могу даже понять, зачем я купила эти мазилки? Она тоже покопалась среди упаковок и выбрала несколько оттенков коричневого. Вытащив гусениц, она тут же запустила их себе в волосы. «А эти зачем я купила? — думала она, глядя на себя в зеркало. — Да, Чубакке повезло. Я отдала ему лучшее, что у меня было!» Лея вдруг решительно схватила упаковку зеленой краски и высыпала гусениц в волосы. Чубакка одобрительно зарычал. — Да, видок у меня будет еще тот, — вслух подумала Лея. — Но что делать, я должна быть неузнаваемой. Она посмотрела на Чубакку. Его, конечно, неузнаваемым сделать трудно. Придется просто делать вид, что это никакой не Чубакка. Самое главное — чтобы никто не узнал Лею. Она придирчиво рассматривала свое отражение в зеркале, потом вспомнила про Арту и невольно порадовалась, что он был типичным дройдом и в маскировке не нуждался. Лея опять подумала о Хэне, вернее, о его бороде. С легкой завистью она представила себе, как легко можно скрыть свое лицо, всего лишь отрастив бороду. На какой-то миг ей и впрямь захотелось замаскироваться под мужчину. Но только на миг. «В сказках, — подумала она, — принцессы часто маскировались под принцев. Но при этом у сказочных принцесс почему-то никогда не было бедер. Я уж не говорю о том, что у них не было никакого намека на грудь! Нет, это не для меня. Я только привлеку к себе лишнее внимание, потому что буду выглядеть не как мужчина, а как переодетая женщина». Самое лучшее — быть просто невидимкой! Чубакка все еще любовался новым цветом своей шерсти. Потом он вдруг глубоко и горестно вздохнул, и этот звук отозвался в сердце Леи острой болью — ведь она так и не смогла до сих пор найти след пропавших детей. — С этого момента мы больше не Лея м Чубакка, — сказала она. Чубакка медленно поднял голову. В его взгляде были и грусть, и удивление. — Теперь мы будем называться — Лелила и Геиахаб. Понимаешь, так надо — мы должны быть Лелила и некто. Но если тебе не нравится это имя, ты можешь выбрать любое другое. Чубакка-Геиахаб сдержанно зарычал, показывая, что ничего не имеет против этого имени, но по выражению его лица было видно, что он сомневается, так ли уж все это необходимо. — Понимаешь, тот, кто похитил детей, очень опасен, — сказала Лея. — Не только для меня лично. Для тебя тоже. И для Хэна и Люка. Эти негодяи, конечно же, ждут, что мы полетим за ними. И, естественно, готовят нам ловушку. Я пока не знаю, как разрушить их планы, не я знаю одно — мы должны сделать то, чего они совсем не ожидают. Чубакка понимающе фыркнул. — Но вся беда в том, что я до сих пор не знаю, кто они. Я не знаю, где их искать. — сказала Лея, опять испытывая чувство отчаяния. — Я знаю только одно — они приверженцы павшей Империи. «Конечно, кто еще может ненавидеть меня до такой степени, что выразил свои политические претензии, украв моих детей», — подумаЛея выхватила самый ужасный пузырек из того развала, что был на ее кровати, и резко плеснула его содержимое сначала себе на веки, а потом под глаза. Посмотрев на себя в зеркало, она с усмешкой подумала, что смахивает на охотника, одиноко путешествующего по пустыне. Взяв другой пузырек, она покрасила лоб и щеки золотым цветом. — Я найду их,-сказала Лея.-Может быть, Риллао что-нибудь расскажет. Ну, а если нет, я перетряхну всякого на каждом встречающемся мне корабле. В конце концов, кто-нибудь должен хоть что-нибудь знать! Я должна найти своих детей! Она опять взглянула в эеркало. Волосы так закрывали ее лицо, что она едва себя видела. Слегка откинув их, Лея внимательно рассмотрела золотую и рубиновую краски, переливавшиеся ва ее лице. Нет, не то чтобы одинокий охотник — скорее, танцовщица из дешевого салуна. — Ну и что! — сказала она своему отражению. — Подумаешь! Меня должно беспокоить только то, чтобы меня не узнали. Отныне я Лелила. В дверях послышалось металлическое жужжание Арту. Дройд застыл на пороге, направив датчики на своих человеческих компаньонов. Жужжание прекратилось ва то время, пока датчики разбирались в произошедших в них переменах, но, как только Арту повял, что все в порядке, он развернулся и снова исчез. Лелила, внезапно и впрямь ощутив в себе боевую хватку одинокого охотника, вскочила и рванулась за дройдом. Пестрый Геиахаб тут же немедленно последовал за ней. Хэн брел по улице к своему домику, размышляя о том, что игра была в общем-то честной, просто он сам лопухнулся. У него жутко болела голова. Опрокинуть бы сейчас кружечку местного пива, и все было бы хорошо! Наверняка туда подмешивают какие-то травы, исцеляющие страждущих. — Прямо как Вару, — пробормотал он. Наконец он добрался до домика, над которым еще издали было видно шесть совершенно разных струек дыма. Навстречу Хэну тотчас из небытия возник хозяин и дружелюбно поприветствовал его. Трипио, должно быть, оплатил счет за комнаты, поэтому хозяин так любезен, решил Хэн. Интересно, что он скажет завтра, когда мы попросим остаться еще… и не заплатим за это? Хэн поднялся по ступенькам, пару раз споткнувшись, потом тщательно пересчитал двери, пока не добрался до своей комнаты. Он открыл дверь, и на пол в коридор упал отблеск жуткого свечения Огненного Меча Люка. Хэн быстро одернул куртку, пригладил волосы и бороду и вошел в комнату с как можно более беспечным видом. Лезвие Меча взвизгнуло и исчезло. Люк сидел в углу комнаты точно так же, как и предыдущей ночью. — Привет, Люк! — преувеличенно бодро сказал Хэн. — Нам надо поговорить, — хмуро отозвался Люк. — Мы с Ксаверри опять ходили на церемонию. Не знаю, Хэн, но тут что-то не так. Не в силах стоять на ногах, Хэн рухнул на кровать и накрыл лицо подушкой. Голова у него просто раскалывалась. — Мастер Хэн! — раздался голос Трипио, сопровождаемый металлическим позвякиванием. — Я оплатил наши счета. Все в порядке. Теперь мне будут нужны деньги на другие расходы. Они мне понадобятся утром, намного раньше, чем вы встанете, и я хотел бы… — Я все дам тебе завтра, — отозвался из-под подушки Хэн. — Но я собирался пойти за покупками очень рано, — возразил Трипио. — Я должен купить какую-нибудь еду, которая спасет моих человеческих компаньонов от огромных трат на обеды в ресторанах. — Знаешь что, мы, в конце концов, в отпуске! А половина удовольствия от пребывания в отпуске — это как раз обеды в ресторанах! — тут Хэн попытался вспомнить, когда он на самом деле последний раз ел. «Неужели я все это время существовал только на местном пиве? — подумал он. — Да, гениальный продукт, ничего не скажешь!» — С вашего позволения, я бы приносил вам завтрак в постель, — продолжал занудствовать Трипио. — Слушай, может быть, поговорим об этом завтра? — крикнул Хэн. — Я жутко хочу спать. — Ты проиграл все деньги? — спросил Люк. Хан приподнялся. Подушка сползла с его лица и шлепнулась на пол. — Нет, — сказал он и усмехнулся. — Не все. — Но, мастер Хэн, как же я пойду утром за покупками, если вы проиграли все наши деньги? — озабоченно спросил Трипио. — Я же сказал — не все! И потом, я смогу достать еще денег, — сказал Хэн. — У меня был ужасный вечер. Могу я хоть немного поспать? — Нет! — вдруг крикнул Люк. — А ну-ка давай, просыпайся! — Просыпайся? Как я могу проснуться, если благодаря вам не спал еще ни одной минуты! — рявкнул Хэн. Отблеск Огненного Меча Люка снова осветил комнату. Зрелище было жуткое. Свет менялся от зеленого к белому, а низкое гудение перерастало в пронзительный визг. Хэн негодующе уставился на Люка. Тот, усмехнувшись, убрал Меч. — Ну что ты делаешь? — спросил Хэн, почти окончательно проснувшись. — Ничего. Все в порядке, — в голосе Люка было что-то необычное, похожее на смятение и растерянность. — Хэн, этот Вару… Если бы мы смогли уговорить его полететь с нами на Манто Кодру, то в Республике многое бы изменилось. Твои легионы и, конечно, Джедаи защищают мир. Но Вару может неизмеримо большее. — Скажи мне точно — Вару Джедай или нет? — Нет. Вернее… Я не знаю. Мои ощущения не могут объяснить этого, — он вдруг резко шагнул на середину комнаты. — Знаешь, когда у тебя родились дети, я точно знал, что они принадлежат нам. Особенно Анакин. Когда я в первый раз увидел его и он посмотрел мне прямо в глаза, я сразу все понял. Люк вздохнул и помолчал. — В общем, если бы Вару был Джедаем, я тоже сразу бы его почувствовал,он нервно разминал пальцы. — Но я допускаю мысль, что он связан с Силой. Каким именно образом, я не знаю. Проклятье, но действительно не знаю! И поэтому я должен узнать. — Ладно, Люк, успокойся! — Хану все еще ужасно хотелось спать, он с трудом пытался сосредоточиться на том, что говорил Люк. — Ксаверри сказала, что считает Вару опасным. Опасным для Республики, если быть точнее. — Хэн явно начал раздражаться. — А теперь выясняется, что ты хочешь взять этого красавца на нашу планету, чтобы внедрить его в самое сердце нашего правительства! Как прикажешь тебя понимать? — У Вару здесь множество последователей. Они сформировали могущественную фракцию, — задумчиво сказал Люк. — Если привлечь его на нашу сторону, можно было бы с ними сотрудничать. — Видеть тебя в роли политика как-то непривычно, — усмехнулся Хэн. Он действительно сомневался, что Люка волнуют политические пристрастия Вару. Но молодой Джедай был явно очарован и не хотел упускать Вару из поля зрения, даже более того — хотел еще поучиться у него. — Честно говоря, Хэн и сам толком не понимал, почему Ксаверри считает Вару опасным для Республики. «Ну ладно, разберемся, — подумал он. — Поживем — увидим!» Затем он вдруг показал свой излюбленный фокус — слегка щелкнул пальцами, и в них, как будто бы из воздуха, появилась монетка. Люк, несмотря на свою взволнованность, невольно улыбнулся. — Неплохо!-сказал он. — Я же сказал, что деньги у нас будут. — Хэн опять щелкнул пальцами, и монетка исчезла. Трипио вновь дал о себе знать металлическим побрякиванием. — А как это вы это делаете. Мастер Хэн? — спросил любознательный дройд. Хэн улыбнулся и вытащил еще одну монетку изо рта Трипио. Дройд пришел в восторг: — Мастер Хэн, вы можете сделать это еще раз? — Легко! — ответил Хэн и проделал тот же трюк. — Ничего себе! — восхищенно сказал Трипио. — Вот это ловкость рук! — И никакого мошенничества, — добавил Хэн. — Трипио, а ты видел, чтобы Вару мог такое сделать? — Мне очень жаль, но нет, сэр, — со всей серьезностью ответил Трипио. — Я не мог следить за всем, что делает Вару, потому что мое внимание было занято Ксаверри. — Кстати, а где она сейчас? — спросил Хэн.-Пошла домой? — Нет, она осталась на церемонии, — нерешительно сказал Люк. — Ты оставил ее там? — Да. Хэн схватил свои ботинки и немедленно надел их. — Послушай, она прожила здесь много лет, — начал убеждать его Люк. — Ксаверри давно хотела повидаться с Вару. И уж будь уверен, она всегда сможет о себе позаботиться! — А разве не ты говорил, что предчувствуешь что-то нехорошее? — Зато ты сказал, что все это ерунда! — Может быть, и ерунда, я не знаю. Но ты сам видел, как странно вела себя Ксаверри вчера на церемонии. Хэн лихорадочно начал искать куртку, но потом сообразил, что тая и не успел снять ее. Он стремительно выбежал за дверь. Риллао все еще лежала, не шевелясь, но глаза ее уже ожили. Ее взгляд медленно скользил по кабинету, останавливаясь на каждом предмете и осматривая каждый уголок. Она искала выход отсюда, едва сдерживая в горле клокочущие рыдания. Лепила стояла в дверях, безучастно глядя на фирреррео. «Все мое сочувствие уже без остатка потрачено на того, безымянного фирреррео, — думала она. — Кроме того, я и не могу себе сейчас позволить испытывать сочувствие. Даже к себе». Лепила молча ждала, когда блуждающий взгляд Риллао наткнется ва нее, потом не выдержала и сделала несколько осторожных шагов вперед, остановившись возле ее кровати. Взгляд Риллао тут же пронзил ее. — Я спасла вас, — сказала Лелила. — А кто просил вас об этом? — хрипло отозвалась Риллао. — Я спасла вас от пытки, Риллао, — Лелила хорошо усвоила приемы речи безымянного фирреррео — частое повторение имени собеседника позволяет установить над ним власть. — Я освободила вас из паутины, вытащила из спящего фрейтера и взяла на свой корабль. Риллао! Я вылечила вас. Выражение лица Риллао немного изменилось. Вместо высокомерия и недоверчивости на нем отразилась попытка понимания. — Вы употребляете мое имя, то есть владеете им, — сказала она. — Может быть, вы так же владеете и мной? — Может быть, и владела, но только на миг, — все так же безучастно отозвалась Лелила. — Теперь я возвращаю вам все. — Очень великодушно с вашей стороны, — сказала Риллао и, приподнявшись, еще раз оглядела медицинский кабинет, оснащенный великолепным самоуправляемым оборудованием. — Я вижу, вы не бедны, тогда не знаю, какую выгоду вы хотите извлечь из этой ситуации. — Выгоду? — удивленно переспросила Лелила. Риллао опять недоверчиво посмотрела на нее, сделав при этом попытку приподняться на локтях и скинув с себя при этом сенсоры медицинского оборудования. Волосы ее были спутаны в какие-то жуткие потные клубки. Медицинский робот тут же подтянулся к потолку, поскольку в его программе не было предусмотрено вступать в какие-либо взаимоотношения со строптивыми пациентами. — Фрейтер увели и бросили далеко от всех торговых путей, — сказала Риллао. — Если вы неработорговцы, то как же вы нашли его? И вообще, что вы здесь делаете? Лелила почувствовала слабость в коленях и с трудом взяла себя в руки. Втайне радуясь, что волосы почти совсем закрывают ее лицо, она все же почувствовала, что побледнела. «Надо было не жалеть косметики», — запоздало подумала она. За ее спиной зарычал Геиахаб. Лелила сделала шаг назад, не оглядываясь, нашла его руку и сжала, призывая к молчанию. Работорговля существовала в Империи, но Республика положила конец этой порочной практике. Правительство Республики разыскивало людей, пострадавших от произвола имперцев, освобождало их и возвращало к родным очагам. Империи больше не существовало, так же как и ее гнусных законов — продавать в рабство политических заключенных и, что самое гнусное, — их детей. «Откуда же взялись эти работорговцы, которые похитили Джайну, Джесина и Анакина?» — думала Лепила. — Давно вы здесь? — спросила она Риллао. — Как вы думаете, долго ли вы спали? — Я вообще не спала, — тихо сказала Риллао. — Я никогда не сплю. Я не такая, как все те, что находятся на фрейтере. — Но вы знали, что Империя… — Меня привезли сюда пять лет назад, — сказала Риллао. — … разрушена? — продолжила Лепила. — Вы должны были это знать. При Республике работорговля прекратилась. — Да, многие охотно поддерживают веру в это, — Риллао горько усмехнулась. — Но тайное похищение людей продолжается. Чубакка — нет, Геиахаб! — напомнила себе Лелила, крепко сжал ее руку, и Лелила с благодарностью ощутила его силу. Риллао протянула правую руку к Лелиле. Глубокий, необычной формы шрам обезобразил ее ладонь. Метка раба. Лелиле приходилось видеть подобные шрамы раньше на руках людей, которым требовалась немедленная медицинская помощь,при этом они просили убрать их прежде всякого другого лечения. Наверное, у Геиахаба тоже есть подобная метка. — Мы уберем шрам, — сказала Лелила. — Сейчас это невозможно, мой медицинский робот не сможет этого сделать, но как только мы доберемся до цивилизации… Риляао сжала руку в кулак и прижала к груди. — Нет, — сказала она. — У меня есть причины сохранить этот шрам навсегда. Она привстала на койке, затем неловко опустилась на колени, пошатываясь от слабости. — Как вы нашли это место? — спросила она. Самым важным моментом в отношениях Лелилы и Риллао был обмен информацией. Лелила решила, что надо немного рассказать. — Я преследовала здесь одии корабль. Риллао судорожным движением вцепилась в одеяло так, что разорвала его. — Вы уничтожили его? — глухо спросила она. — Вы уничтожили корабль? — Нет. Конечно, нет! — воскликнула Лелила. — Ложитесь, Риллао, вам еще нельзя вставать. — Вы… — Ложитесь, и я все расскажу. Риллао неохотно легла на койку, натянув на себя разорванное одеяло и беспрестанно теребя его края. — Я преследовала один корабль, — снова сказала Лелила. — Через гиперпространство? Это невозможно! — У меня свои возможности, Риллао, — Лелиле было жаль Риллао, которая каждый раз вздрагивала, когда произносилось ее имя. Но она не могла удержаться от возможности иметь над Риллао некоторую власть. Это могло бы помочь докопаться до истины. — Вы видели, что это был за корабль? — Нет. Он был слишком далека Мелькнул к исчез. — Почему же вы же попытались его догнать? — Я пыталась. Но мне… помешали, — Лелила не могла сказать, что именно Риллао стала тому невольной причиной. — И корабль исчез в неизвестном направлении. Риллао откинулась на подушку к глухо застонала. — А вы знаете, куда он мог улететь? — спросила Лелила. Риллао помотала головой. — Он мог улететь куда угодно, — сказала она. — В одних местах осели работорговцы, в других они спрятались под маской добропорядочных граждан, дожидаясь своего часа и планируя возрождение Империи. — Возрождение Империи? — нахмурилась Лелила. — Ну, на этот счет они заблуждаются. Ни Лея из Новой Республики, ни Лелила — одинокий охотник не могли понять, как кто-то может сохранять верность Империи и мечтать о ее возрождении. Она разрушена до основания, и после ее падения открылось столысо злодеяний! Точно так же ни Лея, ни Лелила не могли понять, почему Риллао хочет навсегда сохранить метку раба. — Последователи Возрожденной Империи могущественны и обладают огромной властью. Они связали себя кровавой клятвой посвященных и соблюдают строжайшую секретность, сказала Риллао. Она назвала несколько миров, где имеют власть последователи Империи. Все названия удивили Лелилу. — А Манто Кодру тоже? — спросила она. — Ну что вы! Манто Кодру — тихая заводь, — пожала плечами Риллао.Слишком удалена от других планет и слишком независима. Манто Кадру никогда не подчинялась Империи. И я никогда не слышала, чтобы какие-нибудь приверженцы Империи хотели спрятаться на Манто Кодру. Лелила решила больше не думать о возрождении Империи. Когда дети будут спасены, она непременно займется этим вопросом. А сейчас надо заниматься только спасением детей. — Почему вы подумали, что я могла уничтожить тот корабль? — У них достаточно много врагов, — неохотно сказала Риллао. — Включая вас, я полагаю, — заметила Лелила. «У Лелилы-охотника нет детей, — настраивала она себя. — Нет никаких детей, которых похитили и увезли на том корабле. У нее нет никаких причин беспокоиться, что тому кораблю что-то угрожает. Из всех многочисленных врагов наверняка кому-то удастся его уничтожить». — Почему это так волнует вас, Риллао? Почему вы были в панике, когда подумали, что я уничтожила корабль? — глядя ей в глаза, спросила Лелила. Риллао молча вертела в руках разодранные куски одеяла. — Ответьте мне, Риллао, — мягко сказала Лея. — На том корабле — на корабле работорговцев — мой сын! — Голос Риллао дрогнул, и она вдруг завыла так отчаянно, что у Лелилы мурашки пробежали по спине. Она почувствовала прикосновение Геиахаба. Посмотрев на Лелилу с выражением безысходной грусти, он прошел мимо нее и уселся на пол рядам с кроватью Риллао, затем молча положил свою огромную ручищу на ее руку, искаженную жутким шрамом. Лелиле тоже хотелось подойти к ней, обнять и немного приободрить, но она боялась, что тем самым выдаст себя, Лелила-охотник осталась безучастно стоять в дверях. Она молча ждала, когда прекратятся рыдания Риллао, но ее горе, видимо, было безутешным. Геиахаб нежно похлопал ее по плечу и вдруг замурлыкал. Ничего подобного Лелила раньше не слышала от вуки. — Риллао, — сказала Лелила, подождав, пока наступит тишина. Та с усилием подняла голову и взглянула на Лелилу. — Мы найдем его, — сказала Лелила. — Мы найдем твоего сына. Мы разыщем тот корабль, и твой сын вернется к тебе. Но ты знаешь о работорговцах гораздо больше, чем я. Ты должна мне помочь. Тогда я смогу понять, куда лететь и как поймать их. Хэн уже начал задыхаться, изо всех сил мчась к Вару по самой короткой дороге. Площадка вокруг знакомого здания была пуста. Хэн немного подождал, переводя дух, возле изящной арки с надписью: «Вход воспрещен после начала службы». «Лучше сказать — после начала представления», — подумал Хэн. Меньше всего его волновали слова «Вход воспрещен». Он прошел под арку и пересек внутренний дворик. Невольно ожидая воя какой-нибудь сирены, Хэн удивился, что его окружала полная тишина. — Я могу здесь даже кричать, если захочу! — крикнул он. Никакого ответа. Хэн тихонько проскользнул в театр. Зал был, как и Прежде, заполнен просителями. Они занимали все зрительские места, уголки, ниши и даже проходы, не оставляя Хэну никакой возможности добраться до помоста Вару. Привстав на цыпочки, он вглядывался поверх голов, спин и панцирей в надежде отыскать Ксаверри и наконец увидел ее. Она стояла рядом с Вару, с опущенными плечами, низко наклонив голову. Как будто она была в полном порядке, но все же Хэну не очень понравился ее вид. «Может, она опять не в себе? — подумал Хэн. — Что же мне делать?» Он еще раз окинул взглядом огромное помещение, ища хоть какой-нибудь способ добраться до Ксаверри, но все было тщетно. Вару в этот момент устремил свое внимание на членов иторианской семьи, державших на руках что-то, закутанное в одеяло. — Желаешь ли ты, чтобы я исцелил тебя, проситель? — раздался голос Вару. Аудитория замерла. — Если да, то я постараюсь тебе помочь, — величественно произнес Вару. Хэн не удержался и презрительно фыркнул. Какой-то детина, стоявший перед ним, тут же обернулся и смерил Хэна с головы до ног взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. — Прошу прощения, у меня просто небольшая аллергия, — прошептал Хэн. Детина, удовлетворившись ответом, вновь расправил уши и проникся глубочайшим вниманием к тому, что происходило у алтаря. Хан понял, что ему ни за что туда не пробраться. Зал был просто переполнен людьми и прочими возможными и невозможными существами. Хэн старался не потерять из виду Ксаверри и в то же время не мог оторваться от зрелища, которое устраивал Вару. Иторианцы подошли к алтарю и протянули Вару нечто, закутанное в одеяло. Их было пятеро — странных существ с немыслимо изогнутыми шеями. Старший иторианец развернул одеяло, в котором оказалось болезненно истощенное юное существо с широко расставленными, неистово горящими глазами. Он все время пытался встать на ноли, но эта ему не удавалось из-за слабости и болезни. Родственники поддерживали его, поглаживая и шепча что-то на своем языке — вероятно, успокаивали его, обещая, что скоро все будет хорошо. Их голоса напоминали журчание, переливчатые трели доносились да самых задних рядов театра. Юное существо было невероятно ослабленным. Семья, оставив его под сенью Вару, почтительно поклонилась и отступила назад. Вару начал проводить сеанс исцеления. Сначала все шло как обычно. Вару сделался выше, золотая чешуя сжималась, выдавливая жидкую субстанцию, обволакивающую пациента. Но внезапно все изменилось. Вару задрожал, издавая ужасные крики, меняющиеся от пронзительного визга до грохочущего рева. Высокие ноты его вопля резанули слух Хэва, и ему на миг показалось, что его мозг пронзен жуткой звуковой волной. Стены и пол театра завибрировали. Хэн почувствовал, что весь дрожит. Теперь звуки стали напоминать рычание огромного кота, поймавшего добычу. Просители завыли и, закрыв глаза, стали падать на пол перед алтарем. Пожалуй, во всем театре на ногах остался стоять только один Хэн. Даже Ксаверри опустилась на колени перед Вару. Золотой алтарь продолжал содрогаться и трястись. Хэн готов был поклясться, что в этой процедуре сеанса было что-то необычное. Вместо того чтобы растекаться, жидкость начала застывать, коконом обволакивая тело ребенка, пока не скрыла его целиком. Вдруг кокон стая сжиматься, как будто хотел задушить его, и наконец лопнул. Светящийся вихрь искр поднялся в воздух. Дым и пламя, закрученные в спираль, стали распространяться по залу. На лице Хэна выступила испарина. Ему было по-настоящему страшно. Внезапно Вару перестал дрожать, золотая чешуя разгладилась. Иторианский ребенок лежал у его подножия бездыханный. Члены его семьи, держа друг друга эй руки, что-то жалобно кричали, боясь посмотреть в сторону алтаря. — Мне очень жаль, — сказал Вару. — Очень, очень жаль. Но я не всегда могу получить желаемый результат. Вам надо было раньше обратиться ко мне за помощью. А может быть, ему был отпущен такой срок. Иторианцы, держась за руки, упали на колени перед алтарем. — Мы глубоко чтим тебя. Вару, — хором произнесли они. Затем, уже шепотом, повторили: — Глубоко тебя чтим. — Я обессилен, — сказал Вару. — Мне надо отдохнуть. Молча поднявшись с колен, иторианцы завернули своего ребенка в одеяло — теперь уже саван — и понесли его сквозь толпу. Все расступались перед ними и присоединялись к процессии, следовавшей из театра. Хэн прислонился к стене и закрыл глаза. Пот градом струился по его лицу. Он пытался забыть все, что только что видел. — Пойдем, Соло! — раздался голос Ксаверри. Он открыл глаза. Понимая его состояние, Ксаверри успокаивающе пожала его руку. Хан не мог вымолвить ни слова, он едва дышал. Ксаверри молча увлекла его за собой. Так же молча они пересекли двор, затем миновали арку. Навстречу им бежал Люк, полы его плаща развевались, как крылья. За ним неуклюже несся Трипио. Люк остановился перед Хэном и схватил его за плечи. — Что случилось? Ты в порядке? — Вару… не знаю… Я в порядке, но… — Хэн сделал глубокий выдох, стараясь взять себя в руки. — Я ощущал какую-то тревогу… Я беспокоился о тебе. — Люк нервно взъерошил волосы. — Что происходит, Хэн? Я ничего не понимаю — знаешь, как будто стою на зыбучем песке и не могу нащупать твердую почву. — Там умер ребенок, — тихо сказал Хэн. — Ладно, пошли домой. Не спрашивая больше ни о чем, Люк и Трипио — даже разговорчивый Трипио! — повернулись и молча зашагали рядом с Хэном. Хэн шел, опустив голову и еле волоча ноги. Когда они отошли на порядочное расстояние от светящегося здания, Ксаверри вдруг крепко сжала его руку и посмотрела в глаза. Хэн устало попытался отстраниться от нее. Ему больше не хотелось ни о чем думать. — Теперь ты понимаешь, — спросила Ксаверри, — почему я говорила, что Вару — это не обман? И что он страшно опасен? — Да, — хриплым голосом ответил Хэн. Иторианцы доверили своего ребенка Вару. А Вару просто взял и убил его. Убил, да еще потребовал к себе почтения и благодарности. «Я видел, как Вару убивал ребенка, — подумал Хэн. — И ничего не мог сделать». Хэну вновь почудился рев удовлетворения, который издал Вару, наслаждаясь безграничной властью над жизнью ребенка. — Да, — повторил Хэн Соло. — Теперь я понимаю.ГЛАВА 8
Силы быстро возвращались к Риллао. Она сидела на кровати и с аппетитом ела мясо, проделывая ту же процедуру, что и безымянный фирреррео, когда Лепила угощала его ужином, — сначала съедала кусочки мяса, потом выпивала поданный к нему соус. Лелила и Геиахаб сидели рядом с ней и планировали стратегию будущих поисков. Они вновь настроили приборы на далекое кладбище кораблей, среди которых уже едва заметен был медленно удалявшийся фрейтер со спящими фирреррео на борту. Риллао задумчиво посмотрела на него. — Лелила, — сказала она. — Когда вы обнаружили меня, вы не нашли там… еще кое-что странное? — Кроме паутины, опутавшей твое тело? Кроме спящих в стеклянных гробах людей? Что же еще? — Что-то вроде небольшой машинки, которая может уместиться у тебя в руке. Может быть, она лежала на столе. Или упала на пол. — Нет, не видела. А что это такое? — Да ничего особенного, — сказала Риллао. — Неважно. Она опять взглянула на дисплей. Фрейтер со спящими фирреррео потихоньку набирал скорость. Торопиться ему было некуда — впереди был долгий медленный полет в неизвестность. — Что ты будешь делать, когда найдешь своего сына? — спросила Лелила. — Куда вы отправитесь потом? — Не знаю. Я об этом не думаю. Сначала надо найти его. Лелила встала. — Куда ты? — спросила Риллао. — Надо вернуться к тем кораблям, разбудить, людей и спросить — может быть, они что-нибудь знают, — ответила Лепила. — И сказать, что они свободны. — Напрасно потеряем время. — Освободить их-это напрасно потерять время? — Да. Они ничего не знают о тех, кто их похитил. Они никому не поверят. Если ты освободишь их сейчас, тебе придется помочь им вернуться к нормальной жизни, а на это потребуется много дней. — Так неужели бросить их здесь на произвол судьбы? — сказала Лелила и, спохватившись, что слишком много на себя берет, добавила: — Я просто скажу, что они свободны, вот и все. А дальше пусть они сами решают свою судьбу. — Они не в том состоянии, чтобы самим что-то решать. Они не будут даже в состоянии поблагодарить тебя за избавление из. плена, — печально сказала Риллао. — Они изгнанники, утратившие свои корни и не имеющие надежд на возрождение их цивилизации. Им надо помочь. И ты всегда сможешь вернуться и сделать это. Но не сейчас. — Почему ты так уверена, что никто из них не знает хоть что-нибудь о тех, кого мы преследуем? — Садись, и я расскажу тебе. Лелила неохотно села на стул. Ее нервы были напряжены до предела. Она боялась выдать себя и изо всех сил старалась выглядеть спокойной — ведь у Лелилы-охотника нет никаких причин волноваться! Риллао закрыла глаза и глубоко вздохнула. Видимо, ей было нелегко начать свой рассказ. — Один ужасный человек — я назову тебе его имя — распоряжался кораблями, брошенными здесь, в этой пустыне, — наконец сказала она. — Он считал, что у него есть на это право. Единоличное право распоряжаться судьбами людей, заключенных в этих кораблях-тюрьмах. Любые миры, которые оказывали сопротивление Императору, он предавал проклятию и обрекал на уничтожение. Риллао замолчала и взглянула на Лелилу. — Этот ужасный человек — я назову тебе его имя — проклял даже свой собственный мир. Свою родную планету Фиррерре! И свой собственный народ,продолжала она. — Он вынес приговор своей родине, своему народу и даже своей семье. Он сделал их изгнанниками и послал осваивать новые планеты, а их родные дома разрушил. Риллао опять замолчала. Лелила тоже сидела молча, не задавая никаких вопросов. — Этот ужасный человек — я назову тебе его имя — считал, что господство Империи будет длиться вечно. Он считал, что и сам будет жить вечно. Он думал, что, когда через тысячи лет вернется к людям, которым причинил столько зла, их потомки будут считать его богом. Злым и всемогущим богом, которому они должны поклоняться. Ридлао взглянула Лелиле в глаза. Та не шелохнулась. — Этот ужасный человек — я назову тебе его имя — олицетворял Высший Суд Империи. Он был ее Прокуратором. — Тут голос Риллао дрогнул, к она закрыла лицо руками. Геиахаб зарычал, выражая понимание и гнев. Прокуратор Высшего Суда Империи был самой загадочной фигурой за все время ее господства. Никто никогда не видел его изображений и не звал его имени. Одно слово «прокуратор» вызывало у людей смертельный страх. Он творил свои злодеяния от имени справедливости. И Лелила, и Геиахаб хорошо помнили имперскую справедливость. — Но его планы рухнули, — Риллао взяла себя в руки и вновь продолжила рассказ. — Империя пала, и он лишился своей безграничной власти. Ему удалось спастись бегством — он спрятался на своей собственной маленькой искусственной планете вместе со своими приспешниками и награбленным богатством. Он отправил пассажирские фрейтеры в гиперпространство и бросил их там. Он мог бы освободить бывших узников, вернуть их на родину, к своим семьям. Он мог бы сдаться на милость Новой Республике — ведь она объявила амнистию тем, кто сдастся добровольно… Лелила бросила быстрый взгляд на Риллао — не узнала ли она в своей собеседнице Главу Правительства Новой Республики? — но ее опасения были напрасны. — … и, может быть, Республика простила бы его и дала бы возможность искупить вину. Но этот ужасный человек — я назову его имя — не захотел просить у своего народа прощения. Он бросил своих соотечественников в гиперпространстве. Иногда он прилетает сюда и расхаживает по кораблям с видом мстительного бога. Он отбирает детей и продает их в рабство. Иногда он будит их родителей и рассказывает об этом, наслаждаясь их страданиями. Он может продать в рабство и их самих. Он живет в роскоши, готовясь к возрождению Империи. Готовясь стать Императором! Риллао вздохнула и стиснула кулаки. — Его зовут… Хетрир, — на лице ее мелькнула тень удовлетворения от того, что она открыла имя Прокуратора. — И то же самое он сделал с тобой? — спросила Лелила. — Он разбудил тебя и заставил смотреть, как уводят твоего сына? — Моя история куда более сложна, — тихо ответила Риллао. — Мои взаимоотношения с Хетриром… уникальны. — Почему же твой народ остается здесь, зная, что детей продали в рабство? Я же сказала безымянному фирреррео, что теперь они свободны! — Их детей не продали в рабство. Мой сын — единственный из детей фирреррео, кто остался жив. Хетрир не заставлял мой народ смотреть, как отбирают их детей. Он просто увез мой народ, оставив детей на Фиррерре, а потом разрушил наш мир. Он заставил их смотреть из космоса, как погибает наша планета вместе с детьми и теми людьми, которые на ней остались. Испарина выступила у Риллао на лбу. Она легла на койку и закрыла глаза. Лелила не могла произнести ни слова. Она была в ужасе от того, что услышала. Значит, таинственный зловещий Хетрир не исчез, он просто затаился и продолжает творить зло, мечтая о господстве над Вселенной. Его необходимо найти и сурово покарать! А «Возрожденную Империю», окопавшуюся на его искусственной планете, уничтожить под корень! — На том корабле, который ты преследовала, — похищенные дети. Неужели он начал красть детей из миров Новой Республики? Ты хотела освободить кого-нибудь из них? — неожиданно спросила Риллао. Лелила задумалась, потом все же решила рассказать хотя бы часть правды. — Сначала родители подумали, что это обычное похищение. С целью выкупа или чего-нибудь еще, — сказала она. — Но поскольку требования выкупа не поступили, они решили нанять тебя? — Да. — Но ты…— Риллао помедлила, подбирая подходящие слова, чтобы не обидеть Лелилу. — Но ты новичок в своей профессии? — Да, я совсем недавно стала заниматься этим. — Я помогу тебе, — сказала Риллао. — А ты поможешь мне. — Да. — Надо взять курс на Халцедон. С этими словами Риллао закрыла глаза и заснула. Тигрис с Анакином на руках замыкал процессию, двигавшуюся по длинному узкому туннелю к взлетному полю искусственной планеты. Впереди величественно вышагивал Лорд Хетрир, за ним маршировали одиннадцать лучших, тщательно отобранных Прокторов. Последним из одиннадцати был новый Проктор, выдвинутый из помощников. Тигрис ускорил шаг и поравнялся с ним. — Ты, нянька! — презрительно скривился новый Проктор. — Как ты смеешь идти рядом со мной? Твое место позади меня! Краска бросилась Тигрису в лицо. Он остановился и, подождав несколько мгновений, снова вошел в хвосте процессии. «Надеюсь, что ты умрешь, — злобно пожелал он новому Проктору. — Узнаешь тогда, что такое обряд очищения!» Все случаи смертельного исхода во время обряда очищения хранились в строжайшей тайне. Прокторы давали кровавую клятву не говорить никому ни слова о смерти какого-нибудь их товарища. С Тигриса клятву не взяли, поэтому он с чистым сердцем мог напугать нового Проктора, рассказав ему об этих смертях. Его так и подмывало подойти к этому выскочке и хорошенько постращать его. С него мигом бы слетела спесь! Но Тигрис решил не делать этого. Он всей душой хотел быть преданным лорду Хетриру, даже безо всякой клятвы. Тигрис уже устал нести Анакина — малыш был довольно тяжелым. Его руки затекли, и ему очень хотелось размять их. Тигрис мечтал быть очень сильным и часами тренировался с учебным мечом. Частенько он тайком выскальзывал из спальни по ночам, чтобы снова и снова тренироваться. На следующий день, конечно, ему приходилось клевать носом, но Тигрис постоянно контролировал себя, стараясь быть собранным и сосредоточенным, чтобы не пропустить каких-нибудь указаний лорда Хетрира. Как жаль, что на этой маленькой планете ночи были такими же короткими, как и дни, и иногда время, отведенное для сна, приходилось на светлое время суток. Тигрис предпочитал тренироваться в темноте, чтобы никто не мог его увидеть. Он боялся насмешек — ведь его меч был простым учебным, а не Огненным, как у Прокторов. Анакин крепко держался за шею Тигриса. Тигрис считал себя уже достаточно сильным и натренированным, но все же он мечтал поскорее добраться до корабля и отдохнуть от постоянного ношения тяжелого малыша. Наконец в конце туннеля появился свет, и процессия вышла наружу, направляясь к кораблю, стоявшему на взлетной площадке. Тигрис подумал, что Анакин спокойно мог идти сам, и опустил малыша на землях — Нет! — закричал Анакин. — Нет, нет, нет! — Он больно вцепился Тигрису в ногу. — Перестань, — сказал Тигрис, пытаясь освободиться. — Ну что ты как маленький! — Не хочу идти, — капризничал Авакин и вдруг оглушительно завизжал. — Успокойся! Прекрати! Но Анакин стал визжать еще сильнее. Тигрису удалось освободить ногу из цепкой хватки ребенка. Он взял его за руки и наклонился над ним. — Малыш, — мягко сказал он. — Ну что ты так расшумелся? Все будет хорошо. Анакин перестал плакать, но только для того, чтобы набрать в грудь побольше воздуха перед новым воплем. Тигрис обнял его. — Все будет хорошо, — повторил он. Анакин обвил ручонками шею Тигриса и, прижавшись к его плечу, сразу успокоился. Тигрис пытался вспомнить, когда последний раз кто-нибудь так прикасался к нему. Лорд Хетрир не прикоснулся к нему ни разу, а он так ждал этого! Тигрис с горечью вспоминал те моменты, когда лорд Хетрир величественно возлагал свою руку на голову кому-нибудь из Прокторов. Или когда прикреплял кому-нибудь медаль. Или пожимал руку. «Последней, кто ко мне прикасался, была моя мама, — подумал Тигрис. — Мне тогда было десять лет. Она обняла меня, погладила по голове и сказала, что очень меня любит. Но все это время она губила мои способности, мешала мне прикоснуться к Силе. Теперь даже лорд Хетрир не может мне их вернуть.Тигрис испытал внезапную ярость. — Значит, последней, кто ко мне прикасался, была предательница. Изменница. Враг». Он вдруг заметил, что Прокторы уже пересекли взлетное поле и поднялись на борт корабля. Сам лорд Хетрир стоял у трапа в ожидании Тигриса и Анакина, неодобрительно глядя на них. Тигрис вскочил на ноги и схватил Анакина за руку. — Больше не плачь! — шепнул он малышу. Он попытался сделать несколько шагов, таща Анакина за собой, но тот опять стал яростно вырываться и цепляться Тигрису за штанину. Скрестив руки на груди, лорд Хетрир наблюдал за ними. Тогда Тигрис взял Анакина на руки и побежал к кораблю. Лорд Хетрир повернулся и стал подниматься по трапу. Едва запыхавшийся Тигрис, взлетев по трапу, вбежал в тамбур корабля, как наружная дверь тотчас закрылась за ним. Анакин еще ерзал у Тигриса на руках, но в присутствии лорда Хетрира замер и посмотрел на него широко раскрытыми глазами. Он почувствовал власть Хетрира, узнал ее и принял. Хетрир молча прошел во внутреннюю часть корабля. В пассажирском отделении уже расположились Прокторы. Когда Тигрис вошел туда, они сделали вид, что не замечают его, и только один из них прошептал: «Нянька!» Тигрис вспыхнул, но сдержался и сделал вид, что ничего не слышал. Хетрир указал на один из диванов. Тигрис, освободившись от цепких рук малыша, усадил его туда. Анакин заерзал, недовольно сопя. Тигрис мягко сжал его руку и только тут заметил, что его собственные руки кажутся невероятно огромными по сравнению с маленькими ручками Анакина. Его руки действительно казались неуклюжими и непропорционально большими. Тигрис быстро рос и много тренировался. Он постоянно хотел есть. Тигрис сел на диван рядом с Анакином. — Оставь его и иди за мной, — резко приказал лорд Хетрир и вышел из пассажирского отделения. Тигрис вскочил на ноги. Прокторы с обидой и завистью посмотрели на него. Анакин вцепился ему в руку, но Тигрис вырвал ее и поспешил за лордом Хетриром. Анакин начал плакать. Тигрис нерешительно остановился и, повернувшись, посмотрел на ребенка, потом перевел взгляд на лорда Хетрира. — Оставь его! — скомандовал Хетрир. — Он должен учиться. Тигрис повиновался. Он знал, что Анакин должен учиться контролировать себя, но малыш был еще слишком мал, и несколько ласковых слов быстрее помогли бы ему успокоиться. Лорд Хетрир вошел в пилотскую кабину. Тигрис последовал за ним, думая об Анакине, отчаянные вопли которого разносились по всему кораблю. Тигрис хотел побежать в пассажирское отделение, чтобы успокоить ребенка, но боялся ослушаться лорда Хетрира. Кроме того, лорд Хетрир еще ни разу не позволял ему входить в кабину. Сегодня, видимо, какой-то особый случай, и Тигрису не терпелось узнать, за что ему оказана такая честь. Может быть, кто-нибудь из Прокторов успокоит ребенка. А может быть, Анакин успокоится сам. Ведь лорд Хетрир хочет, чтобы он учился контролировать себя. Лорд Хетрир указал на кресло второго пилота. Тигрис сел, чувствуя, что взмок от волнения. Может быть, лорд Хетрир сейчас будет учить его управлять космопланом? Или скажет, что отныне Тигрис становится помощником? — Когда я даю тебе какие-нибудь указания, ты не должен мешкать ни секунды, — мягко сказал лорд Хетрир. — Ты должен немедленно их исполнять. Тигрис побледнел и вцепился пальцами в подлокотники кресла, чтобы унять дрожь. — Ты понял? — Да, лорд Хетрир. Но Анакин был так возбужден… — Ты должен немедленно исполнять мои указания. Тигрис молчал. — Ты понял? — Да, мой лорд, — прошептал Тигрис. Лорд Хетрир повернулся и стал смотреть на приборы, не обращая уже на Тигриса никакого внимания. Космоплан прошел уже сквозь тонкий слой атмосферы искусственной планеты и устремился в черное пространство, усеянное сверкающими огоньками звезд. Тигрис смотрел, как лорд Хетрир управляет кораблем, и не решался сказать ни слова. Тишину нарушали только крики Анакина, доносившиеся из пассажирского отделения. Наконец ребенок замолчал. Корабль вышел в гиперпространство. Тигрис, забыв обо всем, смотрел в иллюминатор. Гиперпространство завораживало его. Он мечтал, что когда-нибудь настанет день, и он сможет выйти в него из своего собственного космоплана. В красивом блестящем скафандре. Вернувшись в свою комнату, Хзн сел в кресло, испытывая усталость и опустошение. Стеклянные двери, ведущие на террасу, были слегка приоткрыты. Тяжелый душный воздух окутывал Хэна, и он, не выдержав, встал и рывком распахнул их. Монотонный гул и далекие огоньки ночных заведений Станции Крси не успокоили его, а жара заставила с тоской вспомнить прохладный чистый воздух ночей Манто Кодру. Хэн услышал ворчание Трипио, сокрушавшегося о том, что в доме нет ни крошки еды и нет денег, чтобы купить ее. — Нет ни бокала вина, ни даже чашки чая, Мастер Хэн, — продолжал драматизировать Трипио. — Ну и не надо, — вяло отозвался Хэн. — Только не переживай. — Чай всегда успокаивает после шока. Хэн пожал плечами. Трипио еще немного побубнил и пошел в комнату Люка в надежде найти что-нибудь там или хотя бы просто поговорить с Люком. Но Люк в это время входил в комнату Хэна. Он тоже не был расположен говорить с Трипио. Ксаверри стояла у входной двери, скрестив руки на груди. — Ты не должен был ходить к Вару один, — сказала она, не сводя с Хэна жесткого взгляда. — Я же просила не торопиться. Но ты никогда не делал, как я просила. — Я беспокоился о тебе. Тебе тоже нельзя ходить туда одной! — Я всегда была там одна — именно одна, а не с толпой просителей — сотни раз. Вару доверяет мне. Но если ты будешь продолжать в том же духе, он перестанет мне доверять. — Иторианцы доверили Вару своего ребенка, и ты сама видела, что из этого вышло! Хэн устало махнул рукой и отвернулся. Перед его глазами опять возник образ маленького иторианца с горящими широко расставленными глазами. Постепенно этот образ стал трансформироваться в его воспаленном мозгу в образ Анакина, лежащего у подножия алтаря. Хэн тряхнул головой, но образ не исчезал. До сих пор Хэн был уверен, что с его детьми никогда не может случиться ничего плохого, но теперь какое-то странное ощущение словно пронзило его. Перед ним замелькали смутные образы Леи, Джайны и Джесина, стоящих на коленях и умоляющих Вару исцелить Анакина. Хэн застонал. Он сотни раз рисковал жизнью, но никогда еще не чувствовал себя таким незащищенным и беспомощным. «Дети на Манто Кодру, — говорил он себе, пытаясь успокоиться. — Джайна разбирает на части механизм старых часов, Джесин пытается подружиться с каким-нибудь жуком, которого мы позже обнаружим в своей спальне. Анакин наблюдает за ними, задает им свои серьезные вопросы и внимательно изучает каждую вещь, которую берет в руки. С ними Лея и Чубакка. У них все хорошо, они в полной безопасности». Но он так и не смог успокоиться. Его била дрожь. Хэн сел в кресло и закрыл лицо руками. — Ты знала, что должно было произойти? — спросил он Ксаверри с внезапной яростью. — Ты знала, что Вару собирается убить ребенка? — Я знала… Хэн в ужасе вскочил, но Ксаверри подняла руку, давая понять, что еще не все сказала. — Я знала, что кто-то умрет, но не знала когда и кто. Я не знала, что умрет иторианский ребенок. Невозможно знать, кто именно умрет из тех, что доверят свои жизни Вару. Можно только смотреть и ждать. — Она вздохнула. — Я не хотела, чтобы ты видел это без предупреждения. Я бы предупредила тебя, если бы ты подождал, как я просила. — Вару — целитель, — внезапно сказал Люк, молчавший все это время. — А у каждого целителя бывают случаи, когда они бессильны что-либо сделать, и люди умирают. Печально, но никуда от этого не денешься. Люди умирают, иногда даже совсем молодые. — Ты же не видел, как это все происходило! — крикнул Хэн. — Это не тот случай, когда лекарь был бессилен. Вару запланировал эту смерть. Он сознательно убил ребенка, и… — его голос дрогнул, — Вару наслаждался этим. — Теперь ты веришь, что Вару — не фокусник? — спросила Ксаверри. — Мне плевать, фокусник он или нет, — мрачно ответил Хэн. — Он убийца.Он опять начал дрожать, хотя в комнате было жарко. — Вару — это самое страшное зло, какое я видел, — с трудом сказал он. — Это дьявол. — Ты не можешь этого знать, — сказал Люк. — Еще как могу! Я знаю. — Откуда? Хэн взглянул на него и ничего не сказал. — Я думаю, ты торопишься с выводами, — сказал Люк. — Зато я не тороплюсь, — Ксаверри вышла на середину комнаты. — Я давно наблюдаю за Вару. У меня было много времени, чтобы прийти к определенным выводам. Теперь мне нужна ваша помощь. — А откуда он взялся? — спросил Хэн. — И кто он вообще? Или что? — Когда Станция Крси принадлежала Империи, прокуратор использовал ее как свою штаб-квартиру, — сказала Ксаверри. — Здесь была тюрьма для врагов Империи. Здесь была камера пыток для личных врагов прокуратора. Здесь он проводил свои дикие обрядах. Говорят, что Вару появился из этих обрядов, — жертвы Прокуратора своими заклинаниями сотворили его из пустого пространства и укрепили его мощь своими собственными жизнями. Жизни людей — вот пища и воздух Вару. Прокуратор заключил с ним договор, что, когда Вару насытится до предела, он в награду даст Прокуратору абсолютную власть. Холодок пробежал у Хэна по спине. — Прокуратор Империи мертв! — сказал он. Ксаверри покачала головой. — Неужели он один из тех, кто выжил и спрятался? Один из тех, кого ты выслеживаешь? Ксаверри кивнула: — Я долгое время пыталась поймать его. Я узнала, что он приезжает сюда. Теперь я жду этого. — Но Вару все-таки целитель,-сказал Люк. — Нет нужды объяснять тебе, что настоящий целитель не использует свои способности, чтобы убивать. А Вару убивает, — сказала Ксаверри. — У тебя есть доказательства? — Хэн видел доказательства. — Люк, мне очень жаль, но тебе придется признать, что это не то, что ты ищешь, — сказал Хэн. — С ним надо покончить. Люк с вызовом посмотрел Хэну в глаза, в его дерзком упрямстве было что-то мальчишеское. — А если Вару и является проявлением чего-то, то только Темной Стороны, — сказал Хэн. — Нет, — отозвался Люк. — Это не Темная Сторона. — Откуда ты знаешь? — Не знаю, откуда. Знаю только то, что я знаю. — Не очень-то убедительньй ответ, — заметил Хэн. — Я знаю, что испытываешь в присутствии Темной Стороны. Здесь совсем другое опущение. Трилио вернулся из комнаты Люка. — Мастер Люк, у нас совсем нечего есть. — Мы поедим где-нибудь в другом месте. Не беспокойся, Трипио. — Это невозможно. У нас нет денег. — Ладно, подумаем об этом завтра. — Может быть, я пойду на «Сокол» и возьму там что-нибудь из запасов? — Бе-е-егом! — скомандовал Хэн, не в силах выслушивать сейчас разговоры о еде и деньгах. Трипио вышел из комнаты и исчез в темном коридоре. — Не надо было его сейчас посылать, — сказал Люк. Хэн не ответил. Его по-прежнему била дрожь. Ксаверри взглянула на Люка. — Оставьте нас на минутку, Мастер Люк, — сказала она. Люк не двигался с места, недоуменно глядя то на нее, то на Хэна. — С ним все будет в порядке, — сказала Ксаверри. — Только, пожалуйста, всего на одну минуту. Шурша плащом, Люк молча прошел, в свою комнату и закрыл дверь. Ксаверри села на диван рядом с Хэном и взяла его за руку. Он ощутил знакомое тепло ее рук. и его дрожь стала утихать. — Соло, — сказала Ксаверри. — Я все понимаю. Мы покончим с Вару, ты и я вместе. Он очень могуществен, но мы найдем, как это сделать. А теперь тебе надо отдохнуть и поспать. Она обняла его. Перед глазами Хэна все поплыло, он как будто вернулся в старые добрые времена, когда они с Ксаверри были вместе. Он заснул у нее на плече. Корабль лорда Хетрира, преодолев гиперпространство, выходил в нормальное пространство, освещенное сиянием звезд. Тигрис неотрывно смотрел в иллюминатор. Защитные экраны корабля ожили и выставили мощный заслон радиоактивному излучению, которое было в этом регионе. Они приближались к Черной Дыре. — Когда я смогу путешествовать в комфорте, — лорд Хетрир впервые нарушил молчание с того самого момента, как они взлетели. — Когда мне не надо будет прятать мой искусственный мир от этих проходимцев из Новой Республики, я буду счастлив. Я ненавижу выходить из дома через черный ход. — Мой лорд, — осмелился подать волос Тигрис.-Если я могу быть вам полезен-если я могу… — Нет. — Я прошу вашего, прощения, мой лорд. — Осталось несколько часов полета до Станции Крси. Мне нужно заняться медитацией. Я должен подготовиться к обряду очищения ребенка. Лорд Хетрир встал. Тигрис тоже немедленно поднялся на ноги. Лорд Хетрир посмотрел на него. «Что это? — подумал Тигрис. — Может быть, мне только кажется, но он так ласково смотрит на меня! Ах да, он же думает об обряде очищения, а вовсе не обо мне». — Ты сейчас должен спать, — сказал лорд Хетрир. — Ты можешь спать за моей дверью. Тигрис был изумлен и взволнован. Спать у дверей лорда Хетрира было великой честью, не такой великой, конечно, как быть выдвинутым в Прокторы. И не такой, как прислуживать ему за столом. Но все же это было честью — первой, которую оказал ему лорд Хетрир. — Благодарю вас, мой лорд, — Тигрис низко склонил голову. Лепила взяла курс на Халцедон. До сих пор «Альтераан» медленно кружил в пространстве, то удаляясь от брошенных кораблей, то приближаясь к ним, пока Лепила не знала, какое направление выбрать. Она испытывала чувство вины, что бросает их здесь, но понимала, что Риллао права. Несколько дней ничего не изменят в жизни спящих пассажиров. А для Лелилы и Риллао они значат очень много, и если они их упустят, то могут навсегда потерять своих детей. Лелила отправила анонимное сообщение — сигнал О — генералу Хэну Соло. Если бы он был сейчас здесь! Но Лелила-охотник не могла себе позволить мечтать об этом. Она нажала на скорость. «Альтераан» стремительно пошел по курсу, высвеченному на дисплее. Геиахаб радостно зарычал. Они ворвались в гиперпространство. Хэна мучили кошмары. Ему снилось, что Ана-кин в опасности. Огромная светящаяся змея подбиралась к нему, но Анакин смотрел на нее с интересом и безо всякого страха. Змея вдруг превратилась в охотника Бобу Фетта, собиравшегося похитить детей Хэна. От его каски исходило золотое сияние, мерцающее из-за кровоточащих вен, выступающих на ней. Боба Фетт свистящим шепотом произносил проклятья. Золотое свечение и красная кровь разрастались в огромное облако, приобретавшее черты облика Вару, существа, чье происхождение не мог определить даже Трипио. Вару зашептал что-то Анакину, и малыш вскочил на ноги и подбежал к нему. Хэн знал, что если он побежит за Анакином или хотя бы крикнет ему, то сможет схватить его и уберечь от зла, которое готовил ему Вару. Но его сковал паралич, он не мог шевельнуть ни одним мускулом. Он знал, что спит, но не мог вырваться из плена этого кошмарного сна. — Соло, Соло, проснись! Ксаверри трясла его за плечо, и это помогло, наконец, Хэну стряхнуть с себя кошмар — еще до того момента, как Анакин достиг помоста Вару. Хэн сел, испытывая и чувство страха, и чувство облегчения. Ксаверри стояла рядом с его кроватью. — Кошмарный сон, — сказала она. — У тебя был просто кошмарный сон, и больше ничего. Свет и тени падали в открытую стеклянную дверь — странный свет, странные тени. — Это могло быть и в реальности, — с трудом пробормотал Хэн. — Я знаю, — мягко произнесла Ксаверри. Он не стал спрашивать, видела ли она тоже кошмарные сны с Вару. Хэн был все еще под впечатлением собственного сна. — Как я оказался в кровати? — спросил он, увидев, что укрыт одеялом, а ботинки и куртка с него сняты. — Я перетащила тебя сюда, — ответила Ксаверри. — Ты уже не в том возрасте, чтобы спать сидя. Хэн вспомнил, как однажды они с Ксаверри спали сидя посреди какого-то грязного болота, притулившись на кочке. Им пришлось спать по очереди, поддерживая один другого, иначе они запросто увязли бы в жуткой трясине. Ксаверри улыбнулась. — Не бойся, я не покушалась на твою невинность, сказала она. — У тебя есть семья? — вдруг спросил Хан. Она помрачнела. — Ты же знаешь, у меня была семья до того, как мы с тобой встретились! И ты знаешь, что Империя… — Я имею в виду сейчас, — мягко сказал Хэн. — Империи давно уже нет. Сейчас ты одна? Или нашла кого-нибудь? — Я всегда буду одна, — ответила Кеаверри. — Я больше никогда… — Она помолчала, кусая губы. — Я всегда буду одна. Если бы я не дала ту клятву. Соло, я никогда не бросила бы тебя. — Ты сама себя обманываешь. — Ну, это ты так думаешь. Соло, представь себе, что твой ночной кошмар был реальностью… Хэн вздрогнул, ощутив холод на спине. — Это был всего лишь сон! — он замотал головой. — Если твой ночной кошмар был бы реальностью, разве ты не принял бы меры, чтобы этобольше не повторилось? И неважно, сколько лет назад это было. — Это был всего лишь сон! — повторил Хэн. Ощущение ужаса снова вернулось к нему, еще сильнее, чем ночью. На миг ему показалось, что он уже никогда не сможет обнять Лею и детей, никогда не услышит их веселые голоса, не ощутит прикосновение их губ на своих щеках. «Они в безопасности, — снова сказал он себе. — В полной безопасности на Манто Кодру». — То, что ты испытал, был всего лишь сон, — Ксаверри поднялась и пошла к дверям, потом обернулась и посмотрела на Хэна. — А то, что испытала я, было реальностью. И неважно, сколько лет прошло. Она вышла из комнаты. Дверь тихо закрылась за ней. Хэн сбросил одеяло на пол и встал. Он подошел к двери комнаты Люка, постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Все окна были распахнуты, а занавески отдернуты. Белый карлик — хрустальная звезда — находился в зените. Пылающий диск Черной Дыры набирал энергию, готовясь к очередному ее выбросу. Свет падал в открытые окна комнаты с двух направлений, но постепенно сияние диска поглотило сияние Белого карлика, и комната озарилась яркой иллюминацией. По стенам и полу плясали причудливые зловещие тени. Люк сидел на балконе, спиной к Хэну. Трипио хлопотал у стола, раскладывая на нем пакеты с провизией, принесенные с «Сокола». Вместо салфеток он постелил махровые мочалки из ванной комнаты. В центре стола красовался букетик каких-то немыслимых искривленных цветов. В те далекие времена, когда на Станцию Крси еще не обрушивались такие бешеные дозы радиации, сюда завезли вполне обычные виды растений и цветов. Но с течением времени радиация в почве накапливалась, несмотря на защитные экраны, и цветы стали мутантами, превратившись в монстров с толстыми кривыми ножками. — Мастер Хэн! — сказал Трипио. — Не хотите ли поесть? Я приготовил легкий завтрак. — Я хотел поесть, — ответил Хэн. — До того момента, пока не увидел эти цветы. — Но, сэр, они такие занятные… — Ничего более отвратительного я в жизни не видел. — Хэн сел за стол.Да они еще и пахнут! — Конечно, ведь это же цветы, сэр, — обиженно сказал Трипио. — Они и должны пахнуть. Я просто хотел как-то украсить наше скромное жилище. Я вынужден был даже просить нашего хозяина собрать их. «Так, прекрасно! — подумал Хэн. — Когда он выставит нам счет за комнаты, там появится еще один пункт». Он повернулся в сторону балкона и крикнул: — Люк! Завтрак! Хэн открыл свой, не вызывающий никакого аппетита, пакет с сухим пайком. «Интересно, когда же я засунул туда всю эту дрянь?» — подумал он, взглянул на дату, обозначенную на упаковке, и поморщился. — Трипио, почему ты не принес какой-нибудь нормальной еды с «Сокола»? — Потому что, Мастер Хэн, она уже несвежая. — А эта, по-твоему, свежайшая? — Нет, сэр. Но она законсервирована. — Нет уж, я лучше закажу какую-нибудь приличную еду! — Это невозможно, сэр. Наш призрак — я хотел сказать, хозяин дома — настаивает, чтобы мы сначала заплатили за комнаты. Хэн вздохнул и решил больше не спорить. — Эй, Люк! — снова крикнул он. Люк медленно поднялся. «Я сам пойду на „Сокол“, — подумал Хэн. — И посмотрю хорошенько, что там есть». Люк грозной тенью навис над столом. — Садись, чего ты… — Хэн взглянул на Люка и оторопел. — Что с тобой? — Значит, оставить вас одних на минутку? На минутку? — Что? Ты о чем? — Хэн был совершенно сбит с толку, но через мгновение до него дошло. — А, ты имеешь в виду, что Ксаверри попросила тебя… А ты хотел еще о чем-то поговорить? Ну, извини, я заснул. — И она не уходила от тебя до утра, — ледяным тоном произнес Люк. — Нет, она… Подожди-ка! На что ты намекаешь? — Сам знаешь! — Послушай, малыш… — Не называй меня малышом! Люк сунул руку под плащ, как будто собирался достать свой Огненный Меч. — Какого черта ты так взбесился? — спросил Хэн, теряя терпение. — Что ты собрался делать? Разорвать меня на куски, потому что я провел несколько часов со старым другом? Он не хотел оправдываться. Его глубоко оскорбило то, что Люк обвинял его во всех смертных грехах, не пытаясь разобраться в ситуации. — Я еще не знаю, что буду делать, — сказал Люк. — Для начала извинись. Люк молчал, свирепо глядя на Хэна. — Если ты мне не веришь, — раздраженно сказал Хэн, — если ты думаешь, что Лея мне не доверяет, то какого черта ты поехал со мной в это путешествие? Или, может быть, именно поэтому и поехал? Пакет с сухим пайком хрустнул и разорвался в яростно стиснутой руке Хэна, и на стол посыпались протеиновые шарики. — Я ухожу, — сказал Люк. — Хочу немного освежиться. Надеюсь, пока меня нет, ты не побежишь к «старому другу»? — Оставь Ксаверри в покое! — Тогда, может быть, я побегу. Хочу посмотреть ей в глаза. — Она тут ни при чем! А вот твое мнение обо мне не такое уж высокое, как я наивно думал. — Я не могу сейчас с тобой разговаривать, — Люк подошел к двери, и она открылась перед ним. — Я не буду сейчас с тобой ни о чем разговаривать. Он вышел из комнаты. Дверь бесшумно закрылась. Хэн в бешенстве сбросил со стола протеиновые шарики. — Безмозглый, самодовольный Джедай — джедайский малыш! — Мастер Хэн! — сказал недоуменно молчавший до сих пор Трипио. — Я не понял, что… — Это долго объяснять, — Хэн решительно направился в свою комнату. — Неужели Мастеру Люку не понравился его завтрак? — жалобно спросил Трипио ему вслед.ГЛАВА 9
«Альтераан» пронесся через гиперпространство. Лелила-охотник сидела в пилотском кресле и, глядя на фейерверк огней, горевший на дисплее, погружалась в гипнотический сон. Это не помогло. Красную нить — след исчезнувшего корабля — она так и не увидела. Лелила вздохнула. В кресле второго пилота сидел Геиахаб, вытянув вперед раненую ногу. Он явно еще страдал от боли, но не показывал виду. Лелила решила не тревожить его вопросами о ране. — А тебе идет серебристо-черный цвет, — с улыбкой сказала она. Он дотронулся до ее волос и повертел между пальцами зеленую прядь, издав какой-то неопределенный звук. — О да, согласна! — рассмеялась Лелила. — Ты не можешь мне сказать подобный комплимент. Но ничего, я потерплю, — главное, чтобы меня никто не узнал. «Альтераан» вырвался из гиперпространства и устремился в сторону Халцедона. Лелила отправила сообщение с просьбой зарезервировать посадочное место для корабля, и изысканно вежливый диспетчер любезно принял его. Лелила вглядывалась в планету, к которой они приближались. Она казалась каменной, видны были несколько огромных вулканических вершин, сильно деформировавших ее форму. Непонятно, как при этом планета сохраняла устойчивую орбиту. Климат планеты был сухим, атмосфера едва позволяла дышать без скафандра. Лелила увидела несколько небольших озер и рек, но не заметила никаких признаков туземной цивилизации. Зато то тут, то там по поверхности были разбросаны синие и зеленые пятна домов, принадлежащих двум разным колониям. — Неужели кому-то нравится жить здесь? — спросила Лелила. Геиахаб оставил без ответа этот риторический вопрос. Он накинул ремень безопасности, готовясь к посадке, и сделал нетерпеливое движение, требуя, чтобы Лелила сделала то же самое. Она починилась и кивнула Арту, чтобы он хорошенько укрепил ремень на койке Риллао. Корабль сел на взлетное поле. Лелила взглянула в иллюминатор и увидела небольшую речушку, в чистой прозрачной воде которой весело резвились рыбы. Наверное, им одним нравилось жить здесь. Несколько других кораблей стояло на взлетной площадке. Лелила услышала голос Риллао и, скинув ремень безопасности, вскочила и побежала к ней. Риллао, завернувшись в простыню, медленно брела ей навстречу. Ее длинные волосы были собраны в узел. — У тебя есть какая-нибудь одежда?-спросила она Лелилу. Лелила смутилась, зная, что ничего нет. — Но твой безымянный друг… — Он мне не друг! — резко сказала Риллао. — … не был ни во что одет, и я подумала, что твой народ… — Никто не спит в одежде. Даже имперские надзиратели, насильно укладывая людей спать, снимали с них одежду. Лелила задумалась, припоминая, нет ли в стенном шкафу какого-нибудь барахла. Она повела Риллао в свою комнату и принялась выгребать из шкафа содержимое. Лелила не держала на корабле обычной одежды — здесь было несколько маскарадных костюмов, снаряжение для лазания по горам и тому подобное. Наконец она нашла длинную толстую зеленую робу. — Может быть, это подойдет? — Вполне, — ответила Риллао, взяла робу, просунула свои длинные руки в рукава и одним движением натянула ее на себя, дважды обмотавшись вокруг талии кушаком, потом подобрала длинные полы робы и закрепила их так, что получилось некое подобие брюк. — Вот так-то лучше, — сказала она. — Теперь можно идти. Геиахаб ждал их в тамбуре. — Пожалуйста, останься и присмотри за кораблем, — сказала ему Лелила. Он зарычал в знак протеста. — Кто-то все равно должен остаться. — Лелила чувствовала необходимость как можно дольше скрывать вуки от посторонних глаз. Ей не хотелось обижать его, но она боялась, что его может кто-нибудь узнать. Лелила взглянула на Геиахаба и на миг заколебалась. Может быть, рискнуть? Ведь теперь он совсем другой — серебристо-черный Она решительно тряхнула головой и отказалась от этой мысли. Риск был слишком велик. — Пожалуйста, — еще раз попросила она. Геиахаб тяжело вздохнул, повернулся и пошел обратно в кабину. Едва Лелила и Риллао спустились на каменистую почву, как она дрогнула и поехала у них под ногами. Чтобы не упасть, Лелила ухватилась за край наружной дверцы люка, — Землетрясение, — сказала Риллао. — Обычное дело здесь. Она шагнула вперед, не обращая внимания на колеблющуюся почву. Лелила поспешила за ней. Вскоре они обе замедлили шаг, потому что начали задыхаться в разреженном и едком воздухе. Вулканический газ обжигал легкие при малейшей попытке вдохнуть поглубже. Риллао, шедшая впереди, обернулась. — Тот маленький дройд идет за нами, — сказала она. Обернувшись, Лелила увидела Арту, катившегося за ними на расстоянии шагов в сто, тщательно соблюдая дистанцию при помощи телеметрического сигнала. — Ну и хорошо, — сказала Лелила. — Мы купим еду и медикаменты, а дройд отнесет их обратно на корабль. Почва под ногами успокоилась, и они торопливо направились в сторону базара, расположенного на территории космопорта. Со всех сторон их окружили крики торговцев и звуки флейт уличных музыкантов. — Довольно колоритный базар, — безо всякого энтузиазма сказала Лепила.-Терпеть не могу всю эту суету! — А мы здесь и не ради базара, — отозвалась Риллао. Она остановилась и закашлялась. — Отвратительный воздух! Несколько торговцев, с надеждой глядя на них, засуетились, раскладывая получше свои товары — кто фрукты, рябые от едких вулканических химикалий, кто чащи и кубки из местного вулканического стекла. Группа твилеков танцевала в тени стены. Крутя своими щупальцевидными головами во все стороны, они запрыгали вокруг Лелилы и Риллао. Один перебирал струны маленькой арфы, другой разгонял воздух у Лелилы перед лицом прозрачными, как у насекомого, крыльями, сквозь которые преломлялся солнечный свет, отбрасывая на ее лицо и одежду оттенки всех цветов радуги. Лелила взглянула на Риллао — та тоже вся светилась разноцветными красками. Танцоры все теснее сжимали кольцо вокруг Лелилы и Риллао, пока у обеих не начало иссякать терпение. Словно почувствовав это, танцующая группа исчезла так же внезапно, как и появилась. Риллао шла впереди, уверенио лавируя между рядов торговцев, пока, наконец, не вышла на мощенную булыжником улицу города. Лепила едва поспевала за ней, теряясь в догадках, куда они направляются. По обеим сторонам улицы тянулись низкие здания из черного камня, обтесанного и подогнанного так тщательно, что не потребовалось известкового раствора. Через некоторое время булыжная мостовая переросла в улицу, выложенную стеклянными плитами. Дома в этой части города тоже были сделаны из стеклянных блоков. Их окружали высокие стены — в два роста Риллао — и создавали непроходимый барьер. Сквозь мутное вулканическое стекло почти ничего не просматривалось. Риллао вошла в глубокую арочную вишу я остановилась у стеклянной двери. К вей присоединилась Лепила, а через некоторое время и Арту. Они стаяли, заполняя собой все пространство ниши. «Почему нас не встречают? — подумала Лелила и тут же спохватилась. — А кто ты такая? Принцесса, которую радостно должны встречать везде, где она соизволит появиться? Ты — Лелила-охотник, которую никто не знает». Риллао постучала кончиками пальцев по стеклянным плиткам, из которых была выложена дверь. Дверь ответила многотональным переливом кристаллической музыки и открылась. Стеклянная стена окружала неглубокий бассейн, дно которого было усыпано полированными агатами. Вода журчала, омывая камни, они перекатывались, издавая мелодичный звон… Над бассейном была натянута сетка из прозрачных стеклянных волокон, напоминавшая паутину. В отличие от мутного стекла, котором были выложены стены домов, она была столь прозрачна, что ее почти не было видно. Сетка-паутина тоже издавала тихий мелодичный звон. Несколько бескостных существ нежились в паутине, лениво шевеля щупальцевидными конечностями. Другие такие же существа столь же праздно лежали на дне мелкого бассейна, лишь иногда всплескивая фонтанчики воды или зарываясь в агаты по самую голову. Одно из существ вдруг высунуло из воды длинный тонкий хобот и выпустило в небо струйку воды, которая, раздробившись на капли, засверкала всеми цветами радуги. Несколько капель удало на другое существо, лениво развалившееся на стеклянной паутине. Оно зашевелилось и недовольно загудело, оскорбленное тем, что его покой был нарушен. Риллао повела Лелилу и Арту по узкому стеклянному мостику, проложенному между волокнами паутины. «Должно быть, существа, которые живут здесь, очень богаты, — подумала Лелила. — Построить такой агатовый рай посреди голых камней! И еще они, должно быть, очень храбрые. Ну кто бы решился в зоне постоянных землетрясений соорудить такие тончайшие стеклянные конструкции!» — Они не похожи на тех, кого мы видели на базаре, — прошептала Лепила, обращаясь к Риллао. Они вообще не были похожи ни на кого из тех существ, которых Лелиле приходилось когда-либо видеть. — Конечно, — вполголоса подтвердила Риллао. — И никто из них не является уроженцем этого мира. Те, на базаре, были крестьянами и торговцами, а эти — чиновниками. Они и здесь, в колонии, сохранили свой статус. Они медленно шли по качающемуся мостику. Никто из существ не обращал на них никакого внимания. Арту двигался на некотором расстоянии, замирая каждый раз, когда ему приходилось подкатываться к резкому повороту извилистого мостика. Лепила и Риллао, достигнув центральной точки стеклянной паутины, остановились. Неподалеку от них одно из существ нежилось в вырытом им глубоком агатовом гнезде. Одно щупальце у него было высунуто из воды, чтобы заглатывать воздух, остальные плавно шевелились под водой, периодически булькая пузырьками воздуха. Риллао присела на корточки и замерла в ожидании, глядя на агатовое гнездо. У Лелилы не было ни малейшего желания сделать то же самое, и она осталась стоять, с любопытством оглядываясь вокруг. Затем она встала на колени, низко наклонилась и, просунув руку сквозь стеклянную сетку, дотронулась до агатового камушка. Риллао резко схватила ее за руку, проявив при этом неожиданную силу. — Где твои хорошие манеры? — прошипела она. — Сиди спокойно и смотри во все глаза. И следи за своими руками! — Пусти! — Лелила попыталась вырвать руку. Ногти Риллао так впились в нее, что она громко вскрикнула от боли. Вырвав, наконец, руку, Лелила увидела пятнышко крови — след от ногтя Риллао. Она слизнула его языком, надеясь, что в ногтях Риллао нет какого-нибудь яда или аллергена. «Я, в конце концов, всего лишь начинающий охотник, а не какая-нибудь принцесса, — с обидой подумала она. — Где я могла научиться хорошим манерам? И почему меня так больно наказывают, если у меня их нет?» — Следи за своими руками — и за своим голосом! — так же сердито прошипела Риллао. «Ладно, — подумала Лелила. — Раз я охотник, я могу сидеть тихо и ждать добычу. Знать бы только какую!» Она села рядом с Риллао, скрестив ноги, и стала наблюдать за бескостными существами, лениво перебиравшими камни агата. Риллао все так же сидела на корточках, слегка покачиваясь. Взглянув на нее, Лелила с изумлением увидела, что ее глаза закрыты. «Это называется — смотреть во все глаза! — подумала она. — Однако не самое подходящее место и время она выбрала для сна». Лелила чувствовала закипающее раздражение. Чего они ждут здесь? Пока Риллао выспится? Вдруг что-то словно вспыхнуло в ее мозгу. Делила поняла, что так нельзя. Она должна успокоиться. Она должна быть вся внимание. Существо, лежавшее в агатовом гнезде, подалось вперед и, высунув из воды все свои щупальца, неожиданно фонтаном окатило Лелилу с головы до ног. Вздрогнув, она отряхнулась и отодвинулась подальше от непредсказуемого существа. Хорошо, что ее волосы были такими длинными и густыми — одежда практически не намокла. Но вспышка света, мелькнувшая в ее сознании, исчезла. Арту катался взад и вперед, тряся всем своим корпусом, чтобы стряхнуть воду. Он напоминал собаку, вылезшую из реки. — Хватит, перестань! — крикнуло существо через одно из своих щупальцев, которых всего было по крайней мере десять. Множество блестящих кристаллических глаз уставилось на Лелилу и Риллао. Риллао, которая не шелохнулась, когда ее облили водой, при звуке голоса медленно открыла глаза. — У меня к тебе дело, Индексер, — спокойно сказала она. — Дело! Говори с моими ассистентами Почему ты здесь, почему ты мешаешь мне сконцентрироваться? — Мне нужно решить одну сложную проблему — сказала Риллао. — Только Индексер с его связями может мне помочь. Успокоившись, Индексер плавно осел на агатовое дно. — Сложная проблема, говоришь?-опросил он. — Очень сложная. — Изложи суть дела. — Мы занимаемся торговлей, — ровным, бесстрастным голосом сказала Риллао. — У нас есть хозяева, которые нас наняли, и мы выполняем их требования. — А хозяева из вашего мира? — Да. — Они желают того же? — Да. Лелила тщетно пыталась понять суть этого странного разговора. Какие еще хозяева? Ей хотелось сказать, что она-то сама себе хозяйка. Но, вспомнив предупреждение Риллао следить за своим голосом, она промолчала и посмотрела на крошечную ранку, оставленную ногтем фирреррео. — Это сложная задача, — сказал Индексер. — Для тебя, по крайней мере. Он перевел взгляд всех своих многочисленных глаз на Лелилу. — А что касается ее — кто знает? О ней мы поговорим позже. — Он опять сфокусировал взгляд на Риллао. — А я думал, твой народ вымер. — Нет… не весь, — голос Риллао едва заметно дрогнул. — Я думал, что фирреррео не занимаются торговлей. — Нам пришлось научиться этому. — Понятно, понятно. Это хорошо. Это хороший способ предотвратить вымирание. Понимаю, вы хотите увеличить свой генофонд. Риллао хранила молчание. — А своих людей избавить от занятия торговлей. Хлопотное дело, понятно… — Я хотела бы знать, во что это обойдется. До Лелилы наконец дошел смысл закодированного разговора. Риллао договаривалась с Индексером о покупке раба. «Твоя жизнь была слишком спокойной, — сказала она себе. — Это хорошо, что ты стала охотником». Лелила взглянула в сторону Риллао сквозь занавес своих густых волос. Волосы надежно скрывали лицо Лелилы от посторонних глаз — иначе как объяснить, что лицо покупателя, явившегося к посреднику в работорговле, горит от ярости и унижения? «Успокойся, — сказала она себе. — Что с того, что Индексер верит, что ты занимаешься грязными делами? Считает тебя такой же дрянью, как и он сам? Какое тебе дело, что думает Индексер? Вспомни свою задачу — искать исчезнувший корабль. И если обман является средством для достижения цели, подумай о награде, которая тебя ждет, когда ты победишь!» — Поиск будет стоить достаточно дорого, — сказал Индексер. — Ты должна это понимать. Надо тщательно перебрать большое количество данных ради маленькой информации. Индексер назвал цену. Риллао посмотрела на Лелилу, которая внезапно поняла, что у Риллао нет денег. У нее вообще ничего не было. — Заплати ему, сколько он хочет, — сказала она Лелиле. — Но у меня… — Лелила запнулась, сообразив, что хороший охотник всегда должен иметь при себе деньги, Смутившись, она вскочила на ноги так резко, что едва не потеряла равновесие. Риллао подхватила ее под руку, чтобы удержать, и на миг была поражена странной галлюцинацией — перед ней были как будто бы две Лелилы. Одна — охотник, уравновешенный и флегматичный, другая — совсем непохожая, с горящими глазами и страшная в своей ярости. — Дороговато, — сказала Лелила. — Ну да ладно, я заплачу. Перед Риллао была прежняя Лелила-охотник, которую она знала. Странный призрак другой женщины исчез. Риллао отпустила руку Лелилы, но не отвела от нее любопытного взгляда. Боясь посмотреть ей в глаза, Лелила повернулась к Индексеру: — Так сколько я должна? Индексер пристально посмотрел на нее и ничего не ответил. Лелила почувствовала, как мурашки поползли у нее по спине. Индексер поднял кверху несколько щупальцев и коснулся ими стеклянной паутины. Бескостные существа, лежавшие на ней, зашевелились и начали ползти со всех сторон к Индексеру, издавая мелодичные звуки разной высоты и интенсивности, сливавшиеся в воздушную, неземную мелодию. Чем ближе они подползали, тем выше звучала мелодия, становясь уже почти невыносимой для восприятия. Риллао закрыла глаза и подняла плечи, как будто это могло спасти от нестерпимо высокого звука. Лелила уже ничего не слышала, но более тонкий слух Риллао еще улавливал запредельные ноты. Наконец она не выдержала и закрыла уши руками. Все существа из окружения Индексер сползлись к нему, расположившись ровным кольцом. Каждое существо обвивало щупальцами соседей, образуя спплошную шевелящуюся массу, отбрасыавя колеблющуюся кольцевую тень вокруг Индексера. Кристаллические глаза Индексера сфокусировались на мостике, а щупальца, оставшиеся в воде, начали интенсивно рыться в агатовом гравии. — Что он делает? — прошептала Лелила. — Тсс! Ноги Лелилы ужасно затекли от сидения на корточках. Ей хотелось встать и размять их, но она боялась даже шелохнуться. Мокрые волосы неприятно холодили ее. Она начала дрожать. Индексер перестал копаться в агатах и расслабленно замер. Остальные существа расцепили свои объятия и поползли на прежние места. До слуха Лелилы вновь донеслась прежняя неземная мелодия, оборвавшаяся, как только Индексер убрал свои щупальца со стеклянной паутины. Он еще немного пошевелил щупальцами в воде, потом одно из них внезапно высунулось и замаячило у самого лица Лелилы. — Так какова же цена? — спртояла Риллао. Цена оказалась еще выше той, которую он назвал вначале. — Сразу трудно назвать точную цену, — сказал Индексер. — Окончательную сумму я называю по окончании работы, в зависимости от того, сколько усилий мне пришлось приложить. Лепила вынула пачку банкнот, составлявшую весьма значительную часть их ресурсов, и сунула в щупальце Индексера. Оно тотчас стремительно ушло под воду и зарыло деньги в агатовом дне. Когда щупальце Индексера появилось вновь, в нем ничего не было. — Я не нашел никого из твоего рода, фирреррео, — сказал Индексер. — Ни одного, кто был бы продан в рабство. Лелила вскочила на ноги, вне себя от гнева. — Значит, ты ничего для нас не сделал! — Я потратил свое время и использовал свой опыт, который дорого стоит. Но я не могу сделать то, чего вы от меня ждете, потому что этого нет. Вам нужен результат, которого не существует. — Ты мог бы предупредить нас! Индексер отпрянул назад. Риллао положила Лелиле руку на плечо. — Не волнуйся, — сказала она. — Но нас же обманули! — Не делай необоснованных обвинений, — угрожающим тоном произнес Индексер. — Индексер не отвечает за результаты, которых не существует, — сказала Риллао. В ее голосе слышалось не столько подчинение порядкам Индексера, сколько облегчение. Лелилу поразило, что Риллао не впала в ярость, не набросилась на Индексера, не оборвала ему все щупальца и не разбросала их по бассейну. Сама Лелила с удовольствием бы это сделала. — Спасибо, Индексер, — спокойно сказала Риллао. — Фирреррео! — вдруг сказал он. — Да, Индексер? — Я не нашел официальной записи. Но бывали и тайные сделки. Риллао напряглась, ее пальцы впились Лелиле в плечо. — Я слышал кое-что. Я расскажу тебе, если ты обещаешь подтвердить или разрушить этот слух. — Говори, — глухим голосом сказала Риллао. — Ходят слухи, что Станция Асилум воображает, что может соперничать с Халцедоном. Арту издал тревожный свист. — Асилум? — переспросила Лелила. Она никогда не слышала такого названия. — Я думаю, что Республика разрушит это дьявольское логово при первой же удобной возможности, — сказала Риллао. Кристаллические глаза Индексера сфокусировались на ней. — Что ж, Республике виднее, — сказал он и скрылся под водой, приняв ту же позу, в которой они его впервые увидели. Лелила, Риллао и Арту двинулись обратно. Выйдя на улицу, Лелила повернулась к Риллао. — Почему Республика должна уничтожить Станцию Асилум? — спросила она. — Это место, где Империя испытывает свои методы принуждения, насилия и смерти… на бесчувственных существах. — Но с этим было покончено! — крикнула Лелила. — С этим было покончено, когда Империя пала. Разве не так? — Не знаю, — ответили Риллао. — Меня тогда не было. Выскочив из дома, Хэн зашагал по тропинке. Он был вне себя от ярости. От ярости на Люка — скачала за его необоснованные подозрения в адрес Хэна, а потом за отказ нормально поговорить и во всем разобраться. Конечно, Хзн все еще испытывал какие-то чувства к Ксаверри, он и не стал бы это отрицать. Но то, что Люк счел его гнусным предателем по отношению к Лее, было просто оскорбительно. «Разве я в чем-то провинился из-за того, что когда-то любил Ксаверри? — думал Хэн. — Я выбрал Лею, она выбрала меня. Потому что мы любили друг друга. И ничто не изменилось. Я все так же люблю ее. А то, что я чувствовал к Ксаверри, было много лет назад». Он не знал, что делать — то ли найти Ксаверри и настроить ее против Люка, то ли найти их обоих и втроем поговорить о минувшей ночи. Но Хэн не знал, где живет Ксаверри. Он не знал, где искать ее, разве что только в доме Вару. Идти туда еще раз ему до смерти не хотелось, и оставалось только одно — вернуться домой и спросить Трипио, где он нашел Ксаверри, когда искал загадочного связника. Но домой идти ему тоже не хотелось. «Прямо как список вещей, которые или нельзя сделать, или очень не хочется, — подумал Хэн. — Надо просто выкинуть все это из головы. Ксаверри сама может позаботиться о себе — так в свое время сказал Люк. А Люк может злиться сколько угодно, но ведь он же не дурак. Когда он остынет, сам придет домой, и мы спокойно поговорим». Единственная вещь, не входившая в этот список, — та, которую Хэн мог и хотел сделать, — это просто отвлечься от всего. Ноги сами понесли его к знакомым тавернам и игорным домам. «Именно там я и начну думать — крепко думать, — как поступить с Вару»,подумал он. Джайна осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Свет, сотворенный ею, последовал за ней, отбросив длинную тень Джайны на темпом каменном полу. Она быстро погасила его, боясь, что ее кто-нибудь заметит. Джайна внимательно прислушалась и уловила слабое жужжание. Неужели это дройд-наблаодатель? Она быстро шмыгнула в свою келью, оставив дверь слегка приоткрытой. Дройд-наблюдатель мог видеть в темноте и поднять тревогу. Тогда немедленно заявится кто-нибудь из Прокторов и запрет Джайну в ее келье. Может быть, навсегда! Жужжащий звук не приближался, да и вообще он не был похож на жужжание дройда. Испуганная, но решительная, Джайна снова сделала слабый свет из молекул воздуха и направила его в середину общего зала. У входа в коридор стоял Проктор. Вернее, предполагалось, что он будет стоять — на самом деле он лежал. И спал. Жужжание было не чем иным, как его слабым похрапыванием. Джайна выскользнула из комнаты, плотно прикрыв дверь. Она уменьшила свет до еле заметного свечения и сделала несколько осторожных шагов вперед, но потом испуганно остановилась. Проктор мог проснуться в любой момент. Если она сейчас вернется в свою комнату, ей не придется больше бояться. Там она сможет зажечь свет, который согреет ее. Но если она сделает это, она может больше никогда не увидеть Джесина, не увидеть маму и папу и никогда не узнать, что случилось с Анакином. В противоположном конце зала Джайна увидела узенькую полоску света. Она устремилась туда, стараясь идти бесшумно, выставив вперед руки, чтобы не наткнуться на что-нибудь в темноте. Полоска света пробивалась из-под двери одной из комнат. — Джесин? — прошептала она. — Выпусти меня отсюда, — прошептал Джесин. — Тсс! Как было бы хорошо, если бы они могли сейчас мысленно разговаривать друг с другом! Но если бы они это сделали, Хетрир сразу бы узнал. Мысль о холодном мокром одеяле привела Джайну в ужас. Она посмотрела на Проктора. Он дернул головой, хрюкнул и едва не проснулся. Джайна похолодела. Проктор что-то пробормотал во сне и принялся опять похрапывать. Джайна потерла несколько Молекул воздуха друг о друга, пока они не начали издавать слабый гудящий звук. Она надеялась, что Проктор ничего не услышит. — Быстрее! — прошептал Джесин. Джайна дотронулась до двери и почувствовала облегчение. Дверь была не заперта, а только закрыта на задвижку. Изнутри открыть ее было нельзя, а в наружных замках не было необходимости. Хетрир никогда не думал, что кто-то из детей сможет открыть дверь изнутри, а потом открыть снаружи другие двери. Джайна отодвинула щеколду и приоткрыла дверь. И вдруг дверь скрипнула. — Что? Кто там? — Проктор вскочил на ноги. Джайна спряталась за дверь. Проктор подбежал к открытой комнате. — Что здесь происходит? Как ты открыл дверь? — Я не знаю, — сказал Джесин. — Она сама открылась! Джайна не видела Проктора, но слышала, как он ковыряется в задвижке, стоя на пороге комнаты. Что есть силы она толкнула тяжелую массивную дверь. Проктор взвыл и, влетев в комнату Джесина, шлепнулся на пол. Джесин стремительно выбежал. Джайна захлопнула дверь и закрыла ее на задвижку. Запертый внутри Проктор заорал и стал колотить по двери, но Джайна не обращала на него ни малейшего внимания. Джесин порывисто обнял ее. Они прижались друг к другу щеками. — Джаса, Джаса, как я рада тебя видеть! — Джая, я думал, они тебя забрали… -… но где же Анакин? И… — … надо его найти… — … это самое ужасное место… — … эти занятия такие… — … отвратительные! Все они вруны… — … они врут про Империю… — … они врут, что мама и папа… — Они не умерли! — сказал Джесин. — Они живы! — Я знаю, — сказала Джайна. — Эти вруны хотят, чтобы мы так думали. Они стояли в слабом облачке света, соединившемся из молекул воздуха Джайны я Джесина. Проктор опять стал отчаянно колотить по двери. — Выпустите меня! — Нет! — сказала Джайна. Она была рада, что не ударила его дверью по голове. Пусть лучше посидит взаперти. Джесин рассмеялся. Передний зуб у него тоже шатался, но еще не выпал. — Смотри! — сказала Джайна. — А у меня уже растет коренной зуб. Она показала Джесину место, где действительно уже пробивался новый зуб. — И у меня тоже очень скоро вырастет. — Пойдем! — Джайна схватила брата за руку и потащила его в еще более темный, чем зал, коридор. — Подожди! Что мы сейчас будем делать? И как быть с остальными? — Мы сейчас как-нибудь проскочим мимо дракона и убежим, и, может быть, мы сможем убежать так далеко от Хетрира, что нам удастся мысленно соединиться с мамой и дядей Люном, — о других детях Джайна сейчас не могла думать. — Может быть, они хотят пойти с нами. Или убежать куда хотят? Джайна сгорала от нетерпения немедленно бежать, но признала, что Джесин прав. Она подбежала к ближайшей двери и открыла ее, потом сделала свет поярче: — Мы убегаем! Ты можешь бежать с нами или остаться здесь. Джесин открыл дверь до другую сторону от его комнаты: — Мы убегаем! Хочешь бежать с вами? Большинство детей вскочило с пода и выбежало в зал, но некоторые стали испуганно жаться в углы своих комнат. Джайна не уговаривала их — на это просто не было времени. Она оставила двери открытыми, на тот случай, если они переменят свое решение. Наконец она открыла последнюю дверь. — Мы убегаем! Ты… На пороге стоял Врам. Джайна застыла. Значит, Хетрир запирает и Врама тоже на ночь! Он назначил его помощником, но по-настоящему все равно не доверяет. У Врама в комнате была кровать с настоящим одеялом, можно было включить свет. Но все равно он был заперт! Врам испуганно отпрянул. — Нет! — крикнул он. — Не бейте меня, а то я расскажу Хетриру! Джайна и сама была напугана. Все другие дети возбужденно толпились вокруг нее, сияя от счастья и надежды, но при этом немного трясясь от страха. Джайна не думала, что кто-нибудь из них побежит и расскажет Прокторам о том, что случилось. Только один Врам мог такое сделать — ведь на нем была новая оранжево-красная туника. — Ты… ты хочешь пойти с нами? — наконец решилась спросить Джайна. — Вы будете бить меня! Вы убьете меня! — Нет. Врам набрал побольше воздуха в легкие. — Помогите! — заорал он. Джайна в ярости захлопнула дверь. Джесин схватил ее за руку, и они вместе побежали в темный коридор, освещая его своим светом, сотворенным из молекул воздуха. Все остальные дети ринулись за ними. Когда они подбежали к выходу на улицу, маленькое солнце как раз садилось. Джайна взбежала по ступенькам и осторожно выглянула наружу. В каньоне было пусто. — А как мы пробежим мимо дракона?-прошептал кто-то из детей. — Не знаю,-сказала Джайна. — Джесин, мы не сможем использовать универсальный инструмент-солнце уже садится! Джесин начал усиливать свечение молекул воздуха, пока не возник яркий свет — он был даже ярче, чем солнечный зайчик. Джесин направил его в сторону изгороди и побежал за ним, все остальные помчались туда же. — Госпожа драконша! — крикнул Джесин. — Эй, где ты? Драконша выскочила из песка и зарычала. Увидев яркое светящееся облачко, она тут же попыталась поймать его, но облачко переместилось к верхнему краю изгороди. Драконша прыгнула к изгороди и положила на нее свою огромную морду. Джесин подошел поближе и погладил ее по чешуйчатой щеке. Драконша заурчала. Джайне тоже хотелось погладить драконшу и подружиться с ней, как Джесин. Но она понимала, что брат тоже имеет право в чем-то превосходить ее. Он всегда немного завидовал умению Джайны разобрать любой механизм и снова собрать его — у него так не получалось. Так пусть по части контактов с другими существами он будет непревзойденным специалистом! Джесин стоял нос к носу с драконшей. Она урчала. Джесин заурчал тоже, и звук был очень похож. Он погладил драконшу по голове, она высунула язык и лизнула Джесина. Джайна затаила дыхание. — Она пробует меня на вкус, — прошептал Джесин. — Как ящерицы у нас дома. — Пробует на вкус! Значит, она может съесть тебя? — Нет, теперь она знает, что это я. Пошли! — Ты уверен? — дрогнувшим голосом спросила Джайна. Но у них уже не было выбора — неожиданно громко зазвенели сигналы тревоги. Джесин быстро перелез через изгородь и спрыгнул на песок по ту сторону. Джайна немедленно последовала за ним. Остальные дети тоже ринулись к изгороди и начали карабкаться по ней. Они прыгали на песок по ту сторону, но оставались стоять на месте, не решаясь приблизиться к дракону. Драконша лизнула языком ботинки Джесина. — Она хочет быть уверенной, что узнала меня, — сказал Джесин. Он подошел к драконше сбоку и ловко вскарабкался ей на спину. — Ну, как, госпожа драконша? Все нормально? Можно покататься на тебе верхом? Драконша фыркнула и подняла голову, но не сделала ни малейшей попытки скинуть Джесина. Кажется, она была совсем не против верховой прогулки. Джесин направил световое облачко перед ее носом. — Давай быстрее! — Джесин протянул руку Джайне и помог ей вскарабкаться на спину драконши. Задняя часть чудовища начала подниматься. Джайна вскрикнула от неожиданности и вцепилась в Джесина" Драконша встала сначала на задние лапы, потянулась и только потом поднялась и на передние. Остальные дети подбежали к драконше. Джайна и Джесин протягивали им руки и втаскивали наверх. Скоро вся спина драконши была покрыта галдящими ребятишками; некоторые, которым не хватило места на спине, примостились на хвосте и даже на лапах. — Вам не очень тяжело, госпожа драконша? — спросил Джесин. — Возьмете нас всех покататься? — Он взглянул на Джайну. — Я не думаю, что она возражает. — Скорее, вам надо торопиться! — крикнула Джайна, услышав шум со стороны каньона. Она все еще со страхом ожидала, что власть Хетрира вот-вот окутает ее и Джесина своим мокрым одеялом или просто свалит их на землю, как это было тогда, когда Джайна пыталась защитить Лузу. А сейчас, когда он узнает, что они убежали, то наверняка сделает что-нибудь ужасное! Джесин медленно повел световое пятнышко вперед. Джайну бросило в дрожь. — Осторожно, Джаса, — прошептала она. — Осторожно! Покачиваясь в зыбком песке, драконша двинулась вслед за светящимся облачком, все дальше и дальше удаляясь от изгороди. Джайне хотелось, чтобы Луза сейчас была здесь. Интересно, а как бы она разместилась на драконе? Джайна невольно улыбнулась, представив себе, как маленький кентаврик карабкается на спину огромного дракона. Но потом она подумала, что Луза прекрасно могла бы скакать сама — ведь у нее же четыре ноги! Где теперь Луза? И где вирвулф мистера Айона? Джайна очень беспокоилась о них. «Я обязательно найду их, — подумала она. — Чего бы мне это ни стоило. Обязательно найду и спасу их! И меня не волнует, что будет делать Хетрир!» Драконша начала взбираться на высокую дюну, скользя по песку. Джесин вцепился ей в шею, Джайна ухватила Джесина за пояс, а ребенок, сидевший за ней, схватил за пояс ее. Так же вцепились друг в друга и все остальные, а потом все вместе стали сползать назад. Тогда драконша подняла хвост кверху, удерживая детей на своей спине. — Она любит нас! — прошептала Джайна, стараясь не показывать, что ей страшно. Джесин с улыбкой кивнул, но тотчас лицо его стало серьезным. Он обернулся и посмотрел на Джайну. — А куда мы едем? — Главное — подальше от Хетрира! — ответила она. Драконша добралась до вершины дюны и остановилась, переводя дух. Джесин наклонился К ней и что-то прошептал. Драконша прыгнула с вершины и стремительно заскользила вниз. Все завопили от восторга. Вот это катание с горы! Госпожа драконша достигла подножия дюны и понеслась в сторону реки и леса. Когда хотела, она умела бегать очень быстро. Джесин потрогал что-то у себя на груди под рубашкой. — Что с тобой? — Джайна подумала, что он поцарапался. — Тебя кто-нибудь укусил? — Укусил меня? — рассмеялся Джесин. — Когда-нибудь кто-нибудь укусит. — Никогда такого не будет! — Джесин сунул руку под рубашку, достал оттуда что-то и показал Джайне. При свете звезд Джайна увидела у него на ладони крошечное создание, смотревшее на нее своими блестящими глазками. — Что это? Оно было в твоей комнате? — Нет…— Джесин с улыбкой посмотрел на малютку, которая уцепилась за палец мальчика двумя своими передними лапками и расправила крылышки. — Она с Манто Кодру! — воскликнула Джайна. — Это же карликовая летучая мышь! Вот уж не думала, что ты будешь играть с летучими мышами! — А я и не играл, — сказал Джесин. — Я наблюдал за ней. Это действительно интересно. Летучая мышь вдруг зевнула; при свете звезд блеснули ее остренькие зубки. — Но она же ядовитая! — сказала Джайна. — Я наблюдал за ней, — снова сказал Джесин. — Я не собирался брать ее с собой, но разве я думал, что кто-то в этот момент придет и похитит нас? — И что ты собираешься теперь с ней делать? Летучая мышь ползала по ладони Джесина, периодически взмахивая крыльями. Джесин провел по ее спине кончиками пальцев. — Отпустить ее, — сказал он. — Она так долго была взаперти. Она ужасно соскучилась. Джесин взмахнул рукой, летучая мышь взлетела и, сделав круг над его головой, исчезла в темноте. А госпожа драконша тем временем шла все дальше и дальше. Джайна всматривалась в темноту, пытаясь найти скиф — маленький корабль Хетрира, на котором он увез их с Манто Кодру. Этот корабль был очень подвижным, он легко перемещался с места на места даже в пределах одной планеты, и Джайна со страхом ожидала, что вот-вот скиф возникнет перед ними, из него выйдет Хетрир со своими Прокторами и схватит их. Они ехали уже целый световой день, который на этой маленькой планете составлял, всего лишь половину обычного дня. Солнце уже давно село, на небе ярко горели звезды, освещая приближающийся лес. Джайна вздохнула с облегчением, подумав, что в лесу они могут надежно спрятаться от погони. Драконша подняла голову и принюхалась. Почуяв запах свежей воды, она стремительно понеслась к реке. Добежав до нее, драконша остановилась и склонила голову. Джесин скатился с нее на песок. Джайна уцепилась за чешую и повисла, не решаясь спрыгнуть. Госпожа драконша явно хотела искупаться. Она вошла в воду и легла, блаженно мурлыкая. Джайна и все другие дети мгновенно спрыгнули с нее и с визгом побежали на берег. Драконша опустила, голову под воду и начала булькать пузырьками. Джайна тоже с удовольствием окунулась. Она понимала, что им надо торопиться, но не смогла удержаться. Кроме того, ей ужасно хотелось пить, и она с удовольствием глотала воду из чистой прозрачной реки. Небо тем временемсветлело, из темно-синего оно становилось сначала пурпурным, потом розовьм, потом желтым и, наконец, стало голубым. Взошло солнце, и деревья начали отбрасывать длинные тени, в которых момжно было укрыться от наступающей жары. Джайне очень хотелось есть. Но берегам реки росли кусты, сплошь покрытые ягодами, но попробовать их она не решалась. Она не хотела притрагиваться ни к чему в этом мире, кроме разве что дракона. Это был лживый мир. Хетрир лгал им, говоря, что он друг их семьи, пытаясь заставить их зубрить его лживые уроки. И даже Тигрис, который иногда был не таким уж плохим, тоже лгал, говоря, что дракон ест детей. Драконша между тем вошла во вкус и начала весело плескаться в воде, вздымая своим хвостом огромные фовтаны воды, — смотреть на это зрелище без смеха было невозможно. Джесин, сидевший на песке, внезапно вскочил, почувствовав, что ему на голову села знакомая летучая мышь. Она что-то пропела ему, и он кивнул и направился к ближайшим кустам. Набрав полные горсти ягод, он принес их Джайне. — Джесин, ведь они, может быть, ядовитые! Джесин улыбнулся и отправил в рот целую пригоршню ягод. — Ты стала очень недоверчивой, Джая, — сказал он. — Да нет…— растерянно произнесла Джайна. — Ведь кто-то построил это место. Так? — Да. — Значит, он позаботился о том, чтобы здесь росло что-нибудь съедобное. Джесин протянул сестре горсть ягод. Джайна съела их, ощутив необыкновенно приятный вкус. Все дети бросились к кустам и начали лакомиться ягодами. Один из них, примерно того же возраста, что и Анакин, с набитым ягодами ртом дернул Джайну за рукав: — А мы поедем домой? — Конечно, — ответила она. — И очень скоро. — Я хочу к маме, — сказал малыш и захлюпал носом. — Я тоже, — сказала Джайна. Она обняла его и почувствовала, что вот-вот расплачется. Ей хотелось дать волю слезам, но она не могла себе это позволить в присутствии всех детей. Они верили ей, надеялись на нее, но, по правде говоря, она и сама не знала, что делать дальше. Джайна посмотрела на брата и поняла, что он тоже не знает, что делать. — Нам надо найти место, куда не смогут добраться Прокторы, — шепнула она ему. — У тебя есть идея? — тоже шепотом спросил Джесин.. Джайна посмотрела ему в глаза, и Джесин понял, что она собирается, сделать. — Нет, Джайна! — крикнул он. Но даже до того, как он произнес слово «нет», Джайна поняла, что сейчас нельзя использовать свои способности. Она сама испугалась своей мысли спрятаться в камнях, сделав из них что-то вроде пещеры, — ведь тогда Хетрир сразу найдет их и припечатает к земле. То, что он не заметил использования молекул воздуха, еще не значит, что он не заметит чего-нибудь другого. — Посмотри, Джайна, — сказал Джесин, указав на кусты. — Мы маленькие, а они большие. Это уже неплохо. — Да, — Джайна с благодарностью взглянула на брата. — Мы очень маленькие. А они очень большие. Она посмотрела на противоположный берег реки, где кусты были гораздо выше, чем на этом. — Я думаю, туда они не доберутся. А мы доберемся! — Вот это и будет нашей пещерой,-согласился Джесин. — А потом, когда окончательно стемнеет, мы выберемся оттуда и поищем корабль. — Или хотя бы место, откуда можно послать сообщение. — Лучше все-таки корабль. Так хочется домой! — Конечно, лучше! Мы угоним его и полетим. Джайна посмотрела на брата, пытаясь понять, шутит он или нет. Она и сама не знала, смогут ли они проникнуть на корабль и тем более завести его. — Ну что, пошли? — сказал Джесин. — Эй, ребята!-крикнула Джайна. Дети оторвались от своих занятий — кто от сбора ягод, кто от игры в воде с драконом — и сбежались к Джайне. — Нам пора, — сказала Джайна. — Иначе эти Прокторы найдут нас и опять засунут в тюрьму, — добавил Джесин. К Джайне подошла маленькая девочка и обняла ее за талию. — Я так устала, Джая, — сказала она. Ее голос был похож на голос Анакина, и у Джайны защемило сердце. — Я знаю, — сказала Джайна. — Я тоже устала. Давай сейчас пойдем к тем кустам и спрячемся там. И даже немного поспим. — Пойдем, Джая, — радостно отозвалась малышка. Джайна взяла ее за руку, Джесин тоже взял за руку какого-то малыша, и они вошли в реку и поплыли. Когда они поравнялись с драконшей, напоминавшей островок посреди реки, Джесин нежно погладил ее по щеке. — Вы прекрасны, госпожа драконша, — нежно прошептал ей Джесин. — Но вы слишком велики, чтобы спрятаться в кустах. Может быть, вы вернетесь обратно и спрячетесь в песок? И сделаете вид, что вы ничего не знаете? Драконша немного подумала и окунулась с головой в воду. — Она думает, что спряталась, — с улыбкой сказала Джайна. Но Джесину было не смешно. Он с тревогой смотрел на драконшу. — Нам пора, Джесин, — Джайна взяла брата за руку и попыталась увлечь его за собой. — Она не пропадет. Может быть, они действительно думают, что она ест детей. И сейчас, может быть, они подумали, что она нас съела, и не будут вес искать. Но спрятаться все-таки нужно. Дети уже вылезали на противоположный берег и, отряхиваясь, бежали к ближайшим кустам. Но Джесин не отплывал от драконши. Он задумчиво смотрел на нее и обдумывал какую-то мысль. На его голове сидела летучая мышь. Он снял мышку с головы и посадил ее себе на ладонь. Джайна со страхом смотрела на него, ожидая, что Джесин сейчас превратится в какое-нибудь животное. Может быть, Джайна и сама была не против того, чтобы превратиться в какое-нибудь животное, но почему-то ее больше всею смущало, чта у нее будут остренькие зубки и хищный оскал. «Вообще-то у госпожи драконши тоже не слабые зубы, — подумала Джайна.Но при всем при том онв же очаровашка!» Но Джесин просто взмахнул рукой, и летучая мышь снова исчезла к темноте. — Сейчас она подыщет нам подходящее местечко, — сказал Джесин. Джайна не скрывала восхищения, глядя на брата. Он умел разговаривать с мирминами, с драконшей и, наконец, с таким не поддающимся влиянию человека существом, как летучая мышь. Они поплыли в том направлении, которое указала летучая мышь. Выбравшись на берег, Джайна прислушалась и поняла, что погоня приближается. Какой-то малыш подбежал к Джайне и доверчиво протянул к ней руки. — Джайна! — прошептал он, содрогаясь от страха. — Ты слышала?.. — Тес! Всем замереть и не высовываться! Джайна вглядывалась в темноту, не видя Джесина, но веря, что летучая мышь покажет ему место, где можно надежно спрятаться. Голоса Прокторов уже звучали совсем близко. Драконша внезапно грозно зарычала и, высунувшись из воды, перекрыла Прокторам путь к реке. Джайна затаила дыхание, ожидая услышать гудение Огненных Мечей Прокторов. Она боялась в первую очередь за маленького добродушного дракона, которого Прокторы непременно накажут, как наказали крошечных мирминов. Но госпожа драконша внезапно проявила солдатскую смекалку. Она с головой ушла под воду и неторопливо поплыла к противоположному берегу, делая вид, что ее вообще тут нет. — Смотрите! — крикнул один из Прокторов. — Следы ног! Они там! — Скорее! — шепнула Джайна, в любую секунду ожидая, что холодное мокрое одеяло вот-вот накроет ее. Они выбрались на берег и поползли к кустам. Джайна чувствовала, что она вся перепачкана грязью, но сейчас ей было не до этого. Ее беспокоило лишь то, чтобы кто-нибудь из малышей не вскрикнул, задев колючку. — Там колючие кусты! — крикнул один из Прокторов. — Я туда не полезу! — Еще как полезешь! — отозвался Главный Проктор. — Иначе очень сильно пожалеешь! Джайна доползла до кустов и замерла, переводя дух. Внезапно среди кустов она увидела тропинку и наткнулась на лежащего на ней Джесина. — Где мы, Джаса? — спросила она. — Не знаю, — ответил Джесин. — Там какая-то поляна. Сюда привела нас летучая мышь. По другую сторону поляны среди кустов возвышалось огромное дерево с невероятно разветвленными и причудливо переплетенными корнями. — Смотри! — Джесин указал на летучую мышь, подлетевшую к дереву и скрывшуюся среди корней. — Это похоже на какой-то туннель, — сказала Джайна. — Вот именно! И я уверен, что он ведет внутрь дерева, как в лесах вуки. Летучая мышь опять подлетела к ним и, немного покружившись, исчезла в темноте. — А как мы туда проберемся? — спросила Джайна. — Пока не знаю, — ответил Джесин. — Но мне кажется, что летучая мышь забыла, что мы не умеем летать. Она хочет нас куда-то позвать. — Нам надо скорее спрятаться! — раздался голос одного из детей. — Вы слышите? — Он испуганно замер. Голоса Прокторов звучали все ближе и ближе. Джесин решительно шагнул в темноту и сразу же провалился в болото, которое в темноте он принял за поляну. Джайна схватила его за руку и принялась отчаянно тащить назад. На миг она подумала, что можно было бы прибегнуть к Силе, но страх перед властью Хетрира пересилил это желание. Она еще сильнее принялась тащить Джесина, но вскоре почувствовала, что у нее не хватает сил. И вдруг все дети, находившиеся рядом, вцепились в руки Джесина и вырвали его из ужасной трясины. Джайна обняла брата, чувствуя, как он дрожит, но не показывает виду, что испугался. Джесин сдерживался изо всех сил, чтобы не закричать и не заплакать, — ведь где-то рядом были Прокторы. — Вы спасли меня! — прошептал он. Джайна смотрела на него, и в ее душе уже рождалась решимость. Хетрир до сих пор ничего не сделал с ними. Может быть, теперь можно попробовать? Всего несколько молекул… Она начала замедлять движение молекул воды в болоте. Медленнее, медленнее, наконец они совсем остановились. Грязная жижа застыла, превратившись в лед. В воздухе тоже заметно похолодало. Джесин увидел, что делает его сестра, и присоединился к ней. Вдвоем они заморозили узкую тропинку, пролегшую через все болото. Джайна осторожно ступила на тропинку. Увидев, что тройника прогибается, она наклонилась и усилила замораживание молекул воды. Убедившись, что путь проложен, Джайна перебежала на другой берег болота. Она обернулась и махнула рукой всем остальным, чтобы они последовали ее примеру. Один за другим дети начали перебираться на тот берег. Летучая мышь сновала туда-сюда вокруг корней огромного дерева. Джайна смотрела на нее, но без Джесина не решалась определить, что именно подсказывает четырехкрылая малютка.. Наконец Джесин тоже двинулся по замороженной тропинке — он шел замыкающим, — Джайна смотрела на него с замирающим сердцем. У нее уже кончалась власть над молекулами воды, и она боялась, что он не успеет дойти. Тропинка начала расплываться. Джесин шел по колено в воде и в двух шагах от берега он начал опять погружаться в кровожадную, трясину. Джайна наклонилась и схватила его за руку, но почва под ее ногами тоже была довольно зыбкой. Теряя последние силы, Джесин сделал отчаянный рывок и выскочил из болота. На голову ему немедленно села летучая мышь. Джесин дрожал от холода. — Т-там ес-еть д-д-дунло, — стуча зубами, сказал он. — Мы сейчас т-туда с-с-прячемся. — Иди за летучей мышью, — Джайна посмотрела брату в глаза. — Она поведет тебя, а ты поведешь нас. Я пойду последней. Джесин нырнул в переплетение корней, увлекая за собой двух детей. Джайна осталась снаружи, проверяя, чтобы все дети. один за другим вошли в дупло. Некоторые боялись погружаться в темноту и испуганно жались у подножия дерева. У Джайны мелькнула мысль осветить им дорогу молекулами воздуха, но она опасалась, что Хетрир где-то поблизости. Сейчас надо быть крайне осторожными! Наконец последний ребенок исчез в черном провале дупла. Джайна услышала приближающиеся тяжелые шаги. Она нырнула в черную дыру между корней и затаила дыхание. Проктор с обалдевшим видом озирался вокруг. Джайна, глядя на него из укрытия, едва сдерживала смех. Кругом трещали кусты — это остальные Прокторы продирались сквозь них, вскрикивая и ругаясь. Они выскакивали из кустов, все до одного исцарапанные до крови. Джайна посмотрела на свои руки — они были немного грязные, но без единой царапины. Главный Проктор увидел ледяную тропинку посреди болота. Он нахмурился и сделал один осторожный шаг. Убедившись, что все в порядке, Главный Проктор обернулся и махнул остальным Прокторам, чтобы они следовали за ним. Джайна терпеливо ждала, когда они достигнут середины болота, потихоньку начиная заставлять молекулы воды вращаться с прежней скоростью. Лед начал таять на глазах. Джайна отвернулась и поползла внутрь дупла, догоняя других. Ей не очень хотелось видеть, что происходит на болоте — она могла лишь слышать отчаянные крики и всплески болотной жижи. Внутренность дупла удивила ее своим теплом и чистотой. Насекомые, облюбовавшие это дерет во с незапамятных времен, отполировали его до блеска. Она услышала возбужденные возгласы детей и почувствовала, что дерево стало раскачиваться во все стороны, словно готовясь взлететь. Джайна поползла наверх, увлекая за собой Джесина и всех остальных детей.ГЛАВА 10
Лелила замерла, услышав какой-то далекий крик. Она посмотрела на Геиахаба. — Ты что-то сказал? Геиахаб отрицательно покачал головой. Все это время он молчал. — Я тоже ничего не говорила, — сказала Риллао. — А ты что-то слышала? Лелила пожала плечами. Включив приборы на полную мощность, она вырвалась из гиперпространства. Риллао начала что-то бормотать на своем языке. — Что ты делаешь? — наконец сдавленным голосом спросила она. — Мы же должны лететь на Станцию Асилум! — Смотри, — ответила Лелила. В иллюминатор была отчетливо видна небольшая звезда и крохотный зелено-голубой планетоид. Они были еще достаточно далеко, и Лелила включила усилительные функции приборов, позволяющие рассмотреть объекты поближе. — Это искусственная планета! — воскликнула она. — Для естественной она слишком мала. И звезда тоже… — Да, это искусственный мир.-Риллао вся напряглась, всматриваясь в изображение на дисплее. Геиахаб зарычал. — Нет, — сказала Риллао неестественно пронзительным высоким голосом. — Это не миф. Я до последнего времени думала, что они существуют лишь в моем воображении. Я знала, что Император награждал своих верных приспешников властью над отдельными планетами, искусственными или естественными — не важно. Одну из них он подарил Хетриру. И все же я надеялась… Лелила молча повела корабль по направлению к искусственной планете. Геиахаб склонился над приборами, готовясь к изменению курса, чтобы не столкнуться с планетоидом, от которого можно было ожидать чего угодно, вплоть до химической или радиоактивной атаки. Планетоид тем не менее вел себя вполне мирно, не показывая никаких признаков агрессивности. Вглядываясь в его очертания, Лелила даже подумала, что все обитатели этой планеты давно вымерли. Она нашла посадочную площадку, которая тоже показалась ей вымершей. Корабль вошел в атмосферный слой и начал уменьшать скорость. Лелила видела в иллюминатор реку и лесную лужайку — какой-то удивительно грустный и живой пейзаж посреди не подающей никаких признаков жизни планеты. «Альтераан» приземлился не на взлетно-посадочной площадке, а на дне мелкого прозрачного ручейка. — Здесь? — воскликнула Риллао, вцепившись пальцами в подлокотники кресла. За ручейком виднелись густые заросли кустарников, между которыми возвышалось огромное дерево. Внезапно Лелила увидела людей, барахтавшихся в болоте. Она не могла даже себе представить, как они очутились в самой середине вязкой трясины. Они отчаянно кричали, хватаясь друг за друга и пытаясь прямо по головам вылезти из центра болота на берег. Лелила скинула ремни безопасности и рванулась на выход, чтобы помочь утопающим. — Нет! — Риллао преградила ей путь, больно сжав своими длинными пальцами плечо Лелилы. — Это не те, кого мы ищем. Если мы поможем им, они сделают все возможное, чтобы помешать нам. — Но они же тонут! — воскликнула Лелила. — Они не столько тонут сами, сколько топят друг друга, -жестко произнесла Риллао. -Если они успокоятся, то прекрасно выберутся сами. Но если мы им поможем, они убьют нас. Геиахаб зарычал в знак согласия. Он всматривался в густую крону огромного дерева, все больше и больше беспокоясь. Лелила взглянула туда, и сердце ее упало. Бессчетное количество детей бежало от дерева к «Альтераану», радостно крича. Лелила рванулась им навстречу. «Я плачу, — подумала она. — Почему я плачу? Я всего лишь охотник, который настиг свою добычу». Она едва различала лица детей из-за обильно льющихся слез. — Мама! Мама! Лелила-охотник исчезла в небытии, как будто ее никогда не существовало. Джайна повисла у нее на шее, Джесина подхватили сильные руки Риллао и втащили в корабль. Лея обнимала детей, не веря своему счастью. Чубакка стоял рядом и радостно рычал. Джесин вырвался из объятий матери и стремительно вскарабкался по Чубакке, замерев у него на плече. Лея посмотрела на дерево, где еще оставались другие дети. Вдвоем с Риллао они перетащили их на корабль. — Мама! Они забрали Анакина и вирвулфа мистера Айона! И еще они забрали Лузу, а она моя лучшая подруга! — сквозь слезы торопливо говорила Джайна. — Их надо найти до того, как они обрежут Лузе рога! — Мы знали, что ты не умерла, мама! — всхлипывая, сказал Джесин. — И папа тоже! И дядя Люк! И Чубакка! — Конечно, мои дорогие! — Лею душили слезы, но она старалась сдерживаться. — С папой и дядей Люком мы встретимся чуть-чуть попозже. А Чубакка — вот он здесь! — Я знала это! — сказала Джайна. — Я знала, что Хетрир все время обманывал нас. Он всегда нас обманывал! — Это самый отвратительный человек на свете! — сказал Джесин. — И он еще пытался назваться нашим крестным отцом! — Конечно, он вам никакой не крестный отец, — сказала Риллао, продолжая напряженно вглядываться в раскидистые ветви огромного дерева. — А вы все здесь собрались? Никто не остался на дереве? — Сейчас! — крикнул Джесин и, наклонившись к люку, засвистел. Маленькая летучая мышь мгновенно возникла из темноты и села ему на голову. — Вот теперь все! — радостно сказал Джесин. Все помещения «Альтераана» были битком набиты возбужденными и счастливыми детьми. — Я хочу домой! — внезапно крикнул один из малышей. Риллао подняла его на руки и прижала к себе. — Ты обязательно вернешься домой! — Она гладила малыша по голове, но взгляд ее, полный отчаяния, упирался в пустоту. — Мы все обязательно вернемся домой. Джесин слез с плеча Чубакки и опять подбежал к Лее. — Мама, а я и не знал, что у тебя такие длинные волосы! — Да еще такого странного цвета! — сказала Джайна. — Вообще-то с нормальными волосами ты выглядела лучше. Лея рассмеялась, вспомнив, в каком облике она предстала перед своими детьми. Решительно откинув волосы с лица, она показала им густо покрытые красно-золотой краской глаза, лоб и щеки. Все трое захохотали. Дети повисли с двух сторон у нее на плечах. Шпильки выпали, и волосы Леи рассыпались до полу. — Мама, а у меня уже выпал передний зуб! — радостно сообщила Джайна. — И вот-вот вылезет коренной! — И у меня тоже уже начинает расти коренной! — сказал Джесин. Лея улыбалась, но глаза ее оставались печальными. — Мама, мы должны найти Анакина! — И вирвулфа мистера Айона! — И Лузу! Чубакка подошел к ним и молча подхватил их обоих на руки. Он потерся своими мохнатыми щеками об их лица и тихо заурчал. — Чуви, мы такие грязные! — смеясь, сказала Джайна. — Мы весь день ползали по болоту. — Или всю ночь! — весело отозвался Джесин. — Здесь не поймешь! — Осторожнее, у Чубакки ранена нога, — сказала Лея. Она старалась выглядеть веселой, но мысль об Анакине не давала ей покоя. — О, вау! — вдруг крикнул Джесин. — Что случилось? — спросила Джайна. — Он расскажет тебе потом, — сказала Лея. — А сейчас нам надо вытащить тех людей из болота. — Нет, мама, не надо их вытаскивать! — крикнула Джайна. — Это не очень хорошие люди. — И все-таки нельзя дать им утонуть, — сказал Джесин. — Ну, тогда пусть сначала скажут, где Анакин! — Джайна с гневом посмотрела на барахтавшихся в болоте Прокторов. — И Луза! И вирвулф мистера Айона! Она высвободилась из объятий Чубакки и подбежала к Лее. — Мама, я такая грязная! И ужасно хочу есть! — Джайна обняла колени Леи и чуть не заплакала. — Мы нашли немного ягод. Но то, что вам давал Хетрир, -ты знаешь Хетрира, мама? Он сказал, что он наш крестный отец, -так вот Хетрир давал нам такую гадость! Лея не могла удержаться от улыбки. Какое счастье слушать щебетание детей, которых она уже почти отчаялась найти! Но сердце ее продолжало сжиматься при мысли об Анакине. Что с ним сделали эти негодяи? Лея смотрела на детей и видела, какие они все бледные и исхудавшие. — Больше вы не будете есть никакую гадость, — сказала она. — Что-нибудь вкусненькое для вас сейчас найдется. Лея обернулась и увидела, что Риллао стоит поодаль с отсутствующим видом. Она подвела к ней своих детей: — Познакомься, это Джайна, это Джесин. — А как вас зовут? — спросила Джайна. Джесин дернул ее за рукав. Он уже понял состояние Риллао. — Вы можете называть меня фирреррео, малыши, — печально улыбнувшись, сказала Риллао. — Когда мы познакомимся получше, я, возможно, назову вам свое имя. — Вы похожи на Тигриса, — сказала Джайна. — Где ты его видела? — Риллао с такой силой тряхнула ее за плечи, что Джайна испуганно отпрянула. — Он здесь? Или с Хетриром? А Хетрир здесь? — Вы его мама? — прошептала Джайна. — Да, — Риллао кусала губы, чтобы не заплакать. — И я не видела его уже много лет. Мне так его не хватает! Лея сжала ее руку. — Мы найдем его, -она посмотрела Риллао в глаза. — Будь уверена, мы обязательно его найдем. Риллао бросилась к дисплеям и стала всматриваться в изображение барахтающейся в болоте группы людей. Потом она вернулась обратно и вопросительно посмотрела на Джайну. — Тигрис не входит в число Прокторов, — сказала Джайна. — Он даже не помощник. Он… Я не знаю… — Но где же он? И что он сейчас делает? — Он обычно сопровождает Хетрира. И носит на руках нашего маленького братишку, Анакина. — Так ему приказал Хетрир, — сказал Джесин. — Вообще-то Тигрис… совсем не такой, как Прокторы и помощники,Джайна растерянно взглянула на Риллао. — Он добрый. — Он хороший! — сказал Джесин. — Только верит Хетриру. Чубакка между тем вытягивал одного за другим Прокторов из болота и ставил их строем, не давая разбежаться. — Отправь их в пустыню, Чуви! — сказала Джайна. — Там им самое место! Внезапно середина реки вспенилась, и на ее поверхности показалась огромная ящерица. Задрав хвост, она начала крутить мордой во все стороны, пытаясь понять, что происходит. Заметив, наконец, «Альтераан», ящерица решительно направилась в его сторону. — Посмотри, мама, это наша подруга — драконша, — Джесин радостно улыбнулся и помахал подруге рукой. — Она принимала ванну, но, по-моему, ей это немного надоело, и она хочет вернуться к своей песчаной кровати. Драконша задумчиво посмотрела на Джесина, вильнула хвостом и вздохнула. Потом развернулась, подошла к Прокторам и грозно зарычала. Они, как шелковые, покорно направились в пустыню. Драконша неотступно следовала за ними по пятам. — Мой сын сам назвал вам свое имя? — спросила Риллао. Джайна задумалась, вспоминая первый день пребывания в плену. — Нет, — сказала она. — Мы услышали его имя от Хетрира. — Хетрир… — прошептала Риллао. В ее голосе было что-то зловещее. В коридоре у двери Хетрира было холодно и жестко. Тигрис ворочался, лежа на полу, и вспоминал свою тоже не очень-то мягкую койку там, дома, на искусственной планете. По крайней мере там хотя бы было одеяло. Тигрис иногда спал без него и без матраца, когда хотел закаляться. Но сейчас ему почему-то совсем не хотелось изнурять себя аскетизмом. Он хотел спать, но заснуть в таких условиях было нелегко. Из-под двери Хетрира ощущался поток теплого воздуха. Вместе с ним Тигрис уловил какой-то неясный, едва различимый звук. Сначала он даже допустил мысль, что это храпит лорд Хетрир, но потом вспомнил, что его господии собирался медитировать, — вероятно, он что-то напевает в состоянии транса. И тут до слуха Тигриса дошел другой звук, раздававшийся из пассажирского отделения — это снова плакал Анакин. Тигрис закрыл уши руками, пытаясь не обращать внимания на этот плач, но успокоиться так и не смог. Наверняка Анакин хочет есть! А Прокторам, который находятся рядом с ним, наплевать на отчаянные крики ребенка. Тигрис и сам хотел есть, но готов был это пережить. Он продолжал ворочаться, размышляя об Анакине. Малышу предстоял обряд очищения, и перед этим ему не мешало бы как следует выспаться и поесть. Внезапно Тигрис привстал, подумав о том, что лорд Хетрир всего лишь милостиво разрешил ему поспать под дверью, но не приказал. Значит, наверняка можно сходить в пассажирское отделение и успокоить Анакина. Тигрис бесшумно встал и на цыпочках прокрался в пассажирское отделение. За исключением Анакина, там было пусто. Прокторы разошлись по кабинам — кто спать, кто играть в карты. Увидев Тигриса, Анакин перестал плакать и грозно уставился на него. Тигрис улыбнулся. — Пойдем со мной, малыш, — сказал он. — Тебе тут очень одиноко. К тому же ты, конечно, хочешь есть. Пойдем, поищем какой-нибудь еды. Но только веди себя тихо, чтобы не потревожить лорда Хетрира. Тигрис протянул руку Анакину" малыш доверчиво взял ее и пошел за ним. В кладовой они нашли фрукты, хлеб и молоко. Анакин жадно набросился на еду. Похоже, малыша давно не кормили. Заметно повеселев, он протянул Тигрису надкусанный ломоть хлеба. Под носом у него появились молочные усы. — А ты будешь ужинать? — Нет, спасибо, — ответил Тигрис, борясь с искушением поесть, но не решаясь это сделать. — Это твой ужин. — Пополам! — решительно заявил Анакин. — Нет, спасибо, — снова сказал Тигрис. — Анакин хочет сладкого! — с набитым ртом произнес малыш. — Лорд Хетрир никогда не ест сладкого, — испуганно сказал Тигрис. — И не держит сладкого на корабле. Анакин капризно выпятил нижнюю губу. — Сладкого нет! — повторил Тигрис. — Папа, — сказал Анакин. — Папа, мама-. Тигрис видел, что малыш вот-вот расплачется. Он сел к нему поближе и обнял за плечи. — Я хочу к папе! — всхлипнул Анакин. Тигрис встал на колени перед ребенком и посмотрел ему в глаза. — Анакин, малыш, — сказал он. — Ты должен кое-что знать. Ты больше не нужен пале и маме. Лорд Хетрир спас тебя и принял к себе, так же как принял меня и всех нас. Анакин нахмурился, вертя в руках кусок дыни. — Это что такое? Пикник? Тигрис испуганно вскочил на ноги. В дверях стоял лорд Хетрир, как всегда элегантный в своем длинном белом одеянии. — Прошу прощения, сэр, — пробормотал Тигрис. — Ребенок… я подумал… — Успокойся. Отнеси ребенка на место. Ты не выполнил свое обещание беспрекословно выполнять мои указания. Мне больше не о чем с тобой говорить. Оставайся с ребенком в кают-компании до конца полета. Хетрир повернулся и ушел. Он говорил, как всегда, мягко, не повышая голоса, но Тигриса тем не менее била дрожь. Все рухнуло. Все, на что надеялся Тигрис, исчезло в один миг. Он гневно посмотрел на Анакина. Ребенок улыбнулся и протянул Тигрису кусок дыни. — Съешь, Тигря! — сказал он. Тигрис взял дыню и съел ее, ощутив необыкновенно приятный вкус. Взявшись за руки, они вернулись в пассажирское отделение и сели на диван, молча ожидая, когда завершится полет. «Альтераан» взмыл в воздух и, низко пролетев над песчаным пространством, приземлился неподалеку от каньона. — А вот здесь мы играли, мама, — сказала Джайна, указывая на игровую площадку внутри каньона. — А вот здесь живет госпожа драконша, — Джесин показал на песок рядом с изгородью. — Она спит в песке. — Мы никогда не были в самом доме, — сказала Джайна, глядя на высокое здание на противоположной стороне каньона. — Нас держали под землей. — И водили по длинным темным коридорам! — добавил Джесин. — А спать заставляли в маленьких тесных комнатах, без кровати! — И без света! — О мои дорогие, — прошептала Лея, обнимая детей. Они вышли из корабля и направились в сторону каньона. — Вы поищете в доме? — спросила Лея Чубакку и Риллао. Чубакка утвердительно зарычал, но Риллао недоуменно взглянула на Лею. — А ты собираешься остаться здесь? С ними? — Она указала на сбившихся в кучу растерянных, испуганных Прокторов. Лея улыбнулась, увидев, как драконша с важным видом расхаживала вокруг них, бдительно охраняя доверенных ей пленников. — Я не одна! — сказала Лея. Прокторы рухнули перед ней на колени. — Мадам, будьте милостивы, простите нас! У них был довольно жалкий вид — ободранные, поцарапанные, искусанные насекомыми да еще и перепачканные в болотной грязи, они являли собой весьма неприглядное зрелище. — Со мной все будет в порядке, — сказала Лея Чубакке и Риллао. — Хорошо. Чубакка и Риллао пересекли каньон и исчезли в туннеле. Драконша перестала расхаживать и грозно посмотрела на ползающих на коленях Прокторов, немного порычав для порядка. — Пожалуйста, моя госпожа! — взмолился один из Прокторов, наиболее грязный и ободранный. — Не наказывайте нас очень сурово! Не бросайте нас на съедение дракону. Драконша яростно закрутила хвостом, не сводя с Прокторов свирепого взгляда. — Просите прощения у моих…— Лея осеклась. — Просите прощения у всех этих детей, тогда я, может быть, и буду милостива. Честно говоря, Лея и сама не знала, сможет ли она помешать драконше, если той все-таки вздумается закусить парочкой Прокторов. Тот из них, который просил Лею не отдавать их на съедение драконше, медленно пополз в сторону детей, не поднимая головы. — Простите меня? — сказал он. — Обещай, что ты больше не будешь вести себя ни с одним существом так, как вел себя с этими детьми. — Обещаю. — А теперь встань и сорви со своих плеч эту гадость. Проктор заколебался, но Лея так грозно взглянула на него, что он немедленно сорвал с себя эполеты, а заодно и медали и бросил на песок. Остальные Прокторы сделали то же самое, и вскоре на песке выросла приличная куча позолоченных побрякушек. Лея отдала их детям на игрушки и сувениры. — А где другие дети? — спросила Лея главного Проктора. — Куда Хетрир увез их? — Я не знаю, мадам, — ответил он. Лея увидела, что он боится. Может быть, он и не лгал, но все же чего-то не договаривал. — Где они могут быть? — резко спросила она. — Тигрис и маленький Анакин? Один из Прокторов вдруг подленько хихикнул, но Лея так взглянула на него, что тот мгновенно замолчал и побледнел от страха. — И Луза! — сказала Джайна. — И вирвулф мистера Айона! — сказал Джесин. Главный Проктор молча смотрел в землю. — Будет лучше, если ты все расскажешь мне, — Лея смотрела на него в упор. — Лорд Хетрир… он отобрал их только вчера. — Отобрал? — Лея почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине. — Для продажи, мадам, — Главный Проктор избегал встретиться с ней взглядом. — И потом он уехал… — На Станцию Асилум? — Да, мадам. Он взял с собой Анакина. И Тит-риса…— Имя Тигриса Главный Проктор произнес с явным пренебрежением. — Что за презрение?-сурово спросила его Лея. — Тигрис слабак! Лорд Хетрир даже не хочет перевести его в помощники.Главный Проктор злорадно ухмыльнулся. — Тигрис годится только в няньки для маленького ребенка. — И ты считаешь это занятие унизительным? — Дети — бесполезные существа, пока они не повзрослеют, чтобы понимать наши цели и задачи. И чтобы служить Возрожденной Империи. — Никто не будет служить вашей возрожденной Империи, — гневно сказала Лея. — И самой Империи никогда не будет! Главный Проктор вдруг воздел руки к небу и прокричал: — Да здравствует Возрожденная Империя! Если бы он не был таким молодым и глупым, Лея как следует бы его проучила. Но застывший в картинной патетической позе Главный Проктор вызывал только смех и жалость. Лея расхохоталась. Главный Проктор вздрогнул, как от удара, и растерянно захлопал глазами. — А теперь мы подыщем для вас подходящее место, где вы не будете нас больше беспокоить своими глупостями, — сказала Лея. — Я знаю такое место! — воскликнула Джайна. Она взяла Лею за руку и повела по длинному темному туннелю к огромной каменной комнате со множеством дверей, открыв одну из которых, показала Лее маленькую мрачную келью. — Вот здесь нас заставляли спать! В полной темноте! Вот теперь пусть сами тут поспят… Потрясенная видом спальной комнаты, скорее напоминающей тюремную камеру, Лея положила руку на плечо дочери. — Они просили меня пощадить их, — сказала она. — И они просили у вас прощения… — Они все лжецы! — крикнула Джайна. — И нисколько они не раскаиваются! — … и мы не можем поступать с ними жестоко, — мягко продолжала Лея. — Мы не должны быть такими, как они. Мы не будем им мстить, моя дорогая девочка. Она посмотрела на Прокторов, испуганно сбившихся в кучу, и увидела, что они еще совсем юные. — У нас нет другого места, куда мы могли бы поместить вас, в целях вашей же безопасности, — обратилась к ним Лея, подумав про себя: «Чтобы вы не натворили еще каких-нибудь пакостей!» — Вы можете остаться в этом зале, можете занять эти комнаты — как вам будет угодно. Джайна нахмурилась. Лея понимала, что дочка недовольна ее решением, но она не осуждала за это девочку — ведь детям слишком многое пришлось тут вытерпеть. — Если все-таки самого плохого мы запрем в комнате, — сказала Джайна,то только не в моей. Потому что я сломала замок! Джайна показала на одну из дверей, отличавшуюся от других, — на месте замка зияло круглое отверстие. Лея встала перед дочкой на колени и обняла ее. — Какая ты у меня умная и храбрая! — И еще я насыпала песок им в штаны, а Джесин сделал так, чтобы мирмины их покусали! — Джайна рассмеялась, вспомнив, как яростно чесались Прокторы. Но Джесин грустно смотрел в пол. — Они убили их, — прошептал он. — Мирминов! Лея крепко обняла его. — О мой дорогой! Мой дорогой мальчик! — Она целовала его в лоб и щеки.Зато теперь мы будем считать их мирминами-героями. Джесин кивнул, немного успокоившись. В холл вошли Риллао и Чубакка. — Мы нашли еще одну группу детей, — сказала Риллао. — Это помощники! — воскликнула Джайна. — Они выполняют все, что им приказывает Хетрир, да еще так стараются, что прямо из кожи вон лезут! Они даже хуже, чем Прокторы! Лея переглянулась с Риллао. «Этих маленьких помощников будет еще труднее освободить, чем моих детей или тех, которых увез Хетрир, — подумала Лея. — Они уже сами не захотят быть свободными. Хетрир наверняка сумел их обработать». — А еще мы нашли кухарку и ее поварят, — сказала Риллао. — Лелила, мы должны торопиться! Хетрир уже на пути к Станции Асилум… — Да, Главный Проктор сказал мне. Индексер был прав. Но сначала мы должны… Лея растерянно огляделась вокруг. Самым сильным ее желанием сейчас было взлететь на «Альтераане» и пуститься в погоню за Хетриром. Но она не могла бросить здесь детей, а взять всех на корабль было невозможно. Согласятся ли Риллао и Чубакка остаться здесь, пока она слетает на Станцию Асилум? Лея взглянула на Чубакку. Он все понял и недовольно зарычал. — Да, — пробормотала она. — Конечно… — Мы возьмем их с собой, — сказала Риллао. — Мы полетим на планетоиде. Он проходит через гиперпространство с такой же скоростью, как любой другой корабль. — Да, — сказала Лея. — Мы уведем его отсюда, а потом отправим в безопасное место. — Верная мысль, Лелила! — Сколько потребуется времени, чтобы завести его? — Всего несколько минут. Пойду занесу в его системы курс, — сказала Риллао и быстрыми шагами пошла по коридору. Лея волновалась, но не показывала виду, чтобы не пугать детей. — Все будет в порядке, мама! — сказал Джесин. — Мы найдем Анакина. Лея наклонилась и обняла его и Джайну. — Обязательно! И очень скоро. Джайна прижалась щекой к щеке Леи. — Мама, я так хочу есть! Лея обернулась и взглянула на других детей. — Эй, ребятишки, пойдемте-ка поищем чего-нибудь на обед! Дети восторженно зашумели и побежали в столовую. Навстречу им вышло огромное шестиногое существо, несущее большой дымящийся котел. Лея узнала представительницу народа веубгов, с которым была когда-то хорошо знакома и всегда вспоминала о нем с большой теплотой. — Это Грейк, — прошептала Джайна. — Она однажды отдала нам еду Прокторов. Грейк остановилась. — Что ты делаешь, Грейк? — спросила Лея. — Несу Прокторам овсянку, предназначавшуюся для детей. А еда для Прокторов стоит на столах детей. Дети весело устремились в столовую. Чубакка поспешил за ними, чтобы убедиться, что они в безопасности. Лея посмотрела на Джайну и Джесина. — Бегите за Чубаккой, — сказала она. — И хорошенько поешьте. Двойняшки, взявшись за руки, вбежали в столовую. Лея заглянула в котел, который держала Грейк. — Это же несъедобно! — сказала она. — Просто помои какие-то! И что ты собираешься с ними делать? — Отдать Прокторам, — ответила Грейк. — То-то они обрадуются! — Безусловно. Но… ты, кажется, сказала, что это предназначалось детям? Грейк отвела глаза в сторону. — Как ты могла подавать такое детям? — Лея в ужасе смотрела на нее. — А как я могла отказаться, мадам? Лея молчала. — Лорд Хетрир приказал мне делать так. — И что с того? Разве у тебя не было выбора? — Нет, мадам. — Тебе так нужна была эта работа? Или потому что он рассердился бы на тебя? — Потому что я рабыня, мадам. Лорд Хетрир имеет безграничную власть надо мной — он может наказать меня и даже убить, если я ослушаюсь его. Лея растерялась и не могла найти слов. Она осторожно взяла котел из рук Грейк и поставила его на пол. — Прости, что я так резко разговаривала с тобой, — сказала она. — Я не знала… Но теперь ты больше не рабыня. Ты свободна! Я отвезу тебя домой. Не сейчас, чуть попозже, когда сделаю одно дело. Грейк задрожала. — Спасибо, мадам, — глухо пробормотала она. — Ты покажешь мне кухню? — спросила Лея. — И прачечную? Там найдется для меня кое-какая работенка. — А что потом мне делать? — Все, что хочешь. — Я бы хотела готовить вкусную еду для детей. — Ты понимаешь, что отныне свободна? — Понимаю, мадам. Поэтому и хочу готовить для детей. Мне это доставит удовольствие. — Спасибо, — сказала Лея и улыбнулась. — А я так и не научилась хорошо готовить. — Пойдемте, — Грейк улыбнулась ей в ответ. — Научиться хорошо готовить никогда не поздно. Она нерешительно потопталась у котла: — А что делать с этим? — Это мы выбросим, — сказала Лея. — А Прокторам отнесем хлеб, фрукты и суп — настоящий суп! — Потому что нам это доставит удовольствие, — кивнула Грейк. Тигрис провел свое детство в отдаленном, скучном пасторальном мире, который не давал раскрыться его способностям, но с тех пор как Лорд Хетрир спас его, он постоянно жил на маленькой искусственной планете. Тигрису нравилась эта планета и еще нравилась Станция Крси. Первый купол Крси всегда завораживал его своими карнавальными красками, многоголосым шумом и музыкой. Там к нему всегда кто-нибудь подбегал, дергал за рукав и предлагал какие-нибудь сладости или побрякушки. Как-то он увидел у продавца тканей отрезы белого шелка. С тех пор Тигрис потерял покой — он видел себя в длинном белом одеянии, таком же, как у лорда Хетрира. Вот и сейчас Тигрис не смог удержаться и бросил взгляд в сторону продавца тканей. Но лорд Хетрир шел не останавливаясь, и Тигрис старался не отставать от него. Продавец сладостей подвес к самому носу Ана-кина свой товар, и малыш тут же схватил какой-то замысловатой формы пряник. Существо со спиралевидными лапами — хозяин товара — немедленно вырвало из рук Анакина пряник обратно — Терпение, маленький человечек! — сказало существо. — Сначала надо заплатить. — Заплатить? — растерянно произнес Тигрис. Ему это и в голову не приходило. Он знал о существовании денег, но только в контексте политических дел лорда Хетрира или его участия в торговле. Но платить за пряник, протянутый ребенку? Тигрис попытался вспомнить, приходилось ли ему платить за что-нибудь, когда он был еще маленьким, но ничего не мог припомнить. Зато в его памяти отчетливо всплыло, как часто он находил подарки возле своей кровати пе утрам — то корзинку фруктов, то яркую игрушку, то новую рубашку, а мама всегда делала вид, что не знает, откуда они появились. — Да, заплатить! Ты не нищий, а я не благодетель! — Глаза существа выкатились вперед, буравя Тигриса колючим взглядом. — Или, может быть, ты все-таки нищий! Лорд Хетрир не остановился и даже не обернулся. Он продолжал свой путь в сопровождения фаланги Прокторов. На мгновение Тигрис потерял его из виду и, крепко прижав к себе Анакина, бросился вдогонку. Существо устремилось за них, пытаясь схватить Тигриса за рукав. — Это же не сделка мировой величины, — заверещало оно. — Ты жадничаешь заплатить такую мелочь ради ребенка! — У меня нет денег, — Тигрис пытался освободиться от него и скрыться в толпе. — У меня нет ничего, что я мог бы тебе дать. — Даже за один пряник? Откуда вы оба — с планеты дураков? — гундосило привязчивое существо. — Все, что требуется, — это только одна монетка,самая-самая маленькая! — Прошу прощения, — пробормотал Тигрис, проскользнув между двумя группами существ и чуть не запутавшись в их щупальцах. Видимо, между ними происходила какая-то сделка, так как щупальца протягивались от одной группы к другой, передавая предметы и деньги. Существо торгующее сладостями, уже поджидало Тигриса с другой стороны переговаривающихся групп. — Я вижу, вы действительно с планеты дураков! — сказало оно и снова вцепилось Тигрису в рукав. — Тогда лучше убирайтесь-ка отсюда, иначе вам здесь несдобровать! Прошу прощения, маленький человечек! — Оно мило улыбнулось Анакину и исчезло. Тигрис начал торопливо пробираться сквозь толпу, стараясь не упустить из вида спины Прокторов. Его душила обида. Лорд Хетрир шел быстро, толпа сама расступалась перед ним. Тигрис надеялся, что его господин незаметил неприятного инцидента с торговцем. Ведь он опять показал себя не с лучшей стороны — растерялся, позволил себя обидеть, да еще и отстал. Но больше всего Тигрис боялся, что лорд Хетрир заметил, как он восхищенно смотрел на белую шелковую ткань. «Он знает, что происходит у него за спиной, — подумал Тигрис. — Он всегда все знает». Ему становилось все тяжелее и тяжелее нести Анакина. Пот застилал Тигрису глаза, он задыхался, но старался идти все быстрее и быстрее. Лорд Хетрир ни разу не обернулся. Дети с такой жадностью набросились на еду, что у Леи дрогнуло сердце. Она села за стол вместе с Джайной и Джесином, но сама есть ничего не могла. Лея с тревогой смотрела на детей, опасаясь, что они едят слишком быстро и слишком много — наверняка ночью у кого-нибудь разболится живот! — Я хочу домой! — вдруг жалобно сказал один из малышей. — Я хочу домой! Остальные дети дружно подхватили этот возглас и принялись на разные лады звать маму и папу, называть имена своих миров. Лея, как, могла успокаивала плачущих ребятишек и даже не заметила, как в столовую вошла Риллао. — Вы очень скоро вернетесь домой, — говорила Лея, гладя по голове то одного, то другого ребенка. — Я обещаю! Ну, а сейчас что вы скажете насчет горячей ванны и теплой кроватки? По-моему, это будет совсем неплохо! Но плач не утихал. Лея видела дрожащие губы и полные слез глаза. Они хотели домой сейчас, и она прекрасно понимала их. Лея надеялась, что им удастся разыскать свои семьи, если только Хетрир не уничтожил их. Являлись ли они пассажирами фрейтеров? Или, может быть, это были те самые люди, на встречу с которыми поехала Винтер. Люди, разыскивающие своих похищенных детей. Риллао села на скамью рядом с Джайной. — Планетоид скоро войдет в гиперпространство, — тихо сказала она, обращаясь к Лее. — Еще до утра мы доберемся до Станции Асилум. Хетрир вошел в просторный дом посреди тихого спокойного парка. Единственным звуком, нарушавшим тишину, здесь было журчание воды в бассейне посреди холла. За Хетриром в дом вошли Прокторы и, наконец, Тигрис с Анакином. Малыш начал вырываться, и Тигрис опустил его на пол, радуясь, что сможет передохнуть. Но ему тут ясе пришлось броситься вдогонку за Анакином, который стремительно подбежал к бассейну и, перегнувшись, опустил туда руку. Тотчас над бассейном возникло призрачное колышущееся облако. Анакин отпрянул, но не испугался, а с любопытством стал рассматривать непонятное явление. — Мой господин, — радужные крылья облака распрямились, отбрасывая на воду и пол переливчатые блики, — для вас все готово. — Мои гости прибыли? — спросил Хетрир. — Да, мой господин, — ответило облако. — Они соберутся, чтобы встречать вас, когда… В холл вошел дройд необычной пурпурной окраски. — Я просто не могу понять, — сказал он, — почему вы так упорствуете? Я же вам объяснял… Вместе с пурпурным дройдом в холле появился дройд-слуга, который нес пару небольших чемоданов, пакетики с сухим завтраком и букет уродливых цветов. — Стой! — сказало облако-призрак. Дройд-слуга резко остановился, уронив на пол цветы. — Почему это ты устраиваешь выселение через парадную дверь? — заколыхалось облако. — Это же полный абсурд! — сказал пурпурный дройд. — Мы задержали квартирную плату всего лишь на несколько часов. Мои человеческие компаньоны скоро вернутся и заплатят вам. Они просто очень занятые люди! Лорд Хетрир бесстрастно наблюдал за происходящим. Прокторы стояли в боевом порядке, лишь изредка ухмыляясь и подмигивали дрой-ду-слуге, потешаясь над его неуклюжими попытками собрать с пола рассыпанные цветы. — Мистер Трип! — внезапно крикнул Анакин, со всех ног рванувшись к пурпурному дройду. Тигрис растерянно смотрел на него, не зная, что делать. Анакин радостно обнимал ноги странного дройда. Наконец Тигрис решился и, подбежав к Анакину, попытался оттащить его назад, но ему это не удалось. — Мастер Анакин? — удивленно сказал пурпурный дройд. — Мастер Анакин! Что вы здесь делаете? А где ваши брат и сестра? И где прин… ваша мама? — Принеси ребенка сюда, — сказал Хетрир Тигрису. — А кто вы, сэр? — спросил Хетрира дройд. — У меня нет никаких инструкций относительно вашего участия в воспитании Мастера Анакина. — Вы принимаете этого ребенка за кого-то другого. Это ошибка. Вероятно, вам надо проверить ваши сенсоры. Тигрис стал с силой отрывать Анакина от колен дройда, который попытался поднять малыша на руки, но Тигрис сумел его опередить. Анакин отчаянно закричал и сильно ударил Тигриса по руке. — Ой! — Тигрис поморщился от боли. — Не надо, Анакин. Пойдем! Ты ошибся. Прошу прощения, сэр. — Кто вы, юный сэр? — спросил Трипио. — Что вы собираетесь делать с Мастером Анакином? Лорд Хетрир достал свой Огненный Меч, и затемненное помещение холла ярко озарилось вспышкой света. Хетрир направил энергетический клинок прямо на дройда, пронзив ему голову и грудь, затем поднял Меч кверху и высоким пронзительным голосом прокричал проклятия — этот звук поразил Тигриса до глубины души, — затем направил клинок острием вниз. Там, где пола коснулось лезвие, образовалась глубокая трещина. Тигрис еще никогда не видел подобной сцены. Дройд сначала застыл на месте, потом рухнул на каменный пол с ужасным металлическим грохотом. Он яростно задрожал, но через мгновение затих. Пурпурный лак местами слез с его корпуса, обнажая золотые пятна. Анакин царапался и боролся с Тигрисом: — Мистер Трип! Мистер Трип! Тигрис сгреб малыша в охапку и поднял на руки, несмотря на отчаянное сопротивление Анакина. — Все будет хорошо, малыш! — прошептал он. — Тсс! Измученный долгим путешествием и только что увиденной сценой, Анакин всхлипнул и затих. — Подними мой Огненный Меч, — сказал Хетрир Тигрису. Испуганный, но полный решительности, Тигрис неловко подхватил Анакина одной рукой, а другой коснулся рукоятки Меча, брошенного Хетриром на пол. Он был уверен, что Меч еще горячий и продолжает излучать энергию, но тот был уже холодный и мертвый. Тигрис протянул его лорду Хетриру. Но Хетрир, как будто не замечая этого, стоял, скрестив руки на груди. — Я прошу вашего прощения за эту досадную помеху, — облако-призрак вновь заколыхало крыльями. — У дройда, очевидно, что-то разомкнулось в цепи. Он уже пытался обмануть меня! — Нейтрализуйте дройда, — сказал Хетрир. — Он представляет опасность. Попозже мы перепрограммируем его. — Конечно, мой господин! — сказало облако. Дройд-слуга втащил лежащего без движения пурпурно-золотого дройда на свою несущую поверхность и укатил по коридору. Анакин смотрел им вслед расширенными от ужаса глазами. — Мистер Трип, — прошептал он. Лорд Хетрир положил руку ему на лоб и посмотрел в глаза. — От него никакой пользы для тебя не было бы, — сказал он. — Я сам позабочусь о тебе. В большой светлой спальне Прокторов Лея и ее товарищи сдвинули кровати вместе, так что они образовали одну большую спальную платформу, достаточную, чтобы на ней поместились все дети. В стенных шкафах нашлось огромное количество теплых одеял — их с избытком хватило на всех. Риллао и Арту ушли подготовите контроллеры планетоида к входу в гиперпространство, а Лея и Чубакка укладывали детей, заботливо укрывая их одеялами. Джайна и Джесин сидели на краю спальной платформы, но ложиться не собирались. — Я хочу остаться с тобой, мама, — прошептала Джайна. — Я тоже, — сказал Джесин. — Разве вы не хотите спать? Джесин помотал головой. Джайна зевнула. — Я собираюсь пойти на «Альтераан», — сказала Лея. — Хотите пойти со мной и спать в моей кабине? Двойняшки радостно кивнули. — Земля будет немного трястись, — обратилась Лея ко всем детям. — Но совсем немного. Это значит, что планетоид движется. Бояться здесь нечего, дорогие мои. С вами будет Чубакка. Дети блаженно нежились под одеялами. Чубакка вдруг тихонько замурлыкал колыбельную песню, которую когда-то пели на его родине. Лея, Джайна и Джесин уже собирались выйти из спальни, как несколько ребятишек выскочили из своих кроватей, подбежали к Чубакке и вскарабкались на него, гладя серебристо-черную густую шерсть. Чубакка обнял их и, тихонько раскачиваясь, снова затянул свою нежную песню без слов. Лея улыбнулась. Все новые и новые дети карабкались по вуки. Лея привела Джайну и Джесина в свою кабину, уложила их на кровать и села с краешку. Летучая мышка Джесина кружила под потолком, затем прилепилась к стене и затихла. «Альтераан» внезапно задрожал. Планетоид увеличивал скорость, и земля неистово затряслась. Джайна и Джесин сели на кровати и возбужденно посмотрели на Лею. — Мы как будто взлетаем! — сказала Джайна. — Вот именно! — сказал Джесин. — Совершенно верно, — Лея обняла детей. Планетоид вошел в гиперпространство. Дрожание прекратилось. Дети снова легли и натянули одеяло до подбородка. — Мы едем спасать Анакина, да? — спросила Джайна. — И Лузу, пока они еще не обрезали ей рога. — Да, — сказала Лея, мечтая, чтобы это оказалось правдой. Теперь, когда они были в гиперпространстве, она смотрела и слушала, пытаясь найти след Анакина. — Как я скучала по тебе, мама! — сказала Джайна, взяв Лею за руку. — Я тоже скучала по тебе, радость моя. Ты знаешь, что я летела за тобой через гиперпространство? Я чувствовала, как ты зовешь меня. Я едва не потеряла тебя — но потом услышала тебя снова. — Мама, каждый раз, когда мы пытались использовать Силу, Хетрир останавливал нас! Мы попробовали сделать барьер, но он остановил нас! Я знаю, что не должна была делать что-то еще, когда рядом нет дяди Люка. Но я подумала… мы пытались… он всегда останавливал нас, но мы смогли сделать кое-что небольшое, и он не заметил. — Все в порядке, моя девочка. Все хороша Я так горжусь вами обоими! — сказала Лея. Она поправила на кровати одеяло, почувствовав себя необыкновенно счастливой оттого, что ее чудесные дети снова с ней. Вот только Анакин… — Мама! — сказала Джайна. — Что, моя сладкая? — А ты можешь его остановить? — Кого? Или что? — Мы с Джайной не можем слышать друг друга, как нас учил дядя Люк, — сказал Джесин. Лея нахмурилась: — Почему, мои дорогие? — Потому что Хетрир не дает нам! — Но его же здесь нет! Может быть, он недалеко, но дотронуться до вас не может. Дети молча смотрели на Лею, они очень хотели верить ей, но все еще боялись власти Хетрира. — А вдруг еще может? — прошептала Джайна. Лея закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на своих ощущениях. Она чувствовала детей, как и раньше, мысленно касалась их. Она чувствовала их страх, чувствовала, что они пережили, когда Хетрир контролировал их. Ее сердце заныло. И тем не менее никакого присутствия Хетрира Лея не обнаружила. — Его здесь нет, — сказала она. — Вы в безопасности. Двойняшки радостно обнялись. Отсвет барьера появился над ними, как видение, но вскоре исчез, смытый волной страха. Хетрира не было, но страх еще жил в их душах, и Лея поняла, что потребуется время, чтобы избавиться от него. В кабину вбежала Риллао, с растрепанными волосами и горящими глазами. — Что вы делаете? Кто вы? Вы… — она впилась глазами в детей, потом перевела взгляд на Лею. — Вы Джедаи! — Нет, — помотала головой Лея. — У меня почти нет тренировки, а дети только еще начинают свою тренировку. А как ты узнала? — Вы сейчас вызвали у меня такую дикую головную боль, какой я не испытывала никогда в жизни! — сказала Риллао. — Мама, сделай так, чтобы Хетрир ушел, — сказал Джесин. — Он ушел, дорогой мой. Он не может больше дотронуться до тебя. Но Джайна и Джесин все еще верили в силу власти Хетрира на любом расстоянии. Риллао села на кровать рядом с Леей и детьми, осторожно погладив кончиками пальцев сначала волосы Джайны, потом Джесина. — Ваша мама права, — мягко сказала она. — У Хетрира больше нет власти над вами. Она продолжала осторожно перебирать их волосы. При мягких звуках ее голоса страх в душах детей начал понемногу проходить, а от легкого прикосновения ее пальцев исчез совсем. Лея изумленно смотрела на нее. — Теперь лучше? — спросила Риллао. У детей было ощущение, что их так долго держали без солнечного света, что сейчас, когда он снова появился, они с трудом могли поверить в его возвращение. Несколько мгновений они, застыв, смотрели на Риллао, потом Джайна рассмеялась, а Джесин улыбнулся. Они вскочили и схватились за руки, потом схватили руку Леи и руку Риллао, образовав замкнутый круг. Их барьер снова засветился над ними, как радуга. Веселый смех наполнил кабину. Потом они все нарочно упали на пол, уже просто задыхаясь от смеха. Лея обняла детей. Риллао сидела рядом на корточках и с улыбкой смотрела на них. — Спасибо! Спасибо! — крикнула Джайна. Джесин серьезно смотрел на Риллао. — Спасибо, — сказал он. Риллао кивнула и повернулась к Лее: — Пойдем? Нам надо поговорить. — Да, конечно, — Лея сгребла в охапку детей и перенесла их на свою кровать, снова заботливо укрыв одеялом. — А вы становитесь уже совсем большими! Она поцеловала их и присела на край кровати. В то же мгновение оба уснули. Риллао вышла из кабины. Лея нашла ее в кабине управления, в кресле второго пилота. Риллао смотрела в иллюминатор, на ее лице вспыхивали отблески огней гиперпространства. — Кто ты? — спросила Лея. — Ведь ты Джедай? Настоящий Рыцарь Джедай! — Была, — прошептала Риллао. Лея села в кресло пилота и повернулась к ней: — Расскажи мне. — Я была ученицей… Лорда Вейдера. — Но…— хотела возразить Лея. Риллао жестом остановила ее: — Он учил нас тайно. Даже после того как Империя объявила наш народ людьми третьего сорта и разрушила наш мир, он взял меня… и еще одного. — А когда Империя пала, вы оба улетели? — Лея говорила спокойно, держа себя под строгим контролем, чтобы не показать своего ужаса. Риллао — пешка в руках Империи? — Все не так просто, — ответила Риллао. — Когда мы были совсем молодыми, когда еще только начинали свое обучение, мы… влюбились друг в друга. Лорд Вейдер считал, что мы можем родить ребенка с необыкновенными способностями, которые бы он направил на пользу Империи. — И… ребенок родился? — спросила Лея. Она подумала, что именно об этом феномене ходили слухи, на расследование которых отправился Люк. Что же он там увидел? Ребенка, такого же талантливого, как Анакин, воспитанного моим отцом, Дартом Вейдером, Темным Лордом Лея поежилась. — У нас родился ребенок. Нормальный хороший ребенок. Тигрис. Я была так счастлива, когда поняла, что у него нет способностей к Силе. — Счастлива? — воскликнула Лея, испытав одновременно с изумлением и облегчение. — Даже еще до рождения ребенка я стала разочаровывать лорда Вейдера как ученица. — Но ты чрезвычайно талантлива! Как ты могла разочаровать его? — Не догадываешься, друг мой? — Риллао горько усмехнулась. Лея молчала. — Меня не привлекала Темная Сторона, — сказала Риллао. — Она вызывала у меня отвращение. У меня не было никакого желания иметь власть над другими людьми. Я не могла понять стремление лорда Вейдера обладать этой властью, а он не мог понять моего стремления избегать ее. — Но в конце своей жизни, — сказала Лея, — он многое понял. — Тогда, вероятно, он обрел покой. Я рада. Но когда я знала его, он был далек от этого. Он был нетерпим к моим слабостям. Лелила, я обладаю даром — я могу исцелять людей, успокаивать, давать им силы. — Как ты исцелила моих детей от страха и успокоила их. Риллао кивнула. — Лорд Вейдер запрещал мне использовать мои способности целителя. В свою очередь я сопротивлялась его наставлениям, И лорд Вейдер, И мой возлюбленный стали считать меня ненадежной. Риллао закрыла глаза. — Я не могла этого вынести, — сказала она. — Лорд Вейдер презирал меня. Мой возлюбленный… начал охладевать ко мне, хотя его чувства до конца не исчезли. Они просто изменились. Этого я пережить не могла. Я могла вынести ненависть там, где недавно была любовь. Но презрение… Она надолго замолчала, и Лея боялась, что Риллао не сможет закончить свой рассказ. Лея мягко пожала ей руку: — И что произошло? — Лорд Вейдер назначил моего возлюбленного — ты понимаешь, о ком я говорю?-Прокуратором Юстиции. Я называла тебе его имя— ты понимаешь, что это Хетрир? Он велел ему уничтожить наш мир, угнать пассажирский фрейтер с нашими людьми… — Его собственный мир! Его собственный народ! Как — Лея не договорила. Она знала, как это происходило. — Он сделал это, чтобы доказать свою преданность Империи. Он думал, что после всего этого он будет считаться человеком. Но после всего этого разве можно хотеть считать себя человеком? — Риллао горько усмехнулась. Лея кивнула. Ее родной мир Альтераан тоже был разрушен, и многое из того, что говорила Риллао, было ей знакомо. — Еще до рождения ребенка я постаралась исчезнуть. Когда он родился, мы спрятались среди маленьких тихих отдаленных миров. Лорд Вейдер возлагал большие надежды на моего сына, и я боялась, что он может сделать с ним все что угодно, когда узнает, что эти надежды не оправдались. — Не оправдались к другие его надежды, — прошептала Лея. — Это сложно объяснить. Прости, я не хотела прерывать тебя, — Когда Империя пала, — продолжала Риллао, — я уже думала, что мы в безопасности. Я не звала, что случилось с моих бывшим возлюбленным. Я была в печали, потому что думала, что он мертв. Я была в печали, потому что мой мир был разрушен. Я была в печали, потому что мой народ был послан на корабле в пространство. И тем не менее мы с моим сыном любили друг друга и были счастливы. Относительно счастливы, конечно, — ведь я даже не могла ничего ответить на его вопросы об отце. Свои способности я продолжала развивать, но тайно. — А потом, — продолжала она после еще одной долгой паузы, — я обнаружила, что мне больше не надо переживать из-за смерти моего возлюбленного. Он нашел нас. Он искал нас постоянно — у него огромные средства и неисчерпаемые источники. Он предвидел падение Империи и хорошо подготовился к этому. У нас началась борьба, — Риллао опустила голову. — И он победил. — Ты развивала свои способности для исцеления. Он развивал свои для войны. — Он победил меня, — покачала головой Риллао. — Он заключил меня в тюрьму и забрал нашего ребенка. На целых пять лет. Лея повяла, что целых пять лет Хетрир держал Риллао в пассажирском фрейтере, в камере пыток. — А что он хотел от тебя?-осторожно спросила Лея, думая о том, что Хетрир мог легко убить бывшую возлюбленную, но предпочел пять лет подвергать ее мучительной пытке в паутине. — Он хотел опять завоевать меня, — сказала Риллао. — Сломать меня и подчинить своей воле. Ему нужен был партнер, чтобы усилить его власть в Возрожденной Империи. А сына он хотел сделать своим наследником. Наследовать вяасть в Империи и его Темную Сторону. Ее глаза были полны слез. — Мой дорогой сыночек… Мне страшно подумать, что Хетрир мог сделать с ним за пять лет, — ведь он не может удовлетворять амбициям своего отца. Он не может использовать Темную Силу, и Хетрир, должно быть, страшно зол на него. Тигрис мог бы стать прекрасным художником, ученым, дипломатом. Но он не может быть Джедаем! — И ты даже ни разу не видела его за эти пять лет! — воскликнула Лея. Она пыталась себе представить, что было бы, если бы ее разлучили с Джайной и Джесином на пять лет, — она просто этого не пережила бы. — Я видела его, — сказала Риллао. — Он приходил в камеру пыток вместе со своим лордом. Он называл меня предателем, слабым существом и просто дурой. — Она решительно вытерла слезы. — Я должна найти его, Лелила. Может быть, он уже потерян для меня… и для самого себя тоже. Но, может быть, Хетрир еще не смог уничтожить его доброту. То, что твои дети сказали о нем, вселяет в меня надежду. — Меня зовут не Лелила. — Ты не обязана мне говорить… — Меня зовут Лея. И когда мы спасем твоего сына и моего трже, мы полетим домой на Корускант. У тебя будет безопасное убежище. У тебя будут коллеги. Люк — мой брат Люк Скайвокер — будет очень рад познакомиться с тобой. К изумлению Леи, Риллао вдруг рухнула на колени перед ней. — Принцесса Альтераана Лея, — сказала Риллао. — Борец за свободу, победитель Империи и основатель Новой Республики! Я заявляю вам о своей преданности. Я должна была узнать вас… Лея откинула Волосы с лица и начала неторопливо заплетать их в косу. — Я путешествовала инкогнито, — сказала она.ГЛАВА 11
Чубакка зашел в кабину Леи, чтобы убедиться, что с Джайной и Джесином все в порядке. Все остальные дети, спавшие в спальне Прокторов, остались под неусыпным наблюдением Грейк. Чубакка запрограммировал планетоид лететь на Манто Кодру — там дети будут в полной безопасности, и работа по поиску их родных может начаться еще до возвращения Леи. — Ты останешься здесь с Джайной и Джесином? — спросила его Лея. — Ты великолепный навигатор, Чубакка. Но Риллао знает путь на Станцию Асилум. Вуки издал неодобрительное рычание, выражая свое мнение о Риллао как о навигаторе, который не летал по крайней мере пять лет, но Лея видела, что он все же согласен поступить так, как она просит. — Я не хочу оставлять детей одних, — добавила Лея. Чубакка осторожно положил огромную руку ей на голову, потом так же осторожно присел на краешек кровати, где спали двойняшки, поправив им одеяло. Лея поспешила в кабину управления и села в кресло пилота. Она подняла «Альтераан» с поверхности планетоида, который вскоре растворился среди сверкающих огней гиперпространства, держа курс по направлению к свободному миру. Лея передала управление кораблем Риллао. Они были на пути к Станции Асилум, на пути к Анакину и Тигрису. Хэн, беспечно насвистывая, шел по тропинке, ведущей к их дому. Что за чудный вечерок выдался сегодня! Никто не учил его жить, напряжение после недавних событий почти совсем прошло благодаря нескольким кружкам великолепного местного пива, он уже ни о чем не беспокоился, ни о чем не думал, играя в карты с необычайным азартом. И выигрывая. Но он ничего не забыл. И он теперь знал, что делать с Вару. В холле их дома было пусто, и Хэн даже почувствовал легкое разочарование. Если бы сейчас появилось облако-призрак и стало опять утомлять его разговорами о квартирной плате, Хэн рассмеялся бы в ответ и швырнул на край бассейна тяжелую горсть звонких монет. Он поскользнулся на вымощенном каменными плитками полу и чуть не упал. — Что за..? — подумал он вслух. — Я не так уж много и выпил! Он взглянул под ноги. На полу валялись лепестки толстых уродливых цветов. Хэн наступил на один из них и почувствовал, как тот гулко хрустнул под его ногой. Лепестки были очень похожи на те, которые красовались на цветах, принесенных Трипио в комнату Люка к завтраку. Может быть, это дройд-уборщик принял их за мусор и выбросил, обронив по дороге несколько лепестков на пол? Хэн пожал плечами и пошел дальше, звеня монетами в кармане. Сейчас он даст Трипио деньги, чтобы тот расплатился с хозяином. Хэну самому уже расхотелось это делать, тем более последнее время только Трипио мог без конца терпеливо объясняться с постоянно давящим на психику призраком-облаком. Может быть. Люк уже дома? И может быть, он даже остыл. «Я-то давно остыл, — подумал Хэн. — И если малыш сейчас не набросится на меня и не вцепится в глотку, значит, все будет хорошо». Дверь в комнату не отреагировала на его код и не открылась перед ним. — Эй! — Хэн забарабанил в дверь. — Откройте! Через мгновение дверной экран показал ему красивую, закутанную в длинное одеяние женщину с растрепанными волосами. — Сейчас не время для торговли, — сказала она. — Приходите в обычные для цивилизованных людей часы. Мы пойдем на мой корабль, и я покажу вам новые товары. — Торговля? Товары? Что за бред? Кто вы? Что вы делаете в моей комнате? — Это моя комната, сэр, и я уже сплю. Хэн окинул взглядом коридор, пересчитав двери. Нет, ошибки здесь нет — это его комната. — Но здесь живу я, уже несколько дней! — крикнул он. — В стенном шкафу мои вещи! — В стенном шкафу мои вещи. Уходите! Я позвала хозяина. Дверной экран погас, и женщина больше не отвечала на стуки и крики Хэна. Зато с обоих концов коридора на него начали надвигаться два огромных дройда, похожих на Арту, но в увеличенном варианте. Они зажали Хэна с двух сторон и потащили к выходу, не обращая внимания на его отчаянное сопротивление. В холле его уже поджидал хозяин. — Что происходит? — задыхаясь, крикнул Хэн. — Кто занял мою комнату? Где мои товарищи? Где наши вещи? — Мои помещения зарезервированы для конференции, — сказал призрачный хозяин. — Вы и ваши товарищи постоянно задерживали квартирую плату, поэтому я потребовал, чтобы они подыскали себе другое жилье. Хэн протянул призраку горсть монет. Они пролетели сквозь бесплотное облако и упали на дно бассейна. — Вот деньги, — сказал Хэн. — Слишком поздно. Два огромных дройда снова зажали Хэна с обеих сторон и покатились к входной двери, с хрустом давя толстые лепестки цветов-уродцев. — Стойте! Подождите! — Хэн попытался оттолкнуть дройдов, но ему это не удалось. — Проклятье, но хотя бы скажите мне, куда ушли мои друзья! — Не знаю, — ответило облако. — Меня это не касается. В дверях дройды толкнули Хэна с такой силой, что он едва не слетел со ступенек. Дверь захлопнулась, и Хэна окружила тишина, нарушаемая лишь криками невидимых животных. «Куда же они могли пойти? — подумал он. — Ведь у них совсем нет денег». Уже начинало светать. Хрустальная звезда приближалась к Черной Дыре. Первая вспышка света, вторая — и наконец огненный водоворот Черной Дыры озарил горизонт. Хэн заставил себя мыслить спокойно и здраво. Ну, конечно же, они пошли на «Сокол»! Ведь они не знали, где его искать, и решили, что на «Соколе» встретиться проще всего. Хэн решительно зашагал по тропинке. Внезапно свет вокруг него потускнел. Хэн взглянул наверх. Белая карликовая звезда почти вплотную подошла к сверкающему диску Черной Дыры. Передающее устройство в кармане Хэна ожило, и он немедленно вызвал «Сокол». Откликнулись только автоматические системы. Никто не заходил на корабль с тех пор, как там побывал Трипио в поисках еды. Хэн попытался вызвать непосредственно Люка, но в районе Черной Дыры опять произошло перемещение Белого Карлика относительно диска, помехи усилились, и связь оборвалась. «Может быть, Люк опять пошел к Вару? Может быть, он еще не знает, что нас вышвырнули из дома, — думал Хэн. — А Трипио, наверное, пошел искать его…» Дневной свет вновь стал ярким. Вместо того чтобы подняться над Черной Дырой, Белый карлик начал плавно кружиться перед ней. Его искривленная эллиптическая орбита изменилась, став почти правильной окружностью. Черная Дыра все ближе затягивала его к себе. Поток сверкающей плазмы внезапно вырвался с поверхности белого карлика. Умирающая хрустальная звезда бешено закрутилась вокруг Черной Дыры, плазма на ее поверхности вздымалась и пенилась. Вместе со сверкающим диском они образовали двойной водоворот света, продолжавший непрерывно увеличиваться. Ярким, нестерпимо резким светом было залито все внутри купола, даже земля казалась белой, с пляшущими на ней неясными, тревожными тенями. Хэн зажмурился, не в силах заставить себя открыть глаза. Трипио был прав, говоря о необыкновенной силе радиоактивного излучения в районе Черной Дыры. Хэн уже приближался к первому куполу, где огни вывесок, витрин и балаганчиков сглаживали палящий свет Червой Дыры. Первый купол был, как всегда, пестрым и шумным — в любое время суток и при любых обстоятельствах. Но Хэна сейчас не очень интересовало то, что ему могли там предложить. Все, чего он хотел, — это несколько часов поспать. Вместо этого он неожиданно повернулся и быстро зашагал в другую сторону, по направлению к дому Вару. Пот лил с него градом, а путь был еще неблизкий. «Интересно, эти люди слышали когда-нибудь об общественном транспорте?» — подумал он. Обшивка «Альтераана» дрожала, сопротивляясь интенсивной атаке радиоактивных лучей, когда он вошел в эту странную звездную систему. Станция Асилум была уже отчетливо видна — хаотическая сеть куполов, соединенных между собой полупрозрачными туннелями. Лея нахмурилась. Она никогда не была на Станции Асилум, но все же узнала ее. Двух таких странных станций быть не могло. — Это же Крси! — воскликнула она.-Станция Крси! Арту просвистел такое же заключение. — Да, — сказала Риллао. — Ее настоящее название — Крси. Но в торговле она известна как Асилум. Тебе знакома эта станция? — Мой муж и мой брат сейчас здесь, — Лея почувствовала радость и надежду. — Если Анакин здесь, Люк узнает это! Может быть, она приземлится на Крси и увидит, что малыш уже ждет ее. Лея представила, как он бежит к ней навстречу, как она подхватывает его на руки и целует его нежные щечки. А рядом видит улыбающиеся лица Хэва и Люка. Лея решила немедленно отправить Хэну сообщение, но то же радиоактивное излучение, которое не позволило ей связаться с ним с Манто Кодру, и сейчас блокировало любую связь со станцией. Крси была отрезана от всей остальной Галактики неистовством Черной Дыры. — Наберись терпения, — сказала Риллао. — Скоро мы поймем. Скоро мы узнаем. — Ты говоришь, как мой брат! Лея вдруг снова испытала отчаяние. Насколько она знала, Хэн и Люк к этому времени должны были уже закончить свои расследования — и свой отпуск — и отправиться в обратный путь домой. Может быть, они уехали еще до того, как Хетрир привез Анакина на Крси. Она попыталась взять себя в руки и сделала глубокий вдох, потом выдох. Приложив пальцы к глазам. Лея напрягла все свои способности к восприятию. И ничего не почувствовала. Риллао мягко положила руку ей на плечо. — Мы еще на достаточном расстоянии от Крси, — сказала она. — Не надо делать никаких выводов заранее. Лея поняла, что Риллао сейчас тоже искала Тигриса, так же как Лея искала Анакина. И также ничего не почувствовала. Позади Крси виднелась белая карликовая звезда, бешено вращающаяся вокруг сверкающего водоворота. Черная Дыра в центре водоворота взрывала поверхность Белого карлика, превращая ее в ослепительный вихрь брызг. Лея не могла оторвать взгляда от этого завораживающего зрелища. — Это самая странная система, которую я когда-либо видела, — сказала она. — Самая безумная. Арту засвистел, уловив информацию своими сенсорами. — Он говорит, что действительно это очень странное явление,расшифровала Лея. Арту засвистел опять. — Умирает? — воскликнула Лея. — Звезда умирает? Она внимательно вглядывалась в дисплей на корпусе Арту. — Все белые карликовые звезды умирают, — переводила она. — Звезда замораживается. Кристаллизуется. — Хрустальная звезда? — недоверчиво спросила Риллао. — По-моему, дройд просто шутит. — У Арту много замечательных качеств, — сказала Лея. — Кроме одного — у него нет чувства юмора. Структура звезды столь плотная, что представляет собой застывшую плазму. Сама звезда очень старая, такая старая, что начала остывать, отдавая свое тепло в пространство и превращаясь в огромный ледяной кристалл. Внезапно Лея услышала хныканье, доносившееся из другой части корабля. Она вскочила и побежала в свою кабину. Дети проснулись — Джайна плакала, Джесин молчал, но был очень бледен. Чубакка сидел на краешке кровати и пытался успокоить их, гладя им руки и ласково рыча. — Все хорошо, мои маленькие, — сказала Лея и обняла детей. Она не была уверена, правильно ли сделала, взяв детей с собой, а не отправив на планетоиде на Манто Кодру, где они были бы в безопасности. Но ей очень не хотелось с ними снова расставаться. — Хетрир вернулся? — прошептала Джайна. — Нет, — сказала Лея. — Я больше никогда ему не позволю приблизиться к вам. Вы видели плохой сон? Кошмар? Джайна кивнула, не поднимая глаз. — У меня болит голова, мама, — сказал Джесин. Лея осторожно уложила их на кровать и успокоила тихой колыбельной песней. Они заснули, и она бесшумно выскользнула из комнаты, оставив детей на попечение Чубакке, и вернулась в кабину управления. «Альтераан» готовился к посадке на станции Крси. Тигрис вошел в зал для собраний дома приезжих Станции Крси. Длинные каменные скамьи были заполнены гостями. Мягкий белый бархат драпировал сцену, на которой стоял лорд Хетрир. На белом фоне красные с золотым волосы Хетрира казались огненным пятном, а его огромные темные глаза — горящими углями. Тигрис узнал большинство людей, сидевших в зале. На почетном месте восседала леди Юкси. Это место предназначалось для тех, кто сделал самые большие вклады в дело возрождения Империи. Лорд Какьюкыо затерялся среди тех, кто сподобился на менее значительные пожертвования. Многие из гостей бывали на планетоиде Хетрира, одни в качестве участников торговых сделок, другие как просители каких-либо милостей Хетрира. Было еще несколько бывших Прокторов, перешедших в разряд юных имперцев и отправленных на секретную службу в интересах Империи. Тигрис впервые увидел их всех вместе. Они выделялись среди других гостей светлыми элегантными униформами и ярко блестевшими медалями. Все присутствующие на собрании были преданы памяти Империи и делу ее возрождения. Такого общего сбора еще не было — видимо, начало происходить что-то серьезное. Тигрис был очень горд тем, что присутствует на таком собрании, пусть даже его роль совсем невелика. Каждого гостя сопровождал ребенок, не принадлежащий к человеческому роду, хотя сами гости все до единого, конечно, были людьми. Только люди, по плану Хетрира, удостаивались чести возрождать Империю и властвовать над другими существами. Тигрис узнал девочку-кентавра, которая вместе с сестрой Анакина выказывала неповиновение лорду Хетриру. Многие другие маленькие рабы тоже были знакомы Тигрису — они были из той группы детей, которую Хетрир отобрал для продажи. Тигрису показалось немного странным, что гости захотели, чтобы их сопровождали такие маленькие и неопытные рабы — некоторые из них плакали, зовя свою маму, некоторые пытались убежать, и их приходилось держать на привязи. Но Тигрис знал свое место и считал, что не его дело критиковать гостей лорда Хетрира. Держа Анакина за руку, он искал место, где можно было сесть. Зал был переполнен, но все же ему удалось заметить свободное место на последней скамье. Тигрис устремился туда, таща за собой Анакина. — Встать! Все гости поднялись и низко склонили головы. Тигрис замер на пол пути и тоже опустил голову, глядя в пол и ожидая разрешения Хетрира вновь поднять глаза. По залу маршем прошли Прокторы и развернулись веером по другую сторону подиума. Лорд Хетрир остановился рядом с Тигрисом. — Что ты собирался делать с моим Огненным Мечом? Тигрис побледнел. Голос Хетрира не был на этот раз мягким и спокойным, как обычно, — в нем сквозили угрожающие нотки. Рукоятка Меча лежала у Тигриса в кармане его грубой коричневой робы. Он вынул ее и протянул лорду Хетриру. После того как этим Мечом был поражен пурпурный дройд, Тигрис должен был поднять его и отнести в комнату Хетрира, но вместо этого он начал успокаивать Анакина. Надо было дать ребенку накричаться до посинения, пока не пропадет голос, — ведь он должен в конце концов научиться контролировать себя, — а самому немедленно бежать в комнату Хетрира и отдать ему Меч! Но теперь уже было поздно — Тигрис опять навлек на себя немилость лорда. Хетрир прошел через зал и занял свое место на подиуме. — Можете садиться, — сказал он. Гости сели, и лишь один из них продолжал стоять. Тигрис узнал его — это был Брашаа, ничем не примечательный сподвижник Хетрира. Он что, не слышал команды лорда? Хетрир дружелюбно посмотрел на Брашаа, но Тигрису показалось, что на лице лорда мелькнул оттенок насмешки. Насмешки и даже презрения — Брашаа пользовался дурной славой отъявленного скряги. Он даже не привел с собой раба, вместо него на массивной цепи рядом с ним сидело ручное животное Анакина, которое было подарено леди Юкси. Она, должно быть, сделала неплохую сделку, продав его Брашаа, но и тот не остался внакладе — все же это было дешевле, чем купить раба. — В чем дело, Брашаа? — спросил лорд Хетрир. — Мой господин! Вот уже много лет, как вы обещаете нам начать активно действовать. Мы устали скрываться от узурпаторов из Новой Республики. Анакин посмотрел в сторону говорившего и увидел рядом с ним своего ручного зверя. Он вскочил со скамьи и уже собирался подбежать к нему, если бы Тигрис не сумел его вовремя схватить. — Сиди, сиди, малыш, — прошептал Тигрис. — Акакин хочет к вуфу! — сказал Авакин. — Тихо! Лорд Хетрир ничего не ответил на слова Бра-шаа. Он ждал, грозный в своем молчании, пока Брашаа не соберет все свое мужество, чтобы продолжить. — Мой господин, мы устали — невероятно устали — от того, что живем в мире, где различные существа имеют равные права с человеком. Мы должны начать действовать как можно скорее, пока наши дети еще не пропитались ядом пропаганды равенства, пока мы сами не состарились для активных действий, для борьбы! — Я вижу, ты не доверяешь мне, Брашаа, — сказал Хетрир. — Я предан вам всей жизнью, мой господин! Я только хотел сказать… — Я вижу, ты сомневаешься во мне, Брашаа. — Ни в коем случае, мой господин! — Может быть, ты стал предателем, Брашаа? — Мой господин! — в ужасе воскликнул Брашаа. — Уходи, Брашаа. Тебе не место среди нас. Я не доверяю тебе и не хочу, чтобы ты узнал мой план. Брашаа, казалось, лишился дара речи. Лорд Хетрир в упор посмотрел на него. Лицо Брашаа сделалось пунцовым, и он начал задыхаться. Сидевшие рядом с ним в страхе отодвинулись. Струйка крови потекла у Брашаа из носа. — Простите меня, мой господин! Анакин взобрался на скамью и широко раскрытыми глазами молча смотрел на происходящее. Брашаа выпустил из рук цепь, на которой сидел огромный черный зверь. Тот узнал Анакина и уставился на него во все глаза. Предатель, еле волоча ноги, направился к центральному проходу. Все отшатывались от него, никто не делал попытки ему помочь. — Простите, мой господин! Но лорд Хетрир никогда не оставил бы в живых того, кто бросил ему такой вызов. Тигрис отвел глаза, устыдившись собственной слабости, но все же не в силах смотреть, как умирает другой человек. Но Брашаа все еще не падал. Тигрис слышал, как он медленно продвигался к выходу. — Простите, мой господин… Тигрис обернулся как раз в тот момент, когда Брашаа исчез за дверью. Страшный черный зверь огляделся вокруг, его уши встали торчком, цепь с грохотом упала на пол. Но никто не попытался удержать его. Тигрис посмотрел на лорда Хетрира и поразился, насколько бледен был его господин — его лицо казалось серым по сравнению со сверкающим белым одеянием и белоснежным бархатом подиума. «Он не собирался убивать Брашаа! — подумал Тигрис. — Но все равно что-то здесь не так». Анакин плюхнулся на скамейку рядом с Тит-рисом. — Плохие дяди. Тигис, — серьезно сказал он. — Тихо, малыш, — прошептал Тигрис, надеясь, что их никто не слышал. Анакин сильно сжал руку Тигриса, но тот не отдернул ее. Он был ошарашен одной ужасной мыслью, хотел избавиться от нее, но не мог — лорд Хетрир ошибся! Тигрис чувствовал себя несчастным. Черный шестиногий зверь вышел в проход. Никто не обращал на него внимания. Вместо того чтобы убежать или пойти за своим хозяином, он подошел к Анакину и сел у его ног. — фу! — прошептал Тигрис. — Привет, вуф! — сказал Анакин. Монстр положил свою страшную голову ему на колени, И малыш ласково потрепал его за ушами. Гости, оправившись от шока, вновь устремили свое внимание на Хетрира. Лорд уже пришел в себя. Он милостиво улыбнулся, показывая всем своим видом, что намеренно оставил Брашаа в живых. — У кого-нибудь еще есть вопросы, — мягко спросил он. — До того как я изложу вам мой план? Аудитория хранила гробовое молчание. У ног Анакина тихонько подвывал черный зверь. Задыхаясь от невыносимой жары, Хэн с трудом передвигал ноги. Он шел к-дому Вару против движения — навстречу ему валом валили просители, пританцовывая и всхлипывая. «Очевидно, кончилась служба, — подумал Хэн. — Ну и прекрасно. Может быть, я сейчас как раз встречу Люка и Трипио, а может быть, и Ксаверри. Тогда мы сможем тут же все выяснить». Мысль о том, чтобы войти в дом Вару, вызывала у Хэна отвращение. Он чувствовал бы себя вполне счастливым, если бы ему не пришлось снова увидеть проклятое чудище. Один из просителей остановил Хэна. — Вару не принял нас, проситель, — чешуйчатое тело существа конвульсивно задергалось. — Тебе придется прийти в другой раз. — Все в порядке, приятель, — ответил Хэн. — Я просто жду кое-кого. Чешуйчатое существо перестало дергаться и отправилось дальше. Хэн остался стоять на том же месте, вглядываясь в идущую навстречу толпу. Наконец мимо него прошел последний проситель. Люка и Трипио нигде не было видно. Хэну ничего не оставалось, как пересечь безмолвный внутренний двор и войти в дом. В прохладном фойе он остановился и прислушался. Кто-то говорил в полной тишине зала, но слов разобрать было невозможно, тембр тоже искажался сложной акустикой сводчатого резного потолка. После недолгой тишины зазвучал другой голос, который Хэн сразу узнал: Вару. Хэн вошел в помещение театра. У помоста с опущенными плечами стоял Люк, неотрывно глядя на Вару. — Я устал, Люк Скайвокер, — сказал Вару. «Ну, и хорошо, — подумал Хэн. — А еще лучше, если бы ты устал навсегда». — Вы все думаете, что я благодетель, не знающий усталости целитель с неограниченными возможностями. Но я живое существо и устаю так же, как и другие. Другие мои почитатели уступили моей просьбе и ушли. Разве ты не можешь оказать мне такую же любезность? — Я боюсь, что если ты не поможешь мне, я умру. «Что за..?» — подумал Хэн. Вару издал шумный выдох. — Хорошо. Я помогу тебе. Люк подошел совсем близко к алтарю. — Люк! — завопил Хэн. Люк протянул руки к Вару и приложил открытые ладони к золотой чешуе. Хэн бросился вперед,громыхая ботинками, добежал до алтаря, схватил Люка и потащил его прочь. Люк начал отчаянно сопротивляться, одной рукой он отталкивал Хэна, другой шарил в складках одежды, пытаясь достать свой Огненный Меч, Хэн заломил ему руки за спину и с силой тряхнул его. — Прекрати! — сказал Хэн. — Ты не будешь использовать свой Огненный Меч против меня и прекрасно об этом знаешь. Люк был бледен, он стиснул зубы от боли и не проронил ни слова. — Отпусти его, — сказал Вару. — Он просил моей помощи, и я обещал ему ее. — Это слишком обременительная просьба, — сказал Хэн. — Ты ведь устал. Мы придем в другой раз, когда ты отдохнешь. «Ничего себе! — подумал он. — Я тащу Люка, да еще при этом пытаюсь быть дипломатом!» — Он имеет право решать сам за себя, — сказал Вару. — Он имеет право пытаться спасти свою жизнь. — Проклятье! Он здоров, как бык! — Хэн уже не выбирал выражений. Он отскочил от алтаря, увлекая Люка за собой. Люк внезапно вырвался и с силой толкнул его. Хэн был почти уверен, что Люк сейчас выхватит Огненный Меч, но вместо этого шурин схватил его за руку и потащил прочь от алтаря. — Он очень болен и очень слаб, — сказал Вару. — Верни его мне, и я исцелю его. Люк остановился и посмотрел Хэну в глаза. — Пожалуйста, Хэн, — прошептал он. — Помоги мне… — Верни его мне! — голос Вару сотрясал стены зала. Хэн взвалил Люка на спину и потащил к выходу. — Нет, — шептал Люк. Его ноги волочились по полу. — Нет… пожалуйста… Хэна прошиб холодный пот. Люк просил его не о том, чтобы убежать, а чтобы вернуться к Вару. Ну уж, дудки! — Я уже когда-то спас тебе жизнь, малыш, — пробормотал Хэн. — Ты обязан ею мне. По крайней мере один раз. Он вытащил Люка из театра и поволок его через внутренний дворик к открытому пространству. Пот заливал ему глаза. Высоко в небе пульсировала хрустальная звезда. Но у Хэна сейчас были дела поважнее, чем какие-то небесные светила. Он тащил Люка к тайной тропинке Ксаверри. Тигрис восхищенно слушал речь лорда Хет-рира. Он говорил уже несколько часов, и публика, как загипнотизированная, безмолвно внимала ему, подавленная его властным голосом и мощью. Только у Анакина был иммунитет к голосу Хетрира. Малыш сполз на пол и принялся играть со своим шестиногим зверем. Потом они оба легли у ног Тигриса и заснули. — Сегодня настал час укрепить мою власть, — говорил Хетрир. — Сегодня я очищусь, как тончайший металл из земной породы. Сегодня я буду возрожден к новой жизни, как Империя. Сегодня я шагну вперед — да здравствует возрожденная Империя! Последователи смотрели на него, пораженные его смелостью. Потом все как один встали и зааплодировали, восторженно крича. Тигрис тоже дернулся было, чтобы встать, но сообразил, что разбудит Анакина. Малыш может заплакать и помешать триумфу лорда Хетрира. Несколько детей-рабов уже плакало, но за их поведение Тигрис не отвечал. Он отвечал только за Анакина. И Тигрис остался сидеть, надеясь, что он достаточно далеко от сцены и его не видно за спинами вставших гостей. Ну как лорд может заметить, что Тигрис не принимает участия в его чествовании, если их разделяет толпа шумящих, аплодирующих и восторженно кричащих последователей! Анакин спокойно спал, и Тигрис удивился, как можно не проснуться от такого шума. Он улыбнулся, глядя на малыша, свернувшегося калачиком и обнявшего за шею черного мохнатого зверя. Тигрис попытался представить, что Анакин — его младший брат. Он хотел представить, что чувствовал бы, будь у него брат или сестра или вообще семья. Жаль, что мама оказалась предателем! А отец — кто он и почему бросил его? Анакин открыл глаза. Сонно заморгав, он посмотрел на Тигриса и улыбнулся ему. Тигрис улыбнулся малышу в ответ. Анакин вскарабкался на скамью и сел рядом с ним. Вынув из кармана надкусанный кекс, он протянул его Тигрису. — Спасибо, — тихонько засмеялся Тигрис. Он разломил кекс на две части, большую отдал Анакину, а меньшую съел сам, вспомнив, как на корабле малыш точно так же протягивал ему кусок дыни. — А где ты это взял? — шепотом спросил он. Кекс был похож на те, что лежали на лотке торговца сладостями среди конфет, пряников и пастилы. Но они не смогли ничего купить, потому что не было денег. Анакин лишь хитро улыбнулся в ответ и сунул в рот свою половину кекса. Тигрис пошевелил кончиками пальцев ног — на них покоилась голова мохнатого зверя, и они немного затекли. Зверь зарычал и проснулся. Внезапно в зале наступила тишина. Гости сели на свои места, толкнув детей-рабов себе под ноги. Хетрир возвышался над ними, раскинув руки. Широкие рукава его белого одеяния напоминали крылья, края их отливали серебряным блеском. Тигрис лихорадочно дожевал последнюю крошку подарка Анакина и вытер рот рукавом, потом одернул Анакина, пытаясь заставить его сидеть прямо. Но малыш, наоборот, оживленно заерзал на скамье. — Анакин, поспи еще, — шепнул Тигрис. — Идите за мной, — сказал лорд Хетрир, спустился с подиума и пошел по центральному проходу, глядя прямо перед собой, не обращая внимания, следует за ним кто-нибудь или нет. Конечно, за ним следовали. Двое Прокторов выбежали вперед и услужливо распахнули перед ним дверь. Гости толпой шли за Хетриром по проходу, затем вышли из здания и маршем пошли вниз по дороге, таща за собой испуганных и сонных детей-рабов. — А теперь не спи, братишка, — Тигрис взял Анакина на руки. После того как волнение, вызванное речью Хетрира, прошло, он почувствовал, что ужасно устал. — Пойдем, нам пора. — Эй, нянька! — один из Прокторов ткнул в Тигриса пальцем, презрительно ухмыльнувшись. — Ты пойдешь последним! Прокторы, следовавшие за толпой гостей, смеясь, вышли за дверь и захлопнули ее за собой. Тигрис, держа обеими руками Анакина, едва смог открыть ее. Мохнатый зверь шел за ними, гремя цепью. Стиснув зубы, Тигрис старался держать голову как можно выше. Лея, Риллао, Чубакка, Джайна, Джесин и Ар-ту ехали на вездеходе по взлетному полю. «Вот это вылазка в тыл врага! — думала Лея. — Вылазка, замаскированная под семейный выход». Она искала «Сокол», но не видела его из-за нагромождения радиационных щитов. — Здесь проводится регистрация кораблей? — спросила она у водителя. — Да, составляется список всех прибывших кораблей. — Могу я взглянуть на него? — Нет. — Почему? — Компания охраняет свою информацию. Джайна примостилась возле Леи, сжимая в одной руке универсальный инструмент, а в другой — красивое походное одеяло с «Альтераа-на». Она сказала, что одеяло берет для Анакина, чтобы укутать его, когда они его спасут. Но Анакин не любил спать под походным одеялом или заворачиваться в него. Джайна, напротив, очень любила, но ее одеяло было дома, на Корусканте. Джесин играл с крошечной летучей мышкой, которую он окончательно приручил. Лея нервничала по этому поводу, потому что мышка была все-таки ядовитой — яд был не смертельный, но, если бы она укусила Джесина, у него на коже начался бы страшный зуд. Джесин уверял Лею, что если бы мышка хотела, то давно уже укусила бы его, и Лея понемногу училась смотреть на исследования сына в области животного мира с определенным спокойствием, вспоминая уроки Люка. Такую же реакцию она вырабатывала в себе, глядя на то, как Джайна копается в приборах и механизмах. Лея опять решила стать инкогнито — вряд ли ее должность Главы государства Новой Республики вызовет взрыв восторга на Станции Крси. Она снова расплела косу, оставив волосы распущенными по всей длине. Риллао сидела с независимым и гордым видом в своей изумрудной тунике, и только при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что туника изрядно помята, а сама царственная особа бледна от усталости и напряжения. И все же туника надежно скрывала ее шрамы и рубцы. Чубакка все еще хромал, его нога была по-прежнему забинтована, но он вымылся и тщательно причесал свою пеструю шерсть, немного подкрасив стершиеся места. Из всей компании у него был самый презентабельный вид. Джайна и Джесин тоже были вымыты и хорошо одеты, они уже не набрасывались с жадностью на любую еду, но все же еще не окончательно пришли в себя и сидели молча, с напряженными лицами. Пожалуй, только Арту был таким же, как и всегда. Внезапно Джайна дернула Лею за рукав. — Мама!.. — взволнованно прошептала она. — Там один из тех кораблей! — Она указала на сверкающий золотистый космоплан, стоявший под защитным экраном. — Каких кораблей, радость моя? — Кораблей, которые прилетали на планетоид — как раз перед тем, как забрали Лузу и отправили ее куда-то. Лея и Риллао переглянулись. Лея увидела надежду в глазах фирреррео и почувствовала надежду в своем собственном сердце. — Мы должны спасти Лузу, мама! Лея не знала, смогут ли они это сделать. Но… а если Анакин на этом корабле? — Водитель, — сказала она, — мы хотели бы посетить этот корабль. — Тогда вам надо заплатить еще. Чубакка зарычал, но Лея мягко сжала его руку. — Мы согласны, — сказала она. На сигнал водителя на корабле никто не откликнулся. Тогда он подогнал вездеход вплотную к кораблю, издали казавшемуся совершенно гладким. Вблизи же Лея разглядела на нем множество позолоченных дверей и отверстий. — Осторожно, мама! — сказал Джесин. — Лузу увезли плохие люди! — сказала Джайна. Лея постучала по золоченой обшивке корабля. Ответа не последовало. Подождав немного, она постучала в одну из дверей, на этот раз намного громче. Сквозь полупрозрачное отверстие она попыталась рассмотреть внутренность корабля, но ничего не смогла увидеть. Лея постучала в третий раз. Часть поверхности, на которой не было видно никаких швов, бесшумно отделилась от обшивки. — Спокойно, господа! Что вам угодно? — Мы… мы ищем одного ребенка, — сказала Риллао. — Да, — подтвердила Лея, удивившись такому прямому ответу Риллао. Но тут до нее дошло, что Риллао хочет дать понять невидимому собеседнику, что они собираются купить раба, — это напомнило ей беседу с Индексером. Если бы Анакин был здесь, на корабле, как было бы все-просто! Но Лея знала, что его там нет. — Человеческого ребенка? — спросил голос. В отверстии появилась мохнатая выпуклость с длинными плотными усиками, направленными на Лею. — Или представителя других форм жизни? — Мы ищем Лузу! — сказала Джайна. — У нее четыре ноги, она красно-золотистого цвета, с белыми пятнами, и у нее есть рога! Мохнатое существо направило усики на Джайну, внимательно изучая ее. Джесин дернул Лею за рукав. — Мама, — прошептал он. — Анакина нет на этом корабле. — Нет? Но Джайна сказала… Джесин отрицательно помотал головой. Лея вспомнила слова Джайны и поняла, что Джесин прав. Джайна действительно не говорила, что Луза и Анакин были вместе. Проктор, которого спрашивала Лея, дал ей понять, что Анакин может быть на Станции Крси, но не утверждал этого определенно. «Если я не найду своего малыша, — подумала Лея, — я вернусь на планетоид и…» — Я имею в виду, — сказал Джесин, — что я не думаю, что он здесь. Тут все очень странно и загадочно. — Он с надеждой посмотрел на Лею: — Ведь ты можешь узнать, где он, мама? Лея погладила сына по голове и ничего не ответила. Она пока не знала, с чего начать поиски. Мохнатое существо, изучив Джайну, медленно направило усики на Джесина. — Так Луза здесь или нет? — настойчиво допытывалась Джайна. — Не знаю, юная особа, — отозвалось существо. — Об этом вы лучше спросите мою госпожу леди Юкси. — А где ее можно увидеть? — спросила Лея. — Вы можете разузнать о ней в кратерном доме. Золотая поверхность корабля разгладилась, и существо исчезло. Лея постучала по тому месту, где только что было отверстие. Ответа не последовало.ГЛАВА 12
Лея и ее спутники вошли в холл кратерного дома с видом беспечных туристов. В холле никого не было, за исключением дройда, занимавшегося ремонтом поцарапанного плиточного пола. Дройд не обратил на них никакого внимания. Джайна и Джесин с любопытством огляделись. Четырехкрылая летучая мышь выпорхнула у Джесина из-под рубашки и закружила по холлу. — Эй! — крикнула Риллао. — Есть кто-нибудь? — Вы немного припозднились, — вода в бассейне всколыхнулась, и оттуда поднялось нечто, похожее на облако. — Теперь вам надо поторопиться. — Это вы мне? — спросила Риллао. — Да. А разве вы не на встречу с лордом приехали? Риллао побледнела, но тут же взяла себя в руки. — Совершенно верно, — спокойно сказала она. — Могу я зарегистрировать ваше имя? — Если вы знаете лорда, — ответила Риллао, — то вы должны знать, что спрашивать имена у нас не принято. Лее не надо было применять способности Джедая, чтобы почувствовать, в каком состоянии сейчас находится Риллао, да она и не смогла бы их применить — они исчезли, оставив вместо себя дикую головную боль. Риллао, похоже, испытывала то же самое. — Прошу прощения, — сказало облако. — Пожалуйста. Лорд уже приехал? — Приехал, и ушел со своими последователями. Если вы поторопитесь, то сможете догнать их. — Мне понадобится гид. — Не понадобится. Риллао подозрительно взглянула на облако, но оно безмятежно колыхалось над бассейном. — Вам нужно будет только спросить, как пройти к Вару. — Хорошо. — Я вижу, у вас много слуг. — Они всегда со мной. — А! — Облако задрожало и утихло. К бассейну подлетела летучая мышь, опустилась к самой воде и резко взмыла вверх, держа в когтях крошечную рыбку. Найдя укромный уголок, она принялась нетерпеливо грызть ее. — Здесь не столовая! — Голос облака зазвенел от изумления и ярости. — Эти создания очень дорогие — они бесценны! Они — украшение моего дома. Чубакка зарычал. — Прошу прощения, — сказал Джесин. — Она очень проголодалась. — Внесите рыбку в наш счет, — сказала Риллао. — Пошли! Летучая мышь подлетела к Джесину и снова спряталась к нему под рубашку. На улице Риллао спросила первую попавшуюся личность, как найти Вару. — Вот по этой дороге. Там туннель. Дальше сами увидите, — существо захлопало всеми шестью глазами, расположенными по кругу. — Но многоуважаемый Вару сейчас отдыхает. Он просил не беспокоить его какое-то время. — Понятно, — сказала Риллао. — Не беспокойся. Нам только взглянуть на него. Она пошла по указанной дороге, Лея, Чубакка и дети двинулись за ней. Когда они подошли к туннелю, Лея вдруг обнаружила, что с ними нет Арту. — Куда же он мог деться?" — подумала она. Но вернуться и поискать его у них не было времени. Выбиваясь из сил, Хэн тащил Люка по тропинке. — Отпусти меня, Хэн,-попросил Люк.-Пожалуйста, отпусти меня. Я должен видеть Вару. Хэн оттащил его с тропинки и усадил на землю, прислонив к огромному валуну. Люк опустил голову, царапая пальцами землю. — Какого черта тебе это надо? — резко спросил Хэн. — Зачем тебе какое-то исцеление? Я же видел, как он это делает! К тому же ты нисколько не болен. — Я болен! Что-то происходит со мной, Хэн, что-то ужасное! Разве ты сам не видишь?.. — Я вижу, что ты ведешь себя как последний сопляк! Зачем ты сказал Вару, кто ты? — Хэн… Я теряю свои способности, свою связь с Силой. Я не могу сохранять свою маскировку — люди начинают узнавать меня. Когда мы говорили о Ксаверри, я не смог понять, что ты сказал правду. Я чувствую себя слепым и безжизненным, как будто из меня вырвали сердце! — Люк в отчаянии взъерошил волосы. — Я не знаю, что делать! — Только не отдавай себя на растерзание Вару, — сказал Хэн. — Ты даже не замечаешь, какой он мерзкий. Как будто тебе в кровать засунули ящериц… — Здесь нет ящериц, — тупо пробормотал Люк, — … или как будто твой Огненный Меч взорвался и расплавился… — Он не плавится. — Здесь может быть все что угодно — в воде, в воздухе! В свете! — Хэн вытер рукавом мокрое лицо. Жара была уже невыносимой. Хэн попытался укрыться в небольшой тени, отбрасываемой валуном. Люк сидел, скрестив ноги и уткнувшись лицом в колени. — Великолепный у нас отпуск получился, — сказал Хэн. — Но еще есть время все исправить. Люк, это же не старые добрые времена, когда нам на каждом шагу приходилось бороться с врагами и решать мировые проблемы. Если ты болен, мы вернемся на Корускант, и ты снова поправишься. «А потом мы с безопасного расстояния подумаем, что делать с Вару,подумал Хэн. — Да, это не старые добрые времена — тогда я точно знал, кто друг, кто враг, и у меня всегда был один ответ. А сейчас… все намного сложнее». — Я хочу поскорее уйти отсюда, — сказал он. — Это место вызывает у меня мурашки. И вообще, поехали домой! — Но Джедаи… — пробормотал Люк. — Вару… — Да нет здесь никаких Джедаев. В сообщениях Ксаверри речь шла только о Вару. Не о Джедаях, Люк! О Вару. — Да, — после долгой паузы произнес Люк глухим голосом. — Пошли, найдем Трипио и Ксаверри и рванем отсюда! — Ксаверри? — В голосе Люка опять появилась подозрительность. — Да, а ты что, думаешь, я оставлю ее здесь? — Зачем она тебе? — Да какая муха тебя укусила? — не выдержав, Хэн с силой толкнул Люка, повалив его на землю. Застонав от ярости, Люк резко выставил вперед открытую ладонь. Хэн почувствовал, как поток Силы пронзил ему грудь. Он отпрянул назад, успев подумать: «Я не могу больше шевельнуться! Я умер!» Люк опустил руку и рухнул лицом на землю. Сила, пронзившая Хэна, исчезла. Он подполз на коленях к Люку. — Прости, — прошептал Люк. — Не знаю, что со мной… — Я любил Ксаверри, — сказал Хэн. — Я любил ее и не отрицаю этого. Не знаю, как было бы, если бы она тогда не бросила меня. Но теперь это не имеет значения — разве ты не понимаешь, Люк? Я клянусь тебе, брат, что то, что было между мной и Ксаверри, — в прошлом и не имеет никакого отношения к тому, что сейчас между мной и Леей. — Прости, — снова сказал Люк. — За то, что я наговорил тебе. И за то, что отказался тебя выслушать. Но вчера… — Я видел, как умер ребенок! И у меня было ощущение, что и мои собственные дети во власти этого существа! — И тебе нужно было с кем-то поговорить, я понимаю. Но… — Ты не можешь понять, что я чувствовал, — Хэн не знал, как объяснить Люку то, что хотел сказать. — Ты не смог бы. А Ксаверри могла. Ее дети… Империя убила их. Хэн вскочил и сделал несколько шагов туда и обратно, пытаясь взять себя в руки. — Все! Нам здесь больше нечего делать. Люк молчал. Хэн помог ему встать на ноги. Люк не сопротивлялся. — А где Трипио? — спросил Хэн. Люк пожал плечами. Его била дрожь, и Хэн подумал, что его друг действительно болен. Надо скорей его отсюда вытаскивать! — Ума не приложу, куда он мог деться, — сказал Хэн. — Дома его нет. Он посмотрел на тайную тропинку и вдруг увидел, что из замаскированного входа вынырнула Ксаверри и пошла им навстречу. — Ксаверри. Она подняла руку в знак ответного приветствия, сохраняя бесстрастное выражение лица. Хэн уже забыл, чем кончился их последний разговор. Поддерживая Люка за плечи, он пошел навстречу Ксаверри. Жара вновь обрушилась на него, заливая лицо потом. Он подошел к Ксаверри и улыбнулся. Она молча смотрела на него. — Мы уезжаем, — сказал Хэн. — Ты права насчет Вару. И насчет опасности, которую ов представляет. Мы привезем с собой эту информацию и будем решать, что с ним делать. — Рада это слышать, — сухо сказала она. «Я найду ту семью иторианцев,подумал Хэн. — Они граждане Новой Республики — я постараюсь убедить их, что Республика позаботится о них. А потом я арестую Вару, даже если иторианцы будут против, — я объясню всем, что недопустимо ждать новых жертв этого чудовища». — Поедем с нами, Ксаверри! Ее губы дрогнули в короткой усмешке. — Ксаверри — и в центр правительства? В центр закона? Да я никогда не приживусь там, Соло. Мне там нет места. — Ты будешь приятно удивлена, — усмехнулся Хэн. — Может быть. Но все же я не буду рисковать. Ксаверри посмотрела на Люка, который все это время стоял с низко опущенной головой, глядя в землю. — Скайвокер, — сказала она, — почему ты такой грустный? Он поднял голову, но яркий свет звезд ослепил его, и он снова стал смотреть в землю. Ксаверри нахмурилась, потом повернулась, подошла к высокому камню и легко взобралась на его вершину. Она смотрела на убежище Вару, По главной дороге к нему направлялась группа людей. Первой маршировала фаланга юношей в голубых униформах, со сверкающими эполетами и медалями. На некотором расстоянии от них величественно вышагивал высокий мужчина в длинном белом одеянии, за ним полукругом двигались юноши постарше в белых униформах, и, наконец, замыкала процессию нестройная толпа богато одетых людей. Хэн взобрался на камень и сел рядом с Ксаверри, наблюдая за происходящим. Юноши в голубых униформах выстроились в две шеренги по обеим сторонам арочного входа. Мужчина в белоснежном одеянии один прошел через арку во двор. Ксаверри напряглась, до боли стиснув руки в кулаки. — Что…— начал Хэн, посмотрев на нее. — Я знаю его, — прошептала Ксаверри. — Это Прокуратор Юстиции. Хэн вновь повернулся в сторону входа во двор дома Вару. Сопровождавшие Прокуратора люди проходили между двумя шеренгами гвардии и скрывались во внутреннем дворе. В самом хвосте толпы Хэн вдруг увидел мальчика, державшего за руку совсем маленького ребенка. Они также исчезли из виду, пройдя между шеренгами и скрывшись за арочным входом. Хэн похолодел. — Люк! — позвал он. Ксаверри повернулась к нему, пораженная тоном его голоса. — Ксаверри…— Хэн безумными глазами смотрел на то место, где только что проходили два мальчика. Его сердце бешено колотилось. — Что случилось, Соло? — Это Анакин, — бескровными губами прошептал Хэн. Он спрыгнул с камня и помчался, продираясь сквозь растения-мутанты, спотыкаясь о камни, но глядя только вперед и не думая, бегут ли за ним Люк и Ксаверри. На мгновение — всего лишь на мгновение — Лея представила себе, что идет на прогулку с детьми. Держась за ее руки, они шли рядом с ней, с любопытством разглядывая причудливые растения, вьющиеся по краям дороги. Но страх за Анакина заставил ее сердце сжаться от боли. «Долгие годы я посвятила тому, чтобы установить закон и порядок, — думала она. — Но здесь нет ни того, ни другого». — Ты можешь уловить хоть какой-нибудь намек на присутствие Тигриса? — спросила она Риллао. — Если они там, то что тогда? Сама Лея, как ни пыталась, не могла почувствовать присутствие Анакина. У нее было ощущение, что она кричит изо всех сил, стоя посреди огромного каньона, настолько огромного, что она не слышит даже эха. — Я еще не совсем беспомощна, — сказала Риллао. — Но мы безоружны. И ты сказала… ты говорила мне… — Лее не хотелось напоминать Риллао о том, что причиняло ей боль. — Да, я говорила, что он победил меня. Пять лет назад. — С ним сейчас свита и охрана. И он сам вооружен! — Вооружен. Своим Огненным Мечом— и моим. — Тогда… — Лелила, ты должна была заметить! Ведь еще твой сын сказал: «Здесь что-то странное и загадочное». — Риллао взглянула на Джесина и нежно коснулась его вьющихся волос. Лея кивнула. — Сила здесь нарушена. Я открыла себя, чтобы прикоснуться к ней, но не почувствовала ее, Я не чувствую присутствия своего сына. Я не могу исцелять. Но и Хетрир не может разрушать. Они вышли из туннеля и пошли по дороге, поднимающейся на длинный пологий холм, откуда открывался вид на большое красивое светящееся здание. — Я не смогла бы использовать свой Огненный Меч, если бы он сейчас у меня был, — сказала Риллао. — Но и Хетрир тоже. — Почему? — Потому что Огненный Меч Хетрира оживает только при помощи Силы. Мой тоже. Они достигли вершины холма и остановились. С вершины отчетливо было видно, как через арочный вход, ведущий во внутренний двор строения, проходили один за другим юноши в голубых униформах, пересекали двор и скрывались в здании. — Вот мы и нашли его, — тихо сказала Риллао. — И его охрану, — добавила Лея. — Вообще-то им больше идет грязь на униформах, чем медали и эполеты. Лея поставила Джесина, которого держала на руках, на землю и, повернувшись к Чубакке, державшему Джайну, молча посмотрела на него. Чуви понял ее взгляд и зарычал, выражая протест. — Это необходимо, Чубакка! — сказала она. — Я думала, что с детьми останется Арту, но он куда-то исчез. Пожалуйста, Чуви! Кому-то обязательно надо остаться здесь и видеть все, -что будет происходить. В случае… в случае нашего провала. Джесин вцепился Лее в колени; — Мама, мама, не уходи! Она наклонилась и поцеловала его: — Я должна идти, мой дорогой. Я должна спасти Анакина. Не бойся, я скоро вернусь. Обещаю! Чубакка сел на корточки, обняв одной рукой Джайну, другой Джесина. — Скорее, Лелила! — сказала Риллао, не сводя глаз с дверей дома Вару, за которыми только что скрылись последние из Прокторов Хетрира. Риллао и Лея побежали по дороге, ведущей к дому. Внезапно Лея услышала хруст гравия и топот тяжелых ботинок. Она обернулась. С другой стороны купола, продираясь среди камней и колючек, в сторону дома Вару мчался Хэн, за ним бежал Люк и кто-то еще. — Хэн! Лея со всех ног бросилась ему навстречу. Хэн резко остановился, подняв фонтан пыли и гравия. Увидев Лею, он рванулся к ней и заключил в свои объятия. — Лея! Как же?.. — Он трогал ее волосы, ее щеки, окрашенные в красный цвет с золотыми крапинками, и не мог прийти в себя от изумления. — Я нашла Джайну и Джесина, — задыхаясь, торопливо проговорила Лея. — С ними все в порядке. — Она указала на холм, где стоял с несчастным, но стоическим видом Чубакка, держа за руки двойняшек. — Но Анакин — мы думаем, что Хетрир принес его сюда! — Анакин здесь, — сказал Люк. Он взглянул на Риллао, потом, нахмурившись, посмотрел на нее более пристально. Она бесстрастно встретила его взгляд. — Он внутри, — сказал Хэн. — Мы видели его. Но что произошло? Лея схватила его за руку и, увлекая за собой, побежала к дому Вару. Тигрису передалось общее возбуждение толпы. Последователи Хетрира собрались вокруг помоста, на котором возвышался золотой алтарь. Хетрир стоял у самого алтаря, Прокторы расположились веером вдоль задней стены театра, с выражением неусыпной бдительности на лицах. — Приветствую тебя, союзник Хетрир. Тигрис тайком метнул взгляд на нового Проктора и про себя посмеялся над ним — тот раскрыл рот от удивления, увидев, что алтарь разговаривает! И двигается! Анакин смотрел на алтарь молча, широко раскрытыми глазами. — Приветствую тебя, союзник Вару. — Что ты принес мне, друг мой? — спросило золотое существо, меняя свою форму и увеличиваясь в ширину. Сырая плоть мелькнула в просвете между двигающимися золотыми чешуйками. — То, что ты просил, — ответил лорд Хетрир. — Я подарю тебе кое-что, а ты выполнишь обещание, данное мне. Ты откроешь мне границы Силы. — Что ты принес мне? — повторило существо. — Я так долго ждал… Я устал. Мне одиноко. Последователи Хетрира подались вперед, шепча: «Мой господин, возьми меня! Меня!» Дети-рабы, сидевшие на привязи у своих хозяев, в страхе стали рваться подальше от алтаря, но те крепко держали их. Одна из маленьких рабынь, девочка-кентавр, заплакала и низко опустила голову. Лорд Хетрир обернулся и посмотрел поверх голов своих последователей. Увидев Тигриса, он жестом приказал ему подойти. Тигрис начал пробираться сквозь толпу. Сначала гости мешали ему, не давая пройти, — ведь он всего лишь Тигрис, нянька, ничтожная личность в грубой коричневой робе. Вот если бы страшный черный зверь Анакина шел впереди, прокладывая им дорогу, то эти важные господа мигом бы расступились, увидев его огромные клыки! Лорд Хетрир сделал еще один нетерпеливый жест, и тогда гости поняли, что он зовет Тигриса к себе. Они тут же расступились, оставив Тигрису и Анакину свободный проход. Все встали на колени. «Если лорд Хетрир хочет сделать мне обряд очищения, то он не ошибся во мне, — подумал слегка испуганный Тигрис. — Я буду служить ему намного лучше, чем раньше. Я смогу принести ему пользу. Я смогу по-настоящему участвовать в деле возрождения Империи». Его глаза были полны слез счастья и надежды. Он подошел к Хетриру и замер в ожидании. — Дай мне Анакина, — сказал Хетрир. — Я подарю его. Спрятав лицо, Анакин вцепился в шею Тигриса, который начал его успокаивать. — Нельзя медлить, когда я приказываю, — тихо сказал Хетрир, и впервые за все эти годы Тигрис уловил ярость в его голосе. Анакин еще сильнее вцепился в Тигриса. — Ну, давай же, Анакин, — Тигрис пытался оторвать его руки от своей шеи. — Это будет великолепно, я тебе обещаю. Какой же ты счастливчик! Анакин задрожал, пытаясь напрячь все свои природные способности, но не вспыхнул даже его свет. Лорд Хетрир полностью держал его в своей власти. Судорожно сжатые пальцы Анакина сползли с шеи Тигриса. Малыш посмотрел своему другу в глаза. — Тигис плачет, — тихо сказал он и погладил Тигриса по щеке. Смутившись, Тигрис опустил голову, пытаясь вытереть лицо рукавом, но с Анакином на руках это было довольно трудно сделать. Он поставил малыша на пол, вытер слезы и, взяв его за руку, подвел к Хетриру. — Нет, Тигис, — прошептал Анакин. — Пожалуйста! Хетрир взял руку Анакина и улыбнулся, глядя на него сверху вниз. Малыш протянул к Тигрису другую руку, пытаясь уцепиться за него. Черный зверь зарычал и метнулся к нему, но Тигрис удержал его, схватив за ошейник. Зверь жалобно заскулил. Последователи Хетрира молча смотрели на Анакина, сгорая от зависти и обиды, что именно этому ребенку предстоял сейчас обряд очищения, а дети, которых они принесли с собой, даже не удостоились внимания. Держа Анакина за руку, лорд Хетрир шагнул к Вару, но малыш вдруг сел на пол, отказываясь идти. — Встань! — сказал Хетрир. — Прими свою судьбу с честью. Он дернул Анакина за руку. Малыш поднял к нему лицо и со всей силой ударил Хетрира по ноге. Хетрир улыбнулся, поднял его и поднес к Вару, приложив его к золотой чешуе. — Я принес тебе то, что ты желал, — сказал Хетрир. — Самого могущественного ребенка. — Он сделал паузу. — Я принес тебе внука Дарта Вейдера. В душе Тигриса смешались чувства ревности, жалости, страха и ужаса. Неудивительно, что сегодняшнее собрание отличалось от других. Неудивительно, что лорд Хетрир не заставил Анакина пройти через тестирование и тренировку, что требовалось от помощников, Прокторов и юных имперцев. Анакину предстояло подняться на высший уровень, преодолев весь путь за един шаг. Или погибнуть во время обряда очищения. За спиной Тигриса девочка-кентавр отчаянно царапала пол, пытаясь вырваться. Черный зверь Анакина дернулся вперед, и его ошейник выскользнул из пальцев Тигриса. Зверь рухнул на пол рядом с Анакином и жалобно завыл. И тут Тигрис подумал: «Никто из гостей Хетрира не принес сюда своих собственных детей. И никто из детей-рабов не имеет права выбора. Это нечестно! Я бы выбрал…» Чешуя Вару неистово задрожала, источая тягучую жидкость. Анакин пронзительно закричал от ужаса, погружаясь в расплавленное золото. — Тигис! Тигис! — малыш в отчаянии протянул к нему руки. «Я бы с радостью предложи себя Вару, — подумал Тигрис. — И меня не волнует, что это опасно. Но Анакин не выбирал!» Тигрис рванулся к Анакину, схватил его, оттащив от алтаря, и побежал с ним к выходу. — Что ты делаешь? — крикнул Хетрир. Вару стремительно вырос в высоту, сверкающая жидкость потоками стала исходить из сырой плоти и литься по чешуе на пол. Он страшно заревел, и в этом крике слышались протест, ярость и отчаяние. Ужасающий вой странного золотого существа заглушил крик Леи, когда она, вбежав в зал, увидела Анакина. Какой-то мальчик, схватив ее малыша, бежал с ним прочь от неистово трясущегося создания. Вирвулф мистера Айона мчался с ним рядом, расчищая ему дорогу. Лея и Хэн рванулись им навстречу. Стоявшая на коленях толпа пришла в движение. Многие вскакивали, пытаясь преградить дорогу бегущим. Все взрослые были детьми, но дети, которых они держали на привязи, относились к другим биологическим видам. Наконец бегущие навстречу друг другу встретились. — Папа! Мама! — крикнул Анакин. Его лицо было искажено от ужаса и залито слезами. Мальчик, спасший его («Да ведь это, наверное, Тигрис, — подумала Лея, — ну да, конечно, он так похож на Риллао!») тоже плакал. Анакин потянулся к Лее, она взяла его из рук Тигриса и крепко прижала к себе, целуя его заплаканное личико. — Все хорошо, мой маленький, все хорошо. Я здесь, и папа здесь. Золотое существо стало увеличиваться в ширину, простираясь в их сторону. Лея еще. никогда не видела ничего подобного. Она попятилась, прижимаясь к Хэну. Он тоже попятился, крепко обнимая Лею и Анакина. Анакин протянул руки через плечо Леи и вцепился в шею отца. Хэн бережно взял его на руки, ощутив необыкновенную радость и облегчение. К Тигрису подошел высокий человек в белоснежном одеянии («Хетрир»,подумала Лея) и, схватив Тигриса за воротник, с силой начал трясти его: — Идиот! Беспросветный, бесполезный дурак! Люк внезапно рванулся в сторону алтаря. — Вару! — крикнул он. — Люк, нет! «Вот глупый мальчишка! — подумала Лея. — Бросился на Вару с голыми руками, даже без Огненного Меча!» — Стой! — крикнул Хетрир. Люк добежал до помоста и протянул руки к алтарю. — Вару! — сказал он. — Что ты хочешь, Скайвокер? — прогремел Вару. — Я страдаю, у меня нет даров для моих последователей. Хетрир в гневе и замешательстве смотрел на Люка, потом на его лице появилось изумление — он узнал его. — Скайвокер! — воскликнул Хетрир. — Вару, возьми его. Люк Скайвокер тренированный Джедай. Он сын Вейдера! Золотая чешуя завибрировала. Люк приложил к ней ладони, стоя в жидком золоте. Алтарь еще больше увеличился в размерах, его поверхность стала вогнутой, и огромные крылья, раскинутые полукругом, стали простираться к Люку. — Да, — прошептал Люк. — Возьми меня. Существо опять заревело, но в его реве теперь слышалось не отчаяние, а удовлетворение. — Люк! — крикнула Лея. Но, прежде чем она успела сделать хотя бы шаг, крылья сомкнулись вокруг Люка, и ее брат исчез. — Нет! — в ужасе закричала Лея. Она повернулась к Хэну и, убедившись, что Анакин в полной безопасности у него на руках, бросилась к Вару. Золотое сияние ослепило ее. Не раздумывая, Лея окунулась в сверкающую массу и поплыла, стараясь догнать Люка, которого увидела далеко впереди, между двумя огромными сжимающимися щитами. Он тщетно пытался вырваться из их плена. Лея боялась дышать, боялась погружаться в плотный золотой свет, но медлить было нельзя. Она добралась до щитов и попыталась оттолкнуть один из них в сторону, но щит повернулся острым краем и двинулся на Лею, как лезвие, разрезав рукав ее рубашки. Лея едва успела отпрянуть назад и тотчас принялась снова изо всех сил толкать щит, что было невероятно трудно в этом плотном, лишенном гравитации пространстве. И все же ей удалось отодвинуть его на безопасное расстояние, но в тот же миг на нее начал надвигаться второй щит. Собрав все силы, она ударила по нему своими тяжелыми ботинками, и щит разбился вдребезги. Каждый кусочек продолжал дробиться на еще более мелкие части — щит в буквальном смысле слова стерся в порошок и исчез. Лея устремилась вперед, пытаясь дотянуться до брата, который был уже совсем близка — Мы не можем больше оставаться здесь, Чуви! — кричала Джайна. — Мама там, внизу, и папа тоже. и дядя Люк! — вторил ей Джесин. — Мы должны помочь им! — Джайна тянула Чубакку за руку. — Там что-то происходит, я это чувствую! — Джесин тянул Чуви за другую. Чубакка в отчаянии рычал. Он и сам рвался вниз, в странный сверкающий дом, где его друзья, может быть, сейчас были в смертельной опасности. Он даже сделал несколько шагов вперед, но потом остановился. Лея попросила его позаботиться о безопасности детей. Она доверила ему их. Как он мог подвергать их смертельному риску? Внезапно они услышали ужасный, полный отчаяния рев, доносившийся из здания. — Чуви! Это, наверное, вирвулф мистера Айона! Чубакка в нерешительности сопел. Раздался еще один крик — высокий, пронзительный. — Это Луза! — крикнула Джайна. — О Чуви, пожалуйста! Она в отчаянии вцепилась в его ногу, пытаясь заставить его бежать. Чубакка молча посмотрел на нее, и Джайна поняла, что причинила ему страшную боль, задев его рану. — Прости, Чуви! — Джайна осторожно погладила его по ноге, стараясь успокоить боль. — Прости, пожалуйста! Но там Луза, они обрезают ей рога, пожалуйста, мы должны бежать туда! Она внезапно повернулась и побежала вниз с холма. Чубакка зарычал и кинулся за ней. Схватив Джайну, он посадил ее на плечо, потом повернулся к Джесину и посадил его на другое. Сбежав в один миг с холма, Чубакка стремительно пробежал через внутренний двор и ворвался в дом. Там ему пришлось потеснить Прокторов, шеренгой выстроившихся у входа и сдерживающих натиск богато одетых, увешанных драгоценностями людей, в панике пытавшихся вырваться из театра. Увидев Прокторов, Джайна испугалась. Но они даже не вытащили свои Огненные Мечи! И Джайна тоже почему-то не могла использовать свои способности — что-то не так в этом мире, что-то не так! Но Чубакку это совсем не волновало, он не боялся Прокторов. Легко расшвыряв их в стороны, он начал уверенно прокладывать себе путь сквозь испуганную, орущую толпу. Джайна увидела всех тех детей, которых Хетрир отобрал для продажи и увез. Все они плакали и кричали, пытаясь убежать от своих новых хозяев и из этого дома. И только Луза не пыталась убежать отсюда. Она подскочила к одному из Прокторов, повернулась и как следует лягнула его задними ногами, так что он с воем упал на пол. Джайна засмеялась. — Луза! — крикнула она, замирая от радости. Но в театре был такой шум, что Луза вряд ли услышала ее. Джайна и сама едва расслышала свой голос. Чубакка, не останавливаясь, пробирался к алтарю, недалеко от которого стоял Хэн с Ана-кином на руках. — Анакин! — радостно крикнула Джайна. — Папа! — Она потянулась к нему, чтобы потрогать отца и убедиться, что это не сон. — Не плачь! Ты не умер, я это знала, они просто обманывали! А где мама? Ты ее видел? А где дядя Люк? Джайна увидела неподалеку Тигриса, стоявшего с опущенной головой и несчастным видом. Между ним и Хетриром стояла фирреррео, которая внезапно схватила Хетрира за горло к повалила на пол. Папа протянул Анакина Чубакке. — Позаботься о детях, Чуви, — сказал он. Джайна никогда не слышала, чтобы папа говорил таким странным голосом. Он взглянул на Джайну и Джесина. — Я люблю вас, — сказал он. — Я всегда буду вас любить. Хэн повернулся и бросился к огромной дрожащей золотой сфере, нырнул в ее пучину и исчез. — Папа! — отчаянно закричал Анакин. Джайна вдруг подумала — как было бы здорово, если папа вышел сейчас из сферы, весь покрытый золотом, как Трипио! К ним подбежала Луза: — Джайна! Ты здесь! Знаешь, какая потеха бить Прокторов? — Луза! Как я рада тебя видеть! Они не обрезали твои рога! — Нет, но они собирались скормить меня этому чудовищу, которое пожирает людей. — П-пожирает? — прошептала Джайна, посмотрев на огромную золотую сферу, в которой только что исчез ее папа. Страх пронзил ее сердце. мама и дядя Люк тоже там. Ока поняла, что Тигрис не ожидал, что когда-нибудь вновь увидит свою маму. Хетрир говорил ему, что она умерла — ее казнили за то, что она предала Империю, за то, что отказалась поддержать идею возрождения Империи, И Тигрис был этому рад. И вдруг у него на глазах она жестоко избила Хетрира. Тигрис должен был помочь своему господину. Но он не мог даже шевельнуться — шок парализовал его. Хетрир выхватил свой Огненный Меч, но вместо лезвия, появляющегося под воздействием Силы, он издал электронный визг и стал извергать озоновые выхлопы и вспышки света. Хетрир выругался и отшвырнул его. Меч пролетел через вал, врезался в стену и разбился на мелкие кусочки. Риллао вцепилась Хетриру в лицо. С его пояса упал другой меч, меньшего размера. Риллао ногой отбросила его подальше от Хетрира. Они боролись, обливаясь кровью и тяжело дыша. Риллао сделала отвлекающий маневр и, когда Хетрир собирался нанести ей решающий удар, увернулась и схватила упавший меч. Но она не включила его, а сунула в карман своей робы. На какую-то секунду она отвлеклась, и Хетрир, воспользовавшись этим, набросился на нее сзади. Риллао пошатнулась, Хетрир со всего маху ударил ее по шее, и, когда ее колени подкосились, он обнажил свои острые зубы, намереваясь искусать ее, разорвать в клочья, парализовать. Или убить… — Нет! — крикнул Тигрис. Подбежав к Хетриру, он изо всех сил толкнул его. Хетрир лязгнул зубами, прокусив насквозь собственную губу. — Дурак! Кретин! Она же предатель! — заорал Хетрир. Кровь стекала по его белоснежному одеянию. — Пожалуйста, не убивайте мою маму, мой господин! — Она предатель! Она предала Империю! Она предала тебя! Риллао поднялась на ноги. — Это ты предатель. — Она с ненавистью смотрела ему в глаза. Тигрис оцепенел. — Как ты могла сказать такое лорду Хетриру? — в ярости крикнул он. Риллао грустно взглянула на него, потом снова перевела взгляд на Хетрира: — Ты не мог сказать ему, не мог, Хетрир? — Не произноси мое имя! — злобно сказал он. Риллао повернулась к Тигрису: — Это он предал тебя. Тигрис изумленно смотрел на нее. — Хетрир — твой отец. Хэн плыл в плотном пространстве сферы к Лее и Люку. Внутри Вару был гораздо больше, чем снаружи. Водоворот плотного, осязаемого, светящегося воздуха вихрем кружился вокруг центра, где была сплошная темнота — это напоминало Черную Дыру с ее бешено вращающимся светящимся диском. «Может, Черная Дыра открывает ворота в другую вселенную? — подумал Хэн. — Может, Вару и пришел оттуда?» Ничто не могло избежать притяжения Черной Дыры. Но Хэн думал теперь только о том, как скорее добраться до Леи и Люка, которые спиной друг к другу отталкивали надвигавшиеся на них с двух сторон острые, как лезвия ножей, края золотых пластин. Эти хищные создания Вару подталкивали Лею и Люка к центру, к черной дыре. — Хэн! — донесся до Хэна голос Леи, как сквозь вату, хотя он был уже рядом с ней. Теперь они втроем боролисьс наступавшими хищниками, стараясь отплыть как можно дальше от центра. Но сверкающий водоворот все яростнее сжимал их в кольцо. — Быстрее! — крикнул Хэн. Он схватил Лею и начал тянуть ее, одной рукой с силой разгребая плотный воздух. Он знал, что если они хотя бы слегка прикоснутся к черной дыре, то исчезнут навсегда. Лея тоже напрягла все свои силы, пытаясь вырваться из водоворота. Она оглянулась на брата и испугалась, увидев, что он с отрешенным видом застыл на месте. — Отдай мне себя, Скайвокер! — прогремел голос Вару. — Я покажу тебе — я открою тебе величайшую силу и могущество, которые ты даже представить себе не можешь. Люк повернулся и поплыл в сторону западни. — Это ложь! — крикнула Лея. — Он обманывает тебя! — Она рванулась за братом. — Это правда, — ревел Вару. — Я есть правда! Лея пыталась найти Хэна, но яркий золотой свет ослепил ее. Лею стремительно понесло в воронку черной дыры.ГЛАВА 13
Джайна и Джесин сидели на плечах Чубакки. Одной рукой Чуви прижимал к своей груди Анакина, а другой схватил одного из Прокторов за загривок и хорошенько встряхнул его. Проктор выхватил Огненный Меч, но Джайна знала, что бояться нечего. И действительно, как только Проктор попытался включить его, меч взорвался, выпал из обожженной руки владельца и, коснувшись пола, рассыпался на мелкие кусочки, что очень порадовало Джайну. Чубакка снова тряхнул Проктора. — Сдаюсь! — завопил Проктор. — Хватит, пожалуйста! Чубакка еще разок потряс его и отшвырнул. Проктор шлепнулся на пол и съежился от страха. Все дети-рабы с криком бегали вокруг, подбегали к Прокторам, били их по ногам, кусали их и снова убегали. Луза и вирвулф мистера Айона нападали на Прокторов вдвоем: Луза подбегала к Проктору спереди и ударяла его рогами в грудь, а вирвулф в это время бросался ему сзади под колени, и Проктор кувырком летел через вирвулфа на пол. Луза смеялась, вирвулф весело рычал, и они убегали, чтобы найти очередного Проктора. Если Проктор почему-то не падал через вирвулфа, Луза толкала его, а иногда она толкала его просто так — чтобы дальше летел! Прокторы загнали часть гостей в угол театра, не давая им разбежаться. Зачем они это делали, Джайна не знала — может быть, Хетрир хотел скормить их золотому чудовищу. Но многие все же сбежали, побросав своих детей-рабов. Прокторы могли бы и сами убежать, отпусти они гостей. Они даже могли бы победить в драке с детьми. Но без своих Огненных Мечей и без указания Хетрира они совершенно растерялись. Чубакка схватил другого Проктора, встряхнул его и бросил на пол. Когда тот попытался встать, Чуви схватил его за шиворот, потряс в воздухе и снова бросил. Проктор с воем пополз в безопасное место. Джайна увидела, как женщина, которая пришла с папой и дядей Люком, схватив двух Прокторов за волосы, столкнула их лбами, так что они рухнули на пол как подкошенные. Она быстро оторвала у них рукава и скрутила им руки за спиной. Оторвав штанины, она так же ловко связала им ноги. Джайна окинула взглядом поле боя и увидела, что на ногах остались стоять только два Проктора, размахивавших рукоятками своих бесполезных Огненных Мечей. Джайна была рада, что в этом странном месте Сила блокирована и они не могут включить свои Мечи, но ей было очень жаль, что и она не может ничего сделать, чтобы помочь своим друзьям. «Вот если бы у меня были четыре ноги и рога, как у Лузы! — подумала она. — Или клыки, как у вирвулфа!» Как только Чубакка и папина подруга подошли к оставшимся Прокторам, те сразу бросили рукоятки Мечей и рухнули на колени. Пока папина подруга связывала их так же, как и остальных. Джайна соскочила с плеча Чубакки и побежала к Лузе. Они обнялись. Луза наклонилась и осторожно потерлась своими рогами о макушку Джайны. Они немного подросли, прорвав бархатную кожу, и теперь были не матово-золотисто-красными, а прозрачными и сверкающими, как алмазы. — Спасибо тебе, Джайна! Спасибо тебе, спасибо! — шептала Луза. Джайна заплакала. Несколько гостей попытались под шумок сбежать из своего угла, но Чубакка так зарычал на них, что они съежились и подняли руки вверх. И только дети, совсем не боявшиеся Чубакку, подбежали к нему и стали весело гладить его пеструю шерсть. Связав Прокторов, папина подруга тоже подошла к ним. — Ты не помнишь меня? — спросила она Чубакку. — Я изменилась, но я Ксаверри. Он удивленно зарычал, потом осторожно положил руку ей на плечо. Она сжала его запястье. — Папа! — раздался крик Анакина. — Папа, вернись! Все повернулись к расплавленной сфере, но ни папы, ни мамы, ни дяди Люка не было видно. — Мы должны спасти их! — сказала Джайна и побежала к золотой сфере. Луза поскакала рядом с ней. Зарычав, Чубакка кинулся за Джайной и схватил ее. Она пыталась вырваться, но он обнял ее, и она продолжала кричать, уткнувшись в его шерсть. — Чуви, что нам делать? Чубакка громко зарычал. — Папа! Мама! — кричал Анакин. — Дядя Люк! — хором закричали Джайна х Джесин. — Мама! Папа! — Соло! — крикнула Ксаверри. Луза тоже пронзительно закричала, а вир-вулф громко завыл. Все дети подбежали к ним и заорали на все лады. — Мой отец? — Тигрис в ужасе уставился на Хетрира. — Она лжет, — сказал Хетрир. — Чего еще можно ожидать от предателя, нарушившего свою клятву Империи? Обманувшего лорда Вейдера! Меня! — А как насчет твоих клятв мне? — Ты сама виновата… Тигрис понял, что его мама говорит правду, а Хетрир запутался в собственной лжи. Тигрис никогда не видел, чтобы Хетрир был так растерян и не знал, что сказать. — Неужели ты так разочаровался во мне, что не мог признать нашего сына? — грустно спросила Риллао. — Наш сын, — с презрением сказал Хетрир, — не заслуживает признания. Он никогда не будет моим наследником. Он слишком ординарен. Он посредственность. Кровь бросилась Тигрису в лицо. Хетрир отвернулся от них и пошел к помосту. — Вару! Время пришло! Ты получил Скайвокера! Теперь выполни обещание, которое ты дал мне! Сделай меня всемогущим! Тигрис хотел подойти к нему, но Риллао остановила его. — Пусти меня! — Ему не нужна твоя преданность! Ему не нужна твоя жизнь! Хэн цеплялся за одежду Леи, пытаясь найти ее руку и вытащить из бешеного водоворота. — Лея! — кричал он. — Любимая, пожалуйста… Но она уже была охвачена обещаниями Вару, как и Люк, была ими очарована. Хэну почти удалось схватить ее за руку, но она вырвала ее. Лея погружалась все дальше и дальше в золотой свет, ее длинные прекрасные волосы развевались вокруг нее медленными плавными волнами. — Лея! — Хэн поплыл за ней в холодную тьму. Лея наслаждалась сладкозвучным пением Сирен, обволакивающим ее со всех сторон. Прекрасная мелодия уводила ее все дальше от голоса, который слышался позади нее. Она плыла за Люком, с каждым мгновением наполняясь счастьем… — Мама! Папа! Дядя Люк! Лея замерла, пытаясь вспомнить, что означают эти слова, но не могла. Водоворот затягивал ее все глубже, сладкое пение опять заворожило ее, и она снова поплыла вперед. — Мама! Вернись, мама! Она узнала голос Джесина, вспомнила свою радость, когда он целовал ее, свое восхищение, когда она видела, какие они с Джайной умные и талантливые. — Мама! Перед ней возник образ Анакина, ее славного малыша. Лея остановилась, отчаянно сопротивляясь потоку, который уносил ее в страшную пучину. — Папа! Мама! Дядя Люк! Лея увидела, что Люк тоже остановился. Он был уже совсем близко от черной дыры — еще миг, и он коснется ее, и тогда конец. — Люк! — прошептала Лея. — Люк, мы должны вернуться. Рядом с ней появился Хэн. Он взял ее за руку. — Люк! Оставьте его мне, — раздался голос Вару. — Оставьте, и я отпущу вас. — Нет! — крикнула Лея. — Верни его нам, зачем он тебе нужен? — Он может помочь мне вернуться домой, — сказал Вару. — А разве вы не хотите помочь мне? Ведь вы знаете, что такое потерять свой дом, я это знаю. А я так долго не был дома! Голос Вару был таким грустным, что Лея растерялась и позволила золотому потоку еще глубже увлечь себя. — Как мы можем помочь тебе? — спросила она. — Лея! — Хэн тащил ее за руку, — Не слушай его! — Его сила может открыть мне ворота в… Люк поднял голову. Глаза его были пустыми и отрешенными. Лея оцепенела — она едва узнала в нем своего брата. Она знала, что если он поможет Вару, то сам погибнет. Лея потянулась к нему, но он оттолкнул ее руку. Черная дыра открылась и, увеличиваясь в размерах, уже почти касалась ног Люка. — Дядя Люк! — крикнула Джайна. Люк задрожал и закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, у него был растерянный вид, но все же это был прежний Люк. — Где?.. Что?.. — Пойдем с нами! — сказала Лея. Люк снова дернулся, но Лея и Хэн удержали его. Все трое были буквально на волосок от страшной пропасти. Они поплыли обратно, прокладывая себе путь сквозь ослепительную иллюминацию водоворота, который внезапно взорвался, разбившись на множество мелких хаотичных спиралей. Наконец Лея добралась до вибрирующей поверхности золотой сферы, взломала ее и выбралась наружу. Она с трудом встала на ноги, повернулась и помогла выбраться Хэну, а затем Люку. Джайна, Джесин и Анакин подбежали к ней, сияя от счастья. Лея встала на колени и обняла детей. Слезы заливали ее лицо. Хэн поднял на руки Анакина, Люк подхватил Джайну, а Лея встала, держа на руках Джесина. Подошел Чубакка и обнял всех своими огромными ручищами. — Ты не выполнил свое обещание, Хетрир! — голос Вару внезапно наполнил своды театра. — Ты не дал мне ребенка. Ты не дал мне Джедая. Я ничем тебе не обязан. Я голоден, Хетрир, я одинок, я умираю. Я хочу вернуться домой. — Нет! — в ужасе крикнул Хетрир. От золотой поверхности отделилась гибкая шевелящаяся часть, она обвилась вокруг Хетрира, подобно змее, и втащила его в сферу. Хетрир исчез, успев только вскрикнуть. И вдруг что-то произошло. Все трое детей заплакали. Луза высоко подпрыгнула. Риллао вскрикнула, как от боли. Люк застонал, а Лея почувствовала удар колокола в голове. Ощущение было такое, как будто на миг из Вселенной исчезла Сила. Через мгновение это ощущение прошло, но Лея чувствовала себя опустошенной, ее сотрясала дрожь. Тигрис внезапно бросился к помосту и протянул руки к золотой сфере, где только что исчез Хетрир. Риллао побежала за ним и схватила его за руку, на помощь ей пришла Ксаверри и схватила Тигриса за другую руку. — Пустите! — Тигрис отчаянно пытался вырваться. Риллао била дрожь, и она не смогла удержать сына. Тигрис оттолкнул Ксаверри и бросился в золотую сферу. Риллао страшно закричала. Золотая сфера поддалась, принимая Тигриса, но затем внезапно распрямилась, оттолкнув его обратно, и загудела, как огромный медный колокол. Тигрис упал на помост. Гудение колокола медленно стихало и наконец исчезло совсем. Воцарилась непривычная тишина, которую нарушали только тихие стоны Тигриса. Золотая чешуя перестала вибрировать и затвердела, затем начала сжиматься. Риллао и Ксаверри подняли Тигриса с помоста. — Тигрис, — нежно сказала Риллао. — Мой дорогой сыночек… — Оставь меня! — огрызнулся он. — Никогда не называй моего имени. Никогда! Он сделал несколько шагов, но остановился, не в силах идти дальше. Плечи его сотрясались от рыданий. — Мама! — позвала Джайна, выйдя из оцепенения. — Все в порядке, моя дорогая, — Лея улыбнулась ей, потом посмотрела на Хэна и снова улыбнулась, потом посмотрела Люку в глаза и коснулась его щеки, наконец, потерлась лицом о пестрое плечо Чубакки, преданного друга, державшего в объятиях свою Почетную Семью. У нас все в порядке. Мы едем домой. Джайна окинула взглядом театр с высоты плеча дяди Люка. — А все эти Прокторы убежали! — сказала она. — И другие люди тоже! Гости сбежали, пока Прокторы лежали связанные. Потом Прокторы, разорвав путы, сделанные из кусков их униформ, освободились и тоже убежали. Весь пол в театре был усыпан клочьями голубой материи, то тут, то там валялись рукоятки Огненных Мечей. Джайна немного ошиблась — не все Прокторы сбежали, один все-таки остался. Это был новый Проктор, недавно выдвинутый из помощников. Он не смог сам освободиться от пут, и никто из его бывших товарищей не остановился, чтобы помочь ему. Проктор корчился и извивался на полу, но все усилия его были тщетны — ни разорвать, ни развязать путы ему не удавалось. — Надо догнать их, — сказал папа. — Они уже ничего не стоят без Хетрира, — возразила Ксаверри. — Пустое место. Тебе лучше беспокоиться о других — о тех, кого Хетрир внедрил на службу в Новую Республику. — Она усмехнулась. — Но я думаю, они скоро окажутся безработными. — С ними мы разберемся, — сказал папа. — И с гостями Хетрира тоже. Проклятые работорговцы! Все они скоро будут в тюрьме. — Я расскажу тебе, где их найти, — сказала Ксаверри, и в глазах ее зажегся огонек мести. — Скоро. После того, как я сама с ними разберусь. И после того, как ты выполнишь одну очень важную задачу — вернешь этих детей домой. — Она помолчала. — У них все еще есть дом. — Ксаверри… — До свидания, Соло, — она повернулась к Лее: — До свидания, принцесса Лея. Я была рада с вами познакомиться. — До свидания, — сказала мама. — Спасибо, Ксаверри. — До свидания, Ксаверри, — сказал папа. Она повернулась и пошла через театр к выходу, не сказав больше ни слова. У связанного Проктора она остановилась и развязала его, затем, не оглядываясь, пошла дальше и исчезла за дверью. Проктор вскочил на ноги. Он выглядел так смешно в своей униформе с оборванными рукавами и штанинами, что Джайна весело рассмеялась. Проктор сердито посмотрел на нее, но сделать-то все равно ничего не мог. Сконфуженный и испуганный, он вжал голову в плечи, повернулся и стремительно убежал. Джайна посмотрела в ту сторону, где когда-то стоял золотой алтарь. Сфера сжалась до размера обыкновенного мяча. Интересно, как же там мог поместиться Хетрир? Джайна окончательно почувствовала себя свободной и счастливой. Впервые за столь долгое время Лея почувствовала, что больше не боится ни за кого из своих близких. Ее беспокоили разве что Риллао с Тигрисом, нашедшие друг друга, но все еще разъединенные ложью Хетрира. — Ну что, пошли? — предложил Хэн. Он взглянул на смехотворно уменьшившуюся сферу, некогда величественно возвышавшуюся над театром. — Это место у меня до сих пор вызывает мурашки. — А у меня — головную боль, — отозвалась Риллао. — Не нравится мне это. Тут какая-то… разъединенность. Лея поставила Джесина на пол и подошла к брату, который все еще держал Джайну на плече. — Спускайся, любовь моя, — сказала она дочери. — Дядя Люк устал. Она протянула Джайне руки, взяла ее и крепко прижала к себе. Потом выпустила дочку из объятий и посмотрела на Люка. Его лицо посерело от боли и усталости, а глаза были устремлены на то, что осталось от золотой сферы Вару. — Чего он хотел от нас? — спросила Лея. — Он шептал нам, пел, — он соблазнял нас. — Вару мог получать энергию, только уничтожая Силу нашей Вселенной анти-Силой его Вселенной. — И Вару получал Силу… — Да. Через людей. Уничтожая их. — Луза сказала, что он пожирает людей, — сказала Джайна. — Например, иторианского ребенка, — добавил Хэн. Люк кивнул. — Но Вару не всегда убивал свои жертвы, — сказал он. — Иногда, когда он пресыщался, Вару возвращал часть энергии обратно. Таким образом он действительно мог исцелять людей или укреплять их силы. Это как раз то, что происходило с Прокторами Хетрира, если они оставались в живых — они возрождались. И этого же Хетрир хотел для себя — очиститься и укрепить свою мощь — и соединиться с Силой. Это… очень соблазнительно. Люк задумался, потом тряхнул головой, как будто отгоняя воспоминания. — Хетрир хотел насытить Вару перед тем, как рисковать самому,продолжал он. — Ему нужен был тот, кто сильнее его, — тогда он мог быть уверен, что Вару насытится. — Анакин, — прошептала Лея. Хэн погладил малыша по голове, затем взял на руки и крепко прижал к себе. — Анакин ушел! — важно заявил малыш. Все улыбнулись. — Вару не волновало, что хотел Хетрир, — снова заговорил Люк. — Вару нужно было достаточно Силы, чтобы прорвать тропу сквозь время и пространство назад, в свою Вселенную. Как электрон и позитрон. Соединить их, и…— Люк сложил обе ладони вместе, крепко прижав их друг к другу. — Уничтожение. Невообразимая энергия. Хетрир думал, что сможет проникнуть в эту Силу. И… на какой-то миг я тоже так подумал. — А это ради добра? — спросил Хэн. — Я имею в виду. Вару ушел ради добра? — Вару хотел уйти домой, — ответил Люк. Он наклонился над Джайной, Джесином и Анакином и обнял их, потом поцеловал каждого в лоб. — Спасибо вам, юные Рыцари Джедаи, что позвали меня назад. — Добро пожаловать, дядя Люк! — хором ответили дети. — Э! — в шутку возмутился Хэн. — А мы с Леей не в счет? Люк улыбнулся и положил ему руку на плечо. Лея обернулась и посмотрела на Риллао и Тигриса. Риллао пыталась взять его за руку, но он сердито отталкивал ее. Тигрис все порывался взять золотой шар, но не мог не то что поднять, но даже сдвинуть его с места. Тогда он в отчаянии побежал из театра. Риллао бросилась за ним, но Лея удержала ее, крепко взяв за руку. — О Лелила, — выдохнула Риллао. — Мой дорогой сыночек… — Дай ему время. — Да. И покой, если мы найдем его. — Я помогу вам, — сказала Лея. — Люк может помочь… — Нет! — Риллао до боли сдавила руку Леи. — Тигрис слишком долго находился под влиянием Хетрира, и он не может пока избавиться от него. Тигрису надо побыть одному, чтобы найти себя, и если он вернется ко мне, то только по собственной воле. В голосе Риллао было столько тоски, что сердце Леи сжалось от сострадания. — Я знаю место, где вы можете отдохнуть и подумать, и поговорить — пристанище для вас на любое время, как пожелаете. Хоть навсегда. Там мир и покой, — мягко сказала Лея. Риллао напряглась. Традиции ее народа не одобряли принятие какой-нибудь помощи или даже сочувствия. Лея боялась, что Риллао скажет ей сейчас что-нибудь резкое, вроде «Кто просил вас помогать мне?», и снова отстранится от нее. — Моя семья столь многим обязана тебе и твоему сыну, — искренне сказала Лея. — Мы всегда будем перед тобой в долгу, фирреррео. «Я никогда больше не буду произносить ее имя вслух, — подумала Лея. — Я никогда не буду пользоваться властью над ней». — Позволь мне хоть чем-то отплатить тебе за добро, — сказал она, видя, что Риллао все еще колеблется. — Принимаю, Лелила, — наконец сказала Риллао. Она взглянула на алтарь. Сфера продолжала сжиматься — теперь она уже была вдвое меньше прежнего, через некоторое время еще вдвое, затем еще раз. Каждое сжатие происходило все быстрее и быстрее — вот она уже стала размером с апельсин, потом с яйцо, с детский шарик — и, наконец, на помосте осталась лишь золотая песчинка. Вспыхнув в последний раз, она исчезла. Риллао вздрогнула и отвернулась. — Пошли со мной, — сказала Лея. — Хорошо, Лелила. Вдвоем они вышли во двор, залитый светом хрустальной звезды. Тигрис был уже на середине пути к холму. Он остановился и сел на землю спиной к ним, низко опустив голову. Колени Леи подкашивались от усталости, и она тоже опустилась на землю. Джесин с обеспокоенным видом подбежал к ней. Лея притянула его к себе и пригладила его вьющиеся волосы. Риллао села на корточки неподалеку, глядя на своего сына. Небо над куполом изумило Лею. Хрустальная звезда кружилась вокруг Черной Дыры, медленно приближаясь к ней. Водоворот из сверкающей звездной материи, сорванной с поверхности хрустальной звезды, становился все больше и яростнее. Свет был настолько ярким, что смотреть вверх было невозможно. Похищенные дети, по-настоящему, наконец, ощутив свободу, начали весело прыгать и играть. Луза закружилась в своем любимом танце, звонко постукивая копытцами о землю. Вирвулф кружился вокруг нее, радостно рыча. — Хэн, — Лея слабо улыбнулась мужу, который подошел и молча сел рядом с ней. — Все хорошо, я только немного устала. Хэн погладил Лею по щеке и обнял за плечи. К ним подошли Джайна и Анакин, Хэн обнял их другой рукой. — Нам лучше побыстрее уехать отсюда, — сказал он. — Но сначала нужно найти Трипио. — И Арту, — сказала Лея. — А вот и они! — улыбнулся Люк. Арту и Трипио спускались с холма, вернее неслись со всей скоростью, на какую только были способны. — Госпожа Лея! Мастер Хэн! Мастер Люк! — Господин Трипио! — радостно крикнул Анакин и со всех ног бросился навстречу дройдам. — Мастер Анакин! — довольным голосом произнес Трипио. — Я рад, что с вами все в порядке. Анакин вскарабкался по ноге Трипио и с гордым видом поехал на нем назад, к маме и папе. Увидев Тигриса, оба дройда замедлили скорость, но тот не шелохнулся и даже не посмотрел в их сторону. Арту издал короткий гудок, Трипио бросил на Тигриса любопытный взгляд, но ничего не сказал. Анакин спрыгнул с ноги Трипио и подбежал к Тигрису, схватил его за рукав и потянул к остальным. Но Тигрису не хотелось никого видеть, он молча вырвал свой рукав из цепких пальцев Анакина и отвернулся. Трипио подошел к Лее и Хэну. — Нам надо торопиться, Мастер Хэн! — воскликнул он. — Где ты был, Трипио? — спросил Хэн. — С тобой что-нибудь случилось? Слой пурпурного лака, которым был покрыт дройд, потрескался и местами здорово облез, напоминая видавшую виды поверхность античного сосуда. — Какой-то странный человек — он был вместе вон с тем мальчиком,Трипио указал на Тигриса. — Он… Мастер Анакин тоже был с ним! Когда я потребовал объяснений, этот человек пронзил меня! Своим Огненным Мечом! И я совершенно отключился. Хорошо, что я не потерял память! Мастер Люк, если вы ищете именно такого рода людей, то я умоляю вас больше не пытаться найти никого из них! — Не беспокойся, Трипио! — улыбнулся Люк. — Они заперли меня в тюрьму! Если бы не Арту, не знаю, что со мной было бы. Он освободил меня и восстановил мои системы. Арту издал довольную трель. — Но теперь нет времени! — воскликнул Трипио. — Арту сделал зловещее открытие! — Я не уверен, что мы выдержим еще одно зловещее открытие, — снисходительно произнес Хэн. — Может эта новость немного подождать? Мы обязательно выслушаем ее после ужина. — Боюсь, что нет, сэр. Белая карликовая звезда превратилась в огромный квантовый кристалл. Это очень редкое явление, впрочем, насколько я знаю, вообще уникальное! Поскольку Черная Дыра увеличивает амплитуду ее резонанса… — Кристаллическая звезда резонирует? — Прошу прощения, Мастер Люк? — Кристаллическая звезда резонирует. — Вот именно, сэр, — мне кажется, я так и сказал. Резонанс дестабилизирует ее орбиту. Кристаллическая звезда под угрозой оказаться в любой момент затянутой в Черную Дыру. Трипио сделал паузу, чтобы убедиться, что все поняли его слова. И все действительно поняли. — Когда это произойдет, — в наступившей напряженной тишине продолжал Трипио, — будет неистовый взрыв энергии, радиация уплотнится до такой степени… Одним словом, не останется никого и ничего. Не выживет ни одно существо — ни биологическое, ни механическое… И тогда… — Понятно, — перебил его Хэн и поморщился, представив жуткую картину. — Сколько времени у нас в запасе? — К сожалению, это невозможно рассчитать. Арту настойчиво засвистел. — Я уже это сказал, — обернулся к нему Трипио. — Всем ясно, что времени у нас нет. — Дети! — позвала Лея. — Пойдемте! Нам пора домой. Никто из детей не стал просить разрешить им еще немного порезвиться и поиграть. Даже Луза, которая не могла без этого жить, застыла на месте, восхищенно глядя на Лею. — Домой, — прошептала она. — Домой! Дети сбежались в стайку и двинулись вперед в сопровождении Трипио и Арту. Впереди шел Чубакка, весь облепленный детьми, как некогда драконша, — они сидели у него на плечах, висели на ногах и на спине, а самых маленьких он бережно прижимал к груди своими огромными ручищами. Остальные дети шли за ним, оживленно перешептываясь. — Пойдем, любимая, — Хэн взял Лею за руку, и они пошли по дороге, ведущей к холму. Двойняшки шли впереди их, а Риллао и Люк замыкали всю группу. Они подошли к Тигрису в тот момент, когда он отстегивал цепь и ошейник с вирвулфа. Сняв их, Тигрис размахнулся и далеко закинул эти довольно тяжеленькие металлические предметы. Риллао остановилась в нескольких шагах от Тигриса. — Сыночек, — ласково произнесла она. — Нам надо идти. — Нет, — ответил Тигрис, не глядя на нее. — Этот мир скоро погибнет. — Меня это не волнует. К ним подошла Лея. — Тогда не имеет значения, идешь ты с нами или нет, — сказала она. — Поступай, как считаешь нужным. Тигрис озадаченно посмотрел на нее. — Тигис едет домой! — потребовал Анакин. Тигрис положил руку ему на голову. — У меня нет дома, малыш, — грустно произнес он. — Пиложные! — Анакин стал тянуть Тигриса за руку. Тигрис поднял голову и посмотрел своей матери в глаза. — Так ты не похищала у меня Силу? — Нет, мой дорогой. — И у меня никогда не было способностей к Силе? Риллао печально покачала головой. — Подождите-ка! — вмешался Хэн. — Малыш, ты спас жизнь моему сыну. Может быть, ты не можешь пользоваться Силой. Ну и что с того? Я тоже не могу, однако мне это не мешает. — Кто вы? — спросил Тигрис. — Наверное, моя маскировка лучше, чем я думал, — засмеялся Хэн. — Я Хэн Соло. — Меня учили ненавидеть вас, — задумчиво произнес Тигрис. — Так же как и мою мать. — Это очень плохо, — вздохнул Хэн. — И тем не менее я тебе очень благодарен. Спасибо, что ты вернул нам Анакина. — И меня учили уважать вас… — О, это что-то новое! — … как врага. Хэн усмехнулся: — Ладно, разберемся. Пойдем, малыш, здесь нельзя оставаться. — У меня нет выбора, так, что ли? — Тигрис всем своим видом показывал, что настроен непримиримо. — Сейчас у нас ни у кого нет выбора. Тигрис с отвращением взглянул на группу детей, потом подошел к ним и встал рядом с видом военнопленного. Риллао напряженно смотрела на него. Лея положила руку на плечо своей новой подруги. — Это начало, — прошептала она. — Да, Лелила. Начало. Хэн внезапно издал пронзительный гортанный звук, которым он всегда смешил детей, но Тигрис даже не взглянул в его сторону. — Хэн, — Лея укоризненно посмотрела на него. — Прекрати. — Да ладно, ладно, — Хэн старался выглядеть серьезным, хотя едва сдерживал смех. Он хитро взглянул на Лею. — Не знаю, что он сейчас думает, но не думаю, что он хочет умереть. Лицо Риллао посветлело. — Я верю, что это так. Внезапно Лея заметила, что Люк напряженно смотрит на дом Вару, и испытала невольное чувство страха, подумав, что он собирается вновь побежать туда. — Люк? — окликнула она его. — Резонанс, — отозвался Люк. — Вот что это. — Что? — удивился Хэн. — Резонанс хрустальной звезды. Он разрушает Силу — так вот что происходило со мной! — И со мной тоже, — добавила Риллао. Люк резко обернулся: — Ты… ты — Джедай? Вместо ответа она вытащила свой Огненный Меч, показала его Люку и снова убрала на место. — Я вижу, ты нашла свою «маленькую машинку»! — улыбнулась Лея. Риллао кивнула и вновь взглянула на Люка: — Может быть, когда мы покинем это место, немного посостязаемся на Мечах? Хотя я давно не тренировалась. Люк широко улыбнулся: — С удовольствием! — Нам нужно три часа, чтобы выбраться из этой системы, — задумчиво сказал Хэн. — Может, чуть больше, может, чуть меньше. А как насчет Станции Крси? — Что ты имеешь в виду? — спросила Лея. — Когда звезда исчезнет в Черной Дыре, Станция превратится в пыль. — В субатомные частицы, если быть точнее, — блеснув эрудицией, гордо проговорила Лея. — Какая разница? — поморщился Хэн. — Здесь живут люди. Здесь живет мой старый друг. — Предупреди ее, — сказала Риллао. — Если бы я знал, где ее найти! — Ксаверри, я думаю, выберется и не из такой заварушки. — Мы предупредим всех, — согласилась Лея. — Но я уверена — те, кто здесь живет, давно наблюдают за своей собственной звездой. Ведь это все-таки разведывательная Станция! — Когда-то была, — возразил Хэн. — А теперь здесь черт знает что! — Как же я ничего не знала о работорговле? — с досадой произнесла Лея.Я думала, что со всеми имперскими штучками давно покончено, и потеряла бдительность. — Но ты же послала Винтер провести расследование по поводу похищения детей… — Но я никогда не говорила с людьми, которых это могло касаться лично. Целые дни на Манто Кодру я проводила в бесконечных беседах с послами и прочими официальными лицами, а когда я спрашивала, ждет ли меня кто-нибудь, чтобы поговорить, мне говорили, что никаких серьезных вопросов у посетителей нет, и я позволяла себе поверить в это. — Дорогая, — Хэн обнял Лею за плечи, — не вини себя, ты всегда работала до полного изнеможения. А что касается работорговли, я тоже должен был бы знать об этом. — Но-. — От Ксаверри я многое узнал о Хетрире и его последователях. Они скрывают огромные богатства, награбленные Империей… — Это еще один повод найти их. — Да. Они миновали купол и вошли в туннель. — Я не говорил тебе, что обожаю, когда твои волосы лежат вот так? — прошептал Хэн, нежно погладив длинную прядь волос жены. — Ох, а я и забыла, что они у меня распущены! — тихо засмеялась Лея. Она решила их такими и оставить. Хэн окинул взглядом взлетное поле, на котором царила настоящая суматоха — корабли готовились к полету, владельцы препирались с обслуживающим персоналом, местные жители бегали в поисках свободного места. Пока Лея и Чубакка делили детей на две группы — одна должна была лететь на «Соколе», другая — на «Альтераане», — Хэн подошел к Трипио. — Ты можешь найти Ксаверри? — спросил он. — Она не говорила мне, где живет и как найти ее. — Я уже сделал это, сэр, — ответил Трипио и указал на неприметный, как будто заброшенный корабль, как раз в этот момент поднимавшийся с взлетного поля. Он взмыл вверх с такой скоростью и так красиво, что это никак не вязалось с его убогим внешним видом. — Вот ее корабль, он держит курс на гиперпространство. Хэн улыбнулся, почувствовав облегчение. Проводив взглядом корабль, он повернулся и увидел бегущего ему навстречу Анакина. — Папа! — он ловко вскарабкался Хэну на плечо. — Посмотри на вуфа! Огромный клыкастый вирвулф лежал на земле, свернувшись калачиком, уткнувшись носом в пушистый хвост и поджав под себя все шесть ног. Хэн подошел к нему и присел рядом на корточки. — Эй, приятель, с тобой все в порядке? Вирвулф приоткрыл один глаз, жалобно заскулил и еще больше съежился. — О Боже, — сказала Лея, подойдя к вир-вулфу и тоже присев рядом с ним. — Ты знаешь, что с ним может быть? — спросил Хэн. — Ничего. — Не понял? Животное покрылось обильным потом — он был тягучий и почему-то синего цвета. Шерсть вирвулфа приобрела матовый оттенок. — Я думаю, когда мы вернемся на Манто Кодру, то преподнесем мистеру Айону мальчика или девочку вместо вирвулфа, — улыбнулась Лея. — Что?! Синий пот затвердел на теле вирвулфа, образовав резиновый покров вокруг него. — Он трансформировался, — сказала Лея, с улыбкой глядя на него. — Когда он проснется, это уже будет не вирвулф, а ребенок. Кодру-Джай. Она поднялась и взглянула на подошедшего Люка. — Ну, как он тебе нравится? — Мне кажется, он немного похож на меня, — улыбнулся Люк. — Точно! — засмеялся Хэн. — Ты и впрямь слегка какой-то посиневший. — Ничего, когда мы отсюда уедем, я буду в полном порядке. Они подняли вирвулфа и понесли его на корабль. Держа дядю Люка за руку, Джайна ждала взлета «Альтераана». Между делом Трипио объяснял ей и Джесину, сидевшему по другую сторону от дяди Люка, о том, как резонирует хрустальная звезда. Джайна не очень понимала, почему Белая карликовая звезда совсем не похожа на большой алмаз, но зато поняла, что это именно из-за нее она не может пользоваться своими способностями, из-за нее заболел дядя Люк. И если они немедленно не улетят отсюда, то могут заболеть и мама, и Джесин, и Риллао, и особенно Анакин. Анакин сейчас был на «Соколе» вместе с папой, Чубаккой, Арту, Трипио и большинством детей. Тигрис был на «Альтераане», но ему было все равно, где находиться, он был безразличен ко всему и ни с кем не хотел разговаривать. Луза и вирвулф лежали на маминой кровати в ее кабине. Луза немного нервничала — ей не часто приходилось летать на космических кораблях. Вирвулф спал. — Ну, теперь почти готово, — сказала мама, сидевшая в кресле пилота. — Мы тоже все готовы, — отозвалась Джайна. — Как там Люк? — Он… он спокоен, мама. Раздался тихий гул двигателя. — Лея, Арту с тобой? — раздался по связи папин голос. — Нет, я думала, что он на «Соколе». — Что? Ну ладно, вытаскивай отсюда Люка, а я поищу Арту. Без Арту Хэн взлететь не мог. Радиационные щиты медленно отползли в сторону, и над «Соколом» и «Альтерааном» теперь было открытое небо. — Ты не видел, куда делся Арту? — нетерпеливо спросил Хэн у Чубакки. Вуки отрицательно зарычал. — Просто не знаю, что делать, — подал голос Трипио. — Этот Арту вечно все делает не так, как я прошу, вечно он… — Куда он пошел? — рявкнул Хэн. — Я думаю… хотя, может быть, я ошибаюсь, он иногда очень нечетко выражает свою мысль, дает мне такую информацию… Хэн выругался и вскочил на ноги. — Куда? — Он пошел проверить контроллеры Станции Крси. — Зачем? Вот сейчас мы улетим, и пусть он дальше делает что хочет! — вне себя от ярости крикнул Хэн и побежал к выходу. — Если я не вернусь через пятнадцать минут… Рычание Чубакки заглушило его слова. Хэн остановился. Ему навстречу, издавая мелодичные трели, катился Арту. — Проклятье! — Хэн старался казаться суровым, хотя в душе был страшно рад, что все обошлось. — Где тебя носило? Мы чуть не улетели без тебя! Арту невозмутимо катил дальше. Хэн пожал плечами. — Что ты сказал? — возмутился Трипио. — Что значит «меня не волнует, что вы улетели бы без меня»? Ты хочешь погибнуть, испариться? Ну, это твое дело, глупая железяка, но мы ждали тебя так долго, что могли бы испариться сами! Арту издал несколько звуковых сигналов разной высоты. — Ах, вот как? Ну что ж, молодец, Арту, это очень разумно с твоей стороны! — теперь Трипио был сама любезность. Хэн сел в кресло пилота и пристегнул ремни. — Все, поехали! Двигатель загудел, и по «Соколу» прошла легкая вибрация. — Арту запрограммировал Станцию Крси, — сказал Трипио с таким важным видом, как будто он сам это сделал. — И теперь она полетит за нами — соответственно, в пыль она не превратится. А на ней осталось еще много гостей лорда Хетрира! — А! — воскликнул Хэн. — Вот и прекрасно! Значит, мы возьмем их тепленькими! «Сокол» поднялся со взлетного поля Станции Крси и устремился в пространство за «Альтерааном». Лея уже приближалась к гиперпространству, но ее внимание было приковано к Станции Крси, «Соколу» и безумной звездной системе, которая вот-вот взорвется. Хрустальная звезда кружила вокруг Черной Дыры все быстрее и быстрее, извергая потоки кипящей плазмы. У Леи дико болела голова, ей казалось, что ее мозг вибрирует в ритм с резонансом звездной системы. У сидевшей рядом с ней Риллао тоже был бледный и болезненный вид. — Держись, — сказала Лея, не столько Риллао, сколько себе. — Еще немного, и мы вырвемся отсюда. — Да, — прошептала Риллао. Они увидели, как далеко впереди корабль Ксаверри исчез в гиперпространстве. Лея задумалась. Ксаверри заинтересовала ее. Лея хотела поговорить с ней, узнать побольше о том периоде жизни Хэна — сам он избегал рассказывать о нем. Как ни странно, она совсем не испытывала ревности. «Я всегда верила, что, когда встречу Ксаверри, — думала Лея, — буду думать, что она не слишком хороша для Хэна. Но я ошиблась. Она вполне его достойна. И я рада». Лея вглядывалась в дисплей, но «Сокола» не было видно. «Где же ты?» — мысленно кричала она. — Мама! — услышала она голос дочери. — Что, Джайна? — Я думаю… В общем, пойдем скорее… Дядя Люк-Сверкающий водоворот становился все яростнее, разрывая в клочья поверхность Белой звезды. Страшная боль пронзила Лее голову. Она закрыла глаза. — Хэн! — в отчаянии крикнула она, теряя последние силы. Внезапно в неистовом свете системы появилась темная точка, которая стремительно приближалась, увеличиваясь в размерах. — «Сокол»! — прошептала Лея. Безумная радость захлестнула ее, заглушая резонирующую боль. Далеко позади хрустальная звезда спиралью закручивалась в Черную Дыру. Находящаяся по соседству с ней Станция Крси пришла в движение, устремившись в пространство. Хрустальная звезда разбилась вдребезги. Ее осколки, разорванные невообразимой силой, превратились в атомы, которые расщеплялись на ядра и электроны, на субатомные частицы. Когда они попадали в Черную Дыру, происходил бешеный взрыв энергии. Ее разрушительная волна вот-вот должна была вырваться в пространство. На «Альтераане» Лея почувствовала разрыв в Силе еще до этого штурма, она знала, что должна вырваться до того, как волна накроет их, превратив в такие же элементарные частицы. Наконец гиперпространство яркой вспышкой открылось перед ней. «Альтераан», «Сокол» и Станция Крси устремились навстречу безопасности. Давление хрустальной звезды исчезло. Лея была свободна. Она летела домой. Лея вывела «Альтераан» из гиперпространства в нормальное пространство звездной системы Манто Кодру. Она замерла в ожидании. — Хэн! — сердце Леи радостно забилось, увидев приближающийся к ней «Сокол». — Мы сделали это! — крикнул Хэн по восстановившейся связи. — У вас все в порядке? — Лея задыхалась от счастья. — Как Анакин? — Все нормально. Я немного волновался за него, но все обошлось. Станция Крси между тем вошла в орбиту солнца Манто Кодру. Согласно инструкциям Арту, ее механизм вошел в режим спокойного вращения по солнечной орбите. Планетоид Хетрира, плавно круживший неподалеку, был обрамлен кольцом кораблей системы Манто Кодру — по заданию Леи ее помощники спасали похищенных детей. Работа по возвращению их домой началась. Лея встала из кресла пилота и поспешила к двойняшкам. Они были страшно бледны, глаза горели лихорадочным блеском. Лея нежно обняла и поцеловала своих дорогих детей. — Какие вы у меня храбрые, — светясь от счастья, произнесла она. — И храбрые, и умные. Я так горжусь вами! Она взяла руку Люка, холодную и слабую. — Люк… — Дядя Люк! — Джайна потрясла его за плечо. — Проснитесь! — Джесин похлопал его по щеке. — Я ему помогу, — услышала Лея голос Риллао, стоявшей за ее спиной. Риллао села на корточки рядом с Люком. Он не шелохнулся. — Не уходи от нас, — тихо проговорила она. — Ты был в зоне влияния хрустальной звезды, но остался жив. Ты был в самом сердце влияния Вару, но остался жив. — Риллао приложила руку к его лбу. — Вернись к нам, Джедай. Веки Люка дрогнули. — Ты собираешься позволить такому пустяку, как разрыв во времени и пространстве, подавить тебя? Люк открыл глаза, посмотрел на Риллао и улыбнулся. Из другого угла кабины Тигрис молча смотрел на свою мать. Радостно смеясь, Луза звонко зацокала своими копытцами по сходному трапу. — Мы уже дома?Роберт Сальваторе Вектор-прим (Звездные войны)
1. Истертая ткань
Здесь было так спокойно. Вокруг лишь бесконечный мрак и вакуум, да тихий гул спаренных ионных двигателей нарушает тишину. Хотя Лейя Органа Соло и любила такие моменты безмятежности, но воспринимала их как эмоциональную ловушку. Слишком многое она успела выяснить о предстоящей миссии, чтобы понимать: благостное настроение бесследно испарится сразу же после того, как корабль достигнет конечной точки этого путешествия, и начнутся большие проблемы. Впрочем, так случалось каждый раз, когда она куда-либо прилетала. Лейя на секунду остановилась перед входом на мостик «Меча Джейд», нового челнока, который ее брат, Люк, построил для своей жены, Мары Джейд. Мара и Джайна сидели у панели управления, вольготно развалясь в креслах, весело болтали и хихикали: видимо, не заметили Лейю. Она засмотрелась на дочь, Джайну, такую самоуверенную и спокойную, будто пилот с многолетним стажем. А ведь ей всего шестнадцать! И взглянуть приятно: длинные темные волосы и темно-карие глаза — такой яркий контраст с молочно-белой гладкой кожей. Говорят — очень на мать похожа. Лейя и сама замечала много своего в этой девочке… Девочке? Нет, — молодой девушке! Те же самые искорки в карих глазах — озорных, смелых и решительных… Эта мысль окунула Лейю в воспоминания. Она вдруг поняла, что сейчас, глядя на Джайну, видит не столько свое отражение в дочери, сколько себя прежнюю. Стало немного грустно от того, как сильно изменилась ее жизнь. Теперь она — дипломат, бюрократ, посредник. Вечно пытается что-то урегулировать, ищет пути выхода из тупиков, работает ради мира и процветания Новой Республики. Скучает ли она по тем-дням, когда самыми привычными и обыденными звуками были свист лазерного меча и грохот выстрелов из бластера? Бывает ли ей жалко, что те безумные годы уже позади, а взамен она получила гудение ионных двигателей и пустяковые перебранки одного эмиссара, чье самолюбие было задето в ходе переговоров, с другим? Видимо, Лейе стоило смириться с таким положением вещей, зато, глядя на Джайну, в ее темные глаза, которые светились энергией, она с удовлетворением отметила, что дочери предстоит пройти все, о чем маме теперь осталось только вспоминать. Что-то еще — возможно, ревность? — неожиданно кольнуло Лейю, когда Мара и Джайна громко расхохотались над шуткой, которую ей не удалось расслышать. Но она прогнала это дурацкое чувство прочь, вспомнив о том, что сама попросила жену Люка стать наставником Джайны и обучить ее мастерству джедаев. И та стала Джайне не то чтобы приемной матерью, а, скорее, старшей сестрой, и когда Лейя видела огонь в зеленых глазах Мары, то понимала, что эта женщина способна дать Джайнето, чего не было у Лейи, и что эти уроки и эта дружба действительно очень важны для дочери. Лейя пошла в сторону рубки, но снова остановилась, услышав шаги у себя за спиной. Она, и не оборачиваясь, знала, что это ногри Больпур, ее телохранитель, поскольку успела заметить его краешком глаза, когда он беззвучно шагнул в сторону, двигаясь настолько плавно и грациозно, будто нежная ткань, подхваченная дуновеньем ветра. Терпеть то, что юный Больпур стал ее второй тенью, было легко, поскольку это был самый ненавязчивый и незаметный телохранитель во вселенной. Лейя обожала этого ногри, так как в нем сочетались умение передвигаться бесшумно, реагировать моментально и бить без промаха. Она сделала едва заметный жест рукой, показывая, что Больпур должен оставаться в коридоре, и не сомневалась, что он выполнит приказ, хотя и уловила мелькнувшее на его беспристрастном лице разочарование. Больпур, как и все ногри, готов был повиноваться ей беспрекословно. Ради нее он без раздумий спрыгнул бы с обрыва на скалы или залез бы в дюзу работающего ионного двигателя. Больпур бывал страшно недоволен в единственном случае: когда Лейя приказывала оставаться там, откуда ему казалось невозможным защищать свою подопечную. Лейя догадалась, что и сейчас он беспокоится за ее безопасность. Но почему это Больпуру взбрело в голову, что ей может угрожать опасность на борту челнока жены ее родного брата? Нет, все-таки иногда он немножко перегибает. Кивнув Больпуру, Лейя повернулась и пошла в рубку. — Сколько еще? — громко поинтересовалась она и рассмеялась, увидев, как подпрыгнули от неожиданности Мара с Джайной. В ответ Джайна увеличила изображение на экране внешнего обзора, и вместо двух тусклых огоньков там появилось изображение двух планет: одна голубая с белым, а вторая — светло-красная. Они находились так близко друг к другу, что Лейе показалось, будто большая из них, голубая, захватила рыжеватую к себе в луны. Строго посередине между ними, на расстоянии не более полумиллиона километров от каждой, парила в пространстве громадина ударного крейсера Мон Каламари «Посредник», одного из новейших боевых кораблей Новой Республики. Сияние его бортовых огней ярко выделялось на фоне голубого света большей планеты. — Они максимально приблизились друг к другу, — заметила Мара, имея в виду планеты. — Прошу прощения за мою нескромность, — раздался из-за открытой двери мелодичный голос, и мгновение спустя на мостике появился дроид — секретарь СИ-ЗПО. — Но мне данное утверждение показалось не совсем точным. — Ну, достаточно близко, — исправилась Мара. — И Рхоммамуль, и Осариан населяют народы, чья технология привязала их к поверхности… — К Рхоммамулю это относится в первую очередь! — вставил СИ-ЗПО, навлекая на себя сердитые взгляды трех женщин сразу. Не обращая на это ни малейшего внимания, он самозабвенно продолжал: — Даже флот Осариана можно считать таковым только с большой натяжкой.. Если, конечно, не пользоваться совершенно идиотской пантангийской шкалой развития технологий, которая ставит на одну ступень примитивный флаер и «звездный разрушитель». Глупее системы я не встречал. — Спасибо, СИ-ЗПО, — ответила Лейя, давая понять, что услышала более чем достаточно. — Но у них обоих есть межпланетные ракеты, и сейчас, с этого близкого расстояния, они могут нанести друг другу удар, — продолжала Мара. — О, да, — воскликнул дроид. — Учитывая то, что их эллиптические орбиты так сильно сближаются… — Спасибо, СИ-ЗПО, — уже громче повторила Лейя. — ..возможность обмена ракетными ударами будет сохраняться еще некоторое время, — как ни в чем не бывало заливался СИ-ЗПО. — По крайней мере несколько месяцев. Более того, через две стандартных недели расстояние между ними будет минимальным за последние несколько десятилетий. — Спасибо, СИ-ЗПО! — хором крикнули Мара и Лейя. — А в следующий раз такое повторится еще через несколько десятков лет, — выпалил СИ-ЗПО, прежде чем женщины демонстративно отвернулись от него. Мара покачала головой, стараясь вспомнить, на чем прервался их разговор с Джайной. — Вот поэтому твоя мама решила, что действовать надо именно сейчас. — Вы что, думаете, будет драка? — спросила Джайна, и огонек, блеснувший в ее глазах, не ускользнул от внимания Лейи с Марой. — «Посредник» заставит их вести себя прилично, — с надеждой сказала Лейя. И в самом деле, этот ударный крейсер, усовершенствованная модель «звездного крейсера» Мон Каламари, с более крепкой броней и самым последним вооружением, был грозным оружием. Мара снова посмотрела на экран внешнего обзора и с сомнением покачала головой. — Чтобы предотвратить катастрофу, понадобится нечто большее, чем простая демонстрация силы, — заметила она. — Точно! Согласно последним данным, ситуация обостряется, — снова встрял СИ-ЗПО. — Вс началось как простой спор из-за передела прав на добычу полезных ископаемых, а сейчас, судя по официальной пропаганде, дело идет к священной войне с иноверцами. — Это все духовный лидер Рхоммамуля, — заметила Мара", — Ном Анор. Он опустился до того, что взывает к самым низким инстинктам своих учеников. Превратил противостояние с Осарианом в предлог для установления тирании и подавления инакомыслия. Его нельзя недооценивать. — Если бы вы знали, со сколькими диктаторами, подобными Ном Анору, мне пришлось иметь дело… Всех и не вспомнишь, — пожав плечами, заметила Лейя. — Я могу вам помочь, приведя полный их перечень, — радостно предложил СИ-ЗПО. — Тонкосс Ратба с… — Спасибо, СИ-ЗПО, — подчеркнуто вежливо поблагодарила его Лейя. — Не за что, принцесса Лейя, — ответил дроид. — Всегда рад помочь вам. Так о чем я? Ах, да. Тонкосс Ратба с… — Не сейчас, СИ-ЗПО, — перебила его Лейя, затем бросила Маре: — Трудно иметь дело с такими старыми дроидами. — Другого такого не найти, — мягко сказала Мара, и эта неожиданная слабость в ее голосе напомнила Лейе и Джайне, что Мара, несмотря на ее постоянную браваду и кажущийся избыток энергии, была серьезно больна. Эта странная болезнь, к счастью, еще не сильно распространенная, убила многие десятки людей, и лучшие доктора Новой Республики расписались в своей полной беспомощности перед недугом. Из тех, кто заразился и страдал от расстройства функций организма на молекулярном уровне, выжили только двое: первой была Мара, а второй пациент находился под неусыпным наблюдением врачей на Корусканте, но умирал на глазах. — Далуба, — продолжал СИ-ЗПО. — Конечно же, Икния… Лейя уже хотела повернуться к дроиду, чтобы вежливо, но. решительно заткнуть этот непрекращающийся поток информации, но крик Джайны заставил ее броситься к экрану внешнего обзора. — К нам приближаются корабли! — удивленно воскликнула Джайна. Точки на экране радара появились настолько внезапно, будто корабли появились из ниоткуда. — Четыре, — подтвердила Мара. Не успела она сказать это, как загудела сирена оповещения. — Летят с Осариана, — она повернулась к Лейе. — Они знают, кто мы такие? Та кивнула. — И прекрасно знают, почему я здесь. — В таком случае, они должны понимать, что нас следует оставить в покое, — возмутилась Джайна. Лейя снова кивнула, согласившись с дочерью. Она прилетела в эту систему не для встречи с осарианцами — по крайней мере, не в первую очередь, — но с их заклятым врагом, Ном Анором, религиозным лидером, который мутил воду на Рхоммамуле. — Попроси их убраться, -проинструктировала она Мару. — Вежливо? — с улыбкой спросила та, и в глазах у нее мелькнула опасная искорка. — Челнок Новой Республики, — проревел из коммуникатора командный голос. — Это капитан Граппа из Первой Службы Осариана. Мара щелкнула переключателем, и на экране появилось изображение капитана. Лейя со вздохом посмотрела на его зеленую кожу, щетинистое вытянутое рыло и колючий гребень на голове. — Какая прелесть, — саркастично заметила она. — Осарианцы обратились за помощью к родианцам? — удивилась Джайна. — Всего лишь к паре наемников, чтобы уладить конфликт, — сухо ответила Лейя. — О нет, только не это, — СИ-ЗПО испуганно шарахнулся в сторону. — Вы летите с нами, — прохрюкал Граппа. Его фасеточные глаза пылали злобой. — В Оса-прим. — Кажется, осарианцы жаждут пообщаться с тобой первыми, — заметила Мара. — Они опасаются, что моя встреча с Ном Анором лишь упрочит его авторитет, как среди рхоммамульпев, так и во всем секторе, — резонно заметила Лейя. Она ведь предполагала, что именно так оно и будет, еще когда раздумывала, стоит ли ей лететь сюда. — Неважно почему, но приближаются они быстро, — ответила Мара. Они с Джайной ждали распоряжений от Лейи, поскольку хоть корабль и принадлежал Маре, но это была служебная миссия Лейи. — Принцесса? — СИ-ЗПО был явно встревожен. Лейя села в кресло рядом с Марой и пристально всмотрелась в экран, который Джайна переключила из режима радара в режим обычного обзора. Было видно, как к ним спешат четыре истребителя. — Оторваться от них, — решительно сказала она. Этот приказ никакому пилоту не было нужды повторять дважды. К тому же Маре уже давно не терпелось подвергнуть челнок со спаренными двигателями и системой маневрирования, которую иначе как техническим шедевром не назовешь, настоящему испытанию. С безумным огоньком в глазах и широкой улыбкой Мара схватилась за рычаги управления, но тут же отпустила их и положила руки к себе на колени. — Ты что, не слышала, Джайна? — спросила она. Джайна и Лейя замерли с открытыми ртами. — Значит, можно? — очнулась, наконец, от шока Джайна. Мара красноречиво зевнула и посмотрела на нее с таким выражением, будто не понимала, как можно не справиться с заурядным и несложным заданием. — Да! — шепнула Джайна, стискивая кулаки и растянув рот настолько широко, что тому стали мешать уши. Затем она потерла ладошки и повернулась направо, чтобы положить руку на шар управления инерционным компенсатором. — Пристегнуть ремни, — приказала она и настроила компенсатор на девяносто пять процентов, как это часто делали бывалые пилоты истребителей, чтобы всем телом ощущать каждое движение корабля. К ускорению готов, возвестил прибор. Джайна всегда предпочитала летать именно так, чтобы резкие повороты и огромные перегрузки вдавливали ее глубоко в кресло. — Только не гони, — умоляющим голосом попросила ее Лейя. Но Лейя знала, что дочь теперь в своей стихии, и она выжмет из челнока все, на что тот только способен. Лейе пришлось откинуть голову назад, когда Джайна приняла резко в сторону, уклоняясь от преследователей. — Вздумаете бежать — мы открываем огонь, — взвизгнул Граппа. — Зет-95 «охотник за головами», — ехидно усмехнулась Мара, опознав тип приближающегося древнего истребителя, затем выключила коммуникатор и посмотрела на Лейю. — Как можно стрелять, если не можешь догнать?! — Врубай их, — бросила она, имея в виду двигатели малой тяги. Мощности двигателей «Меча Джейд» вполне хватало, чтобы оторваться от родианцев и их допотопных развалюх. Однако не успела она сказать это, как на экране радара появились еще две точки, возникшие из-за Рхоммамуля и взявшие курс на «Посредник». . — Мара… — встревоженно начала Лейя. Услышав это, Мара вновь схватилась за рычаги управления, но держалась за них лишь долю секунды, затем, повернувшись к Джайне, кивнула девушке, чтобы та продолжала делать свое дело. Лейю рвануло вперед, и она осталась в кресле только благодаря ремням: Джайна дала полный назад и круто переложила штурвал вправо. Позади послышался металлический грохот — это СИ-ЗПО врезался в стену. «Меч Джейд» не успел еще остановиться и пятился по инерции назад, когда Джайна дала по газам и резко повернула налево, затем снова направо и вперед, и корабль заметался, как будто его подхватил ураган. Джайне пришлось как следует поворочать рычаги управления, чтобы в конце концов выровнять корабль, чудом не сложившийся пополам от таких маневров, и развернуться кормой к преследователям. Она уже включила форсаж, когда заработали лазерные пушки осарианцев. — Прекрасно, значит, первые четверо уже у нас на хвосте, — спокойно констатировала Мара. «Меч Джейд» тряхнуло, а у самой кормы что-то грохнуло. Дефлекторы отразили этот легкий удар. — Попробуй-ка… — начала Мара, но потеряла дар речи и заодно чуть не распрощалась с содержимым своего желудка, когда Джайна продемонстрировала фигуру высшего пилотажа под названием «быстрая правая бочка», затем повторила ее на бис, чтобы осарианцы умерли от зависти. Летать девчонка училась определенно у собственного отца. — Ой, совсем беда! — донесся голос СИ-ЗПО. Лейе ценой героических усилий удалось оторвать голову от спинки кресла и посмотреть на бедного дроида, который не смог удержаться за металлический косяк двери и улетел в глубь коридора со душераздирающим криком. Джайна тем временем продолжала безумные кульбиты, яростно бросая корабль то в одну, то в другую сторону. На экране промелькнула пара «охотников за головами», но через долю секунды Джайна уже уходила от них в противоположном направлении на полной мощности одного двигателя, отчего Лейю с Марой распластало в креслах. Лейе хотелось что-нибудь сказать дочери, дать толковый совет или просто похвалить, но у нее словно язык отнялся, и отнюдь не из-за перегрузки. Достаточно было просто посмотреть на Джайну, на ее горящие карие глаза, крепко стиснутые челюсти. Весь ее вид внушал Лейе уверенность. В такие минуты за дочь можно было не бояться. Теперь это уже не девчонка, а молодая женщина, и отваги у нее не меньше, чем у матери с отцом вместе взятых. Мара повернулась направо и бросила быстрый взгляд на боковой экран. Джайна с Лейей последовали ее примеру и увидели, что ведущая пара из четверки истребителей повторила все маневры «Меча Джейд» и теперь быстро нагоняет их, паля из лазерных пушек. — Держись! — честно предупредила Джайна, рванув штурвал на себя, отчего нос «Меча Джейд» задрался, потом толкнула его вперед, заставив челнок описать замысловатую «мертвую петлю». — Мы обречены, — вопил СИ-ЗПО из коридора. По прикидкам Лейи, сейчас его должно было прижать к потолку. Джайна вышла из мертвой петли, резко бросив корабль в штопор, затем вывела его на прежний курс, но четверка истребителей как будто привязалась к корме «Меча Джейд» прочными канатами. Пришлось врубать второй ионный двигатель, оторваться от передовой двойки можно было только за счет скорости. Оба истребителя резко отстали, затем прибавили ходу. Хотя расстояние между «Мечом Джейд» и преследователями несколько увеличилось, зато двигавшийся теперь прямолинейно челнок представлял для них более легкую мишень. — Хороши, ничего не ска… — процедила Мара, но конец фразы застрял у нее в горле, а зубы громко клацнули, потому что Джайна переключила реверс с «полного вперед» на «полный назад». — Принцесса!.. — долетел из коридора жалостный вопль, но тотчас же последовали громкий лязг и глухой стук удара. — Догоняют, — крикнула Мара, увидев, что один из истребителей заходит в атаку слева по борту. Джайна не слышала ее, да и не могла слышать. Она сосредоточилась, регулируя течение Силы, отслеживая каждое движение врагов и инстинктивно принимая необходимые решения. Для нее это была игра, и она рассчитывала на три хода вперед. Не дав Маре продолжить, Джайна на полную врубила передние маневровые двигатели, высоко задрав нос корабля, затем дала полный вперед и до предела вывернула штурвал, резко развернув корабль направо, чтобы встретиться с «охотником за головами» лицом к лицу. Настырный родианец продолжал направлять свой истребитель прямо на них, не думая сворачивать. Истошно завопила система защиты, а на приборной панели замигала красная лампочка с надписью, угроза атаки. — Джайна! — вырвалось у Лейи. — Он взял нас на прицел! — добавила Мара. Но приближавшийся с правого борта истребитель поднырнул под «Меч Джейд». Джайна врубила антигравитационные репульсоры на полную мощь. «Меч Джейд» тряхнуло, а истребитель дико завертелся и стал резко снижаться. Атака слева тоже оказалась безрезультатной: и «охотник за головами», и ракета, которую он выпустил, пролетели под «Меч Джейд», который неожиданно рванул вверх. Не успели три женщины перевести дыхание, как откуда ни возьмись вынырнул третий истребитель, новая модель «креетокрыла». Его лазерные пушки стреляли с максимальным темпом, но не по «Мечу Джейд», а по «охотнику за головами». — Это еще кто? — удивленно сказала Лейя. Джайна тоже немало удивилась, однако это не помешало ей резко бросить «Меч Джейд» в сторону, чтобы не попасть под обстрел. «Охотник за головами» завертелся и ринулся вниз, однако маневренный «крестокрыл» легко нагнал его, непрерывно обстреливая из лазерных орудий, и вскоре защитное поле родианца уже не в силах было сдерживать этот напор огня. Несколько точных выстрелов — и «охотник за головами» превратился в миллион пылающих осколков. — Джедай, — хором ответили Мара с Джайной, и Лейя, прислушавшись к своим ощущениям Силы, согласилась с ними. — Быстро к «Посреднику», — бросила Лейя своей дочери, и Джайна еще резче, чем до этого, развернула «Меч Джейд». — Не знала, что в этом секторе есть джедаи, — сказала Лейя Маре, которая в ответ лишь пожала плечами: она была удивлена не. меньше. — Еще один готов, — сообщила Джайна, глядя на мигающие на радаре точки. — Остальные два резко уходят в сторону. — Им пришлась не по душе встреча с джедаем, который не стесняется давать сдачи, — с улыбкой заметила Мара. — Может, родианцы на самом деле умнее, чем я думаю, — сухо заметила Лейя. — Выровняй гравитационные компенсаторы, — попросила она дочь, расстегивая ремни и вставая из кресла, — а то стоять трудно. Джайна неохотно переключила гравитационный компенсатор обратно на полную мощность. — Остался только один истребитель, — сообщила Джайна, когда Лейя уже покидала мостик. — «Крестокрыл», — добавила Мара, и Джайна кивнула. В коридоре, ведущем из командного отсека в жилые помещения, Лейя нашла СИ-ЗПО, который лежал вверх тормашками у стены. Ноги его болтались в воздухе, а голова была так сильно наклонена вперед, что подбородок упирался в грудь. — Пора бы тебе уже научиться держать равновесие, — пожурила его Лейя, переворачивая беднягу как положено. Затем она посмотрела на Больпура. Ногри стоял именно на том месте, где она приказала ему остаться. Лейю это почему-то ни капельки не удивило. Джайна без резких ускорений, но достаточно быстро приближалась к «Посреднику». Она то и дело проверяла, нет ли за ними погони, но очень скоро стало ясно, что ни один родианец не желает соваться на допотопном «охотнике за головами» против новейшего «крестокрыла». Вскоре Лейя вернулась на мостик и увидела, что кораблем управляет Джайна, а Мара откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. — Они укажут нам путь, — пояснила Джайна, и действительно, из коммуникатора раздался голос, дающий подробные указания насчет скорости и курса «Меча Джейд». Джайна то чуть ускоряла, то притормаживала; то брала чуточку повыше, то немного снижалась. После того что Джайна вытворяла во время атаки «охотников за головами», Лейя нисколько не поразилась тому, что она смогла так мягко посадить в док огромный «Меч Джейд». Толчок, сопровождавший окончательную остановку «Меча Джейд» в посадочном доке, разбудил Мару. Она открыла глаза и вскочила с кресла. Затем неуклюже взмахнула руками и чуть не упала. Лейя с Джайной подскочили к ней и подхватили, не дав ей упасть. Она восстановила равновесие и перевела дыхание. — Может быть, в следующий раз ты настроишь инерционный компенсатор на девяносто семь процентов вместо девяноста пяти, — сказала она шутливым тоном и натянуто улыбнулась. Джайна рассмеялась, но на лице у Лейи ясно читалась тревога. — С тобой все в порядке? — спросила она. Мара посмотрела ей прямо в глаза. — Может быть, нам стоит найти тебе место, где ты могла бы отдохнуть, — предложила Лейя. — Где мы все могли бы отдохнуть, — поправила ее Мара; тон, которым были сказаны эти слова, дал понять Лейе, что она вторгалась в сокровенный мир переживаний Мары, а это было запрещено делать всем ее друзьям и родственникам, включая мужа. Со своей болезнью Мара решила бороться сама, и эта схватка с недугом заставила ее пересмотреть многие взгляды на жизнь, а также по-новому увидеть прошлое, настоящее и будущее и изменить свое отношение к смерти. Лейя еще мгновение не сводила с Мары пристального взгляда, стараясь заменить выражение тревоги на лице маской простого участия. Мара не желала, чтобы за ней ухаживали, как за беспомощным ребенком. Она была настроена жить полной жизнью, не принимая смертельную болезнь как нечто важное, жить так, как она жила раньше, и рассматривать недуг как досадную неприятность, но не более. Конечно же, Лейя понимала, что на самом деле все обстояло намного серьезнее. Она-то знала, какое огромное внутреннее напряжение и невероятная концентрация Силы требовались, чтобы просто не терять контроль над собой. Но это было личное дело Мары. — Надеюсь, с Ном Анором мне придется встречаться только завтра, — сказала Лейя, когда они втроем с СИ-ЗПО и Больпуром направились к нижнему люку и вышли в посадочный док. Их уже ожидал почетный караул войск Новой Республики во главе с коммодором Акдоолем, представителем расы мон каламари с огромными выпученными глазами на рыбьем лице и оранжево-розового цвета кожей. — Согласно донесениям разведки, перед встречей с таким человеком надо как следует отдохнуть. — Разведка не врет, — подтвердила Мара. — Кроме того, считаю своим долгом перво-наперво встретиться с нашим спасителем — рыцарем-джедаем, — добавила Лейя, оглядываясь назад, чтобы увидеть, как рядом с «Меч Джейд» приземлился «крестокрыл». — Вуртом Скиддером, — заметила Джайна, рассмотрев опознавательные знаки на корпусе истребителя. — И почему это меня не удивляет? — со вздохом спросила Лейя. К ним подошел Акдооль и вытянулся по стойке «смирно» перед именитыми гостями, но реакция Лейи заставила его забыть слова официального приветствия. Даже среди солдат почетного караула прокатился ропот удивления. — Зачем вы послали его к нам на помощь? — спросила она раздраженным тоном, кивнув в сторону «крестокрыла». Не Дав капитану Акдоолю возможности ответить, Лейя продолжала: — Если бы нам и понадобилась помощь, мы бы дали вам знать. — Конечно же, принцесса Лейя, — сказал, вежливо поклонившись, капитан Акдооль. — Так зачем же вы послали его? — А почему вы полагаете, что Вурт Скиддер запрашивал у меня разрешение на этот вылет? — не побоялся ответить хладнокровный Акдооль. — Неужели вы и в самом деле думаете, будто он выполнит хоть один мой приказ? — Сейчас над Осарианом раскрылась пара парашютов, если от тупорылых не отвернулась удача, — послышался спокойный голос Вурта Скиддера. Юный нахал быстро приближался к Лейе, на ходу снимая шлем и взъерошивая белокурые волосы. Лейя шагнула в сторону, преграждая путь юноше, и сделала еще один широкий шаг, чтобы заставить его поскорее остановиться. — Вурт Скиддер, — сказала она. — Принцесса, — отвесив легкий поклон, ответил он. — Ну что, славно повеселился? — Не то слово, — ответил джедай, широко улыбнувшись. Он постоянно шмыгал носом, а прическа у него на голове была такая, словно он только что прогулялся на Татуине во время песчаной бури. — Я имею в виду, это было веселье для меня, но не для родианцев. — И какова цена этого твоего веселья? — спросила Лейя. Улыбка исчезла с лица Вурта Скиддера, и он удивленно посмотрел на Лейю, явно не понимая, что та от него хочет услышать. — Цена, — пояснила Лейя. — Во что обошлась твоя небольшая увеселительная прогулка? — Пустяки, пару протонных торпед, — пожав плечами, ответил Вурт. — Немного топлива. — И годы кропотливого труда дипломатической миссии, чтобы успокоить осарианцев, — осадила его Лейя. — Но они первые открыли стрельбу, — запротестовал Вурт. — Да ты хоть понимаешь, что твоя глупость привела к самым неблагожелательным последствиям? — Голос Лейи оставался таким же твердым и беспристрастным, какой привыкли слышать все присутствующие. Настолько холодным, что Больпур, предчувствуя бурю, шагнул к ней поближе, почти прижавшись к ее левому плечу, на расстоянии одного выпада от джедая. — Они же атаковали вас! — возразил Вурт Скиддер. — Вшестером! — Они пытались посадить нас на Осариан, — резко ответила Лейя. — Не такая уж и неожиданная реакция на мои заявления о намерении встретиться с Ном Анором. Мы хотели от них просто оторваться. Оторваться! Знаешь такое слово? Вурт Скиддер молчал, словно язык проглотил. — Оторваться от них, потому что в таком случае нам не пришлось бы краснеть и расхлебывать лишние неприятности, — продолжала Лейя. — Нам ничего не нужно было. бы объяснять Верховному дхарргу Осариана Шанте. Мы все сделали бы вид, что ничего не было. — Но… — И наша снисходительность не упоминать об этом досадном маленьком инциденте принесла бы мне начальный капитал, который был мне просто необходим, чтобы наладить хоть какой-нибудь диалог между Осарианом и Рхоммамулем, — продолжала Лейя, распаляясь все сильнее. — И теперь мы лишены такой возможности! Но для меня уладить конфликт — это ерунда по сравнению с радостью от того, что теперь Вурт Скиддер имеет возможность нарисовать на фюзеляже своего истребителя два новых черепа. — Они первыми выстрелили, — повторил Вурт Скиддер, когда понял, что Лейя выдохлась. — Лучше бы они стреляли последними, — парировала Лейя. — Если Шанта, Верховный дхаррг Осариана, потребует денежной компенсации, мы с радостью согласимся на это, но все необходимые для этого средства мы спишем с личного счета Вурта Скиддера. Джедай в ответ на это предположение демонстративно расправил плечи, но Лейя нокаутировала его последним ударом: — Мой брат лично за этим проследит. Вурт Скиддер снова поклонился, прожег гневным взглядом Лейю и всех стоявших вокруг, затем развернулся на пятках и широкими шагами пошел прочь. — Мои извинения, принцесса Лейя, — сказал Акдооль. — Но у меня нет реальной власти над джедаем Скиддером. Я расценил его появление на борту «Посредника» две недели назад как благо. Думал, знания рыцаря-джедая несомненно помогут нам предотвратить попытки террористических актов — а в последнее время об этом ходит много слухов — в отношении нашего корабля. — Вы и в самом деле находитесь в радиусе действия туземных ракет, — заметил СИ-ЗПО, но тут же осекся, когда увидел, сколько осуждающих взглядов тотчас же обратились на него. — Я и не предполагал, что джедай Скиддер окажется таким… — Акдооль помолчал, подбирая нужное слово, — непокорным. — Вы имеете в виду упрямым, — сказала Лейя. Они двинулись в каюты, и Лейя не смогла удержаться от улыбки; когда услышала, как шедшая позади Мара сказала вполголоса Джайне: — Вот и нашелся Ном Анору достойный соперник.* * *
СИ-3ПО, робот-секретарь, чей медный корпус приобрел слегка красноватый оттенок из-за вездесущей на Рхоммамуле пыли, несся во весь опор по боковой улочке Редхейвена, то и дело оборачиваясь и проверяя, нет ли за ним погони, фанатичные последователи Ном Анора, Красные рыцари Жизни, снова вышли на тропу войны, раз и навсегда решив очистить город от механической скверны. Они гонялись за флаерами на тутаканах, восьминогих ящерицах, чьи впечатляющие закрученные рога на лбу издалека напоминали чересчур разросшиеся белые, брови. — Езди верхом на тварях живых! — заорал один Красный рыцарь на торговца с Дресселиана, вытаскивая бедолагу из сиденья и швыряя на землю. — Извращение! — завопили несколько рыцарей хором. — Имитация Жизни! Они со всех сторон облепили флаер, обрушивая на него огромные металлические раздолбиты. Брызнули осколки лобового стекла, смялись и потеряли форму двери, высоко и далеко полетел, вращаясь в воздухе, руль. Несколько ударов посильнее — и один из задних двигателей превратился в груду помятого металла. Убедившись, что флаер уже не подлежит ремонту, удовлетворенные результатами погрома, доблестные рыцари подняли дросселианца на ноги и слегка потрясли его, вежливо поучая, что ездить следует лишь на том, что даровано тебе Жизнью, а не на бездушных машинах, а еще лучше использовать для этого свои ноги, как это и задумано природой. Разбитый вдребезги флаер продолжал конвульсивно двигаться, описывая круги: один двигатель продолжал работать. Эта груда железа лишь отдаленно напоминала ту элегантную машину, которой была каких-то пять минут, назад. — О, нет, — простонал дроид и распластался по земле, в надежде, что рыцари пронесутся мимо него. Тук-тук-тук, раздался стук металла о металл. Кто-то аккуратно постучал дроида по голове. СИ-3ПО поднял голову и увидел зловещий черный капюшон и бордовую боевую раскраску на лице. С громким визгом робот вскочил и попытался убежать, но тяжелая раздолбита опустилась на его ногу, и дроид грохнулся лицом в пыль. Он поднялся на руках, но это лишь облегчило задачу парочке рыцарей, которые подхватили его и потащили к тутакане. — У нас тут девятый ПО! — крикнул один из них своим товарищам, сидящим в седле ящериц-восьминожек, и над улицей пронесся радостный боевой клич. Обреченный дроид знал, где ему предстояло вскорости оказаться: Площадь Праведного Гнева. СИ-3ПО был рад, что его не запрограммировали на ощущение боли.***
— Как глупо он поступил, — сказала Лейя строгим тоном. — Вурт думал, что помогает нам, — напомнила ей Джайна, но Лейя на это не купилась и поправила ее: — Он искал приключений на свою… голову. — И его бесшабашность лишь послужит очередным примером порочности джедаев в обличительных речах Ном Анора, — добавила Мара. — На Осариане у него тоже есть последователи. Сказав это, она посмотрела на стол, где были разложены принесенные капитаном Акдоолем образцы пропагандистских листовок, призывающих к борьбе с Новой Республикой, со всем механическим и технологическим. В этих агитках все эти болезни общества связывались с культурным упадком на загнивающей планете Осариан. — А почему Ном Анор ненавидит джедаев? — поинтересовалась Джайна. — Какое мы имеем отношение к конфликту Осариана с Рхоммамулем? Пока мы сюда не прилетели, я ни разу не слышала даже названий этих планет. — Джедаи здесь ни при чем, — ответила Лейя. — По крайней мере, были ни при чем, пока не нашалил Вурт Скиддер. — Ном Анор ненавидит Новую Республику, — добавила Мара. — А джедаев он ненавидит как символ Новой Республики. — Думаешь, Ном Анору хоть что-нибудь нравится? — сухо заметила Лейя. — Не воспринимай его несерьезно, — снова предостерегла ее Мара. — Его религиозные увещевания отказаться от любых машин и автоматов, чтобы вернуться к чистым истокам природы и жизни в гармонии с ней, отказаться от лицемерных союзов с другими планетами находят отклики в душах многих людей, особенно тех, кто стал жертвой такого союза, например среди шахтеров Рхоммамуля. Лейе нечего было возразить. Она потратила долгие часы до путешествия и во время него на изучение истории этих двух планет и знала, что на самом деле ситуация на Рхоммамуле еще сложнее. В то время как основная масса шахтеров переселилась на негостеприимную красную планету по собственной воле, значительное количество рабочих были потомками так называемых «колонистов» — тех, кого сослали на рудники в наказание за тяжкие преступления. Какова бы ни была правда о текущем положении дел на планете, Лейя не могла отрицать, что там сложилась идеальная ситуация для появления религиозных фанатиков, подобных Ном Анору. Жизнь на Рхоммамуле была нелегкой, и даже воду приходилось добывать с трудом, в то время как на процветающем Осариане люди нежились на белых песках пляжей у кристально чистых озер. — И все равно никак не могу взять в толк, как это все связано с джедаями, — пожала плечами Джайна. — Ном Анор подогревал ненависть к джедаям задолго до нашего прилета на Рхоммамуль, — объяснила Мара. — Просто он нашел в их лице удобную мишень для вымещения своей врожденной злобы. — Поскольку рыцари-джедаи разбросаны по всей Вселенной и многие из них сами себе хозяева, Ном Анор сможет привести в своих проповедях еще много нелицеприятных примеров их деятельности, — мрачно добавила Лейя. — Я рада, что мой брат задумывает реорганизацию Совета Ордена. Мара кивнула, но Джайна, кажется, была не столь благожелательно настроена. — Джесину эта идея кажется не такой уж и блестящей, — напомнила она матери. Лейя пожала плечами. Ее старший сын, близнец Джайны, на самом деле высказывал серьезные сомнения по поводу направления, в котором может развиваться Орден джедаев. — Если мы не сможем навести элементарный порядок в Галактике, особенно в таких удаленных уголках, как Осариан с Рхоммамулем, тогда чем же мы лучше Империи? — задумчиво сказала Мара. — Нет, мы лучше Империи, — настаивала Джайна. — Только не в глазах Ном Анора. И вновь, в который раз, Мара предостерегла Лейю, чтобы та не относилась к этому человеку пренебрежительно. — Он самый странный из всех, кого я встречала, — объяснила она, и учитывая то, что ей приходилось иметь дело с пресловутыми Джаббой Хаттом и Талоном Каррде, это был настоящий комплимент. — Даже когда я пыталась прощупать его при помощи Силы, я обнаружила… — Мара замолчала, подыскивая нужное слово, чтобы точнее выразить свои мысли. — Пустоту, — выдала наконец она. — Как будто Сила не имеет к нему ни малейшего отношения. Лейя и Джайна вопросительно уставились на нее. — Нет, — поспешила исправиться Мара. — Скорее, он не имеет ни малейшего отношения к Силе. Но пропагандист он все-таки прекрасный, подумала Лейя и выразила свои чувства саркастично и коротко: — Прекрасно!* * *
Он стоял на трибуне в окружении Красных Рыцарей. Перед ним собралось не менее десяти тысяч рхоммамульцев, заполонив без остатка всю главную площадь Редхейвена, где когда-то располагался самый крупный рынок на планете и шла бойкая торговля. Но торговые ряды были сметены толпой еще в первые дни Восстания, сразу же после провозглашения независимости от Осариана. И совсем недавно, когда революционное движение возглавил Ном Анор, этому месту присвоили название Площади Праведного Гнева. Сюда пришли граждане, чтобы провозгласить независимость планеты от Осариана. Сюда пришли их последователи, чтобы отречься от Новой Республики. Сюда пришли верующие, чтобы предать анафеме джедаев. Сюда же пришли фанатики, чтобы выразить недоверие прогрессу и технологии, покричать о славных временах, когда все было просто и понятно, когда только сила и выносливость ног, а не толщина кошелька, решали, как далеко ты можешь путешествовать, и сила рук, а не толщина кошелька, позволяла собирать дары природы. Ном Анор упивался всем этим. Ему нравилось низкопоклонство и фанатизм, граничащие с готовностью отдать жизнь за религиозные идеалы. Ему было наплевать на Рхоммамуль и всех его обитателей, его нисколько не волновали идиотские крики о какой-то смешной «простой жизни». Но зато он с удовлетворением наблюдал, какой хаос сеяли в Галактике его слова и последователи, как недовольство Новой Республикой зреет с каждым часом и люди все с большим остервенением относятся к джедаям, этим галактическим суперменам. Хозяева наверняка останутся довольны. Ном Анор откинул блестящий черный капюшон за спину и поднял вверх кулак, приветствуя толпу. Послышались радостные крики. Посреди площади, где раньше стоял домик коменданта порта, была вырыта огромная круглая яма, диаметром три метра и глубиной десять. Из ямы доносились пиканье, свистки и жалобный вой, крики о помощи, мольбы о пощаде — голоса дроидов, собранных народом Рхоммамуля и брошенных в яму. Среди толпы эхом прокатились одобрительные восклицания и веселые шутки, когда два Красных рыцаря вышли на площадь, таща под мышки дроида-секретаря СИ-3ПО. Они подошли к краю ямы, взяли дроида за руки и за ноги, и по счету «раз-два-три» раскачали его и швырнули вниз, на кучу астродроидов, механических шахтеров, автоматических уборщиков улиц и личных дроидов — слуг богатых жителей Рхоммамуля. Когда крики и хохот утихли, Ном Анор раскрыл кулак, показывая всем крошечный камушек. Затем он снова сжал кулак, так крепко стиснув камень, что во все стороны разлетелись пыль и осколки. Сигнал к началу. Толпа, как один человек, шагнула вперед, хватая булыжники и кирпичи — остатки мостовой и домика коменданта. Один за другим граждане подходили к краю ямы и яростно швыряли все, что под руку попало, на кучу дроидов. Забрасывание камнями продолжалось весь вечер, пока жгучее красное солнце не село за горизонт, оставив лишь тонкую розовую полоску в напоминание о себе, пока многие десятки дроидов не превратились в груду искореженных обломков и мотки искрящих проводов. И Ном Анор, молчаливый и величавый, наблюдал за всем происходящим с каменным лицом, принимая как должное эту демонстрацию преданности своих последователей — публичную казнь ненавистных дроидов.2. Глаза Галактики
Данни Куи смотрела за окно наземной башни «Внегала-4», всеми забытой наблюдательной станции на окраине Внешних территорий — планете Белкадан, в далонбианском секторе. Данни часто приходила сюда в это время дня — поздним вечером, — чтобы насладиться прекрасным белкаданским закатом, когда лучи заходящего солнца пробиваются сквозь густую листву тридцатиметровьгх даллоралловых деревьев. С недавних пор эти закаты стали казаться ей еще более живописными, возможно, потому, что она стала различать среди ярких розовых и малиновых цветов оттенки оранжевого и салатного. Данни жила на Белкадане уже три года. Она входила в состав экспедиции «Внегал-4» с самого начала, а пришла в постоянно недостаточно финансируемое «Общество Поиска внегалактических сигналов и объектов», сокращенно именуемое «Внегал», еще тремя годами ранее, когда ей только исполнилось пятнадцать. Ее родная планета, расположенная в Ядре Галактики, была жутко перенаселена, и независимой по характеру Данни даже полеты на соседние планеты не помогали избавиться от ощущения постоянной давки и тесноты. Ее раздражало любое правительство, будь то Империя или Новая Республика, и бесила любая бюрократическая система. Более того, само слово «порядок» ассоциировалось у нее с чем-то ужасным, когда людей обкрадывают, лишая их свободы и радости путешествий, а самобытные культуры погибают под напором глобальной цивилизации. Вот почему идея о том, что жизнь есть в других галактиках, и мысли о непознанных мирах будоражили воображение девушки. То есть когда-то будоражили. Сейчас, стоя здесь и глядя на тот же пейзаж, что видела уже сотни раз, на эти тянущиеся ввысь деревья и сплошной ковер зелени, простирающийся до горизонта, молодая женщина сомневалась, правильно ли она выбрала свой жизненный путь. Год назад ей исполнилось двадцать, она была едва ли не самой молодой среди пятнадцати участников экспедиции «Внегал-4», и одной из всего четырех женщин. Юношеская угловатость исчезла вместе с безрассудным идеализмом, и она превратилась в очень привлекательную, изящную женщину, с длинными вьющимися светлыми волосами и зелеными глазами, которые, казалось, задавали немые вопросы обо всем, что внимательно изучали. Но в последнее время гораздо чаще приходилось останавливать попытки сближения со стороны молодых сотрудников станции, чем размышлять о далеких звездах иных галактик. По правде говоря, Данни не винила местных молодых людей. Они все прибыли сюда в надежде сделать великие открытия, движимые духом первооткрывателей, расширяющих границы вселенной. Затем они быстро построили базу, небольшой форт, обнесенный стеной, чтобы оградить себя от безумства живой природы Белкадана, и установили оборудование для наблюдения: огромные антенны-"тарелки" и телескопы, а также запустили несколько зондов на орбиту. Первые годы были полны мечтаний, тяжелого труда и опасностей — два участника экспедиции были серьезно ранены, когда в лагерь с ветвей растущего рядом со стеной дерева перепрыгнул красногривник. Пришлось продолжить трудиться в поте лица, чтобы обезопасить базу. Они спилили все деревья на расстоянии тридцати метров от стены, но и эта работа была позади. Сегодня «Внегал-4» превратился в прекрасно охраняемое спокойное место, где можно было побродить среди многочисленных садов и послушать журчание чистых ручейков, от которых веяло прохладой. Типичная тихая научно-исследовательская станция с прекрасно налаженным бытом. Данни скучала по ушедшим дням. Даже лица окружающих примелькались и поднадоели, несмотря на то что половина жителей станции не были первыми ее колонистами, а попали сюда позже с других станций или из штаб-квартиры общества «Внегал». Краешек солнечного диска погрузился за горизонт, и небосвод от севера до востока озарился оттенками оранжевого и зеленого. Где-то в зарослях джунглей испустил низкий утробный рев невидимый красногривник, возвещая о приходе сумерек. Данни закрыла глаза и попыталась помечтать о чем-то приятном, но учитывая, что ее все больше тяготила скука и все труднее было смотреть все на те же звезды, а долгожданный сигнал из другой галактики так и не приходил, она так и не придумала, о чем же можно мечтать.* * *
За каждым движением женщины внимательно следил из окна центрального здания станции Йомин Карр. Он недавно попал на станцию и, хотя прожил здесь меньше всех, успел понять, что к Данни Куи присматриваются многие мужчины и некоторые явно кажутся ей привлекательными. Йомин Карр был чужд всех этих сантиментов. Он считал, что Данни должна выглядеть отвратительно хотя бы потому, что она человек. Хотя представители расы Йомин Карра, йуужань-вонги, в общих чертах и были схожи с людьми (хотя были, как правило, сантиметров на десять повыше и немного тяжелее, да еще волос на голове поменьше), едва ли у них было что-то общее. Но даже Йомин Карр был вынужден признаться, что находил эту женщину в некотором роде дажепривлекательной физически, хотя нет, какая глупость! Как можно говорить о красоте, если у нее на лице ни единого шрама, ни одной татуировки, чтобы показать степень ее приближенности к богу. Эти ее недостатки имели принципиальное значение и заставляли Йомин Карра вздрагивать при одной мысли о связи с ней. Он был йуужань-вонгом, притом доблестным воином праэторит-вонга, а не человеком,. Как смешно, что эти глупые людишки принимали его за одного из своих! Несмотря на отвращение, он все-таки засматривался на Данни, и довольно часто, потому что она, кроме всего прочего, была еще и лидером этой демократической группы. Все наперебой рассказывали, как именно она убила красногривника, проникшего на территорию лагеря в первый год существования базы, это она подняла на орбиту древнюю развалюху — челнок класса «спейскастер», который за ветхость окрестили «Хромолетом», — чтобы отремонтировать спутник-телескоп, и только она смогла догадаться, как починить этот телескоп, не спуская его на землю. Все восхищались ею и считались с ее мнением. Йомин Карр не мог сбрасывать ее со счетов. — Снова пришел пораньше? — раздался голос за спиной у Йомина Карра. Он повернулся и посмотрел на того, кто произнес эти слова, хотя уже по голосу, по издевательскому тону узнал, что это был Бенсин Томри. — Или ты еще с прошлой ночи здесь? — не дожидаясь ответа, продолжил Бенсин и гнусно захихикал. Йомин Карр улыбнулся, но промолчал. Насколько он понял, от него никто не ждал ответа, ведь людишкам свойственно было бросать слова на ветер, просто чтобы услышать милый сердцу звук собственного голоса. Кроме того, Бенсин Томри и не подозревал, насколько прав он оказался. Хотя Йомин Карр и не сидел здесь безвылазно с прошлого своего ночного дежурства, все же большую часть времени он проводил тут. Все на станции считали это простым энтузиазмом, свойственным всем «салагам», и вспоминали, что сами чувствовали, когда прибыли сюда и стали ждать сигнала из другой Галактики, который мог прийти в любую минуту. В их глазах Йомин Карр был слегка помешан на своей работе, но не сделал ничего такого, что могло бы вызвать серьезные подозрения. — Скоро ему все это надоест, — сказал Гарт Брейзе, второй дежурный ночной смены, сидящий на верхнем уровне просторного зала, где стояли удобные кресла и журнальные столики с играми, а также холодильник с едой и напитками. Зал был округлой формы, и одну из его стен полностью занимал гигантский экран внешнего обзора, а перед ним стояли семь наблюдательных постов — один в центре и по три спереди и сзади. Добрую четверть зала занимала кухня и столовая. Йомин Карр выдавил еще одну улыбку, отреагировав на это замечание, зашагал на свое рабочее место — пост номер три, слева в первом ряду. Он услышал, как за спиной зашептались и заржали Гарт с Бенсином, явно отпуская колкие шутки в его адрес, но не обратил на них внимания, спокойно проглотив смертельную обиду — в других условиях он просто-напросто вызвал бы обидчика на дуэль и убил бы его — лелея в себе чувство, что скоро они все еще попляшут. Следом за ним вошла Данни Куи и заняла место на посту номер четыре, центральном рабочем месте, где сканеры обзора перекрывали все шесть секторов, которые просматривали остальные. Последней пришла тви'лекка Тии-Убо Дуул, единственная, как считали все люди, представительница иной расы на базе. Тии-Убо озорно посмотрела на Йомина Карра, потом подмигнула ему и томно подняла вверх и в стороны свои лекку — пару щупальцев, которые росли у нее на затылке. Она не делала секрета из того, что ее весьма заинтересовал этот новичок. Это очень веселило Йомина Карра, поскольку он уже начал разбираться в этих людях и их игрушечных страстях. Обычно любая девица тви'лекка с Рилотта, со своими экзотическими лекку и зеленоватой кожей, а также своеобразной одеждой, которая открывала больше, чем скрывала, становилась центром мужского внимания на любой планете (и тви'леккам очень нравилось такое положение вещей), но Тии-Убо нашла себе достойного конкурента в лице Данни. Не сводя взгляда с Йомина Карра, тви'лекка вытащила из кармана небольшой пузырек и встряхнула его. Рилл, догадался Йомин Карр, релаксант, который в определенных случаях мог действовал как наркотик, чем и пользовались несколько человек на базе, чтобы скрасить скуку серых будней. Он также заметил, как сморщила нос от отвращения и покачала головой Данни, осуждая Тии-Убо. Долгое время она вообще запрещала проносить рилл в этот зал, но в конце концов ей пришлось сдаться, хотя сейчас она ясно дала понять, что не желает даже видеть в зале наблюдения эту гадость, подлежащую немедленному уничтожению. Бенсин с Гартом были счастливы до безумия таким поворотом событий. У Тии-Убо заканчивался рилл, и она неохотно делилась им с остальными. В ближайшие несколько месяцев грузового челнока на базу не ожидалось, и несмотря на все усилия тви'лекки, не было никакой гарантии, что на борт удастся протащить контрабандный наркотик. Все заняли привычные места. После быстрой проверки всех систем с центрального поста и настройки переднего обзорного экрана так, чтобы на нем попеременно появлялось изображение мониторов всех постов, Данни пошла в столовую и присоединилась к остальным дежурным, которые уже приторчали от рилла и весело хохотали. По ее инициативе начали партию на четверых в дежарик, настольную игру, в которой требовалось перемещать голографических монстров различной силы по доске, разделенной на квадраты, стремясь завоевать тактическое господство над противником. Йомин Карр остался у себя на посту и сделал то, что делал каждую ночь и почти каждый день, когда удавалось пройти к аппаратуре слежения, не вызывая подозрений: уменьшил громкость, чтобы только он мог слышать сигналы регистрирующего устройства, и украдкой зафиксировал свою «тарелку» на секторе Л-30, том участке космоса, которому предстояло стать точкой проникновения: Вектор-прим. — Хочешь поиграть? — позвал его через час Бенсин Томри. По его интонации Йомин Карр догадался, что сегодня вечером ему не очень-то везло с игрой в дежарик. Йомин Карр не прочь был пойти поиграть в стратегическую игру, особенно помериться силами с Данни, которая была серьезным противником. Такие соревнования шли на пользу воину, поддерживая быстроту реакции и остроту ума. — Нет, — решительно ответил он, как и каждый раз в ответ на подобное предложение на протяжении последних нескольких недель. — У меня есть работа. — Работа?! — прыснул со смеху Бенсин Томри. — Думаешь, на твоих глазах с минуты на минуту произойдет величайшее научное открытие тысячелетия? — Если правда в словах твоих, на следующем челноке ты можешь улететь? — вежливо поинтересовался Йомин Карр, но по выражению лица собеседника понял, что снова ошибся в структуре предложения. Он мысленно выругался и подумал, что попозже обязательно позанимается со своим тизовирмом грамматикой. — Черпак, — презрительно бросил Бенсин вполголоса. — Он правильно рассуждает, — заметила Данни, и Бенсин поднял руки вверх и отвернулся. — Ты уверен, что это надо? — спросила Данни у Йомина Карра. — Мне нравится то, что я делаю, — подолгу задумываясь над каждым словом и старательно выговаривая все звуки, ответил он, затем поудобнее уселся в кресле и уставился на экран. Данни не стала с ним спорить. Йомин Карр понимал, что она уважала его преданность общему делу и искренне желала, чтобы другие последовали его примеру. Ночное дежурство продолжалось. Все шло своим чередом. Бенсин Томри сладко спал, Тии-Убо с Гартом Брейзе болтали и спорили обо всем сразу и ни о чем конкретно, Данни продолжала играть в дежарик, но уже против трех компьютерных противников. Затем это произошло: Йомин Карр краешком глаза увидел крошечную точку в самом углу экрана своего поста. Он замер, всматриваясь в монитор, и немного прибавил громкость. Точка замигала снова, на этот раз ее появление сопровождал ритмичный звуковой сигнал, который мог означать только одно: это был корабль. Йомин Карр затаил дыхание. После стольких лет подготовки… Йуужань-вонг помотал головой, стараясь не думать об этом. Он подождал еще немного, чтобы подтвердить пеленг. Да, Вектор-прим, условленная точка проникновения в эту Галактику. Быстро повернув «тарелку», он настроил ее на сектор Л-1. Этот позволит выиграть несколько часов. Йомин Карр посмотрел на главный экран, дублирующий изображение монитора центрального поста, и облегченно выдохнул, увидев, что очередь третьего поста уже прошла и подойдет не скоро — не раньше, чем через час. Но к этому времени будет показан еще только лишь сектор Л-25, а сигнал уже уйдет из точки Л-30. Изменив угол «тарелки», Йомин Карр увеличил уровень с громкого до нормального, поднялся с кресла и потянулся. Его движения привлекли внимание Данни. — Пойду ли я… — начал объяснять он, но понял, что снова сделал грамматическую ошибку. — Мне нужно пойти пройтись, — исправился он. Женщина кивнула. — Ты достаточно поработал, — ответила она.. — Если хочешь, можешь уйти, не дожидаясь, окончания смены. — Нет, — возразил он. — Мне нужно… толь… только… прилечь ненадолго. Данни кивнула и снова вернулась к игре, а Йомин Карр вышел из зала. Как только дверь центра наблюдения за ним закрылась, он снял тяжелые ботинки и во весь дух помчался по коридору. Когда он добежал до своей комнаты, ему пришлось мучительно долго ждать, прежде чем он смог отдышаться. Негоже появляться перед исполнителем испуганным и запыхавшимся. Не стоит также докладывать исполнителю в этом ужасном человеческом обличье, вовремя сообразил он. И дело даже не в том, что люди обычно не раскрашивали свои тела в подобающие цвета и не калечили умышленно части тела в знак посвящения себя божественному пантеону. Различия были куда больше: человеческие глаза вовсе не были выпученными, с обаятельными синеватыми мешками под ними, как глаза у его народа, а лбы у людей были практически плоскими, а не привлекательно покатыми, как у йуужань-вонгов. Нет, даже после нескольких месяцев работы в качестве полевого агента праэторит-вонга, Йомин Карр так и не привык к омерзительному внешнему виду неверных. Он скинул с себя одежду, подошел к зеркалу, занимавшему добрую половину одной из стен, и осмотрел себя с ног до головы. Ему нравилось смотреть на это. Вид перевоплощения усиливал чувство томительной муки, испытываемой при раздевании. Йомин Карр поднес руку к своему носу и нащупал едва заметную складку у левой ноздри, затем принялся растирать крошечный рубец — чувствительную точку углитха-маскуна. Хорошо натренированный углитх сразу же почувствовал прикосновение хозяина и моментально отреагировал. Воин праэторит-вонга крепко стиснул зубы, стараясь унять дрожь от резкой боли, пронзившей его, когда маскун вытащил тысячи крошечных усиков-зацепок из пор его кожи, и углитх стал сворачиваться, обнажая истинный нос и щеки хозяина. Шов на коже Йомина Карра расширялся все больше, и вскоре показались подбородок, плечи и грудь. Наконец, фальшивая кожа полностью сползла с него и свернулась у его ног. Углитх-маскун с хлюпающими и чавкающими звуками пополз к встроенному шкафу, а Йомин Карр смотрел на себя в зеркало, с восхищением созерцая свое истинное обличье, свои сильные мышцы, так и играющие под кожей, замысловатый узор из татуировок, почти полностью покрывающий тело, — признак того, что он был бывалым воином; а также на умышленные увечья, которые он сам себе нанес: неоднократно сломанный нос, разорванную верхнюю губу и разрезанные пополам веки. Теперь, когда стали видны его татуировки и поразительной красоты увечья, он был готов доложить исполнителю о самом главном событии, Он подошел к шкафчику с одеждой, стоящему в углу комнаты, и трясущимися от волнения руками стал набирать код. Наконец, дверца открылась, и все полочки, находящиеся внутри, уехали вверх, а вместо них поднялась платформа с двумя бесформенными комками размером с небольшие мячи, покрытыми коричневой тканью. Йомин Карр осторожно поднял ткань и осмотрел эти комки-виллипы. Он повернулся было к левому, который связывал его с виллипом префекта Да Тары, но он знал протокол и не решился нарушать его. Итак, он подошел к тому, что лежал справа, и слегка похлопал по его заостренной верхушке, пока на сморщенной поверхности не раскрылась щель — глазная впадина. Йомин Карр продолжал теребить это существо, чтобы разбудить связанного с его сознанием виллипа, который находился на другом конце галактики. Немного спустя он почувствовал легкую дрожь виллипа — это означало, что исполнитель услышал его вызов и делал то же самое, чтобы разбудить своего связуна. Йомин Карр быстро схватил виллипа за края глазного отверстия и растянул его как можно шире, затем вывернул наизнанку, и зверек принял форму головы исполнителя. Йомин Карр почтительно поклонился: — Время пришло, — сказал он, с удовольствием произнеся эти слова на родном языке. — Ты уже заглушил станцию? — спросил исполнитель. — Уже иду, — ответил Йомин Карр. — Так иди, — отдал лаконичный приказ исполнитель и завершил сеанс связм, даже не поинтересовавшись деталями появления корабля. Виллип снова свернулся, превратившись в перепончатое существо неопределенного вида. И вновь воин праэторит-вонга с трудом устоял перед соблазном использовать второго виллипа, напомнив себе, что необходимо действовать быстро: исполнитель не потерпит ни малейшей заминки в такой переломный момент. Йомин кинулся в другой конец комнаты, к своему шкафчику, и извлек из него небольшой сундучок. Он дважды поцеловал его и поспешно пробормотал молитву, затем открыл крышку. Внутри лежала фигурка самого прекрасного на свете существа для Йомина Карра и для всех воинов-вонгов. В целом она напоминала мозг, с одним огромным глазом и сморщенным наружным желудком. От тела в разные стороны тянулось множество щупальцев, некоторые тонкие и длинные, а некоторые — короткие и толстые. Это был Йун-Йаммука, Убийца, бог войны йуужань-вонгов. Йомин Карр снова помолился, на этот раз произнеся полное молебствие Йун-Йаммуке, затем аккуратно положил статую на место и закрыл сундучок. На нем была только набедренная повязка (так одевались воины на заре вонгской истории), и ничто не скрывало его татуировок и налитых мускулов. Кроме повязки, на поясе болтался кауффи — грозного вида огромный тесак с обоюдоострым лезвием — еще одна дань древним традициям йуужань-вонгов. Йомин Карр считал, что такой наряд как нельзя лучше подходил для гарантии удачного исхода этой миссии, промежуточного звена между высадкой передового десанта и самим завоеванием. Он высунул голову за дверь, затем зашагал по коридору, бесшумно ступая голыми ступнями. Понимая, что появление здесь без псевдочеловеческой маскировки может вызвать определенные трудности; он также отдавал отчет в том, что если его и увидят без маски, то никто не узнает в нем обитателя этой базы. Кроме того, если его кто-нибудь и заметит, то это будет оправданием убийства этого человека; Йун-Йаммуке не помешало бы принести сегодня ночью хотя бы одну жертву. Ночная прохлада взбодрила Йомина Карра, чье сердце и так из груди выскакивало от возбуждения, страха и осознания того, что наконец-то Великая Доктрина начала осуществляться. Он подбежал к стене, вскарабкался по приставной лестнице, не задумываясь перемахнул через ограду базы и спрыгнул на полосу расчищенной земли снаружи. Далекий крик красногривника не остановил его. Сейчас Йомин Карр вторгся на территорию этого хищника с десятисантиметровыми когтями, огромными клыками и длинным хвостом с костистым шипом на конце, который оглушал жертву не хуже каменной дубины, но он и сам был охотником. Возможно, один из этих стасорокакилограммовых зверей предоставит ему возможность поразвлечься. Йомин Карр был готов принять этот вызов. Кровь кипела у него в жилах, сердце билось все сильнее, и хорошая драка принесла бы хорошую разрядку. Не сейчас, одернул Карр себя, так как он и в самом деле уже шел к зеленому пологу джунглей, жаждая встречи с красногривником. Не время. Он направился к ажурной стальной башне, единственному строению вне стен базы, внимательно осмотрел толстый кабель, шедший от вышки за ограду, к главному корпусу, и схватился за кауффи. Нет. Слишком легко можно починить, понял Йомин Карр, и его взгляд устремился ввысь. К счастью, поперечные балки башни были расположены не так далеко друг от друга, и Йомин с легкостью карабкался все выше и выше, его мощные мускулы работали слаженно, и он быстро перебирал руками и ногами, стремительно приближаясь к вершине стометровой башни. Вниз он не смотрел, но не из-за страха — он никогда не боялся; его взгляд был прикован к распределительной коробке на самой верхушке. Холодный ветер гудел в проводах, и это натолкнуло его на мысль. Он творчески подошел к работе по обрыву контакта между кабелем и распределительной коробкой, слегка расшатав одну заклепку, открутив пару винтов. Если кто и заберется сюда, чтобы починить связь, то решит, будто всему виной резкий ветер и суровый белкаданский климат. Убедившись, что связь нарушена, Йомин Карр поспешил вниз. По его расчетам, сейчас антенна обрабатывала сектор Л-10, а предстояло еще много работы. Он спрыгнул вниз с высоты в несколько метров. Приземлившись, несколько раз перекувырнулся и очутился прямо рядом с кабелем. На этот раз искушение было слишком велико. Он знал, что это всего лишь коммуникационные провода, и напряжение в них невысокое. Карр нагнулся к кабелю и принялся жевать его, получая извращенное удовольствие от легкого покалывания при перегрызании искрящих проводов. Пусть они сначала разберутся с этой поломкой, и только после этого выяснят, что система все равно не работает! Рот, щеки и подбородок воина были в крови. Красные пятна были даже на носу с вырванными ноздрями, полностью утратившим свою первоначальную форму и приплюснутым на одну сторону. Йомин побежал в сторону базы, но неожиданно остановился, заметив какое-то шевеление на земле неподалеку. Он бросился вперед и упал на колени, затем широко улыбнулся, взяв в руку красновато-коричневого жука с изогнутыми жвалами и длинным трубчатым языком. — Ух ты, мой красавец, — прошептал Йомин Карр. Он не видел этих жуков с тех пор, как прилетел на Белкадан и привез их с собой. Так приятно было узнать, что они уже проделали такой долгий путь по поверхности планеты. Скоро Данни Куи узнает, почему ее любимые закаты стали окрашиваться в такие странные цвета. Йомин Карр отпустил двибита и, вспомнив о том, что промедление сейчас просто недопустимо, помчался обратно на базу. Без видимых усилий он подпрыгнул и ухватился за вершину трехметровой стены, одним движением перескочил это препятствие и вскоре уже несся по темным коридорам главного здания. Никого не встретив по пути, он вернулся к себе в комнату и заглянул в шкаф, подзывая к себе маскуна. Боль, пронзившая Йомина, когда тысячи крошечных усиков впились в его кожу, была прекрасна, и заставила его вздрогнуть не один раз от этого высшего наслаждения. Быстрый осмотр у зеркала показал, что маскировка была удачно возобновлена. Затем Йомин Карр достал еще один ящичек и осторожно снял с него крышку. Внутри оказался длинный извивающийся червь. Йомин поднес коробочку к уху и сильно прижал ее. Червь быстро забрался прямо в ушное отверстие Карра. Йомин ненадолго закрыл ухо пальцем, чтобы тизовирм не вылез наружу и начал функционировать. Секундой позже Йомин почувствовал легкую вибрацию. Тизовирмы были переводчиками, выращенными йуужань-вонгскими алхимиками. Несмотря на миниатюрные размеры, они могли накапливать огромное количество информации и передавать своему хозяину на уровне подсознания. Итак, когда Йомин Карр вышел из комнаты, тизовирм преподавал ему еще один урок языка, на котором говорило большинство населения данного сектора Галактики. Через несколько минут он уже был в зале наблюдения, где тви'лекка Тии-Убо на пару с качающимся Гартом суетились вокруг поста э3, а Данни спешила настроить пост э4 на тот же сектор космоса. — Йомин, — воскликнула Данни, заметив, что он вернулся. — Иди сюда, быстрее. Не могу в это поверить! Как жалко, что ты пропустил это! — Пропустил? — удивился Йомин Карр. — Сигнал! — выдохнула Данни. — Помеха, — предположил Йомин Карр, подбегая к ней. На экране было ясно видно, и звуковой сигнализатор подтверждал это, что в Галактику проникло что-то. И очень большое. — Из другой галактики, — с серьезным видом сказала Данни. Йомин Карр наклонился к приборной панели и изучил полученные данные, вычисляя вектор, хотя и так прекрасно знал, что Данни абсолютно права. Он многозначительно посмотрел на нее и кивнул. В зал влетел Бенсин Томри, а вместе с ним еще несколько наблюдателей, и вскоре собрались все пятнадцать членов команды. Они настраивали оборудование, загружали данные для обработки в центральный компьютер, сравнивая полученный сигнал с миллионами образцов, которые хранились в банке данных, чтобы понять, что же это только что вторглось в их Галактику. Естественно, начались жаркие споры. Йомин Карр никогда не уставал поражаться способности людей спорить до посинения из-за сущих пустяков, и эти наблюдения снова и снова убеждали его в преимуществах строгой иерархической структуры его общества. Он никогда бы не осмелился задавать вопросы префекту, а префект — обсуждать приказы высшего префекта, как эти дурачки сейчас ругаются с Данни. Никогда. Именно эту людскую слабость, как ему казалось, его командиры и собирались использовать для осуществления своих планов. Поначалу споры разгорелись вокруг состава астероида. Поскольку от него не исходило сигналов технологического происхождения, мало кто считал его кораблем. В таком случае, это был астероид, непонятно как преодолевший значительное, ничем не заполненное расстояние между галактиками, затем получивший порядочное ускорение, видимо пролетая мимо гравитационного поля потрясающей мощности. Далее они пришли к выводу, что это была просто летающая каменная глыба из иной галактики. Возможно, это был просто оледеневший булыжник из их Галактики, думали они, который каким-то образом вылетел за ее пределы, затем снова был вовлечен в нее притяжением. Но все равно все были сильно взволнованы. Еще бы, еще никому ранее не удавалось найти доказательства, не говоря уже о том, чтобы воочию наблюдать появление объекта внегалактического происхождения. Многие ученые утверждали, что сама возможность межгалактических перелетов вызывает сильные сомнения. Несколько отважных исследователей, а также пара отчаянных преступников, пытаясь уйти от преследования властей, вылетали за пределы Галактики, но ни о ком из них больше ничего не было слышно. Здесь мог бы быть ответ. Но появлялись новые вопросы. Из каких компонентов состоял астероид? Какие формы жизни на нем находились? Ответит ли этот астероид, если его удастся захватить и исследовать, на вопросы о возникновении и строении вселенной, или поднимет еще множество новых вопросов, заставив пересмотреть основные физические постулаты. Затем разговоры переключились на менее важную, но не менее спорную тему. Дискуссия началась, когда Бенсин Томри предложил составить обо всем рапорт и доложить в штаб «Внегала». — Не сейчас, — возразил ему кто-то из его коллег. — Мы обязаны выйти на связь, — настаивал Бенсин. — Нам нужно вызвать сюда пару кораблей, достаточно быстрых, чтобы перехватить эту глыбу для исследования. — А куда она денется? — резонно заметил кто-то. — Теперь астероид в нашей Галактике, и мы можем вести его хоть до другого края, если необходимо, — добавил другой. — Никогда не буду я соглашенным с этим, — сказал Йомин Карр, и снова все удивленно посмотрели на него. — Мы еще ничего не знаем, — вставила Данни, принимая сторону Йомина Карра. — Мы же вроде как решили, что это скорее всего астероид, который вырвался, или почти вырвался, из нашей Галактики, затем снова был захвачен ее притяжением. — Это может действительно быть что-то из нашей родной Галактики, — продолжал Йомин Карр, про себя улыбнувшись над двойным значением слов. — На самом деле, скорее всего так оно и есть. — И чем обоснована твоя точка зрения? — с негодованием спросил Бенсин Томри. — Точка зрения? — эхом отозвался Йомин Карр, выигрывая: время, чтобы тизовирм смог объяснить ему значение этого забавного выражения. — Тем, что у нас нет доказательств внегалактического происхождения, — ответил Йомин Карр. — Ты же видел траекторию, — не сдавался Бенсин. — Ну видел, — Йомин Карр был невозмутим. — Этот вектор может означать рикошет. — Абсурд! — фыркнул Бенсин. — В таком случае, почему мы не отследили, как он покидал Галактику? — поинтересовалась Тии-Убо. — Это еще нужно проверить, — ответил Йомин Карр, поднимая руки вверх, заранее предвидя множество возражений. — Я всего лишь хочу сказать, что нам нужно быть абсолютно уверенными, прежде чем взбудоражить всю Галактику. — Любое сообщение, которое мы пошлем, станет достоянием гласности, еще не попав в штаб «Внегала», — поддержала его Данни. — Да, — сказал Йомин Карр, — а потом мы выясним, что это всего-навсего поломка аппаратуры слежения или ненужный кусок космического мусора, который возвращается из нашей родной Галактики. Как умно мы будем выглядеть в глазах строгих начальников из «Внегала». — Это не нашего ума дело, — никак не унимался Бенсин Томри. — Не нашего, — согласилась Данни. — Но мы были посланы сюда для самостоятельной работы. Возможно, Йомин и прав. Если мы преждевременно посеем панику по всей Галактике, мы выставим себя на посмешище. — И любая такая ошибка,, которая заставит прислать сюда половину нашего флота, дорого обойдется бюджету «Внегала», — добавила Тии-Убо. — Даже если мы оказались, правы, и это нечто из другой, галактики, или из предполагаемой пустоты между галактиками, или возвращение астероида в родные места, ты готов объявить об этом всему миру? — прямо спросил Йомин Карр у Бенсина. Бенсин посмотрел на него непонимающим взглядом. — Хочешь, чтоб сюда нагрянула толпа ученых Новой Республики или вообще пара рыцарей-джедаев? — с сарказмом продолжал Йомин Карр. По выражениям лиц он понял, что для всех осталась непонятна связь между астероидом и джедаями, но Йомин Карр не останавливался: — Пробил наш час. Ради этого момента мы потратили месяцы, а многие из вас — даже годы тяжелого труда на этой всеми забытой планете. По крайней мере, мы должны сами во всем разобраться, чтобы исключить возможность ошибки и подтвердить нашу компетентность, если окажется, что это действительно внегалактический объект. Надо начать кропотливое исследование. Нанести на карту место появления, удостовериться, что это не рикошет. Отследить направление движения, попытаться выдвинуть побольше гипотез. — Вот ты этим и займешься, черпак, — с ухмылкой бросил Гарт Брейзе. Спор завершился так же внезапно, как и начался. Данни полностью согласилась с аргументами Йомина Карра, и даже Бенсин не был особо против. Йомин Карр снова улыбнулся про себя. Если логичные аргументы не помогали убедить этих упрямых: жалких еретиков, то взывания: к их непомерно раздутому чувству собственного достоинства всегда работали безотказно. Он с облегчением и самодовольным удовлетворением посмотрел на занятых работой ученых, на их суету. Если бы они только знали…* * *
На другом конце Галактики у своего виллипа сидел Ном Анор, размышляя над словами, сказанными его агентом Йомином Карром. Началось.3. Роль политики
Неуверенной походкой, которая выдавала его плохие предчувствия, Джесин Соло шагал за дядей Люком в зал, где заседал Совет Новой Республики. Конечно же, Джесин знал нового главу Республики и всех шестерых сенаторов, но его общение с ними ограничивалось официальными приемами. А это было дело, и серьезное, судя по быстрым широким шагам Люка Скайуокера. Они прилетели на Корускант по приглашению Внутреннего Совета Новой Республики, чтобы обсудить планы Люка по возрождению Совета Ордена, хотя сам Люк не сомневался, что ему придется преодолевать сильное противодействие в этом вопросе, несмотря на то что некоторых сенаторов он знал лично. И что самое худшее — Джесин был почти уверен, что дяде не удастся переубедить своих противников в таком важном вопросе. Шесть сенаторов и глава Республики Борск Фей'лиа сидели за полукруглым столом лицом к двери. Для гостей поставили два кресла, и Джесин заметил, что они чуть ниже, чем у сенаторов, которые пытались таким образом показать свое превосходство. В данном случае это казалось просто глупым шагом… Особенно, если говорить о Борске Фей'лиа. Джесин как раз жил с дядей Люком и матерью, Лейей, когда стало известно, что Борск Фей'лиа, дольше всех заседавший в Совете и именуемый не иначе ках: «заслуженный деятель», был выбран главой Новой Республики, на пост, который он так давно жаждал занять. Всею несколькими годами ранее Борск избежал длительного тюремного заключения только потому, что его великодушно помиловали. Он всегда считался политиком циничным и не брезговал распространением грязных слухов о своих политических врагах, а однажды даже почти сместил Лейю с поста главы государства, использовав для этого им же состряпанные обвинения. Несмотря на то что его уличили во лжи, Фей'лиа, как всегда, сумел остаться в большой политике, крепко держась на ногах. Он был в двух шагах от политической вершины при главе государства Мон Мотме, став ее доверенным советником, а затем опустился на самое дно. Предъявленные обвинения грозили ему тюремным сроком, а если бы все пункты были доказаны, то и пожизненной ссылкой. И вот коварный ботан снова на сцене, непобедимый, как финдрисская лихорадка, сидит среди нового поколения сенаторов, которые воспринимают его как старого заслуженного политика и героя Новой Республики. В тот день, когда стало известно об очередном взлете Борска Фей'лиа по служебной лестнице, мать Джесина высказала искренние сожаления о том, что в свое время подала в отставку с поста главы Республики. Лейя ясно дала понять, что не исключает возможности возвращения в большую политику. Люку удаюсь отговорить ее, напомнив, насколько изменилось, лицо власти по сравнению с тем, каким оно было раньше, когда в правительстве было множество известных Лейе личностей. Даже уважаемые и заслуженные адмиралы Дрейсон и Акбар восприняли укрепление позиций Новой Республики как сигнал к уходу с политической арены, и никакие уговоры не могли заставить их вернуться. Пока Борск объявлял собрание открытым, напоминал повестку дня и представлял гостей, Джесин наблюдал за членами Совета, вспоминая характеристики, которые им дал дядя Люк, и их возможную реакцию на предложение возрождения Совета Ордена. Крайним справа напротив Джесина сидел Нйюк Нйюв с Суллуста. Типичный суллустианин с огромными заостренными ушами и массивными челюстями, Нйюк Нйюв был похож скорее на детскую мягкую игрушку, чем на сенатора, но Джесин знал, что это впечатление обманчиво. Суллустиане могут быть преданными союзниками и опасными врагами. Нйюк Нйюв, как сказал Люк, будет самым ярым противником нововведений. Рядом с Нйюком Нйювом сидел алдераанец Кэл Омас, который поддерживал планы Люка и скорее всего был самым сильным союзником Люка в Совете. После того как его родную планету уничтожила Империя, Кэл Омас прошел вместе с Альянсом огонь и ионные дюзы и хорошо знал силу джедаев. Вероятным, союзником Люка был и вуки Трибакк, сидевший между Кэлом и Борском, зато по другую руку от Борска восседал куаррен Пвоу — самый опасный противник Люка из присутствующих в этом зале. Суровый, как и большинство земноводных с Мон Каламари, Пвоу был первым куарреном, попавшим в Совет, и этот выбор многих удивил. Планета Мон Каламари в любом случае сохранила бы за собой это кресло, поскольку построенные на ней крейсеры помогли победить Империю и установить Новую Республику, но традиционно место в Совете занимал мон каламари, а не куаррен. Адмирал Акбар как нельзя лучше подходил на эту должность во Внутреннем Совете, так как он представлял свою планету еще во Временном правительстве, но когда на это место стали активно продвигать Пвоу (как подозревал Люк, к этому приложил руку Борск), Акбар махнул плавником на политику и подал в отставку. Остальные два члена Совета были людьми: Фйор Родан с Комменора и Челч Драввад с Кореллии. В Совет Люка пригласил именно фйор Родан, но его нельзя было считать большим другом джедаев, и доверять такому человеку не стоило. С такими грустными мыслями Джесин внимательно следил за сенаторами, вспоминая все, что дядя говорил ему об этих государственных мужах. Закончив с рутиной и лицемерными формальностями, которые показались Джесину вечными, Борек Фей'лиа посмотрел Люку прямо в глаза и спросил суровым тоном: — Вы уже слышали донесение с. «Посредника»? — Как мне сказали, Лейя вскоре встречается с Ном Анором, — ответил Люк, уходя от прямого ответа.. — Эта встреча уже под вопросом, — сказал Борск. — Пусть те из сенаторов, которых это удивило, поднимут руку, — неожиданно встрял Фйор Родан, и даже шестнадцатилетнему Джесину его сарказм показался чересчур мальчишеским и никак не соответствующим серьезной обстановке. — Я что-то слышал о… нападении, — признался Люк. — Осарианцы не имели права останавливать посланника Новой Республики, — заметил Кэл Омас. — Достойное оправдание для нашего героя из джедаев, который бросился на выручку, — язвительно бросил Фйор Родан. — Уж слишком они рано жмут на курок, — сказал Пвоу, сверля Люка взглядом выпученных рыбьих глаз. Джесин вряд ли понял всю глубину этого оскорбления и скрытый в нем подтекст. Новая Республика сейчас переживала трудные времена: по всей Галактике вспыхивали междоусобные войны, причиной которых были давние разногласия, до сих пор незначительные на фоне борьбы с тиранией Империи. Но сейчас, когда планетам была предоставлена невиданная ранее свобода, между государствами и народами разгорались нешуточные конфликты. По. этой причине сенаторам и посланникам Новой Республики все чаще приходилось выслушивать нелицеприятные намеки. Джедаям тоже здорово доставалось, и эти два, лагеря постоянно тыкали друг в друга пальцами. Так сенаторы и перекладывали, икну друг на друга, отказываясь брать на себя ответственность за гражданскую войну на том планете, за кровавую вендетту на этой, за растущее недовольство на одной планете, прежде слывшей тихим захолустьем, за шахтерскую забастовку на другой, и даже спокойный вуки Трибакк пожаловался Пвоу на отказ навигационной системы одного из новейших крейсеров Мон Каламари. Джесину все происходящее казалось полнейшим бредом. Собрание говорящих голов, которые умеют лишь обвинять, но не способны решать проблемы. Это в который раз подтверждало его опасение за судьбу дядиных проектов, касающихся упорядочения деятельности джедаев. И Джесин выпал из окружающей действительности на долгие минуты, использовав для этого технику медитации, которой владел в совершенстве, и вновь включил сознание, лишь когда Борек пристально посмотрел на Люка и вяло спросил о его проектах, касающихся Совета Ордена. Люк ответил не сразу. — Я еще не пришел к определенному решению, — после долгой паузы сказал он. Такой ответ весьма смутил Джесина, поскольку он был уверен, что дядя полон решимости возродить Совет Ордена. — Или при помощи Совета, или вы сами займитесь, но этих странствующих рыцарей давно пора обуздать, — неожиданно резко заявил Нйюк Нйюв. Трибакк возмущенно запротестовал, и Кэд Омас также не удержался и обиженно заметил: — Обуздать? Не забывайтесь, когда говорите о рыцарях-джедаях. — Весьма опасные элементы, — мрачно добавил сенатор Пвоу, и его водянистый голос лишь добавил веса этому заявлению. — Сеют смуту по всей Галактике, — поддакнул ему Фйор Родан. Джесин заметил, что его дядя следит за самым тихим сенатором, кореллианином Челчем, чей голос, по его мнению, мог стать решающим при голосовании любой, резолюции о судьбе джедаев. Пока что Челч не высказал своих мыслей по этому поводу. — Недавно я узнал о каких-то стычках на Внешних территориях, в системе Ангор, — продолжал Фйор Родан, вставая и размахивая кулаком, — Джедаи обстреливают мирных граждан торпедами. — Вы имеете в виду контрабандистов, — поправил его Кэл Омас. — Многие из которых помогали в борьбе с Империей, — гневно возразил Фйор Родан. — И вы считаете это оправданием того, что сейчас они нарушают закон? — Рыцари-джедаи — это не закон, — заметил Нйюк Нйюв. — Им нужно указать на место, — сказал Фйор Родан. — Глава государства Фей'лиа, я предлагаю принять резолюцию, осуждающую джедаев. Необходимо строго запретить им действовать самостоятельно, без одобрения нашего Совета или региональных послов. Борск Фей'лиа наткнулся на суровый взгляд Люка побледнел и смущенно почесал пушистое рыльце. — Давайте не будем выносить скоропалительных решений, — предложил он. От внимания Джесина не ускользнул тот факт, что ботана подавляло присутствие такой сильной личности, как его дядя.. — Скоропалительных? — расхохотался Фйор Родан. — Эти дикари вдруг возомнили себя силой, способной влиять на политику Новой Республики. Неужели мы должны терпеть это? — Значит, мы должны отказаться от их помощи в тех областях, где они уже доказали свою компетенцию? — в сердцах бросил Кэл Омас, на что Фйор Родан презрительно фыркнул, Трибакк крикнул что-то в поддержку, Пвоу тяжело вздохнул, а менее сдержанный Нйюк Нйюв бурно запротестовал. Зал наполнился громкими криками, и Джесин быстро отключился от всего происходящего вокруг. Казалось, что осуждался каждый шаг джедаев, причем людьми, не имевшими морального права на это. Джесин с Люком вскоре покинули зал заседаний Совета, а за их спинами все еще продолжалась словесная баталия обо всем сразу и ни о чем конкретно. К удивлению Джесина, на лице Люка застыла довольная улыбка. — И Фйор Родан, и Нйюк Нйюв раскрыли свои карты в последнем туре, — объяснил он недоумевающему Джесину. — Когда заговорили о контрабандистах? Люк кивнул и усмехнулся. — Думаешь, они связаны с контрабандистами? — нерешительно спросил Джесин. — Ничего здесь удивительного нет, — ответил Люк. — Спроси у своего папы, — добавил он с улыбкой, которая заставила Джесина покраснеть. Юноша знал, чем занимался его отец в молодости. — Значит, ты считаешь, что обвинения: джедаев имеют под собой подоплеку — личное обогащение сенаторов? — спросил Джесин. — Думаешь, джедаи мешают их подопечным контрабандистам? Люк пожал плечами. — Не знаю, — честно признался он. — Но похоже на правду. — И что ты собираешься предпринять? Люк остановился. Джесин тоже, и они пристально посмотрели друг другу в глаза. — Примерно сотня рыцарев-джедаев рассеяны по галактике, и они никому, кроме себя, не подчиняются, — объяснил Люк. — Вот в чем проблема. — Получается, что джедаи на Внешних территориях не имеют права погонять контрабандистов? — удивился Джесин. — Не в них дело, — ответил Люк. — Вовсе не в них. Дело в том, что разобщенность джедаев мешает, определить общие задачи Ордена. Джесин смотрел куда-то вдаль, в упор не замечая Люка. — Посмотри, как глупо поступил Вурт, Скиддер, защищая челнок Мары от осарианцев, а другие джедаи с рвением идиотов гоняются за контрабандистами на Внешних территориях, и я слышал много примеров подобных проблем в других секторах, — продолжал Люк. — С этим очень трудно бороться, и иногда у меня возникает впечатление, что я пытаюсь снять симптомы болезни, а не лечу ее. Слова, которые Люк выбрал, чтобы обрисовать ситуацию, заставили Джесина надолго замолчать. Люк тоже задумался о роли своей жены во всем этом. — Вот почему нам необходим Совет Ордена, — прервал, наконец, молчание Люк. — Это наша главная и единственная цель. — А вообще, что значит — быть джедаем? — тихо спросил Джесин. Этот вопрос Люк слышал уже неоднократно за последние несколько месяцев, и каждый раз его задавал Джесин, а не его брат Анакин, младший ученик Люка. — Почему тебя так волнует, что скажут сенаторы? — продолжал Джесин, скорее чтобы сменить тему, чем из-за любопытства. — Чтобы возродить Совет Ордена, тебе не нужно их разрешение. Зачем тебе слушать их глупую болтовню? — Я могу обойтись и без них, — согласился Люк. — Джедаи, чтобы не говорили Фйор Родан, Нйюк Нйюв и даже Борек Фей'лиа, не подчиняются Совету Новой Республики. Но если они не одобрят мой план именно в таком виде, как я задумал, включая создание академии и Совета Ордена, его будет трудно воплотить в жизнь. По крайней мере, нам трудно будет объяснить общественности наши истинные намерения. Учись играть по правилам, Джесин. Дипломатия — это игра. В этом-то все и дело, подумал Джесин, но решил оставить эту мысль при себе. Ему казалось, что любые формальности, связанные с деятельностью-джедаев, начиная академией и кончая любыми новыми советами, — это не более чем бюрократические препоны на пути духовного развития личности, а в эту сферу нельзя вторгаться с правилами. По представлениям этого шестнадцатилетнего идеалиста, рыцарям-джедаям достаточно было изучить философию, необходимую для управления Силой, чтобы стать полностью независимыми. Правильно обученный джедаи, который избегает соблазна перехода на темную сторону Силы, какими бы привлекательными не казались преимущества такого шага, не нуждался в бюрократах, которые направляли бы каждый его шаг. Бюрократия способна убить любую романтику. — Мы знаем, что Фйор Родан и Нйюк Нйюв ополчились против нас, — продолжал тем временем Люк. — Боюсь, что Пвоу будет чутко следить за любыми шагами, которые могут пошатнуть его положение — куаррены долго ждали своего часа, чтобы делегировать сенатора в Совет. Трибакк в любом случае будет на моей стороне, как и Кэл Омас, который привык всецело доверять джедаям. Такой расклад делает голос Челча Дравада ключевым, и я думаю, он будет наш, если мы решим кое-какие проблемы, в которые постоянно тычут нас носом Родан с Нйюком Нйювом. — А как же сенатор Борск Фей'лиа? — поинтересовался Джесин. Люк отмахнулся, какбудто ботана можно было в расчет не принимать. — Борск всегда за то, что лучше всего для Борска — объяснил он. — Если Челч примет точку зрения Родана и его группы, то Борск будет на их стороне. Но если голоса разделятся поровну, три на три, то Борск либо назначит новое слушание, не желая ссориться со мной и Лейей, либо поддержит нас, надеясь, что мы когда-нибудь ответим взаимной услугой. — Мама никогда не станет оказывать услугу Борску, — сухо сказал Джесин, и Люк не стал с ним спорить. — Борск Фей'лиа был бы круглым дураком, если поверил в это. — Он живет в мире, где союзники часто меняются, — заметил Люк. — Борек делает то, что выгодно Борску в данный момент, и только на благо Борска. И он настолько уверовал в правильность такой позиции, что вообразил, будто и все остальные играют по таким же правилам. Джесин резко остановился. — И этим людям ты хочешь угодить? — спросил он скептическим тоном. — С них ты берешь пример для создания Совета Ордена? — Конечно же, нет, — ответил захваченный врасплох Люк. — Но именно так все и получится, — настаивал Джесин. Люк долго и пристально смотрел ему в глаза, а Джесин вызывающе долго не отводил их в сторону. За последнее время они так часто доходили до этой точки в споре, но решения так и не находили. Внутренние противоречия, делали Джесина бессильным перед дядей. Джесин учился быть джедаем в академии, хотя позже нашел ее бесполезной, слишком формализованной и структурированной, полагая, что гармония с Силой — вещь сугубо индивидуальная и зависит только от личного опыта. Но, по мнению Люка, академия необходима, и ей суждено стать переходной стадией на пути к возвращению старых традиций, когда обучение каждого джедая велось индивидуальным мастером. Как это было у Джайны с Марой, а у Джесина и Анакина с ним. Эти планы стали реальными только сейчас, так как долгое время Скайуокер был единственным джедаем, близким к получению звания магистра. Сейчас появились другие, и традиции можно возродить, хотя на это, как казалось Люку, могло потребоваться значительное время. Но Джесин постоянно просил своего дядю не останавливаться на этом, а вернуть старые добрые времена, когда у одного рыцаря был только один падаван, затем пойти еще дальше. Вместо того чтобы находить молодых людей, одаренных Силой, и воспитывать из них джедаев, Джесин предлагал дать возможность перспективным ученикам самостоятельно приходить к идеям Ордена джедаев. Люк считал, что это лишь игра слов, а разницы принципиальной нет, но для Джесина такие изменения казались куда более глубокими — они затрагивали основы понятия «джедай». — Я еще не подвел под мои мысли серьезного обоснования, — ответил Люк, и Джесин расценил это как вежливый ответ и самую большую уступку, на которую только был способен его дядя. Джесин догадывался о его опасениях по поводу того, что молодые падаваны поддадутся соблазну и перейдут на темную сторону Силы, прежде чем найдут свой путь к мастерам. Но для Джесина этот выбор казался сугубо индивидуальным, как и степень одаренности падавана. Они не проронили ни слова, пока выходили из здания сената и шли в порт, где Хэн, Анакин и Чубакка продолжали чинить «Тысячелетний сокол».4. Посеянные семена
— Корабль вышел на орбиту планеты, — доложил Шок Тиноктин Ном Анору в тот вечер. — На борту Лейя Органа Соло с дочерью и Мара Джейд Скайуокер. — И ногри, — добавил Ном Анор. — Рядом с Лейей всегда находится, по крайней мере, один ногри. — Ногри — достойные противники, — согласился Тиноктин. — Но остальных я боюсь намного сильнее. И вы, наверное, тоже. Ном Анор посмотрел на него гневным взглядом, напоминая, кто здесь босс, а кто жалкий приспешник. Шок Тиноктин отпрянул назад, смертельно побледнев. Он достаточно хорошо знал Ном Анора, чтобы бояться такого взгляда, наверное, сильнее самой смерти. — Они ведь джедаи, — пролепетал он, пытаясь объяснить, что имел в виду. Шок Тиноктин искренне надеялся, что Ном Анор не подумал, будто он поддался панике. Хозяин не терпел сомнений, и для нескольких предыдущих его советников подобная ошибка стала роковой. — Лейя — не настоящий джедай. По крайней мере, она не обучена, насколько я знаю, — ответил Ном Анор с хитрой улыбкой, и Шок немного расслабился. — И дочь ее не прошла, испытания на звание истинного джедая. — Но Мара Джейд входит в число сильнейших рыцарей-джедаев, — напомнил Шок Тиноктин. — У Мары сейчас большие проблемы, — возразил Ном Анор. Шоку Тиноктину от этого легче не стало. Более того, напоминание о болезни Мары еще больше усилили его страхи по поводу ее встречи с Ном Анором. — Она должна была давным-давно умереть, — осмелился сказать он вслух. Ном Анор снова улыбнулся и почесал лоб. Он носил, не снимая, своего углитха-маскуна уже так долго, что буквально умирал от зуда и горел желанием поскорее раздеться. Но на это не было времени, а кроме того, ему не хотелось шокировать этого преданного идиота Тиноктина, раскрывая перед ним свой истинный облик: преднамеренно изуродованное лицо со странным глазом — показателем настоящей приближенности к богу. Это произошло в тот день, когда он занял пост исполнителя и стал главой передовой группы разведчиков Армии Вторжения — Праэторит-вонга… Он сам выбил себе глаз острым концом горящей ветки, а на его место вставил прекрасного зверька — плаэрйина бола — который по виду ничем не отличался от нормального глаза вонга, только зрачок на самом деле был ртом, который мог плеваться каплей яда на расстояние до десяти метров по команде хозяина. Так что Ном Анору было достаточно просто моргнуть. — Я поражаюсь способности Мары Джейд сопротивляться действию спор, — признался он. — Все, на ком вы испытывали их, умирали в течение максимум нескольких недель, — ответил Шок, Тиноктин. — Чаще всего — двух-трех дней. Ном Анор молча кивнул. И в самом деле, его формула спор кумб оказалась весьма эффективной. Эти споры воздействовали на организм жертвы на молекулярном уровне, причиняя невыносимые страдания и неминуемую смерть. Если бы: ему только удалось преодолеть еще один важный барьер и превратить простой яд в заразную болезнь, чтобы споры передавались от человека к человеку сами и уничтожали как можно больше людей! Ном Анор тяжело вздохнул и снова почесал лоб. Споры — «кумб», «броллуп», «тегнест» и несколько дюжин иных штаммов — были не более чем хобби, которым он занимался в свободное время от основной работы: изобретения способа легкого устранения этих суперсозданий, рыцарей-джедаев. Кроме того, занятия алхимией, если они принесут результаты, могут помочь его повышению до ранга верховного префекта. Но все его труды не приносили результатов, по крайней мере до сегодняшнего дня, ведь споры, вживленные в организм Мары Джейд Скайуокер, не могли с ней справиться. — Принес шлечийского тритона? — спросил Ном Анор. Шок Тиноктин кивнул и достал из кармана маленькую золостисто-коричневую ящерицу. — И пусть он подберется как можно ближе к ее рту, — дал указания Ном Анор, хотя Шок Тиноктин уже слышал-подробные инструкции несколько раз. Споры кумб, которые Ном Анор использовал для приготовления отравы, были любимым деликатесом шлечийското тритона, и если они присутствуют в дыхании Мары Джейд, зверек обязательно их учует. — Я приведу их, — предложил Шок Тиноктин и, дождавшись одобрительного кивка Нома Анора, вышел из комнаты. Ном Анор развалился в кресле, задумавшись о предстоящей встрече и выгоде, которую можно было из нее извлечь. Ему казалось просто смешным то, что враги Рхоммамуля на Осариане так боялись этой встречи и считали, будто признание Лейей Нома Анора поднимет его престиж и, следовательно, усилит его власть. На самом деле, сейчас вопросы престижа Нома Анора мало интересовали. Более того, все его мысли в данный момент двигались в ином направлении. Всю свою силу и влияние он сейчас расходовал на поддержание контроля над слабым населением Рхоммамуля или любой иной планеты, на которой он планировал устроить массовые беспорядки, и для выполнения этих сиюминутных тактических задач ему вовсе не нужна была широкая известность. Пока. Нет, он дожидался встречи, просто чтобы оценить тот ущерб, который нанес здоровью Мары Джейд его яд, а также узнать побольше о джедаях, особенно о Лейе, так как вскоре этой женщине предстояло стать центральной фигурой в большой игре, и Джайне, которую можно было использовать в качестве разменной фигуры, чтобы повлиять на Мару Джейд или Лейю Скайуокер. Это была одна из задач его миссии — определить самых опасных врагов и найти способы нейтрализовать их. Распри типа осариано-рхоммамульского конфликта также помогали; Ном Анору стравливать людей с их союзниками, или, как гласила поговорка на его родном языке, брук туккен ном кабин-ту, «Ослабить петли на воротах крепости твоего врага». Многие секретиные агенты, занимались тем же, хотя Ном Анор не считал этот аспект подрывной работы: важной частью общею плана. Эти. жалкие человечки и их несчастные союзники и так раздувают бесконечные ссоры друг с другом — такая у них натура. У них нет врожденного чувства субординации и порядка, по крайней мер, их система правления не идет ни в какое сравнение с той строгой иерархией, которая была принята в обществе вонгов. Ном Анор стал свидетелем множества кампаний по дезинформации политических врагов (однажды даже Лейю Органу обвинили в государственной измене). Он видел попытки переворотов на многих, многих планетах. Для него не было секретом, что многие лидеры наций зарабатывают баснословные барыши на контактах с преступным миром. Нет, эти неверные не понимают, что такое закон и беспрекословное его соблюдение. Что ж, это облегчает задачу дисциплинированным воинам праэторит-вонга и оправдывает их действия. Ном Анор заметил, что на одном из экранов слежения появилось изображение нескольких человек: это были Шок Тииоктин с Тамактисом Бриссой, бывшим мэром Редхейвена, а теперь членом независимого сената, учрежденного Номом Анбром, в сопровождении Лейи, Джайны и Мары. За ними следом шли еще две фигуры: отливающий золотом дроид, (надо потом обязательно вмазать Шока Тиноктина за то, что допустил механическое существо во дворец) и серое бесплотное привидение, которое скользило за Лейей, напоминая ее тень. Ном Анор узнал в последнем знаменитого телохранителя-ногри. Он машинально покачал головой, думая о том, что за этим малым нужен глаз да глаз. Ногри, мужественные воины, вызывали у Ном Анора уважение большее, чем люди, даже джедаи. Затем он перевел взгляд на Мару, внимательно следя за каждым ее движением, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь признаки ухудшающегося состояния, подтверждение того, что болезнь прогрессирует. Затем он увидел шлечийского тритона на плече у Шока Тиноктина. Ящерица уставилась на Мару и нервно высовывала длинный язык, а голова у нее стала ярко-пунцовой — верный признак того, что она почуяла любимое лакомство. Итак, споры кумб продолжали атаку, и Ном Анор проникся еще большим уважением к этой женщине. Он подошел к шкафу, достал оттуда большой черный плащ и накинул на плечи. Голову накрыл капюшоном, а лицо, и так скрытое личиной углитха, он спрятал под черной маской. Ном Анор тихо рассмеялся; довольный результатами переодевания. Он знал прошлое своих гостей и понимал, что такой облик мог вызвать у них интересные ассоциации, особенно у Лейи, которая вряд ли не заметит сходство Ном Анора с ее давним заклятым врагом. В коробочке на дальней полке шкафа стояла оставшаяся после опытов отрава, и Ном Анор решил, что было бы неплохо воспользоваться случаем и заразить еще двух участниц встречи. Как это ослабит Новую Республику, если вдруг Лейя Органа Соло заболеет тем ж:е странным недугом, что и Мара Джейд Скайуокер! Смогут ли Лейя, Люк, Мара и вечно опасный Хэн Соло оправиться от горя, если Джайна Соло заболеет и скоропостижно умрет? Мечты, конечно, сладкие, но Ном Анор не мог поставить себя под подозрение, связав свою встречу с болезнью послов. По той же причине, особенно учитывая феноменальные способности джедаев и неуловимых ногри чувствовать угрозу, их нельзя было пускать в личные апартаменты. Он поспешил к двери и выскочил в холл, подоспев как раз вовремя: Шок Тиноктин уже вел гостей ему навстречу. Ном Анор увидел, как расширились глаза Мары: она поняла, на кого он был похож, и быстро повернулась к шедшей следом Лейе, чтобы поделиться своими мыслями. Тамактис Брисса, который шел в хвосте группы, поклонился и замер на месте. Ном Анор кивнул Шоку Тиноктину, и тот шагнул в сторону, чтобы Лейя. могла видеть его хозяина. У Лейи перехватило дыхание: он как две капли воды был похож на Дарта Вейдера! — Я явилась к вам в качестве посланника Совета Новой Республики, — произнесла Лейя формальное приветствие, и ее ровный тон и спокойная интонация дали Ном Анору представление о силе этой женщины и вызвали в нем чувство уважения к ней. — Вы заявились к нам в качестве незваного гостя, который вмешивается туда, куда его не просят, — парировал Ном Анор. Тамактис Брисса разинул рот от удивления, и даже Шок Тиноктин был захвачен врасплох неожиданной грубостью и. бесцеремонным отношением Ном Анора. — Но мы прилетели, потому что так было условлено, — сказала Лейя. — Согласию договоренности между, вами и Борском Фей'лиа, если я не ошибаюсь. — Да, я согласился на приезд эмиссара, — признался Ном Анор. — Но какой от этого будет прок, я не знаю. Чем вы, Лейя Органа Соло, можете помочь в споре Рхоммамуля с Осарианом? Какую искру надежды вы способны заронить в души рхоммамульцев, чье отчаянное стремление получить независимость было проигнорировано Новой Республикой, которая много говорит о свободе как о высшем благе? — Может быть, мы сменим обстановку на более конфиденциальную? — предложила Лейя. Тамактис Брисса не возражал, но один лишь взгляд Ном Анора заставил его одуматься. — Вы хотите со мной посекретничать? — с издевкой спросил Ном Анор. — В таком случае, на более удобную, — настаивала женщина. — Если я велю принести стул, вы почувствуете себя более комфортно? — спросил Ном Анор. — Физически — да, но сможете ли вы от этого быть правдивее? — недоверчиво посмотрела на него Лейя. — Именно это я пытаюсь до вас донести, — наседал на нее Ном Анор. — Правду о том, что Осариан не может притязать на роль правителя народа Рхоммамуля. Правду о слабости и недостатках вашей Новой Республики. Правду о фальшивых героях, рыпарях-джедаях. — Вашу правду, — поправила его Мара, а Лейя укоризненно посмотрела на нее. Довольный таким подтверждением действенности своей небольшой тирады, Ном Анор не пытался скрыть свою улыбку хотя ее вряд ли можно было различить за толстой маской. — Правда всегда одна, — спокойно ответил он. — И состоит в том, что тот, кто не хочет знать ее, готов состряпать более удобную для себя версию. — Если вы позволите, принцесса Лейя, — начал СИ-ЗПО, шагнув вперед. — История изобилует примерами, когда рыцари-джедаи показывали себя истинными… — Молчать! — рявкнул Ном Анор на дроида и весь затрясся, как будто собирался накинуться с кулаками на СИ-ЗПО, который тоже дрожал, но вряд ли от, страха. — Мы здесь обсуждаем противостояние Осариана с Рхоммамулем, — напомнила Лейя дипломатичным, успокаивающим тоном. Произнося эти слова, она мягко, но настойчиво оттеснила дроида назад и кивнула Джайне, чтобы та последила за СИ-ЗПО. — Я думал, именно этим мы сейчас и занимались, — ответил Ном Анор, которому удалось взять себя в руки. — Это не встреча, — возразила Лейя. — Это лекция в коридоре. — Борск Фей'лиа не достоин даже этого, — быстро нашелся Ном Анор. — Вы не согласны со мной, бывший советник Соло? — Дело не в Борске Фей'лиа, — парировала колкость Лейя, внешне оставаясь совершенно спокойной, хотя по резким ноткам в ее голосе Ном Анор понял, что ей становится все труднее контролировать себя. — Речь идет о судьбе двух миров. — Нам ничего не надо от лицемеров из Новой Республики, — продолжал Ном Анор. — Новая Республика разглагольствует о мире и процветании, но под миром она понимает лишение низших классов возможности добиться реальной власти и богатства, а процветание означает для нее обогащение узкого круга приближенных к ее руководству лиц. Лейя покачала головой и прошипела что-то невнятное. — Отдайте вашему ударному крейсеру приказ уничтожить наступательное вооружение Осариана, чтобы он не мог атаковать Рхоммамуль, — с серьезным видом заявил Ном Анор. — Сбейте их истребители, взорвите ракетные пусковые установки и запретите им производить оружие. Лейя впилась в Ном Анора взглядом, и по выражению ее лица он понял: она была так взволнована не только из-за неожиданного срыва переговоров, но и из-за нахлынувших на нее воспоминаний о тех врагах, с которыми ей приходилось бороться. — Когда они оставят нас в покое, конфликт будет исчерпан, — продолжал Ном Анор. — Воцарится мир. И процветание. Он многозначительно замолчал и поднес руку к черной маске, стараясь изобразить задумчивый вид. — Ах да, и наступит процветание, только это будет процветание Рхоммамуля, а не Осариана, что наверняка не по душе Новой Республике. — Не могу поверить в то, что слышу, — сухо заметила Лейя. — Да? — саркастично усмехнулся Ном Анор. — Но это констатация реальных фактов. Выйдите на улицы Редхейвена и поговорите с людьми. — Если бы вас волновала судьба вашего народа, вы бы сели за стол переговоров, чтобы предотвратить угрозу войны с Осарианом, — бесцветным голосом сказала Лейя. — А мне казалось, мы этим как раз и заняты, — ответил Ном Анор. Лейя смотрела на него с большим скептицизмом. — Я уже сказал вам, как остановить конфликт, — продолжал Ном Анор. — Один приказ командиру ваших оккупационных сил устрашения… Лейя переглянулась с Марой и Джайной и покачала головой., — Не то, что вы ожидали? — язвительно заметил Ном Анор. — Но это даже больше, чем вы или ваша Новая Республика заслуживаете. Я четко изложил нашу позицию, так что сейчас я предлагаю вам поскорее выйти, сесть в вашу дурацкую летающую коробку и покинуть Рхоммамуль. Боюсь, еще немного, и ваша глупость заставит меня по-настоящему разгневаться. Лейя смерила его долгим пристальным взглядом, затем развернулась и зашагала прочь из комнаты. Мара с Джайной бросились ее догонять. Больпур, уходя, гневно посмотрел на Ном Анора исподлобья, но тот лишь широко улыбнулся в ответ. СИ-ЗПО тоже повернулся и уже собрался уходить, но задержался на-мгновение, спиной почувствовав на себе пристальный взгляд Ном Анора, возможно, самый гневный взгляд из всех, которые ему приходилось видеть. — Извините, сэр, — вежливо сказал дроид, — могу ли я поинтересоваться, в-чем проблема? — О, ее легко устранить, — ответил Ном Анор зловещим тоном и сделал шаг вперед, крепко сжимая кулаки. — Неужели я чем-то помешал вам? — робко пролепетал дроид, весь дрожа от страха. — Само твое существование оскорбляет меня! — проревел Ном Анор, и СИ-ЗПО, поняв, что услышал достаточно, и даже больше, чем достаточно, поспешил ретироваться, громкими криками умоляя Лейю не бросать его здесь. — Я не ожидал такой встречи, — отважился сказать Тамактис Брисса, подойдя поближе к Ном Анору. — Я тоже, — ответил Ном Анор. — Мне казалось, что встреча будет скучной, а я так славно повеселился! — Он посмотрел на бывшего мэра и увидел на его лице тень сомнения. — Выкладывай, что у тебя на уме, — приказал он ему. — Твои вопросы лишь укрепят мой дух. — Рхоммамулю и в самом деле понадобится помощь Новой Республики, — сказал Тамактис после долгой паузы. Ном Анор хмыкнул. Нет, этот человек не понимает. Дело было отнюдь не в Рхоммамуле. Ном Анору было глубоко наплевать, если после того, как он улетит с этой планеты, ему скажут, что ее города стерты с лица земли Осарианом. Естественно, он предпочитал не высказывать эти свои мысли вслух. — Наш случай — это нечто большее, чем просто гражданская война между двумя планетами, — ответил он Тамактису. — Речь идет об основных свободах граждан Новой Республики и элементарной справедливости по отношению к эксплуатируемым массам во всех уголках Галактики. Когда истина станет явной, Рхоммамуль сможет найти себе сколько угодно союзников, чтобы сокрушить власть проворовавшихся господ с Осариана. Экс-мэр расправил плечи, с гордостью внимая речам Ном Анора. — Я позабочусь о том, чтобы гости как можно скорее покинули нас, — сказал он, низко кланяясь, и, дождавшись от Нома Анора разрешения, поспешил уйти. Ном Анор подошел к Шоку Тиноктину и ласково погладил все еще взволнованного шлечийского тритона. — В ее дыхании присутствует очень сильный запах спор кумб, — заметил Шок Тиноктин. — А она сама уже не так сильна, — добавил Ном Анор. — Это видно по ее походке и манере держать себя. И ужасно довольный увиденным, исполнитель проследовал в свои личные комнаты в сопровождении Шока Тиноктина. — Сделай так, чтобы их курс при возвращении лежал через площадь, — озарило Ном Анора. — Я хочу, чтобы они воочию увидели обряд очищения от скверны, Шок Тиноктин поклонился и пошел выполнять приказ. Ном Анор вернулся к себе в комнату. Он направился было к двум виллипам, спрятанным в шкафу, но передумал и вместо этого подошел к обзорному экрану и засмотрелся на звезды, которые только появлялись на небе вместо заходящего солнпа. Удалось ли им установить контакт? Устроил ли йаммоск базу управления?* * *
— Он был похож на Дарта… — начала Джайна. — Даже не напоминай об этом, — перебила ее Лейя тоном, не терпящим возражений. — Не отставай, СИ-ЗПО, — бросила она чуть резче, чем намеревалась, когда дроид выскочил из-за угла на полном ходу, чудом не врезавшись в одну из многочисленных несущих балок, напоминавших прутья клетки. — И постарайся не потеряться. — Ни за что, принцесса Лейя, — искренне сказал СИ-ЗПО и словно приклеился к принцессе. Они еще долго шли по лабиринту коридоров, поднимались по лестницам, и миновали толстые двери, и поражались тому, насколько защищенным было это место. Скорее, бункер, чем дворец. Кроме того, судя по общему количеству ступеней на лестницах, по которым им пришлось подняться, личные покои Нома Анора были глубоко под землей. Когда они наконец поднялись, то с содроганием вспоминали длинные извилистые тоннели, вдобавок еще и с небольшим, почти неуловимым, уклоном. До «Меча Джейд» вся процессия добралась быстро и без приключений и появилась у входного люка так стремительно, что чуть не сбили стоявших рядом с ним охранников. — Жаль, что все так обернулось, — сказал Лейе Тамактис Брисса после того, как Джайна, Мара и СИ-ЗПО поднялись на борт и занялись подготовкой к взлету. — Вы бы, лучше это Ному Анору сказали, — ответила Лейя, на что старик лишь поклонился. — Да вы поймите, что Осариан правил нами, словно колонией рабов, несколько десятков лет, — начал Тамактис. — Я знаю историю и текущее положение, — ответила Лейя. — Ваш непокорный, вождь вряд ли изменит ситуацию к лучшему. Тамактис молчал: видимо, он так не думал. Лейя покачала головой и пошла на корабль, а рядом с ней бесшумно крался Больпур, который все это время не спускал глаз с Тамактиса и двух часовых. — Нам предлагают изменить курс, — сказала Мара Лейе, как только та поднялась на мостик и села на свое место позади Джайны. — Хотят, чтобы мы пролетели низко над городом, а затем взяли курс на запад, — объяснила Джайна. — Ловушка? — настороженно спросила Лейя. — Не думаю, — ответила Мара. — Они могли бы захватить наш челнок, пока мы были у Нома Анора, а нас самих запереть в подземелье. — Если только они не собираются представить это как несчастный случай, — вставила Джайна. Лейя кивнула: ее тоже посетили такие опасения. — У них нет оружия, которое сможет сбить нас, раз уж мы взлетели и включили дефлекторы, — решительно сказала Мара. — Просто мы о таком не знаем, — добавила Лейя, но Мара промолчала. — Мы можем вызвать «Посредника» для сопровождения, — предложила Джайна. Лейя покачала головой. — Просто летите этим курсом, — сказала она. — Но будьте готовы рвануть отсюда при первом же подозрении на засаду. Из коридора донесся громкий вздох Больпура. Видимо, он был не в восторге от такого решения. — Возможно, твой ногри тоже заметил сходство Нома Анора с Дартом Вейдером, — заметила Мара с улыбкой, пытаясь снять напряжение. Но Лейя вздрогнула лишь от одного упоминания этого имени. «Меч Джейд» поднялся и полетел над городом на бреющем, «чуть выше крыш», как приказал им диспетчер в порту. Несколько секунд спустя Лейя поняла смысл этого изменения курса: впереди показалась главная площадь Редхейвена, где в разгаре было какое-то празднество, горели яркие костры. — Что это? — спросила Джайна, указывая на огромную яму, и Мара, не менее заинтересованная, направила «Меч Джейд» вниз. СИ-ЗПО издал истошный вопль, а три женщины сморщились, когда увидели, что находится в яме, этих несчастных, разбитых вдребезги дроидов. Некоторые из них, однако, все еще шевелились, искря оголенной проводкой, и. озверевшая толпа с хохотом добивала их камнями. — Варвары! — заорал СИ-ЗПО. — Это бесчеловечно! — Полетели отсюда, — приказала. Лейя дрожащим ют омерзения голосом, но Мара уже поставила «Меч Джейд» на дыбы и дала полный газ. Рев двух ионных двигателей заставил многих фанатиков кинуться врассыпную в поисках убежища. Из коммуникатора полился поток брани, но Мара просто выключила громкость. — Вот, — сказала она, когда они взлетели высоко-высоко. — Я предупреждала вас насчет Нома Анора. Все еще думаете, что я сгущаю краски? — Он взбесил меня так, как никому еще не удавалось, -согласилась Лейя. — А я снова прощупала его на наличие Силы и ничего не нашла, — добавила Мара. — Ничего. Я даже послала ему мысленный зов, чтобы проверить его реакцию, но он никак на него не отреагировал. Я не уверена, услышал ли он его. Анор настолько пуст, что о нем и сказать-то нечего. — У меня такие же впечатления, — призналась Лейя. — Как будто он начисто лишен Силы. И тот второй, Шок Тиноктин, мне тоже не понравился. Мара кивнула. — Но у меня не возникло впечатления, будто Ном Анор блефует, — сказала она. — Он затащил нас сюда с единственной целью: поизмываться над нами, и даже если осарианцы надавят на него посильнее, все равно он не начнет переговоры. Лейя поднялась, покачала головой и, не скрывая своего разочарования, громко вздохнула. — Я восхищаюсь тобой, — сказала она Маре. — Честное слово. Ты уже видела его и согласилась на новую встречу с ним. Ты намного храбрее меня.* * *
Люк и Джесин нашли «Тысячелетний сокол» там же, где и оставили его: в посадочном доке 3733, и судя по звукам, исходящим из дока, — лязгу инструментов, гулу турбодвигателей и потоку громких ругательств, -.они догадались, что Хэн с Чуи все еще не нашли причину поломки корабля. На время полета к Корусканту Хэн передал управление кораблем Анакину, который завидовал тому, что Мара часто разрешала Джайне летать на «Мече Джейд», и пятнадцатилетний ас, естественно, выдал пару головокружительных маневров во время посадки. Но если и «Тысячелетний сокол» выглядел, скорее, как старый потрепанный мусоровоз, чем истребитель, то уж мощи и скорости в нем было хоть отбавляй. «Сокол» умудрился прытко исполнить те трюки, которые захотелось продемонстрировать Анакину (хотя инерционный компенсатор был настроен всего на два процента, и все на борту чуть не потеряли сознание от чудовищных перегрузок), но мальчик явно переборщил с форсажем, и к тому моменту, когда Хэну удалось вернуть управление над вошедшим в глубокое пике «Соколом», до земли оставались считанные метры, а один из двигателей и три репульсора дымили и чихали. Даже сейчас, когда корабль стоял в доке, один из репульсоров то и дело плевался пламенем, наклоняя корпус «Сокола» на несколько градусов, затем так же внезапно выключался, и корабль грохался на место. Люк с Джесином обменялись улыбками, когда «Сокол» в очередной раз собрался сбежать от своих хозяев, и это ему чуть было не удалось: он поднялся почти вертикально, но тут репульсор заглох, и корабль с лязгом хлопнулся обратно. — Уиоиу! — взвизгнул Р2Д2. — Чуи! — заорал Хэн откуда-то из-под спущенного нижнего трапа, после чего последовал глухой удар, пара-тройка ругательств, и по трапу со звоном скатился огромный гаечный ключ. Затем показался и сам Хэн, весь в поту и смазке, выплевывая грязные ругательства на ходу. Он собирался наклониться, чтобы поднять ключ, но остановился, увидев своего сына и шурина. — Эх, молодежь… — пробормотал он. — Я думал, ты все уже починил; — заметил Люк. — Все, кроме репульсора номер семь, — ответил Хэн. — Там что-то оторвалось и закоротило, когда мальчишке вздумалось показать нам класс. Все время заводится сам по себе, хотя мы и отключили его питание. Р2 чуть сам не сгорел, когда подключился к навигационному компьютеру. Люк широко улыбнулся. С тех самых пор, как он встретил Хэна и впервые увидел «Сокол», он считал, что у этой пары — пилота и корабля — существует тесная духовная связь. Оба они были собранием противоречий и несовместимых составных частей, но и тот и другой оказывались намного лучше в деле, чем можно было судить о них по внешнему виду. А что касается восстановления и ремонта, то и здесь эти двое частенько опровергали все законы логики. — А теперь попробуй! — донесся из недр корабля голос Анакина, а за ним — рев вуки. «Сокол» ожил, и репульсоры стали включаться в режиме тестирования: первый-десятый, второй-девятый, третий-восьмой, четвертый… седьмой. Седьмой горел ровно и не чадил. — У парня талант, — заметил Хэн, но не успел он сказать это, как что-то внутри «Сокола» громко ухнуло и из люка пополз густой дым. Донеслось очередное «уиоу» Р2Д2. Снова взвыл Чуи. — Да не так быстро, — прикрикнул на него Анакин, и вопль вуки превратился в рычание, а через минуту, разгоняя дым, на трап выскочил Анакин, чумазый, словно только нырял с головой в тинувианскую смоляную яму, и, увидев сердитый взгляд своего отца, замер на месте. — Он слишком быстро… — начал оправдываться подрастающий джедай. — Это ты слишком спешил, — возразил Хэн, который уже терял терпение. — Ты же сказал, что я… — Я сказал, что ты можешь полетать, — снова не дал ему закончить фразу Хэн. — Я не говорил, что тебе можно попробовать переплюнуть сестричку, потому что ты не способен на это, и прекрасно это знаешь. Ты не можешь лихачить на «Соколе», как на флаере каком-то. — Но… — Анакин осекся и посмотрел на дядю с братом, ища поддержки, но поскольку они оба уже не улыбались, то помощи с их стороны явно ждать не приходилось. Со вздохом, больше похожим на всхлип, Анакин раздосадованно махнул рукой и побежал обратно на корабль. — Молодежь! — крикнул вслед Хэн. Люку незачем было больше прятать улыбку, и он представил себе, как молодой Хэн Соло по каждому поводу слушал то же самое недовольное: «Молодежь!» от окружавших его'взрослых. Хэн и Анакин во многом различались, но во многом они были чрезвычайно схожи. Анакин брался за штурвал «Сокола» с таким же необузданным задором, что и отец. Люку иногда даже страшно становилось от того, насколько Анакин был похож на старшего Соло характером и манерами. Чуи встретил возвращение Анакина недовольным ревом. — Да починим мы эту ржавую посудину, — со вздохом ответил парень. Но не успел он договорить, как с удивлением обнаружил, что висит в воздухе, а лицо находится в опасной близости от переплетения проводов главного распределительного щитка «Сокола». Могучий вуки, не напрягаясь, держал его за шкирку, а второй лапищей дотянулся до пояса Анакина и снял оттуда лазерный меч. — Что за… — начал мальчик, но его удивление возросло многократно, когда он увидел, как Чуи поднес лазерный меч к своему рту и собрался перекусить его пополам. — Хэй! Ты что делаешь! Кроме опасности того, что вуки разнесет свою голову на мелкие осколки, случайно активировав меч, существовала и возможность более ужасного исхода: он поцарапает рукоять своими страшными зубами. Этот вероятный исход очень расстроил Анакина. Он заорал на Чубакку и попытался отнять меч, но тот отбивался локтями и отчитал негодного мальчишку по полной программе. — Ладно, понял, — сдался наконец Анакин, уныло свесив голову, поскольку трепетное отношение вуки к родимому кораблю было еще сильнее, чем любовь Соло-младшего к своему лазерному мечу. — Все понял, — повторил он. Чуи издал вопль, который трудно было принять за радостный. — Мы все починим, — заверил его Анакин.* * *
Еще-некоторое время Люк размышлял о том, какие проблемы уготовит Анакин для окружавших его взрослых. Хэн заметил выражение лица Люка и хмыкнул. — Ну, и как прошла встреча? — поинтересовался он. — Прекрасно, — язвительно ответил Люк. — Как еще может пройти встреча со скопищем мудрецов под руководством Борска Фей'лиа? — У них серьезные проблемы, — заметил Хэн. — Борск со своими дружками неожиданно для себя обнаружили, что править Галактикой не так легко, как им представлялось. — Вот они и нашли таунтаунов отпущения, — сказал Люк. — Например? — Есть одна проблемка на Внешних территориях, — пояснил Люк. — Кто-то решил припугнуть контрабандистов и пару раз выстрелил из бластера. Говорят, это джедаи, и Фйору Родану с Нйюком Нйювом это пришлось не по душе. — Видимо, хорошо они нагрели руки, — задумчиво произнес Хэн и косо улыбнулся. — Что бы там ни было на самом деле, Совет не в восторге от всей этой шумихи. — Значит, они перекладывают эту мороку на твои плечи, — догадался Хэн. — Ну, что будем делать? По голосу Хэна было понятно, что он и не думал во все это ввязываться. — Слушай, ты, кажется, говорил, будто Ландо сейчас где-то в том секторе, устроил шахту на астероиде или что-то в этом роде? — спросил Люк, и Хэн окончательно скис. — Да, он там, — ответил Хэн. — Устроился на двух планетах-сестрах — Дубриллионе и Дестриллионе, поближе к поясу астероидов, который он скромно окрестил Безумство Ландо. — Мне нужна ниточка, за которую можно было бы уцепиться, чтобы распутать это дело, — объяснил Люк. — Информация от хорошо осведомленных людей мне не помешает. — Тогда летим к Ландо, — согласился Хэн, но особых восторгов по поводу этой идеи он не выражал. Люк понимал, что молчаливое недовольство Хэна равняется буре протестов у другого человека. Но они были друзьями, хотя не любили подчеркивать это на публике. И не могли отказать друг другу. — Возможно, — сказал Люк, — Ландо, который хорошо знает ситуацию изнутри, сможет поделиться с нами очень важной информацией, и мне удастся убедить сенаторов принять мою точку зрения. Хэн собрался кивать, но вдруг моргнул и посмотрел куда-то за спину Люка. — Что ты тут крутишься? Не видишь, взрослые разговаривают? — крикнул он. — Отчего ты вдруг такой довольный? — обратился он к Джесину, который маячил позади Люка. — Пояс, — ответил Джесин:— Джайне это должно понравиться. — Пояс? — удивился Люк. — Бег по поясу, — объяснил Джесин, но Люку это ничего не говорило. — Ландо, помимо всего прочего, устраивает соревнования, — вмешался Хэн. — Он называет их «бег по поясу». Такая игра— возможно, нечто более серьезное, чем просто ставки и рекорды. Суть в том, что пилоты проходят сквозь плотный поток астероидов и стараются как можно дольше не врезаться в один их них. — Ты хочешь сказать, не взорваться, — сказал Люк. — Разлететься на сотни осколков. Звучит не очень заманчиво. — Пока пострадал всего лишь один пилот, — возразил Джесин, а затем, увидев удивленный взгляд Люка, добавил: — Джайна мне рассказывала. Ландо переделал несколько ДИ-истребителей, оснастив их целой стеной дефлекторов, запитываемых со станции, так что корабль может выдержать удар, и два, и десять, и просто отскочить в сторону. — Считается одним из самых крутых развлечений в Галактике, — добавил Хэн. — Но спорю на что угодно, это не просто игра. Люк кивнул. Дальнейших объяснений ему не требовалось. Он не раз слышал о том, как контрабандисты ныряют в пояс астероидов, чтобы уйти от погони. Возможно, Ландо проводил для них регулярные тренировки. — Ты действительно хочешь слетать к нему? — спросил Хэн. — Если оценивать его по нормам Новой Республики, то его нельзя назвать законопослушным гражданином. — А он когда-нибудь им был? — Новая Республика вряд ли сочтет законными те способы, которыми он зарабатывает себе на жизнь. — А где он будет в ладах с законом? В ответ Хэн просто рассмеялся, но вскоре осекся и спросил серьезным тоном: — Как там Мара? Скоро они должны вернуться, а насколько я знаю, у них не все прошло гладко. Это заставило Люка надолго задуматься. Сейчас любая фраза о его жене служила напоминанием о ее болезни. Лучшие врачи Галактики беспомощно разводили руками. Оставалось только ждать и смотреть, как что-то внутри Мары постепенно разрушает молекулярную структуру ее клеток. Никакие лекарства не помогали, и оставалось лишь полагаться на внутренние резервы, на Силу, которая помогала поддерживать контроль над собственным телом. Все остальные, заразившиеся этой редчайшей болезнью, оказались не такими везучими. «Как она перенесет полет на другой конец Галактики и обратно», — думал Люк. «Не будет ли это слишком для нее? Не ухудшит ли ее состояние?» — Тетя Мара только что улетела на Рхоммамуль, — напомнил Джесин. — Это три дня пути; и там ей вряд ли представится возможность отдохнуть. — Что правда, то правда, — ответил Хэн. — Возможно, путешествие на Внешние территории, подальше от сенаторов, пойдет на пользу ей и моей жене. Люк сначала пожал плечами, затем кивнул в знак согласия. Донесся громкий писк Р2Д2, затем взвыл Чуи, и седьмой репульсор ожил. Внутренности «Сокола» вновь сотряс мощный взрыв, и репульсор погас. Анакин выскочил из корабля и во весь опор помчался по трапу, бормоча под нос: — Вот и все… Мне крышка… Не успел Хэн открыть рот, чтобы отчитать сына, как мальчишку настигла огромная волосатая лапа, схватила его за плечо и втащила обратно на корабль. Робкие слова протеста Анакина заглушил могучий рев Чубакки. Хэн шумно вздохнул и швырнул ключ назад через плечо. Тот с лязгом покатился по металлическому полу. — Молодежь, — заметил Люк, подмигивая Джесину.5. Военный координатор
Данни Куи склонилась над картами, вновь и вновь проверяя координаты и векторы. В центральном зале, кроме нее, собралось еще девять ученых. Почти все время они проводили здесь, забывая о сне. Наконец-то есть на что посмотреть! — Система Хелска, — сказал ей Гарт Брейзе. — Четвертая планета. Данни кивнула. Объект с несвойственным астероиду ускорением приближался к системе Хелска. Учитывая его скорость и курс — видимо, они уже не изменятся, — в скором времени ему предстояло столкнуться с четвертой планетой. — А что мы знаем об этой планете? — спросила Данни. Гарт Брейзе пожал плечами. — В банке данных о системе Хелска не так уж и много информации. Жить там можно, хотя условия для этого весьма суровые. Никто не удосужился даже назвать эти планеты — просто Хелска I и так далее до Хелска VII. — Направьте орбитальные телескопы на эту планету, — распорядилась Данни. — Посмотрим, из чего она состоит. — Изо льда, — подал голос Йомин Карр с седьмого поста, на экране которого лучше всего была видна траектория астероида. Все замолчали и посмотрели на него. — Я самостоятельно провел небольшое исследование, — объяснил Йомин Карр. — Как только стало понятно, что астероид столкнется с этой планетой или пролетит совсем рядом, я сделал несколько снимков с орбитального телескопа. — Значит, это просто кусок замороженного камня? — спросил Гарт. — Или ледяная глыба, — ответил Йомин Карр. — Я не обнаружил ничего значительного, кроме льда и водяных паров. Никаких следов иных минералов. Конечно же, Йомин Карр знал об этой планете, Хелска IV, гораздо больше. Он там был, внимательно изучил ее. Он оставил там сигнальный виллип, который будет служить маяком прилетевшим из другой галактики братьям, доблестному праэторит-вонгу. — А ты уверена, что они столкнутся? — спросила Тии-Убо. — Похоже на то, — ответила Данни. — Это большая планета? — продолжала любопытствовать тви'лекка. — Не очень, — со знанием дела заявил Йомин. — Пара тысяч километров в поперечнике. — Если эта планета — просто летающий айсберг, то от удара астероида она испарится, — заметил Бенсин Томри, и его лицо расплылось в улыбке. Всех очень взволновало открытие, что астероиду предстоит столкнуться, поскольку такое редкое событие еще никому не удавалось наблюдать. Если Йомин Карр окажется прав насчет состава планеты, то им предстоит увидеть великолепное зрелище! — Давайте соберем об этой планете побольше данных, — предложила Данни. — Мне кажется, что сейчас самое время дать знать об открытии «Внегалу» и Новой Республике, чтобы сюда успели прилететь другие ученые. — И быстро, — добавил Бенсин Томри. — Осталась всего пара дней до того, как… — Он выдержал паузу, затем резко взмахнул руками и закончил фразу: -..Бум! Тии-Убо поднялась на верхний уровень зала и включила передатчик, настроенный на канал выхода в общегалактическую сеть и вызов «Внегала». Он не работал.* * *
— Пусть довины-тягуны увеличат притяжение к планете, — приказал могучий и ужасный префект Да'Гара своей команде — команде астероида, который на самом деле был огромным, диаметром порядка десяти километров, «летающим миром» — кораблем, выращенным по специальной технологии из йорик-коралла. — Вы хотите увеличить скорость, префект? — спросил один из татуированных воинов. Да'Гара, который не привык, чтобы ему задавали вопросы, с любопытством посмотрел на смельчака. — Белек тиу, — сказал другой и скрестил руки на груди, касаясь кулаками плеч. Он просил прощения и разрешения что-то сказать. Да'Гара кивнул. Этот смышленый воин, Ту Шоолб, за время путешествия по галактикам не раз показывал чудеса сообразительности и изворотливости. — Изменение скоростиможет насторожить тех, кто наблюдает за нами, — объяснил Ту Шоолб. — Объектам естественного происхождения не свойственно ускоряться. — Кто за нами наблюдает? — изумился Да'Гара. — Ты что, сомневаешься в том, что Йомин Карр отлично поработал? — Нет, префект, — ответил Ту Шоолб и снова подтвердил свою преданность: — Белек тиу. Да'Гара повелел ему как можно скорее идти к довинам-тягунам, живым существам, которые служили двигателем корабля. Взрослые довины, шары диаметром в три метра, обладали уникальной способностью избирательно захватывать гравитационное поле любого объекта, хоть в миллионах километров от них, игнорируя притяжения всех остальных. Таким образом, получался вечный двигатель для космического корабля. Чем больше довины фокусировали поле захвата, тем выше становилась скорость. Сейчас они направили свое притяжение на планету, которую местные жители этой галактики называли Хелска. IV, где Йомин Карр оставил виллип-маяк. «Летающий мир» проник через внешние границы Галактики и взял курс на Вектор-прим. Да'Гара собирался было пересмотреть свой приказ относительно увеличения скорости корабля, так как Йомин Карр проинструктировал его, что к четвертой планете необходимо двигаться без ускорения, но передумал и оставил все как есть. Префект уже сгорал от нетерпения, и если Йомин Карр выполнил все, что от него требовалось, бояться было некого. Чтобы приземлиться на планету, необходимо рано или поздно скорректировать курс, и префект решил сделать это заранее. Да'Гара только что вернулся из главной жилой пещеры корабля, где обитал великий йаммоск, военный координатор. Непомерно раздутая голова гигантского создания сияла огненно-красным, а множество щупальцев — некоторые тоньше волоса, но длиною в несколько сот километров, некоторые короткие и толстые, — нервно дергались и переплетались, явно показывая его нетерпение начать вторжение. Да'Гара был префектом, не последним чином в праэторит-вонге, и корабль был под его командованием, но более грандиозные планы разрабатывались и осуществлялись военным координатором, живым инструментом управления войсками, который был создан путем направленных мутаций и чья порода совершенствовалась много сотен лет, чтобы помогать народу Вонга захватывать все новые земли. Йаммоск сгорал от нетерпения. Да'Гара тоже.* * *
— Хвост! — выкрикнул один из ученых, вскакивая с кресла и показывая пальцем на монитор. — Я так и знал! Данни, Бенсин и несколько других исследователей подбежали к седьмому посту и столпились вокруг экрана. Там четко было видно, что у астероида появился хвост. — Не очень-то большой след, — заметил кто-то. Но тем не менее астероид оставлял за собой пусть едва заметный, но все же различимый хвост. — В таком случае, это комета, — предположил Бенсин Томри, и сразу же выслушал массу протестов против такой гипотезы. В таком случае, возразили ему, за пределами нашей Галактики должен царить холод, а не звездные температуры и давление, как утверждали научные авторитеты. Если верить светилам науки, то комета изо льда не могла пересечь внешнюю границу Галактики. Данни с Бенсином обменялись довольными улыбками. Наконец пришел день, которого так долго ждали ученые. Настало время неожиданных открытий. Сначала они обнаружили, что астероид значительно ускоряется, хотя не было понятно, вызвано ли это увеличение скорости рикошетом от внешнего кольца Галактики либо вмешалась неизвестная доселе науке гравитационная сила. Теперь у астероида появился небольшой, но ясно различимый хвост. — Гарт уже починил коммуникатор? — спросила Данни. — Сейчас этим занимается, — ответил Бенсин Томри. — Какая-то тварь перегрызла кабель, и теперь ему нужно рассортировать все провода и поставить новый распределительный щит, чтобы соединить их. Йомин Карр, сидевший в другом углу зала, с интересом следил за всем происходящим. Он знал, что никакого хвоста нет, и вообще это не комета. Следом казались огромные перепончатые создания, на концах которых находились кораллы-прыгуны, небольшие маневренные истребители, выращенные из того же йорик-коралла, что и «летающий мир». В условиях слабой гравитации эти живые мембраны превращались в огромные космические паруса, улавливающие межзвездный ветер. В зал вошел Гарт Брейзе, волоча за собой тяжеленный металлический ящик. — Два дня, — мрачно кинул он Данни. — Сделай до завтра, — попросила она. — Нужно дать им время добраться на место. Гарт вздохнул, но молча кивнул и поплелся обратно на улицу. Йомин Карр не смог скрыть улыбку. Он знал, что вся эта суета бесполезна. Гарт Брейзе починит кабель, только чтобы выяснить, что система все равно не работает. Сколько у них уйдет времени, — думал йуужань-вонг, чтобы найти следующую поломку: слегка разведенный контакт на вершине передающей башни? Да, этим слабоумным созданиям предстоит в ближайшие дни обнаружить еще множество сюрпризов, но связаться с друзьями им так и не удастся. Затем планета сгорит. Вчерашний зелено-оранжевый закат был явным признаком того, что двибиты продолжали свое черное дело.* * *
Да'Гара сидел у себя в ярко раскрашенном отсеке и прислушивался к легкой вибрации и слабым толчкам, сотрясавшим корабль. Они были уже почти на месте, и он приказал сбросить скорость, чтобы плавно пристыковаться к четвертой планете, которую они с йаммоском решили превратить в генеральный штаб операции. Стартовавшая из «летающего мира» дюжина одноместных кораллов-прыгунов развернула гигантский живой парус полусферой, на вершине которой находился корабль. Довины-тягуны, подчиняясь команде кормчего, переключили свое притяжение с планеты на прямо противоположный ей объект, замедляя огромный, населенный множеством вонгов корабль. Кораллы-прыгуны мягко пришвартовали корабль к планете, без всяких взрывов, которые так ожидали увидеть следившие за ними ученые из «Внегала». Просто раздался глухой шлепок: это мембраны мягко спружинили, как гигантский матрас. Да'Гара, как и все пять тысяч йуужань-вонгов на борту «летающего мира», подошел к своему шкафчику и вытащил из него бесформенного слизняка — углитха-плащанника, который был одним из нескольких подвидов углитха-маскуна. Зверек быстро обвил ноги префекта, затем все его тело, и начался экстаз единения. Миллионы тончайших усиков-зацепок углитха вонзились в поры Да'Гары. В отличие от маскуна прозрачный плащанник не скрывал лица своего хозяина и его многочисленные умышленно нанесенные увечья. Немного спустя, когда процесс единения был завершен, Да'Гара зачерпнул рукой из резервуара с водой студенистый блин в форме звезды и поднес его к лицу. Желеобразная медуза присосалась с громким причмокиванием, и префект немного закашлялся, когда центральный усик гнуллитха проскользнул вниз по горлу, затем зажал пальцами ноздри, перекрывая поступление воздуха. Через минуту гнуллитх слился с Да'Гарой. Теперь он пил воду из тела префекта, а взамен снабжал кислородом, закачивая его через нос. Префект зашагал по грубо отесанному коридору на нижний уровень, где его уже ждали воины и йаммоск. Йаммоск повел войско наружу, широко расставив в стороны толстые щупальца, чтобы удержаться на скользкой промерзшей поверхности. Затем он обнажил огромный центральный зу и с энергией ионного орудия принялся прогрызать толщу льда. Во все стороны летели ледяные осколки, а с бивня заструился горячий секрет, который растапливал лед и углублял лунку. Почти час спустя показалась вода, и йаммоск, вытянув, свое лишенное костей тело длинной и узкой трубочкой, нырнул в прорубь. Да'Гара и его воины последовали за координатором, не опасаясь за свои жизни под водой. За них будут дышать их гнуллитхи, а плащанники защитят от низкой температуры. Вскоре секрет йаммоска растворился в воде, и прорубь вновь затянулась льдом. Но прежде чем это произошло, из корабля выползло еще одно гигантское создание — коричневый трубчатый червь — и нырнуло в прорубь. Температура внутри червя не давала воде замерзать, и Да'Гара и остальные воины могли быстро возвращаться на корабль. Следующими принялись за дело пилоты кораллов-прыгунов. Они аккуратно сложили мембрану и убрали ее. Затем приземлились в верхнем посадочном доке «летающего мира» и стали ждать приказов от военного координатора.* * *
— Летит прямо на планету! — возбужденно крикнул Бенсин Томри. В зале наблюдения собрались все пятнадцать ученых, которые именно этого и ждали. Каждый втайне надеялся, что ускорения кометы недостаточно, чтобы она пролетела мимо четвертой планеты. Все напряженно всматривались, как маленькая точка на экране приближается к пятну побольше — планете Хелска IV, и вот… Ничего. Ни взрыва, ни облака испарившегося льда… Ничего. — Что за… — хором крикнуло несколько ученых, но концовка фразы у всех была разная. Все растерянно чесали затылки и протирали глаза. Они не могли поверить в это — сигнал, исходящий от планеты, не показывал наличие там каких бы то ни было чужеродных элементов. — Ты уже починил передатчик? — резко спросила Данни у Гарта. — Единственное, чего я еще не пробовал сделать — это подняться на верхушку башни и проверить контакты там, — ответил он мрачным голосом. Данни посмотрела на него таким взглядом, что он предпочел пробормотать: «понял… иду…» и бросился налаживать связь. — У кого-нибудь есть соображения по поводу того, что мы только что видели? — упавшим голосом спросила Данни. Ответа не последовало. — Нам надо связаться с «Внегалом», — предложил Бенсин Томри. — Можно при помощи вышки, а можно — из космоса. — Ты хочешь взлететь на челноке? — спросил у него кто-то с сомнением. — Именно так мы и поступим, — отрезала Данни. — Полетим на нем к этой планете, постоянно посылая сигнал в галактическую сеть. Возражений не было, но никому в зале эта затея не показалась особо привлекательной. В прошлый раз древний челнок с трудом удалось поднять на орбиту, а планы полететь на нем к системе Хелска все ученые сочли сумасшедшими и опасными. Все, кроме Йомина Карра, который отстраненно наблюдал за этим сборищем недисциплинированных ученых. Он счел, что сцена вечных пререканий дает хорошее представление о природе людей.6. Увези меня подальше отсюда
«Меч Джейд» вынырнул из подпространства, когда до Корусканта оставалось рукой подать. Джайна сама произвела все необходимые навигационные расчеты, сама активировала и выключала гипердрайв, а Мара просто присматривала за ней. Теперь, когда они снова шли на субсветовой, Мара была уверена, что девочку можно оставить на мостике одну, она не подкачает. Лейя была весьма удивлена, когда застала свою дочь за штурвалом одну. Мары нигде не было видно. — А куда делась твоя тетя? — спросила она. Джайна с довольной улыбкой на лице повернулась к матери. — Она сказала, что устала. Лейя подошла к дочери и села в кресло рядом с ней. — Сколько еще до Корусканта? — Два часа, — ответила Джайна. — Мара сказала мне, что перейти на досветовую надо пораньше, потому что движение в этом секторе очень плотное. Попросила разбудить ее, когда будем подлетать. Лейя кивнула. Она и сама очень устала. Устала от всего этого. Последние несколько лет она то и дело уходила в отставку с ответственных постов, но затем давала себя уговорить и снова возвращалась в политику. Часто ей делали колкие замечания, а еще чаще она и сама напоминала себе, что в данный момент на волоске висят миллионы жизней. Лейя считалась одним из лучших дипломатов в иерархии Новой Республики. Ее героическая биография, навыки опытного дипломата и дружеское расположение, которое она не стеснялась показывать тем, кто того заслуживал, позволяли находить выход из самых сложных кризисов. Лейя закрыла глаза и самокритично хмыкнула, напомнив себе, что, несмотря на богатый опыт и репутацию, никак не смогла повлиять на развитие осариано-рхоммамульского конфликта. У жителей Рхоммамуля накопилось множество законных жалоб на осарианских угнетателей. Если на Осариане основным времяпрепровождением местного населения был отдых на роскошных курортах, то шахтеры Рхоммамуля радовались, когда поднимались на поверхность. Не секрет, что в правительстве Осариана интересы колонии защищать было некому. Сейчас взаимные угрозы и упреки исключали возможность спокойного обсуждения, а религиозный фанатизм и недовольство рабочих грозили вот-вот перерасти в священную войну. Война казалась неизбежной. Лейя вдруг поняла, что в жизни ей еще не встречался субъект отвратительнее Ном Анора. Или хотя бы такой же отвратительный. Он отказывался понимать, что ему и народу, интересы которого он якобы защищает, ни за что не победить в этой войне, и скорее всего им всем суждено погибнуть. После той провальной встречи Лейя много раз связывалась с ним с борта «Посредника», и каждый раз слышала в ответ одно и то же: «У меня нет времени с вами разговаривать». С такими тяжелыми мыслями в голове Лейя незаметно уснула. — Ого!!! — выдохнула Джайна, и Лейя открыла глаза, думая, что стряслась беда. — Что такое? — встревоженно спросила она. — «Звездный крейсер» Мон Каламари, — ответила Джайна, указывая на верхний левый угол монитора. Щелкнув переключателем, она настроила обзорный экран так, чтобы поближе рассмотреть красавец-корабль. Вид у него был потрясающий. Как и все звездолеты, построенные на Мон Каламари, он был уникальным образцом, произведением искусства. Это был самый большой крейсер из всех, которые когда-либо были созданы на этой почти полностью покрытой водой планете, — первый из серии «звездный защитник», построенный для флота Новой Республики. Он был почти в два раза больше того крейсера, что остался между Осарианом и Рхоммамулем. — «Виконт», — сказала Лейя. — Вступил в строй только две недели назад. Должно быть, сейчас проходит испытания, чтобы Совет смог одобрить поступление его на вооружение. — Ого!!! — снова выдохнула Джайна, и в карих глазах блеснули искорки. Лейя в уме посмеялась над собой. Когда она услышала вздох Джайны, то сразу же решила, что у той возникли проблемы и она не может с ними справиться. Лейя подумала о том, что пора больше доверять своей дочери, затем пришла к выводу, что она плохая мать, раз так нехорошо думает о такой способной девочке. Нет, не девочке, напомнила Лейя себе, о вполне взрослом человеке. Когда она, завершив доклад о назревающей трагедии на Рхоммамуле, вошла на мостик и увидела Джайну одну, у нее екнуло сердце. Хотя к чему волноваться, если Мара, уж на что опытный пилот и ответственный воспитатель, сочла возможным доверить управление кораблем Джайне. Так почему же Лейя не была так же уверена в собственной дочери? Она внимательно наблюдала за Джайной, отмечая уверенные движения и спокойное выражение лица. — Далеко еще? — спросила она. Джайна пожала плечами. — Ты спала примерно полчаса, — ответила она. — Лететь еще примерно столько же, а точнее не скажу: еще не знаю, каким курсом придется заходить на посадку. — Пойду позову Мару, — предложила Лейя, вставая с кресла и прогоняя остатки сна. — Пусть она отдохнет, — ответила Джайна. — Я смогу сама посадить «Меч Джейд». Лейя задумалась над этим. Да, Джайна безусловно может посадить челнок, и Лейя, сама опытный пилот, смогла бы присмотреть за ней, а Маре, конечно, же нужен был отдых. И Лейя почти согласилась. Почти. И снова ее посетило сомнение относительно материнского отношения к Джайне. — Это корабль Мары, — сказала Лейя. — И посадить его без ее четких на то указаний — это не совсем тактично. Улыбнувшись собственным дипломатическим уловкам, Лейя похлопала Джайну по плечу. — Но я знаю, что ты посадишь корабль так мягко, что Мара даже не проснется. Услышав это, Джайна расплылась в улыбке, а Лейя еще раз хлопнула дочь по плечу и, подмигнув, покинула мостик. Лейя направилась к Маре. Перед дверью ее каюты она остановилась и подняла руку, намереваясь постучать, но остановилась в нерешительности, услышав доносившиеся из каюты звуки. Лейя прильнула ухом к двери и прислушалась. По тихим всхлипываниям она поняла, что Мара плачет. — Мара? — тихо позвала она и постучалась. Ответа не последовало, и Лейя сама открыла дверь. Мара сидела на кровати спиной ко входу, и плечи ее слегка вздрагивали, словно она только что взяла себя в руки. — Ты в порядке? — спросила Лейя. Мара кивнула. Лейя подошла к кровати и села рядом с Марой, обняв ее за плечи. — Что случилось? Мара села повыше, глубоко вздохнула и протерла мокрые глаза. — Ничего, — ответила она. Лейя посмотрела на нее с большим сомнением. — Сон приснился, — объяснила Мара. — А когда проснулась, сама не знаю, что на меня нашло… — Может, поговорим об этом? Мара пожала плечами.. Лейя подождала ответа еще немного, но затем поняла, что та не собирается ничего добавлять. — Мы подлетаем к Корусканту, — сказала Лейя. — Хочешь, я помогу Джайне с посадкой? — Я сама справлюсь, — заверила ее Мара. Она поднялась с кровати и хотела пойти к выходу, но лицо исказила гримаса боли. Лейя моментально пришла на помощь подруге, подхватив под локоть. — Просто спала в неудобной позе, — попыталась объяснить Мара, но Лейя уже не верила ей. Она деликатно заставила ее присесть на край кровати. — Дело не в том, что ты отлежала ногу. Это ведь из-за болезни, правда? Мара посмотрела исподлобья, стараясь скрыть наворачивающиеся на глаза слезы. — С некоторых пор вновь начались приступы, — призналась она. Лейя вздохнула и покачала головой, сожалея о том, что она никак не могла помочь своей дорогой подруге и родственнице. — Ты же сказала, что ничего страшного, — попыталась она успокоить Мару. — Что особенного было на этот раз? Мара отвела взгляд в сторону. — Давай же, говори, — сказала Лейя немного строже, чем собиралась, и Мара посмотрела на нее, но не со злостью или обидой, а, скорее, с недоверием. И с чего это Лейя решила, что Мара обязана делиться с ней своими проблемами? Она ничем не могла помочь больной женщине. Все остальные, кто заразился такой же болезнью, все рассказывали своим врачам, за ними наблюдали лучшие доктора Новой Республики. Они жаловались по каждому поводу, ныли по поводу каждого симптома и умоляли хоть о какой-нибудь помощи. И все они были мертвы, или скоро будут. — Извини, — сказала Лейя, почувствовав угрызения совести. — Ты ничего не должна говорить мне. Она наклонилась и поцеловала Мару в щеку, затем поднялась, собираясь уходить, и протянула Маре руку. Мара взялась за руку, но вместо того, чтобы встать, она потянула Лейю к себе и заставила ее сесть обратно. Затем пристально посмотрела в глаза Лейе. — На этот раз… мое лоно… Лейя нахмурилась, не понимая, о чем идет речь. — Эта болезнь, — объяснила Мара. — Она атаковала меня во сне, на этот раз пыталась поразить лоно. Глаза испуганно расширила глаза. — Ты отразила приступ. Мара кивнула и выдавила слабую улыбку. — Еще поживу, — ответила она, грустно усмехнувшись. Лейя поразилась стоицизму и мужеству Мары: Каждый раз, когда болезнь обострялась, она фокусировала Силу и направляла ее на отражение приступа. — Но все было намного серьезнее? — предположила Лейя, объясняя причину слез Мары — необычно острую для нее реакцию. Та покачала головой. — Да ничего особенного, не больнее, чем обычно. — Тогда в чем дело? — спросила Лейя. Мара глубоко вздохнула и горестно прошептала: — Мое лоно… И только сейчас Лейя все поняла. — Боишься, что ты не сможешь иметь детей, — подсказала она. — Не такая я уже молодая, — ответила та с горькой усмешкой. Это было правдой. Маре, как и Люку с Лейей, было уже за сорок, но если бы не болезнь, она была бы совершенно здоровой женщиной и, насколько знала Лейя, еще могла стать матерью. Лейя отлично понимала ее тревогу, учитывая, что болезнь ударила по самому важному для любой женщины. — Когда я вышла замуж за твоего брата, мы планировали завести детей, — рассказывала Мара. — Он с такой любовью смотрел на твоих детей, и больше всего на свете мы мечтали о своих, пусть не трех, как у вас. — Ты еще сможешь родить, — заверила ее Лейя. — Возможно — ответила Мара. — Но кто знает наверняка, Лейя? Я устала от постоянной борьбы, а болезнь и не думает отступать. — Но и не наступает, — напомнила ей Лейя. — Я не собираюсь сдаваться, — сказала Мара. — Но детей мне уже не завести. Я не знаю, заразятся ли они от меня этим недугом, или болезнь убьет их в моей утробе. Никто не может сказать, когда это пройдет, и не будут ли последствия болезни настолько серьезными, что я больше не смогу иметь детей. Лейя хотела сказать что-то успокаивающее и обнадеживающее, но как поспорить с железной логикой Мары? Она просто положила ей руку на плечо. — Ты не должна отчаиваться. — Не буду, — ответила Мара с улыбкой. — Кроме того, мне еще Джайну нужно многому научить. Ее рано отпускать из-под моего крылышка. Недовольное выражение липа Лейи невольно выдало ее. — Что такое? — с беспокойством спросила Мара. — Иногда я страшно ревную Джайну к тебе, — призналась Лейя, широко улыбнувшись. — Между вами возникла крепкая духовная связь, и я так рада, что Джайна нашла в твоем лице друга и наставника. И в то же время это раздражает. Когда я вижу вас вместе, мне хочется обнять тебя крепко-крепко… и тут же задушить! Мара испуганно посмотрела на Лейю, когда та подошла к ней и слегка сжала шею, словно и впрямь хотела задушить, ее. — Ты поправишься, — сказала Лейя. — Обязательно поправишься. И у тебя будет куча ребятишек, а скоро и Джайна заведет своих, — она толкнула Мару локтем в бок. — Вот весело будет, а? Будем сидеть втроем и болтать о проблемах воспитания, а Люк будет нянчиться с детишками. Лучшие слова в данный момент Лейя вряд ли смогла бы найти. Уголки рта Мары приподнялись в легкой улыбке, а в зеленых глазах блеснул огонек надежды. Однако, пока они обе шли на мостик, Лейя поняла, что эта надежда мимолетна и более вероятная картина — она рассказывает детям Джайны, какая замечательная была сестра у их бабушки, — заставила ее сердце сжаться от боли. Но дать волю слезам она не имела права. Она, да и все вокруг, должны были обнадеживать Мару.* * *
Когда Джесин подошел к главному отсеку «Тысячелетнего сокола», он услышал доносящиеся оттуда характерный свист разрезаемого воздуха и треск электрических разрядов. Это Анакин оттачивал владение лазерным мечом. Он все время упражнялся. Как правило, Джесин оставлял своего брата в покое. Он прекрасно знал, что их философские взгляды на жизнь разнятся слишком сильно, и ему с братом пока не удавалось найти общий язык. Но сегодня, после посещения Совета, он был в прекрасном настроении и готов поспорить, поэтому он открыл входную дверь и зашел в отсек. Взмокший от пота Анакин отбивался лазерным мечом от парящего в воздухе маленького шарика, который стрелял электрическими зарядами, нащупав брешь в обороне. Джесин вынужден был признать, что его младший брат хорошо владеет мечом. Анакин с бешеной скоростью повторял одно и то же упражнение: резко опускал меч слева направо, затем поднимал его и снова опускал, но справа налево, и каждым взмахом меча он отмахивался от электрических выстрелов шарика. Анакин закончил тренировку, дезактивировал меч и остался стоять на месте, шумно дыша. Джесин медленно, явно издевательски, захлопал. — Ты сможешь так же? — спросил Анакин, не поворачиваясь к брату. — Какая разница? — ответил Джесин, и Анакин презрительно наморщился. — Ты половину своей жизни тратишь на танцульки вокруг этого шарика, — прокомментировал Джесин. — Мы ведь рыцари-джедаи, или скоро будем ими, -ответил Анакин. — А все джедаи должны проводить все свое свободное время в тренировках с летающим шариком? — язвительно заметил Джесин. — Ты тоже тренируешься, — возразил Анакин. — И я провожу в уединении больше времени, чем ты, — согласился Джесин. Анакин скептически посмотрел на него, словно собирался спросить: Ну а что из этого? — Есть причины и для уединения, и для практики, — попытался объяснить Джесин. — Чтобы оттачивать наше мастерство, — ответил Анакин. Джесин покачал головой еще до того, как его брат так ответил. — Чтобы углублять наше понимание, — поправил он. — Снова за свое? — Как всегда, за свое, — твердо сказал Джесин. — О чем ты думаешь во время тренировок? Ответом было удивленное выражение лица Анакина. — Наверное, представляешь себе, что гонишься за бандитами-гаммореанцами? — продолжал Джесин. — Спасаешь Галактику, как спас ее когда-то отец? — Когда я занят упражнениями, мое сознание не помутнено суетными мыслями, — ответил Анакин, но Джесин лишь покачал головой. Такой ответ его не удовлетворил. — Хорошо. Перед тем, как ты полностью отдаешься на волю Силы, — уточнил он, — или сразу же после? Взгляд Анакина стал рассерженным. — О чем ты думаешь в такие минуты? — напирал Джесин, не собираясь отставать от брата. — Какие войны тебе чудятся? — Неужели это так важно? — возразил Анакин. — Потому что это не есть истина о Силе, — резко ответил Джесин. — Ты рассматриваешь ее как инструмент, оружие для борьбы со всем, что тебе кажется плохим. Но это и есть ограниченная философия. — Но Сила и есть оружие, — ответил Анакин. — Мощное оружие и большая ответственность. Джесин покачал головой. — Это лишь часть всей правды о Силе, — сказал он. — Та часть, на которой многие подобные тебе фокусируют все внимание, чтобы оправдать свое тщеславие. Анакин, казалось, вот-вот взорвется. — Сила — это объективный метод поиска правды, а не слепое орудие в руках любого, кто вообразил, что познал абсолютную истину, — поучительным тоном произнес Джесин. — Значит, ты считаешь, что Новая Республика — это зло? — Это не зло и не добро, — ни капли не обидевшись, объяснил свою позицию Джесин. — Но я согласен не со всеми шагами ее правительства. Безусловно, некоторые сообщества пострадали под ее правлением, точно так же, как и во времена Империи. — Но на этот раз страдания причиняются ради общего блага! — бушевал Анакин. Ему явно не понравилось сравнение Новой Республики с Империей. Джесин на это только ухмыльнулся. Анакин сам признал, что в словах Джесина была доля правды. — Меня уже тошнит от твоих наставлений, — добавил Анакин. — Ты будешь слушать их до тех пор, пока не внемлешь правде, — мгновенно возразил Джесин. — И это — моя цель. — Это дядя Люк тебе так сказал? — Дело не в нем, — ответил Джесин, — речь идет только о нас с тобой. — Он собирается возродить Совет Ордена джедаев, — сказал Анакин, словно эти слова подтверждали его правоту. — Он вынужден пойти на это, — ответил Джесин, и по тону, которым он произнес эту фразу, стало понятно, что он не в восторге от такого решения. — Чтобы предотвратить угрозу того, что молодые джедаи вроде тебя разбегутся по Галактике и бросятся восстанавливать попранную справедливость. Он махнул рукой в сторону брата и повернулся, собираясь уйти, но не успел сделать и двух шагов, как его догнал и схватил за плечо Анакин. Анакин выхватил рукоять лазерного меча. — Вот, — выкрикнул он с пафосом, — орудие закона. — Нет, — возразил Джесин. — Это инструмент, при помощи которого любой джедаи может взглянуть себе в душу и найти внутреннюю гармонию, мерило восприимчивости к Силе. По выражению лица Анакина можно было без труда догадаться, что он категорически не согласен с такой точкой зрения. — Если ты не полностью откроешься Силе во время тренировок, то ты не сможешь правильно защищаться и в конце концов ты пропустишь удар, и не один раз, — ответил Джесин. — Не надо искать повода для войны, Анакин. Найди гармонию с собой и всей Галактикой вокруг тебя. — Красивые слова, но они ничего не значат, когда начинается бой, — возразил Анакин. — Мирный джедаи лучше любого воина, — ответил Джесин. — Докажи это, — и Анакин активировал свой меч так, что сверкающий луч возник прямо перед лицом Джесина. — Что ж, придется, если иначе сквозь твой толстый череп не достучаться, — спокойно ответил Джесин и включил свой лазерный меч. Анакин закрыл входную дверь — дядя Люк не погладит их по головке, если узнает, что они дерутся на лазерных мечах, да и отец не придет в восторг от этого — и повернулся к своему брату, который уже встал в стойку и медленно надвигался на него с мечом в руках. — Потерпев поражение в этом поединке, ты будешь вынужден признать мою правоту, — сказал Анакин, но Джесин уже не слушал его: он максимально сконцентрировался, отключаясь от внешних раздражителей. Это было преддверие наступления полного отключения сознания и слияния с Силой. Оба брата долго стояли не двигаясь, и вдруг Анакин ринулся вперед, яростно размахивая перед собой лазерным мечом, и хотел с размаха рубануть Джесина по правому плечу, но тот с легкостью парировал удар, когда светящийся луч почти коснулся его. Анакин провел повторную атаку, на этот раз — слева снизу, но Джесин отбил и этот удар, и зацепил меч Анакина своим, и прижал оружие брата так, что тот не мог пошевелить им. Он пытался оттолкнуть его влево, но Анакин все напирал, стараясь вывернуться и нанести удар. Когда яркие лучи застыли как раз между братьями, Джесин, мгновенным выпадом стремясь выбить меч из рук Анакина, крутанул точным и сильным движением кончика меча вокруг лезвия противника, но тот был начеку и, сохраняя дистанцию, отступил, поднимая оружие и гася атаку брата, нацеленную прямо в горло. Затем Анакин широко замахнулся и резко опустил свой меч на Джесина, вернее, на его меч, глупо подставившись, совсем как новичок. Он атаковал снова и снова, как будто хотел пробить искусную оборону брата грубой силой и яростным напором. — Ярость ослепила тебя, — сказал Джесин, и у Анакина похолодело внутри, так эти слова были абсолютной правдой и намекали на темную сторону Силы — то место, куда возбранялось заходить джедаю. Вскоре Анакин сменил тактику. Он замедлил темп и сделал больший упор на технику, делая обманные движения и неожиданные выпады, но вокруг Джесина, казалось, выросла непробиваемая стена. Так продолжалось несколько долгих минут. Братья быстро передвигались туда-сюда по комнате, и минутное превосходство одного тут же сводилось на нет моментальной контратакой другого. Но в пылу спора надо было все время заботиться о безопасности оппонента и контролировать свои эмоции. Лазерный меч невозможно переключить в учебный режим, поэтому необходимо было действовать аккуратно, так как любой промах или слишком сильный удар мог стоить жизни одному из них. Однако бой продолжался, несмотря ни на что. Различия в философских взглядах довели их до открытого столкновения, до драки на мечах, и вскоре, как и опасался Джесин, это переросло в нечто большее, чем тренировочный спарринг. Удары становились все сильнее, яростнее, а сами они все больше входили в раж. Джесин первым сменил стиль борьбы и перешел к обороне. Его движения стали плавными и эффективными, и количество наступательных выпадов свелось к минимуму. Эта неожиданная пассивность Джесина лишь больше подстегнула Анакина, и он увеличил темп атаки. Своим лазерным мечом он нанес удары слева — один, второй, третий, — а затем, повернувшись на триста шестьдесят градусов, — три удара справа — один, второй, третий. Джесин парировал первых три удара, затем парировал два удара справа и вдруг… нырнул вниз. И Анакин, который уже приготовился встретить меч брата, по инерции крутанулся на месте, когда преграда неожиданно исчезла, и потерял равновесие. Не упустил своего и Джесин, нанеся неожиданный удар снизу, от которого меч Анакина улетел по высокой дуге в сторону, а сам. он схватился за пораненную руку. Джесин выключил свой лазерный меч, щелкнув переключателем на рукоятке. — Сила внутри тебя, так используй ее для того, чтобы найти внутреннюю гармонию, — сказал он. — Мы не галактический патруль. Анакин долго удивленно смотрел на брата. Ему не верилось, что Джесин, который тренировался намного меньше его, так легко смог одержать победу. — Дядя Люк использовал Силу, чтобы разрушить Звезду Смерти, — напомнил Анакин. — А Мара с помощью Силы борется с болезнью, — ответил Джесин. — Только, когда мы находим внутреннюю гармонию, мы имеем право принимать участие в войнах за восстановление справедливости в галактике. Анакин промолчал. Он просто стоял, схватившись за руку, и исподлобья смотрел на брата, явно выжидая, что он скажет дальше. — Ты делаешь успехи, — признался Джесин и, подмигнув Анакину, направился к двери. — В следующий раз я тебе покажу! — крикнул ему вдогонку Анакин, на что, Джесин, ожидавший такой реакции, лишь широко улыбнулся. Шагая по коридору, ведущему к лестнице, он услышал громкие ругательства раздосадованного отца и металлический стук: видимо, до завершения ремонта было еще далеко. — Осторожно, чучело лохматое, сейчас все закоротишь! — раздался крик Соло. Последовал громкий вопль Чубакки и отчаянное «Нет!!!» Хэна. Из открытого служебного люка показалась голова Чуи. — Вернись обратно, колтун старый! — крикнул Хэн. Чубакка выскочил из люка одним легким и элегантным прыжком. По крайней мере, так казалось Джесину, пока он не заметил, что из люка показалась рука его отца, а в ней — искрящий оголенный провод. Чуть пониже спины у Чуи образовался небольшой очаг возгорания. Повалил дым, запахло паленой шерстью. Джесин не удержался и громко захохотал, глядя на промчавшегося мимо Чубакку, но вскоре пожалел об этом, потому что вуки с воинственными криками ринулся на него. — Ааааааа, ууууууууу!!! — громко вопил Чуи, — Это не я, — воскликнул Джесин, — это все Анакин. Чубакка снова взвыл. — А почему я?! Нас ведь двое! Вуки всплеснул лапами и неистово заревел, мотая лохматой головой. Джесин в который раз прикинул, будет ли у Чуи размах три метра или все-таки чуть поменьше. — Никогда я не говорил, что на «Соколе» можно бочки крутить, — запротестовал Джесин. — И бочки на нем не я крутил. Спроси у Анакина. — Аааа-аааа-аа-ааааааН!!! — Может, лучше спустишься сюда и поможешь мне починить компенсатор? — сухо поинтересовался Хэн, подойдя к Чубакке. В руке Соло держал два оголенных кабеля, один из которых еще изредка искрил; лицо у Хэна было покрыто толстым слоем смазки, так что белки глаз и зубы ослепительно сияли на черном фоне. Джесин снова рассмеялся, точнее попытался, пока Чуи не обернулся и не бросил на него сердитый взгляд. Уж на что вуки был горазд, так это заставлять людей осекаться и робеть под его гневным взором. — Ну и? — обратился к Чуи Хэн, и тот, рыкнув для порядка, но покорно повесив голову, поплелся по направлению к открытому люку.* * *
Немного спустя Мара, Джайна и СИ-ЗПО нашли своих друзей погруженными в работы по ремонту «Сокола». Лейя первым делом направилась в Совет давать полный отчет о своей поездке. Джайна, не теряя времени, оттащила своих братьев в сторону и выдала им захватывающий дух рассказ о побеге от «охотников за головами». Анакин даже пыхтел от удовольствия, слушая ее слова: он воспринимал все случившееся как подтверждение того, что он правильно понимает назначение Силы. Джесин не стал снова заводить своего брата и вызывать его на спор. СИ-ЗПО, конечно же, сразу же ринулся к Р2Д2 и начал во всех подробностях описывать «самого гнусного на свете человека» Ном Анора. Р2Л2 сочувственно бибикал и мигал лампочками. Особенное впечатление на него произвело описание встречи СИ-ЗПО с правителем Рхоммамуля лицом к лицу. Мара тем временем рассказывала Люку о вмешательстве Вурта Скиддера, который все испортил. — Совсем парень без тормозов, — сказала она. — А ты уверена, что он не хотел просто помочь вам? — Нам не нужна была его помощь, — заявила Мара решительным тоном. — И он это прекрасно знал. Вооружение «Меча Джейд» позволяет шутя разделаться с парой «Зет-девяносто пятых». Более того, к тому моменту, как он нагрянул с непрошеной помощью, мы почти что оторвались. Нет, Вурту Скиддеру просто стало скучно, и он решил добавить пару черепов на корпус своего истребителя. Люк пожал плечами. Он чувствовал себя беспомощным, как никогда раньше. По Галактике скиталась сотня рыцарей-джедаев. Что он мог сделать, чтобы заставить их объединиться? — Давай по одной, — сказала Мара и, заметив недоуменный взгляд Люка, с улыбкой пояснила: — Ты стараешься решить все проблемы сразу, но ты разрываешься и не можешь ни с чем справиться. Следовательно, нужно решать проблемы по очереди. Твоя сестра поставила Вурта Скиддера на место, на какое-то время, по крайней мере. Так что о нем можешь пока не беспокоиться. — А что ты думаешь о полете на Внешние территории? — спросил Мару Люк, и.теперь настала ее очередь удивляться, а Люка — загадочно улыбаться. Он подошел к ней, крепко обнял, и радостно рассмеялся. Когда жена была рядом, у него всегда было прекрасное настроение.* * *
Чуи спокойно стоял у входа в Совет, прислонившись к стене и закинув руки за голову. Когда Мара и Джайна пришли на «Сокол», Хэн послал его сюда сопровождать Лейю, но Чубакка догадался, что был здесь лишь потому, что Хэн очень хотел отправить его с глаз долой, подальше от «Сокола». Ремонт никак не сдвигался с мертвой точки, и последний час они потратили на то, что орали друг на друга как сумасшедшие. Обоим нужен был перерыв, и вуки был рад немного отдохнуть. Но когда в коридоре показался один из сенаторов, Фйор Родан с Комменора, и принялся грозить Чубакке пальцем и что-то ворчать себе под нос о торговых льготах, которых добился Кашиийк, родная планета вуки, Чуи понял, что и здесь его душе покоя не будет. Лейя вышла из зала заседаний Совета несколькими секундами позже и схватилась за голову от зверской картины, которая предстала перед ее глазами. Сенатор Фйор Родан висел в шкафу, зацепленный воротником за крюк вешалки для одежды. — Примите комплименты в отношении ваших друзей, — сухо заметил сенатор. — Чуи, немедленно освободи его, — приказала Лейя. Чубакка что-то прорычал и помотал головой. — Я доложу об этом сенатору Трибакке, — пригрозил Фйор Родан. — Ты же знаешь Трибакку, а? — язвительно спросил он у Чуи. Чуи молча закрыл дверь встроенного в стену шкафа. — Ты не можешь просто так измываться над сенаторами, — обругала его Лейя и сделала шаг по направлению к Чуи, но вдруг остановилась, вспомнив, как проходила эта встреча. Пустопорожние разговоры и бесконечные раздоры, открытое пренебрежение двух сенаторов провалом ее попытки урегулировать осариано-рхоммамульский конфликт. Они во всем искали только личной выгоды. — Пошли, — сказала она, поворачиваясь к выходу, и Больпур бесшумно последовал за ней. — Аааааааа? — спросил Чуи и, когда Лейя. обернулась, указал на дверь шкафа. — Если нам повезет, они обнаружат его уже после того, как мы уйдем, — объяснила Лейя. Чуи одобрительно рыкнул, и они зашагали по коридору. У Лейи поднялось настроение, особенно когда они вернулись на «Сокол» и она снова увидела задорный огонь в глазах своего мужа. На протяжении стольких лет их чувства не угасали, и в отношениях между ними правили любовь и уважение.* * *
— Чуи нашел тебя, — заметил Хэн, обнимая жену, — Наверное, твои крики за шесть этажей уже было слышно. — Мара же рассказывала тебе о Номе Аноре, — как бы извиняясь, сказала Лейя. — И о Вурте Скиддере, — добавил Люк, спускаясь по трапу. Лейя вздохнула и покачала головой. — Тебе обязательно надо разобраться с этим кадром, — ответила она. — Давай решать проблемы по одной, — возразил Люк. — Что у тебя сейчас? — раздраженно спросила Лейя. — Собираемся на небольшую прогулку, — ответил ей Хэн. — Я надеюсь, подальше отсюда, — добавила Лейя. Хэн усмехнулся. — Дальше некуда. — И все равно мне хочется забраться подальше от всего этого, — бросила она, грозя кулаком в сторону здания Совета. — Интересно, кому-нибудь удастся угодить им? Люк прыснул со смеху, заранее зная ответ. — Ни одна точка зрения не сможет удовлетворить такую… — он замолчал, подыскивая нужное слово, — эклектичную группу. — Как дипломатично сказано, — отметила Лейя. — Итак, в чем проблема? — По дороге расскажу. — Джедаи? Хэн хмыкнул — значит, предположение Лейи оказалось верным, и ей еще больше захотелось узнать, в чем же дело. Лейя давно уже ждала, когда представится возможность отдохнуть от суетных дел, но после инцидента с Вуртом Скиддером она более внимательно стала относиться ко всему, что касалось проблем Ордена. До сих пор она мало задумывалась о планах Люка по возрождению Совета Ордена и считала, что ей достаточно своих проблем, которые возникали в связи с обязанностями, возложенными на нее правительством Новой Республики. Но сейчас перед ее глазами вырисовывалась цельная картина всего происходящего в Галактике, и она горячо поддерживала стремление Люка навести порядок среди джедаев. — Нужно повидаться с одним старым другом, — сказал Хэн, на что Лейя удивленно подняла брови. — Ландо, — пояснил Хэн. «Прощай, спокойный отдых», — подумала Лейя, потому что всякий раз, когда им приходилось иметь дело с Ландо, все только усложнялось и зачастую ситуация становилась довольно серьезной. Этот человек всегда втягивал Люка в игру со смертью. Несмотря на это, Лейя была полна решимости отправиться в это путешествие. — А что думает об этом Мара? — спросила она у Люка, стараясь скрыть глубокую обеспокоенность. — Она летит с нами, — ответил Люк, — Они с Джайной уже прокладывают курс. Осталось только поднять «Сокола» на крыло. Лейя вопросительно посмотрела на Хэна. — Анакин, — объяснил он, и Лейю такой ответ ничуть не удивил. — Ты уверен, что Маре это не повредит? — спросила Лейя у Люка. — Попробуй сама отговорить ее. Лейя улыбнулась. Невзирая на боль и угрозу смерти, Мара не собиралась изменять своей привычке жить полной жизнью, отметая неизвестную болезнь как нечто незначительное и не фокусируя всевнимание на ней. Отмечая такую жизнерадостность Мары, Лейя была еще больше рада видеть ее в роли наставника Джайны.7. Запуск
— Поднимите руку, кто в этом сомневался, — шутливым тоном предложил Бенсин Томри, когда Данни объявила о своем решении отправиться на челноке на четвертую планету системы Хелска. — Одну мы тебя туда не отпустим, — заявила тви'лекка Тии-Убо. Данни была не против, и в конце концов было решено, что полетят втроем: Данни в роли руководителя экспедиции и пилота ржавого корабля и еще двое ученых, причем один — обязательно с геологическим образованием. Немного спустя Йомин Карр услышал стук в дверь своей комнаты. На пороге с застенчивой улыбкой стояла Данни. — Видимо, пришла просить меня стать добровольцем, — предположил Йомин Карр. — Я подумала, что необходимо наградить тебя за добросовестный и самоотверженный труд, — ответила Данни. — Ты увидишь все своими глазами. — Значит, предлагаешь мне воспользоваться шансом, который бывает только раз в жизни? — совершенно серьезно спросил Йомин Карр. Данни кивнула и улыбнулась ему, думая, что он должен быть ужасно рад. — Боюсь, я вынужден буду отказаться, — сказал Йомин Карр несколько секунд спустя,, когда, наконец, ожил тизовирм, сидящий в его ухе. Но сейчас к нему можно было особо не прислушиваться. — Пришла просить меня, потому что нет других сумасшедших, готовых отправиться на этом летающем мусорном баке, — сказал он и широко улыбнулся. Данни лишь рассмеялась, приняв эти слова за шутку. — Но это просто невозможно, — ответил Йомин Карр, серьезный как никогда. Данни не поняла скрытого смысла этой фразы. Дело в том, что Йомину Карру строго-настрого запрещалось приближаться к планете, на которой находился штаб. Под страхом самой позорной смерти, ему возбранялись любые контакты с военным координатором, кроме переговоров через виллипа. — Я не так давно во «Внегале», — старательно выговорил Йомин Карр. — Многие пробыли здесь, на Белкадане, значительно дольше, чем я работаю на эту организацию. Я недостоин такой чести. — Но ты же сам сказал, — ответила Данни, — что многие вовсе не желают лететь. — Нет, хотят, — заверил ее Йомин Карр. — Просто все, включая меня и тебя, наверное, боятся, что старый корабль развалится еще при взлете, однако ни один ученый никогда не упустит такой уникальной возможности для наблюдений. — Ни один, кроме Йомина Карра, — саркастично заметила Данни. — Для меня долг — не пустой звук, — ответил Йомин Карр, и с удовлетворением отметил, что Данни нечего на это возразить. С тех пор, как он прилетел на Белкадан, он ни разу не опоздал на свою смену и всегда точно исполнял все инструкции, час за часом, день за днем, неделя за неделей, в то время как все остальное — включая в какой-то степени и саму Данни — частенько пренебрегали своими служебными обязанностями. — Пусть с тобой полетят более достойные, — сказал Йомин Карр. Улыбнувшись Данни на прощание, он закрыл дверь, и сразу же улыбка исчезла с его лица. Йомин Карр подумал, а не убить ли всех этих людей, пока те будут спать, чтобы исключить всякую возможность того, что база будет обнаружена. Он рухнул на колени и начал отбивать поклоны, стучась лбом об пол, призывая на помощь Йун-Харийу, богиню перевоплощений, и Йун-Йаммуку, Убийцу. У него даже пальцы побелели, так сильно он прижимался к твердому полу. Но вскоре Йомин Карр взял себя в руки, и мысли его стали трезвыми и спокойными. Он взвесил все «за» и «против» такого шага и пришел к компромиссному варианту. Приняв решение, он открыл небольшой ящичек и достал оттуда тизовирма, поскольку этот червячок находился там уже довольно долго. А если оставить миниатюрного советчика на такое длительное время, он может погибнуть от собственной сильной вибрации. Воин праэторит-вонга вышел из своей комнаты и под покровом ночи тайком пробрался к челноку. Это была самая ужасная часть программы подготовки Йомина Карра — работа с машинами и механизмами, заменявшими живых помощников его народа. Он постоянно напоминал себе, насколько это важно для свершения высшей цели, и стоически переносил все тяготы многолетнего обучения. Зато теперь он мог без ложной скромности заявить, что в праэторит-вонге он считался лучшим технарем. Добравшись до мастерской, он даже не стал пытаться скрыть свое присутствие — включил свет и громко звякал ключами, — слишком многие могли сюда зайти, и рано или поздно его все равно здесь найдут. И точно: не прошло и часа, как Данни Куи застала Йомина Карра за работой над инерционным компенсатором. — Прокладка насоса высокого давления совсем износилась, — честно объяснил Йомин Карр. Сейчас он и на самом деле чинил челнок. Приди Данни пораньше, когда йуужань-вонг откручивал блок-инициатор, она бы заподозрила что-то неладное. — Через три часа нам вылетать, — сказала Данни. — Я проверил все основные системы, — ответил Йомин Карр. — Гипердрайв не совсем в порядке, но туда вы долетите, хотя такое путешествие особо быстрым не назовешь. Ионный двигатель работает нормально. — А что с инерционным компенсатором? — спросила она. — Я просто поменял прокладку, — повторил Йомин Карр и провел лазерным сварщиком швов по круглой крышке насоса, тем самым давая понять, что проблема исчерпана. Данни подошла поближе и тщательно осмотрела выполненную работу, затем одобрительно кивнула. — Ты уверен, что не хочешь лететь с нами? — спросила она. — Я беру с собой Бенсина Томри и Чо Баделег, но и для тебя мы найдем место. — Прекрасный выбор, — сказал Йомин Карр. — Нет, спасибо за доверие, но четвертого в челнок брать не стоит. Вы же наверняка захотите там остаться подольше, а на четверых не хватит запасов воздуха и продуктов. Не забывайте, что гипердрайв не совсем в порядке. — Я чувствую запах бальдавийского карманного роклика, — ответила Данни, намекая на пугливого зверька, который часто служил символом трусости. Йомин Карр только рассмеялся. Он понял, что Данни оскорбила его, но совершенно не обиделся. — Иди как следует выспись, — посоветовал он ей и повернулся к приборной панели. Данни положила руку ему на плечо. — Я высоко ценю твой поступок, — сказала она. Йомин Карр кивнул и улыбнулся. Если бы она только поняла иронию этого заявления! Немного спустя Йомин Карр включил передатчик дальней связи и послал сообщение на стоящее рядом здание «Внегала-4». На мониторе появилось подтверждение того, что сигнал отослан, но, стараниями Йомина Карра, конечно же, никакие сигналы не проходили. Они полетят в космос абсолютно немыми. Но и это не смогло полностью успокоить осторожного агента праэторит-вонга. Оставалась небольшая вероятность того, что Данни встретится с другим кораблем по пути на базу военного координатора. В этом районе космоса кораблей практически не было, но они могли появиться, особенно если прибывший «летающий мир» засек еще кто-нибудь. С такими мыслями Йомин Карр направился к себе в комнату, где сразу же бросился к виллипам и стал будить того, что связывал его с префектом Да'Гарой. Когда виллип вывернулся наизнанку, Йомин Карр увидел гнуллитха на лице префекта. Их симбиоз был настолько тесен, что виллип принял гнуллитха за часть лица своего хозяина и точно передал все его очертания. — Пусть летят, мы их встретим, — ответил Да'Гара, когда Йомин Карр рассказал ему о готовящейся экспедиции. — Молодец, что догадался заглушить их. — Обратите особое внимание на женщину по имени Данни Куи, — добавил Йомин Карр. — Она прекрасна. Улыбка возникла на лице виллипа — олицетворения префекта, настолько широкая, что уголки рта вылезли за гнуллитха. — Кандидат на обращение? Йомин Карр надолго задумался, размышляя о возможности такого шага. Из Данни на самом деле мог бы получиться доблестный воин праэторит-вонга, но вряд ли им удастся сломить ее сильную волю и заставить повернуться против собственного народа. Выражение его лица, в мельчайших деталях переданное виллипом перед Да'Гарой, показало его сомнение и сложные чувства. — В таком случае, мы принесем ее в жертву, — ответил Да'Гара. — Она будет убита как можно почетнее и в самое подходящее время. — Вы выхватили слова из моих уст, префект, — ответил Йомин Карр. И действительно, Да'Гара предрек Данни самую почетную среди йуужань-вонгов смерть — в качестве священной-жертвы. Неотвратимость смерти понимали все разумные расы, но культура йуужань-вонгов просто лелеяла и боготворила ее, и вся жизнь воспринималась просто как подготовка к достойному уходу из нее. Раз всем суждено умереть, — думали йуужань-вонги, значит, самое главное — это как ты умрешь. Как правило, врагам была уготована самая позорная смерть. — Сколько времени остается до уничтожения Белкадана? — спросил Да'Гара. — Не так много, — заверил Йомин Карр. Сегодня он получил новые данные и произвел новые расчеты. — Концентрация газов достигнет критической отметки через пару дней. Буря разразится сразу же после этого. — У тебя есть углитх-плащанник? — спросил Да'Гара. — Негоже заставлять такого ценного агента, как Йомин Карр, бесславно погибать на далекой планете. — Я готов, префект, — ответил Йомин Карр, вытягиваясь по стойке смирно. Он был польщен таким комплиментом. Его задание подходило к концу, как ни горько было это осознавать. После трансформации Белкадана ему оставалось только сидеть и пережидать ливни, вызванные парниковым эффектом. — Надеюсь, вы найдете мне какое-нибудь занятие, пока я буду ждать. — Скорее всего именно так оно и будет, — ответил Да'Гара. — Возможно, мы используем данные с этой станции при отправке следующей группы «летающих миров». Исполнитель Ном Анор уже наслышан о твоей прекрасной работе и надеется, что ты еще станешь его секретным агентом. И тут в дверь Йомина Карра постучали. Он быстро закрыл ящичек с виллипом и спрятал его в шкаф, затем снял рубашку и побежал открывать, протирая глаза и всем своим видом давая понять, что он только что проснулся. На пороге стоял Гарт Брейзе с мотком веревки на плече. — Готов? — спросил он. — Еще не рассвело, — заметил Йомин Карр. — Лучше уж пойти ночью в лес, чем испытать на себе, что такое гнев Данни Куи, — усмехнулся Гарт Брейзе. Йомин Карр побежал одеваться. Пока все шло прекрасно.* * *
Утренний воздух был прохладен, но не свеж. В нем витал какой-то странный серный запах. Гарт Брейзе то и дело морщил нос, но молчал. Йомин Карр напомнил себе, что вряд ли Гарт что-то заподозрил. Он не знает, что предвещает этот запах, и скорее всего не обратил на него особого внимания. — Может, сначала проводишь их? — спросил Йомин Карр, махнув рукой в сторону взлетной площадки, где Данни и еще двое ученых готовились к взлету. — Я уже попрощался с ними, — ответил Гарт, — Мне не терпится поскорее разделаться с этой дурацкой работой. — Эта башня высотой всего сто метров, — заметил Йомин Карр. — Всего, — горько повторил Гарт. — Учти, что там наверху холодно и дует сильный ветер. — Может, нам повезет, и у. башни нас будет поджидать красногривник, — весело сказал Йомин Карр, но Гарт Брейзе почему-то не улыбался. — Тогда не придется лезть наверх. С такими тяжелыми мыслями в голове Гарт остановился у внешнего периметра базы и направил ближайший прожектор на основание башни. Затем достал из оружейной пирамиды бластер и прикрепил его у себя на поясе. Йомин Карр от предложенного ему бластера вежливо отказался. Они вышли за стену, тщательно закрыв за собой дверь, и направились к башне. Когда они подошли поближе, то заметили какое-то странное движение на земле, словно почва ожила и вздымалась волнами. — Это еще что за хренотень? — удивился Гарт Брейзе, наклоняясь к земле и рассматривая причину волнения: мириады красновато-коричневых жуков. — Может быть, этим и объясняются все проблемы с передатчиком? — предположил Йомин Карр. — Нет, кабель перегрызла какая-то тварь покрупнее. — А если они пробрались внутрь уже после того, как передатчик вышел из строя… — сказал Йомин Карр. Пусть Гарт домысливает, что же там могло произойти! Конечно же, Йомин знал, что причина кроется не в этом (по крайней мере, это не единственный источник неприятностей со связью), но Гарт об этом не догадывался, и если хоть нескольким жукам и удалось пробраться внутрь, то кабель уже не починить. — Когда я нашел обрыв кабеля, этих жучков здесь не было, — сказал Гарт. Йомин Карр задрал голову и смотрел на вершину башни. — Думаешь, стоит туда лезть? — спросил он. — Или сначала еще раз проверим кабель по всей длине? Гарт надолго замолчал, и Йомину Карру уже показалось, что он отговорил Гарта взбираться наверх. — Стоит, — ответил наконец Гарт, снимая моток веревки с плеча. — Давай посмотрим, что творится наверху. Йомин Карр начал возражать, но быстро сдался. Может быть, для успешного выполнения задания стоило бы отговорить Гарта, но Йомин Карр с каждой минутой становился все более нетерпелив и горел желанием действовать. Ну хорошо, раз ты так хочешь, тогда поднимемся! — подумал йуужань-вонг. И они поднялись, подстраховывая друг друга, подавая руку и поддерживая веревку во время переходов с уровня на уровень. Когда они добрались до вершины, было еще темно. — Я же говорил, — крикнул Гарт, первым поднявшийся на верхнюю площадку, показывая на отошедший контакт, — Ветер. К нему подошел Йомин Карр. — Возможно, — согласился вонг. Раздался громкий рев — это Данни и еще двое ученых взлетели на своем старом корыте, и Йомин с Гартом посмотрели им вслед. Вскоре челнок превратился в крошечное светлое пятнышко на черном небе. — Лучше бы я полетел с ними, — заметил Гарт. — Да, потому что здесь ты — ходячая угроза. — Что? — не понял Гарт и удивленно посмотрел на Йомина, но тому не понравилось, как Брейзе на него смотрит. И как дышит. Иуужань-вонг двумя пальцами ткнул Гарта в горло, заставив закашляться и схватиться за шею одной рукой, а затем ударил его по запястью, заставив оторвать руку от перекладины башни. Гарт отчаянно пытался удержаться, но руки Карра, казалось, были повсюду, не давая Гарту найти опору. Затем непонятно откуда воин праэторит-вонга извлек небольшой нож со сверкающим лезвием и приставил его к горлу Гарта. Но это было сделано лишь для того, чтобы Гарт убрал свои руки, и когда он так сделал, Йомин сразу же сменил направление атаки: взмахнув острым ножом, он перерезал туго натянутую веревку, которой Брейзе привязался к перекладине башни. Руки Гарта быстро описывали круги, но равновесие ему восстановить уже не удалось. — За что? — прошептал он. Йомин Карр мог бы покончить с мучениями Гарта, просто слегка толкнув его, но вместо этого он сделал шаг назад, любуясь испугом на лице человека, его отчаянными, но тщетными усилиями. И вот с громким криком Гарт Брейзе полетел вниз. Задев одну из металлических перекладин башни, он замолчал и до земли летел беззвучно вращаясь в воздухе. Через некоторое время раздался глухой стук падения. Йомин Карр был очень рад, что Гарт Брейзе направил луч прожектора на основание башни — удар тела о землю и брызнувшую во все сторону кровь было видно как на ладони. — Сам напросился потому что, — ответил Йомин на последний в жизни вопрос Гарта. Спускаясь, он пожалел только об одном: при падении Гарт мог раздавить несколько милых крошек двибитов.* * *
Отлетев от Белкадана на порядочное расстояние, Данни Куи посмотрела на планету в задний экран внешнего обзора, и вдруг тоскливое выражение на ее липе сменилось озабоченным. — Разверни корабль, — приказала она Бенсину Томри, сидевшему за штурвалом. — Чем меньше мы будем сворачивать с прямого курса на Хелску, тем лучше, — ответил Бенсин. — Сама знаешь, в каком состоянии этот челнок. Я как раз подготовился к прыжку в гиперпространство. — Нет, мы обязательно должны посмотреть, что там происходит, — настояла Данни. К ней подошел третий член экипажа, невысокий черноволосый Чо Баделег, чья пышная шевелюра напоминала густую шерсть какого-то животного. — Похоже на сильную бурю, — сказал он, когда заметил сгущающиеся тучи в верхних слоях атмосферы Бедкадана. Бенсин Томри развернул челнок, и у всех троих ученых захватило дыхание, когда они подлетели поближе и с ужасом увидели, что облака эти зловещего желто-зеленого цвета. Данни это сразу же напомнило о странных закатах, которыми она недавно наслаждалась. — Вызови базу, пусть они посмотрят, что это такое, — приказала Данни. — Вряд ли они успели починить башню, — напомнил ей Чо Баделег. Данни достала портативный коммуникатор. — Спустись пониже, — попросила она, и Бенсин Томри послушно направил челнок вниз. Когда корабль вошел в атмосферу, у всех возникли недобрые мысли, потому что челнок тряхнуло так сильно, что показалось, будто он развалится пополам. — Тии-Убо? — крикнула в рацию Данни и сморщилась от раздавшегося в ответ треска помех. — Ты меня слышишь? — Данни? — прорвался сквозь шум голос тви'лекки. Затем она что-то сказала, но никто ничего не понял, хотя все трое сошлись во мнении, что она упомянула имя Гарта Брейзе. — С юга от вас начинается буря, — медленно и как можно четче произнесла Данни. — Очень сильная. Она повторила это несколько раз, а Тии-Убо долго пыталась что-то ответить, но из-за помех можно было разобрать лишь отдельные слова, скорее, слоги. — Видимо, из-за бури, — предположил Чо Баделег, и Данни сдалась — выключила коммуникатор, затем вопросительно посмотрела на обоих ученых. — Может, вернемся? — предложил Чо Баделег. — Если мы сейчас сядем, то неизвестно, когда нам удастся снова взлететь, — резонно заметил Бенсин Томри. — Тем более буря крепчает. Мы должны радоваться, что это ржавое корыто поднялось на орбиту с первой попытки. Чо Баделег внимательно изучил эпицентр бури в бинокль. — Похоже, циклон еще в зародыше. Воронка не обозначилась, «глаз» не локализовался. — Думаешь, с ними все будет в порядке? — спросила Данни. — Когда отлетим подальше от источника помех, сможем включить корабельный коммуникатор, — сказал Бенсин Томри. — Принимай скорее решение, что делать. Или летим, или возвращаемся? Данни задумалась всерьез и надолго. В конце концов, для нее наука была превыше всего. Кроме того, находясь на челноке, они рисковали куда больше, чем те, кто остался на базе. — Тии-Убо что-то сказала про Гарта Брейзе, — сказала она с надеждой. — Видимо, он починил башню. — Тогда полетели, — сказал Бенсин Томри, направляя челнок прочь от планеты и принимаясь за расчеты, необходимые для перехода на световую скорость. Когда планета была далеко-далеко позади, Данни подошла к коммуникатору корабля и послала на базу подробный отчет о буре, разразившейся на юге, и некоторое время ожидала ответ. Не получив его, она решила, что ее скорее всего услышали, но еще не отремонтировали башню до конца и ответить не могут.* * *
В глазах Ном Анора горели огоньки — это отражались взлетающие ракеты, направленные на вражеский город Оса-прим. Межпланетная атака, которую он планировал вот уже несколько недель, началась. Тамактис Брисса выступал против нанесения удара, зная, что это развяжет открытую войну между двумя планетами, но после того, как были найдены убитыми несколько высокопоставленных политиков Рхоммамуля, его аргументы мало кто отваживался поддерживать. Ном Анор надеялся, что на «Посреднике» не успеют сразу же засечь запуск и истребители уже не смогут перехватить все ракеты. Но и это не было оставлено на волю случая. Долгие часы исполнитель и Шок Тиноктин изучали траектории планет и местонахождение корабля Новой Республики, и запуск ракет был произведен в таком месте и такое время, чтобы его было труднее всего обнаружить. После того как ракеты вышли в открытый космос, их двигатели были выключены, и теперь смертоносные снаряды казались лишь крохотными темными песчинками. Когда из их дюз вновь ударят струи пламени, они войдут в атмосферу Осариана и будет поздно что-либо предпринимать. Чтобы усыпить бдительность коммодора Акдооля, Ном Анор разговаривал с ним много часов подряд. Общий смысл их бесед был такой: пора мириться, и теперь, когда нет Лейи, вечно сующей нос не в свои дела, настало время встретиться и положить конец противостоянию. Даже было назначено время встречи Ном Анора с дипломатами Осариана на борту «Посредника». Ном Анор знал, что коммодор Акдооль наверняка ухватится за возможность пожать все лавры за такую дипломатическую победу. Он весь расцвел, когда услышал, что командование кораблем поручили ему только из-за национальности. И в самом деле, после отставки Акбара мон каламари были мало представлены во флоте, и многие роптали по поводу такого назначения. Кроме того, Акдооль был уверен в непобедимой мощи своего корабля и не ждал от этих двух захудалых планет никаких неожиданных шагов. Конечно же, эта атака вызовет сильные последствия, и скорее всего Ном Анору придется покинуть Рхоммамуль, но его это не смущало. Его миссия подходила к концу. По Оса-прим был нанесен удар, и вскоре разгорится кровопролитная война, а именно этого он и добивался. Нужно было отвлечь внимание Новой Республики, развязав войну у самого ядра Галактики, чтобы у них не было времени присматриваться к окраинам. Чем дольше Ном Анору удастся действовать, не раскрывая своих истинных планов, тем больше «летающих миров» с йуужань-вонгами проникнет в эту Галактику. Тремя часами позже Ном Анора вызвал по радио взбешенный коммодор Акдооль — он засек ракеты в атмосфере Осариана. Ном Анор взял всю ответственность за этот шаг на себя. Он подтвердил, что отдал приказ нанести удар в ответ на убийство нескольких рхоммамульских чиновников (которых сам же накануне приказал убрать), затем просто выключил коммуникатор. Шок Тиноктин включил экран, по которому транслировались передачи центрального канала Осариана. Испуганный репортер рассказывал о панике среди населения, а затем — о появившихся в небе ракетах. Голографическая камера показала яркие полосы, прочертившие ночное небо. Навстречу ракетам поднялись другие ракеты-перехватчики и десятки истребителей, но они не успевали сбивать все новые и новые цели. Несколько минут спустя Оса-прим был в огне. Ном Анор с удовольствием отметил, что это был великий день.8. Уровни
— Ты снова дрался с Анакином, — сказал Люк сидевшему у стены дока Джесину. «Тысячелетний сокол» стоял в открытом посадочном доке космопорта планеты Риси. Хэн и Чуи объяснили своим пассажирам — Джесину, Анакину, Лейе и СИ-ЗПО, что при перелете с Корусканта на Внешние территории необходимо было сделать промежуточную посадку, и так они оказались здесь. Лейе удалось ускользнуть от Больпура, оставив его с носом на Корусканте. Ей надоела его чрезмерно тщательная опека, особенно сейчас, когда нужно было отдохнуть от интриг и бюрократических игр, с которыми приходилось иметь дело по роду службы. Больпур, несмотря на свои благие намерения (как и у всех ногри, намерения были у него исключительно добрые), в какой-то момент начинал сильно раздражать. То, что удалось сбежать от Больпура, Лейя воспринимала как личную победу, символ того, что удалось хоть ненадолго оторваться от дел. «Меч Джейд» с Марой и Люком на борту только что приземлился в соседнем с «Соколом» доке, и все с нетерпением ждали, когда же прилетит Джайна, которая (исключительно ради собственного удовольствия) отправилась с Р2Д2 в полет на «крестокрыле». — Я увидел, как он занимается с лазерным мечом, — честно признался Джесин. — Он хотел узнать, чего достиг, вот я и показал ему… — Я не говорю о поединке на мечах, — оборвал оправдания Люк. — Хотя мне кажется, что твой отец не будет счастлив, когда узнает, что вы размахивали лазерными мечами в главном отсеке корабля. Я говорю о вашей словесной перепалке. Эти слова застали Джесина врасплох, и он уставился на Люка, своего дядю и наставника, пытаясь прочитать его мысли по этому поводу. Но лицо Люка было непроницаемым. — Просто не сошлись во взглядах, — ответил Джесин, собираясь уйти. — Вот и все. — Относительно роли джедаев, — сказал Люк. — Относительно роли Силы, — поправил его Джесин, поворачиваясь обратно. — Ты что, можешь просветить меня? — спросил Люк, и в его голосе не прозвучало ни тени ехидства. Но Джесин, подавленный кажущимся всемогуществом своего дяди, воспринял, все наоборот. Он только вздохнул и снова развернулся, намереваясь уйти. Люк схватил его за руку и, не отпуская, сел рядом у стены. — Ты знаешь, что я стою перед трудным выбором, — сказал он. — Я думал, что ты уже принял решение, — откликнулся Джесин, и Люк слегка кивнул. — Почти, — ответил он. — Но если тебе есть что сказать мне, есть соображения, почему я не должен возрождать Совет Ордена, сейчас самое время обсудить это. Джесин долго смотрел на своего дядю, не веря услышанному. Он был поражен оказанным ему доверием. Ему всего шестнадцать лет, и он привык к постоянным трениям с окружающими его взрослыми, и не ожидал, что к его мнению могут прислушиваться. — Не знаю, с чего и начать… — Пусть говорит твое сердце, — подсказал ему Люк. — Дело в том, что… — Джесин опять замялся и вздохнул. Он пристально посмотрел на Люка и увидел задумчивую улыбку на его живом лице. Люк Скайуокер, несмотря на все перипетии, которые ему довелось пережить, и новые испытания, поджидавшие его, оставался удивительно спокойным. Джесину казалось, что дядя Люк нашел гармонию со своим внутренним миром и теперь просто излучает доброту и спокойствие. Для Джесина Люк был идеальным джедаем, но, несмотря на это, он спорил с ним по вопросам, затрагивающим философские, основы существования Ордена. — Сила кажется мне такой чистой, абсолютной истиной о том, кто есть я, кто все мы, — начал он. — Не знаю… Заставлять джедаев подчиняться слепой бюрократической машине — это то же самое, что заключить птичку-синевку в клетку или убить ее и сделать из нее чучело, чтобы любоваться им издалека. Люк долго обдумывал услышанное. — Не могу сказать, что ты в корне неправ, — ответил он. — Я опасаюсь того же самого. Мне кажется, наши взгляды на природу Силы во многом сходятся. Но… — Люк поднял вверх палец, успокаивая юного Джесина, который уже вскочил и собрался что-то сказать, -..джедаи обладают способностями, которые лежат вне пределов понимания окружающих их разумных существ. — Вроде Борска Фей'лиа? — саркастично спросил Джесин. — Да, — просто ответил Люк, — среди них и те, от чьих решений зависят жизни многих людей. — Борск Фей'лиа не заслуживает того, чтобы мы тратили время на разговоры о нем, — процедил Джесин, но реакция Люка поразила его. — Меня пугают твои слова и тон, которым ты их произносишь, — со всей серьезностью сказал Люк, давая понять своему племяннику, что. этот вопрос очень волнует его. Джесин в изумлении не мог врубиться. — Гордыня, — объяснил Люк, покачав головой. — Гордыня? — переспросил задумчиво юный джедаи и только после этого начал понимать. И в самом деле, умаляя достоинство Борска Фей'лиа, он тем самым старался показать свое превосходство над ботаном. — Опасный порок, — предупредил Люк. — Он есть у всех нас. Часто даже в избытке, но мы должны следить за тем, чтобы не пойти на поводу у гордыни. — Я просто боюсь, что… — начал Джесин. — Контроль, — закончил за него Люк. — Порядок. А тебе даже академия не нравится, как говорит твой брат. — Мой брат не умеет держать язык за зубами, — огрызнулся Джесин. Люк усмехнулся: видимо, он был такого же мнения. — Не нравится мне академия, — признался Джесин. — Это она научила тебя тому, что ты умеешь сегодня, — напомнил Люк. — Разве? — переспросил юноша. — Сила у меня в крови, и насколько чище она стала бы, если бы я был единственным учеником одного мастера, как ты у Йоды? Люку нечего было возразить, и он с удовольствием посмотрел на Джесина. Джедай должен задавать такие вопросы. Дисциплина необходима, но безмолвное подчинение только вредит. Аргумент Джесина в пользу возврата старой системы обучения один на один нашел отклик в сердце Люка. Даже он понимал, что академия слишком далеко отошла от этого и, таким образом, слишком много джедаев остались без необходимой поддержки. Их некому было направить в нужном направлении и предостеречь об опасности искушения перехода на темную сторону Силы. Вот почему пришлось вернуться к старой системе «мастер — ученик», и Люк был одним из немногих наставников, у которых было больше одного ученика. — Я даже не собираюсь говорить о том, что ты не прав, — сказал Люк, положив руку Джесину на плечо. — Но поверь мне, когда ты немного подрастешь, ты станешь смотреть на вещи немного по-другому. — Увижу более полную картину? — спросил Джесин, с ноткой сарказма в голосе. — Думаешь, мне нравится иметь дело с Борском Фей'лиа? — с улыбкой сказал. Люк, и напряжение спало. Он похлопал Джесина по плечу и пошел прочь, но когда он уже дошел до трапа «Сокола», его остановил возглас Джесина. — Дядя Люк! — и, когда Люк обернулся, юноша совершенно серьезным тоном заявил: — Выбери правду.* * *
— О, будьте осторожны, госпожа Вейдер, — сказал СИ-ЗПО с типичной интонацией Больпура, употребив вдобавок титул, которым ее награждали многие ногри. Лейя повернулась и гневно посмотрела на дроида, а когда услышала у себя за спиной смех Мары — и вовсе прожгла беднягу взглядом. — Если ты назовешь меня так еще раз, я брошу тебя в ванну с маслом и подожгу его, — спокойно пообещала она дроиду. — Но вы же сами сказали, что обязанности телохранителя во время этого полета предстоит выполнять мне, — ответил обиженный СИ-ЗПО. — Только чтобы заставить тебя замолчать, чтобы ты не проболтался Больпуру о моих планах сбежать от него, — парировала Лейя, и дроид, несмотря на то что выражение его металлического лица не изменилось, приобрел грустный вид. Лейя не смогла не рассмеяться. Иногда — хотя нет, всегда, — СИ-ЗПО воспринимал ее слова слишком буквально. Стоявшая в другом конце мостика «Меча Джейд» Мара участливо поинтересовалась: — Надоело пристальное внимание? Лейя кивнула и повернулась к ней. — Не знаю, — пожимая плечами, ответила она. — Возможно, сейчас у меня такой период в жизни, когда хочется думать о себе как просто о Лейе. Не о принцессе Лейе, не сенаторе Лейе Органе, не главе государства Лейе Органе Соло, и не… — она повернулась и бросила еще один сердитый взгляд на СИ-ЗПО, -..госпоже Вейдер. Просто как о Лейе. Снова повернувшись к Маре, она увидела, что та кивает в знак согласия: — Думаешь, я стала эгоисткой? — спросила Лейя у Мары. Мара расплылась в улыбке. — Думаю — по-человечески это понятно, — ответила она. — Раз уж мы несколько раз спасали Галактику, то можем потратить немного времени на спасение самих себя. Эти слова, сказанные Марой, которая сейчас. балансировала на грани жизни и смерти, дорогого стоили. — Но ты примерно моего возраста, — отважилась сказать Лейя, — и все еще хочешь завести детей. А я на это больше ни за что не соглашусь. — Потому что для тебя это уже пройденный этап, — ответила Мара. — Я пришла к выводу, что физический возраст и жизненные этапы не всегда совпадают. Лейя надолго задумалась над этими словами. Она сравнила настроение Мары со своим собственным отношением к делам, как она бежала без оглядки из Центральных систем, где ее ждали неотложные проблемы, даже телохранителя не взяла с собой. Затем она в который раз напомнила себе, что она имела право бросить все и со стороны посмотреть на ход вещей в Галактике, которую она самоотверженно спасала. Да, Маре сейчас хотелось совершенно иного: завести детей и оставаться всегда такой же деятельной и жизнерадостной, всегда быть в центре событий и продолжать занятия с Джайной, видеть жизнь ее глазами. Лейя не чувствовала уколов ревности, когда внезапно поняла все это. Только грусть и желание хоть как-то помочь Маре справиться с ужасной болезнью и получить все, что она желает. И заслуживает. — Все у тебя еще будет, — тихо сказала Лейя. Мара вопросительно уставилась на нее. — Все, что ты хочешь, — уточнила Лейя. — И эта болезнь, или что бы это ни было, не сможет помешать тебе. Улыбка Мары была лучшим свидетельством ее веры и силы воли. — Я знаю.* * *
— Прикрой меня с тыла, — бросил Хэн Чубакке, входя в «Жар и пену», притон некоего Рибольда, печально знаменитый тем, что здесь и дня не проходило без пьяных драк с поножовщиной, кровью и убийствами. Тут было шумно и тесно от представителей отбросов общества всех рас — людей, ботанов, родианцев, тервигов, вувриан, снивийцев, — и все они решали важные вопросы, а затем ударяли по рукам или по мордасам друг другу. В «Жаре и пене» было так заведено, что если вы убивали того, кто косо на вас посмотрел, но при этом никого не забрызгали кровью и потом аккуратно убрали то, что осталось от жертвы, то никого это особо и не волновало. Иногда достаточно было просто кинуть несколько монет за беспокойство и извиниться за то, что намусорили. Хэн посмотрел на своего давнего друга-вуки и с удовольствием увидел, как у Чуи в глазах заблестели огоньки. Эти искорки так часто вспыхивали у лохматого, особенно в местах, подобных этому. Они с Хэном не раз хаживали в такие заведения. Но в последнее время постарели, остепенились и заглядывали в кантины все реже. Какой-то пьянющий таморреанец споткнулся и налетел на Хэна, так что тот упал бы, если бы не стоявший позади него Чуи. Вуки, кстати, не отступил ни на сантиметр, а просто смерил свиноподобного возмутителя спокойствия взглядом сверху вниз и рыкнул, и тот поспешно уполз на карачках, не теряя времени на то, чтобы подняться, лишь бы убраться с чубаккиных глаз долой. Хэну нравилось иметь Чуи за спиной. Чубакка посмотрел на Хэна и издал несколько протестующих звуков. — Да знаю, знаю, — отмахнулся Соло. Ему самому задерживаться здесь хотелось не больше, чем его мохнатому другу. — Но просто необходимо выяснить, чем занимается Ландо, до того, как я полечу к нему. Не верю, что он в шахтеры записался. С его связями он мог бы запросто получить права на разработку хоть тысячи богатыхучастков у самого Центра. Нет, какие-то там у него темные делишки, и я хочу знать, какие именно, прежде чем повезу туда свою семью.,.. Хэн прервал свой монолог, громко щелкнув пальцами. — Баги, — сказал он, указывая на сидевшего у стойки суллустианина. Чуи опознал цель — это был известный аферист Даго Баги — и издал еще один стон, напрочь лишенный энтузиазма. Пара друзей начала протискиваться сквозь толпу, заполонившую кантину, и наконец они вышли на расстояние прямой видимости с Даго Баги. Суллустианин увидел их, одним глотком выпил свою рюмку и рванул к выходу. Хэн махнул рукой налево, и туда сразу же бросился Чуи, а сам Хэн кинулся направо. Даго Баги, видимо, все свое внимание сфокусировал на Соло, поэтому тоже побежал вправо и не заметил, как на полном ходу врезался в Чубакку. Раздался глухой стук, и голова суллустианина уткнулась в мохнатый живот вуки. — А, Хэн Соло, — сказал Даго, когда Соло подошел к нему. — Как я рад тебя видеть. — Садись, Даго, — ответил Хэн, отодвигая стул от ближайшего стола. — Твоя покупай, моя сиди, — с нервным смешком ответил суллустианин, усаживаясь на стул. Хэн с Чуи сели по бокам от него. — А что это ты так нервничаешь? — спросил Хэн у Даго, когда все трое уселись за стол. — Нервничаю? — как бы удивленно переспросил Даго Баги. Хэн посмотрел на него «сердитым взглядом», которого так боялись его дети. Он всем своим видом показывал, как возмутила его наглая ложь, сорвавшаяся с губ Даго Баги. Суллустианин мгновенно заткнулся и стал напряженно выискивать официантку. — Эй, — вернул его обратно на землю Хэн. — Извини, — ответил уже успокоившийся Даго Баги. — Я не ожидал увидеть вас здесь. Как и многие другие. Вы знаете, какие подозрения навлечет на меня этот разговор с вами? — Зачем ты так плохо обо мне думаешь? — ответил вопросом на вопрос Хэн. — Я ничем не помешал всем этим парням. На самом деле, за последние несколько лет мне приходилось пару раз бросать свои дела и помогать кое-кому, — последние слова Хэн сказал как можно громче, чтобы все эти гнусные типы, которые прекрасно знали его, как следует все расслышали. — И тебе я не намерен причинять неудобства, — заверил он контрабандиста. — Мне нужна свежая информация на одного старого друга. .Даго Баги навострил уши, подался вперед и резко воспрял духом. Было ясно видно, что он ждал денежного поощрения за такую помощь. — Я буду перед тобой в долгу, — сказал Хэн, который взял с собой мало денег. Даго Баги откинулся на спинку стула и безвольно опустил руки. — Я ведь бизнесмен, — объяснил он. Чуи нагнулся к нему и угрожающе зарычал. — Но в долг поверю, — быстро согласился суллустианин. — Собираюсь навестить Ландо, — начал Хэн. — Вот, решил узнать, чем он сейчас занимается. Даго Баги облегченно выдохнул — легкий вопрос! — Шахты на астероидах строит, — ответил он. Хэн снова изобразил «сердитый взгляд». — Правда, — настаивал Даго Баги. — И… — не отставал Хэн. — А почему он должен еще чем-то заниматься? — взвился Даго Баги. — Это же очень выгодно. — И… — Хэн был непреклонен. С громким вздохом Даго Баги наклонился поближе к Хэну и Чуи. Все трое заговорщицки приникли к столу. — Ландо ищет новые технологии, — прошептал Даго Баги. — Если дело выгорит, прибыль будет баснословной. — Что ты имеешь в виду? — Безумство Керана, — ответил Даго Баги. — Астероид? — В системе Хот, — кивнул Даго Баги. — Чистая платина, но слишком много там других астероидов, и он с ними постоянно сталкивается. Многие уже погибли, так и не добравшись. Ландо ищет безопасный путь. — А я думаю, что ничего там такого нет, — заметил Хэн. Даго Баги криво улыбнулся. — И Ландо просто использует этот астероид как поле для экспериментов. Старается найти новые способы добычи руды, чтобы затем торговать технологиями по всей Галактике, — продолжал Хэн, и его интонация напомнила манеру разговора Ландо. — Ну, там еще кое-что, — хитро подмигнул ему суллустианин. — Бег по поясу? — спросил Хэн. — Все та же игра? — Кому игра, — ответил Даго Баги. — А кому… — Тренировка, — закончил за него Хэн. — Значит, Ландо сейчас стал наставником контрабандистов. С помощью игры «бег по поясу» учит их уходить от охотников. — Охотников, которых тренирует Люк, — хмуро заметил Даго Баги, давая Хэну понять, почему он так недоволен был его появлением. Контрабандистов все больше беспокоили проблемы Внешних территорий и эти хищные джедаи. А связи. Хэна с джедаями и академией через его шурина, жену и даже его детей отрицать никак было нельзя. — Ну и кто это? — спросил Хэн. — Кип Дюррон, — ответил Даго Баги. — И его сорвиголовы-благодетели. Дюжина-и-Двое Мстителей, — сказал он, картинно закатывая глаза.Проблем от них много, убытков — еще больше. Хэн кивнул. Про Кипа он знал все. Кип никогда особо не задумывался, прежде чем нажать на гашетку ионного орудия, но после того, как его родители погибли один за другим в бою с печально знаменитым контрабандистом Морут Доолом, у него совсем крыша съехала. — А почему это ты собрался к Ландо — спросил Даго Баги. — В отпуск, — сухо ответил Хэн, вставая. Чуи встал за ним следом, и когда Даго Баги тоже попытался подняться, вуки положил ему лапу на плечо и силой усадил обратно. — Ну что ж, на этот раз мы славно повеселимся, — сказал Хэн Чубакке, когда они вышли из «Жара и пены». В ответ Чуи издал громкий протяжный вой. Видимо, хотел сказать: «Как всегда».9. Умереть достойно
Взвалив на плечи тяжелый ранец, Тии-Убо вела небольшой отряд за ворота внешнего периметра «Внегала-4». Вряд ли эти четверо отважились покинуть базу, крепкие стены которой могли выдержать практически любой удар стихии Белкадана, если бы Данни не сообщила им, что речь идет о чем-то исключительном. К тому же хоть никто и не говорил этого вслух, но все четверо надеялись, что при выполнении задания они смогут отвлечься от горьких мыслей по поводу гибели Гарта Брейзе. Конечно же, все они прекрасно понимали, что жизнь на неисследованной планете полна опасностей, но потеря одного участника команды больно ударила по всем остальным, особенно Тии-Убо, Она знала, что эта новость расстроит и Бенсина Томри, если только удастся наладить связь с «Хромолетом». Тви'лекка держала свой бластер на поясе, а остальные трое — в руках, готовые выстрелить в любой момент. Левый фланг прикрывал Лютер Де'0но, суровый молодой человек лет двадцати пяти, с иссиня-черными волосами и двумя угольками глаз. От нападения справа отряд защищал старейший участник «Внегала-4», Бендоди Баллоу-Ризе, которому недавно исполнилось пятьдесят три, но он оставался в прекрасной форме. Сказывалась хорошая подготовка — долгие годы службы специальным агентом особого подразделения Альянса, которое занималось устранением важных чиновников Империи. Замыкающим шел кореллианец Джерем Кадмир, и ему приходилось идти задом наперед, чтобы обезопасить: отряд от нападения с тыла. Худой и невысокий Джерем очень неуютно чувствовал себя с оружием в руках, ведь он был не воином, а всего лишь геологом и метеорологом, и только поэтому вошел в состав экспедиции. Если буря, зарождение которой наблюдала Данни Куи, действительно могла каким-либо образом угрожать «Внегалу-4», то единственным, кто мог определить степень этой угрозы, был Джерем Кадмир. — Ночью надо держать ухо востро, — заметил Бендоди, когда солнце уже начало садиться. Отряд невыносимо медленно продвигался по густым зарослям. — Красногривники выходят на охоту по ночам, и их наверняка привлечет наш запах, так что они стаями будут крутиться вокруг нас. Все посмотрели на Бендоди, на его по-своему красивое суровое лицо, отмеченное несколькими шрамами, и молча согласились с ним. — Когда выберемся из джунглей, полетим на ранцах, — предложила Тии-Убо. — Тогда поднажмем, — нервно выкрикнул Джерем. — Все равно идти придется минимум два дня, — остудил его пылБендоди. Тии-Убо посмотрела на него с осуждением. Они уже столько спорили на эту тему, а он опять начинает. Бендоди и Лютер хотели первую часть пути проделать «на крыльях», включив летательные ранцы сразу же у стен базы, хотя расчеты показывали, что в таком случае им потом пришлось бы идти не меньше недели, так как на полет над деревьями, уходило больше топлива. План Тии-Убо был более разумен, и с ним согласились все, кроме двух участников экспедиции. Тви'лекка предлагала пересечь джунгли пешком, а затем, добравшись до края огромной впадины в двадцати километрах от базы, полететь дальше на ранцах. С учетом розы ветров, они могли пролететь примерно триста, километров над низменностью, истратив столько же топлива, сколько у них ушло бы на то, чтобы добраться до нее. Поскольку логика была на стороне Тии-Убо, она выиграла этот спор, но с первых же минут ходьбы по джунглям поняла, что Лютер и Бендоди этого так не оставят. И они поднажали. Вскоре их одежда промокла от пота, а влажным и горячим воздухом, казалось, никак нельзя было надышаться. Когда на джунгли опустилась ночь, они разбили лагерь (если его можно было так назвать) в ветвях деревьев. Выспаться не удалось, потому что джунгли были полны рева, криков и шипения животных. Несмотря на пугающие звуки, которые раздавались со всех сторон, ни одного из хозяев голосов ученым увидеть не довелось, но страхов они натерпелись столько, что в путь отправились рано, чтобы достичь впадины до наступления следующей ночи. Так оно и получилось, и вечером ученые стояли на крутом обрыве, а под ними простиралась огромная долина. Не теряя времени, они быстро проверили летное снаряжение (как и все на базе «Внегал-4», оно было крайне изношено) и взмыли вверх с края обрыва, подхваченные мощными порывами ветра. Они летели в сумерках и ночью, предпочитая холодные ветра зловещим звукам, доносящимся снизу, из-под покрова густой растительности. На Белкадане, насколько им было известно, крупных летающих хищников не было. Тии-Убо измеряла путь часами, а не километрами, и экономила топливо, стараясь побольше планировать. По ее расчетам, на первой половине топлива можно было пролететь не менее четырех часов. Когда пришло время опускаться на землю, Бендоди выстрелил из своей ракетницы, освещая джунгли, и группа приземлилась туда, где горел огонь, распугивая хищников. Несмотря на доносившиеся отовсюду грозные крики животных, на ученых никто не нападал. Система ориентирования показала, что они практически пересекли долину. Если координаты, которые сообщила Данни, окажутся верными, то они смогут Найти этот зарождающийся циклон через пару дней пути. Ученые быстро произвели необходимые расчеты, в основном касающиеся скорости ветра, спрятали оборудование и стали готовиться к ночному отдыху. Он оказался короче, чем они думали. Тии-Убо разбудил чей-то громкий кашель. Сначала ей показалось, что на землю опустился густой туман, но в нос ударил гнилостный зловонный запах, и стало ясно: здесь что-то не так. Пока тви'лекке удалось встать, она, как и все остальные, отхаркивалась и отплевывалась. — Надеть дыхательные маски! — услышала она крик Бендоди. На ощупь — глаза слезились и болели — она нашарила в вещевом мешке небольшой капюшон и баллон с воздухом. — И перчатки! — скомандовал Бендоди, и его голос даже из-под дыхательной маски прозвучал достаточно громко. — Пока мы не выясним, что это такое, лучше принять все возможные защитные меры. Несколько мгновений спустя, все еще моргая невидящими глазами и облизывая пылающие губы, но уже дыша чистой кислородной смесью, Тии-Убо пробилась сквозь переплетение ветвей, которое они выбрали для разбивки лагеря, поближе к Бендоди и Лютеру. Джерем Кадмир уже ходил по ветке с фонарем, рассматривая листья. — Может, это вулкан? — предположил Лютер. — Вот что видела Данни с орбиты. Испарения ожившего вулкана. Нужно вызвать базу и предупредить их, что все помещения необходимо герметично закрыть. Бендоди и Тии-Убо кивнули, хотя особо они не волновались. База могла существовать в автономном режиме сколь угодно долго, какие газы ни оказались бы вдруг в атмосфере Белкадана. Несколько других станций «Внегала» с аналогичными системами жизнеобеспечения находились на планетах с куда более враждебным климатом, а одна — так даже на вращающейся в пространстве каменной глыбе, лишенной всякой атмосферы. Так что если и в самом деле это облако возникло из-за извержения вулкана, то эту новость можно было назвать хорошей: достаточно сильных ветров, способных донести эти газы до станции, на Белкадане просто не. было. — Это не вулкан, — раздался голос Джерема, и все трое посмотрели на него, сидящего на ветке с листом в руке. — Это деревья. Такое заявление вызвало крайнее удивление, но когда Джерем уговорил своих коллег немного приподнять дыхательные маски и. понюхать листок, все сомнения в его правоте отпали. — Нужно спускаться, — предложил Лютер. — Нет, — неожиданно ответил Бендоди, хотя все уже повернулись к стволу. — Более безопасного места нам не найти, — ответил, увидев удивленные лица ученых, старый вояка. — Мы ведь все равно в масках, зато красногривникам нас здесь не достать. Возразить было нечего. — Сколько до рассвета? — спросил Лютер. Тии-Убо бросила взгляд на хронометр. — Еще два часа. — Что ж, подождем, — сказал Бендоди. Подождали. Когда встало солнце, оказалось, что ситуация намного сложнее, чем они думали. Казалось, что лес охвачен пожаром: его окутал зеленовато-охристый густой дым, а листья пожелтели. Но это не пожар, догадались ученые, а исходящие от листьев испарения отравляют атмосферу. — Как это могло получиться? — удивилась Тии-Убо и уставилась на Джерема в ожидании ответа. Бендоди с Лютером последовали ее примеру. Джерем лишь покачал головой, широко открытыми глазами глядя на лист. — Изменения на молекулярном уровне? — задумчиво произнес он. — Лютер, поднимись повыше, а вы двое — за мной, вниз, — скомандовал Бендоди и начал спускаться на землю. У самой земли туман был еще гуще. Кусты, трава и даже мох выделяли едкие испарения. Джерем быстро подошел к одному небольшому растению и выкопал его с корнями. Когда он это сделал, из ямки вдруг выбежало несколько странных коричневых жучков. Тии-Убо, не дожидаясь просьбы Джерема, поймала одного из них и показала ему. — Что это? — спросил Бендоди. — Может, ничего особенного, — ответил Джерем, — а возможно— ключ к разгадке. Бендоди открыл рот, намереваясь спросить еще что-то, но тут с дерева буквально свалился, настолько быстро он спускался, Лютер. — Это обошло нас, — запыхавшись объяснил он, показывая рукой на север. — И идет дальше — деревья меняют цвет, будто волна катится! — Отсюда надо поскорее убираться, — сказала Тии-Убо и, положив жука в сумку на поясе, включила свой летный ранец. То есть попыталась. Двигатель покашлял, даже смог слегка подбросить Тии-Убо в воздух, но через мгновение замер. Последующие попытки запустить его ни к чему не привели. — Кислорода мало, — объяснил Бендоди. Тут из кустов донесся шум. Все насторожились. Бендоди и Лютер выхватили свои бластеры и приготовились стрелять. Но нажимать на курок не было нужды. Появившийся из зарослей красногривник шатался из стороны в стороны и часто дышал. Увидев людей, он даже не попытался на них напасть, а просто отступил назад, упал на землю и забился в судорогах. — Нам нельзя здесь оставаться, — сказала тви'лекка и начала снимать летный ранец, но Бендоди остановил ее. — Оставь, — сказал он. — Нам они понадобятся, когда мы выберемся из… — тут он замолчал, подбирая нужное слово, -..этой дряни, чем бы она ни оказалась. Джерем Кадмир достал портативный коммуникатор и попытался вызвать базу, но помехи были настолько сильными, что о связи нечего было и думать. И они пошли пешком, настолько быстро, насколько были способны. Через час — и израсходовав примерно половину кислорода — они все еще шли в густом тумане ядовитых испарений. Бендоди послал Лютера на разведку на верхушку дерева, а сам попытался пробиться сквозь шум помех в коммуникаторе. Все тщетно. Они молча стояли и ждали Лютера. Когда тот спустился с дерева, то заявил, качая головой, что туман стал настолько густым, что ничего разглядеть не удалось. На всех опустилось отчаяние, такое же беспросветное, как и пелена вокруг. И тут Бендоди Баллоу-Ризе всех поразил. Он снял свою маску и швырнул баллон с кислородной смесью Джерему Кадмиру. — Беги, — приказал он. Он поморщил нос и сощурился. — Беги. Один из нас должен вернуться и предупредить остальных. Джерем, Лютер и Тии-Убо были настолько ошарашены, что стояли не двигаясь. — Давай! — крикнул Бендоди и, прежде чем Джерем успел что-либо ответить, бросился в кусты и исчез из виду, только слышно было, как он захлебывается в кашле. — Да он же с ума сошел! — очнулся Лютер и рванул догонять ветерана «Внегала», но не успел он добежать до кустов, как оттуда грянул выстрел, и Лютер отлетел обратно и упал на спину. На груди у него зияла дыра. — Беги! — донесся откуда-то хриплый крик Бендоди. Тии-Убо и Джерем бросились к Лютеру, но было поздно — тот уже не дышал. Тии-Убо сняла его баллон с дыхательной смесью, схватила застывшего от ужаса Джерема за руку, и они во весь дух помчались на север. Вскоре они услышали еще один выстрел из бластера и поняли, что и Бендоди не стало. Примерно через час, все еще не выбравшись из района биологической катастрофы, Джерем вынужден был сменить свой дыхательный баллон. Он подошел к Тии-Убо, чтобы проверить уровень кислорода и у нее… Тви'лекка сидела не двигаясь. — Тебе нужен кислород? — спросил ее Джерем. Тии-Убо молча кинула ему неизрасходованный баллон. — Беги, — пояснила она. — Последний час я только мешаю тебе. Ты — наша единственная надежда. Затем она сняла с пояса сумку с жуком и бросила— ее обалдевшему молодому человеку. — Я не брошу тебя, — решительно заявил Джерем, и было ясно, что он не откажется от своих слов. Он направился к Тии-Убо с баллоном в руках, но остановился, когда увидел направленное на него дуло бластера. — Один из нас должен выбраться, но для этого нужен весь оставшийся запас воздуха, — сказала тви'лекка. — А ты… бегаешь быстро… и только ты… можешь разобраться… что это… такое. Она дышала все глубже, но баллон был уже на исходе. — Последний шанс, — сказала она, повернув бластер на север. — Только вместе, — настаивал Джерем. Тии-Убо сняла капюшон и бросила его в сторону. Затем, к ужасу Джерема, сделала глубокий вдох. Ее глаза сразу же покраснели, а из носа полилась белая пена. — Не теряй времени, — просипела она. — И кислорода. Джерем ринулся к ней, но выстрел из бластера, просвистевший в сантиметре от уха, остановил его. И он побежал на север, ослепленный густым туманом и горькими слезами. Почти сразу, всего через десять шагов, он услышал выстрел у себя за спиной. Джерем бежал вперед, не останавливаясь ни на секунду. Когда туман стал понемногу рассеиваться, он уже обрадовался было, но огонек надежды чуть не погас, потому что вскоре пришлось сменить последний баллон. И вот перед ним отвесный склон, всего метров десять высотой, но без специального снаряжения на него не взобраться. Времени искать обход тоже нет. Отчаявшись, Джерем потянулся за рычагом включения ранца, но остановился — его осенила идея. Задержав дыхание, он открутил дыхательный баллон и вставил шланг подачи воздуха прямо во впускное сопло ранца. Мотор пару раз чихнул, но потом заработал ровно и без труда перенес Джерема наверх, где атмосфера была намного чище: каменный утес стал барьером для смертельных паров. Но когда Джерем оглянулся, то увидел, что желто-зеленая буря, о которой предупреждала Данни, все крепчает. У него сжалось сердце. Это и не буря была вовсе, а гигантское облако ядовитых газов, растущее с каждой секундой, расползающееся во всех направлениях. По наблюдениям Джерема, оно росло со скоростью примерно десять километров в час. Значит, облако накроет «Внегал-4» меньше чем через два дня. Джерем выжал из летного ранца все, что мог, и к вечеру пересек долину. Приземляться он и не думал, а прислушивался к потокам ветра, чтобы поймать попутный, и старался планировать, опускаясь так низко, что едва не касался ногами верхушек деревьев. Приземление все же было, и довольно жесткое, когда закончилось горючее его ранца. Он проломил сплетение ветвей и грохнулся на землю. При падении с него сорвало бластер, который так и не удалось найти. Он остался один в джунглях, безоружный и беспомощный, а солнце уже садилось. И он побежал.* * *
Она увидели ее прямо перед собой, едва вынырнув из гиперпространства, эту четвертую планету системы Хелска. Серый ледяной шар диаметром несколько тысяч километров без видимой атмосферы. Ни облаков, ни даже дымки. Казалось, что она безжизненна. Конечно же, Данни Куи и два других внегаловца знали, что внешний вид бывает обманчивым. На многих планетах под мертвой оболочкой холодного льда развивались процветающие цивилизации. И все же эта поверхность, по крайней мере, сторона, обращенная к ученым, была целой и невредимой. Никаких следов ужасной катастрофы. — Может, пролетел мимо? — предположил Бенсин Томри. — Да мы проскрежетали полсектора в этом раздолбанном летающем корыте, а он, видите ли, пролетел мимо! — взвился Чо Баделег. Данни посмотрела на Бенсина, своим видом стараясь подчеркнуть, что ей непонятен сарказм Чо. — Я серьезно, — возразил Бенсин. — Если бы комета, которую мы видели, ударила в эту ледяную глыбу, сейчас здесь повсюду была бы уйма осколков, но никак не целая планета. Данни бросила взгляд на обзорный экран. Она понимала, что слова Бенсина не лишены логики, но все наблюдения с «Внегала-4» свидетельствовали о том, что комета столкнулась с Хелской IV. — Я уловил сигнал, — сказал Чо Баделег, всматриваясь в приборы. — Странно… — Он щелкнул переключателями и повернулся к Данни с Бенсином. — Энергия. — Может, отражение солнца? — выдвинул версию Бенсин. Чо Баделег покачал головой. — Нет, здесь что-то другое. — Откуда ты знаешь? — спросила Данни, подойдя к нему. — Совершенно другой спектр. Такой на звездах не найти, пусть даже это отраженный свет, — объяснил Чо и отодвинулся от монитора, давая Данни возможность взглянуть самой. И в самом деле, приборы показывали всплески выбросов энергии, совершенно не свойственной мертвой ледяной планете. — Органика? — спросила Данни, на что Чо Баделег только-пожал плечами. — Может быть, комета была газовым облаком, — предположил неутомимый Бенсин Томри. — Это многое объяснило бы. — Ну и как ты себе это представляешь? — поинтересовалась Данни. — Планета осталась на месте, мы это видим, а газы вступили в неизвестную нам реакцию, последствия которой могут дать любые показания приборов. — Но как эти газы не рассеялись, пересекая мощные гравитационные поля? — возразил Чо. — Ну хорошо, не полностью газовая комета, — вмешалась Данни, видя замешательство Бенсина. — И небольшое твердое ядро большой массы. — И с притяжением, которое смогло удержать такой объем газов? — В голосе Чо слышалось сомнение. — А если… сверхбыстрое вращение, — нашлась Данни, у которой глаза горели от нетерпения — они приближались к планете. — Сообщи нашим, -сказала Данни Бенсину. — С ними связи еще нет, — ответил тот. — Наверное, башню еще не починили. Данни надолго задумалась. — Тогда передавай в открытый эфир, — решила она наконец, — Нам понадобится помощь. Бенсин выразительно посмотрел на нее. — К тому времени, пока сюда доберется еще кто-то, мы уже успеем провести первичные исследования, — воскликнула Данни. — Это наше открытие, пусть сюда прилетит хоть весь флот Новой Республики. Ты поглядывай на приборы, — сказала она Чо Баделегу, — а я сделаю виток вокруг планеты. Бенсин улыбнулся, но ничего не ответил. Он включил коммуникатор и по всем открытым каналам передал координаты планеты и суть открытия. — Что это было? — спросила Данни минуту спустя, когда челнок начал огибать планету, и вдруг на огромной скорости мимо «Хромолета» пронесся и скрылся из виду рой метеоров. — Я тоже засек их, — подтвердил Чо. На лице у него читалось недоумение. — Их тысячи. — Что же это? — спросил Бенсин. Данни прибавила скорость. — Осколки? — предположила она и посмотрела на коллег. Она просто сияла от счастья. — Мне кажется, здесь что-то интересное… — Осколки от удара зашвырнуло на орбиту, — кивнув головой, поддакнул Чо. И снова они увидели стайку метеоров, но те потерялись из виду в ярком свете солнца, вынырнувшего из-за планеты. Данни сощурилась и выдала громкий стон. — Я все равно вижу их, — успокоил ее Чо. — Они прямо по курсу и быстро удаляются. Он замолчал и удивленно поднял бровь. — Быстро ускоряются, — добавил он. — Ничего не понимаю. Ой, да тут еще что-то есть. Слева под нами, на планете. Следуя указаниям Чо, Данни развернула неповоротливый «Хромолет» так, чтобы на обзорном экране была видна поверхность планеты. На равнине выделялся непонятный холм, явно не изо льда. Какая-то желеобразная белая масса тонким слоем растеклась по камню. Или кости? — Сигналы исходят отсюда! — взволнованно выкрикнул Чо. Данни потихоньку приближалась к странному пятну. — Может, сначала за метеорами погоняемся? — предложил Бенсин Томри, которому явно было не по себе, и остальным двум «внегаловпам» передалась его тревога. — Если это живое существо, то оно еще не погибло, — предупредил Чо, уставившись на показания приборов. — Давайте отловим хоть один метеор, — повторил Бенсин, на этот раз более настойчивым тоном. Данни посмотрела на него, затем на Чо и поняла, что оба они очарованы виденным. Один — холмом на планете, другой — приборами. Затем она посмотрела на планету и увидела, что над ней… — О, нет! — прошептала она. — Давайте же ловить метеоры, — не унимался Бенсин. — Метеоры уже поймали нас, — успокоила его Данни, и когда мужчины подняли глаза, они поняли, что она имеет в виду. Нет, это были не метеоры, ведь как иначе объяснить то, что каменные глыбы летели на них, выстроившись в классический клин для атаки. Данни схватилась за рычаги управления и бросила «Хромолет» резко вниз. — Приготовиться к переходу на световую! — выкрикнула она. — Не успеем! — ответил Бенсин, и его слова тут же подтвердились: челнок содрогнулся от удара. — Заводи, чего ждешь! — заорал Чо. Данни круто заложила вправо и вверх, ища брешь в сплошной стене из мчащихся на нее метеоритов, чтобы наугад, не зная курса, перейти на световую скорость — а вдруг им удастся вынырнуть в обычном пространстве и ни с чем не столкнуться. Но каменные истребители были повсюду, и вот один приблизился вплотную. Они с ужасом смотрели, как на поверхности подлетевшего «метеора» вздулся небольшой горб, похожий на миниатюрный вулкан, который изверг столб пламени и горящую каплю расплавленной породы. Корпус «Хромолета» снова тряхнуло. — Обшивка плавится! — крикнул Бенсин Томри. — Да включай ты гипердрайв, Данни! — взмолился Чо. — Уже, — мрачно откликнулась Данни. Она уже включила гипердрайв, но ничего не последовало. Видимо, первыми «выстрелами» эти летающие… штуки поразили активатор. Значит, они знали, куда надо бить. Все трое ученых инстинктивно отпрянули назад, когда еще одна пылающая капля ударила в лобовое стекло. Им оставалось только с трепетом смотреть, как эта бесформенная масса трансформируется и проникает сквозь прозрачный сплав, и вскоре она висела изнутри, как капля густого клея. «Капля» начала пульсировать, а посередине нее возникло отверстие, которое быстро увеличивалось. Оба мужчины закричали, а Данни бросилась к шкафчику с оружием. И вдруг шар вывернулся наизнанку, словно проглотил сам себя. Зато теперь на стекле была голова гуманоида, изуродованная до безобразия и вдобавок вся покрытая татуировками. — Хорошо, что вы прилетели, Данни Куи, Бенсин Томри и Чо Баделег, — произнесла голова ровным голосом, и Данни поняла, это живой аналог коммуникатора, и он повторяет чьи-то слова, произнесенные со странным незнакомым акцентом. — Я — Да'Гара, — продолжал говорящий мяч тем временем, запинаясь перед каждым словом. — Префект и советник йаммоска, военного ко-о-о-рдинатора праэторит-вонга. Добро пожаловать ко мне домой. Люди молчали, потрясенные тем, что эта тварь называет их по именам, и не знали, что сказать в ответ. — Вы на… на… наверное уже видели мой дом? — вежливо продолжал Да'Гара. — Вы прилетели в мои гости. Я показываю вам величие йуужань-вонг. — Что?! — пришел в себя Бенсин Томри. — Думаю, приглашает нас к себе, — ответила Данни, пожав плечами. — Это виллип, йуужань-вонг зверушка, смотреть, — объяснил префект Да'Гара. Ученые из этих слов поняли, что чужак говорит о существе, проникшем в «Хромолет». — Говорить через длинный просторы, — продолжал Да'Гара. — Живой коммуникатор, — перевел Чо Баделег. Ученый интерес в нем пересиливал страх. — Откуда вы? — отважилась спросить его Данни. — Вы не знать это место. — Почему вы явились сюда? В ответ Да'Гара рассмеялся. — Давай же, линяем отсюда, — плачущим голосом обратился Бенсин Томри к Данни. Она покосилась на него, затем фыркнула и снова повернулась к приборной панели, преисполненная решительности улететь. Но метеоры, вернее, каменные истребители окружили «Хромолет» со всех сторон, изрыгая горящие капли, которые окончательно вывели челнок из строя. Данни не успела предпринять никаких маневров, корабль летел всего на одном двигателе, и то на минимальной мощности; все отсеки корабля были разгерметизированы, а система жизнеобеспечения была серьезно повреждена. Данни беспомощно посмотрела на своих друзей. — Выбор — нет! — заметил виллип префекта Да'Гары. — Вы сле… следовать за кораллами-прыгунами. Сейчас! Или вы расплавитесь и станете жертвой великой Иун-Иаммуки! — Беги, — умолял Данни Чо Баделег, и он так трясся от страха, что с трудом выговорил эти два слога. — Выбор — нет! — напомнил префект Да'Гара. Данни, в приступе гнева и отчаяния, что все ее светлые мечты развеяла эта мерзкая, неизвестно откуда взявшаяся тварь, открыла оружейный шкафчик, достала оттуда бластер и размазала виллипа по стеклу. Затем вскочила на ноги и подбежала к штурвалу. И тут на челнок обрушился удар, потом еще и еще, и вскоре они падали, бешено вращаясь, и планета становилась все ближе и наконец поглотила их. И затем… пустота и безмолвие.* * *
На джунгли опустилась ночь, а Джерем Кадмир все продолжал бежать, спотыкаясь во мраке, и усталость боролась со страхом. Он был повергнут в трепет тем, что увидел, и напуган теми звуками, что доносились отовсюду. Его повсюду преследовал громкий вой красногривников, а один раз он даже готов был поклясться, что увидел высоко в ветвях деревьев силуэт грозного хищника. Джерем так и не понял, был ли это плод воображения или он действительно видел красногривника. Он просто бежал, спасая свою жизнь и жизни тех, кто остался на базе. Кроме прибора для ориентирования, он нес с собой только три предмета: жука, растение и пробирку, в которой совершенно случайно оказался образец ядовитых газов. Ему не полегчало, когда ночь сменилась днем, поскольку сохранять трезвый рассудок становилось все труднее. Он старался бежать, не сворачивая, и надеялся, что не сбился с курса. Его прибор для определения местонахождения барахлил: видимо, газы что-то повредили в нем, поэтому Джерем не был уверен, что бежит в верном направлении. — Вот будет потеха, если я пробегу мимо базы, — пробормотал он себе под нос. Ему показалось, что он узнал одно изогнутое дерево, но на самом деле они все были похожими. Какое облегчение он почувствовал, когда увидел, в очередной раз продравшись сквозь заросли кустарника, что на полянке его поджидает «внегаловец». — База? — выдохнул Джерем. — Да тут рукой подать, — ответил Йомин Карр, помогая Джерему подняться на ноги. — А где твои друзья? — Погибли, — запыхавшимся голосом ответил Джерем. — Все. Йомин Карр схватил Джерема за грудки и заглянул ему в глаза. — Мы нашли… мы… увидели… Бурю, только это была не буря, — сбивчиво начал Джерем. — Какая-то отрава, биологическая катастрофа. Туча накрыла нас. — Но ты убежал, — сказал Йомин Карр. — Они отдали мне свой кислород, — ответил Кадмир дрожащим голосом. Йомин Карр сильно встряхнул его. — Кому-то надо было выбраться, — продолжал Джерем, — чтобы предупредить всех остальных. Мы должны покинуть планету на джолианском грузовике. — Джолианском грузовике? — переспросил Йомин Карр и расхохотался. — Да этот корабль не взлетал с тех пор, как была заложена база, и половина его деталей пошла на обустройство станции. Мы никогда не запустим его. — Но мы должны! — крикнул Джерем, хватая Йомина Карра за плечи. — Выбора нет! — Отрава, говоришь? — спросил Йомин Карр, и Джерем взволнованно кивнул. — А может, нам удастся защититься. Или хотя бы укрыться от губительного воздействия. — Мы можем укрыться, — ответил Джерем, и собрался было идти, но Йомин Карр силой удержал его на месте. — Но если облако накроет базу, мы лишимся связи с внешним миром, — попытался объяснить Джерем, тщетно стараясь вырваться из цепкой хватки Йомина. — Газы… — Газы? — спокойно поинтересовался Йомин Карр. — Нет времени все объяснять, — сказал Джерем. — Нам надо улететь отсюда. Йомин Карр отшвырнул Джерема от себя, так что тот с размаху налетел на дерево. Джерем открыл рот от удивления, разглядывая Йомина-Карра, который внезапно стал казаться вдвое больше и мощнее. — Я мог бы позволить тебе пойти к ним, — сказал Йомин. — Я мог бы даже вернуться на базу и вопить о том, что нам нужно поскорее завести джолианский грузовик. — Ты не понял, — сказал Джерем. — Отрава распространяется катастрофически быстрыми темпами. Она будет здесь скоро, очень скоро. Речь идет о часах. — О трех, если быть точным, — заметил Йомин Карр. Джерем хотел что-то возразить, но тут до него дошел смысл сказанного Иомином Карром, и его уверенный тон поразил Джерема. — Газы накроют базу через три часа, — повторил Йомин Карр. — А всю планету через два дня. Возможно, быстрее, при благоприятных погодных. условиях. — Благоприятные погодные условия? — Джерем Кадмир был потрясен. — Откуда ты знаешь? Йомин Карр дотронулся пальцем до небольшой складки у носа — чувствительной точки углитха-маскуна, давая созданию сигнал свернуться. Джерем Кадмир хотел отпрянуть назад (но натолкнулся на дерево), когда под живой маской показалось изуродованное лицо Йомина Карра. Воин праэторит-вонга стоял не шелохнувшись, наслаждаясь сладостным ощущением покалывания, которое сопровождало разрыв единения с углитхом, пока тот полностью не освободил его тело и не соскользнул на землю. — Я мог бы позволить тебе рассказать все твоим друзьям, а потом ждать, пока вас не настигнет заслуженная кара, — сказал йуужань-вонг. — Ведь я уже вывел из строя грузовик так, что его невозможно отремонтировать, и вам уже не улететь на этой старой развалюхе. Более того, я мог бы посмотреть, как ты будешь тщетно бороться с трансформацией планеты, которую ты назвал «отравой», и дать умереть позорной смертью, не прикладая рук, просто — от недостатка кислорода. Данни качал головой и шевелил губами, но так и не произнес ни слова. — Но я считаю, что должен вознаградить тебя за упорство и изобретательность, которую ты проявил, возвращаясь сюда, — продолжал Йомин Карр. Джерем сорвался с места, но Йомин Карр, чьи мускулы были закалены многолетней тренировкой, легко поймал его и одной рукой взял Джерема за подбородок, а второй — за волосы на затылке. С пугающей легкостью Йомин Карр заставил Джерема встать на колени и, задрал ему голову, чтобы тот смотрел в ужасное изуродованное лицо пришельца. — Ты хоть понимаешь, какую честь я предлагаю тебе? — спросил Йомин Карр. Джерем молчал. — Я предлагаю тебе умереть смертью воина. йун-Йаммука!!! — крикнул Йомин Карр и резким отточенным движением свернул шею Джерему. Йомин Карр отпустил обмякшее тело молодого человека, и оно грохнулось на землю. Он долго, очень долго стоял над мертвым Джеремом, обращаясь с просьбой к Убийце, чтобы тот не отверг его жертву. По понятиям Йомина Карра, сегодня он оказал Джерему Кадмиру огромную честь, и более того, пошел на некоторое нарушение приказа, позволив ученым узнать об угрозе. Но Йомину Карру было что сказать в свое оправдание. Джерем видел отравленное облако и сообразил, что бороться с его распространением бесполезно. Джерем мог только взбудоражить остальных ученых, чтобы тщетно попытаться взлететь на грузовике, но с трансформацией им все равно уже ничего не поделать. Воин праэторит-вонга кивнул, согласившись с такими логичными доводами, затем осмотрел труп Джерема и нашел три важных улики. Если бы ему удалось донести это до базы, шесть оставшихся ученых могли бы найти какой-нибудь выход из. создавшегося положения. Йомину Карру пришлось бы следить, чтобы они не смогли докопаться до истины и не стали противодействовать мощному биологическому оружию йуужань-вонгов. А так пришлось убрать только одного Джерема, и никаких проблем. Довольный собой, Йомин Карр зашагал в сторону базы. Он привел столько аргументов в свое оправдание, но в глубине души все равно знал, что дело не в этом. Он убил Джерема Кадмира не только из глубокого уважения к нему, не только потому, что этот человек заслужил смерть воина, но и потому, что страстно желал этого, и убийство было для него в радость. Слишком долго Йомин Карр жил среди неверных, говорил на их языке и подстраивался под их дурацкие обычаи и привычки. И вот настал его день, когда он мог наконец принести славу родному праэторит-вонгу. Он больше не мог ждать.* * *
Когда Данни Куи постепенно стала приходить в сознание, она поняла, что не умерла, а всего лишь серьезно ранена, и, даже не открыв глаза, она каким-то образом смогла догадаться, что находится внутри живого холма, который она видела с борта «Хромолета». Ее правое плечо,, очевидно, было вывихнуто и сильно ныло. Она попыталась пошевелить руками, но не смогла — кто-то крепко держал ее за запястья. На голых плечах ощущалась какая-то легкая накидка, а ноги были погружены в лужу чего-то липкого и теплого. Раздался громкий вопль, и Данни, узнав голос Бенсина Томри, заставила себя открыть глаза. Она увидела яркие стены из грубо отесанного камня и огромных людей (хотя нет, это были не люди, поняла вдруг Данни, а неизвестные ей гуманоиды, с изуродованными лицами и полностью покрытые татуировками). Эти два чужака крепко держали ее руки, так что она не могла пошевелиться. Напротив нее стоял Бенсин Томри. Два гуманоида стояли у него за спиной и держали его голову запрокинутой назад, а третий чужак склонился над ним, замахиваясь. Данни успела рассмотреть, что чужак согнул пальцы так, что они напоминали острые когти хищной птицы, затем ударил Бенсина по горлу. Воины отпустили Бенсина, и он. безвольно, слишком безвольно упал на землю. Данни поняла, что ее товарищ мертв. Огромный чужак, рука которого была обагрена кровью Бенсина, медленно подошел к Данни. Она попыталась вырваться, но два гуманоида, которые держали ее за руки, сильно дернули их в стороны, и она утонула в волнах нестерпимой боли, которая прокатилась по всему телу, когда вывихнутый сустав плеча встал на свое место. Она уронила голову и почти потеряла сознание, но заставила себя поднять глаза и увидела перед собой того пришельца, чья живая копия проникла в «Хромолет». — Йомин Карр уважения к Данни Куи, — заявил префект Да'Гара. — Ты по… пони… — Он запнулся и наморщил лоб, вспоминая нужное слово. — Понимаю, — процедила сквозь зубы Данни. Да'Гара кивнул и улыбнулся. — Ты понимать честь? Данни молча смотрела на него. И тут ее ноги пронзила острая боль: это клейкая масса внизу начала липнуть к ее обнаженному телу. Данни с широко открытыми от ужаса и боли глазами пыталась вырываться из рук гуманоидов, но мерзкая грязь поднималась все выше. Да'Гара дал ей пощечину. — Не позорь просьбу Йомина Карра, — проревел он. — Покажи мужество, или мы выставим тебя на пустой воздух планеты неприкрытой, и ты умрешь! Это отрезвило Данни. Она еще корчилась (а кто стоял бы по стойке смирно, если в вашу кожу впивается жуткая тварь, проникая крошечными усиками в ваши поры?), но прикусила губу и, не вырываясь из рук, смело смотрела Да'Гаре прямо в глаза. Префект довольно кивнул. — Рад я, что Данни Куи не умер, как был Чо Баделег, когда мы посадили вас сюда, — сказал префект. — Я имею план умертвить тебя сам, но с большим почетом, сегодня позже. Данни смотрела на него не моргая. — Измененной, — объяснил Да'Гара. — Лучше иди со мной и смотри жаэлор-жаэй, — он покачал головой, поняв, что употребил слово на родном языке. — Увидь славу праэторит-вонга. Данни покачала головой, ничего не поняв из сказанного. — Ты будешь любить смотреть, как ваша Галактика умирала? — спросил Да'Гара. — Недавно вы видели, как мы проникли, на «летающем мире». Это начало конца. Данни скривила лицо. До нее дошел общий смысл слов Да'Гары, но это казалось полнейшим абсурдом. — Да, — сказал префект и ласково потрепал Данни по щеке, что вызвало у нее еще большее отвращение, чем если бы он с размаху стукнул бы ее кулаком. — Ты смотреть со мной, и ты увидеть правду, жаэлор, славу народа йуужань-вонга. Может, ты поймешь, поверишь и станешь одна из нас. Если ты не сдержать свой виккаэ — гордость и гнев, — ты умирать. Не важно. Мне думай, я сделать Иун-Иаммука счастье. Данни хотела спросить, что такое или кто такой этот Йун-Йаммука, но только покачала головой и промолчала. Слишком многое на нее навалилось сразу. Да'Гара отвернулся от ошеломленной женщины и дал знак другому воину, который подошел к Данни, держа в руках желеобразную тварь в форме звезды. Данни инстинктивно отпрянула, стараясь собрать все силы и вырваться, но ее отчаянный крик был заглушен: чужак прижал живую звезду к ее рту. Ужас Данни стал запредельным, когда тварь просунула свое щупальце ей в горло, поначалу перекрыв доступ воздуха, но затем став частью ее дыхательной системы. Ничего не понимающую от страха Данни повели по длинным коридорам «летающего мира», и вскоре она оказалась в большом зале с круглым отверстием в полу. Данни увидела лед по краям полыньи и удивилась, почему ей совсем не холодно. Однако эта мысль тут же исчезла, а ей на смену вновь пришел ужас, когда префект подошел к Данни сзади и бесцеремонно пихнул ее в нутро огромного трубчатого червя, в мутную воду. Да'Гара прыгнул следом за ней10. Бег по поясу
— От Ландо я ничего меньшего и не ожидал, — заметил Хэн, когда «Тысячелетний сокол» вынырнул из гиперпространства поблизости от планеты, которую Ландо Калриссиан выбрал для проживания и ведения дел. Все пространство вокруг двух планет, насколько хватало глаз, было усеяно различными кораблями, от небольших истребителей до огромных грузовиков и даже корабли-экраны, которые Ландо использовал для защиты других судов, когда вел разработку полезных ископаемых на Нкллоне, планете, обращавшейся по слишком близкой к солнцу орбите. — Да тут движение плотнее, чем в ядре! — донесся из коммуникатора голос Люка, когда «Меч Джейд» вынырнул из подпространства сразу же за «Соколом». Осталось подождать только Джайну на «крестокрыле», и Хэн посмотрел на свою жену, заметив ее беспокойство. Путешествие с Риси заняло около недели, и если на «Тысячелетнем соколе» или «Мече Джейд» не было проблем с комфортом, то столь длительный полет на одноместном истребителе мог сильно вымотать его пилота. Не говоря уже о запасах. Как правило, джедаи во время длительного перелета впадали в состояние, близкое к коме, предельно замедляя свой метаболизм, и, в сущности, все время спали. Джайна изучила эту технику с Марой и доказала, что отлично справляется с этим. Но одно дело — экзамен в зале, и совсем другое — долгий одиночный полет на «крестокрыле». Даже Люк неоднократно спрашивал у своей жены, действительно ли та считала, что Джайна готова к подобному испытанию. Мара настаивала, что да, а умение Джайны вести корабль никто не ставил под сомнение. С тех пор как Мара стала наставником Джайны, сомнений в принципе быть не могло, особенно у Лейи и Хэна, которые и до этого мало опасались за способность девочки постоять за себя в любой ситуации. Итак, Джайна полетела на «крестокрыле» тем же курсом и с той же скоростью, что и остальные два корабля. Так почему же она до сих пор не вышла из гиперпространства? Этот немой вопрос читался в глазах Лейи и Хэна, и им даже не нужно было произносить его вслух, чтобы понять друг друга. — Давай угадаю, какая из двух планет принадлежит Ландо, — сухим саркастичными тоном предложил Люк. Ответ был очевиден. Одна планета перед ними была коричневой и выглядела довольно негостеприимной, в то время как вторая была голубой и зеленой, а по небу плыли белые облака. Эта картина напомнила Лейе то, что они с Марой видели недавно: процветающий Осариан и суровый Рхоммамуль. — Люк, а где Джайна? — спросила Лейя, пытаясь скрыть тревогу в голосе. С другого корабля донесся смех Мары. — Почему она до сих пор не вышла в нормальное пространство? — настаивала Лейя. — Потому что Мара заложила в Р2Д2 неправильные координаты, — ответил Люк. — Небольшое испытание, — объяснила Мара, выходя на связь. — Джайна неподалеку, хотя и не в пределах системы. Она сможет найти ориентиры, чтобы скорректировать курс. — Она, наверное, сейчас в панике, — ответила Лейя и представила себе, как лицо Мары расплывается в улыбке. — Немного понервничает, это уж точно, — отозвалась Мара. — Но все что ей нужно сделать — это обратить взгляд внутрь себя, почувствовать Силу и связь с нами, особенно с Джесином, и она будет здесь с минуты на минуту. — Да и Р2Д2 знает верный курс, — поспешно добавил Люк. — И откуда в тебе столько коварства? — тяжело вздохнула Лейя. — По отношению к Джайне или к тебе? — поинтересовался Люк, и вновь Лейя с Хэном услышали смех его жены. — Да! — ответила Мара. Лейя снова вдохнула. — Если хоть что-нибудь произойдет с госпожой Джайной, я лично вдребезги разнесу Р2Д2, — вмешался в разговор взволнованный СИ-ЗПО. От него вечно исходят неприятности, и я не сомневаюсь, что он получает от этого удовольствие. Лейя покосилась на золотистого дройда-секретаря. — Не то что Мара, — прошептала она, и учитывая ее состояние в данный момент, эта шутка была шуткой лишь отчасти. — С Джайной все в порядке, — успокоил ее Люк. — Если ты призовешь на помощь Силу, ты почувствуешь, что она жива-здорова. Лейя как раз собиралась сделать это, но ей не пришлось: на приборной панели «Сокола» запищал сенсор, сигнализируя о появлении «крестокрыла» с Джайной на борту. — Что-то ты долго, — проворчала Мара и оставила канал открытым, чтобы его можно было слышать и на «Соколе». — Небольшие проблемы с Р2Д2, — спокойно ответила Джайна, и дроид обиженно запищал, бурно протестуя против этих слов. По просьбе Мары Джайна на «крестокрыле» повела их на посадку, но при этом не сразу направилась к планете Ландо — Дестриллиону, а облетела соседнюю — Дубриллион, чтобы посмотреть, как там идут разработки. Сюда сплошным потоком летели небольшие грузовики, доставлявшие на обогатительный завод полезные ископаемые, добытые на астероидах. Другой поток — кораблей побольше — направлялся обратно, к огромным грузовикам, оставшимся на орбите. Все смотрели на эту картину, не веря своим глазам. Даже Хэн, который имел представление о том, чем занимается Ландо, был потрясен. Как мог Ландо развернуть столь бурную деятельность за такой короткий срок? Всего за год он наладил дело так, что, казалось, мог снабжать половину Галактики! С сине-зеленой планеты их вызвал диспетчер, и когда он услышал названия кораблей и имена их пассажиров, то голос его сразу же стал еще более приветливым. Получив координаты для посадки, они стали снижаться. И, пройдя плотный слой облачности Дубриллиона, увидели, что дом Ландо не уступает по размаху его разработкам. Это был большой город, плотно застроенный домами, с высокими башнями и причальными доками. Люк отметил, что большинство посадочных площадок в данный момент пустовало, значит, у Ландо множество друзей, которые бывают здесь часто, но надолго не задерживаются. Так прилетают в гости контрабандисты. Пока «Меч Джейд» подлетал к указанному доку, Люк успел заметить на платформе пару «крестокрылов» последней модели этого истребителя — XJ, как у него самого. Таких машин было построено не так уж много, и все они были приписаны к «звездным разрушителям» или боевым крейсерам, но с одним исключением: на них также летали рыцари-джедаи. Три корабля сели на круглые посадочные площадки, расположенные высоко над землей, под самыми облаками. Взлетно-посадочные доки были соединены между собой узкими мостиками, сходившимися к центральной площадке, а от нее четвертый вел к башне диспетчеров. Наконец все выбрались из кораблей. Последними пришли Джайна с Р2Д2, которому требовалась помощь, чтобы выбраться из «крестокрыла». Не успела появиться эта парочка, как из башни выскочил Ландо. На лице у него сияла ослепительная улыбка, а его глаза, как всегда, скорее мерцали, чем горели, придавая его лицу такое выражение, будто у него на уме было нечто больше, чем он говорил. — Ха-ха! — рассмеялся он, подойдя к Хэну и заключая его в крепкие объятия. Затем он обнял Лейю — немного дольше, чем Хэна, и тот с ревностью посмотрел на него. Затем наступила очередь Люка с Марой. — Ты прекрасно выглядишь! — обратился он к ней, отстранившись. — Немногие отваживаются обнимать меня, — заметила Мара. — Ну и пусть, мне больше достанется, — рассмеявшись, ответил Ландо. Он вдруг осекся и покосился на Люка, но тот кивнул и улыбнулся. Вряд ли Ландо мог поприветствовать Мару лучше. С Чубаккой Ландо обниматься не стал, ограничившисьрукопожатием, а Р2Д2 с СИ-ЗПО и вовсе просто помахал рукой, затем посмотрел на троих детишек. — Вы что, еще дальше расти собираетесь? — спросил он, удивленно разводя руки в стороны. — Вы только посмотрите, как за год-то вымахали! Совсем уже взрослые. В ответ дети вежливо и смущенно заулыбались. — Что вас привело сюда? — поинтересовался Ландо, поворачиваясь к Хэну. — И почему меня не предупредили, что собираетесь прилететь? Я бы приготовился. — Ничего, мы и так не соскучимся, — сухо ответил Хэн. Ландо хмыкнул, но тут же серьезно посмотрел на Соло, как будто не знал, принять эти слова за комплимент или за оскорбление. Но через мгновение у него на лице уже была широкая улыбка, и он широким жестом пригласил гостей следовать за ним, затем быстро зашагал по направлению к башне. Ландо провел им подробную экскурсию по своим владениям, начиная от роскошно убранных гостевых комнат и заканчивая центром управления автоматических заводов на соседней планете, с гордостью назвав объемы сырья, экспортируемого на Центральные системы. Под конец он привел их в огромный центр слежения — овальный зал, гигантские экраны на стенах которого схематически изображали орбиты всех астероидов пояса Безумство Ландо и их местоположение в данный момент. Затем Ландо подвел их к другому обзорному экрану, который стоял у стены, и'оператор, сидевший за ним, поспешно вскочил. Севший на его место Ландо показал действительно впечатляющие вещи. Он выбирал то один, то другой астероид пояса и увеличивал изображение настолько, что можно было различить управляемые дроидами корабли, работающие на их поверхности. Они бурили, брали пробы, взрывали, грузились, затем перескакивали на новое место. — Ну и что ты на этом зарабатываешь? — спросил Хэн. — Только честно. — Большинство астероидов убыточно, — признался Ландо, — но время от времени… — Он хитро подмигнул и потер ладони одну о другую. Он еще немного подемонстрировал свои достижения, отвечая на вопросы о себестоимости и объемах добычи, затем повел своих гостей в другую башню, на самой вершине которой в закрытом ангаре стояло несколько небольших летательных аппаратов: маленькая кабина пилота и две армированные солнечные батареи, верхняя и нижняя треть которых были изогнуты под углом сорок пять градусов к крыльям. Те из гостей Ландо, которые были постарше, сразу же узнали, что это за тип истребителя: ДИ-опережающий. Разработка самого Дарта Вейдера, истребитель, особо ценимый всей летной элитой старой Империи. Вид этих истребителей поразил Люка и Лейю, и в глазах у них застыл благоговейный ужас. Хэн посмотрел на Ландо и нахмурился. — Самый лучший проект для наших целей, — честно признался Ландо. — Вот на этом вы по поясу бегаете? — спросил Люк. — Легко переносят любые удары, — пояснил Ландо, подойдя к стоявшим дальше кораблям, и все сразу же узнали увеличенную версию ДИ-истребителя со спаренным фюзеляжем, ДИ-бомбардировщик. — А в таких машинах пилотам и вовсе нечего бояться. — А то мы этого не знали, — сухо заметил Хэн. — Значит, вы летаете на этих штуках сквозь пояс астероидов? — спросила Лейя, давая понять, что все это сильно заинтриговало ее. — Вдоль Безумства Ландо, а не через него, — поправил Ландо. — Навстречу потоку астероидов. Мы нанесли на карту несколько самых сложных участков, — он вдруг наткнулся на задумчивый взгляд Джайны. — Ты что, хочешь попробовать? Она посмотрела сначала на родителей, потом на Мару, и ее глаза вымаливали разрешение.* * *
Нетерпеливой Джайне показалось, что приготовления заняли целую вечность, но она внимательно выслушала все объяснения механика об особенностях полетов на модифицированных ДИ-истребителях. Педали и рычаги управления были достаточно простыми, а вот сиденье пилота было хитроумным приспособлением. Это вращающееся и повторяющее все изгибы тела пилота кресло совсем не было похоже на примитивное сиденье «крестокрыла» или флаера. И самым главным отличием этих истребителей от остальных, как объяснил Джайне механик, было то, что инерционный компенсатор нельзя было настроить вручную. Он регулировался автоматически и позволял пилоту чувствовать все маневры машины, и часто полет нельзя было назвать комфортным. Но в то же время опасных для здоровья перегрузок можно было не опасаться. — Раньше пилоты просто пристегивались и настраивали инерционные компенсаторы на девяносто пять процентов, — объяснял механик трем подросткам. — Они, конечно, здорово летали, но рано или поздно врезались в астероид, так что их отбрасывало куда-то далеко-далеко. Мы их, конечно, потом находили, но большинство из них получали серьезные ранения. Один чуть не умер. Последняя фраза заставила Лейю нахмуриться, и Джайна испугалась, что мама вот-вот запретит ей участвовать в опасных гонках, но механик заверил Лейю и всех остальных, что эта проблема уже решена. — Теперь при столкновении тебя, конечно, отбросит неслабо, — продолжал он. — Но зато потом всю жизнь будешь хвастаться об этом друзьям. В качестве последнего аргумента механик показал мощные репульсоры, которые активировались не пилотом, а диспетчером, и, что самое примечательное, питались не от двигателей истребителя, а от генераторов на станции «Бегущий По Поясу-1». Люк округлил глаза от удивления. Да, технологии защиты ДИ-истребителей от столкновения с астероидами существовали и раньше, для этого использовалась комбинация дефлекторов и репульсоров, только многие годы военные специалисты как в Империи, так и в Новой Республике пытались обеспечить корабли надежной защитой с земли, освободив двигатели истребителей для маневров и ускорения. До сих пор успехов в данной области было мало, и Люк подумал, что если Ландо удастся довести эту технологию до ума, то прибыли от этого он получит во много раз больше, чем от продажи всех полезных ископаемых со своего пояса астероидов. Возможно, именно этого Калриссиан и добивался. — Кроме того, — продолжал механик, ласково похлопав какой-то выпирающий бугор позади противоперегрузочного сиденья, — мы оснастили этих крошек гипердрайвом. Люк восхищенно покачал головой. Ландо и его механики действительно постарались при доработке истребителей. — Да ничего с ними не случится, скажи, мех? — обратился Ландо к механику, весело подмигнув Лейе. Затем Джайна и ее два брата сделали по пробному вылету на ДИ-истребителях, познав, что такое столкновение с летающей глыбой, правда, на малой скорости. Но и это не смогло утолить жажду приключений Джайны. Ландо, не подумав о последствиях, показал ей список рекордов, который был вывешен в главной городской башне. Там было два столбика: имена «бегунов по поясу» и время, которое им удалось продержаться среди астероидов. Она знала всего лишь два имени из длинного списка: Мико Реглиа, с седьмым результатом, и чемпиона Кипа Дюррона с рекордом в одиннадцать минут тринадцать секунд. Рьщари-джедаи, учитель Кип и его ученик Мико. Джайна этого так оставить не могла. И вот она кружит на ДИ-истребителе у входа на «трассу». Джесин уже летит по поясу; только что диспетчер доложил, что тот летит уже пять минут. Джайна не могла видеть его, не могла даже слышать его голос (только голоса тех, кто к нему обращался), но она не сомневалась, что с ним все в порядке. Ее брат-близнец сейчас впал в медитацию и целиком положился на Силу. Вот он уже летит пять с половиной минут, все нормально. — Давай, — шепнула Джайна, но не успело это слово слететь с ее губ, как она услышала громкий крик брата: «Уа-а-а!». — Слетел с трассы, — доложил диспетчер с «Бегущего по поясу-1». — На полном ходу. врезался. Джайна увидела его — маленькая вращающаяся точка вдалеке. Это ДИ-бомбардировщик улетел далеко в космос. — Джесин? — позвала она брата, и когда тот не ответил, она стала искать его с помощью Силы и обнаружила, что хотя он и без сознания, но живой и невредимый. Она успокоилась и обратила внимание на то, что пришла очередь стартовать Анакину. Джайна видела, как тот мелькает среди астероидов, слышала по коммуникатору напряженное дыхание и громкие выкрики своего брата. Она вдруг вспомнила о словесных баталиях двух братьев. Каждый из них старался найти гармонию между Силой и физиологией, но каждый понимал это по-своему. Их различия во взглядах почему-то не удивляли Джайну, ведь они были такими разными. — Мы захватили его, — вывел Джайну из задумчивости голос одного из пилотов буксирных кораблей, затем послышались громкие заверения Джесина, что с ним все в порядке. Лейя была уверена, что мама сейчас облегченно вздохнула. — Я хочу еще попробовать, — попросил Джесин, и Джайна живо представила себе, как нахмурилась Лейя. Затем перед ее глазами медленно пролетело буксирное судно, которое тянуло усовершенствованный ДИ-истребитель. Видимых повреждений не было, но все же Джесин не мог лететь сам. Вдруг раздался громкий крик Анакина, и Джайна увидела, как он буквально чиркнул по краю каменной глыбы, чудом увернувшись от столкновения с ней. Джайна переключила коммуникатор на волну диспетчера, чтобы обратить все внимание внутрь себя, почувствовать Силу и обрести спокойствие. Она машинально понажимала на педали, чтобы лучше почувствовать летательный аппарат, затем резко ускорилась, чтобы ее вжало в противоперегрузочное сиденье. С каждой секундой она все глубже впадала в медитативное состояние. Она услышала, как диспетчер объявил о том, что промежуточный результат Анакина лучше, чем у Джесина. Вот будет потом тема для разговоров, подумала Джайна и решила, что стоит посмотреть, как летит Анакин. Она включила коммуникатор на его волну и услышала, как он громко хвастается: — Понял, Йак… — начал он. Джайне захотелось закрыть глаза или отвернуться, но было поздно. Она уже все видела. Анакин поднырнул под один астероид, потом взмыл резко вверх, чтобы увернуться от второго, и на полной скорости впечатался в третий. Видимо, он заметил его за долю секунды до столкновения. ДИ-истребитель швырнуло вверх. Он бешено вращался вокруг своей оси, так что невозможно было понять, где нос, а, где корма. Он летел все выше, продолжая вертеться, и вдруг остановился — должно быть, Анакин произвел компенсационный выстрел. Корабль продолжал дрейфовать, накрененный и безжизненный. — Анакин? — донесся взволнованный голос Лейи. Нет ответа. Джайна схватилась за рычаги управления, намереваясь быстрее полететь на помощь к брату, хотя не представляла, что может сделать для него. Но прежде чем Джайна бросилась.к брату, Лейя позвала Анакина еще громче, и тот откликнулся. — Обалдеть! — сказал он таким голосом, будто только что его вывернуло наизнанку. — С тобой все в порядке? — хором крикнули Лейя и Ландо. — Думаю, да. — Ты побил Джесина, — встряла Джайна. — Ну и что? — ответил ей брат. И тут Джайна поняла, насколько силен шок у Анакина. Обычно тот факт, что ему в чем-то удавалось обойти брата, был для него превыше всего, и малейшая победа заставляла его ликовать. — С меня хватит, — строго сказала Лейя. Видимо, до нее дошло то же самое. — Джайна, возвращайся. — К старту готова, — крикнула Джайна, переключившись на другой канал и делая вид, что не слышала матери. Неудача Анакина нисколько не охладила ее пыл. Она знала, что придет первой! — Прошу разрешения на старт, — обратилась она к диспетчеру на «Бегущем по поясу-1». — Даю добро, — откликнулся он. — Джайна! — Материнское чувство подсказало Лейе, на какую частоту переключилась ее дочь. Но Джайна уже на полной скорости спешила к точке старта. Большинство пилотов предпочитали входить в пояс астероидов на минимальной скорости, используя двигатели только для маневров уклонения. В конце концов, важно было не пролететь большее расстояние, а продержаться как можно дольше. Однако Джайна, испугавшись, что мама найдет способ, как не допустить свою единственную дочь до опасной игры, ринулась вперед. И быстро, даже слишком быстро. Как только она вошла в поток астероидов, так сразу и поняла, какую'ошибку совершила. Не успев толком наметить себе путь среди каменного лабиринта, Джайна была вынуждена бросить истребитель вниз, затем резко влево, закрутив его в «бочке», чтобы увернуться от огромной глыбы с острыми краями. ДИ-истребитель сделал почти полный оборот вокруг своей оси, когда Джайна резко остановила вращение и увильнула от новой каменной громадины, едва не задев выступ на боку первого астероида, которой только что обогнула. Времени, чтобы облегченно выдохнуть, не было: приближалась новая парочка, и Джайна умудрилась боком протиснуться между ними, затем круто переложила вправо и вниз, до предела выжимая рычаг ускорения. ДИ-истребитель сорвался в пике, но Джайна, не дожидаясь, пока загорится лампочка предупреждения, что она вышла за границы пояса астероидов, на полном ходу развернулась и полетела обратно, лавируя среди летающих скал. Ей удалось пересечь перпендикулярно поток астероидов, не отступив ни на метр, в противном случае это привело бы к немедленной дисквалификации. Так были выиграны драгоценные секунды. И вдруг она поняла, что долго она так реагировать не сможет. Эта игра требовала невозможного: расчета на несколько ходов вперед, причем желательно, чтобы реакция была упреждающей. Вот почему все четыре джедая, которые принимали участие в этой игре (включая двух ее братьев — совсем еще зеленых пилотов), показали такие хорошие результаты. Джайна отключилась от мигающих и пищащих датчиков на приборной панели и стала всматриваться в надвигающийся на нее рой астероидов, стараясь скорее прочувствовать, чем продумать, как ей пробраться сквозь этот лабиринт. Она, как говорилось в древних рассказах о морских плаваниях, «повернула нос по ветру» и устремилась вперед.* * *
Хэн услышал, как Лейя громко вздохнула, когда Джайна вошла в плотный поток астероидов. Он обнял жену за плечи и прижал к себе. — Она слышала меня, — холодно заметила Лейя. Хэн лишь крепче сжал Лейю в объятиях. Конечно же, Джайна слышала ее и, конечно же, сделала вид, что это ее не касается. Но Джайна мечтала об этом последние несколько дней, и если бы она послушалась Лейю и отказалась от своей мечты, то отношения между матерью и дочкой испортились бы надолго. — С ней все будет в порядке, — заметил Хэн, но тут же зажмурился, увидев, как истребитель Джайны, который было прекрасно видно на огромном обзорном экране в диспетчерской, на три четверти обернулся вокруг своей оси и в последний момент рванул в сторону от громадного астероида. Она летает лучше братьев. За Хэном и Лейей с горящими зелеными глазами стояла Мара. — Почувствуй Силу, Джайна, прошептала она. — Пусть она станет твоим проводником. Люк, стоявший рядом с ней, ласково погладил жену по плечу и широко улыбнулся. Он вспомнил аналогичный совет, данный ему Оби-Ван Кеноби, когда старик Бен помог ему уничтожить Звезду Смерти. Не смотри на приборы. Если можно, выключи их. Пусть Сила укажет тебе, куда лететь, где поворачивать, куда стрелять. Насколько все могли судить, Джайна уже впала в это состояние. Ее маневры стали резкими, но не хаотичными, словно она заранее знала, что ей предстоит делать дальше. Люк посмотрел на часы, висевшие над обзорным экраном. Четыре минуты. Она все летела вперед, вращаясь, лавируя, маневрируя, выискивая участки, где астероидов было поменьше. Люк посмотрел, что ждет Джайну впереди, и ужаснулся: два роя астероидов были настолько плотными, что они казались одной сплошной стеной, сквозь которую невозможно было пролететь в принципе. — Непроходимый участок! — выкрикнул один из судей, наблюдающих за соревнованием, и эти же слова высветились на гигантском мониторе. Компьютер подтвердил, что это препятствие невозможно преодолеть, не вылетев за границы трассы. — Удача повернулась к ней спиной, заметил Ландо. — Такое случается время от времени. — Она пробьется, — возразила Мара. — Давай, Джайна, — шепнула Лейя. Джайна увидела это скопление и мысленно сравнила его с плотно сжатыми в кулак пальцами. Она сбросила скорость и стала отчаянно высматривать хоть какой-нибудь зазор между астероидами. Его не было. Она посмотрела на приборы — те сошли с ума и яростно пищали, предупреждая скором неминуемом столкновении, и стукнула кулаком по колену. Какое тут хладнокровие, если все пропало! И тут она услышала призыв Мары обратиться за помощью к Силе, потом голос матери — не слова, а просто ощущение тепла, любви и поддержки. Джайна устремила взгляд вдаль и поднажала, ринувшись в самую гущу астероидов. Все равно долго ей не продержаться, к чему затягивать финал? Как будто подыграв ей, первые два астероида расступились, пропуская ее вперед. Но там был третий, и его облететь не было никакой возможности. Джайна повернула ДИ-истребитель так, чтобы он встретил каменную глыбу брюхом и врубила репульсоры, отскочив обратно, затем таким же способом стала отталкиваться от всех остальных астероидов, отступая, но не поворачивая назад, что запрещалось правилами. Так продолжалось довольно долго — бесконечно, как показалось Джайне. Она включала антигравитационные репульсоры, словно мяч отскакивая от астероидов вниз, вверх, в стороны — куда угодно, лишь бы не столкнуться с ними. Джайна протискивалась сквозь узкие щели, подобно сквозняку, который дует среди высоких зданий. Ее глаза были полузакрыты: она и так знала, куда лететь, просто чувствовала это. ДИ-истребитель поворачивал, лавировал и ускорялся еще до того, как она отдавала себе отчет в этом. О том, сколько прошло времени, она тоже не догадывалась. Она не видела ничего, кроме астероидов перед собой, и все ее мысли были только о том, как пролететь сквозь этот лабиринт.* * *
Чуи радостно взвыл, когда Джайна пробилась сквозь скопление астероидов, которое все, даже компьютер, считали непроходимым. Это как нельзя лучше выразило чувства всех, кто наблюдал за полетом Джайны. Буки подпрыгнул чуть не до потолка, затем схватил ближайшего к нему механика и встряхнул его так, что у того зубы громко стукнули, затем замахал своей лохматой лапой в воздухе, словно Джайна могла видеть его. — А что случилось? — совершенно равнодушно спросил СИ-ЗПО, который почему-то не понял, что произошло. Р2Д2 возмущенно забибикал на него, объясняя достижение Джайны. Лейя подскочила к Маре и крепко пожала ей руку. — Малышка умеет летать, — заметил Хэн, и в голосе его слышалась даже не гордость, а восхищение. Он посмотрел на таймер — пять минут тридцать две секунды. В зал вошел Джесин, еще не полностью пришедший в себя после столкновения. Он взглянул на часы, затем подошел к остальным и оценил успех Джайны: — Она обрела внутреннюю гармонию. — А ты? — спросил Люк. Джесин кивнул. — Но мне не хватает навыков пилота, чтобы дополнить ее, — признался он. — А у Джайны есть и то и другое. Видимо, он был прав: ДИ-истребитель легко преодолевал сложнейшие препятствия на своем пути. Таймер начал отсчитывать восьмую минуту. Джайна все выше поднималась на доске результатов. — Ее результат будет не ниже третьего, — объявил Ландо. — А сложнее маршрута еще ни у кого не было, — затем он повернулся к «мехам». — Покажите это по всем каналам, на всей планете. — Еще не поздно сделать ставки, — шепнул Хэн на ухо Лейе, и они оба рассмеялись. — Я уже транслирую сигнал на другие центры слежения и район порта, — ответил механик. — Да, я видел полет Джайны, когда шел сюда, — подтвердил Джесин. — Кип Дюррон стоит в доке и считает каждую секунду. Это имя напомнило Люку, зачем они все прилетели сюда. «Нет, не сейчас», — сказал он себе. Он посмотрел на маневры Джайны, затем на таймер. — Кип точно проиграет, — уверенно сказал он.* * *
Течение Силы внутри Джайны все усиливалось, и напряжение росло с каждой секундой. Казалось, что все вокруг слилось в одно мутное пятно, и кто-то другой управлял истребителем Джайны, бросая его то вверх, то вниз, выделывая головокружительные трюки, чтобы уйти от столкновения с астероидами. Это длилось так долго… Хотя нет, время, казалось, остановило свой бег, когда Джайна впала в глубокий транс. Но напряжение становилось невыносимым, и концентрировать внимание на полете не было сил. Она испуганно расширила глаза, когда мимо пронеслась вращающаяся глыба, слегка задев ее, даже не ударив сильно, а просто толкнув в сторону другого, необъятного астероида. Джайне удалось повернуть истребитель, уходя от столкновения, но скорость была слишком высокой, и мириады астероидов перед ней уже стали одной монолитной массой, и вдруг… Она почувствовала удар всем телом, и когда ДИ-истребитель покинул пояс астероидов, включились приглушенные ранее чувства. Она остановила быстрое вращение, затем подумала о том, что не знает, сколько прошло времени, и вообще смутно помнит, что произошло. В зале слежения воцарилась мертвая тишина. На мониторе горели крупные цифры: показания таймера, когда Джайна покинула пояс. Двадцать семь минут и двадцать семь секунд. — Малышка умеет летать, — повторил Хэн.11. Бум
Теперь Йомину Карру осталось справиться лишь с шестью врагами: четырьмя мужчинами и двумя женщинами. Одна из них, надев скафандр, эабралась на вершину башни, намереваясь соединить все отошедшие провода. Все это бессмысленно, подумал Йомин Карр. Облако ядовитых газов накрыло не только «Внегал-4», но и почти весь Белкадан. Сейчас желто-зеленый туман был слишком плотным, чтобы можно было передать радиосигнал с поверхности планеты. Когда ученые поняли, каков реальный масштаб катастрофы, они бросились готовить ко взлету крошечный транспортный корабль. Ну-ну… Какое удовольствие Йомин Карр получил, когда доламывал и без того полуразвалившийся ветхий грузовик! С каким наслаждением он перекручивал провода с осыпавшейся изоляцией, так что теперь они искрили и намертво сплавлялись между собой при коротких замыканиях. Как любовно он вынимал державшиеся на честном слове микросхемы и кидал ржавые болты в воздухозаборники! Ученые быстро сообразили, что на этой развалюхе им не взлететь, и все силы бросили на установление связи с миром. Но было слишком поздно. Смерть Гарта Брейзе и слепое доверие Йомину Карру зачеркнули последнюю надежду на спасение. И вот они сидели, запертые на станции, как будто «Внегал-4» сможет годами обеспечивать их кислородом, которого в местной атмосфере не осталось. Словно каламарианские рыбы-джуггеры в бочке, Йомину Карру оставалось только загарпунить их. Ничего не опасаясь, йуужань-вонг вышел из здания базы. На нем был живой звездообразный источник кислорода, так как заставить себя надеть механическое приспособление для дыхания он не смог. Картина опустошения, вызванного любимыми жуками, немало порадовала его, пока он дошел до подножия башни и, задрав голову, посмотрел наверх. Работавшая наверху женщина едва была видна сквозь густую пелену ядовитых газов. — Как идет работа? — крикнул он, и голос его прозвучал невнятно из-за маски на лице. — Есть! — донесся крик с вершины. — Еще один контакт… Йомин Карр снял с пояса небольшой топор и ударил по кабелю у основания башни, перерубив его пополам. Затем убрал топорик и стал спокойно ждать, упиваясь своим могуществом и силой. Несколько минут спустя с башни спустилась Лайсир Донабель, одна из двух оставшихся в живых женщин на станции. — Сейчас точно заработает, — сказала она, когда ее ноги коснулись земли, затем отцепила страховочный трос. — Просто разъем ото… — начала было объяснять, но повернулась и замерла, а глаза ее расширились до предела — она увидела Йомина Карра в живом аэраторе. Йомин Карр жестом показал на новый разрыв в цепи. Лайсир долго смотрела на кабель, даже маска запотела изнутри от быстрого дыхания. Затем она перевела взгляд на Йомина Карра и покачала головой, не веря своим глазам. И вдруг она сорвалась с места и рванула прочь от чужака. Он легко настиг ее и подцепил ногой за лодыжку, затем схватил и оторвал шланг подачи кислорода. Лайсир упала лицом на землю, и, чтобы уже не смогла подняться, Йомин Карр наступил сверху. Она забилась в судорогах, жадно хватая ртом воздух, но под колпак уже проникли желтые газы, и дышать было нечем. Предприняв отчаянные усилия, Лайсир сумела вырваться, отползти на четвереньках и даже подняться на ноги. Йомин Карр мог бы догнать ее, но не стал этого делать, по судорожным движениям женщины поняв, что уже выиграл эту схватку. Лайсир, шатаясь из стороны в сторону, все-таки двигалась по направлению к базе. Не дойдя двух шагов до ограждения, она упала, ударившись головой о портал, и некоторое время еще пыталась дотянуться руками до рычага, открывающего двери. Йомин Карр стоял не шелохнувшись и просто наблюдал за тщетными усилиями умирающей женщины. Затем поднял голову и посмотрел на сгущающиеся тучи ядовитых газов. Прошло полчаса. Семь ученых, оставшихся на «Внегале-4», разбились на три смены: два, два и три человека. В то время, как два напарника Йомина пребывали в полной уверенности, что он спит у себя в комнате, напарница Лайсир знала, что та вышла чинить проводку на башне и до сих пор не возвращается. Йомин Карр ни капли не удивился, когда увидел, как открывается дверь в ограждении 'базы. Лайсир Донабель перевернулась на бок. — Лайсир! — крикнула ее напарница и опустилась на одно колено перед своей подружкой. Она вдруг обернулась — видимо, успела заметить Йомина Карра, затем округлила глаза от ужаса, когда чужак опустил свой топорик. Было что-то символическое в том, что была убита последняя женщина на Белкадане, подумал йуужань-вонг. Момент истины, символ того, что люди и иные разумные расы этой Галактики проиграли первую схватку с Великой Армией праэторит-вонга. Йомин Карр вырвал лезвие топора из груди женщины, и та упала рядом с Лайсир, затем направился через открытую дверь на базу. Оставалось всего четверо врагов, и два из них, скорее всего, спали. Ном Анор никак не мог успокоиться. Еще бы, ведь он сидел, пристегнутый ремнями к креслу, а за спиной у него горело несколько тонн взрывчатки. Исполнитель йуужань-вонгов, прилетевший из другой галактики, никогда не боялся космических полетов и даже любил их. Но рядом с примитивной двухступенчатой реактивной ракетой с Рхоммамуля даже обычные ионные двигатели звездолетов были чем-то невероятным, хотя и они тоже обеспечивали весьма отсталый, как считал Ном Анор, способ передвижения по сравнению с изящными и безопасными «летающими мирами» и кораллами-прыгунами. Шок Тиноктин, сидевший рядом, был не менее напуган и, когда ракета стартовала, громко заскрипел зубами от перегрузки. Наконец, первая ступень отошла. Шок взялся за штурвал и направил неповоротливый корабль в сторону «Посредника». — Они приветствуют нас, — доложил Шок своему начальнику минуту спустя. Ном Анор поднял руку и покачал головой. — Заканчивай ввод координат, — приказал он. Сейчас было не до разговоров: необходимо было выровнять эту тяжелую неуклюжую посудину. Переговоры с «Посредником» начнутся немного позже, когда Ном Анор и Шок Тиноктин переберутся в скрытую в чреве старого челнока «ашку». — Прямо на них летит, — заверил исполнителя Шок. Ном Анор выбрался из неудобного кресла и на четвереньках пополз по полу капсулы, задержавшись на минуту у кресла пилота, чтобы усадить туда двойника, затем быстро произнес молитву Йун-Харийе, Обманщице — Богине Маскунов, и поцеловал на прощание своего виллипа. Рхоммамульская ракета вышла в открытый космос и взяла курс на «Посредник». Отошла вторая ступень, хотя она так и не успела поработать. Но не в этом было ее предназначение: она служила лишь оболочкой для скрытого под ней «углокрыла». Из увеличенного кокпита «ашки», в который установили второе сиденье, Ном Анор и Шок Тиноктин наблюдали, как Осариан и Рхоммамуль обмениваются ракетными ударами. Истребители с «Посредника» кружили около обеих планет, пытаясь сбить как можно больше ракет, и некоторым из них все же удавалось достичь цели. Когда пустая ступень ракеты, в которой летели исполнитель со своим помощником, повернулась к Осариану, они заметили на его поверхности огромные яркие «грибы» термоядерных взрывов. Неудивительно, что предложение Нома встретиться на борту «Посредника» с коммодором Акдоолем и представителями Осариана было с радостью принято. Фальшивая вторая ступень развернулась еще немного, и перед Шоком и Номом появился громадный ударный крейсер и приближающаяся к нему крохотная рхоммамульская капсула, на которой они находились минуту назад. — Так держать, — приказал Ном Анор. Шок с помощью двигателей ориентации прекратил вращение и стабилизировал курс, так что теперь «Посредник» уже не пропадал из виду. — Включай связь. Шок кивнул и с помощью дистанционного управления включил коммуникатор на борту ракеты. Изображение, естественно, не передавалось на борт «ашки», так как это выдало бы Нома и Шока, но исполнитель легко представил себе притворную улыбку на лице мон каламари, с которой он говорил избитые дипломатические штампы приветствия. — Приветствую вас, коммодор Акдооль, — сказал Ном Анор через виллипа. Этот зверек был помещен на обезглавленное тело, усаженное в кресло пилота, и в точности повторял все слова исполнителя и выражение его лица. Не успел Акдооль сказать все положенные слова приветствия, как из мрака вынырнули несколько истребителей и стали быстро приближаться к капсуле. Акдооль выругался и приказал поднять истребители на перехват. Шок Тиноктин и Ном Анор услышали, как за спиной коммодора раздался чей-то радостный вопль. — Джедай, — заметил Шок Тиноктин. Ном Анор кивнул и улыбнулся. Какая ирония судьбы: истребители «Посредника» расчищают путь для смертоносной капсулы. Шок Тиноктин умудрился повернуть пустую часть ракеты с «ашкой» так, что было прекрасно видно и «Посредника», и капсулу, и истребителей, бросившихся наперерез Зет-95, «охотникам за головами» — Ваши друзья с Осариана не очень-то заинтересованы в переговорах, коммодор Акдооль, — спокойно заметил Ном Анор. — Оса-прим охвачен пожарами, — резко ответил коммодор Акдооль, который был не в силах вечно оставаться холодным дипломатом. — Но мы договорились прекратить огонь, — напомнил Ном Анор. — Мы обеспечим вам защиту, и на пути к «Посреднику», и потом, когда вы будете возвращаться на Рхоммамуль после переговоров, — заверил его коммодор Акдооль, и по его тону стало понятно, что он снова взял себя в руки. — Я даю вам слово. — Как вам будет угодно, — ответил Ном Анор и пожалел, что виллип не может кивнуть. — Разбивай камеру, — шепнул он Шоку, и тот принялся раскачивать камеру, чтобы поломка коммуникатора могла быть списана на неисправность. — Коммодор Акдооль? — испуганно сказал виллип Ном Анора. — Я слышу вас, — донесся в ответ голос Акдооля. — Мы потеряли визуальную связь. — Боюсь, налицо неисправность, — пожаловался Ном Анор. — Я вижу только осарианские корабли. Управление потеряно. Я не могу увернуться от них! — Сохраняйте спокойствие, — ответил Акдооль. — Мои истребители защитят вас. И в самом деле, Шок Тиноктин и Ном Анор с улыбками на лицах наблюдали из своего укрытия, как истребители «Посредника» с легкостью нагнали «охотников за головами» и заставили повернуть их обратно. Одному из Зет-95 удалось выпустить ракету, и только блестящий маневр «крестокрыла», который отделился от общего строя и выпустил очередь из лазерной пушки по торпеде, спас беззащитную капсулу от уничтожения. Но взрывной волной капсулу отшвырнуло в сторону, так что она сбилась с курса и стала быстро вращаться. — Я никогда не сомневался в вас, — спокойно заявил Ном Анор. Пауза, которую выдержал Акдооль, прежде чем ответить, была красноречивой. Он, несомненно, восхищался хладнокровием, которое Ном Анор проявлял перед лицом смерти. Ном Анор почти пожалел, что не находится сейчас в этой капсуле и не может встретиться с коммодором и осарианцами. Почти. — Управление потеряно, — проревел Ном Анор. — Я не могу даже заглушить двигатели, не говоря уже о смене курса. Гореть тебе в смоляной яме Алуриона, Акдооль. Ты же обещал неприкосновенность. — Мы доставим вас на борт, — заверил его коммодор Акдооль. Секунду спустя капсула неожиданно прекратила вращаться и, несмотря на то что ее двигатели продолжали работать, увлекая ее прочь от «Посредника», она начала медленно приближаться к громадному крейсеру. — Луч захвата, — объяснил Шок Тиноктин. — Двигатели на капсуле не смогут ему противостоять. Они подтянут ее поближе и подождут, пока все топливо не выгорит. Ном Анор усмехнулся и, не. отвечая на постоянные вызовы Акдооля, смотрел на то, как капсула с эскортом из истребителей приближается к «Посреднику». «Ашку» тряхнуло, и ступень начала поворачиваться. — Входим в атмосферу, — пояснил Шок Тиноктин. Ном Анор покосился на него, и бедный Шок с невероятным усердием стал выравнивать «ашку» так, чтобы «Посредника» было хорошо видно и исполнитель не пропустил великий момент. Тем временем капсула исчезла в причальном доке «Посредника». Шок Тиноктин включил канал видеосвязи. — Бум, — сказал Ном Анор, улыбаясь Шоку. — Бум, — повторил виллип Нома Анора коммодору Акдоолю. Ядерная бомба, спрятанная на капсуле, детонировала, и целая секция причальных доков бесследно испарилась. Большая часть нижних палуб была разнесена в клочья, а ярко пылающими разнокалиберными осколками накрыло множество истребителей. Корма ударного крейсера поднялась почти на девяносто градусов, прежде чем успели включиться двигатели ориентации и прекратить вращение. Ном Анор и Шок Тиноктин в ступени ракеты спокойно продолжали падение на Рхоммамуль. Когда они отлетели настолько далеко, что с «Посредника» их вряд ли было видно, Шок расстрелял пустую оболочку из лазерной пушки, и модифицированная «ашка» вырвалась на свободу. Они направились на другую сторону планеты, уверенные в том, что коммодор Акдооль и его команда сейчас слишком заняты борьбой за живучесть корабля, чтобы следить за тем, что происходит в атмосфере Рхоммамуля. Вскоре они перешли на световую скорость, оставив Рхоммамуль далеко позади. Ном Анор довел конфликт до той степени, когда уже поздно надеяться на мирное его разрешение, так что он выполнил свою задачу на этой планете. Пусть все думают, что он погиб при взрыве. Взбунтовавшаяся чернь на Рхоммамуле сделает из него мученика и охотнее будет умирать за его идеи. Он все еще восхищался прекрасно продуманным и воплощенным планом своей ложной гибели, когда через несколько часов «ашка» снова перешла на досветовую. Шок Тиноктин, сидевший в кресле пилота, крепко спал. Он глубоко и равномерно дышал, изредка посапывая. Он ввел координаты заранее, и теперь «ашка» летела на автопилоте к следующей планете, на которой Ном Анор планировал поднять бунт угнетенных и обездоленных, чтобы Новая Республика вынуждена была вмешаться в новую гражданскую войну. Эти дурачки должны быть завалены ворохом неразрешимых проблем в самом центре Галактики, чтобы у них не было времени посмотреть на ее окраины, где сейчас разворачивались очень серьезные события. Осариано-рхоммамульский конфликт вспыхнет в полную силу, и правительству Новой Республики придется прислать сюда половину своего флота, чтобы разнять воюющие планеты, в то время как сенаторы будут проводить бесконечные заседания, и половина из них будет искать не столько пути урегулирования конфликта, сколько возможность нажиться на людском горе. Ном Анор прикладывал все усилия, чтобы его личное презрение по отношению к правительству Новой Республики не затмило его трезвый разум и не стало причиной необоснованного оптимизма. Праэторит-вонг, экспедиционный корпус йуужань-вонгов, вторгшийся в эту галактику, никак нельзя было назвать чрезвычайно большим, и не стоило недооценивать противника. Он еще раз посмотрел на Шока, убедился, что тот спит, и извлек из коробки, стоявшей рядом с тесным сиденьем, связного виллипа Да'Гары. Через считанные мгновения зверек превратился в голову префекта — тот был в живом респираторе в форме звезды. — Как проходит операция Йомина Карра? — поинтересовался Ном Анор, когда были сказаны все полагавшиеся в таком случае слова формального приветствия. Как приятно было снова говорить на милом сердцу родном языке! — Белкадан мертв для наших врагов, — заверил его Да'Гара. — Йомин Карр остается там. Он стал моими новыми глазами в этом секторе Галактики. — Значит, он перенастроил орбитальные телескопы станции для наших целей? — спросил Ном Анор. — Именно так, исполнитель, — ответил Да'Гара. — Или сделает это, как только утихнет буря. Но мы и так не слепы: военный координатор просматривает близлежащие секторы. — Вы удовлетворены тем, что видит военный координатор? — спросил Ном Анор. — Район малонаселенный, — ответил Да'Гара с ноткой сожаления в голосе. — Согласно наблюдениям военного координатора, а также предыдущим данным разведки, при завоевании плацдарма нам никто не окажет существенного сопротивления. Ном Анор облегченно кивнул. Некоторое время праэторит-вонг будет довольно уязвимым, и единственной настоящей его базой останется эта небольшая замерзшая планетка. В использовании йаммоска — военного координатора — для атаки заключалось огромное преимущество. Кроме того что это создание само по себе было очень мощным оружием, оно в первую очередь предназначалось для объединения войск и управления ими. Благодаря ему три передовых экспедиционных «летающих мира» и множество кораллов-прыгунов могли действовать на удивление слаженно, чего вряд ли можно было добиться без единого центра управления. Но была и обратная сторона медали, расплата за эффективность. Если Новой Республике удастся сконцентрировать на этой ледяной планете достаточные силы и, хоть это почти невероятно, уничтожить йаммоска, то последует хаос и неминуемый крах планов завоевания галактики. Нет, сейчас спешить нельзя. Главное — это обеспечить защиту йаммоска и подготовить базу для встречи двух новых «летающих миров» с воинами. — Вы уже избрали новую цель? — спросил Ном Анор. — Сернпидал, — ответил Да'Гара. — Третья планета системы Ювелин, самая густонаселенная в этом секторе. — Амбициозный план. — Но она представляет для нас наибольшую угрозу, — пояснил Да'Гара. — Йаммоск уже давно наблюдает за ней, и его беспокоят частые взлеты кораблей с этой планеты, а также большое количество передающих станций на ее поверхности. — Если нас и обнаружат, то скорее всего на этой планете, — согласился Ном Анор. — Постараемся сделать все, по-тихому, — сказал Да'Гара. — Возможно, устроим экологическую катастрофу вроде того ядовитого тумана, которым Йомин Карр погубил Белкадан, хотя заглушить все передатчики на такой густонаселенной и высокоразвитой планете, как Сернпидаль, будет отнюдь непросто. Не легче будет скрыть от наших врагов в этой галактике и причину уничтожения целой планеты. Военный координатор подсчитал, что вероятность нашего успеха в этом случае равняется один к одному, даже если мы используем все кораллы-прыгуны двух «летающих миров». Не то, что семь целых три десятых к одному на Белкадане. Ном Анор надолго задумался: шансы были явно не в их пользу, но с тем, что с Сернпидалем нужно было покончить незамедлительно, он был согласен. Необходимо было придумать нечто неординарное. — Мы должны поступить так, чтобы связь с нашими планами по завоеванию Галактики никак не прослеживалась. Никоим образом нельзя выдать наше присутствие, — сказал он и снова задумался о тех проблемах, которые сейчас приходилось решать Внутреннему Совету Новой Республики. Им придется перебрасывать дополнительные силы к ядру Галактики, чтобы предотвратить полнейшую катастрофу. — Но не тихо, — продолжал он. — Нет, давайте уничтожим Сернпидаль и уничтожим там как можно больше врагов — пусть туда прилетит побольше кораблей противника. Флот Новой Республики, если он объединится, представляет серьезную угрозу для Праэторит-вонга, но если мы заставим их рассеяться, то легко справимся с разрозненными силами. — Не тихо? — скептично переспросил Да'Гара. — Но не выдавая себя, — ответил Ном Анор. Последовала долгая пауза — оба воина вонга задумались над решением этой сложной задачи. Неожиданно виллип, стоявший перед глазами Нома Анора, отразил блеск в глазах префекта. — Ядро Йо'Ганда? — спросил Да'Гара. Предложение было неожиданным — Ном Анор совсем и не думал о таком плане. Но, хорошенько поразмыслив, пришел к выводу, что это именно то, что им требовалось. Йо'Ганд был легендарным генералом, которому часто приписывали заслугу по объединению многочисленных племен Йуужань-вонга во время междоусобной Кремлевианской войны. Его тактика «ядра» принесла долгожданный перелом в той далекой междоусобной войне, когда одним неожиданным сокрушающим ударом был уничтожен Йгзиир — родная планета самого могущественного тогда племени, и убито большинство его предводителей. ЙоэГанд использовал силы довина-тягуна, создания, способного влиять на гравитационное поле. Тогда довин был тайно заброшен на поверхность Йгзиира, где сфокусировал один свой луч на ядре планеты, а другой — на ее спутнике. После гибели Йгзиира народ Йуужань-вонга научился противостоять такой тактике, но эти неверные, которые не догадывались о способностях внегалактических существ и наверняка не могли использовать другого тягуна, чтобы нейтрализовать первого, вряд ли могли обнаружить источник опасности. Даже если ученым из Новой Республики и удастся найти довина, будет слишком поздно: у них не хватит времени и огневой мощи, чтобы уничтожить его и предотвратить катастрофу. — Что ж, пошуми, префект Да'Гара, — сказал Ном Анор. — Уничтожь Сернпидаль и планируй дальнейшую экспансию. Я буду рад вновь услышать твой голос. — Что? — спросил проснувшийся вдруг Шок Тиноктин и заморгал мутными со сна глазами. — Голос, — повторил погромче Ном Анор. — Это слышен голос угнетенных масс, которые молят о защите от эксплуататоров в лице бездушных сенаторов Новой Республики. — Готовите новую речь? — спросил Шок Тиноктин. Ном Анор улыбнулся. И в самом деле, вскоре ему предстоит повторить то же самое на площади, чтобы поднять чернь на бунт. Но скоро, очень скоро он заговорит о другом. Он выдвинет ультиматум правителям Новой Республики, предложив им на выбор безоговорочную капитуляцию или неминуемую смерть.12. Игра и реальность
— Это было… очень странно, — призналась позже Джайна своим братьям, когда они втроем отправились на прогулку по городу Ландо. Они были восхищены теми техническими штучками, которыми здесь было все оснащено, — прозрачные пневматические трубы, доставляющие людей из одной башни в другую, и пневмоканалы для спуска с тридцатого этажа — транспорт не для слабонервных, но для подростков источник неподдельного восторга. Надо было надеть шлем и просто прыгнуть вниз, а поток воздуха, который нагнетал огромный вентилятор, плавно останавливал тебя у самой земли. — Ты нашла гармонию, — ответил Джесин. — Ты просто научилась летать благодаря постоянным тренировкам, — быстро вставил Анакин и бросил на брата гневный взгляд. Тот ответил тем же. И снова развернулась дискуссия о том, что важнее: гармония с Силой или постоянные тренировки и оттачивание мастерства. Они начали спорить как только Анакин вернулся в зал слежения и нашел своего брата и всех остальных в полной тишине, ошеломленных результатом Джайны. Джайна покачала головой и усмехнулась. Опять эти пустые разговоры! — Ты отдавала себе отчет в том, что делаешь? — спросил Джесин. — Во время полета по поясу? — уточнила Джайна. — Я его вовсе не помню. — Потому что ты полностью отдалась на волю Силы, — пояснил Джесин, засчитывая это как аргумент в свою пользу. — Потому что она научилась использовать Силу вдобавок к умению классно пилотировать корабль, — заявил Анакин. — Она действовала на автомате, потому что постоянно тренируется, оттачивает свое мастерство. — Дело не только в этом, — возразил Джесин. — Тогда почему ты не победил? — съязвил Анакин. — Я еще не обрел внутреннее спокойствие. — Потому что ты мало Тренируешься, — торжествовал Анакин. — Вот почему я побил твой результат, — он щелкнул пальцами, подчеркивая важность своих слов. — Я знаю, как применять Силу для практических целей, а не просто для того, чтобы сидеть во мраке и вглядываться внутрь себя. — Тогда почему ты не победил в поединке? — спросил Джесин. — Я побью тебя прямо сейчас, — вспыхнул Анакин, хватаясь за рукоятку лазерного меча. — Для двух будущих джедаев вы ведете себя слишком глупо, — попыталась унять их Джайна. — Вовсе нет, — послышался чей-то голос, и все трое младших Соло повернулись и увидели, что к ним приближается мужчина с лазерным мечом на поясе. — Кип, — расплылся в улыбке Анакин. Кип Дюррон подошел к ним, кивком поприветствовал мальчиков, затем долгим пристальным взглядом смерил Джайну. — Ничего летаешь, — сказал он наконец. — Ничего? — с усмешкой переспросил Джесин. Кип сурово посмотрел на него, но через мгновение строгое выражение лица сменилось широкой улыбкой. — Ну ладно, — признался он. — Очень хорошо летаешь. Я понял, что пропал, как только услышал, что ты полетишь, Джайна. Теперь придется мне снова «бежать по поясу», чтобы вернуться на первое место. — Прямо сейчас этим займетесь? — поинтересовался Анакин, заискивающе глядя на старшего джедая. — Не сейчас, — ответил Кил. — Я улетаю с этой планеты, и очень далеко. Есть у меня кое-какие дела. Моя эскадрилья уже готова, ждет меня, но я хотел сначала попрощаться с вами, ребята. — Ваша эскадрилья? — хором спросили Анакин с Джесином: Анакин восхищенно, Джесин — скептично. — Со мной полетят несколько моих друзей, — объяснил Кип Дюррон. — Мико Реглиа? — спросила Джайна. — И другие. — Но остальные — не джедаи, — многозначительно констатировал Джесин. — Это просто мои друзья, — объяснил Кип. — Если вы захотите присоединиться ко мне — и ваш папа и дядя Люк разрешат, конечно же, — то вы можете сделать это в любой момент. — Для чего? — спросил Джесин. — Для работы, — ответил Кип. — Работы? — Скептицизм Джесина не уменьшился ни на йоту. — Пресекать незаконную торговлю, улаживать конфликты, — объяснил Кип. В его голосе не было слышно бравады, а только непреклонная решимость, а взгляд его был серьезнее, чем когда-либо. По крайней мере, дети еще не видели его таким. — Так вот чем, оказывается, джедаи теперь должны заниматься? — спросил Джесин. — Гоняться за контрабандистами? Джайна и Анакин прожгли его гневными взглядами. Они были шокированы тем, что их брат осмелился перечить такому опытному взрослому джедаю. — А почему бы и нет? — усмехнулся Кип. — Ведь были времена, когда контрабандисты считались друзьями джедаев, — осмелился сказать Джесин. — Такие, как твой отец, — уточнил Кип. — Это было совсем другое время, — встряла в их спор Джайна, встав между ними, чтобы сбить накал страстей. — Время, когда Галактикой управляло незаконное правительство. Джесин покачал головой — вряд ли его это переубедило. — Думаешь, это ниже нашего достоинства? — спросил Кип, вежливо, но настойчиво Отодвинув Джайну в сторону. — Когда добропорядочных людей грабят до нитки, берут в заложники, затем пытают, разве не это задача джедаев — прийти на помощь? — спросил Кип, повышая голос с каждым словом. Джесину нечего было на это возразить. — Есть разница между тем, сталкиваешься ли ты с проблемой или сам ищешь ее, — ответил Джесин. — Мы не галактическая полиция. — Я уже слышал это от твоего дяди, — ответил Кип. — Есть ли в Галактике больший авторитет для джедаев? — спросил его Джесин. — И все же он не остановит меня. Я сам выберу свой путь, — быстро нашелся Кип, покачав пальцем перед лицом у Джесина. — Он просил меня умерить пыл, но не остановиться, — он кивнул, затем повернулся к Джайне. — Это был прекрасный полет, Джайна, — сказал он. — Я побью твой рекорд, но не намного, чтобы ты снова могла стать первой. — Вам никогда не догнать меня, — задорно ответила Джайна. Кип потрепал ее по плечу и улыбнулся ей в ответ, затем уже собрался уходить, но повернулся и сказал: — Мы улетаем, но мое предложение остается в силе. Вы можете присоединиться ко мне все втроем или любой из вас, как только вы вылетите из-под крылышек ваших дяди и тети. Мне нужны джедаи в эскадрилье. Он подмигнул на прощание и направился к причальному доку, где стоял его «крестокрыл». По предложению Анакина и настоянию Джайны (Джесин не хотел идти), они втроем поднялись на верхний этаж здания-башни и вышли на балкон, чтобы посмотреть на отлет Кипа Дюррона и его эскадрильи. Они знали, что Кип устроит настоящее шоу. Заиграла громкая музыка — модное произведение композитора Дембаллина с Мон Каламари «Швок Дубллон» (Праздник Большого Гребня). Какофония диссонирующих звуков, несущихся из громкоговорителей на всех причальных доках постепенно стала складываться в стройную бравурную мелодию. Одновременно с этим в небо взмыли истребители различных, в основном старых, моделей — «бритвы», «ашки», даже пара «охотников за головами» и три повидавших виды «крестокрыла» — и образовали единый строй. Дюжина истребителей прочертила небо красными нитями, словно танцуя в такт музыке. «Большой гребень» грянул крещендо, и сквозь строй двенадцати разнородных истребителей молниями пронеслись две новых машины — модифицированные «крестокрылы» Мико и Кипа. Джесин посмотрел на Анакина — тот был весьма впечатлен увиденным и широко раскрытыми глазами пялился в ночное небо. Да, все мысли младшего брата Джесина сейчас были о приключениях и славе, о борьбе со злом и торжестве справедливости. Анакин не понимал, что в мире не все черно-белое. — Кип собрал такую пеструю команду, — заметила Джайна, когда музыка стихла. Она повернулась к братьям и покачала головой. — Он знает, как устроить громкие проводы. — Именно такие широкие жесты и должны убедить дядю Люка в том, что ему необходимо возродить Совет Ордена, — ответил Джесин. — Мудрому Совету должны прийтись по душе такие широкие жесты, — возразил Анакин. — Чтобы показать всей Галактике, какие джедаи крутые? — скептическим тоном спросил Джесин. — Чтобы устрашить врагов Новой Республики и заронить надежду в души тех, кто намерен жить мирно, не нарушая законов, — ответил ему брат. — Хватит! — взмолилась Джайна. И оба брата вняли ее просьбе и замолчали, затем послушно пошли вслед за ней в башню. Ни Анакин, ни Джесин не были уверены в своей правоте так, как они стремились это показать.* * *
— Ничего себе они устроили! — заметила Лейя, когда она с Хэном, Марой, Люком, Ландо, Чуи и двумя дроидами смотрела яркое шоу, устроенное по случаю отлета Кипа. — Да, Кип знает толк в стильных проводах, — ответил Хэн, а затем, понизив голос, добавил: — Наверное, до сих пор переживает, что проиграл Джайне. — Джедая может переплюнуть только другой джедай, — заметил Ландо, затем с задумчивым видом посмотрел на Люка и хитро протянул: — Я знаю еще одного хорошего пилота… Люк усмехнулся и пожал плечами. Ему не хотелось бегать наперегонки с детишками Хэна Соло. Примитивный расчет Ландо — столкнуть лбами джедаев, пусть и в соревнованиях, еще сильнее укрепил решение Люка возродить Совет Ордена. По мнению Люка, джедай в первую очередь должен соревноваться сам с собой. Он еще мог простить отпрыскам Соло их желание побиться за первое место на доске почета, но Кип, с более чем десятилетним опытом обращения с Силой, должен был бы это понимать. — Для двухместных машин у нас отдельный зачет, — объяснил Ландо. — Там джедаи еще не успели поставить рекордов. Люк с сомнением посмотрел на Мару. Особого желания «бежать по поясу» у него не было. Ему не надо было самоутверждаться, ни как джедаю, ни как пилоту. Но он понимал, что Мара могла смотреть на вещи по-другому. Возможно, ей необходимо было доказать себе, что несмотря на плохое самочувствие, она все еще оставалась в хорошей форме. Может быть, «пробежка по поясу» придаст ей уверенности в том, что ее решение продолжать играть важную роль в жизни остальных, особенно Джайны, не в коей мере не ставит под угрозу безопасность тех, кто ей дорог. — Хочешь пробежаться? — спросил ее Люк, и Ландо в ожидании ответа подался вперед от нетерпения. — Я уже отбегалась, — ответила Мара тихо, так, что ее слышал только Люк. И в самом деле, он почувствовал, что блестящая победа Джайны развеяла последние сомнения его жены. Люк был поражен тем, насколько хорошо она поняла его: и то, что не было особой необходимости идти на это, и то, что он не раздумывая согласился бы, если бы она только захотела. Он долго смотрел на Мару, восхищаясь ею. Казалось, что он всю жизнь только это и делает. — Я думаю, мы откажемся от этого предложения, — ответила Мара Ландо. Ландо принялся бурно протестовать. Он разглагольствовал о том, что они вдвоем могли бы занять первое место, показать такой результат, к которому еще долго мало кому удалось бы приблизиться, и так далее, и тому подобное. Но вдруг он увидел, что Хэн с Лейей качают головами, причем едва заметно, напоминая ему о состоянии Мары. — Ну, если надумаете… — разочарованно сказал он со вздохом. Люк понимал, почему Ландо был таким настырным. Если бы рекорд в классе двухместных кораблей также принадлежал джедаям — Люку и Маре Скайуокер, — какая бы это была прекрасная реклама для всех начинаний Ландо: и «бега по поясу», и разработок полезных ископаемых на соседней планете. И, что самое важное, это узаконило бы бизнес Ландо. — А вы что скажете? — спросил Ландо, обращаясь к Хэну и Лейе. — Я уже достаточно нарулилась, — ответила, качая головой, Лейя. — У руля власти, на заседаниях Совета Республики. Бег по поясу ее явно не интересовал. — Тогда Хэн и Чуи! — возбужденно воскликнул Ландо. — Они постоянно треплются о том, то они самые крутые пилоты во всей Галактике. Пусть докажут это! — Нет, я слишком старый и неповоротливый, — ответил Хэн, обнимая Лейю. Чуи только рыкнул и покачал головой. Тут в комнату вошли Джесин, Джайна и Анакин. — Вы видели, как улетал Кип? — с горящими глазами спросил Анакин, направляясь к Люку. — Музыка, четкий строй… Люк кивнул. Джайна осмотрелась по сторонам. Сначала она надолго задержала взгляд на Ландо и родителях, затем на Чубакке, который выглядел слишком оживленным, и, наконец, пристально посмотрела на свою тетю. — Ландо хочет, чтобы Хэн с Чуи «пробежались по поясу» в двухместнике, — объяснила Мара. — По мне, так звучит заманчиво. Лейя дернула за рукав своего мужа, который улыбнулся своей коронной грустной ухмылкой. На самом деле ей не хотелось отпускать Соло на такое опасное соревнование, пусть даже Ландо и гарантировал, что риск сведен к минимуму, но против такой улыбки она не могла устоять. Видимо, Хэн сам не хотел никуда лететь и даже не думал об этом, поэтому Лейя не смогла удержаться, чтобы не подколоть своего мужа. — Только вместе со мной, — согласилась она. Чуи издал громкий рев, напоминая окружающим, что и он не против повеселиться. — Но это же детская игра, — хмыкнув, ответил Хэн. — А я слишком стар, неповоротлив и нечестолюбив. — А еще слишком похож на карманного роклика, — добавил Анакин, и все рассмеялись, кроме, разумеется, Хэна. Текущий рекорд принадлежит Моссу Диверсу и Твинго, — сказал Ландо, назвав имена двух отъявленных контрабандистов, знаменитых тем, что на борту у них, как правило, было больше выпивки, чем груза. Многие говорили, что если бы эта сладкая парочка — ботан Мосс и суллустианин Твинго — перевезла хотя бы сотую часть того, о чем хвастала, они стали бы самыми богатыми мошенниками в Галактике, а если бы они сбили или хотя бы повредили хоть сотую часть имперских кораблей, якобы сбитых ими, то Император остался бы без флота задолго до того, как его разбил Альянс. Эти два хвастуна низко котировались даже среди тех преступников, которых Хэн с Чуи называли своими друзьями. Хэн ни за что не согласился бы лететь с Твинго в паре, не говоря уже о Моссе. Как повезло Ландо, что эти двое оказались на первом месте в зачете двухместных машин! — Ты даже не влезешь в ДИ-бомбардировщик, — бросил Хэн Чубакке. — Твои ноги будут торчать наружу, и ты будешь отталкивать астероиды. Чуи поднес ладони к голове, изображая огромные уши суллустианина, и грозно заревел, напоминая о том, что эти плуты никогда не упустят случая прихвастнуть о том, что Хэн с Чуи отказались соревноваться, побоявшись, что им не удастся побить рекорд этих «величайших пилотов современности» — Угу, угу, — согласился с ним Хэн. Он посмотрел по сторонам — все выжидающе улыбались. — А что такое? — невинным тоном спросил он. Улыбки стали еще шире, когда команда техников в поте лица запихивала Хэна и громадного вуки в противоперегрузочные кресла ДИ-бомбардировщика. Одному из помощников не повезло: он попытался вывернуть ногу Чуи в обратную сторону, и вуки несильно отмахнулся от обидчика — тот пролетел всего каких-то пару метров. Наконец, нелегкая работа была выполнена, и неразлучные друзья сидели в креслах. Правда, Чуи выглядел в крошечной кабине совсем уж нелепо — его волосатые колени торчали в двух сантиметрах от подбородка. — К вылету готовы? — спросили их. — Да как мы полетим, это же издевательство! — запротестовал Хэн, с сомнением посмотрев на сложенного пополам Чуи. Вуки жалобно взвыл. — Ну ладно, никто на тебя не смотрит, — успокоил его Хэн. — Это все отговорки, — подначивал их Ландо. — Просто вы боитесь, что ни за что не побьете рекорд Мосса и Твинго, — четыре сорок одна. Чуи рыкнул. — Ко взлету готовы! — поспешно выкрикнул Хэн. — Всегда нужно апеллировать к его самолюбию, — подмигнув Лейе, прошептал Ландо. Как только Хэн с Чуи взмыли вверх, все направились в диспетчерскую следить за их полетом. Троица Соло-младших бурно обсуждала предстоящее испытание и не сомневалась, что их отец с легкостью побьет рекорд двух грязных мошенников, но затем пришли к выводу, что успеха Джайны им не повторить. Им недоставало умения чувствовать Силу, а без нее, по мнению Джайны, они летели практически на ощупь. Джесин с Анакином, как ни расходились их взгляды на природу Силы, согласились с утверждениями Джайны. Люк слушал их разговор с немалым изумлением. Эти дети еще не пришли к полному пониманию достоинств и недостатков Силы, и ни один из них, как ему показалось, не понимал мудрости своего отца. Люк никогда не стал бы недооценивать Силу, но не стал бы он недооценивать и Хэна Соло. Кроме того, Люк знал, что опыта полетов среди астероидов у Хэна с Чуи более чем достаточно. К тому времени, как вся компания болельщиков пришла в диспетчерскую, одну из стен которой занимал огромный обзорный экран, Хэн с Чуи уверенно подлетали к началу «трассы». Диспетчер с «Бегущего по поясу-1» подтвердил, что их дефлекторы в порядке, и дал им добро на полет. — Прекрасно, — сухо заметил Хэн, и все в зале слежения рассмеялись. На меньшем, вспомогательном, экране появилось увеличенное изображение ДИ-бомбардировщика, который нырнул в самую гущу астероидов, легко минуя все препятствия. Скопление, казавшееся сплошной стеной, он преодолел без видимых усилий, затем плавно заскользил дальше. — Великолепно, — прошептал Джесин, глядя на светлую точку среди черных пятен астероидов.* * *
Хэну с Чуи вещи виделись немного с ином свете. С того момента, как они летели среди астероидов, Соло не переставая орал во всю глотку. То, что со стороны казалось серией блестяще выполненных маневров и тщательно продуманным курсом, на самом деле было результатом случайных движений и удачного стечения обстоятельств. Дело в том, что когда ДИ-бомбардировщик огибал один из астероидов, Чуи завалился набок и локтем заехал Хэну в висок так, что у того потемнело в глазах. Хэн как раз собирался сорваться в пике, что неминуемо привело бы к столкновению с астероидом, который он не успел заметить, но от удара в голову выпустил из рук рычаги управления, и ДИ продолжил лететь прежним курсом, немыслимым образом проскользнув между, двух каменных глыб, которые и Хэн с Чуи, и наблюдатели на земле сочли расположенными слишком близко друг у другу. Маневр выглядел блестящим. — Колтун старый! — заорал Хэн на Чубакку. Буки нагнулся к Хэну и, остановившись в сантиметре от его лица, издал громкий рев. Затем оба повернулись и посмотрели вперед — несшийся на них астероид должен был через долю секунды превратить их бомбардировщик в блин с начинкой. Оба отважных пилота инстинктивно закрыли лица руками и закричали от страха. Когда Чуи делал это, то своей узловатой коленкой задел штурвал, и ДИ-бомбардировщик грациозно увильнул в сторону от каменной глыбы. Со стороны это казалось лихачеством, но маневр был безупречен. Ожил динамик в кокпите: Ландо задорным голосом сообщил, что «детишки рты пооткрывали от удивления». Хэн включил коммуникатор. — Подумаешь, это мне раз плюнуть, — и поскорее вырубил микрофон, потому что в следующую секунду он уже вопил благим матом: на них надвигалась непроницаемая каменная стена. Хэн повернул штурвал налево, Чуи — направо, и ДИ-бомбардировщик… шел прежним курсом. Оба увидели, что помешали друг другу, и одновременно переложили штурвалы в обратную сторону. ДИ-бомбардировщик не дрогнул и курса не сменил. — Поворачивая направо, колтун вонючий! — в отчаянии завопил Хэн, но сам, вконец запутавшись, повернул налево, а поскольку Чуи выполнил его команду, то их бомбардировщик продолжал лететь прямо на астероиды. — Слева от меня, а не от тебя! — крикнул на вуки Хэн, что было довольно глупо: они оба смотрели в одну и ту же сторону. Чуи приподнялся в кресле и,, зажав Хэна где-то подмышкой, схватился за его штурвал, повернул их оба — свой и Хэна — одновременно влево. Проворный ДИ-бомбардировщик увернулся от сплошной каменной стены. Хэн дал полный вперед, они обогнули препятствие и, не снижая скорости, повернули направо, обратно в поток астероидов. Вот почему со стороны такой простой маневр показался блестящим. Итак, они снова летели в гуще каменных глыб, причем летели довольно быстро. Ландо начал что-то говорить им, но они не прислушивались к его словам, а все внимание сконцентрировали на том, чтобы вернуть бомбардировщик под свой контроль. На них летела огромная глыба, но теперь два пилота действовали синхронно, и они заставили бомбардировщик поднырнуть под астероид, а затем, когда Хэн дал задний ход, изобразить изящную «бочку». Они выскочили из-под громадного астероида и увидели впереди довольно-таки простой участок. Хэн посмотрел на хронометр, чтобы узнать, могут ли они Чуи валить на хрен отсюда или им предстоит еще немного помучиться. Хронометр не работал. — Что?! — крикнул Хэн, ударив по прибору кулаком. Ничего не произошло. Пришлось включать коммуникатор. — Хронометр не фурычит, — доложил Хэн. — Как у нас со временем? Этот громкий голос, неожиданно раздавшийся в диспетчерской, заставил всех задрать головы и посмотреть на часы. Три минуты тридцать три секунды, совсем близко к рекорду для двухместных машин. — Три тридцать три. Вы почти побили их, — крикнул Ландо, но затем поспешно добавил: — Но зато все твои дети еще впереди тебя. Он хотел заставить Хэна с Чуи показать действительно хороший результат. — Так что там со временем? — снова спросил Хэн, на этот раз куда громче. — Он не слышал тебя, — заметил Люк, и сразу же исчезли улыбки с лиц наблюдателей, и все воззрились на внезапно помрачневшего Ландо. Спецы-техники бросились к приборкам, и вскоре они связались с «Бегущим по поясу-1». — Три сорок семь, — отчетливо громко произнес Ландо. — Время?! — крикнул в ответ Хэн. Он не ничего слышал. — Всего лишь проблемы со связью, — успокоил всех Ландо. — Тут дело посерьезнее, — признался один из «мехов». — «Бегущий по поясу-1» потерял сигнал. — Совсем? — спросил Ландо. — Совсем, — подтвердил механик. — И что это значит? — Лейя вцепилась в локоть Ландо. — Это значит, что они глухие, — мрачно ответил он. — А еще это значит, что у них нет дефлекторов. В комнате повисла зловещая тишина: до всех наконец дошло, что случилось на самом деле: Люк опрометью бросился вон из зала.* * *
Сидевшие в ДИ-бомбардировщике Хэн и Чуи уже успокоились и, пока летели по сравнительно чистому участку, обдумывали дальнейшие действия. Они собирались использовать все имеющиеся на борту системы. Если бы только все они работали. — Оттолкнись вот от того, — приказал Хэн Чубакке, указывая на огромный овальный астероид справа от них. Затем он повернулся налево, показывая на безопасный участок среди плотного скопления, которое надвигалось на них. Чуи выполнил приказ и направил бомбардировщик прямо на астероид, намереваясь использовать его дефлекторное поле в качестве антигравитационного репульсора. Отскочить у них получилось, только вместо дефлектора они оттолкнулись правой солнечной батареей. ДИ-бомбардировщик отлетел в сторону, бешено вращаясь, и Хэн с Чуи инстинктивно повернули головы, чтобы оценить повреждения. Не хватало половины солнечной батареи, а пилон был согнут. Они схватились за рычаги управления и яростно заработали ими, пытаясь обуздать непослушный бомбардировщик. Хэн сам не заметил, как расстегнулся ремень, которым был пристегнут к креслу, и он полетел прямо на штурвал, заставив корабль ринуться в сторону и вниз, завертевшись в пике. Чуи среагировал мгновенно, нажав на кнопку отключения всех рычагов и приборов Хэна, взяв корабль под свой контроль. Но как вуки ни старался и ни выл на кричащего Хэна, ДИ-бомбардировщик не слушался руля. — Нет дефлекторов, Чуи! Нет дефлекторов! — крикнул Хэн. Гигантский астероид каменной стеной заполонил все небо.* * *
— Вниз! Вниз! Вниз! — надрывался Ландо, глядя на то, как бомбардировщик летит прямо на астероид, подныривает под него и… Ничего. — Сигнал пропал! — крикнул один их техников. — «Бегущий по поясу-1» тоже потерял их, — доложил второй. На небольшом экране неожиданно возникло изображение ДИ-истребителя. Он на полной скорости мчался к поясу. — Найди их, — прошептала Лейя, обращаясь к своему брату, сидевшему в кокпите ДИ-истребителя, которому предстояло стать еще одним «бегущим по поясу».13. Минус Тринадцать
Они быстро неслись сквозь мрак и пустоту, пестрая команда, которую Кип Дюррон окрестил эскадрильей «Дюжина-и-Два Мстителя». Джедай надеялся, что это название будет долго греметь по всей Галактике. Все они пролетели сквозь Безумство Ландо по несколько раз на модифицированных ДИ-истребителях и показали приличные результаты, а некоторые из них даже заняли высокие места на доске почета. Но что было самым важным, путем усиленных тренировок помешанный на дисциплине Кип сделал их одной командой, научил летать слаженно, приходя на помощь, предчувствуя, а не ощущая необходимость этого. Они пока что не дотягивают до знаменитых отрядов вроде Разбойного Эскадрона, но это только пока, поскольку они становятся лучше с каждым днем. Кроме того, Кип был уверен, что вскоре им предстоит провести больше боев, чем многим остальным пилотам. Возможно, в один прекрасный день о них будут говорить с тем же благоговейным трепетом, что и о Разбойном эскадроне Веджа Антиллеса. Кип искренне надеялся на это. Конечно же, если бы три Соло-младших или хотя бы кто-нибудь из них, особенно Джайна, решили присоединиться к ним, то ситуация изменилась бы в корне. Отпрыски Хэна и Лейи моментально приковали бы внимание к «Дюжине-и-Двум» (имя пришлось бы соответственно изменить). Было ли это к лучшему? Были ли четырнадцать членов эскадрильи готовы оказаться вдруг в центре всеобщего внимания? Скорее всего, скандальная известность пошла бы им на пользу, так как их противник наверняка страшился бы именитых героев. Но, с другой стороны, со славой придет и более сильный противник. Готовы ли они к этому? Готов ли сам Кип? И кто возглавил бы Мстителей? Тут Кипу было над чем призадуматься. Джайна оказалась лучше него в «беге по поясу», и, несмотря на внешнюю браваду, Кип понимал, как сильно пострадал его авторитет после блестящей победы Джайны. Он мог бы пролететь по поясу астероидов еще сотни раз, но ему никогда и близко не подойти к результату Джайны. И все остальные пилоты Дюжины-и-Двух тоже прекрасно понимали это. Если бы Джайна с братьями присоединились, кто стал бы лидером? При сегодняшнем положении вещей единственным серьезным соперником Кипа был Мико, единственный, кроме Дюррона, джедай в эскадрилье и, несомненно, лучший после него пилот. А Мико, тихий и застенчивый парень, который все время или тренировался с лазерным мечом, или просто сидел, созерцая звездное небо, не имел притязаний на лидерство. На самом деле, он сам считал себя всего лишь учеником Кипа, и во всем привык повиноваться более опытному рыцарю. Все эти мысли преследовали Кипа, когда он со своими соратниками покинул Дубриллион и летел по безмолвному и холодному простору. Возможное развитие событий не пугало его, напротив, хорошенько поразмыслив, он пришел к выводу, что выгоды от такого приобретения перевесили бы все вытекающие из него проблемы. Если бы к ним присоединились трое младших Соло, тогда «Дюжина-и-Пять Мстителей» стали бы элитной эскадрильей, и выполняемые ими задания смогли бы приносить неоценимую помощь по восстановлению законности в Новой Республике, «Дюжина-и-Пять» — двенадцать обычных пилотов и пять джедаев — смогли бы стать лучшей эскадрильей в Галактике. Конечно же, Кип не верил, что Соло-младшие на самом деле войдут в состав его эскадрильи. По крайней мере, не все. Люк Скайуокер был, как всегда, подчеркнуто вежлив и дипломатичен, когда встретился с Кипом на Дубриллионе, но в то же время он был недоволен и не скрывал этого. Кип не знал, было ли это из-за того, что Люк считал охоту на контрабандистов ниже достоинства джедаев, или он возражал по личным причинам — кто знает. Ведь его ближайший друг, Хэн Соло, в свое время был одним из самых знаменитых контрабандистов Галактики. Но так или иначе, Кип после встречи с ним сделал вывод, что Люк явно раздражен затеей Кипа. Однако, как бы то ни было, Люк не потребовал пресечь эту деятельность, и Кип повел свою эскадрилью в сектор Вераги, удаленный уголок Галактики, в котором даже звездных систем не было — только наблюдательный буй, который Кип с друзьями оставил здесь, на «перекрестке» — точке, которую многие использовали для выхода из гиперпространства. Следуя сигналам секретного и редко используемого канала, Кип вел эскадрилью к этому бую. Мико Реглиа приказал выстроиться остальным в защитное кольцо, когда Кип пристыковался к бую. Его астромеханический дроид Р5Л4 — Кип прозвал его Эльфур — сразу же начал загружать информацию, выводя ее на экран Кипа, быстро перематывая бесконечные дни, когда ничего не происходило. Кип вздохнул и откинулся назад в кресле. Контрабандистов засечь было непросто, тем более здесь, в этом удаленном уголке Внешних территорий — кроме, конечно же, тех, которые направлялись к Ландо для того, чтобы заключить кое-какие сделки и немного потренироваться. Кип не смел преследовать никого из преступников поблизости от Ландо Калриссиана, потому что этот прожженный деляга немедленно использовал бы свои связи с Люком и Хэном для того, чтобы уладить дело и вызволить своих дружков. Несколько часов просматривал Кип запись. И ничего примечательного на ней не видел. Так, пара неизвестных астрономам астероидов да несколько транспортников. Два небольших личных корабля, но скорость их была велика, поэтому догнать их и досмотреть было нереально. И вот, под самый конец записи, появился корабль, который сразу же вызвал подозрения Кипа. Древний челнок класса «спейскастер», согласно выводам Р5Л4. — Вычисли его курс, Эльфур, — приказал Кип. Угол, под которым корабль попал в поле зрения сканеров буя, явно указывал на то, что он летел не из Центра. На экране появилась надпись «БЕЛКАДАН» и координаты планеты в близлежащем далонбианском секторе, — Подробности? — спросил Кип, и не успело это слово слететь с его губ, как по экрану побежали строчки текста и графики: расположение и климат Белкадана. А также данные о «Внегале-4». — И чего это вдруг им понадобилось покидать планету? На экране появился, вопросительный знак. Р5Л4 явно не понял, что вопрос этот был риторическим. Следуя указаниям Кипа, Р5Л4 тщательно проработал все записи буя, начиная с момента появления «спейскастера» в этом районе, и проследил его курс до входа в систему Хелска, где сканнеры потеряли его. Прослушав все аудиозаписи — обрывки переговоров, в основном результат бурной деятельности Ландо и его команды, дроид, по приказу Кипа, вычислил примерное время вылета челнока с Белкадана и проанализировал все данные, исходящие в тот период с Белкадана и его окрестностей. Из сильных помех удалось выделить и расшифровать всего одно слово: Буря. Означало ли это, что Белкадан и расположенная на нем станция «Внегал-4» оказались в беде? Кип почувствовал, как в венах струится адреналин. Это был верный предвестник того, что вскоре его ждет волнующее приключение. У него был выбор: лететь на Белкадан или в систему Хелска? Хорошенько обдумав этот вопрос, Кип пришел к выводу, что на Белкадане стряслось что-то непредвиденное, но что бы это ни было, нескольким ученым удалось спастись и покинуть планеты на этой развалюхе-челноке. Но почему они направились к далекой системе Хелска, а не к Центру, или хотя бы в район разработок Ландо, или в лежащий поблизости от них сектор Модделл? Этого Кип никак не мог понять. — Сообщи мне все, что известно о системе Хелска, — попросил Кип дроида, и тут же на экране появилась необходимая информация. Ее было совсем немного. На Хелске не было ни постоянных, ни временных поселений, и вообще все планеты были необитаемы. — Но почему? — тихо поинтересовался Кип. «Потому что вы сделали запрос», — пробежал по экрану ответ дроида. Кип нахмурился и поднял глаза от экрана. — Мы отправляемся в систему Хелска, — объявил он Мико и всем остальным. — Прокладывайте курс. И пока остальные были-заняты работой, Кип составил и передал обращение "ко всем, кто имеет такую возможность, выяснить, что же произошло. на Белкадане и не нужна ли помощь станции.* * *
Люк даже не пытался сбросить скорость, когда вошел в плотный поток астероидов, проигнорировав предупреждение с «Бегущего по поясу-1» о том, что генератор,защитного поля все еще не заработал и обеспечить защиту его истребителя никто не сможет. Он обогнул один астероид, затем протиснулся между парой неожиданно выплывших глыб. Люк не смотрел на приборы, даже не пользовался помощью Р2Д2, который всегда сопровождал его в полетах на «крестокрыле». Он летел, целиком полагаясь на инстинкты и на Силу, прощупывая поток астероидов, ища в нем Хэна и Чуи. Он увернулся от нового валуна, поднырнул под другой, облетел третий, затем взмыл вверх, чтобы не врезаться в сплошную стену вращающихся каменных глыб, затем выровнял истребитель и направил его в самую гущу астероидов, туда, где он увидел неожиданно образовавшуюся щель. Влетая в пояс, он надеялся быстро найти место, где Хэн с Чуи пропали с экранов, но сейчас, находясь в этом сумасшедшем потоке, он понял всю тщетность своей затеи: изнутри все выглядело совсем не так, как со стороны. И все же Люк знал, что они должны быть где-то поблизости. — Дефлекторные щиты включены, работают нормально, — доложили с «Бегущего по поясу-1». — Касается ли это щитов на ЛИ-бомбардировщике? — спросил Люк, надеясь получить подтверждение, что его друзья живы. — Если он не улетел слишком далеко и не был серьезно поврежден, то его щиты должны включиться, — ответил механик неуверенно. Люк продолжал проделывать головокружительные маневры, и его слегка воодушевило то, что нигде не было видно обломков. И тут мимо пролетела помятая, скорее скомканная, солнечная панель. Люк глубоко вздохнул и затаил дыхание. Лейя вышла на связь и умоляла его сказать хоть что-нибудь. Как он должен был подготовить ее? Он подумал, что его скорбь будет не меньше ее. Его взаимоотношения с Хэном поначалу были не слишком гладкими, и еще долгое, долгое время они оставались бурными и неоднозначными. Но, несмотря на философские различия во взглядах и нередкие споры, между ними двумя возникла настоящая мужская дружба. Для Люка Хэн был как родной брат. Старший брат. Как он сможет жить без него? Лейя продолжала свои мольбы, и Люк выключил коммуникатор, решив, что будет лучше сказать горестную новость, глядя ей в лицо. Он заставил ДИ-истребитель описать пологую «бочку» и развернул-его перпендикулярно потоку астероидов, чтобы лететь прочь из пояса, а не навстречу каменным глыбам. И вдруг он увидел их. Они висели на боку астероида, как песчаная муха на баке с водой на влагоуловительной ферме Татуина. Невероятно, но Хэн с Чуи умудрились посадить ДИ-бомбардировщик на внушительных размеров астероид, и Люк еще больше поразился мастерству пилотов, когда увидел, что одно крыло их корабля было снесено напрочь. Люк сбросил скорость и включил двигатели малой тяги, чтобы как можно ближе подлететь к астероиду. Медленно, больше опасаясь узнать о состоянии своих друзей, чем столкнуться с нависшей над ним каменной громадиной, Люк подкрадывался все ближе к ДИ-бомбардировщику и, наконец, заглянул в его кокпит. Там сидели Чубакка и Хэн и как всегда жарко спорили друг с другом. Хэн указывал рукой в одну сторону, а Чуи — в другую, и оба одновременно мотали головой. У Хэна лоб был в крови. Чубакка заметил Люка в ДИ-истребителе и издал победный рев вуки — Люк смог догадаться об этом по тому, что Хэн поспешно заткнул уши руками. — С ними все в порядке, — успокоил всех Люк, включив коммуникатор. — Где они? — крикнула Лейя. — Почему же мы их не видим? — одновременно с ней выкрикнул Ландо. — Они вылетели из пояса? — спросила Мара. Люк начал отвечать. Сначала Лейе, потом Ландо, затем Маре, затем снова Лейе, потом просто рассмеялся, видя тщетность своих попыток. Его поразило то, что Хэн с Чуи, казалось, всегда вытворяли непостижимые вещи, вот и на этот раз они вырвались из пасти смерти, проскользнув между страшными ее клыками. — Хэн, ты слышишь меня? — спросил Люк, переключаясь с канала на канал. В ответ, чтобы показать, что он все прекрасно слышит, но не может ответить, Хэн высоко поднял свой микрофон, и в воздухе повис обрывок провода. Люк кивнул, затем облетел вокруг бомбардировщика, оценивая уровень его повреждений. Снова ему уже не взлететь, это точно; даже управлять им невозможно, и как Чуи с Хэном умудрились посадить его на астероид, Люк мог только догадываться. Кроме того, поскольку ни один из двигателей корабля не выказывал признаков жизни, Люк сомневался, что щиты бомбардировщика снова работают. И как ему в таком случае вытащить Хэна и Чуи отсюда? — Ландо, — сказал Люк в коммуникатор. — Вы видите, где я нахожусь? — Видим прекрасно, — откликнулся Ландо. — Висишь над огроменным астероидом. Чуи и Хэн на нем, что ли? — Представляешь, сидят на камушке и отдыхают, — ответил Люк. — Есть соображения, как снять их отсюда? — Помощь уже в пути, — заверил его Ландо. — Мы сдернем их оттуда буксирным кораблем и притащим на станцию. Люк, зависший над разбитым ДИ-бомбардировщиком, увидел, как Чуи широко разинул рот в крике, а Хэн весь скривился, — видимо, они все слышали. Люк не смог сдержать улыбки: он представил, какой позор будет для Хэна, если его потащат на буксире. Нет, он этого не переживет! Люк оставался рядом с бомбардировщиком, пока не прибыл буксир, медленно прокладывая себе путь среди астероидов. Механики произвели поверхностный осмотр всех систем корабля при помощи манипулятора и убедились, что его дефлекторные щиты работают нормально, затем выключили их ненадолго, чтобы зацепить буксирный трос. — Вас немного потрясет, — предупредил пилот буксирного судна. Люк оставался на прежнем месте еще мгновение, затем, увидев косую улыбку на лице Хэна, направился прочь из пояса. Выйдя из потока астероидов, он на полной скорости направился к Дубриллиону и прибыл туда задолго до того, как буксир вытащил Хэна и Чуи из пояса. Он увидел, что Ландо и все остальные до сих пор стоят в диспетчерской, причем Ландо сидел в наушниках перед приборной панелью и оживленно с кем-то разговаривал. — Мой герой, — сказала Мара с улыбкой, обнимая Люка. Лейя встала рядом с ней и взяла брата за руку. — Это заслуга исключительно Хэна и Чуи, — объяснил Люк. — Я не представляю, как им удалось посадить эту развалюху на астероид. — Они вечно выкручиваются, — заметила Лейя. — У нас модифицированный передатчик луча захвата, — сказал Ландо, снимая наушники и вставая с места, чтобы подойти к друзьям. — На «Бегущем по поясу-1» ионные генераторы продолжали работать, но они не могли передать сигнал на другие корабли. Друг мой, ты летал туда абсолютно голым. Люк кивнул, но не удивился и не испугался. — И все же идея дистанционного экранирования кораблей не так уж плоха, — продолжал Ландо. — Насколько сильнее станет оборона планеты, если истребители смогут выдерживать удары, которые сейчас представляют опасность для «звездных крейсеров»! — Слишком много «но», — спокойно ответил Люк. — Все системы должны быть продублированы, чтобы щиты не выключились в самый ответственный момент. Если передатчик «чихнет», то сразу все корабли, которые он прикрывает, будут иметь серьезные проблемы. — В любом случае, у них останутся их собственные дефлекторы, — не сдавался Ландо. — Но у них исчезнет чувство опасности, — настаивал Люк, который хорошо представлял, что творится в душах у пилотов. — Им не понравится летать так. Только постоянное преодоление страха перед опасностью и полеты делают из тебя настоящего пилота. Ландо покачал головой и хотел было что-то возразить, но потом сообразил, что после полета Люка по поясу без всякой защиты всякие споры становятся бессмысленными. Он все еще думал, какие аргументы можно привести в свою пользу, когда в комнату, шатаясь, вошли Чубакка и Хэн, разбитый лоб которого был перевязан полотенцем. — Нас тащили, как консервную банку, и пока мы летели сюда, мы долбанулись об каждый астероид, а их там много, — пожаловался Хэн, но все были настолько рады снова видеть неразлучную пару живой и почти невредимой, что не смогли сдержать улыбок. Чуи, однако, еще не закончил жаловаться, как и у любого вуки, его недовольство проявилось бурно: он бросился к Ландо, вытянув лапищи, как будто хотел задушить беднягу. Люк с Марой и Лейя с тремя детьми встали у него на пути, но шарахнулись в сторону, потому что Чуи и не думал останавливаться. Наконец, когда стало ясно, что Ландо умеет пятиться намного быстрее, чем Чуи наступать, вуки успокоился и пошел к Хэну. — Мы побили Мосса и Твинго? — спросил Хэн, снимая напряженность. Ландо посмотрел на техников. — Мы потеряли их в четыре сорок одну, — иронично ответил один их них. — Точно такой же результат у Мосса с Твинго. Ландо начал что-то говорить о ничьей, но затем покосился на еще не остывшего вуки и резко изменил точку зрения. — И прибавьте еще пять секунд на то, чтобы сесть на астероид, — поспешно исправился он. — Четыре сорок шесть, новый рекорд. — Кого волнуют рекорды, — воскликнула Лейя. — Люк говорит, что сам полет был невероятным, не говоря уже про посадку на астероид. Хэн собрался было объяснить, что хвалить следует вуки, который ударил его по голове и выключил сознание Хэна на несколько решающих секунд, но Чуи возразил, издав громкий вопль в подтверждение их совместной победы. Они были одной командой, закадычными и неразлучными друзьями, и любые успехи одного по праву могли идти в зачет другому. И Хэн лишь подмигнул своему приятелю. — Какие проблемы… — успокоил он всех, загадочно и лихо усмехнувшись. И вновь нахмурился, когда перевел взгляд на Ландо и увидел, что на лице у того читаются чувства, которые сам Хэн тщательно скрывал: страх и растерянность. Видимо, его тоже слегка мутило. И, действительно, какиепроблемы?* * *
Они вышли из гиперпространства в системе Хелска, плотный живой клин — «Дюжина-и-Два Мстителя». Все заняли привычные места в общем строю, эскадрилья с удивительной слаженностью выполняла все «бочки» и мертвые петли, показывая чудеса высшего пилотажа, игнорируя опасность столкновения— это затрудняло слежение за ними, даже если бы они попали на чьи-нибудь радары. Кип Люррон всегда был впереди, а Мико — постоянно справа от него. Система была небольшой, всего семь планет, расположенных недалеко друг от друга. Р5Л4 выдавал всю имеющуюся у него информацию об этих планетах на экран Кипа, когда эскадрилья пролетала мимо седьмой планеты системы, затем мимо шестой. Пятая была газовым гигантом, огромным облаком клубящегося газа, и Кип равнодушно пролетел мимо, все внимание сфокусировав на четвертой, — небольшом куске льда. — Я засек на четвертой какую-то активность, — доложил вскоре Мико. Следуя примеру Кипа, эскадрилья сбросила скорость. «На что мы тут наткнулись?» — думал Кип. Логово контрабандистов? Еще одна научная станция? Но если так, то почему она не была нанесена на карты, как того требовали законы Новой Республики? Все это, казалось, не имело смысла, но как бы то ни было, челнок класса «спейскастер» не покинул эту систему— если бы улетел отсюда, его неминуемо засекли бы сканеры наблюдательного буя. — Включить щиты, торпеды к бою, — приказал Кип всем пилотам на открытой частоте. — Двоим выйти из клина, проверьте, что впереди справа от меня. Быстроходная «ашка» слева от Кипа проделала «бочку», нагоняя покинувшую левое крыло клина «бритву»: — Движение над планетой! — крикнул Мико, но астромеханический дроид Кипа зарегистрировал это еще до того, как его предупредил ведомый. Вскоре они увидели все собственными глазами: десятки и десятки… Чего? Астероидов? Приборы никак не прояснили ситуацию, выдав серию противоречивых сигналов, которые свидетельствовали о присутствии неизвестной энергии и жизненных форм. — Прикройте меня, я пойду первым, — сказал Кип и устремился вперед. Поначалу ему показалось, что перед ним астероиды. Хотя и довольно необычные, кричаще ярких цветов. Но когда Кип подлетел поближе, у него по спине пробежали мурашки. Р5Л4 бурно протестовал, высвечивая на экране одно предупреждение за другим: это были неизвестные формы жизни. Затем внимание Кипа привлекло новое сообщение дроида: ледяную планету покрывало энергетическое поле невероятной силы. Кип снова посмотрел на разноцветные астероиды, которые, несмотря на небольшие различия, были примерно одинаковой формы: заостренный нос и аэродинамические бока. Это были корабли, боевые истребители! Кип дал полный газ и, задрав нос, развернулся обратно, почти на месте описав крутую петлю. Затем выровнял свой «крестокрыл» и бросился обратно, к своим. — Началась погоня. «Рой» — иначе не назвать — сидел у Кипа на хвосте, словно привязанный. — Они атакуют! — крикнул он, но не успели эти слова слететь с его губ, как раздался громкий писк Р5Л4, а «крестокрыл» содрогнулся от удара. Кип предпринял несколько маневров уклонения, в бешеном ритме вращая истребитель и кидая его в разные стороны, до предела выжав рычаг ускорения. Ему стало немного легче, когда он приблизился к своим Мстителям, которые уже шли на выручку, паля из лазерных пушек и не жалея торпед. — Встречай меня слева, Мико, — крикнул он, а сам круто повернул вправо и продолжал маневр, пока не развернулся в прежнем направлении, только теперь под крылом был верный Мико. Мико прикрыл учителя, и вскоре Кип закончил разворот и тоже начал отстреливаться, отчаянно, почти не целясь. Тем не менее ему удалось попасть в ближайший каменный истребитель, и тот сорвался в штопор и скрылся из виду, но на них уже летел следующий корабль противника. Кипу удалось рассмотреть, что это были управляемые аппараты: в кокните, под колпаком, который, казалось, был сделан не из транспаристила, а из слюды, сидел гуманоид жутко воинственного вида, а на лице у него пульсировал какой-то мясистый нарост. Кип содрогнулся от омерзения и повел Мико направо, туда, где была вся остальная эскадрилья. Завязался ожесточенный бой. Истребители противника окружили Мстителей со всех сторон и обстреливали их из расположенных на носу и по бокам орудий, которые весьма напоминали миниатюрные вулканы. К своей чести, дюжина-и-двое не только выдержали большинство ударов, но и точными выстрелами отбили от нескольких истребителей большие куски породы, из которой они были высечены. Но, как правило, подбитые корабли противника выбывали из строя ненадолго и вскоре вновь бросались в атаку. — Их голыми руками не возьмешь, — заметил Мико. — Но и с нами они ничего поделать не могут, — продолжил Кип, глядя, как несколько снарядов попали в «бритву», но отскочили от ее щитов. — Итак, «Дюжина-и-Два Мстителя», — обратился он ко всем, — им не пробить наши дефлекторы. Давайте соберемся в один кулак и будем вышибать этих каменных гостей по одному. Эльфур, вызови их по всем каналам. Посмотрим, может быть, они предпочтут сдаться. Не успел он закончить, как донесся крик пилота «бритвы»: — Мои щиты отключились! Кип открыл рот, чтобы ответить, но не успел: на «бритву» налетела стая вражеских истребителей. Несколько выстрелов из «вулканов» — и истребитель разломился пополам, затем еще и еще, пока не превратился в тысячу мелких пылающих осколков, озаривших тьму ночного неба. Из динамиков донесся еще один отчаянный крик, и еще одного из «охотников за головами» постигла та же печальная участь. И все же оставшимся Мстителям удалось сохранить строй и нанести удар по истребителям противника. Несколько удалось сбить, сосредоточив на них огонь лазеров, откалывая каменную обшивку кусок за куском в одной точке, пока корабль не разваливался на части. Но вместо одного сбитого истребителя появлялся десяток других, а с планеты поднимались мириады каменных кораблей. — Нет щитов! — крикнул Мико. Ошеломленный Кип посмотрел на своего ведомого. И как такое могло произойти? Мико еще не получил повреждений, потому что они с Кипом в данный момент оказались немного в стороне от основной схватки. — Гравитационная воронка! Я почувствовал, как меня вытаскивает из кресла, — попытался объяснить Мико. — Затем в щитах появилась брешь, затем — ничего… Мой дроид лопочет что-то о магнитном поле, но я не уверен. — Отходим! Отходим! — выкрикнул Кип, отдавая приказ Мико и всем остальным, затем направил свой «крестокрыл» в самую гущу схватки, чтобы прикрыть общее отступление. Яростно вращаясь, чтобы увернуться от вражеского огня, он сбил один из каменных истребителей, сначала проплавив лазером дыру в его боку, а затем аккуратно всадив туда торпеду. Пролетев между образовавшимся облаком щебня и двумя пока что целыми каменными истребителями, Кип переключил реверс и чуть не потерял сознание, несмотря на то, что его инерционный компенсатор был настроен на девяносто семь процентов. Под возмущенный писк Р5Л4, не придав значения двум ударам, сотрясшим корпус «крестокрыла», джедай методично расстрелял те два истребителя, которые только что пытались атаковать его. Мимо пронеслась «ашка» — лицо пилота перекошено от ужаса, а фюзеляж облеплен чем-то вязким и липким, словно раскисшая глина. — О, нет, — простонал Кип, видя, как один из этих «плевков» разъедает корпус корабля и пробирается к ионному двигателю. «Ашка» превратилась в пылающий цветок. Кип круто развернулся, уходя от преследовавшего его роя. Он попал в нескольких из них, в него тоже попали, но ему удалось оторваться. Он зашел в хвост одному из истребителей противника и увидел, что у того на фюзеляже какая-то надстройка, нет, какое-то живое пульсирующее существо, похожее на извлеченное из тела сердце. Кии взглянул на приборы, пытаясь понять, что же это такое, но их показания совершенно ничего не прояснили. Кип почувствовал резкий рывок и понял, что тоже остался без дефлекторов. Этот вражеский корабль и сидящее в нем странное существо просто сорвали с него щиты сверхмощным магнитным или гравитационным полем. И командир эскадрильи весь свой гнев направил на этот живой прибор, эту тварь, которая послужила причиной гибели нескольких его друзей. Торпедная атака! Но торпеды застыли на полпути, как будто напоролись на непроницаемый невидимый барьер, затем взорвались в пустоте, не долетев до своей цели. — Что? — выкрикнул Кип, не рискуя сбрасывать скорость, чтобы поближе рассмотреть, что это за бессмертная ерундовина. Теперь он был наг, как младенец, и его преследовали несколько каменных истребителей. — Меня подбили! — донесся крик Мико. Кип поворачивал, увертывался, крутился, нырял вниз и взмывал вверх, тщетно пытаясь увидеть своего друга, все время паля из лазера, хотя из-за высокой скорости прицелиться возможности не было. — Отказ двигателей! — продолжал Мико. — Мощность падает! Мощность на нуле! И тишина. Кип увидел, как еще один истребитель из его эскадрильи, старенький «крестокрыл», был прошит десятками точных попаданий, и, дав полный вперед, стремительно развернулся, чтобы покинуть эту систему.. Одной рукой он управлял кораблем, а другой поспешно вводил координаты для перехода на световую скорость. Сейчас не время для геройства. Главное — выжить. Выжить, вернуться и обо всем рассказать. У него под крылом появилась быстроходная «ашка». — Они висят у тебя на хвосте! — крикнул пилот. — Полный вперед! Не вздумай сворачивать! — приказал Кип, поскольку эти странные каменные корабли не могли похвастаться большой скоростью и вряд ли могли догнать их. — Но ведь остались только мы вдвоем! — возразил пилот. — Мы должны… — Не сбрасывай скорость и не сворачивай! И в самом деле, вражеские истребители никак не могли настичь их. Но погоня еще не завершилась. Передовой истребитель, грубо отесанный каменный овал, откинул нос, и оттуда выпорхнуло небольшое, с полметра, крылатое существо с острыми клешнями. Кип увидел, что эти грозные крошки легко настигают их. — Гипердрайв! — крикнул он своему ведомому. — Нет координат! — Сейчас же! — приказал Кип и активировал мотиватор гипердрайва своего истребителя. «Ашка» последовала его примеру, но у него на фюзеляже уже сидели три твари, похожие одновременно и на пауков, и на крабов, и твари выделяли едкий секрет, который быстро разъедал обшивку. Кип не смог увидеть, что произошло с «ашкой» потом — звезды вытянулись в ослепительно яркие полосы, когда он перешел на световую скорость, — но был уверен, что вряд ли его товарищу удалось выжить. Скорее всего, активизация поврежденного гипердрайва привела к мощному взрыву. Кип почти сразу же вышел из гиперпространства, опасаясь столкновения с планетой или звездой. Но не успел он вычислить, где находится, как увидел, что и ему не удалось ускользнуть невредимым: на борту у него сидели два безбилетных пассажира, и один из них деловито прогрызал колпак кокпита острыми клешнями.* * *
— Сернпидаль? — недоверчиво переспросил Хэн. — Хочешь, чтобы я полетел на Сернпидаль? — Небольшое одолжение, — невинно ответил Ландо. — Эй, куда ты? Я ведь разрешил тебе пробежать по поясу совершенно бесплатно… Хэн резко обернулся и нахмурился, и Ландо поспешно прикусил язык. Да, если просишь Хэна об одолжении, то о происшествии на поясе лучше не напоминать. — У тебя это займет всего два дня, — сказал, наконец, Ландо. — Если мне придется посылать один из своих транспортников, я потрачу на перевозку больше, чем выручу, продав груз. — Тогда не продавай им свою руду, — резонно рассудил Хэн. — Понимаешь, приходится, — объяснил Ландо. — Пока я снабжаю колонии Внешних территорий, Новая Республика закрывает глаза на некоторые мои… как бы сказать поточнее… подпольные операции. — Что ж, помогу другу, — поднимая руки вверх, сказал Хэн. Он только что посмотрел через плечо Ландо на Лейю, которая стояла в коридоре, нахмурившись и скрестив руки на груди. Она всем своим видом давала понять, что Ландо мог бы стать для них очень ценным союзником. У него обширные связи с людьми, с которыми Лейе и ее друзьям рано или поздно придется налаживать контакт, если они действительно хотят разобраться, как Внутренний Совет связан с контрабандистами. Нравится это им или нет, а Ландо Калриссиан был тем рычагом, который и Лейя, и Люк намеревались использовать для достижения своих задач на политической сцене. — И даже если ты «пробежался» не очень хорошо — а я обязательно предоставлю тебе вторую бесплатную попытку, — все равно Джайна поставила рекорд, как, впрочем, и ты с Чуи, — продолжал Ландо. Хэн хмыкнул,, скорее из-за жены, чем из-за Ландо. — Сернпидаль? — повторил он таким тоном, как будто сама идея лететь туда была абсурдной, но он уже смирился с мыслью, что это неизбежно. Ландо улыбнулся до ушей и принялся прохаживаться туда-сюда по диспетчерской. — Ты вернешься так быстро, что никто не заметит, что ты вообще улетал. В зал, неся в руке портативную деку, вошел один из техников и направился к Ландо. — Проблемы? — спросил Ландо, беря распечатку. — От Кипа Дюррона, — объяснил техник. Ландо быстро пробежал глазами сообщение и фыркнул. — «Дюжина-и-Два Мстителя», — иронично протянул он, покачал головой и рассмеялся. Даже Ландо, известный тем, что любил приврать и похвастать, считал, что Кип в погоне за громкой славой перегибает палку. — А что произошло? — поинтересовалась Лейя, вместе с Хэном подойдя к Ландо. — Научная станция на Белкадане, сектор Далонбиан, — пояснил Ландо. — Там что-то стряслось, — он посмотрел на техника. — Пытались наладить с ними связь? — От планеты исходят только помехи, — подтвердил тот. — Белкадан? — спросила Лейя. — Небольшая планета, на ней база научной экспедиции, — ответил Ландо. — Там всего десяток ученых, может, чуть больше. — И что это все значит? — продолжала Лейя, забирая у Ландо распечатку. — Может, у них просто передатчик сдох, — ответил Ландо. — Может, солнечная, буря разыгралась и гонит сильные помехи. Скорее всего, ничего страшного. Он посмотрел на Хэна и криво улыбнулся. — Раз уж ты все равно будешь поблизости… — начал он. — Белкадан?! — возмутился Хэн, еще яростнее, чем когда услышал про Серниидаль. — Крюк небольшой, пару дней, — Ландо был сама невинность. — Я еще, между прочим, не согласился на Сернпидаль лететь, — напомнил ему Люк. — Пусть на Белкадан полетят Мара с Люком, — предложила Лейя. — Они же хотели побыть какое-то время наедине. Ландо кивнул. Такой расклад его удовлетворял на все сто. Все рейсы кораблей были расписаны по минутам, и любые незапланированные отклонения от расписания означали потерю прибыли. Вечером того же дня они собрались все вместе, и Люк с Марой с радостью ухватились за возможность слетать на Белкадан, пока Хэн с Чуи повезут груз Ландо на Сернпидаль. Лейя не захотела лететь, но решительно настояла, чтобы Хэн взял с собой Анакина, и намекнула Хэну, что неплохо бы мальчику снова доверить штурвал. Он только с беспомощным видом посмотрел на нее, безоговорочно капитулируя. Лейя была идеальным посредником, и она в любом случае нашла бы способ урегулировать трения между отцом и сыном после сумасшедших финтов Анакина над Корускантом. На следующее утро Хэн с Чуи пошли в док, где стоял на погрузке «Сокол». Деловито сновали туда-сюда грузчики, подгоняя к трюму корабля полные вагонетки. — И какая часть этого добра незаконна? — спросил Хэн у Ландо, который следил за погрузкой. — Все, что нужно, надежно спрятано, — заверил его Ландо, хитро подмигивая. Чуи взвыл и схватился за голову руками. — Люку нужна твоя помощь, — сказал Хэн, — у него возникли вопросы к Кипу Дюррону и его команде, и он хочет кое-что выяснить о контрабандных сделках. Ландо низко поклонился. — Всегда к вашим услугам, — сказал он с хитрой улыбкой. Хэн знал, что это значит, но не мог сказать, правильно ли он поступает. Они посмотрели вслед Люку, который вместе с Марой и Р2Д2 поднялся на борт «Меча Джейд». Через несколько минут, дождавшись, пока башня даст добро, зеленоватый корабль взмыл вверх и за каких-то пару секунд скрылся из виду. — Быстрый корабль, — заметил Ландо. — Думаешь, Люк подарил бы Маре что-нибудь хуже? — спросил Хэн. Ландо задрал голову вверх, затем посмотрел туда, где только что был «Меч Джейд», и многозначительно закивал головой. «Тысячелетний сокол» взлетел часом позже, направившись в однодневное путешествие, которое окажется самым ужасным в жизни Хэна Соло.14. Тепло, горячее, совсем горячо
Искрящийся Р5Л4 жалобно пищал и свистел, когда клешни грозного насекомого поливали его кислотой и легко, словно горячий нож кусок масла, вспарывали его корпус. Не оглядываясь на обреченного дроида, Кип поспешно надевал скафандр, стараясь сделать это до того, как в корпусе возникнет сквозная пробоина и из кабины улетучится весь воздух. Крики Р5Л4 болью отзывались в его сердце, но он ничего не мог поделать, пока не надел скафандр. Дроид искрил все сильнее, и лишь колпак кабины спасал Кипа от огненного дождя. Из-под головы Р5Л4 вырвался язык пламени, но вскоре погас — это выгорели остатки кислорода. Отчаянные вопли стихли. Кип остался один. Он отстегнулся и обернулся назад. Картина была удручающая: один из насекомоподобных монстров пировал на останках бедного дроида, перегрызая провода и ломая панели, а второй вцепился в правое нижнее крыло и уже нацеливался на ионный двигатель. Кип быстро принял решение: он выключил двигатель и до упора надавил на рычаг возвращения плоскостей в обычное положение. Истребитель затрясся, когда крылья сложились, зажав между собой монстра, но раздавить зверя не удалось. Кип со всей силы дергал рычаг вперед-назад, стараясь расплющить гадину, но та упорно сопротивлялась, так что в конце концов Кип просто оставил плоскости закрытыми. Крабовидная тварь на фюзеляже уже закончила свою трапезу и. кислотными клешнями тянулась к колпаку кабины. Джедай ждал, положив руку на кнопку открытия колпака. Когда клешни просунулись внутрь кабины, Кип нажал на кнопку и вжался в кресло, изо всех сил вцепившись в пояс. Колпак резко сорвало, и «крестокрыл» тряхнуло так сильно, что нос его опустился вниз, так что теперь истребитель летел, накрененный градусов на сорок пять. Кип обернулся, чтобы посмотреть, что же делать с крылом, но замер, ошеломленный: тварь на фюзеляже осталась, четырьмя задними лапами держась за корпус корабля, а двумя передними размахивая перед открытым кокпитом. Изогнувшись назад, она пыталась стряхнуть с правой клешни колпак кабины. Не задумываясь об опасности, потеряв от страха инстинкт самосохранения, Кип поднялся в кресле на колени и выхватил рукоять лазерного меча, активизируя его. Один взмах руки — и яркое лезвие отрубило среднюю пару лап «краба»; обратное движение — и перерублена задняя пара, а сама тварь улетела в космос вместе с колпаком кабины. Кип кипел от злости, подумав о том, сколько ему пришлось пережить за этот день, а когда увидел обугленные остатки Р5Л4, сердце его сжалось от боли утраты верного друга. Он знал, что никому из эскадрильи «Двенадцати-и-Двух Мстителей» уйти не удалось, но услышав взрыв ионного двигателя — зажатая между правой парой крыльев тварь каким-то образом умудрилась туда дотянуться своей клешней, — стал сомневаться, что ему самому удастся выжить. Джедай осторожно выбрался из кокпита, крепко держась за выступы на фюзеляже. Он понимал, что страховки у него нет и любое неверное движение может стоить ему жизни. «Крестокрыл» начал вращаться — в условиях невесомости это не ощущалось, но Кип видел, как кружатся звезды у него над головой. Вскоре центробежная сила возрастет, а он не сможет удержаться и улетит в космос. В таком безвыходном положении он еще ни разу не оказывался — спасшийся после кораблекрушения, на утлом плоту в безбрежном океане. Но он был джедаем и собирался бороться до конца. Он унял свою злобу и медленно, обдумывая каждое движение, приближался к «насекомому». Тварь смотрела на него, хищно помахивая клешнями. Кип ударил мечом прямо между ними, и энергетическое лезвие вонзилось в голову монстра. Тот пришел в бешенство, и от его резких движений «крестокрыл» стал вращаться еще быстрее, причем к продольному вращению прибавилось поперечное. На какое-то мгновение Кип потерял равновесие и сорвался в бездну. Он уронил свой лазерный меч, но сразу же вернул его с помощью Силы, хотя и не знал, как можно использовать оружие в подобной ситуации. Когда меч снова оказался в руке, Кип сделал еще одно мысленное усилие и направил Силу на вращающийся «крестокрыл», притягивая его к себе, как только что проделал это с мечом. Истребитель медленно, но верно приближался и вскоре был уже совсем рядом. Он протянул руку, схватился за хвост, подтянулся и прижался к фюзеляжу. Монстр, зажатый между крыльями истребителя, не подавал признаков жизни. Кип деактивировал лазерный меч и, оказавшись волею случая рядом с двигателем, принялся внимательно осматривать его, пытаясь определить, поддается ли тот ремонту. Но как тут починить столь сложный агрегат? Со вздохом, за которым тут же последовал решительный взмах руки, джедай стал пробираться обратно в кокпит. Кип остановил вращение корабля маневровыми двигателями, затем начал проверку всех систем, пытаясь выяснить, где оказался и какой ущерб нанесли его «крестокрылу» хищные монстры. Гипердрайв вроде бы работал, но без колпака кокпита пожалуй не стоило его активировать. Он машинально потянулся к аварийному ремонтному комплекту, но вдруг сообразил, что остался совсем без колпака и чинить было нечего. Что же делать? Даже если бы поблизости была обитаемая планета, Кип не смог бы совершить посадку без колпака кабины, а скафандр позволит ему продержаться несколько часов, максимум несколько дней, если впасть в транс. А об этом будем думать потом, решительно сказал он себе. И проверив ионный двигатель, обнаружил, что тот работает. Правда, неустойчиво, и только на малой мощности, и к тому же для этого приходилось до предела выжимать рычаг ускорения, но все-таки работает! Кип посмотрел на правую пару крыльев, где застряла мертвая тварь, и почти раскрыл крылья, но вовремя сообразил, что эта форма жизни неизвестного происхождения обязательна должна быть изучена. Даже если он не выкарабкается, те, кто позже найдут его истребитель, осмотрят этого монстра. Даже если он не выкарабкается… Эта мысль не давала покоя, снова и снова возникая в голове. Кип откинулся в кресле и заставил себя расслабиться, отключить разум и, почувствовав течение Силы, полностью отдаться ей. Представив себе «крестокрыл», он абстрагировался от механического назначения частей, из которых тот был собран, и сосредоточился на их сущности. И вдруг его озарило. Это не было идеальным решением, но зато появился реальный шанс. Работая без помощи астромеханического дроида, с примитивным инженерным справочником перед глазами, Кип изменил энергетические решетки ионного двигателя таким образом, что они создавали вокруг корабля защитное поле. Затем, задержав дыхание, снова включил двигатель. Полной защиты не получилось, лишь над головой был энергетический пузырь, который накрывал кабину и сидящего в ней джедая. В гиперпространстве такой долго не продержится, но нынче много и не надо. Кип начал прокладывать курс к Дубриллиону, но затем остановился, вспомнив, что есть планета поближе. У Ландо, конечно, было проще получить необходимую помощь, но после того, как поврежденный двигатель в очередной раз угрожающе чихнул, а защитное поле едва не исчезло, Кип решил, что не стоит терять времени и ввел координаты Сернпидаля. Сконцентрировав внимание на капризном ионном двигателе, воспрявший пилот активировал гипердрайв. Реанимированный истребитель очень быстро вышел из гиперпространства, а через мгновение защитное поле над головой исчезло, но тут же возникло вновь. Кип покачал головой, представив себе, насколько дерзок был его план — короткими скачками через гиперпространство добраться на Сернпидаль, каждый раз надеясь на то, что ионный двигатель не сломается окончательно и защитное поле не исчезнет. Джедай снова активировал гипердрайв, закрыв глаза и прислушиваясь к вибрации за своей спиной, не позволяя перебоям в работе двигателя достичь критического уровня. Вскоре его дыхание замедлилось, сердце замедлило свой ритм. Кип берег кислород и оставил бодрствовать лишь ту часть сознания, которая следила за ионным двигателем. Играя с рычагами управления, он снова и снова нырял в гиперпространство и выныривал, будто укачивая уставшего ребенка.* * *
Данни Куи сидела в камере, стены которой были высечены в ледяной толще, а над куполом потолка были сотни метров холодной воды и льда. На ней было только свободное пончо, а то ужасное создание, которое полностью окутывало ее, впиваясь в кожу, и дыхательная звезда куда-то исчезли. Несмотря на легкую одежду, Данни не было холодно. Странный лишайник, покрывавший пол, как она поняла, выделял не только тепло, но и кислород, потому что воздух постоянно оставался свежим. Существа, захватившие ее в плен, были неописуемо ужасны, особенно огромный мозг со щупальцами, который ими всеми управлял, но в то же время они были по-своему благородны. Данни никто не пытал, во всяком случае пока, и не пытался унизить ее. Она была достойным противником, как заявил вождь этих варваров, Да'Гара. Оказывается, это Йомин Карр попросил относиться к ней с почтением. Но, как бы то ни было, ее собирались принести в жертву. Она час за часом сидела в одиночестве. Время от времени вода в проделанном в полу отверстии пузырилась, и оттуда выныривали два гуманоида — один направлял на нее оружие, а другой оставлял еду (извивающихся змееподобных рыб) и питьевую воду. Данни было страшно интересно, что же происходит там, в глубинах, где сидел военный координатор, где вода подогревалась за счет вулканической деятельности. Ей так хотелось знать, что происходит над многометровой толщей льда, в ее родной Галактике. Да'Гара пообещал, что скоро они покорят Галактику, а все ее население будет вынуждено стать на колени перед могущественной расой йуужань-вонгов. Данни обязательно это увидит. У Данни Куи сложилось четкое впечатление, что Да Тара хочет склонить ее на свою сторону, мечтает, чтобы она перестала быть «неверной», как он называл всех, кто жил в ее Галактике, и принять правду йуужань-вонгов. Она не считала, что это возможно. Вода снова забурлила — кто-то собирался к ней. Данни заинтригованно смотрела на лунку. Да'Гара рассказал ей, что скоро прилетит еще один «летающий мир», и ей позволят стать очевидцем этого великого и славного события. У этих варваров слишком большое значение придавалось этому понятию «слава». Данни мысленно приготовилась к мерзкому процессу надевания живой одежды и дыхательной маски. Но увидела она вовсе не то, что ожидала: пара татуированных варваров под мышки тащили избитого человека. За ними вынырнул Да'Гара направился к Данни, а двое воинов тем временем швырнули нового пленника на пол и стали сдирать с его тела живой скафандр. — Против нас пришли несколько воинов, — объяснил префект, и голос его звучал невнятно из-под звездообразной дыхательной маски. — Лучшие из вас. Он сделал паузу и кивнул на лежащего у его ног беднягу. — Они были с легкостью уничтожены. Данни удивленно посмотрела на Да'Гару, пораженная скорее тем, как он говорил, чем его словами. До этого его грамматика и произношение были настолько ужасны, что Данни едва понимала, что он имеет в виду, но теперь он изъяснялся вполне прилично. — Ты сомневаешься в нашем могуществе? — спросил Да'Гара, заметив выражение ее лица. — Ты выучил наш язык, — ответила она. Префект повернул голову, постучал пальцем по уху, и Данни увидела, что там сидел какой-то червячок. — У нас свои методы, Данни Куи. Ты скоро узнаешь. Данни в этом не сомневалась, и оттого йуужань-вонг казался еще страшнее. Префект посмотрел на Данни стальным взглядом. — Он недостойный противник, — сказал он, указывая на нового соседа Данни, затем резким жестом приказал двоим охранникам убраться, что они и сделали. Да'Гара еще некоторое время не сводил с Данни пристального взгляда, потом прыгнул в воду и исчез в глубине. Данни подбежала к мужчине. На нем не было формы или опознавательных знаков, ничего, кроме шорт и множества свежих шрамов на теле. Складывалось впечатление, что его серьезно ранили, но затем вылечили. Учитывая слова Да'Гары о том, что этот человек был недостойным, Данни поняла, что с ним собираются сделать. Его принесут в жертву военному координатору. Данни затаила дыхание и на секунду замерла, вспоминая этот ужас… Ее водили к йаммоску, этому военному координатору. Он обвил ее тонкими липкими щупальцами и подтянул поближе к черным глазам и расти с острыми клыками… По каким-то причинам военный координатор не стал ее пожирать. Видимо, ей была уготована иная судьба, причем, по словам Да'Гары, смерть ее будет весьма почетной, но Данни с трудом уняла дрожь в коленях и не упала в обморок, когда подумала об этом. С этим парнем военный координатор возиться не будет, подумала Данни. Проглотит, и все дела. Мужчина вздрогнул, затем заморгал, явно превозмогая боль, открыл глаза и прошептал: — Где? — На четвертой планете, — ответила Данни. — Истребители… каменные… — выдавил он. — Кораллы-прыгуны, — просветила его Данни, которая знала дословный перевод вонгского названия этих кораблей от Да'Гары. Она мягко уложила начавшего было подниматься мужчину обратно. — Отдохните. Сейчас вы уже в безопасности. Примерно через час — Данни сложно было следить за ходом времени — мужчина вскочил. — Разъело обшивку! — закричал он, но вдруг осекся и осмотрелся по сторонам. — Четвертая планета? — спросил он у Данни, узнав ее. Та кивнула. — Система Хелска? Данни снова кивнула и присела рядом с мужчиной. — Меня зовут Данни Куи, — начала она. — Я прилетела сюда со станции «Внегал-4» на Белкадане… Она вдруг замолчала, потому что ее собеседник оживленно закивал: видимо, он что-то вспомнил. — Челнок «спейскастер», — сказал он. Теперь уже Данни недоуменно уставилась на него. — Мы засекли вас, — объяснил мужчина. — И вычислили ваш курс на Хелску. Прилетели сюда за вами. — Мы? Мужчина нашел в себе силы улыбнуться и протянул Данни руку. — Мико Реглиа из «Дюжины-и-Двух Мстителей», — представился он. Данни пожала ему руку, но ее выражение лица выдавало то, что она не имела ни малейшего представления о Мстителях. — Эскадрилья, состоящая из… — Мико пришлось сделать паузу. И в самом деле, из кого состояла их эскадрилья? — Эскадрилья истребителей, — нашелся он. — Под командованием джедая Кипа Дюррона. — Так вы — рьщарь-джедай? — спросила Данни, широко раскрыв глаза, в которых блеснул огонек надежды. Мико кивнул, и тут же остепенился, и на глазах вырос, словно напоминание о том, что он был рыцарем-джедаем, заставило его думать совершенно по-другому. — Да, — признался он. — Я прошел курс обучения в Академии, а моим наставником был сам Люк Скайуокер. И хотя мое образование еще не завершено — я был всего лишь учеником Мастера Кипа Дюррона, — тем не менее я самый настоящий джедай. Данни снова взглянула на воду. Ее воодушевило заявление Мико, и ей вдруг показалось, что она нащупала у противника слабое место. Префект Да'Гара назвал этого человека недостойным противником, но разве мог любой воин из этой Галактики назвать джедая недостойным? Видимо, Да'Гара и его вояки недооценивали этого человека, и Данни задумалась над тем, как она могла использовать этот промах. Итак, она перевела взгляд обратно на Мико и увидела, что он сидит неподвижно, а глаза его закрыты. — Что вы делаете? — спросила она. Мико моргнул и открыл глаза. — Обращаюсь к своим, — объяснил он. — Проецирую свои мысли в космос и стараюсь прощупать, нет ли в этом районе других джедаев, которые могли бы помочь мне. — Думаете, сработает? — возбужденно спросила Данни, подойдя к нему поближе. Мико пожал плечами. — Джедаи связаны между собой тем, что одинаково воспринимают Силу. — Так значит, сработает, — нажимала прагматичная Данни. — Не знаю, — честно признался Мико, снова пожав плечами. — Я не знаю, удалось ли спастись Кипу, не знаю, как далеко сейчас он или любой другой джедай. Именно это и нужно было услышать Данни. Она пришла к выводу, что на какую-то мифическую проекцию мыслей полагаться нельзя, значит, необходим реальный план. — Кто эти люди? — спросил Мико после неловкой паузы. — Контрабандисты? Данни не смогла удержаться и громко расхохоталась. Контрабандисты, ха-ха! Если бы все объяснялось так просто. — Возможно, у себя они и были контрабандистами, — ответила она, — Только это в другой галактике. Мико хотел спросить что-то еще, но осекся и замер с открытым ртом. Слова Данни лишили его дара речи. — Да, они не из нашей Галактики, — подтвердила Данни. — Это невозможно, — ответил Мико. — Они солгали, чтобы запугать тебя. — Мы засекли, как они прилетели сюда, — продолжала Данни, — через внешнее кольцо галактики. Сначала мы подумали, что это астероид или комета, и когда вычислили, куда этот объект направляется, прилетели сюда втроем для наблюдения за столкновением. — А остальные двое… — начал Мико, но Данни покачала головой и не дала ему закончить фразу. Она подумала о Бенсине Томри и Чо Баделеге, об ужасной смерти Бенсина, затем вдруг вспомнила слова Да'Гары об этом человеке, Мико. Нет, второй раз такого ужасного зрелища ей не пережить. — И что они здесь делают? — Йуужань-вонги хотят все это… — начала было Данни. — Завоевать? — скептическим тоном спросил Мико. — Всю Галактику, — мрачно закончила Данни. Мико фыркнул: — Не на тех напали. — Это как посмотреть, — возразила Данни. — И сколько? — спросил Мико. — Сколько планет? Сколько астероидов или комет, или как-их-там-называть, прилетели сюда? — Только один, — ответила Данни и быстро, не давая Мико возможности возразить, добавила: — Пока. Следом прилетят другие, я и этом не сомневаюсь. — Им понадобится в десять тысяч раз больше! — заявил Мико. — Дело не в количестве, — настаивала Данни. — У них есть вещи и оружие, которых мы не понимаем. Как я поняла, у них все основано на живых организмах, существах, которых -они выводят или дрессируют, чтобы те служили их целям. — Как те костюмы, которые они на нас надевали, — вставил Мико, и они оба вздрогнули, вспомнив это мерзкое ощущение. Данни кивнула. — У них все по-другому, — подтвердила, она. Мико взмахнул рукой. Ему начинало надоедать нытье Данни. — Мы же сбивали их по три на каждого нашего, — возразил он. — А мы были на простых истребителях, причем не самых новых. Эти каменные истребители не смогут долго продержаться, если сюда прилетит «звездный разрушитель» или просто ударный крейсер. — Но победили-то они, а не вы, — напомнила ему Данни. — Только потому, что им удалось каким-то образом отключить наши дефлекторы, — возразил Мико, но тут до него дошел смысл сказанного, и он замер, задумавшись над словами Данни. — Их нельзя недооценивать, — отчитала его Данни и вдруг поняла, почему Да Тара так пренебрежительно отзывался о Мико. — Их инструменты, технологии и оружие не укладываются в наши рамки привычного. Мы не знаем, как противодействовать их оружию. Кроме того, они уверены в своем успехе, и они знают о нас гораздо больше, чем мы о них. Мико начал подниматься на ноги, и Данни бросилась ему на помощь. Секунду спустя он медленно и неуверенно, пошатываясь словно пританцовывая, шагал сам. — Мы должны выбраться отсюда, — сказал он, глядя на ледяной потолок над головой. — Тут не меньше сотни метров, — заметила Данни. — Нужно что-то придумать, — решительно сказал Мико. — Не знаю, удалось ли кому-нибудь ускользнуть от них, но нам обязательно нужно добраться до своих и предупредить правительство Новой Республики. Посмотрим, смогут ли эти пришельцы (как ты их назвала — йуужань-вонги?) долго продержаться против настоящей мощи. Данни кивнула. Ей искренне хотелось верить, что этот джедай действительно такой сильный и смелый, как говорит о себе, и префект Да'Гара действительно недооценивает его.* * *
— Мы потеряли более дюжины, — признал Да'Гара, и глаза на виллипе Нома Анора угрожающе сузились. — Но когда мы обнаружили слабое место в их обороне и использовали довинов-тягунов для нейтрализации их энергетических экранов, сила была уже на нашей стороне, — поспешно добавил он. — Теперь количество сбитых истребителей будет один к десяти в нашу пользу. — Сколько их было? — спросил исполнитель. — Одиннадцать врагов были уничтожены, — доложил Да'Гара. — Двенадцатый был подбит и посажен на планету. И хотя двум удалось скрыться, по их следу были пущены гратчины. Мы полагаем, что и эти два врага были уничтожены. — Вы полагаете? — скептическим тоном переспросил Ном Анор. — Они перешли на световую скорость, — объяснил Да'Гара. — У них это называется «гипердрайв». Но перед тем, как они скрылись из виду, на их корпусах было по несколько гратчинов, и еще многие были пущены по следу беглецов, так что вряд ли врагам удалось уйти от нас живыми. Ном Анор выдержал долгую паузу, а Да'Гара не решался нарушать молчание. Префект понимал, в чем проблема. Отпускать гратчинов было дело рискованным, поскольку в отличие от многих специально выведенных йуужань-вонгами животных гратчины не были дрессированными или хотя бы более-менее разумными созданиями. Это были живые орудия уничтожения, и однажды отпущенные, они уже не могли, быть пойманы для повторного использования. Те гратчины, что остались в этом секторе, а не совершили прыжок на борт вражеских истребителей и не последовали за ними, были уничтожены кораллами-прыгунами, поскольку ловить взрослого гратчина было весьма опасно. Эта потеря была несущественна, так как эти инсектоиды быстро размножались и взрослели, большую тревогу вызывали те гратчины, которым удалось вырваться на свободу. Они не могли воспроизводиться самостоятельно в таких условиях, но природная агрессивность заставит их нападать на другие корабли в этом районе. Рано или поздно они привлекут внимание Новой Республики и могут раскрыть глаза на присутствие врага в этом секторе Внешних территорий, а это вовсе не входило в планы праэторит-вонга. Все это встревожило Нома Анора, и не на шутку, как догадывался Да'Гара, но какой еще выбор оставался у его воинов? В конце конов, не могли же они преследовать врага на световой скорости, поскольку довины-тягуны, передвигающие кораллы-прыгуны, как бы ни чувствительны они были к гравитационным полям, не могли остановить вражеские истребители, уходящие на скорости света. — Ваш новый пленник, — перевел разговор на новую тему Ном Анор. — Вы полагаете, он джедай? Да'Гара облегченно выдохнул. Он был рад возможности поделиться такой важной новостью. — Именно так, исполнитель. — Поосторожнее с ним, — предупредил Ном Анор. — Он с женщиной, — ответил Да'Гара. — Им не убежать. — Вы уже начали ломать его волю? — Мы используем против него эту женщину, — подтвердил Да'Гара. — Мы сказали ей, что он недостойный противник, а ему сказали то же самое. Мы заставим его тысячи раз мысленно пережить казнь, словно именно это и собираемся с ним сделать. И когда он окажется в объятиях военного координатора и перед ним откроется огромная пасть, откуда повеет смертью, его воля будет сломлена окончательно. Виллип Нома Анора радостно хихикнул. Да'Гара наверняка знал, что чувствует сейчас исполнитель. Такой способ обычно применяли для того, чтобы сломить волю захваченных в плен противников йуужань-вонгов. Умственная пытка и физические истязания быстро превращали пленника в ползающее по полу и плачущее как младенец жалкое создание. Никто еще не смог устоять перед постоянными опасениями ужасной болезненной смерти. — Посмотрим, насколько у него хватит силы воли, — сказал Да'Гара. — Тогда мы будем знать пределы способностей джедаев и каким образом мы сможем сломить их. Виллип Нома Анора в точности передал довольный вид исполнителя. Какая удача, что Да'Гаре удалось захватить в плен джедая! И сейчас, пока Ном Анор испытывал предел физических способностей джедаев, заразив Мару, Да'Гара и йаммоск могли многое узнать о том, насколько на самом деле сильны духом эти якобы сверхсущества. — И не забудьте, кроме всего прочего, оклеветать его, — предложил Ном Анор. — Он недостоин — вот та молитва, то послание, которое мы используем, чтобы сломить его силу воли и снять все барьеры. Будет лучше, если вы еще немного подержите рядом с ним женщину, о которой так много говорил Йомин Карр. Постоянно напоминайте джедаю, что она достойна, а он нет. Это должно ускорить процесс его ломки. — Будет исполнено, — заверил Да'Гара Нома Анора. — Нам не удастся долго сохранять наше присутствие в тайне, — продолжал Ном Анор. — После того, как два корабля скрылись от пресле… — Они не улизнули, — перебил его Да'Гара, хотя вряд ли отважился бы на такое в другой раз. Но сейчас нельзя было молчать. Префект облегченно выдохнул, когда увидел, что Ном Анор спокойно прореагировал на эту дерзость. — Но они могли выбросить аварийные буи, — настаивал Ном Анор. — В любом случае, голодные гратчины вскоре проявят себя, и это привлечет внимание к вашему сектору космоса. Да, и почему это вдруг к вам прилетела целая эскадрилья истребителей? Да'Гара не имел разумного объяснения этому факту. Он надеялся, что это была чистая случайность. — Вы достаточно далеко от Центра, а Новой Республике сейчас хватает забот и в самом центре своих владений: осариано-рхоммамульский конфликт сейчас в полном разгаре; начались еще несколько мелких войн, как межпланетных, так и междоусобных, на планетах, где население недовольно политикой Новой Республики. Они не послали бы сюда эскадрилью без причин, если только эти пилоты вообще прилетели сюда по чьему-то приказу. Ты видишь, сколько тебе предстоитузнать у плененного джедая? — Вы предвосхитили мои слова. — И будь осторожен, префект Да'Гара, — зловеще сказал Ном Анор. — Когда должны прибыть остальные силы Праэторит-вонга? — Второй «летающий мир» мы ждем сегодня, — ответил Да'Гара, — третий — в ближайшее время. — Как следует подготовьтесь к обороне и будьте настороже, — предупредил Ном Анор. — Если Новая Республика пронюхает о нас, если хоть одному истребителю удалось скрыться, то в течение нескольких дней вас ждет встреча с куда более сильным противником. — Мы будем готовы. — Я на это надеюсь. Виллип резко свернулся, и сеанс связи завершился. Префект Да'Гара шумно выдохнул и потер шею. Во время разговора с исполнителем он стоял по стойке смирно, задрав подбородок вверх. Во время рабочих обсуждений военный координатор уже заверил его, что людей и их жалкого энергетического оружия можно было не опасаться. Сейчас планета превратилась в неприступную крепость, — йаммоск установил над ней колпак из защитного поля, использовав для этого энергию довинов-тягунов. Осталось только дождаться прибытия второго и третьего «летающих миров», и пусть тогда люди попробуют сунуться! Да'Гара злобно ухмыльнулся и подумал о выполнении приказа сломать волю джедая. Он присутствовал на многих «ломках», когда учился на префекта, но ему впервые предстояло руководить подобной процедурой. Для война, который всегда был рад найти слабое место у противника, это был действительно приятный процесс.* * *
Когда вода в проруби забурлила, Данни и Мико вскочили на ноги и переглянулись. Пришло время действовать! Кивнув друг другу, они разошлись по разным углам крохотной камеры. Мико присел на корточки и крепко сжал ладони перед собой, будто собирался нырять. Данни опустилась на четвереньки и напряженно всматривалась в бурлящую воду. Подняв голову, она поразилась тому, как быстро Мико сконцентрировался. Его поза напоминала сжатую пружину; было видно, как гуляют напряженные мускулы на руках. Он был готов в любой момент буквально выстрелить вперед и напасть на врага. Появилась голова йуужань-вонга — растрепанные черные волосы, живая маска на лице, затем рука с короткой палкой, затем и весь огромный гуманоид вынырнул из воды и выбрался из проруби на покрытый лишайником пол. Данни бросилась в другой угол камеры, словно намеревалась убежать от гуманоида. Цель была достигнута, и он обратил на нее внимание. Тем временем из воды показался второй воин, затем третий. Мико сорвался с места, кинувшись на трех варваров, двоих сбив с ног, а третьего спихнув обратно в воду. Данни тут же оседлала одного из врагов, двумя руками схватилась за его оружие, а локтем давила ему на горло. Она прижимала вонга к полу изо всех сил, но могучий варвар легко приподнял Данни, лишив ее возможности задушить врага. Но Данни не отчаивалась — она одной рукой вцепилась в лицо варвара, пытаясь сорвать с него живую дыхательную маску, при этом не дать себя укусить, а другой рукой продолжала отстранять от себя оружие вонга. Мико и второй воин вскочили на ноги и набросились друг на друга, а третий практически полностью выбрался из воды, угрожающе размахивая палкой. — Неверный, — то и дело повторяли они, кружа около Мико и замахиваясь на него палками, но, скорее, чтобы оценить его реакцию, чем по-настоящему атаковать. Мико сохранял спокойствие и благоразумие и не торопил события. Он увидел, как Данни борется с вонгом. Тот уже перевернулся и навалился на нее, высвободив правую руку. Юноша поспешно оглянулся, помня, что сможет помочь Данни только после того, как поможет себе. Йуужань-вонг за его спиной замахнулся своим оружием, как копьем, Мико отпрыгнул вперед и в сторону, а когда стоявший перед ним воин решил воспользоваться шансом и атаковать его, тренированный джедай отставил одну ногу назад и повернулся к нападавшему боком, и удар лишь скользнул вдоль руки. Затем молниеносно, как змея, развернувшись, той же самой рукой, которой только что закрывался от нападения вонга, нанес рубящий удар ребром ладони по горлу варвара. Но, когда противник завалился назад, Мико не смог закончить атаку: ему пришлось все внимание обратить на второго врага. Как джедай ни отражал удары, но один, в грудь, он все-таки пропустил. Данни слышала тяжелое дыхание Мико и шум борьбы, но видеть его она не могла — на ней сидел массивный вонг и пытался вонзить ей в горло свой жезл. И откуда только в Данни силы взялись (видимо, от безысходности и страха), но она высвободила левую ногу и врезала варвару в пах. Тот замер — непонятно, от боли или от удивления, — и Данни выхватила жезл у него из рук. Не теряя ни секунды, она стала колотить вонга кулаками, затем схватила его выпавший жезл и несколько раз ударила им по голове врага. Йуужань-вонг вдруг очнулся от шока и поднял руку, защищая лицо, но Данни ударила его с другой стороны, затем выскользнула из-под него, откатилась в сторону и, опираясь на рукоятку оружия, поднялась на колени. Поудобнее перехватив жезл в руке, она обрушила его изо всех сил на плечо воина, затем еще раз — на его голову. Вонг упал на пол и больше не вставал. Мико тем временем яростно отбивался от бесконечных ударов вонгов, используя приемы, которым научился во время тренировок с лазерным мечом и парящим в воздухе шариком-целью. Он впал в состояние медитации и не отвечал на движения врага, а предугадывал них, ощущая возмущения Силы, как морское существо узнает движения другого по течению воды. Кроме того, Мико попытался с помощью Силы «прощупать» своего противника, чтобы просечь его тактику и намерения. С таким же успехом можно было стараться понять, что на уме у холодного бесконечного космоса. Как бы там ни было, джедай хоть и не, мог постичь, что на уме у противника, но предугадывал его действия достаточно, чтобы успешно парировать все удары и эффективно их наносить. Он атаковал, блокировал, стараясь тратить как можно меньше сил и побороть врага за счет лучшей техники. Но первый воин, которого Мико недавно вырубил, уже начал приходить в себя, и времени оставалось мало. Йуужань-вонг резко выбросил вперед свой жезл, целясь в живот Мико. Джедай уже увертывался от такого удара три раза, но на этот раз он поднырнул под руку варвара и отбил ее вверх, а сам шагнул вперед, заглянув в лицо врага в звездообразной маске. Нет, Мико устоял перед соблазном врезать вонгу в челюсть и схватил его за руку, выкручивая ее, чтобы ослабить кисть и выхватить жезл, который сам успел взять второй рукой с другого конца. Вонг не хотел расставаться со своим оружием, поэтому вместо того, чтобы ударить Мико, поскорее перехватил жезл другой рукой и принялся вырывать его обратно. Мико только этого и дожидался: он неожиданно ослабил хватку и крутанул жезл в ту же сторону, что и его противник, затем резко рванул вверх. Вонг не удержал оружие и растерянно поднял руки, пытаясь поймать его, но получил мощный удар своим же дубьем в лоб. Варвар закрыл глазки и рухнул на пол — видимо, решил, что пора баиньки. Тут подскочила Данни и, не давая Мико возможности подойти к заждавшемуся полуфабрикату, который с выпученными глазами держался за горло и, тщетно пытался вздохнуть, опустила свой жезл на затылок бедняги. Тот камнем рухнул на пол. От шума падения проснулся вонг, которого только что вырубил Мико. Он решил больше не меряться силами с пленниками и направился прямиком к проруби, но по пути споткнулся о заботливо подставленную ногу Мико и вновь налетел на жезл, который на этот раз держала в руке Данни. Какое-то время он подергался, лежа на полу, но быстро успокоился и затих. — Снимай с них эти зверюшки-скафандры, — сказала Данни, но Мико уже вовсю старался стянуть маскуна с одного из вонгов. Видимо, от щекотки варвар пришел в себя и попытался сопротивляться, но удар жезлом в висок заставил его надолго призадуматься. Чувствительную точку рядом с носом они нашли не сразу, затем пришлось повозиться с мерзкими тварями, чтобы понять, как заставить их обвить тело, к тому же постоянно приходилось отвлекаться и огревать то и дело приходящих в сознание вонгов по голове. Наконец, Данни и Мико содрогнулись от резкой боли, когда углитхи полностью их обернули и впились тысячами крохотных усиков в поры кожи. Чтобы заставить себя надеть живые дыхательные маски, пришлось какое-то время собираться с духом. Данни с трудом преодолела отвращение, когда в ее горло и легкие проскользнули скользкие щупальца. Наконец, испытание подошло к концу, и они с Мико стояли в облачении пришельцев. — Ну как, нормально? — поинтересовался Мико из-под маски. Данни кивнула. — В таком наряде мы не бросаемся в глаза, — ответила она. — Нужно найти, где выход наверх. — И пробраться к их каменным истребителям, — добавил Мико. Тут же у него возникла мысль, что чужой техникой еще нужно было научиться управлять, но он предпочел не высказывать это вслух. Данни знала вонгов намного лучше Мико, поэтому она первой нырнула в ледяную воду. Глубоко под водой они увидели мерцающие огни основной базы йуужань-вонгов. Где-то там, среди огней, находилось и огромное тело йаммоска, распростершего свои щупальца на много сотен метров вокруг. Встретиться с ужасным военным координатором ни Мико, ни Данни не хотелось, поэтому они старались держаться от него подальше и сразу же подплыли как можно ближе к поверхности, пока не уперлись в толщу льда. Отталкиваясь руками от ледяного «потолка», они добрались до того места, где в ледяном панцире планеты было отверстие — огромный трубчатый червь не давал воде замерзнуть. Как ни странно, но вход в этот колодец никто не охранял, так что Мико и Данни беспрепятственно добрались до него, но перед тем, как начать всплытие, они остановились и переглянулись, ободряя друг друга. Данни хотела проникнуть в нутро червя первой, но Мико схватил ее за плечо и поднял руку, давая понять, что теперь вперед пойдет он. Джедай закрыл глаза, сконцентрировался, затем устремился в трубу, держа наготове жезл, взятый у одного из оглушенных вонгов. Мико махнул рукой — мол, все чисто, — и Данни, затаив дыхание, последовала за ним. Им пришлось подниматься метров двадцать, пока они не вынырнули из воды, но до поверхности льда было еще далеко, и они продолжили путь, используя прекрасные перекладины живой лестницы — круглые, похожие на ребра, кости червя. Люди в который раз поразились тому, насколько вонги научились использовать животных для своих целей. Они все поднимались, и подъем казался бесконечным. Наконец, Мико, который шел первым, заметил, что тоннель расширяется, а снаружи переливается различными цветами громадина корабля пришельцев. Джедай смело пошел вперед, но на этот раз уже без колебаний. Да и Данни постоянно поторапливала его двигаться быстрее. Они оказались в огромном зале, и некоторое время подслеповато моргали, пока не привыкли к перемене уровня освещенности. Сначала им показалось, что кроме них никого нет, но потом Данни раскрыла глаза и указала на небольшую нишу в левом углу, где стояла одинокая фигура татуированного варвара. — Здесь вам не нужен гнуллитх, — сказал им префект Да'Гара, приближаясь к беглецам. На его лице не было звездообразной маски, и было видно, как его губы искривились в улыбке. — «Летающий мир» выделяет нормальный воздух. Данни с Мико переглянулись и стали вертеть головами, выискивая остальных пришельцев. — У вас это заняло немного больше времени, чем я думал, — спокойно заметил Да'Гара. Мико сорвался с места. Он бросился на Да'Гару, замахиваясь на него жезлом. Префект отреагировал моментально: он поднял руки, и правой рукой бросил под ноги джедаю комок липкой грязи, а из кулака левой руки вырвалось небольшое круглое создание, которое полетело на Мико, громко гудя. Мико отскочил в сторону, перекувырнулся, чтобы восстановить равновесие, затем снова вскочил на ноги и собрался сделать последних несколько шагов, чтобы напасть на Да'Гару. Но липкий комок на полу вдруг растекся, словно внезапно растаявший сугроб, и двинулся в сторону джедая. Мико отпрыгнул назад и решил обойти ожившую лужу с тылу, но та бросилась вперед и обвила его ноги. Он сделал обратный кульбит, пытаясь сбросить дрянь со щиколоток, но не тут-то было. Клейкая масса еще крепче прицепилась к ногам Мико, сковывая его движения, и хотя джедай был настолько проворен, что приземлился на ноги и не упал, но все же оказался в ловушке. Мико поднял руку и хотел бросить жезл, как копье, но живой капкан прореагировал с чудовищной быстротой. Липкая масса облепила все тело джедая и добралась до его рук. Теперь он был скован по рукам и ногам. Данни в это время отчаянно звала его на помощь, но крик ее вдруг прервался. Она в третий раз пыталась увернуться от крылатого мячика, выпорхнувшего из руки префекта, но каждый раз жужжащий живой снаряд возвращался обратно, и в конце концов предугадал ее движение и ударил ей в грудь с такой силой, что она отлетела на пару метров и грохнулась на пол, а потом еще долго лежала без движения, глядя в разноцветный потолок «летающего, мира». Раздался зловещий смех Да'Гары. Данни решила, что валяться дольше нельзя, поэтому перекатилась на бок и приподнялась на локте. И вдруг встала — это ей помогли два огромных варвара. Не успела она начать отбиваться, как почувствовала у себя на запястье что-то липкое и влажное, потом ее руку заломили за спину и приклеили к ней. Второй вонг проделал аналогичные манипуляции, и они вместе толкнули ее к Да'Гаре, который стоял рядом с застывшем на месте Мико. — Вы что, думаете, у вас был шанс? — спокойно спросил Да'Гара у Мико. Он нагнулся к самому лицу увязшего в липкой массе джедая. — Я же сразу сказал тебе, что ты недостойный. Видишь, я не соврал. Ты ничего не можешь сделать против нас. Мико издал громкий стон и задергался, тщетно пытаясь вырваться из липкой оболочки. Да'Гара улыбнулся еще шире, затем одной рукой сорвал с лица Мико гнуллитха, а пальцем другой щелкнул его в нос, по болевой точке, и по телу джедая волнами пробежала дикая боль. — Это так просто, — прошептал вонг на ухо Мико. Потом он дал знак своим воинам, и те потащили Данни за ним, пока он шел к нише в левом углу. — Как хорошо, что ты пришла сюда, — сказал префект, когда они зашли в нишу. Стена там оказалась прозрачной, и оттуда открывался прекрасный вид на ледяную планету и звездное небо. Одна из звезд быстро росла и приближалась к ним. Данни округлила глаза от ужаса, когда поняла, что видит перед собой. Это был колос-сальный каменный корабль, который снижался на парашюте. Лед под ним начал плавиться и быстро испаряться. — О, скоро их будет намного больше, Данни Куи, — пообещал ей Да'Гара. — Теперь ты видишь правду? Ты понимаешь тщетность? Данни не ответила, даже не моргнула. — У тебя есть возможность стать одной из нас, — заметил префект. Девушка упорно молчала. — Ты узнаешь, — настаивал Да'Гара, — ты узнаешь, что такое слава Праэторит-вонга. Ты найдешь свое. место среди нас, — он повернулся к двум охранникам. — Попросите префекта Ма'Шрэйд присоединиться к нам. Ей понравится наблюдать, как йаммоск пожирает недостойного. Данни с трудом сохранила ровное дыхание и не выдала своего ужаса. Она молчала и не сопротивлялась — как она могла? — когда ее тащили по главному залу, где около увязшего в липких цепях Мико столпилось множество воинов. — Ей казалось, что все вокруг нее неслось в бешеном ритме, и реальность слилась в одно мутное пятно. Данни зашвырнули обратно в трубу, и она скатилась в воду. Углитх-плащанник в нескольких местах оголил ее кожу, и ледяная вода будто обожгла ее. Они спускались все ниже. С Данни сняли наручники и прицепили тяжелый груз. Она стала погружаться все быстрее, туда, где ярко сияли огни, туда, где была главная база вонгов. И снова поразилась тому, как прекрасно углитх защищает ее от холода — прорехи затянулись, и теперь девушке вовсе не было холодно. Кроме того, как глубоко они ни погружались, не чувствовалось увеличения давления. Гигантские щупальца йаммоска, координатора и центрального мозга праэторит-вонга, плавно извивались в воде, словно развевающиеся на ветру флаги. Скалистые утесы, покрытые светящимися простейшими, служили открытой трибуной, где стояли навытяжку воины Да'Гары, жадно внимая каждому слову своего командира. Они все казались на одно лицо, так как шрамы и татуировки были закрыты гнуллитхами. Данни стояла в задних рядах, подальше от тела йаммоска. Но кристально чистая вода позволяла ясно видеть ужасное лицо и два выпученных черных глаза, складчатое ротовое отверстие и огромный зуб. Казалось, что до нее никому нет дела. Воины стояли по стойке смирно, глядя вперед, только двое рядом с Данни крепко держали ее под руки. Гигантский йаммоск отрыгнул огромный пузырь воздуха, который накрыл всех: и йуужань — вонгов, и Данни. К ее удивлению, пузырь не поднялся вверх, а остался здесь, вытеснив воду. Она увидела, как варвары стали снимать свои гнуллитхи, а один из ее стражников сорвал дыхательную маску и с ее лица. Префект Да'Гара появился немного позже, в церемониальных красных одеждах. Таким Данни его еще не видела. Он поднялся на возвышение перед йаммоском и вскинул руки вверх, приветствуя свое воинство. Да'Гара не издал ни звука, и все же Данни поняла, что он общается со своим обожаемым йаммоском. Она сама впала в некое оцепенение, закрыла глаза и вдруг осознала, что понимает мысли префекта. Нет, Да'Гара не мог проникнуть в ее сознание. Это йаммоск, явно телепат, объединял разум всех находящихся рядом с ним. Титул, которым Да'Гара наградил йаммоска — военный координатор, — внезапно приобрел глубокий смысл в глазах Данни. Прозвучал телепатический призыв к полному вниманию, и всеобщее взаимопонимание и взаимоединение, облегченное йаммоском, наконец стало абсолютным. Да'Гара подошел к краю каменной трибуны и заговорил вслух. Данни не понимала этот язык, но, к своему удивлению, поняла общий смысл речи префекта. Он проникновенно говорил о славе, о праэторит-вонге и великом завоевательном походе, в котором они все участвуют. Он с энтузиазмом упомянул о префекте Ма'Шрэйд и о втором «летающем мире», а также о третьем корабле, который должен был вот-вот прибыть. Он говорил о стычке с небольшим отрядом истребителей и о блестящей победе вонгов. Затем он стал возвеличивать префекта Ма'Шрэйд, и Данни поняла смысл этого несколькими минутами позже, когда низкая вибрация дрожью отозвалась в ее теле, и все как один отвернулись от йаммоска и Да'Гары и посмотрели наверх. В воздушный пузырь опустилась громадная труба, точная копия той, что пронизывалаледяную толщу и вела в первый «летающий мир», и край ее оказался в паре метров от дна. Из полого червя посыпались воины со второго корабля и сразу же стали выстраиваться рядами. Они прибывали сотня за сотней, и вскоре их было намного больше, чем собрал Да'Гара. Они двигались в ногу, четким строем, воины обоих полов, покрытые татуировками и шрамами, с атлетическим телосложением и играющими под кожей мускулами. Пустые лица горели одним фанатичным огнем. Последней появилась женщина в красном одеянии. Ее несли на руках в паланкине четыре мощных йуужань-вонга, пока их братья по оружию выстраивались в общий строй с воинами Да'Гары, паланкин поднесли к каменному пьедесталу перед йаммоском, и Ма'Шрэйд заняла место рядом с Да'Гарой. Он сразу предоставил ей слово, и она первым делом вознесла молитвы многочисленным богам, затем пустилась в бесконечные рассуждения о славе и долге, о чести служить праэторит-вонгу, о той славе, которая ждет их всех, особенно тех, кому посчастливится пасть в битве с неверными. Это продолжалось несколько часов, но Данни не заметила, чтобы кто-нибудь клевал носом или зевал от скуки. Такая преданность поразила ее. Среди ее народа вряд ли можно было увидеть столь сильное желание служить Родине. Наконец, ораторша завершила свою речь и Да'Гара вновь обратился к йаммоску. Данни почувствовала, как ее тело содрогнулось от сильной вибрации. Энергия, которая обрушилась на нее, была настолько сильна, что Данни испугалась, что может просто взорваться. Словно в ответ на прокатившуюся волну вибрации, появился второй паланкин, но не из трубы, а из-за скал-трибун. Этот паланкин был закрыт занавесями, и того, кто в нем находился, не было видно. Но Данни знала, кто там. Четыре воина остановились у левого фланга строя в две шеренги, в доброй сотне метров от Да'Гары и Ма'Шрэйд. Занавеси упали. Там стоял Мико Реглиа, привязанный к столбу. Снова всех, в том числе и Данни, пронзила мощная вибрация. Девушка почувствовала сильную волну отчаяния и беспомощности. Хотя эти чувства исходили от йаммоска, они предназначались для Мико. Он сразу поник и безвольно повесил голову. Данни с ужасом смотрела, как два длинных усика выползли из пасти йаммоска и направились мимо строя воинов к паланкину. Они схватили Мико и, оторвав его от столба, потащили к раскрытому рту йаммоска. Джедай пытался сопротивляться, но вскоре он понял тщетность своих усилий и закрыл глаза — он снова погрузился в медитацию, как догадалась Данни. Но вновь всех пронзила мощная волна мысленного воздействия йаммоска, направленная на то, чтобы сердце Мико дрогнуло и его сила воли была сломлена. Данни поняла, что происходит. Эта мерзкая тварь хотела, чтобы джедай поддался чувству отчаяния и беспомощности. — Борись с ним, Мико, — прошептала девушка. Ей было так жаль, что она не была джедаем и не могла мысленно обратиться к этому человеку и поделиться с ним силами, чтобы тот смог умереть достойно. Мико старался смотреть вниз, в сторону, куда угодно, лишь бы не видеть йаммоска. Затем закрыл глаза и попытался мобилизовать все внутренние силы. Джедай приготовился встретить неминуемую смерть спокойно и с достоинством, но йаммоск не позволил ему сделать это. Мико знал, что это — конец, ужасная и болезненная смерть. Он увидел, как пасть открывается все шире и шире, увидел за огромным бивнем множество рядов мелких, но острых зубов, увидел даже широкий пищевод твари. Как настоящий джедай, он никогда не боялся смерти, но происходящее настолько отличалось от всего, что когда-либо рисовалось в его воображении! Он был настолько подавлен и разбит, что почти ни о чем уже не мог думать. Логика подсказывала ему, что источником этих чувств был йаммоск, что все это были уловки твари-телепата, но как мало это значило по сравнению с волнами отчаяния и ужаса, по сравнению с тем, что дни его сочтены и жить осталось совсем недолго! Ближе, ближе. Пасть открывалась и захлопывалась, словно уже жевала еще не поглощенную пищу. Ближе, ближе.15. В ожидании богини
— Кто-нибудь соизволит подать мне руку? — спросил Хэн и разочарованно вздохнул. Анакин только что посадил «Тысячелетний сокол» на Сернпидаль. А это была задача не из легких, особенно учитывая тот факт, что планета не могла похвастаться новейшими посадочными доками. Попросту говоря, они сели на поле, обнесенное каменной стеной в центре раскинувшихся далеко во все стороны кварталов низких, домишек. Город весь бурлил, люди и представители других рас сновали туда-сюда, но все их перемещения были хаотичны, и никто и не думал обратить внимание на «Сокол» и помочь с разгрузкой. Наконец, Хэн выскочил из ворот каменной стены дока и бросился наперерез двум местным жителям, белолицым мужчинам с красными глазами, одетым в традиционную одежду Сернпидаля: белые халаты в красную полоску с огромными капюшонами. — Кто тут главный в порту? — спросил Хэн. — Тоси-кару! — истошно завопил один мужчина, и оба поспешно рванули вперед. — Ну и где я могу найти этого Тоси-кару? — не отставал от них Хэн, хотя ему приходилось бежать довольно быстро. — Тоси-кару! — снова взвизгнул альбинос, воздев палец к небу, и когда Хэн поднял голову, он вырвался и проворно скрылся из виду. — Тоси-кару! — взревел вслед ему Хэн. — Где? — О, чтобы увидеть ее, боюсь, вам придется снова задрать голову, — раздался у него за спиной другой голос, спокойный и уравновешенный. Хэн обернулся и увидел не альбиноса-сернпидальца, а престарелого мужчину, опирающегося на посох. — Так она летает? — скептическим тоном спросил Хэн. — По орбите, если быть точным, — ответил старик. — Хотя и сама по себе она тоже может летать, если местные легенды не врут. — Богиня? — покачал головой Хэн. — Значит, нас угораздило прилететь сюда во время религиозного праздника? — Не совсем. Хэн посмотрел на необычайную суматоху, на несущихся куда-то местных жителей, и пробормотал: — В таком случае, не хотел бы я оказаться здесь во время религиозного праздника. Затем он повернулся к старику. — Вы начальник порта? — Я? — переспросил старик и рассмеялся. — Нет, я просто старый человек и пришел сюда, чтобы спокойно провести последние дни моей жизни. — А где же начальник порта? — Не уверен, что он вообще есть, — ответил старик. — У нас здесь движение не очень напряженное. — Прекрасно, — пробормотал Хэн. — У нас тут полный корабль разных грузов… — Сомневаюсь, что кто-нибудь поможет вам их разгрузить, — снова хихикнул старик.* * *
— Вы должны остановиться и помочь нам, — сказал Анакин группе сернпидальцев у ворот противоположной стены дока. Он постарался сказать слово должны как можно настойчивее, одновременно задействовав Силу для пущего эффекта. Сернпидальцы замедлили шаг и посмотрели на мальчика, словно на них подействовал призыв Анакина. Но вдруг один из них заорал Тоси-кару, и все они унеслись прочь. Чуи взвыл. — Что ты говоришь? — спросил у него Анакин. — У Люка лучше бы получилось? Да они тут все сумасшедшие! Чуи издал громкий вой. — Нет, это имеет значение. Анакину не часто приходилось слышать хихиканье вуки, поэтому он был поражен, когда услышал этот звук, и взбешен, когда понял, что это относится к нему. — Я займусь этим парнем, — решительно сказал он, кидаясь к спешащему куда-то сернпидальцу. Огромная лапа Чубакки опустилась на грудь Анакину, отстраняя его. Затем вуки одним гигантским шагом нагнал сернпидальца, преградил ему дорогу и, когда альбинос пытался его обойти, заставил его замереть на месте, издав громогласный рев. Но он пребывал в оцепенении лишь секунду, затем развернулся и задал стрекача. — О, да! Ты был прав, — сухо заметил Анакин. — Это намного эффективнее. Чуи угрожающе сузил глаза и двинулся на мальчика.* * *
Хэн недоверчиво посмотрел на старика. — Какой он огромный, — сказал вдруг старик, округляя глаза, и Хэн услышал у себя за спиной рев Чуи. Соло обернулся и увидел Анакина с Чубаккой. Чуи что-то бубнил себе под нос, а Анакин удрученно качал головой. — Они даже не хотят остановиться и послушать нас, — пожаловался Анакин. — Не уверен, что на этой планете вообще есть власти и порядок. Хэн обдумал услышанное, затем посмотрел на старика и снова на Анакина. — И что ты чувствуешь? — спросил он сына. Анакин округлил глаза. Он поразился тому, что отец вдруг стал спрашивать его о Силе. Хэн был настолько же глух к Силе, насколько Анакин к ней восприимчив, и он редко интересовался возмущениями Силы во время различных событий, больше полагаясь на свои природные инстинкты и удачу. Анакин надолго закрыл глаза. — Страх, — ответил, наконец, он. — О, все действительно до смерти напуганы, — подтвердил старик. — И как тут не испугаться? — Но здесь еще что-то… — медленно произнес Анакин, затем уставился на отца. — Это больше, чем страх. Особенно у таких, — и он указал пальцем на группу местных жителей, несущихся по противоположной стороне улицы. Длинные полы их халатов волочились по земле и поднимали столбы пыли. -Это что-то почти… — Религиозное? — подсказал старик, сипло расхохотавшись. — Да, — ответил Анакин и, хотя Хэн смерил старика презрительным взглядом, продолжил, — духовное. Они боятся и надеются одновременно. — Тоси-кару, — сказал старик и медленно побрел прочь. — Тоси-кару? — переспросил Анакин. — То же самое вопил этот свихнутый у дверей. — Эй! — крикнул Хэн, но старик, не оборачиваясь, шел своей дорогой, посмеиваясь и качая головой. — Тоси-кару? — снова повторил Анакин. — Какая-то богиня, — объяснил Люк. — Тут творится что-то странное. Не знаю, во что нас впутал Ландо, но у меня… — Плохое предчувствие? — закончил за него Анакин и глуповато улыбнулся: он не дал отцу сказать коронную фразу. — Много работы впереди, — обманул его ожидания Хэн. — Нужно разгрузиться и поскорее мотать отсюда. Чуи издал громкий рев протеста: это действительно была большая работа. — Что, сами будем разгружаться? — недоверчиво спросил Анакин. — Нет, — с присущим ему сарказмом ответил Хэн. — Найдем помощников. Не успел Анакин обреченно вздохнуть, как по улице прокатился громкий крик — тысячи голосов слились в один. — Тоси-кару!!! — Кажется, к нам летит богиня, — заметил Анакин. — Ладно, пошли посмотрим, — решил Хэн. — Может, она тут за главного, пусть тогда нам поможет. Они вышли на улицу и увидели, что у ворот дока сидит, сложив руки на посохе, их знакомый старик. — А мы уж думали, что и в самом деле увидим богиню, — бросил ему Хэн. — Сейчас увидите, даже идти никуда не придется, -ответил старик. Хэн замер на месте и пристально посмотрел на старика. — Ты, что ли? В ответ старик громко расхохотался и поднял палец, указывая на восток, где из-за горизонта на голубом небе показалась луна. И какая луна! Она была настолько огромной, что казалось настоящей планетой, размером не меньше Сернпидаля. Хэн напряг память, припоминая то, чему учил Анакина перед полетом. У Сернпидаля было два спутника. Один из них был внушительных размеров, примерно в пять раз меньше планеты, а второй — совсем крошечный, не более двадцати километров в диаметре. Хэн, Анакин и Чубакка в изумлении смотрели на небо, где появился огромный, нет, исполинский серп луны, и вскоре он уже был у них над головой. — Быстро как двигается, — пробормотал Хэн. — И с каждым часом все быстрее, — подтвердил старик, и все трое вопросительно уставились на него. — Какая это луна? — спросил Анакин, затем повернулся к Хэну, — Ведь не Добидо же! — Нет, Добидо это меньшая, — ответил Хэн. — А вот и нет, это и есть Добидо, — сказал старик. Хэн с Анакином недоуменно переглянулись, и они вдруг одновременно вспомнили слова старика — и с каждым часом все быстрее. Чуи закрыл голову руками и жалобно завыл. — Вы хотите Сказать, что Добидо падает? — перевел Хэн реакцию вуки. — Все говорит об этом, — спокойно ответил старик. — Не думаю, что разговоры местных о том, что это пришествие Тоси-кару, вам покажутся более разумными. Все задрали головы к небу и посмотрели на невероятно большую луну, которая уже начала клониться к западу. — И долго… — прошептал Анакин, но не смог договорить. Хэн попытался подсчитать, но слишком много данных нужно было знать, поэтому он просто махнул на это рукой. Поразмыслив еще немного, он принял единственно верное решение. — Быстро на «Сокол»! — крикнул он и побежал обратно в док. Чубакка и Анакин бросились догонять его. — Возможно, его уже разгрузили, — заметил невозмутимый старик и грустно рассмеялся. Анакин остановился и вопросительно посмотрел на старика. — Они избрали меня своим мэром, — сказал тот со вздохом. — Предполагается, что я должен защищать их. — Не отставай! — крикнул Хэн Анакину, и голос его звучал почти отчаянно. И в самом деле, когда они вернулись к «Тысячелетнему соколу», процесс разгрузки был в самом разгаре. Десятки людей различных рас столпились вокруг корабля и просто вышвыривали содержимое его грузовых отсеков на землю, причем некоторые из них не спешили и на месте проверяли содержимое коробок. — Эй! Эй! Эй! — заорал Хэн, кидаясь в людскую гущу и размахивая руками. Его просто-напросто не замечали, даже когда он хватал людей за грудки и отталкивал их в сторону. — Убирайтесь с моего корабля! — выкрикивал Хэн, бросаясь то к одному, то к другому мародеру, но это было бесполезно. Пока он гонялся за одним, другой хватал коробку и быстро убегал. Чубакка избрал способ попроще: он поднялся по посадочной рампе и издал свой любимый громоподобный рев. Это сработало, и даже те смельчаки, которые не убежали от страха, старались держаться от вуки подальше. Метод Анакина был гораздо тише. Мальчик не спеша бродил среди расхитителей и спокойно предлагал им бросить награбленное и бежать отсюда как можно скорее. В свое время благодаря особым интонациям в голосе и умелому использованию Силы он завел себе немало друзей, которые были рады прислушаться к его советам. Совместными усилиями удалось разогнать толпу мародеров за каких-то полчаса, и еще полчаса ушло у Анакина на то, чтобы найти на борту «Сокола» всех безбилетных пассажиров. Хэн не стал терять времени и не дожидался разрешения диспетчера на взлет. Он просто взмыл на «Соколе» вверх и вскоре уже был на орбите сбежавшей луны. — Вот они, — обратился он к своему сыну, когда на горизонте появилась каменная глыба. — Десять триллионов тонн опасности. — Торпеды? — предложил Анакин. Хэн недоверчиво посмотрел на него. — Все равно что пощекотать банту прутиком, — ответил он. — Чтобы взорвать эту луну, нужен «звездный разрушитель», и даже если бы он у нас был, упавшие обломки все равно уничтожили бы Сернпидаль. — И что в таком случае? — Вот когда тебе нужна Звезда Смерти, так никогда ее не найдешь поблизости, — пробормотал Хэн и заглянул через плечо Чуи, который записывал показания приборов и проделывал какие-то расчеты. Вуки пристально посмотрел на экран, затем почесал мохнатый затылок и издал долгий выразительный вой, тыча пальцем в монитор. — На что посмотреть? — раздраженно спросил его Хэн, разворачиваясь вместе с сиденьем. Чубакка выдал вопль, который нельзя было проигнорировать. — Семь часов? — переспросил его ошарашенный Хэн. — Дай я сам посмотрю. Он хлопнул вуки по лапе, но его раздражение улетучилось, как только он прочитал строчку цифр, на которую указывал вуки. — Денек становится все лучше, — заметил Хэн, оборачиваясь к Анакину. — Сернпидалю осталось жить семь часов. Анакин разинул рот от изумления. — Остается еще надежда, что луна сначала оттолкнется от верхних слоев атмосферы. Это ненадолго оттянет гибель планеты, — продолжал Хэн. Сказав это, он задумался над тем, насколько невероятной казалась эта ситуация. Хэн покачал головой от удивления. — Эта луна летала по своей орбите миллионы лет, — сказал он. — Что здесь происходит? Подозрение, явно читавшееся на его лице, свидетельствовало о том, что он не прочь был задать этот вопрос тому, по чьей воле они здесь оказались. — Думаешь, Ландо в курсе? — скептическим тоном спросил Анакин. Хэн ничего не ответил, но про себя подумал, что не Ландо, так один из его дружков обязательно должен был замешан во всей этой истории с падающей луной. Возможно, кому-нибудь из конкурентов не понравилось, что Ландо доставляет сюда грузы. Но в любом случае, кто мог заставить луну упасть? Все это казалось совершенно абсурдным. Но для Ландо, который за последние тридцать лет использовал великое множество невероятных планов и оборудования, ничего не казалось невозможным. На приборной панели Анакина раздался писк: что-то засек радар. — Что там у тебя? — спросил Хэн. Анакин склонился к экрану. — Спутник наблюдения за погодой. Хэн посмотрел на луну, несущуюся вперед с сумасшедшей скоростью, затем повернулся к сыну. — Полетели к этому спутнику, — приказал он Анакину. — А ты скачай всю информацию с его компьютера, — это уже касалось Чуи. — Посмотрим, может, найдем ключик к разгадке. Несколько минут спустя Анакин уже подвел «Сокол» к старому метеорологическому спутнику модели «громовой-63», а Чуи быстро переписал всю его базу данных на корабельный компьютер. Хэн сам сел за штурвал и, пока Чуи разбирался с компьютером, мастерски подвел «Сокол» поближе к луне, даже несколько раз облетел вокруг нее, чтобы убедиться в том, что на ее поверхности нет каких-то особенностей — замаскированных ионных двигателей или чего-то типа этого. Подробный осмотр луны ничего не дал. — Смотри в оба, — бросил он Чубакке, когда тот поменялся местами с Анакином и сел на свое привычное место рядом с Хэном. Чуи бурными криками выразил свое согласие, и они— с Хэном, работая с идеальной слаженностью, подвели «Сокол» вплотную к Добидо. — Семь часов, — пробормотал Хэн. — Каким образом можно эвакуировать всех этих людей с планеты за семь часов? Не договорив еще свой риторический вопрос, он передал сигнал бедствия, взывая ко всем кораблям в этом секторе, чтобы те на всех парах спешили к Сернпидалю. Хотя он прекрасно знал, что из всех, кто услышит этот сигнал, мало кто успеет прилететь сюда вовремя, если вообще таковые будут. — Видишь что-нибудь? — спросил он у Чуи. Вуки рыкнул и покачал головой. — Это где-то на планете! — крикнул Анакин, сидящий у них за спиной, и оба инстинктивно посмотрели вниз, на Сернпидаль, где не было ничего из ряда вон выходящего, затем обратили свои взоры на Анакина. Мальчик бросился к отцу, держа в руке распечатку с данными из компьютера погодного спутника. . — Вот смотри, — он ткнул пальцем в диаграмму, которую он составил по результатам обработки данных о движении Добидо за последние две недели. Снанала оборот за оборотом луна кружила по привычному эллипсу своей орбиты, затем, буквально пару дней назад, она стала резко снижаться к планете. — Посмотрите на тенденцию спуска, — объяснил Анакин. — Каждый раз, когда она пролетает вот над этим районом планеты, ее орбита заметно снижается. Что-то тянет ее вниз. Хэн с Чуи изучили диаграмму и убедились в том, что каждый раз, когда Добидо пролетала над районом недалеко от Сернпидаль-Сити, она ныряла вниз. — Может, на нее так молитвы действуют? — предположил Хэн. — Что-то притягивает ее, — ответил Анакин, слишком взволнованный, чтобы понять шутку. Он снова ткнул пальцем в график. — И это что-то находится ровно посередине этой арки. Проведя ногтем прямую черту вниз, он показал на точку к востоку от города. Хэн посмотрел на Чубакку, тот — на Анакина, жестом требуя распечатку себе. — Где-то здесь, — повторил Анакин, когда вуки углубился в изучение графика. Чуи посмотрел на мальчика, затем на Хэна и энергичным кивком выразил свое согласие. Теперь ключик у них был, оставалось только узнать, к чему он подходит. Хэн проложил курс к этой точке на планете, и вскоре «Сокол» уже поднырнул под Добидо и вошел в атмосферу Сернпидаля. Они с Чуи внимательно осмотрели восточные окраины города. Ничего подозрительного, никаких кораблей, а ведь для того, чтобы сбить луну с орбиты, нужен был корабль не меньше крейсера-тральщика с мощным гравитационным проектором, способным выловить довольно крупный объект из гиперпространства. Тем временем Анакин наблюдал за Добидо, которая проходила точку наибольшей потери высоты. Как он и предполагал, траектория луны изменилась на глазах, и мальчик дополнил вычисления Чуи новыми данными. Хэн услышал сдавленный стон. — Что такое? — Луна неминуемо войдет в плотные слои атмосферы, — объяснил Анакин. — Даже если притяжение исчезнет. Я думаю, это произойдет не через семь, а уже через шесть часов, потому что скорость падения постоянно растет. И еще… — Он замолчал, дожидаясь, когда собеседники повернутся к нему. — Это, в общем-то, не принципиально, но мне кажется, что луна упадет на Сернпидаль-Сити. — Какое странное совпадение, — сухо заметил Хэн. Чуи поддакнул ему, выразительно рыкнув, и Хэн впервые услышал в голосе вуки такой явный сарказм. Несколько секунд спустя на горизонте появился Сернпидаль-Сити, и «Сокол» стал заходить на посадку. — В одном только городе не менее пятидесяти тысяч человек, — подумал вслух Хэн. — И не более сотни кораблей, — продолжил его мысль Анакин. Последовала долгая пауза, долгие мучительные раздумья. — Нужно найти источник притяжения, — решительно заявил Хэн. Подлетая к доку, Хэн приготовился к спору с диспетчером и уже заготовил самые резкие слова. из своего лексикона, но наземные службы молчали. Снизившись еще немного, он понял, почему. Город сотрясали мощные толчки землетрясения, и по улицам катились волны вздыбленной почвы, разрушая дома и сбивая с ног людей. — Хорошо, что это не прибрежный город, — заметил Анакин. В ответ на это Хэн отклонился от курса на посадочный док и развернул «Сокол» к югу к ближайшему морскому побережью. Там, в долине на южном склоне горной гряды, была большая деревня с населением в несколько тысяч человек. Анакин застонал, когда корабль приблизился к горным вершинам. Хэн не стал спрашивать, почему. Мальчик был чрезвычайно восприимчив к возмущениям Силы, и он только что почувствовал гибель горной деревни. Когда «Сокол» миновал последний высокий пик, они увидели ужасную картину — гигантская волна обрушилась на долину, сметая дома и деревья, все на своем пути. Они даже не стали спускаться — выжить в таком катаклизме никто не мог. Хэн развернулся и на предельной скорости погнал «Сокол» на север, обратно в док. Когда корабль приземлился, его со всех сторон окружила толпа людей — несчастные сернпидальцы внезапно осознали нависшую над ними угрозу и в отчаянии искали спасения. Хэн повернулся к Чуи. — Проследи за посадкой на корабль, — отдал он команду. — Пусть они набиваются как можно плотнее. — Нужно задействовать все остальные корабли, — предложил Анакин. — И запретить взлет всем, кто не забит под завязку пассажирами. Хэн кивнул. — И все же этого недостаточно, — напомнил он. — Нужно найти эту штуку, которая притягивает луну, и выключить ее. — Я могу найти ее, — вызвался Анакин. Хэн нахмурился и неодобрительно посмотрел на него. — Могу, — настаивал Анакин. — Тогда ты и Чуи сможете прилететь туда на «Соколе» и взорвать эту машину смерти. Хэн пристально всмотрелся в лицо младшего сына. Он понимал, что для того, чтобы грамотно провести экстренную эвакуацию населения, необходим был человек зрелый и опытный, а не мальчишка Анакин, который вряд ли сможет сдержать напор толпы. И одновременно мысль о том, что Анакина нужно отпустить на поиски этого неведомого источника мощного притяжения, который смог сорвать с орбиты луну, страшила его. Но он привык доверять своему сыну. — Мы найдем для тебя флаер, — сказал, наконец, Хэн. — Слетай посмотри, что это за штука, и сразу же дай нам ее координаты. И не вздумай ничего трогать — просто дай нам знать. Анакин кивнул и направился к шкафчику с оружием, откуда извлек бластер и прицепил его себе на пояс. — Слышишь, без самодеятельности, — повторил Хэн. — Находишь, вызываешь нас и мигом дуешь оттуда. Анакин посмотрел на отца долгим пристальным взглядом, тот ответил тем же, и между ними промелькнула искра взаимопонимания. Хаос в Сернпидаль-Сити творился неимоверный. Местные жители повыскакивали на улицы, многие падали на колени и взывали к Тоси-кару, умоляя ее не затягивать с пришествием. Хэн про себя усмехнулся тому, насколько смешными и правдивыми одновременно оказались эти молитвы. Ворота доков атаковали толпы людей, и время от времени на фоне истошных криков и громкого гомона были слышны выстрелы бластера. Еще минуту назад Хэну казалось, что они смогут распределить людей по кораблям, набив их до отказа, и спасти если не всех, то большую часть сернпидальцев. Но когда он увидел масштабы хаоса и паники, он стал сомневаться, что вообще сможет цивилизованно провести эвакуацию. Из соседнего дока стартовал небольшой челнок, и когда Хэн, Чуи и Анакин, задрав головы, посмотрели вслед взлетевшему кораблю, они с ужасом увидели, что на его посадочных «лапах» гроздьями повисли люди. Они падали один за другим и с громкими криками неслись навстречу земле, навстречу своей смерти. Город всколыхнул еще один мощный толчок землетрясения, и от этого на «Сокол» обрушилась одна из стен дока. Впрочем, старый корабль оказался достаточно прочным, чтобы выдержать это испытание. — Убери мусор! — крикнул Хэн Чубакке. Вуки рванул внутрь корабля, и через секунду заработали передние лазерные пушки «Сокола». Три коротких залпа — и остатки кирпичной кладки превратились в пыль. — Тебе ни за что не добраться туда, — обратился Хэн к Анакину. — Я обязан попробовать. Хэн заглянул сыну в глаза. Ему не хотелось отпускать мальчишку в этот людской водоворот, в землетрясение, панику и давку, но и возразить он не мог. Если они не найдут источник притяжения, и очень быстро, то погибнут десятки, если не сотни тысяч человек. Соло схватил Анакина за руку и помчался вместе с ним вниз по трапу, угрожающе размахивая перед собой бластером, чтобы толпа уступила им дорогу. У ворот и в самом деле стоял флаер, а возле него на лавочке сидел их знакомый старик-мэр. — Эй, это мой флаер! — крикнул какой-то мужчина, увидев, как Хэн помогает Анакину забраться в кокпит. — Если хочешь, отправляйся с ним, — ответил Хэн, — или помоги мне посадить всех этих людей на корабль. Мужчине понадобилось доля секунды, чтобы принять решение, и он сломя голову бросился к «Соколу». — Что вы здесь делаете? — спросил Хэн у мэра, который подошел, пошатываясь, к флаеру. На спине у старика был огромный рюкзак. Он пожал плечами. — Наверное, жду пришествия богини, — усмехнувшись, ответил он. — Я знал, что вы вернетесь. Хэн вопросительно уставился на него. — Скажите мне, бесстрашный герой, вы можете остановить падение луны? — У меня нет такого мощного оружия, — честно признался Хэн. — Ее ведь что-то притягивает вниз, — спокойно спросил старик. — Наверное, гравитационная воронка или крейсер-тральщик. Взгляд Хэна стал еще более скептичным. — Я ведь не всю жизнь здесь прожил, — объяснил старик. — И я знаком с современной техникой не понаслышке, — он снова грустно хихикнул, — видимо, поэтому сернпидальцы выбрали меня мэром. Хэн похлопал старика по плечу. — Полетите с моим сыном. — И когда мы вернемся? — Летите, — взревел Хэн. — Он все расскажет по дороге. — Старик уселся во флаер, а Анакин вручил ему карты и дал полный газ, как вихрь промчавшись по улицам города. Рев Чубакки напомнил Хэну, что вокруг «Сокола» сейчас царит смертельная давка. Соло решил по приезде не забыть как следует отблагодарить Ландо за все хорошее и стремглав помчался к кораблю.16. Достойный противник
Они не смогли сказать ни слова, просто потеряли дар речи, когда «Меч Джейд» подлетал к Белкадану, который стал теперь желто-зеленым. Люк и Мара в полете усердно изучили всю имеющуюся у них информацию об этой планете и, после того как увидели его, они сразу же поняли, что здесь произошло что-то ужасное. И дело было даже не в том, что на все их запросы к научной станции «Внегал-4» они слышали в ответ лишь громкий треск помех. На самом деле, любой ответ весьма удивил бы их, ведь с первого взгляда было ясно, какая участь постигла планету. Белкадан был мертв. — А чем они занимались на своей станции? — спросила Мара. — Наблюдениями, — ответил Люк. — Пялились на внешние границы Галактики. — Этими баснями «Внегал» потчует публику, — скептическим тоном сказала Мара. — Ты же читал краткие сведения о Белкадане — цветущая планета с девственными лесами и пресными озерами, чистейшим воздухом и голубым небом. Единственное препятствие для заселения этой планеты — обилие местных хищников. — Да, согласно отчетам станции, они построили вокруг базы высокую стену, — согласился Люк. — Я не удивлюсь, если окажется, что звери прорвались на станцию и уничтожили ее, — заметила Мара. — Но что за животные устроили все это? — Она махнула рукой в сторону экрана внешнего обзора, на котором был виден Белкадан с ядовито-зелеными облаками на небе. — Если верить данным их штаб-квартиры на Корусканте, эта станция ничем, кроме наблюдений, не занималась, — сказал Люк, но его тон нельзя было назвать уверенным. Что послужило причиной катастрофы, последствия которой они сейчас наблюдали? Здесь произошло что-то очень грязное, и скорее всего это могли устроить лишь разумные существа. Мара взглянула на небольшой экран на приборной панели, изучая состав облаков Белкадана. — В основном двуокись углерода и метан, — сказала она, и эти слова почему-то не удивили ни ее, ни Люка. — В невероятных концентрациях. Даже если внизу и есть слой воздуха, пригодного для дыхания, температура у самой поверхности слишком высока, чтобы кто-то мог выжить. Люк кивнул. — Нужно спуститься и посмотреть. Мара не стала возражать, но не стала и скрывать от Люка своего озабоченного вида. Люк также заметил и то, как резко побледнела его жена, когда они подлетели к Белкадану, и почувствовал, что она становится слабее с каждым часом. Перелет с Дубриллиона не был сложным, но Люк опасался, что все вместе — и путешествие на Внешние территории, и экскурсия по невероятному городу Ландо, а теперь еще и полет на Белкадан окажутся слишком большой нагрузкой для Мары. — Мы можем вернуться и связаться с «Внегалом», — предложил Люк. — Пусть они пришлют сюда своих людей на специальных кораблях и сами разбираются, что тут произошло. — Зачем, ведь мы уже здесь, — возразила Мара. Люк покачал головой. — У нас нет специального оборудования, — возразил он. — Мы можем только осмотреть планету с орбиты и собрать информацию. «Меч Джейд» не приспособлен для полетов в таких ужасных условиях. Удивление на лице Мары сменилось гневом: она пришла к выводу, что Люк осмелился возразить ей. — «Меч Джейд» может выдержать прямое попадание мощной торпеды, — ответила она. — Может, сбивать истребители, может кружить около Звезды Смерти. Этот челнок лучше всех кораблей «Внегала» вместе взятых. — Но мы не прошли подготовку… — Там, внизу, могут оставаться люди, — резко оборвала его Мара. — Может быть, они даже слышат нас, но не могут ответить. И мы, по-твоему, должны взять и улететь? Обратно на безопасную планету Ландо? — С Ландо ты можешь забыть слово «безопасность», — с натянутой улыбкой ответил Люк, явно пытаясь поднять настроение жене. — Но у него есть врачи, правильно? — скептическим тоном подхватила Мара. — Потому что нам нужны врачи. — Врачи? — переспросил Люк, но это слово застряло у него в горле. Он понял, что Мара раскусила его стремление защитить ее, а ничто другое в галактике не могло так задеть самолюбие сильной и независимой женщины. Во время жарких споров Люк мог орать на нее, даже оскорблять ее, и она отвечала тем же, но в десять раз энергичнее, но никогда и ни за что Мара Джейд Скайуокер не потерпит снисходительного обращения. Она была больна, это правда, но нельзя же к ней относиться как к инвалиду! Теперь.,план, их дальнейших действий был ясен: необходимо совершить посадку на планету и спасти выживших ученых или, скорее всего, вывезти их тела и найти любую информацию, которая поможет понять, что же случилось на Белкадане. Люк покрепче затянул ремень, которым был пристегнут к креслу. — Немножко потрясет, — заметил он. Но в душе он понимал, что возвращение к Ландо, сумей он настоять на этом, далось бы ему куда тяжелее, чем посадка на Белкадан. Как только «Меч Джейд» вошел в атмосферу Белкадана, Люк понял, насколько мягкой оказалась его недавняя оценка предстоящей посадки. Ураганные ветры бросали челнок из стороны в сторону как перышко, а электромагнитное возмущение неведомой природы заставило все приборы выдать сообщения об ошибках. Зазвенел звонок тревоги. Все системы разом вырубились и сразу же снова включились, но тут корабль завалился набок и нырнул вправо. Люка и Мару чуть не разрезало ремнями пополам. Р2Д2, который сидел позади них в отдельной кабине, как на «крестокрыле» Люка, вдруг весело засвистел и забибикал. Несколько секунд, которые показались им долгими часами, — и они пробились сквозь плотный слой облачности, но попали в воздушную яму и камнем падали добрых тысячу метров, пока не сумели, буквально поставив «Меч» на дыбы, прекратить потерю высоты. Только после этого они смогли оценить масштаб катастрофы — лес стал красновато-коричневым и из зарослей вверх поднимались густые клубы ядовитых испарений. Мара забросала Люка вопросами относительно состава атмосферы, скорости ветра и высоты корабля, но ее второй пилот лишь покачал головой: приборы выдавали что-то невероятное. Он обернулся к Р2Д2 и попросил егобъяснить, что происходит, но ответ дроида состоял из бессмысленного набора символов, пробежавших по экрану. — Эй, с тобой все в порядке? — заподозрил неладное Люк. Р2Д2 залихватски свистнул, как пьяный пират. — Видел? — обратилась к Люку Мара, указывая на монитор. Люк нагнулся поближе и внимательно изучил столбик цифр. — Сера, — сделал он вывод. — Может, вулкан? — Если будем выходить с корабля, придется надеть дыхательные маски, — сказала Мара. Р2Д2 продолжал радостно бибикать, а Маре с Люком пришлось вести корабль вручную, доверяя собственным глазам и интуиции. Мара убрала с экрана внешнего обзора всю лишнюю информацию, оставив лишь обычную картинку. Проворный челнок несся на бреющем полете над самыми верхушками деревьев. — Есть соображения, где будем, искать эту станцию? — спросила Мара. Люк закрыл глаза и, пытаясь прощупать течение Силы, ответил: — У нас есть координаты, мы не сможем ориентироваться без приборов. — А ты ничего не чувствуешь? — Белкадан не мертв, — ответил Люк. — Тут что-то… другое. Мара и сама считала так же, и вид деревьев, выделяющих газы, был тому подтверждением. Она хотела было тоже впасть в медитативное состояние и получить ответ у Силы, но заметила обеспокоенный взгляд мужа и решила сконцентрировать внимание -на полете. Мара взяла курс на север и поднялась повыше, под облака, разогнав челнок до максимальной скорости. — Отсюда мы ничего не увидим, — резонно заметил Люк, — даже сигнал бедствия не сможем засечь. Но он вдруг замолк, поняв, что собиралась сделать Мара. Густой туман постепенно стал рассеиваться, а впереди показалась белая шапка вечных льдов — они приближались к северному полюсу Белкадана. Полярных льдов хоть и было меньше, чем говорилась в сводках о планете, но все же они еще не все растаяли от резкого повышения температуры. — Какая ты сообразительная, — с улыбкой сказал Люк. Челнок перестало трясти, слой облаков стал совсем тонким и, наконец, ожили один за другим приборы. Ненадолго, правда, но Мара с Люком успели засечь точные координаты полюса. Зная эти данные, они смогли определить, в каком направлении и на каком расстоянии находится «Внегал-4», и даже определить ориентиры — высокие горные цепи и отдельные пики. Они повернули обратно и, вновь набрав высоту, устремились по прямой к станции. Р2Д2 пришел в себя и следил за скоростью и временем, таким образом отслеживая их координаты, и вскоре объявил, что «Внегал-4» находится где-то поблизости. Мара стала описывать широкие круги, стараясь разглядеть научную станцию среди густой растительности, а Люк не столько смотрел, сколько чувствовал. Джедаи находили ответы на многие вопросы, обратившись к Силе. — Левее, — направил он Мару, — тридцать градусов. Она не стала, задавать лишних вопросов, просто повернула штурвал. — Теперь прямо, — сказал Люк, ощущая, как чувство становится все сильнее. Теплее, еще теплее. — За той возвышенностью, — показал он рукой и открыл глаза. И действительно, как только «Меч Джейд» миновал горный кряж, они увидели высокую башню и несколько зданий за оградой. — «Внегал-4», — объявила Мара.* * *
Йомин Карр, терпеливо ожидавший переброски в другую точку для выполнения нового задания, услышал вой мощных движков «Меча Джейд», пролетевшего над его головой, и бросился к окну. Челнок как раз зашел на второй круг над базой, и хотя Йомин, как и любой представитель его народа, ненавидел чисто механические приспособления, но вынужден был отметить, что этот корабль, чей силуэт издалека напоминал хищную рыбу со стреловидным хвостовым плавником, был самым прекрасным летательным аппаратом из всех им виденных: так быстро и бесшумно он рассекал небо, ионные двигатели, спрятанные в две широкие трубы, работали безукоризненно. Довольно улыбнувшись, уже заскучавший было воин праэторит-вонга нацепил на себя доспехи из панциря вондуумского краба, быстро проверил сумку с мыслящим капканом (блорашским студняком) и взял в руку амфижезл — еще одно живое существо, ядовитую змею, которая могла напрячь все свое тело или только его часть до твердого, как камень, состояния, а могла стать гибкой, как плеть. В руках умелого воина, каким был йуужань-вонг Йомин Карр, амфижезл мог стать грозным метательным оружием, вроде копья, а мог выстрелить ядовитой слюной на расстояние до двадцати метров, причем без промаха. Враг сразу же слеп, затем долго и мучительно умирал. Вернувшись к окну, Йомин Карр увидел, что блестящий челнок садится прямо у стен станции. Радость на лице йуужань-вонга была неподдельной. Он собирался здорово повеселиться.* * *
Они с опаской вышли из «Меча Джейд»: с ними был только Р2Д2, и тот был настолько напуган зловещим пейзажем вокруг, что ничего не видел перед собой и от этого постоянно налетал на Люка. Долго оставаться на планете они не могли, даже с дыхательными масками. Здесь было так жарко, что каждый шаг буквально выжимал влагу из организма. Мара хотела направиться к дверям в ограде, но Люк заметил что-то рядом с башней и потянул Мару за руку, призывая идти в ту сторону. Под ногами у них захрустело — все пространство вокруг башни было усеяно толстым слоем странных коричневатых жуков. — Они все погибли, — заметил Люк, однако стал шагать осторожно. Р2Д2 наотрез отказался идти вперед и выражал свой бурный протест громким. бибиканьем. Однако, когда в джунглях раздался громкий рев какого-то неведомого зверя, он рванул вперед, к своим хозяевам, да так резво, что поднял за собой шлейф из высохших жучков. — Это, наверное, не ветер воет, — сказала Мара, глядя на полог джунглей. — Некоторым животным удалось выжить. — Ну, если звери уцелели, то на станции должны оставаться живые люди, хотя бы несколько. — Если только мы не услышали только что крик представителя нового вида, адаптировавшегося к этим условиям, — возразила Мара, затем посмотрела на анализатор у себя на воротнике и покачала головой. Они с Люком могли бы дышать и без специального оборудования, но состав воздуха был ужасен. Они втроем подошли к стене и направились вдоль нее ко входу на базу — запачканной металлической двери. — Кровь, — заметила Мара. Люк открыл крышку кодового замка рядом с дверью. — Подбери код, — приказал он Р2Д2. Дроид двинулся к коробке, но Мара придержала его одной рукой, а второй выхватила бластер и выстрелила в хитроумное приспособление, превратив его в кусок обугленного металла. В двери что-то щелкнуло, и она плавно приотворилась. — Прямое попадание, — ехидно заметил Люк. — Думаешь, это кому-то навредило? — спросила его Мара. Люк неопределенно пожал плечами, пинком открыл дверь и первым зашел на территорию базы. Станция выглядела заброшенной, и это впечатление усиливалось из-за необычайно контрастного освещения — яркий свет пробивался сквозь облачный покров, как сквозь фильтр, и приобретал немыслимый цвет. — Пустой док, — сказал Люк, указывая туда, где когда-то стоял «Хромолет». — Возможно, это для посадки кораблей снабжения, — предположила Мара. Р2Д2 разразился потоком щелчков и писка. — И правда, — согласился с ним Люк. — Им ведь надо было на чем-то летать чинить орбитальные телескопы и, в конце концов, покинуть в случае необходимости планету. — Трудно придумать, что они ждали, пока будет хуже, чем сейчас, — сухо сказала Мара. — Улетели они или нет, но на станции должна остаться база данных, — рассудил Люк и направился к центральному корпусу. — Там мы найдем ответы на наши вопросы. Р2Д2 помчался за ним следом, и Мара тоже бросилась вдогонку, но по дороге вдруг остановилась, нагнулась и подняла с земли еще одного странного жука. Этот, в отличие от своих собратьев, был еще жив, хотя двигался очень медленно и с видимыми усилиями. Поднеся насекомое поближе к глазам, Мара заметила, что с кончиков его крошечных жвал стекает какая-то жидкость. — Что это? — спросил Люк, увидев в руке у жены мерзкое насекомое. Мара медленно покачала головой, не сводя взгляд с жука, шевелящего лапками и щелкающего жвалами. — Думаешь, эти букашки каким-то образом связаны с катастрофой? — спросил Люк. К его ужасу, Мара вместо ответа провела пальцем по жвалам жука, собрав сочащуюся с них жидкость, и поднесла палец к самому носу. — Тут что-то не то… — медленно сказала она, — Может быть, яд, — бросил Люк. Мара снова медленно покачала головой. — Нет, другое, — начала она, но голос ее дрогнул, и она запнулась. -Я не знаю… Люк заметил, что глаза Мары были пусты, словно этот жук или вся эта планета вытягивали из нее последние силы. Ему захотелось спросить, так ли это, но он мудро решил оставить этот вопрос на потом, в который раз напомнив себе, что его жена была самостоятельной и не нуждалась в постоянной опеке. Внутри станции было тихо и прохладно; свет был неярким, а воздух почти нормальным. Кроме того, там все еще горело множество огней, в основном индикаторов различных приборов, а тишину нарушали эти вечные фоновые звуки — жужжание вентиляторов и едва различимый шум работающих компьютеров. — Похоже на склеп, — сказала Мара, и они оба вздрогнули от неожиданности, настолько громким показался ее голос. — Давай поищем главный компьютер, и пусть Р2Д2 скачает с него информацию, — предложил Люк. — Похоже, аппаратура продолжает работать, — подметила Мара, когда они во весь опор мчались по темному коридору — оставаться здесь больше, чем это было необходимо, им не хотелось. Они сворачивали то в одно, то в другое ответвление коридора, открывая по дороге все двери. И у Мары, и у Люка в руках были лазерные мечи, хотя когда они переглянулись и увидели, что оба напряжены, словно в любой момент ожидают атаку, то улыбнулись друг Другу. И в самом деле, если рассуждать логически, то нападать на них было некому. Но было что-то гнетущее в самой атмосфере этого места, в мигании лампочек на панелях в темных комнатах… — Вот он… — сказал Люк, открывая дверь, за которой был большой овальный зал. — Отличная обстановочка, — оценила Мара центральный зал станции с семью рабочими местами. — И приборы все работают, — добавил Люк. — Куда люди подевались? В зал вкатился Р2Д2. Он спустился по пандусу с верхнего уровня, который, по всей видимости, предназначался для отдыха персонала, затем подъехал к ближайшему посту наблюдения и подсоединился при помощи разъема на манипуляторе к сети станции. — Скачай все, что у них есть, — приказал ему Люк, и дроид радостно пикнул в знак согласия. Люк деактивировал лазерный меч и повесил его на пояс, затем подошел к посту рядом с тем, у которого стоял Р2Д2. Мара села за. центральный пост, и все занялись проверкой аппаратуры и изучением данных. Все было в работоспособном состоянии, только сигналы не проходили не только со спутников, но и вообще ниоткуда. — Это все из-за облаков, — решил Люк. — Сквозь эту пелену никакие волны не проходят. — Возможно, поэтому никто не услышал сигнал бедствия, — добавила Мара. Люк кивнул. — Это займет несколько минут, — сказал он жене, посмотрев на успехи Р2Д2 по копированию файлов. — Пойдем, посмотрим, может найдем кого-нибудь. Сейчас это место уже не казалось Люку и Маре таким ужасным, и они не нашли ничего страшного в том, что оставят Р2Д2 одного в зале, а сами пойдут прочесывать остальную базу, причем разделятся, чтобы обследовать как можно больше помещений. Р2Д2, однако, не был столь спокоен. Оставшись один, он стал насвистывать скорее нервозно, чем монотонно, и использовал все способы, которые только знал, для увеличения скорости загрузки данных. Может быть, свист и поможет…* * *
Никого здесь не было, а если вспомнить, что проход в стене был весь в крови, и быть не могло. Поэтому Мара без зазрений совести входила теперь уже в жилые комнаты. Она заглядывала повсюду: проверяла шкафчики с одеждой, выворачивала карманы и даже рылась в личных вещах. В одной комнате она нашла старомодный флимсипластовый дневник с чьими-то торопливыми каракулями. Последняя запись, сделанная более недели назад, рассказывала о нестерпимо спертом воздухе и невозможности наладить связь с внешним миром, хотя бы со спутниками. Автор этих заметок подробно описывал детали расследования всего происходящего и особо отмечал, что некто по имени Йомин Карр постоянно твердит о недолговременных природных аномалиях: Страница заканчивалась на зловещей фразе: «Возможно, это природный феномен, но я считаю, что это связано с…» — С чем? — спросила разочарованная Мара вслух. Она перелистала флимсипластовый ежедневник, но продолжения нигде не было. Открыв ящик стола, она увидела стопку чистого флимсипласта, йару инфочипов и несколько пробирок и пузырьков. Сначала Мара потянулась за инфочипами, рассчитывая найти на них важную информацию, но замерла, когда наткнулась взглядом на одну из пробирок. Она достала ее и присмотрелась к содержимому. Жук. Мара достала из висевшей у нее на поясе сумки еще одного жука и сравнила их — своего и только что найденного. Их принадлежность к одному виду была очевидна, что усилило уверенность Мары в том, что эти странные насекомые каким-то образом связаны с катастрофой. Пришел ли ученый к тем же выводам? Связывал ли он появление жуков и ядовитый туман в единую цепь событий? Она взяла дневник и пробирку с жуком, затем направилась обратно в коридор, чтобы найти Люка и рассказать ему о своем открытии. Визг Р2Д2, донесшийся из центрального зала, заставил ее резко развернуться и побежать в другую сторону.* * *
Дроид даже не пытался анализировать информацию, которую копировал, просто старался скачать ее как можно быстрее. Он уже заканчивал — файлы были загружены на семьдесят процентов — когда он, повернув свою куполообразную голову, увидел у себя за спиной темную, фигуру в накидке с капюшоном. Р2Д2 сразу же понял, что это не Мара и не Люк, но подумал, что это мог быть один из пропавших ученых. Но надежды дроида не оправдались — фигура вышла из тени и запрыгнула на один из постов в первом ряду. Взору Р2Д2 открылся воин в странных доспехах (ничего похожего дроид никогда не видел) с длинным жезлом с наконечником в виде змеиной головы в руке. Он заорал на Р2Д2, обрушив на него поток ругательств и оскорблений: «Неверный! Извращение! Святотатство!» — и ударил ногой по приборной панели, откуда брызнул сноп искр. Р2Д2 бросился наутек, но забыл отсоединиться от компьютера, и когда он рванул в сторону, его корпус чуть не завалился набок. Дроид принялся отчаянно свистеть и бибикать, призывая хозяев на помощь. Враг в колпаке что-то достал из своего патронташа, висевшего на груди, и швырнул это вперед. Нет, скорее не бросил, а просто отпустил. Р2Д2 покатился в другую сторону, но когда он, наконец, отсоединил свой разъем, то по инерции полетел набок. Надо сказать, как раз вовремя, потому что летающая штука пронеслась мимо него и вонзилась в приборную панель, проделав в ней внушительную дыру. Р2Д2 отчаянно завопил и повернул голову, чтобы найти воина. Тот стоял прямо над дроидом, занеся свой жезл для сокрушающего удара. — И-и-и-и-о-о-о-о-у-у-у-у! — завизжал дроид и перевернулся, пытаясь уйти от удара. И тут распахнулась дверь, и в комнату влетела Мара. — Стой! — закричала она. — Мы тебе не вра…! Ее слова повисли в воздухе: она не смогла закончить фразу, когда увидела, что перед ней был воин с изуродованным лицом в невиданных сверкающих доспехах. Он стоял и холодным взглядом мерил Мару. Что больше-всего задело ее, так это непонятно откуда появившееся ощущение, что этот варвар знает ее. Они долго стояли и не мигая смотрели друг на друга — проверка силы воли перед неминуемой схваткой. Тем временем Р2Д2 удалось, оттолкнувшись манипулятором от ближайшей консоли; подняться на ноги. Дроид сразу же бросился бежать, но шум привлек воина, и он выпустил еще один снаряд, похожий на крупного жука, вдогонку Р2Д2, но попал в консоль. Посыпались искры, запахло паленой проводкой, послышалось еще одно отчаянное «и-и-и-и-о-о-о-о-у-у-у-у!» Мара потянулась за лазерным мечом, но вспомнила, что находится сейчас далеко не в лучшей форме, и вместо меча взяла в руку бластер, направив его на воина прежде, чем тот успел снова повернуться к ней. — Какая мерзость, — взревел он. — Это дроид, — поправила Мара. — Об этом я и говорю, — ответил воин со злобной ухмылкой; — Мерзость. Символ упадка и развращенности вашего народа. — Моего народа? — не поняла Мара. — А ты кто такой? — Я — Йомин Карр, я — вестник смерти, — ответил он, зловеще расхохотавшись. — Я — начало конца твоего народа! Мары недоверчиво поморщилась., — И не смей смеяться надо мной! — рявкнул воин, вытащил из патронташа еще одну живую пулю и запустил ее в Мару. Она выстрелила в жука, но тот увернулся, так что Маре пришлось уклоняться самой, раз и второй, когда пуля зашла на второй круг. На третьем круге Маре удалось сбить жука точным выстрелом. Йомин Карр продолжал смеяться. Мара нацелила на него свой бластер: — Придется тебе пойти со мной. Воин заржал еще громче и потянулся к патронташу. — Не выводи меня из себя, — предупредила его Мара, угрожающе помахав бластером. Он продолжал смеяться ей в лицо, поэтому Мара выстрелила. Но блестящие доспехи легко отразили смертельный луч. Не веря своим глазам, Мара смотрела, как невредимый Йомин Карр вытаскивает из своего патронташа еще и еще жуков и швыряет их в нее. Пришлось бросить бластер и взяться за лазерный меч, чтобы отбиться от роя жужжащих пулевых жуков. Сверкающий луч ее меча перемещался так быстро, что, казалось, слился в одно яркое пятно. Вверх, в сторону и вниз — перед жуками словно выросла стена (правда, один особо проворный пролетел над самым полом, но Мара попросту перепрыгнула его) — потом снова вверх, отбиваясь от нового жука, который был уже в сантиметре от ее липа. Затем она развернулась, со свистом разрезала двух жуков в полете и тут же присела, подняв меч вверх, защищаясь оттого, что пикировал на нее, затем, со свистом разрезая воздух, заставила еще одного изменить свой курс. Жук попытался повернуть обратно, но инерция была слишком высока, и он врезался в стену, глубоко вонзившись в нее. Мара развернулась лицом к Йомину Карру и сделала сальто вперед, чтобы восстановить равновесие и предотвратить возможную атаку. Она была готова отбить мечом любой новый снаряд, но на этот раз воин что-то бросил ей в ноги. Студенистая масса плюхнулась на пол в паре метров от Мары, как ей показалось, совершенно безобидно. Закованный в доспехи воин прыгнул вперед, приземлившись на металлические перила, как на жердочку. Мара двинулась на него, мечом парируя удары его посоха. Липкий «пирог» на полу у ног Мары пришел в движение. Он неожиданно растекся и схватил Мару за ноги. Быстро и грациозно, словно фелиноид, чувствующий малейшее движение, Мара подпрыгнула верх и назад, перевернувшись через голову, затем еще раз. Но клейкая масса быстро расползалась по полу и все-таки зацепилась на ногах Мары. Йомин Карр издал громкий победный— крик. Мара рубанула оживший кусок грязи мечом, разрезав его пополам, но половинки продолжали с не меньшим упорством карабкаться вверх. — Тебе не справиться, — пообещал Йомин Карр, и в самом деле, несмотря на все усилия Мары, это желе с каждой секундой все больше сковывало ее движения.* * *
Р2Д2 выехал из зала в коридор, отчаянно ища выход из положения. Помочь Маре ничем он не мог, а ее надо было срочно спасать. Зато ей мог помочь Люк, догадался дроид и покатился по длинному коридору, громким писком привлекая внимание хозяина. Но тот не слышал — видимо, был где-то далеко. Голографическая камера, установленная на стене, натолкнула дроида на мысль, и он рванул к ближайшему разъему сети системы безопасности и, быстро подобрав нужный код, стал просматривать помещения при помощи камер. Люк сидел в одной из жилых комнат, задумчиво изучая какие-то цифры на экране компьютера. Получив из базы данных общий план станции, Р2Д2 определил местонахождение этой комнаты и на всей скорости помчался туда, не переставая бибикая и присвистывая.* * *
Мару все сильнее охватывало живое желе, но не отчаяние. Она сохраняла хладнокровие и в бешеном ритме продолжала колоть, резать, рубить. Несколько раз, соскребая клейкую грязь с тела, она полоснула себя кончиком меча по ногам. Это продолжалось довольно долго. Движения Мары казались судорожными, но на самом деле были точными и продуманными — ей удалось покрошить вязкий блин на мелкие кусочки, при этом не теряя бдительности, — когда ее стремительно атаковал еще один жук, она легко отразила его, словно лениво отмахнувшись от этой живой пули., Йомин Карр спрыгнул с насеста и обрушил на Мару свой посох, но она в последний момент нагнулась, затем резко выпрямилась и, отбив посох в сторону, без промедления атаковала противника. Йомин Карр упал на одно колено и, схватив посох обеими руками, поднял его горизонтально над головой, блокируя удар Мары. Мара уже представила, как ее мощное оружие с легкостью разрежет посох и положит конец затянувшейся схватке, но не тут-то было. Оружие татуированного воина легко выдержало сильнейший удар, лишь немного прогнувшись, но не получив видимых повреждений. Йомин Карр резко расправил руки в стороны, отчего меч Мары отскочил назад. Маре нужно было сделать шаг назад и перегруппироваться, но желе, вернее, множество его маленьких кусочков, продолжало сковывать одну ее ногу, поэтому она смогла лишь отпрянуть назад, прогнувшись корпусом, но этого было недостаточно, чтобы поднять меч и парировать новый удар. Йомин Карр нанес колющий удар, и, к ужасу Мары, змеиная голова на конце посоха раскрыла пасть и обнажила два. клыка с капающим с них ядом. Мара выставила руку вперед, под удар, и успела ударить древко чуть ниже головы-острия, не дав зубам впиться в ее горло. Через секунду сияющее лезвие лазерного меча отбило посох снизу и заставило Йомина Карра отступить. Пользуясь заминкой противника, Мара разрубила пополам последний большой кусок липкого капкана и отпрыгнула назад, хотя и не очень далеко — на ногах у нее оставалось еще много клейкой массы, напоминавшей раскисшую глину. — Ты достойна, — похвалил ее Йомин Карр и кивнул головой, словно поздравляя ее, но это был лишь отвлекающий маневр — он ринулся вперед, и посох его вдруг вытянулся и стал гибким, словно плеть. Мара хотела отскочить назад, но желе, все еще сковывающее ее движения, не дало сделать этого. В результате она повернулась на месте, выставив вперед свой меч. Плеть обвилась вокруг сверкающего луча, но удар был тщательно рассчитан, так что змеиная голова долетела до руки Мары и оставила на ней глубокие царапины. Йомин Карр победоносно взвыл, но Мара моментально сфокусировала свою энергию на пораженной части тела и заставила кровь фонтаном хлынуть из раны, чтобы промыть яд и не дать ему проникнуть в организм. Мара поняла, что ее противник обладает оружием, против которого она не сможет долго защищаться, и поэтому решительно пошла в атаку. Серия мощных ударов заставила Йомина Карра ретироваться, и Мара бешеной атакой пыталась заставить его превратить плеть обратно в посох, которым воин мог бы отбиваться. Но Йомин Карр отступал недолго. Он взмахнул рукой, и плеть со змеиной головой на конце снова полетела в Мару. Она упала на левое колено, уходя из-под удара, и одним быстрым вращательным движением опустила меч вниз, затем завела его за спину и, наконец, подняла его над опущенным левым плечом. Кончик лазерного меча вонзился прямо в открытую змеиную пасть. Несколько яростных движений — и оторванная голова змеи полетела в сторону, а Мара направила свой меч на огромного воина. Но тот не стал уходить в глухую оборону и атаковал сам. Мощный удар слева твердым концом посоха по плечу чуть не сбил Мару с ног, но через мгновение она восстановила равновесие и, резко наклонившись, попыталась ударить Йомина Карра по ногам. Он подпрыгнул, пропуская подсечку, затем нанес еще один мощный удар слева, который, однако, Маре удалось парировать. Следующий удар своего оружия, снова отвердевшего, Йомин Карр направил на голову Мары. Она отреагировала моментально: резко подняла руки и подставила свой меч, задержав посох воина у себя над головой. Йомин Карр не стал хитрить и просто начал давить изо всех сил. Мара мобилизовала все свои. внутренние резервы, но напор воина был невероятным, и долго сдерживать его она не могла. Она решила попробовать иную тактику. И призвала на помощь Силу, чтобы прощупать своего противника. Лучше бы она этого не делала, потому что результат получился ошеломляющим, то есть она не почувствовала ничего. Иначе описать это ощущение было нельзя. Ничего. Как будто этот воин не имел ничего общего с Силой, словно он настолько отрицал само ее существование, что она вовсе не существовала для него. Мара могла полагаться только на отточенную технику, противопоставляя точность и скорость грубой силе противника. Неожиданным движением она крутанула мечом и заставила посох Йомина Карра опуститься справа от нее, и тут же подпрыгнула, намереваясь нанести удар сверху. Но липкое желе, которое все еще оставалось у нее на колене, не позволило ей осуществить задуманное, и Мара чуть не распласталась по полу. Это спасло ее, потому что реакция Йомина Карра оказалась неимоверно быстрой. Посох со свистом разрезал воздух в том месте, где оказалась бы шея или голова Мары, если бы той удалось подпрыгнуть повыше. Пришлось Маре импровизировать, и она нанесла Йомину Карру колющий удар и была удивлена неожиданным переломом не меньше Йомина Карра, поскольку все еще стояла на коленях. Воин взревел от боли, а Мара нанесла еще один удар наотмашь, сбив его с ног. Он завалился на спину, но быстро поднялся и, подняв меч высоко над головой, ринулся на Мару. Она оказалась готова к такому развитию событий и направила лазерный меч ему в грудь. Йомин Карр по инерции напоролся на пылающий луч, и лазерный клинок сделал то, что не смог сделать бластер — нашел небольшую брешь в доспехах воина, щель между двумя пластинами. Удар пришелся в самое сердце Йомина Карра. Он замер на месте и удивленно посмотрел на Мару. — Ты… достойна, — произнес он, затем вновь взглянул на нее так, словно давно знал ее. — Джедай, — прошептал он. Глаза его потухли, он упал на пол и замер. Через несколько секунд настежь распахнулась дверь, и в комнату влетел Люк, а следом за ним — истошно вопящий Р2Д2. На Мару вдруг навалилось все сразу — боль от ударов посохом и усталость от чрезмерного напряжения. Кроме того, было что-то необъяснимое словами в самой природе Белкадана, словно эта планета ускоряла ход ее болезни и лишала последних сил. — Забери меня отсюда, — прошептала она Люку, пытаясь подняться. Его помощь, особенно в избавлении от остатков липкого желе, оказалась просто незаменимой. — Завершай копирование файлов, — приказал Люк Р2Д2, а сам помог Маре добраться до кресла. — Ты знаешь, кто это был? — спросил он ее, рассматривая бездыханного воина, его изуродованное татуировками и многочисленными шрамами лицо, его странные блестящие доспехи. — Он представился как Йомин Карр, — покачала головой Мара. — Мне кажется, он знал меня, — поделилась Мара своими ощущениями. Люк вопросительно уставился на нее, но не получил никаких разъяснений и решил провести расследование. — Р2Д2, найди изображение всех ученых, живших на этой станции, — попросил он дроида. — Посмотрим, был ли этот типчик среди них. Дроид с бибиканьем выдал одну за другой проекции всех внегаловцев, но ни один не был похож на того, что лежал перед ними. Люк еще раз посмотрел на поверженного воина и покачал головой. — Это, должно быть, местный житель планеты, — предположил он. — Или… они вторглись на Белкадан. Вскоре дроид завершил загрузку информации, и они втроем покинули центральный зал. Люк тащил тяжеленного воина на плече, а Мара шла, пошатываясь, опираясь на посох Йомина Карра. До «Меча Джейд» они добрались без приключений, и вскоре Люк усадил уставшую Мару на ее кресло. — Не соскучитесь тут вдвоем, если я отлучусь минутки на две? — спросил он. Мзра удивленно посмотрела на него, но согласно кивнула. — Нужно кое-что выяснить, — объяснил Люк. — У него было оружие, о котором я никогда не слышала, — предупредила его Мара. — Живые пули, липкое желе. Еще вот этот посох, — она кивнула на змееподобное создание. Там могут быть еще враги. Люк кивнул и направился к выходу. — Люк, — окликнула его Мара. — Я пыталась прощупать его при помощи Силы, но это ничего не дало. Возможно, это специальная техника противодействия тактике джедаев. Если его соплеменники прошли такую же подготовку, они справятся с тобой, прежде чем ты успеешь «почувствовать» их. Люк остановился и обмозговал услышанное. — Поднимай корабль в воздух, — решил он. — Потом зависни над базой и приготовься по моей команде продырявить ограду. — Думаешь, коммуникатор будет работать? — спросила Мара. — Сейчас увидим, — ответил Люк, выходя из «Меча Джейд». Спустившись на землю, он вызвал Мару, и его голос, хотя сигнал был слабым и почти забит помехами, все же донесся из комлинка. Медленно и осторожно Люк пошел обратно на станцию, а Р2Д2, при помощи изможденной Мары, поднял корабль над базой. Люк вернулся довольно быстро, причем с мешком, в котором, если судить по очертаниям, было два мяча для игры в тайкаваку. Мара удивленно воззрилась на трофеи. — Я нашел это. в комнате В-7, — пояснил Люк и повернулся к Р2Д2, который быстро просмотрел схему научной станции и высветил на экране имя обитателя этой комнаты — Йомин Карр. Люк извлек из мешка странный морщинистый шар, который походил бы на яйцо птицы, если бы не был кожистым в складочку. — Шлем? — выдвинула гипотезу Мара. Люк пожал плечами. — Просто нашел этих двух колобков на полке в шкафу, — ответил Люк и пристально посмотрел на жену. — Мне кажется, они живые. Мара, которая только что видела живой посох и разумный студенистый капкан, ничуть не удивилась. — Убери их в безопасное место, — сказала она. — Это могут быть бомбы. Люк хмыкнул, но тут же осекся и понял, что Мара не шутит. Он убрал мешок вместе с содержимым в бронированный сейф на мостике «Меча Джейд». Отлет с Белкадана был ничем не лучше прибытия на эту планету, и Люк быстро сообразил, что его жена чувствовала себя далеко не прекрасно. Даже когда они поднялись выше облаков, а затем вышли из неспокойной белкаданской атмосферы, Мара оставалась бледной, и то и дело безвольно клевала носом. — Он не ранил тебя? — спросил Люк. — Нет. Люк внимательно посмотрел на Мару, не скрывая своей тревоги за нее. — Это связано с самой планетой, — попыталась объяснить Мара. — Я почувствовала себя значительно хуже, как только прилетела сюда. И здесь… — она замолчала и бессильно покачала головой. — Такое ощущение, словно болезнь внутри меня каким-то образом усилилась из-за той катастрофы, что поразила планету. — А жуки? — спросил Люк, кивнув в сторону двух пробирок, которые Мара поставила на полку рядом с консолью управления. Его жена взяла б руки пробирку с живым жуком и поднесла ее поближе к глазам. — Ты ведь считаешь, что эти насекомые связаны с гибелью Белкадана? — заметил Люк. Мара не смогла ничего ответить — разумного объяснения у нее не было. Она просто молча посмотрела на мужа. Но и ее, и Люка не покидало смутное ощущение, что эти насекомые были чужими на этой планете. Но можно ли связывать в единую цепь событий и Белкадан, и воина-варвара, и болезнь Мары? И как быть с утверждением Мары, что этот воин никак не был связан с Силой? Ведь у нее уже было такое ощущение однажды — после встречи с зачинщиком гражданской войны. — Этот воин, с которым я сражалась, Йомин Карр, — начала Мара, но снова покачала головой — она была растеряна. — Не знаю, что со мной стряслось, может, после болезни я стала плохо чувствовать Силу, но… — То же самое тыговорила о главаре повстанцев с Рхоммамуля, Номе Аноре, — перебил ее Люк, и Мара кивнула. — Представляешь, я ничего не почувствовала у них обоих. — Но разве Джайна с Лейей не разделили твои ощущения? — Может быть, они уловили мои неверные чувства, — предположила Мара. — Возможно, я излучала некое поле, и рхоммамулец оказался под колпаком, а я тщетно пыталась прощупать его. Люк не стал спорить, хотя в это объяснение его не убедило. Да и Мару тоже, он был уверен в этом. Здесь происходило что-то очень странное, что-то большее, чем катастрофа на Белкадане и восстание на Рхоммамуле, и это «что-то» могло быть связано с болезнью Мары. Он просто чувствовал это. Голос, раздавшийся у них за спиной, заставил их обернуться. Сначала они подумали, что это Р2Д2, но дроид был на своем месте и продолжал анализировать информацию, скачанную с компьютера научной станции. Снова зазвучал тот же голос, и теперь можно было определить, что он исходит из закрытого сейфа. Разобрать, что он говорит, пока еще было нельзя, но одно слово — Карр — они поняли. Люк подбежал к сейфу, открыл его нараспашку и вытряхнул содержимое мешка на пол. И тут же подпрыгнул от неожиданности, а Мара просто закричала от страха, потому что один из мячей превратился в человеческую голову. — Торуг бауке, Йомин Карр, — сказала голова. Люк с Марой лихорадочно перебирали в памяти все языки, но ничего похожего вспомнить не могли. — Довин тугу. — Она не настоящая, — поняла Мара, имея в виду голову. Она подошла поближе и даже поправила говорящий мяч, чтобы тот стоял ровно. Голова не была похожа на воина, с которым только что сражалась Мара, чертами лица, но была так же изуродована шрамами и покрыта татуировками. Голова продолжала говорить, шевеля губами и даже моргая, словно настоящая. Люк запомнил лишь одну фразу из всего потока белиберды, и то лишь потому, что на эти два слова было сделано особое ударение: праэторит бот. Закончив речь, кожаный мяч вывернулся наизнанку и превратился в точную копию второго шара. — Голографическая запись, — вынесла вердикт Мара и потыкала замолкнувший мячик пальцем. — Для Йомина Карра, — согласился Люк. — Готов поспорить, его только что распекал его начальник. — Значит, это средства связи, — сказала Мара. — Но для кого? — Ты все записал, Р2? — спросил Люк, и дроид утвердительно пикнул. — Можешь перевести? — поинтересовалась Мара. — Фью, — грустно ответил Р2Д2. — СИ-ЗПО во всем разберется, — решил Люк. — Нужно только попросить Р2Д2 передать ему эту информацию. Мара кивнула. — А что за праэторит-вонг? — задумчиво сказал Люк. — Не знаю, а ты? Люк тоже не знал. — Р2Д2, ты уже выяснил что-нибудь о космических полетах в районе Белкадана? — спросил он у дроида. Р2Д2 что-то щелкнул и пикнул в ответ. — Проверь записи о взлетах и посадках кораблей за последние несколько дней, — предложил Люк. Р2Д2 забибикал то же самое, и на этот раз Люк сообразил, что дроид хочет ему что-то показать. Они с Марой подошли к нему и увидели на небольшом экране изображение сверхбыстрой кометы, чье проникновение в Галактику зарегистрировали внегаловцы. Люк разочарованно вздохнул и подумал, что не стоило так быстро покидать планету, а нужно было собрать как можно больше данных. — Перемотай в самый конец, — попросил он Р2Д2, и они проследили всю траекторию кометы, пока она не вышла из зоны видимости ученых. Однако Р2Д2 вывел на экран расчеты внегаловцев относительно конечной точки полета кометы: четвертая планета системы Хелска. Люк и Мара смотрели и не верили своим глазам: слишком много новой информации, слишком много вероятных объяснений всего происходящего, но ни одно из них не сулит им ничего хорошего. Люк дал несколько наставлений Р2Д2, чтобы тот занялся анализом информации, а сам сел в кресло пилота, и вскоре они с Марой уже прокладывали курс к четвертой планете системы Хелска.* * *
Лед этой планеты казался могилой, холодным склепом, в который заточили рыцаря-джедая, чтобы причинить ему как можно больше страданий. Мико, обхватив голову руками, сидел на полу своей камеры, которая освещалась и обогревалась мхом. Напрасно он надеялся, что с помощью медитации сможет убежать от страшных воспоминаний: долгожданное освобождение от пережитых ужасов все не приходило. Он видел эту чавкающую пасть, эти острые зубы. Он чувствовал, как могущественный'йаммоск с легкостью проникает в его сознание, преодолевая сопротивление джедая. Никогда в своей жизни Мико не мог представить что-либо, хотя бы приблизительно похожее на йуужань-вонгскую технику ломки личности. Во время обучения он сталкивался с темной стороной Силы, его терзали самые потаенные страхи, но все это бледнело на фоне ужасного йаммоска. Сколько раз это гнусное создание имитировало его казнь? Сколько раз оно подносило его к самой пасти и клацало зубами в миллиметре от его лица? И каждый раз, что бы ни подсказывала ему логика, он не мог не поверить, что это не последний миг его жизни. И с каждым разом становилось все хуже и хуже. Сознание не могло примириться с тем, что все эти казни — лишь имитация, и каждый раз ужасная сцена тысячи раз повторялась у него в памяти. Он потерял сон и аппетит и с трудом заставлял себя проглатывать хоть немного пищи, чтобы не умереть с голоду. Данни, сидевшая в противоположном углу камеры, с жалостью смотрела на него, но ничего не могла поделать. Она знала, что ее собрат по неволе был близок к срыву. Она перепробовала все, чтобы облегчить его страдания, нашла самые искренние слова, чтобы сказать в его поддержку, и не раз подставляла свое плечо, чтобы он смог выплакаться. Но все это уже не имело значения. Она понимала, что эти южанцы, или вонги, или-как-их-там, почему-то решили, что Мико недостойный противник, и решили полностью уничтожить его, сначала сломив его волю, затем лишив разума и, наконец, тела. А Данни Куи могла только наблюдать за всем этим.17. Заглянуть смерти в глаза
Земля под ногами ходила ходуном. По улице, словно бурная река, быстро продвигалась огромная волна битого камня, погребая под собой, людей и здания. Анакин вскочил во флаер и дал полный газ. Как только он рванул вперед, на то место, где он только что стоял, обрушилась каменное цунами. Раздались отчаянные крики потерявших разум от страха и боли людей, Когда Анакин приблизился к северному выезду из города, двое солдат из гарнизона Сернпидаль-Сити попытались его остановить. Он и не думал останавливаться. За городом толчки стали еще сильнее. Порывистый ветер превратился в настоящий ураган, и Анакин испугался, что от падения луны атмосфера планеты сжимается. Согласно расчетам, до падения оставалось несколько часов, но вряд ли кому-нибудь удастся выдержать удары разбушевавшейся стихии: землетрясения, урагана и шторма. Скорее всего, к моменту падения луны в живых здесь никого уже не останется. Анакин гнал флаер все быстрее, выжимая из него все, на что тот был способен. Снова, как и на поясе астероидов, он доверял не реакции и чувствам, а инстинктам и интуиции. Сидевший рядом с ним старый мэр не подавал признаков беспокойства. Разве что изредка вздрагивал, когда мимо пролетала особенно большая глыба. Анакин особого внимания на него не обращал — он посмотрел на старика и, обратившись к Силе, убедился, что это не кажущаяся невозмутимость. Тот на самом деле спокоен и готов достойно встретить свою смерть. Каким-то образом это спокойствие передалось и Анакину, и его горячая голова немного остыла. Он проверил координаты и убедился, что находится в нужном ему районе. Но что он ищет? Гигантскую машину? Крейсер-тральщик с гравитационным проектором? Ничего подобного поблизости не наблюдалось. Расщелину на поверхности планеты? Опять мимо, кругом только небольшие трещины от подземных толчков. Он сбросил скорость и закрыл глаза. На него тут же нахлынуло море впечатлений и чувств — спокойствие мэра, боль планеты, раздираемой на куски своим спутником, страх населяющих ее существ, мыслящих и животных, будто Ужас настолько густо пропитал все вокруг, что стал осязаемым, и юному джедаю показалось, будто он чувствует его вкус на губах. Анакин смотрел глубже, еще глубже. Любое приспособление, которое обладает мощью, достаточной, чтобы стащить с орбиты луну, не может скрыться от всевидящего ока Силы. На небосводе взошла непомерно огромная луна и быстро побежала по небосводу. Поднялся страшный ветер, земля начала трескаться и вздыбливаться. И вдруг Анакин почувствовал сильное притяжение: оно было направлено исключительно на луну, и ни на что больше. Он открыл глаза, но теперь он ясно «видел» перед собой луч захвата. Он разогнал флаер до предела, чтобы поскорее проскочить узкое ущелье между двумя рассыпающимися на глазах скалами. Этот рискованный шаг чуть не стоил им жизни: огромный валун, скатившийся с вершины, перекрыл проход, когда они выскочили на равнину. Скорость была их союзником, но если им удалось уйти от падающих камней, то от урагана, который бушевал на равнине, деться было некуда. Они намертво застряли на выходе из ущелья. Ветер закупорил выход, как пробка бутылку. Анакин взглянул наверх и увидел, что у луны появился огненный хвост — она начала входить в атмосферу. — Мы стоим на месте, — спокойно заметил мэр. Анакин резко повернул вправо и прижался к подножью скалы, чтобы за ее уступами скрыться от ветра. Как назло, в этот момент особенно сильный порыв закрутил их флаер, как щепку, но столкновения со скалой они избежали. Наконец, Анакину удалось по узкой горной тропинке вырваться из каменного плена. Они очутились на бескрайнем поле — бесплодном пустыре, заваленном камнями, скатившимися со скал. Анакин тут же заметил небольшой кратер в центре поля. Ему даже не пришлось обращаться за помощью к Силе, чтобы понять, что это и есть источник катастрофы. Он быстро приблизился к кратеру и, остановив флаер метрах в десяти от него, спрыгнул на землю и осторожно пошел вперед. Кратер оказался не более дюжины метров в поперечнике и столько же в глубину. Анакин не знал, что он ожидал обнаружить внизу, но явно не то, что увидел — громадный пульсирующий предмет, похожий на огромное сердце, только все усеянное голубыми шипами. Он внимательно осмотрел эту невидаль, но никаких питающих кабелей или кнопок на его поверхности не обнаружилось. — Что это? — спросил старик, присоединившись к Анакину, стоявшему на краю кратера. Мальчик внимательно изучил то, что было перед ним, использовав для этого Силу. Он пришел к странному выводу: это штука, которая притягивала луну, несомненно была живой. Шумно вздохнув, он потянулся за бластером. — И эта дрянь притягивает Добидо? — с недоверием спросил старик. — Отойдите-ка, — сказал ему Анакин, наводя бластер на чудо-юдо. Старик не шелохнулся, но мальчик настолько сильно был поражен невиданным мощным существом, что и не заметил этого. Он поймал тварь в прицел и выстрелил. Энергетический луч вырвался из бластера, нырнул в кратер и вдруг… исчез. Просто потух, словно свеча на сильном ветру. Анакин выстрелил еще и еще, но это не возымело действия. — Что это? — возбужденно спросил старик. — Садитесь во флаер и дуйте к моему отцу, — приказал ему Анакин, снимая с пояса лазерный меч. — К злобному и уродливому или огромному и мохнатому? — спросил мэр. Анакин проигнорировал это оскорбление и подошел еще ближе к краю кратера, намереваясь спуститься вниз. И тут же они с мэром отлетели от воронки, отброшенные внезапным мощным подземным толчком. Когда они приземлились на порядочном расстоянии от края, их вдобавок накрыла волна грязи и камней, вылетевших из кратера. Ни дать, ни взять извержение вулкана, разве что без лавы. Когда все закончилось, Анакин снова рванул к кратеру, но на том месте, где только что была тварь, он увидел лишь глубокую дыру. Он все понял: тварь догадалась, что это нападение на нее, и изменила полярность своего притяжения, направив его на ядро планеты. Видимо, сейчас она была очень-очень глубоко. И что прикажете сейчас делать? Знакомый рев двигателей заставил его задрать голову, и он увидел «Тысячелетний сокол», несущийся над самыми верхушками гор. Корабль приземлился, скорее, просто плюхнулся, на каменистую равнину, и оттуда выскочил Хэн. Пока он бежал к своему сыну, из открытого входного люка высунулось несколько голов — на борту было полно беженцев, и им интересно было знать, что происходит. — Сматываемся отсюда! — крикнул Хэн. — Чуи пытается организовать эвакуацию, но кораблей на всех все равно не хватит! — Эта тварь внизу… — ответил Анакин, — она живая! Хэн покачал головой. — Это уже неважно, — сказал он, слегка изогнув губы. Анакин понял, что имеет в виду его отец. Для Сернпидаля это не имело значения — слишком поздно. Даже если эту тварь удастся каким-то образом уничтожить или нейтрализовать луч захвата, Добидо, уже сошедшая с орбиты, неминуемо упадет на планету. — Каждая секунда промедления означает чью-то смерть, — заметил Хэн, и Анакин побежал к трапу. Старик же не последовал за ним, а зашагал обратно к кратеру. — Я должен быть уверен, что этот дьявол не попадет на другую планету и не уничтожит ее, — с улыбкой объяснил он и снял пальто, под которым оказался не ранец, а какая-то толстая труба примерно с метр длиной. — Вы летите, я сам разберусь, — спокойно сказал он. — Ты с ума сошел! — выкрикнул Хэн, но старик подошел к краю и без колебаний прыгнул вниз. Не успел «Сокол» взлететь, как над равниной вырос огромный гриб — это взорвался термальный заряд. — Какой странный старикашка, — пробормотал Хэн. Анакин в иллюминатор наблюдал, как медленно оседают тонны гравия и пыли, поднятые мощным взрывом. Кратер стал куда больше прежнего, а луч захвата пропал. — Достал-таки, — сообщил мальчик отцу. Хэн кивнул. Старик не помог выиграть ни минуты времени, не спас Сернпидаль, но все же оба они. — и Анакин, и Хэн — чувствовали, что он совершил очень важный и геройский поступок.* * *
Для префекта Да'Гары это был миг наивысшей славы, чести и духовности, цель всей его жизни, самая желанная награда за его усилия. Он стоял на возвышении перед йаммоском, под напором пристального взгляда его выпученных глаз. Вознеся полагающиеся молитвы Йун-Йаммуке, он поднял руку и осторожно положил ее между глаз военного координатора. Там, у толстой пульсирующей вены, была особая точка, служившая для единения. Они стали единым целым — разум йаммоска поглотил Да'Гару целиком. Благодаря телепатическим способностям, ради которых это существо и было выведено, префект смог почувствовать всех до единого воинов его передового отряда нашествия — праэторит-вонга. Да'Гара впустил йаммоска в самые дальние уголки своего сознания, а тот, в свою очередь, снял все барьеры для префекта. Настало время расширять вторжение, захватывать все новые планеты этой галактики. Но сначала надо было заманить врага на свою территорию, чтобы под командованием йаммоска уничтожить самые мощные корабли Новой Республики. Префект вернулся со встречи с йаммоском физически вымотанным, но зато он получил такой сильный эмоциональный заряд, что чувствовал себя самым счастливым йуужань-вонгом на свете. Придя к себе в комнату, он достал виллип Йомина Карра, но затем передумал и сначала вызвал Нома Анора. Исполнитель откликнулся незамедлительно. — Сегодня мы выступаем, — доложил Да'Гара. — Идите, и вы найдете славу и победу, — поддержал его Ном Анор. — Умри достойно, как настоящий воин. Да'Гара вытянулся по стройке смирно. — Мы не обесчестим народ Йуужань-вонга, — поспешил ответить он. — Сернпидаль сегодня же погибнет. — А его население? — Многие пытаются улететь, но им не уйти от наших доблестных воинов, — ответил Да'Гара. — Военный координатор направил туда четыре боевые группы. Их цель — проследить путь беженцев до следующей планеты и там начать открытые боевые действия. — До-рок'ик вонг пратте, — сказал Ном Анор. У Да'Гары даже дыхание перехватило, настолько неожиданным были слова исполнителя. До-рок'ик вонг пратте — был военным кличем йуужань — вонгов, призывом к раскрепощению эмоций. Заслышав этот призыв, воины становились дикими и жестокими, словно превращались в хищных зверей, и горе тем, кто оказывался у них на пути! — До-рок'ик вонг пратте, — повторил Да'Гара. — Будь прокляты наши враги.* * *
К тому времени, как Хэн вернулся на «Соколе» в Сернпидаль-Сити, порт исчез, стены сравнялись с землей — результат мощных сотрясений планеты. По развалинам бегали несколько, человек и отчаянными криками призывали на помощь. Еще пара человек избрали иной путь спасения: они смиренно пали ниц и возносили молитвы всемогущей Тоси-кару. Но большинство все же удалось эвакуировать, и десятки кораблей — от одноместных (в которые втискивались по крайней мере двое) до огромных транспортников, где люди были разве что не штабелями уложены, — уже оторвались от поверхности и готовились к прыжку через гиперпространство. Хэн сразу же заметил Чубакку — тот махал им длинной лапой, привлекая внимание. Во второй лапе он держал двоих детей. — Помоги ему, — попросил Хэн сына, и Анакин бросился к выходу, с трудом проталкиваясь через столпившихся в проходах сернпидальцев. Хэн не стал сажать корабль, а просто спустился пониже и при помощи маневровых двигателей удерживал «Сокол» на одном месте, чтобы его не сносило мощным ветром. — Давай, поспеши, — пробормотал себе под нос Хэн. Повсюду в воздухе носились огромные осколки, и Чуи с детьми чудом еще не были раздавлены одним из них. Он опустил «Сокол» еще ниже, так что теперь он был лишь в паре метров от земли, и потихоньку двинулся к тому месту, где стоял Чуи. — Дети на борту, — доложил по интеркому Анакин, — сейчас иду за Чубаккой. Город сотряс взрыв, прогремевший в нескольких кварталах от «Сокола», — это небольшой челнок поднялся на приличную высоту, но его двигатель внезапно заглох и он камнем рухнул вниз. Хэн с размаху стукнул кулаком по консоли. — Ты нашел его, малыш? — спросил он сына. — Чуи идет на место аварии, — откликнулся Анакин. — И я с ним. Лети туда, папа. Пока Анакин говорил это, Хэн увидел, что Чуи, который был уже в паре метров от «Сокола», бежит обратно, на ходу доставая боукастер. Анакин бежал следом за Чубаккой и вскоре нагнал его, когда тот на секунду остановился, чтобы проделать дыру в стене, мешавшей ему пройти к месту крушения корабля. — Нам нужно расчистить завал, — крикнул Анакин, когда увидел, что хвостовая часть челнока похоронена под толстым слоем битого камня, так что для единственного ионного движка корабля задача вновь оторвать его от земли казалась невероятной. Чуи бросился на помощь и выстрелами из боукастера разбил самые большие глыбы на мелкие осколки, которые тотчас же начал отшвыривать прочь, чтобы откопать корму челнока. — Поспешите, — крикнула им женщина, стоявшая у кормового входного люка. — У меня корабль под завязку набит людьми. Они все погибнут! Анакин соизмерил размер кучи камня и успехи Чуи по ее расчистке. Над головой раздался рев двигателей «Сокола», и мальчик решил попросить отца испарить весь этот щебень выстрелами из лазерных пушек корабля, как Чуи только что пытался сделать своим боукастером. Но план был совсем невероятным, и Анакину пришлось от него отказаться. Он покачал головой и решил использовать энергию иного рода, иного происхождения. Настроившись на восприятие Силы и мысленно охватив весь завал, он стал поднимать огромные каменные глыбы одну за другой. Город еще раз тряхнуло: это на востоке появилась луна, которая теперь казалась еще огромнее, чем в прошлый раз, и с ярким огненным хвостом. Ветер сейчас превратился в ураган, сбивающий с ног. Анакин сохранял спокойствие и методично разбирал завал. Вуки бурными криками выражал свое одобрение действиям Анакина и помогал ему как мог. Вскоре Чуи отошел назад и издал неимоверно громкий рев. — Взлетайте! — перевел Анакин крик вуки женщине. — И быстро! Не успели они с Чуи отбежать на безопасное расстояние, как челнок взлетел метров на десять-пятнадцать, но был снесен мощным порывом ветра в сторону и пропал из виду. Анакин с Чуи повалились на землю. «Тысячелетний сокол», однако, остался на месте — его двигатели были куда мощнее. На трапе появился Хэн, который протягивал руку сыну и другу. — Давайте же! — крикнул он. — Скоро она упадет! Чуи с трудом продвигался вперед, преодолевая сильный ветер, а Анакин, хоть и спрятался за спиной вуки, практически парил в воздухе, перемещаясь исключительно благодаря использованию Силы. Вдруг раздался громкий жалобный плач. Они оба посмотрели по сторонам, ища источник шума, и увидели большие выразительные глаза, смотрящие из-под рухнувшей кровли дома. Анакин резко отстал от Чуи и двинулся в сторону развалин, а вуки, бросив на Хэна мимолетный взгляд, поспешил за мальчиком. — Возвращайся на корабль, — приказал ему Анакин, но несмотря на то, что он крикнул во всю мочь, его голос едва был слышен из-за рева ветра. Чуи рыкнул и отрицательно покачал мохнатой головой. — Ладно, тогда я использую Силу, чтобы вернуть нас обоих на корабль, — решил Анакин. До них донесся еще один душераздирающий плач. — Кто бы там ни был! Они принялись за работу, расчищая завал усилием мышц, воли и Силы. Вскоре Чуи извлек из-под, обломков маленького мальчика, еще ползунка, и они втроем направились обратно к «Соколу». Завывал ветер, который, казалось, непреодолимой стеной встал перед ними, земля на глазах трескалась и вздыбливалась, а на головой надсадно ревели двигатели «Сокола», с трудом удерживающие корабль на месте. Они были уже совсем рядом с трапом, настолько близко, что Хэн почти схватил Анакина за протянутую руку, когда их накрыл рои мелких осколков. Чуи остановился и развернулся, чтобы телом защитить ребенка от камней. Он устоял, но Анакин получил сильный удар острые осколком в голову, отчего потерял равновесие и покатился вперед. От ужаса Хэн не знал, что делать. Он лишь стоял и смотрел, как безвольно, словно опавший лист, его сын удаляется от него. Чуи бросил ребенка в руки Хэна и побежал, скорее, полетел догонять Анакина. Хэн отдал кому-то ребенка и бросился в кабину, зная, что им ни за что не вернуться на корабль самим, слишком сильным был ветер. Он выжал из двигателей все, что мог, но корабль слишком медленно приближался к тому месту, где, подняв Анакина в лапах, стоял Чуи. Хэн зафиксировал положение корабля и снова ринулся к опущенному трапу, расталкивая всех, кто пришел сюда и пытался помочь попавшим в беду Анакину и Чуи. Но теперь «Сокол» начало сносить ветром (или это земля начала уходить вниз и в сторону?) и его двигатели взвыли от возмущения. — Чуи! — крикнул Хэн, свешиваясь с рампы. Несколько человек держали его за ноги, не давая ему упасть вниз. Он изо всех сил тянулся к Чуи, но «Сокол» был слишком высоко. Чуи посмотрел на своего верного друга спокойным взглядом и подбросил Анакина прямо в руки Хэна. Земля вдруг содрогнулась и пошла волнами, и Чубакка не смог удержаться на ногах полетел куда-то далеко и быстро исчез из виду. Хэн бережно уложил сына на пол — тот уже пришел в сознание и даже пытался подняться на ноги — и метнулся обратно в кокпит. Соло яростно щелкал переключателями и давил на рычаги, направляя корабль вниз, паря над самыми развалинами города. В эфире стоял невообразимый шум — некоторые корабли не могли стартовать, другие не могли понять, куда летят. Но Хэн не обращал на это никакого внимания — он сконцентрировался только на своем пропавшем друге. Анакин, пошатываясь, зашел в кабину и уселся в кресло Чуи. — Где он? — заорал Хэн. Анакин сделал глубокий спокойный вдох. Он так хорошо знал Чубакку, и, конечно же, он найдет своего друга при помощи Силы. Так и произошло. — Налево, — крикнул он. Хэн резко накренил корабль, устремившись вниз. — За углом! — Держи штурвал! — бросил Хэн, уносясь к рампе. — Спускайся к нему! Анакин все свое умение приложил, чтобы выполнить приказ отца и при этом не дать кораблю развалиться на куски — у того угрожающе скрипел корпус и выли двигатели, отказываясь летать в таких экстремальных условиях. Он облетел шатающееся здание и вдруг увидел Чуи. — О, нет, — прошептал он. Вуки стоял спиной к «Соколу», а прямо на него падала огромная луна. — Ближе! — крикнул Хэн. Чуи повернулся и сделал один шаг по направлению к Хэну и «Соколу», но яростный порыв горячего ветра швырнул его на землю и обрушил здание рядом с ним. Одна из стен упала прямо на «Сокола», но его шиты, хоть и возмущенно, загудели, отразили удар, а вот удержать корабль в том же положении не удалось — нос его задрался высоко вверх. Анакин изо всех сил старался поскорее выровнять корабль и вскоре направил его вниз, но вдруг увидел, что Добидо, во всей ее разрушающей красе, делает последний виток над планетой и уже направляется на полуразрушенный город и на все еще молящихся на его улицах сернпидальцев, взывающих к Тоси-кару. Времени не было, и Анакин сразу же это понял. Если бы он вернулся за Чуи, если бы предпринял иной маневр, кроме как экстренный взлет на максимальной скорости, падающая луна разнесла бы «Сокол» на куски.* * *
Хэн все видел. Чуи, хоть и был весь в крови, смог подняться на ноги и забраться на высокую кучу каменных осколков. Он поднял лапы к небу, повернулся к падающей луне лицом и издал долгий вызывающий крик. Город быстро удалялся, но Хэн не сводил глаз с маленькой точки, в которую превращался его друг, стараясь запомнить последние мгновения жизни вуки навсегда, чтобы ничто не могло стереть их из его памяти. Казалось, что это длилось вечно, но на самом деле всего через несколько секунд Добидо пропахала Сернпидаль-Сити, оставив на его месте широкую глубокую борозду. Хэн не задумывался об опасности, которой подвергался он и его сын. Все его мысли были только о Чуи, и в глазах у него застыл образ вуки, который трясет кулаком, угрожая великому и необоримому врагу. Чубакка смог заглянуть в глаза смерти и нашел в себе силы бросить ей вызов, но вряд ли это могло послужить утешением для Хэна и унять боль в его сердце.18. Тучи сгущаются
— Оставайся на орбите, и повыше, — сказал Маре Люк, сидя а кабине «крестокрыла», который стоял в кормовом отсеке «Меча Джейд». — Если что, я совершу скачок на световую, чтобы поскорее выбраться отсюда. Надеюсь, ты сделаешь то же самое. — Сразу же после тебя, — заверила его Мара. Ее голос выдал то, что испытание на Белкадане оказалось для нее чересчур утомительным. — Сразу передо мной, — поправил ее Люк. Он представил, как ухмыльнулась его жена, услышав этот приказ в десятый раз за последние полчаса. Они добрались до системы Хелска и до четвертой планеты без приключений, использовав местное светило в качестве визуального ориентира. Они понятия не имели, что ждет их здесь, и мог ли воин, которого Мара убила на Белкадане, иметь хоть какое-то отношение к тому неопознанному объекту, который прилетел из-за границ галактики и столкнулся с четвертой планетой, и могла ли зараза, погубившая Белкадан, проникнуть туда с этой планеты. Возможно, все это было случайное стечение обстоятельств и все увиденное ими было следствием экологической катастрофы на Белкадане. Возможно, этот Йомин Карр стал жертвой неизвестного заболевания и преобразился до неузнаваемости под влиянием токсичных газов, изменивших все на планете. Люк так не считал. Он чувствовал, что здесь назревает что-то серьезное и неприятное, словно сама Сила была потрясена до самых основ. Странная и пока неизлечимая болезнь поразила Мару, и не только ее, но и многих людей в галактике. Откуда она пришла — никто не знал. Продолжая мыслить в том же направлении, Люк задумался о кожаных мячах, найденных на Белкадане. Кто-то или что-то пыталось наладить связь с Йомином Карром, причем на языке, который ни Мара, ни Люк не знали, а Р2Д2 не смог перевести. Люк не сомневался, что СИ-ЗПО в этом разберется, ведь протокольный дроид знал все языки Галактики, даже самые редкие и вымершие. От этой мысли Люка вдруг проняла дрожь. После всего увиденного на Белкадане, разве могли они быть уверены, что этот язык был вообще из этой галактики? Даже если и так, Люк надеялся, что СИ-ЗПО сможет перевести эти странные слова. — Открывай, Р2Д2, — обратился Люк к астромеханическому дроиду, который сидел позади него. Р2Д2 ввел требуемый код, и хвостовой стабилизатор «Меча Джейд» открылся, словно пасть хищного животного. Секунду спустя «крестокрыл» уже парил в бескрайнем космосе позади «Меча Джейд», и когда корабль отлетел от истребителя на порядочное расстояние, Люк дал полный вперед и помчался. Пролетая мимо Мары, он покачал крыльями, приветствуя ее. Они заранее решили, что Люклолетит на четвертую планету на быстроходном «крестокрыле», а Мара останется на борту «Меча Джейд», чтобы провести разведку и прикрыть Люка огнем из корабельных орудий, если это понадобится. Люк не стад раскрывать крылья «крестокрыла», от чего тот был похож на обыкновенный истребитель. Он проверил все системы корабля и сообщил Маре свой предполагаемый курс. Затем, как они и договаривались, он направился прямо на местное светило — звезду Хелски. — Ты уже нашел планету? — спросил он у Р2Д2. Раздавшийся в ответ свист астродроида был утвердительным, хотя и немного испуганным. Люк, несмотря на собственные страхи, изобразил на лице улыбку. — Дай мне знать, когда станет слишком сильно припекать, — сказал он и немного прибавил скорости, которая и так постоянно увеличивалась из-за растущего притяжения звезды. Люк почувствовал, как неприятно сдавливает грудь,, и настроил инерционный компенсатор на девяносто девять процентов. Солнце на экране угрожающе быстро росло, но Люк отдавал себе отчет в том, что он делает, и доверял навигационным способностям Р2Д2. Когда они приблизились Настолько, что корпус стал раскаляться, а жалобы Р2Д2 на страшную жару стали невыносимыми, Люк резко повернул направо и обогнул светило по близкой орбите, затем на сумасшедшей скорости направился к четвертой планете. Если там и были враги, то они вряд ли смогли заметить приближение «крестокрыла». Во-первых, истребителя практически не было видно в ярких лучах солнца, а во-вторых, его скорость, и так немалая, была многократно увеличена за счет гравитации Хелски. Всего несколько мгновений — и планета превратилась из крошечного пятнышка на обзорном экране в громадный шар, нависающий над головой. Люк раскрыл крылья истребителя и лег на орбиту планеты. Он спускался все ниже, и вскоре он отлично видел ледяную поверхность Хелски IV. Он почувствовал его сразу, это мощное энергетическое поле, которое опоясывало всю планету. Легкое покалывание корней волос, сильные помехи, раздавшиеся из интеркома, свистопляска стрелочек на приборах — все это могло означать только одно. Р2Д2 что-то пробибикал Люку, но и этот звук утонул в шуме помех. Люк отключил большинство приборов и летел практически «на ощупь», доверяя зрению и интуиции. Он уже сделал виток вокруг планеты, но скорость была слишком велика, чтобы детально все рассмотреть. Второй виток обещал больше подробностей. — Люк, — перекрывая «белый шум», донесся из интеркома голос Мары. Она говорила много, но разобрать удалось только несколько слов: «Там… заходят сзади… точки». — Прослушай эту запись несколько раз, — приказал Люк Р2Д2. — Отфильтруй помехи и попытайся выяснить, что она имела в виду. Он опустился еще ниже, и теперь «крестокрыл» едва не скользил по поверхности планеты. Как он ни напрягал зрение, ничего. необычного он заметить не мог, но его не покидало чувство, что здесь что-то неладно и его подстерегает опасность. Неожиданно Р2Д2 истошно завопил, а все приборы, которые Люк не стал отключать, включая навигационные, просто-напросто отключились. Когда «крестокрыл» стал падать, Люку показалось, что это бесплодная ледяная пустыня стала подниматься навстречу ему.* * *
Конвой медленно, словно ковыляя, удалялся от Сернпидаля — длинный строй транспортников, челноков и многих других типов кораблей, которые только можно было найти на Внешних территориях. Перепуганные насмерть беженцы, только что видевшие, как рушатся их дома, как погибают их жены, дети и друзья, не обращали внимания на раны и боль. Главное, что они спаслись. Осознание утрат придет позже, а сейчас все были в глубоком шоке и с трудом понимали, что вообще происходит. Сернпидаль превратился в мертвый вращающийся шар с огромным, похожим на рану, облаком на том месте, где совсем недавно был Сернпидаль-Сити. Планете не было дела до боли и страданий ее недавних обитателей. От мощного удара она сошла со своей орбиты, и вряд ли она снова станет пригодна для жизни. Хэн Соло долго смотрел на планету, и его глаза подтверждали то, во что отказывалось верить его сердце. — У нас в караване сто одиннадцать кораблей, — сказал подошедший к отцу Анакин. Он нервничал и не знал, что делать: то ли бросаться обнимать отца, то ли бежать от него. Хэн повернулся и посмотрел на сына пустыми глазами, словно он ничего не слышал. — Сто одинна… — начал Анакин. — Ты бросил его, — поразительно спокойно сказал Хэн, Еще ни разу Анакину не приходилось выслушивать такого серьезного и необоснованного обвинения. Анакину хотелось ответить очень много и все сразу. Он ведь спас «Тысячелетний сокол» и десятки беженцев и должен выслушать такое! Ему хотелось просто накричать на отца, что он не имеет права говорить такие вещи, но он взял себя в руки и ответил как можно спокойнее: — Нам нужно было выбираться оттуда. Луна уже падала, и… — Ты бросил его, — снова, на этот раз с укором, повторил Хэн. Анакин судорожно сглотнул. От пристального взгляда отца хотелось провалиться, дематериализоваться. Хэн должен был понимать, что на Сернпидале у них не было выбора, что Чуи был слишком далеко, а луна — слишком близко. Вернуться за Чуи и поднять его на борт не было никакого шанса. Анакин снова решил высказать это отцу в лицо, показать ему записи приборов, регистрировавших высоту и скорость корабля, но не стал этого делать — Хэн и так все это знал. Только отказывался верить. Мальчику ничего не оставалось делать, как смотреть прямо в глаза отцу, где застыло беспредельное отчаяние и скорбь. Анакин еще ни разу не видел отца таким убитым, тот всегда, в любой ситуации, оставался героем, великим Хэном Соло. Для Анакина отец всегда был сильной опорой и всегда знал ответы на все вопросы. А сейчас… Великий Хэн Соло превратился в пустую оболочку, причем треснутую и готовую в любой момент рассыпаться. — Ты бросил его, — снова сказал Хэн, и хотя его тон снова стал ровным и спокойным, когда Анакин услышал страшное обвинение в третий раз, оно ранило его еще сильнее. — Ты просто удрал, не захотел спасать Чуи. — Я не мог… — начал Анакин, но прикусил губу и часто заморгал. По щекам у него заструились слезы. — Чуи, который сделал все, чтобы спасти твою шкуру, — взревел Хэн, тыча сына пальцем в грудь, — остался помирать на планете, и ты бросил его! Анакин развернулся и бросился бежать. Хэн осмотрелся по сторонам, и только сейчас до него дошло, что эту сцену от начала до конца наблюдали десятки беженцев, столпившихся в коридоре. Не найдя лучшего выхода из положения, он просто обвел случайных свидетелей хмурым взглядом и ринулся в рубку «Сокола». Каким одиноким почувствовал он себя, когда повернулся и увидел рядом с собой пустое кресло!* * *
— Что это, Р2Д2? — крикнул Люк, тщетно пытаясь вывести «крестокрыл» из отвесного пике. Он включил приборы, но те не регистрировали ни луча захвата, ни вообще какого бы то ни было источника энергии. Люк сконцентрировался и, чтобы обрести так необходимое сейчас спокойствие и ясность ума, подсчитал, сколько осталось времени до встречи с ледяной поверхностью. Из коммуникатора доносился испуганный голос Мары, но из-за помех слов разобрать было нельзя, и Люк выключил связь. Он заметил, что падает прямо на странный округлый холм, но времени рассматривать его не было. Он развернул «крестокрыл» носом вверх и до упора нажал на рычаг ускорения, скорее, чтобы проверить, насколько сильна сила притяжения, чем в надежде оторваться. Как ни странно, это помогло, и он стал потихоньку набирать высоту. — Дефлекторы на полную мощность, — приказал Люк Р2Д2, как только стало ясно, что мощности двигателя все равно не хватит. Щиты включились и почти моментально исчезли, но в тот момент, когда луч захвата сконцентрировался не на корабле Люка, а на дефлекторном поле, «крестокрыл» смог рвануть вверх. Но совсем вырваться из крепких объятий не удалось — луч сразу настиг его, а нагрузка от включения щитов на двигатели оказалась такой, что Люк сразу же понял: такую тактику можно будет попробовать использовать еще один раз, но не больше. Но теперь у него был план. Несмотря на бурные протесты Р2Д2, Люк, не сбавляя скорости, развернул «крестокрыл» носом вниз. Планета быстро приближалась, готовясь поглотить их. — Готовь щиты, — бросил Люк дроиду. Р2Д2 громко забибикал, затем жалобно взвыл. — Делай, что говорят! — крикнул Люк. Он пытался обнаружить источник чудовищного притяжения, но ничего не видел. Приборы помочь не могли — они просто-напросто не работали. Но Люк чувствовал, где находился этот невидимый источник — корабль тянуло именно туда. Он резко сбросил скорость, переключил двигатели на реверс, надеясь, что это позволит выиграть хоть немного времени, и выпустил три залпа по три протонные торпеды. Девять смертоносных снарядов устремились вниз. Они вскрыли толстый слой льда и превратились в красочные яркие грибки. Крестокрыл несся прямо в образовавшуюся лунку. — Щиты! Сейчас же! — приказал Люк и головокружительным маневром заставил «крестокрыл» выйти из штопора. И снова полный вперед, и снова щиты на максимум. «Крестокрыл» тряхнуло от взрывной волны и от воздействия луча захвата, который буквально сдирал дефлекторы с корабля. Люк готов был биться об заклад, что этот луч был узконаправленным, и так оно и оказалось. Корабль вырвался из цепких объятий и понесся в сторону. До ледяной поверхности оставалось не больше двадцати метров. — Проверь повреждения, — приказал Люк. Он сделал широкий круг над тем местом, где еще мог оставаться источник смертельного притяжения, и направился к холму, который недавно заметил. Он инстинктивно понимал, что это не простое возвышение, поэтому решил «рассмотреть» его подробнее с помощью Силы. Непроницаемая стена, нет, скорее пустое место, с точки зрения Силы, было перед ними. Люк включил коммуникатор в надежде, что Мара, которой сверху было видно все, просветит его, но тут увидел, что из-за холма выскочили несколько темных точек, сильно смахивающих на истребители. Он устремился прямо на холм, и в нескольких метрах от него врубил на всю катушку репульсоры. Прыжок получился что надо, но Люк на этом не остановился: он развернулся на сто восемьдесят градусов и стал быстро набирать высоту. Только дав полный вперед, он понял, во что обошлась игра в догонялки с лучом захвата. Правый двигатель немного пошипел и смолк окончательно. Люк попытался закрыть плоскости, чтобы набрать скорость для полета в открытом космосе, но они оказались намертво заклиненными. Черные точки приближались, становясь все больше, а торпед у Люка больше не было. Я возвращаюсь, решил Хэн. Чуи наверняка нашел способ улететь с планеты. С точки зрения логики это казалось невозможным. Хэн своими глазами видел, что Чуи стоял непоколебимо, как гора, и не собирался никуда уходить, словно ему не было дела до падающей на него луны, а через мгновение Сернпидаль погиб, и вряд ли кто-то смог выжить. Но логике не было места в том эмоциональном порыве, который руководил сейчас всеми действиями Хэна. «Чуи спасся, он что-то придумал», — крутилось в голове у Хэна, и он не мог поверить в обратное. Он вызвал по радио следующий корабль в строю, старый транспортник, и, сообщив ему координаты Дубриллиона, повернул «Сокол» обратно к Сернпидалю, к Чуи. «…нужна помощь!!!» — прозвучал сигнал бедствия, взывая ко всему конвою по всем частотам, когда Хэн уже заканчивал разворот. — Срочно! — кричал невидимый пилот. — Они прогрызают корпус! Гигантские пауки! Хэн разразился потоком ругательств, но проигнорировать сигнал бедствия не мог, поэтому выяснил координаты терпящего бедствия корабля, челнока в самом конце строя, и устремился туда. — Насекомые, — ворчал себе под нос Хэн. — Ага; жучки-пау… — Он осекся на полуслове, когда воочию убедился, что это была не пьяная, шутка. Насекомые. Огромные создания, чьи длинные лапы с выгнутыми назад коленками и щупальца-кусачки разрывали титановый корпус челнока словно бумагу. — Пробоина! Пробоина! — раздался отчаянный крик. Хэн включил щиты «Сокола» на полную мощность и на предельной скорости подлетел к челноку. И даже успел сделать выстрел из пред ней лазерной пушки, разнеся одного из злобных пауков в клочки. Но спасти обреченный челнок он уже был не в силах: два монстра подбирались к ионным двигателям. — Немедленно начинайте эвакуацию! — выкрикнул Хэн, но в ответ услышал лишь отчаянные крики и звуки битвы с чудовищами. Ему оставалось только наблюдать, как взрывается челнок, исчезая в огненном облаке. Хэн облетел район гибели корабля, чтобы убедиться, что ни одному из пауков не удалось уцелеть. Затем он связался с конвоем и приказал всем настроиться на общую волну по крайней мере с двумя соседними кораблями, чтобы поддерживать постоянный контакт— с соседями по строю. Кроме того, всем следовало сократить интервал и дистанцию и двигаться с максимальной скоростью, на которую только способен самый медленный корабль в конвое. И тут Хэн оказался перед выбором. Сердце тянуло его на Сернпидаль, к Чубакке, но разве можно бросить этих беззащитных людей, которых преследовал неведомый враг?! Приборы «Сокола» засекли еще одно судно, но оно было слишком далеко, чтобы определить его тип или принадлежность. Сообразив, что раз он видит этот корабль, то и с того уж наверняка видно весь конвой, Хэн стал вызыватьего по всем каналам. Ответа не последовало. Хэн снова повторил запрос, затем решил пройтись по всем частотам. Это сработало. — Кип… повреждения… помощь… Знакомый звонкий голос не оставлял сомнений — это был Кип Дюррон, вот только попытки наладить разговор с ним ни к чему не привели. Видимо, это была запись, которая повторялась автоматически. Хэн испугался, что и Кипа могло уже не быть в живых. — Ваши приборы зарегистрировали неопознанный корабль? — обратился Хэн к ведущему конвой кораблю. — Ответ положительный. Мы также регистрируем сигнал бедствия, скорее всего, записанный. — Да, и у меня то же самое, — вздохнул Хэн. — Значит, так: продолжаете следовать тем же курсом, не снижая скорости, и выберите пару кораблей попроворнее, пусть прикрывают вас с флангов. Не прозевайте пауков. — Это они погубили «Джулиуппер»? — спросил пилот флагмана, имея в виду взорвавшийся недавно челнок. — Да. Смотри в оба, — напутствовал его Хэн. — Мне нужно слетать поближе к этому кораблю. Мне кажется, это мой старый друг. Держите строй, а я скоро вернусь. Он выключил внешний коммуникатор, затем, после небольшой паузы, включил внутреннюю связь корабля. Он долго, очень долго сидел и ничего не говорил, только смотрел на панель перед собой, затем громко вздохнул и сказал; — Анакин, мне нужен второй пилот. Несколько секунд спустя его сын осторожно вошел в рубку управления и молча сел в кресло рядом с Хэном. — Мы получили сигнал бедствия, — объяснил Хэн спокойным и ровным голосом, и нельзя было догадаться, то ли он простил сына, то ли общался с ним чисто по делу. — Я думаю, это Кип. Вечно он влипает во всякие истории. Может, его тоже пауки атаковали. Анакин вопросительно уставился на отца. — Если бы был здесь, рядом со мной, ты бы сам все увидел, — сказал Хэн, намекая сыну, что из-за его Мальчишеской вспышки раздражения. «Сокол» последний час оставался без второго пилота. И вновь Анакину хотелось закричать во всю глотку, что они, улетая с Сернпидаля, спасали «Сокол» со всеми пассажирами на борту, что времени не было и спасти Чубакку им все равно не удалось бы. Но даже для рассудительного Анакина эти слова казались пустым звуком по сравнению с тем, что произошло. Чуи ушел, погиб, причем погиб, спасая его. Осознание этой горькой правды заставило мальчика склонить голову.* * *
Люку не потребовалось много времени, чтобы понять, что приближающиеся к нему истребители собирались атаковать его. Они быстро настигали его, обстреливая небольшими, словно расплавленными снарядами. . Дефлекторов у Люка не было. Он нырнул вниз и выдал «быструю бочку», затем стал закручивать «мертвую петлю», но на половине пути резко накренился, взял в сторону, понимая, что завершить маневр живым ему бы не удалось.. И в самом деле, как только он «разорвал петлю», рой снарядов полетел туда, где должен был оказаться его «крестокрыл», не смени он курс. Люк выровнял корабль, не обращая внимания на вопли Р2Д2, и выстрелил из всех четырех лазерных пушек. Сбить вражеские истребители не удалось, зато залп сбил очередь снарядов, летевших в его сторону. Но нескольким все же удалось прорваться сквозь лазерный заслон, и Люку пришлось резко взять вправо, затем, почти сразу же, влево. После этого маневра он стал сомневаться, выдержит ли корабль такие нагрузки, к тому же Р2Д2 громкими криками давал понять, что и его прочности есть предел. Третий резкий поворот — и Люк вышел из-под огня и поймал в прицел передовую двойку истребителей противника. На этот раз залп лазерных пушек достиг своей цели: первый корабль разлетелся на множество мелких осколков, а второй лишился внушительной части корпуса и полетел, вращаясь, вниз. Люк спиной чувствовал, что сзади и слева его обложили, поэтому рванул в оставшуюся дверь: снова повернул направо и дал полный вперед. Единственный оставшийся ионный движок возмущенно завыл, но разгоняться не захотел. Люк пока еще убегал, но враг окружил его со всех сторон и быстро сжимал кольцо.* * *
— Точно, Кип, — заметил Хэн, когда удалось рассмотреть знакомый силуэт явно поверженного «крестокрыла». — О, нет, — поспешно добавил Соло, когда ожившие вдруг приборы заставили его посмотреть в другую сторону. К ним быстро приближалась стая кровожадных букашек. — Значит, это ловушка, — сказал Хэн, — они использовали Кипа в качестве приманки. — Думаешь, они разумные? -скептическим тоном спросил Анакин. — Я думаю, что они обвели нас вокруг пальца, а мы попались, — ответил Хэн. — Приготовься к крутому полету, сынок! Анакин лихорадочно защелкал переключателями. — Дуй к верхним пушкам, — бросил Хэн, имея в виду колпак с четырьмя соединенными лазерными пушками. У «Тысячелетнего Сокола» были две такие боевые башни — сверху и снизу, и это не считая носовой пушки, которая управлялась из кокпита. Уходя, Анакин услышал, как его отец шепчет: «Только выживи, Кип». Анакин бросился по коридору, расталкивая столпившихся там людей, чтобы добраться до места стрелка. Ему пришла в голову мысль обратиться к беженцам и узнать, нет ли среди них кого-нибудь, кто умеет обращаться с лазерными орудиями, но он отказался от такой затеи. Если бы отец хотел этого, он бы так и сказал. Он поднялся по узкой лестнице и плюхнулся во вращающееся, кресло, хватаясь за ручки с гашетками. Ему так нравилось здесь, ведь он считал это кресло и скорострельные пушки мерилом своей реакции и мастерства. Более того, если учитывать скорость целей, стрельбу из лазерных пушек можно было рассматривать как испытание интуиции и степени единения с Силой. Теперь ему выпал шанс использовать эти пушки в реальной обстановке, и несмотря на реальную опасность, он не мог скрыть своей радости. Но это чувство быстро сошло на нет, и вновь навалились жуткие воспоминания о катастрофе на Сернпидале. — ..и подпускай их только на пушечный выстрел, — вывел Анакина из задумчивости суровый голос Хэна. Мальчик поспешно вытер вспотевшие руки о колени и схватился за шершавые ручки наведения пушек. Он посмотрел на приближавшихся крылатых мошек и безвольно паривший в пространстве «крестокрыл» Кипа. Анакину, как и его отцу, хотелось надеяться, что Кип еще жив. — И смотри не разнеси в клочья Кипа! — неожиданно закончил Хэн. Анакин нервно моргнул, словно отец снова упрекнул его в том, что он виноват в смерти Чубакки. Но слова, которые Хэн произнес затем вполголоса, заставили Анакина навострить уши. — Эх, Чуи, расческа по тебе плачет, — спокойно сказал Хэн. — И как я потяну все это без тебя? Анакин отпрянул назад, словно он вторгся в запретную зону, и постарался сконцентрировать внимание на том, что происходило вокруг, хотя разговор Хэна с мертвым другом глубоко запал в душу мальчика. Он глубоко вдохнул, и кислая мина на его лице преобразилась в твердое уверенное выражение. Развернувшись вместе с башней, Анакин навел прицел на группу насекомоподобных существ и стал терпеливо ждать. Он держал в руках гашетки и держал в руках себя. — Хочешь сбить их, когда они будут пролетать мимо? — крикнул ему отец. Анакин проигнорировал сарказм отца и сохранял выдержку. Он ждал, ждал… Они были почти что над «Соколом» — Анакин видел их выпученные стебельчатые глаза и бесконечную ненависть, горевшую в них. Он наконец-то нажал на гашетку. Все четыре лазерные пушки принялись извергать смерть, и длинные стволы отыгрывали назад при каждом выстреле. Все вокруг наполнилось ярким светом, огненными вспышками и темными пятнышками оторванных частей тел насекомых. Еще не стихла первая убийственная волна огня, как юный джедай развернул орудия вниз и в сторону, добивая уцелевших тварей. Но за ними летели еще монстры, их было намного больше, и летели они очень быстро! Анакин меткими выстрелами превратил в пылающий цветок сначала одного, потом другого монстра, затем поймал в прицел третьего, который резко свернул в сторону, надеясь избежать участи товарищей. Ба-бах!!! — он разлетелся на молекулы. Но этого было недостаточно. — Они на корпусе! — крикнул Хэн. Анакин съехал по лестнице на главную палубу и побежал, расталкивая толпу, к нижнему грузовому трюму — готовить буксирный трос. Он слышал, как отец продолжает кричать ему, что-то насчет щитов, которые вряд-ли смогут задержать монстров надолго, но оставался спокоен, и когда «Сокол» завис над «крестокрылом», то выстрелив крюком, зацепил того за крыло. Когда мальчик побежал по коридору, то услышал крик отца о том, что в корпусе вот-вот появятся несколько пробоин. Однако Анакин помчался не на мостик, а к главному распределительному щиту. Он работал здесь после той злополучной посадки на Корускант, работал с… Чубаккой, и поэтому хорошо знал расположение основных силовых кабелей. Он вырубил основной рубильник, обесточив все, кроме основных систем жизнеобеспечения корабля. Раздались испуганные крики пассажиров, но он вытеснил мысли о них, сосредоточившись на работе. Паукообразные твари были на корпусе, как сказал отец, поэтому он вырвал с мясом основной силовой кабель и вновь подал энергию, а сам стал осторожно пробираться с оголенным оборванным проводом наверх, все выше и выше, к верхнему люку. Главное -. двигаться аккуратно. Открыв небольшой технический люк, Анакин затаил дыхание и стал потихоньку проталкивать провод наружу. Когда главный кабель коснулся обшивки корабля, во все стороны посыпались искры, и «Сокол» на секунду стал похож на праздничную гирлянду. — Эй, ты что там творишь?! — раздался снизу вопль Хэна. — У нас тут все погасло! — Просто очищаю корпус от паразитов, — ответил Анакин и соскользнул обратно на палубу. — Иди и посмотри, теперь все чисто, никаких кровососов. Хэн выразительно посмотрел на сына, но ничего не сказал, а сжал зубы и пошел обратно на мостик. Он не удивился, когда увидел, что показывают приборы: ни одного насекомоподобного монстра на корпусе не было. Они парили рядом с кораблем, и те, что не были обуглены, были оглушены. Поморгав, вновь зажглось освещение. Все системы ожили и вернулись к нормальной работе. — Неплохо придумано, малыш, — еле слышно прошептал Хэн. Минуту спустя заработали лазерные пушки — это Анакин расчищал пространство вокруг корабля. Вскоре от пауков осталось одно только воспоминание, хотя и неприятное. Хэн сам не заметил, как усмехнулся, когда убедился, что буксировочный фал надежно закреплен и «крестокрыл» Кипа никуда не денется. Затем он повернул обратно к конвою, к большому транспортному кораблю, чтобы поднять Кипа вместе с истребителем на борт и выяснить, что произошло с джедаем и удалось ли ему выжить в этой передряге.* * *
Люк летел, целиком положившись на инстинкты, на сочетание реакции и предвидения, он словно превратился в мерцающую звездочку, исчезая из-под носа мириадов истребителей противника, отчаянно пытавшихся настичь его, так что два каменных корабля столкнулись, когда Люк неожиданно нырнул вниз. Крики Р2Д2 слились в один протяжный вой, потому что Люк летел слишком быстро для астродроида, который не успевал просчитывать резко изменяющийся курс. Люк вышел из крутого пике с двумя вражескими истребителями на хвосте. Он грациозно, словно нехотя, слегка повернул «крестокрыл», увиливая от несущихся на него снарядов. Они пролетели совсем рядом, а один— даже между правой парой крыльев. — Ну, давай, не подкачай, — обратился он к кораблю, выжимая из него все, на что тот еще был способен. Истребители медленно, но верно настигали его. Люк переключил реверс, и ионный двигатель издал громкий рев протеста. Опытный пилот уже спиной чувствовал столкновение, но в последнюю минуту нырнул вниз, и вражеские истребители пронеслись над ним. И тут Люк предоставил слово четырем лазерным пушкам «крестокрыла», которые разнесли две каменные глыбы в щебень. Но времени на ликование и передышку не было, потому что его окружали со всех сторон. Люк громко вздохнул и принялся методично уничтожать приближающиеся цели, выдавая все фигуры высшего пилотажа и увертки, какие он только знал. Лазерные пушки работали с быстротой молнии, и промахов почти не было, но Люк понимал, что долго ему не продержаться: слишком много противников. Неожиданный взрыв слева, -затем другой, привлекли внимание Люка. На горизонте появился «Меч Джейд» — это Мара прорывалась сквозь плотное кольцо вражеских истребителей. — Захват на лету! — крикнула Мара. Люк рванул в ее сторону, а «Меч Джейд» стал снижаться, и Люк заметил, что его хвостовой люк широко открыт. Он направил «крестокрыл» прямо туда, разогнав его, насколько хватало смелости, и с громким скрежетом ввалился в грузовой отсек «Меча Джейд», вырубив двигатель, а репульсоры включив на полную, чтобы погасить инерцию, и буквально плюхнулся брюхом на пол. — Я уже внутри! — заорал Люк, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что «пасть» захлопнулась. По сотрясениям корпуса он понял, что в «Меч Джейд» угодило еще несколько снарядов, но этот корабль способен выдержать и не такое испытание. Люк выскочил из истребителя и помчался по коридорам, то и дело налетая на стенки, а то и вовсе падая на пол: Мара продолжала маневр отрыва от преследования. К тому времени, когда он с многочисленными ушибами добрался до мостика, Мара взяла ситуацию под контроль: она подлетела к пятой планете, чтобы получить ускорение за счет ее гравитации, затем совершила прыжок в глубокий космос. Погоня быстро отстала. — Не нравится мне все это, — спокойно заметила Мара. — Это все связано с Белкаданом и тем воином, — поделился своими соображениями Люк. — В этом я уверен. — За тобой гналась по крайней мере тысяча кораблей, — продолжила Мара. Люк надолго задумался. — Давай поворачивай обратно к Ландо, — сказал он, наконец. Но Мара уже вводила координаты, и ей в голову пришла та же мысль: если вокруг этой планеты кружило так много странных боевых кораблей, то сколько их еще могло быть разбросано по сектору? Сколько их могло быть на Белкадане, на Сернпидале? Или Дубриллионе? Кип Дюррон вошел в кокпит «Тысячелетнего сокола» пару часов спустя, перейдя на корабль по переходному тамбуру — длинной трубе, протянутой от верхнего входного люка «Сокола» к взятому им на буксир «крестокрылу». — Эльфура больше нет, — тихо сказал он, и было очевидно, что эта потеря сильно потрясла его. Анакин сочувственно покачал головой. Его боль от утраты Р2Д2 или СИ-ЗПО была бы не меньше, чем после гибели Чубакки. Хэн, напротив, недоуменно пожал плечами — что такое потеря дроида по сравнению с гибелью лучшего друга! — Рассказывай, что с вами стряслось! — попросил Хэн после небольшой паузы. Теперь пожал плечами Кип. — Мы полетели вслед за одним кораблем, направившимся с Белкадана к четвертой планете системы Хелски. — И там нас… — Он осекся и несколько раз нервно сглотнул. Хэн с Анакином не сводили с него напряженных взглядов. — Все тринадцать, кроме тебя? — спросил его Хэн, который сообразил, что пытается сказать Кип. Взгляд Соло смягчился, и теперь выражал искреннее сочувствие. Кип мрачно кивнул. — Пауки? — не отставал Хэн. — Они появились позже, — ответил Кип и детально описал бой с каменными истребителями, упомянув о том, что дефлекторы его боевых товарищей просто были сорваны один за другим. — Пауки погнались за мной и еще одним пилотом, когда мы перешли на световую. — Так они могут передвигаться в гиперпространстве? — обалдел Анакин. Кип пожал плечами: ответ был очевиден. Хэн хотел продолжить допрос, но вдруг замер и уставился на экран на приборной панели. — Что такое? — хором спросили Кип и Анакин, нагибаясь к монитору. Там появились десятки новых точек, затем еще, и еще, и еще. Они были намного крупнее, чем недавние насекомоподобные монстры. — Расскажи-ка мне поподробнее про эти каменные истребители, — попросил Хэн Кипа. Они срочно передали всему конвою приказ рассредоточиться и двигаться к планете Ландо на максимальной скорости. Многие капитаны доложили о готовности совершить прыжок на световую скорость, но другие в отчаянии кричали в эфир, что их корабли просто не способны на это. Нужно было буксировать их лучами захвата, а это значительно снизило бы скорость конвоя. Тогда Хэн приказал нескольким маленьким быстроходным звездолетам на всех ионах лететь к Ландо, чтобы тот успел подготовить оборону планеты, затем повел «Сокол» обратно и стал организовывать мини-конвои. Пришлось и уговаривать, и угрожать, но в конце концов все корабли-буксиры взяли себе по несколько судов, а их капитаны согласились лететь на приличной скорости. Некоторое время спустя они все перешли в гиперпространство. Анакин постоянно следил за приборами, отслеживая курс и скорость вражеских истребителей (а это, без сомнений, были они), вычисляя время, когда они нагонят конвой. Немного позже, когда молодой джедай объявил, что они доберутся на планету Ландо раньше противника, все наконец облегченно вздохнули. Правда, отрыв будет совсем ничтожным.19. Идеальная команда
— Да у нас пушек больше, чем людей, способных из них стрелять, — со своей коронной кривой ухмылкой сказал Ландо. — В основном, трофеи. Мы сняли их с корпусов уничтоженных «звездных разрушителей». Хэна это признание не удивило. Ландо был едва ли не самым талантливым предпринимателем из всех, которых ему довелось повидать на своем веку. И талант Ландо заключался в том, что он всегда, в любой ситуации искал выгоды для Ландо. — Мы разгрузили все, что привезли, -не в тему сказал Хэн. Ландо вопросительно уставился на него. — Я говорю про Сернпидаль, — продолжил Люк. — Как только мы все выгрузили, на планету упала луна. Думаешь, твои партнеры по бизнесу будут в восторге от этого? — Брось, дружище, я же не виноват! — отмахнулся Ландо. — Да, виноват! В том, что мы там были! — рявкнул на него Хэн. — А двадцать тысяч человек ваш прилет обрадовал! — остроумно возразил Ландо. И в самом деле, хоть смерть Чубакки и была той горькой ценой, которую пришлось заплатить за спасение людей, результат совместных усилий Хэна, Анакина и Чуи отрицать было нельзя — они спасли многие тысячи человек. Хэн закусил губу и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Назревала драка с Ландо, хотя Хэн изо всех сил старался удержать боль и гнев в своей душе, не дав эмоциям выплеснуться наружу. — Во-первых, не стоит сейчас говорить о том, что уже произошло, — спокойно заметил Ландо, покачав головой. — Во-вторых, если бы я не попросил вас слетать на Сернпидаль, Чуи бы сейчас был жив, но погибли бы многие тысячи невинных людей, возможно, Кип тоже, и мы бы понятия не имели, о том, что ожидает нас впереди. В таком случае, мы все, включая Чуи, будь он с нами, были бы под угрозой. Как логично! заметил про себя Хэн, но эти слова не могли унять боль у него в сердце. — Их там целый рой, — сказал он вслух. — Сколько истребителей ты сможешь поднять против них? На этот раз Ландо уже не выглядел таким самоуверенным: — Истребителей у нас полно. Только вот с пилотами беда. — А как же «бег по поясу»? Где все твои «бегуны»? — Ты же знаешь, что это за публика, — угрюмо отозвался Ландо. — Думаешь, они останутся здесь, когда узнают, что на нас надвигается целая армада не пойми чего? Хэн не стал спорить. Он всю свою жизнь имел дело с контрабандистами и знал, что большинство из них на первое место всегда. ставили вопросы личной безопасности. Кто знает, может, тактика спасения собственной шкуры была в данный момент единственно верной? Может, им стоило покинуть Дубриллион и искать убежища в густонаселенных Центральных системах, надеясь на мощную защиту высокоразвитых планет? Размышления Хэна прервал один из техников, сидевших за приборами слежения. Он громко подзывал всех к монитору, и когда Ландо внимательно изучил показания приборов, то помрачнел и стал сама серьезность. — Скорее всего, пилотов у нас будет чуть больше, чем я предполагал, — сказал он, поворачивая экран к Хэну. Хэн бросил на монитор быстрый взгляд и снова внимательно воззрился на Ландо. — Противник уже в нашем секторе, — объяснил Ландо. — Только что с нами на связь вышли несколько пилотов, которые улетели еще до вашего прилета. Их атаковали какие-то странные разноцветные истребители — они клянутся, что эти штуки больше всего смахивали на огромные летающие булыжники. — Точно про такие же нам рассказывал Кип, — мрачно добавил Хэн. — Лучше всего нам отсидеться на планете, — предложил Ландо. — Пусть они летают, сколько влезет, а мы спрячемся в бункерах. У меня тут есть классное бурильное оборудование. Зароемся так глубоко, что никакое оружие не достанет. Хэн не то чтобы был категорически против такого варианта, но он видел, что только что произошло с Сернпидалем, и искренне был уверен, что все эти катастрофы были взаимосвязаны. Можно было, конечно, укрыться от вражеских истребителей под толщей земли, но у Дубриллиона была луна, и довольно большая. — Немедленно разошлите патрули по всей планете, — сказал Хэн. — Пусть внимательно осмотрят ее на предмет кратеров, энергетических полей и лучей захвата. Ландо бросился отдавать распоряжения. Он только что наслушался историй об ужасном конце Сернпидаля, и дважды повторять Хэну не пришлось. — Хэн! — раздался крик в коридоре, и в зал вбежала Лейя. От нее старался не отставать СИ-ЗПО. — О, я уже знаю, — воскликнула она, подбегая к мужу и крепко обнимая его. — Анакин мне все рассказал. Хэн зарылся лицом в черные волосы Лейи, спрятав от окружающих свои чувства и свое выражение лица. Его ссора с Анакином и эвакуация с Сернпидаля еще не улеглись в душе, да и вряд ли скоро забудутся, даже несмотря на безрассудное геройство сына, которое тот проявил, избавляясь от «пауков». А горечь утраты верного товарища и преданного друга, бессменного второго пилота! Но сейчас он об этом промолчал: впереди их ждали серьезные испытания. Теперь нужно проявлять твердость, иначе все они скоро погибнут. Лейя осторожно отстранилась. — Он погиб, спасая Анакина, — тихо заметила она. Хэн кивнул с каменным выражением лица. — Анакин ужасно переживает случившееся, — заметила Лейя с беспокойством. Хэн хотел было возразить, что мальчишка заслуживает куда больших мучений, но не стал этого делать. Однако он не смог скрыть от Лейи своих мыслей — та обо всем догадалась по достаточно выразительному изменению лица Хэна. — В чем дело? — поинтересовалась она, пристально глядя на Хэна, который смотрел куда-то поверх нее, как оказалось, на Ландо. — Поторопитесь с осмотром, — бросил Хэн, и Ландо, отвесив легкий поклон, удалился. — В чем дело? — не унималась Лейя. Она подошла к Хэну и, схватив его за подбородок, повернула его голову так, чтобы он смотрел прямо ей в глаза. — Просто небольшой осмотр поверхности планеты, — ответил Хэн., — С Анакином, я имею в виду, — уточнила Лейя. — Что произошло? Хэн издал тяжелый громкий вздох и пристально посмотрел на свою жену. — У нас были разногласия по поводу эвакуации с планеты, — пояснил Хэн. — И что это значит? — Он бросил его! — взорвался Хэн и разразился потоком неразборчивых звуков. Выпустив пар, он мягко, но решительно отодвинул Лейю в сторону. — Нам нужно готовиться к отражению атаки. Лейя схватила его за руку и заставила обернуться. — Он бросил его? — недоверчиво спросила она. — Анакин бросил его, бросил Чуи, — процедил сквозь зубы Хэн. Лейя была слишком ошарашена таким ответом и не стала больше удерживать Хэна. Он умчался, а она осталась, полна вопросов и страхов.* * *
— Мне больше ничего не оставалось делать. Джесин остановился в дверях, услышав слова младшего брата. Он уже знал о катастрофе на Сернпидале, слышал, как мама оплакивала безвременную кончину Чуи, и подозревал (хотя и у него не было доказательств, кроме косых взглядов отца на Анакина), что его брат каким-то образом был в этом замешан. — Ты уверен в этом? — донесся из комнаты другой голос — это была Джайна. — Луна падала слишком быстро, — ответил Анакин. — А воздух был до того горячим, что начинал гореть. — Это от сжатия, — объяснила Джайна. — Мы даже не знаем, унес ли Чуи этот огненный ветер или он оставался жив до последнего. — Но папа говорит, что видел его, — возразила Джайна, и Джесин невольно поморщился, услышав это — ему показалось, что Анакин темнит, пытаясь что-то скрыть. — Было уже слишком поздно, — признался Анакин. — мы взлетели в самый последний момент, когда до столкновения оставалось от силы секунды четыре. Как я мог спуститься и забрать его за четыре секунды? Дверь открылась, и вошел Джесин. Он пристально посмотрел на брата, скорее с симпатией, чем осуждая, хотя Анакин с Джайной этого не поняли, судя по их испуганным липам. — Не мог, конечно, — сказал Джесин и стал наблюдать за реакцией Анакина — тот был весьма удивлен, что старший брат подслушал его разговор с Джайной. — Если воздух начал загораться, то вскоре он взорвался, и «Сокол», не взлети вы немедленно, потерял бы управление. Вы бы упали если не прямо на Чуи, то рядом с ним, а затем погибли и сами. Анакин часто заморгал. Чтобы скрыть слезы, подумал Джесин. Сейчас он не завидовал брату — тому пришлось пережить такое потрясение! Джесин и сам был в шоке — Чубакка был старшим братом, или шаловливым дядей для всех них, а для отца он был другом даже ближе, чем Люк. Но на фоне его переживаний скорбь Анакина, умноженная осознанием собственной вины, была, наверное, невыносимой. — Папа так не считает, — сказала Джайна и посмотрела на Анакина с выражением сочувствия на лице. — Он словно с ума сошел. — Он в гневе, — согласился Джесин, и Джайна затаила дыхание и искоса посмотрела на него. — Он вне себя от ярости, — настаивал Джесин, — от потери своего лучшего друга. Дело не в том, что ты сделал что-то не так, — сказал он Анакину, — а в том, что Чуи больше нет. — Но я… — начал Анакин. Джесин подошел к брату, положил руки ему на плечи и заглянул ему в глаза. — У тебя была возможность спуститься к Чуи и спасти его? — спросил он дрожащим от напряжения голосом, столько Силы вложил он в свои слова, чтобы Анакин и Джайна вслушивались в каждый слог, каждый звук и наконец-то поняли его. Анакин, казалось, был подавлен тяжестью этого вопроса, ведь мысли о том, что произошло на Сернпидале, неотступно следовали за ним, но все же он еще раз прокрутил в памяти эти ужасные минуты. — Нет, — честно ответил он. Джесин потрепал его. по плечу и повернулся, собираясь уходить. — Значит, ты все сделал правильно, — сказал он. — Ты спас всех остальных. — Но папа… — начал Анакин. — Папины горе и злость — ничто по сравнению с тем, что чувствовал бы Чуи, если бы узнал, что вы все могли погибнуть, пытаясь спасти его, — возразил Джесин, даже не дослушав, что скажет Анакин. — Ты можешь представить себе, как ужасно ты будешь чувствовать себя перед липом смерти, если узнаешь, что твои лучшие друзья могут умереть из-за тебя? Как чувствовал бы себя Оби-Ван Кеноби, если бы дядя Люк бросился ему на помощь во время последнего боя с Дартом Вейдером? Он был бы в ужасе, потому что дядя Люк не только погиб бы сам, но лишил бы Альянс единственного шанса одолеть Империю. То же самое и с Чуи. Он спас тебя, спас сына своего лучшего друга, пожертвовав при этом своей жизнью. Он знал, что умирает не зря. Джесин перевел взгляд с Анакина на Джайну, которая стояла с открытым ртом, потрясенная его красноречием. Анакин за его спиной тихо всхлипывал, и Джесин знал, что вот-вот прольется поток слез, который его брат вряд ли сможет сдержать, особенно сейчас, когда ужасная вина свалилась с его плеч. Он и сам готов был разреветься, но делать это при младшем брате, а уж тем более при сестре, не хотелось. Кивнув Джайне, Джесин выбежал из комнаты. Джайна подошла к Анакину и крепко обняла его — он даже не пытался оттолкнуть ее.* * *
— «Возрождающий» сейчас на Орд Мантелл, — сказала Лейя, вставая из-за панели коммуникатора, — будет здесь не раньше, чем через три дня. Ландо с Хэном переглянулись. Эта новость их не испугала и не удивила. Лейя все утро пыталась вызвать на подмогу сколько-нибудь значащее подкрепление, но Дубриллион был слишком далеко от Центра и основных зон интересов Новой Республики, поэтому «Возрождающий» был единственным крупным боевым кораблем поблизости. К сожалению, армада вражеских кораблей должна была добраться сюда через два дня, если они сохранят прежнюю скорость и курс. На это «если» особой надежды возлагать было нельзя, и Хэн понимал это. Наблюдения за кораблями противника показывали, что они ускоряются, и от этого во рту у Хэна почему-то появлялся какой-то другой привкус. Если эти корабли ускоряются сейчас, почему они не сделали этого раньше и не уничтожили беззащитных беженцев? Хэн понял, что его обвели вокруг пальца, и он с беженцами, сам того не зная, привел врага на Дубриллион. — Установи связь со «Звездным разрушителем», — попросил Ландо Лейю, затем повернулся к Хэну: — Мы задержим их до подхода «Возрождающего». — Что слышно о твоем брате? — спросил Хэн у Лейи, которая молча покачала головой. Скорее всего, Люк с Марой уже добрались до Белкадана, возможно, уже были на обратном пути, но эти предположения не были ничем подтверждены. — Мы еще можем улететь отсюда, — предложила Лейя. — Забьем под завязку самые быстрые корабли и направимся на Орд Мантелл, и пусть «Возрождающий» встретит нас на полпути. — У этого корабля огневой мощи раза в два меньше, чем здесь, на Дубриллирне, — возразил Ландо, — и уж если с ними неизбежно придется сражаться, то я лучше останусь здесь. Лейя посмотрела на Хэна, и тот кивнул, соглашаясь с Ландо. — Мы задержим их здесь и дождемся «Возрождающего», — продолжал Ландо уверенным тоном, словно у него в голове уже был развернутый план. — А если нам удастся связаться с руководством Республики, через неделю здесь будет полфлота. — Если они прислушаются к нам, — возразила Лейя. — У Новой Республики сейчас полно проблем поближе к дому. Не думаю, что они вышлют половину флота для решения каких-то незначительных проблем. — Незначительных? — изумился Ландо, а Хэн содрогнулся, словно получил пощечину: он только что видел гибель целой планеты. «Вряд ли сенаторы примут это так же близко к сердцу, как Хэн или любой другой на Внешних территориях», — подумала Лейя. У них города с населением больше, чем на всех планетах трех местных секторов вместе взятых, а до Корусканта каждый день докатываются истории об ужасных катастрофах. Нет, помощь они пришлют — какое-нибудь исследовательское судно или, если Дубриллиону повезет больше, эскадрилью «крестокрылов». — У «Возрождающего» есть тактическая группа — несколько небольших крейсеров, канонерки, даже один транспорт для переброски войск, — сказала Лейя. — Мы попросим их следовать сюда на максимальной скорости. — А мы обеспечим им беспрепятственный перелет для присоединения к нашим силам, — подхватил Ландо, затем посмотрел на Хэна. — Какие у тебя планы насчет «Сокола»? — Буду сражаться там, наверху, — пообещал Хэн, и его глаза уже горели жаждой смерти — такого леденящего душу взгляда Лейя еще ни разу не видела у него. Сублимирует горе в злость, решила она. Он был готов отплатить врагу за гибель своего лучшего друга. Мурашки пробежали у нее по спине. В зал управления вошли Джесин, Джайна и Анакин, все как один с решительными лицами. — Мы тоже будем там, — заявила Джайна. — Нет, — решительно возразил Хэн. — Мы ведь рыцари-джедаи, — перебил его Джесин, — и ты не заставишь нас отсиживаться в стороне от битвы. — Мне не нужно три вторых пилота, — парировал Хэн. — Тем более что один у тебя уже есть, — подала голос Лейя, — потому что я лечу с тобой. Все в зале забыли о своих делах и уставились на нее. Лейя давным-давно променяла доспехи воина на формальный костюм дипломата. Но стальной блеск в ее глазах и решимость, читавшаяся на ее лице, не оставляли места для компромисса. — Так тому и быть, — согласился Хэн, затем обратился к детям: — Видите, мама летит со мной. Все трое детишек дружно замотали головами, давая понять Лейе и Хэну, что их неправильно поняли. — Я и не собиралась к тебе во вторые пилоты, — сказала Джайна. — Я лучше полечу на истребителе. — Нет, — снова возразил Хэн и закачал головой куда энергичнее своих детей. — У вас же полно кораблей, — запротестовал Анакин, глядя на Ландо. — А на Дубриллионе нет пилотов лучше нас, — добавил Джесин, — Кроме того, если мы потерпим поражение в небе, то битва неизбежно продолжится на земле. — Я хочу делать то, что лучше всего умею, — согласилась с ним Джайна, и Лейя не сомневалась, что это не бравада, а искреннее желание помочь в общем деле. Да, первое место Джайны в «беге по поясу» сбрасывать со счетов было нельзя. И снова Лейя была восхищена тем, какую прекрасную работу провела Мара с ее талантливой дочкой, воспитав ее как духовно, так и физически. — Мы все трое умеем сражаться, — добавил Джесин. — Ты, папа, это знаешь. Или тебе уже не нужны пилоты? Хэн начал что-то отвечать, но вдруг осекся и повернулся к Ландо. — Ты можешь обеспечить их защитным полем? Вроде того, что было у них во время «бега по поясу»? — Я подниму «Бегущего по поясу-1», — ответил Ландо. — Несмотря на огромную мощь, у этого корабля нет наступательного вооружения, так что он превратится в прекрасную неподвижную мишень для врага. Я собираюсь поставить его в орбитальный док и включить его поле так, чтобы можно было обеспечить защиту нескольких истребителей, оснащенных специальным оборудованием, но только если они будут держаться поближе к земле. — Сколько истребителей мы успеем оборудовать? — спросил Хэн, сузив глаза, — в голове он уже строил разные планы. Ландо покачал головой, развеяв иллюзии. — Это не так просто, требуется очень много места и времени, — объяснил он. — Чтобы подсоединить «Сокол» к системе дистанционного усиления защитного поля, не хватит и недели, и то придется выбросить половину всех систем корабля, чтобы обеспечить устойчивый прием сигнала энергетической решеткой. — Итак, что мы имеем? Несколько ДИ-истребителей и пару ДИ-бомбардировщиков, — подытожил Хэн. — Для ребятишек хватит, — пожал плечами Ландо. — Но на этих ДИ-истребителях нет никакого вооружения, — запротестовала Джайна. Никому из трех младших Соло не нравилось, куда клонили их родители. — Уже есть, — с нагловатой ухмылкой заверил ее Ландо. Джайна вопросительно воззрилась на него. — Ну, не так много, — признался он. — По одной лазерной пушке и по одной торпедной установке. Вам придется показать все, на что вы способны в полете, если вы, ребята, хотите нанести сколько-нибудь ощутимый урон флоту противника… Тут он замолк, и слова повисли в воздухе. Лейя внимательно наблюдала, как растет интерес на лицах у детей. Затем она повернулась к Ландо и задумалась,, стоит ли хвалить или ругать его за то, что он так хитроумно сыграл на их самолюбии. Лейя, несмотря, на признание их талантов, способностей и высочайшего уровня подготовки, несмотря на то, что она понимала, насколько серьезна та ситуация, в которой они оказались, отнюдь не была восхищена перспективой увидеть своих детей в самой гуще схватки. Она посмотрела на Хэна, но не нашла ответа в его озадаченном выражении лица. И в самом деле, однозначно сказать было весьма трудно. На экранах приборов слежения они— видели, насколько велика была сила, готовящаяся обрушить удар на планету. — Держитесь поближе к планете, — сказала Лейя. — Все трое, — поспешно добавил Хэн, пригрозив детям пальцем. — В пределах действия станции «Бегущий по поясу-1» и турболазеров на поверхности планеты, — закончила Лейя. Джесин с Джайной расцвели, услышав, что их не заставят отсиживаться в сторонке. На лице Анакина, однако, улыбки не было. Он пристально смотрел на отца, ища прощения в его. глазах. Но не нашел. Джайна и Джесин вышли из зала, и Анакин поспешил следом за ними. — Думаешь, мама действительно сможет помочь папе? — спросил Джесин у Джайны, и в его словах слышалась глубокая озабоченность. — Она в последнее время не так часто летала. Может, кому-нибудь из нас стоит полететь с ними? Джайна надолго задумалась над словами брата, затем покачала головой — маме не впервой было оказываться в гуще битвы. Конечно же, Лейя и Хэн стали старше, но боевого духа не утратили. — Они всыпят врагу как следует, — заверила она брата. — Что там у Ландо есть подходящего для «Тысячелетнего сокола»? Джесин улыбнулся сестре и повернул разговор в иное русло — им надо было обсудить свою тактику на предстоящую битву. Они хотели, чтобы Анакин присоединился к ним, но тот не реагировал на их просьбы, углубившись в свои мысли. И в самом деле, все мысли Анакина зациклились на прошлом. Он снова и снова прокручивал в мозгу эти страшные моменты и снова и снова пытался понять, все ли он сделал верно, и. можно ли было сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти Чубакку. Логика подсказывала Анакину, что иного выхода не было. Он должен был смириться с мыслью, что он принял единственное верное решение и спас «Сокол» и множество беженцев на его борту. Но логика не могла унять боль в сердце юного джедая, заставить отца не смотреть осуждающе на сына, не могла помочь окружающим смириться с тем, что Чубакки нет рядом. И никто ничего не мог поделать.* * *
— Они уже в нашем секторе, — объявила Лейя. Она сидела на месте второго пилота «Сокола», позади Хэна, а между ними стоял СИ-ЗПО, от волнения не прекращающий болтать обо всем сразу и ни о чем конкретно. — Может быть, вам удастся перехватить их переговоры, — заметил дроид. — Я был бы счастлив перевести для вас, коль скоро вы не можете понять языка, на котором они говорят, и… Пока он продолжал предлагать свои услуги, Хэн украдкой посмотрел на Лейю и скривил физиономию. — А мы не могли оставить его на планете? — спросил он. Улыбнувшись, Лейя бросила быстрый взгляд на СИ-ЗПО, которого она считала своим другом и любила его компанию; затем снова обратила свое внимание на то, что происходит впереди. — А еще я умею переводить информацию в машинный код, — бормотал дроид, нисколько не смущенный тем фактом, что его никто не слушал. Хэн кивнул Лейе. Он уже слышал первые звуки битвы — переговоры истребителей, которые Ландо послал патрулировать подступы к дальним планетам системы. Описания кораблей вторгшегося противника совпадали с рассказами Кипа. — Слышал, сынок? — спросил Хэн, вызвав по интеркому сидевшего в верхней боевой башне Кипа. — Да уж, полет будет не совсем плавным, — откликнулся Кип. Он сам напросился к Хэну в «Сокол» и теперь сидел в кресле стрелка, поскольку еще не вполне оправился от предыдущего тяжелого испытания и кораблем управлять пока был не готов, да и не мог ему Ландо дать такой корабль, на котором Кип хотел летать. Лейя прослушивала переговоры по всем каналам — пилоты обменивались краткими смачными словечками, кто-то взывал о помощи, кто-то считал сбитые корабли противника, но все как один предупреждали, что враг все ближе подходит к Дубриллиону и Дестриллиону. — Скоро здесь станет жарко, — пробормотал себе под нос Хэн. Лейя поняла, почему в его голосе слышались нотки испуга. Нет, Хэн, как и Лейя, не боялся предстоящей битвы, но они оба опасались за своих детей, которые сейчас втроем кружили на низкой орбите вокруг Дубриллиона. Тревожно запищала система слежения «Сокола», но взглянув на экран и увидев там несколько зеленоватых точек, Хэн с Лейей поняли, что это всего лишь отступают передовые отряды Ландо. И вдруг экран практически полностью покраснел от огромного количество преследовавших их кораблей противника. — Слишком много! — выкрикнул один из пилотов, и Хэн с Лейей согласились с такой оценкой. Хэн издал протяжный глубокий вздох. Он ожидал, что Лейя скажет ему идти в нижнюю боевую башню, а сама сядет за штурвал, но ему не хотелось покидать своего места — это был его корабль, значит, ему и быть у руля. — Держи меня в курсе, сообщай информацию по мере поступления, — поспешил сказать он, предвосхищая любые просьбы. К его удивлению, Лейя встала с кресла. Он вопросительно посмотрел на нее. — Я буду в нижней боевой башне, — объяснила она, и Хэн уставился на нее, не веря своим глазам. — Что-то пострелять захотелось, — невозмутимо продолжала Лейя, переводя все в шутку, но снять напряжение не удалось — ни он, ни она не смогли изобразить даже подобие улыбки. Хэн долго мерил свою жену испытующим взглядом, изучая ее мрачный вид, затем кивнул. Лейя чмокнула его в щеку и побежала в нижнюю боевую башню. Хэн тоже мог вести огонь из небольших носовых лазерных пушек, но основной его задачей было уйти от огня вражеских истребителей. При этом дав возможность Лейе и Кипу вести огонь. — Как слышно? — донесся из интеркома голос Лейи. — Слышу хорошо, — откликнулся Хэн. — Давайте сразу договоримся: ты, Лейя, прикрываешь левый фланг, а тебе, Кип, достается правый. — Готов мочить гадов, — заверил его Кип. Хэн покачал головой, поразившись его безмерной самоуверенности. Он и сам был достаточно самонадеян, но сейчас почему-то было не по себе. Он снова взглянул на приборы слежения, на экран, покрасневший от множества точек — вражеских кораблей. Самоуверенность куда-то испарилась. Соло-младшие тоже слышали донесения о ходе. битвы, и им глубоко в душу запали и первые победные кличи и отчаянные крики гибнущих пилотов. Они летели на ДИ-истребителях над самыми верхушками домов-башен Дубриллиона, оставаясь в пределах зоны охвата «Бегущего по поясу-1». Станция работала без перебоев, но первые же пробные полеты показали, что эффективность ее дистанционных щитов практически сводится на нет, как только их ДИ-истребители покидали атмосферу планеты. Приказ их отца не был неожиданным: им категорически запрещалось покидать Дубриллион. В течение всей битвы им следовало выполнять роль околоземного патруля. Нельзя сказать, чтобы им ужасно нравилось такое задание, но они понимали, что на самом деле их ДИ-истребители отличались от обычных лишь усиленными щитами, и больше ничем. — ..заходит слева! — донесся крик из интеркома. — ..у меня на хвосте!.. На хвосте!.. — крикнул кто-то другой. — Крууни, смывайся от него! — умолял его кто-то третий. — Сохраняй спокойствие, сынок, — раздался знакомый голос Хэна Соло. — Не вздумай менять курс. Сейчас разберемся. — Я не могу стряхнуть его! — истерично взвизгнул Крууни. Дети услышали громкое «ба-бах» счетверенных лазерных пушек «Сокола». — Спасибо, — облегченно выдохнул Крууни. — «Сокол»! Теперь один у вас на хвосте, — испуганно крикнул кто-то. — Разберемся, — невозмутимо отозвался Хэн. Джайна вцепилась в рукоятки управления так, что костяшки пальцев побелели, а зубы стиснула так сильно, что заболели челюсти. — Полетели, — призвала она своих братьев. — Ты же знаешь приказ папы, — запротестовал Джесин, но Джайна уже задрала нос своего истребителя и устремилась ввысь. Анакин последовал ее примеру. — Останемся в атмосфере, но в самых верхних слоях, — объяснила Джайна. — Я хочу посмотреть, что там происходит. Мгновение спустя три ДИ-истребителя вошли в приграничный, так называемый «темный», район космоса, тонкий слой между атмосферой и открытым космосом. Выйдя из слоев атмосферы, освещенных отраженным от поверхности планеты светом, они увидели яркие полосы и вспышки — битва разгоралась все жарче. В эфире стояла мешанина приказов и бессвязных выкриков. Выделив из общего гула реплики Хэна, Джайна стала искать на небе «Сокол». В какой-то момент ей показалось, что она нашла отца. — Около дюжины прорвалось к Дубриллиону! — раздался громкий крик Джесина, и Джайна сначала обернулась и посмотрела на истребитель, в котором сидел ее брат, затем на горизонт, где показалась эскадрилья кораблей противника. — Они зайдут на город с юго-востока, — решила Джайна. — Вперед! ДИ-истребители с ревом пронеслись над городом, лавируя между высокими башнями. Джесин первым заметил, что каменные корабли зашли к ним в тыл и уже сидят у них на хвосте, непрерывно обстреливая молодых джедаев из вулканоподобных орудий. Они втроем резко развернулись, готовые принять вызов и вступить в бой, но тут ожили наземные орудия. Небо заполнили голубые сполохи разрывов. — Обратно! — скомандовала Джайна, входя в мертвую петлю, чтобы поскорее развернуться и пролететь над городом. Визуальный осмотр подтвердил то, что говорили Джайне ее приборы: прорвавшиеся в атмосферу истребители противника были уничтожены. Нельзя сказать, чтобы рвущуюся в бой тройку это обрадовало, и они полетели обратно, в «темный» космос. — Увеличить интервал, — приказала Джайна. — Смотреть в оба! Следующих надо перехватить до того, как они окажутся в зоне действия зенитной артиллерии Ландо. Не успела она произнести эти слова, как на Дубриллион стала пикировать следующая группа вражеских истребителей. ДИ-истребители бросились им навстречу: Джайна в центре и два ее брата с флангов. Когда пять вражеских истребителей приблизились вплотную к «колесникам», юные Соло сомкнули строй, и теперь Джесин и Анакин летели крылом к крылу с Джайной. Они двигались и стреляли из лазерных пушек в унисон, и издалека казались, скорее, одним большим кораблем, чем тремя истребителями. Два истребителя противника сорвались в пике, наткнувшись на их заградительный огонь, но оставшиеся три мгновенно сориентировались и открыли ответный. Соло-младшие даже не пытались увернуться, а пропускали удар за ударом. Защитные щиты выдержали испытание. Строй не нарушился. Небо прочертили три яркие полосы — следы от трех торпед, слившиеся с тремя выстрелами из лазерных пушек. Угроза исчезла. То есть только эта угроза, потому что команды наземных служб в эфире смешались с отчаянными выкриками пилотов, преследуемых врагом. На город со всех мыслимых и немыслимых направлений заходили все новые партии истребителей противника. Пока что зенитная артиллерия справлялась с нашествием. — Это Гоч на ДБ-1, — донесся голос одного из пилотов ДИ-истребителей. — Я займусь ими. Джайна, а за ней ее братья, повернула обратно к планете и увидела, как ДИ-бомбардировщик, отстреливаясь, уводит подальше от города несколько вражеских истребителей. Обмен ударами был явно не в пользу противника: система дистанционного экранирования работала безупречно. Однако город уже не справлялся с обороной, и несколько зданий полыхали огнем. Турболазеры работали непрерывно, взрывая истребители противника один. за другим, но вместо каждого сбитого появлялись десять новых. — За мной! — крикнула Джайна. — Это «Бегущий по поясу-1», — раздалось в эфире. — Мы подбиты! Повторяю: мы подбиты! Мы сворачиваем щиты! — Мы голые! — подтвердил Анакин, и Джесин с Джайной, взглянув на свои приборы, так же убедились, что «Бегущий по поясу-1» отключил генераторы защитного поля. — Что будем делать? — Не подставляйся под удар! — мрачно посоветовала брату Джайна и ринулась вниз, лавируя среди высоких башен, увертываясь от выстрелов из «вулканических» пушек и наземных лазеров, непрерывно отстреливаясь. — В меня попали! — раздался голос Гоча. — Не могу держать высоту! Не мо… Восточную часть небосвода озарила яркая вспышка — горькое напоминание трем. молодым джедаям, что на этот раз все всерьез. Джесин записал на свой счет еще одного сбитого противника, выстрелив в нега из-за башни, умудрившись при этом увернуться от ответного выстрела. На хвост ему тут же сел другой каменный истребитель, и Джесин начал взывать о помощи. Джайне пришлось израсходовать вторую торпеду. Смертоносный снаряд пронесся мимо Джесина, и атаковавший его разноцветный булыжник исчез в ослепительном огненном шаре. — Спасибо, сестричка, — поблагодарил Джесин и повернул вслед за ней влево. Они увидели, что Анакин преследует врага, но его самого настигают трое. Он на всей скорости протиснулся в узкий просвет между двумя башнями и резко взмыл вверх, а один из его преследователей попал в прицел мощного наземного лазера и просто-напросто перестал существовать. Набирая высоту, Анакин увидел своих брата и сестру, которые пикировали навстречу ему, паля из лазерных орудий. Анакин круто ушел вправо, выровнял машину, играя рычагами, и завис на мгновение, затем, уже в пологом пике, кинул двигатель на полную мощность и резко ударил последовательно по правой и по левой педали, уронив нос машины, совершил правую полупетлю и зашел в хвост гнавшегося за ним истребителя. Как тот ни выкручивался, Анакину понадобилось всего лишь три выстрела — два по бокам и один точно в цель, чтобы разнести его в пыль. Анакин присоединился к уже набиравшим высоту Джесину и Джайне, и они втроем направились к башне центра управления, попутно записав на свой счет еще по сбитому истребителю. Ландо бурно поприветствовал ребятишек и попросил «продолжать гнать их», но теперь город был в безопасности, так как истребителей противника осталось немного, и лазерные пушки легко расправлялись с ними. — Папа просил нас оставаться внизу из-за щитов, — сказала братьям Джайна, и не дав им ответить, устремилась ввысь. — Все равно щитов больше нет, — объяснила она, — нам пора туда, где идет настоящее сражение. — Но мы не можем… — запротестовал Джесин, но голос его сам собой стих. Джайна усмехнулась. Она знала, что папа смотрит на вещи немного иначе, чем она изложила это братьям. Но с этим предстоит разбираться потом. Три ДИ-истребителя вместе покинули атмосферу Дубриллиона и -вошли в «темный» космос. Впереди виднелось яркое зарево — битва была в полном разгаре. Приборы показывали, что вражеских кораблей осталось более чем достаточно. Юным джедаям должно хватить.* * *
Все вокруг было усеяно разноцветными осколками кораллов — жертвой счетверенной лазерной пушки стали еще два вражеских истребителя. Хэн всматривался вперед, ища более-менее безопасный курс для «Сокола», а Лейя, сидевшая в нижней боевой башне, разбиралась с подлетавшими слишком близко к ним вражескими истребителями. Они получили несколько ударов в правый борт прежде, чем Кип расчистил путь впереди и смог развернуть свои пушки и заняться надоедливыми каменными истребителями. — О нет, — запричитал СИ-ЗПО, когда «Сокол» в который раз содрогнулся от мощного удара. — Я не думал, что их будет так мно-о-ого-ого-го! — добавил он, валясь на пол от очередного попадания в «Сокол», и беспорядочно замахал манипуляторами, чтобы подняться. Глаза его, как показалось Лейе, обернувшейся к нему, округлились от ужаса. — Мы все умрем! — Заткни его, или я вышвырну эту протокольную морду за борт, — в сердцах бросил Хэн. Хэн развернул «Сокол» боком, игнорируя просьбы Кипа «держать прямо», и пошел напролом, прямо между несколькими вражескими истребителями. Слева по борту вдруг выскочил, паля из всех четырех лазерных пушек, «крестокрыл», а в хвосте у него, словно привязанные, летели несколько каменных истребителей. — Становится жарковато! — крикнул пилот «крестокрыла» в интерком. — Пробиваемся обратно к Дубриллиону! — Давай, — прошептал Хэн. Он увидел, как летевшая неподалеку «ашка» пыталась уйти от погони, но была буквально изрешечена роем снарядов из расплавленного камня, которые легко разъедали корпус корабля. Женщина-пилот корабля отчаянно звала на помощь, но Хэн уже не успевал к ней вовремя. Неудачный маневр — и «ашка», столкнувшись с одним из каменных истребителей, взорвалась ярким фейерверком. — У нас все меньше кораблей, — предупредила Хэна Лейя. — Мои щиты исчезли! — донесся крик пилота одного «крестокрыла». Эти слова часто слышались в эфире в последние несколько минут, и все совпадало с рассказами Кипа о первой встрече с пришельцами. Хэн сделал крутой вираж в сторону попавшего в беду пилота. — Расчисти все вокруг него, — попросил он Кипа. — Будет сделано, — заверил Дюррон и несколькими выстрелами из счетверенной лазерной пушки испепелил севших на хвост «крестокрылу» истребителей. Но не всех — их было слишком много. Казалось, «крестокрыл» обречен, но неожиданно по его преследователям откуда-то снизу, со стороны планеты, был открыт огонь из трех лазерных пушек, и пилоту удалось прорваться к Дубриллиону. Хэн и Лейя ликовали по поводу чудесного спасения пилота недолго. Их буря восторгов прекратилась, как только они увидели, кто пришел им на помощь — тройка ДИ-истребителей. — Сейчас же обратно на планету! — заорал на своих детей Хэн. — Под прикрытие щитов! — «Бегущего по поясу-1» больше нет, — ответила Джайна. — Щитов тоже. — Быстро вниз! — рявкнул на нее Хэн. — Здесь их слишком много, — добавила Лейя. — Мы все отходим. Пусть ими займутся пушки с поверхности планеты! Пока она говорила это, три ДИ-истребителя подлетели к «Соколу». — Отходите, — донесся голос Джайны. — Мы вас прикроем. — Назад! — Голос Хэна дрожал от переполнявшей его ярости. Лейя попыталась связаться с Хэном по интеркому, чувствуя и разделяя его душевную боль. Она знала, что ее муж сейчас на грани срыва, ведь его скорбь по погибшему Чубакке многократно усилилась из-за страхов за детей, и все это могло сломить его. Хэн не стал отвечать Лейе, а молча развернул «Сокол» вслед за детьми, которые уже ввязались в бой с роем вражеских истребителей. Хэн с Лейей слышали их переговоры (в основном короткие команды типа «прикрой меня справа, а я займусь тем, что слева») — обычные фразы, которыми обмениваются пилоты, но было в них что-то, заставляющее Лейю радоваться и нервничать одновременно. Их тон. В всех действиях детей чувствовалась уверенность опытных воинов. Они понимали свои истребители душой и сердцем, были полны сил и боевого духа. То и дело слышались их восторженные возгласы — это очередной разноцветный коралл разлетался в мелкие осколки. Но родители юных джедаев пребывали в тревожном ожидании — они-то знали, что крики радости в любой момент могут обернуться отчаянными воплями, если кого-нибудь из их детей подобьют. Как показывали приборы и подтверждали яркие огни лазерных очередей, элемент внезапности уже прошел, и враг стал окружать трех сорвиголов в классические «ножницы». Еще немного — и они все попадут под перекрестный огонь. — Давай, давай, — цедил Хэн сквозь стиснутые зубы, разгоняя «Сокол» до предела. Корабль сотряс тяжелый удар. Это был не снаряд, а какой-то луч захвата. Минуту спустя приборы показали, что щиты «Сокола» исчезли. Наверху, в боевой башне, Кип продолжал яростно палить из пушек, но теперь эти точки, кружащие около корабля, которые еще недавно Хэн не замечал, обрели вдруг неожиданную важность и представляли теперь куда большую угрозу. Все трое младших Соло в один голос вопили, что вражеских истребителей слишком много. — Пробиваемся обратно к Дубриллиону, — выкрикнула Джайна. Самые мудрые слова, которые Хэн с Лейей когда-либо слышали из уст своей дочери. Но затем послышался голос Анакина, спокойный и ровный. — Нет, — сказал он. — За мной! — Их слишком много! — возразил Джесин. — Мы бегали по поясу, а они нет, — мрачно заметил Анакин. Глаза у Лейи чуть из орбит не вылезли. — У них же нет щитов, — прошептала она, скорее сама себе, чем кому-нибудь еще. Но по раздраженному возгласу Хэна поняла, что он услышал ее. Серия выстрелов из верхней лазерной пушки напомнила им, что их дети слишком далеко, и у них самих нет щитов, что слишком много истребителей противника между ними и детьми, между ними и поясом астероидов, и вряд ли они смогут пробиться к ДИ-истребителям. Хэн проревел в микрофон: — Назад! Нет ответа, только шум помех: дети уже вошли в Безумство Ландо.* * *
Джесин вошел третьим, но выскочил первым, потому что как только он оказался в поясе астероидов, ему пришлось нырять вниз, чтобы не столкнутся с огромной летающей скалой. Он облетел этот астероид, едва не чиркнув кончиком крыла по его поверхности, но облегченно выдохнуть не Смог — на него заходил вражеский истребитель, а уходить от его огня было некуда. Его спас астероид — пролетевшая мимо громадина приняла огонь на себя, а второй астероид расплющил коралловый истребитель и его зазевавшегося пилота. Передышка была небольшой — трех юных джедаев буквально по пятам преследовала стая вражеских истребителей, с фанатичным упорством прокладывающих путь среди астероидов. Анакин, зажатый между братом и сестрой, видел, как промахнулся Джесин, затем как едва не попал в него «вулканический» снаряд. И хотя его положение было немного лучше (пока что), он понял Джесина, который предложил «поскорее выбираться отсюда, потому что здесь слишком шумно и неспокойно». Тройка ныряла вниз и взмывала вверх, Анакин чуть не столкнулся с Джайной, и только ее ловкий маневр предотвратил столкновение. А враг приближался все ближе. Еще один налетел на астероид, но это никак не напугало остальных. — Выводи нас, Джайна, — умолял Джесин свою сестру. Анакин проигнорировал, просьбу своего брата и постарался обрести спокойствие. Его что-то направляло, это «что-то» манило его и обещало помочь справиться со вражеской ордой. Сила. Он знал, что Сила поможет. В ней три юных джедая могли найти опору, а пилоты вражеских истребителей, кем бы они ни были, нет. Он знал это, но сейчас, среди всего этого безумия проносящихся мимо астероидов, снарядов, преследующих их вражеских кораблей, в его душе, отравляя ее, начали расти сомнения. Он увидел, что Джайна отделилась от них, взмыв вверх, затем, показав изумительную по красоте быструю бочку, пролетела в узкую щель между двумя астероидами. Затем, обогнув третий, она сделала три выстрела из лазерной пушки по вражескому истребителю и ни разу не промахнулась. Она сейчас, в форме, подумал Анакин, если только удастся достучаться до нее… Услышьте меня… передал младший Соло призыв своим брату и сестре. Соединитесь со мной. — Анакин? — Ответ Джесина пришел обычным образом — через коммуникатор. Джайна промолчала, но Анакин почувствовал, что она приняла его обращение. Трое как один, телепатически передали друг другу юные джедаи. Вперед. Дай мне посмотреть твоими глазами. Все произошло в считанные секунды, и три молодых Соло стали единым целым, наладив прочную телепатическую связь. Теперь обзор каждого из них расширился за счет двух дополнительных пар глаз. Реакции и обдуманные действия уступили место предчувствию. Все трое доверились Силе. Они действовали с потрясающей слаженностью, меняясь местами и обстреливая врага с разных углов так, что их соперники не успевали предугадать их маневры и вовремя среагировать. Они с легкостью огибали астероиды и открывали огонь еще до того, как осознавали, что на другой стороне притаился враг, но никогда не промахивались, и в космосе становилось все меньше истребителей и все больше осколков. Кроме того, многие сидевшие у них на хвосте истребители противника вынуждены были остановить преследование, чтобы избежать участи своих товарищей и не налететь на астероиды. Их симбиоз становился все крепче, и Анакин, как фокусная точка, чувствовал, что их погружение в Силу и взаимодействие достигло такого уровня, о котором он только мог мечтать. Идеальная эскадрилья, объединенная в единый разум и преследующая общую цель, их мысли становились общими сразу же, как только рождались в головах. Анакин вел брата и сестру за собой, нырнув в самую гущу вражеских сил. Однако вместе они легко уходили от астероидов и истребителей, попутно сбивая их одного за другим. Он все. глубже впадал в Силу. Его руки двигались так быстро, что слились в мутное пятно, а голова была готова взорваться от кипящих мыслей. Под один астероид, вокруг другого, над третьим, мимо четвертого, при этом нужно выбрать момент, чтобы нажать на гашетку и записать на свой счет еще один точный выстрел. Скорость все возрастала, все вокруг сливалось в разноцветные полосы. Анакин дрожал от напряжения, уже не справляясь с нагрузкой: его брат и сестра почти полностью отдались Силе. Это была отличная слаженная работа, и три воина — единая команда — выкашивали целые ряды противника, заставляя многих пилотов вражеских истребителей покидать опасный район Безумства Ландо. Слишком много информации приходилось пропускать через себя Анакину. Он весь трясся, но ощущал это лишь краешком сознания. Мимо него (или Джесина?) пролетел астероид, потом снаряд, потом снова астероид. Нет, слишком много, слишком быстро. Его била крупная дрожь. Он попытался снова телепатически вызвать своего брата и сестру, отчаянно пытаясь удержать связь. — Анакин! — раздался взволнованный возглас Джайны из коммуникатора, и он понял, что он не выдержал испытания. Единство нарушилось.20. Точка зрения
Когда Джесин и Джайна вернулись на Дубриллион, им оказали триумфальный прием. Вокруг доков, куда приземлились их ДИ-истребители, собрались толпы людей, бурно приветствующие юных джедаев. Все понимали, что не уведи они группу вражеских истребителей за собой на пояс астероидов, нарушив единый строй нападавших, Дубриллион мог бы не устоять, и уж наверняка последствия атаки были бы куда серьезнее. Прекрасный полет трех младших Соло можно было наблюдать на огромных экранах, установленных по всему городу, и многие сочли это самым ярким, событием сегодняшнего черного дня. И вот они выбрались из кабин своих истребителей и двинулись навстречу друг другу. К ним сразу бросились с поздравлениями механики, а ликующая толпа, как один человек, подняла руки над головой и рукоплескала им в знак признательности. Но ни Джесину, ни Джайне было не до восторгов: они ломали голову над тем, где мог быть сейчас их брат и спасся ли он вообще. Но даже если с Анакином было все в порядке, вряд ли они смогут быстро забыть эту жаркую сегодняшнюю битву, в которой погибло столько человек. Когда Джесин и Джайна возвращались на планету, они видели горящие здания и уничтоженные турболазеры, а также то, что осталось от «Бегущего по поясу-1».. В данный момент двойняшки считали, что победа досталась слишком дорогой ценой. — С ним все в порядке, — сказала Джайна своему брату, подойдя к нему. — Я чувствую это. Джесин кивнул, соглашаясь с ней, но это чувство мало подняло ему настроение — юношу терзал внутренний спор с самим собой. То, что Анакин показал им сегодня на поясе астероидов, застало его врасплох. Они объединились практически в единый организм и представляли собой совершенную эскадрилью. Он и Джайна проделывали нечто подобное с Силой, используя природную связь, присущую близнецам. Но сколько Анакин ни пытался втолковать им во время многочасовых философских споров, ни он, ни Джайна не представляли себе, какого уровня взаимодействия, какой идеальной слаженности можно добиться. В свете последних событий Джесину пришлось пересмотреть свои собственные взгляды на природу Силы, которую он рассматривал как инструмент, данный джедаям для сугубо внутреннего использования, для нахождения своего места во вселенной. Нет, сегодня Анакин наглядно показал им, насколько ущербна такая точка зрения, и наконец-то доказал всем, что потенциал Силы как средства для создания идеально слаженной команды нельзя недооценивать. Если Силу можно было использовать для создания эскадрильи истребителей, то почему, джедаям не попробовать с ее помощью навести порядок в Галактике? Он посмотрел на Джайну, и она внимательно изучила его суровое выражение лица. — Возможно, я был не прав, что всегда тренировался сам по себе, — признался он. Джайна еще какое-то время продолжала сверлить брата пристальным взглядом, затем улыбнулась и кивнула, когда поняла, что имеет в виду Джесин. — Анакин давно задумывался о подобном связующим звене, — объяснила она. — Он то и дело делился со мной планами создать эскадрилью джедаев, которая действовала бы настолько гармонично, что никто не смог бы противостоять ей. Джесин посмотрел мимо своей сестры, на висевший на стене экран, где в реальном времени транслировалась картинка Безумства Ландо. — Это хороший план, — согласился он. — И не идет вразрез с твоими убеждениями, — заметила Джайна. Джесин пожал плечами, не зная, что ответить. — Вот уже более года я наблюдаю, как вы оба обедняете себя, упираясь каждый в своей правоте, — сказала Джайна с добродушной улыбкой и потрепала Джесина по плечу. Вокруг них стала собираться толпа, и разговоры по душам пришлось прекратить. — Ты сомневаешься, потому что переживаешь за Анакина, — бросила Джайна напоследок, когда их подхватили десятки рук. — Мама с папой найдут его. Джесин кивнул и выдавил улыбку, которая предназначалась собравшимся вокруг. Но про себя он продолжал вести бесконечный философский спор сам с собой. Он постоянно повторял себе, что скоро «Тысячелетний сокол» должен вернуться, таща на буксире Анакина. Возможно, тогда они с младшим братом смогут серьезно все обговорить и попытаться найти точки соприкосновения в их затянувшемся споре.* * *
Лишенный оружия, беспомощный и опустошенный, Анакин терзал себя совсем иными сомнениями. Юный джедай только что убедился, что его жизненная философия — относиться к Силе только как к средству влияния на других — потерпела фиаско. Если бы он был сильнее эмоционально, как его старший брат, если бы он во время тренировок искал новые уровни медитации, вместо того чтобы концентрироваться на подготовке к предстоящим сражениям, мысленное единение там, на поясе, не оказалось бы такой непомерной нагрузкой на его сознание. Сейчас, дрейфуя в открытом космосе, Анакин гадал, не обернулся ли его срыв серьезными последствиями для всех остальных. Он не знал, во что выльется эта ошибка ему лично (скорее всего, ему суждено умереть здесь, в одиночестве среди бескрайней пустоты), его брату и сестре. Удалось ли им сохранить связь между ними двумя или шок от разрыва телепатического единения был для них настолько силен, что обошелся для" них слишком дорого? И что предприняли вражеские истребители? Был ли им открыт путь к Дубриллиону? Но больше всего молодого джедая волновали Джесин и Джайна. Он мог встретить свою смерть, если ему выпала такая судьба, но почему должны его брат и сестра платить за его личные ошибки? Он сделал глубокий вдох и решил, что если с Джесином и Джайной все в порядке, если их полет по поясу астероидов на самом деле помог Дубриллиону выстоять, тогда он безропотно подчинится судьбе. Как Чубакка встретил свою судьбу на Сернпидале. Анакин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он стал проецировать свои мысли, пытаясь наладить связь с Джесином и Джайной, чтобы, несмотря на тысячи километров, разделяющие их, узнать, что они живы и здоровы. Но вокруг была лишь безмолвная тьма. Анакину вдруг стало страшно умирать в одиночестве. Но еще больше он боялся, что его брат и сестра уже мертвы.***
— Они заправляются и перевооружаются, — сказал префект Да'Гара префектам Ма'Шрэйд и Доуже Броло, командовавшему третьим «летающим миром», последним кораблем праэторит-вонга, который приземлился на ледяную планету сегодняшним утром. — Но планета — как они ее называют? — Дубриллион… Она осталась, — возразила префект Ма'Шрэйд. — Так мы и задумали, — заверил ее Да'Гара. — Это был всего лишь пробный шар. Военный координатор прощупывал, насколько сильна оборона этой планеты. Мы узнали о возможностях их небольших истребителей после встречи с недостойным и его товарищами. Теперь мы знаем, что представляют собой оборонительные структуры большего масштаба и увидели самый лучший уровень мастерства.их пилотов. — И что, они умеют защищаться? — нетерпеливо спросил Доуже Броло. — И летать? Да'Гара презрительно фыркнул. — Была разрушена энергетическая станция, которая обеспечивала защитные экраны для определенного типа кораблей и примерно половина их наземных батарей, — успокоил он префектов. — Флот Дубриллиона, вернее, то, что от него осталось, не представляет теперь реальной силы. — Не желает ли военный координатор, чтобы и мои кораллы-прыгуны вступили в бой? — поинтересовался префект Доуже Броло, и в глазах у него блеснули огоньки. Да'Гара покачал головой. — Кораллы-прыгуны возвращаются, чтобы нанести удар по соседней планете — Дестриллиону, — ответил он. — Они не останутся в системе надолго, а лишь настолько, чтобы заманить наших врагов. Мы не хотим показывать нашей реальной силы. Да'Гара встал во весь рост и посмотрел на коллег сверху вниз. — Военный координатор сообщил мне, что на подлете к этим двум планетам несколько крупных военных кораблей. Мы хотели бы заманить их. сюда. Префекты закивали и заулыбались. Система обороны ледяной планеты была безупречной, и с каждой минутой становилась все крепче. С прилетом контингента префекта Доуже Броло — примерно тысяча кораллов-прыгунов и большой боевой корабль, выращенный из йорик-коралла, — силы праэторит-вонга, объединенные разумом великого йаммоска, были способны отразить любое нападение, кто бы сюда ни прилетел. Где-то в уголке сознания Да'Гары прозвучал тоненький голос, напоминающий о том, что Йомин Карр, его агент на Белкадане, так и не ответил на запрос, сделанный через виллипа. Но он поспешил прогнать эту мысль прочь. Разворачивались события, которые требовали его полного внимания. — Это будет славный день, — заметила Ма'Шрэйд. — А затем мы вплотную займемся этими двумя планетами, Дубриллионом и Дестриллионом, — добавил Доуже Броло. — А потом мы двинемся дальше, к самому ядру Галактики, — подхватил Да'Гара. — Мы с йаммоском это предвидели. Что касается этих двух планет, мы используем их как источник полезных ископаемых, возможно, устроим на одной из них новую базу. У Ма'Шрэйд перехватило дыхание, а глаза у Доуже Броло расширились, когда он понял, о чем идет речь. — Военный координатор готов к размножению? — спросила Ма'Шрэйд. — Это произойдет даже раньше, чем мы считали возможным, — ответил ей Да'Гара. — И второй йаммоск будет тут же обучен всему, что знает его родитель, путем объединения разумов. Мы начнем обустраивать вторую базу, как только будет ликвидирована потенциальная угроза, и эта вторая база позволит нашему великому военному координатору сосредоточиться на следующем почковании. Кроме того, хотя мне и еще не удалось получить об этом донесение моего агента, я думаю, что преобразование планеты Белкадан близко к завершению и мы сможем в скором времени основать там плантации йорик-коралла. Два префекта переглянулись и обменялись улыбками. Скоро операция, которую проводит праэторит-вонг, вступит в новую фазу — «увековечивание». Как только она начнется, несчастное население этой галактики будет обречено. — Да будет так, — произнесли два префекта в унисон.* * *
«Тысячелетний сокол» быстро удалялся от двух планет-сестер, затем, покинул систему, пролетев мимо множества отставших вражеских истребителей, спешащих догнать основную группу отступающих. Несколько повернули к «Соколу», словно собирались атаковать его, но тот уже успел набрать скорость, и им было его просто не догнать. — Я держу их на прицеле! — донесся возбужденный крик Кипа Дюррона из верхней боевой башни, затем последовало разочарованное «эх!» — это корабль пролетел мимо истребителей противника. — И как он мог пойти на это? — ревел Хэн, игнорируя Кипа и обрушив свой праведный гнев на Лейю. -. Как они могли! Втроем! Я думал, мы вырастили детей достаточно умных, чтобы не нырять в пояс астероидов без щитов и с тучей вражеских истребителей на хвосте! — Шансы благополучного исхода такого поступка стремятся… — начал СИ-ЗПО, но осекся — Хэн угрожающе сдвинул брови. Несмотря на мрачное настроение и большую вероятность того, что ее сыну угрожала серьезная опасность, Лейя не смогла сдержать улыбку и даже хмыкнула, затем покачала головой. — Интересно, откуда это у них? — подчеркнуто удивленно сказала она. Хэн вопросительно посмотрел на нее. — Я знаю еще парочку беспечных пилотов, которые брались за самые рискованные дела, — сказала Лейя. — Один из них нырнул в пояс астероидов с целой стаей имперских «звездных разрушителей» на хвосте. Хэн не стал делать вид, что не понял, о ком идет речь. Что было, то было. — Тогда все было по-другому, — огрызнулся он. Лейя снова покачала головой, пораженная способностью отрицать очевидное, но Хэн прожег ее взглядом, и Лейя прекратила заводить мужа. Она прекрасно понимала, что сейчас творится в его душе. Страх за детей смешался с чувством вины за то, что произошло с Анакином, ведь после гибели Чубакки отношения отца с младшим сыном разладились. — Скоро нам переходить на световую, — пробормотал Хэн, и в голосе его слышалось отчаяние. Куда лететь? В каком направлении и как далеко? Они не успели проследить за тем, как неожиданно исчез Анакин, поэтому теперь оставалось только гадать, где он мог сейчас быть. — Если он использовал шестую планету как ориентир для выхода из пояса астероидов, то он должен был полететь куда-то в сторону Дантуина, — сказал Хэн скорее сам себе, чем Лейе. Произнося эти слова, он протянул руку к навигационной панели и завис над кнопками, словно старался почувствовать, какие координаты нужно вводить в бортовой компьютер. Неожиданно Лейя схватила его за руку и отстранила ее, не давая нажимать на кнопки и рычажки. Хэн посмотрел на нее и увидел на ее таком неожиданно красивом даже сейчас лице странное отсутствующее выражение. — Что такое? — Я слышу его, — ответила она, и только после того, как до него дошел, смысл сказанного, его губы расплылись в широкой улыбке.21. Кажущееся спокойствие
— Я бы соврал, если бы сказал, что мы не были удивлены, — признался Ландо Люку вечером того же дня, после посадки «Меча Джейд» на Дубриллион. Они прилетели, когда битва уже завершилась, и Мара первым делом побежала к Джайне и Джесину узнавать подробности сражения, а Ландо почему-то настоял, чтобы Люк пошел с ним. — Мы нашли его на окраине города, — тараторил Ландо. — Пилот был уже мертв, но мы все равно обнаружили это при помощи детекторов, запрограммированных на поиск живых организмов. Люк, едва успевающий за взволнованным Ландо, который несся вперед огромными шагами, посмотрел на него озадаченным взглядом. — Корабль, — объяснил Ландо. — Это живой организм, а не машина. Он прекрасен — и внешне, и с чисто практической точки зрения. Скептическое выражение на лице у Люка осталось, но он не стал задавать Ландо никаких вопросов. Потом они повернули за угол и остановились перед огромным окном ангара, за которым был виден захваченный истребитель противника. Вопросов появилась масса. — Это — живой организм? — спросил Люк, обалдевший от того, насколько этот истребитель был похож на те, с которыми только что пришлось сражаться в системе Хелски ему с Марой. Сейчас, когда ему выпал шанс увидеть этот странный летательный аппарат вблизи и в спокойной обстановке, а не на бешеной скорости над своей головой, Люк согласился с Ландо насчет красоты этого истребителя. Корабль был треугольным и напоминал миниатюрную модель имперского «звездного разрушителя». В бою Люк обратил внимание на то, что корпус этого истребителя поразительно гладкий, за исключением множества выступов вулканических орудий. Но только сейчас он понял, что все это не собрано из деталей, — это был единый монолит, похожий на живой коралл. Ландо кивнул. — Самая красивая конструкция звездного истребителя, которую только видели мои ученые, — сказал он. — Быстрый, может посоревноваться в маневренности с «ашкой», а по огневой мощи… Ума не приложу, как им удалось впихнуть столько оружия в такой небольшой объем. Люк внимательно осмотрел разноцветный корабль. На его поверхности в самых неожиданных местах торчали многочисленные трубчатые отростки, направленные во все стороны. Это совсем не было похоже на привычные турели, но живо напомнило Люку миниатюрные вулканы, плюющие горячими снарядами. — Пилот был, то есть была, в маске, — продолжал Ландо. — Даже больше этого. Между ними была столь тесная связь, что корабль можно было назвать ее… товарищем. — Товарищем? — Это не просто корабль, — попытался объяснить Ландо и замялся, подыскивая нужные слова. И в самом деле, ни он, ни его ученые не видели ничего подобного, по крайней мере на истребителе. — Пилот был связан со своим кораблем, — сказал он наконец. — Она ехала на нем верхом, словно тускен с Татуина на банте. Люк посмотрел на него немного осуждающим взглядом — уж слишком важным было все происходящее для Ландо и его друзей, чтобы делать глупые предположения. — Мы пока что не уверены, — признал Ландо. — Мы эту штуку подвергаем различным опытам, но маску никто не надевал… пока. — Дай попробую, — решительно сказал Люк и зашагал к двери. Ландо вопросительно воззрился на друга, и глаза его округлились, когда он наткнулся на решительный взгляд Люка. Затем он ринулся догонять джедая, а Люк уже карабкался по борту небольшого корабля — ученые вокруг были в шоке от такой смелости. Ландо подбежал к нему и схватил за руку, оттаскивая от кабины. — Мы недостаточно изучили его, — крикнул он. — Чего стоит эта штуковина на носу, — и он указал на переднюю часть корабля. В каменной обшивке истребителя образовалась пробоина, а под ней обнаружился темно-красный мячик размером с детскую ладонь. Люк слез с борта истребителя и подошел, чтобы поближе посмотреть на сморщенный шарик. — Мы думаем, он живой, — объяснил Ландо. — По крайней мере, был. Люк удивленно вскинул брови. — И он не является частью большего корабля, как пилот, — продолжал Ландо. — Ты должен ее увидеть. Я имею в виду пилота, — комок мускулов, вся в татуировках, лицо в шрамах, и нос сломан раз двадцать. Это описание лишний раз подтвердило подозрения Люка в том, что все недавние события — на Белкадане, в системе Хелски, теперь это нападение на Дубриллион — были тесно связаны между собой. Он вспомнил ужасную внешность Йомина Карра. Не могло быть простым совпадением, чтобы и тот воинственный гуманоид, и эта девица-пилот были так похожи. Может, у них форма такая? — Ты уже видел тело, которое мы с Марой привезли с Белкадана? — Нет еще, — отмахнулся Ландо, но вдруг весь встрепенулся. — А что, то же самое? Люк кивнул, затем пристально посмотрел на отколотый нос истребителя и странный шарик в углублении. Такой же неподвижный, как камень корабля, и, видимо, уже мертвый. Джедай кивнул Ландо, затем, несмотря на его бурные протесты, стал забираться в кабину истребителя. Нисколько не колеблясь, он нырнул в кокпит, неожиданно удобный, увидел перед собой маску, о которой рассказывал Ландо, и осторожно потянулся за ней. Она была живой — он знал это еще до того, как взял ее в руки, и была неотъемлемой частью организма, а не самостоятельным созданием. Это был живой корабль, вьючное животное, как описал его Ландо. Отбросив последние сомнения, Люк надел маску и шлем и тут же почувствовал единение. Он услышал… голос, далекий шепот, по общему звучанию язык был похож на тот, что слышался из говорящего мяча на «Мече Джейд». Люк напряг внимание и память, но различить слов не мог, только интонацию и характерные звуки. Он стащил с лица маску и выбрался из кокпита. — Ты с ума сошел, — бросил Ландо. — Нам нужен СИ-ЗПО, — ответил Люк и обернулся, бросив еще один взгляд на удивительный истребитель. Он надеялся, что дроид сможет перевести с этого языка. Ему хотелось — просто было необходимо — узнать побольше об этом корабле и тех, кто на нем летал.* * *
Но как только Ландо с Люком вышли в коридор, поток мыслей Люка и его растущее волнение, вызванное только что увиденным истребителем, неожиданно прекратились — он увидел стоящую неподалеку жену. Она пристально смотрела на него, и Люк сразу увидел, что произошло что-то страшное и непоправимое. Он взглянул на Ландо и понял, что и тот был в курсе. — Мне нужно было показать тебе эту штуковину, — извиняющимся тоном промямлил Ландо. — Я… Я думал, что это важно. Я думал, что ты уже все знаешь, что ты выходил на связь на обратном пути. — А в чем дело? — забеспокоился Люк, и с каждым словом его волнение росло. — Она все тебе расскажет, — сказал Ландо, похлопав друга по плечу.* * *
Настал момент предаться слезам и воспоминаниям. Настала очередь и Люка с Марой оутить всю тяжесть утраты Чубакки, вспомнить все случаи, когда смелый вуки спас жизни им и тем, кого они любили. Настал тяжкий момент, который неизбежно следовал за смертью близкого и любимого, то же чувство беспомощности и собственной никчемности, которое довелось испытать Люку, когда он увидел, как опускается на Оби-Ван Кеноби сверкающий лазерный меч Дарта Вейдера. У каждого из нас бывают подобные моменты, когда вдруг приходит горькое сознание уязвимости и смертности. И Люк, и Мара нашли успокоение в Силе, обратившись за помощью к ней как единственной правде жизни. Как Кеноби остался с Люком, как Йода остался с ним, так и Чубакка навеки останется живым в сердцах тех, кому он был так дорог и близок. Настал момент, когда надо было превозмочь боль, и Мара с Люком понимали, что эти страдания не навсегда. Настал момент страхов и переживаний за Анакина, который пропал в бескрайних просторах космоса, но и эти переживания не могли отвлечь их от более важных дел. Вокруг происходило что-то большое и важное. Им пора было приниматься за работу.* * *
— Ключ ко всему — эта планета, — поделился Люк своими соображениями с Ландо после того, как тот показал ему еще две удивительные вещи, найденные на сбитом истребителе: костюм, больше напоминающий вторую кожу, и нечто в форме звезды с шестым отростком, которая напоминала маску в кабине истребителя. Обе части обмундирования были живыми существами, и Люк не побоялся примерить их на себя, позволив живому костюму обернуть его тело и слиться с кожей, затем надел маску и, преодолевая отвращение и сильные рвотные позывы, проглотил шестой луч. Теперь он все понял о четвертой планете системы Хелски. Противника не было на поверхности этой замерзшей планеты, потому что они устроили базу под толстым слоем льда, в холодных глубинах. — Этот ледяной шарик? — с сомнением отозвался Ландо о гипотезе Люка. Люк кивнул. — Это их база, и мне нужно слетать туда. — Ты уже был там, — напомнил ему Ландо. — Нет, ты не понял. Мне нужно на планету, вернее, в нее. Удивлению Ландо не было границ. — Их нет на планете, но здесь их база, — объяснил Люк. — Я уверен в этом. А раз их не видно на поверхности, значит, они под ледяным панцирем. Ландо кивнул и потер подбородок. — Может быть… — Ты же вел разработки на замерзших планетах, — привел еще один довод в пользу своей версии Люк. — На каких только планетах я ни вел разработки, — ответил Ландо. — Да, есть такие корабли, которых используют для прохождения сквозь ледяной панцирь планеты. Они бывают одноместные и большие, для целых экспедиций. — И где мы можем такие найти? Ландо прыснул со смеху. Если и существовал в природе какой-нибудь тип корабля для разработки, месторождений, то его можно было найти на соседней с Дубриллионом планете, Дестриллионе, среди так называемого «флота прототипов». Ландо обязательно заказывал себе по одной модели всех изобретений в данной области для того, чтобы в случае надобности повторить его у себя и не рыскать в поисках нужного корабля по всей Галактике. — Я могу доставить один такой корабль сюда не позже следующего утра, — сказал он Люку. — Но я не знаю, в каком он состоянии. — Ты же сможешь починить его, — скорее констатировал факт, чем спросил Люк. Ландо пожал плечами. — Должно получиться. Удовлетворившись таким ответом, Люк, уставший физически и морально от испытаний, выпавших на его долю в последние несколько дней, покинул своего друга. Он вернулся к себе и увидел, что Мара безмятежно спит. Эта картина весьма порадовала его: ей нужно было отдохнуть. Ее тело и Душа отступили еще на шаг в схватке с неведомой болезнью, ведь недавние бурные события до предела вымотали ее. А сейчас, когда ее терзали переживания за пропавшего Анакина и боль за погибшего Чубакку, болезнь стала быстро прогрессировать. Не желая беспокоить жену, Люк вышел из комнаты, затем из здания и вышел на улицу, под усыпанное звездами небо Дубриллиона. На востоке восходил огромный диск Дестриллиона, и Люк был пораженэтой безмятежностью, которая так резко контрастировала с той все возрастающей напряженностью и опасностью, что скрывались за мирным ночным небом. Люк долго стоял неподвижно, глядя вверх, и у него возникло чувство, что он сейчас остался один во вселенной. Он ощутил ее ритм, ее бесконечность и безразличие ко времени и тем преходящим смертным существам, что населяют ее. Это было похоже на единение с окружавшей его Галактикой, и вдруг он услышал где-то внутри себя (нет, все-таки — из глубин космоса) далекий зов. Это звал на помощь Анакин. Он был один, он сбился с пути, но он был жив. Первым порывом Люка было сломя голову нестись к «Мечу Джейд» и лететь к Анакину, найти его и перенести в безопасное место. Он улыбнулся и остался стоять на месте. Если он услышал этот зов, то услышала его и Лейя, как в тот день, когда он сам висел над Облачным Городом Ландо, раненый и отчаявшийся. Она вернет Анакина домой.* * *
И в самом деле, в эту минуту «Тысячелетний сокол» на всей скорости спешил к дрейфующему ДИ-истребителю. Лейя услышала зов Анакина громко и ясно и увидела те же созвездия, которые были у него перед глазами. Этот визуальный, образ позволил ей найти в памяти навигационного компьютера необходимый сектор и ввести его координаты. Сейчас они боялись, что не успеют вовремя — поврежденный истребитель Анакина мог сломаться окончательно или на него могли наткнуться вражеские истребители. С каким облегчением Хэн с Лейей, выйдя из гиперпространства в нужном секторе, увидели на экранах приборов невредимый ДИ-истребитель! Лейя постоянно получала от сына телепатические сигналы о том, что с ним все в порядке. Вскоре они состыковались, и Анакин, поднявшись на борт «Сокола», сразу же бросился в раскрытые объятия матери, а Хэн тем временем взял ДИ-истребитель на буксир и повернул обратно к Дубриллиону. Куда менее охотно, чем к матери, направился Анакин на мостик «Сокола», где его ждал отец. Лейя последовала за ним. Хэн повернулся и посмотрел на сына, и вдруг напряженный взгляд сменился улыбкой. Он весь словно растаял и сорвался с места, чтобы крепко обнять Анакина. Однако он почти сразу же опомнился и отскочил назад. Похлопав сына по плечу, он как можно строже сказал: — Сынок, выкинешь такое еще раз — сидеть тебе на Корусканте до скончания веков. Суровые слова отца казались Анакину сладкой музыкой. Они вернулись на Дубриллион на следующее утро, приземлившись сразу же за буксиром, который доставил на планету любопытный корабль, о котором накануне говорили Люк с Ландо. Его называли «ледобуром» (по прямому назначению) или «стилетом» — из-за специфической формы: этот корабль был длинным и с заостренным носом. Пилот должен был лежать в полупрозрачном цилиндре головой вперед. Люку собственная идея вдруг показалась не слишком удачной. — Он не предназначен для дальних полетов, — объяснил Ландо. — В систему Хелски его придется тащить на буксире. — И как он проникнет под лед? Ландо подвел Люка поближе к кораблю. — Все довольно просто. Вот там, наверху, находится мощный направленный источник тепла — пароизлучатель. Нужно только не забыть включить его при подлете к поверхности, и во льду появляется дырка. Ныряй поскорее, а то замерзнет! Люк хмыкнул: — А если серьезно? — Я не шучу, — с обиженным видом ответил Ландо. — И дай мне договорить — ты же планируешь вернуться, а? — полушутя сказал он, затем с хитрой улыбкой продолжил: — Так вот, процесс возвращения занимает немного больше времени. Ты медленно растапливаешь лед перед собой и ползешь к поверхности, пока приборы не покажут, что лед достаточно тонок для выстрела второго, уже не такого мощного, заряда. Их прервал крик Джесина, вбежавшего в комнату и бросившегося к Люку: — Они вернулись! Мама с папой, и с ними Анакин! Люк кивнул, нисколько не удивленный услышанным. — И СИ-ЗПО, — нетерпеливо сказал он Ландо. — Идем, нам надо получить еще пару ответов на важные вопросы.* * *
— Это вовсе не сложный язык, масса Люк, — сообщил СИ-ЗПО немного позже Люку и Хэну, севшим обсуждать дальнейшие планы. В углу комнаты надрывался Р2Д2, добавляя собственную интерпретацию того, что только что услышал СИ-ЗПО. — Что-то вроде джангуинского языка лесных дикарей с… — И что там говорится? — спросил его потерявший терпение Хэн. СИ-ЗПО неторопливо повернулся и посмотрел на осмелившегося перебить его нахала. — Сообщение для Йомина Карра? — атаковал с другого фланга Люк. — Именно так, — ответил СИ-ЗПО Люку. — Считаю своим долгом высказать восхищение вашей способностью выделить словосочетание в такой сложной мешанине звуков… — Что там говорится? — взревел Хэн. — Праэторит-вонг продвигается вперед. Нового задания для тебя пока нет. Хорошо поработал, — нараспев продекламировал покорившийся грубой силе дроид. — Праэторит-вонг? — хором выкрикнули Хэн с Люком. — Я уже слышал это, — добавил Люк. — Какая-нибудь банда наемников? — спросил его Хэн. — Если так, то уж слишком она большая. — С Джангуина? — недоверчиво спросил Хэн, глядя на дроида. — О, вероятность этого крайне мала, — ответил СИ-ЗПО. — Последний раз дикарей в джунглях видели лет триста назад, а их язык был поглощен имевшими больший ареал распространения наречиями горных племен мулулийцев… — Тогда откуда? — потребовал ответа Хэн. — В какой части Галактики говорят на таком языке? — Скорее всего, нигде, — мрачно сказал Люк и выразительно посмотрел на Хэна. — Пошли, СИ-ЗПО, — обратился он к дроиду. — Ты мне нужен. Они вчетвером двинулись по коридорам в научную лабораторию Ландо, где стоял вражеский истребитель. Техники почтительно расступились перед ними, один даже отвесил Люку с Хэном легкий поклон. — Лезь туда, — приказал Люк СИ-ЗПО. — Что? Прямо на эту штуковину, масса Люк? — запротестовал дроид, но он уже карабкался в кабину истребителя — направленный на него Люком поток Силы подействовал на него лучше любого луча захвата. — Масса Люк! — несколько раз воскликнул дроид, но в конце концов Люк впихнул его в кокпит и протянул ему маску. — Надевай себе на голову! — приказал он. — Масса Люк! — Это совсем не больно! — пообещал Люк и расплылся в мальчишеской улыбке, напяливая маску на дроида. — Теперь слушай, — сказал он. — Внимательно, не пропуская ни слова. — Они называют это «кораллом-прыгуном», — вскоре сообщил СИ-ЗПО, нервно ерзая в кресле. — Их разводят для использования в качестве боевых кораблей. Это — истребитель, а бывают корабли и побольше. — На чем он летает? — спросил Люк, и дроид повторил этот вопрос на странном языке в маску. СИ-ЗПО нашел ответы на вопрос Люка и сообщил их — один был предсказуемый, другой сбил всех с толку. Во-первых, коралл-прыгун мог передвигаться, используя силу отдачи плюющих расплавленным камнем орудий. Во-вторых, запасы топлива и боеприпасов пополнялись просто и эффективно — достаточно было покормить коралл камнями. Люк застыл с открытым ртом. — Откуда ты знаешь? — удивился Хэн. — Он говорит, что очень голоден, — ответил дроид, причем последнее слово фразы он испуганно выкрикнул. — Тебя не съест, ты же металлический, — потрепал Люк дроида по плечу. — Не дрейфь, СИ-ЗПО. Ты должен нам еще немного помочь. СИ-ЗПО еще долго разговаривал с кораблем, затем объяснил всем собравшимся, что вторым движителем корабля был тот небольшой мячик, который сидел в носовой части истребителя. Этот зверек каким-то образом фокусировал гравитационное поле. Люк снова вспомнил бой в системе Хелски, как он потерял свои щиты. Неужели вот этот шарик мог так точно и мощно фокусировать гравитационное поле, что легко обдирал дефлекторы с истребителя? Он подался вперед и внимательно изучил «кораллолет», то и дело изумленно ахая. Теперь все загадочные факты сложились в стройную систему. Ему было понятно, что они имеют дело с передовыми силами из другой галактики. Намерения их явно не были дружественными — они проводили разведку боем, имея на вооружении слишком непривычные органические технологии. Эффективные технологии, которым Новой Республике нечего было противопоставить. Белкадан, Хелска, Дубриллион, Сернпидаль… Где еще? Вскоре Хэн, Люк и СИ-ЗПО с Р2Д2 сообщили Ландо и всем остальным свое невеселое открытие. Единственной хорошей новостью в тот день было прибытие «Возрождающего», «звездного разрушителя» класса «империал II», и сопровождавшей его тактической группы, в составе которой было шесть новейших канонерок класса «следопыт».22. Поворачивай обратно!
— Ничего у вас не выйдет, — пообещала Мара, стоя вместе с Люком перед «ледобуром», или «стилетом», который казался слишком хрупким для той миссии, которую уготовил для него Люк. — Ландо уже использовал его, — ответил он. — Летал на нем на планету, где полно врагов? — ни на секунду не замешкавшись, спросила Мара. Она вытянула руку вперед и стала загибать пальцы, перечисляя недостатки плана Люка: — У тебя нет оружия, по крайней мере на этом корабле, нет щитов, только тепловой заряд и защита от удара. Скорость у этой посудины такая, что даже от «охотника за головами» ей не оторваться, не говоря уже об этих «кораллах-скакунах». Люк посмотрел на жену долгим внимательным взглядом и расплылся в улыбке. С тех пор как они вернулись с Белкадана, Мара сидела у себя в комнате — восстанавливала силы. И вот на тебе — пришла показать заботу о муже. — В «ледобуре» следует лететь мне. Улыбка испарилась с лица Люка. Он понял, почему Мара так сказала. На самом деле ее слова значили следующее: «Я все равно больна, и, судя по всему, смертельно, значит, моя жизнь не так важна, и ею можно рисковать». — Ни за что, — ответил Люк. Мара впилась в него взглядом. — Если тебе станет плохо подо льдом, то ты поставишь под удар успех всей операции, — спокойно начал Люк, стараясь обернуть дело так, словно он печется об общем деле, а не заботится о безопасности жены. — А если я потеряю сознание., когда буду тащить тебя на буксире? — Ее сарказм был неисчерпаем. — Не потеряешь, — заверил ее Люк и с громким хмыканьем направился в коридор. Мара только головой покачала и какое-то время смотрела вслед уходящему мужу, затем обернулась, бросила еще один взгляд на кажущийся таким хрупким «стилет» и вздохнула.* * *
— У них почти все готово, — сказала Джайна своим братьям, когда они втроем наблюдали за починкой этого странного корабля. — Дядя Люк действительно собрался лететь на этой штуковине? — изумился Анакин. — И он на самом деле хочет надеть живой костюм и маску, снятые с погибшего пилота? Джесин с Джайной обменялись озабоченными взглядами. — Он как раз сейчас примеряет костюм, — как будто невзначай сказала Джайна. — Можешь сбегать посмотреть. Не уловив замаскированной просьбы уйти и не мешать старшим, Анакин сорвался с места, чтобы успеть хоть краешком глаза взглянуть на чудеса из другой галактики. — Не стоит дяде Люку лететь, — заговорщицки обратилась к Джесину Джайна, когда они остались вдвоем. — А я больше беспокоюсь за тетю Мару, — ответил Джесин. — Она почти весь день проспала и едва нашла в себе силы выйти к ужину. Видела эти ужасные темные круги у нее под глазами? Болезнь подтачивает ее все сильнее, а она сосредоточена не на себе, а на происходящем вокруг. Они долго смотрели друг на друга молча, и хотя оба прекрасно знали, что на уме у другого, не находили в себе смелости сказать это вслух. — Мы не должны позволить тете Маре лететь, — нарушила молчание Джайна. — Если полетит дядя Люк, мы не сможем ее удержать, — ответил Джесин. — Думаешь, они станут дожидаться прибытия «Возрождающего», чтобы полететь в его сопровождении? — спросила Джайна. — Конечно, нет, — ответил Джесин. — Я слышал разговор дяди Люка с папой. Он не собирается никого и ничего ждать и хочет во что бы то ни стало успеть добраться на «ледобуре» на ту планету до прихода основных сил. Джайна кивнула. Она выведала то же самое у СИ-ЗПО. — А это что такое? — спросил Джесин, указав на кран, поднимающий на леса над «ледорубом» еще один корабль. — Корабль-носитель, — просветила его Джайна, которая уже достала техников Ландо своими бесконечными вопросами. — «Ледобур» не может самостоятельно взлетать или садиться в док. Его поставят в ракетный отсек корабля-носителя, и этот корабль разгонит его до необходимой скорости, затем, просто выстрелит его в нужном направлении. — А пилот «ледобура» должен все это время оставаться внутри этого «стилета»? — спросил Джесин. — На протяжении всего полета? — Все время, — ответила Джайна. — Воздух и необходимая энергия передается на «ледобур» с корабля-носителя по коммуникационным каналам и кабелям, но вот тому, кто летит в этом «стилете», придется лежать, свернувшись в три погибели, на протяжении всего полета до системы Хелска. Джесин посмотрел на нее, улыбнулся и кивнул. Джайна долго изучала лицо своего брата, чтобы выяснить, имеет ли он в виду то же, что и она. — Давай я полечу в «ледобуре», — предложила она. — Мне кажется, твои умения больше пригодятся в корабле-носителе. Джайна не стала отказываться. Если им придется удирать из системы Хелска, основной корабль лучше пилотировать ей. — Где Р2Д2? — спросил Джесин. — Нужно оставить сообщение.* * *
Люк мерил комнату шагами и слушал, как сидевшие за столом Хэн, Лейя и Ландо спорили относительно того, стоит ли атаковать врага прямо сейчас или следует дождаться подхода дополнительных сил. На столе стоял экран с изображением командира звездного разрушителя" «Возрождающего» Воршака Роджо — его голова была обрита наголо, а брови лишь частично, полосами. В ухе у него болталась бриллиантовая серьга. — Мы должны лететь прямо в систему Хелска, — настаивал коммодор Роджо. — Канонерки займутся неприятельскими истребителями — как их там?… — кораллами-попрыгунчиками, а «Возрождающий» уничтожит любую базу, какую только могли там устроить эти варвары. Поверьте мне, одного удара будет достаточно, чтобы она перестала существовать, затем мы сможем заняться решением более важных проблем, стоящих сейчас перед Новой Республикой. Вы можете лететь в систему Хелска вместе с нами, если хотите. Хэн с Лейей обменялись напряженными улыбками — видимо, до коммодора Роджо еще не дошло, что это и была самая важная проблема для Новой Республики. Лейя не удивилась и с сожалением убедилась, что Роджо недооценивает силу противника. — Шесть дней, — возразила Лейя, — и у нас будет три ударных крейсера, тральщик, еще один «звездный разрушитель» и приданная им тактическая группа. — Нам не нужно ждать, — ответил коммодор, твердолобый кореллианин. — У меня достаточно огневой мощи, чтобы уничтожить неприятельскую базу, а если понадобится, и саму планету. Лейя громко вздохнула — она-то хорошо знала, насколько упрямыми бывают кореллианцы, и повернулась к брату,, который стоял у окна. Люк предупреждал, что ей ни за что не убедить коммодора подождать прибытия подкрепления, а поскольку она ушла со своего поста в Совете, у нее не было полномочий, чтобы приказать Роджо задержаться. Они обратились с просьбой о помощи к Корусканту. Но пройдет некоторое время (по самым оптимистическим прогнозам Лейи — шесть дней), прежде чем они получат какой-нибудь ответ. К тому времени Роджо надеялся разобраться с возникшей проблемой. Самоуверенность коммодора не сулила ничего хорошего и шла вразрез с планами Лейи собрать флот побольше, но она отдавала себе отчет, что вскоре Роджо предстоит общаться с членами Совета, если он уже этого не сделал, и они наверняка будут ратовать за то, чтобы он действовал самостоятельно и не отвлекал дополнительные военные силы по пустякам. — Мы направляемся в систему Хелска, — решительно произнес Роджо. — Если вы не хотите нам помочь, так и скажите. Лейя снова вздохнула. Люк повернулся к экрану, чтобы сказать что-нибудь этому упрямцу, но его внимание привлекла яркая вспышка за окном. Он посмотрел в ночное небо и увидел, что это стартовал корабль. Он сразу же узнал этот корабль: «Веселый шахтер» с прикрепленным к нему «ледобуром». — Мара? — спросил он вполголоса. Сначала ему показалось, что его жена решила выполнить это опасное задание в одиночку, Но он тут же отмел эту мысль: Мара просто не могла улететь одна, потому что для этой миссии требовалось два человека. Люк знал, что она не стала бы подвергать такому риску Джайну, предварительно не посоветовавшись с Лейей. И тут Люка словно молнией ударило — подумав о возможном втором пилоте Мары, он понял, кто сейчас сидит в кресле пилота «Веселого шахтера», а кто лежит в «ледобуре». Он повернулся к остальным, и по его выражению лица все поняли, что стряслось что-то важное. — Что такое? — спросила Лейя. Он пробежал мимо нее и выскочил в коридор. — Добрый вечер, масса Люк, — поздоровался с ним СИ-ЗПО, отлетая к стене после столкновения с Люком. — Не сейчас, — бросил Люк, перепрыгивая через Р2Д2, и устремился к выходу. — НоР2Д2…! — Не сейчас! — крикнул Люк, не сбавляя скорости. — Масса Джесин оставил запись для вас, — заорал взбешенный СИ-ЗПО. Люк со свистом затормозил и понесся обратно. Подошедшая к астромеханическому дроиду Лейя тем временем уже активировала голографический проектор. — Дядя Люк, — раздалось из динамика, а в коридоре возникла уменьшенная копия Джесина. — Извини нас за самонадеянность, но для нас с Джайной очевидно, что ты нужен для того, чтобы вести в бой наши основные силы. Мы знаем, что вы собирались делать на четвертой планете: выяснить планы наших врагов и их— реальную силу. Я… мы можем сделать это. Люк издал звук, отдаленно напоминающий стон. Лейя присоединилась к нему. — Пусть тетя Мара отдохнет — ей это сейчас необходимо, — продолжал голографический Джесин. — Мы с Джайной справимся с заданием, и все с нами будет хорошо. Мы обещаем. Изображение исчезло. — Вот я ему надеру… — начал Хэн. — Джесин прав, — перебил его Люк, и Хэн с Лейей и Ландо уставились на него, не веря услышанному. — Жаль, что они не пришли ко мне посоветоваться, -.продолжал Люк. — Мы могли бы скоординировать наши планы. — Но ты считаешь, что послать Джесина на ту планету — это правильное решение, — закончила за него Лейя. — Не хуже любого другого, — не задумываясь, ответил Люк. Он схватил Хэна за руку, не давая ему уйти — по липу Хэна было понятно, что он собирался бежать к «Тысячелетнему соколу». — Ты растишь рьщарей-джедаев, — со всей серьезностью произнес Люк, — воинов, первооткрывателей. Они не могут забыть о своем главном долге только ради нашего спокойствия. — Они еще дети, — возразил Хэн. — А кем были мы, когда империя построила Звезду Смерти? — напомнил Люк. — Ты за всех сразу не говори! — огрызнулся Хэн. Он сузил глаза и сдвинул брови, глядя на старого друга, — Я только что пролетел полгалактики, чтобы притащить одного из них за собой на аркане, а теперь два других удрали в другую сторону, — процедил он сквозь стиснутые зубы. Люк посмотрел на Лейю и состроил такую гримасу, что та не могла не улыбнуться. — Привыкай, — сказал он Хэну. — Расслабься и попробуй получить от этого удовольствие. Скоро ты уже не сможешь с ними справиться. Хэн сорвался с места, бормоча себе под нос поток ругательств. Только сейчас Люк начал осознавать, насколько зол и разочарован был его товарищ. Он только что потерял Чубакку и не желал лишиться еще одного близкого человека. — Мне все ясно, — раздался у них за спиной голос коммодора Роджо. — Операция уже началась. — То, что они отправились туда, не означает, что нам придется послать им вдогонку весь флот, — ответила Лейя. — Хэн, Люк и я могли бы полететь за ними на «Соколе». — Их отлет расстроил все ваши планы, коммодор, — добавил Люк. — Если противник обнаружит корабль-носитель, то они будут готовы к встрече основного флота. — Банда контрабандистов, — презрительно бросил коммодор Роджо. — или горстка каких-то жалких сепаратистов, которые громко именуют себя армией освобождения. В их руки попали новые технологии, и они всерьез вообразили, что эти изобретения позволят им бросить вызов Новой Республике. Но перед «Возрождающим» не устоит никто. Я покидаю вас. Что он и сделал, выключив комлинк. Хэн с Люком долго смотрели друг другу в глаза. — И чего это тебе взбрело в голову сделать из них джедаев? — спросил Хэн, и по его тону и типичной усмешке стало понятно, что Соло согласился с доводами Люка. — Летишь с нами? — спросил Хэн Ландо. — Я думал, что мне надо остаться здесь и руководить обороной планеты, — ответил ошарашенный Ландо, когда вновь обрел способность говорить. — Рад, что решил присоединиться к нам, — сказал Хэн, проигнорировав лепет Ландо, затем обратился к Лейе: — Сходи за Анакином. Пусть он займет место в боевой башне. — Ты, Лейя, Анакин и Кип, — сосчитал на пальцах Ландо. — Четверых на «Соколе» вполне достаточно. — Я, Анакин, Лейя и ты, — поправил его Хэн. — Кип поведет эскадрилью истребителей, которая летит вместе с «Возрождающий». Уже договорился с Роджо. — Я свое уже… — Еще не отвоевал, — поспешно перебил его Хэн. Ландо вскинул руки вверх, признавая поражение, и все заторопились кто куда. Люк отправился будить Мару, потому он считал этот момент слишком важным, чтобы она оставалась в стороне, несмотря на ее переутомление, а остальные — искать Анакина и готовить «Тысячелетний сокол» к полету. Немного спустя «Сокол» и «Меч Джейд» стартовали с Дубриллиона в составе небольшой флотилии — Ландо собрал все боевые корабли, которые могли представлять хоть сколько-нибудь значащую силу. На орбите планеты они встретились с контингентом Роджо, и после неудачной попытки Лейи отговорить упрямого коммодора лететь прямо сейчас они на полной скорости направились в систему Хелска. Джайна мастерски вошла в систему Хелска, спрятавшись от возможного наблюдателя на четвертой планете за солнцем, как сделали недавно Люк с Марои. — Дядя Люк заложил все координаты в навигационный компьютер «Веселого шахтера», — передала Джайна Джесину, которые лежал на животе в тесной кабинке «ледобура», пристыкованного к кораблю-носителю. — Сейчас может стать немного теплее — мы пролетим совсем рядом… — Что ж, хоть весь загорю как следует, — пошутил Джесин, намекнув на то, что он сел в «стилет» практически обнаженным: на нем была лишь свободная короткая юбка, снятая с погибшего пилота захваченного коралла-прыгуна. И что самое страшное — входной люк был настолько узким,. что Джайне пришлось нагибаться и весьма неделикатным образом заталкивать его внутрь, а он в это время сгорал от стыда, ведь на нем была только эта дурацкая юбка. Юбка! Нет, не скоро Джайна позволит ему забыть это унижение. — Я могу обогнуть эту звезду и выстрелить тебя, пока мы не вышли из-под ее прикрытия, — предложила Джайна. — Далековато лететь для этой бочки, — засомневался Джесин. — Ты полетишь за счет моей, а не своей, энергии, — заметила Джайна. — Да, только совершенно безоружный, — ответил Джесин бодро, даже весело, стараясь тем самым избавиться от нервозности. — Подпусти их поближе и стреляй своей тепловой шашкой, они все расплавятся, — в тон ему подхватила Джайна. Однако следующая фраза была произнесена абсолютно серьезно: — Ты готов? — Не промахнись, — раздался ответ. Джайна накренила корабль, начиная маневр облета солнца. Она летела исключительно по приборам — как она не любила этого! — но доверяла навигационному компьютеру и Люку, который вводил в него координаты. На экране возникло мутное пятно, которое вскоре превратилось в небольшой шарик — четвертая планета. — Есть, Джесин, — доложила она брату. — Мы взяли верный курс. Не вздумай включать двигатели ориентации — они сразу тебя увидят. Расслабься и доверься моему глазомеру. — Давай, не тяни, — ответил Джесин. — И не засиживайся там. Туда и сразу обратно, а то я здесь одна долго не продержусь. Максимум — несколько минут. — Если они засекут тебя, поворачивай обратно на Дубриллион, — совершенно серьезно произнес Джесин. Эти слова — смешные слова, по мнению Джайны, потому что она никогда ни за что не бросит своего брата, — зловещим эхом крутились у нее в голове, пока она последний раз сверяла координаты и нажимала на кнопку пуска. «Стилет», в котором на животе головой вперед лежал Джесин, умчался вдаль. Полет был плавным и спокойным. Корабль, большая часть которого была полупрозрачной, беззвучно парил в космосе, и Джесину показалось, что он сам летит в открытом космосе. Совсем иных ощущений он ожидал, думая о предстоящем опасном задании. И теперь ему нужно было прогнать это ложное спокойствие. Приказ Джайны вернуться через несколько минут был не пустыми словами. Ему необходимо было действовать быстро, если они действительно хотели вернуться обратно. Пришло время делать то, Что пугало Джесина все время пути с Дубриллиона. Голым пальцем ноги он потыкал костюм пришельцев — углитха-плащанника, согласно переводу СИ-ЗПО, и затаил дыхание, чувствуя, как тварь впивается в его ногу и оборачивает все тело — выше и выше. Именно так все и описывал Анакин, который подсмотрел примерку углитха Люком. Джесин весь скорчился от боли и попытался в пасть в медитативное состояние, чтобы заглушить бесчисленные острые уколы. Но все тщетно — он почувствовал каждый усик, впивающийся в поры его кожи. Наконец, ужасное испытание позади. Джесин с замиранием сердца подумал, что следующая операция, если не больнее, то гаже наверняка. Медленно, трясущимися руками, он поднес к лицу маску в форме звезды — гнуллитха — и, сдерживая рвотные позывы, проглотил длинный трубчатый отросток. К тому времени, как он отдышался и успокоился, четвертая планета над его головой выросла до огромных размеров. Джесин знал, что дядя Люк ввел такие координаты, чтобы «ледобур» вошел под лед рядом с тем холмом, который он считал главной базой. Впереди показалось возвышение на абсолютно плоской поверхности планеты, и Джесин согласился с дядей, что лететь надо именно туда. Но вдруг Джесин услышал мысленный зов, крик о помощи, сигнал бедствия, и он не мог его проигнорировать. Он сконцентрировал свои мысли на этом зове, закрыл глаза и доверил Силе управление кораблем. Не задумываясь о последствиях такого шага, он ненадолго включил маневренные двигатели, слегка повернув в сторону, и только затем до него дошло, что его могли заметить. Все ниже и ниже спускался он и вдруг заметил, что ему навстречу поднимаются несколько ярких точек — кораллы-прыгуны. — Давай, давай, — прошептал он, умоляя корабль двигаться быстрее, но не осмеливаясь снова включать двигатели. Все ниже и ниже, пока все вокруг не заполнила унылая серая ледяная пустыня. Он посмотрел вправо и увидел приближающийся рой кораллов-прыгунов. Ему оставалось лететь еще пару сот метров. Он чуть не забыл выстрелить тепловой заряд, но в последний момент опомнился и нажал на спусковой крючок. Вниз перед ним упала заостренная бомба и исчезла в толще льда. Несколько секунд спустя прогремел оглушительный взрыв, и «ледобур» тряхнуло взрывной волной. Вокруг ничего не было видно — только густая пелена пара, и Джесин не был уверен, пробила ли тепловая шашка ледяной панцирь до самой воды. Но остановиться и подождать, пока рассеется туман, возможности не было, и Джесин провалился вниз, ломая-оставшиеся осколки льда. Его замотало так, что он чуть не потерял сознание, а потом… …тишина. Так тихо, так спокойно, «Ледобур» вошел в воду под ледяным панцирем. Прорубь за ним быстро замерзала, и оставалось только надеяться, что пилоты преследовавших его кораллолетов подумают, будто это был не корабль, а управляемая ракета, выпущенная по их базе, а если внутри и был пилот, то он погиб при столкновении, сопровождавшимся мощным взрывом. Джесина не особо волновало, что подумали эти дикари. Главное, что он почувствовал себя в безопасности. Мрак вокруг действовал успокаивающе. Волнение улеглось. Остался только зов — теперь его источник был совсем рядом. — Йо-хо-хо, — прошептала Джайна. Ее приборы засекли неожиданное включение двигателей ракеты и вылетевших ей на перехват кораллов-прыгунов. Она видела взрыв на поверхности четвертой планеты, и оставалось только надеяться, что он был запланированным и Джесин благополучно прошел сквозь ледяной панцирь. Однако времени на переживания за брата не было — у нее самой назревали крупные неприятности. Кораллы-прыгуны развернулись и полетели к ней. Видеть они ее не могли — за ее спиной ярко светило солнце, и даже приборы вряд ли могли засечь «Веселого шахтера». Они летели в том направлении, откуда появился Джесин, и вскоре обнаружат и ее. Долго в лучах солнца прятаться ей не удастся. «Веселый шахтер» не имел никакого вооружения и, несмотря на усовершенствования команды техников Ландо, не отличался высокой скоростью. Джайна развернула корабль, и ей сразу же пришлось закрыть передний обзорный экран щитом — солнце палило невыносимо. Единственное преимущество Джайны было в том, что она могла подлететь достаточно близко к звезде — даже если кораллы-прыгуны ее увидят, вряд ли полетят за ней в самое пекло. Дело в том, что «Веселый шахтер» был построен так, чтобы выдержать любые экстремальные условия — кто знает, на каких планетах обнаружатся полезные ископаемые, — и температура, запредельная для нормального корабля, была для него нормальной. Взгляд Джайны был прикован к показаниям навигационных приборов, и она подлетала, все ближе… ближе… Она не обращала внимания на запредельную температуру корпуса, на зашкалившие стрелки других датчиков, на жару внутри корабля. Ионные двигатели возмущенно гудели, с трудом справляясь с возросшей гравитацией, а из-под, казалось бы, плотно прижатого щита, закрывавшего обзорный экран, выбивались ослепительно яркие лучи. Она повернула в сторону и вышла на орбиту вокруг солнца, использовав гравитацию звезды в качестве трамплина для ускорения, как это сделали Мара с Люком. Каждую секунду ей приходилось буквально сражаться с чудовищным притяжением: она выравнивала корабль, чтобы не дать «Веселому шахтеру» упасть на светило. Ионные двигатели надрывно гудели, выла аварийная сирена, и Джайна, которую перегрузка вжала в кресло, не смогла сдержать стона, затем громко вскрикнула, когда, проделав головокружительный поворот, она сошла с орбиты и стала удаляться от звезды, но уже с обратной стороны. Победить мощную гравитацию удалось не сразу, но корабль с честью выдержал испытание, и вскоре по сильному рывку Джайна догадалась, что она вырвалась из объятий светила. Она бросилась к приборной панели и убрала щит с обзорного экрана, осматривая корабль на предмет повреждений. — Йо-хо-хо, — повторила она, потому что, хотя «Веселый шахтер» практически не пострадал, быстроходные кораллы-прыгуны не отстали: они обогнули солнце по более высокой орбите на сумасшедшей скорости. Теперь они ее видели, а уловок-в запасе у нее не осталось.* * *
Джесин восторгался простой, но такой удачной конструкцией «ледобура». Он пришвартовал небольшой корабль к ледяному покрову и закрепил его при помощи манипуляторов. Затем он глубоко вдохнул, надеясь, что это не последний вдох в его жизни, полагаясь на то, что информация дяди Люка о свойствах маски-гнуллитха и костюма-углитха окажется верна. Он набрал три цифры кода на приборной панели, активировав механизм выхода под воду, и побыстрее убрал руки: на панель опустился защитный колпак. Отовсюду выехали сегменты защитного колпака большего размера, и вскоре он сам оказался изолирован от кабины корабля непроницаемой для воды стеной. Через входной люк по сложной системе шлюзов, чтобы постепенно уравнять давление, начала поступать вода. Когда вода дошла до лица Джесина, он некоторое время сдерживал дыхание, затем, нащупав рукой кнопку аварийного отключения подачи воды, осторожно вдохнул. Ощущение было не из приятных — что-то водянисто-пузыристое заполнило его рот, но дышать можно было нормально, симбиотический отросток звездообразной маски давал достаточно кислорода. Поняв вдруг, что ему совсем не холодно, Джесин поразился, насколько совершенным оказался надетый на него живой костюм. Открылся проем в обшивке корабля, и Джесин выбрался в воду. Ему понадобилось меньше минуты, чтобы проверить снаряжение — небольшой маячок, который должен был помочь ему найти корабль, и лазерный меч, затем он посмотрел на водный мир внизу. Где-то далеко и глубоко сияли огни. Поначалу ему показалось, что это действующий подводный вулкан, и он даже начал сомневаться в действенности костюма. Может быть, вода на самом теле теплая? подумал он, но рассмотрев огни повнимательнее, понял, что это организованная база. Джесина тут же начали осаждать дурные предчувствия. В маске и живой «второй коже» он был похож на пилота их кораллов-прыгунов, даже юбка на нем была настоящая (правда, оставалось молиться, чтобы форма пилотов была одинаковой и у мужчин, и у женщин), — но как прикажете общаться с этими варварами? Как проскользнуть мимо их часовых? Он вздохнул и попытался выровнять дыхание, затем напомнил себе, что он джедай и что джедаи, помимо всего прочего, могут найти выход в любой ситуации. Его звала вперед еще одна вещь — тот же зовущий таинственный голос, который не стихал, а становился все громче. Казалось, что его источник совсем рядом. К удивлению и облегчению Джесина, он исходил не из глубинной базы, а откуда-то сверху, из ледяной толщи. Он стал быстро перебирать руками, «шагая» по внутренней поверхности льда, и полностью положился на путеводный голос. Но ему пришлось неожиданно остановиться — к нему из глубины быстро поднимались шесть варваров с огнями в руках… Джайна закусила губу и до предела разогнала «Веселого шахтера», хотя скорость кораллов-прыгунов делала саму мысль о побеге невозможной. Она захотела повернуть обратно, в яростное пекло солнца, но отказалась от этой идеи, когда увидела, что путь к отступлению ей закрыли несколько бросившихся наперерез кораллолетов. — Попалась, — прошептала она, и впервые с тех пор, как стала ученицей Мары, почувствовала себя совершенно беспомощной. Никакие знания и умения джедая не помогут ей сейчас спастись. Она начала передавать телепатический сигнал, последнее «прощайте», но вдруг почувствовала что-то и открыла глаза. Если бы она не сидела, то обязательно свалилась бы на пол: прямо перед ней из гиперпространства вынырнула громадина «Возрождающего», а за ним последовали другие корабли — крейсеры и канонерки. Не успела Джайна предупредить флот по коммуникационному каналу об угрозе, как «звездный разрушитель» начал атаку: с его палуб выпорхнуло несколько «крестокрылов» и других истребителей,. а носовые лазерные орудия начали обстреливать противника. — Эй, там, на «Веселом шахтере»! — послышался знакомый голос. Джайна никогда не думала, что будет так рада услышать голос Кипа Дюррона. — Кажется, вам нужно немного помочь? Мимо нее пронеслась эскадрилья «крестокрылов», и ведущий корабль помахал ей крыльями. — Помощь понадобится тебе, когда я верну тебя домой, — раздался другой голос, голос ее отца, и впереди показались «Тысячелетний сокол» и «Меч Джейд». — Прячься за нами, — добавил Люк. — Мы разберемся с этими ребятами. Джайна с радостью выполнила приказ, пропустив «Сокол», «Меч Джейд» и весь остальной флот вперед, между собой и группой кораллолетов. Быстро уменьшающееся группой истребителей как заметила Джайна, развернув «Веселый шахтер» и посмотрев на ход сражения. Противника явно застали врасплох, и кораллы-прыгуны один за другим превращались в яркие облака осколков. Нескольким удалось повернуть к базе, но тут по всем каналом раздался громкий голос: — Говорит Роджо. Надо разорить их гнездо. Джайна дала полный вперед. Отставать ей было нельзя. Сражаться она, конечно, не могла, но зато постоянно думала о том, что на планете оставался ее брат. Джесин не знал, что ему делать — бежать или драться, но этот вопрос вскоре отпал сам собой — ближайший к нему чужак помахал ему рукой, приглашая занять место в строю. — Они приняли меня за своего! — обрадовался Джесин, и настроение его тут же повысилось. Он кивнул и двинулся вперед. Его встретили шесть недовольных, презрительных взглядов, и он потихоньку начал понимать здешний порядок вещей. Он, конечно, был похож на одного их них, но что-то в его внешнем виде или манере поведения указывало на его низкое звание. Он некоторое время внимательно изучал группу воинов, пытаясь определить отличительные черты, по которым можно было бы определить их звания. Глаза, понял он. У предводителя отряда, того, что помахал ему рукой, был всего один глаз. На месте второго был странного вида нарост, явно приживленный, а не естественный. Кожа вокруг глазниц (его-настоящая кожа, которую можно было частично разглядеть под углитхом и гнуллитхом) была покрыта сплошным ковром татуировок. Джесин заметил, что каждый следующий воин в строю имел на этом открытом участке лица меньше татуировок и шрамов. Он вспомнил мертвого пилота на Дубриллионе и воина, которого дядя Люк привез с Белкадана, их искалеченные и татуированные тела, где не было живого места из-за шрамов. Видимо, оба этих гуманоида занимали весьма высокое положение среди своего народа. Руководствуясь этими соображениями, Джесин занял в строю место замыкающего. Они поднялись до ледяного панциря, затем двигались вдоль его поверхности, пока не остановились у круглого входа в освещенное, заполненное воздухом помещение с грубо высеченными во льду стенами. Джесин сразу же понял, что в этой камере и держат неведомого узника, призвавшего его на помощь. Он медленно поднялся, осторожно высунул голову из воды и осмотрелся. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы его глаза не округлились от ужаса: в углу, сжавшись от страха, сидел рыцарь-джедай, причем его знакомый! Командир отряда уже подошел к Мико Реглиа и пинал его ногами и хватал за руки, чтобы заставить его подняться. Джесин посмотрел в другую сторону и увидел девушку, прекрасную девушку, чей боевой дух, очевидно, еще не был сломлен: она изо всех сил, хотя и безуспешно, вырывалась из рук державших ее двух воинов. Каково было удивление Джесина, когда он понял, что эта девушка, а не Мико Реглиа, телепатически позвала его на помощь! Он выбрался из воды и встал за воином, который последним (не считая Джесина) плыл в строю и, следовательно, имел самое низкое звание. Воин злобно зыркнул исподлобья и указал на прорубь. — Тутх угх! — проревел он, и Джесин понял, что тот от него хочет: нужно было прыгнуть обратно в воду. Последний, как в строю, так и по званию, должен был стать часовым. Джесин повернулся и зашагал к лунке. — Давай, Мико, — услышал он вдруг голос командира отряда и был поражен тем, что этот варвар знает его язык. — Пора принять свою смерть! Джесин поневоле остановился. — Оставьте его в покое! — взмолилась девушка. — Вы снова будете издеваться над ним, а в конце концов обманете. Они не сделают этого, Мико! Она неожиданно замолкла, согнувшись от мощного удара под дых. — Тутх угх! — снова крикнул Джесину варвар, на этот раз еще настойчивее. Джесин посмотрел на него и увидел, как глаза воина округляются от удивления. — Бос сос си? — спросил воин, указывая на пояс, где висел лазерный меч. Джесин бросил быстрый взгляд направо — Мико Реглиа тащили под белы руки двое воинов, которые были за главных, затем направо — двое из оставшихся четверых бросились к нему, криками и жестами требуя разъяснений, что эта за штука у него на поясе. Пришлось удовлетворить их любопытство. Он снял рукоять с пояса и активировал меч. Как только вспыхнуло яркое лезвие, он полоснул ближайшего воина по колену, отрубив ему ногу, и тот с пронзительным воплем завалился на пол. — Беги, Мико! — крикнул он своему товарищу, но даже не глядя в сторону джедая, он понял, что Мико вряд ли на что-то способен. Это была ходячая оболочка человека, и ничего больше. Этот бой предстояло вести одному Джесину.23. Попались в сети
Глазами военного координатора префект Да'Гара увидел, как взорвался еще один коралл-прыгун, рассыпавшись золотым дождем осколков. — Да воздается вся слава тебе, — благоговейно прошептал он необходимые в таком случае слова прощания с тем, кто погиб в бою. Однако он не был-расстроен, увидев, что еще один из его воинов погиб в битве на той стороне солнца Хелска. Найти свою смерть на поле брани — самая высшая честь, которой может удостоиться йуужань-вонг. Не расстраивало префекта и то, что небольшая группа кораллов-прыгунов, которую военный координатор выслал навстречу неприятельскому флоту, явно проигрывала в битве. Изначально предполагалось, что они уступят и отступят, заманив противника ближе к планете, туда, где были сосредоточены основные силы праэторит-вонга: тысячи кораллов-прыгунов, как одноместных, так и больших кораблей с множеством орудий, а также наземное вооружение и гравитационные воронки. Кроме того, их ждал сам йаммоск, сплачивающая сила йуужань-вонгов, и любой флот, подошедший слишком близко к базе, был обречен на неминуемое уничтожение. Начали возвращаться уцелевшие кораллы-прыгуны из группы, преследовавшей небольшой корабль. Вот они обогнули светило и на всех парах двинули к родной базе. За ними гнались около пятнадцати крупных боевых судов, включая один огромный корабль, и несколько десятков истребителей. Губы префекта сами растянулись в сухой улыбке. Сегодняшняя победа затмит все его предыдущие успехи на Белкадане и Сернпидале. — Они объединены? — послал префект мысленный вопрос военному координатору. Ответ йаммоска заставил его улыбнуться еще шире. Затем он почувствовал сигнал, посланный йаммоском всем йуужань-вонгам. Сигнал к единению. Его услышали пилоты вернувшихся кораллов-прыгунов, а также тысяч других, пока прячущихся на другой стороне планеты. Это был момент истинной славы военного координатора — он связал всех воинов в единый сложный организм, действующий с идеальной слаженностью. Да'Гара чувствовал, как йаммоск последний раз проверяет системыобороны планеты, в основном состоящие из энергетического поля, проецируемого военным координатором, а также вулканических орудий трех «летающих миров», питающихся энергией из самой планеты. Кроме того, по всей поверхности планеты было разбросано тактическое оружие, довины-тягуны, которые могли своими убийственными лучами захвата сорвать с орбиты луну, не говоря уже о крупном корабле, и вспомогательные гравитационные воронки, которые выводили из строя все приспособления неорганического происхождения или нарушали их работу. Они приближались, и нетерпение Да'Гары росло все сильнее.* * *
Хэн немного притормозил, пропуская вперед основные силы флота, и его примеру последовал Люк на «Мече Джейд». Они с двух сторон охраняли Джайну на беззащитном корабле-носителе. Судя по началу битвы, по сокрушительному поражению, которое понес противник на той стороне солнца, коммодор Роджо, скорее всего, был прав. Теперь, когда выдалась короткая передышка, Хэн собирался выяснить, что произошло с его старшим сыном. — Где твой брат? — спросил он у Джайны. Красноречивое молчание было ему ответом. «Так я и знал», — подумал Хэн, а вслух произнес: — Люк, ты мне нужен. — Я слышал, — ответил тот. — Полетим на планету, как только «Возрождающий» и его сопровождение смахнет всю эту… — Люк неожиданно осекся, и Хэн, едва глянув вперед, понял, почему. Навстречу объединенному флоту поднялись тысячи и тысячи кораллов-прыгунов. Разгром и победоносное шествие превратились в кровопролитную схватку: корабли со всех сторон были атакованы мириадами быстроходных вражеских истребителей. — Оставайся здесь! — приказал Хэн Джайне, а сам направил «Сокол» в самую гущу схватки. За ним следом поспешил «Меч Джейд». — Пусть наши пушки нам споют, малыш, — крикнул Хэн Анакину. — Не называй меня малышом, — ответил из боевой башни обиженным тоном Ландо, но вдруг истошно завизжал, когда мимо «Сокола» пронеслись два коралла-прыгуна. Сидевшие в кокпите Хэн и Лейя не обратили на них внимания, более заинтересованные тем, что творится с основными силами. Впереди и немного в стороне пара канонерок открыла огонь по пикировавшим на них со всех направлений мириадам кораллов-прыгунов. Во все стороны от них прочертили черное космическое пространство линии выстрелов из лазерных пушек, и никакие маневры кораллов-прыгунов не помогали им спастись. — Впечатляет, — заметил Хэн. — Самые новые и лучшие… — начала отвечать Лейя, но вдруг замолкла и вздрогнула — это взорвался крупный крейсер слева от «Сокола». На один из «следопытов» стал заходить крупный кораллолет. эфире были слышны переговоры капитанов двух судов, и один из них сказал, что «займется им», и попросил другого прикрыть его. Лазерные пушки первой канонерки повернулись в сторону кораллолету, затем разом содрогнулись, выдав мощный залп, которым достали кораллолет, и… Лучи просто исчезли. — Гравитационная воронка, — на вдохе прошептал Хэн. — То же самое было на Сернпидале. Лейя издала громкий крик, и Хэн чуть из кресла не вывалился — так сильно накренила она корабль, уходя, от атаки пары кораллов-прыгунов. — У них гравитационная воронка, — попытался объяснить Хэн. — И довольно большая. Не успел он договорить это, а Лейя уже направила «Сокол» вверх и вскоре выскочила рядом с атакованной канонеркой. Кораллолет продолжал поглощать лазерные лучи, сжимая их таким сильным гравитационным полем, что они, казалось, просто исчезали. Кораллолет, как ни в чем не бывало, пролетел мимо не прекращающего стрельбу «следопыта» и его напарника, также открывшего огонь. Затем странный вражеский корабль начал вращаться. Быстрее и быстрее, поглощая все направленные в него выстрелы. Хэн с Лейей слышали, как многие наблюдавшие эту сцену пилоты кричат капитанам канонерок, чтобы те поскорее сматывались отсюда. Они и в самом деле попытались выбраться из передряги: прекратили бесполезную стрельбу и развернулись кормой к кораллолету. Но вырваться из гравитационной ловушки им не удалось, и они начали вращаться вместе с кораллом-прыгуном. Все быстрее и быстрее вращались канонерки, спускаясь все ниже и ниже. И столкнулись все три одновременно. В этот самый момент гравитационное поле кораллолета исчезло, и они разлетелись по космосу с бешеной вспышкой энергии. Хэн бросил нервный взгляд на Лейю. Канонерки-"следопыты" были лучшими из всего, что они сумели собрать в этот флот (кроме «Возрождающего», разумеется), и они сразу же потеряли треть из группы огневой поддержки. — Они лучше, чем мы думали, — задумчиво сказала Лейя, наблюдая за ходом битвы и слушая сопровождавшие ее переговоры пилотов. «Крестокрылы» — самые совершенные на сегодняшний день истребители — едва справлялись с натиском кораллов-прыгунов. — «Возрождающий», прикрой нас, — взмолился Кип. Но у «Возрождающего» и без того было забот по горло: его со всех сторон осаждали тучи вражеских истребителей, которые непонятно как умудрялись уходить от выстрелов его орудий. — Идем на планету, — приказал коммодор Роджо по всем каналам, и громадный «звездный разрушитель» на приличной скорости стал приближаться к Хелске IV, обстреливая ее поверхность из крупнокалиберных пушек. Хэн невольно вздрогнул. Та же реакция была и у Лейи: Джесин был где-то там. Мимо пронесся, отстреливаясь из лазерных пушек, «Меч Джейд» с несколькими кораллами-прыгунами на хвосте. — Сейчас, малыш, — крикнул Хэн Люку, но только он ринулся на помощь другу, как кораллы-прыгуны развернулись от «Меча Джейд» и устремились на «Сокол». Счетверенная лазерная пушка над головой у Хэна деловито заговорила. — Идут прямо на нас! — возбужденно крикнул Анакин из боевой башни. — Не трусь, сынок, — успокоил его Ландо. — Мы справимся с этими кора… А-аа-аа-а!!! «Сокол» несколько раз содрогнулся от прямых попаданий в левый борт. — И откуда они взялись??? — удивился Ландо. Хэн и Лейя вытворяли с «Соколом» такое, что даже мужественный, привыкший ко всему СИ-ЗПО не смог удержаться и закричал. Они бросали его вверх и вниз, даже крутили мертвые петли и быстрые бочки, словно это был истребитель: Но кораллы-прыгуны не отставали и удивительно слаженно и точно повторяли все выкрутасы «Сокола». Неожиданно лазерная пушка наверху замолчала, и ярко-синие и белые лучи больше не прочерчивали небо над мостиком «Сокола». — Анакин? — крикнул Хэн, подумав о худшем. — Анакин!* * *
Коммодор Роджо скоро понял, что попал в ловушку. Координация атак кораллов-прыгунов против его славного корабля была просто великолепной, и он вынужден был это признать. Все эскадрильи истребителей, высланные на защиту «Возрождающего», с трудом оборонялись сами. Хуже того — в то время, как гравитационные воронки ничего не могли поделать с мощными щитами корабля, кораллы-прыгуны поразительно точно били в одни и те же точки с разных углов, значительно ослабляя защитное поле «звездного разрушителя». Роджо сощурил глаза, пристально глядя на быстро увеличивающуюся перед ним планету. Носовые батареи «Возрождающего» уже начали вспахивать ледяную поверхность планеты. «Мы должны были найти их слабое место», — думал коммодор. Отовсюду поступали сигналы о повреждениях и, кроме серьезных проблем на «Возрождающем», слышалось все больше докладов о страшных потерях среди остального флота. Затем по всем каналам было передано странное сообщение — будто бы «звездный разрушитель» захвачен с планеты энергетическим полем неизвестного происхождения. Все эти сигналы не могли поступить на мостик «Возрождающего» — коммуникаторы были заглушены сильными помехами. Коммодор Роджо и так знал, что игра окончена..* * *
Анакин не был ранен, но тем не менее он не отвечал. Он сидел во вращающемся кресле боевой башни и следил за координированными, нереально синхронными маневрами кораллов-прыгунов. Они не могли двигаться так слаженно без предварительной подготовки. Но все перипетии быстрого боя предусмотреть было невозможно. Невозможно было и связываться с такой скоростью, чтобы координировать свои действия с остальными. Все это что-то здорово напоминало Анакину. — Они объединены, — сказал он папе с мамой. — Как мы с Джайной и Джесином на поясе астероидов. — Нет, просто они очень хорошо летают, — возразила Лейя. — Я видал и получше, — добавил Хэн. Анакин покачал головой, не согласившись с родителями. Он видел этот танец вокруг «Сокола», вокруг «Меча Джейд», видел смертельный хоровод кораллов-прыгунов вокруг всего объединенного флота и — все понял. Ему стало страшно. Слились воедино не только маленькие группки вражеских истребителей, атаковавших «Сокола» или «Меч Джейд». Нет, весь их флот стал одним гигантким разумом! У Анакина перехватило дыхание. Он вспомнил, насколько эффективно действовали они втроем в подобном состоянии. Втроем! А кораллов-прыгунов было много сотен, если не тысяч. И они действовали как один большой организм. Он чувствовал это, он был уверен в этом их объединяло что-то подобное Силе, но не сама Сила. Он вдруг понял, что отец с матерью глотки сорвали, пытаясь докричаться до него, и он, крепко сжав рукоятки в кулаках, принялся за работу.* * *
Силы объединенного флота Новой Республики продолжали стремительно таять, но было ясно, что главной целью противника был «Возрождающий», и около него кружили целые тучи кораллов-прыгунов, которые жалили его корпус сквозь ослабленное силовое поле. — Надо пробиваться к Роджо, — сказал Люк Хэну, — и вызвать огонь этих кораллов-истребителей на себя, чтобы выиграть немного времени для него. — Отлично, — прошептал Хэн. — Теперь я должен стать телохранителем «звездного разрушителя». — Он повернулся к Лейе. — Ничего в этом странного не видишь?* * *
Джесин почти достал второго йуужань-вонга своим лазерным мечом, но воин оказался быстрее, чем он ожидал, и сумел, изогнувшись назад, отделаться легкой царапиной. Тем временем остальные окружили юного джедая. Двое достали из патронташей каких-то жуков, а остальные схватились за висевшие у них на поясах дубинки. Джесин со свистом очертил мечом круг, заставив тех воинов, кто подошел к нему близко, отступить; увидев брешь в их обороне, он перепрыгнул через прорубь на полу и атаковал их сзади, но они быстро развернулись. Двое воинов бросили в него жуков, и живые пули с жужжанием понеслись на юного джедая. Лазерный меч молнией выстрелил влево вниз, затем вправо вверх, отбив обоих насекомых. Четверо йуужань-вонгов с палицами обежали прорубь в полу и ринулись на Джесина, а пятый выхватил еще одного жука. Как только он сделал это, Данни запрыгнула ему на спину и впилась в лицо ногтями. Пришелец взревел и сильно ударил Данни локтем в живот, но она стиснула зубы, превозмогая боль, и не разжала пальцы, пытаясь сорвать гнуллитха. Но здоровенный воин схватил ее за запястье, зажав руку словно в тисках. Данни на ходу изменила тактику, и пальцем второй руки нажала на чувствительную точку рядом с носом варвара — сигнал для снятия углитха-маскуна. Как только «вторая кожа» начала отслаиваться, йуужань-вонг отпустил Данни, и она свалилась на пол, но тут же поднялась на четвереньки и столкнула воина в прорубь. Он нырнул как-то картинно, словно тренировался — головой вперед и брызг почти не поднял. Хотя его дыхательная маска оставалась на месте, при вхождении в воду ее сорвало, и когда он инстинктивно сделал вдох, его легкие заполнила ледяная вода. Углитх-плащанник продолжал съезжать с тела своего хозяина, и бедный йуужань-вонг вместе, с теплом стал терять последние силы. Он попытался развернуться в узком тоннеле, и это в конце концов ему удалось. Но слишком поздно. Окоченевшие руки отказывались повиноваться, и он беспорядочно дергался, не видя ничего вокруг: глаза закрывал гнуллитх, болтающийся на одном «луче». Скрюченные пальцы вонга какое-то время скребли по скользким стенкам проруби, но он погружался все глубже, пока совсем не исчез в темных глубинах. Данни ничего этого не видела — другой вонг выпустил в нее жука-пулю, и она не успела увернуться от него. Он попал ей прямо в грудь, и она полетела на спину, потеряв сознание и способность дышать.* * *
Пушки «Сокола», и верхние и нижние, палили не переставая. В основном сдерживал все возрастающий напор вражеских истребителей Анакин, расстреливая их из верхней боевой башни «Сокола». Его манеру стрелять быстро и точно; охватывая все 360 градусов, иначе как, «отпадной», назвать было нельзя. Неподалеку расстреливал неприятеля «Меч Джейд». Улучшенное управление носовыми орудиями, мастерская стрельба из них Люка и Мары, а также усовершенствованные маневренные двигатели последней модели — все это делало шансы кораллов-прыгунов в схватке с челноком ничтожными. Но несмотря на все это, приблизиться к «Возрождающему» не удавалось. Коммодор Роджо отчаянно взывал о помощи, с трудом пробиваясь сквозь почти непроницаемый белый шум помех. Кораллы-прыгуны выстроились в одну линию и наносили непрерывную серию ударов в одну точку. Затем из вулканообразных возвышенностей на поверхности планеты полетели в «звездный разрушитель» огромные снаряды. Роджо крикнул в последний раз. Затем он исчез из эфира, а его корабль, объятый пламенем, накренился и довалился на планету. Несмотря на серию внутренних взрывов, прогремевших на корабле, кораллы-прыгуны продолжали наносить смертоносные удары. Но это уже было бессмысленной бойней: «Возрождающий» был мертв.* * *
Джесин блокировал удар дубинки, затем перевел лазерный меч в другую сторону, парируя другой, затем вперед — третий пришелся по центру, и сразу же назад, отбиваясь от нового жука. И снова блок, потом уклонение от удара и резкий выпад. Один из нападавших оказался на полу, но другой варвар бросился ему на помощь, поэтому закончить атаку Джесину не удалось. Ему все равно пришлось бы обернуться: на него напали сразу двое — один замахнулся на него дубинкой сверху, второй нырнул вниз и попытался нанести колющий удар. Слаженность их действий была просто потрясающей. Джесин инстинктивно пригнулся, и очередной жук пролетел мимо его головы, но не мимо кончика его лазерного луча — живая пуля была разрезана на две половинки. Серия из трех блестящих блоков заставила захлебнуться очередную атаку, на этот раз предпринятую с трех сторон сразу. Блестящая оборона, но Джесин, как он ни старался, не мог долго продержаться против этих воинов. Они тоже умели драться. Джесин легко побил бы их по одному, возможно, если бы ему повезло, по двое. Но не четырех сразу. Это было невозможно. Он продолжал вертеться и парировать удары, уйдя в глухую оборону. Вздумай он атаковать, даже призвав на помощь Силу, — и ему суждено было бы погибнуть. Он отбил удар одной дубинки и сразу же повернулся, ожидая атаки с другой стороны. И в самом деле, на него замахнулись палицами два варвара, но они вдруг остановились и странно задергались. Джесин не сразу рассмотрел, что им в лица впились чьи-то руки, срывающие с них маски.* * *
Мико Реглиа терпел все удары, не обращая на них внимания, — главное, что его пальцы терли столь важную точку углитха-маскуна. И когда живые костюмы начали сворачиваться, обнажая тела своих хозяев, избитый, но не сломленный окончательно молодой джедай изо всех сил уперся пятками в пол и столкнул опешивших врагов в прорубь, и сам бросился за ними, повиснув на их шеях. Он чувствовал, как холодная вода лишает его последних сил, чувствовал, как отчаянно толкаются и брыкаются вонги, но Мико Реглиа наконец-то нашел в себе силы отомстить за то, что эти варвары проделали с ним. Он не давал им выбраться на поверхность и твердо решил, что умрет только после них.* * *
А тем временем в камере один из оставшихся вонгов совершил ошибку, бросившись к проруби, чтобы спасти своих братьев по оружию. Джесин прыгнул вперед, замахиваясь на вонга, и, когда ему на помощь бросился его товарищ, не стал терять времени, а быстрым выпадом решил его судьбу. Меч вошел в грудь по самую рукоятку. Теперь остался только один противник. Он выдернул меч еще быстрее, чем вонзил, и пошел на последнего воина. Тот попытался обороняться, затем даже замахнулся на Джесина своим жезлом, но тот обманным движением заставил противника раскрыться и быстрым ударом отсек ему правую руку у запястья. Финал юный джедай затягивать не стал и просто убил вонга ударом в грудь. — Мико! — только сейчас услышал он голос Данни и обернулся к ней. Та ползла к проруби, непрерывно крича: — Мико! Джесин осмотрелся по сторонам, бешено ища выход. — Они принесли костюм и маску специально для него, — сказал он. — Надевай их! — И сам прыгнул в прорубь. Данни оделась и нырнула несколько секунд спустя, держа в руках один из лишайниковых фонарей, принесенных вонгами. Она чуть не выскочила из своего углитха-плащанника, когда перед ней неожиданно появился Джесин. Он мрачно покачал головой, давая понять, что он не успел спасти Мико Реглиа. Он взял ее за руку и потащил за собой вдоль внутренней поверхности ледяного панциря к «стилету». Невероятно, но им удалось втиснуться в крошечный корабль вдвоем.* * *
— На мостиках «Сокола» и «Меча Джейд» напряженно слушали эфир — после гибели «Возрождающего» его заполнили испуганные растерянные крики, и голос Кипа Дюррона, казалось, вывел всех из шока: Кип протрубил всеобщее отступление. — Прыгаем в гиперпространство! — крикнул он. — Всем возвращаться на Дубриллион! — Сейчас же! — вторил ему Люк по всем каналам. — Не зевать! — Это Джайна на «Веселом шахтере», — донеслось из динамика. — Дядя Люк, Джесин все еще там! Люк вздрогнул. Не от слов племянницы, а при виде взрыва еще одной канонерки. — Мы полетим с тобой к планете, — пообещал он, — Давай к нам, спрячься между «Соколом» и «Мечом Джейд». Мы прикроем тебя. Битва быстро разваливалась. Истребители, канонерки и крейсеры Новой Республики разворачивались и улетали в разные стороны, лишь бы прочь от ледяной планеты, и у каждого корабля на хвосте сидела стайка вражеских кораллов-прыгунов. Навстречу этому беспорядочному потоку, вниз к планете, тесно прижавшись друг к другу, двигались три корабля. Два корабля по бокам расчищали путь из лазерных орудий и прикрывали собой, как щитом, небольшой безоружный кораблик Джайны. Таким тесным строем они и вошли в атмосферу четвертой планеты, которую застилал густой туман после недавнего обстрела из крупнокалиберных орудий «Возрождающего». Они чувствовали, что все вокруг, включая корабли и их самих, пронизывали мощные энергетические поля. Чувствовали,, как их пытаются захватить мощными гравитационными воронками, и даже Люк и Мара Скайуокеры, безусловно, одна из лучших пар пилотов в галактике, с трудом справлялись с, казалось бы, простой задачей — не дать «Мечу Джейд» сбиться с курса. Люк помнил координаты, которые он вводил в навигационный компьютер «ледобура», поэтому он летел впереди. Джайна пыталась что-то сказать о том, что у самой планеты Джесин резко изменил курс. Это неважно, подумал Люк. Он попытался найти и вызвать Джесина при помощи Силы, но ответа не последовало. Сначала он предположил самое худшее, и сердце у него тревожно заныло, но затем он понял, что энергетическое поле, опоясывающее планету, делало невозможным даже столь необычный и персональный способ общения. Он закрыл глаза и ушел глубже, отключая сознание, избавляясь от барьеров физической энергии. И Люк услышал. Кораллы-прыгуны заходили сверху, им на помощь с поверхности планеты поднимались мириады таких же каменных истребителей, но Люк и Хэн продолжали лететь прямо вперед, отстреливаясь из лазерных пушек. Они спустились к самой поверхности, и ледяная пустыня была прямо под ними. — Ввести координаты для прыжка в гиперпространство! — крикнул Люк. — ..не брошу его! — Только концовка ответа Хэна звучала прилично. Люк повторил свой приказ снова, специально для Хэна, и в более крепких выражениях, которые тот, видимо, привык понимать лучше. — Мы прыгнем, как только взлетит Джесин, — пояснил он, но до Хэна почему-то не дошло. — Нет, не брошу, — повторял он, словно его заело. Его прервал вопль Джайны: — В меня попали! — Джайна! — воскликнула Лейя. — Ничего, справлюсь, — заверила она. Ледяную поверхность впереди вскрыл мощный взрыв, и в воздух, поднялась тонкая стрела — ракета Джесина. Не успели Люк или Хэн, Мара или Лейя выкрикнуть какие-то команды, «Веселый шахтер» устремился вперед и вниз и буквально поймал «стилет» на лету. Не дав взрослым возможности высказать похвалы, Джайна уверенно, с поразительной точностью направила корабль прочь от планеты и вскоре исчезла в прыжке на световую скорость. Мара, стоящая на мостике «Меча Джейд», сияла от радости и гордости. Оба пилота «Тысячелетнего сокола» были так поражены, что лишились дара речи. Наконец, Хэн прошептал: — Малышка умеет летать. «Сокол» содрогнулся от прямого попадания, а затем корабль неожиданно нырнул вниз; его чуть не поймал луч захвата с поверхности: красноречивое напоминание о том, что время улетать пришло, то есть прошло. Им удалось скрыться, хотя не без проблем. Видимо, спасся и Джесин. Но ни у одного из них не поворачивался язык назвать этот день победным.24. Еще один трюк в запасе
Как только «Веселый шахтер» удалился от планеты на безопасное расстояние, а Джайна подтвердила, что и «Меч Джейд», и «Тысячелетний сокол» также благополучно покинули район, Джесину дышать стало намного легче. Он снял дыхательную маску, стараясь не забрызгать при этом слюной своего близкого соседа по кабине корабля, затем надавил на чувствительную точку плащанника, давая ему сигнал свернуться. Несмотря на всю серьезность ситуации, на всю недавно пережитую боль потерь и ужас, он вдруг застеснялся, когда это существо, подобное второй коже, стало сползать с его тела, обнажив сначала плечи, затем живот и, скользнув под мини-юбку, ноги. Он еще больше засмущался, когда Данни проделала ту же операцию и осталась лишь в тонкой накидке. Неловкость исчезла, когда Джесин заметил, что плечи девушки вздрагивают, а сама она тихо всхлипывает. — Мы уже выбрались, все позади, — успокоил он ее, затем посмотрел, впервые посмотрел на нее не спеша никуда, и онемел от ее красоты. На самом деле, Данни была сейчас не в лучшем виде: синяки по всему телу, спутанные волосы клочьями, торчат во все стороны. Но Джесин забыл обо всем этом, когда заглянул в ее зеленые глаза и увидел в них не только боль и ранимость, но и внутреннюю силу и решительность. Он словно увидел в них отражение ее характера и вспомнил, что это она, а не Мико Реглиа, послала телепатический сигнал, хотя и не была джедаем. Из нее мог бы получиться великий рыцарь, подумал Джесин. И снова мысли Джесина спутались — он постоянно отвлекался, хоть и старался не думать о том, что их тела были тесно прижаты, а одежда была чисто символической. — Ты в безопасности, — хотел он сказать уверенно и громко, но получился едва слышный шепот. Он с трудом высвободил руку, потер ушиб на боку, затем мягко прикоснулся к щеке Данни. — Мико, — тихо сказала девушка. Джесин кивком дал понять, что он все понял — о Мико, о тех ужасах, что ей довелось пережить на холодной ледяной планете. Он осмелился обнять ее за шею, запустив пальцы в длинные густые волосы, и прижать к себе. Данни не стала противиться. Она уткнулась липом в сильное плечо Джесина и дала волю слезам.* * *
Как только три корабля вышли из гиперпространства на порядочном расстоянии от Дубриллиона, Люк первым делом включил коммуникатор, вызывая «Сокола» и «Шахтера». Джайна вывела в эфир Джесина и Данни, а Хэн по интеркому стал вызывать команду своего корабля, но в этот момент Ландо и Анакин вошли на мостик «Сокола». Итак, начался анализ произошедшего, обсуждение все еще неизвестного врага, который в пух и прах разгромил столь прекрасный флот Новой Республики. Все еще неизвестного? Все восемь человек затаили дыхание, когда услышали незнакомый голос. Это Данни Куи начала свой длинный и подробный рассказ о том противнике; с которым им пришлось столкнуться, о праэторит-вонге. Только Люк один раз перебил ее, чтобы поведать ей о той ужасной судьбе, которая постигла Белкадан. Девушка судорожно сглотнула, услышав эту новость, но взяла себя в руки и продолжила с твердой решимостью, которую все могли слышать ее в голосе, а Джесин — еще и видеть в ее глазах. Он присоединился к ней, когда рассказ подходил к концу, и они вместе рассказали о побеге и смерти Мико Реглиа. Когда они закончили, воцарилась мертвая тишина, которую немного спустя нарушил шепот Люка и Мары. — Что вы там секретничаете? — спросила Лейя. — Мы говорили о том существе, которое описала Данни, — ответил Люк. — О йаммоске. — Затем он понизил голос и многозначительно произнес: — О военном координаторе. — Ага, именно так она и назвала его, -беспечно заметил Хэн, который не понял, почему это Люк говорил таким мрачным тоном. — Из-за него они так хорошо дрались, — встрял в разговор взрослых Анакин. — Думаешь, что эта тварь, йаммоск, каким-то образом объединяет их? — спросила Лейя. — Я видел, как они сражались, — ответил Люк. — Слишком координирование, слишком синхронно, и при этом у них не было никаких переговоров, которые мы могли бы слышать и даже чувствовать. — Йуужань-вонги всегда говорили о том, что военный координатор связывает их воедино, — подтвердила Данни. — Вы все чувствовали его энергию, когда входили в атмосферу Хелски IV, — добавил Люк и сидевшая рядом Мара, кивнула, согласившись с ним. — Точно, — ответила Лейя. — А я ничего не чувствовал, — сказал Хэн. — У меня просто приборы немного чокнулись. — Я чувствовала это, — вставила Джайна. — Почувствовала еще на подлете к планете, и задолго. У самой поверхности эта энергия была сумасшедшей, невероятной мощности. — Значит, именно эта тварь превратила нашего врага в такую страшную силу, — резонно рассудила Лейя. — Йаммоск сделал из них единое боевое соединение. — Как объединились тогда на поясе мы: я, Джесин и Джайна, — добавил Анакин. — В таком случае надо уничтожить эту тварь, — предложил Люк. — К нему не подобраться без целой армии солдат, — не задумываясь, сказала Данни. — Даже если вы сможете пробиться под лед, вам придется сражаться с сотнями йуужань-вонгов. Мысль Люка работала в том же направлении. Если незаметно проникнуть под ледяной панцирь на «ледобуре» и пробраться к йаммоску… — К тому же йаммоск сам остановит кого угодно, — продолжала Данни. — Он огромен, а энергия, которую вы чувствовали над планетой, меркнет по сравнению с тем, что вы ощущаете рядом с ним. — Дядя Люк — джедай, — возмущенно заметил Анакин. — Как Мико Реглиа, — возразила Данни. — И йаммоск сломил его волю. — Мастер-джедай, — продолжал негодовать Анакин, но Люк прервал спор, меняя тему разговора и сбивая напряжение. — Интересно, нам удастся привести сюда достаточно крупный флот, чтобы разнести его вместе с планетой? — спросил он, и по неуверенности, сквозившей в его голосе, стало ясно, что он и сам в этом здорово сомневается. Сколько кораблей нужно для этого собрать? Сколько из них будут уничтожены, прежде чем они смогут приблизиться к планете? — На это понадобится половина нашего флота, — ответил ему Хэн. — Если не больше, — мрачно добавила Лейя. — Вряд ли мы сегодня нанесли им значительный урон. А что останется для защиты Центральных систем, если мы затащим сюда весь флот и проиграем сражение? — Праэторит-вонг будет шагать по Галактике, захватывая все новые системы, — предположила Данни. — И ничто не сможет их остановить. Прогноз был слишком похож на правду. — Что же мы можем сделать? — спросил Люк. — Как мы можем победить этого йаммоска? — У меня есть тепловые заряды, которыми можно вскрыть ледяной покров… — предложил Ландо. — Попробуй, забрось их на планету! Там же гравитационные воронки, — отверг такой план Хэн. — Да и толку от этого никакого, — добавила Данни. — Йаммоск очень глубоко, где вода нагревается вулканами. — Как жалко, что мы не можем просто заткнуть эти вулканы и заморозить тварь, — вздохнул Джесин. Последовала небольшая пауза, которую нарушил Люк. Он поинтересовался, какой урон обороне противника нанес «Возрождающий» своими лазерными батареями, в первую очередь адресуя вопрос Данни и Джесину, которые были под водой. — Вы вообще почувствовали что-нибудь? — спросил он, но ему неожиданно и невпопад ответил Анакин. — Мы можем, — возбужденно воскликнул он, и после удивленного «А?» своего отца пояснил: — Мы можем погасить вулканы. По крайней мере, заморозить воду вокруг них. — И как нам это удастся? — спросил Хэн. — На планете и так холодрыга хуже некуда. — Почти, — хитро ответил Анакин. — Но есть куда. — К абсолютному нулю? — изумился Люк. — Но как? — Испарение, — ответил Анакин. — А? — снова не понял Хэн. — Ничего другое так быстро не поглощает энергию, — согласился Джесин, вспоминая уроки физики. — Если бы мы смогли ускорить испарение влаги с планеты, то остудили бы ее, — сказал Анакин. — И как ты собираешься это сделать? — скептическим тоном поинтересовался Хэн. — Для этого требуется внешняя энергия, — объяснила Джайна. — Например, энергия солнца сушит лужи. Хэн фыркнул. — Если бы у нас было столько энергии, мы бы просто разнесли эту планету в… — Можно отразить энергию йаммоска на планету, — неожиданно предложила Данни, и, если не считать предсказуемого «А?» Хэна, повисла гробовая тишина: все задумались над предложением девушки. — Ландо? — сказал, наконец, Люк. — Что такое? — ответил тот. — Вспомни, ведь ты, кажется, занимался отражением энергии на Нкллоне, — сказал Люк с хитринкой в голосе, и стало понятно, что онуже что-то задумал. — А, солнечный свет? — ответил вопросом на вопрос Ландо. — Мы просто прятались от него и не направляли никуда конкретно. Мы прикрывались такими огромными кораблями-экранами, и потом еще… — он осекся, и все собравшиеся на мостике «Сокола» увидели, как прояснилось его лицо. — Корабли-экраны, — еще раз повторил он. — Я думала, таких уже нет, — сказала Данни. Она когда-то слышала только рассказы о них, но увидела огромные корабли лишь на орбите Дестриллиона. — Ну, мне пришлось построить пару штук, — ответил Ландо, и Люк живо представил себе, как его лицо расплывается в самодовольной улыбке. — Я не мог позволить, чтобы технология была утрачена. — Вызови их сюда как можно скорее, — приказал Люк. — Планета сейчас, после массированного обстрела с «Возрождающего», окутана густым слоем тумана. Если мы вернемся сейчас же, мы можем застать противника врасплох. Они не ожидают, что мы вернемся после сокрушительного разгрома, и сейчас большинство их кораллов-прыгунов преследуют отступающие остатки нашего флота. — И нужно вызвать сюда Кипа Дюррона и все остальные истребители для защиты кораблей-экранов, — добавил Люк. — Уже связываюсь с ним, — ответил Ландо. Они сделали короткую посадку на ближайшей планете, чтобы Джайна, Джесин и Данни смогли пересесть с «Веселого шахтера» на другие корабли. Джесин занял место Ландо в нижней боевой башне «Сокола», а Данни присоединилась к Джайне и Маре на борту «Меча Джейд». Люк направился в ангар «Меча», где стоял его «крестокрыл», чтобы подготовить его к бою. Неуклюжие корабли-экраны добрались сюда из своих доков не сразу. Всем показалось, что они плелись целую вечность. Флот сопровождения был намного меньше того, что ожидал Люк и все остальные. Хотя в качестве эскорта вернулся Кип Дюррон с большой эскадрильей истребителей, все уцелевшие «следопыты» предпочли остаться, чтобы дожидаться прибытия более крупного контингента Новой Республики. Люк понимал, что командиры этих кораблей жестоко ошибались. Вспоминая, с какой легкостью вонги разделались с объединенным флотом Республики, потрясающую слаженность их действий и сверхмощное поле, защищающее планету, он сомневался, что Новой Республике вообще удастся собрать такую армаду, которая будет способна разгромить пришельцев. Скорее всего, тем канонеркам, которые решили отсидеться на Дубриллионе, предстоят бои посерьезнее, чем Люку, который надеялся застать врага на его базе врасплох. И все же Люк всерьез раздумывал, не стоит ли и ему вернуться на Дубриллион и влиться в те силы, что остались от большого некогда флота, чтобы вместе продержаться до прихода ударных крейсеров и «звездных разрушителей». Хотя они, по всей видимости, будут подтягиваться поодиночке, и йуужань-вонгские силы легко справятся с ними. Может быть, стоило отложить исполнение дерзкого плана до следующей атаки объединенного флота — уж на этот раз сенаторы должны были командировать сюда более значительные силы. Но в этом-то заключалась вся сложность: это сборище маразматиков, алчных сенаторов, этот Совет, который занимался исключительно своими интересами, вряд ли примет решение, необходимое в данной ситуации. Несмотря на все эти сомнения, Люк решил действовать незамедлительно. Пришельцы оказались готовы к первой атаке, и в тот раз без элемента неожиданности весь план был бы обречен на неминуемый провал.* * *
Они вышли в обычное пространство, балансируя на грани катастрофы, заложив в навигационные компьютеры такие координаты и скорости, что выскочили из гиперпространства единой группой совсем рядом с Хелской IV. Настолько близко, что два корабля — крейсер и истребитель — врезались в планету. Таким тесным строем, что пара истребителей сцепилась крыльями и начала бешено вращаться: а затем, захватив с собой третий истребитель, взорвались все сразу. Люку, который приказал выполнить столь опасный прыжок, осталось только вздрогнуть и отметить, что потери были приемлемы. Вряд ли этот флот — всякой ракеты по паре — мог пробиться к планете по-другому. Не успели им навстречу подняться кораллы-прыгуны йуужань-вонгов, они были уже на орбите — шесть гигантских, напоминающих огромные зонтики кораблей-экранов, и с каждым витком снижались над планетой. Сначала пилоты кораблей-экранов сообщали о крайне низком уровне излучаемой энергии, но затем они в один голос удивленно вскрикнули. Создалось такое впечатление, словно военный координатор просто включил рубильник, обнаружив угрозу. С поверхности, словно потревоженный рой насекомых, поднялись тучи кораллов-прыгунов. И все же их было намного меньше, чем в прошлый раз, когда они отбивались от объединенного флота. Значит, предположения Люка о том, что многие вражеские истребители погнались за отступившими кораблями, оказались обоснованными. — Прикройте корабли-экраны, — выкрикнул Люк по всем каналам. — Нужно выиграть для них необходимое время. На этом он и остановился, предпочитая промолчать о том, что ни он, ни предложивший эту идею Анакин, ни. даже ученые Ландо не представляли, сколько именно времени на это потребуется. Люк на «крестокрыле» вел «Тысячелетнего сокола» и «Меч Джейд» в бой, на защиту одного из кораблей-экранов, который уже начал отражать энергию обратно на планету, и все остальные истребители последовали его примеру, разобрав себе корабли для защиты.. Некоторые пилоты держали круговую оборону, а другие использовали другую тактику — «убегай и отвлекай». Они обстреливали кораллы-прыгуны и тут же уносились в сторону, вызывая огонь на себя и оттягивая его от кораблей-экранов. Люк решил сделать то же самое, и как только он вывел два корабля на позиции, он рванул в самую гущу вражеских кораблей, в атмосферу, бурлящую от бешеной энергии. Пусть как можно больше кораллов-прыгунов последуют за ним, защищая свою базу.* * *
Префект Да'Гара со всех ног бросился к йаммоску для единения, как только услышал о второй атаке. Сначала он испугался, что первая атака была лишь уловкой и что второй флот окажется намного крупнее и мощнее, хотя никаких донесений разведки о присутствии сколько-нибудь значащих сил в данном секторе галактики не поступало. Когда йаммоск телепатически сообщил ему правду об атакующих, что этот флот по сравнению с первым был просто крошечным, что единственной неожиданностью стало присутствие в нем огромных кораблей-экранов (атаковавшие Дестриллион пилоты кораллов-прыгунов обнаружили их на орбите, но, выяснив их невоенное назначение, не стали уничтожать их), Да'Гара был по-настоящему растерян. Почему они вдруг вернулись? Единственное логичное объяснение Да'Гара связывал с побегом его пленницы, Данни Куи. Неужели все это была операция по спасению пленного? В таком случае, неужели она осталась где-то на планете? И к чему эти корабли-экраны? Йаммоск выдвинул на этот счет свою теорию: противник намеревался использовать эти суда для разрушения защитного поля вокруг планеты, возможно, для отражения энергии обратно на планету, чтобы нейтрализовать гравитационные воронки довинов-тягунов или раскрыть расположение орудий на поверхности. Но военный координатор не был обеспокоен. Несмотря на приближение огромных кораблей-зонтиков и тот факт, что они успешно отражали его энергию обратно на планету, он не терял способности управлять сознанием пилотов кораллов-прыгунов и вести их в бой. Благодаря уверенности военного координатора страхи префекта улетучились. Кроме того, что йаммоск успешно отражал нападение, он отозвал обратно эскадрилью кораллов-прыгунов, бросившихся вдогонку за одним из неприятельских кораблей. Но на самом деле все это уже не имело значения. Враг, видимо, потерял рассудок от горечи поражения в предыдущей битве и решил вернуться. Исход этого сражения тоже был предрешен. Когда префекту доложили о вторгшемся в атмосферу планеты на полной скорости и быстро снижающемся одиночном истребителе класса «крестокрыл», он сразу же распорядился выслать на его поимку значительное количество кораллов-прыгунов и одновременно обследовать поверхности планеты в поисках сбежавшей пленницы. Возможно, им снова удастся поймать Данни Куи.* * *
Датчики «крестокрыла» Люка и Р2Д2 на корпусе зарегистрировали понижение температуры. Не резко, но заметно. Казалось, воздух ожил и звенел от пронизывающей его мощной энергии йаммоска и отражающего воздействия постоянно снижающихся кораблей-экранов. С поверхности планеты поднимались густые клубы тумана — процесс изменения агрегатного состояния начался. И что особо радовало Люка— густой туман рассеивался настолько же быстро, как и поднимался, значит, цикл испарения шел все быстрее. Кроме того, туман давал ему столь необходимое сейчас укрытие. -Несмотря на все летные таланты Люка, он оказался со всех сторон зажат кораллами-прыгунами, и в одиночку отбиться от них было просто невозможно. Он и не пытался отстреливаться из лазерных пушек иди торпедами. Он старался всего лишь увернуться от выстрелов, ныряя вниз и тут же взмывая к небу, описывая мертвые петли и снова исчезая в густом тумане. Большинство приборов вышли из строя — их захлестнула чудовищная волна энергии, и Люк летел, полагаясь на инстинкты и зрение, призвав на помощь Силу, единственный чувствительный элемент, неподвластный мощи энергии йаммоска. Пробиваясь сквозь непроницаемый плотный туман, ощущая растущий холод и слушая бессвязный набор свистков и бибиканья Р2Д2, Люк продолжал уходить от преследования. Вот он чуть наизнанку не вывернул «крестокрыл», нырнул вниз и тут же в сторону, в последний момент разминувшись с летевшим на него кораллом-прыгуном, и тут же затем выдал новый трюк; соединил быструю бочку и мертвую петлю, но прервал и этот маневр посередине, сорвавшись в пике. Поверхность планеты все приближалась, и Люк Скайуокер изо всех сил тянул на себя штурвал, надеясь остановить падение и не дать холодной пучине бесследно поглотить его.* * *
От избытка адреналина стучало в висках и бешено колотилось сердце — это Джайна вошла на «Мече Джейд» в самую гущу кораллов-прыгунов. Она была пилотом, Мара вела огонь из главных орудий, а Данни Куи старалась помочь чем могла. Джайна использовала обычные методы, а не Силу, чтобы координировать полет с сопровождавшим кораблем— «Тысячелетним соколом», который пилотировал ее отец. Но Хэн был прекрасным пилотом, и только сейчас Джайна поняла, насколько классно он летал. Хэн вел. «Сокол» по прямой, а Джайна прикрывала его, летая вокруг. Она заметила, насколько точными и продуманными были маневры отца. С каждым изменением высоты и курса он поворачивал корабль так, чтобы в поле зрения Анакина или Джесина и их лазерных пушек оказывалось как можно больше кораллов-прыгунов. Но, несмотря на поразительное летное мастерство Хэна, «Сокол» явно проигрывал бой: его со всех сторон атаковало слишком много кораллов-прыгунов. Пришлось Хэну уходить от преследования за счет скорости. Он надеялся, что Джайна на более быстроходном «Мече Джейд» с легкостью оторвется от кораллов-прыгунов и все атаки противника будут направлены только на «Сокол», а корабль-экран они оставят в покое. Именно так пилоты вражеских истребителей и поступили. Джайна заметила, что кораллы-прыгуны оставили их подопечный корабль-экран и все остальные, не подозревая о потенциальной угрозе, и бросились в погоню за охранявшими их истребителями. Джайна вдруг засомневалась, сработает ли их план, хватит ли энергии для значительного испарения и повлияет ли это вообще на подогреваемую вулканами воду. Но времени на раздумья не было, потому что «Сокол» вырвался вперед, и Джайна оказалась среди роя злобных кораллов-прыгунов. Теперь настала очередь и Джайне показать, на что она способна, и дочь Хэна Соло достойно взялась за эту задачу. Она выдала быструю бочку, направив «Меч» прямо на коралл-прыгун, а Мара метким выстрелом разнесла каменный истребители в щебень. Джайна нырнула в яркое облако, оставшееся после взрыва, и там повернула градусов на тридцать, наметив, себе очередную жертву. На этот раз кораллу-прыгуну удалось несколько раз стрельнуть перед смертью, но щиты «Меча Джейд» с легкостью поглотили эти удары. Еще поворот, еще выстрел. Вниз и тут же вверх, и еще одно попадание. «Быстрая бочка», внезапный разворот, Джайна зашла в хвост кораллу-прыгуну и… Ничего. Джайна резко метнулась в сторону, уходя от огня (хотя несколько ударов она все же пропустила), и направилась к «Тысячелетнему соколу», который уже был у противоположного борта корабля-экрана. — Почему ты не сбила его? — спросила Джайна Мару, но не услышав ответа, повернулась и посмотрела на нее. Мара обмякла в кресле, и голова ее безвольно болталась. Джайна на какое-то мгновение замерла от потрясения, затем с громкими криками бросилась к ней. — Тетя Мара! Но ситуация была слишком сложной, чтобы так беспечно бросать штурвал. К тому моменту, когда Джайна вернулась в кресло пилота, щиты «Меча Джейд» были на последнем издыхании, один двигатель работал через раз, второй накрылся совсем. А планета росла все быстрее. Джайна делала все, что могла; на мостик прибежала Данни Куи с вопросом, не может ли она хоть чем-нибудь помочь. Тем временем потерявший управление «Меч Джейд» безвольно падал.* * *
Люк изо всех сил тянул рычаг высоты на себя и пытался докричаться до Р2Д2, но дроид невпопад отвечал что-то бессвязное — ведь у него не было защитного колпака, и он, видимо, замерз. Люк закрыл глаза, продолжая тянуть рычаг на себя, в любую секунду ожидая столкновения с планетой. Однако нос мало-помалу поднялся, и истребитель выровнялся и уже не летел вниз, а скользил над самой поверхностью. Но пока что Люк не мог облегченно выдохнуть: лед был в нескольких метрах под «крестокрылом». Он врубил репульсоры, чтобы хоть немного набрать высоту, затем задрал нос вверх, направив истребитель обратно в тучу кораллов-прыгунов, поджидавших его над густой пеленой тумана. И снова он не стал отвлекаться на стрельбу из лазерных пушек, а только вертелся и кружился, пытаясь вырваться из хищной стаи. И это ему удалось — он оторвался от группы преследования, хотя несколько кораллов-прыгунов крепко сидели у негр на хвосте. Люк ощущал, что вокруг становится холоднее и температура падает все скорее, хотя без приборов он не мог оценить темпы похолодания. Не знал он, до каких пор это будет продолжаться и чем закончится. Оставалось только ждать и надеяться. И тут он увидел, как падает, вращаясь, «Меч Джейд». Он уже вошел в атмосферу и, казалось, совсем потерял управление. У Люка оборвалось сердце.* * *
Хэн и Лейя на «Соколе» буквально облизали край корабля-экрана, уходя от погони. Их пушки раскалились добела от непрерывной стрельбы. Раскалилась и обратная, повернутая к планете, сторона корабля-экрана, который отражал все больше энергии. Не успели они обменяться комментариями по этому поводу, как их внимание привлекла другая картина, лишившая их надежды и мужества: «Меч Л^кейд» завалился вниз и исчез в атмосфере. И ничего, буквально ничего не могли сделать они, чтобы помочь своей дочери, Маре и Данни.* * *
Люк дал полный вперед, надеясь догнать падающий корабль, хотя не знал, что может предпринять. Он видел, что один двигатель продолжает работать, а корабль пытается выровняться, и понял, что кто-то еще сидит за штурвалом. Но он прекрасно понимал, что любые попытки спасения обречены на неудачу — мощности одного двигателя не хватит, чтобы погасить такую инерцию. Хотя… Люк направил свой «крестокрыл» вниз, разгоняя его еще быстрее, чтобы успеть поднырнуть под падающий челнок. Выжав из «крестокрыла». все возможное и невозможное, он сделал это. Когда он пролетал под «Мечом Джейд», за долю секунду до столкновения он активировал все до единого репульсоры, подкинув вверх падающий корабль. С огромным облегчением Люк развернулся и увидел, что «Меч Джейд» отдаляется от планеты, набирая высоту. Этот финт стоил Люку высоты, и теперь ему самому предстояло побороться с гравитацией и инерцией. Он не сомневался, что прекратит падение и выровняет истребитель, но ситуация неожиданно изменилась: что-то странное происходило с атмосферой планеты. Туман быстро таял: часть влаги испарялась, а часть быстро конденсировалась и превращалась в кристаллы льда, висевшие в воздухе подобно заградительному огню зенитных орудий. По обшивке «крестокрыла» забарабанили градинки, но вскоре они начали стремительно таять и на глазах исчезать. Наступила критическая точка. Испарение теперь шло самостоятельно и с потрясающей скоростью.* * *
Вокруг собиралось все больше кораллов-прыгунов. Некоторые поднимались с планеты, а остальные — и их было много, страшно много, — летели к планете со всех сторон,, услышав зов йаммоска. Хэн, Лейя и Ландо обрадовались было, когда увидели, как улетает прочь от планеты «Меч Джейд», но эта радость моментально исчезла: взорвался один из кораблей-экранов. Все частоты тут же заполнились отчаянными криками пилотов истребителей, защищавших его, о том, что пропали дефлекторы, и призывами о помощи. Прямо по курсу перед «Соколом» появилось еще одно яркое огненное облако: был подбит крупный крейсер. И сразу же последовал второй взрыв, поменьше, — разлетелся на куски истребитель. — Чего они там тянут? — прорычал Хэн, направив свой гнев на Ландо. Тот поднял руки, расписавшись в своей беспомощности. — Я вообще слабо представляю себе, что мы делаем, — возразил он. — СИ-ЗПО, может, хоть ты поможешь на-а-а… — начала спрашивать Лейя дроида, но внезапно издала громкий крик, а Хэн завопил: «Лево руля!», когда неизвестно откуда-вынырнула большая группа кораллов-прыгунов. Ожили пушки верхней боевой башни, и Джесин из нижней как мог помогал брату, сбивая кораллы-прыгуны один за другим. Но их было слишком много. И летали они слишком хорошо, меняя боевые порядки с такой умопомрачительной скоростью и идеальной слаженностью, что орудия «Сокола» с трудом настигали их, и то лишь малую часть. Хэн лишь вздрагивал, когда «Сокол» сотрясался от множества пропущенных ударов. — Этого еще не хватало! — Он врезал кулаком по консоли, увидев, что щиты исчезли и все сигнальные лампочки потухли. Взорвался еще один корабль-экран, на противоположной от «Сокола» стороне планеты. — Пора делать ноги, — заметил Ландо. — Мы не можем, — сухо отрезала Лейя. — Это наш единственный шанс. Третий корабль-экран исчез в огненном облаке, и шансы на успешное осуществление плана вдруг стали стремительно таять. Вдруг два коралла-прыгуна беспорядочно завертелись и врезались друг в друга, исчезнув в мощном взрыве. — Хороший выстрел, — заметил Хэн. — Это не я, — ответил Анакин. — И не я, — сказал Джесин. Хэн с Лейей переглянулись, затем посмотрели на Ландо. Еще одна пара вражеских истребителей едва избежала столкновения, и они разлетелись, беспорядочно вращаясь, в разные стороны. На левом фланге Анакину удалось сбить одного коралла-прыгуна, затем второго и тут же третьего. Защищавший левый фланг, Джесин, правда, успел за это время сбить только одного. Начали поступать доклады с других кораблей, и все в один голос рапортовали о внезапном переломе. — Кажется, работает, — прошептала Лейя. — На их стороне огромный численный перевес, — напомнил ей Хэн, и, словно в подтверждение его слов, взорвался четвертый корабль-экран. Хэн поставил «Сокола» на дыбы, пробиваясь сквозь тучу кораллов-прыгунов. — Поворачивай обратно! — крикнул Анакин, не переставая стрелять. — Мы можем посбивать их всех по одному, не давая приблизиться к нашему кораблю-экрану. Но никто его не слушал — ни трое сидевших в кокпите, ни Джесин, который перестал стрелять. Все как завороженные уставились на планету. Туман вокруг планеты рассеивался, и все яснее было видно ее поверхность. Через считанные секунды атмосфера стала кристально прозрачной. Хэн вновь обрел возможность дышать, и Лейя облегченно вздохнула, когда они увидели знакомый силуэт корабля. «Меч Джейд» не упал на планету. Они не успели даже связаться с Джайной, потому что очертания планеты вдруг стали искаженными и размытыми, словно она оказалась под гигантским стеклянным колпаком. — Волна Меппиканли! — заорал Анакин. — Там, под ней, должно быть очень холодно. По крайней мере, вода должна замерзнуть. — Вот почему эти ребята больше не могут координировать свои атаки, — добавил Джесин. — Мы заморозили их военного координатора. И в самом деле, все больше кораллов-прыгунов выходили из общего сражения и летели к планете. Наверное, чтобы защищать свою базу, а может, вонгские пилоты просто не знали, что делать. Кроме того, сначала Хэн, а потом и все остальные заметили, что вращение планеты резко замедлилось, и казалось, что она вот-вот остановится вовсе. — Невероятно, — пробормотал Хэн. — Долго это продолжаться не будет, — объяснил Джесин. — Энергии больше нет, и испарения больше нет. — И что будет, когда планета снова начнет вращаться? — подозрительно спросил Хэн. — Ну, если принять в расчет расширение, созданное льдом… — начал Джесин, но и этого было достаточно, для Хэна, у которого моментально появилось его знаменитое «дурное предчувствие». — Люк, — беззвучно выдохнула Лейя. — Убираемся отсюда! Убираемся отсюда! — возопил Хэн на всех частотах. — Всеобщее отступление! И, несмотря на мольбы Лейи найти ее пропавшего брата, Хэн резко развернул «Сокол» кормой к планете, которая возобновляла свое вращение, и дал полный вперед, только раз притормозив ненамного, чтобы пропустить вперед «Меч Джейд». Это вдруг так задело Хэна за живое. В сущности, то, что он сейчас делал, ничем не отличалось от того, что предпринял на Сернпидале Анакин — улетел, бросив Чуи. Он почти что повернул «Тысячелетний сокол» обратно к планете, чтобы броситься на поиски Люка. Почти. Но не смог. Если бы он был один, он сделал бы это без колебаний, но он был не один, и был в ответе за жизни других, а не только за свою. Как Анакин тогда. Весь остальной флот тоже улепетывал. Пилоты буксира корабля-экрана выключили лучи захвата и бежали, спасая свои жизни. По поверхности планеты прокатились волнообразные толчки, а в ледяном панцире появилась глубокая трещина, которая со сверхзвуковой скоростью пробежала от полюса до полюса. Затем планета взорвалась, разлетевшись ярким дождем ледяных осколков, окрасивших лучи солнца во все цвета радуги. Среди этого гигантского разноцветного облака было только одно черное пятнышко: крошечный «крестокрыл» на максимальной скорости уходил от взрывной волны, лишь немного обгоняя ее.25. Закономерности и совпадения
— Ну, давай, произноси, — услышал Люк голос СИ-ЗПО и, когда вошел в комнату, которую Ландо выделил для него и Мары на Дубриллионе, то увидел, как дроид с размаху стукнулул Р2Д2 по куполу. Р2Д2 ответил серией звуков, которая должна была звучать как длинное и монотонное «ооооо», но у него получилось «оо…оо…ооии». — Что-то он сегодня заупрямился, масса Люк, — объяснил СИ-ЗПО и замахнулся, чтобы еще раз долбануть астромеха, но Люк, с трудом сдерживая улыбку, словил манипулятор робота-секретаря. — Я думаю, что Р2 еще не оправился после полета сквозь снег и холод, — предположил Люк. — Би… оооииооо… — подтвердил Р2Д2. — Мне кажется, у него икота, — подмигнув, добавил Люк и направился к себе в комнату. Сражение с рассеянными силами йуужань-вонгов проходило довольно удачно. Множество врагов погибли вместе с планетой, куда они устремились в безумной попытке защитить свою базу, не успев улететь до взрыва. Кроме того, и это самое главное, исчезла связывающая сила пришельцев, их военный координатор. Оставшиеся силы были разрознены, и Кип Дюррон, вместе с пилотами многих других кораблей, включая значительные силы, присланные сюда Новой Республикой, начали охоту на недобитков. По крайней мере, можно было не беспокоиться, что разгром йуужанъ-вонгов будет доведен до конца — подумал Люк, входя к себе в комнату. Мары там не оказалось, и он с трудом удержался, чтобы не ринуться на ее поиски. Она еще не вполне поправилась после испытаний, которые ей довелось пройти за последние несколько недель, особенно от того кошмара, что выпал на ее долю во время последней битвы. Ее болезнь начинала вновь брать верх над ней, и Люк видел это, но Мара дала понять, что сражение с недугом — исключительно ее личное дело, и эта неспособность помочь глубоко ранила Люка. Он не мог просто наблюдать за тем, как ведет тяжелую схватку с внутренним врагом женщина, которую он так нежно любит. Люк задумался о более глобальных проблемах. Пусть он не мог помочь в личной схватке, но что насчет большого сражения? Он взял в руку пробирку с жуком, который трансформировал молекулярную структуру атмосферы Белкадана. Мара ощущала какое-то странное влечение к этому насекомому, словно болезнь толкала ее к нему. Эта необъяснимая реакция могла быть простым недоразумением, считал Люк. Мара могла просто реагировать на тот факт, что в зараженной атмосфере Белкадана она почувствовала себя хуже. Или все это имело под собой глубокую подоплеку? Было ли это закономерностью или совпадением, что загадочная болезнь появилась именно тогда, когда появилась, накануне вторжения из другой галактики? Быть может, это йуужань-вонги непреднамеренно (или все-таки целенаправленно) занесли болезнь в Галактику? Люк не знал, но он был полон решимости все выяснить, или, по крайней мере, попытаться это сделать. Если был способ (неважно, какой) помочь его любимой жене, он должен был попытаться. Он наклонил голову и закрыл глаза, укрепляясь в решимости. Ему предстояло решить так много важных вопросов, и возрождение Совета Ордена джедаев было не последним в этом списке. Снова он должен был выступать во множестве ролей — как государственный деятель, дипломат, воин, ученый, муж, наконец. Мара всерьез вела разговоры о том, чтобы на время удалиться от дел и улететь на Дагоба или какое-нибудь другое дикое и наполненное Силой место, где она могла бы обрести новые, более глубокие уровни медитации и более глубокое понимание всего происходящего с ней. Люк, разумеется, предложил полететь вместе, но она категорически отказалась. Ее проблемы были ее битвой, во всяком случае на данном этапе. Люк глубоко и тяжко вздохнул.* * *
В соседней комнате собирала свои вещи Лейя Соло. Ее ожидало много работы. Она видела этих пришельцев из другой галактики, йуужань-вонгов, и понимала, что угроза, хотя и была предотвращена по большому счету, но вопрос еще не закрыт. Могли появиться новые армии вторжения, куда больше первой, и новые военные координаторы, и в следующий раз они могли обосноваться не под ледяным панцирем водного мира. Что делать тогда? Лейя с ужасом подумала о том, насколько близко к полнейшей катастрофе они оказались, насколько легко праэторит-вонг, не уничтожь они базу захватчиков, прошелся бы победным маршем по Галактике, и Новая Республика так никогда и не собрала бы достаточные силы, чтобы остановить пришельцев, и упрямые и зачастую невежественные сенаторы так и не поняли бы реальный уровень угрозы до тех пор, пока уже не было бы поздно. Снова ей придется ради неотложных дел на работе забыть о личной жизни. Что у нее трое детей, которые, хотя и показали себя настоящими героями, все еще нуждались в ней. Что у нее есть невестка, которая сражается со смертельной болезнью, и брат, которому может понадобиться ее помощь. Что есть у нее и муж, чье душевное равновесие было нарушено потерей верного друга. Но разве могла бы она посвятить себя семье, если вернулись бы йуужань-вонги, в большем количестве и лучше подготовленные, а Новая Республика оказалась бы не готова встретить их? — Посол Лейя, — прошептала она, неохотно, но безропотно примеряя на себя этот титул, которым вскоре наградит ее Совет, объявив ее послом Дубриллиона и близлежащих секторов внешних территорий, включая систему Хелска. Ей оставалось только надеяться, что Борск Фей'лиа и его дружки будут прислушиваться к ней.* * *
А на другом конце Галактики ставил перед собой новые задачи еще один посланник. Ном Анор знал о трагедии, постигшей праэторит-вонг. Он слышал леденящие кровь, рассказы, доходившие сюда с Внешних территорий, но не мог связаться с Йомином Карром или Да'Гарой, и это только подтвердило опасения, что войска вторжения были разбиты и рассеяны по галактике. Йуужань-вонгские воины разлетелись кто куда, и он не мог снова собрать их вместе или координировать их действия. Он прекрасно справился со своей задачей — отвлек основные силы противника на события в Центре, так что у них не было времени следить за тем, что творится на окраинах Новой Республики. Он сделал все, что мог, для Да'Гары и военного координатора, и все же они погибли. Вместе с праэторит-вонгом. Сначала Ном Анор испугался, что его воины могли недооценить своих врагов, но затем, когда стали поступать более подробные сведения о ходе битвы и неожиданном ее исходе, он понял, что только феноменальное везение позволило этому жалкому народцу победить. Но еще ничего не кончено, думал Ном Анор. Все еще впереди. Праэторит-вонг — лишь малая толика того, что вонги могут бросить на покорение этой галактики. Пришла пора исполнителю снова браться за работу. Он осел на захудалой, всеми забытой планетке, на которой давно зрело недовольство порядками Новой Республики и в любой момент была готова вспыхнуть гражданская волна. Что ж, он заварит эту кашу.26. Прощальная песнь
Тысячелетний сокол" медленно и плавно парил в пространстве, а перед ним, сбитый с орбиты и потерявший равновесие, покачивался Сернпидаль. Лейя молча стояла за спиной у Хэна на мостике, не мешая ему побыть наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Ему это было так необходимо. Он в последние дни специально загружал себя работой, чтобы не думать о неизбежном моменте прощания, изо все сил старался избежать его в надежде, что время уменьшит боль. Не уменьшило. Ни капельки. Глядя вниз, на место, где он видел Чубакку в последний раз, Хэн уже не мог убежать или отсрочить мучительный момент. Теперь он думал только о своем друге. В памяти всплывали картины из жизни — воспоминания о Чуи. В основном, различные оттенки выражения лица вуки или забавный вой, но никаких определенных событий — события казались незначительными. Только интонации Чубаккиного голоса, взгляды, которыми он смотрел на Хэна: часто непокорные, но всегда преисполненные глубокой любви и уважения. Хэн посмотрел на пустое кресло второго пилота, в котором так долго сидел Чубакка, и мысленным взором нарисовал своего приятеля в нем. Он представил его так ярко, так кристально четко, что, почти поверил, будто сможет усилием воли воскресить друга из мертвых, потому что он, Хэн Соло, не может смириться с его потерей. Нет, лелеял он надежду. Чуи не мог погибнуть. Этого просто не может быть. Но все было именно так. Чуи ушел и больше никогда не вернется. Затем возникли новые образы: Чуи вбегает на мостик; Чуи несется за Анакином по трапу на Корусканте после очередной осечки репульсора; Чуи держит на вытянутых руках сразу трех Соло-младших, и это было совсем недавно, когда они были уже не такие маленькие, но он хотел доказать, что он еще не потерял хватки. Взгляд Хэна упал на любимую кепку, валявшуюся под приборной консолью второго пилота. Эту шапку Лейя подарила Хэну сразу же после рождения двойни, и причудливыми завитушками на ней было вышито: «Поздравляю, это ОБА!». Сколько раз вуки воровал ее и с трудом напяливал ее на свою мохнатую голову, пытаясь растянуть ее до своего размера! Хэн нагнулся и поднял кепку, затем перевернул ее и увидел, что на подкладке осталась пара рыжих длинных волос. Воспоминания проносились перед глазами Хэна, и все они заканчивались одним и тем же — внезапным осознанием того, что новых не будет, что книга закрыта, что волосы на кепке были последними, и больше вуки их там не оставит. Поскольку Хэн был мужем и отцом, то мысли его плавно перетекли на детей. Несколько раз за последние пару дней он видел, как они пытаются скрыть слезы на глазах, и ему не было нужды спрашивать, о чем они сейчас думают. Как ни странно, но Джайна и Джесин переживали куда больше своего брата, и Хэн поначалу был удивлен этим, но в конце концов понял, почему так. Анакину было пятнадцать, самый эгоистичный и самовлюбленный возраст, и, несмотря на то, что мальчик добровольно взвалил всю тяжесть вины за гибель Чубакки на свои плечи, он был слишком поглощен рефлексией, чтобы по-настоящему понять всю боль утраты. Двойняшки, напротив, уже переросли этот эгоцентрический взгляд на мир вокруг и имели понятие о том, что такое «сопереживание». Поэтому Хэн к каждому из детей подошел индивидуально и сказал им те вечные избитые клише, которые каждый наверняка слышал в своей юности, теряя близких. Насколько пустыми казались ему теперь эти слова, слетающие с его уст! В какой-то момент, после очередного разговора со скорбящими детьми, Хэну вдруг захотелось снова стать маленьким, чтобы родители с воспитателями говорили ему штампы, утешая его, чтобы эти слова говорил кто-нибудь красноречивее и мудрее, чем он. И такой человек был. Эта женщина, его прекрасная жена, стояла рядом с ним. Лейя любила вуки так же, как и он, и хотя она проводила с ним не столько же времени, сколько Хэн, не имела таких же ярких воспоминаний, как ее муж, Хэн знал, что она скорбела никак не меньше его. И она нашла в себе силы спрятать свои чувства, чтобы помочь Хэну пережить этот тяжелый период. Он знал это. — Ты собираешься подлететь совсем близко? — донесся до него голос Лейи, и только тогда Хэн заметил, что Сернпидаль вырос до огромных размеров. Они прилетели сюда не затем, чтобы найти тело вуки. Эта задача была не по силам ни им, и никому другому. Хэн прилетел сюда, и Лейя охотно поддержала его стремление, просто потому, что этот момент был ему необходим. — Что мы скажем семье Чуи? — спросил Хэн. — Правду, — откликнулась Лейя. — Что он погиб смертью героя. — Никогда не думал… — начал Хэн, но его голос дрогнул, и он замолчал. Лейя ласково посмотрела на него, дав ему время, чтобы успокоиться. — Я ведь построил стену, колпак вроде огромного пузыря вокруг всех нас. Вокруг тебя и меня, Чуи, детей, Люка с Марой, даже Ландо. Ситх побери, даже вокруг идиотских дроидов. Мы все внутри, понимаешь? Сидим в безопасности и комфорте, такая семейка, тихая и… — Неуязвимая? — предвосхитила его следующий эпитет Лейя. Хэн кивнул. — Ничто не могло затронуть нас — по-настоящему затронуть нас, — продолжал он. И снова его голос задрожал, и он начал часто моргать, чтобы удержать слезы, и когда это у него не получилось, он просто смахнул их рукой, затем уставился на беспорядочно вращающийся Сернпидаль. Он знал, что Лейя все поняла, и ему не надо было больше ничего говорить. И хотя все это казалось бессмысленным, он не стал спорить с судьбой и безропотно принял ее поворот. В конце концов, это должно было произойти давным-давно. И если не с Чуи, то с любым другим из них. Они так долго жили на краю пропасти, участвовали в стольких сражениях. Целые десятилетия им удавалось уходить от врагов и наемных убийц. Вспомнить хотя бы их первую встречу, когда Хэн освободил Лейю на Звезде Смерти и они вместе вырвались из объятий смерти. Как много раз они оказывались на волосок от гибели, когда казалось, что кто-то из них обязательно должен погибнуть. И все же, поразительным образом, этот постоянный флирт со смертью лишь заставил Хэна уверовать в собственную неуязвимость. Они могли увернуться от выстрела любого бластера, примоститься на боку астероида, выбраться из мусорной ямы, или… Нет, хватит. Не сейчас. Этот пузырь безопасности лопнул. Его так неожиданно проколола падающая луна. — Даже Мара, — сказал Хэн, и Лейя повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза, хотя он продолжал смотреть прямо перед собой. — Ее болезнь не может убить ее, — продолжал он. — Я знаю, что она не убьет ее. Даже если умрут все остальные с таким же диагнозом, она выживет, потому что эти остальные не жили в моем пузыре, а она жила. Мара была в нем, поэтому она победит. — Конечно, — согласилась Лейя. Но Хэн уже ни в чем не был уверен и ни за что не мог поручиться. Вдруг его озарила страшная мысль о том, что Лейя тоже не бессмертна, и все остальные в его пузыре, особенно дети, тоже не были в полной безопасности. Во время схваток с пришельцами Джайна, Джесин и Анакин доказали, что они достойны носить звание джедаев, и никто не осмеливался теперь сомневаться в этом. Они вышли из-под контроля Хэна, но, с контролем или без, Хэн знал, что они покинули безопасный мир. Пузырь лопнул. Кажется, угрозу захвата Галактики пришельцами удалось предотвратить, а их самих уничтожить. Но для Хэна Соло эта Галактика вдруг показалась вдруг куда более опасным местом, чем раньше.Кэти Тайерс Точка опоры (Звездные войны)
Пролог
Лейтенант Йайна Соло развернула «крестокрыл» на левый борт и подала вперед рычаг, добавив мощности двигателям. Коралл-прыгун йуужань-вонгов совсем истощил ее крылатого напарника. Уворачиваясь от нее, вонг открыл аккуратное черное отверстие в хвостовой части, которое явно поглощало энергию лазеров Йайны. Она уравняла скорость истребителя со скоростью противника и продолжила преследование. С тех пор как полковник Гэвин Дарклайтер пригласил ее в Разбойный эскадрон, за спиной остались десятки боев. Она по-прежнему гордилась тем, что она — пилот элитного эскадрона, хотя восторженного трепета, конечно, поубавилось. Слишком много ночных вылетов по тревоге, слишком много смертей, слишком мало сна. Но меня взяли в Разбойный эскадрон, размышляла она, резко прибавив еще мощности, не благодаря моим родителям и не из-за того, что в моей семье из поколения в поколение передаются способности контроля над Силой. Ее взяли за мастерство пилота. Кроме того, в Разбойном эскадроне должен быть хотя бы один рыцарь-джедай. Противник, которого она преследовала, атаковал ботанский, ударный крейсер «Чемпион». «Чемп» прикрывал колонну беженцев. Хоск, индустриальный спутник, еще болтался на орбите Каларба. Ситуация мучительно напоминала последние часы Сернпидаля десять месяцев тому назад. Каларбианские потери могли быть даже больше. Но для Йайны, как и для ее отца, с трагедией Сернпидаля ничто не сможет сравниться. Преследование йуужань-вонгов не могло вернуть Чубакку, но оно помогало заглушить мучительные воспоминания. Она сжала пальцы на гашетке и обрушила на коралл-прыгун потоки огня импульсного лазера. Шквал маломощных разрядов сбил настройку энергопоглотителей противника и истощил их. Как однажды сказал полковник: «Пересчитай ему зубы, а потом вбей их прямо в его глотку!» Ее приборы показывали, что вихрь поля довина-тягуна ослаб неожиданно для противника. На ведущем мониторе появился маневренный корабль Чисса: — Я прикрою тебя, Одиннадцатый! Пора! Йайна сжала пальцы на главной гашетке, выпустив плотный импульс всех четырех лазеров. Гравитационное поле противника заметно отклонило огонь ее лазеров, зато теперь можно внести поправку и скомпенсировать это. Два выстрела мимо, зато другие два легли точно, раскрасив колпак кабины сполохами пламени. Наша тактика позволяет победить их в равном бою. Но бой с ними никогда не бывает равным. Они убивают и будут убивать нас. Их корабли даже способны к регенерации! Йуужань-вонги превратили целые планеты в инкубаторы коралловпрыгунов и разрушили одну из ведущих верфей Новой Республики на Фондоре. Оборона наиболее значимых уцелевших доков — Куат, Мон Каламари, Билбринги — была приведена в полную боевую готовность, к ним были переброшены группы транспортных кораблей. Коралл-прыгун взорвался тучей раскаленных брызг, кабина раскрылась хрустальными лепестками, и он по сжимающейся спирали ушел из зоны огня. Пилот йуужань-вонг не катапультировался. Они всегда погибали вместе с кораблем. Кажется, таков был их собственный выбор. Но они все прибывали и прибывали, тогда как пилоты Новой Республики возвращались по домам, чтобы защищать свои родные миры. — Ты молодец, Десятый! — воскликнула Йайна. — Спасибо, Прутик. — Завсегда! Йайна взяла вправо и определила координаты крушения. — Проныры, противник снова объявился в секторе 349-18. Они метят в ходовую часть «Чемпа». — Принято! — в голосе майора Алинн Варг, командира звена Йайны, зазвенела сталь. — Пора стереть эти кораллы в пыль. Одиннадцатый, Двенадцатый, за мной! Йайна дважды ударила по клавише комлинка, подтверждая получение приказа, нажала на рычаг и развернула истребитель вслед за Девятым. Они шли под брюхом «Чемпа» так близко и так медленно, что можно было сосчитать его антенны и заклепки. Командовал «Чемпионом» адмирал Глие'олегг Кру, тви'лекк. После Фондора Йайна слышала о новоиспеченном адмирале или капитане почти после каждого сражения. Недавно были потеряны еще несколько миров — Гиндин, Биммиель и Тинна. Здесь, на Каларбе, офицер разведки полагал, что чужие пытались перерезать Кореллианскую дугу — прямой гиперпространственный тоннель к Внешним территориям. На Дрюкенвелле и Родии была объявлена боевая тревога. Другой конвой кораблей каларбиан, включая дюжины беженцев с разрушенной станции на Хоске, только что ушел в прыжок. Несмотря на все усилия найти и уничтожить гигантского довина-тягуна, которого йуужань-вонги, по-видимому, сбросили на Каларба, Хоск терял высоту с каждым оборотом. Истребители «хироти зебра» были уже далеко, и десять из турболазеров были разрушены. Вражеские корабли, которые на экране выглядели как многоножки, преследовали бронированную луну, пожирая отставшие от колонны челноки. Вышки на полюсе Хоска уже отклонились от нормального положения более чем на 30 градусов. Скоро Каларба станет еще одним мертвым миром, непригодным даже для йуужань-вонгов. Обогнув шлюзовые отсеки «Чемпиона», Йайна попала в огненный водоворот боя. Три коралла-прыгуна метнулись к ней, выбросив слепящие языки плазмы. Сердце заколотилось. Она уклонилась от удара, бросая истребитель во все стороны, не спуская пальца правой руки со второй гашетки. — Спарки, — скомандовала она астродроиду, — мне нужно сто процентов защитного поля на тринадцати метрах! Сообщение на лобовом экране показало, что Р5, ее верный товарищ со времен поступления в эскадрон, моментально исполнил указание. В наушниках загудели помехи. Довин-тягун атаковал ее щит. Другой чужак шел ниже и левее. Йайна резко вывернула штурвал и налегла на рычаг. Звезды крутились вокруг как сумасшедшие, но внимание занимал только противник. Иди сюда, вот. Ближе, ближе… Система наведения захватила цель. Ликуя, она выпустила протонную торпеду, голубым пламенем скользнувшую к чужому истребителю, а сама сохранила прежний курс, лавируя меж рас каленных осколков, сбивавших довина-тягуна с прицела. — Одиннадцатый, — раздалось в наушниках. — Прорывайся к кораблю! Хаттова слизь! Йайна дернула рычаг и остановилась, ощутив жесткий рывок ремней безопасности. Истребитель содрогнулся. — Я подбита! — закричала она. Прилив адреналина отчасти вернул ей самообладание. Она посмотрела на приборную доску. По крайней мере, щит уцелел, Йайна развернула корабль. И маневрировать могу. Но она была в бешенстве. На ведущем дисплее кораллы-прыгуны густым роем облепили «Чемпион» и его защитников. И один из них, устремившийся к «Чемпиону», был тот самый, что подпалил ей крылья. Она прибавила тяги. Теперь был виден большой вражеский корабль за кормой «Чемпиона». Немного меньше «звездного разрушителя», конфигурацией он напоминал причудливое морское чудище. В самой толстой конечности, возможно, были органы управления. Два более тонких щупальца торчали на спине, два — на животе. Щупальца на животе уже поливали «Чемпион» ослепительной плазмой. Два «трезубца» Новой Республики устремились в атаку на новоприбывшего. Разгоряченная погоней за неприятелем, Йайна нажала на гашетку. — Проныры! — возглас полковника вернул ее к реальности. — Кто-то только что высосал все защитное поле «Чемпиона». Разберитесь! Что же они сделали? Еще какое-то убоище приволокли? Неужто проморгала? Йайна набрала максимальную скорость. Она пролетала мимо левой кабины «Чемпиона», когда глубоко изнутри него прорвался свет. Медленно, с жуткой, смертельной красотой в гладком боку «Чемпа» открылась трещина. — Стикс! — раздалось в ухе. — Одиннадцатый, посмотри, что там! — Спарки, полный вперед! — крикнула Йайна. — Летим к… Взрывом ее бросило на панель управления. Педали, казалось, раскрошились, пронзив осколками ноги. Кабина перекосилась, потом и вовсе пропала. В ушах выла сирена, в такт с механическим голосом: Катапультирование. Катапультирование. Она призвала на помощь Силу, безнадежно пытаясь защититься. Почти… Белая вспышка боли погасила сознание.Глава 1
Они стояли перед входом в глинобитную лачугу, которая служила им домом на этой планете. Бурый рабочий комбинезон был покрыт толстым слоем грязи и пыли, волосы свисали на уши липкими сосульками, и Йакен искренне жалел, что их длины пока не хватало, чтобы собрать в хвост. Так было бы хоть немного приличнее. Впрочем, за два месяца жизни на Дуро он не то чтобы привык, но кое-как примирился с песчаной пылью — неотъемлемой частью местного быта. Равно как и с прочими неудобствами, вроде тесноты, постоянных скандалов, без которых не проходило ни дня, необходимостью маяться в респираторе при выходе за пределы купола и так далее, и тому подобного. Йакен стоял рядом с отцом, ковырял носком ботинка песок под ногами и почти не прислушивался к разговору. Последнее время с ним это бывало. Слишком уж странно вела себя Сила. Или у него просто обострилось чутье? Порой ему казалось, что невидимые кольца Силы оплетают и душат его, словно стекловидные змеи Жарана. Что-то должно было произойти. Что-то очень важное. Но он понятия не имел, что именно. Йакен с некоторым усилием оторвался от незапланированной медитации, заровнял ямку в песке, которую успел расковырять, и честно постарался вернуться к окружающей действительности. Реальность же выглядела так. В двух шагах от дверей хижины в позах, наглядно демонстрирующих всем желающим (а желающие тихо посматривали, но не спешили, однако, привлекать к себе внимание) конфронтацию между двумя темпераментными особами, стояли его отец, Хэн Соло, и старейшина одного из нескольких кланов, бежавших на Дуро, Мезза. Как и все рины, она была невысокой, гибкой, к бархатному меху не липла никакая пыль (в этом Йакен здорово завидовал ринам), в пышной гриве скрывались острейшие шипы. Но в кисточке гибкого хвоста и на предплечьях пробивалась седина. — Это были наши корабли, — говорила она, размахивая руками. — Наш конвой, — она вздохнула, и воздух с фырчаньем вырвался из четырех отверстий ее хитинового клюва. Хэн, естественно, тут же фыркнул еще громче, да еще и так взмахнул левой ручищей, что чуть не зашиб Йакена. — Ну прямо щас все брошу и побегу выводить ваши корабли в пространство, только потому, что вам приспичило проверить системы в работе! Какого ситха вы шарились в запретной зоне, Мезза?! На мягкой серо-коричневой шкуре Меззы появились яркие краснооранжевые пятна. Синий кончик хвоста мелко задрожал. Йакен уже знал, что у ринов так проявляется раздражение. — Мы были не в запретной зоне, а на наших кораблях! — рявкнула Мезза. — Что еще за запретные зоны выдумали? Это НАШИ корабли и НАШ конвой, — она нервно теребила поношенный жакет с некогда богатой вышивкой, укрывающий ее массивную грудную клетку. — И не надо снова убеждать меня, что мы должны вам доверять. Вам, капитан, мы доверяем. ВКПБ, вот чему мы не доверяем. ВКПБ и тем, что засели вон там, — она ткнула лапкой в небо. Губы Хэна дернулись, и семнадцатилетний Йакен почти физически ощутил, как отец изо всех сил сдерживается, чтобы не заржать самым непристойным образом. Хэн вполне мог бы посмотреть сквозь пальцы на несанкционированные изыскания беженцев, особенно на их собственных кораблях. Но сейчас за ними наблюдали. Не подавая виду, как его это забавляет, он предположил, что имеет смысл ужесточить правила, установленные ВКПБ в колониях. Предположил достаточно громко, чтобы слышали по крайней мере несколько малолетних проныр. Они с Меззой, несомненно, еще обсудят это дело без посторонних. Мезза, естественно, выдвинула встречное предложение относительно того, что с упомянутыми правилами следует сделать. Понаблюдав малость за этим поучительным зрелищем, Йакен сам не заметил, как вновь погрузился в медитацию, рискуя проковырять не большую скважину в местном грунте. Он пытался подобрать очередной фрагмент головоломки, которую ощущал в каждый момент своего существования. Обученный искусству джедаев и необычайно восприимчивый от природы, он мог с уверенностью сказать, что Сила приходит в движение. Она меняется. На этот раз он обязан был найти ключ к разгадке. Заныла правая скула. Он неловко потер ее, отбросил с лица волосы. Надо бы подстричься, но здесь никто не заботится о внешности. Он все еще продолжал расти — плечи раздавались в ширину, ноги вытягивались. Он чувствовал себя нелепым гибридом тренированного джедая и нескладного подростка. Он прислонился к стене хижины и стал рассматривать происходящее за пределами его нового дома. Кунол, который построил ВКПБ, Вы борный комитет по проблемам беженцев при Совете Новой Республики, был рассчитан на тысячу жителей. Естественно, в него впихнули двенадцать сотен. Кроме этой неприкаянной рин, здесь было еще несколько сотен доведенных до отчаяния людей, хрупких ворсов, вавриан с огромными шарообразными головами и один молодой хатт. А не знающие жалости йуужань-вонги продолжали метаться по Галактике, разрушая целые миры, порабощая или уничтожая их население. Покрытый буйной растительностью Итор, необузданный Орд Мантелл, Оброа-Скай с его легендарными библиотеками — все пали от рук беспощадных захватчиков. Если йуужань-вонгов и можно было остановить, то никто в Новой Республике не знал, как это сделать. Мезза возглавляла остатки большего из двух уцелевших кланов ринов. Хэн Соло продолжал с ней спорить, уперев левую руку в бок. Краем глаза он следил за группой малолетних правонарушителей с юношеским пушком на щеках, ровесников Йакена. Кланы ринов занимали один из трех клиновидных массивов Поселения Тридцать Два. Крыши их домов были выкрашены в голубой цвет. Синтпластовый купол сходился над головой — серый, как завихрения ядовитых паров снаружи.* * *
Йакен прилетел сюда с Корусканта. Не то чтобы ему так уж сильно надо было попасть на Дуро, просто так вышло. Два месяца назад его и Анакина вызвали на Балансирную станцию — массивный гиперпространственный отражатель и гравитационную ловушку в системе звезды Корел. Была надежда, что Анакин, которому уже однажды удалось заставить Балансирную станцию работать, сможет сделать это снова. Военный совет рассчитывал спровоцировать атаку системы Корел силами йуужань-вонгов и использовать Балансир как заградительное поле, чтобы создать ловушку — и уничтожить их там. Однако дядя Люк надеялся, что станцию не придется использовать для атаки, что пригодятся только ее оборонные возможности. Йакен инстинктивно дернулся и опять вышел из ступора — на этот раз под влиянием рыка из луженой глотки Хэна. Впрочем, рык адресовался не ему — просто градус спора повысился ввиду появления еще одной стороны. Хотя отец сильно сдал за последние годы, обзавелся сединой и морщинами, но рычал он попрежнему. За многие годы, в течение которых ему приходилось водить компанию с бюрократами и выносить дроида-секретаря своей жены, терпение так и не вошло в перечень его достоинств. Романи — предводитель клана, оппозиционного клану Меззы, стоял на тропинке, протоптанной в пыли у хижины Соло и теребил хвост в здоровенных передних конечностях. Предплечья и кончик хвоста Романи сияли белизной меха. За его спиной стояли сотоварищи. — Так ты говоришь, твой клан, — Хэн ткнул пальцем в Романи, — думает, что ее клан, — палец ткнул в Меззу, — пытался угнать все наши транспортники и бросить всех остальных у разбитого корыта тут на Дуро? Так? Кто-то из-за спины Романи выкрикнул: — Я бы на твоем месте держал с ними ухо востро, Соло! Вперед вышел другой рин. — Нам неплохо жилось в Корпоративном секторе, капитан. Мы там танцевали и предсказывали будущее за деньги. Нам было где укрыть наших детей от ядовитого воздуха. И от еще более ядовитых языков. Хэн засунул руки глубоко в карманы своего поношенного комбинезона и покосился на Йакена. — Предложения? — прошептал он. — Они на взводе. Все мы нынче на взводе. Просто дай им выговориться — может, полегчает, — ответил Йакен и снова ушел в себя. Ну, настроение у него сегодня такое, что тут поделаешь? И без него разберутся. Он поднял глаза. Серый синтпластовый купол привезли на Дуро в виде гармошки и растянули на трех металлических арочных распорках. Беженцы укрепляли его с помощью местного каменного волокна. Почти половина колонии работала посменно, укрепляя купол и свои сборные домики. Другая половина трудилась в подземном резервуаре — центре очистки воды, который создал ВКПБ. — Эй! — заорал вдруг Хэн. Йакен вернулся в реальность как раз вовремя, чтобы увидеть, как из группы Романи кубарем вылетел молодой рин. Двое спутников Меззы с неожиданным проворством преградили ему дорогу. Через долю секунды Хэн оказался в гуще потасовки. Потасовка, однако, выглядела так элегантно, что не верилось, чтобы кто-то серьезно пострадал, Рины демонстрировали удивительную природную гибкость, как настоящие гимнасты. Они вовсю обвивали противников своими белеными хвостами и щелкали клювами, как стадо астродроидов. Казалось, они танцуют, играют, сбрасывают напряжение. Месяцы жизни на голодном пайке в переполненном куполе кого угодно до неврастении доведут. Йакен открыл было рот, чтобы донести до сведения отца эти соображения, но тут его накрыло. Сначала он задохнулся, легкие словно огнем обдало. Потом его ноги обожгло так яростно, что он почти чувствовал прошивающие их осколки. Йайна? Наделенные Силой еще до рождения, они с Йайной всегда чувствовали, что с одним из них стряслась беда. Но то, что он ощутил ее через расстояние, пролегавшее между ними сейчас, означало, что дела еепо-настоящему плохи. На миг боль отступила. — Йайна! — в смятении закричал он. — НЕТ!!! Он бросился в паутину Силы, пытаясь снова отыскать ее. Он ощущал только неясные тени, кружащиеся рядом. Голос рина, хрипло зовущий меддроида. Он сам как будто растворялся, исчезал, становился все меньше и меньше, проваливаясь в пустоту. Он попытался сконцентрироваться глубоко внутри или снаружи — чтобы ухватиться за Силу и вытолкнуть себя обратно в мир. Пожалуй, это была самая незапланированная и самая глубокая из его сегодняшних медитаций. И от результата ее зависело многое. Мог бы он взять с собой Йайну, если бы ему удалось найти ее? Дядя Люк обучал его дюжинам техник концентрации — еще в академии, да и потом тоже. Йакен. Голос прозвучал как отзвук его собственных мыслей, но это был не голос Йайны, а другой — низкий, мужской, отдаленно напоминающий голос дяди. Йакен напрягся и представил лицо дяди, стараясь сосредоточиться на этом отзвуке. Ему показалось, что вокруг него закружился гигантский белый вихрь. Вихрь подхватил его, затягивая в центр своей сияющей воронки. Что происходит? Потом он увидел дядю. Люк Скайуокер в белом плаще с лазерным мечом в диагональной позиции — руки на уровне бедра. Йайна! — мысленно закричал Йакен. — Дядя Люк, Йайна в беде! И тогда он увидел. Второй силуэт четко выделялся на размытом фоне — прямой и темный. Высокий, человекоподобный, атлетически сложенный. Лицо и грудь покрыты извилистыми шрамами и татуировками. Бедра и ноги защищены ржавым доспехом. Из костяшек пальцев растут длинные и острые шипы-когти. И такие же шпоры на пятках. Непроницаемо черный плащ стекает с плеч. В руках чужак держал столь же черный жезл — зеркально отражая позицию Люка. Тьма противостояла Свету. Пытаясь справиться с потрясением, Йакен потянулся к ним Силой. За фигурой в белом стояла бездна мощи, лучащаяся Силой, подобно сверхновой звезде. Но по другую сторону медленно вращающегося диска, на котором стояли обе фигуры, там, где Йакен видел внутренним зрением воина йуужань-вонга, — там он не почувствовал ничего. Вообще ничего. Все йуужань-вонги казались неодушевленными, если джедаи пытались ощутить их при помощи Силы. Словно неорганические механизмы, которых йуужань-вонги не признавали. Чужак взмахнул жезлом. Блеснул лазерный меч мастера джедая, блокируя удар. Его сияние делало все остальное почти неразличимым. Жезл йуужань-вонга казался чернее самой тьмы. Абсолютная чернота, больше, чем просто отсутствие света, она казалась живой, но несла смерть. Вращение открытого диска, на котором стояли оба противника, замедлилось. Он состоял из биллионов звезд. Йакен припомнил привычную карту исследованного пространства. Галактика! Люк занял позицию у Центра Галактики. Он поднял меч, защищаясь. Из кромешного мрака где-то за Внешними территориями приближались еще три татуированных чужака. Их стало еще больше? Йакен осознавал, что видение битвы, разворачивающееся перед его внутренним взором, отражает что-то из того, что происходит с его сестрой. Или, быть может, отражает как раз все, что с ней происходит! А что, если эти трое символизируют вторжение новых «летающих миров»? А силы Новой Республики и так уже на исходе. Возможно, пытаясь дотянутся до Йайны, Йакен вышел на источник Силы — или Сила сама прорвалась сквозь него. Казалось, Галактика находится в положении неустойчивого равновесия, балансируя между Светом и Тьмой. Люк, стоящий у центра, уравновешивал темных захватчиков. Но если число их возрастет, равновесие — будет нарушено. — Дядя Люк! — закричал Йакен. — Что мне делать? Люк отвернулся от тройки йуужань-вонгов. Одарив Йакена свинцовым взглядом, он бросил ему свой лазерный меч. Тот с тихим жужжанием полетел по плавной дуге, очерчивая зеленый контур на проекции Галактики. Неотрывно следя за нападающими, Йакен почувствовал, как другой враг пытается достать его — гнев рвался из глубины сердца. Страх и ненависть помогли ему собрать все силы в кулак. О, если б он только мог, он бы уничтожил йуужань-вонгов и все, что за ними стоит. Сейчас… Он протянул ладонь… И рука осталась пуста. Оружие джедая плавно проплыло мимо него. Когда гнев оставил его, страх взял Йакена за глотку. Сердце его отчаянно заколотилось. Йакен заметался, пытаясь использовать Силу, чтобы уйти из-под удара. Лазерный меч Люка продолжал плавно удаляться от него, становясь все менее различимым на расстоянии. Колебания Галактики нарастали. Темные, несущие смерть вихри стали собираться вокруг чужих воинов. Безоружный Люк вытянул вперед обе руки. Он, а затем и его противники выросли до совсем уж невообразимых размеров. Теперь вместо фигур Йакен видел Свет и Тьму, две противоборствующие силы. Мощь, и величие Света заставили его содрогнуться. Галактика стала клониться во Тьму, но Йакен ничего не мог поделать. Ослепленный и зачарованный, он стоял и смотрел на ужасающий Свет. Джедай не знает страха… Он слышал это тысячи раз, но сейчас им владела не малодушная трусость, а благоговейный трепет, непреодолимое желание оказаться рядом. Чтобы служить Свету и нести всюду его величие. Но по сравнению с силами, что сражались вокруг него, он был не более чем песчинкой. Беспомощной и безоружной. Все из-за одной единственной вспышки черной ярости. А вдруг эта оплошность окажется фатальной для него? Или даже не только для него, а для всей Галактики? Голос, похожий на голос Люка, но более низкий, заставил пространство содрогнуться. — Йакен, — прогрохотал он, — держись крепче! Горизонт отклонился еще сильнее. Йакен рванулся вперед, чтобы добавить свой небольшой вес на сторону Люка, к Свету. Он оступился. Он задел руку Люка, но опять промахнулся. Он чуть-чуть, совсем немного, не дотянул до светлой стороны, и опять его вес остался на чаше весов Тьмы. Люк мертвой хваткой вцепился в его руку. Держись, Йакен! Опора под ногами накренилась еще больше. Звезды потухли. Воины йуужань-вонги карабкались все дальше. Целые созвездия мигали и гасли, тьма растекалась под когтистыми лапами врагов. Было ясно, что разрозненная сотня джедаев не может спасти Галактику от этой угрозы. Достаточно, чтобы один-единственный чело век, оказавшийся в центре событий, сделал один-единственный неверный шаг в один-единственный критический момент — и все, что они поклялись защищать, будет уничтожено. Никакая армия не сможет остановить это вторжение, потому что это — битва духа. И если человек, от которого в какой-то момент зависит все, перейдет на сторону Тьмы — или просто неправильно использует внушающую одновременно ужас и восхищение светлую Силу — весь знакомый мир рухнет в душную тьму. — Это так? — закричал Йакен через непреодолимую пропасть пространства. И снова ему ответил до боли знакомый голос, слишком низкий, чтобы принадлежать Люку: — Держись, Йакен! Один из йуужань-вонгов рванулся к нему. Йакен двумя руками вцепился в противника… И ощутил в руках тонкую простыню. Он лежал на спине, на больничной койке под гофрированной синтпластовой крышей. Комната была побольше, чем в стандартных хижинах беженцев. Должно быть, это был медотсек в контрольном центре. — Привет, мелкий, — произнес другой до боли знакомый голос, растягивая слова. — Рад, что ты снова с нами. Йакен поднял глаза. Его отец стоял рядом и криво улыбался. Множество беспокойных морщинок разбегалось от уголков его глаз. За его спиной рин по имени Дрома теребил и тискал свою красно-синюю кепочку. Его длинные усы уныло обвисли. За последние месяцы Дрома стал отцовским… Йакен не мог подобрать точного слова. Другом? Помощником? Во всяком случае, не партнером или напарником, но чем-то он определенно был. Самый дорогостоящий из дроидов колонии, меддроид 2-1Б, которого Хэн обзывал «Незнамогде», топтался с другой стороны койки, отключая аппарат искусственного дыхания. — Что случилось? — Хэн выглядел совершенно сбитым с толку. — Головой ударился при посадке? Ты тут так сдал, что… Дрома указал на меддроида и закончил фразу Хэна: — Тебя уже хотели положить в ванну с бактой. Рины очень проницательны и достаточно восприимчивы, чтобы уловить намерения человека и закончить то, что он недоговорил. Хэн резко повернулся к приятелю. — Слушай, ты, волосатая рожа! Если я хочу что-то сказать, так я и скажу!! ! — Йайна, — пресек перепалку Йакен. Удары сердца отдавались в затылке. Очевидно, он все-таки ударился головой, когда падал. Он открыл было рот, чтобы описать, что он видел, но не решился. Хэна и так смущала эмоциональная подавленность Йакена и то, как он старался избегать участия в расследованиях и спасательных миссиях джедаев. Но чем больше Йакен пытался избегать дел джедаев, тем меньше Сила давала ему покоя. Такова была его судьба. Династия, ситх подери! И если жизни миллиардов так сильно зависят от точки равновесия, что один неверный шаг может все погубить, имеет ли он право даже упоминать о своем видении, пока его собственная стезя не определена? Однажды предвидение опасности уже подвело его. Йуужань-вонги зашли так далеко, что могли бы посеять один из своих убийственных кораллов прямо у него под носом. Может быть, сейчас он получил предупреждение о возможной опасности. Кто знает, что откроется перед ним? Это видение не приблизило его к разгадке. — Что? — спросил отец. — Что с Йайной? Йакен зажмурился. Он не хотел использовать Силу как банальное средство от легкой головной боли. «Ну что же, — с мольбой спрашивал он невидимую Силу, — что ты от меня хочешь? Что я должен сделать?» И не получится ли так, что, пытаясь предотвратить катастрофу, он лишь приблизит ее? — Нам надо связаться с Разбойным эскадроном, — выдавил он наконец. — Думаю, с ней стряслась беда.Глава 2
На другом конце контрольного центра маленькая и изящная женщина рин качала на коленях детеныша. Стену перед ней занимали дисплеи — в основном неработающие. У соседней стены дремал единственный представитель хаттов — Ранда Бесадии Диори. Во сне его желто-коричневый хвост подергивался. — Пиани, — Хэн Соло влетел в центральный зал, наступая Йакену на пятки, — нам нужна связь. Улыбка медленно сползла с лица Пиани. Рины были настолько восприимчивы к языку тела, что она, возможно, даже могла бы понять, что именно их беспокоит. — Межпланетная? — спросила она. — Да, — кивнул Йакен. — Можешь запустить релейный передатчик? Нам нужно передать сообщение моей сестре в Разбойный эскадрон. Пиани уложила спящего ребенка в пузатую корзину на полу. — Я попытаюсь, — пообещала она. — Но вы же знаете адмирала Диззлевита. Садитесь, я угощу вас беджами. Она подошла к плите, где рядом с объемистой бадьей кафа варилось несколько небольших темных грибов. Беджи было очень легко выращивать — высеял чан со спорами, подождал недельку и можешь приходить с корзиной. Они стали стандартной диетой для беженцев. Йакен совсем не чувствовал голода, а Хэн ухватил один из грибов и стал понемногу откусывать. Постные вареные беджи были несказанно безвкусными, но матриархи рин ревниво берегли свои душистые травы. — Соло?! — Ранда восстал ото сна, заворо-чился и тяжело перетек в вертикальное положение. — Чего вы тут забыли? Йакен старался ладить с Рандой. Еще тот был тип. Начинал он как торговец спайсом. Потом хатты послали его добывать новых рабов для йуужань-вонгов. На Фондоре он сбежал — во всяком случае, так говорили. — Отправляем сообщение для Йайны, — беспомощно промямлил Йакен. Джедаи не знают страха, учили его. Страх — на стороне Тьмы. Страх за себя он еще мог отринуть. Но за Йайну? Его опасения за сестру не помогут ей. Они связаны между собой сверхеъстественно глубоко. Ранда перетек ближе. Он был еще молодой, относительно легкий и достаточно гибкий, чтобы передвигаться своими силами. — А ты что тут делаешь? — спросил его Хэн. Ранда выпятил скошенную грудь. — Я же тебе говорил. Моя мать Борга, беременная моими соутробцами, не щадя живота своего защищала Нал Хутту, притом что только половина кланов поддержала ее, ну и так далее… И где я теперь оказался? Сижу тут на мели, без корабля, словно один из этих идиотов ворсов. Так вот, я хочу, чтобы у меня был доступ к видеоканалу. Круглосуточно. Тогда смогу узнавать новости с моей родины и избавлю ваших рабочих от… — Мы еще поговорим об этом, — перебил его Хэн. — Пиани, что… Пиани хмуро отодвинулась от консоли. — Я даже не смогла достучаться до Диззлевита. Он приказал, чтобы штатские не подключались к реле без специального разрешения, — передразнила она голос адмирала. — Так что я послала запрос, — она тряхнула тщательно причесанной гривой длинных волос. — Я извещу вас, как только что-нибудь получится. Хэн мрачно уставился в пол. Они с адмиралом Дарезом Вухтом дважды схлестнулись в первую лее неделю пребывания на Дуро. Адмирал даже не пытался казаться гостеприимным по отношению к беженцам. Расчет был на то, что йуужань-вонги не обратят внимания на планету, которая и так была почти безжизненной. Комитет, когда подыскивал место, чтобы разместить миллионы беженцев, ударил по рукам с Правящим Домом Дуро, одним из немногих оставшихся местных правительств, которые еще были согласны принимать беженцев. Переселенцы могли бы помочь осваивать поверхность планеты, восстанавливать разрушенную промышленность и взяли бы на себя плантации синтетической пищи, которые все еще кормили население орбитальных городов Дуро. Коренные жители Дуро, которые давно уже все переселились на орбиту, могли бы вернуться домой. Переселенцы с их опытом ведения военных действий, как было доказано, даже могли бы помочь оборонять жизненно важные для Дуро центры торговли и промышленности, включая одну из десяти лучших верфей, уцелевших в Новой Республике. Но беженцы отнюдь не спешили идти добровольцами в армию в таких количествах, о которых мечтал Вухт. Под командованием адмирала Вухта находилась система перекрывающихся планетарных щитов, четыре эскадрона истребителей и звездный крейсер Мон Каламари «Поэзия». Вухт предоставил убежище переселенцам только при условии, что орбитальные города будут переоборудованы под производство военной техники. После гибели верфей Фондора Новая Республика начала спешно рассредоточивать производства, опасаясь, что крупные верфи являются слишком уязвимыми целями. К сожалению, большинство оставшихся военных кораблей Республики было передислоцировано из этого района в систему Ботавуи или за пределы зоны Кореллии. Йакен слышал, что адумари пытались нанести фланговый удар по позициям йуужань-вонгов близ Билбринги. Он надеялся, что это правда. Йакен стал рассматривать коммуникационную панель, за которой сидела Пиани. — Какой кабель ведет к Порталу? Мы не можем как-то заставить их послать сигнал быстрее? Соседнее поселение, Портал, имело защищенный спутниковый канал связи, даже межпланетной, благодаря тому что тут размещалось официальное представительство ВКПБ. Купола были соединены также изолированными волоконными кабелями, но их с большим аппетитом пожирал единственный выживший вид фауны Дуро — жуки-мутанты фефжэ. А для прямой радиосвязи здесь была слишком плотная атмосфера. Как и следовало ожидать, Пиани отрицательно покачала головой: — Портал выходит на внешнюю связь раз в два дня. Портал был основан раньше и успел занять приоритетные позиции перед недавно образованными, недостаточно обжитыми еще поселениями. Нам бы такую организованность, подумал Йакен, не в укор отцу. Хэн отдал Поселению Тридцать Два всю душу. Тридцать Второе обслуживало трубопровод, обеспечивавший Портал водой, которую качали из старых пронумерованных шахт. Портал поддерживал коммуникационный кабель и дополнительные пищевые производства Тридцать Второго. Хэн засунул руки глубоко в карманы и, подняв бровь, внимательно посмотрел на Йакена. — Не гонишься ли ты за миноками в порхающей ловушке? — Думаю, нет, — Йакен убрал длинные волосы за уши. — Не хотелось бы тебя беспокоить… — Мы на войне. Покой нам только снится. В следующую минуту никто из них не упомянул Чубакку, и Йакен осторожно перевел дух. В эти дни почти каждому пришлось потерять кого-то из близких. У Пиани тоже муж не успел вовремя в столицу Гиндина и опоздал на эвакуационный корабль. В лучшем случае он был уже мертв. Всем сейчас приходилось терпеть. — Чем я могу помочь? — подполз Ранда. — Ничем, — отрезал Хэн. Он повернулся к Йакену: — Скажи мне, если это действительно важно. Я посмотрю, что мы сможем подключить на «Соколе», — он кивнул на ворота главного внешнего шлюза купола. Те из судов конвоя, что поприличнее, были при помощи гигантских краулеров, предназначенных для восстановительных работ, отбуксированы из зоны высадки и припаркованы под пандусами, защищенными от коррозии. Молодежь из клана Меззы только что попалась охране при попытке проникнуть туда. Минуты три Йакен разрывался между беспокойством за Йайну и нежеланием осложнений с администрацией. — Да, — подтвердил он, виновато взглянув на Пиани, которая тоже принадлежала к клану Меззы и была ненамного старше нарушителей, — это важно. — Ладно, — Хэн ткнул пальцем в Ранду. — Ты останешься здесь. Дай мне знать, если будут новости с Нал Хутты. — Можете положиться на меня, капитан, — Ранда стянул бедж с тарелки Пиани и засунул его в рот целиком.* * *
Двенадцать минут спустя Йакен пытался умоститься в кресле второго пилота «Сокола». Хэн хлопнул по древней переборке, но не шутя, как это привык наблюдать Йакен, а раздраженно. — Эй! — прорычал Хэн. — Металлолом ископаемый! Мне что, до завтра ждать, пока ты запустишь генератор? «Сокол» неспешно выдал единственный и неповторимый набор вспышек света. Хэн рухнул в капитанское кресло и щелкнул парой-тройкой переключателей. — Дадим ему пару минут, чтоб врубился. — Хорошо, — согласился Йакен. На языке вертелось «известное дело», но он понимающе сдержался. Хэн уже достаточно оправился после гибели Чубакки, чтобы кое-что переделать на «Соколе»: поставил газоочистители получше, внешнюю обшивку перекрасил в матово-черный цвет, при виде которого Чубакка бы взвыл. Но он так и не заменил кресло второго пилота. Йакена, когда он бывал на борту, всегда немного нервировала канонизированная груда хлама. Йакен обратил внимание на связку проводов, торчащую из полуразобранной переборки. Хэн и Дрома выбирались сюда и раньше. Хэн называл это «ковырянием», а Дрома — «лечением». Они молча ждали. В памяти Йакена всплыли недели, когда беда Хэна подкосила их всех. Он вспомнил бар, в котором Хэн пытался залить горе. Вспомнил ту самую страшную ночь, когда Хэн сказал Лейе такие слова, которые вообще никогда не следовало говорить и которые очень трудно стереть из памяти. Йакен никогда не упоминал об этом при маме. Наверное, она надеялась, что он все забыл. Йакен сомневался, что отец помнит свои слова. И надеялся, что и маме какнибудь удастся их забыть. Боль — это не всегда плохо, как ни странно. Йакен почти хотел, чтобы боль Йайны снова ворвалась в его сознание, По крайней мере, это означало бы, что она жива. Через несколько минут они все будут знать точно. Сложная последовательность гудков огласила кабину — пришло подтверждение вызова. Хэн щелкнул по плитке на переборке. — Говорит Соло, на борту «Тысячелетнего Сокола». Вызываю Корускант, вооруженные силы Новой Республики. Дайте офис полковника Дарклайтера. Они ждали дальше. — Йакен, — мягко сказал Хэн, — почему ты боишься использовать Силу? Два года назад ты пылал энтузиазмом не меньше Анакина. С тех пор как ты здесь, я не разу не видел, чтобы ты занимался. Йакен сжал руки на подлокотниках кресла Чубакки. — Это нелегко объяснить, — пробормотал он. Отец вовсе не критиковал его позицию. Он просто не мог понять. С самого начала он говорил, что будет рад, если Йакен станет помогать ему. Но Йакен, будучи вне большой драки, неотвратимо отрывался и отставал от своих братьевджедаев. — Попытайся, — Хэн настойчиво посмотрел на него. Йакен рассказывал отцу, что произошло на Балансире. Мощный гиперпространственный отражатель и гравитационная ловушка откликнулись на воздействие Анакина, все получилось. Балансир снова ожил, как это уже случилось однажды. И в этот момент флот йуужань-вонгов — который Новая Республика хотела заманить в ловушку у Балансира — вышел из гиперпространства почему-то вблизи Фондора. Двоюродный брат Хэна Тракан Сал-Соло был убежден, что мощный отражатель Балансира необходимо использовать как наступательное оружие. Он пытался заставить Анакина нанести удар по йуужань-вонгам через огромное расстояние, разделявшее системы. Йакен умолял брата не делать этого. Этот выстрел мог оказаться величайшим злом. Анакин внял доводам Йакена. В тот момент братьев объединяло ощущение, что они все делают правильно. А потом управление захватил Тракан. Он разгромил силы йуужань-вонгов и заодно погубил каждого десятого из доблестной флотилии, которую хапаны послали на помощь Новой Республике благодаря дипломатическим усилиям Лейи Органы Соло. Йуужань-вонги отступили, уцелевшие хапаны вернулись домой, а Тракан Сал-Соло пожинал лавры героя. « Если бы я тогда выстрелил, хапаны остались бы живы», — настаивал Анакин. Йакен почти неделю не хотел признавать его правоту. Потом сомнения проникли к нему в душу. Может быть, Анакин действительно мог совершить все это? Уничтожить чужаков, уберечь хапанов, спасти Фондор? Когда, в какой момент жесткая самозащита переходит в ту жестокость, что запретна для джедаев? Захватив с собой только лазерный меч, Йакен улетел с Корусканта на Дуро. Раз он не может сражаться в одних рядах с дядей Люком и другими, он, по крайней мере, поможет отцу решать проблемы беженцев. Теперь нет сомнений, что он выбрал верный путь. — Я только знаю, что нельзя победить Тьму при помощи Тьмы, — ответил он отцу. Сообразив, что сама по себе эта фраза ничего не объясняет, он попытался снова. — Быть может, джедаи пытаются бороться с насилием при помощи насилия. Иногда мне кажется, что чем больше ты борешься со злом, тем больше ты усиливаешь его. Хэн Соло открыл было рот, чтобы возразить, но Йакен продолжал: — Для нас это разные вещи, — настаивал он. — Если мы используем Силу во зло, это может привести во Тьму. Но где та грань, за которой применение силы становится насилием? Ее ведь нельзя провести четко… Сигнал вызова оборвал его. — Разбойный эскадрон, — раздался в кабине звонкий голосок. — Офис полковника Дарклайтера. Капитан Соло, это вы? Мы как раз пытались связаться с вами. — Угу, это я. Мы хотели узнать, как Йайна? — Доброго времени суток, между прочим, — ответил голос. — Говорит майор Харфиз. «Крестокрыл» Йайны был уничтожен в бою. Ей пришлось эвакуироваться. Пилот парного истребителя подобрал ее. — Ранения? — Ноги, грудная клетка. Ей лучше полежать в бакте. Хэн хмыкнул, а Йакен вздохнул с облегчением. — Ее скафандр выдержал, — продолжал майор, — но она находилась слишком близко к атакуемому крейсеру, когда у него взорвался двигатель. Она попала под массированное воздействие излучения. У Йакена кровь застыла в жилах. — Она выживет? Хэн эхом повторил его вопрос в микрофон. Майор замялся. — Насколько мы можем судить по накопленному опыту — да. Мы проинформируем вас, как только что-нибудь станет известно. Мы пытаемся связаться с ее матерью. Лейя с вами? — Разве она не вернулась на Корускант? — Нет, капитан. ВКПБ, кажется, потерял ее из виду… — Потерял из виду? — саркастически повторил Хэн. — Извините, тут я ничем вам помочь не могу. Йакен дернулся к консоли. — Я могу задержаться здесь, — предложил он. — Попытаюсь найти ее. Хэн смотрел куда-то сквозь него. — Конечно, — кивнул он. — Валяй. Боль в его голосе заставила Йакена снова вспомнить о размолвке родителей. Лейя Органа Соло вглядывалась в темный угол, где застыл тенью ее юный телохранитель, Басбакхан. Она не принимала участия в проектах планетарного масштаба с самого… как там бишь звали родной мир Басбакхана? Хоногр? Она сидела во главе длинного стола из искусственного дерева в окружении ученых мужей. Ученые мужи ссорились. Долго и со вкусом. Больше всего на свете ей хотелось уронить голову на руки, закрыть глаза и заткнуть уши. И сидеть так, пока они не прекратят закатывать сцены и впадать в детство. Что Дуро делает с людьми… Но пока Фей'лиа мертвой хваткой держит бразды правления на Корусканте, ей остался только этот единственный способ продолжать укреплять Новую Республику, защищать репутацию джедаев и изматывать себя так, чтобы вечером, когда падаешь в койку, уже не было сил думать о собственной разбитой семье. Весь год она моталась из конца в конец Галактики, хватаясь за любую административную или дипломатическую работу, какую бы Совету Новой Республики ни вздумалось взвалить на нее. Несмотря на то что она устала до потери сознания, этот проект на Дуро мог стать самым значительным из всех, в которых ей приходилось принимать участие. Перестройка целого мира в эти жуткие времена была бы огромным достижением. Специалист по реконструктивной метеорологии грохнула кулаком по столу. — Слушайте, — прорычала она, сверля взглядом грузную и покрытую мехом тушу тальца, сидевшего напротив нее. — Была масса веских при чин устанавливать наши купола в засушливой области. Самые ядовитые токсины содержатся в осадках. Любое поселение, расположенное во влажном поясе, как Тридцать Второе например, будет абсолютно непригодно для многопольного земледелия, но зато идеально подходит для водоочистительных работ. Если мы попытаемся изменить схему ветров, мы вызовем экологическую катастрофу! — Да заметит ли ее кто-нибудь вообще, эту катастрофу? — тальц сидел, прикрыв нижнюю пару больших глаз, а его маленькие верхние глазки изредка помаргивали. — Для многопольного земледелия воды нужно больше, чем вам кажется… — он чуть не опрокинул стол на Лейю. — Ни здесь, ни в других районах мы не можем рассчитывать на грунтовые воды. Они насыщены растворенными токсинами, и поднять их к поверхности будет стоить недешево. — Да, кстати… — Хо'Дин-агроном держал свои зеленоватые руки на столешнице, его ноги едва умещались под столом. — Я бы попросил выделить Четвертый сектор под заболачивание. У меня в разработке несколько видов овощных секций… — Уважаемый коллега, я глубоко извиняюсь, — вступил агроном, специализирующийся на злаковых культурах. — Но Четвертый сектор планировалось отдать под злаки! — А где Крие'Ар? — метеоролог Сидрис Колб задала вопрос, который давно вертелся у Лейи на языке. Доктор Дассид Крие'Ар пропустил почти все еженедельные совещания. Нет, его трудно винить, подумала Лейя, глядя, как Хо'Дин возвращает деку с еженедельным отчетом ее помощнице, Аббеле Олдсонг. На каждом совещании все они загружали отчеты о ходе текущих исследований в административную базу данных Лейи. Крие'Ар, агроном-генетик, посылал отчеты в отдельной деке. Но Лейе приходилось встречать множество куда более эксцентричных людей, У гениев это в порядке вещей — они не только в своем любимом деле отличаются оригинальностью мышления, что позволяет им совершать открытия и прочие великие деяния, но и по жизни чудаковаты. Чего стоил хотя бы ледоруб-интель Закариш Cент… Нет, ну это ж как надо было воодушевиться идеей создания нового дома для беженцев, потерявших все, кроме самой жизни (и рисковавших потерять и ее тоже), чтобы согласиться быть по средником между шайкой постоянно грызущихся между собой ученых и оставшимся на Корусканте ВКПБ! Исследователи чувствовали себя гораздо лучше в своих лабораториях — в одиночестве или с парой лаборантов. Там им самое место. Она не поставила своего имени под последним отчетом. Слишком устала иметь дело с новым поколением столичных бюрократов, с их плохо скрываемым пренебрежительным отношением. Если им будет по настоящему нужно, они ее найдут. К работе группы Крие'Ара придраться было трудно. Они были по настоящему преданы своему делу. Наиболее серьезным их достижением в сотрудничестве с выдающимся микробиологом доктором Вилливолтом была бактериальная среда, пригодная к ферментной обработке ядовитых вод, которые откачивали из заболоченных областей. После того как этим составом обработали развалины фабрик времен Имперских войн, от них остался только плодородный слой почвы и газ, который можно было использовать в качестве горючего. Под руководством Крие'Ара беженцы разливали местный дюракрит в полученные от ВКПБ формы, дробя сектора побежденных Порталом ядовитых болот. Они создали шесть миниэкосистем, очистили шесть квадратных участков болот, добавили удобрений и создали на Дуро первую пашню, с тех пор как его жители покинули поверхность планеты. Ничего удивительного, что у Крие'Ара просто не было времени ходить на совещания. Наверное, он устал от бюрократии не меньше, чем сама Лейя. Ей удалось выбить увесистый бюджет для ВКПБ из Совета Новой Республики — как плату за то, что ей пришлось слетать в сектор Хапана, — и умолять их оказать военную помощь Республике. Это была ее личная компенсация за трагедию у Балансира. Не надо об этом думать. В этом нет ее вины. На самом деле в этом нет даже вины Тракана. Никто не мог предположить, что флот Хапана будет разбит. Все упиралось в проблемы со связью. То, что два поселения не могут просто поддерживать сохранность соединяющего их кабеля, доводило ее до отчаяния. Ну как можно управлять проектом восстановления экологии целой планеты, проектом, символизирующим возрождение из пепла, когда ни одно поселение не может отправлять регулярные доклады ученым-разработчикам? — На самом деле, — убеждал агроном биолога, — нам нужна культура бактерий, которая переваривала бы частицы атмосферы. Тогда мы сможем разобрать купола и спуститься на поверхность! — Действительно, — сухо согласилась Лейя. — Пока мы разбросаны, мы превосходная мишень для снайперов йуужань-вонгов. Кустистые брови агронома взлетели на лоб. Лейя давно заметила, что эти ученые имели обыкновение так глубоко погружаться в работу над собственным проектом, что начисто забывали о том, что творится в Галактике, пока они колдуют над пробирками. Аббела Олдсонг наконец закончила собирать отчеты, поправила уютную нежноголубую шаль и передала данные Лейе. Лейя бегло просмотрела информацию на экране, сохранила отчеты у себя, и вернула деки обратно. Как обычно, Крие'Ар прислал самый большой файл. Все это войдет в ее еженедельный пинок под зад Комитету. Она кивнула помощнице, которая поспешила раздать деки их владельцам. — Спасибо, что нашли в своем расписании время для нашего совещания. Не забывайте, — добавила она, стремясь, чтобы серьезность положения дошла до ее ученых коллег, — что усугубление наших внутренних противоречий не только замедляет работу и отдаляет конечный результат, но и впустую истощает ресурсы, которые выделил Комитет. Портал и Тридцать Второе уже вовсю усугубляли противоречия, перехватывая друг у друга корабли с грузами всеми возможными способами. — Я посмотрю, что можно сделать, — пообещала она управляющему по сельскому хозяйству, — чтобы раздобыть вам грузовик этих химикатов. — Спасибо, — поблагодарил Ай Коенес, тальц, тщательно фокусируя один из своих огромных глаз на метеорологе Колбе. Лейя вышла из здания исследовательского центра — элегантной сборной конструкции, которую привез сюда Комитет. Ее собственный офис располагался в цилиндрическом административном комплексе, строго на юге. До него еще шагать и шагать. Ей хотелось пройтись и подумать. Басбакхан шел, соблюдая дистанцию, радуясь, что принцесса Органа Соло не обращает на него внимания. Так он мог сосредоточиться на долге воина-защитника. Лейя зашагала по улице гордо именуемой Главной. Портал воздвигли на руинах Тайаны, древнего шахтерского центра Дуро. Под свежеотстроенными хибарами беженцев проходили два пласта породы — один относительно мягкий, а второй исключительной твердости. Лейя рассчитывала перестроить старые шахты, чтобы использовать их как убежища на случай повреждения купола или других неприятностей. Комитет выслал две громадные неуклюжие камнежевательных машины и обещал ей еще и буровой лазер последнего поколения. Если остановиться и прислушиться, слышно, как гигантские механические монстры жуют камень. Жуют… Чуют… Чуи… Каждый раз, когда она думала о любимом вуки, словно когтистая лапа сжимала ее сердце. Нахмурившись, она продолжала шагать по улице с гордым названием Главная. Каждый раз, когда что-нибудь напоминало ей о Чуи, она не могла укрыться от тоски. Немудрено, что падающая луна погубила целую планету. Хорошо, что у Дуро нет лун. Зато есть орбитальные станции… Открытый с торцов ангар слева вмещал основные строительные механизмы, которые использовались при внешних проектах и строительстве нового жилья. Жилье! Ее же предупреждали, что ожидается огромный наплыв фаллиенов и родианцев. Только бы не в Портал! Этот демографический взрыв может обернуться взрывом недовольства. Поселения буйно росли вдоль экватора планеты. Они теснились, как детеныши ворсов под крылышком орбитальных городов, под защитой их планетарных щитов. Позади ремонтно-строительного ангара стояло несколько зданий из дюракритовых блоков — изобретение ее инженеров: местный цемент смешивали с болотной травой, пропитанной антитоксином, и высушивали при высокой температуре. Еще дальше гидропонный комплекс вовсю благоухал органическими удобрениями. Она вошла в административный комплекс через северный подъезд. Преодолела лестничный пролет, огибающий световую шахту здания. Домашний дроид-уборщик У2Ц1, тихо жужжа, усердно выметал труху, вечно сыплющуюся из дюракрита. Этот дом, высотой в два этажа плюс фундамент, построили на месте резиденции Комитета, перед тем как ушли большие корабли. Неужели это было всего девять недель назад? Лейя прошла в скудно обставленную комнату, что служила ей одновременно офисом и квартирой. У северного окна с видом на исследовательский центр и строительный ангар громоздилась массивная панель связи с ВКПБ. Посторонний посетитель мог бы удивиться паре антикварных подсвечников. «Не хочется прожечь нашу палатку», — объяснили Лейе, и она согласилась сохранить эту семейную реликвию, пока беженцы не получат постоянное жилье в новом Органа-Комплексе, который она рассчитывала построить в ближайшее время. Вдоль левой стены стояла койка и кухонный автомат. Освежитель воздуха был включен на полную мощность. Что-то сильно и противно пахло. Ц-ЗПО топтался у кухонного агрегата. Его голова печально покачивалась на шарнирах. — Добрый вечер, госпожа Лейя. Я очень извиняюсь. Час назад это было бы гораздо вкуснее… — Ничего, Ц-ЗПО, — сдержалась Лейя, садясь за стол. — Я поем сейчас, пока хуже не стало. Что бы это ни было — котлеты из растительного белка с гарниром из местной зелени, переваренной нынче до состояния отвратительной пасты, — возможно, это и было когда-то вкусно. Она промычала нечто одобрительное ради Ц-ЗПО. Он не виноват, его кулинарная программа в порядке. Это ее совещание продлилось слишком долго. Дроид отправился на свое обычное рабочее место за маршрутной панелью и приступил к сортировке прибывших продовольственных грузов и проверке графиков дежурств. Он мог работать так ночи напролет. — Госпожа Лейя, можно я спрошу? Лейя пыталась разжевать кусок чего-то резинового. — Давай, Ц-ЗПО. — Если вы позволите задать вам личный вопрос… — дроид снова замолчал на полуслове. Но Лейя, кажется, догадывалась, о чем пойдет речь. — Вполне возможно, — сказала она, — что капитан Соло не станет принимать участие в наших делах. Я думала, он объявится лично или хотя бы выйдет на связь, но до сих пор… Она подавилась куском суррогатного мяса. — Последний раз, когда он звонил, он еще не знал, куда собирается отправиться. Она уставилась на полированный корпус дроида. Это не отметина ли коррозии у него на плече? Она несколько раз посылала его за пределы купола, радуясь, что у нее есть помощник, который не нуждается в воздухе для дыхания. Вонючий воздух Дуро не был ядовитым для большинства видов живых существ, но за последние несколько десятилетий атмосфера сильно испортилась, и работать снаружи без респиратора было почти невозможно. У большинства вошло в привычку носить маску. — Почему ты спрашиваешь? Хэн не слишком-то церемонился с тобой все эти годы… Ц-ЗПО беспомощно опустил руки. — Недавно у меня был повод гордиться нашим знакомством. Я с удивлением узнал, что мои собратья-дроиды на Руане чествовали его почти как настоящего героя. — Что ты сказал, Ц-ЗПО? — Лейя подалась вперед. Хэн — герой дроидов? — Откуда ты знаешь? — Когда мы вернулись на Корускант, — Ц-ЗПО взволнованно взмахнул руками, — эта история вовсю обсуждалась в ГолоСети. Вы, наверное, пропустили ее, потому что были несколько перегружены работой… На Руане несколько тысяч дроидов устроили демонстрации против режима Саллиша Ага, который хотел деактивировать их… — Я помню этот случай, — перебила его Лейя, — хотя и не слишком хорошо. Что-то насчет дроидов, которых хотели отключить, чтобы смилостивить йуужаньвонгов, если те доберутся до Руана. Было ясно, что Руан не собирается сопротивляться захватчикам. — В комментариях, — продолжал Ц-ЗПО, — я наткнулся на упоминание о человеке, которого дроиды звали «Долгожданным» и «Теплокровным». Предполагалось, что он придет и поможет им. Когда уже казалось, что все было кончено, капитан Соло спас их от демонтажа, который им грозил. Мы тогда так закрутились с делами, что я забыл упомянуть… — Благие небеса! — вздохнула Лейя. — О чем он только думал? Как бы ей хотелось ткнуть его носом в эту байку! Нет, на самом деле ей просто хотелось увидеть его нос поближе. Прошло так много времени… Означает ли его долгое молчание, что враг нашел его? Но ведь с ним Дрома. .. Похоже, он просто не хочет ее видеть. Если он погиб и те ядовитые издевки останутся последним, что они сказали друг другу, она не простит себе этого до конца жизни. Она чуть было не поддалась искушению потянуться к нему Силой. Нет. Ведь может быть так, что он сейчас по другую сторону Внешних территорий. Если она попытается и ничего не найдет, будет только страшнее. Она молча доела ужин и собрала тарелки, чтобы ЦЗПО бросил их в переработку. — Что бы ни случилось, я позабочусь о тебе, — сказала она. — Ты мне нужен, Ц-ЗПО. Она сердито уставилась в отчеты. Прежде чем лечь спать, ей надо было еще разобраться со вспомогательной камнедробилкой, убедиться, что Аббела отослала ее еженедельный доклад на главный орбитальный город Дуро, Ббурру, и ответить на их запрос относительно переноса сроков орбитальных стартов. И еще была пекарня Портала, которая до сих пор не работала. Пекари запросили партию соли и сахарозы в ожидании урожая зерновых. Руан выслал излишки урожая проса этого года в качестве жеста доброй воли — прежде чем захлопнуть дверь перед носом беженцев. Да еще Комитет никак не может прислать этот несчастный буровой лазер. Неудивительно, что у нее не было времени искать Хэна. Она бы отдала все, чтобы увидеть его, чтобы все стало как прежде, до несчастья, что разлучило их. Он сильно изменился с тех пор, как она его встретила. Тогда это был негодяй, разбойник с большой дороги. Он стал умнее и старше, но не потерял ни блеска в глазах, ни кривой усмешки — пока не случилась беда с Чуи. Внезапно он снова стал безбашенным Хэном. Хэном с друзьями-бродягами. Хулиганом, которого она легко могла терпеть. Он ей даже нравился таким. Хорошо, — призналась она себе, — я обожаю этого хулигана. За все эти годы он научился сбрасывать свою броню, позволять ей увидеть мельком его настоящее лицо — романтика и идеалиста, скрывающееся под маской разбойника и раздолбая. Ему нужно было тепло, нужно, чтобы было куда возвращаться. И годы научили ее дарить ему это тепло. Она любила обе его личины — странствующего рыцаря и разбойника. Но сейчас придется ждать. Ждать, когда он сам придет к ней. Нельзя же, в самом деле, цацкаться со взрослым мужчиной, как с младенцем. Он придет. По крайней мере, он оказался замешанным в освобождении ринов. В отличие от Хэна, Лейя всегда старалась следить за новостями. То, что он связан с ринами — это хороший знак. Возможно, он постепенно приходит в себя. Спустя четыре часа она распустила гриву своих волос и рухнула в постель. Что я здесь делаю? пронеслось у нее в мозгу. Жизнь в компании одного только Аренда-секретаря (Басбакхан и Олмахк спали на лестнице) заставляла ее чувствовать, что непрерывно, с каждым днем она все больше и больше забывает что-то очень важное. Нет, в самом деле, как удачно, что она слишком устала, что волноваться… слишком устала… очень слишком… совсем слишком… слишком волновалась… ну, в общем, устала… о нем… о детях… Последней мыслью было: «Мне действительно стоит попробовать дотянуться к ним Силой. Сколько дней это длится?»Глава 3
Боевой космический корабль «Сунулок» многие десятилетия был в пути. Его возраст сказывался в Десятках мелочей. Многие колонии люминесцентных личинок и бактерий, которые гнездились в проходах на пассажирском уровне, мерцали, а то и вовсе потухли. Часть коммуникационных узлов, в которых тончайшие незакрепленные ничем виллипы торчали из утолщений огненно-красного фон-коралла, стали серыми, как зола. Цавонг Ла широким, уверенным шагом шел по одной из коралловых артерий. На приметы времени ему было наплевать. Живой боевой плащ крепко цеплялся за его плечи своими иглообразными коготками. Его плечевые наросты и грудь покрывала ржавая чешуя. Зародыш каждой чешуйки имплантировался в костную ткань, а хор жрецов пел атональные песнопения, от его имени призывая бога войны ЙунЙаммуку. Чешуйки прорастали полгода, вытягивая его сухожилия и выламывая суставы под новыми углами. Потом жрецы провозгласили, что болезненная боевая трансформация Цавонг Ла завершена. Цавонг Ла принимал боль как должное. Страдание священно. Сами боги создавали вселенную из кусков своей плоти. Впереди, у дверей коммуникационного центра, стояли двое часовых.Смертельно острые когти недоразвиты, боевая татуировка далека до завершения. При появлении Цавонга Ла они отдали честь ударом кулака по противоположному плечу. Цавонг вытянул руку, принимая приветствие и одновременно командуя двери открыться. Края входной перепонки утолщились и разошлись в стороны. Молодая, но делающая большие успехи служащая сидела на своем рабочем посту. Черные знаки отличия оттеняли ее бледное лицо. Сиф вскочила и поприветствовала командира. Ее кресло в это время вытянуло ложноножки и отползло в сторону. — Мастер войны, — почтительно произнесла она, — я разбудила командирский виллип в вашей каюте и дала команду исполнителю выйти на связь. Она прошла к дальней переборке. Эта часть «Сунулок» проросла геометрически правильным каскадом кораллов с бластулами, в которых покоились дюжины меньших виллипов. Их как на дрожжах выращивали или на зрелых виллипах, или в бортовых инкубаторах с использованием специальных древесных грибовпаразитов с болотных плантаций. Эти своеобразные моллюски обладали способностью устанавливать связь без задержек сигнала на больших расстояниях. Цавонг Ла прошел к самой большой бластуле. Подождал, пока закроется диафрагма кабины, и хмуро уставился на колеистый шар, установленный на экранной подставке. Виллип принял форму лица скомпрометированного исполнителя — полное, с кривым носом и пористой кожей. Лицо светилось священным энтузиазмом. Пожалуй, он суетился больше, чем следовало. На месте левого глаза злобно шипел плаэрин бол. Немногие из связных Нома Анора догадывались о его подлинной сущности или о том, насколько успешно он обводит вокруг пальца прислужников людей. В его долгосрочное задание входило обнаружение и нейтрализация наиболее опасных противников. Забавно, что после его триумфа на Рхоммамуле некоторые резиденты Новой Республики почитали его как павшего за правое дело героя. Павшего в войне, которую он сам же и развязал. Йун-Харийу, богиня перевоплощений, благоволила Ном Анору. — Мастер войны, — виллип выдал отличную имитацию голоса Ном Анора. Низкие полутона свидетельстовали о почтении и повиновении. — Какой прирост у твоего стада? — спросил Цавонг. — Шесть тысяч четыреста после нашего последнего разговора. Многие пришли с Фондора. Строится еще один купол: — Гнусно. Но это ненадолго. Смотри, чтоб тебя не поймали на горячем. Губы Цавонга, превратившиеся в бахрому в служении Йун-Йаммуке, сложились в кривую усмешку. Фондор брал один из его главнокомандующих, Нас Чока, меньше клеккета назад — два месяца по календарю неверных. В ходе уничтожения их отвратительных механических верфей Чока взял всего несколько сотен пленных. Потом поток звездного пламени смыл половину флотилии Чоки и три четверти кораблей противника. Тактики Цавонга до сих пор пытались понять, была ли это хорошо продуманная жертва? Обычное стремление неверных любой ценой сберечь свои жалкие жизни было их главной слабостью, их самым гнусным проявлением неверности. Неужели они наконец поняли свою ошибку? Может быть, они все же поняли, что жертва — это единственный ключ к победе? По данным разведки, источник огня находился в системе звезды, которую неверные называют Корелл — монструозная механическая конструкция под названием Балансир. Пока стратеги Цавонга Ла не могли объяснить мощь, скрытую в этом оружии, они посоветовали ему найти место стоянки подальше от множественных гравитационнных колодцев, лежащих на линии огня Балансира. По счастливому совпадению, скомпрометированный исполнитель был послан как раз в такой мир. — Ищи достойных, — напомнил ему Цавонг. — Чем лучше будут жертвы, тем быстрее мы очистим внутренние миры. Ном Анор раболепно преклонил голову. — И джедаев, — он правильно произнес трудное слово. Ном Анор жил среди людей годами. — Их нелегко изловить, но некоторые из них кажутся вполне достойными. Цавонг Ла кивнул и тронул гребень виллипа. Изображение потускнело и исчезло, виллип свернулся, втягивая сам себя в ротовое отверстие. На своей далекой планете Ном Анор, должно быть, снова срастается с ууглитх-маскуном — не обычным, а новой породы, для имитации негуманоидных форм. Связной Нома Анора из вражеской столицы согласился доставить в нужную систему груз пленных. Как только Цавонг прибудет туда, он сразу займется прекрасным делом — отбором достойнейших. Благочестивое массовое жертвоприношение убедит могучего Йун-Йаммуку позволить Цавонгу достичь Центра Галактики, где верховный господин обещал верным слугам своим плодородные сады, удобренные тучными порабощенными народами. Шесть тысяч свежих неверных повысят ценность жертвоприношения, позволив ему как никогда близко подойти к миру, который он истово желал преподнести своим богам. К Корусканту.Глава 4
Когда Император Палпатин впервые взял ее с собой на Корускант, Мара Джейд Скайуокер была еще наивной девочкой. Она выдерживала тренировки Палпатина, которые продолжались час, а иногда и целый день. Теперь все шло к тому, что Корускант снова становился точкой отсчета — когда он стал конечной целью йуужань-вонгов. Между тем ее муж тренировал нового ученика так, словно полагал, что в будущем останется мир и справедливость, которые надо будет защищать. Порой она недоумевала, что заставляет их всех оставаться верными своему делу — надежда или просто привычка? Она пристально посмотрела на своего юного племянника поверх сцепленных в замок рук. Темноволосый, в накинутой на светлокоричневый китель мантии джедая, Анакин Соло сидел рядом с Люком. В его облике явственно проступали кореллианское происхождение, суровая целеустремленность, и все это подчеркивалось отцовской привычкой поднимать одну бровь. Его синие глаза пылали решимостью спасти Галактику — если потребуется, то в одиночку — и это был настоящий Скайуокер. Не так давно, вернувшись с Йавина-IV, Люк приобрел манеру собирать каждые несколько дней небольшую группу джедаев в общественных, хотя и малолюдных местах. Последние месяцы все джедаи попали под пристальное общественное внимание. Итор был потерян, несмотря на самопожертвование Коррана Хорна. Боевые эскадроны под предводительством рыцарей джедаев канули на трех важнейших участках фронта, очевидно недооценив стратегические способности противника. Смекалка ее бывшего босса Тэлона Кардде когда-то помогла объединить джедаев перед лицом неотвратимой опасности, грозившей Кореллии со стороны йуужань-вонгов. Но из этого почти ничего не вышло. Если они не научатся работать вместе, то поодиночке или будут уничтожены, или скатятся на сторону Тьмы. Семеро джедаев встретились этим утром в глубине правительственного квартала Корусканта, около шумной террасы. Неподалеку журчал фонтан, запоминая о временах расцвета Империи… Временах, когда она была Рукой Императора. Да, многое из того, что ей случалось видеть или делать в те времена, ей хотелось бы выкинуть из головы. Но тогда у нее был свой мир. Ей пришлось отказаться от самого дорогого, что у нее было, — ей пришлось бросить свой корабль «Меч Джейд». Она променяла его на… ну… Довольно. Она снова уставилась на Люка и Анакина. Всякий раз, когда ей случалось видеть этих двоих вместе, она замечала, как проступают в них два отражения одной и той же внутренней силы, достоинства. Они были схожего некрупного телосложения, хотя Анакин еще продолжал расти, и у них были похожие ямочки на подбородках, словно следы от молодецкого удара. Полковник Кент Хамнер, удивительно высокий человек, джедай, обладатель длинного аристократического лица, в армии Новой Республики занимал пост стратега. Он покачал головой и произнес: — Теперь, когда верфи Фондора потеряны, а гиперпространственные маршруты минированы, нам не удержаться во Внутреннем Риме. Далее Колонии долго не устоят. Родия в большой опасности. Слава великой Силе, Анакин спас Балансир… Анакин подался вперед: — Но лишь до тех пор, пока мы не потеряли Кореллию. А если дать Тракану волю, он изгонит всех драллов и селониан и провозгласит Кореллию зоной, свободной от нечеловеческих рас. Мара достаточно хорошо знала Анакина, чтобы понять, что он оставил не высказанным: «Все из-за того, что я не запустил Балансир, когда у меня была такая возможность. Теперь Тракан — герой, и никого не волнует, сколько соратников он погубил». Вышвырнув генерал-губернатора Марча из аппарата, партия Балансира сделала серьезную заявку на власть в системе Корел. Кент Хамнер покачал головой. — Не вини себя, Анакин. Джедай обязан контролировать свою Силу. Нам приходится тщательно взвешивать решения. Ты не мог позволить себе поспешить открыть огонь Балансира, и ты поступил правильно. Возможно, Балансиру, если нам удастся восстановить его, суждено стать последим рубежом обороны Центра. Оттуда можно защищать верфи Куата и Корускант. — Верно, — кивнул Люк. Новая волна боевых кораллов обрушилась на Кореллианскую дугу недалеко от Родии. Сестра Анакина, Йайна, племянница Мары, была сейчас там в составе Разбойного эскадрона. Там было так много йуужань-вонгов, что дотянуться до нее Силой было почти невозможно — йуужань-вонги каким-то образом заглушали энергию живых существ, даже джедаев. Впрочем, Ботавуи, расположенный между вооруженным до зубов Нал Хуттой и стоящей на грани уничтожения Родней, тоже был в опасности. Последнее, что Мара слышала о Кипе Дюрроне — что он со своей Дюжиной Мстителей занял позицию у Ботавуи, полагая, что следующее сражение состоится именно там. Мара отвлеклась, думая о Кипе Дюрроне. Хотя от ее внимания не укрылось, как Кент Хамнер поддержал Анакина. Анакин спас ей жизнь на Дантуине, когда йуужань-вонги преследовали их много дней подряд, а ее загадочная болезнь медленно высасывала ее силы. После падения Дубриллиона, после отступления у Дантуина и особенно — после Балансира, шестнадцатилетнего Анакина приветствовали прохожие на Дворцовом променаде Корусканта. Торговцы экзотическими кушаньями предлагали ему отведать их товар, а податливые красотки тви'лекки вздрагивали всеми фибрами, когда он проходил мимо. Люк сегодня тоже был одет в мантию джедая — словно тень песков Татуина. Как и Килгаль, целительница с Мои Каламари, что сидела, уронив большую голову на оранжево-розовые перепончатые руки. Она привезла с собой свою ученицу, маленькую шуструю Тэкли. Тэкли, чадра-фан с зачаточными способностями джедая, казалось, все время хлопала глазами от удивления. Каждый раз, когда мимо их террасы пролетал флаер, уши Тэкли поворачивались, словно огромные веера на шарнирах. Эти дни для целителей тянулись долго. Килгаль уверяла, что они наблюдают взрыв болезней, какого прежде никогда не было. Смотреть, как инфекция сгоняет с места и убивает столько людей, было мучительно, как больно видеть, что болезнь пожирает твоего друга, а ты не можешь помочь ему… С той стороны, где сидел Люк, полыхнул синий тревожный взгляд, поймав его, Мара заставила себя выкинуть мрачные мысли из головы. Ее недуг, словно рак, принимал самые разные формы, все время мутировал, и это делало его непобедимым. Должно быть, это смертельно. Последние три месяца у нее была ремиссия. Эссенция слез Вергера, который попал в заключение, как шпион йуужань-вонгов, восстановили ее силы. Но она не решалась считать себя исцеленной. Точно так же, — подумалось ей, — как Люк не решается назвать это сборище советом. Потому что это не так. Сейчас я чувствую себя нормально. Этого достаточно. Встретившись с ним взглядом, она с удовольствием отметила, что он здорово возмужал за эти годы. Тот простой фермерский парень, какого она встретила, давно исчез. Сетка тонких морщинок разбегалась от уголков его ярко-синих глаз, когда он улыбался, а когда хмурился — появлялась складка между бровей. Тут и там, особенно на висках, обнаружилось несколько седых прядей — с ее точки зрения, очень импозантных. С того самого часа в пещерах Нирауана, когда смертельная опасность заставила их сражаться спина к спине, объединяя с Силой так глубоко, что они видели мир одними глазами, думали и даже дышали как единое существо. Такие разные на первый взгляд, они идеально дополняли друг друга. Удача благоволила к Маре Джейд, бывшей Руке Императора. И ей не нужно использовать Силу, чтобы знать, что Люка их союз сделал одним из счастливейших существ во Вселенной. Поэтому естественно, что мысль о ее страданиях доводила его до отчаяния. Им еще так много хотелось пережить вместе… Люк смутился. — Веди совещание, Скайуокер, — мысленно обратилась она к нему, пресекая его замешательство, — хватит дергаться из-за меня. Хотя их мысленный контакт редко позволял передавать конкретные слова, ее послание определенно достигло цели. Люк повернулся к Хамнеру и произнес: — От Дайе Азур-Йамина с Нал Хутты уже почти неделю не поступало сведений. Я попросил его сына, Тама, осторожно прощупать это направление на предмет признаков осады. Как и на Каларба, большое скопление сил противника у Нал Хутты блокировало Силу. — Дайе хороший, — мягко сказала Килгаль. — Лобакка и Тайниан уже покинули пространство Нал Хутты, верно? — Они только что вышли на связь с Кашиийка, — кивнул Люк. — Там никаких признаков активности противника — По крайней мере, йуужань-вонги не достают вуки у них дома, — беззаботно сказала Улаха Коре. Улаха была утонченной молодой бис, ее музыкальные способности позволяли ей участвовать во многих общественных делах. Ее реплика вызвала беспокойный шум среди собравшихся, что еще раз показало Маре, насколько упаднические настроения парили даже здесь, среди джедаев. — А с Билбринги ничего? — спросил Хамнер. — С Мон Каламари? Люк позволил полковнику подвести разговор к оплотам Новой Республики. — С Билбринги ничего особенного, — ответил он. — Тенел Ка и Йован Драрк разместились в оживленных местах и ищут мертвые зоны Силы, которые могут оказаться замаскированными агентами йуужань-вонгов. Тем же занят Маркрэ Меджэв на Ботавуи, — он адресовал Маре печальный взгляд. Когда Борск Фей'лиа захватил власть в государстве, он вернул ослабленный Пятый Флот в пространство Ботана, где тот стал абсолютно бесполезен для обороны Центра. — И Мон Каламари попрежнему отрезан — ни поставок, ни информации. Связь с Мон Каламари была потеряна уже многие месяцы. На террасе повисла тишина, джедаи молчали, осмысливая сказанное. Люк сидел, опустив веки. Мара сплела длинные пальцы. Она надеялась, что Люк не станет пытаться вывернуть будущее наизнанку. Если будущее просто ударит его по башке и заставит поверить в себя, то все нормально. Но если он пойдет дальше… Журчал фонтан прихотливой конструкции мон-каламарских мастеров. Его верхняя плоская чаша вращалась, лепестки воды разворачивались по сторонам. Мара ценила его как акустическую защиту. А Люк, похоже, до сих пор был очарован водой, которая падает с небес без помощи влагоуловителей. Он вроде и выбирал места для этих нерегулярных собраний как бы случайно, но рядом частенько оказывалась проточная вода. Видно, он научился видеть красоту окружающего мира, шагнув от ранней зрелости к полному надежд возрасту мудрости. Она сжала губы, запрещая себе думать об этом. Она вновь здорова. Ей нравятся зрелые мужчины. Она уважает сильных. Но у молодости свои преимущества, которые ей не пришлось ощутить в полной мере, а теперь уже, похоже, и не придется. Она воспользовалась эликсиром Вергера, потому что ее инстинкты сказали ей, что это сработает. Но в ней ничего не откликалось, когда она спрашивала себя, сможет ли когда-нибудь забеременеть и не бояться за жизнь ребенка. На другом краю круга собравшихся прокашлялась малышка Тэкли. Кисточки на ее больших круглых ушках дрожали от волнения. Люк открыл глаза, Мара встрепенулась. Ученица чадра-фан за все время совещания еще ни разу не открывала рта. — Я тут подумала, может, стоит сказать, — мелодично промурлыкала она. Анакин насмешливо ухмыльнулся. Мара взяла на заметку, что надо бы поговорить с ним, выяснить его отношение к тем, чей талант находится в зачаточной стадии, — если, конечно, Люк не сделает этого первым. — Продолжай, — Килгаль повела перепончатой рукой, подбадривая свою протеже. Тэкли благодарно взглянула на наставницу и продолжала: — Два дня назад я шла по новой дорожке Нижнего города, она называлась аллея ЙоКо. На встречу с другом, — торопливо добавила она, словно опасаясь, что ее заподозрят в шатаний по злачным места Корусканта. — И? — Люк смотрел на малышку серьезно и внимательно. Наставничество в академии джедаев научило его терпению. «Они учатся, пока, чувствуют поддержку», — говорил он Маре. — И я слышала, как кто-то в закусочной говорил о… — В которой закусочной? — нетерпеливо перебил ее Анакин. Люк повел рукой ладонью вниз. — Подожди, Анакин. Тэкли, продолжай, мы слушаем. Она вскинула голову и пригладила лапой длинные кошачьи усы. — На самом деле, это был «Зеленый лист». Двое родиан болтали об одном служащем. Они удивлялись, как человек может есть такое… Дальше я не расслышала, но ведь мы знаем, что йуужань-вонги используют ууглитх-маскунов, чтобы выдавать себя за людей. Может, это ложная тревога, Мастер Скайуокер, но ведь… для любого из более одаренных джедаев не составило бы труда проверить это… — Ты хочешь вернуться туда? — мягко спросил Люк. Тэкли покачала головой. — Я не боец, сэр… Мара поймала косой взгляд Анакина. Он вопросительно поднял бровь. Мара поджала губы. Люк посмотрел сначала на нее, потом на Анакина. — Хорошо, Тэкли. У меня как раз есть пара способных добровольцев. Джедаи, — добавил он, — будут сильнее всех до тех пор, пока каждый из нас будет использовать все свои способности. Что бы вы ни делали, делайте это в полную силу. Толстый носик Тэкли сморщился от удовольствия.* * *
— Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь для этого? — настойчиво спросил Люк. Они шли рядом по открытой галерее. Дальше, по направлению к некоему грандиозному сооружению, дроид-садовник зацепился за ствол поющей смоковницы и подрезал буйные весенние побеги. Плащ Люка раздувался за спиной, притягивая любопытные взгляды. Эти взгляды раздражали Мару: после стольких лет службы тайным агентом она надевала одеяния джедая только в самых крайних случаях. — Конечно, я в форме. Я не чувствовала себя такой неприлично здоровой с тех пор как… — она запнулась. — Ну, в общем, последнее время. — Или можно послать с тобой кого-то другого… Мара засмеялась. — Нет, Анакин вполне подойдет. Она хотела переговорить с мужем наедине, пока племянник следовал за ними на почтительном расстоянии. Даже не прибегая к Силе, можно было ощутить его охотничий азарт. Анакин как никогда серьезно вцепился в свою главную роль. — Он ужасно переживает произошедшее на Балансире, — добавила она. — Еще один камень лег ему на сердце. Он и так винил себя в гибели Чуи. Он справится и с этим, но это давит всерьез. Конечно же, Люк знал это. Люк улавливал чувства других людей так же, как она — веления собственных инстинктов. — Еще больше он переживает, что послушался Йакена, — заметил Люк. — Меня очень беспокоит отчуждение между ними. — А меня беспокоит Йакен, — возразила Мара. — Он покинул Корускант не в самом здравом уме, и с тех пор о нем ничего не слышно уже два месяца. Они пересекли боковой коридор. Ледяной ветер, наверное из системы вентиляции, поддерживающей комфортную температуру для тальцев, заставил поежиться. Люк открыл было рот, потом закрыл н поднял одну бровь, моля о снисхождении. Он чуть было не спросил ее о самочувствии — снова. Сегодня он здорово превысил допустимый предел. Не зависай, муж мой, ей опять удалось передать ему свою мысль, облеченной в слова, но она подмигнула, смягчая упрек.* * *
Его губы изогнулись. Он почти улыбнулся. Уже в который раз повторялся этот обмен полувзглядами, полужестами, мыслями и непроизнесенными словами? Каждое такое чудо смягчало ее досаду на неусыпную преданность Люка. Она оглянулась. Анакин молча брел позади, еле отрывая от земли подошвы своих коричневых ботфортов. Он всегда так шел, когда хотел казаться рассеянным и беззаботным. Три молодые женщины человеческой расы и змееобразный фаллиен, наверное из младших правительственных служащих, замерли на ходу, уставившись ему вслед. Эти взгляды говорили о том, что Анакин определенно стал любимцем публики. Корусканту был нужен юный герой. Живой герой. Похоже, Анакин вызывал симпатию и у тех, кто хотел видеть джедаев ополченцами, вроде Кипа Дюррона, и у тех, кому больше по душе была традиционная жесткая джедайская дисциплина. Кип нечасто находил время для Анакина — в перерывах между рейдами своего эскадрона. Мара поджала губы. Она волновалась за Анакина не меньше, чем за его отчаявшегося брата. Анакин определенно проходил очередное испытание. Его талант проявился слишком рано, ему было далеко до Люка с его виртуозностью, заработанной тяжким трудом. Ей довелось увидеть воспоминания Люка, его самые глубокие сожаления и самые потаенные обиды. Она знала, как близко когда-то подобралась к нему Тьма. Если теперь Тьма захочет захватить Анакина… Анакина воспитывал бывший контрабандист, обожающий нарушать запреты, любящая мать, которая все время была в разъездах, ее незаурядная помощница и дроид-секретарь. А в Академии он все время был в тени славы своего брата и сестры. Если Анакин устоит и не перейдет на сторону Тьмы, это сопротивление соблазну сделает его много сильнее — возможно даже, одним из сильнейших джедаев своего поколения. — Насчет того шпиона йуужань-вонгов, — прошептала она, — если Тэкли не ошиблась. Я хочу взять его живым. Один живой пленник был бы для нас полезнее, чем очередной труп, — ксенобиологам удалось создать несколько почти непобедимых кадавров, с хорошей защитой, эффективной в различных мирах. — Например, проверить на нем действие новых парализующих дротиков. — Эксперименты на пленных неэтичны, — прищурился Люк. — Да как… — Но… кроме того, хорошо бы выяснить, можно ли их оглушить, — он на полуслове перебил ее попытку возразить. — Точно. Живая броня йуужань-вонгов, судя по всему, отражала бластерные заряды, но, быть может, низкочастотный парализующий импульс сможет их оглушить? Положительный результат этого маленького эксперимента (не на пленном, конечно) означал бы, что не только джедаи, но и практически каждый мог бы противостоять чужакам. Люку не пришлось убеждать ее. Он просто подвел ее к этому решению, минуя споры, осознала она. Мара тронула руку мужа, и он крепко сжал ее кисть. Их глубинная внутренняя связь пережила многое в те дни, когда она думала, что жить ей осталось совсем недолго. Тогда она замкнулась в себе, и даже Люку было тяжело достучаться до нее. К счастью, оказалось, что их отношения смогли возродиться. Разорвать их брак могла только смерть одного из супругов — другое дело, устоит ли оставшийся перед соблазном уйти вслед.* * *
Толпа, порожденная обеденным часом пик, уже начинала редеть, когда Мара и Анакин вышли из вагона репульсора на остановке «Аллея ЙоКо». Легким прогулочным шагом она прошла к смотровой площадке и, облокотившись о перила, посмотрела вниз. Глубоко внизу под ними световые пласты постепенно сходили на нет, уступая место полному опасностей Нижнему городу. Перепончатокрылый ястреб спикировал на личинку какого-то другого представителя животного мира урбанизированной среды и дюракритовых стен. По стене напротив скользил сверкающий модуль турболифта, унося своих пассажиров вверх, к более цивилизованным уровням города. Этот район лежал настолько глубоко, что она не могла разглядеть скоростные трассы воздушного транспорта далеко вверху. Граница контролируемой военными зоны осталась выше. Здесь со свистом проносились только местные транспортные потоки. В отдалении реял патрульный дроид, сонно помигивая габаритами… — Тихий вечерок, — Анакин подошел и встал рядом с ней у поручня. Мара осталась вполне довольна результатами осмотра местности и перешла к изучению толпы. Поколебавшись, она чуть-чуть открылась для Силы. Пузыри шума чужих эмоций лопались там и тут. Чаше всего они исходили от сверстников Анакина. Пара куарренов постарше быстро прошла мимо — плечом к плечу, опустив головы. Она заметила, как нервно подергиваются усики на их лицах. Тот, что повыше, упорно смотрел по сторонам, избегая взглядом своего партнера. Остальные прохожие поддерживали значительную дистанцию, стараясь не приближаться к ним. Наверное, тащат что-нибудь слишком ценное, решила она. С другой стороны с гордым видом вышагивали двое мужчин, один из них изрядно навеселе, на его физиономии ярко светился результат не скольких кружек лама. «… Бригаде Мира. Туда, если йуужань-вонги захватят этот далекий…» — донеслось до нее. Мара поморщилась. Корускант, колыбель интриг и заговоров, превращался в бурлящий котел страха. Члены Бригад Мира — те, кто ратовал за коллаборационизм, — пока не решались открыто носить свою униформу с эмблемой в виде рукопожатия, но только пока… Ее рука скользнула по длинному черному жилету. Под карманами с кредитными карточками и передатчиком на ней был просторный ярко оранжевый летный комбинезон, скрывающий бластер и лазерный меч — тот, что дал ей Люк. Она давно привыкла ходить так, чтобы складки одежды скрывали оружие. Китель и мешковатые штаны Анакина неплохо служили тем же целям. На его ремне она заметила лишний выступ — наверное, сабрашианский пугач, решила она. Но случайный прохожий ничего не заметит. Просто сын вышел проводить мать. Сын. Она снова нахмурилась. С каждым месяцем, — что проносился мимо в вихре военных и мирных дел, ее желание взять на руки собственного ребенка становилось все более нестерпимым — и все более несбыточным. С каждым месяцем они с Люком все больше отдалялись от этого. Иногда — по словам Килгаль, Оолос и других целителей — непостижимый недуг, что мучил ее, убивал своих жертв, разрушая белки, составляющие оболочки клеточных ядер. Порой ей казалось, что этот процессе уже начинается, что болезнь грызет ее кости и другие органы. Заболевание, которое разрушает целостность клеток, может убить плод или изменить его клеточную структуру, превратив его… в кого? Во что? Она не могла ответить. Даже если у нее родится ребенок, будет ли он человеком? Нет, она будет довольствоваться одаренной ученицей-племянницей и двумя талантливыми племянниками. Кроме того, они с Люком опекали — и навещали, когда была такая возможность, — тринадцатилетнюю сироту с Бакуры, Малинцу Фанас. Отец Малинцы скончался в результате долгой и продолжительной болезни, ее мать погибла во время первого кризиса на Балансире много лет назад. Люк до сих пор чувствовал глубокую ответственность за судьбу девочки. Ее удочерила хорошая бакуранская семья. Остается надеяться, что хотя бы Малинца на далекой Бакуре нынче в безопасности от йуужань-вонгов. Вспомнив о Бакуре, Мара попыталась представить себе, как покоренный Ссируук мог взаимодействовать с йуужань-вонгами. Была ли жизненная энергия этих новых захватчиков, которые, похоже, были недостижимы для Силы, вытянута технологиями ссии-рууви? Это было бы бесконечно унизительно… Анакин рассматривал прозрачную витрину. Там на уровне глаз была выставлена трехмерная голограмма пяти уровней этого района. — Похоже, «Зеленый лист» двумя проходами севернее, — сказал он. — Снова прыгнем в поезд? — Пойдем пешком, — ответила Мара. — Будь начеку. Ловко вливаясь в пешеходный поток, она почувствовала, как Анакин чуть приотстал, держась немного левее. Это была надежная, удобная для обороны комбинация, в которой на острие атаки оказался бы старший в паре. Она чуть повернула голову. — Время вспомнить прошлые уроки, — сказала она. Анакин никогда бы не смог научиться подобным уловкам у ее мужа, который выделялся в толпе, как сунесийский проповедник. Анакин хмыкнул, разглядывая движущуюся цепочку огней, которая, похоже, означала движущийся тротуар, затягивающий пешеходов в недра новехонького ресторана. — Постоянно замечай и оценивай, — наставляла его Мара, — чем больше ты сумеешь заметить, тем больше у тебя будет выбор и тем меньше у противника шансов застать тебя врасплох. Он шел, держа руки перед собой, готовый в любую минуту принять боевую стойку. — Я в курсе. Они миновали дверь, изрыгающую волны вонючего красного дыма — А как насчет прошлой недели? Вспомни-ка, что было на летном тренажере. И, пока вспоминаешь, избавься от джедайской позы. Послушный ученик расслабленно опустил руки. — Состязаться с тобой в пилотировании? Да у меня не было ни шанса! — Ты атакуешь слишком рано. Это твоя манера. Понять свою слабость — значит сделать первый шаг к победе над ней. И я знаю, о чем ты думаешь, Анакин Соло. Ты думаешь, что я скоро потеряю свое преимущество. Мара изменила курс, огибая троих немного подвыпивших гуляк тви'лекков. Анакин сохранил позицию, держась от них подальше. Он был способным учеником — схватывал на лету. Новому поколению джедаев пришлось быстро повзрослеть. Хотя, конечно, во времена, когда ей пришлось взрослеть, мира в Галактике тоже было не слишком много. На сводчатом потолке метались в бесноватом танце огни, рассыпая зловещие блики по лицам, головам, фигурам. Толпа в пешеходном переходе сгустилась. Всюду виднелись яркие шляпки желтых грибов, выведенных хо'динскими учеными специально для обогащения атмосферы темных уровней Нижнего города кислородом. Немного впереди над головами сияло высвеченное в воздухе изображение пучка стреловидных листьев. Мара глянула в широкий проход. Внутри было совсем не так мрачно и тускло, как по дороге сюда. Аляповатая вывеска салона бодиарта висела напротив. — Что ж, — буркнула она. — У дружка Тэкли хороший вкус. Она стала проталкиваться внутрь «Зеленого листа». Анакин шел, прикрывая слева, локоть к локтю. Закусочная размещалась вокруг центральной колонны. Когда глаза Мары привыкли к яркому свету, она заметила, что колонна покрыта искусной резьбой, имитирующей кору живого дерева. Выше ствол разделялся на множество ветвей, листья трепетали на искусственном ветру. Вполне подходящее место для засады, на ее профессиональный взгляд — особенно в центре, там, где ветки потолще. — Добрый вечер, любезные друзья. Столик? Мара опустила глаза и увидела молодого дралла, возможно, из тех, кто заранее эмигрировал с Кореллии. — Да, — кивнула она. — Где-нибудь не слишком далеко от дверей, — сказала она, снова взглянув наверх, на такое удобное место в центре ствола для затаившегося убийцы. — У внешней стены, пожалуй… — оттуда было хорошо видно вход. — Прошу за мной. Дралл провел их по пружинящему под ногами полу к кабинке, приспособленной для людей. Мара села лицом к входным дверям, предоставив Анакину вести наблюдение за офисом. Ее рука утонула в крышке стола, которая казалась покрытой пушистым мхом. Ковер имитировал опавшую листву. Она понадеялась, что пища, которую здесь готовят, соответствует нормам гигиены. — Желаете что-нибудь из закусок, любезные гости? — продемонстрировал официант традиционное гостеприимство, одновременно вызвав голограмму меню в воздухе над столом. — Эльбскую воду, — ответила Мара. — Две, — кивнул Анакин. Юный дралл повернулся к ним плечистой заросшей мехом спиной и удалился, ступая по ковру палых листьев. У подножия дерева журчал искусственный родник, увлажняя воздух. Мара взяла на заметку сказать об этом Люку. Разглядывая исподтишка остальных посетителей, она не заметила пока никого опаснее пары молодых дугов, ссорящихся из-за десерта. Пощелкивая по живым строчкам меню, она сделала заказ и небрежно откинулась на стенку кабинки. — Заметил что-нибудь? — спросила она. — Ничего подозрительного, — ответит тот, продолжая скользить взглядом по залу. — Если бы я всерьез ненавидел технику, пожалуй, именно здесь я бы чувствовал себя лучше всего на Корусканте. — Убедительно. Дроидов-официантов нигде не было видно. Один этот факт вызвал у нее подозрения относительно владельца или управляющего этого заведения. Дроиды были гораздо дешевле и надежнее наемных работников. К тому времени, когда их официант вернулся с эльбской водой и парой блюд с автоподогревом, семейство вифидов с шумом покинуло закусочную, папаша недовольно фыркал себе в бивни. Мара заметила, как из кухни, сутулясь, вышел другой прислужник с подносом в руках. Он поставил поднос и начал комплектовать заказ с помощью сервис-автомата. Должно быть, это и был тот, кого засекла Тэкли. Держался он как-то криво. Конечно, это мог быть и инвалид, и раненый, но… — Вот он, — прошептал Анакин. — Проверь его Силой. Она подвинулась, вдавливаясь спиной в стену кабинки, чтобы видеть одновременно Анакина и человекоподобного прислужника, не поворачивая головы. Синие глаза Анакина сузились, он подался вперед, так что прядь волос упала ему на лоб. Он нахмурился. — Смотришься, как герой Галактики, — шепотом предупредила она его. Он раздраженно поджал губы. Потом подался вперед еще на несколько сантиметров. Рука Мары сжалась на рукояти ее меча под жилетом. — Ничего? — прошептала она. — Ничего. Мара потянулась Силой, чтобы перепроверить утверждение Анакина. Подозрительный человек, если верить ощущениям, был словно тень — слепое пятно, пустота. Анакин уже поднимался из-за стола. — Нет, — резко сказала Мара. — Только не в ресторане, здесь полно народу. — А что нам остается? — возмутился он. — Он же сейчас уйдет! — Вряд ли. Он отработает свою смену. А мы пока прикончим ужин, — она облокотилась на мох столешницы. — Только сперва надо проверить, нет ли у него сообщников на кухне.Глава 5
Ранда загромождал собою весь спальный модуль семьи Соло. Хэн был снаружи, у водозаборника — пытался на скорую руку починить что-то на насосной станции. Йакену пришлось вернуться за запасным комлинком. Ранда очень старался уместиться на свободном пространстве между койками, это давалось ему с трудом. — Мало того, — ворчал он, загибая кончик хвоста вокруг груды вещей, наваленной в ногах кровати Йакена, — что у меня нет ни малейшей возможности мчаться на помощь моей любимой родине, так еще теперь, да будет тебе известно, мне придется довольствоваться таким же количеством пищи, какое положено ринам! Разве моя комплекция хотя бы отдаленно напоминает этих маленьких лохматых паразитов? — он вытянулся изо всех сил, выпятив среднюю часть тела. — Мой метаболизм требует… — Да не таким же количеством, — Йакен спокойно сунул комлинк в карман, сел на свою койку, осторожно откинулся на стену, расслабляя спину. Некоторые из этих домишек не выдержали игр озорных отпрысков ринов. — А таким же процентом от стандартного пищевого рациона. Если твой организм требует в три раза больше, чем рину, тебе будет положено… — Мало. Я исхудаю, усохну, истощусь. Я и так слишком маленький для своего возраста. В свете, который проникал через открытую дверь модуля, Йакен видел, как зрачки Ранды сузились, как у змеи. — Ранда, с Нал Хутты новостей нет? Не слышал, что с твоей родительницей? Теперь глаза Ранды налились кровью. Он нервно всплеснул своими четырехпалыми руками. — Я ничего не слышал! — выкрикнул он. — Про мою высокочтимую родительницу. — Извини, — попытался его успокоить Йакен. — Мы… — Новая Республика не станет защищать Нал Хутту, — прорычал Ранда. — Ее принесли в жертву, как до этого пожертвовали Тинну и Гиндайн. Нас выбраковали. Они отвели армию назад к Корусканту, — его хвост снова дернулся, — и своим ненаглядным верфям на Билбринги. — Ботавуи тоже в любой момент может быть осажден, — резко сказал Йакен. Для Ранды было нормальным паниковать, но так он мог и до драки дело довести. — Мы все в опасности. У нас не хватает кораблей, флот и так сильно растянут вдоль линии фронта… — Тогда почему ты не на войне, джедай? — Ранда потряс кулачком. — Я однажды видел, как опытный джедай убил йаммоска. Ты можешь гораздо больше, чем требуется здесь. Твоя семья совершала великие деяния. — У меня свои собственные проблемы, Ранда, — Йакен покачал головой. Он не очень-то верил в откровенность Ранды. Он не мог определить, искренен ли хатт, но что касается великих деяний… Ранда не мог не знать, кто задушил Джаббу. Ранда подполз к единственному окну модуля — на дальней от двери стене. — Если бы мы могли добраться до Корусканта, мы с тобой так бы врезали этим йуужань-вонгам, что они на век бы зареклись соваться в нашу Галактику. У моего клана есть запасы ресурсов на дюжине планет. Мы могли бы снарядить наш собственный эскадрон! Правда, к несчастью, истребители не приспособлены для моего народа. Йакен честно попытался представить себе взрослого хатта в «крестокрыле». Да ведь колпак кабины не закроется! Мда… На самом деле Йакен очень любил летать на «крестокрыле». В истребителе он чувствовал себя ловким, сильным, почти непобедимым. — Я слышал, ты отличный пилот, — Ранда прищурил свои глазищи и прокашлялся. — Моя сестра еще лучше… — Йайна. Прошло три дня, а от Разбойного эскадрона до сих пор не было никаких известий. — Да и мой брат, — добавил Йакен, учитывая успехи Анакина в учебных гонках у Ландо на астероидах, и в битве за Дубриллион. — Но твоих заслуженных соутробцев здесь нет. Удача свела нас вместе, джедай Соло. Я сделаю твое имя еще громче! Йакен потянулся, хрустнув суставами. На данный момент для джедаев и армии Новой Республики цена его имени была — помет банты. — Я найду способ сбежать с Дуро, и мы придем на помощь Нал Хутте. Даже если все, что я смогу сделать — это взорвать корабль посреди праздничного банкета захватчиков! Или найду Кипа Дюррона, присоединюсь к его эскадрону, и пусть враг бежит! — хатт пополз к выходу. — Ранда! — крикнул Йакен ему вслед. — Нам нужна твоя помощь. Здесь, на Дуро. — Да? — Ранда приостановился. — Тогда скажи мне, Соло-младший, что я могу сделать здесь, среди мешанины гидропонных чанов, насосов и… У Йакена запищал комлинк. — Погоди, — сказал он, рванув комлинк с рабочего ремня. — Ранда, не уходи, пожалуйста! Йакен Соло, — ответил он в микрофон. — Это Пиани из Центра Связи, — ответил тоненький голосок. — Мы наконец получили сообщение. Вам лучше прийти сюда. Оглушенный, Йакен переключил комлинк на другой канал. — Пап, ты слышал? Слова старшего Соло было трудно разобрать — даже на коротких расстояниях низкочастотная связь в причудливой атмосфере Дуро давала массу помех. — Уже в пути, — ответил Хэн.* * *
Это говорил тот же человек, который разговаривал с Йакеном по голосовой связи: — Ее зрение прояснится без медицинского вмешательства, спустя какое-то время. Хотя она будет практически недееспособна еще несколько недель. В дверь контрольного узла вихрем влетел Хэн. — Зрение? Что произошло? — Под воздействием излучения у нее помутнились роговицы, капитан, — ответил майор Хартиз. — Это обратимо, но процесс восстановления протекает медленно, — он замялся. — Кому-то постарше мы могли имплантировать искусственные глаза или ультразвуковые рецепторы с Тракеса. Но она еще молода, а джедай может сам исцелить себя, — последовало долгое молчание. — Ну и, ээ, кроме того, у нас тут некоторый дефицит имплантантов, по военному времени… Хэн покачал головой. — Все правильно. Если эти глаза восстановятся, оставьте их на месте. — Мы так и подумали, капитан. Капитан, э-э, у нас тут некому за ней ухаживать, вы понимаете, у нас не хватает людей… Так что мы дали ей увольнительную. В общем, мы бы предложили, хм, отправить ее к вам на Дуро, капитан. Это избавило бы нас от необходимости разыскивать ее мать.* * *
Мара поднялась из-за мшистого стола. — Оставайся тут, — шепнула она. Их подозреваемый скрылся в кухне «Листа». Анакин алчно уставился на ее недоеденный горнштекс. — Будь осторожна. Чудо из чудес, но, похоже, мальчик не собирался настаивать на том, чтобы пойти вместе с ней. Одной ей будет легче произвести рекогносцировку. — Если я не вернусь к тому времени, когда ты доешь свои скримпи, сходи посмотреть. Анакин наколол на вилку кусок и отпилил длинный тонкий ломтик. Вход в кухню был расположен недалеко от туалетов. Она приметила пустой столик неподалеку. Она уже пересчитала всех служащих «Листа» и проверила их Силой. Только их подозреваемый казался черной дырой, остальные были вполне живыми. Теперь оставалось проделать то же самое с персоналом на кухне — на тот случай, если у него там есть сообщник или даже босс. Она с целеустремленным видом прошла к пустому столику и села, спрятав лицо в тени капюшона. Подождав, пока все прислужники, особенно тот, что под подозрением, отойдут подальше, Мара скользнула к кухне и приложила к дверям ладонь, как это делала обслуга. Дверь отошла в сторону. Никто не остановил ее. Держа руку на рукоятке бластера, заранее установленного на парализующий режим, она скользнула вдоль левой стены, огибая наиболее шумный участок кухни. Шеренга четырехруких дроидов — первые механизмы, встреченные в «Листе», — раскладывали гарнир на подносы. Они были запрограммированы реагировать только на расположение блюд, так что ее они игнорировали. Она отчетливо слышала четырех живых служащих, которые возились на других пунктах раскладки. Хозяин определенно старался воплотить в жизнь дорогую его сердцу жизнь среди первозданной природы. Этому месту йуужань-вонги могли бы присвоить идентификационный номер, как штатному убежищу. Она погрузилась в себя и стала прислушиваться к Силе. Первое существо, у плиты, было шумным, ярким и плотным. Рядом с ним громко болтало второе. Номер три стремглав неслась к черному ходу в контору. Прокравшись под прикрытием груды кухонной техники, Мара отследила ее. Для Силы она тоже не была йуужань-вонгом. Когда третья умчалась, Мара обнаружила заднюю дверь. Четвертый источник шума тоже имел тень — довольно противную, но не тень йуужань-вонга. Позади нее дверь скользнула в сторону, открываясь. Она поудобнее перехватила рукоять под жилетом. Шаги быстроприближались. Она опустила голову и гордо зашагала к дверям. — Мам, извини, но я не могу… Мам? Мам!! Она резко вздернула голову. — Донна Беламорро! — горячо воскликнула она. — Уно момента, тля! Девушка-официантка остановилась, недоуменно наморщив лобик. Мара снова заговорила на несуществующем языке, на этот раз жестами изображая безотлагательность и нетерпение, которого она на самом деле не испытывала. Официантка всплеснула руками и засмеялась, потом кивком предложила Маре следовать за собой. Она вывела ее в зал и указала на дверь туалета. Мара схватила ее за руку и быстро закивала. — Попистовонто, — сказала она, продолжая импровизировать. В дамской комнате Мара поправила выбившуюся из-под капюшона золотисторыжую прядь, несколько раз провела мокрой рукой по волосам, сосчитала до десяти и поспешила обратно к своему столику. Анакин подбирал остатки глокаосоуса на своей тарелке последним ломтиком скримпи. — Ты как раз вовремя, — тихо сказал он. Мара скользнула на свое место. — Он здесь один, насколько я могу судить. Одна из кухарок питает к нему недобрые чувства. Возьмем его по дороге домой. Анакин пожал плечами. — Как скажешь. Она усмехнулась. Но это только пока, Соло. Еще лет пять, и ты сам будешь отдавать приказы. — Ты ведь установил бластер на парализующий режим, да? Он коротко кивнул.* * *
Чтобы выследить цель, которая невидима для Силы, нужно быть избыточно внимательным. Мара поставила Анакина у задней двери ресторана, а сама забрела в салон боди-арта, что был по другую сторону пешеходного тоннеля. Когда вечерняя смена закончилась и ночные служащие пришли на работу, краем глаза она приметила, как их бледный и сгорбленный объект скользнул мимо в потоке прохожих. — Спасибо, — кивнула она прислужнице, которая булькала кальяном и смотрела видео-шар, пока Мара прикладывала образцы абстрактных орнаментов к своему открытому плечу. — Думаю, лучше я зайду в другой раз. — Полностью, бесконтактный метод! — крикнула та ей вслед. — Только лазерная обработка! Мара уже стояла в дверях, поправляя костюм и капюшон. Она нащупала Анакина Силой и подтолкнула его. Одновременно она еще раз проверила их подозреваемого — по-прежнему о его присутствии ей говорили только глаза. Высокий рост позволял Маре видеть большинство тех, кто отделял ее от цели. Она пошла за прислужником. Его спина мелькала в толпе впереди. Он смотрел только прямо, избегая лишний раз поворачивать голову. — Ведешь его? — Анакин возник за левым плечом. — Прямо по курсу и чуть левее. — Где? Ага… Это не броня, просто маскировка. — Насколько я вижу, так. Но вполне вероятно, что оглушить его будет нелегко. — Это мы скоро выясним. Зайду с фланга. Он растворился в толпе. Пока Анакин обходил слева, Мара шла со скоростью пешеходного потока. Служащий ресторана направился к станции репульсорных поездов, отправляющихся к Куполу. Мара протолкалась поближе, удвоив внимание, держась параллельным курсом, пока их объект не выбрал платформу. Тогда она под прикрытием бронированных спин семейства псаданов прошла через турникет, сунув в щель приемника одну из своих фальшивых ИД-карт, и двинулась на посадку, не поднимая головы. Краем глаза она увидела Анакина, который проходил через турникет, и понадеялась, что он тоже догадался использовать фальшивую карту. Чем больше он научится делать без применения Силы, тем ценнее будут его джедайские навыки. Ему еще предстоит научиться использовать собственные способности. В этом отношении Йакен… отшельник, за неимением лучшего слова. Это кажется таким добродетельным и благородным… Иногда она представляла себе Йакена лет сорок спустя — преподавателем в Академии или укрывшимся в своем собственном мире, как Йода. Если выживет, конечно. Репульсорный поезд вылетел из тоннеля со стороны ущелья и бесшумно затормозил. Мара втиснулась в вагон вместе с остальными. К этому времени она уже определила расу, пол и уровень потенциальной угрозы каждого существа из толпы попутчиков. Но гораздо больше, чем попутчики, ее занимал тот факт, что поезд нес их туда, откуда они начинали охоту — к правительственным кварталам. Поезд шел плавно, разговоры в вагоне, рассчитанном на тридцать пассажиров, перекрывали его слабый шум. Как только они миновали Посольскую дорогу и главный офис ВКПБ, ее объект присоединился к пассажирам, стоявшим у дверей в ожидании выхода. Мара взглядом указала Анакину на выход. Он незаметно кивнул и двинулся вслед за официантом. Она проехала до следующей остановки и пересела в репульсор, идущий в обратном направлении. Нащупать Анакина при помощи Силы было нетрудно — ощущение было ярким и отчетливым. Теперь их объект быстрым шагом шел по улочке. Насколько было известно Маре, там располагалось в основном дешевое жилье для служащих посольств. Она прибавила ходу, прислушиваясь к своему предельно обострившемуся чувству опасности. Преследуемый наконец обернулся. Мара невозмутимо прошла мимо него, а Анакин остановился и стал с наигранной наивностью оглядываться по сторонам. Объект нырнул в узкий боковой коридор. Анакин припустил за ним. Ситх подери! Слишком рано! Маре ничего не оставалось, как броситься в погоню. При всех своих способностях, когда требовалась хитрость, Анакин был неуклюж, словно хатт в медитационном пруду мон каламари. Ему же только шестнадцать. В столь юном, возрасте неудивительно, что он чуть что — сразу хватается за оружие. Хорошо хоть, что он бросил попытки отомстить за смерть Чуи каждому в Галактике, кто хоть немного напоминает йуужань-вонга — напомнила она себе. Это был один из тех серых тупиков, какие во множестве пронизывают любой квартал Корусканта, извиваясь, словно червоточины. Несколько незанавешенных окон, полосы желтоватого света откуда-то с третьего яруса. Незнакомец склонился у дверей над панелью допуска. Анакин на бегу выхватил бластер и выстрелил. Голубые блики протянулись к сгорбленному силуэту. Официант развернулся, поднимая руку. Наверное, дистанция слишком большая! Насколько могла судить Мара, даже ууглитх-маскун казался неповрежденным. Лазерный меч скользнул ей в руку, и она двинулась на противника. Неясная тень выскользнула из рукава официанта, Свободной рукой он швырнул что-то в Анакина. Что бы это ни было, оно пронзительно скрежетало на лету, Анакин активировал лазерный меч, даже не трогая его второй рукой, и тупик осветился зловещим кровавым светом. Но Маре было уже не до Анакина. В ушах звенело от ощущения опасности. Официант ухватил свою трость за оба конца. Трость отвердела в его руках, превращаясь в оружие. В водянистых глазах отразился голубой блеск клинка Мары. Она попыталась ранить противника в ногу. Он поднял жезл, блокируя круговой удар Мары, и попытался подбросить ее оружие своим, открывая сектор для удара. Мара отошла и атаковала снова, изменив направление удара. Краем глаза она видела, как Анакин отбивается от небольшого черного летающего объекта, который пытался попасть ему по глазам. Она отступила, шагнула в сторону и нанесла удар по макушке жезла, Давай, Соло! Оглуши его! Не разобравшись с жезлом, она не могла высвободить руку, чтобы выхватить бластер, а бластер Анакина оставался у него в левой руке. Жезл чуть не вылетел из руки противника. Но в этот момент он вдруг резко изменил свою согбенную стойку. Его лицо и туловище вытянулись как в ночном кошмаре. Мара на такую мелочь не купилась. Она попыталась еще раз ударить по ногам. На этот раз ей удалось задеть его колено. Белая жидкость брызнула на камни — она повредила маскуна. Но тут жезл снова вытянулся, неожиданно выпустив в Мару струю яда. Жидкость забрызгала тыльную сторону вовремя подставленной левой руки. Враг рассмеялся и атаковал, целясь ей в горло. Она ушла нырком. Острая боль пульсировала у руке. Но Мара и Килгаль разработали систему тренировок для борьбы с биологическими ядами, и сейчас Мара вызвала на помощь свои лейкоциты, обогащенные чудесной эссенцией из слезы Вергера, к пораженному участку. Ее противник, похоже, уверенный, что покончил с ней, потянулся к мешку, висевшему у него на поясе. Мара нанесла удар с одной руки, целясь в мешок, но ощутив внезапный сигнал тревоги, резко отступила. В этот момент вонг разрезал сумку. Что-то выплеснулось оттуда ей под ноги. Это что-то вытянуло ложноножку и попыталось ухватить ее за щиколотку. Опять ты! Поморщившись, она перепрыгнула отвратительное липкое желе, перебросила меч в почти онемевшую левую руку и потянулась за бластером. Лазерный меч Анакина к этому времени уже расправился с летучей тварью. Теперь Анакин приближался к противнику сзади, достав из-за пояса другое оружие. Это был не гладкоствольный пугач, скорее что-то вроде шоклера, но меньше и короче. Мара оставила бластер в кобуре, перебросила лазерный меч из руки в руку и снова атаковала. Воин взмахнул жезлом… Возможно, его живое оружие регенерировало так быстро, что было практически непобедимым. Мара атаковала быстро и жестко, целясь прямо в головной гребень жезла с одновременным нырком в сторону. Половина головы отлетела и с радующим слух звуком шмякнулась о стену. Жезл согнулся. Есть! И в ту же секунду Анакин выстрелил. Сеть бледно-голубого пламени с шипением накрыла чужака. Увязший в липкой паутине йуужань-вонг умудрился швырнуть в них два живых диска с отточенными краями. Один закружился вокруг головы Мары, другой метнулся к Анакину. Она убила диск. Противник упал, сопротивляясь действию парализующего паутинного заряда. Она наконец выхватила бластер. Бластер взвыл, когда она выпустила почти в упор очередь мощных парализующих зарядов. Даже это его не успокоило. Похоже, парализаторы на них вообще не действуют. Она деактивировала меч, ухватила его покрепче и изо всех сил врезала эфесом по виску. Тот рухнул и затих. Подскочил Анакин: — Можно я сниму с него маску? — воскликнул он. Мара, все еще сжимая рукоять меча, отступила на шаг и дала волю юношескому пылу. Она осторожно сжала и разжала левую руку. Она по-прежнему болела, но не потеряла чувствительности. Там, где она нанесла удар, лицо противника, казалось, истекало белой кровью. Анакин осторожно провел пальцем по еле заметной морщинке от переносицы до кончика носа креатуры. Кожа заколыхалась и пошла рябью, словно под ней чтото двигалось. А потом с чавкающим звуком маскун начал сползать с неподвижного лица своего владельца — вместе с пораженным участком — и втянулся под воротник униформы служащего ресторана. Под маской оказалась бледная кожа, немного одутловатое лицо, голубоватые мешки под глазами. Кожа на одной из высоких скул была сожжена почти дотла, зияющая рана открывала кость. Лоб покрывал сложный татуированный орнамент, напоминающий концентрические вспышки. На обнаженной кости щеки были заметны зубчатые следы застарелых множественных переломов. Маскун сполз с ног воина, образовав валик. В конце концов шокпаутина прижала этот валик к коленям ее владельца, — Шоклер — это ты неплохо придумал, — тихо сказала Мара. Анакин сунул оружие за пояс. — Новая модель с малым радиусом действия. Хороша для скрытого ношения. — Тебе удалось меня удивить, — признала она. Ее действительно поразило, что Анакин обнаружил что-то, о чем она даже не слышала. Анакин просиял аж на шестьдесят четыре зуба, а Мара достала комлинк. — Дежурный? Здесь Мара. Мы взяли этого шпиона.Глава 6
Когда захваченный йуужань-вонг был уложен на смотровой стол, а поврежденный маскун заключен в транспаристиловий контейнер, Мара скрестила руки на груди и прислонилась к стене. Разбираться с те лом надлежало Разведке Новой Республики, но хотелось остаться. Анакин тоже не спешил уходить. Экзобиолог доктор Джои Эйкрот собрала свои огненно-рыжие волосы в хвост. Она разложила набор инструментов и реактивов на подносе у стола и покачала головой. — Мы знаем о них ровно столько, чтобы можно было с уверенностью сказать, что мы почти ничего о них не знаем. Мара оттолкнулась от стены. — По крайней мере, мы выяснили, что парализующий разряд их не берет со сколь угодно близкого расстояния. — Сомневаюсь, — сказала Эйкрот, — что найдется много желающих подойти к ним на близкое расстояние. Йуужань-вонг лежала на столе, завернутая в плащ. Медики подтвердили, что это существо женского пола. Волосы на ее черепе росли рваными пучками, половину поверхности тела покрывали татуированные концентрические узоры, как те, что были на ее лбу. Эйкрот указала на центральный элемент рисунка, отдаленно напоминающий живое существо. Из суставов пальцев выдавались острые когти. Экзобиолог закрепила смирительные ремни поверх рук, туловища и ног пленницы. Килгаль осталась с Марой. Она осмотрела ее руку и взяла образцы кожи и крови для анализов, которыми будут заниматься другие медики. Потом она попыталась оживить йуужань-вонг. Ни дыхательные аппараты, ни шоковая стимуляция не помогали. В ответ на приглашение она, однако, согласилась подождать вместе с Марой. В комнату широким шагом вошла Белинди Календа, служащая Разведки Новой Республики, недавно пониженная в звании до подполковника — за ложную тревогу. Эйкрот встала навытяжку. Подполковник Календа была маленькой и темнокожей, а свои курчавые волосы она носила собранными в пучок на затылке. Она встретилась глазами с каждым из присутствовавших и нахмурилась. — Впечатляет, — сказала она. Календа несколько раз попадалась на уловки йуужань-вонгов, хорошо еще, что ее вовсе не выгнали из разведки. — Не предполагала, что их вообще можно взять живьем, — подполковник снова взглянула на Эйкрот. — Вы все записываете? Я не могу себе позволить потерять такой материал. — Если что-то из этого выйдет, — пожала плечами Мара. Она достаточно часто сталкивалась с чужаками и была уверена, что без сюрпризов не обойдется. Над столом с телом нависал физиосканер. Сейчас он анализировал жидкостный состав организма йуужань-вонг, возможно, даже составлял карту биоэнергетических полей. Химический анализ может подсказать, какие вещества способны воздействовать на них. Например, чем их можно свалить, кроме удара в висок. Мара вглядывалась в лицо женщины йуужань-вонг и где-то жалела, что они не могут поговорить по душам просто как женщина с женщиной, а не как пленный с захватчиком. Уж она-то знала, каково это — медленно осознавать, что всю жизнь ты сражалась не на той стороне. Воин йуужань-вонг шевельнулась. Мара шагнула ближе. Календа вглядывалась в показания приборов. Пленница открыла глаза. Первое, что она увидела — это нависающие над ней механизмы. Ее лицо исказилось от ужаса и отвращения. Мара подняла руку в жесте, который, по ее мнению, должен был служить приветствием. — Мы не хотим причинить вам вреда, — обратилась она к йуужань-вонг. — Я знаю, что вы владеете общегалактическим языком. Вы работали в «Зеленом листе», я видела. Позвольте нам помочь вам. Мы отправим вас к вашим людям, если… Пленница прервала ее речь — зашлась пронзительным визгом на своем языке. Возможно, она обращалась к своим богам. Тело ее выгнулось дугой, сражаясь с ремнями. Доктор Айкорф тихо отступила назад. Анакин, напротив, подошел ближе, сжимая рукоять лазерного меча. Вдруг когти на правой руке йуужань-вонг вытянулись раза в четыре. Они располосовали ремень, сдерживающий руку, словно он был из флимсипласта. Освобожденная рука сжалась в кулак. Раздался характерный шипящий звук — Анакин активировал лазерный меч. — НЕТ!!! — закричала Мара. В тот же миг йуужань-вонг вонзила когти себе в горло. Фонтаном ударила черная кровь. Тут же подскочила Килгаль, пытаясь одной перепончатой рукой зажать синтотампоном рану пленницы, а другой дотянуться до контейнеров для переливания крови. Ассистентка удерживала свободную руку йуужань-вонг. Хирургический дроид, которого Килгаль предусмотрительно припарковала вне поля зрения пленницы, подкатил ближе и приступил к работе. Мара вздохнула. Она надеялась, что датчики зафиксировали хоть какую-то полезную информацию. Для себя она уже кое-что получила — оказывается, когти йуужань-вонгов требуют более внимательного к ним отношения. Ей надо было убедиться, что эта информация попадет в отчет доктора Эйкрот.* * *
Час спустя, уже заполночь, она сидела за столом, заново просматривая отчет и снимки, которые сделала Килгаль. Пленнице удалось покончить с собой. Анакина Мара отослала домой, он улетел на своем скиммере. Люк стоял рядом с ней, водя пальцем по следам множественных переломов на снимке. Мара искоса глянула на него, пытаясь понять ею реакцию. Много лет назад его лицо потрепал снежный зверь вампа. Интересно, согласились бы эти люди на лечение бактой? Ведь единственный технологический предмет, который при этом используется, — ванна. Наверное, нет. Они с гордостью носят свои шрамы. — Когти — это тоже симбионты, — громко заявила она. Было уже очень поздно, ей надоело болтаться тут. — Паразиты, вживленные глубоко в кость. Должно быть, безумно болезненная процедура. — Они иначе относятся к боли. Она для них — предмет воодушевления, религиозного экстаза, — тихо, почти шепотом ответил Люк. Мара покачала головой. Золотисто-рыжие волосы выбились из-под капюшона и упали ей на плечи. — Ладно, могло быть и хуже. — Ты захватила и нейтрализовала живого йуужань-вонга, — спокойно подвел итог Люк, — и нашла способ убить жезл. Этого мало. — Мара! — воскликнул он, и в его голосе ей послышалось раздражение. — Да одно то, что ты можешь стоять на ногах — уже чудо. Почему ты не можешь радоваться небольшим подаркам судьбы? Годы занятий с лазерным мечом и изнурительных тренировок, пара шрамов, левая рука, воссозданная заново… Хотя, благодаря его удивительной способности к сопереживанию, надо признать, чувствительности доставало обеим его верхним конечностям. — Ты лучше меня это знаешь, — тихо сказала она, снова склоняясь над снимками. — Ты только взгляни на ее нервную систему. Биоэнергетические поля стопроцентно продублированы. Похоже, это сделано специально. — Должно быть, именно поэтому парализующие разряды на них не действуют. — Один-ноль в твою пользу. Люк выдал свою коронную полуулыбку и стал вглядываться в показания приборов, — А у нее не так много шрамов, как у того, что отсканировали на Биммиеле. — Это вполне объяснимо. Они поручают малоопытной молодежи работать под прикрытием, чтобы они доказали свои способности, — Мара с трудом подавила зевоту. Люк продолжал пристально рассматривать женщину йуужань-вонг. — Не знаю, что ты еще надеешься углядеть, — сухо сказала Мара, — а у меня был трудный день. Спать хочу. Пошли? Люк припарковал скиммер на плоской крыше здания. Он первым скользнул внутрь и занял место пилота. Мара не стала возражать. От комплекса разведывательной службы до части имперского дворца, которую они занимали, был совсем короткий прыжок — в основном по открытому воздуху. Мара вглядывалась в сплошные цепочки габаритных огней. — Предаешься воспоминаниям? — спросил Люк. Она поплотнее запахнула жилет, надеясь, что внезапная дрожь вызвана всего лишь вечерней прохладой. Несколько раз близость йуужань-вонгов, казалось, вызывала рецидивы болезни. — Да нет… — поежилась она. Люк давно уже научился понимать, когда ей хотелось тишины, просто лень было вдаваться в объяснения. Она хранила молчание всю дорогу. Скиммер, повинуясь уверенным рукам Люка, скользнул в бокс, когда они прилетели. Люк владел управлением скиммера не хуже, чем любой пилот истребителя. Он прошел переподготовку, сдал экзамены, подтвердил количество летных часов и теперь имел законное право пилотировать почти все летательные аппараты Новой Республики, которые она могла противопоставить йуужань-вонгам — вроде «звездного крейсера» Мон Каламари, к примеру. Скайуокер предпочитал делать все официально и честно. Коридоры в их части дворца были обшиты экзотическим деревом. Деревянные панели, покрытые причудливые резными завитками, заглушали эхо шагов по мраморным вэйландским плитам. Мара приотстала, не вынимая рук из карманов жилета, оставив мужу почетное право первым открыть вполне незатейливую, но массивную и высокую дверь. Захлопнув ее, Мара сбросила жилет на дроида-прислужника. Слева от информационно-подзарядной панели раздалось приветственное дудение. Люк в ответ прочирикал нечто столь лее дружественное. — Привет, Р2Д2. Анфилада комнат, которую они занимали, была небольшой, но изысканной. Ей нравилось жить в центре. В трех шагах впереди из транспаристилового панорамного окна открывался прекрасный вид Корусканта. Спирали какого-то нового сооружения торчали на фоне заходящей луны. Мара сладко зевнула, прислонилась к стене и стала разглядывать луну. Как та медленно спускается все ниже и ниже, как становится все больше и все мутнее, погружаясь в городской смог. В эти дни даже лунные закаты кажутся зловещими. Интересно, какого цвета будет этот закат, если йуужань-вонги захватят Корускант и переделают его по своему разумению, как они сделали это с Белкаданом? Теплые ладони опустились сзади ей на плечи. — В постель? — шепнул Люк ей на ушко. Она накрыла его ладони своими. — Погоди минутку. — Что-то не так? — Ничего, все в порядке, — это был рефлекс, и Люк знал об этом, но почему-то все равно спрашивал. — Я чувствую себя почти до не приличия хорошо, — повторила она второй раз за сегодняшний длинный день. — Тебе… все-таки нелегко… — сказал он. — Нет, мне не нужно прибегать к Силе, чтобы понять это. Я просто вижу. Я просто хорошо тебя знаю, милая. — Прекрасно, — тихо сказала она, испытывая страстное желание хорошенько дать ему в зуб. — Но я тут ни при чем. Посмотри туда. Видишь, сколько домов? Тысячи и тысячи. А насколько они в безопасности на самом-то деле? Он положил подбородок к ней на плечо и не спешил отвечать. И только его руки обняли ее за талию. — По всем территориям люди остались без крова. Целые миры. Теперь они могут думать только о том, чтобы выжить. Представляешь, что это за жизнь? Это был риторический вопрос, и он не ответил. Делаешь успехи, Скайуокер! — удивленно подумала она. Он продолжал молчать, не вступая в спор. Ей пришлось поднажать. — Мы — джедаи. Мы защищаем жизнь. Это правильно, но ты никогда не задумывался, какую жизнь мы защищаем? Такую, какой живут сейчас тысячи беженцев? — Мы не можем предложить им ничего другого. Сколько времени ты уже говоришь мне это? — Годы. И я по-прежнему права. Тем, чья жизнь состоит из страха и горя, — не было бы им легче порасти кораллами йуужань-вонгов? Он только крепче обнял ее, и ей снова пришлось отвечать себе самой. — Конечно, им было бы легче. Они бы не мучились. Тебя никогда не удивляло… или, может, ты скажешь мне наконец… как сказывается на Силе вся эта жестокость и отчаяние? Угроза эпидемии сеет страх и злобу. Темная сторона становится сильнее. Что может противостоять этому? — Маленькие надежды, — ответил Люк. — Маленькие радости. Мара провожала глазами исчезающую луну. — Это похоже на нашу с тобой жизнь. Но так повсюду… Он ободряюще погладил ее по плечу. Она опустила голову. — Просто защищать тех, кто еще жив, — это не выход. Нас загнали в тупик, Скайуокер. У нас нет выбора. — Только продолжать исполнять свой долг, каждый день, покуда мы живы, — голос Люка был мягок, как свет умирающей луны. Или даже еще мягче. — Защищать тех, кто не может защитить себя сам. Умереть за них, если понадобится. Как умер Чубакка. Мара откинулась назад, прижимаясь к его груди. — Я пережила Империю, — тихо сказала она. — Я потеряла человека, которого любила и на которого работала, потеряла средства к существованию. Я смогу пережить и Новую Республику. Я люблю, когда все надежно и спокойно. Кстати, и ты — тоже, не отпирайся. Его руки начали жить собственной жизнью, дискуссию можно было считать оконченной. Но, уже растворяясь в его руках, Мара упрямо закончила мысль: — Но просто… оставаться в живых… это еще не все. Разве ты не видишь?.. Мы всего лишь пытаемся… приостановить убывание жизни… Жизни в Галактике становится все меньше… Это отлив… Наверное, это неизбежно, как отлив… — Ты — мой прилив, Мара… Иди сюда…Глава 7
Йакен, Хэн и Пиани столпились вокруг экрана системы слежения и следили за постепенно увеличивающимся в размерах пятнышком на мониторе. Ранда обиженно сопел в углу, а Дрома пялился в стереопузырь. Наконец, Йакен почувствовал, как знакомое ощущение кольнуло его в затылок — нечто вроде внутренней щекотки. — Это Йайна, — подтвердил он. Хэн скрестил руки на груди и нахмурился: — Как она? Йакен прислушался к своим ощущениям. — В бешенстве, — понял он.* * *
К медицинскому курьеру протянули один из змееподобных стыковочных рукавов. Когда люк открылся, Хэн и Йакен уже стояли у основания трапа. Первой вышла пилот мои каламари в форме медслужбы Новой Республики. У нее были тонкие, женственные руки с перепонками между пальцами. — Капитан Соло? Хэн выступил вперед. — Надеюсь, вы привезли мою дочь? От его голоса по стыковочному рукаву пошло гулять странное эхо. — Ее дроид-сиделка сейчас ее приведет. Подпишите здесь, пожалуйста, — пилот протянула деку. — Не-а. Сначала я хочу ее увидеть, — ответил Хэн. Глядя из-за плеча отца, Йакен сначала заметил длинный серый, балахон и темные волосы, обрезанные неожиданно коротко, и только потом — лицо сестры, наполовину закрытое чем-то вроде маски. Йайна с силой оттолкнула манипулятор, протянутый ей дроидомсиделкой. — Я сама могу спуститься! Привет, пап. Привет, Йакен. Спасибо, что пришли подобрать останки. Она спустилась, слегка прихрамывая. Хэн неловко обнял ее, переминаясь с ноги на ногу. Йакен осторожно положил руки ей на плечи — он недостаточно знал о ее ранах и боялся причинить ей боль неловким движением. — Я пока еще не ходячий скелет, — проворчала она, протягивая руку для ответного жеста. Ее пальцы вонзились в его плечо. — Вот предписания врачей, — меддроид вручил Хэну еще одну деку. Тонированные выпуклые линзы, что закрывали ее глаза, крепились на мягком головном обруче, несколько проводков соединяли их по бокам. Йакен понадеялся, что медикам не пришлось ничего имплантировать ей под скальп, чтобы заставить эту штуку работать. — Ты нас видишь, — сказал он. — Это неплохо. — Я различаю вас только благодаря Силе. Все что я вижу — это тени и размытые пятна. Дело идет на поправку, — она поджала губы, но ненадолго. — Но я уже немного различаю контуры на панели оповещения. Зря они тратили горючее на то, чтобы отправить меня сюда. Если, конечно, вам не сказали чего-то такого, о чем я не в курсе, — она скрестила руки на груди и пристально посмотрела на Йакена. — Может, со мной уже все кончено, а они просто мне ничего не сказали? — Нет, что ты! — поспешил ее разуверить Йакен. Но он не мог сопротивляться Силе, которая шла сквозь него. Присутствие сестры он ощущал как пульсацию ярко-алого и горячего — но это было не пламя, а что-то вроде раскаленных углей. — Нет, ты быстро идешь на поправку. Они просто не хотят зря рисковать тобой. Или боятся, что в неокрепшем состоянии ты подведешь кого-то из своих. Только поэтому тебя пока не допускают к боям, — добавил он, пытаясь успокоить ее. Стоять рядом с ней было тяжело. Он был весь как на иголках, даже зубы сводило от раздражения. — Ты тоже боишься, — Йайна сняла маску и приблизила лицо к его лицу. Ее глаза были подернуты дымкой, зрачки отливали серым. Тут как раз вовремя подошел Хэн, который уже успел по-быстрому утрясти формальности с бригадой медиков. — Ну ладно, солнышко, — сказал он, хлопнув дочь по плечу молодецкой лапищей, — пошли внутрь. Поищем, куда бы тебя можно было пристроить, а то мне еще предстоит переть обратно на эту долбаную насосную станцию. Свободное спальное место для Йайны нашли в хижине почтенной пожилой вдовы рин. Ее муж погиб у Орд Мантелл, и старушка была рада, что кто-то рассеет ее одиночество. Хэн тут же умчался чинить насос. Йайна, поломавшись положенное время, позволила-таки Йакену принести ее вещи и засунуть их под свободную койку. Усевшись, она повернула голову к маленькому окошку. — Когда светло, я нормально вижу… — Боюсь, тут, в нашем Тридцать Втором, особого света не дождешься, — признался Йакен. — Облачность да купол синтпластовый… — да еще в домишках беженцев, которые настроил ВКПБ, было только одно окно и одна дверь. — Зато тут сквозь крышу немного света просачивается, — поспешно добавил он, махнув рукой на низкий потолок. Эти хижины были рассчитаны только на условия купола. Одна хорошая буря снесла бы с них всю кровлю, а потом бы вымыла весь раствор, скрепляющий грязевые кирпичи. — И сколько нужно времени, чтобы привыкнуть к этой вони? Йакен покраснел и виновато взглянул на женщину рин, сидевшую на второй койке. Йайна еще не унюхала собственной атмосферы Дуро. Но рины так пахнут… — Отчасти это я, — просто сказала рин. — Меньше, чем за день, ты привыкнешь, — зачастил Йакен. — И, Клэрэни, вы вовсе не виноваты. Просто у вашего народа другая биохимия… Йайна виновато опустила голову. — Простите, — еле слышно прошелестела она. — Вы были так великодушны, что приютили меня. Последнее, что вам нужно, — это не благодарная девчонка под вашей крышей. — Не беспокойтесь, все нормально, — Клэрэни развела руками, как бы указывая на скромный интерьер хижины — крошечное оконце, примитивный стеллажик, узкую дверь, которую они оставили открытой, чтобы в домик проникал свет. — Располагайтесь, прошу вас. Я очень устала жить одна. Йайна потянулась, чтобы поправить маску, и Йакен заметил, что ее руки дрожат. — Слушай, я совершенно не в курсе последних событий. У нас тут, знаешь ли, перебои с информацией, — сказал он как можно более не принужденно. — Во что опять влипли Проныры, и кто поджарил твой «крестокрыл»? — Я. — Ты?! — Ну да. Вот что самое обидное. Она вздохнула, глядя в пол. — Я вела преследование. У Каларбы. — Да, нам сказали. Слушай, а что с Дрюкенвелле? — это когда-то был главный центр легкой промышленности в Империи. — Мы его тоже потеряли? — И Фаллиен. Они уже добрались до Родии. Жизнь бьет ключом, и все по голове. — Невероятно, — прошептал Йакен, не уставая удивляться, что Фаллиен сражался до последней капли зеленой крови или еще каких других своих феромонов за долю свободы. Йайна не была склонна вдаваться в подробности, а настаивать было не время. — Я просто оказалась близковато к эпицентру взрыва. Попала под облучение. Слегка. Через пару недель буду в полном порядке, — упрямо повторила она. — Нет тут ничего неизлечимого. — Это хорошо. В свою очередь Йакен растолковал сестре местную ситуацию — водоочистительные сооружения, древние шахты, затопленные ядовитыми водами, разрушенные холмы, формальное партнерство поселений с Порталом и то, какие отношения их связывают на самом деле, проблемы с поставками. «КорДуро Транспорт» заключили контракт с ВКПБ на поставку всего необходимого для поселений беженцев. Они уже потеряли два корабля и задерживали еще одиннадцать. — Здесь много работы, Йайна, — добавил он под конец. — Нам требуются хорошие механики. Это как раз по твоей части. Она фыркнула. — Прибереги это заманчивое предложение для кого-нибудь, кто не знает, как шлепнуть коралла-прыгуна. У нас пытаются отобрать нашу Галактику, каждый хороший пилот на вес золота. И твое место тоже в кабине «крестокрыла». И отца тоже. Она говорила совсем как Ранда — тревожно и зло. Он снова подумал о ее зрении и о тех последствиях, к которым может привести единственный неверный шаг. — Вместо того чтобы торчать здесь и заботиться о немощных? — вступила в разговор Клэрэни. — Подумайте еще раз, барышня. Ради чего вы сражаетесь? Вам не уйти от этого, играя в пятнашки со смертью ради забавы и азарта. — Вы правы, — к удивлению Йакена, голос Йайны дрогнул. — И я боюсь… немного… что когда я снова вернусь в эскадрон, я не потяну. — Нет, только не ты, — покачал головой Йакен. — Все изменилось, — ее пальцы теребили полу темно-серого балахона. — Ты знаешь, что я потеряла Спарки? — Нет. Спарки — это ее астродроид, — пояснил Йакен Клэрэни. — Они летали вместе… — И немало, — сказала Йайна. — Достаточно долго, чтобы я привязалась к нему. Я знаю, что они — просто машины, но… он был особенный, — ее плечи поникли. Йакен снова покачал головой. — У меня никогда не было своего дроида, — сказала рин, — и, возможно, вам покажется, что я не могу сочувствовать вашему горю. Но все мы потеряли больше, чем у нас осталось, когда очутились здесь. — Ты катапультировалась? — спросил Йакен. Йайна кивнула. Он поджал губы. Потерять истребитель и оказаться в открытом космосе — тяжелое испытание для иллюзорного ощущения неуязвимости пилотов-истребителей, уютно устроившихся в своих кабинах. В подсознании у них всегда сидит парень, который норовит достать каждого, кто не такой ловкий, не настолько хорош в перестрелке, не такой зоркий. Йакен пристально вгляделся в маску Йайны. — Пообедаем? — спросил он. — Тут такие разборки были по поводу сегодняшнего меню… Йайна покачала головой, — Я еще не приспособилась к вашему времени. По моим часам сейчас почти полночь. Я хочу спать. — Сделай мне одолжение, — добавила она, глядя ему в глаза. Йакен смутно ощутил ее неуверенность. — Я хочу провести эту ночь в целебном трансе. Помоги мне. Без тебя у меня не получится погрузиться достаточно глубоко. Йакен замялся. — Я понимаю, — сказала она. Он не мог увидеть сквозь маску, но почувствовал, что она все так же неотрывно смотрит на него. — Уже вся Галактика знает, что ты пытаешься не использовать Силу. Но это же я, Йакен. Твоя сестра. Мне просто необходимо поправиться. — Ты права, — Йакен смутился и постарался задавить свое нежелание прибегать к Силе. — Я помогу. Но ты должна знать, что это может только повредить тебе. — Почему? — изумилась она. Когда она вот так наклоняла голову и хмурилась, она становилась как две капли воды похожа на маму. — У меня было… видение. Он рассказал ей все. Она слушала, кивала… но, когда он замолчал, снова попросила помочь ей. Он не мог отказать. Вскоре она уже лежала погруженная в целебный полусон, ее грудь вздымалась и опускалась так медленно, что посторонний мог бы решить, что она вовсе не дышит. Но когда он посмотрел на нее внутренним зрением, он увидел, что ее ноги справа и левая рука испещрены очагами напряжения. Сквозь ее глаза энергия текла с удвоенной силой. Бакта, чудодейственное средство, хорошо поработала над ней, так что шрамов у нее не останется. И хромота тоже скоро пройдет. Из тебя бы вышел, хороший целитель, упрекнул он себя. Но он знал и ответ на этот упрек. То, что он был искусен в той или иной области, еще не означало, что это и есть его призвание. Людям, которые говорили, что ему исключительно повезло родиться настолько широко «одаренным», самим никогда не приходилось решать задачи, которые ставила жизнь перед ним. На следующее утро он нашел сестру идущей легким шагом по улице, ведя одной рукой по шершавым стенам сборных домишек. Он схватил ее за вторую руку и повел к месту кормежки. Рины всех возрастов собирались вокруг пяти женщин, хозяйничающих над кастрюлями. Йайна потянула носом, Йакен осторожно взял ее за локоть и повел занимать очередь. — Похоже на то, что… — он заглянул в ближайшую кастрюлю. — М — м, у нас на завтрак фрайг! — он понизил голос и прошептал на ухо Йайне: — ВКПБ, должно быть, скупил весь урожай фрайга с какой-то планеты, — он замолк, поскольку ближайшая повариха узнала их. — Пилот-проныра! — воскликнула она. Рины в очереди обернулись к ним. Два перепончатокрылых ворса свесили вытянутые мордочки с высоты своего роста. Семейство людей отставило свои подносы и зааплодировало. Губы Йайны дернулись. — Идите без очереди, мисси, — сказала повариха. — Может, мы и не можем ничем помочь вашим братьям и сестрам по оружию, но вы уж им передайте — когда вернетесь — дескать, большое спасибо от Камараты. Йайна попыталась протестовать, Йакен ткнул ее локтем. — Они просто выражают тебе свое хорошее отношение. Это все, что у них есть. Позволь им славить Разбойный эскадрон, если не хочешь, что бы они чествовали тебя лично. Он провел ее в начало очереди, поставил на поднос ее миску, пока одна из поварих черпала полнехонький половник светлокоричневой крупяной каши, в которую добавили чуток сухофруктов. Потом он взял миску с кашей и себе и захватил две кружки синтетического заменителя кафа. Они сели на длинную дюракритовую панель. Йайна по-детски зажала ложку в кулаке и осторожно попробовала варево. — Негусто, — сказала она. — Но терпимо. Прости, я составила тебе отвратительную компанию прошлой ночью. — Тебе было нелегко на это пойти. — В этом весь мой братишка — всегда умудряется понимать чувства ближнего своего. Он криво усмехнулся. За эти без малого два года, она немного подросла. Йайна помолчала, потом повернула голову, так что он увидел отражение семейства ринов в ее забрале. — Свинство, — сказала она. — Я старшая сестра. Пилот-ас. Ты знаешь, что за последние три недели почти десять процентов убитых эскадроном врагов — моих рук дело? Ты понимаешь, что это значит для меня? — Да. Ты один из самых горячих пилотов, что когда-либо были. — Я боюсь потерять все это, Йакен. — Естественно. Но я изучил твое состояние прошлой ночью. Ты действительно идешь на поправку. И очень быстро. — Тогда почему они послали меня сюда? — ее голос задрожал и упал до шепота. — Я же говорил тебе вчера вечером. У них не хватает людей и средств для долгого лечения. — Ага, — вздохнула она. — А ты не знаешь случайно, почему они не смогли сообщить маме? — Этого я не понимаю. — Ну, они не слишком-то долго и упорно пытались. Но я надеюсь, что с нею все в порядке… — Мы бы знали… — Йакен умолк. — Так где же она? Он пожал плечами. — Работает с беженцами. Она может быть здесь, на Дуро, а мы никогда этого не узнаем. Мы не можем поддерживать кабельное сообщение между поселениями, для радио прямой видимости тут слишком много помех, и мы никак не можем выбить из ВКПБ хорошую антенну. Йайна доела и теперь шарила рукой по дюракриту в поисках своей кружки. Йакен помог ей и краем глаза засек движение. Огромный, желто-коричневый сгусток движения. — Ого! — прошептал он. — Что?! — она завертела головой. — Ранда, — быстро сказал он. — Наш резидент-хатт. Мечтает отомстить йуужань-вонгам. Сейчас он попытается подбить тебя участвовать в походе на врага. Меня он уже обрабатывал. — Скажи ему, что я не могу. — Сама скажешь. Он идет прямо сюда.Глава 8
Пару дней спустя Йакен нацепил респиратор и вышел за пределы купола Тридцать Второго — встречать челнок КорДуро со всякими жизненно важными грузами. Верхушка серого купола Поселения тонула в тумане. ВКПБ не мог позволить себе снабжать беженцев дорогими универсальными защитными скафандрами, они обходились дешевыми комбинезонами химической защиты и нелепыми респираторами, как у Йакена. Порой ему хотелось либо сбежать куда подальше с этой несчастной планеты, либо разнести здесь все к ситхам. Ему снова вспомнилось предложение Ранды, но он решительно отбросил эту мысль. Дать волю гневу и злости — означало перечеркнуть все, что он до сих пор считал правильным в этой жизни. Не говоря уже о видении. Но может ли он сражаться без использования Силы? Справа от него был запечатанный конец трубы кессона, тянувшейся вдоль кромки воронки от взрыва. Возможно, эта труба вела к грузовому люку фрахтовика — Тридцать Второму обещали груз неорганических удобрений для гидропонного комплекса. Без них урожай мог зачахнуть. Однако не надо быть мастером джедаем, чтобы понять, что фрахтовик не придет. Йакен вошел в широкие ворота шлюзовой камеры, подождал, пока потоки воздуха сдуют с его одежды все нехорошее, что могло попасть на нее снаружи, тщательно вытер ботинки о коврик и зашагал вдоль границы купола к контрольному сектору. — Он не прилетел, — прогрохотал низкий голос. Ранда разместил свою тушу перед контрольной панелью. Два человека постарше сидели на полу, скрестив ноги, и играли в какую-то игру. Позади них стереопузырь демонстрировал пустой посадочный кратер. — Есть новости с Нал Хутты? — из вежливости поинтересовался Йакен. — Сверкающую Драгоценность бомбардируют с большого расстояния, — проревел Ранда, кипя от злости. — Ракеты взрываются в ее атмосфере! Они не могут причинить вреда моему народу, сенсоры перехватывают их, но мы знаем, что враг сделал с Итором! Йакен нахмурился. — Твой народ эвакуируется? — Многие мои каджидик уже уехали на Гаморр и Татуин. И еще на Родиа, — широкая щель рта Ранды дернулась в сторону. — Но Родиа сейчас тоже под ударом. Йакен покачал головой. — Грандиозная новость с Кубинди. Это печально, но очень благородно. — Да? — Йакен потянулся к коммуникационной панели. Новости приходили слишком редко, чтобы терпеть их в пересказе Ранды. — Дошли сведения, что Дюжина Кипа… Йакен дернулся, но промолчал. — .. сдерживала силы йуужань-вонгов достаточно долго, чтобы кубазы успели увести все мало-мальски пригодные для полета корабли с планеты. Тебе придется признать, что это настоящий подвиг, никак не меньше. Выпендреж, никак не больше, — подумал Йакен, но снова сдержался. — Я думал, он застрял у Ботавуи, — сказал он вслух. — Точно. В предвидении удара врага он предпринял долгий перелет… — Слушай, Ранда, — не выдержал Йакен. — В отличие от тебя, я не фанат Кипа. И у Кипа, не хватило бы терпения выносить хатта, подумал он и продолжил: — Он погубил миллионы живых существ. Ранда отмахнулся коротенькой лапкой. — Это было давно. Он был еще молод… — Я и сейчас молод. Но я не могу принять этого. — Очень печально, — мягко сказал Ранда, — что джедаи раскололись. Предполагается, что джедай должен защищать остальных. Я что-то не замечаю, чтобы ты следовал этому, джедай Соло. Возьмем Вурта Скиддера. Вот это был настоящий воин. И Ранда снова затянул свою любимую сагу. Мужество Скиддера на корабле йуужань-вонгов. Попытка Скиддера связаться с ужасным командующим йаммосков. Скиддер умирает в мучительной агонии, прогнав команду спасателей. Ранда клянется мстить во имя Вурта Скиддера. Йакен не понимал, чего на самом деле добивается молодой хатт. — Насколько я могу судить, — заключил Ранда, — Дюррон — единственный джедай, кто действительно борется с йуужань-вонгами. — Это только половина правды, — осторожно сказал Йакен. — Джедай на Корусканте работают не хуже Дюррона, просто они не привлекают к себе всеобщего внимания. Никаких фанфар, никаких фокусов вроде внезапного появления в гуще битвы… Ранда длинно сплюнул в ведро, которое он пристроил в темном углу. Игроки вздрогнули, но тут же вернулись к игре. — Как долго, — прогремел он, — сможет Корускант сдерживать атаки йуужаньвонгов? — Флот будет отстаивать Корускант до последнего, — но Йакен и сам хотел бы знать ответ на вопрос Ранды. Если враг захватит Корускант — это будет конец всему. И дядя Люк в его видении стоял около Корусканта. — Слушай, Ранда. Мастер Скайуокер прав — мы должны быть осторожны в применении Силы. Нужно сопротивляться злости, гневу, агрессии, не допускать их себе в душу. Иначе они приведут нас ко злу, которое будет пострашнее йуужань-вонгов. Ранда выругался на хаттском. — Главное для нас в данный момент — накапливать знания, — настаивал Йакен, — чтобы суметь защитить остальных или научить их, как защищаться. Лечить их раны. Это сила добра, Ранда. А люди Кипа… может, они и не соскользнут на Темную сторону, но они все больше приближаются к ней. Ранда скрестил свои маленькие ручки на груди и раздулся, как только мог. — Кончай гнать про свои темные и светлые стороны. Если ты джедай, то и действуй, как джедай, а если нет — уйди с дороги и не мешай настоящим джедаям делать то, что должны делать джедай на войне — защищать остальных! — Я это и делаю, Ранда, — упрямо сказал Йакен. — Конечно, делаешь, — неожиданно согласился Ранда примирительным тоном. Но Йакен уже давно отметил для себя эту особенность Ранды Бесадии Диори — его подхалимаж мог в любой момент обернуться вспышкой раздражения и наоборот. Бывший торговец спайсом, он был манипулятором в силу своей профессии. — Вот тебе мое видение, — сказал Ранда. — Мои фантазии — не просто фантазии, а фантазии, тщательно выношенные и обдуманные. И ты можешь снискать великую славу, если поможешь мне осуществить их. — Да пошел ты… — терпение Йакена наконец лопнуло. Он мученически закатил глаза. Но остановить Ранду было не так просто. Хатт облизал губы толстым клиновидным языком и начал: — Я вижу себя в роли атамана шайки пиратов. Мы бы сеяли опустошение в рядах мерзких йуужань-вонгов… как, например, Кип Дюррон. Йакен подумал о том, как бы отреагировал Дюррон, узнав, что хатт хочет брать с него пример. — Но кто, как не джедай, сможет повести мой эскадрон в бой? И судьба свела меня с джедаем. Правда, этот джедай неправильный, он упорно отказывается делать то, что положено делать джедаю… Вот видишь, Йакен, все, чего мне не хватает — это как-то повлиять на тебя, чтобы ты присоединился ко мне в моих чаяниях… На редкость откровенно для хатта. — Тут, в Тридцать Втором, нет даже корабля, который подходил бы под твои чаяния… — Нет, — признал хатт. — Зато прекрасные, быстроходные корабли стоят на посадочных площадках Портала. Стоят и ждут, когда мы придем и возьмем их, — Нет, Ранда. Я не буду воровать. Я не хочу быть пиратом. И я не верю в твое видение. Извини. А сейчас мне нужна линия связи с орбитой. Тяжело вздохнув, Ранда отполз от главной консоли. Йакен устроился за панелью терминала связи Дуро-Орбита. В ожидании, пока его вызов будет услышан, он нервно барабанил пальцами по краю панели. Интересно, — подумал он, — сможет ли Ранда прибегнуть к шантажу, когда поймет, что лесть и подхалимаж ему не помогут? Сперва на вызов Йакена откликнулись, как обычно, военные. Силы Самообороны Дуро в эти дни были довольно нервной компашкой. Этим утром дежурила команда связников адмирала Вухта. Следующий час ушел на то, чтобы пробиться через них. Ранда уже три раза засовывал свою огромную голову в дверь, требуя отчета об успехах. — Ждем адмирала Диззлевита, — каждый раз тихо отвечал ему Йакен. Наконец Йакену удалось договориться с военными и прорваться по линии до какого-то портового клерка, который, кажется, соизволил проверить записи о прибытии кораблей. Да, челнок, о котором идет речь, прибыл в Ббурру. «КорДуро Транспорт» приняла груз. КорДуровский пилот отправился вместе с ним на Уррдорф — самый маленький из всех орбитальных городов Дуро. Свинство! — Вы были очень любезны, что предоставили мне эту информацию, — сквозь зубы проговорил Йакен. — Большое спасибо. Он оборвал связь с орбитой и схватил комлинк. — Пап? Ответ пришел через несколько секунд. — Ну что, ты нашел его, мелкий? — Местные перенаправили его, — чудовищная голова Ранды снова просунулась в дверь. Йакен кивнул ему, продолжая объяснять. — Пап, я думаю, что имеет смысл потратиться малость на горючее, чтобы слетать к ним и поговорить лично. За памятную первую неделю работы здесь Хэн дважды пользовался приписанным к Тридцать Второму устаревшим челноком системы «И-7 Ревун», чтобы поговорить с адмиралом Вухтом. — Нет, — твердо сказал Хэн. — Они не станут с нами разговаривать. Надо подумать. Может, одолжимся у Портала. Йакен не сомневался в том, что именно его отец подразумевает под словом «одолжимся».* * *
Внеочередной вызов выдернул Цавонг Ла из симфонии виллипов. В его кабинете сигнальные виллипы проецировали картину арок, перекинутых через пространство от одного промежуточного виллип-узла к другому. Изображение с Нал Хутты демонстрировало посев культур бактерий, которые превратят эту омерзительную, запаршивевшую, ядовитую планету и ее ужасную, покрытую механическими чудовищами луну в нечто прекрасное и плодородное. Одни выведенные мастерами-формирователями организмы переварят металл и транспаристил Нар Шаддаа в пыль, которая быстро осядет в нижних слоях, другие измельчат дюракрит обоих миров в песок, который станет основой новой почвы. А в это время третьи бактерии будут пожирать органику, в том числе и жирные тела хаттов, чтобы обогатить и удобрить почву. Похороненные, планета и ее луна возродятся к новой жизни. Еще оставалась проблема с лейтенантом Муймаи Иинаном, который предложил атаковать Кубинди с всего лишь половиной от обычного числа кораллов-прыгунов. Опозоренный физическим бегством с Кубинди, Иинан ждал в медитационном кабинете. Скоро боги получат его. Повторный вызов не доставил Цавонгу Ла особого удовольствия, но доклад исполнителя заслуживал внимания. Сидя в своем коралловом кабинете, Цавонг Ла сверлил взглядом виллип, передающий изображение потрясенной физиономии Нома Анора. — Не один джедай, а целых три? Глаза Нома Анора расширились еще больше. Повторять информацию было не в характере мастера войны. — Да, мастер войны. На данный момент засекли троих. Цавонг Ла выпрямился в полный рост, расправив покрытые шипами плечи. — Это не ты их засек, — он не спрашивал, он утверждал. — Мои агенты, мастер войны. Я тщательно избегаю их. — Имена! — успокоившись, скомандовал Цавонг. — Лейя Органа Соло остается управляющим в этом куполе. Мои помощники всегда предупредят меня, если она приблизится к лаборатории. — Твои помощники приближаются к званию достойных. — Если позволите, я передам им вашу высокую оценку… — Когда мы освободим Дуро, ты сможешь сам принести их в жертву. Ном Анор с благодарностью поклонился. — Это большая честь для нас всех. Два других джедая попали в поле моего зрения только сегодня утром. Мои агенты на Ббурру отследили исходящий звонок из поселения Тридцать Два. Они наконец идентифицировали пассажира, доставленного курьером медслужбы, как дочь Органы Соло, Йайну. Из «КорДуро Транспорт» донесли о том, что им приходилось иметь дело с другим джедаем — братом Йайны. Этот трусливый джедай сбежал с Корусканта… Цавонг запутался и перебил Анора. — У них что, внутрисемейная вражда? Они избегают друг друга, чтобы не создавать лишних проблем? — Я не нашел доказательств ни того, ни другого, мастер войны. Возможно, хотя в это очень трудно поверить, даже для этой расы безбожников, что отпрыски просто не имеют понятия о месте пребывания их матери, как и она о них. Имя труса… — Мне не нужно имя труса. Он не стоит того, чтобы о нем знать. — Тогда разрешите мне внести предложение? Цавонг Ла кивнул. — Мне удалось вывести новый организм. Цавонг Ла нахмурился. Ном Анор вообразил себя формирователем, да еще и увлекся рядом других научных изысканий. — Он пригодится, когда придет время разрушить эти омерзительные купола и впустить живую атмосферу, — увлеченно продолжал Анор. — Было бы неплохо испытать его на куполе, в котором обитают два младших джедая. Брак туккен ном кэнбин-ту, — процитировал он пословицу — «подточи фундамент вражеской твердыни.» — Почему не твой купол? — это было бы весьма почетное самопожертвование. — Белек тиу, мастер войны, — извинился Ном Анор, когда Цавонг Ла позволил ему продолжать. — Этот исследовательский комплекс служит нашим долговременным целям, и джедай Органа Соло способствует тому, чтобы рабочие использовали все ресурсы с максимальной эффективностью. По этой причине, я полагаю, что разрушение этого купола следует отложить. Цавонг Ла не нашел причин, чтобы отклонить это обоснование. — Только до тех пор, пока она не обнаружит твое присутствие. Эти джедаи каким-то образом распознают нас сквозь углитх-маскунов. Я не склонен верить, что твой новый габлитх-маскун сможет обмануть ее, — то, что магия джедаев не нуждалась в жертвоприношениях богам, делало их еще отвратительными. — Жрецы, — сухо добавил он, — каждый день толкуют знамения по-разному — считать ли этих джедаев слишком большой гнусностью, чтобы приносить в жертву, или отдельные из них все же достойны быть предложенными богам. В любом случае, ни при каких обстоятельствах не встречайся с нею лично. — Служу повелителю в жизни и смерти, — ответил Ном Анор. Цавонг Ла тронул виллипа. Изображение лица Анора съежилось, поблекло и втянулось внутрь, словно виллип всосал его. Цавонг Ла просидел не меняя позы еще минуту, поглаживая потрепанные губы когтем на пальце. Разрушение кораблестроительного оборудования подорвет флот и матчасть противника. А если перекрыть торговые маршруты, рухнет экономика. И тогда, на примере Дуро, он покажет выжившим обитателям Галактики то, что они не смогут проигнорировать.Глава 9
Мара сидела рядом с Люком за длинным конференц-столом в помещении, тщательно защищенном от подслушивания. Айддар Ниликерка, шеф разведслужбы флота, стоял во главе стола у трех мерной карты Галактики. Большинство звездных скоплений светились традиционным бледно-голубым, но значительная часть около Белкадана мерцала кроваво-красным, то были системы, захваченные йуужань-вонгами. Ниликерка направил лазерную указку в этот сектор. — Как видите, наши гиперпространственные зонды принесли весьма скудную информацию. Каларба, Дрюкенвелле и Фаллиен пали. Даже если нам удастся удержать Родиа, — он покосился на советника от Родии Нарика, — Корел-лианская дуга перекрыта, — он выделил указкой гиперпространственный маршрут. — Наши разведчики докладывают о новых точках размещения заградительных полей довиновтягунав. Уши советника Нарика повернулись к главе государства Фей'лие. — И вновь миры Срединных территорий приносятся в жертву ради спасения Центра… или Ботавуи, — зло сказал Нарик. Мара нахмурилась. Глава государства, ботан по происхождению, пытался удержать остатки Пятого флота дома, но выглядел он нервно. Подавленно. Мех на его лице почти непрерывно шел волнами. — После столь тяжелого поражения у Фондора, мы практически не имеем выбора, кроме как бросить все силы на защиту куатских вер фей, — с помощью дроида переводчика подчеркнул советник Трибакк от Кашиийка. Он жестом указал на самого нового члена Совещательного Совета, сенатора Куата Вики Шеш. Сенатор согласно кивнула. — Расположение Балансирной Станции, — вступил Фйор Родан, комменорец, — практически идеально подходит для обороны Куата. Но в каком состоянии Балансир находится в данный момент? Мы можем рассчитывать на Кореллию? Челч Драввад заерзал в кресле. Похоже, он чувствовал себя не слишком комфортно. Незавидное у него было положение. Кореллия оказалась в роли приманки, которая должна была заманить йуужань-вонгов в ловушку Балансира. — Не могу вас обнадеживать, — ответил Драввад. — После выстрела по Фондору что-то в нем сломалось, возможно, из-за того, что Сал-Соло не умел правильно с ним обращаться. Однако важно, чтобы эта информация не попала в руки йуужань-вонгов. До тех пор, пока они считают Балансир действующим, целая область Галактики находится в относительной безопасности. Мара почувствовала недовольство, прокатившееся вдоль стола. Только несколько голов мрачно кивнули. Фей'лиа скрестил руки на груди своего мундира. — И теперь Кореллия собирается действовать в одиночку, взяв оружие Балансира за точку отсчета, — он метнул взгляд в сторону советника Драввада. — После потери верфей Фондора, — ответил кореллианин, — Новая Республика в любом случае не сможет использовать Балансир так, как было запланировано. Устройства, позволявшие нам маневрировать в заградительном поле противника, производились только там. Адмирал Сиен Совв, опора Новой Республики на Суллусте, после катастрофы Балансира находился под угрозой вотума недоверия Совета. Он просто старался выжить. — Господин Ниликерка, — спросил он. — А какие новости с Кубинди? Грузный таммарианин покачал головой. — Всю информацию, которую мы получаем оттуда, мы получаем благодяря любезности Кипа Дюррона. Думаю, вы сами видели это в ГолоСети. Щеки Совва задрожали от отвращения. — А кто не видел? Надеюсь, джедай Коран Хорн тоже вернулся к своим героическим свершениям? — он повернулся к Люку. Люк покачал головой. — Коран до сих пор хранит уединение на Кореллии. Мара догадывалась, что Хорн просто залег на дно после гибели Итора. Совв громко фыркнул. Кэл Омас, родом с Альдераана, заметил: — Не правда ли, любопытно, что противник взял Кубинди, но не тронул Фвиллсвинг и Кессель? — Биологи полагают, — сказал Ниликерка, — что генетическая инженерия, которую применяют кубазы к насекомым, делает ресурсы этого мира привлекательными для йуужань-вонгов. — А что с компанией по дезинформации? — Фей'лиа обратился к высокой стройной женщине, стоявшей позади шефа Ниликерки. Мара немного знала майора Халлис Сэйпер. Раньше она работала в архивах, а нынче в разведкорпусе. Сэйпер только развела руками. — Мы знаем, что йуужань-вонги очень суеверны. Но пока у нас не хватает информации о том, что они считают добрыми знамениями, а что — плохими, мы не сможем убедить их в чем-либо. Адмирал Совв медленно покачал головой. — Спасибо, майор Сэйпер. Как только мы что-нибудь узнаем об этом, мы обязательно вам сообщим. Майор Сэйпер вышла, Ниликерка выключил карту, и Фей'лиа добавил яркости в светильники. Борск Фей'лиа визгливо прокашлялся. — Советник Пвоу? — он указал на сидящего напротив него куаррена, который едва заметно шевелил длинными усиками. — Вы просили слова. Советник Пвоу опустил голову, его усики свесились на грудь. — Мастер Скайуокер, — начал он. — Я рад, что здесь был поднят вопрос о джедае Хорне и джедае Дюрроне. Если вы как можно скорее не научитесь контролировать своих джедаев, вам следует приготовиться к новым гонениям. Люк вскинул подбородок, но промолчал. — Ведь ваши племянники, — продолжал Пвоу, — допустили, чтобы Сал-Соло воспользовался оружием Балансира? — Это так, — ответил Люк. Мара смотрела на стареющую Рыбью Башку. — По требованию Новой Республики, — напомнил Люк Совету. — Мы обеспокоены, — сказал Пвоу. — Джедаи и другие группы ополченцев все больше активизируются. Правосудие должно вершиться по закону, а не мелкими тиранами в «крестокрылах». Мара посмотрела на Фйора Родана, который открыто возражал против формирования каких-либо новых советов джедаев. Родан оживился. — Было время, — сказал он, — когда присутствие двадцати джедаев на Корусканте было надежной гарантией нашей безопасности. А сейчас, такое впечатление, что под вашим началом находится двадцать ополченцев и восемьдесят бездельников. — Мастер Скайуокер, примите мои извинения, — поддержал его Кэл Омас, — но вы же сами видите, какой спорной фигурой стал джедай в наше нелегкое время. Родан сощурился. — Мастер Скайуокер, — сказал он, стараясь, чтобы титул прозвучал унизительно, — становится все более очевидно, что джедаи помогают одним из нас и совершенно не желают помогать другим. Почему же так? Люк покачал головой, и Мара почувствовала, что он совершенно успокоился. — Джедаи — это те, кто восприимчив к Силе. А не ко мне. Я только стараюсь координировать и направлять их. Я стараюсь, — добавил он, снова взглянув на советника Родана, — восстановить некоторое подобие организации. Но тут некоторые считают, что если мы будем лучше организованы, мы будем представлять опасность для Новой Республики. — Разве вы можете их осуждать? — возразил Родан. — Мы вынуждены держать джедаев с их старомодной философией подальше от правительства. — Просто отказывая нам в поддержке, советник? Или под угрозой травли? Кремовая шерсть главы государства опять встала дыбом. — Ваши агенты дезинформировали нас относительно угрозы Кореллии и Фондору. Именно это обстоятельство во многом повлекло катастрофу Балансира. — Йуужань-вонги копировали корабли хаттов, чтобы дезориентировать нас, — ответил Люк. — В следующий раз мы не позволим себя одурачить. И мы еще не скоро встретим хаттов-контрабандистов. Стоп, — подумала Мара. — Хатты были вынуждены сражаться за свою жизнь. Фей'лиа сидел, поглаживая бородку. — Когда мир и справедливость под угрозой, — сказал Люк, — наше право спасать и защищать становится правом спасения и защиты целых миров. Это правда, что некоторые из нас используют это право не во благо. Что бы вы там себе ни думали, но я делаю все, что могу, чтобы вернуть их на путь истинный. Их право на выбор предполагает и право на неправильный выбор. Тут впервые подал голос коммодор Бранд: — Ну-ка послушаем… — Распоряжаться властью всегда нелегко, — сказал Люк, адресовав Родану долгий и выразительный взгляд. — Все вы сталкивались с этим, и всем вам приходилось отвечать перед собственной совестью, посылая людей на смерть. — Именно поэтому существуют совещательные органы власти, — сказал Родан. — Чтобы контролировать наделенных властью индивидов. Только сейчас Мара услышала напряжение в голосе Люка. — И тот, кто сидит сейчас перед вами, советник Родан, определенно решил защищать одни системы ценой гибели других. Комменорец Родан нахмурился. Люк водрузил локоть на стол. — Некоторые джедаи почти полностью отказались от применения Силы, опасаясь, что она только повредит нам. Один из них — мой пле мянник Йакен. В этот момент Мара как раз случайно взглянула на Вики Шэш. Сенатор Куата подняла одну накрашенную бровь. — Джедаи раздроблены, — продолжал Люк, — но я ручаюсь за них. Мы все ответственны перед вами. — Да ну? — тихо сказал родианец Нарик, но Люк услышал его. — Да, это так, — резко сказал он. — По крайней мере, до тех пор, пока присутствующие здесь отвечают за мир и справедливость. Мара подавила желание приторно-сладко улыбнуться Нарику. Нарик сжал кулаки под столом. — Моя родина стоит перед лицом ужаснейшего опустошения… — Моя, может статься, окажется следующей, — перебил его Люк. Это было вполне справедливо — Татуин совсем недалеко от Родии. Зеленая кожа Нарика потемнела. — Это не моя забота! — А я пытаюсь заботиться, — спокойно сказал Люк, — обо всех мирах.* * *
В холле одного из висячих доков Корусканта Мара с наслаждением опустилась в мягкое кресло и глубоко вздохнула. Эти распри уничтожат Новую Республику, и ни единого корабля йуужань-вонгов не понадобится. У кромки дока резко стартовал челнок местного сообщения. Глаза Мары уловили движение в дальнем конце холла. К ним направлялась высокая женщина с волосами цвета спелого зерна. Мара открылась Силе — и, прежде чем она дотянулась до женщины, она ощутила какую-то примитивную живую форму, прилепившуюся к ней самой где-то возле широкого ремня, крепко охватывающего ее талию. Она тихонько провела рукой… — Трезина Лоби, — тихонько сказал ей Люк, имея в виду приближающуюся блондинку. Маре приходилось встречаться с ней. Трезина была первой из чевов, в ком обнаружился талант к Силе. Трезине совершенно очаровательно удавалось бесследно растворяться в любой толпе. — Ты ее ждешь? — спросила Мара. Она снова провела рукой по животу. Каменные слизняки часто падают со стен, молсет, один из них завалился ей под жилет? Она постаралась не передернуться от отвращения, чтобы не отвлекать Люка. Каменные слизняки омерзительны как хатты, но совершенно безвредны. Люк все-таки ответил на ее вопрос: — По крайней мере, последние несколько минут… Чев остановилась в паре метров от него. — Мастер Скайуокер, Мара, — у нее был низкий и музыкальный голос, — простите за беспокойства, но дело не терпит отлагательства. — Что вы, ничего страшного, — любезно ответил Люк. — Садитесь, Трезина, отдохните, вы, наверное, устали с дороги… Он снова взглянул на Мару. Со мной все в порядке, Скайуокер, протелепатировала она ему, разглядывая новоприбывшую. — Со мной все нормально, — сказала Трезина. По прошлым встречам она запомнилась Маре как постоянно улыбающаяся, несмотря на то что она была очень дисциплинированным джедаем. Сегодня Трезина не улыбалась. — Я только что вернулась с Дуро, — сказала чев. — Я полетела туда со своей ученицей, с Тринни Вэй. Мара кивнула. В прошлом году Люк разослал такие группы прослушивания в самые важные системы и в некоторые второстепенные тоже. Мара снова незаметно ощупала живот, но ничего не почувствовала — ни комков, ни извивающегося тела. Нехорошо. — Тринни и я следили за несколькими корабельными концернами на Дуро, — продолжала Трезина. — Ситуация складывалась… запутанная. — А именно? — подтолкнула Мара рассказчицу. Ведь не может лее быть, чтобы снова эта сидхова болезнь.. не может быть… — Не знаю даже, с чего начать, — замялась Трезина. — Далеко не все из Правящего Дома Дуро оказались в восторге от плана, предложенного ВКПБ. Похоже, транспортные концерны подкупили нескольких членов Правящего Дома, после чего ВКПБ приобрел достаточную поддержку, чтобы пройти голосование. — Зачем это понадобилось транспортным концернам? — спросил Люк. Между тем Мара быстро проверила собственный организм. Она чувствовала себя странно усталой, слишком усталой, эти надутые советники не могли утомить ее до такой степени. Болезнь саму по себе ей никогда не удавалось ощутить при помощи Силы, а сейчас она чувствовала странное скопление ее собственных клеток внизу живота. Болезнь уже обрушивалась на ее репродуктивную систему. Но не на этот раз, пообещала она себе. Дома у нее еще оставалось несколько драгоценных капель слезы Вергера. Люк почувствовал ее напряжение. Мара тихонько покачала головой, разглядывая Трезину. Отблеск заката лежал на пшеничных волосах чев. — Мы с Тринни думали, что нашли разгадку. Концерн «КорДуро Транспорт», с которым ВКПБ заключил договор на поставку грузов для беженцев из других систем, перехватывал эти грузы. Мы слышали, как один из них проболтался в закусочной, что эти товары перепродаются другим беженцам. Но был и еще один слушок, не настолько распространенный, что грузы накапливаются в одном из орбитальных городов. — Интересная комбинация… — проговорила Мара, намекая, что неплохо было бы услышать подробности. Эй, Скайуокер, ты бы подключался, а? — Механик, который работал над двигательным и рулевым аппаратом одного из городов, утверждал в разговоре с Тринни, что они наращивают мощность двигателей в несколько сотен раз. — Они хотят, чтобы их города можно было увести с орбиты, — сделала вывод Мара. — Когда йуужань-вонги атакуют беженцев на планете, обитатели орбиты смогут рвануть когти, — а ведь там, на планете, Хэн, Лейя и Йакен. А теперь еще и Йайна, если верить медотчету, который прислали Люку по прямому каналу. — Какими оборонными ресурсами располагает Дуро? — «Поэзия», крейсер Мои Каламари, полный состав «крестокрылов» и «костылей», да еще катера местной полиции (их там называют «кинжалами»), рассеянные вокруг «Поэзии» и некоторых из городов, — Трезина наконец опустилась в кресло. — Тринни и я занимались сбором информации в столичном городе, который дуро называют Ббурру. Мы отследили несколько перехваченных фрахтов от одного дока к другому, а оттуда — к другому орбитальному поселению, Уррдорфу, одному из тех, что, как мы предполагаем, были модифицированы. — И? — мягко поторопила ее Мара. Руки Трезины сжали подлокотники кресла. — За одиннадцать дней до того, как я Докинула Ббурру, — сказала она. — Тринни исчезла.* * *
Люк, ясное дело, не обрадовался, ни когда Мара оставила его с Трезиной в РНР, ни когда она заявила, что кое-что забыла дома. Но спорить он не стал. Просто незачем было. Она знала, что он примчится, как только сумеет. Когда она вошла, Р2Д2 подкатил к ней, оторвавшись от своего поста а кухне и посвистел вопросительно. — Нет, спасибо, Р2Д2. Сейчас мне твоя помощь не нужна. Р2Д2 развернулся и покатил прочь. Мара поставила стул спиной к широкому окну, села и погрузилась глубоко в себя. Прежде чем употребить последнюю дозу чудодействен ной эссенции, неплохо бы понять, что произошло. Ей в любом случае придется сделать для этого все возможное. Они с Килгаль разработали технику внутреннего самоанализа, ведь другого способа диагностики болезни, которая постоянно мутирует, пока не придумали. Она полностью сконцентрировалась и позволила Силе течь сквозь себя. Как она и предполагала, источник странных ощущений сидел глубоко в ее матке. Это было уплотненное скопление клеток, почти как опухоль, и размножались они быстрее, чем нормальные клетки. Она погрузилась еще глубже, исследуя клеточное вещество. Вооружившись Силой, она приготовилась перекрыть поток крови к этому образованию. Потом она почувствовала что-то страшно знакомое. Кроме ее собственною клеточного вещества (которое она знала очень хорошо, после стольких лет борьбы с болезнью) в опухоли были следы чужой, но очень знакомой жизни. Жизни Люка. Но во имя всех звездных драконов, это могло означать только одно. Глаза Мары открылись. Руки и ноги онемели. Беременна? Но как это могло случиться? Она же соблюдала все предосторожности. Ее невозможная болезнь изменила молекулы и клетки и атаковала отдельные органы. Это может убить, или искалечить, или еще что-то невообразимо ужасное сотворить с плодом. Она окала кулак. Ну что она может поделать? Существуют медицинские средства… Словно гару, защищающая своих детенышей, набросилась она на эту мысль. Нет. Она не позволит, чтобы медицинское вмешательство нанесло вред ее ребенку. .. И снова мысль поймала ее в ловушку. Ее ребенку? Что она несет в себе — свое потомство или свою смерть? Высокая входная дверь скользнула в сторону. Люк вихрем ворвался внутрь, и еще не успели двери за его спиной закрыться, как Мара почувствовала его стремление обнять, прижать к себе и защитить ее. — Что случилось? Мара, что с тобой?! — Ты что, считаешь, что ты всегда должен спешить кому-то на помощь? — сказала она, напрасно стараясь, чтобы фраза прозвучала сухо и высокомерно. Голос дрожал. Люк рухнул на колени рядом с ее креслом и стиснул ее руку. — Мара, что это? Болезнь? Она взяла его руку и положила ее себе на живот. — Смотри сам, — сказала она. — Используй Силу и скажи мне, что это такое. Его брови пришли в движение — сначала задрались, потом сдвинулись. Он явно ничего не понимал. — Да не спорь ты! — она подавила желание подобрать его челюсть. — Просто сделай, что я прошу. Мне нужно услышать твое беспристрастное мнение. Она посмотрела ему в глаза. Эти небесно-синие зрительные рецепторы уже вернулись обратно в орбиты, брови тоже приняли нормальное положение. Теперь он приготовился опекать ее, что бы ни случилось. Потом его глаза снова полезли из орбит, а челюсть упала обратно ей на колено. — Я тут ни при чем, — сипло сказала Мара. — И все равно, он в ужасной опасности. Если болезнь набросится на него — вызовет мутацию… — Мара, — перебил он, снова сжимая ее руку. — Мара, все что угодно может случиться с любым из нас. Сегодня или завтра. Йуужань-вонги могут столкнуть вниз одну из лун Корусканта, или мы можем выпасть из окна… Она молча кивнула, снова поразившись тому, как неистово Люк верит в добро и в победу света. Он немного сдвинул руку и покачал головой, словно все еще не мог поверить. — Жизнь — вообще очень рискованная штука, — он перешел на шепот, словно боялся потревожить того, что был сейчас внутри нее. — Я не чувствую… никакой опасности, исходящей от него… — Пока нет, — так же шепотом ответила Мара. — Но это не значит, что с ним ничего не может случиться. — Я знаю, — сказал он. Его рука снова сдвинулась, глаза закрылись. Мара почувствовала, как отчаянно хочет ее муж защитить своего будущего ребенка. Мара позволила себе немного расслабиться и положила свою свободную руку поверх его, себе на живот. В конце концов она расслабилась до того, что даже рискнула представить себе, как она будет держать на руках собственного ребенка, чье маленькое личико будет похоже одновременно и на нее, и на Люка, как ее племянники похожи на Лейю и Хэна, но при этом совершенно своеобразные и самостоятельные. Она много раз рисовала себе эту картину, но одно дело — мечтать об абстрактном ребенке, а совсем другое — чувствовать его в себе. А потом ей представился монстр, в которого может превратить ее болезнь беззащитные клетки ее плода. Беззащитные? Ну уж нет! Он никогда не будет беззащитным, пока я могу заботиться о нем! Кто-то глубоко внутри нее отчаянно верещал и трясся от страха. Кто-то другой дико выплясывал от радости, отдаваясь надежде, счастью, новой и всепоглощающей ответственности. Люк мягко сказал: — Может быть, слезы Вергера сделали тебя отзывчивой к продолжению жизни в Силе? Она ссутулилась. — Ты хотел этого. Теперь радуйся. — До этой минуты, — серьезно сказал ее муж, — я и не подозревал, как страстно я этого желал. Я приготовился стоически ждать и надеяться… — Ради меня? Он вскинул подбородок, и она ощутила бессловесную нежность. Уголки ее губ словно против воли поползли вверх. — Как это мы умудрились прохлопать такое? Ведь мы так хорошо знаем друг друга… — Нет, — сказал он. — Что-то изменилось. Может быть, во мне. Может, в тебе. Может быть, в Силе как таковой. Все, что я сейчас знаю — это что нам стоит рискнуть. И это, — закончил он, — делает меня счастливым. Когда он снова поднял на нее глаза, на его физиономии сияла хорошо ей знакомая, но уже давно не виденная простодушная ухмылка. Мара погрозила этой ухмылке кулаком. — Слушай, Скайуокер. Никто не должен знать об этом. НИКТО. Все еще стоя на коленях у ее кресла, он обнял ее за талию. — Мара, я не против, но с одним исключением: тебе нужен хотя бы один хороший врач. Они… — Нет. Даже Килгаль на самом деле не может помочь мне справиться с болезнью. Если она не может помочь мне, она не может защитить и моего ребенка. Теперь это станет моей работой. — Но ведь что-то может пойти не так… Она взглядом заставила его умолкнуть. Он помрачнел, потом серьезно кивнул. — И ты должен тоже выбросить это из головы, — резко сказала она. — Я не собираюсь лежать пластом, прислушиваться к симптомам и ждать, когда что-то пойдет не так! Однако она сама только диву давалась, как внезапно и с головой накрыло ее желание защитить это существо, которое еще и на ребенка-то толком похоже не было. Может быть, тихо прошептала ее совесть, это неуемное желание защитить похоже на то, что чувствует к ней Люк, — эта его страсть, столь неудержимая, что зачастую угрожает независимости любимого человека. А может, на свете и нет никакой независимости. Нет никакого конкретного смысла у этого словечка. Тем не менее дитя может попасть под воздействие биотехнологии йуужаньвонгов. Оно… нет, нельзя называть человека «оно»… он может погибнуть, прежде чем появится на свет. Болезнь может повредить ему тысячей разных способов. Он может… — Все в порядке? — руки Люка ласкали ее плечи. — Мара, нам надо, по крайней мере, попросить Килгаль сделать несколько основных анализов. — Нет, — твердо сказала она. — Никто не должен знать, Люк. Ни Лейя, ни дети Соло. — Ну а как ты собираешься скрыть это хотя бы от Анакина? — настойчиво спросил он. — Последнее, что может прийти в голову мальчишке его возраста, это что такая старуха, как я, может быть беременна. Держи свои чувства на замке, и никто ничего не заподозрит. — По его представлению, я должен беспокоиться о тебе… — Что ж, я уверена, ты его не разочаруешь… Люк медленно выдохнул, и она почувствовала, что он немного расслабился. — Ты права, — сказал он. — Есть люди, которые будут возлагать на этого ребенка надежды, а, может быть, этого делать как раз и не стоит… Он… или она? Ты можешь сказать? Мара снова открылась Силе, впитывая все, что та могла сказать ей. У нее были особенные способности по части установления связи с другими людьми. Она могла чувствовать Палпатина в любой точке Галактики. Но то, что ощущала она сейчас внутри себя, было еще слишком простым. Лаская Силой этот отпечаток жизни, она снова почувствовала слабые отзвуки своей собственной Силы и Силы Люка. Тут ей подумалось еще кое-что. Она принялась считать дни — когда же это произошло? Она слабо улыбнулась и все-таки ответила на вопрос Люка: — Честно — пока не знаю. Но я не хочу говорить «оно». — Ну, тогда пусть пока будет — она? — Он, — твердо сказала Мара, хотя на самом деле ничего не могла сказать толком. Потом она все-таки сказала то, что собиралась: — Если он выживет, он может стать воистину великим — или великим злодеем. Или, — добавила она мрачно, — величайшим уродом, из-за моей болезни. Я не позволю, чтобы так случилось, Люк, Клянусь. — Это ведь и мой ребенок тоже, — Люк завладел ее второй рукой и стискивал теперь уже обе ее ладони. — Не забывай об этом. И если я буду заботиться и защищать тебя, пожалуйста, учти, что я делаю это не только ради тебя. — Лучше б ты этого не делал, — проворчала она. Потом она прильнула к нему и обняла его за плечи. Люк встал с колен и помог ей подняться. Его губы слились с ее, его дыхание пьянило. И она чувствовала, как безмерно он счастлив сейчас.* * *
Несколько часов спустя Мара сидела у большого окна, глядя на огни трасс, рассекавших предрассветное небо. Ее мысли снова вернулись к Дуро и еще к Балансирной станции, которая, оказывается, снова вышла из строя. У нее было такое чувство, что еще немного — и она поймет нечто очень важное. Если, конечно, ей дадут сосредоточиться. — Как думаешь, Лейя в курсе этой катавасии с поставками? Голос Люка раздался снизу — он сидел на полу рядом с ее креслом. — К этому времени она либо сама разобралась с этими концернами, либо натравила на них Хэна. Должно быть, они работают в плотном контакте. — Но ты бы предпочел слетать на Дуро и проверить. — Не лезь в мои мысли, Джейд. Он прямо-таки ерзал от восторга, что ему удалось обратить против нее ее же собственный любимый упрек. — Я лучше поеду сам, чтоб не посылать никого на риск. Мне надо бы поговорить с Йакеном. Возможно, стоит взять с собой Анакина, если ты не… Мара смотрела в темень за окном. — Эээ, не против, — он протянул руку из темноты и погладил ее волосы. — Мара, я не хочу прямо сейчас рисковать тобой. Я… — Нет, ты мне скажи, у кого из нас лучше чувство опасности? — Мара тронула настройку окна, впуская в комнату свет ночных огней, который немедленно выхватил из мрака до невозможности сосредоточенное лицо ее мужа. Люк подался вперед и продолжил пороть чушь: — Ты не можешь намеренно рисковать нашим ребенком! — нездоровый блеск в его глазах вызвал у Мары мрачные воспоминания о самых худших днях ее болезни, когда Люк ходил вокруг нее весь отчаявшийся и подавленный. — Ты думай, что говоришь. Я когда-нибудь намеренно шла на лишний риск? Спустись к реальности, Скайуокер. Если йуужань-вонги подойдут к Корусканту, мне придется бежать на эвакуационном корабле, да еще и управлять им, на самомто деле. Но то, о чем мы говорим, гораздо безопаснее. Люк насупился. Она почти слышала, как скрипят у него мозги, подготавливая старые и ржавые аргументы, как он готовится обойти ее с фланга, похоронить ее доводы под грудой нежной патриархальной заботы. Мара очень любила и берегла эту его фермерскую непосредственность, но она совершенно не желала, чтобы вокруг хлопотали и кудахтали. Интересно, подумала она, женщинам, которые не знают наперед, что им собирается сказать муж, легче даются споры? — Мои инстинкты меняются, — признала она. — Я уже чувствую, как стучатся новые гормоны. Я уже думаю о своей безопасности. Уже, Скайуокер. Он посмотрел на нее такими полными надежды голубыми глазами, что ей совсем расхотелось его разочаровывать. — Но для меня, — тем не менее продолжала она, — защищаться значит действовать. Я еду с тобой. На самом деле, возможно, мне стоит взять Анакина и рвануть, — предложила она. — Тогда ты останешься тут разбираться с нашими ненаглядными военными советниками. Когда они начинают употреблять слова типа «гонение», стоит обратить внимание. Люк страдальчески задрал брови. Еще бы, меньше всего на свете он хотел бы отпустить ее одну (ну хорошо, даже если и с Анакином, что с того?), а сам остаться здесь и продолжать переливать из пустого в порожнее на Совете. — У нас Тринни Вэй потерялась и четверо наших родных застряли в этой подозрительной области… — А как же Совещательный Совет? — Кент Хамнер превосходный стратег. Он справится с ролью советника. — Ну да, как все эти адмиралы, что тебя окружают, — поддела она его. К ее изумлению, он никак не отреагировал на издевку, похоже, просто проморгал. Вместо этого он ухнул обратно на пол. — Не делай этого, — взмолился он. Мара рассмеялась. — Как хорошо будет, наконец, убраться отсюда. Думаю, Анакина нам тоже стоит взять с собой. — Как думаешь, Трезина и Тринни ошиблись? — Вот как раз это, — усмехнулась она, — нам и надо выяснить. И чем, скорее, тем лучше.Глава 10
Ранда Бесадии Диори пристально следил за рином, которого назначили присматривать за панелью связи — и за ним, Рандой Бесадии Диори. Бестия, похоже, наконец уснула. Ранда тихонечко придвинулся к панели и вызвал частный канал. Однако с первой попытки связаться с каджидиком у него не получилось — один из орбитальных городов Дуро встал на пути сигнала. Ранда решил набраться терпения. Когда стало ясно, что этот надутый бездельник Йакен палец о палец не ударит, Ранда переключился на его сестру. Во всяком случае, Йайна была гораздо более опытным пилотом, чем ее бездельникбратец. С нею, как, свято верил Ранда, он был не просто вежливым и участливым. Он без конца расхваливал ее успехи в самовосстановлении и возвращении в боевую форму. Он намекал ей, что у нее есть шанс снова начать действовать еще до того, как руководство, эскадрона соберется прислать курьерский корабль, чтобы доставить ее на фронт. Сегодняшние новости Нал Хутты были ужасны: целые стада неизвестных и неопознаваемых чудовищ вырвались на свободу, родичи Ранды лежали убиенные в своих дворцах. Похоже, решил Ранда, этому самонадеянному Йакену, явно достойному сыну своей матери-убийцы, надо найти другое применение. И он найдет его. Йуужань-вонги многому научили Ранду на корабле, перевозившем пленных. Он снова вызвал передатчик. На этот раз отчетом ему была тихая последовательность гудков. Роскошно! Он придвинулся ближе к панели, косясь на спящего стража. — Это Ранда. Кто на вахте? Долгое время ему приходилось слушать шум помех, потом пришел ответ: — Ранда? ты где? Это был голос его родительницы! — Я в порядке, — ответил он. — И на Дуро. У меня всего пара минут. Возможно, мне удастся купить для нашего народа небольшое послабление у йуужань-вонгов, — еще на борту кластера Ранда узнал, что они отчаянно хотят захватить живого джедая для изучения. — Тут у меня под рукой есть два молоденьких джедая. Может быть, у меня получится доставить одного из них. Если они заинтересуются, пусть свяжутся со мной в поселении под названием Тридцать Два. Это недалеко от большого карьера, который сейчас приспособили под резервуар для воды. — Хорошая работа, Ранда, — сказала Борга. — С этим товаром на руках мы сможем поторговаться. А нам здорово не хватает товара. Захватчиков не удалось умилостивить ничем из того, чем мы обычно торгуем. Мы пытаемся заполучить права на Татуин, там безопасно. Я сделаю все, что могу. Ранда ответил не сразу — он вдруг засомневался, правильно ли поступает, продавая Йакена, не совершает ли непоправимой ошибки. Ведь все еще может измениться, и, может, Йакен еще согласится присоединиться к нему, если удастся уговорить Йайну повести их за собой. Ладно, он всегда сможет сказать, что молодой человек сбежал. Что-нибудь одно — либо его фантазии о команде мстителей, либо шанс купить безопасность своей семье обязательно сбудется. Не одно, так другое. А если повезет — и то и другое. Вот так. Он покосился на рина. Страж-бездельник мирно посапывал.* * *
Попытки примирить ученых исследователей, грызущих друг другу глотки в борьбе задефицитные ресурсы, напоминали Лейе стремление кормить двухлетних, во всю ощущавших Силу, близнецов из одной тарелки. Только надежда возродить этот мир и создать спасительную гавань для беженцев заставляла ее продолжать. Какая-то женщина грохнула кулаком по временному колченогому конференцстолу Лейи. — Если мы хотим тут чего-то добиться, — сердито заявила она, — то нам надо создавать цельную самоподдерживающуюся экосистему, где численность видов регулировалась бы внутренними законами. Иначе все, что мы тут выводим и расселяем, либо вымрет в следующем же поколении, либо расплодится так, что не продохнуть будет. Мы можем… — Расплодится? — доктор Плии Хо'Дин надменно сложил свои длинные нежнозеленые руки на груди лабораторного халата. — Но сейчас, пока они не расплодились, как, во имя Кесселя, прикажете добиваться хоть какого-то прогресса? Нам дали планету, предполагается, что мы должны знать, что тут происходит, контролировать всю биосферу, а помощи, простите, никакой. Расплодятся… Должно быть, йуужань-вонги плодятся как ненормальные, вдруг подумала Лейя. Иначе как объяснить, что так легко бросаются жизнями своих солдат? Потом она увидела свободный стул. Нахмурилась. Дассид Крие'Ар опять принес свои глубочайшие извинения по комлинку. В первый раз она не придала этому значения. В следующие три раза ей это уже не нравилось. Теперь он пропустил пять совещаний из пяти. Тенденция, однако. Неудивительно, что его подчиненные и коллеги им не довольны. — Он, как бы это сказать… не инициативен, — говорил метеоролог. — Даже более того. Он не реагирует на проблему, пока ему на нее не укажут. — Но он всегда находит решение, — поднял палец микробиолог. — Просто мы взваливаем на него столько своих проблем, что ему некогда замечать что-то еще. — Ну так и взвалите на него создание этой вашей сбалансированной экосистемы, — проворчал доктор Плии. — Расчистите эту помойку, посейте растения, и мы сможем наконец убрать эти ситховы купола. У меня не то чтобы клаустрофобия, но… — К ситху, конечно, нет, — Ай Коэнэс, тучный тальц, слегка толкнул его локтем. — Я видел, как ты… Лейя сдержала страдальческий стон и поднялась на нога. — Так. У кого-нибудь из вас есть положительные результаты? — отчеканила она ледяным тоном. Минуту в зале царила тишина. Потом на дальнем конце стола поднялась Сидрис Колб. — Мы начали формирование облаков, правда, начало вышло довольно неровным, но мы… — Неровным?! — подскочил на стуле Кава, куаррен, который отсутствовал в прошлый раз. — Я же просил вас отложить это, по крайней мере на шесть недель! Я только добился кое-каких результатов с поверхностными водами. Вы хоть знаете, что последний дождь содержал шесть сотен на миллион… И пошло-поехало… На этот раз Лейя махнула на них рукой и позволила им продолжать. Печально, но складывалось такое впечатление, что каждый проект мешал осуществлению смежных проектов. Хотя должно было быть четко наоборот. Нет, либо она найдет способ заставить эту ораву работать сплоченно, либо она отошлет их обратно на Корускант и выпишет новую команду ученых. Нельзя ставить возрождение Дуро в зависимость от их дрязг.* * *
Несколько часов спустя Лейе пришлось отправиться на склад. Вот там-то она выместила все что могла на подвернувшемся под руку несчастном клерке. — Вы что, хотите сказать, что все остальное нужно ждать до следующей недели?! Да вы хоть понимаете, что говорите? Это жизненно важный груз, вся новая гидропоника просто загнется без удобрений, растворимого поташа или как его там! Ситх бы подрал этих дуро, десять тысяч хаттов им в глотку!!! В конце концов, ей пришлось на минуту замолчать, чтобы набрать воздуха. К чести клерка, он спокойно дождался этого момента. — Извините, — смутилась Лейя. — Я понимаю, это не ваша вина. Хорошо, что хотя бы этот буровой лазер пришел. Вы можете соединить меня с Ббурру? Десять минут спустя все пошло по второму кругу, только на этот раз уже по линии Дуро — Ббурру. — Слушайте, — сквозь зубы шипела Лейя. — Я хочу, чтобы этот груз был здесь, потому что он и должен быть здесь. У меня тут самый перенаселенный купол на планете. — Па-адон, ма-ам, — промямлил голос в наушнике. — КорДуро забрал эту поставку для Поселения Тридцать Два для их водоочистных сооружений. Вернут в следующем месяце. Они обеспечат вас… — В следующем месяце?! — взвизгнула Лейя, не веря своим ушам. — Они что там себе думают, что у нас тут запасы штабелями разложены?!! Да кто, в конце концов, этот му… жик? Клерк покачал головой. — Кажется, он думал, что, поскольку очистка воды выгодна вам даже больше, чем им самим, вы не будете против. Хотите послать ему сообщение? — Я слишком занята, чтобы тратить на это время и силы, — ледяным тоном заявила экс-принцесса. — Свяжитесь с ВКПБ и узнайте, могут ли они прислать еще один транспорт. И нового администратора для Поселения Тридцать Два, хотела она добавить, но у нее не было уверенности, что это поможет. Хорошо бы сюда Аандо или Тендру…* * *
Ном Анор устроил себе подземный кабинет. Люди Органы Соло проложили большой и длинный тоннель в каменной толще от здания лаборатории Портала к ядовитым болотам. А Ном Анор сотворил себе маленький боковой коридорчик без особых усилий. Он просто выпустил на волю маленьких существ, питающихся мягкими горными породами. Когда тысячи этих созданий раздулись от обжорства и сдохли, он избавился от них в ближайшей топи. Там их тела разложились, а микрофлора кишечника творила все эти «чудеса», которые приводили в такой восторг Органу Соло и компанию. Он широким шагом пересек внешнюю комнату, потирая пальцем пятно выделений, которое проступило сквозь его габлитх-маскуна. Он стиснул зубы. В отличие от Цавонга Ла и ему подобных, Ном Анор вовсе не считал, что страдание угодно богам. Он утверждал, что служит Йун-Харийу, Притворщице, и, если он существует, наверное, ей по душе жульничество и обман. Но на самом деле Ном Анор служил только себе и своей карьере. Он не лгал хозяину. Он просто сказал ему часть правды, одну из ее сторон. Лейя Органа Соло не настоящий джедай, а про ее дочь до сих пор нет никаких точных доказательств, но Цавонгу Ла совершенно не обязательно было знать эти детали. Так он будет больше доволен, когда Ном Анор уничтожит их. Как только Тридцать Второе рухнет, Органа Соло, скорее всего, назначит его расследовать причины катастрофы. Жаль, что приходится избегать ее. Хотел бы он видеть ее лицо, когда она узнает, что ее дети попали в эти жернова. Он стряхнул свернувшегося у щиколоток маскуна и томно потянулся, наслаждаясь прикосновением воздуха к коже. У него в запасе был всего час на то, чтобы отдохнуть и расслабиться. Он ухватил со стены одного из своих крошечных любимцев и поднял его на ладони, разглядывая. Тот был еще недостаточно взрослым, но для некоторых целей сгодится. Вполне. Встав на цыпочки, вонг засунул извивающееся тельце глубоко в трещину потолочной балки. Таким же образом он обошелся еще с несколькими секциями перекрытий, потом закрепил в поврежденных участках других созданий. По его команде они начнут раздуваться, обрушивая своды. Просто еще одна предосторожность.* * *
Йакен стоял на цыпочках, выковыривая червеообразных существ из-под карниза хижины. Люди Меззы обнаружили их меньше часа назад. — Может, они съедобны? — с надеждой спросила Мезза, комкая от волнения свои шаровары на бедрах. — Мы бы их разводили и делали из них заменитель мяса. Хорошо было бы, если б к фрайгевой каше у нас была тушенка… — она мечтательно прищелкнула клювом. Йакен постарался сдержать приступ тошноты, запечатывая контейнер для сбора образцов. — Это вряд ли, Мезза. Меня другое беспокоит. Видишь это пятно? — он провел рукой по участку, с которого он сковырнул извивающихся созданий с палец длиной. — Здесь вмятина. Похоже, они едят синтпласт. — Тогда положи их во что-нибудь побольше, чем этот крошечный контейнер. Но Йакен не собирался нести их далеко. — Пусть твои люди продолжают искать, — он окинул взглядом узкий переулок. — Это пятно не так уж далеко от места разгрузки. Воз можно, их завезли к нам на одном из грузовых кораблей.* * *
Романи, предводитель другого клана, числился у них биологом. Йакен нашел его в теплице номер два. Романи трудился бок о бок с Хэном и Йайной. — Это не по моей специальности, — возразил он, когда Йакен вручил ему контейнер с образцами. Один из червячков отковырял-таки синтпластовую крошку и начал ее жевать. Хэн что-то невнятно проворчал. Йайна отложила инструменты и поправила маску. Йакен щелчком сбил червячка с синтпласта. — Может, и так, но? Романи, на данный момент у нас нет более авторитетного специалиста, а обращаться в Портал я не хочу. — Вер-рно, — Романи попытался пригладить пятерней свою кустистую гриву. — Они, чего доброго, посадят нас на карантин. А если об этом прознают дуро, они могут испугаться и вообще перестать посылать корабли. Здорово, что мы получили этот внеочередной транспорт, — они с Хэном заговорщицки переглянулись. Йакен только вздохнул. Но упоминание о дуро напомнило о его догадке. — Не один ли из кораблей КорДуро завез сюда яйца этих тварей? — он покачал контейнер. — А здесь они вылупились? У каждого серого червячка было по девять сегментов, в два раза больше лапок, черные бусины глазок и непропорционально большая пасть. Йайна только поморщилась. — Не можешь их углядеть? — спросил Хэн. Она сморгнула. — Мне уже лучше. Теперь я не только размытые пятна вижу, а даже контуры различаю. — Здорово, — сказал Хэн. — Просто класс. Йакен плотнее запахнул плащ. — Романи, вы с Меззой могли бы организовать поисковые группы из детей. У нас отложено для праздников немного сахарозы, можно выдавать ее как награду за каждого пойманного червяка. — Эй, Дрома, — заорал Хэн, обращаясь к верхушке водного резервуара теплицы. — Что-то я сомневаюсь, что твой народ потребляет в пищу маленьких извивающихся букашек! Прозрачная крышка бака приподнялась, оттуда показалась белоснежная грива Дромы. — Под правильным соусом и с хорошей приправой, — веско произнес он, — почти все можно съесть. И… — Может быть, Ранда их любит? — закончил за него Йакен. Он посмотрел по сторонам. Хэн печально глядел на Йайну. Йакен принялся переводить взгляд с отца на сестру, сравнивая профили. Большинство говорили, что она похожа на Лейю в молодости. Но ее лоб и щеки ощутимо повторяли черты Хэна. Йакен внезапно искренне пожалел того мужчину, кто ранит сердце Йайны, — Хэн его и на другом конце Галактики достанет. Когда Йайна с Романи ушли искать Меззу, Йакен спросил отца: — Думаешь, она снова сможет летать? — Если она так хочет, так и будет. Она слишком похожа на свою мать, — Хэн вдруг как-то весь скособочился. Йакен резко посмотрел ему в глаза, услышав в его голосе нотку тоски и глубоко скрываемого одиночества. — Да, ты прав, — ответил он. Не стоило развивать эту тему, и Йакен поспешил вслед за Йайной. Он нагнал ее у хижины Меззы. — Кажется, пора разыскать маму, — сказал он своей близняшке.* * *
Ленья, связистка, дежурившая этим утром, таращилась в монитор, широко раскрыв раскосые глазки. Даже Ранда выглядел ошарашенным: Йайне удалось найти слабое место адмирала Диззлевитта — он с некоторым сочувствием относился к раненым на фронте. Йайне немедленно предоставили доступ к системе внепланетной связи. — ВКПБ, — изображение женщины с высоким воротничком и в короткой накидке появилось посреди обычного облака помех. Передатчики выходили из строя один за другим — их взрывали йуужань-вонги или их случайно задевало космическим мусором. Но чинить их было некому. Уже все коммерческие каналы ГолоСети были потеряны полностью, — на кого вас переключить? — Мы разыскиваем полномочного посла Органу Соло, — сказала Йайна. — У вас к ней официальное дело? О нет! Опять! взвыл про себя Йакен. Еще один кордон! — Да, — невозмутимо заявила Йайна, — мы находимся на одной из планет, входящих в сферу действия ВКПБ. — Неплохо, а главное — вовремя, — прошептал Йакен, пока оператор переключала их на другой канал. — Ты тут не единственный, кто может заставить правду работать на себя. — Узнайте новости с Нал Хутты, — пристал к ним Ранда. Они мужественно терпели, оставаясь на линии, пока мелкие чиновники отфутболивали их от одного к другому. Потом на экране появилось изображение элегантной женщины с тонкими и аристократичными чертами. Ее длинные темные волосы были уложены в строгую прическу, которая оставляла открытыми изящные маленькие, аккуратно прижатые к голове уши. — Джедай Соло, — ровно произнесла она мелодичным голосом. — О, даже два джедая Соло. Чем я могу вам помочь? Йакен наклонился к уху Йайны, но она уже узнала голос. — Сенатор Шеш, — сказала Йайна, — нам необходимо связаться с нашей матерью. Я в данный момент в увольнительной по причине ранения. Последнее, что мы слышали о ней, что она была на Корусканте. Можете ли вы установить ее местонахождение? — Конечно, — сказала сенатор. — Я очень рада видеть вас вместе, да еще в таком прекрасном состоянии. Это просто великолепно, — в ее любезном голосе было что-то невыносимо фальшивое. Йакен подался к изображению, но тут вперед протолкался Ранда. — Сенатор!!! — торопливо, но от этого не менее напористо забулькал он. — Пожалуйста! Вы должны послать подкрепление к… — Мне очень жаль, — безукоризненный подбородок сенатора дернулся. — Но мы не можем занимать эту линию под несущественные разговоры. Мои подчиненные свяжутся с вами. — Подождите! — закричал Йакен. — У нас целый час ушел на то, чтобы связаться… Изображение сенатора померкло, уступив место зигзагам помех. У Йайны вырвался хриплый стон: — Ранда, ситх тебя подери!!! Я добилась, чтобы нас соединили, я и должна была с нею говорить! Ты все испортил!!! Ранда молча отполз от панели. Йакен поджал губы, сомневаясь, что ВКПБ так уж непременно перезвонит. Могли пройти дни, недели, а то и вовсе никакого ответа не придет. — Кстати, о червях, — сказал он, глядя, как Ранда извивается по коридору прочь. — А сенатор Шеш… Что-то мне не по нутру показалось в разговоре. Не понравилась она мне. Йайна нахмурилась. — Но она входит в Внутренний Совет. Она фактически возглавляет ВПКБ. — Я знаю, — сказал Йакен, — а ВКПБ не может точно сказать, где находится один из его членов. Вспомни, как она держалась в разговоре, эта фальшь в ее голосе, эта странная полуулыбка. Она напомнила мне изображения другого сенатора, которые я видел в ГолоСети. Йайна сняла маску и крутила ее на колене. — Ненавижу загадки. — Палпатин, в те времена, когда он еще не был императором, — объяснил Йакен. — Тогда он шел наверх, не заботясь о том, что или кого для этого нужно уничтожить. Йайна нахмурилась. — А ведь она — как раз и решает, — задумчиво произнесла она, — какие именно поставки необходимы нам, чтобы выжить. — А кроме того, — добавил Йакен, — именно она засунула нас сюда, решив, что Дуро безопасен. — Мне не нравится, когда ты так говоришь, Йакен. — Мне тоже. Нисколечко.Глава 11
Цавонг Ла тронул виллип в своих покоях. Его агенты недавно доставили свежераспустившийся виллип к их агенту на Корусканте. В первый раз вполне допустимо, если той понадобится какое-то время, чтобы осознать вызов. В будущем его агенты применят соответствующие меры, если агент замешкается. По-видимому, она ожидала вызова. Всего через минуту виллип обмяк и вывернулся наизнанку. На его светлой поверхности стало проявляться рельефное изображение. Первым обозначился аристократический нос, потом выступающий подбородок, высокий лоб, волевые скулы, четко очерченные тонкие губы. Цавонг Ла достаточно хорошо изучил людей, чтобы понять, что ее раздувающиеся ноздри и широко раскрытые глаза — это признак отвращения. Возможно, это реакция на виллип — ведь ей, как дипломату, приходилось иметь дело со многими расами. Она быстро овладела собой. — Сенатор Шеш, — сказал он, произнося слова на ее языке, как подсказывал ему тизавирм в ухе. Он с удовольствием наблюдал, как ее глаза и ноздри снова дернулись, когда ее виллип воспроизвел его слова. — Я буду получать ваш доклад. Виллип повернулся немного вперед. Она, должно быть, наклонила голову в знак уважения. — Мастер войны Ла, благодарю вас, что откликнулись на мое предложение открыть переговоры. — Я буду получать ваш доклад, — повторил он. По его меркам она была молода. Пришлось сделать скидку на это. Его глаза расширились еще больше. — Мы отзываем войска с Кубинди, — сказала она, — и с Родии. Мы хотим жить в мире с вашим народом. "Мир, как перевел это слово тизавирм, означал добровольное подчинение победителю. — Прекрасно, — сказал он. — Мы принимаем ваш мир. — В свою очередь, — продолжала она, — мы хотим получить гарантии, что ваше вторжение не будет распространяться дальше. Позвольте нам жить в оставшихся мирах. Мы должны научиться жить бок о бок друг с другом. В… мире. Цавонг Ла прищурился. Он даже засомневался, все ли правильно перевел тизавирм. «Мир» всегда предлагает побежденный победителю, двусторонним это не бывает. — Наша конечная цель, — сказал он. — Это система, которую вы подготовили. За это получите благодарность. С Дуро он сможет нейтрализовать верфи на ее родном Куате, а также чудовищное оружие Кореллии — но она об этих планах не узнает. Он продолжил: — Вы заверили меня, что вы пошлете агентов для организации саботажа на Балансире. Виллип снова наклонился. — Как только это будет возможно. Кроме того, спасибо за углитх-маскунов. Мне нравится путешествовать инкогнито. Надеюсь, со временем процесс маскировки и демаскировки станет менее болезненным. Он не видел причин баловать ее. Острые ощущения, когда маскун внедряется в кожу ложноножками, было частью его функционирования. — Нет, — отрезал он. Ее левое веко дернулось. Она до сих пор не приняла дисциплины боли. — Вы заслужили награду, — поведал он ей. — За помощь в даровании мира вашему народу. Ваша роль будет широко оценена среди нас и среди вашего народа. — Но не раньше, чем наступит мир, — ее обладающие повышенной подвижностью брови высоко изогнулись. — Обещайте мне это. Она учится смирению или просто боится того, как будет происходить ее восхождение? У нее есть все причины бояться. Она хочет, чтобы у ее народа рабов были правители-аборигены, но боги жаждут крови. И Ваэкта, жрица «Сунулок», жаждет дать им эту кровь. Возможно, эта женщина просто не хочет, чтобы ее люди узнали о том, что она поменяла хозяина. — Ваш виллип сейчас снова свернется. Не забывайте ухаживать за ним, — прекратить этот поток лишних слов — это самый походящий способ наказать ее. Тем не менее виллип заговорил снова. — Мастер войны, подождите. У меня есть свежая информация. Он ждал. — Это касается моей работы на Дуро через ВКПБ. Сегодня я узнала, что в одном из поселений есть джедай, тот, что отказался от использования своих способностей. Возможно, он пригодится вам. Эта соответствовало тому, что докладывал Ном Анор и другие агенты. Молодой воин, якобы бросивший своих товарищей по оружию. Цавонг Ла с трудом мог представить себе такое вероломство, Хотя такой тип не заслуживает даже упоминания его имени, он может принести пользу на анатомическом столе. — Вы узнали еще что-нибудь, о чем стоит докладывать? Виллип хранил молчание несколько секунд. В конце концов, она произнесла: — Мне не нравится продавать людей, но, как я уже говорила вашему агенту Педрику Куфу, я деловая женщина. Это не несло никакой полезной дополнительной информации. Цавонг Ла возложил руку на виллип, заглушая его.Глава 12
Йакен проснулся от боли. Оказалось, он лежал, сжав кулаки так сильно, что ногти впились ему в ладони. Он откатился от стены и стал всматриваться в комлинк отца, валявшийся на груде кирпичей в ногах койки. На хронометре небрежно валялась какая-то тряпка, так что он смог разглядеть только слабое розовое свечение. Однако, судя по его ощущениям, ночь подходила к концу. И конец этот, опять же по ощущениям судя, обещал быть несчастливым. Он сел на постели, закрыл глаза и прислушался к ощущениям повнимательнее. В свое время он, под чутким руководством своего дяди, пытался развить в себе чувство опасности. Если то, что он сейчас чувствовал, — всего лишь жалкие отблески, то отбрасывать их мог только весьма серьезный пожар. Ему уже приходилось без колебаний обращаться к Силе таким способом, а это немало. Я же только прислушиваюсь. В этом нет никакой агрессии, — успокаивал он себя. Без особого, впрочем, успеха. Он накинул, что подвернулось под руку, и выскользнул наружу. Осмотрел ближайшую хижину на предмет этих загадочных червей. Несколько дней назад молодняк перестал приносить их, несмотря на обещанную награду, — больше они ничего не могли отыскать. Что ж, одной проблемой меньше. Он нашел Йайну там, где ей и полагалось быть, в одной из соседних хижин. Никакой видимой угрозы ее жизни, здоровью или свободе невооруженным взглядом тоже не обнаружилось. Так что это тоже можно вычеркивать. Он тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Старушка-рин храпела с подвываниями, словно «Сокол» на разогреве. Йайна спала, лежа на спине. Спала обычным сном, а не лежала в целебном трансе. В приглушенном свете наружного дежурного освещения ему было хорошо видно ее лицо. Ее волосы курчавились ровно настолько, чтобы во сне топорщиться спереди дурацким хохолком, точно таким же, какой он частенько обнаруживал в зеркале по утрам. Он на цыпочках подошел к койке и легонько потряс сестру за плечо. — Йайна, — шепнул он. Ее веки дрогнули. Она открыла глаза и чуть повернула голову на звук. — Йакен? Что такое? — Извини, что разбудил, — все так же шепотом сказал он. — Давай выйдем, там поговорим. Он вывел ее в переулок. Над головой слабо мерцали фонари, закрепленные на внутренней поверхности купола. От этого казалось, что под куполом Тридцать Второго протянулось ожерелье из огромных лун. В воздухе висел слабый запах, характерный для ринов, и душок приближающегося завтрака — тушеные беджи с фрайговой кашей. М — да… Йайна остановилась рядом с ним. В темноте ее маска казалась прибором ночного видения, который используют военные. — Можешь не говорить, — резко сказала она сиплым со сна голосом. — Что-то не так. — Тоже чувствуешь? — он огляделся по сторонам. Синие крыши хибарок беженцев, оранжереи, внутренний угол контрольного сектора, вдающийся в тело купола… ничего, что могло бы внушать опасения. И тем не менее… — Опасность, — отрывисто кивнула Йайна. — Для всей колонии. Она закрыла глаза и прислонилась к стене ближайшей хижины, прислушиваясь к себе. Ее брови сердито сблизились, обозначив фамильную складку над переносицей. Посмотри на нее, снова привязался к Йакену внутренний голос. Ты же просто сваливаешь необходимость пользоваться Силой на чужие плечи. Экий ты, братец, мерзкий двуличный тип, Я просто не могу позволить себе допустить ошибку, отбрыкивался Йакен от внутреннего приставалы. Ведь предупреждение получил я, а не Йайна. Ах, вот как? Ну-ну… хмыкнул тот, внутри и саркастически затих. Йайна покачала головой и отбросила назад непослушную прядь волос, которая, распрямившись за ночь, теперь все время падала ей на маску. — Не могу понять, что не так, — сказала она — Ситх подери, надеюсь, мы не встретим тут вонга? — Есть только один способ проверить это, — он повел ее к контрольному центру. Ранда распластался у задней стены и мирно похрапывал. Йайна объяснялась с ночным дежурным. — Мы не можем сказать, что это конкретно, — говорила она, — но мы оба чувствуем это. Смотри внимательно. — Слушаюсь, — молодой человек небрежно отсалютовал. Когда они снова вышли на улицу, Йайна решительно остановилась на углу. — Ладно, братец. Из нас двоих на данный момент только у тебя гляделки в рабочем состоянии. Вот и гляди в оба. И она протянула руку к осветительному щиту. Йакен хотел остановить ее, он испугался, что аварийное освещение, имитирующее дневной свет, перебудит всю колонию, а ведь возможно, что ничего и не произошло… Но, как бы то ни было, это все равно лучше, чем ничего. И, поскольку других идей у него не было, он нырнул обратно в темноту контрольного сектора и подхватил там макробинокль. Прижимая этот бесценный прибор к груди, он взобрался по скобам на наружной стене контрольного центра. В этот момент вспыхнул дневной свет. Он принялся разглядывать колонию с высоты. Ничего, ничего, снова ничего… Никаких зловещих крадущихся фигур, никаких загадочных теней на улицах… Никаких видимых повреждений, или… Стоп! Вокруг одной из ярких ламп кружилась стая то ли больших мотыльков, то ли маленьких птичек. Йакен настроил макробинокль, дав большее увеличение. Скорее все-таки мотыльки, решил он, хотя мельтешение черных крылышек мешало чтонибудь толком рассмотреть. Вместо усиков-антенн у этих существ были маленькие рожки, а на черных спинах красовались большие белые «глазки». Он снова изменил разрешение и стал водить биноклем во все стороны. Скоро он заметил стайку побольше. Похоже, они старались прилепиться к куполу, недалеко от его высшей точки. — Что там? — окликнула его Йайна. — Я не уверен, но они похожи — ха, они похожи на молодых миннокков или… Заметив краем глаза быстрое движение, он направил бинокль вниз. Совсем рядом с ними одно из созданий выпорхнуло из-под голубого карниза хижины. Он спустился вниз, цепляясь за скобы, бросил на бегу Йайне: "Щас вернусь! ", и припустил по переулку к хижине, которую приметил сверху. Он долго шарил вокруг и наконец заметил — что-то маленькое и как бы бумажное свисало под карнизом. Он щелчком сбил это что-то и стал разглядывать. — Что там? — снова раздался настойчивый голос Йайны. Она уже стояла у него за спиной. Он вспомнил Йавин IV и зверинец, который он развел в своей комнате. У него была целая коллекция пустых коконов, в которых зимовали его пегге-лары. А весной они покидали свои коконы и разлетались, превратившись в прелестных розокрылов. У него застыла кровь в жилах. — Буди отца, — сказал он. — Быстро. Я активирую ЕРД-ЛЛ. Паразиты никуда не исчезали — они просто закуклились. А теперь из коконов вышли уже полностью развитые летучие особи. Йакен очень хотел оказаться не прав. Может быть, они просто откладывают яйца для следующего цикла. Может быть, у Тридцать Второго есть еще не сколько месяцев на то, чтобы провести дезинфекцию. Но его чувство опасности говорило другое. Они пожирают синтпласт прямо сейчас, жрут так, что все аварийные дроиды Тридцать Второю не справятся с ремонтом. Он вооружил ЕРД-ЛЛ — модернизированные погрузчики, с талиями, раздвигающимися телескопически — единственным оружием, которое ему удалось найти, — скалками с ближайшей кухни. Два сонных рина вышли, пошатываясь и цепляясь друг за друга, из ближайшего пристанища и ошалело уставились на невиданное зрелище: ЕРД-ЛЛ размахивал скалкой, сшибая с насиженных мест стаи белоглазок, которые, немного покружившись, садились обратно. Йакен включил комлинк и набрал код. — Йо, — прорычал голос рина ему ответ, — кто там перепутал время суток? — Романи, — сказал Йакен, — ты мне нужен. У нас ЧП. Быстрым шагом подошла Йайна. — Папа уже идет. — Хорошо. Пойди разбуди ворсов и проверь, сколько у нас респираторов. Для ворсов повреждение купола было особенно опасно. Эта крылатая раса была превосходно приспособлена для собственной атмосферы, но вне Вортекса хрупкие легкие ворсов не выдерживали нагрузки. Йайна бросилась прочь по тропинке так быстро, насколько позволяло ее зрение. Йакен вызвал Меззу. С нею и Романи они встретились на открытой площадке в центре сектора ринов. Романи привел с собой лейтенанта Р'ванну. К тому времени подошел и Хэн. — Только спокойно, — сказал он. — Не поднимая паники, собирайте людей. Просто на всякий случай. — Сейчас я больше боюсь паники, чем пробоя купола, — перебил его Йакен. — Но мы достаточно давно не проводили учения. Скажите, что это учебная тревога, если вам кто-нибудь поверит. Мезза пренебрежительно хрюкнула и рысью рванула прочь, к жилищам своего клана. Романи скользнул в ближайшую хижину. — Ладно, парень. Так держать, — Хэн, оказывается, уже вел Йакена к центру купола. Дойдя до места, он выкатил огромный голубой бак, снабженный шлангом с распылителем на конце. — Я говорил этим бюрократам из ВКПБ, что эта штука здесь абсолютно бесполезна, что мы не будем промывать трещины в куполе. Кажется, я был не прав. Вдвоем в Йакеном они кое-как доволокли бак до тепличного сектора. Один из ЕРД-ЛЛ все еще размахивал скалкой. Белоглазки лениво взлетали и снова садились на синтпласт купола. — Вниз! — рявкнул Хэн. — А ну втяни шею, живо! Дроид сложился, как подзорная труба. Хэн привязал бак к одному манипулятору дроида, потом схватил другую. — Ну-ка помоги мне забраться, — обратился он к Йакену. Но тут между ними внезапно поднялся столб пыли, из которого спустя долю секунды возникло что-то белое и пушистое. Впрочем, может быть, и не возникло, а просто свалилось кувырком из неизвестного направления. — Я сделаю это, — заявило это пушистое, превратившись в Дрому, лохматого больше обычного. Не дожидаясь согласия или разрешения, Дрома проворно полез наверх. — Слушай, ты, моток шерсти, — прорычал ему вслед Хэн, пытаясь стряхнуть с себя пыль, активно оседавшую на одежде, — ты хоть пони маешь… — Вверх, — прогудел Дрома. Дроид, выполняя команду, принялся раздвигаться. Дрома, с присущей только ринам ловкостью, намертво закрепился на его огромной ладони, уцепившись ногами и хвостом. — Что в баке? — встревожился Йакен. Он только сейчас сообразил, что эта штука сейчас польется всем на головы. — Понятия не имею, — признался Хэн. — Но вроде она должна быть безвредной, даже для ворсов. Через несколько минут стало ясно, что и белоглазкам жидкость в баке вреда причинить не могла. Все новые и новые мотыльки вылетали из-под карнизов. Рины прочесывали поселение, уничтожая еще целые коконы, но на каждую уничтоженную белоглазку приходилось десять уцелевших, которые, едва вылупившись, сразу же летели к куполу и начинали жевать. Примчалась Йайна. Похоже, она вполне освоилась с бегом на ощупь. — Пап, ворсам не хватило тридцати восьми противогазов. Хэн вперил в Йакена нехороший взгляд. — Сможешь уговорить тридцать восемь ринов или людей пожертвовать своими намордниками? Йакен сглотнул. — Ну, я думаю… — Смотрите-ка! — закричал Дрома. Он соскользнул вниз по гладкому телу дроида, сжимая что-то в лапе. Йакен, Хэн и Йайна окружили его. Дрома держал насадку-распылитель с конца шланга. Белоглазки проникли внутрь и с аппетитом ели синтпластовый наконечник. Вблизи их жевательные органы напоминали систему рашпилей. Они закреплялись на поверхности, а потом со скрежетом ввинчивались внутрь, только пыль летела во все стороны. — Эти твари даже хуже, чем минорки, — проворчал Хэн. — Значит, так. Йакен, беги, труби в Портал. Нескольких ворсов я смогу впихнуть в вездеходы. Сматываемся. Йакен бросился к контрольному сектору, на бегу подсчитывая дни. По идее, команда связников Портала дежурила до вчерашнего вечера. Если связи нет, все, что им остается — это загрузиться штабелями в корабли конвоя и молиться, чтобы система очистки воздуха дотянула до прибытия помощи. Или взлететь на импульсниках и попытаться добраться до другого поселения. Некоторым из кораблей уже приходилось проделывать такой путь. И некоторым беженцам тоже. В контрольном секторе, естественно, спал Ранда. То есть уже не спал. Проснулся. Сел по возможности прямо. Медленно поморгал. Звучно рыгнул. Йакен проигнорировал весь этот спектакль и подошел прямиком к дежурному. — Мне нужен Портал. Взаимопомощь поселений. Дежурный что-то ткнул в панели. К великому облегчению Йакена, скрипучий голос ответил почти без задержки. — Портал. — Портал, это Тридцать Второе. У нас с минуты на минуту произойдет пролом купола. Очень крупный пролом. Нам нужны краулеры для эвакуации населения. — Понял вас. Высылаем краулеры. Какого рода пролом? Он поддается ремонту? — Я не знаю. У нас тут биологическая атака. — Принято. Краулеры будут у вас через… — последовала пауза, — двадцать шесть минут. А пока постарайтесь не допустить паники. Проследите, чтобы все надели противогазы и защитные костюмы, если есть. Загрузите все краулеры, что у вас есть. — У нас всего один небольшой краулер, Портал, — его использовали для буксировки кораблей из посадочных кратеров. — Хорошо, пусть один. Загрузите его. Другой голос раздался тише, очевидно, кто-то другой только сейчас подошел и вступил в разговор. — Тридцать Второе, — произнес голос, — какого рода биологическая атака имеет место? Йакен заметался. — Да мы, э-э, собственно уже разобрались, все в порядке, Портал, спасибо. — Тридцать Второе, — повторил голос уже настойчивее. — Опишите заражение. Йакен раскололся. — Я не встречал ничего подобного. Образцы мы сохранили. Из линка раздался новый голос. — Убедитесь, что образец надежно изолирован, Тридцать Второе. — Сделаем. Когда Йакен обернулся, Ранда стоял на своем длинном мощном хвосте, являя собой предел возмущения. — Что происходит? — вопросил он. — Мы эвакуируем купол, — терпеливо повторил Йакен, хотя Ранда, конечно же, слышал весь разговор. — Те маленькие червячки превратились во что-то вроде мотыльков. Они все засели на внутренней стороне купола и пожирают его. — Используй Силу, — потребовал Ранда. — Дави их, бей их! Йакен честно попытался представить себе, каково это — тянуться Силой к тысячам крошечных созданий, душить их, выдавливать из них жизнь. По капле… Его замутило. — Нет, — сказал он Ранде, и, чтобы не вдаваться в подробности, добавил просто: — Их слишком много. — Да ты же не пробовал! — Ранда подполз ближе, затмевая тушей горизонты ангара. — Слушай, Ранда, — иногда Йакен сам удивлялся своему терпению. — У тебя очень простой выбор: либо помогай, либо не путайся под ногами. Доставай противогаз и помоги сохранять относительный порядок. Нам предстоит вывести двенадцать сотен напуганных людей через единственные ворота. — Ты просишь меня регулировать движение?! — от возмущения Ранда раздулся еще больше, хотя Йакен и не понимал, как это возможно. — МЕНЯ?!! Меня, Ранду Бесадии Диори, ты просишь… Йакен протиснулся мимо раздувшегося слизня к выходу. — Ладно, ладно. Тогда просто не стой на пути. Оставайся здесь, — добавил он, обернувшись, — вызови меня по комлинку, когда подой дут краулеры Портала. Этот квартал кишел беженцами. Некоторые из них были в респираторах, а совсем немногие — в защитных комбинезонах. Мимо проковыляло ошарашенное семейство вавриан. Их громадные головы постоянно качались — вавриане старались взглянуть на купол сначала, одним глазом, потом другим, потом третьим. Йакен совершен но некстати подумал, что больше всего они похожи на спущенные аэростаты, обзаведшиеся постоянно наморщенными ртами и усиками, как у насекомых. В нескольких шагах от него какой-то рин целился в купол из бластера. Йакен рванулся вперед с воплем: — Не делай этого! Он уже почти решился использовать Силу, когда рин все-таки выстрелил. Голубой парализующий разряд рассеялся, не достигнув колонии мотыльков. — Неплохая попытка, — мрачно сказал Йакен, — но у нас не одобряется ношение бластеров гражданским населением, — он отобрал у опешившего рина оружие и засунул его себе за ремень. На вытянутых манипуляторах второго ЕРД-ЛЛ двое молодых ринов, уцепившись за что попало, в поте лица работали импровизированными мухобойками — утварью все с той же походной кухни. После каждого удара несколько мотыльков падали, остальные принимались порхать вокруг ринов. Вдруг один из ринов бросил свою шумовку и принялся сбивать белоглазок со своего напарника и себя самого. Если бы их купол был побольше, крылатые ворсы были бы просто незаменимы, но в пространстве Тридцать Второго им было слишком тесно. А кроме того, всего лишь один вдох ядовитой атмосферы Дуро мог убить их. Они волочились по земле, старательно подбирая хрупкие кожистые крылья, сгрудившись вокруг своих детей, чтобы их не затоптали ненароком. Йакен схватил комлинк и вызвал Хэна. — Двадцать две минуты, — сказал он. — Они хотят, чтобы все были в респираторах и комбинезонах. — Скажи Романи и Меззе, — так же отрывисто ответил Хэн. — У меня тут дроид замерз. Тут Йакен заметил Ранду, который проталкивался к гидропонному комплексу. Пришлось броситься ему наперерез. — Ты что делаешь? — как мог мягко спросил Йакен. — Давай к воротам! — Я законсервирую запасы продовольствия до нашего возвращения, — важно ответил Ранда, не прекращая движения. — Отец уже поручил это ваврианам. Давай поворачивай. — Если ты собираешься приказывать мне, юный джедай, ты сильно пожалеешь об этом. Йакен глубоко вздохнул и зашел с другой стороны: — Ранда, это не приказ, что ты. Я прошу тебя. Нам нужна твоя помощь. Пожалуйста, помоги сдержать давку в воротах. Если все начнут ломиться туда одновременно, к приезду краулеров здесь будет просто месиво. Хатт подвернул хвост, развернулся сам и пополз к воротам, не переставая ворчать себе под нос. Йакен вздохнул с облегчением и наскоро осмотрел квартал ринов. Если не считать Ранды, эвакуация происходила почти по плану, как во время учебных тревог. Последние семьи одевались, собирали нехитрые пожитки и направлялись к воротам — кроме мухобойкой команды, которая все еще усердно трудилась на верхушке ЕРД-ЛЛ. В этот момент раздался заунывный вой аварийной сирены. Йакен поднял глаза — где-то ближе к кварталу ворсов из гущи облепивших купол белоглазок внутрь быстро просачивалась сизая дымка — ядовитая атмосфера Дуро. Отставшие ворсы, которые еще не успели покинуть своих хижин, заголосили и бросились наутек, образовав плотную массу тоненьких лапок и вытянутых мордочек. Йакен опомнился и припустил следом за ними. Его сразу же закружило в перепуганной толпе и чуть не размазало по кирпичной стенке. Он судорожно пытался отдышаться. Тут он заметил ворса без респиратора. — Вот, возьмите! — закричал он, пытаясь протиснуться поближе. Хрупкое создание кое-как приладило человеческую маску к своей вытянутой мордочке и поспешило прочь. Еще одно серое облачко стало расти под куполом. Мотыльки бросились прочь от второго пролома, осели ближе к распорке и снова принялись жевать синтпласт, Йакен надеялся, что воздух Дуро убьет этих тварей. Он схватил комлинк. — Пап? — Портал уже здесь, младший. Тащи всех сюда. — Принято. Йакен отключил комлинк и оттолкнулся от стены. Один из ворсов недалеко от него вдруг зашатался и чуть не упал. Какой-то рин подскочил и успел подхватить хрупкую женщину-ворс. Двое ворсов обернулись, что-то закричали и подхватили свою родственницу из объятий рина. — Молодец, — Йакен хлопнул рина по плечу. — Давай в том же духе и пробирайся к воротам. Я посмотрю, не отстал ли кто. Он вскарабкался на крышу и хорошенько огляделся. Вся колония по улочкам и переулкам рвалась к воротам, как пузырьки стремятся к горлышку свежеоткупоренной бутылки шипучки. Несколько замешкавшихся поселенцев крутились на месте, тыча пальцами в два — нет, уже три — поврежденных участка купола, дрожа и приседая, словно маленькие дети, которые узнали, что во дворе вырвалась на свободу кристальная змея. Серое облако клубилось над крышами квартала ворсов. В нос Йакену ударил тяжелый дух Дуро, вонь разложения тысяч заброшенных имперских заводов. Он закрыл лицо воротником куртки и устремился следом за всеми к воротам. По дороге ему встретился рин в полном защитном костюме и маске. — Еще что-нибудь нужно? — просипел он из-под маски голосом Романи. — Проверь ваши дома. В спешке могли кого-то забыть. Может быть, кто-то проспал или плохо себя почувствовал, Романи выбрал из своих помощников двоих дюжих ринов и реквизировал защитные комбинезоны у двоих менее внушительных на вид. — Возвращаемся, ребята, — пояснил он. — Но мы вас догоним. Давайте живо на борт! Остальные запротестовали. Йакен не стал ждать, чем закончится их спор, а бросился назад к контрольному центру. Ранда и дежурный уже ушли. Йакен взглянул на обзорный экран. У ворот купола стояли пять транспортных краулеров, присланных Порта лом. Они были похожи на оранжереи на колесах. Каждая из пузатых шин была больше, чем пять хижин. Трапы-гармошки были протянуты к трем из них. Колонисты в защитных комбинезонах, направляемые сотрудниками ВКПБ, устремлялись мимо посадочных трапов сквозь постоянный туман Дуро к самому дальнему пандусу. Йакен покинул ангар и бросился следом за всеми. Большинство из команды комитетчиков занималось именно контролем над посадкой, регулируя потоки беженцев. Йакен с ужасом увидел, как Ранда рвется вперед, к воротам, сметая на своем пути людей и ринов. — Эй! — раздался зычный голос Хэна. Йакен отыскал глазами отца — тот стоял на груде пустых упаковочных ящиков. — А ну сдай назад, Ранда! Будешь так напирать, окажешься на борту последним, это я тебе обещаю! Ранда ломился вперед, рассекая толпу, как круизные корабли Ландо на полной тяге рассекали волны. Хэн выхватил бластер. — Стой, где стоишь, Ранда! Я не могу тебе позволить продолжать в том же духе! Ранда притормозил, чтобы бросить взгляд через плечо. За его спиной беженцы, которые помогали подняться тем, кого он подмял, тоже на миг приостановились, а потом устремились в обход него. Йакен заметил растушую гору вещей в стороне от ворот. Рядом стоял тви'лекк в защитном комбинезоне, однозначно похожий на чиновника — сухой, деловитый и полностью уверенный в своей непогрешимости и правоте. Повинуясь его указаниям, беженцы бросали в общую кучу свои нехитрые пожитки, и только тогда он позволял им пройти на посадку. Йакен робко подошел к комитетчику. — Послушайте, — тихо сказалон. — У этих людей не так уж много осталось того, что они могли бы назвать своим. Не обездоливайте их еще больше… Тви'лекк всплеснул белыми ручками. — Да мы потом пришлем за вашими вещами! А сейчас наша первостепенная задача — спасение жизней и… подождите. Что это? Последний вопрос был обращен к пожилой паре людей. Женщина одной рукой поддерживала своего мужа, а другой старательно придерживала мешковатое пальто у горловины. Что-то черное и пушистое виднелось оттуда. Тви'лекк ухватил женщину за пальто и жестом приказал распахнуть воротник. Меховой комочек цеплялся за тунику женщины четырьмя тонкими лапками. Маленькое ушко подергивалось от страха, оно-то его и выдало. Йакен узнал в существе совсем еще маленького киса-шептунчика. — Извините, — хрюкнул тви'лекк, — не знаю, как вам удалось все это время таскать за собой животное, но мы не можем позволить взять его на борт. Серо-голубые глаза женщины, и без того красные от ядовитого воздуха Дуро, наполнились слезами. — Сэр, это любимец нашего внука, мы обещали заботиться о нем, пока внук не вернется. Понимаете, он в составе Пятого Флота, и мы… Спасение жизни. Первостепенная задача. Галактика, качающаяся вокруг точки равновесия размером с одного напуганного киса-шептунчика. Йакен протиснулся вперед и отцепил пальцы тви'лекка от пальто женщины. — Если вы его не видели, значит, его и не было, — он посмотрел прямо в глаза комитетчику. — Разве так уж много требуется шептунчику еды и воздуха? — прошептал он. — По сравнению с тем, что он значит для этих людей? — Э… какому еще шептунчику? — искренне удивился тви'лекк, подобрав увесистую челюсть. Йакен пошел обратно. Дышать становилось все труднее, ядовитые пары давали себя знать. Последняя группа ринов вперемешку с ваврианами протопала к трапам, торопливо побросав вещи в общую кучу. К Хэну подскочил Дрома. — Это все, Соло. Хэн опустил бластер. — Давай, Ранда. Йакен? Если с ним будут проблемы, можешь его оглушить, но не оставляй его здесь. Йакен пошел вслед за кипящим от злости хаттом к ближайшему трапу, Хэн побежал к соседнему. Как только Ранда вошел в люк, он тут же остановился, плотно запечатав Йакену вход. Комитетчики наскакивали у Йакена за спиной. — Ну вперед! — поторопил Ранду один их них. — Пора отправляться. — Ранда! — заорал Йакен. — Двигайся! Ранда повернул голову и зло прогрохотал: — Твой отец сказал: я буду последним, кто поднимется на борт. Так что здесь больше мест нет. Что-то сильно толкнуло Йакена в спину. Он упал на тушу хатта. Туша оказалась неожиданно жесткой и неудобной. Мускулистый хвост Ранды хлестнул вокруг, зацепив беженцев, которые стояли рядом. Один из них довольно болезненно упал. Йакен большим пальцем проверил, что бластер установлен на парализующий режим, направил его на хатта и выстрелил. Ранда упал. Раздались всхлипы, свист и приглушенные аплодисменты. Йакен устало привалился спиной к гладкой стенке краулера, опустился на корточки и закрыл глаза. Что-то немедленно вонзилось ему под ребра. Локоть, судя по всему. Знакомый такой локоть. — Хорошо сидим, — мрачно подмигнула ему Йайна. — Рад тебя видеть. На борту, — ответил он, как только смог вдохнуть. — Кстати, о бортах. Что-то ты там говорил насчет непротивления злу насилием? — она кивнула на распростертую тушу Ранды. — Он другим больно делал, — тупо сказал Йакен, застегивая кобуру. — И Силу я не использовал. — А вонги больно, что, никому не делают? Разве их не надо остановить любым способом, который у нас только найдется? Йакен молча пристегнулся ремнем к какой-то скобе. — Все закрепитесь как-нибудь, — крикнул он. — Дорога малость неровная.Глава 13
Перегруженный краулер вразвалочку полз к Порталу. Воздух в его металлическом брюхе нагрелся и пропитался ароматами не слишком чистых тел и острым запахом свежего пота. Йакен едва сдерживался, чтобы не зажать нос. Хорошо еше, что он сидел ближе всех к люку — значит, он первым покинет этот гроб на колесиках. — Просто блеск, — пробормотала Йайна. — Где там мой намордник? В дальнем конце трюма кто-то затянул песню. Рины, группами и поодиночке, подхватили мелодию, подсвистывая отверстиями в клювах. Йакен, даже не зная слов, понял, что это дорожная песня. Вечные странники поневоле шли навстречу новым превратностям судьбы. Его комлинк разразился переливчатой трелью. — Простите, — Йакен нечаянно толкнул своего соседа-рина локтем, когда потянул комлинк из кармана. — Извините, — пытаясь устроиться так, чтобы меньше болтаться во время разговора, он толкнул еще кого-то. — Йакен Соло, — произнес он наконец в комлинк. — Аварийная дружина на связи. Это вы вызвали помощь? — Так точно, — за это утро Йакен успел привыкнуть к военным формулам. — Расскажите, что именно у вас произошло. Что именно вызвало перфорацию купола? Мне доложили о чем-то вроде миниатюрных минокков. — Разве вам не доставили образец? — А у вас что, его нет? — Нет… — Йакен решил не вдаваться в подробности. Он вкратце описал ситуацию. Когда он дошел до мотыльков, вылупившихся из коконов, прилепленных под карнизами домов, его собеседник надолго замолчал. Он встряхнул комлинк. — Эй, аварийная, вы здесь? Тут поют, слышно плохо, и… — Принято, — сказал новый голос. — Мы связались с Порталом по поводу дезинфекции. Беженцы, сидевшие вплотную к Йакену, начали прислушиваться. — Поверьте, — сказал Йакен. — Никто не занесет в Портал коконов. — Преднамеренно — может, и нет, — ответил голос. — Но одного яйца, застрявшего в шерсти одного рина вполне достаточно, чтобы запустить цикл размножения, а наш купол значительно выше, чем ваш. Горсти этих мотыльков на недоступной высоте вполне достаточно для того, чтобы вызвать катастрофу. Йакен бессильно сжал комлинк в руке и завалился на Йайну, поскольку именно в этот момент краулер решил подпрыгнуть на особенно высоком ухабе. По крайней мере, в этой части объемистого трюма почти все пассажиры были рины — кроме них с сестрой и Ранды, который все еще не пришел в себя. Если бы Йакен не мог этого разглядеть, он мог бы достаточно уверенно судить об этом по запаху. И если даже ему действовала на нервы духота трюма, то ринов она должна была просто сводить с ума. Некоторые уже каким-то образом умудрялись кружиться на месте, подняв руки к низкому потолку — танцевали. Точно сбрендили. Йакен снова заговорил, теперь уже как можно тише, поднеся комлинк к самым губам. — Рины почти маниакально чистоплотны по своей природе. Ни яичек этих белоглазок, ни еще какой-нибудь гадости на них быть не может, поверьте мне, — он поймал себя на том, что всю дорогу пытается убедить аварийщиков поверить ему. А с другой стороны, что ему еще оставалось? — Я допускаю, что вы сами в этом искренне убеждены, — ответил аварийщик, — но, знаете, длинношерстные расы зачастую прибегают к любым хитростям, лишь бы избежать дезинфекционных мероприятий. В куполе Портала есть зона спецобработки со всеми необходимыми приспособлениями и средствами защиты. Одна проблема, у нас нет запасов уни-фуми — ВКПБ обычно присылает его вместе с очередным ко раблем беженцев и в соответствующих количествах. Жесткое облучение уничтожит посторонние микроорганизмы, но может повредить коже. А более мягкое не пробьется через их мех. Так что скажите им, что мы можем предложить им на выбор два варианта: раздеть и вымочить в дезрастворе, но я не смогу гарантировать, что это не повредит их здоровью. Либо побрить и облучить. Рин, сидевший рядом с Йакеном, тихо фыркнул. Он повернулся к своим соседям, и они оживленно зашептались. — А ничего другого придумать нельзя? — совсем уж беспомощно пролепетал Йакен, чувствуя себя не слишком уютно в окружении не скольких сотен ринов, у которых собирались отобрать в буквальном смысле последнее, что у них еще оставалось. — Мы можем сразу отделить ворсов и вавриан, — продолжал голос, — безволосые расы не нуждаются в столь тщательной обработке, достаточно будет легкого облучения. Краулер снова подпрыгнул, и Йакена бросило на люк. Там он и устроился, приняв позу эмбриона во избежание лишних синяков на новых ухабах. — Подождите, а почему вы меня спрашиваете? Где капитан Соло? — Кажется, он потерял комлинк. Вы следующий по старшинству. Йакен отключил комлинк. Оставалось только надеяться, что, пока они доедут, администрация Портала придумает что-нибудь получше. Под ногами ритмично погромыхивал двигатель. Некоторые из ринов притопывали в такт, другие подпевали. Йакен обхватил руками колени и жалобно посмотрел на Йайну. — Звучит омерзительно, — мрачно кивнула она. Сеанс родственной поддержки на этом закончился, потому как комлинк снова, заверещал. — Слушаю, — устало отозвался Йакен. — У нас тут заявление от некой Меззы. Они не хотят, чтобы их купали в дезрастворе, и я их где-то понимаю. — Я тоже, — ответил Йакен. — И еще — не надо их дискриминировать. Пусть для всех будет одна процедура обработки — для ринов, ворсов, вавриан, людей. И для хатта тоже, — добавил он, взглянув на Ранду, который свернулся в спираль, не приходя в сознание. Спал, наверное. Все ему нипочем. Рины допели дорожную песню и затянули другую. Спустя пару куплетов Йакен получил еще одно известие через комлинк. — Мы наконец нашли второго Соло. Он сказал: «Гулять так гулять, пусть всех пичкают одним и тем же…» — голос в комлинке замялся; Йакену даже показалось, что он расслышал смешок. — В общем, он поддерживает ваше предложение. Молодчина, папа, подумал Йакен. — Мне, в сущности, наплевать, если они меня обреют… — сказал он Йайне. — А мне — тем более. Среди женщин-пилотов полно бритоголовых. Очень неплохо смотрится. Тряска и грохот наконец прекратились. Со стороны люка что-то лязгнуло. Йакен попытался отодвинуться, но не тут-то было — толпа позади него напирала как раз в направлении выхода. Он не стал отстегиваться от переборки, но у него было смутное подозрение, что, когда откроется люк, это его не спасет и он вылетит, как пробка из бутылки. Кувырком. А люк был на хорошей высоте над землей. Так все и произошло, если не считать того, что аварийщики, к счастью, уже подвели стационарный трап, так что лететь ему пришлось недалеко. Вслед за ним устремились остальные, огибая лежащего ничком хатта. Аварийщики зычно командовали, отгоняя уже выгрузившихся ринов от краулеров, чтобы не мешали спускаться остальным, Йакен огляделся. Краулеры стояли в огромном помещении с металлическими стенами. Оно было даже больше, чем многие доки и надежно отделено от остальной части купола. Аварийщик в защитном костюме поманил Йакена и Йайну в сторонку. Тут они заметили отца, который шел в том же направлении, обмениваясь шутливыми тычками с Дромой. Вокруг по-прежнему суетились аварийщики, загоняя всех остальных на огороженный участок и раскладывая что-то на полу. Уровень шума повысился еще больше, казалось, все — ворсы, вавриане, рины, люди — говорили одновременно, не слушая друг друга. Дверь отсека плавно и быстро скользнула в сторону. Внутрь с жужжанием въехал вагончик с надписью «Администрация». Внутри сидели четверо в защитных костюмах и шлемах. Йакен оценил этот шаг. Ведь все, кто соприкасался с ними, включая аварийщиков, должны будут пройти дезинфекцию. Но почему они не воспользовались голопроектором? А потом он кое-что почувствовал. Не веря себе, он толкнул Йайну локтем. Она была здесь! Здесь, все это время. В Портале! И айна ответила ему полным взаимности тычком. Они повернулись друг к другу, так что отца они теперь могли видеть разве что боковым зрением. Фигурка в оранжевом комбинезоне легким шагом вышла, почти выскочила из вагончика. Ее лицо было скрыто забралом шлема, но Йакен безошибочно узнал ее походку. Следом за ней плавно выскользнул еще кто-то, поменьше ростом. Должно быть, один из ногри, подумал Йакен. Хэн и Дрома важно двинулись навстречу. Впрочем, важность была довольно относительная — у Хэна был такой вид, что еще немного — и он отправит Дрому в полет по параболе. — Да нет у них импульсных расчесок, говорю я тебе. И лазерных гребней тоже нет, — кипятился Хэн. — Понимаешь ты, чучело, нам просто придется это сделать! — Сам чучело, — не сдавался Дрома. — Конечно, тебе бояться нечего. Подумаешь, сбреют этот жалкий клок у тебя на макушке. А ты хоть понимаешь, как ХОЛОДНО… Фигура в оранжевом комбинезоне подошла к ним вплотную. — Привет, — сказал Хэн, торопливо сооружая на своем исполосованном грязью лице некое подобие улыбки. — Спасибо, что прислали краулеры, всех спасли и все такое, но у нас тут небольшая проблемка. Один из ваших аварийщиков нашел какую-то ерунду, которую он нечаянно принял за яйцо этих букашек. Конечно, нужно отыскать, откуда свалилась эта напасть, но мои люди заслуживают определенного уважения. — Мы сделаем все, что можем. Йакен навострил уши. Да, голос прозвучал хрипло, но это был ЕЕ голос. — Средства будут одни для всех. ВКПБ испытывает чрезвычайную благодарность по отношению к опекунам беженцев. Хэн протянул руку. — Рад. что мы понимаем друг друга. Хэн Соло. Но человек в комбинезоне руки не подал. Вместо этого он отомкнул зажимы шлема. — Эй, погодите! — вырвалось у Хэна. — Вам же тогда тоже придется пройти через вошебойку! Она одной рукой стащила с головы шлем. Волна темно-каштановых волос упала на плечи. — Все в порядке, — спокойно сказала она.***
Лейя вглядывалась в изможденное лицо Хэна — его вылезшие на лоб светло-карие глаза, его отвалившуюся челюсть, поросшую жесткой щетиной. Ведь Люк и Мара, небось, знали, что Хэн здесь и предполагали, что она тоже знает. Сколько людей предполагали это — и поэтому не сказали ей? Она знала, что у нее есть совсем немного времени, чтобы добраться до него, прежде чем он припомнит тот последний их разговор. — Раз уж твоим соотечественникам придется пройти через дезинфекцию, — сказала она Дроме, — то я покажу им, что ВКПБ и Oортал с ними, а не против них, — какое-то время ее помощница Аббела сама справится с каждодневными делами Портала. Она должна дотянуться до него прежде, чем его глаза снова станут пустыми и беспощадными. Она шагнула ближе. — А знаешь, я ведь понятия не имела, что вы здесь. Я должна была бы это знать, но не знала. Наверное, ты ни разу не посылал перечень населения? — Э-э, ну… не посылал, — на физиономии Хэна появилась знакомая кривая ухмылка. — Я думал, что ВКПБ так занят делами Портала, что ему не до нас… Она оглянулась через плечо. Олмахк стоял совсем близко, на страже, а ЦЗПО помогал вновь прибывшим. Прибывшим… и куда их, спрашивается, селить? Может, как-нибудь удастся их разместить в ее более надежном куполе, а рабочих отсылать только на недельные смены? В Портале хватало места, но все оборудование было расписано на недели вперед, новые жилые корпуса были распределены еще до того, как их построили. Были еще палатки, которые заботливо сохранили с тех пор, как ее первые поселенцы перебрались в более надежные хижины. И была еще проблема с санобработкой… Потом! Все проблемы — потом! В кои веки четыре пятых ее семьи собрались вместе, в пределах видимости. Не хватает только Анакина. Такого уже много месяцев не случалось! Она решительно шагнула вперед и обвила руками шею Хэна. Он стоял все так же непоколебимо, ничуть не отзываясь на порыв, но, по крайней мере, положил руки ей на плечи. Она отступила. — Привет, мам, — Йакен раскрыл было объятия, потом смутился. Лейя поставила шлем на землю. Раз уж ей все равно придется проходить карантин, она стащила с себя и защитный костюм. И только потом обняла Йакена. — Во имя Силы, как ты вырос! Уже почти догнал отца… Потом она повернулась к Йайне, которая под шумок отошла в сторонку. — А ты как тут оказалась? Йайна помахала своими защитными очками, зажатыми в одной руке. — В увольнительной по болезни. Мы пытались отыскать тебя. Лейя почувствовала, как внутри нее что-то оборвалось. — Тебя ранили? — Временная частичная слепота. Ничего серьезного, — Йайна понизила голос. — Не криви душой, когда будешь говорить с папой, мам. Это главное, — она повернулась и побрела к толпе ринов. Грустно улыбнувшись, Йакен положил руки Лейе на плечи и мягко повернул ее к Хэну, который уже успел засунуть руки поглубже в карманы. — Главное, — прошептал Йакен. Поколебавшись мгновение, Лейя все-таки решилась ласково прикоснуться к близнецам Силой. Йакен мягко светился от удовольствия, что они все снова собрались вместе, а в Йайне чувствовалась подавленная горечь. С этим надо будет как следует разобраться — позднее. — Кажется, мне пора найти себе какое-нибудь занятие, — Дрома снова натянул кепочку, которую он мял в руках. — Был рад видеть вас, Принцесса Лейя, — добавил он и пошел куда-то вслед за Йайной. Лейя взяла мужа под руку. — Позволь мне показать тебе карантинный отсек, — как можно легкомысленнее произнесла она. Карантинный отсек представлял собой перестроенный ремонтный док. В его огромной гулкой пустоте было довольно неуютно. Семьи беженцев жались друг к другу, уныло брели вперед. Она не должца была смотреть на это. Ей надо было уладить многое с Хэном. Не важно, кто из них был не прав тогда. Важно то, что он ей нужен. Да, несмотря на всю ее силу и независимость, ей нужен кто-то, кто разделил бы с ней бремя ее забот. С другой стороны, ей нужен кто-то, кого могла бы поддержать она сама. — Да, — признала она. — ВКПБ и Портал заботятся прежде всего о себе. И пытаются возродить планету. Помнишь Хоногр, где мы почти ничего не смогли сделать? Отсюда до него рукой подать. И йуужань-вонгам он не нужен. Тут можно построить новый дом для миллионов беженцев. — Думаю, ты зря не принимаешь во внимание дуро. Они… — Просто терпят нас, — снова признала она. — Но от нас пока и отдача невелика. Этот мир — ключ к новому будущему, где все народы будут жить бок о бок в мире и согласии. Подожди еще, вот увидишь, чего добились наши ученые… — А где старина Золотник? — Хэн поскреб небритый подбородок. Что ж, вот, наконец, и повод побриться… — Мне его не хватало. Нам выделили только пару малость усовершенствованных автопогрузчиков. Пришлось спереть меддроида. Лейя не смогла сдержать улыбку. Хэн был в своем репертуаре. Даже в роли администратора он не бросил хулиганских замашек. Теперь понятно, кто так бесцеремонно перехватывал у Портала грузы. — Ц-ЗПО? Да, пожалуй, это как раз то, чего тебе сейчас не хватает — когото, кто бы по-настоящему достал тебя, — Хэн, наверное, действительно обезумел, если не признал Ц-ЗПО в защитном костюме. Тут Хэн вдруг злобно прищурился. — А как поживает этот твой Изолдер? Она отпрянула, совершенно сбитая с толку. — Что? — Знаешь, мне, наверное, человек десять говорили, что по головидению показывали, как вы с Его Выпендрежностью сходили с того хапанского корабля на Йалде. И тебе, похоже, было весьма уютно в его компании. Лейя набрала полную грудь воздуха: — Слушай, ты, который хочет, чтоб ему все доверяли направо и налево, — какого ситха недобитого ты не можешь поверить МНЕ?! Телевизионщики использовали это как рекламный трюк, — пояснила она тоном ниже. — Я не могла уехать, не добившись поддержки Хапана. Нам были нужны эти корабли. Хэн немного смягчился. — Ага. Были. Были нужны, в смысле. Жаль, что с ними так нехорошо получилось. Так, одной проблемой уже меньше. Пошли дальше. — Как там Йакен? — спросила она. — Я слышала, он очень тяжело переживает все это… — До сих пор пережевывает, — согласился Хэн и взял ее за руку. — Ты давеча обвиняла меня, что я живу прошлым. А теперь посмотри на них. Посмотри, разве это похоже на уход в прошлое? — Нет, — сказала она. — Хэн, прости. Мне было нелегко. Правда. — Ага. Ну ладно, — он сжал губы, сглотнул, потом снова поднял на нее глаза. — Есть вещи, которые, наверное, тебе нелегко забыть, но я все это время надеялся, что ты их забыла. Лейя снова обвила руками его шею. На этот раз он тоже обнял ее. Его руки нежно прижали ее к себе, его дыхание пахло сладко, как… Ну, как вуки. Она задержала дыхание и поцеловала его. Все, больше времени на улаживание семейных конфликтов не оставалось. Они прошли в док, который быстро заполняли вновь прибывшие представители нескольких рас. Лейя распорядилась оборудовать этот отсек спальными местами. Хэн нахмурился. — Выглядит вроде неплохо, но, мне кажется, ты кое-что не учла. Рины каждый вечер устраивают перестановку и маленькое переселение народов. — Зачем? Он стоял, опустив руки, глядя на толпу. — У них, знаешь ли, есть куча всяких интересных табу. В том числе на то, чтобы спать два раза на одном месте. — Ну, вряд ли они станут укладываться штабелями, но, даже если и так, ничего страшного, — улыбнулась она. — Меня больше беспокоит другое — чем их кормить? — Вот это-то как раз не страшно. Просто корми их тем, что будут присылать для Тридцать Второго. Я бы на твоем месте озаботился скорее водой. — Мы начали бурить колодец под административным корпусом. Следующие десять минут они обсуждали проблемы снабжения беженцев предметами первой необходимости. Лейя только диву давалась — для человека, который первый раз столкнулся с ролью управляющего, Хэн справлялся просто виртуозно. Она ему так и сказала. — Иногда, — с потешной серьезностью произнес он, — я сам себе удивляюсь. Но мне здорово помогает Дрома, Он и старейшины кланов, Мезза и Романи. А Йакен старается поддерживать мир. По-моему, я просто очень везучий парень. Она обняла ею за талию, и они поднялись на крышу аппаратного отсека. Олмахк все время шел за ними, поддерживая подобающую дистанцию. Среди ринов, бестолково бродивших с места на место, она заметила Йайну с группой седеющих женщин-рин. Йайна снова надевала свою маску. — Что с ней произошло, Хэн? — Она катапультировалась, — коротко ответил он. При мысли о том, что ее дочери пришлось болтаться в бесчувственной холодной пустоте, посреди боя, у Лейи внутри все скрутило. — У нас вполне приличное медицинское оборудование. Я могу сделать так, что она пройдет через дезинфицирующие процедуры в числе первых, а потом… — Нет, — сказал Хэн. — Здесь только время может помочь. Не надо никакого особого ухода для людей, а особенно для кого-то из нашей семьи. С этими ринами веками обращались как со скотиной. Их не так много, но они признательны тем, кто уважительно к ним относится. Мимо прошествовали Двое носильщиков, толкая перед собой летающую платформу с молодым еще на вид хаттом. — Почему он в таком виде? — требовательно спросила Лейя. Хэн просиял, снова продемонстрировав свою кривую ухмылку. Она почувствовала, что готова весь век не отрывать глаз от этой любимой рожи, — Ну, он заявил, что желает рубить и кромсать вонгов где ни попадя. Но ты когданибудь видела хатта, который мог бы сотрудничать под давлением? Лейя наморщила лоб и честно постаралась припомнить. Не получилось. — Если вспомню, скажу. Хэн, у меня идея. Сколько у тебя больных и раненых? Теперь уже Хэн наморщил лоб, вглядываясь в толпу и пересчитывая упомянутую категорию сначала по головам, потом по хвостам. — Если не считать Йайны, в основным тут синяки да царапины от слишком усердного мухобойства. Или надо говорить — мухоборства? А что? — Мы соберем отдельную группу из больных и раненых и дадим этой группе особый статус. Тогда мы туда и Йайну включим, если она не захочет остаться надолго в карантине и сбрить волосы. Ты же понимаешь, она в таком возрасте. Молодые люди смотрят… Хэн протянул руку и намотал на палец один из длинных упругих локонов, тяжелой волной рассыпавшихся по плечам ее голубой униформы. — А старикам вроде меня смотреть не воспрещается? Она тронула его руку. — Хэн, все это скоро кончится, и кончится хорошо, вот увидишь. Он пожал плечами. — Ага, конечно. Отрастут. Просто время потребуется. — А ты будешь ошиваться где-нибудь поблизости все это время, которое потребуется? — она постаралась, чтобы это позвучало как можно более легкомысленно, но, кажется, у нее не слишком-то получилось скрыть страстное желание, чтобы именно поблизости он и сшивался. А также отирался, увивался и слонялся. Вот. Хэн снова провел рукой по ее упрямым, как их хозяйка, волосам. — Слушай, я же когда-нибудь все равно облысею. Так что назовем это тренировочным пробегом. А ты заодно почувствуешь на своей шкуре, каково это, — и так залихватски подмигнул, что Лейя чуть не растаяла окончательно. Она повела его обратно вниз, в аппаратную. В аппаратной она нажала какуюто клавишу, и по громкой связи раздался резкий сигнал, привлекая внимание и перекрывая гул голосов. — Пожалуйста, внимание, — сказала она в микрофон. — С вами говорит администрация Портала. Добро пожаловать. Мы постараемся как можно скорее разместить вас и обеспечить всем необходимым. А сейчас с вами будет говорить ваш администратор, — и она сунула микрофон в руки Хэна. — Что? — не понял он. — Больным и раненым — вернуться в зону выгрузки, — прошептала она. Вот олух, в самом деле! Он кивнул и эхом повторил объявление. Через пятнадцать минут руководитель департамента здоровья из администрации Лейи — в костюме и шлеме — излагал подробности внеочередной дезинфекции для некоторых ринов, ворсов и пяти пожилых человек. Лейя отошла назад. Она не могла разглядеть Йайну. Нахмурившись, она снова вскарабкалась по узкой лесенке на крышу аппаратной и как следует огляделась. Понадобилось больше времени, чем она ожидала. Наконец, она заметила Йайну у южной стены. Она спустилась и направилась к дочери. Повсюду стоял непривычный запах ринов. Надо позаботиться о ваннах, подумала она. И о теплых, вещах для этих бедолаг ринов, которыми они могли бы перебиться, пока не отрастет сбритый дезинфекторами мех. Как хорошо, что наконец подошел этот корабль с буровым лазером, которого она добивалась так долго. Теперь под административным корпусом скоро будет новый колодец. Свежая и не требующая проверки на примеси и микрофлору, вода очень пригодится теперь, когда резервуар Тридцать Второго, возможно, потерян. Йайна стояла, подпирая южную стену. — Ты разве не слышала объявления? — спросила ее Лейя. — Больные и раненые первыми проходят обработку, чтобы мы могли предоставить им хороший медицинский уход. Пойдем, я провожу тебя. — Спасибо, — сказала Йайна, — но если мне не смогли помочь в медицинском центре на Корусканте, я сомневаюсь, что от ваших будет толк. — Ты могла бы помочь мне, — не сдавалась Лейя, — именно ты. Я просто завалена делами. У меня есть помощница, но ведь мне придется остаться здесь, пока все не выйдут отсюда, так что я тут надолго… Что-то твердое коснулось ее плеча. Она повернулась и уткнулась носом в белую маску защитного костюма. — Что случилось, Ц-ЗПО? — Извините, но там Ббурро на третьей линии, экстренный вызов, — ответил ее дроид-секретарь. — И еще вот отчет доктора Крие'Ара… — Это подождет, — перебила его Лейя. — Поздоровайся с Йайной. — Здравствуйте, госпожа Йай… — Рада тебя видеть, Ц-ЗПО, — Йайна отвернулась от него и тупо проговорила, — ты никогда не будешь ничего успевать. Ни с моей по мощью, ни с дюжиной ассистентов. Все потому, что ты вечно валишь на себя чужие проблемы. И заваливаешься со своими собственными. Понимаешь, для меня тебя как будто вообще на свете не было. Никто не знал, где ты. Даже военные не смогли тебя отыскать, мама! Я думала, может, тебя все-таки поймали какие-нибудь недобитые имперские террористы или эти йуужань-вонги сбросили на тебя луну. Мы с Йакеном пытались разыскать тебя из Тридцать Второго. Смешно, да? Сначала мы никак не могли добиться межпланетной связи. Потом, когда нам все-таки дали канал, мы достучались до ВКПБ, нас соединили с Вики Шеш. Тут нас снова поджидал облом. — Я не подписывала мои отчеты, но, если бы она захотела найти меня, она бы нашла, — Лейе было больно слышать Йайну, но она понимала, что надо дать дочери выговориться. Сенатор Шеш и вправду не слишком много сделала, чтобы решить проблемы с поставками грузов на Дуро. — А меня не колышет, — огрызнулась Йайна. — Я не хочу никакого специального ухода, или как его там! Я хочу быть здесь, помогать вот им! Ты хоть подумала о стариках? Их болезни ничем не вылечишь, нет у нас лекарств от старости. Раньше у них хоть свои способы были, свои народные средства. Ты и их собираешься первыми пропустить через вошебойку? — Да, — ответила Лейя, стараясь казаться спокойной, — особенно после того, как их… — Побреют, мама? Стариков? — Госпожа Йайна, — вмешался Ц-ЗПО, каким-то чудом умудрившийся промолчать до сих пор. — Уверяю вас, вам понравится наше прекрасное, для данных условий, конечно, медицинское обслу… Лейя почувствовала, как горячая волна поднимается от шеи к лицу. — Йайна, я пытаюсь помочь им. И тебе тоже. — Может быть, — сквозь зубы прошипела Йайна. — Я больше не хочу, чтобы мне помогали. Ты дала мне понять, что я должна учиться жить без тебя. Я это и делаю, — и она пошла прочь. Лейя догнала ее. — Ты кое-что упустила, — сказала она. — Я буду проходить дезинфекцию не здесь, так же как и ты, так же как и все. Подумай об этом. Йайна посмотрела на ее длинную волну волос. — Шутишь, — фыркнула она. — Мать, а сколько… сколько времени им понадобится, чтобы отрасти такими длинными? — Это ни чуточки не важно. Важна ты. Думаю, нам всегда будет нелегко уживаться вместе. Слишком уж мы непохожи. Йайна широко усмехнулась. — Тупица, упрямица, святоша — это я? Как ты могла обвинять меня… — Наследственность, — ответила Лейя. — И еще окружающая среда. Ты была просто обречена. Зато ты унаследовала отцовскую удачу. Улыбка Йайны померкла. — Пока я не забыла, мам. Тебе надо поговорить с Йакеном. Ты же знаешь, как хорошо ой умеет понимать, что у человека в душе… — И? — поторопила ее Лейя, снова смутившись. — Пока мы искали тебя, он глянул на эту вашу сенаторшу, Шеш. И она ему очень не понравилась. То есть совсем. Лейя попыталась припомнить те времена, когда ей приходилось сталкиваться с Шеш на Корусканте. Публично сенатор всегда поддержи вала ВКПБ — и джедаев, несмотря на то что отношение к ним в обществе стало неоднозначным. И тем не менее эта постоянная нехватка всего, чего только можно, здесь, на Дуро, эти проблемы со связью, слабая оборона… Да, заподозрить Вики Шеш в двойной игре вовсе не трудно. — Да, нам с ним обязательно надо поговорить, — сказала она.Глава 14
— Так что, — Дрома подкрутил ус, — для нее не нашлось подходящей партии среди членов королевской семьи, и она вышла замуж за тебя? Хэн отвесил другу подзатыльник, воспользовавшись первым, что попалось под руку. Точнее тем, что и так было у него в руке — ложкой, полной безвкусной синтетической каши. Дрома свалился с табуретки. Йакен просто не мог заснуть. Хотя очень устал. День был до невозможного длинный и тяжелый. Большинство ринов уже растянулись на своих нарах. Он попытался в меру своих сил сменить тему: — Знаете, кто прошел через вошебойку первым, сразу после больных и немощных? Наш большой друг Ранда. Хэн размешал в миске остатки комковатой массы, совершенно несъедобной на вид, и одарил Дрому взглядом, который Йакен с Йайной между собой называли «главным калибром». — И помощники Лейи уже посадили его под замок, — кивнул он. — И что он теперь натворил? — спросил Дрома, вскарабкиваясь обратно на табуретку и потирая ушибленные места. — Как обычно. Пытался выбраться из купола, посмотреть на корабли. Просто взглянуть, — усмехнувшись, повторил Хэн, искоса наблюдая за рином. Дрома сосредоточенно изучал свою миску и ложку. Йакен заподозрил, что он вычисляет направление и силу ответного удара, и на всякий случай отодвинулся. Йайна и Лейя тоже прошли обработку. Хэну удалось убедить свою упрямую доченьку, что ему будет до зарезу нужен связной с ринами, которых уже выпустили из карантинной зоны, да и за Рандой нужно присматривать. А Лейя решила, что она лучше справится со своей работой, будучи снаружи, а не здесь. В карантине она оставила Олмахка, помогать службе безопасности. Йакен воспринял новости философски. Ему оставалось только надеяться, что его родители все же выкроят немного времени, чтобы побыть вместе после такой долгой разлуки. — Двадцать три рина вышли вместе с Йайной, — продолжал докладывать Хэн. — Лейя нарыла где-то летные комбинезоны для них, так что холодно им не будет. А там, глядишь, и шерсть отрастет. Представляю, как они чудно смотрятся. — Тебе бы так, — ощетинился Дрома. — Что-то у тебя с глазами последнее время не того… — Да? Ну, ничего, зато твоя пасть стала еще больше, не промахнусь. На этот раз от Йакена не ускользнули ни веселые огоньки в глазах отца, ни самодовольная ухмылка. Может, родителям все же удалось хоть минутку побыть наедине. С их стороны было бы очень глупо не воспользоваться ситуацией, чтобы помириться — по его мнению. Глубоко личному. И вообще, когда родители любят друг друга, весь мир кажется просто восхитительным. Несмотря ни на что. — Кто-то должен вернуться в Тридцать Второе, — сказал он вслух, — и забрать вещи. Рин погладил усы. — Пожитки-то? Да ситх с ними, не о чем там жалеть. Я вот думаю, как там наши корабли поживают… — Ага, — поддержал его Хэн. — Разузнай-ка для начала, каким боком молено их сюда перегнать. Если придется рвать когти из Портала, боюсь, краулеры не помогут.* * *
Йакен сжал кулаки, глядя на развалины Тридцать Второго. Синтпластовые ошметки свисали с арочных распорок, похожих сейчас на ребра мертвого чудовища, обглоданного падальщиками. Стоя на возвышении у развалин открытых ворот, Йакен видел ряды синих крыш, которые раньше защищал купол. Водила из Портала оделся в защитный комбинезон еще до того, как взять не прошедших карантин дважды беженцев на борт. Он покачал головой: — Хорошо, что когда эта штука стала разваливаться, вас там не было. — На самом деле мы были там, — прошептал Йакен. Он сунул ноги в штаны своего защитного костюма. Штаны соединялись с оранжевой курткой, к рукавам крепились перчатки, не стеснявшие движений, и ко всему этому счастью прилагался автономный дыхательный аппарат. Йакен защелкнул крепления шлема. — Готовы? — спросил он у своей команды. Дрома скользнул в комбинезон легко, а вот Меззе пришлось повозиться — она была старше и тяжелее. Еще шесть фигур в комбинезонах уже двинулись к люку краулера. — Сканеры говорят, что живых организмов в пределах их зоны действия не обнарркено, — сказал помощник водилы, возившийся с какими-то приборами, — но вы все равно осторожнее там. Йакен закрепил лазерный меч на ремне своего защитного костюма. Насколько было известно, единственные существа, которые сумели выжить после экологической катастрофы на Дуро, — это мутированные жуки фефже. Он спустился по трапу краулера. Каждая идущая за ним пара толкала перед собой небольшую антигравитационную платформу. Их задача была проста: собрать как можно больше вещей и вернуться до темноты. Йакену по плану полагалось помогать всем подряд, а когда наступит время возвращаться, перегнать «Сокол» к Порталу, пока Дрома сделает то же самое со стареньким И-7 «Ревуном», принадлежавшим Тридцать Второму. Он присоединился к паре вореов, которые вызвались участвовать в этой вылазке, несмотря на то что для них она была особенно опасной — у них тоже была своя гордость. Тощие и высокие ворсы казались бы похожи на ходячие скелеты в комбинезонах, если бы не руки. Кожистые крылья они спрятали в рукава, отчего их верхние конечности казались неправдоподобно толстыми. Стоило шагнуть в переулок, как под ногами захрустели трупики мотыльков — любителей синтпласта. Похоже, как он и надеялся, атмосфера Дуро все же оказалась смертельной для них. Что ж, значит, они не нападут на другие купола. И на том спасибо. Йакен проводил ворсов до их сектора. Дальше все было просто — они ныряли в дом, собирали, что могли, а Йакен караулил снаружи. Через минуту они выходили, нагруженные одеждой и прочими нехитрыми пожитками. Йакен помогал свалить это добро на платформу, и они не мешкая шли к следующей хижине. Ворсы почти не разговаривали — берегли дыхание. Так они обошли уже несколько домиков, когда комлинк Йакена пронзительно заверещал. — Соло, — хрипло пролаяла Мезза. — Давай сюда, быстрее! Он рванулся назад, к сектору ринов. Все улицы казались одинаковыми, и он не сразу понял, куда бежать. Наконец он заметил летучую платформу и припустил со всех ног, на бегу придерживая верный лазерный меч, чтобы тот не слишком тяжко хлопал его по заду. Первое, что он увидел в полумраке тесной комнатушки, — это две фигуры в оранжевых комбинезонах, прижавшиеся к дальней от входа стене. А прямо перед ним, перекрывая ринам единственную дорогу к выходу, сидело насекомое, которое раньше ему приходилось видеть только в телефильмах и ночных кошмарах. Жуки фефже, завезенные на эту планету в эпоху первых космических полетов, имели довольно необычные особенности внутреннего и внешнего скелета. Мутации привели к тому, что теперь среди них встречались особи просто фантастических размеров, У того, что сидело сейчас перед ним, угрожающе выставив антенны, панцирь достигал доброго метра в длину. Похоже, оно решило свить здесь гнездо — повсюду валялись трупики белоглазок, одна из коек была уже основательно обкусана. Под радужным панцирем болталось непристойно раздувшееся брюхо. Видимо, оно обожралось белоглазками и жалкими пожитками ринов. Оно готовилось отложить яйца. К несчастью, Мезза и ее напарник успели пройти в дальний конец комнаты, прежде чем заметили чудовище. Теперь они, отрезанные от двери, прижимались к дальней стене, отмахиваясь от жука рубашкой и парой рейтуз. Йакен выхватил из-за пояса и активизировал лазерный меч. Жук повернулся, рассекая воздух передней парой ног, оснащенных внушительными клешнями. По желобкам его панциря побежали зеленые, голубые и пурпурные блики. Челюсти, которые легко могли бы отхватить ногу рину, угрожающе щелкнули. — Забирайте вещи и уходите, — сказал Йакен ринам. — Убей его! — закричала Мезза. Из-за шлема голос ее звучал непривычно хрипло. Йакен стоял в боевой стойке, не поворачивая головы. — Зачем? Их же тысячи под землей живут, всех не перебьешь… — Убей эту дрянь! — почти зарычала Мезза. — Если ты убьешь его сейчас, весной их будет на пару сотен меньше. Оно же собирается яйца откладывать! Йакен и сам это понимал, но существо, стоящее перед ним, не хотело никому зла. Оно нашло прелестное местечко для гнездышка, полное вкусной еды. Йакен не хотел убивать без необходимости. — Грузите платформу и сматывайтесь, — сказал он. — Думаю, она не станет вас преследовать. — Она? — возмутилась Мезза. — С каких это пор оно уже она? — С каких это пор самцы откладывают яйца? — Соло! — взорвался комлинк у него в кармане. — У нас проблемы! — Сейчас буду, — ответил он на вызов и добавил, уже обращаясь к Меззе: — Хватайте вещи и прочь! Он встал так, чтобы быть между нею и жвалами насекомого, подождал, пока Мезза с напарником не выскользнули из хижины, а потом и сам бросился прочь. Жук их не преследовал. Оказавшись на улице, он деактивировал меч и снова схватил комлинк. Почти птичий крик, скорее всего, принадлежал ворсу — или это дыхательные маски и неустойчивый прием так изменяют голос? — Где вы? — Здесь, рядом. Мы на крыше! — из комлинка доносились какие-то нехорошие шумы, сильно похожие на звуки ударов. Он вскарабкался на ближайшую крышу и, балансируя на коньке, огляделся. Две оранжевые фигуры с пухлыми ручками могли быть только ворсами. Они стояли плечом к плечу, метрах в двадцати от него на точно такой же синей крыше, спасаясь от пяти огромных радужных жуков. Время от времени они кидались в жуков фамильными ценностями, но это помогало ненадолго. Жуки иногда исчезали из поля зрения — видимо, отвлекались на закуску — а потом снова вскарабкивались по грубой стене, пощелкивая жвалами и скрежеща панцирями об соседей-нападающих. Йакен спрыгнул на землю и побежал к терпящим бедствие, стараясь не думать о том, что произойдет, если жуки повредят скафандр одного из ворсов. На этот раз у него не было выбора. Ему придется убить этих созданий. Это не самка, защищающая гнездо, это хищники на охоте. Приняв боевую стойку, он снова активировал лазерный меч. Раньше ему не приходилось пробовать сражаться этим оружием, не используя Силу. Насколько это окажется трудным? Все равно, что вслепую… Эти жуки не собирались отступать. Им явно приспичило полакомиться свежатиной. Йакен широко размахнулся и разрубил ближайшего хищника, попав между броней головогруди и брюха. Другим взмахом он попал по огромным фасеточным глазам второго насекомого. Еще двое развернулись и двинулись на него. Теперь путь для отступления ворсам был открыт. — Возвращайтесь в краулер! — крикнул им Йакен. — Передайте остальным — мы уходим! Ворсы полезли вниз. Один из них попытался спасти веши с платформы — два жука тут же попытались атаковать широкие штаны его комбинезона. Ворс завопил и побежал следом за своим напарником. Еще полдюжины жуков вступили в сражение, перебравшись через трупы убитых Йакеном. Он описал мечом широкую дугу, не давая окружившим его жукам приблизиться. Он не применял Силу. Собственные движения казались ему нелепыми и неуклюжими. Но он не останавливался. Новая компания пришла на огонек… Ему вспомнилось, что на Йавине IV были насекомые, которые слетались на запах раздавленных или раненых представителей своего вида. Может быть, здесь было то же самое. А может, и нет. Но что-то их определенно притягивало. Еще пятеро спешили присоединиться. А потом в переулке появился оранжевый силуэт, тоже довольно быстро приближающийся. — Уходи отсюда! — крикнул Йакен. Силуэт достал вибронож. — Я расчищу тебе дорогу, — произнес голос Дромы. Рин тяжело дышал, но двигался легко и проворно. Приблизившись, он принялся орудовать виброножом, кромсая незащищенные панцирем брюшные сегменты, ловко танцуя меж скрежещущих жвал и клешней. Но жуки тем не менее вовсе не проявляли к нему столь горячего интереса, как к Йакену. Догадка поразила их одновременно. — Их притягиваетлазерный… — закричал Йакен, и Дрома эхом отозвался: — .. меч! Ну, и что теперь? Удар, шаг в сторону, поворот, укол… Безмозглые создания все наступали, шевеля усиками и подергивая жвалами. Комлинк в его кармане запищал, потом кто-то произнес: — Соло, все, кроме тебя и Дромы, в сборе. Быстрее! — Да выруби ты свою лазерную горелку, Соло, — заорал Дрома, не переставая орудовать виброножом. — Ты такой же псих, как твой отец! Деактивировать меч? Шаг в сторону. Удар. Жуки перебирались через баррикаду трупов своих собратьев, перли, как каша из горшка, иногда ненадолго останавливаясь, чтобы подкрепиться теми, кого он убил раньше. Один, на редкость огромный и тупой, вскарабкался на груду тел и гордо повел черными усиками словно тви'леккскими лекку. Йакен зашел справа и разрубил его в два удара, но тут что-то больно кольнуло его в лодыжку. — Беги к «Ревуну»! — крикнул он Дроме. Дрома перепрыгнул через чье-то радужное брюшко и приземлился рядом с ним. Йакен проткнул мечом того жука, что достал его ногу. Джедай не должен дышать так тяжело, работая с лазерным мечом. Раненая нога слегка кровоточила. — Бросай меч, — прорычал Дрома, пригибаясь и пытаясь достать брюхо ближайшего насекомого. — Я расчищу нам дорогу обратно. А потом ты его позовешь, или как там у вас это называется, и он к тебе прилетит. — Ты знаешь, что я стараюсь не использовать Силу, — удар. Шаг в бок. Выпад. — Прекрасно, Тогда оставь его здесь. Но выброси же его наконец, а не то я тебе помогу это сделать!!! Йакен заблокировал меч, размахнулся и запустил его подальше. Глядя на летящий меч, он снова вспомнил свое видение — меч, что пролетел мимо его руки, удаляющийся все дальше и дальше. — Бежим! — прорычал Дрома. Стая жуков рванулась вслед за мерцающим мечом. Йакен побежал в противоположном направлении — к теплицам. Бежать было нелегко — на каждом шагу приходилось перепрыгивать мертвых жуков. Тяжелый дух Дуро добрался до носоглотки. Ну да, они же прокололи его комбинезон… ну и ситх с ним. Дрома, не снижая темпа, отхватил кусок антенны у жука, подобравшегося слишком близко. От основной стаи они уже оторвались. — Сюда, — Йакен решительно свернул к длинному пролому в синтпластовой внешней стене. — Я оставил И-7 недалеко от «Сокола». — Давай, я за тобой, — отозвался Дрома. Йакен схватил комлинк. — Краулер, это Соло. Не уходите, пока мы не взлетим. Он на мгновение обернулся. Там, где упал его меч, копошилось жуткое месиво жвал, антенн, клешней и радужных надкрыльев. Там, где упал его меч… — Бросить меч — все равно, что лишиться руки или ноги. Но если он использует Силу, чтобы вернуть меч, он снова нарушит свой собственный запрет. Что бы он ни выбрал, ему будет нелегко сохранить самоуважение. Все равно рано или поздно придется либо отказаться от Силы вовсе, либо снова с головой погрузиться в ее поток. Эти его постоянные колебания и попытки оценить все возможные последствия только вредят и создают угрозу для окружающих. Он закрыл глаза и мысленно протянул к своему мечу тончайшую энергетическую паутинку. Меч вылетел из-под груды жуков и по пологой дуге полетел к нему и лег прямо в ладонь. Йакен со вздохом деактивировал его. Дрома стоял рядом и пристально на него смотрел. — На тебя смотреть больно, — пояснил он. — Наверное, потому, что ты знаешь, чего мне это стоит, — ответил Йакен. — Если я использую Силу, я не смогу себе этого простить. Если не использую — я влип. Рин понимающе кивнул и перешагнул то, что осталось от их купола. — Пойдем, малыш. Поспешим.* * *
На следующий день Йакен благополучно прошел санобработку и отправился в административный корпус. По словам помощницы Лейи, Йайна была снаружи купола, помогала инспектировать корабли Портала. Лейя сидела за огромной консолью ВКПБ, не обращая внимания на Ц-ЗПО, деятельно обсуждавшего с кем-то по комлинку спирозлаки, заболоченность, управление погодой. Лейя поправила белый тонкий шарф, обмотанный вокруг головы, подобно тюрбану. — Как хорошо, что ты пришел, Йакен. Фрахтовик КорДуро, который мы только что разгрузили, растерял треть своего груза. Как думаешь, сможешь ты какнибудь достать администрацию КорДуро? Йакен изумленно уставился на мать. — Да у меня не так чтобы слишком много опыта ведения переговоров… Лейя только головой покачала. — Ну и что, зато ты — Соло, а это само по себе должно произвести на них определенное впечатление. У меня нет никакого времени лететь на Ббурру, а папа сказал, что ты как раз стараешься побольше включаться во что-то, что не связано с делами джедаев. Знаешь, я могу понять это. Даже лучше, чем ты думаешь. — Знаю, ты можешь, — согласился Йакен. Мама как раз хорошо понимала, что талант к Силе — это еще не обязательно призвание стать джедаем. Она являла собой живой пример того, что не во всякой жизни найдется место науке джедаев. Он пытался рассказать отцу о своем видении и о том, как подтвердилось его решение избегать Силы. Хэн тогда почему-то смутился и отвернулся, качая головой. — Ну как, хочешь попробовать новенького? Йакен машинально погладил непривычно гладкий череп. — Дрома как раз перегнал сюда «Ревун» Тридцать Второго. Я могу воспользоваться им, чтобы добраться до Ббурру. Посмотрим, что можно сделать. — Я знала, что ты согласишься. Будь осторожен, Йакен. — Мам, я всегда осторожен. — Да пребудет с тобой великая Сила. Как бы то ни было… — И с тобой тоже.* * *
Ранда Бесадии Диори несся на всех парах по главной улице Портала. Наконец-то он выбрался из этой постылой камеры-одиночки в административном центре. Эти грубые стены, слишком яркий свет… Бр-р… Он пытался объяснить джедаю Йайне Соло, что он всего-навсего хотел посмотреть на корабли, оценить глазом бывалого космопроходца… Какие они все самоуверенные, эти Соло! Никого, кроме себя, не слышат. Хотя с их матерью он пока не сталкивался. Миновал. Ловко обходил. Маневрировал. Он миновал парочку бритых ринов. Они стояли рядом со своей палаткой, наряженные в уютные и удобные для них ярко-голубые летные комбинезоны. Из-под свободных штанов виднелись штрипки голубых рейтуз в тон. Даже после того как Ранду выпустили из-под стражи (а сажали его практически каждый раз, как только он пытался что-то предпринять), ему временно запретили доступ в зону коммуникаций — единственное место, где было подходящее оборудование для дальней связи! Ему было просто необходимо связаться с Боргой. И он обязательно найдет способ выбраться с этого гнусного, серого, скучного, истощенного мирка и присоединиться к ней. Он облизал губы. Конечно, для этого нужен пилот. Пока еще остается возможность уговорить младшую Соло. Как говорят хатты: «Что не продается за деньги, продается за очень большие деньги». У его каджидика еще остались огромные богатства — там, куда пока не добрались йуужань-вонги. Должны же у этой девицы-джедая быть свои слабости — драгоценности там, шелка. Нет, лучше всего — корабль. Собственный. Да, это должно подействовать. Воодушевленный последней идеей, Ранда еще проворнее двинулся по пыльной улице к пристанищу, которое ему выделили, — жалкой голубой палатке в районе развалин Тайаны. Там все время была слышна работа камнедробилок, которые копали шахты глубоко под землей. Нырнув внутрь, Ранда уловил странный запах и замер у входа. Нет, вы только подумайте, какая наглость! Кто-то побывал в его личной палатке, пока он томился в застенках. Ранда возмущенно сжал кулачки. Принюхавшись, он обнаружил, что запах исходит от его ложа. Под тонкими покрывалами, которыми он пользовался для пущей мягкости, обнаружился комок, которому там быть явно не полагалось. Размахнувшись на всякий случай хвостом, он отдернул край покрывала. На его постели лежал кожистый шар, размером и формой отдаленно напоминающий человеческую голову. Виллип йуужань-вонгов. Ему уже приходилось видеть такие штуки на борту кластера. Быстро Борга обернулась с этим делом, ничего не скажешь. А потом он затрепетал от макушки до кончика хвоста. Слишком быстро. Для того чтобы этот виллип так быстро очутился у него дома, йуужань-вонги должны иметь своего агента — здесь, в Портале. Замаскированного под человека. Агента, который знает, где он, Ранда Бесадии Диори, живет. И где его можно найти. В любой момент. Ой… Но Ранда Бесадии Диори преодолел свой страх. Он мужественно схватил кожистое создание и тяжело осел на смятую постель. Его план заманить йуужаньвонгов сюда, где Новая Республика сможет захватить их врасплох, все еще казался несколько сырым. Один джедай за целый Татуин? Но он обещал Борге, что попытается заключить сделку. Только почему-то эта идея вызывала у него странное ощущение, испытывать которое ему раньше никогда не приходилось — уколы какой-то непонятной боли, как будто этого не следовало делать с тем, кто не поступал с ним самим подобным образом. Наверное, это то, что человеки называют чувством вины. Он подавил это несвоевременное чувство. Он предан Борге. И все. Нет, не все. Оставалась еще целая уйма проблем. Начиная с того, что, хоть Йакен и не использует Силу, взять его будет не так просто. Ранда решительно дотронулся до виллипа, потом установил его перед собой и стал ждать, гадая, кто же ему ответит. Полог палатки он закрыл — Портал, на его вкус, был слишком ярко освещен. Он вспомнил Нал Хутту, ее любовно и тщательно продуманное мироустройство, которое сейчас варварски разрушали йуужань-вонги. Глаза Ранды почему-то увлажнились. На виллипе появились черты лица — выступающие надбровные дуги, раздутый нос, огромные мешки под глазами. — Ранда Бесадии Диори, — сказало это существо. — Объявился, наконец. Ранда не узнал ни это грубое свирепое лицо, ни низкий властный голос. Он слегка наклонил голову в знак уважения. — Для меня большая честь познакомиться с вами, мой господин. — Я — мастер войны Цавонг Ла. Ты действительно можешь отдать нам джедая? — О да, я могу, — заторопился Ранда. Его сердце пело! Мастер войны? Ему повезло даже больше, чем он ожидал. Сейчас он заманит их в ловушку, сюда, на Дуро, а Новая Республика расправится с ними! — Его зовут… — Бесполезный хатт, — пророкотал вонг, — твоя родительница сказала нам, чего ты хочешь в обмен. Знай вот что. Хатты предали нас. Только примерное служение и послушание сможет вернуть вам наше доверие. — Я понимаю и уважаю вашу осторожность, мастер войны. Однако я помню влечение, которое испытала представительница вашего почтенного рода к Вурту Скиддеру на борту корабля, перевозившего рабов, где я провел слишком мало времени. Я бы желал доставить этого джедая вам — вам лично, мастер войны. А что касается моих условий… что значит Татуин для такого великого народа, как ваш? Какая от него польза? Засушливый мир, жизнь на котором едва теплится… Глаза мастера войны в изображении на кожистой поверхности виллипа казались бездонными черными дырами. — Почему, — насмешливо спросил он, — я должен уважать твое чувство мести настолько, чтобы лично явиться на Дуро? Приходилось признать, что в этой части сети, которую сплел Ранда, зияла здоровенная дыра. Черная. — Вы оказали бы мне большую честь, — начал он, — и тем вызвали бы мое почтение… — Ты, — сказал мастер войны, — чести не заслуживаешь. Тем не менее я возьму этого джедая. Организуй его доставку, и я выполню твое условие. Если же ты не доставишь его или я замечу хотя бы намек на обман, я сдеру с тебя шкуру. Сам сдеру. Лично. Виллип разгладился, изображение исчезло. Ранда остался наедине с собой. Что же теперь делать? Агент чужаков здесь, на Дуро. Он может захватить Йакена или напасть на Ранду во время сна. Не совершил ли он только что ужасную ошибку? Да и захватить Йакена — проще сказать, чем сделать. Даже если это удастся как-то провернуть, заманить его в ловушку, джедай придет в чувство, схватит лазерный меч и прорвется на свободу. Что сейчас действительно было нужно Ранде, так это хорошая оборона. Дуро защищал один-единственный крейсер, несколько истребителей и планетарные щиты орбитальных городов, которые прикрывали те участки поверхности, над которыми вращались, Если Новая Республика перебросит дополнительные силы к Дуро, Ранда будет защищен, но сделка будет аннулирована… Он вихрем вылетел из своего пристанища и поспешил обратно в административный корпус. Там он нашел двух техников-связистов — человека и маленького, зубастого тиннана. Они говорили с голографическим изображением величественной брюнетки. Надо же, как повезло! Ранда возликовал и отпихнул мохнатого тиннана. — Сенатор Шеш, — выдохнул он, — я обнаружил присутствие врага на Дуро! Йуужань-вонги забросили сюда своего агента. Очевидно, это разведчик, они готовят вторжение. Вы должны удвоить нашу оборонную мощь, иначе все эти беженцы неизбежно погибнут! Ваше положение позволяет вам выслать военную помощь, так пришлите же ее поскорее! Сенатор Вики Шеш слегка повернула голову. — Мы ведь уже разговаривали с вами, сэр, не так ли? Он низко поклонился. — Меня зовут Ранда Бесадии Диори, и я… — Вы говорите, вам удалось разоблачить шпиона йуужань-вонгов в куполе Портала? — Разоблачить пока не удалось, — признался Ранда, — но удалось обнаружить неопровержимые доказательства его присутствия. — Тогда благодарю вас, Ранда Бесадии Диори. Предоставьте ваши доказательства главе администрации Портала, полномочному представителю Лейе Органе Соло. Меня только что известили о том, что она находится на Дуро. Ее служба безопасности проведет расследование. — Благодарю вас, что уделили мне ваше время и внимание, сенатор. Тут люди, чью беседу с вами я прервал, хотят ее продолжить… Ранда с важным видом вышел из административного корпуса. Ему следует поступить именно так, как сказала сенатор, — отдать виллип Лейе Органе Соло, и пусть она с ним разбирается. То, что он вовремя осознал свою ошибку, спасет его, а, может быть, и весь Портал от ужасной гибели. Какой он все-таки умный. Это что-то.* * *
Сенатор Вики Шеш выключила голопроектор и достала свой капризный виллип. Это не могло ждать. В бизнесе, как и в дипломатии, надо уметь жертвовать малым ради великого. У нее не было ни малейших сомнений, стоит ли доносить об измене этого юного хатта. Она прикоснулась к омерзительному созданию чужих, стараясь отвлечь свое внимание от правой руки, разглядывая занавешенную стену своего кабинета прямо напротив коммуникационного аппарата. Ее слуги по ее приказу подметали здесь три раза в день. Но иногда они недостаточно тщательно расправляли складки к концу своей работы. Надо будет поставить им на вид. Еще раз. Вики Шеш не сомневалась, что йуужань-вонги вскоре захватят Галактику, оставив от Новой Республики одни воспоминания, подобно тому как сама Новая Республика разгромила Империю. Резкие перемены создают дополнительные возможности. Им придется управлять тысячами миров, и, возможно, положение Куата будет не из последних, если куати будет на хорошем счету у правителей вонгов. По крайней мере, ее собственное положение точно будет не из последних. Реакция мастера войны была вполне предсказуема. — Но он не смог никого опознать? — По его словам, нет, сэр. Запекшиеся губы искривились в усмешке. — Наш опыт в делах с хаттами показал, что, они неспособны ни на что, кроме предательства. Вы поступили правильно, что донесли на него. Вики молча склонила голову. В какой-то момент она хотела упомянуть о Балансире… Нет. Как только йуужань-вонги узнают, что Балансир снова неисправен, они немедленно нанесут удар по Корусканту. Ей еще многое нужно было успеть сделать, прежде чем этот день наступит.Глава 15
Кубазы не часто появлялись в Ббурру, самом большом из орбитальных городов Дуро. Но в эти дни доки Ббурру просто кишели работниками из других систем, специализирующимися на сборке кораблей, отправке грузов, сопровождении приезжих. Так что темнокожая троица обладателей толстых хоботков, сопровождаемая бронзовым астромеханическим дроидом, особого внимания в зоне прибытия не привлекла. Представитель властей Ббурру изучил их удостоверения личности. Выходило, что это не обычные беженцы с Кубинди, спасающиеся от недавнего наступления вонгов. Эта семья владела недвижимостью и прочими ценностями в центральных мирах, и они приехали сюда по торговым делам. Тогда ясно, откуда у них такая чудная яхта, что ждет их возвращения в отсеке 18-Л. — Кажется, все в порядке, господа, — рослый таможенник-дуро ловко состыковал их деку с одной из своих и снабдил их картой маршрута от порта Дуггана до главного офиса компании «КорДуро Транспорт». Странно, но через минуту после того, как они исчезли из его поля зрения, он уже решительно ничего не помнил об их приезде.* * *
Это была идея Мары. Она раздобыла просторные плащи с капюшонами, маски с хоботками, огромные очки и превратила их в семейство кубазов. Теперь, когда движущийся тротуар нес их от портовых доков к станции Дугган, она вовсю изучала реакцию аборигенов-дуро. Уделом их были косые взгляды и сдвинутые брови. Если бы у дуро были носы, они бы их наморщили. Трезина Лоби намекала, что дуро, как и другие народы, до миров которых еще не добрались йуужаньвонги, были недовольны наплывом беженцев. Не прибавляли спокойствия и политические тенденции на соседней Кореллии. Они прилетели с Корусканта на новом, модифицированном корабле Мары. Ландо утверждал, что получил эту красавицу-яхту за одну хорошую песню. Вдохновило его, видимо, то, что в широком кормовом грузовом трюме яхты легко, а после некоторого переоборудования так даже с комфортом помещался «крестокрыл». Жена Ландо, Тендра, как только вернулась от своей многочисленной саккорианскои родни, дала яхте имя. Тендра была в таком восторге от матового серого покрытия корпуса, что корабль назвали «Тень Джейд». Тэлон Каррде со своими многочисленными помощниками помог найти лазерные пушки, которые легко замаскировали под стартовые маневровые двигатели, и защитные щиты. Все это сделало «Тень Джейд» почти равноценной заменой «Меча Джейд», которым Мара пожертвовала на Нирауане. Истребитель Люка погрузили в кормовой отсек, Анакин полетел на своем собственном «крестокрыле». Мара провела «Тень Джейд» и машину Анакина к южному полюсу Дуро, воспользовавшись одним из универсальных кодов Гента. Они приземлились, Р2Д2 перенастроил щиты так, чтобы они всего лишь защищали «крестокрыл» от воздействия атмосферы Дуро, расходуя минимум энергии. Сам истребитель теперь выглядел с воздуха (или с орбиты) как груда запчастей. После этого они все снова поднялись на борт «Тени». Мара совершила микропрыжок через гиперпространство за пределы системы. Второй раз они на Дуро прибыли уже в качестве богатой семьи кубазов, воспользовавшись уже другими кодами. Публика вокруг была пестрая, чтобы не сказать больше. Среди рабочихдокеров, занимавшихся переоборудованием гражданских верфей для военных целей, попадались драллы и селониане, покинувшие Кореллию еще в те времена, когда они считались полноправными гражданами, — плюс еще полдюжины разных рас. Вон рогатый деваронец отпихнул плечом трех серокожих и длиннолицых дуроаборигенов. А на встречу ему, устало волоча ноги, прошел огромный, припорошенный сединой вуки. Мара уловила запах экзотической парфюмерии — по коридору прошествовала красотка триани, притягивая взгляды мягкой грацией. Мара до сих пор так и не почувствовала никаких отклонений или заболеваний в тех клетках, что так активно делились сейчас, укореняясь еще больше в ее теле. Ни одного из тех тошнотворных признаков аномалии, которые она ощущала в больных клетках. Что ж, ей оставалось только радоваться, как подарку судьбы, каждому дню, что обошелся без зловещих изменений, и не задумываться о том, сколько еще таких дней ей отпущено. Но кошмары ее все равно мучили. Анакин стоял у края движущегося тротуара — немного неуклюже, как и полагается кубазу. За время полета она успела натаскать его достаточно, чтобы он вполне правдоподобно мог изобразить характерный жужжащий акцент кубазов, их изысканную манеру изъясняться и неуклюжую походку. Идею Люка прикинуться дуро она категорически отвергла — выдавать себя за местного жителя всегда не просто. Движущийся тротуар вынес их на открытое пространство. На небольшом возвышении стояла женшина-дуро с мегафоном в руках. Перед ней собралась толпа из пятидесяти или шестидесяти дуро. Впрочем, Мара углядела там и бита, и парочку бирюзовокожих сунесси. Люк остановился и пригляделся к оратору. — Ты только послушай, — шепнул он ей. Мара заметила, что стоит он чуть ближе к ней, чем обычно. Другая не обратила бы внимания на такую малость, но Мара очень трепетно относилась к личному пространству. Дуро на возвышении громогласно вещала, размахивая перепончатой лапой: — Независимость — это добррродетель! — надсаживалась она. — Наступили стрррашные вррремена! Если мы будем зависеть от чужой коррмежки и от чужого орружия для оборроны наших горрродов, мы все умрррем! Если ты не можешь прррокорррмить свою семью, ты обрррекаешь ее на голод. Если не можешь защитить свою семью, ты обрррекаешь ее на смеррть! Убийцы вы или корррмильцы? — Анакин, — тихо сказала Мара, — ну-ка, сходи, прощупай эту толпу. Возьми с собой Р2Д2, и оставайся в поле нашего зрения. Почувствуешь опасность — быстро сюда. — Хорошо, — сказал он, — мамочка. В своем репертуаре. Ребенок. — Нам с дрревних врремен внушают, — не останавливалась кликуша, — что мы должны жить в сотррудничестве с дррругими рррасами! Но ррразве такая жизнь сделала нас свободными? Ррразве она сделала нас спокойными за свое будущее? Они говорят, что мы зависим дрррут от дррруга, — она перешла на издевательский тон, — что мы нужны дррруг друггу. Хаттова слизь! Некоторые из дуро одобрительно зашумели. — Мы, мы должны быть сильными! Мы, сами по себе. Каждый, кто нуждается в помощи, обр-речен на смеррть! Каждый! Из! Нас! — выкрикнула она, напирая на каждое слово. — Должен быть сильным. Настолько сильным, чтобы взять то, что ему хочется. Иначе все умрррут! Все!!! Стоявшие слева от Мары несколько дуро повернулись к ней, потом отодвинулись, перешептываясь между собой. Она не уловила в них намерения напасть прямо сейчас, но, на всякий случай, сжала рукоять лазерного меча, спрятанного под широким плащом. Ораторша вытянула руку к потолку, к светильникам, имитирующим на станции Дугган желтоватый дневной свет. — Мы не зависим от миррра, что под нами! — Да! — выкрикнул кто-то в толпе. — Мы не зависим от миррров, что далеко от нас! — Да! — поддержали ее уже несколько глоток. — Сотррудничество — это взаимозависимость! — выкрикнула она. — Это — для слабаков! Это слабаки вынуждены деррржаться друг за дррруга, чтобы выдеррржать! Дуро одобрительно зашумели. Оратор сложила ладони перед грудью и поклонилась. — Подобно наконечнику копья, подобно лезвию ножа, настоящая сила начинается там, где металл сходит на острррие. Там, где миррры остаются в горррдом одиночестве, не ожидая, что чужой флот придет и защитит их, там начинается подлинная мощь. Каждая из нас, — заключила она, взмахнув лапой над головами толпы, — должна быть сильной! Достаточно сильной, чтобы взять то, что ей хочется! Бурные аплодисменты, переходящие в овации. Мара слегка попятилась, чтобы оказаться почти вплотную к Люку, и слегка повернула голову в носатой маске. — Такие речи могут добить то, что осталось от Новой Республики. Она уловила тень Силы, которая маленьким смерчем взметнулась вокруг него, когда он инстинктивно попытался защитить ее. Похоже, он не склонен был чересчур доверять их маскировке и постарался отвести глаза кликуше. — Я уже услышал достаточно, — сказал он. Анакин не ушел далеко. Р2Д2 в толпе мог двигаться исключительно прямо, так что когда Мара поймала взгляд племянника и прищелкнула пальцами в обтягивающей перчатке, он кивнул и кратчайшим путем протолкался обратно. Рядом с ним катился Р2Д2, сверкая новым полированным кожухом полицейского дроида. По сторонам улицы, ведущей их прочь от станции Дугган, стояли ровные ряды кадок с какими-то растениями. Очевидно, они здесь служили не только для красоты, но и для очистки воздуха. Большую часть уличного транспорта составляли одно или двухместные ховерциклы и ховеркарты. Они нашли дешевую гостиницу. Люк снял двухкомнатный номер. Под двумя комнатами подразумевалось помещение с тремя рундуками и санузел. Одну из стен полностью занимал допотопный плоский экран, на который, если верить руководству по эксплуатации, можно было вывести двумерное изображение «внешнего вида Ббурру, величественно висящий в пространстве над бурой планетой; ночную сторону Корусканта, с заревыми экранами или без оных; поток кораблей, входящих и выходящих из гиперпространства вблизи Йаг'Дхуль, перекрестка Кореллианской Дуги и Римманского Торгового Пути». Мара выключила экран. Р2Д2 подкатил прямиком к информационному кабелю и подключился к нему. Мара с наслаждением стащила с себя очки, маску, перчатки, черный балахон и осталась в любимом летном комбинезоне. К тому времени, когда она вздохнула с облегчением, маскировка Анакина уже валялась экзотической грудой на его койке. Он уселся посреди этого живописного беспорядка и насупился, сжимая и разжимая кулаки. — Как они даже подумать такое могли? После всего, что Новая Республика для них сделала… — Это всего лишь один смутьян. Точнее, смутьянка, — пожала плечами Мара. — Правда, порой и одного вполне достаточно. Достаточно вспомнить Рхоммамуль и этого поджигателя Нома Анора. — К счастью, — сказал Анакин, каменея лицом, — я с ним пока не встречался. Маре уже до Рхоммамуля приходилось сталкиваться с Номом Анором. Однажды она работала телохранителем у мелкого дипломата на празднованиях на Моноре II. Там она могла терпеть риторические изыски Ном Анора даже дольше, чем чувствительные аборигены сунесси. В итоге они его оттуда попросили. Вежливо. Вполне. Анор разжег на Рхоммамуле войну из простого недовольства жителей системы. В результате большинство его приспешников погибли. И сам он — тоже. Но каждый поджигатель может оказаться купленным. Люк кивнул, стаскивая левый ботинок. — Убедительно. Надеюсь, то, что происходит тут… Р2Д2 требовательно заверещал. — Что там, Р2Д2? — Люк так и застыл, сидя в одном ботинке. Маре ничего не удавалось разобрать в потоке свиста и бибиканья. Похоже, что и Люку это оказалось не под силу. — Погоди, погоди, — он оттолкнулся от койки и поскакал на одной ноге к терминалу. Свежеснятый ботинок он по-прежнему не желал выпускать из рук. Впрочем, Маре быстро стало не до смеха — она почувствовала, как внезапно ухудшилось у него настроение. — Ничего серьезного, — сказал он, доковыляв до информационного терминала, — все живы-здоровы. Но купол Хэна и Йакена только что пришлось эвакуировать в купол Лейи. Биологическая атака, подробностей пока нет. Насекомые. — Гы, Йакен, наверное, здорово пополнит свою коллекцию, — усмехнулся Анакин. — Не смешно, — прошипела Мара. — Не думаю, что на Дуро уцелело так уж много видов. Взгляд Люка на мгновение стал отсутствующим. — Они все живы-здоровы, — повторил он. — Йакен только что прилетел сюда на Ббурру. — Класс! — подскочил Анакин. Это он зря. Дядюшка немедленно повернулся к нему с наставлениями. — Анакин, — мягко сказал Люк, — Йакен должен найти свой собственный путь. Это часть становления личности. Иногда это требует времени. Анакин фыркнул, видимо, в знак того, что очень ценил подобные лекции и извлекал из них много нового. Мара вдруг задумалась: если бы у нее были братья или сестры, как бы они уживались? — Ладненько, — сказала она, — рано или поздно мы на него напоремся, никуда он не денется. Но сейчас наша главная цель — найти пропавшую ученицу Трезины и выяснить, что творится на Дуро и вокруг него. Решение задачи номер один, скорее всего, зависит от выполнения второй задачи. — Правильно, — утвердил Люк. — Я поговорю с «КорДуро Транспорт». Если не ошибаюсь, как раз туда сейчас направляется Йакен. — Валяй, — рассеянно согласилась Мара. У нее как раз зародилась одна неплохая идейка. Ведь вполне могло быть так, что обитатели других миров прилетают на Дуро в надежде подыскать тут побольше аргументов в пользу того, что не стоит спешить открывать собственные миры для приема беженцев. Например, сенатор с Куата Вики Шеш определенно не хотела бы, что основной лагерь ВКПБ располагался вблизи Куата. У Мары созрел план, как можно разнюхать, кто еще тут недолюбливает беженцев. Она встала и поволокла один из своих баулов в санузел. Когда через полчаса она вышла оттуда, Анакин двумя руками вцепился в край койки. Брови у него поползли на лоб так интенсивно, что вскоре безнадежно скрылись под челкой. Мара едва удержалась от того, чтобы не придержать его нижнюю челюсть — как бы не отвалилась. Вовсю развлекаясь" она вздернула подбородок и покосилась на него сверху вниз. — Можешь поцеловать нашу ладонь, — проронила она с томным куатским акцентом. — Ух ты! — Анакин просто задохнулся от восторга. Люк скрестил руки на груди и с усмешкой подпирал отключенный экран стены. Он видел множество ее личин, но этот маскарад был весьма впечатляющим. Свою огненно-рыжую гриву она слегка подкрасила, добившись глубокого красноватокоричневого цвета, и уложила в гладкую высокую прическу, укрепив ее венцом из фальшивых изумрудов. На переносице появилась аристократическая горбинка, оттеночный гель помог создать иллюзию впалых щек. Сеточка с мелкими изумрудами спускалась на шею. Туника цвета аметиста была подпоясана чем-то, что вполне сошло бы за золото. Россыпь драгоценных камней украшала левое плечо. Вырез был, пожалуй, не много чересчур глубоким. Туфли позволяли выдавать несколько дополнительных сантиметров за свои собственные, но, если бы ей пришлось срочно рвать когти, каблуки можно было сбросить. Мара все-таки подобрала Анакину нижнюю челюсть. — Слюнки подбери — весь ковер намочишь. И вообще, что вы оба тут до сих пор делаете, хотела бы я знать? — Мы ненадолго, — сказал Люк, отталкиваясь от стены. Мара кисло улыбнулась, поймав его мысли, как хорошо было бы еще часокдругой тут подзадержаться. Честно говоря, ей эта мысль тоже была по вкусу, но, раз уж нацепила на себя весь этот маскарад, не хотелось бы начинать потом все сначала. Короче, она боялась помять платье, что тут такого? — У нас назначена встреча, — сказал Люк. — Именно так, двум кубазам назначена встреча, что тут такого? Анакин помрачнел и принялся вновь разминать лицо, онемевшее после плотной маски. — Я тут просто немного пошатаюсь, может, разнюхаю что-нибудь полезное, — сказала Мара. — Посмотрим, что я смогу выудить из той толпы, что тусуется на представлении у порта Дугган. Будь осторожна, прочла она в глазах Люка. Она не стала отвечать ему вслух, что, дескать, конечно же, и даже очень, и тебе, дорогой, того же. Она по достоинству оценила его сдержанность. Просто кивнула в ответ. Его губы искривились в улыбке. Ей это доставляло огромное удовольствие — общаться с ним вот так, без слов или даже Силы. — Я пошлю с Р2Д2 сообщение, если что-то попадется, — пообещала она. Она поймала себя на том, что сама чуть не попросила их вслух тоже соблюдать осторожность — просто для порядка. Она протянула Люку ладонь. Он взял ее руку и коснулся губами ладони, а потом обнял ее крепко и прошептал в самое ухо: «Возвращайся скорее».Глава 16
Кабинет вице-директора КорДуро Дургарда Браруна, куда препроводил Люка и Анакина секретарь, был роскошен. Светильники, выполненные в форме пересекающихся полос, рассредоточенные по стенам и потолку, фокусировали внимание посетителя на декоративной вентиляционной решетке. Другие решетки — черного цвета — причудливыми узорами поднимались от пола до самого потолка. А прямо перед ними стоял письменный стол, сильно смахивающий на стойку в закусочной. За столом сидел дуро. Треугольная эмблема КорДуро на его правом нагрудном кармане блестела золотым кантом. Под подбородком свисали дряблые складки. Серо-зеленая кожа над ушами была немного светлее. Дуро встал, чтобы поприветствовать двоих кубазов. — Господа, чем я могу быть вам полезным? Люк не очень хорошо представлял себе, какая ложь окажется более полезной. Он собирался для начала убедить вице-директора Браруна, что они с Анакином — просто двое безобидных кубазов, а там постараться вывести разговор на скользкие темы. От его верных действий сейчас будет многое зависеть. Теперь все приобрело особое значение. Он помогал родиться на свет тому будущему, в котором будет жить его ребенок. Он произнес с жужжащим кубазским акцентом: — Многие иззз нашего народа потеряли крышу над головой. Мы основали колонию на Йаг'Дхуль, но нам не хватает зззапасов. Мне сказззали, что ззздесь можжжно купить партию грузззов первой необходимости по сходной цене. Дуро налег на письменный стол. — Цена может оказаться слишком высокой для вас, господа. Из-за бурого стенного экрана появилось двое людей весьма внушительного телосложения. Глаза их пылали решимостью, но, если приглядеться, за нею на дне этих глаз стыло чувство кромешной обреченности. Люку уже приходилось видеть такую смесь — в Бригадах Мира, ратовавших за коллаборационизм, среди тех, кто уже поверил в то, что йуужань-вонги выиграют эту войну. Это было нежелательное осложнение. Означало ли это, что в КорДуро правит коррупция? Или Тринни Вэй похитили потому, что она обнаружила доказательства коллаборационизма в более серьезных масштабах? Другая догадка произвела в его мозгу эффект прямого попадания из лазерной пушки — может быть, йуужань-вонги уже выбрали Дуро в качестве следующей цели и заслали сюда своих агентов? Люк заставил себя упокоиться. — Мы готовы, — просвистел он, — предложжжить кредиты Новой Республики, облигации Кубинди, пригодные к погашению во внешних мирах, или… У вице-директора на конторке что-то бибикнуло. — Одну минуту, господа. Брарун переключил что-то на своей коммуникационной панели, прочитал сообщение, усмехнулся. Люк почувствовал, что их хозяин загорелся желанием отослать их подальше. Он осторожно притупил это стремление, стараясь привить Браруну мысль, что эти двое с Кубинди могут посидеть здесь в качестве незаинтересованных свидетелей. Как-никак их мир уже потерян. Браруну потребовалось некоторое время, чтобы переварить эту мысль, которая так неожиданно пришла к нему в голову. — Господа, пррошу вас, задерржитесь на несколько минут. Мне только что напомнили об одном посетителе. Мои служащие заставили его ждать в прриемной, чтобы он лучше осознал свое положение. Пожалуй, сейчас мне поррра его принять. Не вмешивайтесь, иначе вашим сопррровождающим придется выставить вас. — Ради моего народа, — продребезжал Люк, — как скажжжете. Он поманил Анакина, и они отошли к бурому стенному экрану. Тогда он еще раз оценил своих стражников. Как он и предполагал, внушительными они были больше внешне. Если дойдет до потасовки, для двух джедаев они серьезной проблемы не составят. Но лучше бы обошлось без этого. Люк почувствовал Йакена, только когда тот вошел, одетый в коричневый летный комбинезон и матерчатую голубую кепочку. К удивлению Люка, Йакен не зондировал и не прощупывал обстановку вокруг с помощью Силы, Люк сильно забеспокоился, когда ощутил, что его старший племянник осознанно глушит Силу вокруг себя даже больше, чем раньше. Люк сказал Анакину, что Йакен должен сам найти свой путь. Он знал, что должно быть, понимал это разумом и чувствовал сердцем, но ему было больно видеть Йакена таким, как сейчас. Люку приходилось ошибаться в этой жизни. Он знал, какими болезненными могут быть последствия ошибки. Особенно здесь и сейчас. Он потянулся к Йакену Силой и слегка подтолкнул его.* * *
Большую часть этого часа Йакен провел в приемной, ожидая, когда вицедиректор соизволит найти для него пару минут. Он старался быть терпеливым и использовать это время, чтобы еще раз обдумать свое видение. Это, конечно, делало настоящим дипломатом, но и по неверному пути тоже не вело. Когда он вошел в кабинет и почувствовал толчок Силы, который мог исходить только от Люка, в первый момент это показалось ему эхом видения. Потом он увидел двух кубазов, тихо сидящих в дальнем углу под охраной двух мускулистых телохранителей. Второй кубаз был Анакином. Дядя, как он почувствовал, просил его разговорить дуро. Он расправил плечи и смело посмотрел в глаза вице-директора Браруна. Какая удачная возможность показать дяде и брату путь, на который его толкало видение, совесть и собственный жизненный опыт. — Джедай Йакен Соло, — проговорил вице-директор, — какая неожиданность! — Благодарю вас за то, что согласились… — Йакен машинально сделал шаг вперед. — Стойте там, — остановил его дуро, — ближе не надо. Йакен остановился. Может, Браруну понадобилось, чтобы он стоял именно на этом участке пола? Он немного отступил в сторону. Вице-директор не отреагировал. Значит, сделал он вывод, дело было не в потайных люках. Просто Брарун побаивался джедаев. — Я здесь потому, что многим беженцам внизу требуется помощь. Купол, в котором моя мать работает администратором… — Ваша мать — Лейя Оррргана Соло. Я прррав? Йакен уже почти привык к манере дуро булькать на звуках "р". — Да. Эти беженцы вынуждены влачить существование в невероятно примитивных условиях. У них нет даже… — А где же ваши джедайские одежды, джедай Соло? Вы здесь тайно? Как ррразведчик? — Нет, что вы, — опешил Йакен. — Вовсе нет… Дуро уставил на него указующий перст длинной перепончатой лапы. — Ваши проблемы с поставками нас не касаются. Возможно, ВКПБ недовыполняет свои обязательства по отношению к вам. — Но зачем ВКПБ идти на это? Дуро выразительно пожал плечами. — А почему нет? ВКПБ ррешил за нас, что мы хотим возрррождения нашей планеты, — он поднял руку, едва Йакен открыл рот, чтобы воз разить. — У нас было прраво голоса, но это была всего лишь форррмальность. — Но в чем противоречие? — недоумевал Йакен. — Разве вы не хотите, чтобы мир внизу снова стал пригоден для жизни? — Мы, — продекламировал вице-директор, словно репетируя речь, — довольны тем, что свободны от лишних коррней. Однажды этот камен ный шаррр уже повис на нашей шее. Его заводы стали местом ссылки мятежников, бррродяг и прррочих проходимцев. Теперь эти гррраждане вернулись в наши оррбитальные горррода, наррушая сложившееся ррравновесие в социуме, — он резко мотнул вытянутой головой. — И, крроме того, если вы сделаете планету снова прригодной для обитания, она может показаться прривлекательной для йуужань-вонгов. Если они это сделают, вина целиком и полностью ляжет на ВКПБ, — он покосился на кубазов. Йакен переступил с ноги на ногу, чувствуя, как ступни тонут в мягком, ворсистом ковре. — Поймите, — сказал он, — если челноки с грузом не прибудут, внизу начнется голод. Нам нужна ваша помощь. Это не может ждать. Дуро протянул руку к кромке своего стола. Прозвучал высокий, режущий ухо сигнал. Дверь за спиной Йакена скользнула в сторону, и в кабинет шагнули два вооруженных дуро. Что за притча? Йакен постарался не делать резких движений. — Простите, я прошу всего лишь химикаты, которые нужны нам, чтобы вырастить урожай. Я и не думал угрожать вам. — Вот как? — усмехнулся вицедиректор. — Не собирррались угрррожать? Забавно слышать это от вас, джедай Соло. Вы запустили Балансирррную Станцию, которая находится в непосредственной близости от нас. Это нарушило равновесие в этой области Галактики. Пррризнаться, джедай вообще действуют мне на нерррвы. Особенно юные джедай, которые так любят слово «срррочно». Зачастую им прросто не хватает зррелости, чтобы понять, когда стоит отступить. Спасибо тебе, Кип Дюррон, подумал Йакен. Он искренне понадеялся, что Анакин слушает в оба. — Тот, кто произвел выстрел с Балансира, не был джедаем… — Новые веяния охватывают Новую Ррреспублику. Конечно, — хмыкнул Брарун. — Вы слышали, что философия джедаев уже подвергается сомнению? — Да, мне приходилось слышать об этом, — признал Йакен, — совсем недавно, в порту Дугган, когда я только прилетел на Ббурру. — А, это вам встррретилась моя сестррра, Дуцилла, — кивнул дуро. — Ваша сестра — одаренный оратор, — сказал Йакен, хотя полагал, что философия, которую она проповедовала, могла бы исходить из министерства пропаганды йуужань-вонгов. Если, конечно, у них есть министерства. С другой стороны, до таких тонкостей, как пропаганда и агитация, они вроде бы не снисходят. По крайней мере, у Новой Республики не было никаких сведений об этом. Как бы то ни было, пока все шло относительно неплохо — мастер Люк ведь хотел получить информацию. Теперь надо было укрепить свои позиции. — Вам нечего бояться меня, вице-директор. Вы спросили, где мой плащ джедая. На данный момент я стараюсь не пользоваться положением и умениями джедая. Дуро кивнул и язвительно рассмеялся. — Никакой джедай не сможет отступить, если его мать — Скайуокеррр. Это невозможно, — его глаза на миг вспыхнули алым. — Поррра бы уже понять это, джедай Соло. Кулаки Йакена непроизвольно сжались, но он продолжал держать руки по швам, памятуя об охранниках-дуро. — Я пытаюсь быть самим собой. Быть мужчиной, а не просто сыном своей матери. На этот раз расхохотались даже стражники — и дуро за спиной у Йакена, и люди, сторожившие кубазов. — Ладно… мужчина, — отсмеявшись, заговорил вице-директор, — что вы можете пррредложить КорДуро в обмен на эти утерррянные грррузы? — Но… я не понимаю, — запротестовал, пораженный такой наглостью Йакен, — это ведь наш груз. Его выслали с Корусканта для нас… — То есть вы хотите сказать, что мои служащие — воррры? — спокойно уточил Брарун. В мозгу Йакена снова пронеслась картина опрокидывающейся во тьму Галактики. Он развел руками и вынужден был отступить. — Мне особенно нечего предлагать на обмен, — признался он. Дуро сложил длинные перепончатые руки на крышке стола. — Хорррошо сказано, джедай Соло. А теперьпозвольте мне вам коечто объяснить. Вице-директор вперил в Йакена взгляд своих маленьких глазок и начал: — Я живу достаточно долго, чтобы помнить имперрратора Палпатина. Это был человек, которррый мог поддерррживать порррядок в Галактике. Может, он и поторрропился претворррить в жизнь некоторррые программы, такие как уничтожение вам подобных, но я сильно сомневаюсь, что йуужань-вонги запустили бы свои татуирррованные лапы так далеко в нашу Галактику, если бы у власти стоял Палпатин. Йакен слушал молча, гадая, какие еще откровения ему предстоит услышать. О двух кубазах Брарун, казалось, вообще забыл. — На некоторррых из наших орррбитальных горрродов сохрранились механизмы двигателей, — продолжал он. — Они остались еще с тех вррремен, когда наши предки запускали города на оррбиту. Таким обрразом, мы не привязаны к Дурро, мы можем покинуть его, когда захотим, и при этом остаться в своих домах. Теперь Йакену стало ясно, зачем им понадобилось отклонять грузы, предназначенные беженцам, и вовсю делать запасы, хотя публично дуро это и отрицали. — Перед лицом опасности вторжения, — мягко сказал он, — вам приходится думать в первую очередь о своем народе. Дуро вскинул голову, потом удивленно кивнул. — Именно. Зачем йуужань-вонгам нужны механические миррры? Йакен выпрямился. Наконец-то дуро готов был выслушать его — поэтому вместо того чтобы тупо настаивать на своих требованиях, Йакен проявил понимание сочувствие. — Я согласен с вами, — сказал он. — Но дело в том, что йуужань-вонги стремятся разрушить все, что вызывает у них неприязнь или презрение. Это именно то, что мы с уверенностью можем сказать о них. Я был у них в плену. Мне пришлось… — Как вам удалось бежать? — перебил Брарун. Йакен тяжело вздохнул. Понурился и некоторое время изучал носки своих ботинок. Потом, не поднимая головы, исподлобья посмотрел на чиновника. — Мой дядя пришел мне на выручку. Это было впечатляюще. Поскольку мастер Люк, без сомнения, отслеживал все его эмоции, Йакен послал ему импульс благодарности. — Ну вот, видите? — Брарун самодовольно выпрямился. — Я же говорю: всякий, чья мать — Скайуокер, не может не быть джедаем. — Я пытаюсь, — просто сказал Йакен. — Я всерьез пытаюсь понять, кто я такой, если отбросить все это. Брарун потер большие пальцы сцепленных в замок рук. — Там, в плену, мне приходилось видеть много ужасного, — продолжал Йакен. Он рассказал Браруну о том, как вонги захватывали рабов, об их поклонении боли. — И смерти, — закончил он. — Мы видели, как приносились в жертву целые корабли, полные пленных. Мы знаем, что это было именно жертвоприношение, а не просто уничтожение. Я говорил с женщиной, которая тоже была у них в плену, — печальное лицо Дании Куи промелькнуло перед его внутренним взором. Он надеялся, что она сейчас в безопасности — на Корусканте. — Поэтому я не думаю, что вы будете в безопасности, если отправите свои механические жилища к другим планетам., Они все равно захотят уничтожить вас. Чтобы разрушить вашу технологию. — Это угррроза, джедай? — Нет, — поспешно замотал головой Йакен. — То есть, конечно, это угроза, но я тут ни при чем, она висит над всеми нами. Я пытаюсь помочь вам, вицедиректор. Предостеречь вас, а не угрожать. Мы должны держаться вместе. — А, старррый догмат о взаимопомощи. Вы знаете, что когда ваш купол, специализирррующийся на перерработке воды, пытался прредложить сотрррудничество Поррталу, Портал, со своей стороны, постарррался сделать собственные источники воды более надежными, чтобы не зависеть от вас более? Это было в плановом еженедельном отчете вашей матерри, — он несколько раз кивнул с видом победителя. — Она, Скайуокеррр, вовсе не стррремилась к взаимопомощи. — Но мы и без того независимы, — возразил Йакен. — Каждое поселение работает на то, чтобы сделать поверхность планеты снова обитаемой… — тут ему в голову пришла совершенно сумасшедшая идея. Вообще-то у него не было на это полномочий, но… — Вицедиректор, — вдруг спросил он. — Если бы мы, поселенцы, первые жители нового Дуро, предложили бы вам процент с каждой поставки, вы смогли бы гарантировать своевременность прибытия грузов? Скажем… два процента? — это казалось достаточно щедрым предложением. Дуро пристально посмотрел на него, поверх своих сцепленных рук. Йакен на некоторое время забыл дышать. Они оба знали, что у Йакена нет достаточных полномочий. Если остальные поселения сочтут это предательством, они взалкают крови Йакена, а вовсе не вицедиректора. — Двадцать, — Брарун махнул рукой. Краем глаза Йакен заметил, * * расслабились охранники-люди. — Слишком много, — покачал головой Йакен, чувствуя себя все более и более не в своем скафандре. Мать доверила ему ведение переговоров, но входило ли сюда право распоряжаться грузами? — ВКПБ, как посредник, оплачивает КорДуро доставку грузов с орбиты на поверхность, — продолжал настаивать Йакен, потому что отступать все равно теперь уже было некуда. — И вас, — сказал вице-директор, — тоже послали ко мне в качестве посрредника. Очаррровательно, — он поманил пальцем одного из коренастых охранников безобидных кубазов. — Джедай Соло, я бы хотел пррродолжить наши перрреговоры. Пожалуйста, считайте, что вы у меня в гостях, пока я не свяжусь с вашей матеррью и Корррускантом. Йакен ничего не понимал. Имел ли дуро в виду, что его будут держать здесь в качестве заложника? Или за него потребуют выкуп? Или вице-директор действительно готов к переговорам? Йакен был рад, что у него были свидетели, хотя беспристрастными их назвать, конечно, было нельзя. И еще ему хотелось как можно скорее рассказать мастеру Скайуокеру о своем видении. В конце концов, может быть, дядя смог бы навести порядок в его голове. — Одно условие, вице-директор. Брарун наморщил лоб. — Не думаю, что ваше положение позволяет ставить условия, джедай Соло. — Погодите. Послушайте. Доставляйте грузы, которые вы должны доставлять на поверхность по контракту, вовремя, до тех пор, пока я ваш… гость. Дяде это должно понравиться. Жаль, что Анакин по молодости лет не оценит. — Вы же не сможете это проверить, джедай. — Разве? — Йакен посмотрел прямо в глаза дуро. Он и в самом деле не мог. Но Брарун этого не знал. — Вы должны помочь нам остановить йуужань-вонгов. Если мы не сможем создать сильную линию обороны, они перебьют нас, систему за системой. — Эту ррромантическую историю мы уже слышали, — сказал дуро и подозвал второго стражника. — Пррроводите молодого Соло в апарртаменты для гостей, — приказал он. — Оставайтесь ррядом с ним — за дверью, в корридоре. Я поговоррю с ним позже. По пути к двери, Йакен покосился на бурый стенной экран. Надеюсь, ты услышал то, что хотел, дядя Люк, подумал он, зная, что дядя Люк не понимает отдельных слов. Один из кубазов кивнул. Другой отвернулся.* * *
Вернувшись в номер, Мара первым делом бросила деку на панель встроенного информационного терминала. Быстро оглядев обе комнаты, она убедилась, что в номере никого, кроме нее, не было. Наметанный глаз говорил ей, что никто и не приходил сюда в ее отсутствие. Разгуливая в своей новой личине по Ббурру, она без проблем отыскала дуро, который не прочь был поболтать. Особенно после того, как она томно вздохнула, что боится однажды утром проснуться на своем родном Куате, сплошь утыканном палатками беженцев. Торговец-дуро охотно разговорился, почуяв в ней единомышленника и потенциального новобранца в их рядах. Она записывала его рассуждения на деку, настойчиво стараясь разобраться в его доктрине. В конце концов ее рвение покорило его, и он обещал переслать ей последнее «слово мудрости», которое вскоре должно было поступить. Тут опыт бывалой разведчицы заставил Мару навострить уши. Она невинно поинтересовалась, как он может знать это настолько точно? Торговец пожал плечами. Оно всегда приходит в этот день. Мара поблагодарила его и царственно удалилась, получив гораздо больше информации, чем он подозревал. Не заботясь о том, что может помять наряд, она уселась за информационный терминал и подключила свою деку. Несколько минут спустя, благодаря кодам, которые Гент много лет назад обнаружил по заказу Тэлона Кардде, она углубилась в сеть информационного бюро Ббурру. В день недели, о котором шла речь, на Ббурру «всегда» поступали дюжины передач. Из них она отобрала три, приходившие извне системы, и одну с поверхности Дуро — официальный отчет персонала ВКПБ из купола Портала, откуда велось руководство всеми ис следованиями. ВКПБ в мудрости своей великой до сих пор старался впечатлить дуро результатами работ по детоксикации. Она быстро просмотрела этот источник и выбрала самую последнюю передачу. На поверхности не обнаружилось ничего, кроме серии победных рапортов: на двух ядовитых болотах высеяны организмыутилизаторы, еще два участка осушены и вспаханы под посевы, в прериях выпущены на волю мелкие млекопитающие. Последний эксперимент не слишком удался — половина животных умерла, а вторая упорно отказывалась плодиться и размножаться. В ее деке хранилась одна из дешифрующих программ Гента. Копировать передачу и запустить вирус-взломщик было минутным делом. Еще немного пришлось подождать, пока вирус подберет ключ… Пока она не нашла сокровище в этой куче отбросов. Один из этих гребаных ученых использовал старый рхоммамульский военный код. Мара хорошо помнила покойного лидера мятежа на Рхоммамуле Нома Анора, его необузданную ненависть, начисто отвергающую и затмевающую всякую логику. Некоторые фразы из закодированного текста она узнала — дуро, распалявшая толпу на станции Дугган, не слишком утруждала себя импровизацией. Мара откинулась в кресле, мотнув головой, отбросила назад прядь, выбившуюся из прически. Кто-то внизу, в Портале — дуро или еще кто-нибудь, у кого были основания добавить проблем этой планете, — был как-то связан с Рхоммамулем, где ей уже приходилось слышать подобную риторику. «Тень Джейд» принадлежала торговцу спай-сом до того, как ремонтные дроиды Ландо установили на ней закамуфлированное вооружение, и сейчас вполне может сойти за яхту аристократки. Представительнице куатской знати полагается иметь хотя бы одного слугу, но что поделаешь — не всегда под рукой оказывается все необходимое. Она оставила сообщение для Люка у Р2Д2.* * *
В мерцании плохо настроенного голопроектора одного из административных офисов Портала при желании можно было различить голову и плечи Хэна. — Похоже, Ранда вломился в офис коммуникационного центра или что-то вроде того, — говорил он. — Пригрози ему, если понадобится. Он тебя уважает. — Есть такое дело, — признала Йайна, — но это ненадолго. Она покачала головой. Сейчас она мечтала, чтобы хатт оставил ее в покое. — Наверное, не надо было разрешать ему ночевать в нашем контрольном центре. Может быть, мне вообще не надо было брать его с собой. Йайна пожала плечами. — Да нет, пап, ты все правильно сделал. — Ладно, иди предупреди его, что он рискует загреметь в карцер безвылазно. И присматривай за ним. Следи, чтоб он не попался Лейе под горячую руку. У нее там кто-то пытался саботаж на буровом лазере организовать прошлой ночью. — Спасибо, что предупредил. Тогда я, пожалуй, сама постараюсь ей не попадаться. Под горячую руку. Йайна натянула свою голубую ВКПБэшную кепочку потуже на уши и вышла на улицу. Палатку Ранды она нашла быстро. Изнутри доносились хлюпающие и причмокивающие рыдания. Она откинула полог. Ранда сидел на своем спальном тюфячке, зажав в своих маленьких ручках кожистый шар. При появлении Йайны он дернулся было, чтобы подетски спрятать его за спину, но вместо этого решительно выставил его перед собой. Стенать и хныкать он перестал. — Возьми это, — сказал он, последний раз всхлюпнув. — Я ждал Органу Соло или ее службу безопасности. В кожистом шаре Йайна узнала виллип. Внутри у нее похолодело. Ранда — шпион? Что ж, тогда понятно, почему он так рвется к центрам связи. — Как давно ты на них работаешь? — спросила она, внутренне подобравшись в готовности отразить атаку. — Я не работаю! — хатт опять чуть не разрыдался. — Я хотел поговорить с ними, чтобы начать переговоры от имени моего народа. Они меня отвергли… — Когда?! — Йайна подошла еще на шаг ближе. — Когда ты вышел с ними на связь? — Вчера… — И все? Только один раз? — Клянусь моими… — Ох… ладно, я тебе верю, — голос ее был полон сарказма. — Так вот почему ты пытался предупредить сенатора Шеш, что йуужань-вонги уже на пути сюда. Потому что ты как-то умудрился найти виллип внутри купола Портала? — Сенатор заверила меня, что подкрепление прибудет в кратчайшие сроки! — с энтузиазмом идиота провозгласил Ранда. Йайна принялась сосредоточенно обкусывать ноготь. Если Йакен был прав и Шеш нельзя доверять, она не станет предлагать Совету прислать подкрепление. Более того, она, возможно, уже донесла йуужань-вонгам о «предупреждении» Ранды. — Я был не прав, — заверял ее тем временем Ранда, — совсем не прав. Но теперь я все исправил. Я теперь… — Думаешь, кто-нибудь тебе поверит? Дай сюда эту штуку. Йайна схватила виллип. Для этого ей пришлось подойти ближе, так что она оказалась практически нос к носу с хаттом. Точнее, нос к пузу. От него отвратительно пахло. Зажав вил-лип подмышкой, она развернулась на каблуках и шагнула прочь из палатки. Потом она со всех ног бросилась по улице к серому административному корпусу.Глава 17
Посадить «Тень Джейд» в непосредственной близости от главных ворот Портала Маре не разрешили. — К ним как раз примыкает карантинная зона, — объяснил молодой, судя по голосу, диспетчер. Без сомнения, речь шла о потерпевших бедствие жителях Тридцать Второго. Диспетчер отправил ее к вспомогательной посадочной зоне на северо-востоке. Вокруг действительно зеленели свежие посадки, ученые и вправду добились коекакого прогресса. Мир пытался ожить. Удастся ли ему выжить, зависело от того, что ей удастся раскопать. От северо-восточных ворот расходилась бахрома узких рукавов гермотрапов. Мара дождалась на борту, пока техники из бригады Портала подсоединили один из них к правому шлюзу «Тени». Когда это наконец свершилось, она накинула на плечи тонкую накидку, прикрывая напыщенный маскарад, и легко сбежала вниз по синтпластовой трубе. Первое, что привлекло ее внимание под крышей гигантского купола Портала, — серое здание на юго-западе. Оно было на пару этажей выше примыкающих к нему построек, так что его было хорошо видно отовсюду. Справа, за палаточным городком, виднелись какие-то развалины. Еще был пульсирующий низкий гул, на грани инфразвука — похоже на работу каких-то буровых или землеройных механизмов. Ну, для города беженцев не так уж и плохо. Мара набрала полную грудь воздуха. Здесь даже воздух был чистый, в то время как большинство поселений беженцев воняли как помойные ямы. Местная администрация определенно не сидела сложа руки. Она решила поговорить с Лейей, прежде чем пуститься на поиски. Если ее загадочный объект попытается осложнить ей жизнь, можно будет смыться побыстрому, не тратя времени на бюрократию. В центре вестибюля административного корпуса почему-то была лестница, и никаких тебе турболифтов. Дюракритовые ступени выщерблены. Мара поднялась по лестнице, отыскала дверь с табличкой «Органа Соло» и вошла без стука. Старый знакомый дроид-секретарь поднялся ей навстречу. — Доброе утро, — начал он. — Я Ц-ЗПО, кибернетический андроид… — Сама вижу, — не выходя из роли куатской аристократки, Мара сбросила накидку на стул посреди комнаты и высокомерно оглядела убранство помещения. Большой рабочий стол, кровать, автоматическая кухня, стенные шкафы — одна комната на все случаи жизни. Не густо, прямо скажем. И Лейи нет. — Я — баронесса Куата Мехлинг. Я хочу поговорить с администратором. Дроид развел руками. — Я ужасно извиняюсь, баронесса, но администратор Органа Соло в настоящее время занята. У нас постоянные проблемы с орбитальными челноками. Ужасно, знаете ли, досадное обстоятельство. Может быть, я могу ей что-нибудь передать? Мара покачала головой, сбрасывая надменную маску. — Конечно, можешь, Ц-ЗПО. Попроси ее уделить пару минут своей невестке. Ц-ЗПО завертел головой по сторонам, словно искал в комнате невидимую невестку Лейи. Мара чуть не расхохоталась, такой у него был озадаченный вид. — Я… попытаюсь оторвать ее от дел… баронесса? — голос его звучал весьма неуверенно. — Подождите меня здесь, пожалуйста. — Я никуда не тороплюсь. Жужжа сервомоторами и поскрипывая в сочленениях, Ц-ЗПО скрылся за дверью. Он явно нуждался в смазке. Если уж Лейя начинает упускать из виду такие мелочи, как техобслуживание Ц-ЗПО, значит, она и вправду с головой погрязла в делах. Спустя сорок секунд дверь распахнулась, и в комнату влетела Лейя. Голова ее была замотана белым шарфом. Маре показалось, что щеки ее запали чуть глубже, глаза потеряли часть блеска. Лейя смотрела на нее, и никто, даже ЦЗПО, не нарушал молчания. — Это ты, — наконец произнесла Лейя. Она порывисто шагнула вперед и обняла Мару — сдержанно, как и подобает одному переодетому дипломату обнимать другого, не менее переодетого. Мара крепко сжала плечи своей золовки. — Нам с тобой надо поговорить. — Я не знала, что ты прилетела. — Я только что. — Люк с тобой? — И Анакин тоже. — Присядь. Я могу посидеть с тобой несколько минут. Мара развернула металлический стул и села лицом к огромному окну во всю стену. Пар, поднимающийся снаружи, успешно заменял шторы. Лейя села на такой же стул, рядом со своим огромным столом. Должно быть, ВКПБ прислал этот стол отдельным рейсом. У дальней стены Мара разглядела пару совершенно неуместных здесь изысканных старинных канделябров. Канделябры отбрасывали причудливые тени. — Устала с дороги? У нас тут есть все предметы первой необходимости. — Просто стакан воды. Лейя отправила Ц-ЗПО в кухонный угол. Пока он там звякал и булькал, Мара посвятила Лейю в подробности военного положения на Корусканте. О сгустке Силы, что поселился в ней, она ничего не сказала. Вместо этого она передала то, что ей удалось разузнать на Ббурру. — Код Рхоммамуля? — брови Лейи взлетели под самый тюрбан. — Надеюсь, не дойдет до того, что придется сражаться здесь с Красными рыцарями Жизни? — она вертела в руках самописку, постукивая ею по краю стола. В ее голосе была неподдельная тревога. — Мы недополучаем от десяти до тридцати процентов грузов, которые направляет нам ВКПБ. Совсем недавно я отправила на Ббурру Йакена, чтобы он попробовал разобраться. Мара величаво подняла бровь. Лейя прыснула. — Ты все никак не выйдешь из роли, да? — Это инстинкт самосохранения так работает. — Ну ладно, оставайся при своем инстинкте. Ц-ЗПО принес кувшин и два стакана. Пока Мара утоляла жажду, Лейя успела перечислить почти все свои неприятности. Вода отдавала плесенью, и было очень трудно признать очевидное: Лейя и Хэн жили на расстоянии двадцати кликов друг от друга, но ни он, ни она об этом не подозревали. — Теперь все позади, — убежденно сказал Лейя, — но мне потребовалось много времени, чтобы пережить все это. Они все думали, что я на Корусканте. Но для Йайны меня и там не было. — Йайна выросла, Лейя. — Да. Она мне так напоминает меня саму в молодости. Знаешь, с дочками, с ними непросто. Они могут быть и твоей лучшей подругой, и твоей злейшей соперницей. Причем одновременно. И все это сворачивается в такой тугой узел, что… невольно вспоминаешь, какой ты сама была в свое время. Мара чуть не проговорилась. Вместо этого она спросила: — Кто составлял последний отчет для ВКПБ о засеве токсичных болот? — Доктор Крие'Ар, — Лейя потянулась к своей ведущей панели на столе, постучала клавишами и кивнула. — Мой ведущий исследователь. Он просто чудотворец. А что? Это было вовсе не то, что ожидала услышать Мара. — Что ты о нем думаешь? Не как об ученом, а, скажем, как о собеседнике? Словом, мне нужно твое неофициальное мнение. Лейя пожала плечами. — Ц-ЗПО, наверное, уже успел достать тебя рассказами о том, как я страшно занята? Так вот, это действительно так. И я ни разу не встречалась с доктором Крие'Аром. Он… Дверь распахнулась. Через порог шагнула Йайна, в сером летном комбинезоне и комитетовской кепочке, натянутой на самые уши. Мара почувствовала импульс энергии от нее. — Тетя Мара! — обрадовалась Йайна: — Очень хорошо. Мне нужно было, чтобы кто-то официально представил меня твоей матери. Иначе она бы меня не узнала. Улыбка Йайны померкла. — Не спрашивай меня, что случилось. Я сама скажу. Я оказалась слишком близко к кораблю, когда он взорвался. Через пару недель у меня будет прекрасное зрение, честное слово. А что это за неясное пятно на тебе надето? Мара засмеялась. Йайна стащила кепку, демонстрируя каштановый, едва отросший ежик. — Спецобработка. Здесь это как признак общественною статуса. Мара пригляделась к шарфу Лейи. — Это было необходимо? — Может, и нет, — ответила Лейя. — Но это был жест, который вполне подходил к ситуации. Многие из беженцев забыли или не ' — +(, что мой родной мир был разрушен двадцать пять лет назад. Мой нынешний вид им нравится. Это напоминает им, что я тоже беженка, такая же как они. С ринами до сих пор не все гладко. — Что они творят? — Да ничего. Проблема не в них. Просто среди других жителей поползли слухи о том, что рины, дескать, похищают младенцев и грабят в темных переулках незадачливых прохожих. Так что их стали избегать. Можешь себе представить, сколько терпения им требуется, чтобы выносить все это. — Угу, — рассеянно пробормотала Мара, думая о своем. — Мне нужно поговорить с этим твоим чудотворцем. Но раз уж вы с ним не встречались, не буду просить тебя официально меня ему представить. — Я пойду с тобой, — вмешалась Йайна. — Мне сейчас как раз нечего делать. Ну, по крайней мере, ничего важного. — А как же твое зрение? — спросила Мара. — Если этот дуро как-то связан с Рхоммамулем, он может приготовить нам более чем торжественную встречу. Помнишь, как там нас принимали? Йайна хохотнула. — Не волнуйся, у меня же есть Сила. Она подскажет подробности, которые я не смогу разглядеть. И не говори мне, что это не замена зрению. — Не скажу, так и быть, — кивнула Мара. — И ты действительно мне пригодишься. Настоящая куати никогда никуда не выходит без со провождения прислуги. У меня на «Тени» осталось кое-что, во что тебя можно приодеть, — она покосилась на Лейю. — Ты не обидишься, если я украду у тебя твою помощницу на несколько часов? Лейя только рукой махнула. — Она у меня вовсе не девочка на побегушках, Мара. Даже если твои дети возвращаются домой, это не значит, что ты снова можешь указывать им, что делать.* * *
Здание исследовательского центра впечатляло. Оно было просто завалено научной аппаратурой — причем вся она была произведена в центральных мирах. Гладкие белые стены, казалось, были просто стерильными. Потолки были покрыты звукоизоляционным материалом. На главном этаже располагалось шесть лабораторий — в точности таких, как в любом другом развитом мире, спасибо ВПКБ. В каждой из них бурлила научная деятельность. Не иначе, ставили опыты, проектируя очередное «чудо». Мара отыскала лабораторию доктора Крие'Ара и вошла. Внутри обнаружились два ассистента — человек и суллустианин. Они сидели на длинной лабораторной скамье, один следил за ходом чего-то вроде титрования, перед ним выстроились в каре шесть на десять пробирки. Другой разливал какую-то вязкую жидкость из большой реторты по мелким тарелочкам. Мара жестом послала Йайну вперед. — Доброе утро, — церемонно произнесла Йайна. — Доктор здесь? Дюжий юноша с рыжими усами поставил свою реторту на стол. — Он вышел. Сказал, что будет в секторе семь. Мара с рассеянным видом изучала установку, громоздившуюся посреди помещения. Согласно файлу, который она только что изучила, доктор Крие'Ар выводил новые виды растений и простейших, которые делали почвы пригодными для земледелия, радостно пожирая токсины, смертельно опасные для всего живого, кроме разве что жуков фефжэ. — Очень хорошо, — Мара положила руку Йайне на плечо. Йайна была наряжена в толстую, как ковер, униформу слуги куати. Она стояла, обхватив запястье одной руки другой, так что длинные и широкие рукава полностью скрывали ее кисти. В своем багаже Мара подобрала ей подходящий парик, заплетенный в косу. — Мы подождем, — сказала Мара.* * *
Два часа спустя Мара оперлась рукой на лабораторный стол и вперила царственный взгляд в помощников доктора. В отличие от Лейи, у Мары было время, чтобы отловить доктора Дассида Крие'Ара, и, не добившись ничего от ассистентов, она приготовилась ждать хоть весь день. Чтобы не скучать, она расхаживала по лаборатории, хватая со столов то одну, то другую колбу и изучая на свет ее содержимое. Лаборанты, ясное дело, от этого все больше нервничали. Наконец один из них — он как раз пытался расположить штатив с крошечными пробирками точно под соответствующим набором тоненьких сопл — не выдержал, вскочил со стула (стул рухнул), отбросил непослушную прядь со лба (прядь упала обратно) и устало вздохнул: — Баронесса, почему бы вам и вашей служанке не взять пару респираторов на складе в подвале, не пройти подземным ходом и не навестить доктора Крие'Ара снаружи, на болотах? Ну вот, лед тронулся, удовлетворенно подумала Мара. — Вы же видите, я не одета для прогулок по болотам, — возмущенно произнесла она вслух. — Вокруг них достаточно сухо. Уверен, доктор будет чрезвычайно польщен визитом такой высокопоставленной особы. Мара подняла бровь. — Ну что ж, если он вернется в мое отсутствие, — решительно сказала она, — скажите ему, что я ушла в этот… как вы сказали, подземный ход? — Вниз по лестнице направо, последняя дверь по правой стороне — склад, — с явным облегчением зачастил юноша, — и обязательно возьмите респираторы. Потом выйдите из нашего здания, там увидите ступеньки вниз — под низким навесом. Администрация разрешила нам проложить собственный проход к опытным участкам, раз уж северные ворота так далеко и совершенно не в той стороне. Мы стоим на мягких камнях, так что за пару дней все было сделано. — Очень хорошо, — с ноткой раздражения произнесла Мара. — Идем, Эмли. Йайна слегка поклонилась. — Да, баронесса. Мара, а вслед за ней и Йайна спустились вниз по лестнице, отыскали респираторы именно там, где указал бедняга-лаборант (хорошо все-таки Мара его достала!), и направилась к спуску под землю. Поначалу ход вел вниз довольно круто, но потом стал более пологим. Фосфоресцирующие ветви каких-то растений давали слишком скудное освещение. Мара замедлила шаг и шепнула: — Справляешься? Темно ведь. Йайна невозмутимо пожала плечами. — Мне уже приходилось вынюхивать путь в темноте. — Хорошо. Тогда входи обратно в роль и не выходи из нее, пока я не раскрою нашу игру. — Ладно. Мара поманила ее за собой. Тоннель постепенно поворачивал направо, следуя за жилой мягкой породы к равнинам, которые она видела на подлете. — Стой, — вдруг прошептала она. Мара попятилась на пару метров назад. На этом участке тоннеля эхо шагов было каким-то другим, неправильным. В самой темной точке между двумя светильниками обнаружился боковой коридор. Он был прикрыт занавесом из какого-то плотного материала, почти неотличимого от окружающего камня. — Ах, — спохватилась Мара, снова входя в образ. — Думаю, нам сюда. Боковой коридор был строго перпендикулярен основному проходу. Мара гордо прошагала метров пять и обнаружила порядочного размера помещение. Около длинной лабораторной лавки стоял высокий дуро. В руках у его были колбы с какой-то бурой взвесью. — Доктор Крие'Ар, — Мара надменно вскинула подбородок. — Вас нелегко найти. Надеюсь, что я не зря предприняла это путешествие. Bы ведь не разочаруете меня? Ученый-дуро поставил свои колбы на стол. — Мадам, — сказал он. — Это мой собственный исследовательский отсек. Говоррите, что вас ко мне пррривело. Стены, пол и потолок помещения были из голого камня. У дальней стены Мара разглядела постель и несколько подвешенных над полом… баков с реактивами? Или что бы это могло быть? В отсеке, протянувшемся вдоль другой стены, она узнала водяной открытый инкубатор, который нагревался на огне снизу. Он был похож на поваленный стенной шкаф. Йайна выступила вперед, все так же пряча кисти в складках рукавов — как положено служанке куати. — Доктор, — сказала она. — Это баронесса Куата Муйлинь. Она пришла к вам по очень важному делу. Мара разглядела сиденье без спинки. Выглядело оно так, словно его подобрали на свалке старых кораблей. Мара шагнула вперед и уселась. Наконец доктор Крие'Ар двинулся к ней. Его огромные красные глаза, казалось, мерцали в полумраке. — Чему я обязан высокой чести лицезрреть вас, баррронесса? — Вести о вашей работе, о вашей преданности делу достигли уже и других миров, — сказала она. — Более того, администратор Органа Соло называет вас чудотворцем. Он скромно развел руками. — Дуро, — продолжала Мара, — уже превратили в клоаку, куда сбрасывают всевозможные расы. Мой народ может ждать такая же судьба. На Ббурру я встретила патриотов, которые сказали мне, что вы являетесь верным последователем кого-то, кто пытается повернуть этот поток вспять, самым верным последователем, который может говорить от имени вашего народа. В роли баронессы ей часто удавалось добиться большего, напирая на лесть, нежели на угрозы. Вот она и напирала.* * *
С того момента, как они вошли, Йайне не давало покоя какое-то странное ощущение. Ей пока не приходилось встречаться с коренными жителями Дуро — медицинскому кораблю, на котором она прилетела, разрешили сесть прямо на планету, минуя орбитальные города. Но этот тип ей явно не нравился. Поколебавшись, она протянула к нему тонкое щупальце Силы. Насколько он на самом деле враждебен им? Она ничего не почувствовала. Совсем ничего. Она не смогла его даже отыскать. Ей понадобилось совершить над собой усилие, чтобы продолжать держать глаза опущенными долу. Она никогда не слышала, чтобы йуужань-вонги наряжались дуро, но если они умеют выращивать созданий, которые делают их неотличимыми от людей, то вполне логично допустить, что они пошли дальше. Единственный известный ей способ убедиться в этом — это снять с него маску. Мысль неплохая, но оставалась одна ма-а-аленькая проблема — обычно участок активации маскуна находится где-то возле носа. А у дуро нет носов! Для Йайны лицо Крие'Ара было не более чем расплывчатым пятном. Даже если бы у него был нос, она бы его не увидела. Йайна осторожно потянулась к этому размытому пятну щупальцем Силы и коснулась того места, где, по ее мнению, у доктора был бы нос, будь он человеком. Ничего не произошло. Она тронула Силой другой участок маски, левее. Снова ничего. Между тем мысли у нее уже понеслись вскачь. Что, если придется драться? Она же его видит с трудом! Он вдруг остервенело мотнул головой, словно пастух, которому докучает летняя мошкара. Но она бесконечно долго тренировалась сражаться против фантомов. Иногда даже с завязанными глазами. У фантомов не больше Силы, чем у йуужань-вонга. Она снова принялась за его маскуна.* * *
Мара сидела на странном табурете доктора в столь непринужденно величественной позе, словно это был трон, только и достойный баронессы-куати. Доктор Крие'Ар наконец снизошел до изложения начал своей философии. — .. обходим местные законодательные рамки, и… ай! Он вскинул к лицу обе перепончатые лапы, но Мара успела заметить кое-что до боли знакомое. Под одной из глубоких морщин, которые проходили через все лицо дуро, его серая шкура пошла рябью. Краешек отогнулся, обнажая бледную кожу и край черной татуировки. Она вскочила на ноги, выхватывая лазерный меч из-под полы своей аметистовой туники и активируя его, В то же мгновение Йайна отшатнулась назад, ее собственный меч как по волшебству возник из складок широких рукавов. Серо-голубая кожа продолжала сползать, обнажая изможденное лицо с голубоватыми мешками под глазами, и в конце концов скрылась под белым лабораторным халатом, словно растаяла. Крие'Ар не трогался с места и хохотал. Как Мара ни присматривалась, оружия она у него не засекла. — Не двигайся, — предупредила она его. — Ты безоружен и очень уязвим сейчас. Крие'Ар перестал смеяться. Его бледные губы изогнулись в презрительной усмешке. — Мара Джейд Скайуокер, не так ли? Почему ты жива? — Разве мы встречались? — оставаясь настороже, спросила Мара. Йуужань-вонг откинул назад свою отвратительную голову. — Не удивительно, что Новая Республика не может удержать Галактику, если даже ее так называемые «герои» такие глупцы. Да, мы встречались. Я почти убил тебя. Йайна подошла на шаг ближе. — Я знаю этот голос, — прошептала она. — Еще б ты его не знала, — ухмыльнулся чужак. — Дай намекну… — Рхоммамуль, — Йайна продолжала держать активированный лазерный меч. — Ты — Ном Анор! Ты заставил людей поверить в то, что ты человек, а потом ты заставил их поверить в то, что ты умер. Вонг склонил голову набок. — Ты, по крайней мере, приближаешься к тому, чтобы стать достойною. Но пока ты еще ею не стала. Мара крепче сжала рукоять своего меча, вспоминая свою первую встречу с Ном Анором на Моноре II. Сунесси, местные жители, пригласили несколько сотен дипломатов на церемонию вступления на престол их десятого наследного принца Агапоса X. Группа каких-то отщепенцев угрожала мелкому дипломату с Корусканта, вот Мара и нанялась к нему в телохранители. Ей и без того хотелось повидать перистые туманы, которыми славилась мерцающая атмосфера Монора II. — Ты носил тогда черную маску и черный плащ, — сказала Йайна. — Что случилось с твоим рабом, этим маленьким человечком, похожим на мышонка? Губы вонга снова искривились в насмешке. — Шок Тиноктин получил хорошую награду за верную службу. Мара оглядела подземную лабораторию. Если у Ном Анора хранится под рукой биологическое оружие, ей никогда не найти его среди всей этой научной дребедени. И все равно она хотела взять его живым. Очень хотела. Она была специалистом в другой научной области — она знала, как раздавить чужое "я", как сбить с толку и как отыскать у врага его слабости. — А, так это тот мелкий смутьян, что снова мутит воду, — сказал она, обращаясь как бы к Йайне и по семейной традиции насмешливо приподняв бровь. — Мелкий?! — он так подался вперед, что чуть не свалился с лабораторной скамеечки. — Замри, — ледяным тоном приказала она. — Только тронешь что-нибудь, считай, что мертв. Его пальцы потянулись к колбе — той самой, которую он вертел в руках, когда они вошли. — Пока ты доберешься до меня, я успею швырнуть вот это. Это споры кумбы. Я ими смазал сотню отвратительных респираторов, как раз перед торжественным выходом на свежий воздух. Живот Мары сжался. — Они же все не заболели сразу же, — глупо запротестовала она. Ее болезнь проявилась только два месяца спустя. — Эпидемиологи в конце концов решили, что это было стечение обстоятельств. Но на этот раз приходилось учитывать, что все эти люди находились в одно и то же время в одном месте. Вонг смеялся. — Я и рассчитывал на то, что они это скажут. Оболочки спор кумбы в организмах разных видов рассасываются по-разному — у когото дольше, у кого-то быстрее. Это — то, чего ты боишься больше всего на свете, — он снова покрутил колбу в пальцах. — Рецидив. Слабость. Смерть. Доза на этот раз гораздо больше. И это смертельно. Для всех видов живых. В этот момент она ощутила себя ужасно беззащитной. Если она сейчас заболеет, ее ребенок погибнет. Если он и без того не обречен на гибель. Анор мог заразить и Йайну. Йайна могла использовать другие чувства, чтобы компенсировать потерю зрения, но она была еще в недостаточно хорошей форме для поединка с тем, кого нельзя почувствовать Силой и чье оружие — колба с жидкостью. — Ты так и не ответила на мой вопрос, — окликнул ее Анор. — Почему ты до сих пор жива? — Ты — последний, кому я стала бы об этом рассказывать, — Вергер до сих пор где-то был. Только непонятно где. — Йайна, назад! Мара сделала резкий низкий выпад. Это был только финт, но вместо того, чтобы отразить атаку, Анор повернулся и побежал. Причем не туда, откуда они пришли, а к маленькой низкой дверце за рабочим столом. Колбу он на столе оставил. Ловушка! Не ходи за ним! И Мара отказалась от идеи броситься следом за вонгом. Тут ее чувство опасности уже не просто закричало, а взвыло погромче сирены. Она заколебалась, глядя, как Йайна перепрыгивает скамью, нацелившись бежать следом. Нужно было принять правильное решение. Окликнуть? Три жизни на кону и только один из них в настоящей боевой готовности. — Проклятье! — зашипела она, отдирая каблуки у своих туфель. — Йайна, сюда! — она бросилась в коридор, из которого они пришли. С резким звуком три реторты лопнули, и одновременно сверху раздался грохот, похожий на звук выстрелов. Вздрогнув, Мара по смотрела наверх. В каменном потолке открылась щель. Она росла и ветвилась, счет пошел на секунды. — Бежим! — она махнула рукой Йайне, показывая в сторону тоннеля. Огромный каменный обломок с грохотом обрушился позади нее. Йайна была уже в дверях. Вокруг них рушились стены и потолок тоннеля, проложенного в мягком, легко поддающемся бурению камне. Мара толкала Йайну перед собой, сосредоточившись на внутреннем зрении, пытаясь отклонить каждый камень, который норовил свалиться им на головы. Дюжину обломков она отклонила своим лазерным мечом. Но они падали слишком густо. Когда клубящаяся пыль окончательно заслонила тусклый свет, Мара толкнула Йайну на пол, упала, сверху (создала вокруг них оболочку Силы. Ей хватило присутствия духа, чтобы погасить лазерный меч. Шум обвала нарастал еще несколько секунд, показавшимся им веками. Потом все стихло. Йайна выкатилась из-под нее. Свой лазерный меч она тоже деактивировала. В абсолютной темноте Мара не могла видеть племянницу, но жалобное «Ох!» донеслось вполне отчетливо. — Головой ударилась? — негромко уточнила Мара. — Ага. Немножко, — Йайна замолчала, но лишь на пару секунд. — Ты их что, Силой удерживаешь? — Нет, исключительно своим непобедимым обаянием, — съязвила Мара, но продолжала уже мягче. — У тебя респираторы все еще с собой? — Да. Вот. — Возьми пока мой. Мара встала на четвереньки и уперлась руками в один из каменных обломков и попыталась сильнее надавить на него Силой. Если их окружал не слишком большой завал, он бы сдвинулся. Хоть немного. Не тут-то было. — Десять к одному, — проворчала она. — Он привез на Дуро собственных камнеедок. Вырыл свой собственный потайной тоннель, причем предусмотрел в проекте ловушки на тот случай, если бы служба безопасности Лейи раскрыла его. Голое Йайны в ответ прозвучал кисло. — Ты ведь из-за меня вернулась, да? Ты могла бы взять его. Могла бы убить его, не сходя с места. — Я доберусь до этой твари, даже если это будет последнее, что я смогу сделать, — Мара еще никого не ненавидела так неистово, после… После Люка Скайуокера. Целую жизнь тому назад. Люк? она потянулась Силой и ощутила прикосновение его разума. Я в полном порядке, заверила она его. Не отвлекайся на меня, делай, что делаешь. Слов он уловить не мог, только ощущение, но уж его-то он получил по полной программе. — Очень может быть, что позади нас завал меньше, — сказала Йайна. — Не забывай, что как раз туда он и рассчитывал нас заманить, — ответила Мара. Ее инстинкты не зря предупреждали ее. Скорее она согласится пройти еще через тысячу опасностей, чем позволит этому ситхову отродью заразить ее ребенка. Может быть, в колбе было что-то другое, но она знала, что он не лгал, когда бахвалился. Это он заразил ее. Те же инстинкты в конце концов сказали ей, что внутри у нее растет нормальный и здоровый ребенок. Биологическое оружие йуужань-вонгов не повредило ему. Лейя сразу вскоре после свадьбы шутила, что ребенок Скайуокера будет Скайкраулер, «ползущий по небу». Она достала комлинк и без особой надежды нажала на кнопку вызова. Лейя? Ты здесь? Тишина. Алло, Портал. Чрезвычайная ситуация. Слышит меня кто-нибудь? Ничего. Камень был слишком плотным. — Тетя Мара, мне кажется, тут какой-то странный запах. — Надень респиратор, — спокойно посоветовала Мара, гадая, уцелела ли колба, которую Анор, удирая, поставил на стол. — Через оболочку Силы пыль не проникла. Честно говоря, я не знаю, что через нее может просочиться, а что нет, но, скорее всего, микробы не могут, — Мара помолчала, потом заговорила снова: — Послушай, мне нужна твоя помощь. Если мы объединим усилия, то сможем протолкнуть нашу оболочку чуть дальше в том направлении, куда нам надо. Я хочу попробовать сделать так, чтобы камни, которые над нами, опустились немного ниже и позади нас, а камни, которые у нас на пути, буду приподнимать тате, чтобы они прошли над нами. Понимаешь, что я имею в виду? — Думаешь, это сработает? — голос Йайны звучал неуверенно. Похоже, она не слишком-то верила в успех. Мара нахмурилась. — Если у тебя есть план получше, выкладывай. Йайна молчала несколько секунд — видимо, честно пыталась придумать план получше. Потом хмуро попросила: — Сможешь нарисовать, что ты имеешь в виду? — Я пытаюсь, — не менее хмуро ответила Мара. Если она неточно визуализирует для Йайны свою задумку, у них не просто ничего не по лучится — их островок безопасности будет просто-напросто раздавлен. Нужно переместить сотню валунов, камней и камушков — наверх, назад и вниз. А потом еще сотню, и еще, и еще… Это займет много часов. — Откройся мне, Йайна. Как на занятиях. Она порадовалась, что они захватили с собой респираторы.Глава 18
В холле жилой башни, куда увели Йакена, Люк неожиданно остановился. С Марой снова что-то произошло, что-то шло не так, как было рассчитано, какие-то непредвиденные проблемы застали ее врасплох. Люк почувствовал,как адреналин выплескивается в кровь. И снова, как всегда в подобных обстоятельствах, он ощутил почти непреодолимое стремление бросить все и бежать. Бежать на помощь. Бежать к ней. Вихрем ворваться в доки, сесть в «крестокрыл» и лететь. Вместо этого он сосредоточился и стал прислушиваться. Детали ему разобрать не удалось. Ее отчаянная тревога быстро сменилась ее обычным боевым настроем — огонь подо льдом. Больше он ничего не мог уловить. Анакин, который успел прошагать вперед, поспешно вернулся обратно. Они оба все еще были в личинах кубазов. — Что случилось? — встревожившись, спросил он. — Твоя тетя, — больше ничего пояснять Люк не стал. Он закрыл глаза, напряженно пытаясь разобрать подробности. Перед этим он уловил чувство опасности, потом гнев, потом был момент принятия болезненного решения, когда ей пришлось наступить на горло собственной гордости. Заставить себя спасаться бегством для нее было тяжелее, чем сражаться до последнего. Ему ли этого не знать… Сейчас он отчетливо уловил отзвук ее попытки заверить его в том, что с ней все в порядке. Она была жива, но ей приходилось прикладывать огромные усилия. Он уловил образ непроглядной тьмы и тысяч камней вокруг и непосильной работы, чтобы переместить их. Он сформулировал вопрос. Чтобы добраться до нее, ему понадобится несколько часов, как ни крути. Хотя уж он бы не мешкал на пути к «крестокрылу». Только он успел это подумать, как ощутил присутствие Йайны рядом с Марой. Если у нее есть помощь Йайны, она сумеет убедить себя, что у нее все под контролем. А его ребенок! Тем не менее он ощутил ее благодарность. Это чувство придало ему сил. Он неохотно повернулся и побрел вслед за Анакином через вращающиеся залы жилого комплекса двенадцатого уровня. На ходу он пытался вплести, что мог — свою любовь и поддержку — в ту невидимую нить, что соединяла его с Марой. Он понятия не имел, поможет ли это ей, придаст ли больше сил. Он просто чувствовал, что ей приходится тянуть что-то тяжелое. Ей понадобится вся собственная сила и сила Йайны. И даже этого может не хватить. Эта мысль заставляла его продолжать пытаться, несмотря на то что у него не было никаких гарантий, что это сработает. Никаких, кроме его веры в способности Мары и в саму Силу. С вице-директором Браруном они договорили довольно быстро. Ему попросту нечего было предложить на продажу. Это подтверждало теорию, что дуро собирают запасы, надеясь покинуть систему вместе с одним из своих орбитальных городов. Люк мог уличить их в этом, только когда они распродадут остатки системы, включая отхожие места беженцев, чтобы построить свой новый мир. Он отослал Р2Д2 обратно в гостиницу с новым заданием: отыскать записи, которые бы свидетельствовали о каких-либо связях Бригады Мира с КорДуро или ВКПБ. Ему не давало покоя предупреждение Карме о том, что в Разведывательном дивизионе или даже во Внутреннем Совете могут быть агенты врага. Может быть, и в ВКПБ они есть. К сожалению, ему не представилось случая изучить советников во время последнего совещания. Он взглянул на крошечные экранчики на внутренней стороне его огромных очков. Если Р2Д2 что-нибудь обнаружит, он пошлет сигнал, а потом и сообщение, и будет посылать его до тех пор, пока Люк не свяжется с ним по ком-инку. Прежде всего, однако, надо было найти Йакена. В приемной Браруна Люк отчетливо видел, что Йакен стоит на одной из главных развилок своего пути. Отказ от Силы, может быть, и не так страшен, как падение на Темную сторону, но не такого будущего хотел Люк для своего племянника. Приближался вечер, в коридорах Ббурру загорались огни ночного освещения, в квартирах включались головизоры. Два высоких дуро в униформе КорДуро караулили снаружи ничем не примечательную дверь у следующего изгиба коридора. — Возьми ближнего, — шепнул Люк Анакину. Мягко и нежно Люк погрузил дальнего охранника в глубокий сон. Дуро тихо сполз по мозаичной стене. Второй уютно устроился на нем. — Отлично, — сказал Люк. — Теперь стой тут. Появится еще кто-то — завали его туда же. Я быстро.* * *
Гостеприимный хозяин предоставил Йакену спальню с огромным круглым транспаристиловым окном и двумя коридорными стражниками. Стоя у окна, он смотрел, как постепенно гаснут яркие огни на центральной площади Ббурру. Открытого пространства в панораме почти хватало на то, чтобы создать иллюзию настоящего, живого мира. Мира, в котором неестественно голубое небо держалось на множестве диагональных подпорок. На больших улицах и проспектах возвышались деревья, увитые лозой, — в огромных кадках. По сравнению с джунглями Йавина IV это выглядело просто жалко, но теперь Йакен начинал понимать, почему дуро предпочитают жить здесь, а не в негостеприимном мире поверхности родной планеты. В сгустившихся сумерках он повалился на кровать, раздумывая, правильно ли поступил. Брарун, похоже, совершенно не торопится снижать ставки. Дверь в холл бесшумно скользнула в сторону. Йакен сунул руку под подушку и нащупал там рукоять лазерного меча. Темный силуэт плавно приблизился. Йакен увидел хоботок и огромные очки кубаза. В следующее мгновение дверь все так же бесшумно скользнула на место. — Йакен, это я. Этот голос был Йакену знаком. Если бы не отказ от использования Силы, он бы уже давно почувствовал это присутствие. Лазерный меч он выпустил, но не стал включать свет. — Мастер Скайуокер, тут могут быть подслушивающие устройства… — Не сейчас. Люк скользнул ближе и сел в ногах кровати, двигаясь бесшумно, словно призрак. Он стянул свою носатую маску и положил ее на кровать рядом с собой. — К чему ты стремишься, Йакен? Как я могу помочь тебе? Йакен не заставил себя долго упрашивать. Он вывалил дяде все. Он рассказал о своем видении, стараясь не пропустить ни одной мельчайшей детали. Когда он дошел до описания Люка, как прекрасного воина света в сверкающих белых одеждах, тот почему-то дернул щекой и смущенно отвернулся. Однако самым ярким в рассказе Йакена был голос, голос, который велел ему держаться. — Я не… — пытался объяснить Йакен, — я скользил. Я падал прямиком на темную сторону… На темную сторону этих качелей. Все заскользило. Все вокруг, — его всего передернуло, когда он вспомнил, как погружались во тьму звезды. — Имеем ли мы право, — спросил он, — использовать этот величественный, внушающий трепет Свет… так, словно мы в ответе за судьбы Вселенной? Профиль Люка Скайуокера в искусственном свете, лившемся в окно, казалось, стал строже. — Йакен, Сила — это наше наследство. У нас нет другого способа защищать мир и справедливость, кроме как использовать ее, выступая чем-то вроде служителей порядка. Многие джедаи используют свою власть во зло. — Но не все, — мягко возразил Люк. — Я хочу переубедить их, склонить на свою сторону, — сказал Йакен. — У меня наконец-то появилось время все это обдумать. Моя известность близка к нулю. И если бы не вы, мама, отец… и Анакин… и Йайна тоже — обо мне бы вообще никто ничего не слышал. Если я не буду искать легких путей, если я откажусь от того, чтобы направлять Силу в русло зла и агрессии перед лицом опасности, другие джедаи заметят меня. — Это достойная причина. Благородная, — Люк, похоже, поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее. Темнота сгущалась, а Йакен так и не подал знак автоматике включить освещение. — Но ты готов рисковать ради этого своей жизнью? Йакен сам об этом только что думал. — Да, — сказал он. — Даже если я погибну, моя смерть может заставить остальных джедаев одуматься. Это разбудит их, заставит осознать, что нельзя просто так болтаться, распоряжаясь своей мощью, и не думать о расплате. — Но ведь именно ты, — осторожно сказал Люк, — сталкиваешься с печальными последствиями. Ты, и никто другой. — Я больше ничего не могу для них сделать, Я могу только пожертвовать собой. Он почувствовал, что дядя испытующе смотрит на него. — Никогда не забывай, что пожертвовать жизнью, когда ничего другого не остается, — это одно. Но выбрать смерть, когда можешь спастись, — это унижает нас всех. Йакен нахмурился. Он не собирался переоценивать собственный авторитет или желание других джедаев прислушаться к нему. — Мы строим плохие модели, — настаивал он. — Мы проходим мимо законов и правил, которые объективны или формировались поколениями и на этих законах построено общество. Мы ведем наших подопечных обратно во тьму, когда выживали самые ничтожные. Если так будет продолжаться, скоро нами будут править заблуждения. — Великолепно изложено, — сказал Люк. — Но все-таки, будь осторожнее. Если ты чувствуешь, что неправильно использовать Силу как оружие, ты не можешь все переиграть. Ты не можешь решить, где Сила переходит в насилие. Ты боишься действовать, боишься, что твои действия будут иметь невообразимые последствия. — Да! — воскликнул Йакен, — Да, именно так! — Но если так рассуждать, — продолжал Люк. — То будет ошибкой вообще использовать Силу. — Вообще? — Йакен вскочил на ноги. От этого его голова и плечи вышли за пределы тепла постели, и его пробрал странный озноб. — Всякое действие, которое не поддерживается твердой убежденностью, может привести к страху и тьме, — сурово сказал Люк. В памяти Йакена всплыла дядина академия, стажировка, бесчисленные соревнования. — Я вообразил себе ужасные последствия, которые могут быть, если совершить неверный шаг, — признал он. — Разве вы не видите? Именно поэтому я надеялся, что вы не станете восстанавливать Совет Джедаев. Мы должны уметь держать ответ перед самой Силой, а не перед группой отдельных личностей, которые тоже могут ошибаться. Если мы будем лучше понимать Силу, мы сможем ее правильно использовать. Или примем решение не прибегать к ней вообще. Дядя выглядел озадаченным. — Разве, — спросил он, — это следует из всего, что ты мне тут наговорил? — Должно, — буркнул Йакен. — Оно все как-то должно складываться в одну картинку. — Смотри, как бы тебя не подвела твоя гордыня, Йакен. Йакен стиснул тончайший балдахин над кроватью. — Гордыня? Ты говорил нам, что власть, влекомая жаждой мести, ведет в гордыне — и Темной стороне. — Гордыня бывает разная, — пояснил Люк. — Не обязательно все понимать настолько грубо и прямолинейно. Ты утверждаешь, что не считаешь возможным использовать Силу по причине вящего смирения — так? Йакен честно и тщательно обдумал вопрос. В самом деле, при чем тут смирение? — Может быть, ты единственный джедай, восприимчивый настолько, чтобы осознать, что все, что мы делаем — неправильно… — продол жал тем временем Люк. — Нет, — перебил Йакен. — Я всего лишь тот, кто получил предупреждения. Вы не делаете ничего неправильного… — Но если для тебя это — смертельная ошибка, — жестко спросил Люк, — разве ты не должен предупредить об этом всех остальных? Йакен устал стоять, прислонился к стенке и аккуратно сполз по ней. — Я как раз об этом и говорю! Я ведь именно это и пытаюсь объяснить вам! — Они не слышат тебя сейчас, — спокойно сказал Люк. Йакен вздрогнул, как от пощечины. На его плечо легла сильная, надежная, искусственная рука Люка Скайуокера. — Быть джедаем часто довольно болезненно, Йакен. Ты просто впервые всерьез столкнулся с этим. Будь осторожен и хорошенько подумай, стоит ли приносить свои способности в жертву, ради того, чтобы помочь остальным увидеть истину такой, какой она предстала тебе. Это слишком похоже на жертвоприношения, которые практикуют йуужань-вонги. Они ведут к вымиранию всего живого. Йакена колотила крупная дрожь. — Я не хочу… Я хотел совсем другого… наоборот… — Ты рассматриваешь свои наследственные способности, как большую ответственность. Йакен, ты заинтересовал меня. Ты показал мне, что, обучая молодых джедаев, мы должны гораздо больше внимания уделять этике. Спасибо. Щеки Йакена дергались. Он не смог улыбнуться. Какой ужас! — Разве ты можешь знать, — говорил Люк, — куда приведет тебя судьба? Не обязательно, чтобы все пришло к тебе прямо сегодня. Когда я был в твоем возрасте, мне и не снилось, куда меня занесет. Каким будет твой следующий шажок? — Думаю, — медленно произнес Йакен, покривив душой — на самом деле он ничего особенного сейчас не думал, ибо был оглушен про явлением такого высокого доверия Мастера Скайуокера, — что, если смогу, я должен убедить дуро поддержать Новую Республику и сдержать данные ей обещания. — Возможно, у тебя получится, — серьезно сказал Люк. — Но возможно, мы имеем дело с изменой в верхах. В любом случае, ты должен провести эти переговоры. Услышав об измене, Йакен напрягся еще больше. — Именно это привело вас с Анакином на Дуро? Люк кивнул. — Здесь пропал без вести один стажер-джедай. Теперь мы обнаружили, что КорДуро задерживает поставки. И только что я встретил двух человек, которые мне очень сильно напомнили ребят из Бригад Мира. Р2Д2 сейчас проверяет, что можно выудить на этот счет из местной базы данных. Если Брарун связан с Бригадами Мира, этот «домашний арест» не так уж безобиден. — Ты должен сделать выбор. Использовать Силу так, как тебя учили, — или оставить ее. Ты не можешь просто снизить до минимума ее применение. — Ладно, — сказал Йакен. — Тогда я оставлю ее. Он увидел неподдельное изумление на лице дяди — но лишь на мгновение, пока Люк не сумел скрыть свои чувства. Йакен чувствовал, что должен доказать — Люку, себе самому, всем остальным, — что его решение абсолютно серьезно и он не отступится. — Это опасный путь, Йакен. Тебя ждет на нем много потерь. Тебя будут винить в том, что ты сидишь сложа руки, вместо того чтобы помочь. — Просто скажите им, почему я это делаю, дядя Люк, — теперь уже не «Мастер Скайуокер». Раз уж решил — надо идти до конца. — У тебя комлинк есть? — мрачно спросил Люк. Даже не прибегая к Силе, Йакен почувствовал разочарование и беспокойство в его голосе. Йакен покачал головой — конечно же, ему не оставили комлинка. Люк бросил что-то на кровать. — Спрячь его. Если мы что-нибудь обнаружим, мы свяжемся с тобой. Может быть, Брарун не корумпирован. Если хочешь остаться здесь, попробуй разобраться в том, что он на самом деле чувствует, к чему стремится. Это может помочь нам. Но будь готов унести ноги в любой момент. — Хорошо. — И отдохни немного. Не пытайся спасти всю Галактику в одиночку. Поверь мне, это не работает, — дядюшка встал на ноги и теперь возвышался над Йакеном, загадочно улыбаясь. Совсем как женщина на одной старинной голограмме, снятой с еще более старинного плоского полотна. — И еще кое о чем хочу тебя предупредить. Если ты принял решение не делать того, что ты можешь делать, ты подвергаешь опасности своих самых близких и любимых. Подумай об этом. Йакена опять пробрала дрожь. — Ты знаешь будущее? Люк покачал головой. — Это просто… просто ощущение у меня такое, — сказал он. — Позволь Силе быть с тобой, Йакен, — Люк снова натянул маску и очки. Неожиданно он схватил второй комлинк. — Держи его, Р2Д2! — Что? — испугался Йакен. — Может быть, мы вышли на след нашей пропажи… в конце концов. На этом Люк покинул комнату. Помчался, как было известно Йакену, восстанавливать справедливость для одного отдельно взятого существа. А вовсе не в Галактике целиком. Не больше одного за раз. Вот так. Так он всегда учил. Йакен перевернулся на другой бок. Может ли он на самом деле полностью отказаться от использования Силы? Пытаться не обращать на нее внимания, это все равно, что зажмуриться или заткнуть уши. Ему придется жить с этим ощущением всю оставшуюся жизнь. Йайне пришлось приспособиться к потере зрения. Но зрение рано или поздно вернется к Йайне. И когда он закрыл глаза, он все еще видел перед собой Галактику, соскальзывающую во Тьму.* * *
На «Сунулоке» полным ходом шла подготовка к прыжку в систему Родии. В самый разгар инструктажа помощницы Цавонг Ла сообщили ему.! экстренном вызове. В его переговорном кабинете на подставке стоял виллип Ном Анора. В тот момент, когда он вошел, виллип заговорил. — Мастер войны, у меня превосходные новости. Мои летучие зубастики «неотэбэ» успешно справились с разрушением купола Поселения Тридцать Два. И теперь мой связной задержал юного джедая-труса. Он держит его в той мерзости, которую неверные называют «Ббурру». Цавонг Ла не проронил ни слова. Эти новости не заслуживали того, чтобы прервать инструктаж. Он прекрасно знал, что создатель форм, который обеспечивал Нома Анора организмами-детоксикантами, поставлял ему и зубокрылок. — И это еще не все, — продолжал Ном Анор. — Только что я направил двух других джедаев, членов его семьи, на встречу с богами. Его сестру и его тетку — пресловутую Мару Джейд Скайуокер. Цавонг Ла раздраженно скрестил руки на груди. Клика жрецов «Сунулока» наконец провозгласила, что его шансы на успех будут расти с каждым джиидаием, которого он своими руками принесет в жертву. — Ты видел, как они умерли? Исполнитель замялся. — Они попались в ловушку. На них обрушилось столько камней, что им не выбраться живыми из-под завала. Без брони из панцирей вондуун-крабов даже такие совершенные тела, как у нас, не выдержали бы такого. Боевые когти Цавонг Ла задрожали. — Мы видели, что джиидайи прибегают к сверхъестественным способностям. — Эту ловушку я сооружал специально для джедаев. На самом деле я имел в виду посла Органу Соло, если бы ей вдруг пришло в голову без приглашения вторгнуться в мои покои. Даже если им удалось выжить при обвале, сейчас они медленно умирают. Я совершенно в этом уверен. Такой завал нельзя разобрать. У Органы Соло и ее следователей не может быть никаких улик, указывающих на то, что этот обвал не был естественного происхождения. И Ном Анор, адепт богини-мошенницы, оставался вне подозрений. Если женщины мертвы, нечем умилостивить богов. Цавонг Ла кивнул. — Есть способ сделать джиидайя, которого пленил твой связной, достаточно тихим, чтобы он не создавал нам проблем? Нам все равно придется приготовить для него легкую смерть, — он не хотел прогневать Йун-Йаммуку, предлагая ему в жертву труса. — Я бы предложил, чтобы мой агент задержал его до вашего прибытия. Тем временем, — щечные мешки Анора сморщились от удовольствия, — я уже принял меры к разжиганию мятежей. Это был излюбленный конек Ном Анора. — Это сконцентрирует внимание всей системы на Ббурру, пока мы будем окружать их. — Ты повторяешь мои мысли. Я назначу время решающего прорыва так, чтобы оказать честь твоему подходу. Цавонг Ла прищелкнул когтями на сгибах пальцев. Мятежи создадут новых мучеников для имитации религии, которую потом внедрит Анор. А это, в свою очередь, вызовет новый круг жертвоприношений. Ничего удивительного, что ЙунХарийу, богиня-мошенница, благоволит Ном Анору. Даже могучий Йун-Йаммука часто склоняет голову перед ее проказами. — Твои агенты готовы управлять планетарными щитами? — Только прикажите, мастер войны. Да, возможно, все-таки это стоило того, чтобы прервать инструктаж. — А молодой хатт? Ты позаботился о том, чтобы он понес кару? — И вновь я жду только вашего приказа. — И вновь говорю тебе — не гневи богов, предлагая им недостойных. Хатты — чудовища и обжоры. Оставь его нашим заготовителям пищи. Новые рабы хорошо отпразднуют его прибытие. Виллип изобразил почтительный наклон головы Анора. — Ты обещал дуро, что мы позволим им остаться в их отвратительных обиталищах, если они сложат оружие? — Как было приказано. Цавонг Ла задумчиво улыбнулся. Обещания Нома Анора стоили меньше, чем дыхание, на котором он их произносил. Конечно же, Йун-Харийу просто обожает такие шутки.* * *
Они продвигались очень медленно. Мара осторожно дышала через одну из масок, которые они позаимствовали на складе научного комплекса. С каждым камнем, который она передвигала, терялись драгоценные миллиметры их созданной при помощи Силы ниши в завале. Она снова почувствовала прикосновение Люка — через расстояние, которое их разделяло, он передавал ей свою силу, свою энергию. Стало немного легче. Спасибо, Скайуокер, — мысленно крикнула она ему. Пришло время благодарностей. И все-таки она страшно жалела, что не стала догонять Анора. Ну, конечно. Тогда бы мы все втроем были бы уже мертвы. Но если это он вызвал ее болезнь, возможно, ему известен и способ проверить, действительно ли она излечилась. Ей нравилось думать о том, как она могла бы вытрясти из него эти сведения. Желательно непосредственно перед тем, как объяснить ему на практике смысл слова «справедливость». Ощущалось тепло тела Йайны. Так проявлялся ее гнев. — Не волнуйся, — прошептала Мара сквозь маску, сберегая дыхание. — Я еще доберусь до негр. Просто в другой раз. — К тому времени, когда мы отсюда выберемся, — прошептала в ответ Йайна, — он уже будет ситх знает где. — Однако это многое объясняет, — еще одна дюжина камней осыпалась позади них. Мара выиграла еще сантиметр. Стоило хоть не много приподнять голову — шишка на темечке обеспечена, — насчет Рхоммамуля. — В конечном счете, — согласилась Йайна, — он просто мутит воду, не заботясь о жертвах. — Отвлекая наши основные силы от направления, по которому они собираются ударить. Лучше продолжать разговаривать, чем думать о том, что спасительная оболочка Силы все больше прижимает их к плитам пола. Ей очень не хотелось это признавать, но Люк мог бы вызвать помощь, как раз тогда, когда она его заверяла, что с ней все будет в порядке. Если они начнут задыхаться, надо будет погрузить Йайну в глубокий транс и позвать Люка. И тогда останется только надеяться что он сумеет добраться сюда прежде, чем у них кончится воздух. Потому что, если она не хочет, чтобы из раздавило в лепешку, ей самой не стоит погружаться в транс. — И сжигание дроидов? Помнишь? — сказала Мара. — Ты думаешь, в той колбе на самом деле было… Маре надо было об этом подумать подольше. — Нет, — он ведь не знал, что они придут, — но я уверена, что у него еще полно в запасе этой дряни, — споры кумба, что бы это ни значило. — Думаешь, он не врал? — Но только не в этот раз, — прошептала Мара. Она ведь снова почувствовала слабость в его присутствии — легкую, но вполне достаточную для того, чтобы подтвердить его слова. — Эй, я чувствую свежий воздух, — голос Йайны зазвенел. Должно быть, она стащила респиратор. Мара снимать респиратор не стала. Еще одна группа камней поднялась вверх. Позади них она вдруг заметила проблески света. — Еще немного, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. Теперь было нелегко заставить себя не спешить. Она представила себе, как гнусно было бы умереть за полметра до желанной свободы. Это помогло ей сосредоточиться. На то, чтобы переместить последние камни, ушло больше часа. — Порядок, — сказала она наконец, переводя дыхание. — Выкатывайся. Нет, погоди. Она подтолкнула Йайну к переднему краю оболочки. Встала на четвереньки, подтянула под себя колени, сжалась в комок. И глубоко глотнула той мощи, что поддерживала ее все это время извне, сквозь расстояние. Готов, Люк? — спросила она про себя. В этот момент она полностью постигла тайну двойного мышления. Толкай! — Давай! — она ощутимо подтолкнула Йайну и сделала кувырок вперед, на ходу отбивая последние камни, норовящие размазать их по полу тоннеля. Срезы камней блестели. У Йайны кровоточила рана над ухом. Она схватила комлинк. — Портал, чрезвычайная ситуация! Соедините меня с администратором Органой Соло, живо! Ответа не было. Быстро назад в купол! — скомандовала Мара.Глава 19
— Ладно, Мара, что происходит? — голос Лейи в переговорном устройстве был не просто раздраженным — в нем прорезались те царственные интонации, которые могли заморозить даже Ц-ЗПО. — Как тебе удалось его обнаружить? На Маре красовались остатки костюма куати. Она стартовала, не дожидаясь разрешения, как только поняла, что грозит Ббурру. Рядом сидела Йайна в коричневом летном комбинезоне, который она раскопала в одном из многочисленных сундуков Мары. — Элементарно, Лейя, — спокойно отвечала Мара. — Для Силы его как бы не существует. Именно поэтому он избегал встречи с тобой. Йайна нащупала точку на теле маскуна, которая запускает его свертку. Когда твой чудотворец пошел волнами, мы подумали, что пришло время активировать мечи. — Как долго он рассчитывал не попадаться мне? Рано или поздно мы все равно бы встретились… — прошептал голос Лейи в наушниках Мары. Вывод был очевиден и он Маре совсем не нравился: Анор полагал, что ему больше не придется избегать Лейи. — Задержи его. Не выпускай его из Портала. — Купол, — устало, словно ей уже надоело все это объяснять, сказала Лейя, — переполнен настолько, что никакие сенсоры и сканеры не помогут отыскать единичное существо. Может быть, он уже давно сбежал на болота. Он ведь даже под водой может спрятаться — помнишь, Дании рассказывала нам об их дыхательных приспособлениях. И вдобавок мы теперь знаем, что у него есть собственный проход под куполом. Он может забраться в старые шахты и сидеть там столько, сколько потребуется. — Да, не всегда удается получить все, что хочется, — тихо вздохнула Йайна. Мара только головой покачала. — Теперь… мы на мно… нимаем, что произо… на Рхоммамуле,.. вда? — в передаче пошли помехи, поскольку они достигли верхних слоев атмосферы. — Помехи пошли, — откликнулась Мара, — Я сообщу, что получится на Ббурру. Отбой. Мара отключила передатчик, откинулась в кресле и проверила показания приборов. И не только. Наконец-то у нее появилась возможность расслабиться настолько, чтобы прислушаться к тому, что росло у нее под сердцем. В ушах попрежнему немного шумело. Почти не заметно. У тебя хорошая хватка, подбодрила она… его? Держись, малыш. Возможно, в дороге будет немного трясти. — Она даже не спросила обо мне, правда? — Йайна подняла голову, разглядывая Ббурру, который рос на обзорном экране. — Я бы сказала ей, если бы с тобой что-то произошло. Она это знает. — Есть женщины, которым просто нельзя иметь детей. Мара резко выпрямилась в кресле. Мышцы чуть ниже спины свело — должно быть, растянула, пока по камням ползала. — Да что ты такое говоришь? Когда Йайна поджимала губы, становилось заметно, что ей на самом деле только семнадцать. И ничуть не более. Совсем еще девочка… — Я всегда была для нее просто еще одной помехой. «Зима, погуляй с Йайной», «Ц-ЗПО, расскажи Анакину сказку», «Чубакка, присмотри за близнецами». — А ты не задумывалась, сколько матерей за этот год пожертвовали свои места на спасательных челноках своим детям? Они сажали их на борт, а сами оставались — ждать смерти, плена, рабства… Иногда оставаться с детьми просто невозможно. — Тогда тем матерям, которые слишком заняты важной работой, чтобы воспитывать детей, стоило бы просто подписать отказ от них и отправляться на свою ситхову работу. Мара, у которой сохранились лишь смутные воспоминания о родителях, понизила голос до ледяного контральто. — Ты удивительно инфантильна для такой взрослой молодой женщины. Йайна провела рукой по бритой макушке. Кажется, волосы уже немного отросли. — Я просто пытаюсь быть откровенной. Мара, я ведь чуть не погибла там, у Каларбы. Я потеряла очень близкую подругу у Итора. Она пожертвовала всем, чтобы семьи получили шанс выжить — пусть и на другом краю Галактики. — И твоя мать дает этим выжившим место, где они могли бы жить. Эта планета — наша надежда в буквальном и переносном смысле. Йайна тяжело вздохнула. — Бедная мама. У нее наполовину слепая дочь, которая больше не может сражаться, и сын, который боится быть джедаем. Хорошо хоть Анакин прилетел. — Это у тебя минута слабости. Запомни это на будущее, Йайна. Рисковать собой — это нормально. Но никогда, слышишь, никогда не втягивай в поединок того, кто не готов сражаться. Мы понимаем друг друга? Они покинули мутную атмосферу Дуро, на обзорных экранах появились звезды. Мара переключила переговорное устройство на защищенный канал. — Люк! — окликнула она. Он отозвался. — Мара. Ты уже в пути? Конечно же, он почувствовал ее приближение. — Мы там одного старого знакомого повстречали, — мрачно сказала она.***
Они причалили в порту Дугган. Мара набросила плащ с капюшоном на то, что осталось от куатского маскарада, и повела Йайну в дешевый номер, который они снимали. Скользнув внутрь, она ощутила робкое прикосновение. Конечно же, это был Люк — хотел убедиться, что с ней действительно все в порядке. Впрочем, пока он обнимал ее, она провела точно такую же проверку — просто, чтобы ничего не упустить. Анакин сидел на постели с закрытыми глазами, перехватывая за спиной лазерный меч из одной руки в другую — способ, которым очень молодые джедаи пользовались, чтобы не подпрыгивать от нетерпения и вообще не суетиться. Темно-каштановая прядь упала ему на лоб. Йайна шумно уселась на ближайшую койку и хмуро уставилась на брата, затем на Люка. — Ты сказал ему? — спросила она. — Анакин, Ном Анор таки не подох на Рхоммамуле. Во-первых, он здесь, а во-вторых — он агент йуужань-вонгов. — И еще одна пикантная деталь, — добавила Мара, глядя в глаза мужу. — Он заявил, что это он заразил меня. На Моноре II. Она не хотела говорить об этом по комлинку, потому что ей хотелось посмотреть на его реакцию. И он ее не разочаровал. Подбородок Люка непроизвольно дернулся, в глазах плеснул гнев, который ей не часто доводилось видеть. Конечно же, он моментально овладел собой. — И что ты об этом думаешь? — спросил он, лишний раз проявляя самообладание, достойное мастера-джедая. Мара скрестила руки на груди, обхватив собственные локти. — Он может знать, как проверить, действительно ли я излечилась. Я бы очень хотела вытрясти из него это. Щека Люка дернулась — но ни Анакин, ни Йайна ничего не заметили. — Я тоже, — сказал он. — Но то, что внизу находился агент йуужань-вонгов, хорошо стыкуется с тем, что удалось узнать нам. Он вкратце рассказал ей о том, чем они с Анакином занимались на Ббурру, о роли КорДуро в организации недопоставок колониям на поверхности планеты и о своих собственных подозрениях. Роясь в кодированных записях перестроенных кораблей, Р2Д2 обнаружил, что дугганское отделение КорДуро на самом деле переправляло грузы, отправленные ВКПБ и другие, в еще одно орбитальное поселение. Но в записях эти грузы значились как проданные за пределы системы — на случай, если инспекторы ВКПБ проявят излишний интерес. — Кроме того, мы проанализировали все зацепки, которые дала мне Трезина Лоби. Сейчас Р2Д2 просматривает портовые распоряжения. Мара взглянула на маленького дроида, замершего у разъема информационного порта. — Сравнивает прибытия и отбытия? Люк кивнул. — И отслеживает их историю. Мы пытаемся обнаружить связь с Бригадами Мира и, возможно, с самим ВКПБ. Если подтвердятся подозрения Кардде и окажется, что в ВКПБ или еще в каком-нибудь органе власти есть предатель, тогда Новая Республика в гораздо большей беде, чем кто-либо осмеливался предположить. Неудивительно, что Люк выглядит взволнованным — мелкие, нервные движения рук, постоянные попытки потереть подбородок, а больше всего — то ощущение, которое исходило от него в Силе. — Тринни Вэй исчезла в старом районе порта Дуггана, — продолжал он. — На самом деле там нет ничего подозрительною. Мы с Анакином только что обследовали его. В закусочных тихо. Даже слишком тихо. Р2Д2 приглушенно свистнул. Люк вскочил. — Нашел еще что-нибудь? Он вплотную придвинулся к экрану, на который выводил информацию Р2Д2. Мара тоже склонилась, вглядываясь в буквы, которые бежали через дисплей. В начале появился список записей, которые были изменены или стерты — недавние увольнения в порту Дугган, прибытия полугодовалой давности, посетители офиса вице-директора Браруна. Некоторые имена повторялись. Под этим списком Р2Д2 вывел на экран имена тех, кто чаще всего прибывали и отбывали. Двое из них путешествовали на Илезию и обратно. Эти записи были помечены особо. Потом появился зашифрованный файл с ретрансляторов Дуро. Во всей Новой Республике нашлось бы совсем немного дроидов, чья программа позволяла бы взломать этот лог. Сеансы связи с Илезией повторялись особенно часто. — Что там? — спросил Анакин, который, оказывается, уже давно отирался за спиной у Мары. Он старательно вытягивал шею, стараясь заглянуть ей через плечо, но для этого его позвоночнику тягучести o"-. не хватало. — Это же совсем недалеко от пространства хаттов! — Это место, где хатты активно промышляли рабов, — тихо сказала Мара. — А твой отец утверждает, что это гнездо Бригад Мира, — она повернулась к Люку. — Так, может быть, туда и увезли Тринни? Несколько секунд Люк колебался, прежде чем ответить. — Эта лучшая зацепка из тех, что мы имеем, — наконец сказал он. — Но очень не нравится идея послать кого-то из нас на гонки диких йюнаксов. — Знаешь, мне почему-то кажется, что вице-директор Брарун не сводил с этого дела своих больших круглых глаз, — сказала Мара. — Прибавь к этому переправку предназначенных колонистам грузов на Уррдорф и наплыв дуро в этом поселении… Она уловила волну беспокойства, исходившую от Люка. Заговорила Йайна, все это время стоявшая у окна. — Можно, я угадаю? Весь здешний цвет общества вдруг неожиданно рванул в отпуск на восхитительном Уррдорфе? Люк резко отвернулся от экрана. — Что? — всполошилась Мара. — Йакен сейчас у Браруна. Он может быть в опасности. Йайну как ветром от окна сдуло. Люк успокаивающе поднял руку. — Но не прямо сейчас, полагаю. — Брарун что-то скрывает? — потребовала ответа Мара. Люк кивнул. — Мы все наблюдали свидетельства одного и того же. Кто-то пытается купить себе жизнь ценой жизней беженцев. На данный момент Йакен хочет остаться там, где он сейчас. Мара покачала головой. — Мы должны как-то эвакуировать беженцев с планеты, причем надо провернуться как-то так, чтобы не всполошилась Бригада Мира. Думаю, они предложили йуужань-вонгам несколько тысяч пленных для жертвоприношения, — Люк все-таки не сдержался и потер подбородок. — Если только не… — он умолк. Мара прокашлялась. — Если только они не собирались принести в жертву вовсе не беженцев на поверхности, а дуро на орбите. Беженцев они могут использовать как рабов. Нам уже приходилось это видеть. И еще вот о чем подумайте. Если йуужань-вонги займут Дуро, отсюда они легко смогут ударить по Центру. Мара сжала губы. Ситх, казалось, что хуже некуда — оказалось, что не казалось. — Мара, Йайна, вы что-нибудь слышали о ВКПБ, пока были внизу? — Что ты имеешь в виду? — не сразу поняла Мара. — Среди них может быть предатель, — напомнил Люк. — Дай подумать, — Мара на секунду прикрыла глаза. — Нет, ничего конкретного. Вроде бы нормальная бюрократия. Люк погладил колпак Р2Д2. — Р2Д2, ты ведь сможешь прорваться в сеть военных, которую они используют для связи с другими системами, правда? Дроид просвистел что-то мажорное, в том смысле, что да, и еще как! Люк вытащил из кармана комлинк и протянул его Анакину. — И подсоедини это к манипулятору Р2Д2. Одобрительно бибикнув, Р2Д2 снова подключился к разъему. Мара с интересом наблюдала за действиями своей половины. Ландо сказал бы, что он пытается связаться с военными Корусканта так, чтобы об этом не пронюхал ВКПБ. Она крепко пожала его предплечье и отправилась в санузел — привести себя в порядок и смыть краску с волос. Когда она вернулась, Люк сидел на корточках, вплотную к временно переоборудованной руке Р2Д2. — Хамнер, — нетерпеливо говорил он. — Кент, ты слышишь меня? Говорит Скайуокер. Из комлинка донеслось сонное мычание. Люк поднял глаза на Мару, * *-то невесело улыбнулся и снова приник к комлинку. — Извини, — сказал он. — Кент, мы обнаружили свидетельства того, что йуужань-вонги собираются напасть на Дуро. А эта система слишком важна, чтобы мы могли позволить себе потерять ее. Не говоря уже о миллионах ее обитателей, она находится практически в Ядре. Кроме того, отсюда они смогут перекрыть торговлю через Кореллианскую Дугу. — Я знаю, знаю, — пробормотал сонный голос. — Ты можешь найти способ послать сюда войска? Еще одно мычание — то ли зевок, то ли стон. — Попытайся через ВКПБ… — Есть большая вероятность, — сказал Люк, — что ВКПБ тоже замешан в наших неприятностях. Я знаю, что фронт и без того еле Держится, знаю, что не хватает людей и техники. Сделай, что сможешь, Кент. И да пребудет с тобой Великая Сила. — Ладно, — голос Хамнера потонул в помехах. — И тебе того же. Люк отключил комлинк. — Хорошо, — сказал он, медленно поднимаясь, ноги затекли. — Отлично сработал, Анакин. И ты тоже, Р2Д2. Дроид чирикнул. Анакин отсоединил комлинк и уселся на кровать, бездумно вертя его в руках. Люк просто прислонился спиной к стене и тяжело осел на пол. Свесил голову и стал по-детски тереть уставшие глаза кулаками. — Что еще не так? — спросила Мара. — Ты ведь послал предупреждение… Люк покосился на Йайну. — Йакен, — просто сказал он. — И меня не слишком вдохновляет мысль об очередном отступлении. — У меня даже корабля здесь нет, — пожаловалась Йайна. — У меня есть «Тень» и мне нужен второй пилот, — напомнила ей Мара. — Держись рядом со мной. Йайна решительно кивнула. Анакин защелкнул крышку комлинка на место и протянул его Люку. — Прежде чем здесь начнется кавардак, — сказал он, — мы должны еще раз попытаться отыскать Тринни Вэй. В маскировке мы многого не добьемся. Люк спрятал комлинк в карман. Выглядел он (Люк, а не комлинк) почему-то виноватым. — Думаешь, лучше играть в открытую? Анакин расправил плечи. — Я не люблю прятаться. Мара коротко хохотнула. — Тебе просто не хватает практики. Но маскировка необходима далеко не всегда. Мы с Йайной можем воспользоваться небольшой передышкой, — добавила она. — День был длинный. — Хорошо, — согласился Люк. — Р2Д2? Маленький дроид выдал трель по восходящей. — Сколько охранников будут дежурить в доках ВКПБ в течение следующего часа? Р2Д2 снова подключился к сети. При этом он радостно посвистывал. Наконец он выдал короткий приветственный сигнал. — Пятеро, — перевел Люк. Анакин натянул китель. — Сделаем. Легко. — Не наживая себе новых врагов, — строго осадил его Люк. — Мы будем действовать цивилизованными методами. — Другими словами, — сказал Анакин, застегивая пряжку, — мы будем действовать как рыцари-джедаи.* * *
Дургард Брарун обнял жену, потом передал ей управление их семейного гравимобиля и сказал: — Я присоединюсь к вам, как только освобожусь. Он ненавидел, когда приходилось лгать, но без этой успокоительной лжи она никогда бы не уехала на Уррдорф. Она поднялась вслед за сыном и невесткой по трапу челнока регулярного сообщения. Теперь все было на месте. Когда Брарун услышал, что ВКПБ ищет место, чтобы разместить миллионы беженцев, его первая реакция была точно такой же, как и у большинства дуро: «Только не на моей планете!». Потребовалось время, чтобы в его голове созрел более разумный подход. Если йуужань-вонги начнут искать наступательную базу в этом направлении — а он ни на минуту не сомневался, что такой день наступит, — тысячи или даже миллионы жизней беженцев будут очень неплохим выкупом. Они все равно обречены, считал он. Они просто умудрились выпросить у смерти отсрочку — на месяцы, может — на год. Так что он мертвой хваткой вцепился в контракт с ВКПБ и закупил несколько голосов среди Правящего Дома Дуро. Настанет день, когда его народ поймет, как много он для него сделал. Его связные из Бригады Мира заверили его, что адмирал или еще какой-то там военачальник йуужань-вонгов, возможно, пощадит все двадцать орбитальных городов в обмен на жизни беженцев. Однако он все же устроил все так, чтобы его семья отправилась отдыхать на Уррдорф — просто на всякий случай.* * *
Официант, который принес Йакену еду, был одет в униформу КорДуро, но его приплюснутый череп был чудесного бирюзового оттенка. Серебристые брови расходились к бугоркам по сторонам лба. Сунесси? — Просто поставьте там, — Йакен повернулся к нему от круглого окна и подошел к длинному столику у кровати. — Кто вы? Вам что-нибудь нужно? Сунесси поставил на стол пакет с едой. — Меня зовут Гносос, хотя не думаю, что вы меня помните. Важнее то, что у меня есть для вас дар, — он протянул бирюзовую руку. Йакен осторожно взял «дар» из рук чужого. Это оказалась стандартная инфокарта. — Что это?.. — Это запись моего голоса. Она служит ключом для гравимобиля, который стоит в тридцатом эллинге гаража второго уровня. Думаю, это пригодится вам, чтобы поспешно отказаться от гостеприимства, оказанного вам вице-директором Браруном. Йакен в испуге прижал палец к губам и показал на подслушивающие устройства, которые он нашел, но отключать не стал. Сунесси развел руками. — Мой народ маскировать свою речь или речь других ультразвуком. Такие устройства, как то, что вас беспокоит, это выводит из строя. Заинтригованный Йакен сунул инфокарту в карман. Он пытался понять, что на уме у этого… Гнососа, не прибегая к Силе. От сунесси веяло безмятежным спокойствием, какого Йакен не встречал ни у кого — даже у своего дяди, с тех пор как пришли первые рапорты о вторжении йуужань-вонгов. Почему? Пока он говорил, губы Гнососа немного приоткрылись, но Йакен не слышал ничего — в пределах своего диапазона восприятия. — То есть, конечно, спасибо, — спохватился Йакен, — но… — Создатель дал мне, а я вам. — Создатель? Теперь Йакен начал припоминать. Сунесси были монотеистами. Между ранней и взрослой стадией развития они переживали весьма опасную метаморфозу. Считалось, что именно это переживание предрасполагало их к вере в жизнь после смерти. — Тот, кто создает и жертвует, — сунесси снова развел руками. — Мой народ думает, что бесконечное многообразие Вселенной включает в себя верховного Создателя, того, кто обладает высочайшим даром творить и любить. А также, чувством юмора. Имперцы обзывали сунесси шишкооголовыми — за эти выступающие бугорки начерепе. Йакен похлопал по нагрудному карману, словно карта могла уже испариться оттуда. — Может быть, пришла наша очередь подшутить над КорДуро? Его гость опять развел длинные гладкие руки. — Превосходная мысль, — и он поспешно вышел прочь. Какое жуткое совпадение, подумалось Йакену. Если теология его гостя имела хоть что-то общее реальностью, тогда, возможно, отказ от Силы не был лишь решением Йакена, а кто-то или что-то направило его на этот шаг. — Спасибо, — произнес он одними губами.***
Люк с силой запихнул свою ИД-карту в щель считывающего устройства в стойле гравициклов, заплатил за аренду двух штук и оседлал один из них. Они с Анакином ехали осторожно и через десять минут уже шагали по площади у станции Дугган. На этот раз на них никто не обращал внимания. Рабочий люд всех форм и расцветок целенаправленно шел вслед за дроидами всех стадий потрепанности и скапливался в доках на ведущих к ним движущимся тротуарам. Так много миров оказалось в опасности. У него всего несколько месяцев на то, чтобы отыскать безопасное убежище для малышки — и, желательно, для ее матери тоже. Хотя он прекрасно понимал, что на это надеяться трудно. Мара не стала бы подвергать ребенка опасности, но и бежать от врага, который должен быть уничтожен, она никогда не станет. Особенно теперь, после того как встретилась с ним лицом к лицу. Люк широко шагал рядом с Анакином. Трезина лишь однажды возвращалась сюда после исчезновения Тринни. Но к тому времени тот, кто снабжал их информацией, тоже исчез. Чем ближе Люк и Анакин приближались к зоне, которую указал Р2Д2, тем меньше становилось пешеходов вокруг. Мимо проехало несколько автопогрузчиков — моторы завывают на предельной мощности, люки грузовых трюмов задраены. За следующим поворотом у Люка раздался внутренний сигнал тревоги — его чувство опасности отзывалось в нем в форме странного ощущения, вроде зуда в затылке. Прямо по курсу громоздилась баррикада по грудь высотой. Единственный узкий проход в ней контролировали трое неуклюжих гаммореанцев и родианец. Коричневая униформа КорДуро на гаммореанцах трещала по швам, как набитые чемоданы скряги, на родианце болталась, как на вешалке. Р2Д2 говорил, что охранников пятеро. Значит, начальник патруля держится вне поля зрения. Не сопротивляйся, тихонько напомнил Люк Анакину, просто прикрой меня. Потом он ускорил шаг, чтобы у его ученика было несколько метров в запасе. Вперед вышел родианец. Он был настолько худ, словно всю жизнь тяжело болел, да так и не поправился. — Охраняемая зона, — просипел он. — Если у вас нет разрешения, вам на этой улице делать нечего. Люк полез в нагрудный карман, одновременно призвав на помощь Силу, слегка освежил память охранника. — Я разыскиваю пропавшего без вести. Мои товарищи на Корусканте были бы признательны вам за помощь, — он протянул охраннику маленький кубик с голографическим изображением. Все оказалось даже слишком просто. Как и гаммореанцы, родианцы печально известны грубостью и простотой эмоций. Как только охран ник схватил кубик, образ окровавленного тела ученицы джедая, брошенного около бокового шлюза, хлестнул Люка, слова крик боли. По ранам на ее теле он понял, что ее смерть не была ни легкой, ни быстрой. Да пребудет с тобой Сила, Тринни Вэй. Он смог быстро заглушить эмоции, возвращая себе обычное боевое спокойствие. Тринни Вэй пред почла умереть за жизнь и свободу других. Да будет так. Он старался не думать о том, как будет говорить об этом Трезине Kоби. Он заставил себя снова сосредоточиться на беженцах, которым грозила страшная участь и возможном столкновении с охранниками. — Большое спасибо за помощь. Уверен, вы хотите, чтобы я ушел, и поскорее, — Люк сделал шаг назад, потом повернулся и двинулся прочь. Анакин стоял в нескольких метрах позади, прямо посреди улицы, ноги на ширине плеч, руки опущены. Отличная позиция для того, что бы обеспечить прикрытие. Вот только слишком в глаза бросается. — Минуту! — окликнул его низкий булькающий голос. Люк остановился и медленно обернулся. Так, теперь объявился пятый — дуро, необычайно высокий, в краснокоричневом комбинезоне с треугольной эмблемой КорДуро на правом нагрудном кармане. За спиной Люк услышал топот многих ног и почувствовал еще несколько разумов. Судя по слабому эху, они были позади Анакина. Люк держал руки опущенными и старался не совершать резких движений. Однако в то же время он держался за все линии Силы, которые шли от него к палубе, к переборкам — и к каждому из охранников КорДуро. Теперь их было уже десять. Ему понадобилась еще одна доля секунды, чтобы убедиться, что среди них нет замаскированного йуужань-вонга. Тогда он слегка поклонился начальнику патруля. — Одна из моих подручных несколько недель назад бесследно пропила. Я пытаюсь выяснить ее местонахождение. Мы говорили об этом в вице-директором Браруном. Последнее было почти правдой, но совесть Люка жалобно заныла, что это вовсе не значит, что Брарун санкционировал эти изыскания, несмотря на свои годы, врать ему до сих пор было противно. — Вас не затруднит пройти со мной и немного подождать, пока я проверю? — хотя это предложение и было сформулировано в вопроси тельной форме, поза начальника весьма красноречиво говорила о том, что возражения не принимаются. — Нет, конечно, не затруднит, — осторожно сказал Люк. — Извините, что отвлек ваших людей от работы. Он снова обернулся. Сделал два шага по направлению к Анакину. В тот момент, когда его левая нога коснулась земли, Анакин выхватил лазерный меч. Из кармана, где он его успешно прятал. Свистящий звук, который издает лазерный меч при активации, хорошо знала вся Новая Республика. Родианец в красно-коричневой униформе КорДуро, стоявший позади Анакина, испуганно попятился. Люк продолжал идти, держа руки перед собой. — Взять их! — зарычал начальник. Люк развернулся, выхватывая меч. Двое гаммореанцев надвигались на него, двое на Анакина. Остальные кордуровцы не спешили снискать великую славу в поединке. Глаза Анакина радостно блеснули. Охранники выхватили бластеры местного производства, не представлявшие серьезной угрозы для джедаев. Но Люк не хотел лишних жертв. Теперь он мог видеть результаты обучения Анакина. Прикинув угол атаки, Люк слегка поманил нападавших рукой. Все четверо набросились на него с разных сторон. Он кувырком ушел из эпицентра атаки, оставив неуклюжих гамморреанцев играть в кучу-малу, и оказался между Анакином и начальником патруля. — Мы не хотим никого ранить, — сказал Люк. — Но вам не удастся нас задержать. Он с удовлетворением отметил, что Анакин встал в стойку, готовый нанести удар — но только, если это будет необходимо. — Скайуокер, — прошипел дуро. — Так это, оказывается, ты. Тогда дам тебе один совет. Люк посмотрел ему в глаза. — Убирайся отсюда. Прочь с Ббурру. Здесь такие, как вы, не нужны. Люк развел руками. — Мы так и сделаем — как только закончим наши дела. Один из ваших сотрудников, — Люк показал себе за спину, где четверо гаммореанцев, переругиваясь, поднимались на ноги, — вспомнил женщину, которую я разыскиваю. — Хотите с ним поговорить? — Он помнит ее мертвой. Губы дуро растянулись в улыбке, лишенной и намека на веселье. — Так убейте его. Око за око. Люк покачал головой. — Думаю, вы сами разберетесь со своим персоналом. Я просто перепроверю. Он снова, в который раз уже, развернулся и пошел прочь. Он знал, что Анакин идет за ним, оставаясь начеку. Анакин был еще молод. Он хотел утвердиться, точно так же, как Йакен хотел выделиться. Перед его глазами снова встала картина окровавленного трупа Тринни Вэй. Люк вздрогнул от мысли, как он будет смотреть в глаза своей сестре, если когонибудь из ее детей постигнет такая же участь.Глава 20
Лейе с трудом удалось, наконец, остановиться и перестать отдавать распоряжения. Причина остановки была простой — Мара передала неожиданные и весьма неприятные новости: оказалось, что Дассид Крие'Ар на самом деле оказался Ном Анором, провокатором йуужань-вонгом, известным еще с Рхоммамуля. Запыхавшись после гон ки по исследовательскому комплексу, она плюхнулась в кресло центра связи, находившегося невдалеке от главных ворот и карантинной зоны. Ц-ЗПО стоял у соседнего терминала, выполняя повторные анализы результатов всех проведенных Крие'Аром лабораторных исследований. Интересно, подумалось ей, и сколько же работ по мелиорации удалось ему запороть? Такая была работа, такое чувство успеха и — будущего для беженцев! Удалось ли ему подсадить разрушающие микробы? И… — А вот теперь и поглядим, — раздался голос Хэна из переговорника. Он замаскировал «Тысячелетнего сокола» в пределах прямой видимости, у находящегося рядом обрыва. ВКПБ оставил в качестве аварийного запаса кучу антрацита, и теперь матово-черный «Сокол» совершенно исчез из виду. Если верить последним сводкам, у йуужань-вонгов не было детекторов, способных его распознать. — Ага, у нас еще тысяча людей в карантине, сам знаешь, — ответила она, — то, что здесь Ном Анор, уже само по себе делает этот мир скорее мишенью, чем убежищем. — Рано горячишься, милая… — Йуужань-вонги не вторглись на Рхоммамуль, — влез в разговор Ранда. Хатт вжался в стену, подобострастно ломая маленькие ручки. Она подумала, что неплохо бы его запереть, притом пожизненно. Но вряд ли от этого будет много толку. Хатты ведь тоже были беженцами. Веры ему, ясное дело, больше не будет, так пусть уж лучше будет под присмотром. Оно надежней. И ведь вот, что неприятно — придется ему и симпатию выказывать, и уважение… Просто-таки — могучий монстр. Ладно. Свободу, конечно, надо ограничить, да и конвоем стоит снабдить — Басбакханом. Хэн, ясное дело, услышал. — Они и не должны были. — произнес он. — Просто наблюдали со стороны, как местные сами раздували свой пожар. Посмотри, насколь ко он преуспел с дуро! Ц-ЗПО молча, как и приказали, согнулся над дисплеем. Он успел здорово поднадоесть, пока рассказывал байки про аннигиляцию, и в конце концов Лейя пригрозила его попросту отключить. — Пойдешь разговаривать в Правящий Дом Дуро? — спросил Хэн. — Не ранее, чем наладится связь с Корускантом. И только после того, как удостоверюсь, что наши здесь не договорятся до того, что перебьют друг друга. Только за прошлую ночь получила три сообщения от ринов, прячущихся снаружи. — Что за сообщения? — Конфликты. Пока что на уровне сплетен, но, похоже, кто-то мутит воду. — Она помолчала. — Кстати, где Дрома? — Где-то вокруг. Понятно, тоже прячется, — подумала про себя Лейя. Сейчас это ее вполне устраивало. — Хэн, нам нужен план срочной эвакуации. У нас на складе полдесятка кораблей, которые не рискнул забрать ВКПБ. Думаю, что Йайна еще не закончила их проверять. Скажи Дроме, если законсервированные корабли ВКПБ еще здесь, то теперь они наши. Ц-ЗПО завертел головой. Руками он изображал какую-то безумную пантомиму. — Все в порядке, — сурово сказала ему Лейя. — Хорошо, Хэн. Надо спасти как можно больше жизней… и, пожалуй, пора приступать. Начинай посадку. Ворсов — в первую очередь. — И всех дроидов, которых сможем найти, — добавил Хэн. — Если вонги высадятся, то от них останется один металлолом. Золотника, кстати, это тоже касается. Давай-ка его сюда. Можно и по частям. Лейя оторвалась от переговорника. — Иди, Ц-ЗПО, — ласково сказала она. — Садись на корабль, пока вонги не показались. Нам без тебя никак. Тот уже юркнул за дверь.* * *
— Итак, адмирал Вухт питает слабость к раненым солдатам? — мягко спросила Мара. — Похоже, так. Йайна, лежащая на одной из коек базы, выглядела совершенно бодрой. Когда они с Анакином вернулись с рекогносцировки, Йайна мгновенно рухнула в кровать и провалилась в блаженный сон. Обычное дело для летчика-истребителя. Мара встала с койки и поняла, что она вовсе не столь бодра. Раздумья о том, что еще необходимо сделать, прежде чем появится возможность отдохнуть, тоже радости не прибавляли. При такой гонке прилечь, похоже, не удастся вообще. — Р2Д2, свяжи-ка меня с адмиралом Вухтом. Р2Д2 просвистел изящное приветствие. Вскоре на голографическом экране возникло изображение адъютанта. — Занятно же у вас развиваются события, майор, — Мара вкратце обрисовала ситуацию. Ответ адъютанта был, как и следовало ожидать, по-солдатски прям и грубоват: — Ну надо же! Можно подумать, что наших обвиняют в сочувствии Бригадам Мира. Только что не в соучастии. Так это ложь. Нас уже достали призывы открыть двери беженцам, это точно. Но чтобы участвовать в заговоре и торговать их жизнями… Не было такого! И вообще, мы намерены подать апелляцию на срочное расследование деятельности транспортной компании КорДуро! — Для такой ерунды лучше бы выбрать время поспокойней, — досадливо поморщилась Мара — Приведите лучше боевую группу в готовность. Вскоре вернулись Люк и Анакин и принесли неважные новости о Тринни Вэй и быстро ухудшающихся настроениях в Ббурру. Обед. Мара жадно принялась за еду. — Тогда нам лучше взять Йакена и присоединиться к звену крестокрылов Анакина. — Годится, — буркнул Анакин, одновременно пережевывая сразу половину питательной палочки. Мара оторвалась от полуобглоданной ножки кройи и взглянула на Люка: — Пока ты и Анакин смотаетесь за Йакеном, мы с Йайной сможем продержать на ходу «Тень». Люк медленно покачал головой: — Сейчас за мной следят, а Йайну и Анакина знают не так хорошо. — Ты это о чем? — насупилась Мара. — Мы с тобой совершим отвлекающий маневр. На площади перед домом Браруна были демонстранты. Мы поговорим с ними… открыто. Пока то, да се, Йайна и Анакин смогут незаметно проскользнуть и подхватить Йакена. Встретимся в доке: Р2Д2 пискнул. — Да ладно, — усмехнулся Люк, — не бросим мы тебя. Пойдешь со мной и Марой. Что бы ни случилось, — мягко добавил он, — никто из дуро не должен пострадать. Если только для нас не возникнет смертельной угрозы. Анакин, Йайна, усекли? Выйдете через десять минут после нас. Те согласно кивнули. Люк и Мара помыли руки и спустились к лифту. — Как там сейчас с Йакеном? — шепнула ему Мара. — Ты когда контактировал с ним в последний раз… — Пытался связаться по рации полчаса назад. Он не ответил. Боюсь, его взяли люди Браруна. Мара кивнула. И он не попытался дотянуться до сознания Йакена? Странно… Впрочем, она сама советовала Люку использовать Силу с осмотрительностью. Но и подумать не могла, что Йакен зайдет так далеко. Они снова взяли ховерциклы. Люк выбрал для себя с ко ляской. Он помог Р2Д2 забраться на сиденье, затем сел сам. Мара взяла двухместный в расчете на Йакена, устроилась на узком переднем седле и сообщила: — Готова. Она маневрировала в потоке движения, держась на полкорпуса сзади и правее Люка. Центральная площадь Ббурру с четырьмя возвышавшимися над всем городом высокими жилыми башнями, была залита огнями множества прожекторов, висевших так высоко, что у Мары создалась полная иллюзия дневного света. Здания вздымались вверх таким причудливым образом, что напоминали четыре длинные спицы в колесе. У одного из зданий вокруг помоста, более высокого, чем Маре приходилось видеть на станции Дугган, собиралась толпа. Дуро, кто пешком, кто на ховерциклах, неслись отовсюду. Люк спикировал к стоянке, находившейся неподалеку от пары деревьев с согнувшимися под тяжестью мха и ягод ветками. Мара оставила его понаблюдать за ситуацией, а сама нашла еще одну стоянку неподалеку. Она надеялась, что ошибалась в своих догадках. Если йуужань-вонги ударят сюда, то все эти дуро разделят участь с беженцами, иначе говоря — живым просто никто не останется. Прогулочной походкой прошел Люк. Ветер растрепал его волосы и разрумянил щеки. Мара с удовольствием задержала на нем взгляд.. Ответом с того места, где стоял Люк, была теплая волна, прошедшая по краешку ее сознания. — Йакен, как; я понимаю, наверху? — она повернулась и оглядела ближнее к демонстрантам здание. Это шоу было, без сомнения, им на руку. Помаленьку она узнавала дуро на помосте: вот и сестра Браруна, Дуцилла. В одиночестве — сила! Е одиночестве — единство! — ее голос, ясно слышимый, когда они выводили с площади, начал стихать. Дуро расступались перед Люком и Марой, кивали своими вытянутыми головами и уступали дорогу. Мара четко понимала, что они с Люком позволяют окружить себя, но опасности пока не чувствовала. Они подошли к помосту высотой им по грудь. Позади Дуциллы стояли двое дуро, покрупнее и потяжелее других, и небрежно поигрывали новенькими бластерами модели МеррСонн. Стало понятно, почему дуро шарахались от них. На всякий случай Мара отступила на несколько шагов от Люка. Для работы лазерными мечами все-таки нужно было место. Когда Люк вышел на открытое место под помостом, окружающие дуро зашушукались. — В одиночку лучше, одиночка сильнее, — повторил Люк. Мара удивилась, насколько мощно разнесся его голос. Дуцилла, установила поле-усилитель, не иначе. Замечательное средство при манипуляциях с толпой. — А насколько сильнее двое, — спросил Люк, — которые могут друг другу прикрыть спину? Дуцилла расплылась в безгубой ухмылке. — Джедаи, — произнесла она с монотонными, но явно издевательскими интонациями. — Последние поборники взаимной зависимости. Вы разнородны, а потому слабы. И еще вы слабы, потому что никак не можете решить, в какую всетаки сторону тянуть. Мара, конечно, поспорила бы с подобными заявлениями, но ее опередил Люк. — Везде в Новой Республике есть те, кто отчаянно нуждается в помощи. Вы что, хоть на минуту не можете приглушить свои комплексы и протянуть руку тем, кто слабее? Сзади Мары послышались выкрики: «ВКПБ не имел права!..», «Беженцы в нашей системе подставляют нас под удар йуужань-вонгов!..» — Если вы пришли к дуро только для того, чтобы вновь поставить нас в строй, — произнесла Дуцилла, разведя руками, — то вы явно ошиблись. — Да ничего подобною, — возразил Люк. — ВКПБ предложил вернуть вам вашу же планету, а в обмен всего-то попросил — помочь с достав кой товаров на поверхность… Кстати, транспортный концерн твоего братца за это получает немалую компенсацию. Ее серые щеки заметно потемнели. — ВКПБ, — продолжил Люк, — не настолько разветвленная организация, чтобы создавать еще и собственные челноки. Возить проще большими грузовиками, а остальное — дело вашей системы распределения. Дуро дружно засвистели. Мара взглянула на жилой массив, пытаясь нащупать Йакена за большими круглыми окнами. Несомненно, он был внутри, но точнее она засечь не могла. Р2Д2 стоял там, где его оставил Люк, между ховерциклом с коляской и уличным кибердворником, чьи массивные клешни были сложены вдоль здоровенного автоклава. Йайна и Анакин только что показались с разных сторон. Йайна припарковала ховерцикл и исчезла в доме. Анакин скользнул в толпу и начал проталкиваться вперед. Мара застыла. А вот этого он уже делать был не должен. Что за отсебятина такая? Дуцилла вздернула голову. — Джедаи, — завопила она, — проповедовали всем свою философию света и тьмы, знания и мудрости, но что они принесли нам? Страх и насилие! Вокруг Мары зашептались. — Владычество… Подавление… Шепот стал громче. Люк быстро огляделся. Он явно чувствовал приближение Анакина и странный энтузиазм, исходящий от парня. На секунду его челюсти сжались, лицо стало злым. Но это был лишь краткий миг. Затем его губы дернулись. — Какие из насущных проблем Новой Республики находятся под контролем джедаев? — продолжала взывать к толпе Дуцилла. Интересно, подумала про себя Мара, а что из того, то ты сейчас несешь, находится под контролем Ном Анора? Анакин добрался, наконец, до помоста, положил руки на край и выполнил лихое сальто, явно с применением Силы. Он приземлился b.g-. между телохранителями Дуциллы. Те потянулись за бластерами. Анакин левой ногой непринужденно подцепил одного и сшиб его наземь. Второй успел выстрелить, но лазерный меч Анакина уже был наготове. Он отвел луч и тут же рассек бластер пополам. Ситх подери этого сопляка! Что он вытворяет? Люк вскочил на платформу с воплем: — Мы не за этим сюда прибыли! К крайнему изумлению Мары, Анакин крутнулся и принял дуэльную стойку. — Ситха с два! — заорал он в ответ. — Мы сюда прибыли именно за этим! Люк выхватил свой меч. На лице Анакина появилась сардоническая ухмылка. Мара сделала шаг назад. Они что, с ума посходили? Люк шагнул вперед, описал мечом широкую дугу. медленную и сверкающую. Анакин грациозно парировал, скрестив клинки и оставшись в той же позе. Внезапно она поняла. Анакин вытащил Люка на сцену для демонстрации, пользуясь преклонением людей перед лазерными мечами. Она как-то упустила, что большинству жителей Новой Республики за всю свою жизнь не удавалось увидеть даже один такой меч — а тут сразу два, да еще в умелых руках! Когда зеленое лезвие Люка скрестилось с бледно-пурпурным мечом Анакина, она едва заметно усмехнулась, Дуро вокруг начали спешно проталкиваться к помосту. Интересно, подумалось Маре, сможет ли Люк произнести речь, если полностью завладеет вниманием толпы. Когда Люк слегка потеснил Анакина, местная женщина, стоявшая рядом с Марой, слегка подтолкнула локтем своего спутника, улыбнулась и снова впилась глазами в происходящее на помосте. На всякий случай Мара влепила второму охраннику силовой импульс — и бластер улетел в кусты. Она мысленно сама рвалась поучаствовать в происходящем на помосте действе, но прекрасно понимала, что это будет явным перебором. В качестве прикрытия от нее пользы было явно больше. Люк и Анакин показательно выполнили полдесятка стандартных учебных комбинаций боевой техники: с перехватом инициативы, пере двигаясь туда и обратно в низких стойках, скрещивая мечи в эффектных защитах. Пламенная ораторша и телохранители были вынуждены отойти на второй план. Один из охранников вытащил рацию и повернулся спиной. А вот такое развитие событий Мару уже совершенно не устраивало. Внезапно Люк сломал классическую последовательность серии. После стремительной ложной атаки, он ударил вниз. Попытка взять защиту на месте в таком раскладе однозначно выводила Анакина из равновесия. Но Анакин отскочил назад, отбил клинок и остался в боевой стойке. В едва заметном сдержанном кивке Люка Мара увидела гордость учителя за способного ученика и похвалу. Анакин перешел в атаку. За такие передвижения любой учитель хореографии, не говоря уж о фехтовании, незамедлительно выгнал бы его с занятия, но он яростно чередовал хлесткие, размашистые удары с короткими жесткими уколами. Мару поразила мощь, чувство равновесия и абсолютная точность, с которой Анакин использовал Силу, предвосхищая все действия Люка. При такой атаке очевидные классические подставки и отбивки оружия были бы совершенно бесполезны. Когда же меч Люка бешено завертелся в совершенно невообразимой игре финтов и ударов, Мара поняла, что и молодой джедай столкнулся с таким мастерством, которого раньше не видал. А она-то волновалась по поводу соперничества братьев Соло… Теперь понятно было, что учебные бои с Йакеном, такие похожие по стилю, но такие разные по исполнению, сделали из Анакина отличного зрелого бойца. Была только одна проблемка. Толпа росла на глазах, и когда телохранитель Дуциллы засунул рацию за пояс, Мара поняла, что аудитория Люка вряд ли останется безоружной надолго.* * *
Йакен наблюдал, как толпа пожирает глазами показательный бой, когда его внимание привлек легкий стук в дверь. Он отошел от окна. Здесь Йакен все время был начеку и контролировал все звуки, и сейчас что-то мелькнуло — нет, не Сила, просто предчувствие — что вместе с Люком, Анакином и Марой двенадцатью этажами ниже должна еще быть и Йайна. Он быстро пробежал по комнате, сверился со следящими устройствами и только затем коснулся кнопки на внутренней панели, открывающей дверь. Дверь бесшумно открылась, и в комнату проскользнула сестренка. — Привет, — прощебетала она. Он высунул голову наружу, глянул по сторонам и увидел своих бесчувственных стражей, заботливо прислоненных к стене. Помотав головой, он кинул «жучки» на колени стражникам, отступил в комнату и закрыл дверь. — Привет, Спасибо, что забежала на огонек. Поверх коричневого летного комбинезона и черного пояса Йайна набросила куртку. Он также отметил и плотно надвинутую маску. — Отличная прическа. Она уставилась на него. Свой шлем он оставил на постели. — Говори за себя. Ты что вообще тут делаешь, ждешь, когда Хот расплавится, что ли? — Вице-директор Брарун послал сообщение, что дядюшку Люка засекли у доков. Он хочет с нами побеседовать. Со всеми сразу. Холодной кройи хочешь? — Шуточки у тебя… — Йайна шагнула к окну. Не взглянув наружу, она внимательно повела взглядом вверх, вниз и по сторонам. — Охранники только в холле. Были в холле, — поправился он. — Похоже, особых хлопот тебе они не доставили. — Да уж. Как охранники они оказались слабоваты. — Кажется, — признал Йакен, — их единственной задачей было сообщить Браруну, если я решу сбежать. Йайна показала на помост. Он отлично видел зеленые и аметистовые вспышки и блеск скрещивающихся мечей. — Видал? Это, между прочим, в твою честь. Отвлекающий маневр называется. Для того, чтобы я смогла тебя отсюда вытащить. Мы направляемся обратно в Портал. — Это обязательно? Я собирался переговорить с вице-директором… Она резко обернулась. — Ты вообще хоть чуть-чуть представляешь, что творится вокруг? — А ты? — мягко спросил он. — Зрение возвращается? — Упустила один момент — то, как выросли твой нос и челюсть. Он тихонько фыркнул. Да, за этот год он возмужал. А она почти не изменилась за последние три-четыре года — еще одна несправедливость в жизни, когда имеешь сестру-близняшку. — Слушай, — яростно сказала она. — Тетя Мара и я только что засекли шпиона йуужань-вонга в Портале, и он чуть не угрохал нас обеих, — она сдернула шлем и показала ему полоску колеи неестественного цвета над правым ухом. — И дядя Люк, кстати, только что обнаружил связь между твоим драгоценным вицедиректором и Бригадами Мира. Йакен почувствовал, что внутри у него все сжалось. — Так вот почему Брарун так рвется упрятать джедаев под замок? Не потому ли, что Бригады Мира решили, что йуужань-вонги хотят ээ… нейтрализовать нас? — Так награди парнишку медалькой. А ты сидишь тут, слеп и глух ко всему. Ты что, вообще Силу не воспринимаешь? Не слышишь ничего? Онемел совсем? Вотвот что-то случится. Снова… Он виновато засунул руки в карманы. — Видишь ли… Я… Я решил больше не пользоваться ею. Совершенно. Дядя Люк меня спровоцировал, и я… я устал, Йайна. Если я не могу бороться с Тьмой при помощи Тьмы, то не получится, похоже, и бороться с насилием при помощи насилия! Мне кажется… Кажется, я даже жду, чтобы что-нибудь случилось. От изумления глаза у Йайны полезли на лоб: — А что еще может произойти, кроме следующего вторжения, Йакен? Вот оно в самое ближайшее время и случится. И ты идешь со мной, хочешь ты этого или нет, — она откинула куртку и положила руку на кобуру бластера. Он испуганно сел на кровати. — Ты что, силой меня повести собираешься? Йайна вытащила бластер, и он увидел, что оружие установлено в режим парализатора. — Тебе, конечно, вольно поизображать трагического героя, — ровно произнесла она, — но со мной это не пройдет. Да, балбес, я поведу тебя силой, хоть ты мне и брат. Он усмехнулся почти с облегчением. Его мирок вышибли прямо из-под ног. Его нынешнее мироощущение было совершенно невнятным, зато Йайна совершенно не изменилась. Только повзрослела. — Сам пойду, — сказал он, протягивая руку, — Готов стрелять в ответ, если нас атакуют? — Придется, похоже… Но может быть, никто и не решится Он вытащил ИДкарточку Гнососа. — Так. Нам предлагают воспользоваться ховермобилем. — Чьим это, интересно? — глаза Йайны нехорошо сузились. — Сунесси. — Одного из этих странных проповедников? Йакен пожал плечами. — Никогда не слышал, чтобы они играли на стороне темных. Нахмурившись, Йайна вытащила бластер и протянула брату. Затем из потайной кобуры на ремне появился и второй. Она подошла к окну и выглянула наружу. Лицо ее заметно просветлело. — Ого, — заметила она, — может, и идти-то никуда не придется.* * *
Если Люк и надеялся произнести речь, то было уже поздно. Мара услышала сзади выстрел. По звуку — это был маленький БласТек ДВ-5. Люк легко отразил заряд. Мара резко развернулась. Заметив стрелка, она ввинтилась в толпу. Сбить его с ног оказалось проще простого. Она ласково уложила его на землю и обезоружила. Затем грохнул выстрел из оружия посерьезнее. Донесся неразборчивый, совершенно враждебный вопль. Чувство опасности подсказало Маре, что дело плохо. Новоприбывшие агитаторы превращали безобидную массу любопытных зрителей в озверевшую толпу — самое опасное из животных. Дуро, только что лучившиеся дружелюбием, буквально сметали друг друга, пытаясь выбраться наружу. Кто-то схватил ее за руку. Она шагнула в сторону и использовала инерцию нападавшего, как бы случайно подставив его под налетевшего дуро. Оба рухнули наземь. Так. Еще пара сзади. Она подхватила скрещенными руками руки противника, поднырнула и почувствовала, как тот, перелетев через ее спину, врезался точно в физиономию своего напарника. Руки свободны и готовы к бою — Мара взглянула вокруг: ей поплохело от того, что вся потеха достанется Люку с Анакином. Ее захватило неосознанное и удивительно приятное ощущение полной свободы — вокруг было так много дуро, что стрелять они могли скорее друг в друга, чем в нее. Поэтому все решала рукопашная, а местные были соперниками, с которыми она могла разобраться, даже не просыпаясь. Высокий круговой удар ногой, в который она вложила всю ярость, накопленную при бегстве от Ном Анора, отправил еще один выхваченный бластер на верхушку дерева. Падать мне не стоит, поняла она, можно повредить будущего ребенка. Мара быстро и четко сосредоточилась на возможных противниках. Бластер за бластером летели на ветки винного дерева. На нее кинулось не менее полудюжины дуро. Она подпустила их поближе, на дистанцию захвата — и ушла высоченным прыжком в сторону кибердворника и Р2Д2. Сзади, притом поблизости, чувствовался еще один очаг прекрасно управляемой драки: Люк и Анакин пробивались из центра толпы наружу. Еще одна группа дуро рванулась к Р2Д2. Куполообразная голова дроида повернулась влево, потом вправо. Он испуганно взвизгнул. Мара применила Силу, и дуро разлетелись в стороны. Один из нападающих попытался схватить Р2Д2. Мара увидела вспышку разряда, и дуро отлетел назад. То же самое произошло с еще одной горячей головой. Затем несколько местных взобрались на уборочную машину. Заревел двигатель.* * *
Йакен и Йайна аккуратно миновали лифт и прокрались к аварийной лестнице. Йакен услышал какой-то шорох двумя пролетами ниже. Он повернулся к Йайне, которая уже успела нацепить маску. Звук шагов явно перемещался в их направлении. Затем стих. Йакен прижался к внешней стене, рядом с сестрой. Он дважды проверил незнакомый бластер, и убедился, что тот стоит на парализующем режиме. Как только он опустил его, Йайна оттолкнулась от стены. Она взялась обеими руками за перила, грациозно прыгнула и исчезла. Йакен спустился еще на пролет, услышал внизу звук бластера и меньше чем через секунду засек трех дуро в форме «КорДуро Транс порт» — двое заглядывали в лестничный проем, один стерег дверь. Его-то Йакен первым и парализовал. Йайна уже миновала этот этаж и направилась к боковой двери. Йакен последовал за ней. Ему совершенно не нравилось то, чем они занимались, — ну ни капельки. Это было нечестно! Он опять был джедаем, обученным защищать других. И себя. — Сюда! — Йакен поманил Йайну к служебному гаражу, затем всунул инфочип в прорезь. В ближайшем ряду стоял нужный им ховермобиль.* * *
Здоровенный кибердворник протянул длинную металлическую клешню к Р2Д2. Мара явно не успевала. Р2Д2 взлетел в воздух, издав негодующий вопль. За его спиной Мара заметила стартующий от первого этажа дома ховермобиль. Она засекла в нем Йакена и Йайну, затем слегка ткнула Люка, дотянувшись до него импульсом. Они с Анакином применяли свою тактику, рассеивая дуро и, при надобности, укладывая их плашмя на тротуар. Мара запрыгнула на одну из диагональных опор, торчащих из земли, проверила, хорошо ли она там держится, а затем потянулась Силой к Р2Д2. Он развернулся в воздухе как тупоголовая золотистая ракета. Дуро шарахнулись прочь, подальше от места вероятного падения. Толпа вокруг Люка и Анакина в панике разлетелась во все стороны. Люк несся, как хороший спринтер, к своему ховерциклу, стараясь отвлечь внимание от направления отхода Йакена и Йайны. Анакин летел за ним, все еще сжимая в руках активированный меч. Мара направила Р2Д2 к ним и осторожно поставила его сзади бегущих. Дроид моментально выпустил третий ролик и покатился вперед. Она тяжело вздохнула. Энергетическое воздействие типа «размер не имеет значения» основано на том, что своими, силами дроида поднимать и в воздухе держать не надо, достаточно направить потоки Силы в соответствующем направлении. Но именно это и было наиболее утомительным, несмотря на то что Сила всегда делилась запасами энергии. Мара легко приземлилась на ноги и побежала за Люком. Прямо перед ней Анакин отбил мечом здоровенный кусок грязи. — Прикажи Р2Д2 спрятаться, — скомандовала ему Мара. — Мы их вытащим. Люк вскочил на ховерцикл и включил зажигание. Мара прыгнула на заднее сиденье. Люк рванул с места так, что ей пришлось вцепиться в него обеими руками. — Тот еще отвлекающий маневр, — выдохнула она, прижавшись к плечу Люка подбородком. — Да уж. Анакин подкорректировал. Слегка. Да ладно, и так неплохо получилось. Просто нечетко составленный план спасения. Он описал круг, прошел на бреющем над толпой, гнавшейся за Анакином и Р2Д2, и ушел в просвет ближайшего бульвара, по направлению к торговым рядам. Мара выгнула шею, чтобы взглянуть назад. Анакин нырнул за дом и исчез из виду. Толпа теперь неслась уже за ними. — И как теперь ты собираешься добраться до «Тени»? — одной рукой обхватив Люка, второй она пыталась хоть как-то привести в порядок развевающиеся волосы. — Да вот, обдумываю кое-что… — Ты бы думал побыстрее, Скайуокер. Она прекрасно понимала, как ему нравится происходящее, но сама уже чувствовала усталость и по-прежнему не решалась ему сказать.Глава 21
Йакен влезал в жутко неудобную летную сбрую. Йайна вела позаимствованный ховермобиль по улице со скучнейшими промышленными зданиями. Она заявила, что прекрасно видит. Стоило свернуть за угол, как вслед устремились три ховермобиля с треугольными эмблемами КорДуро. — Не снижай скорость, — сказал Йакен, — но… — С чего это ты подумал, что я собралась тормозить? — За нами только что увязались три «хвоста», — спокойно сказал тот, — и все с эмблемами КорДуро. — И что из того? — Йайна прибавила ходу и направилась к пандусу для пассажирского транспорта на порт Дугган. К счастью, движение было пока не слишком интенсивным. — Да то, что рулим не туда! — крикнул он. — Давай на частный причал. Иначе нам не добраться до главного! — Да Мара-то «Тень» именно здесь поставила, — проворчала она, но свернула, не мешкая, и вылетела на второй уровень, распугивая серокожих пешеходов. — Ты мне только скажи, если я соберусь врезаться в кого-нибудь помельче. Взглянув на ее маску-усилитель, он стиснул зубы. — Ладно, — сказал Йакен. — Скажи-ка мне, ты раскопала все это дерьмо о Тринни Вэй и КорДуро? — Да, и еще там, похоже, Бригады Мира тоже в деле. Она кратко пересказала ему, что знала, то и дело прерываясь. Резкие повороты, маневры, уклонения — улицы все-таки были не совсем пустыми. Понаблюдав за тем, как она правит, Йакен вынужден был признать, что она может видеть. В значительной степени. — В общем, все, что я могу сказать, — заключила она, — это то, что Тринни мертва, Брарун — у кого-то на откупе, причем не у ВКПБ, а мама сажает беженцев по тревоге на корабли эвакуации. Все по новой. — Мы могли бы найти неподкупного государственного служащего, доложить о Браруне и… — Ну да, конечно, — кивнула Йайна. — Сейчас самое время. Йакен оглянулся. — Они все еще ведут нас. — Есть идеи? Или просто подождем, пока они натравят на нас полицию? — Дай-ка ты мне рацию, — вздохнул он. — Посмотрим, нельзя ли связаться с дядей Люком или тетей Марой.* * *
В тот момент, когда запищала рация, Мара вошла в дверь и повернулась к темневшей родной тени. Люк прижался к ней теплой спиной. На какой-то момент они смогли расслабиться. — Мара слушает, — тихо сказала она. — Мы в пути, — услышала она голос Йакена, — но к «Тени» нам не подобраться. «Хвосты» висят. Сейчас предпримем кое-что и встретимся в Портале. У вас все в порядке? — Ну… — Мара сцепила пальцы на рации. — Мы были… На нас орали, вспомнила она, над нами насмехались, нас поносили. Она внезапно ощутила, как больно Люку. И это ведь были люди, которым они искренне хотели помочь. — Мы были слегка заняты, — только и сказала она. — Если мы сделаем хоть один официальный ход, бунтовщики перейдут к прямому насилию. Так что снова попытаемся стать невидимками. — Тогда увидимся внизу. Огни Ббурру потихоньку тускнели. Мара с трудом различала выпуклую макушку Р2Д2. Анакин стоял над ним в позе надсмотрщика. Они, наконец, оторвались от последнего из преследователей. Мара сунула рацию в карман. — Так? — Люк все еще держал выключенный меч в правой руке. — Посмотрим, что для нас может найти Р2Д2. Маленький дроид предупредил их, что в их комнате побывали гости, так что разносортными «жучками» она была напичкана под завязку. Не то чтобы большая проблема, но все-таки мелкие неудобства. Этим путем к «Тени» было бы ближе. И пройти можно было бы без маскировки. В дальнем конце улицы тоже имелся пассажирский терминал. Пока Люк прикрывал создающего проход Р2Д2, Мара охраняла подходы. Всего через несколько секунд он поманил ее снизу, из подсохших кустов, и уверенно двинулся за Р2Д2. Она шла метрах в четырех сзади и чувствовала, что на таком же расстоянии за ней следует Анакин. По коридору с другой стороны прошла группа дуро. Она поняла, что Люк использует Силу для маскировки. Р2Д2 обнаружил свободное помещение с отдельным выходом, где они могли передохнуть, подкрепиться и, дождавшись, пока в Ббурру страсти поутихнут, отправиться на борт «Тени Джейд». Когда они остановились у входа, Анакин выглядел разочарованным. — Тогда давай вперед, — сказала она. — Глянь, не следят ли за нами. Тот с явным удовольствием набрал полную пригоршню концентратов и вышел. Мара забралась в узкую встроенную кабинку для еды. — Подвинься, — ласково сказал Люк, присаживаясь на край скамейки. — Пожалуйста. Она пододвинулась к Люку и положила голову ему на плечо. Нет-нет, засыпать нельзя. Не время. — Странное чувство, правда? — спросила она. Люк приобнял ее за плечи. — Что-то не так? — Да нет, — сказала она с кривой усмешкой. — Просто обескураживает. — О! Отойти и уступить факел молодым? Мара кивнула. — Их еще слишком многому надо учить. Неготовы они пока. Люк на мгновение сжал ее плечо. — Я тоже не был готов, — сказал он ровным голосом. — Тебя, по крайней мере, хорошо выучили. Ну не могу я поверить тому, чему уже поверили все, что Оби-Ван позволил Вейдеру… Отцу… победить себя на первой Звезде Смерти. — Верь себе, — сказала Мара. — И Силе, — Люк прижался к ней головой. — Ты права, это нелегко. Но именно потому я не так волнуюсь за Йакена… как Йайна. — И я, — признала Мара. — Да в нем Силы — будь здоров! Мы только хотим указать ему верный путь и сделаем все, чтобы повлиять на его выбор, но, в конце концов… — Это его жизнь, — она с трудом поборола зевок; ох, ну и устала же! — И у Йайны, и у Анакина тоже своя жизнь. Надеюсь, ты не пробовал читать их будущее? Люк покачал головой. — Разок попробовал, неделю назад. Будущее было в постоянном движении, но сейчас вообще началось такое коловращение, что все начинает противоречить всему. И только одно из возможных будущих доживет до логического финала. — Жутковато, да? — Угу, — кивнул Люк. — Слушай, Мара, ты совершенно вымоталась. Давай я тебя освежу немного. При помощи Силы, я имею в виду. — Знаю я, что ты имеешь в виду. Деревенщина, хотелось добавить ей. Она была удивлена и тронута. Ну просто дитя невинное, даже после почти семи лет семейной жизни. Даже при таком стаже замужества она, как и встарь, терпеть не могла уступать ни ему, ни кому-то еще, но ведь и сама она учила ребят Соло, что действия в команде — это прежде всего взаимопомощь. Самым тяжелым в том, чтобы уступить Люку, было сделать первый шаг. Поэтому она обычно тянулась к нему первой. — Да, — еле слышно выдохнула она. — Пожалуйста. Оно вошло на самый край сознания, как проблеск ярко-белого света. Оно набирало силу, и это было нечто за пределами любых колебаний, это была любовь — глубокая и сильная, как прилив Мон Каламари. Она нырнула в нее, дышала ею, купалась в ней. Она наслаждалась этими волнами обновления, а затем — изо всех сил плеснула в Люка всеми накопившимися чувствами. Когда она открыла глаза, то увидела, что лежит рядом с ним, их руки и тела переплелись, его губы плотно прижаты к ее губам. Мара закрыла глаза и прижала его к себе еще сильнее.* * *
Пока Йайна выделывала пируэты вокруг торговых зданий, Йакен на всякий случай пристегнулся. Планировка этой части города была слишком примитивна, чтобы стряхнуть с хвоста преследователей, да и двигатель у ховермобиля был явно слабоват. А что еще было ожидать от проповедника? Не гоночной же машины… — Попробуй уйти из их поля зрения, — посоветовал Йакен. — Затем поставь автопилот в режим приземления, и мы выпрыгнем. — Ну просто блестящая идея! Я бы даже сказала, звездная. — У тебя есть получше? Она резко завернула за угол,на несколько секунд прибавила скорости и нырнула в боковую аллею. — Увы, нет, — констатировала она, щелкая рычагами управления. — Все. Приехали. Она откинула люк несущейся вдоль аллеи с приличной скоростью машины, нажала одну из кнопок и выпрыгнула. Йакен прыгнул вслед, по-прежнему не желая пользоваться мастерством джедая, и, как и следовало ожидать, полетел вниз в соответствии со всеми законами гравитации! По крайней мере, он был достаточно подготовлен, чтобы ловко перекувырнуться и погасить силу удара. — Сюда! — окликнул он Йайну. Та ловко вскочила на ноги и юркнула за ним в просвет между домами. — Как ты? — спросил он. — Я не такая идиотка, как некоторые, чтобы отказываться от Силы. Они выждали несколько минут, но преследователи не появлялись. Он попробовал зайти с другой стороны. — Ты как, в самом деле, видишь? Она поправила маску. — Я вроде никуда не врезалась, правда? — Да, справилась отлично. — Вот и хорошо, — сменила тему Йайна. — Теперь немножко побудем дуро. Она, должно быть, прикрывалась немножко Силой, поскольку при проходе на частный причал никаких вопросов к ним не возникло. Там она провела рукой по распознающему личность устройству, и через несколько минут они уже летели на маленьком частном челноке. Йакен тщетно боролся с муками совести. Мало того, что Йайна совершенно свинским образом использовала Силу, так теперь они еще и на воровство пошли. Но, прикинув, какой крюк в перспективе пришлось бы сделать, да еще пешком, он решил, что, в конце концов, на этот дешевенький чел нок ему всетаки наплевать. Йайна выставила курс, который больше напоминал свободное падение с орбиты. — Погляди-ка вниз, — прошептала она. Они уже были на подходе, когда раздалось шипение переговорного устройства. — Челнок на векторе подхода, — произнес мркской голос, — сбросьте скорость и дайте идентификацию. Этот купол в состоянии тревоги. — Это… э-э-э… НМ-КО два-восемь, — произнес Йакен, через плечо Йайны считывая данные ИД-карты. — Снижаем скорость. На месте ли администратор Органа Соло? Мама, ты там? Следующий голос, раздавшийся в переговорном устройстве, уже принадлежал их матери. — Йакен, — воскликнула она. — А Йайна и Анакин с тобой? — Только Йайна. — Я поняла, что это она за управлением, — усмехнулась Лейя. — Притормози чуток, Йайна. Сколько пассажиров можно впихнуть в твой челнок? Он в гиперпространство выходит? Вопрос прозвучал довольно зловеще. Йайна повернулась к брату: — Похоже, что… Йакен взглянул на панель управления, затем назад, на сиденья. «Места хватит для четырех-пяти человек. И гипердвигатель имеется.» — И то дело. Паркуйте его… — Лейя выдала положенные инструкции по посадке. К изумлению Йакена, их направили к главному входу. Похоже было, что карантин в Портале отменили. Йайна скользнула над краем покрытой туманной пеленой посадочной площадки рядом с жерлом бластера. Фигуры в оранжевых комбинезонах химзащиты толпились около нескольких грузовиков и откатчиков, очищая направляющие и иллюминаторы от шлаков и планетной грязи, протискиваясь туда и обратно через входные люки. Йакен глотнул в последний раз хорошего воздуха и последовал за сестрой к ближайшему шлюзу. Со стороны дальнего его конца отчетливо доносился голос матери, отдающей чеканные приказы. Он повернул налево, на голос. Внутри помещения из дюракритных блоков, под маленьким экраном с картой ближнего космоса, светились еще три головизора. Карантин ни в чем не проявлялся. В помещении стоял такой запах, как будто там только что поужинали. Мать склонилась над рацией. Голова ее была обмотана белым шарфом, на голубом форменном комбинезоне ВКПБ висел лазерный меч. Понятно, мать потеряла волосы. Ей бы несколько дней подождать, и их удалось бы сохранить — при условии отмены карантина. Она повернулась. — Йакен, Йайна, отлично. Грузите свой челнок и — прочь из этого мира. У нас почти нет времени. — На борту есть место для тебя. — Йайна шагнула вперед. — Тебя, Одмахка.. . — она взглянула в Дальний угол комнаты и увидела всегдашнюю серую тень. — И может быть, еще для двоих. — Я пока не могу лететь. Давайте быстро, пока йуужань-вонги не появились. — Может, и не появятся. Услышав новый голос, Йакен быстро обернулся. — Ранда, и ты тут, — простонал он. Рядом с Рандой стоял еще и ногри Басбакхан. Лейя пожала плечами. — А этому здесь вообще нечего делать. Забери его с собой, окажи милость. — Ты остаешься, — ровным тоном сказала Йайна, — я остаюсь. — Дети, ну пожалуйста, — взмолилась Лейя. — Пока… Фразу ей закончить не удалось. На дальней кромке изображения ближнего космоса появилась волна неопознанных кораблей. Пока шла идентификация они светились белым, но Йакен почти не сомневался — это шел враг. — Поздно, — пробормотала Йайна. Возникло изображение растущей синей сетки. Это на орбите быстро активировали системы планетарной защиты. Справа от Йакена ожил еще один комлинк, видимо для орбитальной связи Портал-Ббурру. Оттуда раздалось несколько звонких переливчатых нот и женский голос отрывисто произнес: — Внимание, всем жителям планеты. Говорят Силы Самообороны Дуро. Всем в укрытия. Не выходить в космос. Планетная система атакована. Лейя повернулась к другой консоли, шлепнула по клавише и наклонилась вперед. — Внимание, говорит купол Портала. Я — администратор Органа Соло. Всем, у кого приказ на посадку, немедленно доложить на транспорты. У кого нет назначения на транспорт — по укрытиям. Все вещи оставить. — И опять приходится отступать, — пробормотала она в сторону, Йакен выступил вперед. — Что я могу сделать? Глаза его матери, казалось, утонули в черных кругах. — Найди отца, — сказала она. — Он не выходит на связь и на вызовы не отвечает. Йайна, как твои глаза? С рацией справишься? — Отлично глаза. Справлюсь, — Йайна плюхнулась в кресло, на котором только что сидела Лейя. — Э-э… Мама? Ее тон заставил обернуться и Йакена. — Что? — резко спросила Лейя. — Системы планетарной защиты вокруг всех населенных пунктов сняты, но — кроме трех. Ббурру и городские кварталы по сторонам от него. Йакен бросил взгляд на дисплей. Синие решетки окружали орбитальные зоны и купола точно под ними и шли по экватору Дуро — за исключением зоны над Порталом. Он перехватил взгляд сестры. — Диверсия! — воскликнула Йайна. — Мама, мы на нулевом уровне! — Йакен, быстро! Давай отсюда! — крикнула Лейя. — Расскажи отцу. Йакен вылетел за дверь. Представители всех рас тесной толпой, плечом к плечу неслись к главным воротам. Он остановился, поднял на плечи перепуганную девчонку племени чадра-фан и помог ей отыскать родителей. Посреди группы людей какой-то блондин волок на плече черного шептуна, совсем еще котенка. За ним топали трое детишек. Самый маленький все время смеялся, глядя на лукавую мордашку зверька. У ребят постарше были дикие, побелевшие от испуга глаза. И кутенок далее не был выстрижен. Это почему-то вызвало у Йакена почти необъяснимую радость. В районе Тайана, вокруг самых больших развалин, собрались рины. Зубчатые неровные стены двухэтажного здания остались почти нетронутыми. Почва под ногами начала подрагивать. Йакен снова перешел на бег. На самом верху огромной груды красно-коричневого булыжника стоял его отец — в древнем, покрывающем почти всю голову гоночном шлеме, из-под которого спереди и сзади торчали пряди волос. Это, по-видимому, было еще одним жестом солидарности. Из-за груды вверх взлетело несколько камней. Йакен наддал. — Чем могу помочь? — прокричал он на бегу. Рев, донесшийся снизу, его почти оглушил. Там работало мощное оборудование для проходки туннелей, похоже, готовили убежище. — Хорошо, что ты вернулся, — Хэн вытер щеку запачканным рукавом и снова заорал: — Какая-то сволочь наступила на мой передатчик! Кому не удалось пробраться на корабли и краулеры, тех гоните сюда! Романи начали рыть туннель три дня назад. Прячутся, зарразы! — прорычал он. — Если не удастся вывезти с Дуро людей, то по крайней мере сможем спрятать их в шахтах. Давай сюда, руку давай, говорю!* * *
Со своего поста в командном центре Йайна отдавала распоряжения об отправке кораблей. Одновременно стартовали два грузовых корабля, битком набитые перепуганными беженцами. Тут же прогрохотали три краулера из Тридцать Второго и корабли из каравана ринов. Из комлинка Лейи послышался с трудом различимый голос Йакена, объявлявший о том, что Хэн нашелся. Между передачами она сверялась с экраном ближнего космоса. Эксперимента ради она приподняла маску. Скосив глаза вправо, она вполне могла сфокусировать зрение на пылающих на экране точках. Как и ожидалось, приближающийся рой окрасился в красный цвет. Затем перестроился разветвленными звеньями. Так, а вот и рой синих точек — Силы Самообороны Дуро начали запуск боевых кораблей прямо от Ббурру. Да еще Анакин показал ей в свое время одну штуку… Экран внезапно погас. — Что ты делаешь? — вскрикнул Ранда. Экран снова засветился, но теперь сектор космоса, отражавшийся на нем, был раза в два больше, некоторые точки превратились в «жуков». Завывания Ранды тут же переросли в крики восхищения. Йайна поправила шлем и увидела, что красная дуга разорвалась пополам, затем ее половинки разделились надвое еще раз. Один из незащищенных городов Дуро, Орр-Ом, сошел с точки на орбите. Занятно, — подумалось ей, — что это было: не взорвал ли кто стабилизаторы? Из района причалов начали одна за другой подниматься зеленые крапинки: жители пытались спастись бегством. Вокруг них вспыхивал рой красных светлячков, следы попаданий. Крапинки исчезали с экрана так же быстро, как и появлялись. Муки совести по поводу умыкнутого челнока существенно ослабли. Если бы любой из дуро попытался на нем уйти, он был бы сбит точно так же. Йайна сжала кулаки. Мысленно она сжимала в руках рычаг управления и вытягивала из «крестокрыла» все, что только возможно. Нет, это было совершенно невыносимо! Отвлекаться, тоже не стоило. Один из больших «жуков» внезапно разделился надвое и пошел к ближайшей жилой станции. Не веря своим глазам, Йайна смотрела, как «жук» прошел через наружные причалы словно нож сквозь масло. Она даже рот открыла от изумления. Что за монстров йуужань-вонги притащили на этот раз? Полдюжины синих точек рванули за большим красным «жуком». Другие оттянулись назад и повисли, заняв оборонительные позиции над Ббурру и верфями. С другой стороны планеты к этому же квадранту спешил звездный крейсер Мон Каламари «Поэзия». Йайна в свое время просматривала его спецификации. Четырнадцать турболазеров, восемнадцать ионных пушек, шесть тяжелых лучеметов, прекрасные щиты. С таким набором перевес сил на поле боя мог и измениться. Вдруг странный голос с сильным акцентом прогремел сразу по нескольким каналам связи: — Возвращайтесь в города и поселки! Мы предлагаем мир. Возвращайтесь, и мы начнем переговоры. При попытке атаковать или сбежать вы будете уничтожены. Лейя отскочила от приемника. — Они научились вести передачи по нашим каналам! — воскликнула она. — Если они еще могут и слушать нас, то шансов у нас нет. Йайна уставилась на экран. Несколько грузовиков всплывали к орбите, одни от Портала, другие — от незащищенных поселений беженцев. Тех, кто оказался поближе к подходящей «Поэзии», трогать даже не пытались. Но двое стартовавших от Портала, едва выйдя на орбиту, оказались окружены красными коралламипрыгунами. Один из них повернул назад. — Возвращаемся, — послышался голос из динамика. — Если мы продолжим движение, они и нас сожгут. — Поняла, — ответила Йайна. — Посадочный кратер два свободен. Если бы кораблем командовала она, она бы не остановилась. Лучше было погибнуть в космосе, пытаясь хоть куда-то добраться, чем ждать, пока йуужаньвонги превратят тебя в раба. Большая часть красного роя продолжала почти что беспрепятственно двигаться. Не то чтобы группа была большой, но дуро укрепили только города, оставив поселки беженцев совершенно беззащитными. Подкрепление Кента Хамнера, даже если и прибудет, то слишком поздно, чтобы помочь Порталу. Вражеские силы отчетливо нацеливались на его купол. Можно было закладывать голову — это была работа Ном Анора. Хриплый голос мон каламари заставил ее приемник подпрыгнуть: — Администратор Органа Соло, это Коммодор Мабеттье. «Поэзия» получила приказ адмирала Вухта снизиться и отойти на исходные позиции. Простите. Поддержим вас как только сможем. Йайна уже не верила собственным ушам. Вонги уже и адмирала Диззлевита перекупили? С другой стороны, «Поэзия» не могла успеть в квадрант Портала раньше вонгов или вовремя выпустить истребители. Заняв же точку на орбите, можно было бы оборонять несколько эвакуирующихся поселений. Сенсоры показывали, что корабли основных сил врага были крупнее прыгунов, но меньше крейсеров. Десантные баржи, — догадалась она. — Всем кораблям эвакуации, — произнесла Лейя в микрофон. — Действуйте по своему усмотрению. Если можете уйти в гиперпространство — прыгайте! Нет — спасайтесь, как можете! Она щелкнула переключателем на консоли. — Портал — всем краулерам. Не возвращаться. Уходите на Тридцать Второе. Мы на уровне земли. Где ты оставила челнок? — спросила Лейя и повернулась к Йайне. — Честно говоря, я его отослала, — призналась та. Замешательство Лейи длилось не дольше секунды. — Молодец. Хорошая девочка, — едко отметила она. — И мне сейчас к ВКПБ не прорваться. Уходим под землю. — Мы, кстати, не одни! — вдруг воскликнула Йайна. — Гляди! На экране ближнего космоса из Ббурру вдруг вырвался единственный белый «неопознанный» корабль и пошел к южному полюсу Дуро. — Похоже, тетя Мара, — заметила Йайна. — Они там посадили «крестокрыл» Анакина. Лейя жестко усмехнулась: — Два «крестокрыла» и «Тень» Мары? Хорошо, что они здесь, но Разбойный эскадрон в полном составе был бы лучше. Я бы даже Дюжине Кипа была рада, если б они только показались.* * *
Десять десантных кораблей класса шуттрема, соблюдая четкий строй, снижались к поверхности Дуро, каждый из капитанов при сбросе скорости в маскировочном тумане старался держать в поле зрения матовые корпуса соседей. Сверхчувствительные глаза всех живых шуттремов были в постоянном движении, отслеживая клинья эскорта смертоносных кораллов-прыгунов. В грязной атмосфере Дуро это было почти что падением вслепую. Цавонг Ла стоял позади пилота в крохотном кокпите ведущего корабля. За ним, в колыбели бластулы, находился особый вид виллипа. Бластула была будто завернута в некое создание, висевшее на собственном длинном хвосте. Обогащенная металлами диета откладывала проводящие материалы в позвоночнике оггзиллы, делая из него живую антенну, средство для передачи виллип-речи в частотном диапазоне, совершенно отличном от используемого неверными. Что Цавонг и обещал. Мастер-формовщик ожидал результата на «Сунулоке». Если сработает — Цавонга ждут почести, если нет — перерождение. Среди Опозоренных хватало бывших формовщиков. Цавонг стукнул по виллипу, стараясь не задеть оггзиллу. Он уже носил в ухе тизовирм-переводчик. — Жители Дуро, — обратился он к виллипу, — нам неинтересны ваши механические города. Только лишняя поверхность планеты. Ична, наш слуга на орбите, уничтожит любые ваши чудища, которые попробуют угрожать нам. Будьте готовы выслать делегацию для завершения капитуляции с… в… персонально. У переводчика явно возникли проблемы с последней фразой. Он отвесил виллипу резкий шлепок, и тот снова сжался. Как только они прошли самые густые туманы, Цавонг глянул на обзорную панель между отделяемыми регенеративными брюшными поверхностями корабля. Он приказал пилотам истребителей провести символическую зачистку, которая станет первым шагом в очистке всей планеты, и это будет очередной стадией успеха. Истребители скользнули вниз и выпустили смертельно точные струи плазмы в монументы, слишком огромные, чтобы их можно было создать вручную. От черного и серого камня только чешуйки полетели. Под огненным ударом рухнули огромные остатки здания с плоской верхушкой. Рухнули три небольших купола-укрытия. В отдалении медленно ползли три транспорта, несомненно набитых неверными. Истребители атаковали. Из медленно ползущих транспортов вырвалось зеленое пламя. — Тебе, — прошептал Цавонг Ла. — Йун Йаммука, прими их жизни. Прими и взамен за эту жертву даруй нам успех. Посадочные когти шуттрема вцепились в землю, отчего корабль ощутимо вздрогнул. Не обращая внимания на искусственные пассажирские терминалы поселка, он приказал червям-молленгам вытянуться с бортов. Один из лейтенантов вывел ему на дисплей картину высаживающихся войск — молодые воины в еще не посеченных в боях доспехах. Одна из групп, назначенных в наружный патруль, уже надела дыхательные аппараты-гнуллитхи. — Уничтожать только оказывающих сопротивление. Всех, кто сложил оружие, собрать в лагерь обработки и очистки, — приказал лейтенант и взглянул на Цавонга Ла. Командующий воздел в благословляющем жесте закованные в панцирь руки. — Боги ведут вас, — торжественно произнес он. — И вся слава будет вашей. Он повернулся к виллип-экрану обзора ближнего космоса. Остатки сил местной самообороны трусливо ныряли в посадочные люки этой механической гадости. Поврежденный город бессильно дрейфовал. Неплохо, подумалось командующему, наш агент из местных на встречу с богами приведет в качестве эскорта целый город. Цавонг Ла удовлетворенно повернулся к маленьким верным виллипам. Затем шлепнул по одному из них. — Выгружайте Ту-Скарта и Сгауру, — приказал он, — и выпускайте их на волю.Глава 22
Далее без помощи второго пилота Мара могла неплохо управлять почти всеми системами «Тени Джейд». Техники Ландо установили на корабле управляемые пилотом лазеры АГ-1Г, почти такие же мощные, как АГ-2Г, уже несколько лет стоявшие на «Тысячелетнем соколе», плюс полное защитное вооружение от Куата. Шада привезла в подарок от Талона Каррде два торпедных аппарата Даймекс ХМ-8. Мара не стала интересоваться у Стражницы Тени Мистрила, где та их раздобыла, зная, что они в рабочем состоянии. Теперь, если ничего не произойдет с системой жизнеобеспечения, до которой если и можно было дотянуться, то только при наличии третьей руки, она могла действовать с одного рычага почти так же, как Люк и Анакин на «крестокрылах». Она сбросила Анакина рядом с его кораблем, почти рядом с полюсом. Теперь надо было настроить дисплей обзора так, чтобы машины его и Люка выглядели серебристо-синими. Соблюдая значительную дистанцию, Люк делал крутой разворот с явным намерением еще разок пройти на бреющем над чудищем, обвившим Орр — Ом кольцами. «Тень» имела форму конуса, сзади тандемом располагались силовая установка и двигатель. Корабль летел почти так же ровно, как «Меч Джейд», а маневренностью, пожалуй, мало в чем уступал «крестокрылам». Мара сжала рычаг управления, вновь нырнув в атмосферу. Воздух был настолько мутным, что напоминал скорее густую замазку, это делало оружейные и навигационные видеосканеры совершенно бесполезными. Сенсоры дальнего действия, смонтированные точно под дисплеем, показывали троицу совершенно нелепых по форме, но тем не менее обладавших приличной аэродинамикой кораблей, поднимавшихся ей навстречу. Силы Самообороны Дуро уже были отведены назад, для защиты других орбитальных городов, но несколько их «бритв» влетели точно в атакующие порядки противника и были моментально разнесены на куски. Более верткие «трезубцы» ССД и местные полицейские «кинжалы-К» погнались было за конвоем кораллов-прыгунов, но совершенно зря — это мелкое подразделение иуужань-вонгов ставило своей задачей только создание посадочной полосы, — и сделало это так быстро, что шансов эвакуировать Портал уже не оставалось. Теперь все спрятавшиеся в куполе оказались заложниками. Мара сблизилась с истребителями противника и взглянула на сканеры. Примерно градусах в тридцати от поверхности Дуро караван из трех грузовых кораблей и десятка более мелких суденышек выскочил из ядовитых облаков и устремился в открытый космос. Четверка кораллов-прыгунов рванула вслед за ними. — Я здесь, — объявил Анакин, и серебристо-синяя точка на экране направилась к каравану. Троица врагов шла на нее в лобовую, выплевывая раскаленные снаряды и струи ослепительной плазмы. Новые роботы-техники Ландо оснастили «Тень» гашетками для стрельбы очередями, и Мара поймала " прицел ведущего, стараясь максимально ослабить защиту его базального довина. — Люк, — позвала она, отдавая рычаг управления вперед, уворачиваясь от огня и вылетев в черный космос. Два ионных двигателя реагировали как живые. — Как насчет того, чтоб помочь немного? — Иду, — послышался лаконичный ответ. Времени у нее хватило только, чтоб бросить быстрый взгляд на сканеры. Серебристо-синяя точка метнулась прочь от Орр-Ома и быстро пошла к ней. «Тень» слегка вздрогнула от неравномерного поглощения энергии. Мара ушла боевым разворотом, резко переключила оружие и с удовольствием полоснула очередью по всему борту коралла-прыгуна. Она еще раз прошлась по его защите и разнесла ее вдребезги, одновременно снизив скорость и перевернувшись — хотелось все-таки самой убедиться, что еще один вражеский истребитель будет уничтожен на ее глазах. Вспышки четко указывали, что враг попал в мертвую вилку, но торпеду она не хотела тратить, пока… пока… Не с этого захода! Ведомые вражеского пилота отворачивали назад и были почти в дистанции поражения. Заходя точно им в хвост, так чтоб его не могли заметить, занимал позицию для атаки Люк. Она точно знала, чего он от нее хочет. Играя переключением мощностей, она свалилась в штопор. Кораллы-прыгуны бросились за ней как голодные минокки. Резкий поворот направо, Мара подставила их точнехонько под прицел Люка. Его «крестокрыл» превратил ведущего в обломки. Вот и второй. Мара резко крутнулась в воздухе, вернулась обратно и всадила торпеду точно туда, куда хотела. От коралла во все стороны только разноцветные кусочки брызнули. Люк тем временем сел на хвост последнему. Коралл-прыгун резко сбросил скорость. Маневр был рассчитан на то, что неопытный летчик проскочит вперед и окажется прямо под огнем врага. Но пилота этого «крестокрыла» можно было считать кем угодно, но уж никак не новичком. — Р2Д2, тормози, — услышала Мара на личной частоте, и «крестокрыл» почти завис на месте, точно позади коралла-прыгуна. Его лазеры поливали врага смертельным огненным ливнем. Мара всадила в него вторую ракету. В тот же момент индикаторы тревоги вспыхнули красным. Оружие кораллапрыгуна не смогло отключить захват цели, так что времени у нее было чуть. Она врубила скорость, навалилась на рычаг и заиграла рулями. — Готов! — констатировал Люк. Мара прошла совсем рядом с тем, что осталось от последнего кораллапрыгуна. — Как это у тебя получилось? — спросила она. — Он, похоже, гнался за тобой на полном ходу. Это требует от его систем управления такого же напряжения, как если бы ты включила защиту на всю мощность. Мне так кажется, — добавил он. — Откуда они взялись? — Я шла к Порталу. Хотела дать Лейе возможность отправить еще хоть несколько кораблей эвакуации. — Лейя ушла в убежище, — сказал Люк. — Здесь мы больше ничего не можем для нее сделать… пока. Ей нужно время, чтобы собрать людей на борту. — Спроси у нее, поможет ли, если мы походим на бреющем над десантом? Пусть лучше глазеют на нас, а не занимаются ее розыском. Пока она раздумывала, в наушниках прорезался еще голос: — Всем силам. Говорит адмирал Вухт. Вам Приказ — прекратить огонь и выйти из боя. Неисполнение приказа повлечет за собой немедленное дисциплинарное наказание. Она настроила приемник на более широкий диапазон, сохранив на всякий случай режим передачи только на личной частоте. Приказ подтверждал то, что передавали и командиры эскадры дуро. — Они что там, с ума посходили? — рявкнула Мара. — Да нет, вряд ли, — усомнился Люк, — Хотя… Может, ты и права. Посходили. Но и Лейя просит еще некоторое время не высовываться. Она полагает, что будет больше шансов увести беженцев, если йуужань-вонги не будут знать, что мы крутимся вокруг. — И все при помощи Силы, Люк? — поддела его Мара. — Уж не словами, это точно. Так, слегка интерпретирую. — Ладно. Во всяком случае, есть смысл. Клубок кораллов-прыгунов отвлек ее внимание на район Орр-Ома. Чудовищный монстр йуужань-вонгов прилип к посадочной площадке. Мара увидела, как от него отделилось еще какое-то тело с клиновидной головой. Чудище нанесло страшной силы удар, а затем заметалось во все стороны, жадно пожирая все, что только могло лететь в космос. Она переключила сенсоры на обзор узким лучом. — Похоже, что у монстра какая-то сумка на спине, — сказала она. — Возможно, система жизнеобеспечения там, над дыхалом. — Всем силам, — повторил безжизненный голос, — оставаться на месте. Нам угрожают вторым ударом, если мы не выйдем из боя. — Станг! — яростно прошептала Мара. — Вухт купился на угрозу повторной атаки, как дитя, — шепнул ей в ответ Люк, — дурак, поверил их обещанию, что они хотят только планету. Теперь он попадает в патовую ситуацию. Я уже фиксирую приказ на деактивацию всего, что находится в доках. Мара почувствовала, что глаза у нее лезут на лоб. Полная деактивация — да это же снятие кораблей с энергопитания и отправка пилотов с командами по домам… Вот сволочи! Они даже не пытаются помочь эвакуировать Портал, и теперь все наши оказались там узниками! Она наклонила нос «Тени» вниз. Затем передумала. Хрупкий купол Портала защищал несколько тысяч беженцев от едкой атмосферы, и она уже видела биотехнические дыхательные аппараты захватчиков. Одна неверно спланированная атака — всего тремя джедаями, координирующими удар при помощи Силы, — и беженцы наверняка погибнут, тогда как захватчики испытают как максимум легкое неудобство. Одна неразрешимая ситуация за другой! В такое запутанное положение она еще не попадала. — Они захватили плацдарм, — отозвался Люк на ее мысли. — Но только в низине. Пока нашим удается удерживать высоты. — Что имеет смысл только в том случае, если они не сомневаются в дополнительном преимуществе, — уточнила Мара. — То есть если у них еще корабли на подходе. — Именно. — Лейе неплохо бы поторопиться, — его слова точно совпадали с тем, что она думала. — Может быть, Хамнер все-таки пришлет под крепление вовремя. — Люк, — проворчала она, — если за это отвечает Фей'лиа, то это будет в лучшем случае через неделю. На обзорном дисплее один из темно-синих импульсов вдали начал медленно гаснуть. Это был один из грузовых кораблей Лейи, заполненный беженцами. Сканеры показывали шесть пробоин со стороны правого борта. Корабль медленно вращался, из него вырывался в космос перемешанный с обломками воздух. Лейе на время загрузки оставшихся кораблей эвакуации нужна была полная поддержка дуро, пока не подошли новые силы йуужань-вонгов или их десант не вычислил, где она и что делает. Пока не разнесли в клочья последние спасательные суда. Мара напряженно размышляла. Попробовать воззвать к здравому смыслу адмирала Вухта? Если он сам не ведет двойную игру, то сообщить ему — тихонько, чтоб не взбудоражить изменников, — что подкрепления уже на подходе? Но если она посадит «Тень», то какой-нибудь преисполненный служебного рвения идиот ведь еще и питание отключит! На расстоянии Анакин подбил еще один коралл-прыгун, пытавшийся перехватить идущий к точке гиперпространственного прыжка караван. — «Крестокрылы», стоять! — раздался рев из переговорного устройства. Мара в сердцах вырубила динамик. Люк пристроился сбоку, закладывая широкий поворот в направлении Ббурру. — КорДуро и Бригады Мира загнали Вухта в угол, — сказал он. — Вухт же не ребенок, чтобы всерьез поверить, что они хотят только планету, правда? Либо он тоже предатель, либо… кто-то должен прекратить этот паралич. Я попытаюсь, как бы по поручению Йайны. Она говорила, что он вроде бы выказывал ей некоторые симпатии. Но не хотелось бы облажаться и остаться в гордом одиночестве. — Я мог бы опять приземлиться рядом. — Тогда оставайся на борту после посадки, ладно? — попросила Мара. — По необходимости взлетай и прикрой, если сможешь. — Ой, не нравится мне это, — проворчал Люк. Но делать что-то было уже просто необходимо. — Поговорю с ним, — решилась Мара. — Если они предчувствуют угрозу со стороны джедаев, то ты будешь той самой последней угрозой. Но попробую уговорить его не сдаваться. Подкрепления все-таки на подходе. — Да, но от Хамнера-то ничего нет. — И точно так же у нас нет сведений, что он повернул обратно. Мара направила истребитель прочь, от Ббурру, создавая максимально широкий угол между своей «Тенью» и любыми наблюдателями врага. Те не знали, что она может вести за собой «крестокрыл», и незачем было раскрывать им свои маленькие секреты. Люк посадил истребитель совсем рядом с посадочной площадкой, выгрузил Р2Д2, затем направился к треугольному кокпиту. Отсюда Ббурру находился в прямой видимости. — Порт Дугган, — она включила передатчик, — запрашиваю разрешение на посадку.* * *
— Еще есть вопросы для обсуждения? — фиолетовые глаза Борска Фей'лиа мстительно блеснули. — Тогда ставим на голосование. Кент Хамнер слушал внимательно, но надежд у него уже почти не оставалось. Сенатор Шеш из Куата говорила убедительно, с большим сожалением и приводила одну вескую причину за другой только с одной целью — ни один истребитель не должен быть выпущен. Советник Пвоу с Мон Каламари напомнил Совету, что все, а особенно хатт Ранда Бесадии Диори, недавно давали с Дуро сигналы ложной тревоги. Как Хамнер и боялся, все проголосовали против. Он с достоинством расправил плечи. — Я сообщу обо всем мастеру Скайуокеру, — проговорил он, — но и вы запомните хорошенько этот день. Все запомните. Если Корус-кант попадет в руки успевших создать базы на Дуро йуужань-вонгов, вы сильно пожалеете о своем решении. Если успеете, конечно. Он повернулся и покинул зал. — Сюда! — крикнул Йакен. — Давай в административное здание! — откликнулась сзади Лейя. — Нет! — прокричал он через плечо. — Отец начал рыть туннель. Йайна топала вслед за ним. Наступил вечер, но налобные фонари пока горели, вероятно на случай ЧП. Лейя спешила за ними вместе с Олмахком и еще несколькими по дорожке в пустынном районе Тайана. Когда они оказались поблизости самых высоких развалин, Йакен оглянулся. В проходе главных ворот толпились темные фигуры. — Сюда, — Йакен потащил их к дальнему краю каменной груды. Из развалин здания выглянула страшная лохматая морда Дромы. Его синекрасная кепочка была лихо заломлена на затылок. Он приветственно махнул лапой. Йакен рванулся вперед, тихо про себя радуясь, что Дроме удалось выскочить до отмены карантина. Затем подумал: хорошо, что бритье с изоляцией оказались излишними; он с самого начала надеялся, что никто не возьмет белоглазого инопланетянина на спасательный корабль. На самом краю груды Йайна оступилась и покатилась вниз, обдирая руки и колени. Йакен помог ей подняться на ноги. — Все нормально, — заупрямилась она. Затем протиснулась внутрь. Йакен посмотрел на дом без крыши и на какое-то мгновение даже растерялся. Затем он услышал, как кто-то ползет, пыхтя, слева от него. Он повернулся влево, вслед за Йайной, первой услышавшей звуки. На полу лежали две рухнувшие дюракритные плиты. Между ними виднелась дыра, вполне достаточная по размеру, чтобы проскользнуть внутрь. Оттуда-то и доносились звуки. — Йакен, — послышался голос матери. — Йайна? — Идем, — Йайна опустилась на четвереньки рядом с зазором, спустила ноги в дыру и исчезла. За ней нырнул во тьму и Йакен. Он грохнулся бы со всего размаху, если бы его вовремя не подхватили. — Спасибо, — с трудом выдохнул он. — Быстрее, — раздался в ответ голос Лейи. Йайна тенью скользила впереди. Он попробовал имитировать ее походку, чтобы не спотыкаться об рухнувшие камни. Проход шел все круче вниз, впереди на грубо обрубленных камнях играли отблески тусклого света. Йайна завернула за угол первой. Йакен за ней. Ему казалось, что голос Лейи раздается сзади. Перпендикулярно упирающиеся один в другой туннели образовали изрядных размеров пространство, на котором суетились около двадцати ринов. На некоторых под куртками и просторными штанами виднелись синие летные комбинезоны ВКПБ, лица, покрытые недавно отросшей щетиной, выглядели довольно комично. Пара тусклых ламп отбрасывала бледные тени на каменные стены. В туннеле по правую руку он услышал приглушенный гул голосов и увидел длинную вереницу лиц — самых разных форм, оттенков и размеров — исчезающую во тьме. Из другого туннеля слышались явные звуки земляных работ. Хэн стоял рядом с рином, одетым в форму ВКПБ. — Романи? — прошептал Йакен без особой уверенности. — Здорово, лысый, — ответил голос Романи. Хэн шагнул к Лейе. Клапан его потрепанного кожаного шлема болтался вдоль подбородка. — Притормози-ка на минутку. Лейя сердито глянула на Хэна: — Туннель прорыт через старые шахты от административного здания… Хэн поднял руку: — Этот — да, почти что. Вонги, вероятнее всего, тоже именно туда и направляются. Я командую этой группой. Они гнали камнеедов денно и нощно. Осталось метра четыре, но если мы сейчас запустим технику, то получим охотников за черепами прямо себе на головы. Лейя посмотрела вверх. — Да, но мы-то пользуемся шахтерским лазером. А он — на репульсоре. И еще наверху установлен передатчик с антенной на поверхности. Отсюда можно было бы наладить передачу. Так вот почему она держала его под охраной… — Хочешь, я вернусь к лазеру? — предложил Йакен. — Нет уж, — одновременно заявили Лейя и Хэн. — Сейчас тут работа только для буровиков, — Хэн дернул головой влево. — Мы работаем посменно. Пройдем насквозь через час, может, через два. Лейя опустилась на груду камней. — Я не могу столько ждать, — тихо пробормотала она. — Ты слышал, Хэн? Они захватили краулеры. Все три. — Слышал, — Хэн поглядел в сторону. Йакену показалось, что в его глазах мелькнул волосатый призрак. — Наверху Люк и Мара с Анакином, — доложила Лейя. — Если нам удастся посадить всех на корабли, то наружное прикрытие они нам обеспечат. И мне нужен кто-то у передатчика. Йакен молча кивнул. Вдоль одной из стен каменного зала рины нагромоздили канистры с водой и ящики с надписями «Галеты». Среди беженцев, в большинстве обритых, хоть некоторые и умудрились сохранить шерсть, он приметил два человеческих семейства. Ага, и еще группа ворсов. Матери, как обычно, держали детей поближе к себе и подальше от ринов — но на этот раз именно от ринов и зависела их жизнь. Внезапно он понял, что кого-то не хватает. — А где Ранда? — Он что, с нами не пошел? — ответила вопросом на вопрос Лейя. — Честно говоря, мне было не до него. За ним присмотрит Басбакхан. — Меня это вообще не волнует, — процедила Йайна. Возражений не последовало. Йакен тихонько направился к Хэну и Дроме, разговаривавшим с Меззой. — С другой стороны, — говорил Мезза, — мы проследили путь к кораблям ВКПБ. В тот самый момент, когда мы долбимся через эту скалу, на другом конце есть люди, которые благодаря карте Лейи смогут доставить нас на транспорт. — Карте? — переспросил Йакен. — Да, плану шахт. Из архивов дуро, — Лейя подняла процессор. — Послушай, Хэн. Снаружи, чуток пониже скал и совсем рядом с болота ми, мы сами несколько недель назад кое-что маскировали. У нас есть пока еще один из пяти больших тягачей-транспортников, в который входит почти все для строительной площадки. Дико слышать, но по пути сюда он прошел через гиперпространство. Вмещает он, по моим подсчетам, около двух тысяч. Хэн даже на пол сел. — А что с ним случилось? Почему ВКПБ его не забрал? Почему он еще до сих пор здесь? Йакен с некоторым изумлением увидел, как мать отвела глаза, нахмурилась и покачала головой: — Не помню. Извини. Может, Ц-ЗПО знает. — Он на «Соколе», — уточнил Хэн. — Связаться с ним можем? — Можешь попытаться, — хмыкнул Хэн, — но я загрузил его предполетной подготовкой. Я проверю тягач. Ты что с ним сделала, захоронила, что ли? Лейя кивнула. — Там сверху куча отходов и мусора. Наши сканеры обнаружат его по пульсации, но йуужань-вонгам и в голову не придет искать его под обрывом. К тому же нам известно, что нужных технологий у них нет. — Есть, милая. Просто они создали ее другим образом. — Может быть, — сказала она, едва сдерживаясь, — они его пока не нашли. Не знаю. В любом случае добраться туда поверху будет много быстрее, чем так, как мы собираемся, — она с явным неудовольствием ткнула в процессор с планом шахт. — Крадучись! Так это же наше, родное, — влез в разговор Дрома. Хэн усмехнулся, Правда, усмешка получилась кривоватой. — Только не говорите, что корабль нуждается еще и в ремонте. Ладно. Мезза, Романи, слушайте внимательно. Дрома и я идем проверим тягач. Как только бурильщики пройдут стену, начинайте движение людей через шахты к обрывам и оставьте кого-нибудь у передатчика Лейи — но присматривайте за боковыми туннелями. — Кстати, — вмешалась Йайна. — Ном Анор еще может быть здесь. Если так, он запросто наставит Зеленых Ловушек на потолках. Кое-кто из беженцев с подозрением посмотрел на камни сверху. Лицо Лейи стало, мягко говоря, невыразительным. — Так ты говоришь, они пробурят туннель еще через пару часов? Мезза кивнула. Лейя встала и отряхнула каменную пыль с формы ВКПБ. — Это будет почти полночь, — констатировала она. — Есть еще немного времени. — Для чего? — удивился Хэн. — Слушай, Лейя. Оставайся-ка на месте. Я только что нашел тебя. Так вот, когда я вернусь, я не хочу снова обшаривать всю планету. Лейя поджала губы. — Спасибо, — сказала она напряженным голосом. — На самом деле спасибо, Хэн. Но ты вот в чем прав. Ты действительно командуешь этой группой, а у меня есть еще кое-какие важные дела наверху, в администрации. Хэн сердито посмотрел на нее.* * *
Ном Анор вел Цавонга Ла к лабораторному комплексу. При этом он излучал такое неприкрытое удовольствие от того, что можно идти без маскировки, что у командующего невольно мелькнула мысль: как же это можно было прожить большую часть жизни под личиной неверных? — и еще более непривычное чувство, которые люди назвали бы жалостью. Они широко шагали по песчаной главной дороге между омерзительными, уродливыми конструкциями, за которыми и находился трехгранный комлекс, набитый чудовищным механическим оборудованием. Сгауру и Ту-Скарт, огромные Ко-лотун и Кусака, которых он приказал выпустить, атаковали ближайшую к ним стену. Эта милейшая симбиотическая парочка могла за пару минут разнести в куски любое искусственное сооружение. По мере того как его собственные создания — генераторы энергии созревали в гнездах и начинали подавать питание, он использовал Ту-Скарта и Сгауру для выяснения того, какую же все-таки дрянь использовали неверные для верхнего освещения. Цавонг Ла повернулся к адъютанту. — Выкопать здесь яму, — приказал он. Часть эскорта тут же отделилась от общей группы. У северной части купола Ном Анор провел его в строение, напоминавшее по форме эти идиотские кирпичи. В главном зале он услышал хлюпанье и лязг. — Мои сотрудники, — гордо произнес Ном Анор. — Когда я сбросил личину, я сказал им, что те, кто будут хорошо работать, чтобы очистить планету от ядовитых веществ, будут особо отмечены. — Все согласились? Ном Анор мигнул своим теперь настоящим глазом. — Двое отказались, — признался он. — Даже когда я предложил им полный почет и… амнистию. — Амнистию? — тизовирм-переводчик в ухе Цавонг Ла не смог перевести это слово, оно просто отсутствовало в его словарном запасе. — Это еще что? Анор мягко улыбнулся. Это такое слово, вроде слова мир, но с несколько иным значением. Они дают ему определение, которого в нашем языке нет. Что-то вроде… помилования. Этого тизовирм тоже не смог перевести: — Разъясните смысл слова «помилование». Ном Анор слегка задержался при входе в комнату. Комната производила странное впечатление. Казалось, не стол, стоящий посреди, внесли в комнату, а ее специально строили вокруг него. Внутри Цавонг Ла увидел двоих неверных в перепачканных белых халатах. — Для неверных, — наконец сформулировал ответ Ном Анор, — представляется большой щедростью, когда им разрешают избежать той участи, которой они заслуживают. Одним словом — уйти от судьбы. — От судьбы уйти невозможно. И от смерти никуда не денешься. Как ты ее встретишь… вот что важнее всего. — Самое невероятное, что именно это они и не желают понять. Цавонг Ла кивнул. — Хорошо. Тогда обойдемся с твоими сотрудниками лучше, чем они заслуживают. В качестве благодарности за такие-то усилия… — Вы просто читаете мои мысли, — льстиво поддакнул Ном Анор. — Может, кто-то из них согласится на добровольное участие в наших исследованиях? — вслух подумал Цавонг Ла. Для такой достойной работы почему-то все время не хватало добровольцев, а его команда везла с собой весь реквизит для сеятелей и семена кораллов. — Я предлагал такой вариант. Грустно, но все отказались. Возможно, они не хотят быть участниками непосредственных исследований под нашим руководством. Цавонг Ла пожал плечами: — Ну, тогда проведем освящение этого комплекса во славу будущих дел, — он повернулся к жрице в черном плаще, — Ваэота? Сгорбленная пожилая женщина последовала за ними. За ней — необходимые для совершения ритуала музыканты. Жрица выступила впе ред и подняла полупрозрачную двустворчатую раковину. Цавонг Ла сунул руку внутрь и согнул пальцы, подзывая одного из ткунов. Он почувствовал мягкое прикосновение безволосого носика, потом — тепло обвившихся вокруг запястья покрытых мехом колец. Он вытянул руку, вокруг которой обвился темно-красный ткун. Формовщикинедавно создали вид, совершенно необходимый для быстрых, эффективных, но высоко-духовных личных жертвоприношений. У другого помощника жрица взяла пучок листьев тишуии. Она расположила их особым образом в чаше с водой и чиркнула над ними кремнем. Листья начали тлеть. — Введите первого исследователя, — произнес Цавонг Ла.Глава 23
Хэн обвил рукой плечи Лейи и притянул ее к себе, положив на мгновение подбородок на белый тюрбан жены. — Ты береги себя, а… — И ты тоже. Родители поцеловались, сперва слегка чмокнув друг друга, но затем Хэн наклонился к жене и взялся за дело всерьез. Лейя приподнялась на цыпочки и замерла. Йакен опустил глаза, перехватил взгляд Йайны и чуть заметно усмехнулся. Она кивнула. Но когда Хэн и Дрома направились ко входу, выражение его лица было более чем мрачным. Йакен смотрел им вслед, пока они не пропали из виду. Память услужливо подсказала картину Белкадана и полное виллипов болото. Интересно, подумалось ему, а что йуужань-вонги собираются делать с проектом мелиорации на Тридцать Втором? Может, у них есть живность, способная жить в отравленной воде? Лейя со странным выражением лица уставилась на свои ноги. — Мама, — мягко сказал Йакен, — ты выглядишь не как настоящий дипломат. Она подняла голову. — Надеюсь, ты не думаешь, что вы все трое обязаны твердостью характера только отцу? — Что бы ты ни затевала, — сказала Йайна, — я с тобой. Улыбки Лейи и Йайны в этот момент казались зеркальными отражениями. За три секунды все накопившиеся недомолвки, непонимание, раздражение сгинули без следа. И смотрелись они, как заговорщицы. Как сестры. Но поскольку они, похоже, решили, что Йакену твердости не хватает, он произнес: — Я тоже. Лейя взяла его и Йайну за руки и стиснула свои пальцы. — Наконец-то… — она повысила голос, — Мезза, Романи, нам надо пробурить еще несколько проходов. У меня три карты. Мне ну жен кто-то у передатчика и еще — чтобы кто-нибудь смог вытащить людей из этих дыр. Либо сюда, либо — к зданию администрации, а уже оттуда — к тягачам. Добровольцы есть? Девушка с Суллустана выскочила вперед и встала перед Лейей. Ее мать — или бабушка? — открыла было рот, но затем благоразумно решила не возражать. Затем вызвались еще несколько добровольцев. Лейя распределила деки, оставив один для Меззы с Романи. Невдалеке послышались характерные звуки буров. Добровольцы принялись за дело. Затем Лейя снова нагнулась за спинами Йайны и Йакена. — Есть идея, — тихо произнесла Йайна. — Если йуужань-вонги не нашли шахтный лазер, то можно устроить им хорошую баню. Лейя согласно кивнула, посмотрев на Йакена. — Что, слишком много насилия? — ядовито осведомилась Йайна. — Это спасательная операция, — ответил он. — И самооборона. Пока я не работаю с Силой… — Если репульсионная тележка не повреждена диверсантами, то и не понадобится. — Лейя устремилась было в боковой туннель, к скопившимся там беженцам. К немалому удивлению Йакена серый охранник Лейи проскользнул вперед и преградил ей дорогу. — Подумайте как следует, — раздалось низкое мурлыканье Олмахка, — если из лазера выстрелят, то вонги свалятся точно нам на головы. Этот пост будет моим. Я провозглашаю это своим долгом, дочь господина нашего Дарта Вейдера. Лейя сердито нахмурилась, потом оглянулась по сторонам. — Что ж, может быть, ты и прав, — угрюмо согласилась она, но Йакен прекрасно понимал, что ей до чертиков хочется пострелять самой. В памяти всплыл образ Галактики, скатывающейся во тьму. — Послушайте, — нерешительно пробормотал он. — Понимаю, что выгляжу как последний идиот, что меня можно считать последним психом, но… Неужели нет никаких шансов договориться? Мама, ты же профессионал… — Вот именно поэтому я и знаю, что толку не будет, — скучным голосом сказала Лейя. — Если все твои парламентеры возвращаются ис ключительно в виде трупов, то толку от переговоров с таким врагом маловато. И потом, сколько можно попусту расходовать парламентеров? Но… может, удастся ему… — И даже думать забудь, — мрачно посоветовала мать. Да уж. Можно, конечно, считать, что ее подготовка как джедая и оставляет желать лучшего, но уж в умении читать собственного сына, как открытую книгу, проблем у нее не возникало. Она не без усилий поднялась и поманила к себе лидеров клана ринов. — Мезза, Романи, вы отлично поработали, собрав людей. На тот случай, если свидеться больше не придется, — спасибо вам за все. Теперь командуйте. И да пребудет с вами Сила. — Йайна, за мной. Йакен, ты тоже. Олмахк занял позицию сбоку от Йакена. Затем они быстро двинулись к плитам, скрывавшим вход.* * *
После того как плита рухнула, Хэн полежал пару минут, прислушиваясь к происходящему вокруг, и только потом решился высунуть голову. Да и то с бластером наготове. Под большими аварийными огнями никакого движения не наблюдалось. Он прекрасно понимал, что хотела затеять Лейя: на свой страх и риск устроить диверсию йуужань-вонгам, чего бы это ни стоило ей — или ему. Считайте меня эгоистом? подумалось ему, но я хочу, чтоб. — осталась в живых. Жена в качестве мертвой героини не устраивала его ни с какой стороны. С пышными ли волосами, без волос ли вообще, но она обладала той искрой, от которой в нем разгорался настоящий пожар. Он осмотрелся, затем выкарабкался наружу. Пока из скважины выбирался Дрома, он уже успел оглядеть все уголки разрушенного здания. Затем он подкрался к двери и осторожно выглянул наружу. Купол, который когда-то казался муравейником, не подавал никаких при знаков жизни. Он слышал какое-то лязганье и треск вдали, но шума голосов не наблюдалось. Движения поблизости тоже не фиксировалось. О боже, сейчас бы он полжизни отдал за сенсор обнаружения живых организмов. И другие полжизни — за то, чтобы турболазер оказался исправным. Дрома подобрался поближе. — Рывком до административного здания было бы, конечно, быстрее, — шепнул Хэн, — но… Заканчивать фразу не было нужды. Он ожидал, пока это сделает Дрома. — Вдоль купола будет безопасней, — Дрома вложил бластер в кобуру. Хэн последовал его примеру. Йуужань-вонги наверняка носили боевые доспехи. Сбегутся всей толпой после первого же выстрела. Он замер, изумленный собственными же мыслями. Куда подевался старый добрый Хэн Соло, который раньше рванул бы напрямки, не слишком раздумывая? Наверное, умер вместе с Чубаккой. — Верно, — согласился он. — Держи меня в поле зрения. Если меня схватят, передай Лейе… На этот раз Дрома промолчал. — Ну! — выдохнул Хэн. Низко пригнувшись, он пролетел до следующих развалин и проскользнул внутрь. В одной из комнат не было ничего, кроме пыли, зато во второй была целая свалка брошенных вещей. По крайней мере, там хотя бы имелся запасной выход. Он пробрался на другую сторону. На этот раз ему удалось засечь массивную мускулистую фигуру в черных доспехах, неторопливо прогуливающуюся позади. Фигура тащила с собой целую охапку принадлежностей для выживания, напоминавших две лампы с небольшой кастрюлей между ними. Хэн нырнул обратно, увидел, что Дрома проскользнул в переднюю дверь, поймал его взгляд и предостерегающе покачал головой. Он подождал, пока мародер удалится, затем энергично рванул вперед. Они добрались до самого конца разрушенной Тайаны, затем крадучись миновали палаточный городок. Услышав шаги, он распластался на земле, затем осторожно выглянул из-за палаточной стенки. Колонна пленников, повесив головы, хмуро шаркала ногами. Кто-то плакал. Колонну конвоировали три йуужань-вонга, к несчастью, все в доспехах. Хэн вспомнил старые добрые времена, имперские штурмовые группы с хорошо известными слабыми местами в броне, Чуи и только кулаки в ярости стиснул. Он уже готов был наделать глупостей, но — удача его пока хранила. Колонна прошла к хорошо видимому северо-западному входу в купол. Последним приличным укрытием оставалась силовая подстанция, к счастью, еще не разрушенная. Пока Дрома отлеживался в тени позади, Хэн наблюдал. — Они, видимо, не станут сносить все технические здания, пока не подтянут собственные источники энергии. — Похоже, что так, — кивнул Дрома. С этой точки зона научно-производственных комплексов была как на ладони. Толпа на улице занималась дроблением камней. Хэн заметил людей, ринов, ворсов, нескольких суллустиан, семью рогатых готалов. Затем в поле зрения попало несколько чужаков в черных доспехах. Они волокли здоровенный транспортер для погрузки кирпичей. Хэн поразился их силе. Когда они протаскивали его сквозь толпу, командир чужаков приотстал и без видимых усилий подтолкнул транспортер сзади. Внезапно машина исчезла. Через пару секунд откуда-то снизу раздался грохот. — Не все, — пробормотал себе под нос Хэн, — но начинают они неплохо. Он повернулся к воротам. На земле в неуклюжих позах лежали три трупа. Хэн понял, что людей убили выстрелами в спину, когда они пытались добраться до ворот. — Это уже становится интересным. Нет ли тут поблизости снайпера вонгов? Или тела тут еще со времени вторжения? — Да пребудут они в танце радостных звезд, — прошептал Дрома. В танце звезд? Это уже было нечто новенькое. Хэн знал, конечно, что народ Дромы был сборищем неисправимых романтиков… Затем он увидел монстров. Вокруг строений Портала свернулось нечто вроде гигантской змеи. Змея стреляла головой из стороны в сторону и насыщалась всем, что имело несчастье попасться под удар. Второй монстр вцепился в змею мощными задними клешнями. Напоминающий хатта, но более вытянутый и с бронированными белыми сегментами, он яростно молотил по строению похожими на обрубки передними конечностями, затем наклонил огромную голову и злобно боднул дюракритный ангар. Посыпались обломки. Из пасти верхнего монстра выхлестнулись десятки щупальцев. Жадно пожирая куски раскрошенного дюракрита, он более всего напоминал сейчас вывернутого наизнанку сарлакка. — Ситхово семя, — чуть слышно прошелестел Дрома. Если раньше у Хэна и брезжили кое-какие мысли на предмет двинуться в том направлении, то теперь и следа такого желания уже не оставалось. Повернувшись обратно к северо-западным воротам, он подобрал камень и запустил его на открытое пространство. Ничего не произошло. — Кажется, — сказал Дрома, — нам лучше бы пробежаться. Хэн схватил Дрому за предплечье, молча сомкнув пальцы на щетине. Затем рванулся к арочному туннелю, к тому его месту, где серый купол смыкался с песком, притормозив только для того, чтобы схватить защитную маску, зажатую в застывших пальцах одного из мертвецов. На бегу он набросил ее на себя. Он почти что добежал до ворот, когда что-то просвистело рядом с ухом. Шумно дыша, Дрома нырнул в тесный шлюз рядом с ним. На нем тоже была маска. Хэн, прилаживая воздушный фильтр, щелкнул переключателем цикла. Зверюга размером с ладонь выросла за его ухом, прыгнув с задней стенки шлюза, отрикошетила от передней и снова понеслась к нему. Бластер пришлось использовать в качестве примитивной дубины, поэтому тварь успела-таки царапнуть маску. Попал! Тварь рухнула на пол и забилась, издавая дикий свист и шипение. Края того, что было бы можно назвать туловищем, были заострены и напоминали хорошо заточенные ножи. Он ощупал голову и обнаружил, что, несмотря на маскукапюшон и шлем, пряди волос он таки лишился. Если бы не этот ископаемый шлем, истекать бы ему сейчас кровью. Он растоптал тварь по полу. Вдруг наружная створка ворот отползла в сторону, и по камере закрутился мерзкий серый туман Дуро. Дрома предусмотрительно подобрал самый большой из оставшихся кусков твари. Нож может пригодиться. Это пойдет. Затем они побежали к краю обрыва. Сзади раздались странные, звучавшие как будто из под воды, крики. Хэн повернулся, прицелился и выстрелил. Он всадил заряд бегущему впереди воину точно в лицо, в самый центр звездообразной штуки, выглядевшей как нелепый нарост на физиономии. Пришелец дернулся и рухнул на спину. Есть! Еще одно слабое место! Ему сегодня решительно везло. Воодушевленный успехом, он прицелился в следующего и свалил его одним выстрелом. О-па! Право слово, так нечестно! Хэн тратил на каждую из тварей по выстрелу. Если ребята хотят смерти, это их личное горе. Но получение ответной благодарности в его намерения совершенно не входило. Он понесся за Дромой вниз по обрыву, держа на восток и прыгая через рухнувшие камни. Раньше ему не приходилось бывать на гигантских болотах Лейи. С небольшого возвышения они выглядели как двойная линия прудов, огражденных треугольными и квадратными бордюрами. Ближайшие были зелеными, дальние были ядовито-оранжевыми или мерцали зловеще-коричневым цветом. Между ними виднелись силуэты в процессе эволюции. Неподалеку от болот он заметил светло-зеленые скирды скошенной травы. Тягач должен быть где-то тут. Дрома подбежал к скирде и нырнул, внутрь без малейшей заминки. Хэн за ним. Хорошо, хоть респиратор от сенной пыли защищал. За несколько секунд он зарылся так глубоко, что всерьез почувствовал боязнь задохнуться. Он пробивался глубже, еще глубже. Кораблю пора бы уже и показаться! Левая рука натолкнулась на что-то твердое. Рывком он нырнул ниже и пополз, разгребая сено и отпихивая его назад ногами. Со стороны это несколько напоминало брасс. Мусор, к его удивлению, довольно быстро кончился. Хэн выполз в крытую металлом квадратную пещеру. — Дрома! — крикнул он. Снизу отозвалось металлическое эхо. Он заметил силуэт рина, темное пятно, освещенное пробивающемся через траву светом. — Лезь сюда! На самом деле отфильтрованный маской воздух имел вполне приемлемый запах. В такой ядовитой атмосфере, видимо, было немного гнилостных бактерий, так что сено уцелело. — Давай живее! — еще раз рявкнул Хэн. — Шевели задницей, в конце-то концов! Рин наконец тоже свалился в пещеру. Боком-боком, по крабьй он пробрался к месту, где залег Хэн. Хэн успел тем временем осмотреться вокруг. — Как я понимаю, — сказал он, — это старый добрый «ТагКо У К 445». Просто большой контейнер. Сидячий вагон. Жесткий притом. — М-да, — проворчал Дрома. — Я предпочел бы что-нибудь покомфортнее даже при бегстве. — Кто спорит? Выбирать, правда, особенно не из чего. — Хэн вдруг замолк, Ситх, Лейя же так и не сказала, кто, собственно, должен лететь на этом ведре, и он испытал непреодолимое желание побыстрее добраться до «Сокола». — Двигатель должен быть где-то тут, — показал он левой ногой, — а люк служебного входа… — он от считал метра три вправо, — примерно вот здесь. Дроме, для того чтобы взломать люк, потребовалось всего несколько секунд. Тварюшка с бритвенными крылышками, прихваченная им, оказалась как нельзя кстати. Затем уже Хэн оказался в своей стихии, Рядом с люком он нашел аварийный запас, вытащил пару карманных фонариков, бросил один Дроме, затем устремился к кокпиту. Далее пошло по наработанной схеме: запуск диагностики, оценка состояния — можно ли этому чудищу доверить жизни пары тысяч людей… Вспомнив толпу пленников у исследовательского комплекса, дыру, в которую сбрасывалось оборудование, и монстров в строительном ангаре, он с струдом сглотнул. Если не поторопиться, то спасать будет в общем-то некого. — Шевелись, давай, рожа небритая.* * *
Скрежещущий голос дуро направил «Тень Джейд» на причал стапеля 16-Ф, позади знакомого терминала порта Дуггана. Тот же голос по советовал отключить все бортовые системы. — Если они ведут поиск живых форм, у тебя могут быть неприятности, — спокойно заметила она. Люк скорчился позади Р2Д2, заканчивая отладку кое-каких программных деталей. Обычно за безопасность «Тени» отвечал бортовой компьютер. При отключенном питании этим займется Р2Д2. — Не думаю, — пробормотал, выпрямляясь, Люк. — Возвращайся побыстрее. — Дважды повторять совсем не обязательно, — она помедлила, внимательно глядя в его глаза и проверяя эмоциональное состояние. — Он приподнял брови. — Береги… — начал он… Она насупилась. — .. малыша. Мара дернула уголком рта. — Я так понимаю, это вежливая форма: «Возвращайтесь оба, мать моего ребенка». Муж погладил ее по плечу. В его прикосновении она ощутила нежность и тревогу. Нежность она вернула обратно. Она пролезла через люк и громко его захлопнула, затем демонстративно повернула внешнюю кремальеру. Делалось это, ясное дело, исключительно для мониторов внешнего наблюдения Ббурру. Затем Мара направилась к терминалу порта Дуггана. Патрулей в коричневых формах КорДуро видно больше не было. Она заметила только одного родианина, спешившего, как и она, внутрь. Мара прошла через пост охраны, на котором торчали двое из тех охранников КорДуро, с которым уже встречались Люк и Анакин. — Где вы сели? — требовательно спросил родианин. — Шестнадцать Ф, — сухо ответила Мара. Второй охранник вылез из будки и направился туда, откуда она пришла. Она мрачно усмехнулась. Задвижка люка была прекрасно замаскирована. Могут искать ее с чем угодно, но внутрь не попадут. Когда она вышла из коридора верфи, перед ней открылось огромное, совершенно пустынное пространство. Даже помост Дуциллы, и тот пустовал. Она повернулась и заметила прозрачную шахту лифта. Р2Д2 показал ей информацию, снятую с командного поста Сил Самообороны Дуро, рас положенного в надстройке над Станцией Дугган. Она внимательно оглядела шахту сверху вниз, увидела небольшую платформу прямо под главными опорами строения. У основания шахты стояли двое высоких охранников в сером. — У меня разговор к адмиралу Вухту, — заявила она. — Он занят, — отрезал ближайший охранник. — Как я и предполагала, — Мара снова посмотрела наверх. Для прыжка высоковато. У Люка, может, и получилось бы, но сейчас такие подвиги были явно не для нее. — Послушайте, — спокойно сказала она. — Я хочу только переговорить с ним. Я не собираюсь причинять ему никакого вреда, но… Если будете и далее загораживать мне дорогу, то. уж вас-то я обижу точно, — она добавила еще Силы. На кону стояло слишком многое, слишком много ни в чем не повинных жизней. Возвращаться ни с чем она просто не имела права. — Дайте пройти, — твердо повторила она, едва шевельнув рукой. Один из охранников нажал кнопку лифта и открыл дверь. Другой вытащил комлинк и отвернулся. Мара вскинула голову, вошла в лифт и ткнула кнопку командного этажа..Глава 24
Лейя скользнула в вертикальный просвет между гидропонным комплексом номер один и ее управлением. Здесь дюракритные стенки отстояли друг от друга не более чем на полметра. Достаточно близко, чтобы средней ловкости человек поднялся по ним в стиле хорошего трубочиста. Она сунула бластер в кобуру, уперлась руками и ногами в стены и, приняв положение распора, полезла вверх. Хотя дюракрит на стенках был достаточно грубым, чтобы не дать рукам и ногам соскользнуть, лазанье в распоре вынуждало ее ставить стопы и кисти под таким углом, что вскоре она почувствовал тупую, пульсирующую боль. Используя умение джедая не обращать на боль вни мания, она упорно продолжала лезть. Наконец она вытянулась ничком на крыше и начала пристально наблюдать за северной стороной, за районом строительных бараков. Прямо внизу она заметила движение. Пара йуужань-вонгов подкатила тележку, напоминающую вагонетку для руды, к главному входу в управление. Внезапно у нее перехватило дыхание — она узнала бледно-голубую накидку Аббелы Олдсонг. Под накидкой виднелось безжизненное тело, небрежно брошенное на тележку. Лейя прицелилась в шею ближайшего пришельца, в место соединения брони, но затем опустила оружие. Аббела не дышала. Вокруг ее шеи обвивалось нечто напоминавшее темно-красную змею. Лейя поморщилась. Хорошо хоть, что женщина лежала лицом вниз. Рядом с ее телом в беспорядке были навалены конечности людские и принадлежавшие когда-то представителям иных рас. Должно быть, подумалось Лейе, их принесли в жертву какому-то кошмарному богу. Если можно называть такое существо богом. Она в последний момент почувствовала, что Олмахк проскользнул вперед и залег рядом с ней. Его худое серое лицо оказалось на одном уровне с ней. — Пригни голову, дочь господина нашего Дарта Вейдера. — Уже. Вдруг она увидела, как одна из ее скирдовочных машин прыгнула вперед, влекомая отнюдь не собственным двигателем. Впереди нее, между строительными ангарами и садовыми делянками, возникла новая огромная яма. Йуужань-вонги толпились на краю, углубляя и расширяя ее предметами, которые на первый взгляд напоминали палки и кирки, но были, похоже, специальными тварями-инструментами. К западу от ямы плотными рядами сидели сотни беженцев. Хотя время уже клонилось к полуночи, никто из них не думал ложиться. Лейя увидела, что к ним присоединилась еще группа. Йуужань-вонги верхом на ящероподобных тварях патрулировали участок. Какое-то движение происходило около ангара. Затем она заметила покрытую щупальцами голову верхней тварюги, которая яростно атаковала стену. Лейя стиснула кулаки. Ситх побери, где ВКПБ? Сенатор Шеш сидит себе на Корусканте, а Лейя лежит тут и наблюдает, как биороботы пришельцев крушат гавань ВКПБ. Не в одиночку хотя бы. Она расслышала за собой легкий шорох, и к ней попластунски подползла Йайна. — Тебе это ничего не напоминает? — спросила Йайна, придерживая одной рукой маску. — Угу, — кивнула Лейя, — Рхоммамуль и полную яму дроидов. Надо оттуда людей вытаскивать. — Как и чем? — горько усмехнулась Йайна. — А помоги-ка мне подтянуть сюда шахтный лазер, — сказала Лейя. — Они пока что не заглушили главную силовую установку. — А как насчет поднять что-нибудь из той ямы? — подсказала Йайна. — При помощи Силы? И на них же потом и сбросить. Они пока не знают, где мы. — Мы будем перемалывать пришельцев? — мрачно спросила Лейя. — Или всетаки попробуем спасти хоть кого-то из пленников? — А как ты себе это представляешь? Пока Лейя поясняла свой на ходу придуманный план, к сестре пробрался и Йакен. — Ты нужен, — резко сказала Лейя, надеясь, что ей удалось наконец до него достучаться. Затем объяснила, что они собираются предпринять. Йакен оглядел происходящее внизу. Брови у него полезли вверх, и это придало лицу совершено несчастный вид. — Я… Мама… Я не м-могу, — промямлил он. — Йайна, ты же знаешь, размер роли не играет. Ты сможешь. Если хочешь, пользуйся моей Силой. Но это… Вихрь, водоворот, критический момент. Я чувствую. Я не имею права… сделать неверный шаг. — Либо помоги, либо убирайся вон, — карие глаза Йайны яростно сверкнули. — Погань. Дезертир. — Олмахк не может использовать Силу, но он же не дезертир… Лейя, услышав в голосе Йакена глубочайшее разочарование, помрачнела. Лично она никогда бы не отказалась от подобного применения Силы. Кроме того, она давно не поддерживала форму. Очевидно, она подала Йакену безобразный пример, а он воспринял это как шаг вперед. Йайна продвинулась вперед еще на полметра, почти к самому краю крыши. Изпод небесно-голубого кепи выглядывала мочка уха. — Ладно, мама. Просто войди в Силу, а потом — в меня. Ты сможешь. У Лейи немножко отлегло от сердца. Йайна прекрасно представляла, что такое — брать на себя ответственность. И даже — как отдавать приказы матери и при этом не тыкать ее носом в ее же собственную глупость. Лейя сосредоточилась на внутреннем, на ощущении чистой жизни, которое было всегда — совсем не ничто, но капля, в которой кипела мощь и жизнь. Уже с надеждой она почувствовала, как тянется от этой капли к дочери. Впервые их схожесть работала на них, а не отделяла друг от друга, как было раньше. Казалось, что Йайна работает с энергией Лейи играючи. Приоткрыв один глаз, наблюдая — но не осмеливаясь нарушить концентрацию, — Лейя увидела как один из дроидов-рудоизмельчителей выплывает из ангара. Йуужань-вонги на той стороне ямы бросились врассыпную. Монстры попытались было схватить дроида, но промахнулись. На другой стороне ямы все беженцы дружно вскочили на ноги. Охранники с топотом понеслись к ним, повернувшись спинами к плывущему по воздуху кошмару. Когда поток Силы пресекся, Лейя задрожала от холода. Агрегат грохнулся наземь, похоронив под собой по меньшей мере пятерых солдат йуужань-вонгов. Остальные рванули к ближним садовым хижинам, убежищу довольно убогому. На ноги вскочил кто-то из вуврианов и завопил: «Бежим! Спасайся!» Такое было впечатление, что толпа взорвалась. Люди неслись во всех направлениях. Пришельцы верхом на ящерах смогли сбить коекого наземь, но других это только подстегнуло. Кто поодиночке, кто группами, но большинство беженцев смогли оторваться от «пастухов». Лейя надеялась, что хоть кто-то из убежавших наткнется на скважины. Она удовлетворенно выдохнула и поглядела на дочь. Йайна устало перекатилась на спину, тяжело дыша. — Неплохо получилось, — прошептала Лейя. Йайна криво усмехнулась, затем посмотрела на брата. — Большое тебе спасибо, Йакен. Тот лежал ничком, покусывая губы и вглядываясь вниз через прицел бластера. — Итак, — подытожила Лейя. — Главная шахта управления идет под землю на три уровня. Лазер должен находиться под охраной на втором уровне. — Должен-то должен, — буркнула Йайна, — На что поспорим, что Ном Анор и его повредил? — Может быть, и нет, — возразил Йакен. — Мы с Олмахком вас прикроем. Неплохо. Но за исключением одной детальки, о которой Лейя была просто обязана упомянуть. — Значит, так, — раздраженно сказала она. — За это задание отвечаю вообще-то я, и поэтому прикрывать вас останусь тоже я. С Олмахком, — добавила она, поглядев на сердитого телохранителя. — Если что-то случится, уходите. Перед тем как двигать лазер, я покажу вам путь наружу. Только вы — моя надежда на будущее. Вы оба и Анакин, и все ваше поколение молодых джедаев. Если вы продолжите наше дело, то и я смогу… ну хотя бы не подвести тех, кто на вас рассчитывает. — Хорош, — обрезала Йайна. — И так работы навалом. Точно попала девчонка. И была совершенно права. Времени на увертюры просто не оставалось, уже вовсю разворачивалось действие. Лейя перепрыгнула с крыши гидропонного комплекса на край окна управления. Оттуда можно было быстро проползти в пустой кабинет. Кабинет Аббелы. К счастью, йуужань-вонги столпились у ямы. Кабинет оказался пуст. Она решила было вынуть меч, но потом передумала. Оставим фехтование дочке с братцем. Вытащив бластер, она начала спускаться вниз по темной лестнице, стараясь производить как можно меньше шума. На первом подземном уровне Лейя с Олмахком остановились и подождали, пока к ним подберутся близнецы. — Вот лазер, — прошептала она, показывая в сторону бокового зала. В пыли неподалеку виднелись два смазанных пятна, охранники Аббелы разделили участь своей хозяйки. Между пятнами, в некотором отдалении от лазера, в пыли шла широкая борозда, как будто волоком тащили тело значительно более крупного размера. — Ранда? — удивилась она. — А где тогда Басбакхан? — Но сперва я все-таки покажу путь наружу, — сказала она. Йайна отрицательно покачала головой. — Я иду на крышу с тобой. — Нет, — держа бластер наготове, Лейя молча двинулась к следующей двери. Склад был забит вполне обычными ящиками — удобрения, микроэлементы — и едва освещался лампой у входа. Пока никаких признаков пришельцев не замечалось. Даже пыль, и та имела какой-то заброшенный вид. Лейя шагнула внутрь, к люку, который на первый взгляд ничем не отличался от окружающих каменных плит. Она слегка приоткрыла его и кивнула головой. — Туннель. В шахты, — шепнула она. Йайна закатила глаза. Йакен остановился рядом с сестрой и сжал губы. Лейя направилась обратно. Из ящичка у покрытой металлом силовой установки она вытащила пригоршню песка и посыпала им пол, прикрывая следы ног. Олмахк неподвижно стоял у двери. Лейя чуть приоткрыла ее и услышала резкие голоса, доносившиеся с главного уровня, и тяжелую поступь вверх по ступенькам. Она застыла и стала ждать. Через минуту, или около того, голоса замолкли. Но ушли ли они на самом деле, вот ведь в чем вопрос? Обычно ей удавалось при помощи Силы без труда распознавать присутствие живых существ. В случае же с йуужань-вонгами она постоянно себя чувствовала полуслепой. Она взглянула на дочь с ее маской, затем на натянувшего на уши кепочку сына. Затем распахнула дверь. Никого. Она двинулась по направлению к лазеру по совершенно открытому пространству. До лазера удалось добраться. Почти. Внезапно резкий крик заставил ее развернуться. Солдат йуужань-вонг в черной броне стоял на лестнице, вытаскивая что-то из патронташа. — Назад! — крикнула Лейя. — Бегите! Она выстрелила, но заряд лазера только блеснул на броне. Она прицелилась повыше, в известное слабое место. Мимо пронеслась серая тень. Олмахк прыгнул вперед, примериваясь к глотке вонга. Второй чужак спрыгнул с балкона, гулко грохнулся о землю и понесся к ней. Лейя навалилась на дюракритную дверь, захлопнув ее и закрыв детей с другой стороны. Она стреляла, пока руки чужака не сомкнулись на ее плечах. Ее оторвали от двери, а затем с силой ударили об нее. Лейя провалилась в темноту.* * *
Йакен несся вслед за Йайной по прямому, как лазерный луч, туннелю. Та летела так, как будто за ней дроид-убийца охотился. — Ты хоть чуточку представляешь, куда мы несемся? — спросил он. — На север. Когда доберемся до главных шахт, держим вправо, к передатчику. Так. Теперь главные шахты. Интересно, Ном Анор еще там? Йакен схватил ее за руку. Йайна, чтоб освободиться, рванулась почти изо всех сил. — Чего еще? — Надо вернуться, — сказал Йакен. Смысла в этом не было никакого, но гдето в глубине сознания вращалось нечто. Огромное и белое. — Мы не должны ее бросать. — Что-о? Здрас-сте! От Дуро Йакену. Да она же сама отдала нам приказ. И прекрасно себя чувствовала. — Все равно как-то нехорошо, — Йакен изо всех сил пытался вслушаться в себя, найти место, где бы взять хоть чуточку мудрости. Ответом было полное молчание. — Помоги, — взмолился он. — Да что же мне делать? — Нехорошо это, — повторил он. — Неправильно. В общем, иди вперед и доберись до грузовика. Предупреди о происходящем отца, вызови Люка и Мару. Скажи им, что я возвращаюсь.* * *
Где-то вдалеке моталась голова. Лейе совершенно не хотелось оказываться далее вблизи, но что-то толкало ее ближе, ближе, пока она не оказалась внутри. Вдруг она поняла, что лежит на спине с закрытыми глазами. Память возвращалась обрывками. Она не шевелилась, боялась далее дышать, ждала хоть какой-то подсказки, намека на то, где она, собственно, находится. Она не ощущала на себе веревок, шокернаручников, клейкой ленты — ничего, что мешало бы двигаться, кроме дикой головной боли. Центр боли был, похоже, за левым ухом. Она достаточно хорошо умела пользоваться Силой, так что боль можно было легко унять в несколько приемов. Голос заставил ее оцепенеть. — Встать, администратор Органа Соло. Голос звучал как эхо, но ей он показался хорошо знакомым. Она полежала еще мгновение, напрягая все чувства и пытаясь почувствовать происходящее вокруг. Все люди покинули здание. Что важнее, она не чувствовала присутствия Йакена и Йайны. Или они скрылись, или… Нет! Иуужань-вонги не убили их. — Мы видим и знаем, — сказал знакомый голос, — когда ты приходишь в сознание. Встань. Покажи свою смелость и то, что ты хоть чего-то стоишь. Теперь она точно знала обладателя голоса. Правда, до этой минуты она слышала его только через переговорные устройства. Она открыла глаза. Над ней был серый, причудливо наклонившийся дюракритный потолок. Лестничный колодец. Ее вырубили у склада. Вдалеке она увидела боковым зрением, что дюракрит вздымается вверх спиралью. Между ней и ближней стеной стоял вонг. Он был ниже многих из своих, и большая часть головы его была покрыта татуировкой. На затылке рос пучок черных волос. На пришельце была туника цвета хаки, под ней черная броня, чуть более тонкая, чем у обычных солдат. Ну и рожа… Носа на лице почти не было. Такое впечатление, что две черных дырки вели прямо внутрь черепа. Правый глаз был бледно-голубого цвета с вертикальным зрачком, как у голодного тигра. Вместо левого глаза из орбиты торчала более чем странная штука. Создавалось такое впечатление, что вся она, кроме центра, сделана из кожи. Вертикальная щель в центре, правда, тоже отдаленно напоминала зрачок. В руке эта тварь держала ее лазерный меч. — Доктор Крие'Ар, я полагаю, — сказала она. — Или тебя лучше называть Ном Анор? — Вот и встретились, — ответил тот, растягивая губы в пародии на улыбку. Она села, прислонившись спиной к шероховатой стене, и поправила повязку на голове. Она увидел еще трех солдат, один стоял на страже у следующей площадки, двое — за бывшим ее лжеисследователем. — Итак, ты решал поставленные проблемы, — констатировала она, — используя биотехнологии йуужань-вонгов. — Частично, — согласился собеседник. — Хобби у меня такое, вроде алхимии. И ведь может превращать твои самые бесполезные микроорганизмы в мощные инструменты. — Из-за тебя серьезно больна Мара. Но здесь-то ты занимался только дезинформацией. Отвлекая при этом и нас. — Мудреешь. — Надеюсь, — сказала она, тоже решив схитрить в надежде на то, что, прежде чем чужаки поймут, что она была не одна, ее дети будут уже далеко. Не одна? А что с Олмахком? Притащить ее сюда они могли только через его труп. Чуи, Элегос, Аббела… И вот теперь Олмахк. Опять они делают эту войну делом чисто личным. — Как я понимаю, — продолжила она, — у тебя теперь есть все, что нужно, чтобы очистить Дуро своими силами. — Тебе до этого нет дела. Если мастер войны так решит, то так и будет. Мастер войны. — А это еще что за зверь? Губы чужака растянулись еще больше, показав все тридцать четыре зуба. — Вставай, — предложил он, — я вас познакомлю. Ноги двигались с явным трудом. Ном Анор и его мускулистые братишки потащили ее вверх по ступенькам, в ее же собственную резиденцию. Чужак, ожидавший между рундуками, с оборудованием и ее столом, оказался на полголовы выше самого высокого из охранников. Крупная чешуя брони цвета ржавчины покрывала тело от шеи до колен. Рот имел несколько щелей и больше напоминал жабры, вытянутая голова покрыта татуировками, а макушку от одного уха до другого пересекала борозда, больше напоминавшая канаву. Она даже гадать не хотела, каким образом он заполучил такую отметину. Чужак размерами помельче с черными следами от ожогов на щеках, весьма, по-видимому, болезненных, поднес мастеру войны что-то на подносе. Когда тот схватил это «что-то» и осторожно растянул его между когтями, росшими из каждого пальца да еще и из костяшек в придачу, Лейя увидела существо, напоминавшее червяка. Она осмотрелась по сторонам. Койка была в полном беспорядке, собираласьто она в спешке. Остатки ее завтрака до сих пор лежали на тарелке около киберповара. С другой стороны от ее стола, рядом с высоким пришельцем, висели открытые рундуки. Содержимое было вывалено на пол и представляло собой невообразимый клубок растоптанных деталей. Пришелец слегка тряхнул головой и запустил червяка себе в левое ухо. Лейя брезгливо содрогнулась и поставила ноги пошире, на ширину плеч. Задачка-то из несложных — дурить ему голову подольше, пока Люк и Мара не вернутся с подкреплением. И беженцам надо дать уйти. — Командир, — сказала она решительно. — Захват купола и планеты является решительно незаконным. Вы не имеете права… — Молчать! — прервал ее пришелец. Над левым его плечом на стене все еще висел один из чугунных канделябров. В присутствии захватчиков было что-то такое, что делало его абстрактные формы похожими на бесформенную голову с несколькими рогами. Лейя в свое время смогла привести в состояние крайней паники Борска Фей'лиа! Она бросала вызов Великому Мофф Таркину и еще дюжи не мелких тиранов, но эта тварь жила по совершенно иным стандартам поведения и чувства уважения. Она должна до него добраться. И прекратить раз и навсегда эту бойню. — Сэр, — настойчиво продолжила она. — Мы оба лидеры. Наши народы оказывают нам уважение, и нам есть, что сказать друг другу. Меня зовут Лейя Органа Соло. — Я знаю, кто ты и что ты. Я дал своим богам обет — принести в жертву тебя и тебе подобных. Ты будешь только первой из них — одной из самых известных джиидаев, которых я им подарю. У Лейи свело внутренности. — Я не джедай, — сказала она. — Точнее, не совсем джедай. — У нас другие сведения. — У вас неверные сведения. Да, я прошла некоторую подготовку, но это и все. В этой галактике мы учились жить рядом с другими. Вы, конечно… — Мы не живем бок о бок с отбросами, — возразил тот. — Ваша цивилизация — мерзость. Ваша галактика грязна. Мы пришли очистить ее, чтобы пришедшие вслед за нашими воинами могли занять это место и жить здесь в чистоте. Вот наш рок, указанный нам Верховным Владыкой Шиммрой и священниками. Рок? Она невольно вздрогнула. — Но и этот мир, — настойчиво продолжила она, взмахнув рукой, — можно очистить, не убивая всех живущих. — Он и будет очищен, — был ответ. — Вся эта поддельная жизнь — сплошная мерзость. Ты понимаешь это, джиидай Органа Соло? Мерзость! Ваши машины — это сплошная фальшь. Они — гадость. Оскорбление для истинной жизни. Оскорбление богов, создавших все сущее и пожертвовавшими для этого частями самих себя. Вот тут к ней начало приходить понимание. Этот народ искренне верил, что их творцы искалечили себя. Понятно, какому примеру они изо всех сил старались следовать. — Мы восхищены вашими слугами, — осторожно начала она. — Ваши биотехнологии производят глубочайшее впечатление. Но и вы сами могли бы многое у нас перенять. — Мы и так это делаем, — мрачно ответил командир. — Мы узнали, что вы отрицаете полностью трансцендентальную реальность. Вместо того чтобы узнать наиболее достойный способ встретить ее, вы пытаетесь ее предотвратить, да еще думаете, что она полностью не овладеет вами… никогда. — Мы тоже создали живых существ, нас обслуживающих и способных лечить, — ухватилась за аргумент Лейя. — Мы называем их «бакта». Другие создания помогают нам готовить пищу, и… — К тому же вы сделали объектом для насмешек саму смерть, да еще пытаетесь ускользнуть от ее основного слуги — боли. Смерть, Лейя Органа Соло, это высочайшая истина во всей Вселенной. — Нет, — возразила она. — Высочайшая истина — жизнь. — Которая заканчивается смертью. — Нет смерти там, где нет жизни. Жизнь объединяет галактики. Жизнь… — Молчать, богохульница!!! Его рев заставил ее отступить на полшага, но теперь Лейя была в своей стихии. — Господин, — заметила она, мягко прощупывая направления, ей ведь пока удалось уцепиться только за волосок. — Мы с вами можем разговаривать лишь потому, что живы. Вашим богам… — Точно, он ведь упоминал именно богов, во множественном числе. — Вашим богам могут служить, только живые, но уж никак не мертвые. — Ты ничего не знаешь. Он повернулся и что-то сказал на незнакомом гортанном языке. Один из охранников, стоящих сзади Лейи, разразился диким хохотом, и она поняла, что, похоже, сморозила невероятную глупость. С точки зрения пришельцев, конечно. — Что вы хотите здесь, на Дуро? — спросила она, чтобы сменить тему. — Вас, — ответил пришелец. — Вас, которые смеются над смертью и встретятся с ней очень скоро. Затем, во имя Йун-Йаммуки — истинного мастера войны — мы очистим этот мир от мерзких машин на орбитах. Города дуро, поняла она с ощущением, что тонет. Миллионы жизней. — Но мы сохраним людей, которых вы называете беженцами. Для очистки этой планеты необходим их труд, — он кивком показал на Ном Анора. — В конечном счете, Дуро станет нашей опорной базой для завоевания остальных миров. Тех, что вы называете Центром. Лейе ощутила такую легкость в голове, что ей показалось, будто та всплывает над плечами. Все было ясно. Они хотели все — и у нее теперь не оставалось сомнений, что они могли. — Знаете, — сказала она, — даже боги не могут хотеть уничтожить все формы жизни на… — Не стоит говорить за богов! Но скоро тебе представится случай говорить с ними. Расскажи моему хозяину, Йун-Иаммуке, что многие из твоих, из джиидаев, наших самых могущественных врагов в Галактике, будут ползать у его ног! Передай ему это послание, когда встретишь ею… Посланница!Глава 25
Один из захвативших Лейю мягко подобрался поближе и показал ей тварь с крошечным телом и длинными, изгибающимися наружу когтями. Они что, хотят устроить жертвоприношение прямо здесь? Лейя отскочила. — Эй, подождите! — воскликнула она. — Я хотела бы все-таки побольше узнать об этих ваших богах. Смех мастера войны громыхнул жутким басом: — Мудрая речь. У тебя будет время. Другой пришелец схватил ее за левую руку. Тварь, которую он держал, захватила ее запястье одной парой когтей, затем цапнула ее за другую руку. В итоге получились весьма эффективные наручники. Военачальник произнес что-то на чужом языке, и один из стражников схватил ее за левый локоть. Последнее, что она увидела, как мастер войны вытаскивает червяка из левого уха. Стражники втолкнули ее в склад и развернули лицом к себе. Один сдернул с нее тварь-наручники. Второй отвесил ей еще один пинок и запер ее в темноте. Она момент постояла без движения, стараясь ни о чем не. думать. Ее не оставляло ощущение, что смерть только что прошла менее чем в миллиметре. Затем в тени слева что-то зашевелилось. Очень большое. Она отпрянула. — Это всего лишь я, — громыхнул подвывающий голос. — Товарищ по несчастью. И по камере. — Ранда? — изумилась Лейя. — А я-то думала, что ты перебежал к ним и предложил поставлять узников, а они тебя послали подальше. — Нет! Нет, клянусь своим каджидйком! Я пытался пробраться к лазеру. Я хотел пожертвовать собой, но перебить как можно больше этих презренных тварей. — Да уж, конечно, — процедила Лейя. Она слишком хорошо знала хаттов, чтобы поверить в такую дешевку. — Так ты говоришь, пожертвовать собой? — Но я говорю правду, — простонал он. — Я не заслуживаю лучшей участи. Яискренне раскаиваюсь и целиком и полностью смиряюсь. Я… — О смирении заговорил? — Лейя попробовала толкнуть дверь. Безрезультатно. — Где Басбакхан? — Они схватили его, — простонал Ранда. — Значит, он мертв. — Нет-нет. Вот это да! Они взяли ногри живым? Вот уж никогда не подумала бы, что такое вообще возможно. Лейя вытерла испарину со лба. — Что ты делал с этим виллипом? Отвечай, только без уверток, и, может быть, я тебе поверю. Может быть. Раздался глухой стон. Затем он промямлил: — Я хотел заключить сделку. Я пытался вынудить их обещать моему народу мир и безопасность. Ты бы на моем месте сделала то же самое. Интересно, подумалось Лейе, а как и за какие коврижки вообще можно купить безопасность? — В обмен на что? — коротко спросила она. Глаза постепенно привыкали к темноте. Теперь был хорошо виден длинный, напоминавший луковицу силуэт, прижавшийся к другой стене кладовки. Она не знала, был ли он ранен, да и честно говоря, ее это не слишком волновало. Ранда облизал губы жирным заостренным языком. — Им нужны джедаи, — вымолвил он. — Они ничего не знают про Силу. Они хотят понять источник вашего могущества. — А ты, стало быть, попробовал продать им меня? Так следует тебя понимать? Удача-то какая, что их заперли вместе. Тот растянулся по полу. Лейя и представить себе не могла, что хатт может выглядеть настолько несчастным. — Нет, — ответил он. — Не тебя. Йакена. Сына?!! Этот… гребаный хатт… он пытался продать ее сына врагам? Бессознательно ее руки согнулись, спина выпрямилась. Она была уже готова придушить его голыми руками, но… это было бы еще одним звеном в цепи. Убийство Джаббы и Белдориона, причем последнего — лазерным мечом. Ранда мог ничего не знать про Белдориона, но то, что она прикончила Джаббу, было известно всем и вся. — Да как же ты осмелился, сволочь такая, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. Хатт вжался в стену еще сильнее. — Теперь ты понимаешь, — заюлил он, — почему я хотел самопожертвования. Вовсе не для того, чтобы ты мне поверила, Его голос перешел уж совсем в драматически-басовый диапазон: — Да, не для того, чтобы ты мне поверила, сейчас, или когда-то в будущем. Я хочу… О, как я хочу, чтобы ты убедилась в искренности моего раскаяния… — Нет уж, — отрезала Лейя. — Не верю, не поверю, и ни в чем ты меня не убедишь. С другой стороны, она видела следы, которые выглядели так, как будто Ранду вытаскивали волоком из помещения, где стоял лазер. — Но продолжай изливаться. Соври еще что-нибудь, надо же как-то время убить. Кстати, а как они тебя взяли? — Я склонился над лазером, пытаясь активировать репульсоры… — Чего тебе в жизни не удалось бы, — прервала его Лейя. — Они же на мой голос настроены. — Ах-х. Раздался длинный выдох, напоминавший больше рыдание: — Как я рад, что смог тебе рассказать об этом. Если никто больше не узнает, а нам придется вместе идти на смерть, то я, по крайней мере… — Ой, заткнись, а! — рыкнула она. Она прислонилась к каменной стене. Левое плечо уперлось в силовой кабель, и она подвинулась, чтобы принять положение поудобнее. Поудобнее не получалось. Командир йуужань-вонгов сказал, что они собираются уничтожить все города дуро, а затем взяться за Корускант. Из этого следовал только один вывод: он ожидал подкрепления. Ббурру и компания «Перевозки КорДуро» постоянно обманывали беженцев, которых нанимали. При том очевидно, что неизбежную бойню готовят не беженцам — самим дуро! Она прикрыла глаза и попыталась мысленно дотянуться до детей. На некотором расстоянии чувствовались слабое поле Йайны. Йакен мог быть как дальше, так и ближе, но отключившись. В шахтах? Или все еще в секретном туннеле? Она задумчиво почесала плечо о кабель — затем резко развернулась и взялась за него рукой. Он шел от пола кладовки к потолку! Лейя начала шаг за шагом реконструировать в уме архи тектуру здания: какие помещения должны быть сверху, какие снизу. Получалось, что кабель проходил как раз через ту кладовую, из которой открывался выход в ее туннель. Она наклонилась и пошарила по полу руками. — Я как-то могу помочь? — проныл Ранда. — Нужен камень. Любой булыжник, — отрывисто сказала она. — Из этого нашего ситхова дюракрита вечно вываливаются камни. Фабрика никак не может найти нормальные пропорции… — Вот, держите, начальник. Что-то упало почти ей на колени. Она пощупала пол в том месте, откуда раздался звук и обнаружила камень. — Спасибо, — пробормотала она и отстучала сигнал бедствия старым кодом Мон Каламари. Понятное дело, никто не отозвался. Она встала, уперлась ладонями в дверь кладовки и попробовала толкнуть ее еще разок. Дверь не шелохнулась. — Я тоже пытался, — заметил Ранда. — Но если ты думаешь, что добавив мой вес к твоему… — Нет, — ответила она. Может, он и был искренен в своем раскаянии. На какой-то момент. Или просто побаивался ее. В соответствии с моментом. Она вновь села. Оставалась только одна попытка эксперимента, но тут она заколебалась. Если она при помощи Силы подаст сигнал Йакену или Йайне, то они могут сами попасть в ловушку. Ну, конечно, съязвил ее внутренний голос. Как будто Люк уже не знает, что я в беде. Сама же отослала Йакена с Йайной. Хоть и настояла на том, чтобы сами спасались, но все-таки подразумевала, что поймут и передадут. Но если Люк уже знает… Она села и полностью расслабилась. Люк, беззвучно кричала она близнецу. Люк, услышь меня… Ответа не было. Может, и он тоже скрывался.* * *
Свернувшись в пилотском кресле «Тени Джейд», Люк почувствовал нежнейшее, будто перышком, прикосновение энергии. Опасаясь чужих сканеров, он погрузился в Силу и позволил зонд-сигналу пройти мимо. На угасании сигнала он осторожно тронул его, только чтобы убедиться в электронной, безликой сущности. Вместо этого он уловил слабый отзвук Лейи, сигнал опасности и предупреждения. Он недовольно потянулся к ней. Тут же возникло понимание того, что она в ловушке и что на этот раз влипла, похоже, всерьез. Она хотела сообщить ему больше, но конец сообщения прошел с искажениями. Битвы… Командир… Угроза Корусканту. Он выпрыгнул из кресла и кинулся в корму, к «крестокрылу». На полпути он внезапно остановился. Спасать сестру? Или оставаться на станции во благо жены с ребенком? Мара попросила его сниматься с места, если возникнет такая необходимость. Он попробовал получить через Силу хоть какие-то указания. К его немалому удивлению, возникло полное впечатление, что момент критической опасности для Лейи еще не настал. Ее судьба была стабильна, а вот Йакен… В течение ближайших часов он должен либо выстоять, либо… сломаться окончательно. Погружаясь все глубже в Силу, Люк потянулся к Йакену, затем к Лейе. Была ли она обречена? Однозначного ответа не было. Йакен оставался для него закрытым, отгороженным своими лее собственными баррикадами. Плечи Люка поникли. Но незамедлительно откликнулась Йайна. Он даже почувствовал уверенность, что она уже возвращается на помощь матери. Установив с ней четкий контакт, минуя чувство раздражения, которое Йайна постоянно выказывала в отношении матери, Люк почувствовал ее любовь к женщине, столь ей близкой и родной духовно. Ее первый друг, модель ее поведения. Может, Йайна сможет пробиться к Йакену… Он снова вошел в контакт с Лейей. Если она откроется, он смелеет поймать хоть какое-то воспоминание, образ и передать их Йайне. Он должен спасти сестру. И Йакена. Единственный четкий образ Лейи показал, что она постукивает камнем по трубе кабеля, и место где это происходит. Он переслал образ Йайне… С пульта управлении «Тени» послышался свисток. Он снова прыгнул в пилотское кресло. — Скайуокер, — ответил он. — Люк, это Хамнер. Извини, но, похоже, неважные новости. — Подкреплений не дали? — Нет. Похоже, что вам лучше эвакуироваться, если еще есть возможность. — Хорошая попытка, Кент. Люк почувствовал, что персонал верфи приближается по внешнему коридору. Он быстро оттянулся в укрытие, оставив руку на передатчи ке. Сообщение Хамнера надо было срочно довести до Мары. Неужели нет способа выручить Йакена с Лейей?* * *
Йакен сжался как только мог и ждал, пока затихнет грохот шагов в колодце. Пять минут назад, уже до боли устав красться и изумляться виденному, он проник в здание управления. Он обнаружил по пути останки домашнего дроида У2С1, пластиковые ноги и раздробленные трубки, раскиданные по всему колодцу. Затем эта пустая кабина, чересчур большая для такого дроида. Где-то на самом краю сознания ощущались едва заметные колебания. Снова что-то огромное пыталось прорваться, что-то из бесконечности. Непреодолимое желание боя подстегивало его просто выпрыгнуть из кабины и врезать со всей силы. Подожди. Теперь уже с яростью он сжал кулаки так, что ногти больно врезались в ладони. Чего ждать? заорал он в ответ.* * *
Хэн прислонился к каменной стене. Возвращаясь к подземному месту сбора от последнего спрятанного тягача Портала, он обнаружил внешнюю антенну Лейи и быстро подрегулировал свою рацию. От Лейи и Йайны ответов не было, зато откликнулся Ц-ЗПО. — Больше никаких их признаков, Ц-ЗПО? Мысленно он представил себе дроида-дипломата, взгромоздившегося на кокпит «Сокола» и взирающего на обрыв. — Больше чужих кораблей не появлялось, капитан Соло. — Проверь сенсоры. Что на подходе? Короткая пауза. Сзади Хэн слышал тихое шарканье сотен ног, это за ним, вверх по туннелю к Дроме, шли беженцы. — Ничего, капитан. На данный момент представляется, что враг высадил только небольшой десант или авангард. — Неплохо, Золотник. К тому моменту, как я появлюсь, двигатели должны быть на ходу. Он попробовал еще раз вызвать Лейю, затем отключил связь и сунул рацию глубоко в карман. Ее молчание ему совершенно не нравилось. Один из обритых ринов остановился рядом. — Прорываемся? Хэн узнал голос Романи. — Угу. Там все нормально? — пробормотал Хэн. Синий противоперегрузочный костюм Романи слегка провисал на руках. Он вытащил свою рацию. — Р'ванна сообщает, что в туннель вошли последние. — Неплохо. — Где твои дети? — Вероятнее всего, с матерью. Надеюсь, что с матерью. Хэн всмотрелся вперед. Как раз отсюда, с места соединения старого шахтного туннеля с последним подкопом, сделанным исследователями Лейи, и начинался самый опасный кусок, но именно он и вел от лаборатории к болотам. Засаду тут могли устроить в любом месте. И тут над головой раздалось, как условный сигнал, тихое потрескивание Этот хруст продолжался почти минуту. На кожаный шлем сыпался гравий. — Без паники? — буркнул он Романи. — По крайней мере, не сейчас… Невероятно, но не крикнул никто. Вдалеке кусок потолка с шумом обвалился прямо на головы беженцев. Послышались хрипы, он увидел, как на него надвигается волна тел. Но молчали далее дети. — Романи, ты что с ними сделал? — спросил он в изумлении. Рин только пожал плечами. — Просто они знают, что если нас услышат, то в живых не останется никого. Они слишком долго бежали, так что такая перспектива вряд ли им покажется привлекательной. Хэн отпустил про себя пару непечатных словечек в адрес йуужань-вонгов. Затем повернулся и двинулся дальше. В конце туннеля виднелся слабый проблеск дневного света. Дрома отодрал от тягача раму крепления груза и аккуратно подтащил ее вдоль стены к выходу из тоннеля. Пока он двигал ее, к нему присоединялось все больше беженцев, которые начали набрасывать сено сверху, создавая еще один туннель для прохода. Хэн мог незаметно теперь провести большую группу к тягачу. Они проходили мимо — люди, ворсы, вивриане, там и здесь видневшиеся готалы и снивиане. Хэн и Дрома нырнули вслед за ними в сено. Времени прощаться не было, да и особого желания он тоже не испытывал. Дрома, судя по всему, тоже. — Если удастся прорваться с орбиты, я попробую уйти с Торгового Пути. Беженцев должен пока еще принимать СенексЮвекс. — Ты здорово изменился, — грубовато заметил Хэн. — Что случилось с той луженой глоткой, которую я знал на Орд Мантелл? — Умерла, похоже, — мрачно отреагировал рин. Он снял красносинюю кепочку, щелчком сбил с нее солому и водрузил на обычное место. — Вместе с половиной своего клана. — Если встретим отставших, надо отправить их к «Соколу». — Точно, — ответил Дрома. — Знаешь, — сказал он с присвистом. — Я очень бы хотел встретиться с Люком Скайуокером, Хэн хохотнул. — Так ты и встретился. На борту «Королевы империи». — Не для того, чтобы с ним говорить. Хэн пожал плечами. — Я как-нибудь его подошлю, — он тронул щетинистое плечо рина. — Смотри за сканерами. — Знаешь, Соло, для такого трепла, как ты, у тебя все же неплохое сердце. Недоговоренностей не осталось. Дрома занялся отставшими, нещадно их подгоняя. Они договорились, что тягач дождется сигнала Хэна о готовности «Сокола» к выходу в открытый космос. Хэн обеспечит эскорт до точки прыжка, затем пойдет в своем направлении — с Лейей и детьми. Он включил рацию, но никто из них так и не отозвался. Он уже поворачивался к туннелю, когда наружу как пробка выскочил Дрома. — Комлинк сдох, — прошипел он. — Передатчик вроде работает, да толку… Голосовым маяком работать, что ли? Дай мне свой. Хэн помедлил, но потом решил, что свяжется с детьми из «Сокола» — правда, когда он туда доберется, времени будет в обрез. Он протянул Дроме рацию. — В этой сумасшедшей спасательной гонке мы были почти на равных, — сказал он. — За мной должок. — Зачисли на мой счет, — буркнул Дрома.* * *
Дверь тюрьмы отворилась ровно настолько, чтобы когтистая лапа просунула внутрь кувшин с водой и миску с чем-то извивающимся. Ранда тихо похрапывал в углу. Лейя понюхала воду. Вроде бы нормально. Она осторожно попробовала, покатав глоток на языке и тщательно прислушиваясь к инстинктивному детскому чувству опасности, которое так эффективно хранило Мару и Люка. Тревоги не было, и она с жадностью прильнула к кувшину. Затем Лейя взглянула на миску. Не-ет… Как бы она ни умирала с голоду, это она есть не станет. Пяткой она слегка пихнула Ранду: — Э-эй, обед. Он моментально проснулся, поблескивая огромными черными глазами. — Тебе понравится. Она сунула миску в его маленькие лапки. — О-о! — взвыл тот. — Как давно я не ел! Она брезгливо отвернулась. Вдруг ее внимание привлекло легкое позвякивание. Оно явно исходило со стороны кабеля. Она прижалась ухом к трубе. Группы длинных и коротких стуков четко складывались в слова. Та-ак…. Ш-Ь М-Е-Н-Я. Пауза. Т-Ы МЕ-Н-Я С-ЛЫ-Ш-И-Ш-Ь? Пауза. Она отыскала камень. Затем отстучала в ответ: «К-Т-О Т-Ы?» — Йайна, — пришел ответ. — На каком ты этаже? Ликующая Лейя потянулась к ней всей Силой. Действительно, это была ее дочь. Сознание Йайны передало ей образы Люка, спрятавшего ся на борту корабля в Ббурру, и Мары, говорящей с военным командованием дуро, — и ничего от Хэна. Из соображений секретности Йайна держала свой комлинк выключенным. Лейя, тщательнейше формируя в сознании образы, передала по буквам тройную угрозу мастера войны. Все обязаны знать о страшной угрозе городам дуро и всем остальным мирам, притом именно в тех терминах, в которых это излагалось командованием йуужань-вонгов. А также — про нависающее над беженцами порабощение и обещанный удар по Центру. — Предупреди Мару, — закончила она, переходя на сигнальный режим. — Воспользуйтесь передатчиком. Поторопись, затем возвращайся. Ранда тоже в плену. — Сначала ты, — отстучала в ответ Йайна. — Нет. Ни в коем случае. Сперва предупреди Мару. Бери Хэна и возвращайтесь, — ответила Лейя. Тишина. Теплое эхо на краю сознания меркло, становилось все холоднее и, наконец, исчезло. Она отсчитала еще минуту. — Ладно, — отстучала наконец Йайна. Лейя сползла вниз, бросила камень и положила локти на колени.* * *
На верхней площадке Мару ожидали четверо вооруженных дуро. — Очаровательно, — едко произнесла она. — Такой вот комитет по встрече. Мне надо переговорить с адмиралом. — Ты арестована, — отрубил дуро, у которого нашивок на воротнике было побольше. — По какому, интересно, обвинению? — невинно спросила Мара. — Для начала — пр-роход в запрретную зону. Это — военная собственность. — А-а, — протянула Мара, держа руки на всякий случай поближе к бластеру и лазерному мечу. — Ну вот, что я вам скажу. Вы, конечно, можете попытаться. Только в этом случае вы подохнете либо прямо здесь, либо в качестве корма на жертвоприношении йуужань-вонгов… есть, правда, еще возможность все-таки дать мне переговорить сперва с адмиралом Вухтом. Если он и после этого по-прежнему возжелает посадить меня под замок, пойду безропотно. Как думаете, управитесь? Глаза старшего дуро блеснули. — Сюда, — скомандовал он. Она последовала за ним, готовая в любой момент пресечь попытку повернуть не в ту сторону. Но менее чем через минуту конвойные ввели ее в личную столовую, в которой сидел дуро, а рядом — двое дородных представителей человеческой расы. Угольно-серая форма дуро блистала эполетами, белыми аксельбантами и рядом звезд на воротнике. — Адмирал, — произнесла Мара. — Я — Мара Джейд Скайуокер. Мне срочно требуется с вами переговорить. Адмирал Вухт с явным интересом склонил к плечу свою длинную голову. Затем поглядел на гостей. — Занятно, — ровно выговорил он. — Эти двое только что уверяли меня, что или вы, или кто-то из вас будут не далее чем через часок прорываться в здание, чтобы повидать меня. И вот вы тут, как тут. Мара пристально взглянула на посетителей. Ближайший, с короткой стрижкой, сидел сгорбившись. Другой… Странно он как-то глядел од ним глазом, в никуда. Возможно, конечно, что глазной протез испортился. Они, что интересно, совершенно открыто выставляли напоказ символику Бригад Мира — одна рука нормальная, другая вся в татуировках. И коготки всегда втянуты. — Вот и хорошо, — сказала она, положив руки на спинку ближайшего отталкивающегося кресла. — Адмирал, я не знаю, что вам говорили о вероятности второй и последней атаки йуужань-вонгов на эту систему, но у нас есть причины полагать, что она неизбежна. — Они хотят получить во владение только поверхность планеты, — сказал человек со сгорбленными плечами. — Их не интересуют города дуро, и мы не видим причины невозможности мирного сосуществования с ними. Мара зло взглянула на него. — И за это «мирное сосуществование» вы продали полмиллиона беженцев, которых принесут в жертву? Он развел руками. Одновременно руки его одноглазого дружка скользнули под стол. Мара нащупала под длинной туникой рукоять лазерного меча. — Знаю. Вас пытались убедить в том, что орбитальные города для йуужаньвонгов бесполезны и что трогать их они не будут, — сказала она, обращаясь к адмиралу. — Допускаю, что вам тяжело далось решение кинуть им на откуп сотни тысяч жизней там, внизу, когда эта мразь заявилась к вам. Но основную ценность для вас представляет все-таки ваш народ, и это война. Я права? Сутулый картинно скрестил руки на груди. — Похоже, на этот раз вам приходится отступать, Зеленоглазые. Мара кивнула. — Мы связались с Корускантом, — сказала она. — Запросили подкрепление. Нам отказали. Взгляд адмирала еще раз метнулся в сторону. Его большие глаза сузились, затем он снова посмотрел на нее. — Пожалуйста, изложите суть вашей точки зрения, джедай Джейд Скайуокер. — Удивительно, что вы еще ее не знаете, — сказала Мара, пытаясь держать себя в руках. — Вы вообще слышали, как они уничтожают тех нологию? Вы видели этих тварей, сожравших, да, просто сожравших Орр-Ом? Вы что, не понимаете, что они считают технику — подчеркиваю, любую технику — мерзостью и прямым оскорблением своих богов? И вы всерьез верите, что они оставят вам ваши города? — Мы получили такие заверения, — ответил тот. — Все так, как вы сказали. Я прежде всего в ответе за свой народ. Жаль, но ничем не могу помочь в эвакуации ваших поселений внизу. И, между прочим, мы пытались предостеречь ВКПБ от колонизации поверхности. Дуро поглощает все, что к ней прикасается. — А посему — убирайтесь вон отсюда, — не выдержал одноглазый. — Уйду, когда посчитаю нужным, — Мара взглянула на его плечи. Как только они дернутся, ох как он получит… — Во-первых… Комлинк у нее на поясе запищал, и даже на расстоянии она ощутила тревогу Йайны. Девчонка влезла совершенно некстати. — Моя ученица пытается вызволить Посланницу Органу Соло, которая оказалась захваченной в плен, — пояснила она, взяв рацию левой рукой. — Мара слушает, — сказала она. — Я у адмирала Вухта. Как только она услышала голос Йайны, она включила рацию на полную громкость и повернула ее к адмиралу. — Адмирал, это Йайна Соло. У Купола Портала пока что еще есть связь с туннелями, а здешние ребята сцепили ее с массивом внешних антенн. Лейю Органа Соло держат в здании управления, она захвачена йуужань-вонгом, называющим себя мастером войны. Он информировал ее, что они собираются уничтожить все города дуро. Повторяю, все города. Она просила срочно предупредить вас. Мара поглядела на одноглазого, целый глаз которого почти что вылез из орбиты. От изумления, наверное. — Он сказал дословно именно так, Йайна? — переспросила Мара. — Или это только умозаключение? Это исключительно важно, — она дер жала рацию на вытянутой руке, так что ответ Йайны был слышен всем в комнате. — Матери потребовалось некоторое время для того, чтобы процитировать его дословно. Он сказал следующее: "Мы очистим этот мир от мерзких машин на их орбитах, — подтвердила Йайна. — И отсюда они планируют захват Центра. Если адмирал Вухт меня не слышит, передай ему следующее. Мы нашли доказательства того, что компания «КорДуро Транспорт» длительное время работала с Бригадами Мира, видимо в обмен на гарантии извещения о том, когда избранному ими городу настанет пора уходить с орбиты. Сэр, если вы хотите защитить народ дуро, уводите их туда, в этот город. Начинайте это немедленно, времени у вас почти не осталось. Нас слишком мало, чтобы оказать вам помощь внутри системы, но мы прикроем истребителями его отход… — разряды прервали передачу на несколько секунд. — Продолжай, Йайна. Мы упустили конец сообщения. — Мама говорит, что уничтожит купол Портала, как только ее люди будут эвакуированы. Этот чужак — в очень высоком звании. Захватите и убейте его, если сможете. — Ты можешь вернуться к Лейе? — спросила Мара. — Извините, адмирал. Этот личное, — голос Йайны звучал сдавленно. — Она прогнала меня, Мара. Я вернулась за ней, но… — Ясно. Ей было нужно довести до нас это сообщение, — Мара взглянула на одноглазого. Его левое плечо приспустилось. Чутьчуть… — Йакена… Бластер одноглазого вылетел из-под стола. Мара отбила заряд мечом. Она хотела отразить его точно в одноглазого, но промахнулась на несколько сантиметров. Тем не менее он грохнулся на пол. Она отскочила назад, почти сметя конвой, и увидела в правой руке адмирала ловко выхваченный бластер. Ствол был направлен на сутулого. — А вы арестованы… сэр, — сухо сказал Вухт. — Охрана, взять его. Мне надо переговорить с джедаем Джейд Скайуокер. К глубочайшему удовольствию Мары, двое дуро из ее конвоя выволокли одноглазого из столовой. Двое оставшихся проделали то же самое с сутулым. Мара нажала на кнопку связи. — Йайна? Молчание. Наверное, уже ушла от передающей станции. Адмирал Вухт сцепил узловатые пальцы. — Вы оказались правы, — признался он Маре. — Нас просто предали. Теперь надо как-то отменить приказ об оставлении позиций и не встревожить при этом изменников. — И быстро перевести людей в тот оставшийся город. Он кивнул. — Я знаю, что это за город. Уррдорф. Только вот руки у меня коротки. Сил недостаточно. Сколько истребителей у джедаев в пределах системы? Люк на «Тени», и скоро будет на «крестокрыле» Анакин — во внешнем патруле. И она сама. — Только три, — призналась она. — Но у капитана Соло есть еще «Тысячелетний сокол» на планете, а это — мощь. Радости в глазах Адмирала Вухта прибавилось немного. — Тогда мы можем по крайней мере, их задержать, — проворчал он. — И эвакуировать хоть насколько-то больше ваших и моих людей.* * *
Анакин вполглаза наблюдал за сенсорами. Вторая половина его внимания была занята — он вслушивался в Силу. Он знал, где находится мать, где Йайна, где его тетя с дядей. Казалось, что боевая группа иуужань-вонгов окончательно утеряла интерес к одиночным кораблям, болтающимся на кромке взбаламученной атмосферы Дуро. Его же задачей было вовремя засечь приближение второй волны атакующих. Он настроил на сканирование космоса своего астронавигатора Файвера. Анакин выбрал раннюю модель Р7, самую совершенную из астронавигаторов, исключительно по наитию. Было известно, что Р7 почти непригодны для истребителей, за исключением разве что «трезубцев», и Анакину пришлось сделать пять попыток модернизации, угробив на это две недели. Зато теперь его штурман был вылизан и послушен так же, как и дядюшкин Р2, при этом — полностью бронирован и способен к многозадачному функционированию даже в слепом полете. Анакин Соло на меньшее был не согласен. Курс был проложен так, чтобы держать Орр-Ом в поле обзора. Чудовищная тварь, обвившаяся вокруг него, выглядела как космический слизень с толстой шкурой, позволяющей жить в условиях вакуума, и с пастью без малого восьмидесяти метров в ширину. Орр-Ом, отклонявшийся все ниже от орбиты, эскортировало крыло кораллов-прыгунов. Анакин сильно сомневался, что сможет сделать хоть что-то, чтобы помочь оставшимся внутри города. Но он мог сжечь это чудище, сжечь, чтобы оно ничего больше не сожрало, ни Ббурру, ни Ррудобар, ни остальные орбитальные города. На тактической частоте были еле слышны переговоры между какимто офицером с «Поэзии», звездного крейсера Мон Каламари, на обратной стороне Дуро и патрулем «трезубцев». Они были в таком же, как и он, замешательстве от адмиральского приказа об отступлении. Да. Это не джедаи. Бедняги привыкли подчиняться приказам, даже самым идиотским. Он, вообще-то, тоже имел такую привычку — но он был не отсюда, и они были не то чтобы местные. У него была Сила и были семь протонных торпед. Если получится нейтрализовать управляющие базальные структуры «прыгунов», он сможет поразить монстра. На сканерах возникли очертания потерпевшего аварию тягача с беженцами, входящего в атмосферные слои. У него возникла идея. Он осторожно прибавил скорости. — Файвер, нужны данные о структурной целостности того грузовика. Внимательно оценив возникшее изображение, он заметил, что линия пробоин от бластеров вытянута и образует с одной стороны нечто вроде разреза. Притом достаточно широкого, чтобы пролететь вовнутрь. — Живые на борту есть? Реакция Файвера запоздала меньше чем на секунду. — ОТВЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. Анакин стиснул кулаки. Ужасная новость, но именно она давала ему огромное преимущество. По крайней мере, не надо беспокоиться, что сожжешь кого-то из оставшихся на корабле. — Что там с главным реактором? Заглушили уже? — ОТВЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. РЕАКТОР В РАБОЧЕМ РЕЖИМЕ. Еще лучше! По сканеру, да еще ведомый удачей и инстинктами Соло, он убрал атмосферные S-закрылки и лихим маневром пролетел через пробоину в огромный центральный отсек. Внутри что-то взорвалось, пробивая огненными струями палубы и переборки. — Файвер, поставь-ка проход рогаткой. Мне надо выставить нос во внутреннюю переборку и попытаться управиться с этой штукой. Дроид выдал на экран череду вопросительных знаков. — Мне надо протащить этот гроб… вокруг Дуро и стартовать к Орр-Ому. Еще больше вопросительных знаков… — Делай, а не спрашивай, — приказал Анакин. Даже Р7 иногда могут быть до жути душными. Это занядо больше времени, чем он ожидал: сперва надо было рассчитать курс, затем приспуститься к бешеным газовым облакам и потихоньку, бит за битом, добавлять ускорение, которое Файвер сможет вытащить из движков «крестокрыла». Он вывел инерционный компенсатор на девяносто пять процентов мощности — эту неуклюжую раковину нужно было чувствовать как молено лучше. Наконец хронограф над головой начал отсчитывать секунды. К этому времени грузовик набрал достаточную инерцию. — Хорош, — сказал он. — По моему сигналу тормози. Отсчет закончился. — Давай! — гаркнул он. Он нырнул в поток Силы, дав ему управлять своими руками на рукоятке управления и ногами — на стабилизаторе. Тупая корма «крестокрыла» врезалась во что-то всего единожды, и он вылетел из здоровенной пробоины в борту грузовика. Похоже, что грузовику не хватало инерции для тарана Орр-Ома в верхней точке орбиты. Анакин, впрочем, такое предвидел. Он активи зировал одну из своих драгоценных торпед, захватил в прицел все еще работающий реактор и сжал правую руку. Торпеда вышла. Анакин выждал момент и врубил защиту на полную мощность Обращенный прямо к разверзшемуся аду, фонарь кабины на мгновение стал черным. Сила направляла его руки на рычагах, «крестокрыл» мотался во все стороны, увертываясь от обломков, Анакин увеличил скорость, направляя волну уничтожения на обреченный эскорт вражеских истребителей. Он атаковал их на большой скорости. Ведомый Силой, он выпустил торпеду по сетке, окружающей один из «прыгунов», затем — во вто рой. Раскаленный белый шар взломал защиту базальных систем управления. Они разлетелись на тысячи мелких кусков, напоминающих надкрылья жуков. Третьего «прыгуна» он просто сжег лазером. Четвертого — торпедой. Время застыло. Визуальные системы наблюдения больше ничего не регистрировали. Перед ним разверзлась черная зубастая пасть и глотка, в которой поместилась бы без труда целая эскадрилья «крестокрылов». Анакин всадил туда еще одну протонную торпеду и резким разворотом ушел назад. Он дал полный газ и вошел в пике по направлению к планете. Двое оставшихся «прыгунов» приняли вызов и резво рванули вслед. На кормовом экране он увидел еще один взрыв — и голова чудища исчезла. Останки твари безвольно поплыли в вакууме прочь от Орр — Ома. Анакин зловеще ухмыльнулся. Теперь всех-то и дел было — порезвиться с двумя коралл-прыгунами. Этот опыт уже имелся.Глава 26
Йакен, лежа в укрытии, услышал странную, гипнотическую музыку, пронизанную ощущением смерти и отчаяния. Рядом прогрохотал несколько пар бронированных ног. У него заострились скулы. Он представил себя Кипом Дюрроном, со сверкающим мечом выскакивающим из укрытия и уничтожающим любого, посмевшего встать у него на пути. Отбросив эту мысль, он попробовал представить себя таким, как его дядя, что понапрасну меч не доставал и жизнь во вселенной берег при любой возможности. Затем — таким, как Анакин, мощный в Силе, безбоязненно использующий ее, но пока недостаточно зрелый, чтобы увидеть все нюансы любой ситуации. Таким, как Йайна, чемпионом своей эскадрильи, только начавшим свое восхождение по пути славы. Какой же ты, Йакен? Опять у него возникло ошеломляющее ощущение сдвига Силы. Что-то заканчивается, что-то возникает. Он может сидеть тут скорчившись, пока его не обнаружат, или может вернуться в Силу — целиком и полностью. — Да чего же ты хочешь? — взмолился он. Он опять увидел Галактику, соскальзывающую во Тьму, но на этот раз ощутил, что, недвижно стоя в центре, равновесия не изменишь. И никого не спасешь, себя тоже. Что было бы, если бы он тогда поймал тот брошенный у него на глазах Люком меч? От него ожидали удара, не так ли? Он мог его нанести, но сам по себе. Без помощи Силы. Или мог полностью отдаться чему-то, чего не мог по молодости понять. Как говаривал дядя Люк, здесь ничьей земли не бывает. Он отстегнул свой меч. Мысленно вернулся к временам, когда он побеждал Анакина, к старому семейному ощущению потока Силы, проходящего через него, потока такой мощи, что можно было предугадывать даже то, что будет делать Темная Сила йуужань-вонгов. Этому ощущению теплой, живой воды, струящейся по всему телу. Ох, как хотелось вернуться обратно. Нет. Обратно он не вернется. Нужно идти вперед.* * *
Послышалась приближающаяся тяжелая поступь. Лейя отпрянула от двери. — Это конец, — простонал Ранда. — После утра наступает ночь, после смерти наступает разложение… — Заткнись, — жестко сказала она. В дверном проеме возник солдат в черной броне. У него был довольно странный посох со змеиной головой. Он указал на выход из помещения и произнес нечто совершенно неразборчивое. Лейю это если и удивило, то не слишком — похоже, что отнюдь не всех захватчиков снабдили ушными червяками-переводчиками. Да и трудно было ожидать от них искреннего стремления к нормальному общению. Из-за двери возник второй охранник, протягивая уже знакомую тварьнаручники. — В этом нет нужды, — произнесла она. — Зачем? Я и так никуда не сбегу. Тем не менее наручники сомкнулись на запястьях. Она поморщилась от боли. Затем охранник повернулся к Ранде, вытащив желто-зеленого каплевидного слизняка. Он вложил его в маленькие ручки хатта, прижал их к слизняку и гортанным голосом отдал команду. Ранда попытался пошевелить пальцами, но руки остались приклеенными к слизняку. — Гуввук, — приказал охранник, подталкивая Лейю в плечо. Она подчинилась, без излишней, впрочем, торопливости. Ее повели через посадочную площадку за ее офис, периодически подталкивая посохом. Сзади следовали еще несколько охранников. У окна ее кабинета стоял мастер войны и смотрел в сторону исследовательского комплекса. Рядом стоял Ном Анор, снова надевший тунику поверх черной брони. С другой стороны от мастера войны стояла сморщенная маленькая женщина йуужань-вонг в длинной, до пола, черной рясе и капюшоне, свисавшем на ее срезанный затылок. По бокам от нее двое худощавых служек прижимали к обнаженной груди ракообразных существ с длиннющими клешнями. От центра груди у каждого из служек расходились красно-оранжевые татуировки, напоминающие взрывы. Третий служка бережно прижимал к тунике огромный барабан. Когда Лейя попробовала рассмотреть барабан повнимательнее, в его верхней части мгновенно открылись два зеленых глаза. Охранники, конвоировавшие Лейю, остановились у двери. Не обращая никакого внимания на Ранду, она решительно двинулась вперед. — Доброе утро, — поздоровалась она с присутствовавшими. Мастер войны чуть повернулся, продемонстрировав половинку своей бесформенной физиономии. Лейе показалось, что по краешку губ у него скользнула ухмылка. — Подойди сюда, — приказал он. Она приблизилась к окну. Между исследовательским комплексом и строительными ангарами виднелась недавно выкопанная глубокая яма. Внизу, на дне, валялись обломки оборудования и строительных роботов. — Сегодня от богов было хорошее знамение, — сказал мастер войны, кивнув в сторону женщины в черной рясе. — Хороший день для огненного жертвоприношения, Лейя схватилась за раму окна: — Постойте! Это же крытый купол. Открытый огонь истощит весь кислород, ваш же собственный притом. Вы… — Ты напрасно так думаешь. Создания, которые очищают воздух на кораблях, очистят его и внутри построенного вами чудища. Если содержание вредных газов увеличивается, то они просто быстрее размножаются. Еще раз замечу — ваши технологии непригодны для жизни. — Согласна, — твердо сказала она. — Согласна с тем, что жизнь важнее всего. Живые существа сложны, неподражаемы и осчастливлены разумом. Поэтому вы не должны… — Все живое служит йуужань-вонгам, — возразил он. — А мы служим богам. — Затем кивнул старшей жрице. Жрица наклонила голову, держа сцепленные, полностью спрятанные под длинными широкими рукавами руки перед собой. Мастер войны отвернулся к окну. — Гляди, — сказал он. — Тебе пора понять, что ожидает всех вас, одну звезду за другой, вздох за вздохом. Несколько солдат приближались к яме, таща за собой следующую повозку. Бесценный шахтный лазер Лейи, уже приведенный в состояние полнейшей непригодности, валялся на самом верху. Солдаты подкатили повозку к краю ямы, приподняли один конец и спихнули лазер вниз. Затем жрец в черной рясе повел к яме процессию, которая везла еще одну повозку. На повозке возвышалось нечто напоминавшее здоровенный бак. Когда вторая повозка наклонилась, с нее на край ямы сползла очередная тварь в форме пузыря с шестью конечностями, больше напоминавшими обрубленные сучья. Знакомо. Лейе уже приходилось встречать такие живые огнеметы. Только на Гиндайне они были побольше размером. Этот недоросток спустил свои шланги в яму и изверг струю жидкого пламени. Лейя взглянула вверх и увидела, что внутренняя поверхность купола усыпана сверкающими белыми и красными пятнами. Дым поднимался наверх, и белые пятна постепенно краснели. — У вас все-таки превосходные биотехнологии, — сказала она тусклым голосом. — Прекрати называть наших слуг «технологией», — раздался рык в ответ. — Мы служим богам, все живое служит нам. Этим утром мы воз даем великую честь Йун-Йаммуке, — он вытянул руку и показал костистым пальцем на яму. — Смотри и запоминай. Строй стражников выгнулся дугой позади беженцев. По сигналу старшего все опустили одну руку вниз. Из рукавов выскользнули и упали на землю длинные черные веревки. Одним согласованным отточенным движением стражники нагнулись за ними, и в руках у них оказались твердые посохи, увенчанные змеиными головами. Затем они начали подталкивать беженцев к огненной яме. — Нет! — такой беспомощной Лейя чувствовала себя только однажды, на Звезде Смерти на орбите Алдераана. Она повернулась к мастеру войны. — Вы не можете так поступать. Это… Это чудовищно… — Так, — был ответ, — будет везде, во всех мирах. Пока ты изволила почивать, Лейя Органа Соло, самые ценные особи были изъяты из этой группы. Многие из них согласились служить нам. И везде в этом мире они все будут служить нам. Лейя в немой ярости смотрела, как первая линия беженцев барахтается на краю. Обреченные пытались уцепиться за грязь, хватались друг за друга. Не выдержав, она все-таки отвернулась. Ей не надо было смотреть, как они гибнут. Она и так это чувствовала, через Силу, и ощущение было кошмарным — как будто огромный молот стучит внутри. Она отошла от окна. Мастер войны воздел над головой когтистые лапы, сжал их в кулаки и воскликнул нечто, что она не смогла понять. Затем он опустил руки и повернулся к ней. — А теперь, Лейя Органа Соло, — произнес он, — пришел твой черед разговаривать с богами. Жрица в черной рясе подняла руки. Ее помощники отцепили своих красноногих раков. Длинные клешни тварей застыли в раскрытом положении. Сухожилия, которыми они крепились к туловищам начали вытягиваться и превращаться в полупрозрачные струны. Третий помощник слегка ударил по барабану. Послышался медленный суровый звук. Остальные подняли руки без когтей и задергали за натянувшиеся сухожилия тварей. Комната наполнилась зловещей, рвущей нервы музыкой. Жрица опустила руки. Из рукава выполз черный посох. Из другого рукава выкатилась, свернулась кольцом и обвилась вокруг ее запястья красная волосатая тварь. Лейя уже видела нечто подобное. Гаррота на шее Аббелы Олдсонг. Она глубоко вдохнула, применив Силу, чтобы сохранить спокойствие. — Я рада бы служить вам как переводчик, — настойчиво сказала она. — Вам нужен перевод для того, чтобы понимать большее, чем просто язык и слова. Нужен кто-то, кто понимает идиомы. Ваши ушные черви не могут… — Молчать, — приказал он. — Ты не понимаешь моего замысла. Жрица сурово взглянула на него. Мастер войны шагнул к Лейе. — Мои наблюдатели сообщают, что кто-то пытается пробраться в это… строение. Кто-то из ваших, из джедаев. Йайна? в панике подумала Лейя. Йакен? Убирайтесь отсюда к ситху, бегите на «Сокол». Или это Люк? Он коротко кивнул жрице. — Мы уже видели, как ваши слетаются к раненному. Трупные мухи. Пытаются реализовать ваши мечты о бессмертии, спасая друг друга. А тебе выпала высокая честь — ты послужишь нашим богам. Придется, конечно, помучиться. И твои вопли приведут ко мне остальных. — Стойте, — отступила назад Лейя, отказываясь понимать происходящее. — Вы хорошо подумали? Если вы убьете меня, то я уже ничем не смогу вам помочь. Он стоял, загораживая ей дорогу к окну, но шанс проскочить мимо все-таки был, хоть и невеликий. Выпрыгнуть в окно. Использовать Силу для мягкого приземления. Увести их от того, кто бы ни приближался к зданию. Йайна, это ловушка! Лейя со всей мощи толкнула эту мысль Силой. Уходи! Мастер войны сделал шаг от окна. Внезапно что-то массивное, желтовато-коричневое со страшной силой хлестнуло по нему. Мощный хвост Ранды, оставленный стражниками и их тварями без внимания, вышиб посохи из рук у двоих стражников, затем снова метнулся к мастеру войны. — Беги, посланница! — рявкнул он громовым голосом. — У меня всетаки есть своя воля! Костлявая жрица сорвала живую удавку с запястья и крутанула ее над головой. Лейя толкнула Ном Анора, хватаясь за рукоять меча, обернутого вокруг пояса. Без него в такой ситуации ловить было нечего. Жрица метнула удавку. В полете та умудрилась удлиниться почти вдвое. Она обвилась вокруг шеи хатта, как кнут. Ранда тем временем снес своим могучим хвостом охранников мастера войны. Те отлетели прочь и проблему на какое-то время представлять перестали. Лейя тащила Ном Анора к стене, пытаясь скованными руками выхватить меч. Тот вцепился когтями в ее руки. Она налезла активирующий контакт, вспыхнул рубиново-красный клинок. Меч выжег солидную дыру в дюракритном полу, пройдя всего в миллиметрах от ног йуужань-вонга. Мощные лапы рванули ее назад, вцепившись острыми, как кинжалы, когтями. Охранники мастера войны оттащили Лейю прочь от вероломного исследователя. Посередине ее кабинета бился и корчился на полу Ранда, пытаясь сопротивляться сильными мышцами шеи сдавливающей его твари. — Лейя, — прохрипел он, — я предал тебя… это моя сущность… прости… Барабанщик жрицы выбил на своем инструменте крещендо. Живая гаррота сжала кольца. Огромные глаза Ранды выкатились из орбит. Лейя безуспешно пыталасьсопротивляться схватившим ее охранникам. У тех, кто был поближе к Ранде, на броне явно виднелись крупные вмятины. Мастер войны обогнул ее массивный стол, пнул безжизненный хвост хатта и приказал охранникам: — Этого — на кухню! Огромное туловище пришлось волочь вчетвером. Если бы Ранда был постарше и помассивнее, им вряд ли удалось бы сдвинуть его с места, но вместе с тем их физическая мощь была потрясающей. Ном Анор поиграл рукояткой отключенного и уже безопасного для него меча. — Эту гадость мы будем изучать, — сказал он ей. — Разберем его на кусочки и усовершенствуем нашу защиту. Он засунул меч к себе за пояс. Оставшиеся охранники, жрица и музыканты окружили Лейю. Прочь, прочь, вон отсюда! она постоянно повторяла эту мысль, адресуя ее йуужань-вонгам, Йакену, Йайне, Хэну… надеясь, что тот уже на «Соколе». Предупредите дуро, предупредите флот. Уходите же… Жрица вновь подняла левую руку. Вокруг запястья обвилась еще одна живая красная гаррота. Кто-то схватил Лейю сзади и швырнул ее наземь. Что-то тяжелое и очень острое обрушилось на ее колени. От дикой боли, взорвавшейся в голове, она почти ослепла. Лейя прикусила язык. Ее ударили еще раз. И еще раз…* * *
Дикий крик эхом отдался в лестничном колодце. Йакен выскочил изза двери. В коридоре стояли двое вражеских солдат, один — рядом с дверью кабинета, из которого неслись крики, другой — поближе. Йакен взлетел на три марша, избрав целью ближнего. Броню тоже можно пробить, напомнил он себе. Слабое место — внизу под руками. Но рука врага заканчивалась черным посохом, теперь изогнутым в виде крюка и острым, как лезвие ножа. Йуужань-вонг атаковал, пользуясь тем, что находился выше. Йакен никак не мог понять его тактики, не говоря уже о предвидении действий. Приходилось следить за движениями плеч и мельчайшими перемещениями стоп. Первый же удар второго солдата сбил Йакена с ног и заставил согнуться от боли. Он мгновенно вскочил и пропустил врага мимо себя, держа меч на высоте плеча. Тот увернулся. Охранник у двери пронесся вниз по лестнице. Из патронташа на его поясе со свистом вылетели три серебристые твари. Экс-джедай не глядя ударил назад, метя эфесом в челюсть. Вонг отвел посох вниз, целя в шею Йакена, но тот ушел нырком и пробил первого из жуков тускло мерцающим клинком льдисто-зеленого цвета. Солдат, злобно поглядев на него, крутнулся на стопе, пытаясь достать посохом грудь противника. Йакен ушел чуть в сторону, пропустил посох мимо и от души врезал йуужань-вонгу пяткой. Тот потерял равновесие и перелетел через перила. Пора было заняться оставшимися жуками. Краем глаза он отметил, что второй стражник юркнул в кабинет Лейи. Йакен перевел дух. Второй жук нацелился ему в грудь. Без привычного потока Силы было весьма неуютно. Шаг назад и удар почти вслепую. Попасть все же удалось. Жук впечатался в землю. Последний решил зайти с головы. Йакен пригнулся, но чуть опоздал. Он почувствовал, что что-то обожгло макушку: тварь умудрилась все-таки зацепить его, распоров кепку. Он кинул клинок меча вверх, стараясь пронзить обидчика. Нет, без Силы все-таки получалось медленно. Жука удалось снять только вторым движением. Не обращая внимания на рану, он стремительно преодолел остаток пути до кабинета. Тяжело дыша, он ворвался внутрь. Его мать лежала, распростертая на полу. От колен почти до стоп ее синяя форма ВКПБ быстро темнела, набухая кровью. Она оперлась на предплечья и приоткрыла глаза. На лице появилась гримаса боли и страха. — Беги, — простонала она. — Прочь отсюда! К своему ужасу он увидел, как три твари, напоминающих пиявки, ползали по ее ногам насыщаясь хлещущей кровью. За матерью стоял йуужань-вонг. Такого громилу Йакену видеть еще не приходилось. Рядом — второй, поменьше, весь в черном. Три покрытых татуировками музыканта и еще один пришелец средних размеров, с маминым мечом за поясом, стояли сбоку. — Надо же! — воскликнул тот самый, с мечом. — Наш трусишка пришел! А я-то думал, ты на Ббурру остался. Бот это да, подумал Йакен. Так что, йуужань-вонг знал, что дуро задержали его? Значит КорДуро не просто куплен. Он с ними сотрудничал! Держа меч наготове, Йакен сделал шаг к Лейе и выговорил: — Отпустите ее. Хорошо подготовленный джедай мог контролировать собственное кровообращение и соответственно поток крови к раненым конечностям, оставляя ровно столько, чтобы снабжать нервы и мышцы кислородом, но не позволяя себе истечь кровью. Лейе сейчас это было явно не по силам. Да и сам Йакен держался на ногах с трудом. Голова невыносимо кружилась. Комната кружилась и качалась. — Так и остался трусом, — резюмировал мастер войны. — Стоишь и смотришь, вместо того, чтобы попытаться уничтожить нас. Ну, смотри. Хорошенько смотри. Он обернулся к маленькой жрице в черной рясе и сказал что-то для Йакена непонятное. Ее брови зловеще сдвинулись. Жрица сняла с левого запястья какоето красное кольцо, распрямила его и подала мастеру войны. Он покачал его, держа за кончики своими когтями. — Посланница Органа Соло, выпрями спину и приведи в порядок лицо. Встреть свою судьбу мужественно и дай урок этому юному трусу. Закутанная в черную рясу простерла руки. Музыканты вновь заиграли нечто совершенно непереносимое, с непривычным диким ритмом. Комната вокруг закружилась еще быстрее. Будь тверд, Йакен, внезапно услышал он. Ему не под силу тягаться с этой Тьмой. Он ничего не может без света Силы. Но эта Тьма должна быть повержена! Йакен потянулся всем существом к энергии, чудовищной до восторга, слишком великой для понимания, слишком могучей, чтобы ею можно было пользоваться, не изменившись навсегда. Он с трудом балансировал, сосредоточившись из последних сил на мерцающем клинке — и заряжался.Глава 27
Мара мчалась к переполненной верфи порта Дуггана. Вухт распорядился поднять силы самообороны по тревоге, но было очевидно, что на планете происходит нечто ужасное. Агония Лейи замкнула кольцо Силы, и Мара чувствовала себя так, будто по ее коленям и икрам лупят колючей проволокой. В конце ее причала дорогу преградила группа КорДуро. Мара глянула на бластер, расстегнула ножны меча и передвинула эфес поближе к правой руке. Легкое движение — меч в боевом состоянии. — Извините, — произнесла она, отодвигая плечом охранника. — Ну вот еще, — процедил ближайший к ней страж, страдавший явным косоглазием. — Этот терминал закрыт. Для всех. Без исключений. — Здесь стоит мой корабль, — пояснила Мара. — Я улетаю, — на этот раз она добавила в голос командных интонаций. — Пропустите. — Все корабли в этом отделении реквизированы для нужд самообороны Дуро, — стражник шагнул вперед. — Прошу прошения, дамочка, но придется подыскать другую повозку. — Это вам придется подыскать для своих нужд другой корабль, — ласково возразила Мара. — Вы что, всерьез думаете, что сможете его открыть? — О, — несколько смешался охранник. — Стапель 16-Ф? Мы как раз только что видели, как из вашего главного люка вылетел крестокрыл. — Точно, — сказала Мара. — Было такое, И запор на люке имеет несколько нетрадиционную конструкцию… по ряду причин. Если я объявлю о своем дипломатическом статусе, вы, вероятно, захотите посмотреть документы? Уловка была стара как мир, и она не слишком надеялась, что она сработает. Дурю протянул костистую руку. — На борту документы, на борту, — сказала Мара. — Пошли со мной. Он последовал за ней на стапель. К сожалению, он потащил с собой своих головорезов. Мара помрачнела. На обоюдно приятные прощальные церемонии времени у нее просто не было. Она быстро пробежалась пальцами по угловым замкам, затем прижала большой палец к центральному, но это было так, для показухи. На самом деле Люк поставил под пластиной еще один запорный механизм, открыть который мог только джедай. Она взлетела к спрятанному механическому замку, и люк начал открываться. Голос сзади произнес: — А вот теперь — ни с места. Совершенно не удивившись, Мара повернулась влево. Она слегка согнула колени, и меч будто сам прыгнул в ладонь. Сердце не успело стукнуть, как клинок уже был готов к бою. — Да не смешите… Дуро в форме стоял, направив на нее бластер и слегка прикрывшись соседом. Левая нога Мары резко выпрямилась, выводя того из равновесия. Голубой клинок описал дугу одновременно с выстрелом, Мара отразила заряд, запрыгнула в «Тень» и заблокировала люк. Снаружи глухо доносились голоса. Она прыгнула в кресло, пристегнулась и дала команду на расстыковку стояночных кабелей. Естественно, кабели остались на месте. — Ну, вы этого сами хотели, — проворчала она. Затем подняла репульсоры и нажала кнопку передатчика. — Вызываю руководство причала, — жестко произнесла она. — Говорит «Тень Джейд» на 16-Ф. Если не хотите, чтобы стапель разлетелся на куски, я бы посоветовала кабели все-таки отсоединить. По-хорошему. В ответ раздался какой-то лепет. Тем временем индикаторы готовности двигателей загорелись зеленым. Так, рука — на рычаге управления, двигатель пару раз предупреждающе взревел. Предупреждению внимать не захотели. Пожав плечами, Мара отпустила тормоз и с грохотом вылетела из дока, волоча за собой кабели и немалый кусок внешней надстройки причала. Металлические обломки колотились по оболочке правого борта, что заставляло ее болезненно морщиться при каждом ударе. Внешние сенсоры подтвердили, что на каждом из трех кабелей установлены электромагнитные замки. Тут уж она ничего поделать не могла. Рядом в небе мелькнул, как сияющая стрела, крестокрыл. — Анакин! — крикнула Мара. — Иду к тебе. По правому борту, правда, обломки болтаются. — Да уж вижу, — пришел ответ от племянника. — Подними щиты, и я… — Уже подняты, — она уходила от Ббурру в открытый космос. — На минимум. Проутюжил бы ты мой корабль маленько, а? Рядом с бортом прошел заряд бластера. Она проверила сканеры, пока Анакин проходил у нее под брюхом. — Неплохо для первого раза, — одобрила она. — Но мусора еще… Тащить за собой столько хлама… О том, чтобы вести бой с «прыгунами» или перейти на световую скорость, и речи не могло быть. Она услышала еще один родной голос, сразу давший о себе знать мощным импульсом Силы: — Мара, держи курс. Я займусь. Она сцепила пальцы на рычаге управления и секторе газа. Пущенный сзади луч прошел так близко, что радиационный щит на мгновение потемнел. За разрядом прошел еще один крестокрыл с ракетами в боевом положении. — Ох, как ты вовремя, Скайуокер, — пробормотала Мара. — Спасибо.* * *
Йакен скользнул еще глубже в Силу, полностью подчинившись ей. Здание еще кружилось и качалось, как пьяное, но его чувства уже наполнялись благоговейным, радостным ощущением благодарности и возвращения домой. Да, он был еще маленький. А маленьких следует водить за ручку, ибо при всем величии Силы сами они еще ни на что не способны. Он продолжал падать в этот водоворот. Для того чтобы служить Свету и нести его величие. Он снова ощутил призыв: Не спеши. Не обращая внимания на пульсирующую боль от раны на голове, он ударил по руке военачальника, уже подносившей красную гарроту к Лейе. Огромный йуужаньвонг отпрянул и выронил ее. Дернувшись, тварь свернулась кольцом на грубом полу. Военачальник выхватил короткую, увенчанную змеиной головой палку и перехватил ее, прижав к предплечью. — До-ро'ик вот пратте! — прокричал он. Затем развернулся влево, примериваясь к Йакену. Броня этого воина была совершенно другой. Пластины росли прямо из тела, и хоть бы одну слабую точку было видно, — так нет. Йакен по-прежнему не мог чувствовать вонга в потоке Силы, но уже ощутил волну предвидения. Он знал, за микросекунды до атаки, как и куда мускулистый пришелец нанесет удар. Он также знал, что эти посохи могут плеваться ядом. Йакен разорвал дистанцию, выскочив за пределы досягаемости. — Трус, — прошипел военачальник. — Недостойный! Йакен почувствовал, что мать слабеет. Он постарался не паниковать и ответил, вложив в голос максимум беззаботности и насмешки: — За идиота принимаешь, да? Ощутив внезапную вспышку Силы, он взметнул меч в защитную позицию. В следующий момент короткий черный жезл раскрыл пасть, об нажив четыре белых клыка и пушистую перепонку. В него брызнула струя яда. Яд с шипением и бульканьем был отбит сияющим зеленым клинком. Так. Следующая порция яда последует только через пару секунд. Йакен сконцентрировался, сбалансировал меч и косо ударил вниз. Военачальник отбил удар жезлом, закрутив хлесткую «восьмерку». Йакен отскочил. Краем глаза он заметил, что жрица и музыканты при жались к стене. Йуужань-вонг среднего роста куда-то исчез, прихватив с собой меч Лейи. Охранник у двери шагнул вперед, держа в руках что-то внезапно ощетинившееся длинными когтями. Клейкий студень? успел подумать Йакен. Или эластичные боевые когти? — Кстати, — едко спросил он. — А сколько вас потребуется, чтобы убить одного, которого вы называете трусом? — Меня ты вообще не интересуешь, — рыкнул военачальник. — Ты недостоин смерти от моей руки. Давай, шепнул голос на краю сознания Йакена, ныряй внутрь и держись. Глядя военачальнику прямо в глаза, Йакен нырнул в эту величественную глубь. Галактика закружилась вокруг него. Где-то на самом краю Галактики подняла руки жрица в черной рясе. Йакен закрыл собой Лейю и поднял свою руку. Мощь текла через него, она была вокруг, она была внутри него. Бум-м! Декоративный железный светильник отлетел от стены и пронзил одного из раков. Была арфа, да скончалась… Мимо военачальника пролетело кресло. Пришелец едва удостоил его взглядом, но охранника у двери креслом снесло вчистую. В другом углу комнаты в воздух всплыли массивные шкафчики для оборудования. Любимая микроволновая плита Лейи поколебалась мгновение в воздухе, затем присоединилась к круговороту вещей, центром которого были Йакен с матерью. В конце концов с места сдвинулся массивный письменный стол Лейи. Он врезался в совершенно ошалевшего военачальника, отбросив его к северному окну. Краем глаза Йакен успел заметить, как упал один из музыкантов, сбитый тем же настенным светильником, который только что навсегда успокоил его дружка — краба-арфу. У двери кто-то громко крикнул: — Йакен! Военачальник прыгнул к нему. Йакен почувствовал, как Сила снова направляет стол. Затем послышался удивительно радостный для слуха хруст щитков брони. Военачальник вылетел из окна. Жрица и оставшийся арфист лежали, скорчившись, на полу в состоянии совершенного паралича. Йакен схватил волосатую красную гарроту. Через дверь влетела Йайна с обнаженным мечом в полной боевой готовности. Увидев падающие на пол в совершеннейшем беспорядке вещи, она прищурилась. Йакен обмотал красную тварь вокруг ног Лейи выше колен. Тварь казалась безжизненно мягкой. Внезапно его осенило. Он сильно ударил по одиноко валявшемуся барабану жрицы. Красная тварь тут же стянула ноги Лейи. Получился неплохой жгут. — Ого, — буркнула Йайна. — Я так понимаю, ты вернулся к использованию Силы? Йакен, не отвечая, взял одной рукой мать за плечи, другой бережно подхватил ее окровавленные ноги, пытаясь понять, насколько разумным было использование такого жгута. Если кровообращение отключится полностью и достаточно надолго, мать может потерять ноги, и так совершенно истерзанные. Придется выбирать между спасением ног и жизни. — Тебе придется вмешаться, — сказал он Йайне. — Если я буду пользоваться Силой для контроля кровотока, то вряд ли смогу сосредоточиться на том, куда иду. — Ты сам истекаешь кровью. — Несерьезно, — коротко отрезал он. — Посмотри… сюда. Йайна подняла меч. — За мной. Она направилась к лестнице, на момент задержалась, затем перепрыгнула через перила. Йакен прыгнул вслед, стараясь замедлить падение и одновременно не врезаться в Лейю. Быстрее, сказал он себе. Быстрее. Мысленно он увидел безумные глаза Анакина, безутешную скорбь отца по Чубакке. И снова нырнул глубоко в Силу.* * *
Цавонг Ла с трудом поднялся на ноги. Его качнуло в сторону. Вот незадача, мало того, что броневые щитки с одной стороны были раздроблены, так еще и левая нога вес тела не держит. Он опустился на колени. Трое солдат, стоявших в карауле снаружи здания, бросились к нему. Двое отвели взгляд, боясь увидеть его унижение. Третий взглянул на окно вверху и сжал губы. — На вас напали, мастер войны? Мы отомстим. Моя жизнь тому залогом, будьте уверены. Кивнув в знак того, что залог принят, Цавонг выхватил свой жезл. Солдат упал на колени, склоняя голову. Цавонг взмахнул жезлом, вложив в этот жест всю свою ярость. Подчиненный рухнул замертво. — Слава тебе, воин. — Цавонг вытер слюну с бахромчатых губ и жестом приказал двоим оставшимся бросить тело павшего в пылающую яму. Подбежали еще четверо солдат. Когда они поставили Цавонга на ноги, глубокая перемалывающая боль от поврежденной ноги пронзила все его тело. — Доставьте сюда Ту-Скарта и Сгауру, — приказал он. — Снести это строение, — и отдал еще приказ: — Отвести вниз воду из источника. Затопите туннели. — Они не уйдут, — поспешил заверить военачальника подоспевший Ном Анор. Цавонг Ла с интересом разглядывал исполнителя, который сбежал, когда другие дрались. — Надеюсь, что Йун-Харийу благоволит к тебе сегодня, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Твое… — Я вынужден был отступить, — торопливо, прежде чем Цавонг Ла успел произнести обвинение в трусости, прервал его Ном Анор. — Ча совые доложили о приближении еще одного джедая. Две огромные фигуры, направляемые тяжелыми посохами, скользнули по улице, и Цавонг брезгливо отстранил Ном Анора. Змееобразный Ту — Скарт обвил своими кольцами строение. Покрытый хитином Сгауру прицепился к нему, влез наверх и обрушил свою могучую башку на нижний, лишенный окон этаж. Прочнейшие дюракритные блоки посыпались как сухие веточки. Брюхо Сгауру накрыло их, поглощая с нескрываемым удовольствием. Затем он нанес второй удар.* * *
Хэн опустился в капитанское кресло «Сокола» — Золотарь, сюда! — крикнул он. — Шевелись же! Дроид плавно проскользнул в кокпит. — Но, сэр… — Сядь, — приказал Хэн, — или придется тебя заменить парочкой клемм. Хэн пробежался пальцами по ряду силовых переключателей. На этот раз старое ведро решило, похоже, что умирать со стонами оно не будет. — Пристегнись, — проворчал он. — Прогулка будет не из мягких. Ну почему он послал Дрому на корабль с перебежчиками? Второго пилота, худшего, чем ЦЗПО, надо было еще поискать. Он включил репульсоры. Грузовик набирал высоту по сантиметрам. — Сэр, что я должен делать? — вежливо обратился к нему Ц-ЗПО. — Следить за связью. Йайна выдала ему координаты ближайшего выхода из туннеля. Он должен стартовать после ее повторного сигнала.* * *
Йакен постарался не столкнуться с Йайной, когда та перепрыгивала через очередного поверженного солдата. Казалось, что физический мир окутан туманом, он выглядел куда менее реальным, чем та невидимая схватка, которую он вел за жизнь матери. — Сюда, — Йайна перехватила меч одной рукой. Она достигла дна лестничного колодца, скользнула в кладовую и распахнула дверь в туннель. Из туннеля вырвался поток грязной вонючей воды. Йакен отпрыгнул в сторону и увернулся от первой волны, затем, с трудом преодолевая течение, побрел вперед. Голова Лейи безвольно болталась. Она показалась ему неестественно легкой. Вода не оставила никаких шансов остановить кровотечение. О сохранении ног теперь можно было не беспокоиться. Речь уже шла только о том, чтобы сохранить матери жизнь. Йакен вновь воспользовался текущим через него потоком Силы и остановил кровоток в главных артериях. Живая гаррота, безмозглая служанка своих хозяев, держалась крепко, и пользы от нее было хотя бы в том, что она перекрывала наружное кровотечение. Он боролся с потоком. По крайней мере вода сможет протащить их вниз по течению, а йуужань-вонги не смогут послать вслед своих тварей-следопытов. Впереди мягко поблескивал фиолетовый клинок меча Йайны. Йайна сверилась с электронной картой. В месте соединения туннеля со старой шахтой карта показывала наличие главной канализационной вертикальной скважины. Потоком воды их несло как раз туда. Если зацепиться за что-нибудь не удастся, то их запросто смоет вниз. — Иду вперед, — выдохнула она Йакену. — Следи за мной. Она погасила меч, сунула его в ножны на поясе и нырнула в грязную ледяную воду. На губах тут же почувствовался тошнотворный привкус проникшей под маску грязи. Она плыла мощными гребками, едва касаясь проносившихся мимо стен. Потянувшись Силой вперед, она почувствовала смертельную угрозу — поток там обрывался в ствол шахты. Она развернулась и уперлась пятками в дно. Затем, напрягая все силы, начала рывками потихоньку уходить в сторону, выбираясь из потока. Сейчас она ничего не видела, действовать приходилось на ощупь, но она уже научилась ориентироваться и вслепую. Сила вновь подсказала ей, что она почти что добралась до стенки туннеля. Еще один рывок, и она почти выскочила из воды. И тут же сорвалась вниз — пальцы соскользнули с мокрого камня. Она рухнула в воду и погрузилась почти до дна. Страх сжал ее ледяными кольцами, даже более холодными, чем казалась несущаяся вода. Она мысленно обругала себя, выскочила из воды, глотнула воздуха и снова рванулась к стене. На этот раз ей удалось зацепиться за достаточно шершавый выступ. Она выхватила меч, зажгла его и увидела, что проскочила буквально в двух метрах от смертельно опасной воронки. Йайна воткнула рукоятку меча в трещину в стене. Получилось нечто вроде факела в светильнике. Затем выдернула страховочный ремень, захваченный с «Тени».* * *
Мара положила «Тень» в длинный вираж, высматривая новых противников, что и позволило ей засечь их первой. Она щелкнула кнопкой передатчика: «Тень» вызывает Силы Самообороны Дуро. Здоровенный коралл на пеленге сорок пять градусов на шесть часов. «Поэзия», будьте осторожны". Корабль-матка йуужань-вонгов, появившийся с юго-востока, явно нацеливался на крейсер Мон Каламари. С его палуб одна за другой поднимались волны «прыгунов». За ними показались объекты размерами побольше. Может, это были штурмовики, может, очередные твари — сейчас это уже особенной роли не играло. Мара повернула к Ббурру, разыскивая на дисплее крестокрылы Люка и Анакина. Она увидела, как от Ббурру и других населенных городов вереницами поднимаются «трезубцы» и «кинжалы-К». На этот раз щитами оказались прикрыты все орбитальные города, кроме Орр-Ома. Пока Мара занималась патрулированием, в нем произошло несколько мощнейших взрывов. Огни города погасли, и он беспомощно дрейфовал, уже почти достигнув синей линии. На дисплеях дуро, правда, эта линия была коричневой. Тоненькая ниточка связи с Лейей исчезла. Из гиперпространства у северного полюса Дуро появилось еще одно боевое соединение йуужань-вонгов. Эта группа разбилась на четыре эскадрильи. Сенсоры показывали, что в каждой заходящей с фронта эскадрилье — около двадцати «прыгунов». А что же это за ними? Что-то огромное… нет, не определить. И еще «прыгуны». — Внимание, — прогремел в динамике уже знакомый голос пришельца. — Силы Обороны, остановиться. Садитесь на поверхность планеты у любого из поселков, и вам сохранят жизнь. В случае сопротивления все будут уничтожены. Укрывшимся в поселениях — оставаться на местах. Мир лучше уничтожения. Раздался другой голос, принадлежавший уже дуро: — Спасательные корабли, вектор-р четыре. Повторяю, вектор-р четыре. Врраг заходит с севера. Силы Самообороны Дуро прикроют все спасательные корабли, которые смогут. Мара поправила наушники и вышла на связь по личному каналу: — Люк, где Хэн? Что его задерживает? — Он со мной на связь не выходил, — голос Люка выдавал чудовищное напряжение. Появилась еще одна боевая группа, нацелившаяся на второй сектор орбитальной дуги. «Прыгуны» первой группы прошли над первым из населенных пунктов, поливая огнем его оборону. Затем над ним беспрепятственно прошел большой корабль и что-то сбросил на город. Сенсоры Мары взбесились. — Базальная структура! — вскрикнула она. — Монстр! Несколько секунд, и щиты города погасли. Базальный довин со своим аппетитом мог просто и быстро превратить город в ничто, как это уже случилось с луной Сернпидаля. Из другого города начали, как зенитные снаряды, выскакивать маленькие корабли. Первая волна атакующих даже не обратила на это внимания. Несколько спасательных кораблей замерцали, исчезая в гиперпространстве. Зато отставшие попали под вторую волну йуужань-вонгов. Голос снова приказал приземлиться пытавшимся спастись. Приказу не последовал никто. Во второй волне атаки шли корветы, которые засыпали города обломками размером с небольшой астероид. В космос рванулся воздух из пробоин. Повсюду на поверхности городов сверкали вспышки взрывов. Падение Орр-Ома ускорилось. Он отчетливо входил в атмосферу планеты и начал уже раскаляться. Мара прикрыла, глаза. Целый город… «Прыгуны» и «защитники» облепили «Поэзию». То тут, то там его большие лазеры разносили в пыль вражеские истребители. Почти не видимые щиты крейсеров Мон Каламари были легендой, но когда туда пошел один из кораблей, несущих на борту базальные довины, а звено «трезубцев» попыталось выйти из боя, Мара поняла, что и «Поэзия» долго не продержится. Появилась третья волна атакующих кораблей. Если военачальник решил продемонстрировать Новой Республике всю свою боевую мощь, то в этом он вполне преуспел. Количество кораллов, собранных здесь для последующей атаки Центра, было воистину устрашающим., И Дуро уже не помогут ни Центр, ни Корускант. Дискообразный Уррдорф набирал ход, покидая орбиту. Адмирал Вухт бросил большинство истребителей именно в этот сектор, поскольку Уррдорф был единственным городом дуро, имевшим хоть какие-то шансы уцелеть. Среди его защитников Мара увидела два крестокрыла. — Ну вот и началась вечеринка, — промурлыкала она и пошла на сближение.* * *
Йакен услышал зов Йайны. Он боролся с течением и пытался миновать грохочущую воронку канализационной шахты. Он начал пробиваться влево, откуда слышался зов. Вскоре он заметил бледнофиолетовый свет и ее фигурку, скорчившуюся за кучей камней и разматывающую ремень. Затем она кинула ему конец. Он схватил его, намотал на запястье и начал пробиваться через течение, помогая сестре вытащить его наверх. Наконец он плюхнулся на камни, чувствуя себя выдохшимся и совершенно обледеневшим. Насколько было возможно, он попробовал восстановить силы. Йайна склонилась над Леей, коснулась ее лица. — Жива пока, — пробормотала она. — Но едва дышит. Дальше идти можешь? Йакен с трудом встал, ноги болели дальше некуда. — Пошли, — коротко ответил он. — Я за тобой. Йайна выдернула меч из стены и включила рацию. — Папа, ты меня слышишь? Ответа не было. — Сюда, Йакен. Надо добраться до места, откуда возьмет комлинк.* * *
Хэн терпеливо ждал. Пока нет сигнала, нельзя даже пытаться сунуться на орбиту… — Папа! — внезапно раздался с панели управления голос Йайны. — Я наверху, со мной Йакен и мама. Хэн врубил главный двигатель. Грузовик со скрипом покинул свое укрытие и начал набирать ход, удаляясь от купола Портала. Взглянув вниз, он насчитал у северной стороны купола уже девять севших кораблей агрессоров, напоминавших по форме гигантские морские ракушки. — Вперед, Дрома, — скомандовал он по связи. — Все челноки, направление на юг. Мы за вами. Через секунду из сеновала вырвался перегруженный грузовик. Сзади купола виднелись направлявшиеся в пространство пара ИТ-1300 и грузовик для перевозки глыб. — Капитан Соло, смотрите! — ЦЗ-ПО показывал на экраны сенсоров. Далеко внизу одинокая фигурка размахивала чем-то похожим на мерцающую фиолетовую свечу. — Вижу, — он приглушил главный двигатель и пошел вниз. — Не-ет, — заныл ЦЗ-ПО. — Вижу «прыгунов», заходят на четыре часа. — Заткнись. Не слепой. Хэн поставил «Сокол» на воздушную подушку и сбросил трап. К его великому облегчению, за Йайной виднелась вторая фигура, вылезавшая из проделанного в горе входа в туннель. Потом Хэн увидел, что Йакен несет на руках Лейю, и увидел, что вся их одежда в крови.Глава 28
Они потеряли и эту планету. Далеко внизу грязно-коричневые облака уже поглотили Орр-Ом. Многоцветный кусок коралла величиной с крейсер быстро сближался с одним из незащищенных городов. Он не выпускал истребители, что было не вполне обычно. Мара сообразила, в чем дело, только когда в динамиках раздался крик Люка: — Будет таранить! Мара резко отвернула, поглядывая одним глазом на сенсоры. Массивный корабль пришельцев врезался в верхнюю часть беззащитного города, уже парализованного страшным толчком сброшенного прямо в центр базального довина. Коралл упруго отскочил обратно. На его гладкой нижней поверхности не виднелось ни единого следа столкновения, зато город осветился каскадом вспышек и всполохами рвущегося наружу воздуха. Сенсоры Мары показали, что после такого толчка и этот город пойдет вниз, разделив судьбу Орр-Ома. Уррдорф. уходил, но не так быстро, как хотелось бы. За ним пошли «прыгуны». Маре казалось, что их теперь тысячи. Люк резко сменил курс, она пошла вслед. Из гиперпространства возникло еще одно соединение, на этот раз оно появилось с юга, захватывая в клеши корабли беженцев, ушедших от начальной фазы атаки. Корабли явно крейсерского типа с широкими красными и зелеными взлетными палубами уже выпускали потоки «прыгунов». Крейсеры шли в сопровождении кораблей несколько меньшего размера, напоминавших по форме канонерки. Люк бросил «крестокрыл» в направлении небольшого соединения, единственного остававшегося в строю оборонительного рубежа Уррдорфа. Мара была вынуждена прикрывать его хвост и помочь городу ничем особенным пока не могла. Уррдорф пока еще сохранял свои силовые щиты. «Прыгуны» крутились на приличном расстоянии от города, поливая защиту потоками плазмы. Силы вонгов окружили Ббурру. Благодаря защитникам адмирала Вухта на город пока еще не сбросили базальный довин. Это положило бы конец всем усилиям обороняющихся. Тренированный взгляд Мары без труда распознал там еще один крестокрыл. Еще одна «канонерка» отделилась от атакующих йуужань-вонгов, снизилась и начала поливать город потоками сверкающих плазменных зарядов. — Отрываюсь, — передала Мара. — Засекла запуск гражданского корабля из Ббурру. Иду прикрывать. Люк отвернул к Анакину. Мара на бреющем прошла над поверхностью города, по направлениям к причалам, которые не столь давно и так бесцеремонно покинула. У кого-то хватило смелости попытаться вырваться в самый разгар представления. Одновременно стартовали три маленьких челнока и построились в ряд. — Челноки, — передала Мара, — это «Тень Джейд». Буду сопровождать вас до точки прыжка. — На прыжок не идем, — проскрежетал голос с панели управления, — направляемся для посадки на планету. — Вы что, самоубийцы?! — заорала Мара. — Вас в лучшем случае сделают рабами, а вероятнее всего, принесут в жертву. Уходите к… Пилоты челноков легли на курс к планете. Только тут Мара увидела треугольные эмблемы КорДуро на кормовых поверхностях челноков. Все это выглядело так, как будто ребятишки из КорДуро, сделав все возможное для ослабления обороны, толпой дезертировали к йуужань-вонгам. В таком случае они просто обязаны получить то, чего заслуживали. Мара взяла чуть в сторону, обнаружила перед собой группу «прыгунов» и принялась за работу.* * *
Йакен склонился над узкой койкой. На палубе все подпрыгивало от тряски, Йайна вытащила пару гравитационных манжет, наложила их на ноги Лейи выше колен, затем присоединила датчики медицинского банка данных «Тысячелетнего Сокола» — Это должно помочь ей продержаться, пока мы не найдем бакта-камеру. Но ноги у нее… Не знаю… Веки Лейи дрогнули, затем она приоткрыла глаза. — Йайна, — еле слышно прошептала она. — Я услышала твой голос. Спасибо. Йайна обернула дрожащие плечи Лейи термическим одеялом, затем размотала капельницу и воткнула иглу в обнаженную руку. — Самую тяжелую часть работы сделал Йакен, — отрывисто сказала она. Йакен поправил жгут. Точно настроенные микрополя уже сжимали перебитые артерии и одновременно стимулировали периферическое кровообращение ниже колен. Поток чего-то столь же невидимого, как и эти поля, но гораздо более теплого, хлынул на сестру и мать. Глубокое понимание, живая связь. — Нет, — с трудом выговорила Лейя. — Ты. Тебе было тяжелее. Так меня не любить и… вернуться. Йайна скривилась, затем нагнулась и поцеловала мать в щеку. — Лежи спокойно. Мы вытащим тебя отсюда. — Но… Дуро… Басбакхан… — Мы эвакуируемся, — ответил за сестру Йакен. Что же, ситх возьми, такое случилось с ногри? — Басбакхан? — переспросил он на всякий случай. Глаза Лейи закрылись. Йакен встревоженно взглянул на Йайну. — В капельнице успокаивающее, — пояснила Йайна. — А то ведь начнет метаться, поползет к орудиям и истечет, в конце концов, кровью. В голосе сестры Йакен услышал потаенную гордость и уважение. — Точно, — ответил он. Если Басбакхан остался на Дуро и все еще жив, то йуужань-вонгам стоило только посочувствовать. — Тогда мы с тобой — к орудиям. — Иди, — отпрыгнула Йайна от койки. — А я — к папе. Трехмерные скачки с «прыгунами»! — Мара, Люк, Силы Самообороны Дуро, откликнитесь! Говорит «Тысячелетний сокол». Сопровождаю большой транспорт. Это последний корабль от Портала, идем вверх, к вам. Мара поглядела на экраны. В южном направлении, неуклюже набирая скорость, шел тягач, чуть меньших размеров грузовик и три ИТ-1300. Ведущий грузовик, единственный, не отражавший света, мотался туда и обратно в манере, транспортным кораблям совершенно несвойственной. Голос Люка: — Хэн, с ней в порядке? Ответ Хэна прозвучал жестко: — Нет. Очень тяжелые раны. Неудивительно. Если благодаря Силе это ощутила Мара, то и Люк должен был давно понять. — Дети о ней позаботятся, но… — Что? Голос Хэна прервался, затем прорезался в эфире снова: — Говорить сейчас не могу. Для этих тягачов нужно в два раза больше конвоя, ситх! — Мы к вам, — Мара отключила связь и опять посмотрела на экраны сенсоров. Мастерство это было или удача Соло, но Хэн вел свое стадо по самому безопасному направлению. Впереди тем временем возникла вражеская «канонерка». Почти тут же сенсоры Мары ощутили присутствие аномалии — базального довина. Она выпустила по нему серию коротких очередей, стараясь по возможности перегрузить эту сволочь. Неподалеку «крестокрыл» Люка вышел в атаку на «канонерку», его орудия были настроены на стрельбу двойными очередями — две пристрелочных сверху и снизу, затем массированный удар из всех четырех. «Канонерка» рыскнула и сбилась с курса, оставив транспорт в покое и переключившись на атакующих. Мара кожей ощутила, что что-то неправильно, выставила щит в защитном положении и притормозила, не давая себя затянуть в ловушку. Когда Люк пошел на второй заход, она засекла сзади него еще один «крестокрыл» — и сразу же увидела четырехугольный строй «прыгунов». Звезды завертелись вокруг. Мара рванула свой корабль, уходя от струй плазмы и сосредоточив весь огонь на «канонерке». Сенсоры предупреждали о приближении еще одной аномалии. «Прыгуны» явно наводили ее на Мару, пытаясь сожрать защиту. — Люк? — тихо позвала она. — Анакин, могут быть проблемы. — Дядя Люк, у меня тут «попрыгунчики», — услышала она в ответ. Один из «крестокрылов» изменил курс. Даже отсюда она почувствовала огромную мощь — это Анакин, не раздумывая, ушел глубоко вниз, с ледяным спокойствием воина, вдвое старшего, чем был на самом деле. Его крестокрыл крутился, как бешеный, ведя пос тоянный огонь. Он успел снять двух «прыгунов», прежде чем другая пара выровняла свои плазменные орудия. «Крестокрыл» Люка пикировал с другой стороны, атакуя «канонерку». Она заметила вспышку запуска протонных торпед. В момент, когда ей стало ясно, что «канонерка» не успевает перенаправить энергетическую трубу пищевода и поглотить торпеды, она прекратила атаку и подала на кормовые щиты полную мощность. — Один есть, — злорадно заметил Люк. Затем спросил уже более серьезным тоном. — Грузовики, это все, что вы можете выжать? Она не узнала ответивший голос, но, услышав, почувствовала благоговейный трепет: — Скайуокер? Это ты там, на «крестокрыле»? — Так точно. На тягаче, прибавьте газу. — Слушаюсь, командир. Сенсоры Мары показывали ускорение, почти что близящееся к нулю. Видимо, это было все, на что способен был перегруженный грузовик. Невдалеке такой же тягач нырнул обратно под прикрытие облаков Дуро, медленно переворачиваясь. Сам Ббурру был в шести местах захвачен предметами, которые могли быть живыми кораблями, палуба его верфи уже представляла собой паутину из перекрученного металла. Другой город, тот, что подвергся тарану, медленно наклонялся, явно снижаясь на более низкую орбиту. Корабли с его причалов уже не стартовали. За ним плотно держался флот йуужань-вонгов, и сенсоры Мары показали, что они, похоже, пользовались своими собственными базальными довинами, чтобы стащить его еще дальше вниз. Все города дуро, за исключением медлительного Уррдорфа, были в развалинах. Мара стиснула кулаки. Они просто играли. Ничего не выставляя напоказ. Не ошеломляли свои жертвы, а просто издевались. Она закусила губу, с трудом подавляя желание ахнуть кулаком по панели управления. Потребовалось приличное усилие, чтобы разжать пальцы и отбросить ярость. Злость — яд. В ней и так, благодаря Ном Анору, яда было предостаточно, но была и маленькая жизнь, которую она могла спасти. Если она сможет защитить ребенка, то собственная ее жизнь стоит много дороже, чем можно было думать. Держисъ, сказала она про себя. Ты выбрал слишком сумасшедшее время, чтоб прийти в этот мир. Она пересекла дорогу Люку, представляя собой, мягко говоря, не самую легкую мишень. Она теперь понимала, почему женщины с готовностью шли на смерть ради детей. Совершенно беспомощное создание зависело от нее, от нее зависели его безопасность и спокойствие. Она про себя пообещала малышу, что будет ему самым свирепым из защитников. — Ей, — мягко поправил ее голос. В изумлении Мара поправила наушник. Никто не отвечал, да и не просил у Люка пояснений, стало быть, он использовал личный канал. Она нажала кнопку и проворчала в ответ: — Брысь из моих мозгов, Скайуокер, — но месту, которое Люк занимал в ее сознании, она дала почувствовать, до чего рада, что он тоже уцелел в этой катастрофе. Затем, с не меньшим изумлением, она испытала новое чувство — теперь она знала. — А вот и нет! — воскликнула она. — Будет мальчик! Угловатый тягач замерцал и пропал из виду.* * *
Йакен нажал на гашетку, и еще один «прыгун» разлетелся разноцветными осколками. «Сокол» беспрестанно маневрировал, он ясно увидел еще один разлетающийся коралл — это была работа Йайны из кокпита. Он слышал голоса отца и сестры, первого и второго пилотов. Так бешено и ладно «Сокол» еще не летал ни разу в жизни. Уррдорф не мог уйти в гиперпространство так, как это сделал тягач Дромы, но устойчиво набирал скорость, уходя из плоскости орбиты Дуро. Йуужань-вонги прекратили преследование. Может, ему и удастся затеряться в темноте между звездными системами. — Есть, — произнес Хэн. — Мы отваливаем. Удачи, Уррдорф. — Спасибо, «Сокол», — ответил в наушниках Йакена далекий голос. Снова раздался голос Хэна: — Йакен, Йайна, пушки в походное положение. Приготовиться к прыжку. Везем ее домой. Йакен послушался, затем, цепляясь за ремни, спустился в техническое помещение к Ц-ЗПО. Услышал объявление Йайны из кокпита: — О! Анакин еще одного завалил. — Сколько у него сегодня? Одиннадцать, двенадцать? — поинтересовался Хэн. — Даже не знаю, — ответила Йайна. — О парнишке, похоже, пора поговорить с полковником Дарклайтером. — Эй! — Хэн повысил голос. — Люк, Мара, Анакин. Вы — последние силы в системе. Уходим, пока есть возможность. — Верно, — это был дядя Люк. — Анакин, все. Выходи из боя. Хорошо поработал. Похоже, что братец будет последним человеком, ушедшим живым с Дуро, подумал Йакен, без особой, впрочем, зависти. Он нашел, наконец, равновесие между внутренним могуществом Силы и внешней мощью. Отдалившись, став покорным, ничего не оставив в резерве, он превратился в ходячее, дышащее, живое, но… жертвоприношение. Похоже, я все-таки поймал этот меч, дядя Люк. Он почувствовал Йайну, сидящую рядом со знакомым мерцанием, которое всегда было их отцом. Потянувшись Силой, он чуть коснулся раскаленного добела сияния своего брата. Затем — дяди Люка в «крестокрыле» и тети Мары на «Тени Джейд». Стоп. Здесь было что-то странное, другое. Что-то происходило с тетей Марой. Нет, это не было тем спертым и зловонным ощущением, как тогда, когда она почувствовала, что болезнь становится неизлечимой. И тут, в какой-то совершенно новой глубине, он увидел ее сияние, сияние двойной звезды. Затем «Сокол» ушел в гиперпространство, и все образы исчезли. Йакен расстегнул привязные ремни и поспешил вниз, к маме.Эпилог
В лодыжке Цавонг Ла билась пульсирующая боль, и Ваэкта могла теперь утихомирить ее, только отрезав неповрежденную стопу, притом без соответствующего ритуала. Цавонгу уже приходилось жертвовать частями собственного тела, имитируя создание Вселенной его богами. Ничего, постоит на обычной искусственной ноге, а там и высшие жрецы прибудут. Но жрецу можно будет подать прошение и о большем. Все-таки он потерял стопу в результате честной схватки. Ему казалось, что жрец не откажет. Превозмогая боль, он приблизился к делегации дуро и людей, только приземлившихся и тут же поспешивших сюда, к временному административному центру, стоявшему пока в ожидании прибытия более подходящих строительных материалов. Руководители неверных приблизились. Они были одеты в коричневую формус нашитым красным треугольником. Через заполнявшую его боль, он тем не менее видел их вполне ясно — не только неверных, но еще к тому же и предателей. Нет уж, тратить время на отбор хоть сколько-нибудь ценного материала он не будет. Делегация подошла еще ближе, и он поднял руку, приказывая им остановиться. Вперед выступил сухопарый дуро. — Ваше высочество, — произнес он. — Мы выражаем протест в отношении столь массированной атаки на планету. Я Дугард Брарун, вице-директор… — Мне нужна информация, — ровным голосом сказал Цавонг Да. Дуро развел в стороны узловатые руки и быстро заговорил: — Позволю напомнить, что мы заключили сделку при посредничестве ваших Бригад Миррра. Силы Самооборроны Дуррро были парализованы. Дурро не защищали планетаррные поселения или верфи. Взамен вы обещали пощадить все наши города, кроме одного. Мы прекрасно понимаем, что вам требовалось преподнести всем хотя бы один урррок, но…" — Выскажи свои жалобы богам. Может быть, услышат, — Цавонг перенес вес тела на больную лодыжку и искусственную ногу и полностью сконцентрировал мысли на боли. — Мне нужно имя молодого джиидая, который ушел из-под вашего ареста. Этот, казалось бы, малодушный и трусливый мальчишка оказался на самом деле стоящим парнем. Во времена высших чудес он должен быть принесен в жертву Йун-Йаммуке. — Я все сейчас объясню, — начал было дуро. — Ему помогли… — Имя! — рев Цавонга заглушил хныканье неверного. Дуро опять развел руки: — Йакен Соло, сын посланницы Леи Органы Соло и… Цавонг подал сигнал базальному довину, закопавшемуся неподалеку. Мерцающее поглотительное поле заглушило голос недостойного. Он обратился к исполнителю, стоявшему рядом. — Твое служение здесь окончено, Ном Анор, — сказал он. — Новые рабы готовы для передачи? Хор виллипов на месте? Ном Анор упал на колено. В его глазах светилось злорадное торжество, хоть руки и дрожали. Ясное дело, он ожидал очередного повышения в звании. — Я вызову хозяйку виллипов. Цавонг подождал подошедшую Сиф. Та вела вьючное животное, тащившее на горбу самого здоровенного виллипа, которого им удалось вырастить, все еще блестевшего влажной кожей и белого, как личинка. По рекомендации его агента на Корусканте мастераформовщики, вырастившие и выкормившие его до таких размеров, доставили его тайного партнера в маяк глубокого космоса, предохра нив его от вакуума дополнительными базальными довинами. Для этого сообщения он мог использовать даже ту отвратительную видеотехнологию, которую обнаружили здесь, и пусть его новые рабы пачкаются прикосновениями к ней. Их уже все равно ничем не очистить. Чиновники КорДуро, которых скоро будет переваривать ненасытное брюхо кусача, лишний раз доказали, как легко натравить его врагов друг на друга. Они сами уничтожают своих лучших воинов. Это — тактика, за которую он, полководец, тоже достоин улыбки Йун — Харийи. Он собрал свои победоносные силы вокруг пылающей ямы, откуда в честь ЙунЙаммука возносился пряный, пикантный запах. Не активируя виллип, он произнес короткую речь, обращенную к своим сподвижникам и своим рабам, объявил задание Ном Анора выполненным и то, что с этого момента он может быть назначен и послан куда угодно. Исполнитель скрестил руки на груди. Одна щека у него дернулась, выдав его смятение. — Дай нечистое оружие той женщины, — приказал ему Цавонг. Ном Анор не рискнул ослушаться. Он вытащил из-за пояса лазерный меч и протянул его мастеру войны. Цавонг Ла взял его недрогнувшей рукой, хоть и знал, сколько времени потом придется потратить на очищение. После нескольких попыток ему удалось извлечь свет из одного конца — фальшивый свет, насмешку над естественным свечением. Сиф уже сняла покрытие с гигантского виллипа и начала выстукивать по нему обеими руками. Она протянула Цавонг Ла тизовирма. Тот вставил его на место. Нельзя было позволить не верным насмехаться над этой речью. Сиф подала рабам сигнал своим передающим аппаратом. Он распределил вес на обе ноги, послав стре ляющую боль вверх по левой икре. — Граждане Новой Республики, — медленно произнес он. — Мы говорим с поверхности Дуро, с поверхности живой планеты, уничто женной вашими предшественниками, но которую мы и наши новые рабы возродим. Через несколько недель мы покажем вам, как йуужань-вонги осуществляют реконструкцию — мы зажжем жизнь этого мира. Он глубоко вдохнул, представив себе, как неверные суетятся, показывают друг другу на свои отвратительные механические приемники на всем пути от Дуро к еще одному отравленному технологиями миру — Корусканту. — Пока что, — продолжил он, — мы не раскрывали своих целей. Теперь мы это делаем. Мы останемся здесь, на Дуро. Мы прекратим враждебные действия и будем жить бок о бок с вами… при одном условии. Он еще раз медленно, глубоко вздохнул. После приговора Дуро, который он привел в исполнение, эти трусы, конечно же, захотят мира, все равно — почетного или позорного. — Среди вас, — произнес он далее, — живут те, кто насмехается над всеми богами. Они сами превратились в маленьких божков, попирают ногами всех остальных и заставляют вас подчиняться. Мы удовлетворимся Дуро, но если только вы поможете нам совершить одно, последнее жертвоприношение. Он опять сделал паузу. Пусть дрожат и думают, чья жизнь, чей мир потребуется в качестве откупа. И теперь он скажет им, что они останутся в живых. Все, кроме… — Выдайте нам джедаев, — потребовал он, протягивая меч перед собой и направив его острие в грязь. — Всех. Без исключения. Любого пола, возраста, уровня подготовки. Если вы попробуете цепляться за них или попытаетесь их спрятать, то вы быстро увидите, что мы сделаем с вашими мирами. Но я вознагражу — особо вознагражу того, кто доставит мне джедая, с которым мне особенно хочется побеседовать. Он добавил в голос ненависти и боли, сомкнул руки на мече и погрузил его в грязь. Меч ушел по самую рукоятку. — Доставьте мне Йакена Соло, — проревел он. — Доставьте живым. Чтобы я отдал его богам. Цавонг кивнул Сиф, и та укрыла виллипа. Он вытащил из грязи мерзкое оружие. Клинок мерцал и оставался незапятнанным. Дрожа от боли и гнева, Цавонг Ла швырнул меч в пылающую яму.Грег Кейес Последнее пророчество (Звездные войны)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Ведж Антиллес, генерал (муж. чел.); Верховный Владыка Шимрра (муж. йуужань-вонг); Гарм Бел Иблис, генерал (муж. чел.); Гилад Пеллеон, генерал (муж. чел.); Джейна Соло, рыцарь-джедай (жен. чел.); Кела Кваад, формовщица (жен. йуужань-вонг); Корран Хорн, рыцарь-джедай (муж. чел.); Майнар Девис, капитан тральщика (муж. чел.); Нен Йим, старшая формовщица (жен. йуужань-вонг); Ном Анор, исполнитель (муж. йуужань-вонг); Оними, «опозоренный» (муж. йуужань-вонг); Принцесса Лея Органа-Соло, дипломат (жен. чел.); Сиен Совв, адмирал (муж. саллюстианин); Тахири Вейла, рыцарь-джедай (жен. чел.); Хан Соло, капитан «Тысячелетнего Сокола» (муж. чел.); Харрар, жрец (муж. йуужань-вонг); Эрли Пранн, авантюрист (муж. чел.).ПРОЛОГ
На глубине трех километров под поверхностью Йуужань'тара — мира, известного прежде как Корускант — раздавались песнопения, заполняя шахту почти такой же ширины. Скорбные напевы устремлялись к далеким звездам, светившим над колодцем. В бледно-голубом свете люминисцентных стеблей лица поющих казались изуродованными, тела — искалеченными. То были «опозоренные», изгои народа йуужань-вонгов, и они славословили своего Пророка. Ном Анор чувствовал, как с каждым взглядом на них в нем растет раздражение. Даже спустя столько времени в роли «Пророка» было сложно избавиться от презрения, которое он испытывал к ним всю свою жизнь. Но сейчас «опозоренные» были его единственной надеждой. Они составляли его армию. Одно время, еще совсем недавно, он осмеливался мечтать о том, как во главе этой силы сбросит Шимрру — Верховного Владыку йуужань-вонгов — с полипового трона, швырнет его в яму и займет его место. Однако дело продвигалось туго. Глаза и уши Анора во дворце Шимрры были рассекречены и убиты. Каждый день погибал кто-то из его последователей, и все меньше «опозоренных» откликалось на призыв. Их вера была поколеблена, и настало время укрепить ее. — Слушайте меня! — воззвал Ном Анор, заглушая звуки Молитвы об Избавлении. — Внемлите гласу пророчества! Пение стихло, и запала напряженная тишина. — Я постился, — начал Ном Анор. — Я медитировал. Прошлой ночью я сидел здесь, под звездами, ожидая… чего, я не знал сам. И вот в самый темный час могучий свет пал на меня — свет очищения, свет избавления. Я поднял глаза и в небесах, откуда звезды смотрят на нас, увидел круг — некий мир, планету в небе над нами. Красота ее заставила меня задрожать, и мощь ее придавила меня к земле. Я чувствовал любовь и в то же время ужас. А потом все эти чувства исчезли, и я понял… что этот мир — мой. Я знал, что эта планета живая и что она зовет меня к себе. То была планета всех начал, планета джеидаи, их тайный храм и источник их знаний и мудрости — и я узрел нас, «опозоренных», идущих по ней вместе с джеидаи. Мы пребывали с джеидаи, пребывали в том мире. Его монотонная речь перешла в рык. — А вдалеке я услышал, как Шимрра кричит от отчаяния, ибо знает он, что сия планета — сия живая планета — суть наше спасение и его погибель. И знает он, что однажды сия планета придет за ним, ибо она придет за нами. Он опустил руки, и на миг наступила тишина. Затем раздался мощный рев, рев энтузиазма и торжества, и Ном Анор услышал то, что хотел услышать — голоса надежды, фанатичные возгласы, свое имя на устах сотен. Какое имело значение, что он скомпоновал эту историю из обрывков разговоров и сплетен, подслущанных во дворце Шимрры еще до того, как тот убил его информатора? Поговоривали, что где-то есть планета, каким-то образом живая. Шимрра почему-то ее испугался и приказал немедленно казнить командира, который принес о ней весть, вместе со всем экипажем. Этот рассказ вселит надежду в «опозоренных». Он вдохновит их на борьбу. И если кого-то из них схватят, несчастный перескажет пророчество своим палачам, те передадут его Шимрре, и Шимрра почувствует еще больший страх. Более того, от своих источников в Галактическом Альянсе Ном Анор слышал, что джедаи организовали поиски именно такой планеты. Чего они от нее хотели, он не знал, но, похоже, планета в прошлом отразила нападение по меньшей мере одной йуужань-вонгской боевой группы, так что, возможно, ее народ обладал мощным оружием. В любом случае слух будет громоздится на слух, увеличивая веру в правдивость его пророчества, укрепляя решимость его последователей; нити будут сплетаться в веревки, а веревки — в канаты, и наконец они станут настолько крепкими, что обовьются вокруг шеи Шимрры и задушат его. Слыша звуки своего фиктивного имени, поднимающиеся к небесам, Ном Анор чувствовал, как в нем растет сила. Он снова посмотрел на своих «опозоренных», и их лица уже не казались ему такими уж неприятными.ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ВИДЕНИЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Кто-то шел за ней. Она остановилась и откинула со лба мокрую прядь желтых волос, прикоснувшись рукой к шрамам, обозначавшим ее принадлежность к домену Кваад. Зеленые глаза обежали заросли многоногих криворосов, но преследователи пока не показывались на глаза и прочие обычные органы чувств. Они чего-то ждали — вероятно, подмоги. Она прошипела распространенное среди формовщиков проклятие и снова пошла вперед, пробираясь через завалы упавших деревьев, сквозь ленивый туман и густые заросли шелестящего на ветру камыша. Воздух был жаркий и влажный. Доносившиеся из-под крон и из болота трели, чириканье и кваканье навевали непонятное умиротворение. Она шла прежним шагом — незачем было давать им знать, что она их обнаружила; еще не настало время. Она слегка изменила направление — не было смысла идти к пещере, не справившись с этим неожиданным препятствием. «Или можно завести их туда, — подумала она, — и напасть на них, когда они будут сражаться со своими внутренними демонами…» Нет. Это выглядело бы как кощунство. Здесь был Йода. Люк Скайуокер тоже приходил сюда, и Энакин. Теперь настал ее черед. Черед Тахири. Родители Энакина были не в восторге от ее идеи — в одиночку отправиться на Дагобах, но ей удалось убедить их, что это необходимо. Тахири была уверена, что человеческая и йуужань-вонгская личности, существовавшие в ее теле, слились в единую и нераздельную индивидуальность. Она чувствовала, что так должно быть, и верила, что это действительно так. Но у Энакина было видение — синтез джедая и йуужань-вонга, и видение это было не из приятных. Поначалу — сразу после объединения, во время которого она чуть не сошла с ума, — Тахири думала, что избежала такого исхода. Но прежде чем двигаться дальше, прежде чем ставить под угрозу тех, кого она любит, она обязана была убедиться, что слияние Тахири Вейлы с Рииной из домена Кваад не стало шагом на пути к осуществлению этого видения. В конце концов, Энакин знал ее лучше, чем кто-либо иной. А Энакин был очень сильный. Если то существо, которое он видел, таилось внутри нее, нужно встретиться с ним лицом к лицу именно сейчас и не позже. Потому-то она и прилетела сюда, на Дагобах, где Сила была столь могущественна, что казалась почти осязаемой. Все здесь подчинялось естественному циклу жизни, смерти и рождения, ничто не было извращено йуужань-вонгскими биотехнологиями, ничто не было отравлено машинами, алчностью и эксплуатацией, присущими этой галактике. Тахири решила посетить пещеру, чтобы исследовать свое внутреннее "я" и посмотреть, что на самом деле скрывается внутри нее. Но еще она прилетела на Дагобах, чтобы поразмыслить над альтернативами. То, что видел Энакин, олицетворяло собой худшие из черт йуужань-вонгов и джедаев, соединенные в одной особе. Конечно, избежать этого было главное задачей, но Тахири поставила перед собой еще более амбициозную цель: найти равновесие, воплотить все лучшее из ее смешанного наследия. Причем не только для самой себя. После примирения двух половинок ее личности у нее возникло одно твердое убеждение: йуужань-вонги и народы галактики, в которую они вторглись, могут многому научиться друг у друга, и они могут жить в мире. Тахири была в этом уверена. Оставался лишь один маленький вопросик: как этого добиться? Йуужань-вонги никогда бы не создали таких промышленных пустынь, как Дуро, Бонадан или Эриаду. С другой стороны, то, что они делали с природой — ломали ее и выворачивали, пока она не становилась тем, что им нужно, или уничтожали ее целиком, если не становилась — это было ничуть не лучше. Нет, они не любили природу — просто они ненавидели машины. Должно же быть что-то общее, какая-то поворотная точка, которая откроет глаза обеим сторонам и прекратит непрерывные ужасы и разрушения войны. Ключом к такому взаимопониманию была Сила. Йуужань-вонги каким-то образом были к ней глухи. Если бы они могли почувствовать Силу, окружающую их, если бы они поняли ошибочность своих действий — тогда они смогли бы отыскать лучший, менее разрушительный путь. Если бы джедаи почувствовали йуужань-вонгов в Силе, они сумели бы отыскать… нет, не более эффективный способ борьбы с ними, но путь к примирению. Впрочем, требовалось не только это. Недостаточно понять, что не так — нужно еще знать, как исправить положение. Тахири не страдала манией величия. Она знала, что она не спаситель, не пророк и не супер-джедай. Она была результатом неудавшегося йуужань-вонгского эксперимента. Но при всем при том она понимала обе стороны проблемы, и если существовал хоть какой-то шанс, что она сможет помочь мастеру Скайуокеру найти решение, в котором так отчаянно нуждалась галактика — да, она сделает все возможное. Это была роль, которую она приняла со смирением и с величайшей осторожностью. Те, кто пытаются творить добро, часто совершают самые ужасные преступления. Неизвестные нагоняли ее, их топот становился все громче. Скоро ей придется что-то предпринять. Должно быть, они следовали за ней до самого Дагобаха. Но как? Или, возможно, они знали о ее цели еще до того, как она отправилась в путь. Возможно, ее предали. Но это значит, что Хан и Лея… Нет. Существовал другой ответ. Параноидальные рефлексы были вбиты в Тахири еще в яслях как критически необходимые для выживания, но еще более глубокий инстинкт говорил ей, что ее друзья — практически приемные родители — никогда бы такого не сделали. Кто-то за ней следил, а она его не заметила. Скорее всего, из Бригады Мира. Наверняка. Похоже, они надеялись выслужиться перед своими хозяевами, презентовав ее Шимрре. Тахири забралась в гущу криворосов, затем быстро и бесшумно вскарабкалась вверх по корням-канатам. Они были когда-то ногами, эти корни — она узнала об этом, когда прилетала сюда менее чем десять лет назад; казалось, это было в какой-то другой жизни. Молодое дерево являлось чем-то вроде паука, с возрастом терявшего подвижность. Она была здесь вместе с Энакином, который решил пройти испытание и узнать, не сулит ли ему имя деда такую же судьбу, как у Энакина Скайуокера. «Мне так тебя не хватает, Энакин, — подумала Тахири. — Больше, чем когда-либо.» Она спряталась в дупле на высоте около четырех метров и стала ждать. Если бы можно было просто пропустить их, она бы так и сделала. На одном уровне ее инстинкты звали в бой, но на другом, более глубинном слое она знала, что йуужань-вонгские боевые рефлексы неразрывно связаны с гневом. Она прилетела сюда, чтобы не дать свершиться видению Энакина, а не наоборот. Была в ее плане еще одна часть, о которой она не сказала Хану и Лее. Если пещера подтвердит наихудшие ее опасения, Тахири так изувечит свой «иксокрыл», что его уже нельзя будет отремонтировать, и на всю жизнь останется на планете джунглей. Может быть, подобно пауку, она погрузит руки и ноги в болото и превратится в дерево. Тахири потянулась вперед с помощью Силы, чтобы лучше определить, кто ее преследует. В Силе их не было. И, к своему удивлению, она обнаружила, что «видит» их с помощью не Силы, а вонг-чутья. Это произошло так естественно, что Тахири даже не задумалась. Значит, ее преследователи — йуужань-вонги, числом около шести, плюс-минус один или два. Вонг-чутье не давало такой точности, как Сила. Тахири положила руку на светомеч, не снимая его с пояса, и стала ждать, что будет дальше. Вскоре она услышала и их самих. Кем они были, неизвестно, но явно не охотниками — очень уж неуклюже они пробирались через джунгли; хотя неизвестные переговаривались слишком тихо, чтобы можно было различить слова, но создавалось впечатление, что они так болтают всю дорогу. Похоже, они были абсолютно уверены в успехе. Какая-то темная тень беззвучно скользнула через подлесок, и Тахири вскинула глаза вверх. Она успела увидеть, как что-то очень большое затмило кусочек неба, не закрытый далекой листвой. «Местное животное или йуужань-вонгский флайер?» Тахири сжала губы и продолжала ждать. Вскоре далекое бормотание сделалось различимым. Как она и предполагала, это оказался ее родной язык, выученный в яслях. — Ты уверен, что она пошла сюда? — спросил скрипучий голос. — Уверен. Видишь отпечаток на мху? — Она джеидаи. Она могла оставить эти знаки, чтобы сбить нас со следа. — Могла. — Но ты считаешь, что она где-то рядом? — Да. — И знает, что мы идем за ней? — Да. — Так почему бы просто не окликнуть ее? «И надеяться, что я приму вызов на бой?» — сумрачно подумала Тахири. Итак, с ними следопыт. Сможет ли она проскользнуть мимо них и вернуться к «иксокрылу»? Или она должна с ними сразиться? Двигаясь очень медленно, Тахири переместилась поближе к голосам. Сквозь листву она разглядела несколько неотчетливых фигур. — Я думаю, в конце концов нам придется это сделать, — сказал следопыт. — Иначе она решит, что мы желаем ей зла. «Что?» — Тахири нахмурилась, пытаясь совместить услышанное со своими предположениями. Не получалось никак. — Джеидаи! — закричал следопыт. — Я думаю, ты нас слышишь. Мы смиренно просим аудиенции. «Ни один воин не стал бы так говорить, — подумала Тахири. — Ни один воин не стал бы использовать такой бесчестный обман. Но формовщик… Да, формовщик или жрец мог бы, жрец секты обманщиков. И все же…» Она наклонилась, чтобы лучше видеть, и обнаружила, что смотрит прямо в желтые глаза йуужань-вонга. Он стоял примерно в шести метрах от нее. При взгляде на него Тахири судорожно выдохнула, и всю ее захлестнуло чувство омерзения. Лицо йуужань-вонга было похоже на открытую рану. «Опозоренный», презираемый богами. И он посмел…" — Рука потянулась к светомечу. В этот миг тень вернулась, и вдруг что-то посыпалось сверху, разрывая листья и лианы вокруг Тахири. Она прорычала боевой клич и зажгла оружие, взмахнула им, и два горящих жука-пули унеслись в джунгли. Листва была сорвана, и Тахири увидела над собой цик ваи — йуужань-вонгский атмосферный флайер, огромный и по форме похожий на ската; от корабля змеились длинные тросы. За каждый трос цеплялся йуужань-вонгский воин. Один прошел всего в двух метрах, и Тахири приготовилась к бою, но воин пролетел мимо, не подозревая о ее присутствии, и спрыгнул на землю, одновременно разматывая свой змеежезл. Из глоток ее преследователей вырвался жуткий вопль. Теперь Тахири отчетливо видела их — все были искалечены, все до одного «опозоренные». Они подняли свои дубинки и повернулись к воинам. У них не было ни одного шанса — Тахири поняла это сразу. Следопыт какое-то мгновение смотрел ей в глаза, и она подумала, что сейчас он ее выдаст, но внезапно йуужань-вонг помрачнел. — Беги! — крикнул он. — Нам здесь не победить! Тахири колебалась лишь долю секунды, затем проделала серию длинных прыжков и оказалась на земле. Когда ее ноги коснулись вязкого грунта, первый из «опозоренных» уже упал. Один из воинов уголком глаза уловил движение и повернулся к ней, прорычав боевой клич. На его лице отразилось удивление, когда Тахири ответила на его родном языке. Воин взмахнул змеежезлом, нанося рубящий удар в область лопатки. Тахири отбила жезл и попробовала скользящий удар по пальцам, но йуужань-вонг разорвал дистанцию, высвободил оружие и сделал глубокий выпад, выбросив вперед ядовитое острие. Она сбила змеежезл широким движением, шагнула вперед и нанесла удар в плечо; наткнувшись на вондуун-крабовую броню, меч высек сноп искр. Тахири по инерции зашла противнику за спину, забрала оружие на себя и вонзила пылающее острие воину в подмышку, гда находилось уязвимое место. Йуужань-вонг судорожно вздохнул и рухнул на колени, и Тахири обезглавила его круговым движением, одновременно атакуя следующего противника. Что было дальше, она помнила смутно. С флайера выпрыгнули восемь воинов. Оставалось семь, и половина «опозоренных» лежала на земле в лужах крови. Тахири мельком заметила, как следопыт ломает шею воиину захватом сзади. Другой «опозоренный» ударил воина своей дубинкой в висок, и его тут же проткнули со спины. Но в основном она видела лишь молниеносные удары змеежезлов двух воинов, пытавшихся обойти ее с двух сторон. Тахири попала одному из них в колено, меч вошел под броню, и в ноздри ей ударил смрад горелой плоти. Жезл второго хлестнул в направлении спины, и ей пришлось перекатиться, чтобы уйти от удара. Блоки, выпады и удары стали сутью ее существования. Забрызганная кровью йуужань-вонгов и своей собственной, сочащейся из нескольких порезов, Тахири неожиданно оказалась спиной к спине со следопытом. Из шести ее первоначальных преследователей уцелел лишь он один, но и воинов осталось только трое. Несколько секунд они так и стояли. Воины чуть отступили назад. Вожак у них был массивный; уши его были перфорированы сложным узором, щеки прорезали глубокие шрамы, похожие на канавы. — Я слыхал о тебе, погань, — прорычал он. — Ты та-что-была-сформирована. Так это правда? Эти жалкие испражнения мау-луура поклоняются тебе? — Я ничего об этом не знаю, — сказала Тахири. — Но я знаю, что такое бесчестный бой. Их не только меньше вас, они еще и практически безоружны. Как вы можете называть себя воинами, если нападаете на тех, кто слабее вас? — Они «опозоренные», — воин презрительно оскалился. — Кодекс чести на них не распространяется. Они хуже неверных; они предатели и еретики. С ними не сражаются, их истребляют. — Вы нас боитесь, — просипел следопыт. — Боитесь, потому что мы знаем правду. Вы пресмыкаетесь у ног Шимрры, но Шимрра и есть настоящий еретик. Посмотрите, как эта джеидаи повергла вас в прах. Боги благоволят ей, а не вам. — Может, боги и благоволят ей, но тебе — нет, — отрубил воин. — Они тянут время, — сказал следопыт Тахири; она заметела, что у него на губах выступила кровь. — Они ждут второй цик ваи. — Молчи, еретик! — взревел предводитель. — И твое презренное существование продлиться еще немного. У нас есть к тебе вопросы, — выражение его лица смягчилось. — Откажись от своей ереси. Эта джеидаи — ценный трофей. Помоги нам добыть ее, и, возможно, боги простят тебя и даруют почетную смерть. — Нет смерти более почетной, чем умереть за джеидаи, — отвечал следопыт. — Вуа Рапуунг доказал это. — Вуа Рапуунг, — воин сплюнул. — Это все вранье, россказни еретиков. Вуа Рапуунг погиб жалкой смертью. Вместо ответа «опозоренный» метнулся вперед и сбил с ног опешившего вожака, прежде чем тот успел поднять оружие. Двое других бросились на помощь, но Тахири шагнула им навстречу, нанесла одному из воинов обманный удар в колено, и, когда он опустил оружие, секущим снизу перерезала ему горло. Затем последовал ураганный обмен ударами со вторым; впрочем, все закончилось точно так же — воин безжизненной грудой повалился на землю. Тахири обернулась и увидела, что следопыт уже заколол вожака его собственным змеежезлом. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга — «опозоренный» и джедай. Затем йуужань-вонг упал на колени. — Я молился, чтобы это оказалась ты! — вскричал он. Тахири открыла рот, но тут в кронах деревьев раздался шелест — это могло означать только приближение еще одного флайера. — Идем, — сказала она. — Нам нельзя здесь оставаться. Воин кивнул и прыжком поднялся на ноги. Вместе они побежали прочь с поляны. Где-то через час Тахири наконец остановилась. Судя по всему, флайеры временно потеряли их, но следопыт все больше и больше отставал. В конце концов он натолкнулся на дерево и сполз на землю. — Еще чуть-чуть, — сказала Тахири. — Это вон там. — Мои ноги больше не держат меня, — ответил следопыт. — Оставь пока меня здесь. — Нам нужно только добраться до того каменного карниза, — умоляюще сказала Тахири. — Пожалуйста. Он укроет нас от флайеров, если они пролетят здесь. Воин устало кивнул. Тахири увидела, что он зажимает рукой рану на боку и что этот бок весь залит кровью. Они скользнули под нависающую скалу. — Дай я взгляну, — сказала Тахири. Следопыт покачал головой. — Сначала я должен все тебе рассказать, — заявил он. — Что вы здесь делали? Вы летели за мной всю дорогу? Глаза «опозоренного» расширились. — Нет! — возразил он так горячо, что из его рта брызнула кровь. Затем, уже более спокойно, пояснил: — Нет. Мы украли у интенданта корабль и отправились сюда, чтобы отыскать мир из пророчества. Мы видели, как ты приземлилась. Это здесь, та-что-была-сформирована? Это и есть мир, который видел Пророк? — Извини, — сказала Тахири. — Я не знаю, что ты имеешь в виду. Это Дагобах. Я прилетела сюда… по личным причинам. — Но это не может быть случайным совпадением, — произнес следопыт. — Не может. — Пожалуйста, — молвила Тахири. — Позволь мне осмотреть твою рану. Я немного разбираюсь во врачевании. Может быть, я смогу… — Я уже мертвец, — прохрипел йуужань-вонг. — Я чувствую это. Но я должен знать, ошибся я или нет. Тахири беспомощно покачала головой. Следопыт чуть-чуть выпрямился, и его голос, казалось, окреп: — Я Хал Кат, бывший охотник. Я был охотником, но потом боги словно бы отвернулись от меня. Меня лишили звания, выгнали из клана. Я стал «опозоренным». Мои имплантаты стали гноиться, а шрамы открылись, словно свежие раны. Я оставил всякую надежду и ждал лишь позорной смерти. Но потом до меня долетело слово о Пророке и о джеидаи Энакине… — Энакин, — пробормотала Тахири. Казалось, кто-то вонзил в нее нож и провернул внутри. — Да, и о тебе, которую формировала Межань Кваад. И о Вуа Рапуунге, который сражался — ты ведь была там, не правда ли? У Тахири побежали мурашки по спине. Тогда она была и Рииной, и Тахири, и она чуть не убила Энакина. — Да, я была там. — Тогда ты знаешь. Ты знаешь, что наше избавление связано с вами. А теперь Пророк видел мир — мир, где не будет «опозоренных», потому что они будут там оправданы, мир, где истинный путь станет… Он сильно закашлялся и снова осел на землю, и на мгновение Тахири показалось, что он умер. Но затем его глаза снова повернулись к ней: — Мы с товарищами решили отыскать эту планету для нашего Пророка. Один из нас, Кухко, в прошлом был формовщиком. Он с помощью генетического «ледоруба» вошел в кахсу исполнителя и выкрал хранившиеся там секреты. Он нашел там разведданные, собранные о джеидаи, в том числе свидетельства существования связи между вами и этим местом. Сюда прилетали величайшие из вас, так? А теперь ты. Поэтому, прошу тебя, скажи мне: я нашел ее? По телу следопыта прошла судорога, глаза его закатились. — Нашел? — умоляюще повторил он, на этот раз так тихо, что едва можно было различить слова. Тахири сжала его руку. — Да, — соврала она, даже не зная в точности, о чем именно идет речь. — Да, ты прав. Ты нашел ее. Больше ни о чем не беспокойся. Глаза воина наполнились слезами. — Ты должна мне помочь, — сказал он. — Я не смогу сам доставить эту новость. Пророк должен узнать, где этот мир. — Я сделаю это, — ответила Тахири. На этот раз она не лгала. Хал Кат закрыл глаза, и даже без Силы Тахири поняла, что его не стало. Она поглядела на вход в пещеру, который был совсем рядом, и ей стало ясно, что она прилетела сюда вовсе на ради этого. Вот оно, для чего она явилась на эту планету. Сила привела ее сюда, чтобы она встретила этого воина и дала ему обещание. Тахири поднялась. Флайеры найдут ее, если она задержится здесь слишком надолго. Она надеялась, что ее корабль не обнаружили, но такое едва ли могло случится, так как ее не искали, а спрятала она «иксокрыл» довольно надежно. Тем не менее покинуть систему может оказаться малость проблематично, в зависимости от числа и типа кораблей на орбите. Но все это не имело значения. Она дала обещание и должна его сдержать. Даже несмотря на то, что еще предстоит разобраться, что же именно она пообещала.ГЛАВА ВТОРАЯ
Щиты левого борта «Мон Мотмы» схлопнулись, и плазма прошла сквозь корпус, как кулак сквозь флимсипласт. В точке попадания вещество превратилось в ионы; мельчайшие капли раскаленного металла на сверхзвуковой скорости прошили четыре следующие палубы, прежде чем туда проникла вибрация взрыва, и изрешетили там все живое; никто даже не успел почуять неладное. Следом шла ударная волна перегретого воздуха, расширяясь так стремительно, что противоударные щиты гнулись и скручивались. Фронт волны вымел палубы от края до края, выжигая все на своем пути. Две сотни разумных существ испарились в мгновение ока, и еще сто в прилегающих отсеках получили ранения, ожоги или и то, и другое вместе. Затем, словно гигант, делающий вдох, космос высосал через зияющую дыру все, что там было, оставив лишь вакуум и тишину. В рулевой рубке «звездного разрушителя» тишины не было и в помине. Ревели клаксоны, и испуганные юные офицеры, заикаясь, произносили команды аварийных процедур. Искусственная гравитация исчезла; кто-то вскрикнул. Ведж Антиллес прикрыл глаза, когда иллюзорный вес пропал и появился снова. «Как я устал от всего этого», подумал он. Открыв глаза, он увидел шквал плазменных разрядов, летевших, казалось, прямо ему в лицо — это эскадрилья йуужань-вонгских кораллов-прыгунов зашла в атаку на мостик. Турболазеры разнесли трех из них в куски. Остальные в последний момент отвернули, чтобы не столкнуться со все еще функционируюшим экраном мостика. Ведж и глазом не моргнул. «Скоки» в данный момент не являлись проблемой. Таковой мог оказаться йуужань-вонгский аналог дредноута, который только что выскочил из гиперпространства и прожег дыру у них в боку. — Двадцать градусов вправо и двенадцать над горизонтом, — скомандовал Ведж. — Открыть огонь. Он махнул рукой лейтенанту у тактического дисплея: — Кто еще заглянул на нашу маленькую вечеринку? — Четыре аналога фрегата, сэр, — доложила лейтенант. — Кораллы-прыгуны — неизвестно, сколько эскадрилий. И, разумеется, дредноут. Сэр, я бы сказала, что йуужань-вонгские подкрепления прибыли. — Да. Мы еще немного подождем, чтобы убедиться, что это все. Передайте на «Память Итора», пусть прикрывают наш раненый бок. Мы должны прикончить это чудо-юдо, пока оно не прикончило нас. От такой перспективы у Веджа начало зудеть все тело. В сердце он был летчиком-истребителем, и его рефлексы были рефлексами пилота. Конечно, большие корабли обладали огневой мощью, но они были такие неповоротливые! Ведж чувствовал бы себя намного комфортнее в кокпите «иксокрыла». Ему было бы намного легче, если бы на плечах не лежала тяжесть мертвого экипажа. Потерять напарника уже тяжело. Потерять две сотни… Но он был не в «иксокрыле». Возвращаясь из отставки и снова становясь генералом, Ведж знал, во что ввязывается. Поэтому, поджав губы, он наблюдал, как чудовищный овоид вплывает в обзорный экран, а турболазеры вспарывают йорик-коралл в ответ на сполохи плазмы. В основном выстрели летели к цели, затем резко изгибались и исчезали: крохотные сингулярности, излучаемые йуужань-вонгским кораблем, втягивали свет в себя. Каждый третий луч, однако, проходил сквозь защиту, прочерчивая на коралловом корпусе раскаленные красные линии. — Сэр, «Память» не может прийти к нам на помощь. Она связана боем с одним из фрегатов, и ей крепко достается. — Ладно, пошлите туда кого-нибудь. Мы не можем позволить им еще раз ударить в этот борт. Координатор поднял голову: — Сэр, эскадрилья Дуро просит чести защищать наш фланг. Ведж на секунду задумался. Эскадрилья Дуро была чем-то вроде джокера в колоде. Она представляла собой сборище пилотов с боевым опытом и без такового, которые решили посвятить себя освобождению родной системы. Тот факт, что сейчас они сражались именно в этой системе, мог по разным причинам создать проблемы. Но, похоже, особого выбора не оставалось. — Передайте им «добро», но без благодарности, — сказал Ведж. — Появилось еще три корабля, сэр, — доложила лейтенант Сел. Заминка в ее голосе могла свидетельствовать о начале паники. — Теперь уже все, — произнес Ведж. — Да, лучше бы оно так и было. Соедините меня с генералом Бел Иблисом. Спустя несколько секунд появилось голо-изображение пожилого генерала. — Подкрепления уже здесь, — сказал Ведж. — Посты слежения сообщают, что они проследовали по Кореллианской торговой оси, так что, скорее всего, это наши приятели. — Не слишком ли их много для вас, генерал Антиллес? — спросил Бел Иблис. — Надеюсь, что нет, сэр. Ваши силы готовы? — Мы уже в пути. Удачи, генерал. — И вам того же. Изображение пропало. Ведж угрюмо поджал губы и стал слушать донесения. Они провели целый стандартный день в тяжелых боях, потратив несколько часов на преодоление внешнего пояса системы обороны Дуро. С внутренним поясом пришлось повозиться немного больше, но они уже были близки к финишу, когда прибыли подкрепления йуужань-вонгов. Подкреплений Ведж ожидал — по сути, он рассчитывал, что они появятся — однако враг ударил быстро и сильно. Ситуация изменилась, и теперь уже йуужань-вонги имели минимальный перевес, что, опять же, не являлось неожиданностью. Это тоже было в рамках нормы: они пришли сюда не за победой. Но и уйти пока не могли. — Приготовить гравипроекторы, — приказал Ведж. Четыре новых йуужань-вонгских фрегата вошли в систему Дуро, еще больше изменив соотношение сил. — Сэр? — Включить заграждение. На огромном корабле заработали генераторы гравитационного поля. То же самое происходило на «Памяти Итора» и «Оловине». Занимая позиции вокруг йуужань-вонгского флота, они не дадут вонгам покинуть систему — по крайней мере, до тех пор, пока периметр заграждения не будет превращен в космическую пыль. Конечно, при этом ни один из кораблей Галактического Альянса также не сможет уйти. — Прекратить атаку и переформироваться для сдерживания, — спокойно сказал Ведж. — Я хочу, чтобы ни один из этих кораблей не удрал в гиперпространство. — А как же Дуро, сэр? — спросила Сел. — Дуро больше не наша забота, лейтенант. — Так точно, сэр, — ответила Сел, явно сбитая с толку. Хорошо. Если его собственные люди сконфужены, надо надеяться, что вонги тем более. Корабли Альянса прекратили натиск и построились широкой полусферой, прижав флот йуужань-вонгов к планете. Вонгам снова была отдана выгодная позиция, которую у них ранее отнял Ведж своей атакой, но в то же время они оказались еще более крепко заперты в системе. — Держать линию, — скомандовал Ведж. — Стоим на месте. Разнести группировку на такое расстояние означало дать йуужань-вонгским кораблям очевидное преимущество, но вонги, казалось, пребывали в нерешительности. Возможно, они подозревали очередную из серии ловушек, в которые так часто попадались в последнее время. Однако осторожность никогда не была отличительной чертой йуужань-вонгов, тем более что теперь они имели явный численный перевес. Несколько линкоров двинулись в атаку на стену, составленную из кораблей Альянса. — У них есть собственные тральщики? — спросил Ведж. — Нет, сэр. — Хорошо. — Так точно, сэр. Сэр, коммандер Юрф Кол просит разрешения поговорить с вами. Ведж подавил вздох. — Давайте. Спустя секунду появилось голо-изображение коммандера-дуро. На его плоском лице нельзя было разобрать никаких человеческих эмоций, но Ведж имел достаточно опыта общения с дуро, чтобы знать, что он излучает холодную ярость. — Коммандер, — сказал Ведж, приветствуя его кивком головы. Но дуро без обиняков перешел к делу: — На какую космическую трассу вы сворачиваете, генерал Антиллес? Я сегодня потерял хороших пилотов, а сейчас, похоже, вы оставляете нашу цель врагу. — Я уверен, коммандер, что вы так же осведомлены о положении дел, как и я, — ответил Ведж. — Прибытие вражеских подкреплений сделало дальнейшее наступление невозможным. — Тогда зачем вы включили гравипроекторы? Это не имеет смысла. Я в курсе, что у нас в резерве кораблей вдвое больше. Вызовите их, и покончим с этим. «Спокойствие», подумал Ведж. — Вам, вероятно, не известно, что йуужань-вонги располагают средствами для прослушивания наших переговоров, — негромко произнес он. — Вам, вероятно, не пришло в голову, что вы только что выдали врагам важную информацию? — Если мы сотрем этих врагов в порошок, эта информация мало им поможет. Я не знаю, почему вы хотите удержать их здесь. Даже сейчас у них нет решающего перевеса — мы все еще можем победить, если атакуем их, а не будем заниматься непонятно чем. А с небольшой подмогой преимущество точно будет на нашей стороне. — Коммандер, я понимаю, что это ваша родная система. Я понимаю, что для вас этот бой — личный. Фактически это одна из причин, почему я командую этой операцией, а вы — нет. Вы согласились сражаться под моим командованием, и вы будете делать, что вам прикажут. Вы меня поняли? — Я понял, что вы напартачили с самого начала. Мы бы одержали победу в первые несколько часов, если бы вы послушались моего совета. — Это ваше частное мнение, — отвечал Ведж. — Мое мнение иное. И именно оно сейчас имеет значение. Глаза дуро сузились: — Когда это все закончится, Антиллес… — Лучше подумайте о настоящем, коммандер. Вонги пытаются продраться сквозь нас и открыть второй фронт. Если им это удасться, наши возможности заметно сократятся. — Это вы ограничиваете наши возможности. Всего два фрегата, и… Ведж не дал ему закончить. — Запомните, коммандер, — сказал он, — причем быстро. Никакого резерва нет, и я еще не готов покинуть эту систему. Делайте свое дело, коммандер, и все будет хорошо. Кола это не убедило. — Предупреждаю вас, генерал Антиллес, — процедил он. — Если вы не объясните мне все, я заставлю вас это сделать. — Выполняйте приказ. Точка, — отрезал Ведж. — Генерал… — начал дуро, но Ведж махнул рукой, обрывая контакт. Он вернулся к боевым сводкам. Атака была похожа на отвлекающий маневр с целью стянуть его сеть в одном месте, в то время как настоящий удар планировался в другом. Но где именно? Тактические компьютеры напряженно трудились над ответом. По прикидкам Веджа, если йуужань-вонги не извлекут на свет чего-нибудь сногсшибательного, он сможет сдерживать их без значительных потерь еще пять или шесть часов. Этого должно было хватить. Ведж всмотрелся в карту системы Дуро, построенную по данным разведки — правда, йуужань-вонги оккупировали систему более двух лет назад, и данные эти немного устарели, если не сказать больше. Но в данный момент неприятные сюрпризы были последней вещью, которая его интересовала. Сюрприз, однако, преподнесли не йуужань-вонги, а свои. — Сэр, — доложила координатор, — «Дпсо», «Алое Сердце» и «Кориолис» покинули строй, и с ними вся эскадрилья Дуро. — Вот как, — Ведж сделал глубокий вдох. — Вызовите опять Юрфа Кола, немедленно. Через несколько мгновений снова появилась голограмма дуро. — Коммандер, — произнес Ведж, стараясь сохранять ровный тон. — Должно быть, где-то сбой в связи. Как я вижу, вы формируете атакующий клин, хотя вам было приказано оставаться на месте. — Я выхожу из-под вашего командования, генерал Антиллес, — отвечалКол. — Мы не будем торчать вхолостую в своей родной системе без хорошего обоснования. Вы отказались дать мне такое обоснование. Раз вы не желаете продолжать освобождение Дуро, я вынужден сделать это сам. — Вы совершаете самоубийство и ставите под угрозу всю миссию. — Нет, если вы последуете за мной. — Не последую. — Тогда наша гибель будет на вашей совести. — Я не блефую, коммандер Кол. — Это вы проложили этот курс, Антиллес. — Коммандер… — Вы в прошлый раз меня оборвали. Я отвечаю вам тем же. Следуйте за нами, или как хотите. Связь прервалась, и Веджу оставалось лишь беспомощно смотреть. Корабли дуро вышли из периметра, построились и двинулись в атаку на самое большое скопление вражеских кораблей. — Сэр, — доложила Сел, — дуро попали под плотный огонь. — Вижу, — произнес Ведж. — Сэр, что они делают? — Они пытаются заставить меня атаковать, — ответил Ведж. — Так это не блеф, сэр? Между кораблями дуро и йуужань-вонгским авангардом бушевал световой шторм. — Нет, — молвил Ведж. — Это не блеф. Он повернулся к координатору. — Никому не покидать строя, — приказал он. — Никому. — Сэр, они будут перебиты. — Да, — отрывисто бросил Ведж. — Будут. На протяжении нескольких часов корабли дуро один за другим исчезали в сполохах плазмы. Спустя три часа после того, как не стало последнего из них, на пульт связи пришло новое сообщение. Ведж приказал выключить гравипроекторы, и флот Галактического Альянса ушел в гиперпространство, снова оставив Дуро в руках йуужань-вонгов.ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Кривая улыбка — знак притворного почтения — прорезала перекошенное лицо Оними. — Дражайшая Нен Йим, — прокаркал он. — Как восхитительно твое общество! «Как отвратительно твое», подумала Нен Йим. Вслух она этого не сказала, да и не было нужды. Щупальца ее живого парика съежились от омерзения, а многопалая рука мастера сжалась в кулак. Если шут Верховного Владыки и заметил что-нибудь, он не подал виду, а продолжал стоять, скалясь на нее, как будто они были родичами по яслям и вместе смеялись над веселой шуткой. Но они не были родичами; она являлась самой влиятельной из всех формовщиков, а он — самым отталкивающим из «опозоренных», существом, на котором боги оставили вечную печать несомненного осуждения. Почему Шимрра, избранник богов, Верховный Владыка всей их расы, выбрал его в качестве посланца, было совершенно за пределами понимания формовщицы. Уже просто находиться в его присутствии было более чем оскорбительно — это была чистая мука, особенно когда Нен Йим вспоминала, что в прошлом эти пальцы прикасались к ней, когда этот шут переоделся мастером-формовщиком. Вряд ли она такое забудет. Уже за одно это он заслуживал самой позорной смерти, какую только можно было представить. Нен Йим строила планы убийста Оними, даже когда думала, что он ее начальник и благословен богами. Сейчас, когда она располагала необходимыми средствами и знала, кто он на самом деле, она просто не осмеливалась. Но мечтать она все же могла. Оними жеманно улыбнулся. — Твои помыслы взывают ко мне, — сказал он. — Твои щупальца жаждут моих прикосновений. Я это вижу, Нен Йим. «Все-таки он что-то заметил, — с неудовольствием подумала Нен Йим. — Просто он принял это за страсть». — Ты пришел с каким-то поручением, Оними, или чтобы отнимать у меня время на дурацкие разговоры? — Дурак не о дурацком просит разговоре, — заявил Оними и подмигнул, как будто это действительно что-то значило. — Ладно, как хочешь, — вздохнула Нен Йим. — Ты принес приказ от Верховного Владыки? — Я принес лакомство, — изрек Оними. — Пухлый волдырь от богов, подарок для моей маленькой дорогой… — Называй меня «мастер», — сухо сказала Нен Йим. — Я тебе не «маленькая», и вообще я тебе никто. Ближе к делу. Чего бы ни хотел от меня Верховный Владыка, я сомневаюсь, что ему охота зря тратить мое время, когда столько еще нужно сделать. Уголком глаза она заметила, как ассистентка подавила улыбку, и решила, что нужно будет сделать ей выговор. Глаза Оними расширились. Он приложил палец к губам, наклонился ближе и прошептал: — Быстротечное время глотает часы, пожирает дни, месяцы и годы, улетают они, словно газ. Нен Йим не ответила. Да и какой ответ был здесь уместен? Но Оними сделал жест, и она с большой неохотой последовала за ним по коридору, освещенному люминисцентными грибами — мимо лабораторий своего центрального дамютека. Здесь она занималась своей еретической наукой, создавая чудеса, необходимые йуужань-вонгам, чтобы занять законное место в галактике неверных. Когда они вошли в коридор, закрытый даже для нее, в формовщице начало расти любопытство, и ей было уже легче игнорировать фальшивое пение шута, богохульно описывавшего древним октаметром некоторые занятия богини Йун-Харлы, о которых Нен Йим, к счастью, никогда не слышала. Да уж, по дороге она наслушалась всякого. Наконец они пришли в какое-то тускло освещенное место. Впереди виднелось что-то большое, неправильной формы. От него исходил свет — слабое изменчивое сияние, такое нежное, что его можно было принять за реакцию глаз после темного коридора. Нен Йим подошла ближе и протянула вперед свою рабочую руку, чтобы попробовать ЭТО на ощупь. Поверхность оказалась ровной, почти гладкой. Здесь чувствовались длинные углеродные цепи, вода и силикаты. Эти ощущения были хорошо знакомы формовщице. — Оно живое, — прошептала она. — Что это? Она нетерпеливо взмахнула рукой: — Мне нужно больше света. — Глаза — самые прожорливые из органов чувств, — фыркнул Оними. — Они всегда хотят больше всех, но часто говорят меньше всех. Тем не менее зажглось что-то более яркое и осветило всю эту штуку. Гладкая — вот каково было первое впечатление. Гладкая, как стекло криволинейная поверхность состояла из четырех вытянутых ромбов — острых, как иглы, с одной стороны и закругленных с другой. Эти четыре сегмента каким-то образом соединялись вокруг центральной оси, хотя невозможно было увидеть, как именно. Нен Йим вспомнился таафур — морской зверь, ныне существовавший лишь в виде генетической карты в кахсе памяти у формовщиков, а также в ее биотехнологических потомках. Поврежденная — вот было второе впечатление. Жизнь, гудевшая под пальцами, в некоторых местах слабо мерцала и вовсе отсутствовала в других, где корпус — да, корпус — был темным. — Это корабль, — пробормотала Нен Йим, обращаясь больше к самой себе, чем к бесполезному Оними. — Живой корабль, но не йуужань-вонгский. Это добыто у какого-то из племен неверных? — Окутано тайной, но скомкан покров, порвана наша карта. — Ты имеешь в виду, что не знаешь? — раздраженно спросила Нен Йим. Вместо ответа Оними протянул к ней руку. Ее щупальца встали дыбом, кожа встопорщилась, ноздри расширились. Но «опозоренный» не коснулся ее, а вручил некий предмет — маленькую портативную кахсу. — Секреты — они как ножи, — тихо сказал шут. — Твой язык выдает секрет, и — чик! Он отрезан. После этого он повернулся и ушел. Нен Йим пренебрежительно смотрела ему вослед. Идиот, напоминает ей о секретности. Она была еретичкой — еретичкой, которую Верховный Владыка держал в строгой изоляции. Все, чем она была занята, делалось скрытно. — Мастер Нен Йим? Формовщица подняла глаза. В нескольких шагах стояла ее младшая ассистентка Кела Кваад и смотрела на нее с выражением сильной озабоченности. — Адепт, — мягко сказала Нен Йим. — Боюсь, я вам надоедаю, но мой проект… — Я проверю твои успехи в свое время, — произнесла Нен Йим. — Когда сочту нужным. Щупальца Келы Кваад слегка съежились. — Да, мастер Йим, — ответила она. — Еще одно, адепт. — Да, мастер Йим? — Я понимаю, ты не привыкла к Оними и к эмоциям, которые вызывает его присутствие. Но я не потерплю, чтобы мои подчиненные смеялись у меня за спиной. Это ясно? Глаза адепта округлились от испуга: — Мастер Йим, вы не можете думать… — Никогда не используй применительно ко мне слово «мочь», адепт — ни в утвердительной, ни в отрицательной форме. Что я могу и чего не могу, не тебе решать. — Да, мастер. Нен Йим вздохнула. — Уже одно скверно, адепт, что нам приходится терпеть присутствие этой погани. Но еще хуже, когда он знает, что кому-то из нас смешно. — Я поняла, мастер Йим. Но… почему? Почему мы вообще должны терпеть его присутствие? Он «опозоренный», проклятый богами. — Он шут Верховного Владыки Шимрры и его посланец, когда великому это угодно. — Не понимаю. Как такое может быть? Шут — возможно, но доверить ему секретную информацию… — Какую еще секретную информацию, адепт? — резко спросила Нен Йим. — Простите, мастер Йим, но шут пришел к вам, отвел вас в запретную зону, и вы вернулись с портативной кахсой. Кажется очевидным, что он сообщил вам что-то секретное. Нен Йим одобрительно посмотрела на нее. — Действительно, — молвила она. — Ты права. Но я думаю, лучше бы тебе сосредоточиться на своей работе, а не на том, чем занимаюсь я. Адепт опять смешалась. — У тебя огромный потенциал, Кела Кваад, — сказала Нен Йим. — Но здесь мы все должны быть осторожны. Мы живем вне привычного мира. Это место имеет свои собственные законы. Адепт приосанилась: — Я горжусь тем, что работаю здесь, мастер. Верховный Владыка одобрил то, что другие формовщики считают ересью. — Ничего он не одобрил, — сказала ей Нен Йим. — Открыто — ничего. И он не станет этого делать. Разве ты не заметила стражи? — Конечно, нас охраняют. Мы занимаемся делом величайшей важности. Неверные учатся, и, если ничего не делать, они неминуемо нас уничтожат. — Ты права, — ответила Нен Йим. — Однако стена, которая ограждает от чего-то, может также удерживать что-то внутри. Ни один воин, ни один жрец, ни один непосвященный формовщик никогда не узнает, что мы здесь творим. Шимрра ценит нашу ересь, это правда: мы производим новое оружие и технологии, столь необходимые для войны. Но он никогда не допустит, чтобы кто-то узнал, откуда взялись эти технологии. — Но почему? — Ты сообразительна, адепт. Догадайся сама — и никогда, никогда не говори об этом вслух. Ты понимаешь? — Я… Я думаю, да. — Вот и хорошо. А теперь оставь меня. Кела Кваад сделала жест повиновения и послушно удалилась. Нен Йим взглянула ей вслед. «Потому что, адепт, Шимрра должен поддерживать миф о том, будто наши изобретения — это дары богов, а сам он — посредник, чрез которого эти дары нисходят. Если тайна раскроется, и если выяснится, что Верховный Владыка — обманщик…» «Одним словом, адепт, никто из нас не покинет эту лабораторию живым.» Самой Нен Йим было все равно. Она гордилась тем, что трудится на благо народа йуужань-вонгов, и была счастлива умереть почетной смертью, когда настанет время. Выбросив все это из головы, она положила кахсу перед собой и подключилась к ней. По мере того как она воспринимала информацию, волнение ее росло, а вместе с ним и тревога. Неудивительно, что Шимрра прислал ей эту вещь. Она могла изменить все. Возможно, это был их приговор.ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Атмосфера, конечно, не ахти, — изрек Раф Отрем, делая глоток своего рилотского пойла и обводя зелеными глазами голые металлические стены этого так называемого каф-бара. — А чего ты ждал, казино с полосы Галсол? — сказала Джейна Соло. — Еще вчера это был просто кусок космического мусора, который йуужань-вонги поленились распылить. — И уже не распылят, благодаря нам! — воскликнул Раф, поднимая стакан. — За эскадрилью Двойных Солнц и за нашего прославленного лидера, Джейну Соло! Джейна устало кивнула, и они сдвинули стаканы. Раф аж светился энтузиазмом новичка, вернувшегося из первой миссии, которая к тому же оказалась успешной. Во-первых, они победили, во вторых — эскадрилья не потеряла ни одного пилота. В свое время Раф растеряет свой юношеский пыл. Джейна поймала себя на этой мысли и улыбнулась: она вспомнила, что на самом деле Раф на год старше ее. «Не будем воспринимать наш солидный возраст и наш опыт слишком серьезно», подумала она. Джейна подняла стакан. — За хороший бой, — провозгласила она и улыбнулась в ответ на одобрительные возгласы пилотов. Демонстрировать жизнерадостный вид было полезно для поддержания командного духа. — Блестящий бой, — сказал Джаг. — У нас лучший комэск в галактике. Джейна почувствовала, что ее лицо заливает румянец — не от слов Джага, а от взгляда его бездонных голубых глаз. — Никто не спорит, — заявил Раф. — Но у меня на очереди еще один тост. — Всего один? — спросил Майнор Дак. — Не могу себе представить, что ты будешь молчать весь вечер. — А как же, — чопорно поддержала его Алема Рар. Раф послал тви'лекке притворно-свирепый взгляд и поднял стакан: — За генерала Веджа Антиллеса и за его план, который вернул нам Фондор. — За это я выпью, — сказала Джейна. Но прежде чем она поднесла стакан к губам, на стол что-то упало. Нашивка Разбойного эскадрона. Джейна подняла голову и посмотрела в круглые глаза молодого дуро. Очень несчастного дуро. — Ленси? — Полковник, — сухо и отрывисто произнес пилот. — Отпразднуй с нами, Ленси, — сказал Раф. — Мы, знаешь ли, обычно не якшаемся со всякими подозрительными Пронырами, но… — Мне нечего праздновать, — ответил Ленси, не отводя глаз от Джейны. — И я больше не состою в Разбойном эскадроне. Мой народ сегодня предали. Предал генерал Антиллес. Предала Джейна Соло. Джаг вскочил на ноги; за ним, рыча, воздвигся во весь рост Лобакка. Джаг устремил на Ленси убийственно-холодный взгляд. Но если дуро и был обеспокоен видом Джага и вуки, то не подал и виду. — Лобакка, сядь, — велела Джейна. — Джаг, пожалуйста. Пусть говорит. Вуки неохотно подчинился, но Джаг еще несколько долгих секунд стоял, сжимая кулаки. — Полегче с выражениями, дуро, — наконец сказал он. — Там, откуда я родом, сурово карают за клевету. — Что это на тебя нашло, Ленси? — спросила Джейна. — Многие из моего народа погибли во время атаки на Дуро. — Это было не обязательно, — возразила Джейна. — Атака на Дуро была отвлекающим маневром с целью выманить отсюда подкрепления. Дуро, который там командовал, отказался действовать по плану. Он поставил под угрозу обе миссии. — Ему не сказали, что атака не настоящая, — произнес Ленси. — Никому не сказали! — взорвался Раф. — Они никого из нас не просветили! — Потому-то план и сработал, Ленси, — продолжала Джейна. — У йуужань-вонгов хорошая разведка. Ведж должен был сделать так, чтобы все выглядело как штурм Дуро, и этот штурм должен был казаться убедительным. — На Дуро было меньше войск, — сказал Ленси. — Мы могли взять Дуро. Нам обещали это. — Его лицо превратилось в еще более неподвижную маску. — Нас использовали. — Таковы законы войны, — молвил Джаг. — Фондор сочли более важной целью. Возможно, следующей будет Дуро; возможно, нет. — Он обвел взглядом комнату. — Многие из этих пилотов тоже потеряли родину. Думаешь, ты один такой? Думаешь, никто из них не выбрал бы свою родную планету, если бы решение было за ним? Войны ведуться не ради сантиментов и прихотей. Битвы должны решать тактические задачи. — Из-за твоих «тактических задач» сегодня погибло много дуро. — Потому что они не выполнили приказ, — процедил Джаг. — Они согласились подчиняться генералу Антиллесу. Если бы они его послушались, большинство из них были бы сейчас живы, если не все. Если хочешь знать, кто виноват в их смерти, то это командир, который нарушил субординацию. — Мы не дети, — упрямо сказал Ленси. — Нужно было нас предупредить. Джаг начал было снова, но Джейна перебила его. — Может быть, — сказала она. — Оглядываясь назад — может, и нужно. А еще мы все могли бы сейчас быть мертвы. — У Сернпидаля ты показал себя хорошим пилотом, — добавила она более мягким тоном. — Я знаю, ты хорошо дрался в Разбойном эскадроне после моего ухода. Мы выиграем эту войну. Мы освободим Дуро. Но только при условии, что каждый из нас будет сражаться. Она подняла нашивку и бросила дуро. Тот рефлекторно поймал ее. — Делай то, что велит тебе совесть, — заключила Джейна. Ленси нерешительно посмотрел на нашивку. — Полковник Соло, — сказал он, — я видел, как после Сернпидаля вы дали Кипу Дэррону пощечину за то, что он вам солгал. Вы знаете, каково это — быть обманутым, когда ты сражаешься и не знаешь, за что в действительности ты сражаешься. Джейна посмотрела ему в глаза. — У меня много чего было в жизни, — ответила она. — И знаешь что? Я продолжаю сражаться. И буду сражаться, пока в этой галактике не останется ни единой угрозы. Ты думаешь, только ты кого-то потерял на этой войне? Пора уже повзрослеть, Ленси. Дуро долгое время смотрел на нее. — Вы знали? — спросил он. — Нет. Но если бы и знала, то никому бы не сказала. Генерал Антиллес поступил правильно. Ленси отрывисто кивнул, повернулся и зашагал прочь. Эмблема осталась у него в руке. — Генерал Антиллес? Ведж перестал барабанить пальцами по столу из кашиийкского дерева и посмотрел на щекастого саллюстианина. — Да, адмирал Совв? — сказал он. — Каково ваше мнение по данному вопросу? — Мы должны были предупредить Кола, — твердо сказал Ведж. — Мне следовало нарушить приказ и сказать ему. Он имел право знать, во что втягивает своих бойцов. — В идеальной ситуации — да, — заметил адмирал Кре'фей. — Однако ситуация была далека от идеальной. Ботанская разведка располагала… располагает информацией, что йуужань-вонги внедрили шпиона в высшие круги эмигрантского правительства дуро. В сущности, именно благодаря этому каналу йуужань-вонги и «раскрыли» наш план нападения на систему Дуро. Как и планировалось. — Кола можно было посвятить в это, — отозвался Ведж. — Он был горячая голова, но ему можно было доверить тайну. — Может быть, — отвечал белошкурый ботан. — А может быть, и нет. В любом случае наш план сработал. — С большими потерями, чем было необходимо. — Однако с меньшими, чем планировалось, — вставил генерал Бел Иблис, сидевший по другую сторону стола. — Битва при Фондоре обернулась полным разгромом. Мы перебили их без счета и получили надежную позицию для удара по Корусканту. — Господа, — сказал Сиен Совв, — я объявляю вопрос закрытым с военной точки зрения. Разумеется, генерал Антиллес ни в чем не виноват. Он выполнял приказ, данный ему нашим советом. Я не стану выделять ресурсы для внутреннего расследования, это неуместно на нынешнем этапе войны с йуужань-вонгами. — Значит, протест дуро кладется под сукно, — прокомментировал Кре'фей. — Можно перейти к следующему вопросу. Адмирал Совв кивнул: — Генерал Бел Иблис, сколько времени потребуется, чтобы снова запустить верфи Фондора? — Это займет некоторое время, — признал старый генерал. — Доки будут готовы через два-три месяца. Корабли — возможно, через шесть месяцев, не раньше. Но уж когда верфи заработают, производство будет массовым. Благодаря им мы сможем двинуться на Центральные Системы. — Хорошо, — сказал Сиен Совв. — А тем временем мы продолжим процесс изолирования Корусканта от остальной территории йуужань-вонгов. Что подводит нас к следующему… Он ткнул пальцем в кнопку перед собой. Появилась голограмма галактики. — Йаг'Дхуль и Тайферра теперь, наконец, в безопасности, а Фондор наш. — Три звездочки возле плотного, сияющего центра галактики засветились зеленым, показывая местонахождение названных систем. — Корускант, однако, все еще имеет надежное снабжение. — Корускант, или как там его перименовали йуужань-вонги, зажегся красным на противоположной от первых трех огоньков стороне Ядра. — Настало время это расстроить. Зажглась последняя звездочка. — Билбринжи, — произнес Ведж. — Да. Есть сведения, что тамошние верфи частично уцелели. Более того, Билбринжи станет базой, с которой мы сможем угрожать как Хайдианскому пути, так и Перлемианскому торговому тракту. — Слишком близко к Корусканту, — возразил Бел Иблис. — И слишком далеко от нашего тыла. Мы не сможем ее удержать. — Он покачал головой. — Нам не нужна вторая Борлейас. Не обижайтесь, генерал Антиллес. — Я не обижаюсь. Операция на Борлейас имела собственную цель. Мы и не рассчитывали, что сумеем ее удержать. — Ведж повернулся к Сиену Совву. — Но он прав, йуужань-вонги вряд ли проигнорируют вражескую базу так близко к Корусканту. Я не думаю, что нам хватит кораблей для захвата Билбринжи, если вонги будут предупреждены. Но если даже не будут, я все равно сомневаюсь, что мы сможем удержать ее надолго. Нужно ведь еще охранять наши собственные системы. — У них та же проблема, — заметил адмирал-саллюстианин. — Мы уже доказали им, что они захватили больше систем, чем могут проглотить. В системе Билбринжи их немного, но там нет и пригодных для обитания планет. В любом случае существует стратегическая причина для выбора Билбринжи в качестве цели. Ведж задрал бровь и посмотрел на карту. Засветился еще один сектор галактики — на этот раз в области Внешних Территорий. — Имперский Остаток, — пробормотал Ведж. — Вы правы, — сказал Совв. — Адмирал Пеллеон согласился предоставить нам свою помощь в этой операции. Билбринжи находится на расстоянии прямого удара Империи. Мы прорубим между нами коридор до самого края галактики и наконец отрежем Корускант полностью. Ведж прикусил язык, чтобы не наговорить лишнего. Почти всю сознательную жизнь он дрался с Империей, и мнение о Пеллеоне у него было неоднозначное; нынешний военный союз не мог отменить давние предубеждения. Однако он решил дослушать Совва до конца. — Это правда, Пеллеон может попасть в систему Билбринжи, не пересекая йуужань-вонгскую территорию, — сказал Кре'фей. — Но для нас-то это невозможно. — Да. Нам придется пробиваться несколькими гиперпространственными прыжками. Я предлагаю следующее. Карту галактики прочертили линии. — Наш основной флот стартует с Мон Каламари под командованием адмирала Кре'фея, — сказал Совв. — Часть флота, находящегося у Фондора, двинется туда же под командованием генерала Антиллеса. Когда они встретятся, к ним присоединится отряд кораблей имперского флота. — Вонги заподозрят трюк, — заметил Бел Иблис. — После того, что мы с ними сделали при Фондоре, они будут предельно осторожны. — Совершенно верно, — ответил Совв. — Только на этот раз единственным трюком будет превосходство в силе. Я предполагаю, что они не станут посылать подкреплений, опасаясь новой ловушки. Они подумают, что мы хотим выманить корабли с самого Корусканта. — Интересно, — признал Ведж. — Хотя придется проделать еще один трюк, с координацией. Гиперпространственные маршруты сейчас ненадежны. Если один из флотов прибудет слишком рано или слишком поздно… — ГолоНет функционирует в этой области весьма эффективно. Мы сможем скоординировать движение до секунды. — Что с этого будет иметь Империя? — спросил Бел Иблис. — Во-во, я то же самое подумал, — добавил Ведж. Совв пожал плечами: — Мы долгое время старались убедить Пеллеона, что нам нужно действовать сообща, чтобы освободить галактику от йуужань-вонгов. Наши усилия наконец принесли результат, который пока приносит нам пользу. — Я знаю об этих дипломатических усилиях, — ответил Бел Иблис. — Мне также известно о помощи, которую недавно оказала нам Империя — в обмен на нашу помощь им, должен добавить. Но еще мне известно, что в обмен они хотят получить некоторые из наших планет. Совв нахмурил брови: — Эти планеты больше на «наши», генерал Бел Иблис. Планеты, о которых идет речь, в настоящее время принадлежат йуужань-вонгам. Большинство из них вообще перестали быть теми мирами, которыми были несколько лет назад. Я убежден: чтобы победить в этой войне, нам необходима помощь Империи. Если это значит, что впоследствии нужно будет продемонстрировать немного доброй воли, я не вижу в этом вреда. В любом случае, на этот раз они не выдвигают никаких конкретных требований — это просто попытка доказать их добрые намерения, не более того. «Добрые намерения, в результате которых маленький имперский гарнизончик разместится на расстоянии плевка от Корусканта», подумал Ведж. К сожалению, за исключением этого пункта он был согласен с Соввом. — Мы можем сейчас ударить, — сказал Ведж, — и продолжать наращивать преимущество, пока оно еще есть. Или мы можем ждать — ждать, когда вонги вырастят себе еще кораблей, разведут еще воинов, придумают новое биооружие. Они откусили больший кусок галактики, чем могут разжевать, и мы им это доказали в последние месяцы. Нужно продолжать в том же духе. Он обвел глазами помещение. Все согласно кивали, за исключением Совва. — Существует другое решение, — произнес главнокомандующий. — Вы имеете в виду «Красную Альфу», биологическое ОМП, которое изобрели чиссы? — сказал Ведж. — Как по мне, это не выход. Геноцид — это скорее в духе Палпатина. Это у нас по части йуужань-вонгов, а нам зазорно. Если вы думаете по-другому, значит, я сражаюсь не за правое дело. — Даже если это единственный способ спастись? — спросил Совв. — Не единственный, — уныло ответил Ведж. — Йуужань-вонги не остановятся после одного поражения, даже после десяти или ста. Они будут драться до последнего воина. Даже если мы в конце концов победим, цена этой победы будет ужасающей… — Вопрос в данный момент чисто академический, — вмешался Кре'фей, — и обсуждение его кажется мне бесполезной тратой ценного времени. — Очень хорошо. Я полагаю, пока больше нет возражений против продолжения наступления на йуужань-вонгов? — спросил главнокомандующий. Возражений не нашлось. — Тогда давайте обсудим детали…ГЛАВА ПЯТАЯ
Преклонив колени перед Верховным Владыкой Шимррой, Нен Йим уверовала в богов. Не уверовать было невозможно. В другом месте она могла сомневаться сколько угодно. Межань Кваад, ее покойная наставница, решительно отрицала существование богов. В холодном свете логики Нен Йим тоже не видела никаких причин верить в них. Действительно, она сама, при помощи своего разума и специализированных рук, создавала вещи, которые почти весь ее народ считал дарами богов; это наводило на мысль, что все подобные доводы в пользу существования богов такие же липовые. Но в присутствии Шимрры ее ум не допускал сомнений; все сомнения разбивались вдребезги его психической силой, столь мощной, что она просто не могла исходить от простого смертного. Эта сила срывала напрочь годы обучения, приобретенный цинизм, вообще всякую логику, и превращала Нен Йим в ничтожную букашку, в дитя из яслей, которое пугается тени старших и со страхом проникает в ужасную тайну, которая суть видимый мир. Впоследствии она всегда думала о том, каким образом он это делает. Какая-то модификация технологии йаммосков? Методика, полностью стертая из протоколов? Или изобретение какого-то еретека, ее предшественника? Шимрра был мрачным ужасом, недостижимым и внушающим трепет. Нен Йим скорчилась у его ног и была никем. Оними покосился на нее чуть ли не с кротостью, когда она наконец поднялась, и, вся дрожа, посмотрела на своего хозяина. — Ты изучила эту штуку? — Да, о Ужасный, — ответила Нен Йим. — Но не до конца, времени было слишком мало, но я… — Время у тебя будет. Расскажи мне, что ты узнала. — Это корабль, — сказала Нен Йим. — Подобно нашим кораблям, это живой организм. — Отнюдь, — прервал ее Шимрра. — На нем нет довинов-тягунов. Его двигатели подобны двигателям неверных, они из мертвого металла. — Да, — согласилась Нен Йим. — Некоторые элементы его конструкции неживые. Однако… — Значит, это одна из штуковин неверных! — прогремел Шимрра. — Она не имеет ничего общего с нашими кораблями. От его рева у Нен Йим подогнулись ноги, и какой-то миг она стояла парализованная, не в состоянии связно мыслить. Перечить Шимрре… Она снова призвала все свои силы. — Это так, о Ужасный, — признала она. — Сама по себе эта вещь — мерзость. И в то же время в основе своей она построена на биотехнологии, напоминающей нашу собственную. Например, двигатели неверных можно удалить и заменить довинами-тягунами. Такой корабль можно было бы вырастить вокруг живой структуры одного из наших собственных судов. Эта биотехнология сходна с нашей. — Сходна? — взревел Шимрра. — Ты хочешь сказать, что это один из наших кораблей, каким-то образом переделанный неверными? — Нет, — ответила Нен Йим. — Внешне эта штука сильно отличается от наших кораблей. Корпус у нее не из йорик-коралла. Архитектура наших кораблей происходит от различных зверей нашей родиной планеты, и эти структуры до сих пор угадываются в их дизайне. Чужая технология работает иначе. Здесь все начинается с относительно однородных организмов, которые специализируются по мере того, как корабль растет. Я подозреваю, что в ходе онтологического процесса выполняются какие-то манипуляции, определяющие конечный результат. Вот почему они использовали жесткий каркас, внутри которого и вырос корабль — эволюционно, в его коде не была заложена такая структура. — И тем не менее ты утверждаешь, что он подобен нашим кораблям, дарованным богами? — Да, на самом базовом уровне. На клеточном уровне. На молекулярном. И это последний уровень, на котором можно было ожидать сходства. — Еще раз. Могли неверные похитить нашу технологию и извратить ее? — Это возможно. Однако, согласно кахсе, планета, с которой происходит этот корабль, сама является живым организмом… — Это ложь, — произнес Шимрра. — Ложь, потому что это невозможно. Экх'м Вал был введен в заблуждение. Неверные одурачили его. Нен Йим засомневалась, но возразить открыто она не могла, даже если бы захотела. Она попробовала по-другому. — Я рада это слышать, — сказала она. Я сама сочла эту историю неправдоподобной. — Формовщица выпрямила спину. — Тем не менее подобный корабль не упоминается ни в одном протоколе, и я также не думаю, что эта технология является результатом манипуляции с нашими технологиями. Она одновременно чужда и подобна нашим. Несколько мгновений Шимрра молчал. Затем снова раздался его голос, полный скрытой угрозы: — Она не превосходит наши? — Нет, о Властелин Ужаса. Она просто другая. — Разумеется. И ты можешь разработать против нее оружие? — Могу. В сущности, о повелитель, в протоколах расписано оружие, которое было бы наиболее эффективно против технологии именно такого рода. Странно, ведь мы никогда не пользовались этим оружием и никогда его не производили. — Как будто боги предусмотрели, что оно нам понадобится. Нен Йим с усилием привела свои мысли в порядок. — Да, — ответила она. — Великолепно. Ты сейчас же соберешь группу, которая займется разработкой этого оружия. А сама продолжишь изучать корабль. — Было бы полезно, о великий Владыка, если бы мне доставили еще какие-нибудь образчики этой технологии. — Таковых не существует. Планета была уничтожена. Ты получила все, что от нее осталось. «Тогда зачем тебе оружие против…», подумала было Нен Йим, но тут же яростно оборвала саму себя. — Да, о Верховный Владыка. Шимрра махнул своей огромной рукой, отпуская ее. Циклом позже, примостившись на кочке для сидения в своем личном садике, Нен Йим созерцала Ахси Йим. Младшая формовщица была во всех пропорциях мельче Нен Йим; ее голубовато-серая кожа излучала переливчатое сияние. Внимательные глаза ее были редкого оттенка бронзы. Рука мастера у Ахси Йим была еще очень новой, но они были равны между собой. — Что привело тебя к ереси, Ахси Йим? — мягко спросила Нен Йим. Та несколько секунд в молчании обдумывала ответ. Тонкие серебристые щупальца деревьев лим слабо ползали по комнате в поисках поживы. Это были растения с родной планеты, не имевшие видимой ценности; Нен Йим восстановила их по генетическому отпечатку из кахсы Канг. Ей нравились эти деревья. — Я работала на обновлении Дуро, — наконец сказала Ахси Йим. — Внешне, для записи, мы действовали строго по протоколам. Однако зачастую протоколы оказывались непригодными; они были недостаточно гибкими для нашей цели. Некоторые из нас делали то, что было необходимо. Позднее я была переведена сюда, на Йуужань'тар, где столько всего пошло наперекосяк. — Например, эта странная чесотка… Да, мастера здесь были очень ортодоксальными. Я видела, чем это кончится. В то же время я понимала, что неверные способны адаптироваться, что они умеют менять свои омерзительные технологии не только минимально, но и в крупных масштабах. Я решила, что благодаря этому со временем они неизбежно одолеют нас, если мы не станем делать то же самое. Поэтому я начала практиковать ересь. — И была разоблачена. Тебя принесли бы в жертву богам, не забери я тебя сюда. — Я служу своему народу, — отвечала Ахси Йим. — Протоколы не служат. Я готова умереть за это. — Я тоже, — сказала Нен Йим. — И поэтому я еще раз собираюсь рискнуть жизнями нас обеих. Ты меня понимаешь? Ахси Йим даже не моргнула. — Да. — Наверное, ты слыхала, что Верховный Владыка передал мне одну вещь, чтобы я ее исследовала. — Да, — у Ахси Йим загорелись глаза. — Это корабль, — молвила Нен Йим. — Живой корабль, построенный по биотехнологии, весьма напоминающей нашу. Фенотип совершенно иной, но генотип очень сходный — более сходный, чем у всего, что нам до сих пор встречалось в этой галактике. А в протоколах содержится определенное оружие, которое, похоже, было разработано как раз против этого. Шимрра заявил, что боги предусмотрели эту нашу потребность. Что ты об этом думаешь? Снова продолжительное раздумье, на этот раз сопровождаемое возбужденным шевелением щупалец парика. — Я думаю, это неправда, — тихо сказала Ахси. — Протоколы не менялись сотни лет, если не тысячелетия. Боги не «предусмотрели» в этой галактике больше ничего. Почему вдруг они предусмотрели именно это? — Возможно, больше ничто не требовало вмешательства богов. Ахси сделала отрицательный жест: — Здесь есть множество такого, против чего нам не помешала бы помощь богов. Джеидаи, например. Однако же в протоколах нет даже намека на них. Нен Йим кивнула: — Допустим, я согласна с тобой. Какое объяснение ты предлагаешь? — Наши предки в прошлом встречались с этой технологией. Они сражались против нее, и оружие с той войны осталось в кахсе Канг. — Но ведь не сохранилось никаких записей об этих событиях. Ахси Йим слабо улыбнулась: — Даже кахсу Канг можно заставить забыть. Ведь и более недавние события были вычеркнуты из памяти. Ты никогда не пробовала узнать, как Шимрра стал Верховным Владыкой? — Пробовала, — сказала Нен Йим. — Запись выглядит поразительно скудной. Нен Йим пожала плечами: — Я согласна, что записи можно стереть. Но зачем уничтожать информацию об угрозе? — Ты считаешь этот корабль угрозой? — Ну да, конечно. Рассказать тебе? — Это была бы честь для меня. — В моем распоряжении находится личная кахса Екх'ма Вала — командира, который доставил этот корабль повелителю Шимрре. Много лет назад его отправили исследовать галактику. Он обнаружил планету, называемую Зонама-Секот. Глаза Ахси Йим сузились. — Что такое? Это имя о чем-то тебе говорит? — Нет, — сказала Ахси. — Просто оно меня почему-то тревожит. Нен Йим согласно кивнула: — Экх'м Вал доложил, что сама планета — живой организм, ее жизнеформы живут в симбиозе, как будто их сформировали для совместного существования. — Они формируют организмы, как и мы? — Да, они формируют организмы. Но не так, как мы. А разумная раса, которая там обитает, ничуть не похожа на йуужань-вонгов; по сути, из записей можно сделать вывод, что это одна из рас этой галактики — ферроанцы. — Тогда я беру свои слова назад. Наши предки вряд ли могли в прошлом столкнуться с этой планетой. — Да, это кажется неправдоподобным. И в то же время это кажется единственным решением головоломки. — Что случилось с командиром Валом? — Он атаковал и был отброшен, однако сумел захватить корабль, прежде чем покинул систему. — А планета? — Шимрра утверждает, что она уничтожена. — Но ты в это не веришь? — Нет. Он попросил меня создать против них оружие. Но зачем оружие, когда опасность миновала? — Возможно, он боится, что где-то есть еще такие планеты. — Возможно. Возможно, он просто боится. — Чего? — Если мы в прошлом встречались с этой расой и воевали с ней, возможно, они помнят об этом лучше нас. Если у нас есть ключ к их биотехнологии, то у них вполне может быть ключ к нашей. В конце концов, Экх'м Вал был разбит. — Горстка кораблей против целой планеты. Нен Йим тонко улыбнулась: — Сажи мне, какую информацию наши доблестные предки скорее удалили бы из кахсы Канг? Великую победу или позорное поражение? Ахси Йим поджала губы. — А, — сказала она. — И ты думаешь, Шимрра знает что-то такое, чего мы не знаем? — Я думаю, он знает многое, чего мы не знаем. Ахси Йим скрутила щупальца в знак согласия, затем устремила свои прозрачные глаза прямо на Нен Йим. — Почему ты мне это рассказала? — Потому что мне кажется, что ты располагаешь сведениями, которые мне не известны, — ответила Нен Йим. — Имеешь связи, которых у меня нет. — Какого рода сведениями? — сухо спросила Ахси. — Во-первых, я подозреваю, что ты прежде слышала об Экх'ме Вале. Повисла долгая пауза. — Ты меня о чем-то просишь? — наконец спросила Ахси Йим. — Если эта планета существует, я должна увидеть ее своими глазами. Одного корабля не достаточно. Я должна узнать больше. — Зачем? — Мне кажется, что если я ее не увижу, наш народ обречен. Ахси поджала губы. Ее щупальца сплетались и расплетались. — Я ничего не могу обещать, — молвила она, — но я посмотрю, что можно сделать.ГЛАВА ШЕСТАЯ
С мостика «Йаммки» Нас Чока созерцал остатки оккупационного флота с Фондора. Собственно, созерцать было особо нечего. Военачальник медленно повернулся к Жату Ла. — Как это произошло? — спросил он негромко, чтобы слышать мог один командир. — Дуро подверглась нападению, военачальник, как и предупреждала разведка. Тамошний исполнитель запросил подкреплений. У моих воинов чесались руки, и я выполнил его просьбу. Его глаза сузились: — Затем пришли они. Я сразу разгадал их план и отозвал корабли, но вражеские тральщики не давали нам покинуть систему Дуро. Неверные все это время удерживали наш флот в гравитационной тени планеты, а затем удрали. Они трусы! — Ты хочешь сказать, что трусы отобрали у тебя систему, которую я тебе доверил защищать? Значит, тебя победили трусы? — Военачальник, нас было слишком мало. Мы сражались, пока не потеряли надежду. — «Потеряли надежду»? — язвительно переспросил Нас Чока. — Ты был жив, и у тебя были корабли. Так ты, оказывается, потерял надежду? Ты йуужань-вонг или кто? — Я йуужань-вонг, — прорычал Жат Ла. — Тогда почему ты не сражался до последнего? Ты что, не мог забрать с собой к богам еще несколько вражеских кораблей? — Всего несколько, военачальник. — Тогда почему ты бежал? Где твоя честь? Изрезанные губы Жата Ла задергались: — Моя жизнь принадлежит военачальнику. Он может отдать ее богам, когда пожелает. — Конечно. Однако я велел тебе объясниться. — Я подумал, что мои оставшиеся корабли могут принести больше пользы, чем если все они будут взорваны в безнадежной битве. — Так ли это? — спросил Нас Чока. — Ты не думал о собственной жизни? — Моя жизнь принадлежит богам. Они могут взять ее, когда захотят. Я не боюсь смерти. Если военачальник пожелает, я возьму свой личный коралл-прыгун, вернусь на Фондор и погибну в бою. Но при том соотношении сил мои корабли были бы уничтожены с практически ничтожным ущербом для врага. Если это не так, вся ответственность лежит на мне. Мои воины ни в чем не виноваты. Нас Чока снова посмотрел на обломки. — Два фрегата, совершенно целые. Боевой крейсер с минимальными повреждениями. — Он повернулся к Ла. — Ты хорошо справился. Глаза командира слегка расширились от удивления. — Мы слишком распространились по этой галактике, захватили слишком много звездных систем, — продолжал Нас Чока. — Мы потеряли слишком много кораблей, потому что слишком многие командиры знали только один стратегический прием — бой насмерть. Он сомкнул руки за спиной и пристально посмотрел на Ла: — За эту ситуацию мы должны благодарить прежнего главу вашего домена. — Военачальник Ла завоевал большую часть этой галактики, — запротестовал Жат Ла. — Он дал нам их столицу, ныне наш Йуужань'тар. — Да, и при этом расходовал воинов, как влекин, и мало думал о том, как удержать такую огромную территорию. — Нас Чока махнул рукой. — Времена меняются, Жат Ла. Мы тоже должны меняться. Неверные адаптировались. Они свели на нет многие наши преимущества, но еще больше мы вредим себе сами. Гордость наших воинов ослабляет нас. — Но воинская гордость у нас в крови, — возразил Жат Ла. — Без гордости, без чести мы были бы словно неверные. — Но все же ты отступил, потому что решил, что так лучше. — Да, мой командир, — немного смешавшись, отвечал Жат Ла. — Но это было… нелегко. — Я беру весь позор на себя, но все же это позор. — Послушай меня, — сказал Нас Чока. — Мы — йуужань-вонги. Нам доверен истинный путь, истинное знание богов. Наш долг — подчинить себе всех неверных в галактике и либо отправить визжащих от страха трусов к богам, либо наставить их на путь истинный. Никаких компромиссов, никаких колебаний. Не справиться с задачей мы не можем. Наша миссия более важна, чем ты или я, командир, и она важнее твоей и моей гордости. Так сказал сам повелитель Шимрра. Поэтому ты не должен чувствовать на себе позора. Чтобы победить в этой войне, мы должны отбросить многое из того, чему нас учили. Боги требуют от нас жертвы. Нас не вчем упрекнуть. Мы — делающие то, что должно быть сделано. И я еще раз говорю тебе: ты поступил правильно. Ла кивнул. В его глазах светилось понимание. — Теперь, — продолжал Чока, — эта их тактика, эти обманные удары и внезапные отступления, эти маневры по принципу «ударь здесь, спрячься там» — благодаря чему это возможно? У неверных нет йаммоска, который бы координировал их передвижения. — У них есть средства связи, владыка. Их ГолоНет позволяет им мгновенно связываться между собой через всю галактику. — Совершенно верно. Однако без этого ГолоНета такая точная координация стала бы куда более трудной, не так ли? Ла пожал плечами. — Конечно, — сказал он. — Но разрушить систему связи очень сложно. Там очень много ретрансляционных станций, которые часто очень трудно обнаружить. Если уничтожить одну, другие продолжают функционировать; кроме того, неверные уже восстановили или заменили множество уничтоженных нами ретрансляторов. — Разрушение ГолоНета прежде не было приоритетной задачей, — сказал Нас Чока. — Теперь это приоритет, и боги дали формовщикам новое оружие, которое идеально отвечает нашим нуждам. — Это хорошо, владыка. — Да, очень хорошо. — Военачальник сделал несколько шагов. — Я даю тебе новую боевую группу. Ты останешься здесь, на Йуужань'таре, и будешь находиться в полной готовности к немедленному удару. Неверные становятся самоуверенными; скоро они ударят опять. Я это чувствую. И когда они ударят, мы покажем им нечто новое. Нечто совершенно новое.ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Под темным небом Йуужань'тара незримо кралась Нен Йим. Ни один из стражников даже глазом не моргнул, когда она проходила мимо; певчие улубы молчали, когда она проворно пересекла территорию резиденции Верховного Владыки. От дамютеков исходило слабое люминисцентное свечение; садящиеся и взлетающие корабли казались бледно-зелеными или кроваво-красными облаками в свете ночного неба. Ночь на Йуужань'таре не всегда была темной. На протяжении тысячелетий это был самый яркий мир в галактике, никогда на знавший настоящей темноты. Неживой металл пульсировал нечестивой энергией, кровавым светом и жаром, и ядовитым дымом,и все это пылало во мраке ночи. Ныне эта противоестественная суета прекратилась, и мир освещали одни лишь звезды. Сегодня даже они не тревожили закрытые веки богов: небо было спрятано под облачным покрывалом, заслонившим даже яростную красоту Ядра. Столь долго регулируемый машинами, климат Йуужань'тара также постепенно возвращался в природное состояние. Как ни парадоксально, но Нен Йим это состояние казалось неестественным. Она родилась и выросла на корабле-мире — организме такой величины, что в его чреве она была словно микроб, и там она пребывала в тепле и безопасности. С причудами погоды она познакомилась лишь недавно. Умом она понимала, что когда-то, давным-давно, йуужань-вонги жили в мире, где сменялись времена года, где дождь шел, когда ему было угодно, или не шел вовсе, и что таков, по сути, естественный порядок вещей. Однако ее инстинкты восставали против капризной изменчивости всего этого. Нен Йим была формовщицей и предпочитала воздействовать сама, а не подвергаться воздействию. А еще она терпеть не могла холода. Тело ее было закутано в существо ее собственной модификации — вариант углита-маскуна, какие носили охотники. Миллиарды его крошечных сенсорных бугорков вглядывались в ночь, вслушивались в нее, прощупывали ее — и превращали Нен Йим в часть этой ночи. Впервые за многие, многие месяцы она избавилась от своей охраны, выбралась из своего дамютека. Нен Йим не обманывала себя относительно реальности этой свободы. Если она не вернется в течение ближайших часов, начнутся расспросы, а затем и поиски. Тогда не поможет даже плащ-невидимка. Но все же иллюзия кружила голову. Хотя Нен Йим вырастила себе этот плащ давным-давно, до сих пор не находилось достаточно весомой причины, чтобы рискнуть его надеть. Сейчас причина была. Зашифрованное послание, место встречи, возможность… Выбраться из крепости Шимрры оказалось относительно несложно. Вообще-то этого не сумел бы даже охотник, но на формовщице был плащ Нууна, превосходящий стандартные образцы. Он скрывал ее всю, вплоть до мыслей в голове, и со стороны Нен Йим казалась просто дуновением ветра. Дальше путь пролегал по более пересеченной местности — вниз по склону и затем вверх на платформу, где святилище Йун-Харлы, богини-Обманщицы, возвышалось над огромной ямой, зиявшей на месте разрушенных зданий, что когда-то доставали до неба. Яма была заполнена темной водой, и хриплые вопли п'хиили сливались в визгливом хоре с басовитым воркованием зобатого нгома. Как и деревья лим в ее садике, это были воссозданные животные с родной планеты. В святилище ее дожидалась одинокая фигура. Неизвестный стоял под статуей Йун-Йуужаня, сделанной из черепов и костей побежденных. Это тоже было послание из йуужань-вонгской истории — как и животные в бассейне, оно гласило: «Этот мир теперь наш!» Тот, кто ждал ее, оказался худощавым мужчиной с волосами, переплетенными с пестрым шарфом. На каждой руке у него было оставлено по три пальца. Формовщица довольно долго стояла неподвижно, изучая его. В глазах неизвестного светился острый ум. «Жрец, — определила Нен Йим. — Что тебе от меня нужно?» Она стояла словно на спине вуа'сы. Смерть казалась совсем близкой. Нен Йим не знала, кто это будет, но уж точно она не ожидала увидеть жреца, в одиночестве стоящего в темноте. Нен Йим вышла из его поля зрения и сняла плащ, затем снова вошла в святилище. На этот раз жрец мгновенно увидел ее, однако даже не шелохнулся. — Ты выбрала странное время для очищения, — сказал он. — Я прихожу, когда меня зовут, — отвечала Нен Йим. — Как надлежит поступать всем нам, — произнес жрец. — Я Харрар. По спине Нен Йим пробежал холодок. Ей было знакомо это имя. «Значит, не простой жрец. Весьма высокопоставленный жрец.» — Меня зовут Нен Йим, о почтенный, — ответила она. — Ты мастер. Наши звания эквивалентны, так что давай обойдемся без формальностей. У меня мало времени, а у тебя, как я подозреваю, еще меньше. Нен Йим кивнула. — О тебе ходят слухи, формовщица, — продолжал Харрар. — Ты работаешь одна, под усиленной охраной в резиденции Верховного Владыки. Говорят, боги благоволят тебе, как никому другому, однако при этом мало кто вообще знает о твоем существовании. Говорить о тебе шепотом — и то слишко громко. Ходит молва, что кое-кто шептался о тебе чересчур много и из-за этого умер. — Но ведь ты знаешь обо мне. — Я знаю, когда и с кем шептаться, — жрец еле заметно улыбнулся. — А вот ты, по-видимому, нет. — Не понимаю. — Я имею в виду, что твои попытки связаться с куореалистским подпольем были чересчур неуклюжими. — Я даже не знаю, кто такие эти куореалисты, — возразила Нен Йим. — Куореал был Верховным Владыкой до Шимрры. Многие не верят, что боги избрали Шимрру его преемником, они считают, что Шимрра подло убил его. По понятным причинам старые соратники Куореала держатся в тени, но тем не менее эта группа все еще существует. — Это новость для меня, если только это правда. Жрец дернул одним плечом: — Не имеет значения, с кем ты хотела связаться. Дело в том, что если ты будешь продолжать эти попытки, Шимрра поймает тебя, и я сомневаюсь, что милость богов может спасти от его гнева. — Он сложил руки за спиной. — Я хочу знать вот что: для чего главная придворная формовщица повелителя Шимрры пытается связаться с жалкой кучкой его политических противников? — Я не разбираюсь в политике, — заявила Нен Йим. — Шимрра — мой Верховный Владыка. Я преданна лишь ему и больше никому. Харрар вздернул голову: — Ну же. Зачем тогда было нас искать? — «Нас?» Ухмылка Харрара сделалась чуть шире: — Ну да, конечно. Хоть ты и действовала неуклюже, но все же достигла цели. У Шимрры есть враги. Ты нашла их. Что тебе от нас нужно? — Я же сказала: я не ищу врагов моего Верховного Владыки. — Но ты пришла тайно, не уведомив его. Чего же ты добиваешься? Нен Йим снова заколебалась. — Мне нужно кое-что увидеть, — поведала она. — Я считаю, что это жизненно важно для всего народа йуужань-вонгов. — Как интересно. И Шимрра тебе запретил? — Я не смею его просить. — Еще интереснее. Что же это? — Это очень далеко отсюда, — сказала Нен Йим. — Мне нужна помощь, чтобы добраться туда и найти ЭТО. — Ты что-то темнишь. — Я просто осторожна. Ты же сам сказал, что ты враг повелителя Шимрры. В таком случае ты и мой враг тоже, и я не стану выдавать тебе информацию. Она замолчала. — Положим, я солгал тебе, чтобы испытать твою верность. — В таком случае я не могу верить ни одному твоему слову, — отвечала Нен Йим. — Тогда, похоже, наша встреча окончена. — Харрар снова сделал паузу. — Но предупреждаю: вряд ли ты получишь еще один шанс. Ты говоришь, это жизненно важно для нашего будущего. Насколько важно? — Возможно, это наша погибель. — И тем не менее ты боишься, что Шимрра не захочет уделить этому вопросу внимание? — Да. — По-твоему, ты лучше Верховного Владыки знаешь, что нужно для блага йуужань-вонгов? Нен Йим расправила плечи: — В данном случае — да. — Очень хорошо. Я притворился нелояльным, чтобы вынудить тебя признаться в том же самом. Теперь я уверен в твоей лояльности нынешнему строю. Клянусь богами, я тоже верен повелителю Шимрре. Да истребят они меня, если я лгу. Жрец сделал паузу и уже тише продолжил: — Но, как и ты, я не считаю, что его суждение всегда безошибочно. Расскажи мне, что именно ты хочешь увидеть. Ты явно нарываешься на немилость или смерть. Сейчас не время упираться. Нен Йим свела вместе ногти на руке мастера. Как и у ее наставницы, Межань Кваад, в ее руке таилось смертоносное оружие. Если она решит, что Харрару нельзя доверять, п'хиили хорошо попируют этой ночью. — Был такой командир по имени Экх'м Вал, — вполголоса начала она. Глаза жреца чуть расширились. — А, — произнес он. — Так ты о нем слышал? — Слышал. Я начинаю понимать твою осторожность. Пожалуйста, продолжай. Формовщица вкратце изложила ему то, что знала, опустив многие детали. Она ни словом не обмолвилась о своей ереси, описав свои занятия в канонических терминах. Харрар опустился на землю, скрестив ноги, и слушал ее, как дитя в яслах слушает Того, Кто Говорит Истину. Когда Нен Йим закончила, в воздухе повисла долгая напряженная тишина. — Поразительно, — сказал наконец Харрар. — Значит, ты понимаешь, что за этим кроется? — Кое-что понимаю. Остальное выяснится позже. И, возможно, я вижу то, чего не видишь ты. — Не сомневаюсь. Я уверена, жрецы владеют собственным знанием. Харрар обнажил зубы в улыбке. — Ты очень великодушна, — сказал он. — Я не хотела никого оскорбить. — Конечно, нет, — он сделал движение рукой. — Сядь. Она послушно присела на маленький полип. — Ты клянешься, что все рассказанное тобой — правда? — Клянусь богами, — сказала Нен Йим. Жрец кивнул и строго посмотрел на нее: — Говорят, твоя наставница, Межань Кваад, утверждала, что никаких богов нет. — Видимо, она была, несмотря на все свои достоинства, немного не от мира сего, — отметила Нен Йим. — Да, именно это меня и тревожит. — Ты беспокоишься за мой рассудок? — Беспокоился бы, если бы не одно обстоятельство. Ты слышала о ереси? У Нен Йим внутри все похолодело. — Какой ереси? — Среди «опозоренных». Непотребная вера в то, что придут-де джеидаи и спасут их. — Да-да, — отвечала Нен Йим, надеясь, что ее приступ страха остался незамеченным. — В конце концов, я сама была на Явине-4, где эта ересь появилась. — Ты была там, да? Вообще-то ты тоже фигурируешь в этой истории — по крайней мере в части версий. В некоторых из них ты гибнешь со славой. Но во всех ты сходишь со сцены. — Боюсь, я недостаточно сведуща в фольклоре «опозоренных», — сухо сказала Нен Йим. — Охотно верю. Но у этих еретиков теперь есть лидер — Пророк. О нем мало что известно, но власть его растет. Не так давно он выдал пророчество — новый мир, новый дом для «опозоренных», обещанное избавление и все такое. Живая планета. — Харрар сложил руки на коленях и наклонился вперед. — Это не напоминает тебе твою Зонаму-Секот? — Я ничего не знаю об этом Пророке и о его байках, — буркнула Нен Йим. — Опять же, я тебе верю. — Глаза жреца сузились. — Ты знаешь, где находится эта твоя планета? — Нет. — Итак, ты хочешь, чтобы я выкрал тебя из-под носа у Шимрры, раздобыл тебе корабль… — Корабль я могу достать сама, — прервала его Нен Йим. Харрар бросил на нее оценивающий взгляд и продолжил: — Очень хорошо. Значит, я должен только вытащить тебя, снарядить всем необходимым и помочь отыскать эту планету — которая, по словам Шимрры, уничтожена. — Да, это все, что мне требуется. — Я не могу этого сделать, — произнес Харрар. — Я занимаю слишком высокое положение. Я все время на виду. — Значит, я пришла зря, — сказала Нен Йим, готовясь пустить в ход палец-оружие. — Возможно, нет, — отвечал жрец. — Возможно, тебе сумеет помочь Пророк, о котором я говорил. Нен Йим чуть-чуть расслабилась. — Ты предлагаешь мне связаться с еретиком? — Если ты права относительно опасности, которая исходит от этой планеты, тогда временный союз с еретиком может считаться простительным. Кстати, ты правильно сделала, что не обратилась за помощью к Шимрре. Ни Экх'м Вал, ни его экипаж не были оставлены в живых. Верховный Владыка страшится этой тайны. Уже одно это говорит о ее важности. — В этом мы сходимся, — признала Нен Йим. — И все же — какая польза может быть от контакта с этим «Пророком»? Даже если он согласиться, чем он может мне помочь? — Сколько «опозоренных» работают в резиденции Верховного Владыки? — Не знаю. — Скольких из них ты знаешь по имени? Нен Йим фыркнула: — Одного. От такой скудной осведомленности Харрар снова обнажил зубы в улыбке. — Ересь эта весьма распространена и хорошо организована. Как и твоя Зонама-Секот, она является угрозой нашему благополучию. Я уверен: если ты сможешь убедить этого «Пророка», что ты на его стороне, он найдет способ помочь тебе. Особенно если у тебя есть корабль, как ты утверждаешь. — Да, — отвечала Нен Йим. — Трудность заключается в том, чтобы поднять этот корабль в воздух и покинуть систему… — Тут ее осенила новая мысль. — Ты хочешь использовать меня в качестве приманки? — Верно. Но я не стану хватать Пророка, когда он придет тебя освобождать. Я буду выжидать — до тех пор, пока твоя миссия не будет выполнена. Если она будет выполнена в точности так, как нужно — тогда, возможно, даже удасться убедить повелителя Шимрру, что ты была заложницей «опозоренных», а не зачинщицей всей этой экспедиции. — Ты предлагаешь взаимный «развод». — Подумай. Две великие угрозы для йуужань-вонгов: твоя таинственная планета, мой Пророк. Мы можем покончить с обеими. Если все пройдет удачно, мы с тобой продолжим служение нашему народу. Если же нет, мы отправимся к богам, которые знают, что наши намерения чисты. Ты можешь придумать лучший путь? — Нет, — сказала Нен Йим. — Не могу. Но я мало что знаю об этом Пророке. Я не представляю, как на него выйти. — Конечно, я не могу связаться с ним напрямую, — произнес Харрар. — Однако существует способ донести нужную информацию до его ушей. Я могу это устроить. Так мы договорились? — Договорились, — ответила Нен Йим. И, несмотря на ощущение, что она только что подписала себе приговор, она пустилась в обратный путь легкой походкой, и воздух теперь казался ей почти теплым. Харрар смотрел вслед удаляющейся формовщице и думал о том, как же ей удалось прийти к нему без эскорта охранников. Какой-то камуфляжный маскун? Что-то наподобие плаща Нууна, как у охотников? Скорее всего. В конце концов, она была мастером. Впрочем, это было не важно. Важно было то, что он решил не считать явление Нен Йим ловушкой, расставленной Шимррой или кем-то из недоброжелателей при дворе Верховного Владыки. Все его природные инстинкты протестовали против этой встречи, но что-то глубоко внутри — возможно, внушение самих богов — говорило, что странной формовщице можно доверять. Слухи о планете Зонама-Секот уже много циклов тайно циркулировали среди куореалистов и в некоторых жреческих сектах, и Харрар знал наверняка, что Экх'м Вал был не первым йуужань-вонгом, который наткнулся на эту планету. Знал он и то, что Экх'м Вал не был послан туда Шимррой, хотя сам командир об этом не подозревал. Если Зонама-Секот существовала — и особенно если формовщица была права насчет ее засекреченной роли в истории йуужань-вонгов — это могло быть очень серьезно. В любом случае это означало, что жрецов держали в неведении относительно некоторых вещей, о которых они обязаны были знать. В последнее время у Харрара мелькали определенные подозрения насчет Шимрры. Вслух он, конечно, ничего не говорил, но подозрения тем не менее были. И вот сегодня, в этот день, который уже принес столько интересных мыслей, появилось еще одно. Нен Йим, вероятно, не догадывалась, как много знал Харрар о формовщиках и об их протоколах. Он первый был готов признать, что знает не все. Но одно было ясно: работа Нен Йим выходит за пределы нормальной формовки, и ересь «опозоренных» — не единственная. Межань Кваад, бывшая когда-то наставницей Нен Йим, была еретичкой и поплатилась за это жизнью. И вот вам, пожалуйста — Нен Йим, живая-здоровая, пользующаяся расположением Верховного Владыки и, возможно, творящая собственную ересь в обстановке строжайшей секретности. Если это было действительно так, напрашивался единственный вывод: сам Шимрра — еретик. И этот факт — как и все в данной ситуации — был способен изменить все. Если все пойдет, как задумано, он убьет три цели одним жуком-пулей. Харрар поднялся, вдохнул воздух и почувствовал течение судьбы в своих венах.ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Ном Анор прокручивал в уме послание так и эдак, и везде натыкался на острые углы. Было очень трудно обернуть его в ткань своей мысли, не порезавшись — столько здесь ощущалось потенциального обмана. — Кто послал тебя, Лоиин Сул? — тихо спросил он посланца. Посланец был «опозоренным», его плечи и лицо представляли собой незаживающую рану. Глаза его были закрыты урууном — повязку ему надели перед тем, как он начал спуск в темные, сырые владения Нома Анора. Владения Пророка. Одно мановение руки, и Лоиин Сул больше никогда ничего не увидит. — Я пришел от имени формовщицы Нен Йим, — ответил Сул. — Помимо этого я мало что знаю. Меня забрали из моей бригады, вручили послание и приказали найти тебя. Ном Анор кивнул. Разумеется, Сула проверили на наличие имплантатов, хотя достоверный результат могло дать разве что вскрытие. Что, если кто-то сейчас наблюдает за ним из какой-то невидимой поры в коже посланца? Если так, то он видит не Нома Анора, а Пророка Йу'шаа, чье лицо спрятано за гротескным углитом-маскуном. Всего лишь необычайно уродливого «опозоренного» с воспаленными гноящимися глазами и с обезображенной физиономией, в которой практически невозможно узнать лицо йуужань-вонга. Обстановка тоже мало что может сказать. На Йуужань'таре полным-полно таких вот ржавых нор. — Почему формовщица не пришла сама? — Она не может покинуть резиденцию Шимрры, сказали мне. Уже отправляя это послание, она сильно рисковала. Это, без сомнения, была правда. Ном Анор мало что знал о Нен Йим, но, судя по всему, Шимрра не горел желанием рассказывать всему миру о ее роли. Один раз он одолжил ее Цавонгу Ла, но после возвращения от нее было практически ни слуху, ни духу. Ном Анор даже начал подумывать, не избавился ли незаметно Шимрра от своей формовщицы. Возможно, так оно и было. Ном Анор не мог знать, что послание действительно от нее. После провала Нгаалу, его шпионки при дворе Шимрры, появилось много неясного. — Для чего она меня разыскивает? — спросил Ном Анор. — Она слыхала о твоем пророчестве о новом мире. Ее изыскания привели ее к убеждению, что это правда. Теперь она хочет сама увидеть этот мир. — Это ты уже говорил. Почему она ищет моей помощи? — А кто еще может ей помочь? Придворные Шимрры порочны. Они сделали все, чтобы опровергнуть существование нашего Спасителя. Шимрра и его элита будут стараться еще сильнее, потому что они знают: если правда станет известна, все поймут, что они — фальшивые правители. И что ты, мой господин — истинный Пророк. — Зачем это нужно формовщице? — вслух подумал Ном Анор. — Нен Йим ищет только правду, — сказал Сол. — Ты же сказал, что не знаешь ее, — заметил Ном Анор. — Как же ты можешь говорить за нее или утверждать, что понимаешь ее мотивы? — Таково послание, о Пророк, — отвечал Сул. — Я лишь повторяю его. В толпе аколитов послышалось неясное пение. Ном Анор начал сожалеть, что решил принять Сола перед тридцатью с лишним приверженцами, а не наедине. Раздался сильный голос, перекрывший звуки хора: — Хвала Пророку! Поистине его пророчество правдиво. Планета нашего спасения, нашего избавления ныне близка. И личная формовщица повелителя Шимрры знает это! Наше предназначение стало силой более могучей, чем сила тяжести. — Не торопись, Кунра, — произнес другой голос. — Возможно, это всего лишь ловушка, ложь, с помощью которой они хотят захватить Пророка. — Если так, то они потерпели поражение, — сказал Кунра. Он повернулся к Ному Анору: — Ведь ты Пророк, не правда ли? Разве ты сам не видел этого? Разве ты не видел, как путешествуешь по лесам нового мира, подготавливая его для нас? — Я видел, — согласился Ном Анор. У него не оставалось выбора. Он добавил эту маленькую прикрасу несколько дней назад. Но что на уме у Кунры? Кунра был с ним с самого начала всего этого фарса. Он знал, кто такой Ном Анор на самом деле — знал, что и «пророк», и его планета — все враки. — Значит, пришло время восстать против Шимрры. — Нет, — бросил Ном Анор. — Не дерзай толковать мое пророчество, когда я все еще пребываю среди вас. Время еще не пришло. — Но мы нашли планету, — возразил Кунра. — Позволь мне, о Великий. Я вызволю формовщицу из дворца Шимрры. Я отправлюсь вместе с ней на поиски нового мира. Если это обман, ущерб нашему делу будет малый. Но если правда… — Правда должна быть реально осуществима, — произнес Ном Анор. — Мы прольем реки крови «опозоренных», освобождая эту формовщицу, но она даже не знает, где находится планета. — Не понимаю, — сказал Кунра. — Ты боишься собственного пророчества? — Тихо, — прикрикнул Ном Анор. Его мозг лихорадочно работал. Зонама-Секот действительно была чем-то важным — хотя бы потому, что Шимрра так ее боялся. Ном Анор знал, что формовщице передали для изучения то, что осталось от секотского корабля; судя по всему, она открыла что-то очень серьезное. Это послание могло иметь два объяснения. Либо Нен Йим говорила правду, и ей действительно была нужна помощь из-за пределов системы, чтобы сбежать от Шимрры и отправиться на поиски планеты. Либо же — что казалось более вероятным — они думали, что Ном Анору известно, где находится планета. Они не могли знать, что сам Ном Анор узнал о ней, подслушав разговор Шимрры и Экх'ма Вала, и что это были все сведения, которыми он располагал. Впрочем… не совсем. До него еще дошел слух, что джедаи нашли Зонаму-Секот. Этот неожиданный фрагмент информации стал для бывшего исполнителя словно откровение. — Поправде пророчество близко к свершению, — сказал Ном Анор своим приверженцам. — Но остается еще кое-что. Не хватает одной детали. Когда моя нога ступит на землю нового мира, я буду не один. Со мной будут джеидаи. Все дружно ахнули. Даже Кунра казался смущенным. — Великий… — Время пришло, — торжественно промолвил Ном Анор. — Как Вуа Рапуунг сражался бок о бок с Энакином Соло, так и я вместе с джеидаи освобожу эту формовщицу и найду наш мир. Восторженные клики, разумеется. «Пускай джедаи сделают всю работу и пускай рискуют, вызволяя Нен Йим. Если они не справятся, виноваты будут они, а не я. Если же преуспеют — тогда, возможно, я действительно приведу свое пророчество в исполнение». В тот момент ему было мало что терять.ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Хан Соло нахмурил брови и пригрозил Тахири крючковатым пальцем. — Детка, — протянул он. — Надеюсь, ты не намерена в дальнейшем полагаться на авось. Потому что ты сейчас израсходовала всю удачу, которая выпала на твою долю. — Легче, Хан, — вмешалась Лея. — И вообще, кто бы говорил. Ведь неспроста же народ рассуждает о «везении Соло». — Этот «народ» не знает, о чем рассуждает, — отвечал Хан. — Я никогда не рассчитывал на везение — только на собственное мастерство. — Конечно, рассчитывал, дорогой, — сказала Лея, приподняв бровь. — Ну ладно, я… в любом разе дело не в этом, — проворчал Хан. — Дело в тебе, юная леди, которая сперва летит одна, вопреки доброму совету, на планету, что всегда была проблемой для этой семьи, потом удирает на «иксокрыле» от йуужань-вонгского фрегата… — У меня не было выбора, — заметила Тахири. — Фрегат как бы находился между мной и открытым пространством. — Да был у тебя выбор. Судя по твоим словам, они даже не знали, что ты там — они искали тех, кто от них сбежал. У тебя была целая планета, чтобы спрятаться. Ты могла выбрать более удачное время, чтобы улететь — например, после того, как это сделают они. Это просто чудо, что ты вообще выбралась из системы на этом полуподжареном двигателе — удивительно еще, что тебя не занесло на Татуин. Или на Илесию. Или на Бонадан. За тобой что, ситхи гнались? — Я дала обещание, — сказала Тахири. — Обещание? Кому, болотному пауку? — Нет. «Опозоренному». — Йуужань-вонгу?! — недоверчиво переспросил Хан, но тут же, судя по его лицу, осознал собственную ошибку. Никто еще полностью не привык к ее новой сущности. Впрочем, это не означало, что он легко отделается. — Я дала одному из них обещание, — сказала Тахири, — потому что мне это показалось правильным. Хан прикрыл глаза, и на мгновение Тахири показалось, что он очень, очень устал. — Если бы я помнил, сколько раз это слышал — «мне это кажется правильным»… Тахири, ты слишком молода для всего этого. Ты через слишком многое прошла. Неужели ты не можешь просто… просто немного отдохнуть? — Хороший совет, — вмешалась Лея, обняв Тахири за плечи. — Ты разве не видишь, как она устала? Почему бы не поговорить об этом после того, как она примет душ и немного вздремнет? Это ведь не займет много времени? Да, Тахири? — Да, — ответила Тахири. — Но… — начал было Хан, однако Лея снова оборвала его. — Мой муж просто пытается сказать тебе, что он очень о тебе беспокоился и что он рад, что ты вернулась домой. — Я знаю, — сказала Тахири. — И очень благодарна. Лицо Хана разгладилось и приняло выражение неохотного согласия. — Ну, ладно. Но все-таки я думаю… — Пойди-ка помойся, Тахири, и мы слегка поужинаем. Потом можно будет продолжить разговор. — Хорошо, что вы вернулись, хозяйка Тахири, — отметил золоченый дроид, с которым она встретилась по пути к душу. — Спасибо, Трипио, — молвила Тахири. — Я рада, что вернулась домой. Она сказала то, что думала. Она выросла одновременно на Татуине и в йуужань-вонгских яслях, она изучала пути джедаев на Явине-4, но все больше и больше ей казалось, что ее дом — это «Тысячелетний Сокол». Это ощущение было одновременно уютным и тревожным, но Тахири делала вывод, что примерно таким и должно быть чувство дома. — Надеюсь, вы не пострадали во время ваших странствий, — продолжал Ц-3ПО. — Нет, всего лишь получила несколько царапин. И устала. — Что ж, теперь вы можете отдохнуть. И, должен сказать: оних к'лет моф'кей. Тахири испытала небольшой шок. — Не… — начала она, но тут же оборвала себя. Это была не погань — это был Трипио. Однако дроид уловил внезапную вспышку гнева в ее голосе. — Мне ужасно жаль, хозяйка Тахири. Я всего лишь хотел… — Сказать мне «добро пожаловать», — заключила она. — И как человеку, и как йуужань-вонгу. — Да, хозяйка. — Все в порядке, Трипио. Просто я еще не до конца освоилась. Услышать этот язык из уст дроида… — О, да. Я знаю, как йуужань-вонги относятся к дроидам. В дальнейшем я никогда… — Нет. Я же сказала, что все в порядке. Как раз такого рода неприятности я должна перебороть. «И, надеюсь, у меня это получится». — Очень хорошо, — сказал Ц-3ПО с величайшим облегчением. — Однако, с позволения спросить, интеграция ваших предыдущих индивидуальностей… завершилась? Тахири улыбнулась: — Завершилась. Но это так, словно… словно сначала тебя воспитали родители, которые привили тебе одну систему ценностей, а потом в школе тебя учат совсем другой. Какая из них правильная? У большинства людей чувства и убеждения часто конфликтуют. Я в этом отношении ничем не отличаюсь от других, просто у меня это, наверное, проявляется немного резче. Ты меня понимаешь? — Думаю, да. — Часть меня выросла в убеждении, что машины — в особенности мыслящие машины — это мерзость. Но это лишь фрагмент того, что я узнала в жизни. Эта догма вообще не является врожденной чертой йуужань-вонгов — просто так нас учат наши вожди и жрецы еще с колыбели. Но можно этому и не учить детей. Этому нельзя учить, потому что это неправильно. Ты мой друг, Трипио — во всяком случае, я надеюсь, что это так. И если я еще когда-нибудь невольно тебя обижу, я искренне надеюсь, что ты поймешь меня и простишь. — О, с легкостью, — отвечал Ц-3ПО. — Спасибо за разьяснение. Но затем в его голосе опять послышались вернулись нотки испуга: — О, небеса! Вам же нужно отдохнуть, а я вас задерживаю. Я ухожу. — Погоди, Трипио. — Что-то еще? — Всего лишь вот это. — Она протянула к нему руки и крепко обняла. — О, создатель, — произнес довольный Ц-3ПО. Тахири проснулась, но не могла вспомнить, где она находится. Она спокойно лежала в темноте, позволяя миру вернуться к ней, затвердеть вокруг нее, и чего-то неясно опасаясь. «Тысячелетний Сокол», — подумала она. Точно. Я на «Соколе». Она взглянула на настольный хронометр и поняла, что проспала почти целый стандартный день. Стряхнув пелену сна, Тахири надела одеяние джедая, сходила в ванную и отправилась на поиски Хана и Леи. Она нашла их в гостиной — приемные родители что-то обсуждали тихими и несколько взволнованными голосами. Тахири вежливо кашлянула; ей не хотелось подслушивать. Оба повернулись к ней. — Проснулась, наконец, — сказала Лея. Голос у нее был какой-то странный. — Ага, — ответила Тахири. — Наверно, я вымоталась сильнее, чем думала. — Кто бы сомневался, — проворчал Хан. — Я готова поговорить, если можно. — Почему бы и нет? — пробормотал Хан. — Садись. Она села в кресло рядом с Леей и сложила руки перед собой, размышляя, с чего начать. — Ты что-то говорила насчет обещания, — подсказала Лея. — Верно. Тахири вкратце изложила происшедшее на Дагобахе. — «Опозоренные» искали планету, — сказала она, закончив свой рассказ. — Их Пророк думает, что на этой планете их ждет избавление. — Дагобах? Почему Дагобах? — У этих «опозоренных» что-то вроде культа джедаев. Они как-то узнали, что там были Энакин и Люк, что эта планета сыграла какую-то роль в их обучении. Хан поднял бровь: — Это уже интересно. Откуда они могли это узнать? — Нетрудно догадаться, — сказала Лея. — Джедаи занимали йуужань-вонгов с самого начала. Мы знаем, что у них хорошая разведка. В любом случае рассказ о том, как Люк встретил там Йоду, не является самым охраняемым секретом. — Но они ошибались, — продолжила Тахири. — Дагобах не — та планета, которая нужна «опозоренным». На лице Хана появилось выражение, которое обычно возникало у него во время игры в сабакк. — О? И какая же планета, по-твоему, им нужна? — Та, которую искал и нашел мастер Скайуокер. Зонама-Секот. Глаза Хана чуть расширились. Он фыркнул и разочарованно поднял руки. — Лея, — произнес он. — Скажи ей. — Что такое? Лея поджала губы. — Пока ты спала, с нами связался Кент Хаммер, по кодированному спецканалу. Он хочет поговорить с тобой. «Кент Хаммер». — Связной между джедаями и армией? — Тахири никак не могла представить себе его лицо. Ей помнилось только, что оно вытянутое. — Верно. — Он сказал, о чем именно? — Не совсем, — осторожно ответила Лея. — Но это связано с Зонамой-Секот и с раскольничьим движением среди йуужань-вонгов. — Тахири, — настойчиво сказал Хан. — Что бы это ни было, ты не должна этого делать. — Должна, — отвечала Тахири. — Я обещала «опозоренному»… — Ты обещала ему, что расскажешь этому его Пророку про Дагобах, — прервал ее Хан. — Ты ничего ему не обещала касательно Зонамы-Секота. Тахири еле заметно улыбнулась: — Мое обещание было обещанием «ицаи», а не строгим обязательством. — Чего? — «Ицаи» — это сущность обещания. «Опозоренный» думал, что нашел предсказанную планету. Я пообещала ему, что передам эту весть Пророку. Но Дагобах не есть предсказанная планета. Следовательно, «ицаи» — сущность обещания — требует, чтобы я принесла весть о том, что планета из пророчества найдена. Хан обхватил руками голову. — У меня от всего этого болит голова, — заявил он. — Я думаю, мне нужно поговорить с Кентом Хаммером, — твердо сказала Тахири. — Сейчас идем, — проворчал Хан. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Знаю. — Нет, — отрезал Хан немного рассерженно. — Это ты думаешь, что знаешь. На самом деле это всего лишь зазнайство по причине малолетства. Вон Джейна тоже думает, будто знает, что она делает. Энакин думал, что знает… — Энакин знал, что он делал, — тихо сказала Тахири. — Если бы он этого не сделал, сейчас в галактике могло бы не остаться ни одного джедая. Я знаю, что если бы не он, меня бы здесь не было. А вы сами разве не знали, что делаете, когда вернулись к Звезде Смерти, чтобы спасти мастера Скайуокера? — Я был старше тебя, — ответил Хан, поднимаясь из-за стола. Он встал и направился в кабину, но у самой двери остановился и повернулся к ней. — Что до твоего вопроса, — сказал он, — нет, я не имел ни малейшего понятия о том, что делаю. Он хихикнул, покачал головой и исчез в коридоре. У Кента Хаммера было и впрямь вытянутое лицо. Еще у него оказалось крепкое рукопожатие и скромный офис величиной с кладовку. Впрочем, вид отсюда открывался весьма интересный. Из окон просматривался пейзаж, состоявший из переплетения черного и кроваво-красного цветов в обрамлении серебристых завитков и орнаментов — морских заливчиков и луж с водой. Еще дальше черные горы с зазубренными вершинами прорезали небо такого же металлического цвета, что и вода. Суша была редким явлением на Мон Каламари, но часто очень эффектным. — Соль, — сказал Хаммер, заметив любопытство Тахири. — Когда этот остров формировался, здесь было много действующих вулканов и гейзеров размером с вулкан. Этим отложениям миллионы лет. Тахири рассеянно кивнула, погрузившись в свои мысли. Интересно, что бы подумала об этом пейзаже прежняя Тахири? А Риина? Она понимала красоту, но откуда бралось ее ощущение прекрасного? Не из Силы, поскольку йуужань-вонги не знали Силы. Но все же она имела представление о прекрасном и уродливом. Тахири пришло в голову, что со времени слияния она видела множество вещей, которые показались ей красивыми, но ничего по-настоящему уродливого. Странно, не так ли? Возможно. Видимо, категория уродливого менее обширна, чем категория прекрасного, и наложение эстетических вкусов двух ее половинок практически свело ее на нет. Кент повернулся к Хану и Лее, и Тахири продолжила созерцание пейзажа. — Намечается большое наступление, — сказал Кент. — Где именно, я не имею права говорить. — Так скоро после Фондора? — спросил Хан. — Йуужань-вонги выбиты из колеи. Сейчас хорошее время. — Ага, — с сомнением в голосе произнес Хан. — Они пытаются защищать слишком много планет слишком малыми силами. Надеюсь, Альянс не сделает ту же ошибку. — Не волнуйся. Цель вполне осуществима. — Но речь идет не о самом Корусканте? — спросила Лея. — Нет, план не столь амбициозен, — отвечал Кент. Тахири почувствовала с помощью Силы облегчение как Леи, так и Хана. Атака на Йуужань'тар обойдется колоссальными потерями в кораблях и живой силе; меж тем, что бы сейчас не затевалось, Двойные Солнца — а с ними и Джейна — обязательно будут в гуще событий. После окончания своего «отпуска» Джейна настояла на немедленном возвращении в строй. С тех пор Тахири лишь однажды получила от нее весточку — вскоре после битвы при Фондоре. Она соскучилась по Джейне. Облегчение Хана и Леи было ей вполне понятно. — Ага, похоже, все в сборе, — послышался еще чей-то голос. Тахири отвернулась от окна. В дверях стоял коротышка с аккуратно подстриженной бородкой. — Корран! — Старость не радость, — отозвался тот. — Приятно познакомиться, Тахири. Странные слова, которыми бывший офицер КорБеза закончил свою фразу, слегка пригасили ее радость. Итак, он знает, что она изменилась — отсюда этот настороженный взгляд. В этом был весь Корран: подозрительность была одинаково естественна что для него, что для нее. Все же ощущение было не из приятных. «Он думает, не перешла ли я на сторону врага», — догадалась Тахири. Еще хуже. — Я помню тебя, Корран, — сказала она, стараясь ничем не выдать свою боль и раздражение. — Я так рада, что ты все еще желаешь разговаривать со мной после той заварухи на Эриаду, в которую я тебя втянула. Она надеялась, что упоминание о совместном приключении немного его успокоит. — Да там все были виноваты, — отвечал Корран. — Как бы там ни было, но я оттуда выбрался. Ты знаешь, что гивины сложили в твою честь поэтическую теорему? — Меня в дрожь бросает от этой мысли, — сказала Тахири. Хаммер прочистил горло. — Очень не хочется прерывать вашу милую беседу, но… — Ага, — произнес Хан. — Так в чем, собственно, дело? Хаммер положил на стол некий предмет. Тахири узнала его мгновенно. — Йуужань-вонгская кахса, — сказала она. Хаммер кивнул и начал поглаживать покрытые ресничками узелки на тыльной стороне организма. Впереди вдруг проступило лицо — миниатюрное изображение йуужань-вонгской физиономии. Хотя качество было хуже, чем на голограмме, все же было видно, что лицо это ужасающе обезображено — причем явно не в том стиле, который предпочитали йуужань-вонги. — «Опозоренный», — пробормотала Тахири. — Мы получили это несколько дней назад от йуужань-вонгского курьера, — пояснил Хаммер. — Перехватили? — спросил Корран. — Нет, — ответил Хаммер. — Его послали к нам. — Послали? — переспросил Хан. — Что еще за история? Очередной ультиматум? — Нет, отправителем не является официальная командная структура. Некоторое время назад мы узнали о подпольном движении среди йуужань-вонгов. — Это от Пророка, — сказала Тахири. Кент поднял брови: — Да. Конечно, мы слыхали о нем, но цели его до конца не ясны. Да, любое внутреннее разделение ослабляет йуужань-вонгов, но мы не знаем, как настроены эти повстанцы по отношению к Галактическому Альянсу. Нам известно, что в их вере фигурируют джедаи, но этим, в сущности, наши знания и ограничиваются. — Это все начал Энакин, — сказала Тахири. — Ну, в определенном смысле. Он и Вуа Рапуунг, когда они спасли меня на Явине. Хаммер кивнул. — Да, с тех пор возникали всякие микроскопические движения, но лишь недавно, с появлением этого пророка — Йу'шаа — сопротивление начало набирать силу. Похоже, ему удалось объединить всех недовольных. В последнее время даже стали поступать сообщения о саботаже и убийствах, особенно на Корусканте. — Он сложил ладони. — В данный момент нас занимает не столько происхождение культа, сколько мотивы самого Пророка. До появления вот этого — он кивнул головой в сторону кахсы — нам было практически не на что опереться. — А теперь есть? — спросила Лея. — Предоставлю вам решать самим. Кент снова дотронулся до кахсы Лицо ожило и заговорило на ломаном общегале. — Приветствую вас, — сказало лицо. — Меня называют Йу'шаа, Пророк. Возможно, вы слышали обо мне и знаете, что я являюсь предводителем «опозореннных» — тех, кого прокляли боги. Да, это правда, но не вся правда. Наши братья — большинство из них — считают нас проклятыми. Но мы не прокляты. Многих из нас наш народ в прошлом почитал и восхвалял. Многие из нас принесли великие жертвы во славу Верховного Владыки Шимрры. Тем не менее все нас презирают, потому что наши тела отвергают модификации и имплантаты, которые являются для йуужань-вонгов символами достоинства и чести. — До того, как мы вступили в эту галактику, у нас не было почти никакой надежды, кроме как на позорную смерть. Мы верили в ложь, которую говорили нам наши вожди. Но теперь мембраны на наших глазах разорваны. Мы поняли, что можем искупить самих себя, искупив свой народ. — Этому научили нас джедаи. Джедаи указали нам путь. Они сражаются не для того, чтобы показать свою силу, а чтобы помочь слабым. Возможно, вы знаете, что Энакин Соло сражался бок о бок с одним из наших, Вуа Рапуунгом, и тем самым восстановил его честь. Благодаря джедаям мы больше не опозорены. Вернее сказать, прокляты как раз Шимрра и остальные — те, кто бросил наш народ и народ этой галактики на путь, который навлечет Позор на всех нас. — Джедаи уже помогли нам однажды. Они указали нам свет истинного пути. В своих снах и видениях я видел, куда ведет этот путь. Он ведет к планете — к планете, которая исцелит нас и дарует избавление, которая повергнет гордых и поднимет смиренных, и прекратит этот ужас, в котором все мы барахтаемся. Это суть планета предсказанная. Это Зонама-Секот. — Я видел эту планету, но боги не дали мне возможности найти ее. Я не впал в отчаяние, потому что верю: джедаи знают, где она находится. — Вот чего я прошу у вас: отвезите меня, меняодного, на предсказанную планету, чтобы я смог увидеть ее своими глазами, чтобы я убедился, что мое видение правдиво. Я также хочу побеседовать с джедаями и испросить у них совета и вразумления. — К сожалению, я лишен возможности улетать и прилетать по своему желанию. Я живу в стиснутом кулаке Шимрры, и мне потребуется помощь для побега. На планете, которую вы раньше называли Корускантом, я жду вашего решения. Эта кахса содержит информацию о часах, в которые я могу с вами встретиться в потаенном месте. Также вы найдете в ней все сведения, которые я смог собрать о планетарной обороне Йуужань'тара. Я передаю их вам в знак доброй воли, но будьте осторожны: я не знаю, насколько полными являются эти данные. — Я смотрю на звезды, джедаи. Я смотрю на вас. Я уверен: все наши миры могут стать лучше. У меня есть информация, которую можно обратить на благо всем нам и закончить эту войну — но я смогу ее использовать, лишь оказавшись на Зонаме-Секот. Я не могу сейчас ее назвать: если она попадет не в те руки, мы окажемся в огромной опасности, а я не хочу никого ставить под угрозу. Я смиренно прошу вас: внемлите моей просьбе. После этих слов фигура вытянулась вперед, как бы отдавая поклон, и замерла. — Это трюк! — выпалил Хан, прервав воцарившееся молчание. — Всем понятно, надеюсь? — Возможно, — сказал Хаммер. — Но Пророк-то настоящий. Его конфронтация с Шимррой — тоже. Предложение вполне может быть искренним. — Но он ничего не предлагает, — возразил Хан. — Он только просит. Просит нас отправиться в самое сердце йуужань-вонгской империи и свернуть себе шеи, вызволяя его. Это подстроено, ясное дело. Яснее некуда. — Это не подстроено, — сказала Тахири. Все повернулись к ней. — Тахири… — начала Лея. Тахири не обратила внимания. — Его последователи уже ищут Зонаму-Секот. Некоторых из них я встретила на Дагобахе. — Это ничего не значит, — заявил Хан. — Откуда мы знаем, что парень из этой штуки действительно «Пророк»? У Шимрры здесь неслабая шпионская сеть. По-вашему, среди своих у него разведка хуже? Он поставил на то, что этот Пророк заинтригует нас, и использовал его как наживку. — Я так не думаю, — сказала Тахири. — По-моему, он говорил правду. — Откуда ты знаешь? — У меня такое ощущение. — Ощущение, — Хан закатил глаза. — Ощущение! — Кент, — сказала Лея. — Как насчет информации, что содержится в кахсе? Данные о планетарной обороне — их можно как-то проверить? — Я проверил их… в определенной степени. Похоже, они верны. Нам удалось провести муляж через одно из слабых мест, о которых он сообщил. Кроме того, у нас есть секретное оружие — захваченный йуужань-вонгский корабль. — Вы что, действительно клюнули? — недоверчиво спросил Хан. — Мы полагаем, что хорошая команда может попытаться это сделать. — Что за команда? — спросила Лея. — Он имеет в виду Коррана и меня, — ответила Тахири. — Верно. — Погодите минутку, ситх побери, — произнес Корран, прежде чем Хан успел возразить. — Я думал, мы договорились, что она просто даст мне пару полезных советов. Лея повернулась к кореллианцу. — Тебя уже посвятили во все это, Корран? — Да, — сознался пилот. — Адмирал Совв назначил меня в эту миссию, но мы пока не обсуждали этот вопрос. — Вопрос лежит на столе. Давайте его сейчас и обсудим, — сказал Кент. — Тахири говорит на их языке и знает их обычаи. В прошлом она уже летала на таких кораблях. Я очень сильно сомневаюсь, что без нее удасться выполнить миссию. — Ну, раз она такая хорошая, — отвечал Корран, — тогда без меня. — Я полечу, — сказала Тахири. — Нет, не полетишь! — взорвался Хан. Тахири вздохнула. — Вы много для меня значите, капитан Соло. Вы оба. У меня никогда не было настоящих родителей — родителей-людей, я имею в виду — и я отношусь к вам с глубоким почтением. Но эту миссию я должна выполнить. Джейна и Джейсен делают свою работу. Энакин делал свою. — И чем это обернулось? — Хан хотел сказать это в шутку, но Тахири уловила его боль при упоминании о младшем сыне. — Мы должны использовать этот шанс, — мягко сказала она. — Такой шанс выпадает раз в жизни. Я знаю, вы не хотите больше никого терять. Я знаю, вы тревожитесь за Джейну и Джейсена и не хотите добавлять еще и меня в этот список. Но эта война уже слишком затянулась. Если и дальше будет так продолжаться, она прекратится лишь после полного уничтожения одной из сторон. Нужно найти другой путь — вот поэтому Люк и Джейсен и отправились на Зонаму-Секот. — Да, кстати, — сказала Лея. — Никому из вас не приходило в голову, что это может оказаться не просто ловушкой для пары джедаев? Что это, возможно, прелюдия к последующей атаке на Зонаму-Секот? — Вот почему я здесь, — проговорил Корран. — Если я увижу, что этот ситхов «пророк» играет не по правилам, я приму все необходимые меры, чтобы исправить положение. — Наверное, у Люка нашлось бы что сказать по этому поводу. — Я пытался с ним связаться, — ответил Кент. — Но в том секторе какие-то проблемы с ГолоНетом. — Мы же только что починили тамошниий ретранслятор, — сказал Хан. — Он должен работать, по идее. — Но он не работает, — возразил Кент. — Мы послали туда группу специалистов. Как бы то ни было, но поговорить с Люком мы не можем. — Тогда я взываю к вашему здравому смыслу, — сказал Хан. — Тебе придется играть по йуужань-вонгским правилам, Корран. — Может быть. Именно поэтому я хочу полететь один. — Ты просто мне не доверяешь, — сказала Тахири. Корран улыбнулся: — Я не доверял тебе, даже когда знал, кто ты. Твои импульсивные поступки пару раз едва не стоили мне жизни, помнишь? Я знаю, ты хотела как лучше… «А говорил — все были виноваты», подумала Тахири. — Я уже раз помогла заманить йуужань-вонгов в ловушку, — напомнила она. — Ты заманила в ловушку простого командира, чтобы спасти себя и своих друзей. Скажи мне: если выяснится, что единственный способ победить в этой войне — это убить всех йуужань-вонгов, ты пойдешь на это? — Нет. Так же как не пойдет Люк и не пойдет Джейсен. Корран кивнул и пригладил бородку. — Не виляй. Что, если действительно придется выбирать между ними и нами? — Нет ни «их», ни «нас», Корран. Ты что, и вправду считаешь, что «опозоренным» нужна эта война? Ты действительно веришь, что злоба присуща йуужань-вонгам на генетическом уровне? — Она присуща их культуре. — Вот именно. А культуру можно изменить. — Иногда, — ответил Корран. — Если сам народ этого хочет, тогда можно надеяться на успех. — Так ведь в этом и состоит наша миссия. Если эта дверь закроется, она не откроется больше никогда. — Погодите-ка, — вмешался Хан. — Мы малость отклонились от темы. Никто не принимал решения, что Тахири полетит. — Нет, решение принято, — сказала Лея. В ее голосе были одновременно гордость и печаль, и по спине у Тахири пробежал холодок. Видя разочарование Хана и покорное согласие Лем, она на мгновение почувствовала такую любовь к ним обоим, что чуть не разрыдалась. — Спасибо, — молвила она. Хан скрестил руки на груди и сделал свистящий выдох. — Что ж, отлично. Тогда мы тоже отправляемся. — Я бы предпочел держать вас в резерве, когда начнется новая операция, — сказал Кент. Хан наморщил лоб от напряжения, и Тахири вдруг почувствовала раздвоение в его эмоциях. Что бы там ни намечалось, но Джейна, скорее всего, будет в этом участвовать. Действительно ли ему хочется лететь с ней неведомо куда, к ситху на кулички, в то время как его родная дочь будет нуждаться в его помощи? Но это был Хан Соло, и он уже принял решение. — Эй, — заявил он Кенту. — Ты не думай, что я в армии и можно мной командовать. Если Корран не полетит… — Ладно, проехали, — сказал Корран. — Полечу я, полечу. Пошли, посмотрим на этот самый корабль.ЧАСТЬ ВТОРАЯ ПЕРЕЛЕТ
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Вижу точки на горизонте, — пробормотал Корран. — Я тоже вижу, — отозвалась Тахири слегка упавшим голосом. До сих пор все шло хорошо. Дыры в планетарной обороне Йуужань'тара оказались именно там, где и предполагалось. Они успешно прошли верхние слои атмосферы; Корран даже не жаловался на ее пилотирование. И вот, когда они уже почти на месте, беда подстерегла их, словно охотничий кхал. — Они нас пока не видят, — сказала Тахири. — Это атмосферные флайеры — у них нет ног, как у нас. — Без разницы, — произнес Корран. — В ту минуту, когда они заподозрят лажу, миссии конец. Кстати, ты спускаешься немного крутовато. — Знаю, — сказала Тахири. Она чувствовала, что йорик-коралловый корпус корабля начинает покрываться волдырями. Тахири самую чуточку выровняла курс, но это привело лишь к неистовой тряске, когда корабль проходил тепловой барьер. — Я думал, ты знаешь, как летать на этих штуках, — проворчал Корран. — Знаю, — отозвалась Тахири, чувствуя, как в ней растет раздражение. — Ты ведь хочешь не попасться на глаза нашим новым дружкам, не так ли? Тогда нужно быстро спускаться вниз, пока они далеко и не могут нас почуять. — Они раньше нас увидят, — заявил Корран. — Потому что мы сгорим как метеор, если ты не сбросишь скорость. — Так даже лучше, — сказала Тахири. — Ты же видел карту системы. На орбите Корусканта было с полмиллиарда спутников. Их теперь никто не обслуживает, и они должны падать по десятку в день. — Хорошая мысль, — признал Корран. — Никто не обратит внимания, когда мы развалимся на куски. — Точно. — Мы сейчас всего в десяти кликах от земли. Тахири кивнула: — Держись. Остается надеяться, что довины-тягуны на этой штуке здоровы. Она самую малость подняла нос, и в поле зрения появилась цель — единственное море Корусканта. Море было совсем не таким, как на голограммах. Там оно выглядело словно сапфир в серебрянной оправе, словно искусственный бассейн планетарного масштаба. Отсюда оно казалось огромным куском нефрита, вправленным в пейзаж из ржавчины и патины. Флайеры уже почти приблизились на критическое расстояние. — Близко, совсем близко, — сказала Тахири Коррану. — Здорово, — отозвался тот, стиснув зубы. — Насколько я слышала, ты вытворял и более безумные вещи, — заметила Тахири. — Да. Вытворял. Но я — высококлассный пилот. А ты сколько раз летала — три раза? — Если хочешь, приборы твои. «Приборы» представляли собой шлем восприятия на голове у Тахири; она управляла кораблем, являясь как бы частью его. Не-йуужань-вонг тоже мог летать на таком корабле — пример Джейны это подтверждал — однако язык и инстинкты здорово помогали. И инстинкты сейчас говорили Тахири, что медлить более нельзя, иначе у Коррана действительно появится повод жаловаться. Она включила довинов-тягунов, и те стали отталкивать их от планеты, съедая скорость корабля. Тахири быстро направила всю приложенную энергию вверх — так быстро, что живые гравитационные двигатели не смогли полностью скомпенсировать генерируемые ими g. Тахири почувствовала, как ее вес удвоился, затем утроился, и кровь у нее в мозгу начала искать выход через пальцы. «Держись, — подумала она. — Держись». Перед глазами плясали темные пятна; на грудь как будто уселась банта. Тахири видела, как точки приближаются, входят в зону… Затем ромбовидный корабль плюхнулся в воду и запрыгал по поверхности, как камешек. На миг всё смешалось. Тахири не то чтобы потеряла сознание, просто боль корабля пробилась сквозь ее совершенно спутанные ощущения. Она зарычала, потом застонала. Когда мир снова вернулся в норму, она увидела, что все вокруг зеленое. Они тонули. — Что ж, — сказал Корран. — Это было довольно занятно. Ты в порядке? — Ага. Посмотрим теперь, стоило оно того или нет. Точки — вернее, символы, которыми отображались подлетавшие корабли — продолжали приближаться. Внутри корабля что-то скрипнуло. Они продолжали тонуть. — Интересно, какая здесь глубина, — пробормотал Корран. — Надеюсь, не слишком большая, — сказала Тахири. — Если я сейчас включу двигатели, они нас заметят. В принципе, корпус способен выдержать довольно приличное давление. Точки уже были прямо над ними. Внезапно их строй распался. — Нехорошо, — сказал Корран. — Кхапет, — выругалась Тахири. Она все испортила. Теперь придется сражаться, удирать и пытаться отлететь на безопасное расстояние для прыжка в гиперпространство, прежде чем их задавят числом. «Молодцом, Тахири. Докажи Коррану, что ты действительно та глупенькая маленькая девочка, которую он помнит». — Они улетают, — выдохнул Корран. — Должно быть, их просто привлек всплеск. Или огненный след. — Он одобрительно кивнул. — Хорошая посадка. Не то чтобы мне хотелось в ближайшее время это повторить, но… — Мы сделали это вдвоем, — сказала Тахири. Она облегченно вздохнула, увидев, что флайеры вернулись к патрулированию. Где-то что-то треснуло. Звук был похож на грохот бьющейся посуды. — О'кей, — молвила Тахири. — Чуть-чуть поднимемся. — Давай, — согласился Корран. — Но не до поверхности. Погоди… Эта штука хорошо плавает под водой? — Довольно хорошо, если только не придется использовать воронки. — Ладно, давай их не использовать, — сказал Корран. — Ты можешь отключить эту функцию? — Конечно. Но зачем? Корран что-то набрал на деке и вывел на экран карту. — Западное Море, как и любое море, питают реки. Но Корускант есть Корускант, и реки эти — искусственные. В сущности, это большие трубы. Если нырнуть вот в эту, — он показал на соответствующее место, — она приведет нас очень близко к цели. — Если только эти трубы еще существуют, — заметила Тахири. — Йуужань'тар — не Корускант. — Все равно стоит посмотреть, — сказал Корран. — Нам сгодится любой способ пройти под их уровнем обнаружения — судя по информации Джейсена и наших лучших разведчиков, большую часть подземного города они контролируют не слишком хорошо. Видимо, поэтому наш Пророк там и прячется. — Он не говорил нам идти этим путем. — Да, — согласился Корран, — и это еще один плюс, если я правильно понимаю. Тахири кивнула и изменила курс. — Надеюсь, мы ни во что не врежемся, — сказала она. — Видимость не более десяти метров. — Просто двигайся медленно. Спешить уже незачем — до встречи еще несколько часов. Они отыскали реку — гигантскую трубу диаметром в несколько сотен метров, как определил бортовой радар. Тахири завела корабль внутрь и продолжала медленно двигаться по центру. — Весело, — сказала она спустя несколько минут. — «Весело, ха-ха-ха» или «весело, мы сейчас умрем»? — Странно. Из чего сделаны эти трубы? — В основном из дюракрита. А что? — Судя по сенсорному рисунку, это и был дюракрит, когда мы вошли. Но сейчас рисунок другой. — Какой «другой»? — Неправильный. — Наверно, он разрушается, — предположил Корран. — И не металлический, — добавила Тахири. — Догадываюсь. Это что-то живое. — Скорее всего. Корран почесал подбородок. — Должно быть, йуужань-вонги заменяют неживую дренажную систему на живую. Это было бы типично для них. — Да. — Мы сильно удалились от границы? Сколько мы уже движемся по этому новому участку? — Только что вошли. Мы проплыли всего несколько десятков метров. — Хорошо, — сказал Корран. — Дай задний ход. Я должен малость поразмыслить. Тахири пожала плечами: — Ты командуешь. — Да, я. Я уже начал подумывать, знаешь ли ты об этом. — По тону Коррана нельзя было в точности сказать, шутит он или нет. Тахири двинулась в обратном направлении, и вскоре они снова оказались в старом туннеле. — Что они используют вместо старой трубы? — спросил Корран. — Мы что, поплывем по пищеводу гигантского червяка? Тахири задумалась. — Я точно не знаю, — сказала она. — В дамютеках формовщиков в центре находится бассейн-водосборник. Туда сбрасываются отходы для очистки, и еще у него есть корни, которые проникают глубоко вниз и вытягивают воду и минералы. Корран кивнул: — Помнится, я слышал, что Энакин пролез по одному из таких «корней», чтобы на время спрятаться в подземной пещере и сделать себе новый светомеч. — Да, это правда. — И ты считаешь, что йуужань-вонги превращают Западное Море в огромный водосборник? — Возможно. Или, скорее, это больше похоже на корабельный мау-луур. Идея та же — комбинация питающей емкости и установки для очистки сточных вод — однако технология немного отличается, потому что корабельный мау-луур — это замкнутая система. Я не могу сказать, какой вариант они здесь используют… но вообще-то Корускант больше похож на корабль-мир, чем на обычную планету. Верно? Ведь здесь нет природной экосистемы. — Да. Фактически Западное Море и выполняло ту функцию, которую ты описала. — Ясно. Поэтому, пока идет реконструкция, промежуточный дизайн вполне может базироваться на схеме корабля-мира, а не планеты. — В этом есть смысл. И если это большой мау-луур, мы… — Его глаза расширились. — Выводи нас отсюда, быстро. Тахири дала команду; довины-тягуны вздрогнули и ожили. Корабль двинулся обратно к выходу. — Новый план, — сказал Корран. — У меня нет никакого желания пробираться по пищеварительному тракту размером с планету. — Не хотелось бы говорить, — молвила Тахири, — но, похоже… В корабль врезалось что-то тяжелое. — … мы догадались об этом немного поздновато. — Что это было? — спросил Корран. — Что-то большое, — ответила Тахири. — Мы у него внутри. — Так выбирайся наружу! — Я пытаюсь, но оно раз в десять массивнее нас. Внезапно ее кожа начала гореть. — Охо-хо, — пробормотала Тахири. — Чем бы оно ни было, но оно может переваривать йорик-коралл. — Часть мау-луура? — В мау-лууре живут симбиотические организмы, которые помогают разрушать крупные объекты. Но они не бывают такой величины. — Очень большой мау-луур, — сказал Корран. — Переваривающий очень большие объекты. — Похоже на то, — отозвалась Тахири. — Так или иначе, если есть какие-то идеи, как отсюда выбраться… — Шандарахнуть из плазменной пушки. «Он что, с ума сошел?» — В замкнутом пространстве? Нам же хуже будет. — Не хуже, чем быть переваренными. — Ты прав. Она едва не вскрикнула, когда сгусток плазмы вошел в воду и мгновенно вскипятил ее; раскаленная среда обожгла и сдавила корпус. Давление и жар нарастали, достигли пика — и вдруг их выбросило в открытое пространство. Когда вращение корабля наконец стабилизировалось, вода за глазами-лампами была черновато-красной, и кругом плавали отвратительные кусочки распыленного мяса. — Да, это было довольно мерзко, — сказал Корран. — Ага, — проинформировала его Тахири. — Втянуло нас изрядно. — Согласен. Давай выбираться из этой трубы. — Нет, — сказала Тахири, стараясь сохранять спокойствие. — Я имею в виду, она действительно нас затягивает — скорее всего, капиллярной силой, как корень водосборника. — Но ведь не составит труда нейтрализовать это с помощью довина-тягуна? — Нисколько, — ответила Тахири. — Но это если бы довин работал.ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Довин-тягун мертв? — спросил Корран. — Не мертв, — сказала Тахири. — Но сильно поврежден. Я пытаюсь от него чего-то добиться, но, похоже, он сейчас в шоке. Что довин мог быть при смерти, Тахири говорить не стала. — Мы ускоряемся, — сказала она вместо этого. — Та штука на другом конце начинает сосать сильнее. — Насколько сильнее? — спросил Корран. Его голос был пугающе спокойным. "Он думает, что это я виновата? — Мы делаем всего около шестидесяти кликов в минуту, — сказала Тахири. — Это очень быстро, когда нечем гасить инерцию. У нас, я подозреваю, нечем. Если мы во что-то врежемся на такой скорости… — В другого хищника? — Меня больше беспокоит полная остановка, — произнес Корран, возясь с декой. — Этот туннель в конце концов где-то разделится, потом еще раз, и еще. В большие реки впадают маленькие, в реки впадают в ручьи, в ручьи — канализационные трубы; в конце концов мы ударимся о трубу, через которую не сможем пройти. — Это в любом случае должно случиться, рано или поздно, — заметила Тахири. — Ты должен был сразу придумать план, как нам выбраться из этой штуки. — Вроде как не предполагалось, что у нас не будет тяги, — криво улыбнулся Корран. — Немного тяги у нас будет. Я начинаю что-то воспринимать от довина-тягуна. — Он снова включился? — Это живое существо. Он не может ни «включится», ни «выключиться». — Ладно. Он пришел в себя? — Отчасти. Я могу заставить его отзываться на команды, но долго он не протянет, так что мне придется выбирать момент. Или несколько моментов: я думаю, можно будет продвигаться короткими импульсами энергии. Корран хмуро уставился в карту. — Где-то здесь был узел, откуда ответвлялись шесть меньших труб. Похоже, мы мчимся прямо к нему. Если сможешь войти в третью слева, сделай это. Едва он это сказал, как они влетели в приплюснутую сферу, заполненную водой. Мимо, яростно борясь с течением, пронеслось что-то черное, с множеством извивающихся щупалец. Тахири закусила губу, силясь расшифровать смутные ощущения корабля в темной воде. — Один, два, три… хотя это может быть и четвертый, — пробормотала она. — Некогда считать. Она послала довину-тягуну тихую команду, тот вздрогнул и заработал. Много усилий не потребовалось — как раз столько, чтобы направить их в нужный поток. — Кажись, я это сделала, — сказала Тахири. — Хорошо, — отозвался Корран. Теперь… — Нет! — взвизгнула Тахири. Кольцо входа в трубу надвигалось с угрожающей скоростью. От неожиданного удара они чуть не повылетали из кресел; кабину заполнил жуткий вой сигнализации столкновения. Последовало еще несколько ударов — корабль с грохотом покатился по трубе, кувыркаясь на ходу. Тахири замутило, и сьеденная пища едва не преуспела в своей попытке избежать уготованной ей доли. — Извиняюсь, — с трудом произнесла она. — Ты не могла бы прекратить это кувыркание? — спросил Корран. — Могу, — ответила Тахири. — Просто я люблю кувыркаться. «Он что, думает, что я не пытаюсь?» — Куда дальше? — спросила она. — На следующем узле второй туннель справа. Довин-тягун потихоньку оправлялся от испуга, хотя Тахири чувствовала, что он очень слаб. Они не могли бороться с течением, но контроль хода улучшился. В следующий туннель они свернули, ничего не зацепив, затем так же гладко вошли в следующий. Труба настолько сузилась, что им оставалось всего несколько метров для маневрирования. — Мы почти на месте, — сказал Корран. — На следующем пересечении был башенный охладитель. Нам надо добраться до кессона; там мы припаркуем корабль и дальше пойдем пешком. — Остается только надеятся, что они не заменили башню… не знаю, мембраной лоркх, что ли, — обронила Тахири. — Только не говори мне, что это такое, ладно? — сказал Корран. Через несколько секунд корабль всплыл в большом открытом водоеме. Тахири разглядела наверху плоскую, крепкую на вид полку и плавно опустила на нее корабль. — Молодец, — сказал Корран. — Спасибо. Это то место? Корран сверился с картой. — Угу. Отсюда мы доберемся по туннелям туда, где намечена встреча с этим Пророком. Нам теперь остается лишь найти его, привести сюда и проделать тот же путь в обратном направлении. Тахири вздохнула: — И найти другой корабль. Боюсь, на этом мы не сможем даже выйти на орбиту. О сверхсветовой вообще можно забыть. Корран стиснул челюсти, но затем безразлично пожал плечами. — Что ж, нам обоим уже приходилось угонять корабли. Почему бы не сделать это еще раз? Все же по его тону Тахири поняла, что он встревожен. Острота была предназначена для того, чтобы успокоить ее — Корран до сих пор считал ее ребенком. — Бейся с тем, кто перед тобой сейчас, — сказала она. — Надо побольше разузнать об этом Пророке. — Не могу сказать, что вонги сделали это место лучше, — отметил Корран. Они пробирались через темные пещеры, бывшие когда-то подземным городом Корусканта. Теперь здесь не осталось ничего, кроме массы ржавеющего металла, странных белесых растений и люминисцентных лишайников. Казалось, пещеры заброшены уже несколько столетий, а не покинуты обитателями всего несколько месяцев назад. Судя по всему, несмотря на препятствия, которые инициировал Джейсен при помощи дхурьяма — Планетного Мозга — работа йуужань-вонгских формовщиков продвигалась вперед. — Правда, здесь никогда и не было уютно, — добавил Корран. — Йуужань-вонги, — поправила его Тахири. — А что, раньше здесь кто-то жил? — Еще как, — отвечал Корран. — Множество народу жило на Корусканте в таких местах, которые вряд ли можно назвать комфортабельными. Тахири поёжилась. — Я не могу себе представить, как так можно — жить под землей, в металлической тюрьме, не видя ни неба, ни звезд… — Это кто говорит, Тахири или Риина? Его вопрос прозвучал как-то испытующе. — Это место не понравилось бы ни одной из них. Тахири выросла в пустыне и в джунглях Явина-4, Риина — в корабле-мире. Обе всю жизнь провели на природе. — Риина нигде не «выросла», — заявил Корран. — Риина была сконструирована в лаборатории. — По-твоему, это имеет значение? — спросила уязвленная Тахири. — Откуда ты знаешь, что твои собственные воспоминания настоящие? Если бы оказалось, что информацию о Миракс тебе имплантировали, что на самом деле такого человека не существует, разве она стала бы для тебя менее реальной? — Охо-хо, — сказал Корран. — Я не ведусь на дешевые софизмы. Часть тебя когда-то была реально существовавшей личностью, а другая часть была создана искусственно, как компьютерная программа. — Ты считаешь, что Трипио ненастоящий? — Ты знаешь, что я имею в виду. — Знаю, знаю, — сказала Тахири. Она была по горло сыта этим разговором, потому что не знала, что делать: заплакать или наброситься на него с кулаками. — Уж поверь, я думала над этим вопросом гораздо больше тебя. Я не понимаю, почему ты поднял эту тему именно здесь и сейчас. Мне казалось, что мы уладили это еще на Мон Каламари. Корран остановился и пристально посмотрел в ее лицо, освещенное светом фонарей. — Нет, не уладили. Точнее сказать, мои подозрения так до конца и не улеглись. Ты спрашивала, доверяю ли я тебе. Не то чтобы я тебе не доверял, Тахири — просто я не знаю, кто ты на самом деле. Я не знаю, какое существо спит внутри тебя, готовое проснуться при определенном стимуле. И я уверен, что ты сама этого не знаешь. Это был ту'к, сильный удар. — Нет, конечно, не знаю, — произнесла в конце концов Тахири. — Но я — не часть Тахири плюс часть Риины. В моей голове нет двух голосов. Они сражались друг с другом, потом объединились, и родилась я. Тахири и Риина — это для меня как бы родители. Ни одна из их черт не проявилась во мне полностью. Даже если я унаследовала от Риины что-то нехорошее, оно не имеет силы. Я сумею с этим справиться. — Но ты можешь просто не захотеть с этим бороться. Например, если эта черта нравилась и Тахири, и Риине. Она кивнула головой в знак согласия. — Ты уже согласился на этот риск, Корран. Почему ты не завел этот разговор несколько дней назад? — Потому что хотел посмотреть, какой ты стала. — И какой же я стала? — Ты умна, талантлива и чересчур самоуверенна. Я не знаю, боишься ли ты хоть чего-нибудь, и это плохо. — Боюсь, — сказала Тахири. — Чего же? — Страха. Злости. — Темной стороны. — Энакин видел меня темным джедаем с йуужань-вонгскими знаками. Сила была могуча в нем. — Она покачала головой. — Тебя должен беспокоить не какой-то там спящий йуужань-вонгский компонент, Корран. Опасность в компоненте джедая. Тахири с самого детства воспитывалась как джедай. Я, то есть та, кем я стала — нет. Брови Коррана взлетели вверх. — Очень интересный аспект. Я никогда об этом не задумывался. — Как и большинство других. — Ладно, — сказал Корран. — Мы вернемся к этому позже, когда не надо будет красться. — Мы что, крадемся? — Да, потому что мы почти у цели. Если нас кто-то ждет, я не хочу, чтобы этот кто-то прервал нашу интересную беседу. Через несколько минут они вошли в какую-то необъятную шахту. Сверху проникал слабый солнечный свет, и Тахири подумала, что шахта имеет около двух километров в поперечнике. Подняв глаза, она увидела наверху тусклый круг розового свечения. — Здесь глубоко? — вслух подумала она. — Около трех кликов. — Что же это такое, ситх возьми? — Мусорная яма, — отвечал Корран. — Отсюда с помощью магнитных ускорителей выстреливали на орбиту опасные отходы. — Должно быть, отходов было очень много, — сказала Тахири. — И здесь мы должны с ним встретиться? — Да, где-то через пятнадцать минут, если он придет вовремя. Тахири воспользовалась задержкой, чтобы немного осмотреться. По яме стелилось множество йуужань-вонгской поросли. — Как они называются? — спросил Корран, показывая на растение с толстыми, похожими на тростник стеблями, излучавшими ярко-синее свечение. — Понятия не имею, — созналась Тахири. — Никогда такого не видела. На нашей родине было множество растений и животных, держать которые на кораблях-мирах сочли ненужным или нежелательным. Хотя это могут быть и новые, сконструированные для существования в металлической среде. Она притронулась к одному из светящихся цилиндров. Он оказался холодным на ощупь, и волоски на ее руке встали дыбом. Десять минут спустя они услышали слабое эхо шагов. Тахири положила ладонь на рукоять светомеча. Это мог быть как Пророк, так и кто угодно другой. Появился тусклый зеленоватый свет, источник которого нес в руке высокий, отлично сложенный воин. — Это ловушка! — прошептала Тахири и включила меч. В следующую секунду вспыхнул клинок Коррана. Воин остановился. Его еще не было полностью видно. — Джеидаи! — Взгляни на него, — сказала Тахири. — Он не изуродован. Это не «опозоренный»! Вдруг воин рухнул на колени. — Джеидаи, — произнес он на общегале. — Добро пожаловать. Однако ты ошибаешься. Я действительно «опозоренный». Оправившись от первоначального шока, Тахири начала замечать другие детали — например, что на воине нет доспехов и что некоторые его шрамы и татуировки имеют незавершенный вид. — Ты говоришь на общегале, — заметил Корран. — Для вашего удобства я снабдил себя тизовирмом. — Ты Пророк? — Нет. Я пришел прежде него, чтобы убедиться, что все безопасно. Мое имя Кунра. — И что же? — спросил Корран. — Безопасно? — Вы джеидаи. У меня нет выбора, кроме как довериться вам. Я боялся, что наше сообщение кто-то перехватил и нас будут поджидать воины. Тахири перешла на йуужань-вонгский. — Как ты стал «опозоренным»? — спросила она. Глаза воина полезли на лоб. — Та-что-была-сформирована! — Его взгляд вернулся к Коррану, и он снова заговорил на общегале: — Убийца Шедао Шаи! Мы ждали джеидаи, но не величайших из них. — А, да ладно, есть еще пара человек выше нас, — отмахнулся Корран. — Люк Скайуокер, например. — Но он не упоминается в наших священных преданиях! Тахири не была намерена позволять воину отвлекаться. — Я задала тебе вопрос, — процедила она. Воин опустил голову. — Я был трусом, — признался он. «Трусливый воин? — подумала Тахири. — Тогда понятно». — Похоже, храбрость у тебя все же имеется, — сказал Корран. — Ты спустился сюда, не зная, кого найдешь — нас или засаду. — Теперь я служу Истине. Она дает мне отвагу, хотя я все равно недостоин. — И тем не менее наиболее достойный из моих учеников, — произнес новый голос. Тахири обернулась. В помещение вошел некто высокого роста. Лицо новоприбывшего представляло собой массу незаживающих ран и гноящихся язв, правое ухо у него отсутствовало. Еще у него были желтые, раздутые мешки под глазами, и… Нет, что-то было не так. Тахири присмотрелась внимательнее. «Это не настоящее, — поняла она. — Он носит маскуна». — Ты Йу'шаа? — спросил Корран. — Да. Для меня большая честь познакомиться с великими Тахири Вейлой и Корраном Хорном. Тахири ответила коротким кивком головы. Пророк поклонился. — Поистине это благословенный день, — произнес он. — Точно, — отозвался Корран. — Хотя в этот благословенный день мы пережили несколько совсем не благословенных неприятностей. Включая то, что наш корабль был уничтожен, когда мы добирались сюда. — Вас обнаружили? — быстро спросил Пророк. — Нет. По крайней мере, я так не думаю. Корран рассказал, что случилось. Тахири в это время внимательно смотрела на йуужань-вонга. Когда Корран закончил, Пророк кивнул головой: — Ты прав, о благословенный: вряд ли вас обнаружили. Я могу предположить, что выстрел из плазменного орудия вызвал какое-то нарушение в рефлексах мау-луура. Каждый день случаются сотни таких нарушений, если не тысячи, и я не думаю, что этому случаю будет уделено какое-то особое внимание. Что до второй проблемы, то она опять же демонстрирует, что вселенная благоволит нашему делу. Последняя участница нашей экспедиции заявляет, что у нее есть собственный корабль. — Последняя участница? — переспросил Корран таким тоном, словно ему предложили поцеловать гундарка. — Да. Формовщица, в чьих руках секрет нашего избавления. — Я думал, ты… — Я Пророк. Я говорю истину и предсказываю будущее. Но сам по себе я не являюсь ключом к избавлению — я просто предвижу его. Корран взглянул на Тахири. — Все это очень интересно, — произнес он, — но наша миссия, насколько я понимаю, заключалась в том, чтобы явиться сюда, забрать тебя и отвезти на Зонаму-Секот. Теперь ты хочешь изменить миссию и взять с собой кого-то еще. Из своего опыта я знаю, что изменение миссии может привести к неприятным последствиям. — Я прошу прощения, — сказал Пророк, — но, как ты сказал, наша миссия уже изменилась: нам нужен другой корабль. Что до формовщицы, то я не мог упомянуть о ней в кахсе. Она занимает слишком высокое положение при дворе Шимрры — по сути, именно благодаря этому она и узнала о Зонама-Секоте. Корран вздохнул. — Точнее, пожалуйста. — Один командир по имени Экх'м Вал нашел Зонаму-Секот, — продолжал Йу'шаа. — Он вступил в бой и был разбит. Однако он привез какой-то предмет с этой планеты, и формовщица стала изучать этот предмет. Она обнаружила некое необъяснимое родство между биологией Секота и нашей биотехнологией. — Опять же, интересно, но… — Мы из другой галактики, джедай Хорн. Век за веком мы летели сквозь беззвездную ночь. Наши легенды уходят корнями глубоко в прошлое, но нигде не упоминается ни о чем подобном — по крайней мере, я о таком никогда не слышал. И вот сейчас, в это смутное время, два знамения даны нам. Для меня — видение Зонамы-Секот как символа нашего избавления. Для формовщицы — откровение о том, что имелась какая-то связь между нами и этой планетой. Связь, которой боится Шимрра. Я не знаю, что все эти знамения означают, но вряд ли это простое совпадение. Как и я, эта формовщица должна своими глазами увидеть землю спасения, чтобы узнать истину — понять смысл, что кроется во всем этом. — А почем ты знаешь, что она тебя не сдаст? — спросил Корран. — Ты говоришь, что она входит в близкое окружение Шимрры. Я уверен, он был бы рад заполучить тебя, при чем не меньше, чем нас. — Несомненно. Но я ей верю. Сразу по возвращении с Зонамы-Секот Экх'м Вал и его воины были убиты. Шимрра боится даже одного слуха об этой планете. Формовщица, считай, уже мертва, потому что слишком много знает. Шимрра никогда не позволит ей покинуть резиденцию, а тем более отправиться на планету, которой он боится. — Значит, мы должны вытащить ее из резиденции Шимрры? — недоверчиво выпалила Тахири. — Да. Боюсь, это единственный способ. — Йу'шаа, — сказала Тахири. — Почему ты носишь маскуна? С помощью Силы она уловила реакцию Коррана — его резко возросшую подозрительность. Но вслух он ничего не сказал, и Тахири посмотрела на Пророка — что он ответит? Однако Пророк не выказал ни тени удивления; удивляться было, собственно, нечему: для йуужань-вонгов маскун был всего-навсего организмом, отображавшим фальшивое лицо хозяина. — Ты знаешь наши обычаи, — сказал Пророк. — Я ношу этого маскуна ради своих подопечных. Я поклялся не снимать его, пока наше избавление не свершится. Для вас я могу его снять, но он приклеен дхур-киритом. Это займет очень много времени. «Значит, маскун приживлен к его лицу». Это имело некоторый смысл: в прошлом некоторые йуужань-вонгские секты практиковали ношение маскунов в качестве повседневного ритуала. В сущности, углиты и были созданы как раз для этой цели, а не как средства маскировки. Но здесь, в данном контексте, Тахири это обстоятельство почему-то не нравилось. Судя по всему, Коррану тоже. — Извини, Йу'шаа, — сказал он, — но нам с Тахири надо поговорить наедине. — Разумеется. Они отошли на безопасное расстояние. — Что думаешь? — спросил Корран. — Мне все это не нравится, — ответила Тахири. — Но отчасти это может быть просто рефлекторная неприязнь к «опозоренным». — Ты полагаешь, что это мешает тебе правильно оценить ситуацию? — Надеюсь, что нет. Я стараюсь пересилить этот инстинкт. Но что-то в этом типе мне не нравится, в этом я уверена. — Ладно, здесь я с тобой согласен. Но вопрос не в том, нравится он нам или нет, и даже не в том, можно ли ему доверять. Вопрос вот в чем: он сообщил нам всю правду или что-то утаил? — Не могу сказать наверняка, — ответила Тахири. — Но для ловушки это все слишком сложно. — Вот и я о том же. Смысла нет: если бы они хотели что-то с нами сделать, то почему не сейчас? Нет, похоже, план настоящий, хотя и довольно вычурный. Я бы сказал, что это даже утешает. — Он улыбнулся. — Ты по-прежнему в игре? — Конечно. Я думала, что как раз ты будешь против. — Мы забрались уже довольно далеко. Ты доказала, что на тебя можно положиться. И Кент правильно сделал, что послал тебя со мной: сам я ни за что бы не догадался про этого маскуна. Давай хотя бы послушаем, в чем этот план заключается. — Существуют потайные пути, ведущие во дворец Шимрры, — сказал им Йу'шаа. — Часть их обнаружена, но за один я ручаюсь. Я не хотел его использовать, потому что после этого он был бы для нас потерян. Оказавшись внутри, мы должны будем пробраться к формовочному комплексу. — Если у нее есть корабль, почему ей просто не улететь оттуда? — спросила Тахири. — Не знаю, — отвечал Пророк. — Ей нужна сильная защита, иначе побег будет невозможен. — За этим что-то кроется, — проворчал Корран. — Она хочет, чтобы это выглядело как похищение, верно? Чтобы потом она могла оправдаться. — Вполне возможно, — согласился Йу'шаа. — Хм-м. У тебя есть карта-схема комплекса? — Да. — Сколько там воинов? — Само собой, мои ученики вам помогут, — сказал Йу'шаа. — Они устроят поблизости беспорядок, и воины побегут в другую часть комплекса. Ну, а внутри дамютека вы найдете друзей. — Это все здорово, — произнес Корран, — но все-таки, сколько там воинов? — Я могу лишь догадываться, но, по моим оценкам, не меньше десятка. — А конкретно? — В худшем случае? Несколько сотен. — Ага, — сказал Корран. — Значит, те, кто будут отвлекать внимание… — Да, скорее всего, они погибнут. Но они с радостью готовы умереть. — Я не хочу, чтобы они умерли, — запротестовал Корран. — Не надо за меня умирать. — Они умрут не за тебя, джедай Хорн, а за свое избавление. Их смерть будет напрасной, лишь если наша миссия закончится неудачей. — Однако все же… Нет, погоди-ка! С помощью Силы Тахири почувствовала, что его осенила какая-то мысль. Корран уставился на светящиеся растения, которые они перед тем обсуждали. — Кажется, у меня есть идея, — сказал он. С некоторой неохотой в голосе, как показалось Тахири. — Вот это обеспечит нам нужный гандикап, и при этом с меньшими потерями для вас. — Джедай покажет путь, — молвил Пророк. — Расскажи мне свой план. — Зря ты это говоришь, — сказал Корран. — Идея вот какая…ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Когда они выбрались из темного туннеля и увидели ярко освещенный дворец Верховного Владыки Шимрры, Тахири моментально почувствовала слабость в коленях. Наверху здания стоял огромный корабль главнокомандующего, похожий на сферу с крыльями, как будто весь дворец представлял собой некий скипетр, символ власти. — Весьма впечатляюще, — признал Корран. — Что теперь? Йу'шаа протянул палец в направлении куда более скромного сооружения звездообразной формы. — Вот дамютек формовщиков, — сказал он. — Надо подождать несколько минут. Мы атакуем вон там, — он показал рукой на большое шестиугольное здание с низкой остроконечной крышей, напоминавшей шляпку гриба. — Это гла, где выращивают змеежезлы. Охранники решат, что мы хотим завладеть оружием. Корран насчитал по меньшей мере пятдесят воинов, патрулировавших обширную площадь. — Твои ученики будут перебиты. — Они не будут долго сражаться. Они убегут и, благодаря твоему блестящему плану, почти все смогут скрыться беспрепятственно. Корран вздохнул. — Не сказал бы, что план такой уж блестящий. — Они спасутся, — сказал Йу'шаа. — Ты дал им больше шансов, чем у них было. Если же нет, они погибнут с честью, то есть получат то, в чем отказал им Шимрра. Они умрут, зная, что своей смертью осветили путь к избавлению. Корран снова посмотрел на дамютек. — А мы что, просто возьмем и войдем через парадную дверь? Тахири тоже смотрела на здание. Рефлектороное чувство благоговения, которое она испытала при виде дворца Шимрры, почти сразу исчезло, сменилось холодным ощущением, лежащим на границе гнева и страха. Ужасные вещи происходили когда-то с ней в подобном месте. — Да, — сказала она. — Мы просто войдем через парадную дверь. — А где мы встретимся с тобой? — спросил Корран Пророка. — Здесьнеподалеку есть святилище Йун-Харлы. Формовщица знает, где это. Если я останусь жив, мы встретимся там. — Тебе не открылось, выживешь ты или нет? — спросил Корран. Пророк улыбнулся: — Я уверен, что выживу. — Все равно, удачи тебе, — сказал Корран. — Спасибо. Да пребудет с вами Сила. И Пророк зашагал прочь. Корран открыл было рот, чтобы что-то сказать, но остановился. Он взглянул на Тахири. — Да, — подтвердила та. — Мне тоже стало не по себе. Простившись с двумя джедаями, Ном Анор шел и ухмылялся. Хотя ничего нельзя было гарантировать, он надеялся пережить предстоящую битву, потому что не собирался в ней участвовать. Пусть его ученики сражаются и умирают, он же выйдет обратно тем самым путем и направится прямиком в святилище. Если джедаи и формовщица тоже погибнут, он снова исчезнет в подземельях и будет пробовать что-нибудь другое. Его ничуть не радовало, что в эту миссию назначили Коррана Хорна. Хотя ученики были в восторге, сам он чувствовал себя в постоянной опасности. Хорн был не из тех, чью бдительность легко усыпить. Ном Анор подозревал, что, если ему станет известно истинное имя «Пророка», нынешние добрые намерения не смогут перевесить прошлых деяний против джедаев. Само собой, Тахири тоже была проблемой. Знание культуры йуужань-вонгов делало ее еще одним источником потенциальной опасности. Похоже, ее совсем не убедили его обьяснения насчет маскуна. Ном Анор остановился посреди темного туннеля, задумался. «Может, бросить все это дело?» Нет. Отступать было нельзя. После гибели Нгаалу влияние Анора стало ослабевать. Шимрра принялся с величайшим усердием выискивать шпионов в своем окружении, в том числе среди самых высокопоставленных лиц. Чистки среди низших сословий усилились, и «опозоренные» были отстранены от работ, где они могли причинить вред. Хуже того, число учеников Анора хотя и не убывало, но и не возрастало — отчасти из-за того, что слишком много их гибло без заметного продвижения к цели, то есть к «избавлению». Восстание, на волне которого Ном Анор собирался вознестись к вершинам власти, сейчас казалось как никогда далеким. Ему был нужен новый катализатор, новый источник силы. Короче говоря, он нуждался в новых союзниках. Все же… Он притронулся к живому карману, пристегнутому к телу у него в подмышке. В кармане хранилась одна вещь с того времени, когда он был всеми уважаемым исполнителем. Ном Анор не знал точно, зачем он рискует, таская ее с собой, но… если Шимрра получит двух джедаев, интриганку-формовщицу и планету Зонаму-Секот, то этого может хватить, чтобы… Нет, этого не хватит. У Шимрры не должно появиться ни малейшего подозрения о связи Нома Анора с Йу'шаа. Значит, придется работать с тем, что имеется в наличии. Отступать слишком поздно, так же как нельзя впадать в панику при мысли о грядущем путешествии. В отличие от своих суеверных учеников, Ном Анор не верил в судьбу: свою судьбу он создавал сам, силой своей воли, которой у него было в избытке. Итак, он будет играть для джедаев роль святого мужа, исполненного сочувствия. Он завоюет их доверие, или они умрут. Для Анора существовало только два направления: вперед и вверх. Слова «назад» и «вниз» были не для него. Первое время ничего не происходило; затем из-под стены одного из зданий на той стороне площади взметнулось желто-зеленое пламя, и внешняя стена конструкции рассыпалась бесформенными кусками, как будто ее расплавило. Все воины, находившиеся поблизости, побежали к месту взрыва, однако, прежде чем они успели туда добраться, из соседней ямы выскочили толпой «опозоренные» и набросились на них, орудуя ножами-куфи, змеежезлами, дубинками, на худой конец камнями и арматурой. С такого расстояния было трудно определить, что происходит, однако Тахири видела, что сражение складывается не слишком удачно. Хотя «опозоренные» дрались отчаянно — некоторые из них сознательно напарывались на змеежезлы воинов, обездвиживая их и давая товарищам возможность задавить врага числом — этот бунт не мог продлиться долго. Тахири напружинилась, приготовившись к броску. — Стой, — сказал Корран. — Дождемся, когда… Едва он произнес эти слова, как на сцене появились новые действующие лица — четыре фигуры в коричневых плащах; в руках у них были пылающие световые трубки. Отовсюду послышался крик «Джеидаи!», издаваемый одновременно воинами и «опозоренными». Однако звучал этот крик весьма по-разному; если «опозоренные» ликовали, то в боевых кличах воинов звучал вызов, ярость — и, возможно, некоторый страх. Мало что могло покрыть воина большей славой, чем победа над джедаем: хоть воины и не обожествляли рыцарей, как «опозоренные», однако уважать их они научились. «Джеидаи» вдруг развернулись и побежали; стража с воем и улюлюканьем ринулась за ними. Все охранники, которые еще не побросали свои посты, теперь сделали это. Корран просчитал все совершенно точно. Если что и могло заставить воина забыть все текущие обязанности, то именно джедаи. Разумеется, когда до ушей их начальников дойдет весть о том, что они покинули свои посты, погнавшись за «опозоренными», вооруженными стеблями светящейся травы, растущей у них под ногами — что ж, тогда никому из этих воинов не поздоровится. — Бегом марш, — скомандовал Корран. Тахири помчалась вперед, сосредоточив все внимание на одиноком стражнике, который все еще стоял у входа в дамютек. К чести этого стражника, он не настолько увлекся происходящим, чтобы не заметить их. К несчастью, его внимательность мало чем могла ему помочь против двух джедаев. Приблизившись к двери, Тахири положила ладонь на мембрану: — Века, Кваад. Вход открылся. — Как просто, — поразился Корран. — Конечно, — ответила Тахири. — Это дамютек моего домена. — Мастер Йим, — произнес кто-то из дверей. Она оторвалась от серии эмбрионов кул, которые подвергала вивисекции. Оказалось, пришла Кела Кваад. — Что такое? — Снаружи какая-то заваруха. Говорят, это «опозоренные». — Заваруха? Что они делают? — Атакуют питомник змеежезлов. — Должно быть, пытаются добыть себе оружие, — сказала Нен Йим. — Иди, закрой лаборатории. — Слушаюсь, мастер Йим. Адепт поспешно удалилась. «Ну, — подумала Нен Йим, — должно быть, это оно и есть». Она отложила свою роботу и подошла к стене. Из кармашка, прилепившегося к ее животу, она извлекла существо в виде тонкой, жесткой раковины с выступающим шипом, нашла в стене определенный нервный узел и воткнула в него иглу. Создание-шприц начало с легким шипением впрыскивать в дамютек токсин; этот токсин парализует защитные системы живого здания, чтобы тем, кто пришли за ней, не пришлось воевать с герметизирующими мембранами коридоров и с оглушающим газом. Конечно, эта защита не остановила джедая на Явине, но сейчас нужно было все сделать быстро. Тапик быстро разложится, не оставив следа ни от самого вещества, ни от факта вмешательства. Нен Йим схватила свиток оберточной ткани, в которую были завернуты кахса и маленький набор отобранных формовочных биоинструментов, и торопливо направилась по коридору туда, где стоял секотский корабль. К собственному удивлению, она была совершенно спокойна. Правда, пока что она не сделала ни одного необратимого шага. Она могла нейтрализовать действие тапика и, вероятно, имела в своем распоряжении средства, чтобы остановить джедаев. Но нет. Зонама-Секот являлась тайной, которая не давала ей покоя. Планета звала ее. Нет, она должна лететь, если только переживет следующие несколько минут. Корабль выглядел так же, как и день назад — он слабо мерцал, ожидая ее. Формовщицу охватило волнение. Она шагнула вперед, прикоснулась к корпусу своей рукой мастера, и в этот миг через дверь в комнату влетело несколько фигур. Двое из них были людьми и, судя по тому, что они размахивали пылающими неживыми факелами, определенно джедаями. Они сражались с восемью воинами. Оба человека уже получили по нескольку кровоточащих царапин, однако на глазах у Нен Йим еще два йуужань-вонгских воина упали с пузырящимися обожженными ранами. Один из оставшихся охранников повернулся к ней: — Мастер Йим, бегите. Здесь опасно. Она узнала его — это был Бхасу Руук, довольно спокойный как для воина. Нен Йим иногда казалось, что она ловит его обожающие взгляды. — Прости меня, — сказала формовщица. Она протянула руку мастера, длинное жало-хлыст вырвалось вперед и вонзилось воину в глаз. Он умер без звука. Нен Йим согнула руку — жало обвилось вокруг шеи другого воина и проткнуло артерию в его шее. Формовщица вырвала жало, притянула к себе и выбросила снова, убив третьего воина. Джедаи зарубили последнего из своих оглушенных противников и стояли над трупами, тяжело дыша и рассматривая ее. Взгляд одной из них, с желтыми волосами, поразил Нен Йим, словно жук-пуля, и она содрогнулась, узнав девицу. В один миг все переменилось, и формовщица поняла, что единственной ее победой будет смерть. — Ты, — сказала она. — Ты пришла убить меня. На лице Тахири появилась холодная улыбка. — Ты так считаешь? — спросила она. — Почему я должна это делать? Только лишь потому, что ты пытала меня, выворачивала мои мозги наизнанку, хотела настроить меня против всех, кого я знала? — Похоже, вы знакомы друг с другом, — предположил Корран. Тахири мрачно кивнула: — Это одна из формовщиц, которые ставили на мне эксперименты. Ее зовут Нен Йим. — Она посмотрела на убитых воинов. — Я вижу, у тебя новая рука. Как у Межань Кваад. — Межань Кваад была мастером. Я теперь тоже мастер. — Мне следовало догадаться, что это будешь ты, — сказала Тахири. Ее внезапно захлестнула ярость. — Следи за ее рукой, Корран. У нее… — Я видел, что она сделала с воинами, — ответил Корран. — Если она думает, что со мной это пройдет, пускай попробует. — Она моя, Корран, — прорычала Тахири. Она шагнула вперед, подняв оружие в защитную позицию, и заявила, повернувшись лицом к формовщице: — Ты даже не представляешь, что ты со мной сделала, Нен Йим. Я чуть не умерла. Я чуть не сошла с ума! — Но ни того, ни другого не случилось. — Да, не случилось. И я не стала тем, во что вы хотели меня превратить. — Это сделалось вполне очевидно, когда ты отрубила голову Межань Кваад, — заметила формовщица. — Да, — сказала Тахири. — Она умерла быстро. Мои мучения длились намного дольше. Ярость клокотала в ней, как в вуа'са, подбирающемся к логову соперника. Она пристально смотрела на формовщицу, чтобы уловить малейшее движение ее руки, малейший повод для… для чего? Для того, чтобы убить ее? Тахири сделала медленный глубокий вдох и опустила оружие; руки ее дрожали, живот свело судорогой. Она с усилием расслабила мышцы. — Мы проделали долгий путь из-за тебя, пережили кучу неприятностей, — промолвила она. — Я не собираюсь тебя убивать — не сейчас. Ты и есть та особа, из-за которой мы здесь? — Я хочу увидеть Зонаму-Секот, — отвечала формовщица. — Если вы пришли, чтобы отвезти меня туда, тогда да. — Наверное, мы поговорим об этом позже, — сказал Корран. — Поговорим, — произнесла Тахири. — Обязательно поговорим. После того, как выберемся отсюда, но задолго до того, как прилетим на Зонаму-Секот. Ты меня поняла? — Я тебя поняла, — ответила Нен Йим. — Но сейчас, чтобы мы могли сбежать, вы должны сделать то, что я скажу. — Время уходит, — сказал Корран. — Что мы должны сделать? — Воины, которых я убила. Обработайте их своим оружием. Корран криво усмехнулся: — Я так и думал. Он сделал, как было сказано — проткнул мечом раны от жала Нен Йим, стерев все признаки того, что воины погибли от руки формовщицы. Тахири смотрела на это с отвращением. Нен Йим, как йуужань-вонгу, не подобало отрекаться от содеянного убийства. — Что дальше? — Мне нужно отверстие в стене, достаточно большое, чтобы прошел корабль. Я уверна, что вашим нечес… вашим оружием можно это сделать. Тахири кивнула Коррану; они подошли к указанной коралловой стене и принялись откалывать от нее куски. Работа была готова менее чем на половину, когда позади раздались крики. Прежде чем Корран успел среагировать, Тахири развернулась и бросилась на новых врагов. Их оказалось трое. — Заканчивай! — крикнула она. — Я разберусь. У всех троих в руках были змеежезлы. Тахири бросилась вперед, словно бы намереваясь атаковать врагов с ходу, но в последнее мгновение затормозила. В результате контрвыпад первого воина тоже не достиг цели. Тахири приняла жесткий конец жезла на верхний блок и вонзила клинок в сочленение между шеей и плечом, после чего ее оружие описало полукруг и перехватило высоко вверху удар второго противника. В следующий миг она инстинктивно пригнулась, избежав рубящего удара третьего воина. Однако второй воин быстро оправился и захлестнул ее лодыжку своим жезлом, который вдруг сделался гибким. Тахири отпрыгнула с помощью Силы, и воин рванул ее обратно — как она и планировала. Она поддалась силе и обеими ногами ударила воина в лицо. Тот буркнул что-то нехорошее, но жезла не выпустил. Падая, девушка повернула оружие, и третий воин сам напоролся на него — клинок вошел ему в подмышку. Из раны хлынул черный пар, и в ноздри Тахири ударила вонь горящей крови. Она перекатилась, чтобы снова вскочить на ноги, но в этот момент оставшийся воин заехал ей в скулу. От удара у нее зазвенело в голове, перед глазами заплясали белые огни, застилая зрение. Тахири дико взмахнула мечом, но ее оружие не встретило препятствия. Затем все вокруг стало чужим и незнакомым, когда что-то твердое и острое прошло сквозь ее плечо. — О, — сказала Тахири. — О! Ее руки вдруг сделались резиновыми. Воин триумфально осклабился. — Нет, — сказала она ему. — Нет, ничего подобного. Она схватилась за вонзившийся в нее змеежезл, но едва ощущала его. Тогда она попыталась сконцентрироваться, преодолев боль, отбросить себя назад с помощью Силы, однако все поле зрения заполняло оскаленное лицо воина, уже готового убить ее, и Тахири чувствовала, как ее тело отходит от нее, становится легче, исчезает… Вдруг воин посмотрел куда-то в сторону и неожиданно оказался без головы. Его туловище почти грациозно опустилось на землю. Над нею стоял Корран. — Идем, — сказал он. — Яд, — пробормотала Тахири. Она попробовала подняться, однако ноги уже не слушались ее. Она едва сознавала, что Корран взвалил ее на плечо и несет к странному кораблю. Затем время как будто сжалось. Она помнила крики, тряску и дрожь корабля. Новые голоса, и затем ничего. Нен Йим уселась в кресло пилота и надела на голову шлем восприятия. Изначально на корабле его не было, но формовщице удалось сравнительно легко имплантировать йуужань-вонгские ганглии в чужую, но довольно развитую нейронную сеть. Объект должен был отвечать на команды, как любой йуужань-вонгский корабль. Ей не удалось регенерировать все системы корабля, и она заменила их специально выращенными эквивалентами. Вместо омерзительного машинного двигателя Нен Йим установила довинов-тягунов; она не смогла бы этот двигатель отремонтировать, даже если бы захотела. Ей не удалось ничего сделать с каркасом, и она оставила многие элементы технологии неверных — либо потому, что не была уверена в их назначении, либо из-за того, что ей было неясно, будет ли корабль без них функционировать надлежащим образом. Слившись с органами чувств корабля, Нен Йим уловила его напряжение. Корабль был смущен и растерян, как будто сомневался — как и она сама — что новые узлы будут работать. Эксперименты показывали, что должны работать, но ведь корабль еще ни разу не поднимался в воздух. «Мы попробуем вместе, хорошо?» — подумала Нен Йим и получила от корабля осторожное согласие. Где же джедаи? Из прозрачного кокпита их не было видно, поэтому формовщица активировала наружные оптические сенсоры корабля и быстро обнаружила их. Похоже, они ввязались в новую драку, и та, с желтыми волосами, упала. «Что ж, нет худа без добра», подумала Нен Йим. Все могло бы сложиться более гладко, если бы девчонка умерла. Через несколько секунд оба были на борту, и Нен Йим раскрыла внутренний и внешний люки. — Тахири ранена! — крикнул мужчина-джедай. — Змеежезлом! — Сделай для нее, что сможешь, — ответила формовщица. — Я не могу сейчас ничем помочь. Надо улетать. Еще раз загадав, чтобы эта топорная смесь секотской и йуужань-вонгской технологии не подвела, она приказала кораблю взлетать. В одно мгновение они вылетели через проем, хотя Нен Йим почувствовала, что по ее боку что-то царапнуло. Впрочем, ничего серьезного — корпус был способен пройти сквозь звездное вещество, так что йорик-коралл не являлся серьезной проблемой. Можно было бы даже пробить стену носом корабля, но здесь были джедаи со своими мечами, так почему бы не воспользоваться их услугами? — Мы должны встретиться с Пророком у святилища Йун-Харлы, — сообщил джедай. Его тон не понравился Нен Йим. Похоже, он вообразил, будто она ему подчиняется. — Мне об этом известно, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие, хотя все ее инстинкты говорили ей, что она слишком высоко над землей и может упасть. Наконец, вот оно, святилище — то самое, где она встречалась с Харраром; казалось, это было очень давно. Небеса окутывала пугающая тишина, как будто весь Йуужань'тар заснул, как будто они не сбежали только что из резиденции самого повелителя. Странно, но это спокойствие породило в ней ощущение обреченности, какого она никогда прежде не испытывала. Нен Йим посадила корабль возле святилища и открыла люк. Снаружи дул легкий ветерок, насыщенный густым ароматом цветов-пузырей. Нен Йим была рада, что они расцвели до ее отлета — ей было интересно, как они пахнут. Она заметила в глубине святилища какое-то движение и увидела гротескную фигуру «опозоренного», который двинулся ей навстречу. — Должно быть, это и есть Пророк, — пробормотала она. Он был высок, и его тело на вид казалось вполне правильным, за исключением опухоли под левой рукой — скорее всего, не прижился имплантат лимпин. На лице у него был надет маскун, отображавший все признаки «опозоренного», какие только можно себе представить. Создавалось впечатление, что Пророк составил для этого список всех возможных уродств, как будто решил взвалить на свои плечи бремя всех «опозоренных». Это было отвратительно и в то же время странным образом интригующе. Кто из йуужань-вонгов стал бы такое делать? И зачем? — Я Йу'шаа, — сказал «опозоренный», поднявшись на борт. Его взгляд остановился на Нен Йим — решительный, почти звериный. Нет, это не был жалкий хнычущий «опозоренный». Это был представитель совсем другой породы. Он нес знаки своего положения с невероятным достоинством. — Я Нен Йим. — Это честь для меня, мастер, — ответствовал Пророк. — Ты сделала великое дело. Все ли прошло гладко? — Могло бы пройти чуть более гладко, — пробурчал Корран. — В соответствии с планом, — сказала Нен Йим. — В плане не говорилось, что Тахири пырнут жезлом, — возразил Корран. — Ту-что-была-сформирована ранили! — воскликнул Пророк. — Мы все рискуем, — заметила Нен Йим. — Она умирает! — сказал Корран. — Ты что, ничего не можешь сделать? — Я вылечу ее, — ответила Нен Йим, — когда появится возможность. — Ты вылечишь ее… Он остановился, когда в корабль вошел еще кто-то. Джедай выхватил свое безбожное оружие и зажег его. — Нет! — крикнула Нен Йим. — Это Харрар, жрец. Он летит с нами. Джедай присел в боевую стойку. — Нет, я… В корабль ударил зарад плазмы — небо больше не было спокойным. Нен Йим выругалась, обнаружив, что отключилась от дальномерных сенсоров. Подключившись снова, она увидела над собой флайер и еще десять на дистанции огня. Она закрыла люк и подстегнула довинов-тягунов. Корабль прыгнул вертикально вверх и с размаху ударился в атмосферный флайер. Флайер полетел вниз и врезался в святилище, после чего съехал в воду — пожива для п'хиили. Прочие флайеры скоро остались позади, но отовсюду уже слетались более быстрые корабли. Нен Йим повернула туда, где ей виделось наиболее открытое пространство. Далеко вверху тусклой полоской в небе виднелась радужная арка — еще одно свидетельство завоевания Йуужань'тара; чтобы создать ее, раздробили луну. Нен Йим с облегчением поняла, что их скорость выше, чем у преследователей — правда, минимально. Большинство йуужань-вонгских космических кораблей проектировались именно для полетов в космосе и потому в атмосфере оказывались неуклюжими. Секотский корабль был более гладким, более обтекаемым. Но в вакууме все могло измениться. — Приготовьтесь к прыжку в темное пространство, — предупредила она спутников. — Проклятье… — пробормотал джедай. — Нет… Не у самой планеты. Мы же еще в атмосфере! — Это плохо? — спросила Нен Йим. — Да, это плохо. Ты вообще когда-нибудь рассчитывала прыжок? — Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. — Ты что, никогда не летала? — Нет. — Следи за ней, — сказал Корран Пророку, одновременно бросив взгляд на жреца. С каждой секундой жить становилось веселее. Он быстро шагнул к формовщице и встал рядом с нею. — Ладно, — сказал он. — Давай-ка поглядим… мы сделаем короткий прыжок — на Борлейас. У тебя здесь есть звездная карта, или какой-то аналог? Нен Йим покачала головой. — Нет, — ответила она. — Или, возможно, я недостаточно настроена, чтобы видеть ее, если она есть. Но к нам приближаются корабли. — Можешь как-то мне их показать? — Да. Ближайшая стенная панель растаяла, за ней обнаружилась горизонтальная поверхность; в воздухе засветились значки, отображавшие корабли и их перемещения. — Я не могу сказать, как они близко, потому что не знаю масштаба, — произнес Корран. — Но думаю, надо задать восемь-шесть-два-восемь-восемь-один. — Я не знаю, что это значит. — Туда! — показал Корран, испытывая полное дежа вю. — Не приказывай мне. — Слушай, я пилот, ты же явно нет. Любой дурак знает, что прыгать в гиперпространство так близко от сингулярности — это чистое самоубийство. Формовщица проигнорировала его замечание. — Там тоже корабли, — сообщила она. — Ну да, я их вижу. На этой штуке есть пушки? — Я о них ничего не знаю. — Ладно… тогда лети быстро. И придумай, как задать прыжок. На хвосте у них появился коралл-прыгун и открыл огонь. Первые выстрелы прошли мимо, но последующие попали в цель, и корабль чуток содрогнулся. Коррану даже показалось, что он слабо вскрикнул, как будто ему вспонились раны, нанесенные когда-то таким оружием. Джедай был слегка потрясен. Корабль живой? Если да, почему он тогда услышал крик, если шлем восприятия на голове у Нен Йим? Но затем он понял. Корабль существовал в Силе. Поскольку он был явно органическим, Корран сначала подумал, что это какая-то новая модель йуужань-вонгского корабля. Теперь он терялся в догадках. Коралл-прыгун сделал второй залп. — Ныряй! — крикнул Корран. — Ныряй! — Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, — сказала Нен Йим. Коррану хотелось кого-то задушить — хотя бы самого себя, за то что позволил относительно простой миссии до такой степени выйти из-под контроля. — Почему на этих вонючих кораблях нет нормальных приборов? — пробормотал он. — Ты имеешь в виду приборы из металла и пластила? — спросила формовщица. — Да. Да! — Здесь есть такие, — ответила она. — Этот корабль — гибрид машинной и биотехнологии. У него были свои приборы управления, я не смогла в них разобраться. «Гибрид машинной и био… нет, это потом». — Ты их убрала? — Нет, они под тем экраном, затянуты пленкой. Они оскорбляли меня своим видом. — Да уж, — заметил Корран, с трудом пробираясь к указанному месту. — Ты явно ненормальная. Ты сама себя объявила пилотом, хотя не имеешь понятия, что это такое, и даже не подумала сказать единственному квалифицированому пилоту, что здесь есть приборы… Он сорвал пленку. Под ней обнаружилась абсолютно знакомая приборная доска. — Я могу этим управлять, — пробормотал Корран. — Я могу этим управлять! Брысь отсюда, иди помоги Тахири! — Я не… — …знаю, что я делаю, — оборвал Корран. — Нас всех тут поубивают, и ты так и не увидишь свою таинственную планету. — Очень хорошо, — сказала Нен Йим. Она сняла шлем восприятия и пошла на бак, к Тахири. — Если она не выживет, — крикнул Корран ей вдогонку, — сделка отменяется. — Значит, она выживет, — крикнула в ответ Нен Йим. Корран начал с косой бочки, увильнув от нового шквала плазменных снарядов. Один из выстрелов пропалил полосу на корпусе, и джедай «услышал», как корабль вскрикнул от боли. Затем он почувствовал, как рана затянулась и после небольшого зуда полностью исцелилась. «Интересно». Приборная доска была довольно старомодной, но сам корабль оказался таким послушным, что Корран диву давался. И, вопреки словам Нен Йим, он обнаружил на ней рукоятки управления лазерами — и кое-чем еще. «Посмотрим, работает или нет». Он резко свернул вверх и влево, совершив поворот за половину того времени, которое обычно требовалось кораблям такой величины, оказался над «скоками» и с надеждой сделал несколько выстрелов. Согласно консоли, у него было четыре передних лазера; выстрелил только один. Его луч понесся вперед… прямо в ненасытную воронку «скока». Корран промчался мимо «скока», скорее чувствуя, чем видя глазами двух других у себя на хвосте, затем резко рванул вверх и усмехнулся, когда выстрелы этих двух поразили первого. — Похоже, они еще не включили своего военного координатора, — заметил он. — Мы его глушим, — донесся с бака голос Нен Йим. — Я проследила за этим. «А она знает свое дело, эта формовщица. Несносная и невероятно опасная, но свое дело знает.» — Как там Тахири? — Я же сказала. Она будет жить. Джедая захлестнула волна облегчения, и он снова обратил все внимание на насущные проблемы. Корабли теперь были повсюду, причем не только сзади и не только «скоки». Корран начал просчитывать прыжок, однако он не знал возможностей двигателя, и это осложняло задачу: нужно было сделать вычисления не просто точно, а абсолютно точно. Времени на это не было… — Здрасьте, — пробормотал он про себя. — Это еще что? Силуэт казался знакомым, но Корран не был уверен. Эта штука даже могла вообще не работать, но в данный момент она являлась единственной надеждой. Джедай повернул в направлении диковинного объекта. Справа снизу вылетел «скок», и Корран чисто из любопытсва попробовал другое оружие, которое вроде бы имел корабль. Ничего не случилось. «Скок», шедший по расходящемуся вектору, пропустил момент для выстрела и изменил курс, чтобы снова пристроиться в погоню, однако проиграл при этом несколько километров. — Ладно, — пробормотал Корран. Чем бы ни было это загадочное оружие, но оно явно не работало. Через минуту их должны были догнать шесть или семь «скоков», но спутник, замеченный им издалека, был уже совсем близко. Он представлял собой сферу пяти метров в поперечнике, ощетинившуюся шишкообразными выступами и спокойно висевшую на орбите. Как подметила Тахири, йуужань-вонгам достались вместе с Корускантом миллионы спутников, если не миллиарды. Новые хозяева работали в поте лица, подметая орбиту, но это был титанический труд. Некоторые спутники падали вниз по собственной воле, но другие… Корран выстрелил в сферу из своего единственного лазера и охнул, когда ее окутало голубое свечение щита. Пространство вдруг заполнили лазерные лучи — сфера начала выполнять сложные маневры, стреляя по всем кораблям в поле зрения. Корран проигнорировал адресованные ему выстрелы и врубил максимальную скорость, на какую был способен мотор. Скорость впечатляла. «Скоки» словно обезумели — они закружились вокруг спутника, стреляя по нему. Лишь один или два быстро оправились от удивления и последовали по новому вектору, но к тому времени, когда они снова бросились в погоню, Корран уже ввел свои координаты и смотрел, как звезды превращаются в полосы. — Фью, — выдохнул он, наконец расслабившись. — Что это было, какая-то военная машина? Корран с удивлением обнаружил, что рядом стоит Пророк. — Нет, — ответил он. — Это устройство для тренировки пилотов. Если по нему выстрелить, оно переключается в оборонительный режим. Разумеется, лазеры у него слишком слабые, чтобы причинить серьезный вред, так что большая часть энергии идет на щиты. Но поскольку воронки заглатывают первые выстрелы, йуужань-вонгские пилоты поняли бы это лишь со временем. — Умно, — сказал Пророк. — Спасибо, — ответил Корран. — Теперь я хочу взглянуть на Тахири. Прийдя в себя, Тахири увидела над собой лицо Нен Йим. — Она будет очень слабой, — говорила кому-то формовщица. — Возможно, довольно долго. Рука может омертветь, но пока говорить слишком рано. — Корран? — пробормотала Тахири и повернулась, чтобы увидеть его. Но Нен Йим разговаривала не с Корраном. Она разговаривала с йуужань-вонгом — худощавым мужчиной с повязкой на голове. «Жрец!» Тахири потянулась к мечу, но не нашла его. — Корран! — крикнула она. — Я здесь, — ответил знакомый голос. — Успокойся. Кажется, мы среди друзей. Судя по его голосу, он был не очень в этом уверен. — Ты кто? — спросила Тахири жреца. — Я Харрар. — Еще один из веселой шайки пилигримов, — буркнул Корран. — Формовщики и «опозоренные» — не единственные, кого интересует этот новый мир, — пояснил жрец. — Я условился с Нен Йим, что встречусь с нею в том же месте, где Пророк. — Значит, ты признаешь ересь? — спросил Пророк. — Я ничего не признаю, — ответил Харрар. — И ничего не отвергаю. Но Шимрра приложил огромные усилия, чтобы скрыть от нас эту планету. Я хочу знать — почему. — Где мы? — спросила Тахири. — В гиперпространстве, — отвечал Корран. — Ты пропустила потрясающий исход. Этот корабль — это действительно что-то. Тахири обвела взглядом окрестное пространство. Подобно йуужань-вонгским кораблям, корабль Нен Йим казался выращенным, органическим. Однако на этом его сходство с йорик-коралловыми звездолетами заканчивалось. — Что это за корабль? — спросила Тахири. — Это корабль с Зонамы-Секот, — ответил Пророк. — Он был сильно поврежден. Формовщица вылечила его. Это хорошо: мы прибудем на Зонаму-Секот на одном из ее отпрысков. Тахири хотела спросить что-то еще, но тут вмешался Корран. — Ах, да, — сказал он. — Мы летим не на Зонаму-Секот.ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Все уставились на джедая. Первым прервал молчание Йу'шаа: — О благословенный, что ты имеешь в виду? После всего того, что было сделано? Мои ученики погибли ради того, чтобы мы могли совершить это путешествие. Они положились на тебя. — Я тоже положился на твое слово, Йу'шаа — на твое обещание, что мы берем с собой тебя и только тебя. Теперь же здесь еще и формовщица со жрецом, о которых я не знаю ровным счетом ничего. — О формовщице я уже объяснил, — сказал пророк. — О жреце я сам ничего не знал. — Подумай, — вмешался Харрар. — Мы с Нен Йим рискуем куда больше, чем этот Пророк. Ему и так уже вынесен приговор, и на него идет охота. Он мало чем рискует, а получает — все. С другой стороны, я — влиятельный и уважаемый жрец. И что же? Я не только связался с джеидаи, но и отправился на поиски Зонамы-Секот — планеты, которая для нас абсолютное табу. Если Шимрра об этом узнает, со мной расправятся безо всяких церемоний. Корран кивнул: — Возможно. Если только сам Шимрра не спланировал это фиаско. — Уверяю тебя, он бы никогда такого не сделал, — ответил Харрар. — Это всего лишь слова, а мы, знаешь ли, воюем на разных сторонах. «Очень дипломатично, Корран». Он начал снова: — Послушай-ка, не только вы трое догадались, что Зонама-Секот имеет большое значение. Там уже находятся трое джедаев, которые ведут с Секотом переговоры. Ваши уже раз напали на планету, если не больше. Привезти туда одного из вас, в особенности если он добивается мира — это одно. Привезти троих — совсем другое дело. — Свяжись с этими джеидаи, — посоветовал Пророк. — Обсуди вопрос с ними. Конечно же, они согласятся, что если речь идет о мире, то инициатива должна исходить как от джеидаи, так и от йуужань-вонгов. — Он прав, — сказала Тахири. Корран наградил ее убийственным взглядом. — Мне нужно поговорить с Тахири, — молвил он. — Конечно, — ответил Харрар. Остальные промолчали, но никто не сдвинулся с места, и Корран отвел Тахири в место, служившее здесь пассажирским отсеком. — Корран… — начала девушка, но тот оборвал ее. — Нет, — прошипел Корран. — Слушай меня. Мы здесь в меньшинстве. Я не позволю, чтобы ты спорила со мной в их присутствии. — Тогда перестань принимать решения, не советуясь со мной. Мы же команда, забыл? — А я в этой команде старший. Хочешь со мной спорить — ладно, спорь. Но только наедине. Нельзя демонстрировать им наше несогласие. В любом случае я обладаю правом вето, потому что я единственный знаю, где находится Зонама-Секот. — Свяжись с Кентом. Спроси у него. Или, еще лучше, поговори с мастером Скайуокером. — Похоже, на этих секотских кораблях нет терминалов ГолоНета, — ответил Корран. — Будь здесь терминал, я бы именно так и поступил. — Тогда можно вернуться на Мон Каламари, и пусть решит Совет. Корран понизил голос до шепота: — Я как раз собирался сказать им, что мы направляемся туда. — Но на самом деле не туда? Куда же мы летим? — На Зонаму-Секот. — Что? Но ты сказал… — Я солгал. Хотел посмотреть на их реакцию. — И? — Пока ничего не могу сказать. Подождем несколько дней — может, чего увидим. — Это опасно, — сказала Тахири. — Я очень слаба. Если дойдет до драки… — Если что, я справлюсь сам, — мрачно ответил Корран. — Что ты имеешь в виду? — Извини. У стариков свои секреты. Но если все полетит к ситхам, никто из нас не должен добраться до Зонамы-Секот. Приказ командования. Ты меня поняла? — Да, — отвечала Тахири. — Прекрасно поняла. — Хорошо. Теперь дальше: ты что-нибудь заметила минуту назад? Какую-нибудь реакцию, которую я мог проглядеть? — Вряд ли. Но этот поп мне что-то не нравится. — Почему? — И Нен Йим, и Пророк — еретики. Я не могу себе представить, чтобы сановный жрец согласился сотрудничать с кем-либо из них. — Если сановная формовщица может быть еретичкой, то почему не буть еретиком сановному жрецу? — Полагаю, это возможно, — с сомнением в голосе сказала Тахири. — Если у тебя к нему подозрения, почему тогда ты считаешь, что мы должны продолжать миссию? — Потому что миссия очень важна. Я верю, что Нен Йим и Пророк искренни в своих мотивах. Жрец в меньшинстве, и я думаю, что он не станет ничего предпринимать, пока мы не достигнем планеты. Что бы он там ни замыслил, но он хочет попасть на Зонаму-Секот не меньше, чем остальные. — На нем может быть какое-то следящее устройство? — Может. Это было бы скверно. Корран на миг задумался. — Иди отдохни, — сказал он. — Держи глаза и уши открытыми. У нас еще есть время, чтобы все взвесить. Путь долгий. Тахири нашла Нен Йим в рубке — та стояла и смотрела на звезды. Она остановилась, пытаясь совладать со своими эмоциями. Но поговорить с формовщицей было просто необходимо. — Джеидаи, — не оборачиваясь, молвила Нен Йим. — Мастер Йим, — ответила Тахири на языке йуужань-вонгов. — Значит, некоторые из наших имплантатов все-таки прижились. Тахири снова охватил гнев, но она погасила его. — Да, — сказала она. — Я теперь не человек и не йуужань-вонг. Поздравляю. — Поздравлять надо было мою наставницу, а не меня. — Так ты не считаешь себя виноватой? — Виноватой? В чем виноватой? Формовкой руководила Межань Кваад. Обрабатывала тебя она. Если бы проект возглавляла я, то все равно бы я не чувствовала сожаления за то, что с тобой случилось. — Да уж, — сказала Тахири. — Ни сожаления, ни боли, ни страсти. Ты не испытываешь никаких эмоций, верно, Нен Йим? Кроме разве любопытства и чувства долга. — Долга? — пробормотала Нен Йим, не отрывая взгляда от космической пустоты. — Ты знаешь, когда я последний раз вот так вот смотрела на звезды? — Какое мне дело? — Это было на корабле-мире «Баану Миир», одном из самых старых. Его мозг умирал, и однажды непроизвольный мышечный спазм оторвал одну из «рук» корабля. Я стояла в вакууме и смотрела на обнаженные звезды, и я поклялась тогда, что любыми средствами спасу корабль-мир и его жителей. Я применила еретические методы, но потерпела неудачу. Но, даже несмотря на это, все они могли бы спастись, если бы твои друзья-неверные не разрушили корабль-мир, в который мы должны были переселиться. Она повернулась к Тахири; глаза ее сверкали, хотя голос оставался ровным. — Рискуя жизнью, я создавала ужас во плоти, чтобы нам больше никогда не пришлось скитаться в межгалактической бездне. Я рисковала еще больше, раскрывая потаенные секреты окружающего мира и разгадывая его загадки. Возможно, для тебя это не страсть, но уж ненависть-то можно считать страстью, я полагаю. Ты, джеидаи, убила мою наставницу. Джеидаи уничтожили новый корабль-мир и обрекли тысячи несчастных на жалкую, бесславную смерть. Я возненавидела джеидаи. — И продолжаешь ненавидеть? — Ныне я отступилась от своей ненависти. Моя ересь заставляет меня видеть вещи такими, какие они есть, а не какими я хочу их видеть или какими я их боюсь. Тайна Зонамы-Секот с большой вероятностью может оказаться ключевой для существования йуужань-вонгов, и джеидаи как-то с ней связаны. Поскольку для меня благосостояние моего народа значит больше, чем мои собственные причуды, я должна учитывать все возможности, в том числе то, что вера этого смехотворного Пророка имеет основание. — А как насчет меня лично? — Тебя? — Формовщица пожала плечами. — Межань Кваад сама подписала себе приговор. Она практиковала ересь слишком открыто, чуть ли не кичилась ею. Хуже того, она сломала жизнь благородному воину, испугавшись, что он проболтается об их противозаконном романе. Это стало причиной ее гибели. Ты послужила лишь инструментом, и опять же, причиной была ее ошибка: если бы она работала с тобой правильно, ты никогда бы не подняла на нее оружие. Раньше я тебя ненавидела, теперь же вижу, что уже нет. Ты вряд ли понимала, что творишь. — О, отлично понимала, — сказала Тахири, вспомнив свою выкристаллизованную ярость. — Я очень хорошо все помню. Я могла не убить ее, а только обездвижить. Но после всей той боли, которую она мне причинила, а ты ей помогла… — Значит, ты меня ненавидишь? «Хороший вопрос», подумала Тахири. — Согласно учению джедаев, — пояснила она формовщице, — ненависти нужно избегать. Если у меня и осталась ненависть к тебе — что вполне возможно — то я не желаю ее. Йуужань-вонги многое отняли у меня: мое детство, мою личность, того, кого я любила. Но сама я теперь наполовину уроженка этой галактики, наполовину йуужань-вонг. Я сумела примирить две свои индивидуальности. Теперь же я хочу помочь примирить два моих родных народа. — Ты хочешь остановить войну? — Конечно. Нен Йим кивнула: — Признаюсь, я не вижу особой чести в бессмысленном кровопролитии, которое так обожают воины. Увлечение резней породило много глупостей. Мы захватили намного больше миров, чем нам нужно — наверное, больше, чем мы сможем удержать. Иногда мне кажется, что Шимрра — безумец. — Она вздернула голову, и щупальца ее парика закружились в странном танце, укладываясь заново. — Как твои раны? — Лучше, благодаря тебе, — сказала Тахири. — Это было довольно просто. Твое тело хорошо отреагировало на антитоксин. — Нен Йим снова отвернулась и стала смотреть на звезды. — Убеди того джеидаи лететь на Зонаму-Секот. Если ты сказала правду о своей цели, ты должна мне помочь. — Не могу, — отвечала Тахири. — Я с ним согласна. Даже если мы можем доверять тебе и Пророку, остается еще жрец. Почему он здесь? — Я думаю, что его мотивы сложны. Он занимает высокое положение в своей касте. Ересь представляет большую опасность для касты жрецов, а здесь он имеет возможность изучить не просто две разновидности еретиков, а вожаков двух движений. Он хочет знать своих врагов в лицо. Хотя, с другой стороны, он тоже стремится узнать тайну Зонамы-Секот; возможно, он зол на Шимрру за то, что тот скрыл от него эту информацию. Однако я не могу сказать, что он предпримет, когда мы раскроем секрет. Вероятно, выступит против нас на стороне Шимрры и будет стараться укрепить могущество жрецов. Если Зонама-Секот действительно окажется ключом к нашему будущему, начнется борьба каст за контроль над нею — борьба как идеологическая, так и реальная. — Одним словом, ты ему не доверяешь. — Я думаю, что, независимо от результата экспедиции, он намерен нас убить. — Тогда зачем ты его взяла? — взорвалась Тахири. — Чтобы вытянуть из него все, что смогу. Ты знаешь, есть разные фракции. Шимрру поносят со всех сторон — например, куореалисты, сторонники убитого им предшественника. Возможно, Харрар — один из них; во всяком случае, он о них знает. Кроме того, я хочу держать его на виду — так он менее опасен. — Я с тобой согласна, — сказала Тахири. — Я тоже ему не доверяю. — Тогда мы будем за ним приглядывать вместе. Это была очень простая уловка, но Тахири вдруг почувствовала к формовщице невольную привязанность. «Глупо. Как раз этого она и добивается». Но они были из одного домена, а в йуужань-вонгском обществе родственные чувства очень сильны — куда более сильны, чем простая симпатия и антипатия. Не потому ли Корран ей не доверяет? Ладно, проехали. — Можно ли узнать, нет ли у Харрара имплантированного маячка или виллипа? — Если есть, то имплантат должен быть очень необычным, чтобы представлять для нас угрозу, — ответила Нен Йим. — Почему? — Потому что я выпустила вирус, который атакует и быстро убивает все известные виды таких организмов. Если кто-то на этом корабле имеет такой имплантат, он скоро заболеет из-за отравления продуктами разложения. — Ладно, я буду следить, — сказала Тахири и в смешанных чувствахпокинула рубку. Раньше гнев придавал ей уверенность; теперь, когда гнев исчез, она чувствовала себя опустошенной. Нен Йим снова повернулась к звездам. «Может, это ее убедит, — подумала она. — Может, она сумеет убедить старшего джеидаи продолжить путешествие к Зонаме-Секот». В конце концов, Нен Йим сказала правду. Ей ничуть не хотелось, чтобы приспешники Шимрры ее выследили, и она приняла меры, чтобы это предотвратить. Однако старший джедай относился к ней настороженно — и не только к ней. Что ж, у него были на то все основания. Нен Йим не разделяла нехитрую веру Пророка в то, что Зонама-Секот есть ключ к спасению «опозоренных», а следовательно, и всех йуужань-вонгов. Она не сомневалась, что Зонама-Секот представляет собой величайшую угрозу, с какой когда-либо встречался ее народ. Если ее опыты это подтвердят, она займется этим сама. Несмотря на свое органическое происхождение, секотский корабль по своей конструкции больше напоминал знакомые Тахири металло-пластиловые космолеты, чем корабли йуужань-вонгов. За кокпитом находились каюта для экипажа, достаточно просторная, чтобы вместить шесть-семь человек, и шесть чуть более тесных спальных кают. Еще дальше располагалось обширное складское помещение, дизайн которого скорее напоминал йуужань-вонгский — Нен Йим получила много свободного места, сняв старый гиперпривод. В помещении было полно всяких штуковин, какие Тахири видела в формовочной лаборатории на Явине-4. Она заглянула туда лишь однажды. Что ел предыдущий экипаж корабля — неизвестно, но им приходилось питаться мууром — йуужань-вонгским продуктом на основе дрожжей. Тахири и Корран сидели за круглым столом, торчащим из пола; стол мгновенно вырастал, словно гриб, если погладить бледное пятно на стене. Никого из йуужань-вонгов поблизости не было — Пророк не показывался, Нен Йим же работала в своей импровизированной лаборатории, и с нею был Харрар. — Четыре дня, и ни у кого никаких симптомов, — сказал Корран. — Либо ни у кого не было имплантатов, либо вирус на них не подействовал, либо никакого вируса и не было. Мы остались с тем, с чего начинали. — Так оно всегда бывает, если никому не довереяшь, — заметила Тахири. — В общем, мы ничего не узнали. — Тебе нравится эта замазка? — проворчал Корран, с отвращением набивая рот едой. — Она никому не нравится, — ответила Тахири. — Йуужань-вонги едят не ради удовольствия, если только это не торжественный акт — например, поедание плоти вуа'са, убитого в ритуальном бою. — Не сказал бы, что такой уж деликатес. Так, для аппетита. — Верно, — сказала Тахири и откусила еще кусок. Она понимала, что он хочет обратить все в шутку, но почему-то ей было не до смеха. В последнее время чувства Коррана было трудно понять; казалось, он старается не слишком открываться ей в Силе. В дверях послышался слабый шум; оба одновременно повернули головы. Там стоял Харрар. — Надеюсь, я не помешал, — произнес жрец. — Нисколько, — ответил Корран. — Что-нибудь нужно? Жрец кивнул: — Прошло уже четыре дня. Могу ли я узнать, когда мы прибудем на Мон Каламари? Тахири быстро взглянула на Коррана. «Четыре дня», передала она ему с помощью Силы. «Никаких признаков измены». Корран не ответил. Он поджал губы и кивнул. — Где Пророк? — спросил он. — Закрылся в своей каюте — наверное, молится, — отвечал жрец. — Ладно, — сказал Корран. — Общий сбор. Я… В этот миг корабль завизжал.ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Кела Кваад пристыженно склонилась перед полиповым троном, придавленная к земле рокочущим голосом Шимрры. Она съежилась, сознавая свое ничтожество. — Встань, адепт Кваад, — молвил Шимрра. Она повиновалась; колени у нее дрожали. — Властелин Ужаса, — сказала Кела. — Как я могу вам угодить? — Ты уже мне угодила. Мобукат-каны — твоя разработка, верно? — Да, повелитель Шимрра. — Мастер Йим представила их на мое рассмотрение. Она сказала, что ты — самая одаренная из ее учениц. — Правда? — удивилась Кела. Ей всегда казалось, что мастер Йим ей завидует. — Мы уже применили их, и с немалым успехом. Неверные теперь в значительной мере остались без дальней связи. Это неоценимый вклад в победу. — Спасибо, повелитель. Я рада, что смогла вам пригодиться. — Да, конечно, — укоризненно прорычал Шимрра, а его шут-"опозоренный" весело запрыгал на месте. Келе отчаянно захотелось пасть ниц, но Властелин Ужаса приказал ей стоять. Поэтому она осталась стоять. — Потеря мастера Йим стала для нас тяжелым ударом, — продолжал Шимрра. — Но ее работа должна быть продолжена. Ты получишь звание мастера. Кела приложила все усилия, чтобы ничем не выдать свое бурное ликованме. — Я не достойна этой чести, о Властелин Ужаса, но я сделаю все, что смогу. — Она понимала, что лепечет, как ребенок, но не могла остановиться. — Я разработала корабль нового типа, способный нейтрализовать многие новые приемы неверных. А что касается джеидаи… — Что джеидаи? Слова хлынули с такой силой, что, казалось, щупальца сейчас оторвутся, но на этот раз Кела не испугалась. — Я считаю, что у меня есть на них ответ, — сказала она. — Кроме мобукат-канов, я уже довольно давно разрабатываю новые мощные жизнеформы, которые будут способны противостоять джеидаи. Работа близка к завершению. — Другие уже обещали это, — заметил Шимрра. — Но эти обещания так и не были выполнены. Те, кто меня подводят, не могут надеятся на мое расположение. Кела понимала, что отсутствие расположения означает также отсутствие существования, но ее это не смущало. — Я уверена, что Властелин Ужаса будет доволен, — сказала она. — Очень хорошо. Завтра ты станешь мастером. Будешь работать под прямым руководством Ахси Йим. Кела сделала глубокий вдох. Она могла надеяться на большее. Может ли она сейчас отступиться? Нет. — Да, повелитель, — молвила она. — Из домена Нен Йим. Глаза-мкаак'иты Шимрры вспыхнули кроваво-красным: — Что ты хочешь сказать, Кела Кваад? Ты что-то имеешь в виду? — Ничего, повелитель. Просто так. — Мне что-то послышалось в твоих словах, Кела Кваад, — угрожающе сказал Шимрра. — Может, вскрыть тебе мозги? Интересно, что я там увижу? — Просто кое-что мне показалось странным, — выпалила Кела. — Мастер Йим работала одна, отдельно от нас. Она была полностью поглощена каким-то новым проектом, о котором никто из нас не знал. А потом пришли джедаи и забрали ее, и я не знаю, что это было, но Ахси Йим… — она замолчала. — Продолжай, — прошипел Шимрра. — Ахси Йим вовсе не выглядела удивленной. И еще, я слышала, как она сказала кому-то: «Они взяли корабль». На самом деле Ахси Йим выглядела такой же удивленной, как и остальные, и ничего подобного она не говорила. Просто один из воинов сказал, что видел, как из дамютека вылетел странный корабль. Сейчас об этом знали все. — Ты считаешь, что Ахси Йим как-то причастна к похищению Нен Йим? Кела вздернула голову и уже с большей уверенностью произнесла: — Если это было похищение, повелитель Шимрра. Защитная система дамютека не сработала. Я не могу представить, как неверным это удалось. — В этом участвовали также еретики-"опозоренные", — заметил Верховный Владыка. — Извините, повелитель, но откуда они могли знать, как отключить систему защиты дамютека, не оставив никаких следов? Я бы не смогла такого сделать. Разве что в «опозоренные» угодил какой-нибудь формовщик, более великий, чем Нен Йим, и это знание стало достоянием толпы. Шимрра как-то вдруг сделался еще выше, заполнив собой комнату, мир, всю вселенную. — Что еще тебе известно? — проревел он, и Кела поняла, что сболтнула лишнее. — Что тебе известно об этом корабле? Келе показалось, что вокруг ее головы сомкнулись незримые мощные тиски и быстро сжимают свой захват. Суставы ее тела пронизала странная дрожь. Нервы охватил огонь, и она стала лихорадочно искать какие-то слова, какой-то ответ, лишь бы отвести от себя его взгляд. Если бы Шимрра сейчас спросил ее, лжет ли она, она бы призналась во всем. В том, что ее обвинения — просто жуки-пули, направленные в Ахси Йим, чтобы главной формовщицей стала Кела Кваад. Но он спросил не об этом. Он спросил о корабле. — Ничего, кроме того, что он существует! — простонала она. — Нен Йим ничего не сказала тебе о его природе и происхождении? — Ничего, Властелин Ужаса, — покачнувшись, всхлипнула Кела. — Она держала все при себе! Она никогда о нем не говорила! Давление неожиданно ослабло, и боль в ее мозгу отступила. — Твои амбиции совершенно ясны, — задумчиво пробормотал Шимрра. — Но ты подняла интересный вопрос. Он требует расследования. Он взглянул на Оними, затем уставился куда-то поверх ее головы. — Ступай, — приказал Шимрра. — Приходи завтра, чтобы узнать свою судьбу. Кела ушла. Когда она вернулась на следующий день, ей снова было велено идти получать руку мастера. Она никогда больше не видела Ахси Йим.ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Вой корабля раздавался где-то на задворках сознания Коррана. Куда более осязаемым был внезапный глухой удар, с которым корабль вывалился из гиперпространства. — Что за… — Он вскочил на ноги и бросился к приборам. — На нас напали? — спросил Харрар. За прозрачным колпаком сияли звезды. — Не знаю, — ответил Корран. — Хотя, судя по тому, как мне нынче везет, можно не сомневаться. — Этот регион не изучен, — заметила Тахири. — Возможно, мы налетели на гравитационную аномалию. Корран хотел было одернуть ее, чтоб не распускала язык, но решил последовать собственному совету и не отчитывать девицу перед йуужань-вонгом. — Мы в изученном пространстве, — бросил он. Это было правдой… в известной мере. — Тогда что это такое? — Довин-тральщик, должно быть. Йуужань-вонги заминировали ими все основные торговые пути, чтобы выдергивать корабли из гиперпространства. — Точно. Один из них выдернул «Тысячелетний Сокол» на Кореллианской Торговой Оси. — Угу. Будем надеяться, что что нам не придется так… Ох, ситхово семя! Корран разворачивал корабль, пытаясь увидеть то, что прервало их путешествия, и вот наконец увидел. Это оказалось совсем не то, что он ожидал. Он посмотрел белый треугольник размером побольше среднего города и вдруг почувствовал себя намного более молодым и зеленым, причем не в лучшем смысле. — Ну да, это тральщик, — сказал он. — Имперский крейсер-тральщик. — Я полагаю, поспешные выводы не всегда оказываются правильными, — с некоторым сарказмом отметил Харрар. — Ну и что, — отпарировал Корран. — Все равно догадка была неплохая. С другой стороны… — Но разве они теперь не наши друзья? — спросила Тахири. Корран фыркнул: — Друзья? Не-е-ет. Союзники — возможно. Он подстегнул двигатели и проделал серию спонтанных маневров, поскольку вокруг замелькали вспышки когерентного зеленого света. — Все равно, почему они в нас стреляют? — Они бы и не стали стрелять, если бы эта штука не выглядела точь в точь как йуужань-вонгский корабль. Или если бы мы сумели с ними связаться и объяснить, кто мы такие, но я не вижу здесь коммуникатора, разве что наша формовщица спрятала его, как остальные приборы. Так что лучше держаться от имперцев на расстоянии. — Что они здесь делают? — Я не знаю точно, где это — «здесь», — пробурчал Корран, — но почти догадываюсь, зачем. — И зачем же? — Не скажу. Военная тайна. «Мог бы рассказать чуточку больше о планах кампании, Кент. Я должен был догадаться, что наступление будет в этом секторе. Билбринжи, наверное? Должно быть, этот тральщик из имперского флота. Но почему он один? Сторожит черный ход?» Все это не имело сейчас значения. Они не могли ни уболтать, ни одолеть имперца, так что оставалось только удирать со всех дюз. — Что такое? — С кормы явилась Нен Йим. — Нас выдернули из гиперпространства имперцы. «Какая знакомая фраза, — меланхолично подумал Корран. — Как в старое доброе время». Бред. Он что, и впрямь затосковал по войне с Империей? — Имперцы? — удивилась Нен Йим. — Я не стратег, но разве они… А. Они думают, что это йуужань-вонгский корабль. — Леди попала в точку, — ответил Корран. Борт корабля обожгло лазерным залпом, и джедай с трудом выровнял посудину. — Прыгай в гиперпространство, — сказала Нен Йим. — Я не вижу здесь планет. — Не могу. Это же тральщик — он тут же выдернет нас обратно, еще и сожжет нам двигатели, наверное. — Не обязательно, — возразила формовщица. — Тральщики одинаково воздействуют и на йуужань-вонгские гиперприводы. Это элементарная физика. — Да, но… — она вдруг замолчала. — Что? — крикнул Корран через плечо. — Помнится, ты советовала мне прыгать в гиперпространство со дна гравитационного колодца. Если у тебя что-то на уме, колись. — Ты должен поклясться, что сохранишь это в тайне, — заявила формовщица, сплетая свои жуткие волосы во что-то особенно жуткое. — Не могу. — Корран вздохнул. — Оно же наверняка будет использовано против нас. — Разумеется, я не стану раскрывать вам военные секреты, если вы не поклянетесь молчать, — сказала Нен Йим. — Почему? Разве мы оба не пытаемся остановить войну? Разве не это — цель нашей миссии? Корабль содрогнулся под градом лазерных разрядов, забарабанивших по корпусу. — Война еще не окончена, — напомнила формовщица. — Мастер Йим, — вмешался Харрар. — Если мы погибнем, не выполнив мисию… — Какую еще миссию? — вскинулась Нен Йим. — Он не хочет везти нас на Зонаму-Секот. Он везет нас на Мон Каламари, где нас, скорее всего, бросят в тюрьму. Нет уж, лучше я умру, чем передам в их руки новое оружие. — Да летим мы, летим на Зонаму-Секот! — закричал Корран. — С самого начала туда летели и сейчас летим. Но путешествие будет очень коротким, если в ближайшее время ничего не изменится. Нен Йим угрожающе нахмурила брови: — Это правда? Харрар схватил ее за руку: — Я страшусь смерти не больше, чем ты, Нен Йим. Но если ты побываешь на этой планете… — Он еще не испытан, — сказала формовщица. — Это вариант организма, разработанного одной из моих учениц. Я создала его против йуужань-вонгских кораблей, которые могли нас преследовать, но теперь думаю, что его можно применять и против ваших тральщиков. — Ну, так давай проверим! — молвил Корран. — Потому что через десять секунд… Нен Йим кивнула и надела свой шлем восприятия. Спустя мгновение Корран почувствовал, как сквозь корабль что-то пронеслось и вылетело наружу. — Что мы сделали? Тут Нен Йим действительно улыбнулась: — Если сработает, искусственная гравитационная аномалия сейчас исчезнет. Когда это случится, рекомендую прыгать в гиперпространство. — Тахири, вводи микропрыжок, — приказал Корран. Девица кивнула и склонилась над компьютером. Позади них кабину прошил лазерный луч — прямое попадание, корпус пробило навылет. Воздух начал со свистом вытекать в вакуум, и Коррану показалось, будто ему в горло просунули раскаленный провод. Можно было только догадываться, что чувствовал пилот, подключенный к кораблю. Затем рана заросла, и атмосфера стабилизировалась. «Хитро, — подумал Корран. — Но каков предел его способности к самоисцелению?» И тут же он получил подобие ответа от самого корабля. Еще одно такое попадание — и конец. — Нас ничто не держит, — сообщила Тахири. — Жизнь прекрасна, — ответил Корран и нажал на кнопку, послав корабль туда, где нет света звезд. — Полагаю, ты не собираешься рассказывать, что это за штука? — спросил джедай. Пульс потихоньку возвращался к норме. — Полагаю, нет, — отвечала Нен Йим. — Но, похоже, полевые испытания прошли весьма успешно. — Что ж, поздравляю, — сказал Корран. «Интересно, как скоро вы начнете применять это против нас? Что ж, по крайней мере, мы знаем, что это оружие существует, и если ты не соврала, что это прототип, его вряд ли в сей момент используют против Галактического Альянса». — У меня голова идет кувырком, — пробормотал он. — Что? — переспросила Нен Йим. — Ничего. — Не хочу перебивать, — произнес Харрар, — но могу ли я узнать, правду ли ты сказал о направлении нашего перелета? Корран обернулся и увидел, что к ним присоединился Пророк. — Да, — ответил он. — Мы туда и летели с самого начала. — Ты нас обманул, — упрекнула его Нен Йим. — Для чего? Пророк выпрямился во весь рост и скрестил руки на груди. — Для того, чтобы посмотреть на нашу реакцию, — сказал он. — Если бы мы попытались добыть у него координаты силой, он бы понял, что нам нельзя выдавать секрет, и на этом бы наше путешествие закончилось. — Он пристально посмотрел на Коррана. — Верно, джеидаи Хорн? — Да, вкратце это так, — подтвердил тот. — Весьма толковый анализ как для святого мужа. — Осмысление — сущность просветления. «А также основа шпионажа, — мысленно прибавил Корран. — Интересно, кем ты работал, прежде чем заделался Пророком?» Может, Тахири чего-нибудь выяснит. Он сделал себе заметку на будущее — как-нибудь попозже расспросить ее. — И когда же мы прибудем? — спросил Харрар. — Точно не знаю, потому что какое-то время придется передвигаться малыми прыжками. Вероятно, через несколько дней. Следующий прыжок доставил их на околицу безымянной звездной системы. Центральное светило казалось крохотным голубым шариком, но вокруг него сверкало обширное кольцо, которое светилось так, словно состояло из сотен триллионов явинских самоцветов. Тахири зачарованно смотрела на невиданное зрелище. Кольцо напоминало то облако, то разлитую жидкость. — Должно быть, ты повидала немало таких чудес, — сказала Нен Йим. Тахири слышала, как формовщица приблизилась, но не обернулась. — Что с того? — ответила она. — Каждая звездная система уникальна. Каждая прекрасна по-своему. — Данная система действительно прекрасна. Это что, лед? — Может быть, — сказала Тахири. — Я не задавалась таким вопросом, я просто стою и любуюсь. — Возможно, система бедна тяжелыми элементами. Тороидальное облако материи, сконденсировавшись, образовало ледяные глыбы, которые затем были разорваны приливными силами. — А может, это странствующий гигант преподнес свадебный подарок газовой туманности, — ответила Тахири. — Почему ты придумала такую нелепую гипотизу? — формовщица выглядела неподделно озадаченной. — Почему ты все разбиваешь вдребезги? — отпарировала Тахири. — И вообще, кто верит в то, что Вселенную сотворил Йун-Йуужань из кусков своего тела, тот, по идее, способен поверить во что угодно. Нен Йим умолкла, и Тахири подумала, что разговор, скорее всего, окончен. — Вера — странная вещь, — сказала наконец формовщица. — Она обладает бесконечной инерцией. Моя наставница вообще не верила в богов. — А ты? Щупальца на голове Нен Йим сплелись задумчивым узором. — Я считаю, что религия — это метафора, наше представление о вселенной, которая не нуждается в гипотезах. Оно ничем не отличается от твоего наивного восторга внешним видом этой системы. Мой восторг порожден пониманием. Ты права: если бы я могла разобрать эту вселенную на части и потом собрать снова, я бы сделала это. — Ты лишаешь себя половины чуда, — сказала Тахири. Нен Йим презрительно фыркнула. — Чудо в том, что ты сочиняешь всякие истории о гигантах и свадебных подарках, — ответила она. — Чудо в том, что мой народ связывает сотворение мира с актом саморасчленения. Мы прячем истинное чудо за своими фантазиями. И если вселенная не хочет подлаживаться под наши фантазии, разве от этого она становится менее изумительной? Это же верх зазнайства. — Твое объяснение тоже не более чем гипотеза. — Верно. Но это гипотеза, которую можно проверить. Гипотеза, от которой я охотно откажусь, если она не подтвердится. Гипотеза, которая для меня всего лишь средство для отыскания истины. Я нахожу в ней больше изумительного, чем в любом факте, принятом на веру. — Так ты не веришь в богов? — спросила Тахири. — Я считаю, что за ними все же есть что-то реальное. Но я не думаю, что они реальны в ортодоксальном смысле. — Интересно. И чем же они, по-твоему, являются? — Понятия не имею. У меня даже нет гипотезы, которая могла бы послужить в качестве отправной точки. — Как насчет такого? — предложила Тахири. — Вот тебе гипотеза. Твои боги — результат неправильного понимания Силы. — Энергетического поля, из которого вы, джеидаи, будто бы черпаете энергию? — недоверчиво переспросила Нен Йим. — Ты не веришь в Силу? — Верю — в том смысле, что вы где-то берете энергию для своих фокусов, так же как ваши машины берут энергию от источников питания. Отсюда не следует, что это какая-то вездесущая мистическая энергия, наделенная собственной волей, как верят джеидаи. Потому что как ты тогда объяснишь тот факт, что йуужань-вонги не существуют в Силе? — Да, это загадка, — согласилась Тахири. — Но Сила — это не батарея. Она — нечто намного большее. — Так вы считаете. Если это верно, то, возможно, ваша Сила и наши боги — результат неверного понимания чего-то более великого. По спине у Тахири пробежал легкий холодок. Именно так считал Энакин… или почти так. — Ты в это веришь? — спросила она. — Разумеется, нет, — отвечала формовщица. — Но… спасибо. — За что? — По крайней мере, теперь у меня есть отправная точка. — Она оглянулась. — Где Корран Хорн? — Отдыхает перед следующим прыжком в гиперпространство. Зачем он тебе? — Не хочу поднимать ненужную тревогу, но мне кажется, что на корабле неполадки. — Неполадки? — Да. Во время предыдущего прыжка мне показалось, что довины-тягуны сворачивают пространство как-то странно. Я проверила их и обнаружила проблему. — Какую именно проблему? — Я думаю, что они умирают.ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
— Входим в систему Билбринжи через десять минут, — объявил коммандер Реч с «Мон Мотмы». — Приготовиться к бою. Ведж сложил руки за спиной, ему эта поза не понравилась, и он скрестил их на груди. Вглядываясь в гиперпространственное ничто, он размышлял о том, что их ждет на месте. — Вы ведь когда-то сражались при Билбринжи, да, сэр? — спросила лейтенант Сел. — Против Трауна? Ведж вымучено улыбнулся в ответ, хотя ему было совсем не весело. — Вы что, изучаете древнюю историю, лейтенант? — Нет, сэр… мне было десять лет во время блокады Корусканта. Я очень хорошо ее помню. — Что ж, лейтенант, я действительно сражался при Билбринжи в качестве пилота «иксокрыла». До Трауна мне было далеко. — Нет, сэр. Атаковав верфи, вы разделили его флот, разве не так? Ведж удивленно взглянул на нее. — Подлизываетесь, — сказал он. — Кто сейчас об этом помнит? — В новостях только об этом и говорили, — немного сконфуженно ответила Сел. — Это была великая победа. — Она едва не обернулась ужасным поражением, — произнес Ведж. — Имперские тральщики загодя выдернули нас из гиперпространства, на большом расстоянии от верфей. Трауна вообще не должно было там быть — мы задействовали десять схем, чтобы заставить его поверить, будто мы собираемся атаковать Тангрен. Но у Трауна было сверхъестественное чутье. Блестящий стратег. Если бы в разгар битвы его не убил собственный телохранитель, мы бы ни за что не победили. — Вы как будто восхищаетесь им, сэр. — Восхищаюсь? Конечно. Это был ни на кого не похожий противник. — Вы имеете в виду — непохожий на йуужань-вонгов, сэр? — Непохожий ни на вонгов, ни на Императора, ни на любого другого гранд-адмирала — вообще ни на кого, — отвечал Ведж. Сел кивнула, как будто ей было все понятно. — Как вы думаете, сэр, что бы сделал Траун с йуужань-вонгами? — Изучил бы их, наверное — если бы сумел раздобыть несколько образчиков их искуства. — Да, сэр, — сказала Сел. Она помолчала. — Я слыхала много хорошего об адмирале Пеллеоне. Ведж отрывисто кивнул: — Он тоже здесь был. Само собой, сражался вместе с Трауном за Империю. Надо будет потом его спросить, помнит ли он все это. «Странная встреча старых знакомых, — подумал он. — Паш ведь тоже был здесь, летал на истребителе, как и я». Теперь он был генералом, командовал соединением кораблей, Паш командовал «Памятью Итора», а Пеллеон сражался на их стороне. — Лучшее в Пеллеоне то, что он знает предел своих возможностей, — произнес Ведж. — Не пойми меня превратно, он очень хороший тактик и отличный командир. Но когда Трауна убили, он не стал тешить себя иллюзиями, будто битву еще можно выиграть. Уже одно это отличает его от большинства имперских командующих, у которых нет ничего, кроме раздутого самомнения. Потому-то мы и били их всегда. Вонги немного на них похожи. На самом деле он все это сказал, чтобы успокоить явно нервничавшую девицу, а не потому, что это была святая правда. Действительно, в ситуациях, когда следовало отступать, большинство йуужань-вонгских командиров сражались до конца, однако ими двигали совсем другие мотивы, чем, к примеру, у гранд-моффа Таркина. Намного более опасные мотивы. — Да, сэр, — сказала лейтенант. — Будем надеяться, что у Билбринжи нас не ждут никакие сюрпризы. — Лейтенант, — отвечал Ведж, и в тот же миг зазвенел сигнал выхода из гиперпространства. — Обещаю вам, что если сюрпризы будут, я больше никогда в жизни не вернусь в эту систему. Но в обычном пространстве не было ничего неожиданного. Они вышли аккурат в запланированной точке, и через несколько мгновений тактические дисплеи начали своим языком цифр излагать ситуацию. Последняя сильно смахивала на ту, которая ожидалась. Внизу, ближе к светилу, висело то, что когда-то было судоверфями Билбринжи. Часть конструкций все еще болталась на орбите, однако охранявшие их боевые станции «Голан-2» исчезли без следа. А в расположенном неподалеку астероидном поле йуужань-вонги соорудили собственную верфь. Свои корабли йуужань-вонги не собирали, а выращивали, скармливая им астероидное сырье. Наконец, для полноты картины здесь же была сосредоточена внушительная флотилия. Ведж насчитал два крейсера-тральщика — он узнал их по характерной веретенообразной конфигурации— и еще двенадцать кораблей основного класса, некоторые из которых были размером в половину «Мон Мотмы», а другие — почти вдвое больше ее. Группа самого Веджа была втрое слабее, но, с другой стороны, он привел с собой только треть тех сил, которые были приготовлены для местных йуужань-вонгов. — Ждем распоряжений, генерал, — обозвался коммандер Реч. — Начать развертывание, — велел Ведж. — Пеллеону и Кре'фею приказано не идти сюда до тех пор, пока мы не проведем оценку ситуации, найдем для них стратегические позиции и дадим «добро». За работу. Нужно удостовериться, что мы не заведем их в ловушку. — Так точно, сэр. Группа двинулась внутрь системы. — Сэр, — доложил офицер связи. — Вызов с «Памяти Итора». Это вас, сэр. — Спасибо, лейтенант. Через несколько секунд в динамиках зазвучал голос Паша Кракена. — Ну что, генерал, — сказал Паш. — Прямо как в старое доброе время. — Да, я как раз тоже подумал, — отвечал Ведж. — Ну, хоть начало-то поспокойнее. — Говори, говори. Слушай, да они тут ремонт сделали! — Угу. Надо их нанять, чтобы обставили мой дом на Чандрилле, — пошутил Ведж. — Точно. Интерьер в ранне-вонгском стиле. Упс… похоже, они пошли, — сказал Паш. — Давай, генерал, работай. Только не забывай, что я здесь, ладно? — Да уж вряд ли. Хорошо, когда ты прикрываешь фланг, Паш. — Спасибо, Ведж. Ведж снова переключил внимание на противника. Действительно, йуужань-вонгский флот пришел в движение, быстро разделяясь на две группы. Одна из них была численностью с его собственную и включала в себя один из тральщиков. Вторая, намного более мощная, начала отдаляться от верфей. — Ждем, — сказал Ведж. — До них еще далеко. Если они сейчас сделают то, что я думаю… Ха! Меньшая группа исчезла с экранов и с поля зрения. — Микропрыжок, сэр, — взволнованно сообщила Сел. — Они теперь позади нас. — Конечно. Они зажали нас между двумя тральщиками, чтобы мы не могли уйти. Теперь осталось только стереть нас в порошок, и они это понимают. — Он взглянул на карту. — Итак, пусть Пеллеон выходит в сектор шесть, а Кре'фей — в двенадцатый. Ведж еще раз посмотрел на карту. Ничего не пропущено? — Отправте эти координаты флотам, — приказал он и повернулся к коммандеру. — Занять позиции, но без спешки. Мы вступим в бой с маленьким флотом, сделаем вид, будто мы подавились, хотим вынести тральщик и удрать домой. Наши подкрепления прибудут задолго до того, как нас настигнет вторая группа, а микропрыжок они не смогут сделать из-за собственных тральщиков. Тут снова обозвался оператор связи: — Генерал, похоже, у нас проблемы. — Да? — Кажется, мы не можем установить связь ни с Бетой, ни с Гаммой. — «Кажется, не можем» иди «не можем»? — спросил Ведж. — Не можем, сэр. — Тогда свяжитесь с центром и передайте ему координаты. — Сэр, с Мон Каламари тоже нет связи. Ее вообще нет. Такое впечатление, будто вся сеть упала. Ведж опять посмотрел на дисплей. Если не вызвать двух других командующих, они не явятся. План был совершенно ясен: если вонги неожиданно применят новую тактику или оружие, лучше потерять одну группу, чем три. Без тех двух флотилий придется туго, причем явно не вонгам. — Да, лейтенант, — пробормотал он. — Думаю, у нас с Билбринжи свои счеты.ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Хан Соло уныло смотрел на один из прекраснейших закатов, которые он когда-либо наблюдал. За свою жизнь он повидал много закатов на разных мирах, но сейчас, когда солнце Мон Каламари опустилось за горизонт и на волны легли тени, небо стало нежным и мерцающим, как перламутр. Красочные закаты представлялись обычным явлением, особенно на планетах с плотной запыленной атмосферой; с незаметной красотой было сложнее: она не только встречалась редко, но и зачастую требовалось прожить целую жизнь, чтобы научиться ее ценить. Потому-то Хан и не мог вполне наслаждаться зрелищем. Проблема, однако, была не в закате — она была в том, что все это происходило на Мон Каламари. — Мы не можем участвовать в каждом бою, — заметила Лея. — Что? — буркнул Хан. — Я ничего не говорил. — И не надо. Ты сушишь себе голову с самого отбытия Двойных Солнц. Да нет, еще с тех пор, как улетела Тахири. — Надо было лететь с ней, — молвил Хан. — С которой из них? С Джейной или с Тахири? — Выбирай сама. Лейя покачала головой: — Джейна — летчик-истребитель. Она всегда хотела стать пилотом. В этом она видит свой долг. Она сражается за Галактический Альянс уже несколько месяцев. Если бы мы затесались в билбринжийскую операцию, она… в общем, ей бы это не понравилось, мягко говоря. А Тахири… Корран о ней позаботится. Я в этом уверена. — Она скрестила руки на груди. — Но дело не в этом, не так ли? — Чё такое? — Тебе скучно. Уже две недели никто не пытается нас убить, и ты заскучал до смерти. — Я не заскучал, — возразил Хан. — Просто… мы могли бы заняться чем-то полезным, а не сидеть и глазеть на закаты. Лея вздохнула и уселась на диван. Она посмотрела на мужа своим особенным взглядом. — Сейчас ничего такого не происходит, Хан, чтобы без тебя не обойтись. Ну да, что-то происходит, но с этими задачами справится любой мало-мальски обученный пилот. Но если вдруг станет так худо, что помочь сможет только Хан Соло… — Да полно тебе, слишком много сарказма для одного вечера, — проворчал Хан. Это было ошибкой. В глазах Леи мелькнула боль. — Всего лишь легкий сарказм, Хан, — сказала она. — Может, и вообще без него. На войне иногда важнее всего просто сидеть и ждать. И труднее всего тоже. Хан скривился: — Вот уж вправду ты умеешь… Лея наклонилась и схватила его за руку. — Перестань, — сказала она, — и я покажу, что я умею кое-что еще… Она многозначительно замолчала. — Ну, не знаю, — протянул Хан. — Ужасно красивый закат. Лея подняла брови и показала на место рядом с собой. Хан пожал плечами: — Хотя… все они одинаковые, эти закаты. Что-то пищало в темноте. Хан сел в кровати и спросонок принялся искать взглядом источник шума. Наконец он сообразил, что это пульт связи в их квартире. Он слез с дивана, добрел до устройства и включил канал. — Да? — пробормотал он. — Что хорошего? — Не ручаюсь, что именнно «хорошего», Соло, — произнес искаженный голос. Хан фыркнул. Он не собирался снова ловиться на этот трюк. — Перестань валять дурака, Дрома, и выкладывай все как есть. Что там приключилось с ринской сетью? — Понятия не имею, о чем ты говоришь, Соло, — отвечал голос. — Но что-то явно назревает. — Слушай, уже поздно… то есть еще рано, — сказал Хан, протирая глаза. — Что такое? — Думаю, вонги придумали кое-что новенькое… — произнес Дрома. — Они задействовали это несколько дней назад. Мы решили, что это какие-то беспилотные снаряды, если только они не изобрели настолько малогабаритных пилотов. Хан уже окончательно проснулся. — Какие именно снаряды? — Мы не знаем, для чего они нужны, если ты это имеешь в виду. Но вряд ли это к добру. Будем считать, что я вас предупредил. Можешь также передать это в штаб. — Да, пожалуй, — ответил Хан. — Это все, что ты хотел сказать? — Пока да. Мы пытаемся заполучить один из них, но они увертливые. — Какое-то оружие? — Если бы я знал, я бы сказал. Но вонги от них в восторге. — Спасибо, — молвил Хан и более мрачно добавил: — Дрома, если это ты, то я не одобряю твои уловки. То есть конспирация конспирацией, но мне кажется, что мы с тобой… Но комлинк хранил молчание. — Кто это был? — спросила сзади Лея. Хан не слышал, как она подошла, но его это не удивило. — По-моему, один из наших приятелей из ринской сети. Может быть, Дрома. Ты все слышала? — Да. Хан снова включил комлинк. — Наверное, надо сообщить кому следует. Но, когда он попробовал позвонить в штаб, высветилось сообщение: ВСЕ КАНАЛЫ ЗАРЕЗЕРВИРОВАНЫ ДЛЯ ВОЕННЫХ НУЖД. Хан хмуро взглянул на коммуникатор и пошел искать свои брюки. — Я спускаюсь, — заявил он. — Я с тобой. В штабной комнате ощущалось напряжение, но было относительно тихо. Сиен Совв коротко приветствовал их. — Первая волна вот-вот прибудет, — сказал саллюстианин. — Командует Антиллес. Он выходит из гиперпространства через пять минут. — Не возражаете, если мы побудем здесь? — спросил Хан. — Когда выдасться свободная минутка, я хочу вам кое-что сказать. — Разумеется, оставайтесь. Ваша дочь в соединении Антиллеса, верно? — Да, насколько я слышал. Но я пришел по другой причине. — Но это может подождать? — Думаю, да, — сказал Хан. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Ему редко доводилось бывать в штабных комнатах — обычно он находился на другом конце, зачастую игнорируя все то, что исходило от командования. Конечно, боевые компьютеры — великая вещь, но они не могли все чувствовать. Им просто не хватало интуиции. — Генерал Совв! — позвал кто-то. — Что такое? — Адмирал Пеллеон не доложил о готовности, сэр. Он должен был связаться с нами сразу по занятии позиции для прыжка к Билбринжи. — В чем проблема? — Похоже, ретранслятор ГолоНета в том районе вышел из строя. — Можно ли маршрутизировать сигнал на следующую станцию? — Я могу попробовать. — Техник связи нахмурился и что-то переключил на пульте. — Сэр, идет передача через ретранслятор ГолоНета Дельта-восемь шесть! — Выведите. В динамиках зазвучал возбужденный голос: — …какие-то корабли, очень маленькие. По виду вонгские, но не подходят ни под одно описание. Мы не можем их все сбить. Шесть из них уже… Голос сменился громким треском помех. «Маленькие корабли? Не те ли снаряды, о которых предупреждал неизвестный?» — Мы потеряли контакт с Гаммой, — доложил другой офицер связи. Он неистово замолотил по клавиатуре, затем поднял голову. Лицо его было очень бледным. — Сэр, ГолоНет «упал». Я не могу найти ни один действующий ретранслятор. — Генерал, — сказал Хан. — Сдается мне, моя новость стала еще более важной. — ГолоНет «упал», — подтвердил генерал Совв через двадцать стандартных минут на поспешно созванном военном совете. — Причина пока не выяснена, однако имеются некоторые свидетельства, что виной тому новое оружие йуужань-вонгов — что-то вроде снарядов. — «Некоторые доказательства?» — вмешался Хан. — Вы же слышали сообщение со станции Тантисс. Совв согласно кивнул головой. — Мы полагаем, что другие станции уничтожены таким же образом, — признал он. — Вне зависимости от деталей понятно, что это был тщательно скоординированный удар в самое сердце нашей коммуникационной сети. Момент атаки кажется… подозрительным. — Это ни о чем не говорит, — возразил Бел Иблис. — Возможно, они знали, что мы планируем атаку — скорее всего, что знали. Но где именно, они знать не могли. Выведя из строя весь ГолоНет, они гарантированно сорвали наши планы в любой точке. — Я склонен с вами согласиться, — сказал Совв. — Если посмотреть очередность отключения ретрансляторов, становится видно, что первыми отказали не те, что ближе всего к Билбринжи. Фактически процесс начался еще некоторое время назад, хотя и не в тех секторах, с которыми идет самый интенсивный обмен трафиком. Однако в целом ваше замечание верно. Не имея возможности координировать операцию по ГолоНету, генерал Антиллес будет вынужден действовать на свой страх и риск. «Джейна», подумала Лея. Однако дочь была жива. По крайней мере, это Лея чувствовала. — Значит, на Эсфандии мы зря дрались? — спросила она. — Мы не знаем, работает Эсфандия или нет, однако все станции связи с Центральными Системами не работают. Мы в таком же положении, как и наши флоты. — Генерал Антиллес не дурак, — произнес Бел Иблис. — Двум другим соединениям приказано не совершать прыжка к Билбринжи без его сигнала. Когда он поймет, что связи нет, он отступит, в соответствии с инструкциями. — Если сможет, — заметил Хан. — Но если они ждали нападения — или даже если не ждали, но имеют тральщики — тогда ему придется прорываться с боем. — Он сможет это сделать? — спросила Лея. — Нет, — отвечал Совв. — По данным разведки, вонгский флот у Билбринжи слишком силен, чтобы Антиллес мог с ним справиться в одиночку. — А у вонгов, между прочим, связь работает, — указал Бел Иблис. — Они могут кликнуть подмогу в любой момент. — Что будут делать Пеллеон и Кре'фей, не получив сигнала от Веджа? — спросила Лея. — Некоторое время они будут оставаться на позициях, но, видя, что сигнала нет и не предвидится… — Таки предвидится, — заявил Хан. — Который флот больше? — Бета, имперцы. — Где они? — спросил Хан. — Это секретная информация, капитан Соло, — сказал Совв. — Секретная информация? — взвился Хан. — Весь ваш план пошел банте под хвост, генерал. По-моему, надо спасать ребят. — Что вы предлагаете, Соло? — спросил Бел Иблис. — ГолоНета у нас нет. Гиперволны мало подходят для таких расстояний. Единственное, что бегает быстрее света — это корабли, а самый быстрый корабль — это «Тысячелетний Сокол». — Он прав, — добавила Лея. — Нужно наладить курьерскую службу, причем быстро. И не только на время этой битвы: йуужань-вонги не преминут воспользоваться обрывом связи, чтобы нанести удар. Мы можем потерять целые звездные системы, даже не зная об этом. — Ага, только у них силенок не хватит, чтобы удержать хотя бы то, что есть, — сказал Хан. — Но сейчас главная проблема… — Это флот, — закончил Совв. — Совершенно верно. Генерал Соло, если изволите, я поручаю вам организовать курьерскую связь с флотом. Найдите еще четыре корабля, военных или других, но с экипажами, которым вы доверяете. Восстановите связь между Антиллесом, Пеллеоном и Кре'феем. Также жду желающих заняться более обширной аварийной информационной службой. Потому что сейчас мы в вакууме, и все, чего мы добились, может быть потеряно.ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
— Ну? — спросил Корран Нен Йим. — Что интересного расскажешь? После того, как формовщица сообщила о состоянии живых двигателей корабля, они сделали еще четыре прыжка, один жестче другого. Если вначале боль корабля чувствовалась как легкое покалывание, то теперь она превратилась в пульсирующую агонию, и Коррану оставалось только радоваться, что по большей части корабли не испытывают подобных ощущений. Впрочем, эта посудина отлично себя зарекомендовала — до того, как захворала. — Причина порчи установлена, — сказала Нен Йим. — Довины-тягуны были повреждены имперским кораблем, а гравитационные усилия во время серии прыжков только ухудшили их состояние. — Почему ты не сказала мне об этом до прыжков? — спросил Корран. — Потребовалось несколько переходов сквозь темное пространство, чтобы я окончательно убедилась в этом. Кроме того… — она запнулась, щупальца на голове зашевелелись, как змеи. — Кроме того, я ведь подсоединила йуужань-вонгский двигатель к кораблю, изначально рассчитанному на неживой мотор, и я думаю, что работа оказалась несовершенной и могла отчасти привести к порче. Рана только ускорила процесс. При каждом прыжке внутри или очень близко от довинов-тягунов появляются гравитационные микроаномалии… — И пожирают их изнутри, — сказал Корран. — Замечательно. Можно их починить? Впервые за время их знакомства у Нен Йим появился виноватый вид. — Нет, — сказала формовщица. — У меня нет для этого средств. Но и так ясно, что мое знание секотской биологии несовершенно, потому что иначе этого просто не случилось бы. Мне нужно больше образцов. — Я думаю, дело не в биологии, — молвила Тахири. — Я думаю, дело в Силе. Оба повернулись к ней. — Объяснись, — потребовал Корран. — Корабль существует в Силе, — пояснила Тахири. — Ты ведь чувствуешь его, правда, Корран? И чем ближе мы к Секоту… — Тем сильнее связь, — согласился Корран. — Ну да, я тоже это почувствовал. Ощущение было такое, будто кораблю не терпелось вернуться в родную семью. — Возможно, корабль отторгает двигатели, потому что они не существуют в Силе, и чем больше мы будем приближаться к Зонаме-Секот, тем сильнее будет становиться отторжение. — Едва ли это так, — возразила Нен Йим. — Сила, чем бы она ни являлась, не может управлять простыми биологическими реакциями. Соединение между секотским кораблем и нашими двигателями должно функционировать. — Но оно не функционирует, и ты не знаешь, почему, — заявила Тахири; немного самодовольно, как показалось Коррану. Все же ее логика произвела на него впечатление. — Допустим, — неохотно согласилась Нен Йим. Тахири прислонилась к переборке и скрестила руки на груди, — Послушай, ты сама сказала, что тебе нужна отправная точка. Ты спрашивала, почему секотская и йуужань-вонгская технологии так похожи. Посмотри с обратной стороны: насколько они непохожи! Так как секотские организмы существуют в Силе, а йуужань-вонгские — нет, то где-то, в каком-то месте должно быть огромное различие. Щупальца Нен Йим съежились, несколько секунд поколыхались и улеглись вокруг головы. — С этого можно начать, — признала формовщица. — Однако ж нам все это не поможет, — заметил Корран. — Если мы застрянем посреди космоса без каких-либо средств связи, это так и останется предположением. — Он сложил руки на груди. — Ах да, мы еще и умрем в добавок. — Двигатели выдержат еще один прыжок… может, даже два или три, если не затягивать, — сообщила Нен Йим. Корран вздохнул и посмотрел на карту, такую же, по сути, спекулятивную, как только что родившаяся гипотеза. Он вдруг почувствовал, что ужасно скучает по Миракс, Валину, Джизелле, даже по злодею-тестюшке. Да что там говорить — удобно, когда у тебя есть тесть, который может прилететь на большом красном «звездном разрушителе» и спасти твою задницу. К сожалению, в этот раз на появление Террика не стоило рассчитывать. — Это рисковано, — произнес Корран, отбросив лишние мысли, — но я думаю, что смогу доставить нас в систему одним прыжком, если только по пути не встретится неотмеченная черная дыра. Но если Тахири права, то как только мы туда прилетим, двигатели сломаются. Если они не откажут еще во время прыжка. — Но мы будем уже на месте, — сказала Тахири. — Даже если мы не сможем сесть, мастер Скайуокер, Джейсен и Мара придут нам на помощь. — Альтернатива — оставаться здесь и ждать, когда довины-тягуны погибнут… или попробовать добраться в другое место, — молвила Нен Йим. — Ну, если мы будем удаляться от Зонамы-Секот… — начал Корран. Нен Йим совершенно по-человечески покачала головой. Корран подумал, не научилась она этому жесту от него или Тахири. — Даже если принять идею юной джеидаи в качестве рабочей гипотезы, — сказала формовщица, — из нее следует только, что при удалении от планеты скорость порчи замедлится. Однажды нанесенная рана сама не исцелится. — Значит, лучший сценарий — это три прыжка? — Я не вполне понимаю последнюю фразу, но я бы рекомендовала не более трех прыжков. Лучше даже меньше. — Ладно, — сказал Корран. — Тогда мы летим дальше. Все в кресла. Может немного потрясти. Их таки потрясло. Еще до выхода у Коррана появилось нехорошее ощущение, и в тот миг, когда они вернулись в обычное пространство, звезды исчезли снова — корабль самопроизвольно сделал еще один микропрыжок. Мотаясь из стороны в сторону, Корран подумал о камне, который скачет по воде. Он надеялся, что аналогия не годится и больше скакать они не будут. Мир снова стал нормальным, но звезд не было — перед глазами вихрем кружились громадные красные и желтые полосы, среди которых кувыркался корабль. Кувыркался… и падал в гравитационный колодец, вдруг понял Корран. Они попали в притяжение гиганской планеты размером с Явин-4, если не больше. Приборы и ощущения корабля свидетельствовали о том, что один из довинов-тягунов из-за шока вырубился, или умер, или еще чего-то с ним стряслось — это означало, что в ближайшей перспективе никаких прыжков не предвидится. Два других работали, хотя один из них быстро терял силы. — Ну же, малыш, — пробормотал Корран, силясь обуздать дикое вращение и выйти на стабильную орбиту. Но что-то неумолимо отбрасывало их, и притяжение было таким сильным… Однако было и другое притяжение. Корабль тоже чувствовал его, чувствовал Зонаму-Секот, и ему хотелось домой. Коррану удалось остановить падение и вращение, и теперь можно было, по крайней мере, осмотреться. В сотне тысяч кликов сенсоры обнаружили другую планету, размером примерно с Кореллию. А на орбите вокруг нее кружился еще какой-то объект. «Луна? Слишком далеко, не разобрать». — У нас есть шанс, — сказал Корран. — Если достаточно приблизимся к Зонаме-Секот, ее притяжение пересилит притяжение планеты-гиганта. Если двигатели откажут сейчас… мы все наберем лишний вес. Он потянул рычаги на себя, и корабль протестующе затрясся. В воздухе разнеслось нехорошее амбре — запахло паленым волосом и рыбьим жиром. — Еще чуть-чуть, — шепнул Корран кораблю. — Чуть-чуть. Второй довин-тягун внезапно пробудился — он запульсировал, словно сердце, которое вот-вот разорвется, и все вокруг содрогнулось от адской боли, но корабль вдруг помчался вперед. Затем сердце разорвалось, и индикаторы потемнели. Остался всего один двигатель. — Что теперь? — шепотом спросила Тахири. — Мы сделали это? — Пока не знаю. Мы проходим критическую точку. — Может, мы все встанем у того борта, что ближе к Зонаме-Секот? — сказала Тахири. — Юмористка, — молвил Корран и машинально взъерошил ее волосы. Она отдернулась, будто от удара. — Извини, — сказал Корран. — Нет, это я виновата, — покраснев, ответила Тахири. — Просто… Она беспомощно замолчала. — Голова, — пояснила Нен Йим. — Мы, в домене Кваад, не прикасаемся к голове. Корран посмотрел на ее волосы-змеи. — Да уж, — произнес он. «Не обращай внимания, — подумал он про себя. — Во что бы она ни превратилась, Тахири больше не маленькая подружка Энакина». Разумеется, это случилось бы и без вмешательства йуужань-вонгов. Корран не знал, какую музыку слушает сейчас Валин, но догадывался, что не ту, которую он помнил. Когда он выберется из этой передряги, он вернется домой, и надолго. Точнее, ЕСЛИ выберется… Джедай взглянул на приборы. — Ага, да, — сказал он. — Мы сделали это. — Он показал на Зонаму-Секот. — Теперь мы падаем вон туда. — Ты сделал это, — молвила Тахири. — Корабль сделал это, — отвечал Корран. — Правда… — Что? Он улыбнулся ей. — Правда, мы как падали, так и падаем, и ударимся хоть и не так сильно, но все равно больно. — Вечно с тобой что-то происходит, — сказала Тахири. — У тебя еще остался один довин-тягун. — Надолго ли? Если мы не отыщем Люка… — Я пытаюсь, — сообщила Тахири. — Я начала их искать, как только мы прилетели, но ощущаю только планету. Она так могущественна в Силе, что заглушает все остальное. — Я тоже попробую, — сказал Корран. — Возможно, это наша единственная надежда. Формовщица, если можешь чем-то помочь нашему последнему тягуну… — Я займусь им, — ответила Нен Йим. Луна вырастала на глазах. Оба джедая продолжали прощупывать Силу, но, если Джейсен и остальные и были внизу, Тахири не могла их уловить. Это было все равно что прислушиваться к одинокому голосу в песчаную бурю. — Может быть, это не та планета? — предположил Харрар. — Это ТА планета, — заявил Пророк. — Планета из пророчества. Неужели ты этого не чувствуешь? Харрар нахмурился. — Я чувствую… — Он помотал головой. — Нет, ничего. — Это то место, — ответил Корран. — По крайней мере, так думает корабль. Он снова посмотрел на дальномерные сенсоры. Та штука на орбите ушла за горизонт. Корран не был уверен, но, по последним показаниям, она сильно смахивала на имперский фрегат. Люка сопровождал имперский фрегат; об этом упомянул Кент. Если им удасться спуститься на более низкую орбиту, с большей угловой скоростью, они в конце концов догонят корабль. И он, скорее всего, тут же разнесет их на атомы… если они не сумеют заранее предупредить, что прилетели с мирными намерениями. Все равно имперцы могут их расстрелять — просто забавы ради. Но, взглянув на траекторию, Корран обнаружил, что ему вообще не оставили выбора. — А, ситхов рожон, — проворчал он. — Что случилось? — спросила Тахири. — Больше никогда не полечу на корабле, у которого есть собственные мозги, особенно если этот корабль скучает по дому, — заявил Корран. — Он лег на вектор посадки. — Но разве не это нам нужно? — спросил Пророк. — Да, но было бы неплохо приземлиться недалеко от друзей, — отвечал Корран. — Тем более у меня такое ощущение, что мы больше никуда не полетим. По крайней мере, не на этом корабле. — Я полагаю, наш главный приоритет — это остаться в живых, — возразил Йу'шаа. — Правда. Ладно, народ, пора познакомиться с Зонамой-Секот поближе. Советую всем снова пристегнуться. Медленная часть путешествия закончилась. Корабль вошел в атмосферу под слишком острым углом, и Коррану пришлось приложить сильный импульс от довина-тягуна, чтобы скорректировать курс. Корабль вздрогнул, но выполнил, что было приказано, и они со свистом устремились сквозь верхние слои атмосферы. Корран почувствовал, что температура «кожи» растет, и снова включил двигатель, дабы не опуститься ниже термальной скорости. Сгореть в атмосфере было бы ничуть не лучше, чем разбиться. Внизу проносились водоемы и джунгли, и Корран мысленно согласился с Харраром: планета на вид ничем не отличалась от сотен других. Но ощущения здесь были совсем другими. Тахири была права: могучая Сила присутствовала здесь, хотя и весьма необычная, она генерировала что-то вроде белого шума, пробиться сквозь который не представлялось возможным. Порой Коррану казалось, будто он улавливает Люка, но всякий раз это было не более чем проблеск. Но сейчас у него был более насущные заботы. Лесной покров стремительно приближался. Пришло время по-настоящему ударить по тормозам. Корран включил довина-тягуна — тот немедленно заглох, однако тут же снова заработал. Скорость падала, но не так быстро, как хотелось бы. Впрочем, при всем желании из двигателя не удалось бы выжать больше ничего. Корран переключил всю энергию на подавление инерции в кабине, чтобы можно было управлять кораблем, однако перегрузка уже подбиралась к уровню, который он мог выдержать (а уровень этот был достаточно высок). Он еще уменьшил угол, стараясь перейти на параллельную земле траекторию. Будь секотского корабля крылья, у них имелся бы хоть какой-то шанс на спасение в случае отказа довина-тягуна… В ста метрах над землей траектория не выровнялась. Пятьдесят, еще чуть-чуть… Они врезались в лес, оставля за собой полосу поваленных деревьев, и довин-тягун внезапно заглох. Лишившись двигателя, корабль превратился в полый камень, брошенный великаном; не защищенным инерционным компенсатором пассажирам грозила участь быть размазанными по его стенкам. «Вот то единство, к которому мы стремимся, — мрачно подумал Корран. — Йуужань-вонги и люди, перемешанные в одну бесформенную…» Последовал сильный удар. Корран в отчаянии потянулся к Силе, почувствовал, что Тахири делает то же самое, и тут… Тут он почувствовал присутствие Секота — необъятное, могучее и безразличное. Вдруг — контакт! — и они опускаются, словно перышко… Но это продолжалось всего секунду. Свободное падение тут же возобновилось, и спустя миг они тяжело грохнулись о землю. — Интересная посадка, джеидаи Хорн, — заметил Харрар. — Никто не убился? — Морщась от боли, Корран повернулся, чтобы посмотреть на спутников. Те дружно подтвердили, что живы. Все, кроме корабля, если быть точным. Его свечение угасало, тихий голос с голове Коррана стих до шепота и становился все слабее. «Прости, — передал джедай с помощью Силы. — Ты все же привез нас сюда. Спасибо». Вслед за тем он почувстсвовал, что корабль умер. Корран посмотрел через иллюминатор на лесистый пейзаж, — Ладно, — сказал он остальным. — Похоже, мы на месте. Давайте попробуем открыть люк и посмотрим, ради чего мы проделали весь этот путь.ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ПРЕОБРАЖЕНИЕ
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
— Нет, только не это опять! — простонал Хан, когда «Сокол» вдруг выскочил в обычное пространство. — Это уже начинает надоедать. Сколько раз еще его будут выдергивать из гиперпространства йуужань-вонгские аналоги тральщиков? По идее, их даже не должно было быть здесь. Хан заложил серию маневров уклонения. — Ну, где же вы, клоуны с драными головами? — прорычал он. — Это не йуужань-вонги, — сказала Лейя. — Смотри. Хан посмотрел и не поверил собственным глазам. Впереди, на фоне ярких звезд Ядра, маячил силует имперского крейсера-тральщика. Зажужжал коммуникатор. — Выведи их, — сумел произнести Хан. В следующее мгновение в кабине зазвучал деловой голос: — Неопознанное судно, говорит капитан Майнар Девис, имперский крейсер «Разорение». Немедленно назовите себя. — Кое-что в этой галактике не меняется, — пробормотала Лея. — Успокойся, солнышко. Мне это кажется даже романтичным — как в старые добрые времена. А вообще он, должно быть, из Пеллеонова стада. — Хан нажал кнопку ответа. — «Разорение», это «Тысячелетний Сокол». Похоже, вы немного заблудились. До Имперского остатка отсюда парсек двадцать. Не хотите сказать, кто вас сюда послал? Повисла напряженная пауза. Затем голос ответил: — Капитан Соло, я полагаю? Вы такой же дерзкий, как мне рассказывали. — Эй, слушайте… — начал Хан, но капитан оборвал его: — И я очень рад с вами познакомиться. — Вдруг оказалось, что у Девиса очень молодой голос. — Мне показалось, что я узнал «Тысячелетний Сокол» по голограммам, но я не был уверен, что это вы. Чем могу служить? — А… — Это был один из редких случаев, когда Хан потерял дар речи. — Ладно, я тоже рад с вами познакомиться, — ответил он. Вот уж чего-чего, а такого он не ожидал, даже учитывая нынешний альянс с Империей. У него появился фан среди имперцев? — По-моему, я все-таки должен получить ответ на мой вопрос, прежде чем мы продолжим наш маленький праздник всеобщего братства и любви. — Конечно, сэр. Я здесь по приказу гранд-адмирала Пеллеона. — В связи с операцией «Тройка»? — Да. Меня… э… не проинформировали, что вы в ней участвуете, сэр. — Меня только что призвали. Фактически я как раз направляюсь к гранд-адмиралу. Что вы здесь делаете, ребята, сторожите черный ход? — Прошу прощения? Я… а, понял. Да, сэр. Гранд-адмирал разослал тральщики по всем основным трассам, которые ведут к месту размещения флота. — Умно, — заметил Хан. — Если кто-то пролетает мимо, вы его выдергиваете и извещаете флот. Опасная работа. Что, если на вас выскочит целая йуужань-вонская флотилия? — Мы должны сдерживать любые вражеские силы, сколько сможем, а затем уйти в гиперпространство. К несчастью, наша миссия затруднена из-за проблем с местным ретранслятором ГолоНета. Мы не можем отправить сообщение гранд-адмиралу Пеллеону. — Дело не только в местном ретрансляторе, — проинформировал его Хан. — Вся сеть не работает. Мы думаем, что это какое-то новое оружие вонгов. Потеряна связь между флотами, потому-то мы и здесь. Вы посылали курьеров? — Да, капитан Соло. Вскоре после обрыва связи у нас тут произошел один инцидент. Мы послали курьера, чтобы доложить об этом и получить приказы. — Инцидент? Что за инцидент? — Мы выдернули из гиперпространства какой-то корабль. Преследовали его, но он выпустил какой-то снаряд, который вывел из строя наш носовой генератор поля тяготения. — Вонги? — Не знаю. Судя по данным сенсоров, он был органического происхождения, но он не соответствовал ни одному известному профилю йуужань-вонгских кораблей. — Ничего удивительного, — сказал Хан. — Стоит отвернуться, как они выращивают что-нибудь новое. — Их вектор побега не проходил рядом ни с одним из флотов, но я обязан был доложить. Курьер возвратился и передал нам приказ оставаться на месте. — Это хорошо, — сказал Хан Лее. — Это значит, что Пеллеон не вышел из игры. Он по-прежнему ждет приказа от Веджа. — Которого у нас нет, — ответила Лея. — Верно. Чтобы получить его, мы должны отправиться к Билбринжи. — Но нам поручили не это, — напомнила Лея. — Это правда, — согласился Хан. — А я такой пунктуальный в отношении поручений… Он снова открыл канал. — Капитан Девис, не могли бы вы оказать мне услугу и послать еще одного курьера? — Да, разумеется. — Спасибо. Передайте гранд-адмиралу, что мы слетаем посмотреть, как дела у Альфы. Как только мы что-нибудь узнаем, мы сообщим непосредственно ему. — Да, сэр. Капитан Соло? — Да? — Если Альфа сражается без поддержки, там может быть довольно жарко. Могу ли я отправить с вами эскорт? Я мог бы выделить несколько ДИ-защитников. — Мне не… — Хан, — сказала Лея. — Он прав. И если мы там застрянем, может быть, одной из ДИшек удасться выскользнуть и сообщить обо всем. Хан неохотно кивнул. — Только пусть не крутятся у меня на пути, — молвил он и открыл канал. — Спасибо, благодарю за помощь. — Не стоит. Знаете, я с пяти лет наблюдаю за вашей карьерой, сэр. — Ну, надеюсь, что будете следить еще долго, — отвечал Хан. — Постараюсь, — сказал Девис. Через несколько мгновений вслед за ними помчались три ДИ-защитника. — Привет, ребята, — сказал им Хан. — Передаю координаты для прыжка. Постарайтесь не отстать. — Мы постараемся, сэр, — отозвался командир звена. Хан поднял бровь: — Девис? — Да, сэр? — С какой стати капитану тральщика вдумалось пересесть в истребитель? — С такой, что служить на тральщике скучно, сэр. С гранд-адмиралом я все улажу позже. Как говорится, легче получить прощение, чем разрешение. — О'кей, — сказал Хан. — Похоже, поле заграждения выключили. В путь, господа.ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Ступив на устланную листьями почву Зонамы-Секот, Нен Йим испытала шок. Дрожь пронизала ее от пальцев ног до кончиков щупалец парика, и формовщица изумленно раскрыла рот. Ей вспомнилось, как она впервые оказалась в настоящем мире из камня и грунта, в мире с биосферой — это произошло на луне Явин-4, как раз перед ее повышением до ранга адепта. Тогда она почувствовала удивление, восторг и трепет. На первый вгляд, Зонама-Секот не слишком отличалась от Явина: над головой простирался полог густой растительности, а странные звуки, издаваемые насекомыми и другими животными, сливались в монотонный гул. И все же… все же этот мир был иным. Явин-4 был чуждым всему, что она знала, и даже Йуужань'тар, ныне населенный растениями и животными с далекой родины, казался неродным. Однако это место казалось даже более родным, чем корабль-мир, в котором Нен Йим выросла. Как будто у нее была отрезана часть тела, и она не догадывалась об этом, пока эту часть не приживили снова. Формовщица вдруг осознала, что стоит, разинув рот. Она посмотрела на своих спутников, которые уже выбрались из разрушенного секотского корабля. У Харрара и Пророка был такой же оглушенный вид, как, должно быть, у нее самой. Двое джеидаи с любопытством озирались по сторонам, но планета явно не оказала на них такого влияния, как на нее. Правда, человеческие лица было трудно читать, несмотря на анатомическое сходство. Нен Йим постаралась стряхнуть эти чувства, чтобы мыслить объективно. Что, если всему виной пыльца, которая переносится по воздуху, какой-то микроб, который воздействует на йуужань-вонгов, но не трогает людей? Возможно, какой-то реагент, который затуманивает сознание и создает ощущение родства. Подобные наркотики применялись на кораблях-мирах, летевших в глубинах космоса, чтобы их обитатели не сошли с ума от бесконечной тьмы. — Я должна приступить немедленно, — сказала Нен Йим. — Это то самое место, — заявил Пророк. Что любопытно, вид у него был удивленый. Харрар не сказал ничего, но во взгляде, который он бросил на Пророка, явственно сквозило уважение. В нетерпении Нен Йим пошла обратно в корабль, чтобы забрать кое-какие приборы. Она заметила, что следом за ней увязался Йу'шаа. — Чего тебе? — спросила Нен Йим. — Я бы хотел тебе помочь. — Мне не нужна помощь от… — Она замолчала. Пророк воздвигся перед ней во весь рост. — От «опозоренного»? — спросил он. — Ну же, Нен Йим. Ты мыслительница и, я думаю, в некотором роде еретичка. Неужели ты не видишь ничего, кроме моих увечий? Неужели ты не понимаешь, что ты и я здесь ради одной цели? Горячее, незнакомое ощущение пронизало Нен Йим, ее щупальца испуганно дернулись. — Очень хорошо, — сказала она. — Этот корабль больше не может функционировать в качестве лаборатории. Я хочу вынести аппаратуру наружу и изыскать какое-нибудь укрытие. Можешь мне помочь, если хочешь. — Ты не пожалеешь, мастер Йим. Формовщица кивнула и продолжила свой путь к кораблю. Разговор с «опозоренным» встревожил ее, хотя она сама не знала, почему. Корран утер пот с лица. — Когда закончим, — сказал он, — нашей следующей задачей будет отыскать Люка. Он срубил мечом еще одно деревцо и бросил его на кучу. Рядом Тахири занималась тем же. — Вон то большое. Оно сгодится на каркас. — Не знаю, как насчет тебя, но планета продолжает искажать мои ощущения. Как мы отыщем мастера Скайуокера без Силы? — спросила Тахири. — Планета большая. Мы же не можем идти куда-нибудь наугад, пока не найдем его. — Да, но где-то здесь живут ферроанцы, если я правильно понимаю. Думаю, они помогут нам связаться с остальными. — Я не заметила никаких признаков цивилизации, — молвила Тахири. — Я тоже, — признался Корран. — Но завтра пойду искать. Просто прогуляюсь недалеко; может, даже уговорю Харрара и Пророка сходить со мной. — А я? — спросила Тахири. — Что мне делать? — Я хочу, чтобы ты приглядывала за формовщицей. Ты знаешь ее лучше, чем я. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь из них долго оставался наедине со своими… фенечками. — О'кей, — отозвалась Тахири. Корран взвалил жерди на плечо и пошел обратно к полянке возле корабля, где Нен Йим складывала разнообразные химерные организмы. — Что ты наделал? — спросил Харар, увидав их. Его тон был исполнен глубокого осуждения. — Нен Йим сказала, что ей нужно укрытие, — пояснил Корран. — Корабль сильно разбит, и там будет малоприятно, когда органические компоненты начнут разлагаться. Надо соорудить шалаш — вот это послужит каркасом. — Ты убил живые существа, чтобы построить убежище? Нам придется жить под мертвыми деревьями? — Если у вас нечем вырастить это убежище, то да. Не знаю, как ты, но я не хочу спать под дождем. Разве что у тебя есть лучшая идея. — Я… подумал… — виновато произнес жрец. — Мы явились сюда, ведомые легендой о живой планете — планете, не имеющей себе подобных. Если эта легенда правдива, неужели нужно начинать с убийства? Что, если планета рассердится? — Никогда не думал, что услышу от йуужань-вонга что-то даже отдаленно похожее, — сказал Корран. — Вы, ребята, начали эту войну с уничтожения не деревьев, а целых экосистем. Помнишь Белкадан? Помнишь Итор? — Да, — холодно ответил Харрар. Он хотел добавить что-то еще, но промолчал. Корран посмотрел на деревца. — К сожалению, — признал он, — ты прав, я поступил необдуманно. Наверное, нам нужно поискать какое-нибудь естественное укрытие. Пещеру или нависающую скалу. Может быть, найдется что-нибудь на возвышенности к востоку отсюда. Не хочешь пойти со мной, Харрар? — Хочу, — ответил жрец. — И… спасибо, что учел мои слова. — Как насчет тебя, Йу'шаа? — с надеждой спросил Корран. — Я собираюсь в экспедицию за образцами, — молвила Нен Йим. — Он будет меня сопровождать. — Ух ты, — сказала Тахири. — Можно, я с вами? «Один-ноль, малышка», подумал Корран. Формовщица неопределенно пожала плечами. Тахири и Корран быстро обменялись мысленными улыбками. Джедай был поражен тем, как ловко она превратила неудачный поворот в новую возможность, весьма изящно разрешив возникшую проблему. «Вот бы мне так уметь разруливать жизненные ситуации», подумал Корран. Ном Анор смотрел, как Нен Йим передвигается между тростниковыми стеблями, прикасаясь к ним своей рабочей рукой и время от времени вводя шифрованные записи в портативную кахсу. Малолетняя джедайка сидела на бревне неподалеку, делая вилд, что ей не интересно, хотя на самом деле она наблюдала за ними. Формовщица «собирала образцы» уже несколько часов, но, если Ном Анор не ошибался, до сих пор она не собрала ничего. Она одинаково тщательно осматривала деревья, кусты, мох, грибы и членистоногих. О чем она думала, Нен Йим не говорила, хотя выражение, иногда мелькавшее на ее обычно бесстрастном лице, свидетельствовало о том, что ей есть над чем поразмыслить. Впрочем, одно было ясно: Шимрра неспроста боялся этой планеты. Ном Анор видел лица йуужань-вонгов, бывших его спутниками, и знал, что они чувствуют такое же родство с этим миром. Провозглашая свое пророчество, Ном Анор использовал обрывки разведданных и одну очень древнюю (и давно запрещенную) легенду. Разумеется, сам он в свое пророчество не верил. Он просто хотел дать своим сторонникам луч надежды в темное время. То, ради чего они могли бы сражаться. Новую родину и надежду на избавление. Теперь он был вынужден все это пересмотреть. Зонама-Секот действительно существовала, и не казалось таким уж невероятным, что она и есть та легендарная планета. Правда, в легендах она была табу. Легенды запрещали вообще входить в галактику, где будет обнаружена такая планета. Что же это значило? Что, если когда-то давным-давно йуужань-вонги сражались с этой планетой и проиграли? Что, если Шимрра знал об этой планете еще до начала вторжения? Ходили слухи, будто Куореал запретил вторгаться в эту галактику, но потом Куореал вдруг умер, и на трон взошел Шимрра. Что, если Верховный Владыка пошел против пророчества, против самих богов? А если легедна ошибалась? Зонама-Секот нисколько не была похожа на табу. Впрочем, это не имело значения. Его час настал. Теперь, когда его пророчество сбылось, все больше и больше «опозоренных» будут сбегаться к нему. Его армия будет расти, станет неодолимой силой, и Шимрра падет, а он, Ном Анор, взойдет на трон… Да. Взойдет на трон, чтобы править не доблестными йуужань-вонгами, а государством «опозоренных». А, ну и пусть. Все равно лучше, чем смерть. Лучше, чем ничего. Вздох Нен Йим оторвал его от раздумий. Ном Анор оглянулся и увидел, что она склонилась над каким-то растением, состоящиим из длинных нитевидных листьев. Хотя, возможно, это было и не растение, потому что листья его двигались сами по себе. — Что это? — спросил Ном Анор. — Дерево лим, — пробормотала формовщица. Вид у нее был потрясенный. — Или очень близкий его родственник. Ном Анор никогда не видел дерева лим. Прежде чем он успел спросить, что это за дерево и чем оно примечательно, Нен Йим повернулась к нему с почти безумным выражением в глазах. — Ты действительно веришь, что это планета из твоего пророчества? — Конечно, — отвечал Ном Анор. — Иначе зачем бы я стал так рисковать, отправляясь в это путешествие? — Откуда взялось это пророчество? — грозно спросила формовщица. — Из видения, которое мне было. Я увидел этот мир, сиявший, словно путеводный маяк, словно новая звезда в небесах Йуужань'тара. — В небесах Йуужань'тара? — Таково было видение, — сказал Ном Анор. — Пророчества не всегда бывают буквальными. Мы сейчас в небесах Йуужань'тара, но только на таком громадном удалении, что оттуда не видно даже звезды, вокруг которой вращается эта планета. Я полагаю, оно означает, что Зонама-Секот находится здесь, среди звезд, и ждет только того, чтобы мы нашли ее и оказались достойны ее. И вот мы здесь. — И ты считаешь, что она принесет «опозоренным» избавление? — Да. Но не только «опозоренным». Когда они получат избавление, его получим все мы. — Но само видение, — настаивала Нен Йим. — Откуда оно появилось? — Я не знаю истинного источника моих видений, — осторожно произнес Ном Анор. — Я знаю только, что они всегда сбываются. Возможно, их посылают боги. Возможно, их посылает сама планета. Какая разница? — Это дерево лим, — сказала формовщица. — Я тебя не понимаю. — Дерево лим — это растение с нашей родной планеты. Оно давным-давно исчезло, остался только код в кахсе Канг. Я вырастила одно для себя, чтобы украсить свои покои при дворе Шимрры. — И ты нашла такое дерево здесь. Любопытно. — Нет, не любопытно. Невозможно. Ном Анор ждал пояснений. — Другие живые организмы, — продолжала формовщица, — все эти растения и животные вокруг нас, они весьма сходны с нашими живыми слугами на клеточном и на молекулярном уровнях. Собственно, я приехала сюда, чтобы подтвердить: феномен секотского корабля — это совпадение, ложное подобие, вызванное сходными методами конструирования. Однако живые существа, которые мы здесь видим, эволюционировали естественным образом — по крайней мере, большинство их. Они не несут на себе признаков формовки. И тем не менее, хотя, как я сказала, есть основание считать местную жизнь биологически нам родственной, ни один из местных видов не соответствует в точности ни одному из вымерших биологических видов нашей родины. — Но при этом дерево лим — один из биологических видов нашей родины. — Да. Различия между этим деревом и деревом лим настолько незначительны, что можно предполагать существование общего предка всего несколько тысяч лет назад. — Все равно я не понимаю, почему это так важно. Нен Йим раздраженно посмотрела на него. — Сходство на молекулярном уровне можно было бы объяснить существованием общего предка миллионы или даже миллиарды лет назад. При таком временном удалении не будет таким уж нелепым допустить, что жизнь из нашей галактики была принесена сюда — например, какой-нибудь давно исчезнувшей космической расой, или попросту в виде спор, влекомых слабым давлением света или гравитационными течениями. Но находку такого сложного и специализированного организма, как дерево лим, таким образом объяснить нельзя. Она указывает на более недавний контакт между этим миром и нашим. — Может, его оставил командир Вал? — Когда я брала в кахсе Канг генетический код для своего дерева, за ним никто не обращался тысячу лет. Это растение не нужно расе космических скитальцев. — Тогда как ты его объяснишь? — Никак. Возможно, был какой-нибудь корабль — корабль-мир, который покинул нашу галактику задолго до отправления основного флота. Возможно, они побывали здесь… — Она замолчала. — Нет, это только предположение. Мне нужно больше данных, пржде чем можно будет об этом говорить. Ном Анор усмехнулся: — Для меня слушать тебя — большое удовольствие. Ты говоришь с такой увлеченностью. Ты делаешь честь нашему народу, Нен Йим. Ты отыщешь для нас истинный путь. Формовщица невольно улыбнулась: — Я думала, это твоя работа. — Мне было видение, но воплощаешь его ты. Я здесь всего-навсего пассажир. — Но все же твоя догадка была интересной. — Жаль, что я не разбираюсь в твоей работе, чтобы быть тебе настоящим помощником. — Ты можешь им стать, если захочешь учиться. — Я сгораю от нетерпения, — отвечал Ном Анор. — Хорошо. Носи эту кахсу и записывай все, что я буду говорить. Я хочу собрать несколько живых экземпляров членистоногих, которые живут в том гнилом бревне. С этими словами она вложила в руки Нома Анора бездну информации. Он уставился на кахсу, чувствуя, что одержал победу. Правда, пока он не совсем понимал, как этой победой воспользоваться.ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
— А, — произнес Харрар. — Наконец-то удача. — Похоже на то, — сказал Корран. — Если только больше никто не зовет эту скалу домом. Они набрели на длинный каменный гребень, в котором виднелось несколько многообещающих карнизов. Корран старался скрыть свое разочарование: в ходе рекогносцировки они удалились меньше чем на километр от упавшего корабля, и за все это время он не обнаружил никаких следов цивилизации. Правда, тяжело уделять все внимание поискам, когда нельзя спускать глаз с партнера. Корран не собирался доверять Харрару. Точнее, он не стал бы доверять никому из йуужань-вонгов, но этому попу в особенности: однажды жрица из секты обманщиков едва не погубила множество джедаев. Он двинулся вверх по склону, чувствуя за собой присутствие спутника и борясь с рефлексами, побуждавшими его немедленно выхватить светомеч. — Твой дом тоже такой? — спросил Харрар. — Мой дом? — Планета, где тебя родили. — О. Ничуть. В смысле, там есть леса и поля, но в основном она довольно-таки цивилизованная. — Корран нахмурился. — Она покрыта городами? — спросил Харрар. — Если ты имеешь в виду — как Корускант, то нет. Харрар посмотрел на него со странным выражением на лице. — Для нас, — промолвил он, — мир, который вы называли «Корускант», представлял абсолютную мерзость. Мир, полностью покрытый машинами. Именно потому, что он олицетворял собой все, что мы презираем, мы избрали его своей столицей, дабы преобразовать его по образу нашей утраченной родины. — Ага, я в курсе, — сухо ответил Корран. — Если хочешь что-то продекларировать, говори. Взгляд Харрара посуровел. — Думаю, я хочу что-то понять, — произнес жрец. — Мне редко доводилось беседовать с неверными, когда их не пытали и не приносили в жертву. — Ты у меня дошутиться, Харрар, — заметил Корран. Его левая рука потянулась к мечу. Харрар вздернул голову, и на его изрубцованном лице появилась угрюмая усмешка: — Не думай, что я боюсь тебя, джеидаи. Я не сомневаюсь, что ты, кто убил Шедао Шаи, победишь меня в схватке. Но ты запомнишь этот бой. — Так ты этого хочешь? — спросил Корран. — Сразиться со мной? — Конечно, нет. — Хорошо. Значит, мы не будем драться. В этот момент они вышли под скалу. На первый взгляд местечко было неплохое: сухое, защищенное, без ходов, ведущих в логово ситх-знает-какого зверя. — Но я хотел бы тебя кое о чем спросить, — сказал жрец. Он уселся на камне, скрестив ноги. — Ну, так спрашивай, — разрешил Корран. — Я упомянул Шедао Шаи. Когда ты вызвал его на поединок, ты рискнул своею жизнью ради спасения планеты Итор, верно? Только это стояло на кону? — Да, — ответил Корран. — Йуужань-вонги собирались отравить планету. Шедао Шаи согласился, что если я выиграю бой, этого не случится, если же выиграет он, то получит обратно кости своего предка. — Однако, насколько я могу судить, Итор не обладал ни стратегической важностью, ни ценными минералами для ваших машин. Для чего же ты это сделал? Корран нахмурился, пытаясь догадаться, куда клонит жрец. — Причин было три, — сказал он. — Первая состояла в том, что я не мог остаться в стороне и позволить уничтожить Итор, когда я мог как-то помочь. А помочь я мог тем, что Шаи объявил мне вендетту. Я был единственным, кто мог соблазнить его поединком на таких условиях. Вторая причина — у меня с ним тоже были свои счеты: он убил моего друга Илегоса, который пытался заключить мир с вашим народом. — Эту причину я могу понять, — заметил Харрар. — Месть — похвальное дело. — Но не для джедая, — возразил Корран. — Это было глупо и опасно — выходить на бой с Шаи с такими эмоциями в сердце. Если бы я дрался ради мести, а уж потом за Итор, это было бы неправильно. — Я слыхал, что вы, джеидаи, избегаете сильных чувств. Я никогда этого не понимал. Возможно, в другой раз ты мне это объяснишь. — Попытаюсь. — Хорошо. Но сейчас я не хочу терять найденный след. Я все равно не понимаю твоих мотивов. И не только твоих: много твоих соотечественников погибло, защищая Итор. Ты сражался за него с самого начала. Что вы защищали — секрет пыльцы, вредившей нашим войскам? Ведь ее, наверное, можно было бы воспроизвести в другом месте. — Вообще-то нам так и не удалось ее воспроизвести, — сказал Корран. — Нет, мы сражались за Итор, потому что это была одна из красивейших планет галактики, потому что иторианцы — мирный народ, который никогда никому не причинил зла. — Он скрестил руки на груди. — И потому что это была одна из НАШИХ планет. — Однако лично ты пострадал за попытку его защитить. Корран напрягся. — Ты много обо мне знаешь, — заметил он. — Это известная история, — отвечал Харрар. — Шимрра очень веселился, узнав, как с тобой обошлись. Именно тогда он начал понимать, что лучший способ уничтожить джеидаи — это настроить против вас ваших же соотечественников, чего оказалось поразительно легко добиться. — Ну да, конечно, — пробурчал Корран. — Все, что нужно было сделать Цавонгу Ла — это пообещать больше не уничтожать планеты, если нас отдадут ему для жертвоприношения. Некоторые достаточно испугались, чтобы пойти на это. — Возможно, причина не только в этом, — предположил Харрар. — Возможно, другие завидуют вам и опасаются вашего могущества. Может быть, некоторые джеидаи злоупотребляют этим могуществом? «Хитро, — подумал Корран. — Пытается выудить из меня информацию о наших слабых местах». — Думай, что хочешь. Причина моего осуждения после Итора в том, что наши тогда еще не раскусили вас, ребята. Они не понимали, что вы не собираетесь останавливаться, пока последний из нас не будет мертв или обращен в рабство. Они не могли себе представить, что кто-то вздумает отравить целую планету — планету, которая, как ты сказал, не имела ни военной, ни коммерческой ценности — просто потому, что может это сделать. Они думали, что, наверное, это все потому, что джедаи затеяли драку и разозлили вас. Многие решили, что Итор был уничтожен потому, что я убил Шаи, а не наоборот. Он вдруг заметил, что говорит на повышенных тонах и с обличительным пафосом в голосе. Надо же, сколько горечи скопилось внутри. Но ведь впервые представился случай поговорить на эту тему с одним из НИХ. — Вот в чем моя проблема, — сказал Харрар. — Я не могу понять, как народ, который так ценил Итор, может в то же время дорожить такой мерзостью, каковой был Корускант. Корран фыркнул: — А я не могу понять, как народ, который якобы «боготворит жизнь», мог уничтожить девственную планету, — отвечал он. — Ты уже на это указывал. После нашего разговора я задумался над твоими словами. Возможно, ты прав. Здесь может быть противоречие. — «Может быть»? Корран посмотрел на лицо йуужань-вонга, решив, что тот над ним глумится. Почти человеческая физиономия сейчас показалась ему более чужой, чем когда-либо. — Пойми, — сказал Харрар, — всему живому приходит конец. Убийство само по себе не является грехом. Здесь, в этом лесу, животные поедают растения, пожирают друг друга, трупы становятся поживой для растений. Мое беспокойство относительно молодых деревьев, которые ты срубил, было вызвано тем, что планета могла расценить это как нападение со стороны чужестранцев, а вовсе не каким-то внутренним неприятием убийства. Все живые существа когда-нибудь умирают. Умирают и планеты. Но жизнь должна продолжаться. Ваша цивилизация ставит это под угрозу, наша — нет. — Миры, подобные Корусканту, доказывают, что планета может существовать без лесов и настоящих морей. А если разумные живые существа, обитающие в ее чреве, будет заменены машинами-что-передразнивают-жизнь, которые вы зовете дроидами, цепь замкнется. Машины будут распространяться, не живя. Они заменят жизнь собой. Этого мой народ не может допустить — и не допустит никогда. Чтобы предотвратить это, мы будем сражаться до последнего, даже те «опозоренные», что ныне поднимаются против нас. — Но… Харрар поднял руку: — Пожалуйста, дай мне закончить ответ на твой вопрос. Когда мы уничтожаем жизнь — даже на целых планетах, как на Иторе, — мы заменяем ее новой жизнью. — Йуужань-вонгской, биоформированной жизнью. — Да, разумеется. — И ты считаешь, что это нормально? — спросил Корран. — Да, — ответил жрец. Корран пожал плечами. — Но раз ты так считаешь, почему тогда говоришь о противоречии? — Потому что в глубине души, — сказал Харрар, медленно и четко выговаривая каждое слово, — я чувствую, что разрушение Итора было ошибкой. Корран пристально уставился на жреца, жалея, что Сила не позволяет определить, лжет Харрар или говорит правду. Впрочем, до того, как он стал джедаем, ему неплохо служили природная подозрительность и КорБезовский опыт. Интуиция подсказывала, что Харрар говорит искренне. — Чего ты хочешь от меня? — спросил наконец Корран. Харрар сплел пальцы: — Я рассказал о противоречии в культуре моего народа. Теперь я хочу услышать, в чем противоречие твоего народа. — О, это очень просто: мы на самом деле не являемся одним народом. В этой галактике живут тысячи «народов», и зачастую между ними не так уж много общего. Если что и можно сказать применительно ко всем нам, то это то, что мы «сборная солянка». Например, некоторые цивилизации переделали бы Итор по образу Корусканта, другие превратили бы его в пустыню, похожую на Бонадан. Некоторые существа вообще ни во что не ставят природу, другие почитают ее до самозабвения. Большинство из нас — это что-то среднее. Хочешь, верь, хочешь — нет, но техника и «жизнь» на самом деле могут прекрасно сосуществовать. — Вот это я и пытаюсь постичь. Вы в это верите. Мой народ — нет. Что бы ни принесла нам Зонама-Секот, что бы она ни обещала моему народу, я не уверен даже, что она сможет хотя бы примирить тебя и меня. Я не думаю, что йуужань-вонги примиряться с машинами, особенно мыслящими, и с народом, который ими пользуется. — Как все это интересно, — сказал Корран. — Так ты считаешь, что мы с тобой в конце концов должны сразиться? — Мы с тобой — нет, если только ты сам этого не захочешь. Но наши народы… — Харрар покачал головой. — Я не верю, что эта планета остановит войну. — Слушай, мы же только-только прилетели, — заявил Корран. — Может, здесь есть что-то, чего никто из нас не видит. — Может. Некоторое время они молчали. Корран погрузился в воспоминания о битве при Иторе и о том, как ужасно йуужань-вонги обошлись с садом галактики. «Что, если Харрар прав? Что, если мир с йуужань-вонгами невозможен»? Он со вдохом поднялся и стал осматривать обводы пещеры, пока не нашел то, что искал — ход, который полого поднимался вверх. — Ты куда? — спросил Харрар. — Схожу посмотрю, что там на крыше нашего домика, — ответил Корран. — Как-то не хочется, чтобы среди ночи нас сожрало какое-нибудь чудо-юдо или гигантский жук. — У тебя больше опыта жизни на диких планетах, чем у меня. — Ну, эта планета не кажется мне такой уж дикой, — сказал Корран, сам не вполне понимая, что он имеет в виду. — Хорошо, на естественных планетах. На небиоформированных планетах. — Я думаю, что это биоформированная планета, — отвечал Корран. — Я думаю, что она биоформирует сама себя. — Так ты полагаешь, что это живой и разумный мир, как заявляет Йу'шаа? — Это слух. Его и должна проверить ваша формовщица, верно? — Среди прочего. Я не могу сказать, что понимаю сферу интересов Нен Йим. «Три разные касты, три разные мотивации», подумал Корран. Спустя несколько минут они вышли на горный гребень, откуда открывался великолепный вид на раскинувшуюся внизу долину. Корран даже увидел разбитый секотский корабль; он решил, что это хорошо. Если их будут искать с воздуха, корабль сразу бросится в глаза, а сами жертвы аварии будут неподалеку. Но не слишком близко, если спасатели будут настроены враждебно. — Что это? — поинтересовался Харрар. Корран повернулся и посмотрел в другую сторону. Жрец никуда конкретно не показывал; в том не было нужды. Над лесом возвышались три гигантских, совершенно одинаковых металлических крыла не менее чем в триста метров высотой. Выглядели они очень знакомо, но Коррану потребовалось несколько секунд, чтобы убедить себя: это не обман зрения. У него вдруг закружилась голова. — Точно не знаю, — соврал он. — Может, надо пойти посмотреть? «Что-то заподозрил»? — Не сегодня, — сказал Корран. — Через пару часов стемнеет, а нам надо еще кучу всего перетаскать сюда. — Очень хорошо. Корран знал, что он лишь оттягивает неизбежное. Однако из маленькой речи Харрара он понял, что йуужань-вонг не слишком обрадуется, если ему сразу сообщить, для чего служат эти крылья. Нет, совсем не обрадуется. Нужно время, чтобы подготовить его.ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Ведж торопливо провел сообщание с командирами по гиперволновой связи, затем начал выдавать боевые задания. Теперь их единственная надежда состояла в том, чтобы выполнить план, который изначально задумывался как отвлекающий маневр — то есть вынести один из «тральщиков». Если они просто попытаются сбежать, флот догонит их и расстреляет. — Мы атакуем внешний «тральщик», — сказал Ведж. — Строимся в линию. Мы прожжем трассу и будем надеяться, что сколько-то истребителей успеет прошмыгнуть. Командиры эскадрилий, по местам. — Ведж, ты это видишь? — возбужденно спросил Паш Кракен. Ведж видел и тоже не верил своих глазам. Больше половины входивших в систему кораблей бежали с поля боя. «Тральщик» продолжал висеть на месте, и с ним внушительная группа кораблей для его защиты, но соотношение сил неожиданно стало более-менее равным. «Что это йуужань-вонги надумали?» — Пять минут до выхода на максимальную дистанцию огня, — доложила Сел. — Очень хорошо, — ответил Ведж, не отрывая взгляда от монитора. Отступавшие корабли разогнались и разом исчезли в гиперпространстве. «Куда это их нелегкая…?» — подумал Антиллес. Внезапно он почувствовал, как его лицо прорезает усмешка, и коротко хохотнул. — Сэр? — спросила Сел. — Трюк сработал лучше, чем мы могли мечтать, — объяснил Ведж. — Они настолько поверили, что это обман, что куда-то услали половину кораблей. — Интересно, куда? — А какая разница? Главное, что теперь ставки равны. Атакующие группы, приготовится к броску в систему. «Итор», займитесь внешней группой. Массивные корабли начали отворачивать от внешней флотилии, которая теперь была многочисленнее, чем группировка у верфей. — Разогнаться до половины максимальной скорости, — приказал Ведж. — Новая оценка: до максимальной дистанции огня две минуты, — сообщила Сел. — Благодарю. Йуужань-вонги на периферии системы не двигались с места — возможно, подозревали, что Ведж пытается выманить их от «тральщика». Хорошо: сражаться на два фронта как-то не хотелось. Продолжая изучать показания, командующий обнаружил еще одну странность. Часть кораллов-прыгунов покинула строй и устремилась в направлении внутреннего «тральщика» — вероятно, вонги отгадали, что атака будет направлена против этого корабля. Затем Ведж понял, что враги затеяли совсем другое. «Скоки» отвесно падали в направлении искусственной гравитационной аномалии. — Они выполняют «пращу Соло»! — воскликнула лейтенант Сел. Не успела она договорить, как первые кораллы-прыгуны, как будто выброшенные из пращи, облетели вокруг массивного веретена и с ужасающей скоростью устремились к боевой группе Альянса. — Минимальная дистанция. — Огонь по готовности. Очистить трассу для передовых кораблей. Пространство между двумя флотами прочертили полосы лезерного огня, навстречу им понеслись плазменные залпы. Меж тем кораллы-прыгуны с неестественной скоростью мчались по параболическим кривым, не пересекавшим линии огня. Это означало, что через считанные секунды вражеские истребители будут в центре формации флота. — Передайте, что истребители при необходимости могут покидать строй. Я не знаю, что они задумали, но вряд ли что-то приятное. — Я папе этого никогда не прощу, — проворчала Джейна. — Он научил их новому трюку!. Причем очень неплохому трюку. «Скоки» мчались прямо в центр флота со скоростью, вдвое превышавшей их нормальную скорость; угнаться за ними не смог бы ни один истребитель, кроме разве что «Ашки». Применительно к эскадрильям под началом Джейны это означало — эскадрилья Сабель. — Это что, «скоки» нового типа? — спросила Алема Рар. — Какие-то они странные. — А как по мне, так обычные «скоки», — ответила Джейна. Вонги плотной массой пронеслись мимо эскадрильи Призраков, крепко им врезали на ходу и исчезли раньше, чем те успели сделать хотя бы по паре выстрелов. Теперь на их пути лежала территория, занятая Двойными Солнцами, которые составляли эскорт «Мон Мотмы». Джейна быстро прикинула в уме. — Двойные Солнца, по моей команде поворот в точку ноль-ноль-семь-один и полный вперед. Сабля-лидер, мы успеем выстрелить всего несколько раз. Дальше они ваши, если успеете их перехватить. — Повернуться хвостами к врагу? — усомнился Иджикс Гарона. — Они пролетят мимо вас, прежде чем вы разгонитесь, — растолковала Джейна. — После этого вы будете у них на хвосте с такой же скоростью, как у них. — Принято, Двойняшка-лидер, — ответил Гарона. — Я понял. Извини, что спросил. — А как насчет наших хвостов? — спросил Двойняшка-2. — По моей команде маневр «тенди». Третий, ты «вентилятор». — Понял. — Понял, — сказал Джаг. — Мы в деле. Они разгонялись до максимальной скорости, летя по расчетной траектории ускорившихся «скоков». Джейна едва ли не чувствовала спиной, как они приближаются сзади. Три, два… — Начали! — крикнула она. Три истребителя выключили моторы и разлетелись в стороны, одновременно открыв огонь. Поскольку Джейна и второй только набирали скорость, Джаг быстро занял позицию щита между ними и приближавшимися «скоками». Промчавшись мимо, «скоки» успели разок обстрелять Джейну и ее ведомого. Она, со своей стороны, уже разогналась до двух третих скорости «скоков» и тоже сумела сделать по ним несколько выстрелов, прежде чем вражеские истребители вышли из зоны поражения. Джейна поймала один из них в прицел и выпустила протонную торпеду — дистанция пока позволяла — после чего принялась поливать вражину из лазеров, пока торпеда не врезалась в цель и не превратила ее в оплавленную массу коралла. Глаза Джейны сузились. Что-то здесь было не так. Только что взорванный корабль выглядел в точности как десятки других «скоков», которых она уже записала на свой счет -за тем исключением, что позади него волочился какой-то хвост. — Двойняшка-1, — спросила Рар, — ты видела, что у него сзади подвешено? — Ее тон говорил: «Я предупреждала!» — А я там знаю, — ответила Джейна. — Вообще-то я его заметила только в момент взрыва. Похоже на хвост. — У «скоков» обычно нет хвостов, — возразила Рар. — Это мог быть переходник. — У моего тоже такое было, — вставил Джаг. — Мне показалось, что из него что-то вытекало. Сжавшись от нехорошего предчуствия, Джейна открыла огонь из лазеров по мчавшимся вперед «скокам» и угадала одному прямо сквозь довина-тягуна. Во вспышке она успела разглядеть, что у него тоже был хвост. Или какой-то большой мешок. Причем явно не пустой. Взорвалось еще несколько кораллов-прыгунов, настигавших «ашек». Теперь у «скоков» был выбор. Они могли сохранить набранную скорость, но тогда «ашки» сели бы им на хвост, или же… — Они тормозятся, — сказал Джаг. — Угу. Сабли, отставить. Вам ни к чему иметь их у себя на шее. Возвращайтесь на вечеринку. — Понял, Рукоять, — подтвердил Гарона. «Ашки» сломали строй и разбежались во все стороны. Джейна пристроилась в хвост одному «скоку» и начала обрабатывать его лазерами. «Скок» крутился и вертелся, его воронка, генерируемая довином-тягуном, поглощала все выстрелы. Джейна так сосредоточилась на удержании противника в рамке прицела, что едва не проморгала эту ШТУКУ. Рефлексы, впрочем, оказались на высоте, заставив ее дернуть ручку управления в сторону, когда кабину чуть не размазал полуметровый кусок камня (как ей показалось). Джейна крутанула «бочку», и камень протиснулся буквально в нескольких сантиметрах от экрана. При этом он брыкнул ее. Безмолвно выругавшись, Джейна поднесла ко рту микрофон. — Будьте осторожны, «Мон Мотма». «Скоки» выпускают гратчинов. Гратчины, созданные йуужань-вонгами инсектоидные существа, могли некоторое время существовать в вакууме. Их жвалы выделяли растворитель, способный проесть корпус. — Это объясняет самоубийственные рейды, — заметил Джаг. — Должно быть, здесь повсюду гратчины, а флоты даже не вступили в бой. Могу предположить, что их цель — «звездные разрушители». — Вас понял, — ответил контроль. Между тем Джейна влетела прямо в один из «хвостов». Она не переставая палила из лазеров, сжигая всех жуков, которые попадались на пути. Оставшиеся «скоки» внезапно сломали строй и ушли из ее поля зрения верх. Что-то ударило по обшивке, и Кэппи, ее астромех, доложил: на корпусе гратчин. Зашипев от досады, Джейна резко рванула на себя ручку управления, включив полную тягу, и стала выписывать безумные фигуры, стараясь стряхнуть тварь, пока та не начала поедать ее истребитель. «Ну почему йуужань-вонги не могут воевать нормальным оружием? Ударные ракеты, лазеры… Почему обязательно мини-вулканы или гигантские жуки?» К вящему ее удовлетворению, этот конкретный жук-прилипала не удержался и был поджарен ионным выхлопом двигателей. Правда, тем временем один из «скоков» не преминул сесть ей на хвост, так что настала очередь вулканов… — Мы насчитали почти двести гратчинов на корпусе, сэр, — сообщила Сел. — Пустите ток, — посоветовал Ведж. — Уже пробовали, сэр. Не действует. — Не действует… великолепно. «Да, йуужань-вонги адаптируются. Плохо дело». — Загерметизируйте внешние отсеки и пошлите туда бойцов в скафандрах и с бластерами. Ведж знал, что двигателям это не поможет. Крупные корабли йуужань-вонгов выстроились в оборонительный порядок и вперед не двигались. Ведж тоже практически остановил свои корабли, и истребители обеих сторон не отдалялись от своих флотов, за исключением гратчиноносцев. Пока что игра велась на расстоянии. Но положение могло вскоре измениться: йуужань-вонги ожидали исхода своей диверсии. Когда они дождутся, они возобновят атаку. Это означало, что какое-то время истребители будут свободны. — Пускай истребители совершают заходы на наши корабли. — Сэр, прошу прощения, но гратчины у нас на корпусе. Пилоты обязательно будут промахиваться и наверняка нанесут больший ущерб, чем жуки. — Я и не требую, чтобы они стреляли. Я хочу, чтобы они посшибали гадов своими выхлопными огнями. Офицер округлила глаза: — Для этого нужен ситхово точный пилотаж. — Значит, правильно подберите эскадрильи. И побыстрее, потому что скоро они нам понадобятся против «скоков». — Он мой, Двойняшка-лидер, — сказал Джаг. В ту же секцунду в пустоте расцвел огненный цветок из раскаленных обломков йорик-коралла. Джейна перевела дух. С волной разогнавшихся «скоков» было покончено. — Спасибо, четвертый. — Она скосила глаза на экран, по которому бежал текст нового боевого задания. — Э… ребята, — сказала Джейна. — Вы не поверите, но…ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Нен Йим посмотрела на Йу'шаа. Он молча делал работу, которую она ему поручила — вводил в кахсу генетические цепочки различных растений и животных. Сейчас, похоже, у него возникло какое-то затруднение. — Что случилось? — спросила формовщица. — Она перестала давать мне допуск, — пожаловался Пророк. Где-то вдалеке мяукнула неведомая тварь, и другая зачирикала в ответ. Небо было чистое, воздух неподвижен. — Ты что, пытался влезть в запрещенные данные? — спросила Нен Йим. — Насколько я знаю, нет, мастер Йим. Я просто попробовал ввести фремон-ключ, как вы приказали. — Феромон, — поправила Нен Йим. — Должно быть, я поставила слишком жесткую защиту. Дай, посмотрю. Он послушно отдал ей луковицеобразное живое ЗУ. — Нет, — сказала Нен Йим. — Из-за того, что ты не авторизован, она через некоторое время отказывает тебе в доступе. — Формовщица еще раз посмотрела на прибор. Конечно, можно снова дать ему временный допуск, но лишь затем, чтобы через несколько часов опять повторить эту процедуру. Можно было бы дать ему полную авторизацию, но Нен Йим не решалась. В кахсе хранились протоколы секотской биологии. В недобрых руках… Но Пророк уже доказал свою полезность, а понять прочитанное (тем более воспользоваться им) смог бы лишь посвященный в искусство формовщиков. Судя по рисунку отторгнутых имплантатов, до того как стать «опозоренным», Йу'шаа был интендантом. Сейчас время решало все. С помощью Йу'шаа, выполняющего простые задания, Нен Йим могла бы весьма успешно заниматься более сложными анализами. — Иди сюда, — сказала она. — Я научу ее узнавать тебя. После этого удалось какое-то время спокойно поработать. Потом явился Харрар и принял властную позу, требуя внимания. Нен Йим неохотно повернулась к нему. Если жрец что-то смыслил в формовке — а он, несомненно, смыслил — то уже должен был понять, что она еретичка. Если она хочет сделать дело, скрыть это не удасться. — Да? — сказала Нен Йим. Харрар неловко отвесил ей легкий, но почтительный поклон. — Хотел поинтересоваться, к чему тебя привели твои исследования, — произнес он. — Пришла ли ты к какому-нибудь заключению. «Всегда один и тот же вопрос. Он что, думает, будто заключения — это плоды, которые достаточно сорвать с дерева?» — Слишком рано, чтобы сказать что-нибудь определенное, — сказала Нен Йим. — Я понимаю, — мягко ответил жрец. — Но тем не менее надеюсь, что ты будешь держать меня в курсе своих открытий. Формовщице показалось, что такой подход немного ему в тягость. Харрар привык повелевать, а не упрашивать. Ведь, если не учитывать Шимрру, жрецы являлись рупором самих богов. — Да, я сделала несколько новых открытий, — призналась она, — но они скорее на уровне исходных данных, а не заключений. — Пожалуйста, расскажи. Все, что ты узнаёшь нового, стоит услышать. — Но пока я буду рассказывать, я потеряю время, за которое могла бы прийти к тем заключениям, которые тебя так интересуют. Харрар сделал каменное лицо. — Джеидаи Хорн сказал мне, что нас найдут еще очень нескоро. Я не думаю, что спешка столь велика, что ты не можешь рассказать в двух словах о своих успехах. Ведь, по сути, это я организовал данную экспедицию. — Да, и я хотела тебя об этом спросить, — сказала Нен Йим. — Возможно, если я отвечу на твои вопросы, ты ответишь на мои? — предложил жрец. Нен Йим выпрямила спину и уложила щупальца в нейтральную позицию. — Когда мы впервые встретились, ты сказал, что сам не можешь устроить мне побег, потому что боишься навлечь на себя подозрения. — Это правда. Организованный мной побег неминуемо провалился бы. — Тем не менее ты здесь; ты полетел с нами. Разве твое отсутствие не будет замечено? Харрар вдруг расслабился, как будто он ожидал другого вопроса, намного более трудного. — Считается, что я нахожусь на Внешних Территориях, медитирую над судьбой нашего похода в том месте, где он начался. Мой подчиненный отвез туда мой корабль. Меня не хватятся. Кажется, ты разыграла свое похищение, да? Мы оба замели следы. — Мой маленький спектакль имел мало шансов на успех, — отвечала Нен Йим. — Когда я вернусь в йуужань-вонгское пространство, я не сомневаюсь, что меня казнят. — И тем не менее ты намерена возвратиться. — Разумеется. Наш народ должен узнать о тех открытиях, которые будут сделаны здесь. — Открытие Экх'ма Вала было весьма эффективно упрятано под сукно, — заметил Харрар. — Почему ты думаешь, что твои сведения ждет лучшая судьба? — Я изыщу способ, — заверила его Нен Йим. Харрар скрестил руки на груди и одобрительно посмотрел на нее. — Ты говоришь серьезно. Ты не ищешь для себя личной выгоды. Я считаю, что ты — одна из самых выдающихся особ, которых я знал в жизни. — Пожалуйста, не издевайся надо мною. — Я не издеваюсь над тобой, — ответил жрец с оттенком огорчения в голосе. — Я пытаюсь выразить свое уважение. Даже если ты отвергаешь его, мое уважение все равно остается. Каждая каста жаждет возвыситься над другими, каждый домен соперничает с остальными, члены общества предают и убивают друг друга в слепом, бессмысленном стремлении к власти. В межгалактической бездне эта вражда едва не разодрала нас на части. Я надеялся, что когда мы встретимся с настоящим врагом, удасться повернуть эту агрессию наружу, и мы этого добились, но теперь она возвращается. Вражда перестала быть привычкой; она превратилась в образ жизни. — Разве нас не учат, что соперничество рождает сильнейших? — спросила Нен Йим. — Да, конечно, — ответил Харрар. — Но лишь в ограниченной степени, если нет также сотрудничества. Нен Йим иронически свернула щупальца. — И как раз в этом заключается урок Зонамы-Секот, — сказала она. — Кажется, мы оба согласны, что этот урок нужно преподать нашему народу. Харрар опять расслабился. — Садись, — промолвила Нен Йим. — Я объясню, как смогу, то, что вижу. Харрар, как обычно, уселся, скрестив ноги, и выжидательно посмотрел на нее. — Здесь крайне скудное разнообразие видов, — начала формовщица. — Намного более скудное, чем бывает в естественных экосистемах. — Чем это может быть вызвано? — спросил Харрар. — Например, массовым вымиранием. Какая-то катастрофа или серия катастроф могла стереть с лица планеты множество видов. — Это интересный факт, но… — Нет, это не просто интересный факт, — сказала Нен Йим. — Экосистема функционирует так, словно здесь сохраняется полное разнообразие видов. Зачастую разные виды выполняют роли, для которых они не предназначены. — Боюсь, я не совсем понимаю. — После массового вымирания многие экологические ниши становятся пустыми, и многие виды пользуются появлением нового жизненного пространства — они адаптируются путем естественного отбора и заполняют эти ниши. В конце концов, спустя тысячелетия, опустошенная экосистема снова становится здоровой и такой же разнообразной, как до катастрофы. — Разве не это случилось здесь, по твоим словам? — спросил Харрар. — Нет. Отнюдь. Во-первых, вымирание произошло очень недавно. Здесь просто не было времени для той адаптации, о которой я говорила. С другой стороны, виды здесь не адаптировались, чтобы занять новые экологические ниши — они остаются адаптированными к собственным нишам, которые для них предназначила эволюция, но одновременно выполняют функции вымерших видов — без всякой пользы для себя. Она сделала паузу, чтобы до жреца дошел смысл сказанного, и с удовольствием вдохнула внезапно налетевший ветерок, принесший запах золотой пыльцы. — Возможно, поможет пример, — продолжила формовщица. — Здесь есть одно растение со своеобразными трубчатыми цветами. Единственный способ его размножения заключается в том, что какое-то членистоногое или другое мелкое существо залезает сначала в одну трубку, затем в другую и переносит в нее липкие выделения первой. Растение приманивает насекомых своей съедобной жидкостью, оно дает этим насекомым пищу — и, как я догадываюсь по косвенным признакам, играет важную роль в их жизненном цикле. — Звучит логично, — сказал Харрар. — Да, но только я не могу отыскать насекомое, которое бы питалось этой жидкостью. В то же время я видела, как растения опыляются другим насекомым, чья главная роль в экосистеме — поедание падали. Его жизненный цикл — от яйца до личинки и взрослой особи — целиком завязан на падали. Тем не менее они находят время, чтобы влезать в трубки с достаточной частотой, чтобы их опылять, и при этом без всякой пользы для себя. — Возможно, ты просто еще не обнаружила, в чем эта польза состоит. — Если бы это был единственный случай такого поведения, я бы с тобой согласилась. Однако я пришла к выводу, что более половины исследованных мною животных играют роли в этой жизненной паутине, которые явно не соотносятся с их жизненными циклами и физическим строением. Что еще интереснее: я обнаружила, что каждый вид поддерживает что-то вроде контроля рождаемости. Когда мох определенного сорта становится редким из-за поедания его жуками определенного вида, эти жуки начинают откладывать яйца, не оплодотворяя их. Иными словами, экосистема этой планеты гомеостатична: она стремится к абсолютному балансу. Ей удалось выдержать этот баланс даже после невероятной катастрофы и вымирания видов. — Это тоже звучит логично. — Для «корабля-мира» — да, потому что там каждое живое существо спроектировано для выполнения определенных функций, а вся система управляется извне — рикйамом на одном уровне и формовщиками на другом. Мутации исключены как нежелательные. Но в естественных экосистемах, которые я изучала по собранным в этой галактике данным, они составляют нормальный порядок вещей. Каждый организм борется за то, чтобы максимально увеличить численность и живучесть своего потомства. Этой цели служат те мутации, которые дают преимущество и являются устойчивыми. Такие системы постоянно пребывают в движении; сотрудничество им несвойственно. Существуют свидетельства того, что этот мир когда-то тоже был обычной дикой планетой. Но сейчас он иной. Харрар поджал губы. — Ты хочешь сказать, что на этой планете имеется что-то вроде дхурьяма, какой-то единый разум, который связывает все организмы и побуждает их к гармоничному сосуществованию? — Я не вижу другого объяснения. Йу'шаа, который все это время молчал, вдруг подал голос. — Как я и предсказывал, — провозгласил он, — и как говорят джеидаи, это живая планета, один большой организм, который суть более чем сумма своих частей. Она словно корабль-мир, создавший сам себя. Разве вы не видите, чему она нас учит? Харрар, ты только что заявил, что соперничество разрушает нас. Ваша слепая грызня за место повыше понуждает вас объявлять столько ваших соотечественников «опозоренными». — Неужели? — спросил Харрар у Нен Йим. Пророка он, видимо, решил игнорировать. — Именно это мы и наблюдаем, — отвечала формовщица. — Однако я не вижу никаких следов механизма, который связывает отдельные виды друг с другом. Нет химического обмена, который мог бы это объяснить. Здешние растения и животные не имеют ни органов связи, подобных нашим виллипам, ни вообще ничего даже отдаленно похожего. — Это Сила, — прервала ее Тахири. — Я чувствую узы, чувствую что-то вроде непрерывных переговоров между… в общем, между всем. Нен Йим посмотрела на юную джедай. — Я слыхала, что вы, джеидаи, владеете телепатией, как наши виллипы, — сказала она. — Но у тех, которых я изучала, не было никаких специализированных органов. — Конечно, не было, — мрачно сказала Тахири. — Сила связывает все сущее. Некоторые создания при ее помощи общаются между собой. Иногда я чувствую, что думает Корран. С Энакином это было намного сильнее, как будто… — она замолчала. — Не важно. Тебе придется поверить мне на слово. — И… с помощью этой Силы… вы можете внушать другим свою волю, да? — спросил Йу'шаа. — Да, но это действует только на слабые умы, — ответила Тахири. — Однако у меня нет ощущения, что обитателей Зонамы-Секота заставляют что-то делать. Словно каждое создание просто согласно вести себя так, как нужно. — Я не могу ни наблюдать эту Силу, ни измерить ее, ни испытать ее действие, — сказала Нен Йим. — Я не могу принять на веру, что она оказывает такой эффект. Один из камешков вдруг поднялся в воздух, поплыл к формовщице и упал возле ее ног. — Ты можешь не знать о ней, — сказала Тахири, — ты можешь не видеть ее и не чувствовать, но ты можешь видеть результаты. Нен Йим коротко кивнула, соглашаясь. В следующее мгновение новая мысль поразила ее, словно удар палицы. — Допустим, ты права, — сказала она. — Ты имеешь доступ к этой Силе, чего нет ни у кого из йуужань-вонгов. В то же время ты сама отчасти йужань-вонг. Что твоя Сила говорит тебе об этом месте? Что она говорит НАМ? — Я много об этом думала, — ответила девушка. — Но только сейчас могу выразить словами. — И? — спросил Харрар. Тахири сделала глубокий вдох. — Мы родом отсюда, — сказала она. Это привлекло внимание даже Нома Анора. Пока те трое были заняты беседой, он иследовал кахсу Нен Йим и уже наткнулся на несколько весьма занятных вещей. Свою маленькую речь он произнес для поддержания роли, а не потому, что ему действительно было интересно. Но теперь он уставился на юную джедай не менее потрясенным взором, чем Харрар с Нен Йим. — Это невозможно, — отрезала формовщица. — Ты спросила, что я чувствую, — ответила девица. — Я сказала. Но ты же сама говорила, что биосферу этой планеты от йуужань-вонгской отделяет максимум несколько тысяч лет? — Только в случае одного дерева, — возразила Нен Йим. — А несколько тысяч лет мы были очень далеко отсюда. Более того, кахса Канг содержит предостаточно данных о нашей родной планете. Это не она. — А наша планета тоже была такой? Она была живым организмом? — Есть легенды… — начал Харрар. — Что бы эти легенды ни говорили, — заявила Нен Йим, — факт тот, что наша родная планета была экосистемой, где процветало необузданное соперничество и где животные охотились друг на друга. Разве смог бы такой зверь, как вуа'са, появиться в среде мирного сосуществования и сотрудничества? Нет. Вуа'са был злобным хищником, который временами размножался с такой скоростью, что превращал все вокруг в пустыню. Соперничество между нами, о котором ты говорил — это наследие далекого прошлого. — Но, может быть, оно началось после того, как мы потеряли милость богов? — сказал Харрар. Нен Йим зыркнула на него, и Ном Анор был уверен, что уловил на ее лице выражение плохо скрытого отвращения. — Так или иначе, — молвила формовщица, отвергнув предположение жреца, — этот разговор не принесет больше плодов, чем дальнейшие исследования. Мы говорим о гипотезах, которые не можем подкрепить данными. — Ты спросила, — сказала Тахири. — Да, и теперь жалею об этом. Пожалуйста, уйдите все, чтобы я могла продолжить работу… Ном Анор ожидал, что Харрар возмутится, но жрец только кивнул с задумчивым видом. Да что здесь творится, в конце концов? Они что, действительно поверили в его пророчество? А он сам, Ном Анор? Нет, потому что он знал его происхождение, а произошло оно изо лжи. Да, планета была диковинная, но многие планеты в этой галактике были диковинными. Все, что здесь видели его спутники, для них было воплощением его байки об «избавлении». Этот фильтр заставлял их видеть вещи в довольно странном свете. Что, если они повернутся против Шимрры? Они могли это сделать. Если Харрар так поступит, он призовет на помощь множество жрецов, а с этой формовщицей… Нет. Если Харрар выступит против Шимрры, то для того, чтобы посадить на полиповый трон не Пророка «опозоренных», а самого себя. И у него для этого будет более выгодная стартовая позиция, чем у Йу'шаа. Особенно если Йу'шаа никогда не покинет Зонаму-Секот. Еще оставалась вероятность того, что Харрар уже узнал настоящее имя Нома Анора. Жрец периодически бросал на него подозрительные взгляды… — Йу'шаа! — окликнула его Нен Йим. — Что ты делаешь? — Простите, мастер, — отозвался Ном Анор. — Столько новых откровений… я должен поразмыслить над ними. — Ты и так уже достаточно помог мне, — сказала Нен Йим. — Вообще я и сама хотела бы немного побыть наедине. — В таком случае я пойду помедитирую над великолепием этого мира. Ном Анор пересек полянку и медленно побрел вверх по холму. У него было много тем для размышлений. Судя по тому, что он видел в кахсе Нен Йим, формовщица, отправляясь сюда, боялась Зонамы-Секот и была готова в случае необходимости уничтожить ее. У нее имелись протоколы, которые могли быть использованы для этой цели, хотя их явно никто не испытывал. Протоколы были записаны скорописью и знаками формовщиков, так что она, видимо, считала, что он их не поймет. Нен Йим, однако, не знала, что когда-то Ном Анор сам немного занимался формовкой. Как она не была обычной формовщицей, так и он не был обычным исполнителем. Ном Анор не сомневался, что при необходимости сможет расшифровать эти протоколы и использовать их. Хотя зачем уничтожать планету? Разве что для вящего удовольствия Шимрры… Ном Анор остановился как вкопанный. Шимрра будет очень доволен. Если в сделку включить умерщвление Коррана Хорна, причинившего столько неприятностей йуужань-вонгам на Иторе, и Тахири Вейлы, которая не единожды пользовалась своей двойной натурой, чтобы заманивать их в ловушку, а заодно с ними спятившего жреца и главную формовщицу, которые замышляют худое не только против Шимрры, но против самой сущности народа йуужань-вонгов… Возможно, Шимрра будет так доволен, что не станет казнить исполнившего все это слугу, каким бы негодяем этого слугу ни называли. Так доволен, что этот слуга даже получит более высокий пост, чем тот, который он занимал до своей немилости. Размышляя над этим, Ном Анор продолжал подниматься вверх. Харрар упоминал о какой-то странной штуке на горизонте… Добравшись до вершины, он остановился, глядя на громадные искусственные штуковины, поднимавшиеся до самого неба. Он был потрясен до глубины души. Харрар провел мало времени среди неверных, в отличие от Нома Анора, которому доводилось летать на их неживых кораблях и обитать в их неживых домах. Естественно, Харрар не понял, что он видел. Однако Ном Анор с первого взгляда узнал направляющие гиперпространственного поля, хотя они были в тысячу раз больше, чем обычно. Правда, они и должны быть не меньшего размера, чтобы двигать планету. Недостающая деталь встала на место. Ном Анор сел на камень, прислушался к звукам этого странного мира. Он был один — впервые со времени аварии. Вздохнув, он освободился от своего гротескного маскуна. Уверяя всех, как тяжело его снимать, он, разумеется, врал. Ном Анор сунул руку в живой карман в подмышке и вынул оттуда предмет, который он привез с собой. Должно быть, подсознательно он догадывался, что до этого обязательно дойдет. Он посмотрел на предмет, повертел его в руках. Это был выделенный виллип, настроенный на другой такой же, который находился далеко отсюда. Ном Анор не пользовался им уже очень давно, с тех пор как случилась катастрофа, заставившая его скрыться. Он помял зверька, чтобы разбудить его. Через несколько секунд поверхность виллипа приняла форму лица интенданта — одного из его бывших подчиненных. Даже в отображаемой виллипом копии Ном Анор увидел его удивление. — Тебя все считают мертвым, — сказал интендант. — Привет и тебе, Фаа Анор, — ответил Ном Анор своему брату по яслям. — Боюсь, скоро ты действительно умрешь, — сообщил ему Фаа Анор. — Шимрра послал по твою кожу. Разумеется, я должен буду доложить об этом разговоре. — Конечно. Я и рассчитываю, что ты это сделаешь. Знаешь ли, мне бы хотелось, чтобы ты доставил свой виллип самому Шимрре. — Шимрре? — недоверчиво переспросил Фаа. — Да. Сообщи ему, что я вышел с тобой на связь. Скажи, что я на Зонаме-Секот и что я нашел его пропавшую формовщицу. Тогда он согласится тебя выслушать. На аудиенции передай ему виллип. — С какой стати я должен это делать ради тебя? — спросил Фаа. — Подумай. У меня есть информация, которая, как я верю, способна оправдать меня в глазах Верховного Владыки. Более того — я уверен, что за мои старания я буду вознагражден. Тебе не кажется, что принесший добрую весть тоже может удостоиться награды? Фаа Анор ненадолго задумался. — Я сделаю это, — наконец сказал он. — Поторопись, и никому не говори, что я тебе сказал, разве что потребуется кого-то убедить, чтобы получить аудиенцию у Шимрры. — Да, да, — отвечал Фаа. Виллип вернулся в нормальное состояние. Ном Анор знал, что он, скорее всего, обрек Фаа Анора на смерть. Шимрра убьет Фаа просто за то, что тот знает о существовании планеты. Впрочем, стоило чем-то пожертвовать ради общего блага. И ради блага самого Нома Анора, разумеется. Мнимый пророк усыпил виллипа, вложил его в герметичный контейнер, который снова спрятал у себя в подмышке, и стал спускаться с холма.ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Джейна сбросила скорость и нырнула в очередной заход на «Мон Мотму», опустившись на на метровую высоту над обшивкой «звездного разрушителя». Истребитель мчался над просторной, слегка изгибающейся белой поверхностю. Впереди возник темный комок неправильной формы, и Джейна свернула в ту сторону. В последнюю секунду огненная струя омыла гратчина, и тот отпустил хватку. Его обугленное тело поплыло в космос, навстречу еще двадцати, которых она спалила ранее. — Весело, — сказала Джейна. «Не забыть бы спросить дядю Люка, на что похожа охота на вомп». — Говори за себя, — отозвался Двойняшка-2. — Я помял себе стабилизатор. — А ты аккуратно. Если врежешься в корпус, вреда будет больше, чем от гратчина. — Ты так заботишься о моем благополучии, я прямо рыдаю, — съязвил второй. — Ах, у меня такое большое сердце… Ладно, думаю, здесь мы почти закончили. — Ну да. Пора уже повеселиться по-настоящему, — сказала Рар. — Вижу. Корабли снова сближались, и космос сверкал огнями ударов, которые они наносили друг другу. Уже на подлете были остальные «скоки», которые приближались хотя и не так стремительно, как авангард, но их было вдвое больше. Джейна просмотрела приказы. — Ладно, — сказала она. — Поджарим по паре «скоков». — Они решительно не хотят нас отпускать, — пробормотал Ведж. Он подумывал о том, не двинуть ли со всей силы по одному из тральщиков и вырваться на свободу, но йуужань-вонги были настороже и близко к себе не подпускали. В некотором роде это было даже хорошо: при такой тактике врага соотношение сил практически выравнивалось. Даже имея корабли за его спиной, йуужань-вонги применяли их лишь для того, чтобы блокировать Веджу путь в ту сторону. А для охвата у них просто не хватало кораблей. Все же при таком раскладе лупить друг друга по мордасам не больно-то хотелось. Ведж явился сюда не ради честной драки стенка на стенку: в отличие от йуужань-вонгов, Альянс не умел выращивать корабли из камней. Однако нападать на тральщик — чистое самоубийство… — Сэр, — сказала лейтенант Сел. — Кажется, я нашла одну из «Голанов». Ведж удивленно поднял брови. Он просил ее поискать боевые станции, которые здесь когда-то установила Империя, или вообще любую исправную технику, однако даже не надеялся, что она что-нибудь найдет. От верфей практически ничего не осталось, они стали поживой для выращиваемых йуужань-вонгами кораблей, а все станции распологались вокруг этих верфей. — Где она? — Чуть в стороне от своей орбиты, если это одна из тех, что отмечены на картах. Ее нынешняя орбита имеет некоторый эксцентриситет. Ведж бросил взгляд на дисплей. — Ага, ситхи-где, — сказал он. — Наверное, она все время там дрейфовала, или администрация верфей переместила ее туда с какой-то целью. Однако странно, как вонги не заметили такую здоровую дуру. — Не знаю, но мы тоже вначале ее не заметили. Как вы сказали, сэр, она ситхи-где. — Реактор активен? — Да, сэр. — Значит, орудия тоже наверняка работают. Надо проверить, она может нам пригодится. — Мы перенесем сражение туда, сэр? — Нет, пока я не уверюсь, что она работает. Двойные Солнца закончили уборку? — Да, сэр. Они возвращаются к своему крейсеру. — Полковника Соло мне. — Да, сэр. Комлинк Джейны запищал. К ее немалому удивлению, это был сам генерал Антиллес, по закрытому экстра-кодированному каналу. — Сэр? — Имею для вас задание, которое вы, возможно, найдете более интересным, чем охота на жуков, — сказал Ведж. — Я вот-вот буду занята по горло, генерал. Что нужно сделать? — Разыщите мне адмирала Кре'фея. — Адмирала Кре'фея, генерал? «О чем это он?» — Что-то случилось с ГолоНетом, — объяснил Ведж. — Мы передовой отряд для еще двух флотов. Так как мы не можем с ними связаться, они не явятся. Я хочу, чтобы вы нашли Кре'фея и оперативно привели его сюда. И пускай он пошлет кого-нибудь к Пеллеону. — Сэр, а они не прилетят, когда увидят, что проблема с ГолоНетом, а не с нами? — спросила Джейна. — У них нет такого приказа. Насколько они могут судить — насколько я могу судить — отказ ГолоНета служит прикрытием для атаки на Каламари или на импов, а мою боевую группу можно считать звездной пылью. Нужно, чтобы ты сказала Кре'фею, что мы еще держимся. — Генерал, вы хотите, чтобы я вышла из боя? «Во что он превращает мою эскадрилью, в бригаду по халтурам? А воевать кто будет?» — Несколько истребителей сумеют выскользнуть из конусов заграждения. Наши большие корабли этого сделать не могут. Однако я сомневаюсь, что все будет так просто, так что я бы не стал тревожиться насчет отсутствия боевого контакта с противником. Как бы то ни было, задание имеет вторую часть, раз уж вам так не хочится покидать систему Билбринжи. Наши дальномерные сенсоры указывают на то, что одна из боевых станций «Голан-2» может находиться в рабочем состоянии. Если дела пойдут плохо, мы могли бы использовать ее в качестве точки сбора, но мне нужно, чтобы она была исправна. Если она неисправна и ремонт невозможен, я тоже хочу об этом знать. Пошлите два звена на поиски Кре'фея, а с двумя другими займите станцию. — Есть, сэр. — Мы все на вас рассчитываем, полковник. «А ты уверен, что не хочешь просто услать меня из боя?» — подумала Джейна. На ее взгляд, силы довольно-таки сравнялись после масового прыжка две минуты назад. Чего Ведж боялся? «Не мое дело», решила Джейна. Ей дали приказ. Приказ ей не нравился, но это было не в первый раз и вряд ли в последний. Она переключилась на другую частоту. — Двойные Солнца, у нас новое задание. Сабли, действуйте самостоятельно. Удачи. — Понял, Двойняшка-1. — Двойняшки, за мной. Джейна повела эскадрилью вверх над плоскостью эклиптики и сделала резкий рывок в открытое пространство. — Мы бежим, полковник? — спросил Джаг. В его обычно сдержанном голосе явственно сквозило удивление. — Не совсем, — ответила Джейна, хотя в ее собственных глазах это выглядело именно так. — У нас хорошая фора, — сообщил восьмой. — За нами погоня, но они довольно далеко. «Надо было ему послать Сабель, — подумала Джейна. — „Ашки“ быстрее». — Они нас догонят, восьмой, — сказала она. — Но до этого я хочу, чтобы мы немного удалились от обоих флотов. Мы разделимся. Джаг, как только мы выйдем из зоны действия тральщика, бери пятого и шестого и отправляйся в точку, координаты которой я тебе сейчас перешлю. Мы вас будем прикрывать до самого прыжка. — Прыжка, полковник? — Да. Я не знаю, насколько этот канал безопасен, и почти уверена, что кто-то нас сейчас очень внимательно слушает. Отправляйся в указанную точку и свяжись там с командиром. Скажи ему, что дается «добро». Ты понял? — Принято. Как насчет тебя? — У нас другое задание. — Понятно, — сказал Джаг. Они были уже почти готовы к прыжку, когда первые «скоки» подлетели на расстояние огня. — Ладно, — сказала Джейна. — Расчистим для них пространство. Удачи, четвертый. — Принято, — В голосе Джага не ощущалось ни капли энтузиазма. Джейна вздохнула и переключилась на приватный канал. — Джаг, мне нужен кто-то, на кого я могу положиться, кто-то с опытом командования. Ты можешь это сделать или нет? — Мне это не нравится. Я не хочу тебя здесь оставлять. — Тогда сделай дело и поскорее возвращайся, ладно? — Да, полковник. Вокруг замелькали плазменные разряды. — Все, болтать некогда. — сказала Джейна. — Марш. Она сделала разворот через левостороннюю «бочку». Два «скока» догоняли Двойняшку-3. Джейна умостилась позади одного из них и открыла огонь, рыская из стороны в сторону, чтобы сбить прицел собственному преследователю. Она поразила одну из целейторпедой и влетела прямо в расширяющееся облако плазмы и обломков коралла. Ничего не видя, она потянула ручку на себя, забирая назад и вверх… И села ему на хвост. Джейна с мрачной улыбкой поймала врага в прицел. Несколько выстрелов проскользнули сквозь защитную воронку, но, видимо, ничего важного не задели, потому что «скок» продолжал гнаться за Джагом и его ведомыми, непрерывно стреляя. Сама Джейна подцепила себе на хвост еще двоих, а ее ведомые тоже были заняты. «Иксокрыл» содрогнулся от мощного удара по щитам, и на мгновение Джейна потеряла врага. Кэппи заверещал. Джейна видела, что «скок» накроет Джага, прежде чем тот успеет прыгнуть. Она выпустила последнюю торпеду, сопроводив ее шквалом огня вразнобой. Впереди возникла воронка; торпеда взорвалась прежде, чем ее засосало, как и была запрограммирована. Лазерные лучи изрешетили «скока», и тот превратился в расширяющееся кольцо ионов. Сбоку подлетали еще двое. Сдержать их всех было невозможно. Затем Джаг и его ведомые ушли в прыжок. «Будь осторожен, Джаг», подумала Джейна. Она резко провалилась вправо, под горизонт, теперь уже больше сосредоточившись на «скоках» позади себя, чем на тех, что впереди. Джейна едва не налетела на одного из них, которого не заметила. Он был прямо у нее в прицеле и получил по полной программе. «Скок» не взорвался, но укатился в сторону, очевидно, серьезно поврежденный. — Я с тобой, Двойняшка-лидер, — сказал восьмой. Два взрыва сзади, и докучливые приставалы исчезли. Шансы начинали выравниваться. — Построиться, — приказала Джейна. — Нам надо держаться вместе, иначе они нас перестреляют поодиночке. В частности, девятый болтался где-то вдалеке от места битвы. — Девятый, тебя это тоже касается. — Извините, полковник. Ничего не могу поделать. Я потерял двигатель, и мне посшибали стабилизаторы. — Тогда держись, мы идем к тебе. Но всего через несколько секунд «иксокрыл» взорвался, пораженный огнем трех коралов-прыгунов. Джейна могла лишь беспомощно наблюдать, чувствуя внутри пустоту. Она стряхнула с себя эмоции: на самом деле силы стали еще более неравны, и она поняла. что Ведж был прав. Дальномерные сканеры показывали, что к ним направляются новые «скоки», проделавшие гравитационный маневр вокруг тральщика. «Нам повезет, если хоть кто-нибудь выживет». Ее как-то перестала мучить совесть по поводу того, что пришлось покинуть основное сражение. Станция уже была видна — довольно далеко, у самого края широкого астероидного пояса Билбринжи. — Народ, погоняем их по камням. Спустя несколько секунд «иксокрылы» летели среди астероидов размеров от камушка до настоящих чудовищ. Они углубились далеко в астероидный пояс, и разогнавшиеся «скоки», изменив курс, повернули следом. Большинству из них хватило ума сбросить скорость, когда они увидели, куда направляются. Некоторые этого не сделали, и Джейна повеселилась, наблюдая, как их размазывает о громадные каменюки. Как ни странно, она начала расслабляться: индивидуальные поединки в экстремальных условиях — это была стихия Двойных Солнц. Очевидно, йаммоски, управлявшие большим сражением, предоставили этих парней самим себе. Тем хуже для них. Еще одно преимущество состояло в том, что щиты «иксокрылов» отталкивали маленькие астероиды. Йуужань-вонгские воронки, наоборот, их притягивали. Для йуужань-вонгов это была не ахти какая проблема, потому что любой космический камень, достаточно маленький, чтобы быть притянутым точечной сингулярностью, становился поживой, но если коралл-прыгун натыкался на большой камень, сингулярногсть иногда приклеивала истребитель к скале. Так что Двойняшки искусно маневрировали среди астероидов, оставляя «скокам» самим уничтожать себя. Оптимизм Джейны все больше креп, но она понимала, что победа как никогда призрачна. Нужно было еще добраться до станции и запустить ее — это еще если удасться обогнать оставшиеся двадцать скоков, что было весьма сомнительно, хотя они и завязли в астероидном поясе. Если дунуть на полную, они доберутся туда с запасом в несколько секунд — за это время они ничегошеньки не успеют сделать, даже если этот антиквариат до сих пор на ходу. Станция висела за тридеветь миров от судоверфи, так что она, вероятно, не использовалась со времен Империи. Пушки и все ценное сняли еще до ввода в эксплуатацию. Джейна включила переговорник. — Ладно, Двойняшки, вот как мы поступим. Наша главная цель — выяснить, работоспособна ли станция, и если да, то запустить ее. Но я сомневаюсь, учитывал ли генерал Антиллес, что за нами погонится половина флота. Мы опередим их на несколько секунд. Прикройте меня до посадочного дока, затем прорывайтесь на периферию системы. — Ты хочешь сказать, что мы должны тебя оставить, Рукоять? — Если повезет, они меня не увидят. Они подумают, что я прыгнула вместе с вами. — При всем уважении, полковник, это безумие, — сказал второй. — Генералу Антиллесу нужны сведения о состоянии этой станции, и они ему понадобятся очень скоро. Если у кого-то есть лучший план, я слушаю. — План тот же, но остается один из нас, — отвечал третий. — Вам нет смысла туда соваться, полковник. «Еще как есть, — подумала Джейна. — Я не хочу никого из вас посылать в эту самоубийственную миссию». Вслух, однако, она этого не сказала. — Вечно спорите, — ответила она. — Последнее, что мне сейчас нужно — это дискуссия. — Да, полковник. Понял. Подсчет Джейны оправдался: когда они подлетели к станции, «скоки» были уже на подходе. «Иксокрылы» построились в боевой порядок. Джейна для вида сделала то же самое и даже выпустила пару выстрелов, прежде чем рвануть к доку. Однако за ней тут же увязалось несколько «поклонников»; ими занялся третий, но четыре «скока» повисли у нее на хвосте. У Джейны сжалось сердце. План не сработал. Даже если она доберется до посадочного дока, ее заметят. Она угрюмо начала разворот, и вдруг пространство осветила яркая вспышка зеленого света, затем еще одна. В шлемофоне раздались радостные возгласы Двойняшки-8 и девятого. Джейна закончила разворот и увидела причину. Орудийные башни станции извергали гигантские лучи когерентного света, сжигая «скоков», будто на учениях. Но это было еще не все: станция окуталась голубоватым сиянием щитов. — Полковник, — сказал третий, — есть такое ощущение… вы можете доложить генералу Антиллесу, что станция в рабочем состоянии.ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Средь ночи Ном Анор почувствовал, что виллип на его груди шевелится, сигнализируя о вызове. Он тихо лежал, прикидывая, каковы шансы выбраться из-под скалы неземеченным. У джедаев был чуткий сон, у Харрара тоже; кроме того, хотя до сих пор они не встретили ни одного животного опаснее дхиллитха, старший джедай настоял на том, чтобы они по очереди несли вахту, и сейчас был черед Тахири. Вахта самого Анора должна была начаться через несколько часов — почему вздумалось звонить именно сей момент? Мысленно проклиная все на свете, он лежал не шевелясь, пока виллип не перестал вибрировать. Но теперь ему было не до сна. Шимрра не любил, когда его игнорировали или заставляли ждать, а оправданий повелитель, как правило, не принимал. Ном Анор чувствовал, что последний, самый лучший шанс вернуть расположение Верховного Владыки ускользает от него. «Вот если бы убить Тахири, не разбудив остальных… Ну да, а если бы каждое желание было дха'эхом, все мау-лууры подавились бы». Бывший исполнитель лежал неподвижно, стараясь унять дрожь в мускулах. Когда наконец настала его очередь и Ном Анор занял место Тахири на скальном карнизе, он не осмеливался отвечать на попытки установить контакт, пока не выждал достаточно времени, чтобы она успела заснуть. Наконец, спустя час после того, как он заступил на пост, Ном Анор поднялся еще немного вверх по холму, дабы быть уверенным, что никто его не сможет подслушать, если вдруг проснется. Он снова распечатал карман и быстрыми движениями разбудил виллипа. Довольно долго ничего не происходило, затем появилось лицо — отвратительная, перекошенная харя. Слегка ошеломленный исполнитель узнал Оними, шута Шимрры. — Ном Анор, — нараспев залопотал Оними. — Ном Анор, Ном Анор, о злосчастье, о позор, чванный горе-исполнитель… — Я должен поговорить с Шимррой, — злобно прошипел Ном Анор. — Быстро, пока не услышали наши враги. — «Наши враги»? — пробулькал шут. — Да найдется ли крепость, которую мы защищать будем вместе, иль не вместе, иль как? — Скажи ему, что это по поводу Зонамы-Секот. Скажи ему… Лицо вдруг расплылось, и на его месте возникло другое, бесконечно более жуткое. Ном Анор вздрогнул, и ему внезапно захотелось раздавить виллип, зашвырнуть его на дно пруда и снова нацепить маску Пророка. Он подумал о своих последователях, о своих больных, жалких, наивных… — Ном Анор, — проревел виллип; он не мог передать всю глубину всесокрушающего баса Шимрры, но и слабого подобия было более чем достаточно. — Самый недостойный и развращенный из моих слуг. Чего ты хочешь? — Только лишь служить вам, повелитель. — Ты послужил бы мне наилучшим образом, если бы явился для принесения в жертву в наказание за то несчастье, которое ты навлек на нас при Эбаке-9. — Я не мог, о великий государь, — отвечал Ном Анор. — Я был в плену, в плену у джеидаи. Все это время я был их пленником. — В самом деле. И они были столь любезны, что разрешили тебе пользоваться виллипом? — Я спрятал его на своем теле. Они не смогли его обнаружить. — Тогда почему ты не воспользовался им раньше? — громыхнул Верховный Владыка. — За мной следили, следили все время. Но мне удалось завоевать их довере. — Довольно, — оборвал его Шимрра. — Ты упомянул о Зонаме-Секот. Этот мир уничтожен. — Нет, о Властелин Ужаса. Я сейчас нахожусь на этой планете, вместе с формовщицей Нен Йим и жрецом Харраром. Они спелись с джеидаи, повелитель Шимрра. Против вас. Против всех нас. — Харрар? И я должен поверить, будто Харрар — изменник? — Вызовите его, мой повелитель. Вам скажут, что его нет ни на Йуужань'таре, ни вообще в пространстве йуужань-вонгов. Как и Нен Йим. Повисла бесконечно долгая пауза. Шимрра молчал. — Продолжай, — наконец молвил он. — Со мной также двое джеидаи — Корран Хорн, который убил Шедао Шаи, и Тахири — та-что-была-сформирована. — Анор сделал глубокий вдох. — Повелитель, Люк Скайуокер тоже здесь, вожак их всех, и Мара Джейд-Скайуокер. — На Зонаме-Секот. — В словах Верховного Владыки сквозил невообразимый ужас. Заслышав его голос, Ном Анор едва не изменил свое решение, но взял себя в руки и сделал контрольный выстрел: — Да, Властелин Ужаса. Они явились сюда, чтобы убедить планету выступить против нас. — Итак, итак… — пророкотал Шимрра и умолк. Спустя секунду он спросил: — Ты знаешь, как попасть на эту планету? — Мой виллип может послужить в качестве маяка. Вы можете отыскать меня при помощи виллипа Фаа Анора. Формовщик сделает необходимые модификации. — Приведи меня на Зонаму-Секот, Ном Анор, и ты увидишь, что боги снова благоволят тебе. Я снова буду благоволить тебе. — Это мое единственное желание, Властелин Ужаса. Служить вам, как служил когда-то. — Надеюсь только, что теперь ты сослужишь мне лучшую службу. — Шимрра сделал паузу. — Исходя из прошлого опыта, нам потребуются очень большие силы, чтобы уничтожить проклятую планету. Значительная часть нашего флота в настоящее время сражается. Знаешь ли, Ном Анор, я нахожу возможным, что ты на самом деле предатель и хочешь выманить мой флот, дабы неверные могли взять Йуужань'тар. — Флот не нужен, о Властелин Ужаса. Над планетой висит имперский фрегат; несомненно, у Скайуокера тоже есть какая-то яхта. Пришлите один корабль, который расправится с ними, и посадочную шлюпку, чтобы забрать меня. Больше ничего не потребуется. — Дурак, — проворчал Шимрра. — Проблема не в кораблях неверных, а в самой планете. — С планетой проблем не будет, повелитель Шимрра. У меня есть необходимые средства для диверсии. Когда наши корабли прибудут сюда, она как раз будет издыхать.ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Комлинк Джейны уведомил о вызове, но не армейской частоте. Она переключила канал. — Это вы, — произнес незнакомый голос. — Да, — ответила Джейна. — Большое спасибо за помощь. Простите мое любопытство, но кто вы такие и откуда взялись? — Меня зовут Эрли Пранн, — сказал голос. — Я заведую этой боевой станцией. — А вы в курсе, что вы в пространстве йуужань-вонгов, причем уже довольно давно? — Да. Это длинная история. Что там у вас творится? — Да то, что вы видите. Мы отбиваем Билбринжи. Но дело идет не совсем по плану, и генерал отправил меня посмотреть, работает ли станция. Похоже, что работает. — Она в ситхово хорошей форме, — с гордостью произнес Пранн. — Мы будем рады оказать посильную помощь. Если заглянете в гости, я покажу вам, что у нас имеется. — Здорово, — сказала Джейна. — Но только скажите мне причал. — А как насчет остальных ваших пилотов? — Там еще полно вонгов. Я так понимаю, после вашего маленького представления они все слетятся сюда, так что, думаю, пускай ребята помогут вам оборонять станцию. — Принято, — сказал Пранн. — Прошу вас. Причал номер семь — вы увидите сигнальный огонь. Джейна без происшествий завела свой «иксокрыл» в посадочный док. Она подождала, когда закроется дверь, герметизировавшая отсек, затем откинула фонарь кабины и спрыгнула на палубу. Ангар был впечатляющий, но стоял в нем только ее корабль, выглядевший немного сиротливо в этом огромном пустом пространстве. На противоположном конце она заметила на стенах множество углеродных подпалин, как будто здесь случился взрыв или пожар. — Добро пожаловать на борт! Джейна повернулась и увидела приветственную делегацию, состоявшую из двоих людей и родианца. Все они были одеты в мундиры, которые когда-то носили бойцы сил обороны Билбринжи — темно-синие штаны, синие куртки армейского покроя и золотистые гимнастерки. У мужчины, который показался Джейне ровесником ее отца, наверное, волосы когда-то были рыжими, но время вплело в них каштановый и серебристый цвета. Он шагнул вперед, протянув ладонь. — Я лейтенант Пранн, — произнес мужчина, пожимая ей руку. — Это я с вами разговаривал. Мои помощники, Зам Гханол и Хиксри Джит. Гханол была женщиной старше Пранна, с седыми волосами и крючковатым носом. Джит был родианцем. Оба встряхнули ее ладонь. Пранн широко ухмыльнулся. — Не могу передать, как я рад с вами познакомиться… — Он взглянул на нашивку Джейны. -…Полковник?… — Соло, — сказала Джейна. — Соло? Не та Соло из голо-новостей? Джейна Соло? — Боюсь, что та самая, — отвечала она. — Прошу простить меня за грубость, но не могли бы мы перейти непосредственно к текущему положению дел? Мне надо осмотреть станцию и как можно скорее доложить генералу Антиллесу. — Разумеется. — сказал Пранн. — Просто для нас это такая неожиданность и такая честь… Прошу за мной. — Можно спросить, лейтенант Пранн? Какого ситха вы и ваши люди здесь делаете? Пран издал короткий смешок. — Мне думается, это потребует кое-какого объяснения. Мы — часть команды, посланной сюда для восстановления станции. — Пришел турболифт, и они шагнули в кабину. — Вы, наверное, заметили, что станция находится немного в стороне от верфей. — Да, — призналась Джейна. — Я еще думала, почему. — Так вот, мы сами много лет не знали, что она здесь. Видите ли, она была замаскирована. — Замаскирована? — Угу. Считается, что ее зачем-то спрятал здесь гранд-адмирал Траун, когда он установил блокаду Корусканта с помощью замаскированных астероидов. Станция числилась в реестре, но никто не мог ее найти. Но когда мы увидели, что вторжение йуужань-вонгов неизбежно, мы, конечно, захотели иметь наготове все, что у нас было. Кто-то из штабных шишек вычислил, что она здесь, и отправил нас сюда со старой кристаллической грави-ловушкой, чтобы мы ее отыскали. Как видите, мы таки ее отыскали, но — увы — пока мы были здесь, началось вторжение. Мы выключили маскировочное устройство, но не сумели активировать щиты. Явилось звено «скоков» и сожгло наш транспорт к ситхам — вы могли видеть повреждения в посадочном отсеке. Джейна кивнула. Лифт открылся, Пранн сделал приглашающий жест, и они оказались в центре управления огнем, где их ждало еще несколько обитателей — двое людей, тви'лекк, барабель и тойдарианец. Сквозь широкое окно за рядами пультов можно было видеть отдаленную битву в виде множества мигающих огоньков. Кажущаяся микроскопичность зрелища не обманула Джейну: там, вдалеке, ежесекундно кто-то умирал. Смотреть со стороны было невыносимо. — Как бы то ни было, — продолжал Пранн, — нам удалось запустить один из турболазеров и поднять щиты. Мы расстреляли этих «скоков» и снова включили маскировочный экран — это было единственное, что мы могли придумать. Там был целый флот. Вонги явно решили, что мы прыгнули в гиперпространство — похоже, они не знают, что «Голаны» обычно не оснащают гиперприводом. — Но это же было больше года назад, — сказала Джейна. — А я что говорю. Мы просто сидели и ждали, по ходу ковыряясь в станции. Теперь все отлично работает — по крайней мере, те системы, к которым у нас были запчасти. У этой штуковины невероятно мощный реактор — щиты до сих пор держатся. Мы выпустили маленький зонд на изолированном кабеле, дабы видеть, что происходит; как вы, наверное, догадываетесь, от него было мало толку — оставалось только смотреть, как вонги устраиваются на жительство. Он широко ухмыльнулся. — Сегодня утром мы, как обычно, огляделись и увидали ваш флот. Мы выключили поле, надеясь, что вы нас заметите. У нас тут имеется субсветовая связь ограниченной мощности, но нет ни гиперволновых передатчиков, ни ГолоНета. — Пранн снова усмехнулся. — И вот вы здесь. Вдруг Джейна поняла, что здесь что-то не так. Ощущение в Силе, которое она приняла за чувство облегчения после окончания длительной и опасной изоляции, никуда не делось, но под спудом таилось какое-то… вожделение. Она потянулась за светомечом, и в этот момент почувствовала сильный удар. Рука онемела на полпути к оружию, отказавшись повиноваться… комната завертелась перед глазами. Джейна попыталась сконцентрироваться, использовать Силу, но слабость нарастала, и она смутно осознала, что ноги больше ее не держат… Удар о палубу Джейна не почувствовала, но запомнила странное зрелище ног в сапогах, которые куда-то ее волокли. Она слышала далекие звуки, напоминавшие раскаты грома, но на самом деле понимала, что это речь. Затем… …затем она очнулась. Она была привязана ремнями к какому-то столу; в голове пульсировала боль, а мир продолжал медленно вращаться. — Прошу меня простить, — сказал Пранн. — После акустического разряда страшно колбасит, хотя не выпито ни капли. Он стоял на расстоянии метра о Джейны. В другом конце комнаты висел тойдарианец и целился в нее из бластера. — Я слыхал, что тойдарианцы более прочих видов имунны к джедайским трюкам с сознанием, — заявил Пранн. — Надеюсь, проверять это не прийдется. Мне бы хотелось, чтобы каждый из нас остался в добром здравии. — Пранн, что происходит? — с трудом выговорила Джейна. — Кто вы на самом деле? — Это нормальное имя, ничем не хуже других. — Вы что, из Бригады Мира? Пранн сдвинул брови. — Полковник Соло, — произнес он. — Вы оскорбляете мои чувства. Из этой жалкой своры коллаборационистов? Едва ли. Нет, я освободитель. — Освободитель чего? — Коротко говоря, техники. — А, — сказала Джейна. — Вы вор и контрабандист. Пранн пожал плечами: — Моя работа больше похожа на аварийную эвакуацию имущества. Я не забрал ничего такого, что вонги и так не уничтожили бы. Помните Дуро? Мы разжились там неплохими железяками с помощью тактики «ударь-беги», уже после того, как силы Новой Республики оставили систему. Если бы мы не забрали это добро, оно все равно бы пропало. Вонги уж точно не стали бы им пользоваться. В голове начало проясняться. — Значит, вы прилетели уже после того, как вонги взяли Билбринжи? — Не-а, дело было немного по-другому. В основном я вам не соврал — разница в том, что это Вел обнаружил пропавшую станцию в банке данных судоверфи. Я слыхал историю о том, что одна из Голановских станций исчезла незадолго до вторжения сил Новой Республики. Несколько наших сумели устроиться на верфи на работу, и Велу удалось проникнуть в старые имперские файлы. — Он лучезарно улыбнулся. — Один из лучших «ледорубов» в своей профессии. — Да ну, самый заурядный, — возразил тойдарианец, не сводя глаз с Джейны. — Он к тому же очень скромный, — добавил Пранн. — В общем, он наткнулся на старую криптограмму, где говорилось, что станция может быть замаскирована — очевидно, Траун держал ее в резерве в качестве маленького сюрприза, но, когда Траун умер, станция пропала, потому что едва ли он поделился этой информацией со своим штабом. Мы смогли вычислить сектор и рассчитать дрейф, затем в сухом доке Билбринжи мы… э… позаимствовали кристаллический гравидетектор-ловушку и отыскали станцию. Дальше история более-менее совпадает с тем, что я вам рассказал. — Так что вам от меня нужно? — спросила Джейна. — Зачем вы меня оглушили? — Ну, откровенно говоря, полковник Соло, лично от вас мне ничего не нужно, особенно проблем. Я просто хочу одолжить кое-какие детали с вашего «иксокрыла». — Вы все не улетите на одном-единственном «иксокрыле». — Нет, конечно. Мы улетим на самой станции. — Еще раз, пожалуйста? — сказала Джейна. — Кажется, вы говорили, что она не оснащена гиперприводом. — Нет, я сказал, что «Голаны» обычно не оснащают гиперприводом. На этой тоже его не было. Но как, по-вашему, мы намеревались увести космическую станцию без разрешения властей Билбринжи? — Вы привезли гиперпривод с собой, — догадалась Джейна. — Да. Мы почти его установили, когда явились вонги и спалили наш транспорт. К сожалению, на том транспорте остался мотиватор. Нет мотиватора — нет гиперпривода, — Пранн развел руками. — Так что нам оставалось сидеть и ждать. — Мотиватор «иксокрыла» не потянет станцию такой величиы, — заметила Джейна. — Да, но можно соединить семь штук. Джейна задергалась: — Не трожь мою эскадрилью! — Эй, успокойтесь, — сказал Пранн. — С ними все в порядке. Мы посбивали их из ионных пушек, втянули лучами захвата и оглушили акустическими разрядами. Пришлось повозиться, особенно с вуки и с той бешеной тви'леккой. Слушайте, мне совсем не нужны враги. Джейна только молча уставилась на него в ответ на столь абсурдное заявление. — Мы надеялись, что вы все приземлитесь, — продолжал Пранн, — и все будет намного проще, но нам не впервой преодолевать непредвиденные препятствия. Знаете ли, здесь другого не остается. — Послушайте, Пранн, — сказала Джейна. — Генералу Антиллесу нужна эта боевая станция. Пранн расхохотался: — Извините, полковник, но мы слишком много вложили в эту детку, чтобы просто отдать ее на растерзание. Вы знаете, сколько я смогу получить за одно только маскировочное устройство? Нет, забудьте. Через несколько часов мы будем готовы к прыжку. А пока что мы включим маскировочный экран. — А что будет со мной? — С вами некоторая проблема. Я достаточно о вас знаю — чем дольше я буду вас удерживать, тем больше вероятность, что вы используете какой-нибудь джедайский трюк для того, чтобы… ну, я даже не знаю, для чего, и в этом тоже проблема. С другой стороны, я не хочу убивать дочку Хана Соло. В смысле, я уважаю этого типа и знаю, что он многое перенес. — Ты просто боишься, что он найдет тебя и убьет, — сказала Джейна. — Есть децл. Послушайте, я бизнесмен, а это бизнес. Когда мы запустим гиперпривод и свалим отсюда, мы высадим вас всех в каком-нибудь безопасном месте, и истребители ваши тоже. Идет? — Нет, — отвечала Джейна. — Не идет. Кому ты собираешься продавать свое маскировочное устройство, Пранн? Вонгам? Они останутся единственными покупателями, если вы сейчас нам не поможете. — Немного печально, вы не находите? — сказал Пранн. — Я хочу сказать, что для таких штуковин огромный рынок в Корпоративном Секторе… вообще много где. Что мне нужно — это маленькое планетарное правительство, которое боится, что скоро понадобиться военная сила. Если ваших сейчас поколотят, рынок станет еще более привлекательным. — Кончится тем, что никакого рынка вообше не останется, — процедила Джейна. — Вонги загребут все, потому что недо-хатты вроде тебя продолжают гоняться за барышами, вместо того чтобы помогать нам по мере сил. Ухмылка Пранна увяла. — Мы год просидели посреди флота вонгов, — рассерженно произнес он, — в постоянном ожидании того, что нас обнаружат. Они, конечно, нас не видели при включенном экране, так ведь и мы их не видели. Каждый раз, когда мы выпускали зонд, у нас у всех тряслись поджилки. Вдруг у вонгов есть какая-то пакость, которая способна засечь нас в любую секунду? Вы себе представляете, каково это — круглый год сидеть под таким прессом и грызть себе локти от бессилия? — Его лицо налилось кровью, он почти кричал. — После всего того, через что я прошел? Нет, сестренка, засунь эти банальности себе в одно место. Я увожу эту станцию, продаю ее, затем я намерен забрать свою долю и осесть на какой-нибудь захолустной планетке, до которой вонги не доберутся до конца моей жизни. Буду попивать прохладительные напитки и загорать на жарком пляже. — Ты все равно от них не убежишь, — сказала Джейна. — А я попробую, — огрызнулся Пранн. Джейна сконцентрировала Силу на тойдарианце. — Он сошел с ума, — сказала она. — Оглуши его и помоги мне выбраться отсюда. Тойдарианец в замешательстве моргнул, затем расхохотался. Пранн тоже улыбнулся; очевидно, его тирада была окончена. — Значит, это правда. Отлично. Теперь прошу меня извинить, я должен идти помогать с этими мотиваторами. Вел, я передумал. Забирай ее в орудийную рубку и стереги там. Я не могу в такое время превращать тебя в охранника. Просто приглядывай за ней и не позволяй ни с кем разговаривать. — Я хочу увидеться со своими пилотами, — сказала Джейна. — После прыжка, — ответил Пранн. — Не раньше. После этого он ушел.ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
— Ничегошеньки, — пробурчал Корран и устало присел на бревно. — Я оббегал, наверное, километров по десять в каждую сторону, и нигде нет ни следа местных жителей. — Может, их не так и много, — сказала Тахири, срывая продолговатый фрукт, увенчанный зубчатой короной листьев. Они обозвали его «масличной грушей», и это был один из восьми фруктов, которые Нен Йим определила как съедобные и питательные. Поскольку привезенный запас продуктов был ограничен, Корран настоял на том, чтобы по возможности ели местную пищу. Кроме того, экспедиции за плодами давали дополнительную возможность поговорить наедине, в то же время не оставляя йуужань-вонгов надолго без присмотра. — А может, нам просто посчастливилось приземлиться в единственном необитаемом районе, — произнес Корран. — Впрочем, это не имеет значения: в любом случае мы не можем оставаться здесь вечно. Я пытаюсь придумать, как бы нам привлечь внимание хотя бы имперского фрегата, что ли. — И что, есть идеи на этот счет? Корран кивнул: — Да. Придется наведаться в единственное место, где я еще не был. — О. К гигантскому гиперприводу. — Точно. — Но ты не хочешь, чтобы йуужань-вонги узнали, что это гигантский гиперпривод, поскольку опасаешься, как бы они не разочаровались в своих иллюзиях. — Два попадания, — признал Корран. — Но гиперпривод — единственный признак цивилизации в этом месте. Кто-то должен его обслуживать. Если нет, то там может обнаружиться какое-нибудь устройство связи — например, гиперволновой коммуникатор или даже подпространственный приемопередатчик. В любом случае Харрар уже видел эту штуку, когда мы с ним ходили на вершину в первый день. — Как ты думаешь, как он отреагирует, когда узнает, что это такое? — Лучше ты мне скажи. Тахири задумалась, вспоминая, что она сама почувствовала несколько дней назад, поднявшись на гребень. Она повертела в руках «масличную грушу». — Это словно как надкусить прекрасный плод и обнаружить в нем отвратительного червяка. Корран кивнул: — Я тоже так подумал. Тем не менее надо что-то делать, и я не верю, что он не увяжется следом. В прошлый раз его аж распирало от любопытства. — А далеко туда идти, как думаешь? — На глаз — примерно двадцать кликов. — Ага, мне тоже так показалось, — молвила Тахири. — Так когда мы идем? — Не «мы», — поправил ее Корран. — Со мной пойдет Харрар. Ты должна остаться и следить за двумя другими. — Опять? Я устала быть нянькой. Неужели ты им до сих пор не доверяешь? Они же ходят с разинутыми ртами, и тот и другая. Харрар — вот кому нельзя доверять. — Я не доверяю Харрару. Потому я и присматриваю за ним. Но те двое… они ведь все равно наши враги, Тахири. Как бы хорошо мы ни узнали их как личностей, нельзя упускать из виду тот факт, что наши цели могут сильно отличаться. — Я это понимаю. Просто дело в том, что Нен Йим и Пророк такие скучные… Они целыми днями возятся со всякими жуками да ростками. Почему ты меня не отпустишь, а сам не останешься здесь, раз уж считаешь, что это необходимо? — Потому что я так хочу, вот почему. Совершенствуй свою технику медитации или упражняйся со светомечом. — Я всю неделю только этим и занималась. — Жизнь — тяжелая штука, — ответил Корран более саркастично, чем следовало бы. — Иной раз аж целую неделю ни с кем не подерешься. Я уверен, ты это переживешь. — Да, сэр, — без энтузиазма ответила Тахири. Она чуть не заплакала от боли и обиды. Почему Корран так с ней обращается? Неужели он не видит, как ей больно? — Так что мы с Харраром уйдем завтра утром, — продолжал Корран. — Мы доберемся туда за день-полтора, но я не могу сказать, когда там отыщется что-нибудь полезное — может, через час, может, через несколько дней. Ты же следи в оба. — Для чего? Чтобы червивых фруктов не нарвать? Корран посмотрел на нее, сузив глаза. — Не знаю, — сказал он. — Но чем дольше мы здесь, тем больше я беспокоюсь. — Может, тебе тоже скучно? — Дело не только в этом. У меня дурные предчувствия относительно всей этой затеи. Но я ничего не смогу поделать, пока не найду способ связаться с Люком. — Если он еще здесь. — Я думаю, он здесь. Я иногда улавливаю проблески. — И я, — сказала Тахири, — особенно от Джейсена. Но для Силы расстояние не имеет значения. Они могут уже быть на Мон Каламари. — Нет, мне так не кажется, — заявил Корран. — Уж поверь, за столько лет я научился кое-каким трюкам. Его раздраженный тон поразил Тахири. — Корран, я знаю, что ты более опытный джедай, чем я. — По тебе не видно. — Извини, если я… — Комок в горле, который разрастался с момента их первой встречи, лопнул. Тахири почувствовала, как по лицу течет что-то теплое, и со стыдом поняла, что плачет. — Наверное, я не умею правильно выражать свои мысли, — сказала она. — В смысле, мои две разные личности только-только объединились. Я еще не привыкла… — Эй, успокойся, — пробормотал Корран. — Я тебя неправильно понял, вот и все. — Нет… нет, Корран, ты для меня герой. С тех пор как ты, Энакин и я… я думала, что мы друзья, а потом… — Она замолчала. Это все было так глупо. — Послушай, Тахири… — Мне необходимо дальнейшее обучение, — выпалила она. — Особое обучение. Неужели ты этого не видишь? Почему ты никогда на предлагал… я хочу сказать, ты знаешь настолько больше меня… Она умолкла, чувствуя одновременно ужас и облегчение от того, что наконец сказала это. Корран несколько секунд пристально смотрел на нее. — Я никогда не думал, что ты хочешь чего-то подобного. — Ну… «Как такой умный человек может быть таким непонятливым?» — А что такое? Корран, мне нужно, чтобы мною кто-то руководил. Может показаться, будто я знаю, что делаю, но на самом деле это не так. — Я не учитель, Тахири, — мягко сказал Корран. — Есть много мастеров, которые с радостью согласятся тебя учить. — Ты хоть как-то можешь меня понять, — заявила Тахири. — Другие — нет. — Похоже, ты их ни во что не ставишь. — Может быть, — она вызывающе тряхнула головой. — Это значит, что ты не желаешь со мной возиться? — Нет, не так, — отвечал Корран. — Но не все так просто. Нужно поговорить с мастером Скайуокером. Кстати, как минимум это означает, что ты перестанешь огрызаться и будешь делать то, что я говорю. Поняла? — Значит, ты берешь меня в ученицы? — Временно, поскольку здесь нет ни одного мастера, и до тех пор, пока не получу согласие Люка по данному вопросу. Если ты согласна с этими условиями. Тахири вытерла слезы тыльной стороной ладони. — Да, я согласна. — Хорошо. В таком случае оставайся здесь при Нен Йим и Пророке. Конец. — Ладно. Нен Йим изучала выращенное ею создание. Внешне оно выглядело как кахса; разница между ним и обыкновенной кахсой была невидна невооруженному глазу. Формовшица протянула руку, чтобы взять устройство, но остановилась, заслышав слабый звук приближающихся шагов. Это была, конечно, сформированная джедай. Она никогда не отходила далеко от Нен Йим, постоянно следила. Поначалу это раздражало, но со временем ее присутствие перестало действовать на нервы. Девица высказывала интересные догадки, одна из которых даже послужила толчком для данного эксперимента. — Привет, — сказала формовщица. — Похоже, у тебя хороше настроение, — отозвалась Тахири. Уголки губ Нен Йим поползли вверх: — Оно может очень скоро испортиться. Я собираюсь попробовать кое-что новое. Наверное, ничего не выйдет. — Это опасно? — Я не вижу, чем это может быть опасно, но всякое возможно. — Может, подождать, когда вернутся Корран и Харрар? — предложила Тахири. — Они ушли всего несколько часов назад, — сказала Нен Йим. — Неизвестно, сколько времени они будут отсутствовать. Я думаю, что это безопасно. Тахири с любопытством взглянула на предмет эксперимента. — А что это такое? Похоже на кахсу. — Это кахса и есть, полноценная кахса. Но я вырастила ее с некоторыми модификациями. Джедай уселась возле нее, скрестив ноги. — И что это за модификации? — Меня заинтересовали твои слова о том, что Сила связывает все живое в этом мире и служит средством коммуникации. Однако, поскольку йуужань-вонгские живые существа не видятся в Силе, я не могла придумать, как проверить эту гипотезу. Но мне пришло в голову, что если экосистема этого мира действительно саморегулируется, то здесь должна быть какая-то централизованная память: чтобы планировать следующий день, нужно знать, что произошло вчера и в прошлом цикле. Более того, эта память должна быть доступна всем компонентам экосистемы. — Так, понятно. Нен Йим показала на десятиногое пресмыкающееся, заключенное внутри питающей мембраны. — Даже если бы ячейки памяти хранились на молекулярном уровне, существо такого размера не могло бы нести ничего полезного, поэтому я предположила, что центральная память планеты находится где-то в другом месте, но так, что каждое живое существо — вплоть до каждой клетки — может иметь к ней доступ, возможно — через эту твою Силу. — Интересно. И ты нашла способ, как это проверить? — Думаю, да. — Нен Йим посмотрела на юную джедай. — Чтобы объяснить, мне придется упомянуть некоторые моменты, которые могут быть тебе неприятны. Глаза Тахири сузились. — Это связано с моей формовкой, так? — Да. — Продолжай. — Есть один протокол — протокол Ка, он используется для того, чтобы интегрировать синтезированную или заимствованную память в мозговую ткань йуужань-вонгских живых существ. Мы часто им пользуемся, в основном для довольно рутинных целей — например, учим корабли летать. Но иногда с его помощью мы расширяем собственную память, приобретая нове знания и навыки, так что нам не приходится тратить время на их изучение. В прошлом, в редких случаях, мы использовали этот протокол, чтобы заменять целые личности. — И это вы пытались сделать со мной. — Именно. Но протокол Ка, естественно, не годился для твоей человеческой ткани: человеческие и йуужань-вонгские ткани недостаточно совместимы для этого. Поэтому мы взяли твои мозговые клетки и на их основе вырастили как бы Ка-клетки, но наполненные йуужань-вонгской информацией. Это были гибридные клетки. — И у вас получилось, — сказала Тахири. — Верно, — молвила Нен Йим. — Если говорить о мозговой ткани, то ты действительно наполовину йуужань-вонг. Мы имплантировали не только память, но и сами клетки, в которых она содержится. Глаза Тахири снова сузились. Нен Йим уже знала, что это опасный признак. — Может, хватит об этом? — спросила она. — Да. То есть нет, но просто это так, будто ковыряешься в старой ране. Вообще-то я кое-что хотела у тебя спросить. — Я внимательно слушаю. — осторожно сказала Нен Йим. — Мне надо знать… существовала ли настоящая Риина? Нен Йим моргнула. «Какой любопытный вопрос… но, конечно, ей должно быть интересно…» — Я уверена, что существовала, — ответила она. — Имя, скорее всего, изменено — имена так легко меняются — но воспоминания твоего детства, несомненно, были взяты у настоящей девушки. Я думаю, что эти воспоминания можно сфабриковать, но зачем это делать, если их можно позаимствовать у живого йуужань-вонга? — Она… умерла? — Понятия не имею. Исходные данные дала Межань Кваад. Только она могла знать имя донора — конечно, теперь она уже не сможет его назвать. Ее щупальца сплелись в знак любопытства: — И что, действительно получилось? Ты вправду помнишь ясли и так далее? Тахири кивнула: — Некоторые воспоминания кристально прозрачны, другие более смутные. Я помню, как однажды я и мои ясельные — П'ло и Жул… в общем, мы взяли одного из корсков-чистильщиков и выпустили в общественное место питания. Он… — Сожрал всех и'фии, — закончила Нен Йим, чувствуя, что внутри нее что-то сжалось. — Да, — сказала Тахири и нахмурилась. — Откуда ты знаешь? — Ты помнишь инцидент с раненым бойцовым н'амиком? — Я… погоди. Ты имеешь в виду птице-ящеров, которых воины стравливают друг с другом? Я… Однажды я нашла одного из них. Какой-то воин оставил его в большом виварии, потому что он не мог сражаться. Он был ранен, и я вернула ему здоровье. Потом один из моих ясельных нашел его и выставил на бой… Я как раз успела увидеть его смерть. Его разорвали в клочья. Мне казалось, будто он смотрит на меня, умоляя о помощи. Нен Йим еще больше обдало холодом. — Что такое? — спросила Тахири. Формовщица вздохнула: — Это были МОИ воспоминания. Долгое время Тахири смотрела на нее, не говоря ни слова, как будто пыталась проникнуть взглядом сквозь кожу. Нен Йим была благодарна ей за это, потому что ей самой нужно было привести в порядок мысли. «Межань Кваад, — подумала она, — пусть боги дважды в день терзают твои кости». Наконец Тахири прикрыла свои зеленые глаза. Похоже, она пыталась собраться с мыслями. А может, готовилась убить Нен Йим. Возможно, для нее это было чересчур — узнать, что бывший мучитель разделяет с ней детские воспоминания… Но когда Тахири снова открыла глаза, в них читалось только любопытство. — Что случилось с П'ло? — спросила она. По спине Нен Йим пробежала волна облегчения. — Она была отправлена на Белкадан и там погибла, — ответила она. — А Жул? — Жул служит адептом на корабле-мире «Баану Жезк» и, насколько я знаю, пребывает в добром здравии. — А тот молодой воин, который охранял наши покои на первой формовке? «Наши», — отметила Нен Йим. — Она сказала «наши», как будто…" — Убит при взятии Йуужань'тара. Говорят, что он пал смертью храбрых, врезавшись в корабль неверных, когда его собственный истребитель разваливался на куски. Тахири потерла лоб. — Он был славный, — сказала она. — Да, если можно так выразиться о воине. — Только этого мне не хватало, — пробормотала Тахири. — Теперь у меня есть убитые друзья по обе стороны фронта. Может даже случиться, что я сама убила кого-то из них. Нен Йим не нашлась что ответить. — У меня к тебе куча вопросов, — сказала Тахири. — Но сейчас не время. Мне нужно… мне нужно осмыслить все это. — Мне тоже. Мне известно не больше, чем тебе. Тахири посмотрела ей в глаза. — Знаешь, я простила тебя. Еще раньше. — Я не просила тебя об этом. — Я знаю. — Но все равно я рада. Повисла напряженная пауза. Они тихо сидели рядышком. Первой нарушила молчание Тахири: — Э… ты рассказывала мне о кахсе. Нен Йим кивнула и с готовностью переключилась на более близкую ей тему: — Я получила нервные клетки секотских животных и модифицировала их, как когда-то модифицировала твои клетки. Это оказалось более простой задачей, потому что секотские существа генетически более близки к нам. С их помошью я надеюсь получить доступ к памяти планеты, как будто к памяти кахсы. — Но если эта память передается с помощью Силы, а йуужань-вонгские существа в Силе не существуют… — Подумай, Тахири. Твой мозг содержит йуужань-вонгские имплантаты, тем не менее ты можешь чувствовать и направлять Силу. — Да! — воскликнула Тахири. — А когда мои личности сливались в одну, Риина дралась светомечом, как джедай. — Она посмотрела на кахсу. — Да, это может сработать. — Возможно. Если только одно из моих многочисленных предположений не окажется ошибочным. Однако, думаю, следует начинать. — А можно, я посмотрю? — Это будет честь для меня. Больше не колеблясь ни секунды, Нен Йим взяла кахсу в руки и подключилась к ней. Поначалу ничего не происходило; затем мир, казалось, разбился на осколки. Мозг заполнили картинки и данные — звезды и вакуум, присутствие жизни на коже, порывы ветра в полярных районах. Разные ощущения — страх, боль, отчаяние, радость; сила эмоций оглушила крохотный йуужань-вонгский мозг, пытавшийся ихинтерпретировать. Картинки проносились все быстрее и быстрее, сгорая внутри нее, освещая ярким светом каждый уголок мозга. «Пожалуйста, медленнее, ты убьешь меня, и я ничего не пойму…» Это было похоже на попытку проникнуть в восьмой кортекс, но только намного мучительнее и, как поняла формовщица, намного опаснее. Ее мысли распадались под натиском этой лавины. Нен Йим исчезала. Что-то высасывало ее. Бог пожирал ее изнутри. Нен Йим схватила кахсу, и ее лицо исказила гримаса крайнего удивления. Затем ее тело странно дернулось, и она упала, содрогаясь в конвульсиях; кахса по-прежнему была зажата в ее пальцах. — Нен Йим! — крикнула Тахири и бросилась к ней. Она хотела помочь, вырвать эту штуку у нее из рук, но остановилась. Она ведь не понимала, что происходит. Может, она только навредит. «Правда, если ничего не делать, Нен Йим умрет», — подумала она, поскольку конвульсии формовщицы становились все более неистовыми. Она осторожно погрузилась в Силу. Сама Нен Йим, как обычно, ощущалась как пустое место, но в кахсе что-то происходило. В ней ревела и гудела мощь… Тахири чувствовала, как эта мощь течет вокруг, словно миллионы голосов говорили одновременно. Из ноздрей Нен Йим закапала черная кровь. «Ладно, — подумала Тахири. — Надо что-то делать». Если оборвать связь Нен Йим с кахсой, хуже не станет — кахса уже убивала ее. Тахири потянулась к кахсе, надеясь, что Сила подскажет, что делать. Когда она коснулась ее, мир ударил ее по голове. Внезапно поток картинок, запахов и тактильных данных начал убывать и вскоре совсем иссяк. Шум утих, и Нен Йим оказалась в тишине. Информационный ряд сменился целостной картиной. Она поняла. И она теперь знала тайну Зонамы-Секот. Ей хотелось одновременно плакать и смеяться. Когда Тахири пришла в себя, Нен Йим протирала ей лоб какой-то мокрой тканью. У ткани был мятный запах. — Что случилось? — проговорила она, с трудом ворочая языком, раздутым, как червь гриш. Болела голова. Болело все тело. — Я не уверена, — созналась формовщица. — Когда прервался контакт с… когда это закончилось, я нашла тебя лежащей без сознания. — Я пыталась тебе помочь. Я прикоснулась к кахсе, и вспыхнул этот свет… вот все, что я помню. — Ее глаза выражали беспокойство. — Ты в порядке? Нен Йим кивнула: — Как никогда прежде. — Так ты установила контакт с Зонамой-Секот? После того, что испытала Нен Йим, речь Тахири казалась замедленной. Весь мир казался замедленным — и замечательным. — Нет, не с живым интеллектом, — ответила она. — Я думаю, ты права: для этого нужен контакт с Силой. Но память… в одной лишь памяти я чуть не утонула. Она поднялась. — Я должна попросить тебя простить меня. Мне нужно сейчас помедитировать. Но я думаю… я верю, что нашла решение. — Решение чего? Губы Нен Йим растянулись в редкой улыбке. Она до сих пор чувствовала себя как во сне. — Всего, что нас интересует, — сказала она.ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Ном Анор тихо отступил дальше в лес, что рос над пещерой. Ни одна из женщин его не заметила. Со своей наблюдательной позиции он тоже их не видел, но зато слышал почти весь разговор. Жаль только, что ничего не понял. Что Нен Йим имела в виду, когда сказала, что знает тайну Зонамы-Секот? В этот момент формовщица вышла из-за деревьев, неся в руке кахсу, и исчезла в густой чащобе на дне ущелья. Тахири не показывалась, очевидно, уважая желание Нен Йим побыть в одиночестве. Ном Анор проворно вскарабкался на гребень, пробежал метров с пятьдесят в том направлении, куда, как он думал, пошла Нен Йим, и спустился на холм позади нее. Нен Йим смотрела на деревья, что росли вокруг, слушая шепот ветра в их листьях, неумолчное жужжание насекомых и крики лесного зверья. Скопившееся внутри напряжение исчезло; она отбросила запреты и предрассудки и наконец увидела этот живой мир таким, каким он был: живым. Она почувствовала, что сама она тоже живая. Все эти годы Нен Йим была абсолютным наблюдателем. Все ее поступки — даже те поступки, что привели ее сюда — были продиктованы всего-навсего профессиональным интересом. Однако при этом она никогда не воспринимала себя как часть наблюдаемой картины, как часть той великой тайны, что есть мир. Она всегда была в стороне — в стороне от своего народа, от своей касты, от своих товарищей. Но сейчас формовщица ощущала себя в центре событий, потому что все на свете имело свой центр, и она была… счастлива. — Вот то, чем мы должны были быть, — пробормотала она. — Зонама-Секот — это… — Я не помешал? Нен Йим оторвалась от своих дум и улыбнулась. Это был Пророк. — Ты знал с самого начала, — сказала она. — Не знаю, как, но ты знал. — Ты сделала открытие, — догадался Пророк. — Удивительное открытие, — ответила Нен Йим. — Мне не терпиться поделиться им со всеми вами. — Это насчет нашего избавления? — полюбопытствовал Йу'шаа. К удивлению формовщицы, ей показалось, что в его голосе она услышала саркастические нотки. — Да, — подтвердила она. — И не только «опозоренных», а всех нас. Но это будет нелегко. Шимрра воспротивится правде. — Ты говоришь, как я, — молвил Пророк. — Возможно, — ответила Нен Йим. — Но когда ты узнаешь правду… — Правда — весьма относительное понятие, — сказал Пророк, делая шаг вперед. — А иногда она и вовсе ничего не значит. Он прикоснулся к своему лицу. — Зачем ты снимаешь своего маскуна? — Если это день откровения, предстанем же пред Зонамой-Секот в своем истинном обличьи. Но ты меня прервала. Я говорил о правде. Так вот, моя правда — это тщательно сфабрикованная ложь. Последние слова он не проговорил, а прорычал, и маскун начал сползать с его лица. — Что? — спросила Нен Йим. Маскун свалился, и под ним обнаружилось… нет, не лицо «опозоренного», а абсолютно нормальное лицо исполнителя, один глаз которого… Нен Йим вскрикнула и взмахнула рабочей рукой. В мгновение ока из пальца вырвался хлыст-жало, направленный в лицо Пророка, но тот оказался быстрее, намного быстрее — он выбросил вперед руку, и жало пронзило ее. Пророк судорожно вздохнул, зарычал и быстро завращал рукой, наматывая на нее жало, чтобы формовщица не могла втянуть его обратно для нового удара. Затем, упершись ногами в землю, он дернул ее к себе. Нен Йим увидела, как его зрачок расшириряется до невозможных размеров, и вдруг «глаз» плюнул в нее. «Плаэрин-бол», успела подумать Нен Йим, прежде чем струя яда поразила ее. Мгновенно мышцы свела жестокая судорога, пульс загрохотал в ушах, как удары молота. Формовщица повалилась на землю — очень медленно, как ей казалось. Наоборот, звуки леса стали почему-то даже более громкими, а все вокруг виделось как будто сквозь кривой кусок слюды. Формовщица опрокинулась на спину и увидела, что исполнитель стоит над нею. Его лица она уже не могла разглядеть. — Знаю тебя… — с трудом выговорила она. — Я польщен, — ответил Пророк. — Кажется, мы встречались всего раз. — За что? — Губы онемели, каждое слово причиняло боль, но Нен Йим знала, что, если удасться заговорить ему зубы, реагентные имплантаты в ее теле успеют выработать противоядие на токсин. Она заметила, что Йу'шаа выдернул жало из своей руки. — За что? — переспросил он и сделал несколько шагов, очевидно, что-то ища на земле. — Слишком долго объяснять, дорогая моя. — Но Зонама-Секот… Я… Ответ… — Меня это нисколечки не интересует, — заявил ложный пророк. — Ты сошла с ума, ты и Харрар. Какое бы будущее ни уготовила нам эта планета, я не думаю, что это будет мое будущее. Народ может измениться лишь до той меры, когда он перестает быть собой. — Уже… перестал. «Нужно, чтобы он понял. Йуужань-вонги сбились с пути задолго до того, как вторглись в эту галактику». — Знаешь, я не думаю, что это тебе решать, — недоверчиво сказал Пророк. Нен Йим вдруг вспомнила его настоящее имя: Ном Анор. — Когда я покончу с тобой, — продолжал лже-пророк, — Зонаме-Секот не придется долго ждать. Видишь ли, ты дала мне доступ к своей кахсе — должен тебя разочаровать, я отлично понял все, что там хранится. — Нет. Ты безумец. Нен Йим чувствовала, что силы потихоньку возвращаются к ней. Она снова ощущала свои конечности. Ее жало по-прежнему валялось на земле. Ном Анор наклонился и подобрал что-то у себя из-под ног. Камень. — Надеюсь, ты простишь меня, Нен Йим, но я осмелюсь усомниться в том, что яд моего изготовления убьет тебя. Ты действительно гений. Твоя смерть станет ужасной потерей для нашего народа. Он приблизился к ней, поигрывая камнем. Пульс Нен Йим превратился в непрерывную вибрацию; она собрала все оставшиеся силы и метнула жало в Нома Анора. Тот взмахнул камнем, раздался грохот, и одна сторона ее головы обернулась в что-то раздутое. Второй удар показался более мягким. Нен Йим снова увидела поток картинок, которые ей показала Зонама-Секот; увидела мир, живущий в гармонии, гармонии такой совершенной, что в языке йуужань-вонгов не было слова, чтобы ее описать — хотя когда-то должно было быть. Она увидела свою руку — нормальную руку, ту, с которой она родилась. Нен Йим вдруг почувствовала себя очень юной, она будто вернулась в родные ясли — в тот миг, когда в первый раз увидела у себя эту руку и с восторгом обнаружила, что может совершать маленькие действия, двигая ею. «Интересно, Тахири тоже это помнит?» — подумала Нен Йим. Она попробовала пошевелить пальцами, чтобы проверить, как они работают. Пальцы почти не двигались. Ном Анор выдохнул, когда жало проткнуло его насквозь. Он воспользовался энергией этой боли и вторично обрушил камень на голову Нен Йим. Земля почернела от крови, и сам исполнитель тоже был забрызган этой кровью. Он даже чувствовал ее на языке, хотя вроде и не открывал рта. Ном Анор ударил формовщицу в третий раз и отступил. Он потянул сидевшую в нем штуку. Неужели ей тоже удалось убить его? Дурак, надо было убить ее побыстрее. Еще повезло, что яд плаэрин-бола вообще подействовал. Исполнитель был рад как никогда, что заменил потерянный имплантат. С облегчением он обнаружил, что жало прошло только сквозь мягкие ткани. Оно не задело ни одного органа, и Ном Анор не думал, что жало отравлено. Тем не менее рана болела, как и отверстие в руке. Действительно, повезло: если бы он не застал ее врасплох, все могло бы сложиться совсем иначе. Не обращая внимания на кровоточащие дыры, Ном Анор наклонился, поднял кахсу и внимательно осмотрел ее. Что это, первая кахса или та, через которую она пыталась подключиться к Зонаме-Секот? Ему очень хотелось, чтобы это была первая кахса, что Нен Йим принесла ее, дабы записать свое открытие. Если бы это оказалась вторая, пришлось бы возвращаться в пещеру и сражаться с Тахири. Это была очень опасная перспектива: шанс был бы бы только в том случае, если бы удалось напасть на нее сзади. У него были только полупустой плаэрин бол и камень — ничто против Силы джедая и светомеча. Она вырвет у него этот камень и забьет им же насмерть с десяти метров. К облегчению Нома Анора, это оказалась кахса, которую он искал — та, к которой Нен Йим дала ему доступ. Он подобрал ее и быстро полез обратно на гребень. За последние несколько дней он своровал все компоненты, необходимые для осуществления плана; не доставало только самого протокола, слишком сложного для запоминания. Ном Анор повернулся к гигантским направляющим гиперпривода. Препятствия еще будут. Надо еще разобраться с Корраном и Харраром, плюс Тахири, которая, несомненно, погонится за ним. А времени оставалось мало. Менее через один дневной цикл здесь будут корабли, посланные Шимррой. К тому времени Зонама-Секот должна быть мертва или как минимум серьезно искалечена. Исполнитель был твердо намерен это осуществить. Близился вечер, Нен Йим не возвращалась, и Тахири пошла ее искать. Пророка она тоже не видела довольно давно, и ей вдруг пришло в голову, что Нен Йим просто разыграла спектакль, чтобы сбежать вместе с ним. Тахири направилась в ту сторону, куда пошла формовщица. Над головой собирались тучи, и высокие борасы трещали под порывами ветра. Листья кружились и танцевали, во влажном воздухе пахло электричеством и чем-то смолистым. Она нашла Нен Йим на маленькой полянке. Кровавый след говорил о том, что формовщица проползла несколько метров, прежде чем потерять сознание. Присев возле нее, Тахири увидела, что голова несчастной превратилась в сплющенную массу. Единственный оставшийся глаз был открыт, но расфокусирован. Дыхание было слабым и хриплым. — Нен Йим, — мягко сказала Тахири. — Кто это сделал? — Пророк. Он не… — Формовщица вздрогнула от напряжения, с трудом выговаривая слова. — Ном Анор. — Ном Анор? — Тахири быстро огляделась, рука непроизвольно сжала светомеч. Ном Анор, который пытался убить их на Йаг'Дхуль — и он был прямо у нее под носом? По спине пробежал неприятный холодок. Нен Йим задрожала и судорожно вздохнула. — Я… У меня в лагере есть медпакет, — сказала Тахири. — Ты держись, я сейчас прибегу. — Нет… Слишком много времени потеряно. Я не могу… он подумал, что я умерла. Он хочет убить Секота. Ты должна его остановить. — Убить Секота? — У него моя кахса. Я привезла протоколы, на случай, если бы Секот оказался опасным для нас. — Куда он пошел? — Он будет искать… движущий механизм. Можно провести диверсию в центре управления… отказ двигателя вызовет катаклизм. Дигатель, скорее всего, сконструированный, судя по кораблю. Останови его. — Конечно, конечно. Но ты должна мне помочь. — Нет. — Нен Йим подняла руку. — Оставь меня здесь. Позволь мне стать частью этого мира. Глаза Тахири застилали слезы. Она вытерла их ладонью. — Ты часть этого мира, — сказала она. — И ты тоже. И часть меня. Не забывай. — Нен Йим вздохнула, и ее тело одеревенело. — Хотела тебе рассказать про Зонаму-Секот. Это то, чем… Это были ее последние слова. Еще пару секунд ее губы беззвучно шевелились. Спустя несколько мгновений сердце Нен Йим остановилось. Тахири стояла в зловещем молчании, исполненная горя и гнева. Джейсен говорил, что можно черпать силу из гнева, не переходя на Темную сторону, что злом являются поступки, а не эмоции, которые стоят за ними. Однако здесь скрывался какой-то подвох. Потому что в этот момент Тахири более всего хотелось вырезать у Пророка сердце — и при этом так, чтобы не слишком быстро. Должно быть, он направился туда, куда пошли Корран и Харрар. Интересно, Харрар тоже в этом замешан? Если да, то ей придется вырезать ДВА сердца.ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Корран созерцал неимоверно громадные металлические крылья, стараясь предстваить себе инженерную работу, затраченную на их создание. Отсюда, с близкого расстояния, было хорошо видно эти двигатели — три огромные ямы, которые, по-видимому, являлись реактивными дюзами ионных или даже термоядерных моторов. Все здесь напоминало об Империи с ее гигантоманией. Что, если вся планета — это какое-то супероружие? В конце концов, она уничтожила немалую часть флота йуужань-вонгов, а это не так-то просто. — Ты знаешь, что это такое, не так ли? — с укоризной спросил Харрар. — Похоже, это сконструированные штуки. «Мог бы и не суетиться», подумал Корран. — Да. Это часть гиперпространственного движителя. — Гипер… эта планета способна перемещаться? — Она уже неоднократно перемещалась. Джедаи потратили довольно много времени на ее поиски, потому что она покинула систему, в которой ее в последний раз видели. — Теперь я понимаю, почему ты не хотел брать меня сюда, — произнес Харрар. — Нет, не отрицай: было видно с самого начала, что ты намерен как можно дольше не подпускать меня к этой… штуке. — Я и не отрицаю, — ответил Корран. — Я подумал, что это… исказит понимание сущности Зонамы-Секот. — Ты недооцениваешь мою способность к логическому мышлению, — сказал Харрар. — По-твоему, все йуужань-вонги реагируют бездумно? Ты меня обижаешь. — Извини, — молвил Корран. — Я не хотел тебя обидеть. Харрар пожал плечами: — Ты должен был мне сказать, но не сказал. Теперь я знаю. Вопрос чисто академический — если, конечно, ты не скрываешь еще какую-то информацию. Жрец заглянул в ближайшую яму. — Мы тоже умеем перемещать планеты, — произнес он. — Но мы используем довинов-тягунов. Здесь не бывает… как вы говорите? Отдачи? — Контр-импульса, — сказал Корран. — Да. Как планета выдерживает напряжение, возникающее при использованиее движителей такого типа? — Думаю, без жертв не обходится. — Джедая вдруг осенила новая идея. — Нен Йим недавно говорила о массовом вымирании. Возможно, его причинил именно пуск гиперпривода. — Должно быть, опасность, от которой они бежали, была велика, — заметил Харрар. Корран рассмеялся. Харрар недоуменно взглянул на него. — Мы думаем, что они бежали от вас, — объяснил Корран. — От йуужань-вонгов. Жрец задумался. — Шимрра боится Зонаму-Секот, — сказал он. — Зонама-Секот боится йуужань-вонгов. Как это объяснить? — Понятия не имею. — Точно так же я не понимаю, как сознание планеты, если оно действительно существует, позволило вкопать в свою землю эту… штуку… — Возможно, Секот считает, что биосфера и технология могут мирно сосуществовать, — предположил Корран. — Возможно, — недоверчиво сказал Харрар. — Или, возможно, невер… разумные существа, которые здесь обитают, поработили планету и силой навязали ей свою технологию. — Это тоже возможно, — согласился Корран. — Но, как говорит Нен Йим, спекуляциями правды не отыщешь. — Для чего ты пришел в это место, если и так знаешь, что это такое? — Я ищу коммуникационное устройство, чтобы связаться с ферроанцами или с кораблем на орбите. Иначе мы застрянем здесь надолго. — Мог бы и это мне сказать, — упрекнул его Харрар. — Неужели ты думаешь, что я был бы против? — Против того, чтобы попасть в руки врагов? Вполне возможно. — Я уже отдал себя в твои руки, — напомнил Харрар. — Я верю, что ты человек чести и гарантируешь, что твои соотечественники не возьмут нас в плен, а позволят вернуться к нашему народу. — Я обещаю, что сделаю все возможное, — ответил Корран, — но вряд ли последнее слово будет за мной. А вообще, ты уверен, что хочешь обратно к своим? Я сомневаюсь, что Шимрра будет доволен твоим поведением. — Я пойду на этот риск, — отвечал Харрар. — И мои спутники тоже, если таков будет их выбор. У меня такое ощущение, что на моем месте ты поступил бы так же, Корран Хорн. — Наверное. Харрар окинул взглядом окрестности. — И где мы будем искать твое коммуникационное устройство? — Не знаю. Я уверен, что где-то есть вход для обслуживающего персонала к активной зоне гиперпривода. Надеюсь, мы что-нибудь там найдем… или кого-нибудь. Если нет, тогда уж не знаю, что делать. — Где нужно искать? В тех трубах? Корран иронично хихикнул: — Спускаться в дюзу планетарного мега-мотора? Нет,спасибо. Он должен быть где-то на виду — скажем, возле одного из крыльев. Вход отыскался на удивление легко — большой металлический купол был наполовину врезан в скалу, стоявшую метрах в двадцати от северного пилона. Корран заметил, что верхняя часть купола сделана подвижной, чтобы можно было вносить и выносить большие механизмы. Более скромный нижний вход не открылся, но Корран решил эту маленькую проблему за несколько минут посредством светомеча. Он надеялся, что ферроанцы не слишком обозлятся на них за этот акт вандализма, совершенный ради доброго дела. Внутри они увидели бездонную шахту, которая вела прямо в ядру планеты. Когда они вошли в помещение, в полу зажглись огоньки. — Техобслуживание проводят внизу, — произнес Корран, показывая на шахту. — Это займет приличное время, если она такая здоровенная, какой кажется. — В таком случае приступим, — сказал Харрар. Ном Анор долго смотрел на вход к гигантскому гиперприводу, прежде чем войти внутрь. Было очевидно, что джедай и Харрар взломали дверь с помощью оружия джедая. Непонятно было только, где они сейчас и что делают. Впрочем, исполнитель был рад, что они открыли для него проход. Он осторожно вошел и прислушался, но в помещении было тихо, только гудели презренные механизмы. Возможно, Харрара с Корраном вообще здесь не было, они двинулись дальше или пошли в лагерь другим путем. Мрак сгущался, и надвигалась буря. Тянуть время не имело смысла. Ном Анор снова надел на лицо маскуна. При встрече он просто скажет, что последовал за ними из любопытства. Решившись, он вошел в здание и принялся искать спуск в шахту: логика подсказывала, что там он найдет то, что ищет. Исполнитель обнаружил несколько лифтов, не слишком отличных от тех, с которыми он имел дело на десятках миров неверных. Он вошел в кабину, отыскал панель управления и протянул руку, чтобы нажать кнопку спуска. В этот момент послышался шум — снизу поднимался другой лифт. Ном Анор замер. Вот если бы у него был плащ Нууна, который бы сделал его невидимым… Дверь лифта закрылась за мгновение до того, как открылась вторая кабина, и Ном Анор услышал голоса Харрара и Коррана. Он молниеносно ткнул пальцем в панель управления, чтобы притормозить спуск. — Думаю, я чего-нибудь сварганю из этих железяк, — сказал Корран. — Но это займет некоторое время. — Может, включить двигатели? — спросил Харрар. — Это должно привлечь их внимание. По спине Нома Анора пробежал холодок. Судя по тону, Харрар произнес это как шутку, но это было абсурдно по двум причинам. Первая состояла в том, что Харрар никогда не шутил. Вторая — ни один йуужань-вонг не стал бы отпускать остроты по поводу использования машинной технологии. Здесь не могло быть ничего смешного. А это означало, что он сказал Нен Йим сущую правду: планета лишила Харрара рассудка. Не удивительно, что Шимрра боялся ее. Когда голоса утихли вдалеке, Ном Анор снова нажал на кнопку, и лифт с жужжанием двинулся вниз. Спуск длился довольно долго — так долго, что исполнителю даже стало казаться, будто воздух сделался более густым. Он уже начал подозревать, что лифт вывезет его на противоположную сторону планеты, когда наконец кабина остановилась в огромном зале. Слабый свет, исходящий из пола, освещал ряды механизмов и панелей управления. Ном Анор вызвал все кабины вниз, заклинил их двери ящиками, которые были сложены неподалеку, и начал свои поиски. У него было очень мало технических знаний в отношении активных зон гиперпространственных движителей, но особых знаний ему и не требовалось. Он искал интерфейс — место, где биосфера Секота встречалась с холодным металлом созданных неверными машин. Он уселся у консоли, скрестив ноги, достал кахсу Нен Йим и начал просматривать данные по секотскому кораблю. Там имелась длинная запись о переходной системе двигателя, аналог которой и был ему нужен. Корабль был выращен вокруг какой-то нервной сети; скорее всего, гиперпривод тоже был подключен к чему-то подобному. Но где же этот переходник может находиться? Исполнитель подозревал, что искать придется долго. На полпути к лагерю Корран вдруг услышал шорох в кустах и увидел Тахири, которая куда-то мчалась со всех ног. В руке она сжимала светомеч, и Корран ощутил ее гнев, полыхавший, как факел на ветру. — Тахири, — окликнул ее Корран. Услышав свое имя, девушка остановилась как вкопанная. У нее были безумные глаза. — Что случилось? — спросил Корран. — Нен Йим умерла, — сказала Тахири; ее голос был сухим и безжизненным, как кусок дюракрита. — Ее убил Пророк. — Пророк? — переспросил Харрар. — Ты уверена? Она повернулась к жрецу с такой яростью, словно хотела его ударить. — Она сама мне сказала перед смертью, — выпалила Тахири. — Она сделала какое-то открытие насчет Секота, что-то очень важное. Сказала, что хочет побыть одна и что ей нужно подумать. Ее не было довольно долго, в конце концов я пошла ее искать. И нашла. Он раскроил ей голову камнем, живого места не осталось. Но она успела мне сказать, что он планирует убийство Секота. — Убийство?… — начал Корран, затем отеческим жестом положил руки ей на плечи. — О'кей. Пожалуйста, не так быстро. Расскажи мне все, что она тебе сообщила. Начиная с этого самого открытия. Он внимательно выслушал рассказ Тахири. Сама она, похоже, при этом еще больше развнервничалась. — Но Пророк верит, что эта планета принесет спасение его последователям, — удивился джедай. — Зачем же ее уничтожать? — Потому что никакой он не пророк, — отвечала Тахири. — Он Ном Анор. — Ном Анор? — хором повторили Корран и Харрар. Жрец закрыл глаза и ударил костяшками пальцев по лбу. — Ном Анор, — пробормотал он. — Ну конечно. Корран, конечно, не понаслышке знал, кто такой Ном Анор. Однажды исполнитель едва не убил его вместе с Тахири и Энакином в системе Йаг'Дхуль. — Что означает твое «ну конечно»? — спросил он. — Ты разве не понял? — сказал Харрар. — Пророк — это Ном Анор. — Ничего я не понял, — заявил Корран. — Ном Анор — это йуужань-вонгский агент, который готовил половину наступательных операций в галактике. С какой стати ему быть пророком «опозоренных»? — Потому что на его счету слишком много провалов, — пояснил Харрар. — После катастрофы при Эбаке-9 Шимрра приказал принести его в жертву, и сразу за тем он исчез. — И сделался пророком у «опозоренных», вероятно, планируя устроить революцию и самому сесть на трон, — заключила Тахири. — Какое это имеет значение? Мы должны найти его. — Нет, погоди, — сказал Корран. — Харрар, ты полагаешь, что должен был раньше его вычислить? — Я не знал, кто он, если ты это имеешь в виду, — ответил Харрар. — Но… он вел себя не как «опозоренный». Я догадывался, что когда-то он был интендантом, и подозревал, что маскуна он носит из страха, что мы с Нен Йим его узнаем. Иногда в нем даже ощущалось что-то знакомое. Не могу поверить, что он так меня одурачил. — Он всех нас одурачил, — сказал Корран. — Остается вопрос: зачем ему уничтожать Секота? — Чтобы заслужить расположение Шимрры, — прорычал Харрар. — Но он же подохнет здесь вместе с нами, — возразил Корран и тут же почувствовал себя дураком. — Нет, не подохнет. За ним прилетят, не так ли? — Опухоль под его рукой, — сказал Харрар. — Если он действительно Ном Анор, то это было не увечье. Очевидно, это был виллип. — Но Нен Йим выпустила вирус, который должен был убить все биоформы, — заметила Тахири. — Вот как? — произнес Харрар. — Меня это нисколько не удивляет. Она была умницей, эта формовщица. Но если он упаковал виллипа в к'ет — живой контейнер для сберегания других организмов — то виллип мог и выжить. — Значит, мы должны найти его как можно скорее, — заявила Тахири. — Так чего мы ждем? — Ждем, когда ты успокоишься, вот чего, — ответил Корран. — Моя ученица не пойдет биться с врагом в таком состоянии. — Я в порядке, — возразила Тахири. — Нет, ты рассержена. Вспомни наш уговор, особенно ту его часть, где ты обязуешься делать то, что я скажу. Девушка кивнула, сделала глубокий вдох. — Я попробую. Это тяжело. — У йуужань-вонгов очень сильна тяга к мести, — заметил Харрар. — Я знаю, — сказала Тахири. — Иногда мне кажется, что не нужно ей сопротивляться. — Гнев всегда дает временный подъем, — ответил Корран. — Ты ощущаешь себя чем-то большим, чем ты есть на самом деле, веришь, что все твои поступки справедливы. Но это ловушка. Тахири закрыла глаза. Когда она открыла их, у нее был более спокойный вид. — Спасибо, — сказала она. — Вот и хорошо. — Корран потеребил бороду, когда-то аккуратно подстриженную, а ныне торчавшую во все стороны. — Возле гиперпривода мы не видели ни Пророка, ни вообще никого. — Он легко мог проскользнуть мимо нас, — ответил Харрар. — Пока мы искали устройство связи. — Ты прав. Пошли обратно. На улице начал накрапывать дождь, когда они наконец закончили прочесывать территорию вокруг крыльев и вошли в ремонтный комплекс, держа мечи наготове. В помещении никого не оказалось, однако все турболифты были заблокированы. — Он внизу, — сказал Корран. — Ну, не будем же мы ждать, когда он поднимется, — заявила Тахири. — К тому времени может быть слишком поздно. — Есть соображения, что он собирается делать? — спросил Корран. — Ни малейшего, — ответила Тахири. — Нен Йим как-то упоминала, что у формовщиков имеются протоколы, как будто специально предназначенные для борьбы с биосферой этой планеты, — сказал Харрар. — Я не сомневаюсь, что сама она тоже разработала какое-то оружие. — Ты хочешь сказать, что Нен Йим планировала уничтожить Секота? — спросил Корран. — Я думаю, что изначально она, как и Шимрра, полагала, что Зонама-Секот представляет опасность для нашего народа, — ответил жрец. — Так же, кстати, как и я. Но я так понял, что мы оба пришли к иному выводу. — Он вздохнул. — Жаль, что я не смог поговорить с ней о ее открытии. — Она сказала, что нашла решение всех наших проблем, — сказала Тахири. Корран заметил, что ее глаза влажно поблескивают. — Может, ее решение и состояло в том, чтобы убить Секота, — брякнул он. Тахири покачала головой: — Я так не думаю, учитель. — Ну, ладно, есть только один способ это проверить, не так ли? — Корран уставился в шахту. — Здесь должен быть аварийный спуск на случай обесточивания, но я ничего такого не наблюдаю. — Вероятно, они пользуются каким-нибудь махолетом или ховерлифтом, — предположила Тахири. — Для лестницы слишком далеко. — Да, да, — сказал Корран, что-то ища. — По-моему, я вижу путь. Хотя не сказал бы, что он мне по душе. К радости Нома Анора, поиск занял намного меньше времени, чем он боялся. Собственно, искомый предмет был таким большим и заметным, что исполнитель поначалу не обратил на него внимания. В центре камеры находился узел высотой с два йуужань-вонгских роста и примерно такого же диаметра. На первый взгляд казалось, будто он завернут в какую-то грубую ткань, но более внимательный осмотр выявил, что узел покрывает сеть плотно переплетенных и очень тонких нитей. Нити расходились от основания узла, словно тонкие корешки, и исчезали в сыром каменном полу. Объект обнаружился прямо у него под носом. Нити в точности напоминали волокна нервной сети корабля, просто их было больше — намного больше. Ном Анор быстро извлек инкубатор — влажное мясистое устройство размером с ладонь. Он подсоединил его к кахсе и вызвал протокол, который являлся одновременно генетическим кодом и алгоритмом сборки. Из кахсы в инкубатор хлынул поток химических и телепатических данных. Устройство вздрогнуло и начало слабо вибрировать. На губах исполнителя показалась улыбка. Инкубатор приступил к преобразованию генома в живые организмы. Конечным продуктом станет боевой вирус, который внедрится в нервный слой и нарушит его функцию переноса данных. Это, в свою очередь, приведет ко взрыву активной зоны, который не только лишит планету способности перемещаться в гиперпространстве, но и заодно сожжет треть биосферы. Если это даже и не убьет Секота, то, по крайней мере, достаточно отвлечет его внимание, чтобы Ном Анор мог сбежать. Шимрра пришлет несколько кораблей, которые и закончат дело. Все, что нужно — это спрятать инкубатор и покинуть это место. Ном Анор пощупал волокна. Они были крепкие и не рвались, но зато их можно было легко раздвинуть, и исполнитель запрятал организм глубоко в их переплетение. Волокна медленно заняли прежнее положение, не оставив никаких признаков проведенной диверсии. Даже если джедаи идут по его следам, им нужно не только знать, что он сделал — а откуда им это знать? — но также найти инкубатор, что займет минимум несколько часов. К тому времени будет слишком поздно: микроорганизмы выберутся из инкубатора и атакуют нервные волокна. Через десять часов у Зонамы-Секот начнутся крупные неприятности. Но к тому времени Нома Анора не будет на планете. Исполнитель снял маскуна, достал виллип и погладил его. Через несколько мгновений возникла свирепая физиономия воина. — Я Ушк Чока, — сообщил виллип. — Ты тот, за кем меня послали? — Да, — ответил Ном Анор. — Какова ваша настоящая позиция? — На высокой орбите вокруг планеты, с которой исходит твой сигнал. Похоже, нас не обнаружили. — Пришли за мной шлюпку, — сказал Ном Анор. — Можно наводиться по сигналу виллипа. — Да, я зафиксировал твое местоположение, — подтвердил Чока. — Ты сделал то, что обещал Шимрре? — скептическим тоном спросил он. — Да, коммандер. — Я не вижу никаких изменений. Планета на месте, и жизнь на ней бьет ключом. — Скоро все изменится, — заявил Ном Анор, — но, уверяю тебя, в тот момент мало кому захочется здесь быть. — Это большой риск — посылать сейчас шлюпку, — проворчал Чока. — Мне сообщили об оборонительном потенциале планеты. Ты обещал, что он будет сведен на нет. — Будет, — настаивал Ном Анор. — Секот не сможет помешать нашему побегу. — Но он сможет помешать посадке. — К тому времени, когда шлюпка спустится, — сказал Ном Анор, — у планеты будет по горло других проблем. По крайней мере, он на это надеялся. Однако он не мог придумать другой план, который бы позволил убить Секота и спастись самому. Зазор был очень узким, но он все же существовал. — Так или иначе, — продолжал исполнитель, — какой здесь может быть риск для могучего Ушка Чоки? Всего лишь шанс показать твою храбрость. Воин гневно взрыкнул, и Ном Анор понял, что задел нужный нерв. — Конечно, — сказал Чока. — Шлюпка прибудет через семь часов. — Ты на что смотришь, на тот сверхпроводящий кабель? — спросила Тахири. — Да. — Кабель был гладкий и как раз такой толщины, что его можно было охватить руками. Он висел в десяти сантиметрах от стены и, судя по всему, доходил до самого дна. — Я играю, — сказала Тахири. Корран покачал головой: — Нет. Если Ном Анор услышит, что я спускаюсь, он сразу поднимется на турболифте. На этот случай ты должна остаться здесь. У Харрара нет никакого оружия. «А может, Харрар и не подумает его останавливать. Откуда знать, что эти двое на самом деле не заодно?» Это означало, что придется оставить Тахири в невыгодном положении. Впрочем, Корран ничего не мог с этим поделать. Момент был слишком важный. Он снял куртку. Снаружи послышался размеренный стук — пошел дождь. Рядом прогремел гром. Корран осторожно потрогал кабель, затем обмотал его курткой, чтобы было удобно держаться. Он перелез через перила и взялся за кабель обеими руками. — Аттракцион прямо, — произнес он. — Никакой это не аттракцион, — сказала Тахири. — Будь осторожен. Я не желаю потом рассказывать Миракс, что с тобой случилось. — Следи за лифтами, — напомнил Корран. Сказав это, он скользнул вниз. Первые несколько секунд это было свободное падение; Корран летел на дно шахты, ускоряясь под действеи гравитации. Затем он сжал хватку, добавив трение о кабель. Падение замедлилось, но сразу заболели руки, а куртка быстро нагрелась. Корран снова расслабил руки, потом опять стиснул, и так продолжал попеременно. Отверстие шахты превратилось в такой маленький кружочек, что лицо Тахири было едва видно. Далеко внизу полосы света на стенах по-прежнему сходились в точку. Лететь оставалось еще далеко, и джедай понял, что в таком режиме он до цели не доберется. Руки устанут задолго до того, как он спустится на дно, а еще раньше прогорит куртка. Корран знал это с самого начала, но хотел провести эксперимент с кабелем, чтобы осуществить задуманное. Он закрыл глаза, почувствовал, как мимо свистит воздух, почувствовал живую Силу вокруг, могучую, пульсирующую жизнь Секота, далекий невидимый пол, свое собственное тело — все единое в Силе… И расслабился. Он по-прежнему придерживал руками кабель, но его ладони были разжаты. Теперь движение Коррана действительно было свободным падением, и под давлением воздуха его тело стремилось повернуться горизонтально. Зашевелился страх и попробовал овладеть его сознанием, но джедай отогнал его. Бояться было нечего — он знал, что сможет это сделать. Правда, у него всегда были некоторые проблемы с левитацией… Нужно очень точно угадать момент, и нужно верить, что Сила подскажет ему этот момент… Момент настал. Корран схватился за пиджак, и его руки чуть не выдернуло из суставов. В нос ударила вонь горелой синтекожи; пол приближался — все еще слишком быстро. Джедай оттолкнулся, используя Силу — и врезался в землю. Он согнул ноги, выпустил куртку и покатился. — Оп-па, — пробормотал он. Ном Анор услышал, как поблизости что-то свалилось на пол, и понял не глядя, что джедаи все-таки нашли способ спуститься в шахту. Он выругался сквозь зубы и побежал к лифту. Никак нельзя было даваться им в руки — пришлось бы либо помогать им предотвратить диверсию, либо умереть вместе с ними. Ни то, не другое не входило в планы исполнителя. Оружия у него не было, за исключением плаэрин-бола. Лифт был уже виден, но сзади слышался топот бегущих ног. Ном Анор подбежал к кабине, выдернул из дверей ящик и ударил по кнопке подъема. Только теперь он обернулся, чтобы увидеть, кто его преследует. Из-за штабеля механизмов выскочил Корран Хорн, держа в руке пылающий меч. Он быстро приближался, но недостаточно быстро. — Ном Анор! — крикнул джедай. — Сразись со мной! Ном Анор саркатсически расхохотался. — Я не стал драться с сопляком Соло на Йаг'Дхуль, — крикнул он в ответ сквозь закрывающуюся дверь. — С какой стати я должен драться с тобой? Кабина двинулась вверх. Теперь у исполнителя было несколько секунд, чтобы подумать. Хорн разблокирует лифт и последует за ним, но Тахири с ним не было. Скорее всего, она будет ждать наверху, перед дверью лифта. Возможно, с нею Харрар. Удасться ли одолеть их обоих? Очевидно, придется это сделать, иначе все старания пойдут насмарку. Они уже знают, кто он. Должно быть, формовщица была не настолько мертва, как он подумал. Следующие несколько секунд он собирался с силами, зная, что сейчас будет либо миг триумфа, либо очередная неудача. Дверь открылась.ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Скрип корпуса «Мон Мотмы» казался ударом грома; корабль неуклюже повернулся бортом, наводя пушки на передовой йуужань-вонгский аналог «разрушителя». «Разрушитель», занимавший выгодную позицию для стрельбы, отступать не собирался и открыл огонь, безжалостно молотя по щитам флагмана. Веджу даже казалось, будто он слышит торжествующий хохот йуужань-вонгского командира: к тому времени, когда главные батареи «Мон Мотмы» займут необходимую ориентацию, ее щиты будут снесены. Хорошо, что Ведж на самом деле задумал совсем другое. — Начали, — тихо сказал он. — Включить притягивающий луч. Корабль содрогнулся от кормы до носа и глухо завибрировал — конструкция пыталась сохранить равновесие, после того как к ней внезапно пристегнули другой массивный объект еще больших размеров. Оба корабля начали медленно и неуклюже вращаться. — Они вырвались из захвата, сэр, — сообщила Сел. — Вот и отлично, — ответил Ведж, подавив улыбку. Им удалось загнать эсминец прямо на курс йуужань-вонгского дредноута, полностью лишив его возможности стрелять по «Мон Мотме» и по тяжелому мон-каламарианскому крейсеру «Ветер Вортекса», который следовал сзади. Йуужань-вонгский «разрушитель» теперь не только служил им щитом, но и сам оказался удобной мишенью для обоих кораблей Альянса. Ведж в удовлетворении наблюдал, как огромные куски вражеского корабля раскаляются добела, затем синеют, краснеют, остывая, и, наконец, становятся черными. По шипастому корпусу «разрушителя» прошел ряд взрывов, и корабль развалился на части. Мостик разразился радостными криками. Теперь превосходство было на их стороне — в численном отношении. — Продолжайте по плану. — распорядился Ведж. «Ветер Вортекса» прошел над громадой издыхающего «разрушителя», одновременно повернувшись бортом, и обрушил огонь своих батарей на следующий корабль, который шел за ним. Ведж направил «Мон Мотму» вправо и вниз относительно «Ветра Вортекса», дабы вместе с «Памятью Итора» обстреливать другой маленький корабль размером с фрегат. С помощью этой тактики приманок и ловушек он пробивался сквозь йуужань-вонгский строй, используя один из кораблей для того, чтобы заманивать врагов на курс друг друга. Дело шло как-то даже слишком легко, но йуужань-вонги, несомненно, ожидали от него стремительной и грубой атаки непосредственно на тральщик. Вместо этого Ведж перепахивал фланг, более удаленный от огромного довина-тягуна, весьма основательно его кромсая. Вонги наконец разгадали его план и теперь переводили из центра свой самый большой линкор; слишком медленно, однако, меж тем как Ведж уже вывел из строя три вражеских корабля, не потеряв ни одного из своих — хотя «Рэйнжеру» порядком досталось. Правый фланг теперь был под их контролем. Ведж приказал своим кораблям построиться в линию и открыть массированный огонь, расчищая путь к приближавшемуся дредноуту — чудовищному километровой длины конусу из матово-белого йорик-коралла. Где-то около сотни кораллов-прыгунов было сожжено в эти первые адские секунды, и на их место устремились истребители Альянса, атаковавшие громоздкие корабли йуужань-вонгов. — Идите и скушайте нас, — молвил Ведж. — Идите же, будьте вонгами, которых я знаю и люблю. Потому что теперь корабли, оставшиеся от йуужань-вонгской флотилии, оказались в заведомо невыгодном положении. Чтобы продолжить бой, им пришлось бы двинуться навстречу объединенной огневой мощи шести кораблей Альянса. Что, опять же предсказуемо, они и предприняли. Назревало месиво. — Сэр, со стороны «Голана-2» замечена какая-то активность. Станция открыла огонь по «скокам», преследующим Двойных Солнц. — Вот как? — Это была хорошая новость. Ведж практически не надеялся, что боевая платформа окажется функциональной спустя столько лет. Как Джейне удалось так быстро ее оприходовать? — Да, сэр? — Попробуйте вызвать полковника Соло. Дредноуты приближались, стреляя с максимальной дистанции. Уже было видно, как их поражают залпы истребителей. — Цельтесь в довинов-тягунов, пока они не подойтут на эффективное расстояние, —приказал Ведж. — По желанию и только лазеры. «Мон Мотма» и ее товарки открыли огонь. — Сэр! — расстроенно молвила Сел. — Да? — спокойно отозвался Ведж. — Не удается вызвать полковника Соло. И еще… — Что? — «Голан-2» исчезла. — Как исчезла? Уничтожена? — Трудно определить с такого расстояния, слишком большие помехи, но не было замечено ни вспышки взрыва, ни обломков. Более вероятно, что она транспортировалась. «Нет, потом есть, потом опять нет…» — Траун, — пробормотал Ведж. — Это ты что ли, оставил нам подарок? — Сэр? — Она замаскировалась, лейтенант. Следите за тем сектором и немедленно сообщите мне, как только полковник Соло выйдет на связь. Он снова переключил внимание на готовящуюся битву. Голановская платформа являлась скорее джокером в колоде — это означало, что нужно работать с тем, что есть. Передовой дредноут попал под шквальный огонь, но, должно быть, в передних отсеках был особенно толстый корпус, потому что корабль продолжал надвигаться. Ведж подошел к обзорному окну. — Подохни, проклятая скотина, — пробормотал он. Но скотина перла как ни в чем ни бывало, нацеливаясь на средний крейсер «Спрайтспрэй». Теперь, даже если бы им удалось вывести из строя довинов-тягунов, разогнавшемуся кораблю хватило бы инерции, чтобы раздавить крейсер всмятку и пробить дыру в линии Альянса. Если у дредноута останется сколько-то пушек и он окажется позади строя, придется сражаться на два фронта. — «Спрайтспрэй», пропустите его. «Ветер Вортекса», «Правосудие» — обработайте артиллерией. Три корабля передали подтверждение. Дредноут с грохотом пронесся мимо, инерция не позволила ему остановиться, когда «Спрайтспрэй» откатился в сторону, а «Ветер Вортекса» и «Правосудие» заняли позиции над и под зазором. Когда дредноут вошел в образовавшийся пробел, они вломили ему с двух сторон. Проход сквозь линию стоил дредноуту двигателей и массовых повреждений на всех палубах. Лишившись тяги, он продолжал двигаться по прежнему вектору, к краю системы. Однако следом за ним подходили другие. Ведж перестроил линию, расположив свои корабли по обе стороны уже поврежденных кораблей противника. — Сэр! По взволновому голосу Сел Ведж понял, что новости плохие. Возле тральщика выходили из гиперпространства корабли — йуужань-вонгские корабли. По спине генерала пробежал легкий холодок. — Они поняли, что это не ловушка, — сказал Ведж. — Они возвращаются. Это означало, что бой начинается по новой.ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Дверь открылась, и из кабины вышел улыбающийся Ном Анор, держа руки ладонями вверх. — Стой там, — скомандовала Тахири. — А если я не остановлюсь, ты меня зарубишь? — спросил Ном Анор. — Я безоружен. — Ты бы не стал использовать оружие, если бы оно у тебя было, — процедила Тахири. — Трус. Ты побоялся сразиться с Энакином на Йаг'Дхуль. Ном Анор пожал плечами: — Правда. Как там поживает сопляк Соло? Ах, нет… кажется, он умер? Да-да. Верно, он умер. Вы с ним были, кажется близки? Какая жалость. — Заткнись, — сказала Тахири. В ней закипал гнев, побуждавший ее сделать именно то, что он предлагал — зарубить его, рассечь надвое издевательскую ухмылку на его лице. — Ты злишься, — произнес Ном Анор. — Я думал, джедаям нельзя злиться. — Для тебя я делаю исключение, — ответила Тахири. — Какая честь, — фыркнул исполнитель. — Ради меня ты готова перейти на Темную сторону? — Ты не ведаешь, что говоришь, — молвила Тахири. — Ошибаешься, — ответил Анор, выходя из кабины. — Я изучал вашу джедайскую философию. Я знаю, что, убив меня в гневе, ты совершишь самый страшный грех из всех возможных. — Тебе уже будет все равно, — сказала Тахири. — Ты будешь мертв. — Неужели? — Он сделал еще шаг. — Стой, — приказала Тахири. — Очень хорошо. Я выполняю твою просьбу. Исполнитель остановился менее чем за метр от Тахири, пристально глядя на нее. Тахири чувствовала, что у нее дрожат руки — не от страха, а от старания контролировать эмоции. — Убей его, — сказал Харрар. — Он безоружен, — ответила Тахири. — Я не могу убить безоружного. — Нет! — закричал Харрар, прыгнув вперед. Это отвлекло Тахири на долю секунды, она повернулась — но все же успела заметить, что зрачок одного из глаз Анора расширяется… Мгновенно в памяти всплыло: Лея что-то говорила о его глазах. Тахири отскочила в сторону, увернувшись от ядовитого плевка, но при этом забыла о перилах. Она крепко приложилась, и бедро пронзила острая боль. Тахири еле успела увернуться, когда Ном Анор обошел жреца и нанес ей мощный удар. Удар достиг цели, и она кувыркнулась через голову. Тахири выпустила светомеч, неистово пытаясь ухватиться за перила. Она промахнулась и полетела вниз. Ном Анор был поражен, что удалось так легко справиться с Тахири. Он повернулся лицом к Харару — жрец снова бросился на него, свирепо скаля зубы. Ном Анор встретил его ударом «к'урх», затем с разворота выбросил вперед кулак, целясь в затылок жреца. Но Харрар пригнулся и тоже взмахнул рукой. Он схватил Анора за ногу, лишив его равновесия, и успел нанести мощный удар кулаком. Благодаря скоре счастливому случаю, чем сноровке исполнителя, удар прошел мимо цели. Ном Анор с такой силой впечатал кулак Харрару в челюсть, что жрец оступился. На пол посыпались осколки выбитых зубов. Харрар рухнул на землю, покатился к стене и замер. Ном Анор быстренько оценил свое положение; оказалось, что день складывается даже еще лучше, чем думалось. Джедайка уронила свое оружие. Исполнитель немедленно подобрал его. В прошлом ему уже доволилось экспериментировать с такими штуками, и он без труда зажег светомеч. Затем, вспомнив о Хорне, он обрубил энерговводы лифтов, начав с того, который был в движении. Он услышал, как кабина остановилась где-то неподалеку. Зная, что этого может и не хватить — Хорн вполне мог прорезать дыру в стене и вылететь через нее — он покинул здание, на ходу пряча выключенное оружие за пояс, и побежал сквозь потоки дождя в сторону высокой ровной площадки, которую обнаружил перед тем. Тахири размахивала руками в воздухе, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, но не могла ни до чего достать. Краем глаза она заметила кабель, по которому съехал Корран, до него было где-то около метра — все равно полметра нехватало. «Силу используй, дура», подумала Тахири. Она потянулась, взялась за кабель Силой, сместив вектор своего падения в его сторону. Тахири схватилась за кабель голыми руками и вскрикнула, когда ладони обожгло огнем. Рефлекторно она едва не разжала пальцы, но это означало бы продолжить падение. Ном Анор сбежит, Секот умрет — а она подведет Коррана. Если тот еще жив. Тахири впустила в себя боль и сконцентрировалась поверх нее, тормозя свое падение с помощью Силы. Наконец, когда каждый мускул ее тела возопил в один голос с ладонями, она остановилась. Она подняла глаза и увидела, что пролетела почти сто метров. Гнев вернулся, но теперь он был необходим Тахири — не для боя, а для того, чтобы охватить кабель ногами и карабкаться вверх: за каждый выигранный сантиметр приходилось платить морем боли. Она чувствовала, как лопаются волдыри на руках. «По крайней мере, теперь у меня липкие ладони», подумала Тахири. Теперь ей было удобно держаться за кабель, как будто руки были сделаны из таловой резины. Ном Анор осторожно поднимался по узкой тропинке, переставляя ноги в моменты ярких вспышек, когда молнии расцвечивали мир в бело-синие цвета, потом снова погружая его в темноту. Неустанно стучал дождь, рев ветра напоминал хохот какого-то безумного бога. Дорога проходила по изломанному каменному хребту, по обе стороны которого зияли темные пропасти. Исполнитель вышел на ровное место и на секунду остановился; он вдруг понял, что действительно боится. Казалось, будто сама планета пытается сделать то, что не удалось джедаям. Возможно, так и было. Если Нен Йим права и планета действительно разумна, она могла увидеть акт саботажа. Возможно, планета жаждала мести. — Делай все, на что способна, — прорычал исполнитель навстречу ветру. — Я Ном Анор. Узнай мое имя, ибо я тот, кто тебя убил. Сказав это, он наконец почувствовал полную уверенность в том, что поступил правильно. Зонама-Секот была похожа на цветок тонку, привлекающий насекомых своим сладким запахом, искушая их спуститься — а потом, схваченные густым клеем, они смотрят, как смыкаются длинные лепестки. Частично живое существо, частично машина и, неведомо как, частично джедай, планета была мерзостью — большей мерзостью, чем даже Корускант, самой большой мерзостью в этой галактике мерзостей. Куореал был прав. Им не следовало приходить сюда. Однако он, Ном Анор, уже исправил ситуацию. Исполнитель прошел узкое место, переступил через трещину в момент следующей вспышки молнии и увидел, что впереди тропинка немного расширяется. Но краем глаза… Кто-то врезался в него сзади, обрушив яростный удар на его шею. Сила удара была такова, что исполнитель растянулся на земле, приложившись подбородком о камень. Взревев, он ударил в ответ и откатился. Удар ноги угодил в его разбитый подбородок, но он успел схватить эту ногу и дернуть. Противник тяжело грянулся оземь. Ном Анор отполз назад, силясь встать на ноги, но обнаружил, что лежит на краю обрыва. Небо прорезала молния, и на ее фоне исполнитель увидел поднимающийся силуэт. Еще одна вспышка, на этот раз позади — и он увидел лицо Харрара, жуткое, как будто сами боги вложили в него пламя своей мести. — Ном Анор, — воскликнул жрец, перекрывая шум дождя. — Готовся к смерти, вероломный. — Эта планета свела тебя с ума, Харрар, — процедил Ном Анор. — Ты перешел на сторону джедаев и выступаешь против меня? — Я перешел на сторону Зонамы-Секот, — отвечал Харрар. — Что до тебя — ты проклят Шимррой, бесчестный корих. Я в любом случае убил бы тебя. — Зонама-Секот — это ложь, дурачина ты. Я все наврал своим последователям, чтобы они меня слушались. — Ты ничего не знаешь, — сказал Харрар. — Ты знаешь меньше, чем ничего. Ты думаешь, что тебе известны тайны жрецов? Думаешь, мы раскрываем все свои знания? Это Шимрра все время лгал нам. Зонама-Секот — это правда. Если ты хочешь помочь своему народу, скажи мне, что ты сделал. Ном Анор почувствовал в своей ладони рукоять светомеча. Харрар приближался; одного-единственного удара хватит, чтобы исполнитель полетел в пропасть. Анор не решался использовать плаэрин-бол: даже если там остался яд, ветер и дождь в лучшем случае отразят выстрел, в худшем — пошлют обратно в него же. Единственным спасением было джедайское оружие. — Что толку, если я скажу? — осклабился он. — Порчу уже не исправить. — Я тебе верю, — сказал Харрар, и его лицо исказилось. Он быстро шагнул к исполнителю. Ном Анор нажал на кнопку, и из рукояти с шипением вырвался режущий луч, под дождем сразу окутавшийся паром. Странное оружие, в котором весит одна рукоять. Исполнитель взмахнул мечом, целясь жрецу в колено, но из-за неудобной позиции и с непривычки удар получился неуклюжим. Однако при виде светового клинка Харрар попытался остановиться и рефлекторно отдернул ногу из-под удара; он поскользнулся на мокрых камнях, потерял равновесие и полетел со скалы вниз. Его вой ярости и отчаяния быстро оборвался. Тяжело дыша, Ном Анор поднялся на ноги, выключил светомеч и продолжил свой путь. Похоже, боги снова были с ним. Уж точно они больше не были с Харраром. Когда турболифт застрял, Корран зажег светомеч, разрезал крышу кабины и отшагнул в сторону, когда на пол свалился металлический круг. Выждав несколько секунд, чтобы металл остыл, он подпрыгнул и ухватился за край отверстия, подтянулся и вылез на крышу. В тусклом свете аварийных ламп он увидел вверху дверь, до нее было метров десять. Лифт был магнитный, поэтому стены шахты были гладкими, как стекло, a питающие кабели были спрятаны внутри. Ни ступенек, ни других опор Корран не видел. Можно было бы вырезать опоры для рук, но это заняло бы слишком много времени. Джедай спрыгнул обратно в кабину и осмотрел панель управления. Языка он не знал. Значки «вверх» и «вниз» были понятны, но с остальными пришлось бы повозиться. Должно быть, Ном Анор как-то отрезал питание сверху, но кабина не упала — вероятно, на этот случай имелась аварийная батарея. Но сможет ли аварийная система закончить подъем, или она едва способна удерживать лифт в воздухе? Корран нажал на красную кнопку с двумя вертикальными линиями и треугольником — безрезультатно. Он попробовал еще несколько кнопок, с тем же успехом. В разочаровании он ткнул кнопку «вверх». Кабина пришла в движение, хотя и намного медленее, чем до того. Коррану захотелось побиться головой о стенку: аварийная система функционировала отдельно от нормальной, нужно было просто сказать кабине, куда ему нужно. Через несколько минут он выпрыгнул из лифта, готовый к бою — но биться было не с кем. Комната оказалась пустой. На полу виднелись мелкие брызги черной крови, но, кроме них, не было никаких ключей, которые объяснили бы, что здесь случилось. Корран уже хотел выйти наружу, когда услышал слабый шум, доносившийся из эксплуатационной шахты. Он наклонился и двадцатью метрами ниже увидел Тахири, которая поднималась по сверхпроводящему кабелю. — Ты в порядке? — крикнул джедай. — Все нормально, — дрожащим голосом ответила Тахири. Похоже, подъем давался ей с трудом. — Ном Анор сбежал. Ты должен его остановить… я догоню, когда смогу. — И что, оставить тебя висеть здесь? Нет, не думаю. Держись. Он вернулся к лифтам. Кто-то действительно перерезал энергосоединения — причем, похоже, светомечом. Корран осторожно наклонился, схватил оптоволоконный кабель толщиной с хороший канат и начал его вытаскивать. Набрав достаточно, он обрубил кабель мечом и завязал на конце петлю. За это время Тахири не слишком продвинулась вверх. Корран бросил ей канат. — Просунь ноги в петлю, — сказал он, — и цепляйся руками. Я тебя вытащу. Девушка устало кивнула и повиновалась. Корран перебросил свой конец каната через перила и вытащил ее. Когда Тахири перелезла через край, он увидел ее ладони. — Дай я взгляну, — сказал он. — Все в порядке, — запротестовала Тахири. — Дай я взгляну. Ладони были сильно стерты и обожжены, но, похоже, сухожилия не пострадали, а это было главное. Старая рана от змеежезла была слегка надорвана и сочилась кровью, но не сильно. — Что ж, по крайней мере тебе тоже довелось спуститься по кабелю, — сказал Корран. — Понравилось? — Не то слово. — Так что же здесь произошло? — Я его упустила, — сказала Тахири. — У него в глазу какая-то штука, которая плюется ядом. — Он в тебя попал? — Нет. Но когда я увернулась, то налетела на перила. Он меня ударил, и я упала в шахту. — А Харрар? — Не знаю. Думаю, он напал на Анора. Возможно, он пошел за ним — нам тоже придется. Корран посмотрел на улицу, где было темно и хлестал дождь. — Согласен. Но как мы теперь их отыщем без Силы? — У меня есть вонг-чутье, — сказала Тахири. — Если он не ушел далеко, я думаю, что смогу его найти. Корран достал маленькую штырь-лампу, и в ее свете они обнаружили грязные, заполненные водой отпечатки ног, ведущие вверх по склону. Они двинулись по следам и вскоре вышли на узкий каменный гребень. — Что ж, отсюда только один путь, — сказал Корран. Пока они поднимались, гроза достигла крещендо, молнии каждую секунду били в долину, где они обитали. Стоял такой грохот, что джедаи не слышали друг друга. Но внезапно все кончилось. Дождь ослабел, затем совсем прекратился, ветер утих до чистого, влажного бриза. Непрерывно поднимаясь, гребень вывел их к еще более высокой горе. — Он хочет забраться на самую верхотуру, — сказал Корран. — Ты чувствуешь свой меч? — Нет, — ответила Тахири. — Что-то мешает, причем сильнее, чем раньше. — Я тоже заметил, — подтвердил Корран. — Это Зонама-Секот. Что-то… не в порядке. — Мы проиграли, — сказала Тахири. — Ном Анор таки сделал, что хотел. Я в этом уверена. — Возможно, мы еще успеем его остановить, — возразил Корран. — Сосредоточься. Используй свое вонг-чутье. Тахири закрыла глаза, и Корран почувствовал, как она расслабилась, устремившись в какую-то область, ему недоступную. — Я чувствую его, — наконец сказала Тахири. — Он наверху. Когда небо начало сереть, они вышли на широкое горное плато, носившее следы недавных колебаний почвы. Скальная порода под почвой расколась в нескольких местах, обнажив разные пласты. Земля была черная и выжженная, растительность низкорослая (если она вообще была), хотя там и сям стояли обугленные стволы гигантских борасов, будто колонны рарушенного храма. — Я его потеряла, — сказала Тахири с нотками паники в голосе. — Он может быть где угодно. Корран это понимал. Там, где сохранилась почва, плато устилал упругий ковер зеленой травы, на котором не оставалось следов. — Мы будем идти в прежнем направлении, — сказал джедай, — пока не… Высоко вверху послышался слабый грохот, похожий на отдаленный раскат грома. — Ба-бах, — пробормотал Корран, обшаривая взглядом небо. Тучи разошлись, только очень высоко плыло несколько облачков. — Вон где, — сказала Тахири, показывая на быстро движущуюся высоко в небе точку. — Хорошие глаза, — похвалил ее Корран. — Угадай с трех попыток, куда она летит? — Туда, где Ном Анор. Точка начала быстро снижаться в направлении плато. Корран проследил ее путь и вблизи низких кустов заметил какое-то движение. — Вперед, — произнес он. — Если бегом, то можно успеть. — Мы успеем, — твердо сказала Тахири. Ном Анор смотрел на приближающийся корабль, когда земля у него под ногами вдруг задрожала. Судорога длилась всего мгновение, но исполнитель знал, что это только начало. Он посмотрел на еле различимые направляющие гиперполя и увидел белый столб, поднимающийся к небу. Ном Анор выпятил губу: если он неверно рассчитал время, если его убъет собственноручно организованный взрыв, как же будут смеяться боги… Слева зашелестела трава, и краем глаза Ном Анор заметил неестественное цветовое пятно. Медленно, словно во сне, он повернулся и увидел выходящего на поляну Коррана Хорна. В глазах джедая исполнитель прочитал свою смерть. Ном Анор бросил взгляд на корабль. Шлюпке оставалось лететь какие-то секунды, но джедаям понадобится намного меньше времени, чтобы убить его. Исполнитель положил руку на украденный светомеч… И бросился в низкие заросли за спиной. Нужно было просто выиграть немного времени, чтобы корабль Чоки приземлился и высадил воинов. Корран Хорн закричал и побежал за ним. Ном Анор промчался между деревьями, перепрыгнул через старую трещину и начал забирать влево, рассчитывая сделать круг и вернуться на поляну. Земля снова вздрогнула — недостаточно сильно, чтобы сбить его с ног, но почти. Исполнитель бросил взгляд через плечо, увидел, что Хорн догоняет, и понесся еще быстрее. Он успел увидеть носок ноги на уровне своих глаз. Нога принадлежала Тахири, чье тело вытянулось в воздухе параллельно земле. Удар пришелся Анору в нос, сбив его с ног, голова его дернулась назад. Исполнитель врезался в дерево и сполз на землю, ловя ртом воздух. Он потянулся к джедайскому оружию, засунутому за пояс, но его не было. Меч держала в руках Тахири, и клинок был уже активирован. — Это мое, — сказала она. Сзади подошел Корран. — Не убивай его, — сказал джедай. — Не буду, — ответила Тахири, но по ее тону Ном Анор понял все. Это вообще не был человеческий тон: хотя она говорила на общегале, все оттенки речи были йуужань-вонгскими. В ее голосе не было жалости, зато много нехороших обещаний. — Но я собираюсь отрубить ему ноги, — продолжала Тахири, подходя ближе. — А потом руки. Если только он не скажет нам, как остановить то, что он сделал с Секотом. — Делай, что хочешь, — заявил Ном Анор, вложив в свой ответ столько презрения, сколько было в его силах. — Процесс уже начался. Его не остановить. — Где Харрар? — спросил Корран. — Он мертв, — отвечал Ном Анор. — Я убил его. Он смотрел, как кончик меча Тахири опускается к его ноге, затем вздрогнул, когда она прожгла неглубокую черту в его лодыжке. — Тахири, нет, — скомандовал Корран. Глаза Тахири еще больше сузились, и она убрала оружие. — Да, учитель, — сказала она. — Вставай, Анор. Исполнитель начал медленно подниматься на ноги. — Корран, корабль садится, — сказала Тахири. — Но он на нем не улетит, — отозвался Корран. — У тебя есть виллип, так, Ном Анор? Ты отошлешь их, сейчас же, или я сам отрежу тебе башку. И это, дружище, ни разу не блеф. — Они меня не послушают, — сказал Ном Анор. — Может, и не послушают, — ответил Корран. — А ты попытайся. Ном Анор посмотрел в его глаза и понял, что джедай не шутит. Он начал доставать виллип, лихорадочно размышляя. В следующий миг Зонама-Секот чуть не зашвырнула их в космос. Земля встала дыбом, и Сила взорвалась воплем боли, наполнив сознание Тахири таким невыносимым страданием, что она едва заметила, как шлепнулась обратно вниз. Она изо всех сил пыталась отключиться от этой муки и встать на ноги, но за ней стояла слишком сильная воля. Казалось, будто сердце ощетинилось миллиардами иголок, которые впились и в сердце, и в легкие, и в хребет. Тахири сжала голову руками, подвывая в такт крику Зонамы-Секот. Будто сквозь пелену она увидела, как Ном Анор бежит мимо безумно наклоненных стволов деревьев. «Нет! Секот, это он с тобой такое сделал!» То ли Секот действительно ее услышал, то ли это дало ей силы, чтобы стряхнуть боль и тоску, но она кое-как воздвиглась вертикально. Корран стоял, тяжело привалившись к дереву. — Корран… — Секунду, — сказал он. — Я… в порядке. Кажется, все под контролем. Спотыкаясь, двое джедаев побрели через треснувшее плато. Корабль стоял на земле, и Ном Анор бежал к нему. Тахири мчалась, как никогда прежде, черпая энергию из бушующей вокруг Силы. Корран чуть-чуть опередил ее. Они догоняли исполнителя. Если они схватят его до того, как из корабля выпрыгнут воины — тогда, возможно, еще удасться спасти Секота. Тахири упорно цеплялась за эту надежду. Казалось, что легкие вот-вот лопнут; сердце стучало на пределе сил. Вдруг резким ударом Корран сшиб ее с ног. Тахири даже не успела подумать о предательстве, когда увидела, что он тоже упал ничком. Спустя долю секунды место, где они стояли, с жужжанием прошил рой жуков-пуль. Тахири неожиданно поняла, что они с Корраном, должно быть, переживали боль Секота дольше, чем думали. Воины уже вышли из корабля и укрылись по периметру поляны. Джедаи были окружены.ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Вот что, народ, — сказал Хан, когда в кабине запищал сигнал выхода из гиперпространства. — Держитесь. Если Ведж до сих пор здесь, то скорее всего потому, что его не отпускают вонгские тральщики. То есть нас хотят выдернуть раньше времени, в который раз. — Надеюсь, что его здесь нет, — произнес Ц-3ПО. — Я так не люблю незапланированные выходы! Они создают неприятный резонанс в моих цепях. — Великолепно, — буркнул Хан. — Мне только дроида-ипохондрика не хватало. — Сэр, дроид никоим образом не может страдать ипохондрией. — Как скажешь, Золотник. Ану-ка… Хан потянул рычаг на себя, и «Сокол» без каких-либо осложнений вышел из гиперпространства — по сути, даже более плавно, чем обычно. — Ну, не угадаешь, — пробормотал Хан. — Вышли нормально. Это должно значить… — … что мы слишком далеко от тральщика, — закончила Лея. — Но почти рядом. Она была права. Приборы показывали гравитационные профили не одного довина-тральщика, а целых двух. «Сокол» вышел в обычное пространство как раз за полем действия ближайшего из них. Если бы Хан указал точку выхода чуть-чуть дальше, его догадка оправдалась бы. — Ой, беда, — сказал Ц-3ПО. — Похоже, генерал Антиллес здесь. И дела у него идут неважно! — Ага, — согласился Хан. — Можешь повторить это еще раз, — он метнул на дроида свирепый взгляд. — Но лучше не надо. Система кишела йуужань-вонгскими кораблями. Ближе всех торчал в пространстве один из тральщиков, похожий на двухклинковый меч без рукояти. Позади него неподвижной массой висели «скоки» и несколько крейсеров, очевидно, защищавшие тральщик от атак. Еще дальше внутри системы кипела основная битва — десять больших кораблей йуужань-вонгов (два из которых были настоящими чудовищами) сражались с остатками флотилии Веджа. Остатков этих было немного — Хан насчитал аж четыре корабля размером начиная от фрегата. Они сбились в кучу, стараясь не дать себя окружить, но — как правильно отметил Ц-3ПО — дела у них шли довольно неважно. Наконец, позади этого месива болтался второй тральщик. Он, как и первый, держался на расстоянии, просто не давая кораблям Альянса уйти в гиперпространство. — Ого, — сказал Хан. — Им нужны подкрепления, причем оперативно. — Это катастрофа, — пробормотала Лея. Вдруг она села прямо, и в ее глазах появилось характерное джедайское выражение. — Что такое? — Джейна. Сердце замерло у Хана в груди. — Она жива, — сказала Лея, — и я не думаю, что она ранена. Но что-то не так. — Если она здесь, то я в этом не сомневаюсь, — сглотнул Хан. — Неужели мы не можем ничего сделать? — вскричал Ц-3ПО. — Можем, — ответила Лея. — Ага, — молвил Хан, поглядывая на тральщик. — Можем. — Все что… как, сэр, вы собираетесь атаковать тральщик? В прошлый раз мы едва уцелели! — Они еще нас не заметили, — сказал Хан. — У них и кораблей-то нет на этой стороне. Взрывай — не хочу. Маленький элемент неожиданности, небольшое ноу-хау — конечно, почему бы и нет? — Но нашего оружия не хватит, чтобы вывести из строя корабль такой величины, — указал дроид. Лея наколонилась и поцеловала Хана в щеку: — До сих пор это его никогда не останавливало. Хан почувствовал комок в горле, но заставил себя улыбнуться. — Случай более чем заурядный, Трипио. Не нервничай. Он включил канал связи с ДИшками: — Капитан Девис, могу ли я поручить вам немедленно доложить о данной ситуации гранд-адмиралу Пеллеону? — Я думал, вы сами собираетесь это сделать, — ответил Девис. — Пеллеон может не успеть. Он может вообще не явиться, учитывая ситуацию. Да что там, у него могут быть собственные проблемы. Мы останемся здесь и вынесем этот тральщик. — Ничего себе, — сказал Девис. — Да так, будничная работа, — ответил Хан. — А вы смотайтесь туда-назад и поскорее приведите нам подмогу, ладно? — Я пошлю одного из ведомых, — сказал Девис, — а сам останусь с вами. — Я… — Хан посмотрел на сражение, вспомнил, что Джейна где-то там. — Благодарю за предложенную помощь, капитан Девис. Спасибо. Он сплел пальцы, щелкнул ими. — Ладно, — сказал Хан. — Начнем наше маленькое представление. — Он повернулся к Лее. — Дорогая, займись-ка одним из турболазеров, а? Наши приятели-ногри очень проворно обращаются с пушками, но в данной ситуации я бы предпочел, чтобы… — Он запнулся, и почти все хвастливые нотки улетучились из его голоса. — Я бы предпочел, чтобы ты была здесь, рядом со мной, — совладав с голосом, закончил Хан. — Но ты нужна мне на верхней турели. Лея сжала его руку: — Я знаю. Я пошлю на вторую Мивалх. Она поднялась с кресла, но, прежде чем она успела выйтьи из кабины, Хан притянул ее к себе и поцеловал. — Будь осторожна, ага? — сказал он. — Я всегда осторожна. Он смотрел ей вслед, и ему вдруг подумалось: «улететь бы, найти Пеллеона, сесть и смотреть на закат…» Но где-то здесь была Джейна, и, несмотря на тот факт, что шансы… — О, замечательно, — пробормотал Хан. — Я становлюсь похож на Трипио. — Что случилось, сэр? — спросил Ц-3ПО. — Я сказал — я рад, что ты здесь, Трипио. — Ах… спасибо, сэр. Поистине я весьма тронут. — Точно, — сказал Хан. Он снова включил канал: — Ладно, ДИшки, мы начинаем — держитесь позади, пока они не начнут бросать на нас «скоков». Тральщик представлял собой два веретенообразных конуса, соединенных основаниями, и размерами он был почти равен «звездному разрушителю». Обычно такие корабли прикрывались «скоками», но сейчас «скоков» где-то не было — то ли участвовали в сражении, то ли патрулировали между тральщиком и зоной боевых действий, охраняя корабль с той стороны. Хан направил «Сокол» в направлении самой широкой части корабля, зная, что у него будет только один хороший шанс, прежде чем вонги обнаружат его и пошлют на перехват тысячи «скоков». ДИшки построились слева и справа от грузовика. — Следите за источником гравитации, парни, — предупредил их Хан. — Мы хотим содрать с них краску, а не размазаться о корпус. — Слушаюсь, — отозвался Девис. — Корректируем курс. Хан направил корабль в место стыка, где соединялись два конуса, и начал обрабатывать его из счетверенки. Спустя секунду в дело вступили турели. На пути возникла паутина воронок, всасывающих выстрелы в пустоту. Хан выпустил по ударной ракете слева и справа и с удовлетворением наблюдал, как обе впились в йорик-коралловую глыбу. В корпусе образовалась пробоина, и взрывная волна всколыхнула тральщик до самых заостренных концов. «Сокол» начал облетать тральщик, его траектория изгибалась под действием гравитации. Однако вместо того, чтобы вырваться на свободу с помощью гравитационного маневра, Хан вывел корабль на низкую орбиту и продолжал непрерывно стрелять, стараясь прожечь траншею достаточной глубины. Плазменные орудия открыли огонь, однако Хан потому и избрал своей мишенью центральную линию, что здесь его со всех сторон закрывала масса корабля; врагам было трудно вообще успеть по нему выстрелить, не то что поймать в прицел. Тем не менее один раз мимо кабины с ревом пронесся плазменный заряд — восьметровый взрыв раскаленной материи обрушился на дефлекторы, а защитные схемы корабля еле выдержали ионный удар. Меж тем менее одной десятой всех лазерных выстрелов попадали в цель, а в лотках оставалось всего несколько ударных ракет. Траншея росла довольно медленными темпами. — «Скоки» на подходе, — сообщил Девис. — Шесть штук в первой волне. — Сможете их сдерживать еще один-два захода? — спросил Хан. — Вас понял, капитан Соло. Хан выпустил еще две ударные ракеты — одна попала в тральщик, вторая взорвалась перед самой воронкой. Это произошло так близко, что врывная волна сорвала «Сокол» с орбиты и выбросила с центральной линии. Внезапно корабль оказался не сбоку от линии огня орудий тральщика, а точнехонько на самой этой линии. Хан поставил грузовик на ребро, пытаясь уменьшить площадь поражения, и стал выписывать зигзаги под ураганным огнем, прижимаясь ближе к корпусу, дабы не попасть под обстрел с нескольких сторон. Когда «Сокол» уже практически обнюхивал поверхность вражеского корабля, он резко метнулся вверх и в сторону. — Ух ты! — послышался голос Девиса. У Хана отвисла челюсть: как ни в чем ни бывало, обе ДИшки сопровождали «Сокол» в прежней формации. Из шести «скоков» оставалось только три. Хан не стал спрашивать, что случилось с тремя другими — с такими пилотами это было излишне. Тем временем ДИшки сломали строй и разошлись в стороны, оставив «скоков» между грузовиком и большими пушками крейсера, после чего приступили к их методичной разделке. — Ничего себе пилотаж, — прокомментировал Хан. — Хорошо, что на свете было мало таких, как вы, когда мы воевали с Империей. — Спасибо, сэр, — ответил Девис. — Но к нам спешит новая компания. Куда боле многочисленная. Хан взглянул на монитор. — Мы успеем сделать еще один заход, — сказал он. — После этого здесь станет слишком жарко. На самом деле он знал, что и в этом заходе их ждет не просто «теплый» прием. Возможно, это будет кровавая баня. — Ух ты, — изрек Пранн, глядя в обзорное окно «Голана-2». — Посмотри на это. И ты еще хотела, чтобы мы им помогали. — Что такое? — спросила Джейна. — Иди сюда, — сказал Пранн. Джейна поднялась и медленно подошла к окну. Вместо ремней на руках и ногах у нее были надеты наручники, а на шее — рабский ошейник. Кроме того, тойдарианец не отставал от нее ни на метр. Похоже, Пранн не боялся, что она выкинет какой-нибудь фортель. Джейна выглянула в окно и, к своему ужасу, поняла, что имел в виду Пранн. — Остальные корабли вонгов вернулись в систему, — без выражения сказала она. — Угу. Через несколько часов ваш флот превратится в груду металлолома, и даже если бы мы хотели помочь, я не думаю, что мы бы как-то пригодились против такой армады. — Не пытайся оправдать свою трусость, — процедила Джейна. — Они все погибнут, а ты собираешься просто сидеть здесь и смотреть. — Смотреть? — сказал Пранн. — Нет, я собираюсь делать ноги. Гиперпривод готов, благодаря вашим запчастям. Зачем, по-твоему, я выключил экран? Но, похоже, про нас все забыли, так что мы еще успеем прогнать до конца тесты. Наш самопальный движок немного капризный, а как-то не хочется влететь в звезду. — Пожалуйста, — взмолилась Джейна. — Послушай меня… — Соло, я сказал — нет. Эй, взгляни на это дело с другой стороны: ты сможешь потом лить слезы, сколько душа пожелает, потому что только ты и останешься в живых, по всей видимости. Ты выживешь, полковник — при чем даже не по своей вине. — И что это все должно значить? — спросила Джейна. — А то, — ответил Пранн, наклоняясь к ней, — что я сам малость повоевал в свое время, и я знаю таких, как ты. Твоя цель в жизни — умереть, и ты будешь лезть в драку, пока это не случится. А до тех пор твоя жизнь — сплошное разочарование. — Ничего ты меня не знаешь, — бросила Джейна. — Не валяй дурака. — Как знаешь, малышка. Я не собираюсь с тобой спорить. Оно того не стоит. — Сейчас же введи эту станцию в бой! — с театральным пафосом воскликнула Джейна. Пранн моргнул. Тойдарианец напрягся. — Что ж, — сказал Пранн. — Хорошая попытка. Лицо Джейны для вида разочарованно вытянулось, но внутренне она нарисовала озорную улыбку. Она лишь слегка подтолкнула Пранна с помощью Силы — просто чтобы показать ему, что она еще здесь. Потому что во время их маленькой дискуссии у нее появился план. Джейна не была уверена, что этот план сработает, но теперь у него было больше шансов на успех, чем мгновение назад. — Паш! — сказал Ведж. — Найдите мне генерала Кракена! «Память Итора» только что получила серию серьезных попаданий, и сенсоры показывали, что температура ее реактора вот-вот станет критической. — Я здесь, Ведж, — послышался через несколько секунд усталый голос генерала. — Извини, мы вряд ли можем чем-то помочь. — Выбирайтесь оттуда, — приказал Ведж. — Мы эвакуируемся, — сказал Паш. — Придется попытать счастья в спасательных капсулах — здесь никого нет. Я пытаюсь направить корабль в один из тральщиков, но, боюсь, он не доберется. — Позаботься о себе, Паш. Это еще не конец. — Удачи, Ведж. Конец связи. Через несколько секунд «Память» исчезла во вспышке взрыва. Ведж надеялся, что Паш успел выбраться, но у него не было времени раздумывать над этим. «Мотма» сама была еле жива, и генерал знал, что вскоре он разделит судьбу своего старого друга. Если ничего не измениться, причем быстро, их всех перебьют. «Тысячелетний Сокол» и его эскорт подбили двадцать «скоков», прежде чем снова вышли на дистанцию стрельбы. ДИшки держались сзади, принимая огонь на себя и прикрывая «Сокол», но множество выстрелов достигало целей, и грузовик брыкался, как бешеная банта. — Капитан Соло, — пожаловался Ц-3ПО с места второго пилота. — Боюсь, наш кормовой дефлектор начинает сдавать. — Попробуй переключить энергию, — отвечал Хан. Вопреки сказанным накануне словам, сейчас ему страшно хотелось, чтобы в этом кресле сидела Лея. — Не могу их сдержать, — молвил Девис. — Я потерял щиты. — Спасибо за помощь, — произнес Хан. — Я теперь и сам справлюсь. Выходите из боя. Он выпустил последнюю ракету, пробив еще одну дыру в боку тральщика, и нацелил в эту дыру свою счетверенку. Йорик-коралл горел и испарялся. Хан спустился еще ниже, надеясь, что воронка его не поймает, и продолжал обстреливать поверхность. Вдруг корабль содрогнулся от мощного взрыва. — Что это было? — вслух поинтересовался Хан. — Мой ведомый, — ответил Девис. Его голос звучал хрипло — то ли из-за помех, то ли из-за чего-то еще. — Прямое попадание. — Ты еще здесь? — взревел Хан. — Убирайся! Приведи сюда Пеллеона! — Боюсь, немного поздно, — отозвался Девис. — Но, возможно, я смогу вам помочь еще раз. Летать с вами было великой честью для меня, капитан Соло. Скажите… скажите адмиралу Пеллеону, что я поступил так, как считал правильным. — Девис, что ты… ДИ-истребитель с воем пронесся с правой стороны. Он кувыркался — похоже, потерял стабилизатор — но каким-то непостижимым образом малыш сумел направить его в цель. Машина, словно метеор, врезалась в тральщик, выбив кусок йорик-коралла размером с «Сокол» и оставив за собой раскаленную дыру. В космос хлынула атмосфера, а вместе с ней — несколько фигурок, которые могли быть только йуужань-вонгами. Хан метнулся вверх, по ходу потянув за собой через взрыв несколько «скоков». — Трипио? — спросил он. — Мне очень жаль, сэр, — сказал дроид. — Тральщик по-прежнему функционирует. «Значит, это все было зря, малыш», подумал Хан. Он вдруг вспомнил, что даже не знает, как выглядел Девис. — Хан, что происходит? — послышался голос Леи. — Ничего, — ответил Хан. — Мы потеряли ДИшек, а тральщик как тралил, так и тралит. Если мы сделаем еще один заход, нас разнесут в пыль. — Но если нет… — Ага, я знаю, — сказал Хан. — Даже если Пеллеон явится, будет поздно, слишком поздно. Поэтому мы сделаем еще один заход, так? — Так. — Хорошо. — Хан заложил крутую «бочку», и тральщик снова появился на передних экранах. — Я люблю тебя, дорогая. — Я тоже тебя люблю, старый пират. — Ладно, — сказал Пранн. — Похоже, все готово, ребята. Я ввожу окончательные цифры. «Вот оно», подумала Джейна. Она потянулась с помощью Силы — легонько, не пытаясь подчинить себе чужую волю, а просто замещая своими цифрами координаты Пранна, которые, как тому казалось, он вводил. Она не слишком-то умела манипулировать сознанием с помощью Силы, и, как и Джейсену, ей никогда не хотелось в этом практиковаться. Но сейчас другого выхода не было. «Один-один-два, а не восемь-восемь-два, — послала она Пранну. — Восемь-девять-один, а не один-один-девять. Все остальное правильно, просто безукоризненно, это самый лучший из прыжков, которые когда-либо рассчитывались в этой галактике. Ты будешь богат, будешь в безопасности, и вонги никогда-никогда тебя не найдут». Сильно менять направление было нельзя, иначе Пранн обратил бы внимание. Но в этом и не было необходимости. — Эй, — сказал тойдарианец; должно быть, он заметил ее сосредоточенный взгляд. — Что ты делаешь? А ну, прекрати, а не то я отстрелю тебе руку. — Я ничего не делаю, — ответила Джейна, изо всех сил поддерживая свой беззвучный монолог. — Что вообще я могу сделать? — Это уже не имеет значения, — заявил Пранн. — Поехали. Он потянул рычаг гиперпривода, и они «поехали». — Что за… — Хан рванул на себя ручку управления, экстренно выводя корабль из пике. Они чуть ли не ободрали краску с громадной штуковины, которая нежданно-негаданно материализовалась у них на пути. — Только ты начинаешь думать, что хуже быть не может… — Сэр! Сэр! — воскликнул Ц-3ПО. — Это боевая станция «Голан-2»! Какими путями ее сюда занесло? — «Голан»?… — Мы спасены! — Что… что случилось? — завопил Пранн. — Ты попытался прыгнуть мимо тральщика, — ответила Джейна. — Как видишь, не получилось. — Ничего подобного! Я задал прыжок в совершенно противоположном направлении. — Очевидно, не совсем в противоположном. Пранн подскочил к ней, выхватив бластер: — Это ты сделала! Ты как-то вложила в мою голову… — Слушай, Пранн, — процедила Джейна. — Тебе закрыта дорога в гиперпространство. Теперь ты у них как на ладони, так что если ты включишь маскировку, то сделаешься не просто неподвижной мишенью, а слепой неподвижной мишенью. У тебя остается только один выбор — взорвать этот тральщик или умереть. Итак? Пранн продолжал целиться в нее. Его лицо было искажено яростью. — Она права, Эрли, — сказала Гханол. — Теперь нам придется пробиваться с боем. Палец Пранна дрогнул на спусковом контакте. Затем он швырнул бластер обратно в кобуру. — В таком случае все к пушкам. Но клянусь тебе, джедай, ты поплатишься за это. «Сокол» проворно метнулся в сторону, когда включились щиты станции. В следующее мгновение на тральщик обрушился массированный огонь лазерных орудий. Теперь Хану оставалось разобраться с дюжиной висевших у него на хвосте «скоков», с собственными барахлящими щитами и с двумя десятками других неполадок, которые случились на корабле за время их веселого круиза. — Держитесь, — сказал он. — Сейчас нас взгреют. — Хан, — окликнула его Лея. — Я малость занят, родная, — отозвался он. — Джейна на этой станции. — Да ты что? Должно быть, хорошая будет история… хотя, знаешь, это же наша девочка. — Не думаю… Хан, она по-прежнему в беде. — Вот как? — Он порыскал вправо-влево, накрывая «скока» огнем счетверенки. — Ну, так мы с этим разберемся. — Сэр! — воскликнула Сел. — «Голан-2» появилась возле самого тральщика! Она лупит его в хвост и в гриву! Ведж уставился в дисплей, не веря своим глазам. — Как им удалось ее переместить? — недоуменно спросил он. Впрочем, это не имело значения. — Изменить курс. Когда поля не станет, я хочу, чтобы все были вне досягаемости второго тральщика. Мы прикроем. Повинуясь приказу, ошметки разбитого флота начали медленно разворачиваться под ураганным огнем. Все, за исключением «Мон Мотмы». Йуужань-вонгские корабли, расположенные между ними и тральщиком, двинулись к станции, чтобы подавить ее. Путь был открыт, но кто-то должен был остаться, чтобы не дать второму тральщику увязаться следом. И, поскольку это было его,Веджа, фиаско, он поручил данную миссию самому себе.ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Не забывай, ты теперь должен меня учить, — заметила Тахири. Они с Корраном стояли спина к спине. — Как в такой ситуации должен поступить мудрый джедай? Воины приближались, смыкая вокруг них кольцо. Вдалеке, где виднелись верхушки направляющих гиперполя, небо закрывала масса белого пара. — Мудрый джедай избегает таких ситуаций, — ответствовал Корран. — Ой, — сказала Тахири. — Тогда, кажется, я не знаю ни одного мудрого джедая. Конец иллюзиям. Она насчитала тридцать воинов. — Правильно, — молвил Корран. — И вот твой урок на сегодня: никогда не питай никаких иллюзий. — А я надеялась на краткий курс на тему «как надрать врагам задницу, когда вас двое против тридцати». — Послушай, если ты будешь придираться… — Быстрее! — закричал Ном Анор от корабля. — У нас мало времени. Круг начал сжиматься более стремительно. Земля опять содрогнулась, и Сила запульсировала болью. Болью и чем-то еще. Чем-то знакомым… Разобраться в своих ощущениях Тахири не успела: внезапно воинов справа прошили зеленые лазерные лучи, затем тех, что слева, и вдруг в небе появился сияющий корабль. Он опустился и завис в нескольких метрах над землей. — «Тень Джейд»! — воскликнул Корран. — Это Мара и Люк! В следующий миг с грохотом опустился трап, и из яхты выпрыгнули Люк Скайуокер и Джейсен Соло, а за ними — громоздкая рептильная фигура Сабы Себатайн. Зажглись три новых светомеча. Затем «Тень» подскочила вверх, развернулась и начала поливать огнем корабль йуужань-вонгов. Уцелевшие воины вышли из ступора и бросились в атаку; больше не обращая на них внимания, Тахири метнулась в один из зазоров, проделанный лазерами. Ном Анор ее не видел — увиливая от выстрелов, он бежал к трапу йуужань-вонгской шлюпки. Он опередил ее всего на несколько метров, но трап сразу же начал втягиваться. Испустив боевой клич, Тахири взлетела в воздух и приземлилась на трапе. Она взмахнула мечом, намереваясь отрубить исполнителю голову. В последний момент Ном Анор пригнулся, и меч Тахири ударил в коралловую стену. Анор попятился, Тахири устремилась за ним, но в этот миг корабль рванулся вверх, на ходу повернувшись вдоль оси. Тахири не удержалась и полетела вниз. Она попыталась ухватиться за край трапа, промахнулась, но успела поймать дуло плазменной пушки. Девушка изо всей силы ударила мечом по корпусу. Корпус выдержал, а Тахири вдруг почувствовала, что ее вес утроился — корабль включил двигатели. Тахири отпустила пушку и, кувыркаясь, полетела на землю, ударившись так крепко, что дух вышибло вон. Она лежала на спине, пытаясь прийти в себя и беспомощно смотря, как йорик-коралловая шлюпка устремляется в небо, преследуемая «Тенью Джейд». Планета послала очередной приступ мучительной боли, и земля опять дрогнула. Тяжело дыша, Тахири взобралась на ноги. К ней уже бежали Корран, Люк и Джейсен. Саба стояла на краю поляны, глядя на пилоны. Все йуужань-вонгские воины, похоже, были мертвы. — Тахири, — сказал Джейсен. — Ты в порядке? — Вроде ничего не сломала, — ответила она. Джейсен обнял ее; это было приятно и в то же время больно. На глазах снова показались слезы. — Я его упустила, — пробормотала Тахири. — После всего я его таки упустила. И теперь Секот умрет. — Умрет? — спросил мастер Скайуокер. — Вы двое, вы знаете, что здесь творится? Что случилось с Секотом? За спиной Джейсена Тахири увидела столб синего света, взметнувшийся в небо откуда-то со стороны гиперпривода. Это продолжалось всего секунду. — Ложись! — крикнул Корран. — Закройте уши. В следующий миг нахлынула ударная волна и подул ветер — такой горячий, что спину Тахири обдало жаром. — Что это было? — спросил Джейсен. — Двигатель, — пояснил Корран. — Ном Анор таки ухитрился его испортить. — Ном Анор? — повторил мастер Скайуокер. — Что…? — Это долгая история, — перебил Корран. — Я бы хотел обо всем вам рассказать, но сейчас нужно валить отсюда, и поскорее. Иначе не будет кому рассказывать и не будет кому слушать. — Мара уже возвращается, — сказал мастер Скайуокер. Когда «Тень» спустилась, чтобы их подобрать, поверхность Зонамы-Секот вибрировала, как натянутая струна, и Тахири чувствовала, как в Силе что-то нарастает — мощное и неуправляемое. Она последовала за остальными на борт яхты. — Я полетела обратно, когда увидела плазменный выброс, — сказала Мара. — Это что, какое-то оружие? — Нет, — ответил Люк. — Вывози нас отсюда, Мара, да поскорее. — Охотно. — А Ном Анор? — спросила Тахири. — Я предупредила «Оставляющего Вдов», — сказала Мара. — У них хватит пушек, чтобы прикончить вонгов. Земля быстро уменьшалась, на горизонте показались гигантские крылья гиперпривода. Вся долина была черной, и вдруг в атмосферу взметнулись три сверкающих синих луча, похожие на тот, который они наблюдали несколько минут назад. Нахлынула ударная волна, и «Тень» закувыркалась, как безумная. Ругаясь сквозь зубы, Мара выровняла корабль. — Спасибо, конечно, за спасение, — сказал Корран мастеру Скайуокеру, когда яхта снова легла на курс. — Но как так получилось, что вы как раз в этот момент пролетали мимо? — Мы не знали, что это вы, — ответил Люк. — Секоту было больно, мы отправились узнать, что случилось, и увидели корабль йуужань-вонгов, — он поднял бровь. — Мы сильно удивились, обнаружив вас. — Ну да, — изрек Корран. — Так вот, я обещал рассказать… За колпаком перевернутой кабины начали появляться звезды — атмосфера осталась позади. Вдруг звезды превратились в полосы. Ном Анор стоял на мостике транспортного корабля «Красный Куранг», с улыбкой мрачного удовлетворения смотря на удаляющуюся поверхность планеты. «Тень Джейд» прекратила погоню. — Приближается большой корабль неверных, — прорычал один из лейтенантов. — Это имперский фрегат, о котором я говорил Шимрре, — сказал Ном Анор. — Вы должны были занять его другими кораблями. — Нет никаких «других кораблей», — рыкнул Ушк Чока. — Они все нужны повелителю Шимрре. Он поглядел на надвигающийся корабль и скривился. — Он слишком большой, чтобы с ним драться, — сказал командир. — Мы сможем от него уйти? — Придется выдержать первый залп, — ответил лейтенант. — После этого мы сможем бежать. Его масса не даст ему быстро изменить курс, чтобы перехватить нас и не позволить укрыться в темном пространстве. — А мы выдержим? — спросил Ушк Чока. — Возможно, — неуверенно ответил лейтенант. — В таком случае начинайте маневр уклонения. Ном Анор продолжал созерцать планету; несмотря на опасность, в его душе царил странный покой. По бурлящим тучам пара он видел расположение направляющих гиперполя. Вдруг оттуда выплеснулся конус ослепительного синего света и тут же исчез. Что-то было не в порядке. Диверсия должна была привести ко взрыву активной зоны, а не к пуску двигателей. Неужели не получилось? Может, он не до конца разобрался в протоколе Нен Йим? Недооценил Секота? Что, если Скайуокеру и его джедаям каким-то образом удалось нейтрализовать вирус? Планета уплыла с экрана, сменившись космической тьмой и белым треугольником летающей мерзости на ее фоне. Похоже, Чока решил лететь прямо на носовые батареи вражеского корабля. — Полный вперед, — приказал Чока. — Приготовиться к бомбардировке. — Входим в зону поражения, — пробормотал лейтенант. Корабль затрясся под огнем пушек фрегата. Не обращая внимания на обстрел, Ном Анор пошел, спотыкаясь, к слюдяному аналогу кормового обзорного окна, где все еще была видна Зонама-Секот. Сзади рычали друг на друга Чока и пилот. Что-то взорвалось, в воздухе поплыл едкий дым. Ном Анор впился пальцами в упругий край перегородки. Он не мог оторвать взгляд от проплывавшей внизу планеты. Планеты из его пророчества. Не один, а целых три конуса пронизали атмосферу. Зрелище было невероятной красоты. Оглушительный взрыв оторвал лицо исполнителя от слюды. Он опрокинулся на пол; в глазах плавали черные пятна, однако с угрюмой решимостью Анор снова поднялся на ноги. Повсюду царила зловещая тишина, хотя шлюпка все так же содрогалась под выстрелами имперского фрегата. Мелькнула идиотская мысль: корабль потерял атмосферу и он оказался в вакууме. Но в таком случае он был бы уже мертв… Исполнитель стер кровь с глаз — оказалось, что он рассек лоб — и снова уставился в окно. Как раз в этот момент они прошли мимо имперского фрегата; на экране показался его двигательный отсек. Фрегат закрыл собой планету и начал медленный разворот, чтобы последовать за ними. Его кормовая башня продолжала вести огонь. Ном Анор заметил, что «Красный Куранг» оставляет за собой шлейф испарившегося коралла. — Мы больше не выдержим, — сказал лейтенант. — Еще один залп, и… Внезапно все звезды устремились к Зонаме-Секот. Фрегат задрожал и изогнулся, вытянулся в полоску света и исчез вместе со звездами. Ном Анор весело зарычал, приободрившись… И тут звезды вернулись на место. Вдалеке невозмутимо вращался оранжевый газовый гигант. На месте Зонамы-Секот осталось пустое пространство. «Не то, на что я расчитывал, — подумал Ном Анор, всем телом почувствовав облегчение. — Не то, на что я расчитывал, но сойдет и это». Тем не менее он еще долго смотрел на то место, где только что была планета, и стряхивал заливавшую глаза кровь, хотя на экране не было ничего, кроме пустоты. Исполнитель с трудом расслабил мышцы. По-настоящему опасная часть путешествия была впереди. Ушк Чока и его экипаж были обречены; скорее всего, Шимрра казнит их сразу после посадки. Сам Ном Анор проживет дольше — по крайней мере, до тех пор, пока не расскажет Верховному Владыке все, что ему известно. После этого он узнает, чего на самом деле стоила его игра. Станет ли он поживой для богов следом за Чокой и его воинами, или же будет прощен или даже возвышен? Только время могло это показать. Но рискнуть стоило. Так или иначе, но он наконец возвращался к своим.ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Заревел клаксон разгерметизации. «Мон Мотма» сближалась с флотом йуужань-вонгов, преследовавшим отступавших. — Палуба 24, сэр, — доложила Сел. — Утечка остановлена. Повреждения минимальны. — Восстановите эти дефлекторы, — приказал Ведж. — Если нужно, переключите энергию с правого борта. «Мон Мотма» была повернута левым бортом к вражеским кораблям. Лазеры и ионные пушки работали в четком ритме, ракеты и мины вылетали с максимальной скоростью, которую позволял арсенал корабля. Ведж знал, что долго не продержится, но его не тревожила возможность истощения реактора или израсходования боеприпасов: вражеский флот подавит их задолго до того, как это случится. Однако сейчас его отчаянный маневр заставлял передовые корабли врага сбавлять ход или облетать его по более длинным векторам — не столько из страха перед огнем «Мон Мотмы», сколько во избежание столкновения. Конечно, это не распространялось на всю линию йуужань-вонгов: фланговые корабли просто проскочили мимо. Но Веджа беспокоили не они; его главной задачей было остановить кластер из четырех кораблей — если они ощутимо замедлятся, второму тральщику придется лететь к кораблям Альянса по параболической и, следовательно, более медленной траектории. Это даст боевой станции необходимое время для уничтожения внешнего гравитационного генератора, а флоту Веджа — не менее необходимый шанс прекратить эту безнадежно испорченную операцию. И, к его удивлению, пока что получалось. Йуужань-вонги как-то странно вели себя на протяжении всей битвы — осторожно, что ли. Неожиданное появление «Голана-2», похоже, еще больше укрепило их настрой. Даже к одинокому «звездному разрушителю» вонги приближались едва ли не с опаской. Это было почти смешно: должно быть, Эбак-9 стал для них настоящим шоком, раз они думали, что эта череда неудач, коей обернулась наступательная операция на Билбринжи, на самом деле является подготовкой к какой-то хитроумной западне. Между прочим, возможно, что именно поэтому они старались держаться на некотором расстоянии от «Мон Мотмы». Возможно, они думали, что… Ведж моргнул. Да, это могло сработать. — Коммандер Реч, — сказал он. — Да, генерал? — отозвался капитан «Мон Мотмы». — Эвакируйте отсеки, примыкающее к реактору, и каждые тридцать секунд уменьшайте эффективность изоляции реактора на два процента. — Уменьшать эффективность, генерал? — Верно, — ответил Ведж. — Слушаюсь, — козырнул Реч. — Лейтенант Сел, периодически докладывайте мне о развитии обстановки. — Есть, сэр, — сказала лейтенант, явно сбитая с толку не меньше коммандера. Ведж переключил внимание на битву. Над ними проплывал самый большой из вражеских кораблей, обстреливая верхние щиты со средней дистанции, в то время как снизу подходил менее крупный аналог фрегата. Ведж приказал изменить курс. Корабль со стоном повернулся носом к дредноуту и трем крейсерам, следовавшим за ним. Теперь «Мон Мотму» обстреливали по полусфере. — Сэр, передний щит слабеет. — Спокойно, — ответил Ведж. — Сохранять курс. Щербатая поверхность дредноута надвигалась, похожая на истерзанную луну. Свет на мостике неожиданно погас и больше не загорался. — Изоляция реактора снизилась на пятнадцать процентов, сэр, — сообщила Сел. — Сэр, соседние палубы докладывают о радиационном загрязнении. — Продолжайте по плану, — приказал Ведж. «И молитесь, чтобы йуужань-вонги внезапно не очухались». Тральщик треснул по центральной линии и изверг в космос свинцовый фонтан ослепительно белой плазмы. Под действием реактивной струи корабль начал вращаться, словно причудливый фейерверк в руках ребенка, затем раскололся надвое. В его внутренностях мелькали языки пламени, словно молнии в грозовой туче. Несмотря на наручники, Джейне стало радостно. Похоже, механикам Пранна тоже было родостно, потому что они радовались открыто. Сам Пранн не разделял их восторга. — Статус? — потребовал он. Барабель у системного дисплея поднял глаза: — Серьезные повреждения получила юго-западная дефлекторная решетка. За исключением этого, мы в отличной форме. — Хорошо. Пранн поглядел через плечо на Джейну; его глаза светились недобрым огнем. Он повернулся и сделал несколько шагов в ее направлении. — Ну что, джедай, — произнес он. — Ты получила, что хотела. Теперь моя очередь. Он вынул бластер и приставил к ее голове. — Эй, Пранн, погоди, — сказал один из людей. — Мы не нанимались никого мочить, тем более джедая. Станция в хорошей форме, поля нет — что нам мешает врубить двигатели и валить отсюда, как и было задумано? — Цыц, — прошипел Пранн. — Никому не позволено залезать мне в мозги. Это ситх знает что. А если мы снова попытаемся прыгнуть, она сделает это снова, отправит нас ко второму тральщику. Когда она будет мертва, тогда мы и прыгнем. — Так давай просто ее оглушим, — предложил Вел. — Тогда она ничего не сможет сделать. — Пока не очнется. Кто знает, на какие еще манипуляции она способна? Лучше подстраховаться. Джейна бесстрастно смотрела в дуло бластера. — Ребята, сейчас вы герои, — сказала она. — Никто не знает, что вы не собирались помогать флоту. Никто и не должен узнать. Убьете меня — все будет по-другому. — Эй, она права, — заявил родианец Джит. — Не будь дураком, — проворчал Пранн. — У нас на борту все ее пилоты. Кто-нибудь из них проговорится. — Логично, — согласилась Джейна. — Ты и их собираешься убить? — Пранн, давай скорее, — взмолился Вел. — Я последую его совету, — произнес откуда-то сзади намного более знакомый голос. Пранн мгновенно вскинул бластер и выстрелил, а Джейна чуть не вывернула шею. Она увидела, как какая-то огромная, мохнатая масса отбила выстрел сверкающим светомечом бронзового цвета, и разряд с воем ударил в переборку, миновав свою цель — ее отца. Лобакка — мохнатой массой был он — подскочил к Пранну; за ним по пятам следовала Алема Рар, чей светомеч тоже был включен. В воздухе замелькали вспышки выстрелов. Лобакка разрубил оружие Пранна и свалил его самого на пол ударом локтя; Рар обрушилась на команду мостика. Неожиданно Джейна увидела перед собой мать и отца — Лея блокировала летевшие в них выстрелы, а Хан аккуратно вел огонь, стараясь не повредить какую-нибудь консоль. Бригада Пранна сопротивлялась недолго — перед лицом неожиданной и яростной атаки она растерялась. Через несколько секунд все они были разоружены. Джейна с присвистом выдохнула. — Привет, папа, привет, мама. А я-то все думала, когда вы появитесь. Пранн воздвигся на ноги, потирая челюсть. — Мы заглянули сюда за подкреплениями, — сказал Хан, показывая на Алему Рар и остальных Двойных Солнц. Лея подошла ближе. — Ты в порядке? — спросила она, положив руку дочери на плечо. — Как никогда, — ответила Джейна. Отец угрюмо уставился на Пранна. — Послушай, Соло, — произнес Пранн, чей хвастливый тон куда-то испарился. — Я не хочу от тебя никаких проблем. — Ты угрожал бластером моей дочери. Ты что, ждешь от меня цветов и поцелуя в щечку? — Охо-хо, — пробормотал Пранн как будто сам себе. — Знаешь, я просто… рассердился. На самом деле я бы ничего ей не сделал. — Вы, остальные, — крикнул Хан. — Возвращайтесь на свои места, потому что это корыто никуда не улетит, пока последний корабль Альянса не уберется отсюда. Всем понятно? Экипаж немедленно повиновался, а Двойняшки обошли зал и собрали выброшенное оружие. — Это наша станция, — сказал Пранн. — Наша по праву. — Эй, ты, — произнес Хан. — Как тебя зовут? — Эрли Пранн. — Эрли Пранн. Не уверен, что я о таком слышал. Но знаешь что, Пранн? — А? Отец резко выбросил руку и треснул Пранна по башке рукояткой бластера. Пранн рухнул как подкошенный, как если бы Хан использовал оружие по прямому назначению. — Если еще раз тронешь мою дочь, я тебя убью, — закончил Хан. Обернувшись, он увидел, что вся орава смотрит на него, разинув рты. — Что такое? — громыхнул Хан. — Вам что, нечего делать? Все дружно бросились по местам, как будто всю жизнь работали на Хана Соло. Лазеры и ионные пушки снова открыли огонь, прикрывая отступающий флот Альянса, который группировался для прыжка в гиперпространство. — И пусть кто-то даст мне код к этим наручникам! — потребовал Хан. Вместо того, чтобы приближаться, дредноут вдруг начал удаляться. Остальные корабли вонгов последовали его примеру. — Вы только посмотрите, — сказал Ведж. — Сработало. — Они подумали, что мы перегрузили реактор, да, сэр? — спросила Сел. — Совершенно верно, лейтенант, — ответил Ведж. — Но они быстро разберутся, что к чему. Он повернулся к пилотам: — Разворот. Курс на космическую платформу. И восстановите эффективность изоляции реактора. — Сэр, тральщик уничтожен, — отметила Сел. — Великолепно. Контроль, всем кораблям перейти на скорость света. Неуверенность йуужань-вонгов как ветром сдуло, едва они увидели, что «Мотма» поворачивается к ним дюзами. Они бросились вперед, словно стая воксинов. Ведж удовлетворенно наблюдал, как впереди по курсу исчезают среди звезд его коробли. — Генерал, мы готовы к переходу на сверхсветовую, — сказал капитан «Мон Мотмы». — Отдать приказ? Ведж сжал губы. Если они сейчас улетят, Джейна и все остальные на станции будут обречены. Жестокая награда за то, что они сделали, но если попытаться их эвакуировать, их судьбу разделит весь экипаж «Мон Мотмы». Он вздохнул. — Приготовиться к… — Сэр, вас вызывают — приоритетный вызов, с «Тысячелетнего Сокола». — Соедините меня. Через несколько секунд в динамиках послышался голос Леи Органы-Соло. — Ведж, — сказала она. — «Мотма» в состоянии совершить прыжок? — Да. Где вы? — В посадочном доке «Голан-2». Ведж, я потом все объясню, но у нас все в порядке. Мы прикроем ваш отход. — Это меня устраивает, — сказал Ведж. — Коммандер, вывозите нас отсюда. «До скорого, Билбринжи, — подумал он. — Если больше не увидимся, все равно два раза — это слишком много». — Когда мы избавились от «скоков», пробраться в посадочный док оказалось нетрудно, — объяснил Хан. — Вокруг была такая пальба, что за доком, наверное, никто и не следил. Джейна, ее мать и отец, а с ними Ведж Антиллес сидели за столом в буфете принадлежавшей теперь Альянсу боевой станции «Голан-2», которая расположилась на орбите в одной из необитаемых систем вместе с остатком кораблей Веджа и флотом адмирала Гилада Пеллеона. Несколько кораблей йуужань-вонгов последовали за ними по вектору прыжка и дорого заплатили за это. Теперь они ожидали приказов относительно времени и мест рассредоточения. Члены бригады Пранна сидели под замком в ожидании суда, а разведка в прилегающих системах не выявила никаких признаков готовящейся атаки йуужань-вонгов. Объединенный флот оставался в полной боевой готовности, но все же можно было немного расслабиться. Ведж налил всем по новой порции кореллианского бренди. — Если бы у этой станции были губы, — провозгласил он, — я бы ее расцеловал. Но так как их нет… полковник Соло, я пью за ваше здоровье. — Правильно! Правильно! — сказала Лея, чокаясь с остальными. — В некотором роде благодарить нужно Пранна и его бригаду, — молвила Джейна, когда все осушили бокалы. — В смысле, нельзя сказать, чтобы они хотели нам помочь, однако если бы не они… — Да, если бы не они, нам бы всем пришел каюк, — признал Ведж. — Мы и так потеряли слишком многих. Паш Кракен, Джаддер Пейдж… — Он покачал головой. — Старые друзья, молодые люди, которых я даже не знал. Он поднял глаза, и Джейне вдруг показалось, что генерал сильно постарел. — Вы, наверное, думаете, что я уже к этому привык… — Нет, ты не привык, — сказал Хан. Краем глаза Джейна заметила сначала строгий мундир, затем лицо пожилого человека с усами серо-стального цвета. Она вскочила по стойке «смирно». — Гранд-адмирал Пеллеон, сэр, — сказала она, отдавая честь. Остальные тоже поднялись из-за стола, но более медленно, а Хан медленнее всех. — Прошу вас, — ответил Пеллеон. — Вольно, полковник Соло. После всего того, через что вы прошли, вы заслуживаете отдыха. Он повернулся к Веджу и отрывисто отсалютовал: — Генерал Антиллес, я пришел принести извинения. Пилот капитана Девиса нашел нас, но мы не успели подготовить флот к гиперпространственному прыжку, пока вы сами не прибыли сюда. Я все равно должен был отправиться к вам, но из-за отсутствия связи… — Вы поступили именно так, как поступил бы я сам, — сказал Ведж. — План операции был исчерпывающе точным, он просто не учитывал отказа всей сети связи. — Это очень великодушно с вашей стороны, генерал Антиллес. Надеюсь, я был бы так же снисходителен, окажись я в вашем положении. — Кто-нибудь получал известие от адмирала Кре'фея? — спросил Ведж. Пеллеон кивнул: — Разосланные капитаном Соло курьеры установили между нами связь, хотя и немного запоздало. По-видимому, генерал, те корабли, которые вылетели с Билбринжи при вашем появлении, наткнулись на флот Кре'фея. Между ними произошла непродолжительная стычка. «Джаг», подумала Джейна. Неужели она послала его в драку? — Адмирал, — спросила она. — Вы не знаете, добрался ли до адмирала Кре'фея полковник Фел? — Не знаю, полковник Соло, но я наведу справки. — Я уверена, что с ним все в порядке, — сказала Лея. — Найдется твой Джаг. Ведж прочистил горло. — Гранд-адмирал, — начал он, — не соблаговолите ли выпить вместе с нами? Мне кажется, что это бренди из вашей родной провинции. Пеллеон поколебался. — Я бы с превеликим удовольствием, генерал Антиллес, но в данный момент, как говорится, долг зовет. Я… могу ли я тоже кое-что у вас спросить? Капитан Девис не вернулся на свой крейсер. Вы не знаете, где он находится? Хан поерзал на стуле. — Мне очень жаль, адмирал, но он… э-э… не спасся. Он погиб, помогая нам свалить тральщик. Странное выражение промелькнуло, словно облачко, на лице Пеллеона, и моментально исчезло. Но Джейна что-то уловила в Силе — это чувство она узнала безошибочно. — Понятно, — сказал Пеллеон. — Он просил вам передать, что он поступил так, как считал правильным. Пеллеон сложил руки за спиной и уставился в пол. — Да, это похоже на него, — произнес он и посмотрел на Хана. — Мне кажется, он был вашим большим поклонником, капитан Соло, несмотря на тот факт, что в имперских голо-фильмах вас обычно изображают отпетым негодяем. Хотя, возможно, именно поэтому он вами и восторгался. Адмирал щелкнул каблуками. — Леди и джентльмены, надеюсь, у меня все же будет время выпить вместе с вами. Он козырнул и удалился — как многим показалось, чуть ли не бегом. — Негодяем? — пробормотал Хан. — Хотелось бы посмотреть эти голо-фильмы. — Какой-то он сегодня странный, правда? — сказала Лея. — Ага, — протянул Хан. — Девис, конечно, был отличный парень, но… — А гранд-адмирал женат? — спросила вдруг Джейна. — Нет, — ответила Лея. — Говорят, что у него никогда не было времени для этого. А почему ты спрашиваешь? — Потому что я думаю, — ответила Джейна, вспомнив свое ощущение в Силе, — что Девис был его сыном. Воцарилось молчание. Хан поднял бокал. — За всех наших сыновей и дочерей, — произнес он, — с нами они или не с нами.ЭПИЛОГ
Хан молча сидел рядом с Леей на гальке монкаламарианского пляжа, наслаждаясь закатом, когда явился Лэндо Калриссиан. — Мне сказали, что вы здесь, — сказал Лэндо. — Я не поверил. — Да вот, благоверная любит глазеть на заход солнца, — ответил Хан. — А это кто, Джейна? — спросил Лэндо. Хан посмотрел в сторону океана, где Джейна и Джаг исследовали приливные озера у подножья древного рифа, закатав штанины и рукава ветровок. Джаг явился несколько дней назад вместе с флотом Кре'фея, и с тех пор они с Джейной были неразлучны. — Она самая. Убедил ее немного отдохнуть, — сказал Хан. — А ты чем занимаешься? До сих пор зашибаешь деньгу на курьерской службе для армии? — Слушай, я просто делаю свое дело, — запротестовал Ландо. — Я беру как раз столько, чтобы не выглядеть дураком. В любом случае мой бизнес остановился бы без связи, к тому ж конкуренция неслабая — Альянс контрабандистов обожает такую работу. Романтика, знаешь ли. — Так что, ты хочешь растрогать меня своей благотворительностью, или что-то стряслось? — Да нет, просто зашел попрощаться перед дорогой дальней. Но я подумал, вам будет интересно… мои люди выловили одну из тех штук, которые покорежили весь ГолоНет. — Ух ты, — сказала Лея. — И что же это такое? — Довин-тягун с приживленной навигационной биосистемой. Они наводятся по сигналам ГолоНета, следуют до источника и превращают ретрансляторы в черные дыры. Должно быть, вонги запускали их миллионами, потому что они повсюду. Кое-кто даже думает, что они размножаются. — Великолепно, — пробормотала Лея. — Даже если мы восстановим ретранслятор — едва мы его включим, эти штуки почуют запах, и прощай ретранслятор. — Вот, примерно так. Но я сейчас конструирую новые, компактные ретрансляторы и устанавливаю их на специально перестроенные корветы. Если они будут мобильными, их будет труднее находить. — Дорогое решение, — заметил Хан. — Да, но подумай, как бы они пригодились при Билбринжи. — Ты прав. Думаю, за них армия тоже тебе отвалит немало. Калриссиан улыбнулся: — Когда-нибудь. Вообще-то я собираюсь передать им первые экземпляры бесплатно в качестве образцов. В конце концов, мне ведь надо думать о будущем. Ладно, я вас оставляю. Работа и все такое. — Спасибо, что заглянул, — сказала Лея. — Мы всегда рады тебя видеть. — Я уверен, не пройдет много времени. как мы увидимся снова, — ответил Лэндо. Они дождались, когда солнце село, и медленно побрели к своим апартаментам. Вдруг Лея споткнулась; Хан подхватил ее. — Эй, — сказал он. — Ты же знаешь, чтобы привлечь мое внимание, падать не обязательно. Но тут он почувствовал, что она напряглась. — Что случилось? — Это Джейсен, и Люк… и Тахири. Они… — С ними все в порядке? — Не знаю. — ответила Лея. — Контакт был не ахти какой, но я их почувствовала, особенно Люка и Джейсена. Похоже на то, что они… они исчезли. Хан похолодел. — Ты имеешь в виду — умерли? — Нет, не то. Если бы они умерли, я бы почувствовала — я уверена, что почувствовала бы. — Тогда они в порядке, я уверен, — заявил Хан, не зная, верит ли он в это сам. — Да, — эхом отозвалась Лея. — Я в этом уверена. Тахири посмотрела в небо, и дрожь пробрала ее до костей. Ни на одной другой планете нельзя наблюдать гиперпространство на месте неба. После прыжка приборы «Тени Джейд» взбесились, и Мара посадила корабль в закрытой ложбине, чтобы переждать, пока все не устаканится. Кто знает, что случится с атмосферой, когда они вернутся в обычное пространство? Если они вернутся. Тахири снова прислушалась к разговору. — Мы с Джейсеном чувствовали вас довольно давно, — произнес мастер Скайуокер. — Но очень нерегулярно, и мы понятия не имели, где вы. Секот тоже вас улавливал, но не мог отыскать ваш корабль — он был каким-то образом спрятан. — Мы прилетели на секотском корабле, — сказала Тахири. — С йуужань-вонгскими запчастями, — добавил Корран. — Это могло бы все объяснить, — молвил Люк. — Действительно, это объясняет все, — произнес новый голос. Все обернулись, и Тахири вскрикнула. Перед ними стояла Нен Йим, целая и невредимая. — Нен Йим! — воскликнула Тахири. Формовщица грустно покачала головой: — Нет. Эта личность ушла безвозвратно. Я обнаружил ее, когда она подключилась к моей памяти — ее и много информации о ее технологии, а также корабль, который доставил вас сюда. Модификации, которые она внесла в конструкцию корабля, выглядят… интересными. Я собираюсь поэкспериментировать с ними, если мы это переживем. — Тахири, — сказал Джейсен. — Это Секот, живой разум этой планеты. — Я… — Что можно сказать планете? — Я рада с тобой познакомиться. — А я с тобой, Тахири, — серьезно ответил Секот. — Так мы это переживем? — спросил Люк. — Что, собственно, случилось? — Меня заразили вирусом, поразившим систему переноса информации, которая связывает мое сознание с гиперприводом. Я полагаю, что результатом должен был стать взрыв активной зоны. Я сумел это предотвратить, но не смог остановить прыжок в гиперпространство. Я уничтожил вирус и сейчас возвращаю себе управление, но это трудный процесс. — Ты знаешь, куда нас несет? — Понятия не имею, — ответил Секот. — Прыжок был совершен вслепую. В конце концов мы пройдем вблизи центра гравитации, и нас выдернет в обычное пространство. — Наши друзья на орбите, — произнес Люк. — Ты не знаешь, что с ними случилось? — Они не последовали за нами, — был ответ. — Были они уничтожены, остались там или улетели по другому вектору — я не могу сказать. — Простите меня. — Тахири вздохнула. — Простить? — удивился Люк. — Да. Это я привела его сюда. Я этого добилась, и теперь все пропало. — Тахири, не ты одна подумала, что это хорошая идея, — сказал Корран. — На первый взгляд всегда все кажется простым и понятным. — Он положил руку ей на плечо. — Ты прилетела сюда с благородной целью — закончить войну, найти почву для взаимопонимания между нами и йуужань-вонгами. Я думал, что мы справимся. Я ошибся. Фигура, обликом похожая на Нен Йим, печально улыбнулась: — Не скажу, что я рад, когда здесь совершают диверсии, а мне грозит уничтожение, но то, что вы привезли с собой — формовщица и ее сведения — все это является очень важным. Я не совсем понимаю, почему, и не хочу сейчас об этом говорить, но подозреваю, что эти вопросы — самые важные из всех вопросов, которые я когда-либо себе задавал. А сейчас — прошу меня простить, но я должен сосредоточить усилия на защите нас от того, что предстоит. Советую всем поискать прочное укрытие в пещерах. — Спасибо, — сказал Люк, — и да пребудет с тобой Сила. — Более, чем когда-либо, — ответил Секот, — я уверен, что она со мной. С этими загадочными словами изображение Нен Йим исчезло. Вскоре вверху снова появились звезды, усеявшие ночное небо. Подул ветер.Алан Дин ФОСТЕР ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ
ПРОЛОГ
Другая Галактика, другое время. Старая Республика была легендарной республикой, более великой, чем само пространство и время. Нет необходимости говорить, где она возникла и как родилась, важно только, что это была Республика. Когда-то при мудром правлении Сената и под защитой Рыцарей Джедай Республика процветала и росла. Но, как это часто случается, когда богатство и могущество перерастают все мыслимые границы и принимают угрожающие размеры, появляются зловещие личности, чья жадность соответствует тому богатству и могуществу. Так случилось и с Республикой в период ее расцвета. Подобно самым большим деревьям, способным противостоять любым внешним воздействиям, Республика гнила изнутри, хотя опасность не была видна снаружи. При помощи и подстрекательстве нетерпеливо жаждущих власти личностей в правительстве и многочисленных торговых организациях тщеславный сенатор Палпатин организовал свое избрание на пост Президента Республики. Он обещал умиротворить недовольных среди народа и возродить былую славу Республики. Почувствовав себя в безопасности на своем посту, он провозгласил себя Императором, изолировал себя от народа и вскоре был игрушкой в руках тех самых помощников и подхалимов, которых он назначил на высокие посты, и призывы народа к справедливости не доходили до него. Уничтожив путем предательства Рыцарей Джедай, защитников законности в Галактике, императорские управляющие и бюрократы готовились установить режим террора среди принужденных к повиновению миров Галактики. Многие использовали силы Империи и имя терявшего поддержку Императора в целях удовлетворения своих личных амбиций. Но небольшое количество систем восстало против все множащихся грубых нарушений законности. Объявив себя противниками Нового порядка, они начали великое сражение за восстановление старой Республики. С самого начала они уступали в численности системам, находившимся в страхе перед Императором. В первые черные дни, казалось, не вызывало сомнений то, что яркое пламя восстания затухнет до того, как оно сможет пролить свет новой правды на Галактику угнетенных и покоренных народов. Из Первой Саги. Журнал Уиллза.
"Они были не к месту и не ко времени. Естественно, что они стали героями". Лея Органа с Альдебарана. Сенатор.
1
Огромный светящийся шар полыхал, как лучистый топаз в космосе, но это было не солнце. Планета долго дурачила людей. До тех пор пока корабль не вышел на более близкую орбиту, открыватели не понимали, что это был мир двойной звезды, а не тройной. Поначалу казалось, что на такой планете не могло существовать ничего, а тем более человеческие существа. Однако обе массивные звезды класса G-1 и G-2 вращались вокруг общего центра тяжести с особой периодичностью, а Татуин находился от них на достаточно большом расстоянии и на нем был довольно устойчивый, пусть и чрезвычайно жаркий климат. В основном этот мир был покрыт безводными пустынями, его необычайно яркое, почти звездное сияние было результатом освещения лучами обеих солнц богатых натрием песков. Тот же самый свет неожиданно сверкнул и на тонкой оболочке металлическою предмета, неудержимо падающего сквозь атмосферу планеты.Странный курс космического корабля был проложен намеренно. Он не бы результатом повреждения, а наоборот, отчаянной попыткой избежать его. Мощные энергетические лучи скользили по его корпусу, словно многоцветный порыв уничтожения, похожие на пучок распрямленных радуг, стремящихся укрепиться на его корпусе. Один из этих нащупывающих лучей сумел достичь проплывающий корабль, поразив его главный солнечный стабилизатор. Сверкающие, как драгоценности, осколки металла и пластика взметнулись в космос, когда разрушилась задняя часть стабилизатора. Корабль содрогнулся. На месте действия вдруг появился источник этих лучей — неуклюжий имперский крейсер, его грузный корпус сверкал, ощетинившись, словно кактус, десятками тяжелых орудийных установок. Когда корабль приблизился, потоки энергии перестали извергаться из от жерл. Прерывистые взрывы и вспышки света были видны в тех частях корабля, куда попали энерголучи. В абсолютно ледяной пустоте космоса крейсер причалил к своей раненой добыче. Еще один взрыв потряс поврежденный корабль, но он, конечно, не был отдаленным для Р2Д2 и Си ЗПиО. Взрывная волна бросила их по узкому коридору, словно шестеренки в старом моторе. Судя по их виду, можно было подумать, что высокий человекообразный механизм ЗПиО был командиром, а коротышка-робот на трех опорах, Р2Д2 — его подчиненным. Однако, хотя ЗПиО мог бы презрительно фыркнуть на такое предположение, они в действительности были равными во всем, кроме болтливости. В этом ЗПиО явно и неизбежно имел неоспоримое преимущество. Еще один взрыв потряс коридор, опрокинув ЗПиО. Его спутник с приземистым цилиндрическим туловищем на толстых суставчатых ногах и с низко расположенным центром тяжести был более устойчив и лучше переносил такие пертурбации. Р2 взглянул на ЗПиО, опиравшегося о стенку коридора. Единственный механический глаз маленького робота озадаченно замигал, когда он осматривал потрепанный корпус своего друга. Налет из металлической пыли покрывал обычно блестящую бронзовую отделку, а также несколько вмятин, результат встряски, полученной кораблем повстанцев, внутри которого они находились. После очередной атаки раздался длинный глухой звук, заглушить который не мог даже самый сильный взрыв. Затем, без всякой видимой причины гудение прекратилось и в опустевшем коридоре слышалось только сухое потрескивание замыкающихся реле и хлопки горящей проводки. Взрывы снова начали ухать по кораблю, но они происходили вдали от коридора. ЗПиО склонил свою человекообразную голову набок. Его металлические уши напряженно вслушивались. Имитация формы человеческого тела вряд ли была необходима — слуховые рецепторы ЗПиО одинаково эффективно действовали во всех направлениях — но этот стройный робот был запрограммирован на полное слияние с окружающими его людьми. Это распространялось даже на его подражание человеческим жестам. — Ты слышал это? — задал он риторический вопрос своему более терпеливому спутнику, имея в виду пульсирующий глухой звук. — Они перекрыли основной реактор и прекратили подачу топлива. Его голос был похож на человеческий и полон неуверенности и тревоги. Металлическая ладонь с горечью поскребла металлическое темно-серое пятно на боку, где сломался запор его корпуса, поцарапав бронзовую отделку. ЗПиО был довольно капризным механизмом, и такие вещи беспокоили его. — Безумие, это безумие, — он медленно покачал головой. — На этот раз нас уж обязательно уничтожат. Р2 помедлил с ответом. Наклонив назад свой круглый торс, вцепившись своими мощными ногами в пол, метрового роста робот был поглощен рассматриванием потолка над ним. Хотя у него и не было головы, чтобы, подобно своему другу, установить ее в позицию прислушивания, поза Р2 каким-то образом выражала именно эту эмоцию. Из его динамика раздалась серия гудящих и чирикающих звуков. Самое чувствительное человеческое ухо не уловило в нем ни малейшего смысла, но для ЗПиО они означали слова, понятные и чистые, как ток. — Да, я думаю, они были вынуждены прекратить подачу топлива, — согласился ЗПиО. — Но что мы можем поделать? С поврежденным стабилизатором нам нельзя даже войти в атмосферу. Но я не могу поверить, что мы сдадимся просто так. Неожиданно появилась небольшая группа вооруженных людей, держащих оружие наготове. Их лица были озабоченными и усталыми, мундиры — помятыми. У них был вид людей, приговоренных к смерти. ЗПиО молча смотрел им вслед, пока они не скрылись за дальним поворотом коридора, затем повернулся к Р2. Маленький робот все еще не переменил своей прислушивающейся позы. Взгляд ЗПиО тоже скользнул вверх, хотя он и знал, что органы слуха Р2 более совершенны, чем у него. — Что там, Р2? В ответ прозвучала короткая серия гудков. Через мгновение не нужны были и четко настроенные сенсоры. Еще секунду-другую в коридоре царила тишина склепа, затем послышалось слабое царапание, словно под дверью скреблась кошка — доносившееся откуда-то сверху. Этот отзвук возникал от тяжелых шагов и передвижения чет-то тяжелого по корпусу корабля. Когда прозвучало несколько приглушенных взрывов, ЗПиО пробормотал: — Они прорвались где-то наверху. На этот раз командиру не спастись. Повернувшись, он посмотрел на Р2 сверху вниз. — Я думаю, нам было бы лучше… Его слова были заглушены скрежетом металла, и дальний конец коридора осветился ослепительной голубой вспышкой. Очевидно, небольшая группа вооруженных членов экипажа, прошедших здесь совсем недавно, встретилась с прорвавшимся противником. ЗПиО отвернул свое лицо с чувствительными рецепторами как раз вовремя, чтобы в него не попали летящие по коридору осколки. В дальнем конце появилась зияющая дыра в потолке и зеркально блестящие предметы, похожие на бусы, стали падать на пол коридора, становясь и принимая боевые позы. Оба робота знали, что ни один механизм не мог двигаться с такой плавностью. Пришельцы были людьми в защитных механизмах, а не роботами. Один из них посмотрел прямо на ЗПиО. "Нет, не только на нет, — подумал робот в страхе, — но и мимо него". Человек поднял в своих закованных руках большое ружье, но слишком поздно. Луч концентрированного света ударил в его голову, и клочья брони, мяса и костей разлетелись во все стороны. Половина вторгшихся повернулась и открыта ответный огонь вдоль коридора, целясь мимо двухроботов. — Быстрее сюда! — скомандовал ЗПиО, намереваясь удрать от имперских солдат. Р2 последовал за ним. Они успели сделать лишь несколько шагов, как увидели впереди группу солдат повстанцев, ведущую огонь из другого конца коридора. Через секунду коридор был заполнен дымом и трассами энерголучей. Красные, зеленые и синие молнии рикошетировали от стены и пола, высекая длинные шрамы в металлических поверхностях. Пронзительные крики раненых и умирающих людей, совершенно непохожие на звуки, издаваемые роботами, подумал ЗПиО, выделялись в грохоте боя. Один из лучей ударил прямо под ногами роботов, а другой в то же время прорезал стену позади них, обнажив искрящуюся проводку и ряды трубок-изоляторов. Силы двойного взрыва отбросили ЗПиО на обрывки проводов, где ток различной силы превратил его в беспомощно дергающуюся куклу. В его металлических нервных окончаниях появились странные ощущения. Они не причиняли боли, только создавали хаос в его рецепторах. Как только он пытался пошевелиться, в него ударял очередной разряд и все начиналось сначала. Шум битвы не утихал. Молнии энерголучей проносились мимо него. В дымном коридоре Р2 суетился, стараясь освободить своего попавшего в беду друга. Маленький робот с флегматичным спокойствием относился к проносящимся в коридоре энерголучам. Он был настолько приземист, что большинство лучей просто пролетали у него над головой. — Помогите! — завопил ЗПиО, неожиданно испугавшись показаний своего внутреннего датчика. — Мне кажется, что-то плавится. Освободи мою левую ногу, что-то случилось с тазовым серводвигателем. — Тон от голоса, как обычно, резко изменился с обвиняющего на умоляющий. — Это все ты виноват, — сердито кричал он. — Какой же я был дурак, что доверился логике толстокожего термоизолированного бродячего недомерка. Я не понимаю, почему ты настаивал, чтобы мы покинули отведенные нам места и отправились по этому дурацкому проходному коридору. Да это сейчас и неважно. Весь корабль, должно быть… Р2Д2 прервал его сердитыми гудками и гуканьем, продолжая аккуратно обрезать и выдергивать все запутавшие ЗПиО высоковольтные провода. — Неужели? — насмешливо усмехнулся ЗПиО в ответ. — Тебе безразлично, ты маленький… — Огромной силы взрыв потряс коридор, поглотив все окружающее.
Рост — два метра. Двуногий. Летящая черная мантия и лицо, всегда скрытое респираторной маской из черного металла, причудливой и в то же время строго функциональной. — Черный лорд Сита, словно материализовавшийся ужас, проходил по коридорам корабля повстанцев. Страх следовал по пятам всех Черных Лордов. Ореол ала, в особенности окружавший этого, был настолько ощутим, что закаленные имперские солдаты отступали назад и вполголоса о чем-то разговаривали между собой. Отважные и решительные члены экипажа корабля повстанцев прекратили сопротивление и разбежались в панике при виде черной брони — но ее чернота не шла ни в какое сравнение с черными мыслями существа, скрытого под ней. Одна цель, одно желание, одна навязчивая идея доминировала в этих мыслях. Она горела в мозгу Дарта Вейдера, шедшего по коридорам побежденною корабля. Дым начал рассеиваться, хотя звуки отдаленного сражения все еще были слышны. Битва была закончена только здесь, но она переместилась в другие секторы корабля. Когда Черный Лорд проходил мимо, только один из роботов мог двигаться. Но, наконец, и Си ЗПиО освободился от опутывающих его кабелей. Где-то позади их раздавались крики людей, они доносились оттуда, где неумолимые имперские солдаты уничтожали последние очаги сопротивления повстанцев. ЗПиО оглянулся по сторонам, но увидел только искореженную палубу. — Р2Д2, где ты? Дым почти рассеялся, и ЗПиО осмотрел коридор. Р2Д2 бью здесь. Но он не смотрел на ЗПиО. Маленький робот замер по стойке смирно. Над ним склонилась — даже сквозь электронные рецепторы было трудно видеть сквозь плотный ядовитый дым — фигура человека. Он был молод и строен, так решил ЗПиО, по непонятным человеческим нормам эстетики, фигура его дышала спокойной красотой. Его маленькая рука, казалось, двигалась по передней панели Д2. ЗПиО направился к ним, но дым снова сгустился. И когда он достиг края коридора, там стоял только Р2, дожидаясь его. Иногда и у роботов случались электронные галлюцинации — но почему ему вдруг привиделся человек. Он пожал плечами. И потом, почему бы и нет, если принять во внимание все эти хаотические события прошедшего часа и изрядную долю электрических разрядов, которую он получил. Нечего было удивляться тому, что вытворяли его замкнувшиеся накоротко внутренние цепи. — Где ты был? — наконец спросил ЗПиО. — Прятался, да? Он решил не упоминать о померещившемся ему человеке. Если это была галлюцинация, то он не собирался доставлять Р2 удовольствие рассказом о том, как плохо отразились на нем последние события. — Они возвратятся по этому пути, — продолжал он, кивком указывая на коридор и не давая маленькому роботу возможности ответить. — Возвратятся в поисках уцелевших людей. Что же нам теперь делать? Они не поверят ни единому слову роботов повстанцев, не поверят, что мы ничего важного не знаем. Нас отправят на рудники Касселя или разберут на запчасти для других, менее изношенных роботов. Это в том случае, если они не посчитают нас потенциально опасными и не уничтожат на месте. Если мы не… Но Р2 уже повернулся и быстро засеменил по коридору. — Подожди, куда же ты? Ты что, не слушал меня? — Бормоча ругательства на нескольких языках (некоторые из них были чисто машинными) ЗПиО плавно устремился за своим другом. Этот крошка Р2, думал он, может быть оскорбительно тупым, если захочет.
Коридор перед центром управления галактического корабля был заполнен угрюмыми пленниками, согнанными в кучу имперскими солдатами. На полу лежали раненые, некоторые из них умирали. Несколько офицеров были отделены от рядового состава и стояли одной маленькой группкой, бросая воинственные взгляды на стоящих в отдалении охранников. Словно по команде, все, — и имперские солдаты, я пленники — смолкли, когда массивная фигура в плаще показалась из-за поворота коридора. Два офицера-повстанца, только что выглядевшие решительными и непокорными, вдруг вздрогнули. Остановившись перед одним из них, высокий человек молча прогул руку. Его огромная рука схватила офицера за горло и оторвала от пола. Глаза повстанца вылезли из орбит, но он не издал ни звука. Имперский офицер со сдвинутым на затылок бронированным шлемом, открывающим свежий шрам на том месте, где луч пробил его защиту, вылез из отсека управления кораблем и отрицательно покачал головой. — Ничего, сэр. Информационные блоки памяти уничтожены начисто. Дарт Вейдер принял это сообщение, подтвердив его едва заметным кивком головы. Его непроницаемая маска повернулась к офицеру, которого он держал. Покрытые металлом пальцы слились еде крепче. Подняв руки, узник пытался разлить их, но безуспешно. — Где данные, перехваченные вами? — угрожающе прохрипел Ведер. — Что вы сделали с информационными записями? — Мы… не перехватывали никакой информации… — прохрипел, едва дыша, висящий в воздухе офицер. Он собрал последние остатки мужества. — Это корабль Совета… Вы видели наши наружные опознавательные знаки. Мы… выполняем… дипломатическую миссию… — К хаосу вашу миссию! — зарычал Вейдер: Где эти записи? — Он сжал пальцы еще сильнее, молча подтвердив свою угрозу. Наконец офицер ответил хриплым придушенным голосом: — Только командир знает. — Этот корабль курсирует под знаком системы Альдебарана, — гремел Вейдер; приближая свою, вызывающую ужас, словно лик Медузы Горгоны, маску-фильтр к лицу офицера. — Есть ли на борту члены королевской семьи? Кто ваши пассажиры? Толстые пальцы сомкнулись крепче и движения офицера стали более судорожными. Его последние слова перешли в неразборчивое хрипение. Вейдер был в гневе. Хотя тело офицера обмякло, с не вызывающими никаких сомнений симптомами, пальцы продолжали сжиматься, ломая горло и позвоночник с таким звуком, словно собака царапала когтями по пластику. Затем, наконец, с возгласом отвращения Вейдер отбросил мертвое тело к противоположной стене, как тряпичную куклу. Несколько имперских солдат с трудом увернулись от этого ужасного снаряда. Гигант резко повернулся, и имперские офицеры съежились под его недобрым взглядом. — Начинайте разбирать корабль на куски, часть за частью, пока мы не найдем эти записи. Если вдруг обнаружите пассажиров, они нужны мне живыми! — Он сделал паузу и добавил: — Быстрее! Офицеры и солдаты опрометью бросились вон, толкая друг друга, — отнюдь не для скорейшего выполнения приказа Вейдера, а чтобы побыстрее избавиться от его присутствия.
Наконец, Р2Д2 остановился в пустом коридоре, в котором не было дыма и следов боя. Обеспокоенный и смущенный ЗПиО подошел к нему сзади. — Мы прошли уже половину корабля. Куда? — он замолчал, скептически наблюдая, как приземистый робот протянул суставчатую руку и сорвал пломбу с люка спасательного бота. Тут же загорелся красный предупредительный сигнал, и в коридоре раздался предупреждающий гудок. ЗПиО в ужасе посмотрел по сторонам, но вокруг никого не было. Когда он снова глянул на друга, Р2 уже пробирался в тесный спасательный ботик. Рассчитанный на несколько человек, он отнюдь не был приспособлен для роботов. Р2 с некоторым трудом обосновался внутри тесного помещения. — Эй! — испуганно позвал ЗПиО, — туда нельзя! Это же только для людей! Мы могли бы попытаться убить имперцев, но не запрограммированы на восстание и слишком ценны, чтобы нас уничтожать, но, если нас увидят здесь, у нас не будет ни единого шанса. Давай, вылезай! Р2 каким-то образом удалось втиснуть свое тело перед пультом управления. Он слегка приподнялся и испустил поток громких гудков и свиста в направлении своего спутника. ЗПиО прислушался. Он не мог хмуриться, но отлично это изобразил. — Миссия?.. Какая миссия? О чем ты говоришь? Ты ведешь себя так, словно у тебя не осталось ни одной целой интегральной схемы в мозгах. Нет, хватит приключений. Я попытаюсь договориться с имперцами и уж, во всяком случае, не полезу внутрь. Из механизма Р2 послышался сердитый гнусавый гудок. — Не называй меня безмозглым философом, — резко возразил ЗПиО. — Ты, толстый обрубок необтекаемой формы. ЗПиО обдумывал очередную язвительную фразу, когда за стеной коридора в соседнем помещении раздался взрыв. Пыль и металлические обломки полетели по узкому проходу, затем последовало еще несколько взрывов. Пламя начало жадно пожирать обнажившуюся пластиковую перегородку, бросая отблески на полированный бок ЗПиО. Бормоча электронные синонимы предоставления своей души неизведанному, высокий робот прыгнул в спасательный ботик. — Я пожалею об этом, — пробормотал он уже более отчетливо, когда Р2 привел в действие механизм створок внешнего люка. Маленький робот переключил несколько тумблеров и в определенной последовательности нажал, на три кнопки. В грохоте отстреливаемых креплений бот отделился от изуродованного корабля.
Когда по внутренней связи пришло сообщение, что последний очаг сопротивления на корабле повстанцев подавлен, капитан, имперского крейсера испытал огромное облегчение. Он с удовлетворением вслушивался в наступившую на вражеском корабле тишину, когда один из старших офицеров, ведавших вооружением, позвал его. Подойдя к пульту, за которым расположился офицер, капитал посмотрел на круглый экран и увидел крохотную точку, падающую на сверкающую под ним планету. — Это ушел еще один бот. Какие будут указания? Рука офицера замерла на клавише управления энергетической установкой. Неторопливо, но с полным сознанием мощи огня, подчиняющегося ему, капитан изучал последние данные об этом боте. — Ничего важного, лейтенант Хийя. Огонь не открывать. Приборы не показывают наличия на борту бота живых существ. Стартовое устройство бота, должно быть, замкнулось накоротко и получило ошибочную команду. Не тратьте зри энергию. Он отвернулся, чтобы продолжить прием пленников и захваченных на корабле повстанцев материалов.
Отсветы от пылающих панелей и электрические разряды в поврежденной проводке безумно плясали на броне штурмового отряда, осматривающего коридор. Командир уже собирался повернуть назад и приказал своим людям следовать за ним, когда заметил — кто-то бросился в сторону. Это существо попыталось скрыться в маленькой темной нише. Держа пистолет наготове, он осторожно двинулся вперед и заглянул в нишу. Маленькая дрожащая фигурка в развевающемся белом одеянии вжималась в стенку и смотрела на него. Теперь он видел, что перед ним молодая женщина, и описание ее как раз подходило под описание человека, которым больше всего интересовался Черный Лорд. Офицер усмехнулся под своим шлемом. Для него эта встреча была счастливой. Ему будет объявлена благодарность в приказе. Голова под шлемом чуть повернулась. — Она здесь, — сообщил он стоящим позади. — Давайте станнер… Он так никогда и не окончил фразы, так и не получил ожидаемой благодарности. Как только он на мгновение отвернулся от девушки, дрожь ее сразу исчезла. Энергопистолет, который она прятала за спиной, поднялся, и она выскочила из своего укрытия. Первым упал тот несчастный командир, который ее обнаружил. Его голова превратилась в мешанину из мяса, костей и металла. Та же самая участь постигла и другого солдата, стоявшего у него за спиной. Затем яркий энерголуч коснулся бока девушки, и она упала на пол, все еще сжимая пистолет в маленькой руке. Закованные в металл люде окружили ее. Один со знаками различия младшего офицера на рукаве встал на колени и перевернул тело. Он опытным взглядом вгляделся в лицо. — Она будет в полном порядке, — наконец сообщил он. — Доложите Лорду Вейдеру.
ЗПиО зачарованно уставился в маленький иллюминатор в передней части крошечною спасательного бота, в то время как горячий желтый глаз Татуина начал поглощать их. Где-то позади остался повременный корабль повстанцев и имперский крейсер, которые уже почти исчезли из виду. Он решил, что все идет отлично. Если они совершат посадку неподалеку от цивилизованного города, он будет искать более или менее опасную службу в спокойном месте, что-нибудь более соответствующее его положению и образованию. За прошедшие месяцы он получил слишком большую дозу волнений и неопределенности для простого робота. Быстрота и размашистость, с которыми Р2 манипулировал рычагами спасательного бота, обещала все, что угодно, ко только не мягкую посадку. ЗПиО озабоченно смотрел на своего приземистою товарища. — Ты уверен, что знаешь, как управлять этой штукой? Р2 уклончиво свистнул в ответ, но это ни в коей мере не вселило уверенности в потерявшего голову высокого робота.
2
У старых переселенцев была поговорка, гласящая, что скорее сожжешь себе глаза, не мигая смотря на опаленные солнцем плоскогорья Татуина, настолько сильным было ослепляющее сияние этих бесконечных пустынь. Несмотря на их испепеляющий блеск, на равнинах, образовавшихся на месте давно исчезнувших морей могла существовать жизнь. И ее делало возможным только одно — круговорот воды. Тем не менее для нужд человека воды на Татуине едва хватало. Атмосфера отдавала свою влагу весьма неохотно. Воду нужно было упрашивать упасть с жесткого синего неба — упрашивать, заставлять, стаскивать с неба вниз, на опаленную поверхность планеты. Две фигуры, занимающиеся этим, стояли на небольшом возвышении посреди одной из негостеприимных равнин. Одна из них была прямой и металлической — изъеденный песчинками испаритель, прочно закрепившийся на песке и опирающийся о каменный фундамент. Другая фигура рядом была намного более подвижной, хотя солнце опалило ее не меньше, чем первую. Люк Скайуокер был вдвое старше испарителя, которому было десять лет, но он был более уязвим. В данное мгновение он был недоволен строптивым клапаном терморегулирующего устройства. Время от времени он просто постукивал по нему, вместо того чтобы пользоваться необходимым для этот инструментом. Но и это не помогало. Люк был уверен, что испаритель делал все, чтобы всосать в себя как можно больше песка, что смазка притягивала к себе маленькие частички песка своим ласковым и нежным поблескиванием. Он вытер пот со лба и на секунду разогнулся. Самым привлекательным в этом молодом человеке было его имя. Пока Люк рассматривал механизм, легкий ветерок трепал его взлохмаченные волосы и мешковатый комбинезон. Нет смысла продолжать сердиться на испаритель, — сказал он сам себе, — это всего лишь механизм, неразумный и старый. Пока Люк раздумывал над своим затруднительным положением, в которое он попал, из-за испарителя показалась третья фигура и стала неумело ковыряться в поврежденном приборе. Только три пары рук робота модели «Тридуэлл» были в рабочем состоянии, да и те повидали на своем веку больше, чем туфли на ногах Люка. Робот двигался неуверенными толчками. Люк с тоской посмотрел на него; затем запрокинул голову и посмотрел в небо. Не было ни малейшего признака облачности, и он знал, что она так и не появится, если он не починит испаритель. Он уже собрался постучать по нему еще раз, но тут в поле его зрения промелькнул яркий лучик света. Быстро достав из футляра тщательно вычищенный микробинокль, он направил его в небо. Он довольно долго смотрел на небо, жалея, что у него нет телескопа, а всего лишь бинокль. В своих наблюдениях он забыл об испарителе, жаре и остальных треволнениях. Снова убрав микробинокль в футляр, Люк повернулся и бросился к своему лэндспидеру. Уже на полпути к машине он что-то вспомнил и, обернувшись, крикнул: быстрее! Затем нетерпеливо добавил: Чего ждешь, заводи машину! "Тридуэлл" направился к Люку, но вдруг остановился и начал крутиться на месте, из всех его щелей и сочленений пошел дым. Люк прокричал еще какие-то распоряжения, затем в негодовании замолчал, поняв, что слов мало, чтобы снова привести «Тридуэлла» в движение. Еще секунду Люк поколебался, не оставить ли ему робота в покое, так как несколько его узлов явно вышли из строя. Приняв решение, он прыгнул в машину, заставив ее резко качнуться в сторону, но быстро восстановил равновесие и уселся за пульт управления. Слегка поднявшись на воздушной подушке над песком, лэндспидер стал также устойчив, как судно в волнующемся море. Люк включил мотор, и из-под днища вырвался фонтан песка; затем машина направилась к далекому городу под названием Анкорхед. За его спиной в безоблачное небо пустыни из чрева горящего робота поднималось вверх густое облако черного дыма. Когда Люк вернется, от него уже ничего не останется. В огромных пустынях Татуина обитали существа, с одинаковой эффективностью пожиравшие как биогенную, так и металлическую падаль.Металлические каменные громады сверкали белизной пор ярким светом звезд-близнецов Тау-1 и Тау-2, так близко расположенных друг от друга не столько для компании, сколько для защиты. Они являлись связующим звеном для всей сельской общины Анкорхед. Сейчас пыльные и неасфальтированные улицы города были тихи и пустынны. На треснувших карнизах каменных зданий лениво жужжали песчаные мухи. Вдалеке лаяла собака — единственный признак обитаемости города. Потом появилась и начала переходить улицу одинокая старуха. Ее металлическая солнцезащитная накидка была тут обернута вокруг тела. Что-то заставило ее взглянуть вверх, глаза ее прищурились, устало глядя вдаль. Вдруг раздался резкий звук, и блестящий металлический предмет с грохотом пролетел вдали. Глаза ее широко открылись, и она в ужасе смотрела на спускающийся прямо на нее корабль, который не собирался менять своего курса. Ей пришлось упасть на четвереньки и проворно отползти в сторону, чтобы увернуться от него. Задыхаясь и сердито грозя кулаком вслед лэндспидеру, она прокричала сквозь шум: — Неужели вы, парни, так никогда и не научитесь снижать скорость в городах! Люк мог бы заметить ее, но он никогда не услышал бы ее слов. Во всяком случае, его внимание было сконцентрировано на другом, когда он подлетел к низкому бетонному зданию станции. Какие-то прутья и кольца торчали с ее крыши. Песчаные волны Татуина неумолимой стеной разбивались о каменные ступени станции. Никто не пытался противодействовать им. Это было бессмысленно. Если их убрать, на следующий день они появятся снова. Люк распахнул входную дверь и крикнул внутрь: Эй! Юноша в потрепанной одежде механика, развалившись, сидел на стуле за неприбранным контрольным пультом станции. Солнцезащитная мазь не позволяла его коже загореть. Коха девушки, сидящей у него на коленях, тоже была покрыта солнцезащитной мазью, и глазам открывались обширные участки защищенного таким образом тела. Даже следы от высохших капель пота шли ей. — Привет! — вновь крикнул Люк, получив на свое приветствие только легкий свист. Он помчался по помещению в другой конец станции, в то время как полусонный механик провел рукой по лицу и пробормотал: — Мне показалось или здесь что-то прогрохотало? Девушка на его коленях чувственно потянулась, натягивая одежду на наиболее привлекательные части тела. Ее гортанный голос звучал непринужденно: — Ах, — вздохнула она, — опять у Живчика один из его приступов буйства. Дик и Живчик подняли взгляд от контролируемой компьютером игры в пул, когда в помещение ворвался Люк. Они были одеты так же, как и Люк, хотя их одежда была менее поношенной и более чистой. Все трое молодых людей резко отличались от высокою, сильного и красивого игрока, сидевшего за дальним концом стола. Начиная от аккуратно подстриженных волос и кончая ладно сидящим костюмом, он выделялся в помещении, как яркий мак на овсяном поле. За их спинами раздавалось низкое жужжание — над изношенным оборудованием станции терпеливо корпел робот. — А ну, отгадайте, ребята… — начал было Люк. И тут он вдруг заметил человека в форме. Они одновременно узнали друг друга. — Биггс! Лицо человека в форме тронула полуулыбка. — Привет, Люк! И вот они уже горячо обнимают друг друга. Люк немного отступил, восхищаясь формой своего товарища. — Я и не знал, что ты вернулся. Когда прибыл? Самоуверенность отвечавшего граничила с самодовольством, однако не переходила этих границ. — Я хотел удивить тебя, сорвиголова, — он кивнул на комнату. — Я думал, что ты будешь здесь, с этими двумя ночными бродягами, — Дик и Живчик улыбнулись. — И, конечно, не ожидал застать тебя за работой. — Он неожиданно засмеялся смехом, который многие считали неотразимым. — Академия не слишком изменила тебя, — заметил Люк. — Но ты вернулся так быстро! — Лицо его стало озабоченным. — Эй, что случилось? Ты что, не получил назначения? Биггс ответил уклончиво, отведя взгляд в сторону. — Конечно, я получил его. Только на прошлой неделе меня назначили на "Рэнд Экклиптик". Первый помощник Биггс Дарклойтер к вашим услугам. — Он полушутя, полусерьезно отсалютовал, затем снова улыбнулся своей неотразимой улыбкой. — Я только пришел проститься с вами, несчастными, прикованными к планете, неумехами. — Все они засмеялись, но Люк вдруг вспомнил, что заставило прилететь его сюда в такой спешке. — Чуть не забыл, — сказал он, когда улеглись первые волнения. — Бой идет прямо возле планеты. Пойдемте, посмотрим. Остальные, казалось, были разочарованы. — Это что, одна из твоих эпических битв, Люк? Не многовато ли ты их напридумывал? — Брось! — Что бросить? Я не шучу. Это действительно бой. Словами и подталкиваниями он уговорил обитателей станции выйти на солнцепек. Но Кэми выглядела особенно негодующей. — Хорошо, если бы это было что-то стоящее, — сказала она, прикрывая глаза рукой. Люк уже вынул свой микробинокль и осмотрел небосклон. Через минуту он нашел нужную точку. — Я уже говорил вам, — произнес он, — вот они! Биггс подошел к нему сбоку и протянул руку за биноклем. Несколько изменив фокусное расстояние, он смог разглядеть на темно-синем фоне две серебристые точки. — Это не бой, сорвиголова, — сказал он, опуская бинокль. — Они просто неподвижно висят там. Два корабля, это точно. Возможно, грузовой корабль берет груз с орбитальной баржи, так как у Татуина нет собственною грузового ангара. — Но перед этим они много стреляли, — возразил Люк. Под отрезвляющей уверенностью старших товарищей его энтузиазм начал быстро убывать. Кэми выхватила бинокль у Биггса, слегка ударив им по опоре. Люк быстро отобрал у нее бинокль и осмотрел, ища повреждение. — Поосторожнее с этим! — Не беспокойся, Живчик! — усмехнулась девушка. Люк было шагнул к ней, но рослый механик встал между ними и улыбнулся Люку предупреждающей улыбкой. Люк поколебался и решил забыть об этом инциденте. — Сколько раз тебе повторять, Люк, — проговорил механик с видом человека, уставшею повторять прописные истины. — Восстание произошло очень далеко отсюда. Сомневаюсь, чтобы Империя стала бороться за сохранение этой системы. Поверь мне: Татуин — это просто очный бесполезный кусок камня. Люди начали постепенно возвращаться в станцию еще до того, как Люк смог придумать подходящий ответ. Механик обнял Кэми, и они оба посмеивались над глупостью Люка. Даже Дик и Живчик о чем-то шептались друг с другом. Люк был уверен, что о нем. Он последовал за ними, в последний раз бросив взгляд на небо. Он был твердо уверен в одном — он видел вспышки света между двумя кораблями. И они не были бликами от солнечного света на металлической обшивке этих кораблей.
Устройство, сковывающее руки девушки за спиной, было простым и надежным. Неослабевающее внимание, оказываемое ей отрядом тяжеловооруженных солдат, возможно, было бы и неуместным, если бы не тот факт, что их жизнь зависела от того, доставят ли они девушку до места назначения или нет. Когда она немного замедлила свои шаги, стало ясно, что охранники не прочь немного помучить ее. Один из закованных в броню воинов грубо толкнул ее в спину так, что она едва не упала. Повернувшись, она кинула испепеляющий взгляд на наглого солдата. Но она не могла узнать, произвел ли ее взгляд хоть какое-то впечатление, так как лицо воина было скрыто под шлемом. Коридор, по которому они продвигались, все еще был заполнен дымом. Переходный отсек был прикреплен к кораблю, и в конце коридора, связывающего восставший корабль с крейсером, пробивался свет. Тень упала на девушку, когда она, осмотрев переход, шагнула в него. Она напугала ее, несмотря на ее обычное невозмутимое состояние. Над ней возвышалась грозная фигура Дарта Вейдера, под ужасной дыхательной маской горели его красные глаза. Девушка не подала и виду, что испугалась, на ее лице не дрогнул ни один мускул. В голосе ее не было ни малейших признаков дрожи. — Дарт Вейдер… Мне следовало бы догадаться раньше. Только ты мог быть настолько глуп… Да! Сенат Империи этот так не оставит. Когда они узнают, что вы напали на дипломатическую миссию… — Сенатор Лея Органа, — произнес Вейдер тихо, но все же достаточно внушительно, чтобы заглушить ее протест. Его радость от того, что ее поймали, была так велика, что он смаковал каждое слово. — Не играйте со мной, Ваше Высочество, — зловеще проговорил он. — На этот раз вы не выполняли никакой дипломатической миссии. Вы пересекли запрещенную зону, игнорируя многочисленные предупреждения, и совершенно не обратили внимания на приказ повернуть обратно. До тех пор пока это перестало иметь хоть какое-то значение. Огромный металлический череп Вейдера приблизился. — Я знаю, что от шпионов в этой системе на ваш корабль было послано несколько лазерограмм. Когда мы проследили эти передачи и обнаружили лиц, пославших их, у некоторых из них хватило храбрости убить себя прежде, чем мы успели допросить их. Я хочу знать, что произошло с информацией, полученной вами. Казалось, ни зловещее присутствие Вейдера, ни его слова никак не повлияли на девушку. — Я не понимаю, о чем вы тут болтаете, — огрызнулась она и отвела взгляд. — Я член Сената и выполняю дипломатическую миссию. — Я знаю о вашем участии в Союзе Повстанцев, — заявил Вейдер. — Вы к тому же еще и предательница. — Взгляд его упал на стоящего рядом офицера. — Уведите ее! Девушка сумела достать его своим плевком, который зашипел на раскаленной броне. Он молча стер эту оскорбительную влагу, с интересом наблюдая, как Лею уводили по проходу в крейсер. Высокий стройный воин с нашивками Командира Империи привлек его внимание. Вейдер подошел к нему. — Задерживать ее опасно, — осмелился возразить Командир, тоже смотря ей вслед. — Если об этом хоть что-то станет известно, Сенат будет сильно обеспокоен. Это увеличит сочувствие к повстанцам. — Командир глянул на непроницаемый металл лица Вейдера, затем как бы между прочим произнес: — Нужно ее немедленно уничтожить! — Нет. Мой первейший долг узнать — где находятся их секретные укрепления, — убежденно ответил Вейдер. — Все шпионы повстанцев уничтожены — нашими и их собственными руками. Поэтому сейчас она — единственный наш ключ, чтобы обнаружить местонахождение базы противника. И я намерен полностью использовать ее. Если будет необходимо, я замучаю ее, но узнаю, где находится эта база. Командир поджал губы и слегка покачал головой, возможно, и с сочувствием посмотрел вслед девушке. — Она умрет, но не даст нам никакой информации. Ответ Вейдера был совершенно бесстрастным. — Предоставьте это мне и пошлите сигнал о бедствии в широком диапазоне. Сообщите, что корабль Сената неожиданно столкнулся с роем метеоров, от которого не смог уклониться. Датчики сообщают, что защитные экраны корабля были разбиты и корабль настолько поврежден, что 95 % его атмосферы утекло в открытый космос. Сообщите также ее отцу и Сенату, что все находившиеся на борту члены экипажа и пассажиры погибли. Группа уставших солдат подошла к Командиру и Черному Лорду. Вейдер выжидательно посмотрел на них. — Информационных записей, которые мы должны были найти, на борту корабля нет. В хранилищах корабля нет никакой ценной информации. Нет также никаких следов, что записи были уничтожены, — ровным голосом доложил командир отряда. — Со времени нашей атаки на корабль с него не было послано никаких лазерограмм за его пределы. Во время боя был запущен один неисправный бот, но в тот же момент было установлено, что на его борту нет ничего живого. Вейдер задумался. — Бот мог быть неисправен! — подумал он, — но он мог и нести на своем борту нужные записи. Записи, а не живых существ! По всей вероятности, абориген, который их обнаружит, не поймет их значения и сотрет, чтобы использовать пленки в своих целях. И все же… — Пошлите вниз отряд, чтобы вернуть записи или хотя бы удостовериться, что в боте их не было, — приказал он командиру и внимательно слушающему его офицеру. — Будьте как можно осторожнее, нет необходимости привлекать внимание даже в этом захолустном мирке. Как только офицер и солдаты ушли, Вейдер снова обратил внимание на командира. — Уничтожьте этот корабль. Ничего нельзя оставлять. Что же касается бота, то я не думаю, что он был неисправен. Данные, которые он, возможно, нес в себе, могут оказаться слитком дискредитирующие нас. Позаботьтесь об атом лично, Командир. Если эти записи существуют, они должны быть у нас либо уничтожены любой ценой. — Затем он удовлетворенно добавил: — если нам удастся их заполучить, Сенат будет в наших руках и мы будем свидетелями скорого конца восстания. — Все будет так, как вы приказали, Лорд Вейдер, — ответил командир. Оба они направились к проходу, ведущему в крейсер.
— Какое пустынное место! — ЗПиО осторожно повернулся, чтобы кинуть взгляд на то место, где полузасыпанный песком лежал их бот. Внутренние органы ориентации робота из-за поспешного приземления работали еще недостаточно четко. Приземление! Даже упоминание об этом слове было несказанной лестью такому пилоту, как его спутник. С другой стороны, он должен был все же быть благодарен, что он приземлил его в целости и сохранности. Хотя, думал он, осматривая голый ландшафт, он все не был уверен, что здесь им повезет больше, чем если бы они остались в захваченном корабле. Высокие песчаные дюны с плоскими вершинами заслонили линию горизонта с одной стороны. В остальных направлениях были видны гряды меньших дюн, передвигаемых ветром и похожих на ряды клыков, тянувшихся километр за километром вдаль. Океан песка сливался с сияющим небом так, что невозможно было различить, где же кончался песок, а где начиналось небо. Легкое облачко из мельчайших частиц пыли поднималось позади их, когда они уходили от бота. Этот бот, до конца выполнив свою функцию, был теперь бесполезен: Но и роботы не были приспособлены для передвижения по такой местности, пологому они с трудом передвигались по пустыне зыбучего песка. — Кажется, мы созданы только для того, чтобы страдать, — стонал ЗПиО, жалея самого себя. — Проклятое существование! — Что-то скрипнуло в его правой ноге, и он вздрогнул. — Я должен отдохнуть, иначе рассыплюсь на части. Мои внутренности все еще не оправились от этот падения головой вниз, которое ты назвал посадкой. Он остановился, но Р2Д2 продолжал идти вперед. Вдруг маленький робот резко свернул в сторону и сейчас медленно, но уверенно пробирался к ближайшей вершине плоской дюны. — Эй! — крикнул ЗПиО. Р2 проигнорировал его крик и продолжал взбираться на дюны. — Куда это ты направляешься? Теперь Р2 остановился и испустил поток электронных объяснений. Измученный ЗПиО подошел к нему и стал рядом. — Нет, я туда не пойду, — заявил ЗПиО, когда Р2 закончил свои объяснения. — Там слишком гористо, — он жестом показал направление, в котором двигался до того. — Этот путь намного легче. — Металлическая рука небрежно махнула в сторону невысоких столовых гор. — Что все же заставляет тебя думать, что в этом направлении есть хоть какие-то поселения? Р2 издал продолжительный свист. — Не надо мне твоих технических терминов, — сказал ЗПиО. Р2 нетерпеливо бипнул еще раз. — Ладно, иди своей дорогой, — снисходительно согласился ЗПиО. — Тебя засыплет песком через день, ты близорукая куча металлолома, — он презрительно толкнул Р2, который от этого толчка слетел с дюны. Пока он пытался внизу встать на ноги, ЗПиО отправился к расплывчатому светящемуся горизонту, оглядываясь назад, на своею спутника. — И чтобы ты не попадался больше мне на пути, когда пойдешь за мной, моля о помощи, — предупредил он. — Потому что ты все равно ее не получишь. У подножия дюны Р2 привел себя в порядок, немного задержался, чтобы очистить свой единственный электронный глаз своей, тоже единственной, рукой. Затем издал свист, который прозвучал почти, как человеческое выражение ярости. Тихо бормоча что-то себе под нос, он повернулся и засеменил по направлению к песчаным грядам, будто и не произошло ничего. Несколькими часами позже ЗПиО, напрягаясь из последних сил, взобрался, как он надеялся, на последний из возвышающихся песчаных холмов. Его внутренний термостат был перегрет, угрожая отключить всю систему. Неподалеку перекладины и столбы солей кальция, словно кости какого-то огромного животного, представляли собой не представлявший никаких иллюзий ориентир. Дойдя до гребня дюны, ЗПиО с беспокойством глянул вперед. Вместо ожидаемой зелени, свидетельствующей о наличии человеческой цивилизации, он увидел еще несколько десятков дюн, по форме идентичным той, на которую он только что взобрался. ЗПиО оглянулся и взглянул на сейчас уже далекой гористое плато, которое скрывалось вдалеке в дрожащем от марева воздухе. — Ах ты, неисправный маленький хам, — пробормотал он, даже сейчас не признаваясь самому себе, что, возможно, малыш Р2 был прав. — Это все равно ты виноват. Ты хитростью вынудил меня идти в этом направлении, но и тебе повезет не больше, чем мне. И ему тоже не повезло бы, если бы он не продолжал идти и идти. Шагнув вперед, он услышал, как что-то заскрипело в его ноге. Сев на свой металлический зад, он начал очищать от песка свои проржавевшие суставы. — Я бы мог продолжать идти в мом направлении, — сказал он сам себе. — Или сознаться в ошибочности выбранного направления и постараться догнать Р2. — Но ни одна из этих перспектив не прельщала его. Был и третий вариант. Он мог сидеть здесь, загорая на солнышке, пока его суставы не окаменеют, внутренности не перегреются и ультрафиолетовые лучи не выжгут его фоторецепторы. Он станет еще одним свидетелем губительности системы двойной звезды, как то фантастическое животное, останки которого он недавно встретил на своем путь. Его рецепторы уже начали слабеть в ответ на палящее солнце. Ему показалось, что вдали что-то двигается. Возможно, это дрожал от жары воздух. Нет, это определенно был отблеск луча от металлической поверхности какого-то предмета и этот предмет приближался к нему. Надежда его возросла. Не замечая предупреждающих сигналов, поступающих из поврежденной ноги, он поднялся и начал судорожно размахивать руками. Как он сейчас видел, это, несомненно, был какой-то транспортный механизм, хотя и неизвестной ему модели. Но это было все же нечто механическое, а это свидетельствовало о разуме и технической мощи создавших его существ. В своем волнении он забыл о возможности, что это могло быть и не делом рук человека.
— Итак, я отключил питание, вырубил дожигатели топлива и нырнул вниз, следуя по пятам Дика, — кончил Люк, оживленно жестикулируя. Он и Биггс прогуливались неподалеку от энергостанции. Откуда-то изнутри здания раздались звуки работающих механизмов. Механик наконец-то присоединился к своему роботу, который все время что-то ремонтировал. — Я был так близок от него, — взволнованно продолжал Люк. — И я думал, что поджарю свою машину. Оказалось, что я довольно сильно кокнул свой лэндспидер. — Воспоминание об этом заставило его нахмуриться. — Дядя Оуэн был сильно расстроен. Он пилил меня всю остальную часть сезона. — Уныние Люка быстро прошло. Воспоминание о победе заглушило негативные аспекты. — Жаль, что тебя там не было, Биггс. — Не принимай это так близко, — осторожно сказал его друг. — Ты, возможно, и лучший пилот пустыни по эту сторону Мос Эйсли, но эти маленькие скайхотеры могут быть очень опасны. Для атмосферного корабля они передвигаются слишком быстро. Слишком быстро. Будешь гоняться наперегонки за одним из них и вдруг — бац! — Он ударил кулаком по раскрытой ладони другой руки. — От тебя не останется даже мокрого пятна на темной стене ущелья. — Посмотри-ка, как он замечательно запел, — резко ответил Люк. — Ну, теперь, когда ты побывал на нескольких из этих огромных звездолетов, ты начинаешь говорить, как мой дядя. Вы размякли там, в своих городах. — Он энергично схватил Биггса, но тот мягко провел контрприем, намереваясь полушутя перейти в контратаку. Едва заметное самодовольство Биггса растворилось в чем-то более теплом. — Я соскучился по тебе, приятель. Люк смущенно отвернулся. — Не все осталось по-прежнему с тех пор, как ты ушел, Биггс. Хотя все здесь было так… — Люк попытался найти более точное слово, но потом беспомощно закончил: так тихо. — Взгляд его блуждал по пустынным, занесенным песком, улицам Анкорхеда. — Верно, здесь всегда было тихо. Биггс, задумавшись, молчал. Затем он осмотрелся. Они были на улице одни. Все остальные уже вернулись в спасительную прохладу энергостанции. Биггс приблизился к другу, и Люк почувствовал серьезность в голосе своего друга. — Люк, я вернулся не только для тою, чтобы проститься или повоображать, что я лучше всех только потому, что окончил Академию. — Он снова, казалось, засомневался, почувствовав неуверенность в себе. Затем, не давая возможности для отступления, быстро выпалил: — Но я хочу, чтобы ты знал об этом. Я не могу рассказать это даже своим учителям. Уставившись на Биггса, Люк только и смог вымолвить: — Знать что? О чем ты говоришь? — Я говорю о разговорах, которые идут в Академии, да и в других местах тоже, Люк. Много разговоров и слухов. У меня появились друзья — новые друзья из других звездных систем. Сейчас мы все согласны с тем, что события развиваются, — его голос понизился, как у заговорщика. — Как только мы достигнем одной из периферийных звездных систем, мы собираемся смыться с корабля и присоединиться к Союзу. В ответ на это Люк уставился на своего друга, пытаясь вообразить Биггса патриотом, говорящим с пылом повстанца. — Ты собираешься присоединиться к восстанию? — начал он. — Ты, наверное, шутишь. Как ты это сделаешь? — Умерь свой пыл, — предупредил его Биггс, опасливо оглядываясь на энергостанцию. — Рот у тебя, как кратер вулкана. — Извини, — быстро прошептал Люк. — Я спокоен, смотри, как я спокоен. Ты же едва слышишь меня… Биггс прервал Люка и продолжал: — У одного из моих друзей по академии есть друг на Бестине, который может помочь нам войти в контакт с вооруженным отрядом повстанцев. — Один из друзей, ты с ума сошел! — убежденно сказал Люк, уверенный в том, что его друг свихнулся. — Можно всю жизнь блуждать, пытаясь обнаружить хотя бы аванпост повстанцев. Большинство из рассказов о них — всего лишь мифы. Это друг твоего друга может вполне оказаться имперским агентом. Ты кончишь на Касселе или того хуже. Если бы аванпосты повстанцев было так легко обнаружить, Империя уничтожила бы их еще много лет назад. — Я знаю, что дело это долгое, — неохотно признался Биггс. — Но если я не свяжусь с ними, тогда… — в глазах Биггса зажглось что-то странное, словно это был сплав новоприобретенной зрелости и еще чего-то. — Я сделаю все, что смогу, сам, один. Он внимательно смотрел на своего друга. — Люк, я не собираюсь ждать, пока Империя призовет меня на военную службу. Несмотря на то, что передают по официальным информационным каналам, восстание растет и ширится. И я хочу быть на стороне тех, кто прав, на стороне тех, в кого я верю. — Его голос как-то неприятно изменился, и Люк спросил себя, что имел в виду его друг. — Жаль, что ты не слышал того, что слышал я, Люк; не знал о тех безобразиях, о которых узнал я. Возможно, когда-то Империя была великой и прекрасной, но люди, находящиеся сейчас у власти… — он покачал головой. — Все прогнило, Люк, все прогнило… — А я ни черта не могуподелать с этим, — глупо пробормотал Люк. — Я завяз здесь, — он в отчаянии пнул вязкий песок Анкорхеда. — Я думал, что ты будешь скоро поступать в Академию, — заметил Биггс. — Если это так, то у тебя появится шанс выбраться из этой кучи песка. Люк иронически фыркнул. — Вряд ли. Я вынужден был забрать свое заявление обратно. — Он отвернулся не в силах выдержать недоверчивый взгляд друга. — Я был вынужден сделать это. Песчаный народ был сильно недоволен с тех пор, как ты уехал, Биггс. Они даже напали на окраины Анкорхеда. Биггс покачал головой, словно отбрасывая эту причину. — Твой дядя мог бы остановить целую колонну Рейдеров одним бластером. — Из своего дома, конечно, — согласился Люк. — Но у дяди Оуэна уже установлено и работает достаточно испарителей, чтобы его ферма давала приличный доход. И он не может охранять свои владения один, он говорит, что я нужен ему еще по одной причине. Я не могу покинуть его именно сейчас. Биггс грустно вздохнул. — Мне жаль тебя, Люк. Когда-нибудь тебе придется научиться отличать то, что кажется тебе важным от того, что на самом деле является важным. — Он обвел руками вокруг. — В чем польза работы твоего дяди, если все это будет захвачено Империей. Мне известно, что они собираются начать монополизацию торговли во всех, даже самых отдаленных системах. И скоро твой дядя, как и все на Татуине, будет просто издольщиком, надрывающимся во имя прославления Империи. — Здесь этого не может произойти, — возразил Люк с уверенностью, которой он в себе не ощущал. — Ты же сам сказал, что Империя не будет связываться с этой кучей камней. — Все меняется, Люк. Только угроза восстания удерживает многих находящихся у власти от совершения определенных дел, о которых лучше не упоминать. Если эта угроза будет полностью устранена… существуют две вещи, которые постоянно довлеют над людьми: любопытство и жадность. Хотя имперские бюрократы не слишком-то любопытны. Оба они некоторое время стояли молча. Песчаный смерч пересек улицу в своем молчаливом великолепии и ударился о стену, разбросав песок и обломки камней во все стороны. — Жаль, что я не еду с тобой, — сказал Люк. Он поднял глаза. — Ты еще долго пробудешь здесь? — Нет. Все дело в том, что я утром уезжаю на свой "Экклиптик". — Ну тогда, я думаю, мы с тобой больше уже не увидимся. — Когда-нибудь, возможно, и встретимся, — утешил его Биггс. Он приободрился, улыбнувшись своей улыбкой. — Я буду искать тебя, сорвиголова. А пока постарайся не налететь на стену какого-нибудь ущелья. — Через год я поступлю в Академию, — упрямо сказал Люк, больше ободряя себя, чем Биггс. — А потом, кто знает, где а окажусь, — голос его звучал решительно. — В звездный флот меня не призовут, это точно. Береги себя… ты всегда будешь моим лучшим другом. — Рукопожатие было не нужно. Они давно уже переросли это. — Ну, тогда пока, Люк, — просто сказал Биггс. Он повернулся и вошел в энергостанцию. Люк следил за ним, пока друг не скрылся за дверью, мысли его хаотичны и непредсказуемы, как внезапные песчаные штормы на Татуина.
На Татуине было сколько угодно необычных природных явлений. Но самым выдающимся из них были загадочные туманы, регулярно поднимавшиеся с почвы в тех местах, где песчаные пустыни омывали непоколебимые утесы и столовые горы. В опаленной жарким дыханием пустыне туман казался неуместным, как кактус во льду, но тем не менее он был. Метеорологи и геологи спорили между собой о его происхождении, создавали теории наподобие той, в которой говорилось, что вода задерживается в порах песчаника наподобие теле и о неизвестных химических процессах, заставляющих воду подниматься вверх при охлаждении почвы, а затем уходить под почву при восходах двойного солнца. Все это устарело, но было вполне реально. Ни туман, ни жуткие звуки, издаваемые обитателями ночной пустяк, не пугали Р2Д2, когда он осторожно шел по гребню скал, выискивая самый легкий путь к вершине одной из столовых гор. Его широкие квадратные ногоступы громко клацали в вечерней тишине, и тогда песок под ногами оседал, обнажая гравий. Он на секунду остановился, так как показалось, будто он услышал какой-то шум, словно по камню провели чем-то металлическим — этот звук раздался впереди него. Звук больше не повторялся, и маленький робот начал быстро карабкаться вверх. Сверху от гряды, слишком высоко, чтобы это можно было увидеть снизу, от каменной стены отделился булыжник. Небольшое существо, только что случайно столкнувшее этот блестящий булыжник, словно мышь, шмыгнуло за камень в тень. Из-под нависающих складок коричневого капюшона в метре от ближайшей стены ущелья виднелись две горящие точки. Только реакция ничего не подозревающею робота помогла ему услышать воющий сигнал и предупредила его. Секунду Р2Д2 продолжал светиться в сгущающихся сумерках. Затем он издал короткий электронный свист, его трехногая опора потеряла равновесие, и парализованный лучом маленький робот опрокинулся на спину, лампочка на его лбу хаотически замигала. Три коротышки, настоящая пародия на человека, выбежали из-за прикрывавших их огромных камней. Движения их были больше похожи на движения грызунов, чем на человеческие, и существа эти были ненамного выше Р2. Увидев, что достаточно всего лить одного заряда парализующей энергии, чтобы обездвижить робота, они убрали в кобуру свое странное оружие. Но все же с осторожностью начали приближаться к неподвижному роботу, дрожа, как осиновые листья. Их капюшоны были покрыты толстым слоем пыли и песка. Когда они рассматривали своего пленника, глаза их, желто-красные, как у кошек, горели нездоровым светом. Дивы переговаривались глухим гортанным кваканьем и звуками, похожими на искаженную человеческую речь. Если, как предполагали антропологи, они когда-то и были людьми, они уже давно деградировали до такой степени, что абсолютно не были похожи на людей. Подошло еще несколько джав. Все вместе, кто подталкивая, кто таща, они стянули робота со скалы вниз. На дне ущелья, похожий на ужасного доисторического монстра, находился песчаный гусеничный краулер, настолько же огромный, насколько его владельцы были крошечными. Стоя на многочисленных траках гусениц, которые были выше человека самого высокого роста, машина возвышалась над почвой на несколько десятков метров. Ее металлическая обшивка была поцарапана и помята во многих местах, сопротивляясь бесконечным песчаным бурям. Подойдя к краулеру джавы снова о чем-то начали совещаться между собой. Р2Д2 слышал их, но не мог уловить смысла в их голосах. И ему нечего было стыдиться этого. Если было нужно, речь джав могли понимать только либавы, так как они пользовались быстро меняющимся языком, который буквально сводил с ума лингвистов. Один из джавов вынул из сумки небольшой диск и прикрепил к боку малыша Р2. С одной стороны громадной машины торчала громадная труба входа. Джавы подошли к машине и исчезли в ней. Раздался короткий стон и шум воздуха, и маленького робота засосало внутрь, как коктейль через соломинку. Покончив с этим, джавы снова начали совещаться мелку собой. Потом все, что еще оставались снаружи, быстро забрались в краулер. Они были очень похожи на мышиную семью, возвращающуюся к себе в норы. Не слишком мягко всосавшая Р2 труба выкинула его в небольшое кубическое помещение. Кроме огромных куч всяких поломанных приборов и инструментов — настоящего металлолома — в этом помещении находилось около двух десятков роботов разных форм и размеров. Некоторые из них на электронном языке беседовали между собой, другие — бесцельно бродили вокруг них. Но когда Р2Д2 ввалился в помещение, один из роботов удивленно воскликнул: — Р2Д2, это ты! А это я! Это закричал из темноты взволнованный ЗПиО. Он пробрался к все еще неподвижному маленькому роботу и совсем не по механически обнял его. Заметив маленький диск он задумчиво покосился на свою грудь, где был прикреплен точно такой же диск. Задвигались огромные шестерни, очень плохо смазанные. Со стоном и скрежетом краулер-монстр развернулся и с непробиваемым упорством загрохотал по ночной пустыне.
3
Полировка конференц-стола была так же бездушна и неуступчива, как восемь Имперских сенаторов и офицеров, которые сидели за ним. Имперские солдаты охраняли вход в помещение, холодно освещаемое немногочисленными светильниками на стенах и потолке. Один из восьми Сенаторов с пафосом произносил речь. Он был похож на человека, который забрался слишком высоко и слишком быстрыми способами, которые лучше не изучать слишком пристально. Генерал Тагг действительно обладал кое-какими необычными талантами, но свое теперешнее высокое положение он занял не только благодаря им. Другие порочные наклонности оказались более действенными. Хотя его форма и была идеально пригнана, а тело чисто, как у всех собравшихся в этом помещении, никто из присутствующих не хотел бы прикоснуться к нему. Он был словно покрыт какой-то отвратительной слизью, о которой можно было скорее догадаться, чем ощутить ее присутствие. Но несмотря на это, многие уважали его. Или боялись. — Я говорю вам, что на мот раз он зашел слишком далеко, — с чувством, очень уверенно убеждал генерал. — Этот Лорд, навязанный нам по указке Императора, будет нашей погибелью. До тех пор пока боевая станция не будет полностью введена в строй, мы останемся уязвимыми. Некоторые из вас, кажется, еще не понимают, насколько хорошо вооружен восставший Союз. Известно, что их корабли великолепны, пилоты лучше наших. И ими двигает нечто мощное, чем просто двигатели их звездолетов: это их упорствующий реакционный фанатизм. Он опаснее, чем это представляют многие из вас. Старший офицер со шрамом на лице, таким глубоким, что дате самые лучшие хирурги-косметологи не смогли полностью ликвидировать его, нервно поднялся со своего кресла. — Опасны для вашего звездного флота, генерал Тагг, но не для этой станции. — Взгляд его мудрых глаз скользил по сидящим, переходя от одного лица на другое. — Я, кстати, считаю, что Лорд Вейдер знает, что делает. Восстание будет продолжаться до тех пор, пока у этих трусов есть убежище, место, где их пилоты могут отдохнуть, а их техника может быть отремонтирована. Тагг возразил ему: — Извините, но я не разделяю вашего мнения, Рамоди. Я думаю, что создание этой станции имеет больше общего с претензиями губернатора Таркина на личную власть и славу, чем с какой-то оправданной военной стратегией. Повстанцы будут получать поддержку внутри Сената до тех пор… Его прервал звук откатившейся в сторону одностворчатой двери и топот охранников, ставших по стойке смирно. Все повернулись в ту сторону. В комнату вошли два настолько же непохожих друг на друга человека, насколько совпадали их цели. Ближе к Таггу стоял худой угловатый человек, чьи волосы и фигура напоминали старую щетку, а на лице застыло выражение хищной пираньи. Великий Мофф Таркин, губернатор многочисленных территорий Империи, оскалился при появлении огромной, закованной в латы, фигуры Дарта Вейдера. Тагг, неустрашимый, хотя и притихший, сел на свое место. Таркин занял место у основания конференц-стола. Вейдер встал рядом с ним, подавляя всех присутствующих своим присутствием. Минуту Таркин смотрел прямо на Тагга, затем отвел взгляд в сторону, словно не увидел ничего интересного. Тагг так и дымился, но молчал. Пока взгляд Таркина блуждал по сидящим за столом, его губы застыли в острой, как лезвие бритвы, улыбке удовлетворения. — Императорский совет больше не будет доставлять нам беспокойства, господа. Я только что получил от Императора уведомление о том, что он навсегда распустил этот ненужный им орган управления. Волна негодовании прошла по всем собравшимся. — Последние остатки старой Республики, — продолжал Таркин. — Они наконец-то уничтожены. — Это невозможно, — прервал его Тагг. — Как Император будет осуществлять контроль над мирами Империи? — Вы должны понять, что Сенат полностью не отменен, — продолжал Таркин. — Он просто уступил место, — улыбка его стала шире… — при введении чрезвычайного положения. Региональные губернаторы будут управлять непосредственно и получат полную свободу действий в управлении своими территориями. Это означает, что величие Империи наконец-то будет полностью доведено до всех колеблющихся миров Империи. С этого времени страх будет держать в узде местные правительства, которые могут бить потенциальными предателями. Страх перед Имперским Флотом — страх перед вашей боевой станцией. — А как насчет имеющего место восстания? — полюбопытствовал Тагг. — Если повстанцы смогут получить доступ к полной технической документации и схемам станции, существует слабая возможность, что они обнаружат в ней слабое место, которым можно воспользоваться. — Таркин самодовольно улыбнулся. — Конечно, все мы хорошо знаем, как тщательно охраняется такая жизненно важная информация. Совершенно невероятно, что она может попасть в руки врагов. — Технические характеристики, на которые вы косвенно сослались, — сердито прохрипел Дарт Вейдер, — скоро снова будут в наших руках. Если… Таркин отмахнулся от Черного Лорда, чего не посмел бы сделать никто из сидящих за столом. — Это несущественно. Любое нападение восставших на боевую станцию будет актом их самоубийства, причем бесполезного, независимо от тот, какую информацию они получили. После многочисленных секретных усовершенствований, — явно с удовольствием заявил он, — эта станция стала решающей силой в этой части Вселенной. События в нашей части Галактики больше не будут предопределяться судьбой, законами или каким-нибудь учреждением. Они будут решаться мой станцией. Огромная, закованная в металл рука сделала незаметный жест, и одна из наполненных чаш на столе тотчас же медленно скользнула в нее. Слегка удивленный тоном Таркина, Лорд продолжал: — Не слишком гордитесь этим технологическим ужасом, порожденным вами, Таркин. Способность уничтожить город, мир, целую систему еще недостаточна, если противопоставить ей силу. — Силу? — насмешливо усмехнулся Тагг. — Не старайтесь запугать нас вашими колдовскими штучками, Вейдер. Ваше прискорбное пристрастие к древней мифологии не помогло вам вы колдовать те украденные записи и не дало вам сведений, достаточных для того, чтобы обнаружить тайную базу восставших. Да что там, со смеху помереть можно, если… Глаза Тагга вдруг выпучились, он страшно посинел, и рука ухватилась за горло. — Я нахожу, — тихо сказал Вейдер, — что этот недостаток веры вызывает опасения. — Достаточно, — выдавил из себя расстроенный Таркин. — Вейдер, оставьте его. Это сведение счетов между нами бессмысленно. Вейдер пожал плечами, как будто это было для него несущественно. Тагг обмяк в своем кресле, потирая горло и не сводя опустошенного взгляда с черного гиганта. — Лорд Вейдер представит вам местонахождение крепости повстанцев к тому времени, как операция против нее будет действительно необходимой, — заявил Таркин. — Узнав ее местоположение, мы ее полностью уничтожим, сокрушив это жалкое восстание одним молниеносным ударом. — Да будет так, — не без сарказма добавил Вейдер, — как пожелает Император. Если кто из сидящих за столом и находил этот неуважительный тон достойным осуждения, одного взгляда на Тагга было достаточно, чтобы убедить недовольного не заострять на этом внимания.Темная тюрьма пропахла прогорклым маслом и затхлостью. Она была похожа на склеп, и ЗПиО держался в этой неподходящей для него атмосфере как только мог. Не стукнуться о стену или о соседнею робота при каждом толчке было настоящим искусством. Чтобы сохранить энергию, а также чтобы не слышать бесконечный поток жалоб своего более высокого товарища, Р2Д2 отключил все свои наружные датчики. Он неподвижно лежал среди кучи запасных деталей, величественный но в данный момент особенно озабоченный своей собственной судьбой. — Неужели это никогда не кончится! — завопил ЗПиО, когда еще один мощнейший толчок потряс их тюрьму. Он уже успел вообразить самые возможные последствия их путешествия, числом не менее пятидесяти, и отказаться от них. Он только был уверен, что теперешнее его положение было намного хуже, чем только можно было себе вообразить. Затем внезапно произошло нечто более невообразимое, чем даже самый жесткий удар. Гул моторов песчаного краулера затих, и машина остановилась, словно в ответ на отчаянную мольбу ЗПиО. Среди тех роботов, которые еще сохраняли остатки чувствительности, возник беспокойный шум, когда они стали раздумывать, где же они находятся и что их ожидает в самом скором времени. По крайней мере ЗПиО уже почти понял жуткие намерения своих захватчиков. Пленники, находящиеся вместе с ним, объяснили, как знали, природу этих полуживых, полумеханических созданий-джав. Передвигались они в своих огромных домах-крепостях и рыскали в самых неудобных для жизни районах Татуина в поисках ценных ископаемых или металлолома. Они никогда не снимали своих защитных накидок и масок, поэтому никто не знал, как они выглядят. Но они считались невероятно уродливыми. И ЗПиО не нужно было убеждать в этом. Склоняясь над своим все еще неподвижным товарищем, он начал упорно трясти его цилиндрическое туловище. Внешние сенсоры Р2 не были отключены, и на груди маленького робота один за другим начали зажигаться огоньки. — Прости и проснись, — призывал его ЗПиО, — мы куда-то прибыли и остановились. — Как и у некоторых других роботов с богатым воображением, его глаза беспокойно скользили по металлическим стенам, в любое мгновение ожидая увидеть отодвигаемую в сторону панель входа и огромную металлическую лапу, пытавшуюся схватить его. — Мы обречены, и в этом нет никакого моет сомнения, — печально произнес он, когда Р2 выпрямился, полностью придя в рабочее состояние. — Как ты думаешь, они отправят нас на переплавку? — несколько минут он молчал, как бы ожидая ответа — потом добавил: — меня убивает это ожидание. Дальняя стена помещения отодвинулась в сторону, и ослепительный свет Татуина обрушился на них. ЗПиО был вынужден прикрыть фоторецепторы, чтобы избежать их повреждения. Несколько отвратительного вида джав проковыляли в помещение. Они были одеты в те же грязные лохмотья, которые ЗПиО заметил на них накануне. Пользуясь ручным оружием неизвестной конструкции, они раздавали роботам тычки. "Как они уверены в себе", — заметил ЗПиО, неподвижно стоя на месте. Не обращая внимания на неподвижных роботов, джавы выгнали тех, кто был способен двигаться, наружу. Среди них оказались ЗПиО и Р2. Теперь два робота стояли в неровном ряду других роботов. Прикрывая глаза рукой от яркого солнца, ЗПиО увидел, что пятеро из роботов находятся у огромного песчаного краулера. Мысль о побеге не пришла в его голову. Такое понятие для робота было абсолютно чуждо. Чем умнее был робот, тем ужаснее и невообразимее было для него понятие бегства. К тому же, попытайся он бежать, встроенные в него датчики обнаружили бы эту неисправность в его механизме логики и сожгли бы все цепи в его мозгу. Вместо этого он рассматривал небольшие купола и силуэты испарителей, которые свидетельствовали о довольно крупном поселении людей. Хая ему был неизвестен этот тип строений, все признаки указывали на то, что это довольно скромное, если не уединенное поселение людей. Мысли о том, что его разберут на части или заставят работать в какой-нибудь шахте с высокой температурой, постепенно улетучивались из его головы, и соответственно повышалось настроение. — Возможно, все будет не так уж и плохо, — с надеждой пробормотал он. — Если мы сможем убедить этот двуногий сброд разгрузить нас здесь, мы снова сможем поступить на службу к людям, вместо тот чтобы пойти на переплавку. Р2 что-то уклончиво прочирикал. Оба робота замолчали, когда джавы начали суетиться вокруг них, пытаясь приукрасить одного, совсем уж никудышного, робота с неестественно выгнутой спиной. Они пытались замаскировать вмятины и царапины на его теле замазкой или грязью. Двое из них суетились вокруг него самого, очищая покрытое песком тело. ЗПиО отчаянно пытался подавить чувство брезгливости. Одной из его человеческих функций была способность соответственно реагировать на отвратительные запахи. Ясно было, что джавы не имели никакого понятия о гигиене, но он был уверен, что говорить им об этом было совершенно бессмысленно. Тучи мелких насекомых вились вокруг лиц джав, не обращавших на них никакого внимания. Очевидно, тучи этого гнуса считались одним из их признаков, как, например, рука или нога. ЗПиО был так поглощен своими наблюдениями, что не заметил двух человек, приближающихся к ним со стороны самого большого купола. Р2 пришлось слегка подтолкнуть его, чтобы он поднял глаза. У человека, шедшего впереди, был вид угрюмый от почти вечной усталости, наложенной на его лицо за долгие годы борьбы с враждебной окружающей средой. Его седеющие волосы свисали заскорузлыми космами, словно спирали, вырезанные из гипса. Пыль толстой коркой покрывала его одежду, лицо и руки, и, наверное, мысли. Но тело его, в отличие от души, все еще было сильным. Люк, карлик по сравнению с телом борца своего дяди, с опущенными плечами широкими шагами следовал за своим дядей, и в глазах его было скорее уныние, чем усталость. У него на уме было много чего, но все это имело очень мало общего с сельским хозяйством. В основном это касалось его дальнейшей жизни и обязательств, принятых на себя его лучшим другом, который недавно улетел в голубую даль неба и вступил на путь более сложной, но и более достойной карьеры. Высокий человек остановился перед джавами и вступил с ними в переговоры на их особом квакающем языке. Когда джавам было нужно, их можно было понять. Люк безразлично стоял рядом с дядей. Потом он поплелся за ним, а тот принялся осматривать пятерых роботов, останавливаясь только за тем, чтобы сказать пару слов своему помощнику. Люку очень трудно было сосредоточиться, хотя он и знал, что ему нужно учиться. — Люк, о, Люк, — позвал кто-то. Отвернувшись от разговаривающего с дядей джава, превозносящего непревзойденные достоинства пятерых роботов, а также от своего дяди, высмеивающего их слабые стороны, Люк подошел к ближайшему краю возвышающейся над песком площадки и заглянул вниз. Полная женщина, с видом потерявшегося воробьишки, копалась среди декоративных растений; она посмотрела на него. — Не забудь сказать Оуэну, что если он будет покупать переводчика, чтобы он позаботился о том, чтобы тот говорил на боцца, Люк. Люк оглянулся на пеструю коллекцию поломанных роботов. — Похоже, что у нас не из чего особенно выбирать, — крикнул он. — Но все равно, я напомню ему. Она кивнула ему, и он повернулся, чтобы снова присоединиться к своему дяде. Оуэн Ларс, очевидно, уже принял решение и остановил свой взгляд на небольшом полусельскохозяйственном роботе. Он был очень похож на Р2Д2, за исключением тот, что его манипуляторы могли выполнять различные действия и он был снабжен многочисленными вспомогательными приспособлениями. Повинуясь приказу Оуэна, он вышел из строя и заковылял за ним и немного притихшим джавой. Когда они дошли до конца строя роботов, глаза фермера сузились, он посмотрел на высокого человекообразного робота и его яркую, хотя и несколько потускневшую бронзовую отделку. — Я догадываюсь о твоем назначении, — сказал он роботу. — Ты знаешь таможенные законы и правила дипломатического этикета? — Знаю ли я правила дипломатическою этикета? — эхом повторил ЗПиО, пока фермер осматривал его с ног до головы; ЗПиО решил превзойти джав в восхвалении собственных достоинств. — Знаю ли я правила дипломатического этикета! Да это моя первейшая функция; Я так же хорошо могу… — Мне не нужен протоколист, — сухо прервал его фермер. — Я не виню вас, сэр, — быстро согласился ЗПиО. — Я полностью согласен с вами. Что может быть бесполезнее в таких условиях. Для человека ваших способностей робот, знающий дипломатический этикет, был бы бесполезной тратой денег. Нет, сэр, разносторонность мое среднее имя. Си Ви ЗПиО. — Ви — значит, всесторонний. К вашим услугам. Я запрограммирован более чем на тридцать вспомогательных функций, которые требуют только… — Мне нужен кто-то, разбирающийся в действительном языке независимо запрограммированных испарителей, — прервал его фермер, демонстрируя высокомерное пренебрежение к еще не перечисленным функциям ЗПиО. — Испарители! Тогда нам обоим повезло! — воскликнул ЗПиО. — Моим первым назначением после основного было программирование двойных грузовых подъемников. Их конструкция и способ запоминания очень похож на конструкцию и способ запоминания ваших испарителей. Можно сказать, одно и то же. Люк похлопал своего дядю по плечу и что-то сказал ему на ухо. Дядя кивнул и снова посмотрел на томящегося ЗПиО. — Ты говоришь на боцца? — Конечно, сэр, — ответил ЗПиО, впервые почувствовав уверенность от первого честного ответа. — Это мой второй язык. Я так же свободно говорю на боцца, как… Но фермер, кажется, решил не давать ему закончить ни одною предложения. — Заткнись! — Оуэн Ларс посмотрел на джаву сверху вниз, — я беру также и этого. — Я уже замолк, сэр, — ответил ЗПиО; с трудом сдерживая радость но поводу того, что его купили. — Отправь их в гараж, — приказал дядя Люку. — Я хочу, чтобы к ужину ты их почистил. Люк вопросительно посмотрел на дядю. — Но я собирался на станцию, чтобы забрать несколько новых энергопреобразователей, и я… — Не ври мне, Люк, — мирно сказал ему дядя. — Я еще не против того, чтобы ты терял время со своими друзьями-бездельниками, но только после тот, как ты покончишь со своими обязанностями. А теперь за дело — помни, до ужина! Удрученный Люк раздраженно обратился к ЗПиО и маленькому сельскохозяйственному роботу. Он знал, что лучше не спорить с дядей. — Эй, вы, двое, следуйте за мной, — Люк направился в гараж, а Оуэн приступил к переговорам с джавой о цене. Другие джавы повели оставшихся троих роботов обратно в краулер, когда вдруг раздался печальный гудок, почти рыдание. Люк увидел малыша Р2, нарушившего строй и направлявшихся к нему. Его немедленно задержал джава, державший в руках прибор, управлявший диском. Люк с любопытством смотрел на «восставшего» робота. ЗПиО хотел что-то сказать, но обдумал все «за» и «против» и передумал. Вместо этого он промолчал, уставившись прямо перед собой. Минуту спустя рядом с ними что-то негромко звякнуло. Опустив взгляд, Люк увидел, что из головы сельскохозяйственного робота вывалилась плата. Изнутри его раздался скрежет, а уже через секунду робот начал биться на песке в конвульсиях, разбрасывая вокруг себя детали. Наклонившись, Люк заглянул внутрь бившегося робота. Затем он позвал: — Дядя, основной вспомогательный двигатель на этом культиваторе сгорел. Посмотри… — Он сунул руку внутрь робота, намереваясь коснуться мотора, но с нет соскочила синеватая искорка и впилась в палец. Запах горящей изоляции и ржавчины заполнил чистый воздух пустыни: запах, характерный для смерти любого механизма. Оуэн Ларс сверху вниз уставился на обеспокоенного джаву. — Что это за хлам вы пытаетесь нам всучить? Джава ответил громко и негодующе, одновременно предусмотрительно сделав два шага назад. Он был обеспокоен, что этот высокий человек находился между ним и успокаивающим своей близостью пескоходом. А в это время Р2Д2 вырвался из группы роботов, которых вели обратно в подвижную тюрьму. Сделать это оказалось довольно просто, так как все джавы прислушивались к спору между их представителем и дядей Оуэном. Не обладая достаточным количеством конечностей для беспорядочной жестикуляции, Р2 громко свистнул, чтобы привлечь внимание ЗПиО. Осторожно коснувшись плеча Люка, высокий робот что-то заговорщически шепнул ему на ухо. — Если мне будет позволено сказать, молодой господин, малыш Р2 — настоящая находка. Он в отличном состоянии. Я не думаю, что эти существа понимают, в каком он отличном состоянии. Не обманывайтесь этой коркой из песка и пыли. У Люка была привычка мгновенно принимать решения, неважно, правильные или ошибочные. — Дядя Оуэн! — позвал он. Прекратив спор, но не спуская глаз с джавы, его дядя быстро глянул на Люка, а тот жестом указал на Р2. — Мы не хотим ссориться. Как насчет обмена этого… он показал на сгоревшего сельскохозяйственного робота. — …на того? Пожилой человек профессиональным взглядом осмотрел малыша Р2. Затем перевел взгляд на джав. Хотя они были отъявленными трусами, крошечных обитателей пустыни можно было довести до чего угодно. Песчаный краулер мог сравнять с землей его ферму, хотя этим актом джавы могли вызвать смертельную жажду мести со стороны людей. Они оказались в невыгодной с обоих сторон ситуации, если бы он слишком сильно нахал на них. Перед тем как согласиться, Оуэн возобновил переговоры, но только для вида. Главный джав, похоже, пошел, пошел на сделку с неохотой, и обе стороны наконец облегченно вздохнули, когда конфликта удалось избежать. Джава кланялся и нетерпеливо выл от жадности, когда Оуэн расплачивался с ним. А тем временем Люк повел обоих роботов к отверстию в сухой земле. Через минуту они быстро спускались по наклонному спуску, очищенному от песка электронными старателями. — Смотри, не забывай, — сказал ЗПиО, наклоняясь к маленькому роботу. — И почему я рискую своей головой ради тебя, когда ты доставляешь мне одни только неприятности. Это выше моего понимания. Проход расширился, перейдя в гараж, заваленный инструментами и деталями сельскохозяйственных машин. Многое здесь выглядело изрядно поношенным, а некоторые из машин были сломаны и совершенно непригодны для дальнейшего использования. Но для обоих роботов свет в гараже показался успокаивающим, а помещение уютным и обещало покой, давно забытый обоими роботами. Посредине гаража находилась огромная емкость, из которой исходил аромат, заставивший встрепенуться датчики смазки ЗПиО. Люк улыбнулся, заметив реакцию робота. — Да, это смазочная ванна, — он с одобрением посмотрел на высокого робота. — И судя по всему, тебе не метало бы на недельку погрузиться в нее. Но мы не можем позволить тебе этого, так что придется удовольствоваться одним днем. — Затем Люк повернулся к Р2Д2, подошедшему к нему и открывшему панель, закрывавшую многочисленные приборы контроля и управления. — Что те касается тебя, — продолжал Люк, свистнув от удивления, — я просто не знаю, как ты можешь до сих пор передвигаться. И не удивительно, ведь всем известно, как неохотно джавы расстаются с теми энергозапасами, которых у них так мало. Тебе пора подзарядиться. — Он указал на большой аппарат подзарядки. Р2Д2 посмотрел в том направлении, куда указывал Люк. Затем бипнул и заспешил к устройству, похожему на большой ящик. Найдя нужный провод, он открыл панель и сунул трехфазную вилку в отверстие на своем лице. ЗПиО подошел к большой цистерне, почти до краев наполненной очищающим, приятно пахнущим, маслом. Со вздохом, очень похожим на человеческий, он медленно погрузился в емкость. — Вы оба должны вести себя прилично, — предупредил их Люк, взойдя к небольшому двухместному флаеру. Мощный флаер, пригодный и для выхода на орбиту, покоился в ангаре гаража-мастерской. — У меня есть и свои дела. К несчастью, все мысли Люка вертелись вокруг его последней встречи с Биггсом, поэтому за несколько последних часов он вспомнил лишь о немногих данных ему поручениях. Думая об отъезде своего друга, Люк нежно гладил поврежденную часть стабилизатора своего лэндспидера — стабилизатора, который он повредил, нагоняя воображаемый боевой корабль, среди прихотливых изгибов ущелья. Именно тогда он сильно ударился о выступающий край каменной глыбы. Внезапно Люк вскочил. С необычной силой он бросил ключ зажигания на ближайший верстак. — Это просто несправедливо! — заявил он, ни к кому персонально не обращаясь. Его голос печально затих. — Биггс прав. Я никогда отсюда не выберусь. Он собирается примкнуть к восставшим против Империи, а я застрял на этой чертовой ферме. — Прошу прощения, сэр. Люк, испугавшись, резко обернулся, но это был лишь высокий робот ЗПиО. Контраст между тем, что Люк видел сначала, и роботом, которого он увидел сейчас, был поразителен. Отчищенная от корки песка и грязи бронзовая отделка сияла теперь в лучах светильников гаража. — Не могу ли я чем-нибудь помочь вам? — заботливо проговорил робот. Люк внимательно посмотрел на нет. И пока он смотрел, гнев его понемногу улегся. Кричать на робота было совершенно бесполезно и бессмысленно. — Сомневаюсь, — сказал он, — если только ты не можешь изменить ход времени и ускорить созревание урожая. Или не телепортируешь меня с этой кучи песка под носом у моет дяди. Даже умудренному жизнью роботу было трудно обнаружить сарказм, поэтому ЗПиО со всей объективностью рассмотрел этот вопрос перед тем, как, наконец, ответить. — Я не думаю, что могу сделать это, сэр. Я всего лишь третьеразрядный робот и не очень разбираюсь в таких вещах, как трансатомная физика. — Неожиданно события всех последних дней как бы затопили от память. — Дело в том, молодой господин, — как бы заново осмотревшись, продолжал ЗПиО. — Я даже точно не знаю, на какой планете я нахожусь. Люк сардонически захохотал и проговорил, передразнивая ЗПиО: — Если в этой вселенной есть центр, то мы находимся в мире, наиболее удаленном от него. — Да, сэр Люк. Юноша раздраженно помотал головой. — Зови меня просто Люк. А этот мир называется Татуин. ЗПиО слегка кивнул. — Благодарю, с… Люк. Я — Си ЗПиО, специалист по отношениям между людьми. И роботами, — затем он небрежно указал металлическим пальцем себе за спину, на маленького робота. — А это мой товарищ Р2Д2. — Рад познакомиться с тобой, ЗПиО, — просто сказал Люк. — С тобой тоже, Р2. — Перейдя гараж, он посмотрел на датчик на передней панели маленького робота и довольно хмыкнул. Выдергивая шнур питания, он увидел нечто, что заставило его прищуриться и наклониться поближе. — Что-нибудь не так, Люк? — спросил ЗПиО. Люк подошел к ближайшему стеллажу с инструментами и выбрал небольшой прибор с многочисленными отростками. — Я еще не знаю, ЗПиО. Вернувшись к блоку подзарядки, Люк наклонился над Р2 и начал трогать какие-то маленькие выступы на голове робота. Иногда он резко отшатывался, когда частички ржавчины резко выстреливали вверх под воздействием прибора. ЗПиО с интересом наблюдал за работой Люка. — На нем очень много следов страшных соединений углерода, незнакомых мне. Похоже, что вы оба были свидетелями множества ожесточенных сражений. — Это правда, сэр, — проговорил ЗПиО, забыв опустить слов «сэр». На этот раз Люк был слишком занят, чтобы поправить его. — Иногда я удивлять, в каком хорошем состоянии мы все еще находимся, — добавил он, подумав, и все еще избегая прямого ответа на вопрос Люка. — И это несмотря на восстание и все такое прочее. Несмотря на осторожность, ЗПиО показалось, что он в чем-то проболтался, так как в глазах Люка сверкнуло что-то, похожее на взгляд джавы. — Ты знаешь о восстании против Империи? — спросил он. — Кое-что, — неохотно сказал ЗПиО. — Именно благодаря ему мы оказались у вас на службе. Видите ли, теперь мы беженцы, — он не упомянул откуда, да Люк, похоже, не очень и заинтересовался этим. — Беженцы! Значит, я действительно видел космический бой! — Он взволнованно и быстро продолжал: — Скажи, где вы были? В скольких боях? Как идет восстание? Империи сильно достается? Ты видел много уничтоженных кораблей. — Пожалуйста, потише, сэр, — умоляюще проговорил ЗПиО. — Вы неверно понимаете наше положение. Мы были невинными наблюдателями. Наше участие в восстании не носило непосредственного характера. Что же касается боев, то я думаю, их было несколько. Трудно судить об мом, когда не находишься в контакте с действующими орудиями. — Он слегка пожал плечами. — Кроме этого мне сказать больше нечего. Не забывайте, сэр, я не более чем космический переводчик и не умею распространять слухи или пересказывать истории и еще менее я умею их сочинять. Я очень простой робот. Люк разочарованно отвернулся и снова принялся очищать Р2. Соскабливая дальше, он обнаружил нечто настолько загадочное, что это поглотило все внимание Люка. Мелку двумя основными проводами была прочно закреплена металлическая пластинка, которая в обычном случае вызвала бы утечку. Отложив в сторону первый прибор, он взял в руки другой, больший по размерам. — Ну, мой маленький друг, — пробормотал он, — у тебя здесь застряло что-то действительно интересное. — Пробуя вытолкнуть или вытащить это, он обратил внимание на ЗПиО. — Вы находились на звездном грузовике или это был… Металл подался с громким треском, и отдача отбросила Люка. Он упал на пол и начал ругаться, потом замер неподвижно. Передняя часть Р2 засветилась, и на нем появилось четкое трехмерное изображение размером не меньше кубического метра. Изображение в кубе было настолько прекрасно, что только через минуту Люк обнаружил, что ему не хватает воздуха — он забыл о необходимости дышать. Несмотря на сверхъестественную резкость, изображение неустойчиво мерцало и покачивалось, будто запись была сделана в большой спешке. Люк уставился на невинные цвета изображения, проектирующиеся на прозаическую обстановку гаража. Он намеревался задать вопрос, но так и не сделал этого. Губы девушки в кубе зашевелились, и она начала говорить — или вернее, казалось, что она заговорила. Люк знал, что звуковое сопровождение было записано где-то внутри приземистого робота. — Оби ван Кеноби, — умолял охрипший голос, — помоги мне, ты моя единственная оставшаяся надежда. Дребезжащий голос голограммы продолжал. Люк долго сидел абсолютно неподвижно, обдумывая все, что он увидел. Затем моргнул и обратился к маленькому Р2: — Что все это значит, Р2Д2? Маленький робот слегка отодвинулся, изображение в кубе тоже переместилось, и бипнул таким образом, что это было похоже на неопределенный ответ. ЗПиО, казалось, был также заинтригован, как и Люк. — Что это такое? — резко спросил он, указывая сначала на говорящее изображение девушки, а затем на Люка. — Тебя спрашивают. Кто это и что она делает? Малыш Р2 издал гудок удивления, как будто клялся всем, чем угодно, что сам только что заметил голограмму. Затем последовал свистящий звук ответа. ЗПиО переварил полученные сведения, постарался нахмуриться, но не смог, и попытался передать замешательство в голосе: — Он утверждает, что ничего не знает, сэр. Просто неисправность, старые данные. Запись, которую нужно было стереть, но забыли сделать это. Он просит, чтобы мы не обращали на это внимания. Это было все равно, что сказать Люку, чтобы он не обращал внимания на тайник оружия Дюринд, на который он случайно набрел в пустыне. — Кто она? — потребовал он ответа, с восхищением глядя на голограмму. — Как она прекрасна! — Я действительно не знаю, кто она, — честно признался ЗПиО. — Я думаю, она могла быть пассажиркой во время нашего последнего путешествия. Насколько я помню, она была довольно важной персоной. Это может иметь отношение к тому, что наш капитан был посланником на… Люк прервал его. Глаза его, не отрываясь, смотрели на чувственные губы девушки, которые вновь и вновь повторяли одно и то же предложение. — Существуют еще записи? Похоже, что это еще не все, — встав, Люк подошел к Р2Д2. Робот отпрянул назад и так испуганно и озабоченно свистнул, что Люк остановился, помедлив разыскивать внутренние органы управления. ЗПиО был шокирован. — Веди себя прилично, Р2, - выговорил он, обращаясь к своему товарищу. — Ты навлечешь на нас беду. — Он представил себе, как их обоих упакуют и отправят назад, к джавам, и этот было достаточно, чтобы он вздрогнул. — Все в порядке, теперь он наш хозяин, — ЗПиО кивком указал на Люка. — Ты можешь довериться ему. Я чувствую, что он желает нам только добра. Р2Д2, казалось, был уверен в этом или сомневался. Он свистнул своему другу что-то длинное и непонятное. — Ну? — нетерпеливо проговорил Люк. ЗПиО не спешил с ответом. — Он говорит, что он собственность какого-то Оби ван Кеноби, жителя этого мира. И даже именно этого района. Отрывок записи и изображение, которые мы видели и слышали — личное послание, предназначенное этому человеку. — ЗПиО медленно покачал головой. — Это правда, сэр. Я не понимаю, о чем он говорит. Нашим последним владельцем был капитан Колтон. Я никогда же слышал, чтобы Р2 упоминал другою хозяина. И, конечно, я никогда не слышал ни о каком Оби ван Кеноби. Но и боюсь, что все то, что нам пришлось вынести, немного нарушило его логические цепи. Теперь временами он бывает весьма эксцентричным, — и пока Люк раздумывал над таким поворотом событий, ЗПиО воспользовался этим, чтобы бросить в сторону Р2 угрожающий взгляд. — Оби ван Кеноби, — неуверенно проговорил Люк и вдруг лицо его прояснилось. — А не намекает ли он на старика Бена Кеноби… — Прошу прощения, — поперхнулся ЗПиО, безмерно удивленный, — но вы действительно знаете этого человека? — Не совсем, — упавшим голосом признал Люк. — Я не знаю никого по имени Оби, но старик Бен живет где-то на краю Западного моря дюн. Он местная достопримечательность. Отшельник. Дядя Оуэн и некоторые другие фермеры говорят, что он колдун. Он иногда приходит, чтобы купить кое-что. Я никогда не разговаривал с ним. И мой дядя тоже избегает его. — Люк помедлил, потом еще раз глянул на маленького робота. — Но я никогда не слышал, чтобы у старого Бена был когда-то робот. Взгляд Люка неудержимо приковала голограмма. — Интересно, кто она такая? Она наверняка важная личность. Особенно, если то, что рассказал мне ты, ЗПиО — правда. Она говорит так, словно находится в какой-то беде. И весь вид ее свидетельствует о том же. Возможно, послание действительно важное. Мы должны получить его полностью. Он снова потянулся к внутреннему управлению роботом, но Р2 отпрянул назад, издав громкий писк. — Он говорит, что у него есть разграничивающий болт регулировки. Он управляет блоками причинности, — перевел ЗПиО. — Он предполагает, что если вывернуть этот болт, то можно посмотреть все послание, — неуверенно закончил высокий робот. НоЛюк продолжал всматриваться в изображение, и ЗПиО добавил громче: — Сэр! Люк вздрогнул. — Что? Ах, да. — Он обдумал сказанное. Затем глянул на открытую панель маленького робота. На этот раз Р2 не отодвинулся. — Кажется, я вижу этот болт. И я думаю, что он слишком мал, чтобы убежать от меня, если я выверну его. Интересно, зачем кому-то понадобилось посылать послание старику Бену. — Выбрав необходимый ключ, Люк нагнулся над панелью робота и вывернул ограничительный болт. Первым заметным результатом было то, что изображение пропало. Люк выпрямился. — Ну вот! — прошла долгая минута гнетущей тишины. Голограмма больше не появлялась. — Куда она делась? — наконец спросил Люк. — Пусть она появится снова. Прокрути мне все послание, Р2. Из нутра робота раздался невинный гудок. ЗПиО казался обеспокоенным и, казалось, нервничал, когда переводил. — Он сказал: "какое послание?" — ЗПиО перевел свое внимание на товарища. — Какое послание? Ты знаешь, какое. То, из которого ты только что крутил нам кусок. То, что ты таскаешь внутри своих дефектных ржавых внутренностей. Ты, упрямая куча металлолома! Р2 сидел и тихо напевал себе под нос. — Я сожалею, сэр. Но у него возникают опасные колебания в модуле рационального подчинения. Возможно, мы… Голос из другого конца коридора прервал его: — Люк, иди обедать! Люк помедлил, затем поднялся и отвернулся от того загадочного маленького робота. — О'кей, — ответил он. — Иду, тетушка Беру. Уже у выхода он обернулся и сказал ЗПиО: — Посмотри, что можно сделать с ним. Я скоро вернусь, — бросив только что вывернутый болт на верстак, он быстро вышел из помещения. Как только он ушел, ЗПиО набросился на своего товарища: — Ты лучше подумай о том, как показать ему всю запись, — ворчал он, с намеком указывая на скамейку, заваленную деталями разобранных механизмов. — Иначе он, возможно, возьмет этот мерзкий прибор и сам докопается до всего. И он не будет настолько осторожным, чтобы ничего не повредить. Если он считает, что ты намеренно скрываешь от него что-то. Р2 издал жалобный гудок. — Нет, — ответил ЗПиО, — я не думаю, что ты ему чем-то понравился. Второй гудок не смог изменить строгого тона в голосе высокого товарища: — Нет, я не думаю, что ты и мне нравишься.
4
Тетя Люка, Беру, наполняла кувшин голубоватой жидкостью из покрытого инеем контейнера. Позади нее из столовой раздавались голоса, и на кухню долетали обрывки разговоров. Она горестно вдохнула. Обеденные споры между ее мужем и Люком становились все более ожесточенными по мере того, как неудовлетворенность отталкивала молодого человека от работы на ферме. Будучи флегматичным человеком от земли, Оуэн, конечно, не испытывал к этому никакого сочувствия. Положив контейнер в рефрижератор, она поставила кувшин на поднос и быстро вошла в столовую. Беру не была утонченной женщиной, но она инстинктивно понимала свою важную роль в домашних делах. Она действовала, как действуют стержни-замедлители в ядерном реакторе. В ее присутствии Оуэн и Люк вырабатывали мною энергии, но, если ее слишком долго не было происходил разряд — бах! Встроенные в дно тарелок тепловые конденсаторные пластины еще не дали пище основательно остыть, когда она вошла. Голоса мужчин немедленно стихли в волне вежливого тона, тема разговора была сменена, но Беру сделала вид, что не заметила мой перемены. — Я думаю, что малыша Р2 могли украсть, дядя Оуэн, — сказал Люк. Он говорил так, словно это и было предметом их предыдущего разговора. Его дядя налил себе из кувшина в стакан и заговорил, набив себе рот едой: — У джав есть склонность подбирать все, что плохо лежит, Люк. Но не забудь, они боятся даже собственных теней. Чтобы осуществить такое воровство, они прежде всего должны были подумать о последствиях. Теоретически, их ум не способен на это. Почему ты думаешь, что этот робота украли? — Во-первых, потому что он в странно хорошем состоянии для металлолома. Когда я его чистил, он воспроизвел голограмму… Люк, проговорившись, попытался скрыть свой испуг. Он поспешно добавил: — Но это несущественно. Почему я думаю, что его украли? Потому что он заявляет, что является собственностью человека по имени Оби ван Кеноби. Возможно, что-то в пище, а может, в молоке заставило дядю Оуэна поперхнуться. А может, это было отвращение, которое он испытывал к личности под мой фамилией. Но, в любом случае, он продолжал есть, не глядя на племянника. — Я подумал, — решительно добавил Люк, — что робот имеет в виду старика Бена. Имя у него другое, но фамилия ведь сходится. — Так как дядя продолжал упрямо молчать, Люк прямо спросил у нет: — А ты не знаешь, о ком он говорил, дядя Оуэн? К удивлению Люка, дядя не рассердился, но но всему было видно, что он сбит с толку. — Ерунда, — сказал он, избегая взгляда Люка. — Это имя из какого-то другого времени. — Он нервно закрутился в кресле. — Имя, приносящее только беду. Люк не обратил внимания на это скрытое предупреждение и продолжал настаивать на своем. — Тогда это кто-то из родственников старика Бена? Я и не знал, что у него есть родственники. — Ты слышишь меня? Держись подальше от этого колдуна, — взорвался дядя, неуклюже сменив намеки прямыми угрозами. — Оуэн… — робко попыталась вмешаться тетя Беру, но фермер сурово оборвал ее. — Все это очень важно, Беру, — он опять повернулся к племяннику. — Я тебе уже рассказывал о Кеноби раньше. Он сумасшедший старик, он опасен и творит только зло. Нам лучше оставить его в покое. Умоляющий взгляд Беру заставил его немного притихнуть. — Этот робот не имеет к нему никакого отношения. Не может иметь! — пробормотал он вполголоса. — Записи — да! Ну, завтра свези механизм в Анкорхед и сотри его память. Решительно засопев, Оуэн продолжал свою прерванную трапезу. — И пора кончать с этими глупостями. Мне безразлично то, о чем считает машина и кому она принадлежит. Я купил ее, и сейчас она принадлежит нам. — А вдруг она принадлежит кому-то другому? — предположил Люк. — Что если этот Оби ван Кеноби придет сюда, разыскивая своего робота? На морщинистом лице дяди промелькнуло выражение, как нечто среднее мольбу печалью и радостью. — Он не придет. Я думаю, этого человека больше нет в живых. Он умер примерно в то же время, что и твой отец. — Он отправил в рот огромный кусок еды. — А теперь забудем об этом. — Значит, был такой человек, — пробормотал Люк, уставившись в свою тарелку. Потом он медленно добавил: — Оуэн, а он знал моего отца? — Я сказал, забудь об этом, — резко оборвал Оуэн. — Что же касается этих двух роботов, то твоя забота состоит в том, чтобы приготовить их к завтрашней работе. Не забудь, что в них вложены наши последние сбережения. Я не стал бы покупать их, если бы не надвигающаяся засуха. — Он погрозил племяннику ложкой. — Утром они должны работать у тебя на ирригации на нижнем склоне. — Знаешь, — задумчиво проговорил Люк, — думаю, эти роботы отлично справятся со всеми делами. Дело в том, что я… — он заколебался, неожиданно глянув в лицо дяде. — Я тут думал о нашей договоренности насчет того, что я остаюсь еще только на один сезон. Дядя Люка не удостоил ответом своего племянника, поэтому Люк быстро проговорил, боясь струсить: — если эти новые роботы справятся со всеми делами, то я собираюсь подать заявление о своем поступлении в Академию на следующий год. Оуэн нахмурился, стараясь едой скрыть свое недовольство. — Ты имеешь в виду, что хочешь переписать заявление на следующий год после сбора урожая? — У тебя сейчас более чем достаточно роботов, и они в хорошем состоянии. Они протянут долго. — Роботы — да, — согласился Оуэн, — но они не могут заменить человека. Ты знаешь это, Люк. Останься только еще на один сезон. — Он отвернулся, и гнев его и ослепление прошли. Люк повернулся к своей нетронутой еде. — Послушай, — сказал дядя, — впервые у нас появляется настоящий шанс разбогатеть. Нам хватит средств, чтобы нанять несколько работников на следующий год. Не роботов — людей. Тогда ты сможешь отправиться в Академию, — он с трудом подыскивал слова, так как не привык просить. — Но теперь ты мне нужен здесь, Люк. Ты ведь понимаешь это, не правда ли? — Это еще один год, — упрямо возразил племянник, — еще один год! Сколько раз он уже слышал это раньше! Сколько раз они повторяли одну и ту же сцену с тем же результатом! Еще раз убедившись, что Люк уверился в его правоте, Оуэн отмахнулся от этого возражения. — Время пролетит так быстро, что ты и не заметишь. Люк быстро встал я отодвинул тарелку, к которой так и не притронулся. — Ты это говорил и в прошлом году, когда уезжал Биггс. — Он резко повернулся и почти выбежал из столовой. — Куда это ты, Люк? — обеспокоенно крикнула тетя Беру. Ответ Люка был полон черной горечи: — Кажется, никуда, — затем вспомнив о чувствительности тетушки, добавил: — я должен закончить чистку этих двух роботов. Когда Люк ушел, в столовой воцарилось молчание. Муж и жена ели механически. Наконец Беру оторвалась от еды и посмотрела на Оуэна. — Оуэн, нельзя держать его здесь вечно. Большинство его друзей, с которыми он рос, уехали отсюда. Академия так много значит для него. Ее муж апатично заявил: — Я вознагражу его в следующем году. Обещаю. Тогда или, возможно, через год у нас будут деньги. — Просто Люк не фермер, Оуэн, — твердо сказала тетушка Беру. — Он никогда не будет им. Как бы только ты ни старался сделать его фермером. В нем слишком много от его отца. В первый раз за вечер Оуэн озабоченно задумался, глядя на дверь, через которую вышел Люк. — Именно этого я и боюсь, — тихо сказал он.Люк поднялся на вершину. Он стоял на песке и наблюдал за двойным закатом. В постепенно меркнувшем свете песок становился золотистым, красновато-коричневым и пылающим ярко-оранжевым, прежде чем опустившаяся ночь приглушила яркие цвета до следующего дня. Скоро эти пески впервые зацветут плодоносной растительностью. Эта пустыня сменится буйством зелени. Эта мысль должна была привести Люка в восторг. Он должен был вспыхнуть от волнения, как и его дядя, описывающий приближающийся сбор урожая. Но Люк не чувствовал ничего, кроме огромной опустошенности. Даже возможность впервые в жизни иметь много денег не волновала его. Что можно было сделать с деньгами в Анкорхеде — да, может, и на всем Татуине, если на то пошло? Частица Люка, становящаяся в нем все больше и больше, доставляла ему беспокойство неудовлетворенности. Это было естественно для юноши в его возрасте, но Люк не понимал, почему это было сильнее в нем, чем у других. Когда ночной холод ползком по песку подобрался к от ногам, он отряхнул брюки и спустился к себе в гараж. Возможно, работа с роботами загонит его чувство сожаления глубоко в подсознание. Люк быстро окинул взглядом помещение, но не заметил никакого движения. Слегка нахмурившись, Люк вытащил из-за пояса небольшой прибор и переключил пару тумблеров. Из пульта управления послышался глухой шум. Сигнализатор позвал высокого робота. Тот вскрикнул от удивления и выпрыгнул из флаера. Не скрывая своей озадаченности, Люк подошел к нему. — Что то ты там прячешься? Робот, спотыкаясь, вышел из-за стабилизатора машины с видом отчаяния. Вдруг Люку пришло в голову, что, несмотря на включенный сигнализатор, Р2 все еще не было видно поблизости. Бессвязное бормотание ЗПиО объяснило причину его исчезновения, а возможно, и что-то, связанное с ним. — Я не виноват, — умоляющим голосом бессмысленно повторил он. — Пожалуйста, не отключайте меня. Он, должно быть, неисправен. Я говорил ему, не уходи, но он не послушался. Что-то сильно повредило его логические цепи. Он все время болтал о какой-то миссии, сэр. Я никогда раньше не видел робота, страдающего манией величия. Таких вещей не должно быть в устройстве логическою мышления роботов типа Р2Д2. — Ты имеешь в виду? — удивленно спросил Люк. — Да, сэр, он ушел. — Я сам убрал его блокирующее устройство, — медленно проговорил Люк. Он уже представлял себе лицо дяди. Последние сбережения вложены в этих двух роботов, говорил он ему. Выбежав из гаража, Люк начал метаться в поисках несуществующих причин, из-за которых Р2 отправился в свое странствие. ЗПиО следовал за ним по пятам. С ближайшего холма открылась бескрайняя пустыня, и Люк вытащил свой драгоценный бинокль, пытаясь найти своего выжившего из ума маленького работа. ЗПиО с трудом вскарабкался по песчаному склону и встал рядом. — Этот Р2 всегда причинял всем одни только беспокойства, — ворчал он. — Даже мне иногда становилось трудно понимать этих звездных роботов-богоборцев. Наконец Люк опустил бинокль и удивленно констатировал: — Но его нигде не видно. — Он грустно пнул ногой песок. — О, черт, как это я мог обмануть себя я убрать этот ограничитель. Дядя Оуэн убьет меня. — Прошу прощения, сэр, — с надеждой заговорил ЗПиО. — Но не можем ли мы последовать за ним? — В голове его металось видение джавов. Люк обернулся. Он изучающе посмотрел на приближающуюся к ним стену тьмы. — Только не ночью. Только из-за Рейдеров Пустыни ночью слишком опасно. Я не боюсь джавов, но эти Песчаные Люди… Нужно подождать до утра и тогда отыскать его следы. Снизу из дома раздался зов: — Люк, Люк, ты покончил с этими роботами? Я отключаю энергию на ночь. — Ладно, — крикнул Люк в ответ, но не отвечая на вопрос. — Я скоро спущусь, дядя Оуэн. — Повернувшись, он в последний раз посмотрел в сторону скрытого темнотой горизонта. — Ну и влип же я! Этот робот-малыш доставит мне кучу хлопот! — О, это он умеет делать великолепно, — с наигранной веселостью подтвердил ЗПиО. Люк с кислой миной посмотрел на него. Повернувшись, они оба начали медленно спускаться в гараж.
— Люк… Люк, — все еще борясь с остатками сна, Оуэн посмотрел по сторонам, расслабляя мышцы шеи. — Где он может слоняться в такую рань? — вслух произнес он, но не услышал ответа. В доме не было никаких признаков движения, а наверху он уже все проверил. — Люк! — снова крикнул он. Эхо отражалось от стен дома, казалось, передразнивая его. Резко повернувшись, он сердито направился на кухню, где Беру готовила завтрак. — Ты видела Люка сегодня утром? — спросил он как можно мягче. Она кинула на него быстрый взгляд, затем снова принялась за стряпню. — Да. Он сказал, что ему надо что-то сделать до того, как отправиться на нижний склон. Поэтому он ушел так рано. — До завтрака? — озабоченно нахмурился Оуэн. — Это на него не похоже. Он взял с собой новых роботов? — Кажется, да. Я уверена, что видела с ним по крайней мере одного из них. — Ну, — с расстановкой проговорил Оуэн, смущенный тем, что не было к чему придраться. — Лучше бы ему пригнать этих роботов на склон к полудню, иначе ему очень достанется.
Голова, скрытая под гладким белым металлом, высунулась из люка спасательного бота, служившего теперь основой дюны. Голос звучал уверенно, но устало: — Ничего, — сказал разведчик нескольким своим спутникам. — Никаких записей. Признаков обитаемости тоже на нем нет. Услышав это, солдаты опустили свои мощные излучатели. Один из солдат подозвал стоящего неподалеку офицера. — Это, несомненно, тот бот, который удрал с корабля повстанцев, сэр. Но на его борту не обнаружено ничего. — Тем не менее он благополучно совершил посадку, — пробормотал офицер словно про себя. — Он мог бы это сделать автоматически, если бы у него действительно была бы какая-то неисправность. Но автоматика никогда не включалась. Что-то здесь не так. — Вот почему на борту ничего нет, и нет даже намека на обитаемость, сэр, — произнес кто-то. В нескольких шагах от офицера на коленях стоял солдат. Он поднял какой-то предмет и протянул его офицеру. Это был кусок обшивки робота. Командир и подчиненный быстро обменялись многозначительными взглядами. Затем их взгляды устремились в сторону высоких дюн на севере.
Камешки и мелкий песок клубился под лэндспидером, скользящим на воздушной подушке над пустыней. Иногда машина слегка вздрагивала, когда на ее пути встречались углубления или невысокие подъемы, но потом снова плавно скользила дальше. Пилоту приходилось компенсировать неровности рельефа. Люк, откинувшись, сидел в кресле, наслаждаясь непривычной расслабленностью, в то время как ЗПиО умело вел мощный лэндспидер между дюн и выступающих из песка скал. — Ты довольно хорошо для робота управляешь лэндспидером, — с удовольствием заметил Люк. — Благодарю вас, сэр, — ответил польщенный ЗПиО, не спуская глаз с расстилающегося перед ним ландшафта. — Я не обманывал вашего дядю, говоря ему, что мое второе имя — разносторонность. И в самом деле, мне иногда приходилось выполнять самые трудновообразимые задания в условиях, которые привели бы в ужас моих конструкторов и создателей. Что-то звякнуло позади них, потом еще раз. Люк нахмурился и откинул фонарь кабины. Он немного покопался в моторе, и металлический лязг прекратился. — Ну, как теперь? — крикнул он. ЗПиО жестом показал, что ремонт удовлетворил его. Люк повернулся лицом вперед и снова закрыл фонарь кабины. Его внимание снова было приковано к пустыне. — Говорят, что старик Бен Кеноби живет где-то в этих краях. И хотя никто не знает, где именно, мне непонятно, как малыш Д2 мог так быстро преодолеть такое расстояние. Выражение лица Люка было удрученным. — Мы, должно быть, проглядели его, потеряв среди дюн. Он может быть где угодно. А дядя Оуэн, вероятно, уже интересуется, почему я все еще не вышел с ним на связь с южного склона. Подумав немного, ЗПиО предложил: — Сэр, может быть, вам поможет, если вы скажете, что во всем виноват я. Люк, казалось, ожил, услышав это предложение. — Конечно… он в тебе сейчас особенно нуждается. Он, возможно, деактивирует тебя на пару дней или частично сотрет твою память… — Деактивирует? Сотрет память?! — ЗПиО торопливо добавил: — Хотя тут я подумал еще раз, сэр, Р2 был бы сейчас с нами, если бы вы не убрали тот ограничительный болт. — Но на уме Люка сейчас было нечто более важное, чем выяснение того, кто виноват в побеге Р2. — Подожди немного, — посоветовал он, неожиданно уставившись на прибор. Маленький сканер показывал впереди что-то неподвижное. На таком расстоянии трудно было различить очертания, но, судя по размерам, это мог быть именно сбежавший робот. Лэндспидер рванулся вперед, когда ЗПиО нажал на акселератор, но находившийся в нем человек и робот совершенно не подозревали, — чьи-то глаза внимательно наблюдают за машиной.
Эти глаза не были механическими, но и не были совсем человеческими. Никто не мог сказать наверняка, так как никто не видел так близко Тусканских Рейдеров — неофициально называемых Пограничными фермерами или Песчаными Людьми. Тусканы не позволяли исследовать себя вблизи, отгоняя от себя возможных исследователей методами настолько же совершенными и эффективными, насколько и нецивилизованными. Некоторые ксенологи считали их родственниками джав. Еще меньше их предполагало, что джавы были следующей ступенью развития Песчаных Людей. Но эту теорию, как неправильную, отбрасывало большинство серьезных ученых. Обе эти расы использовали плотно облегающую тело одежду, чтобы защититься от двойной дозы радиации двух светил Татуина, но на этом совпадения и кончались. Вместо тяжелых тканных плащей джав, Песчаные Люди обматывали себя, подобно мумиям, в бесконечные обмотки из обрывков тряпок и материи. Так, если джавы боялись всего, Тусканские Рейдеры не боялись ничего. Песчаные Люди были больше по размерам, сильнее и немного агрессивнее. К счастью, для людей, обитавших на Татуине, Рейдеров было мало и они предпочитали вести свой кочевой образ жизни в наиболее необжитых районах Татуина. Поэтому контакты между людьми и Тусканскими Рейдерами были чрезвычайно редки, хотя и протекали весьма бурно. Рейдеры убивали не более нескольких людей в год. А так как люди в долгу не оставались, не всегда, конечно, оправданно, между этими двумя расами на планете существовало что-то вроде мира до тех пор, пока одна из сторон не получала преимущества. Рейдер почувствовал, что эта нестабильная ситуация временно склонилась в его пользу, и он собирался в полной мере воспользоваться этим преимуществом, нацелив свое оружие на лэндспидер. Но его спутник ухватился за ружье товарища и отвел ударом руки вниз до того, как тот успел выстрелить. Это послужило поводом для ожесточеннейшей перепалки между ними. А лэндспидер между тем улетал прочь своим курсом, пока они громко обменивались мнениями на языке, состоявшем в основном из согласных. Потому ли, что лэндспидер стал недосягаемым для них или один Рейдер ударил другою, но оба прекратили дискуссию и соскользнули вниз по внешнему склону высокой скалы. При их приближении два банта внизу зашевелились, сопя и переступая с ноги на ногу. Каждый из них был размером со среднего динозавра, и у них были яркие блестящие глаза и густой мех. Они нетерпеливо шипели, глядя на приближение двух людей, которые оседлали их и вскарабкались в седла. Получив пинок, банты поднялись. Двигаясь медленно, но огромными шагавши, два массивных животных, вооруженных устрашающими бивнями, устремились вниз по крутому склону, подгоняемые своими нетерпеливыми и такими же огромными всадниками. — Это действительно он, — сказал Люк со странным чувством злости и удовлетворения, увидев маленького трехногого робота. Лэндспидер сделал вираж и опустился на дно огромного песчаного каньона. Люк вынул из-за сидения ружье и закинул себе за спину. — Обойди его спереди, ЗПиО, — приказал он. — С удовольствием, сэр, — откликнулся ЗПиО. Р2 явно заметил их приближение, но не пытался бежать. В любом случае он навряд ли смог обогнать лэндспидер. Р2 просто, остановившись, ждал, пока лэндспидер не сделает плавную дугу возле него. ЗПиО резко остановил машину, обдав маленького робота небольшим песчаным вихрем. Завывание двигателя перешло в тихий гул холостого хода, когда ЗПиО посадил лэндспидер. Последний вздох мотором, и машина замерла неподвижно. Осторожно осмотрев каньон, Люк выпустил своего спутника на каменистое дно и тот подошел к Р2Д2. — И куда это ты направлялся? — резко спросил он. Изнутри маленького робота донесся тихий извиняющийся свист, но теперь разговор вел не несговорчивый хозяин, а ЗПиО. — Хозяин Люк — твой законный владелец. Как ты мог так легко уйти от него? Ну, а теперь, когда он нашел тебя, больше не болтай ни о каком Оби ван Кеноби. Я не знаю, где ты подхватил это имя — да и эту мелодраматическую голограмму тоже. Р2 начал гукать, возражая, но негодование ЗПиО было слишком велико, чтобы выслушивать оправдания. — И не говори мне о своей миссии. Какая чепуха! Тебе еще повезло, что хозяин Люк не взорвал тебя, разнеся на миллион кусочков прямо на месте. — Ну, это в самом деле невозможно, — признался Люк, немного ошеломленный неожиданной мстительностью ЗПиО. — Пойдем, уже поздно. — Он посмотрел на быстро поднимающееся солнце. — Я надеюсь, мы вернемся до тот, как дядя Оуэн рассердится по-настоящему. — Если вы не против, я бы сказал, что… — продолжал ЗПиО, явно не желавший, чтобы Р2 отделался так легко — что, мне кажется, его следует деактивировать, пока вы не перенесете его в безопасное место. Например, в гараж. — Нет, теперь он будет вести себя хорошо. — Люк строго посмотрел на тихо гукающего робота. — Надеюсь, ты получил хороший урок? Нет нужды в… Малыш Р2 неожиданно без предупреждения высоко подпрыгнул над почвой — что было не так уж легко, принимая во внимание слабые пружины на его ногах. Его цилиндрическое тело вертелось и крутилось, он издавал какофонию из свистков, гудков и электронных восклицаний. Люк устал, но он не был встревожен. — В чем дело? Что с тобой происходит? — Он уже начал понимать, почему терпению ЗПиО приходит конец. С него самою уже тоже хватало всех чудачеств взбалмошного робота. Несомненно, Р2 запечатлел голограмму девушки случайно, а затем воспользовался его, чтобы обмануть его, Люка, и заставить вывернуть болт блокирующего устройства. Возможно, ЗПиО был прав. И все-таки, если Люк перестроит его контуры и прочистит логические цепи, из него получится отличный помощник для фермера. Только… если дело было в этом, то почему ЗПиО так озабоченно озирается по сторонам? — О, боже мой, сэр, Р2 заявляет, что с юго-востока к нам приближается несколько существ неизвестного вида. Это могло быть еще одной попыткой робота обмануть его, но Люку не пришла в голову такая мысль. Он мгновенно сорвал с плеча ружье и включил питание. Осмотрев горизонт в указанном направлении, он ничего не обнаружил. Это его не удивило, ведь Песчаные Люди умели маскироваться. Вдруг Люк понял, как далеко они забрели и какое огромное расстояние покрыл их лэндспидер. — Я никогда не бью в этой местности, так далеко от фермы, — сказал он ЗПиО. — Здесь живут какие-то ужасные существа. Не все они уже классифицированы и описаны. И лучше относиться ко всему незнакомому с опаской. Конечно, если то что-то совершенно новое… — Любопытство подталкивало его. Может, это была всего-навсего уловка Р2. — Давай посмотрим, — решил он. Крадучись и держа наготове ружье, он пошел с ЗПиО вперед, к вершине ближайшей дюны. К тому те он старался не терять из виду и Р2. Добравшись до вершины и распластавшись на ней, он сменил ружье на микробинокль. Внизу простирался каньон, упиравшийся в изъеденную ветром и песком стену. Медленно передвигая бинокль вдоль каньона, он увидел неожиданно двух привязанных животных. Банты — и без седоков! — Вы что-то сказали, сэр? — хрипло спросил ЗПиО, подползая к Люку сзади. Его механизм для передвижения не был приспособлен для таких случаев, для подъемов и карабканья по склонам на свежем воздухе под палящими лучами солнца. — Конечно, это банты, — прошептал Люк через плечо, не подумав от волнения, что ЗПиО не мог бы отличить банта от панды. Он снова уставился в бинокль, немного сменив фокусировку. — Подожди-ка… точно, это Песчаные Люди. Я вижу одного из них. Что-то темное неожиданно загородило ему видимость. На мгновение он подумал, что, видимо, это упал камень. Он раздраженно опустил бинокль и протянул руку, чтобы убрать мешающий ему предмет в сторону. Рука дотронулась до чего-то, напоминающего мягкий металл. Это была замотанная нога размером с обе ноги Люка. Вздрогнув от неожиданности, юноша глянул вверх… еще выше. Огромная фигура свирепо смотрела на него сверху вниз, и это был не джава. Казалось, что она выросла прямо из песка. ЗПиО испуганно шагнул назад и потерял под ногами опору. Голоскопы его просто взвыли, и он полетел вниз по склону. Замерев на месте, Люк слышал удары и громыхание от падения. ЗПиО по крутому склону у нет за спиной, которые становились все тише и тише. Когда первое потрясение от встречи прошло, Рейдер издал страшный вопль ярости и удовольствия и обрушил на юношу свое страшное оружие. Обоюдоострый топор-тесак разрубил бы череп Люка на две аккуратные половинки, если бы тот не поднял вверх свое ружье, больше инстинктивно, чем из-за точного расчета. Ружье отразило удар, но только в первый и последний раз. Изготовленный из обшивки разграбленного грузового звездолета, огромный топор разрубил ствол и превратил сложное внутреннее устройство в кучу конфетти, годное только на металлолом. Люк откатился назад и очутился на краю каменистого обрыва. Рейдер медленно приближался к нему, держа свой топор высоко над завернутой в тряпки головой. Он громко засмеялся, и смех его был еще ужаснее и нечеловечнее, потому что искажался решетчатым светофильтром, защищающим его от песка. Люк попытался объективно оценить свое положение, как учили его в школе специалисты по выживанию. Вся беда заключалась в том, что у него пересохло во рту, руки тряслись, и он был совершенно парализован страхом. И вот теперь, когда Рейдер снова стоял перед ним, а позади был смертельно опасный крутой откос дюны, что-то всплыло в его мозгу и он сделал самое простое, что можно было сделать в таком случае — потерял сознание. Рейдеры не заметили Р2Д2, видавшегося в небольшое углубление между двумя скалами, в изобилии торчащими вокруг лэндспидера. Один из Рейдеров нес неподвижное тело Люка. Он бросил бесчувственного юношу на куски щебня и песок рядом с лэндспидером, затем присоединился к своим товарищам, снующим вокруг машины. Груз из лэндспидера и его запасные части были разбросаны повсюду. Изредка грабители приостанавливали свою деятельность и некоторые из них ругались и дрались из-за наиболее понравившейся добычи. Горячий бриз слабо шевелил воздух над каньоном. Далеко на западе что-то заревело. Раскаты грохота отразились от стен ущелья и жутко подбирались к грабителям, словно огромное чудовище. Песчаные Люди мгновенно замерли, прекратив грабеж. Затем, издавая громкие испуганные крики и стоны, они бросились прочь от хорошо заметного вдали лэндспидера. Леденящий кровь рев раздался еще раз, теперь уже ближе. Песчаные Люди почти добежали до ожидавших их бантов, которые тоже испуганно прижимались к каменистой почве и рвались с привязи. Хотя для Р2Д2 звук этот ничего не означал, маленький робот старался еще глубже забиться в свое убежище. Оглушительный рев приближался. Судя по реакции Песчаных Людей, с этим раскатистым ревом было связано что-то ужасное. Это ужасное и кровожадное было настолько безумно, что могло и не отличить съедобную органику от несъедобного металла робота. Там, где несколько мгновений назад Тусканские Рейдеры рыскали вокруг лэндспидера, копаясь в его внутренностях, не осталось даже пыли, поднятой их движением. Р2Д2 отключил все функции, кроме жизненно необходимых, стараясь свести до минимума громкость приближающегося и рассекающего воздух рева. На вершине расположенной неподалеку дюны появилось существо. Оно осмотрелось и направилось к лэндспидеру.
5
Существо было высоким, но все же не такого исполинского роста, как Рейдеры. Р2 нахмурился, проверяя систему своих окуляров, и вновь включил все механизмы. Неизвестное существо было очень похоже на пожилого мужчину. На нем был потрепанный плащ и свободная накидка, а также несколько ремней, узлов и непонятного вида приборов. Р2 посмотрел за спину человека, но не обнаружил никаких следов преследующего его кошмара. Да и человек не выглядел испуганным. И как показалось Р2, человек выглядел даже довольным. Было невозможно сказать, где кончались одежды странного пришельца и начиналась его кожа. Это старое лицо сливалось с присыпанной песком материей, и борода его казалась всего лишь продолжением болтающихся нитей, покрывающих грудь. От этого морщинистого лица веяло воспоминаниями о непохожих на пустыню мирах, о сильном холоде и бывших радостях. Хищно изогнутый нос подобно высокой скале возвышался среди этого водоворота морщин и шрамов. Глаза, сиявшие на этом лице, были лазурного цвета и были похожи на жидкие кристаллы. Человек улыбнулся сквозь пыль, песок и бороду, покрывавшие его лицо, затем посмотрел в сторону и заметил неестественно лежащее возле лэндспидера тело человека. Убедившись, что Песчаные Люди стали жертвой какого-то пустынного феномена — кстати забыв, что он тоже сам слышал этот же звук, — а также уверенный, что незнакомец не сделает Люку ничего плохого, Р2 изменил свое положение, стараясь разглядеть незнакомца получше. Звук падения маленького камешка, который он случайно задел, был едва различим для его электронных сенсоров, но человек вздрогнул, как при выстреле. Он посмотрел прямо на укрытие Р2, все еще улыбаясь. — Эй, там, — позвал он удивительно резонирующим голосом. — Иди сюда, мой маленький друг, не бойся. В этом голосе было что-то открытое и ободряющее. Во всяком случае, общество незнакомого человека было предпочтительнее, чем одиночество в пустыне. Выбравшись из своего укрытия, Р2 направился к распростертому на песке Люку. Круглое туловище робота наклонилось вперед, рассматривая безжизненное тело юноши. Изнутри робота раздавались грустные посвистывающие звуки. Подойдя поближе, старик наклонился над юношей и дотронулся рукой до его лба. Еще недавно лежащий без сознания Люк сразу зашевелился и что-то пробормотал, будто во сне. — Не беспокойся, — сказал незнакомец Р2, - скоро он будет в полном порядке. Как бы в подтверждение его слов, Люк моргнул и, непонимающе уставясь в небо, проговорил: — Что произошло? — Расслабься, сынок, — сказал ему старик, присев на корточки рядом с ним. — У тебя был трудный день. — Он снова по-мальчишески улыбнулся. — Тебе здорово повезло, что твоя голова все еще на твоих плечах. Люк осмотрелся по сторонам, и его взгляд остановился на склонившемся над ним лицом старика. Он узнал его, и это чудесным образом сказалось на его самочувствии. — Бен… Ну, конечно же, — неожиданное воспоминание заставило его в страхе отшатнуться. Но Песчаных Людей нигде не было видно. Он медленно осел. — Бен Кеноби, как я рад вас видеть! Поднявшись, старик осмотрел дно ущелья и неровный край срезанной стены наверху. Одной ногой он расшвыривал песок. — В пустынях Дхухладана не так-то легко путешествовать. Со стороны путешественника было бы ошибкой испытывать на себе гостеприимство Тусканских Рейдеров. Его взгляд снова устремился на пациента. — Скажи мне, молодой человек, что привело тебя так далеко в никуда? Люк кивнул на Р2Д2. — Этот маленький робот. Недавно я думал, что он сошел с ума, заявив, что он ищет своего бывшего хозяина. Теперь я так не думаю. Я никогда не встречал такою верного робота — заблудшего или какого другого. Его, кажется, ничто не может остановить, он пытался обмануть даже меня. Люк посмотрел снизу вверх. — Он утверждает, что является собственностью некоего Оби ван Кеноби, — Люк кинул взгляд на старика. Тот никак не отреагировал на это. — Это ваш родственник? Мой дядя считает, что такой человек существовал в действительности. Или же это какая-то посторонняя информация, случайно просочившаяся в блок основных функций маленького робота? Глубокая задумчивость удивительно преобразила черты изборожденного морщинками и изъеденного песком лица. Кеноби, казалось, думал над ответом, бессознательно почесывая пропыленную бороду. — Оби ван Кеноби, — повторил он. — Оби ван Кеноби… ну, я давно не слышал этого имени. Очень давно. Занятно. — Мой дядя сказал, что он умер, — с плавностью сообщил Люк. — Нет, он не умер, — уверенно поправил его Кеноби. — Пока еще нет. Люк взволнованно поднялся на ноги, совершенно забыв о Тусканских Рейдерах. — В таком случае, вы его знаете? Упрямая мальчишеская улыбка снова прорезала это сочетание морщинистой кожи и бороды. — Конечно, я знаю его: это я сам. Как, возможно, ты и подозревал, Люк. Хотя с тех пор, как ты родился, меня уже не хотят звать Оби ван. — Тогда, — сказал Люк, указывая на Р2Д2, - этот маленький робот принадлежит вам, как это он заявил. — Ну, тут вот в чем дело, — открыто сказал озадаченный Кеноби. — Я не могу вспомнить, чтобы у меня когда-то был робот, тем более такой совершенный механизм, как Р2. Очень интересно, очень интересно. Что-то вдруг привлекло внимание старика к груде близлежащих холмов. — Мне кажется, нам лучше воспользоваться твоим лэндспидером. Пески знают, что Песчаных Людей легко напугать, но вскоре они возвратятся в еще большем количестве. Не так-то легко отказаться от такой добычи, как лэндспидер, и в конце концов они далеко не джавы. — Поднеся как-то по особенному обе руки к лицу, Кеноби глубоко вдохнул воздух и издал жуткое рычание, заставившее Люка вздрогнуть. — Это заставит этих увальней еще долго бежать отсюда, — с чувством удовлетворения сказал старик. — Это рычание крейстского дракона, — с чувством восхищения сказал Люк. — Как это вам удается? — Я покажу как-нибудь это тебе, сынок. Это не слишком трудно. Нужно придать правильное направление хорошо тренированным голосовым связкам и побольше вдохнуть воздуха. Ну, если бы ты был имперским чиновником, я смог бы тебя научить прямо сейчас, но ты им не являешься, — он снова посмотрел на гряду холмов. — И я не думаю, что сейчас для этот подходящее время. — Не буду спорить, — Люк почесал свой затылок, — ну что же, отправляемся. Именно в этот момент Р2 жалобно бипнул и завертелся на месте. Люк не мог перевести электронного свиста, но вдруг понял его причину. — ЗПиО! — озабоченно воскликнул юноша. Р2 уже мчался со всех ног от лэндспидера. — Пойдемте, Бен! Маленький робот привел их к краю большой ямы. Он остановился там, показывая вниз и жалобно попискивая. Люк посмотрел туда, куда показывал Р2, затем осторожно стал спускаться по ровному осыпающемуся склону. Кеноби без видимых усилий следовал за ним. ЗПиО лежал на песке у конца склона. Его облицовка была помята и сильно повреждена. Отломанная рука лежала неподалеку. — ЗПиО! — позвал Люк. Ответа не было. Люк потряс его за плечо, но в роботе ничего не включилось. Открыв панель на его спине, Люк несколько раз включил и выключил переключатель. Послышалось гудение, но оно снова стихло, снова гудение, снизившееся до обычного, чуть слышною урчания. Опираясь на оставшуюся руку, ЗПиО повернулся и сел. — Где это я? — пробормотал он, прочищая свои фоторецепторы. Тут он узнал Люка. — О, простите, сэр. Я, должно быть, сильно оступился. — Тебе повезло, что одна из твоих основных цепей еще действует, — сказал ему Люк. Он многозначительно глянул на вершину холма. — Ты можешь стоять? Мы должны выбраться отсюда до возвращения Песчаных Людей. Сервомоторы ЗПиО взвыли от напряжения, но он быстро отказался от бесполезных попыток. — Я думаю, что не смогу. Вы идите, хозяин, нет смысла рисковать из-за меня. Мне конец. — Ну, нет, — сказал Люк, привязавшийся, как ни странно, к этому недавно встреченному роботу. К тому же ЗПиО не был похож на обычного некоммуникабельного сельскохозяйственного робота, с которыми Люк привык иметь дело. — Как ты смеешь так говорить, ЗПиО! — Логично, — отозвался бедняга. Люк сердито покачал головой. — Пораженец! С помощью Люка и Бена Кеноби ЗПиО с трудом сумел встать на ноги. Малыш Р2 наблюдал за всем происходящим стоя у края ямы. Задержавшись на середине склона, Кеноби подозрительно принюхался. — Быстрее, сынок, они снова приближаются. Пытаясь смотреть на ноги и одновременно на окружающие их скалы, Люк изо всех сил пытался вытащить ЗПиО из ямы.Обстановка хорошо укрытой пещеры Бена Кеноби была спартанской и неудобной, выражая специфические электрические вкусы хозяина. Она не понравилась бы многим людям. В хилом помещении было какое-то подобие скудного комфорта, так как здесь умственным способностям придавалось большее значение, чем удобствам неуклюжего человеческого тела. Им удалось покинуть каньон до того, как Тусканским Рейдерам удалось подтянуть подкрепления. Следуя указаниям Кеноби, Люк оставил позади себя такой запутанный след, что никакой, даже самый сверхчувствительный джава не смог бы выследить его. В течение нескольких часов Люк игнорировал соблазны пещеры Кеноби и сидел в углу, обставленном как хорошо оборудованная и оснащенная ремонтная мастерская, стараясь прикрепить отломанную руку ЗПиО. К счастью, автоматические предохранители при такой чудовищной перегрузке великолепно сработали, отключив электронные нервы и ганглии и не причинив особого вреда. Ремонт заключался лишь в том, чтобы присоединить отломанную руку, а затем включить механизмы самовосстановления. Если бы рука была сломана не в суставе, а посередине «кости», отремонтировать ее можно было бы только в заводских условиях. Пока Люк был занят ремонтом, Кеноби обратил свое внимание на Р2Д2. Низенький робот неподвижно сидел на прохладном полу пещеры, а старик ковырялся в его металлических внутренностях. Наконец он выпрямился и со вздохом удовлетворения закрыл панель робота. — Ну, теперь посмотрим, что ты такое, мой маленький друг, и откуда ты взялся. А так как Люк почти закончил, слов Кеноби было вполне достаточно, чтобы выманить его из ремонтного отделения пещеры. — Я видел часть послания, — начал он. — И я… Перед маленьким роботом в воздухе снова появилось это удивительное изображение. Люк замолчал, вновь пораженный загадочной красотой девушки. — Да, кажется, вот в чем было дело, — задумчиво произнес Кеноби. Изображение продолжало мерцать, что говорило о поспешности записи. Но сейчас, как восхищенно заметил Люк, изображение было намного резче и лучше очерчено. Было очевидным одно — Кеноби отлично разбирался в вещах гораздо более сложных, чем собирание хлама в пустыне. — Генерал Оби ван Кеноби, — говорил мелодичный голос. — Я говорю от имени мировой семьи Альдебарана и от имени Союза за восстановление Республики. Я нарушаю ваше уединение по просьбе моего отца Бейла Органы, вице-короля и Первою Председателя системы Альдебарана. — Кеноби выслушивал это необычное сообщение, а глаза Люка открылись настолько широко, что казалось, вот-вот вылезут из орбит. — Много лет назад, Генерал, — продолжал голос, — вы служили старой Республике в Клонских войнах. Теперь мой отец умоляет вас помочь нам снова, в этот отчаянный период времени. Он хотел бы, чтобы вы присоединились к нему на Альдебаране. Вы просто должны прибыть к нему. Я сожалею, что не могу лично передать вам просьбу моего отца. Мне не удалось выполнить мою миссию и встретиться с вами лично. Поэтому я была вынуждена прибегнуть к этому опосредованному способу общения. В мозгу этот робота Д2 заложена информация, жизненно важная для существования Союза. Мой отец знает, как извлечь ее. Я умоляю вас доставить этого робота на Альдебаран в целости и сохранности. Она на мгновение замолчала. Потом продолжала. Теперь ее речь была более тороплива и менее официальна. — Вы должны помочь мне, Оби ван Кеноби. Вы — моя последняя надежда. Меня схватили агенты Империи. От меня они ничего не узнают. Все, что им нужно знать, заложено в тайниках памяти этого робота. Не подведите нас, Оби ван Кеноби. Не подведите меня!!! На месте хрупкого изображения появилось небольшое облачко трехмерного пространства. Потом и оно исчезло. Р2Д2 выжидательно смотрел на Кеноби. Ум Люка был затуманен, словно пруд, в который вылили мазут.Потеряв опору, его глаза и мысли обратились к способному на невероятное старому человеку, сидевшему рядом с ним. Старик. Сумасшедший колдун. Бродяга-пустынник и бездомный скиталец, каким его всегда знали его дядя и все остальные, насколько мог вспомнить Люк. Если высказанное на одном дыхании и проникнутое тревогой послание молодой девушки, воспроизведенное в прохладном воздухе пещеры произвело на Кеноби хоть какое-то впечатление, он не показал этого никак. Опершись спиной о каменную стену пещеры, он задумчиво поглаживал свою бороду и неторопливо попыхивал огромной, причудливой формы, трубкой, поблескивающей хромировкой. Люк снова представил себе это простое, но прекрасное лицо. — Она так… так… — его фермерское воспитание помешало ему найти нужное сравнение. Что-то в послании заставило его посмотреть на старика с недоверием. — Генерал Кеноби, вы воевали во время Клонских войн. Но… это же было так давно. — Гм, да… — согласился Кеноби так непринужденно, словно обсуждая новый рецепт тушеного мяса с рисом. — Полагаю, что это было довольно давно. Когда-то я был Рыцарем Джедай. Как… — добавил он, оценивающим взглядом окинув юношу. — Как и твой отец. — Рыцарь Джедай, — повторил Люк благоговейно. Он был смущен. — Но мой отец не участвовал в Клонских войнах. Он не был Рыцарем, а всего лишь штурманом на пассажирском космическом корабле. Мундштук трубки потонул в улыбке Кеноби. — Так говорил тебе твой дядя, — он, казалось, думал о чем-то своем. — Оуэн Ларс не был согласен во взглядах с твоим отцом, его мыслями и жизненной философией. Он считал, что твой отец допущен был оставаться здесь, на Татуине, и не вмешиваться. — Он снова, как бы безразлично, пожал плечами. — Ну, он думал, что твоему отцу лучше бы было остаться здесь и заниматься фермерством. Люк напряженно молчал, а старик отрывочно рассказывал ему о жизни человека, которого Люк раньше видел лишь сквозь призму суждений своего дяди. — Оуэн всегда боялся, что полная приключений жизнь твоего отца может повлиять на тебя, может увести тебя из Анкорхеда, — он медленно покачал головой, выражая свое сожаление при воспоминаниях об этом. — Боюсь, что в твоем отце было очень мало от фермера. Люк отвернулся. Он снова начал очищать от песка высокого ЗПиО. — Он был лучшим пилотом из всех, кого я знал, — продолжал Кеноби. — И он был храбрым солдатом. Сила… в нем был силен инстинкт. — На несколько мгновений Кеноби действительно показался Люку стариком. — Он также был верным другом. Неожиданно в этих проницательных глазах одновременно со старческим выражением появился мальчишеский блеск. — Как я слышал, ты сам неплохой пилот. Пилотирование и навигация не передаются по наследству, но зато наследуются некоторые качества, необходимые, чтобы получился хороший пилот. Их-то ты наверняка и унаследовал. Хотя даже утку надо учить плавать. — Что такое утка? — с интересом спросил Люк. — Не обращай внимания. Понимаешь, ты во многом похож на своего отца. — Невозмутимый, оценивающий взгляд Кеноби привел Люка в смущение. — Ты сильно вырос с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Не зная, что на это ответить, Люк молчаливо вещал, а Кеноби снова углубился в размышления. Спустя некоторое время старик зашевелился, очевидно, приняв какое-то решение. — Кстати, я вспомнил, — заявил он с обманчивой непринужденностью. — У меня есть кое-что для тебя. — Он поднялся и подошел к пузатому старомодному комоду. Затем он начал рыться в нем. Из его ящика появлялись и разбрасывались по пещере различные загадочные вещи, но потом они снова вернулись в комод на свои места. Некоторые из них Люк узнавал. Так Кеноби явно искал что-то важное, он воздерживался от вопросов по поводу других, очень соблазнительных безделушек. — Твой отец хотел, — сказал Кеноби, — чтобы, когда ты подрастешь, у тебя было… если я когда-нибудь смогу найти этот чертов прибор. Еще раньше я пытался вручить это тебе, но твой дядя не разрешил. Он считал, что у тебя могут появиться какие-либо глупые мысли и что ты последуешь за Оби ван Кеноби в конце концов в какой-нибудь идеалистический поход. Именно поэтому, Люк, и не уживались твой отец и дядя Оуэн. Ларс не тот человек, чтобы позволять идеалам вмешиваться в бизнес, в то время как твой отец даже не считал нужным спорить об этом. Его решения в таких вопросах были инстинктивные, как и его пилотирование. Люк кивнул. Он закончил чистить ЗПиО и осматривался в поисках детали, чтобы вставить ее в открытую панель робота. Найдя ограничительный модуль, он открыл крепежные замки механизма и начал вставлять его обратно на место. ЗПиО наблюдал за его действиями и, казалось, едва заметно морщился. Люк долго смотрел в его металлопластиковые рецепторы. Затем положил модуль на слесарный станок и закрыл панель ЗПиО. Тот ничего не сказал. Вдруг Люк услышал сзади довольное ворчание приближающегося Кеноби. Тот протянул Люку небольшой, самого безобидного вида прибор, который тот с интересом начал рассматривать. В основном это приспособление состояло из короткой толстой рукоятки с несколькими кнопками на ней. У основания рукоятки крепился круглый металлический диск по диаметру немного больше, чем раскрытая ладонь Люка. И в диск, и в рукоятку были встроены несколько странных, похожих на бриллианты, кристаллов. Кроме того, это был самый массивный из всех энергоблоков, которые Люк когда-либо видел. Обратная сторона диска была отполирована до зеркального блеска. Но именно энергоблок больше всего озадачил Люка. Чем бы это ни было, согласно видимой величине энергоблока, это устройство потребляло океан энергии. Несмотря на заявление Бена, что прибор принадлежал его отцу, он выглядел совсем новехоньким. Очевидно, Кеноби очень бережно хранил его. Только несколько небольших царапин на рукоятке указывали на то, что им пользовались раньше. — Сэр! — раздался знакомый голос, который Люк не слышал ухе давно. — Что? — Люк оторвал взгляд от предмета. — Если я вам больше не нужен, — сказал ЗПиО, — я считаю, что мне нужно ненадолго отключиться. Это может помочь арматуре срастись, к тому же мне пора пройти внутренний саморемонт. — Конечно, давай, — с отсутствующим видом сказал Люк, снова с изумлением рассматривая предмет, который он держал в руках. ЗПиО замолчал, огоньки в его закрытых глазах временно погасли. — Что это? — спросил юноша, несмотря на все усилия, так и не поняв назначения прибора. — Это луч-сабля твоего отца, — сказал ему Кеноби. — Когда-то она использовалась повсюду. Да и до сих пор его пользуются в некоторых уголках Галактики. Люк осмотрел кнопку на рукоятке, затем осторожно дотронулся до яркой кнопки рядом с зеркальной гладью диска. Из диска мгновенно вырвался бледно-голубой луч толщиной с большой палец. Он светился очень интенсивно, и длина его не превышала метра. И он не исчезал, оставаясь таким же ярким и интенсивным, как и у основания диска. Странно, но Люк не чувствовал тепла этого луча, но все же старался не прикасаться к нему. Он знал, что может сделать луч-сабля, хая и никогда не имел с ним дело. Он мог с такой же легкостью пробить дыру в каменной стене пещеры Кеноби, как и в человеческом теле. — Это было штатное общепринятое оружие Рыцарей Джедай, — объяснил Кеноби. — Не такое неуклюжее и неточное, как, например, бластер. Чтобы пользоваться им, нужен был не только хороший глазомер, но и большое умение. Любой может пользоваться бластером или взрыворезом, но умение хорошо обращаться с лучом-саблей было отличительным признаком незаурядности, — рассказывая это, старик расхаживал по полу пещеры. — На протяжении более чем тысячи поколений, Люк, Рыцари Джедай были самой могущественной и самой уважаемой силой в Галактике. Они были защитниками и гарантами мира и справедливости в старой Республике. Люк так и не спросил, что с ним случилось. Подняв глаза, Кеноби увидел, что юноша рассеянно смотрит в никуда, едва ли воспринимая что-либо из рассказа старика. Кто-нибудь и упрекнул бы Люка в отсутствии внимания, но только не Кеноби. Будучи более чувствительным, чем обычные люди, он молчаливо ждал, пока молчание не стало тягостным для Люка и тогда Люк заговорил: — Как умер мой отец? — медленно проговорил он. Кеноби заколебался, и Люк почувствовал, что старику именно об этом я не хочется говорить. Но в отличие от Оуэна Ларса, Кеноби не был способен прикрываться удобной ложью. — Его предал я убил очень молодой Джедай по имени Дарт Вейдер, — мрачно произнес Кеноби. Он не смотрел на Люка. — Юноша, которого учил я. Один из моих самых способных учеников… и одна из самых больших моих неудач. Кеноби снова зашагал по пещере. — Вейдер воспользовался тем, чему я его научил, а также своей внутренней силой во имя зла, помогая последним продажным Императорам. Когда Рыцари Джедай были рассеяны, дезорганизованы или убиты, некому стало бороться с Вейдером. Сегодня почти все Рыцари мертвы. На лице Кеноби мелькнуло нечто вроде сочувствия. — Они были слишком добры, слишком доверчивы, когда дело касалось их процветания. Они слишком верили в непоколебимость Республики, не понимая, что, хотя тело и было здоровым, душа ее могла заболеть и ослабнуть, став беззащитной против манипуляций таких продажных индивидуумов, как Император. Жаль, что я не знал, чего добивался Вейдер. Иногда мне кажется, что он только выжидает, готовя какую-то непредсказуемую мерзость. Такова судьба того, кто постигает Силу и поддается ее недоброй половине. Лицо Люка выражало недоумение. — Сила? Ухе во второй раз вы упоминаете Силу. Кеноби кивнул. — Иногда я забываю, в чьем присутствии я болтаю. Проще говоря, Сила — это то, с чем Рыцари Джедай должны иметь дело. Не будучи пока объясненной по-настоящему, она, по теориям ученых, является энергетическим полем, вырабатываемым живыми существами. Древний человек подозревал о ее существовании, но в течение всех тысяч поколений так и не познал ее значения. Только отдельные люди могут постичь Силу такой, какая она есть. Мы безжалостно приклеивали ярлыки: шарлатаны, жулики, мистики и еще более худшие. Еще меньше людей могли использовать ее. Так как обычно она не поддавалась их примитивным, мало изученным попыткам управления. Она еще нередко бывала для них слишком могущественной. Соотечественники часто понимали ее неправильно и даже еще хуже. Обеими руками Кеноби сделал широкий всеобъемлющий жест. — Сила окружает каждого из нас. Некоторые считают, что именно она направляет наши действия, а не наоборот. Постижение Силы и умение управлять ею и принесло Рыцарям Джедай их особое могущество. Кеноби опустил руки и посмотрел на Люка. Юноша начал беспокойно ерзать, охваченный смущением. Когда Кеноби заговорил снова, голос его звучал так бодро и молодо, что Люк невольно вздрогнул. — Ты тоже должен научиться обращению с Силой, Люк, если хочешь отправиться со мной на Альдебаран. — Альдебаран! — Люк от удивления вскочил с ремонтного табурета. — Как я могу поехать на Альдебаран, если не знаю даже, где он находится! — Испарители, роботы, урожай — это окружение неожиданно поглотило его; обстоятельства, интересовавшие его ранее, и незнакомые произведения других культур сейчас лишь пугали его. Он бессмысленно огляделся, избегая проницательного взгляда Кеноби. Старика Бона… — Я должен вернуться домой, — услышал он свой хриплый голос. — Уже поздно. Мне и так сильно достанется. — Что-то вспомнив, он показал на неподвижного Р2Д2. — Можете оставить робота себе. Кажется, вы нужны ему. Я придумаю, что сказать дяде, во всяком случае, надеюсь на это, — безнадежно сказал он. — Мне нужна твоя помощь, Люк, — объяснил Кеноби, говоря одновременно с горечью и твердостью. — Я стар для таких вещей. Я не могу положиться, что сам сделаю все, как надо. Эта миссия слишком важна, — он кивнул на Р2Д2. — Ты слышал и видел послание. — Но я не могу впутываться в это, — возразил Люк. — У меня полно работы. Нужно собрать урожай, даже если дядюшка раскошелится и наймет еще одного работника. Я понимаю, что поступаю неправильно, но ничего не могу поделать. Только не сейчас. Кроме того, все это происходит так далеко отсюда. Это совсем не наше дело. — Ты говоришь, как твой дядя, — беззлобно сказал Кеноби. — О, мой дядя Оуэн… Как я могу все это объяснить ему? Старик прятал улыбку, сознавая, что судьба Люка была уже предрешена. Она была предопределена за пять минут до того, как он узнал, каким образом умер его отец. Она была предопределена с тот мгновения, когда он услышал послание до конца. Она была заложена в нем с того мгновения, когда он впервые увидел изображение прекрасного Сенатора Леи Органы, неуклюже и скверно изображенное малышом роботом. Кеноби внутренне содрогнулся. Похоже, она была окончательно предопределена еще до рождения юноши. Не то чтобы Бен верил в Предназначение, но он верил в наследственность — и в Силу… — Помни, Люк, страдание одного человека — страдание всех. Для несправедливости не существует расстояний. Если Зло немедленно не остановить, оно постепенно проглотит всех людей, неважно, сопротивлялись они ему или же нет. — Мне думается, — нервничая, сознался Люк, — я мог бы доставить вас до Анкорхеда. Оттуда вы можете попасть в Мос Эйсли или куда вам угодно. — Очень хорошо, — согласился Кеноби. — Для начала достаточно. А потом ты будешь делать то, что сочтешь правильным. В полном смятении Люк отвернулся. — О'кей. А сейчас я не слишком хорошо себя чувствую.
Камера для задержанных была освещена мертвенным тусклым светом. Его едва хватало на то, чтобы увидеть холодные черные металлические стены и потолок высоко над головой. Камера была рассчитана на то, чтобы у заключенного до предела развилось чувство беспомощности, и этому она служила хорошо. И даже настолько хорошо, что ее единственный заключенный испуганно вздрогнул, услышав шум, раздавшийся в другом конце коридора. Открывшаяся металлическая дверь была толщиной в ее тело, горько подумала она. Они боялись, что только с помощью одних своих рук она смогла бы пробить менее толстую преграду. Пытаясь выглянуть за дверь, девушка увидела несколько имперских солдат, занявших пост за дверью. С вызовом глядя на них, Лея Органа вдруг попятилась назад. Выражение решительности исчезло с ее лица, как только исполинская черная фигура вошла в помещение, плавно скользя, словно на невидимых нитях. Присутствие Вейдера сокрушало ее дух, словно слон яичную скорлупу. За этим негодяем следовал противоестественно похожий на жердь человек, не менее ужасный, несмотря на свою схожесть с мышью рядом с Черным Лордом. Дарт Вейдер жестом позвал кого-то из-за двери. Что-то гудящее, словно огромная пчела, приблизилось и проскользнуло в дверь. При виде черного металлического шара Лея задохнулась от неожиданности. Шар опирался на свисающие подвески и был похож на ежа, у которого вместо игл были торчащие во все стороны руки. В руках было множество разнообразных приборов и механизмов. Лея со страхом смотрела на это чудовище. До нее доходили слухи о таком роботе, но она никогда не верила, что имперская техника в действительности могла сконструировать такого механического монстра. В его бездушную память были заложены все жестокости, когда-либо известные человечеству, а также пытки, известные некоторым другим расам. Вейдер и Таркин спокойно стояли рядом, предоставляя ей достаточно времени, чтобы рассмотреть этот надвигающийся кошмар. Губернатор особенно не обманывался тем, что одно лишь присутствие механизма вынудит ее сообщить все, что ему было нужно. Не то чтобы предстоящий разговор будет особенно приятный, подумал он. Но из таких встреч всегда можно извлечь полезную информацию и сведения. А Сенатор обещала быть очень интересным объектом. После подобающей паузы он показал в сторону приближающегося механизма: — А теперь, Сенатор Органа, или, если хотите, Принцесса Органа, мы обсудим положение основной базы повстанцев. Механизм медленно приблизился к девушке. Шум его усилился. Его равнодушная сфера закрывала собой Вейдера, Губернатора, всю камеру… свет…
Приглушенные звуки проникали сквозь стены камеры и толстую дверь, они доносились из коридора снаружи. Они почти не нарушали спокойствие и тишину помещения, в которое открывалась герметически закрытая дверь камеры. А если и нарушали, то стоящие поблизости охранники находили разные причины, чтобы отойти на достаточное расстояние, туда, где эти странно искаженные звуки вообще не были слышны.
6
— Посмотри туда, Люк, — приказал Кеноби, показывая на юго-запад. Лэндспидер продолжал скользить над каменистой почвой пустыни. — Кажется, там дым? Люк посмотрел в указанном направлении. — Я ничего не вижу, сэр. — Давай все же свернем туда. Может, там кто-то попал в беду? Люк повернул лэндспидер. Вскоре он также видел поднимающиеся клубы дыма, которые Кеноби каким-то образом сумел засечь раньше. Поднявшись по небольшому склону, лэндспидер плавно снизился и опустился в широкое, неглубокое ущелье, заполненное искореженными, сожженными предметами, некоторые из них имели неорганическое происхождение, а некоторые были когда-то живыми существами. Прямо в центре этой кровавой бойни лежал разбитый остов песчаного краулера джав, похожий на выброшенный на берег остов металлического кита. Люк остановил лэндспидер. Кеноби сошел на землю, вслед за ним и они вместе начали осматривать место бойни. Какие-то странные небольшие углубления в песке привлекли внимание Люка. Ускорив шаг, он подошел к ним поближе, несколько мгновений рассматривая их, потом подозвал Кеноби. — Похоже, что это дело Песчаных Людей, не так ли? Вот следы бантов… — Люк заметил блик света, отразившийся от полузасыпанного песком металлического предмета. — А вот осколок одного из их огромных обоюдоострых топоров. — Он в смущении покачал головой. — Но я никогда не слышал, чтобы Рейдеры совершали нечто подобное. Он выпрямился, устремив свой взгляд на возвышающийся остов песчаного краулера. — Они и не нападали. — Кеноби прошел мимо него. Он осмотрел широкие следы на песке. — Но они рассчитывали, что мы или те, кто натолкнется на это место, подумали бы именно так. Люк подошел к нему. — Я не понимаю, сэр. — Посмотри внимательно на эти следы, — посоветовал ему старик, указывая на ближайший из них, а потом на все остальные следы. — Ты не замечаешь ничего странного? Люк помотал головой. — Те, кто побывал здесь, ехали на бантах рядом друг с другом. Песчаные же люди едут друг за другом цепочкой, чтобы скрыть свою силу и численность от далеких наблюдателей. Оставив Люка удивленно смотреть на параллельные цепочки следов, Кеноби обратил внимание на краулер. Он показал на те места, где отдельные взрывы разрушили главные входы, гусеницы и опорные балки. — Посмотри, с какой точностью велся огонь. Песчаные Люди не настолько метки. По правде говоря, никто на Татуине не стреляет и не поражает цель с такой точностью. — Повернувшись, он посмотрел на горизонт. За одним из этих обрывов, возможно, скрывалась разгадка — и угроза. — Только имперские солдаты могли совершить нападение на песчаный краулер с такой хладнокровной точностью и жестокостью. Люк подошел к маленькому скрюченному телу и толчком ноги перевернул его на спину. Его лицо исказилось от отвращения, когда он увидел то, что осталось от живого существа. — Это те самые джавы, которые продали дяде Оуэну и мне Р2 и ЗПиО. Я узнал узор на плаще вот этого. Почему имперским солдатам понадобилось убивать джав и Песчаных Людей? Они, должно быть, убили нескольких Рейдеров, чтобы заполучить их бантов. Мозг юноши ожесточенно работал и он почувствовал в себе необычную слабость, посмотрев на лэндспидер и скользнув взглядом по быстро разлагающимся трупам джав. — Но… если они проследили путь роботов к джавам, они наверняка узнали от них, куда они продали этих роботов. А это приведет их… Люк сломя голову бросился к лэндспидеру. — Люк, подожди… Подожди, Люк! — крикнул Кеноби. — Это слишком опасно! Ты никогда… Люк ничего не слышал, кроме шума в ушах, ничего не чувствовал, кроме боли в разрывающемся сердце. Он прыгнул в лэндспидер, вдавил акселератор до упора… В облаке песка и мелкого гравия среди тлевших тел, окруженных все еще дымящимися обломками песчаного краулера, остались стоять Кеноби и два робота.Дым, который увидел Люк приближаясь к дому, по своей плотности отличался от дыма, клубившегося над машиной джав. Он чуть не забыл выключить двигатель лэндспидера, откинув фонарь кабины и выпрыгнув на землю. Из дыр в почве валил густой черный дым. Эти дыры еще совсем недавно были его домом, его единственным домом. Сейчас они больше были похожи на кратеры вулканов. Снова и снова он пытался проникнуть сквозь расположенные на поверхности входы в лежащей под землей комплекс. Снова и снова обжигающий жар заставлял его отступать. Он кашлял и задыхался. Ослабев, он пошатнулся и глаза его слезились не только от дыма. Полуослепший, он пробрался к внешнему входу в гараж. Гараж тоже пылал. Но, возможно, обитателям дома удалось пробраться в другой спидер. — Тетя Беру… дядя Оуэн! — Трудно было что-то разглядеть сквозь едкий дым. В конце коридора стали видны два дымящихся силуэта. Они едва были различимы сквозь слезы и дым. Они были похожи на… Он прищурился еще сильнее, сердито протирая глаза. — Нет!!! Затем он резко отвернулся и, упав лицом вниз, спрятался в песок, чтобы больше ничего не видеть.
Огромный трехмерный экран занимал собой всю стену громадного помещения от пола до потолка. На него проецировалось несколько звездных систем. Хотя здесь и была показана крошечная часть Галактики, но тем не менее это было внушительное зрелище. На полу перед самым экраном стояла исполинская фигура Дарта Вейдера, по одну сторону от которого стоял губернатор Таркин, а по другую — адмирал Монти и генерал Тагг. В это мгновение всеми ими владел ужас, и давние противоречия были забыты. — Последняя проверка закончена, — доложил Монти, — все системы функционируют нормально. — Он повернулся к остальным. — Куда прокладывать в первый раз курс? Вейдер, казалось, не слышал от. Он пробормотал словно скорее для самого себя: — У нее удивительное самообладание. Ее сопротивление на допросе было удивительно сильным. — Он посмотрел на Таркина сверху вниз. — Пройдет еще немало времени, прежде чем мы выудим у нее хоть какую-нибудь информацию. — Я всегда считал используемые вами методы слишком ненадежными, Вейдер. Слишком мягкими. — Они действенны, — возразил спокойно Черный Лорд. — Но тем не менее в интересах ускорения процесса я готов выслушать ваши предложения. Таркин задумался. Такое упрямство всегда можно сломить, угрожая не самому человеку, а применив силу в отношении другого. — Что вы имеете в виду? — Только то, что я думаю. Пора продемонстрировать всю мощь нашей станции. Мы можем сделать это, и при этом, известно, извлечь двойную пользу. — Он приказал внимательно слушающему его Монти: — Прикажите программистам рассчитать курс на систему Альдебарана.
Гордость Кеноби не помешала ему обернуть нос и рот шарфом, чтобы хоть как-то защититься от вони, исходившей от краулера. Хотя Р2Д2 и ЗПиО обладали сенсорным аппаратом обоняния, они не нуждались в такой защите. Даже ЗПиО, обладавший достаточно чувствительным обонянием, чтобы разбираться в тонкостях запахов, мог отключить его, как только в этом была необходимость. Работая вместе, оба робота помогли Кеноби бросить последний труп в погребальный костер, затем отошли, стали смотреть на горящие тела мертвецов. Дело в том, что мусорщики пустыни не смогли бы так хорошо очистить сожженный краулер от тел, а Кеноби, кроме того, сохранил и ценности, которые большинство современных людей сочли бы архаичными. Он не мог даже тела грязных джав предать на растерзание грызунам и червям. Услышав нарастающий гул, Кеноби оторвался от этой зловонной процедуры и увидел приближающийся лэндспидер, летевший теперь не с той головокружительной скоростью, как тогда, когда он улетел. Замедлив ход, он повис в воздухе, но в нем не было заметно никаких признаков жизни. Жестом показав роботам, чтобы они двигались за ним, Бен отправился к ожидающей их машине. Фонарь кабины откинулся, и их взорам предстал Люк, неподвижно сидевший на месте водителя. Он не поднял глаза в ответ на вопрошающий взгляд Бена. Этого было достаточно, чтобы старик понял, что произошло. — Я разделяю твою скорбь, Люк, — наконец осторожно начал он. — Ты ничего не мог поделать. Окажись ты там, и ты был бы сейчас мертвым, а роботы оказались в руках имперских солдат. Даже Сила не… — К черту вашу Силу, — неожиданно ожесточенно огрызнулся Люк. Теперь он повернулся и вызывающе посмотрел на Кеноби. Выражение от лица больше подошло бы пожилому человеку. — Я доставлю вас в космопорт Мос Эйсли, Бен. Я хочу отправиться с вами на Альдебаран. Теперь у меня здесь ничего не осталось. — Он повернулся и устремил взгляд на пустыню, как бы увидев что-то за песками, за скалами, за каньоном. — Я хочу научиться быть похожим на Джедай, на моего отца. Я хочу… Он замолчал, словно слова застряли у него в горле. Кеноби проскользнул в кабину и мягко положил руку на плечо юноши, затем подвинулся вперед, чтобы освободить места для двух роботов. — Я сделаю все, что смогу, и позабочусь о том, чтобы ты получил все, что тебе необходимо, Люк. А сейчас мы отправимся в Мос Эйсли. Люк кивнул и закрыл фонарь. Лэндспидер направился на юго-восток, оставив позади все еще тлевший песчаный краулер, погребальный костер джав и ту единственную жизнь, которую только и знал Люк.
Оставив спидер на стоянке у края песчаной насыпи, Люк и Бен подошли к обрыву и заглянули вниз, на симметрично расположенные купола, словно выросшие из недр опаленной солнцем пустыни. Беспорядочные нагромождения зданий из низкосортного бетона, камня и пластика отходили от центральной станции распределения воды и энергии, словно спицы от колеса. На самом деле город был больше, чем казалось, так как большая часть его была расположена под землей. Панорама города была усыпана точками ровных круглых углублений стартовых установок, издалека похожих на воронки от бомб. Резкий сильный ветер порывами дул над иссушенной почвой. Он швырял песок к ногам Люка, поправляющего свои защитные очки. — Вот и он, — сказал Кеноби, указывая на кучу зданий. — Космопорт Мос Эйсли — идеальное место для того, чтобы улететь с планеты. На Татуине нигде нет более гнусного сборища подлецов и сомнительных личностей. Имперцы уже наступают нам на пятки, поэтому мы должны быть осторожны, Люк. Мы великолепно затеряемся в этом пестром населении Мос Эйсли. Взгляд Люка был полон решимости. — Я ртов ко всему, Оби ван Кеноби. — Интересно, понимаешь ли ты, что это может повлечь за собой, Люк, — подумал Кеноби. Но, возвращаясь к лэндспидеру, он только кивнул. В отличие от Анкорхед, в Мос Эйсли было достаточно людей, которым нужно было куда-то идти даже в самое жаркое время. С самого начала построенный только ради коммерции; даже самые странные здания были сконструированы так, чтобы давать защиту от солнц-близнецов. Снаружи они выглядели примитивными, и многие из них таковыми и были. Но частенько стены и арки из дровни камня скрывали двойные стены из дюрастали, между которыми свободно циркулировал жидкий охладитель. Люк управлял лэндспидером, двигавшимся между зданий по окраине города, когда несколько высоких, сверкающих металлом фигур, появились словно из-под земли. На секунду охваченный паникой, он уже собирался дать полный ход и рвануться сквозь других машин и переходов. Но его рука ощутила удивительно крепкое пожатие, которое остановило его и погасило панику. Он обернулся и увидел Кеноби, улыбкой подбадривающего его. Поэтому они продолжали двигаться с нормальной для города скоростью в потоке других машин. Люк стал надеяться, что имперские солдаты появились здесь совсем не из-за них. Но им не повезло. Один из солдат поднял свой бронированный кулак. Люку ничего не оставалось сделать, как заметить этот жест. Подогнав спидер поближе, Люк заметил любопытство прохожих. И, что было еще хуже, казалось, что внимание солдата привлек не он и не Кеноби, а два, неподвижно сидевших в спидере позади них, робота. — Как давно у вас роботы? — прогремел, поднявший руку, солдат. Нормальная вежливость, как казалось, была сразу отброшена. Тупо уставившись на солдата, Люк наконец произнес: — Три или четыре сезона, как мне кажется. — Если вам нужно, они продаются. И цена обычная, — вставил Кеноби, отлично изображая из себя простака из пустыни, старающегося выторговать у несведущих имперцев кратковременный кредит на выгодных для себя условиях. Командир не удостоил его ответом. Он тщательно изучал лэндспидер. — Вы прибыли с юга? — наконец задал он вопрос. — Нет… нет, — поспешно ответил Люк. — Мы живем на западе, у поселения Бестин. — Бестин? — произнес солдат, обходя спидер спереди. Люк заставил себя смотреть прямо вперед. Наконец солдат закончил осмотр. Подойдя и встав с угрожающим видом рядом, он рявкнул: — Вы, покажите ваши удостоверения! "Этот тип наверняка почувствовал мои ужас и нервозность", — со страхом подумал Люк. Под немигающим взглядом этот солдата-профессионала от его недавней решимости и готовности ко всему не осталось и следа. Он знал, что придется испытать, если солдат увидит его удостоверение с указанием в нем места жительства, с упоминанием всех родственников. В его голове что-то загудело, и он почувствовал слабость. Кеноби наклонился вперед и спокойно заговорил с солдатом: — Вам не нужно смотреть на его удостоверение, — сказал старик каким-то особенным голосом. Тупо уставившись на него, солдат ответил, как само собой разумеющееся: — Мне не нужно смотреть ваше удостоверение. — Его поведение было прямо противоположно поведению Кеноби: голос того звучал нормально, но лицо имело странное выражение. — Это не те роботы, которых вы ищете, — любезно подсказал Кеноби. — Это не те роботы, которых мы ищем, — как попугай повторил солдат. — Он может заниматься своим делом, — подсказывал Кеноби. — Вы можете заниматься своим делом, — обратился солдат к Люку. Выражение облегчения появилось на лице Люка. Оно должно было выдать его так же, как и прежняя нервозность, но солдат не заметил этого. — Проезжай, — прошептал Кеноби. — Проезжайте, — приказал солдат Люку. Не зная, на что решиться — отдать ли ему честь, поблагодарить ли солдата — Люк просто нажал на акселератор. Лэндспидер рванулся вперед, оставив группу имперских солдат далеко позади. Собираясь повернуть за угол, Люк рискнул оглянуться назад. Офицер, проверявший их, казалось, спорил с солдатами, хотя на таком расстоянии Люк не был уверен в этом. Он украдкой глянул не своего высокого спутника и хотел что-то спросить. Кеноби лишь надменно покачал головой и улыбнулся. Подавив свое любопытство, Люк сосредоточился на управлении лэндспидером, летевшим по все более и более сужающимся улицам. Казалось, Кеноби имел представление о том, куда они направляются. Люк рассматривал заброшенные строения и таких же болезненных людей, мимо которых они пролетали. Они влетели в самую старую часть Мос Эйсли. Ту, в которой такие же старые пороки процветали особенно сильно. Кеноби махнул рукой, и Люк подвел спидер к зданию, которое, казалось, было одним из первых жилых зданий космопорта. Оно было переоборудовано в кантину, о виде которой и клиентуре можно было догадаться по стоящим рядом разнообразным средствам транспорта. Некоторые из них Люк уверенно узнавал, о других только слышал. Сама кантина, как он видел по конструкции здания, была частично расположена под землей. Когда запыленная, но все еще блестящая машина парила над свободным местом, неожиданно откуда-то возник джава, начав своими загребущими руками поглаживать блестящие бока спидера. Люк высунулся и произнес что-то угрожающее в сторону недочеловека, и это заставило тот немедленно убраться. — Не могу выносить этих джав, — заявил ЗПиО с высокомерным видом. — Отвратительные существа. Голова Люка все еще была полна воспоминаниями о том, как он был на соломинку от смерти, и поэтому он не откликнулся на слова ЗПиО. — Я все же не понимаю, как нам удалось удрать от тех сонат. Я думал, нам пришел конец. — Сила находится в мозгу, Люк, и иногда ее приходится использовать, чтобы оказать воздействие на других. Это могущественный союзник. Но по мере тот как будешь постигать силу, то обнаружишь, что она может также представлять опасность. Согласно кивнув, но не совсем понимая, Люк указал на это захудалое, но явно очень популярное место. — Неужели вам действительно известно, что мы можем найти здесь пилота, способного доставить нас на Альдебаран. Кеноби в это время выбирался из лэндспидера. — Большинство отличных независимых пилотов посещает это популярное место, хотя многие могут позволить себе и нечто получше. Но они могут здесь свободно говорить. Тебе пора знать, Люк, и не отождествлять возможность с действительностью. — Люк снова взглянул на потрепанную одежду старика, и ему стало стыдно. — Но будь осторожен. Здесь может бить неспокойно. Когда они вошли в кантину, Люку пришлось зажмуриться. Внутри было темнее, чем этого хотелось бы ему. Возможно, постоянные клиенты мот заведения были непривычны к яркому свету или же не хотели, чтобы их можно было легко рассмотреть. Люку не пришло в голову, что затемненный интерьер наряду с освещенным входом позволял находившимся внутри тотчас же рассмотреть новоприбывшего во всех подробностях до того, как тот мог увидеть их. Пройдя внутрь, Люк был поражен разнообразием существ, стоящих у стойки бара. Там были одноглазые и тысячеглазые существа, покрытые чешуей или шерстью, у некоторых из них кожа покрывалась рябью и меняла свою плотность в зависимости от того, что они чувствовали в данный момент. Над самым баром парил огромный инсектоид, показавшийся Люку каким-то ужасным видением. Он контрастировал на фоне двух самых высоких женщин, каких Люк когда-либо видел. Они были одни из самых привычно выглядевших существ среди этого скопища людей, свободно общавшихся со своими инопланетными соседями. Щупальца, клешни и руки держались за емкости различных форм и размеров. В кантине стоял ровный гул человеческих и нечеловеческих голосов. Наклонившись к Люку, Кеноби указал на дальний конец бара. Там расположилась небольшая группа свирепого вида людей. Они пели, смеялись и обменивались двусмысленными замечаниями. — Коррелианцы-пираты, это вполне на них похоже. — Мне показалось, что мы ищем независимого капитана пассажирского корабля, сдающего внаем свой корабль, — прошептал в ответ Люк. — Мы такового и ищем, дорогой Люк, мы такового и ищем, — проговорил Кеноби. — И среди этих людей должен быть один-два, которые нам подходят. Дело в том, что в языке коррелианцев различия по принципу "кто что имеет" имеют тенденцию стираться. Жди меня здесь. Люк кивнул, и Кеноби начал пробираться сквозь толпу. Подозрительность коррелианцев при его приближении сразу же исчезла, как только он вступил с ними в разговор. Кто-то схватил Люка за плечо и развернул его. — Эй! — оглядываясь и стараясь занять прежнее положение, проговорил Люк. Он обнаружил перед собой огромного, покрытого пылью, человека. Судя по его одежде, он вполне мог быть барменом, если не хозяином этот заведения. — Здесь такие не обслуживаются, — свирепо заявил этот тип. — Что? — непонимающе ответил Люк. Он все еще не опомнился от неожиданного погружения в культуры нескольких десятков рас. Все это было так непохоже на игровую комнату на энергостанции в Анкорхеде. — Твои роботы? — нетерпеливо проговорил бармен, тыкая пальцем в направлении тихо сидевших рядом Р2 и ЗПиО. — Они должны ждать на улице. Их здесь не обслужат. У меня есть все только для организмов, — закончил он с выражением презрения, — а не для механизмов. Люку не нравилась мысль оставлять Р2 и ЗПиО одних на улице, но он не знал, как ему поступить. Бармен не казался ему человеком, способным принять разумные доводы. Люк осмотрелся, ища помощи Бена, но увидел, что тот занят оживленной беседой с коррелианцами. Тем временем их спор привлек внимание нескольких, отвратительного вида типов, которые случайно оказались в пределах слышимости. Все они смотрели на Люка и обоих роботов с открытой враждебностью. — Да, конечно, — сказал Люк, понимая, что заводить спор о правах роботов было не к месту и не ко времени. — Простите. — Он посмотрел на ЗПиО. — Вам лучше побыть на улице, рядом с лэндспидером. Нам нельзя поднимать здесь шум. — От всего сердца согласен с вами, сэр, — сказал ЗПиО, поглядев мимо Люка на бармена. — Тем более что в данный момент я не нуждаюсь в смазке. — ЗПиО и Р2, ковылявший рядом, направились к выходу. На этом разговор с барменом закончился, но Люк обнаружил, что сам он стал объектом пристальною внимания. Он вдруг остро ощутил свое одиночество и ему показалось, что все в этом заведении поочередно смотрят на него, что люди и нелюди, ухмыляясь, обсуждают его у него за спиной. Пытаясь сохранить вид спокойствия и уверенности, он снова посмотрел на Бена и вздрогнул, увидев, с кем теперь разговаривает старик. Коррелианцы исчезли. На их месте сидел огромного роста антропоид, обнажив ряд блестящих зубов в улыбке. Люк слышал о вуки, но никогда не думал увидеть хоть одного из них. А тем более встретиться с ним. Несмотря на смешное, почти обезьянье лицо, вуки выглядел каким угодно, но только не безобидным. Лишь большие горящие желтоватые глаза как-то смягчали его жесткость. Его огромный торс был покрыт мягкой красно-коричневатой шерстью. Еще менее привлекательная оделяла состояла из пары хромированных патронташей, к которым были пристегнуты смертельно опасные лучеметы неизвестной Люку конструкции. Кроме этого, вуки почти ничего не носили. Но Люк знал, что никто не осмелится пошутить по поводу одежды этих существ. Он видел, как другие обитатели бара избегали его, осторожно обходя стороной огромную фигуру и не приближаясь к нему слишком близко. Все, кроме старого Бена — разговаривающего с вуки на его языке. Он спорил с ним, тихо ухая, словно настоящий вуки. Во время их беседы старик выбрал мгновение и сделал жест в сторону Люка. Посмотрев на юношу, антропоид разразился жутким завывающим хохотом. Рассерженный той ролью, которую ему, очевидно, отводили, Люк отвернулся и сделал вид, что не обращает внимания на их беседу. Конечно, он мог быть несправедлив к этому существу, но он сомневался, что этот, вызывающий дрожь смех, мог быть дружелюбным. Но он никак не мог понять, что нужно Бену от этого монстра и почему он тратил время, гортанным голосом разговаривая с ним, а не с исчезнувшими коррелианцами. Так он и сидел, молча потягивая свой великолепный напиток, взгляд от блуждал по толпе, и он надеялся встретиться с чьим-либо ответным взглядом, в котором не было бы враждебности. Неожиданно кто-то сильно ударил его по спине, что он чуть не упал. Он рассерженно оглянулся, но ярость его тут же сменилась удивлением, когда он увидел позади себя огромное массивное многоглазое чудище неизвестного происхождения. — Неголо девати вулдуггор? — вызывающе пробулькал этот монстр. Люк раньше не видел ничего подобного. Он даже не знал, кто это, тем более не знал его языка. Это бормотание могло быть приглашением к драке, просьбой выпить вместе с ним или предложением вступить с ним в брак. Но, несмотря на свое незнание, по тому, как это существо покачивалось на своих многочисленных ножках, Люк понял, что оно выпило слишком мною так понравившейся ему опьяняющей жидкости. Не зная, как ему поступить, Люк попытался вернуться к своему напитку, старательно игнорируя эту кошмарную бестию. Когда он так поступил, нечто похожее на помесь маленького бабуина с капибарой, подпрыгнуло и шлепнулось рядом с шатающимся чудовищем. Потом подошел маленький, неряшливо одетый человек и дружески положил руку на эту массу. — Ты ему не нравишься, — неожиданно сообщил коротышка своим глубоким голосом. — Очень сожалею об этом, — проговорил Люк, от всего сердца жалея, что очутился в этом месте. — Мне ты тоже не нравишься, — с чувством неприязни, которое может появиться только у разумных существ, — продолжал маленький человек. — Я же сказал, что сожалею об этом. То ли в результате разговора с похожим на грызуна существом, то ли от слишком большой дозы выпивки пол под этим человеком закачался. Коротышка наклонился вперед, почти упав на Люка, и обрушил на него поток несусветной тарабарщины. Люк почувствовал на себе взгляды толпы, и ему стало еще более неуютно. — Сожалею, — насмешливо передразнил, явно переборщивший, человек. — Ты оскорбляешь вас! Лучше поберегись! Нас тут всех разыскивают, — он кивнул на своих пьяных компаньонов. — Я приговорен к смерти в двадцати различных системах. — Тогда я буду осторожен, — пробормотал Люк. Карлик улыбнулся широкой улыбкой. — Ты будешь мертв. При том он громко хрюкнул. Это был то ли сигнал, то ли предупреждение, потому что люди и нелюди, столпившиеся у стойки, медленно расступились, оставив свободное место вокруг Люка и от противника. Пытаясь спасти положение, Люк натянуто улыбнулся. Но улыбка его быстро исчезла, когда он увидел, что троица вытащила личное оружие. Он не только не мог противостоять этим троим, но у него не было никакого понятия, какое действие производит их жуткого вида оружие. — Не стоит так беспокоиться из-за этого малыша, — сказал кто-то. Люк с испугом поднял глаза. Он не слышал, как сбоку к нему подошел Кеноби. — Давайте-ка я вам куплю чего-нибудь. В ответ на это огромный монстр зловеще хохотнул и взмахнул огромной конечностью. Она ударила застигнутого врасплох Люка в висок и опрокинула на пол. Он полетел, опрокинув стол и разбив большой кувшин, наполненный омерзительно пахнущей жидкостью. Толпа расступилась еще больше, отпуская смешки и язвительные возгласы, когда пьяное чудовище вытащило из кобуры зловеще вида пистолет. Оно махнуло им в сторону Кеноби. Это заставило мгновенно оживиться бармена, до сих пор сохранявшегонейтралитет. Он быстро подбежал, неуклюже задев край стола, ожесточенно размахивая руками, но в то же время стараясь держаться подальше от твари. — Не надо бластеров! Не надо бластеров! Только не у меня! Грызун ужасающе защелкал на него зубами, в то время как держащее в руках оружие чудовище угрожающе зарычало. В то мгновение, когда оружие и его владелец отвернулись от старика, рука его скользнула к висевшему сбоку диску. Когда светящийся бледно-голубой луч засверкал в сумерках кантины, коротышка заорал. Но завершить вопль он не успел, и он превратился в жалобный визг. Когда визг смолк, человечек оказался лежащим около стены. Он хныкал и поскуливал, глядя на обрубок руки. Во время этот визга грызун был рассечен надвое и распался на половинки. Гигантская многоглазая тварь все еще стояла в изумлении, уставившись на старика, который неподвижно замер перед ней, держа сверкающую луч-саблю как-то по-особому над головой. Хромированное оружие твари сделало один выстрел, пробив дыру в двери. Затем торс существа разделился так же аккуратно, как и тело грызуна, и две его беззащитные половинки распались и остались летать неподвижно на холодном камне пола. Только тогда Кеноби издал нечто похожее на вздох, только тогда его тело, казалось, расслабилось. Опустив луч-саблю вниз, он резко вскинул ее затем вверх в непроизвольном победном салюте, закончившимся тем, что он повесил, казавшееся теперь невинным, оружие себе на пояс. Это последнее движение нарушило полнейшую тишину, воцарившуюся в помещении. Возобновились различные звуки: движение тел на стульях, позвякивание кружек, кувшинов и других питейных принадлежностей. Бармен и несколько его помощников вытаскивали изуродованные трупы из кантины, в то время как человечек с отрезанной рукой канул в толпу, бережно придерживая свой обрубок. Судя по внешнему виду, кантина вернулась в свое обычное состояние за одним единственным исключением. Бену Кеноби за стойкой бара освободили значительное пространство. Люк едва замечал все эти снова возобновившиеся разговори. Он все еще был потрясен быстротечностью боя и фантастическими способностями старика. Когда мысли его прояснились, он присоединился к Кеноби и услышал обрывки разговоров, доносившихся до них. Многие говорили об аккуратности и изящной завершенности боя. — Ты ушибся, Люк? — заботливо заметил Кеноби. Люк почувствовал боль в том месте, где чудовище ударило его. — Я… — начал он, но старый Бен прервал его. Как ни в чем не бывало он кивнул на лохматую гору, прокладывающую к ним дорогу сквозь толпу с помощью своих плеч. — Это Чубакка, — объяснил он, когда антропоид сел рядом с ними. — Он первый помощник на корабле, который может нам пригодиться. Он сейчас отведет нас к своему капитану. — Сюда, — проворчал вуки, по крайней мере для Люка это звучало именно так. В любом случае жестом огромное существо призывало следовать за ним, и он не мог быть истолкован неправильно. Они углубились в бар еще дальше, словно лавина, преодолевающая небольшое ущелье.
Перед входом в кантину, рядом с лэндспидером, вышагивал нервничающий ЗПиО. Ничем явно не обеспокоенный Р2Д2 был занят оживленной электронной беседой с ярко-красным роботом Пи2, принадлежащим кому-то из постоянных посетителей кантины. — Что может их так долго задерживать? Они пошли нанимать только один корабль, а не целый флот. Вдруг ЗПиО замер, жестом показав Р2, чтобы тот замолчал. К ним приближались два имперских солдата. Их встретил неприятного вида человек, почти в то же мгновенье вынырнувший из глубины кантины. — Мне это не нравится, — пробормотал высокий робот, наблюдая за всем происходящим.
Люк присвоил чей-то стакан с выпивкой, стоящий на подносе официанта, когда они пробирались в заднюю часть кантины. Он глотнул из него с легкомысленностью человека, чувствующего себя под защитой самого господа бога. На самом деле такой безопасности у нет не было, но в компании с Кеноби и гигантом антропоидом, он был уверен, что никто в кантине не посмеет задеть его даже наглым взглядом. В одной из задних кабин они обнаружили молодого человека с резкими чертами лица, лет на пять старше Люка, а может, и на десять, трудно сказать. Или у него была открытая душа, или он был совершенно уверен в себе, или отчаянно смел. При их приближении он прошептал что-то девице, сидевшей у него на коленях, и она ушла, ухмыляясь широкой, почти нечеловеческой, улыбкой. Вуки Чубакка что-то громко сказал молодому человеку, и тот кивнул в ответ, весело посмотрев на подходящих. — А ты весьма искусно владеешь саблей, старик. Сейчас в мой части вселенной нечасто можно увидеть такое фехтование. — Он сделал огромный глоток из своего стакана. — Я Хан Соло — капитан "Тысячелетнего Сокола". — Вдруг он заговорил с видом делового человека. — Чуби сказал мне, что вы хотите добраться до системы Альдебарана? — Правильно, сынок. Если корабль будет достаточно быстр, — сказал ему Кеноби. Соло не поддался на "сынка". — Быстрым? Вы что, никогда не слышали о "Тысячелетнем Соколе"? Кеноби, казалось, забавлялся. — А что, неужели надо било? — Этот корабль долетает до Касселя менее чем за двенадцать стандартных имперских суток, — возмущенно ответил ему Соло. — Я обгонял имперские звездные корабли и крейсера коррелианцев. Я думаю, он достаточно быстр и для тебя, старик. — Его возмущение быстро улеглось. — Какой у тебя груз? — Только пассажиры. Я, вот этот юноша и два робота и чтобы никаких вопросов. — Никаких вопросов? — Соло посмотрел на свой стакан, затем поднял глаза. — Что, местные затруднения? — Допустим, нам не хотелось бы иметь каких-либо встреч с имперскими властями, — непринужденно ответил Кеноби. — В нашем деле это похоже на фокус. Жалею, но это будет стоить тебе еще кое-чего. — Он быстро подсчитал в уме. — Все вместе около десяти тысяч. Деньги вперед, — с улыбкой добавил он. — И никаких вопросов. Люк в удивлении уставился на капитана. — Десять тысяч! За эти деньги мы сами можем купить корабль! Соло пожал плечами. — Может, могли бы, а может, и нет. И вы смогли управлять им? — Бьюсь об заклад, что смог бы, — поднимаясь, сказал Люк. — Я сам неплохой пилот. Я не… Он снова почувствовал крепкое пожатие руки. — У нас нет с собой никаких денег, — объяснил Кеноби, — но мы могли бы заплатить тебе две тысячи сейчас, плюс еще пятнадцать, когда прибудем на Альдебаран. — Пятнадцать?.. Ты действительно можешь раздобыть такие деньги? — Я обещаю от имени правительства самого Альдебарана. В худшем случае ты честно заработаешь за доставку две тысячи. Но Соло, казалось, не услышал последних слов. — Семнадцать тысяч!.. Хорошо, попробую. У тебя будет корабль. Что же до вашего нежелания встречаться с имперцами, вам лучше сейчас смыться отсюда, ибо даже "Тысячелетний Сокол" вам не поможет. — Он кивнул в сторону входа в кантину и быстро добавил: Причал девяносто четыре. С утра и пораньше. Четыре имперских солдата быстро перебегали глазами со столов на кабины и на стойку. Из толпы послышались крики, но они быстро смолкали там, куда в поисках недовольных устремлялись глаза солдат. Подойдя к стойке, командовавший солдатами офицер задал несколько вопросов бармену. Высокий бармен помедлил немного, потом показал куда-то в заднюю часть помещения. Когда он делал это, глаза его слегка округлились. Но взгляд офицера оставался непроницаемым. Указанная кабина была пуста.
7
Люк и Бен устраивали Р2 в безопасности в трюме лэндспидера, а ЗПиО следил, не появились ли имперские солдаты. — Если корабль Соло так же быстр, как и его язык, все будет в порядке, — удовлетворенно сказал старик. — Но две тысячи и еще пятнадцать, когда мы доберемся до Альдебарана! — Меня беспокоят не пятнадцать тысяч, а первые две, — сказал Кеноби, — боюсь, что тебе придется продать спидер. Люк тоскливым взглядом окинул машину. Но трепета, который она у нет вызывала, у него уже не было, как и многом другого, о чем лучше сейчас не вспоминать. — Хорошо, — ответил он Кеноби, — не думаю, что он может нам когда-нибудь понадобиться.С удобного места из другой кабины Соло и Чубакка наблюдали, как имперские солдаты пробираются по бару. Двое из них задержали свой взгляд на коррелианцах. Чубакка зарычал и солдаты возобновили продвижение. Соло сардонически улыбнулся и повернулся к своему напарнику. — Чуби, этот контракт может стоить нам головы. Семнадцать тысяч! — Он в восхищении покачал головой. — Эти двое, должно быть, слишком отличились. Интересно, за что их разыскивают? Но я согласился не задавать никаких вопросов. Они за это хорошо платят. Давай поспешим, «Сокол» не может сам по себе освободить место на стоянке. — Отправляешься куда-то, Соло? — коррелианец не смог узнать голоса, который раздался словно бы из электронного переводчика. Но ему не составило особого труда узнать говорившего и пистолет, которым тот ткнул в бок Соло. Существо было ростом примерно с человека и с двумя ногами, но голова его была будто из кошмарного сна, вызванного расстройством желудка. Его крошечные фасеточные глазки выпирали из лица цвета зеленого горошка. Ряд коротких игл обрамлял высокий лоб, а нос и рот сливались в нечто, похожее на рыло рапира. — Дело в том, что я как раз хотел повидать твоего босса, — медленно ответил Соло. — Можешь сказать Джаббе, что у меня есть деньги, которые я должен ему, — продолжал Соло. — Именно это ты говорил вчера, и на прошлой неделе, и за неделю до этого. Слишком поздно, Соло. Я не собираюсь опять идти к Джаббе с очередной твоей побасенкой. — Но на этот раз у меня действительно есть деньги! — запротестовал Соло. — Отлично! Пожалуйста, давай их сюда. Соло медленно сел. У любимцев Джаббы все время чесались их быстро реагирующие пальцы, лежащие на спусковом крючке. Чужак сел напротив нет, не отводя ствола уродливого пистолета от груди Соло. — Мне думается, ты опоздал. Джабба предпочитает твой корабль. — Только через мой труп, — недружелюбно ответил Соло. Чужака это не смутило. — Если ты на этом настаиваешь. Выйдешь со мной, или я должен кончать тебя здесь? — Не думаю, что им понравится еще одно убийство, — заметил Соло. Что-то, похожее на смех раздалось из маленького транслятора этой твари. — Они едва ли заметят это. Вставай, Соло. Я долго ждал этого. Ты опозорил меня перед Джаббой своими благочестивыми причинами в последний раз. — Думаю, что ты не прав. Вспышка и грохот заполнили этот угол кантины и когда они стихли, на полу лежала дымящаяся масса — это было все, что осталось от некогда елейного чужака. Соло вынул из-под стола руку, все еще держащую дымящееся оружие и этим привлек удивленное внимание нескольких завсегдатаев и вызвал усмешки на лицах других посетителей. Они знали, что чужак сделал фатальную ошибку, дав возможность Соло прятать руки за столом. — Чтобы кончить меня, понадобится кое-кто попроворнее, чем ты и тебе подобные. Этот идиот Джабба всегда был скуп, когда нанимал себе помощников. Выйдя из кабины Соло бросил пригоршню монет бармену. — Прости за беспорядок. Я всегда был никудышным стрелком. Он и Чубакка покинули помещение.
Тяжеловооруженные солдаты бежали по узкой аллее, время от времени поглядывая на одетых в черное существ, торговавших вразнос или стоящих за маленькими прилавками. Они продавали экзотические товары. Здесь, в центре Мос Эйсли высокие стены стояли почти в плотную друг к другу, превращая улицы в туннели. Никто не смотрел на солдат, никто не выкрикивал двусмысленностей и не произносил оскорблений. Эти бронированные фигуры действовали от имени Империи и их оружие было в полной боевой готовности и они направляли его во все стороны. Повсюду у заваленных мусором дверей толпились люди, инопланетяне и механизмы. Среди куч грязи и обломков они обменивались новостями и заключали сделки сомнительной законности. Горячий ветер продувал аллею и солдаты поплотнее сомкнули строй. Их порядок и дисциплина скрывали страх перед этими вселяющими непреодолимый ужас кварталами. Один из солдат остановился, чтобы проверить какую-то дверь и обнаружил, что она заперта на замок и засовы. Бродивший неподалеку присыпанный песком человек обрушил на солдата поток пылких полубезумных слов. Внутренне содрогнувшись солдат угрюмо посмотрел на сумасшедшего, а затем двинулся дальше по алее, догоняя товарищей. Как только они отошли на приличное расстояние, дверь немного приоткрылась и наружу выглянуло металлическое лицо. Внизу у ног ЗПиО приземистый округлый робот пытался занять более удобную для наблюдения позицию. — Лучше бы я пошел с хозяином Люком, чем оставаться здесь с тобой. Но приказ есть приказ. Я не совсем понимаю, к чему все это беспокойство, но уверен, что всему виной именно ты. В ответ на это Р2 издал нечто очень похожее на хихикающий гудок. — Придержи язык, — предупредил его высокий робот. На стоянке количество лэндспидеров и других старых транспортных средств, которые все еще могли перемещаться, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но не это было главной заботой старика Бена и Люка, торговавшихся с высоким, немного похожим на насекомое, владельцем всего этого барахла. Они пришли сюда не покупать, а продавать. Никто из прохожих не удостаивал торговавшихся даже любопытными взглядами. Подобные сделки, которые были частным делом только договаривающихся сторон, происходили в Мос Эйсли по сотне раз в день. Постепенно все уговоры и угрозы прекратились. Как будто безвозмездно сдавая галлоны своей собственной крови, владелец подвел черту купли-продажи, передав Люку несколько небольших предметов. Люк и Инсектоид сухо раскланялись и простились, каждый из них был убежден, что выиграл в сделке именно он. — Он говорит, что это самое большое, что он может дать. С тех пор, как появились ХР-48, на такие лэндспидеры, как мой, уже нет спроса. Покинув главную аллею, они завернули за угол и прошли мимо маленького робота, пасшего небольшое стадо животных, напоминавших исхудалых муравьедов. Повернув за угол, Люк бросил грустный взгляд на старый верный лэндспидер — свою прошлую связь со старой жизнью. Потом оглядываться уже было некогда. Что-то большое и черное, которое вполне могло оказаться и человеком под своими мешковатыми одеждами, выступило из темноты, когда Бен и Люк дошли до угла. Оно продолжало смотреть им вслед, пока они не исчезли за поворотом аллеи.
Выход на причал к маленькому, похожему на тарелку космическому кораблю, был полностью блокирован десятком людей и чужаков, некоторые из них имели особенно гротескный вид. Большой передвигающийся бурдюк мускулов и жира, увенчанный волосатым, покрытый рубцами, черепом, с удовлетворением смотрел на стоящих полукругом наемных убийц. Отойдя от центра полукруга, он крикнул в сторону корабля: — Выходи, Соло, ты окружен! — Если так, то вы не туда смотрите, — послышался спокойный голос. Джабба Хатт подпрыгнул, что само по себе было удивительным зрелищем. Его лакеи тоже резко развернулись и увидели Хана Соло и Чубакку, стоявших у них за спинами. — Видишь, я ждал тебя, Джабба. — Я так и думал, — произнес Джабба, одновременно довольный и оскорбленный тем, что и Соло и вуки казались невооруженными. — Я не собираюсь скрываться, — произнес Соло. — Скрываться? Скрываться от кого? — спросил Джабба. Отсутствие видимого оружия беспокоило его больше, чем он сам себе в этом признавался. В этом было что-то необычное и лучше не спешить, пока не прояснится, в чем тут дело. — Хан, мальчик, почему ты не заплатишь мне, как это давно следовало сделать? И зачем тебе понадобилось так поджарить бедного «Жадину»? В конце концов мы с тобой через много прошли вместе. Соло натянуто улыбнулся. — Оставим это, Джабба. В твоем теле недостаточно чувств, чтобы согреть даже осиротевшую бактерию. А что же до «Жадины», так ведь ты послал его убить меня. — Что ты, Хан! — удивленно возразил Джабба. — С чего это мне убивать тебя? Ты лучший контрабандист во всем нашем бизнесе. Ты слишком ценен, чтобы быть поджаренным. Жадина всего лишь передал мою озабоченность по поводу твоих отсрочек. Он и не собирался убивать тебя. — А мне показалось, что собирался. В следующий раз не посылай ко мне этих хамов-наемников. Если тебе понадобится что-то сказать мне, навести-меня сам. Джабба затряс головой и его жирный подбородок и толстые щеки даже затряслись, мясистые свидетельства его притворного огорчения. — Хан, Хан, ах, если бы тебе тогда не пришлось сбросить тот груз специй! Ты понимаешь… я просто не могу делать исключений. Что со мной было бы, если каждый пилот, перевозящий контрабанду для меня, оставлял бы свой груз при первом же намеке на боевой имперский корабль? А затем просто показывал пустые карманы, когда я требовал у нет компенсацию. Так дело не пойдет. Я могу быть великодушным и снисходительным, но не для своего же банкротства. — Знаешь, Джабба, даже меня иногда догоняют. Не думаешь ли ты, что я сбросил специи только потому, что мне надоел их запах? Я хотел их получить. У меня просто не было выхода, — он весело улыбнулся. — Так ты говоришь, я слишком ценен, чтобы быть зажаренным? А у меня сейчас есть контракт, и я могу расплатиться с тобой даже с небольшой надбавкой. Мне нужно только еще немного времени. Я могу тебе дать тысячу авансом, остальные через три недели. Туша, казалось, задумалась, а затем снова обратилась со словами, но не к Соло, а к своим наемникам: — Уберите свои бластеры, ребята, — он повернулся и хищно улыбнулся в сторону стоящего коррелианца. — Хан, мой мальчик, я делаю это только потому, что ты лучший из пилотов, которые могут мне понадобиться когда-нибудь снова. И поэтому от величия моей души и великодушного сердца, еще, скажем, двадцать процентов сверх того — я дам тебе немного времени, — голос его почти сорвался, — но это в последний раз. Если ты снова разочаруешь меня, если ты раздавишь мое великодушие своим издевательским смехом, я дам за твою голову такую цену, что ты не сможешь приблизиться ни к одной цивилизованной планете всю свою оставшуюся жизнь, потому что на каждой из них твое имя и лицо будут известны людям, которые с радостью выпустят тебе кишки за одну десятую того, что я им пообещаю. — Рад, что мои интересы важны для нас обоих, — радостно светил Соло, когда они с Чубаккой направлялись к кораблю, мимо уставившихся на них убийц Джаббы. — Не беспокойся, Джабба. Я заплачу тебе, потому что… потому что это доставит мне удовольствие.
— Они начинают обыскивать центральный космопорт, — сообщил командир, вынужденный попеременно то бежать пару шагов, то идти, чтобы не отстать от Лорда Вейдера, шедшего широким шагом. Черный Лорд глубоко задумался, проходя по одному из отсеков боевой станции. — Доклады от них только начинают поступать, — продолжил командир. — Завладеть этими роботами — всего лишь вопрос времени. — Если нужно, пошлите еще людей. Не обращайте внимания на протесты губернатора планеты. Мне нужно заполучить этих роботов. Опорой ее сопротивления детекторам лжи является ее надежда на то, что эти данные, хранящиеся в роботах, будут использованы против нас. — Я понял, Лорд Вейдер. А пока мы вынуждены терять время на выполнение этого глупого плана губернатора. Таркину не сломить ее.
— Вот причал девяносто четыре, — сказал Люк Бену и роботам, снова присоединившихся к ним. — А вот и Чубакка! Он, кажется, чем-то взволнован. И действительно, огромный вуки размахивал руками поверх толпы и что-то кричал им. Они ускорили шаги и никто из них не заметил маленького, одетого в черное, существа, которое следовало за ними с самой стоянки. Оно остановилось в дверях и вынуло из мешочка крошечный передатчик. Передатчик этот выглядел слишком новым и современным, чтобы находиться в руках существа с такой внешностью и тем не менее существо пользовалось им весьма — уверенно. Причал 94, как заметил Люк, ничем не отличался от других, точно таких же, претенциозно именуемых причалов, разбросанных по всему Мос Эйсли. В основном, он состоял из идущего под уклон входа и огромной впадины, выдолбленной в каменистой почве. Она служила отводным каналом для выброса при помощи стационарного антигравитационного ускорителя, который выталкивал все космические корабли за поле притяжения планеты. Математические расчеты космического перелета были достаточно просты даже для Люка. Антиграв действовал уверенно тогда, когда было достаточно сильное гравитационное поле — примерно такое, как у планеты средней величины, а сверхсветовую скорость можно было набрать только тогда, когда корабль полностью выходил из этого гравитационного поля. Поэтому, каждый космический корабль был вынужден использовать двойное ускорение. Яма, служившая причалом 94, была, как и большинство других ям-причалов в Мос Эйсли, небрежно выдолблена и неухоженна. Ее спускавшиеся вниз склоны местами обваливались, вместо того, чтобы быть ровными и гладкими, как в большинстве более культурных миров. Люку подумалось, что причал — великолепное обрамление корабля, к которому их вел Чубакка. Этот обшарпанный эллипсоид, который можно было назвать кораблем только с большой натяжкой, казалось, был собран из кусков и частей, пришедших в негодность и ставших бесполезными для других кораблей. Но, подумал Люк, настоящее чудо в том, что корабль сохранил свой экипаж. Если бы их положение не было настолько серьезным, он бы истерически хохотал, попытайся кто-то утверждать, что этот корабль способен летать в космосе. Но чтобы додуматься до путешествия на Альдебаран на этом жалком… — Груда хлама, — произнес он, не в силах больше сдерживать свои чувства. Они направились по уходящему вниз проходу к открытому люку по правому борту. — Это штука не сможет даже войти в гиперпространство. Кеноби воздержался от замечаний, а просто показал на вход, из которого вышел встречавший их человек. Или у Соло был невообразимо острый слух, или он привык к впечатлению, которое производил "Тысячелетний Сокол" на пассажиров. — Он, конечно, выглядит не очень броско, — произнес он, — но зато он быстр. Я сам сделал несколько неизвестных никому усовершенствований. Кроме пилотажа, я люблю еще и изобретать. Он сможет развить пятикратную скорость света. Люк почесал затылок, пытаясь вновь оценить корабль в свете заявлений его владельца. Или коррелианец был самым большим лгуном в этой части вселенной, или же в этой посудине было что-то большее, и оно не было заметно невооруженным глазом. Люк снова вспомнил о предложении старика Бена никогда не доверять поверхностным впечатлениям и решил повременить в суждении о корабле до тех пор, как он увидит его в действии. Чубакка задержался позади них у входа в причал. Теперь он несся по туннелю, словно косматый смерч, что-то возбужденно крича Соло. Пилот хладнокровно смотрел на него, время от времени кивая, затем что-то рявкнул в ответ. Вуки сломя голову бросился в корабль, немного замедлив скорость, чтобы поторопить остальных последовать за ним. — Нас, кажется, немного поторапливают, — загадочно произнес Соло. — Потому, если вы поспешите, мы стартуем немедленно. Люк собрался задать было несколько вопросов, но Кеноби уже подталкивал его в люк, роботы шли сзади. Оказавшись внутри корабля, Люк снова вздрогнув, увидел, как огромный вуки старается втиснуться в кресло пилота. Кресло это, несмотря на то, что его перестроили, полностью исчезло под телом вуки. Пальцами, которые казались слишком велики для такой сложной аппаратуры, вуки перещелкнул несколько крошечных переключателей. Его огромные лапы с удивительной грацией парили над пультом управления. Когда включились двигатели, что-то глухо загудело и корабль задрожал. В пассажирском отсеке Бек и Люк пристегнулись к креслам.
Снаружи перед входом на причал, из темных складок одежды стоявшего там существа, высунулось длинное, покрытое толстой кожей, рыло. Где-то в глубине, по обе стороны от этого внушительного хобота, напряженно горели глаза. При поспешном приближении имперских солдат, голова существа быстро повернулась в их направлении. Солдаты направились прямо к неподвижной фигуре, которая что-то прошептала их командиру и показала рукой на причал. Информация, полученная от существа, очевидно требовала немедленных действий. Вскинув оружие наизготовку, солдаты всем скопом устремились к входу на причал.
Когда фигуры неожиданно появившихся солдат показались в проходе, глаза Соло зафиксировали отблески света на металле. Он подумал, что вряд ли солдаты появились здесь для душеспасительной беседы. Его подозрения подтвердились еще до тот, как он успел открыть рот, чтобы выразить протест по поводу их вторжения. Несколько солдат упали на колено и без предупреждения открыли огонь. Соло нырнул в корабль и заорал: — Чуби, быстро дезактивирующую защиту! Вызволяй нас отсюда! Ему ответом был гортанный рев, означающий, что приказ принят к сведению. Вынув свой пистолет, Соло успел сделать пару выстрелов, находясь в относительной безопасности у люка. Увидев, что добыча не была ни беспомощной, ни медлительной, лишенные защиты солдаты метнулись в укрытие. Глухой гул превратился в завывание, а затем в глухой грохот, когда Соло надавил на кнопку экстренного старта. Крышка внешнего люка с лязгом захлопнулась. Почва под кораблем задрожала. Отступившие солдаты пулей вылетели из тоннеля. Они столкнулись со вторым отрядом, который только что прибыл на подмогу. Ожесточенно жестикулируя, солдат пытался объяснить офицеру, выше его по рангу, что только что произошло на причале. Как только солдат выпалил свои объяснения, офицер выхватил крошечную рацию и заорал: — Линейная палуба… они пытаются удрать, пошлите за ними все, что у нас есть в наличии! По всему Мос Эйсли зазвучал сигнал тревоги, расходясь концентрическими кругами от причала 94. Несколько солдат, рыскавших по аллее, отозвались на общий сигнал и в то же время увидели, как небольшой оранжевый корабль грациозно поднимается в пустое голубое небо. Корабль стал размером с булавочную головку, прежде чем пришла в голову мысль схватиться за оружие и открыть огонь.
Люк и Бек уже отстегивали ремни противоперегрузочных кресел, когда Соло прошел мимо них, направляясь в рубку управления свободной походкой опытного космонавта. Пробравшись вперед, он не сел, а рухнул в кресло пилота и разом стал изучать показания приборов. Сидевший рядом с ним Чубакка рычал, как плохо отрегулированный двигатель спидера. Вуки огромным пальцем указал на экран обзора. Соло бросил туда быстрый взгляд, затем снова раздраженно уставился на пульт управления. — Знаю, знаю… похоже на два, а может быть, три перехватчика. Кому-то определенно не нравятся наши пассажиры. Наверняка, на этот раз дельце будет зрячим. Постарайся не подпускать их ближе, пока я не кончу набирать программу для сверхсветового прыжка. Сориентируй отражатели на максимальную защиту. Отдав это распоряжение, он снова сконцентрировал свое внимание на пульте управления и руки его запорхали над блоком программирования компьютера. Когда в дверях появилась маленькая цилиндрическая фигурка, он даже не обернулся. Р2Д2 прогудел несколько фраз и снова удалился. На кормовых экранах виднелся зловещий, лимонного оттенка, диск Татуина, который становился все меньше и меньше. Но их скорость все же была недостаточно высокой, чтобы погасли три яркие точки, означающие местоположение преследующими их имперских кораблей. Хотя Соло не обратил никакого внимания на Р2, он повернулся, чтобы поприветствовать входящих в рубку людей. — Под разными углами к нам приближается еще два боевых корабля, — сообщил он им, всматриваясь в бесстрастные показания приборов. — Они намереваются взять нас в коробочку до тот, как мы сделаем гиперпространственный скачок. Пять кораблей! Что вы сделали такого, чтобы привлечь внимание такой внушительной компании? — Ты разве не можешь оторваться от них? — с сарказмом спросил Люк, не обращая внимание на информацию пилота. — Я помню, ты говорил, что эта посудина очень быстра. — Придержи язык, малыш, или поплывешь домой. Во-первых, их слишком много. Но мы окажемся в безопасности, как только совершим прыжок в гиперпространство, — он хитро улыбнулся. — На сверхсветовых скоростях никто не сможет преследовать нас. Плюс к этому, я знаю несколько отличных способов отделываться от слишком назойливых прилипал. Жаль, что я не знал, что вы так популярны, ребята. — Почему? — с вызовом проговорил Люк. — Ты не согласился везти нас? — Необязательно, — ответил коррелианец. — Но я бы наверняка выше поднял плату за проезд. Язвительный ответ замер на губах у Люка. От него не осталось и следа, когда пришлось вскинуть руки, чтобы заслониться от ярко-алой вспышки, которая превратила черноту космоса за иллюминаторами в кипящее море огня. Кеноби, Соло и Чубакка и даже робки поступили также, потому, что близкий разрыв чуть не пробил фототропические защитные экраны корабля. — Вот когда положение начнет становиться интересным, — пробормотал Соло. — Сколько времени осталось до момента начала сверх светового прыжка? — спокойно спросил Кеноби, которого, вероятно, не волновало то, что через несколько секунд они вообще могут вылететь в рай, и на очень приличной скорости. — Мы все еще в зоне притяжения Татуина, — послышался не менее хладнокровный ответ. — Пройдет не меньше нескольких минут, прежде чем навигационный компьютер сможет рассчитать и начать прыжок. Я не мог не принимать во внимание его решения, но тогда гиперускорение может затянуться. И в дополнение к вам четверым, у меня на руках окажется груда металлолома. — Несколько минут! — выпалил Люк, уставясь на экраны. — Это при скорости, которую они набирают… — Путешествие в гиперпространстве — это тебе не сбор урожая, малыш. Ты когда-нибудь пробовал рассчитать выход из гиперпространства? — Люк был вынужден отрицательно покачать головой. — Это не пустяк, поверь мне. Было бы великолепно, если бы мы поспешили и прошли сквозь звезду, или еще какой образчик космоса типа черной дыры. Тогда наше путешествие было бы законченно в мгновение ока. Рядом с ним продолжали вспыхивать все новые и новые взрывы, несмотря на отчаянные усилия Чубакки избежать их. На пульте перед Соло замигала красная лампочка и он сразу помрачнел. — Что это? — поинтересовался Люк. — Мы теряем отражатель, — сообщил ему Соло с видом человека, у которого собираются вырвать зуб. Вам лучше снова пристегнуться к креслам. Мы почти готовы к прыжку. Будет очень скверно, если именно в это мгновение произойдет очередной взрыв. Позади них в главном пассажирском отсеке сидел ЗПиО, обхватив подлокотники своими металлическими руками, которые были крепче самых мощных противоперегрузочных ремней. При взрывах от становившихся все мощнее и мощнее энергетических разрядов, на отражателях корабля, Р2 раскачивался взад и вперед. — Неужели это путешествие на самом деле так уж необходимо? — отчаянно пробормотал высокий робот. — Я совсем позабыл, как мне ненавистны космические путешествия. Когда появились Люк и Бен и начали, присев, пристегиваться в своих креслах, он замолчал. Странно, но Люк думал о собаке, которая была у него когда-то, когда невероятной силы встряска буквально вывернула наизнанку корпус корабля.
Адмирал Монти вошел в притихший конференц-зал и на его лице были узкие полоски света, отражающегося от стен. Его взгляд был устремлен на то место, где перед вогнутым экраном стоял губернатор Таркин. Монти слегка поклонился. Несмотря на то, что на экране и так уже появилось изображение планеты, похожей на маленькую зеленую жемчужину, он торжественно объявил: — Мы вошли в систему Альдебарана. Ожидаем вашего приказа. От двери послышался сигнал и Таркин сделал фальшиво благодарный тест в сторону адмирала. — Подожди еще немного, Монти. Дверь распахнулась и в помещение вошла Лея Органа, конвоируемая по бокам двумя вооруженными охранниками. Сзади нее шел Дарт Вейдер. — Я являюсь… — начал Таркин. — Я знаю, кто вы, — перевела она ем. — Губернатор Таркин. Я должна была ожидать, что встречу вас здесь. На побегушках у Вейдера. Когда я впервые оказалась на борту этого корабля, мне показалось, что я ощущаю некоторый смрад, исходящий от вас. — Вы очаровательны до самого конца, — снисходительно заявил Таркин тоном, показывающим, что очарован он как раз не был. — Вы не догадываетесь, как трудно было мне подать приказ о вашем уничтожении, — на его лице появилось выражение притворного сожаления. Конечно, прими вы участие в нашем расследовании, все могло бы быть по-другому. Лорд Ведер сообщил мне, что вы сопротивлялись нашим традиционным методам расследования… — Вы имеете в виду пытки? — слегка вздрогнув, произнесла она. — Давайте не будем заниматься игрой слов, — улыбнулся Таркин. — Я удивлена, что вы осмелились принять ответственность за этот приказ на себя. Таркин с неохотой вздохнул. — Я посвятил всего себя долгу, и радости, которые мне доступны, очень немногочисленны. Одна из них состоит в том, что перед казнью я хочу пригласить вас в качестве гостя на одну маленькую церемонию. Она откроет вам, где находится наша боевая станция и в то же время откроет новую эру технического превосходства Империи. Эта станция — конечное звено новой цели Империи, которая состоит в том, чтобы связать воедино миллионы звездных систем Галактики, составляющих Империю раз и навсегда. Ваш ничтожный Союз больше не будет беспокоить нас. После сегодняшней демонстрации никто не осмелится выступать против нашей воли, даже Сенат. Лея Органа с презрением посмотрела на него. — Сила не сможет сохранить Империю в целости. Сила никогда ничего не сохраняла целым надолго. Чем сильнее будет ваша хватка, тем больше систем уплывет сквозь наши пальцы. Вы глупы, губернатор. Глупцы часто задыхаются до смерти в своих собственных лучезарных иллюзиях. Улыбка Таркина превратила его лицо в ухмыляющийся череп. Кожа стянулась складками и стала похожа на высохший пергамент. — Интересно будет посмотреть, какой род смерти придумает для вас Лорд Вейдер. Но я уверен, этот вид смерти будет вас достоин. Но перед тем, как вы покинете нас, мы вам продемонстрируем силу нашей станции раз и навсегда самым решительным образом. В некотором роде вы сами определили характер и выбор объекта для демонстрации. Так как вы не хотите указать нам местоположение опорного пункта повстанцев, я посчитал, что будет справедливым выбрать в качестве демонстрации вашу родную планету. — Нет! Не смейте! Альдебаран — мирная планета, на ней нет никаких баз, нет армий. Вы не можете… Глаза Таркина вспыхнули. — Вы предпочитаете другую цель? Возможно, военную? Мы согласны… назовите систему… — он демонстративно пожал плечами. — Я устал от этой игры. В последний раз спрашиваю, где находится главная база повстанцев? Из невидимого громкоговорителя послышался голос, возвестивший, что они вошли в систему Альдебарана и находятся на расстоянии, примерно в шесть диаметров планеты. Этого оказалось достаточно, чтобы добиться того, чего не мог достигнуть Вейдер со всеми своими ожесточенными пытками. — Дантуин, — прошептала она, уставившись в пол, выражения открытого неповиновения исчезло с ее лица. — Они на Дантуине. Таркин не спеша, с удовольствием вздохнул и повернулся к стоящей рядом огромной фигуре Чернот Лорда. — Ну вот видите, Лорд Вейдер? Она может быть благоразумной. Нужно только правильно сформулировать подобный вопрос, чтобы извлечь нужный ответ. — Он повернулся к другим офицерам. — После завершения нашего небольшого испытания мы поспешим к Дантуину. Можете начать, господа. Прошло несколько секунд, прежде чем произнесенные Таркином слова дошли до ее сознания. — Что? — наконец выдохнула Органа. — Дантуин, — объяснил Таркин, рассматривая свои пальцы, — слишком далек от центра Империи и не послужит хорошим примером для демонстрации. Как вы понимаете, для того, чтобы сообщение о нашем могуществе быстро распространилось по Империи, нам необходима населенная планета, расположенная как можно ближе к центру. Но не беспокойтесь, мы разделаемся с вашими друзьями повстанцами на Дантуине так же быстро, как только сможем. — Но вы сказали… — запротестовала Органа. — Единственные, имеющие значения слова, сказанные мной — это слово, которое я только что произнес, — ядовито заметил Таркин. — Мы уничтожим Альдебаран и это было запланированно заранее. Затем вы получите наслаждение, наблюдая, как мы уничтожаем центр этот неразумного и тщетного восстания на Дантуине. Он махнул рукой двум солдатам, стоящим по обе стороны от нее. — Проводите ее в наблюдательный пост на главной палубе. И позаботьтесь, чтобы ей был обеспечен беспрепятственный обзор. Таркин победно улыбнулся.
8
Соло был занят показаниями приборов и датчиков в пассажирском отсеке. Иногда он проводил небольшой коробочкой над наиболее важными из них, смотрел на полученные данные и удовлетворенно хмыкал. — Вы можете больше не беспокоиться о ваших имперских друзьях, — сказал он, обращаясь к Бену и Люку. Они теперь не имеют возможности преследовать нас. Я же говорил, что мы ускользнем от них. Кеноби мог бы кивнуть в ответ, но в этот момент он что-то увлеченно объяснял Люку. — Только не благодарите меня все сразу, — улыбнулся слегка обиженный Соло. — Во всяком случае, навигационный компьютер рассчитал, что мы прибудем в систему Альдебарана в два часа ноль-ноль минут по галактическому времени. Боюсь, что после этот небольшого приключения мне придется подделывать мой новый бортовой журнал. Он снова вернулся к осмотру приборов, обходя вокруг небольшого круглот стола. Поверхность этот стола была покрыта маленькими, освещенными изнутри квадратиками, а с каждой его стороны был установлен дисплей компьютера. Из этих маленьких квадратиков над столом проецировались крошечные трехмерные фигурки. Чубакка, сгорбившись, сидел за одним краем стола, опираясь подбородком о свои огромные руки. Его большие глаза светились, а бакенбарды торчали вверх и весь вид говорил о том, что он явно доволен собой. По крайней мере, он был доволен до тех пор, пока Р2Д2 сидевший напротив него, не протянул короткую когтистую лапу и не постучал по своему дисплею компьютера. Одна из фигурок резко переместилась через стол в другой квадрат и застыла там. Когда вуки увидел эту комбинацию, на его лице появилось выражение озадаченности, а потом гнева. Подняв взгляд, он свирепо посмотрел через стол и обрушил на беззащитного робота поток непонятных ругательств. В ответ Р2 мог лишь гукать, но ЗПиО быстро вмешался и от имени своего, менее красноречивого товарища, стал спорить с огромным антропоидом. — Он сделал правильный ход. Ругательства тебе не помогут. Привлеченный шумом Соло оглянулся и слегка нахмурился. — Пусть будет как он хочет. Во всяком случае, твой друг уже намного опередил тебя. Неблагоразумно спорить, вуки. — Я могу посочувствовать этому, сэр, — сказал ЗПиО. — Но дело здесь в принципе. Есть определенные нормы, которых должно придерживаться любое, наделенное разумом, существо. Если пойти на компромисс в отношении любой из них, включая угрозу, может потерять право называться разумным. — Надеюсь, вы оба вспомните об этом, — посоветовал Соло. — Когда Чубакка будет отрывать руки тебе и твоему маленькому другу. — Кроме того, — продолжал ЗПиО, не уступая ни на йоту. — Быть жадным и извлекать выгоду из чьего-нибудь затруднительного положения — скверный признак недостаточной честности. Это вызвало у Р2 оскорбительный гудок и вскоре оба робота углубились в ожесточеннейший спор, а Чубакка продолжил кричать что-то каждому из них по очереди, иногда угрожая сквозь прозрачные фигуры, терпеливо стоящие на доске. Не обращая внимания на эту ссору, Люк неподвижно стоял посреди отсека. Над своей головой он держал луч-саблю в боевом положении. Древнее оружие тихо гудело, когда Люк наносил и отражал удары под неусыпным наблюдением Кеноби. Когда Соло время от времени бросал взгляды на неуклюжие взгляды Люка, тонкие черти его лица расплывались в самодовольной ухмылке. — Нет, Люк, твои удары должны быть плавными, а не такими резкими, — терпеливо наставляя, говорил Кеноби. — Помни — Сила вездесуща. Она обволакивает тебя, исходя из тебя. Рыцарь Джедай может физически ощущать Силу. — Тогда эго, вероятно, энергетическое поле, — сказал Люк. — Это и энергетическое поле и нечто большее, — таинственно продавал Бен. — Аура, которая одновременно и управляет тобой и подчиняется тебе. Это нечто такое, с помощью чего можно творить чудеса, — он на секунду задумался. — Никто, даже ученые люди Джедай не могли правильно определить, что же такое Сила. Возможно, этого не сможет сделать никто и никогда. Иногда, когда объясняют Силу, используют столько же мистики, сколько и науки. И тем не менее, что такое волшебник, как не практикующий теоретик? Ну, а теперь попытайся еще раз. Старик покачивал в руке серебристый шар величиной с кулак человека. Он бью усеян маленькими антеннками, тонкими, как усики мотылька. Старик бросил его в сторону Люка и наблюдал как шар остановился метрах в двух от лица юноши. Пока шар медленно кружил вокруг него, Люк приготовился, поворачиваясь лицом к шару и занимая новую позицию. Неожиданно шар сделал молниеносный выпад и замер в метре от лица Люка. Люк не поддался на этот ложный выпад и шар быстро отступил. Медленно отходя в сторону и пытаясь обойти передние сенсоры шара, Люк отвел луч-саблю назад, готовясь нанести удар. Но когда он почти сделал это, шар устремился за его спину. Тонкий росчерк красного света выскользнул из одного из отростков в направлении задней стороны бедра Люка, бросив тот на пол, хотя Люк и пытался среагировать лучом-саблей, но слишком поздно. Потирая свою покалывающую и онемевшую спину, Люк старался не обращать внимания на взрыв веселого хохота со стороны Соло. — Древняя религия и архаичное оружие не заменят хорошего бластера у тебя на бедре, — с издевкой заметил пилот. — Ты не веришь вСилу? — спросил Люк, с трудом поднимаясь на ноги. Парализующее действие луча быстро проходило. — Я пересек всю Галактику из края в край, — похвастался пилот. — И я видел много таких вещей, какие тебе и ни снились. Слишком много, чтобы поверить в существование какой-то «Силы». Слишком много, чтобы поверить, что таким образом можно управлять своими действиями. Свою судьбу определяю я сам, а не какое-то полумистическое энергетическое поле. — Он указал на Кеноби. — На твоем месте я не стал бы так слепо слушать ого. Он умный старик, но с фокусами и чертовщиной. Он хочет использовать тебя в своих целях. Кеноби лишь слегка улыбнулся, затем повернулся лицом к Люку. — Ты домен попытаться отделить свои действия от сознательною контроля, Люк. Постарайся ни на чем конкретно визуально, либо мысленно не сосредоточиваться. Твой мозг должен скользить, только тогда ты сможешь использовать Силу. Тебе нужно войти в состояние, при котором ты будешь действовать в соответствии с тем, что ты ощущаешь, а не в том, что ты обдумал заранее. Ты должен прекратить мыслить, расслабиться, перестать думать, соскользнуть… свободно, свободно… Голос старика стих до едва слышного шепота. Когда он замолк, хромированный шар устремился на Люка. Тот, поддавшийся гипнотическому голосу Кеноби не видел этого выпада. Сомнительно, что он вообще мог что-то различить. Но когда шар приблизился, он с удивительной быстротой развернулся, описав лучом-саблей дугу и особым образом подняв ого. Красный луч, испускаемый шаром, был перехвачен и отведен в сторону. Шум в шаре прекратился и он безжизненно упал на пол. Зажмурившись, словно просыпаясь от долгого сна, Люк в полном недоумении уставился на неподвижный механизм с дистанционным управлением. — Видишь, ты можешь сделать это, — сказал Кеноби юноше. — Большему тебя не научит никто. А теперь ты должен научиться распознавать Силу и вызывать ее, когда в ней нуждаешься, должен научиться делать это сознательно. Отойдя в сторону, Кеноби вынул из ящика большой шлем и надел на голову юноше. Надетый на голову шлем полностью лишил Люка поля зрения. — Я ничего не вижу, — произнес Люк, оборачиваясь и принуждая Бена отступать перед лучом-саблей. — Как я могу вести бой? — При помощи Силы, — объяснил старый Бен. — Когда в последний раз пробный шар хотел поразить твои ноги, ты ведь на самом деле не видел ого и тем не менее, ты отразил луч. Постарайся, чтобы это ощущение возникло у тебя снова. — Я не могу! — простонал Люк, — я снова пропущу удар. — Если только ты не заставишь себя доверять самому себе, — наставлял его Кеноби, не слишком убеждая Люка. — Это единственный способ быть уверенным, что ты полностью полагаешься на Силу. Заметив что скептически настроенный коррелианец повернулся и теперь наблюдает за ними, Кеноби мгновенно замолчал. Люку недоставало удовольствия слышать, как самоуверенный пилот смеется над каждым промахом. Но и нянчиться с юношей тоже было бесполезно, к тому же для этого просто не хватало времени. "Брось его в воду и надейся, что он поплывет", — твердо приказал себе Кеноби. Нагнувшись над блестящим шаром, он дотронулся до кнопки управления и подбросил шар вверх. Шар устремился к Люку. Внезапно остановившись, шар рухнул вниз, как камень. Люк взмахнул лучом-саблей. И хотя это была попытка, достойная всякой похвалы, удар был недостаточно быстрым. Снова вспыхнула одна из антеннок. На этот раз розовая игла ударила Люка прямо в ту часть, на которой он сидел. Хотя удар был и не смертельным, но все же достаточно чувствительным, и Люк непроизвольно вскрикнул от боли, развернулся и попытался поразить невидимого мучителя. — Расслабься, — призывал его Бен. — Чувствуй себя свободнее. Ты пытаешься использовать свои глаза и уши. Брось попики предугадывать и используй остальную часть твоего мышления. Вдруг юноша слегка покачался и остановился. Самонаводящийся шар был у нет за спиной и сделал еще один выпад, выстрелив лучом. Одновременно с этим луч-сабля Люка описала точный полукруг, и, хотя и неуклюже, отразила розовую молнию шара. На этот раз шар не упал безжизненно на пол; вместо этого он отплыл на три метра и остановился там. Услышав, что шум дистанционно управляемого механизма больше не вторгается ему в уши, Люк осторожно выглянул из-под шлема. На его покрытом потом лице было выражение сильной усталости. — Неужели я это сделал? — Я же говорил, что ты можешь это, — довольно ответил Кеноби. — Как только ты начнешь доверять своему внутреннему «я», тебя не остановит ничто. Я говорил, что в тебе есть много от твоего отца. — Я бы назвал это везением, — фыркнул Соло, закончив изучать показания приборов. — В моей жизни не существует такой вещи, как везение, мой молодой друг. Существует лишь исключительно благоприятное сочетание множества факторов, склоняющих ход событий в чью-нибудь пользу. — Называйте это как угодно, — равнодушно и презрительно бросил Соло, — но против механического робота хороша одна вещь. А против другой реальной угрозы — другая. Пока он говорил, в дальнем конце отсека вспыхнула лампочка сигнала. Чубакка подозвал Соло. Тот взглянул на приборную панель и сообщил: — Мы приближаемся к Альдебарану. Скоро торможение и переход на световую скорость. Пойдем, Чуби. Поднявшись из-за стола, вуки последовал за своим товарищем в рубку управления. Люк смотрел, как они уходят, но мысленно он бью далек от скорого прибытия в Альдебаран. Мозг его горел от чего-то другого, что, как казалось, росло и зрело в глубине его подсознания, пока он размышлял над этим. — Знаешь, — задумчиво произнес он, — я ведь в действительности что-то чувствовал. Я мог почти видеть очертания шара, — он показал на парящий за спиной механизм. Кеноби торжественным голосом ответил: — Люк, ты сдал первый экзамен на шаг в открывающийся перед тобой великий мир. Десятки жужжащих, гудящих приборов делали рубку управления похожей на растревоженный улей. Внимание Соло и Чубакки было полностью поглощено этими приборами. — Осторожно… подожди, Чуби, — Соло повернул несколько переключателей. — Приготовься к переходу на досветовую скорость… готов, включай, Чуби. Вуки повернул какую-то рукоятку на пульте перед ним. В то же мгновение Соло рывком отвел назад большой рычаг. Длинные полосы, искаженные эффектом Допплера света звезд медленно сжались, превратившись в черточки, а затем в привычные для глаз точки звезд. Стрелка на приборе сверхсветовой скорости показывала ноль. Вдруг словно ниоткуда появились гигантскими раскаленные каменные глыбы, которые с трудом отразили защитные рефлекторы корабля. "Тысячелетний Сокол" содрогнулся от перегрузки. — Какого черта?! — пробормотал, основательно испуганный, Соло. Сидевший рядом с ним Чубакка ничего не мог сказать по этому поводу. Он отключил несколько приборов управления и все же умудрился включить другие. Только то, что предусмотрительный Соло всегда выходил из сверхсветового полета с включенными системами защиты — просто на случай, если кто-то из недолюбливающих Соло людей ожидал его, и спасло корабль от неминуемой гибели. Пробираясь в рубку управления, Люк с трудом сохранял равновесие. — Что происходит? — Мы вышли в обычное пространство, — проинформировал его Соло. — Но оказались в мощном метеоритном рое. Этот рой самый мощный из всех, что мне приходилось видеть. Но его нет ни на одной из наших карт. — Он в упор уставился на какие-то приборы. — Согласно Галактическому Атласу, наше положение верно. Отсутствует только одно — Альдебаран. — Отсутствует? Но это же невозможно! — Не буду с тобой спорить, — мрачно ответил коррелианец. — Посмотри сам. — Он показал в иллюминатор. — Я трижды перепроверил координаты, и навигационный компьютер в порядке. Мы должны сейчас находиться на расстоянии одного диаметра от планеты. Свет, отраженный планетой, должен был освещать рубку управления. Но там снаружи ничего нет. И одни лишь обломки. — Он помолчал. — Судя по уровню энергии, заполняющей космическое пространство, и огромному количеству треклятых твердых тел, я думаю, что Альдебаран был взорван. Взорван целиком и полностью. — Уничтожен, — прошептал Люк, пораженный видом этой невообразимой катастрофы. — Но как? — Это сделала Империя, — твердо произнес кто-то. Бен Кеноби подошел к Люку сзади, и от внимание было поглощено пустым пространством, простиравшимся перед ними, и мыслями о планете, которая еще недавно была на этой орбите. — Да, — медленно покачал головой Соло. Даже он, по-видимому, был ошеломлен чудовищностью преступления, которое предположил старик. — Но чтобы какая-то организация людей была ответственна за уничтожение целой расы, самой планеты… Нет, весь имперский флот не смог бы сделать мот. Для тот чтобы сосредоточить невиданное до сих пор количество энергии, необходимое для этого, понадобилась бы тысяча кораблей. — Я думаю, не пора ли нам убираться отсюда? — сказал Люк. — Если это в самом деле была Империя… — Я не знаю, что здесь произошло, — выругался Соло, — но я скажу вам одно. Империя не… Слабый сигнал тревоги прозвучал на корабле и, на пульте замигала красная лампочка. Соло нагнулся над контрольными приборами. — Еще один корабль, — объявил он. — Правда, я пока не могу определить его конструкцию. — Возможно, это один из уцелевших кораблей Альдебарана. Может, он нам расскажет, что произошло. Но слова Бона Кеноби могли разрушить и нечто большее, чем просто надежду. — Это боевой корабль Империи. Неожиданно Чубакка сердито вскрикнул. За иллюминатором расцветали яркие цветы смерти в виде разрывов и плети энергии яростно бились о защиту корабля. Мимо иллюминатора рубки промелькнул крошечный шарик с двумя крыльями. — Он шел за нами! — крикнул Люк. — От Татуина? Невозможно, — недоверчиво возразил Соло. — Только не в гиперпространстве. Кеноби смотрел на экран, где вырисовывались контуры корабля, преследовавшего их. — Ты совершенно прав, Хан. Это тайский корабль малого радиуса действия. — Но откуда он появился? — поинтересовался коррелианец. — Здесь нет базы Империи. И это не может быть делом рук тайцев. — Но ты же сам видел, как он пролетел. — Знаю, этот корабль похож на корабли тайцев. Но где тогда их база? — Корабль улетает довольно поспешно, — заметил Люк, глядя на экран. — Неважно, куда он направляется, но если он опознает нас, то неприятностей не миновать. — Если я не смогу ничего поделать, — заявил Соло, — то Чуби перехватит то, что он передаст. Начинаем преследование. — Было бы лучше оставить его в покое, — с сомнением в голосе произнес Кеноби. — Он уже вне пределов нашей досягаемости. — Но ненадолго. В течение нескольких последующих минут в рубке управления царила напряженная тишина. Все взгляды были устремлены на экран слежения и в иллюминаторы. Сначала имперский корабль пытался уйти сложным искривленным курсом, но не достиг успеха. Удивительно маневренный грузовой корабль Соло крепко висел у нет на хвосте, и расстояние мелку двумя кораблями неумолимо сокращалось. Видя, что уйти никак не удается, пилот боевого корабля включил двигатели на полную мощность. Впереди одна из множества звезд становилась все ярче и ярче. Люк нахмурил брови. Они летели быстро, но недостаточно быстро, чтобы какое-то небесное тело могло приближаться к ним с такой скоростью. Что-то здесь было не так. — Невозможно, чтобы такой маленький корабль в одиночку удалился в такой глубокий космос, — заметил Соло. — Он, должно быть, заблудился, находясь в конвое или что-нибудь вроде этого. Соло весело ответил: — Ну, у него не останется времени сообщить кому-либо о нашей встрече. Через минуту-другую мы его накроем. Звезда впереди продолжала становиться все ярче, я свет ее исходил изнутри. Она приобретала круглые очертания. — Корабль направляется к этой луне, — произнес Люк. — Должно быть, у Империи на ней имеется база, — сказал Соло, — хотя, судя по атласу, у Альдебарана не было спутников. — Он отбросил это сомнение. — Но галактография никогда не была моим любимым предметом. Я интересуюсь планетами и спутниками только тогда, когда на них есть мои клиенты. Но все же, мне кажется, я доберусь до зги корабля раньше, чем он достигнет базы. Он уже почти находится в зоне поражения. Они неуклонно приближались. Постепенно на мой луне стали видны горы и кратеры. Но что-то в них было необыкновенным и странным. Кратеры были слишком правильной формы, бы слишком отвесны, ущелья и долины до невероятности прямые и симметрично расположенные. Никакие капризы извержений вулканов не могли придать этому обломку такие контуры. — Это не луна, — тихо выдохнул Кеноби, — это космическая станция. — Но она слишком велика для станции, — возразил Соло. — Ну и размеры! Она не может быть искусственной, не может! — У меня какое-то странное чувство от всего этого, — сообщил Люк. Вдруг, обычно спокойный, Кеноби закричал: — Поворачивай корабль! Быстрее выбираемся отсюда! — Да, я думаю, вы правы, старик. Полный назад, Чуби! Вуки начал манипулировать ручками управления, и корабль, казалось, затормозил, накренясь и делая огромный, пологий поворот. Крошечный боевой корабль мгновенно устремился к ужасной боевой станции и был мгновенно поглощен ее массой. Когда корабль задрожал, пытаясь преодолеть откуда-то вдруг взявшуюся силу притяжения, Чубакка что-то быстро проговорил. — Отключи вспомогательные двигатели, — приказал Соло. Сирена завыла, и приборы парами и поодиночке начали показывать что-то совершенно невозможное. Как Соло ни старался, он не мог предотвратить того, что светящаяся поверхность станции неминуемо становилась все ближе и ближе, пока наконец не заслонила собой весь горизонт. Люк с испугом смотрел на административные здания величиной с гору, на плоские антенны побольше Мос Эйсли. — Почему мы все еще приближаемся к ней? — Слишком поздно, — тихо сказал Кеноби. Взгляд, брошенный на Соло, усилил его озабоченность. — Мы попали в притягивающий луч. Самый сильный из всех, которые я когда-либо видел. Он втягивает нас внутрь, — сказал пилот. — Ты хочешь сказать, что мы ничего не можем поделать? — проговорил Люк, почувствовав странную беспомощность. Соло посмотрел на показания буйствующих приборов и покачал головой. — Против этой силы — ничего. У нас все включено на полную мощность, и мы не можем сместиться и на долю градуса, малыш. Это бесполезно. Я вынужден выключить двигатели или мы их сожжем. Но им не удастся засосать меня просто так, как пыль, без боя. Он собирался подвинуть кресло пилота, но его удержала постаревшая, но все еще сильная рука, опустившаяся на плечо. Выражение лица старика было озабоченным, но все же не похоронным. — Этот бой ты не сможешь выиграть, мой мальчик, и к тому же драке всегда найдется альтернатива. Когда их грузовой корабль приблизился к станции, ее размеры стали еще более внушительными. По экватору станции тянулись гряды металлических гор, причалы, как указательные пальцы, поднимались почти на два километра над поверхностью. Похожий на металлическую соринку на огромном теле станции "Тысячелетний Сокол" был притянут к одному из этих псевдопальцев и поглощен им. Металлическая плита закрыла входное отверстие, и корабль исчез, словно его никогда и не было.Вейдер внимательно смотрел на пеструю массу звезд, изображенную на карте в конференц-зале, а Таркин и адмирал Монти переговаривались друг с другом неподалеку. Интересно, но первое применение самой мощной из когда-либо созданных машин для уничтожения, казалось, никак не повлияло на эту карту, которая якобы являлась лишь крошечной частичкой одной из галактик средних размеров. Чтобы обнаружить незначительное уменьшение галактической массы, произошедшее в результате уничтожения Альдебарана, нужно было произвести микроанализ этой карты. Альдебаран с его многочисленными городами и фермами, фабриками и поселенцами, и предателями, напомнил себе Вейдер, просто перестал существовать. Несмотря на достигнутые успехи и сложнейшие технические средства уничтожения, в невообразимо огромной Вселенной результаты деятельности человечества были практически невидимыми. Но все это изменилось бы, если бы великие планы Вейдера были воплощены в жизнь. Он великолепно сознавал, что, несмотря на весь их ум и напористость, для этих двух человек, продолжавших, как обезьяны, болтать у него за спиной, изумление перед бесконечностью Вселенной не означало ничего. Таркин и Монти были талантливыми и тщеславными, но они видели все лишь в ничтожных масштабах деятельности человечества. Жаль, подумал Вейдер, что они не обладают размахом, соответствующим их деятельности. Все-таки никто из них не был Черным Лордом. И поэтому от них нельзя было ждать большего. Они были полезны сейчас и будут опасны потом, и когда-нибудь их, как и Альдебаран, придется уничтожить. Но сейчас он не мог не считаться с ними. И хотя он предпочел бы общество равных себе, он с неохотой вынужден был признать, что в данный момент равных ему не было. Затем он повернулся к беседующим и вмешался в их разговор: — Защитные системы на Альдебаране были так же сильны, как и повсюду в Империи, несмотря на уверения Сенаторов в обратном. И я был доволен, сказав, что взрыв был так же силен, как и результативен. Таркин повернулся к нему и кивнул. — В данный момент Сенату сообщают о нашей акции. Как только мы расправимся с главной базой повстанцев, мы сможем объявить о искоренении самого Союза. А теперь, когда основной источник их военных поставок — Альдебаран уничтожен, остальные системы, в которых царят раскольнические настроения, быстро будут ходить перед нами по струнке, вот увидите. В помещение вошел офицер имперского флота, и Таркин повернулся к нему. — Ну, в чем дело, Касс? У несчастного офицера был вид труса, принявшего на себя ответственность в рискованном предприятии. — Губернатор, передовые разведчики достигли Дантуина и облетели его. Они нашли остатки базы повстанцев… и они считают, что эта база покинута уже давно. Возможно, много лет назад. Разведчики продолжают интенсивные поиски на других планетах системы. Таркина чуть не хватил удар; лицо его, потемневшее от гнева, приобрело цвет спелого граната. Она обманула! Она обманула нас! Хотя никто не мог этого видеть, но всем показалось, что Вейдер улыбнулся под своей маской. — Тогда мы только что обменялись «истинами». Я же говорил вам, что она никогда не предаст восстание — если только не узнает, что ее признание может каким-то образом повлечь за собой нашу гибель. — Немедленно уничтожить ее! — губернатор, с трудом произнес эти слова. — Успокойтесь, Таркин, — посоветовал ему Вейдер. — Неужели вы так легко откажетесь от возможности, притом единственной, узнать местоположение базы восставших. Она все еще представляет для нас ценность. — Ба! Вы только что сами говорили, Вейдер, что мы от нее ничего не добьемся. Я найду эту тайную базу, даже если мне придется уничтожить все планеты в том секторе Галактики. Тихий, но требовательный гудок прервал его излияния. — Да? В чем дело? — раздраженно отозвался он. Из скрытого динамика раздался голос: — Господа, мы захватили небольшой грузовой корабль, который находился среди остатков Альдебарана. Обычная проверка показала, что его опознавательные данные совпадают с опознавательными данными корабля, который вырвался из карантина в Мос Эйсли на планете Татуин и ушел в гиперпространство еще до того, как блокирующие системы кораблей Империи смогли настичь его. Таркин выглядел озадаченным. — Мос Эйсли? Татуин? Что все это значит, Вейдер? — Это значит, Таркин, что последняя из наших нерешенных проблем будет скоро разрешена. Кто-то, очевидно, заполучил пропавшие записи, которые мы ищем, узнал, что и кто записал их и пытается вернуть ей. Мы сможем ускорить им встречу с Сенатором. Таркин собирался что-то сказать, но передумал и понимающе кивнул. — Великолепно. Я предоставляю это дело в ваши руки, Вейдер. Черный Лорд слегка поклонился, на что Таркин небрежно махнул рукой. Затем он повернулся и вышел из помещения, оставив Монти в растерянности переводить взгляд с него на губернатора и обратно.
Грузовой корабль неподвижно лежал на огромной платформе причального ангара. Тридцать вооруженных солдат стояли у входа в тоннель, ведущий в корабль. При приближении Вейдера и одного из командиров они встали по стойке «смирно». Вейдер остановился у переходного тоннеля и осмотрел корабль. Вошли офицер и еще несколько солдат. — Они не отвечают на наши постоянные запросы, сэр, поэтому мы подвели переходной тоннель снаружи. Нам не удалось установить связь ни с одним человеком на борту ни при помощи радио, ни лично, — доложил офицер. — Пошли своих людей, пусть пробираются внутрь, — распорядился Вейдер. Повернувшись, офицер отдал команду сержанту, который громко продублировал приказ солдатам. Несколько оснащенных тяжелой защитой солдат направились к переходному тоннелю и вошли в него. Они продвигались вперед с некоторой опаской. Внутри двое из них прикрывали идущего впереди и таким образом пробирались вперед. Продвигаясь понемногу вперед, группы из трех человек рассредотачивались по всему кораблю. В коридорах корабля гулко звучали шаги обутых в железо ног, и двери послушно открывались перед ними. Шедший впереди всех сержант наконец удивленно объявил: — Пусто! Заглянем в рубку. Несколько солдат устремились вперед и, открыв дверь в рубку, обнаружили лишь кресла пилотов, такие же пустые, как и весь корабль. Приборы управления были отключены. Только на пульте мигала одинокая лампочка. Сержант шагнул вперед, посмотрел на источник света и включил некоторые из приборов. На ближайшем экране дисплея появился текст. Сержант внимательно ознакомился с ним и повернулся, чтобы доложить своему командиру, стоявшему у главного люка. Этот достойный человек внимательно выслушал доклад, потом повернулся и сказал высшему офицеру и Вейдеру: — На борту корабля никого нет. Он совершенно пуст, господа. Согласно бортовому журналу корабля, его экипаж покинул корабль сразу же после старта, направив его к Альдебарану в автоматическом режиме. — Возможно, это — корабль-ловушка, — вслух предположил высший офицер. — Тогда они все еще должны быть на Татуине. — Возможно, — неохотно согласился Вейдер. — Вы обнаружили на борту корабля роботов? — поинтересовался он у офицера. — Нет, сэр. Здесь ничего нет. Если здесь и были роботы, они покинули корабль вместе с экипажем. Вейдер подумал, прежде чем ответить. Когда он заговорил, в голосе его слышалась неуверенность. — Мне кажется, здесь что-то не так. Пошлите на борт этого корабля хорошо оснащенную поисковую команду. Я хочу, чтобы был исследован каждый сантиметр этого корабля. Займитесь этим как можно скорее. — Сказав это, он повернулся и вышел из ангара. Он был в ярости, и его одолевали предчувствия, что он упустил нечто важное. Офицер отпустил своих солдат. Одинокая фигура, скорчившись, исследовавшая пространство под пультом управления в рубке грузового корабля, выпрямилась и бегом догнала своих товарищей. Солдату не терпелось поскорее покинуть борт корабля-привидения, и он спешил в свою удобную и привычную казарму. Его тяжелые шаги все еще эхом раздавались по пустому коридору. Приглушенный голос офицера внизу, отдававшего последние команды, смолк и внутри корабля установилась тишина. Часть пола на корабле слегка подрагивала, и это было единственное движение. Неожиданно подрагивание прекратилось и послышался резкий щелчок. Две металлические панели пола откинулись вверх, и из отверстия появились две растрепанные головы. Хан Соло быстро осмотрелся, потом немного расслабился, когда понял, что корабль на самом деле пуст, как и предполагалось. — Какое счастье, что соорудил тайник, — сказал Люк. — Не будь так уверен в том, что я сделал это только ради тебя. Где ты думаешь я хранил контрабандный товар? В грузовом отсеке? Но я никогда не думал, что этим тайником придется воспользоваться и мне самому. — Он вздрогнул, услышав резкий шум, но это была всего лишь еще одна открывающаяся панель. — Это смешно, но из этою ничего не выйдет. Даже если бы я смог подняться и проткнуть этот закрытый люк. — Он ткнул большим пальцем вверх. — Нам никогда не ускользнуть от притягивающего луча. Из открытой панели появилась голова старика. — Предоставь это мне. — Я боялся, что ты именно это и скажешь, — пробормотал Соло. — Ты, проклятый старый дурак! Кеноби улыбнулся ему. — А что же тогда можно сказать о человеке, который позволяет себя нанимать дураку? Соло что-то пробормотал про себя, и они вылезли из отверстия тайника, причем Чубакка делал это громко пыхтя и ворча. К переходному тоннелю подошли два техника. Они доложили о своем приходе двум скучающим солдатам, охранявшим вход. — Весь корабль в вашем распоряжении, — ответил один из солдат. — Если вы что-то обнаружите, докладывайте немедленно. Техники кивнули, затем с трудом начали затаскивать свое тяжелое оборудование в переходной тоннель. Как только они исчезли внутри, послышался громкий треск. Оба охранника встревожились, но затем услышали громкий голос: — Эй, вы, двое, помогите нам затаскивать эти проклятые приборы! Один из охранников посмотрел на своего товарища, и тот пожал плечами. Они вместе вошли в проход, ругая техников за неумение. Во второй раз раздался треск, но теперь его уже никто не слышал. Вскоре после этого отсутствие двух солдат было замечено. Офицер причала, находящийся рядом с переходным тоннелем, ведущим к грузовому кораблю, выглянул и нахмурился, увидев, что часовые исчезли. Озабоченный, но не особенно встревоженный, офицер подошел к переговорному устройству и, говоря в микрофон, не спускал глаз с входа в тоннель. — ТНХ-1138, почему вы не на посту? ТНХ-1138, почему вы не на посту? ТНХ-1138, почему не отвечаете? — офицер уже начал беспокоиться, когда из тоннеля вышел, одетый в защитную броню, человек и помахал ему рукой. Указывая на часть шлема, прикрывающую правое ухо, человек постучал по ней, чтобы показать, что переговорное устройство внутри шлема на работает. Покачав головой от негодования, офицер порта подошел к двери, раздраженно глянув на своего, занятого делом, помощника. — Займи мое место здесь. У нас испортился еще один передатчик. Я посмотрю, что с ним можно сделать. — Он открыл дверь и быстро шагнул вперед. И, споткнувшись, ошеломленно попятился назад. Совершенно закрывая проход, в дверях стояло огромное волосатое чудовище. Чубакка нагнулся вперед и с душераздирающим воплем уложил онемевшего офицера одним ударом кулака, размером со сковородку. Помощник был уже на ногах и протягивал руку к оружию, когда энерголуч насквозь прошил его, поразив прямо в сердце. Соло откинул лицевой щиток своего солдатски шлема, затем снова закрыл его и вошел вслед за вуки в помещение. Кеноби и роботы протиснулись за ним следом. Люк шел в арьергарде, тоже одетый в защитную форму имперского солдата. Закрыв за собой дверь, Люк нервно огляделся. — При его реве и пальбе по всему, что попадется на глаза, просто чудо, что всей станции еще неизвестно, что мы здесь. — Вызови их, — потребовал Соло, чрезвычайно воодушевленный первым успехом. — Я предпочитаю открытый бой, а не такое переползание с места на место. — Возможно, ты слишком спешишь к своей погибели, я же не очень туда хочу, — возразил Люк. — Это переползание сохранит нам жизнь. Коррелианец посмотрел на Люка, но ничего не сказал. Они смотрели, как Кеноби манипулировал пультом управления невообразимо сложного компьютера с легкостью и уверенностью человека, давно привыкшего иметь дело с такими замысловатыми механизмами. Засветился экран, на котором появился план секций и помещений боевой станции. Старик наклонился вперед, внимательно изучая этот план. Тем временем ЗПиО и Р2 изучали такой же сложный пульт управления, расположенный рядом. Неожиданно Р2 замер и начал суматошно посвистывать, что-то обнаружив. Соло и Люк, забыв о своих разногласиях в вопросах тактики, поспешили туда, где стояли оба робота. Чубакка в это время подвешивал за ноги офицера порта. — Приведите его в сознание, — посоветовал Кеноби, посмотрев в сторону со своего места. — Он должен иметь информацию обо всей этой станции. Посмотрим, может быть, он захочет указать нам, где находится источник притягивающего луча. — А почему бы не отключить луч отсюда, сэр? — спросил Люк. Соло насмешливо перебил его. — Что? Чтобы они снова включили его, и поймали нас еще до того, как мы сможем стартовать с платформы причала? Люк совсем упал духом. — О, я не подумал об этом! — Мы должны разрушить источник энергии, питающий луч, и только тогда сможем безопасно удалиться со станции, — мягко произнес старый Бен, а Р2 воткнул свою когтистую лапу во ввод компьютера, который он обнаружил. В то же мгновение перед ними вспыхнула целая галактика огней и помещение наполнилось шумом механизмов, работающих на полную мощность. Прошло несколько минут, в течение которых маленький робот всасывал информацию, как губка. Затем шум стих, и Р2, повернувшись к людям, что-то бипнул. — Он обнаружил его, сэр, — взволнованно произнес ЗПиО. — Притягивающий луч питается от главных реакторов, находящихся в семи разных местах. Большинство относящихся к нему данных засекречено, но он попробует выдать эту, крайне секретную информацию, на экран монитора. Кеноби перевел взгляд с большого экрана на маленький, рядом с Р2. По нему замелькали данные, но они мелькали слишком быстро, чтобы Люк смог их прочесть, хотя было совершенно ясно, что Кеноби прекрасно ориентируется во всей этой путанице схем. — Я не думаю, чтобы кто-то из вас мог здесь что-то сделать, — наконец сказал он. — Мне придется идти самому. — Меня это полностью устраивает, — с готовностью согласился Соло. — Я и так в этом путешествии сделал больше, чем мы договаривались. Но, мне кажется, чтобы испортить этот проклятый луч, понадобится нечто большее, чем твоя магия, старик. Люк тоже на собирался уступать так легко. — Я хочу пойти с тобой. — Не будь таким нетерпеливым, дорогой Люк. Это потребует навыков, которых у тебя еще нет. Оставайся и присмотри за роботами и жди моего сигнала. Роботы должны быть доставлены в лагерь повстанцев, иначе участь Альдебарана разделят еще многие миры. Доверься мне, сынок, и жди. Бросив последний взгляд на поток данных на экране дисплея, Кеноби поправил луч-саблю у себя на поясе. Подойдя к двери, он открыл ее, посмотрел направо-налево и исчез в длинном освещенном коридоре. Как только он ушел, Чубакка зарычал и Соло кивнул, полностью соглашаясь с ним. — Ты прав, Чуби, — он повернулся к Люку. — Где ты откопал это живое ископаемое? — Бек Кеноби — генерал Кеноби — великий человек! — с пафосом воскликнул Люк. — Великий в том, что законно заманил нас в эту беду, — фыркнул Соло. — «Генерал»! Клянусь моими двигателями, он же никогда не сможет вытащить нас отсюда! — Ты придумал что-то получше? — вызывающе отпарировал Люк. — Все, что угодно, будет лучше, чем сидеть и ждать, пока они не придут и не схватят нас. Если мы… Из-за пульта компьютера послышался истерический посвист и гуканье. Люк кинулся к Р2Д2. Маленький робот чуть не подпрыгивал на своих коротких ногах. — Ну, что еще? — спросил Люк. Высокий робот и сам выглядел озадаченным. — Боюсь, я не понимаю, сэр. Он говорит: "Я нашел ее!" и постоянно повторяет: "Она здесь! Она здесь!" — Кого, кого он нашел? Р2 повернул свое плоское мерцающее лицо к Люку и неистово засвистел. — Принцесса Лея, — внимательно выслушав, проговорил ЗПиО. — Сенатор Органа. Я думаю, это то же лицо, та самая женщина из послания. Перед глазами Люка снова возник портрет женщины неописуемой красоты. — Принцесса? Она здесь? Привлеченный шумом, к ним подошел Соло. — Принцесса? Что происходит? — Где? Где она? — задыхаясь, требовательно вопрошал Люк, совершенно игнорируя простой вопрос Соло. Р2 продолжал свистеть, и ЗПиО переводил: — Пятый уровень, тюремный блок АА-23. Как явствует из полученной информации, ее должны вскоре уничтожить. — Нет! Мы должны что-то предпринять! — О чем вы тут болтаете? — снова спросил раздраженный Соло. — Она вложила послание в Р2Д2, - торопливо начал объяснять Люк, — которое мы пытались доставить на Альдебаран. Мы должны помочь ей. — Ну, ну, минуточку, — перебил его Соло. — Все это слишком неожиданно для меня. Не спеши. Когда я говорил, что не могу предложить ничего лучше, я именно это и имел в виду. Старик велел нам ждать здесь его. Мне не нравится это, но я не собираюсь отправляться в какое-то сумасшедшее блуждание по этой станции. — Но ведь Бен не знал, что она здесь, — полупросил, полуспорил Люк. — Я уверен, что если бы он это знал, то изменил бы правильно планы. Вот если бы мы могли придумать, как нам пробиться в этот тюремный блок… Соло покачал головой и отступил назад. — Нет, я не собираюсь нападать ни на какие тюремные блоки Империи. — Если мы ничего не предпримем, они казнят ее. Минуту назад ты говорил, что не хочешь сидеть здесь и ждать, пока тебя схватят. А теперь все, что ты хочешь делать, — это остаться здесь. Для чего же ты здесь, Хан? Коррелианец выглядел смущенным и обеспокоенным. — У меня и в мыслях не было штурмовать тюремный блок. Там нам точно крышка, так зачем спешить? — Но они же казнят ее! — Лучше ее, чем меня. — Где же твое чувство рыцарства, Соло? Коррелианец подумал. — Насколько я понимаю, я продал его за камень в десять каратов и за три бутылки хорошего бренди лет пять назад на Компендорре. — Я же видел ее, — упорствовал Люк. — Она так прекрасна! — Как и жизнь. — Ты заблуждаешься. Она — богатый и могущественный Сенатор, — нажимал на него Люк, взывая к более низменным инстинктам Соло, сочтя, что это будет более эффективно. — Если бы мы смогли спасти ее, вознаграждение было бы весьма значительным. — Гм, богатая! — Соло был полон презрения. — Подожди немного… Вознаграждение от кого? От правительства Альдебарана? — Он резко махнул в сторону ангара и туда, где, как он предполагал, кружилась на орбите план ста. Взбешенный Люк задумался. — Если ее держат здесь и она приговорена к смертной казни, значит, она должна быть как-то опасна для тех, кто уничтожил Альдебаран. Для тех, кто строил эту станцию. Бьюсь об заклад, это имеет отношение к тому, что Империя всюду собирается устраивать репрессии. Я скажу тебе, кто заплатит за ее спасение и за ту информацию, которая у нее есть: Сенат, Союз повстанцев и все концерны, имеющие дело с Альдебараном. Она, возможно, единственная, оставшаяся в живых, наследница всепланетного братства этой системы. Вознаграждение может быть куда более щедрым, чем ты можешь себе представить. — Ну, не знаю… Я могу представить себе довольно много. — Он посмотрел на Чубакку, который выразительно зарычал в ответ. Соло пожал плечами в ответ на рычание вуки. — Хорошо. Мы попытаемся. Но лучше бы ты оказался прав насчет этого вознаграждения. Каков твой план, малыш? Люк был на время захвачен врасплох. До сих пор все его усилия были направлены на то, чтобы уговорить Соло и Чубакку помочь ему в попытке спасти Лею Органу. Но когда они согласились, Люк понял, что он и понятия не имел, как ему действовать дальше. Он привык к тому, что старый Бек и Соло всегда говорили, что делать. А сейчас он сам должен был решать, каким будет его следующий шаг. Взгляд его привлекли металлические браслеты, болтавшиеся на поясе Соло. — Дай мне твои зажимы и скажи Чубакке, чтобы он подошел сюда. Соло отдал Люку тонкие, но невероятно прочные наручники и передал его просьбу Чубакке. Вуки неуклюже подошел и выжидающе встал рядом. — Слушай, я надену на тебя наручники, — начал Люк, встав с наручниками перед вуки. Чубакка издал глухой гортанный звук, и Люк против воли попятился. — Теперь… — снова начал он. — Хан наденет на тебя это и… — он с опаской передал наручники Соло, чувствуя себя очень неуютно под гневным взглядом антропоида. Голос Соло, подошедшею к Чубакке, звучал очень весело. — Не бойся, Чуби, мне кажется, я догадываюсь, что он задумал. Наручники едва подошли к огромным запястьям вуки. Несмотря на кажущуюся уверенность своего партнера в плане, вуки выглядел обеспокоенным и испуганным, когда Хан защелкнул наручники. — Люк, сэр, — обратился к Люку ЗПиО. — Прошу прощения за вопрос, но… что делать Р2 и мне, когда кто-то обнаружит нас здесь в ваше отсутствие? — Надеюсь, у них не будет бластеров, — ответил Соло. По голосу было видно, что ЗПиО этот ответ не показался остроумным. — Это не слишком обнадеживает. Соло и Люк были слишком поглощены предстоящей вылазкой, чтобы обращать внимание на обеспокоенного робота. Они поправили шлемы. Затем, вместе с Чубаккой, выглядевшим почти удрученным, они отправились по коридору, в котором исчез Кеноби.
9
Они все дальше и дальше углублялись в недра гигантской станции. Им становилось все труднее сохранять вид пренебрежительного равнодушия. К счастью, те, кто мог бы почувствовать нервозность двух тренированных солдат, посчитали бы ее вполне естественной, принимая во внимание их огромного опасного пленника — вуки. И из-за Чубакки им не удавалось остаться незамеченными, как бы им этого ни хотелось. Чем дальше они продвигались, тем оживленнее становилось движение в коридорах. Другие солдаты, служащие, техники и механики сновали вокруг них. Поглощенные своими собственными делами, они почти совершенно не обращали внимания на этих троих, и только очень немногие бросали на вуки заинтересованный взгляд. Угрюмый вид Чубакки и кажущаяся уверенность конвоиров обнадеживали любопытных. Наконец они подошли к длинному ряду лифтов. Люк с облегчением вздохнул. Управляемый компьютером транспорт должен был доставить их в любую часть станции, получив лишь устный приказ. Была еще одна опасность: что какой-нибудь служащий тоже рискнет втиснуться в лифт вместе с ними, но на одного Соло сделал предупреждающий жест, и тот безропотно перешел в соседний лифт. Люк осмотрел пульт управления лифтом, затем, стараясь говорить авторитетным голосом хорошо осведомленного человека, заговорил в решетку, покрывающую микрофон. Но вместо этого его голос звучал нервно и испуганно, но лифт был всего лишь простым, реагирующим на команды, механизмом и не мог различать эмоции в голосе, отдающим приказы. Поэтому дверца лифта захлопнулась, и они отправились в путь. Спустя, как им показалось, несколько часов, а в действительности через несколько минут дверь открылась и они вышли в относительно безопасную зону. Люк ожидал, что они обнаружат что-то вроде старомодных зарешеченных камер, какие использовались на Татуине, в городах типа Мос Эйсли. Вместо этого они увидели узкие трапы, шедшие по краю, казалось, бездонной шахты. Несколько этажей этих лестниц тянулось вдоль гладких круглых стен, в которых были расположены неотличимые друг от друга камеры. Казалось, что повсюду, куда ни падал взгляд, стояли перед силовыми дверьми бдительные стражники. С беспокойством сознавая, что чем больше они здесь стоят, тем скорее к ним может подойти кто-то и задать вопрос. Люк судорожно обдумывал план дальнейших действий. — Ничего не выйдет, — прошептал Соло, приглядываясь к нему. — Почему ты это не сказал раньше? — огрызнулся расстроенный и перепуганный Люк. — Мне кажется, я говорил, что… — Шшш, — Соло замолк, так как самые худшие опасения Люка начали сбываться. Высокий, зловещего вида офицер подошел к ним. Он нахмурился, разглядывая молчащего Чубакку. — Куда это вы направляетесь с… этим существом? Чубакка оскалился, услышав это, но Люк успокоил его, быстро ткнув локтем между ребер. Охваченный паникой, он вдруг услышал свой голос, звучащий почти бессознательно: — Перевод заключенного из блока ТС-138. Офицер был озадачен. — Мне не сообщили. Я буду вынужден выяснить это. Повернувшись, он подошел к небольшому пульту, неподалеку, и начал запрашивать. Люк и Хан поспешно обдумывали ситуацию, переводя взгляд с сирен на силовые двери и фотосенсоры, и на трех часовых, стоящих в мой зоне. Молча Соло кивнул Люку и снял наручники с Чубакки. Затем он что-то прошептал вуки. Оглушительный рев потряс коридор, когда вуки вскинул руки, выхватив у Соло его оружие. — Осторожнее! — якобы в ужасе вскричал Соло. — Он освободился! Он разорвет нас на части… Оба — и Люк, и Соло бросились прочь от неистовствовавшего вуки, вытащили пистолеты и начали отстреливаться от него. Их реакция была великолепна, а энтузиазм несомненен. Но точность попаданий желала лучшего. Ни один выстрел даже не задел бесившегося вуки. Зато они поразили автоматические приборы, управляющие силовыми дверями, и трех ошеломленных охранников. В это мгновение командиру пришло в голову, что эта исключительная меткость двух солдат была эффективной слишком выборочно, и он собирался включить сигнал общей тревоги. Но выстрел из пистолета Люка настиг его как раз посреди коридора, и он упал на белый пол, не проронив ни звука. Соло бросился к скрытому микрофону переговорного устройства, откуда раздавались беспокойные голоса, запрашивающие, что там происходит. Очевидно, между тюремным блоком и остальной частью станции связь была как визуальной, так и акустической. Игнорируя шквал вопросов, перемежающихся с угрозами, Соло проверил проекционное устройство на ближайшем пульте. — Мы должны узнать, в какой камере находится твоя принцесса. Здесь должно быть больше десятка этажей и… вон она. Камера 2137. Давай иди, Чуби и я задержим охрану здесь. Люк кивнул и устремился вниз по узкому коридору. Жестом приказав вуки занять позицию, откуда он мог бы обстреливать выходы из лифта, Соло глубоко вздохнул и ответил на вызовы, не прекращающие раздаваться из переговорного устройства. — Происшедшее взято под контроль, — проговорил он, стараясь говорить официально. — Ситуация стабилизировалась. — Что-то непохоже на это, — отозвался скептический голос. — Что увас там произошло? — Ох, у одного из охранников отказало оружие из-за мелкой неисправности, — запинаясь, произнес Соло. — Его канцелярский слог захлестнуло волнение. — Сейчас все проблемы разрешены, и все великолепно. Спасибо. — Мы высылаем к вам отделение солдат, — неожиданно жестко проговорил голос. Хан почти зримо чувствовал подозрения говорившего на том конце провода. Что ему ответить? Разговаривая при помощи своего пистолета, он был более красноречив. — Отказываемся. У нас утечка энергии. Дайте нам несколько минут, чтобы перераспределить ее. Большая утечка — очень опасно! — Отказ оружия, утечка энергии… Кто говорит? Каков ваш оперативный… Нацелив свой пистолет на пульт, Соло расстрелял все приборы, разнеся их на мелкие кусочки. — В любом случае это была идиотская беседа, — произнес он, повернувшись и крича в коридор: — Поторопись, Люк! У нас сейчас будут гости! Люк слышал, но он был занят, бегая от одной камеры до другой, рассматривая светящиеся цифры. Камеры 2187, казалось, не существовало. Но она была, и он нашел ее, когда уже почти решил отказаться от поисков и попытать счастья этажом ниже. В течение нескольких секунд он рассматривал ни о чем не говорящую металлическую стену. Поставив пистолет на максимум и моля бога, чтобы он не расплавился в его руках до того, как будет пробита дверь, он открыл по ней огонь. Когда оружие в руках стало слишком горячим, он начал перебрасывать его из руки в руку, и тут с удивлением увидел, что выстрелами сорвало дверь с петель. Сквозь дым, с выражением недоумения на лице, на него смотрела молодая женщина, чей портрет Р2Д2 спроецировал в гараже много лет назад, как казалось Люку. Она прекраснее, чем ее изображение, решил Люк, с изумлением уставясь на девушку. — Ты даже прекраснее, чем я… Ее сомнение и неуверенность уступили место озадаченности, потом нетерпению. — Не слишком ли ты молод для штурмовика? — наконец сказала она. — Что? Ах, да, мундир. — Он снял шлем, и в то же мгновение к нему вернулось его самообладание. — Я пришел, чтобы освободить тебя. Я Люк Скайуокер. — Прошу прощения? — переспросила девушка. — Я говорю, что пришел освободить тебя. Со мной Бен Кеноби. У нас оба твоих робота. Как только он произнес имя старика, неуверенность ее мгновенно уступила место надежде. — Бен Кеноби, — она посмотрела мимо Люка, не замечая его и ища взглядом Джедая. — Где он? Оби Ван!Губернатор Таркин наблюдал, как Дарт Вейдер быстро ходил взад и вперед по пустому конференц-залу. Наконец Черный Лорд остановился, осмотревшись вокруг, словно поблизости — прозвенел небольшой колокол, который мог слышать только он. — Он здесь, — ровным голосом констатировал Вейдер. Таркин выглядел испуганным. — Оби ван Кеноби! Это невозможно. Что заставляет вас так думать? — Изменение в Силе. Движение, которое я чувствую только в присутствии моего наставника. В этом невозможно ошибиться. — Несомненно, несомненно, но, должно быть, он уже давно мертв. Вейдера охватило сомнение, его уверенность вдруг исчезла. — Возможно… это уже прошло. Это было только легчайшее ощущение. — Джедаи вымерли, — категорически заявил Таркин. — Их огонь был погашен десятилетия назад. Вы, мой друг, — все, что от них осталось. Переговорное устройство тихо вякнуло. — Да? — спросил Таркин. — У нас чрезвычайное происшествие в тюремном блоке АА-23. — Принцесса! — крикнул Таркин, вскочив на ноги. Вейдер резко повернулся, словно стараясь что-то разглядеть сквозь стены. — Я знал это!.. Оби Ван здесь. Я знал, что не мог ошибаться насчет изменения Силы. — Все секции привести в состояние боевой готовности, — бросил приказ Таркин. Затем он посмотрел на Вейдера. — Если вы правы, ему нельзя дать возможности ускользнуть. — Побег, может, и не входил в намерения Оби Ван Кеноби, — ответил Вейдер, стараясь совладать со своими чувствами. — Он последний из Джедай и самый великий из них. Опасность, которую он представляет для нас, нельзя недооценивать. И тем не менее только я могу иметь с ним дело! — он резко повернул голову и пристально посмотрел на Таркина. — Только я один!
Лея и Люк направились назад по коридору, когда стену впереди них пересекла серия ослепительных вспышек. Несколько штурмовиков предприняли попытку выйти из лифта, но немедленно были сожжены Чубаккой. Отказавшись от лифтов, они пробили в стене зияющее отверстие. Оно было слишком велико, и Соло с вуки не смогли полностью перекрыть его огнем. По двое, по трое имперские солдаты пробрались в блок. Отступая по проходу, Хан и Чубакка столкнулись с принцессой и Люком. — Мы не можем возвратиться этим путем, — прокричал Соло, раскрасневшись от волнения и грозящей им опасности. — Да, похоже, вы сумели отрезать наш единственный путь к спасению, — с готовностью согласилась Лея. — Это, знаете ли, тюремный блок, а они не строятся со многими выходами. Тяжело дыша, Соло повернулся и смерил ее взглядом с головы до ног. — Прошу прощения, Ваше Высочество, — саркастически сказал он. — Возможно, вы предпочитаете вернуться в свою камеру? — Она отвернула от него свое бесстрастное лицо. — Здесь должен быть еще один выход, — проговорил Люк, вынимая из своего пояса маленький передатчик и наушники и тщательно настраиваясь на нужную частоту. — Си ЗПиО… Си ЗПиО! Знакомый голос ответил с принесшей облегчение частотой: — Да, сэр! — Мы здесь полностью заблокированы. Есть ли из тюремного сектора еще какие-либо выходы? Есть ли вообще отсюда выходы? В маленькой решетке динамика потрескивали помехи, а Соло и Чубакка сдерживали имперских солдат на другом конце коридора. — Что вы сказали, я не понял? В помещении охраны порта неистово свистел и пищал Р2Д2, а ЗПиО манипулировал ручками управления рации, изо всех сил стараясь отстроиться от помех. — Я говорю, о вашем присутствии там поставлены в известность все системы станции. Основной вход, кажется, является единственным входом и выходом из тюремного блока. — Он нажал на кнопки нескольких приборов на пульте, и изображение на дисплее начало быстро меняться. — Вся остальная информация о вашей секции засекречена. Кто-то начал стучать по запертой двери помещения, сначала спокойно, затем, когда ответа не последовало, более настойчиво. — О, нет! — простонал ЗПиО. Дым в коридоре тюремного блока теперь бью таким густым, что Соло и Чубакка с трудом находили свои цели. Это было очень кстати, так как теперь имперские солдаты намного превосходили их своей численностью, а дым мешал им вести огонь так же, как он мешал и Соло с Чубаккой. Каждый раз, когда один из солдат пытался приблизиться, пройдя сквозь дым, он тут же оказывался беззащитным. Под метким огнем контрабандистов он быстро присоединялся к все увеличивающейся груде неподвижных тел на полу прохода. Лучи энергии хлестали по всему проходу, отражаясь от стен коридора. — Другого выхода нет! — крикнул он, перекрывая оглушительный грохот концентрированного огня. — А они окружают нас. Что же теперь делать? — Вот это спасение! — пожаловался раздраженный голос у них за спиной. Оба мужчины обернулись, увидев раздраженную принцессу, смотревшую на них с выражением царственного неодобрения. — Разве у вас не было плана, как выбраться отсюда? Соло кивнул на Люка. — Вот у нас мозговой центр, дорогая. Люк выдавил смущенную улыбку и беспомощно пожал плечами. Он повернулся, чтобы помочь вести огонь, но до того, как он успел сделать это, принцесса выхватила пистолет у него из руки. — Эй! Люк увидел, как она прошлась вдоль стен и нашла в проходе недалеко от них небольшую решетку. Наставив на нее пистолет, она выстрелила. Соло с недоверием смотрел на нее. — Ты знаешь, что делаешь? — Похоже, я сама должна спасать ваши шкуры. Полезай в этот мусоропровод, небесный юноша [skyyoker — небесный юноша (англ.)]. Пока остальные изумленно наблюдали за ней, она прыгнула ногами вперед в образовавшееся отверстие и исчезла. Чубакка угрожающе зарычал, но Соло медленно покачал головой. — Нет, Чуби, я не хочу, чтобы ты разорвал ее на части. Я еще не решил насчет нее. Или она начинает мне нравиться, или я убью ее сам. — Вуки еще что-то проворчал, и Соло прикрикнул на него. — А ну, давай, залезай туда, мохнатый придурок! Мне все равно, что ты там унюхал. Не время привередничать. Подтолкнув упиравшегося вуки к маленькому отверстию, Соло помог массивному вуки протиснуться внутрь. Как только он исчез в отверстии, коррелианец последовал за ним. Люк сделал в заключение еще несколько выстрелов, надеясь создать более густую дымовую завесу и не особенно рассчитывая попасть в кого-либо. Затем он проскользнул в мусоропровод и исчез. Не желая больше нести потери на таком ограниченном пространстве, преследователи остановились, ожидая прибытия подкрепления и более тяжеловооруженных солдат. Кроме того, как они считали, добыча находится в капкане и удрать не сможет. Несмотря на свою преданность, никто из солдат не желал погибать напрасно. Помещение, в которое попал Люк, было тускло освещено. Да свет и не был нужен, чтобы разглядеть содержимое этого помещения. За исключением скрытых светильников, стены мусоросборника были голы, помещение примерно на четверть заполнено вязкой, скользкой мерзостью, большая часть которой достигала степени разложения и так воняла, что Люку захотелось немедленно зажать нос. Соло пробирался по краю помещения, поскальзываясь и по колено уходя в вонючую жижу и пытаясь обнаружить выход. Единственное, что он обнаружил, била толстая крышка люка, которую пыхтя и сопя он пытался открыть. Люк не решался сдвинуться с места. — Мусоропровод был отличной идеей, — сказал он, оттирая пот со лба. — Какой здесь невообразимый аромат! К сожалению, мы не можем вылететь отсюда на этом невообразимом запахе, а здесь, пожалуй, нет другого выхода. Если только я не смогу открыть этот люк. Отступив назад, он вынул пистолет и выстрелил по крышке. Молния выстрела тут же засверкала по всему помещению, и все в поисках спасения бросились в кучу мусора. Последний всплеск… и разряд разорвался почти над их головой. Выглянувшая после этого инцидента из зловонной кучи и становясь уже менее величественной, Лея мрачно обратилась к Соло. — Убери эту штуку, а то ты нас всех перестреляешь. — Слушаюсь, Ваша Милость, — с глумливой улыбкой проговорил Соло. Он и не собирался убирать свое оружие, глядя вверх на открытый зев мусоропровода. — Они скоро поймут, что с нами произошло. Мы держали положение под своим контролем, пока ты нас сюда не завлекла. — Конечно, оно было под вашим контролем, — сказала Лея, смахивая мусор с головы и плеч. — Но все могло быть и гораздо хуже… Как будто в ответ на это, пронзительный ужасный стон заполнил помещение коридора. Чубакка испуганно взвыл и попытался распластаться на земле. Люк вынул свой пистолет и внимательно всмотрелся в кучи разных отбросов, но ничего не увидел. — Что это было? — спросил Соло. — Не могу точно сказать, — вдруг Люк, посмотрев вниз и назад, подпрыгнул. — Мне кажется, подо мной что-то шевелится. Осторожно! — Чуть пригнувшись, с удивительной скоростью Люк исчез в мусоре. — Оно схватило Люка! — воскликнула принцесса. — Утащило его вниз! — Соло судорожно искал цель для своего оружия. Так же неожиданно, как исчез, Люк появился снова. А за ним часть еще чет-то. Толстое белесое щупальце обвивало его горло. — Стреляй! Убей его, — прохрипел Люк. — Стреляй! Легко сказать! Я даже не знаю, во что стрелять, — возразил Соло. Тварь, которой принадлежало это щупальце, еще раз утащила Люка вниз. Соло беспомощно смотрел на разноцветные кучи мусора. Где-то послышался скрежет механизмов, и две противоположные стены коллектора сошлись на несколько сантиметров. Скрежет прекратился, и снова стало тихо. Неожиданно рядом появился Люк, выбираясь из кучи мусора и потирая красный след на шее. — Что с ним случилось? — спросила Лея, с опаской взирая на неподвижную кучу мусора. Люк выглядел неподдельно озадаченным. — Я не знаю. Оно схватило меня, а потом вдруг я оказался на свободе. Оно просто отпустило меня и исчезло. Возможно, я недостаточно дурно пахну, чтобы привлечь его. — Все это меня очень беспокоит, — сказал Соло. Опять далекий скрежет наполнил помещение. Стены начали сдвигаться. Только на этот раз ни звук, ни стены не останавливались. — Да не стойте же вы, уставясь друг на друга! — умоляла принцесса. — Сделайте что-нибудь! Даже толстые столбы и металлические балки, которые передвигал Чубакки, не могли остановить движение. Казалось, чем крепче был предмет, тем с большей легкостью он сокрушался стенами. Люк вынул свою рацию, стараясь одновременно препятствовать движению стен. — ЗПиО… Ответь, ЗПиО… Прошло довольно много времени, но ответа не последовало. Это заставило Люка с беспокойством посмотреть на своих спутников. — Я не знаю, почему он не отвечает. — Люк попытался еще раз. — Си ЗПиО, ответь мне! Ты слышишь меня?
— Си ЗПиО, — продолжал взывать приглушенный голос. — Си ЗПиО, отвечай. — Это был голос Люка, и он между звонками слабо доносился из небольшого интеркома, лежащего на пустом пульте компьютера. За исключением этого тихого голоса, в помещении охраны порта было тихо. Мощный взрыв перекрыл эту приглушенную мольбу. Он вдавил двери в помещение, разбросав осколки во все стороны. Некоторые из осколков угодили в интерком, оборвав голос Люка на полуслове. Вслед за этим, довольно слабым взрывов, в помещение вошли четыре вооруженных и готовых к бою солдата. Осмотрев помещение и убедившись, что оно пусто, собрались покинуть его, но в этот момент из одного из высоких шкафов для хранения продовольствия, находящихся в задней части комнаты, послышался слабый голос: — Помогите! Помогите! Выпустите нас! Несколько солдат нагнулись, рассматривая неподвижные тела офицера порта и его помощника, а другие открыли шкаф, откуда доносились голоса. Два робота — один высокий и человекоподобный, а другой — маленький и трехногий — вышли из шкафа в помещение. Высокий робот, казалось, чуть не валился с ног от страха. — Они сумасшедшие, я вам говорю, они сумасшедшие! — он настойчиво указывал на дверь. — Мне кажется, они говорили что-то о том, что собираются проникнуть в тюремный блок. Они только что ушли. Если вы поторопитесь, вы сможете схватить их. Туда, туда! Двое солдат в помещении присоединились к ожидавшим их в коридоре, и они все вместе устремились вдоль по коридору. Помещение осталось охранять двое часовых. Они совершенно не принимали во внимание роботов, обсуждая друг с другом все, что уже произошло. — Все происшедшее перегрузило цепи твоего товарища, — обратился к ним ЗПиО. — Если вы не против, я хотел бы отвести его к ремонтникам. — Гм… м… — один из часовых безразлично глянул на роботов и кивнул. ЗПиО и Р2, не оглядываясь, вышли через дверь. Когда они уходили, охраннику вдруг пришло в голову, что он никогда не видел таких роботов на станции, особенно таких, как высокий робот. Он пожал плечами. На станции таких размеров это было неудивительно. — Мы были на волоске от гибели, — произнес ЗПиО, когда они шли по пустому коридору. — Теперь нам нужно найти другой пульт информационного компьютера и снова подключить тебя к нему, иначе все пропало.
Мусорный коллектор неумолимо уменьшался. Плотно подогнанные металлические стены двигались навстречу друг другу с бесстрастной медлительностью. Треск и хлюпанье, издаваемые разрушающимися большими кусками мусора, сливались в какофонию, звуки которой поднимались до судорожного финального крещендо. Чубакка жалобно выл, всей своей недюжинной силой и весом стараясь задержать одну из стен, он был похож на волосатого Тантала, приближающегося к своей последней вершине. — Одно точно, — угрюмо заметил Соло, — мы все сильно похудеем. Это могло бы стать великолепной диетой для желающих похудеть. Единственный недостаток этот метода, так это его непрерывность. Люк остановился, чтобы передохнуть, и сердито потряс свою, ни в чем не повинную, рацию. — Что могло случиться с ЗПиО? — Попробуй еще раз поднять крышку люка, — посоветовала Лея. — Эта наша единственная надежда. Делая это, Соло от натуги даже прикрыл глаза. Бесполезный взрыв ругательств эхом отдался в становившемся все уже и ухе коллекторе.
Ремонтный отсек был пуст, все, очевидно, поддались повсеместной панике. Осторожно осмотрев помещение, ЗПиО махнул Р2, чтобы тот шел за ним. Они вместе начали торопливо бегать вдоль многочисленных ремонтных верстаков и пультов. Вдруг Р2 пискнул, и ЗПиО подошел к нему. Он нетерпеливо ждал, пока Р2 воткнет свою чувствительную лапу в открытый ввод. Из решетки динамика маленькою робота хлынул быстрый поток неуправляемых электронных сигналов. ЗПиО предостерегающе замахал на нет рукой. — Подожди немного, помедленнее… — электронная речь стала более внятной. — Это уже лучше… они… где они? Они… что… они! О, нет, нет! Им не удастся выбраться! Их расплющит!
Менее метра жизни осталось у попавших в капкан пленников. Лее и Соло пришлось отодвинуться друг от друга, им уже не удавалось стоять лицом друг к другу. В первый раз за все это время высокомерное выражение исчезло с лица принцессы. Протянув руку, она конвульсивно сжала руку Соло. Они почувствовали первое прикосновение сжимающихся стен. Люк упал на бок и теперь старался держать голову повыше над поднимающейся жижей. Он уже почти захлебнулся, когда рация снова звякнула. — ЗПиО! — Вы слышите меня, сэр? — ответил робот. — У нас были кое-какие затруднения. Вы не поверили бы… — Заткнись, ЗПиО! — крикнул Люк в микрофон. — И отключи все мусоросборники в тюремном блоке или сразу же под ним. Ты понял? Отключи мусоро… Секунду спустя ЗПиО от боли схватился за голову, услышав из динамика донесшийся до него ужасный скрип и крики. — Нет, отключи их все! — умолял от Р2. — Торопись! Послушай их крики, они гибнут! Я проклинаю твое металлическое тело! Я не был достаточно быстр. Это моя вина. Мой бедный хозяин! Они все… нет, нет! Скрежет и крики тем временем продолжались больше, чем это было разумно. Но теперь это уже были крики облегчения. Стены коллектора изменили направление движения автоматически, как только Р2 отключил механизм. Теперь они снова раздвигались. — Р2, ЗПиО! — кричал в микрофон Люк. — Все нормально. Мы в полном порядке. С омерзением очищая липкую грязь, он как можно быстрее пробрался к крышке люка. Нагнувшись, он соскреб осевшую на нем кучу мусора и увидел написанный номер. — Откройте пневматический люк в помещении 366117891. — Слушаюсь, сэр! Это, возможно, были самые радостные слова из всех когда-либо слышанных Люком.
10
Весь опутанный силовыми кабелями и проводами поднимался снизу и исчезал вдали ремонтный тоннель. Он, казалось, уходил внутрь станции на сотни километров. Узкий подвесной мостик на одной его стороне был похож на натянутую нитку, прикрепленную к отвесной сверкающей скале. Ширины этого мостика едва хватало для прохода одного человека. Сейчас по этому ненадежному мостику пробирался человек; его взгляд был устремлен на что-то далеко впереди, а не на внушающую страх металлическую пропасть внизу. Щелчки огромных переключателей, словно кашель левиафанов, раздавались на огромном открытом пространстве. Эти левиафаны не знали ни усталости, ни отдыха. Под верхней панелью соединялись два толстых кабеля. Она была закрыта, но внимательно осмотрев ее бока и низ, Кеноби как-то по-особому нажал на крышку панели, заставив ее отскочить с треском в сторону. Под ней открылся мерцающий терминал компьютера. С такой же тщательностью Вен сделал несколько переключений в терминале. Результатом его манипуляций стало то, что несколько красных световых сигналов на панели стали голубыми. Неожиданно позади него открылась запасная дверь. Поспешно закрыв панель, старик соскользнул в густую тень. В проеме показался отряд штурмовиков, и офицер, командовавший ими, прошел в двух шагах от скрытой во мраке фигуры. — Охраняйте эту зону, пока не отменят состояние боевой тревоги. Когда солдаты начали рассредотачиваться, старик совсем растворился в темноте.Чубакка кряхтел и пыхтел, с трудом протискивая свое массивное тело в люк. Ему помогали Люк и Соло. Покончив с этим, Люк повернулся и изучающе посмотрел по сторонам. Пол коридора, в котором они оказались, был покрыт пылью. Похоже, этим коридором не пользовались с тех пор, как была построена станция. Возможно, это был всего лишь вспомогательный коридор для осмотра и обслуживания механизмов. Люк понятия не имел, где они находятся. Что-то глухо щелкнуло по стене у них за спиной, и Люк крикнул, предупреждая всех об опасности, когда длинная студенистая конечность высунулась через люк и начала извиваться, целеустремленно продвигаясь во коридору. Соло прицелился в нее из пистолета а Лея попыталась проскользнуть мимо застывшего словно в параличе Чубакки. — Уберет кто-нибудь этот ходячий волосатый половик у меня с дороги?! — вдруг она заметила, что собирается сделать Соло. — Нет, подожди! Звук выстрела могут услышать. Соло не обратил на ее слова никакого внимания и выстрелил в сторону отверстия. Разряд энергии отдался оглушительным грохотом, и волна излучения и обрушившегося мусора полностью погребла под собой тварь из мусоросборника. Усиленный узкими стенами звук продолжал раскатываться несколько минут. Люк с негодованием покачал нетерпеливо головой, понимая, что люди, подобные Соло, понимающие только разговор оружия, поступают не всегда разумно. До сих пор он смотрел на Соло, как бы снизу вверх. Но бессмысленный поступок Соло, выстрелившего в люк, в первый раз в мыслях Люка поставил его на один уровень с ним. — Послушай, — вдруг сказала Лея, подняв на него глаза. — Я не знаю, откуда ты появился, но я благодарна тебе. — Запоздало вспомнив о Люке, она оглянулась и поправилась. — Вам обоим. — Ее внимание вновь обратилось на Соло. — Ко с этого мгновения делайте только то, что я прикажу вам. Соло удивленно уставился на нее. На этот раз на его лице не появилось никакой самодовольной улыбки. — Послушайте, Ваше Преосвященство, — наконец смог выдавить он, запинаясь, — давайте говорить начистоту. Я слушаюсь и подчиняюсь приказам только одного человека — и этот человек — я сам. — Странно, что ты еще жив, — отпарировала она. Быстро глянув вдоль коридора, она с решительным видом направилась в противоположную сторону. Соло посмотрел на Люка, собираясь что-то сказать, затем просто медленно покачал головой. — За это будет недостаточно любое вознаграждение. Не знаю, хватит ли денег во всей Вселенной, чтобы заплатить мне за то, что я должен терпеть от нее… Эй, притормози! — Лея уже поворачивала за угол коридора, когда они бегом бросились догонять ее.
Полдюжины солдат, толпившихся у входа в силовой отсек, были больше обеспокоены странными беспорядками в тюремном блоке, чем выполнением своей теперешней довольно утомительной работы. Они были так поглощены разговором о причинах этих беспорядков, что не заметили едва различимого призрака, мелькнувшего у них за спиной. Он передвигался от одной тени к другой, словно ночной хорек, замирая, когда кто-то из солдат поворачивался в его сторону, затем снова двигался вперед, словно ступая по воздуху. Спустя несколько минут один из солдат нахмурился под своей броней, посмотрев в ту сторону, где ему показалось какое-то движение. Там ничего не было, кроме чего-то неопределенного, что похожий на призрак Кеноби оставил позади себя… Чувствуя себя крайне неуютно, но не желая сознаться в том, что у него появились галлюцинации, солдат-штурмовик снова вернулся к прозаической беседе со своими напарниками.
Кто-то в конце концов обнаружил двух часовых, связанных и положенных в ящики для инструментов на борту грузового корабля. Они находились в коматозном состоянии, несмотря на все попытки привести их в сознание. Под командованием нескольких пререкавшихся между собой офицеров солдаты отнесли потерявших свою броню товарищей вниз по трапу и отправили в ближайший госпитальный отсек. На своем пути они прошли мимо двух роботов, спрятавшихся за небольшой открытой ремонтной панелью. ЗПиО и Р2 остались незамеченными, несмотря на их близость к ангару. Как только солдаты удалились, Р2 открыл крышку ввода и сунул свою чувствительную руку в отверстие. На его лице бешено заплясали огненные вспышки, из некоторых швов показались завитки дыма, и обезумевший от ужаса ЗПиО выдернул руку маленького робота из ввода. Дым тут же рассеялся, беспорядочное мелькание вспышек прекратилось, лампочки на его лице засветились нормальным светом. Р2 издал несколько приглушенных гудков, с успехом изображая человека, ожидавшего получить бокал хорошего вина, а вместо этого приложившегося к бутылке со спиртом. — Ну, а в следующий раз смотри, куда втыкаешь свое щупальце, — выдворил ЗПиО своему спутнику. — Так ты сожжешь все свои внутренности, — он взглянул на ввод. — Это силовой ввод, глупец, а не информационный. Р2 свистнул, извиняясь. Они вместе направились к выходу из коридора.
Люк, Соло, Чубакка и принцесса подошли к концу заброшенного коридора. Он заканчивался тупиком, упираясь в большое окно, выходящее в ангар, где внизу на платформе так дразняще близко виднелся их корабль. Вынув свой передатчик и оглядевшись по сторонам со все нарастающим беспокойством, Люк заговорил в микрофон: — Си ЗПиО… ты слышишь меня? Последовало тягостное молчание, затем раздался голос: — Я слышу вас, сэр. Мы были вынуждены покинуть помещение охраны порта. — Вы оба в безопасности? — В данный момент да, хотя я и не так оптимистично настроен в отношении наступления своего преклонного возраста. Мы находимся в главном ангаре напротив корабля. Люк в удивлении посмотрел в окно. — Я не могу видеть вас через причал. Мы, должно быть, находимся прямо над вами. Оставайтесь на месте, — он отключился, неожиданно вспомнив упоминание ЗПиО о своем "преклонном возрасте". Иногда роботы были более человечны, чем люди. — Интересно, удалось ли старику отключить притягивающий луч? — сказал Соло, рассматривая расстилавшуюся внизу панораму ангара. Примерно с десяток имперских солдат сновали внизу, входя и выходя из корабля. — Возвращение на корабль будет похоже на полет сквозь пять огненных колец форнакса. Лея Органа отвернулась от корабля и пристально посмотрела на Соло. — Вы прилетели сюда на этой развалине? Да, вы храбрее, чем я думала. Польщенный и оскорбленный Соло не мог найти ответа. Он решил ограничиться тем, что смерил ее тяжелым взглядом, затем они с Чубаккой, следовавшим за ним, отправились по коридору назад. Свернув за угол, все три человека резко остановились. Как и примерно двадцать имперских солдат, шедших им навстречу. Отреагировав естественным образом, иначе говоря, не задумываясь выхватив пистолет, Соло атаковал взвод, что есть мочи крича на нескольких языках. Испуганные неожиданным нападением и ошибочно полагая, что их противник знает, что делает, солдаты начали отступать. Несколько выстрелов из пистолета коррелианца, сделанные наугад, повергли их в панику. Растеряв порядок и уверенность, солдаты врассыпную бросились назад по коридору. Осмелев от собственной удачи, Соло прокричал, обращаясь к Люку: — Пробирайтесь на корабль! Я позабочусь об этих! — Ты сошел с ума! — крикнул Люк, — что ты собираешься делать? Но Соло уже скрылся за дальним поворотом коридора и ничего не слышал. Расстроенный исчезновением своего напарника, Чубакка громоподобно, хотя и нерешительно, взвыл и бросился по туннелю вслед за коррелианцем. Таким образом, Лея и Люк остались одни в пустом коридоре. — Может быть, я была слишком строга к твоему другу, — нехотя созналась она. — Он действительно идиот! — с трудом вымолвил разъяренный Люк. — Не знаю, какая нам будет польза, если он погибнет. Неожиданно внизу под ними на причале ангара раздались приглушенные сигналы тревоги. — Ну вот, пожалуйста, — негодующе проворчал Люк. — Пойдемте. — Они вдвоем направились на поиски выхода, ведущего в ангар.
Соло продолжал обращать в бегство все и вся, вопя и размахивая своим пистолетом и продолжая нестись по коридору со скоростью, на которую только был способен. Иногда он стрелял, но эффект скорее был психологический, чем убойный. Половина солдат разбежалась по многочисленным коридорам. Десять солдат, на которых от продолжал наседать, все еще бежали далеко впереди, иногда без всякого успеха отстреливаясь. Затем они уперлись в тупик, что заставило их развернуться и встать лицом к противнику. Увидев, что все десять солдат остановились, Соло тоже замедлил свои шаги. Теперь коррелианец и имперские солдаты могли внимательно рассмотреть друг друга. Некоторые из солдат даже смотрели не на Хана, а мимо него. Соло вдруг пришло в голову, что он был совершенно один, и та же мысль пришла в голову имперским солдатам. Замешательство уступило место гневу. Пистолеты в руках солдат начали подниматься. Соло шагнул назад, выстрелил и, развернувшись, побежал назад сломя голову. Когда Чубакка появился в просвете коридора, он услышал свист, и мимо него прошелестел луч энергии из оружия. Ему все это показалось странным, и он, предусмотрительно отступив в тень, попытался выяснить, что же здесь происходит на самом деле. Пока он обдумывал, что могло здесь произойти, повернувший Соло на полной скорости пробежал мимо нею. Так как коррелианца преследовало только десять солдат, вуки решил оставить решение этот вопроса до более благоприятного момента. Он повернулся и побежал по коридору вслед за Соло.
Люк схватил принцессу и затолкал обратно в углубление. Она собиралась сердито отчитать его за столь бесцеремонное обращение, но топот многочисленных ног заставил ее вжаться еще глубже. Мимо них быстро прошло отделение солдат, вызванное по сигналу тревоги, который продолжал звенеть не умолкая. Люк глядел на спины удаляющихся солдат, стараясь не дышать. — Единственная надежда добраться до корабля, это подойти с другой стороны коридора. Им уже известно, что здесь кто-то есть. — Он направился назад по коридору, жестом приглашая ее следовать за ним. В дальнем конце коридора показались двое охранников. Они остановились и уставились на принцессу. Повернувшись, Люк и Лея побежали назад, по пути, которым шли. Еще более многочисленная группа солдат вышла из-за угла и поспешила им навстречу. Отрезанные спереди и сзади они отчаянно начали искать проход. Затем Лея заметила боковой проход и указала на нет. Люк выстрелил в ближайшего преследователя и побежал за девушкой по этому коридору. Похоже, это был один из вспомогательных переходов. Сзади них раздавались крики и нестройный топот ног преследователей. Они звонко отдавались в ограниченном пространстве, но по крайней мере узость коридора ограничивала сектор стрельбы, по которому солдаты могли вести огонь. Впереди них показалась толстая крышка люка. Свет за ней был таким ярким, и надежды Люка возросли. Если бы они смогли закрыть люк хотя бы на несколько минут, у них проявился бы шанс избавиться от своих безжалостных преследователей. Но люк оставался открытым, не выказывая никакого желания закрываться автоматически. Люк уже собирался издать победный клич, когда почва под от ногами неожиданно исчезла. Ступни его ног повисли над пустотой. Он закачался, пытаясь восстановить равновесие, и едва успел вовремя сделать это, чтобы не свалиться с узкой площадки, тем более что принцесса налетела на него сзади. От площадки остался небольшой, выступающий в пустоту кусок. Прохладный ветер овевал лицо Люка, осматривающего стены, вздымавшиеся на невообразимую пустоту у них над головой и уходящие на невообразимую глубину у них под ногами. Эта шахта использовалась для вентиляции и регенерации воздуха внутри станции. В это мгновение Люк был слишком напуган и озабочен, чтобы сердиться на принцессу, чуть не столкнувшую их обоих с узенького мостика. Кроме того, его внимание отключали и другие опасности. У них над головами блеснула вспышка, и во все стороны полетели капли расплавленного металла. По другую сторону бездны тоже появился открытый люк. Но с тем же успехом он мог быть на расстоянии светового года от них. Шаря вдоль кромки люка, Лея нашла выключатель и нажала на него. Люк за ними захлопнулся с резким стуком. По крайней мере они были защищены от огня солдат, быстро приближающихся по коридору. Но он заставил обоих беглецов опасно балансировать на маленькой площадке площадью едва с квадратный метр. Если бы эта оставшаяся площадь неожиданно втянулась в стенку, они могли бы увидеть гораздо большую часть станции, чем им это хотелось. Жестом показав, чтобы принцесса отодвинулась как можно дальше в сторону, Люк прикрыл глаза рукой и прицелился в управляющий люком механизм. Короткий разряд расплавив его, плотно приварил к стенке, гарантируя, что теперь никто не сможет открыть люк с той стороны без больших усилий. Затем он обратил свое внимание на бездну шахты, преграждавшей им путь к противоположному люку, ведущему в продолжение коридора. Люк призывно манил их — небольшой желтый прямоугольник свободы. В тишине раздавался только тихий хорошо слышный звук поднимавшегося снизу воздуха, и Люк заметил вслух: — Люк этот массивен, но все же ненадолго задержит их. — Нам нужно как-то перебраться туда, — согласилась Лея, еще раз осматривая металлическую окантовку загерметизированного люка. — Найди кнопку, выдвигающую мостик. Отчаянные поиски не принесли результата, а тем временем за люком послышались угрожающие Звуки и шипение. В середине люка появилось небольшое, добела раскаленное пятно. Оно начало расти и дымиться. — Они пробиваются! — простонал Люк. Принцесса внимательно смотрела через пропасть. — Это, должно быть, односекционный мостик, и управление им находится с другой стороны. Подтянувшись до уровня пульта по управлению несколькими приборами, рука Люка задела что-то висевшее у него на поясе. Безнадежный взгляд вниз вызвал у него приступ радостного безумия. Тросик, свернутый маленькими тугими петлями, казался тонким и хрупким, но это был общепринятый тросик военного образца, и он с легкостью выдержал бы даже вес Чубакки. И уж, конечно, он смог бы выдержать и Лею. Достав тросик из зажима на поясе, он прикинул его длину, примериваясь к ширине пропасти. Тросик перекрывал это расстояние с большим запасом. — А что теперь? — с любопытством спросила принцесса. Люк не ответил. Сняв с ремня своего пояса небольшой тяжелый энергоблок, он обвязал вокруг него тросик. Убедившись, что узел крепок, он как можно ближе шагнул к краю их ненадежного мостика и примерился. Размахивая утяжеленным концом тросика и описывая им круги, он бросил его через пропасть. Тросик ударился о выступающие из противоположной стены кожухи кабелей и упал вниз. Он потянул его к себе и сделал еще одну попытку. Утяжеленный тросик описал несколько кругов и полетел через пропасть. Бросая тросик, Люк почувствовал, что за спиной у него стало жарче. Жар исходил от металлического люка позади них. На этот раз тяжелый конец зацепился за трубу, несколько раз обмотался вокруг нее и намертво защемился в узкой щели. Отклонившись назад, Люк изо всей силы подергал тросик, пытаясь повиснуть на нем всем своим телом. Тросик держал его вес. Обернув другой конец тросика несколько раз вокруг пояса и правой руки, он левой рукой прижал принцессу к себе. Люк позади них уже был раскален добела, и капли жидкого металла скатывались вниз. Что-то теплое и приятное коснулось губ Люка, согрев каждый нерв его тела. Он в полном недоумении посмотрел на принцессу, губы его все еще горели от поцелуя. — На счастье, — произнесла она, слегка смущенно улыбнувшись и обнимая его своими руками. — Нам оно очень необходимо. Как можно крепче ухватившись за тросик правой рукой, Люк что было силы прижал принцессу к себе левой, глубоко вздохнул и прыгнул вниз. Если он правильно рассчитал амплитуду их полета и они не попали в открытый люк, а врезались в металлическую стену внизу или вверху, он не был бы уверен, что удержал бы тросик в руке. Захватывающий дух перелет был завершен быстрее, чем он успел подумать об этом. Через мгновение Люк и Лея были уже на другом конце пропасти. Юноша стоял на коленях, чтобы быть уверенным, что они не упадут обратно в шахту. Лея разжала руки с великолепной синхронностью. Она пролетела вперед, внутрь открывающегося за люком прохода, и грациозно поднялась на ноги, пока Люк пытался выпутаться из тросика. Отдаленный гул превратился в громкое шипение, затем скрежет, когда люк на другом конце шахты поддался. Он рухнул вниз и полетел в бездну. Люк так и не услышал, достиг ли он дна. Несколько разрядов ударили в стену недалеко от них. Люк направил свое оружие на неудачливых солдат-штурмовиков и открыл ответный огонь, хотя Лея уже тянула его за руку в глубь коридора. Отойдя от люка, он включил его механизм. Люк плотно захлопнулся за ними. Теперь у них было по крайней мере несколько минут, в течение которых они могли не беспокоиться, что им будут стрелять в спину. В то же время Люк не имел ни малейшего понятия о том, где они находятся, и он спрашивал себя, что же произошло с Соло и Чубаккой.
Соло и его напарник вуки сумели оторваться от части своих преследователей. Но им казалось, что как только они ускользали от одних преследователей, на их месте появлялись другие и во все большем количестве. Не было никакого сомнения в том, что о их появлений уже все были информированы. Ряды бронированных дверей впереди начали закрываться. — Поторопись, Чуби! — умолял Соло. Чубакка что-то проворчал, хрипя, как изношенный двигатель. Несмотря на свою огромную силу, вуки не был приспособлен для бега на дальние дистанции. Только его огромный шаг позволял не отставать от проворного и гибкого коррелианца. У одной двери у Чубакки вырвало клочок волос, но оба они усидели проскользнуть внутрь, перед тем как захлопнулась эта пятислойная дверь. — Это должно их немного задержать, — с удовлетворением проговорил Соло. Вуки что-то прорычал скептически, но его партнер так и светился уверенностью. — Конечно, я могу найти корабль — коррелианцы не могут заблудиться. Послышалось еще одно рычание, на этот раз обвиняющее. Соло пожал плечами. — Туннели не в счет, к тому же он не был чистокровным коррелианцем. И он был пьян.
Бен Кеноби нырнул в темноту узкого туннеля, став, казалось, частью самого металла, когда большая группа солдат прошла поспешно мимо него. Подождав, чтобы быть уверенным, что все солдаты прошли, он осмотрел коридор впереди него, перед тем как отправиться дальше. Но он не увидел темною силуэта, далеко позади него заслонившего свет в проеме двери. Кеноби проходил один патруль за другим, медленно пробираясь обратно к причалу, на котором находился грузовой корабль. Еще пара поворотов, и он будет в ангаре. Что он сделает потом, будет зависеть от того, насколько то подопечные остались незамеченными. Этот молодой Люк, искатель приключений Соло и его компаньон вуки и два робота были заняты отнюдь не спокойной дремотой, как он уже подозревал по той большой активности солдат, выбираясь из силового отсека. Наверняка солдаты охотились не только за ним. Судя по услышанным им замечаниям, касающимся какого-то важного узника, который сбежал из тюремного блока, здесь было что-то другое. Это открытие озадачило его, пока он не вспомнил о безрассудстве этих двоих — Люка и Хана Соло. Несомненно, они были как-то причастны к этому. Бен почувствовал что-то прямо перед собой и остановился. Он ощутил что-то очень знакомое, полузабытый мысленный дух, которому он не мог найти места в памяти. Затем, менее чем в пяти метрах перед ним возникла фигура, преградив ему путь в ангар. Увидев очертания и размеры этой фигуры, он понял, что загадка разрешена. Он почувствовал зрелость ума, и именно это сбило его с толку. Рука инстинктивно потянулась к рукоятке выключенного луча-сабли. — Я долго ждал тебя, Оби Ван Кеноби, — торжественно проговорил Дарт Вейдер. — Наконец-то мы снова встретились. Круг замкнулся. — Кеноби почувствовал удовлетворение, сквозившее из-под уродливой маски. — Чье-то присутствие, почувствованное мной раньше, могло быть только твоим присутствием. Кеноби посмотрел на огромную фигуру, отрезавшую ему путь, и медленно кивнул: он, казалось, был больше заинтересован, чем поражен. — Тебе еще надо многому учиться. — Когда-то ты был моим учителем, — согласился Дарт Вейдер. — И я многому научился у тебя. Но время учебы давно прошло, и хозяин положения теперь я. Логика, отсутствовавшая когда-то в его лучшем ученике, отсутствовала и сейчас. Здесь не было места доводам разума, Кеноби знал это. Включив свой луч-саблю, он принял боевую позу, совершив движения с элегантностью танцора. Вейдер довольно грубо сымитировал движение. Краткий миг они стояли неподвижно и смотрели друг на друга, как будто ожидая какого-то необходимого, но заранее обусловленного сигнала. Кеноби моргнул, тряхнул головой и попытался протереть глаза, которые начали слегка слезиться. Капли пота выступили у него на лбу, и веки слегка вздрогнули. — Силы твои слабы, — хладнокровно заметил Вейдер. — Старик, тебе вообще не следовало бы возвращаться. Твой конец будет не таким, каким он тебе, возможно; представлялся. — Ты чувствуешь только часть Силы, Вейдер, — произнес Кеноби с уверенностью человека, для которого смерть была всего лишь ощущением, как сон, или любовь женщины, или прикосновение к пламени свечи. — Как всегда, ты постигаешь ее сущность так же мало, как столовый прибор постигает вкус пищи… Совершив невообразимо быстрое движение для такого старого человека, Кеноби сделал выпад в сторону громадной фигуры. Вейдер отразил и сделал контрвыпад, который в свою очередь с трудом отразил Кеноби. Еще выпад, и снова Кеноби отразил его, использовав это для того, чтобы обойти Черного Лорда. Они продолжали обмениваться ударами, и теперь старик отступал к ангару. Когда их лучи-сабли соприкасались,взаимодействие двух энергетических полей вызывало снопы искр и вспышки. Перегруженные энергоблоки лучей-сабель, отклоняющих друг друга, гудели от перенапряжения.
ЗПиО осмотрелся, выглянув из входа в ангар, и озабоченно считая количество солдат, мелькавших вокруг грузового корабля. — Где же они могут быть? О, о! Когда один из часовых посмотрел в его сторону, он скрылся, нырнув вниз. Повторный осмотр был более утешительным, так как он заметил Соло и Чубакку, прижавшихся к стене туннеля в дальнем конце ангара. Соло тоже был озадачен количеством охранников. Он произнес: — Разве мы только что не покинули эту вечеринку? Чубакка заворчал, и оба они повернулись навстречу шороху, но, увидев Люка и принцессу, опустили оружие. — Где вы пропадали? — колко и безрадостно спросил Соло. Люк посмотрел на корабль. — С кораблем все в порядке? — Кажется, да, — произнес Соло. — Непохоже, чтобы они что-то демонтировали или рылись в двигателях. Вопрос в том, как нам на него попасть? Лея вдруг показала на один из противоположных туннелей. — Смотрите! Освещенные отблесками сталкивающихся лучей к отсеку приближались Бек Кеноби и Дарт Вейдер. Бой привлек внимание не только принцессы. Все часовые подошли поближе, чтобы получше наблюдать за противоборством таких мастеров. — Теперь нам пора! — сказал Соло, выходя вперед. Все семь солдат, охранявших корабль, оставили свои посты и бросились по направлению к сражающимся, чтобы помочь Черному Лорду. ЗПиО едва смог увернуться, когда они толпой пробежали мимо него. Повернувшись в сторону укрытия, он крикнул своему спутнику: — Отключайся, Р2, мы уходим. Как только малыш Р2 выдернул свое чувствительное щупальце из ввода, они начали медленно отходить к ангару. Кеноби услышал приближающийся шум и бросил взгляд назад, в ангар. Надвигающееся на него отделение солдат приказало, что он в капкане. Вейдер немедленно воспользовался этим мгновением и нанес страшный удар. Кеноби все же сумел отразить смертельный выпад, одновременно сделав контрприем и описав лучом-саблей полный круг. — У тебя сохранилось твое умение, но силы твои иссякают. Приготовься встретить Силу, Оби Ван. Кеноби взглядом смерил сокращающееся расстояние между ним и солдатами и обратил на Вейдера взгляд, полный жалости. — Этот бой ты не сможешь выиграть, Дарт. С тех пор как я учил тебя, твоя Сила достигла зрелости, но и я тоже вырос со времени нашего расставания. Если мой клинок найдет свою цель, ты перестанешь существовать. Но если ты поразишь меня, я стану лишь сильнее. Запомни мои слова. — Твои философствования больше не смущают меня, старик, — презрительно фыркнул Вейдер. — Теперь хозяин я! Он снова сделал ложный выпад, а затем смертоносно взмахнул саблей сверху вниз. Удар достиг цели, разрезав старика на две половинки. Что-то яркое вспыхнуло, и плащ Кеноби, аккуратно разрезанный надвое, упал на пол. Но Бена Кеноби в нем не было. Зная о некоторых уловках своего учителя, Вейдер ткнул лучом-саблей в пустые складки плаща. Старика не было видно. Он исчез, как будто никогда и не существовал. Часовые замедлили шаги и вместе с Вейдером осмотрели то место, где секунду назад стоял Кеноби. Некоторые из них что-то бормотали, и даже устрашающее присутствие Черного Лорда не избавило их от посетившего суеверного ужаса.
Когда часовые повернулись и бросились к дальнему туннелю, Соло и все остальные побежали к кораблю — пока Люк не увидел, как Кеноби был разрублен надвое. Он мгновенно изменил направление и устремился на охранников. — Бен! — вскричал он, с ожесточением стреляя по охранникам. Соло выругался, но повернулся и начал огнем поддерживать Люка. Один из энергетических лучей попал в стопор блокирующей двери туннеля, и тяжелая дверь с грохотом обрушилась вниз. И часовые, и Вейдер отпрыгнули в стороны, часовые в одну, Вейдер в другую. Часовые оказались в отсеке, а Вейдер за монолитной дверью. Соло повернулся и направился к кораблю, но остановился, увидев, что Люк все еще мчался в направлении охранников. — Слишком поздно, — кричала ему Лея. — Все кончено! — Нет, не все! — со слезами в голосе крикнул Люк. Слишком знакомый голос прозвучал в его ушах — голос Бена. — Люк… слушай! Сбитый с толку Люк повернулся в поисках источника голоса, но увидел лишь Лею, призывно машущую рукой и бежавшую по трапу вслед за ЗПиО и Р2. — Идем, у нас мало времени! Все еще сомневаясь и думая об мом воображаемом голосе (действительно ли он слышал его?), сбитый с толку Люк, прицелился и уничтожил нескольких солдат перед тем как повернуться и отступить к кораблю.
11
Ошеломленный Люк прошел в переднюю часть корабля. Он едва слышал звуки разрядов энергии, слишком слабых, чтобы пробить защитные экраны корабля, и бесполезно взрывающихся снаружи, но не причиняя никому вреда. Его собственная безопасность сейчас была ему безразлична. Помутившимся взглядом он смотрел, как Соло и Чубакка приводили в порядок приборы на пульте управления. — Надеюсь, старик успел отключить этот притягивающий луч, — пробормотал коррелианец. — Иначе мы далеко не улетим. Не слушая его, Люк вернулся в главный отсек и упал в кресло, обхватив голову руками. Лея Органа спокойно глянула на него, затем сняла свой плащ и, подойдя к Люку, нежно накинула ему на плечи. — Ты ничего не мог сделать, — тихо и успокаивающе сказала она, — все произошло так быстро. — Я не могу поверить, что его больше нет, — чуть слышно проговорил Люк. — Не могу. Соло, озабоченно глядя на экраны, тронул рычаг. Но массивная дверь ангара была сконструирована так, чтобы реагировать на приближение любого корабля. Эта конструкция, обеспечивающая безопасность, сослужила им хорошую службу, когда корабль скользнул в еще не полностью открывшиеся створки и устремился в открытый космос. — Ничего, — с облегчением выдохнул Соло, с огромным удовлетворением рассматривая несколько приборов. — Даже никакого намека на притягивающий луч. Ему все же удалось сделать это! Чубакка что-то пробормотал, и внимание пилота переключилось на показания приборов. — Правильно, Чуби. Я на секунду забыл, что существуют и другие методы убедить нас вернуться, — на его губах появилась решительная улыбка. — Но они могут вернуть нас в эту летающую могилу только в виде осколков. Смени меня, — он повернулся и выбежал из кабины пилота. — Идем со мной, малыш, — кивнул он Люку. — Мы пока еще не выбрались. Люк не ответил и не двинулся с места, а Лея сердито посмотрела на Соло. — Оставить его в покое. Разве ты не понимаешь, что значил для него этот старик? Взрыв потряс корабль, и Соло чуть не упал на колени. — Ну и что! Старик пожертвовал собой, чтобы дать нам возможность освободиться. Ты хочешь, чтобы его усилия пропали зря, Люк? Ты этого хочешь? Люк повернул голову и отсутствующим взглядом посмотрел на коррелианца. Но нет, не совсем отсутствующим… В его глазах что-то тускло светилось, что-то взрослое и недоброе. Не говоря ни слова, от сбросил плащ и присоединился к Соло. Ободряюще улыбнувшись ему, Соло показал на узкий проход. Люк посмотрел в указанном направлении, горько усмехнулся и побежал по коридору. Соло устремился в противоположном направлении. Люк оказался в большой вращающейся башне, выступающей из борта корабля. Длинный, зловещий ствол, чье предназначение мгновенно стало очевидным, выступал из прозрачной полусферы. Люк устроился в кресле и стал поспешно изучать управление. Выключатель там, гашетка здесь. Он и раньше тысячу раз стрелял из такого орудия; тысячи раз — в своих мечтах. Впереди Чубакка и Лея осматривали звездную бездну в поисках атакующих перехватчиков, обозначенных в виде маленьких огненных точек на нескольких экранах. Чубакка неожиданно гортанно взвыл и передвинул ручки на нескольких приборах, а Лея громко вскрикнула: — Вот они! Звездное поле замигало вокруг Люка. Имперский тайский перехватчик устремился на него, а затем мелькнул над головой и растворился в пространстве. Его пилот внутри крошечной кабины от удивления хмыкнул, когда такой потрепанный с виду кораблик стремительно выскользнул из зоны поражения. Манипулируя ручками управления, он сделал широкую петлю, чтобы лечь на новый курс и сделать еще попытку перехватить ускользающий корабль. Соло выстрелил по другому перехватчику, пилот которого едва не заклинил двигатели, пытаясь избежать мощных взрывов энергии. В результате он пролетел под кораблем и оказался на другой стороне, где попал вод огонь Люка, который сделал несколько выстрелов по удирающему кораблю. Чубакка попеременно смотрел то на приборы управления, то на экраны обзора, а Лея пыталась отличить далекие звезды от приближающихся новых убийц. Два истребителя одновременно спикировали на идущий по спирали корабль, стараясь направить свое оружие на уязвимый сверху грузовик, Соло и Люк сделали по одному выстрелу по приближающимся перехватчикам, на что те выстрелили в ответ, и пронеслись мимо. — Они атакуют слишком быстро! — крикнул Люк в свой интерком. Еще один выстрел бью погашен рефлекторами корабля, и кабину сильно тряхнуло. Чубакка что-то пробормотал Лее, и она тихо ответила, будто поняв, о чет идет речь. Еще один перехватчик обрушил шквал огня на корабль, и на этот раз выстрел пробил перегруженный центральный экран и поразил борт корабля. Хотя и частично ослабленный, он нес в себе достаточно энергии, чтобы взорвать большой пульт в главной секции. В обе стороны ударил рой искр, и повалили клубы дыма. Р2Д2 уверенно направился в сторону этого катаклизма, а ЗПиО силой взрыва забросило в шкаф со всяким хламом. В рубке управления предупреждающе замигали лампочки. Чубакка обратился к Лее, озабоченно глядевшей на него и жалеющей, что не понимает языка вуки. Вдруг в поле зрения появился истребитель, приближающийся к кораблю сверху. Беззвучно шевеля губами, Люк выстрелил по нему. Хрупкий маленький кораблик метнулся в сторону, уходя от серии разрывов, и тем самым подставил свой борт лазеру Соло. Тот мгновенно взял его на мушку и послал луч на настигающий корабль. Истребитель превратился в ослепительную яркую вспышку, разбрасывая мириады раскаленных кусочков металла, уносящихся в бездонные провалы космоса. Соло обернулся и победно махнул Люку, на что молодой человек ответил радостным жестом. Затем они снова переключили свое внимание на орудия, и еще один перехватчик пролетел под кораблем, стреляя по его приемно-передающим локаторам. В середине главною коридора плясали злые языки желтого пламени. Из головы Р2Д2 забила тонкая белая струя пены. Там, куда она попадала в огонь, он немедленно гас. Люк попытался расслабиться и стать частью орудия. Почти не сознавая это, он вел огонь по удаляющемуся имперскому кораблю. Моргнув, он увидел горящие осколки корабля противника, рои блестящих искр, разлетающиеся в разные стороны. Теперь пришла его очередь повернуться к коррелианцу и победно вскинуть руки. В рубке управления Лея внимательно следила за появлением в ближнем пространстве кораблей противника. Она повернулась к микрофону: — В космосе еще два перехватчика. Похоже, что мы потеряли оба боковых монитора и носовой экранирующий щит. — Не беспокойся, — сказал ей Соло с надеждой, равной ее уверенности. — Корабль не развалится. — Он с мольбой посмотрел на стены. — Ты слышишь меня, «Сокол»! Держись Чуби, постарайся держать противника по левому борту. Если мы… — он был вынужден прервать разговор, когда тайский истребитель, казалось, вынырнул ниоткуда, испуская из своих орудий молнии, несущиеся к кораблю. Его ведомый подступил к ним с другой стороны, и Люк начал непрерывно стрелять по нему, не обращая внимания на огромное количество энергозарядов, несущихся на их корабль. В последнее оставшееся мгновение, перед тем как покинуть зону поражения, Люк едва заметно передвинул ствол пушки и конвульсивно нахал на гашетку. Имперский истребитель превратился в быстро таявшее облако фосфоресцирующей пыли. Другой истребитель, очевидно увидев, что постигло его собрата, развернулся и на полной скорости отступил. — Мы победили! — воскликнула Лея, неожиданно обняв испуганного вуки. Он заворчал на нее, но очень тихо.Дарт Вейдер вошел в рубку управления, где стоял губернатор Таркин, уставившись на огромный, ярко освещенный экран. На экране было море звезд, но не это зрелище было предметом углубленного внимания Таркина. Когда Вейдер взглянул на Таркина, тот только пожал плечами. — Они удрали? — требовательно спросил Черный Лорд. — Они только что завершили выход в гиперпространство. Нет сомнения, что они сейчас поздравляют себя за свою дерзость и успех. — Таркин повернулся к Вейдеру лицом, и в голосе его послышались нотки угрозы: — Я сильно рискую из-за вашей настойчивости, Вейдер. Лучше бы все это сработало. Вы уверены, что наводящий маяк надежно спрятан на их борту? Из-под непроницаемой маски Вейдера исходила уверенность. — Опасаться нечего. Этот день запомнят надолго. — Он уже был свидетелем последнего Доедая. Скоро он увидит гибель Союза и восстания.
Соло поменялся местами с Чубаккой, который был благодарен за представившуюся ему возможность выпустить рычаги управления из рук. Когда коррелианец направлялся на корму корабля, Лея с решительным видом прошла мимо него. — Ну, как тебе это понравилось, дорогая? — спросил Соло, чрезвычайно довольный собой. — Неплохо мы тебя спасли, а? Знаешь, я иногда удивляю даже самого себя. — Это не так ух трудно сделать, — с готовностью согласилась она. — Но самое важное — это не моя безопасность, а та информация, что заложена в робота Р2, и то, что она цела. — Кстати, что такого важного заложено в этом роботе? Лея посмотрела на мерцающую звездную панораму на экране. — Полная техническая схема боевой станции. Я надеюсь, что, когда данные будут проанализированы, можно будет найти какое-нибудь слабое место. До тех пор пока эта станция не уничтожена, мы будем вынуждены продолжать бой. Эта война еще не закончилась. — Для меня она закончена, — возразил пилот. — Я не участвую в вашей миссии во имя революции. Меня интересует экономика, а не политика. При любом правительстве можно делать дела. Но я не собираюсь делать дела для вас, принцесса. Я надеюсь на приличное вознаграждение за то, что я рисковал своей шкурой. — Можешь не беспокоиться о вознаграждении, — с печалью в голосе сказала она. — Если ты любишь только деньги… ты их получишь. Покидая рубку управления, она увидела поджидавшего ее Люка. Проходя мимо, она тихо сказала ему: — Твой друг — самый настоящий торговец. Интересно, любит он кот-нибудь или что-нибудь кроме денег? Люк просмотрел, как она вышла в главную каюту, прошептав ей вслед: — Я… я люблю, — потом он вошел в рубку и сел в только что оставленное Чубаккой кресло. — Что ты о ней думаешь, Хан? Соло не колеблясь ответил: — Я стараюсь ничего не думать. Люк, возможно, и не желал, чтобы его слышали, но тем не менее Соло услышал, как он пробормотал: — Отлично. — Все же, — задумчиво сказал Соло. — Несмотря на ее норов, она довольно смела. Не знаю, как ты думаешь, чтобы принцесса и такой простой парень, как я… — Нет, — резко перебил его Люк. Он отвернулся и посмотрел в сторону. Соло улыбнулся ревности юноши, мысленно не вполне уверенный, не сделал ли он свое замечание, чтобы подразнить своего наивного друга. Или потому, что это была правда…
Явин не был обитаемой планетой. Огромный газовый гигант был обрамлен высотными облаками пастельных тонов. Тускло сияющая атмосфера во многих местах нарушалась циклопическими бурями, скорость ветра при которых достигала шестисот километров в час, и клубы газов вырывались далеко за пределы атмосферы Явина. Это был мир томительной красоты и мгновенной смерти для каждого, кто попытался бы проникнуть к его сравнительно небольшому ядру, состоящему из замерзших газов. Некоторые из многочисленных спутников этой громадной планеты сами были размером с планету, и на трех из них могли существовать гуманоидные организмы. Особенно привлекательным был спутник, обозначенный исследователями этой планеты под номером четыре. Он сверкал как изумруд в ожерелье спутников Явина, и на нем была своя флора и фауна. Но он не значился среди тех миров, на которых были поселения людей. Явин находился слишком далеко от населенных систем Галактики. Возможно, последние два фактора или совокупность нескольких неизвестных факторов и послужили причиной того, что какая бы раса ни появилась из морей и джунглей спутника N_4, она тихо и незаметно исчезла задолго до того, как первый человек ступил на поверхность этой крошечной системы. Об этой расе было известно очень мало, за исключением того, что она оставила несколько очень впечатляющих памятников и что она была одной из тех многих рас, которые устремились к звездам, но из этого ничего не вышло. Сейчас единственным, что от нее осталось, были могильные холмики и покрытые опавшей листвой возвышения, образованные утонувшими в джунглях зданиями. Но, хотя эта раса и ушла обратно в землю, произведения ее искусства и ее планета продолжали служить важным целям. Из-за каждой рощицы, из-за каждого дерева раздавались весьма странные крики, уханье и вой, и все это странное бормотание издавалось существами, предпочитавшими скрываться в глубоких зарослях. Когда над спутником занимался рассвет, провозглашая один из его долгих дней, из плотного тумана раздавался особенно мощный крик и зловещие вопли. Еще более странные звуки доносились из одного странного места. Здесь располагалось самое большое сооружение, воздвигнутое исчезнувшей расой. Это был храм почти пирамидальных очертаний и таких колоссальных размеров, что он казался совершенно невозможным. Тем не менее, судя по данным исследований, при его постройке применялись только простые механизмы и такелаж, а также, возможно, давно забытые приспособления. В то время как наука этой расы завела их космическими путешествиями в тупик, они сделали несколько открытий, которые в некоторых отношениях превосходили имперцев в этой области — и одно из этих открытий заключалось в способе вырезания из коры планеты огромных каменных блоков и транспортировке их к месту назначения. Из этих каменных блоков был построен храм. Над джунглями парили ярко расцвеченные зеленые и хохлатые существа. В храме находилась база повстанцев, сам храм был обнаружен довольно давно. Темный вход, разрезанный пополам металлической конструкцией и снабженный сюрпризами на случай появления незваных гостей, вел внутрь. В лесу появился крохотный механизм с гладкими металлическими боками и серебристо отсвечивающей поверхностью. Он был абсолютно неуместен на фоне этой всепоглощающей зелени. Он жужжал, как огромный жук, высаживая своих пассажиров у подножия храма, прямо у открытою входа. Создатели огромного храма никогда бы не узнали интерьер, металл заменил камень, комнаты разделялись не деревянными, а литыми металлическими перегородками. Им также неизвестны были тайные этажи, выдолбленные в скале под храмом, этажи, в которых ангар располагался над ангаром и все они были связаны между собой мощными подъемниками. Лэндспидер замедлил ход и остановился внутри здания, первый этаж которого был самым верхним из ангаров, которые были заполнены кораблями. Двигатель его смолк, и машина коснулась пола. Шумная толпа людей, ждавших неподалеку, прекратила свои разговоры и устремилась к машине. К счастью, Лея Органа быстро выскочила из машины, иначе мужчина, первый подбежавший к ней, мог бы вытащить ее оттуда, так велика была от радость, что он снова видит ее. Но теперь от только крепко обнял ее, а его спутники начали горячо приветствовать: — Ты спасена! Мы уже боялись, что они тебя убили! — он быстро успокоил себя, отступил на шаг и отвесил официальный поклон. — Когда мы услышали об Альдебаране, мы боялись, что ты тоже… погибла вместе с остальным населением. — Все это давно в прошлом, командор Виллард, — сказала она. — А нам нужно думать о будущем. Альдебарана и его народа больше нет, — голос ее зазвучал резко и горько, слишком пугающе для такой хрупкой на вид девушки. — Мы должны сделать так, чтобы подобное больше не повторилось. — У нас нет времени предаваться скорби, — продолжала она. — Командор, боевая станция Империи наверняка выследила нас. Соло хотел возразить, но она оборвала его, хмуро глянув и дав логический ответ: — Это единственное объяснение легкости нашего побега. Они послали за нами только четыре истребителя. Но они с таким же успехом могли послать и сотню. Соло было нечем возразить на это, и он продолжал молча кипеть. Затем Лея показала на Р2Д2. — Вы должны использовать информацию, заложенную в этого робота Р2, чтобы выработать план нападения на станцию. Это наша единственная надежда. Сама станция намного мощнее, чем можно подумать. — Голос ее упал. — Если данные не укажут на ее слабое место, их ничто не остановит. Затем Люк получил возможность насладиться зрелищем, единственным в его жизни и не только от, но и большинства людей. Несколько техников-повстанцев подошли к Р2Д2 и встали у него по бокам, осторожно подняв его на руки. Это был первый и, возможно, последний раз, когда он видел как робота так осторожно несут люди.
Теоретически никакое оружие не могло пробить исключительно толстые стены храма. Но Люк видел разбитые вдребезги останки Альдебарана и знал, что для тех, кто был в этой чудовищной боевой станции, уничтожение целой планеты представляло собой просто абстрактную единицу трансформации сконцентрированной энергии. Малыш Р2 удобно устроился на почетном месте, из его тела, как металлические волосы, торчали концы выводов на компьютер и блоки памяти. На ряде экранов и дисплеев неподалеку проецировалась техническая документация, записанная на магнитной ленте в мозгу робота. Диаграммы, схемы и цифровые данные рассматривались в течение нескольких часов. Сначала поток информации был запечатлен и переварен мозгами более совершенных компьютеров. Затем основная информация была передана на анализ людей для дальнейшей оценки и разработки плана. Все это время ЗПиО стоял рядом с Р2 восхищаясь, как мною сложнейшей информации могло быть помещено в мозг такого примитивного робота. Главный зал заседаний был расположен глубоко в недрах храма. В длинном, с низким потолком помещении над всем господствовал высоко висящий циферблат и огромный электронный дисплей в дальнем его конце. Пилоты, штурманы и несколько роботов типа Р2 заполнили зал. Чувствуя себя не в своей тарелке, нетерпеливые Хан Соло и Чубакка находились на довольно большом расстоянии от центра зала. Соло рассматривал толпу, разыскивая Люка. Несмотря на доводы здравого смысла, этот безумец подошел к настоящим пилотам. Он не обнаружил Люка, но нашел принцессу, которая разговаривала с весьма почтенного вида офицером. Когда высокий, важного вида мужчина, у кого на совести было немало смертей, подошел и встал у края экрана. Соло, так же, как и все остальные в этом помещении, обратил на него внимание. Как только толпа выжидательно смолкла, генерал Ян Додонна поправил крошечный микрофон, висевший у него на груди, и жестом показал на маленькую группу людей, сидевших рядом с ним. — Вы знаете этих людей, — тихо, но властно произнес он. — Это сенаторы и генералы, чьи планеты оказали нам поддержку открыто или тайно. Они прибыли, чтобы быть с нами в момент, который может быть решающим, — он бросил взгляд на некоторых людей, и никто из удостоившихся этой чести не остался равнодушным. — Имперская боевая станция, о которой вы уже слышали, приближается к системе Явина и скоро будет недалеко от планеты. Это дает нам немного времени, но станцию нужно остановить раз и навсегда до того, как она достигнет этого спутника, до того, как она использует свое оружие против нас, как использовала она его на Альдебаране. — При упоминании этой планеты, уничтоженной с такой жестокостью, по толпе прошел ропот. — Станция, — продолжал Додонна, — надежно защищена и вырабатывает столько энергии, как половина всего имперского флота. Но ее защита предназначена для того, чтобы отразить крупномасштабное нападение кораблей крупного флота противника. А вот небольшой одно- двухместный корабль вполне имеет возможность проскользнуть сквозь энергетические сети. Худощавый стройный мужчина, похожий на Хана Соло, но более пожилой, поднялся со своего кресла. Додонна заметил это движение. — В чем дело, Красный Лидер? Мужчина указал рукой на экран дисплея, на котором была видна схема боевой станции. — Прошу прощения, сэр, за то, что прерываю вас, но то, что показывают нам, что те против этого смогут сделать корабли малого радиуса. Додонна задумался. — Имперцы считают, что одноместный истребитель не представляет угрозы для чего-либо, кроме такого же корабля-истребителя. Например такого, как тайский истребитель, иначе они установили бы более мощные экраны. Очевидно, они убеждены, что их оборонительные сооружения могут отразить атаки любых небольших кораблей. Но анализ информации доставленной принцессой Леей, показал, что, как мы думаем, является слабым местом в конструкции станции. Большой корабль не мог бы приблизиться к боевой станции, но Х- или Y-образный корабль может. Все дело в теплоотводной системе станции. Ее размеры дают неверное представление о ее значении, и она представляет собой незащищенный ствол шахты, ведущей прямо в силовой отсек, где находится главный реактор станции. Эта шахта служит также аварийным выходом для сброса излишней теплоты при прогреве двигателя, ее целесообразность была бы равна нулю, если ее закрыть щитом. Прямое попадание вызвало бы цепную реакцию, которая бы уничтожила всю станцию. В зале раздались недоверчивые восклицания. Чем опытнее был пилот, тем громче он выражал сомнение. — Я не говорил, что подойти к станции будет легким делом, — сказал Додонна. Он показал на экран. — Вы должны спуститься прямо вниз, в этот туннель, снизиться до этого отсека и лететь на бреющем полете до этого места. Диаметр цели — два метра. Нужно точно поразить цель под прямым углом, чтобы заряд смог достичь реакторного отсека. Только прямое попадание вызовет цепную реакцию. Я говорил, что выход из шахты не защищен щитом. Но он обладает полной противолучевой защитой. Это означает, что применение энерголучей исключено. Вам придется использовать протонные бомбы. Некоторые из пилотов невесело улыбнулись. Одним из них был сидевший рядом с Люком, похожий на подростка пилот истребителя, которого не совсем подходяще звали Клин Антилл. Там был также Р2Д2, сидевший рядом с еще одним роботом класса Р2 и который издал долгий безнадежный свист. — Двухметровая цель на полной скорости и к тому же еще протонной бомбой, — фыркнул Антилл. — Это невозможно даже для компьютера. — Нет, это возможно, — запротестовал Люк. — Дома я попадал в глаз сухопутной крысы с моего Т-16. А они немного больше двух метров. — Неужели? — насмешливо заметил щегольски одетый юноша. — Скажи мне, когда ты гонялся за одной крысой, были ли там еще тысячи других, как ты их называешь, сухопутных крыс, вооруженных лучевым оружием и стреляющих в тебя, — он грустно покачал головой. — Поверьте мне, при всей мощи огня станции направленного против нас, понадобится нечто большее, чем просто меткая стрельба по неподвижной цели. Словно в подтверждение пессимизма Антилла, Додонна показал на цепочку огней на постоянно сменяющих друг друга схемах. — Обратите внимание на эти огневые точки. Сильный концентрированный огонь ведется на параллельных плоскостях, вплотную расположенных друг к другу. К тому же генераторы полей, возможно, будут создавать непрерывные помехи, особенно внутри туннеля и вокруг него. Я считаю, что скорость движения в этом отсеке будет менее трех, — это вызвало ропот и несколько восклицаний собравшихся в зале. — Помните, — продолжал генерал. — Вы должны добиться прямого попадания. Желтая эскадрилья будет прикрывать Красных при первой попытке. Зеленые будут прикрывать Синих во второй. Есть еще вопросы? Приглушенный гул наполнил помещение. Поднялся странный красивый человек, который был слишком красив, чтобы с готовностью отдать жизнь за такую абстрактную цель, как свобода. — Что будет, если обе попытки окажутся неудачными? Что будет после атом? Додонна натянуто улыбнулся. — После этого уже не будет ничего, — человек медленно и понимающе кивнул и сел на свое место. — Кто-нибудь еще хочет задать вопрос? — ответом ему была тишина, наполненная ожиданием. — Тогда садитесь на свои корабли, и пусть будет с вами Сила! Словно масло, вытекающее из мелкой посуды, сидевшие мужчины встали и направились к выходу. Деловито гудели подъемники, поднимая все новый и новый груз из тайных складов в холодный храм, когда Люк, ЗПиО и Р2Д2 подошли к этому ангару. Ни суетливый экипаж истребителей, ни пилоты, проводившие последние проверки, не привлекали внимания Люка. Его внимание было приковано к действиям хорошо знакомых ему фигур. Соло и Чубакка загружали в бронированный лэндспидер множество маленьких ящичков. Они были полностью погружены в это занятие и не обращали внимания на суету вокруг них. Соло бросил быстрый взгляд на Люка и двух приближающихся и снова занялся погрузкой. Люк лишь грустно наблюдал. В его смятенной душе одно за другим поднимались противоречивые чувства. Соло был нахален, безрассуден и самонадеян. Он также был даже слишком храбр, всегда готов прийти на помощь и безмерно жизнерадостен. Все это сочетание черт в его друге смущало Люка, но все равно это был его друг. — Ты получил свое вознаграждение? — наконец проговорил Люк, указывая на ящики. — Ты теперь уезжаешь? — Точно, малыш. Мне нужно вернуть кое-какие старые долги. И даже если бы не это, я считаю, что не настолько глуп, чтобы торчать здесь, — он оценивающе посмотрел на Люка. — Ты попал в хорошую переделку, малыш. Почему бы тебе не отправиться с нами? Ты бы очень плодился мне. Торгашеское поблескивание глаз Соло взбесило Люка. — Почему ты не посмотришь вокруг себя и для разнообразия не обратишь внимания на что-нибудь, кроме тебя самого? Ты знаешь, что здесь будет происходить, против чего они восстали? Они были так рады хорошему пилоту, но ты поворачиваешься к ним спиной… Соло не казался особенно расстроенным тирадой Люка. — Что пользы от вознаграждения, если им не придется воспользоваться? Нападение на эту боевую станцию не соответствует моему пониманию смелости. Это больше похоже на самоубийство. — Ну… Береги себя, Хан, — уходя, спокойно произнес Люк. — Но ты, по-моему, преуспеваешь в этом, не так ли? — Он направился в глубь ангара, сопровождаемый двумя роботами, неотступно следовавшими у него по бокам. Соло посмотрел ему вслед и задумался. Потом крикнул: — Эй, Люк… да будет с тобой Сила! Люк оглянулся и увидел, как Соло подмигнул ему, и едва заметно махнул рукой. Затем юноша исчез среди сновавших взад и вперед механиков и техников. Соло вернулся к своей работе, поднял ящик и остановился, увидев, что Чубакка смотрит на нет в упор. — Ну что ты уставился, старое страшилище? Я знаю, что делаю. Принимайся за работу! Не спеша и все время посматривая на своего капитана, вуки снова занялся погрузкой тяжелых ящичков. Грустные мысли Люка о Соло исчезли, когда он увидел хрупкую фигурку, стоящую возле его корабля корабля, который ему дали восставшие. — Ты уверен, что это именно то, что тебе хочется? — спросила принцесса Лея. — Это может оказаться смертельно опасной наградой. Воображению Люка представился гладкий блестящий металлический шар. — И ничего другого! — Тогда в чем же дело? Люк посмотрел на нее и пожал плечами. — Дело в Хане. Я надеялся, что он передумает и присоединится к нам. — Человек должен выбирать себе дорогу сам, — сказала она тоном сенатора. — Никто на может выбрать ее для него. Ценности Хана Соло отличаются от наших. Жаль, что это так, но я не могу заставить свое сердце осуждать его. — Она поднялась на носки, быстро и смущенно поцеловала юношу и повернулась, чтобы уйти. — Да будет с тобой Сила! — Как бы мне хотелось, — пробормотал Люк, направляясь к своему кораблю, — чтобы Бен был здесь. Он был так поглощен мыслями о Кеноби, принцессе и Хане, что не заметил, как к нему подошел высокий человек и крепко взял его за локоть, Люк обернулся, и его внезапно вспыхнувший гнев тут же исчез, уступив место удивлению, когда он узнал подошедшего. — Люк! — воскликнул этот человек. Он был ненамного старше юноши. — Это просто невероятно! Как ты сюда попал? Ты вылетаешь с нами? — Биггс! — Люк горячо обнял своего друга. — Конечно, я буду там наверху с вами, — его улыбка слегка поблекла. — У меня больше нет никакого выбора, — затем он снова повеселел. — Послушай, мне так хочется так много рассказать тебе… Непрерывный смех и восклицания так резко контрастировали с той серьезностью и деловитостью, с которой сновали по ангару остальные мужчины и женщины. Шум привлек внимание пожилого, израненного в боях человека, известного более молодым пилотам под именем Синий Лидер. Его лицо напряглось от любопытства, когда он приблизился к двум молодым людям. Это было лицо, опаленное тем же огнем, который горел в его глазах. Пламенем, вспыхнувшим не в результате революционного горения, а долгих лет жизни. Пламенем человека, видевшего слишком много несправедливости. Под этим отеческим выражением лица скрывался яростный демон, пытающийся вырваться наружу. Скоро, очень скоро, этот человек сможет выстрелить его наружу. Сейчас его заинтересовали два молодых человека, которые через несколько часов могут стать мертвыми кусками мяса, обращающихся на орбите вокруг Явина. Одном из них он узнал. — Не ты ли Люк Скайуокер? Это ты когда-то сдавал права на вождение одноместного Т-65? — Сэр, — вмешался Биггс, прежде чем его друг успел ответить. — Люк лучший бут-пилот на всей территории Внешнего Кольца. Старик ободряюще похлопал Люка по спине и посмотрел на его корабль. — Им можно гордиться. Я сам налетал больше тысячи часов в одноместном спитхопере, — он помолчал, прежде чем продолжать. — Я встречался с твоим отцом, когда он был еще мальчиком, Люк. Он был великим пилотом. И у тебя будет все нормально. Если ты унаследовал хотя бы половину умения твоего отца, у тебя будет все более чем нормально. — Спасибо, сэр, я постараюсь. — Большой разницы в управлении Х-образным Т-65 и спитхопером нет, — продолжал Синий Лидер, улыбка его стала жесткой, — за исключением того, что его полезный груз немного другого свойства. Он оставил юношей и поспешил к своему собственному кораблю. У Люка к нему были сотни вопросов, но не было времени ни для одного из них. — Мне нужно идти на свой корабль, Люк. Послушай, ты расскажешь все, когда мы вернемся, да? — Ладно. Я еще раньше говорил тебе, что появлюсь здесь, Биггс. — Вот ты и появился, — его друг направился к нескольким готовым к старту истребителям. — Все будет как в старые времена, Люк. Мы пара стреляющих звезд, которых никто не сможет остановить. Люк засмеялся. Этим возгласом они обычно подбадривали друг друга, когда пилотировали звездолеты, сделанные из песка и гнилых досок, за обшарпанными, изъеденными песком домами Анкорхеда… много, много лет назад. Люк еще раз оглянулся и посмотрел на свой корабль, восхищаясь его неуклюжими очертаниями. Несмотря на заверения Синего Лидера, он должен был признать, что корабль был не очень-то похож на одноместный спитхопер. Р2Д2 подключился к розетке, предназначенной для Р2 и находящейся позади кабины пилота. За этой операцией наблюдала прохаживающаяся неподалеку одинокая фигура, выглядевшая странно покинутой. — Держись крепче, — предупреждал Р2 Си ЗПиО. — Ты должен вернуться. Если ты не вернешься, на кот мне тогда кричать? Для ЗПиО этот вопрос выражал переполнявшие его чувства. Р2 уверенно бипнул своему другу, когда Люк взобрался по трапу в кабину корабля. В глубине ангара Люк увидел Синего Лидера, уже сидящего в своем катапультируемом кресле и подающего знак обслуживающему персоналу. К ужасному шуму, наполнявшему ангар, присоединился грохот, когда корабль за кораблем начали запускать свои двигатели. Скользнув на сидение пилотской кабины, Люк некоторое время рассматривал многочисленные приборы, пока обслуживающий персонал заправлял его корабль через многочисленные шланги. Уверенность юноши быстро росла. Приборы управления были упрощены настолько, насколько это было возможно, и, как подчеркивал Синий Лидер, были подобны приборам в его добром старом спитхопере. Кто-то похлопал его по шлему. Люк оглянулся и увидел бригадира обслуживающего персонала. Ему пришлось кричать, чтобы Люк понял, о чем он говорит: — Этот ваш робот, Р2, кажется, изрядно поизносился? Дать вам кого-нибудь другого? Люк быстро оглянулся на расположившегося в безопасном месте и прочно закрепившегося робота, который казался неотделимой деталью истребителя. — Ни за что в жизни. Этот робот и я через многое прошли. Все в порядке, Р2? Робот ответил на его вопрос утвердительным гудком. Когда бригадир отошел, Люк в последний раз проверил все приборы. До нет медленно начало доходить, что собираются предпринять он и все остальные. Не то, чтобы его личные переживания могли поколебать его уверенность и решимость. Он уже не был отдельным человеком, действовавшим только для удовлетворения своих собственных нужд. Что-то связывало его теперь со всеми остальными мужчинами и женщинами в ангаре. Вокруг него повсюду разыгрывались прощальные сцены — некоторые из них были серьезными, другие — шутливыми, но у всех было ощущение важности момента, скрытого под маской деловитости. Люк посмотрел на одного из пилотов, разговаривающих с механиком, возможно, с женой или сестрой, или просто подругой, которую он поцеловал крепко и страстно, потом отвернулся. Юноша подумал, что у многих из них были счеты с Империей. Что-то затрещало в его шлеме. В ответ он коснулся небольшого рычажка. Корабль устремился вперед, постепенно набирая скорость к зияющему выходу из ангара.
12
Лея Органа молча смотрела на огромный экран, на котором виднелся Явин и его спутники. Большая красная точка двигалась прямо к четвертой из его лун. Сзади Леи стояли Додонна и еще несколько неземных руководителей Союза, напряженно всматриваясь в экран. Вокруг четвертой луны начали появляться крошечные зеленые черточки, светясь, словно маленькие облачка парящих насекомых изумрудного цвета. Додонна положил руку на плечо девушки. Это немного успокоило ее. — Красным цветом обозначено продвижение имперской боевой станции в глубь системы Явина. — Все наши корабли стартовали, — сообщил стоящий сзади командир. Один из мужчин одиноко стоял в цилиндрической формы помещении наблюдательною пункта, находящегося на вершине высокой и тонкой, как рапира, башни, наблюдая через укрепленный на штативе электробинокль. Он был единственным видимым представителем огромной машинерии, скрытой буйными джунглями внизу. С верхушек самых высоких деревьев до нет доносились приглушенные вопли и первобытные стоны. Некоторые из них навевали ужас, другие нет, но ни в ком не чувствовалось такой мощи и силы, как в четырех серебристых кораблях, которые внезапно появились над головой наблюдателя. Сохраняя безукоризненный строй, они ворвались во влажную тропосферу и мгновенно исчезли из виду в пелене облаков наверху. Спустя мгновение деревья вздрогнули от ударной волны, которая отразилась от почвы и помчалась дальше, вслед несомым мощными двигателями звездолетам. Не спеша выстраивались в атакующий строй Х- и Y-образные истребители и начали отдаляться от луны, пролетая сквозь мощную атмосферу газового гиганта, навстречу ужасной боевой станции. Человек, наблюдавший за встречей Люка и Биггса, опустил светозащитный козырек своего шлема и отрегулировал автоматический прицел пушки, одновременно вызывая на связь корабли, летевшие по обе стороны от него. — Синие парни, — проговорил он в микрофон, — говорит Синий Лидер. Настройте свои селекторы и доложите. Приближаемся к цели со стороны 1.3… Впереди со все возрастающей интенсивностью засветилась огненная сфера, похожая на один из спутников Явина, но не являющаяся им. От нее исходило жуткое металлическое сияние, совершенно не похожее на сияние хоть одного из спутников. Мысли Синего Лидера были обращены в далекое прошлое, когда он наблюдал за боевой станцией, выходящей на орбиту вокруг Явина. Он вспоминал о чудовищных несправедливостях, о невинных, подвергавшихся допросам и изощренным пыткам. И об этих людях никто никогда не слыхал — и о всем том огромном зле, которое причинялось все более продажным и бездушным правителем Империи. Все эти ужасы были увеличены и сконцентрированы тем летающим ужасом, к которому они приближались. — Вот она, ребята, — произнес он в микрофон. — Синий-2, ты слишком ушел вперед. Подтянись, Клин. Молодой пилот, с которым Люк столкнулся в зале заседаний, взглянул на экран, затем на свои приборы. Он слегка нахмурился и немного изменил курс. — Извините, босс. Дальномер, кажется, ошибается на несколько делений. Я вынужден перейти на ручное управление. — Принял. Синий-2, береги себя. Всем кораблям ожидать сигнала, после чего принять Зет-образную позицию для атаки. Один за другим Люк, Биггс, Клин и другие пилоты подтвердили прием и сообщили: — Нахожусь на постоянном приеме. Двойные крылья на Х-образных истребителях раскрылись, как семена. Теперь каждый истребитель развернул свои четыре крыла, и расположенное на крыльях вооружение и двойной комплект двигателей расположились так, что в этом положении достигалась наибольшая плотность огня и мощь двигателей. Впереди все росла и росла боевая станция Империи. Когда стали различимы отдельные детали на ее поверхности, все пилоты узнали причалы, передающие антенны и другие рукотворные горы и ущелья. Когда Люк приблизился к этой ужасной сфере во второй раз, дыхание его участилось. Автоматика жизнеобеспечения обнаружила изменение ритма дыхания юноши исоответственно отреагировала на это. Что-то начало подталкивать его корабль, словно он снова сидел в своем спитхопере или лэндспидере, борясь с непредсказуемыми ветрами Татуина. Неприятное ощущение неуверенности, испытанное им, прошло, когда в его ушах раздался спокойный голос Синего Лидера: — Мы проходим их внешние дефлекторы. Держитесь ближе и отключите все ограничители и переключите защитные экраны на двойную мощность. Тряска и толчки продолжались, становясь все сильнее. Не зная, как справиться с этим, Люк сделал то, что и должен был сделать: продолжал управлять кораблем и выполнять приказы. Затем все возмущения исчезли, и снова вернулось спокойствие глубокого космоса. — Ну, вот мы и прошли их экраны, — спокойно сказал Синий Лидер. — Пока мы не обрушимся на них, все каналы должны быть свободны от разговоров. Непохоже, чтобы они ожидали сопротивления. Хотя половина огромной станции оставалась в тени, они были достаточно близко, чтобы Люк мог разглядеть отдельные огоньки на ее поверхности. Корабль, у которого были фазы, как у луны… он еще раз восхитился гениальности его создателей и трудом, затраченным на настройку этой станции. Тысячи огней, разбросанных на огромном пространстве, придавали станции вид летающего города. — Посмотрите, какая огромная штука, — в изумлении открыв рот, проговорил Антилл. — Прекратить болтовню, Синий-2, - приказал ему Синий Лидер. — Увеличить скорость и приготовиться к атаке. На лице у Люка появилось выражение угрюмой решительности; он нахал на несколько кнопок на пульте и начал настраивать свой следящий компьютер. Р2Д2 смотрел на приближающуюся станцию, и в голове его проносились непредсказуемые электронные мысли. Синий Лидер сличил местоположение станции с районом расположения их предполагаемой цели. — Красный Лидер, — произнес он в микрофон передатчика. — Говорит Синий Лидер. Мы заняли исходную позицию, и вы можете тотчас же приступать. Вентиляционная шахта дальше на север. Мы отвлечем их здесь, внизу. Красный Лидер был полной противоположностью Синего Лидера, в эскадрилье которого летел Люк. Внешне он напоминал обычного бухгалтера — невысокий, худощавый, с испуганным выражением лица. Тем не менее его умение и преданность были такими же, как у его напарника и старого друга. — Мы направляемся к указанной цели. Если что-то случится, будь готов сменить меня. — Принято, Красный Лидер, — раздалось в ответ. — Мы постараемся пересечь экватор и принять их основной огонь на себя. Да будет с тобой Сила! От приближающегося роя отделилось два звена истребителей, нырнувших прямо вниз, к выступу на поверхности станции. А Y-образные корабли развернулись и направились к северу, летя над поверхностью. Внутри станции завыли сигналы тревоги, и довольно медленно реагирующий экипаж ее наконец понял, что неуязвимая станция подвергается организованному и массированному нападению. Адмирал Монти и его стратеги ожидали, что все силы повстанцев будут сосредоточены на плотной обороне самого спутника. Они были совершенно не подготовлены к этой атаке десятков крошечных кораблей ограниченного радиуса действия. Имперцы своей работоспособностью пытались компенсировать допущенный просчет. Солдаты занимали места за пультами зенитных установок. Сервомоторы пронзительно завывали, поворачивая жерла огромных орудий. Вскоре смертоносная паутина начала окутывать станцию, и орудия извергали молнии навстречу кораблям повстанцев. — Говорит Синий-5, - произнес Люк свой позывной, бросив корабль в пике, в решительной попытке запутать электронные системы слежения. Серая поверхность боевой станции проносилась под днищем корабля. — Я вступаю в бой! — Я иду за тобой, Синий-5, - узнал он голос Биггса. Цель в прицеле Люка была настолько же неподвижной, насколько неуловимым для имперцев был его корабль. Из орудий крошечного корабля ударили молнии. Одна из них вызвала мощный выброс огня на поверхности боевой станции и эти огонь будет полыхать до тех пор, пока экипаж станции не отрежет доступ воздуха в пораженный отсек. Ликование Люка сменилось ужасом, когда он понял, что не сможет отклонить корабль в сторону, чтобы не попасть в облако неизвестного состава. — Выходи из пике, Люк! Выходи из пике! — закричал Биггс. Но, несмотря на приказы изменить курс, автоматика не могла сделать такой резкий поворот. Его истребитель врезался во все разбухающий шар раскаленных газов. И вдруг он вылетел с другой стороны. Быстрый взгляд на приборы показал ему, что он может немного расслабиться. Полет через раскаленное облако не повредил ничему — хотя на всех четырех крыльях корабля остались черные полосы — несомненное свидетельство того, что он был на волосок от гибели. Адские цветы расцвели за бортом его корабля, который взмыл вверх, а затем заложил крутой вираж. — У тебя все в порядке, Люк? — прозвучал озабоченный голос Биггса. — Я немного поджарился, но все в порядке. Раздался другой, более строгий, голос: — Синий-5, - проговорил командир эскадрильи. — У тебя, должно быть, больше времени на выполнение фигур высшего пилотажа, иначе сам погибнешь с уничтоженной тобой целью. — Слушаюсь, сэр. Я уже во всем разобрался. Как вы и сказали, управление кораблем не совсем идентично управлению спитхопера. Молнии и яркие, как лучи солнца, разряды продолжали создавать разноцветную сетку над поверхностью станции и истребители повстанцев летали над ней взад и вперед, стреляя по всему, что казалось пилотам подходящей целью. Два крошечных кораблика сосредоточили свой огонь на энерговыводе. Он взорвался, разбрасывая из внутренностей станции электрические дуги размером с молнию. Внутри станции солдат, механиков и операторов буквально разметало взрывом, а затем эффект взрыва передался по многочисленным кабелям и дальше вглубь станции. Там, где взрыв разрушил корпус станции, устремившийся наружу воздух выбрасывал в черную мглу солдат и роботов. Перебираясь с места на место Дарт Вейдер являл собой спокойствие среди хаоса. Запыхавшийся командир подбежал к нему и, запинаясь, доложил: — Лорд Вейдер, мы насчитали их по меньшей мере тридцать и они двух типов. Эти корабли так малы и быстры, что фиксированные орудия не могут справиться с ними. Они все время уходят из зоны поражения. — Посадите все тайские экипажи в истребители. Нам придется охотиться за их кораблями и уничтожать одного за другим. Внутри огромных ангаров замелькали красные огни и загудели сирены. Обслуживающий персонал засуетился в сумасшедшем темпе, подготавливая корабли, а одетые в легкие комбинезоны имперские пилоты хватались за свои шлемы и сумки. — Люк, — вызвал юношу Синий Лидер, только что благополучно миновавший зону смертельного огня. — Сообщи мне, когда кончишь с этим блоком. — Я направляюсь туда. — Осторожно, — прозвучал в динамиках умоляющий голос, — с правой стороны этой отражающей башни ведется сильный огонь. — Я уже под башней, не беспокойтесь, — прозвучал ответ Люка. Бросив свой истребитель в крутое пике, он еще раз проскользнул сквозь металлическое переплетение. Антенны и небольшие выступы ярко вспыхивали, когда молнии из орудий на его крыльях со смертельной точностью поражали их. Он улыбнулся, взмыв вверх и прочь от поверхности, когда мощные лучи энергии пронзили то место, где только что находился его корабль. Черт побери, что же это было, если не охота на сухопутных крыс в кривых ущельях Татуина! Биггс следовал за Люком тем же курсом, когда имперские пилоты готовились стартовать из ангаров станции. Внутри многочисленных ангаров техники отключали кабели подачи энергии, заканчивая последнюю проверку. Самая большая тщательность была проявлена при подготовке особого корабля, ближайшего к выходу из ангара, того, в который Дарт Вейдер едва смог впихнуть свое громадное тело. Усевшись в кресло, он опустил на свое лицо еще один комплект светозащиты. В наблюдательном посту в храме царило напряженное ожидание. Звону, сопровождавшему вспышки, соответствовало тихое шушуканье людей, старавшихся с надеждой подбадривать друг друга. У дальнего конца экрана возле скопления мигающих огней техник пододвинулся ближе к пульту и заговорил в микрофон: — Командиры звеньев — внимание! Мы перехватили новую группу сигналов, исходящих с противоположной стороны станции. К вам приближаются истребители противника! Люк получил это сообщение одновременно с остальными. Он начал осматривать небо, выискивая корабли имперцев, затем перевел взгляд на приборы. — На моих приборах все чисто. Я никого не вижу. — Продолжайте визуальный поиск, — приказал Синий Лидер. — Из-за всего этот буйства энергии вокруг нас они сядут нам на шею еще до того, как ваша система сложения обнаружит их. Помните, они могут заглушить любой прибор наблюдения на ваших кораблях, кроме ваших глаз. Люк снова повернулся и сосредоточил внимание на экране и увидел имперский корабль, который преследовал Х-образный истребитель из звена Красного Лидера. На этом корабле был номер, который Люк сразу узнал. — Биггс! — крикнул он, — ты подцепил одного из них на хвост! Осторожнее! — Я не вижу его, — с нотками паники ответил его друг. — Где он? Я не вижу его. Люк беспомощно наблюдал, как корабль Биггса метнулся беспомощно прочь от поверхности станции и в открытом космосе был по пятам преследуем имперским истребителем. Вражеский пилот вел по Биггсу непрерывный огонь, и молнии все ближе и ближе подбирались к истребителю Биггса. — Он крепко держит меня, — прозвучал голос в кабине Люка. — Я не могу оторваться. Резко развернувшись, Биггс попытался сделать петлю назад к боевой станции, но преследовавший пилот был упорен и не собирался так просто отказываться от добычи. — Держись, Биггс, — крикнул Люк, сделав такой крутой вираж, что перегруженные гироскопы корабля протестующе завыли. — Я вступаю в бой. Имперский пилот был так поглощен преследованием Биггса, что не заметил Люка, который развернул свой корабль и под прикрытием тени от станции сел на хвост врага. Электронные линии прицела пересеклись в соответствии с данными компьютера, и Люк выстрелил очередью. В космосе произошел небольшой взрыв, — крошечный, если сравнить с бушевавшей вокруг энергией. Но этот взрыв имел исключительное значение для трех людей — Биггса, Люка и особенно для пилота тайского истребителя, который испарился вместе со своим кораблем. — Попался! — только и сказал Люк. — Есть один! Есть один! — из динамика донесся менее сдерживаемый победный крик. Люк узнал голос, принадлежавший молодому пилоту по имени Джон Ди. Да, Синий-6 преследовал над металлическим ландшафтом еще один истребитель. Из его Х-образных крыльев непрерывно вылетали молнии, пока тайский истребитель не разлетелся на куски. — Отличное исполнение, Синий-6, - прокомментировал этот успех Синий Лидер. Затем он быстро добавил: — Осторожнее, у тебя на хвосте еще один! Радостная улыбка мгновенно исчезла с лица пилота, когда он оглянулся, но не заметил своего преследователя. Что-то ярко вспыхнуло совсем рядом, так что казалось, иллюминатор с правого борта взорвался. Затем что-то взорвалось еще ближе, и внутренности вскрытой кабины заполнились бушующим пламенем. — Я сбит! Я сбит! Это было все, что он успел выкрикнуть до того, как тьма небытия поглотила его. Далеко вверху и сбоку Синий Лидер увидел, как корабль Джона Ди превратился в пылающий шар. Губы его слегка побелели. Огромный экран на четвертом спутнике Явина именно в это мгновение вспыхнул и погас точно так же, как Джон Ди. Обеспокоенные техники засновали взад и вперед. Один из них повернул искаженное лицо к Лео и высшим офицерам. — Испортился высокочастотный контур приемника. Понадобится некоторое время, чтобы починить… — Сделайте все, что сможете, — резко приказала Лея. — А сейчас включите хотя бы звуковое сопровождение. Кто-то принял к сведению ее слова, и через несколько минут помещение наполнилось шумами далекой битвы: — Быстрее, Синий-2, - отдавал приказания Синий Лидер, — и берегись этих башен. — Сильный огонь, босс, — послышался голос Клина Антилла. — Двадцать три градуса. — Я вижу. Подтянись, мы наткнулись на довольно сильное противодействие. — Невероятно, — запинаясь, сказал Биггс. — Я никогда не видел такого мощного огня. — Подтянись, Синий-2, подтянись, — пауза. — Люк, ты слышишь меня, Люк? — Все в порядке, — послышался голос Люка. — Вижу цель. Иду на уничтожение ее. — Внизу слишком жарко, Люк, — послышался предупреждающий голос Биггса. — Выбирайся! Ты слышишь меня, Люк, набирай высоту! — Выйди из боя, Люк! — повысил голос Синий Лидер, — мы встретили здесь слишком сильное противодействие. Я не вижу его. Синий-2, ты видишь Синий-5? — Нет, — быстро ответил Антилл, — здесь такая плотность огня, что вы не поверите. Мой локатор забит. Синий-5, где ты? Люк, ты в порядке? — Он исчез, — огорченно доложил Биггс. Затем его голос оживился. — Нет, подождите… Вот он. Похоже, его стабилизатор немного поврежден, но малыш, судя по всему, чувствует себя отлично. В наблюдательном пункте послышались вздохи облегчения, и это было особенно заметно на лице самого хрупкого и самого прекрасного из присутствующих здесь сенаторов. На боевой станции смертельно уставших и почти отупевших от стрельбы солдат сменила новая смена. Им некогда было даже поинтересоваться, как идет сражение, да в данный момент им это было безразлично. Люк смело промчался низко над поверхностью станции, его внимание было сосредоточено на металлическом возвышении. — Держись ближе, Синий-5, - приказал ему командир. — Куда ты направляешься? — Я обнаружил справа от себя что-то, похожее на боковой стабилизатор. Попытаюсь взорвать его. — Осторожнее, Синий-5, в твоем районе сильный заградительный огонь. Люк не обратил внимания на предупреждение, направив истребитель прямо на странной формы сооружение. Его решительность была вознаграждена, когда он, обрушив на сооружение всю мощь своего огня, увидел, как выступ взорвался, превратившись в эффектный шар раскаленных газов. — Попал! — воскликнул он. — Продолжаю следовать на юг к еще одному выступу. Лея напряженно прислушивалась в наблюдательном пункте повстанцев. Она казалась испуганной и рассерженной одновременно. Наконец, повернувшись к ЗПиО, она проговорила: — Почему Люк так сильно рискует? Высокий робот ничего не ответил. — Береги свой тыл, Люк, — прозвучал из динамика голос Биггса. — Береги свой тыл! Истребители над тобой, они атакуют! Лея попыталась увидеть то, что было только слышно. В своем стремлении она была не одна. — Помоги ему, Р2, - шептал ЗПиО, — и держись! Люк продолжал пикировать даже тогда, когда, оглянувшись, заметил сигнал тревоги Биггса прямо у себя на хвосте. Он неохотно начал набирать высоту, удаляясь от поверхности станции и бросая свою цель. Его преследователь был умел и быстро нагонял его. — Я не могу оторваться от него, — доложил Люк. Что-то мелькнуло в небе и понеслось в направлении двух кораблей. — Я иду к тебе, Люк! — крикнул Клин Антилл. — Держись! Люку не пришлось держаться слишком долго. Оружие Клина было мощным, а прицел точным, и тайский истребитель, вспыхнув в огненной дуге, исчез в пламени взрыва. — Спасибо, Клин, — сказал Люк, вздохнув немного свободнее. — Великолепный выстрел, Клин, — это снова заговорил Биггс. — Синий-4, я атакую, прикрой, Перкинс! — Я рядом, — заверил его другой пилот. Биггс насел на противника и открыл огонь сразу из всех орудий. Никто не мог определить точно, куда он попал, но небольшая башенка, взорвавшаяся от его выстрела, на самом деле оказалась куда важнее, чем казалось на первый взгляд. Серии выстрелов накрыли большой сектор станции. Биггс уже пролетел над районом поражения, но его напарник, летевший сзади, попал под всплеск высвободившейся энергии. — У меня что-то случилось, — сообщил Перкинс. — Мой конвертер сошел с ума. — Он не переоценил своего положения. Все приборы на пульте управления, казалось, сошли с ума. — Уходи, уходи, Синий-4, - советовал Биггс. — Синий-4, ты меня слышишь? — У меня все в порядке, — ответил Перкинс. — Корабль управляем. Мне нужно только чуть побольше места для поворота, Биггс. — Ты летишь слишком низко, — крикнул ему напарник, — поднимайся, поднимайся! Так как приборы не давали ему необходимой информации о той высоте, на которой он летел, для одной из огромных неуклюжих башен не составило труда поймать машину Перкинса в прицел. Она сделала то, что и требовалось делать для орудий этого класса. Гибель Перкинса была мгновенной и яркой. В районе полюса боевой станции было относительно тихо. Нападение эскадрильи Синих и Зеленых в районе экватора было таким мощным и ожесточенным, что все сопротивление имперцев было сосредоточено там. Красный Лидер с мрачным удовлетворением наблюдал за этим кажущимся спокойствием, зная, что оно продлится недолго. — Синий Лидер, Красный Лидер вызывает тебя на связь. Мы начинаем атаку. Вентиляционная шахта обнаружена и запеленгована. Зенитного огня нет, истребителей противника тоже не видно. Похоже, нам удастся сделать один заход в относительно спокойной обстановке. — Вас понял, Красный Лидер. Мы постараемся отвлечь их здесь. Три У-образных истребителя вынырнули из скопления звезд, устремившись к поверхности боевой станции. В последнее мгновение они изменили курс, нырнув в глубокий искусственный каньон, один из многих, прорезавших этот северный полюс Звезды Смерти. С трех сторон над ним высились металлические укрепления. Красный Лидер настороженно осмотрелся, не очень доверяя временному отсутствию имперских истребителей. Он передвинул ручку управления и обратился к своей эскадре. — Вот она, ребята. Помните, даже если вам покажется, что вы достаточно близко, приблизьтесь еще, чтобы наверняка поразить эту цель. Переключите всю энергию на передние дефлекторные экраны — неважно, что по вашим кораблям откроют огонь сбоку. Нам не стоит сейчас беспокоиться об этом. Имперские расчеты, расположенные перед ущельем, внезапно оказались перед фактом, заключавшимся в том, что секции станции, до поры до времени игнорируемые противником, тоже подверглись нападению. Они отреагировали почти мгновенно, и вскоре поток молний обрушился на атакующие корабли. — Они немного агрессивны, не так ли? — мрачно пошутил по связи Красный-2. Красный Лидер спокойно ответил: — Сколько у них здесь орудий, как ты думаешь, Красный-5? Красный-5, известный большинству пилотов, как просто Попс, сумел каким-то образом оценить оборонительные укрепления каньона. Он был потрясен до такой степени, что оказался почти беспомощен в этом грандиозном сражении, самом грандиозном из всех, какие ему приходилось видеть. — Мне кажется, около двадцати огневых точек, — наконец ответил он. — Некоторые из них на поверхности станции, другие — в башнях. Красный Лидер подтвердил получение информации ворчанием, опустив автоматический искатель цели на лицо. Взрывы продолжали швырять-корабль. — Переключиться на автоматический поиск цели! — приказал он. — Говорит Красный-2, - послышалось в ответ. — Компьютер отказал, а я получил вызов, — в голосе пилота слышалось волнение. Но самый старый пилот среди повстанцев — Красный-5, был внимателен, хладнокровен и уверен, хотя этого и не было заметно, когда он пробормотал про себя: — Нет сомнения, это не будет таким уж пустячным делом. Неожиданно все огневые точки прекратили огонь. В каньонах повисла жуткая тишина, и летевшие на бреющем полете У-образные корабли в тишине продолжали скользить над поверхностью. — Что это? — спросил Красный-4, обеспокоенно осматриваясь. — Они прекратили огонь. Почему? — Мне это тоже не нравится, — проворчал Красный Лидер. Но тем не менее, ничто больше не мешало их продвижению, и не нужно было увертываться от молний. Первым, кто правильно оценил это внезапное помрачение ума противника, был Попс. — Включите ваши задние дефлекторы. Ждите истребителей противника. — Ты попал в точку, Попс, — признал Красный Лидер. — Вот и они. Три точки в квадрате 2.10. Механический голос продолжал отсчитывать все сокращающееся расстояние до цели, но оно сокращалось недостаточно быстро. — Мы здесь, как подсадные утки, — тревожно заметил кто-то. — Нам придется как-то выкручиваться, — принял решение старик. — Мы не можем защищаться и лететь к цели одновременно. — Он подавил древние рефлексы, увидев, как три тайских истребителя падали на них сверху вниз. — З8104, - проговорил Дарт Вейдер, спокойно манипулируя ручками управления. — Я займусь ими сам. Прикрой меня. Первым погиб Красный-2, молодой пилот, который так и не понял, что же его подбило, так и не увидел своего палача. Несмотря на опытность, Красный Лидер был на грани паники, когда увидел, как шедший слева от него истребитель превратился в шар пламени. — Мы попали в ловушку — для маневров тут нет места, слишком узкие стены. Нам нужно как-то прорываться отсюда, нужно… — Продолжайте полет к цели, — с укором произнес старческий голос. — Продолжайте полет к цели. Красному Лидеру слова Попса показались тонизирующим напитком, но все, что он мог сделать, — это не обращать внимания на двух тайских истребителей, и два оставшиеся корабля продолжали лететь в направлении цели. Над ними Дарт Вейдер позволил себе немного расслабиться от удовольствия, настраивая свой автоматический пеленгатор цели. Корабль повстанцев продолжал лететь прямым, никуда не уклоняющимся, курсом, и Вейдер нажал на гашетку оружия. Что-то проскрежетало по шлему Красного Лидера, и огонь начал пожирать приборы на пульте управления. — Все бесполезно, — прокричал он в свой микрофон. — Я подбит! Я подбит! И второй У-образный корабль взорвался, превратившись в шар испарившегося металла. Эта вторая потеря переполнила чашу терпения Красного-5. Он передвинул ручки управления, и его корабль начал медленно подниматься из ущелья. За ним неотступно следовал корабль имперцев. — Синий Лидер, — произнес Красный-5, - прекращаю движение к цели из-за сильного огня. Тайские истребители обрушились на нас словно ниоткуда. Я не могу… ждать. Позади него невидимый безжалостный враг нажал на гашетки орудия. Первые же молнии попали в цель как раз тогда, когда Попс набрал достаточную высоту и собрался лечь на обратный курс. Но он опоздал на несколько секунд. Один энерголуч пронзил правый двигатель, и газ внутри его взорвался. Не в силах противостоять этому, потерявший обе плоскости и управление У-образный корабль начал медленно падать, разваливаясь на куски на поверхность станции. — У тебя все в порядке, Красный-5? — прозвучал обеспокоенный голос. — Потерял Третьего… потерял Голландца, — медленно и устало ответил Попс. — Они садятся на хвост, а маневрировать в узком каньоне невозможно. Простите, теперь это уже ваша забота… Прощай, Дейв… Это был последний рапорт ветерана. Пытаясь не думать о смерти своего старого друга, Синий Лидер заставил свой голос зазвучать с уверенностью, которой он на самом деле не ощущал: — Синие парни, говорит Синий Лидер. Встреча на отметке 6.1. Всем кораблям доложить. Корабли начали поочередно докладывать, и Люк уже собрался подать бос, как на пульте его управления что-то предупреждающе загудело. Взгляд назад подтвердил предупреждение электроники, он заметил имперский истребитель, садящийся ему на хвост. — Говорит Синий-5, - корабль Люка завилял, когда он попытался отделаться от преследователя. — У меня затруднения, но я скоро буду. Он бросил свой корабль в отвесное пике в направлении поверхности станции, затем резко взмыл вверх, уходя от разрывов оборонительных орудий внизу. Но этот маневр позволил ему всего лишь чуть-чуть оторваться от преследователя. Через мгновение тайский истребитель вновь висел у него на хвосте. — Вижу тебя, Люк, — успокаивающе прозвучал голос Биггса. — Подожди немного. Люк посмотрел во все стороны, но его старого товарища нигде не было видно. Тем временем разрывы орудий от противника продолжали рваться в опасной близости от него. — Черт побери, Биггс, где ты? Что-то появилось сбоку почти рядом с ним. Оно было ярким и двигалось невероятно быстро. А затем Биггс выстрелил, оказавшись точно над ним. Застигнутый врасплох имперский истребитель развалился на части в тот момент, когда его пилот осознал, что же произошло. Люк повернулся и помахал рукой, приветствуя товарища. — Отличный маневр, Биггс, ты и меня надул. — Я еще только начинаю, — резко произнес его друг, бросая корабль в сторону и уходя от огня внизу. Он появился в поле зрения Люка сбоку от его корабля и победно помахал крыльями. — Только выведи меня на цель. На четвертой луне, рядом с безразличным ко всему Явином, Додонна закончил долгое совещание с некоторыми из своих главных помощников, а затем подошел к мощному передатчику. — Синий Лидер, говорит База-1. Еще раз проверьте расчет вашей атаки перед тем, как начнете. Пусть ваши ведомые немного поотстанут и прикроют вас. Держите половину своей группы вне боя до следующего захода на цель. — Понял, База-1, - послышался ответ. — Синий-10, Синий-12, следуйте за мной! Два корабля вырвались из строя и пристроились по бокам командира эскадрильи. Удовлетворенный тем, что они построились соответствующим образом для атаки, он определил группу, которая должна была последовать за ним, в случае их неудачи. — Синий-5, говорит Синий Лидер. Люк, возьми с собой Синего-2 и Синего-3. Останься здесь вне пределов досягаемости их огня и жди моет сигнала к началу атаки. — Понял вас, Синий Лидер! — подтвердил получение приказа Люк, пытаясь хоть немного унять биение своего сердца. — Да будет с вами Сила! Биггс, Клин, выходим из боя. Все три истребителя заняли оборонительную позицию высоко над морем огня, все еще бушевавшим между кораблями повстанцев по эскадрильям Желтых и Зеленых и наземной артиллерией имперцев. Когда Синий Лидер начал приближаться к поверхности, стараясь как можно эффективнее уворачиваться от огня, горизонт перед ним перевернулся. — Синий-10, Синий-12, оставайтесь сзади меня, пока мы не обнаружим истребители, потом прикройте меня. Все три Х-образных корабля достигли поверхности, выровнялись, затем спустились в каньон. Его ведомые отставали все больше и больше, пока Синий Лидер не остался в кажущемся одиночестве, посреди огромной серой пропасти. Его не встретил огонь зенитной артиллерии, и он устремился к далекой цели. Тут что-то не так, — думал он про себя. Голос Синего-10 тоже звучал озабоченно. — Вы уже должны были заметить цель. — Я знаю. Здесь внизу невероятные помехи. Мне кажется, все мои приборы отказали. Тот ли это каньон? Неожиданно рядом с ним начали мелькать тонкие полосы света. Это оборонительные орудия открыли огонь. Взрывающиеся совсем рядом молнии сотрясали корабль. В дальнем конце каньона, над металлической грядой вздымалась огромная башня, изрыгающая мощный поток энергии по направлению к приближающемуся кораблю повстанцев. — С этой башней разделаться будет не так-то просто, — пробормотал мрачно Синий Лидер. — По моему приказу подойдите немного ближе. Молнии все внезапно исчезли, и каньон погрузился в темноту. — Вот оно! — сказал Синий Лидер, пытаясь обнаружить, с какой стороны к нему подкрадываются истребители противника. — Внимание, наблюдайте, не появились ли истребители имперцев. — Все локаторы ближнего и дальнего обзора пусты, — немедленно доложил Синий-10. — Слишком много помех. Синий-5, со своей позиции ты видишь их? Внимание Люка переключилось на поверхность станции. — Ничего не видно… Подождите! — перед ним промелькнули три быстрые перемещающиеся точки. — Вот они. Атакуют с 3.5. Синий-10 посмотрел в указанном направлении. Солнце отразилось от стабилизаторов тайских истребителей, нырнувших вниз. — Я вижу их? — Мы именно в том каньоне, — крикнул Синий Лидер, когда его приборы слежения начали сильно гудеть. Он настроил свой прицел на цель, закрыв глаза светозащитным козырьком. — Я почти достиг цели! Готов к стрельбе… немного подожду. Задержите их еще на несколько секунд, отвлеките их. Но Дарт Вейдер нахал на гашетку, камнем падая вниз. — Сомкните строй, я возьму их на себя! Синий-12, оба двигателя которого были разбиты, погиб первым. Незначительное отклонение от курса и его истребитель врезался в стену туннеля. Синий-10 затормозил, беспорядочно стреляя из пушек. Но ничего эффективного в темноте ущелья ему сделать не удалось. — Я не смогу долго удерживать их! Лучше стреляй, пока можешь, Синий Лидер! Мы догоняем тебя! Командир эскадрильи был полностью поглощен, пытаясь совместить два круга в перископе своего прицела. — Мы почти у цели. Спокойнее, спокойнее! Синий-10 оглянулся и истошно заорал: — Они следуют прямо за мной!!! Синий Лидер сам удивился своему спокойствию. Частично в этом был повинен его перископ, заставлявший его концентрировать все свое внимание только на двух крошечных абстрактных кружочках, и они помогали ему отрешиться от всей остальной враждебной Вселенной. — Почти на месте… почти на месте, — шептал он. Затем два круга совпали, стали красными, и в его шлеме раздалось непрерывное жужжание. — Торпеды пошли, торпеды пошли! Сразу же после него выпустил свои торпеды и Синий-10. Оба истребителя взмыли круто вверх, едва не задев стены каньона, когда несколько молний взорвались у них позади. — Попали! Дело сделано! — истерически взвыл Синий-10. Голос Синего Лидера был полон разочарования. — Нет, не сделано. Они не попали внутрь. Они взорвались на поверхности рядом с шахтой. Их погубило разочарование. Они забыли посмотреть назад. Три преследовавших их имперских истребителя вынырнули из угасающих вспышек торпед. Синий-10 пал от точного огня Вейдера, затем Вейдер слегка изменил курс и пристроился в хвост командира эскадры. — Я веду последнего, — холодно объявил он, — а вы отправляйтесь назад. Люк старался обнаружить нападавших среди раскаленных газов внизу, когда в динамиках зазвучал голос Синего Лидера: — Синий-5, говорит Синий Лидер. Занимай исходную позицию, Люк. Начинай атаку. Пусть твое звено опустится как можно ниже. Выжидайте, пока не окажетесь возле самой цели. Будет нелегко. — У вас все в порядке? — Они настигли меня, но я уйду. — Говорит Синий-5! Всем Синим! — приказал Люк. — Внимание! Мы начинаем! Три корабля отделились от группы и ринулись вниз, в район каньона. Тем временем Вейдер наконец поразил свою цель, лишь слегка полоснув по ней лучом, который тем не менее вызвал небольшой, но сильный взрыв в одном из двигателей. Робот Р2 пробрался назад к поврежденному крылу и попытался починить двигатель. — Р2, отключи подачу топлива в правый двигатель номер один, — спокойно приказал Синий Лидер, отрешенно взирая на приборы и пытаясь совершить практически невозможное. — Держись крепче, сейчас может начаться несусветная тряска. Люк видел, что Синий Лидер попал в беду. — Мы прямо под вами, Синий Лидер, — сообщил он, — поверните на 0,5 и мы прикроем вас. — Я потерял свой верхний правый двигатель, — донеслось в ответ. — Мы снижаемся к вам. — Нет… нет. Оставайтесь на месте и приготовьтесь к атаке на цель. — У вас, правда, все в порядке? — Кажется… Подождите минутку. По меньшей мере через минуту летящий по спирали Х-образный корабль Синего Лидера врезался в поверхность станции. Люк смотрел, как снизу под ним вырос огненный цветок. Он знал причину, вызвавшую его, и в полной мере ощутил впервые беспомощность в сложившейся ситуации. — Мы только что потеряли Синего Лидера, — горестно произнес он, не особенно заботясь о том, что его слова будут переданы интеркомом. На четвертом спутнике Явина Лея Органа поднялась с кресла и начала медленно ходить по помещению. Ее обычно безупречные ногти были обгрызены и покрыты заусенцами, что было единственным внешним свидетельством ее беспокойства. Выражение тревоги, отразившееся на ее лице, было немного слабее ее подлинных чувств. После сообщения о смерти Синего Лидера наблюдательный пункт был полон тревоги и беспокойства. — Но мы потеряли уже многих! Как ребята сориентируются без Синего и Красного Лидеров? Додонна собирался ответить, но замолчал, услышав голос из динамиков, сообщивший нечто важное. — Держись ближе, Клин, — говорил Антиллу Люк где-то за тысячи километров от спутника. — Биггс, где ты? — Иду следом за тобой. Вскоре отозвался Клин: — Все в порядке, босс, мы готовы. Додонна взглянул на Лею. Он выглядел озабоченным. Три Х-образных корабля летели сомкнутым строем высоко над поверхностью боевой станции. Люк посмотрел на показания своих приборов и с раздражением начал настраивать один из них, который, казалось, был неисправен. У него в ушах раздался чей-то голос. Это был молодой голос старика, такой знакомый голос: спокойный, доверительный, вселяющий уверенность — голос, в который он так напряженно вслушивался на Татуине и внутри станции когда-то давным-давно, столетия назад. — Доверься своим чувствам, Люк, — это было все, что сказал старик. Люк постучал по своему шлему, сомневаясь, слышал ли он голос или нет. Проверять было некогда. Стальной горизонт станции позади него опрокинулся. — Клин, Биггс, входим в каньон, — сказал он своим ведомым. — Пойдем на предельной скорости. Возможно, нам удастся оторваться от истребителей противника. — Мы пойдем следом за тобой на достаточном расстоянии, чтобы прикрыть тебя, — сообщил Биггс, — сможешь ли ты на такой скорости вовремя набрать выслугу? — Ты шутишь? — весело ответил Люк, когда они начали пикировать к поверхности станции. — Все будет, как в Каньоне Нищих у нас дома. — Я иду следом за тобой, босс, — сказал Клин, в первый раз подчеркнув слово «босс». — Пошли… Развив чудовищную скорость, три легких истребителя летели над изрыгающей огонь поверхностью, взмывая вверх в самые последние мгновения. Люк летел так низко над поверхностью станции, что задел выступающую антенну и ее осколки брызнули в разные стороны. Они были мгновенно сожжены сеткой переплетающихся молний и взрывов фугасных снарядов, и их стало еще больше, когда они спустились в каньон. — Мы, кажется, расстроили их, — засмеялся Биггс ликующим смехом, относясь к смертельной опасной сетке молний как к спектаклю, поставленному для тот, чтобы развлечь их. — Отлично, — заметил Люк, удивленный великолепной видимостью впереди. — Мне все видно. Но Клин, смотревший на свои экраны, не был так уверен. — На моем локаторе видна башня, но я никак не могу рассмотреть устье шахты. Оно, должно быть, очень маленькое. Ты уверен, что компьютер сможет взять его на мушку? — Лучше бы это было так, — проговорил Биггс. Люк не высказывал своего мнения, он был занят стабилизацией курса, проложенного сквозь вихревые потоки, возникшие в результате взрывов молний. Затем, словно по команде, огонь оборонительных орудий прекратился. Люк посмотрел назад и вверх, высматривая предполагаемые тайские истребители, но ничего не увидел. Его рука уже тянулась к перископу прицела, но на секунду задержалась. Потом юноша решительно опустил прицел на глаза. — Берите защиту на себя, — приказал от своим спутникам. — А как насчет башни? — осведомился озабоченно Клин. — Позаботьтесь об истребителях, — резко ответил Люк. — А я позабочусь о башне. Они продолжали лететь вперед, с каждой секундой приближаясь к цели. Клин посмотрел вверх, и лицо его окаменело. — Вот они — 0.3! Вейдер манипулировал приборами сложения, когда один из его ведомых нарушил молчание атаки: — Они приближаются слишком быстро и ни за что не успеют вовремя вылететь из каньона. — Следи за ними, — приказал Вейдер. — Они идут слишком быстро, чтобы запеленговать их местоположение, — уверенно ответил второй пилот. Вейдер глянул на несколько экранов и обнаружил, что его приборы подтверждают оценку ведомых. — Но им все равно придется притормозить, не долетая мой башни. Люк рассматривал изображения в своем перископе. — Мы почти у цели, — через несколько секунд кружки совместились. Палец Люка конвульсивно нажал на кнопку сброса торпед. — Торпеды пошли! Уходим! Два мощных взрыва потрясли каньон; они произошли вдалеке от крошечного отверстия и не причинили никакого вреда. Три тайских истребителя нырнули в быстро рассеивающийся шар, настигая уходящий клин истребителей повстанцев. — Возьмите их, — приказал Вейдер. Люк и его спутники одновременно обнаружили погоню. — Клин, Биггс, разлетаемся в стороны; это единственный способ оторваться от них. Три корабля метнулись прочь от поверхности станции, затем резко устремились в разные стороны. Все три тайских истребителя развернулись, а затем начали преследовать Люка. Вейдер выстрелил по сумасшедше мечущемуся кораблю, промазал и нахмурился. — Сила у него значительна. Странно. Я беру его на себя. Люк устремился к поверхности станции, проскочив мелку оборонительными башнями, и запетлял среди выступающих причалов, но безуспешно. Один из оставшихся тайских истребителей продолжал следовать за ним. Молния резанула рядом с от крылом, едва не задев двигатель. Тем не менее двигатель задымился. Люк попытался скомпенсировать неисправность и сохранить контроль над кораблем. Все еще стараясь оторваться от своего настырного преследователя, он снова спустился в каньон. — Мой корабль поврежден, — произнес он, — но не сильно. Р2, посмотри, что здесь можно сделать. Маленький робот отключился от панели и отправился ремонтировать поврежденный двигатель. Молнии вспыхивали в опасной близости от него. — Эй, держись крепче, — посоветовал Люк Р2, ведя корабль между выступающими башнями. Он резко кидал корабль из стороны в сторону, следуя по всем складкам ландшафта станции. Огонь все еще был силен, и Люк неожиданно менял направление и скорость. Ряд лампочек на пульте медленно изменил свой цвет. Три жизненно важных прибора вышли из строя, потом снова начали функционировать. — Кажется, ты справился, Р2, - с благодарностью произнес Люк. — Да, я думаю, что так. А теперь попытайся пустить двигатель снова, чтобы он работал в прежнем режиме. Р2 бипнул в ответ. Люк быстро осмотрел пространство позади себя и вверху. — Мне кажется, мы оторвались от истребителей. Синие, говорит Синий-5. У вас все чисто? — Он передвинул несколько рукояток, и истребитель выскользнул из каньона. Огонь зенитных орудий все еще беспокоил его. — Я наверху и жду тебя, босс, — сообщил Клин, повиснув высоко над станцией. — Я не вижу тебя. — Я подхожу, Синий-3. Ты чист, Биггс? — У меня были затруднения, — ответил его друг, — но, кажется, я оторвался от преследователя. — Проклятье! Что-то снова появилось на экране Биггса. Повернувшись, он увидел тайский истребитель, что преследовал его уже на протяжении нескольких минут, а сейчас плотно сел ему на хвост. Он снова нырнул к поверхности станции. — Нет, пока еще нет, — ответил Биггс, — держись, Люк, я скоро буду. В наушниках прозвучал звонкий металлический голос: — Держись, Р2, держись! В штабе повстанцев, в храме, ЗПиО отвернулся от любопытных глаз, уставившихся на него. Когда Люк парил высоко над станцией, еще один Х-образный корабль приблизился к нему. Он узнал истребитель Клина и стал с тревогой ждать истребитель своего друга. — Мы входим в каньон, Биггс. Присоединяйся к нам. Биггс, у тебя все в порядке? Биггс не отзывался, и силуэт его истребителя нигде не был виден. — Клин, ты видишь его где-нибудь? Под прозрачным фонарем кабины человек, летевший в корабле рядом, медленно покачал головой. — Его нигде нет, — ответил Клин. — Подождем еще немного, он должен появиться. Люк оглянулся, обеспокоенно глянул на приборы и принял решение. — Мы не можем ждать, нам нужно начинать. Не думаю, что ему удастся выкрутиться. — Эй, ребята, — требовательно спросил веселый голос — чего вы ждете? Люк резко повернул направо, как раз вовремя, чтобы увидеть пролетевший мимо корабль Биггса. — Никогда не хороните старого Биггса раньше времени, — прозвучал в динамике его голос, и фигура, одетая в скафандр, сидящая в кабине корабля, обернулась и помахала рукой. В центральной рубке управления боевой станции офицер торопливо подбежал к человеку, рассматривающему большой экран. Офицер размахивал перед собой пачкой перфокарт. — Сэр, мы проанализировали план их нападения. Существует определенная опасность. Не следует ли нам прекратить бой и подготовиться к уходу или эвакуации? Ваш корабль готов. Губернатор Таркин устремил скептический взгляд на сжавшегося в страхе офицера. — К эвакуации? — прогремел он. — В мгновение нашего триумфа?! Мы почти уничтожили последние остатки Союза, а вы призываете к эвакуации! Вы сильно переоцениваете существующую опасность. Убирайтесь вон! Ошеломленный яростью губернатора, притихший офицер повернулся и покинул помещение.— Мы входим в каньон, — объявил Люк, начав пикировать к поверхности станции. Клин и Биггс следовали за ним по пятам. — Начнем, Люк, — слышанный им голос снова прозвучал в динамике. Он постучал себя по шлему и оглянулся. Говорящий стоял будто позади него. Но там никого не было, только мертвый металл и бессловесные приборы. Озадаченный Люк снова обратил свое внимание на приборы управления. Молнии все еще устремлялись к нему, безвредно скользя по обе стороны, в то время как поверхность боевой станции неумолимо приближалась. Но не оборонительный огонь был причиной дрожи Люка. Некоторые из важных приборов снова начинали барахлить. Люк наклонился над интеркомом: — Р2, эти стабилизаторы, должно быть, снова отсоединились. Попробуй, не сможешь ли ты снова подсоединить их… мне нужно надежное управление. Не обращая внимания на вибрацию, на энерголучи и взрывы, озарявшие пространство вокруг него, маленький робот отправился устранять повреждение. Усилившиеся взрывы продолжали сотрясать три корабля, которые вошли в каньон.Биггс и Клин отстали, чтобы прикрыть Люка, а тот поднял руку, чтобы опустить на лицо свой перископ. Его во второй раз охватило какое-то сомнение. Тем не менее рука медленно опустила перископ на глаза, как будто нервы в его теле боролись друг с другом. Как и ожидалось, энерголучи исчезли, словно по сигналу, и теперь Люк стремительно летел по туннелю без всяких помех. — Ну, вот, опять одно и то же, — сказал Клин, заметив три падавших на них имперских истребителя. Биггс и Клин начали маневрировать позади Люка, пытаясь отвлечь огонь от него и сбить с толку преследователей. Один из тайских истребителей произвел отвлекающий маневр, продолжая преследовать корабли повстанцев. Люк стал напряженно всматриваться в прицел, но потом поднял руку и отодвинул прицел в сторону, словно загипнотизированный, уставившись на него. Затем он быстро надвинул от снова на лицо и посмотрел в прицельную планку, показывающую положение Х-образного корабля относительно устья шахты. — Торопись, Люк! — крикнул Биггс, резко отвернув корабль в сторону и с трудом уходя от мощного энерголуча. — Они приближаются быстрее, чем в первый раз. Мы недолго сможем отвлекать их. С нечеловеческой точностью Дарт Вейдер направил огонь своих орудий. В динамиках послышался отчаянный крик, резко переходящий в вой живого тела и металла, когда истребитель Биггса разлетелся на миллион пылающих осколков, дождем выпавших на дно каньона. Клин услышал взрыв в своих наушниках и в ужасе оглянулся в поисках преследующих их истребителей противника. — Мы потеряли Биггса, — прокричал он в свой микрофон. Люк ответил не сразу. Глаза его слезились, и он сердито протирал их. Слезы мешали смотреть на экран перископа. — Мы пара стреляющих звезд, Биггс, — хрипло прошептал он. — И ничто нас не остановит! — Корабль его слегка накренился от близкого разрыва, и он адресовал свои слова своему старшему напарнику, отчеканивая конец капот предложения. — Подходи ближе, Клин, теперь бесполезно торчать сзади. Р2, постарайся дать больше энергии на задние дефлекторы. Р2 свистнул, выполняя приказ, а Клин прибавил скорость и пошел рядом с Люком. Преследовавшие их тайские корабли тоже увеличили скорость. — Я атакую головного, — сообщил Вейдер своим солдатам. — Займитесь другим. Люк летел немного впереди Клина, слева от нет. Молнии преследователей заскользили совсем рядом. Парни, насколько это было возможно, попеременно пересекали курс друг друга, стараясь как можно эффективнее сбивать прицел. Пока Клин возился со своими приборами, несколько ярких вспышек осветили приборную панель. Один из пультов взорвался, разбрызгивая расплавленный шлак. Клину чудом удалось сохранить управление кораблем. — У меня серьезная неисправность, Люк. Я не могу больше сохранять скорость. — Хорошо, Клин, уходи. Клин пробормотал сокрушенно: — Улетаю! Вейдер, сосредоточив все свое внимание на единственном корабле, оставшимся перед ним, усилил огонь. Люк не видел убийственного взрыва, происшедшего поблизости от него. У него не было времени даже взглянуть на дымящийся цилиндр искореженного металла, стоящий рядом с ним. Рука маленького робота болталась безжизненно вдоль тела.
Все три тайских истребителя продолжали преследовать оставшийся корабль, мчавшийся по каньону подобно молнии. Оставались считанные секунды до того, как одна из молний настигнет его. Но теперь его преследовали только два имперца. Третий превратился в раскаленный шар, увеличивающийся в размерах. Этот шар врезался в стену каньона. Второй ведомый Вейдера в панике оглянулся в поисках того, кто поразил его товарища. Те же искажающие поля, действовавшие на корабли повстанцев, теперь приводили в негодность и приборы на тайских истребителях. Только когда грузовой корабль полностью заслонил солнце впереди них, они обнаружили надвигающуюся опасность. Это был коррелианский грузовой корабль, намного больший по размерам, чем любой истребитель, и он пикировал прямо в каньон. Но тем не менее он двигался не совсем так, как грузовой корабль. Тот, кто пилотировал этот звездолет, должно быть, или сошел с ума, или был без сознания, — решил имперский ведомый. Обезумев от ужаса, он задергал рукоятки управления, пытаясь избежать предполагаемого столкновения. Грузовой корабль промчался прямо у него над головой, но, уходя от него, ведомый забрал слишком далеко в сторону. Когда стабилизаторы летевших параллельным курсом тайских истребителей соприкоснулись, произошел небольшой взрыв. Бессмысленно крича в свой микрофон, ведомый метнулся к ближайшей стене каньона. Он так и не коснулся ее, так как его корабль вспыхнул желтым пламенем еще до касания металлической стены. А другая машина, истребитель Дарта Вейдера, начала беспомощно кувыркаться. Несмотря на отчаянные попытки и рассерженные возгласы Черного Лорда, несмотря на манипуляции рукоятками, на приборах начали появляться данные, свидетельствующие о неисправностях в многочисленных приборах. Совершенно выйдя из-под контроля, крошечный кораблик, кувыркаясь, продолжал удаляться в противоположную сторону — в бесконечность открытого космоса.
Тот, кто управлял этим маневренным грузовым кораблем, не был без сознания, ни тем более сумасшедшим. Ну, возможно, только чуть-чуть. И тем не менее он совершенно четко все осознавал. Он взмыл высоко над каньоном и развернулся, чтобы прикрыть мчащегося Люка. — Ты свободен, малыш, — сообщил Люку знакомый голос. — А теперь взорви эту штуку, чтобы мы все могли отправиться по домам. Вслед за этим послышался поддерживающий его бодрый рык, который мог издавать только огромный вуки. Люк взглянул вверх, сквозь фонарь кабины, и улыбнулся. Но его улыбка пропала, когда он вернулся к своему перископу. В голове у него раздалось тиканье… — Люк, доверься мне, — требовало это тиканье, в третий раз тщательно выговаривая это слово. Он уставился в прицел. Устье прицела снова совместилось, как и раньше, когда он промахнулся. Он и на этот раз на секунду заколебался, потом отбросил щиток перископного прицела в сторону. Закрыв глаза, он что-то бормотал вполголоса, как бы разговаривая с кем-то невидимым. С уверенностью слепого в знакомой обстановке Люк провел пальцем по нескольким рукояткам, пегом дотронулся до одной из них. Вскоре из динамиков послышался обеспокоенный голос: — База-1, Синему-5! Ваш автоприцел отключен. В чем дело? — Ни в чем, — еле слышно ответил Люк, — ни в чем! Он моргнул и протер глаза. Спокойно оглядевшись, он увидел, что уже вылетел из каньона и направлялся в открытый космос. Выглянув наружу, он увидел знакомые обводы корабля Хана Соло, летевшего вслед за ним. Посмотрев на пульт управления, он удивился, когда понял, что выпустил оставшиеся торпеды, хотя не мог вспомнить, что он дотрагивался до кнопки пуска. Тем не менее он, должно быть, дотронулся. Динамик в кабине торжествующе вопил: — Ты попал! Ты попал!!! — снова и снова повторял Клин. — Я думаю, они вошли внутрь и попали куда надо. — Отличный выстрел, малыш, — сказал ему комплимент Хан, вынужденный напрячь голос, чтобы заглушить ликующие завывания Чубакки. Отдаленный грохот потряс корабль Люка. Это было словно предзнаменование ожидавшего его успеха. Он, должно быть, попал торпедами куда нужно. К нему постепенно возвращалось спокойствие. — Я рад, что ты был при этом и присутствовал при этом. А теперь давай увеличим расстояние между нами и этой штукой до того, как она разлетится на куски. — Надеюсь, Клин был прав. Несколько Х- и Y-образных кораблей и один потрепанного вида грузовик метнулись прочь от боевой станции, устремившись к далекому диску Явина. Маленькие вспышки позади них означали то место, где находилась станция. Неожиданно на ее месте в небе появилось нечто более яркое, чем светящийся газовый гигант, ярче, чем далекое солнце. На несколько мгновений вечная ночь сменилась ослепительным днем. Никто не осмеливался посмотреть прямо на это ослепительное солнце. Даже многочисленные, высоко поднятые защитные щитки не могли существенно ослабить эту ярчайшую вспышку света. Пространство вокруг наполнилось триллионами мельчайших металлических осколков, с огромной скоростью пролетавших мимо удирающих кораблей. Силы высвободившегося взрыва были равны энергии небольшого солнца. Раздробленные останки боевой станции еще несколько дней будут уничтожать сами себя, являясь на это сравнительно небольшое время самой впечатляющей феерией в этом уголке космоса, самым грандиозным надгробием.
13
Радостно приветствовавшая толпа техников, механиков и других обитателей штаба собралась вокруг них, вокруг каждого истребителя, совершившего посадку и отбуксированного в ангар храма. Некоторые из оставшихся в живых пилотов покинули свои машины, чтобы приветствовать Люка. Группа людей по другую сторону истребителя Люка была немного меньше и сдержаннее. Она состояла из нескольких техников и высокого человекоподобного робота, который озабоченно наблюдал, как люди забирались в обожженный истребитель и вытаскивали из его кормы сильно обгоревший металлический остов. — О, нет, Р2! — упрямо повторял ЗПиО, став на колени рядом с опаленным роботом. — Ты слышишь меня? Скажи что-нибудь. — Его немигающий взгляд обратился на одного из техников. — Вы ведь можете восстановить его, не так ли? — Мы сделаем все возможное, — один из техников осмотрел робота, дотронувшись до нескольких болтающихся блоков. — Ему очень здорово досталось. — Вы должны отремонтировать его! Сэр, если какие-либо мои цепи могут пригодиться, я с радостью отдам их… Техник и робот медленно удалились, не замечая радостного шума и торжества вокруг. Между роботами и людьми, которые ремонтировали их, существовали особые отношения. Каждый усваивал частицу другого, и иногда разграничение между человеком и машиной было менее четким, чем это допустимо. В центре этот ликования были три человека, соревнующиеся в том, кто из них больше преуспеет в восхвалении двух других. Когда же дело дошло до поздравительного похлопывания но спине, Чубакка победил с большим преимуществом. Все засмеялись над смущенным вуки после того, как он едва не раздавил Люка, с огромным энтузиазмом приветствуя юношу. — Я знал, что вы вернетесь! — воскликнул Люк. — Я хорошо знал это! От меня не осталось ничего, кроме пыли, если бы ты не появился так неожиданно, Хан! Удовлетворенная самоуверенность Соло никуда не исчезла. — Ну, не могу же я позволить деревенскому парню одному напасть на эту станцию. Кроме того, я уже начинаю понимать, что могло случиться, и у меня появилось кое-какое нехорошее предчувствие, Люк. Предчувствие, что оставил тебя одною завоевывать славу и получить за это вознаграждение. Пока они разговаривали так, смеясь, одетая в развевающиеся одежды девушка бросилась к Люку совсем не так, как это подобает Сенатору. — Люк! Ты молодец, Люк! — кричала Лея. Она упала в его объятия и обняла его, а он закружил ее в воздухе. Затем она подошла к Соло и повторила этот ритуал. Как и можно было предполагать, коррелианец не был особенно смущен. Вдруг ужаснувшись восхвалений толпы, Люк отвернулся. Он с одобрением посмотрел на свой усталый истребитель, затем взгляд его устремился вверх, в потолок, высоко над его головой. На секунду ему показалось, что он услышал что-то похожее на вздох удовлетворения, расслабления мышц, к которому в минуты отдыха прибегал старик Кеноби. Конечно, это мог быть только порыв зрячего ветра, что налетал из джунглей этой планетки, но тем не менее Люк улыбнулся тому, что, как он думал, увидел там наверху.В этом огромном храме было множество комнат, которые техники Союза оборудовали всевозможными удобствами. Но тем не менее, несмотря на все переоборудование, в развалинах древнего тронною зала храма было что-то слишком чистое и классически прекрасное, чтобы его могли изменить руки техников. Они оставили здесь все, как и было раньше, за исключением того; что очистили зал от засилья растительности джунглей и разного хлама, скопившегося здесь за тысячелетия прозябания в безвестности. В первый раз за многие тысячелетия это просторное помещение было заполнено до отказа. На каменном полу стояли сотни пришедших сюда восставших и перешедших на их сторону солдат и техников, которые собрались здесь в последний раз перед тем, как разлететься по новым местам своих назначений вдали от их родины. И в первый раз сомкнутые ряда начищенных кирас и блестящих мундиров собрались вместе. Мощь Союза была впечатляющей. Знамена многих миров и систем, оказавших помощь восстанию, колыхались под порывами слабого ветра, возникавшего здесь, в здании храма. В дальнем конце длинного, широкого коридора стояла Лея Органа, одетая в специальную длинную белую мантию с застежками из халцедона — признак ее высокого положения. В другом конце длинного коридора показалось несколько человек. Один из них — огромное мохнатое чудовище, попытался было броситься в подходящее укрытие, но сопровождавший его молодой человек уговорил его пойти вперед по широкому коридору. Люку, Хану, Чубакке и ЗПиО понадобилось несколько минут, чтобы дойти до другого конца этот длинного коридора. Они остановились прямо перед Леей, среди других, сидевших рядом с ней, сановников. Люк узнал генерала Додонну. Последовала долгая пауза, потом сверкающий, отполированный до зеркального блеска, малыш Р2 присоединился к маленькой группе, встав рядом с проникшимся благоговейным страхом ЗПиО. Чубакка нервно переминался с ноги на ногу, всем своим видом показывая, что ему не по себе и что он жалеет о том, что оказался здесь. Когда Лея встала и вышла вперед, Соло успокоил его. И в то же мгновение знамена качнулись в унисон, и все собравшиеся в храме повернулись лицом к возвышению. Лея надела что-то тяжелое и золотое сначала на шею Соло, затем Чубакки — она была вынуждена встать на цыпочки, чтобы сделать это, и наконец, на шею Люка. Затем она махнула рукой толпе, и порядок и дисциплина сразу же были нарушены. Всем присутствующим мужчинам, женщинам и роботам позволено было дать выход своим чувствам. Стоя в непрерывном потоке возгласов, приветствий и поздравлений, Люк обнаружил, что он не думает ни о своем возможном блестящем будущем в Союзе, ни о возможности захватывающих путешествий и приключений вместе с Ханом Соло и Чубаккой. Вместо этого, вопреки всему тому, что предсказывал Соло, он обнаружил, что все его внимание было поглощено стоящей рядом принцессой. Она заметила его отнюдь не смущенный взгляд, но на этот раз лишь ободряюще улыбнулась.
Шон Стюарт Йода: Свидание с тьмой
Глава 1
Солнце садилось. Вечерние тени, словно темная вода, заползали в аллеи, откуда медленно поднимались все выше и выше. Казалось, будто на столицу нахлынула волна мрака. По мере того, как солнце опускалось за горизонт, ночная темень затапливала кварталы лавок и медцентры, малевала грязные пятна на стенах резиденции канцлера. Только верхушки небоскребов еще сверкали в лучах заходящего светила; вскоре мрак поглотил и их, окутав шпили здания Сената и башни Храма джедаев. Долгий день Республики близился к концу. На Корусканте сумерки. Миллионы стандартных лет назад — возможно, еще до появления разумных существ — заход солнца предвещал бы не просто безлунную ночь, а абсолютную тьму, нарушаемую разве что далекими пожарами звезд. Теперь все было иначе. Даже в период галактической войны Корускант оставался сверкающим средоточием величайшей цивилизации в истории галактики. В то время как свет солнца отступал, огромный город озарялся бесчисленными огнями. Спидеры проносились между высоченными башнями, словно огнемухи, вьющиеся над транспаристальным лугом. На каждой улице вспыхивали вывески, маня прохожих своим мерцанием. В окнах квартир, магазинов и офисов зажигался свет. «Вот так жизнь идет своим чередом, несмотря на наползающую тьму, — подумала сенатор Падме Амидала, глядя в окно. — Каждая жизнь — отважный огонек, пылающий, как свеча в ночи». Не отрываясь, она смотрела на посадочную платформу возле Храма джедаев. — Это не роскошь, — пробормотала Падме. Служанка удивленно повернулась к ней. — Прошу прощения? — Надежда. Нет, не роскошь… Надеяться — наш долг, — ответила Падме. Служанка начала что-то бормотать, но Падме оборвала ее. — Кто-то снижается, — сказала она. На ближайшую к Храму платформу, словно стрекоза, опустился какой-то корабль, его хвост и кончики крыльев окутывало пламя. Падме схватила макробинокль и, включив режим ночного видения, попыталась прочесть название на опаленном в сражении борту курьера. Ей не терпелось увидеть, как из кабины выберется фигура в капюшоне. — Госпожа? Падме медленно отложила бинокль. — Это не он, — сказала она.* * *
Главный техник Боз Эддл любил все корабли, отданные под его опеку, но особенно теплые чувства он питал к гладким курьерским челнокам. Рукой в перчатке он провел вдоль металлического бока скоростного курьера типа «Селтая» от «Хорш-Кессель». Этот корабль, носивший имя «Предел зрения», только что вернулся домой. — Электрические спайки, следы метеоритных ударов, пара-тройка лазерных ожогов, — бормотал техник. Его рука задержалась над уродливым шрамом, где защитное покрытие корабля расплавилось, обнажив спутанную массу проводов и шрапнели. — И, если не ошибаюсь, вы прихватили для комплекта парочку протонных торпед. Из кабины вылез мастер-джедай Джей Марук. Его изможденное лицо было иссечено шрапнелью, на щеке красовался сильный ожог. Обугленная кожа, едва успевшая зажить за время стремительного перелета, вздулась волдырями и засохла, отчего удин угол рта джедая неестественно задирался вверх. Главный техник сделался мрачнее тучи. — Вы же обещали, что вернете корабль без единой царапины, мастер Марук. Угрюмая улыбка. — Я солгал. Вперед выскочил дежурный медик. — Позвольте, я вас осмотрю. — Он остановился, разглядывая ожог, рассекавший щеку джедая. — Мастер Марук! Что… — Некогда. У меня срочное донесение Совету — я должен собрать всех старших джедаев, какие только найдутся на Корусканте. — Но, мастер Марук… Джедай отмахнулся. — Вы уж извините, доктор, но сейчас не время. Я привез послание, которое не может ждать, и меня специально оставили в весьма хорошей форме, чтобы я смог его доставить. Снова угрюмая улыбка. Марук стремительным шагом направился к выходу, остановившись лишь у двери ангара. — Начальник ангара Боз, — промолвил он уже мягче. — Да, мастер джедай? — Простите за корабль. Медик и главный техник стояли на посадочной площадке и смотрели ему вслед. — Ожоги от светового меча? — спросил Боз. Медик кивнул, широко распахнув глаза. Техник сплюнул: — Я так и думал.* * *
Войны клонов, как могучие руки, разбросали джедаев по всей галактике, так что одновременно в Храме всегда находилось лишь несколько старших рыцарей и мастеров. Разумеется, Йода, мастер Ордена и военный советник канцлера, практически все время проводил на Корусканте. Кроме него, послушать рассказ Джея Марука пришли всего двое: близкий друг Марука, мастер Айлина Чен, которую ученики прозвали Железной Рукой (она была инструктором по рукопашному бою и специализировалась на захватах), и член Совета Мейс Винду, которого слишком боялись, чтобы давать ему прозвища. — Мы занимались разведкой во Внешнем Кольце, — начал Джей. — Обнаружили, что в районе Хайдианского пути творится нечто забавное: оттуда начали выскакивать какие-то задрипанные транспортники, причем мерминов след вел в район Вейланда и обратно. Ничего необычного, Торговая Федерация перекрыла весь тот район… вот только выскакивали они из точек со странными координатами. Векторы дальнего космоса, а не местный трафик. Мне вдруг стало интересно, я перекрасил один из наших клонских транспортников в пиратские цвета и послал его на перехват. Но у коммерческого челнока оказались ноги, будто у неймодианского джекраба. [1] За одну секунду плюнул в них плазмой и сбежал в гиперпространство. Мастер Йода приподнял брови, разгладив морщинистый лоб. — В нерфовой шкуре крейт-дракон вам встретился. — Именно. — Мастер Джей Марук бросил взгляд на свою дрожащую правую руку. Ладонь пересекала уродливая обугленная борозда. Марук пристально посмотрел на ладонь. Дрожь прекратилась. В комнату вошла юная падаван — рыжеволосая девочка лет четырнадцати — неся на подносе графин с водой и несколько стаканов. Поклонившись, она поставила поднос на стол. Мастер Чен налила стакан воды и подала его Джею. Тот еще раз посмотрел на свою безжизненную, сочащуюся сукровицей ладонь, с усилием обхватил ею стакан и сделал глоток. — Значит, Торговая Федерация переправляет что-то важное по Хайдианскому пути, — продолжал Джей. — Но что именно? Не боеприпасы; там нет достаточной концентрации войск. И к чему этот маскарад? Они могли в открытую идти в своей раскраске — это отпугнуло бы любых пиратов или налетчиков, какими притворялись мои бедные клоны. — Должно быть, там есть нечто важное, и они не хотят, чтобы мы об этом узнали, — сказала Айлина. Мейс Винду всмотрелся в ожог на щеке Марука. — Что-то или кто-то. Йода постучал своим посохом по мозаичному полу. — Одного из этих крейтов преследовал ты. — Но попался сам, — заключил Мейс. Джей стиснул губы. — Я следовал за ними до Вжуна, где было место сбора. Мастер Йода напряженно покачал головой. Остальные посмотрели на него. — Сильна темная сторона на Вжуне, — пробормотал Йода. — Знаете эту историю вы? Все недоуменно уставились на него. Уголки рта Йоды печально опустились. — Тяжелое испытание старость приносит: помнить, в чьи молодые уши говорил я что, надобно. Но он знает; помню я, говорили мы об этом, еще когда падаваном был он… Джедаи переглянулись. — Кто знает? — спросила мастер Чен. Йода досадливо махнул посохом: — Не важно это. Мастер Марук, продолжай. Джей сделал еще глоток. — Поначалу я держался со стороны солнца, невидимый для моего «крейта», но он торчал внизу слишком долго для простой заправки, поэтому пришлось рискнуть и тоже спуститься к планете. Я благополучно приземлился за много километров от него, мой тепловой отпечаток и ИД-код были затерты, клянусь вам… — Мастер запнулся. Его рука снова начала дрожать. — Ничто не помогло. Она меня поймала. — «Она»? — переспросила мастер Чен. — Асажж Вентресс. Падаван, принесшая воду, невольно вскрикнула. Йода посмотрел на нее, строго нахмурив лоб. Лишь те, кто очень хорошо знали мастера, могли бы заметить в его глазах веселые искорки. — Большие уши у этих маленьких графинов! Нет других занятий у тебя, Лазутчик? — Вообще-то нет, — ответила та. — Мы уже поужинали, и до завтра у меня нет никаких срочных дел. То есть я, в принципе, собиралась позаниматься в спортзале, но это может… Девица покраснела и сконфуженно умолкла под взглядами четырех мастеров. — Падаван Лазутчик, — сурово произнес Мейс Винду. — Меня удивляет, что у тебя так много свободного времени накануне Турнира учеников. Я не могу допустить, чтобы ты скучала. Может, подыскать тебе занятие? Девица сглотнула. — Нет, мастер Винду. Не нужно. Как вы сказали… я пойду… тренироваться… — Она поклонилась и, пятясь, вышла из комнаты, задвинув за собой дверь почти до упора. Сквозь щель был виден только один ее зеленый глаз. — Но если вам что-нибудь понадобиться, вы всегда… — Лазутчик! — Да-да! И дверь, щелкнув, захлопнулась. Мейс Винду покачал головой: — Сила в ней слаба. Не знаю… Мастер Чен подняла руку, и Мейс умолк. Мускулистые пальцы Чен были и впрямь словно сделаны из железа; за годы тренировок суставы на ее руках покрылись мозолями. Она махнула рукой в сторону двери, сделав небольшой толчок Силой. Дверь хлопнула, и до мастеров донесся сдавленный вопль. Спустя мгновение они услышали быстрый топот удаляющихся шагов. Мейс Винду нетерпеливо передернул плечами: — Не знаю, что Шанкар в ней увидела. — Мы никогда не узнаем, — ответил Джей Марук. Все замолчали, вспомнив Шанкар Ким — одну из джедаев, павших на арене Геонозиса. Поначалу в память о той ужасной бойне проводились церемонии и ночные службы. Но время и неутихающая война внесли свои коррективы, и ныне на теле Ордена кровоточила не одна рана, а множество. Каждую неделю-две приходила весть об очередном товарище, погибшем в битве на Тустре, или взорванном на высокой орбите над Вейладном, или убитом во время дипломатической миссии на Деварон. — Откровенно говоря, — продолжал Мейс, — меня удивляет, что ее вообще взяли в падаваны. Йода медленно помахивал посохом над полом, как будто помешивая воду в пруду, невидимом для всех, кроме него. — В Сельскохозяйственный корпус [2] отдать ее нужно, ты считаешь? — Вообще-то да, считаю. — В голосе Мейса появились нотки сочувствия. — В этом нет никакого позора. Когда видишь, сколько ей приходится заниматься, чтобы не отставать от детей много младше ее… Возможно, было бы милосерднее дать ей работу, отвечающую ее уровню. Йода наклонил голову и с любопытством посмотрел на Мейса. — Вижу ее усилия также и я. Но если заставить ее остановиться, не скажет тебе она, что это «милосердно»! — Может, и не скажет, — угрюмо произнес Джей Марук. — Дети не всегда хотят того, что для них лучше. — Так же, как и мастера-джедаи, — сухо ответил Йода. Раненый мастер подался вперед. — Позвольте быть откровенным. Само собой, не каждая пара «рыцарь-падаван» — это Оби-Ван и Энакин, но загвоздка в том, что идет война. Послать джедая в бой в компании падавана, которому он не сможет доверить даже его собственную жизнь — значит подвергать бессмысленному риску две жизни — жизни, которыми Республика не может разбрасываться. — Сила в Лазутчике не столь велика, как хотелось бы, — согласилась Айлина. — Но она учится у меня уже много лет. У нее хорошая техника. Она смышленая и верная. Она пытается быть наравне со всеми. — Нельзя пытаться, — сказал мастер Марук, непроизвольно скопировав голос Йоды; когда-то давным-давно он прославился этим умением среди мальчишек Храма. — Надо делать. Остальные три джедая виновато посмотрели на Йоду. Учитель фыркнул, но вокруг его глаз легли веселые морщинки. — М-м. Думаю об учениках я. Так значит, лучше всего мне идти в бой с тем учеником, в ком Сила мощнее всего течет, хм-м? С юным Скайуокером, полагаешь ты? — Он не отшлифован, — сказала Айлина. — И слишком импульсивен, — прибавил Мейс. — Хм. — Йода снова поводил палкой. — Значит, лучшим из лучших самый сильный ученик будет, да? Самый мудрый? Самый искушенный в путях Силы? — Он важно кивнул. — Лучшим из всех Дуку будет тогда! Его взгляд по очереди остановился на каждом из джедаев, и каждый отвел глаза. — Наш величайший ученик! — Уши Йоды встопорщились и снова поникли. — Наша величайшая неудача. Древний мастер проковылял к подносу и налил себе стакан воды. — Довольно об этом. Историю свою доскажи нам, мастер Марук. — Вентресс нашла меня, — сказал Джей. — Мы сражались. Я проиграл. Его обожженная рука опять начала дрожать. — Она отобрала у меня меч. Я приготовился к смертельному удару, но она взяла меня в плен. Завязала мне глаза и запихнула в спидер. Путешествие было коротким, не дольше часа. В конце его нас ждал граф Дуку. — А! — Мейс Винду подался вперед. — Так значит, Дуку на Вжуне! — И ты ушел живым от Дуку и Вентресс! — сказала Айлина. Обожженные губы Марука раздвинула безрадостная усмешка. — Пусть это не вводит вас в заблуждение. Я здесь только потому, что так пожелал Дуку. Вентресс убила бы меня, если бы могла, она это очень ясно дала понять, но Дуку был нужен посланец. Такой, которому он мог бы доверять. — Голос джедая был исполнен иронии. — Который первым делом пришел бы сюда, а не в Сенат. Он особенно подчеркнул, что я должен передать послание лично мастеру Йоде и только в Храме, вдали от посторонних глаз. — И что же гласит это срочное послание? — спросил Мейс Винду. — Он сказал, что хочет мира. Джей Марук обвел взглядом недоверчивые лица джедаев и пожал плечами. — Мира! — злобно бросила мастер Чен. — Биооружие уничтожает миллионы невинных на Хоногре, [3] а он хочет мира! Республика разваливается, словно горелые бревна в костре, а он хочет мира! Могу себе представить, что за мир он имеет в виду. — Дуку предполагал, что мы будем… э-э… осторожны. Джей Марук просунул руку в карман под плащом. — Он сказал, что отсылает меня обратно с подарком и вопросом для мастера Йоды. Подарком была моя жизнь. Но вопрос — вот он… Он вынул руку из кармана и раскрыл ее. На дрожащей ладони лежала раковина — самая обыкновенная раковина, какую ребенок может отыскать на океанском берегу любого из тысячи миров. Джедаи непонимающе уставились на нее, но Йода неожиданно потерял хладнокровие. Он резко втянул в себя воздух и нахмурился. — Учитель? — Джей Марук оторвался от созерцания раковины. — Я вез эту штуку через пол-галактики. Но что она означает?* * *
Шестьдесят три стандартных года назад… Вечер. Темно-синее небо над обширной территорией Храма джедаев. В храмовых садах, обнесенных стенами, вечернее небо отражается в искусственном пруду, украшенном орнаментом. На камне у пруда сидит самый способный из учеников Йоды и смотрит в воду. В руке он держит раковину, пальцы пробегают по ее гладким обводам. Перед ним на поверхности воды танцуют легконогие водомерки. Подобно им, внимание ученика танцует на поверхности тишины, скользя над бездонными глубинами Силы. Он всегда был легконогим; Сила идет рябью под его концентрацией, но без труда держит его на плаву. Однако сегодня, по некоторой причине, он печален и чувствует себя каким-то странно тяжелым. Как будто он впервые осознал, как легко было бы позволить ноге провалиться глубоко в эту энергию — погрузиться в темные глубины и утонуть. Топ, топ, стук. Топ, топ, стук. Приближаются шаги — раз, два, затем звук удара посоха по усыпанной белой галькой дорожке. Появляется слабый свет, он исходит со стороны помещения учителей — огонек, движущийся сквозь путаницу листьев и лоз. Присутствие знакомо ученику, он чувствует Йоду, чей древний разум сияет так же ярко, как его фонарь, задолго до того, как силуэт старика покажется из-за угла и великий мастер Ордена джедаев медленно вскарабкается наверх, чтобы сесть рядом. Ученик улыбается и склоняет голову. Сколько раз Йода говорил ему в бесконечные часы медитаций и тренировок: не нужно демонстрировать внешнюю форму позы или атаки, нужно каждой клеткой тела чувствовать ее смысл. Поэтому маленький наклон головы, внешне такой небрежный, выражает бесконечную благодарность и уважение. И еще страх. И вину. Великий мастер ордена джедаев ставит фонарь на землю и начинает неуклюже взбираться на камень, помогая себе руками. Он карабкается к своему ученику, кряхтя, словно несчастный садовый гном. Улыбка ученика становится шире, но он даже не пытается предложить помощь. Поворчав и поерзав, Йода устраивается на камне, расправляет складки ветхого одеяния и свешивает ноги к самой воде. Водомерки мельтешат под его древними зелеными пальцами, не замечая маленького волосатого величия над собой. — Приуныл ты, Дуку? Ученик не пытается отрицать. — Предстоящей поездки не боишься ты, конечно? — Нет, учитель. — Ученик тут же поправляет себя. — Во всяком случае, не самой поездки. — Уверен в себе должен ты быть. Готов ты. — Я знаю. Йоде вдруг становится нужен фонарь, который он оставил внизу. Он опускает посох и пытается подцепить ручку лампы. Кривясь, он пробует раз, другой, но ручка все время выскальзывает. Йода разочарованно ворчит. Легчайшим усилием мысли ученик подхватывает светильник Силой и посылает его по воздуху к своему учителю. — Почему не сделать это легким способом? — спрашивает он и знает ответ еще до того, как произносит эти слова. — Потому что он легкий, — ворчит Йода. Юноша знает, что ученики слышат от Йоды множество таких ответов. «Тем не менее он не отослал фонарь обратно», думает Дуку. Сейчас в саду только они двое. Где-то далеко выскакивает из воды рыба и плюхается обратно. Йода дружески тыкает ученика концом посоха: — Уехать еще вчера готов был ты! — И в прошлом месяце, и в прошлом году, и в позапрошлом. — Печальная улыбка озаряет лицо Дуку и медленно увядает. — Но сейчас, когда это действительно должно случиться… — Он оглядывается. — Не могу припомнить ни дня, когда мне не хотелось бы уехать отсюда — улететь на корабле, путешествовать среди звезд, повидать мир. И в то же время мне здесь нравилось. Это место стало моим домом. Вы стали моим домом. — И всегда будем им. — Йода одобрительно вглядывается в насыщенную ароматами темень сада. — Всегда здесь буду я. Дом, да… говорят на Алдераане: «там твой дом, где, увидев тебя на пороге, пустят внутрь»! — Он втягивает в себя вечерний воздух и издает легкий смешок. — Хм. Всегда место для тебя будет здесь. — Наверное. Я надеюсь. — Ученик смотрит на раковину, которую держит в руке. — Я нашел ее на берегу, покинутую пресноводным крабом-отшельником. Вы знаете, у них не бывает постоянных домов. Они постоянно вырастают из своих домов. Я думал о том, как джедаи нашли меня на Серенно. Должно быть, я жил с отцом и матерью, я их сейчас уже не помню. Можно ли не думать о том, как это странно? Каждый джедай — это ребенок родителей, которые решили, что могут обойтись без него. Йода напрягается, но ничего не говорит. — Мне иногда кажется, что именно это и движет нами. Тот первый отказ. Нам нужно многое доказать себе и другим. Из переплетения лиан, как искра из костра, вылетает огнемуха и начинает носиться над поверхностью пруда. Ученик следит за ее неуловимым танцем над гладью воды. У Йоды есть один вопрос, который он любит задавать: «Кто мы, Дуку, считаешь ты?» Каждый раз ученик пробует новый ответ: «Мы — узел, завязанный в Силе», или: «Мы — посланники Судьбы», или: «Каждый из нас — клетка в теле Истории»… но сейчас, когда он глядит на вспыхивающее в ночи насекомое, ему на ум приходи более правдивый ответ. «В конечном итоге, мы такие же, как она: одинокие». Раздается слабый всплеск, как будто лопается пузырь, и из темной глубины выскакивает рыба с разинутой пастью. Огонек гаснет и исчезает без следа, остаются только круги на поверхности воды. — Мне кажется, что даже тогда я жил, словно краб-отшельник, — продолжает ученик. — Я был слишком большим, чтобы дом моих родителей мог вместить меня. Вы привезли меня сюда, но уже много лет даже Храм кажется мне тесным. Я думаю… — Юноша останавливается и поворачивается к учителю. Падающий сбоку свет бросает тень на его лицо в капюшоне. — Я боюсь, что, побывав в большом мире, я уже не смогу снова здесь поместиться. Йода кивает, обращаясь словно к самому себе: — Гордишься собой ты. Небезосновательно гордишься. — Я знаю. — Но и не без риска, однако. — И это я тоже знаю. Ученик проводит пальцами по пустой раковине и бросает ее в пруд. Перепуганные водомерки разбегаются в разные стороны, пытаясь при этом не провалиться. — Большим, чем джедай, большим, чем Сила, быть не сможешь ты, — говорит Йода. — Но Сила — это нечто большее, чем джедаи, учитель. Сила — не просто эти стены и учение. Она течет во всех живых существах, высших и низших, больших и маленьких, светлых… Ученик сконфуженно замолкает. — …и темных, — заканчивает за него Йода. — О да, юный. Думаешь ты, я никогда не испытывал прикосновения тьмы? Знаешь, что может совершить дух столь великий, как Йода, за восемьсот лет? — Учитель? — Множество ошибок! — Сипло смеясь, старый учитель протягивает посох и награждает ученика тычком между ребер. — Спать отправляйся, глубокомысленный философ! Тык, тык. — Твой учитель, Тейм Церулиан, говорит: самый одаренный ты из падаванов, которых учил он. Верить в себя не нужно тебе. Я, Йода, великий и могучий мастер, буду верить за тебя! Достаточно этого? Ученику хочется рассмеяться, но не может. — Это слишком много, учитель. Я боюсь… — Хорошо! — Йода фыркает. — Бояться темной стороны ты должен. В сильных она сильнее всего. Но Тейму не ровня ты пока; не рыцарь ты пока; не член Совета. Много раковин ждет тебя еще, Дуку — до тех пор, пока ты умещаешься вот в эту, — говорит он, водя посохом по коже ученика. — Завтра отправиться во тьму ты должен, что разделяет звезды. Но домом твоим всегда это место будет. Если собьешься ты с пути, оглянись на этот сад. Йода поднимает свою лампу, и тени разбегаются, словно водомерки. — Свечу зажгу я, чтобы нашел ты дорогу домой.* * *
Шестьдесят три года спустя Джея Марука отправили в лазарет, а Айлина Чен вернулась в свою комнату готовиться к Турниру учеников. С Йодой остался только Мейс Винду. — Дуку хочет вернуться домой, — сказал Йода. — Ловушкой это может быть. — Вероятно, — согласился Мейс. Йода вздохнул и посмотрел на раковину. — «Вопросом» назвал он это. Да, вопрос, еще какой! Но проигнорировать его должны мы, согласен ты? К его удивлению, Мейс покачал головой. — Дуку должен был умереть. Я должен был убить его на Геонозисе. Сделав это, я предотвратил бы войну. Но и сейчас он остается ключом ко всему. Что, если он действительно хочет переговоров? Маленький шанс существует. Может ли он после всего захотеть вернуться к нам? Конечно, шанс ничтожно мал. Но если положить на одну чашу весов этот шанс, а на другую — миллионы жизней, то ясно, что мы должны воспользоваться шансом. Так мне кажется, учитель. Йода хмыкнул. — Тяжело это — еще раз решиться поверить в этого потерянного ученика! — Трудно, — согласился Мейс. — Никто не говорит, что быть учителем легко — даже для вас. Йода фыркнул, обводя взглядом Храм. — Пфе. Слишком мудрым ты стал. Лучше было раньше, когда только Йода был мудрым! Он посмотрел на Мейса и хихикнул. Мейс тоже рассмеялся бы, если бы не потерял свою веселость где-то на арене Геонозиса.* * *
На другой стороне галактики самый одаренный ученик Ордена протянул ногу и носком сапога потрогал рукоять светового меча. Граф Дуку скривился. Меч был все еще зажат в руке. Рука почернела от копоти и покрылась изморозью; оторванная чуть выше запястья, она заканчивалась слоем вытекшей и замерзшей крови. Дуку находился в своем кабинете — месте для размышлений — и зрелище отсеченной кисти сильно потревожило его созерцательный настрой. Кроме того, хотя рука и замерзла в космическом вакууме до абсолютного нуля, она оттает за считанные минуты. Если не принять меры, она оставит пятно на изразцовом полу. А это уже нехорошо, хотя вряд ли кто-то заметит еще одно пятно на полу в замке Малро. По другую сторону стола Дуку Асажж Вентресс взвесила в руке мешок из изоляционной ткани. — От корабля почти ничего не осталось, господин. Сила была со мной, и я с первого же выстрела попала в камеру реактора. Мне понадобилось несколько часов, чтобы найти вот это, — она показала на замороженную кисть. — Пришло в голову, что магнитное сканирование поможет обнаружить световой меч. Забавно, он как раз тянулся за оружием, когда его корабль взорвался. Инстинкт, я полагаю. — «Он»? — Он, она. — Асажж Вентресс пожала плечами. — Оно. Когда погиб ее первый учитель, Асажж Вентресс — бич джедаев и самая грозная союзница графа Дуку — покрыла свою безволосую голову татуировками и распрощалась со своей беззаботной девичьей жизнью. Ее череп украшали двенадцать полосок, обозначавших двенадцать военных диктаторов, которых она поклялась убить и убила. Это была женщина-кинжал, стройная и смертоносная. Даже в галактике, переполненной ненавистью, такое сочетание быстроты и ярости появляется лишь раз в поколение; Дуку понял это в тот момент, когда они впервые встретились. Она была одновременно розой и шипом; звуком длинного ножа, вонзаемого в тело; вкусом крови на губах. Асажж повела плечами. — Голову я так и не нашла, зато собрала кое-какие останки, на случай, если вы захотите взглянуть, — сказала она, демонстрируя свой мешок. Дуку посмотрел на нее. — Надо же, какой ты стала кровожадной. Она ответила: — Я становлюсь тем, кем вы меня делаете. Ну что на это ответить? Искусным рывком Силы Дуку поднял кисть, по-прежнему сжимавшую оружие, и подвесил в воздухе перед своими глазами — так же легко, как десятки лет назад он подал Йоде его лампу. Перед тем, как взрыв истребителя столь неэстетично отделил руку от тела, она, по-видимому, имела оливковый оттенок. Теперь она была настолько обожжена, что было трудно вообще опознать в ней человеческую руку. Мертвая плоть, лишенная связи с сознанием, ныне представляла собой косную материю, не более интересную, чем ножка стола или восковая свеча, и не несла отпечатка души и индивидуальности своего хозяина. Дуку всегда изумляло то, насколько преходяща связь между телом и духом. Дух — это кукловод, заставляющий конечности тела двигаться; но стоит перерезать нити, и не останется ничего, кроме мяса и краски, одежды и костей. А вот световой меч джедая — нечто совершенно иное. Каждое оружие — уникальная вещь, которую ее владелец сам создает и усовершенствует. Меч выражает сущность своего хозяина в чистом виде. Дуку провел пальцем по рукояти оружия погибшего джедая. Сила взрыва оторвала половину корпуса и так расплавила внутреннюю начинку, что оружию уже не суждено было снова вспыхнуть, но самое главное еще можно было различить. — Чжан Ли-Ли, — пробормотал Дуку. К своему удивлению, он понял, что ему жаль. — Это мой номер шестнадцать, — сказала Вентресс. — Был бы семнадцатый, если бы вы позволили мне убить того шпиона, Марука. Дуку повернулся к ней. Лишенная его внимания, кровавая рука, держащая меч, упала с мокрым звуком на ковер и с грохотом покатилась по полу. Граф подошел к окну. Когда он был еще мальчиком, Йода рассказал ему трагическую историю Вжуна, и с тех пор Дуку держал его в уме как хорошее место для уединения.Планета была насыщена темной стороной, что облегчало постижение учения ситов. В практическом же плане было ценно то, что вжунская катастрофа — эпидемия внезапного безумия, за год унесшая в могилу большую часть населения планеты — оставила после себя превеликое множество удачно расположенных пустых особняков. Старый краб любит удобную раковину, а замок Малро был и впрямь весьма удобен. Рассудок покинул прежнего владельца внезапно и эффектно; если бы не пятна крови, можно было бы подумать, что замок построили специально для Дуку. За окнами, как всегда, шел дождь — та самая кислотная изморось, которая почти проела крышу дома, прежде чем появился Дуку и приказал сделать ремонт. Вдалеке, у берега, несколько искривленных терновых деревьев поднимали к унылому небу свои лапы-ветви, но в основном земля была устлана печально известным вжунским мохом — мягким, вязким, ядовито-зеленым и скрытно-плотоядным. Подремлешь часика два на такой подстилке — и твоя неприкрытая кожа покраснеет, вздуется волдырями и будет сочиться жидкостью. Дуку смотрел на капли дождя, стекавшие по стеклу, словно слезы. — Последний раз, когда я видел Чжан, она была… пожалуй, даже младше тебя. Красивая молодая девушка. Совет отправлял ее с первым дипломатическим заданием… на Севаркос, [4] кажется. Она пришла спросить моего совета. У нее были очень выразительные глаза, серые и твердые. Помнится, я подумал тогда, что у нее все будет хорошо. Вентресс подняла окровавленную руку и бросила в свой мешок. — Велико могущество ситов, но предсказатель из вас никудышный. — Ты думаешь? — Дуку повернулся к убийце. — Чжан служила своему делу, хотя и заблуждалась, и руководствовалась своими принципами, пускай ущербными. Много ли жизней было прожито лучше? — Многие были длиннее. — Вентресс завязала мешок узлом и швырнула в угол. — Если вы спросите меня, — сказала она, когда мешок стукнулся о мокрый пол, — победа выглядит совсем по-другому. Она облизала губы. — Тут ты права, — признал граф. Асажж непроизвольно приняла позу, которую Дуку называл «эхом боевой стойки» — плечи расправлены, подбородок агрессивно вздернут, руки подняты. «Начинается», подумал он. Вентресс сделала глубокий вдох. — Возьмите меня в ученицы. — Сейчас не время… — начал Дуку, но Вентресс оборвала его. — Мне плевать на Торговую Федерацию и Республику, — сказала она. — Мне нет дела до флагов и солдат, сторон и переговоров, дроидов и клонов. Я сражаюсь даже не для того, чтобы убивать — за исключением джедаев, но это не работа, это личное. Когда я сама по себе, я делаю то, что мне нравится. Когда я исполняю вашу волю, мне не нужно знать, что она справедлива, обоснована или хотя бы не безумна: я исполняю ее, потому что вы меня об этом просите. — Я знаю, — согласился Дуку. Вентресс подошла к окну и встала перед ним, заслонив Дуку обзор. — Хорошо ли я служу вам? — Великолепно, — признал граф. — Так вознаградите меня! Сделайте вашей ученицей! Обучите искусству ситов! — Разве я не раскрыл тебе многие секреты, Асажж? — Обрывки. Пустячные приемы. Второстепенные техники. Далеко не то, что вы могли бы мне показать, если бы я стала вашей ученицей, принеся клятву крови. Я же знаю это, я не дура, — раздраженно сказала она. Как будто Дуку этого не знал. Как будто его надо было убеждать, что она смертельно опасна. — Я многое узнала о ситах. Об их династиях и об их величии. — А как насчет их естественной истории? — спросил Дуку. Вентресс заморгала. — О чем, о чем? — О ситах как о виде. Кажется, они чем-то напоминают насекомых. Асажж поджала тонкие губы, отчего они сделались еще тоньше. — Вы смеетесь надо мной. — Я редко бываю более серьезен. Граф подошел к полке с голокронами, достал один и вставил в куб-коммуникатор на своем столе. — Смотри: серпоспинные богомолы с Дантуина. В воздухе над столом вспыхнула картинка — блестящие красно-черные богомолы с кривыми серпами на передних конечностях; все они внушали благоговейное омерзение. — После спаривания самка отрывает своему партнеру голову и откладывает яйца в его теле. Когда личинки вылупляются, они проедают себе путь наружу, после чего нападают друг на друга. — Я не сильна в аллегориях, — нетерпеливо проговорила Вентресс. — Если вы что-то этим хотите сказать, говорите напрямик. — Тонкое это дело, заводить учеников, — произнес Дуку. — Настоящий владыка ситов должен найти себе ученика, в котором Сила могущественна. — Шестнадцать мертвых джедаев, наверное, что-то да значат, — огрызнулась Вентресс. — И вообще, должно было стать семнадцать, — прибавила она. — Но что, если я не хочу делать тебя настолько сильной? — мягко сказал граф. — Мы составляем друг другу такую приятную компанию, находясь каждый на своем месте. Но если я сделаю тебя своей ученицей, если возьму тебя за руку и поведу вдоль черного потока, который суть темная сторона, то ты либо утонешь, либо станешь намного сильнее, и ни одна из этих перспектив меня не прельщает. Ты пылаешь так ярко, мне ужасно не хотелось бы тебя устранять. — Для чего вам меня устранять? Что плохого, если вы научите меня лучше помогать вам? — Ты предашь меня. — Граф передернул плечами, прерывая ее протесты. — Увы, такая опасность подстерегает каждого, кто ступил на путь темной стороны. Я стар, и я достиг предела своих амбиций. Ты молода и сильна, а в истории ситов эти два качества всегда приводили только к одному. — Вы думаете, что я начну интриговать против вас? — Не сразу. Но придет день, когда ты не согласишься с моим решением. Ты начнешь мечтать о том, как было бы хорошо, если бы над тобой не нависала моя меченая рука. — Я уже не согласна с вашим решением, — парировала Асажж. — Насчет того джедая, который… — Должен был стать номером семнадцать. Я знаю. — Дуку усмехнулся. — У меня не такой хороший аппетит, как у тебя. Я могу потерпеть с убийством и использовать свою жертву лучшим способом. Ты же пока что можешь не соглашаться, но перечить ты не смеешь. И, еле заметно улыбнувшись, он поднял палец. Асажж побледнела. — Ваша правда, — сказала она. Дуку уронил ладонь. На голограмме крошечные богомольчики выползали из тела своего отца. Они слепо тыкались своими кривыми тонкими конечностями, пока наконец один, более крупный, чем остальные, случайно не обнаружил, что серпы на его задних ногах облегают шею его брата, словно воротник. Движимый примитивным инстинктом, он сделал резкое движение и оторвал брату голову. — В идеальном мире, — произнес Дуку, — можно было бы воспитывать ученика в таком темпе, чтобы он все время рос — по капле, чтобы ему все время хотелось большего. Учитель мог бы обещать ему славу, успех у противоположного пола. Это неплохая награда. Он исполнял бы волю своего хозяина, служил бы для него ширмой. И если бы планы хозяина закончились неудачей, ученик пал бы. — Граф поднял глаза, его взгляд внезапно стал острым и потерял всякую мечтательность. — Тебе это подходит, Асажж? Ты действительно хочешь стать моей ученицей? Я могу сделать тебя самой грозной женщиной в галактике. Все джедаи будут охотиться на тебя, в то время как я в целости и сохранности буду сидеть на Корусканте, выжидая свой момент. Асажж снова облизнула губы. — Пусть попробуют, — сказала она. — Ах, что значит быть молодым и полным ненависти! — Дуку хихикнул. — Ты станешь звездой — великой для всех, кроме меня. Но, понимаешь ли, мне придется держать тебя в смирении. Я буду вынужден подгонять, дразнить и бить тебя, чтобы ты не забывала свое место. За каждый секрет, который узнает ученик, он платит высокую цену. О да, он платит… Граф умолк и на секунду прикрыл глаза, как будто отгоняя неприятные воспоминания. Асажж пристально посмотрела на него. — Вы считаете меня недостойной. — Ты что, совсем не слушала? — Вы ничего не сказали по существу, — зло проговорила Вентресс. — Дело в том джедае, Джее Маруке? Я должна была убить его? Я выполняла ваш приказ, но, возможно, это было испытание. — Она прищурилась. — Я должна была проявить больше инициативы. Вот чего вы ждали. Вам не нужна… кукла. У вас их хватает. Вам нужно нечто большее. Граф в изумлении уставился на нее. — Как это странно — знать каждую твою мысль еще до того, как она появится у тебя в голове. — Даже темная сторона не может дать вам столько могущества, — невозмутимо ответила Вентресс. Граф улыбнулся: — Слуга моя, я обладаю могуществом, более великим, чем темная сторона. Я стар. Твой юный гнев — это мои древние ошибки. Богомольчики на голограмме ползали и охотились друг на друга. Граф выключил голокрон и посмотрел на монитор. — А, прибывает последняя группа гостей. Надежные союзники, верящие в идеалы Торговой Федерации и десятипроцентной выручки. Встретишь их у дверей. Ты всегда производишь большое впечатление на посетителей. — Перестаньте меня опекать, — холодно сказала Асажж. Дуку посмотрел по сторонам. — Иначе что? Асажж побледнела. Дуку снова поднял палец, но на этот раз он ткнул им в воздух, будто вонзая иголку в подушку. Вентресс рухнула на колени. — Пожалуйста, — прохрипела она сдавленным от муки голосом. — Не надо. — Не слишком приятное ощущение, правда? Как будто шея и грудь забиты острыми камешками. Дуку легонько опустил ладонь, и Вентресс рухнула лицом в пол. — Ненавижу кровеносные сосуды, — прокомментировал Дуку. — Они растягиваются внутри, словно воздушные шары, готовые лопнуть. — П-п-п-пожалуйста… — Но хуже всего воспоминания, — продолжал граф еще тише. — Они вьются, как мухи вокруг мяса. Каждый неприятный случай, каждый грешок, каждое мелкое зло. Повисла странная мучительная тишина. Вентресс тяжело дышала на каменном полу. Дождь стучал в оконное стекло, и тихий голос графа становился все более мрачным и отстраненным. — Все события, которые ты мог остановить, но не остановил, и ничего уже нельзя исправить. И то, что ты сам наделал, — прошептал он. — Безжалостные звезды, то, что ты наделал… На столе запищал коммуникатор. Дуку поднял голову, словно человек, пробудившийся ото сна. — Троксанская делегация у дверей. Вентресс поднялась на ноги. Ее лицо покрывали синяки, глаза были мокрыми от слез. Оба притворились, будто этого не замечают. — Передай им, что я сейчас буду, — сказал граф Дуку.* * *
В физиологическом плане солидный возраст графа не создавал ему никаких особых неудобств. Опытный в обращении с Силой — неимоверно более искусный, чем тот мальчишка, который много лет назад наблюдал за водомерками в храмовых садах, — в свои восемьдесят три он выглядел намного лучше, чем большинство людей в его возрасте. Граф пребывал в великолепной физической форме, его чувства были остры, как в юности, а что до здоровья, то он никогда не жаловался даже на простуду. И только сейчас, согнувшись в поклоне перед своим учителем, он почувствовал тяжесть прожитых лет. Даже в виде голограммы мерцающая фигура Дарта Сидиуса — жуткая смесь синего цвета и теней — казалось, сдернула с него мнимую молодость, оставив лишь хрупкие кости, изношенные суставы и бугристые вены. — Приехали послы с Троксара, — сказал учитель. Откуда он узнал? Дуку не стал спрашивать. Дарт Сидиус знал. Он всегда все знал. — Они подумывают о капитуляции, — ответил Дуку. — Заявляют, что готовят движение сопротивления, которое поднимет восстание, едва клоны отбудут восвояси. — Нет! — резко сказала мерцающая фигура. — Война слишком сильно разрушила эту планету, спасать ее не стоит. Она может быть нам полезной только в том, чтобы перемолоть как можно больше вражеских солдат и военной техники. Скажи им, путь продолжают сражаться. Пообещай им подкрепления — скажи, что ты готовишь новый флот усовершенствованных дроидов, который в течение месяца отвоюет всю систему, если они продержатся до того времени. Объясни, что ты не намерен вкладывать это оружие в руки тех, кто собирается сдаться. — А что потом, когда месяц пройдет, а подкреплений не будет? — Значит, помощь придет самое большее еще через месяц. Пообещай им это и сделай так, чтобы они поверили. Я показывал тебе, как это делается. — Я понял, — сказал Дуку. «Как непринужденно мы предаем тех, кого приручили». Голографическая фигура наклонила голову в капюшоне. — Маленький приступ раскаяния, мой ученик? — Нет, учитель. — Дуку посмотрел в жуткие глаза голограммы. — Их привела к нам алчность, — сказал он. — В глубине сердца они с самого начала знали, с чем связываются.* * *
В замке Малро было полным-полно глаз. Впечатляющая система безопасности, которую оборудовал семнадцатый (и последний) виконт Малро в последние месяцы своего погружения в безумие, была одной из причин, побудивших Дуку избрать это имение своей временной штаб-квартирой. Здание было усеяно оптическими «закладками», декорированными под шляпки обойных гвоздиков в главном зале, головки шурупов в кухонных буфетах, болеутоляющие таблетки в аптечном шкафу и черные глаза птиц, вытканных на гобеленах в Комнате Плача. В скатерти, ковры и драпировки, выполненные в кремово-малиновых цветах рода Малро, были зашиты инфракрасные полоски самой последней модели, изначально созданные как протезы для слуисси с повреждениями языка. Непомерно толстые фальшивые стены, скрывавшие в себе секретные ходы, были испещрены смотровыми отверстиями. Микрофоны, словно пауки, десятками кишели в ящиках и платяных шкафах, под каждой кроватью, они были примотаны лентой внутри каждого из одиннадцати дымоходов, а один даже был приклеен к донышку бутылки бесценного Crиme D'Infame [5] в винном погребе. Семнадцатый (и последний) виконт Малро, убежденный в том, что его хотят отравить, перебил кухонную прислугу, спрятался в секретных туннелях и вылезал оттуда только по ночам. Последним сохранившимся его изображением был расплывчатый снимок, сделанный скрытой камерой в муляже луковицы, которая лежала в корзинке для овощей, висящей на стене в кухне; это была тридцать вторая по счету запись, на которой тощая, как скелет, фигура вылезала из замаскированного лаза в кухню, чтобы сделать двести глотков воды из-под крана и проглотить горсть сырой муки. Если бы не запах, труп семнадцатого (и последнего) виконта [6] Малро так бы никогда и не нашли. Если бы некто посторонний затаился в проходе, ведущем, например, в кабинет, он смог бы через дырочку в потолке наблюдать весь разговор между Дуку и Асажж Вентресс. Если бы этот некто был терпелив и дождался, когда Вентресс уйдет, он стал бы свидетелем беседы Дуку с голографическим призраком Дарта Сидиуса. Наконец, если бы наблюдатель провел на своем посту еще длительный период времени после того, как Дуку покинул комнату, он увидел бы, как одна из секций книжных полок неожиданно отодвинулась в сторону и в комнату проскользнуло маленькое, юркое и злобное создание вжунская лисица. У лисицы была пестрая шубка красного и кремового оттенков, на лапах — проворные цепкие пальцы. Остановившись и понюхав воздух, зверек осторожно вошел внутрь, с любопытством сделал несколько шагов и почти сразу же остановился на том месте, где Дуку уронил оттаявшую руку Чжан Ли-Ли. Пол в комнате был выложен в фамильных цветах Малро: тускло-малиновые и грязно-кремовые плитки чередовались, словно засохшая кровь на скисшем молоке. Рука, шлепнувшись на одну из грязно-кремовых плиток, забрызгала ее кровью. Лисица принюхалась и высунула язычок. — Не сейчас, моя дорогая. В потайную дверь, задыхаясь, вошла старая женщина. Она была одета в грязные лохмотья, бывшие когда-то красивым нарядом — розовое бальное платье с почерневшими от грязи оборванными краями, рваные чулки. На ногах у нее были остатки шлепанцев из золотой парчи, на шее — меховое боа из связанных лисьих хвостов. — Подожди капельку. Дай-ка мамочка поглядит. Кряхтя, старуха согнулась и вытянула шею, разглядывая пятно. Вдруг она издала резкий вздох. — О, какая прелесть, — прошептала старуха. Она наклонилась к самому полу, чтобы осмотреть пятно еще более пристально. Ее глаза, доселе маленькие и непроницаемые, словно бусинки черного мрамора, подернулись влагой и засияли. — О, — сказала старуха. Она опять села на корточки и принялась раскачиваться из стороны в сторону. — О, о, о! Лисица посмотрела на хозяйку. Та взглянула на нее с выражением такого безумного торжества, что лиса попятилась, обнажив желтые зубы-иглы. — О, какой день для мамочки, боже ж ты мой! Много-много времени она ждала этого дня, — прошептала старуха. Она посмотрела лисице в глаза. — Разве ты не видишь, медовая моя? Не чувствуешь? Малыш возвращается домой! Она поднялась. От избытка чувств у нее тряслись жирные ляжки и плечи. — Пора готовиться, — пробормотала она. — Надо убрать в комнате Малыша. Постелить ему в его маленькой кроватке. — Ковыляя, старуха быстро убралась обратно в проход. Встопорщив уши, лисица дождалась, когда звуки ее шагов затихнут в темноте. Затем наклонила голову и длинным розовым языком вылизала плитку досуха.* * *
Встреча Дуку с троксанской делегацией прошла удачно. Граф превратил ее в своего рода холодную игру, говоря как можно меньше и оставляя визави самим озвучивать всю ложь. — Идет сборка новых боевых дроидов, — проронил граф. Этого было достаточно; все остальное они сделали сами. — Конечно, вы пошлете их в наш квадрант, — сказал младший палатин по патриотическим связям. — Вы знаете, что мы — ключ ко всему региону, — добавил его помощник. — Разумеется, вы понимаете наши потребности, — вставил еще один. — Какая еще планета сражалась так храбро за наше дело? — вопросил четвертый. Надежды каждого из них граф подкрепил улыбкой и подтолкнул их разумы с помощью Силы, закрепляя в них уверенность, словно печатью. В сущности, применять Силу не было необходимости. Троксанец, не троксанец — кто по своей воле поверит в то, что каждой своей фразой он обрекает на смерть тысячи сограждан, если вместо этого можно объявить себя героем? «Где же твое побуждение Творить Добро?» — подумал Дуку. Снова развенчано как иллюзия, маскирующая жестокость вселенной, которую одна лишь темная сторона открывала во всей ее горькой правде. «Кто мы, Дуку? Одинокие. Одинокие. Одинокие». Помогать троксанцам рыть себе могилу было сомнительным развлечением — слишком легким, чтобы получать от него удовольствие. Дуку быстро подвел разговор к логическому концу и отправил гостей домой, на бойню. — Что-нибудь еще? — спросил он. Делегаты переглянулись. — Надо сказать, было еще одно любопытное происшествие, — проговорил младший палатин, дородный троксанец средних лет с круглым носом и лиловыми жабрами. — Как вы, наверное, знаете, мне присвоили почетный титул первого легата и отправили на второй раунд переговоров с представителями Республики. Встреча, понятно, закончилась ничем; Сенат перестал даже делать вид, будто его интересует дискуссия, и в последнее время мы слышим одни угрозы и проклятия. — Он раздраженно надул жабры. — Такое отношение едва ли способствует взаимопониманию, я предупреждал об этом сенатский комитет еще несколько лет назад, до начала военных действий… — Любопытное происшествие, — нетерпеливо напомнил Дуку. Взвинченный младший палатин надул щеки: — Я как раз подхожу к сути. По завершении переговоров ко мне подошла сенатор Амидала с Набу и попросила передать вам вот это. — Пухлыми трясущимися руками он извлек маленькую коробочку с печатью Ордена джедаев. — Смею вас заверить, мы приняли все меры предосторожности, использовали самые совершенные технологии сканирования… — Мы думали, что там внутри может быть бомба, — вставил помощник. — Или «жучок», — сказал третий. — Я все-таки считаю, что она может быть отравлена, — заявил четвертый. — Поверьте, для нас ваша безопасность превыше… Дуку взял коробочку. К своему удивлению, он обнаружил, что руки у него дрожат. Странно. Когда граф пощадил того костлявого джедая, Джея Марука, для него самого это стало почти такой же неожиданностью, как и для Асажж Вентресс. Это была минутная прихоть. Наживка, заброшенная для Йоды, как он потом объяснил Сидиусу. Крючок, на котором извивается розовый червь давних воспоминаний. Дарт Сидиус посмотрел на него с любопытством, и от этого взгляда Дуку будто обдало жаром лихорадки. — Вы все еще любите его? — спросил учитель. Дуку засмеялся и ответил, что нет, естественно. Идея была абсурдна. — Абсурдна? — сказал господин своим жутким вкрадчивым голосом. — Мне так не кажется. И другим голосом, полным медового яда, добавил: — Хороший ученик всегда продолжает любить своего учителя. Беседовать с Сидиусом было рискованно. Иногда разговор мог сложиться неудачно, и Сидиус почему-то оставался недоволен. Это было ужасно — когда учитель оставался недоволен. Дуку покачал головой. Мальчишеские страхи, не более того. Если Йода действительно проглотил наживку, он придет, и если он придет — каким подарком будет для Сидиуса его девятисотлетняя голова! Старый и одышливый премудрый карлик был, словно пробка в республиканской бутылке; стоит вытащить эту пробку, и — хлоп! — в Республику хлынет темная сторона. Тогда учитель увидит, как верно служит ему Дуку. Граф схватил коробочку. По краям ощущалось прикосновение рук Йоды, похожее на далекое эхо. Перед глазами живо предстала картина их последней встречи на Геонозисе: мечи активированы, и бойцы наконец-то достойны друг друга. Какой сладкий и одновременно горький момент — снова увидеть Йоду и быть равным ему по силам, даже более чем равным… но при этом сам Йода так не считает. Нет, их пути разошлись, и другие джедаи теперь на попечении у Йоды. Кеноби и, хуже того, юный Скайуокер. О да, кто нынче не наблюдает за ним? Даже Дарт Сидиус с блеском в глазах упомянул, что мальчишка могуч в Силе. «Всего лишь маленькая пешка в большой игре», — сказал учитель, но Дуку почувствовал укол ревности, когда Сидиус еще раз повторил это имя. «Скайуокер, да… Сила в нем велика». Тот самый Энакин Скайуокер, который, как он выяснил, недавно убил клона графа Дуку Сереннского. [7] Бедный глупый клон. Еще одна разменная фигура, еще один Дуку, покинутый родителями и растерзанный начинающим джедайским мясником во славу прогнившей Республики. Дуку подумал, что, не будь он таким старым и мудрым, он бы, наверное, возненавидел этого Энакина Скайуокера. По крайней мере, чуть-чуть. Дуку откинул крышку. Ну почему же так дрожат руки? Младший палатин Бюро патриотической обороны заглянул через его плечо. — Мы тщательно ее изучили, — произнес дипломат, смущенно хлопая жабрами. — Но все наши эксперты пришли к выводу, что в ней нет ничего, кроме простой восковой свечи.Глава 2
На крыше ветхого небоскреба в Храмовом районе Корусканта сидели под дождем два дроида и играли в дежарик. Они играли в бешеном темпе, переставляя фигуры с неимоверной быстротой и точностью; их пальцы опускались и поднимались, будто иглы швейной машинки вдоль синте-ткани. Дроиды были одинаковой конструкции, гуманоидные и высокие, но на этом их сходство заканчивалось. Они напоминали близнецов, которых разлучили сразу после рождения, так что один с тех пор жил во дворце, а другой был вынужден скитаться, влача жалкое существование в уличных канавах. Первый дроид был покрашен в безукоризненную элегантную ливрею — на конечностях в кремовый цвет с малиновой окантовкой, на торсе в строгую дежариковую клетку цветов крови и бантовой кости. Красные области были несколько светлыми и с оттенком бурого, словно лисий мех или запекшаяся кровь. Кремовые были желтоватого оттенка; на палитре в магазине, где дроид последний раз обновлял слой краски, этот оттенок был обозначен как «цвет зубов животного». Дроид-бродяга давным-давно облез до голого метала, и его никогда не перекрашивали. Его исцарапанное лицо имело серый цвет и выглядело сильно изношенным, как будто после долгих лет службы. Дроид сделал паузу и посмотрел на дождь. Он чистил себя каждую ночь, но ржавчина все равно проникала в его сочленения и царапины, и в тех местах, где чешуйки и пятна металла подвергались коррозии и безжалостно сдирались, его лицо было испещрено впадинами. Дроиды сидели на крыше здания. Визуальные рецепторы изношенного были прикованы к игровой доске, но его вычурно раскрашенный партнер постоянно поднимал взгляд и смотрел на каньон, разделявший здания, на заполненные прохожими тротуары, на непрерывный поток пролетающих мимо флаеров и — вдали за всем этим — на широкий вход в высокую башню Храма джедаев. Конечно, с этой маленькой террасы было бы очень сложно увидеть что-нибудь внутри самого Храма. На таком расстоянии, да еще сквозь завесу дождя, только глаза хоранси [8] смогли бы разглядеть запачканную фигуру, шлепающую по лужам к парадным дверям Храма. Чтобы узнать в этой фигуре сердитого троксанского дипломата с любопытным дипломатическим конвертом в руке, потребовалось бы нечто превосходящее по возможностям биологические органы зрения: нечто на уровне легендарных телескопических снайперских прицелов от «Тау/Цейс», транспаристальных или нейроимплантных, изготовляемых на заказ — их способность сохранять нулевое искривление во всем диапазоне усиления от 1 до 100 оставалась непревзойденной даже спустя четыреста лет после того, как остановилась последняя производственная линия «Т/Ц». Кремово-малиновый дроид остановился, его пальцы неподвижно зависли над круглой доской. В нескольких километрах от крыши, за колышущейся завесой дождя, троксанский дипломат о чем-то спорил с юным джедаем, стоявшим на страже у дверей Храма. Пакет перешел из рук в руки. — Что ты делаешь? — спросил грязный, серый партнер дроида. Дипломат зашлепал обратно сквозь дождь к поджидавшему его флаеру. Юноша исчез в здании. Ливрейный дроид опустил пальцы сквозь голографических воинов, чтобы передвинуть фигуру. — Жду, — ответил он.* * *
Корускантские ксенобиологи оценивали количество разумных рас во вселенной примерно в двадцать миллионов плюс-минус допустимое отклонение — в зависимости от того, что в данное конкретное время означало понятие «разумная». Например, можно спорить, способен ли Bivalva Contemplativa, [9] иначе «мыслящий моллюск с Периликса», действительно «мыслить» в привычном смысле, или же его мультигенерационные переговорные семафоры служат скорее не для бесед, а для строительства колоний. В любом случае, двадцать миллионов — это стандартное число. Если бы поздним вечером спустя тридцать месяцев после битвы на Геонозисе сторонний наблюдатель увидел, как мастер Макс Лим, приподняв подол робы, спешит куда-то по коридорам Храма джедаев, он мог бы прийти к выводу, что из всех этих рас лица трехглазых гранов с козьими головами особенно приспособлены, чтобы выражать беспокойство. Три густых брови над встревоженными глазами мастера Лим были сведены вместе. Ее подбородок был длинным и узким даже по гранским стандартам, и, когда мастер-джедай волновалась, она имела привычку скрежетать зубами — пережиток прошлого, оставшийся от жвачных животных, от которых произошли граны. Обычно мастер Лим не нервничала. По-матерински добрая, спокойная и умелая, она была любимицей младших учеников, и ее было очень трудно выбить из колеи. Мейс Винду или Энакин Скайуокер могли выражать недовольство оборонительной позицией джедаев, но только не Макс Лим. Граны были глубоко социальным, общинным народом, и Макс охотно посвятила свою жизнь служению идеалу миротворца. И вот теперь джедаи, к ее прискорбию, медленно, но неумолимо превращались в солдат. Макс Лим думала, что гражданская война — самое ужасное, что может произойти с Республикой. Потом была бойня на Геонозисе, в один день унесшая цвет целого поколения джедаев. Вспышки плазменных разрядов, вкус песка на зубах, вой и грохот боевых дроидов — сейчас это все казалось кошмаром, размытым пятном боли и горя. Она потеряла более десятка товарищей, которые были ей ближе, чем сестры. Война пришла в ее дом, и отнюдь не на экране головизора. По дороге на Корускант мастер Йода говорил об исцелении и восстановлении равновесия, но для Макс Лим последние тридцать месяцев выдались очень, очень тяжелыми. Для нее было легче переживать воспоминания о битве, чем выносить жуткую пустоту Храма. Сорок мест за обеденными столами в зале, рассчитанном на сто. Западный участок огорода, оставленный незасеянным. Ритм жизни в Храме, разорванный из-за нехватки времени; больше некогда было выращивать овощи, штопать одеяния или играть. Теперь все это заменяли рукопашный бой, тактика мелких подразделений и упражнения по проникновению в тыл противника. Пищу готовили в спешке из продуктов, покупаемых в городе, и посерьезневшие ребятишки двенадцати-четырнадцати лет отслеживали каналы связи, выполняли курьерские поручения и изучали планы сражений. О детях Лим тревожилась больше всего. Храм, в котором почти не осталось взрослых, был похож на школу, покинутую учителями. Внезапно осиротевшие падаваны, ученики, у которых так мало наставников и так много обязанностей — Макс Лим боялась за них. Как ни старались Йода и другие учителя привить им древние добродетели джедаев, это поколение будет носить отметку насилия. Как будто их вскормили отравленным молоком, думала Макс. Впервые после Ситской войны [10] появилось поколение рыцарей-джедаев, выросшее в эпоху, когда Сила затуманена темной стороной. Слишком рано они повзрослели, слишком ожесточились их сердца. Один из этих детей — спокойный, симпатичный мальчик по имени Уи, которого она взяла в падаваны — и вызвал ее ко входу в Храм. Добравшись до входа, Макс обнаружила, что ученик с удивительным (как всегда) хладнокровием выслушивает потоки негодующего рева напыщенного, высокомерного и очень обозленного троксанского дипломата, который никак не мог поверить, что его может остановить простой мальчишка. Существо с лиловым лицом и сердито колышущимися жабрами заявляло, что несет посылку, которую необходимо доставить лично в руки мастеру Йоде. Макс незамедлительно пришла на помощь Уи, использовав Силу наиболее естественным для себя способом — успокоила троксанца, пока его влажные розовые жабры не улеглись, и отослала его восвояси, пообещав, что сама передаст конверт мастеру Йоде. Подобным образом мог бы поступить с троксанцем и Уи — Сила в нем была велика — но повсеместное использование падаванами своих возможностей не поощрялось. Мальчик был очень одаренным; возможно, поэтому он всегда проявлял осторожность и старался не злоупотреблять своим даром. Уи передал ей пакет. Это был конверт дипломатической почты с высоким уровнем защиты, подобные конверты были в ходу на многих мирах Торговой Федерации. Изготовленный из переплетенных метакерамических и калькулирующих моноволокон, конверт являлся одновременно контейнером и компьютером, дисплеем которого была вся поверхность. Большую часть этой поверхности в данный момент плотно покрывали буквы. На троксанском и общегалактическом языках было написано следующее:БЛАГОДЕТЕЛЬНЫЙ ТРОКСАР БЮРО ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ Самовоспламеняющийся Пакет В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ КОНФИДЕНЦИАЛЬНОЕ ПОСЛАНИЕ ДЛЯ: ЙОДЫ, «Великого мастера Ордена джедаев» и Военного атташе при Верховном канцлере Галактического Сената
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Только для указанного получателя! Этот Дипломатический Конверт Активирован: При Отсутствии Положительной Идентификации При Надрыве Пакета Содержимое Превратится в Плазму!
Контейнер удобно улегся в ладони — от прикосновения Макс адаптивные моноволокна начали смещаться и изменять свой размер, пока конверт не принял нужную форму. Это было словно стоять на берегу моря и чувствовать, как волны постепенно вымывают песок из-под ног. На поверхности пакета появилась схематичная карта отпечатков пальцев Макс Лим. На другой его части возникло маленькое зеркальце, над которым стояла аккуратная идеограмма «глаз». Мастер Лим моргнула, увидав свое отражение, потом моргнула еще раз, когда пакет на мгновение осветился и погас.
Рисунок жабр: Не применим Идентификация по отпечаткам пальцев: Отрицательная Скан сетчатки: Отрицательный
Данный Носитель не может быть идентифицирован как получатель этого Самовоспламеняющегося Пакета Бюро Дипломатических Связей.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! ПРИ НАДРЫВЕ ПАКЕТА СОДЕРЖИМОЕ ПРЕВРАТИТСЯ В ПЛАЗМУ!
Макс и ее падаван переглянулись. — Постарайтесь не уронить, — невозмутимо сказал мальчик. Макс закатила глаза — еще одно весьма эмоциональное выражение лица, характерное для трехглазых гранов — и зашагала обратно в Храм искать мастера Йоду. Она нашла его в Зале Тысячи Фонтанов. Йода сидел на куске черного ракушечника, выступавшего над поверхностью маленького пруда. Приблизившись к нему сзади, Макс была поражена тем, каким крошечным показался ей старый учитель, какой он мелкий и неуклюжий в своем бесформенном одеянии. «Как грустная болотная жаба», подумала Макс. Будь она моложе, она тут же подавила бы в себе эту мысль, шокированная собственной бестактностью. Но с возрастом она научилась наблюдать за течением своих мыслей без пристрастия, даже с некоторым юмором. Ведь, по сути, какая странная, капризная и непослушная штука — мозг! Даже мозг джедая. И ведь правда: эта большая круглая зеленая голова, эти опущенные уши — ну чем не грустная болотная жаба? Тут Йода обернулся и улыбнулся ей, и под слоем его усталости и тревоги Макс почувствовала, как внутри него заструились потоки радости — тысячи неистощимых фонтанов радости, как будто Йода был трещиной в мантии планеты и вокруг него клокотала живая Сила. Густые брови над тремя карими глазами мастера Лим разгладились, ее зубы перестали скрежетать. Она начала пробираться к краю пруда, осторожно раздвигая ветви папоротников. Вокруг шумела вода: перетирала гальку на дне быстрых ручьев, клокотала вокруг камней и капала вниз, образуя маленькие прозрачные лужицы. В дальнем конце огромного зала был слышен неумолкающий рокот водопада. — Я так и думала, что найду вас здесь, учитель. — Внешние сады больше люблю я. — Я знаю. Но они намного дальше от Зала Совета, чем эта комната. Йода устало улыбнулся: — Верно говоришь ты. Его уши, вставшие торчком при появлении Макс, снова печально опустились. — Совещания и снова совещания. Грустные разговоры и серьезные, и война, война, всегда война. — Он обвел трехпалой рукой Зал Тысячи Фонтанов. — Великой красоты это место. Но все же… нами сделано оно. Утомился я все время… делать. Где взять время, чтобы просто быть, Макс Лим? — Наверное, не на Корусканте, — откровенно сказала Макс. Старый мастер энергично кивнул. — Более верно, чем знаешь сама, говоришь ты. Иногда я думаю, что подальше от Корусканта нужно Храм перенести. Мастер Лим разинула рот. Она всего лишь пошутила, но Йода говорил совершенно серьезно. — Только на такой планете, как Корускант, где не осталось ни лесов, ни гор, которые с землей не сровняли, ни рек, своим руслом текущих, могла Сила стать настолько затуманенной. Макс моргнула всеми тремя глазами. — И куда бы вы перенесли Храм? Йода пожал плечами. — В какое-нибудь влажное место. Дикое место. Где не надо столько делать. Где нет столько машин. — Он выпрямился и втянул носом воздух. — Хорошо! Решено, значит! Мы перенесем Храм сейчас же. Тебе поручаю это задание я. Найди для нас новый дом и завтра же доложи мне! Челюсти мастера Лим заработали с удвоенной скоростью. — Вы, наверное, шутите! Мы не можем затеять переезд сейчас, в разгаре войны! Кто нам будет… — Она остановилась, и все три ее глаза, дотоле расширенные от удивления, сузились. — Вы меня дразните. Старый «гном» захихикал. Макс захотелось швырнуть троксанский пакет прямо в его ухмыляющуюся физиономию, но она вспомнила о пугающих предостережениях и передумала. — Я обещала, что передам вам вот это. Йода недовольно повел носом. Он задрал полы своего одеяния над сморщенными коленями и бултыхнулся с камня в воду. Это был просто внутренний садик под самой верхушкой могучего искусственного шпиля, и вода в пруду была всего-навсего по щиколотку. Йода выбрался на берег и взял у Макс пакет. Его лоб покрылся морщинами, а уши удивленно приподнялись, когда Самовоспламеняющийся Пакет снял его отпечатки пальцев.
Идентификация по отпечаткам пальцев: Положительная
На поверхности пакета появилось зеркальце. Йода скорчил рожу и высунул язык.
Скан сетчатки: Результат неопределенный
Пожалуйста, поместите лицо или эквивалентный коммуникационный интерфейс адресуемого получателя перед отражающей поверхностью.
— Машины, — пробурчал Йода, но все же мрачно уставился на пакет.
Скан сетчатки: Положительный
Данный носитель идентифицирован как получатель этого Самовоспламеняющегося Пакета Бюро Дипломатических Связей. Устройство саморазрушения отключено.
По краям пакета появилась полоса микроперфораций, затем упаковка разошлась в стороны. Внутри лежала обугленная и смятая рукоять джедайского меча. Йода легонько обхватил ее короткими пальцами и вздохнул. — Учитель? — Чжан Ли-Ли, — проговорил Йода. — Все, что осталось от нее, вот это. Вокруг них звенела и шелестела вода. — О мертвых думал я. — Список растет с каждым днем, — горько сказала мастер Лим. Она вспомнила свою последнюю встречу с Чжан Ли-Ли. Незадолго до ее отъезда они вместе дежурили на кухне, и они тогда пошли вдвоем в огород, чтобы набрать овощей на ужин. Перед глазами встала картина: она сидит на перевернутой корзине, а Чжан с дурашливым выражением на лице спрашивает: если лущить антарианский горох при помощи Силы, это будет злоупотреблением или нет? Веселые морщинки вокруг ее миндалевидных глаз. Из пруда на Йоду смотрело его темное отражение. — Некоторые верят, что можно полностью в Силу уйти после смерти. — Мы все верим в это, учитель. — А. Но, возможно, остаться единственными и неповторимыми мы можем. Остаться самими собой. — Вы думаете о Чжан Ли-Ли, — с печальной улыбкой сказала женщина-гран. — Я бы с радостью поверила, что она сейчас в безопасности, свободна и беззаботна — где-то в Силе. Я бы с радостью, но не могу. Каждому хочется надеяться на жизнь после смерти. Эти руки, эти глаза получили от вселенной форму, которую будут сохранять несколько десятков лет, а потом снова потеряют. Этого достаточно. Чтобы полностью уйти в Силу, нужно раствориться, как мед в чашке стим-кафа. Йода пожал плечами, глядя на рукоятку меча Чжан Ли-Ли. — Возможно, права ты. Но вот что я думаю… — Он вынул кусок гальки из трещины в камне, на котором сидел. — Если этот камешек в пруд я брошу, что случится? — Он утонет. — А потом? — Ну, — сказала мастер Лим, теряясь в догадках. — Я думаю, будут волны. Йода встопорщил уши. — Да! О воду камешек ударяется, и волна по воде идет, пока…? — Пока не достигает берега. — Именно так. Но будет ли там вода, где упал камешек, и там, где волна берега коснется, одной и той же? — Нет… — Но все-таки это одна и та же волна? — Вы думаете, что мы можем стать… волнами в Силе, сохранив свою форму? Йода пожал плечами. — Говорил об этом Куай-Гон однажды. — Мне его не хватает, — печально промолвила Макс Лим. Она никогда всецело не одобряла Куай-Гона Джинна; тот слишком спешил перечить Ордену, всегда был готов противопоставить свое особое мнение благу всей организации. Но все же он был храбр и благороден, и он хорошо относился к ней в молодости. Макс вновь взглянула на поломанный световой меч Чжан. — Кто прислал это, учитель? Она так и не поняла, услышал ли Йода ее вопрос. Долгое время он сидел молча, поглаживая рукоять своими старческими огрубевшими пальцами. — Падаван есть у тебя, мастер Лим? Она кивнула. — Второй твой? — Третий. Первой была Рис Алрикс. Она сейчас командует клонами на Салласте. Моим вторым… моим вторым был Эремин Тарн, — неохотно добавила она. Эремин стал последователем Джейсел, одной из самых прямодушных среди джедаев-диссидентов, считавшей, что Республика утратила моральное право на власть. Эремин всегда противился власти — даже власти Макс, когда она учила его — но он был неимоверно принципиальным. Рассудком Макс могла понять мотивы, побудившие его порвать с джедаями, но ее сердце чуть не разорвалось, когда падаван, которого она с тринадцати лет готовила к стезе рыцаря, по собственной воле покинул Орден. Будто читая ее мысли, Йода спросил: — Заполнил пустое место в твоем сердце этот новый падаван? Макс покраснела и отвернулась. — Нет позора в этом. По-твоему, отношения между учителем и падаваном только им полезны? — Йода склонил голову набок и посмотрел на нее древними, всезнающими глазами. — О да, в это мы позволяем им верить! Но в тот день, когда даже старый Йода не узнает ничего нового от своих учеников — поистине, учителем он быть тогда перестанет. Он легонько сжал руку Макс Лим, обхватив ее шесть пальцев своими тремя. — Нет большего дара, чем великодушное сердце. Из глаз женщины-грана потекли слезы, и она не пыталась их скрыть. — Я знаю, джедаям не следует привязываться. Но… Йода снова сжал ее руку и вернулся к разглядыванию меча. На мгновение его палец остановился на кусочке металла, имевшем удивительно чистый и новый вид, как будто он избежал плазмы или был приварен позднее. Йода нахмурился. — Этот падаван твой — готов к большой галактике он? — Уи? Нет! И в тоже время да, — сказала Макс. — Он очень юн. Они все такие юные. Но если кто-то из них и готов, то это он. Сила в нем велика. Не столь велика, как в юном Скайуокере, но всего одним уровнем ниже; и, между нами говоря, он справляется куда лучше, чем Энакин. Такое спокойствие. Такое хладнокровие и самообладание — я бы сказала, немыслимое в таком юном возрасте. — Верно. Что-то в голосе Йодызаставило ее насторожиться. — Вы думаете, этого не может быть? — Я думаю, очень хочет он, чтобы довольна ты была, — осторожно произнес старый учитель. Прежде чем Макс успела спросить, что он имеет в виду, раздался удар гонга. — Ах, мой урок! — сказала Макс, хлопнув ладонью по рогатому лбу. — Я должна читать гиперпространственную навигацию в башне номер три. Йода выпучил глаза и махнул рукой, словно прогоняя ее: — Значит, запустить свой гипердрайв должна ты! Хихикая, он смотрел, как она убегает, как полы одеяния развеваются вокруг ее мохнатых лодыжек. Наконец стук сапог затих вдалеке. Убедившись, что он один, Йода нажал на кнопку питания устройства, бывшего когда-то световым мечом Чжан Ли-Ли. Как он и подозревал, оружие было переделано; вместо голубого клинка Чжан появилась голограмма: десятисантиметровый граф Дуку, как будто стоявший на эмиттере меча. Он выглядел старым… намного более старым, чем на Геонозисе. Изможденным. Дуку сидел за элегантным столом. За его спиной виднелось окно, забрызганное каплями дождя, за окном — унылое серое небо. На столе перед графом стояла присланная Йодой свеча. — Нам надо поговорить, — сказал Дуку. Он не смотрел в голокамеру — как будто даже спустя несколько недель, даже несмотря на разделявшую их черную бездну космоса он не осмеливался посмотреть в глаза бывшему наставнику. — Вокруг меня клубятся тучи. Вокруг всех нас. Еще много лет назад я почувствовал, как они собираются над Республикой. Я скрылся от них, надеясь, что Орден последует за мной. Вы не пошли. Трусость, решил я тогда. Или коррупция. Но сейчас… — Он устало провел рукой по лицу. — Сейчас я не знаю. Возможно, вы были правы. Возможно, Храм — единственный светильник, рассеивавший тьму, и это я ошибся, уйдя из него в ночь. А может, тьма все время была внутри меня. Впервые он поднял взгляд. Его глаза смотрели ровно, только слабая тень тоски угадывалась в них, словно звуки рыданий из-за закрытой двери. — Это как болезнь, — прошептал граф. — Как лихорадка. Война повсюду. Жестокость. Убийства, некоторые из них совершил я сам. Кровь течет, как вода. Я все время чувствую это — крики умирающих раздаются в Силе, отзываясь во мне эхом. Я похож на вену, которая вот-вот лопнет. Он взял себя в руки; пожал плечами; продолжил: — Я дошел до предела. Я уже не знаю, что правильно, а что нет. Я устал, учитель. Я так устал. И, как всякий старый человек, чья смерть близка, я хочу вернуться домой. Маленький голографический Дуку взял присланную Йодой свечу, повертел ее в сморщенных пальцах. — Я хочу с вами встретиться. Но никто за пределами Храма не должен об этом узнать. За мной все время следят, а вокруг вас, учитель, намного больше предателей, чем вы думаете. Придите ко мне; Джей покажет путь. Мы поговорим. Обещаю, что больше ничего не случится. Разумеется, я верю в вашу честность, учитель, но даже вас используют намного сильнее, чем вы догадываетесь. Если мои союзники проведают, что вы летите ко мне, они не остановятся ни перед чем, чтобы убить вас. Если они догадаются, зачем вы летите, они не остановятся ни перед чем, чтобы убить меня. Его взгляд снова сделался деловым и пронизывающим. — Я буду разочарован, если вы используете мое предложение как повод извлечь тактическое преимущество. Если я увижу малейший признак того, что в направлении Хайдианского пути перебрасываются новые войска, я покину свое нынешнее пристанище и буду продолжать войну до тех пор, пока боевые крейсеры дроидов не выжгут Корускант дождем плазменного огня. Не берите с собой никого, кроме джедаев. — Он улыбнулся кривой печальной усмешкой. — Некоторые секреты нужно держать в семье… Дуку, граф Серенно, [11] предводитель могучей армии, один из богатейших жителей галактики, легендарный фехтовальщик, бывший ученик, гнусный предатель, блудный сын, замерцал перед древними глазами Йоды и погас. Йода снова нажал на кнопку питания и прослушал запись еще три раза. Погрузившись в размышления, он взобрался на свой любимый камень. Наверху, в его апартаментах, накапливались сообщения со всей Республики: донесения от командующих войсками; вопросы от далеких джедаев насчет их разнообразных заданий и приказов; возможно, вызов в Сенат или просьба прибыть на совещание к канцлеру. Слишком хорошо знал он силу всех этих встревоженных глаз. Сегодня им всем придется подождать. Сегодня больше всех мудрость Йоды нужна самому Йоде. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь очистить разум при помощи медитации, пробуждая образы вокруг себя. Ладонь Дуку на свече, эмоции гудят, как ток, заставляя его пальцы дрожать. Джей Марук дает краткий отчет в Зале Совета, на его впалой щеке обугленный рубец от удара световым мечом. Еще дальше, он и Дуку в пещере на Геонозисе. Шипение и мелькание гудящих мечей в темноте, прекрасное, как танец стрекоз, и Дуку — двадцатилетний парнишка, а не этот старик, бормочущий на эмиттере меча бедной Чжан. Йода медленно опустил уши, все глубже погружаясь в Силу. Под прикосновениями его разума время таяло, как лед, прошлое и настоящее сливались воедино. Этот гордый мальчишка шестьдесят лет назад пробормотал в саду: «Каждый джедай — это ребенок родителей, которые решили, что могут обойтись без него». Маленькая Чжан Ли-Ли, восьми лет от роду, обрызгивающая орхидеи в Зале Тысячи Фонтанов. Яркий солнечный день, свет льется потоком сквозь транспаристальные панели, Ли-Ли выпускает облака тумана из своего распылителя и заливается смехом каждый раз, когда маленькое облачко разбивает солнечный луч на эфемерные полоски красного, зеленого и фиолетового цветов. «Учитель, учитель, я делаю радуги!» Эти цвета еще не означают ни военные сигналы, ни навигационные огни космических кораблей, ни клинки световых мечей. Просто маленькая девочка делает радуги. Дуку, только что привезенный с Серенно, угрюмый и уже достаточно взрослый, чтобы знать, что мать отказалась от него. Достаточно взрослый, чтобы понять: в мире существует предательство. Вокруг Йоды бурлила и журчала вода, словно время прошлое и время настоящее, быстротечное и ускользающее; и вдруг рядом с ним появился Куай-Гон. Было бы неверно сказать, что мертвый джедай пришел к Йоде; правильнее сказать, что Куай-Гон всегда был здесь, в неподвижной точке, вокруг которой вращается время. Куай-Гон словно ждал, когда Йода отыщет непроторенный путь и войдет в неоткрытую никем дверь в сад, что в самом сердце всего. Йода открыл глаза. Присутствие Куай-Гона в Силе было таким же, как всегда — решительным и энергичным, похожим на моток прочного каната, завязанного крепким морским узлом. «Стал волной он, — подумал Йода. — Волной без берега». Он постучал по рукояти меча Чжан Ли-Ли. — Видел ты? «Да». — Хитер ход его. Если поеду я к нему, подальше от Хайдианского пути держать корабли Республики я должен. Отвергнуть предложение о мире должен я, или дать ему еще несколько месяцев отсидеться в его логове. «Он фехтовальщик, — согласился Куай-Гон. — Использование ошибок, выбор позиции, преимущество — для него все это так же естественно, как дыхание». — Мой бывший ученик — твой бывший учитель, Куай-Гон. Правду говорит он? «Он думает, что лжет». Уши Йоды встали торчком. — Хм-м? «Он думает, что лжет». Круглое лицо Йоды медленно осветилось улыбкой. — Да-ссссс! — прошептал он. Мгновение спустя Йода почувствовал вибрацию в Силе, волной нахлынувшую снизу, из спален учеников, словно слабый отзвук далекого грома. Куай-Гон задрожал и исчез, как будто Сила была прудом, а он — отражением на его поверхности, которое разбило возмущение, сотрясшее Храм.
* * *
Настоящие сны — они бывали нечасто. Откровенно говоря, Уи их боялся. Они нисколько не напоминали привычные кошмары. Кошмаров он тоже насмотрелся достаточно — за последний год почти каждую ночь. Путанные, непонятные происшествия, и всегда у него что-то не получалось; всякий раз он должен был что-то сделать: то побывать на каком-то уроке, то доставить какую-то посылку. Часто за ним гнались. Иногда он был голым. Большинство снов заканчивались тем, что он висел на страшной высоте, отчаянно цепляясь пальцами, а потом падал, падал — со шпиля Храма, с моста, со звездолета, с лестницы, с дерева в саду. Он всегда падал, и внизу его ждала бормочущая толпа разочарованных, тех, кого он подвел. Настоящие сны были другими. В них он путешествовал во времени. Он засыпал на своей койке в храмовой спальне, а потом резко просыпался в будущем, как будто провалившись сквозь щель в свое собственное повзрослевшее тело. Однажды, когда ему было восемь лет, он заснул и проснулся в будущем, где ему было одиннадцать и он собирал свой первый световой меч. Он работал над ним больше часа, а потом в мастерскую вошел другой мальчик и сказал: «Рад Тарн [12] погиб!». Уи хотел спросить: «Кто такой Рад Тарн?», но вместо этого произнес что-то совсем другое. Только тогда до него дошло, что он не тот Уи, который собирает меч — тот просто ошивался в его голове, как привидение. Не было ничего — ничего — хуже этого ужасного ощущения, будто ты заживо похоронен в своем собственном теле. Иногда паника бывала такой сильной, что он просыпался, но обычно проходили часы, прежде чем он садился в кровати, плача и облегченно вздыхая — разбуженный звуком будильника или прикосновением руки друга. На этот раз, провалившись в настоящий сон, он очутился в странной, богато обставленной комнате. Он стоял на толстом, мягком ковре, на котором был выткан лесной мотив — колючие деревья, колючие лианы и ядовито-зеленый мох; в тени деревьев поблескивали недобрые птичьи глаза. Ковер был забрызган кровью. Из обжигающей боли в левой руке и тупой рези в боку он сделал вывод, что часть этой крови — его. В углу комнаты монотонно тикали древние часы, что висели на металлическом шкафу, напоминавшем переплетение шипов и колючих лиан. Их удары казались замедленными и неритмичными, словно пульсация умирающего сердца. Кроме Уи, в комнате было еще как минимум двое человек. Одной из них была лысая женщина, на черепе которой были намалеваны полосы. У нее были губы цвета свежепролитой крови. В ней ощущалась темная сторона, словно дым, словно пожар в сырой ночи. Она вселяла страх. Второй была джедай-ученица, рыжеволосая девчонка по имени Лазутчик. В реальной жизни она была на год старше Уи; шумная и резкая, она никогда не обращала на него особого внимания. Во сне с ее лица капала кровь, вытекавшая из пореза на лбу. Она смотрела прямо на него. — Поцелуй ее, — прошептала лысая женщина. Тихий голос. Красные капли сочились из порезов на лице девочки, стекая по ее рту. Кровь красной струйкой ползла по шее и впитывалась в отвороты рубашки как раз над верхушками ее маленьких грудей. — Поцелуй ее, Уи. Спящий Уи отшатнулся. Уи из сна хотелось ее поцеловать. Он был рассержен, слаб и стыдился сам себя, но ему хотелось этого. Кровь капала. Часы тикали. Лысая женщина улыбнулась ему. — Добро пожаловать домой, — сказала она.* * *
— Уи! — Хм-м? — Проснись! Уи, проснись. Это я, мастер Лим. — Доброе лицо учителя нависало над ним в темноте спальни, все три глаза с тревогой смотрели на него. — Мы почувствовали возмущение в Силе. Уи моргнул, тяжело дыша и стараясь уцепиться за реальность, которая все еще ускользала, как кусок мокрого мыла. Остальные мальчишки, жившие в спальне, толпились вокруг его кровати. — У тебя опять был один из тех снов? Уи подумал о той девочке, Лазутчике — другой ученице! — и о струйке крови на ее шее. О своем преступном желании. Мастер Лим накрыла его ладонь своими шестью пальцами. — Уи? — Ничего, — прохрипел он. — Просто дурной сон, вот и все. Мальчишки начали расходиться, разочарованные и недоверчивые. Они были еще в таком возрасте, когда хочется верить в чудеса. Им казалось, что иметь видения — это круто. Они не понимали, как это ужасно — видеть, как надвигается твое будущее, словно столб на дороге, который внезапно возник из тумана, и ты с ним никак не разминешься. Кто была эта лысая женщина? От нее так и несло темной стороной, однако же он с ней не сражался. Возможно, по какой-то прихоти судьбы они станут союзниками? И эта девчонка, Лазутчик — почему алая кровь капала на ее алые губы, и почему она — в том времени — так пристально смотрела на него? Возможно, Лазутчик станет союзницей злой лысой женщины. Возможно, она поддастся своим желаниям, своей злости, своей алчности. Может быть, она попытается поймать его в ловушку; обольстить его; переманить на темную сторону. — Уи? — сказала мастер Лим. Он успокаивающе сжал ее руку. — Просто дурной сон, — ответил Уи, стараясь говорить естественным голосом. Он продолжал настаивать на этом со всей вежливостью и благодарностью, пока она, наконец, не ушла.* * *
Эти настоящие сны имели еще одну интересную особенность: они преследовали Уи всю его жизнь, но это был первый раз, когда они перенесли его из Храма джедаев в другое место. И ни разу в череде видений он не оказывался в теле намного старше себя. Его смерть надвигалась. Она была близко.Глава 3
В преддверии турнира белые стены в тренировочном зале Храма были тщательно вымыты, пол надраен и застелен новыми матами. Нервные ученики в ослепительно белых одеяниях готовились к предстоящему испытанию — каждый соответственно своему темпераменту. Ученица Таллисибет Энвандунг-Эстерхази (по прозвищу Лазутчик) мысленно делила их примерно на четыре категории: Болтающие, которые стояли кучками и тихо переговаривались, чтобы как-то стряхнуть растущее напряжение; Разогревающиеся, которые растягивали мускулы, связки и пульсирующие волокна, разминали суставы, у кого их сколько было, а также бегали, прыгали или делали обороты на месте в зависимости от физиологических потребностей своей расы; Медитирующие, чей подход к погружению в мудрость Силы, по мнению Таллисибет, состоял в основном в том, чтобы закрыть глаза и придать лицу невозмутимо-чопорное выражение; и Бродящие. Лазутчик относилась к Бродящим. Возможно, ей стоило бы немного помедитировать. По опыту она знала, что главная ее проблема — чрезмерное напряжение и волнение. На прошлом турнире — как раз перед опустошением Хоногра и кризисом вокруг флота Рендили — она вылетела уже в первом раунде, проиграв двенадцатилетнему мальчику, которого почти всегда побеждала в спаррингах. Поражение было тем более унизительным, что мальчик перед тем сломал ногу и вышел на поединок в лубке. Вспыхнув от обидного воспоминания, она прошла мимо группы Болтающих. «Эй, Лазутчик!» — выкрикнул один из них, но Таллисибет его проигнорировала. Сегодня не время для болтовни. Сегодня — только дело. Даже колючей свинье с Севаркоса понятно, что сегодня ей категорически запрещено проигрывать. Дело в том, что Сила в Таллисибет Энвандунг-Эстерхази проявлялась слабо. О да, Сила имелась, конечно. Достаточно большая, чтобы произвести впечатление на рекрутеров из Храма, когда она была еще младенцем; правда, из слов одного учителя она потом узнала, что ее семья жила в грязи и нищете и что ее родители умоляли джедаев забрать их дочь и избавить ее от жестокой бедности. Ее мучила мысль о том, что мать и отец, братья и сестры — если они есть — влачат жалкое существование в трущобах Ворзида 5, и только она избежала этой участи. Только ей одной выпал уникальный, невероятный шанс выбраться из грязи. Испортить этот шанс было бы невыносимо обидно. Но отчего-то, в то время как ее тело росло, никакого прогресса в Силе у нее не намечалось. У Лазутчика был дар предвидения. Например, во время спаррингов, открывшись Силе, она иногда могла предсказывать ходы противников, прежде чем те успевали их сделать. Собственно, своим прозвищем она была обязана умению оценивать ситуацию и просчитывать ее чуточку быстрее остальных, как и подобает находчивому разведчику. Но даже это умение ускользало от нее, когда она волновалась или расстраивалась, а что касается остальных традиционных джедайских приемов… Изредка ей удавалось силой мысли поднять со стола стакан и перенести его в свою ладонь… но намного чаще стакан выскальзывал на полпути и разбивался. Или взрывался, если она сжимала его слишком сильно. Или ракетой взмывал к потолку и падал обратно дождем осколков и брызг голубого молока. Не надо быть мрлсси, чтобы слышать, о чем вполголоса переговаривались мастера-джедаи, когда она проходила мимо. Не надо быть шибко умным — а Лазутчик была умна — чтобы замечать, как другие ученики пялятся на нее, или смеются, или, хуже всего, покрывают ее ошибки. Когда ей исполнилось тринадцать, Лазутчик оставила всякую надежду стать джедаем. И когда учитель Йода вызвал ее для приватной беседы в Зал Тысячи Фонтанов, она еле доползла туда на пермакритовых ногах, чувствуя тяжесть в желудке и ожидая услышать, в какое подразделение Сельскохозяйственного Корпуса ее назначили. «Достойная работа, — всегда говорили люди. — Почетная работа». Это лицемерие выводило ее из себя. Как будто мало того, что она не смогла выполнить единственное свое желание, так они еще притворяются, будто мотыга не отличается от светового меча, а грязь картофельного поля столь же романтична, как пыль десятков планет под ногами. Когда Лазутчик вошла в комнату, ее лицо было мокрым от слез, а поскольку она постоянно вытирала хлюпающий нос, на рукаве блузки красовалось большое мокрое пятно. Учитель Йода посмотрел на нее, озабоченно скривил круглое морщинистое лицо и спросил, почему она плачет. — Только джедаи должны гасить эмоции, — дерзко ответила Лазутчик в промежутках между всхлипами. — Фермеры могут плакать сколько влезет. Тогда он сказал ей, что Шанкар Ким хотела бы взять ее к себе в падаваны; и Таллисибет Энвандунг-Эстерхази, которую друзья прозвали Лазутчиком, ушла с классическим, как она потом решила, «после-Йодовским ощущением»: сверхъестественно глупой и до одури счастливой. Три месяца спустя Шанкар Ким погибла. Если бы вся предыдущая жизнь не была борьбой, подумала Лазутчик, это бы ее сломало. Только сила воли держала ее на плаву, да еще жестокая, совсем не джедайская злость — на Торговую Федерацию, на судьбу, на саму себя. «Я возьму тебя с собой на следующее задание, — с улыбкой сказала мастер Ким. — Нужно только сгладить кое-какие шероховатости. В следующий раз ты полетишь, я обещаю». Теперь это казалось злой шуткой: Шанкар Ким отдала свою жизнь на далекой планете, и следующего раза уже никогда не будет. Так Лазутчик стала сиротой — взрослеющая ученица, оставшаяся без учителя. Единственный способ стать джедаем — это чтобы тебя сделали падаваном, брали на задания, дали шанс доказать, что ты чего-то стоишь. А единственный способ этого добиться состоял в том, чтобы завоевать доверие другого джедая. Лазутчик показывала лучшие результы по каждому предмету, сама на себе до онемения запястий отрабатывала захваты и каждый вечер засиживалась допоздна, пока звездные карты не начинали танцевать перед глазами. Она училась усердно, как никогда прежде, постигая астрографию, рукопашный бой, гиперпространственную математику, коммуникационную технику и фехтование на световых мечах. Она была хрупкого сложения, и ее девичье тело мучительно медленно наращивало мускулы, но Таллисибет работала до изнеможения, так, что пот ручьями бежал по ее спине, потому что… так было нужно: она не могла полагаться на маленький козырь, который был у всех остальных — на Силу. Но все равно, каждый день ее ждала пытка в виде уроков обращения с Силой; Лазутчик занималась в группах с восьми- и девятилетними детьми, возвышаясь среди них, словно неуклюжая великанша; и каждый день, как ни старалась она не поддаваться отчаянию, ее походка становилась все более сутулой, как будто она уже трудилась на картофельном поле, уготованном ей судьбой. — Эй, Лазутчик! Расслабься! Окрик вернул ее к реальности. Зал единоборств. День турнира. Голос принадлежал Лине Миссе, добродушной чагрианской девочке примерно ее возраста. — Ты так напряжена, что я слышу, как ты скрипишь при ходьбе. Легко Лине говорить: она тоже в прошлом году потеряла учителя, но она была остроумной, ее все любили, а с Силой она обращалась ловко и искусно; мастера выстраивались в очередь за право взять ее в падаваны, когда закончится положенный срок траура. Лазутчик выдавила из себя улыбку. — Спасибо, я постараюсь, — сказала она. Лина доверительно наклонилась к ней, ее раздвоенный язычок мелькнул между голубыми губами, а мягкие нижние рога качнулись вперед. — Лазутчик, не волнуйся. Ты очень хорошо умеешь драться. Просто расслабься и используй… — Она запнулась. — Просто доверяй своему умению. Лазутчик вымученно улыбнулась: — Ты потому такая добрая, что боишься попасть в мои тиски. Лина ухмыльнулась в ответ: — А то. У меня до сих пор болит плечо после того блока, которым ты меня порадовала на прошлой неделе. Ты ведь не сделаешь больно своей подруге, правда? В турнире принимали участие тридцать два ученика. Допускались ученики возрастом от десяти лет; большинству участников было одиннадцать или двенадцать. Младшие дети были не вполне готовы к полноконтактному поединку с более старшими учениками, а те, кто стали падаванами, в основном были заняты выполнением своих обязанностей. Лина изначально не должна была участвовать, но нужен был кто-то для четного числа. Ученикам предложили на выбор либо круговой турнир, либо формат «внезапной смерти», когда первое же поражение означало выбывание. Лазутчик была убежденной сторонницей системы «на вылет». В реальном мире, говорила она, враг не предоставит вам возможности победить его в трех поединках из пяти. Кроме того, приватно она считала, что такой формат выгоден ей самой с точки зрения ее сильных сторон. Как ни была она хороша в физическом аспекте единоборств, с Силой она обращалась хуже всех. Чтобы добиться успеха, ей нужно было перехитрить своих противников. Но хитрость, как правило, дает результат только один раз; чем меньше боев, тем больше у нее шансов на победу. Мастер Железная Рука пригладила свое одеяние и направилась в центр зала, пробираясь мимо Болтающих и Разогревающихся, рассредоточенных по всему помещению. «Мы словно долгоносики в коробке с мукой», подумала Лазутчик. Там, где проходила мастер Чен, разговоры стихали. Выйдя в центр, она объявила, что два первых раунда турнира состоятся здесь, но когда дойдет до Финала Восьми, оставшиеся поединки будут проходить в менее искусственной среде. Ученики посмотрели друг на друга, удивленно приподняв брови. — Вы хотели правдоподобия, — сухо сказала Железная Рука. — Мы решили вам его обеспечить. Сейчас я буду объявлять пары первого раунда. — Она сверилась с планшетом. — Атреш Пикил и Гумбрак Хойз. Атреш, маленькая чернокожая девочка двенадцати лет, вышла вперед одновременно с Гумбраком — тринадцатилетним мон-каламари, чья розовая кожа от волнения покрылась пятнами. Мон-каламари был сильнее, но за год он сильно вырос и при этом неуверенно держался на своих перепончатых ногах. Если Атреш использует свою быстроту и будет танцевать вне его досягаемости, пока он не споткнется, у нее все будет в порядке. Правда, Атреш не была особо расчетливым бойцом. Как и многие из более одаренных учеников, она предпочитала полагаться на свои сильные стороны, а не заниматься скрупулезными предварительными наблюдениями, которым Лазутчик была обязана своим шпионским прозвищем. Остальные дети смеялись над ее повадками, но, в конце концов, они могли себе это позволить. Лазутчику ничего не оставалось, кроме как выполнять домашнюю работу. За последние шесть недель она провела много часов, наблюдая за спаррингами — иногда в открытую, а иногда и тайно. У нее был план, как сладить с каждым из соперников. Хотя и не испытывая особой уверенности в себе, она была, наконец, готова. — Флерп, Зрим, — продолжала выкликать мастер Чен. — Пейдж, Гилп. Хоророриб, Буфер. Лазутчику стало интересно, как были выбраны пары — при помощи компьютерного имитатора, запрограммированого на поиск наиболее равных соперников, или же по каким-то критериям, известным только учителям, с целью проверить слабые места каждого ученика. — Чиззик, Энвандунг-Эстерхази. Лазутчик упала духом. Пакс Чиззик был одиннадцатилетним мальчиком с невероятным обаянием и силой характера. Как боец он был могуч в Силе, сообразителен, немного неуклюж и не слишком искусен в технике перемещений. Зато у него были исключительно ловкие запястья. Он обладал очень быстрой реакцией; большинство детей его возраста, наделенных этим даром, в основном зарабатывали очки в контратаках, но Пакс был также изобретателен в нападении — быстрые руки и изобретательный ум позволяли ему проводить сложные и довольно красивые серии финтов и ударов. Харизматичный и великодушный, он был прирожденным лидером, призванным играть роль героического принца из какой-то романтической поэмы прошлого века. Все любили Пакса. Лазутчик любила его достаточно, чтобы выкроить время в своей беспрерывной учебе и помочь ему освоить «Двенадцать вспомогательных узлов», когда у него были затруднения с уроками скалолазания и вязания узлов, которые вел мастер Бёр. У нее было несколько идей, как победить его на турнире, но некоторые из них ей бы не хотелось применять против ребенка, и она очень надеялась, что ей не придется с ним драться. «Поэтому нас и поставили в пару», кисло подумала Лазутчик, с подозрением посмотрев на Железную Руку. Мастер Чен окинула ее ласковым взглядом и вернулась к списку. Поединки велись в открытую, разрешались любые захваты и подсечки. Бой продолжался до тех пор, пока один из соперников не сдавался, трижды ударив рукой по полу, или пока кто-то не получал три ожога тренировочным мечом, выставленным на минимальную мощность. Даже ослабленный, клинок тренировочного оружия оставлял нешуточные ожоги. Его прикосновение было страшно болезненным, похожим на обжигающий поцелуй, от которого мышцы сводило судорогой, а нервы жгло огнем. После удара оставался красный рубец, который не заживал несколько дней. Лазутчик хорошо об этом знала, поскольку на протяжении последних трех недель каждый день удалялась в укромный уголок на заброшенном огороде, переключала свой меч на минимальную мощность и прикасалась им к плечу, боку или ноге. Боль, как любила повторять мастер Чен, очень сильно отвлекает, и Лазутчик, зная, что ее обязательно заденут, не собиралась от боли терять концентрацию. Она не могла позволить себе проиграть. Начались первые поединки. Лазутчик пыталась наблюдать за ними, чтобы обнаружить какие-нибудь слабые места на случай, если в следующем раунде ей придется встретиться с победителем. Но тревожные спазмы в желудке мешали ей сосредоточиться, и, посмотрев несколько боев, она присоединилась к Медитирующим и стала думать только о своем дыхании, о тишине, о глубоком спокойствии крови, которая омывает ее тело, словно невидимый прилив. Она чувствовала и Силу, которая насыщала комнату наподобие мощного электрического заряда. Дважды от одного бойца к другому словно бы пробегала искра, после чего и победитель, и побежденный мигали, будто пораженные молнией. Лазутчик даже не пыталась открыться Силе. Сила не была союзником, на которого она могла бы положиться, тем более в этот момент, от которого зависело все. Во рту было сухо, на языке ощущался горький металлический привкус. «Соберись, — твердила она себе. — Давай, Лазутчик. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох». Неожиданно настал ее черед. Ладони намокли от пота, а ноги словно превратились в студень. Лазутчик прошла в центр зала, световой меч болтался в петле на поясе, ударяясь о рубец на ее бедре. Лазутчик по ритуалу поклонилась мастеру Чен и предъявила ей меч для осмотра. Та проверила уровень энергии и вернула оружие. Пакс тоже отвесил глубокий поклон и с театральным апломбом подал свое оружие. Пока Железная Рука его осматривала, он весело взглянул на Лазутчика и легонько подмигнул ей. Было невозможно не улыбнуться в ответ. «Я рад, что это ты», — беззвучно проговорил Пакс. Они повесили мечи на место, разошлись, повернулись друг к другу и поклонились. — Да пребудет с тобой Сила, — сказал Пакс; Лазутчик знала, что он говорит искренне. Все разговоры стихли, едва Железная Рука подняла маленький красный платок. Теперь, когда ужасное ожидание закончилось, Лазутчик успокоилась. Она чувствовала, как сфера ее внимания расширяется, охватывая всю комнату. Ее дыхание выровнялось, и она ощущала всех, кто находился в зале, даже тех, кто стоял у нее за спиной. Сзади открылась дверь, и Лазутчик почувствовала присутствие учителя Йоды — яркое, словно лампа. Клочок красной ткани выскользнул из пальцев мастера Чен. Он падал, колыхаясь в воздухе, все медленнее и медленнее по мере того, как время для Пакса и Лазутчика растягивалось, и наконец легко, как снежинка, он краешком коснулся пола. Два меча вспыхнули одновременно; столкнулись; разлетелись; опять столкнулись; замерли неподвижно, гудя и шипя. Пакс рассмеялся, и Лазутчик почувствовала, что тоже улыбается. Ей стало немного неловко за свои хитрости. Было трудно не желать Паксу удачи. «Можно позволить ему победить». Лазутчик моргнула, прокручивая в уме эту новую идею. Она может сдать поединок. Если она сделает это достаточно явно, и все поймут, что она «позволила» ему победить, это будет подразумевать, что она могла бы одолеть его, если бы захотела. Это совсем не то, что настоящее поражение. «Можно позволить ему победить». Облегчение нахлынуло волной. Пакс пройдет в следующий раунд, он будет очень горд собой, а Лазутчик впервые за шесть недель перестанет волноваться из-за турнира и будет вместе с ним праздновать его победу. Пакс проделал в воздухе короткий салют гудящим зеленым клинком. — Готова, Лазутчик? — спросил он и чуть-чуть опустил кончик лезвия, как будто приглашая. «Надо позволить ему победить». Гудящую тишину прервал короткий фыркающий звук, донесшийся из угла комнаты — недовольное сопение мастера Йоды. Лазутчик снова моргнула, стряхивая наваждение. — Черные звезды, — прошептала она. — Ты чуть не поймал меня. Пакс использовал на ней Силу. Лазутчик мотнула головой, словно сбрасывая паутину. Пакс не был искусным гипнотизером — скорее всего, он сам не осознавал, что делал. Но в одном ему не откажешь: он хотел, чтобы его любили. Он всегда был таким. Лазутчик засмеялась и сделала загадочный пасс рукой: — Это не та победа, которую ты ищешь. Пакс недоуменно посмотрел на соперницу. — Да, я готова, — сказала Лазутчик. И она атаковала. Она быстро зашла ему в бок, проверяя его ноги. Затем она поймала меч Пакса, давя на его клинок своим и используя свои рост и вес, чтобы отбросить его. Пакс неловко отшагнул назад, и Лазутчик бросилась вперед, рассчитывая воспользоваться моментом. Но Пакс расслабил тело и кувырнулся назад, высвободив клинок и вслепую ударив в направлении ее шеи. Лазутчик едва успела неуклюже закрыться. Из-за этого ее собственное равновесие нарушилось, и ее дернуло вперед, прямо на кувыркающегося Пакса. Она сделала кувырок, перелетев над противником, перекатилась через плечо и вскочила на ноги, описав мечом дугу и перехватив его оружие над головой. Мечи столкнулись, выбросив фонтан искр. «Ой-ой-ой. Это было слишком близко». Пакс снова стал в позицию, широко ухмыляясь. Этот поединок явно казался ему самой веселой забавой за всю его жизнь. Для него это была, конечно, всего лишь игра. Никто не собирался отсылать Пакса Чиззика в Сельскохозяйственный Корпус. Нет, через двадцать лет все они, затаив дыхание, будут читать отчеты о его бесстрашных подвигах в ранге рыцаря-джедая. Отчеты, обязательно написанные какой-нибудь влюбленной по уши журналисткой. Лазутчику захотелось сплюнуть. Пакс пошел в атаку. Обычно они были равны, но сегодня Пакс явно чувствовал Силу. Его атака была продолжительной и плавной, она представляла собой серию финтов и ударов, которые чередовались с головокружительной скоростью, перетекая друг в друга, так что настоящие удары терялись среди обманных. Лазутчик парировала первые три с возрастающим усилием, отступила, запуталась в вихрях гудящего света и в конце концов обратилась в бегство, используя свою скорость, чтобы спастись из гудящего зеленого лабиринта, в который чуть не поймал ее Пакс. Снова пауза. Они стояли, разделенные пятью шагами. Лазутчик тяжело дышала. Бросив взгляд вниз, она увидела на своей блузе обугленную отметину, оставленную мечом Пакса. От запаха обожженной ткани у нее запершило в горле. Пакс с расширенными глазами разглядывал свой меч. — Ты узнала его, Лазутчик? — Что? — Полузажим млрсси. Захват, которому ты меня научила. Я прощупывал тебя Силой — ну, ты знаешь, так, как нас учат — и вдруг увидел, что сейчас сделаю этот полузажим, только мы с тобой были словно призраки из света. Послышалось бормотание и редкие аплодисменты. «Вот тебе и победа в честном бою, — мрачно подумала Лазутчик. — Пора переходить к плану Б». Пакс изумленно посмотрел на нее. — Я никогда ничего подобного не делал, — восхищенно сказал он. И, преисполнившись уверенности в себе, Пакс шагнул вперед; ему не терпелось снова раствориться в спокойной ярости Силы. Лазутчик уронила меч на пол. Пакс от удивления остановился. Лазутчик подняла руки вверх и поклонилась. Начиная понимать, что произошло, Пакс повесил меч на пояс и почтительно поклонился в ответ. Теперь, когда огонь борьбы из него улетучился, Лазутчик чувствовала, что он беспокоится, как бы она не потеряла лицо. — Ты хорошо сражалась, — произнес Пакс. И затем, подойдя еще на шаг, прошептал: — Но тебя из-за этого не отправят в Корпус, правда? Лазутчик постаралась успокаивающе улыбнуться и протянула руку. — Обо мне не беспокойся, — утешила она соперника, когда их руки соприкоснулись. — Я буду… Как только ладонь Пакса оказалась в ее руке, Лазутчик, не закончив фразу, сделала рывок. Пакс удивленно моргнул и быстро упал на колени, когда Лазутчик начала давить. — Ой, — выдохнул он. — Ты меня подловила. — И трижды ударил по полу второй рукой. Лазутчик тут же отпустила его. — Извини! — сказала она. Ханна Динг, ученица-арканианка и ровесница Лазутчика, оттолкнула ее плечом и подошла к Паксу. — Подлый трюк, — протянула она. Даже в лучшие времена Ханна была в избытке наделена арканианской надменностью, теперь же по одному взгляду ее молочно-белых глаз было понятно: хоть она и не предрекала Лазутчику грандиозных успехов, но все же ожидала большего. Мастер Железная Рука приблизилась к Паксу. — Ты в порядке, Чиззик? — Моя гордость немного уязвлена, — с сожалением произнес тот, разминая правую руку. — Но в остальном все нормально. — Разумеется, вы дисквалифицируете Энвандунг-Эстерхази, — сказала Ханна. — При всем уважении, — сквозь зубы проговорила Лазутчик, заставив себя смотреть в глаза мастеру Чен, — условия поединка были изложены достаточно четко. — Бой продолжается, пока один из участников не сдается или не получает три удара, — добавил Пакс. — Это не вина Лазутчика, что я сглупил и забыл о правилах. Она перехитрила меня честно и справедливо. — Я не вижу причин отменять исход поединка, — заявила мастер Чен и направилась обратно в центр зала. Ханна Динг посмотрела ей вслед. — Молодчина, Лазутчик. Ты доказала, что можешь уделывать маленьких детей, когда тебе позволяют жульничать. — Она устремила на нее взгляд своих молочно-белых глаз. — Можешь собой гордиться.* * *
Лазутчик нисколько не удивилась, узнав, что ее соперницей во втором раунде будет Ханна. Это было очень в стиле джедаев — поставить их в пару и наблюдать, кто лучше сохранит самообладание. Когда Ханна услышала после своего имени имя Лазутчика, на ее бледном высокомерном лице появилось выражение плохо скрываемой радости. — Жду с нетерпением, — сказала она. «Не сомневаюсь», уныло подумала Лазутчик. Она понимала, что Ханна — боец много лучше нее. В физическом плане Лазутчик давала себе маленькое преимущество в силе и скорости (благодаря своим дополнительным тренировкам). Уровень техники у них был сопоставим — Ханна лучше управлялась с мечом, зато Лазутчик была на голову сильнее в рукопашном бою, которому обучала мастер Железная Рука. Но если включить в уравнение Силу, ни о каком равном поединке не могло быть и речи. Ханне было четырнадцать, и она владела Силой на совершенно другом уровне, чем Пакс Чиззик; ее техника была отточенной, уверенной и искусной. Лазутчик смотрела, как она разминается, совершая прыжки на немыслимые расстояния и опускаясь плавно, как снежинка. — Удачи, — прошептала Лина, наблюдая за Ханной. Лазутчик хмыкнула: — По крайней мере я буду биться с соперником, которому мне по-настоящему хочется дать по мозгам. Настало время поединка. Они поклонились мастеру Чен, предъявили мечи, получили их обратно и поклонились друг другу. Мастер Чен сказала: — Кое-кто из учеников весьма громко высказывался за то, чтобы турнир был «более приближенным к жизни». Ей привиделось, или мастер Чен действительно смотрит прямо на нее? — В реальной жизни нам редко выпадают оптимальные условия для боя. Например, можно подвергнуться нападению при нулевой гравитации. Или вас могут застать врасплох, или вас атакует дроид либо другое существо, из-за физиологии которого применять некоторые техники трудно или вообще невозможно. Конечно, привозить в Храм горакса [13] было бы непрактично, но кое-что мы можем сделать. Например, в реальной жизни… Лазутчик могла поклясться, что взгляд Железной Руки снова задержался на ней. — …часто бывает темно. И свет погас. «О, великолепно, — подумала Лазутчик. — Мне совсем не нужно доверять глазам. Я могу положиться на Силу».* * *
Было темно, хоть глаз выколи. Лазутчик ничего не видела, только слышала в темноте дыхание зрителей и шум крови в собственных ушах. И мягкое шелестение ткани с той стороны, где стояла мастер Чен. Похоже, она поднимала свой красный платок, и Лазутчик понятия не имела, когда она его отпустит. «Вот зараза». Лазутчик попыталась использовать Силу, охватить сферой своих ощущений весь зал, погруженный во мрак. Она почувствовала учеников, мастера Йоду в углу, мастера Чен. Но маленького клочка красной ткани нигде не было. К тому же она лишь смутно представляла, где сейчас Ханна и что делает. Создавалось впечатление, будто арканианка мутит Силу, как куаррен, впрыскивающий в воду чернила. Ладно, ничего не попишешь. Она не может выхватить меч, пока платок не коснется земли, и она понятия не имеет, когда это произойдет. Остается только быть настороже, чтобы отпрыгнуть назад в то мгновение, когда Ханна попробует что-нибудь сделать. Лазутчик вглядывалась в темноту. Собственные глаза казались ей огромными, как блюдца, и она ловила каждый скрип и шорох. Волоски на ее руках встали дыбом, как будто кожа помогала ей слушать. И вдруг — вот он, подарок Силы: электрический импульс прозрения, что Ханна сейчас будет рубить. «Давай!» Сила подсказала Лазутчику момент атаки; благодаря своему каторжному труду она точно знала, какой будет эта атака. За последние шесть недель Лазутчик много раз наблюдала за спаррингами Ханны. Она знала, что Ханна начнет с высокого прыжка, чтобы уйти из поля зрения противника и упасть на него с высоты, как хищная птица. Меч арканианки вспыхнул зеленой молнией и обрушился на нее сверху; но клинок Лазутчика — стрела холодного голубого пламени — уже был поднят, чтобы перехватить его. Мечи столкнулись, выбросив сноп искр, но Лазутчик крепко уперлась в пол, и сила ее блока отбросила Ханну обратно в воздух. Арканианка совершила великолепное сальто и приземлилась в идеальной боевой стойке. Со всех сторон послышались аплодисменты. В белых глазах арканианки шипели и вспыхивали синие и зеленые отражения. — Давай, Эстерхази. Ты что, не собираешься пробовать на мне свои грязные трюки? Ты ведь не исчерпала их все на бедном маленьком Паксе? Лазутчик оскалилась: — Я только начала. Если у Ханны и было слабое место, то разве что чрезмерная любовь к световому мечу. Ее брезгливая натура не выносила потных объятий рукопашных поединков; она чувствовала себя намного счастливее, стоя на расстоянии двух шагов от противника и предоставляя клинку сражаться за себя. — Знаешь, Ханна, меня вот что всегда удивляло. Как тебе удается… Не закончив фразы, Лазутчик бросилась вперед, надеясь застать арканианку врасплох. Ханна мгновенно парировала, Лазутчик отскочила; Ханна торжествующе захватила ее лезвие и отбросила в сторону. Голубой клинок Лазутчика прошел мимо, а Ханна крутанулась, как матадор, пропуская ее, но так и было задумано, потому что Лазутчик хотела всего лишь отвлечь внимание соперницы, позволить ей насладиться своим превосходством в искусстве фехтования, и, когда Лазутчик сблизилась с Ханной, ее подсечка сшибла арканианку с ног. Обе тяжело повалились на маты. Лазутчик попыталась развить успех, но в тот момент, когда она поднялась на ноги, арканианка пошла в ответную атаку. У Ханны был гудящий, сверкающий, круговой стиль фехтования, быстрые режущие удары непрерывно меняли направление. Лазутчика спасала только ее рудиментарная восприимчивость к Силе, которая незаметно помогала ей игнорировать финты и отбивать настоящие удары. «Помни, ты сама оружие, — сказала себе Лазутчик. — Не зацикливайся на мече. Будь оружием». Удар, блок, удар, блок, удар — но на этот раз вместо ожидаемого верхнего блока Лазутчик поднырнула под мечом, пытаясь схватить Ханну за ноги. Арканианка взвилась в воздух, пропустив Лазутчика между ногами, перекувыркнулась и снова стала в позицию. Лазутчик споткнулась, превратила падение в перекат и вскочила на ноги. Обе тяжело дышали; мечи — синий и зеленый — гудели. Ханна опять сделала выпад, но на этот раз она использовала Силу, потянув на себя руку Лазутчика, так что та запоздала с блоком и была вынуждена выскочить за круг матов, чтобы уйти от удара. Восстановив равновесие, Лазутчик бросилась в толпу удивленных зрителей,которые разбегались с ее пути. — Эй! — закричала Ханна. — Туда нельзя! — Она развернулась и посмотрела на мастера Чен. — Туда нельзя. Кто-нибудь из посторонних может пострадать! Лазутчик скользнула за спину Лины Миссы. — Посторонние иногда страдают, — сказала она, пожав плечами. — Мастер Чен! Лазутчик не увидела, а скорее догадалась, что уголки рта Железной Руки тронула улыбка. — Это все по-настоящему, мастер Чен. — Лазутчик легонько похлопала Лину по плечу. — Это поле боя. — Возможно, — сухо ответила Железная Рука. — Но сегодня мы все-таки постараемся ограничить уровень травматизма, Лазутчик. Сражайтесь только в центральном круге. Она подняла руку, едва Ханна раскрыла рот. — Это не есть повод для дисквалификации Энвандунг-Эстерхази, — сказала мастер Чен. — Я ввела это правило только что, и она может вернуться в круг без наказания. Вас обеих это устроит. — Это не был вопрос. — Да, конечно, — тут же ответила Лазутчик, низко наклонив голову. — Конечно, — сквозь зубы прошипела Ханна. Она сделала шаг в сторону. Призвав всю свою выдержку, Лазутчик медленно вернулась в круг матов. — Начинайте. Ханна опустила кончик меча и прыгнула вперед, целясь Лазутчику в голову. Лазутчик забежала за спину мастера Чен. Клинок Ханны прошел на расстоянии кулака от лица учителя, замер и дернулся назад, как палец ребенка от раскаленной плиты. — Ну-ну, — сказала Лазутчик. — Ты чуть не задела ни в чем не повинного постороннего наблюдателя. Ханна зарычала, оскалив зубы, и бросилась следом за ней. Лазутчик выскочила на другую сторону. — Прекратите! — велела мастер Чен. — Я не виновата, — возразила Лазутчик. — Вы на поле боя. В горле Ханны что-то разъяренно клокотало. Железная Рука с трудом сдерживала улыбку. — Ты права, Лазутчик. — Она направилась к краю кольца, а Лазутчик и Ханна сопровождали ее, словно две луны на эксцентричных орбитах. — Но иногда поле боя меняется. — Я боялась, что вы это скажете, — вздохнула Лазутчик и отпрыгнула, уходя от рубящего удара, когда мастер Чен покинула маты. Ханна шагнула следом. — Будут еще интересные идеи? — Я над этим работаю. По крайней мере, она разозлила арканианку достаточно, чтобы та перестала использовать Силу с таким же изяществом, как в начале поединка. С другой стороны, у Лазутчика кончались трюки. Ханна это знала. Она снова пошла в атаку, на этот раз методично, шаг за шагом, оттесняя Лазутчика к краю. «Нет, больше так нельзя», подумала та. Замкнуться в обороне — это тупик. Лазутчик отступила, парировала рубящий удар и крутанула запястьем, захватив оружие соперницы; затем подалась вперед, будто намереваясь сделать выпад, как тогда, в бою с Паксом. Но на этот раз она выбросила вперед левую руку и воткнула два пальца в болевую точку под левым локтем Ханны. Прием был выполнен безупречно. Рука арканианки временно онемела, и ее пальцы разжались как раз в тот момент, когда Лазутчик со всей силы ударила ее по ладони. Меч Ханны взвился в воздух. С торжествующим рыком Лазутчик бросилась в атаку, нанося круговой удар… …и Ханна каким-то чудом подпрыгнула над ее клинком. Лазутчик дернулась вперед, туда, где полагалось быть Ханне, споткнулась, восстановила равновесие и развернулась обратно в тот момент, когда Ханна, мрачно поджав губы, выдернула свой меч из полета при помощи Силы. Рукоять звонко шлепнулась в ладонь арканианки. Ханна как ни в чем не бывало возобновила свой марш. — Это был твой лучший шанс. Она обрушилась на Лазутчика, словно буря; руки двигались в ураганном темпе, длинный гудящий меч был подобен ветвистой молнии. Медленно, неотвратимо Лазутчик начала подаваться. Она предчувствовала атаки, знала, какой удар настоящий, а какой обманный, но теперь Ханна сконцентрировала всю свою волю на правой руке соперницы, давя ее вниз при помощи Силы, пока Лазутчику не начало казаться, что она ворочает клинком в воде или в болотной жиже. Финт, рубящий удар, финт, подрезка, подрезка и затем мощный удар, косой режущий удар по ноге, который прожег одеяние Лазутчика и оставил красный рубец на ее бедре. Боль швырнула ее на пол. Лазутчик перекатилась и выставила перед собой меч, перехватив клинок Ханны в сантиметре от своего лица. Меч шипел, как разъяренная змея, сыпля в ее глаза зеленые искры. Лазутчик со стоном перекатилась обратно и попыталась подрубить Ханне ноги, но Ханна была уже внутри ее круга защиты. Она ударила по ее оружию с такой силой, что пальцы Лазутчика на мгновение разжались. Ханна схватила Силой ее оружие, голубой луч пламени ее сердца, и вырвала его у нее из рук. Меч полетел куда-то в дальний конец зала. «Схвати меня», безмолвно умоляла соперницу Лазутчик. Если арканианка решит просто бросить ее на лопатки, тогда у нее появится шанс. Возможно, ей удастся провести захват, бросок, хоть что-нибудь… Арканианка выпрямилась. Как только исчезла тяжесть, давившая на левую руку, Лазутчик перекатилась на спину и ударила в воздух ногами, но Ханна была уже вне досягаемости. Она стояла над соперницей, холодная и сосредоточенная; кончик ее зеленого меча пылал на расстоянии ладони от груди Лазутчика. Той казалось, что арканианка смотрит на нее с огромной, невероятной высоты. С высоты, равной расстоянию от фермерского поля до звезд. — Сдавайся, — сказала Ханна. Лазутчик лежала под ее клинком, тяжело дыша. Нога пылала и пульсировала. Ханна нетерпеливо посмотрела на нее. — Сдавайся! — Нет. Арканианка моргнула. — Что? — Нет, — Лазутчик закашлялась и сплюнула. — Я сказала — нет. Я не сдаюсь. Ханна уставилась на нее в искреннем изумлении. — Но я… я победила. Ты должна сдаться. Лазутчик покачала головой: — Я так не считаю. Она подумала, не вырвать ли у Ханны свой меч при помощи Силы, пока та отвлеклась, но из-за боли в голове было трудно сосредоточиться. Кроме того, она устала. Так устала… — Я еще не готова сдаться. — Но почему? Лазутчик пожала плечами: — Мало получила, наверное. Ханна недоверчиво покачала головой: — Ты сошла с ума. И что прикажешь с тобой делать? Порезать тебя, лежачую? Меч арканианки зажужжал и зашипел, отражая ее разочарование, и в этот момент Лазутчик поняла, как она выиграет этот бой. Она улыбнулась. — Мы сражаемся до тех пор, пока один из участников не сдастся или не получит три ожога. Ты задела меня один раз. Это значит, что у меня остается еще два ожога. Вот один из них, — сказала она и, стиснув зубы, схватилась голой рукой за лезвие меча Ханны. — Этого нельзя делать! — взвизгнула арканианка. — Спорим? — Клинок жег огнем и плевался искрами, но Лазутчик сжала его изо всех сил и дернула на себя. Не веря своим глазам, Ханна не успела вовремя отпустить оружие и повалилась на Лазутчика, которая уже была в движении, перекатываясь на бок и целясь правой рукой под воротник арканианки. Они покатились по полу, и в конце концов Лазутчик оказалась сверху; ее левая рука по-прежнему сжимала клинок Ханны, в то время как правая сдавливала ее горло. Лазутчик была лучшей ученицей Железной Руки; ее шейные захваты были очень точными и всегда аккуратно нацеленными на сонную артерию, так что жертва через десять секунд неминуемо теряла сознание. Лазутчик давила, считая секунды, которые ей оставалось держать меч Ханны. Одна, две, три… Молочные глаза арканианки подернулись пленкой, словно озеро, которое сковывает лед. Четыре, пять. — Так не… Шесть. — …честно, — прошептала Ханна. Семь. И она сдалась.* * *
Лазутчик заорала и отшвырнула меч Ханны. Откатившись от неподвижного тела соперницы, девочка с трудом встала на ноги и, тряся обожженной рукой, разразилась длинным потоком слов, которые совершенно не полагалось произносить в стенах Храма. Ее ноги так дрожали, что она боялась, как бы снова не упасть, но все же сумела поклониться мастеру Чен. Железная Рука пристально посмотрела на нее. Она больше не улыбалась. — Знаешь, Эстерхази, будь это настоящий бой… — Извините, учитель… — Лазутчик остановилась, чтобы перевести дыхание и вытереть пот, заливавший глаза. — Извините, но это был настоящий бой. Это все настоящее, — она обвела рукой зал. — Световой меч был настоящим, выставленным на настоящую мощность. Ханна тихо застонала за ее спиной. — Она настоящая, — Лазутчик повернулась к Ханне. — Это был настоящий бой. После долгой паузы мастер Чен кивнула: — Полагаю, ты права. Спустя несколько мгновений послышались первые хлопки. Аплодисменты продолжали нарастать, когда Лазутчик вышла из комнаты, отрицательно мотая головой в ответ на предложения помочь, и поплелась в лазарет.Глава 4
Трапезная Храма джедаев гудела от комментариев по поводу турнира. Ученики и мастера обедали вместе; даже мастер Йода, который обычно вкушал свою пищу, уединившись в Зале Совета, на этот раз проковылял к одному из длинных столов и, кряхтя и фыркая, взобрался на скамью, откуда озирал зал своими добрыми глазами. — Мастер Лим! — окликнул он и поманил своим посохом, когда женщина-гран вошла в зал. — М-м. Посидишь со мной немного? Макс поводила длинной челюстью. На самом деле ей хотелось разыскать своего падавана, Уи, и дать ему парочку советов перед возобновлением поединков. Но, по правде говоря, это было нужно не ему, а скорее ей самой для успокоения нервов; малыш легко преодолел два первых раунда, разоружив первого оппонента, который затем отказался от продолжения борьбы, и применив на втором изящнейший кистевой захват. Оба его противника едва ли имели причины жаловаться на свое поражение. Малыш всегда был умелым и аккуратным, как прыгун в воду, который может нырнуть, не подняв брызг. Он не нуждался в ее помощи. Кроме того, если великий мастер Ордена джедаев приглашает отобедать с ним, мало кто откажется — даже если захочет. Откровенно говоря, даже те, кто был готов умереть за Йоду, избегали делить с ним трапезу. Возможно, избороздив галактику вдоль и поперек, учитель приобрел более широкий вкус, чем у простых смертных; возможно, его организм был настолько развит, что его не волновало, чем он насыщает свое тело; а может, за восемьсот лет жизни у него атрофировались вкусовые бугорки. Какой бы ни была причина, старый гном предпочитал самую отвратительную стряпню. Он обожал горячее мутное рагу с запахом вареной грязи, маленькие болотного цвета закуски, которые беспокойно ерзали на тарелке, и вязкие напитки — как горячие, так и холодные — в ассортименте от горелого сиропа до зернистого снега. В тот момент, когда мастер Лим села подле него на скамью, старейший и величайший из джедаев счастливо озирал миску с серо-бурым варевом, приправленным плавающими кусочками, похожими на сырое сало, и присыпанным чешуей какой-то мелкой рептилии. Это чудо кулинарного искусства воняло, как дохлая вомпа, слишком долго пролежавшая на солнце. — Хорошо сражался этим утром твой падаван, — проговорил Йода с набитым ртом. Минуту назад мастер Лим предвкушала блюдо из сухих зерен пополам с высушенными ягодами свечного дерева, за которым последует кружка ароматного чая из цветочных почек. Но когда ее носа достиг запах кушанья Йоды, она потеряла всякий аппетит. — Да, Уи сражался очень хорошо, — сказала она, отведя остекленевший взор. — Был кошмар у него ночью, да? — Он сказал, что это был один из… особенных снов. Йода бросил на нее пронизывающий взгляд из-под сведенных бровей. — Поверила ему ты? — Я не знаю, — призналась Макс. — Он не стал бы об этом лгать. Он вообще не стал бы лгать. Но он очень испугался. И еще было… — Волнение в Силе. Мастер Лим уныло кивнула головой: — Да, я тоже его почувствовала. Оно разбудило ее посреди ночи, похожее на далекий вскрик — такое слабое, что она не сразу поняла, почему вскочила с постели и отчего у нее встали дыбом волосы. Йода склонился над миской, хрустя и чавкая. — Говорил тебе я, как он появился у нас? — Вообще-то нет. Я была в продолжительной поездке, когда его привезли в Храм. Кажется, я вообще увидела его только через три месяца. Макс хорошо помнила эту встречу. Она тогда повела класс пятилетних малышей в сад, на урок ботаники — учить названия растений и их применение. Уже тогда Сила в Уи была велика. Он отстал от других, и, когда она вернулась за ним, то увидела, что он гладит бутоны ригелианских ирисов и те распускаются под его ладонями, как будто он вливал в них весеннее тепло. Улыбаясь этим воспоминаниям, Макс завертела головой, отыскивая его в переполненном зале — частично из нежности, частично для того, чтобы не вдыхать отвратительную вонь варева в миске Йоды. Уи сидел за три стола от нее в компании сверстников, но немного отдельно, почти не принимая участия в хриплой дискуссии. Он всегда держался немного отстраненно, как будто видел нечто такое, чего другие не видели, и не знал, как об этом рассказать. Впрочем, он был одним из тех восьми, кто еще не выбыл из турнира, — неудивительно, что он замкнулся в себе, дабы собраться с мыслями и не потерять концентрацию. Словно почувствовав затылком ее взгляд, Уи повернулся, с улыбкой посмотрел на наставницу и почтительно склонил голову. Хороший падаван. Лучший и всех, которые у нее были, хотя, конечно, не следует заводить любимчиков. Йода проследил за ее взглядом. — На Вжуне родился он. — Старый мастер высунул язык, слизывая буро-серую кашу вокруг морщинистого рта. — С ума отец его сошел. А его мать… очень сильной была она. Очень сильной. Макс нахмурила все три брови: — Я ничего об этом не знала. — М-м. Умоляла нас забрать его она. «Увезите его с этой бойни», — ее слова были. Пьяной она была и обезумевшей от горя, ибо произошло убийство в доме в тот день. — О небеса… Йода кивнул: — Неясным для меня наш путь в тот день представлялся. Знал я, что мать передумать может. Но Сила в нем была велика… — Старый учитель пожал плечами и фыркнул. — Решение мы приняли. Рискнули мы. Правы мы были или ошибались, кто знает? Иногда эти понятия имеют значение лишь короткое время. Когда проходит больше времени, десятилетия, столетия… тогда видим мы, как оно на самом деле. Каждое решение — это ветка на дереве: то, что казалось выбором, в действительности предопределено. Как видишь, каждый поступок подобен ископаемому, сокрытому в Силе… Ай-йиии! Йода внезапно завизжал, увидев, что к столу приблизился дроид и схватил его миску, наполовину заполненную варевом. — Стой! Стой! Ем это я! — Данная миска содержит вещество, которое мои сенсоры не смогли идентифицировать как съедобное, — произнес маленький круглый дроид. — Пожалуйста, подождите, я принесу вам одно из сегодняшних особых блюд. Йода схватился за край миски. — Глупая машина! Еды моей нету в меню. Специально для меня это приготовили! Дроид загудел сервомоторами, силясь отобрать у него миску. — Результаты сканирования не подтверждают съедобность содержимого данной миски. Пожалуйста, подождите, я принесу вам одно из сегодняшних особых блюд. — Кыш! — закричал Йода, ударив дроида посохом по руке. — Мое! Убирайся! — Вам понравится сегодняшнее особое блюдо, — гнул свое дроид. — Печеные ломтики дру'уна в рыбном соусе. Подождите, я вам принесу. Йода еще раз стукнул дроида посохом и дернул миску на себя. Дроид в ответ дернул ее на себя. Миска треснула, и содержимое разлетелось во все стороны, большей частью на одеяние мастера Макс Лим. — Ой, вы запачкались, — обрадовано произнес маленький дроид. — Позвольте, я вас почищу. Йода выпучил свои круглые глаза и очень выразительно посмотрел на него. — Фи! — громко фыркнул он. — Дроиды! И мастер Ордена джедаев, дрожа от возмущения, показал дроиду язык. Дроид со счастливым видом собирал с одеяния мастера Лим кусочки неизвестной массы, выглядевшей, словно чьи-то печеные сухожилия. Десять минут спустя, когда мастер Лим вернулась в чистом одеянии, мастер Йода мрачно смотрел на тарелку с печеными ломтиками дру'уна в рыбном соусе. Его лицо прояснилось, когда в трапезную вошел Джей Марук, и пожилой мастер тут же махнул посохом, приглашая худощавого джедая к своему столу. — Понаблюдать пришел ты? Мастер Марук сдержанно поклонился Йоде и галантно склонил голову, приветствуя мастера Лим. — По совету мастера Чен. — По совету? И что же она советовала? — уточнила Макс Лим. Джей Марук взял чашку дымящегося стим-кафа с подноса проходившего мимо дроида, которого Йода наградил неодобрительным взглядом. — Кажется, твой падаван прошел в третий круг? — Это не ответ на мой вопрос, — заметила мастер Лим. На лице мастера Марука мелькнула редкая полуулыбка. — Восемь их осталось, — произнес Йода, недовольно уставившись в спину дроиду-официанту, который покатился дальше по своим делам. — Да нет, семь, — сказал Марук. — Самая слабая девочка, Эстерхази… я слышал, она ушла в лазарет с ожогами на руке и ноге. В этот момент со стороны столов, расположенных у восточной двери, послышалось перешептывание. В зал, хромая, вошла Лазутчик. Йода хитро улыбнулся и посмотрел на высокого джедая. — Ушла, да. — Вы знали, что она вернется? — Догадывался я только. — Все равно, она сегодня не сможет сражаться, — заявил Марук, покачав головой. — Левая рука сильно обожжена и перевязана, правая нога плохо слушается — тоже, наверное, ожог от меча. А как вы находите ее стиль боя? — спросил он Йоду. — Я бы сказал, он не вполне согласуется с идеалами джедаев. Йода пожал плечами. — Какие идеалы имеешь в виду ты? — Слишком много хитростей. — Зато много выносливости, — возразила мастер Лим. — Очень много. И отваги тоже. — М-м. И еще одно, — пробормотал Йода. Младшие коллеги посмотрели на него. — Она никогда не сдается. — Старые глаза учителя сощурились, спрятавшись в морщинах. — По-прежнему считаешь ты, что в Сельскохозяйственный Корпус отослать ее нужно? — Кто я такой, чтобы подвергать сомнению ваши решения по ученикам? Йода ударил его посохом по голени. — Ладно, — брюзгливо сказал Джей. — Да, я так считаю. Я считаю, что она умна и решительна, и в Сельскохозяйственном Корпусе она много лет будет приносить пользу. У рыцарей-джедаев другие обязанности, и при той работе, которую мы делаем, она погибнет месяцев через шесть — или раньше. Разве мы сможем радоваться исполнению ее мечты, если сама она будет мертва? — То, что она не настолько наделена Силой, как другие, требует от нее дополнительных усилий, — задумчиво проговорила мастер Лим. — Но, возможно, это возлагает и на нас дополнительную ответственность. Ее доброе сердце не могло вынести мысли, что Лазутчика придется отправить в Сельскохозяйственный Корпус. — Возможно, мы должны уделять ей больше внимания. Никто не может сказать, что Лазутчик не выкладывается на все сто, чтобы стать падаваном; можем ли мы сказать, что работаем так же усердно, чтобы сделать ее рыцарем-джедаем? Йода прокашлялся. — Доброе сердце и острый ум у тебя, мастер Лим. Джей Марук, хочешь маленькое пари? У Джея сделался совсем несчастный вид. — Конечно, учитель, как пожелаете. — Наблюдать за развязкой турнира мы будем. Из восьми участников если попадет юная особа в нижнюю четверку, в Корпус я отошлю ее. — После того, как она прошла дальше, чем три четверти других? — воскликнула мастер Лим. Йода пожал плечами: — Худшие испытания должен уметь встретить любой джедай, в условиях намного более неблагоприятных. А в ней, как сказал мастер Марук, Сила проявляется слабо. — А если она финиширует в верхней четверке? — с подозрением спросил мастер Марук. — Второй, третьей, четвертой — среди учеников она останется. Но если победит она, — сказал Йода, ткнув Джея Марука посохом в грудь, — твоим падаваном она станет. — Моим?! — выпалил Марук. — Почему моим? Йода хихикнул: — Как же, потому что проиграешь ты, Джей Марук. И придется тебе учиться побеждать у того, кто знает, как это делается. У мастера Марука сделался такой вид, будто ему в горло засунули татуинскую колючую жабу. Он был избавлен от необходимости отвечать, когда мастер Чен хлопнула в ладоши, призывая всех к вниманию. Ученики за столами, отлично вымуштрованные — не зря они дали ей прозвище Железная Рука — все как один умолкли. — Ученики, падаваны, рыцари-джедаи и мастера, первая половина турнира оказалась необычайно интересной. Участники сражались умело и отважно, некоторые еще и очень красиво… — Ее взгляд на мгновение задержался на Уи. — А кое-кто продемонстрировал исключительную… э-э… находчивость. При этом она покосилась на Лазутчика. Та покраснела, однако непокорно вздернула голову. — Как я говорила ранее, ученики, решившие принять участие в соревновании, высказали недвусмысленное пожелание, чтобы испытания были более реалистичными, более приближенными к ситуациям, в которых они могут оказаться, когда покинут эти стены и отправятся в большой мир, где идет война. Молодежь закивала головами. «Какие они серьезные», подумала мастер Лим, и ее сердце снова наполнилось жалостью к этому поколению детей, которые вырастут не хранителями мира в Республике, а солдатами галактической войны. — Я часто слышу, как ученики называют Корускант и другие планеты «реальным миром». Иногда я задаюсь вопросом: не считают ли они то, чему мы их учим, просто имитацией? — продолжала мастер Чен. — Уверяю вас, что это не так. Живая Сила, которую вы здесь учитесь чувствовать под руководством Йоды, и есть правдивая реальность; за стенами этого Храма труднее всего как раз разглядеть правду, скрытую за надеждой, страхом и коварством. Йода кивнул, подтверждая ее слова. — Но верно так же и то, что в реальном мире мы редко сражаемся с противниками по одному, в закрытой комнате с мягкими матами на полу, — проговорила Железная Рука. — Там все намного более хаотично. Вместо фехтовального зала вам, возможно, придется активировать меч в портовом ангаре, в библиотеке, на городской улице или даже… — Она сделала паузу, приподняв брови. — Или даже в столовой. Решив, что до следующего состязания еще много часов, вы могли успеть сытно пообедать, — сказала она, посмотрев на Сиссери Део, высокого фирреррео [14] с золотистой кожей, который был одним из восьми оставшихся участников. Сиссери бросил взгляд на свою тарелку и испуганно захлопал мигательными перепонками. — В реальном мире вы можете позабыть о бдительности, так что не будете знать наверняка, кто же ваши противники. — Мастер Чен поглядела на Лину Миссу. Чагрианка облизнула раздвоенным язычком голубые губы и быстро обвела взглядом комнату, пытаясь припомнить всех утренних победителей. — Там редко все сводится к дуэли в оговоренном месте и в известное время. Скорее всего, это будет кабацкая драка, кулачная потасовка в темном переулке. — Железная Рука подняла свой красный платок. Завидев его, самые нервные ученики повыскакивали из-за скамей. — Или схватка в столовой, без правил, каждый сам за себя. Осталось восемь участников. Да пребудет с вами Сила, — сказала мастер Чен, и красный лоскут выскользнул из ее пальцев.* * *
Как только мастер Чен заговорила о «реальной жизни», Лазутчик поняла, что сейчас будет. Она поглядела по сторонам, отыскивая своих коллег по Финалу Восьми и решая, кто станет ее противником. Не Лина — Лина была подругой; кроме того, чагрианка смотрела прямо на нее. Через один стол сидел Сиссери Део, золотистый гигант больше двух метров ростом. В то время как мастер Железная Рука продолжала свою маленькую лекцию — она, похоже, наслаждалась собой, эта беспощадная дама! — Лазутчик выбралась из-за скамьи, держа в руке чашку с муджевым соком, и сделала несколько шагов вперед, как будто прислушиваясь к словам мастера Чен. Красный платок взвился в воздух. Все те, кто не желал оказаться между клинками мечей и летающими грязными тарелками, вскочили на ноги. Лазутчик мельком взглянула на Лину, дабы удостовериться, что та не собирается напасть на нее исподтишка. Пока вроде не собиралась. Она придвинулась еще чуть-чуть, оказавшись прямо за спиной Сиссери. В чисто физическом плане Сиссери — огромный детина, чьи мускулы под сияющей кожей напоминали узловатые корни деревьев — был намного сильнее всех оставшихся бойцов. Лазутчик видела его бой во втором раунде, когда он пушечным ударом выбил из борьбы Форци Гхула, и она не испытывала ни малейшего желания с ним сражаться. Как назло, в тот момент, когда красный платок выскользнул из пальцев мастера Чен, Сиссери развернулся к ней лицом. Лазутчик выругалась. Платок упал на землю. Сиссери схватился за меч. Лазутчик швырнула ему в лицо свою чашку с соком. Фирререо вскинул руки, лихорадочно вытирая сок с лица; его голубой клинок взметнулся над головой Лазутчика. Полностью забыв о мече — не было смысла вступать с Сиссери в поединок, поскольку как фехтовальщик он был слишком силен для нее — она бросилась вперед, руками нащупывая шею. Потные ладони нашли нужное место, сильные запястья сомкнулись, и Лазутчик почувствовала, как пальцы врезаются через ткань в шею противника. «Отлично, — подумала она. — Осталось только продержаться десять секунд. Одна, две…». Мышцы на ногах Сиссери вздулись буграми, и прикосновение Силы сообщило Лазутчику, что сейчас произойдет. Сиссери отпрыгнул назад, перевернувшись в воздухе, как дракозмей в предсмертных судорогах, чтобы ударить Лазутчика об стол. Однако она предчувствовала это и вывернулась из-под него в полете; в итоге девочка по-прежнему была сверху, когда он громко упал на стол. «Три, четыре…» Фирререо перекатился на спину. Он согнул огромные руки, но Сила почему-то текла удивительно легко, и Лазутчик знала, что он попытается оторвать ее руки от своего горла, еще до того, как он сам об этом подумал. Продолжая душить его правой рукой и локтем, она выбросила левую руку и надавила на нервный узел под его локтем. Рука Сиссери онемела. «Пять, шесть…» Сиссери перестал метаться и затих, лежа на столе. Он моргал, пытаясь призвать Силу, но его глаза уже начали стекленеть. Он издал долгий беспомощный свист и уставился на Лазутчика выпученными глазами. По его покрасневшему лицу стекали остатки сока. — Ненавижу… «Семь…» — Ненавижу муджевый сок, — выдохнул Сиссери и сдался. Лазутчик скатилась с него и присела возле стола, оценивая обстановку. Похоже, их осталось шестеро. Больше всего внимания привлекали к себе Пирт Нир и Энвер Хокса, которые вели такую азартную дуэль на световых мечах, что было больно глазам. Уи и Хира Туикс сошлись врукопашную — правда, на некоторой дистанции — нанося и парируя удары руками и ногами. Это не могло продолжаться долго; как бы ты ни был искусен в дистанционном поединке, бои без оружия всегда заканчивались на земле, где все решали захваты. Лина стояла над Барку, клаудиткой-оборотнем, которая одной рукой сжимала другую, склонив голову в знак поражения. Лина встретилась глазами с Лазутчиком, и они обменялись усталыми настороженными улыбками. В толпе послышались перешептывания. Уи поймал Хиру Туикс в элегантный и аккуратный кистевой захват; Хира пыталась провести какую-то контратаку, но все говорило о том, что она в любую секунду постучит по полу. Лазутчик встретилась взглядом с Линой. «Давай!» — сказала она и бросилась вперед, Лина следом за нею. Уи был сильнее, чем любая из них, но если напасть на него вдвоем со спины, пока он возится с Хирой, возможно, удастся вывести его из игры. Они зашли сзади. Лина прыгнула, но что-то в позе Уи предупредило Лазутчика, что он прекрасно знает, где они. Хира сдалась. Уи легко взвился в воздух на пять метров, сделал сальто и мягко приземлился на стол позади них. Лина врезалась в стол, на котором он только что стоял, и лишь единственный талант Лазутчика в обращении с Силой помог ей избежать той же участи, когда они обе оказались бы беспомощными жертвами. Когда Уи опустился на стол, она встретила его круговым ударом по ногам. Уи перехватил ее голубой клинок своим зеленым, посыпались искры. И тут случилось нечто странное. Уи с отвисшей челюстью уставился на Лазутчика и попятился. — Что такое? — прорычала Лазутчик. Она провела по лицу раненой рукой. На бинте проступили несколько пятен от муджевого сока, но из-за этого он вряд ли стал бы пялиться на нее, словно на привидение. Лина зашипела, прийдя в сознание, и бросилась в атаку. Лазутчик знала, что она ударит по ногам, и ударила в шею, надеясь, что Уи не сможет парировать обе атаки. Вместо того, чтобы отступить назад и свалиться со стола, как сделал бы любой нормальный человек, Уи прыгнул вперед и перелетел через их головы. Толчок Силой в спину швырнул Лазутчика на стол, на котором перед тем стоял Уи. Во все стороны полетели печеные ломтики дру'уна, капли рыбного соуса и брызги сока и воды. Лазутчик поднялась и замотала головой, вытряхивая из волос остатки обеда. Через всю трапезную огненным колесом пролетел световой меч, оставляя за собой подпалины; отовсюду послышались аплодисменты. Лина метнулась за стол. С шипением рассекая воздух, меч свалился на пол, покатился и замер менее чем в метре от них. Секундой позже появился Энвер Хокса с гримасой отчаяния на лице. Он бросился к своему оружию. Лазутчик протянула руку и схватила меч. — Нет! — завизжал Энвер. Пирт Нир подскочила к нему и приставила клинок к его горлу. — Ну? — произнес голос Пирт откуда-то сверху. Энвер метнул в Лазутчика убийственный взгляд. — Спасибо огромное, Лазутчик, — прорычал он и сдался. Под гром аплодисментов он встал и отряхнул штаны. — Молодчина, Пирт. Можешь заодно вынести Эстерхази, чтобы я забрал обратно свой меч. — Неплохая идея — опля! — Пока Пирт принимала капитуляцию Энвера, Лина зашла ей за спину и крепко зафиксировала ее обхватом. Пирт вздохнула и сдалась. Лина повернула к Лазутчику сияющее голубое лицо: — Ты так и будешь там сидеть? Может, выйдешь поиграть? Раздалось гудение, мечи столкнулись огненным фейерверком, и Лина с Уи закружились в головокружительном танце по столам. Лазутчик застонала. Она должна, она должна была помочь. Она высунулась из-за стола. Лина и Уи были единственной сражающейся парой. Они перемещались по обширному открытому пространству перед дверями кухни. Уи сильно теснил соперницу, его меч сплетал вокруг нее паутину из зеленого света. Лазутчик бросилась к ним. Слишком медленно, слишком поздно. Лина проделала комбинацию «блок-финт-удар», пытаясь уколоть Уи в грудь. Он отшагнул в сторону, гибкий, как хлыст, и пропустил ее клинок вдоль своего; в то же время пальцы его свободной руки сомкнулись вокруг ее кисти, державшей меч. Уи продолжил поворот, смещая свой вес в точности так, как учила мастер Железная Рука, и кисть Лины оказалась в захвате, который ее инерция усугубила еще больше. Секунду спустя они застыли, словно танцоры, закончившие танец; Уи стоял за спиной чагрианки, завернув ей руку за спину, а ее большой палец был вывернут под неестественным углом. Уи легонько надавил на ее палец, и меч выпал из руки девочки. Еще один легкий толчок — и Лина встала на цыпочки. Она сдалась. Уи улыбнулся, отпустил ее и принял капитуляцию, важно кивнув головой. Лина сделала реверанс и засмеялась. Зрители зааплодировали. «Ну вот, — подумала Лазутчик. — Плакала надежда завалить Уи вдвоем». У нее был план, но она очень, очень надеялась, что не придется его применять. Вздохнув, она переложила меч в левую руку. Она довольно много тренировалась работать левой, так что не казалось таким уж глупым применить против Уи этот трюк. Кстати, он мог даже подумать, что она левша. Горькая правда была в том, что она провела больше времени в волнении за исход их возможного поединка, чем он — изучая ее. Лазутчик нажала на кнопку, и меч зажегся. Пресвятые звезды, как она любила этот звук, этот вес рукояти в ладони, этот бледно-голубой светящийся клинок, чистый, как предрассветное небо. Да, она далеко не лучшая из учеников, но она любила Храм, свое оружие и эту жизнь, и даже если сам Йода решит отобрать у нее все это, она будет кричать и отбиваться до конца. Из кухни выкатился маленький дроид-официант и принялся осматривать трапезную. Он издал испуганную серию гудков и трелей, увидев разбитую посуду и еду, забрызгавшую половину пола и часть стен. На нескольких столах виднелись подпалины от ударов мечей. Таллисибет Энвандунг-Эстерхази — Лазутчик, как ее называли друзья — взмахнула клинком, чтобы привлечь внимание Уи. — Похоже, остались только мы с тобой, приятель. Уи обернулся. Его лицо омрачилось. — Ты все еще… Я хотел сказать — я думал, это все. В том, как он уставился на нее, а затем отвел взгляд, было что-то оскорбительное. — Послушай, нам не обязательно сражаться, — сказала Лазутчик. Уи облегченно расслабил плечи. — Я бы предпочел обойтись без этого. Просто… — …ты всегда можешь сдаться, — ласково закончила Лазутчик. В зале послышались смешки. Дроид-официант покатился вперед, встревожено вертя круглой головой. — Сдаться тебе? — Уи с трудом взял себя в руки. — Не думаю. Чопорно выпрямившись, он достал меч и поклонился ей, мастеру Чен и мастеру Йоде. Лазутчик выпрямилась, чтобы сделать то же самое, но, когда она наклонилась к Уи, к девочке с гудением подъехал маленький дроид-официант. — Ой, вы запачкались, — произнес он, снимая с ее бедра печеный ломтик дру'уна в рыбном соусе. — Позвольте, я вас почищу. Вся столовая заржала. Лазутчик покраснела до кончиков ушей. «Вот тебе и достойное вступление». — Начнем, — сказала она и прыгнула вперед. Держа меч в левой руке, она сделала мощный прямой выпад, обведя его первую защиту. Уи легко парировал укол. Как и в поединке с Линой, он скользнул ей навстречу… свободная рука Уи опустилась на ее руку с мечом и вывернула ее, рукоять меча послужила рычагом для захвата пальца. Все было проделано невероятно плавно; как боец, Лазутчик не могла не восхищаться его равновесием, точностью и уверенностью движений. Ей было бы тяжело противодействовать его технике, даже если бы она этого хотела. Спустя три секунды после начала боя казалось, что все кончено. Уи стоял за спиной Лазутчика, как перед тем стоял за спиной Лины. Один выверенный толчок, и боль обожгла ее большой палец и запястье. Ее меч покатился по полу. — Давай прекратим, — умоляющим голосом произнес Уи. И это было самое странное; он не психовал так, когда расправлялся с Линой, а Лина была намного более опасным противником, чем Лазутчик, это любой мог подтвердить. Лазутчик не раз видела, как тот или иной влюбленный мальчишка начинал нервничать в обществе девушки своей мечты — обоим это сильно мешало спарринговать — но она только вчера отрабатывала с Уи кистевые захваты и могла поклясться всеми звездами Республики, что тогда в его поведении не было ничего необычного. Уи снова надавил на ее палец, и Лазутчик против воли встала на цыпочки, как будто где-то вверху можно было спастись от боли, пронзавшей иглой ее руку. — Сдавайся! — пошептал Уи. — Не в этот раз, — ответила Лазутчик. И, стиснув зубы, она опустилась обратно, навстречу боли, прямо в ее зубастую пасть. Уи нужно было просто держать ее, и палец девочки сломался бы, как сухая ветка. Но он отпустил ее, как Лазутчик и предвидела. Он был слишком славным, слишком благородным, чтобы так ее калечить, и Сила была с нею сегодня, а также элемент внезапности. В тот момент, когда Уи разжал захват, она повернулась к нему, выбросив вперед руку, которую он прижимал к ее спине. За мгновение до того, как он решил отскочить, она почувствовала это и схватила его за руку, как колесо за спицу; и когда Уи прыгнул, Лазутчик красиво бросила его через плечо. Спустя три секунды все было кончено. Уи лежал на спине, ловя ртом воздух, а Лазутчик сидела на его груди и ухмылялась. Ее правая рука сжимала его воротник, за который она схватилась, когда Уи начал было дергаться. «Ни-ни», — сказала Лазутчик и чуть-чуть сжала захват, показывая, что при необходимости может и придушить. Уи посмотрел на нее, вздохнул и сдался. Лазутчик отпустила его одежду и встала. Маленький дроид-официант в смятении принялся ерзать вперед-назад. — Ой, — прожужжал он. — Вы запачкались. Кто-то засмеялся, и все захлопали в ладоши. Мастер Лим подбежала к Уи; мастер Чен адресовала Лазутчику скупую холодную улыбку. Сквозь толпу прорвалась Лина. — Лазутчик! Это невероятно! — закричала она и, схватив ее за обе руки, закружилась с нею в победном танце. — Это было супер! Из миллиона, кто бы подумал… Лазутчик? — Рука, — простонала Лазутчик. — Не трогай левую руку. — Вы видели, она сделала это специально, — проворчала Ханна, смерив ее холодным взглядом. — Она рассчитывала на доброту Уи, она знала, что он побоится ее калечить и остановится, и тогда она сможет застигнуть его врасплох. — Я не знала наверняка, — возразила Лазутчик. — Не пойму, чего ты такая злая, Ханна, — сказала чагрианка. — Это была отличная идея, и нужно немерено нервов, чтобы на такое пойти. Ханна пожала плечами: — Ах да, конечно! Кто я такая, чтобы отнимать у Эстерхази миг ее триумфа? Кстати говоря, как и в случае с моим мечом, это ведь будет такая полезная тактика в реальном бою. Конечно, при условии, что она будет сражаться только с самыми добрыми из боевых дроидов Торговой Федерации — и пока у нее хватит пальцев. — Послушай, мне очень жаль, — тихо проговорила Лазутчик. — Я просто сделала то, что мне показалось правильным. Я хочу сказать… Но арканианка уже повернулась к ней спиной. — Не извиняйся ты перед ней! — подбодрила Лина. — Злопамятная самодовольная арканианская ханжа. Ее бесит, что ты ее сделала, честно и справедливо. — Я ее сделала, — устало повторила Лазутчик. Маленький дроид продолжал снимать с ее одеяния кусочки еды. Ожоги на руке и ноге пульсировали красной обжигающей болью. — Насчет «честно и справедливо» — не знаю. Иногда я вообще сомневаюсь, что из меня получится хоть какой-то джедай. — Эй, Таллисибет? Лазутчик обернулась. Подле нее присел на корточки Пакс Чиззик — коренастый одиннадцатилетний мальчик, которого она победила в первом раунде. — Таллисибет, — твердо сказал Пакс. — Быть джедаем — значит быть находчивым, держать глаза открытыми и никогда, никогда не сдаваться. Сегодня ты меня многому научила о том, как быть джедаем. Лазутчик уставилась на него, потеряв дар речи. — О. О, ты такой… такой милый, — хлюпая носом, проговорила она и ударилась в слезы.Глава 5
Йода и Джей Марук нашли Лазутчика в Лазарете, где мастер Кодль накладывала на ее обожженную руку бактовые пластыри. — Ох, не знаю, стоит ли ее латать, если она заведет привычку хвататься за чужие мечи. — Мастер Кодль сухо посмотрела на Йоду. — Через три дня она будет в порядке. — Ничего страшного, — сказала Лазутчик. — Я специально… эм-м… пожертвовала именно левой рукой. — Она бросила на мастера Йоду испуганный взгляд. — У меня проблемы, да? Йода важно кивнул. — Мучения твои в Храме больше не будем мы видеть, — мягко произнес он. Лазутчик будто оглохла — внутри нее все словно замерзло, онемело. Она закрыла глаза, чтобы не слышать, что он говорит. «Не хочу слушать. Не хочу слушать. Это не честно». — …падаваном и отправиться за пределы Корусканта. Лазутчик приоткрыла один глаз. — Э… извините, что-что? Мастер Йода — очень осторожно! — потыкал посохом в ее плечо. — Отбили уши тебе? Джея Марука падаваном ты станешь и на задание отправишься с ним. Лазутчик разинула рот. Мастер Йода захихикал: — На рыбу похожа ты, Таллисибет Энвандунг-Эстерхази. Губами шлеп, шлеп, шлеп! Она посмотрела на Джея Марука — худого сердитого мастера, который вернулся с последнего задания со шрамом на щеке. Ожог сошел, но белый рубец, сбегавший от уха до челюсти, служил ярким напоминанием о встрече с грозной Асажж Вентресс. — Вы берете меня в падаваны? — Лазутчик повернулась обратно к Йоде. — Вы не отсылаете меня в Сельскохозяйственный Корпус? Йода покачал зеленой старческой головой. — Не награда за боевое искусство это. Слишком мало джедаев у меня осталось. Но будь их даже тысячи, маленькая, я не отпустил бы тебя без боя. Силой духа и решимостью ты обладаешь. Среди звезд так много тьмы. Почему я должен прогонять ту, которая пылает так ярко? Лазутчик уставилась на него. Всю жизнь, как ей казалось, она старалась не подвести мастера Йоду. Они, должно быть, ожидали, что она начнет лепетать от радости, но вместо этого ее глаза наполнились слезами. — Что такое? — спросил Джей Марук. Он в недоумении повернулся к мастеру Йоде. — Она не рада? — Она будет рада, — ответил мастер Йода. — Много-много лет обруч сжимал ее сердце. И вот лопнул он, и снова в ее сердце кровь хлынула. Больно ей, конечно! — Да! — всхлипывая, закричала Лазутчик. — Да, именно так…! Но откуда вы знаете? Йода взобрался на ее койку и сел рядом, свесив ноги. Его уши встали торчком. — Секрет, хочешь, тебе открою? — Он наклонился ближе, так что бакенбарды старого джедая коснулись ее щеки. — Великий мастер Ордена джедаев я! — заорал Йода прямо в ухо. — В лотерею этот пост я выиграл, по-твоему? Он фыркнул и помахал в воздухе короткими пальцами. — «Откуда вы знаете, откуда вы знаете, учитель Йода? — передразнил он ее и снова фыркнул. — Учитель Йода знает такие вещи. Его работа это. Лазутчик засмеялась. Радость запела в ней, тело снова наполнилось огнем и энергией, дух вспыхнул и засиял, как клинок светового меча. Яркий и поющий.* * *
Звездная комната в Храме джедаев представляла собой большой сводчатый зал, посвященный небесной навигации. Голографические проекторы высвечивали трехмерные звездные карты, внутри которых могли ходить ученики. Карты переключались на практически любой масштаб, так что ученик мог исследовать, например, некоторую солнечную систему в большом увеличении, рассматривая каждую планету и спутник во все большем разрешении, вплоть до морей и гор. В другом случае в комнате могла уместиться вся галактика; туманности и тысячи сияющих звезд казались крошечными точками на фоне глубоких провалов космоса. Уи любил Звездную комнату. Это было самое волшебноеместо во всем Храме. Когда он бывал расстроен, разочарован или просто хотел побыть наедине с собой, он приходил сюда и бродил среди звезд. Вторая половина дня выдалась тяжелой. Уи отвел Лазутчика в лазарет, где узнал от мастера Кодль, что ее палец пострадал не сильно. Затем он вернулся в трапезную, чтобы выслушать вежливые поздравления мастера Чен и друзей с успешным выступлением на турнире. Он сделал это учтиво и любезно, потому что этого требовал установленный им самим стандарт; но это оказалось нелегко, и он ускользнул, как только представилась возможность. Некоторое время он посвятил осмотру меча: убедился, что оружие в бою не пострадало, и осторожно счистил пятно на рукояти, где случайный удар оставил обугленную линию. После этого он сел за уроки — принялся просматривать сводки новостей, пытаясь составить точную картину войны после катастрофы на Хоногре. Старшие ученики все время говорили на эту тему, а некоторые преподаватели напрямую использовали на своих уроках сценарии Войны клонов. На прошлой неделе мастер Тайко, который в этом семестре читал военную стратегию, потребовал сделать подробную оценку ошибок Республики на Хоногре вкупе с рекомендациями от каждого ученика по поводу того, как можно было избежать разгрома. Уи хорошо справился с заданием — он всегда хорошо справлялся, это тоже входило в стандарт — но в глубине души он не чувствовал уверенности, что его предложения помогли бы предотвратить беду. У него было нехорошее ощущение, что реальность намного сложнее и одновременно намного проще, чем хотелось верить мастеру Тайко. Сложнее потому, что катастрофа показала: ни один план, даже самый привлекательный, не выдерживает долго в жестоком хаосе войны. Проще — потому что Уи пришел к убеждению, что ситуации, как и люди, могут переходить на темную сторону; если темная сторона взяла за горло, она уже никогда-никогда не отпустит. Потратив впустую целый час, он сдался и пришел сюда, в Звездную комнату. Последний ученик, который ею пользовался, изучал битву на Брентаале; основные зоны были окрашены в цвета сил, которые ими владели — аквамариновый для войск Республики и серебристый для пространства, где в решающий момент конфликта находились боевые дроиды Торговой Федерации. Уи отменил Брентаал и настроил проекторы на отображение всей галактики во временном масштабе миллион лет в секунду. Он шагал сквозь глубины истории, смотря, как рождаются, сгорают и гаснут звезды, чувствуя, как колесо галактики вращается вокруг него. В этой перспективе ничто не имело значения — ни его сон этой ночью, ни война, ни тысячелетняя вахта Ордена джедаев. Разумная жизнь рождалась и погибала в мгновение ока — едва заметная рябь на великой картине; кометы и созвездия танцевали во тьме; и сама Сила была одновременно мелодией и танцем. Со скрипом отворилась дверь, и знакомый голос нарушил безлюдный круговорот времени. — Уи? — Мастер Лим. Вот и закончилось уединение. Тем не менее Уи улыбнулся. Мастер Лим любила его, и он любил ее. Она была намного старше и мудрее, чем его друзья-однокашники: ей единственной он доверял свои тревоги, связанные с собственным невероятным талантом. Свой груз ответственности. — Я так и знала, что найду тебя здесь. — В темноте она тоже плавала среди звезд. Созвездие Эриона, которое на Корусканте называли Огненной Змеей, медленно обогнуло ее плечи и поплыло дальше. — Надеюсь, ты не жалеешь насчет последнего боя. Ты совершенно правильно сделал, что остановился. Уи пожал плечами. — Правильно? Возможно, этим мы и отличаемся от тех, кто на темной стороне. Пока они готовы пойти на то, чего мы не можем себе позволить, у них всегда будет преимущество. На середине фразы он запнулся, пораженный сильным ощущением дежа вю. Он уже был здесь. Говорил эти слова… Ага — это приснилось ему прошлой весной. Не значит ли это, что прямо сейчас Уи из прошлой весны сидит в его голове и слушает разговор? Он осторожно потянулся внутрь, но это было все равно что сунуть руку в змеиную нору: перепуганный спящий Уи, замкнутый в его черепе, словно погребенный заживо, был последним, что ему хотелось обнаружить. — Да, но темная сторона пожирает своих детей. — Он слушал, как мастер Лим слово в слово произносит все то, что он уже когда-то слышал. — В конце концов, если бы сейчас вы с Лазутчиком снова сразились, кто бы победил? — Это не имеет значения, — ответил Уи. Хотя собственный голос казался ему исключительно спокойным и уверенным, его не покидало механическое ощущение, будто он произносил слова какой-то пьесы. Ему казалось, будто его мысли смешиваются с мыслями того, спящего Уи, а сам он лишь наблюдатель, не способный изменить то, что должно произойти. — „Что, если…“ — это игра, в которой ты всегда побеждаешь. В реальной схватке — в той, которая имела значение — Лазутчик больше хотела победы и победила. — Возможно, — сказала мастер Лим. — Просто я рада, что мне не придется заживлять твой палец. Кстати… — Мастер Йода хочет увидеться с нами в лазарете. Мастер Лим заморгала всеми тремя глазами. — Откуда ты знаешь? — В прошлом году мне приснился этот разговор, вот я и вспомнил. Я много месяцев думал, о ком же мы говорили, кто это одолел меня в поединке. Теперь знаю. И теперь было уже два сна, в которых фигурировала Таллисибет Энвандунг-Эстерхази. Ему вспомнился фрагмент недавнего сновидения — Лазутчик смотрит на него, капли крови стекают по ее лицу, будто слезы. Глаза горят от вожделения. Усилием воли Уи отогнал эту картину. На этом пути его подстерегала темная сторона; он чувствовал, как она поджидает его, словно зверь в джунглях. Макс Лим нахмурила все три брови, и ее длинная узкая челюсть начала привычные жевательные движения. — Нам надо идти, Уи. Не хочется заставлять мастера Йоду ждать. — Завершить программу, — сказал Уи. По его слову мириады звезд мигнули и погасли, как свечи в именинном пироге.* * *
Послышались торопливые шаги; в лазарет вошла мастер Лим и присоединилась к Джею Маруку у кровати Лазутчика. — Ну и ну, — весело сказала Лазутчик. — Я тут словно захворавшая принцесса, окруженная придворными. Спустя секунду появился Уи и встал рядом с мастером Лим. Он был падаваном Лим, — а сама Лазутчик теперь падаван мастера Марука. От этой мысли она почувствовала себя абсурдно счастливой. Откровенно говоря, она едва знала мастера Марука, но это не имело значения. Главное то, что она все-таки станет настоящим джедаем. „Теперь все, что нужно — летать на задания, преодолевать невообразимые трудности и укладывать штабелями армии Торговой Федерации. Подумаешь!“ Лазутчик поймала себя на том, что широко ухмыляется — до боли в мышцах лица. Она засмеялась. Мастер Лим с подозрением посмотрела на забинтованную девочку, лежащую на больничной койке. Она повернулась к Джею Маруку. — Она что, под наркотиком? — пробормотала женщина-гран. — Нет, мэм! — прощебетала Лазутчик. — Я просто маленький солнечный лучик. Густые брови мастера Лим медленно поползли к переносице. — Рад я, что вы здесь, — проговорил Йода. Поерзав, он устроился в ногах у Лазутчика, скрестив ноги. — Новости для вас у меня есть, Таллисибет и Уи. Мастер Лим и мастер Марук в путь по поручению Храма отправляются. Как падаваны, сопровождать их вы должны. — Уже? — спросила пораженная Лазутчик. — Тебя сделали падаваном? — спросил не менее пораженный Уи. — Куда мы… — Лазутчик остановилась и сердито посмотрела на Уи. — Что ты хочешь этим сказать? — Я хочу сказать, поздравляю! — без запинки произнес Уи. Джей Марук едва заметно улыбнулся. — Твой парень и впрямь расторопный, — пробормотал он на ухо мастеру Лим. Йода фыркнул и махнул морщинистой рукой, пресекая посторонние разговоры. — Рассказать об этом вашим друзьям вы можете, когда они увидят, что вы собираетесь в дорогу. Но нельзя никому говорить, что мастер Йода тоже с вами полетит. — Если вы покидаете столицу, значит, это что-то чрезвычайно важное, — сказала Лазутчик. — Что-то связанное с войной, — добавил Уи. Уши Йоды обвисли. — Правда в ваших словах. Более нужными вещами должен мастер-джедай заниматься! Поисками мудрости. Нахождением равновесия. Но времена не выбираем мы. — Куда мы летим? — спросил Уи. Его голос показался Лазутчику каким-то странным — словно он уже знал ответ и боялся его услышать. Йода покачал головой. — Сказать вам не могу я пока. Но есть задача для вас у меня. Йода должен покинуть Корускант… тайно. Узнать об этом никто не должен. В наступившей тишине из аптечной комнаты мастера Кодль выкатился маленький меддроид. Он направился к кровати Лазутчика, неся поднос с микстурой и мазями. — Это невозможно, — заявила мастер Лим. — Сенат и канцлер хотят вас видеть каждый день. — Обманите их, — сказал Уи. Мастера повернулись к нему. — Скажите всем, что вы улетаете. Сделайте из этого шоу, учитель. Пусть в новостях покажут, как вы садитесь в джедайский истребитель. — …Но эти новости будут фальшивыми, — произнес Джей Марук, уловив мысль. — Весь мир будет видеть, как вы открыто отправляетесь в путь, а в это время вы улетите с нами на совсем другом корабле. Хорошая идея, парень. — Но… — Лазутчик ждала, что кто-то другой скажет очевидную вещь. Маленький дроид остановился у кровати и протянул ей банку с бальзамом мастера Кодль. Мастер Йода наклонил к ней свое круглое зеленое лицо: — Да, падаван? — Э-э… учитель, легко сказать, что вы можете ускользнуть незаметно, но дело в том, что вас… м-м… очень легко узнать. Мастер Лим кивнула: — Девочка правильно говорит. Весь Корускант знает в лицо великого мастера Ордена джедаев. Ваши речи в Сенате транслировали много раз, и столичные журналисты каждый день делают сюжеты о ваших совещаниях с канцлером. — Ребенком переодеть меня нельзя? — спросил Йода. — Мастера Лим и Марук, семья с тремя детьми, а Йода — их очаровательный карапуз лет пяти-шести? Его старческое лицо скривилось в жуткой пародии на детскую улыбку. Остальные невольно отпрянули. Лазутчик несколько минут возилась с крышкой банки, но в конце концов сдалась; крышка была завинчена слишком туго, и она не могла ее открыть своими ранеными руками. — Открой это, пожалуйста, а? — попросила она и возвратила сосуд меддроиду. Жужжа сервомоторами, он протянул механическую руку и легко свинтил с сосуда крышку. В воздухе поплыл запах воска и горелых цитрусовых. — Ума не приложу, как вас можно вывезти с планеты. Разве что… Она бросила взгляд на Йоду. Вдруг в ее глазах промелькнула идея, от которой она едва не захихикала. — Разве что „что“? — нетерпеливо спросил Джей Марук, ее новый учитель. Лазутчик подавила еще один приступ смеха и покачала головой: — Нет. Ничего. Это ужасная идея. — Позволь мне судить об этом, — пугающе мягким голосом произнес мастер Марук. Лазутчик умоляюще посмотрела сначала на него, потом на мастера Йоду. — Мне сказать? — О, да, — ответил древний горбатый гном, с прищуром глядя на нее.* * *
На Вжуне снова шел дождь, более сильный, чем обычно. В саду замка Малро гулял ветер, сотрясая заросли красных и белых роз. Отвратительная погода. Граф Дуку смотрел, как ядовитые струи разбиваются об окна его кабинета, словно те республиканские войска, что каждый день бросались на его дроидов и управляющие боевые станции по всей галактике. Каждая капелька оставляла на стекле отпечаток смерти, стекая бесформенным ручейком. Полоумная старуха, бывшая здесь вместо привидения, утверждала, что умеет читать будущее в разбитых тарелках и случайно пролитых напитках. Забавная мания. Интересно, что бы она увидела в рисунке капель? Что-нибудь зловещее, конечно. „Берегись: тот, кого ты любишь, хочет предать тебя!“ или: „Скоро тебя навестит незваный гость“. Что-то вроде этой белиберды. Снова поднялся ветер, загудел и застонал в одиннадцати каминах, словно возвещая о прибытии страшного гостя. Запищала панель связи. Дуку посмотрел на нее, решив, что это ежедневный отчет от генерала Гривуса или донесение от Асажж Вентресс. Он занес руку, чтобы открыть канал… узнал код вызывающего абонента, ударил по кнопке и вскочил на ноги. — Вы вызывали меня, учитель? Ожил голографический проектор, и на Дуку уставилась мерцающая фигура Дарта Сидиуса. Как всегда, изображение было расплывчатым и нечетким, как будто сам свет смущался в присутствии владыки ситов. Темное одеяние, лиловые тени; кожа под капюшоном, бледная и пятнистая, словно гриб, выросший под гнилым бревном. Учитель устремил на него взгляд из-под тяжелых век, холодный и мудрый, как у змеи. — Чего бы вы от меня хотели, учитель? — От тебя? Всего, конечно, — ответил Дарт Сидиус с нотками веселья в голосе. — Одно время я не был уверен, сможешь ли ты преодолеть свою… независимую натуру. Ведь ты родился в одной из богатейших семей галактики, обладаешь даром и способностями, которые не приобрести ни за какие деньги. Твой интеллект глубок, воля — несгибаема. Стоит ли удивляться, что ты можешь быть горд собой? Да и может ли быть иначе? Дуку сказал: — Я служу вам верой и правдой, господин. — Это так. Но согласись: твой дух не создан для верности. Человек, который не склонился перед Советом джедаев и даже перед самим мастером Йодой… Я подумал: не будет ли это слишком жестоким испытанием — требовать верности от столь великого человека, как ты? Дуку попытался выдавить улыбку: — Война идет хорошо. Все следует согласно плану. Я устраиваю для вас смерти, козни, предательства. Я плачу за вашу войну своим временем, своим состоянием, своими друзьями, своей честью. — Не оставляя себе ничего? — доброжелательно спросил Сидиус. — Ничего, клянусь вам. — Отлично, — сказал Дарт Сидиус. — Этим утром в кабинет канцлера приходил Йода. Он отправляется в весьма специфическую поездку. Очень секретную. Он засмеялся — хриплый звук, похожий на лай или карканье. За окнами, словно раненое животное, взвыл ветер. — Когда он прилетит, Дуку… встреть его так, как он того заслуживает. Дарт Сидиус захохотал. Дуку хотел было и сам посмеяться, но учитель прервал соединение и исчез.* * *
Дуку мерил шагами кабинет. С окончанием сеанса связи с Сидиусом буря утихла, и ветер уже не выл, а тихо шептал под шпилями замка Малро. Остановившись у стола, граф посмотрел на маленькую красную кнопку, которую он установил через день после того, как услышал о намерении Йоды отправиться на Вжун. Такая маленькая кнопочка, а как много значит. Последний козырь в игре. Дуку оглядел свои руки и увидел, что они дрожат. В этот момент отворилась дверь, за которой показалось оборванное розовое платье. — А, Уирри. Я собирался… — Позвать дроида, чтобы он принес вам чашку горячего стим-кафа, конечно, да. — Сумасшедшая протиснулась в дверь, неся чудесный старинный поднос, выкрашенный в красно-молочную клетку Малро. На подносе стоял серебряный кофейник со стим-кафом; напиток был уже налит в пиалу тончайшего фарфора, тоже в цветах Малро. Следом за хозяйкой вошла ее зверушка — пестрая лиса со злой мордочкой и ловкими лапами. — Я увидела это внизу, когда моя горничная случайно разбила яйцо. По пальцам ее, по гадким пальцам; если начнем раскидываться яйцами, так сами по миру пойдем, не так ли, господин… Господин? — сказала она. Дуку оставил старуху жить в старом доме в основном по своей прихоти: она придавала особняку химерный оттенок безумия, который замечательно дополнял обстановку. Но сейчас ее присутствие почему-то раздражало графа. Было очевидно, что старая нетопырка чего-то от него хочет, но он не собирался выслушивать ее лесть. — Ладно, ступай к себе, — приказал он. — У меня важные дела… Хрясь. — Ай, граф, ай, какая жалость! Я не понимаю, как это мисс Викс за… запуталась между вашими ногами! И ваша чудесная чашка стим-кафа совсем-совсем разбилась! „Спору нет, комичная сцена“, подумал Дуку. Он споткнулся о лису, чашка упала на пол и разбилась. Граф подозревал, что сама Уирри и организовала это маленькое происшествие. Она уже жадно ползала над осколками чашки, разглядывая фарфоровые черепки и капли стим-кафа на плитках пола. Видя, как она бесхитростно строит свои планы у него под ногами, граф почувствовал, как его ум проясняется, как возвращается чувство перспективы. — Ну, Уирри? — весело спросил он. — Что день грядущий нам готовит? — Смерть с высоты, — ответила старуха. Ее толстые розовые пальцы порхали над лужей, черные глаза жадно сверкали. — А вот Лакей, он означает легкое уничтожение верного слуги. Она искоса оглянулась на графа: — Надеюсь, не меня, ваша честь. Вы ведь не по… не поступите так со старой Уирри, правда? — Скажи что-нибудь хорошее, тогда не поступлю, — полушутя ответил Дуку; и вдруг ему снова вспомнилось: „Как легко мы предаем тех, кого приручили“. Граф поежился. — Убери здесь, — резко сказал он. Снова запищала панель, и граф, забыв о старухе, уселся слушать ежедневное донесение от генерала Гривуса. Он не видел, как ее блохастая компаньонка, мисс Викс, принялась лакать разлитый кофе. И не услышал, как старая дама, дотронувшись до разбитого донышка и любовно проведя пальцем по изогнутой ручке, прошептала: — А вот Малыш, он возвращается домой, любимый мой. Наконец возвращается домой.* * *
Паллиус Чафф был, без лишней скромности, величайшим на Корусканте взрослым актером ростом до одного метра. В детстве он обожал изображать летчика-истребителя, рыцаря-джедая, отважного героя. Поэтому, когда он вырос, он написал своего „Джедая!“: когда твой рост ровно один метр, у тебя мало шансов сыграть лихого героя. На твою долю в основном достаются злобные карлики, плетущие интриги, да разные комические персонажи. Все это не слишком устраивало актера, который много лет назад изображал космического пирата. Правда, нравилось ему именно изображать. Играть роль. Реальные полеты он не слишком жаловал. Когда к нему обратились из правительства и предложили эту жуткую роль Йоды в программе о войне („Поражающее воображение воплощение самого великого мастера — Сила пребывает с этим шоу, в котором участвуют четыре звезды!“ — так объявили об этом в новостях), он был весьма польщен и, наверное, немного испугался. Когда люди в форме и с бластерами просят вас об услуге, вы не можете сказать „нет“. Но сейчас, завидев на посадочной площадке Храма джедаев настоящий истребитель, готовый забросить его бренное тело в Космос на какой-то гипер-супер-сверхсветовой скорости, он начал всерьез сомневаться в дальновидности своего решения. Джедай, командовавший „парадом“, подал знак. Чафф сглотнул. — Шоу начинать пора! — пробормотал он про себя. На ватных ногах он вышел из ангара и поплелся по храмовой посадочной платформе. Толпа репортеров, ожидавшая в отгороженном пространстве в двадцати метрах от корабля, засыпала его градом вопросов: — Расскажите, какова цель вашей поездки? Чем так важен Итор? — Когда вы вернетесь, мастер? — Вас не беспокоит перспектива лишиться связи с кабинетом канцлера из-за внезапной перемены обстановки на фронте? Паллиус махнул в их сторону посохом и пошевелил ушами. Уши были очень хорошие, суперсовременные, и он мастерски умел с ними обращаться. „Улыбаемся и машем, Чафф, — сказал он сам себе. — Не думай об ответственности, просто смотри им в глаза и продавай свое шоу“. Паллиус выучил все стандартные улыбки Йоды: Довольное Хихиканье; Сонную Ухмылку; Медленную, Почти Угрожающую Усмешку; Тихую Радостную Улыбку, которая особенно часто появлялась на лице мастера в присутствии детей. Но отвечать вслух он не рисковал, боясь ошибиться; если он не попадет в тон, кто-нибудь может взять и сделать сонограмму его речи и растрезвонить вокруг, что Йода, севший сегодня на курьер типа „Селтая“ — это не настоящий Йода. Он доковылял до транспортника и залез внутрь. Начиналась та часть игры, которая страшила его больше всего. Он никогда не любил замкнутое пространство. Равно как и космическе полеты. И мгновенное ускорение. Паллиусу пообещали, что на самом деле все сделает бортовой Р2. У них также был аварийный код, позволявший управлять кораблем с контрольной башни. Что ж, может, и так. Но что, если Торговая Федерация уже добралась до маленького Р2, а? В конце концов, почему бы одному дроиду не перейти на сторону других дроидов? Возможно, он был частью какой-то механической пятой колонны. Дроид-предатель, не задумываясь, пожертвует собой, чтобы покончить со старейшим членом Совета джедаев. Фонарь кабины опустился с громким щелчком, отрезав шум толпы и оставив Паллиуса Чаффа наедине с собой. Актер вдруг почувствовал себя очень одиноким. По идее, в кабине должна была работать система климат-контроля, но Паллиусу было жарко. Жарко и душно. Взревели двигатели, и он вдруг подумал о том, что этот корабль был собран по графику военного времени; что каждая его деталь, от ремней безопасности до заклепок кабины, была изготовлена по самой низкой стоимости. Корабль дернулся вверх, поднялся в воздух и завис в метре над посадочной платформой. Паллиус улыбнулся зрителям и помахал рукой. Мысленно он начал молиться.* * *
Тем временем на крыше небоскреба, возвышавшегося над Храмовым районом, двое дроидов доигрывали очередную голографическую партию. Солис — бесцветный дроид — смотрел, как его фигуры систематически загоняются в ловушки и уничтожаются фигурами его ливрейного товарища, Фиделиса. [15] Они уже давно и не один раз перебрали все мыслимые комбинации дежарика. Игра шла практически на равных, когда случай и безжалостность уравнивали шансы, но оба предпочитали аристократический, весьма интеллектуальный стратегический вариант. Сложность состояла в том, что Фиделису, который постоянно находился на службе, периодически обновляли программное обеспечение, в то время как Солис давным-давно существовал сам по себе, и новейшие программы голоигр не являлись для него наивысшим приоритетом. В результате он проигрывал. Не всегда, не каждый раз, но тенденция была неуклонной и необратимой. Так уж устроен мир: те, кто в ливреях, преуспевают. Те, кто без ливрей… не очень. — Еще партию? — вежливо спросил Фиделис, обнуляя доску. — Думаю, нет. — Ты уверен? Она могла бы войти в число девятисот шестидесяти семи тысяч четырехсот тринадцати лучших игр из одного миллиона девятисот тридцати четырех тысяч восьмисот двадцати четырех сыгранных нами партий. — Что-то нет настроения. — Не говори так. Эти слова ничего не значат. Ты слишком вольно обращаешься с органическими выражениями, — чопорно проговорил Фиделис. — Я уверен, что твоя первоначальная программа не поддерживала такую… социолингвистическую неряшливость. — Угу, — сказал Солис. — Наверное. Фиделис считал, что диапазон запрограммированных в них эмоций очень узок и состоит, разумеется, из верности, верности и еще раз верности, а если кто-то подражает органическим состояниям ума вроде досады и недовольства, то это просто жеманство и признак сомнительного вкуса. Впрочем, когда он продолжил играть сам с собой, было видно, что он не в духе. Солис подошел к краю крыши и посмотрел вниз, на потоки разумных существ, которые двигались в своих ховер-машинах и по тротуарам. Отсюда они казались маленькими насекомыми. Если бы он лежал на крыше со снайперской мини-винтовкой „СороСууб Х45“, можно было бы поразить любую цель на выбор, оставаясь невидимым. Смерть с высоты. И, как бы в ответ на его мысли, в небе появился башенный сокол, паривший на столбе теплого воздуха, который поднимался между феррокритовыми небоскребами. То, что люди называли „природой“, давным-давно было изгнано с Корусканта; со стороны планета казалась одним огромным городом, где не осталось места ни для кого, кроме разумных обитателей. Но существа способны адаптироваться — кому, как не Солису, это знать! — и даже в такой странной среде, как планета-город, обитало множество созданий, которые не догадывались, что улицы и небоскребы столицы не созданы специально для них. Мелких птичек, млекопитающих и рептилий постоянно привозили на Корускант в качестве домашних животных, и они постоянно сбегали в подвалы, на улицы и крыши домов, как будто город был феррокритовыми джунглями, а они — местной фауной. Кроме того, были еще паразиты, которые питались и размножались в тепле и отходах разумной жизни: водосточные крысы, колодцевые жабы, ферро-слизни, слепые змеи, гнездившиеся внутри зданий, и тучи транторских голубей, восседавших на карнизах. И над всеми ними, как верхнее звено пищевой цепи, находились башенные соколы. Этот конкретный сокол был самкой с затупленными крыльями, красивое пепельно-серое оперение делало ее невидимой на фоне домов. Легко, словно пушинка, она парила на невидимых потоках воздуха; вдруг она зависла в полете и молнией бросилась вниз. Солис смотрел, как она проносится сквозь полосы света и тени, и плавно увеличивал изображение, пока не увидел желтые круги вокруг ее злобных глаз и собственно жертву — мусорную мышь, которая копошилась в груде отбросов в глухом закоулке 237 этажами ниже. Зрение Солиса, без преувеличения, было лучшим в галактике. Уход за тактической оптикой „Тау/Цейс“ являлся для него более приоритетной задачей, чем гонка за последними программами голоигр. Если ты не носишь ливрею, приходиться трезво оценивать свои сильные места и принимать все необходимые меры, чтобы иметь работу. Перекрестье прицела легло на голову мыши. Та раскрыла пасть и испуганно пискнула, когда железные когти пронзили ее крохотное тельце. Смерть с высоты. Солис отвернулся и непроизвольно бросил взгляд на Храм джедаев. — Эй. — Что? — Твой объект покидает Храм, — сказал он. Фиделис повернул голову и зачарованно уставился на ступеньки Храма джедаев 1.73 километрами ниже. — О, — произнес он. — Два джедая, два падавана и дроид Эр-Два, — сказал Солис. Теперь оба стояли на краю крыши. Солис посмотрел на своего товарища. — Странный Эр-Два, тебе не кажется? Он как-то криво двигается — должно быть, сервомотор разболтался… Фиделис не ответил. Не отрываясь, он смотрел на меленькую группу, выходившую из Храма, смотрел с голодным вожделением, с каким заблудившийся в пустыне смотрит на воду, которую не видел несколько дней. Недель. Лет. Солис так давно не носил ливрею, что едва помнил этот шок верности, это зашитое в его программу чувство причастности, это почти религиозное благоговение в присутствии Семьи. У Фиделиса был довольно глупый вид, когда он стоял, с такой силой ухватившись за перила, что его металлические пальцы врезались в дюракрит… и все же было трудно не завидовать ему. Было бы здорово хотя бы на миг снова испытать это радостное чувство. Если дроиды действительно умеют завидовать, то Солис чувствовал именно зависть. Но, как не преминул бы заметить Фиделис, это чувство не было в них запрограмировано. Зависть, разочарование, сожаление. Одиночество. Жеманство — вот что это такое. Все это ненастоящее. — Идем, — сказал он, грубо схватив Фиделиса за руку. — Пора на охоту.* * *
В космосе нет ни верха, ни низа. Конечно, всякий достаточно массивный объект — планета или звезда — создает гравитационное притяжение, но если не падать прямо в гравитационный колодец, это притяжение ощущается скорее как „к“, а не „на“. Поэтому, в строго формальном смысле, Асажж Вентресс, висевшая в глубоком космосе на борту „Последнего шанса“ — истребителя-веера от „Хуппла Паса Тиск“, [16] стройного и смертоносного, как она сама, с транспаристальной „кожей“ и лазерными пушками в „глазах“ — не кружила вокруг Корусканта, словно башенный сокол, высматривающий добычу. Однако на взгляд какого-нибудь менее просвещенного наблюдателя, который мало что смыслил в физике и видел только жестокое удовлетворение в ее глазах при виде взлетающего корабля Йоды, дело обстояло именно так.* * *
В то время как Паллиус Чафф, выполняя долг актера-патриота, преодолевал тяготение Корусканта, настоящий Йода ожидал в бесконечно длинной очереди, в которой, казалось, собралось население небольшой пограничной планеты. Очередь угрюмо ползла через рукотворную пещеру нового космопорта и коммерческого центра имени канцлера Палпатина. Впрочем, о присутствии в ней названного пассажира никому знать не полагалось.* * *
Проблема с секретными поручениями в том, думал Джей Марук, что приходится отказываться от джедайских привилегий. В обычных обстоятельствах, отважно отправляясь навстречу смерти ради блага Республики, он не тратил много времени на подготовку. Чтобы собрать вещи даже для самого длительного путешествия, требовалось меньше часа. Забежать в столовую чего-нибудь перекусить, и затем на посадочную площадку Храма. Обменяться парой слов со старшим техником, просканировать сетчатку и палец для допуска к наперед заказанному кораблю, быстро проверить системы — и в путь. Намного проще, чем здесь. Они собирались лететь инкогнито прямым коммерческим рейсом до Вжуна, и весь процесс был исключительно утомительным. Прождав битый час, чтобы выгрузить багаж, и еще столько же простояв за билетами, они уже почти три часа мариновались в чудовищной очереди для прохода через кордон безопасности. Макс Лим это вполне устраивало — она была граном. Граны произошли от стадных животных; они любили толпу. Джей, наоборот, толпы не любил. Он всегда был одиночкой по натуре; мутный поток эмоций окружающих — беспокойства, возбуждения, предполетного мандража и самой обыкновенной скуки — казался ему тяжелым и раздражающим, словно колючее одеяло из бантовой шерсти. Кроме того, все они здесь были связаны по рукам и ногам. В любой момент из толпы мог вынырнуть убийца. В такой тесноте, даже если бы Джей успел среагировать и достать меч, он бы при этом отсек конечности у нескольких ни в чем неповинных пассажиров. Как будто этого мало, ему еще приходилось присматривать за своим новым падаваном, Лазутчиком. Нет, пока что поводов жаловаться не было — разве только на ее раздражающую привычку перечить суждениям учителя, несколько чрезмерную даже для четырнадцатилетней девчонки. Она до сих пор ходила с забинтованной левой рукой и бактовыми пластырями на обожженной ноге. Сила в ней была слаба; откровенно говоря, ей следовало бы сейчас лежать в лазарете и хлебать суп из хиллиндорки. К тому же, говоря откровенно — а Джей Марук всегда был предельно откровенен даже в тех случаях, когда годилось врать не краснея — он не был готов к тому, чтобы учить падавана. Джей был человеком действия, а не учителем. Он был намерен вернуться на Вжун и заставить графа Дуку закончить прерванный разговор, и ему не хотелось в такое время тащить туда девчонку. Несомненно, мастер Йода неспроста навязал ему этого падавана, но Джея его решение почему-то не радовало. Что до самого мастера Йоды… Джей метнул нервный взгляд на маленького Р2, которого они взяли с собой, и заметил, что дроид снова пытается украдкой выбраться из очереди и проскользнуть под ограждением. — Лазутчик, следи за Эр-Два, — прошипел он. — Ему что-то не сидится на месте. Девчонка похлопала рукой по куполу дроида. Раздался громкий звон, как будто она ударила по пустой металлической бочке. — Не волнуйся, папочка, — прощебетала Лазутчик. — Я присматриваю за мас… В смысле, за дроидом. — Уже почти наша очередь, — успокаивающе сказала мастер Лим. Маленькая бригада офицеров безопасности в желто-черных мундирах Республики направляла пассажиров к десятку различных сканеров, так что огромная очередь разделялась на столько же рукавов, словно река при впадении в море. На каждом сканере работало по двое усталых и раздраженных служащих; после них дополнительные бригады проводили выборочный досмотр, открывая чемоданы, обыскивая пассажиров и заставляя их выворачивать карманы. — Вам надо было положить меч в чемодан, — прошептала Лазутчик на ухо Джею Маруку. Тот скрипнул зубами и схватил рукой Р2, который покатился вперед и врезался в чагрианина, стоявшего перед ними. — Простите, пожалуйста, — выдавил он. Наконец настала их очередь. — Номер семь, — сказал офицер охраны Джею Маруку. — Вы на номер одиннадцать, а вы на номер два, — сказал он Макс и Уи. — Девушка, вы на номер три. С кем дроид? — Со мной, — в один голос заявили все четверо. Офицер приподнял бровь. — Я возьму Эр-Два, — сказал Джей Марук. — Мы все путешествием вместе. Конечно, вы разрешите нам пройти вчетвером, — медленно и с нажимом добавил он. Офицер закивал, затем опомнился и с удвоенным подозрением посмотрел на Джея Марука. — Как в песне поется, свидитесь снова на той стороне, господин торопыга. Но вы только что заработали себе совершенно выборочное Глубокое Сканирование Тканей. ГСТ на номер семь! — рявкнул он. — Но… — запротестовала мастер Лим. — Некогда, — ответил офицер, подталкивая ее в сторону 11-й очереди. — Но… — вклинилась Лазутчик. — Тоже некогда! — Офицер подтолкнул Лазутчика к очереди три. — И заберите с собой Эр-Два. Подошли еще двое сотрудников службы безопасности. В толпе угрюмо зашушукались из-за очередной задержки. Четверо джедаев переглянулись и разошлись.* * *
— Могу я узнать, почему мне назначили этот дополнительный досмотр? — холодно поинтересовался Джей Марук. — Досмотр выборочный, сэр, совершенно выборочный, исключительно для вашей защиты, — сказала служащая на сканере семь, энергичная и уверенная в себе женщина средних лет. — К тому же вы похожи на дракенвеллианца. — Потому что я родом с Дракенвелла, — прорычал Джей. — Но у вас корускантские документы. Подсуетились, я вижу, — сказала служащая. — Я прожил здесь почти всю жизнь… — Но родились вы не здесь. Если вы не в курсе, сэр, Дракенвелл является полноправным членом Торговой Федерации, с которой — возможно, это тоже прошло мимо вашего внимания — мы ведем войну. Ого-го! — воскликнула она, когда ее рука нащупала рукоять светового меча. Марук мгновенно накрыл ее ладонь своей; в его глазах вспыхнули угрожающие огоньки. Служащая невозмутимо встретила его взгляд. — Вы препятствуете офицеру безопасности при исполнении, сэр? — Я член Ордена джедаев, — тихо проговорил Джей. — Это мой световой меч. Я предпочитаю, чтобы посторонние его не трогали. — А почему вы не положили его в чемодан? — развеселилась служащая. — А если на лайнер нападут пираты, я что, должен бежать в багажное отделение и рыться в своих носках и рубашках? — прошипел Марук. Служащая посмотрела на него со снисхождением. — Послушайте, сэр, — мы оба знаем, что у Ордена джедаев есть свои собственные корабли. Будь вы рыцарем-джедаем, вы бы не отправлялись из „Палыча“, правда? — Но… — Короче, объясните все моему начальнику. Говорят, у него в приемной ждут не больше двух часов!* * *
Офицер на посту безопасности номер три оказался молодым человеком с остекленевшим взором и „чаггеровой жвачкой“ во рту. — Пройдите под сканирующим лучом, руки на бедра, — пробубнил он. — Да, конечно, — сказала Лазутчик. Она легонько подтолкнула Р2, и они одновременно двинулись вперед. Лазутчик прошла под сканером, а Р2 неуклюже объехал аппарат. Не было ни вспышек сигнализации, ни воя сирен. Фух, подумала Лазутчик. Она бросила взгляд на пост номер семь, где офицер службы безопасности читала лекцию Джею. Того, казалось, вот-вот хватит удар. Лазутчик снова похвалила себя за то, что догадалась спрятать меч в сумку. Охранник сцедил длинную блестящую зеленую слюну в пустую чашку от стим-кафа. — Простите, мэм. Дроид тоже должен пройти через сканер. — Дроид? Нет, — выпалила Лазутчик. Охранник моргнул. — Такой порядок, мэм. Торговая Федерация распространяет среди наших дроидов злограммы. Если не пропускать их через контроль, однажды утречком вы проснетесь и обнаружите, что ваш дом захватили пылесос и стиральная машина. — Вы серьезно? — Они используют микроволны, — ответил охранник, угрюмо выпуская в чашку очередную порцию слюны. — Эр-Два должен пройти контроль. Иди сюда, приятель, — сказал он и причмокнул, будто подзывая верную гончую. Р2 издал странный хриплый звук и отрицательно завертел головой. — Он не может, — в отчаянии сказала Лазутчик. — Он боится сканеров. — Боится сканеров? — Это все из-за его глаз. Я имею в виду, видеосенсоров. Они очень чувствительные, специализированные, — забормотала Лазутчик. Тем временем Уи легко прошел через пост номер два. Лазутчик бросила на него умоляющий взгляд. — Этот маленький дроид принадлежит моему дедушке, — проговорила она, еще раз со звоном хлопнув по корпусу Р2 и тут же пожалев об этом. — Это дроид-поводырь, „всевидящий глаз“. Его сенсоры такие… такие… Охранник разинул рот. С его нижней губы свисала капля слюны. — „Всевидящий глаз“, чтоб я так жил, — проворчал он, прищурившись. — Покажите-ка еще раз ваши документы, и верните эту консервную банку на красную линию, чтобы она не валяла дурака и прошла через сканер! Уи забрал свою поклажу и подошел к Лазутчику. — Нет нужды снова проверять этого Эр-Два, — небрежно бросил он. Охранник моргнул. — Он уже прошел вместе с девушкой, — сказал Уи. — Они оба в порядке. Шлеп. Ручеек зеленой слюны медленно впитался в ткань рубашки охранника. Он посмотрел на свою одежду и выругался. — Проходите, — сказал он, недовольно махнув рукой. — Нет нужды снова проверять этого Эр-Два. Лазутчик посмотрела на Уи, потом на охранника. — Значит… мы прошли контроль? — Вы в порядке. Все, идите! Вы что, не видите, что я занят? — Да, сэр. Спасибо, сэр. — Лазутчик быстро пошла на выход. Уи последовал за нею, поигрывая рукоятью меча и улыбаясь ей. — Это было впечатляюще, — прошептала Лазутчик. — Это здорово, наверное — уметь внушать людям любые мысли. — Это бывает очень полезно, и… — Он вдруг замолчал, и улыбка исчезла с его лица. — Что такое? — спросила Лазутчик. — Ой… а мы никого не потеряли?* * *
В переполненном холле космопорта стандартному модулю Р2 легко скрыться. Во-первых, благодаря небольшим габаритам. Высотой всего один метр, Р2 может быстро затеряться в плотной толпе людей, чагриан, гранов и прочих гуманоидов. И, помимо небольшого физического роста, этот дроид не обладает значительным „психологическим размером“. Для разумного органического существа другое разумное органическое существо представляет огромный интерес: будет ли это новое существо для него другом или врагом, поможет или причинит хлопоты, подставит его или займет ему очередь за стим-кафом? А вот дроиды в сознании среднестатистического обывателя занимают примерно такое же положение, как, скажем, сложные и интеллектуальные бытовые приборы — программируемый комбайн для приготовления пищи или „умная“ кровать. Для гуманоида любой дроид — если это не боевой дроид, который идет на него, стреляя из лазерной пушки — ничем не примечателен. Зато дроиды видят друг друга „в натуральную величину“. Вот почему так получилось, что один маленький Р2, выкрашенный в серые заводские тона, совершенно незамеченным проталкивался сквозь плотную толпу в вестибюле „Дельта“ космопорта имени канцлера Палпатина, несмотря на тот факт, что он постоянно врезался в перила, стены и фонтаны… как будто вместо сенсоров и точного компьютерного мозга им управлял некто взвинченный, сердитый и все больше теряющий терпение из-за того, что ему приходится смотреть на мир через четыре крохотные дырочки. Также это могло объяснить то примечательное обстоятельство, что, несмотря на всеобщее равнодушие, этого дроида довольно упорно преследовал другой дроид, выкрашенный в малиновый цвет Республики. На его корпусе красовалась изящная эмблема службы безопасности…* * *
— Мэм? — На посту номер семь работал вспотевший мужчина среднего возраста с двойным подбородком. Его волосы — местами тронутые сединой, местами совсем белые — были острижены на военный манер, лишь короткая челка выбивалась из-под фуражки, запачканной пятнами пота. — Мэм, я бы попросил вас отойти в сторонку. Мастер Лим задвигала челюстью. — Но зачем, офицер? Разве я… — Пожалуйста, пройдемте вот сюда. Нахмурив все три брови, Макс Лим прошла вслед за служащим за его пост. Там мужчина остановился, повернувшись спиной к толпе. — Не оглядывайтесь, не оглядывайтесь. Ведите себя естественно. Делайте вид, будто я проверяю ваше удостоверение личности. Мастер Лим недоуменно уставилась на него. — Удостоверение, — повторил мужчина. Макс передала ему карточку. Офицер разыграл маленькое шоу, вставляя ее в планшет. — Мэм, сенсоры обнаружили на вашем теле высокоэнергетическое корпускулярное оружие. — Я могу объяснить… — Из наших ребят мало кто узнал бы его, — вполголоса продолжал офицер. — Только не я. Я знаю, что это. Я знаю, кто вы. У нас тут команда, мы обмениваемся информацией, но я никогда не думал, что своими глазами увижу… — Боюсь, я не понимаю, — сказала мастер Лим. — Не оглядывайтесь. Не смотрите назад. Ведите себя естественно. Я узнал показание сканера, — сипло проговорил офицер. — Вы джедай, да? Я имею в виду, настоящий? Макс Лим шевельнула челюстью. Раз, другой, третий. — Да. Я джедай. — Я так и знал, — охранник прямо светился энтузиазмом. — Вы под прикрытием, да? Говорят, джедаи нынче служат только сами себе. Мол, они теперь что-то вроде тайной полиции канцлера. Я этому ни на грамм не верю. Джедаи не такие. — Конечно, не такие, — ответила Макс Лим, до глубины души шокированная тем фактом, что кто-то мог подумать о джедаях как о банде головорезов на службе у канцлера. — Вы на задании, — продолжал офицер. — Не смотрите, не смотрите туда. Ведите себя естественно. Скажите, что вам нужно. Я могу помочь. Я буду рад помочь. Риск не имеет значения, — хрипло заявил он. — Вы поистине друг Ордена, — сказала Макс. — Расскажите мне. Знаете, сколько раз я смотрел „Джедая!“? Пятнадцать. Пятнадцать раз. А на следующей неделе я улетаю отсюда со своим племянником. Дайте мнезадание. Просто ведите себя естественно и дайте мне задание, — произнес мужчина. — Риск не имеет значения. Я сделаю все, что смогу. — Вы уже помогли мне, — мягко произнесла Макс Лим. Офицер заморгал. — Вы думаете, это случайность, что вы сегодня работаете на этом посту? — сказала Макс. — Что меня направили к вам случайно? Мужчина благоговейно посмотрел на нее. — Великая Сила! — прошептал он. — Мы знаем, кто наши друзья, господин… Чарпп, — промолвила Макс, прочитав его имя на опознавательной карточке. Она похлопала по рукояти меча, спрятанной под плащом. — Но помните, никто не должен знать. Для всех вокруг я просто скромная путешественница, которая летит на Маластер, чтобы повидаться с родными. Все, что вы должны делать — это вести себя естественно. — Вести себя естественного. — Охранник энергично закивал, тряся щеками. — Конечно, конечно. Но… — В его голосе послышалась легкая тоска. — Что еще я могу для вас сделать? — Вы можете вернуть мне удостоверение. — О. Да, конечно. — Офицер бросил ей карту, замаранную следами потных пальцев. — Когда придет время, мы с вами свяжемся, — пообещала мастер Лим. — А пока что — да пребудет с вами Сила! Оставив его в слезах, мастер Лим поспешила к двоим падаванам. — Я рада, что вы прошли. Но где Джей? — сказала она и нахмурилась. — И где сами знаете кто?* * *
Эван Чан страх как не любил полеты. О, нет, не в атмосфере. Мчаться в атмосфере на легком флаере — самое то. Лодки тоже ничего. Работая экологом-гидрографом — „водяным“, как называлась его профессия в сфере оценки экологического ущерба — он часто проносился над поверхностью планет, забирая пробы воды в океанах, реках и озерах. Проблемой было добраться до этих планет. От самой идеи гиперпространственных прыжков — с жонглированием атомами, с размыванием света и скрючиванием молекул — Эвану становилось дурно. Не в смысле головокружения и тошноты (хотя и не без этого), просто его рассудок испытывал дискомфорт. Однако без этих прыжков он, сертифицированный всепланетный специалист по оценке водных ресурсов, не мог работать на государственной службе. Путешествие в обычном пространстве на любую планету за пределами системы Корусканта заняло бы буквально целую жизнь. Потому-то Эван и торчал в мужской уборной в вестибюле „Дельта“ „космопорта имени Палыча“, втихаря прихлебывая для храбрости из своей драгоценной бутылки „Красной летаргии“ в 0.1-литровой дорожной расфасовке. Он посмотрел на свое отражение в зеркале над раковиной. Да, видок тот еще. Переживая предстоящую гиперпространственную скачку — на этот раз особенно долгую — последние три дня Эван практически не спал. Его глаза были мутными и запавшими, лицо черной плесенью покрывала двухдневная щетина, колени были словно ватные. Эван положил голову на ладони и наклонился над ослепительно-белым фарфором раковины. В уборную въехал дроид, ударился о стену, словно консервная банка о тротуар, и покатился в одну из пустых кабинок. Эван моргнул. Он попытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь в этой уборной дроида. Дроид из охраны? Но нет, это был обыкновенный Р2 без эмблемы службы безопасности. — Странно, — произнес Эван вслух. По крайней мере, он хотел это сказать. Но из-за принятой внутрь „Летаргии“ губы перестали его слушаться, и в результате получилось что-то нечленораздельное, как у пациента в кресле дантиста. В туалет вкатился еще один Р2. Этот был выкрашен в черно-желтые цвета космопорта, на его боку виднелся значок службы безопасности. Дроид агрессивно вращал металлической головой, сканируя камерой белые кафельные стены. Камера остановилась на кабинке, где спрятался первый дроид. Дверь кабинки была слегка приоткрыта. Объектив камеры оценивающе сузился. Эван Чан плотно зажмурил глаза и снова открыл их. Второй дроид не исчез. Пилот еще глотнул „Летаргии“. Дроид-охранник крадучись — иначе не скажешь — подъехал к подозрительной кабинке. Это была стандартная универсальная кабинка с унитазом, писсуаром, щеткой и всасывающей сливной системой. С величайшей осторожностью маленький дроид-охранник выдвинул металлическую лапу, беззвучно ухватился за задвижку и быстро приоткрыл дверь. Зажегся свет, и маленький дроид заерзал взад-вперед, сосредоточенно гудя и бибикая. Скосив глаза, Эван наблюдал за этой сценой в зеркале. Дроид нацелил камеру на пол кабинки. Она была пуста. После секундного колебания дроид въехал в кабинку; и в этот момент Эван уловил в зеркале какое-то движение. Первый дроид бесшумно всплыл над дверью кабинки. Послышался испуганный визг и бормотание — в основном от дроида-охранника, но Эван явственно услышал и свой голос. Первый дроид тихо опустился на пол перед дверью. Теперь дроиды поменялись местами: дроид-охранник в замешательстве ездил по кабинке, а дроид-беглец перебрался в общий зал. Дроид-беглец выдвинул крохотные манипуляторы. Щеколда на двери кабины захлопнулась с громким треском, похожим на выстрел из бластерного ружья, затем как-то сверхъестественно завизжала, словно транспаристальной прут кто-то завязал узлом. Дроид-охранник негодующе завопил и заколотился о дверь. Кафельные стены осветились разноцветными вспышками. А дроид-беглец издал еще более жуткий звук: странный глухой кашель, абсолютно немашинный… что-то вроде смеха ковакианского примата, доносящегося из бочки. После этого Злой Р2, как обозвал его Эван, развернулся и неуклюже выехал из помещения. Эван посмотрел на содрогающуюся дверь кабинки. Прислушался к разъяренным воплям запертого дроида-охранника. Затем трясущимися руками достал бутылку „Красной летаргии“ и до капли выпорожнил ее в раковину, поклявшись больше никогда в жизни не притрагиваться к этому пойлу.Глава 6
Вентресс засекла джедайскую группу, как только та вышла из гиперпространства. "Последний шанс" был оснащен лучшим оборудованием, которое мог предоставить Геонозис, в том числе прототипом "алмазного бура" — славные ребята из "Объединенных электронных систем Карбанти" даже не подозревали, что чертежи этого устройства были похищены. "Алмазный бур" был разработан для нейтрализации маскирующего эффекта гиперпространства, чтобы вражеский корабль не мог внезапно материализоваться посреди флота, как песчаная пантера, прыгнувшая с дерева на стадо беззащитных травоядных. Прототип "Карбанти" действовал подобно сейсмографу, фиксируя рябь впереди корабля, разрывающего пространственно-временной континуум перед выходом из гиперпространства. Упреждение обычно не превышало пяти секунд, но эти секунды могли означать жизнь или смерть. А если поставить "алмазный бур" на такой быстрый и смертоносный корабль, как "Последний шанс", которым управляет пилот еще более быстрый и смертоносный, ситуация изменится коренным образом; продолжая метафору, можно сказать, что незадачливая пантера прыгнет прямо на заостренный кол. Позади последней планеты Иторианской системы пространство-время начало утончаться; вздулось пузырем; порвалось. Словно капля воды, конденсирующаяся на холодном стекле, через зазор в обычное пространство вышел первый республиканский истребитель. Асажж узнала в нем вооруженный сторожевик типа "Тавья" от "ХКД" [17] с дополнительной торпедной установкой под брюхом. Игнорируя тактический компьютер и целеуказатель, она осторожно потянулась к сторожевику Силой, заключив его в объятия, словно любовника. Она увидела, как глаза пилота расширились от ужаса; почувствовала прилив адреналина, когда в его кабине завыла сирена, и липкий пот вокруг губ. — Последний шанс выпить, милый, — прошептала она. — Бар закрывается. В безмолвной пустоте космоса полыхнули лазерные пушки, и сторожевик разлетелся на куски, словно головка дантуинского одуванчика. Асажж всегда поражало то, насколько незаметна смерть в космосе. Нет воздуха, и не слышно ни грохота взрыва, ни предсмертных криков. Даже в Силе конец одной жалкой жизни почти никак не отразился: пилот умер тихо, без воплей. Его образ в Силе мигнул и погас, как свеча на ветру. Эскорт Йоды хорошо знал свое дело. Еще два сторожевика материализовались в обычном пространстве. Они мгновенно прочитали ситуацию и открыли огонь из передних орудий. Сторожевики промчались справа и слева от Асажж, в сторону солнца. "Последний шанс" метнулся вверх, кувыркаясь между острыми потоками смертоносного света из лазерной пушки левой "Тавьи". Та, что справа, выпустила две самонаводящиеся протонные торпеды, скорость которых почти вдвое превышала скорость "Последнего шанса". Асажж мгновенно дернулась вбок и развернулась, чтобы торпеды потеряли скорость на повороте. Чем больше она будет сбивать прицел, тем сложнее им будет повторять ее курс. Асажж чувствовала бездумную работу крохотных компьютеров наведения, без устали пересчитывающих углы перехвата с каждым ее поворотом и "бочкой"; она громко расхохоталась, преследуя по спирали первый корабль, который несся вглубь системы. "Алмазный бур" вспыхнул, и спустя мгновение приборы сообщили Асажж, что из гиперпространства выходит вооруженный курьер типа "Селтая". Мастер Йода прибыл. Асажж быстро нагоняла первую "Тавью". У Йоды имелась лазерная турель, которую старый джедай вполне мог задействовать, развернув против хода корабля, но он и близко не имел шанса попасть в нее. В удачный день Асажж Вентресс могла пробежать между каплями дождя, не намокнув. А любой день, когда представлялся шанс доставить хозяину поджаренную зеленую голову Йоды, был, без сомнения, удачным. Пилот "Тавьи" внезапно прекратил стрелять и во всю прыть помчался к первой планете системы — безжизненному замерзшему куску камня, который язык не поворачивался назвать даже луной; иторианцы соорудили там внушительную автоматическую батарею, которая должна была отгонять непрошенных гостей. Пилот рассчитывал укрыться под защитой больших пушек. Трюк, конечно, не сработает — "Шанс" слишком быстр. Он должен это понимать. Приборы ему скажут. Нет, он попробует что-нибудь другое… Вопрос только — вверх или вниз? Он не может просто остановиться. Асажж задействовала Силу, словно еще один "алмазный бур", и стала прощупывать намерения пилота "Тавьи". Вниз. Он резко нырнет к поверхности луны, надеясь, что ее выстрелы пройдут выше. Асажж чувствовала, как бешено колотится его сердце; как он заставляет себя ждать, ждать, не нырять слишком рано. Парой выстрелов она слегка подпалила ему крылья — просто для того, чтобы он дернулся. Вот он, нырок! Стремительный бросок вниз, сокрушительные десять g. Даже скафандр не мог полностью защитить его от перегрузки. Асажж чувствовала, что пилот на грани обморока. Это было бы даже милосердно. Сгустившаяся кровь затуманила сознание противника и помешала ему заметить, как "Последний шанс" подрезал его снизу и стремительно метнулся вверх. Полубесчувственный, пилот не понял, что Асажж, предугадав его маневр, уже промчалась под ним. Своим расфокусированным взглядом он не увидел крохотный предмет, летевший следом за ней. Протонная торпеда, следуя новым курсом перехвата, врезалась прямо в брюхо "Тавьи" и взорвалась. Корабль треснул, как яйцо, разбрызгав белок и окровавленный желток. Еще один огонек мигнул и погас. Йода, наверное, тоже это почувствовал. "Тавья", которая выпустила в Асажж торпеды, отворачивала в направлении мастера Йоды. Асажж играючи взорвала и ее, и в этот момент из гиперпространства вышел последний из четверки сопровождавших Йоду сторожевиков. Трое долой, остается один, а затем настанет очередь самого мастера. Асажж нахмурилась. Она не могла понять, почему Йода сам не стреляет. Несмотря на свои постоянные разглагольствования о мире и гармонии, старая премудрая болотная жаба недурственно управлялась со световым мечом; судя же по описанию битвы на Геонозисе, он должен был сейчас спешить на помощь своим защитникам, паля из всех пушек. Словно отвечая на ее мысли, корабль Йоды открыл огонь, но очень медленно и все время мимо. Либо старый джедай (а может, его дроид Р2, пилотировавший корабль) страдал от какого-то расстройства, либо Йода имел на уме настолько хитроумный план, что даже Асажж не могла его раскусить. В глубине души она даже немного надеялась на последнее. Если его хватил удар и он беспомощно сидит в своей кабине, это очень существенно преуменьшит ее победу. Впрочем, она не будет особо терзаться, докладывая Дуку о своем успехе. Еще несколько выстрелов унеслись в пространство, разминувшись с Асажж на добрых тридцать градусов. Если старый хрыч и замыслил какой-то план, он был слишком сложен для ее понимания. Может, он запрашивает подмогу с помощью какого-то хитроумного сигнала, закодированного в импульсах лазера? Асажж пожала плечами и заложила спираль в направлении последнего оставшегося сторожевика. Сначала уберем все помехи, а там видно будет. На мониторе зажглось предупреждение с "алмазного бура", и спустя секунду из гиперпространства выскочил последний из защитников Йоды. Асажж приподняла брови. Как говорят, лучше живая вомпа-песчанка, чем мертвый кот-людоед. Что ж, тем лучше. Она никогда не страдала чрезмерной сентиментальностью, но расстреливать беспомощных зевак ей было неинтересно. Пора заняться самим мастером. Асажж закрыла глаза, пытаясь нащупать его сквозь черноту космоса. Это оказалось труднее, чем она думала. Дуку она могла почувствовать, находясь на другой стороне планеты — он казался пылающей тенью, тьмой, обретшей видимость. От великого мастера Ордена джедаев Асажж ждала не меньшего… но когда она, наконец, нащупала внутри корабля крошечную перепуганную искорку жизни, противник показался ей хилым и жалким. Возможно, время, этот неутомимый охотник, наконец настигло его? Асажж видела, как старики чахнут, как внутри них угасает огонь, как выгорает пламя великих страстей — любви, гнева, ненависти — оставляя тусклые угли, так что остаток дней своих эти несчастные согреваются хилыми огоньками жадности, сварливости и страха. Жалкий, убогий отблеск прошедшей жизни. Асажж снова потянулась к сознанию Йоды, на этот раз с открытыми глазами, наблюдая, как его корабль заходит в тень "Последнего шанса". Ее пальцы покоились на гашетке; компьютер наведения ловил в прицел двигатели, реактор, кабину. Асажж первоначально намеревалась взорвать реактор, потому что лучше всего покончить с врагом одним ударом, но раз уж старый джедай оказался такой легкой мишенью, не лучше ли будет прострелить кабину и впустить туда вакуум? Тогда она сможет вручить Дуку намного более убедительный трофей, чем серия спектрограмм, указывающих на то, что среди обломков осталась какая-то органика. "Селтая" в рамке прицела механически рыскала из стороны в сторону, но в ее движениях не чувствовалось никакого вдохновения. Пальцы охотницы сжались. Нет. Вентресс убрала руки с гашетки. Она вдруг поняла, что делает "Селтая". Ее пилот-Р2 выполнял стандартные, прошитые в своей памяти маневры уклонения; Асажж видела их в исполнении более десятка предыдущих жертв. Неизвестно, кто сидел в этом корабле, но точно не Йода. Зарычав от злости, Вентресс выпустила очередь из лазеров. Лишившись кормового стабилизатора, "Селтая" беспомощно закувыркалась. При большом увеличении Асажж увидела, как окна кабины позеленели: тот, кто сидел внутри — двойник, вне всякого сомнения — страдал от приступа космической болезни, и его рвало. Она поймала в ловушку двойника. Один-ноль в пользу соперника. Чтобы успокоиться, Асажж сделала глубокий вдох. Что делать теперь? Убить несчастного в отместку — едва ли это будет конструктивно. Между прочим, двойником вполне может оказаться ребенок — она видела запись, где он шел к истребителю, и если он и был больше метра ростом, то ненамного. Асажж переключилась на луч захвата и плавно остановила вращение "Селтаи". Можно, конечно, его отпустить. Р2 сумеет довести корабль до Итора, хотя без кормового стабилизатора посадка будет делом нелегким. Местные власти отправят его прямиком на Корускант. Какой фарс. Асажж покачала головой: она ощущала себя полной дурой. Это ж надо — вообразить, будто великий мастер Ордена джедаев вот так просто уйдет в вечную ночь. Впрочем… …Для всей галактики именно это сейчас и произошло. Трусливый пилот четвертого истребителя видел, как она уничтожила эскорт Йоды. Автоматическая запись, сделанная иторианской артиллерийской установкой, подтвердит факт сражения. Если она позволит двойнику продолжить путь до Итора, в Республике немного удивятся. Но если она взорвет корабль и его обломки будут обнаружены местными представителями власти… что случится тогда? Красивые жестокие губы раздвинула недобрая усмешка. Как это говорит Дуку? "Есть две вещи, которые начинаешь ценить с возрастом: отличное вино и умение дурачить врагов". Асажж улыбнулась и подтянула несчастную "Селтаю" к себе. — Одурачим врагов, — сказала она.* * *
Оби-Ван Кеноби и Энакин Скайуокер стояли по щиколотку в талой воде посреди арканианской тундры, а перед ними возвышалась третья особа — высокая властная женщина с характерными для ее расы снежно-белыми глазами. — Пожалуйста, — сказал Оби-Ван. — Передумай. — Я думала над этим вопросом много и долго, — ответила арканианка. Ее звали Серифа Алтунен, и она была рыцарем-джедаем. Была раньше. Она медленно сняла плащ, сложила его и вручила Оби-Вану. — Я повинуюсь Силе, а не законам. Я служу народу, а не Сенату. Я за мир, а не за войну. — Вы дали клятву Ордену джедаев! — воскликнул Энакин. Женщина пожала плечами: — Я отказываюсь от своей клятвы. И не жалею об этом, скажу откровенно. — Если каждый джедай начнет выбирать, какие приказы он будет выполнять, а какие нет, мы оглянуться не успеем, как проиграем, — произнес Оби-Ван. Серифа приподняла брови. — Я не чувствую себя проигравшей. Сила остается со мной, как и всегда. Это Орден сбился с пути, а не я. Оби-Ван отругал себя за то, что ввязался в философский спор с арканианкой. Йода с удивительной легкостью выдавал на-гора всякие глубокомысленные сентенции, чего у Кеноби как-то не получалось. Может, с возрастом придет. — Если точнее, то мы проиграем войну, — сердито сказал Энакин. — Можете сколько угодно рассуждать о совести, но если наши силы будут расколоты, Торговая Федерация победит. Если вы считаете, что Республика уклонилась с пути добродетели и мудрости, подождите немного, и вы испытаете на себе власть боевого дроида. — Так ты всерьез переживаешь за исход войны? — спросила арканианка. — Конечно! — Почему? — Почему? — Энакин взмахнул руками. — Что значит — почему? Серифа бросила на него фирменный снисходительный взгляд, который арканиане оттачивали тысячелетиями. — Полагаю, тебе тоже стоило бы переосмыслить свой путь — возможно, тогда ты придумаешь лучший ответ. Она уселась на ховер-сани, на которых приехала на место встречи, и умчалась в тающую тундру, вздымая фонтанчики воды. Повсюду кучи снега и льда, белые, как глаза арканианки; белое солнце сияет над залитой водой долиной, отражаясь в ней, словно в разбитом стекле. Оби-Ван с присвистом выдохнул. — Плохо дело. — Она действительно имеет влияние на местное правительство? — Полагаю, когда всеми уважаемый джедай заявляет о своем уходе из Ордена и советует Аркании провозгласить нейтралитет, его слово будет иметь ощутимый вес. Как минимум это дипломатическое фиаско и кошмар в СМИ. Оби-Ван вздохнул и поплелся к кораблям. Они приземлились вдалеке от поселений, чтобы не привлекать внимания, но сейчас усталому Оби-Вану не хватало уютного бара с камином, где можно было бы опрокинуть бокальчик отличного арканианского "сладкого молока" — так скромно назывался местный кремовый мед, способный уложить под стол самого крепкого здоровяка. — Подойди-ка сюда на минутку, — сказал Оби-Ван Энакину, который повернул было к своему кораблю. Энакин послушно последовал за ним. — Вытри ноги, а то наследишь, — предупредил его Оби-Ван. — Ты же знаешь, что Эр-Два этого не выносит. — А когда вернется ваш старый Эр-Два? — Когда его отремонтируют. Учитывая то, сколько раз по нам стреляли, я понимаю, почему он не спешит докладывать о своей готовности, — сухо ответил Оби-Вван, устраиваясь перед панелью связи. — Ты отправляешь на Корускант приватные сообщения. Энакин вспыхнул. — Вы перехватываете мою… Он остановился. — Вы догадались. — Я мудрый и могучий рыцарь-джедай, ты же знаешь. — Оби-Ван еле заметно улыбнулся. В кабину въехал маленький Р2 и грустно забибикал, увидев следы на полу. Повисла неловкая пауза. — Поскольку я, как твой учитель, должен передавать тебе мой необъятный опыт… — начал Оби-Ван. — Начинается, — проворчал Энакин. — …Я считаю своим долгом официально напомнить тебе, что у джедаев не должно быть подобных… двусмысленных отношений. — Я учту. — Отказ от привязанностей — основополагающее правило нашего Ордена, падаван. Ты знал об этом, когда вступал в наши ряды. — Наверное, не читал тойдарианских газет, — буркнул Энакин. Впервые за весь разговор Оби-Ван оторвал взгляд от приемопередатчика. — Насколько серьезны твои чувства к этой девушке, Энакин? — Дело не в этом, — заявил Энакин, все еще раскрасневшийся и злой. — Дело в том, что мы просим жителей поддержать Республику, о существовании которой они даже не всегда знают, и подкрепляем свою просьбу с помощью… э… полицейских сил в лице джедаев, которые поклялись не испытывать к ним привязанности! И мы еще удивляемся, почему нам никто не верит? — Он махнул рукой в направлении носового иллюминатора. — Что, если Серифа права? Что, если это мы сбились с пути? Я доверяю своим чувствам, учитель. Ведь вы всегда мне это советовали, не так ли? Я доверяю живой Силе. Я доверяю любви. "Принцип отстраненности"…? Это ужасно абстрактная штука, чтобы приносить ей клятву верности. — Ты доверяешь ненависти? — спросил Оби-Ван. — Конечно, не… — Я серьезно, падаван. — Оби-Ван посмотрел в глаза младшего джедая. — Если долго следовать своим чувствам, будь то любовь или ненависть — это всегда ошибка. Твое суждение становится искаженным, твои мотивы — смутными. Если ты не будешь очень осторожен, падаван, любовь уведет тебя на темную сторону. Да, не так быстро, как ненависть, но не менее верно. Казалось, что воздух гудит от напряжения. В конце концов Энакин опустил глаза. — Я понял, учитель. — Ты вряд ли сможешь что-то сделать, — горько произнес Оби-Ван. — Важно то, веришь ты мне или нет. — Он вздохнул. — Эту ошибку рано или поздно совершает большинство джедаев. Нужно просто учесть ее; пережить ее. Если бы Орден состоял сплошь из монахов, неприступных для любви, это было бы не менее печальное зрелище. Он снова повернулся к приемопередатчику и стал просматривать арканианские новости, одновременно вводя шифр для донесения, которое он собирался отослать на Корускант. — Так значит, даже в биографии великого мастера Оби-Вана можно отыскать женщину? — спросил Энакин. — Я полагаю, она была высокой и темноволосой. И она была страшно рада подцепить хоть кого-нибудь, это само собой понятно… — Энакин, — выдохнул Оби-Ван, не отрывая взгляда от монитора, на котором мелькали сообщения. — Тихо. — Я пошутил! Оби-Ван развернулся в кресле. Никогда прежде он не выглядел таким потерянным и опустошенным. — Мастер Йода, — сказал он. — Он погиб.* * *
— Что? — вскрикнула Падме. — Попал в засаду на окраине системы Итора, — сказала служанка. — Иторианцы обнаружили обломки его корабля. В сознании Падме метеором пронеслась мысль о катастрофе. Утрата Йоды станет сокрушительным ударом для Республики… несомненно, за этим стоит Дуку… что это будет означать для Энакина? Конечно, Энакин любил Йоду — все любили его; но при этом он говорил, что старый мастер никогда не доверял ему полностью, всегда сдерживал его… если это правда, к кому перейдет мантия старейшины Ордена? Мейс — солдат, и сейчас его время, но он не умеет так ладить с канцлером Палпатином, как умел Йода… Мысли Падме кружились, как снежинки, а когда они угомонились, в сознании остался один холодный факт: Йоды больше нет, и вселенная стала чуточку более темной. "Отвага, — сказала она сама себе. — Надежда. Когда настают темные времена, надежда должна сиять ярко. Если бы я могла отдать свою жизнь в обмен на более светлый день для следующих поколений, пошла бы я на это? Без колебаний". — Я еду в Сенат. У канцлера должны быть самые точные и надежные сведения. В дверях Падме остановилась и посмотрела через плечо на служанок. Они выглядели потрясенными и испуганными — намного более испуганными, чем если бы умер сам канцлер. И разве можно было винить их за это? По прошествии более чем восьмисот лет мысль о том, что Йода вечен и никогда не умрет, стала какой-то естественной. — Я бы не стала списывать мастера со счетов, — сказала Падме. — Я поверю в его смерть, когда увижу его тело. Не раньше.* * *
— Спасибо, что согласились меня выслушать, канцлер, — коротко сказал Мейс Винду, обращаясь к голографическому изображению Палпатина в Зале Совета джедаев. — У меня действительно очень мало времени, мастер Винду, но я весьма ценю ваше мнение. — Умное лицо Палпатина озарила холодная полуулыбка. — Вы можете быть уверены: если бы мне пришлось выбирать между беседой с Мейсом Винду и, скажем, с почтенным сенатором с Сермерии, который обладает поразительным умением сводить любой разговор к анализу влияния предмета дискуссии на торговлю его планеты корнеплодами, — конечно, я предпочту выслушать вас, а не его. У Мейса Винду были свои слабости, но он никогда не был падок на лесть. — Благодарю вас, — сухо произнес он, — но могу я узнать, почему вы немедленно не опровергли сообщения относительно мастера Йоды? Я знаю… Палпатин прервал его: — Этот канал надежно защищен, мастер? — Всегда. — Я так и думал, но моя служба безопасности докладывает, что в настоящее время Корускант наводнен шпионами всех мастей, включая электронных. Досадный побочный эффект нашей политики свободного перемещения практически всех и повсюду, когда практикуются лишь символические проверки документов в целях безопасности. — Лучшая безопасность, сказал как-то мастер Йода, возникает в том обществе, где никто не хочет ни на кого нападать. — Разумеется! Но, так как мы не смогли убедить в этом Торговую Федерацию, приходится играть теми картами, которые нам выпали, — сказал канцлер. — Мир несовершенен, и не всегда выбор дается нам легко. Это, конечно, была правда, причем именно та суровая правда, которую Мейс Винду предпочитал канцлерским комплиментам и галантным расшаркиваниям. — Но вы правы, оставим пока вопрос о шпионах. Я полагаюсь на ваше слово, что связь конфиденциальна. Продолжайте, мастер Винду. — Я знаю, что Йоды не было на том корабле, который взорвала Асажж Вентресс. Вы знаете… — Так это была Вентресс? Кажется, недавно вы направляли мне ее досье. — Да, канцлер. Во всяком случае, это был ее корабль. У него характерный дизайн, скопированный с корабля Дуку. Мы проанализировали запись, сделанную четвертым пилотом… — Который не позднее завтрашнего вечера предстанет перед трибуналом за свою трусость, приговор будет скорым и публичным, — мрачно произнес Палпатин. — …и это явно "Последний шанс", корабль Вентресс. Я повторяю, — упрямо произнес Мейс Винду. — Я знаю, что мастера Йоды не было на том корабле. Я говорил вам, что мастера Йоды не было на том корабле. Так почему же, видя, как удручающе подействовала весть о его смерти на настроение общества, ваш секретариат не выступил с официальным опровержением? Впервые за весь разговор в тоне Палпатина проскользнуло раздражение. — Мастер Винду, вы, должно быть, запамятовали, что только после старта вы догадались проинформировать меня о том, что корабль мастера Йоды на самом деле не настоящий. В сущности, о том, что он жив, я знаю лишь с ваших слов. — Мое слово, — медленно проговорил Мейс Винду, — это одна из немногих вещей в галактике, которым канцлер и Республика могут верить. — Разумеется, я вам верю, — бросил Палпатин. — Но этого недостаточно. У нас есть основания так поступать. Канцлер служит народу и Сенату, а не Ордену джедаев. Со своей стороны, джедаи также не должны позиционироваться как моя частная армия. Граждане Республики должны видеть, что власть напрямую отвечает перед ними и ни перед кем больше. Граф Дуку утверждает, что Республикой управляет банда коррумпированных сенаторов и их дружки в Ордене и госаппарате. Если я сейчас выступлю и скажу: "Я знаю, вы видели репортаж, но мои приятели из Храма говорят, что это была просто шутка, что Йода жив, просто мы не хотим вам сейчас его показывать"… вы думаете, кто-то поверит? Мейс Винду устало потер лицо. — Вы политик. — Именно, мастер Винду. Я знаю, вы не слишком уважаете эту профессию, но я политик, и политик превосходный. Я ведь не советую вам, как правильно фехтовать на световых мечах, я всего лишь прошу вас понять: я знаю, что делаю. После короткой паузы канцлер вздохнул, и суровые нотки из его голоса исчезли. — Эта уловка понадобилась мастеру Йоде для того, чтобы он мог, не привлекая к себе внимания, отправиться по очень деликатному делу. Увы, операция забрала несколько жизней. Неужели мы должны пренебречь их жертвой? Или мы почтим эту жертву и дадим мастеру Йоде еще несколько дней, чтобы он смог без помех добраться до Вжуна и, возможно, остановить эту ужасную войну? — Хорошо, — сказал, наконец, Мейс Винду. — Надеюсь только, что мы поступаем правильно. — Я тоже на это надеюсь, — торжественным голосом сказал Палпатин. — А пока я был бы очень признателен, если бы вы на более официальной основе ежедневно рассказывали мне об обстановке на фронтах, как это делал Йода. — Конечно. Рядом с Палпатином появился помощник и вполголоса напомнил канцлеру, что тот сильно задерживает следующую аудиенцию. — Время не ждет, — молвил Палпатин и протянул руку к выключателю. Затем помедлил. — Мастер Винду, раз уж мы сегодня откровенны друг с другом, позвольте добавить, что в ваших докладах я хотел бы услышать ваше личное неприкрашенное мнение, а не то, что сказал бы мастер Йода. Он великий деятель — возможно, величайший в Республике. Но мастер Йода в сердце своем учитель. Вы — воин. Увы, нынешнее печальное время — скорее ваше, а не его. — Мастер Йода может быть кем угодно, и я не ровня ему ни в мирное время, ни на войне, — сказал Мейс. — Плохо, — ответил канцлер. — Потому что в данный момент у меня есть только вы. Я на вас рассчитываю. — Ради Ордена и Республики я отдам все, что имею, включая свою жизнь. Канцлер положил руку на кнопку отключения связи. — Хорошо, — сказал он. — Это тоже может пригодиться.* * *
— И в это время кризиса, — вещал сенатор Орн Фри Таа с Рилота, — или, с позволения сказать, эскалации кризиса, несомненная смерть, преднамеренное убийство великого мастера Ордена джедаев лишь подчеркивает насущную потребность в переходе на совершенно новый уровень безопасности. Естественно, джедаи будут стараться продолжить свою самоотверженную работу, однако их слишком мало. Трагическая гибель мастера Йоды продемонстрировала это с удручающей ясностью. По всему Залу Сената послышалось одобрительное перешептывание. — Нам нужна, — продолжал тви’лек, — обширная, опытная и патриотичная служба контрразведки. Коллеги законодатели, войну, подобную нынешней, можно с большим трудом выиграть на поле боя, но намного легче ее проиграть из-за измены и диверсий. Целью резолюции, которую я выношу на ваше рассмотрение, как раз и является создание такой влиятельной, верной, агрессивной службы, которая не будет подчиняться никому из наших бесчисленных бюрократов-тугодумов, а будет подотчетна непосредственно канцлеру и через него — нам. Пришло время препоручить безопасность Республики в руки самих ее граждан! "То есть нас", подумала сенатор Амидала, обводя взглядом коллег. Повсюду вокруг нее сенаторы одобрительно вопили, топали ногами, свистели и аплодировали. У Падме упало сердце. Конечно, всем хотелось хоть как-то контролировать ситуацию, которая становилась все более неконтролируемой. Но если резолюция пройдет — а было очень похоже на то, что она пройдет — тогда часть ответственности за безопасность Республики перейдет из холодных, бесстрастных и профессиональных рук джедаев к крикливой, эмоциональной, политизированной толпе парламентариев. Отчего-то Падме не чувствовала себя в большей безопасности.* * *
Корабль, на котором Уи, Лазутчик, Макс Лим, Джей Марук и мастер Йода в конце концов отправились во Внешнее Кольцо, при рождении своем получил название "Асимптотическое приближение к Божеству"; построенный на верпинском конвейере, он предназначался для колонии поклонников культа матемагии как транспорт для паломников. К сожалению, верующие потеряли свои коллективные сбережения в одной инвестиционной афере, и "Приближение" осталось без покупателя. Переименованный в "Звездную пыль", корабль превратился в роскошный круизный лайнер и стал возить богатеньких клиентов в туры по галактическим достопримечательностям, таким как черная дыра Накат или долго предвкушаемая вспышка сверхновой Ариарх-7. К сожалению, ошибка в расчете взрывной волны умирающей звезды привела к неожиданному и досадному отказу искусственной гравитации и, как следствие, к десяткам судебных процессов. Тяжба растянулась на два поколения, после чего адвокаты, защищавшие интересы владельцев "Звездной пыли", забрали ее в счет гонорара, переименовали в "Обоснованное сомнение" и продали компании "Круизы по дешевке", у которой все техобслуживание заключалось в том, что в корабль закачивали воздух и оставляли его на пару дней в космодоке, чтобы посмотреть, как быстро этот воздух улетучится. Верпины строили замечательные космические корабли. Но при этом они были двухметровыми двуногими инсектоидами, общались посредством радиоволн, вырабатываемых их брюшными органами, и имели такое острое зрение, что могли за двадцать шагов различить пол вши в шерсти нерфа. Соответственно койки на "Обоснованном сомнении" были шириной всего в полметра, интерком отсутствовал, а систему указателей — несомненно, абсолютно понятную верпинам — Лазутчик вообще не видела. В первый день путешествия она почти час потратила на поиски уборной; все больше и больше нервничая, она блуждала по коридорам, потом сдалась и спросила направление у кого-то из персонала. Но это были еще цветочки; через две минуты она запуталась совсем, так как не могла понять, как пользоваться этой уборной. И вот спустя три дня они с Уи снова заблудились в лабиринте коридоров, слишком узких, чтобы человек мог по ним ходить без стеснения. Мастер Йода, который с трудом сносил свое заточение в корпусе Р2, но все-таки старался сохранить свою тайну до конца, послал их за едой добрый час назад. ("Круизы по дешевке" не предлагали таких излишеств, как обеды в номер). Прочие "услуги делюкс" — такие, как предоставление постельного белья — внушали подозрение своим отсутствием. Лазутчик буквально всю жизнь мечтала о том дне, когда она улетит с Корусканта, оставит Храм джедаев и перенаселенную планету-город ради чудес галактики. Однако из-за странного недоразумения на таможне они несколько часов просидели на чемоданах, так что сам старт она проспала, прикорнув на койке, больше похожей на простую доску, и укрывшись собственным плащом. Она почувствовала этот великий момент лишь по внезапному толчку, вдавившему ее в койку. Лазутчик была разочарована и с тех пор постоянно ворчала. К тому же она теперь была абсолютно уверена, что учитель Джей Марук ее недолюбливает. Но сейчас ей решительно не хотелось об этом думать. Что касается еды… Лазутчик вздрогнула. Мастер Йода ел и не жаловался, но, возможно, он просто перерос тривиальные проблемы, волнующие простых смертных. Такие, как запах. Последний раз, когда она видела старого джедая с миской еды в столовой Храма, из этой миски высовывался хвост. — Говорю тебе, мы слишком далеко спустились, — сказала Лазутчик. — Надо подняться на лифте на четырнадцатый уровень. Так было написано на указателе. — Это был не указатель, — возразил Уи. — Это была царапина на стене лифта. — Указатель. — Царапина. — Указатель! Уи вздохнул. — Возможно, я ошибся и это был указатель. Хорошо, давай поднимемся на четырнадцатый уровень. Лазутчик двинулась вперед по узкому коридору. — Знаешь, ты это делаешь так, что у меня пропадает вся радость победы. — Что я делаю? — Соглашаешься. Даже если я права, а ты нет, почему-то получается так, будто ты специально мне уступаешь. Джедайское хладнокровие — это, конечно, здорово, но в тринадцатилетнем возрасте оно слегка… бросает в дрожь. — Чего ты от меня хочешь? — Спорь! Борись! Не будь таким… таким идеальным джедаем, — сказала Лазутчик. — Неужели ты не можешь хоть раз в жизни побыть просто человеком? Уи вымученно улыбнулся. — Не могу, — ответил он.* * *
Дело в том, что Уи мучили собственные мысли. Мастер Лим упомянула, что они летят на Вжун, чтобы встретиться с некоей очень важной личностью — возможно, с самим графом Дуку, а может, со знаменитой истребительницей джедаев Асажж Вентресс. Уи разыскал ее в компьютерных архивах и увидел на голограмме женщину из своего сна. Вентресс будет ждать их на Вжуне. Через несколько дней, самое большее недель, он будет стоять в комнате с тикающим детонатором. Вентресс будет улыбаться. Лазутчик повернется к нему, на ее рубашку будет стекать кровь. "Поцелуй ее", — скажет Вентресс. Уи очень хотелось знать, что же он ответит.* * *
Они стояли в очереди за готовой пищей — очереди за сырой были слишком длинными — когда кто-то вежливо притронулся к плечу Лазутчика. — Пассажир Фо? — Что? То есть, да? — сказала Лазутчик, запоздало вспомнив, что она, Уи и Джей Марук путешествовали под видом семьи Фо, едущей на свадьбу родственницы на Корфелион. Обернувшись, она увидела перед собой высокого человекоподобного робота, видавшего лучшие дни. Если раньше на нем и были какие-то обозначения — цветовая маркировка, символы интерфейса или хотя бы марка производителя — то все они давным-давно стерлись, так что весь его корпус был тускло-серым, изношенным и исцарапанным, как будто его начистили песком, но так и не перекрасили заново. — Начальник бюро находок попросил проводить вас к нему, — проговорил дроид. — Кажется, одна из ваших вещей попала к ним. Лазутчик побледнела. За эти несколько дней она уяснила печальную правду: Джей Марук о ней невысокого мнения. Она представила себе выражение его худого угрюмого лица, когда он услышит, что ей пришлось забирать свой световой меч в корабельном бюро находок. — А что я потеряла? — Этого начальник не сказал, — вежливо ответил дроид. — Пожалуйста, пройдемте со мной. Лазутчик посмотрела на Уи. Тот кивнул: — Иди. Я управлюсь сам. Лазутчик колебалась. — Не беспокойся, — сказал Уи. — Я никому не скажу. "Он не пытается меня унизить, — подумала Лазутчик. — Просто так получается". Изношенный дроид повернулся и пошел к лифту. Лазутчик поплелась следом. — Твоя обшивка малость обветшала, — сказала она, чтобы завязать разговор. — Я не состою в штате "Обоснованного сомнения", — пояснил дроид. — Я предложил им свои услуги в обмен на проезд. К сожалению, мой хозяин мертв, и мне приходится ухаживать за собой самому. Дверь лифта открылась. — Я никогда о таком не думала, — сказала Лазутчик. — В смысле, о том, что случится с дроидом, если он останется без хозяина. — Я тоже не думал, — сухо отозвался ее спутник, — пока это не случилось со мной. — Как же ты ремонтируешься? — спросила Лазутчик. — Возвращаешься на фабрику? Идешь в ремонтную мастерскую? Но как ты расплачиваешься за ремонт? — Вы попали в самую точку, — сказал дроид. — Так вышло, что я был изготовлен в составе одной очень маленькой серии, ныне совершенно устаревшей. Я запрограммирован вполне сносно ремонтировать самого себя, но запчасти очень редки и соответственно обходятся дорого, потому что их приходится либо покупать как антиквариат, либо отдельно заказывать по моим спецификациям. Задача не из легких, как вы можете представить. — Но пара банок краски обойдется тебе не так уж дорого, — заметила Лазутчик, посмотрев на голый металлический корпус своего спутника. — Украшение оболочки я не отношу к высокоприоритетным задачам. — Но если у тебя опрятный вид, тебе легче найти работу. Считай это деловыми расходами. Дроид очень по-человечески пожал плечами. — В ваших словах есть доля правды… но все же так более по-честному, я полагаю, — произнес он, дотронувшись до своей металлической щеки. — Мне кажется, что большинство разумных существ живут в своего рода… коконе иллюзий и ожиданий. Мы преисполнены предположений; мы думаем, что знаем себя и тех, кто нас окружает; мы думаем, что знаем, что нас ждет в будущем. Мы уверены, что наперед знаем свой жизненный путь. Но вот вмешивается Судьба, обдирая нас до голого металла, и тогда мы понимаем, что мы не более чем обломки, дрейфующие в пустоте. Лазутчик уставилась на него. — Ух ты. Наверное, ты из серии дроидов-философов. — Отнюдь, — лаконично ответил дроид. — К философии я пришел поздно. Лифт остановился на уровне 34. Дверь открылась. — После вас, госпожа Фо, — сказал дроид. — Друзья называют меня Лазутчиком. — Она протянула руку. Дроид с серьезным выражением пожал ее. — Я бы не стал называть себя вашим другом… пока что. Я просто дроид, которому поручили работу. — Теперь ты скажи мне свое имя, — потребовала Лазутчик. — Так принято. — Нет, не стану. Вы очень доверчивы, однако я, разумеется, знаю о вас недостаточно, чтобы открыть вам мое настоящее имя. — Затем, смягчившись, дроид добавил: — Но пока, если хотите, можете звать меня Солис. — Все ж лучше, чем: "Эй, Неряха!" — У Лазутчика было стойкое ощущение, что дроид задействовал бы функциювытаращивания глаз, будь таковая прошита в его программном обеспечении. Она улыбнулась: — Значит, Солис.* * *
Очередь в кафетерии казалась бесконечной, но все же спустя время, соизмеримое с галактическим столетием, Уи удалось сделать заказ и расплатиться за него. Теперь он стоял, с сомнением глядя на свою добычу. Один большой "лопни-пузырь"; пять штук "вакуумных цветов"; с полдесятка каких-то "бластероидов", похожих на дважды пережаренные клецки с перцем; корзинка хрустящих ножек; полведерка прогорклого жира (сверхтягучего), а также пять напитков и столько же салфеток. Должно хватить, решил Уи. Но как же все это донести до каюты? И кто поранит Лазутчика — Асажж? Или их схватят охранники и приведут к Асажж уже окровавленными? Если он ее поцелует, почувствует ли он вкус крови на ее губах? "Прекрати! Не думай об этом. Не думай. Не думай". Первым побуждением Уи было сложить съестное горкой и аккуратно удерживать в равновесии при помощи Силы, но это могло показаться немного подозрительным. Как бы вышел из положения обыкновенный человек? С трудом, подумал Уи, глядя, как между столами проталкивается массивная тетка с подносом в каждой руке, в то время как за обе ее ноги цепляются хнычущие карапузы. Может, стоит изловить одного из маленьких служебных дроидов и попросить его донести подносы до их комнат? — Могу я вам помочь, сэр? — спросил высокий дроид, выкрашенный в безупречную кремово-молочную ливрею. Казалось, этот дроид материализовался из мыслей Уи. "Сила со мной", мысленно улыбнулся Уи. — Нет, спасибо. Я не хочу отвлекать тебя от поручений твоего хозяина. Но если бы ты помог мне найти корабельного дроида… Дроид схватил "бластероиды" и ведерко с жиром. — Я настаиваю, хозяин Уи. — Ты очень лю… — Уи застыл. — Извини. Как ты меня назвал? — Хозяин Уи, — приятным низким голосом ответил дроид. — Меня зовут Фо… Дроид покачал головой: — Так не пойдет, господин Уи, не пойдет. Я очень много о вас знаю. Может статься, что я знаю о вас больше, чем знаете вы сами. Уи положил еду на пустой стол, чувствуя покалывание в руке, готовой нырнуть под плащ и выхватить световой меч. — Кто ты? Что ты? Чей ты? — Уверен, — произнес дроид убийственно-серьезным голосом, — что эти же вопросы вы задаете сами себе.* * *
В корабельном спортзале Джей Марук готовился ко второй встрече с графом Дуку, оттачивая свои рефлексы, словно нож. Макс Лим медитировала в комнате, которая была когда-то кладовой, но теперь официально значилась в реестре помещений "Обоснованного сомнения" как каюта номер 523. У мастера Лим была отдельная каюта, расположенная рядом с той, где жили остальные. Во-первых, она любила по нескольку часов проводить в медитациях, окружив себя удушающими клубами гранских благовоний, которые человеческий нос воспринимал как горящее машинное масло. Но главной причиной, из-за которой мастера Лим попросили поселиться отдельно, были ее четыре граньих желудка, которые громко урчали всю ночь напролет и не давали никому заснуть. Мастера Лим, существо социальное, угнетала изоляция от спутников-людей, и она проводила с ними все дневные часы. Но сейчас, когда Джей занимался, а падаванов отправили за продуктами, она переместилась в свое маленькое жилище. Окутавшись густыми клубами дыма, способного свалить с ног небольшое млекопитающее, она с удовольствием погрузилась в живую Силу, связывающую все и вся. За следующей дверью, в каюте 524, великий мастер Йода недоумевал, куда запропастились падаваны. Нет, он за них не беспокоился. Он умирал с голоду.* * *
Целью любого путешествия, размышляла Лазутчик, является самопознание. В этом смысле путешествие складывалось на редкость удачно. Лазутчик узнала множество вещей. Она уяснила, что если тебя берут в падаваны, это не такая уж радость, как она думала — особенно если учитель смотрит на тебя как на лишний багаж. Она поняла, что ее тело слишком приучено к вкусной и привычной пище, которую подавали в Храме джедаев, а также то, что галактика огромна и в ней полно существ, которые охотно съедят самую отвратительную баланду. И еще она выяснила, что совершенно не умеет ориентироваться в пространстве; ей казалось, что за время нескончаемой прогулки они с дроидом Солисом — которого Лазутчик про себя упорно называла Неряхой — обошли корабль не меньше трех раз. — Послушай, это уже никуда не годится, — наконец сказала она. — Пускай они пришлют эту вещь ко мне в каюту. Если я вообще найду свою каюту, — добавила она. — Мы уже пришли, — невозмутимо ответил Солис; и действительно, за углом обнаружилась маленькая дверь с табличкой: БЮРО НАХОДОК: ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА. Надпись была сделана верпинскими знаками, такими незаметными, что Лазутчик разглядела буквы, только уткнувшись носом в дверь. — Подождите минутку, — сказал дроид и скрылся. Лазутчик ждала. Ждала. Ждала. — Ну, все, — прорычала она наконец. Но как раз в тот момент, когда она собралась уходить, дверь с шипением открылась и появился Солис. — Хорошая новость, — вежливо произнес дроид. — Пропавшая вещь оказалась не вашей. Ее уже забрали. — Что? — Похоже, сумка принадлежала другой госпоже Фо. Простая ошибка идентификации, — объяснил дроид. — Приносим извинения за неудобства. "Джедай, — напомнила себе Лазутчик, — всегда спокоен. Мелкие жизненные неурядицы не выбивают его из колеи. Настоящий джедай никогда не стал бы представлять в уме этого дроида в виде трех корзин гаек и кучи металлолома". Дроид склонил голову набок. — Что-то не так, госпожа? — Нет, — сквозь зубы прошипела Лазутчик. — Ничего. Я пошла в свою каюту. Она стремительно шагнула за угол и углубилась в лабиринт коридоров. Солис — чья слуховая система была основана на легендарных аудиоволокнах от "Цянь/Ши" — внимательно слушал, как ее шаги затихают вдали, а затем медленно возвращаются. — Ну ладно, — прорычала Лазутчик, спустя две минуты выйдя из-за того же угла. — Чтоб меня раздавило между черными дырами. Как я теперь найду свою каюту? — Позвольте, я помогу, — учтиво произнес дроид. — Ты очень любезен, — проворчала девушка.* * *
В глубине палубы третьего класса, в коридоре Таупе, на уровне 17A, дверь каюты 524, зарезервированной для семейства Фо, скользнула вниз почти до упора. В верпинских жилищах двери обычно открывались вниз, так что обитатель мог выглядывать наружу и при необходимости без стеснения разговаривать с посетителем, даже будучи одет в купальный халат. Но все же дверь опустилась не до конца — над порогом осталась небольшая перемычка, которую мог легко перепрыгнуть любой здоровый пятилетний малыш; согласно действующему приказу хитроумного проектировщика, техобслуживание проводилось на палубах третьего класса только в тех случаях, когда в поломке не оставалось никаких "обоснованных сомнений". Для двуногого человека переступить через пятнадцатисантиметровый порожек — не ахти какой подвиг. Однако для приземистого, похожего на мусорный бак на колесиках дроида Р2 это казалось нелегкой задачей. За безопасностью в общественных местах на лайнере следили простейшие охранные элементы от "Карбанти". Каждое наблюдательное ядро состояла из маленькой камеры и микрофона, подключенных к примитивному искусственному интеллекту. Создание эффективного ИИ — не просто наука, а целое искусство; те же ИИ, которыми оснащались охранные элементы, были, по большому счету, самыми тугоумными детьми в классе. Но даже по этим стандартам механический мозг, следивший за коридором перед каютой 524 на уровне 17A, был особенно недалеким. Преступное поведение, его примеры и мотивы были выше его понимания. Прямо перед его камерой случилось несколько эффектных краж и одна довольно даже забавная афера с участием рыбы, алмаза и двух глухонемых, и у мозга даже не шевельнулась мысль доложить о подозрительной деятельности более крупному и разумному ИИ, снабжавшему информацией корабельную службу безопасности. Дело в том, что мозг этого конкретного охранного ядра (или то, что у него было вместо мозга) знал лишь одну мысль, и эта мысль была: "Пожар!". Все время своего существования — семьдесят три с чем-то триллиона процессорных циклов — ядро ждало, когда же его инфракрасные датчики и детекторы дыма что-нибудь зарегистрируют. Тогда оно, наконец, смогло бы прервать свое бесконечное молчание и врубить на полную огни и клаксоны. Не будет преувеличением сказать, что охранное ядро в коридоре Таупе на уровне 17A мечтало о пожаре. Ни разу не вспыхнувшие лампы сигнализации, вечно молчащие клаксоны — это было словно семьдесят три триллиона процессорных циклов непрерывного ожидания чиха. Маленькое ядро дошло до того, что было готово расплавить собственные процессоры, лишь бы запустить сигнал тревоги. Однако охранное ядро не обратило ни малейшего внимания на дроида Р2, который подкатился к запертой двери каюты 524, и не задумалась даже тогда, когда упомянутый Р2 с грохотом врезался в преграду и издал поразительно неметаллический вопль, за которым последовало раздраженное ворчание. При виде того, как маленький дроид вытягивает трясущуюся руку и с нехарактерным для машины раздражением стучит в запертую дверь, более разумный ИИ почувствовал бы определенное любопытство. Строго говоря, инженеры "Карбанти" сказали бы, что даже наименее одаренное из охранных ядер было бы поражено, увидев, как тот же Р2 плавно поднимается в воздух без помощи каких либо сервомоторов или ракетного двигателя. Когда дроид опустился на пол и покатился по коридору, словно какой-нибудь проказник, ищущий приключений, даже охранное ядро с минимальной инициативой вполне могло бы отметить маленького дроида как объект для непрерывной слежки. Но ядро в коридоре Таупе не сделало ничего подобного. Горькая правда заключалась в том, что оно уделило бы внимание этому голодному, сердитому летающему Р2 лишь в том случае, когда какой-нибудь любезный пассажир облил бы дроида горючей жидкостью и поджег.* * *
В кафетерии усталые пассажиры все так же стояли в длинных очередях за едой. Дети рисовали узоры на пластиковых столах, проливая на них соус, или пытались убедить родителей, что съели овощи, которые на самом деле они прятали под перевернутыми чашками. В другом конце зала, с противоположной стороны от прилавка, на гигантском головид-экране мелькали бесконечные картины последних трагедий Войн клонов. Одним словом, ничто не говорило о том, что тот мир, который знал Уи, провалился за ужасный горизонт событий и никогда уже не вернется. — Вы урожденный Уи Малро, — произнес красно-белый дроид в своей вычурной, но аккуратной манере. — Вы появились на свет на планете Вжун ранней весной, после тяжелых родов, продолжавшихся две стандартные ночи и один день. Вы были хорошим ребенком и, в отличие от вашего несчастного брата, быстро научились ходить и говорить. Единственное, что он умел лучше вас — это спать, — продолжал дроид тихим голосом, продолжая смотреть Уи в глаза. — Еще в раннем детстве вас начали тревожить сны. — Откуда ты все это знаешь? — прошептал Уи. — Я был там. — Но… Дроид дотронулся до своей ливреи, нарисованной металлической краской. — Это цвета Дома Малро — красный и белый, цвета крови и бантовой кости, если угодно. Я — слуга этого дома. Мысли Уи понеслись со сверхсветовой скоростью. В его мозгу вспыхнула картинка из недавнего вещего сна — он, Лазутчик и злая женщина в богатом доме, под ногами у них роскошный ковер, и под этим ковром — пол, выложенный красными и белыми плитками… Дом. Сердцем он чувствовал, что это так. Он летел домой. — Когда джедаи выкрали вас из дома… — "Выкрали"! Джедаи не крадут! Дроид досадливо отмахнулся. — Они застали вашу мать в момент слабости, когда она была потрясена потерей мужа и так пьяна, что почти ничего не соображала. Я побуждал ее одуматься, но кто же прислушивается к советам дроида? — Он фыркнул. — В общем, дело решилось, и обратного пути не было. Но через несколько дней ваша мать осознала, что джедаи похитили наследника благородного дома. Она послала меня на Корускант — наблюдать за вами и ждать. — Десять лет? Одиннадцать? — недоверчиво спросил Уи. Дроид пожал плечами. Он был великолепно запрограммирован — при всем его машинном облике движения дроида были плавными, естественными и отточенными. — Меня зовут Фиделис, — заявил дроид. — Я запрограммирован на абсолютную верность дому Малро, которому я служил во времена войн и безумия на протяжении двенадцати поколений. Теперь я служу вам. — Но, но… Я не хочу… — заикаясь, сказал Уи. — Я джедай. У меня нет другой семьи. Я не могу взять тебя на службу. — Прошу прощения, хозяин, но служить или не служить, решаю для себя я. Берете ли вы меня на службу или нет — это выходит за пределы параметров моей программы. — В таком случае приказываю тебе оставить меня в покое! — В данный момент главой дома Малро является ваша мать, и, хотя я уважаю ваши желания, вы не уполномочены отменять ее распоряжения. Кроме того, — проговорил Фиделис, — моя верность принадлежит дому Малро в целом, и я наделен значительной автономией в принятии решений относительно того, каким образом лучше служить семье. Применительно к данному случаю — я с радостью буду присматривать за вами, хотите вы того или нет. Я могу предложить вам несколько вариантов того, какую форму может принять моя служба, — ласково продолжал дроид. — Наиболее комфортно я чувствую себя в моей любимой роли вашего личного киберслуги, но если вы предпочитаете, чтобы я был бессловесным телохранителем или незаметным убийцей, который просто сопровождает вас в ваших поездках, то я оснащен всем необходимым для выполнения этих ролей. — Ты не понимаешь, — умоляющим голосом сказал Уи. — Так не бывает, чтобы джедай ездил по галактике в компании… э-э… личного киберслуги! — Теперь будет. Господин Уи, подумайте о вашем семейном долге. В этот самый момент в замке Малро ждет вас ваша мать, ежедневно подвергаемая оскорблениям и унижениям со стороны гнусного графа Дуку. — Дуку! — сказал Уи. — Дуку сейчас в моем доме? — Он вскочил на ноги и побежал к лифтам. — Я должен предупредить Йо… Я должен немедленно предупредить остальных. Фиделис, мурлыча что-то под нос и повторяя про себя оброненные Уи слова "в моем доме", подхватил подносы с едой и напитками и последовал за ним. Он не мог призвать на помощь Силу, однако на протяжении двенадцати поколений он прислуживал за столом в замке Малро; если нужно двигаться быстро, при этом неся большое количество съестного, опыт помогает не хуже джедайских трюков. В том же кафе, где сидели Уи с Фиделисом, внутрикорабельную голопрограмму прервал спецвыпуск новостей.* * *
Тем временем в турболифте, быстро мчавшемся в направлении коридора Таупе уровня 17А, Лазутчик и Солис обсуждали действия Республики и Конфедерации в нынешнем конфликте. — Скажи честно, — с некоторой горячностью спросила Лазутчик, — неужели ты действительно хочешь жить в мире, управляемом боевыми дроидами? Если бы фирма, изготовившая Солиса, сочла нужным снабдить его бровями, дроид приподнял бы их. — Ой, — сказала Лазутчик, посмотрев на собственное отражение в ржавой пластине на груди дроида. — То есть для тебя, наверное, это было бы по-другому, с твоей точки з… Она умолкла, услышав слова: "мастер Йода", и замерла, устремив взгляд на крошечный голоэкранчик, расположенный над панелью управления. "…на этом видео, снятом оборонительной станцией на краю Иторианской системы, отчетливо видно, как неприятельский корабль уничтожает все корабли охраны мастера, кроме одного. Неприятельский корабль — модифицированный вариант знаменитого парусника графа Дуку — опознан как "Последний шанс", личный корабль знаменитой пиратки и диверсантки Асажж Вентресс, обьявленной в розыск на восьми мирах по обвинению в убийстве одиннадцати рыцарей-джедаев."* * *
— Семнадцати! — прорычала Асажж, яростно тряхнув головой. — Кто бы мог подумать? И они еще называют себя журналистами. Паллиус Чафф, крепко привязанный к креслу второго пилота "Последнего шанса", решил считать это риторическим вопросом. Что ж, тем лучше. Во всех ситуациях он оставался бойким на язык, галантным Паллиусом Чаффом; в актерской среде Корусканта его считали весьма остроумным, что говорило о многом. Но сейчас он сидел с кляпом во рту, и к тому же у него появилась досадная привычка падать в обморок, что случалось с ним регулярно с того момента, когда Вентресс зацепила его корабль лучом захвата; так что поддерживать светскую беседу было выше его сил.* * *
"…в то время как во второй видеозаписи, представленной иторианскими властями, отчетливо видно поле обломков, идентифицированных как остатки корабля мастера Йоды. Секретариат канцлера Палпатина отказался дать комментарии до того, как будет проведена тщательная экспертиза на месте сражения, но, по неофициальным данным, настроение в столице подавленное: Республике предстоит готовиться к новому наступлению Конфедерации без джедая, который был не просто ее главным стратегом, но и, во многих отношениях, ее душой и сердцем." — Но это же неправда, — выпалила Лазутчик. — Этого никак не может быть. Она уставилась в Солиса невидящим взглядом. — Мы должны сказать им! — Сказать им что? — вежливо спросил дроид. — Эмм… ничего, — быстро ответила Лазутчик. — Ничего. Я имела в виду, сказать моим друзьям. Мне надо поскорее вернуться к себе и расссказать им, что произошло. — Конечно, — проговорил Солис. — Мы уже почти на месте.* * *
В "Детской Аркаде" Донни Братц смотрел, как его брат Чак уже в четвертый раз подряд проходит "Боевой путь вуки". — Когда уже моя очередь? — робко спросил он, стараясь говорить тихо, чтобы не мешать брату. — Донни, заткнись. Ты что, не видишь? Я дошел до уровня "Гозар". — Чак играл мастерски, слегка помогая себе ногами и используя все преимущества, которые ему давали четыре пальца. Донни казалось, что в игре "Боевой путь вуки" Чак был богом. Чак поставил свои "жареные звезды" и стакан с шипучкой возле машины. Плохой мальчишка внутри Донни подзуживал его смахнуть стакан на пол, но он, конечно, ни за что бы не сделал ничего подобного. Чак, как не уставала повторять мама, был лучшим старшим братом, какого только можно вообразить. Кроме того, в последний раз, когда Донни сделал что-то подобное, Чак привязал его к старым цинковым саням без правого заднего стабилизатора, и Донни крутился в них, пока его не вырвало на обитое кожей сиденье. Донни смотрел, как играет Чак, и старался убедить себя, что ему достаточно просто стоять рядом и восхищаться мастерством брата; но после уровней Летающих Ножей и Трясины, после того, как Чак взорвал всех Летающих Жаб Судьбы, у Донни вырвалось: — Ты же обещал, что я смогу сыграть разок после тебя. Ты обещал. "И это было четыре кредита назад", — добавил он вполголоса. — Не зуди, Мордатый. У Донни поникли антеннки. — Мама сказала, что ты не должен так меня называть. Ловким приемом Чак оторвал лапу зеленому вуки. — Ну так что, Мордатый, мамочки здесь нету, правда? Незаметно для Чака, целиком поглощенного рукопашной схваткой с четырьмя разъяренными вуки, в "Аркаду" вкатился дроид Р2. Он немного неуверенно проехал несколько метров и остановился как вкопанный, устремив центральный видеосенсор на стакан с шипучкой. На глазах у недоумевающего Донни маленький дроид осторожно подъехал к игровому автомату и выдвинул вибрирующую металлическую "лапу". Промахнулся, попробовал еще раз и наконец схватил стакан. — Эй, — сказал Донни. — Цыц, Мордатый! Твоя очередь еще не дошла! — Но… — Донни сглотнул, когда маленький Р2 повернул свой купол и уставился ему в глаза. Его охватило странное оцепенение, и затем, как по волшебству, в его голове одна за другой промелькнули две мысли. Первая заключалась в том, что, если вдуматься, то Чак таки изрядная скотина, и будет неплохо, если какой-нибудь Р2 украдет у него шипучку. Вторая мысль была: "Какую шипучку?" Покидая "Аркаду", маленький Р2 остановился и посмотрел на небольшой голоэкран, где одетый с иголочки голо-ведущий, голос которого был практически не слышен на фоне доносившейся из игрового автомата бластерной пальбы, говорил: "Чтобы получить комментарий относительно сегодняшней шокирующей новости, я передаю слово нашему корреспонденту Зоругу Брифли, который задает вопрос дня: "И что теперь, рыцари-джедаи?"* * *
В секции турболифтов на дне коридора Таупе раздались два тихих звонка. По обе стороны холла одновременно открылись две двери, и Лазутчик увидела перед собой дроида Р2. — Ты! — сказала она. — Ты не должен здесь находиться! Где ты был? Маленький Р2 уронил пустой стаканчик от шипучки — внимательный наблюдатель обратил бы внимание, что дроид сделал это как бы невзначай. Лазутчик, всецело поглощенная своей новостью, ничего не заметила. Зато заметил сопровождавший ее высокий металлический дроид. Лазутчик, не задерживаясь, побежала по коридору. — Не важно. Слушай, нужно сообщить новость… — Она искоса посмотрела на Солиса. — …Нашим друзьям, прямо сейчас. Случилось ужасное недоразумение. Р2 недоверчиво свистнул и покатился следом за ней, да так быстро, что на вираже встал на одно колесо. Несколько секунд Солис с большим интересом смотрел на маленького дроида, а затем без всякой спешки, но достаточно быстро последовал за парочкой. Спустя несколько секунд из другого конца коридора Таупе показался Уи, который со всех ног бежал к ним и что-то вопил. — Ты слыхал? — крикнула ему Лазутчик, ударив плечом в дверь каюты 524. — Он на Вжуне! — сказал Уи. — Граф Дуку! Он на Вжуне! Охранное ядро, установленное в коридоре Таупе, не умело наблюдать и не было способно заметить, что эти слова были адресованы не Лазутчику, а маленькому дроиду Р2. Однако Солис умел быть весьма внимательным наблюдателем. Возможно, в его системы не были загружены последние голограммы, но судьба уготовила ему гораздо более разнообразную жизнь, чем его товарищу Фиделису, который семенил следом за Уи. Внутри, под своей металлической оболочкой, Фиделис наслаждался давно предвкушаемой службой юному наследнику дома Малро. Внимание Солиса, который не испытывал особых чувств ни к дому Малро вообще, ни к этому наследнику в частности, больше привлек тот факт, что на подносе, который нес Фиделис, стояло не четыре стакана, а пять. — Мастер Джей! Мастер Джей, откройте! Это я! — закричала Лазутчик, барабаня кулаками в дверь. — Нужно срочно передать сообщение в Храм! В этот момент очень быстро произошло несколько событий. Сперва почти настежь (но не до конца) открылась дверь каюты номер 524, и в облаке пара показался мастер-джедай Джей Марук, явно рассерженный и закутанный в полотенце, которое он схватил в душе. — Надеюсь, это что-то важное, — проворчал он, грозно глядя на Лазутчика. Одновременно открылась дверь каюты номер 523, и из густой тучи благовонного дыма выглянуло обеспокоенное лицо мастера Макс Лим. — Уи? Что за шум? — Я только что узнал, где Ду… В этот миг тираду Уи прервал громкий удар — маленький Р2 (наверное, случайно) врезался в Фиделиса, ужин на пятерых полетел на пол, и слова падавана утонули в грохоте посуды. В тот же самый миг детекторы охранного ядра коридора Таупе, созерцавшего в электрическом экстазе клубы пара и дыма, наконец зафиксировали превышение допустимого уровня задымления. По всему коридору замигали лампы и заревела сигнализация; семьдесят три триллиона циклов ожидания наконец-то были вознаграждены. — Мисс Фо, — с тяжким вздохом произнес Джей Марук. — Вы помните, ЧТО для нас главное в этой поездке? Он поправил полотенце и обвел угрюмым взором Лазутчика, вспыхивающие лампы, разбросанную еду и наблюдавших за всем этим дроидов, после чего снова пристально посмотрел на Лазутчика. Та сглотнула. — Да, учи… то есть отец. — И что же? Побледневшие падаваны переглянулись и ответили хором: — Не привлекать к себе внимания.* * *
В кабине "Последнего шанса" запищала сверхсекретная панель связи. — Да? На том конце был дроид. — У меня есть информация, которая вас может заинтересовать. — Это вряд ли, — сказала Асажж. — Я знаю, где Йода. Настоящий Йода. Асажж застыла. — Что ты имеешь в виду? Ты разве не смотришь новости? Йода… — Я могу хоть сейчас прекратить контакт, — предупредил дроид. На корпусе дроида не было никаких обозначений и следов краски; в спокойном голосе сквозила абсолютная уверенность. — Нет! — быстро сказала Асажж. — То есть вам это интересно? — Возможно. — А стоит ли ваш интерес семисот тридцати четырех тысяч девятисот девяноста пяти республиканских кредитов? — Любопытная сумма. Дроид пожал плечами: — Мои таблицы предательств очень точно откалиброваны. Асажж на мгновение задумалась. — Я думаю, мы с тобой договоримся. Когда условия сделки были согласованы и связь разъединилась, Асажж ввела курс на космопорт Финдара. Подумав, она скопировала лицо дроида из записи разговора и дала команду компьютеру провести глубокий поиск, чтобы тот нашел в базе данных производителя и модель этого конкретного автомата. Поиск предстоял долгий, учитывая задержку передачи сигнала между ее местопребыванием и Сетью, поэтому Асажж наспех перекусила и вколола ампулу адреналина своему пленнику, который завел дурную привычку постоянно падать в обморок. Наконец панель связи вежливо скрипнула и сообщила о завершении поиска. — Объект найден, — сказала она и высветила иллюстрацию из авторитетного "Справочника по дроидам Республики" Питерсона, том VII — "Эра Великой экспансии корпораций".ЛЕГЕНДАРНЫЙ ДРОИД "ЛАКЕЙ" ОТ "ТАК-СПЕЦ". ИЗГОТОВЛЯЛСЯ В ОГРАНИЧЕННОМ КОЛИЧЕСТВЕ ПО ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВЫСОКОЙ ЦЕНЕ. БОЛЬШИНСТВО ЭКСПЕРТОВ СЧИТАЮТ "ЛАКЕЯ" САМОЙ СМЕРТОНОСНОЙ ИЗ КОГДА-ЛИБО СОЗДАННЫХ МОДЕЛЕЙ ДРОИДОВ-СЛУГ. ЕГО ФАНАТИЧНАЯ ПРЕДАННОСТЬ СОЧЕТАЕТСЯ С ЭФФЕКТИВНОСТЬЮ ПОРАЖЕНИЯ, ПО СРАВНЕНИЮ С КОТОРОЙ БЛЕДНЕЮТ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ СЕГОДНЯШНИХ НАЕМНЫХ УБИЙЦ.
Асажж отвела взгляд от панели и глубоко задумалась.
Глава 7
У Джея Марука был чуткий сон. Как только его уши уловили осторожный шорох, он тут же проснулся. Рука напряглась, готовая выхватить из-под матраца световой меч. Джей задействовал свои чувства, прощупывая каюту с помощью Силы. Девчонка — Эстерхази — дрыхла без задних ног, посапывая во сне. Даже сквозь стену Джей ощущал мягкое свечение ауры мастера Йоды, похожее на жар огня, присыпанного золой. Учитель теперь спал по соседству: каюта 522 освободилась несколько дней назад, когда ее обитатель сошел с корабля. Еще один шорох. Джей Марук расслабился. Никто не пытался к ним проникнуть; Уи тихо одевался, вот и все. Парень был явно на взводе: в темноте Джей чувствовал его в Силе — нервы звенели, словно струны триарфы. "Ничего удивительного", подумал Джей. Для мальчишки это было первое путешествие за пределы Храма, и ни одно из пережитых до сих пор приключений не было похоже на то, к чему его готовили. Все ученики думали, что жизнь рыцаря-джедая состоит из боев на световых мечах и дипломатических переговоров на высоком уровне — потому что их учили именно этому. Но ни на одном уроке не проходили ситуацию, когда ты встречаешь слугу, заявляющего, что ты — давным-давно пропавший принц Вжуна. После того, как уборщики привели коридор Таупе в порядок, Джей и Макс Лим познакомились с Фиделисом — дроидом, который назвался давним слугой бывшей семьи Уи — и с его партнером по имени Солис. По крайней мере, Джею было совершенно ясно, что они — партнеры; правда, он не был уверен, догадались ли падаваны о том, что приглашение Таллисибет в бюро находок было простой уловкой, позволившей Фиделису остаться наедине с Уи. Все это было очень интересно и, конечно, должно было заинтриговать Уи. Джей отчаянно надеялся, что дроид сообщит им какую-нибудь информацию о Дуку и его перемещениях, однако его сведения оказались устаревшими: Фиделис не был на Вжуне целых десять лет. Впрочем, его описание замка Малро совпадало с тем, что Джей успел разглядеть за время своего недолгого пребывания в этом имении, пока его допрашивали гнусный экс-джедай Дуку и его марионетка Асажж Вентресс. Джей попросил Фиделиса нарисовать ему подробный план замка и прилегающей территории, чтобы они могли продумать свой побег на случай, если переговоры мастера Йоды с Дуку сорвутся. К большому неудовольствию Марука, дроид полностью его игнорировал и слушался только приказов Уи. Дроид знал, что Джей и Макс — джедаи; по всей видимости, он считал этот термин синонимом выражений "похититель младенцев" и "культист-грабитель". Это тоже была одна из тем, которые не особенно-то и обсуждались в Храме. Даже в Республике очень многие относились к джедаям с недоверием и, более того — с нескрываемым страхом и враждебностью. За время Войны Клонов эти настроения усилились настолько, что Джей стал ненавидеть экспедиции за новыми кандидатами в Орден; хотя он и знал, что найденных детей ждет лучшая, более обеспеченная и полезная жизнь, чем если бы они остались в семьях, шепот: "детокрад!" действовал ему на нервы, как и глаза убитых горем родителей, смотревших вслед своим детям. Менее болезненно, но все равно неприятно было видеть облегчение в глазах родителей иного склада — тех, которые были рады избавиться от лишних ртов. Глядя на все это, он не мог не думать о том, какие родители были у него самого. Не добавляли оптимизма и всякие перешептывания о "тайной полиции Палпатина", которые он слышал все чаще и чаще — в том числе от джедаев-ренегатов, покинувших Орден, что было особенно неприятно. Но, хотя и досадно было Джею, когда при слове "джедай" в глазах окружающих вместо надежды и благодарности появлялись страх и недоверие, он, во всяком случае, к этому привык. Макс Лим, редко покидавшая Храм, и в особенности юные падаваны были потрясены, узнав, насколько неоднозначно к джедаям относятся обыватели. И еще, естественно, Уи не мог не думать о девчонке. Таллисибет была напориста, сообразительна, обладала красивой спортивной фигурой — и крайне слабым потенциалом в Силе. "Трудно представить более деструктивное сочетание", устало подумал Джей. Наверное, у мастера Йоды были свои причины взять ее с собой, но будь с ними более сильный падаван, не обладающий такой яркой индивидуальностью, было бы намного легче. Во-первых, Уи постоянно пялился на нее. Конечно, это было нормально для тринадцатилетнего мальчишки, силою обстоятельств оказавшегося в одном помещении с хорошенькой девчонкой; но это плохо влияло на концентрацию всех остальных. Лазутчик, похоже, не замечала взглядов, которые украдкой бросал на нее Уи, но, судя по ласковой понимающей улыбке мастера Лим, свою наставницу парню обмануть не удалось. В Храме джедаев это была бы просто забавная игра — несколько юных падаванов каждый год попадали в такие смешные истории — но сейчас, когда они готовились к встрече с графом Дуку, Джею не хотелось отвлекаться еще и на это. Сам Джей тоже симпатизировал девчонке. Честно говоря, он был этому не очень рад. В галактике шла война, и джедаи рисковали своими жизнями так часто, как не рисковали со времен Войны Ситов. Такая девчонка, как эта Лазутчик — Энвандунг-Эстерхази, — напомнил он себе; не используй прозвищ, держи дистанцию, Джей! — так вот, не пройдет и года, как девчонка погибнет. Это само по себе причинит ему достаточно боли. Джей не хотел, чтобы эта боль стала еще сильнее. Уи влез в свое одеяние. Дверь опустилась почти до самого пола, явив тускло освещенный коридор. Когда сработала сигнализация, все лампы в коридоре погасли; хотя ремонтники сняли невероятно возбужденное охранное ядро, до освещения у них так и не дошли руки. Мальчишка перешагнул через порог и закрыл за собой дверь. Джей готов был поставить десять кредитов на то, что Уи направился в спортзал. Он вспомнил, что и сам, будучи падаваном, пару раз вставал среди ночи и шел разминаться, чтобы выбросить из головы мысли об одной девушке… кто это была? Политрикс, так ее звали, — рыженькая подружка Чжан Ли-Ли. Убита в засаде спустя два месяца после Геонозиса. Плазменная граната. Джей вспомнил ее волосы, рыжими колечками спадавшие на плечи. Вспомнил запах этих волос — однажды они спарринговали в фехтовальном зале, она прижала его к стене и засмеялась, — и ее волосы коснулись его щеки. Ее больше нет. По щеке Джея скатилась слеза — он не стал ее вытирать. Горе — тоже часть жизни; закрывать на него глаза бесполезно. Он созерцал его спокойно и невозмутимо. Столько печали. Столько друзей детства ушли навеки. Все труднее было чувствовать это горе, не поддаваясь ему. Как сказал мастер Йода? "Если печалиться слишком долго, в сердце вырастает камень". Именно поэтому Джей старался не слишком привязываться к Лазутчику; и в то же время он подстегивал, подстегивал ее: ему хотелось, чтобы она стала еще более сильной, быстрой, смертоносной, потому что без всего этого ей не обойтись. Да, отваги ей не занимать, звезды свидетели. Но одной отваги недостаточно. Джей тоже отважно стоял перед Дуку и Асажж Вентресс. Но ему это не помогло. Джей раздраженно засопел. Вот тебе и хваленая джедайская невозмутимость. Он еще немного полежал в темноте; затем, отчаявшись заснуть, быстро оделся (куда более бесшумно, чем Уи) и направился следом за мальчишкой. Лазутчик продолжала безмятежно спать, трогательно посапывая, как младенец. Как и предполагал Джей, Уи отыскался в спортзале. Он отрабатывал форму "разбивание ворот" из рукопашной техники без оружия — кулаком сбоку, ногой, удар, бросок! Парень был хорош… нет, не просто хорош: он был как ртуть, Сила текла сквозь него, направляя движения. Призвав Силу, он сделал высокое сальто и стремительно бросился вниз, напружинив ноги для завершающего удара. Когда он приземлился, мат лопнул от перенапряжения, и во все стороны полетели клочья пены. — Отлично, — тихо произнес Джей. Уи вихрем развернулся, сделал кувырок и вскочил на ноги, сразу присев в боевую стойку. Сила была с ним; казалось, что он держит в ладонях шаровую молнию. — Что вам надо? Джей моргнул. — Вот как ты разговариваешь с мастером, падаван? Уи смотрел на него, тяжело дыша. — Падаван? — повторил Джей. — Вы убьете другого джедая? — вдруг спросил Уи. — Если решите, что он перешел на темную сторону? — Да. — Вот так просто возьмете и убьете? Но мы же вроде как одна семья? — Именно потому, что мы одна семья, — сказал Джей Марук. — Джедай, перешедший на темную сторону — это не обычный преступник, Уи. Его дар и способности дают ему огромную силу для совершения злодеяний. — И вы не дадите ему шанс исправиться? — Если уж темная сторона кем-то завладела, парень, она его не отпустит. — Джей вздернул голову и осторожно добавил: — Я надеюсь, падаван, ты не спутал момент слабости с осознанным переходом на темную сторону. У каждого из нас есть свои недостатки… — Даже у мастера Йоды? — Даже у мастера Йоды! По крайней мере, так он сам утверждает. Я не знаю, что это за недостатки, но могу сказать, что, когда мастер Йода голоден, его характер не становится лучше. — Джей скривился. — Мой характер тоже не идеальный. Меня можно назвать злым и обидчивым. Я легко осуждаю других, но прощаю с трудом. В гневе я могу ударить человека. "Теперь аккуратно, чтобы не переборщить". — Я тоже увлекался женщинами. Это естественно. Но все-таки, хотя подобные чувства действительно нередко ведут на темную сторону, это еще не значит, что ты ступил на неверный путь. Ты меня понимаешь? Желание властвовать, сокрушать, черпать силы из слабости других — вот признаки ухода на темную сторону. Не чувства делают тебя темным или светлым, а твой собственный выбор. Было видно, как яростная энергия медленно покидает напряженное тело Уи. Его плечи поникли, руки опустились. — Я всегда считал себя хорошим человеком, — тихо сказал падаван. — Я просто не понимал, зачем… воровать еду на кухне. Или списывать на экзаменах. Я был хорошим мальчиком. — Уи вздохнул. — Мне казалось, это то же самое, что быть хорошим человеком. — Просто удивительно, как легко сопротивляться чужим искушениям, не правда ли? — сухо буркнул Джей. Ему вдруг стало жаль юношу. С одной стороны, он сочувствовал Уи; с другой — вспомнил, каким был сам в его возрасте: зажатый и вспыльчивый, он даже не подозревал о таких вещах. Всю жизнь принимая идеальное поведение за моральное достоинство, мальчишка лишь теперь столкнулся с трудными вопросами, которые ставит реальная жизнь — с вопросами, которые возникают на жизненном пути любого сына лавочника, не то что будущего рыцаря-джедая. — Не волнуйся, — сказал Джей. — Мастер Йода и мастер Лим по-своему знают тебя лучше, чем ты сам. Даже я кое-что о тебе знаю, юный Уи. Жизнь в нашем мире никогда не была легкой, но все мы видим в тебе то, что ты видишь сам — хорошего человека, который однажды станет хорошим рыцарем-джедаем. Решай и действуй, падаван. Не каждое твое решение будет правильным, но большинство будет, и никто из твоих учителей не боится, что ты перейдешь на темную сторону. В глазах мальчика промелькнуло что-то вроде осторожной надежды пополам с облегчением. — Спасибо, — сказал Уи. — Возвращайся в постель, хорошо? И пусть тебе приснятся сны. Фраза была явно неудачной. Лицо Уи снова омрачилось. — Н-нет, — пробормотал он. — Спасибо, я лучше позанимаюсь. Он принялся регулировать тренажер, в настоящий момент подогнанный для какого-то инородца с ластами. — А как насчет Лазутчика? Она может перейти на темную сторону, как вы думаете? Джей покачал головой. — Извини за откровенность, Уи, но ей всегда было труднее, чем тебе. Она годами боролась с искушениями — с желанием обманывать, списывать у других детей, подставлять других учеников, чтобы улучшить собственные оценки. Она не могла играть по "нормальным" правилам, но при этом всей душой стремилась жить достойно, несмотря на свои ограниченные возможности. С ней все будет в порядке — при условии, что она останется в Ордене. Если бы ее вышвырнули, возможно, обида могла бы увести ее на темную сторону. Она могла бы решить, что мы ее предали. — Я тоже об этом подумал, — сказал Уи. — Я всегда думал, что ее отошлют в Сельхозкорпус, но теперь я понимаю, почему они этого не сделали. Нет, дело не в том, что мастер Йода ее пожалел. Просто она уже прошла испытание, которое остальным из нас еще только предстоит пройти на этой ужасной войне. — Лазутчик мне вчера пожаловалась, как ее раздражает, что такой маленький мальчик может быть таким мудрым, — заметил Джей. — Я начинаю понимать, что она имела в виду. Уи фыркнул и уселся на тренажер. Он сделал десяток рывков, выжимая вес. Никакого использования Силы, только животное тело, только ноющие мышцы ног, только затрудненное дыхание, питающее кислородом клетки. Как же это здорово — работать с железом. Дело в том, что сегодня Уи приснился еще один сон — самый страшный из всех предыдущих. Намного страшнее того, в котором он и окровавленная Лазутчик в одной комнате с Асажж Вентресс… "Нет. Выжимай металл. Не думай, не думай, не думай". Но как только Уи делал паузу, перед глазами снова вставали картины из давешнего кошмара. — Мастер Марук! — позвал он, когда Джей направился обратно в каюту. — Да? — Вы боитесь смерти? — О смерти я думаю меньше всего, — ответил джедай. — Мое дело — жить достойно, оборонять Республику от врагов, защищать ее народ, присматривать за моим кораблем, моим оружием и моим падаваном… О моей смерти, — сказал он с легкой улыбкой, — пусть думает кто-то другой.* * *
Космопорт Финдара, "Ворота Внешнего Кольца". Финдианцы, знаменитые на всю галактику своим мрачным сарказмом, были высокими, худощавыми и угрюмыми существами. У них были желтые глаза с красными прожилками и несоразмерно длинные руки, так что, шагая в толпе пассажиров, они волочили свой багаж по полу. Пробираясь через переполненную космическую станцию, путешественники купили у торговца шарики воздушного хлеба и стим-каф, который здесь наливали не в чашки, а в эластичные "груши". Даже переработанный воздух имел какой-то странный запах, а вкрадчивый синтезированный голос, доносившийся из динамиков, саркастически растягивал слова, отчего их собственное корускантское произношение казалось резким и отрывистым: — Если хотите, чтобы ваших дроидов арестовали и обыскали, не забудьте отправить их гулять без сопровождения. — Ты слышал? — прошипела Лазутчик и постучала ногтями по голове своего Р2. — Так что будь паинькой. Из-под купола дроида донеслось приглушенное непокорное сопение. Они стояли в очереди за билетами на следующий перелет — от станции Джоран до космопорта Вжун. На этот раз они изображали семью Кориксов. — Поездка деловая или развлекательная? — скучающим голосом спросил служащий, когда подошла очередь Джея Марука. — В основном развлекательная. — На Вжун? — уточнил служащий. — Ну-ну. — Ну… я на это надеюсь, — добавил Джей Марук с хорошо сыгранной дрожью в голосе. — Я по профессии химик, специалист по химии воды, и мне всегда хотелось заняться изучением знаменитых кислотных дождей. Детишки будут просто… э-э… играть на берегу и так далее… — Ого! Думаю, им будет весело. — Служащий бросил взгляд на Лазутчика. — Во всяком случае, ее мордашка при этом не пострадает. Кстати, я вижу только одного ребенка. То ли я ослеп, то ли вы не умеете считать. — Мой сын пошел в… э-э… в заведение, — сказал Джей. — Вот его удостоверение. Служащий принял документы. Это была прекрасная работа, лучшая из джедайских подделок, но все равно сердце Лазутчика учащенно забилось, когда чиновник, хмурясь, пролистал карту. — Если хотите, чтобы ваших дроидов арестовали и обыскали, не забудьте отправить их гулять без сопровождения. — Все в порядке, — подсказал Джей. — Во как, представьте себе мое облегчение, — ответил служащий, возвращая карту. — Поставьте дроида на весы рядом с сумками,пожалуйста. Лазутчик подпрыгнула, когда ее плеча что-то коснулось. Обернувшись, она увидела перед собой изношенного дроида, с которым она познакомилась на борту "Обоснованного сомнения". — Неряха! — Дроид вздернул голову. — То есть, Солис! — сказала Лазутчик. — Куда-то улетаешь? — В некотором роде. Вообще-то я хотел попросить вас об одной маленькой услуге, — произнес дроид. Он показал рукой на зону общепита, расположенную вверху, над залом ожидания. — Я должен встретиться с товарищем вон в той забегаловке. Туда идти всего минут пять, но, как я понял, два дня назад Торговая Федерация атаковала космопорт "Главный Узел", и сейчас финдианцы очень серьезно относятся к мерам безопасности. Лазутчик непонимающе уставилась на него. — Я буду "дроидом без сопровождения", — объяснил Солис. — О! — сказала Лазутчик. — Я об этом не подумала. — Финдар, среди прочего, известен своим БПОИ — Бюро по борьбе с преступным одушевленным имуществом — которое с увлечением коллекционирует и перепродает разумные объекты вроде меня. Поскольку мне бы не хотелось быть схваченным и перепроданным, я подумал: не согласитесь ли вы сопроводить меня до места встречи? Джей Марук был занят укладыванием непослушного Р2 на весы, но Лазутчик перехватила взгляд трех глаз мастера Лим. — Иди, — улыбнулась женщина-гран. — Это будет твое сегодняшнее доброе дело. И на обратном пути забери своего брата, если встретишь. Солис поклонился: — Я буду очень обязан. Они быстро зашагали по переполненному залу ожидания; Лазутчик пробиралась через толпы финдианцев, Солис следовал за ней. — Ты той же модели, что и дроид, называющий себя слугой Уи, верно? — У вас хорошие глаза. — Ты не… Хотя погоди. Дроиды вообще обижаются? — Обычно нет, — двусмысленно сказал Солис. — М-м. — Попробуйте меня обидеть. — Ну, я просто подумала… эм-м… наверное, твой хозяин выбросил тебя на улицу, потому-то ты и не покрашен… ну и в таком духе. Я ужасно любопытна, когда заходит речь о таких вещах. Меня за это чуть не отправили в… чуть не выгнали из школы, где я учусь, — торопливо закончила Лазутчик. — Меня не выбросили. Хотя, пожалуй, вы могли бы сказать, что я потерял работу. Солис указал на лестницу, и они двинулись вверх. — Мы были изготовлены как дроиды-лакеи — Фиделис и я. — Личные киберслуги, — ухмыльнулась Лазутчик. — Уи нам рассказал. — Именно так. При выпуске нас запрограммировали выполнять довольно широкий диапазон… домашних обязанностей. Как правило, изготовители одушевленного имущества считают, что, если взять интеллектуальную модель, снабдить ее широким спектром возможностей и способностей и отправить выполнять работу, требующую определенной прозорливости и инициативы — то есть, по сути, позволяющую ему жить собственной жизнью — то такое имущество почему-то вырабатывает собственную индивидуальность и независимое суждение. Лазутчик не была уверена, считать ли это замечание ироничным. — Следовательно, в нашем случае фундаментом программирования была верность — абсолютная верность покупателю, прошитая на аппаратном уровне. — Но верность была только с твоей стороны, — отметила Лазутчик. — Потому что твои хозяева тебя прогнали, как я понимаю. — В некотором роде, — сказал Солис, поднявшись на верхнюю ступеньку. — Их всех убили. Лазутчик не нашлась что ответить. — Случилась маленькая война. Солдаты проникли в дом. Мои хозяева планировали воспользоваться секретным ходом. Госпожа послала меня в сейф, чтобы я забрал семейные драгоценности. Я сказал, что я бы предпочел остаться и прикрывать их отход. Госпожа назвала меня дураком и отдала команду высшего приоритета. Я принес драгоценности. Но хозяев предали, и секретный ход оказался вовсе не секретным. Пока я ходил, солдаты их перестреляли. Когда я вернулся, все были мертвы. Я бросил драгоценности на трупы и ушел. Высокий, покрытый хитином чужак неопределенного пола, проходя мимо, толкнул Лазутчика плечом. Только тогда она обнаружила, что стоит на лестнице, разинув рот. — Звезды небесные, — пробормотала она. — И что случилось с солдатами? Теми, которые убили твоих хозяев? — Не помню, — уклончиво ответил Солис. "Да, конечно", подумала Лазутчик. Она сглотнула, размышляя о том, каким мог быть конец этой истории. Они продолжили свой путь, и Лазутчик поймала себя на том, что разглядывает зазубрины и потертости на металлическом теле дроида, гадая, сколько из них обязаны своим появлением обыкновенному износу и сколько — бластерному огню, стрелометам и виброножам. — У Фиделиса хозяева по-прежнему есть, но в остальном вы практически одинаковы? — Отнюдь. Моих хозяев убили более двухсот стандартных лет назад. Если бы у вас была сестра-близнец — а ее наличие отнюдь не исключается — насколько она отличалась бы от вас спустя каких-то десять лет? — Более двухсот лет? — Лазутчик вытаращила глаза. — Сколько же тебе вообще? — Я младше вашего Эр-Два, — ответил Солис, и ей стало не по себе от его пронизывающего взгляда. Лазутчик притихла. Ее охватило тревожное чувство. Они подошли к небольшому кольцу столов, стоявших на площадке закусочной. Уи, который якобы отправился в уборную, на самом деле сидел за столом с Фиделисом и внимательно слушал, опустив голову. — Эй! — сказала Лазутчик. — Ты что здесь делаешь? Уи дернулся, как будто его застали за каким-то преступлением. — Не твое дело, — ответил он. — Беседую. Это не запрещено. — Не мое дело? Я не ослышалась, это действительно сказал Святой Уи? Конечно, это мое дело, что ты якшаешься с незнакомцами и обманываешь нас. Или ты забыл, кто твоя настоящая семья? — проговорила девушка, не разжимая губ, и мотнула головой вниз, где Джей тщательно отсчитывал кредиты, покупая билеты до Вжуна. — Как по мне, мы якшаемся друг с другом точно так же, — сказал Уи, взяв себя в руки. Хотя он снова контролировал себя, смотреть на него было забавно: он все еще злился и пытался оправдаться. Хотя Лазутчик легко обижалась, во всей этой ситуации было нечто настолько странное, что ее гнев сам собой улетучился. — Что с тобой сегодня? — спросила она, искренне сбитая с толку. — Ты весь день сам не свой. Я не пытаюсь тебя достать… правда, я не знаю, можно ли тебя вообще достать. Я просто хочу понять, вот и все. Что происходит? — Ты опоздал, — сказал Фиделис Солису. Непокрашенный дроид пожал плечами. "Опоздал? — подумала Лазутчик. — Опоздал для чего?" На площадку закусочной вбежал небольшой отряд вооруженных финдианцев в бело-голубых мундирах. Все они внушали страх своими бластерными ружьями и угрюмыми физиономиями. Командир, суровый финдианец с нашивкой на плече, был единственным, у кого ружье висело на плече. — Сохраняйте спокойствие, — объявил он недоумевающим посетителям. — Я майор Куэкс из службы БПОИ Финдарского космопорта. Мы получили уведомление о присутствии на станции чрезвычайно опасного нелицензированного дроида. — Майор повернулся к Фиделису. — Производитель, модель и серийный номер, пожалуйста. — Хозяин? — сказал Фиделис, вопросительно глядя на Уи. Тот вытаращил глаза. — Вы владелец этого дроида? — отрывисто спросил командир. — Да, — сказал Фиделис. — Нет! — крикнул Уи. — Что происходит? Кто вы такие? — Бюро по борьбе с преступным одушевленным имуществом, оперативное подразделение, — пояснил Солис. — Вооружены полицейскими бластерами и нейростирателями. Оперативное подразделение развернулось и уставилось на потрепанного, непокрашенного дроида. — Этот со мной, — сказала Лазутчик. — Это еще предстоит установить. У кого-либо из вас есть при себе оружие? — обратился майор Куэкс к Уи. "Не смотри на меня, — подумала Лазутчик, зная, что он обязательно посмотрит. — Не оглядывайся, просто соври". Уи повернулся к ней. — Лазутчик? — Ты ведь не забыл проверить свою бластерную пушку, а, братец? — Я оценил ваше чувство юмора, — отметил Куэкс. — Мы, в службе безопасности, обожаем шутки о бластерных пушках, которые носят малолетние чужаки, путешествующие в компании опасных дроидов. Мы их любим больше всего на свете. Солдаты покрепче сжали ружья. Лазутчик поймала взгляд майора и призвала Силу — насколько хватало ее способностей. — Нет, у нас нет никакого оружия. Правда, Уи? Глаза Уи расширились, но намек он понял. — Да, сэр. Мы всего лишь дети, — подтвердил он, и даже Лазутчик, прекрасно знавшая, что у нее под плащом спрятан световой меч, поразилась нелепому поведению майора, угрожающего двум невинным детям. Восемь солдат за спиной майора переглянулись и опустили оружие. Финдианец постепенно расслабился. У него были такие длинные руки, что пальцы почти доставали до щиколоток. — Вот и хорошо. Пожалуйста, сидите за этим столом вместе с дроидами, пока мы не объявим отмену тревоги. Где-то на середине фразы Фиделис склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. Спустя мгновение то же самое сделал Солис. — Что такое? — встревожено спросила Лазутчик. — Что случилось? — Особенность службы безопасности космопорта, — отметил Солис, — в том, что она призвана изолировать экипажи кораблей от пассажиров. Теперь и Лазутчик услышала звуки отдаленной перестрелки и почувствовала в воздухе запах озона. — А не наоборот, — закончил дроид. Словно вихрь металла и высокотехнологичной керамики, из коридора посадочной зоны ворвался взвод боевых дроидов. Они проломились сквозь защитные заграждения и замерли в боевой готовности, демонстрируя целый арсенал ножей, бластеров, стрелометов и других видов оружия, незнакомых Лазутчику. Высотой в полтора человеческих роста, дроиды походили на заостренные сверху экзоскелеты; их узкие головы с топорными лицами были увенчаны тонкими, загнутыми назад лезвиями, острыми как косы. В смертоносных поверхностях отражался флуоресцентный свет ламп космопорта. Толпа финдианцев и пассажиров со всей галактики, просто проходивших мимо, замерла в растерянности, пораженная внезапным явлением машин смерти. Жуткую тишину нарушило слабое бибиканье. — Глядите, — сухо заметил Солис. — Сработали металлодетекторы. Начался переполох.* * *
Вспыхнули два световых клинка: мастер Марук и мастер Лим выхватили мечи, приготовившись отразить выстрелы боевых дроидов. "Прощай, прикрытие", подумал Джей Марук. — НЕ ПАНИКУЙТЕ! — проревел он, наполнив голос Силой, чтобы окружающие восприняли его слова как абсолютный приказ. Сейчас гражданские могли быть не менее опасны для самих себя, чем боевые дроиды — в зависимости от целей этого "приветственного комитета". "Уловка Дуку или просто тупое невезение?" — ПРИГНИТЕСЬ И СЛЕДУЙТЕ К ВЫХОДАМ! Командный голос Джея установил в перепуганной толпе некое подобие порядка. Повинуясь его воле, пассажиры согнулись в три погибели и разбежались по углам главной галереи, как пауканы; они скрывались в магазинчиках беспошлинной торговли, вскакивали в кабины турболифтов и вламывались в уборные — словом, в любое место, где можно было спрятаться. Шестеро боевых дроидов двинулись в разные стороны, по пути сшибая прохожих, и заняли позиции вокруг Джея и мастера Лим. — Боевые супердроиды с Ома Д’ун? [18] — спросила женщина-гран. Джей Марук покачал головой. — Дроиды-убийцы Конфедерации! — проревел он, перекрикивая галдеж толпы. Он узнал их по описанию Энакина Скайуокера в отчете об операции на Джабииме. Противники Энакина имели стандартное вооружение — как правило, один ручной бластер и дополнительный в плече. Этот отряд был вооружен куда более эклектично: помимо встроенных бластеров, Джей заметил парочку стрелометов, акустические гранаты, два огнемета и даже две полых трубы, которые — он был в этом уверен — представляли собой не что иное как прототипы полевых генераторов луча захвата. "Дооснащены под заказ. Как раз то оружие, которым стоит снарядить боевых дроидов, если ты охотишься на джедаев и слыхал, что они здорово умеют отражать бластерные выстрелы", мрачно подумал Джей. Двое дроидов-убийц подняли и включили какие-то устройства, выглядевшие как маленькие антенны размером не больше суповой тарелки. В голове Джея раздался оглушительный взрыв — звуковой удар огромной силы, мучительно громкий, выбил джедаю барабанные перепонки и швырнул его на колени. Рев был ошеломляющий — пожалуй, он мог бы опрокинуть маленького Р2. Акустическая атака была такой мощной, что Джею показалось, будто его ударили в лицо железной кувалдой. Макс Лим выронила меч. Ее рот был широко открыт — должно быть, она кричала — но Джей не слышал ни звука. Он подозревал, что не сможет ничего слышать довольно продолжительное время. "Сосредоточься". Он не мог собраться с мыслями. Голова раскалывалась, кости черепа дребезжали, словно упавшая фарфоровая тарелка. Акустические ружья — Джей слыхал о них, но оказался совершенно не готов. Что-то мокрое на шее. Кровь. Из ушей текла кровь. "Сосредоточься". Мимо него и Макс Лим просвистел поток энергии. Луч захвата из полевого генератора ударил в дроида Р2, и тот взлетел вверх, словно консервная банка от попадания пули. Луч лег горизонтально, затем резко уткнулся в пол, сжимая Р2 в своей электромагнитной хватке. Дроиды знали, что мастер Йода здесь. Они охотились на него. За спиной Джея мастер Лим протянула руку. Ее длинные, узкие губы были оттянуты назад от напряжения. В руку женщины лег световой меч. Взмахнув клинком, она отсекла набалдашник одного из столбиков, к которым крепились ленточные заграждения. Металлический шар взмыл в воздух, Макс подхватила его второй рукой, развернулась и швырнула в тарелку одного из акустических проекторов. Тот взорвался, посыпались искры. Джей не мог сказать, гудит ли еще второй. Казалось, что отдел его мозга, ответственный за восприятие звуков, замкнуло накоротко: все происходило очень быстро, но беззвучно. В конце концов вибрация внутри его черепа утихла, и он сумел отыскать точку равновесия, практически спокойный центр посреди вихря. Годы тренировок все-таки сказались. Джей бежал, прыгал, вертелся в воздухе под градом стрелок, оставлявших десятки порезов на его теле. Все было кристально ясно и совершенно беззвучно, как будто за стеной из транспаристали. Он знал, что это последний бой в его жизни; его охватило странное чувство отрешенности. Он спрыгнул перед дроидом, державшим вторую тарелку акустического проектора, и ударом меча превратил его в груду дымящегося металла.* * *
На терминале воцарился хаос; повсюду раздавались крики и вопли. Толпа, увидев, что Джей рухнул на колени и из его ушей идет кровь, потеряла всякое самообладание. Пассажиры бездумно бросились бежать по залу, как мермины из горящего гнезда. На втором уровне, на площадке закусочной, Лазутчик оторвала взгляд от этого бедлама и взяла в себя в руки, заставив мозги работать. — Эй, майор! — крикнула она командиру БПОИ. — Похоже, там внизу опасное "одушевленное имущество". Давайте, начинайте стрелять! Солдаты нерешительно посмотрели на колеблющегося майора Куэкса. Один вскинул бластерное ружье и навел его вниз, на зал ожидания. Один из дроидов Конфедерации поднял голову, и полсекунды спустя солдат повалился на пол: на месте его лица зиял обугленный кратер. Майор Куэкс посмотрел на тело. — Да-да, в самом деле, — неуверенным тоном сказал майор. После этого он достал из кобуры нейростиратель и трясущейся рукой навел на Солиса и Фиделиса: — Арестуйте этих двоих и отступайте до прибытия подкреплений. — Хорошая идея, — прокомментировал Солис. — За исключением первой части. Он сделал молниеносное движение — неуловимо быстрое, словно очередь автобластера — и майор уставился сквозь сломанные пальцы своей правой руки на нейростиратель, который теперь держал Солис. — Жить хочешь? — спросил дроид. — Д-д-да! — Я тоже, — одобрил Солис и смял оружие, словно фольгу. Смял мгновенно и без усилий, без всякого визга гнущегося металла — как будто нейростиратель попал под гигантскую ступню транспорта АТ-ПТ. Солдаты повернулись и бросились бежать.* * *
По коридору со стороны посадочных терминалов шла еще одна группа дроидов-убийц. Двумя группами по четыре дроида они миновали линию металлодетекторов, которая приветствовала их негромкими гудками и миганием ламп. Между группами дроидов шла стройная женщина с безволосой татуированной головой. Шагая, она улыбалась. Ее улыбка была недоброй.* * *
Восемнадцать дроидов-убийц — полный комплект, который помещался во внешних отсеках "Последнего шанса" — разделились на четыре группы. Четверо из новоприбывших остались с Асажж. Вторая четверка отделилась по пути и направилась вверх, чтобы взять под контроль зону общепита. Пятеро вели бой с двумя джедаями; тот, которого сразил Джей, валялся рядом в виде кучи дымящегося металлолома. Два дроида управляли тактическим генератором луча захвата, удерживая Р2 в безопасном отдалении на полу. Еще двое, приблизившись на достаточное расстояние, метнули акустические гранаты, которые упали в нескольких сантиметрах от маленького дроида. Гранаты взорвались; ударная волна сотрясла зал ожидания, и тот отозвался вибрацией. Пол под Р2 вспучился, корпус дроида смяло в гармошку. Самой Вентресс не очень-то нравилось, как все происходит. В какой-то мере она бы предпочла убить старого джедая в поединке: Асажж Вентресс против мастера Йоды, меч против меча, победитель получает все. Но Дуку, хотя и был изысканным джентльменом с глубоким эстетическим чувством, никогда не путал изящество с эффективностью и никогда не жертвовал главной целью ради стиля. Целью было — убить Йоду, и если приходилось это делать грязно, жестоко и в чем-то непочтительно, то уж лучше так, чем давать ему даже малейший шанс уцелеть. Впрочем, от всех этих рассуждений следующая часть работы не казалась более приятной. Асажж нельзя было назвать брезгливой, но она не горела желанием лицезреть, что пара мощных акустических гранат сделала с телом старика, заключенным в металлическую скорлупу — если уродец вообще пережил обстрел из акустических проекторов и удар об пол, когда его подхватили и швырнули лучом захвата. Но это нужно было сделать. Окруженная охраной, Асажж приблизилась к Р2, достала оба меча и элегантным росчерком вскрыла короб; куски обшивки плавно опали, словно лепестки цветка, сорванные ветром. Это был великолепный, драматичный момент, но его полностью испортил тот факт, что короб оказался пуст. Асажж недоверчиво моргнула. На том месте, где полагалось быть днищу Р2, зияло аккуратное круглое отверстие. Йода прорезал в полу люк и спрыгнул в полумрак нижнего уровня, где парковались корабли. Вентресс зарычала, как песчаная пантера, упустившая добычу, и вырезала вокруг люка Йоды более широкое кольцо, чтобы туда могли пролезть дроиды-убийцы. — Живо вниз! — рявкнула она. Первый из дроидов прыгнул в дыру ногами вниз и исчез. Послышался удар. Сверкнула вспышка. Из дыры взметнулся фонтанчик искр, что-то лязгнуло, загремело. Тишина. — Дроид-убийца А-77, доложить обстановку, — механическим голосом приказал дроид-командир. После короткой паузы из дыры вылетела голова А-77, с грохотом покатилась по полу и остановилась. Асажж посмотрела на голову и в ярости пнула ее сапогом. Она сделала глубокий вдох: — Ну что ж. Пожалуй, сделаем дыру пошире.* * *
Время для Макс Лим замедлилось. Она была вся в крови от множества порезов, оставленных стрелками, которые тучами вылетали из оружия дроидов-убийц. Ни одна из ран не была особенно серьезной, но приходилось в первую очередь отбивать стрелки, летевшие в глаза, и из каждого роя несколько стрелок поражали ее тело. Теперь Макс была движущейся мишенью — шок от акустического удара прошел — но стрелометы оказались идеальным оружием; защититься от урагана стрелок было очень трудно, полностью уклониться — невозможно. Сами стрелки были настолько легкими, что дроиды могли не бояться попасть под огонь друг друга; крошечные лезвия со звоном отлетали от их транспаристальных экзоскелетов, оставляя лишь мелкие царапины. Но для незащищенного тела опасность была гораздо серьезней. Рано или поздно, если Макс не посчастливится, один из роев попадет ей под колени или под щиколотки, перережет сухожилия — и тогда положение станет намного хуже. Макс была не в форме. Чувствовала, что двигается слишком медленно. Сейчас, в кристальной ясности сражения, она осознавала, что ее отвращение к войне проявилось в форме глухого, подсознательного неприятия самой идеи боя. Конечно, она тренировалась — о да. Но недостаточно — недостаточно по меркам нового сценария, в котором джедаи девальвировались, отошли от своей истинной роли миротворцев и стали чем-то вроде наемников. Макс сделала высокое сальто, перекувырнувшись в воздухе и задев боком край облака стрелок. Она устремилась вниз подобно урагану, световой меч сверкал в ее руке, словно молния. Дроид-убийца как будто специально подставил ей голову для отсечения, но Макс пока не могла позволить себе его обезглавить. Вместо этого она отрубила дроиду руку, которую тут же подхватила, едва ее ноги коснулись земли. Прижимая отрубленную конечность к телу, Макс перекатилась мимо изумленного противника и открыла огонь из бластера, который держала эта рука. Ее пальцы нажимали на металлические пальцы, лежавшие на спусковом крючке — один, да, три, четыре, пять выстрелов, все в спину дроида, стрелявшего в Джея Марука, каждый ослепительно яркий разряд ударял в одну и ту же точку, пока панцирь не взорвался изнутри. Из его глаз и ушей, словно кровь, хлынуло пламя. Лицо Джея озаряла свирепая радость — в гуще схватки он чувствовал себя как дома; казалось, что насилие — его призвание и что наконец настал долгожданный день, когда можно им насладиться. По лицу джедая струилась кровь, но он не обращал внимания. Джей улыбнулся Макс и всадил меч в грудь очередного убийцы. Макс позавидовала его упоению. Сейчас бы и ей не помешала толика боевого безумия, но она была скроена иначе. Как ни старалась она сохранять джедайское спокойствие, ее сердце все больше наполнялось печалью, которая вместе с кровью вытекала через сотни порезов на ее теле, оставляя пятна на одеянии. Очередной залп ударил ее в спину, и Макс Лим опустилась на одно колено.* * *
— Идем! — закричала Лазутчик. — Мы должны помочь! Она положила ладони на перила и уже собралась спрыгнуть в главный зал, однако мышцы сориентировались быстрее, чем голова, и решили, что прыгать с восьмиметровой высоты опасно. Лазутчик развернулась и посмотрела на Уи. — Прыгай прямо отсюда — ты сможешь это сделать. Я побегу по лестнице: все равно нам лучше зайти с разных сторон. Солис, ты пойдешь со мной! — Нет, — сказал дроид. Лазутчик повернулась к нему. — Что? Дроид пожал плечами: — Не мое дело. — Но они умирают! — Да, животные умирают. Вам это свойственно, — ответил Солис. — Машины существуют, пока они в исправном состоянии. Возможно, по меркам Вселенной моя жизнь значит не слишком много, но я четыреста стандартных лет работал, планировал, запугивал и обманывал, чтобы сохранить ее. Я как-то привязался к своему существованию, и я не желаю рисковать им ради такого бесцельного дела, как отсрочка неизбежной смерти какого-то мяса. Возмущение в глазах Лазутчика постепенно исчезло, сменившись чем-то вроде презрения. — Что ж, если ты так смотришь на жизнь, то пожалуйста. Фиделис передернул плечами в знак полного согласия. — Шокирующее отсутствие жизненных ценностей. Такой экземпляр попадается в каждой серии, — чопорно сказал он, покачав головой. Лазутчик, не ответив, бросилась вниз по лестнице. Уи положил ладонь на перила, глядя на схватку и прикидывая, где ему лучше соскочить. К лестнице приближались еще четыре дроида. Что ж — тем лучше, враг сам идет к ним. Можно пробежать по перилам, сделать сальто и спрыгнуть за спиной самого заднего. Если повезет, этот маневр даст Лазутчику возможность что-то сделать с двумя передними. На его ладонь легла стальная рука. Повернув голову, Уи обнаружил, что рука Фиделиса словно магнитом пригвоздила его ладонь к перилам. — Ты что делаешь? — Там небезопасно, — заявил Фиделис. — Но… — Я не для того десять лет ждал возле Храма джедаев, чтобы позволить вам выбросить жизнь на ветер в бессмысленной попытке защитить двух обреченных джедаев, — проговорил дроид, будто объясняя малому ребенку прописную истину. — Если дроиды их не убьют, это сделает Асажж Вентресс. — Ты с ума сошел! — Уи потянулся за мечом, но и вторая его рука немедленно оказалась в железной хватке дроида. — Нет, хозяин. Я просто проявляю благоразумие. Уи услышал, как Лазутчик закричала: "Я иду, мастер Марук!" Спустя мгновение он увидел, как девочка мчится по лестнице с пылающим мечом в руке, перепрыгивая через четыре ступеньки. "Она хоть представляет, что внизу ее ждут четыре дроида?" — Послушай, — прошипел Уи. — Если я твой хозяин, ты должен делать то, что я приказываю, не так ли? — А! — протянул Фиделис. — Уже определенный прогресс. Итак, вы признаете, что вы мой хозяин? — Да, да! Все, что скажешь, но теперь ты должен меня отпустить. — Так намного лучше, — довольным тоном сказал Фиделис. — Но, в качестве вашего советника, господин — а это далеко не самая незначительная функция личного киберслуги — я должен вас предупредить, что я бы не рекомендовал вам принимать участие в этой схватке. Шанс выжить очень невелик. Очень, очень невелик. Лазутчик добежала до площадки посреди лестницы — и увидела в десяти метрах от себя четырех дооборудованных дроидов-убийц, которые быстро приближались. Она остановилась как вкопанная и оглянулась в поисках Уи. Их взгляды встретились; Лазутчик увидела, что Уи все еще в закусочной, в полной безопасности, и уставилась на него со смешанным выражением гнева, удивления и нарождающегося страха. Уи знал: если она умрет, этот взгляд будет преследовать его до конца жизни. Лазутчик и дроиды пялились друг на друга на протяжении трех громких ударов сердца. Затем девушка развернулась и зигзагами побежала обратно по лестнице. Вокруг нее со свистом проносились бластерные разряды. — Прошу меня простить, — продолжал между тем Фиделис, — но я считаю, что давать хозяину полезные советы — это часть моих обязанностей. — Отпусти меня! — проревел Уи. Фиделис колебался, разрываясь между прямым приказом и долгом. — Я бы не стал, — тихо произнес Солис. Но мгновения нерешительности оказалось достаточно. Уи с помощью Силы разжал пальцы дроида, взвился в воздух и побежал по перилам к лестнице. — Я иду, Лазутчик! Девочка повернулась при звуке своего имени, отвлекшись на долю секунды. Бластерный разряд скользнул по ее телу, и она тяжело повалилась на ступеньки.Глава 8
Ангар был расположен в темном подбрюшье финдарского космопорта. Большие корабли — коммерческие грузовозы, пассажирские паромы, войсковые транспорты — останавливались на рейде за пределами портового комплекса и высаживали свои экипажи через маленькие выдвижные туннели. Меньшие суденышки — от одноместных внутрисистемных хопперов до увеселительных яхт, вмещающих до тридцати пассажиров — проходили через челюсти шлюза в собственно космопорт. Совершив посадку на гулкую палубу из сверхпрочного материала, они дожидались, когда ангар заполнялся воздухом, после чего дроиды-пилоты парковали эти транспортные средства в соответствии с полетными листами. Асажж Вентресс, предпочитавшая садиться у самых дверей, дабы в случае чего быстро улизнуть, услугой парковки не воспользовалась. Теперь же и парковать было некому: от дроидного персонала остались только гайки, шайбы, клочья металла и лужицы горящей смазки. Камеры наблюдения свисали с потолка, будто вырванные из орбит глазные яблоки — жалкие дымящиеся клубки проводов, увенчанные оплавленными кусками стекла. Если бы камеры работали, они могли бы наблюдать за встречей двух любопытных персон. С одной стороны, ловко пробираясь между припаркованными кораблями, шел мастер Йода; в его глазах угрожающе мерцали зеленые воинственные огоньки. Йода — другой Йода — с трудом спускался по выдвижной лестнице из кабины "Последнего шанса". Этот Йода шатался, как пьяный; он был грязный, весь в синяках и явно страдал от обезвоживания. Его щиколотки и запястья были связаны, одно ухо отклеилось и печально свисало с черепа, хлопая при ходьбе. Первый Йода поднял световой меч, словно лампу, и окинул взглядом несчастную пародию на самого себя. — Хм, — фыркнул он. — Пьян в стельку я, кажется! — Звезды небесные, — прохрипел Паллиус Чафф. — Это же я! То есть это вы!* * *
Где-то в темноте сверкнула вспышка, и послышалась серия громких ударов: один, два, три, четыре дроида-убийцы спрыгнули с главного уровня и, пролетев восемь метров, опустились на пол ангара. — Двое нас теперь, — проворчал Йода. — Скоро будет ноль, если двигаться быстро не сможем. Он шевельнул пальцами, и, на глазах у изумленного Паллиуса Чафа, клейкая лента, которой были скреплены его руки и ноги, начала разматываться сама по себе. Актер вскрикнул, когда последние витки ленты оторвались от его тела вместе с волосами. — Больно, пожалуй, — добавил Йода. Металлические шаги приближались. — Это Вентресс! — сказал Чафф. — Она прилетела, чтобы вас убить. Она приняла меня за вас и взяла в плен, но потом как-то вызнала, что вы направляетесь сюда, и полетела за настоящим Йодой. Но она допустила одну ошибку, — Чафф торжествующе втянул воздух. — Оставила меня в корабле одного. Не подумала, что от меня можно ждать каких-то неприятностей, о нет! Только не от Чаффа, хилого актеришки. Но я запрограммировал ее ужасный корабль на самоуничтожение! Бластерный выстрел озарил темноту, как разряд молнии. Йода отбил его. — На самоуничтожение? — Ну да! Я это делаю в "Джедае!" — действие третье, сцена вторая, когда вы убегаете от толианцев… — Чафф замолчал. — Может, вы уберете меч? Он для них как миш… Йода с помощью Силы подбросил их обоих высоко в воздух и опустил по другую сторону от "Последнего шанса". Под ними с визгом пронесся рой стрелок и ударил в борт корабля. — Запрограммировал на самоуничтожение? — снова переспросил Йода. — Да, я поставил таймер на включение гипер… — Паллиус Чафф задумался. — Хотя, вы знаете, в "Джедае!" корабль летит в космосе, а у вас есть спасательная капсула. Как вы думаете, если "Последний шанс" включит двигатели и прыгнет в гиперпространство изнутри космической станции, это будет плохо? Было трудно разобрать выражение лица мастера в почти непрерывном мелькании бластерных разрядов, но Чафф, месяцами изучавший видео с Йодой, подумал, что гримаса на морщинистом лице джедая довольно кислая.* * *
На главном уровне Уи с громким криком спрыгнул с балкона, надеясь помешать дроиду-убийце выстрелить в Лазутчика из стреломета. Дроид повернулся, стреломет застрекотал, и в сторону Уи с воем понесся рой острых, как бритва, трассирующих стрелок. Уи увернулся и с помощью Силы перенаправил поток металла в потолок. Искусственная сила тяжести на станции составляла всего 0.69 g, отчего движения мальчика выглядели особенно грациозно. Вращаясь, он плавно опускался на пол. Световой клинок выписывал резкие узоры. Четверка дроидов на лестнице разделилась: двое скатились вниз, чтобы встретить Уи, двое других побежали наверх, за Лазутчиком. Один схватил девочку за щиколотку, намереваясь раздавить ее своей металлической рукой, и мгновенно голубой клинок Лазутчика отрубил ему кисть. Дроид взмахнул обрубком руки, из шарниров и проводов посыпались искры. Лазутчик прыгнула вперед, чтобы проткнуть мечом его бронированную грудь, но дроид повернулся боком, и клинок пронзил пустоту; дроид нанес удар страшной силы, который оторвал бы Лазутчику голову, будь его рука цела. Обрубок пронесся мимо ее лица, шипя и рассыпая искры. Но годы тренировок у Железной Руки не прошли даром. Без колебаний выронив оружие, Лазутчик ухватилась за обрубок, прижала его к себе и в развороте упала на ступеньки — использовав инерцию дроида, она швырнула его через перила. Дроид, казалось, на мгновение завис в воздухе, после чего рухнул на пол с шестиметровой высоты. — Хороший бросок, — произнес металлический голос. Лазутчик обернулась, и в тот же миг пальцы второго дроида сомкнулись на ее горле.* * *
Макс Лим лежала на полу зала ожидания, тяжело дыша и истекая кровью от десятков порезов. Ее меч валялся там, где она его уронила, когда последний залп иголок превратил ее руку в мясной фарш. Из шести дроидов-убийц, которых послали против Макс и Джея Марука, осталось двое. Путешествуя инкогнито, они с Джеем не имели при себе стрелкового оружия, и их противники сполна воспользовались этим обстоятельством. Глупые боевые дроиды пустили бы в ход любое доступное оружие; дроиды-суперубийцы, будто дразня их, держались на расстоянии, стреляя из-за спин бледных билетеров и охранников, которые пытались уползти, но были пойманы. Хорошая программа, или хороший инструктаж, или то и другое вместе. Дроид, чей выстрел в конце концов свалил Макс, отшвырнул от себя пилота космического челнока, которого он использовал в качестве живого щита, и приблизился на расстояние пяти метров. Но не ближе, конечно. Все три глаза женщины-грана заливала кровь. Она бросила взгляд на свой меч. Конечно, можно притянуть его Силой, но что это даст? Ей придется сражаться левой рукой, а безжалостный дроид все равно будет стрелять издали, дожидаясь, когда поток огня наконец свалит ее. — Ты будешь демонтирована, — заметил дроид и поднял бластер. — Я знаю, — ответила Макс. — Но не тобой. И с помощью Силы она быстро сделала два щипка. Первый, сильный щипок, смял дуло бластера. Это оказалось нелегко; но, когда металл стянулся и закрыл отверстие, нажать на спусковой крючок и держать его было детской забавой. Бластер взорвался, оторвав дроиду руку и опрокинув его на спину. Затем Макс сделала то же самое с крупнокалиберным бластером, вмонтированным в его плечо. Взрыв разворотил дроиду грудь, и зал ожидания осыпало градом капель раскаленного металла. При звуке первого взрыва Джей Марук обернулся, торжествующе оскалив зубы. Когда прогремел второй, он был готов. Потянувшись Силой, он перенаправил энергию взрыва, и расплавленные обломки взорвавшегося дроида обрушились, как дымящиеся ядра, на второго убийцу, который его мучил. Дроид отлетел назад и врезался в стену, оставив в транспаристальной обшивке глубокую вмятину. Джей Силой прижал дроида к стене и бросился к нему. Движимый яростью, которая опасно приближала его к темной стороне, он взмахнул мечом и нанес мощный удар, разрубив дроида-убийцу на две дымящиеся половинки. Джедай стоял над поверженным врагом, тяжело дыша, втягивая воздух в пересохшее горло. Во рту ощущался привкус крови. Он сплюнул. "Это всего лишь машина, — сказал он себе. — Всего лишь инструмент. Настоящий враг — тот, кто купил этих дроидов и послал их на задание". В опустевшем комплексе раздались неторопливые аплодисменты. — Браво, джедаи, — произнес насмешливый голос. Мастер Марук медленно обернулся. Огромный зал ожидания был практически пуст. Немногочисленные перепуганные пассажиры попрятались за билетными кассами и багажными конвейерами. За столом службы информации поднималась на ноги Макс Лим. Плиты пола вокруг нее были забрызганы кровью — красное на белом. На полу валялись искореженные останки пятерых дроидов-убийц, которых прикончили джедаи. Шестой копошился под лестницей, дергаясь и разбрасывая искры. Он все время пытался подняться, но в его ноге или в суставах что-то сломалось. Вместо того, чтобы встать, он медленно ползал по кругу, как сломанная игрушка. Мастера Йоды нигде не было видно. На фоне всего этого хаоса и разрушения возвышалась лишь одна прямая и сильная фигура — Асажж Вентресс, такая же высокая, стройная, элегантная и смертоносная, как и при их первой встрече. — А, мой семнадцатый, не так ли? — приятным голосом проговорила она. В ее руках вспыхнули два парных клинка. — Теперь-то я рада, что дроиды тебя не прикончили. Это внесло бы путаницу в мой список. — Ты что, ведешь учет своих жертв? — спросил Джей. — Должно быть, у тебя там целая армия статистиков. — О, на самом деле я "театр одной актрисы", и я люблю путешествовать налегке, — ответила Вентресс, разминая запястья и рисуя в воздухе яркие дуги. — Я считаю только джедаев, а для этого слишком заумные расчеты не нужны.* * *
Паллиус Чафф установил двигатели "Последнего шанса" на запуск с задержкой в десять минут. С тех пор прошло уже минут пять, и чем больше актер думал о гигантских двигателях, которые вот-вот включатся в тесном ангаре, тем больше ему казалось, что идея, пожалуй, была не такой уж блестящей. Йода работал очень быстро. "Последний шанс" был заякорен с помощью сильных магнитов, которыми пять его посадочных "ног" крепились к палубе. Старый джедай рубил их один за другим. — Зачем вы это делаете? — спросил Чафф и наклонился вперед, так что его голова оказалась прямо под бортом накренившегося корабля. Йода закряхтел и надул щеки от напряжения; призвав Силу, он подпер махину, готовую рухнуть на Чаффа и оставить от него лишь грязное пятно на полу. — Назад отойди! — прохрипел Йода. — Ну, не сердитесь. В направлении Чаффа понесся поток раскаленной плазмы, который в последнюю минуту таинственным образом изогнулся и улетел в сторону. — Ух ты! Повезло! Йода зарычал. Он схватил актера за руку и толкнул под корабль, который тут же повалился краем на то место, где они стояли всего одну десятую секунды назад. В воздухе что-то просвистело, и в борт корабля ударила очередь стрелок. — Может, лучше сначала разобраться с дроидами? — пискнул Чафф. — Я не собираюсь учить вас джедайству, но в нынешних обстоятельствах… Под днище корабля влетела акустическая граната. Йода с помощью Силы отшвырнул ее обратно. — Если включатся двигатели, разнесут космопорт они, — проворчал джедай. — О! — удрученным тоном сказал Чафф. — Я как-то не подумал… — Вот именно! — буркнул Йода и, снова пустив в ход Силу, притянул их обоих к днищу корабля. Место, где они только что стояли, прошила очередь плазмы. Спустя мгновение они рухнули на горячую палубу. — С машинами разберусь я, — сказал Йода и подмигнул. Он выключил меч и протянул его Чаффу. — Возьми. Отрубить последнюю опору ты должен, чтобы корабль вытолкнуть из ангара я мог. После этого беги к турболифтам. — Я! — воскликнул актер. — Но… Йода вложил рукоять в ладонь Чаффа и накрыл ее другой ладонью. — Сыграть свою роль ты можешь. Быть героическим джедаем ты должен! Казалось, из рук старика хлынули сила, отвага и уверенность, и Чафф вдруг почувствовал себя более живым, чем когда-либо прежде. Как будто отвага была пламенем, и он стоял слишком близко к Йоде, чтобы не загореться самому. Глаза актера вспыхнули, рот изогнулся в типичной улыбке Веселого Озорства. — Да пребудет с вами Сила, мастер Йода. Старый джедай хихикнул: — Обычно со мной она! Из темноты ангара загрохотала электромагнитная пушка, высекая из пола искры, и Йода куда-то исчез. Спустя мгновение один из дроидов-убийц, словно подхваченный невидимой рукой, взмыл в воздух и с разгону врезался в своего товарища. Очереди из пушек дроидов сошлись на неясной фигуре, метнувшейся прочь от Чаффа. "Сколько же осталось времени? — подумал актер. — Три минуты? Две?" Он сделал глубокий вдох и тихо пополз к последнему из магнитных якорей корабля Вентресс. Ангар наполнился визгом и скрежетом: в некотором отдалении по полу поехал одноместный каскадерский космолет. Йода уводил дроидов за собой. Чафф доковылял до последней посадочной "ноги". Несколько дней он пролежал связанным в трюме корабля Вентресс, и теперь все его тело болело, ныло и казалось закостеневшим. По спине бегали мурашки от предчувствия бластерного залпа. Актер заставил себя не думать об этом. Главное — не подвести Йоду. В дальнем конце ангара замелькали вспышки выстрелов — казалось, что там сверкают молнии. Взорвалась акустическая граната, перекрыв своим басовитым ревом вой и трескотню ЭМП. Даже без меча мастер Йода гонял дроидов-убийц так, что мало не казалось. Когда Чафф добрался до последней опоры, его на мгновение охватила паника; он вдруг испугался, что не сумеет включить меч. Кнопка оказалась на том же месте, что и на муляже, с которым он снимался в 1 437 дублях "Джедая!" К облегчению актера, из рукояти с шипением вырвался зеленый клинок. — Клянусь звездами, — пробормотал Чафф, чувствуя, как его рот раздвигается в Многозначительной Улыбке Йоды. — Сила со мной. Он быстро перерубил опору, выключил меч, чтобы тот его не выдал, и бросился обратно; в тот же миг над его головой просвистели трассеры. Освободившись от магнитных якорей, "Последний шанс" с оглушительным грохотом опустился на палубу. Когда Паллиус Чафф добежал до турболифтов, хронометр в его мозгу сообщил, что двигатели "Последнего шанса" вот-вот оживут. Он вдруг отчетливо представил себе этот ужас: пульсирующие струи магнитной энергии и вспышки ядерного огня, корабль с разгону врезается в стену… Махина копит энергию для слепого гиперпрыжка, и Сила помоги тому, кто окажется с ней в замкнутом пространстве. Чафф сглотнул. Геройствуя с мечом самого Йоды в руках, он дрожал от возбуждения, но сейчас возбуждение быстро уходило, осталась только дрожь. Актер съежился в углу и уткнулся лицом в стену, чтобы не видеть, как вспыхнут двигатели "Последнего шанса". На его плечо легла рука. У Чафа перехватило дыхание. Обернувшись, он увидел Йоду, весело смотревшего на него. Йода схватился за Чаффа, и они прыгнули в лифт; в тот же миг очередь стрелок прошила стену, возле которой они стояли. "Последний шанс" зажег огни, и глубоко в его двигателях начал нарастать басовитый гул. Корабль поехал по полу ангара, набирая скорость, и с оглушительным грохотом продырявил металлическую стену станции. "Последний шанс" прорвался через брешь и вылетелнаружу в брызгах транспаристали, изоляции и искрящих проводов. Включились маневровые двигатели, и корабль стал разгоняться, отворачивая от станции. Взрывной декомпрессией из ангара высосало весь воздух вместе с креслами, бумагами, инструментами, мелкими космолетами и — самое главное — четырьмя дроидами-убийцами, которых вышвырнуло в черную пустоту космоса. Воющий ветер чуть не вырвал Чаффа из шахты лифта, но рука мастера Йоды удержала его. В шахте оставался "карман" с воздухом, удерживаемый волей джедая. Далеко в пространстве дроиды кувыркались, уплывая все дальше и дальше, и вскоре их хаотичные выстрелы превратились в далекие мерцающие огоньки. Йода повернулся к Чаффу. — Спасибо, — сказал он.* * *
На лестнице между главным залом и зоной общепита металлическая рука дроида-киллера сжимала горло Лазутчика. Она почувствовала, как затрещали позвонки: дроид медленно поднял ее в воздух, держа за шею. Уи смотрел на нее во все глаза. Два остальных дроида валялись возле него, порубленные на куски. — Положи оружие, — приказал дроид Уи. — Не делай этого, — прохрипела Лазутчик. — Моя жизнь не сто… Пальцы дроида сжались чуть-чуть сильнее, лишив ее возможности говорить. Лазутчик едва могла дышать. По многолетнему опыту шейных захватов она определила, что потеряет сознание через тридцать секунд. Конечно, если дроид не решит сдавить ее горло один раз, но сильно; тогда она умрет сразу. Уи оценивал ситуацию. На этот раз он даже запыхался. В конце концов он коротко кивнул, и клинок его меча погас. — Причинишь ей вред… и я тебя демонтирую. — Это не важно, — ответил дроид своим монотонным голосом. — Важно лишь задание. Ты не должен препятствовать выполнению задания. Вокруг поля зрения Лазутчика появилась черная кромка. Она изо всех сил пыталась не терять сознания. Дроид стоял на лестнице боком, с механической легкостью держа ее на некотором расстоянии — явно предостерегая Уи, который остановился пятью ступеньками ниже. На виске дроида виднелось что-то непонятное. Лазутчик моргнула и с усилием сконцентрировала взгляд. Да, действительно: прямо на виске дроида светилось красное пятнышко, похожее на отражение луча штыревой лампы. Странно. — Какие-то проблемы? — спросил Фиделис, торопливо спускаясь по лестнице. — Любое препятствование выполнению задания приведет к ликвидации этой единицы, — заявил дроид, для убедительности еще раз сдавив горло Лазутчика. Та придушенно пискнула. Фиделис медленно приблизился. — Девчонка меня не интересует. Я служу только хозяину Малро, который позади тебя. Кажется, ты и твои товарищи хотели применить к нему насилие. — Он пытался воспрепятствовать выполнению задания, — ответил дроид. Похоже, он не замечал маленького красного пятнышка, что светилось у него на лбу. — Любой, кто препятствует выполнению задания, должен быть подавлен. Отойди, или ты тоже будешь демонтирован. — Ты не очень любезен, — сказал Фиделис. Он выбросил вперед руку, воткнул пальцы в глазницы дроида-убийцы и оторвал ему голову. В то же мгновение вспыхнул зеленый клинок Уи, и Лазутчик упала на ступеньки: отсеченная рука дроида-убийцы продолжала сжимать ее шею. В полуметре от своего лица она увидела, как провода и сочленения обрубка пытаются стянуть хватку, чтобы раздавить ее горло. Безголовая, безрукая машина зашаталась. — Пожалуй, да, — закончил Фиделис. Личный киберслуга сунул руку в шейное сцепление дроида-убийцы и вытащил внутренности дроида вместе с волочащимися трубками и проводами, словно пульсирующее сердце из тела жертвы. Фиделис сжал руку в кулак и с той же сокрушительной силой, которая стерла в порошок оружие майора БПОИ, спрессовал внутренности дроида в блестящий комок величиной не больше кубика рафинада. Дроид повалился на ступеньки, как кусок металлолома. — Дешевые громилы, — фыркнул Фиделис. — За что их так хвалят? Уи уставился на своего слугу. — Кто ты… что ты? — Ваш личный киберслуга, господин. — Эм-м… помоги, а? — просипела Лазутчик. Уи перестал таращиться на дроида и Силой разжал металлические пальцы, сжимавшие ее горло. Лазутчик втянула в себя столько воздуха, сколько могла. Спертый, металлический, переработанный, этот воздух показался ей слаще океанского бриза. Она поглядела на дроидные обломки, что валялись на лестнице. Уи довольно ловко поработал мечом, пока она падала и пыталась оторвать от горла металлические руки. — Благодарю за спасение, прекрасный принц. Уи ухмыльнулся. "А у него довольно симпатичное лицо, когда он не пытается быть Невозмутимым Несмотря Ни На Что", решила Лазутчик. Уи схватил ее за руку и помог подняться на ноги. — Часть каждодневной работы, принцесса. С высоты лестницы они посмотрели вниз, на зал ожидания. Маленького Р2, в котором прятался мастер Йода, нигде не наблюдалось. Пол зала усеивали детали дроидов. Феррокерамические плиты были покрыты зазубринами и подпалинами. Вокруг Макс Лим они были забрызганы кровью. Несколько замешкавшихся финдианцев пытались уползти в укрытие. Вдалеке звенела сигнализация. Снизу, со стороны ангара, донесся приглушенный грохот. У Джея и Макс дела шли неважно. Мастер Лим пыталась подняться на ноги, но даже на таком расстоянии по ее неуверенным, хаотичным движениям было видно, что она лишь ценой больших усилий не теряет сознание. Тридцатью метрами дальше Джей Марук вел яростный бой с Асажж Вентресс, его меч небесно-голубого цвета противостоял двум ее кроваво-красным лезвиям. Асажж одолевала. Уи и Лазутчик испуганно переглянулись. — Идем! — сказала Лазутчик.* * *
Оглохший Джей Марук слышал только смутный белый шум, который становился все тише и тише, пока не превратился в слабый шорох — звук текущей под кожей крови. Никогда в жизни ему не приходилось так сражаться. Дроиды были просто для разогрева, для разминки, за которую он заплатил чашкой крови и некоторой потерей подвижности правой ноги из-за засевшей в бедре стрелки. На протяжении одиннадцати с половиной недель, прошедших со времени первого столкновения с Вентресс, Джей снова и снова мысленно возвращался к той встрече, фиксируя каждую свою ошибку, анализируя каждую подробность той яростной схватки, какую только мог вспомнить. По возвращении на Корускант он пришел к выводу, что недооценил тогда Асажж. В первые секунды боя он пытался ее разоружить; к тому времени, когда он осознал ошибку, она перехватила инициативу и неумолимо теснила его. Джей парировал ее удары все более хаотично, и в конце концов слишком размашистые движения сказались на его защите и равновесии. Он десятки раз обдумывал матч-реванш — прикидывал, с какой стойки лучше начать, какие приемы могут принести успех, на какой из собственных сильных сторон стоит сыграть. Асажж великолепно фехтовала на двух мечах, но Джей по опыту знал, что такие бойцы обычно слишком полагаются на свое оружие и слишком мало внимания уделяют Силе. И только один факт он никогда полностью не включал в расчеты. Она была сильнее его. Просто. Сильнее. Во время долгого перелета домой было легко закрыть глаза на этот факт. Лежа на койке в Храме джедаев и планируя комбинации и перемещения, он не учитывал эту маленькую, но критически важную деталь. Она была сильнее. Быстрее. Элегантнее. Лучше двигалась. Четче действовала клинками. Возможно, падение на темную сторону — не лучший жизненный выбор, но даже с Силой Асажж обращалась лучше него: ярче, изящнее, утонченней и — в этом было труднее всего признаться — более осознанно. Она лучше понимала свою сущность, свои возможности и слабые места, чем Джей понимал свои, и оттого была сильнее. Просто сильнее. Этот факт улетучился из головы джедая, как дурной сон, едва он покинул Вжун. Он просто был не в силах это поверить. Сейчас — словно кошмар, который забывается днем, но возвращается ночью — глубинное понимание того, что Вентресс убьет его, терзало сознание Джей Марука, будто острый кинжал в груди. С третьего же удара она нанесла ему широкую рану на руке: он запоздал с защитой. К тому времени уже стало очевидным, что фехтовальное искусство его не спасет. Джей пошел на хитрость: Силой поднял с пола обломок дроида и швырнул его в спину Вентресс. Каким-то образом она почувствовала уловку, увернулась, как аскаджианская танцовщица, и перенаправила металлолом в него самого. Джей попытался отбить снаряд, но сумел лишь разрубить его надвое, и один из кусков больно ударил джедая по ноге. Тогда Джей оставил хитрости и решил положиться на силу воли. В прошлом ему удавалось побеждать таким образом. Когда он был еще маленьким мальчиком, несгибаемая воля была его козырной картой. С семи лет он постоянно выигрывал у своих сверстников в "гляделки", просто заставляя себя держать глаза открытыми, хотя их жгли слезы, и продолжая глядеть в глаза оппоненту, пока тот не сдавался. Таков был Джей Марук. Нетопырка — так его прозвали в Храме за дикий, свирепый взгляд. Но сейчас этого было недостаточно. Джея это выводило из себя. Вентресс была олицетворением зла. Она была ему ненавистна. Он посвятил всю свою жизнь защите справедливости, поискам истины и знаний, он закалял свой дух, оттачивал тело и разум, как клинок — острый и быстрый. И все равно этого оказалось недостаточно. Эта женщина, которая была младше его минимум лет на пять, эта гнусная язвительная киллерша была просто сильнее его, и Джей ненавидел ее за это. Движимый черной яростью, он атаковал Вентресс, обрушив на нее град ударов. Движимый слепой ненавистью, он дал волю эмоциям, как никогда прежде. Джей погнал ее обратно по залитому кровью залу ожидания. Раздался оглушительный грохот, вся конструкция завибрировала. Джей сделал выпад в прыжке, заставив Вентресс отступать туда, где стояла Макс Лим — добрая, славная спутница, истекавшая кровью возле вырезанной в полу дыры. Она была слишком мягкой и умирала из-за этого, потому что, в конечном счете, самыми крепкими оказались убийцы. Вентресс улыбалась. Ее губы шевелились. Разумеется, Джей не слышал ни звука, но он мог прочитать ее слова по губам. "Хорошо, — говорила она. — Давай, семнадцатый". Вентресс развернулась и почти небрежно прочертила дымную полосу вдоль живота мастера Лим. Женщина-гран рухнула на колени, даже не взглянув на рану. Она смотрела на Джея, и все три ее глаза были грустными и печальными. Ее губы шептали: "Не надо, Джей". Снова грохот; Джей не услышал его, но почувствовал дрожь через ступни. Подул ураганный ветер — воздух начал стремительно втягиваться в дыру, зиявшую в полу. "Пробоина в корпусе", подумал Джей. Из раны на животе мастера Лим поднимался дым, но она смотрела на него, не отрываясь. "Не надо, Джей". Стало совсем тихо. Спокойно. И из центра этого спокойствия в груди Джея проросло понимание. Он умрет. Он умрет здесь. Сейчас. Чудесного спасения не будет. Чудесного побега не будет. Они оба умрут, Вентресс убьет их, и в глазах Макс Лим стоял вопрос: умрет ли он как джедай, или в последние секунды своей жизни все-таки поддастся темной стороне, чтобы остаться с ней навеки? Потому что сейчас он был практически на темной стороне. По краям центра спокойствия в своем сердце Джей ощущал ненависть. И отчаяние — о да. Преступное недоразумение, противоестественный факт, что Вентресс победила — все было на месте, все причины поверить, что темная сторона сильнее. И поддаться ей. Рука Джея дрогнула, совсем чуть-чуть. Тело Макс Лим затягивало в дыру. Она больше не могла смотреть на Джея — из последних сил она закрывала своей энергией брешь, не давая воздуху улетучиться. — Не буду, — сказал Джей и не услышал собственных слов. — Не буду! — закричал он и понял, что Макс Лим — оглохшая и умирающая — каким-то образом услышала его и успокоилась. Никто никогда не узнает, насколько близко Джей подошел к темной стороне. Никто, кроме Макс, не узнает, что он все-таки не поддался. Через несколько минут они оба будут мертвы, и для Вселенной в целом его выбор не будет иметь никакого значения. Но для Джея Марука этот выбор значил все. В течение следующих тридцати секунд он фехтовал красивее, чем когда-либо в жизни; и, когда Асажж наконец сразила его, он улыбался.* * *
Уи был наделен таким феноменальным чувством равновесия, что сумел не упасть на бегу, когда его ударил поток воздуха, который улетучивался в отверстие в полу зала ожидания. Лазутчику повезло меньше. Порыв ветра свалил ее с ног, и девочка покатилась по лестнице. Помотав головой — при падении она крепко приложилась о пол — Таллисибет вскарабкалась на ноги. К тому моменту мастер Лим, похоже, закрыла брешь, а Уи был уже далеко впереди, на полпути к Асажж Вентресс. Лазутчик бросилась догонять как раз в тот момент, когда Вентресс убила Джея. Мастер Марук поднял меч, чтобы отбить нисходящий удар одного из ее клинков; второй клинок пронзил его в грудь, оставив косую рану. Джей повалился на пол, как сноп скошенного щетинника. Лазутчик задохнулась, как будто ее ударил лэндспидер. Ей даже не пришло в голову бояться за себя. Джей Марук умер. Учитель, которого она поклялась чтить и защищать. Всего час назад она дулась на него, но когда пришло время настоящего испытания, своим поведением она убедительно доказала, что он был совершенно прав насчет ее неподготовленности. Она упала на лестницу, уронила меч. Она потеряла время, позволив глупому дроиду схватить себя за горло. Один нелепейший прокол за другим, и каждый забирал драгоценные секунды, которые еще оставались у ее учителя. А теперь он умирал, если еще не умер. Уи споткнулся и замер как вкопанный. — Звезды небесные, — прошептал он, когда Лазутчик поравнялась с ним. Его лицо было мертвенно-бледным; он смотрел на Асажж Вентресс, не отрываясь. — Это неправильно. Это должно случиться не здесь. Внизу снова что-то громыхнуло. Ветер больше не свистел сквозь дыру в полу. Напряженная концентрация оставила тело мастера Лим. Она опустилась на пол возле отверстия, часто дыша. Вентресс отвернулась от тела Марука и подошла к распростертой Макс Лим. — Это было благородно, но, кажется, брешь уже кто-то заделал. С этими словами она всадила меч в грудь женщины. — Восемнадцать, — добавила она. С криком ярости Уи бросился на Вентресс, поднимая меч. Та отступила на шаг. — Не надо, — спокойно протянула она. Уи атаковал — неуловимо быстро. Она оказалась быстрее. Он сделал выпад: она шагнула в сторону, отвела его клинок и Силой швырнула Уи в билетную кассу. У падавана сбилось дыхание, и он беспомощно обвис, не в силах сделать вдох; его диафрагма судорожно сокращалась. — Честно говоря, я не жажду тебя убивать, — сказала Вентресс, — но могу убить, если ты настаиваешь. Уи с шумом втянул воздух. — Нет, не здесь, — выдохнул он. — И не сегодня. Ты джедай? Вентресс сплюнула под ноги. — Нет. — У тебя световой меч. — Мой первый учитель был джедаем. Орден изгнал его, обрек на пытки и смерть. Я в ваш клуб вступать не собираюсь. Уи засмеялся. Это был недобрый смех. "У него истерика, — подумала Лазутчик. — Увидев смерть мастера Лим, он утратил контроль над собой". — Обычно в Орден джедаев не вступают. Проклятье, я вот не вступал. Обычно тебя просто… призывают на службу. Вентресс внимательно посмотрела на мальчика, затем бросила настороженный взгляд на Фиделиса, который подошел и встал за спиной хозяина. — Сила в тебе велика, — заметила она. — Да, так говорят. У меня любопытный талант, — сказал Уи. — Я вижу в снах будущее. Прошлой ночью, например, мне приснилась моя смерть. И там все было иначе. Лазутчик ошарашено уставилась на него. Неудивительно, что утром Уи себя вел так странно. — Вообще-то… думаю, тебя это должно позабавить, — продолжал падаван, все еще на грани истерики. — Я узнал, что умру от руки джедая. Так что, боюсь, тебе не повезло. — Он сделал паузу. — Но это не значит, что я не могу убить тебя, — добавил Уи. — Ты этого хочешь? — Ты убила ту, кого я любил больше всего на свете, — сказал Уи. — Заколола ее, беззащитную. Я бы сказал, у меня очень веская причина жаждать твоей смерти. — Согласна. — Вентресс изучила свои ногти. — Но ведь ты — настоящий джедай, не так ли? Ты ведь помнишь, как это важно — забыть о привязанностях? Продолжая наблюдать за ним и — еще более внимательно — за Фиделисом, она принялась расхаживать, сопровождая каждое слово цоканьем каблуков по полу. — Я хочу сказать, что настоящий джедай не бросился бы в атаку, верно? Настоящий джедай оценил бы ситуацию в тактическом плане; подумал бы о своей ответственности за жизнь девушки; подумал бы о необходимости сохранить свою жизнь — жизнь ценного и дорогостоящего агента Республики. Настоящий джедай попытался бы найти мастера Йоду. Настоящий джедай поступил бы как трус, — закончила она. В ее голосе не было ни тени насмешки. Только задумчивость. Каблуки цокали, будто маятник, выбивая четкий ритм, отмеряя секунды. — Настоящий джедай оставил бы их тела лежать здесь. — Вентресс с любопытством посмотрела на Уи. — Ты хочешь стать настоящим джедаем? Он воззрился на нее с ненавистью. — Я лично не думаю, — сказала Вентресс. Цок, цок. — Ты еще молод. Ты еще не впитал всю их доктрину. И мне кажется, что в глубине души ты знаешь, что учение джедаев — ложь. Разве ты хочешь быть безразличным к тому, что я убила твоего учителя? Хочешь быть человеком, которому все безразлично? Цок, цок. Цок, цок. Черные сапожки. Неторопливые шаги. Голос спокоен. На удивление мягок. На удивление взволнован, как будто она видела саму себя в слепой ярости Уи. В испуганных глазах Лазутчика. — Позволь, я расскажу тебе о темной стороне, — тихо промолвила Вентресс. — Так ее называет типичная джедайская пропаганда. Но я дам ей другое имя, — добавила она. Цок, цок. — Назовем ее правдой. Вентресс остановилась, посмотрела на тело мастера Лим, и в ее глазах промелькнуло что-то похожее на грусть. — Правда в том, что ее смерть тебе не безразлична. Так и должно быть. Правда в том, что если это не так, то ты живешь ненастоящей жизнью. Правда в том, что принципы, кажущиеся правильными восьмисотлетнему лицемеру, который может жить сколь угодно долго, бессмысленны для нас, простых смертных, которые живут, страдают и умирают в этом мире. Наше время так коротко, так драгоценно, так сладко. Повернуться к жизни спиной, спрятаться в монастырь и приучить себя ничего не чувствовать… Какое мотовство, — сказала Вентресс. Ее голос задрожал. — Какое… кощунство. — Если Вселенная любит "хороших", как вы, джедаи, верите… если и впрямь мораль слабых управляет танцем звезд, если законы жизни справедливы — тогда почему я жива, а твой учитель — нет? — На мгновение показалось, что она сейчас пнет тело Макс Лим сапогом. Если бы она это сделала, Уи убил бы ее на месте или умер бы сам. Но Вентресс направилась дальше. Гипнотизирующий цокот ее каблуков разносился по пустому залу. — Правда в том, что нет ни добра, ни зла, — проговорила она со слабой улыбкой. — Есть только жизнь… или ее нет. Могущественные всегда обманывают слабых обещанием могущества. Это самый легкий способ обратить кого-то на темную сторону. "Поддайся своему гневу!" Очень простой трюк и очень эффективный, потому что он срабатывает. Когда человек перестает отрицать то, во что он всегда в глубине души верил, он в какой-то мере открывает свои истинные возможности. Это не конец путешествия, — сказала Вентресс. — Это только начало. Но миг отчаяния, миг ярости, когда твои глаза открыты и ты видишь мир в истинном цвете… это необходимый первый шаг, вот и все. Она перевела взгляд на Лазутчика, потом снова на Уи. — Смотрите: я дарю вам жизнь. Можете ненавидеть меня, если хотите. Но ненавидеть вот это вы должны обязательно, — сказала Вентресс, поглядев на тела двух джедаев. — Обязательно. Я дарю вам часть моего горя. Если вы сделаете выводы, если выдержите пустоту Вселенной, тогда, возможно, вы сможете повзрослеть. — Она пожала плечами. — Если же, как испуганные дети, вы вцепитесь в руку старого Йоды, если уползете обратно, чтобы слушать его сказки и его утешительную ложь — ну, да будет так. Если, имея возможность увидеть правду, вы сознательно предпочтете джедайскую ложь — я буду знать, что делать, когда мы встретимся снова. И я казню вас с куда меньшим сожалением, чем этих двух. На ее запястье запищал комлинк. Асажж поднесла его к губам. — Да?… Где вы?… Вы позволили… вы плаваете в космосе?… Нет, я не буду вас подбирать, — заявила она, глядя на падаванов округлившимися глазами. Она продолжала слушать еще несколько мгновений, затем выключила комлинк и вздохнула. — Йода уничтожил мой корабль и выбросил моих дроидов через шлюз. Сюда направляются несколько финдианских крейсеров. Учитывая расклад… — она снова с любопытством поглядела на Фиделиса, — пожалуй, мне стоит украсть другой корабль до появления Йоды. Трясущейся рукой Лазутчик нажала на кнопку активации меча. — Никуда ты не пойдешь. Вентресс достала из кобуры что-то вроде дротикового пистолета и выстрелила в стену. Кончик стрелки, очевидно, был покрыт каким-то коррозионным или зажигательным составом, потому что в месте удара стена вспучилась и лопнула. — Разгерметизация, — жизнерадостно объявила Вентресс. Снова засвистел воздух, вырываясь в пространство. — На вашем месте я бы заделала пробоину. Она развернулась и быстро побежала обратно сквозь посты безопасности, направляясь в сторону крейсеров, пристыкованных к "рукаву" станции. Бросив на нее последний злобный взгляд, Уи повернулся к прорванной стене. Призвав Силу, он зажал пробоину и приготовился удерживать ее до возвращения Йоды. — Лазутчик? Мучительный шепот. Лазутчик вихрем развернулась. Джей Марук, еще живой, пытался произнести ее имя. Она подбежала к учителю и опустилась возле него на колени. Смертельный удар Асажж Вентресс оставил в его груди ужасную рану. Джей тяжело дышал, его грудь часто вздымалась. Увидев ее лицо, он улыбнулся. Покосился на кровь, на синяки, покрывавшие ее голову и шею. Его губы шевельнулись. — Продолжаешь… побеждать… трудным путем, — прошептал Джей. Он посмотрел на свое изувеченное тело. — Я… тоже. Он улыбался. Лазутчик не помнила, чтобы до этого он когда-нибудь улыбался. Ее глаза наполнились слезами. — Не пытайтесь говорить. Все будет хорошо, учитель. Скоро придет мастер Йода и позаботится о вас. Слезы полились из ее глаз и закапали на разрубленную грудь учителя. Джей перестал дышать. Глаза его закрылись. — Учитель Марук? Учитель Марук! Не умирайте! — закричала Лазутчик. — Не покидайте меня! Глаза Марука снова открылись. Он улыбнулся. — Никогда… — прошептал он. — …Мой падаван. Он закрыл глаза и умер.Глава 9
В столовой замка Малро граф Дуку отодвинул свой стул от обеденного стола и потыкал ногой лужицу вина, накапавшую на пол. Немедленно в зал ввалилась полоумная Уирри, словно только и ждавшая, когда он прольет вино. На ходу она поправляла лисье манто, наброшенное на плечи розового платья, которое давно превратилось в грязные лохмотья. — Ай-ай, дайте, я уберу, ваша светлость… правда, моя милая? Дуку вздохнул. Если логично рассуждать — а граф был рассудительным человеком — то виноват был исключительно он сам. Он отвлекся, задумавшись о ходе войны. Дела во Внешнем Кольце обстояли хорошо: Республика усиливала натиск, активизируя боевые действия, чтобы "окончательно вырвать Кольцо из рук Конфедерации". Вообще-то замыслы Дарта Сидиуса иногда казались Дуку чрезмерно сложными. Создавалось впечатление, что Дуку может просто взять и выиграть войну — послать своих боевых дроидов на Корускант и напрямую захватить власть в Республике. Нет, он никогда не ставил под сомнение могущество Дарта Сидиуса, темные секреты, которыми тот владел. Но у каждого человека свои способы: озадачьте проблемой солдата, и он решит ее по-военному; дипломат предложит дипломатическое решение, а портной — нужный покрой одежды. Дарт Сидиус был в душе интриган и потому слишком полагался на интриги. Нет, одернул себя Дуку. Не так. Лучше сказать: Дарт Сидиус, как никто во всей галактике, глубоко проник в тайну темных струн, что проходят сквозь сердца всех живых существ. Он был знатоком психологического разбора личности — умел заставить любого выдать свои намерения. Неудивительно, что даже столкновение империй представало для ситов, по большому счету, как психологическая битва, которую можно выиграть или проиграть на уровне внутренней силы или слабости каждого из участников. Дуку, и сам не лишенный психологической проницательности — как врожденной, так и приобретенной за годы обучения в Храме, а недавно еще и дополненной мудростью ситов — родился в богатой и влиятельной семье и уже многие годы командовал многочисленными группами сторонников, в том числе армиями и корпорациями. Ему казалось, что внутренняя природа любого существа — будь оно благородного или низкого происхождения — выглядит совершенно одинаково, когда это существо попало под гусеницу танка. Если хватает грубой силы, надобности в интригах нет. — Ой-ой, — залепетала Уирри. Она потянулась к пятну, чтобы стереть его тряпкой — да не допустят звезды, чтобы она осмелилась испачкать вином изысканную салфетку с эмблемой Малро — и вдруг остановилась. Ее рука зависла над красной лужицей. — У вас неприятности. — Уирри, — строгим тоном начал Дуку. — Я же тебе говорил: я не люблю, когда… Звякнула панель связи. Взглянув на нее, граф понял, кто его вызывает, и оборвал фразу. — Я приму звонок в кабинете, — сказал он.* * *
Долгое время Дарт Сидиус молчал. Он просто смотрел на голопанель Дуку, где как раз шел сюжет о главном событии дня. Вот улыбающийся Паллиус Чафф — весь в синяках, но с выражением скромного торжества на лице. Длинные панорамные съемки интерьера Финдарского космопорта; репортеры возбужденно указывают на разбросанные повсюду стрелки и на плазменные подпалины. Оперативно заделанные дыры в полу и в стене. Мастер Йода крупным планом — "еще одна яркая страница в его овеянной легендами биографии". Голозаписи с камер слежения: свирепствующие дроиды-убийцы Торговой Федерации; двое рыцарей-джедаев, которые отважно сражаются и гибнут, спасая мирных граждан. Асажж Вентресс, естественно. Кадры с внешних камер слежения на корпусе станции: "Последний шанс" неуклюже кувыркается в космической пустоте, затем набирает скорость и уходит в гиперпространственный прыжок, навстречу неминуемой гибели. Ультрасовременный корабль, построенный на средства самого Дуку — уже третий, который она потеряла, если считать те два, которые угнали Энакин и Кеноби. [19] Дуку отчаянно хотелось, чтобы Дарт Сидиус заговорил. Во всем была виновата Вентресс. Невыносимая женщина. Да, она была талантлива, но, право, батальон боевых дроидов имел большую практическую ценность. А при таких расходах — еще и обходился дешевле. Пожалуй, ее следовало ликвидировать. Безжалостная фигура в капюшоне мерцала над голопанелью, как призрак. — Я не знал. Спасибо, что показали мне это. Полагаю, излишне говорить, что Вентресс действовала по собственной инициативе. — Если минуту назад граф думал об учителе свысока и даже, можно сказать, немного снисходительно, то сейчас высокомерие улетучилось, будто кровь из разрезанной вены. — Тем не менее, главное не изменилось: Йода летит сюда, ко мне, и здесь я покончу с ним раз и навсегда. — Верю, — улыбнулся Дарт Сидиус. Однажды — в самом начале своей джедайской карьеры — Дуку прибыл на одну далекую планету слишком поздно, чтобы остановить резню. Длинная палата из дерева и травы, внутри враги из другого племени. Постройку облили керосином и бросили внутрь факел… Пляшущие языки пламени были похожи на улыбку учителя. — Разумеется, граф, вы можете поступить с Вентресс так, как сочтете нужным; я оставляю это на ваше усмотрение. Но хотите знать, что делаю я, когда мои слуги проявляют чрезмерную… инициативу? Дуку поймал себя на том, что его палец касается — всего лишь касается — маленькой красной кнопки на панели. — Учитель? — Я их уничтожаю, — сказал Дарт Сидиус.* * *
Зал Совета джедаев, Корускант. — Мастер Винду! — Канцлер. — Мои сердечные поздравления в связи с сегодняшней радостной вестью! Когда помощь нужна как никогда, мастер Йода неожиданно приходит на выручку! Чудо, которое удивительно поднимет моральный дух в обществе: его объявляют мертвым — и на следующий же день он появляется на другой стороне галактики, чтобы одержать блистательную победу! Те, кто говорил, что народ утратил веру в джедаев, должно быть, сегодня давятся собственными словами. — Мы стараемся, канцлер. Пауза. — Вы как будто не рады. — Мы потеряли двух рыцарей, сэр — друзей, которых я знал с детства, чрезвычайно ценных агентов. Мастер Йода, уже без прикрытия, продолжает путь в сердце вражеской территории, сопровождаемый всего лишь двумя учениками, которые едва вышли из детского возраста. — А. Да, я понимаю. Политик радуется победе на фронте общественного мнения; на военного командира она не производит такого впечатления. Но здесь я предвидел вашу реакцию — по крайней мере, отчасти. Должен сказать, мастер Винду, что ситуация, в которой оказался Йода, беспокоит и меня, причем именно по описанной вами причине. Было бы хорошо, если бы вы заменили павших другой командой. Я только не знаю, кем конкретно… ага, почему бы не послать туда Оби-Вана? Кажется, на последнем совещании вы доложили, что он закончил со своим последним заданием? Оби-Ван и юный Скайуокер. Мне было бы спокойнее, если бы я знал, что они направляются к Вжуну. Я весьма высокого мнения о мастере Йоде, но он очень стар и, возможно, уже не тот, каким был прежде. И если он встретится с графом Дуку в одиночку, в твердыне графа… у меня кровь стынет в жилах от этой мысли. Да, Оби-Ван и юный Скайуокер — как раз те, кто нужен. — Это приказ, канцлер? — Считайте это просьбой, канцлер. Сердечной просьбой.* * *
— Ты не спешила выходить на связь, — заметил Дуку. Точнее, заметил его двадцатисантиметровый голо-призрак ярко-сиреневого цвета, мерцавший над панелью связи катера, который Асажж угнала из ангара Финдарского космопорта. — Я была немного занята, граф. — Асажж копалась в настройках панели. Интересно, система неисправна или просто настроена под какого-то чужака, у которого зрение устроено так, что сиреневый цвет кажется ему естественным? В любом случае ей не слишком хотелось встречаться с Дуку взглядом. — Мне пришлось рассчитать несколько гиперпространственных прыжков, чтобы стряхнуть финдианских охранников. — Ты потеряла "Последний шанс". — Да. Из-за Йоды. — Нет. Из-за актера. — Что?! — Возможно, я располагаю более свежей информацией, — сказал Дуку. Его голос был очень спокойным. Очень задумчивым. Асажж поняла, что у нее большие неприятности. — Актер был двойником Йоды. Я перехватила его над Итором. — Можно было сэкономить время и избавить себя от лишних проблем, оставив его в поле обломков. Ты не находишь? У Вентресс вспотели ладони. Она бы тысячу раз предпочла, чтобы он изругал ее последними словами, чем слушать этот далекий, холодный, бесстрастный голос. Если бы они поругались, это была бы перебранка между союзниками, между коллегами. То, как с ней обращался Дуку, больше напоминало… вивисекцию. — Если бы я оставила его в поле обломков, они бы определили по останкам, что это не Йода. Я могла бы выбросить его через шлюз где-нибудь в другом месте, но… — Но что? Она пожала плечами. — Я выбрала своих друзей и врагов. Убивать случайных людей, убивать без цели, просто со зла — мне кажется, это признак слабости. Отсутствия дисциплины. — А если бы я попросил тебя совершить это убийство? — Я бы убила, конечно. — А как же угрызения совести? — Верность для меня превыше совести. — Но ведь я не просил тебя совершать это убийство, не так ли? — А вы вообще знали, что он на борту "Последнего шанса"? — выпалила Вентресс. Едва эти слова сорвались с ее губ, она увидела ловушку, в которую ее заманивал граф. — Нет, вы не знали. Потому что вы не могли этого знать. Я вам не сказала. Хотя, возможно, следовало сказать. — Она расправила плечи. — Вся ответственность лежит на мне. Я действовала по собственной инициативе. При слове "инициатива" в лиловых глазах Дуку мигнуло что-то трудноуловимое. — Принципы, совесть — это, в некотором смысле, территория молодых. С годами, — сказал граф, — мы становимся более практичными. Меня не слишком заботят теоретические обоснования правильности и неправильности поступков. Для меня главное — выбор момента, эффективность, точность. Если у меня есть пленник, или даже союзник… — он ласково посмотрел на Асажж, — …который забирает слишком много ресурсов или вносит в мои планы слишком большую неопределенность, я устраняю такую личность. Ты меня понимаешь? Асажж сглотнула. — Я думаю, — мягко продолжал граф, — тебе стоит постараться убедить меня в своей исключительной полезности, Асажж. Ты потеряла два моих корабля — один из-за Оби-Вана, другой из-за второразрядного актеришки с Корусканта. Не посоветовавшись со мной, ты вмешалась в цепь событий, уготовленных мной для того, чтобы Йода добровольно явился в мою темницу. И сейчас, вместо того, чтобы любоваться его головой, я наблюдаю всплеск популярности джедаев и подъем морального духа жителей Республики, хотя всего два дня назад этот дух был готов сломаться. Сейчас ты для меня очень затратный союзник, Асажж. Сейчас ты обходишься мне дороже, чем реально стоишь. От этих холодных слов Асажж обдало холодом, как будто ей в лицо плеснули жидким азотом. Граф был не просто зол. Если она не предпримет что-нибудь здесь и сейчас, он ее убьет. О бегстве нечего и помышлять. Если Дуку решит с ней покончить, он это сделает. Он не передал ей все знания ситов, которыми владел, но даже слабая связь, установившаяся между ними, делала Асажж уязвимой к его искусству. Кроме того, Дуку — пожалуй, самый могущественный человек в галактике, в его распоряжении практически безграничные ресурсы. Суммы денег, потеря которой никак не отразится на его счетах, хватит, чтобы ей пришлось бегать от убийц весь остаток своей недолгой, жалкой жизни. Прятаться в джунглях, жить в вомповых норах. Или пройти через несколько мастерских, изуродовать свое лицо до неузнаваемости ради призрачного шанса затеряться в толпе. Нет. Всеми фибрами души Асажж чувствовала, что бежать, прятаться, защищаться — это всегда проигрышная стратегия. В любой схватке нужно захватывать инициативу. В любой схватке ключ к победе — это нападение. — Убейте вашего учителя, — сказала она. Дуку моргнул. — Что? "Что ж, по крайней мере, он этого не ожидал", подумала Асажж со свирепой ухмылкой. Она сделала ставку — осталось только ее подкрепить. — Убейте вашего учителя сейчас, с моей помощью. Сейчас, пока еще есть возможность. — На лице графа едва заметно дернулся мускул. — Рано или поздно каждый сит-ученик делает попытку свергнуть своего учителя. Я это знаю. Вы это знаете. Он знает это. Ваше время настало. Вы — независимая сила на укрепленной планете. Вам подчиняются войска. У ваших ног — богатства многих миров. Ваше время настало. — Я восхищен неожиданным изяществом твоей атаки, — пробормотал Дуку. — Я не раз говорил тебе о преимуществах зрелого возраста, но он имеет и свои недостатки. С годами мы слишком привыкаем к своим привычкам. Но ты… ты продолжаешь меня удивлять. Ты по-прежнему непредсказуема. — Как, по-вашему, закончится эта война? — продолжала Вентресс, развивая хрупкий успех. — Что будет, если вы победите? Вернетесь ли вы на Корускант триумфатором? Сядете ли по правую руку правителя, когда все сражения будут выиграны? Я так не думаю. Разве может он оставить вас в живых? Дуку, генерала-победителя. Дуку, богатого и мудрого. Вы чересчур его затеняете, граф. — Ты блефуешь, рассуждая о вещах, о которых не имеешь понятия, Асажж. Отважная эскапада, но этого недостаточно. Впрочем, его наигранно-снисходительная улыбка была неубедительной. — Он использует вас до конца, — заявила Асажж. — Когда представится возможность, он выставит вас на передний край. Он натравит на вас Йоду с его приспешниками — Кеноби, Винду, Скайуокером. — Большие возможности влекут за собой и большую ответственность, Вентресс. Которая, как я вижу, не относится к твоим сильным сторонам. — Ладно, ладно, критикуйте, — нетерпеливо ответила Асажж. — Вы просто тянете время, потому что я права. Попытайтесь ответить на один вопрос — спросите у темной стороны, протрите глаза, граф. Сейчас учитель использует вас, потому что его со всех сторон подстерегают опасности. Что будет, когда самым опасным игроком останетесь вы? В канале связи воцарилась мертвая тишина, только было слышно слабое потрескивание звезд, сгоравших вдалеке. — Если я прикажу тебе совершить самоубийство, ты сделаешь это? — спросил Дуку. — Нет. — А если я прикажу возвращаться сюда, на Вжун? — Я прилечу. — Будешь ли ты бояться? — Ужасно. Здесь, в глубинах космоса, она была вне его досягаемости. Здесь она могла сбежать. Ступив на землю Малро, войдя на орбиту власти Дуку, она уже не сможет улететь без его разрешения. — Но прилетишь? — Если прикажете. Дуку посмотрел на нее. — Приказываю. "Вот и весь блеф". — Вы убьете меня или подумаете над моими словами? — Это уже не твое дело. — Он использует вас до конца, граф. Он выпьет вашу кровь до капли и выбросит вас на свалку. И найдет себе кого-нибудь более молодого, более слабого, более подверженного влиянию. — Кого-нибудь вроде тебя? — Я хотела бы надеяться. Но нет — когда вас не станет, меня выбросят тоже, — угрюмо сказала Асажж. — Я для него всего лишь пешка. Да и для вас самого тоже, наверное. Если вы обратите внимание, нижестоящий более верен вышестоящему, чем наоборот. — Обычно это так, — согласился граф. — Мастер Йода, пожалуй, является исключением из этого правила. Думаю, его преданность ученикам гораздо глубже, чем их преданность по отношению к нему. — Это все замечательно, — сухо сказала Вентресс. — Но нам с вами от этого никакого толку, не так ли?* * *
Асажж Вентресс довольно долго сидела перед навикомпьютером угнанного корабля, соображая, что делать дальше, и тихо, но без остановок ругаясь сквозь зубы. В конце концов она ввела координаты Вжуна. Как бы то ни было, бежать и прятаться — не ее стиль. Если она хочет убедить графа, что им лучше сотрудничать — это нужно делать при личной встрече: так больше шансов на успех. Графу нравятся ее огонь и страсть, и — хотя ее железный самоконтроль ни разу не дал слабины — она знала, что он находит ее привлекательной, что, опять же, было неплохо. А если не сложится… лучше погибнуть быстро, в честном бою, чем прятаться по углам всю оставшуюся жизнь, принимая каждый солнечный зайчик на своем теле за точку снайперского прицела. Все это было правильно; тем не менее заставить пальцы вводить координаты Вжуна было все равно что сунуть их в огонь, так что в тот момент, когда запищала панель связи, Асажж была сильно не в духе. Она проигнорировала вызов. В конце концов, это был не ее корабль. Но сигнал раздавался снова и снова; в конце концов раздраженная Асажж посмотрела на панель и увидела номер "лакея" от "Так-Спец" — того самого, который сообщил ей о местонахождении Йоды. "О, только этого не хватало". — Что тебе нужно? — Думаю, ты знаешь, — спокойно ответил дроид. — Мне нужны оставшиеся деньги. Мы договорились об определенной цене. Сейчас я вижу на своем счету только треть суммы. — Объект не был уничтожен. — Моя информация оказалась точной и исчерпывающей, за что ты мне и платишь. Твоя неспособность выполнить задачу — не повод лишать меня заработанного. — Жизнь — штука суровая, — бросила Вентресс. — Как ты, наверное, знаешь, мне нужны деньги на новый корабль. У меня нет для тебя кредитов… признаюсь, я оставила тех двух детей в живых в качестве презента. Считай это частью платы. — О них в договоре речь не шла. — Что ж, сказано, как подобает истинному хладнокровному дроиду. Или лучше сказать — хладномасляному? Вентресс рылась в компьютере корабля в поисках руководства по техобслуживанию и эксплуатации. На середине гиперпространственного прыжка на панели начал мигать огонек сигнализации — маленькая картинка, на которой были изображены что-то вроде медузы, проткнутой стрелами, и большая красная полоса; Асажж понятия не имела, что это могло значить. — Ты знаешь, торговаться из-за денег я никогда не любила, даже в лучшие времена; и, говоря совершенно откровенно, торговаться с жестянкой — с жестянкой-предателем — мне не интересно тем более. — Может, я и предатель, — сказал дроид, — но я не продаюсь со скидкой. Настоятельно рекомендую подумать еще раз. "Ага! — мысленно кивнула Вентресс, изучая руководство. — Нашла!" Мигающий огонек был индикатором истончения жидкостной перетяжки. Она быстро пробежала глазами раздел с указаниями:"…если мигает этот индикатор, жидкостные перетяжки скоро истончатся или уже истончились. Истончение может привести к чрезмерному износу, потере транссветового давления или увеличению веса из-за нестабильности приборов искусственной гравитации. А также, в редких случаях, к смерти.
Иногда индикатор истончения жидкостной перетяжки может мигать без причины".
Итак, она летит на Вжун на украденном корабле, на котором могут истончиться жидкостные перетяжки, ей грозит опасность увеличения веса из-за сбоя системы гравитации, а в пункте назначения ее ждет беседа с разъяренным владыкой ситов, который собрался ее казнить. — Слушай, жестянка, вот что я тебе скажу: сейчас ты — самая последняя из моих проблем.
* * *
На далекой планете, в анонимной переговорной будке, Солис, который выдал секрет Йоды и которому за это даже не заплатили, уставился на экран, где высветилось сообщение: "СОЕДИНЕНИЕ ПРЕРВАНО ВЫЗЫВАЕМЫМ АБОНЕНТОМ". — Посмотрим, — сказал он.* * *
В тот самый миг, когда это соединениебыло разорвано, ожил другой канал связи — между залом Совета джедаев и кораблем Энакина Скайуокера. — Кто-то вызывает. — Мастер Винду! — Оби-Ван? Почему ты не на своем корабле? Оби-Ван поморщился. — Он на ремонте. Энакин согласился меня подвезти. — Понятно. Текущие координаты? Оби-Ван округлил глаза и посмотрел на Энакина, который ухмыльнулся в ответ. Мейс Винду, необыкновенно одаренный во многих сферах, не умел болтать о пустяках. — Идем к Корусканту, курс согласно плану полета, — сказал Энакин. — Вышли на полтора дня в обычное пространство для дозаправки и пополнения припасов. Через четыре дня будем дома. Если верить местным новостям, слухи о смерти мастера Йоды оказались сильно преувеличенными. — Да. Но того же нельзя сказать о Макс Лим и Джее Маруке, — угрюмо ответил Мейс. — О. — Джедаи переглянулись, и их улыбки увяли. — Мы не знали. — Мастер Йода держит путь на… этот канал зашифрован? Переговорное устройство на корабле Энакина было запрограммировано кодировать тройным шифром любой канал связи с Храмом, но для верности он еще раз проверил настройки. Крупная авария в реакторе корабля могла стоить им с Оби-Ваном жизни; куда более мелкий сбой алгоритма шифрования мог стоить жизни миллионам. — Соединение защищено, — угрюмо подтвердил Энакин. Мрачное настроение Мейса Винду было заразительным. — Мастер Йода держит путь на Вжун, чтобы провести секретные переговоры с одним высокопоставленным деятелем Конфедерации о возможном переходе на нашу сторону. С очень высокопоставленным деятелем, — многозначительно добавил Мейс. — Мастер Йода? — недоуменно переспросил Энакин. — У него ведь есть более важные дела, чем… — Оби-Ван выразительно посмотрел на него, и юноша умолк. — Чрезвычайно высокопоставленным, я полагаю, — произнес старший джедай. Спустя полсекунды дошло и до Энакина. — С Дуку? Он собирается вести переговоры с Дуку? Это ловушка! Он же знает, что это ловушка, правда? — Ловушка, да… но для кого? — пробормотал Оби-Ван. — В настоящий момент мастер Йода летит на Вжун по очень важному делу, — продолжал Мейс. — Мы не хотели это афишировать, но, похоже, секрет раскрыт. И, судя по всему, за ним гонится ваша старая знакомая Асажж Вентресс. Она убила обоих сопровождавших его джедаев; осталось только двое падаванов. Я хотел бы… — Охо-хо, — встрял Оби-Ван. — Почему у меня такое ощущение, что на Корускант мы уже не летим? — …чтобы вы двое с максимальной скоростью отправились на Вжун и оказали мастеру Йоду любую помощь, которая ему потребуется. — Неужели больше некого послать? — неожиданно выпалил Энакин. — Мы должны были вернуться на Корускант еще три недели назад. Я уже и так нарушил одно обещание… Его неосторожные слова повисли в воздухе. — Обещание? — повторил Мейс. — И кому же ты дал это самое обещание? — Ученикам из класса мастера Железная Рука, — невозмутимо сказал Оби-Ван. — Энакин обещал научить их кое-каким приемам. — Порисоваться сможешь и потом, — заявил Мейс. К его неодобрительному взгляду Энакин давно привык. Неприязнь Мейса казалась такой глубокой, такой рефлекторной, что было трудно не возмущаться даже сейчас, когда причин для неодобрения было гораздо больше, чем догадывался Мейс. — Отправляйтесь на Вжун, пожалуйста. Конец связи. Энакин слегка покраснел. Повернуться к Оби-Вану он не решился. — Спасибо. Оби-Ван раздраженно повел плечами. — Не знаю, зачем я вообще рискую ради тебя своей шеей. — Он принялся рассчитывать курс на Вжун. — Тем более что я чувствую каждым нервом своего тела, что однажды ты даже не скажешь мне за это "спасибо".* * *
После боя в Финдарском космопорту Лазутчику хотелось одного: свернуться клубочком и плакать. У Йоды были другие идеи. Он уговорил администрацию космопорта сдать им напрокат челнок для перелета на Джован. Затем был рейс на общественном челноке до станции Джован — до ее дешевого крыла, оккупированного лавками подержанных кораблей и пунктами приема металлолома. Йода больше не собирался пользоваться общественным транспортом — так он сказал. Он таскал падаванов по всяким барахолкам, подыскивая корабль, на котором они могли бы долететь до Вжуна. Было осмотрено несколько довольно приличного вида кораблей, но мастер Йода отверг их все: слишком броские, слишком новые, слишком дорогие. — "Дорогие?" — спросила однажды Лазутчик. — Но вы же можете заплатить из кассы Храма джедаев, разве нет? Или из кассы канцлера, кстати говоря. Йода посуровел и недовольно опустил уши. — Значит, транжирить народные деньги я должен? Лазутчику оставалось только сдаться. Итак, они вчетвером продолжали поиски — Йода, Уи, Лазутчик и Фиделис, личный киберслуга. Солиса после побоища в космопорту и след простыл. Неудивительно, почему. Вентресс явилась туда из-за них. Ее дроиды сразу же взялись за Р2. И поскольку после боя Солис исчез, было очевидно, что он их и предал. Лазутчик насупилась, вспомнив, как дроид ее одурачил — наплел ей, будто ему нужен сопровождающий, и увел от остальных. Забрал из команды одного человека. Возможно, если бы она осталась, разницы не было бы никакой. Возможно, она не сумела бы спасти Макс Лим и мастера Марука. Но, по крайней мере, она не стояла бы на лестнице, в сотне метрах от них, глядя, как их убивают. Фиделис был безутешен. Поначалу Лазутчику хотелось, чтобы они порубили его на металлолом или оставили в космопорту, но дроид так страдал из-за того, что его сообщник подверг опасности наследника рода Малро, его горе было таким глубоким и всепоглощающим — прямо прошитым на аппаратном уровне — что даже ей не верилось, что Фиделис причастен к измене. Они подумывали о том, чтобы отослать его обратно, но даже это казалось невозможным. После того, как Фиделис нашел, наконец, Уи, запретить ему следовать за хозяином можно было, лишь разрубив надвое световым мечом. "Если вы не пустите меня на свой корабль, я прикручу себя к корпусу", заявил дроид, и у них не было причин ему не верить. На пятой из барахолок, посещенных ими на станции Джован, Йода наконец нашел, что искал — старую клячу с глубокой седловиной, древний легкий грузовик "Б-7". Дверь грузового отсека корабля была забрызгана чем-то красным. — Ржавчина? — изумился Уи. — Как он умудрился заржаветь без воздуха и воды? Перекупщик утробно захохотал: — Понимаете ли, эта крошка раньше принадлежала пиратам. — Рыжие пятна — это не ржавчина, это… — Сколько? — перебил его Йода. Лазутчик и Уи, скривившись, посмотрели друг на друга. Мастер Йода предпочитал не использовать Силу ради таких прозаических вещей, как торг о цене. Он сказал, что это неуважительно по отношению к Силе и к противнику в коммерческом поединке, но истинная причина, как втайне догадывалась Лазутчик, заключалась в том, что Йода был азартным, неисправимым и упрямым любителем торговаться и воевал за каждую кредитку просто ради удовольствия. При торге важно терпение, и базарные проходимцы на сотнях планет имели возможность убедиться, к своей досаде, в том, что о настоящем терпении можно узнать, лишь попытавшись переспорить восьмисотлетнего скрягу-джедая. На двух предыдущих барахолках Уи и Лазутчику уже довелось наблюдать, как мастер Йода препирался о цене — лишь за тем, чтобы в итоге недовольно уйти, размахивая посохом и недовольно ворча под нос. При этом у бедных владельцев был такой вид, будто их медленно расплющили в мусорном прессе. Двое падаванов неторопливо направились к выходу из Торговой Зоны. Лазутчику подумалось, что Уи выглядит ужасно: лицо осунулось, глаза покраснели от горя и недосыпа. — Эй, — сказала она. — Ты как, в порядке? — Ну да. — Врешь. — Угу. — Он посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом — можно сказать, полным отчаяния. Затем украдкой взглянул на Йоду, продолжавшего торговаться. Лазутчик показала пальцем на узкий проход между "Б-7" и следующей развалюхой — старым грузовиком типа "Эпоха" с единственной лазерной турелью, ствол которой был согнут, как поломанная антенна. У Уи явно было что-то на уме; Лазутчик решила, что будет легче поговорить об этом с глазу на глаз. Каким бы доброжелательным ни был Йода, бывают такие слабости, такие сомнения, о которых не особо хочется распространяться в присутствии лица, имеющего власть посвящать или не посвящать в рыцари-джедаи. Она медленно побрела по узкому проходу, легонько проводя пальцами по фюзеляжу "Эпохи". Обшивка корабля была помята, поцарапана и усеяна множеством пробоин от микрометеоритов; очевидно, последние свои годы корабль служил внутрисистемным перевозчиком — летал в опасном околосолнечном пространстве, мутном от астероидных обломков и прочей твердой материи. На космических кораблях, как и на морских, только неопытным новичкам нравится видеть перед собой землю. На взгляд моряка или космолетчика, синяя вода или черный космический вакуум — вот самое лучшее место, далекое от опасных подветренных берегов и гравитационных колодцев. Когда они укрылись из поля зрения спутников, Лазутчик сказала: — Ну ладно. Колись. Уи рассеянно пнул старый грузовик сапогом. — Вчера… это было вчера или позавчера? Я потерял счет часам. Впрочем, не важно. В последний раз, когда я спал, мне приснился сон. — Он сделал паузу. — Сон особого рода. — Тот, в котором тебя… — В котором меня убивает джедай. Да. — Он сглотнул и вымученно улыбнулся. — Но это не единственный сон, который мне снился в последнее время. Был другой, еще до того как мы улетели с Корусканта. В нем была ты. — Я?! — Да. — Впервые после смерти мастера Лим Уи слегка покраснел. — Мы были в комнате, в красивой и одновременно страшной комнате. И ты была в крови… — Хозяин Уи! — послышался из—за корпуса "Эпохи" обеспокоенный голос личного киберслуги семьи Малро. — Хозяин! Где же вы? — Я здесь! Что такое? — рявкнул Уи. — А, вот вы где! — Фиделис вышел из-за угла и торопливо направился к ним. — Я рассчитывал обменный курс для мастера Йоды, гляжу — а вас нет! — Двадцать метров, Фиделис. Ты же видишь, никакие космические пираты нас не похитили. — Это не ваша заслуга, — едко сказал дроид. — Пожалуйста, больше никуда не уходите без сопровождения. Разве вы не знаете, какой сброд ошивается в подобных местах? — Никакой, наверное? — предположил Уи. — Послушай, мы же не в пляжных апартаментах. И непохоже на то, что из ближайшего бара вывалится орава флотских в скафандрах и затеет со мной драку. — Хотя вы молоды и образованы, вы еще мало что знаете об окружающем мире, — чопорно заявил Фиделис. — Именно на такой вот дикой барахолке можно встретить бродячих дроидов. Беглецов, которые ищут запчасти. Бесхозных тварей, которые не погнушаются взять в заложники человека, если их программа достаточно испорчена. — Твое предостережение малость запоздало, — запальчиво сказала Лазутчик. — Почему ты не подумал об этом до того, как нанял Солиса? — Тот факт, что я ошибся в суждении, не может быть причиной… — Фиделис, проваливай отсюда, — зарычал Уи. Дроид обиженно выпрямился и отошел в конец прохода, подчеркнуто не сводя глаз с хозяина. — Как ты думаешь, он умеет читать по губам? — прошептала Лазутчик. — Да, — сказал Фиделис. — Заткнись, дроид! — рявкнул Уи. Итак, возможность поговорить наедине исчезла. Лазутчик подмигнула: — Никогда раньше не слышала, чтобы ты кому-то грубил. — Извини. — Не извиняйся. — Она засмеялась. — Как по мне, это прикольно. — …Прикольно?* * *
Даже Лазутчик была вынуждена признать, что Йода сумел приобрести "Б-7" по фантастически низкой цене. — Как вам удалось купить его так дешево? — спросила она, потрясенно глядя, как старый джедай с самодовольной улыбкой засовывает планшет за пояс. — Не иначе как вы использовали какой-то джедайский обманный прием. Но, кажется, вы говорили, что это нечестно? — Честность не интересует меня. Результат интересует меня, — пробурчал Йода. — К тому же джедайских приемов я не использовал. Заплатил справедливую цену я. Лазутчик и Уи с сомнением посмотрели на обшарпанный корабль. — В чем подвох? — спросила Лазутчик. — В смысле — кроме того, что видно и так? Йода постучал посохом по обшивке, подняв облако пыли. И краски. И металлокерамики. — Хороший корпус. Хорошие обводы, — произнес он. — Всего одно лазерное орудие, — возразил Уи. — Ни ударных ракет, ни бластерной пушки. — У него "СуперФлоу II" [20] от "Ханз-Варгель" и пассивная сенсорная антенна от "Сип-Ирол", — с горячностью вмешался хозяин барахолки. — Запасные генераторы, активный сенсорный пакет от "Карбанти" и практически новые кормовые отражающие щиты — местного производства, но вполне ничего. — Как насчет носовых щитов? — Если на вас нападет кто-то с пушкой, лучше бегите, — предупредил перекупщик. — А если не получится? — Сдавайтесь. — Очень обнадеживающе, — заметила Лазутчик. — Мне так больно, что вы порочите мою маленькую красивую… — Перекупщик бросил взгляд на борт корабля, где было намалевано название. — "Ночную цаплю". Пожалуй, подниму-ка я цену, раз вы такие нахальные. — Если у нее все эти навороты, — продолжала допытываться Лазутчик, — тогда почему вы продаете ее так дешево? Чего она не может делать? Перекупщик хмыкнул и что-то пробубнил под нос. Лазутчик повернулась к Йоде, который блаженно улыбнулся. — Летать, — сказал он.* * *
— "Сделка есть сделка! — говорил он. — Починим его моментально мы!" Передай звуковой ключ, — прорычала Лазутчик. Из стартерной схемы двигателя, которую она пыталась отремонтировать, капала бледно-желтая жидкость. При относительно низкой силе тяжести станции Джован каждая капля медленно падала вниз и расплывалась. — Кажется, я почти закончил с муфтами, — сказал Уи. — Контакт есть? — Да. Они работали бок о бок, монтируя стартер двигателя, который мастер Йода снял со старого кореллианского легкого грузовика, стоявшего в конце двора. — Интересно, чем занят мастер Йода, пока мы работаем? — проворчала Лазутчик. — Понятия не имею! Он что-то говорил о припасах. Ты в курсе насчет воды? Лазутчик подняла голову. — Для нас самих и для охлаждения, десять пятисоткилограммовых контейнеров. Мы должны будем перенести их на себе, — сказал Уи. — Пятисоткилограммовых! — Мастер Йода решил, что аренда автотележки всего для одной погрузки будет лишней тратой денег, — пояснил Уи. Они переглянулись. Еще одна капля смазки оторвалась от трубы. Внутри нее сидел жучок — металлоточец с перьеобразными антеннами и красными пятнышками на челюстях. — Фу, — сказала Лазутчик. — Передай мне паяльник, пожалуйста. Мягким броском из-под руки Лазутчик перебросила инструмент Уи, работавшему в пяти метрах от нее. При низкой гравитации паяльник плавно опустился прямо на ладонь Уи. Лазутчик послала следом брусок припоя. — Спасибо. Уи поднял взгляд. Лицевая панель устройства перед ним была снята, провода и трубы под ней переплетались разноцветными отростками. Неудивительно, что все это дело называют "кишками" корабля, подумал Уи. Он трудился над кожухом вакуумного насоса; крышка треснула, и насос не держал вакуум. Забавно: столько проблем из-за одной маленькой трещинки, которая выпускает наружу ничто. Вакуум в двигателе — словно честь джедая: никто ее не замечает, пока она не улетучится. — Лазутчик? Ты когда-нибудь не задумывалась, хороший ты человек или плохой? — Задумывалась? Я и так это знаю, — рассмеялась она. — Я серьезно. Если бы ты узнала, что ты не хороший человек, ты бы встревожилась, правда? — Я никогда и не была хорошим человеком. — Лазутчик звуковым ключом стала отвинчивать гайку, которая за многие годы приржавела к металлу. — Я просто хорошо стреляю в нехороших парней. А что? — Ничего. Лазутчик ждала, не глядя на Уи. По календарю она была старше на год, но он был столь образован, столь хладнокровен, что она часто забывала о разнице в возрасте. Сегодня он говорил как маленький мальчик, и ей казалось, что она гораздо старше его. Лазутчик вспомнила, как Йода однажды сказал: "Возраст — это не просто количество ударов сердца. Возраст — это сколько ошибок ты совершил". Если считать ляпы, то она была старше Уи лет на десять. — Я всегда считал себя хорошим человеком, — тихо сказал Уи. — Но затем кое-что случилось. Мне приснился сон, — прошептал он, — и в этом сне у меня были дурные мысли. — Тише, тише. Ты не должен ругать себя из-за того, что ты подумал во сне. — Ты не понимаешь. Это не был сон, это не были мои бессознательные мысли: это действительно случилось. То есть, случится, — уточнил Уи. В его голосе сквозила неподдельная боль, и Лазутчик поняла, что он воспринимает все это очень серьезно. Уи положил припой на трещину в корпусе вакуумной камеры и провел по нему паяльником. Забавные штуки эти бруски металла: кажутся такими твердыми и прямыми, но легко размягчаются. Нестойкие. — А потом был другой сон. Тот, в котором я умираю. Раньше мне смерть никогда не снилась. Лазутчик ждала. — Все было каким-то размытым. Я не разглядел, где именно я был и что делал. Я был просто внутри своей головы. Сверкнул световой меч. Я попытался защититься, но противник был гораздо сильнее. Гораздо быстрее. Затем вспышка света, как от сильного удара по голове. Словно солнце, прямо в глаза. — Паяльник светился и рассыпал искры в темном углу потрепанного грузовика. — И больше ничего. — Если это и был световой меч, это еще не значит, что тебя убьет джедай. — Да я знаю. Сон был слишком коротким, я не успел разглядеть, кто это был, но в тот момент я даже не успел испугаться, только удивился. Я подумал: "Значит, вот как я умру?" Не странно ли? Даже после этого сна смерть станет для меня неожиданностью. Впрочем, так оно всегда бывает, наверное, — прибавил он. Лазутчик вылила на упрямую гайку еще одну порцию растворителя. — А может, ты ошибся. Может, ты и не умрешь. Ты же не умер в том сне, правда? Ты этого не знаешь наверняка. Может, это было испытание или упражнение. Если ты думаешь, что это джедай, то так оно и есть, скорее всего: это была тренировка, турнир вроде того, в котором мы участвовали перед поездкой, — сказала Лазутчик. — Могу поспорить. — Может быть, — сказал Уи. Лазутчик знала, что он в это не верит. — Вернуть тебе паяльник? — Нет, все нормально. — Ей наконец удалось отвернуть ржавую гайку. — Тот сон, в котором была я. Я там умираю? — В той части, которую я видел — нет. Лазутчик надеялась на более обнадеживающий ответ. — Лазутчик, мне кажется, я перейду на темную сторону, — выпалил Уи. — Тогда все это будет иметь смысл. Поэтому у меня и появляются такие мысли в первом сне. И поэтому джедай меня убивает. — Абсурд, — заявила Лазутчик, искренне сбитая с толку. — Если кто и способен перейти на темную сторону, то только не ты. Все это знают. Ты лучше всех нас. И всегда был таким. Меня прямо выводит из себя, какой ты правильный. Нет, это невозможно, — уверенно сказала она. — Я всегда считал себя хорошим человеком, — молвил Уи. — Гордился этим. Но сейчас я оглядываюсь назад и вижу, что только притворялся хорошим. Ты понимаешь? Делал вид. Это все было не по-настоящему. Я просто… играл роль джедая. Впервые за все время Лазутчик отложила инструменты и под днищем корабля бочком пробралась к Уи. Она накрыла ладонью его руку: — Уи, послушай меня. Иногда все, что нужно — это играть роль.* * *
Часом позже Фиделис укладывал припасы в кладовые крошечного камбуза корабля. Йода велел ему закупить еду для пира, и Фиделис приобрел все самое лучшее. Запрограммированный угождать, дроид был огорчен тем, что приходилось готовить пищу, не зная о вкусовых предпочтениях гостей; но он философски напомнил себе, что жизнь — это импровизация, и в любом случае Уи знал лишь ту пищу, которую подавали в столовой Храма джедаев. Если Фиделис не сумеет превзойти этот стандарт, ему место на станции Джован, на свалке металлолома. Помимо того, хотя дроид познакомился с Уи совсем недавно, он готовил пищу для двенадцати поколений клана Малро, и, разумеется, в его распоряжении был полный генетический профиль мальчика. Кулинария — в большей мере искусство, чем наука; но, с учетом всей этой информации, будет странно, если он сильно промахнется. Раскладывая по полочкам ингредиенты, Фиделис слышал, как в носовой кабине ворчит и фыркает Йода, изучая судовой манифест и справочник владельца. С кормы доносились скрипение, удары и тяжелое дыхание: хозяин Уи и девушка грузили огромные канистры с водой. Фиделис просунул голову в дверь кабины: — Прошу прощения, мастер Йода, но я бы хотел на некоторое время отложить приготовление пищи и помочь перенести воду. Я вернусь через несколько минут. — Нет, — проворчал старый джедай. — Прошу прощения? — Не ходи. Работа падаванов это — перенести воду на корабль. — Но я гораздо сильнее, и было бы намного эффективней поручить переноску тяжелых грузов мне. Тем более что это устранит риск получения молодыми людьми травм и растяжений. — Использовать Силу должны они. Хорошей практикой для них это будет. — Но они оба не спали уже больше суток. Не удосужившись оторвать взгляд от справочника, по которому он изучал довольно причудливые корабельные протоколы выхода из гиперпространства, Йода протянул руку за спину и стукнул Фиделиса посохом по ноге. Дроид издал забавный звон, словно медный колокол. — Сути не понял ты, тостер-автомат. Падаванам нужно работать. Если работать не будут, думать начнут они. — О, — сказал Фиделис. Йода обернулся и посмотрел через сутулое плечо на дроида. Глаза джедая и машины встретились. — Стары мы с тобой и сильны — деревья, повидавшие много зим. Но для этих двоих смерть учителей первой зимой стала. Работают пусть они, — мягко сказал Йода. — И едят. И плачут. И тогда, может быть, заснуть они смогут. Дроид пристально посмотрел на джедая. — Вы мудры, мастер Йода. — Так мне говорят, — буркнул старый джедай. — Но раз уж ты здесь, подробнее об апартаментах графа Дуку расскажи. — Едва ли это его апартаменты, — холодно произнес дроид. — Я уверен, что граф живет в замке Малро в качестве гостя. Истинное положение дел мне неизвестно, поскольку я много лет находился на Корусканте, а связь с госпожой Малро была несколько нерегулярной. Йода посмотрел на дроида. — Джей Марук говорил мне о даме, которую он в замке видел Вжунская лисица ее сопровождала. — Это госпожа Малро. Лисица — ее фамильяр. [21] — Фамильяр? Фиделис пожал плечами: — Так ее называют слуги. Мне нет дела до суеверий, хотя Вжун имеет славу планеты, как будто пропитанной Силой, а дом Малро, конечно, всегда производил на свет самых искусных ее мастеров. — Могущественна она здесь… темная сторона, — пробормотал Йода. Фиделис пожал плечами. — Возможно, оглядываясь назад, попытка графа Малро генетически изменить мидихлориановые тельца покажется чересчур амбициозной. И все же нельзя не восхищаться масштабом его замысла! — "Восхищаться"? — сухо переспросил Йода. — Старая пословица есть об игре с огнем, личный киберслуга. Что до твоей госпожи Малро — сумасшедшая домработница у Дуку она теперь. Даже Йода редко видел, чтобы дроид испытывал такой шок; но на металлическом лице дроида было именно выражение шока. Шока, унижения и некоего чувства, которое разумное существо могло бы даже назвать гневом. — Этого не может быть. — Моет полы она, Джей сказал. И чистит уборные, — изрек Йода. — Может, "домработница" — неправильное слово? Лучше сказать — служанка? Судомойка? — невинно спросил он. — Рабыня? — Уместным термином будет — "госпожа", — резко сказал Фиделис. — Или "мадам". — Встретиться с Дуку хотел бы я, — беззаботно продолжал мастер Йода. — Убедить его вернуться на Корускант я должен. Нелегко это, однако. Охранники будут там. Последователи, возможно. Солдаты. Известны ли тебе какие-нибудь тайные ходы в замок Малро? — Известны, — ответил Фиделис.* * *
Три часа спустя "Ночная цапля" тяжело оторвалась от станции Джован, начиная долгий, медленный разбег, необходимый для подготовки к прыжку в гиперпространство. Ее разношерстный экипаж собрался в помещении, которое справочник владельца "Б-7" оптимистично именовал "комнатой отдыха экипажа". Комната представляла собой маленький пузырь между кабиной корабля и камбузом, ширины как раз такой, чтобы вместить маленький стол-проектор, на котором можно было играть в голоигры или смотреть головидео — при условии, что оно закодировано в одном из двух форматов Хайдианского тракта, ни один из которых не являлся корускантским стандартом киноиндустрии Республики. К прочим достопримечательностям комнаты отдыха относились: две неполные колоды карт; четыре подержанных барных стула с вдавленными сиденьями, которые были в моде лет двадцать назад — если примоститься на таком стуле, могло показаться, что сидишь в трубе; и раскладная гладильная доска. Мастер Йода сидел на этой доске, болтая ногами в воздухе. Он был слишком мал, чтобы сесть на стул без риска застрять в дыре. На кухне Фиделис неожиданно издал мелодичный звон. — Ужин подан. Уи вывел на проектор картинку с наружных сенсоров корабля, так что крошечная комната превратилась в звездное небо — в бездонную черноту, утыканную точками далеких звезд. Их маленький грузовик ярким пятнышком светился в центре. Лицо Уи было бледным и изможденным, вокруг глаз пролегли черные круги. — Я не голоден, — сказал он. — Ах, но я приготовил креп-Малро, [22] — произнес Фиделис, входя в комнату с двумя дымящимися блюдами в руках. — По рецепту, который я создал для девятого графа. Мои благородные хозяева любезно изволили хвалить его на протяжении последних восьми поколений. — Пахнет восхитительно, — сказала Лазутчик. — Конечно, у меня не было кислотной свеклы, чтобы приготовить традиционный гарнир; я даже не знаю, продолжает ли Вжун ее экспортировать. Однако в качестве закуски мне удалось приобрести связку сушеной бичехвостой корюшки и немного, я бы сказал, просто замечательного сыра, а также рейтанские крекеры и тапенаду [23] в горчичном соусе, приготовленную по старинному ортоланскому рецепту. Надеюсь, вам понравится. Фиделис поставил подносы с едой на стол-проектор. От бичехвостой корюшки, запеченной в сыре, поднимался легкий пар, растворявшийся среди звезд. — Из предосторожности я закупил столовое белье, — сказал Фиделис, раздавая салфетки. — Всю эту пищу можно брать руками; на камбузе мало места, и я решил, что слишком много посуды брать на борт не стоит. — Вкуф тове воффитифельный, — неразборчиво проговорила Лазутчик, набив рот крекерами и тапенадой. — Звезды небесные, я и не представляла, как я проголодалась. — Для вас, мастер Йода, миска супа из донных червей. Фиделис подал старому джедаю миску, наполненную черной, липкой субстанцией с едким запахом, в которой плавали какие-то комки цвета древесных личинок. Похлебка пахла горелой смазкой. — Я в точности придерживался рецепта, — с тревогой добавил дроид. Йода наклонился над миской, понюхал и закатил глаза от удовольствия. — Великолепно! Лазутчик мечтательно прикрыла глаза в предвкушении бичехвостой корюшки, запеченной в сыре. — Ух ты. Мастер Йода взял в руки свою миску. — Попросил тостера я приготовить этот ужин, — сказал он, благожелательно кивнув Фиделису, — чтобы мы могли вкусить пищу и помянуть ушедших от нас мастера Лим и мастера Марука. Фиделис вручил падаванам бокалы с ароматной лиловой жидкостью, которая пахла конфетами и на вкус была как душистый перец в дождевой воде. Лазутчик выпила пенящийся напиток до дна. — За мастера Лим и мастера Марука. — И это все? — зло сказал Уи. — Это все, что вы собираетесь делать? Жрать? Макс и Джей Марук мертвы, а вы думаете лишь о том, чтобы набить животы? Лазутчик виновато посмотрела на него, слизнув языком крошки крекера с губ. — А как насчет найти Вентресс? — продолжал Уи. — Как насчет заставить ее заплатить за то, что она сделала? Что для джедаев важнее — правосудие или десерт? — Профитроли "Юкио", [24] — негромко вставил Фиделис. — С начинкой из карамельного ганаша. [25] Йода отправил в рот очередную ложку супа. — Почтим жизнь, наслаждаясь ею, падаван. Убивая, можно почтить только смерть; только темную сторону. — Ну, тогда темная сторона нынче в большом почете, — с горечью произнес Уи. — Малыш, ты уже много часов как не спал, — сказала Лазутчик. — Не называй меня малышом, — угрожающе прошипел Уи. — Я тебе не младший брат. Это я присматриваю за тобой, Таллисибет, а не наоборот. Джей Марук был прав насчет тебя. Если бы мне не пришлось защищать тебя в космопорту, я мог бы успеть спрыгнуть вниз и не дать ей убить их обоих. — "Защищать меня"! — возмущенно закричала Лазутчик. — А кого дроид-дворецкий притиснул к перилам, когда я бежала вниз по лестнице? И вообще, кто сбежал от нас на тот верхний уровень, чтобы слушать байки о так называемой "настоящей семье"? — добавила она, побелев от гнева. Йода с сожалением поставил чашку рядом с собой. — Слышите вы, как она действует? — Кто действует? — отрывисто спросил Уи. — Темная сторона. Всегда нашептывает она нам что-то, гнездясь в нашей боли. В нашем горе. Она вливает нашу боль в общую боль, наше страдание в общее страдание. — А может, ей есть что сказать. — Уи посмотрел на звездное небо, светившееся над столом. — Вам-то легко. Какое вам дело? Вы ведь ни к кому не привязываетесь, правда? Может, вы никогда и не умрете. Что вам Макс Лим? Еще одна ученица. После стольких веков кто упрекнет вас в том, что вы их всех не помните? Ну, так для меня она была кем-то гораздо большим. — Уи с вызовом посмотрел на Йоду. На его щеках блестели слезы, но взгляд был злым и колючим. — Она заменила мне мать, раз вы отняли меня у настоящей матери. Она выбрала меня своим падаваном, а я подвел ее, позволил ее убить, и я не собираюсь сидеть здесь, набивать брюхо и ни о чем не думать! — закричал Уи и смахнул со стола тарелку с блинами. Блюдо полетело на пол. Глаза Йоды, полуприкрытые тяжелыми веками, как у дремлющего дракона, сверкнули. Он слегка шевельнул пальцем. Еда, блюдо, бокалы и все остальное зависли в воздухе. Блюдо вернулось на стол; блины горкой улеглись на блюдо; перевернутая чаша Уи выпрямилась, и в нее ручейком влилась ароматная лиловая жидкость. Все, что было на столе, вернулось на свои места. Еще одно движение пальцев Йоды — легчайший щелчок — и голова Уи повернулась, будто управляемая невидимыми нитями, так что его взгляд оказался устремлен на старого джедая. Глаза у Йоды были зеленые — зеленые, как болотная вода. Уи прежде не догадывался, насколько жуткими могут быть эти глаза. В них можно было утонуть. Они могли затащить тебя внутрь. — Рассказать мне что-то новое о боли, ты думаешь, что можешь? — тихо произнес Йода. — Думаешь, старому учителю нет дела, м-мм? Забыл ты, кто я? Стар я, да. М-м. Любил я больше твоего, падаван. Терял больше. Ненавидел больше. Убил больше. Зеленые глаза сузились, превратившись в горящие щелочки под тяжелыми веками. Глаза дракона — старые и жуткие. — Думаешь, мудрость дается бесплатно? Темная сторона, да — легче ее последователям. Боль становится слишком сильной, и они питаются тьмой, чтобы сбежать от нее. Но только не Йода. Йода любит и страдает из-за этого, любит и страдает. Было так тихо, что можно было услышать, как падает перышко. — Цена мудрости Йоды — высока она, очень высока, и все выше она с годами. Но расскажешь ты мне что-то новое о боли, да? — Я… — губы Уи дернулись. — Я прошу прощения, учитель. Я был зол. Но… что, если они правы? — крикнул он с болью в голосе. — Что, если галактика действительно темная? Что, если все так, как сказала Вентресс: мы рождаемся, страдаем, умираем, и больше ничего? Что, если нет никакого высшего плана, никакого "провидения"? Что, если мы просто послушно страдаем, стараясь как-то оправдать наши страдания, но на самом деле просто обманываем сами себя, потому что никакой надежды нет? Что, если в мире ничего нет, кроме звезд и черной пустоты между ними, и галактике безразлично, живы мы или мертвы? Йода сказал: — Это правда. Падаваны потрясенно уставились на него. Коротенькие ноги учителя раскачивались в воздухе взад и вперед, взад и вперед. — Возможно, — прибавил Йода и вздохнул. — Многие дни большую надежду на лучшее я чувствую. В некоторые дни не столь большую. — Он пожал плечами. — Какая разница? — Вентресс была права? — спросил Уи. Он был шокирован до такой степени, что позабыл о своем гневе. — Нет! Ошибается она! Ошибается во всем! — Йода фыркнул. — Горе есть в галактике, да? О да. Океаны горя. Целые планеты. Тьма? — Йода указал на звездное небо, раскинувшееся над столом. — Видите сами: тьма, тьма повсюду, и горстка звезд. Горстка огоньков. Если нет высшего плана, нет судьбы, нет предначертания, нет провидения, нет Силы — что же тогда остается? — Он по очереди взглянул на каждого из падаванов. — Ничего, кроме нашего выбора, м-м? — Асажж питается тьмой, а тьма питается ею. Следуй ее примеру, Уи, если хочешь. Следуй ее примеру. — Старый джедай устремил взгляд на проекцию неба, на танцующие солнца, планеты и туманности — крошечные огоньки, сияющие в темноте. — Быть джедаем — значит знать правду и делать выбор. Откажись от света или от тьмы, падаван. Ороговевшие брови приподнялись над глазами цвета болотной тины. Йода потыкал Уи своим посохом. Тык, тык. — Будь свечой или ночью, падаван; но выбирай!* * *
Уи плакал очень, очень долго. Лазутчик ела. Фиделис прислуживал. Учитель Йода рассказывал о Макс Лим и Джее Маруке — рассказывал, конечно, истории об их захватывающих приключениях, но также комичные анекдоты из тех дней, когда они были всего лишь детьми. Они пили, произносили тосты. Лазутчик плакала. Уи ел. Фиделис прислуживал. Йода рассказывал, и ел, и плакал, и смеялся; и падаваны увидели, что сама жизнь — словно меч в его руках; даже перед лицом предательства, и смерти, и умерших надежд он горел ярко, как свеча. Как звезда, сияющая в черной бесконечности пространства.Глава 10
Замок Малро стоял на крутом утесе, который высился на северном берегу залива Слез — глубоководной бухты, охраняемой скрытыми мелями. Река Плакучая, которая впадала в залив, вымыла в прибрежных скалах фантастический лабиринт пещер. Эти особенности — бухта, впускающая тех, кто знает ее секреты, и убивающая тех, кто не знает, а также цепь пещерных галерей, похожая на соты — превращали залив Слез в идеальное пристанище для контрабандиста. Первый граф Малро был пиратом; свой дворянский титул он вырвал у местного общества в обмен на обещание перестать грабить корабли, пролетающие мимо — обещание, которое он, хоть и нечасто, но нарушал. С вершины кручи открывался суровый и величественный вид: на фоне свинцово-серого неба и оловянного моря зеленела ядовито-ярким пятном продуваемая всеми ветрами скала, лишенная растительности, за исключением вездесущего вжунского мха. Дул сильный ветер, и волны с шумом разбивались о подножье скалы. Тонкие струи дождя изгибались под порывами ветра, смешиваясь с морскими брызгами. Несколько чаек-пираток — черных, с серебряными пятнышками — с криками кружились над заливом. Система пещер и туннелей, ведущая к пляжу, имела выходы повсюду — в том числе, разумеется, и в подвалах замка Малро. Один из этих подземных ходов начинался у подножия высокого холма, расположенного в полукилометре от берега и увенчанного шапкой терновых деревьев. Укрывшись в этих зарослях, некий заинтересованный наблюдатель смотрел, как мимо неуклюже пролетает старый грузовик "B-7" в сопровождении двух насекомообразных истребителей Торговой Федерации, по-видимому, намереваясь сесть на заброшенной посадочной площадке в руинах Печального Удела — города, стоявшего с противоположной от замка стороны залива. Когда-то население Печального Удела насчитывало около шестидесяти тысяч жителей, но десять лет назад болезни и эпидемия безумия превратили его в город-призрак. Вдруг грузовик накренился, как будто у него что-то случилось с двигателями малой тяги. Он дернулся вбок, убедительно свалился в штопор и исчез в расселине между двумя сказами. "Хорошо рассчитанное представление", подумал наблюдатель. Истребители Торговой Федерации притормозили, заложили вираж и, в конце концов, продолжили свой путь в сторону Печального Удела. Спустя сто двенадцать секунд по дороге, связывающей Печальный Удел со скалой на противоположном от замка Малро берегу бухты, промчались первые лэндспидеры. Там, у подножья знаменитого живописного утеса, дорога обрывалась. Следя за ними со своего наблюдательного пункта, Солис настроил телескопический снайперский прицел от "Т/Ц" с имплантированной окулярной сеткой, чтобы рассмотреть солдат, которые вылезали из лэндспидеров и двигались дальше по неровной местности. Десять… двенадцать… пятнадцать человек, плюс десять элитных дроидов-убийц наподобие тех, которые сопровождали Вентресс в Финдарском космопорту, и два взвода дроидов-"силачей", чтобы рубить кустарник. Без сомнения, скоро прибудут и охотники-следопыты; итак, вот и приветственная делегация, которую Дуку выслал навстречу Йоде в качестве "почетной охраны". В трех минутах ходьбы (вернее, карабканья вверх через кусты) от места посадки "В-7" находился вход в пещеры. Йода и его сопровождающие будут добираться туда довольно долго, подумал Солис. Достигнув пещеры, они снова увеличат отрыв от преследователей — по крайней мере, до тех пор, пока охотники не задействуют достаточно хитрые сенсоры. В целом ничего непредвиденного не случилось — каждая из сторон сделала вполне нормальный начальный ход; обе были нацелены на встречу, обе предпочитали контролировать время и обстоятельства этой встречи. Солис мысленно кивнул. Пора двигаться в пещеры.* * *
— Ты что-то припозднилась, — мягко сказал граф Дуку, когда Уирри ввалилась в кабинет. От спешки она раскраснелась и ловила ртом воздух. — Ах, конечно, прошу прощения, просто я искала мисс Викс — а она здесь, моя маленькая! — закричала Уирри, увидев свою пеструю лису на руках у графа. Тот держал зверюшку, просунув широкую ладонь ей под брюхо; второй рукой он гладил ее красно-бурую шубку. Лисица скулила и вырывалась. Она тяжело дышала, глядя на хозяйку круглыми перепуганными глазами. Дуку почесал лисицу за ухом, провел ладонью по ее тонким, хрупким, как хворостинки, лопаткам. — Я уже говорил тебе, что мы ждем гостей; одного из них я приглашал, двух других — нет. — Дуку снова погладил испуганную лисицу. — Я просмотрел домовой архив. Когда твой муж сошел с ума, ты отдала ребенка джедаям. — Мой Малыш, — прошептала Уирри. — Они похитили его, мерзавцы. Забрали, когда мой разум… того. У меня все платье в крови. — Она посмотрела отсутствующим взглядом на свое бальное платье, на забрызганные манжеты и подол, на бурые следы, более темные, чем пятна обычной грязи. — Они похитили его у меня. — В то время здесь был один дроид, — заметил Дуку. — "Лакей" от "ТакСпец", который служил дому Малро на протяжении двенадцати поколений, а затем таинственным образом исчез. Уже десять лет о нем ни слуху ни духу. Что любопытно, восемь дней назад Асажж видела именно такого дроида — он сопровождал джедая-падавана, который держал путь сюда. Дуку продолжал гладить; маленькая лисица — дрожать и скулить. — Так ты задумала устроить маленькую семейную встречу, Уирри, не предупредив меня? Я был бы весьма… разочарован. — Я полагала, это будет… что-то вроде сюрприза, — пробормотала старуха. — Я не люблю сюрпризов. — О. Ну хорошо. — Она сглотнула. — Я так понимаю, ты знаешь, как связаться с этим дроидом? — Да. Граф сурово посмотрел на нее. — Да, господин, — быстро поправилась Уирри. Дуку медленно провел рукой по спине мисс Викс. Лисица дернулась и заверещала. Граф поднял руку. В его пальцах был зажат клок шерсти. — Хм, — протянул Дуку. Он уронил шерсть на пол и снова погладил лисицу. Еще один вопль. Еще один клок шерсти. Граф сделал паузу, словно о чем-то задумавшись, затем перевернул лисицу, демонстрируя ее подпорченную шубку. — Вот, Уирри. Не желаешь ли прочесть свое будущее? Домработница перевела взгляд с хозяина на лисицу, потом обратно. Ее губы задрожали. — Что я должна сделать?* * *
— Что это с твоим электрослугой? — спросила Лазутчик. Они уже довольно долго шли по пещерам, следуя за огоньком меча Йоды. Вдруг дроид замер как вкопанный, словно у него зависла программа. — Фиделис! — окликнул Уи, резко и повелительно. Стены пещеры отозвались эхом. Ж-ж-ж. Послышалось лязганье. Фиделис, похоже, очнулся. Он помотал головой: — Да, хозяин Уи? — Что-то случилось? — Вовсе нет, господин. Я просто… э-э… просто сверялся с картой, господин. — Идемте, — сказал Йода. — Большая пещера впереди. Отдохнем мы там. — Мне не нужен отдых, — заявил Уи. Его походка, обычно грациозная, сделалась прыгающей, голос звенел от едва сдерживаемого возбуждения. — Мне нужно домой. Лазутчик с большим трудом пробиралась по зловещим ходам. Из-за того, что нужно было все время вглядываться в темноту, у нее болели глаза. Пролезая в подземный ход, она дважды сильно ободрала лодыжки. Зато Уи маршировал, будто при свете дня. Его глаза горели и казались почти безумными. — Сила здесь велика, — сказал он и засмеялся от удовольствия. Насчет Силы он был прав. Даже Лазутчик ее улавливала: глубоко под кожей она чувствовала нервное покалывание, словно повсюду было полно магнитов и эти магниты притягивали железо в ее крови. Уи это ощущение опьяняло. Лазутчика оно пугало. Сила здесь была какой-то тревожной: резкая и разбалансированная, она так же отличалась от мягкого золотистого сияния Храма джедаев, как сырой, кислотный вжунский ветер отличался от воздуха Корусканта. Уи повернул за угол, следом протопалФиделис. Лазутчик, спотыкаясь, догоняла их. Мастер Йода легонько взял ее за руку. — Тихо, — прошептал он. — Слушай меня, падаван. Оставить вас здесь я должен. — Оставить? — прошипела Лазутчик. — Можно ли доверять Фиделису, не уверен я. Охранять твоего друга, я знаю, он будет; но путь джедая — это нечто иное. "Это точно", подумала Лазутчик, вспомнив об измене Солиса. Йода повел носом. — Выход на поверхность отсюда недалеко; свежий воздух я чувствую. Туда пойду я. Вы же в пещере оставайтесь. Если все удачно сложится, вернусь я к вам. Если через двенадцать часов не встретимся мы, на корабль отправляйтесь и сообщение в Храм джедаев пошлите, что не вернется Йода. — Но…! Ладонь старого мастера сжала ее руку. — За своим другом следить ты должна! Вжун взывает к темной стороне, что внутри него. — Ого, зацените! — донесся откуда-то сверху голос Уи. — Скелеты! — И что мне с ним делать? — прошептала Лазутчик… но Йоды уже не было. Ругаясь сквозь зубы, Лазутчик полезла наверх по известняковым уступам. Единственным источником света был меч Уи, слабо сиявший далеко впереди. Пол устилал слой серой пыли, тонкой как зола. Здесь ничего не росло, хотя время от времени Лазутчик видела мелкие кости — должно быть, останки животных, которые свалились сверху или были занесены в пещеру во время половодья. Где-то вдалеке в подземный водоем капала вода: кап, кап, кап; на каждый всплеск стены отзывались эхом. Лазутчику подумалось, что каждая капля подобна человеческой жизни: набухает под невидимым потолком пещеры; затем, как сама жизнь, стремительно проносится, падая в холодную воду; затем появляется эхо — как воспоминания тех, кто еще жив; эхо слабеет, затихает и, наконец, умолкает совсем. — Что там стряслось с Лазутчиком? — услышала она странный, комичный голос Уи. — Я пойду погляжу! — пискляво ответил он сам себе. Что-то застучало, как сухие палки друг о друга. Когда Лазутчик почти вскарабкалась на площадку перед следующей пещерой, сверху на нее уставился ухмыляющийся череп. Костлявая рука протянула ей ладонь. Уи с помощью Силы заставлял хрупкие кости парить в воздухе. — Дать руку? — спросил он тем же высоким, писклявым голосом, и костлявые пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Лазутчик взвизгнула и ударила рукой по камню. Кости разлетелись на куски. Летающий скелет — размером с ребенка, не больше — поднес руку, на которой теперь не было пальцев, к пустым глазницам. — Ого. Теперь я калека, — пропищал он голоском маленького мальчика. Второй скелет — на этот раз явно принадлежавший взрослому — покачиваясь, подплыл к первому. — Осторожнее, сынок, — проговорил Уи, уродливо пародируя голос матери. — Она злючка. Сердце Лазутчика забилось. — Уи. Прекрати. — Я просто развлекаюсь, — сказал Уи, выходя из пещеры. — Лазутчик, это невероятно. Это место какое-то особенное — ты разве не чувствуешь? Я еще никогда так не чувствовал Силу. В другом месте мне пришлось бы напрячься, чтобы просто держать кости в воздухе, но здесь… Он принялся что-то напевать под нос, помахивая мечом, как дирижерской палочкой. Скелеты взялись за руки и стали танцевать. — Положи кости на землю, — потребовала Лазутчик, изо всех сил стараясь говорить спокойно. — Зачем? Прежние хозяева ими не пользуются. — Это неуважительно, — заметила Лазутчик. — Я не понимаю… — Уи. Прошу тебя. Пожалуйста, — сказала Лазутчик. Тишина. — Ну ладно. — Уи отвернулся. Кости со стуком посыпались на пол. — Я думаю, некрасиво пугать маленьких девочек. Лазутчик выждала, когда ее сердце перестало колотиться. — Уи! — А? — Знаешь, ты какой-то странный, тебе не кажется? Тишина. — Знаю. — Меня это пугает, — сказала Лазутчик. — Сила здесь очень велика. Если даже я это чувствую, я и представить не могу, что чувствуешь ты. Мне кажется, без крайней необходимости лучше Силу вообще не использовать. Она как… как воздух, в котором слишком много кислорода. Темная сторона только и ждет, чтобы вспыхнуть. — У меня для тебя новость, Лазутчик. Темная сторона здесь. — Уи постучал себя по груди. — Где бы мы ни были, она всегда с нами. Он выключил меч. Тьма сделалась абсолютной. Где-то зарождалась капля воды, набирала вес и падала в невидимый бассейн. Кап-кап-кап-кап-кап. Тишина. В темноте проступили звезды — маленькие пятнышки света, поблескивающие на потолке пещеры. — Я где-то уже видел эти огоньки, — сказал Уи. — Это фосфорные черви, — пояснил Фиделис. — Мы часто спускались сюда, когда вы были еще младенцем, хозяин. Вы, я, ваш брат и ваш отец — до его… э-э… болезни. — А что с ним случилось? Лазутчик сняла с пояса меч и включила его на минимальную мощность, просто чтобы освещать путь. — Благородные семьи Вжуна традиционно отличались очень высоким уровнем мидихлориан, — сказал Фиделис. — Это был признак привилегированности. Всего несколько поколений назад Вжун установил серьезные торговые отношения с Республикой; до тех пор джедаи не имели возможности — простите за откровенность — держать население под контролем при помощи своей обычной практики похищения детей, которые имеют необычные способности. В незапамятные времена Вжун имел контакты с ситами, но с недавним приходом Республики общество впервые подверглось длительному воздействию джедайской идеологии. Конечно, интерес к мидихлорианам всегда был высок, но появление джедайских "охотников на детей", естественно, вынудило благородные семьи задуматься о том, как увеличить свои способности и защититься от опасных… — дроид деликатно кашлянул —…чужаков. — Граф, ваш отец, был участником консорциума, который занимался генетическим увеличением естественного уровня мидихлориан населения Вжуна. Эксперимент увенчался полным успехом. — То есть они создали целую планету чувствительных к Силе людей, которых никто не обучил ментальному контролю? — ужаснулась Лазутчик. — Так вот чем пахнет здешний воздух, — сказал Уи. — Сумасшествием. Они все сошли с ума, да? Я прямо слышу, как камни вопят. У Лазутчика пересохло во рту. — Уи… — А ты разве не слышишь? Я не могу с этим ничего поделать, — ответил он. — Ты снова меня пугаешь. — Не волнуйся. Это моя планета. Мой дом. Меня здесь знают. — Уи потыкал ногой груду костей. — Мать и ребенок, по-моему. Они прятались здесь от моего отца, да? — Господин, эм-м…, — Фиделис замялся. — Этого я точно не могу сказать. Лазутчик подняла руку, услышав вдалеке шаги, звяканье и скрежет металла. Затем, словно по волшебству, из трещины в скале донеслась цепочка приказов, как будто произнесший их солдат находился всего в нескольких метрах: — Рассредоточиться по пещерам. Брать живыми или мертвыми. Лазутчик поежилась. — Дуку прислал за нами дроидов. — Пора двигаться, — согласился Уи. — Эй… а где мастер Йода? — Ушел. Он сказал, через двенадцать часов встретимся на корабле. — Я этого не слышал, — с подозрением произнес Уи. — Почему он сказал это тебе, а не мне? — Откуда я знаю, — огрызнулась Лазутчик. — Может, потому, что ты ведешь себя как непонятно кто? Уи хотел что-то сердито возразить, но сдержался. Он кивнул, закусив губу: — Хороший ответ. Мне тяжело здесь находиться. Мысли все время разбегаются; я должен их обрывать. Я использую упражнение Безмолвной Медитации, которому научил нас мастер Йода, когда нам было по пять лет. Ты его помнишь? — Конечно. Глаза полузакрыты, язык свернут и касается зубов; Сила, подобно колесу, скатывается с головы, течет по хребту, через костный мозг бедренных костей и разряжается через ступни ног. "Ребенок наполнен Силой, как облако — электричеством, — говаривал Йода. — Пусть разряд проходит через вас и уходит в землю, в землю". Лазутчику показалось, будто она слышит ласковый голос учителя: "…Расслабиться должны вы!" — и хихиканье детей в сонном, залитом лучами солнца классе. Голос Уи оборвал ее воспоминания. — Ты знаешь, ведь то же самое случилось с наставником Асажж Вентресс. Его занесло на какую-то странную, свирепую планету, и джедаи бросили его. Мастер Йода его бросил. — Ты действительно думаешь, что это вся история? Уи пожал плечами: — Просто забавное совпадение. Это все, что я имел в виду. Фиделис, уведи-ка нас от этих дроидов, хорошо? — Разумеется, господин. Я знаю здесь каждую трещину и расселину. Следуйте за мной, пожалуйста. Падаваны двинулись за дроидом. Лазутчик шла второй, ее меч рассеивал темноту бледно-голубым сиянием; Уи, шагая легкой походкой, прикрывал тыл. Многометровая толща скальной породы над головой, похоже, его не беспокоила, но Лазутчика она раздражала. Давящая, смертельно опасная масса, миллионы тонн камня, изрытого норами и трещинами. Парочка мин из миномета или одна оглушающая граната обрушат всю цепь пещер, похоронив их заживо. "Прекрати, — приказала себе Лазутчик. — Джедай — даже молодой и нервный — не должен позволять себе паниковать. Ты всю жизнь трудилась, чтобы вот так рисковать, Таллисибет. Ты заслужила этот страх. Что бы подумал Джей Марук?" При мысли об учителе ей стало тепло и грустно. Лазутчик вспомнила, как рыдала над умирающим Маруком в космопорту Финдара. "Не покидайте меня, учитель", — сказала она. И он ответил: "Никогда, мой падаван". За ее спиной Уи засмеялся: — Помнишь, как обычно говорил мастер Йода? "Когда смотришь на сторону темную, осторожен будь…" "…потому что темная сторона на тебя смотрит", — закончила Лазутчик.* * *
Кап, кап, тук, шлеп. Граф Дуку сидел за столом в своем кабинете, делая вид, что читает депеши с фронтов, но на самом деле вслушиваясь в непрекращающийся стук дождевых капель в окна, к которым он сидел спиной. Вслушиваясь не только ушами. Йода приближался. Он двигался тихо, осторожно, скрывая свое присутствие; Сила плавно несла его, как листок по течению. Но на Вжуне темная сторона была гораздо сильнее светлой, и время от времени учитель ступал против течения. Эти моменты Дуку и отслеживал. Однажды, несколько минут назад, старый джедай сделал неверный шаг, поставив ногу против течения. Волна Силы прокатилась через скальное основание, на котором стоял замок Малро, возвестив о приближении учителя, словно отголосок далекого землетрясения. А может, это и не была ошибка. Может, Йода хотел, чтобы Дуку знал: он идет. С тех пор тишину ничто не нарушало. Старый джедай скользил по поверхности Силы, как водомерка, и лишь слабое ощущение тепла на коже Дуку выдавало его присутствие. Так, будто граф был слепым, и о наступлении дня ему говорило лишь тепло солнечных лучей, согревающих тело. Дуку и не рассчитывал, что учитель позволит привести себя в замок Малро под конвоем. "Бой есть выбор момента, — говаривал учитель, — и задача воина — лишить противника этого выбора". Мысленно Дуку перенесся в день первого урока фехтования: приземистая фигурка в коричневом одеянии, кряхтя, раздает тренировочные деревянные мечи; дети хихикают; запах чистого полотна и матов, которыми выложен центральный круг; учитель, шаркая, выходит вперед, его долгий, усталый вздох; и вдруг — рывок, маленькое существо призывает Силу, которая наполняет его до краев; напор такой сильный, что Дуку и другие одаренные ученики чувствуют его — вихрь энергии, который вырывается из углов зала и вливается в мозолистые ступни Йоды, бежит по его ногам и туловищу, как электрический ток; в глазах — огонь, Сила собрана на кончике деревянного меча, словно молния в клетке; и когда он поднимает ногу и становится в широкую боевую стойку, можно почувствовать, как весь Храм содрогается. Тук, кап, тук. Да, будет интересно еще раз повидать Йоду. Все равно, что вернуться в дом детства. Нет, Дуку не собирался предаваться ностальгическим чувствам. Ныне он держал в своих руках судьбы миллионов; его окружали подчиненные, просившие приказов, и жертвы, просившие пощады. Естественно, было заманчиво снова вспомнить те давние, сравнительно беззаботные дни, когда он — мальчишка — предавался мечтам о спасении чужих жизней, а не считал свои жертвы тысячами, как сейчас. Забавно: когда-то он был так молод, что каждая жизнь казалась ему бесценной. Но он давно стал взрослым и перерос эти сантименты. Он больше не мальчик и никому не позволяет собой помыкать. Кроме Сидиуса, конечно. В памяти снова всплыли слова Вентресс. "Разве он может оставить вас в живых…? Он использует вас до конца…" Выкручивалась, конечно. Но, звезды свидетели, ловкий финт она придумала. Одно можно сказать об Асажж наверняка: она всегда безошибочно угадывала, куда нанести удар. "Вы слишком его затеняете, граф." Дуку бросил взгляд на голомониторы, стоявшие на рабочем столе. Множество сцен требовало его внимания: картина сражения на Омвате; панорамная съемка опустошений на Хоногре спустя шесть месяцев после токсической катастрофы — элемента плана генерала Гривуса, предложившего использовать в кампаниях Внешнего Кольца биологическое оружие; голотрансляция из зала Сената Республики; срочное включение — маленький кораблик, который стремительно спускался с орбиты Вжуна, преследуемый двумя сторожевыми катерами с высокой орбиты; оперативные донесения от отрядов солдат, следовавших по пещерам за Йодой и детьми; наконец, серия картинок с камер наблюдения в самом замке — территория перед парадным входом, центральная зала, вход для слуг и коридор, ведущий к кабинету. Граф не любил неожиданностей. Тук, шлеп, тук! Дождь усилился, громко стуча в окна. Дуку потянулся к панели, чтобы увеличить изображение корабля, за которым гнались его катера — и остановился, глядя на свою ладонь. Проклятая рука снова дрожала. Тепло еще сильнее разлилось по коже, как стыдливый румянец, и ладонь задрожала еще больше. Странно, неужели он боится? Разум Дуку был совершенно спокоен, но тело реагировало так, будто он был подростком, который отважился заговорить с красивой девушкой; страх и стыд, желание и надежда — противоречивые чувства сплелись в безумный клубок. Тук, тук! Наконец граф осознал, что это не стук дождевых капель. Он вихрем развернулся и посмотрел в окно. Непостижимым образом умостившись на узком карнизе на высоте пятого этажа, мастер Йода стучал в стекло своим посохом. По его морщинистому лицу стекали дождевые струи, и он ухмылялся, как горгулья.* * *
Сверхскоростной модифицированный курьер типа "Крия" от "Хорш-Кессель" несся сквозь атмосферу Вжуна, как разряд молнии, а за ним мчались, как ошпаренные, два сторожевых катера Торговой Федерации. Термин "ошпаренные" был вполне уместен, поскольку пилот "Крии", похоже, прогулял в летной школе уроки вхождения в атмосферу. Вместо того чтобы постепенно гасить скорость, описывая долгие пологие витки в верхних слоях атмосферы, сверхскоростной курьер снижался под самоубийственно крутым углом. Его термообшивка раскалилась до зловещего, ослепительного оранжевого свечения. Словно хвост кометы, за кораблем волочился поток раскаленного воздуха и горящей пыли. Один из катеров пролетел вдалеке, не рискнув продолжать спуск под таким ненормальным углом. Второй, раскалившись докрасна, упрямо висел на хвосте "Крии", стреляя из носовой пушки короткими очередями, которые, впрочем, не достигали цели. Два корабля с визгом пропарывали небо, как флимсипласт. "Крия" весело вертелась под огнем. Лазерная турель на ее корпусе развернулась назад и выпустила длинную очередь. Несколько долгих мгновений носовые щиты катера держали. Прикончил его не энергетический разряд, пробивший броню, — это сделал жар окружающего воздуха, достигший точки плавления корпуса. В одну секунду, длившуюся вечность, очертания корабля начали расплываться, и он понесся к земле, как раскаленная капля крови. Пилот попытался выйти из пике, но громадная перегрузка разорвала плавящийся корпус, и корабль разрушился, огненным метеором врезавшись в руины Печального Удела. Пролетев несколько километров, "Крия" изящно опустилась на землю в сотне метров от покинутого "Б-7". — Что это было? — спросил Оби-Ван Кеноби из-за турели, расстегивая ремни безопасности. — Сначала я думал, что нас собьют. Потом решил, что ты собираешься нас сжечь. А потом я был уверен, что мы разобьемся. Энакин, ухмыляясь, выпрыгнул из кресла пилота. — Просто маленько развлекся. Я бы назвал это… — Показухой? — Показухой! Вопрос не в том, чтобы победить, учитель. Кстати, вижу атакующих дроидов Федерации, подходят двумя отрядами со стороны места посадки "Б-7"; шесть… семь… восемь дроидов, — беспечно прибавил Энакин, бросив взгляд на тактический дисплей "Крии". — Вопрос в том, чтобы сделать это красиво. — Он положил ладонь на рукоять меча и приготовился выпрыгнуть через носовой люк корабля. — Готовы? — Нет! — Оби-Ван уселся обратно в кресло стрелка. Лазерная пушка "Крии" прожгла дыры в трех атакующих дроидах, бежавших к курьеру. Остальные поспешно бросились в укрытие. — Вот теперь готов. Из шкафчика, стоявшего у переднего люка, Энакин достал два бластера. — Обожаю эту планету. Она прямо пропитана Силой! Я почувствовал это, как только мы вошли в атмосферу. Я, вообще-то, довольно неплохой пилот… — Прекрасный пилот, — признал Оби-Ван. — …но здесь было такое ощущение, будто корпус корабля и моя кожа слились воедино. Я знал, какую температуру он способен выдержать, какой вращательный момент, сколько "бочек"… — А что способен выдержать мой желудок, ты явно не интересовался. — Оби-Ван, все еще немного бледный, выбрал себе бластерное ружье и несколько оглушающих гранат. — Разница между Корускантом и этой планетой — это как разница между купанием в пресной воде и в океане. Я ощущаю себя таким легким! Энакин открыл замок люка и в высоком прыжке покинул корабль. Вокруг люка замелькали вспышки бластерного огня, но джедай уже был снаружи и, делая переворот в воздухе, палил с обеих рук — раз, два, три, четыре! Двое дроидов с простреленными видеосенсорами продолжали вслепую бежать по холму, их сожженные сенсорные платы рассыпали искры. Энакин завис в воздухе на неправдоподобно долгое время, затем позволил себе упасть на землю, кувыркнулся через плечо и дважды выстрелил в дроида, который подкрадывался сзади: отстрелил ему руку с бластером и разбил колено. В следующее мгновение он уже стоял на ногах, сохраняя идеальное равновесие; дула его бластеров дымились под дождем. — Я мог бы ходить по воде, — сказал Энакин. Дроиды начали отступление — невредимые отходили быстро и умело, но те, которых Энакин ослепил, ковыляли неуверенными зигзагами, издавая пронзительный писк, похожий на неестественные крики машинной боли. Оби-Ван последовал за Энакином, на ходу отразив мечом несколько бластерных выстрелов, выпущенных отступающими дроидами. — Почему они пищат? — поинтересовался Энакин. — Эхолокация. Это запасной орган ориентации на крайний случай: они пищат, как нетопырки, пытаясь с помощью сонара составить граф местности. Энакин недоверчиво посмотрел на бывшего наставника. — Я не шучу, — сказал Оби-Ван. — Об этом говорилось в одной из последних сводок. — Должно быть, я ее пропустил, — буркнул Энакин, наблюдая, как ослепленные дроиды бредут за товарищами, натыкаясь друг на друга. — Идемте. Посмотрим, нет ли у них в плену Йоды и падаванов. Они побежали следом за отступающими дроидами, задержавшись у "Б-7" лишь за тем, чтобы убедиться, что пленных джедаев там нет. Тем временем дроиды взобрались на холм и скрылись в пещере. — Ну, что скажешь? — спросил Оби-Ван, передавая Энакину электробинокль. Они припали к земле за невысоким, поросшим мхом гребнем, и смотрели на темную расселину, похожую на рану в ядовито-зеленом склоне холма. Было видно, как вспыхивают огоньки на кончиках ружей дроидов, лежавших в такой же позе внутри пещеры. Энакин задумался. — Придется долго бежать вверх по холму. Спрятаться негде. Они будут вести огонь по нам сверху, из укрытия. Настоящий расстрел, если толком разобраться. — Я тоже об этом подумал. Энакин снял с пояса сферу с вмятиной на боку и швырнул ее вверх. — Нет! — закричал Оби-Ван, но было поздно. Энакин с помощью Силы послал оглушающую гранату в проем, где она лопнула с глухим низким ревом, похожим на грохот звуковой трубы, сброшенной со шпиля Храма джедаев на каменную мостовую. Один удар сердца. Второй. Куски металла вылетели из пещеры, словно конфетти. Спустя мгновение Оби-Ван почувствовал, как почву под ногами сотряс низкий, вибрирующий рокот. Затем еще раз. И еще. Из входа в пещеру донесся гром падающих камней, после чего из проема, будто предсмертный выдох великана, вырвалось огромное облако пыли. — Великолепно, — сказал Оби-Ван. — Пещеры обрушаются. Целые участки склона вспучились и просели, почва под тонким слоем вжунского мха сделалась мягкой и черной, как надгнивший фрукт. Грохот падающих камней не стихал. Земля продолжала вспучиваться волнами; все новые участки медленно наклонялись и соскальзывали в грязь. Улыбка на лице Энакина померкла. — Я не уверен, что граната была хорошей идеей, — заметил Оби-Ван. — Но ведь Йоды там не было, правда? — уточнил Энакин. — И падаванов? — А ты как считаешь? — Бросив взгляд на потрясенное лицо молодого человека, Оби-Ван смягчился. — Уверен — если бы Йода погиб, я бы почувствовал это в Силе. Но в следующий раз подумай как следует, прежде чем преобразовывать ландшафт, хорошо? — Да, учитель, — сказал Энакин. Официально он уже не был падаваном Оби-Вана, но всякий раз, когда чувствовал, что набедокурил, начинал обращаться к нему как к учителю. — И что теперь? Оби-Ван поднялся на ноги. — Теперь, я думаю, мы… Ого! — сказал он, посмотрев на одежду. Его плащ был запачкан какой-то зеленой гадостью, похожей на сок ядовитого фрукта. В тех местах, где ткань касалась вжунского мха, мокрого от довольно едкого дождя, нити уже начали распадаться. — Знаю. У меня кожа горит от этой измороси, — пожаловался Энакин. — Что за ужасная планета, — буркнул Оби-Ван. — Не хотел бы я здесь быть министром туризма. Он показал на роскошный особняк, стоявший где-то в километре от берега. Здание было выстроено из белого камня, обрамленного кроваво-красным. — Думаю, мы пойдем туда. Как по мне, этот особняк вполне в стиле Дуку. А там, где Дуку, недалеко должен быть и Йода.* * *
Обычно Сила позволяла Лазутчику предсказывать действия противников только во время поединка, но воздух Вжуна был так насыщен энергией, что дрожь предчувствия пробежала по ее коже за несколько секунд до того, как пещеры начали рушиться. — Фиделис! Выводи нас отсюда! — закричала она, и дроид, повинуясь тревожному тону приказа, схватил ее за пояс и поволок за собой. Они со всех ног бросились бежать по длинному, узкому коридору. Раздался первый взрыв — приглушенный треск, похожий на близкий выстрел из бластера. За ним последовал низкий грохот, который не ослабевал, а становился все громче: камеры за их спинами начали осыпаться. Падаваны уставились друг на друга. Воздух пещеры, до сих пор неподвижный, вдруг зашевелился и подул во все стороны, как безумный ветер. Земля под ногами задрожала. — Ой-ой, — прошептала Лазутчик. — Не останавливайтесь! — крикнул Фиделис. — Мы уже почти у цели! Проворно ступая в темноте, он пробежал еще через одну галерею, неся Лазутчика так высоко, что из-за быстрого бега дроида ее ноги не всегда касались земли. Шорох, гул, оглушительный грохот. — Одно из озер поползло! — сказал Фиделис. Лазутчик все еще терялась в догадках, что он имел в виду, когда сверху на них обрушилась стена воды. Должно быть, в дне одного из больших подводных водоемов образовалась трещина, и тихий предсказуемый водоем внезапно превратился в бушующий водопад. От удара водяной лавины Лазутчик так сильно стукнулась головой о железный бок Фиделиса, что у нее зазвенело в ушах. — Хозяин! — закричал дроид. В мелькании отблесков меча Уи Лазутчик увидела, как водяной поток сшиб его с ног и понес обратно по туннелю. Раздался еще один колоссальный взрыв, и свод пещеры, из которой они только что выбежали, рухнул. Фиделис отшвырнул Лазутчика и бросился в проход, превратившийся во временное русло реки. Течение несло Уи к только что возникшему водопаду, который с ревом обрушивался в бездонную пропасть. Из ледяной воды вынырнуло лицо падавана; он протянул руку и ухватился за выступ скалы, пытаясь удержаться под напором реки, которая увлекала его навстречу смерти. Игнорируя шок от соприкосновения с ледяной водой, забыв о звоне в голове, Лазутчик призвала всю свою энергию и влила свою волю в волю Уи, прижимая его ладонь к скале. Спустя несколько секунд опасность миновала. Водоем опустел, течение ослабло, а Фиделис добрался до своего хозяина. Дроид подхватил Уи и понес. Сердце Лазутчика запело от невероятного облегчения. — Спасибо, — пропыхтел Уи. — За что? — удивилась девочка. — Я почувствовал, как ты меня подхватила. Камень был слишком скользким, я пытался уцепиться, но пальцы соскальзывали. Потом ты меня подхватила, и я смог удержаться. — Он улыбнулся, тяжело дыша. Лицо у него было мокрое и все в синяках. — В общем, спасибо, что спасла мне жизнь. Хотя я и напыщенный самовлюбленный позёр. — Но ведь ты мой самовлюбленный позёр, — проворчала Лазутчик. Она вспыхнула от удовольствия. — Джедаи всегда выручают друг друга. Почва снова содрогнулась, и где-то пугающе близко обрушились еще несколько тонн скальной породы. — Идемте! — позвал Фиделис. Он увлек их дальше по галерее: они прошли мимо одной боковой пещеры, второй и свернули в третью. Дальше была трещина — такая узкая, что Лазутчику пришлось идти, повернувшись боком. И вдруг под ногами они увидели плиты. Они прошли по темному коридору, похожему на пустой канализационный коллектор, и спустя несколько мгновений показалась дверь. Фиделис распахнул ее. — Скорее! Вспыхнул яркий свет, ослепивший привыкшие к темноте глаза падаванов. Дроид втолкнул их внутрь и закрыл дверь. Проморгавшись, Уи увидел, что они очутились не в пыльной тюремной камере, а в обставленной со всеми удобствами комнате: на стенах висели гобелены, в резном камине потрескивал огонь. На полу лежал красивый ковер с красно-белой каймой, на нем был выткан какой-то лесной пейзаж. Это была комната из его сна. Это была комната из его сна, но только в ней присутствовали еще шестеро дроидов-убийц, державших оружие наизготовку, а за спинами дроидов, у двери, через которую вошли падаваны, стояла Асажж Вентресс. — Господин Малро, — лениво проговорила она. — Добро пожаловать домой.Глава 11
Насколько помнили джедаи, большую часть своего времени в Храме Йода проводил с самыми маленькими. Играл с двух- и трехлетними малышами в прятки-догонялки, в уклонялки, в перетягивание Силой. Вел первые уроки, гуляя с ними в саду, где он рассказывал детям о тайной жизни растений, о неудержимом росте побегов, о том, как принаряжаются цветы; ребятишки собирались вокруг него, чтобы понаблюдать, как плетет паутину паук-крестовик и как пчела неуклюже летает среди цветов. Когда начинались первые занятия по боевой подготовке — с бросками, кувырками и играми, развивающими мышцы ног, — их тоже вел Йода. Прежде всего, потому, что он был одного роста с детьми. Кажется, впервые Дуку почувствовал, что такое поединок, когда играл с учителем в игру под названием "толкни перышко". Смысл игры заключался в том, чтобы научиться улавливать самые слабые, самые незаметные изменения в давлении и равновесии противника — и защищаться, не противопоставляя силе противника еще большую силу, а используя его энергию против него же самого. По мере того, как ученики все больше осваивались с игрой — а Дуку был лучшим учеником в своем потоке — игра все больше напоминала спарринг; победу одерживал тот, кто первым вынуждал соперника потерять равновесие. Став старше, они все чаще начинали игру в боевой стойке, положив пальцы на предплечья друг друга. Первый толчок Дуку мог быть легким и быстрым или же наоборот, медленным и сильным; энергия прикладывалась снизу вверх, или обрушивалась сверху, или это мог быть внезапный удар прямо в грудь. В девять лет он выиграл турнир для учеников до двенадцати, используя хитрую тактику: начиная с мягких толчков, словно прощупывая противника в детском варианте игры, он вдруг наносил удар в болевую точку под локтем и тут же атаковал, воспользовавшись шоком и болью противника. Но, как Дуку ни старался, он ни разу не сумел победить мастера Йоду. Какой бы трюк он ни использовал — толчок Силой сзади, шлепок по глазам — учитель неизменно предчувствовал удар и уворачивался, как слепень от сердитых ладоней. Каждый раз, когда Дуку решал, что поймал старого джедая в ловушку, и делал решающий толчок — Йода уходил из-под удара, и дальше Дуку казалось, будто он бежит вниз по лестнице и на его пути вдруг испарились две ступеньки. Он проваливался, привычно размахивая руками и теряя равновесие. Падал. Что самое обидное, Йода часто проигрывал в "толкни перышко". Он пихал какого-нибудь ученика — девочку или мальчика, не обладавшего и половиной таланта Дуку; тот неуклюже уворачивался, и учитель комично валился ему под ноги, строя горестные гримасы, в то время как ребенок восторженно визжал и хихикал. Дуку был уверен, что Йода проигрывал им специально. Вселял в них уверенность. Но он никогда не проигрывал Дуку, не поддался ни разу. Это было несправедливо — ужасно несправедливо; и в следующие шесть месяцев Дуку атаковал с возрастающей яростью, желая победить во что бы то ни стало. Но при этом его собственное равновесие становилось все более хрупким и уязвимым, так что, когда он проигрывал — а проигрывал он всегда, всегда, всегда! — он делал это все более и более зрелищно. Специально, напоказ проигрывал нелепо и болезненно. Пускай все видят, как несправедлив к нему Йода. Дуку было двенадцать, когда они сыграли в эту игру в последний раз. Где-то раз в неделю Йода приходил на уроки рукопашного боя. Всю весну они спарринговали, и Дуку прошел через длинную серию унизительных поражений; и он все больше гордился этими фиаско, презирая сам себя и в то же время находя в своих неудачах какое-то горькое удовлетворение. Теперь он был вдвое выше учителя, но Йода так и не дал ему победить, ни одного раза. Однако и не признавался, в том, что делает; а Дуку, естественно, не собирался доставлять ему удовольствие своими слезами или жалобами. Когда они совершали ритуальный поклон друг другу, Дуку решил, что на этот раз он проиграет особенно зрелищно — настолько явно, чтобы все увидели, что происходит. Он решил упасть так, чтобы сломать руку. Они выпрямились. Дуку встал в боевую стойку, успокоив свой разум и приготовившись к ожидавшей его боли. — Победил я, — сказал Йода. — Что?! — воскликнул Дуку. — Мы еще даже не начали! — Если один из бойцов равновесие потерял, победил его противник, — спокойно ответил Йода. — Победил я. …И снова, как всегда — внезапный толчок; падение; и Дуку понял, что Йода прав. В то время как руки Дуку сделались гибкими и чуткими, его гордость оставалась жесткой и неподатливой, и именно туда Йода бил, не позволяя ему выигрывать. В конце концов злость и унижение так истерзали Дуку, что он вышел на поединок с намерением проиграть. Откровение было таким грандиозным, что он едва не закричал. Он заморгал, потрясенный гениальностью урока: учитель указал ему на слабое место, которое сам он никогда бы не нашел, сколько бы ни побеждал других учеников. — С-спасибо, — пробормотал Дуку, испытывая гнев и унижение пополам со смиренной благодарностью. И лицо старого джедая прорезала улыбка. Смеясь, он схватил Дуку за руку, прижал к себе и обнял. — Когда упадешь ты, ученик… подхвачу тебя я! Той ночью, лежа в кровати, Дуку чувствовал, как в его мозгу тревожно крутятся два воспоминания. Толчок, он опрокидывается и падает в пустоту, застигнутый врасплох и потерявший равновесие; и крепкие, радостные объятия Йоды, физическое обещание, переданное буквально через кожу: "Когда упадешь ты, подхвачу тебя я".* * *
Именно это ощущение внезапного рывка и опрокидывания, потери равновесия и беспомощного падения снова охватило Дуку спустя все эти годы, когда он увидел древнего, ухмыляющегося, мокрого гоблина, сидевшего на карнизе. На мгновение он подумал, что можно испустить один-единственный разряд Силы, разбить окно, чтобы старого учителя разорвало осколками. Он представил, как Йода кувыркается в полете, окровавленный и бесчувственный, как его мозги забрызгают каменные плиты. Тогда, наконец, этот кошмар закончится, и Дуку больше не будут смущать эти странные, смешанные чувства. Его руки перестанут трястись, он будет внутри сухим и крепким — сухим и крепким барабаном, на котором играет Дарт Сидиус. Как все легко и просто. Но Йода, конечно, готов к такому развитию; так что легко не получится. Граф Дуку почувствовал гордость за свое умение видеть вещи в истинном свете. Он открыл окно. — Учитель! Заходите. Йода перескочил с карниза на стол, пробежал сквозь несколько панорам, отображаемых голомониторами, и встряхнулся, как собака: во все стороны полетели дождевые капли, забрызгав стол и корешки нескольких драгоценных фолиантов из знаменитой библиотеки редких книг, принадлежавшей Дуку. У Йоды при себе был меч, но оружие оставалось на поясе старика. В одной руке он держал посох — ну, разумеется, он как-то сумел взобраться на высоту пятого этажа, не расставаясь с посохом. В другой руке Йоды была роза Малро с белыми лепестками, обрамленными кроваво-красным. — Вы рвали розы в моем саду? — с теплотой спросил Дуку. Йода поднес цветок к глазам. — Да. Прекрасна она, — сказал он, рассматривая острые, как иглы, шипы. Старый джедай осторожно наклонил бело-красную розу к себе и понюхал. Он зажмурился и вздохнул от удовольствия, наслаждаясь благоуханием цветка. Древний, дикий аромат — резкий, хмельной и волнующий, как детская тайна. — Собственно, из-за роз я и решил здесь поселиться, — заметил Дуку. — На Вжуне есть и другие особняки, которые могли меня устроить. Но в большом доме на Серенно у нас были розы; должно быть, они напомнили мне о доме. — Помнишь ты их, да? — быстро спросил Йода. — Конечно. Я ведь только что сказал… — Еще с тех времен? — А. — Дуку издал легкий смешок. — Между прочим, да. Это одно из моих немногих воспоминаний о временах до Храма. Был жаркий день, я это помню, как сейчас; ясный день, солнце палило нещадно. Запах роз был очень сильным, как будто солнце вытапливало из них аромат. Будто сжигало их в кадильнице. Я прятался в розовом саду, и у меня шла кровь из пальца. Должно быть, я поранился о шипы, играя среди кустов. Я хорошо помню, как слизывал кровь. Как она текла из раны в пальце. — Прятался? — Что? Йода присел на корточки. — Прятался, сказал ты. — Он уселся на стол, свесив короткие ноги вниз. На его затылке, оставленная без внимания, продолжалась голографическая битва при Омвате. — Почему же домой ты не пошел, чтобы палец тебе перевязали или поцеловали тебя? — Стоило мне что-то натворить, мать начинала злиться. Йода с любопытством посмотрел на Дуку. — Злиться? Тишина. — У нас так не заведено, — отрывисто сказал Дуку. — Графы Сереннские не плачут и не жалуются. Мы рождаемся, чтобы заботиться о других. Мы не ждем, что другие станут заботиться о нас. — Но все же, твой палец… болел он, правда? — Я и не жду, что вы поймете, — буркнул Дуку. Почему-то он рассердился на старого джедая — разозлился глупо и без всякой причины. Он чувствовал себя выведенным из равновесия. В дверь постучали. — Чего? — гаркнул Дуку. Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошла Уирри, пребывавшая в сильном душевном возбуждении. — Малыш! — заверещала она. — Малыш вернулся! Но земля осыпается слишком быстро, я не могу прочитать будущее, и я боюсь, что ваша молодая леди его обидит, прошу прощения, граф. Маленькая вжунская лисица просочилась между ног хозяйки и вошла в комнату. Она уловила запах Йоды, замерла, выгнула спину и зашипела. Йода грозно посмотрел на животное, обнажил зубы и зашипел в ответ. Уирри подпрыгнула на месте, слабо взвизгнув. — Ах, это же гадкий гоблин! — закричала она, уставившись на Йоду. — Не беспокойтесь, ваша светлость: я возьму метлу и стукну его по голове. — Возможно, мастер Йода маленький, старый и сморщенный, как злая зеленая картофелина, — заметил граф Дуку, — но он мой гость, и я бы предпочел, чтобы ты не била его метлой по голове — разве что я сам этого захочу. — О! Так это гость вашей светлости, вот как? — с подозрением сказала домработница. — У каждого beau своя belle, как говорится. Но пойдемте — поговорите, пожалуйста, с вашей молодой леди, у которой глаза как кинжалы, приструните ее, пока она не обидела моего Малыша. Я сделала, как вы просили, ваша светлость; дроид привел их сюда, как корюшку в сети, — умоляюще добавила Уирри. Ее огромная грудь под грязным розовым платьем тряслась от прилива чувств. — В данный момент я занят, — резко сказал Дуку. — Асажж вольна играться со своими мышатами, как ей вздумается. — Но, господин…! — Не притворяйся, будто ты его любишь! — бросил граф. — Если бы ты его любила, ты бы с ним не рассталась. Уирри потрясенно уставилась на него. — Не любила Малыша? Конечно же, я всегда любила… — У тебя был хороший дом, было состояние, вообще было все, что только можно пожелать — и ты отказалась от ребенка, — продолжал Дуку. — Джедаи явились на порог, как попрошайки, требуя отдать им твоего первенца, твоего наследника, твоего драгоценного Малыша… и ты отдала. Лицо графа было белым. Предательская рука дрожала и дрожала. — Ты отослала его на далекую планету, откуда ни письма, ни весточки, выставила его из единственного дома, который он знал, позволила им запереть его в Храме и лишить всего, что должно принадлежать ему по праву — и тебе еще хватило бесстыдства явиться сюда и говорить, что ты его любила? Любила?! — выкрикнул граф. Уирри и ее лисица в испуге попятились к двери. Дуку совладал с голосом. — Мать? Сын? Любовь? — устало произнес он. — Тебе не известно значение этих слов. — Он сделал жест рукой. — Оставь нас. Домработница повернулась и бросились бежать. Лисица на мгновение задержалась в дверях, глядя на Дуку и мастера Йоду. Затем она тоже задрала хвост и поспешила прочь. Дуку устало потер лоб. — Простите меня. Как вы знаете, весь Вжун сошел с ума, и Уирри не исключение. — Все на Вжуне сходят с ума, я думаю, — пробормотал Йода. — Рано или поздно. — Я прошу прощения за свои слова о Храме. Вы же знаете, я никогда не сомневался в вашей доброте, — сказал Дуку. — Но — я говорю это со всем уважением — есть вещи, которых вы предпочитаете не видеть, учитель. Джедайские принципы — ваши принципы — благородны, но джедаи сделались инструментом в руках коррумпированной Республики. Если вы действительно хотите добиться настоящей справедливости… Йода повернул голову и посмотрел в глаза Дуку с выражением такой бесконечной, такой равнодушной скуки, что граф умолк на полуслове. — Не лги мне, Дуку, — сказал Йода, ленивым движением посоха сбросив со стола симпатичную статуэтку. — На хитрости не пускайся. Не Сора Балк [26] я, в паутину идеалов не поймаюсь. Пфе. Вздор! Для молодых это оставь. Я не молод, — проговорил он, устремив на Дуку взор своих зеленых глаз. — Старики утомляются легко. Даже Йода, хоть стараюсь не показывать я этого, чувства твои щадя. Но через всю галактику лететь, чтобы о благородстве и справедливости ты мне рассказывал? — Йода засмеялся. Это был усталый, горький смех — самый неприятный звук, который Дуку когда-либо слышал из уст Йоды. Граф полагал, что его уже ничем нельзя поразить. Но раздражение в голосе Йоды поразило даже его. Йода глядел в пол, посохом рисуя в воздухе узоры. — Кое-что настоящее расскажи мне. Покажи мне другой способ, как можно закончить эту войну. Расскажи мне о том, что знает Дуку, но чего не знает Йода. Граф недоуменно посмотрел на старого джедая. — Пролетел через всю галактику я ради одного, Дуку. — Чего же, учитель? — спросил Дуку. Едва эти слова сорвались с губ, он пожалел о них. Нынче у него был только один учитель, причем завистливый. — Очевидно это, разве нет, Дуку? И в следующий миг Йода сделал это снова: неожиданный толчок, потеря равновесия, и мир перевернулся вверх тормашками, когда Йода сказал: — Обрати меня на темную сторону, Дуку. Прошу тебя. Поведай мне о величии тьмы.* * *
Глубоко внизу, в Комнате Плача замка Малро, Лазутчик зарычала и потянулась за мечом. Вентресс злобно ударила ее когтями по голове, швырнув на землю. — Не дергайся, пока я не прикажу, — сказала она. В камине на противоположной стене горел огонь. Дрова были сырыми, пламя трещало и рассыпало искры. От поленьев поднимались тонкие струйки горького дыма, уплывавшие под потолок. Лазутчик судорожно вздохнула и умостилась на четвереньки, ожидая, когда звезды перестанут танцевать перед глазами. Из порезов на лбу и макушке текла кровь, капая на богато разукрашенный ковер. Маленькие красные капельки, кап-кап. На ковре стали появляться красные пятна. Кап, шлеп, ляп, шмяк, кап. — Благодарю, — молвила Асажж, посмотрев на Фиделиса. — Кто же не оценит хорошее личное киберпредательство? О, не смотри на меня с таким потрясенным видом, — сказала она Уи. — неужто ты подумал, что в моем проявлении здесь стоит винить исключительно удачу? Уи повернулся к Фиделису: — Но… ты же вроде как должен меня защищать. — Совершенно верно, господин, — ответил несколько сбитый с толку Фиделис. — Но госпожа, ваша мать, все еще является главой дома Малро, и она объяснила мне, что будет лучше для вас обоих — для долгосрочных интересов всего дома Малро, если вы поняли мою мысль — чтобы вы пришли к соглашению с графом Дуку и его… э-э… представителями. Вентресс хихикнула. — Нынче нормальной помощи не дождешься. Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело, малой? Это "лакей" от "Так-Спец". Очень опасный. За одно только "железо" нынче можно выручить сумму, эквивалентную стоимости небольшойпланеты — если найти подходящего коллекционера. — Она нахмурилась. — Так сложилось, что некоторая сумма денег мне сейчас не помешает. Эквивалент стоимости небольшой планеты меня вполне устроит. На караул, — рассеянно закончила она. Мгновенно дроиды-убийцы навели бластеры на грудь и голову Уи. — Что вы делаете? Я требую, чтобы мне было позволено поговорить с ее светлостью, — сказал Фиделис. — Опустите эти штуки, иначе я буду вынужден принять меры, — многозначительно добавил он. — Не валяй дурака. Даже ты не сможешь прикончить меня и шестерых дроидов до того, как мы убьем мальчишку. А я убью мальчишку, если ты вздумаешь причинить мне неприятности. Один раз я уже позволила ему уйти живым. Лазутчик с трудом взобралась на ноги, рукавом вытирая кровь с глаз. Она посмотрела на Фиделиса, гадая, что же сделает дроид. В его мерцающих глазах пробегали числа и диаграммы: Фиделис оценивал диспозицию. Асажж достала громоздкое оружие. — Ты знаешь, что это? Падаваны беспомощно посмотрели друг на друга. Фиделис кашлянул, заерзал. — Нейростиратель, — ответил он. — Правильно, — сказала довольная Асажж. — Возьми его. — Она протянула руку с оружием. — Ну же, дроид. Возьми его, иначе… — Она бросила взгляд на Уи. Фиделис машинально протянул руку и взял уродливое устройство. — Приставь его к голове и нажми на спуск, — велела Асажж. Кап, шлеп, кап. По лицу Лазутчика текла кровь. — Давай, дроид. Приставь его к голове и нажми на спуск, или я отстрелю мальчишке голову. Чего ты ждешь? — спросила Асажж. — Это и есть легендарная верность, о которой я столько слышала? Представителю дома Малро грозит несомненная и явная опасность. Уи облизнул губы. — Фиделис. Не делай этого. Я здесь не умру. Это невозможно. Меня может убить только джедай. Я видел это во сне. Не отдавай свою жизнь напрасно. — Положиться на сон — риск изрядный, — заметила Асажж. — А даже если это правда, то, как ты думаешь, почему это произойдет? Потому что Фиделис спасет тебе жизнь. Он пожертвует собой ради тебя, как хороший славный дроид. Он знает свой долг, не так ли? Если бы дроид был запрограммирован ненавидеть, он посмотрел бы на нее с ненавистью. Вместо этого он просто поднес нейростиратель к виску. — Просто помните, что я служил дому Малро, — проговорил он. — Фиделис, нет! Не надо! Дроид моргнул. — Я не думал, что все так закончится, — сказал он и нажал на спуск. Лазутчик и Уи вскрикнули в унисон. Взгляд дроида сделался пустым; его тело повалилось на землю, дергаясь в конвульсиях. Вдоль цепей вспыхивали голубые линии: нано-огонь бежал по его процессорным каналам, выжигая их, словно струями кислоты. Дроид долго бился на полу; в конце концов он издал ужасный, вибрирующий механический вопль, похожий на звук виброножа, скользящего по трубе. Эта ужасная пародия на человеческий предсмертный крик продолжалась и продолжалась, пока, наконец, его тело не замерло неподвижно, превратившись в кучу метеллолома на полу. Асажж посмотрела под ноги и пнула мертвую машину сапогом. — Верность, — философски заметила она. — Бьет без промаха.* * *
"В аудиосенсорах сверхвысокой четкости от "Айнблатц/Докер" с зашитой программой сонографического анализа в реальном времени и функцией направленного виртуального микрофона "ГиперБоликТМ" замечательно то, что их можно приглушить", — свирепо подумал Солис, укрывшись по другую сторону от двери подвала и слушая предсмертные крики Фиделиса. Солис тоже не был запрограммирован ненавидеть, но он быстро учился.* * *
— Вы хотите, чтобы я рассказал вам о могуществе темной стороны? — озадаченно спросил Дуку. У Йоды снова был взгляд дракона: полуприкрытые глаза светили из-под тяжелых век. — Сильна, сильна темная сторона в этом месте, — пробормотал он. — Потрогать ее можно, как брюхо змеи, под рукой ползущей. Обонять ее, как запах крови в воздухе… Расскажи мне о темной стороне, ученик. — Я больше не ваш ученик, — напомнил Дуку. Йода фыркнул, засмеялся, рассек воздух кривым посохом. — Думаешь ты, Йода перестает учить, лишь потому, что ученик слушать не хочет? Учителем Йода всегда остается. Йода учит так же, как пьяницы пьют. Как убийцы убивают, — тихо произнес он. — Но сейчас будь учителем ты, Дуку. Скажи мне: трудно ли открыть могущество темной стороны? — Нет. Искусство ситов — другое дело. Но чтобы прикоснуться к мощи темной стороны, начать познавать ее, вам нужно просто… позволить самому себе расслабиться. Мы несем темную сторону в себе, — сказал Дуку. — Конечно, вы должны это знать. Конечно, даже Йода это чувствует. Половина жизненной сущности — тьма, — уравновешивающая свет — ждет внутри нас, как сирота. Ждет, чтобы ее пустили в дом. — Все мы чего-то желаем, Йода. Все мы боимся. Всех нас осаждают искушения. Джедай учится подавлять эти эмоции, игнорировать их, делать вид, что они не существуют, а если существуют, то относятся к кому-то другому, не к нам. Не к Чистым. Не к Защитникам. — Незаметно для себя Дуку принялся расхаживать по комнате. — Признать темную сторону — значит просто перестать лгать. Перестать притворяться, будто вы не знаете, чего хотите. Перестать притворяться, будто вы не боитесь того, чего боитесь. Половина суток — это ночь, мастер Йода. Чтобы увидеть истинную картину, вы должны научиться видеть в темноте. — Мммммммм, — протянул Йода, прикрыв глаза почти полностью. — Темная сторона власть даст мне. — Власть над всем. Когда вы познаете зло в самом себе и зло в других, ими станет до противного легко манипулировать. Это как еще один вариант игры в "толкни перышко", — сказал граф. — Темная сторона внутри вас покажет напряженные места любого существа. Чего он боится и что ему нужно. Темная сторона даст вам ключи к любой душе. — Хм-м. Очень хорошо все это, но у Йоды есть власть, — произнес древний учитель, разглядывая волосатые пальцы ног. — Во дворце я живу, большем, чем этот, если можно считать Храм дворцом. Дуку командует армиями; но Йода тоже командует армиями. В этом отношении мы равны. — Бывает ли слишком много власти? — задумчиво проговорил Дуку. — Например, — осторожно продолжал он, — были дни, когда ваша власть была гораздо больше моей. Но с тех пор я рос, а вы увядали. Сейчас вы находитесь в моей цитадели. В моем распоряжении — слуги, дроиды и мое собственное немалое могущество. Думаю, со всем этим не совладаете даже вы. Стоит мне сказать одно слово, и вы умрете. А без вас сколько продержатся те, кто вам дорог? Я доберусь до них по очереди: до Мейса и до Железной Руки, до Оби-Вана и до вашего драгоценного юного Скайуокера. Конечно, вы бы чувствовали себя в большей безопасности, если бы это было не так. Йода склонил голову набок. — Энакина недолюбливаешь ты? — Возможно, он слишком напоминает меня самого в его возрасте. Нахален. Импульсивен. Самоуверен. Я знаю, что скромность высоко ценится в числе Навязанных Добродетелей — тех, которые приобретаются не по своему выбору. Но если, так сказать, судьбе нужен инструмент, чтобы приструнить Скайуокера, я должен признаться, что с радостью выполню эту работу. Йода просунул посох за спину, пытаясь почесать между лопатками. — Власть над другими не нужна мне. Что еще может дать мне сторона твоя темная? — В какую игру вы играете, учитель Йода? При слове "учитель" Йода улыбнулся — будь он проклят — и пожал плечами. — Ни в какую. Бесполезна и расточительна война эта. Даже ты согласен. Послал тебе свечу я; ты знаешь, что домой вернуться ты можешь. Знаем это мы оба, и если вернуться в Храм ты пожелаешь, отвезу тебя я. — Очень любезно с вашей стороны, — сухо произнес Дуку. — Так мило — протянуть мне руку. — Всегда подхвачу тебя я, когда упадешь ты, — сказал Йода. — Я обещал. Дуку дернулся, как ужаленный. — Но другой способ покончить с войной существует. Раз присоединиться ко мне не хочешь ты, возможно, присоединиться к тебе я должен. Скажи мне еще, — брюзгливо проговорил Йода. — Если власть над другими не нужна мне, что еще эта твоя темная сторона дать мне может? — А чего вы хотите? — раздраженно ответил Дуку. — Скажите мне, чего вы хотите, и я вам скажу, как темная сторона поможет этого добиться. Друзей? Темная сторона склонит любого к дружбе. Любовниц? Темная сторона понимает страсть так, как вы никогда не поймете. Богатства? Бездны мудрости…? — Я хочу… — Йода поднял цветок, который держал в руке, и еще раз понюхал. — Я хочу розу. — Будьте серьезней, — нетерпеливо бросил Дуку. — Серьезен я! — воскликнул Йода, вскакивая на ноги. Стоя на столе, он казался почти таким же высоким, как Дуку. Повелительным жестом Йода протянул цветок бывшему ученику. — Такую же розу создай для меня! — Темная сторона исходит из сердца, — сказал Дуку. — Это не учебник дешевых фокусов. — Но фокус этот нравится мне! — заявил Йода. — Фокус, заставляющий цветы из земли расти. Фокус, который солнца зажигает. — Сила — это не колдовство. Я не могу сотворить цветок из воздуха. Никто этого не сможет — ни вы, ни повелитель ситов. Йода моргнул: — Моя Сила это может. Связывает все живое Сила, которую я знаю. — Учитель, это же словесная акробатика. Сила — она та же, какой всегда была. Темная сторона — это не другая энергия. Использовать ее — значит просто открыть для себя новые способы управлять этой энергией, воздействовать на сердца других. Пожелайте чего-нибудь еще. Пожелайте власти. — Власть есть у меня. — Пожелайте богатства. — Богатство не нужно мне. — Пожелайте оказаться в безопасности, — в расстройстве сказал Дуку. — Пожелайте освободиться от страхов! — Никогда в безопасности я не буду, — ответил Йода. Он отвернулся от Дуку — бесформенный мешок, укрытый потрепанным, изъеденным кислотой плащом. — Вселенная велика, холодна и темна — не уйти от этого. То, что люблю я, отнято у меня будет рано или поздно; и никакое могущество — темное ли, светлое ли — не спасет меня. Убит был Джей Марук, за которым присматривал я; и Макс Лим, и еще многих, многих джедаев потерял я. Моими близкими были они. — Так разозлитесь из-за этого! — выпалил Дуку. — Возненавидьте! Разгневайтесь! Отчайтесь! Позвольте себе хотя бы раз перестать играть в рыцаря-джедая и признайте то, что вы всегда знали: вы одиноки, вы велики, и когда мир наносит вам удар, лучше нанести удар в ответ, а не подставлять другую щеку. Ощутите это, Йода! Я чувствую, как тьма растет в вас. Здесь, в этом месте, будьте честны с собой и осознайте правду о себе. В этот момент Йода обернулся, и Дуку не смог сдержать пораженного вздоха. Была ли то игра света от голомониторов, отражавших на стол унылые просторы и панорамы далеких битв, или еще какой-то трюк, но лицо Йоды скрывали глубокие тени — черные и синие — и в первый жуткий миг Дуку показалось, что он выглядит в точности как Дарт Сидиус. Или, сказать вернее, как Йода, каким он мог бы стать: Йода нравственно прогнивший, Йода, чье поразительное могущество полностью выпущено на свободу благодаря темной стороне. Дуку мгновенно понял, каким глупцом он был, пытаясь сманить старого учителя на темный путь. Если бы Йода когда-нибудь перешел на темную сторону, сам Сидиус был бы просто уничтожен. Вселенной еще предстояло осознать, сколько зла может причинить рыцарь-джедай с почти девятисотлетним опытом. Из теней Йода обратился к нему. — Разочарований не люблю я, ученик, — прошипел он злобным голосом. — Дай мне мою розу!* * *
На стенах Комнаты Плача были вырезаны розы с шипами, совсем как настоящие. Лазутчику показалось, что кровь бежит по ее лицу чуть-чуть быстрее. "Несерьезно, — сказала она себе. — Раны на голове всегда сильно кровоточат. Но это не значит, что рана серьезная". Кап-шлеп-кап-кап-шмяк: ручейки крови медленно ползут по щекам и стекают по горлу, капельки падают, как песчинки в песочных часах. Стекают вниз. Вытекают. Кап, кап. Из камина пахнет горящими сырыми дровами. Пламя дрожит и пожирает поленья. Там, где прошел огонь, белая кора почернела, съежилась и покрылась волдырями. — Что ты с нами сделаешь? — спросил Уи. — Мы не перейдем на твою сторону, — хрипло зарычала Лазутчик. — Мы не… — Разговаривать со старшими тебе ни к чему, — мягко промолвила Асажж. Трещат поленья. Кап. Лазутчик попыталась что-то сказать, но Асажж зажала ей рот Силой, будто кляпом. Кап. — Я дам знать, когда тебе можно будет говорить, — добавила Вентресс. Глаза Лазутчика яростно горели. Она боролась за глоток воздуха. Поленья трещали. Кап. Кап. — Зачем ты с ней это делаешь? — выпалил Уи. — С ней? Сила в ней слаба, — ответила Вентресс. — Живая или мертвая, она мало что значит. Было бы аккуратнее просто ее убить, но я не настаиваю. Ты интересуешь меня куда больше. Асажж протянула руку и прикоснулась — всего лишь прикоснулась — к щеке Уи. — Есть то, чего ты хочешь, — сказала она. — Почему бы не взять? — Не понимаю, о чем ты говоришь. — Я не твоя мама, — мягко сказала Вентресс. — Тебе не нужно быть со мной… паинькой. Я очень хорошо ощущаю в тебе темную сторону. Очень хорошо. Она бросила взгляд на Лазутчика. — Я видела, как ты на нее смотришь. — Выдумки, — хрипло ответил Уи. — Ты считаешь, что можешь убить моего дроида, ранить подругу и после всего этого уговорить меня перейти на свою сторону? — Именно так я и считаю. — Она снова провела кончиками пальцев по его щеке. — Я убила твоего дроида и могу убить девчонку. Жизнь — не сборник сказок, малыш. Хорошие парни не всегда побеждают. Иногда плохие парни даже не знают, что они на плохой стороне. Ты ведь знаешь, что теперь ты на плохой стороне, правда? — Она говорила тихо, с ленцой. — В нашем мире единственный закон — это власть: правит тот, кто обладает властью и кто готов пользоваться тем, чем обладает. — Я не такой, как ты, — начал Уи, но его голос сорвался, как будто он был готов разрыдаться. — Неужели? Не ты ли говорил, что умрешь от меча джедая? — возразила Вентресс. — Сдается мне, что тебе суждено перейти на нашу сторону. Языки пламени шипели. — Ты отбиваешься изо всех сил, — пробормотала Вентресс, — как будто я пытаюсь причинить тебе вред, тогда как я всего лишь хочу тебя освободить. Она стояла так близко, что Уи чувствовал тепло ее тела. Ее речь — шепот, легкий, как паук, заползающий в его ухо. — Все, чего ты хочешь, может быть твоим, малыш. Что ты желаешь, ты можешь взять. Это все твое, — сказала она, обведя рукой помещение. — Эта комната — твоя, этот особняк — твой. Джедаи забрали все это у тебя, но оно твое по праву, и ты можешь взять его. Камин принадлежит тебе тоже. Здесь все твое, и твое также все то, что ты захочешь себе взять. Она тоже может быть твоей, — сказала Вентресс, бросив взгляд на Лазутчика. — Ты можешь взять ее, если захочешь. Горький запах горящего сырого дерева. — Покажи ему, что я права, — прошептала Вентресс Лазутчику. И, к своему ужасу, Лазутчик почувствовала, как Асажж Силой раздвигает ее губы в улыбку. Кап, кап. — Поцелуй ее, Уи. По лицу Лазутчика струится кровь. Воротник намок. — Поцелуй ее. — И ему хотелось этого. Асажж улыбнулась. — Добро пожаловать домой, — сказала она. — Теперь выбирай.* * *
— У тебя дрожит рука. — Да. — Дуку хмуро посмотрел на непослушную конечность. — Старость. Йода улыбнулся: — Страх. — Не думаю… Лицо Йоды показалось из тени. Его образ в ситском обличье исчез. Это был просто Йода, старый добрый Йода, который взял Дуку за руку и принялся ее внимательно разглядывать, как будто он, подобно безумной Уирри, умел читать будущее в рисунках линий ладони. — Чувствовать дрожь даже ты должен. За его спиной на голомониторах продолжалась атака на Омват. — Я хитростью заманил вас сюда, — сказал Дуку. — Это ловушка. Йода ответил немедленно: — Ловушка? О да, ловушка это. Руки старика были теплыми и сильными. "Если упадешь ты, подхвачу тебя я". Нет. Не "если", а "когда". Йода сказал: "Когда упадешь ты, подхвачу тебя я". Неужели он знал еще тогда, семьдесят лет назад, что этот день настанет? Конечно, даже Йода не мог предполагать, что его лучший ученик падет так низко, так неимоверно низко. — На темную сторону переходить, полагаю, не следует мне, — проговорил Йода, словно обращаясь к самому себе. — Не сегодня. Чувствую ли ее тягу я? Конечно! Но секрет позволь тебе раскрыть, ученик. — Я не ваш ученик, — сказал Дуку. Йода не обратил внимания. — Йода тьму в себе несет, — продолжал старый учитель, — а Дуку несет свет. После стольких лет! Через необъятные океаны пространства! Несмотря на все эти трупы, которые ты старался нагромоздить между нами. Взывает он ко мне, этот маленький Дуку! Стремится к истинной Силе, как железо к магниту. — Йода хихикнул. — Даже слепое зерно прорастает, устремляясь к свету. Неужели могучий Дуку не способен достичь того, что может обыкновенная роза? Граф сказал: — Я слишком далеко зашел по темному пути, чтобы вернуться. — Пфе. — Йода щелкнул пальцами. — Пустая вселенная — где она сейчас? Одинок ты, Дуку, и никто тебе не хозяин. Каждое мгновение вселенная уничтожает себя и начинается снова. — Он сильно ткнул Дуку посохом в грудь. — Выбирай и начинай снова!* * *
Внизу, в подвале, Уи стоял в считанных сантиметрах от Лазутчика, от ее окровавленного лица. И вдруг Лазутчик улыбнулась по-настоящему: она знала, знала, что он сейчас сделает; Сила наполнила ее, и она разорвала хватку Асажж на своем горле. — Правильно! — прошептала она. — Ты сделаешь правильный выбор! — Да? — Да! Лицо мальчика озарила улыбка облегчения, будто солнечный луч, проникший в темные закоулки. — Ты что делаешь? — сердито спросила Асажж. Уи засмеялся и щелкнул пальцами. — Просыпаюсь! — сказал он. — Лазутчик, Лазутчик, ты права! Я не поддамся! Я не стану дурным человеком! — Ты сейчас станешь мертвым человеком, — пообещала Вентресс. Ее красные клинки зажглись. Уи снова засмеялся. — Если честно, это пугает меня гораздо меньше, чем мысль о том, что я мог стать… мог стать таким, как ты, — сказал он. — Не обижайся. — Не обижаюсь, — протянула Асажж. — Дроиды, убить… Огненный ураган смел дверь, превратив ее в дымящиеся щепки. На другом конце комнаты, где только что стояли шесть боевых машин с наведенными на падаванов бластерами, неожиданно осталось только два серьезно поврежденных дроида, стоявших по краям кучи оплавленного металлолома. — Что это было? — пожелала знать Вентресс. — Мини-ЭМП от "Рика/Моаб", — ответил Солис, входя во взорванный дверной проем. — Это не входит в спецификацию "лакея". Дроид пожал плечами: — Я себе поставил. С этими словами он ликвидировал оставшихся дроидов. — Я не знала, что вас двое, — сказала Вентресс, настороженно разглядывая его. — Я думала, это он выдал мне Йоду. — Она пнула ногой труп Фиделиса. — Нет, это был я. — Почему ты нас спасаешь? — озадаченно спросила Лазутчик. — Никто еще никого не спас, — раздраженно бросила Асажж. — Она не выполнила условия сделки. Нельзя допускать, чтобы это случалось слишком часто, — пояснил Солис. — Плохо для бизнеса. Я спас вас потому, что шансы прикончить ее выше, если все мы трое будем живы и боеспособны. Лазутчик пристально посмотрела на дроида: — Не думаю, что только поэтому. Мне кажется, тебе просто не хотелось, чтобы мы умерли. Солис вздохнул. — Мне бы не хотелось, чтобы умерла ты, — сказал он. — К мальчишке я особо не привязывался. Лазутчик зажгла свой меч — клинок голубого огня: — Мне тоже нравится эта идея насчет шансов. Асажж высоко подпрыгнула, уходя от потока смерти, исторгнутого искусственным придатком на конце руки Солиса. Комнату осыпало дождем осколков. Вентресс нанесла удар, целясь в девочку, но в этом месте и в этот час Сила была и с Лазутчиком тоже — она успела выставить блок, на который и пришелся смертельный удар. Уи выхватил оружие. Комната превратилась в сумасшедший дом: всюду огонь, дым и запах раскаленного металла. По спине Лазутчика снова пробежал холодок предчувствия, и у нее перехватило дыхание: Вентресс тончайшим рывком Силы вынула из металлических пальцев Фиделиса нейростиратель. — Солис! — закричала Лазутчик в тот момент, когда Вентресс нажала на спуск. — Сзади! Поздно. Вдоль спины Солиса зазмеились голубые молнии. — Бегите! — крикнул дроид. Он открыл огонь по Вентресс с механической скоростью и точностью, прошив ее ногу потоком сверхускоренного металла. Но выстрел нейростирателя уже оказывал свое воздействие, и дроид стал стрелять мимо. Минуло несколько мгновений, и он вообще перестал стрелять: лишь конечности конвульсивно дергались. Уи с побелевшим лицом смотрел, как он умирает. — Идем! — крикнула Лазутчик, хватая его за воротник. — Нужно выбраться отсюда и найти учителя Йоду! Она потащила его за собой через дальнюю дверь, и дети бросились бежать по незнакомому дому. Всюду завывали сирены и звенела сигнализация. Падаваны наугад свернули в какой-то коридор, и Лазутчик побежала к арочному порталу, который, очевидно, выводил в главный холл. Девочка замерла как вкопанная, когда из арки вылетела очередь бластерного огня. — Ладно, меняем планы! — на бегу выдохнула Лазутчик, и они скрылись за соседней дверью. Позади них Асажж Вентресс, рыча, оторвала от своей блузки лоскут и перемотала кровоточащую ногу. Рана не была серьезной, но болела, и Асажж намеревалась заставить падаванов заплатить за это. Она потуже затянула импровизированную повязку и побежала следом за ними, издавая низкое горловое рычание. Заслышав звуки пальбы, она бросилась в тот же коридор и через портал выскочила в большой холл замка Малро. — Теперь-то вы мои! — взревела она… …И увидела перед собой Оби-Вана и Энакина. — Возразить нечего, — сказал неизменно учтивый Оби-Ван. — Но что ты собираешься с нами делать? За его спиной с шипением вспыхнул меч Энакина. Вентресс развернулась и побежала.* * *
— Взрывается твой дом, — отметил Йода, с интересом глядя на группу голомониторов. На панели связи замигала лампочка. Особая лампочка. Красная. Дуку посмотрел на нее и отвел глаза. — Сигнал, — услужливо подсказал Йода. — Ответить ты должен. По лицу графа обильно катился пот. — Или, быть может, ты не хочешь, чтобы я видел, с кем ты беседуешь? Твой новый учитель тебя вызывает. Дуку, спроси у своего сердца: кто из нас любит тебя больше? — Я служу только Дарту Сидиусу, — ответил Дуку. — Я спросил не об этом, ученик. Красная лампочка продолжала мигать. Внизу раздался еще один взрыв. Завыла сирена, и несколько голомониторов принялись мигать. — Пойдем, — настойчиво произнес Йода. Он снова положил ладонь на плечо Дуку. — Подхвачу тебя я, как и обещал. Поверить ты должен: больше прощения ты найдешь у старого учителя, чем у нового. Топот быстрых шагов. В комнату ввалилась перепуганная домработница. — Господин, там, в бальной зале, джедаи! Они пришли, чтобы забрать Малыша! — закричала она. Дуку обвел взглядом мониторы наблюдения и нашел бальную залу. — Ага, — сказал граф. Его лицо застыло, как будто внутри него что-то умерло. — Вижу, вы привезли своего протеже. — Тебя не понимаю я, — заявил Йода. — Вы не сказали мне, что взяли с собой юного Скайуокера, — проговорил Дуку, показав на голомонитор. — И Оби-Вана. Это существенно меняет дело. Вон он, ваш чудо-мальчик, сражается с дроидами-убийцами, которые охраняют парадную дверь. — Рука больше не дрожала и была поразительно твердой. — Ваш новый любимый сын. — Не брал его с собой я! — Но вон же он стоит, рядом с Оби-Ваном. Чудесное явление, не иначе. Я так понимаю, вы оставили его в укрытии. Пропустили встречу, наверное? Так легко потерять счет времени, заболтавшись со старым другом, — заметил граф. В дверях Уирри в чрезвычайном возбуждении переминалась с ноги на ногу. — Пожалуйста, господин! Не дайте джедаям снова похитить малыша! Сделайте для меня что-нибудь, ведь я так усердно на вас работала, господин! Дуку посмотрел на домработницу. — Сделать что-нибудь для тебя? — Он бросил взгляд на меч Йоды, висевший на поясе мастера-джедая. — Конечно, я сделаю для тебя кое-что. Движением ладони он поднял грузную женщину в воздух и швырнул сквозь окно на улицу. Глаза Йоды расширились от ужаса. — Хотите ей помочь? — осведомился Дуку. Одним прыжком Йода оказался у окна. Уирри летела сквозь тьму навстречу каменным плитам, крича и размахивая руками. Прищурившись, Йода потянулся Силой и подхватил ее в полете на высоте чуть меньше трех метров над землей. В тот же миг он сам взвился в воздух и успел увернуться от яростного удара Дуку еще до того, как осознал его приближение. Алое лезвие меча Дуку молнией рассекло воздух: оставив пылающую черту на одежде Йоды, оно разрубило стол пополам. Йода выхватил собственный меч, одновременно мягко опуская Уирри на камни. — Причинять тебе боль не хочу я! — Странно, — отметил Дуку. — А я с удовольствием вас убью. В тот момент, когда Йода выпустил Уирри из ментальной хватки и позволил ей мягко осесть на каменные плиты, кончик меча Дуку прожег пылающую линию вдоль плеча старого мастера. Удар графа был быстр, как бросок змеи. Из джедаев в бою на нейтральной земле с ним мог бы сравниться лишь Мейс Винду. Но на Вжуне, пропитанном темной стороной, его фехтовальная техника была словно злоба, ставшая видимой — ненависть, выкованная из красного света. — Я вас ранил! — воскликнул Дуку. — Много раз, — ответил Йода. Он подумал о своей боли, отпустил ее. Теперь он мог сосредоточить внимание исключительно на Дуку, и его меч вспыхнул тем же яростным зеленым огнем, который пылал в прикрытых тяжелыми веками глазах. — Но не убил ты меня, когда шанс имел. Ошибкой это было. Более восьмисот лет Йоде, опасности он пережил, какие и не снились тебе. — Я теперь знаю, как убивать, — прошипел Дуку. Йода широко распахнул глаза — сгустки зеленого пламени. — Да — но Йода знает, как выживать! Их мечи схлестнулись, плетя паутину из зеленого и красного огня. Но зеленый пылал жарче. Медленно, шаг за шагом, Дуку отступал; и в темном, одуряющем воздухе Вжуна на Йоду было страшно смотреть. — Да, — шептал Дуку. — Почувствуй меня. Почувствуй мое вероломство. Столько лет ты учил меня, растил меня. Доверял мне. И вот теперь я, твой любимый сын, убиваю джедаев, одного за другим. Возненавидь меня, Йода. Ты же этого хочешь. Граф Дуку яростно ударил мечом. Йода быстро отшагнул назад: красный клинок жарко рассек воздух в считанных сантиметрах от его одеяния. Йода подпрыгнул, развернулся и на лету нанес удар в спину графа. Тот в последний момент увернулся и хлестко ударил в то место, где секунду назад был Йода. Они снова оказались лицом к лицу. Мечи столкнулись, замерли в равновесии. — Искусен ты, — проговорил Йода, тяжело дыша. — У меня были прекрасные учителя, — ответил граф. Йода упал и кувырнулся вбок, целясь Дуку в лодыжки. Граф подпрыгнул, сделал сальто назад и легко приземлился на пол, повернувшись лицом к Йоде. Снова вскочив на ноги, старый джедай развернулся и нанес удар; его зеленый клинок с силой ударил в меч Дуку, заставив графа отступить. Дуку атаковал безрассудно, забыв обо всем, кроме своей ярости. Мечи гудели, шипя и рассыпая искры. Дуку обрушил удар на голову маленького мастера. Йода парировал, клинок Дуку наткнулся на его оружие. Йода сделал глубокий вдох, успокаиваясь. — И все-таки, даже здесь, на Вжуне, где шепчет и шепчет мне в уши темная сторона… люблю тебя я достаточно сильно, чтобы уничтожить. Он снова стал теснить Дуку. Световые клинки замелькали огненными сполохами — кроваво-красный и цвета морской воды. Дуку отражал стремительные удары Йоды, по его лицу бежали ручейки пота, губы побелели от напряжения. Вокруг них кипела голографическая битва: на мониторах Оби-Ван и Энакин рубили боевых дроидов, наступавших волна за волной. Дуку метнул быстрый взгляд на красную кнопку на своем столе и, потянувшись Силой, нажал ее. Йода вздернул голову: — Выбор сделал ты, граф? — Хочу еще раз обратить внимание, что я больше не ваш ученик, — с напором сказал Дуку, тяжело дыша. — Конечно, всегда оставалась вероятность, что вы меня одолеете. Йода атаковал; Дуку парировал удар. — Поэтому я разместил на высокой орбите ракету и нацелил ее на этот особняк. Сейчас она летит вниз. Набирает скорость. — Дуку стал осторожно отступать к открытому окну. — Вы чувствуете, как она падает? Колючка, иголка, стрела. Все быстрее и быстрее. — Граф сделал паузу, переводя дыхание. — Оби-Ван, ваш драгоценный Скайуокер, ваши падаванчики — все они погибнут, когда ракета врежется в здание. Так что решайте: что для вас важнее, учитель Йода? Спасти их жизни или взять мою? И он, сделав сальто, вылетел в окно. Йода прыгнул к подоконнику. В темной атмосфере Вжуна он едва удержался, чтобы не выскочить следом за Дуку, не обрушиться на него зеленой молнией, стереть в порошок …Но он уже чувствовал ракету, с воем рассекавшую воздух — двести килограмм брони и взрывчатки, нацеленные на замок Малро. Коротко фыркнув, Йода устремил взгляд в небо и нашел красную точку, которая приближалась со стороны горизонта. Внизу Дуку мягко спрыгнул на землю и растворился в розовых зарослях. Ракета мчалась с ужасающей скоростью и инерцией: слишком много для Йоды, слишком быстро, чтобы он мог ее остановить, даже если бы располагал временем и был в полной гармонии с собой. Йода собрал энергию Силы, связывавшую даже ядовитый зеленый мох и покрученный терновник. Сила потекла сквозь него, словно ветер — дыхание планеты, собранное и выпущенное в игре "толкни перышко", где ставкой были жизни. Не противопоставляя одной силе другую, старый джедай мягко толкнул ракету в сторону — ровно настолько, чтобы она пронеслась мимо разбитого окна и плюхнулась в холодное море в километре от замка. Спустя несколько долгих мгновений в океане сверкнула вспышка и взметнулся фонтан воды высотой в три сотни метров. Замок и все, кто находились внутри него, были спасены. Но Дуку ушел.* * *
Несколько мгновений спустя Йода ворвался в дымящиеся развалины, еще недавно бывшие парадным холлом замка Малро. Оби-Ван задумчиво потрогал сапогом останки базового боевого дроида, которого располовинил его напарник. — Хорошая работа, Энакин. — Он огляделся вокруг, обозревая побоище. — Но если ты надумал сменить работу и заняться оформлением интерьеров, то тебе придется еще поучиться. — Это стиль "нео-брутализм", — ответил Энакин. — Думаю, скоро это будет самый писк — если Войны клонов не закончатся в ближайшее время. — Мастер Йода! — воскликнул Оби-Ван и побежал навстречу старику, спускавшемуся по большой спиральной лестнице. — С вами все в порядке? — Расстроен я, но невредим. — Старый джедай вздохнул. — Так близок к цели я был! — Вы едва не убили Дуку? — с сочувствием сказал Энакин. — Вот не повезло! Йода странно посмотрел на него — чуть ли не сердито. Энакин не обратил внимания. — Может, мы еще сумеем его поймать — он должен быть где-то неподалеку. Я думал, что мы наконец-то покончим с Вентресс раз и навсегда, но она удрала. Это место прямо-таки изрыто секретными ходами. — И боевые дроиды за каждым углом, — прибавил Оби-Ван. Вдалеке послышался знакомый рокот корабельных двигателей. Оби-Ван направился к дверям. — Учителя! — прошипел Энакин. Он приложил палец к губам, призывая к тишине, и осторожно пошел вдоль стены холла, пока не добрался до двери, которая вела во внутренние покои особняка. Энакин зажег меч и с оглушительным воплем прыгнул в коридор — как раз в тот момент, когда с противоположной стороны выпрыгнули Лазутчик и Уи. На какое-то мгновение все трое комично замерли в воинственных позах, сжимая пылающие мечи и вопя друг на друга. Йода согнулся пополам от хохота. Первым опомнился Энакин: — Эй, это же наши мальки! — Рад вас видеть я! — сказал Йода. — Но ранены вы, — добавил он, обеспокоено свернув длинные уши. Плащ Уи был обожжен и разорван слепым предсмертным выстрелом Солиса. Волосы Лазутчика слиплись от крови. — Пустяки, — ухмыльнулась Лазутчик. — Все просто замечательно. Уи засмеялся и порывисто обнял Энакина. — Я так рад, что ты не собираешься меня убивать! Энакин с озадаченным видом похлопал его по спине: — Я тоже рад. — Оглянувшись через плечо, он добавил: — Учитель, надо бы проверить, нет ли у него сотрясения мозга. — Энакин! — окликнул его Оби-Ван. — Да? — Ты помнишь, что в первый раз, когда я встретился с Вентресс, я угнал ее корабль? — На Куэйте, да? [27] — И что при следующей встрече мы снова угнали ее корабль? [28] — Точно. А что такое? — спросил Энакин, становясь в дверях рядом с Оби-Ваном. Вдвоем они смотрели, как их красавица "Крия" медленно поднимается в плачущее вжунское небо, затем резко набирает скорость и устремляется в космос. — Да так, ничего, — сказал Оби-Ван.Глава 12
Пальцы Оби-Вана бегали по кнопкам управления подержанной "Селтаи", которую Йода приобрел на одной из планет Хайдианского пути. После нескольких часов торга учитель смог добиться отменной цены, включив в сделку стоимость двух штурмовых катеров Торговой Федерации, на которых они удрали с Вжуна. — Готов к выходу из гиперпространства? — Более чем, — отозвался Энакин. Кеноби искоса посмотрел на младшего джедая, который улыбался в радостном предвкушении. "Да я ему завидую", с удивлением подумал он. — О чем задумались, Оби-Ван? Я видел, вы улыбнулись. — Ты помнишь любимое изречение мастера Йоды о смирении? — "Смирению конца нет", — процитировал Энакин. — Да, оно самое. А слышал ли ты перевод Мейса Винду? Энакин покачал головой. — "Сколь бы ты ни был стар, никогда не поздно совершить еще одну большую ошибку". — Оби-Ван повернул рычаг перехода в обычное пространство. — Выходим из гиперпространства вблизи Корусканта: три… два… один. Корабль рванулся вперед, словно от удара приливной волны. Звездные полосы съежились, превратившись в мигающие точки, и в черноте космоса перед ними повис сияющий Корускант — казалось, освещенный миллиардами душ своих обитателей. Энакин с жадностью смотрел на шар планеты, выраставший на обзорном экране — как будто даже с самого края системы он мог разглядеть определенную улицу, определенные апартаменты и освещенное окно, из которого в небо смотрела другая пара глаз, ожидавших его. — Я так рад вернуться домой, — сказал он.* * *
В другом конце корабля Лазутчик и Уи смотрели на такой же обзорный экран с такой же картинкой. Лазутчик недоверчиво помотала головой: — Забавно, а ведь завтра мы снова будем в Храме. Интересно, не покажется ли потом, что это все был сон. — Едва слово "сон" сорвалось с ее губ, Лазутчик пожалела об этом. — Нет, именно сейчас мы бодрствуем, — тихо ответил Уи. — Сном был Храм. — Может… может, оно и не исполнится — твое последнее видение, — сказала Лазутчик. — Или ты его неправильно понял. — Возможно. Было видно, что он в это не верит. — На самом деле все в порядке. Да, я боюсь смерти, — сказал Уи. — Но еще больше меня пугало, что я мог… — Он умолк. — Но этого не случилось, благодаря тебе. Твои слова… ты будто вернула мне самого себя. Дала мне разрешение быть хорошим человеком. Лазутчик покачала головой: — Никаких трюков не было, Уи. Я ничего не сделала. Я просто знала, какой путь ты выберешь. Уи улыбнулся: — Ну, как скажешь. Вообще интересно на тебя смотреть, когда ты скромничаешь. Это так… мило. Лазутчик стукнула его по голове Силой, совсем чуть-чуть. Уи даже не перестал смеяться. — Паразит, — важно изрекла она. С камбуза притопал Йода, неся в руках поднос с бутылкой какой-то жидкости янтарного цвета и тремя стаканами. — Беспокоиться не нужно, — сказал он. — Возможность стать дурным человеком еще будет у тебя. — Старый учитель захихикал, наполняя стаканы. — И хорошим тоже. Каждое мгновение вселенная начинается с начала. Выбирай — и начинай снова. Лазутчик поднесла стакан к глазам и с подозрением уставилась на его содержимое. Йода обиженно фыркнул: — Что-то нехорошее учитель Йода тебе дал, полагаешь? Переглянувшись, Лазутчик и Уи осторожно наклонили стаканы и принюхались. Каюта наполнилась ароматом сока из рейтанских ягод, сладкого, как медоцвет [29] в солнечный полдень. — Мы почти дома, — пробормотала Лазутчик, отважившись сделать глоток. Сок побежал по горлу, как сладкая дождевая вода. — Благодаря тебе, — ухмыльнулся Уи. — Не терпится всем рассказать, как ты раздобыла те катера в космопорту Вжуна. "Скорее, лейтенант — убийцы-джедаи удирают на своей "Крие"! Нам нужна пара кораблей, чтобы их догнать!" — Это вы все сделали своими ментальными штучками, — скромно возразила Лазутчик, покраснев от удовольствия. Это было очень мило со стороны Уи — дать ей почувствовать, что она действительно принесла пользу общему делу, не став ненужным багажом, как того ожидал Джей Марук. "Джей и множество других", подумала Лазутчик, вспомнив Турнир Учеников, Ханну и ее полные презрения белые глаза. Она сделала еще глоток. — Ого. Я только что подумала, что соскучилась по Ханне Динг. — По той арканианке, что доставила тебе столько хлопот? — Она боится, что ее убьют на войне, — неожиданно для себя сказала Лазутчик. — Она не хочет умирать просто так. Джедаи значат для нее очень многое. Как и для всех нас. Орден — это единственная семья, которая у нас есть. И уже второй раз за эти несколько минут она зажала рот ладонью. Уи грустно улыбнулся. Йода втянул носом воздух: — Тяжело это было, я думаю — встретить мать после того, как сбежал Дуку. — Все эти годы она ждала, — проговорил Уи. — Но парадокс в том, что она ждала не меня. То есть меня, но не того. Она потеряла малыша, но этого малыша больше нет. Когда она увидела меня, перед ней был незнакомец. — Практически как в те дни, когда все улетели на Геонозис, — неожиданно сказала Лазутчик. — Храм опустел. Мы старались делать уроки и вести себя хорошо, но на самом деле мы просто убивали время, ожидая их возвращения. Но они не вернулись. — Она сделала еще глоток. — Я имею в виду не только тех, кто погиб. Те, кто выжили, вернулись другими. Посуровевшими. Уи поболтал сок в стакане. — Как ты думаешь, мы сможем… вписаться в нормальную жизнь, когда вернемся? Я просто не могу представить, что мы снова будем ходить на те же занятия, разговаривать с теми же товарищами, как будто ничего не случилось. Мне все кажется теперь другим, — произнес он с тревогой в голосе. "Он изменился", подумала Лазутчик. Еще недавно Уи был "мальчиком, который знает все". Сейчас в его голосе не чувствовалось прежней уверенности, но от этого он казался старше. Он больше не был ребенком, который играл роль джедая; теперь он был молодым человеком, начинающим борьбу с изменчивым, непостоянным, взрослым миром, в котором приходилось жить настоящим рыцарям-джедаям. Уи искоса посмотрел на нее. — Значит, ты все еще боишься, что тебя отправят в Сельскохозяйственный Корпус? И Лазутчик, к своему удивлению, обнаружила, что не боится. — Нет, — спокойно сказала она. — Думаю, теперь джедаи от меня уже не отделаются. — Надеюсь, мы это как-нибудь переживем. — Уи улыбнулся, но в его глазах стояла тоска. — Знаешь, — сказал он после недолгой паузы. — Я решил не оставаться в Малро. Решил вернуться на Корускант. Надеялся, что здесь снова почувствую себя дома — как на Вжуне, когда впервые ступил на его землю. Но не почувствовал. Он посмотрел на шар планеты, быстро вращавшийся на обзорном экране. — Такое ощущение, что я оторвался от ветки. Мне не место на Вжуне, я это знаю: теперь я уже не могу туда вернуться, как бы того ни хотелось моей матери. Я не виконт Малро; я — это я, Уи, джедай-ученик. Но и на Корусканте я не чувствую себя своим. Это и есть судьба джедая? — спросил он Йоду. Скитаться повсюду и нигде не находить покоя? Если так, я принимаю этот удел. Я поклялся служить Ордену и не откажусь от своей клятвы, но, наверное… наверное, я не знал, что это будет так тяжело. Наверное, я не знал, что нигде не буду чувствовать себя дома. Йода снова наполнил стакан Уи и вздохнул. — Нельзя дважды в одну и ту же речку ступить. Каждый раз вода другой будет. Каждый раз тот, кто ступает, сам меняется. — Он свернул уши в трубочки, что-то припоминая. — Много раз в долгие странствия отправлялся я. Много раз ждал возвращения других из долгих странствий. Джедаи странствуют между звезд; и ждут; и надеются, зажигая свечу в окне. Некоторые возвращаются; некоторые возвращаются сломленными; некоторые возвращаются настолько изменившимися, что лишь имя их остается прежним. Некоторые выбирают темную сторону и навсегда уходят, до самого последнего путешествия, в которое все мы должны когда-нибудь отправится. Иногда, в самые черные дни, чувствую я, как зовет меня этот последний путь. — Старый джедай отставил стакан и посмотрел на Уи. — Темная сторона внутри тебя. Знаешь ты это. Уи отвернулся. — Да. — Но и другие вещи внутри тебя есть. — Йода ласково похлопал его по груди. — Сила внутри тебя есть. Истинный джедай живет в Силе. Касается Силы. Окружает его она. И тянется наружу, касаясь того, что его окружает. Йода улыбнулся, и Лазутчик почувствовала его присутствие в Силе — теплое и яркое, словно лампа, горящая посреди каюты. — Дом — это не стены из пермакрита. — произнес Йода. — Не дворец и не хижина, не корабль и не шалаш. Там, где джедай, всегда есть Сила. Где бы мы ни были, дома всегда мы. Лазутчик подняла стакан и в торжественной тишине чокнулась с остальными: дзинь-дзинь. — За возвращение домой, — сказала она, и они выпили.* * *
Далеко-далеко, на захолустной планете в ни чем не примечательной системе, расположенной в глубоком тылу Торговой Федерации, граф Дуку Сереннский одиноко бродил по берегу чужого океана. Он обустроил здесь свою новую штаб-квартиру, и через час он снова будет в своемстане, окруженный советниками, дроидами, слугами, льстецами, инженерами и офицерами. Все они наперебой будут просить уделить им время, все будут предлагать свои планы и стратегии, слетевшись, как пчелы, на нектар его власти и могущества. Возможно, там будет и Асажж Вентресс, его протеже, которая станет шумно требовать, чтобы он взял ее в ученицы. У Дуку была запланирована встреча и с грозным генералом Гривусом, который был еще более могуч, чем Вентресс, хотя и далеко не столь интересен как собеседник за обеденным столом. И, конечно, в любой момент его мог вызвать учитель. "Кто мы?" Волны вздымались и накатывали на берег залива, их белые гребни с шорохом разбивались о холодный песок. "Кто мы, как думаешь ты, Дуку?" Пенная волна омыла его сапоги и отхлынула, оставив зарывшуюся в песок раковину. Дуку поднял ее. Ему вдруг живо вспомнилось, как однажды он сделал то же самое на Серенно — еще когда был маленьким мальчиком, еще до появления джедаев. Он вспомнил запах моря, тонкий ручеек соленой грязи, вытекший из раковины, когда он поднес ее к уху. И он знал, что тогда случилось нечто удивительное, нечто волшебное, приведшее его в восторг — но только не помнил, что же именно. Дуку вытряхнул из раковины песок и поднес ее к уху. К уху старика; тот ребенок, которым он был когда-то, жил много лет назад. Сердце забилось быстрее, как будто — абсурдная мысль! — он рассчитывал что-то услышать в голосе раковины, что-то очень важное. Но то ли раковина была другой, то ли море; а может, внутри него самого что-то безвозвратно сломалось. Все, что он услышал, — слабый шорох ветра и волн, и на фоне всего этого — эхо ударов его сердца. "В конечном счете, вот мы кто: одинокие". "Одинокие, — шептала раковина. — Одинокие, одинокие, одинокие". Он раздавил раковину в пальцах, высыпав обломки на песок. Затем повернулся и зашагал обратно к лагерю.* * *
Мать Уи сидела в большом кресле в разбитой раковине замка Малро и смотрела на закат. Окно, которое Дуку разбил, выбросив ее на улицу, так и не починили; острые осколки стекла торчали в оконной раме, как зубы оскаленного в крике рта. Розовое платье старухи было разодрано в клочья и забрызгано кровью. Ей было все равно. Малыш улетел. Прочитав будущее в обломках стекла, она зарыдала. Потом время слез прошло. Сейчас не осталось ничего. Осталось только сидеть у окна. Солнце садилось. С приближением ночи ветер утих, перейдя в редкий бриз, и вечно затянутое тучами небо очистилось. Солнце коснулось воды; погрузилось; утонуло. На небо, впервые прояснившееся, надвинулась тьма. Звезды над головой, как кусочки льда. Ее малыш где-то там, среди звезд. Он не вернется. Стало совсем темно, но она не поднялась, чтобы зажечь свет в окне. Темно и холодно. Маленькая вжунская лисица скулила и обнюхивала коченеющие ноги хозяйки. К утру исчезла и она.* * *
Свет. Поначалу просто серое зарево, которое касается башен Храма джедаев, высоких шпилей резиденции канцлера. Мягкий свет того же оттенка, что и сонные транторские голуби, вспархивающие со своих насестов в огромных феррокритовых небоскребах Корусканта. Начал нарастать низкий, монотонный гул уличного движения: первые пассажиры торопились на работу в лавки, на фабрики и станции голосвязи. Затем над горизонтом показался краешек солнца. Свет — ставший бледно-золотистым — залил окна домов. На припаркованных флаерах заблестела роса; стройные металлические тела машин почувствовали первое тепло нового дня. На Корусканте рассвет. В глубине огромных апартаментов, в которых разместилась сенатор от Набу, зазвенел колокольчик, и спустя несколько мгновений в главную гостиную вбежала вторая служанка из свиты Падме, на ходу поправляя платье. Ее хозяйка стояла у окна. — Вы звали, госпожа? — Вскипяти воду для чая и приготовь мне наряд, хорошо? Нечто для улицы, но только выглядеть я в нем должна великолепно, — сказала сенатор Амидала и громко засмеялась. Служанка обнаружила, что тоже улыбается. — Великолепно так великолепно, госпожа. Могу ли я спросить, по какому поводу? — Гляди! В километре от них на посадочной платформе Храма джедаев стоял корабль. По его трапу спускались маленькие фигурки; другие маленькие фигурки бежали им навстречу. Падме обернулась. Ее глаза сияли, на губах цвела улыбка. — Они вернулись, — сказала она.* * *
От переводчика. Незадолго до битвы за Корускант Асажж Вентресс будет настигнута Оби-Ваном и Энакином на планете Боз Пити. Серьезно раненая, она затем исчезнет в неизвестном направлении и больше не примет участия в войне. Сон Уи Малро сбудется: он погибнет от руки Дарта Вейдера — бывшего джедая Энакина Скайуокера — в ночь Приказа 66. Кадры этого убийства увидят Оби-Ван и Йода, пробравшись в Храм. Судьба Лазутчика неизвестна.Вместо послесловия
Свидание с Йодой: Шесть вопросов Шону СтюАРТУ
(Интервью, размещенное на официальном сайте "Звездных войн" 3 декабря 2004 г.)Отрицание и темная сторона
В магазинах появилась книга Star Wars: Yods: Dark Rendezvous — новый роман из цикла "Войны клонов", написанный Шоном Стюартом. Это первая книга из серии "Звездные войны", в которой ведущую роль играет Йода. Войны клонов продолжают разрывать галактику на части. Неожиданно Йода получает просьбу о мире. Граф Дуку тайно связался со своим бывшим учителем и призвал Йоду на переговоры, чтобы положить конец Войнам клонов. Конечно, это ловушка, но Йода не может себе позволить так рассудить, ведь на чаше весов — тысячи планет и миллионы жизней. Писатель Шон Уильямс ответил на шесть вопросов о персонажах и темах этой важной и своеобразной истории.
— Перед вами стояла непростая задача — влезть в головы 800-летнего величайшего мастера-джедая всех времен и 80-летнего падшего джедая / ситского заговорщика. Как вы решали эту задачу и на какой личный опыт вы при этом опирались? — На моей свадьбе мама немного плакала. Несколько лет спустя, когда у меня было трудное время, мы однажды разговаривали, и она сказала: "Матери плачут на свадьбах не потому, что они сентиментальны. Матери плачут потому, что знают, как будет тяжело". Ощущение того, что "мудрость" — это не расплывчатая характеристика персонажа, а скорее шрамы, оставшиеся после того, как жизнь долго выбивала из тебя пыль — я думаю, это и стало для меня отправной точкой в отношении Йоды (да и Дуку тоже). Если тебе уже стукнуло 800, ты можешь быть каким угодно, но только не "наивным". Поскольку я вырос на "оригинальной трилогии", мой Йода — это прежде всего Йода из фильма "Империя наносит ответный удар": эксцентричный и забавный старикашка, чья мудрость застает вас врасплох. Мне кажется, он более комфортно себя чувствует в роли отшельника, чем крупного политического деятеля. То, что он делает на Корусканте во время Войн клонов, роль фигуры галактического масштаба, которую он играет — конечно, это важная работа, от которой он не уклоняется, но это не тот образ жизни, который ему кажется наиболее естественным. По крайней мере, в моем представлении. — Образ Лазутчика — это нечто свеженькое: вместо того, чтобы сдерживать себя и бояться перейти границы дозволенного, она вынуждена решать проблему собственной некомпетентности. Откуда взялся этот персонаж и каково вам было писать о ней, развивать ее образ по мере развития истории? — Образ Лазутчика начался со строчки: "Сила в ней слаба", которая промелькнула у меня в голове. Посудите сами: многие ли из нас в реальности отягощены ожиданиями, связанными с колоссальной одаренностью во всех отношениях? Последние шесть или семь лет я работал футбольным тренером [30] в своем маленьком городке, тренировал девочек от 8 до 14 лет. Среди них были одна-две выдающиеся спортсменки, но как людей я реально уважал не тех девчонок, которые от рождения наделены молниеносной скоростью и пушечным ударом, а тех, которые играют с умом, борются, изучают игру — потому что у них нет права на ошибку, которое есть у одаренных спортсменок, и они живут в страхе быть отчисленными из команды. Писать о Лазутчике мне очень понравилось. Надеюсь, что это видно. — Отношения Дуку и Вентресс очень увлекательны, особенно та сцена, где Вентресс озвучивает планы Сидиуса относительно Дуку. Образ Дуку можно назвать едва ли не грустным, учитывая, какая судьба его ждет. Насколько взаимосвязаны темная сторона и отрицание? — Знаете, если кто-то выбирает темную сторону, до добра это не доведет. Я думаю, на каком-то уровне люди, делающие такой выбор, это понимают. Да, есть элемент отрицания; но я думаю, что с ним также переплетается некое подсознательное влечение к неизбежной трагической развязке. То есть для такого человека, как Дуку, перейти на темную сторону — не значит ухватиться за шанс прийти к власти ценой дополнительного риска: скорее это значит признать то, что ты всегда знал об этом мире, но боялся себе сказать. То есть если в глубине души ты считаешь, что жизнь слепа и жестока; что хорошие люди страдают ни за что; что темной стороне трудно противиться. Внешне она взывает к алчности, к страху, к жажде власти; но я думаю, что глубоко внутри она взывает к отчаянию. Я подозреваю, что многие из джедаев, которые пали, которые поддались темной стороне, на каком-то уровне подсознания считают себя обреченными. Отчасти они живут в отрицании, думая только об обретении власти; и в таких людях, как Дуку, это отрицание дополняется тихим темным голосом, который в точности знает, чем закончится дело между ним и Сидиусом, и принимает такой исход — потому что такова жизнь, и именно этого Дуку и заслуживает. Главным событием в жизни Дуку — с несколько фрейдистской точки зрения — стало то, что его предали и покинули родители. Как и в случае с той женщиной из Притчей, попавшей в череду ужасных отношений, [31] стоит ли удивляться, что это предательство определило жизненный путь Дуку?
Предвещая "Эпизод III"
— Героями романа высказывается мнение, что каждый джедай — это покинутый ребенок. Вы с этим мнением согласны или не согласны? Что, по вашему мнению, должен подумать об этом читатель? — Ну, факт есть факт: будущих джедаев в очень раннем возрасте забирают из семей. Они реагируют на этот факт по-разному, но это обстоятельство их объединяет. Что касается того, как бы я хотел, чтобы люди к этому относились… мне не нужно, чтобы читатель думал так или иначе — романы не для того пишут, это в проповедях или в политических памфлетах высказываются те или иные позиции. Писатели скорее тяготеют к областям напряжения. Лично у меня, когда я думаю об этих детях, забранных у родителей, срабатывает "паучье чутье" и начинает покалывать в затылке. [32] Кроме того, я хотел, чтобы мои падаваны испытали шок, обнаружив, что в большом мире их любят не все. Вы растете, лелея в себе расплывчатое рыцарственное желание Творить Добро — а потом узнаете, что люди, которых вы намереваетесь защищать, видят в вас похитителей детей и тайную полицию коррумпированного государства. Для Лазутчика и Уи это ушат холодной воды на голову… Что любопытно, я как раз закончил сценарий ARG — игры по альтернативной реальности — под названием I Love Bees, действие которой происходит в мире компьютерных игр HALO; оказывается, их супер-солдаты — это в прошлом похищенные дети с высокими способностями. Очевидно, в этой теме есть нечто весьма притягательное. В "Снежной лавине" Нил Стефенсон пишет, что каждый парень тайно раздумывает о том, что, если бы обстоятельства сложились по-другому — например, если бы его семью перестреляли, после чего его бы воспитали воинственные монахи в Тибете — то он мог бы стать самым крутым парнем на планете. Мне кажется, история о джедаях/спартанцах тоже в это вписывается: вырваться из клубка повседневных занятий и отношений и полететь, как стрела, выпущенная дзенским лучником — эта идея находит отклик в нашей душе. Примерно таков Мейс Винду в "Уязвимой точке": для него все намного проще, когда он — стрела. — Уи — обаятельный юный падаван, которого мучают кошмарные видения будущего. Звучит знакомо, это похоже на другого известного нам джедая. Вы не могли бы рассказать нам, откуда взялся Уи и как вы решили развивать этот образ? — Я хотел использовать двух юных падаванов, которые бы оттеняли Йоду. "ЛукасБукс" порекомендовал нескольких персонажей из фильма, и я выбрал Уи. Книга переполнена размышлениями разных персонажей: Дуку, Энакин и Уи — это фактически разные варианты образа Одаренного Ученика. Это дало мне возможность окольным путем исследовать то, что происходит с Энакином и Дуку. И, конечно, появляется нелишнее напряжение между героями: Лазутчик, которой ничто не дается легко, вынуждена уживаться с Уи, которому все дается. — Сейчас фаны "Звездных войн" готовы глотать любые намеки об "Эпизоде III". Могут ли они ожидать найти в этой книге какие-нибудь зацепки и намеки на о, что будет в "Мести ситов"? — Я очень внимательно прочитал сценарий фильма, и думаю, справедливо будет сказать, что Dark Rendezvous предвещает как некоторые специфические сюжетные моменты, так и более общие темы. Но я совершенно уверен, что мне нельзя говорить, какие именно.Дэйв Волвертон Становление cилы Ученик Джедая-1 (Звездные войны)
Глава 1
В воздухе со свистом проносилось лезвие лазерного меча. Сквозь плотную повязку на глазах Оби-Ван не видел его красноватого сияния. Полагаясь на Силу, он в точности знал, когда следует увертываться от удара. Меч противника промелькнул прямо над головой, дохнув обжигающим жаром и едва не опалив волосы. В воздухе запахло молнией. — Хорошо! — похвалил Магистр Йода, стоявший у стены тренировочного зала. — Действуйте. Ваши чувства пусть ведут вас. Приободренный похвалой, Оби-Ван ринулся в атаку. Он был высок и силен для своих двенадцати лет, и многие считали, что это дает ему преимущество в бою. Но рост и сила ничего не значили там, где требовались гибкость и проворство. Не имели они никакого значения и для Силы, которую он еще не успел освоить как следует. Оби-Ван напряженно прислушивался к свисту чужого лазерного меча, к дыханию противника, к топоту его башмаков по каменным плитам. Эти тихие звуки гулко отдавались в небольшом зале с высоким потолком. Еще одним тренировочным препятствием были разбросанные то тут, тот там груды кирпичей. Чтобы почувствовать их, приходилось также полагаться на Силу. На таком неровном полу легко было споткнуться и упасть. — Не ослабляй защиту, — предупредил Магистр Йода из-за спины Оби-Вана. Оби-Ван послушно поднял оружие и отскочил вправо; меч противника ударился об пол там, где он только что стоял. Он шагнул назад, стараясь не наступить на груду кирпичей. Оби-Ван услышал, как запел лазерный меч, — это противник, движимый усталостью и раздражением, нанес неточный, торопливый удар. Отлично. По лицу под повязкой стекал пот, разъедая глаза. Оби-Ван отключил это чувство, а вместе с ним — радость от того, что противник оказался столь неловок. Ему нетрудно было представить себя полноправным рьщарем-джедаем, который сражается с космическим пиратом… например, с тогорийцем, у которого клыки длиной с палец Оби-Вана. Мысленным взором Оби-Ван увидел, как закованное в броню существо пожирает его горящими зелеными глазами, узкими, словно щелки. Когтями эта тварь могла разорвать человека на клочки. Это видение придало Оби-Вану сил, помогло справиться со страхом. В считанные секунды каждый его мускул настроился на восприятие Силы. Сила текла сквозь него, придавая столь необходимые гибкость и быстроту. Оби-Ван взмахнул мечом и отразил следующий удар. Лазерный меч противника с жужжанием пролетел мимо. Оби-Ван подскочил высоко в воздух, сделал кувырок над головой неприятеля и вонзил меч туда, где у тогорийцев находится сердце. — А-а-у-у! — в изумленной ярости взвыл второй ученик, когда горячее лезвие Оби-Вана коснулось его шеи. Будь у Оби-Вана настоящий лазерный меч рьщаря-джедая, удар был бы смертельным. Но ученики в Храме Джедаев пользовались тренировочными мечами, настроенными на низкую мощность. Прикосновение такого лезвия причиняло лишь небольшой ожог, как раз такой, какой могли вылечить ученики-целители. — Тебе просто повезло! — возмущался раненый ученик. До этой минуты Оби-Ван не знал, с кем сражается. Его ввели в тренировочный зал уже с завязанными глазами. Теперь он узнал голос: его противником был Брук Чан. Так же, как Оби-Ван, Брук был одним из старших учеников в Храме Джедаев. Подобно Оби-Вану, Брук мечтал стать рыцарем. — Брук, — спокойно откликнулся Магистр Йода. — Не снимай повязку. Джедаю не нужны глаза, чтобы видеть. Но Оби-Ван услышал, как повязка его противника упала на пол. Брук задыхался от ярости. — Неуклюжий увалень! — Успокойся сейчас же! — приказал Йода резким тоном, к которому прибегал лишь изредка. У каждого ученика в Храме Джедаев была какая-нибудь, зачастую присущая только ему, слабость. Оби-Ван хорошо знал свою. Каждый день ему приходилось прилагать усилия, чтобы обуздать гнев и страх. Учеба в Храме была испытанием не только навыков, но и характера. Брук боролся с бурлящим в душе гневом, который легко мог перерасти в слепую ярость. Обычно ему хорошо удавалось совладать с собой, так что заметить вспышки его гнева могли только другие послушники. Кроме того, Брук имел зуб на Оби-Вана. Год назад Оби-Ван споткнулся в коридоре Храма и нечаянно толкнул Брука; тот не удержался и рухнул на пол. Это был просто несчастный случай; обоим мальчикам нелегко было справиться с непокорными руками и ногами, которые, как положено в их возрасте, росли слишком быстро. Однако Брук почему-то решил, что Оби-Ван повалил его нарочно. Брук очень высоко ценил свое достоинство, и смех приятелей глубоко уязвил его. С тех пор он и прозвал Оби-Вана увальнем — Ува-Ван. Прозвище приклеилось. Хуже всего то, что оно было верным. Оби-Ван нередко чувствовал, что его тело растет слишком быстро. Ему трудно было совладать с непомерно длинными ногами. Джедай должен хорошо владеть своим телом, но Оби-Вану оно казалось страшно неуклюжим. Он ощущал уверенность только тогда, когда чувствовал, что сквозь него течет Сила. — Ну, давай же, Увалень, — поддразнил его Брук. — Посмотрим, сможешь ли ты поразить меня еще раз! В последний раз перед тем, как тебя вышибут из Храма! — Хватит, Брук! — оборвал его Йода. — Джедай должен уметь не только побеждать, но и проигрывать. Иди к себе. Оби-Ван постарался не чувствовать, какой обидой обожгли его слова Брука. Через четыре недели ему исполнится тринадцать, и придется покинуть Храм. Чем ближе был день рождения, тем чаще вокруг звучали язвительные намеки, подобные тому, какой только что отпустил Брук. Если в ближайшие четыре недели он не станет падаваном, учеником рыцаря, все кончено. Оби-Ван внимательно прислушивался к разговорам и понял, что в оставшееся время ни один джедай не придет искать ученика. Мальчик боялся, что никогда не сможет стать рьщарем-джедаем, злился на собственный страх и из-за этого часто опускался до глупого хвастовства. — Не стоит отсылать его, Магистр Йода, — сказал он. — Я не боюсь сразиться с Бруком, даже если его глаза не будут завязаны. Кровь бросилась в лицо Бруку, голубые, как льдинки, глаза злобно сузились. Услышав слова Оби-Вана, Йода лишь кивнул. Однако истина заключалась в том, что Оби-Ван устал не меньше Брука. Он надеялся, что Магистр Йода не разрешит им драться еще раз, а отошлет обоих по своим комнатам. После долгой паузы Йода произнес: — Хорошо. Продолжайте. Вам еще нужно научиться многому. Надеть повязки. Оби-Ван поклонился Йоде, подчиняясь приказу. Он знал, что Йода прекрасно понимает, как он устал. И, хотя мальчик желал, чтобы учитель дал ему передышку, все же он всегда соглашался с мудростью решений Йоды как в серьезных делах, так и в мелочах. Оби-Ван крепче затянул повязку. Он сбросил усталость, заставил мускулы повиноваться. Он старался забыть о том, что сражается с Бруком, о том, что почти потерял возможность стать рьщарем-джедаем. Он усердно вызывал перед мысленным взором образ пирата-тогорийца, чья меховая шкура в оранжевую полоску скрыта под черным панцирем доспехов. Оби-Ван чувствовал, как вокруг него, сквозь него течет Сила. Он чувствовал живую Силу и в Бруке, ощущал черные крапинки его гнева. Первым побуждением было противопоставить этому гневу свой собственный. Но мальчик поборол это желание. Брук атаковал, Оби-Ван принял защитную стойку. Так же, как прежде, он позволил Силе направлять его. Он легко парировал следующий выпад. Потом высоко подскочил, чтобы избежать удара снизу, и приземлился возле колонны. Лазерные мечи скрестились, вспыхивая и разбрасывая искры, потом снова разъединились. Воздух, заряженный энергией битвы, словно сгустился. Долгих несколько минут казалось, что ученики не дерутся, а танцуют изящный танец. Оби-Ван отскакивал от каждого выпада и блокировал прямые удары, однако сам не пытался нападать на Брука. «Пусть видит, что я не неуклюж, — с горечью думал Оби-Ван. — Пусть видит, что я не глуп. Пусть видит это снова и снова». От пота одежда Оби-Вана промокла насквозь. Мускулы горели, словно в огне. Он задыхался, не хватало воздуха. Но с той минуты, как мальчик решил не атаковать в гневе, Сила в нем стала еще мощнее. Он старался не думать о схватке. Он растворился в танце и вскоре устал настолько, что вообще перестал думать. Брук нападал все медленнее и медленнее. Его атаки стали такими вялыми, что Оби-Вану даже не приходилось отскакивать в сторону, чтобы избежать удара. Он просто блокировал их, пока наконец Брук не сдался. — Хорошо, Оби-Ван, — похвалил Йода. — Многому ты научился. Оби-Ван выключил лазерный меч и сунул его за пояс. Повязкой вытер пот с лица. Брук, стоявший рядом, перегнулся пополам и хватал воздух ртом. На Оби-Вана он не смотрел. — Видишь, — сказал Йода. — Чтобы врага победить, не обязательно убивать его. Ярость, горящую в нем, одолей, и он тебе больше не враг. Ярость — вот настоящий враг. Оби-Ван понял, о чем говорит Йода. Но пылающий взгляд Брука дал ему знать, что он так и не победил гнев своего противника. И не завоевал его уважения. Мальчики повернулись к Магистру Йоде и почтительно раскланялись. Перед глазами Оби-Вана возникло лицо его подруги Бент. Победа над Бруком была приятна еще и тем, что он сможет рассказать ей об этом. — На сегодня хватит, — сказал Йода. — Рыцарь-джедай приедет в Храм завтра. Падавана ищет он. Встретить его будьте готовы. Оби-Ван постарался не выказать удивления. Обычно, когда в Храм прибывал рыцарь-джедай в поисках падавана, слухи об этом начинали ходить за много дней. Таким образом, если ученик хотел удостоиться чести стать падаваном рыцаря, он мог заранее подготовиться умственно и физически. Сердце Оби-Вана подскочило. — Кто приезжает? — с жаром спросил он. — Кто? — Видел его ты уже, — ответил Йода. — Мастер Куай-Гон Джинн. В душе Оби-Вана снова вспыхнул огонек надежды. Куай-Гон Джинн был могущественным рыцарем, одним из лучших. Он и прежде не раз бывал в Храме, искал учеников. Но каждый раз уходил без нового падавана. До Оби-Вана доходили слухи о том, что некогда Куай-Гон потерял своего падавана в страшной битве и с тех пор поклялся никогда больше не брать учеников. И являлся он в Храм каждый год только потому, что так велел Совет мастеров. Обычно он проводил час-другой на тренировочной площадке, наблюдая за послушниками, словно искал в них нечто, чего не замечают другие. Потом уходил — уходил в одиночку сражаться с темными силами. Надежды Оби-Вана снова померкли. Куай-Гон отверг уже немало учеников. Разве стать ему, Оби-Вану, тем единственным, кто понравится учителю? — Он не возьмет меня, — обреченно произнес Оби-Ван. — Он и прежде видел меня в сражении, но не выбрал в ученики. Не бывать мне Падаваном. Магистр Йода скосил на Оби-Вана полные мудрости глаза. — Хм! В вечном движении пребывает будущее. Нельзя питать уверенность, но чувствовал я… судьба к тебе будет благосклонна. Загадочные нотки в голосе Йоды насторожили Оби-Вана. — Он меня выберет? — с надеждой спросил Мальчик. — Это зависит от Куай-Гона — и от тебя, — ответил Йода. — Приходи завтра и сражайся перед ним, взяв Силу в союзники. Может быть, тебя изберет он. — Йода похлопал мальчика по руке, подбадривая. — Но значения это не имеет. Скоро покинуть Храм ты должен. Но, скажу тебе, терять такого чуткого ученика жаль будет. Оби-Ван испуганно взирал на Йоду. Магистр заговорщически подмигнул ему — глаза его тихо светились. Мальчик был польщен. Похвала в устах Йоды была столь же редка, как и укор. Потому-то его мнение и ценилось столь высоко. В этот миг Оби-Ван почувствовал, что, даже если ему не суждено стать рыцарем, он все равно завоевал уважение Йоды. Это удавалось далеко не каждому. Йода неторопливо вышел из тренировочного зала. Отзвук его шагов гулко разносился под высокими сводами. Через минуту он исчез в коридоре. Свет автоматически погас, сумрачный зал наполнился причудливыми тенями. За спиной Оби-Вана послышался смех Брука. — Не питай напрасных надежд, Увалень. Йода просто хочет тебя подбодрить. В Храме найдется немало кандидатов получше тебя. Оби-Ван гневно насупился. На языке вертелся язвительный ответ: дескать, Брук отнюдь не принадлежит к числу этих лучших кандидатов. Однако мальчик смирил гнев и направился к выходу. Но едва он сделал первый шаг, как на затылок Оби-Вана обрушился страшный удар, такой тяжелый, что эхо его отдалось в пустом зале. Это Брук метнул тренировочный бумеранг. Оби-Ван в ярости обернулся, но Брук встретил его с уже включенным лазерным мечом. Его красноватое сияние рассеяло сгустившийся мрак. — Готов провести еще один раунд? — с издевкой спросил Брук. Оби-Ван выглянул в пустой коридор. Йода уже ушел. Если дать Бруку трепку, которой он давно заслуживает, никто не увидит. Брук часто бывал жесток, но обычно не опускался до столь наглого бесстыдства. Он намеренно дразнил Оби-Вана, старался распалить его гнев, вывести из себя. Но почему? Этого Оби-Ван не понимал. Ага, вот оно что! — Ты с самого начала знал, что Куай-Гон Джинн придет искать падавана, верно? — медленно произнес Оби-Ван. Зародившееся подозрение быстро переросло в уверенность. Поскольку Оби-Ван был самым старшим учеником в Храме, мастера-джедаи приложат все силы, чтобы Куай-Гон взял в ученики его — иначе ему никогда не стать джедаем. Но Брук противился этому изо всех сил. — Уж я постарался, чтобы ты об этом не услышал, — расхохотался Брук. — Будь моя воля, ты бы ничего не узнал до самого его отъезда. Брук сам надеялся стать падаваном Куай-Гона! А добиться этого можно было только одним путем — сделать так, чтобы Оби-Ван проиграл. Сначала он пытался помешать Оби-Вану готовиться к встрече с рыцарем, теперь хотел разозлить его до безумия. Гнев и нетерпение частенько подводили Оби-Вана. Брук рассчитывал наполнить разум Оби-Вана яростью и отчаянием, закрыть для него дорогу к восприятию Силы. Оби-Ван с самого детства воспитывался в Храме Джедаев. Ему нечасто доводилось сталкиваться с алчностью, ненавистью или настоящим злом. Мастера заботливо опекали детей, чтобы в будущем уберечь их от соблазна перейти на темную сторону Силы. Однако сейчас перед Оби-Ваном раскрылась бездна, полная жестокости. Брук расчетливо намеревался перечеркнуть его мечты. Оби-Ван изо всех сил старался не показывать, насколько важен для него приезд Куай-Гона. Нельзя, чтобы Брук заметил, какой страх он вселил в сердце мальчика — страх никогда не стать падаваном. Оби-Ван надменно улыбнулся. — Брук, через три месяца тебе исполнится тринадцать. Надеюсь, из тебя выйдет превосходный крестьянин. — Это было самым страшным оскорблением — дескать, Сила в Бруке так ничтожна, что он пригоден только для Сельскохозяйственного корпуса. Брук с яростным рычанием ринулся на него. Высоко взметнулся красноватый меч. Коротко вскрикнув, Оби-Ван бросился ему навстречу. С ослепительной вспышкой скрестились пылающие лезвия, воздух наполнился жужжанием. Схватка началась. Однако смертельная усталость вскоре взяла свое. Мальчики сражались до тех пор, пока были в силах двигаться. Через несколько минут, покрытые ожогами и синяками, они чуть ли не ползком покинули тренировочный зал. Никто не победил. Проиграли оба.***
Выйдя из зала, Оби-Ван направился прямо к себе в комнату, однако Брук сел в лифт и поднялся на верхние ярусы Храма, туда, где упражнялись в своем искусстве целители. Хромая и притворяясь жестоко израненным, вошел он в медицинский отсек. Одежда его была изорвала и прожжена тренировочным мечом, из носа струилась кровь. — Что случилось? — хором воскликнули медики, увидев его. — Оби-Ван Кеноби… — бессильно простонал Брук и сделал вид, что потерял сознание. Один из целителей внимательно оглядел его, потом покачал головой и коротко приказал роботу: — Иди доложи Магистру.
Глава 2
В миг, когда его настигла страшная весть, Оби-Ван перевязывал ожоги у себя в комнате и обдумывал, каким образом ему завтра утром произвести наилучшее впечатление на Куай-Гона. Нужно сражаться так, чтобы Куай-Гон понял — за последний год боевое искусство мальчика намного улучшилось; нужно любым путем убедить знаменитого рыцаря, что он достоин чести стать его падаваном — учеником джедая! И в эту минуту на пороге появилась Досент Вант. Она принесла блокнот, в котором черным по белому значились приказы для Оби-Вана. В одно мгновение все планы и надежды мальчика рухнули. — Ну, ну, не горюй, не так уж это плохо, — попыталась утешить его Досент Вант. Она была высокая, с голубоватой кожей. Волосы были собраны в элегантный пышный хвост, гордо подрагивавший при каждом шаге. Оби-Ван с ужасом вчитался в приказ. Наставники велели ему собирать вещи и наутро, с первым же кораблем, покинуть Храм. Ему предписывалось отправиться на планету Бендомир, неведомую, далекую, расположенную на самом краю Галактического кольца. Он почти ничего не слышал о ней. И там он поступал в распоряжение Сельскохозяйственного корпуса. — Не понимаю, — озадаченно пробормотал мальчик. — У меня же еще четыре недели до дня рождения. — Знаю, — вздохнула Досент Вант. — Но твой корабль, «Монумент», отправляется завтра утром с тысячей шахтеров на борту. Он не может ждать до твоего дня рождения. Оби-Ван потрясенным взглядом обвел свою комнату. Под потолком с жужжанием парили три модели верпайнских боевых кораблей — он сам их сделал. Модели поддерживались на весу полями отталкивания. Вдоль их бортов перемигивались вереницы фиолетовых и зеленых огоньков, наполняя комнату разноцветным мерцанием. Крохотные, похожие на насекомых пилоты деловито вертели головами. На столе высокой грудой лежали книги и карты. На стене, на своем обычном месте, висел лазерный меч. Оби-Ван не мог представить себе, что завтра уже не войдет в свою комнату. Здесь был его дом. Однако он с радостью покинул бы его, чтобы начать новую, полную трудностей жизнь падавана. Но только не крестьянина! Теперь ему никогда не стать рыцарем. «Брук оказался прав, — с горечью подумал Оби-Ван. — Йода просто пытался его подбодрить». От ужаса и отчаяния у мальчика подкосились колени. Он посмотрел на Досент Вант глазами, полными горя. — Я мог бы стать рьщарем-джедаем. Голубокожая девушка ласково коснулась руки Оби-Вана и улыбнулась, показав остроконечные зубы. — Не каждому суждено стать воином. — Она покачала головой. — Республика нуждается и в целителях, и в крестьянах. Владея Силой, ты сумеешь излечивать больные растения. Твой талант поможет накормить множество миров. — Но… — Оби-Ван хотел сказать, что чувствует себя обманутым. У него в запасе было еще четыре недели! — Быть крестьянином — это работа для отверженных, для тех, кто слишком слаб, чтобы стать рыцарем. Кроме того, завтра в Храм приедет Куай-Гон Джинн. Он придет искать падавана. Магистр Йода сказал, что я должен сражаться и показать Куай-Гону свое мастерство! Досент Вант опять покачала головой. — Да, но после этого Йода узнал о том, какую взбучку ты задал послушнику Бруку. Неужели ты рассчитывал, что целители не расскажут Магистру о твоих подвигах? Оби-Ван похолодел от ужаса. Он понял, что произошло. Брук расставил ему западню, и он в нее попался. Он хотел возразить, сказать, что не виноват. Схватка была честной. А целители? Брук не нуждался ни в какой медицинской помощи — ему только было нужно, чтобы целители подтвердили его рассказ. — Не в первый раз ты позволяешь гневу овладеть собой, — напомнила Досент Вант. — Будем надеяться, что в последний. — Она бодро кивнула на прощание. — Не вешай нос. Сегодня вечером тебе нужно собрать вещи и попрощаться с друзьями. Галактика велика. Неизвестно, когда вам суждено встретиться снова. Они наверняка захотят увидеться с тобой до отъезда. Девушка вышла и бесшумно закрыла за собой дверь. Оби-Ван остался в одиночестве. Тишину нарушало лишь размеренное жужжание звездолетов над головой. Ничего другого не оставалось — придется собирать вещи. Оби-Ван чувствовал в душе опустошение и сгорал от стыда. Ему не хотелось прощаться с друзьями. Ни с Гареном Мульном, ни с Рифтом, ни даже с лучшей подругой Бент. Конечно, они обидятся и рассердятся, если он улетит, не попрощавшись, но у него не было сил взглянуть им в глаза. Друзья захотят узнать, куда он направляется. А если он признается, что получил назначение в Сельскохозяйственный корпус, об этом тотчас же узнает весь Храм. Его поднимут на смех. Имя его будет запятнано навеки. И он ничем не сможет снять с себя позора. Правда заключалась в том, что Брук расставил ему ловушку, а он сам, по своей охоте в нее попался. Пусть слепо, пусть бездумно. Но его вела собственная воля, она и только она. Винить некого. Что он за джедай, если поддается на уловки подлого задиры наподобие Брука? Оби-Ван бросился лицом вниз на кушетку. Он подвел Магистра Йоду. Своими руками уничтожил свой последний шанс, позволив гневу затуманить разум. Сбылись худшие из его страхов. После многолетних тренировок он оказался недостоин стать рьщарем-джедаем. Йода всегда указывал, что Оби-Ван слишком часто дает волю гневу и страху, учил обуздывать их, дабы они не повели юношу по неверному пути. — Подружиться с ними ты должен, — наставлял Йода. — В глаза им смотри, не мигая. Да будут твои недостатки твоими учителями. Тогда управлять тобой они не смогут. Править ими ты будешь. Мудрые слова Йоды навеки запечатлелись в сердце Оби-Вана. Почему же сегодня он отступил от них? За дверью застучали шаги. Послушники расходились по своим спальням, готовились ко сну. Из комнаты в комнату разносились пожелания спокойной ночи. Наконец свет погас, в коридоре стало тихо. Оби-Ван чувствовал, как его мягко обволакивает безмятежная энергия спящих учеников. Но она не могла исцелить его сердце. Его приятели мирно спят. Их не терзают горестные мысли. Оби-Ван ворочался и метался, не в силах выбросить из головы убийственное видение. Перед глазами вставало лицо Брука, искаженное злорадной ухмылкой, — то-то повеселится он, когда узнает, какая доля уготована Оби-Вану! В дверь тихо постучали. Оби-Ван нехотя встал и открыл дверь. На пороге стояла Бент. Она не произносила ни слова, только смотрела на него огромными глазами. Девочка с планеты Каламария была одета в зеленое платье, выгодно оттенявшее ее розовую кожу. От платья пахло влагой и солью, потому что она пришла прямо из своей комнаты, где царил влажный климат теплого морского побережья. Она была невелика для своих десяти лет. Под пристальным взглядом ее больших серебристых глаз Оби-Ван невольно поежился. Она мгновенно охватила взглядом его синяки и ожоги и с укоризной покачала головой, словно говоря: «Опять ты подрался». Потом заглянула в комнату и увидела на полу собранные чемоданы. — Разве ты не хотел попрощаться? — спросила она, украдкой стряхивая с ресниц огромные слезы. — Хотел просто взять и уехать, и все? — Меня направили в Сельскохозяйственный корпус, — пояснил Оби-Ван, надеясь, что она поймет, как унизительна для него такая доля. — Я хотел попрощаться, но… Девочка покачала головой. — Я слышала, тебя направляют на планету Бендомир. Значит, всем уже известно. Оби-Ван угрюмо кивнул. Бент стремительно шагнула к нему и неуклюже обняла. — Да, на Бендомир, — подтвердил он и тоже обнял подругу. «Итак, моя судьба предрешена, — в отчаянии подумал мальчик. — Я стану крестьянином». Он знал, что за этим первым прощанием последуют и другие. Ему никуда не деться от унижения. Бент нахмурилась и отступила на шаг. — Это опасная миссия. Неужели тебе не говорили, что тебя ждет? Оби-Ван презрительно покачал головой. — Это всего лишь сельскохозяйственная служба. Что в ней может быть опасного? — Нам не дано знать, — проронила Бент. — Нам дано действовать, — вполголоса подхватил Оби-Ван. Эти слова они много раз слышали от учителей, когда получали задание, смысл которого не могли понять. — Скучать по тебе буду я, — произнесла Бент, подражая причудливой манере говорить Магистра Йоды, и заморгала, пытаясь скрыть слезы. — Расставаться с тобой жалко мне, — в тон ей ответил Оби-Ван и попробовал улыбнуться, но не сумел. В ответ Бент порывисто обняла его и торопливо вышла, вытирая слезы.Глава 3
Благодаря технике исцеления, известной только джедаям, и созданным в Храме чудесным мазям, Оби-Ван к утру излечил все синяки и ожоги. Но боль в сердце не утихла. Он немного поспал и поднялся задолго до зари. Рано утром он зашел попрощаться к Гарену Мульну и Рифту — мальчикам, которые родились в разных концах Галактики, но за годы учебы в Храме стали неразлучными друзьями. Наступило время утренней трапезы. Рифт, мальчик-дресселианин с необычайно морщинистым лицом, то и дело спрашивал у каждого из соседей по столу: «Не хочу показаться жадным, но можно, я съем твое мясо?» Или так: «Не подумай, что я жадина, но…» — и смотрел голодными глазами на пирожное или сладкий напиток. Накануне вечером Оби-Ван не поужинал, но тем не менее делился с другом всем, что было подано на завтрак. Бент тоже протянула вечно голодному Рифту половинку пирожного. Если юный дресселианин не получал того, чего желал, он умел напускать на себя чрезвычайно жалобный вид: морщины на толстой сероватой коже залегали еще глубже, уголки глаз печально опускались. — Не горюй, не так уж все плохо, — сказал Оби-Вану Гарен Мульн. — По крайней мере, тебе предстоит интересное приключение. — Гарен Мульн был страшным непоседой. Йода нередко бывал вынужден задавать ему дополнительные упражнения на усидчивость. — А вокруг будет полно еды, — с завистью добавил Рифт. — Кто знает, куда занесет судьба каждого из нас? — промолвила Бент. — Каждому предстоит своя собственная миссия. — И к тому же неожиданная, — поддержал ее Гарен Мульн. — Так всегда говорит Йода. Не всем суждено стать учениками джедаев. Оби-Ван кивнул. Хорошо, что он отдал Рифту почти весь завтрак. Все равно ему кусок не лезет в горло. Он понимал, что друзья стараются утешить его, подбодрить. Но все-таки у них остается возможность стать джедаями. Все они стремились стать достойными, заслужить эту величайшую честь. Что бы они ни говорили ему в утешение, все прекрасно понимали, каким страшным ударом стало для него полученное назначение. У Оби-Вана отняли последнюю возможность осуществить свою мечту. За соседними столами велись оживленные разговоры. Ученики то и дело украдкой бросали взгляд на Оби-Вана, потом смущенно отводили глаза. Почти все взгляды были исполнены сочувствия, некоторые пытались подбодрить несчастного мальчика. Но преобладало в столовой, витало в воздухе совсем другое настроение: каждый радовался, что беда стряслась не с ним, а с Оби-Ваном. Самые громкие разговоры велись за столом Брука. Обрывки их долетели до ушей Оби-Вана: — Я всегда знал, что ничего из него не выйдет, — во весь голос заявил Аалто, приятель Брука. Брук тоненько хихикнул. Оби-Ван вспыхнул и обернулся. Брук сверлил его наглым взглядом, подзуживая на очередную драку. — Не обращай на него внимания, — предупредила Бент. — Он дурак. Оби-Ван отвернулся и снова принялся за еду, но в тот же миг на стол возле его подноса плюхнулся большой черный плод барабель. Брызги сладкого сока взметнулись в лицо Бент и Гарену Мульну. Оби-Ван метнул на Брука испепеляющий взгляд — чтобы швырнуть плод, тому пришлось встать с места и пройти половину столовой. — Посади его, Увалень, — ухмыльнулся Брук. — Говорят, они могут расти где угодно. Оби-Ван приподнялся со стула, но Бент схватила его за руку и потянула вниз, усаживая на место. Изо всех сил стараясь держать себя в руках, Оби-Ван медленно улыбнулся Бруку. «Он нарочно хочет меня разозлить, — понял Оби-Ван. — Надеется, что я поддамся на его выходку. Сколько раз в былые дни Брук со своими приятелями играл надо мной ту же шутку, стараясь лишить меня шанса стать падаваном?» Оби-Ван сумел сдержать гнев и лишь высокомерно улыбнулся Бруку. Однако в душе у него пламенела бешеная ярость. И тут вмешался Рифт. Он пробормотал: — Не хочу показаться жадным, но собираешься ли ты съесть этот барабель? Оби-Ван чуть не прыснул от хохота. — Спасибо, Брук, — с чувством проговорил он, соскребая со стола в чашку остатки раздавленного плода. — Народ Бендомира сочтет за честь разделить со мной твой скромный подарок — дар одного крестьянина другому.***
В самой верхней комнате Храма Магистр Йода вел жаркий спор с членами Совета джедаев. Они предавались медитации в Зале Тысячи Фонтанов — огромной оранжерее, где по изумрудным лесам струились бесчисленные ручьи, низвергались водопады и били прозрачные родники. А за окном, окутывая поверхность Корусканта, клубились черные грозовые тучи. — Разрешить Оби-Вану Кеноби показать свое боевое мастерство перед Куай-Гоном Джинном сегодня должны мы, — сказал Йода, и в этот миг ослепительная молния пронзила толстый слой облаков далеко внизу. — Я это предвидел. — Зачем? — спросил глава Совета джедаев Мэйс Винду, могучий темнокожийвеликан с бритой головой. Глаза его, подобно выстрелам из бластера, пронизывали Йоду насквозь. — Какой смысл? Оби-Ван еще раз доказал, что неспособен смирить ни гнев свой, ни нетерпение. А Куай-Гон Джинн не готов принять еще одного нетерпеливого падавана. — Согласен, — подтвердил Йода. — Ни Куай-Гон, ни Оби-Ван не готовы еще. Но Сила может мастера и ученика вместе свести. — А что вы скажете о прошлой ночи, когда Оби-Ван избил Брука? — напомнил Мэйс Винду. Йода сделал знак, и из-за кустов выкатился робот-рефери. — Усовершенствованный обучающий робот номер шесть, вчера вечером схватку видел ты, — обратился к нему Йода. — Сердце Оби-Вана билось со скоростью шестьдесят восемь ударов в минуту, — деловито начал робот. — Его торс был повернут на двадцать семь градусов к северо-востоку, правая рука вытянута вниз и сжимала тренировочный меч. Температура тела… Мэйс Винду вздохнул. Обучающий робот, если его не остановить, будет битый час описывать каждый шаг Оби-Вана. — Скажи только одно: кто спровоцировал драку? — спросил его Мэйс Винду. — Какие слова говорил каждый из них и что произошло потом? Обучающий робот УОР-б оскорбленно загудел: он не любил, когда его перебивают. Но, встретив грозный взгляд Мэйса Винду, все же начал рассказывать, каким образом Брук подбил Оби-Вана на схватку. Когда он закончил рассказ, Мэйс Винду обреченно застонал. — Вот двое наших лучших учеников: один подлец, а другой глупец, — заключил он и вопросительно взглянул на мастера Йоду. — Что вы предлагаете? Йода хитро прищурился. — Дать им еще один шанс проиграть должны мы, — сказал он.
Глава 4
В воздухе с бешеным свистом мелькал красный лазерный меч Брука. Оби-Ван едва успевал отбивать бесчисленные удары. В четвертый раз за день мальчики сошлись, в жестокой схватке. Усталые мускулы Оби-Вана наливались тупой болью. Плотная туника промокла от пота. Но Брук не отступал ни на шаг. Оби-Ван дивился такому упорству противника. Мальчишка сражался отчаянно, словно от исхода схватки зависела его жизнь. «Он не меньше моего боится, что джедай не изберет его в ученики», — догадался Оби-Ван. Но на упорство Брука Оби-Ван отвечал тем же, а под конец еще усилил натиск. Это был его последний шанс исполнить заветную мечту. Лезвие Брука просвистело возле самого горла Оби-Вана. Еще немного — и он задел бы шею. Такое касание означало смертельный удар, и Оби-Ван считался бы побежденным. По толпе учеников, сгрудившихся под навесом вокруг боевой арены, прокатился крик. Посмотреть на схватку собрались все — и учителя, и ученики. Оби-Ван не видел их, только слышал подбадривающие крики. Над головой с шелестом кружил обучающий робот УОР-6 — в этой схватке он исполнял роль рефери. — Дурак, — прошипел Брук так тихо, что услышать его мог только Оби-Ван. — Зря ты согласился биться со мной. Тебе ни за что не победить. Белые, как мел, волосы Брука были собраны на затылке, по лицу крупными каплями стекал пот. Его грудь защищал толстый черный панцирь. В воздухе стоял тяжелый запах обожженной плоти и паленых волос. Оба противника уже успели зацепить друг друга раскаленными лезвиями мечей, но пока что никто из них не наносил ударов в полную силу. Младшие ученики, столпившиеся вокруг арены, подбадривали противников громкими криками. Одни из них болели за Брука, другие — за Оби-Вана. Все они уже слышали о схватке, случившейся накануне вечером. До ушей Оби-Вана донеслись возгласы Бент: — Смелее! Оби-Ван! Молодец! Гарен Мульн пронзительно свистнул сквозь зубы. — Это тебе ни за что не победить! — презрительно бросил Оби-Ван Бруку. С шипением крестились лазерные мечи. — Ты сегодня проиграешь, и все узнают, что ты не только трус, но и лжец! По решению мастеров битва проходила без повязок на глазах. Лица мальчиков почти соприкасались, и Оби-Ван видел, какой ненавистью горят глаза Брука. Момент противостояния затягивался. В глазах Брука Оби-Ван читал свое будущее — будущее, в котором он подчинялся только велениям гнева и питал ненависть ко всем, кто осмеливался спорить с ним. Оби-Ван призвал на помощь Силу. Он чувствовал, как струится она вокруг него, но никак не мог ухватить ее как следует. Перед ним находился противник, который встал между ним и его мечтой, издевался над ним, высмеивал. Оби-Ван еще сильнее налег на лазерный меч и с мрачным удовлетворением увидел, что в глазах противника мелькнуло удивление. Брук отступил на шаг. Воспользовавшись растерянностью врага, Оби-Ван взмахнул световым мечом, целясь прямо в лицо Бруку. Тот нырнул и подсек мальчика под ноги. Оби-Ван высоко подпрыгнул. Еще в детстве, сражаясь с учениками постарше, Оби-Ван усвоил простую заповедь: нужно избегать молниеносных атак — в них только понапрасну тратится энергия. Его научили в схватке держать оборону, едва заметными движениями блокировать удары или уклоняться от них. Отражая удары Брука, Оби-Ван чувствовал на себе внимательный взгляд Куай-Гона Джинна. Этот джедай слыл мятежником, одиноким волком. Оби-Вану хотелось, чтобы в нем видели точно такого же мятежника, ниспровергателя основ. Поэтому Оби-Ван не стал дожидаться, пока Брук разработает план нападения. С бешеной Яростью он внезапно атаковал противника. Тот попытался отразить натиск, но меч Оби-Вана, словно молния, скрестился с его мечом. Брук едва не выронил оружие. Оби-Ван стиснул меч обеими руками и яростно размахивал им, нанося смертоносные удары. Брук снова попытался защититься, но не устоял на ногах и упал на спину, раскинув руки. Его лазерный меч погас и закатился в выбоину бугристого пола. Оби-Ван изо всех сил рубанул мечом вниз. Этот решительный удар завершил бы битву, но Брук успел откатиться в сторону и схватить свой меч. И в тот самый миг, когда он включил меч, на него обрушился новый удар Оби-Вана. На этот раз о блокировке не могло быть и речи. Лазерный меч Брука был отбит прямо на хозяина. Удар пришелся Бруку в точности между глаз, опалив волосы. Зашипела обожженная кожа. Почувствовав жгучее прикосновение сразу двух клинков, Брук вскрикнул от боли. — Достаточно! — провозгласил Йода. Послушники, стоявшие вокруг арены, разразились радостными криками. Глаза Бент сияли, морщинистое лицо Рифта расплылось в довольной улыбке. Оби-Ван выпрямился, с трудом переводя дыхание. По лицу и рукам его струился пот, мускулы ныли от изнеможения. Кружилась голова. И все-таки еще никогда победа не казалась ему такой сладостной. Он обвел взглядом толпу зрителей под тенистым навесом и поймал на себе пристальный взгляд Куай-Гона. Мастер-джедай удостоил его коротким кивком и заговорил о чем-то с Йодой. «Я победил, — понял Оби-Ван, все еще не веря себе. Душу охватил счастливый трепет. — Я наголову разбил Брука. Куай-Гону понравилось мое мастерство». Он попытался обуздать свое ликование, поклонился Йоде и остальным мастерам. Потом, не удержавшись, под приветственные крики однокашников в победном салюте взметнул вверх лазерный меч. С гордостью заметил он, каким восторгом сияют лица друзей — Бент, Рифта, Гарена Мульна. В душе снова вспыхнула надежда — возможно, он выиграл нечто большее, чем просто важную схватку. Он сражался за право стать падаваном. Ликующие крики друзей еще долго звенели у него в ушах. Оби-Ван направился в раздевалку, принял душ, переоделся в свежую тунику и швырнул старую, испачканную, в контейнер для стирки. В этот миг в комнату вошел Куай-Гон Джинн. Он был велик ростом и чрезвычайно силен, но ступал бесшумно, как кошка. — Кто научил тебя так сражаться? — спросил он. Черты лица Куай-Гона были грубоваты, но в глазах светился чуткий, вдумчивый ум. — Как? — Ученики Храма редко бросаются в атаку очертя голову. Их учат держать оборону, изматывать друг друга. Они берегут силы. А ты дрался… как дерутся очень опасные люди. То и дело открывался нападению врага, рассчитывал, что противник примет оборонительную стойку. — Я хотел скорее закончить схватку, — пояснил Оби-Ван. — Сила позволяла это. Куай-Гон долго вглядывался в мальчика. — Не уверен. Нельзя полагаться только на то, что противник займет глухую оборону. Твой боевой стиль очень опасен, полон риска. — Вы могли бы научить меня сражаться лучше, — ровным голосом произнес Оби-Ван. Этими словами он предлагал Куай-Гону взять его в падаваны. Но в ответ Куай-Гон лишь в раздумье покачал головой. — Может, и сумел бы, — медленно ответил он. При этих словах в сердце Оби-Вана снова затеплилась надежда. Но мгновение спустя она опять угасла. — А может, и не сумел бы, — продолжал Куай-Гон. — Ты сердился на своего противника. Я ощущал в вас обоих страшный гнев. — Но я стремился к победе совсем не из-за гнева. — Оби-Ван твердо встретил пристальный взгляд Куай-Гона, давая понять, что в сражении его вела только одна мечта — понравиться великому джедаю, показать, какой хороший из него выйдет ученик. И снова Куай-Гон долго вглядывался в Оби-Вана, но взгляд его был направлен не на мальчика… а куда-то сквозь него. В душе Оби-Вана воскресла надежда. «Сейчас, вот сейчас, — звучала в нем ликующая песнь, — сейчас джедай предложит мне стать его падаваном». Но нет. — В будущих схватках смиряй свой гнев, — только и сказал Куай-Гон. — В битве с заведомо более сильным противником рыцарь-джедай никогда не станет истощать последние силы. И не рассчитывай, что враг упустит возможность поразить тебя исподтишка. Куай-Гон направился к двери. Оби-Ван в смятении застыл на месте. Куай-Гон не взял его в падаваны. Всего лишь дал совет из тех, какие мастера всегда дают ученикам. Оби-Ван не мог допустить, чтобы джедай ушел. Иначе его мечта умрет. — Погодите! — позвал мальчик. Когда Куай-Гон обернулся, он в знак покорности упал на одно колено. — Если я вел себя неразумно, то только оттого, что мне нужен хороший учитель. Вы возьмете меня с собой? Куай-Гон вгляделся в пылкое лицо мальчика и, насупив брови, надолго погрузился в размышления. — Нет, — произнес он наконец. — Куай-Гон Джинн, через месяц мне исполнится тринадцать, — взмолился Оби-Ван. Он решился выложить все начистоту. Попытка была отчаянная, но ничего другого не оставалось. — Вы — мой последний шанс стать рыцарем-джедаем. Куай-Гон грустно покачал головой. — Не стоит обучать мальчика, в душе у которого такая бездна гнева. Из него выйдет плохой рыцарь. В будущем он может перейти на сторону темных сил. С этими словами рослый джедай стремительно шагнул к двери. Взметнулся за спиной, точно крылья, широкий плащ. Оби-Ван упруго вскочил на ноги. — Не перейду, — тихо, но твердо заявил он. Но Куай-Гон не оглянулся, даже не замедлил шаг. Спустя мгновение он исчез — так же молчаливо и бесшумно, как появился. Долго, очень долго стоял Оби-Ван, потрясенно глядя ему вслед. Ужасная правда никак не доходила до его сознания. Все кончено. Угасла последняя надежда. Больше он ничего не мог сделать. Вещи упакованы, чемоданы стоят у дверей. Осталось только подхватить их и сесть в транспортный корабль, который отвезет его на планету Бендомир. Оби-Ван гордо вздернул подбородок. Раз уж ему не суждено стать рыцарем, он, по крайней мере, Покинет Храм, как подобает мужчине, с гордо поднятой головой. Не станет никого умолять. Оби-Ван взял чемоданы и зашагал по длинному коридору к посадочной платформе. Один за другим позади оставались гроты для медитаций, столовая, классные комнаты. Дорогие сердцу места, где он учился, боролся, побеждал. Здесь его дом. А теперь он должен его покинуть. Его ждет судьба, которой он не хотел, о которой не просил. В последний раз Оби-Ван вышел из дверей Храма, твердя себе, что должен исторгнуть из души глубокую печаль, снедавшую его, и смотреть в будущее так, как его учили, с гордо поднятой головой. Но не мог.Глава 5
А Куай-Гон не мог позабыть полные горя глаза Оби-Вана. Мальчик изо всех сил старался не выказать отчаяния, но оно было написано в каждой черточке его лица. Куай-Гон молча сидел в Звездном зале, потолок которого представлял собой огромную карту Галактики. Среди всех помещений Храма этот зал был его любимым местом. Над головой высился бархатисто-синий купол. Единственным источником света были отверстия в этом куполе, изображавшие звезды и планеты. Они искрились, переливались всеми цветами радуги. Чтобы узнать побольше о том или ином звездном мире, достаточно было коснуться его рукой, и посреди зала всплывало голографическое изображение планеты, подробно перечислялись ее физические свойства, спутники, форма правления. Здесь так легко было получить знания. Но сколько тайн еще оставалось неоткрытыми, когда дело касалось глубин человеческой души! Куай-Гон убеждал себя, что принял верное решение. Единственное. Мальчик сражался хорошо, но слишком яростно. В нем таилась опасность. — Я за этого мальчика не отвечаю, — вслух произнес Куай-Гон. — Уверены вы? — послышался из-за его спины голос Йоды. Куай-Гон резко обернулся. — Я не слышал, как вы подошли, — вежливо произнес он. Йода приблизился к звездной карте. — Десятки мальчиков показывали свое мастерство вам. Если сегодня вы не изберете падавана, мечты по крайней мере одного из них умрут навсегда. С тяжелым вздохом Куай-Гон всмотрелся в далекую красную звезду. — На следующий год мальчиков станет больше. Может быть, тогда я и выберу себе падавана. — Во время своих ежегодных визитов в Храм Куай-Гон больше всего ценил вот такие задушевные беседы с Магистром Йодой. Но сейчас ему хотелось, чтобы мастер поскорее ушел. Ему было неприятно обсуждать эту тему. Но он знал, что Йода не уйдет, пока не выскажет всего, что намеревался. — Может быть, — согласился Йода. — А может, по-прежнему не захотите вы взять ученика. Что скажете вы о юном Оби-Ване? Хорошо сражался он. — Он сражался… свирепо, — проговорил Куай-Гон. — Да, — подтвердил Йода. — Подобно одному мальчику, которого знал я много лет назад… — Не надо, — перебил его Куай-Гон. — Ксанатос ушел. Я не хочу, чтобы мне напоминали о нем. — Не о нем говорю я, — возразил Йода. — О вас говорю. Куай-Гон не ответил. Йода слишком хорошо знал старого друга. Возразить было нечего. — Хорошо владеет Силой он, — заметил Йода. — Но в придачу он зол и неугомонен, — угрюмо произнес Куай-Гон. В его голосе начало сквозить раздражение. — Он может перейти на сторону темных сил. — Не все сердитые юноши на сторону темных сил переходят, — спокойно возразил Йода. — Если хороший учитель у них — не перейдут. — Я не возьму его в ученики, Магистр Йода, — твердо заявил Куай-Гон. Он рассчитывал, что собеседник поймет, какая сильная воля кроется в его словах. — Как знаете, — сказал Йода. — Но жизнью нашей не только случай правит. Если вы сами не возьмете ученика, то, возможно, в свое время судьба вам его даст. — Может быть, — согласился Куай-Гон и, помолчав, неуверенно спросил: — Что станет с мальчиком? — В Сельскохозяйственном корпусе работать будет. Куай-Гон недовольно хмыкнул. — Станет крестьянином? — «Они загубят способности мальчика! — подумал он. — Опрометчивое решение». — Передайте ему… передайте, что я желаю ему счастья. — Поздно, — сказал Йода. — Он уже в пути на Бендомир. — На Бендомир? — удивленно переспросил Куай-Гон. — Знаете это место вы? — Знаю ли? Меня туда направил Сенат. Вылетаю прямо сейчас. Вам это было известно, правда? — Куай-Гон с подозрением вгляделся в лицо невысокого Магистра. — Гм-м… — протянул Йода. — Мне было неизвестно. Но это больше, чем простое совпадение. Неисповедимы пути Силы. — Но для чего было посылать мальчика на Бендомир? — в недоумении спросил Куай-Гон. — Этот мир смертельно опасен. Если его не убьет погода, то загрызут хищники. Ему потребуется все его мастерство, чтобы только остаться в живых. Какая уж тут сельскохозяйственная служба! — Да, так и Совет подумал, — подтвердил Йода. — Бендомир — плохое место для выращивания злаков. Но хорошее, чтобы вырастить юного джедая! — Если он прежде не погибнет, — проворчал Куай-Гон. — Вижу, вы верите в него больше, чем я. — Да, так считаю и я, — хихикнул Йода. — Слушать внимательнее должны вы. Испустив вздох отчаяния, Куай-Гон перевел взгляд на звездную карту. — Изучать звезды можете вы, Куай-Гон, — заметил на прощание Йода. — Они многому вас научат. Но какое знание нужно вам — это… или другое?Глава 6
«Монумент» оказался старым кореллианским звездолетом. Бесчисленные столкновения с метеоритными потоками не оставили на нем живого места. По форме он напоминал огромную корзину: впереди к нему прикреплялись несколько грузовых контейнеров, которые он должен был доставить на Бендомир. Оби-Ван представить себе не мог, что на свете существуют такие уродливые, грязные корабли. Но если снаружи этот звездолет был безобразен, то внутри — просто гнусен. В полутемных коридорах воняло угольной пылью и потными телами самых разнообразных существ. Ремонтные люки стояли открытыми, и из них, будто из открытых ран, выпирала корабельная начинка — всевозможные провода, трубы, шланги. По всему «Монументу» ползали громадные хатты, похожие на чудовищных слизняков. В коридорах, выставив длинные клыки, слонялись вифиды, покрытые заплесневелым мехом. То тут, то там небольшими группками бродили арконцы с причудливыми треугольными головами. Оби-Ван, сжимая в руке чемодан, брел по кораблю, словно в тумане. У входного люка никто не встретил его, не показал дорогу. Казалось, его вообще никто не замечает. В довершение всего он обнаружил, что не взял с собой блокнот, который передала ему Досент Вант. В нем был записан номер его каюты. Он попытался найти кого-нибудь из экипажа, но навстречу попадались только шахтеры, летящие на Бендомир. Борясь с нараставшим отчаянием, Оби-Ван угрюмо брел все дальше и дальше. На корабле было незнакомо и чуточку страшно. Тесные мрачные коридоры были так непохожи на тихие, полные света храмовые переходы, где повсюду, куда ни пойдешь, слышалось журчание фонтанов. В Храме ему был знаком каждый закоулок, он знал, каким путем быстрее всего добраться от арены, где они упражнялись в кувырках и равновесии, до плавательного бассейна. Хорошо бы сейчас нырнуть с самой высокой вышки… Шаги Оби-Вана становились все медленнее и медленнее. Что-то сейчас делает Бент? Где она — в классе, на индивидуальном уроке? Или плавает в бассейне с Рифтом и Гареном Мульном? Где его друзья, думают ли о нем? Им и в голову не придет, в какое гнусное место занесла его судьба… И вдруг дорогу ему загородил громадный хатт. Не успел Оби-Ван и слова сказать, как хатт схватил его за горло и швырнул о стену. — Куда ползешь, мокрица? — Э… что? — недоуменно пробормотал Оби-Ван, Что он такого сделал? Просто шел себе по коридору. Тут ему стало не по себе — за спиной у хатта, криво ухмыляясь, стояли два тощих вифида. — Н-на Бендомир, — заикаясь, пролепетал он. Хатт брезгливо оглядел Оби-Вана с головы до ног, словно прикидывая, годится ли он в пищу. Изо рта громадной твари высунулся толстый язык. Хатт облизнулся — серые губы заблестели от липкой слизи. — На тебе нет корабельного мундира, и в то же время ты не из «Дальних миров». Оби-Ван окинул взглядом свою одежду. На нем была просторная серая туника. Тут он заметил, что на плече у хатта красуется черная треугольная нашивка с изображением ярко-красной планеты, похожей на зловещий глаз. Вокруг планеты, обрисовывая зрачок, кружил серебристый космический корабль. Под картинкой виднелись слова: «Горнодобывающая компания „Дальние миры“. Такие же эмблемы были у вифидов. — Наверно, он из другого отряда, — предположил один вифид. — А вдруг шпион! — рявкнул второй. — Хотелось бы знать, что у него в чемодане? Может, бомбы? Хатт придвинул свое громадное уродливое лицо вплотную к Оби-Вану. — Любой шахтер, который не работает на «Дальние миры», враг, — проревел он, тряся мальчика, как грушу. — Понял, мокрица? Ты — враг. А мы не пускаем врагов к себе в «Дальние миры». Пальцы хатта напоминали толстые ломти гнилого мяса. Они крепко сжались на шее Оби-Вана. Задыхаясь, мальчик выронил чемоданы и вцепился в руки хатта. В легких словно вспыхнул огонь, коридор завертелся перед глазами. Напрягая все силы, Оби-Ван ухитрился на мгновение разжать пальцы хатта и набрать полную грудь воздуха. Призывая на помощь Силу, он впился взглядом в черные, полные ненависти глаза чудовища. — Пусти! — прохрипел Оби-Ван, пытаясь вздохнуть. Он надеялся, что Сила передаст хатту его приказ, подавит волю противника, заставит его передумать. Эта драка не походила на учебный бой с друзьями-послушниками. Здесь он ощущал волны жестокости, затмевающей сознание. Не было правил, не было Йоды, чтобы прекратить бой. — Пустить тебя? С какой стати?! — в безжалостном веселье прорычал хатт. «Хорошенькое начало новой жизни», — в отчаянии подумал Оби-Ван. Последним, что он увидел, был надвигавшийся на него чудовищный кулак хатта. Потом мальчик провалился в темноту.Глава 7
Оби-Ван очнулся на койке в теплой комнате, залитой ярким светом. Перед глазами стоял туман, голова кружилась. Над ним склонился медицинский робот. Он накладывал лечебный клей на глубокие раны, проверял, все ли кости целы. Посреди комнаты, внимательно вглядываясь в мальчика, стояла молодая женщина с темно-рыжими волосами и зелеными глазами. — Неужели тебе никто не говорил, что нельзя ввязываться в драку с хаттом? — спросила она. Оби-Ван хотел покачать головой, но даже от такого малейшего движения тело захлестнула волна острой боли. Он глубоко вздохнул и призвал на помощь свою выучку джедая — воспринимать боль просто как сигнал, посылаемый телом. Потом нужно обратиться к своему телу с просьбой начать излечение. Когда ему удалось сконцентрировать разум на поставленной цели, боль начала отступать. Он обернулся к женщине. — Мне больше ничего не оставалось. — Я понимаю. — Лицо незнакомки озарила мимолетная улыбка. — Что ж, по крайней мере, ты остался в живых. Это уже хорошо. — Она подошла поближе к его койке. — Тебе повезло, что я вовремя нашла тебя. Ты не из наших. — Наших? — недоуменно переспросил Оби-Ван и покосился на девушку. Она была одета в оранжевый рабочий комбинезон с зеленой треугольной нашивкой. — Мы из Горнорудной корпорации «Аркона», — ответила женщина. — Если ты не работаешь на нас, то почему рабочие из «Дальних миров» тебя избили? Оби-Ван хотел пожать плечами, но его опять пронзила острая боль. Иногда бывало нелегко относиться с уважением к сигналам, посылаемым телом. — Откуда я знаю? Я всего лишь искал свою каюту. — А ты парень крепкий, — одобрительно заметила женщина. — Не каждому удается остаться в живых после драки с хаттом. Ты пришел на корабль искать работу? Мы можем нанять тебя для «Арконы». Меня зовут Клат-Ха, я главный производственный управляющий компании. — На вид она казалась слишком молода для того, чтобы управлять горнорудным производством — ей было не больше двадцати пяти лет. — У меня уже есть работа, — проговорил Оби-Ван, едва ворочая языком. — Меня зовут Оби-Ван Кеноби. Направлен в Сельскохозяйственный корпус. Клат-Ха удивленно раскрыла рот. — Значит, ты и есть молодой джедай? Тебя ищут по всему кораблю. Оби-Ван попытался сесть, но Клат-Ха тотчас же уложила его обратно. — Лежи. Тебе еще рано вставать. Он откинулся на подушки. Девушка шагнула к двери. — Удачи тебе, Оби-Ван Кеноби, — сказала она. — Будь осторожен. Ты попал в самую гущу войны. Твое счастье, что ты остался в живых. В следующий раз тебе может не повезти. — Она хотела уйти, но Оби-Ван коснулся ее руки. — Погодите, — проговорил он. — Я ничего не понимаю. Какая война? Кто с кем сражается? — Эту войну затеяли «Дальние миры», — ответила Клат-Ха. — Ты, наверное, слышал о них. Оби-Ван покачал головой. Как объяснить, что он провел всю жизнь в Храме Джедаев? Он больше знал о путях Силы, чем о жизни во вселенной. — «Дальние миры» — это одна из старейших и самых богатых горнодобывающих компаний в Галактике, — пояснила Клат-Ха. — И они достигли этого только потому, что безжалостно расправлялись с конкурентами. Те, кто осмеливается встать у них на пути, неизменно погибают. — А кто их возглавляет? — спросил Оби-Ван. — Никто не знает, кому принадлежит компания «Дальние миры», — ответила Клат-Ха. — Вероятно, некоему клану, который владеет ею на протяжении столетий. И я даже не уверена, что этот таинственный владелец в ответе за все убийства. Но на корабле, летящем к Бендомиру, правит жестокий и безжалостный хатт по имени Джемба. Оби-Ван несколько раз повторил про себя незнакомое имя. Джемба. Может быть, его избил именно этот тип? — Безжалостный? Что он натворил? Клат-Ха украдкой бросила взгляд через плечо, словно боялась, что ее подслушают. — «Дальние миры» используют самую дешевую рабочую силу. В мирах Внешнего кольца, на планетах, подобных Бендомиру, половина работников Джембы — это рабы, вифиды. Но это еще не самое худшее, — произнесла Клат-Ха и неуверенно замолчала. — А что самое худшее? — в нетерпении спросил Оби-Ван. Темные глаза Клат-Ха гневно вспыхнули. — Лет пять назад Джемба был наместником «Дальних миров» на планете Варристад, где, кроме его компании, работала еще одна горнодобывающая фирма. Варристад — планета небольшая. Без атмосферы, поэтому рабочие жили в большом подземном куполе. И вот однажды в этом куполе возникла дыра. Воздух из-под купола мгновенно улетучился. Погибло больше четверти миллиона человек. Никто не сумел доказать, что это дело рук Джембы, но в результате аварии компания-конкурент лопнула, и «Дальние миры» перекупили права на добычу практически за бесценок. Корпорация получила громадную прибыль. Вот с какой компанией мы имеем дело на Бендомире. — Вы уверены, что авария была устроена злонамеренно? Может быть, это был просто несчастный случай? Клат-Ха с сомнением покачала головой. — Возможно, — ответила она. — Но почему-то несчастные случаи неизменно происходят там, где появляется Джемба — точно так же, как вместе с вифидами появляется гнусная вонь. Один из таких несчастных случаев произошел и с тобой. Поэтому будь осторожен. Оби-Ван понял, что девушка чего-то не договаривает. Он чувствовал борьбу, происходящую в ее душе. Там гнездилась давняя боль и страх, бурлила жажда мести. — На Варристаде у вас были друзья? — спросил он. Клат-Ха удивленно взглянула на него и с неохотой покачали головой. — Никого, — солгала она. Их взгляды встретились. — Клат-Ха, так больше продолжаться не может. «Монумент» не принадлежит «Дальним мирам»! Нельзя допустить, чтобы они и дальше уничтожали всех и каждого. Клат-Ха вздохнула. — Может, корабль и не их, но шахтеров из «Дальних миров» на борту в тридцать раз больше, чем членов экипажа. Капитан не в силах защитить тебя. Поэтому на твоем месте я бы держалась подальше от их территории. В любое время ты будешь желанным гостем на нашей половине корабля. — Она направилась к двери, но на пороге остановилась. Серьезное лицо озарилось улыбкой, и вместо суровой управляющей перед Оби-Ваном на миг возникла озорная девчонка. — Надеюсь, дорогу к нам найдешь. Оби-Ван улыбнулся в ответ. Но ему не нравилось, что Клат-Ха так легко мирится с несправедливостью. Он этого не понимал. Он вырос в мире, где все разногласия устранялись путем бескровных споров. В Храме Джедаев не было места несправедливости. — Клат-Ха, это не правильно, — в тяжелом раздумье произнес он. — Почему мы должны обходить стороной их половину корабля? Почему вы так легко с этим смирились? Девушка вспыхнула. — Потому что не хочу, чтобы они появлялись на моей половине! Послушай, Оби-Ван, — настойчиво проговорила она. — Там, где Джемба, всегда происходят несчастья. Взрываются буровые установки, рушатся туннели, гибнут люди. Я не хочу, чтобы шпионы и саботажники из «Дальних миров» проникали на мою половину корабля, а он не больше моего хочет, чтобы мои люди совали нос в его дела. Поэтому смирись с существующим положением дел. Так будет лучше для всех. Клат-Ха вышла из комнаты, плотно закрыв дверь. Оби-Вану показалось, что края двери как-то странно заколыхались. Он понял, что жар, охвативший его, был вызван не только гневом на несправедливость. Все тело горело, будто охваченное пламенем. Мальчик попытался примириться с болью и жаром, но его одолела тошнотворная слабость. Он бессильно откинулся на подушки. Голова шла кругом, перед глазами стоял туман. Он опять провалился в забытье.Глава 8
Оби-Вану снилось, что он снова очутился в Храме Джедаев, прогуливается среди звездных карт. Он протянул руку и коснулся звезды, вокруг которой вращалась планета Бендомир, — крупного тусклого светила, одного из пары красных гигантов. В воздухе вспыхнула голограмма, и голос давно умершего мастера провозгласил: «Бендомир — место, где ты погибнешь, если не будешь осторожен». Очнувшись, он обнаружил, что по-прежнему находится в лазарете, руки его обвиты множеством тонких трубок, лицо закрывает кислородная маска. На миг ему почудилось, что он все еще видит сон — над ним, склонившись, стоял Куай-Гон Джинн. Большая прохладная ладонь джедая легла мальчику на лоб, и Оби-Ван понял, что все-таки проснулся. — К-как? — еле слышно пролепетал Оби-Ван. Куай-Гон убрал ладонь и отступил на шаг. — Не разговаривай, — тихо предупредил он. — У тебя была сильная лихорадка, но я о тебе позаботился. Как выяснилось, твои раны куда серьезнее, чем под силу вылечить медикам. — Это и правда вы? — спросил Оби-Ван, силясь пробиться сквозь туман, застилавший разум. Куай-Гон улыбнулся. Оби-Ван впервые увидел у него на лице улыбку. Оказывается, великому джедаю свойственна не только суровость и холодность суждений. — Да, это и правда я, — ответил рыцарь. — Вы пришли, чтобы разыскать меня? — с надеждой спросил Оби-Ван. Будь он здоров, он ни за что бы не стал вот так, в лоб, спрашивать, что привело сюда знаменитого джедая, но он был слишком слаб, чтобы самому доискиваться ответа. Куай-Гон покачал головой. — Я тоже лечу на Бендомир. По поручению Галактического Сената. Наши миссии никак не связаны друг с другом. — И все-таки мы вместе, — произнес Оби-Ван. — Вы могли бы показать мне… Но Куай-Гон опять покачал головой. — Нет, Оби-Ван, я здесь не за тем, чтобы учить тебя. Наши пути расходятся. Пора тебе познакомиться с народом, которому ты будешь служить. Забудь обо мне. Ты должен служить, подобно всем джедаям, но не так, как служат рыцари. В этом тоже заключена великая честь. В голосе Куай-Гона не было суровости. Однако его слова поразили Оби-Вана, как жестокий удар. Стоило в его душе затеплиться хоть малейшей надежде, как ее тотчас же разбивали в прах. Оби-Ван понял: несмотря на то, что судьба по чистой случайности свела их на одном корабле, Куай-Гон не желает иметь с ним ничего общего. Если верить слухам, выходило, что Оби-Ван, так же как любой послушник его возраста, невольно растравлял бы старую рану Куай-Гона, лишний раз напоминал о его потерянном падаване. Оби-Вану было не под силу заставить Куай-Гона забыть прошлое. Он постарался не выказать разочарования и, несмотря на физическую слабость, выглядел храбрецом. — Понимаю, — молвил мальчик. Дверь лазарета чуть-чуть приоткрылась. В проеме показалась треугольная голова, блеснул любопытный зеленый глаз. Обнаружив, что Оби-Ван его заметил, незваный гость проворно захлопнул дверь. Оби-Ван снова обернулся к Куай-Гону. — Вы правы. В первую очередь я обязан выполнять свою миссию. Я буду… — Но тут дверь снова приоткрылась. Оби-Ван замолчал и попытался приподняться на локте. — Входите же! — крикнул он пришельцу. В лазарет бочком протиснулся арконец. Он был немного ниже ростом, чем его сородичи, и кожа его была скорее зеленоватая, чем серая. — Мы не хотели мешать… — начал он. — Ничего страшного, — подбодрил его Оби-Ван. -… но Клат-Ха назначила нам встречу. Сказала, ей нужно кое-что обсудить. Мы слышали, здесь лежит мальчик, который сошелся в страшном бою с хаттом и остался в живых, — тихо произнес арконец. — Мы хотели увидеть великого героя. Очень жаль, если мы помешали. Мы подождем снаружи. — Он попятился. Оби-Ван заглянул через плечо арконца, никого не увидел и только тогда вспомнил, что у арконцев принято называть самого себя «мы». Они жили сплоченными колониями и были лишены чувства индивидуальности. — Давайте я вам сразу кое-что разъясню, — сказал Оби-Ван. — Во-первых, никакой это был не страшный бой. Просто хатт схватил меня за горло и придушил. Я потерял сознание. Вот и все. Никакой я не герой. — Одно то, что ты остался в живых, делает тебе честь, — заметил Куай-Гон. — Вот именно, — поддакнул арконец и робко приблизился на несколько шагов. — Хатты вселяют в нас великий ужас. Вы проявили силу и мужество. Мы восхищаемся вами. Вы отважный герой. Оби-Ван беспомощно посмотрел на Куай-Гона, ища поддержки. Мальчик понял, что не в его силах переубедить чересчур восторженного арконца. Куай-Гон отвернулся, чтобы скрыть улыбку. — Хорошо, садитесь, и давайте познакомимся, — сдался Оби-Ван. — По-видимому, на этом корабле я буду крайне нуждаться в друзьях. — Нас зовут Сай-Тримба, — сообщил арконец, усаживаясь на стул. — Мы знаем, вас зовут Оби-Ван Кеноби. Мы сочтем за честь быть вашими друзьями. Дверь скользнула вбок. В лазарет, горя нетерпением, стремительно шагнула Клат-Ха. — Хорошо, что вы здесь, — сказала она Сай-Тримбе. Сай-Тримба неуклюже вскочил на ноги. — Мы… — начал он, но Клат-Ха перебила его, обратившись к Куай-Гону. — У нас возникли трудности, — решительно заявила она. — Кто-то испортил наше оборудование. Наш юный друг Сай-Тримба обнаружил это во время очередной проверки. У нас имеются три арконские горнопроходческие машины, и все три выведены из строя. — Каким образом? — спросил Куай-Гон. Сай-Тримба с поклоном вышел вперед. — Сэр, с них сняты термодатчики, которые измеряют температуру стенок проходческой машины. А блоки сцепления отрегулированы так, что их невозможно разъединить. — Что это значит? — спросил Оби-Ван. Куай-Гон на минуту задумался. — Арконские горнопроходческие машины предназначены для рытья туннелей через скальные породы и почву. Из-за трения о камни корпус машины во время работы очень сильно нагревается. Без термодатчиков не будет работать охлаждающая система. А при испорченных блоках сцепления машинист не сможет выключить двигатель. Машина будет вгрызаться в скалы до тех пор, пока не расплавится от перегрева. Все, кто в ней находится, погибнут. — Вот именно, — мрачно подтвердила Клат-Ха. — Кажется, мы знаем, кто тут поработал. Из коридора донесся трубный раскатистый бас. — Си батха не бичи та Джемба? — пророкотал он по-хаттски. — Вы говорите обо мне, великом Джембе? В дверь просунулась голова гигантского хатта. Он был куда крупнее того, с которым дрался Оби-Ван. Хатты живут несколько сотен лет и всю жизнь непрерывно растут, а вместе с ними растет их хитрость. Джемба, например, был так велик, что свободно мог бы проглотить троих человек сразу. Его чудовищная морда занимала весь дверной проем. — Да, — ровным голосом подтвердил Куай-Гон. — Мы говорили о тебе, о великий Джемба. Входи, если сможешь. Джемба в показном отчаянии распластался по полу. — Много лет прошло с тех пор, как я мог проникнуть в такую маленькую норку, о джедай, — прогудел он. — Почему бы тебе самому не выйти? — Он хищно облизнул губы. Куай-Гон неторопливо подошел к двери и встал лицом к лицу с хаттом. — Тебя обвиняют в том, что ты испортил горнопроходческие машины арконцев, — заявил он. — У-у! — провыл Джемба, отползая на шаг, и приложил руку к верхнему сердцу — этот жест у хаттов символизировал невиновность. — Ничего подобного! Клянусь, джедай, я этого не делал. Неужели я похож на существо, способное украдкой рыскать по углам и портить чужое оборудование? Оби-Ван ни на грош не поверил Джембе, однако, представив, как чудовищный слизняк хатт украдкой рыщет по углам, чуть не покатился со смеху. — Конечно, я не считаю, что в этом повинен ты лично, о великий, — сказал Куай-Гон. — Но это мог сделать по твоему поручению кто угодно из твоей команды. — У-у! У-у! — Джемба подался назад, как гигантский червяк, и снова постучал кулаком по самому верхнему сердцу. — Твои обвинения ранят меня! Я непричастен! Загляни в мои сердца, джедай, и ты увидишь, что я не лгу! Ну почему все считают меня исчадием ада? Неужели только потому, что я хатт?! — обиженно возопил Джемба. — Я честный предприниматель. — Хватит, — с отвращением перебила его Клат-Ха и шагнула к Джембе. Руки ее упирались в бока, чуть выше того места, где на левой ноге был пристегнут бластер. — Не сомневаюсь, это сделал один из ваших людей! — Клянусь, я ни сном, ни духом непричастен к этому! — взревел Джемба. Клат-Ха потянулась к бластеру. Куай-Гон поднял руку, приказывая ей остановиться. — А что, если, — глаза Джембы хитро прищурились, — это сделали ваши люди? Специально для того, чтобы навлечь подозрение на меня? Всем известна ваша беспочвенная ненависть ко мне. Вы уже подавали в Гильдию шахтеров запрос о том, чтобы лишить «Дальние миры» прав вести разработки на Бендомире. А теперь хотите бросить тень на меня и мою бригаду, хотите, чтобы меня отдали под суд! Законным путем убрать конкурента! — Меня не интересует, законным путем вас уберут или нет! — в ярости выпалила Клат-Ха. — Я хочу, чтобы вы проваливали! — Вот видите! — обиженно возопил Джемба и с мольбой воззрился на Куай-Гона. — Видите, с чем мне приходится сталкиваться? Как беззащитному хатту бороться со столь беспричинной ненавистью? — Извини, Джемба, — с насмешливым смирением ответила Клат-Ха. — Но я не считаю беспричинной ненависть к лживому, коварному, трусливому убийце. Громадное тело хатта оскорбленно содрогнулось. — Мы еще не долетели до Бендомира, — заявил он, — а эта женщина-уже пыталась дискредитировать меня перед Гильдией шахтеров! А теперь она возводит на меня напраслину! Только послушайте, каким тоном она со мной разговаривает. Никакого уважения! — Уважать тебя, Джемба, не за что, — выпалила в ответ Клат-Ха, — но я не возвожу на тебя никакой напраслины. Твоя ложь еще более жалка, чем твое отпирательство! Джемба яростно взревел и бросился на Клат-Ха. Под напором чудовищного тела затрещала дверная рама, полетели щепки. Сай-Тримба зашипел от страха и прижался к стене. Оби-Ван, онемев от ужаса, смотрел, как громадный слизняк пытается протиснуться в узкую дверь. Да этот хатт способен разворотить весь лазарет! Клат-Ха вытащила бластер, но Куай-Гон встал перед ней и поднял руку. Его взгляд впился в побелевшие от ярости громадные глаза хатта. Оби-Ван почувствовал, как комнату наполняет Сила. — Хватит, — тихо произнес Куай-Гон. Джемба перестал протискиваться в лазарет. Громадный хатт понимал, что ему не добраться до Клат-Ха. Куай-Гон обернулся к девушке. Она медленно опустила бластер и убрала его в кобуру на ноге. Оби-Ван невольно восхитился мастерством Куай-Гона и почувствовал укол сожаления. Ему хотелось бы многому научиться у великого джедая! — А теперь, — рассудительно предложил Куай-Гон, — давайте обсудим ситуацию. Машины испорчены. Оба вы утверждаете, что это дело не ваших рук. К чему это приведет? Только к открытой войне. — Куай-Гон внимательно посмотрел в лицо обоим противникам. — А этого, я уверен, не хочется никому из вас. — Джедай, — пророкотал Джемба, — ты считаешь себя справедливым человеком. Но, когда дело доходит до спора между людьми и хаттами, даже самый справедливый человек выступает против моего народа. — В громовом голосе хатта кипела откровенная злоба. — Если она хочет войны, будет война. А если ты примешь ее сторону, то, клянусь, я раздавлю тебя, как прогнивший плод пта! И тебя не защитит звание джедая! В воздухе повисла угроза. Было ясно, что хатт не шутит. Он, не задумываясь, убьет каждого, кто встанет у него на пути. Никогда еще Оби-Ван не встречал в живом существе такой злобы. «Между тем найти выход было бы так легко», — подумал Оби-Ван. Толстый хатт, стиснутый в узком коридоре возле лазарета, представляет собой превосходную мишень. Куай-Гон мог бы выхватить лазерный меч и одним взмахом разрубить хатта надвое. Но Куай-Гон лишь галантно кивнул. — Спасибо, что предупредил, — произнес он. «Вот оно что, — понял Оби-Ван. — Предупреждение — это ценный дар». Джемба кивнул, словно удовлетворенный ответом джедая, потом выполз в коридор. Клат-Ха испустила долгий вздох облегчения. — Наконец-то ушел, — пробормотала она. — Я должна предупредить своих людей. Если война еще и не началась, то очень скоро начнется. — Девушка выскочила из лазарета. Куай-Гон печально покачал головой. — Между этими двумя вожаками пылает великая ненависть. Ни тот, ни другая не хотят ничего слушать. — Не понимаю, — в недоумении воскликнул Оби-Ван. — Почему вы позволили хатту уйти? Может, он и не виноват в этом конкретном преступлении. Но наверняка виноват во множестве других. — Да, виноват, — признал Куай-Гон. — Но Клат-Ха способна сама постоять за себя. А мы, джедаи, обязаны защищать только тех, у кого нет других средств защиты. — И все-таки один из приспешников Джембы испортил горнопроходческие машины. Почему Джемба не попытается выяснить, кто это сделал? — спросил Оби-Ван. — Потому что, — ответил Куай-Гон, — если это и вправду дело рук одного из его приспешников, Джемба окажется в неловком положении перед Гильдией шахтеров. Его могут даже навсегда изгнать с Бендомира. Он это понимает и не станет показывать пальцем сам на себя. — Ага, вот в чем дело! — воскликнул Сай-Тримба. — Точно так же рассуждает и Клат-Ха. Если кто-то узнает, что один из ее шахтеров намеренно испортил машины, чтобы подставить Джембу под удар. Гильдия шахтеров не погладит ее по головке. — Но мы легко можем выяснить, кто же именно испортил машины! — с жаром воскликнул Оби-Ван. Куай-Гон вопросительно изогнул бровь. — Это не твоя забота, — предостерег он. — Если ты пойдешь искать эти термодатчики, то только накличешь беду на свою голову. Неввязывайся в это дело. И держись подальше от той половины корабля, которая принадлежит «Дальним мирам». Оби-Ван, ты еще не до конца выздоровел. С этими словами Куай-Гон вышел из лазарета. Оби-Ван выждал несколько секунд, потом осторожно встал с постели. — Но джедай сказал, вы еще не поправились! — озабоченно вскричал Сай-Тримба. — Сай-Тримба, — медленно произнес Оби-Ван, — какого размера эти термодатчики? — Небольшие. Примерно вот такие, — Сай-Тримба развел руки сантиметров на восемь. — Спрятать будет нетрудно. — Если мы найдем термодатчики, то узнаем, кто испортил машины, — настаивал Оби-Ван. — Верно, Оби-Ван, — согласился Сай-Тримба, потом замолчал и снова издал то же самое странное шипение. — Мы извиняемся. Но когда вы говорите «мы»… — Я говорю о тебе и обо мне, — подтвердил Оби-Ван. — Ага, — проговорил Сай-Тримба. Его зеленоватое лицо побледнело. — Нам придется пойти туда, где правят «Дальние миры». — Знаю, — тихо произнес Оби-Ван. Он понимал, что идет на риск. А Куай-Гон запретил ему это. Но он не ученик Куай-Гона. И не связан обязательством подчиняться ему. Без сомнения, Куай-Гон считает, что он неспособен решить столь сложную задачу. Однако все колебания Куай-Гона должны отступить перед принципами джедаев. Справедливость обязана восторжествовать. — Сай-Тримба, мужество Клат-Ха очень велико, — пояснил Оби-Ван, — но на стороне Джембы — сила. Он хитер, безжалостен и ни перед чем не остановится. Поэтому остановить его должны мы. Вот какая перед нами стоит задача, очень простая и при этом очень сложная. Если ты не захочешь мне помогать, я пойму и не обижусь. Честное слово. Мы останемся друзьями. Сай-Тримба замялся. — Мы пойдем с тобой, Оби-Ван, — произнес он.Глава 9
Поставив перед собой конкретную цель, Оби-Ван снова почувствовал себя сильным. Для начала они с Сай-Тримбой решили обыскать арконскую половину корабля. Такой путь казался самым разумным — в первую очередь решить более легкую задачу. Не вызывая никаких подозрений, Оби-Ван и Сай-Тримба обыскали кухни, кладовые, спортивные залы, комнаты отдыха. С помощью Сай-Тримбы Оби-Ван даже заглянул в мусоропроводы. Но нигде не было ни следа похищенных термодатчиков. — Придется обыскать каюты, Сай-Тримба, — со вздохом сказал Оби-Ван, вытаскивая из волос застрявший мусор. В этих каютах обитало более четырехсот арконцев. Он представить себе не мог, каким образом они обыщут все каюты. — Это будет нетрудно, Оби-Ван, — безмятежно откликнулся Сай-Тримба. Оби-Ван совсем забыл психологию арконцев. У них не было понятий «я» или «мое». Поэтому Сай-Тримба просто переходил из каюты в каюту, обшаривая каждую койку и шкафчик. Время от времени кто-нибудь из арконцев спрашивал: — Что мы делаем? На что Сай-Тримба лаконично отвечал: — Ищем потерянную вещь. Тогда арконец спрашивал: — Можем мы помочь искать? — Нам не нужна помощь, — отвечал Сай-Тримба, спокойно обыскивал с Оби-Ваном комнату и уходил. Но не все шахтеры, работавшие на горнорудную корпорацию «Аркона», были арконцами. Встречались там и невысокие меерийцы с серебристыми волосами, возвращавшиеся на Бендомир, попадались и люди. С ними Оби-Вану приходилось обращаться особенно осторожно. Не раз и не два он был вынужден пускать в ход Силу для того, чтобы какой-нибудь несговорчивый шахтер разрешил провести у него обыск. Работа была тяжелая, особенно для мальчика, который еще не до конца оправился от ран, но Оби-Ван не обращал внимания на боль и усталость. Джедай не должен поддаваться слабости. В конце долгого-предолгого дня Оби-Ван и Сай-Тримба отправились на кухню поужинать. Оби-Ван плотно закусил жареной птицей горак в лепестках маллы с планеты Альдераан. Сай-Тримба с аппетитом уплетал арконские грибы, сдобренные дактилом — желтыми кристаллами аммония. Пахла арконская пища… нет, грибы были не так уж плохи, но запах дактила напоминал яд. Оби-Ван наморщил нос. — И как ты можешь это есть? Сай-Тримба улыбнулся, блеснув фасетчатыми глазами. — Многие удивляются, как это люди могут пить воду, хотя вы находите в этом удовольствие. Дактил для нас так же необходим, как для вас — вода. — С этими словами он отправил в рот парочку желтых кристалликов и с аппетитом пососал, словно это был сладкий леденец. Оби-Ван потянулся за солью, и Сай-Тримба с опаской отодвинул тарелку. — Соль в сотни раз повышает нашу потребность в дактиле, — пояснил он. — Это самое опасное вещество для арконцев. Оби-Ван посолил птицу горак. — Наверно, у каждого из нас свои яды, — заключил он, с аппетитом надкусывая крылышко. Сай-Тримба улыбнулся и весело захрустел дактилом. Оби-Вану вдруг стало очень уютно, словно он опять ужинал в Храме бок о бок с Бент или Рифтом. Он очень скучал по друзьям, но Сай-Тримба нравился ему все больше и больше. Юный арконец обладал недюжинной храбростью и решительностью. А Оби-Ван знал, какое мужество требуется арконцу, чтобы отделиться от своей группы и помогать существу другой расы. — Знаешь, — признался Оби-Ван, — я только одного не понимаю. Джемба может сколько угодно напускать на себя бравый вид. Но я чувствую, что он боится Клат-Ха и арконцев. Сай-Тримба проглотил грибы с дактилом. — Мы думаем, ты прав, Оби-Ван. Он нас боится. Он знает, что мы его уничтожим, хотя это и не входит в наши намерения. — Как это? — не понял Оби-Ван. — В «Дальних мирах» предводители и надсмотрщики сколотили невиданное богатство, но простые рабочие не получают ничего. Многие из них — рабы. А у нас в «Арконе» нет ни наместников, ни надсмотрщиков. Каждый рабочий получает свою долю в прибыли. Это не тревожило «Дальние миры», пока главным управляющим не стала Клат-Ха. Она решила расширить производство и поэтому начала переманивать лучших рабочих из «Дальних миров». Тем, кто были рабами, она предлагала выкупить их и дать свободу, если они согласятся работать на нас. А для тех, кто подписал контракт, выкупала контракты. — Это похоже на честную игру, — заметил Оби-Ван. — Она и есть честная, — подтвердил Сай-Тримба. — Вот почему Джемба нас боится. Многие хорошие работники хотят перейти к нам. Очень скоро в «Дальних мирах» останутся только бездельники. — Понятно, — проговорил Оби-Ван. — Значит, через несколько лет вокруг Джембы останутся только вожди, а управлять будет некем. Разумеется, это ему не по вкусу. Сай-Тримба усмехнулся, потом опять заговорил серьезно. — Но Джемба решил действовать обманом. Он повысил цену трудовых контрактов и рабов. Наша корпорация больше не может позволить себе перекупать рабочих из «Дальних миров». Постепенно Оби-Ван понимал, что Галактика устроена гораздо сложнее, чем он полагал. В Храме его научили очень многому. Не подготовили только к одному — к жизни в реальном мире. Он знал, что в большинстве миров Галактики рабство запрещено, и полагал, что оно встречается очень редко. Но здесь, на одном корабле с ним, летели сотни рабочих, нанятых незаконным путем. Сама идея рабства претила Оби-Вану. Поскольку «Дальние миры» вложили кучу денег в покупку и обучение рабов, было ясно, что они не станут продавать их задешево и не отпустят без боя. Клат-Ха была права — он очутился в самом пекле ожесточенной войны. Эта война бушует в рабочих поселках и на шахтах сотен и сотен планет. Ему захотелось выхватить свой меч, ринуться на другую сторону корабля и немедленно восстановить справедливость. Но он понимал, что это не выход. Для начала нужно найти пропавшие термодатчики. Победить Джембу можно только одним путем — доказать его виновность. Он отодвинул тарелку. — Сай, мы обыскали все на этой половине корабля, — сказал он. — По-видимому, термодатчики находятся на территории «Дальних миров». Юный арконец глубоко вздохнул и медленно перевел дыхание. — Хорошо. Мы довольны. — Довольны? — удивился Оби-Ван. — Но это значит, что нам придется вторгнуться на территорию «Дальних миров». Чем же ты доволен? Мне казалось, вы боитесь хаттов. — Да, мы боимся, — признал Сай-Тримба. — И все-таки мы довольны. Раз датчиков здесь нет, это означает, что мы невиновны. Нас в самом деле пытался погубить какой-то негодяй из «Дальних миров». — Да, конечно, эта мысль очень хорошо успокаивает, — поддразнил его Оби-Ван, хотя прекрасно понимал, чему радуется Сай-Тримба. Это опять-таки объяснялось общественной психологией арконцев. Они вылуплялись из яиц и воспитывались в огромном гнезде бок о бок с сотнями братьев и сестер. С ранней юности их приучали считать себя единой семьей. Для арконца была непереносима сама мысль о том, что кто-то из его соплеменников совершил неблаговидный поступок, позорящий семью. — Итак, ты готов вести обыск на территории хаттов? — спросил Оби-Ван. — Нам придется придумать, как проникнуть туда незамеченными. Сай-Тримба отодвинул тарелку с грибами и дактилом. — Мы уже сказали, Оби-Ван, мы идем с тобой. Оби-Ван невесело усмехнулся. — Может быть, тебе еще придется пожалеть об этом.Глава 10
Оби-Ван и Сай-Тримба ползли по горизонтальному ответвлению вентиляционной шахты. Добравшись до темной каюты, они осторожно заглянули через решетку внутрь. На койке спал огромный вифид — меховой шар, пахнущий кислятиной. В каюте отвратительно воняло дешевым дресселианским пивом. Эта каюта, так же, как все, которые Оби-Ван видел сегодня, буквально тонула в грязи. Вифид был одет в засаленные, плохо обработанные шкуры зверей с его родной планеты Тулла. Во всех углах валялись груды ярко раскрашенных черепов различных животных — видимо, охотничьи трофеи. Но хуже всего было то, что в этой же каюте недавно пировали хатты: пол был усеян недоеденными кусками мелких мохнатых зверушек. Оби-Ван долго вглядывался в сумрачную обстановку каюты. Скорее всего, вифид пьян. А иначе он отправился бы к приятелям играть в сабакк или другие карточные игры. Но он чувствовал: здесь что-то неладно. Может быть, вифид только притворяется спящим. Возможно, это ловушка. Оби-Ван попытался разглядеть, что еще происходит в каюте. Казалось, в ней никого нет, кроме спящего вифида. Однако взгляд не проникал в самые дальние углы. Тревога мальчика усилилась. Он ощущал темные крапинки в Силе, но что это означает? Зло струилось в этой половине корабля, словно отравленный воздух. Оби-Ван уже успел обыскать несколько кают. Нашел незаконно хранимое оружие — парализующие ружья и электрошоковые гранаты. Обнаружил бочонок, полный кредитных карточек — очевидно, краденых. Но термодатчиков нигде не было. Он снова вгляделся в вифида. Тот неподвижно лежал на койке. Под головой у него Оби-Ван заметил плохо спрятанный пистолет. Среди подобных существ спать с оружием под головой считалось обычным делом. Оби-Ван прислушался к дыханию вифида. Он дышал часто и неглубоко, слишком неровно. Если и спит, то очень некрепко. Едва задремал. Оби-Ван хорошо помнил, что в прошлом нетерпение не раз вовлекало его в беду! На этот раз он решил довериться интуиции. Осторожно, стараясь не шуметь, Оби-Ван прополз мимо подозрительной каюты. Оглянувшись, посмотрел, что делается в пыльном, тесном вентиляционном канале у него за спиной. По пятам за ним полз Сай-Тримба. Треугольная голова несчастного арконца едва проходила через узкий воздуховод. И вдруг послышался грохот. Это Сай-Тримба ударился головой о металлическую обшивку вентиляционного ствола. Оби-Ван съежился от страха. Сай-Тримба принадлежал к племени, которое зародилось и развивалось в темных туннелях планеты Аркона, поэтому его удивительные фасетчатые глаза испускали слабый биолюминесцентный свет. Очевидно, арконцам никогда не приходилось добывать пропитание охотой на животных. Оставалось только надеяться, что вифид в каюте под ними не поднимет глаз и не заметит за вентиляционной решеткой неуклюжего арконца. Оби-Ван затаил дыхание и пополз по горизонтальному стволу к следующей каюте. Из каморки, оказавшейся под ним, несло отвратительной вонью — смесью протухшего жира и сальных волос. До Оби-Вана доносились раскатистые голоса хаттов, взрывы хохота, звериное рычание вифидов. Он разгреб многолетние залежи пыли и заглянул в каюту через вентиляционную решетку. Внутри было полно хаттов и вифидов — они сидели на полу и играли в кости. Да, мимо них Сай-Тримбе не проскользнуть. Придется пятиться обратно — этот маневр они уже выполняли не раз. Оби-Ван боялся, что они окончательно заблудятся. Оглянувшись, Оби-Ван заметил, что Сай-Тримба осторожно пятится назад, к вентиляционной шахте. Оби-Ван помахал рукой, стараясь привлечь внимание арконца, и вдруг его ослепила яркая вспышка света. По туннелю прокатился оглушительный гул. Кто-то выстрелил вдоль туннеля из бластера! В воздухе заклубился дым. Они попались! Оби-Ван лихорадочно подавал Сай-Тримбе знаки скорее ползти к нему. Но тут через решетку просунулась громадная мохнатая лапа и схватила Сай-Тримбу за горло. Мерцающие глаза арконца в ужасе распахнулись. Он придушенно всхлипнул — наверно, звал на помощь. Потом чудовищная рука дернула его вниз через решетку. Оби-Ван услышал, как грохнулось об пол неуклюжее тело друга. Из вентиляционного люка донесся злорадный хохот хатта. — А ты думал, в вентиляционных туннелях завелись крысы! Я же говорил, тут пахнет арконцем! Сердце Оби-Вана отчаянно колотилось. Он затаился, догадываясь, что в этот миг кто-нибудь с бластером в руке наверняка приник лицом к вентиляционной решетке и высматривает его, догадываясь, что Сай-Тримба был не один. Стараясь двигаться бесшумно, Оби-Ван проворно юркнул за угол метрах в двадцати от злосчастной решетки. По лицу катился пот. Издалека до него донесся пронзительный визг Сай-Тримбы. Злобно рычал вифид. Оби-Ван прикусил губу. Ему хотелось отключиться от жалобных криков арконца, но он понимал, что не имеет на это права. Ведь он сам заманил друга в эту переделку. По вентиляционному туннелю прокатился рык: — Никого тут больше нету. У Оби-Вана не хватило храбрости вернуться за Сай-Тримбой. Вместо этого он, ничего не видя перед собой, пополз дальше, следуя всем поворотам извилистого туннеля. Он должен привести подмогу! Наконец он остановился, тяжело переводя дыхание. На этой половине корабля помощи ему не найти. Куай-Гон предупреждал его, велел держаться подальше от территории «Дальних миров». Теперь Оби-Ван понял, что надо возвращаться и спасать друга. Хатты и вифиды наверняка подумают, что Сай-Тримба — шпион. Может быть, они станут его пытать, чтобы вырвать признание. А вдруг его убьют? И вряд ли станут с этим тянуть. Ну и глуп же он был! Следовало с самого начала понять, как трудно будет проникнуть на эту половину корабля. Он сам, своими руками втянул Сай-Тримбу в беду! Воспользовался дружеской привязанностью — и… Наверно, Куай-Гон был прав, когда сомневался в нем. Пожалуй, он недостоин стать джедаем. Подолом туники Оби-Ван вытер пот, заливавший глаза, и проверил, надежно ли пристегнут на поясе лазерный меч. Потом повернулся и пополз обратно — выручать друга.Глава 11
Куай-Гон опустил ноги с кушетки и сел. Сердце в груди отчаянно колотилось, каждый мускул настороженно напрягся. Но почему? Он только что лег отдохнуть, но вдруг почувствовал беспокойство. Ему казалось, что опасность близка, но Куай-Гон знал, что ему ничто не грозит… в чем же дело? И вдруг он понял, откуда нахлынула странная тревога. Ему уже доводилось испытывать такое чувство. Оно иногда возникает у джедаев, когда другой джедай, неподалеку, попадает в беду. Временами они даже видят смутную картину того, что происходит с их коллегой. Куай-Гон порылся в мозгу, но не смог разглядеть ничего определенного. Только туманная дымка. — Оби-Ван, — пробормотал он. Наверно, беда приключилась с мальчиком. Куай-Гон попытался побороть странное чувство. Это смешно, нелепо. Этот парнишка даже не его падаван. Откуда между ними могла возникнуть такая связь? И все-таки связь была. Йода остался бы доволен. Куай-Гон застонал. Ему-то это не доставляло никакой радости. Куда ни повернись, повсюду на его пути появляется этот мальчик. Он с удовольствием залечил раны Оби-Вана, но отказывался нести ответственность за его жизнь и благополучие. Если мальчишка впутался в какую-нибудь переделку, то пусть сам из нее выбирается. Куай-Гон опять вытянулся на кушетке. Однако сон не шел. Он успокоил свое тело, но никак не мог успокоить разум.***
Время словно остановилось. Оби-Ван в отчаянии искал Сай-Тримбу. Он полз через вентиляционные туннели, проскальзывал незамеченным мимо кают, где спали шахтеры; затаив дыхание, заглядывал через решетки. Руки тонули в многолетних напластованиях пыли. Лицо его покрылось грязью, едкая металлическая окалина лезла в глаза, забивала рот. Наконец, четырьмя этажами ниже, в самом трюме корабля, он нашел Сай-Тримбу. Крохотная каюта была наскоро приспособлена под тюремную камеру. Видимо, на «Монументе» во время долгих перелетов частенько возникала нужда в изоляции преступников. «Неудивительно», — подумал Оби-Ван, припомнив, какая публика собралась на корабле во время этого рейса. Оби-Ван выглянул в вентиляционный люк. Сай-Тримба был за лодыжку прикован к стене. Он распростерся ничком на полу, вытянув руки. Чуть в стороне, так, чтобы он не мог дотянуться, лежало несколько желтых кристаллов дактила. В полудюжине шагов, за тяжелым металлическим столом, играли в карты хатт с двумя вифидами. Мальчик-арконец был с ног до головы покрыт синяками, но, по-видимому, страдал он не только из-за побоев. Цвет кожи из здорового зеленовато-серого стал грязно-бурым. ОбиВан чувствовал, что жизненная сила в арконце очень слаба и гаснет с каждой минутой. Но что случилось? Сай-Тримба подкрепился дактилом совсем недавно, перед тем, как они вышли на поиски. Почему он так быстро ослабел? Толстый хатт подполз к Сай-Тримбе и с ухмылкой всмотрелся в пленника. Оби-Ван узнал охранника. Это был тот самый задира, который избил его накануне. — Ну что, будешь говорить? — прорычал хатт. — Хочешь дактила? Могу угостить кристалликом-другим. Сай-Тримба молча поднял глаза на своего тюремщика. Даже сквозь решетку Оби-Ван заметил, что за презрительной усмешкой его друг не может скрыть страха. Хатт склонился ниже. Его огромная голова закачалась прямо перед лицом Сай-Тримбы. — Что ты делал в вентиляционном туннеле? Кто послал тебя шпионить? Обессилевший Сай-Тримба покачал головой. — Плоховато выглядишь, — фыркнул хатт. — Я вкатил тебе хорошую порцию соляного раствора. Он свяжет весь дактил, какой есть у тебя в организме. — Толстяк снова откинулся назад и весело закудахтал. — Так поведай же нам все, что знаешь. Право же, это лучше, чем умереть. С тобой кто-то был. Кто? Арконцы не ходят поодиночке. Сай-Тримба снова покачал головой, но силы изменили ему, и он рухнул щекой на холодный пол. Оби-Ван заскрипел зубами от бессильной злости. Надо что-то предпринять. Он ухватился за решетку, поднатужился и приподнял ее. Высунулся в открывшийся люки, перекувырнувшись, соскочил на пол. Через мгновение в его руке вспыхнул лазерный меч. — Что, хатт, ты дерешься только со слабыми и безоружными?! — крикнул мальчик. От неожиданности хатт оцепенел и с секунду только и мог, что хлопать глазами на Оби-Вана. Потом расхохотался. — Пристрели его, — небрежно бросил он стражнику-вифиду. Оби-Ван прекрасно знал, какая медленная реакция у вифидов, и рассчитывал на это. Оба стражника пялились на него, разинув рты, усаженные длинными клыками. Оби-Ван ринулся вперед и ударил мечом по тяжелому столу. Ослепительное лезвие легко перерубило толстые ножки. Стол с грохотом рухнул прямо на вифидов, пригвоздив их к полу. Хлипкие табуретки, на которых они сидели, рассыпались. Стражники взвыли от боли. — Извините, что прервал вашу игру, — бросил Оби-Ван и, не сводя глаз с удивленного хатта, схватил со стола ключи от кандалов Сай-Тримбы. Кандалы были старинные и представляли собой простое металлическое кольцо, запертое на примитивный замок. Оби-Ван швырнул ключи Сай-Тримбе. Хатт подполз ближе. — Значит, юный джедай, урок не пошел тебе на пользу? Как посмел ты бросить вызов мне, могучему Грельбу? — О да, кое-чему я научился, — ответил Оби-Ван, держа на изготовку лазерный меч. — Ты охотишься только на слабых. Теперь я готов сражаться с тобой, трус. Грельб презрительно покосился на лазерный меч. — Чем? Этим? Оби-Ван видел, что за спиной у хатта Сай-Тримба уже успел освободиться от кандалов и торопливо поглощал дактил. Цвет его кожи постепенно приходил в норму. Хатт сжал огромные кулаки и ринулся на Оби-Вана. Тот уклонился от удара и отскочил в сторону, выполнив классический оборонный маневр джедаев. На ходу он ударил хатта лазерным мечом в бок и услышал, как зашипела обожженная плоть. Грельб яростно взревел и попятился, но громадная неуклюжая туша не позволяла ему двигаться быстро, и он упал на сломанный стол, еще сильнее прижав ноги несчастных вифидов. Они взвыли от боли и замолотили кулаками по серой шкуре хатта. — Скорее, Сай, — поторопил друга Оби-Ван и, держась между Грельбом и Сай-Тримбой, подождал, пока арконец не добрался до двери. Потом поспешно выскочил вслед за другом. Грельб тем временем пытался подняться на ноги. Хатты — могучий народ, но легкими на подъем их не назовешь. — Тебе это даром не пройдет, джедай! — ревел Грельб. — Этот арконец — шпион! Мы объявляем войну! Не обращая внимания на его вопли, Оби-Ван потащил Сай-Тримбу по коридору. К счастью, на нижнем уровне почти никто не обитал. Они благополучно добрались до границы хаттских владений, никого не встретив. Войдя на арконскую половину корабля, Оби-Ван заметил, как два стражника-арконца поспешно удалились. Он догадался, что они спешат уведомить Клат-Ха о том, что беглецы вернулись — и вернулись с территории «Дальних миров». Значит, Куай-Гон непременно узнает, что Оби-Ван ослушался его приказа. Сай-Тримба остановился и обернулся к Оби-Вану. В его светящихся глазах блеснул теплый огонек. — Мы благодарим тебя, Оби-Ван. Тебе мы обязаны жизнью. — Но мне же ты обязан и своим пленением, — горестно ответил Оби-Ван. — Прости меня, Сай-Тримба. — Но твое мужество спасло нас, — изысканно поклонился Сай-Тримба. — Ты проявил куда больше мужества, — возразил Оби-Ван. — Вспомни, Сай-Тримба. Ты был близок к смерти, но все-таки не предал меня. Ты столкнулся с хаттом, но не испугался, а посрамил его! Лицо Сай-Тримбы медленно расплылось в довольной улыбке. — И верно, — произнес он. — И верно. — Не задавайся раньше времени, — вздохнул Оби-Ван. — Нам еще предстоит объясняться перед Клат-Ха и Куай-Гоном. Они не погладят нас по головке.
***
Как только Оби-Ван Кеноби и Сай-Тримба ушли, Грельб пополз к Джембе и все ему рассказал. Яростно пыхтя, громадный серый хатт навис всей своей тушей над несчастным Грельбом. Он был на сотни лет старше своего подручного и вырос в несколько раз крупнее. — Вот как! — прорычал Джемба, обводя пылающим взглядом свой тронный зал. — Так я и знал. Рьщарь-джедай и его юный ученик вступили в сговор с арконцами против меня! — С самого начала было ясно, что так будет, о великий, — заметил Грельб. — Они не любят нашего брата. — Это ты виноват! — взревел Джемба. — Я отрублю тебе хвост и съем на обед! Все сердца Грельба бешено заколотились от страха, он поспешно поджал хвост. — Если уж ты вознамерился испортить их горнопроходческие машины, — продолжал Джемба, — подождал бы хоть до Бендомира. Грельб попытался сделать вид, что подобное обвинение страшно оскорбило его, но Джемба не поддался на хитрость. Громадный хатт хлестнул Грельба хвостом по лицу с такой силой, что чуть не вышиб ему мозги. Кое-как поднявшись с пола, Грельб проворчал: — Раньше вы никогда не жаловались на мои методы! — Излюбленными методами Грельба были воровство, саботаж и убийства, но он умел повернуть дело так, чтобы его выходки всегда шли на пользу «Дальним мирам». — Но сейчас на пути у нас встали джедаи! — проревел Джемба. — Я же не знал, что мальчишка — джедай, когда в первый раз вздул его, — всхлипнул Грельб. — А если бы знал, убил бы на месте. Честное слово, в следующий раз… Джемба ткнул в лицо Грельбу толстым пальцем. — Мальчишка — не твоя забота. Следующего раза не будет. Я сам им займусь! — Как вам угодно, — пробормотал Грельб и выполз из комнаты. Как только дверь за ним с шелестом затворилась, он сжал кулаки, представляя, что стискивает горло Оби-Вана Кеноби. «Следующий раз обязательно наступит», — пообещал себе Грельб.
Глава 12
Сначала Оби-Ван хотел проскользнуть незамеченным к себе в каюту, но передумал. Раз уж ему все равно предстоит объясняться с Куай-Гоном, лучше пусть это случится сразу. Он предложил Сай-Тримбе немного отдохнуть, но арконец отказался. — Мы вместе пойдем к ним, — заявил он, выпрямляясь во весь свой невеликий рост. Они нашли джедая и Клат-Ха в арконской комнате отдыха, где свет был притушен, создавая подобие ночи, и музыкальные роботы насвистывали на арконских флейтах протяжные мелодии. Даже в столь поздний час в комнате отдыха находилось несколько арконцев. Они стояли неподвижно, как статуи, закрыв глаза — так арконцы спят. Куай-Гон сидел возле стойки бара, потягивая какой-то синеватый сок. Рядом с ним, отодвинув нетронутый стакан сока, сидела Клат-Ха. С первого же взгляда Оби-Ван понял: они оба уже слышали о том, что произошло на дальней половине корабля. — Твое счастье, что на этот раз ты остался цел, — проворчал Куай-Гон, окидывая мальчика ледяным взглядом. — Ну как, нашел что-нибудь? — Нет, — признался Оби-Ван. — Сай-Тримба попал в плен, и мы не успели отыскать термодатчики. — Оби-Ван спас нас, — робко вставил Сай-Тримба. — Нас приковали к полу, а Оби-Ван в одиночку выступил против хатта Грельба… — Человек, который по собственной воле встал на тропу опасности, заслуживает того, чтобы столкнуться с ней лицом к лицу, — сурово оборвал его Куай-Гон. Видимо, храбрость Оби-Вана не произвела на него никакого впечатления. Сай-Тримба притих и виновато покосился на Оби-Вана. «Мы пытались», — говорил его взгляд. — Ты намеренно ослушался моего приказа, — ровным голосом произнес Куай-Гон. — При всем уважении к вам, я все-таки не нахожусь под вашим началом, Куай-Гон Джинн, — еле слышно ответил Оби-Ван. — Вы сами много раз напоминали мне об этом. Куай-Гон пристально посмотрел на мальчика. Оби-Ван так и не смог прочитать, что же кроется в этих проницательных голубых глазах. Наконец джедай заговорил. — Своим вмешательством ты только ухудшил дело. — Я ухудшил дело? — удивленно переспросил Оби-Ван. — Каким же образом? — Да, ухудшил, — подтвердил Куай-Гон. Лицо его по-прежнему ничего не выражало, тон оставался бесстрастным. Но Оби-Ван чувствовал, что джедай очень сердится на него. А он так надеялся завоевать уважение прославленного учителя! Но тот смотрел на мальчика как на мелкого проказника, который не заслуживает даже того, чтобы рассердиться на него как следует. — Ты тайком прокрался на территорию «Дальних миров», вторгся в их каюты, попался и был вынужден с боем прокладывать себе обратный путь. Они наверняка отплатят тем же. — Но дело стоило того, чтобы пойти на риск, — настаивал Оби-Ван. — Если бы мы нашли термодатчики… — Термодатчики уже нашли, — перебила его Клат-Ха. — Час назад. На дне бочки со смазочным маслом. Тот, кто бросил их туда, наверняка рассчитывал, что их никогда не обнаружат. Оби-Ван осекся на полуслове. Куай-Гон был прав. Он понапрасну поставил под угрозу хрупкий мир на корабле. — Неужели ты не понимаешь, что дело тут совсем не в термодатчиках? — продолжал Куай-Гон, с трудом сохраняя терпение. — Джедай должен видеть картину всего, что происходит, целиком. Я приказал тебе оставаться на месте потому, что желал, чтобы напряжение остыло. Хотел завоевать доверие. Разве будут рабочие из «Дальних миров» доверять джедаю после того, как ты тайком бродил по их территории? Разве… И вдруг стены комнаты содрогнулись. Послышался глухой удар. Недопитый стакан Куай-Гона свалился со стойки бара и с грохотом разбился. Сай-Тримба не удержался на ногах и рухнул навзничь. Тревожно завыли сирены. — Мы столкнулись? — выкрикнула Клат-Ха. Но Оби-Ван понимал: если бы они в гиперпространстве столкнулись с астероидом или с другим кораблем, «Монумент» тотчас же развалился бы на куски. Издалека донеслось гулкое уханье: это открыли огонь корабельные орудия. Куай-Гон шагнул к окну. Рука привычно потянулась к лазерному мечу. — Пираты, — объявил джедай.Глава 13
Куай-Гон выскочил в главный коридор и бросился бежать к капитанскому мостику. От него не отставали Оби-Ван, Сай-Тримба и Клат-Ха. По всему кораблю им навстречу попадались арконцы, которые от страха жалобно всхлипывали — издавали своеобразный тихий свист. Они разбегались по каютам и прятались за запертыми дверями. Из-под пола через решетки доносился надсадный скрежет генераторов, создающих защитное поле корабля. Уханье бортовых орудий звучало все чаще и громче. Пушки вели непрерывную стрельбу. Куай-Гон догадывался, что произошло. Иногда пираты расставляют мины на путях следования кораблей. Когда корабль натыкается на мину, гипердвигатель взрывается, и космолет поневоле выныривает из гиперпространства. После этого пираты открывают огонь, уничтожая орудия и двигатели корабля так быстро, что несчастные путешественники даже не успевают понять, что случилось, а уж тем более принять ответные меры. На борту транспортного корабля, перевозящего шахтеров, вряд ли можно было поживиться крупной добычей, но пираты не знали, с кем имеют дело, — и не узнают до тех пор, пока не разнесут «Монумент» в клочья и не обыщут рассеянные в космосе обломки. Прогремел еще один взрыв. Пол содрогнулся. Корабль швырнуло в сторону. В этот миг Куай-Гон завернул за угол коридора. Впереди виднелось смотровое окно, затянутое транспаристилом — прозрачной сталью. Куай-Гон выглянул. Вокруг «Монумента», подобно красноперым хищным птицам, кружились пять тогорийских боевых кораблей. Два из них промелькнули прямо возле иллюминатора. Из их орудий вырвались зеленые залпы бластеров, нацеленные прямо в борт «Монумента». Протестующе взвизгнула металлическая обшивка. Коридор наполнился клубами едкого дыма. Но пушки «Монумента» замолчали. Куай-Гон понял почему. Меткими выстрелами вражеских бластеров орудийные башни были вырваны с корнем. На их месте плавали, посверкивая, как звезды, клочья оплавленного шлака. «Монумент» беспомощно дрейфовал в пространстве. Надрывались пожарные сирены, но из капитанской рубки не доносилось никаких приказов. Прямо к кораблю несся на всех парах тогорийский крейсер. Куай-Гон смотрел, как приближается вражеский корабль, и не знал, что предпринять. Бывали времена, когда он жалел о том, что одинок, жалел о своем утраченном падаване — Ксанатосе. — Оби-Ван, — позвал Куай-Гон. Хотя он и не до конца доверял этому мальчику, другого выхода не оставалось. Нужно разработать хоть какой-нибудь план обороны; чтобы выжить, они должны действовать сообща. — Пираты готовы взять «Монумент» на абордаж, — коротко заявил он. — Я попробую их остановить. А ты иди в рубку и посмотри, жив ли кто-нибудь из экипажа. Если нет, возьми управление на себя. Отведи корабль подальше отсюда. Куай-Гон твердо взглянул в глаза мальчика. Он понимал, что требует очень многого. Он знал, что в годы учебы Оби-Вану доводилось управлять космическими кораблями на тренажерах; вероятно, он изредка летал на воздушных катерах вокруг Корусканта. Но пилотировать большой корабль, да еще в разгар битвы, — подобная задача слишком тяжела для мальчика. — Я мог бы сражаться рядом с вами, — попробовал возразить Оби-Ван. Куай-Гон крепко ухватил мальчика за локти. — Послушай. На этот раз ты должен мне повиноваться. Доверься мне. Я сумею сдержать пиратов, но, если корабль повиснет без движения, мы все погибнем. Не задумывайся о том, куда летишь. Просто веди корабль куда-нибудь — и все. Как только пираты высадятся на борт, их товарищи не станут стрелять в нас, чтобы не убить своих вожаков. Иди скорее. Лети! Оби-Ван кивнул. Но Куай-Гон заметил, что во взгляде мальчика сквозит неуверенность. К тому же Куай-Гон не знал, сумеет ли Оби-Ван управиться с кораблем. Но не был он уверен и в том, что сам сумеет сдержать пиратов. Наконец Оби-Ван кивнул. — Я не подведу, — пообещал он. Оби-Ван пустился бежать к рубке. За ним по пятам следовал Сай-Тримба. Куай-Гон печально смотрел мальчику вслед. Он еще совсем ребенок… На миг Куай-Гону захотелось пойти за ним и оставить пиратов на попечение вифидов и арконцев. Но шахтеры в бою не идут ни в какое сравнение с тогорийцами. Придется положиться на Оби-Вана. Издалека до Куай-Гона донесся грохот небольших ручных бластеров. Это могло означать только одно: пираты высадились на борт. Арконцы сочли за лучшее попрятаться по каютам, однако шахтеры «Дальних миров» храбро вступили в неравный бой. Разумеется, пираты вышлют не одну абордажную группу, а несколько. Куай-Гон решил, что «Дальние миры» способны постоять сами за себя. Он нырнул в боковой коридор и направился к стыковочному отсеку. За ним бежала Клат-Ха. Куай-Гон завернул за угол. Прямо у него на пути вырос громадный пират-тогориец. Сквозь темный мех на лице яростно сверкали злобные глаза, похожие на зеленоватые угли. Тогориец протянул когтистую лапу и попытался схватить Куай-Гона. Но Куай-Гон не зря был мастером-джедаем. Сила уже предупредила его о замысле противника. Предвосхитив маневр пирата, он поднырнул под протянутую руку и выхватил лазерный меч. Пылающее лезвие одним ударом рассекло ноги тогорийца на уровне колен. Пират взвыл от боли. Но за спиной упавшего пирата выросла целая толпа тогорийцев. Они выскочили из-за угла и бросились на Куай-Гона. Клат-Ха, обезумев от страха, выхватила бластер и открыла бешеный огонь. Один из тогорийцев завизжал от боли, чудовищные клыки окрасились кровью. И тут все нападавшие выхватили бластеры и открыли ответный огонь. Куай-Гон сумел увернуться от двух выстрелов, потом взмахнул лазерным мечом и отразил еще три. Клат-Ха упала на колени, визжа от бессильной ярости. Она была умелой воительницей, но пиратов было раз в двадцать больше. Куай-Гон поклялся сделать все, что в его силах, чтобы защитить девушку.***
Дверь в рубке была крепко заперта и раскалилась докрасна. Пытаясь открыть ее, Оби-Ван едва не задохнулся от невыносимого жара. Видимо, внутри полыхал пожар. Не обращая внимания на боль, он всунул пальцы в щель возле дверного косяка и потянул изо всех сил. — Бесполезно, — остановил его Сай-Тримба. — Это противопожарная дверь. Она запирается автоматически, если в рубке вспыхнет огонь. Оби-Ван разочарованно отошел от двери. Вероятно, рубка разрушена прямым попаданием с тогорийского корабля. Но выстрел из протонной пушки или мощного бластера наделал бы куда больше бед, нежели простой пожар. Скорее всего, он пробил дыру в корпусе. Открывать дверь было бы слишком опасно. Может быть, там не только полыхает пожар. Что, если из рубки улетучился весь воздух? Оби-Вану вспомнился взгляд, с которым Куай-Гон просил его о помощи. Мастер-джедай надеялся на него. На этот раз он не подведет! Нужно успокоиться. Оби-Ван остановился, борясь с собственным нетерпением, призывая на помощь Силу. Он почувствовал, каким образом устроен блокирующий механизм двери. Отпереть его было бы нетрудно. Но что потом? Если он откроет дверь, его, может быть, вышвырнет в открытый космос. Или же коридор заполнится ядовитым дымом, и он задохнется. А может быть, в коридор ворвется огонь. Но другого выхода не было. Он сосредоточил внимание на замке, и дверь плавно скользнула в сторону. И в тот же миг ему в спину ударил могучий порыв ветра. У Оби-Вана перехватило дыхание. Корабельный воздух, всасываемый черным жерлом пробоины, бешеным вихрем улетучивался в космический вакуум. Оби-Ван ухватился за дверной косяк, чтобы его тоже не втянуло в дыру, не вышвырнуло в открытый космос. Больше держаться было не за что. За спиной у него Сай-Тримба вцепился в край контрольной панели на стене. Да, рубка, несомненно, пострадала от меткого выстрела. Воздух с воем вылетал в небольшую круглую пробоину над обзорным иллюминатором. — Нужно заткнуть дыру! — прокричал Оби-Ван Сай-Тримбе. Прежде чем Оби-Ван успел сдвинуться с места, Сай-Тримба выпустил контрольную панель и упал на пол. Перехватывая руками одну скобу в полу за другой, он пополз по рубке. Оби-Вану оставалось только беспомощно стоять, уцепившись за дверную раму, и смотреть, как арконец подбирается все ближе к пробоине. Он не мог остановить друга, не мог и прийти к нему на помощь. Сай-Тримба дотянулся до сферического компаса — устройства, которое служило запасным навигационным средством на случай, если главный компьютер будет поврежден или выйдет из строя. Компас был заключен в круглую металлическую коробочку. Борясь с ревущим воздушным потоком, Сай-Тримба схватил компас, поднес к дыре и выпустил из рук. Вакуум тотчас же всосал гладкую коробку, она плотно прилегла к пробоине. Бешеный ветер Стих. — Молодец! — воскликнул Оби-Ван и подбежал к панели управления. Капитан и второй пилот все еще сидели в креслах, пристегнутые ремнями. От недостатка воздуха они потеряли сознание. Еще минута — и они бы задохнулись. В рубке царила невыносимая жара. Выстрелы бластеров пробили навигационный терминал, и на полу поблескивали лужицы расплавленного металла. Но так как из рубки улетучился почти весь воздух, пожар быстро погас. Оби-Ван расстегнул ремни на кресле и уложил капитана на пол. Потом занялся пультом управления. На нем перемигивались сотни разноцветных огоньков, темнели бесчисленные кнопки и регуляторы. На миг мальчик в нерешительности замер, не зная, с чего начать. Потом поднял глаза на обзорный иллюминатор. Вокруг «Монумента» кишели тогорийские корабли. Тяжелый крейсер подбирался все ближе. Его защитные поля были выключены, чтобы не мешать кораблям сойтись вплотную. На пульте управления перед Оби-Ваном настойчиво мигала красная лампочка. И тут мальчика осенило: этот огонек означает, что носовые протонные пушки заряжены и готовы к бою. Они представляли собой стандартное вооружение транспортных кораблей, путешествующих в столь опасных районах. Нацеливающий компьютер был выключен, но и без него Оби-Ван сумел навести дула пушек прямо на капитанский мостик вражеского крейсера. Сердце Оби-Вана отчаянно колотилось. Ему было страшно. Он надеялся, что Куай-Гон рассчитал верно, что пираты не посмеют открыть ответный огонь, когда на борту «Монумента» находятся их собственные вожди. Ибо, если они все-таки выстрелят, то пустят в ход весь свой арсенал и разнесут «Монумент» в клочья. — Оби-Ван, что ты задумал? — спросил Сай-Тримба, приближаясь к пульту управления. — Хочу послать привет тогорийцам, — мрачно ответил Оби-Ван. — Дадим знать, что мы еще живы! Он решительно нажал на кнопку и выпустил протонные торпеды.
***
Узкий коридор возле стыковочного отсека заволокло дымом. Серую пелену разрывали ослепительными вспышками бесчисленные выстрелы бластеров. Куай-Гон то увертывался от энергетических залпов, то отражал их лазерным мечом. Позади него в коридоре громоздились тела мертвых тогорийцев. Впереди кишели живые. Их воинственный рев, многократно усиленный эхом, гулко прокатывался по металлическим стенам. На миг Куай-Гон оказался прижат к стене грудой мертвых тел. Эх, пришел бы хоть кто-нибудь на помощь! Но шахтеры из «Дальних миров» сражались на другом фронте. — Где ваши арконцы? — крикнул он Клат-Ха. — Нам нужна помощь. — Арконцы не сражаются! — крикнула в ответ Клат-Ха, пристрелив очередного тогорийца. — Наверно, заперлись у себя в каютах. — А что делают Джемба и его хатты? — спросил Куай-Гон. — Может быть, вы могли бы связаться с ними и позвать на выручку? — Они не придут, — мрачно ответила Клат-Ха. — Боюсь, нам с вами придется вести бой вдвоем. Из коридора, разорвав дымную пелену, прямо на них выскочил капитан тогорийских пиратов. Он был огромного роста — почти в два раза выше человека. В бесчисленных боях его черные доспехи покрылись царапинами и вмятинами. На груди тогорийца, словно украшение, болтался на цепи человеческий череп. Мех косметического пирата был черен, как ночь, зеленые глаза горели злобным огнем. В одной руке он сжимал вибротопор, в другой — энергетический щит. Остроконечные уши были прижаты к голове. Пират вызывал Куай-Гона на смертельный бой. — Готовься к смерти, джедай! — проревел тогориец. — Мне и прежде доводилось охотиться на твоих собратьев, а нынче ночью я обглодаю твои косточки! И вдруг Куай-Гон заметил, что пираты за спиной своего черного капитана отступают, пятятся к трюму. Но идти там было некуда — разве что в другой служебный туннель. Видимо, пираты решили окружить его. Стреляя из бластера, Клат-Ха ринулась вперед. Тогориец поднял щит и играючи отразил выстрелы. Потом взметнул смертоносный вибротопор. Это оружие одним легким касанием могло раскроить череп человеку. Куай-Гон взмахнул лазерным мечом и стремительно Шагнул к врагу. — Убивал — это я знаю, — тихо произнес Куай-Гон. — Но нынче вечером тебе не обглодать ничьих косточек. Он кинулся на тогорийца. Пират взревел и занес топор.
***
Черноту космоса разорвала ослепительная, ярче тысячи солнц, вспышка света. Это протонные торпеды врезались в тогорийский корабль. Оби-Ван прикрыл глаза от невыносимого света. Сай-Тримба вскрикнул. Половина вражеского крейсера разлетелась на куски. В космосе кружились тысячи обгоревших обломков. Вслед за первым прогремел второй залп — это взорвался могучий арсенал тогорийского крейсера. Вокруг «Монумента» хороводом закружились рваные металлические лохмотья. Огромная секция взорванного крейсера с налету врезалась во второй тогорийский корабль. Оби-Ван не стал дожидаться, откроют ли пираты ответный огонь. Пока они приходили в себя после потери двухкораблей, он нажал кнопку и зарядил протонную пушку еще несколькими торпедами. Навигационный пульт был разбит вдребезги, и управлять полетом корабля можно было только вручную. Оби-Ван ухватился за рукоятки, с силой потянул и включил ракетные двигатели. Раздался надсадный треск рвущегося металла. Неужели он просто-напросто сломал двигатели? Оби-Ван торопливо пробежал глазами многочисленные экраны и понял, где кроется источник страшного треска. Немного раньше к стыковочным узлам прицепились два тогорийских крейсера. Запустив двигатели на полную мощность, Оби-Ван в самом прямом смысле оторвался от этих кораблей — стыковочные шлюзы «Монумента» развалились пополам. Теперь весь воздух из стыковочных отсеков улетучится в космическое пространство. А ведь именно туда, к стыковочным отсекам, ушел Куай-Гон встречать абордажный отряд пиратов. Оби-Ван скрипнул зубами, надеясь, что все кончится благополучно и никто, кроме пиратов, не будет унесен воздушным потоком в открытый космос. А впереди его ждало новое препятствие: тогорийский военный корабль открыл ответный огонь.
***
Куай-Гон сошелся в смертельном бою с капитаном тогорийских пиратов. Пол закачался под ногами джедая. Громадный тогориец весил вчетверо больше человека. Даже при обычных обстоятельствах Куай-Гону было бы нелегко сдержать натиск пирата-великана. Блокируя чудовищный удар тогорийца, он с трудом удержался на ногах. Пират чуть не упал, но все-таки успел выпрямиться и взметнул вибротопор. Лезвие глубоко вонзилось в правое плечо Куай-Гона. Джедай рухнул на пол. От жгучей боли у Куай-Гона перехватило дыхание. Плечо горело, словно в огне. Он попробовал поднять руку — ничего не получилось. За спиной пирата послышался треск рвущегося металла. Герметичные крепления стыковочного узла разламывались надвое. По коридору с воем пронесся порыв бешеного ветра — это улетучивался наружу корабельный воздух. Куай-Гон заметил, как из его раны, будто дождь под ураганом, начали срываться алые капли крови. По полу с грохотом покатились бесчисленные куски металла — бластеры и шлемы убитых тогорийцев. Заслоняясь от них, громадный тогориец поднял энергетический щит и снова пошел в атаку на джедая. Ураганный порыв ветра подхватил Куай-Гона, потащил его по полу к дыре, за которой зиял космический вакуум, и швырнул прямо на пирата-тогорийца. «Если мне суждено погибнуть, я заберу это исчадие ада с собой», — успел подумать Куай-Гон.
***
Мощный залп вражеских бластеров прошил трюмы «Монумента». Тогорийский военный корабль взял прицел на рубку, но из-за того, что транспортник рванулся вперед, удар пришелся совсем не туда, куда намеревались пираты. Оби-Ван постарался выкинуть из головы мысли о том, что в результате этого залпа могли погибнуть его лучшие друзья, и переключил ракетные двигатели на обратный ход. Следующий залп с пиратского корабля прошел мимо транспортника и растворился в открытом космосе, не причинив никакого вреда. Оби-Ван торопливо нацелил протонные пушки и выпустил торпеды прямо в глотку вражескому звездолету.
***
Борясь со смертоносным притяжением космического вакуума, Куай-Гон обратился за помощью к Силе и призвал лазерный меч в левую руку. Удар был нацелен по ногам пиратского капитана. Но тогориец ухватился за скобу на стене и высоко подпрыгнул. Ослепительное лезвие просвистело мимо его подошв. Опускаясь, пират обрушил ногу в тяжелом ботинке прямо на левую руку Куай-Гона. Превозмогая боль, Куай-Гон попытался поднять меч, но громадный тогориец всей своей массой пригвоздил его к полу. Куай-Гон отчаянно извивался, но никак не мог высвободиться. Теперь Куай-Гон не мог сражаться с чудовищем — правая рука была тяжело ранена, а левая прижата к полу. Пиратский капитан издал победный рев, и ему вторил разъяренный вой ветра. Бешеный вихрь несся по коридору, словно ураган. У Куай-Гона перехватило дыхание. И вдруг невыносимая тяжесть на руке исчезла. Громадный тогориец, побежденный силой яростного ветра, рухнул навзничь и кубарем покатился к пробоине. Куай-Гон поднял глаза. Клат-Ха скорчилась на полу, одной рукой из последних сил цепляясь за ручку двери стенного шкафа, а в другой по-прежнему сжимала тяжелый бластер. В пылу схватки тогорийский пират совсем забыл о девушке. В конце коридора, возле стыковочного узла, находилась тяжелая герметичная дверь, разделявшая отсеки корабля. При падении давления в трюме она должна была закрываться автоматически. Но корабль так сильно пострадал от пиратских выстрелов, что автоматика не сработала. Куай-Гон истекал кровью и едва дышал. Из последних сил, напрягая остатки воли, он призвал на помощь Силу и передвинул один из металлических обломков, нажав на кнопку управления дверью. Тяжелая створка с грохотом захлопнулась. Вой ветра прекратился, наступила мертвая тишина. Куай-Гон слышал только, как колотится в изнеможении его собственное сердце да Клат-Ха отчаянно хватает ртом воздух.
***
Ослепительно вспыхнув, военный корабль тогорийцев взорвался. Сай-Тримба колдовал у пульта связи, выпуская маяки, несущие сигнал бедствия. Однако нельзя было предугадать, кто и когда в следующий раз полетит по этому заброшенному маршруту. Помощь республиканского звездолета могла прийти через несколько секунд, а могла и через несколько дней. И вдруг тогорийские корабли метнулись врассыпную от «Монумента». Следом за двумя погибшими звездолетами флагманский крейсер и второе абордажное судно оторвались от стыковочных узлов «Монумента», и по космосу, словно обломки кораблекрушения, плавали тела погибших пиратов. Последний из пиратских кораблей спасся бегством, нырнув в гиперпространство. Пираты так и не узнали, что всю их грозную армаду уничтожил двенадцатилетний мальчик. Оби-Ван вел «Монумент» неведомо куда среди мерцающих звезд. По всему кораблю завывали тревожные сирены. Датчики показывали, что корабль получил не меньше дюжины пробоин и воздух из него стремительно улетучивается. — Похоже, наш корабль скоро развалится, — сообщил Оби-Ван Сай-Тримбе. Арконец озабоченно кивнул треугольной головой. — Оби-Ван, надо приземляться. — Но куда? — спросил Оби-Ван. Впереди не было ничего, кроме космической пустоты. Сай-Тримба вгляделся в показания навигационного компьютера. — Не работает, — вздохнул он. — Знаю, — откликнулся Оби-Ван. — Потому и веду корабль вручную. Где экипаж? Почему никто не придет помочь нам? — Наверно, оказывают помощь раненым, а может быть, сами лежат израненные. — Сай-Тримба внимательно всмотрелся в обзорный экран. — Смотри-ка! Что там такое? Оби-Ван тоже вгляделся в экран. Прямо по курсу виднелась планета — крохотный голубой шарик цвета воды, испещренный крапинками белых облаков. — Откуда нам знать, пригоден ли ее воздух для дыхания? — с сомнением спросил Оби-Ван. Атмосфера могла оказаться ядовитой, сама планета — непригодной для жизни. — Все равно это лучше, чем дышать вакуумом, — резонно заметил Сай-Тримба. Фасетчатые глаза арконца встретились с глазами Оби-Вана. Огромный корабль содрогнулся, тревожно взвыл еще один датчик, сигнализируя о том, что давление угрожающе падает. — Больше нам ничего не остается, — тихо произнес Сай-Тримба.
***
Грельб со своими приспешниками торопливо полз по коридорам арконской половины корабля. Шахтеры хатта Джембы неплохо повоевали с пиратами на своей половине «Монумента», но в страшной битве погибло немало крепких хаттов и вифидов. Не исключено, что арконцы тоже погибли, все до одного. Грельб надеялся собрать с покойников хорошую поживу. Но, добравшись до дверей арконского трюма, Грельб обнаружил, что арконцы вообще не вступали в бой. Вместо этого они доверили собственную защиту своему любимчику джедаю. Грельб заглянул за угол и заметил, как ненавистная Клат-Ха помогает Куай-Гону подняться на ноги. На правом плече джедая зияла глубокая рана, левая рука чудовищно распухла. Хатт самодовольно улыбнулся и молниеносно спрятал голову. Никто его не заметил. — Идите к Джембе, — прошептал он вифидам, столпившимся за спиной. — Доложите: все арконцы — трусы, они даже не осмелились выйти из своих кают и вступить в бой. А их драгоценный джедай вот-вот испустит дух. Самое подходящее время нанести решительный удар!
***
Оби-Ван кружился на невысокой орбите вокруг покрытой водой планеты. Яркий дневной свет сменялся ночной мглой. На бархатисто-черном небе, словно бриллианты, сияли пять разноцветных лун. Внизу многотысячными стаями летали какие-то громадные существа с удлиненными, словно пули, туловищами и могучими крыльями. В лунном свете их тела отливали серебром. Они походили на гигантских летучих рыб, чьи летательные плавники выросли до чудовищных размеров. Существа парили на распростертых крыльях и, казалось, дремали, подхваченные потоками воздуха. Некоторые из них с любопытством поглядывали на корабль. Воздушные потоки швыряли «Монумент» из стороны в сторону. Корабль отчаянно содрогался. Вцепившись в рычаги ручного управления, Оби-Ван напряженно вглядывался вдаль, но вокруг, куда ни посмотри, простирался только океан. Наконец он заметил на горизонте крохотный скалистый островок. Голубоватые волны разбивались о каменистый берег. Оби-Ван направил корабль на островок и, застонав от напряжения, изо всех сил налег на рукоятки. Нужно во что бы то ни стало замедлить падение корабля.
Глава 14
В битве с пиратами погибли или получили ранение десятки шахтеров. Поэтому лазарет был переполнен. Однако среди пострадавших было совсем мало арконцев. Как предсказывала Клат-Ха, все арконцы, кроме Сай-Тримбы, при первом же признаке опасности заперлись у себя в каютах. Больше всего досталось экипажу корабля и кое-кому из шахтеров Джембы. Раны Куай-Гона были бы слишком тяжелы для обычного человека, но джедай дождался, пока медицинские роботы оказали помощь всем остальным, и только потом позвал их к себе в каюту и попросил наложить повязки. Как он ни уговаривал Клат-Ха пойти отдохнуть, девушка осталась у постели джедая. — Не уйду, пока не увижу, что вам стало лучше, — твердо заявила она. Оби-Ван посадил корабль на пляж, в считанных метрах от каменистого берега. Ночь окутывала островок, словно туманная дымка. Установив, что воздух планеты пригоден для дыхания, члены экипажа — их осталось не больше дюжины — вышли наружу и принялись заделывать пробоины в корпусе. Остальные отправились обследовать негостеприимный островок. В ночном небе тысячами парили серебристые драйгоны — по-видимому, они спали прямо на лету. Множество драйгонов сидело на остроконечных утесах, разбросанных по всему островку. Оставаться снаружи было небезопасно, поэтому капитан категорически запретил вести работы в дневное время, когда чудовища проснутся. Судовой инженер доложил, что на ремонт корабля и подготовку к полету уйдет самое меньшее две ночи. Оби-Ван зашел в каюту Куай-Гона как раз в тот миг, когда медицинский робот закончил опрыскивать глубокую рану джедая дезинфицирующим раствором. Потом он нанес клей, чтобы соединить кровоточащие края. Вибротопор пиратского вожака разрубил плечо джедая до самых ребер. От одного взгляда на рану у Оби-Вана закружилась голова, но Куай-Гон сидел тихо, не мешая медицинскому роботу делать свою работу. — Ваше счастье, что вы остались живы, — сказал Куай-Гону медицинский робот. — Но раны заживут не скоро. Потребуется время. Не хотите ли чего-нибудь болеутоляющего? — Нет, спасибо, — ответил джедай. В его голосе не слышалось ни малейшего намека на тяжелейшие страдания. — Со мной все будет хорошо. Может быть, теперь вы пойдете отдохнуть? — обратился он к Клат-Ха. Девушка устало кивнула. — Я загляну к вам попозже, — ответила она и вышла вместе с медицинским роботом. Дверь за ними с шелестом закрылась. Куай-Гон опустился в кресло и утомленно прикрыл глаза. Оби-Ван терпеливо ждал, пока джедай заговорит или хотя бы даст понять, что замечает его присутствие. Наконец внимательный взгляд голубых глаз Куай-Гона остановился на мальчике. — Оби-Ван, когда ты включил двигатели корабля на полную мощность, какие мысли тобой руководили? — Мысли? — в раздумье переспросил Оби-Ван. — Мне кажется, я вообще ни о чем не думал. Боялся пиратов и знал, что нужно убираться как можно скорее. — Из-за чрезмерной усталости у мальчика не было сил раздумывать — правильный ли ответ он дает и как истолкует его слова джедай. Лучше всего высказать напрямик, что у него на душе. И неважно, одобрит Куай-Гон его действия или нет. Он слишком устал, чтобы стараться понравиться. — Значит, тебе и в голову не пришло, что ты оторвешь два вражеских корабля от стыковочных узлов и уничтожишь сотни пиратов? — без всякого выражения спросил Куай-Гон. — Мне некогда было задумываться о том, что я делаю, — ответил Оби-Ван. — Меня вела Сила. — Ты боялся? Злился? — продолжал допытываться рыцарь. — Я… просто стрелял в пиратов. Убивал, но делал это не в гневе. Я убивал ради спасения жизни всех, кто был на нашем корабле. Куай-Гон едва заметно кивнул. — Понятно. Именно такого ответа и ждал Куай-Гон от мальчика. Он показывал, что юноша продвигается все дальше по путям Силы. И все-таки Куай-Гон ощущал странную неудовлетворенность. Он заглянул к себе в сердце. Неужели в глубине души он хотел, чтобы паренек не выдержал испытания? Такие желания непростительны для джедая. И все-таки он ничего не мог с собой поделать. Да, Оби-Ван его не подвел. Он храбро взял на себя задачу управлять кораблем и справился с ней. В его руках была жизнь сотен людей, и он не заколебался. Это делало честь храмовой выучке мальчика. Но почему же Куай-Гон так и не может поверить в него до конца? «Потому что однажды я уже поверил. Я всей душой поверил в Ксанатоса, и все кончилось катастрофой». Боль утраты была так велика, что даже сейчас Куай-Гон страдал от кровоточащей раны в сердце. Лучше получить дюжину ударов вибротопором от предводителя пиратов, чем еще раз пережить подобную потерю. Оби-Ван в смущении стоял перед джедаем. Он так устал, что едва держался на ногах. Как он отвечал — хорошо или плохо? Он не знал. Мальчик чувствовал, что в душе Куай-Гона происходит борьба, но не понимал ее причины. Они вместе приложили все силы, чтобы спасти корабль. Между ними должна была возникнуть внутренняя связь. Однако Оби-Ван ощущал, что в этот миг они с джедаем разошлись даже дальше, чем прежде. Заговорить ли? Спросить джедая, о чем он думает? Может быть, Куай-Гон ответит? Но Оби-Ван так и не успел набраться храбрости, чтобы продолжить разговор. Его колебания прервал громкий стук в дверь. Оби-Ван поспешно отворил. В каюту, задыхаясь от быстрого бега, ворвался Сай-Тримба. — Что случилось? — спросил Куай-Гон, встал и осторожно повел плечом, проверяя, надежно ли схватился клей. — Скорее, умоляю вас! — воскликнул Сай-Тримба. — Хатт Джемба похитил весь наш дактил!Глава 15
— Тебе это даром не пройдет, — сурово предупредил Куай-Гон хатта Джембу. Голос джедая звучал спокойно. За спиной у него молча столпились десятки арконцев. Среди них, с надеждой глядя в спину джедаю, стоял и Оби-Ван. Раны Куай-Гона невыносимо болели; казалось, он вот-вот потеряет сознание. Джемба, похожий на гигантского серого червяка, с издевкой покачал головой. — Что можешь мне сделать ты, о жалкий джедай? весело пророкотал он. — Никто не остановит великого Джембу! Ваши арконцы так трусливы, что даже побоялись сразиться с пиратами. Они попрятались по углам, как крысы, а мои люди тем временем сражались и умирали. Скоро эти трусы станут моими рабами! Джемба со своими приспешниками занял комнату отдыха арконцев. За спиной у Джембы плотной стеной выстроились шахтеры из «Дальних миров» — хатты, вифиды, люди, роботы. Все они были готовы к бою. В лицо Оби-Вану, Куай-Гону и арконцам смотрели дула не меньше чем трех десятков бластеров. Кое-кто из самых отъявленных бандитов носил доспехи и прикрывался щитом. По-видимому, приспешники Джембы похитили у арконцев не только дактил. В руках негодяев оказалось все оружие, какое было на корабле. Оби-Ван вспыхнул от гнева. Рядом с ним пылала злобой Клат-Ха. Она опустила руки, готовая в любой миг выхватить бластер. Но противники силой оружия во много раз превосходили и ее, и всех арконцев. — Не справедливости ты ищешь, Джемба, — попытался урезонить его Куай-Гон. — Ты стремишься лишь удовлетворить свою алчность. Ты пошел по неверному пути. Он никуда тебя не приведет. Сложи оружие. Куай-Гон воззвал к Силе, пытаясь убедить хатта прекратить это безумие. Однако вот уже несколько часов он был сосредоточен на своих ранах, пытался ускорить их заживление. Он слишком ослабел, чтобы переубедить хатта. Джемба помахал в воздухе рукой, словно нащупывая некие невидимые течения. — Ах, что это витает вокруг меня? Неужели твоя хваленая Сила? Ну и ну! — воскликнул он. — Оставь свои жалкие джедайские штучки, они меня смешат. Великого Джембу голыми руками не возьмешь. Посмотри на себя, джедай. У тебя даже не хватило ума не вставать на пути у вибротопора. Каждому дураку ясно, что ты слишком слаб для серьезной битвы. Тебе не остановить меня. Жгучая, слепая ярость захлестнула Оби-Вана. Как смеет этот хатт издеваться над джедаем! Он ринулся вперед и встал рядом с Куай-Гоном, прямо перед лицом Джембы. — Тебя остановлю я! — выкрикнул он и взметнул лазерный меч. Выпученные глаза Джембы гневно сузились. Бандиты, окружавшие его, даже не двинулись с места. Они не испугались жалкого мальчишки. — Что, джедай? — презрительно обратился Джемба к Куай-Гону. — Выставляешь против меня ребенка? По-моему, это оскорбление! — Джемба оглянулся по сторонам и поднял громадный кулак. Как только он его опустит, догадался Оби-Ван, грянет залп. Это будет приказ его приспешникам открыть огонь. Оби-Ван успеет отразить первые несколько выстрелов, а потом — конец. Куай-Гон тронул Оби-Вана за локоть. — Опусти свой меч, — спокойно приказал он. — Таким путем Джембу не одолеть. Если он откроет огонь, множество людей погибнет без всякой нужды. Джедай должен знать, кто его настоящие враги. Оби-Вана колотила дрожь. Внезапно он устыдился своего опрометчивого порыва. Его лицо заливал пот. — Что вы хотите сказать? — спросил он. — Кто из них наш враг? — Наш самый главный враг — это гнев, — ответил Куай-Гон и метнул яростный взгляд на Джембу. — Другие наши враги — алчность и страх. Арконцы могут некоторое время прожить без дактила. Нет смысла вступать в бой прямо сейчас. Еще один враг — поспешность. Оби-Ван понял, что слова Куай-Гона исполнены здравого смысла. Он выключил меч, поклонился Джембе, словно признавая в нем достойного противника, и отступил на шаг. — Мудрый поступок, малыш, — похвалил его Джемба и разразился оглушительным хохотом. Нахохотавшись всласть, небрежно крикнул арконцам: — Мне нужны рабочие. Платить буду хорошо. За спиной Куай-Гона по рядам арконцев прошел ропот. Они начали озабоченно переговариваться. — «Дальние миры» никогда не платили своим рабочим хорошо! — крикнула Клат-Ха. Джемба стукнул себя кулаком в грудь. — Буду платить едой и дактилом! — объявил он. — За каждый день труда я дарую своим рабочим день жизни! — Вы предлагаете платить этим людям тем самым дактилом, который украли у них? — потрясенно спросил Оби-Ван. Он не верил своим ушам и едва сдерживался. Казалось, еще мгновение — и он ринется через всю комнату и искромсает Джембу на мелкие кусочки. Толстая физиономия Джембы расплылась в широчайшей улыбке. — Конечно. Те, кто работает на меня, останутся в живых. А те, кто откажется, умрут. Разве жизнь — не самая лучшая плата? Арконцы продолжали тихо переговариваться. К изумлению Оби-Вана, кое-кто из них прошел через комнату и встал перед Джембой. За ними последовали и другие, еще и еще. Сай-Тримба колебался дольше остальных, но все-таки присоединился к сородичам. — Погодите! — крикнула арконцам Клат-Ха. — Что вы делаете? Один-из арконцев остановился и печально оглянулся на девушку. — Мы шахтеры, — пояснил Сай-Тримба. — Нам все равно, на кого работать — на Джембу или на кого-нибудь еще. — Но, Сай-Тримба, как же твоя свобода? — воскликнул Оби-Ван. — Ты же не можешь пожертвовать ею! Сай-Тримба грустно посмотрел на него. — Оби-Ван, ты наш друг. Но ты нас не понимаешь. Вы, люди, цените свободу превыше жизни. Но мы — нет. — Все арконцы дружно направились к Джембе. Оби-Ван попытался понять загадочные слова друга. Арконцы вылуплялись из яиц и воспитывались в огромных гнездах, привыкая все, что у них имелось, делить с сородичами. На Арконе они добывали пропитание тем, что выкапывали из земли глубоко спрятанные корни, содержащие воду и пищу. Они полностью зависели друг от друга. А на Бендомире они будут трудиться в шахтах для Джембы. Свобода не имеет для них никакого значения — лишь бы сохранялось сообщество, лишь бы оставалось живым единое «мы». — Если вы пойдете за Джембой, — предостерегла их Клат-Ха, — он заберет у вас все, выжмет все соки, а взамен даст только то, что и так по праву принадлежит вам. Джемба вырастет еще толще, а арконцы ослабеют. Вы этого хотите? — Нет, — признал Сай-Тримба. — Но мы не хотим умирать. — Тогда вы должны сражаться с ним, — призвала арконцев Клат-Ха. — На Арконе, когда вам грозит опасность, вы возводите стены и прячетесь за ними. Так испокон веков поступает ваш народ. Но если стену разрушает хищный кинжалогуб, вы вступаете в бой. Джемба хуже кинжалогуба. Он хочет уничтожить вас. В наших силах справиться с ним. Клат-Ха вытащила бластер, и шахтеры «Дальних миров» тоже подняли оружие и щиты. Обе стороны были готовы к бою. Оби-Ван вгляделся в разъяренную женщину. От ее гнева комната словно наполнилась электричеством. Достаточно было малейшей искры, чтобы прогремел взрыв. Эту битву им не выиграть. Куай-Гон прав. Время для решающего боя еще не настало. Джембу нужно остановить. Сейчас они пока еще не могут этого сделать. — Сай-Тримба, — окликнул приятеля Оби-Ван. — Друг мой. Прошу тебя только об одном. Подожди. Куай-Гон с уважением посмотрел на мальчика. Но Оби-Вану сейчас было не до того. Все помыслы души он сосредоточил на Сай-Тримбе. Иногда сила дружбы помогает даже там, где отступает Сила. Сай-Тримба обернулся к другу. Было видно, какие душевные муки он испытывает, разрываясь между двумя противоположными чувствами. Оби-Ван знал: чтобы отделиться от своих собратьев, арконцу требуется великое мужество. Он молча ждал, понимая, что еще хоть одно сказанное слово нанесло бы обиду Сай-Тримбе. И вот наконец Сай-Тримба медленно кивнул, перешел через всю комнату обратно и встал рядом с Оби-Ваном и Клат-Ха. Просторная комната снова наполнилась тихим шелестом голосов. Один за другим арконцы переходили на сторону Сай-Тримбы.Глава 16
Собрание закончилось ничем. Ситуация сложилась патовая. Обеим сторонам больше ничего не оставалось, как разойтись. Оби-Ван вышел из комнаты отдыха вместе с Куай-Гоном. Во время стычки джедай крепко держался на ногах, не выказывая слабости, однако по лицу его ручьями катился пот, и Оби-Ван догадывался, какого напряжения сил стоило джедаю сохранять сознание. — Я провожу вас до каюты, — предложил Оби-Ван. Куай-Гон не стал возражать, и мальчик еще раз понял, что джедай еле держится на ногах от слабости. Когда Куай-Гон дошел до коридора, где находилась его каюта, ноги у него подкашивались, в глазах потемнело. Он был рад, что рядом с ним находится Оби-Ван. Миновав последний поворот, джедай покачнулся. Оби-Ван бережно подхватил его под руку и помог устоять на ногах. — Как вы себя чувствуете? — запинаясь от волнения, спросил мальчик. — Я поправлюсь, — еле слышным голосом пообещал Куай-Гон. — Просто… мне нужно… сосредоточиться. Оби-Ван помог ему дойти до каюты и заботливо усадил в кресло. Еще в разгар стычки в мозгу мальчика зародился план. На этот раз он не повторит предыдущей ошибки — обязательно поставит Куай-Гона в известность. — Мастер Джинн, — начал Оби-Ван. — У меня есть идея. Я опять проберусь по вентиляционным туннелям на территорию «Дальних миров». Теперь-то я хорошо знаю, где что расположено. Дождусь, пока Джемба останется один, подкараулю его и убью. Куай-Гон на миг прикрыл глаза, словно предложение Оби-Вана причинило ему куда более сильную боль, чем раны. — Нет, — твердо заявил он. — Ни в коем случае. Всего несколько минут назад он порадовался тому, как удачно разрешил Оби-Ван критическую ситуацию с арконцами и с каким достоинством он уклонился от схватки с Джембой. А теперь мальчишка снова строит безрассудные планы, позволяя горячему сердцу брать верх над здравыми суждениями. Разумеется, Куай-Гон не мог не признать, что планы эти не более безрассудны, чем кое-какие из тех, которые сам он вынашивал в далекой юности. И все-таки разочарование в мальчике укололо его с такой силой, что он сам удивился. Почему, когда дело касается этого паренька, непонятные чувства всегда застают его врасплох? Куай-Гон устало выпрямился в кресле. Раненое плечо вдруг вспыхнуло жгучей болью. Он долго пытался не обращать внимания на эту боль, но под конец она все-таки одолела его. — Послушайте, — взмолился Оби-Ван. — Вы ранены. Сейчас вы не можете сражаться. Но я-то могу! И буду сражаться вместо вас. Поверьте, я сумею обуздать гнев и сделаю все, что нужно… Если Джемба будет мертв… — Ничего не изменится, — закончил за него Куай-Гон. — Оби-Ван, как ты не понимаешь? Убить Джембу — это не выход. Джемба — всего лишь один из хаттов. Вместо него придут другие, такие же злобные и алчные. Если его убить, планы, которые он составил, все равно осуществятся. Место Джембы займет другой хатт, может быть, еще хуже него. Знаешь, что мы должны сделать? Научить этих людей тому, что… — Но он несет в себе зло, правда? — спросил Оби-Ван. — То, что задумал Джемба, очень плохо, — уклончиво ответил Куай-Гон. — Никогда не видел в одном существе столько зла! — взорвался Оби-Ван. Губы Куай-Гона тронула печальная улыбка. — А много ты в жизни повидал, Оби-Ван? Мальчик промолчал. Он еще многому должен научиться! Сердце его кричало, что Джемба несет в себе зло, что это зло распространяется и порабощает невинные жертвы. Злосчастный хатт пуще всех на свете заслужил мучительную смерть. Однако Оби-Ван не посмел ослушаться Куай-Гона. — Я встречал злодеев и похуже, — продолжал Куай-Гон. — Если в гневе к тебе приходят мысли об убийстве, знай: такие мысли исходят со стороны темных сил. — Тогда как же нам заставить его вернуть дактил? — спросил Оби-Ван. — Никак. Нельзя силой заставить человека быть честным и порядочным. Такие качества должны исходить изнутри — их нельзя навязать извне. В данном случае я предпочту подождать. Может быть, Джемба передумает. А возможно, его ждет страшная участь. Как бы то ни было, убийством ничего не решить. — Но… но вам и раньше приходилось убивать, — нерешительно произнес Оби-Ван. — Приходилось, — признал Куай-Гон. — Когда не было другого выхода. Но, совершив убийство, я всего лишь выигрывал схватку. Это победа маленькая, очень маленькая. А выигрывать надо куда более серьезные битвы — битвы за сердца. Иногда, проявив терпение и разум, показав добрый пример, я добивался гораздо большего, чем победа в бою, — я превращал противника в друга. Оби-Ван задумался над этими словами. Несмотря на боль и слабость, Куай-Гон все-таки нашел время высказать Оби-Вану свои мысли. Еще вчера джедай просто скорее всего отдал бы ему строгий приказ, а потом велел удалиться. Значит, в отношениях между ними что-то изменилось. — Вы испытываете меня, правда? — догадался Оби-Ван. — Вы передумали и хотите взять меня к себе в падаваны? — Мальчик с трудом скрывал бьющую через край радость. Но Куай-Гон покачал головой. — Нет, Оби-Ван, — твердо ответил он. — Я тебя не испытываю. Тебя испытывает жизнь. Каждый день она ставит перед тобой новые задачи. Ты можешь с блеском решить их, а можешь и провалиться. И даже выдержав все испытания, ты не станешь джедаем. Ты станешь человеком. Оби-Ван отшатнулся, словно Куай-Гон ударил его по щеке. Не в силах сдержать нахлынувших чувств, мальчик заглянул в собственное сердце. Оказывается, он обманывал сам себя. Уверял себя, что согласен с решением Куай-Гона, что хочет только одного — завоевать его уважение. Но глубоко, очень глубоко внутри он все-таки надеялся, что храбрость, проявленная перед лицом врага, заставит Куай-Гона изменить своемнение. Теперь ему открылась вся правда. Куай-Гон заметил, как в одночасье переменились глаза мальчика. Тот наконец понял, что решение джедая — окончательное. Наверное, даже испытал облегчение. Куай-Гон видел, что гнев покинул душу Оби-Вана. Но вместе с гневом ушло что-то еще. Оби-Ван растерял все надежды на будущее. Оби-Ван отвернулся и вытер лицо рукавом. Куай-Гону стало больно. Что с мальчиком? Он плачет? Неужели отказ так глубоко ранил его? Но тут Оби-Ван опять повернулся, и Куай-Гон заметил, что по лицу его струится только пот. На ресницах мальчика не блеснуло ни единой слезинки. В его потухшем взгляде Куай-Гон прочитал лишь одно — крушение самых потаенных надежд. Куай-Гону стало стыдно. Он только что вел благородные разговоры о том, как завоевывать сердца врагов — и вот, пожалуйста. Он собственной рукой разбил сердце мальчика, который мечтал стать его другом.Глава 17
Словно в тумане, вышел Оби-Ван из каюты Куай-Гона. Мальчику хотелось отдохнуть, но он нигде не мог найти покоя. Он попытался прилечь у себя в каюте, потом направился в комнату отдыха. Наконец принялся бесцельно бродить по коридорам. Путешествие его закончилось возле двигательного отсека. Он остановился у окна и стал смотреть на пустынный берег безымянной планеты. Над безмолвным океаном, поблескивая круглыми боками, висели, точно спелые плоды, пять лун самых разнообразных оттенков — от красного до голубого. Высоко в небе парила стая драйгонов — они спали прямо на лету. Высокий скалистый берег был усеян предательскими пещерами. Немного дальше, в глубине острова, высились темные вулканические пики, над их вершинами курился легкий дымок. Драйгоны там кишели тысячами. За спиной Оби-Вана зашелестела, открываясь, дверь. На пороге стоял Сай-Тримба. — Мы искали тебя, — сообщил он. — Мне нужно было подумать, — ответил Оби-Ван. Он обрадовался встрече с другом. Во время стычки с Джембой юный арконец выказал Оби-Вану величайшее доверие. После этого их дружба стала еще крепче, и оба мальчика это понимали. — Можем мы спросить, о чем ты думал? — нерешительно поинтересовался Сай-Тримба. — Мне часто казалось, что учеба в Храме — нелегкое занятие, — ответил Оби-Ван. — Все дни были заполнены учебой. Она отнимала много сил. От нас ожидали самых высоких достижений. Я глубоко уважал своих учителей. Мне казалось, я знаю все, что нужно не только для выживания, но и для того, чтобы преуспеть. — Оби-Ван глубоко вздохнул. — Теперь я вижу, что понятия не имел о том, с каким множеством разновидностей зла мне предстоит встретиться во вселенной. До сих пор я никогда не сталкивался с настоящей алчностью — с такой, какая владеет душами пиратов или Джембы. Мне очень больно. — Так и должно быть, — подтвердил Сай-Тримба. — Алчность — страшная вещь. — И еще. Мне хотелось бы знать… не ношу ли я в своей душе семена такой же алчности? — неуверенно произнес Оби-Ван. Сай-Тримба озадаченно посмотрел на друга и увидел на его лице величайшую муку. — Почему ты спрашиваешь, Оби-Ван? — Потому что всю свою жизнь я мечтал стать джедаем. Я жаждал этого всей душой. Я мечтал вступать в бой во имя чести и приходил в ярость, если кто-нибудь вставал у меня на пути. — Джедай отдает всего себя окружающим, — задумчиво ответил Сай-Тримба. — Он защищает слабых, ведет бой ради всеобщего блага. Мы не думаем, что твое желание делать добрые дела заключает в себе зло. Нет, это не алчность. Оби-Ван кивнул, не сводя глаз с темного океана за окном. Ему так хотелось снова очутиться дома, в Храме, где все ясно и понятно, все имеет свою цель и смысл. А здесь ему было очень одиноко. — Скоро наступит рассвет. Ты уже так много сделал для меня, Сай-Тримба. Прошу тебя, помоги мне в последний раз. — Конечно, поможем, — с готовностью ответил Сай-Тримба. — Что мы должны сделать? — Помоги мне преодолеть мой гнев, — ответил Оби-Ван и невольно стиснул кулаки. Потом опустил глаза, посмотрел на свои руки и, словно устыдившись, разжал пальцы. Постояв немного, ухватился за раму обзорного экрана. — Мою душу гложет страшная ярость на Джембу. Он хочет наживаться на несчастье других, а мне хочется убить его за это. Но мне самому такие чувства не нравятся. Куай-Гон прав. Все мои попытки остановить Джембу были продиктованы только одним стремлением — жаждой удовлетворить собственную ярость — На вид ты спокоен, — заметил Сай-Тримба. — Произошло кое-что еще, — тихо произнес Оби-Ван. — Я только что понял одну важную вещь. Куай-Гон сказал, что никогда не возьмет меня в падаваны. Он чувствует, что я недостоин этого, и, скорее всего, он прав. Наверное, из меня не вышло бы хорошего джедая. — И ты не сердишься? — с удивлением спросил Сай-Тримба. — Нет, — ответил Оби-Ван. — Понимаешь, Сай-Тримба, я испытываю странное чувство. Словно с моей души сняли тяжелое бремя. Возможно, из меня получится неплохой крестьянин. А стать хорошим… хорошим человеком — это гораздо важнее, чем стать джедаем. — А как же быть с Джембой? — напомнил Сай-Тримба. — Магистр Йода однажды сказал, что во вселенной живут миллиарды людей и всего несколько тысяч рыцарей-джедаев. Он говорил: не нужно пытаться исправить все зло, какое есть на свете. Все живые существа должны сами научиться защищать правое дело. Нельзя, чтобы они во всем полагались только на джедаев. Может быть, именно так и должны поступить арконцы. Я не знаю, что произойдет в будущем. Но сегодня я выбираю отказ от битвы. Оби-Ван внимательно посмотрел в глаза Сай-Тримбе. — Я попросил тебя покинуть твоих сородичей-арконцев, пообещав, что мы сумеем помочь вам. Я не отступлюсь от этого обещания. Я не допущу, чтобы ты снова страдал из-за нехватки дактила. Поверь, Сай-Тримба, я с тобой. Вместе мы найдем выход.Глава 18
Куай-Гон принялся залечивать раны с помощью специальной техники исцеления, известной только джедаям. Она требовала предельной концентрации. Вся энергия души должна быть направлена на соединение разорванных мускулов, на борьбу с инфекцией. Однако Куай-Гон то и дело ловил себя на том, что мысли сами собой возвращаются к Оби-Вану. Перед глазами снова и снова возникало разочарованное лицо мальчика. Почему мысли об этом пареньке преследуют его денно и нощно? За долгие годы Куай-Гон повидал немало похожих ребят. И каждый раз осторожно сообщал им, что не видит в них предначертания стать рыцарями-джедаями. Сообщал им это с величайшим сочувствием, не внушая несбыточных надежд, избавляя от ненужных душевных мук. Разве не так? Куай-Гон решительно улегся на кушетку и занялся своими ранами. Горькие сожаления мешают уснуть, а сейчас ему крайне необходим сон. На корабле воцарилась зловещая тишина. Битва с пиратами отняла последние силы у всех. Куай-Гон не слышал ничего, только плескались волны о берег да перебрасывались тихими ритмичными вскриками какие-то мелкие зверушки, снующие под кораблем. Джедай надеялся, что эти мирные звуки скоро навеют сон. Но спал он беспокойно и не понимал, что ему мешает — то ли боль, то ли сожаление из-за мальчика. Наполовину очнувшись от тревожного сна, Куай-Гон встал и потянулся за полотенцем — вытереть вспотевшее лицо. Выпил воды, подошел к иллюминатору и прижался лбом к холодному прозрачному щиту из транспаристила. Ему показалось, что скалистые утесы на горизонте покачиваются и содрогаются. Неужели у него началась лихорадка? Глаза застилала странная желтоватая дымка. Наверное, он поднялся слишком рано. Куай-Гон ощупью направился обратно к кушетке. На этот раз уснул он тотчас же и спал крепко, без сновидений. Проснувшись рано утром, он первым делом проверил рану на правом плече. Двигать рукой по-прежнему было тяжело, но боль уменьшилась. Корабельный робот почистил и починил его одежду. Приведя себя в порядок, Куай-Гон почувствовал, что проголодался. Хороший признак. Направляясь на кухню, он заметил, что на корабле царит суматоха. Навстречу ему, подхватив ящики с личными вещами, суетливо пробегали арконцы. Куай-Гон спросил одного из них, что случилось. — Надвигается прилив, — ответил арконец. — Он может затопить корабль. Двигатели выключены для ремонта, и мы не успеем взлететь вовремя. Всем приказано эвакуироваться. — Эвакуироваться? — удивленно переспросил Куай-Гон. Эта затея казалась ему очень опасной — ведь снаружи кишмя кишат драйгоны. — Куда? — В горы, в верхнюю часть острова. Экипаж корабля нашел пещеры. Мы должны добраться туда до восхода солнца, пока драйгоны не проснулись. — Подхватив тюки и коробки, арконец заторопился дальше. «Из огня да в полымя», — подумал Куай-Гон. Корабль искалечен пиратами и был вынужден совершить посадку на незнакомой планете, Джемба захватил все оружие. А теперь им придется покинуть корабль и искать убежища в пещерах, да еще при ограниченных запасах пропитания. Куай-Гон ощутил грозную опасность. Что-нибудь случится. Нагрянут пираты, чтобы окончательно разделаться с ними, или начнется голод, или все погибнут, сражаясь друг с другом. А может быть, прилив поднимется так высоко, что затопит весь остров. Арконцы, спешащие мимо, едва держались на ногах от изнеможения. Они не получили дактила вчера вечером, не получат и этим утром. Куай-Гон спросил себя, долго ли они могут протянуть без дактила. Он отправился в каюту Клат-Ха. Девушка торопливо собирала вещи. Дверь в каюту была открыта. Куай-Гон вошел в каюту. Девушка подняла глаза. — Скорее собирайте вещи, — сказала она. — Прилив поднимается очень быстро, скоро взойдет солнце. Надо покинуть корабль. — С грустной улыбкой она откинула со лба прядь рыжеватых волос. В зеленых глазах сверкнула озорная искорка. — Джемба рвет и мечет от злости. Наверно, боится, что не поместится в пещере. — Интересно, с чего это он так разозлился? — поинтересовался Куай-Гон. Клат-Ха пожала плечами. — Думаю, потому, что события вышли из-под его контроля. Услышав о приливе, он сначала решил, что экипаж его обманывает. Но в конце концов ему пришлось признать, что мы все утонем, если не покинем корабль. Видели бы вы его физиономию! Ради одного этого зрелища стоило бы устроить прилив! Куай-Гон нахмурился. — Сколько времени арконцы могут существовать без дактила? Веселье в глазах Клат-Ха тотчас же сменилось тревогой. — Кое-кто из них уже начал терять силы, — тихо произнесла она. — Если до вечера они не получат дактил, то заболеют и умрут. — Так быстро, — прошептал Куай-Гон. В голове шевельнулась какая-то мысль, мучило неотвязное ощущение, будто вчера ночью он что-то проглядел, чего-то не заметил… Ярость Джембы. Тихие шаги неведомых животных. Мелкая дрожь, сотрясающая могучий утес. Желтая дымка… Но на острове не обитало никаких животных, кроме драйгонов. Вскоре после приземления команда корабля обследовала все вокруг и не нашла никаких хищников. А желтая дымка была не перед глазами, а где-то вдалеке. Одна из самых верхних пещер в утесе испускала едва заметное желтоватое мерцание. И вдруг его осенило. — Скажите арконцам, чтобы не боялись, — твердо заявил он. — Кажется, я знаю, где спрятан дактил. Вернусь как можно скорее. — Я с вами, — не раздумывая, предложила Клат-Ха. — А если хотите, мы все вам поможем… Куай-Гон задумался. Несомненно, дактил хорошо охраняется. Но по утрам в небе охотятся голодные драйгоны. Большое скопление людей привлечет их. Не говоря уже о том, что Джемба будет начеку. Но один человек в темной одежде… — Простите, Клат-Ха, — ответил он. — Я знаю, моя просьба вам не понравится. — Я готова на все, что угодно, — с жаром откликнулась Клат-Ха. — Я все сделаю, чтобы найти дактил! — Нет, вы меня не поняли, — сказал Куай-Гон. — Я прошу вас подождать.***
Хатт Грельб хорошо выполнял приказы, особенно когда знал, что за ослушание Джемба откусит ему хвост. Держа бластер на изготовку, он уселся на камень на полпути вверх по склону утеса. Отсюда ему был хорошо виден корабль. Джемба послал его сюда по двум причинам — во-первых, обеспечить безопасную эвакуацию шахтеров и арконцев, отгоняя от них драйгонов, а во-вторых, проследить, чтобы никто не вскарабкался по скале к самым верхним пещерам. Честно говоря, Джембе не было никакого дела до арконцев. Хоть бы их всех сожрали драйгоны. Но теперь они стали его собственностью. А собственность надо беречь. До сих пор драйгоны, парившие высоко в небе и сидевшие на остроконечных скалах, не подавали вида, что замечают хаттов, арконцев и вифидов. Их надежно укутывал от драйгоньих глаз утренний туман. И все-таки Грельб был начеку, готовый пристрелить каждого зверя, который ринется с небес — а заодно и каждого арконца, который посмеет сунуть нос куда не надо. Вчера ночью, под покровом темноты, приспешники Джембы перетащили в верхние пещеры мешки с дактилом. Самую тяжелую работу Джемба поручил вифидам. На подошвах ног у них были толстые мягкие подушечки; вифиды бесшумно упаковали дактил в крепкие тюки и украдкой вынесли их с корабля. Никто их не заметил, уж в этом-то Грельб убедился. Почти все шахтеры на корабле зализывали раны после схватки с пиратами, а трусливые арконцы боялись высунуть из кают свои приплюснутые носы. Конечно, здорово помешало то, что экипаж приказал всем пассажирам покинуть корабль и попрятаться в пещерах. Джемба боялся, как бы кто-нибудь случайно не наткнулся на запасы дактила. Его счастье, что он заставил вифидов с грузом вскарабкаться почти на самую вершину горы. Утренний туман начал рассеиваться, но с запада налетели тяжелые серые тучи. В воздухе запахло солью и далекими молниями. Грельб забеспокоился, как бы гроза не заставила драйгонов,парящих в воздухе, искать убежища на острове. Из огромного корабельного чрева один за другим выходили арконцы. Вдруг Грельб заметил в их веренице знакомый высокий силуэт. Это же джедай, Куай-Гон Джинн! На рыцаре был широкий плащ с капюшоном, но Грельб сразу же узнал его по рослой статной фигуре и грациозной походке. Куай-Гон торопливо зашагал, обгоняя арконцев, словно ему не терпелось поскорее попасть в пещеры. Однако это на него не похоже. Он не станет спешно искать укрытия от опасности. Грельб извлек из кармана макробинокль и нацелил его на джедая. Куай-Гон быстро, без устали карабкался вверх по скале. Однако, добравшись до первой из пещер, где укрылись арконцы, он не нырнул в нее, а полез выше. Он полз, держась края узкого уступа, пересекающего склон; видимо, хотел незамеченным завернуть за гребень и скрыться из виду. Грельб охотно пополз бы за джедаем и пристрелил его, но не осмеливался без разрешения Джембы покинуть свой пост. Вместо этого он достал переговорное устройство и нажал кнопку. Через секунду ему ответил Джемба. — Рыцарь-джедай направляется вверх по горе, — доложил Грельб. — Куда он идет?! — рявкнул Джемба. Казалось, он испугался, и не без причины. — Не знаю, — ответил Грельб. — Но мне это не нравится. Джемба колебался лишь одно мгновение. — Возьми кого-нибудь себе в помощь и сделай так, чтобы он не вернулся.
***
Сай-Тримба выглядел все хуже и хуже. Здоровый зеленоватый оттенок его кожи поблек до тускло-серого, мелкие чешуйки начали отшелушиваться. Куай-Гон ушел уже несколько часов назад и до сих пор не вернулся. Узнав от Клат-Ха, что джедай ушел искать дактил, Оби-Ван вспыхнул от обиды. Он уже смирился с мыслью, что ему не стать падаваном, но разве не мог Куай-Гон попросить его о помощи, хотя бы только на этот раз? И все-таки не попросил. Ушел один. Оби-Ван обеспокоенно вглядывался в лицо друга. В пещере было сыро, промозгло. Хатты и вифиды забрали к себе все фонари, какие были, и в пещеру арконцев пробивались только слабые отблески отраженного света. Арконцы нашли себе укрытие в глубине самой дальней пещеры. Эти подземные залы сплетались в весьма необычный лабиринт. Каждая из пещер в самом узком месте достигала четырех метров в ширину и десяти в высоту. Наружу вело не меньше дюжины ходов. То тут, то там туннели выходили в огромные подземные пустоты. Следы когтей на полу говорили о том, что их вырыло какое-то животное, однако в подстилке На полу арконцы не нашли никаких следов пребывания живых существ. Шахтеры из «Дальних миров» охраняли вход, чтобы ни один драйгон не влетел внутрь. Над головой, подобно огромным сверкающим кольям, нависали сталактиты, и присесть было не на что, если не считать обломков камней. В зловещем полумраке тускло поблескивали глаза арконцев. Сай-Тримба что-то тихо мурлыкал себе под нос по-арконски. Оби-Ван прислушался. Другие арконцы тоже издавали странные протяжные звуки. — Что вы делаете? — тихо спросил Оби-Ван. — Мы поем благодарственную песнь, — пояснил Сай-Тримба и перевел Оби-Вану ее слова: Солнце скрылось наконец, Мир окутан темнотой. Здесь, в пещере, у нас есть камни И наши братья за спиной. Пусть снаружи гром бушует, Здесь покой и тишина. Братья, мы неразделимы, Мы с землею плоть одна. Оби-Вану подумалось, что песнь эта очень грустная. Однако он не был арконцем и не привык считать пещеру своим домом. Может быть, для Сай-Тримбы эта песня звучала куда радостнее. Арконцы пели так, словно смирились с неизбежной смертью. Такая покорность была непонятна Оби-Вану. В его душе с каждой минутой все сильнее разгоралась жажда действия, стремление к борьбе. Он попытался преодолеть это чувство. Разве не предупреждали его снова и снова, какими опасностями грозит нетерпение? Жизнь снова проверяет его. Он должен жить согласно кодексу джедаев: ждать и ждать, даже если его друг потеряет сознание. Да, такое ожидание в бездействии — самое трудное испытание, какое выпадало на его долю. И все-таки он верил в Куай-Гона. — Пообещай мне, — тихо сказал Оби-Ван Сай-Тримбе, — что ты не умрешь здесь, в пещере, у меня на руках. Не допустишь этого. — Мы не умрем, — покорно пообещал Сай-Тримба. — Ты говоришь серьезно? Веришь в свои слова? Ты продержишься до возвращения Куай-Гона? настойчиво допытывался Оби-Ван. — Мы постараемся выжить, Оби-Ван, — снова пообещал Сай-Тримба. — Но нам очень нужен дактил. Как можно скорее.
Глава 19
Напрягая все силы, Куай-Гон Джинн карабкался по скалистому уступу, где не смог бы пройти ни один человек. Лил дождь. С трудом удерживаясь, чтобы не поскользнуться, Куай-Гон цеплялся пальцами и ногами за мельчайшие трещинки, едва заметные выбоины на мокром камне. Он понимал, что надо спешить. Он и так потратил немало времени на то, чтобы обогнуть открытый склон горы, потому что на прямом пути он стал бы слишком хорошей мишенью и для хаттов, и для драйгонов. Но в конце концов рыцарь все-таки добрался до участка, где поневоле придется выставить себя напоказ. Отсюда путь его лежал вверх по открытому отвесному склону. В эту минуту его больше тревожили драйгоны, нежели хатты. Эти твари проснулись и зашевелились. Многие из них опустились на скалы, чтобы переждать грозу. Куай-Гон старался держаться в тени, проползать под прикрытием каменистых утесов, чтобы драйгоны его не заметили. Время от времени то одна, то другая крылатая тварь поворачивала голову, покрытую серебристой чешуей, и тогда Куай-Гону приходилось замирать в долгом ожидании, теряя драгоценные минуты. «Терпение, — повторял он себе снова и снова. — Надо быть терпеливым». Так велел неписаный кодекс джедаев. И все-таки как трудно сохранять терпение, когда от тебя зависит жизнь сотен существ. Израненные пальцы кровоточили. Где-то совсем рядом небо прорезала молния, оглушительно зарокотал гром. Черные тучи нависали прямо над головой. Ураганный ветер то налетал влажными порывами, то со свистом кружился между камней. Куай-Гон чувствовал себя весьма неуютно. Он был высок ростом и представлял собой отличную мишень для драйгонов. Вспышка молнии может осветить его, открыть его местоположение — и даже уничтожить прямым попаданием. Куай-Гон остановился перевести дыхание. Дождь струился по лицу, одежда намокла и тянула к земле. Он очень замерз и был слаб, раны, полученные в схватке с пиратом, все еще давали знать о себе. Джедай осторожно бросил взгляд через плечо. Совсем недалеко, над океаном, один из серебристых драйгонов сложил крылья и, подобно выстрелу из бластера, ринулся вниз, к воде, покрытой белыми барашками волн. Драйгон с налету исчез в бурлящих волнах, потом вынырнул и захлопал крыльями. Во рту у него билась огромная серебристая рыбина. К счастью, драйгон не заметил джедая. А если и заметил, то, скорее всего, счел его несъедобным. По-видимому, драйгоны никогда прежде не встречали на суше иных животных, и им в голову не приходило охотиться здесь. Куай-Гон не осмелился посмотреть вниз. Вверху, в нескольких сотнях метров над головой, из расщелины в скале поднималась, клубясь на ветру, тонкая струйка дыма. Ее мог заметить только самый острый глаз, который знает, чего ищет. Джедай отчетливо разглядел, что легкая дымка имеет явный желтоватый оттенок. Там спрятан дактил. Подъем был трудным. Никакого намека на тропинку. Ни разу за миллионы лет нога живого существа не ступала на острые скалы этой планеты. Самый обычный на вид камушек мог предательски скатиться вниз под шагами человека, а если и удерживался на месте, то оказывался твердым и острым, болезненно резал ступню. Каждый шаг отдавался болью в ослабевших ногах. Единственными растениями на острове были мелкие серые лишайники, покрывавшие землю сплошной сероватой коркой. Когда они были сухими, ходить по ним, наверное, было бы мягко, как по ковру. Но сейчас они намокли под дождем и превратились в липкую скользкую слизь. Куай-Гон чувствовал, что Сила ведет его к дактилу, и все-таки задача казалась почти невыполнимой. В воздухе просвистела молния. От раскатов грома содрогнулись камни под кончиками пальцев. В спину ударил ураганный порыв ветра. Куай-Гон плотнее прижался к гладкому скалистому обрыву. Плечо пронзила острая боль. «Осталось совсем немного», — сказал он себе. Прямо над головой промелькнула ослепительная вспышка. Острые каменные обломки ужалили щеку. На миг Куай-Гону подумалось, что молния ударила в камни совсем рядом с ним. И тут он понял, что для молнии эта вспышка чересчур мала. Бластер. Кто-то выстрелил в него! Куай-Гон вытянул шею и осторожно посмотрел вниз. Внизу, на скалах, он сразу же заметил врагов. Хатту нелегко спрятаться. Среди камней притаился Грельб, первый подручный Джембы. Он полз к скале, а рядом суетились несколько вифидов. Вот они подняли тяжелые бластеры и снова выстрелили. Хатт весело расхохотался. Вокруг Куай-Гона заплясали на камнях выстрелы бластеров. Лазерный меч ему не поможет. Здесь негде спрятаться, невозможно вступить в бой. Стиснув зубы от боли, Куай-Гон снова двинулся вверх.***
Хатт Грельб восторженно захихикал. Его план удался как нельзя лучше. Он понимал, что Куай-Гон непременно появится на склоне горы — последний подъем к пещере с дактилом проходил по открытому участку. Оставалось только занять выгодную позицию и ждать. Поначалу он боялся драйгонов и притаился, надеясь, что хищные твари примут его за серую скалу. Но постепенно Грельб начал чувствовать себя гораздо увереннее. Эти драйгоны, скорее всего, питаются только рыбой и больше ничем. Он не боялся драйгоньих зубов — однако острые камни этой планеты давали себя знать даже через толстую хаттскую шкуру. Грельб с трудом подавлял желание тихонько уползти обратно на корабль. Но перед ним стояла очень важная задача: убить джедая. Работа предстоит из приятных. Вот он, джедай, приник к гладкому склону утеса высоко над головой хатта и, словно букашка, карабкается к уступу, за которым спрятан дактил. У Куай-Гона нет бластера, и он не может отстреливаться. Отличная мишень. Убить его будет нетрудно. Поэтому Грельб сказал своим спутникам: — Так и быть. Повеселитесь. Вифиды радостно захрюкали. Они обожали мучить беззащитных. Выхватив бластеры, они открыли ураганный огонь, однако старательно прицеливались, чтобы не попасть в джедая. Выстрелы ложились в считанных сантиметрах от его головы, выбивая искры из гладких серых камней. Вифиды старались не убить джедая, а только напугать его как следует. — Смотрите, ребята, как корчится! Ни дать ни взять тот червяк, которого я съел вчера на обед! — хохотал Грельб. Однако правда заключалась в том, что джедай и не думал корчиться. Он не дрогнул, не попытался спрятаться. Наоборот, он даже не подал вида, что замечает издевательский обстрел. Он медленно, методично продолжал карабкаться по склону утеса, хотя каменные осколки взметались из-под выстрелов на волосок от его лица. Вифиды разозлились. — Он что, ослеп? — капризным тоном проверещал один из них. — Всю потеху испортил! Грельб нахмурился. Ему совсем не хотелось, чтобы вйфиды остались недовольны. Нужно поддерживать в верных служаках боевой дух. — Хотите пари? — предложил он. — Кто первый прострелит ему ботинок? — Здорово придумано! — вскричал недовольный вифид. — Спорим, я с одного выстрела оторву ему каблук? — С одного выстрела? — недоверчиво хмыкнул его приятель. — Принимаю пари. Чтобы подкрепить сделку, Грельб поставил на первого вифида два против одного. Горящими глазами он смотрел, как джедай медленно ползет по утесу. Двое азартных вифидов подняли бластеры к плечу. Затаив дыхание, Грельб ждал выстрела первого вифида. Но тут вспыхнула молния, загрохотал гром. В спину Грельбу ударил порыв ветра. Джедай поставил правую ногу на крохотную выбоинку в скале и потянулся рукой к каменному уступу, ища опоры. Он едва удерживал равновесие. Один выстрел в ногу — и он сорвется. — Огонь! — вскричал Грельб. Но тут у него за спиной раздался странный звук. Словно кто-то утробно ухнул. Грельб оглянулся на снайпера-вифида — и вдруг увидел громадного драйгона. Тот приземлился совершенно бесшумно. Никто не услышал его приближения. Грельб впервые видел драйгона так близко. Чудовище с ног до головы было покрыто мелкой серебристой чешуей, огромные желтые глаза глядели тускло, словно у рыбы. Передних лап не было, лишь на крыльях торчало по одному громадному когтю. А рот был усеян тысячами причудливых зубов, изогнутых, как грозные иглы. Это чудовище отдаленно напомнило Грельбу саблезубую акулу с Итора. Из пасти гигантской рептилии свисали останки съеденного вифида. — А-а-а-а! — заорал Грельб, метнувшись в ближайшую расселину. Все вифиды обернулись и принялись палить в драйгона.
***
Куай-Гон из последних сил вскарабкался на оставшиеся три метра, перевалился через скалистый гребень и нырнул в небольшую пещеру. Там он остановился, переводя дыхание, и ощупал раненую правую руку. В нос ударил резкий запах серы и аммиака. Он вгляделся в темную глубину пещеры. На гладком полу были свалены в кучу мелкие кристаллы дактила. Они-то и давали тусклое желтоватое сияние, видимое издалека. Снизу все еще доносилась лихорадочная пальба из бластеров. Бум, бум, бум — рокотали выстрелы. Но теперь вифиды целились не в него. Они попрятались среди камней и отстреливались от драйгонов. Огонь бластеров привлек внимание голодных чудовищ. Они заслышали выстрелы и полчищами ринулись с небес, издавая пронзительные крики. На камнях вокруг вифидов уже валялось несколько мертвых драйгонов, но сверху в голодной ярости нападали все новые и новые. Куай-Гон осторожно выглянул из-за края утеса и всмотрелся в поле боя. Он карабкался по скалам все утро, и ни один драйгон не обратил на него внимания. А бестолковые вифиды подняли стрельбу и по собственной глупости навлекли на себя стаи голодных чудовищ. С оглушительными криками драйгоны пикировали из облаков, ловко маневрируя на распростертых кожистых крыльях. Они на бреющем полете проносились над камнями, вертели головой, разевали пасть. Вспышки молний грозно поблескивали на острых кривых зубах. Вифиды в страхе разбежались и попрятались под огромными нависшими камнями. Вдруг один вифид взвыл от ужаса — огромный драйгон ринулся с неба прямо на него и вытянул бедолагу из укромной расщелины. Куай-Гон воспользовался передышкой, чтобы упаковать дактил в специально принесенный матерчатый рюкзак. Снизу доносились испуганные крики гибнущих вифидов. Драйгоны десятками пикировали на них с небес, хватали и пожирали. Вдруг над входом в пещеру нависла огромная тень. Раздался крик драйгона, такой пронзительный, что в ответ ему содрогнулись камни вокруг Куай-Гона. Джедай вжался в боковую стену пещеры. Снаружи, на узком скалистом уступе, приземлился громадный драйгон. Острыми когтями на крыльях он вцепился в камни у входа в пещеру и испустил еще один пронзительный крик. Куай-Гон понял, что прятаться бесполезно. Его заметили.
***
Спасаясь от голодных драйгонов, Грельб тихонько пополз прочь. Среди камней, наугад паля из бластеров и испуская воинственные крики, метались обезумевшие вифиды. Эти рослые волосатые твари невольно отвлекли на себя внимание хищников. Драйгоны в ярости набрасывались на них, совсем забыв о толстом хатте. К счастью для Грельба, молодые хатты, подобно некоторым видам червей и слизняков, способны просачиваться в очень тесные отверстия и втискиваться в расщелины между камнями. Поэтому Грельб, проникая сквозь самые узкие щели, довольно быстро уполз подальше и оставил своих подданных — вифидов в одиночку сдерживать натиск драйгонов. На полпути вниз по склону он наконец осмелился поднять голову и окинул взглядом бескрайние просторы океана. Даже сейчас он на всякий случай держал тяжелый бластер наготове. Прилив заметно поднялся, волны уже захлестывали исцарапанный корпус «Монумента». Но, похоже, Джемба все-таки зря решился в такой спешке покинуть корабль. Сегодня его еще не затопит. В Грельбе вспыхнула надежда на то, что он все-таки сумеет живым убраться с этого каменного насеста. У него за спиной, на склоне горы, воинственные крики вифидов раздавались все тише. Пальба из бластеров тоже смолкла. Грельб содрогнулся от ужаса при мысли о том, что случилось с его подчиненными.
***
Голодный драйгон сунул длинную серебристую голову в пещеру, где укрылся Куай-Гон. Его крики привлекли внимание целой стаи сородичей. Они наперегонки ринулись с небес и, расталкивая друг друга, сгрудились у входа в пещеру. Ослепительная молния разорвала небо, осветив все вокруг. Прямо перед лицом Куай-Гона вспыхнули длинные зубы, острые, как кинжалы. Из раскрытой пасти драйгона тошнотворно пахнуло дохлой рыбой. И вдруг, превозмогая отчаяние, Куай-Гон ощутил нечто странное — Сила тревожно затрепетала, покрылась мелкой рябью. Он сосредоточился. Чувство беспокойства усилилось. Кто-то звал его на помощь — другой джедай. «Оби-Ван в беде», — догадался Куай-Гон. Джедай плотнее вжался в стену пещеры. Он не ожидал такого поворота событий. Нужно успокоиться, хорошенько вдуматься. Непонятно, почему у мальчика появилась способность звать его на помощь. Оби-Ван не его ученик. Между ними нет внутренней связи. Но сейчас не время задумываться над тем, откуда взялся этот зов. Ясно одно — мальчик в беде. Нужно спешить на помощь. Заслышав шорох, Куай-Гон торопливо обернулся к выходу из пещеры. Драйгон колотил крыльями по камням, перекрывая путь Куай-Гону. Потом вдруг не удержал равновесия и упал с узкого каменистого насеста. Много лет Куай-Гон следовал по пути, который указывала Сила. Теперь он чувствовал, что она зовет его. «Беги, — приказывала она. — Спеши к Оби-Вану». Сердце Куай-Гона отчаянно заколотилось. Он пробежал три шага и, с силой оттолкнувшись, длинным прыжком выскочил из устья пещеры, хотя знал, что в двухстах метрах внизу торчат острые, как копья, каменные утесы. И все-таки он полагался на Силу. Он начал падать, но пролетел не больше десяти метров. Прямо под ним парил огромный драйгон. Отчаянный прыжок привел джедая точно на спину летучего ящера! С глухим ударом он рухнул на шею животного. Чешуйчатая спина громадной твари была влажной и скользкой. Куай-Гон чуть не сорвался, но в последний миг успел вцепиться в шероховатую шкуру кончиками пальцев. Разорванные мышцы на плече снова вспыхнули острой болью. Неимоверным усилием Куай-Гон подтянулся и взобрался верхом на серебристую спину драйгона. Чудовище в испуге взревело. Оно как раз набирало высоту для стремительного броска, намереваясь сожрать джедая, и вдруг он очутился у него на спине. Драйгон затряс головой, пытаясь сбросить неожиданную ношу, потом, испуская пронзительные крики, в панике заметался и захлопал крыльями. И вдруг начал падать в море. Крепко прижимая к себе драгоценный мешок с дактилом, Куай-Гон склонился к шее чудовища, собрал последние силы и прошептал: — Друг, помоги. Отнеси меня в пещеры. Скорее! Драйгоны, охотившиеся за вифидами, услышали отчаянные крики своего собрата. Оглядевшись, они увидели, что на спине у него сидит человек. Разгневанные твари поднялись высоко в яебо, сбились в стаю и ринулись в погоню. Драйгон, на котором сидел джедай, захлопал крыльями и, набирая скорость, полетел к пещерам. Куай-Гон не знал, долго ли сумеет сохранять контроль над сознанием животного. Мозг примитивной твари был очень мал и преисполнен жестокости. Единственной движущей силой его был неутолимый голод.
***
Грельб недолго оплакивал гибель своих приспешников — вифидов. Подняв глаза, он заметил, что драйгоны кружат в небе громадными стаями. Теперь их было не меньше нескольких сотен. И вдруг толстый хатт удивленно выпучил глаза. Он увидел, как Куай-Гон Джинн прыгнул со скалистого порога пещеры прямо на спину парящему драйгону. Крылатая тварь описала круг и стремительно полетела вниз, к кораблю. От изумления у Грельба отвисла челюсть. Он проворно спрятался за камень и притаился, дрожа от страха. Оказывается, джедай жив. Мало того, он спускается с горы. Вывод из этого был только один. Ему, Грельбу, пришел конец. Джемба убьет его на месте одним ударом. А может быть, в назидание другим прикончит медленно и мучительно. Не для того он когтями и клыками проложил себе дорогу к власти, стал вторым человеком на корабле после Джембы, чтобы погибнуть по вине какого-то джедая. Он так усердно работал! Убивал, пытал невинных, принес компании уйму прибыли. И все напрасно? Нет, он сам, своими руками уничтожит джедая прежде, чем тот доберется до пещер и попадется на глаза Джембе. Со всей быстротой, на какую он был способен, Грельб пополз среди скал к пещерам.
Глава 20
А в пещерах дела шли все хуже. Арконцы быстро теряли силы. Сияние их биолюминесцентных глаз становилось все тусклее. Они угасали, словно угольки, выброшенные из костра. Вокруг больных суетилась Клат-Ха и еще двое людей. Они, как могли, ухаживали за обессилевшими арконцами. Молодая энергичная женщина, всегда горящая рвением, побледнела и осунулась. Силы покидали ее. Она тяжко страдала, понимая, что ничем не может помочь своим умирающим друзьям, разве что немного облегчить их мучения. Уже несколько часов Сай-Тримба не шевелился. Он прошептал Оби-Вану, что хочет сберечь силы. И все-таки Оби-Ван догадался, что на самом деле его друг слишком слаб и просто не может двигаться. Оби-Ван готов был рыдать от бессилия. Ему претило сидеть сложа руки, видеть, как умирает его друг, и быть не в силах спасти его. Не раз ему в голову приходила мысль бежать на поиски Куай-Гона. Но мальчик поборол этот порыв. Он понимал, что должен оставаться рядом с другом и защищать его. В отчаянии Оби-Ван положил голову на колени и невидящим взглядом уставился в пол пещеры. Что проку от всех навыков, которым его научили в Храме Джедаев? Ни разу в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным. За все годы обучения никто, даже Магистр Йода, ни разу не сказал ему, как поступать в такие минуты. Его душа дошла до крайнего предела. Исчерпалось все — вера, надежда, уверенность в себе. Он потерпел поражение. Навсегда запомнит он этот миг — самый черный миг своей жизни. Самый черный миг… И вдруг в душе Оби-Вана шевельнулось смутное воспоминание. Он припомнил, как однажды в сумерках беседовал с Магистром Йодой. — Где мой предел? Как мне узнать, когда я дойду до него? — спросил Оби-Ван. — И к кому обратиться за помощью? Вот тогда-то Йода и рассказал ему, что в минуты крайней опасности, когда джедай сделал все, на что способен, он может приложить Силу и позвать на помощь другого джедая. — Но близки вы должны быть, — предупредил Йода. — Связаны. Может быть, Куай-Гон и не считает, что между ними имеется связь. И все-таки Оби-Ван решил попытаться. Из глубины темной пещеры он воззвал к Силе. Ощутил ее пульсацию, вобрал ее энергию. Напрягая все чувства, попытался отыскать мастера-джедая. Но Оби-Ван был еще молод и не умел в полной мере управлять Силой. Поэтому он просто позвал в душе: «Куай-Гон! Возвращайтесь скорее! Арконцы умрут без дактила!» Из устья пещеры донесся громкий раскатистый хохот. Оби-Ван поднял глаза. Всеми силами души он призывал Куай-Гона, но вместо него разбудил хатта Джембу. Вот и все, на что хватило его способностей. Джемба приблизился к лежащим арконцам. Его громадная туша перекрывала вход в пещеру. — Как мы себя чувствуем? Надеюсь, хорошо, — с издевкой прогудел он. — А если вам неможется, что ж, у меня есть дактил! Могу продать. Цена — всего-навсего ваша жизнь. У меня есть немного дактила прямо здесь, и еще больше спрятано в надежном месте! По пещере пронесся жалобный стон. Это зарыдали несчастные арконцы. Кое-кто из последних сил попытался подползти к хатту, щедро предлагавшему дактил. В душе Оби-Вана вскипело отвращение. Он вскочил на ноги. — Прекратите! — крикнул он и, не помня себя, выхватил лазерный меч. В несколько прыжков, перескочив через тела доброго десятка арконцев, он преодолел пятьдесят метров, отделявших его от Джембы, предстал перед чудовищным хаттом и грозно взмахнул над головой мечом. Ослепительный блеск лезвия выхватил из темноты серую, будто у слизняка, влажную шкуру. На помощь предводителю уже спешила дюжина других хаттов и вифидов, но они боялись стрелять, потому что толстая туша Джембы полностью перекрывала проход. — Так, так! — взревел Джемба. — Рад видеть, что ты храбр, мой малыш, даже когда за спиной у тебя нет драгоценного мастера! — Прекрати, Джемба, — с трудом прохрипел Оби-Ван. Он задыхался от гнева, и, поскольку сейчас у него ломался голос, то, как бывает обычно, в минуту волнения вместо властного окрика из груди мальчика вырвался жалкий фальцет. За спиной у него с бластером наготове выросла Клат-Ха. — Мальчик прав. Тебе здесь нечего делать. — Отлично, — прогудел Джемба, — Раз вы хотите, я с радостью брошу ваших друзей на верную смерть. — Отдайте им дактил! — приказал Оби-Ван и крепче сжал в руке меч, чувствуя, как тепло тяжелой рукоятки согревает ладонь. Лезвие еле слышно зазвенело, и каждая клеточка тела заныла от желания ринуться вперед и изрубить врага на куски. По лицу мальчика струился пот. Он скрипнул зубами. — Глядите, какой храбрец! — пророкотал Джемба своим приспешникам. — Этот малыш даже не умеет пользоваться Силой. Я все о нем знаю, прочитал в корабельном журнале. Он всего лишь жалкий крестьянин, недоучка, с позором изгнанный из Храма Джедаев. Оби-Ван с трудом подавил ярость. Несколько долгих секунд он боролся с собой, искал в душе уголок, где таится мир и покой. Потом на память пришли слова Куай-Гона. Настоящий враг — не Джемба. Гнев — вот истинный враг. И наконец он обрел желанное спокойствие. Оби-Ван напряг все чувства, чтобы коснуться Силы. Теперь он ощущал ее, ощущал везде — вокруг себя, в Джембе, в камнях, в арконцах, умирающих у него за спиной. Он почувствовал Силу и отдался на ее волю. — Куай-Гон! — удивленно воскликнул Оби-Ван. Он был так поглощен, вызывая на помощь Куай-Гона, что теперь поразился, почувствовав нечто совершенно противоположное: джедай зовет на помощь его самого. — Джемба! Уйди с дороги! — нетерпеливо приказал Оби-Ван. — Куай-Гон в беде! — Ха! Ха! Ха! — прогрохотал громадный хатт и захлопал себя по толстым бокам, делая вид, что умирает со смеху. — И чему я должен удивляться? Да я же сам послал своих подручных убить его! Но опасность грозила не только Куай-Гону. Она надвигалась на всех. Куай-Гон не просто звал на помощь. Он хотел предупредить Оби-Вана. — Джемба, я не шучу, — воскликнул Оби-Ван. — Нам всем грозит беда! — И чего же ты хочешь от меня, щенок? — спросил Джемба. — Чтобы я принялся озираться, а ты тем временем зарубил меня? Хо, хо, хо! На такие шутки меня не поймаешь. У хаттов нет ног, они не умеют шарахаться! Мальчик лишь понапрасну терял время. Оби-Ван подскочил в воздух, перекувырнулся и приземлился прямо перед носом у Джембы, потом, с силой оттолкнувшись от земли, перелетел через голову хатта и опустился ему на спину. Джемба взревел от ярости. — Я тебя предупреждал! — крикнул Оби-Ван, крепче сжимая лазерный меч, бегом спустился по длинному хвосту Джембы и перепрыгнул через головы ошарашенных стражников-вифидов. Один из вифидов выхватил бластер и выстрелил вслед убегавшему мальчику, но Оби-Ван взмахнул мечом и ухитрился на бегу отразить залп. Он мчался по туннелям, оставляя за спиной перепуганных хаттов и вифидов. Его вело одно-единственное, всепобеждающее стремление: найти Куай-Гона. Мальчик был потрясен до глубины души, услышав предостерегающий зов рыцаря-джедая, ощутив связь между ним и собой. За спиной послышался воинственный клич вифидов, но их перекрыл яростный бас Джембы: — Нет! Оставьте его мне! Мальчишка — мой!Глава 21
— Сюда, мой друг, — ласково говорил Куай-Гон своему верховому драйгону, направляя его к пещерам. В центральную полость пещеры вело не меньше дюжины ходов; все они выводили на один и тот же горный склон, и с высоты казалось, что вся гора изъедена устьями пещер, словно червоточинами. Куай-Гон изо всех сил старался удерживать мозг драйгона под контролем, чтобы заставить его спокойно сесть на землю. Задача была нелегкая. Насколько хватало глаз, небо застилали стаи драйгонов, слетавшихся к пещерам. Чудовища пронзительно перекрикивались, и от их оглушительного гомона звенело в ушах. На планете Кубинда Куай-Гон видел гигантские деревья в Серебристом Лесу Мечтаний. Самые крупные из их листьев достигали двадцати метров в ширину и осенью, когда начинался листопад, кружились по небу, словно громадные ковры-самолеты. Вот так же парили и драйгоны. Они дождем падали со свинцово-серого неба, точно осенние листья в лесах Кубинды. Но, в отличие от листьев, эти твари несли с собой смерть; и они, так же, как Куай-Гон, направлялись к пещерам. Куай-Гон послал мысленный зов, предупреждая Оби-Вана Кеноби об опасности. Потом дождался, пока драйгон спланирует вниз, к узкому уступу возле пещер, и, выбрав удобный момент, ловко соскочил со спины животного. Чтобы удержаться на краю, ухватился рукой за наружную стену пещеры. Издав испуганный крик, драйгон поспешно упорхнул. Теперь его мозг был свободен. Пошатываясь, Куай-Гон сделал шаг по узкому уступу и тут увидел, как из устья пещеры, высоко взметнув лазерный меч, выскочил Оби-Ван.***
С мечом в руке Оби-Ван выбежал из пещеры и, заметив, что творится снаружи, замер как вкопанный. Его полный ужаса взгляд был устремлен в небо. В первый миг мальчику показалось, что небо затянуто черными тучами. Но, приглядевшись, он понял, что солнце застилают бесчисленные стаи драйгонов. И все они неслись к пещерам. Никогда в жизни мальчик не испытывал такого ужаса. У него подкосились колени, в голове помутилось. Бедняга совсем растерялся. И тут он заметил Куай-Гона. Джедай шел навстречу ему. Мальчик вскрикнул от радости. Джедай казался очень усталым — видимо, ему пришлось нелегко; руки его кровоточили, он шел, неестественно ссутулив раненое плечо. И все-таки он был жив. — Вы достали дактил? — сразу же спросил Оби-Ван. Куай-Гон кивнул. — Как там арконцы? — Еще живы, но держатся с трудом. Идите к ним, Куай-Гон. Я буду защищать вход в пещеру. Мальчик ожидал, что Куай-Гон станет возражать, пошлет к арконцам вместо себя его самого. Но джедай лишь на долю секунды пристально вгляделся ему в лицо. В глазах учителя Оби-Ван прочитал уважение и понимание. — Я скоро вернусь, — пообещал Куай-Гон И исчез в пещере. Через несколько секунд на Оби-Вана налетели полчища драйгонов. Мальчик взметнул лазерный меч. Пылающее лезвие со свистом металось в воздухе, разило направо и налево, рубило и обжигало злобных тварей. Драйгоны ревели от боли и один за другим падали к его ногам. Никогда в жизни Оби-Ван не сражался так хорошо, он даже не думал, что способен на такое мастерство. Но понимал, что у него не хватит сил долго сдерживать натиск тысяч драйгонов.
***
Прижимая к груди мешок с драгоценным дактилом, Куай-Гон мчался по лабиринтам пещер, мимо застывших в недоумении хаттов ивифидов. В глазах его горела такая решимость, что ни один из стражников Джембы не осмелился преградить ему дорогу. Наоборот, они в страхе прятались по углам. И вот наконец в середине одного из туннелей навстречу Куай-Гону вышел сам великий Джемба. — Стой! — скомандовал хатт. — Куда идешь? Куай-Гон пристально посмотрел в глаза Джембе. — Лучше отправь свою охрану оборонять входы в пещеру, — посоветовал он. — Нам грозит серьезная опасность. — Ха! — фыркнул Джемба. — Твой глупый ученик уже пытался поймать меня на эту шутку! И вдруг у входа в туннель послышался громовой рев драйгона. Стены пещеры содрогнулись. С потолка хлопьями посыпалась пыль. — Началось, — ровным голосом произнес Куай-Гон. Он бесцеремонно протиснулся мимо толстого хатта и помчался к арконцам, чтобы поскорее передать им дактил.
***
Грельб втиснул жирную тушу между двумя плоскими камнями и неподвижно застыл, сжимая в руке тяжелый бластер. В ожидании он не спускал глаз с устья пещеры. Один раз он уже упустил, случай разделаться с Куай-Гоном. И на этот раз джедай опять успел скрыться в пещере. Но его ученик с лазерным мечом остался охранять вход. Грельбу нужен был мастер-джедай, но на худой конец сойдет и ученик. С неба, прямо на мальчика, десятками пикировали драйгоны. Даже Грельб не мог не признать, что юный джедай — неплохой боец. Лазерный меч разил без промаха, а мальчик не выказывал ни малейших следов усталости. Жалко будет убивать такого храбреца. Небо рассекла ослепительная молния. По камням над головой Грельба молотил проливной дождь. В этих гнусных камнях есть хоть одна приятная черточка — под ними сухо. Грельб поднял бластер и тщательно прицелился в юного джедая. Лазерный меч грозно вспыхивал в самой гуще драйгоньей стаи. «Теперь надо ждать, — сказал себе Грельб. — Улучить удобный момент и сразить мальчишку одним выстрелом. Всего один выстрел…»
Глава 22
Да, такие битвы даже не снились Оби-Вану. Страха он не испытывал. Он смирился с неизбежной смертью, понимая, что из такой схватки ему не выйти живым. И сражался он только для того, чтобы защитить арконцев. Не испытывал он и гнева. Ему не за что было ненавидеть голодных чудовищ, которые полчищами низвергались на него с почерневшего неба. И Сила была на его стороне. Он чувствовал, как проникает она в него, движет им, пронизывает драйгонов. Он подпрыгивал и кувыркался в воздухе, разворачивался и рубил мечом голодные пасти. Битва превратилась в странный танец, где цель танцора — остаться в живых. И вот в разгар этого танца Оби-Ван ощутил, что меняется. Он ощущал почти неуловимые побуждения, которых раньше не чувствовал. Предвидел выпады драйгонов прежде, чем они происходили. Замечал каждый взмах хвоста до того, как драйгон пошевелится. С невероятной отчетливостью он видел каждый мускул чудовищ, мог прочитать малейший трепет мышечных волокон и предугадать, в какую сторону повернется драйгон. Вокруг Оби-Вана выросла целая груда убитых драйгонов. Но мальчик ничего не замечал. Он целиком отдался волшебному танцу. Через несколько долгих минут Оби-Ван начал отступать к устью пещеры. У него появилась идея. Если убивать драйгонов возле самого входа в пещеру, то постепенно их тела завалят вход. Когда будут перекрыты все ходы, у осажденных появится надежда на спасение. Отчаянно сражаясь, Оби-Ван прокладывал себе путь назад, к пещере. Едва успев занять позицию поудобнее, он услышал за спиной знакомый раскатистый хохот. — Молодец, малыш! — покатывался со смеху Джемба. Из полутемной глубины пещеры показалась громадная туша хатта. В руках он сжимал огромный — себе под стать — бластер. Оби-Ван едва успел бросить взгляд на хатта, как ко входу в пещеру слетелось сразу три драйгона. — Помогите! — бросил Оби-Ван Джембе, ожесточенно вращая лазерным мечом. Хатту ничего не стоило бы пристрелить сразу всех троих чудовищ. Он бы помог осуществить план Оби-Вана — завалить вход в пещеру телами убитых драйгонов. Мальчик знал, что Джемба палец о палец не ударит, чтобы спасти его, Оби-Вана, но должен же он подумать хотя бы о собственном спасении! — О да, конечно, — хихикнул Джемба. — Я тебе помогу — поскорее умереть! — Он поднял бластер и прицелился.***
Грельб скорчился в своем убежище под скалой. У ног Оби-Вана грудами лежали убитые драйгоны. Мальчик стоял возле самого устья пещеры. Ее широкий вход разверзся прямо у него за спиной. Хатт довольно хихикнул. Вот он, долгожданный случай. Он как следует прицелился и нажал на спусковой крючок. Из дула бластера вылетел сгусток энергии — но, к удивлению Грельба, юный Оби-Ван, видимо, почувствовал его приближение. Он ловко увернулся. Выстрел пролетел мимо. Грельб яростно взревел и приготовился выстрелить еще раз. На этот раз он не промахнется. И вдруг чудовищные зубы впились ему в хвост. Он слишком сосредоточился на убийстве Оби-Вана и совсем забыл о том, что надо следить за драйгонами. Одна из голодных тварей напала на него. Грельб едва успел вскрикнуть. Могучий зверь с легкостью выдернул его из-под камня.
***
Оби-Ван остановился, с трудом переводя дыхание. Он ощутил содрогание Силы и успел увернуться от выстрела из бластера. Сгусток энергии просвистел на волосок от его головы. Но больше всех был удивлен неожиданным выстрелом хатт Джемба. Сгусток энергии поразил огромного хатта прямо в грудь. На миг великан застыл на месте, ошеломленно глядя на глубокую рану. — Ого, ха! — в ужасе вскричал он. Его изумленные глаза впились в Оби-Вана. Сверкнула молния, загрохотал гром. Джемба покачнулся, бессильно рухнул на мокрую землю и умер. Громкий крик драйгона напомнил Оби-Вану, что нужно продолжать бой. Он едва успел поразить мечом огромную голову нападавшей твари, потом отскочил. — Ты подпустил его слишком близко, — раздался за спиной мальчишки голос Куай-Гона. Рядом с Оби-Ваном вспыхнул зеленоватым огнем лазерный меч джедая. — Думаю, помощь тебе не повредит.
Глава 23
Теперь Оби-Ван Кеноби и Куай-Гон Джинн сражались бок о бок. Между ними пульсировала Сила. Каждый из них без слов предугадывал любое движение соратника, ощущал, в какое мгновение тот нанесет удар. Куай-Гон делал шаг вперед — Оби-Ван отступал назад и защищал его сбоку. Оби-Ван прыгал вправо — Куай-Гон прикрывал его слева. Вскоре к ним присоединилась и Клат-Ха. В обеих руках она сжимала по бластеру, третий, запасной, был пристегнут к ноге. Куай-Гон и Клат-Ха быстро раздали арконцам дактил, те сразу ожили и уже были способны стоять на ногах и вести сражение. Сай-Тримба с группой арконцев приканчивали драйгонов, которые сумели проникнуть в пещеру. План Оби-Вана удался. Тела драйгонов высокой грудой громоздились у входа в пещеру, перекрыв доступ остальным чудовищам. Оби-Ван, Куай-Гон и Клат-Ха оставили возле этого входа небольшой отряд арконцев и поспешили к другому устью. Там битва возобновилась с прежней силой. Незадолго до смерти Джемба приказал вифидам и хаттам из «Дальних миров» защищать пещеру, в которой они обосновались. Он велел им выйти из убежища на скалы и вести огонь по драйгонам, парящим в небе. Эта стратегия была неразумна. В страшной бойне шахтеры погибали сотнями. В конце концов Оби-Ван и Куай-Гон убедили их вести бой у входа в пещеру, пользуясь телами драйгонов как прикрытием. Шахтеры из «Дальних миров» бок о бок с джедаями защищали устья пещер, но драйгоны успевали прокладывать в скалах новые ходы. Поэтому время от времени они прорывались в главную полость пещеры и атаковали шахтеров сверху или снизу. Вот тут-то и пригодилось умение арконцев ориентироваться под землей. К вечеру каждому хатту и вифиду стало ясно, что арконцы — далеко не трусы. Они родились в пещерах и с детства привыкли к темноте. Когда дело доходило до сражения в их родной стихии, они показали себя умелыми и рьяными бойцами. Ни один драйгон, пробившийся через свод пещеры, не заставал арконцев врасплох. Они сражались так яростно, что даже вифиды с хаттами в конце концов отошли на другие позиции и предоставили арконцам самим заканчивать подземную битву. Ближе к ночи Оби-Ван и Куай-Гон все еще сражались возле последнего устья пещеры. Драйгоны с пронзительными криками вились в сумеречном небе. Изо рта чудовищ вылетали облачка дыма. Но теперь воинственные кличи голодных зверей сменились тревожными сигналами, предупреждающими сородичей об опасности. Вдруг вся стая, испустив последний отчаянный вопль, взмыла в воздух, описала в небе над островом пару кругов и улетела неведомо куда. Из толпы потрепанных в бою хаттов и вифидов вырвался нестройный приветственный крик. Оби-Ван подумал, что они просто радуются тому, что остались в живых. Но тут из пещеры вышел рослый вифид. Он грубовато похлопал Оби-Вана по плечу, и все хатты выстроились вокруг и дружно зааплодировали. Оби-Ван с удивлением понял, что они приветствуют его. Бывшие враги отдавали должное храбрости джедаев. И затем, когда Оби-Ван и Куай-Гон вошли в пещеру Джембы и забрали остатки дактила, чтобы вернуть его арконцам, никто их не остановил. Из-за необдуманных приказов Джембы в битве с драйгонами погибло более трехсот шахтеров из «Дальних миров». Кроме того, с жизнью расстались тридцать семь арконцев. Пещеры наполнились арконским траурным пением. Оби-Ван замешкался в пещере, глядя, как горюет его друг вместе с собратьями-арконцами. Для Сай-Тримбы настало время побыть со своим народом. Оби-Ван сочувственным жестом положил руку на плечо друга, потом молча вышел. Общая численность шахтеров сократилась почти вдвое. Пока арконцы оплакивали погибших, Клат-Ха принялась строить планы на будущее. Она подошла к одному из хаттских вождей, соратнику Джембы по имени Агаба, и сказала: — Агаба, я хочу взять на работу тебя и твоих людей. — Которых из них? — с подозрением спросил Агаба. — Всех вас, — ответила Клат-Ха. — Временно, пока мы не прилетим на Бендомир, ты стал их предводителем. Я хочу выкупить все ваши контракты. — И что потом? — спросил Агаба. В его глазах вспыхнул хитрый огонек. Видимо, он уже прикидывал, какую выгоду сможет извлечь из этого предложения. — Я предлагаю вам всем работать в нашей компании, — сказала Клат-Ха. — У нас принято выплачивать рабочим проценты от прибыли, поэтому ты можешь считать это повышением по службе. Подумай об этом. Когда прилетим на Бендомир, твои начальники опять понизят тебя в должности, поставят кого-нибудь командовать тобой. Тебе предоставляется удобный случай уйти из-под власти «Дальних миров» и получить хорошую работу, которая достойно оплачивается, причем надолго. Агаба облизнул губы и принялся озираться по сторонам, точно загнанный в угол зверек джайва. — Наши контракты стоят дорого, — предупредил он. — Скажем, две тысячи за каждого рабочего. — Любые деньги, какие я тебе заплачу за них, — возразила Клат-Ха, — перейдут в лапы твоих начальников. Поэтому я предлагаю тебе кое-что получше. Двадцатьза каждого рабочего и особая премия в размере двадцати тысяч лично для тебя, если подпишешь контракт. Глаза Агабы вспыхнули жадным восторгом. Клат-Ха с трудом скрыла собственную радость. Агаба пошел на сделку только из алчности. Но благодаря ему остальные рабочие получат свободу.Глава 24
Куай-Гон умел признавать свои ошибки. Он недооценивал Оби-Вана. Ремонт космического корабля был почти закончен. Отлет назначили на утро. Куай-Гон вышел из корабля, чтобы бросить последний взгляд на необъятные морские просторы. Ему нужно было в одиночестве обдумать все, что произошло. Возле его ног разбивался о скалы неутомимый прибой. В предутреннем небе постепенно тускнели пять разноцветных лун. На память джедаю пришли слова, сказанные Магистром Йодой всего три дня назад: «Жизнью нашей не только случай правит. Если вы сами не возьмете ученика, то, возможно, в свое время судьба вам его даст». Куай-Гон все еще не был уверен, что сама судьба предназначила Оби-Вана ему в падаваны. Ему казалось, что слепой случай просто-напросто свел их вместе, дал пройти через одноединственное приключение. А то, что оба они летят на Бендомир, рыцарь считал чистым совпадением. В конце концов, мальчика на Бендомир послал Йода, а он, Куай-Гон, получил приказ Галактического Сената — от самого Верховного канцлера! Не мог же мастер Йода вступить в сговор с Верховным канцлером. И все-таки это случилось. Оба они летели на Бендомир, и поэтому Куай-Гон не мог подавить в душе смутную тревогу. Была и еще одна причина, не дававшая ему покоя. Даже опытному джедаю нелегко вступить в контакт с разумом другого джедая. Такая связь возможна между самыми близкими друзьями. Или между рыцарем и его падаваном. Впервые за много лет Куай-Гон не знал, как поступить. «Если путь неясен, подождать лучше», — много раз говорил ему Йода. Теперь он решил последовать совету мудрого Магистра, хотя догадывался, что Йода скорее был бы рад совсем другому решению. Рыцарь не станет просить Оби-Вана стать его учеником. Лучше подождать. И понаблюдать. Их ведут на Бендомир совершенно разные поручения, однако он будет держать мальчика в поле зрения. Одной успешно решенной задачи недостаточно, чтобы проверить паренька. Впереди его ждут новые испытания. И только после них Куай-Гон сможет с уверенностью сказать, подходит ли Оби-Ван для жизни джедая. Самым серьезным испытанием для мальчика станет Бендомир, и именно потому, что Оби-Ван недоволен порученной ему миссией. Куай-Гон улыбнулся. Да, надо признать, мальчик не создан для роли крестьянина. У него другое предназначение. Но Куай-Гон до сих пор не был уверен, пересекаются ли их пути. И пока он не обретет эту уверенность, все останется по-прежнему. У мальчика, который станет его падаваном, должно хватить сил, чтобы рассеять тень предыдущего ученика. А Ксанатос оставил в жизни рыцаря длинную, темную тень. Куай-Гон ушел с каменистого берега и направился обратно к кораблю. Да, он будет внимательно следить за юным Оби-Ваном. И, кроме того, он предчувствовал, что судьба больше не предоставит ему случая взять другого ученика. Куай-Гон медленно шагал по длинным коридорам корабля и наконец добрался до каюты Оби-Вана. Постучал в дверь. — Войдите, — донесся изнутри голос мальчика. Оби-Ван сидел на кровати, скрестив ноги, и глядел на далекие горные утесы. — Я рад, что покидаю эту планету, — сказал Оби-Ван вместо приветствия. — Здесь я повидал слишком много смертей. — Ты держался молодцом, — похвалил его Куай-Гон. — Я чувствовал в тебе Силу. — Это было… удивительное ощущение, — тихо признался Оби-Ван. — Кажется, я понял, в чем заключается ее мощь. Но я понимаю, что лишь краешком глаза взглянул на все ее возможности. Много лет я считал себя достойным обладать Силой. Но только после того, как я ощутил собственную никчемность, ее энергия начала наполнять меня. — Оби-Ван обернулся к Куай-Гону и внимательно всмотрелся в его лицо. — Вы меня понимаете? В ответ Куай-Гон улыбнулся. — Ты многому учишься. Да, я тебя прекрасно понимаю. Наступила тишина. Но это молчание не было тягостным. Прежде, когда они оставались наедине, Куай-Гон даже без слов слышал немую мольбу Оби-Вана. Но теперь он чувствовал, что мальчик с уважением относится к решению Куай-Гона и смирился со своей судьбой. И в этом заключается еще одна победа Оби-Вана. Куай-Гон все больше уважал его. — Завтра мы прибудем на место назначения, — сообщил джедай. — Боюсь, на Бендомире нам обоим придется туго. Оби-Ван уверенно встретил его пристальный взгляд. В темных глазах мальчика шевельнулась тревога. И все-таки сквозь нее Куай-Гон разглядел скрытую в его душе силу. — Знаю, — ответил Оби-Ван. — Я тоже это чувствую.Послесловие
Оби-Ван вырос в Храме Джедаев на Корусканте — самой густонаселенной планете в Галактике. Вся суша этой планеты до последнего клочка была застроена небоскребами. Поэтому сейчас, когда «Монумент» медленно опускался в атмосфере Бендомира, мальчик с удивлением разглядывал густые зеленые джунгли и травянистые равнины, жаркие просторы пустынь и бескрайние голубые моря. Он и представить себе не мог, что на одной планете может быть так много необжитого пространства. Космический порт на Бендомире был очень невелик — как раз под стать потрепанному грузовому кораблю. Приземистый ангар с трудом вмещал даже такой небольшой звездолет, как «Монумент». Оби-Ван, слегка поеживаясь, вслед за Куай-Гоном вышел из корабля. Возле трапа их ждал офицер планетарной полиции. Увидев Куай-Гона, он торопливо приблизился. — Добро пожаловать на Бендомир! — воскликнул он, щелкнув каблуками. — Мы все в вашем распоряжении. Куай-Гон кивнул. — Будьте добры, объясните, что все это значит. Верховный канцлер сказал, что вы запрашивали мою помощь — именно мою и ничью больше. — Может быть, это письмо вам что-нибудь объяснит, — ответил офицер. Он протянул Куай-Гону потрепанный конверт. Тот осторожно вскрыл его и вытащил свернутый листок. Прочитав письмо, Куай-Гон побледнел и судорожно вытер пот со лба. Оби-Ван заглянул через плечо джедая. На листке было нацарапано всего несколько слов: «Я давно ждал этого дня». Под запиской стояла подпись: «Ксанатос».Джуд Уотсон Властитель черной Силы Ученик Джедая-2 (Звездные войны)
ГЛАВА 1
К-7. Уровень 8. Уровень 7. Уровень 6. Уровень 5. Теснота. Давление. Ловушка. — Да, Куай-Гон. Я могу это сделать. И я это сделаю. Он понимает, что это неправильно. Он должен это остановить. Но не может сражаться с неведомой силой. Он видит разорванное кольцо. Это кольцо несет прошлое в будущее, но не может сомкнуться. Он должен соединить разомкнутые концы. Должен…***
Куай-Гон Джинн проснулся, как от толчка. Как всегда, в миг пробуждения он в точности знал, где находится. Сны никогда не затуманивали его разум. Даже ночной кошмар лишь обострил его чувства. В комнате было темно, но он различил во тьме очертания окна. Близился рассвет. Он услышал, как рядом на кушетке тихо дышит Оби-Ван Кеноби. Их поселили в покоях для гостей в официальной резиденции губернатора Бендомира. Джедай прибыл на планету с обычной рутинной миссией, которая вдруг стала совсем необычной из-за единственной строчки, начертанной на листке бумаги. Именно эта записка и навеяла кошмарный сон. Тот самый, что донимал Куай-Гона уже три ночи подряд. Рука Куай-Гона легла на рукоятку светового меча. Меч всегда лежал рядом, чтобы в случае незваного вторжения быть под рукой. Но как сразиться со сновидением? К-7, уровень 5. Что означают эти слова и цифры? Может быть, К-7 — это планета, нанесенная на карты, но не заселенная, или же далекая звездная система. Но почему ему кажется, будто он попал в ловушку? Кому принадлежат слова “Я могу это сделать”? И почему эти слова вызывают у него такую ярость, почему он чувствует беспомощное отчаяние? Единственной знакомой вещью в этом сновидении было разорванное кольцо. И оно наполняло Куай-Гона ужасом. Он думал, все это осталось в прошлом. Все, что было. Но в миг прибытия на Бендомир ему вручили записку. Она гласила: “Добро пожаловать на планету”. И была подписана: “Ксанатос”. Джедаев учат относиться к снам с вниманием, но не доверять им. Сновидения могут озарить будущее, но могут и сбить с пути. Джедай обязан проверять сны точно так же, как он проверяет зыбкую почву под ногами. Он должен делать шаг только тогда, когда уверен в надежности пути. Сновидения могут быть случайным всплеском энергии, не более того. Одни джедаи видят в снах некий смысл, другие не видят. Куай-Гон обладал редким предвидением и предпочитал не доверять снам. При свете дня он сумел отринуть от себя воспоминания о ночном кошмаре. Но ночами было тяжелее. О, если бы удалось навсегда выбросить из головы эти сны, эти воспоминания! Тогда они не смогли бы опять преследовать его. Он побывал во всей Галактике, от Галактического ядра до миров Внешнего кольца. Многое из увиденного причиняло ему боль, и о многом он хотел бы забыть. Но самая мучительная боль, самые горькие сожаления все-таки настигли его.
ГЛАВА 2
Куай-Гон сам обнаружил Ксанатоса, сам измерил концентрацию мидихлориан у него в крови и привел мальчика в Храм Джедаев. Он вспомнил, какое горе омрачило лицо Криона, отца Ксанатоса, когда его единственного сына увозили с родной планеты Телос. Крион был самым богатым человеком на Телосе, но он знал, что, несмотря на все богатства, не сможет дать мальчику того величия, какое даст ему Куай-Гон. Он не посмел обездолить своего сына. Куай-Гон видел, как разрывается сердце сильного мужчины, и заколебался. В последний раз спросил он, уверен ли Крион в своем решении. Тот медленно кивнул. Его решение было окончательным. Куай-Гон должен забрать мальчика и воспитать из него джедая. О, если бы Куай-Гон более внимательно прислушался к собственным колебаниям. Тогда он совсем иначе решил бы судьбу этого мальчика. И вся их жизнь пошла бы совсем по-другому…* * *
Куай-Гон встал с кушетки, подошел к окну и раздвинул тяжелые занавески. В сероватом сумраке угадывались очертания башен над шахтами. Вдалеке чернело Великое Море Бендомира. Планету Бендомир делили пополам один обширный континент и одно огромное море. Они принадлежали горнодобывающим компаниям. На планете был один город — Бендор, где располагалась резиденция правителя. Но даже город был изрыт многочисленными шахтами. В воздухе неизменно висела пелена серой пыли, пронизаная мелкими черными песчинками. Этот мир был малолюден. Почти все шахты управлялись с других планет. Грандиозные богатства рекой утекали с Бендомира, и коренным меерианцам не перепадало ничего. Даже официальная резиденция правителя была бедна и лишена всякого блеска. Куай-Гон провел пальцами по краю занавески. Ткань совсем истлела. Оби-Ван пошевелился во сне. Куай-Гон вгляделся в мальчика, но тот продолжал спать. Куай-Гон не стал его будить. Сегодня каждый из них приступит к выполнению собственной миссии на Бендомире. Миссия Оби-Вана неопасна, но все же она послужит хорошим испытанием для мальчика. Все миссии, даже самые легкие на первый взгляд, были испытанием мастерства джедаев. Куай-Гон постиг это много лет назад. Они с мальчиком только что прибыли на планету из тяжелого, полного неожиданных опасностей межзвездного путешествия. Они сражались плечом к плечу и вместе смотрели смерти в лицо. И все-таки он не чувствовал близости к Оби-Вану. Какая-то частица его души все еще надеялась, что магистр Йода отзовет мальчика обратно в Храм и даст ему новое задание. Куай-Гон велел себе быть честным перед собой. Он не мог почувствовать близости к Оби-Вану только потому, что сам не позволял себе этого. Да, во время путешествия сюда мальчик произвел на него самое хорошее впечатление. Полет был тяжелым, полным невзгод. Оби-Ван научился молчать и сдерживать свой гнев в ситуациях, когда Куай-Гону казалось, что мальчик готов потерять самообладание. Но Куай-Гон знал также, что Оби-Вана до сих пор нередко ведут за собой слепой гнев и честолюбие. Эти два качества в свое время привели к измене Ксанатоса. Куай-Гон не хотел снова пережить тот кошмар. Он понимал, до чего опасно во всем полагаться на ученика. Поэтому он старался держаться на расстоянии от юного Кеноби. Вскоре Оби-Вана отошлют наблюдать за сельскохозяйственными работами на планете. Из-за тотальной добычи минералов Бендомир лишился многих природных ресурсов. Огромные шахты тянулись на многие километры. Когда земля окончательно истощалась, шахты закрывались. На их месте оставалась бесплодная земля, непригодная для земледелия. Продовольствие сюда доставлялось с других планет. Правительство планеты не одобряло такого ненадежного положения и стремилось его изменить. Оно разработало планы восстановления земель и моря. В этом начинании меерианцам помогал Сельскохозяйственный корпус. Его сотрудники засаживали растениями широкие пространства и создавали на Них то, что правительство называло “Зонами обогащения”. В одну из таких зон и был послан Оби-Ван. Миссия Куай-Гона была гораздо менее определенной. По просьбе местного правительства Совет Джедаев направил его на планету в качестве хранителя мира. Куай-Гон до сих пор как следует не разобрался в местных условиях. Почти все население Бендомира было привезено сюда для работы на шахтах. Они трудились, откладывая каждую монету для того, чтобы как можно скорее улететь с этой планеты. А судьба Бендомира никого не волновала. Но в последнее время положение стало меняться. Меерианцы начали сотрудничать с переселившимися на планету арконцами. Эти два народа организовали совместное горнодобывающее производство. Прибыли делились поровну. Многие шахтеры уже перешли в новую компанию с других крупных шахт, принадлежавших могущественной корпорации “Дальние миры”. У Куай-Гона создалось впечатление, что именно с этим и связано его приглашение на Бендомир. Корпорация никогда не мирилась с теми, кто осмеливался перейти ей дорогу. За окном стало светлее. Лучи темно-оранжевого солнца лизнули высокие башни над шахтами, как языки пламени. Все еще силясь вырваться из тисков кошмара, Куай-Гон наблюдал, как оживает Бендор. На узких улицах зажигались фонари. Рабочие спешили в шахты. Ночная смена медленно брела домой. Мысли Куай-Гона вернулись к неожиданной записке от Ксанатоса: “Я давно ждал этого дня”. Рядом с именем Ксанатоса было нарисовано разомкнутое кольцо. Концы его не могли соединиться. Так Ксанатос намекал Куай-Гону на прошлое. Такой же формы шрам был у него на щеке. Куай-Гон снова задумался над посланием, призывая на помощь все возможные объяснения. Может быть, он прямиком идет в расставленную ловушку. Или же Ксанатос затеял какую-то игру и сейчас на другом конце Галактики улыбается при мысли о том, что одним своим именем заставил бывшего учителя дрожать от страха. В любом случае он что-то затевает. Кое-чего он уже добился: сумел внести смятение в мысли Куай-Гона, завести его в тупик, добился того, что Куай-Гон не знает, как истолковать ситуацию, — только потому, что в ней замешан его бывший ученик. Ксанатос умен и пользуется этим, затевая жестокие игры. И вдруг Куай-Гону захотелось, чтобы записка оказалась всего лишь детской игрой, шуткой, чтобы его подразнить. Ему не хотелось опять встречаться с Ксанатосом лицом к лицу.
ГЛАВА З
Оби-Ван Кеноби проснулся, но не пошевелился. Чуть-чуть приоткрыв глаза, он искоса бросил взгляд на Куай-Гона. Мастер-джедай стоял у окна, спиной к Оби-Вану, но по его напряженной позе мальчик понял, что учителя одолевают тягостные раздумья. Оби-Вану не терпелось спросить Куай-Гона, о чем он думает. С минуты приземления на Бендомире в его мозгу крутились бесчисленные вопросы. Почему безмятежность Куай-Гона сменилась волнением? Собирается ли учитель использовать его при выполнении своей миссии хранителя мира? Сумел ли Оби-Ван доказать, что он достоин стать учеником Куай-Гона? Покинув Храм всего несколько дней назад, Оби-Ван успел побывать под огнем бластеров и в плену у коварных хаттов. Он сражался с пиратами-тогорийцами, бился с огромными летающими драйгонами, пилотировал мощный транспортный корабль под жестоким огнем лазерных пушек. Но, очевидно, так и не сумел проложить путь к сердцу Куай-Гона. Как жаль, что он не смог сохранить безмятежность, которой его учили в Храме. Он понимал, что ученик джедая должен спокойно принимать все, что ему преподносит жизнь. Но разве тут сохранишь спокойствие! Он завершил обучение в Храме, но ни один рыцарь-джедай не взял его в ученики. Когда ему исполнится тринадцать, будет уже поздно. А до дня рождения осталось всего три недели! Вероятно, судьбой предназначено ему стать крестьянином, а не воином и не хранителем мира. Оби-Вану казалось, что он начинает покорно принимать свою участь, но как же это тяжело! Он не мог избавиться от чувства, что на самом деле ему уготован совсем другой путь. Но, очевидно, Куай-Гон так не считал. Хоть Оби-Ван и спас жизнь рыцаря-джедая, тот держался так, будто Оби-Ван оказал ему всего лишь мелкую дружескую услугу, например, помог починить сломанную пряжку. На преданность и самоотречение мальчика Куай-Гон отвечал лишь вежливым одобрением, не больше. Куай-Гон немного повернулся, и Оби-Ван всмотрелся в его профиль. Вместе с рассветными лучами комнату наполнили тревога и беспокойство рыцаря-джедая. Они появились в ту минуту, когда Куай-Гон получил странную записку. Куай-Гон сказал, что это всего лишь приветствие от старого знакомого. Но Оби-Ван ему не поверил. Все еще глядя в окно, Куай-Гон неожиданно заговорил: — Одевайся. Скоро встреча. Оби-Ван вздохнул и сбросил легкое одеяло. Он не шевельнул ни одним мускулом, и все-таки Куай-Гон понял, что он не спит. Ръщарь-джедай всегда опережал его на пару шагов. Почему Куай-Гон не объяснил ему, что произошло? В чем дело — в записке? Или Оби-Ван просто надоел Куай-Гону? Эти вопросы вертелись на языке у мальчика. Но одно из главных правил джедаев гласит, что ученик не должен расспрашивать учителя. Правда может нести в себе могучую силу. Поэтому учитель должен сам решать, открывать ее ученику или утаить. Только мастер может принять такое решение, основываясь на высшем благе. Впервые в жизни Оби-Ван порадовался закону, который ограничивает его права: Он боялся ответа на вопрос, который так хотел задать джедаю. Оби-Ван вслед за Куай-Гоном вошел в приемный зал правителя. Когда Куай-Гон пригласил его на эту встречу, он удивился и приободрился. Может быть, это означает, что джедай все-таки согласится взять его в ученики. Оби-Ван рассчитывал увидеть зал, полный роскоши, но на голом каменном полу всего лишь лежали в кружок подушки. Правители Бендомира не могли позволить себе принимать гостей с блеском. В комнату вошла Сон-Таг, правительница Бендомира. Ее серебристые волосы были по меерианской моде подстрижены короткими пучками. Как и все меериан-цы, она была невысока ростом. Оби-Ван возвышался над ней. Именно малый рост меерианцев делал их такими хорошими шахтерами. Она протянула руки ладонями вверх в принятом здесь жесте приветствия. Куай-Гон и Оби-Ван ответили так же. — Приветствуем вас, добро пожаловать, — произнесла Сон-Таг и церемонно указала на молодую женщину, стоявшую слева от нее. У той были коротко подстриженные светло-серебристые волосы, глаза тоже отливали серебром. Она стояла неподвижно, но энергия, исходящая от нее, казалось, заставляет вибрировать воздух в зале. — Это Веер-Та. Она глава горнодобывающей компании “Родная планета”. Джедаи приветствовали Веер-Та тем же самым жестом. Они уже успели кое-что узнать о ней. Она была горячей патриоткой и оказала немалую помощь в организации партии “Родная планета”. Эта партия ставила себе целью возродить некогда плодородные поля Бендомира, взять на себя управление его природными ресурсами. В качестве первого шага предполагалось положить конец финансовой зависимости Бендомира от инопланетных корпораций. Для этого Веер-Та в партнерстве с арконцами организовала совместную горнодобывающую компанию. Сон-Таг пригласила джедаев сесть на подушки и опустилась сама. Подушки, где сидели Сон-Таг и Веер-Та, медленно поднялись в воздух, так что глаза женщин оказались на одном уровне с глазами Куай-Гона и Оби-Вана. — Я попросила Веер-Та присутствовать на сегодняшней встрече, потому что ваше прибытие обескуражило нас обеих, — начала Сон-Таг. — Мы, конечно, рады приветствовать вас, но, должна признать, мы удивлены. Мы предполагаем, что к вам за помощью обратился Сельскохозяйственный корпус. Правительство о ней не просило. Куай-Гон удивленно приподнял брови. — Но в Храме получили официальный запрос от правительства Бендомира с просьбой прислать хранителя мира. У меня есть документы. — Я уверена, что они у вас есть, — твердо ответила Сон-Таг. — Но я их не посылала. — Это очень странно, — пробормотал Куай-Гон. — Тем не менее мы очень рады, что вы здесь, — звонким голосом добавила Веер-Та. — У нас есть сомнения относительно того, позволит ли нам корпорация “Дальние миры” действовать свободно. У них есть, скажем так, немалый опыт в устранении конкурентов. — Мне уже довелось столкнуться с их методами работы, — отозвался Куай-Гон. — Не могу не согласиться с вами. Голос Куай-Гона был бесстрастен, но Оби-Ван знал, как глубоко джедай ненавидит методы “Дальних миров”. В пути на Бендомир Куай-Гон был потрясен, увидев, что эта Корпорация держит рабочих в узде при помощи запугивания, угроз и открытого насилия. Хатт Джемба лишил группу арконцев драгоценного вещества, от которого зависела их жизнь. Он предложил им жестокий выбор: либо, смерть, либо работа на “Дальние миры”. А когда они ослабели и не могли ходить” смеялся им в лицо. — Значит, вы понимаете, почему на нашу первую встречу с представителями “Дальних миров” мы пригласили джедая, — сказала Веер-Та. — Ваше присутствие послужит гарантией того, что все будут играть честно. Куай-Гон поклонился: — Буду рад сделать все, что в моих силах. В душе Оби-Вана нарастало волнение. Несомненно, предстоящая встреча будет очень важна. На карту поставлено будущее планеты. Кроме того, поскольку “Родная планета” сотрудничает с арконцами, он, возможно, опять увидит Клат-Ха и Сай Тримбу. Он подружился с ними по пути на Бендомир. Очевидно, Куай-Гон хочет, чтобы Оби-Ван тоже присутствовал на встрече. — Мой спутник должен отправиться в Восточную зону обогащения, — пояснил Куай-Гон, указывая на Оби-Вана. — Вы не могли бы помочь ему добраться туда? Оби-Ван с трудом расслышал, как Сон-Таг согласилась предоставить ему транспорт. В его душе сквозь пелену раздражения снова начал нарастать гнев. Куай-Гон будет спасать планету, а он, Оби-Ван, будет тем временем следить, как зреют колоски! Значит, ему все-таки предстоит стать крестьянином. Он не переставал надеяться, что после приключений в пути на Бендомир Куай-Гон отменит, первоначальное задание Оби-Вана. Но, видно, джедай до сих пор не верит, что мальчик может стать рыцарем. Вместо того чтобы взять его к себе в падаваны, он отсылает его на ферму! Оби-Ван попытался побороть гнев. Магистр Йода учил, что нередко гнев направлен не против другого человека, а против себя самого. “Закрыть рот и раскрыть слух должен ты, — говорил Йода. — Тогда услышишь ты, чего воистину ищет твое сердце”. Что ж, в эту минуту его сердце воистину жаждет выплеснуть свою обиду. Куай-Гон протянул руки ладонями вверх, потом перевернул ладонями вниз. Таков был меерианский жест прощания. Сон-Таг и Веер-Та ответили тем же. Никто, казалось, даже не заметил, как настойчиво Оби-Ван игнорирует церемонию прощания. Такое пренебрежение светскими условностями считалось серьезным недостатком для ученика джедая. Но по пути из приемного зала к главному выходу Куай-Гон не сказал Оби-Вану ни слова. Холодный воздух остудил пылающие щеки Оби-Вана. Они с Куай-Гоном остановились на лестнице. Оби-Ван ждал, что учитель начнет упрекать его. Тогда он мог бы сказать, что всей душой жаждет остаться в Бендоре. Мог бы привести веские причины для этого, указать, что Куай-Гон нуждается в его поддержке. — Ты всегда делаешь вид, что не замечаешь, когда к тебе обращаются, — начал Куай-Гон, глядя куда-то вдаль. — Они предпочли не обратить на это внимания. А может быть, их одолевают куда более серьезные заботы. Не было никаких причин выказывать невежливость. —Но я… — Я вижу, что твоя невежливость проистекает от гнева, — продолжал Куай-Гон. Его голос был мягок и тих, как всегда. — Я тоже не стану обращать на него внимания. В голове у Оби-Вана вертелся сердитый вопрос: “Если предпочитаете не обращать внимания, то почему заговорили об этом?” Куай-Гон впервые посмотрел Оби-Вану прямо в глаза. — Ты не должен ни при каких обстоятельствах вмешиваться в мою миссию или предпринимать какие-либо действия, не согласовав их со мной. Оби-Ван кивнул. Взгляд Куай-Гона блуждал по башням над шахтами Вендора. — Мир часто бывает не таким, как кажется, — прошептал он. — Вот потому я и хотел бы… — начал Оби-Ван. — Иди, — сурово перебил его Куай-Гон. — Собирай вещи. Ты должен успеть на свой транспорт. И быстро зашагал прочь. Оби-Ван медленно побрел за ним. Он понимал, что последняя надежда стать рьщарем-джедаем развеялась, как дым, в холодном сером воздухе.ГЛАВА 4
Ксанатос не был легким учеником. Хотя, покидая Телос, он был еще совсем мал, но тем не менее помнил, что происходит из высокопоставленной семьи с могущественной планеты. Он пытался этим произвести впечатление на других учеников, ведь они почти все не имели столь привилегированного происхождения. Куай-Гон был терпелив к этому его недостатку, считал его глупым ребячеством, которое со временем исчезнет. Большинство учеников после прибытия в Храм скучают по семьям и родным планетам. Многие выдумывают сказки о своем высоком происхождении или пересказывают то, что успели запомнить о былой жизни. Ксанатос ничем не отличается от них, говорил себе Куай-Гон. Зато снобизм мальчика с лихвой окупался его желанием учиться и великолепным мастерством, с которым он усваивал навыки джедая. Когда пришло время, Куай-Гон взял Ксанатоса к себе в падаваны.***
Проводив кипящего от гнева Оби-Вана на транспортный корабль, Куай-Гон решил прогуляться. Мысли снова и снова возвращались к утренней встрече. Кто сфабриковал запрос на вмешательство джедая в дела Бендомира? Если Ксанатос, то для чего? Может быть, он заманивает Куай-Гона в ловушку? Куай-Гон долго размышлял над этими вопросами, но ответа не находил. Если впереди его ждет ловушка, он ее не видит. Вряд ли он сознается Сон-Таг, что не может прийти им на помощь только потому, что над ним довлеет таинственная фигура из прошлого. Ему оставалось только одно — действовать дальше. Его настоящим была миссия на Бендомире. Сон-Таг и Веер-Та нуждались в его помощи. Сон-Таг известила Куай-Гона о том, что встреча с представителями “Дальних миров” состоится в помещении компании “Родная планета”. В назначенное время Куай-Гон вышел из своей квартиры и увидел, что по коридору навстречу ему спешит сама Сон-Таг. — Я рада, что успела застать вас, — сказала она. — Мы переменили место встречи. Для обеих партий будет удобнее встретиться на нейтральной территории. Если переговоры начнутся в официальном тоне, всем придется соблюдать вежливость. — Сон-Таг поморщилась. — Я по крайней мере, на это надеюсь. — Я тоже на это надеюсь, — поддержал ее Куай-Гон и замедлил свои размашистые шаги, чтобы не обгонять невысокую меерианку.
***
В зале для приемов их уже ждала Веер-Та. На ней был серо-голубой шахтерский комбинезон, взгляд горел нетерпением. — Эта встреча — только пустая трата времени, — сердито заявила она Куай-Гону. — “Дальние миры” наобещают нам с три короба, а потом нарушат слово. — Я для того и приглашен, чтобы этого не произошло, — ответил Куай-Гон. Ему нравилась неистовая Веер-Та. Ради нее и ради Бендомира он хотел, чтобы встреча прошла успешно. Дверь открылась, и на пороге появилась Клат-Ха, управляющая арконской горнодобывающей компанией. Куай-Гон приветствовал ее низким поклоном. Она поклонилась в ответ, в ярких зеленых глазах засветилась радость. Они были союзниками на корабле, летящем к Бендомиру; Куай-Гон надеялся, что они останутся союзниками и сейчас. Они подождали несколько минут, но представитель «Дальних миров» так и не появился. С тех пор как хатт Джемба был убит на пути к Бендомиру, никто не знал, кто же будет назначен новым представителем корпорации. Структура власти “Дальних миров” была окутана туманом. Никто даже не знал, кому принадлежит корпорация. Наконец раздраженная Сон-Таг жестом пригласила всех сесть на подушки. — Начнем встречу без них, — заявила она. — Если они пытаются запугать нас, им это не удастся. Все заняли свои места. Подушки повисли на разной высоте, так чтобы глаза всех присутствующих находились на одном уровне. Клат-Ха и Веер-Та начали докладывать Сон-Таг, как идут дела на шахте “Родная планета”. Куай-Гон вслушивался в их слова, но его внимание отвлекло нечто более важное. В Силе возникло возмущение. Он попытался настроиться на него, не понимая, что оно означает; Эта черная рябь предупреждает его, но о чем? И вдруг дверь распахнулась. На пороге стоял высокий юноша. Его блестящий черный плащ был отделан синей подкладкой, такой темной, что она казалась почти черной. На щеке белел шрам в форме разомкнутого кольца. Куай-Гон встретился взглядом с пришельцем. В воздухе возникло напряжение. Потом, к удивлению Куай-Гона, по лицу Ксанатоса расплылась восторженная улыбка. — Старый друг! Значит, ты здесь. Я и не смел надеяться. — Ксанатос, красивый и властный, шагнул вперед. Черные волосы рассыпались по плечам, темно-синие глаза были почти одного оттенка с подкладкой плаща. Он приветствовал Сон-Таг меерианским жестом, потом поклонился. — Правительница, я приношу извинения за опоздание. Мой транспортный корабль попал в ионный шторм. Для меня нет ничего важнее, чем попасть на нашу встречу вовремя. Я Ксанатос, представитель корпорации “Дальние миры”. Сон-Таг приветствовала его, подняв руки ладонями вверх. — Вижу, вы уже знакомы с Куай-Гоном. —Да, имею честь. Но не видел его уже много лет. — Ксанатос обернулся к Куай-Гону и поклонился. Куай-Гон заметил, что в его поклоне не было насмешки. Только уважение. И все-таки он не доверял Ксанатосу. — По прибытии сюда я получил твое послание, — ровным голосом заметил он. — Да, я слышал, что вы были посланы сюда с Корусканта, — ответил Ксанатос. — Поскольку я совсем недавно был назначен представителем корпорации «Дальние миры», то сразу понял, что мы обязательно встретимся. Я испытал чувство величайшего удовлетворения. Куай-Гон вгляделся в лицо молодого человека. В каждом его слове сквозила искренность! Что он замышляет? — Вижу, вы мне не доверяете, — сказал Ксанатос. Его синие, как полночь, глаза пристально смотрели на Куай-Гона. — Ваше чувство осторожности не изменилось. Но бывало, наверное, что и другие ученики покидали путь джедаев. Разве вы переставали из-за этого им доверять? — Каждый ученик волен в любой миг покинуть путь джедая. Ты это знаешь, — спокойно ответил Куай-Гон. — Если они уходят с честью, то ни о каком недоверии не может быть и речи. — Так ушел и я. Это было лучшим выходом и для меня, и для всех джедаев, — тихо произнес Ксанатос. — И я не сожалею об этом. Я не предназначен для жизни джедая. — Внезапно он одарил Сон-Таг, Клат-Ха и Веер-Та сияющей улыбкой. — Я высоко ценю мастерство, полученное в Храме Джедаев. Там меня научили многому, но не подготовили к тяготам возвращения в прежнюю жизнь. Должен признаться, я на некоторое время сбился с пути. Вот таким Куай-Гон меня и видел в последний раз. “Сбился с пути? — удивился про себя Куай-Гон. — Значит, вот как Ксанатос истолковывает свой поступок?” — Но я изменился. И в этом мне помогла корпорация “Дальние миры”. Ксанатос склонился вперед и заглянул в глаза Веер-Та. — Вот почему я так восхищаюсь вами, Веер-Та. “Дальние миры” прислали меня передать вам, что корпорация не станет вмешиваться в ваш проект. Нам всем будет лучше, если Бендомир станет богатой, защищенной планетой. — Ксанатос приложил руку к груди, — Я восхищаюсь вашей манерой руководить, потому что тоже люблю свою родную планету. Телос навсегда останется в моем сердце. Он обернулся к Сон-Таг. — Убедитесь ли вы в моей искренности, если я сообщу, что корпорация “Дальние миры” будет выделять десять процентов прибыли на работы по восстановлению Бендомира? Сон-Таг польщенно опустила глаза. Куай-Гон понял, что даже десять процентов прибыли “Дальних миров” были огромной суммой. Раньше корпорация никогда не выделяла ни гроша на благотворительные цели. Но это предложение могло быть ловушкой. Куай-Гон не доверял Ксанатосу. Однако он видел, что Ксанатос сумел переманить на свою сторону Сон-Таг и Веер-Та. И только Клат-Ха смотрела настороженно. У нее были веские причины не доверять “Дальним мирам”. Она уже имела дело с этой корпорацией. Казалось, Ксанатоса задело недоверие Клат-Ха. Он обратил на нее проникновенный взгляд синих глаз. — Когда я занял свое нынешнее положение в корпорации, то прекрасно понимал, что некоторые аспекты нашей политики нуждаются в изменениях. Нам нет никакой выгоды выжимать из планет все соки до последней капли и бросать их, получив все, чего мы желали. Наши действия на Бендомире станут демонстрацией новой политики корпорации. Сон-Таг кивнула. — Это мудрая политика. И Бендомир будет благодарен вам за помощь… И тут комнату сотряс оглушительный взрыв. Веер-Та упала на пол. Прежде чем кто-нибудь успел среагировать, Куай-Гон был на ногах со световым мечом в руке. Куай-Гон почувствовал, что взрыв произошел за пределами дворца. Он подбежал к окну. Веер-Та с трудом поднялась на ноги и поспешила за ним. В первые минуты после взрыва город был окутан плотным черным облаком. Потом ветер рассеял его, и открылась картина случившегося. Над соседней шахтой поднимался столб черного дыма. Куай-Гон увидел развалины высокого здания. Одна из башен над шахтой упала, другая опасно: накренилась. У них на глазах эта башня медленно качнулась и рухнула, похоронив под собой обшарпанный каменный дом — вероятно, общежитие для шахтеров. Куай-Гон видел, как бегут, спасаясь, крошечные фигурки рабочих. Внутри, наверное, погибло очень много народу. Пронзительно взвыли сирены тревоги. Веер-Та, стоявшая рядом с Куай-Гоном, пошатнулась и схватилась за подоконник, чтобы не упасть. — Это шахта “Родная планета”, — прошептала она.
ГЛАВА 5
«Это не я начал», — всегда говорил Ксанатос, когда между ним и другим учеником вспыхивала драка. Его синие глаза блестели искренним сожалением. И Куай-Гон, как отец, всегда старался поверить ему.***
Руки Веер-Та сжались в кулаки. Она сдавленно вскрикнула и бросилась на Ксанатоса. Незаметным движением Куай-Гон вдруг оказался между ними, сдерживая разгневанную Веер-Та. Нападение на Ксанатоса ни к чему хорошему не приведет. Куай-Гон лучше других знал, какой он яростный и увертливый боец. Веер-Та пыталась высвободиться из железной хватки Куай-Гона. — Это вы сделали! — выкрикнула она в лицо Ксанатосу. — Вы за это поплатитесь! Клат-Ха подошла и встала рядом с Веер-Та. На вид она казалась более спокойной, но глаза выдавали ту же пылающую ярость. — Конечно, они! — с презрением воскликнула она. — Это их стиль работы. Трусы! Ксанатос побледнел. — Уверяю вас, корпорация “Дальние миры” не имеет ко взрыву никакого отношения. Я уверен, факты подтвердят это… — Хватит с меня вашей лжи! — бушевала Веер-Та. Она снова попыталась броситься на Ксанатоса. — Давайте вести себя спокойно, — призвала всех Сон-Таг. — Веер-Та, мы должны срочно отправиться на шахту. Пострадавшим нужна помощь. — Да, шахтеры… — проговорила Веер-Та и поспешила к выходу.
***
Куай-Гон и раньше видел, к каким тяжким последствиям приводят взрывы, Это было ужасно. Погубленные жизни, израненные тела, сломленный дух. Кровь, смешанная с пеплом и слезами. Он не знал, почему эта трагедия показалась ему более ужасной, чем все предыдущие. Может быть, потому, что труд шахтеров был невероятно тяжел. Они вырубали ходы в скале, трудились, почти не получая денег, и не могли даже мечтать о спокойном, надежном будущем. Погибших сложили во дворе. Куай-Гон без устали трудился, вынося на поверхность тела несчастных жертв. Под землей оказались отрезанными от мира сорок шахтеров. Спасение их было делом кропотливым и опасным. Взрыв прогремел в одном из туннелей. Было полностью разрушено главное административное здание, а также окружающие жилые дома. Только к ночи Куай-Гон с остальными закончили переносить раненых в медицинские центры. Больше они ничего не могли сделать. Клат-Ха позвала Куай-Гона в один из непострадавших домов поесть и отдохнуть. Вместе с ним за стол сели Веер-Та и Клат-Ха, но от усталости и горя они не могли проглотить ни кусочка. — Погибли все наши мечты, — проговорила Веер-Та. Ее лицо почернело от грязи и копоти. — Нет, — тихо — возразила Клат-Ха. — Нельзя падать духом. Этого-то они и хотят. Мы восстановим шахту: Дверь открылась. На пороге появилась Сон-Таг. Она тоже помогала ликвидировать последствия взрыва. Ее красно-золотая туника запачкалась и заскорузла от крови. — Мы получили сведения о причине. взрыва, — тихо объявила она. — “Дальние миры” в самом деле ни при чем. Взорвалась смесь газов в одном из подземных туннелей. Веер-Та приподнялась со стула. — Не может быть! — вскричала она. — У нас есть датчики… — Датчик не сработал, — ответила Сон-Таг. — Чисто механическое повреждение. Инженеры в этом уверены. Клат-Ха и Веер-Та широко распахнули глаза, не веря своим ушам. — Значит, мы сами виноваты? — пробормотала Веер-Та. — Боюсь, получается именно так, — отозвалась Сон-Таг. — Мог ли кто-нибудь повредить датчики? Веер-Та покачала головой. — Шахта находится под круглосуточной охраной. Сон-Таг развела руками. — Механические повреждения — неизбежный риск работы в шахтах. Но Куай-Гон не был в этом уверен. Что-то здесь не сходилось. И тут в дверь постучали. Один из шахтеров вручил Сон-Таг письмо. Она прочитала его, потом смяла в руке. — Плохие новости? — спросила Клат-Ха. — Нет, просто очень удивительные, — медленно ответила Сон-Таг. — Ксанатос предлагает помощь “Дальних миров”, чтобы заново отстроить шахту. Деньги, роботы — все, что нам нужно. И в придачу предлагает поселить оставшихся без крова рабочих в общежитии “Дальних миров”. — Значит, он говорил искренне! — изумленно воскликнула Веер-Та. Эта новость вселила в Куай-Гона тревогу. Если это и ловушка, то ловушка изощренная, дорогостоящая. Неужели Ксанатос может позволить себе такие высокие ставки? Вряд ли он пойдет на такие расходы только для того, чтобы отомстить Куай-Гону. Место проведения встречи было изменено в последнюю минуту. Главное здание было полностью разрушено. Если бы Сон-Таг не перенесла встречу, они все погибли бы. Ксанатос затеял опасную игру. Куай-Гону хотелось бы знать, какова цель этой игры. Он был уверен только в одном: Ксанатос всегда ведет игру без правил.
ГЛАВА 6
Оби-Вану было скучно. Если придется идти еще на один обход по изучению спороносных трав, он завоет от тоски. Он понимал, что Сельскохозяйственный корпус делает очень важную работу. Но он сам-то здесь зачем? Посреди коричневой выжженной пустыни Сельскохозяйственный корпус соорудил огромный купол. Вокруг корпуса располагались научные лаборатории и дома для рабочих. Выходы из лабораторий и из административного центра вели прямо под купол. Все работали на благо планеты. Никакие посторонние компании не контролировали процесс исследований, из сделанных открытий никто не извлекал никаких прибылей. Оби-Ван нашел бы этот исследовательский центр очень интересным, если бы не проводник, которого ему выделили, меерианец по имени Рон-Тха. Он был скучнейшим созданием во Вселенной. Рон-Тха приходил в восторг от таких вещей, как прививка к стеблю или проросшие семена. Он мог часами говорить о них своим нудным, монотонным голосом. И говорил. Единственным утешением было то, что Оби-Вану предстояло скоро встретиться со своим другом Сай Тримбой, арконцем, с которым он подружился по пути на Бендомир. Арконцы вылуплялись из яиц в гнездах и воспитывались в тесных сообществах. У них отсутствовало хорошо развитое чувство индивидуальности, и они нечасто сходились с чужаками. Но Сай Тримбу связывали с Оби-Ваном узы теснейшей дружбы. Они сражались плечом к плечу против хаттов и тогорийских пиратов. Решив принять сторону Оби-Вана в борьбе против хаттов — предводителей “Дальних миров”, Сай Тримба чуть не лишился жизни и при этом обнаружил в себе огромное личное мужество. Оби-Ван направился к административному центру, где должен был встретиться с Рон-Тха и Сай Тримбой. Он издалека увидел, как друг машет ему, и поспешил навстречу. — Как я рад видеть тебя снова, мой друг, — сказал он, пожимая обе руки Сай Тримбы. Тело у арконцев было сильное, гибкое, как у змеи, с тонкими руками и ногами. — Мы счастливы видеть тебя, Оби-Ван, — ответил Сай Тримба. Его большие глаза засветились удовольствием. Арконцы почти никогда не употребляли местоимение “я”. Клат-Ха направила Сай Тримбу наблюдать за исследованиями, касающимися дактила! Эти желтые кристаллы были жизненно необходимы арконцам, и Сельскохозяйственный корпус пытался найти способ ввести это вещество в пищевые продукты. Арконцы редко путешествовали в одиночку, но Сай Тримба давно привык вести себя не так, как Принято среди его народа. Клат-Ха знала, что на него можно положиться. Подошел Рон-Тха, на ходу заглядывая в блокнот. — Сегодня нам предписано осмотреть северный сектор большого купола, —сообщил он своим обычным монотонным голосом. — Там проводятся потрясающе интересные эксперименты с семенами. Держитесь все время рядом со мной и ничего не трогайте. Рон-Тха повели их в купол. Огромное замкнутое пространство было залито ярким светом искусственного солнца — точнее, множеств прожекторов, установленных, высоко под куполом. Снаружи вокруг купола тянулась безжизненная бурая пустыня, но внутри в изобилии колосились злаки и зеленела трава. Туда и сюда сновали садовники с ящиками рассады или тарелками проросших семян. Ослепленные ярким светом и жарой, Оби-Ван и Сай Тримба молча шли за Рон-Тха, а он подробно живописал, какие интересные эксперименты здесь проводятся. — Знаешь, за всеми этими разговорами о еде я здорово проголодался, — шепнул Сай Тримба Оби-Вану. — Еще бы, — поддержал его Оби-Ван и сглотнул слюну, взглянув на рощицу неподалеку. С ветвей деревьев свисали большие золотистые плоды. Они висели низко, протяни руку и сорви. Вдруг на поясе у Рон-Тха замерцал небольшой монитор. Он включил приемник. — Меня вызывают в административное здание, — сообщил меерианец. — Если хотите, можете погулять, вокруг, Только не сходите с тропинки. И ничего не трогайте! — И Рон-Тха ушел. Оби-Ван пригляделся к плодам — Как ты думаешь, когда он сказал ничего не трогать, это относилось к фруктам? — спросил он у Сай Тримбы. Арконец испуганно дернул треугольной головой. — Трудно сказать. — Будем считать, что нет. — Оби-Ван огляделся и торопливо сорвал большой желтый плод. Бросил его Сай Тримбе, потом сорвал еще один для себя. — Может, не стоит? — неуверенно спросил Сай Тримба, надкусывая плод. — М-мф, — отмахнулся Оби-Ван с набитым ртом. Плод оказался сладкие и сочным, с чуть кисловатым прив-кусом. Таких вкусных фруктов Оби-Ван никогда в жизни не пробовал. — Давай найдем укромное местечко и съедим их, — предложил он. И тут Оби-Ван с Сай Тримбой услышали шаги и испуганно переглянулись. Торопливым кивком Оби-Ван велел другу спрятаться за деревьями. На тропинке появилась группа садовников с корзинами. Они направлялись к саду. — Ой-ой-ой, — прошептал Оби-Ван. — Пора уходить. — Ему не хотелось, чтобы первая же миссия закончилась дисциплинарным нарушением. Хватит с него всех бед, которые выпали по пути сюда с Корусканта. — Эй! — закричал один из садовников. — Эй, вы! Сай Тримба поперхнулся и уронил плод. Он бросился бежать, но споткнулся и упал. Оби-Ван помог ему подняться, они помчались через сад и наконец выбежали на поле. Оби-Ван рывком заставил друга пригнуться и спрятаться в густых колосьях. — Надо будет срезать путь через поле и выбраться на главную тропу, — пропыхтел Оби-Ван. Они побежали вдоль грядок, пытаясь найти обратный путь. Поле оказалось намного больше, чем они думали. Вокруг, сколько хватало глаз, тянулась зеленая трава, над головами синело искусственное небо. Наконец они миновали последнюю грядку. Вдруг Оби-Ван поскользнулся на чем-то липком и влажном и взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах. За ним поскользнулся и Сай Тримба. На их лица и туники полетели брызги грязи. Все-таки они не удержались и свалились в огромную кучу какой-то мокрой пакости. — Что это за вонь? — проворчал Сай Тримба, снимая с глаз комья глины. — Воняет хуже, чем банта в жаркий день. — Наверно, мы вляпались в кучу удобрении, — простонал Оби-Ван, выбираясь из черной жижи. Они огляделись по сторонам. Позади тянулось поле, впереди темнела глухая стена. Стена была какая-то странная. Она не понравилась Оби-Вану. Высокая, без единого шва, она огибала кучу удобрений и терялась из глаз. Оби-Ван подошел поближе и прижал ладони к стене. Поверхность была холодная, как металл. Оби-Ван убрал руки и с удивлением увидел, что там, где он касался стены, она стала прозрачной. Это произошло в мгновение ока, и он не успел заглянуть внутрь. — Что ты делаешь? — нетерпеливо спросил Сай Тримба и раздраженно зашипел, как принято у арконцев. — Пошли. А то задохнемся от этой вони. Сай Тримба не видел, как стена стала прозрачной. Наверно, здесь действовала Сила. — Погоди минутку, — сказал Оби-Ван. — Я думаю, здесь есть еще один выход. Он осторожно принялся ощупывать стену, следя, как пальцы оставляют мерцающий прозрачный след. Он никогда не видел, чтобы металл вел себя так. Наконец он нашел то, что искал, — стык. Он провел по нему пальцем. Это была дверь. Прижав ладони к стене, Оби-Ван мысленно вобрал в себя энергию всего живого, что окружало его, — зерна и фруктов, людей, всего богатого органического острова под куполом. И вдруг вся стена стала прозрачной. Сай Тримба ахнул. Оказывается, она скрывала за собой небольшой ангар, прилегавший к стене купола. Внутри Оби-Ван разглядел мешки с удобрениями и ящики всевозможных размеров. — Всего лишь склад, — разочарованно протянул Сай Тримба. На вид этот склад не содержал ничего подозрительного. Тогда почему же его спрятали так тщательно? Оби-Ван изо всех сил налег на дверь. Тихо загудела электроника, и дверь распахнулась. Сай Тримба опять испуганно зашипел. Его светлые мерцающие глаза нервно заморгали. — Разве нам можно туда входить? — Оставайся снаружи, — велел Оби-Ван. — Следи по сторонам. Я скоро вернусь. Он вошел в ангар. И тотчас же стены опять стали непрозрачными. Он словно очутился внутри белого куба. Оби-Ван наклонился, чтобы осмотреть наклейки на ящиках с грузом. На всех ярлыках были нарисованы черные треугольники с голографическим изображением красной планеты, вокруг которой летает серебристый космический корабль. Оби-Ван тотчас же узнал этот значок — эмблему “Дальних миров”. Он стал читать надписи на боковых стенках ящиков. Переходя от коробки к коробке, он все больше удивлялся. Взрывчатые вещества. Турбодрели. Детонаторы. Буровые машины для туннелей. Биотические гранаты. Оборудование для горнодобывающих работ. Но почему оно. оказалось на охраняемой территории Сельскохозяйственного корпуса? Этому корпусу строго запрещалось участвовать в любых предприятиях, приносящих прибыль. Может быть, кто-то из здешних сотрудников вступил в тайный сговор с “Дальними мирами”? — Оби-Ван, скорее! — поторопил его Сай Тримба. — Мы воняем! Нам надо принять душ! В углу Оби-Ван разглядел небольшую коробку, которую сразу не заметил. На ней не было наклейки, только металлический значок, служивший одновременно защелкой. Разорванное кольцо. Теперь Оби-Ван увидел все, что хотел. Он скользнул мимо ящиков к двери. — Что там такое? — спросил Сай Тримба. — Секретный склад “Дальних миров”, — сообщил Оби-Ван. — Они что-то замышляют. Зеленоватая кожа Сай Тримбы побледнела, он стал тускло-серым. — Здесь? Но это запрещено! — А с каких пор запреты их останавливают? — мрачно возразил Оби-Ван. — Пошли обратно. Мне нужно связаться с Куай-Гоном.***
— Вы хотите сказать, что я не должен ничего предпринимать? — не веря своим ушам, переспросил Оби-Ван. Перед ним мерцало небольшое голографическое изображение Куай-Тона. — А тут и предпринимать нечего, — ответил Куай-Гон. — Ты говоришь, стена делается прозрачной под воздействием Силы? — Я никогда не видел ничего подобного, — сказал Оби-Ван. — А вы? Куай-Гон пропустил его вопрос мимо ушей. — Твои сведения интересны, но не более того. Мы не имеем надежных доказательств того, что “Дальние миры” вмешиваются в исследования Сельскохозяйственного корпуса. Оби-Ван чуть не взвыл от нетерпения. — Их вообще не должно здесь быть! Мне нужно вернуться в Бендор. “Дальние миры” что-то затевают… что-то крупное. Мы должны расследовать это! — Нет никакой необходимости, — строго возразил ему Куай-Гон. — Твоя задача — представить отчет о работе Сельскохозяйственного корпуса. — А что вы скажете о разомкнутом кольце на ящике? — Оби-Ван, выполняй свой приказ, — сурово ответил Куай-Гон. — Если найдешь доказательства противозаконной деятельности, немедленно доложи мне. Не принимай никаких самостоятельных действий. — Куай-Гон… — Оби-Ван, ты меня слышал? — Да, — нехотя ответил тот. — А теперь мне пора идти. Держи меня в курсе событий. Голограмма затрепетала и исчезла. Оби-Ван долго вглядывался в пустоту, где только что парило изображение Куай-Гона. Учитель опять заткнул ему рот.
ГЛАВА 7
Разорванное кольцо. Не ошибся ли Оби-Ван? Или Ксанатос в самом деле связан с Сельскохозяйственным корпусом? Куай-Гон не мог рассказать мальчику всего. Оби — Ван потребует ответов, которые ему совсем не хотелось давать. Пусть прошлое останется в прошлом. Кроме того, мальчик должен научиться терпению. Куай-Гон направился на шахту “Родная планета”. Удивительно, какая огромная работа была проведена на ней после взрыва. Шахта должна была вступить в действие всего через неделю. “Дальние миры” сдержали свое обещание, выделили деньги и роботов. Роботы уже расчистили туннели от обломков и заново устанавливали крепи. С дальнего конца двора ему помахала Клат-Ха. Она с рабочими шла к шахте. После взрыва она едва успевала поесть и поспать. Куай-Гон открыл дверь во временную контору — наспех возведенный металлический ангар. Веер-Та сидела у монитора, где отражался ход восстановительных работ. Она повернулась в кресле, и Куай-Гон увидел, что ее лицо светится от радости. — Хорошие новости. — Голос Веер-Та звенел от волнения. — Взрыв оказал нам большую услугу. Он вскрыл глубокие слои пород, и мы обнаружили большую жилу ионита. Куай-Гон понял, о чем идет речь. Ионит был одним из самых ценных минералов в Галактике. — Вы понимаете, что это значит? До сих пор никто не находил ибнита на Бендомире. Следы — бывало. Но основным источником нашего благосостояния был азурит. — Веер-Та склонилась к монитору, ее глаза сверкали. — Единственным добытчиком ионита станет шахта “Родная планета”. Прибыли будут грандиозны. Это спасет всю планету! — Хорошая новость, — осторожно согласился Куай-Гон. Одно дело — найти драгоценный минерал. Совсем другое — сохранить контроль над его добычей. — Вы сами понимаете, какие перед нами встанут трудности, — проницательно добавила Веер-Та. — Тем более мы должны хранить наше открытие в тайне. Я еще не говорила никому, даже членам совета. Знает только Клат-Ха. Если “Дальние миры” пронюхают, они в два счета оттеснят нас и заберут жилу себе. Взрыв разметал почти весь азурит, который мы успели добыть. С технической точки зрения мы разорены. — Что вы собираетесь предпринять? — спросил Куай-Гон. — Благодаря “Дальним мирам” у нас есть деньги, — ответила Веер-Та. — По правде говоря, они выделили их только для того, чтобы купить нашу лояльность. Но мы используем эти средства, чтобы организовать добычу ионита. Нам нужно всего несколько недель, и добыча будет налажена. И тогда “Дальние миры” нас уже не остановят. Лицо Веер-Та горело решимостью. Куай-Гон позволил себе прислушаться к ее энтузиазму. Но в то же время спрашивал себя, почему Веер-Та посвятила его в эту тайну. Он терпеливо ждал, зная, что у нее есть что сказать. — Давайте я покажу вам, что мы нашли, — сказала Веер-Та, поднимаясь. Он проследовал за ней в шахту. Она дала ему защитный шлем и провела в ствол южного лифта. — Зона К-7 совершенно безопасна, — заверила она Куай-Гона. — Мы уже установили крепи в уровне 6. Благодаря датчикам мы знаем; что новая жила расположена именно под ним. Этот уровень мы еще не раскапывали. “К— 7” . “Уровень б”. Вздрогнув от неожиданности, Куай-Гон посмотрел на приборную панель лифта. Они спускались все ниже и ниже, и на табло мигали индикаторные лампочки. Уровень 10. Уровень 9. Уровень 8. Уровень 7… В мозгу Куай-Гона во всей своей темной силе всплыл недавний ночной кошмар. — Существует ли уровень 5? — спросил он у Веер-Та. Она покачала головой. — Мы не располагаем оборудованием для работ на такой глубине. Это слишком близко к ядру планеты. “Дальние миры” разработали технологию глубокой добычи вблизи ядра, но если мы попробуем купить или арендовать их машины, то наведем их на след. Мы надеемся: добыть достаточно ионита на уровне 6. — На табло загорелись цифры “Уровень б”, и лифт остановился. Куай-Гон вышел из кабины и повернул налево. — Нет, — остановила его Веер-Та. — Там туннель полностью перекрыт. Она нажала выключатель у двери, и загорелись лампы, вделанные в стены шахты. Теперь Куай-Гон видел, что туннель был узок, с низким потолком; Посередине бежала гидравлическая транспортная дорожка. Туннель изгибался налево и терялся в угольно-черной тьме. В тусклом свете черно-синяя порода на стенах поблескивала бледными голубоватыми бликами. Они говорили о присутствии азурита. — Мы с Клат-Ха спускались сюда, чтобы оценить ущерб, — продолжала Веер-Та. — Поврежден ствол лифта в (Северном, туннеле, но его можно привести в действие за несколько дней. В первую очередь надо починить вот это. Она повернула направо и пошла, по туннелю. Путь им преграждала груда камней, в полу туннеля была пробита глубокая яма. — Наверно, взрыв был вызван газами, скопившимися ниже этого уровня, — пояснила Веер-Та. — А здесь взрыв направился вверх. — Она нагнулась, подобрала один из камней и поскребла его пальцем. Куай-Гон заметил тусклый серебристый отблеск. — Клат-Ха первой заметила это. Мы взяли образцы на изучение. У нее было предчувствие, что мы найдем нечто ценное, и она оказалась права. Ионит. Мы установили датчики и оценили приблизительные запасы. — Будьте осторожны, — предупредил ее Куай-Гон. — Если Ксанатос узнает… Веер-Та кивнула. — Вот почему нам и нужна ваша помощь. Мы хотим, чтобы вы вошли в совет директоров «Родной планеты». Если вы будете в совете, “Дальние миры” не посмеют строить козни против нас. Им придется иметь дело с джедаем. Куай-Гон покачал головой. — Джедаям запрещено участвовать в любых предприятиях, ставящих целью получение прибыли, — сказал он. — Мы не можем извлекать выгоду из помощи, которую оказываем. Это нерушимый закон. — Но подумайте только, какие богатства попадут к вам в руки! — настойчиво воззвала к нему Веер-Та. — Вы не обязаны оставлять их все себе. Можете направлять их на благородные цели. — Простите, Веер-Та, — твердо ответил Куай-Гон. — Я окажу вам любую помощь, какая в моих силах. Но этого я сделать не могу. Веер-Та разочарованно вздохнула. Очевидно, она не понимала основных принципов джедаев. — Что ж, придется довольствоваться и этим, — проговорила она. Потом обвела взглядом шахту, и глаза ее заблестели. — Вот оно, наше будущее. Надеюсь, мы добьемся успеха. — Сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, — пообещал Куай-Гон. Но какое-то шестое чувство говорило ему, что задача будет не из легких.ГЛАВА 8
Оби-Ван передал Сай Тримбе слова Куай-Гона. Арконец кивнул, как будто ничего другого и не ожидал. — Клат-Ха сказала бы то же самое, — ответил он. — Нам нужны веские доказательства. — Так я и думал, — заявил Оби-Ван. Сай Тримба заурчал от негодования. — Когда в последний раз у тебя в глазах появился такой блеск, мы очутились в хаттской тюрьме, — проворчал он. — Успокойся, — возразил Оби-Ван. — Мы всего лишь заглянем на этот склад сегодня вечером. Пойдем прогуляться под куполом и как бы ненароком забредем туда. Что может случиться? — Все, что угодно, — простонал Сан Тримба.***
Оби-Ван и Сай Тримба вытянулись в канаве между грядками на краю поля. Для маскировки, а также чтобы согреться, они натянули на головы зеленый брезент. — Можешь пока вздремнуть, — предложил Оби-Ван. — Первую вахту буду нести я. — Как хочешь, — пробормотал Сай Тримба и закрыл глаза. Через минуту до Оби-Вана донеслось тихое посапывание — так всегда дышат арконцы во сне. Но Оби-Вану было не до сна — ему не терпелось узнать, что же кроется на складе. Однако через полчаса он тоже начал клевать носом. Нет, спать нельзя! Может, прогуляться и посмотреть, что делается вокруг? Этим он развеет сон. Оби-Ван крадучись вышел с поля и выпрямился. Отбежав чуть подальше, направился к двери склада. Ему хотелось еще раз взглянуть на таинственную коробку с разомкнутым кольцом. Интуиция подсказывала ему, что Куай-Гон узнал этот знак. Может, удастся незаметно открыть ящик так, чтобы никто не догадался? Он снова прибегнул к Силе и открыл дверь. Внутри все было в точности так же, как в прошлый раз. Он подошел к таинственной коробке. Но едва он склонился над ней, как позади послышались шаги. Оби-Ван быстро обернулся и увидел, как к нему приближается высокая фигура в капюшоне. Сначала ему подумалось, что это Сай Тримба, завернувшийся в брезент. Но потом он понял, что незнакомец одет в блестящий черный плащ. — Кто вы такой? — спросил Оби-Ван. Он почувствовал в Силе тревожную черную рябь. — Друг, — ответил незнакомец в капюшоне. — Когда-то я был точно таким же, как ты. — Он откинул капюшон. Синие глаза блестели теплотой и дружелюбием. — Я тоже был его учеником. — Чьим? Куай-Гона? — с подозрением спросил Оби-Ван. — Я пока еще не его ученик. И я слышал, его прошлый ученик умер. — Вот, значит, как они теперь говорят? — процедил незнакомец, — Однако я жив. И что же еще обо мне. рассказывают? — Что ученик Куай-Гона покрыл позором звание джедая, — добавил Оби-Ван. — И предал Куай-Гона. Глаза незнакомца вспыхнули синим огнем. — Вот как заговорил Куай-Гон? — воскликнул он. Потом суровые морщины у него на лице разгладились. — Я был его падаваном. Поэтому я хорошо знаю, Какие унижения тебе приходится Терпеть изо дня в день, Оби-Ван Кеноби. Я знаю, чего ты ждешь. Его одобрения. Его доверия. Но он не дает тебе ни того ни другого. Он окружил себя ледяным панцирем. Чем больше ты стараешься угодить ему, тем дальше он отходит. Оби-Ван ничего не сказал. Ему казалось, что эти слова исходят из его собственного сердца. В минуты самого худшего настроения ему в голову приходили в точности такие же мысли. Ксанатос окинул мальчика сочувственным взглядом. — Йода восхваляет его. Галактический сенат на него полагается. Каждый мальчишка жаждет стать его учеником. Но он худший из учителей. Он отказывает тебе в доверии. Однако требует от тебя безропотной покорности. Оби-Ван слышал эти слова будто сквозь пелену забытья. “Верно, все верно”, — думал он. Пробудился гнев, давний гнев, который зрел где-то в глубинах его души. Он страшился этого гнева больше, чем самого лютого врага. —Я Ксанатос, — представился незнакомец. — Он когда-нибудь называл мое имя? Оби-Ван покачал головой. Ксанатос ответил печальной улыбкой. — Нет, — проговорил он. — Я так и думал. Я сам должен рассказать тебе о том, как он со мной поступил. Как возвысил меня, приблизил к себе, всегда кормил обещаниями, что я далеко пойду. А в конце нарушил все свои клятвы. И с тобой, Оби-Ван, произойдет то же самое. Неужели это правда? Неужели за холодным спокойствием Куай-Гона зреют семена предательства? Оби-Ван всегда страдал от прохладного отношения Куай-Гона, но полагал, что все переменится, как только учитель согласится взять его в ученики. Что таится за сдержанностью Куай-Гона — добро или зло? — Почему вы мне это рассказываете? — настороженно спросил Оби-Ван. — Чтобы предупредить тебя, — ответил Ксанатос. — Для того я и пришел. Ты… — Вдруг он замолчал и предупреждающе поднял руку. — Кто-то идет, — прошептал он. Из темноты выскочили Пять офицеров службы безопасности. Оби-Ван заметил у них на мундирах значки с изображением красной планеты. “Дальние миры”! Что делают их охранники под куполом? Один из офицеров заговорил в коммутатор. — Мы поймали воров, — сказал он. — Нет, мы не воры! — воскликнул Оби-Ван. — Мы только… Но Ксанатос выхватил световой меч и бросился в атаку. Оби-Ван с удивлением воззрился на него. Только джедаи могли носить такое оружие. Охранники выхватили бластеры, и Оби-Вану ничего другого не оставалось, как в мгновение ока включить свой световой меч и ринуться в бой. Чувствуя в руке знакомую, привычную тяжесть оружия, он взмахнул мечом и выбил бластер из рук охранника. Он понимал, что Куай-Гон не похвалит его за убийство охранника. Это еще больше осложнило бы и без того непростую ситуацию в Бендоре. Поэтому он всего лишь защищался. Но Ксанатос нападал всерьез. Лезвие его светового меча свистело в воздухе, нанося обжигающие удары. Однако он тоже, казалось, не стремится нанести смертельный удар. Должно быть, за многие годы Ксанатос растерял боевые навыки. Он допустил, чтобы его загнали в угол. Охранники, подняв бластеры, надвигались все ближе. Оби-Ван вскочил на груду ящиков и, раскинув руки и ноги, кинулся в самую гущу схватки. Два охранника, падая, успели выстрелить из бластеров, он почувствовал в плече жгучую боль: И все-таки сумел выбить бластер из рук третьего стражника. Но тут, откуда ни возьмись, в руках у офицера возник электроразрядник. Он замахнулся им на Ксанатоса. Оби-Ван ринулся на подмогу. Оби-Ван успел отразить удар световым мечом, но электроразрядник на лету скользнул по его ребрам. Жгучая боль пронзила все тело. Оби-Ван, теряя сознание, призвал на помощь Силу, но тут кто-то нанес ему чудовищный удар сзади. В глазах у него потемнело, он бессильно рухнул на колени. Он упал на пол — и больше не помнил ничего.
ГЛАВА 9
Теперь Куай-Гон понял свою ошибку. Он закрывал глаза на слабости Ксанатоса. Он прощал мальчику любые провинности. Слепо полагался на него. Он потерпел поражение как учитель, потому что слишком доверял ученику. Отеческая нежность застлала ему взор, и он не разглядел того, что должен был заметить с самого начала.***
После недолгих размышлений Куай-Гон решил спросить Сон-Таг и Веер-Та, не видели ли они коробки наподобие той, какую описал Оби-Ван. Обе женщины не раз посещали Зону обогащения, где работал Сельскохозяйственный корпус. Может быть, находка Оби-Вана получит самое простое объяснение. Куай-Гон описал коробку, и Веер-Та кивнула. — Я уже видела такие ящики. — Я тоже, — подтвердила, поразмыслив, Сон-Таг. — В Западной зоне обогащения. Я была там совсем недавно. — А я видела нечто подобное в Северной зоне, — добавила Веер-Та. — Они лежали среди другого оборудования. Наверное, в них хранятся какие-нибудь приборы Сельскохозяйственного корпуса. Куай-Гон ожидал именно таких ответов. В коробке скорее всего нет ничего особенного. В других зонах они валяются прямо на виду. Но что же его так тревожит? Может быть, то, что странную коробку поставили среди горнодобывающего оборудования “Дальних миров”. В этом Оби-Ван не мог ошибиться. Вернувшись к себе в квартиру, Куай-Гон заглянул в компьютерную базу данных, чтобы узнать побольше о “Дальних мирах”. Интересно, какое положение занимает в них Ксанатос? Бывший ученик обходил этот вопрос необычным для него молчанием. Если он — высокопоставленный чиновник, почему не хвастается новым званием? Куай-Гон проглядел официальную статистику “Дальних миров”. Имя Ксанатоса нигде не упоминалось. Что бы это значило? Либо Ксанатос лжет и никакой он не посланник, либо его истинное положение в компании окутано тайной. Но почему? Куай-Гон нажал еще несколько клавиш. Имя главы корпорации нигде не упоминалось, но совет директоров был перечислен в полном составе. Почти все имена были знакомы Куай-Гону — правители планет, практически полностью покоренных “Дальними мирами”. Подставные лица. Ответа не было… пока. Но Куай-Гон уже знал, где его найти. Пора было нанести визит в штаб-квартиру “Дальних миров”.
***
“Дальние миры” не стремились отделать покрасивее свое представительство на Бендомире. Черное кубическое здание без окон вполне соответствовало мрачным шахтам, окружавшим его. Куай-Гон вошел в центральный зал, где стены были отделаны азуритомю Единственным украшением здесь был сам минерал. За черным кубом, служившим столом, восседал дюжий охранник-хатт. Его разбухшее тело едва умещалось за конторкой. Увидев Куай-Гона, он выпучил плоские, мертвенные глаза. — Мне нужно повидать Ксанатоса, — сказал ему Куай-Гон. — Проваливай, чучело, — ответил скучающий хатт. — Иди со своими гнусными жалобами к своему начальнику. Здесь никого нет. Ксанатос отправился в ознакомительную поездку на шахтысеверного сектора. — Хатт потянулся к бластеру. Вот, значит, каково гостеприимство могущественной корпорации. Куай-Гон не шевельнул ни единым мускулом. Черпая энергию в Силе, он сосредоточил свои усилия на заплывшем жиром мозгу хатта. — Может быть, я подожду в его личном кабинете? — подсказал он. — Подождите в его личном кабинете, — монотонно повторил хатт. — Пройдите к служебному лифту и поднимитесь на тридцатый этаж. — Охранные сигнализаторы должны быть отключены, — продолжил Куай-Гон. — Охранные сигнализаторы будут отключены, — эхом отозвался хатт. Куай-Гон вошел в лифт, на котором висела табличка “Вход воспрещен”. Внутри горела всего одна индикаторная лампочка — “Тридцатый этаж”. Лифт мгновенно вознесся на нужный уровень. Куай-Гон вышел из него и попал в приемную. Стулья были высечены из камня. За кубическим столом никого не было. Куай-Гон не видел больше никаких Дверей в другие помещения. Только пустые, голые стены. Голые стены… Он приложил руку к стене. Убрав ладонь, заметил, что стена на краткий миг стала прозрачной. В памяти Куай-Гона всплыл рассказ Оби-Вана. Он читал о высочайших научных достижениях Телоса, родной планеты Ксанатоса. Недавно там научились наносить на транспаристил — прозрачную сталь — покрытие, делавшее ее светонепроницаемой. Под воздействием термоэлектрических импульсов стена возвращала свою обычную прозрачность. Он прижался к стене всем телом и она стала прозрачной. Он увидел внутри скрытый кабинет. Но где же двери? Куай-Гон призвал на помощь Силу и почувствовал, что стена под ним заколыхалась, как волны, и вся, целиком, стала прозрачной. Потом распахнулась потайная дверь. Как только он очутился внутри помещения, стена снова стала непроницаемой. “Хитрая система”, — подумал Куай-Гон, подходя к огромному каменному столу. Ксанатос мог регулировать прозрачность стены прямо из приемного зала. Мог заглянуть в кабинет, перед тем как войти. Если кому-нибудь и удалось бы проскользнуть мимо охранников, незваный гость не смог бы спрятаться в кабинете. Как это похоже на Ксанатоса. Прятаться и разоблачать. Куай-Гон совсем забыл, как ловко умел его ученик маскировать свои тайны. Он имел обыкновение приоткрывать малую толику правды, создавая у слушателя впечатление, что рассказал ему все до последней мелочи. Но тот кусочек, который он приоткрывал, был лишь ничтожно малой частью его замысла. Самые важные секреты он хранил нерушимо. Единственным предметом обстановки в потайном кабинете был каменный стол. Куай-Гон нажал кнопку, и из столешницы выплыла компьютерная консоль. Куай-Гон вошел в систему файлов. Как он и подозревал, она была голографической. Перед ним в воздухе возникла вереница файлов. Он пролистал каталог. Куай-Гон не знал в точности, что именно нужно искать. Увидел файл под названием “Родная планета”, вошел в него. Пользы от него оказалось мало — всего лишь перечень денежных сумм и роботов, предоставленных в помощь после взрыва. Он закрыл этот файл. Потом Куай-Гон увидел каталог без названия. Там, где должен быть ярлык, маячил странный значок. Два перекрещивающихся золотых кольца. Разомкнутых. Сердце Куай-Гона учащенно забилось. У него на глазах кольца затрепетали, изменили форму, превратились в буквы: “Д” и “М”. Корпорация “Дальние миры”. Куай-Гон попытался войти в этот каталог, но замигал предостерегающий красный огонек. — Введите пароль, — потребовал механический голос. Куай-Гон неуверенно остановился. Зная Ксанатоса, он понимал, что у него всего один шанс. Если он не угадает пароль, Ксанатос, несомненно, поймет, что кто-то пытался попасть в его тайные файлы. Он шел на риск, отступать было некуда. — Крион, — назвал он имя отца Ксанатоса. Каталог раскрылся. Куай-Гон проглядел список файлов. К его огорчению, все они были зашифрованы. Разгадывать шифр не было времени. А если он удалит хоть один файл, Ксанатос сразу догадается, что он здесь побывал. Но он все равно узнал то, за чем приходил. Куай-Гон закрыл систему файлов и задумался. Два разорванных кольца, которые складывались в начальные буквы названия корпорации. Может быть, кто-нибудь другой и счел бы это совпадением. Но он знал, что в поступках Ксанатоса нет места случайностям. Инстинкт подсказывал Куай-Гону, что он обнаружил таинственного человека, стоящего во главе “Дальних миров”. Может быть, Ксанатос даже основал эту корпорацию. Но почему он держит это в тайне? А потому, что это освобождает ему руки для маневров, догадался Куай-Гон. Ксанатос всегда предпочитал достигать цели украдкой, с помощью интриг и хитростей. Но вопрос оставался открытым: чего он добивается?
ГЛАВА 10
Куай-Гон был уверен, что Ксанатос готов стать джедаем. Он провел рядом с мальчиком долгие годы, наблюдая за тем, как он превращается в мужчину. Он владел световым мечом лучше всех в своем классе. Умением сосредоточивать в себе Силу он превосходил даже учителя. Он прошел предварительные испытания с наивысшим результатом. Куай-Гон был готов поздравить его с получением звания рыцаря-джедая. Он гордился своим учеником, Но магистр Йода не был так уверен в юноше. Йода велел ему пройти еще одно, последнее испытание.***
Перед Куай-Гоном замерцало голографическое изображение Йоды. Связь была налажена превосходно. Глаза магистра под тяжелыми веками медленно моргнули, придавая худенькому лицу усталый вид, но длинные уши настороженно подрагивали. Куай-Гон знал, что этот жест означает у магистра показное удивление. — Значит, Ксанатос задумал великое зло, говоришь ты, — медленно произнес Йода. — Хорошо, Куай-Гон, что ты это обнаружил. Однако время действовать не настало еще. — Но я подозреваю, что он собирается захватить власть на Бендомире, — возразил Куай-Гон. — У этой планеты нет средств вести войну. Нужно предотвратить схватку прежде, чем она начнется. — Твоя забота — сохранить мир на планете, не так разве? Это означает, что двигаться медленно должен ты. Доказательств существования плана нет у тебя, — указал Йода. — Прочитать файлы ты не можешь. — Я могу прочитать, что у Ксанатоса в душе. — Уверен ты? Ты всегда был в нем уверен. Куай-Гон замолчал. В своей мягкой манере магистр упрекнул его. Да, он всегда был уверен в Ксанатосе. Защищал его от всех предостережений Йоды. — Ты слишком долго отталкивал от себя свое прошлое, Куай-Гон, — сказал Йода, немного помолчав. — Убежать от него пытался ты. Можешь бежать еще немного, а потом повернись к нему и сражайся. — Как скажете, магистр. — Куай-Гон с трудом скрывал нетерпение. Он заставил себя прислушаться к мудрым словам Йоды. Его советом никогда не стоило пренебрегать. —Воспользуйся тактикой Ксанатоса против него же самого, — предложил Йода. — Он играет с тобой. Поиграй и ты с ним. Погоди, пока он совершит ошибку. Рано или поздно он поскользнется. Главное — дождаться этого. — Да, — ответил Куай-Гон. — Теперь я вижу свой путь. — Он хотел сделать знак прощания, но Йода поднял руку. — Мне еще нужно кое-что сказать тебе, — произнес он. — Вопрос задать. Почему ты оставляешь Оби-Вана во тьме, Куай-Гон? Я думаю, он ничего не знает о том, что было. Он на той же тропе, по какой идешь ты, но в другом месте. — Это верно, — признал Куай-Гон. — Но ему еще нет нужды все знать. Это поставит его жизнь под угрозу. А я хочу отвести от него опасность. — Ученик храбро идет навстречу опасности, когда мастер идет навстречу ученику, — отозвался Йода. — Вы забываете, — холодно ответил Куай-Гон. — Я не иду навстречу Оби-Вану. Он мне не ученик. Мы просто вместе прибыли на планету. В этом большая, разница. Йода медленно кивнул. — Разница в доверии. Думаешь ты, что легче изменить прошлое, чем будущее. Куай-Гон почувствовал укол раздражения. — Это нелогично, — возразил он. — Прошлое изменить нельзя. — Да, нелогично, — подтвердил Йода. — Тогда почему ты хочешь его изменить? — Кивнув на прощание, Йода отключил связь. Куай-Гон подошел к окну, выходившему на восток. Перед ним расстилался Бендор. Как всегда, Йода всколыхнул в нем множество вопросов к самому себе. Почему он упорно отвергает помощь Оби-Вана? И что, если, не рассказав мальчику о Ксанатосе, он навлекает на него гораздо большую опасность? Он был не прав и наконец понял это. Иногда он слишком долго шел к нужному выводу, но, придя, действовал молниеносно. Он включил передатчик и вызвал Оби-Вана на связь. Обычно мальчик отвечал сразу же. Но прошло десять минут, а ответа не было. Куай-Гон забеспокоился. Он попытался связаться с Сай Тримбой. Опять нет ответа. Он закрыл глаза, взывая к Силе, и почувствовал в ней зияющую черную пустоту. Оби-Ван в опасности. Вдруг в дверь постучали. Он открыл, заранее зная, что услышит дурные вести. В коридоре стояла Клат-Ха, Ее гладкие рыжие волосы были растрепаны, в зеленых глазах блестела тревога. — Со мной только что связался Сай Тримба, — сообщила она. — Плохие новости! Оби-Ван исчез.
ГЛАВА 11
Лежа с закрытыми глазами, Оби-Ван слышал шум моря. Или это стучит кровь у него в висках? Оби-Ван осторожно приоткрыл глаза. Он находился в длинной, узкой комнате с низким потолком. Вокруг длинными рядами тянулись помосты для сна. В ногах каждого помоста лежало свернутое валиком постельное белье. Он был один. Световой меч исчез, передатчик тоже. Его груди и плечи были перебинтованы. Шею что-то сжимало. Оби-Ван ощупал странную удавку. Ошейник. На ощупь он был гладкий, без видимых застежек. Оби-Ван не знал, как его снять. Под пальцами ошейник тихо загудел. Может быть, какое-то устройство для лечения. Он поднял голову, но грудь пронзила такая острая боль, что он чуть не вскрикнул. Оби-Ван медленно вздохнул, успокаивая разум, как его учили. Он примирился с болью. Приветствовал ее, как друга, предупреждающего о том, что тело повреждено. Поблагодарил ее за предупреждение. И сосредоточил волю на исцелении. Через минуту-другую боль немного отпустила, и он сумел встать. Высоко над головой виднелось узкое окно. Он взобрался на спальный помост, встал на цыпочки и выглянул. Его охватило отчаяние. Вокруг, сколько хватало глаз, тянулось бескрайнее серое море. Нигде не было видно ни земли, ни кораблей. Только огромная платформа, на которой посреди моря высились гигантские башни. Оби-Ван тотчас же понял, где он находится. Великое море Бендомира, покрывавшее половину планеты. Наверное, его зашвырнули на одну из глубоководных шахт. О существовании таких шахт ходили лишь слухи, шепотом передаваемые из уст в уста. Это были опасные, гиблые места, откуда мало кто возвращался. — Ага, очнулся, значит. Оби-Ван испуганно обернулся. В дверях стояло высокое понурое существо. Его кожа была темной, но местами как будто шелушилась странными белесыми пятнами. Вокруг глаз белели большие светлые круги. Руки у него были на удивление длинные, гибкие, кисти болтались ниже колен. — Как ты себя чувствуешь? Я беспокоился! — сказал он и, не успел Оби-Ван ответить, громко хихикнул: — Я вру! Не так! — Кто ты? — спросил Оби-Ван. У него кружилась голова, и он усилием воли заставил разум проясниться. Потом осторожно спустился с помоста. — Меня зовут Гуэрра, но тебе-то зачем знать? Я финдианец. У нас тут команда разношерстная. Да, кстати, человеческий мальчишка. Пошевеливайся. Неожиданно Гуэрра выбросил вперед длинную руку. Она протянулась через два спальных помоста и ухватила Оби-Вана за запястье. — Тебя что, целый день ждать? Охранники обработают нас электроразрядниками, если я быстренько не выдам тебе снаряжение. — Снаряжение? Для чего? — Как — для чего? Для отпуска на одной из лун Синджии! — Гуэрра хохотнул. — Не так, я вру! Для работы в шахте, конечно же. — Но я не шахтер, — запротестовал Оби-Ван, но Гуэрра, не слушая, поволок его к выходу. — Прости, в таком случае тебе не придется работать. — Причудливое пятнистое лицо Гуэрры ухмылялось прямо над Оби-Ваном. — Вместо этого тебя сбросят с платформы. Ты чудесно искупаешься… — Не так? — догадался Оби-Ван. Гуэрра опять хихикнул и хлопнул Оби-Вана по спине так, что тот пролетел несколько шагов. — Молодец, человеческий мальчишка! Не так! Сбросят, чтобы утопить. Если не разобьешься при падении! Ну, пошли. Гуэрра вытолкнул его в коридор. В лицо Оби-Вану ударил порыв холодного ветра. Вокруг было грудами сложено оборудование для подземных работ. Роботы тащили к лифтам длинные сверла для бурильных машин. Повсюду стояли охранники, вооруженные электроразрядниками и бластерами. Взобравшись по лестнице на второй уровень, Оби-Ван увидел, что платформа гораздо больше, чем ему представлялось. Она была величиной с небольшой город. Между основной конструкцией и более мелкими плавучими платформами, окружавшими ее, сновали транспортные суденышки. Гуэрра втолкнул его в хранилище. Он протер глаза, чтобы лучше разглядеть, куда идет, и белые круги вокруг его глаз стали шире. Оби-Ван понял, что кожа у Гуэрры на самом деле светлая. Просто он почернел от грязи и копоти. Гуэрра перехватил его взгляд. — Душ раз в месяц, но какая разница? Ты, человеческий мальчишка, скоро станешь таким же. — Гуэрра, я не шахтер, — повторил Оби-Ван. — Меня похитили и забросили сюда. Я… Гуэрра покатился от хохота и принялся хлопать себя по коленям длинными руками. — Похитили? Какой ужас! Надо скорее предупредить службу безопасности! Нет, я опять вру! А как, по-твоему, я сюда попал? Добровольно, что ли? Мы тут все рабы, разве ты еще не понял? А через пять лет тебе заплатят столько, чтобы хватило на билет с этой треклятой планеты. Если доживешь. Мало кто доживает. — Пять лет? — переспросил Оби-Ван, не веря своим ушам. — Так сказано в контракте, который ты подписал, — ответил Гуэрра. — Тебе нужен термокостюм. И техношлем. Инструменты — Но я не подписывал никакого, контракта! Гуэрра захохотал еще громче, приложил к Оби-Вану один из термокостюмов и отбросил его, потому что он оказался маловат. — Хватит отвлекать меня от дела глупыми шутками, человеческий мальчишка! А я что, подписывал, что ли? Они подделывают подписи! — Меня зовут Оби-Ван Кеноби. Я ученик-джедай! — Джедай, кедай, ледай, медай, — легкомысленно пропел Гуэрра; — Какая разница, кто ты такой! Хоть наследный принц. с Корусканта! Никто тебя здесь не найдет. — Он швырнул Оби-Вану другой термокостюм. — Держи, этот подойдет. Теперь подыщем техношлем. Оби-Ван приложил к себе костюм. Он был сырой и покрыт какими-то пятнами. Было страшно даже подумать о том, чтобы надеть его на себя. Оби-Ван продрог до костей. В голове опять возникла пульсирующая боль. Он осторожно потрогал виски. На затылке он нащупал большой синяк. Волосы слиплись от крови. Ребра горели, как в огне. Тут он вспомнил об ошейнике и коснулся его кончиками пальцев. — Что это, Гуэрра? Лечебное устройство? Задыхаясь от хохота, Гуэрра повалился на груду термокостюмов. — Так! Ты опять насмешил меня, Обаван. Лечебное устройство! — Отсмеявшись, он прочистил горло. — Не так! Это электроошейник. Если попытаешься убежать с платформы, ба-бах! — Гуэрра взмахнул гибкими руками. — Взорвешься! Оби-Ван осторожно потрогал воротник. — Значит, охранники могут нас взорвать? — Нет, охранники не могут, — бодро пояснил Гуэрра. — Электроошейники приводятся в действие с Большой земли. На случай восстания. А иначе мы бы одолели охранников и сняли бы к чертям эти ошейники, понял? Поэтому охранники не могут нас взорвать. — Гуэрра приятельски улыбнулся Оби-Вану. — Они могут только бить нас, стрелять из бластеров, глушить разрядниками и сбрасывать за борт. — И на том спасибо, — пробормотал Оби-Ван. Гуэрра улыбнулся, сверкнув желтыми зубами. — Ты мне нравишься, Обаван. Поэтому я помогу тебе… Ха! Не так, я опять вру! Я никому не доверяю, и никто не доверяет мне. Теперь пошевеливайся, пока охранники нас не отлупили. — Гуэрра ткнул его в бок и громко зашипел, потом опять оглушительно расхохотался. — Не вешай нос, Обаван. Может быть, завтра ты будешь уже мертв! Оби-Ван через силу натянул термокостюм, схватил шлем и нацепил пояс с инструментами. Деваться было некуда. Выхода из этой ситуации пока что нет. Но он обязательно найдет путь к спасению. Гуэрра сказал: отсюда никому еще не удавалось убежать. Но здесь никогда прежде не было джедаев. Оби-Ван не терял надежды. Оби-Ван заставил свой разум проясниться. Отринул гнев и отчаяние. Сосредоточил мысли на воротнике, сжимавшем шею. Может быть, с помощью Силы он сумеет одолеть проклятое устройство? Он сосредоточился, воззвав к Силе, и попросил ее отключить ошейник. Он призвал на помощь все свое умение, всю самодисциплину. Но ошейник все так же монотонно гудел. Наверное, он пока еще слишком слаб. Надо подождать, выиграть время. Если он останется в живых… Вернувшись на палубу, он увидел, как охранник злобно огрел электроразрядником несчастного шахтера, которого угораздило споткнуться. Как можно пережить такое? “Наберись терпения”. Эти слова всплыли у него в памяти, будто наяву. Слова Йоды. Голос магистра-джедая отогнал отчаяние, придал Оби-Вану мужества. Оби-Ван гордо поднял голову. Он джедай. У него хватит терпения. Он выживет.ГЛВА 12
Йода разрешил Куай-Гону сказать Ксанатосу всего несколько слов. “Мы должны выполнить еще одно, последнее задание. И тогда ты сможешь стать рыцарем-джедаем…”***
Сай Тримба не знал, что произошло. Клат-Ха рассказала Куай-Гону, что Сай Тримба уснул, а когда проснулся, то увидел, что охранники из “Дальних миров” куда-то тащат Оби-Вана. Тот был без сознания. От такого известия у Куай-Гона сжалось сердце. Сай Тримба не видел поблизости никого, кто был бы похож на Ксанатоса. И все-таки Куай-Гон знал, что тут замешан его бывший ученик. Ведь его не было в Бендоре. Вряд ли это можно считать совпадением. Он слышал отСон-Таг, что Ксанатос недавно вернулся. Йода велел ему не выступать против Ксанатоса в открытую. Но это было еще до того, как Куай-Гон узнал, что Оби-Ван похищен. С этой минуты правила игры изменились. Разумеется, ему следовало бы поставить в известность Йоду и ждать указаний от Совета. Но он не мог ждать. Ему надоело быть пешкой в чужой игре. Это уже не игра. Ксанатос насмехается над ним, вызывает на открытое противоборство, а теперь втянул в свои замыслы мальчика. Главным недостатком Ксанатоса в бытность его учеником была чрезмерная самоуверенность. Куай-Гон надеялся, что он не успел от нее избавиться.***
Куай-Гон узнал, что Ксанатос отправился проследить за работой на главной шахте “Дальних миров” неподалеку от Бендора. Он решил подождать до темноты. Внимательно следя за Ксанатосом, он увидел, как тот вышел из небольшого, покосившегося административного здания, из которого велось управление шахтой и соседним плавильным заводом. Только что вышла на работу ночная смена, и шахтеров поблизости не было. Куай-Гон на это и надеялся. По всему двору высились отвалы пустой породы. “Дальние миры” не давали себе труда поддерживать порядок вокруг шахт. Темно-серое небо быстро затягивалось чернотой. Но свет во дворе все еще не включили — наверно, из экономии. Тому, кто опоздает к ночной смене, придется ощупью искать дорогу на шахту. Куай-Гон подождал, пока Ксанатос пройдет через двор. Потом вышел из-за груды шлака и встал на пути у бывшего ученика. Тот остановился. На его лице не было удивления. Он ни за что не позволит себе выказать его, даже в полумраке пустынного двора, когда из ниоткуда перед ним возник давний враг. Куай-Гон ничего другого и не ожидал. — Если ты строишь планы касательно Бендомира, то знай, что я прибыл сюда помешать тебе, — сказал он. Ксанатос откинул полу черного плаща и небрежно положил руку на рукоятку светового меча. Бывший падаван нарушил священное правило джедаев — вышел из их рядов и оставил у себя световой меч. Ксанатос похлопал по световому мечу. — Как видишь, он все еще у меня. Меня много лет учили им владеть. Так почему же я должен бросить его, как вор, когда, заслуживаю право его носить? — Потому что ты его больше не заслуживаешь, — ответил Куай-Гон. — Ты опозорил его. Лицо Ксанатоса вспыхнуло. Замечание Куай-Гона задело его за живое. Потом он спокойно улыбнулся. — Вижу, Куай-Гон, ты так же суров, как был. Когда-то меня это беспокоило. Теперь забавляет. Ксанатос попытался обойти его со спины. — Когда-то мы были больше чем просто учитель, и ученик. Мы были друзьями. — Да, — отозвался Куай-Гон, упреждая его движение. — Были. — Тем хуже то, что ты предал меня. Для тебя дружба ничего не значит. Ты наслаждался моими страданиями. — Это ты совершил предательство, а не я. И ты наслаждался страданиями. Страдания — вот что ты обнаружил на Телосе. Йода все предвидел. Поэтому он знал, что ты отступишь. — Йода! — презрительно выкрикнул Ксанатос. — Жалкий карлик ростом по мое колено! Он думает, что обладает силой. Да у него нет и десятой доли той силы, какой обладаю я! — Ты? — тихо переспросил Куай-Гон. — Откуда у тебя сила, Ксанатос? Ты жалкий руководитель среднего звена, посланный советом директоров для того, чтобы исполнять их прихоти. — Я не исполняю ничьих прихотей, кроме своих собственных. — Потому ты и прилетел на Бендомир? Испытываешь здесь свои способности? — Мне не нужны никакие испытания! — рявкнул Ксанатос. — Я сам устанавливаю правила. Бендомир принадлежит мне. Мне нужно только протянуть руку и взять его. Он подошел ближе. Его плащ развевался и хлестал Куай-Гона по ногам. — Эта планетка маленькая. По галактическим меркам — ничто. И все-таки из нее льется ко мне в руки невероятное богатство. Если ты отринешь нудные джедайские законы, она озолотит и тебя. Но нет, Куай-Гон слишком правилен. Он не поддается искушениям. Никогда не поддается. — Бендомир не твой и не мой. — Куай-Гон отодвинулся от Ксанатоса на расстояние вытянутой руки. — Ты всегда страдал излишней самоуверенностью. А на этот раз зашел слишком далеко. — Нет. — Темно-синие глаза Ксанатоса сверкнули. Он вытащил световой меч. — Еще не зашел. А вот сейчас я и вправду захожу слишком далеко. Полыхнуло яркое пламя. В руке у Куай-Гона тоже вспыхнул световой меч. Ксанатос подскочил, нанося первый удар, но Куай-Гон уже отражал его. С шипением скрестились мечи. Куай-Гон ощутил, как силен удар Ксанатоса. У него заныла рука. Ксанатос не растерял боевого мастерства. Он стал сильнее, двигался грациозно, экономя силы. Сверкал световой меч, он наносил и наносил удары, всякий раз меняя тактику, чтобы застать противника врасплох. Куай-Гон оборонялся. Он понимал, что не сумеет применить к Ксанатосу главный боевой метод джедая — измотать противника. Но Ксанатос обладал не только физическим мастерством. Куай-Гон чувствовал силу его разума: Ксанатос все еще обладал Силой. Но он черпал энергию не из света, а из тьмы. Куай-Гон отскочил вбок, увернувшись от еще одного удара. Ксанатос рассмеялся. Пора было переменить тактику. Хватит обороняться. Куай-Гон ринулся на Ксанатоса. Его световой меч гудел и сверкал. Джедай наносил удар за ударом, но Ксанатос их отражал. Воздух наполнился дымом и искрами. Ксанатос опять расхохотался. Серией рубящих ударов Куай-Гон заставил его отступить к стене здания. Но Ксанатос вскочил на гору шлака, взмыл в воздух и приземлился за спиной у Куай-Гона. — Ты уничтожил все, что я любил, — обвинил его Ксанатос. Удар его светового меча просвистел на волосок от плеча Куай-Гона, так близко, что ткань туники обуглилась. — В тот день ты уничтожил меня, Куай-Гон. Но я возродился. Стал сильнее, мудрее. Я тебя превзошел. С яростным шипением скрестились световые мечи. Куай-Гон почувствовал силу рук Ксанатоса, но не дрогнул. Тот лягнул его ногой. Но Куай-Гон ожидал этого и отскочил в сторону. Ксанатос потерял равновесие и чуть не упал, но все-таки в последний миг удержался. — Ты всегда был слабоват на ногу, — язвительно произнес Куай-Гон и нанес удар в плечо Ксанатосу. Тот увернулся, но Куай-Гон успел заметить, как скривилось от боли его лицо. — Тебе только кажется, будто ты меня превзошел. Может быть, чашу терпения Ксанатоса переполнила эта колкость. А может быть, дело было в том, что удар Куай-Гона причинил ему настоящую боль. Ксанатос откинул другую полу плаща. В его руке очутился второй световой меч. У Куай-Гона потемнело в глазах. На свете был только один человек, которому мог принадлежать этот световой меч. — А где же твой новый ученик? — фыркнул Ксанатос. Значит, он виновен в исчезновении Оби-Вана. Теперь Куай-Гон знал это наверняка. Ксанатос сделал обманный выпад влево, отскочил вправо, сделал еще один выпад. Куай-Гон помнил это движение еще со времен учебы в Храме. Он с легкостью парировал удар. Он сражался с прошлым. Со своим прошлым. Может быть, ему и удастся победить Ксанатоса, но битва не будет выиграна. Сейчас на карту было поставлено будущее. А будущее принадлежало Оби-Вану. Прошлое подождет. Куай-Гон остановился, зная, что Ксанатос готов усилить натиск. Готов, если получится, нанести смертельный удар. И вдруг Ксанатос развернулся, в три длинных прыжка взлетел на груду шлака, оттолкнулся и взмыл в воздух, нацелившись в Куай-Гона обоими световыми мечами. Каждый его мускул бьы готов нанести решающий удар. Но мечи вонзились в пустоту. Куай-Гон отскочил вбок и выхватил из руки Ксанатоса световой меч Оби-Вана. Потом, впервые в жизни, Куай-Гон бежал с поля битвы. Сейчас для него важнее всего было найти Оби-Вана. Он что есть мочи бежал по пустому двору шахты, и холодный ветер свистел у него в ушах. Из сумеречной дымки до него донесся голос Ксанатоса: — Беги, трус! Тебе от меня не убежать! — Кажется, удалось! — крикнул через плечо Куай-Гон. Ксанатос расхохотался леденящим душу смехом. — Только на этот раз, Куай-Гон. Только на этот раз.
ГЛАВА 13
Два дня и две ночи Оби-Ван, призывая на помощь Силу, пытался избавиться от электроошейника. Раны заживали медленно. Тело было истощено тяжелой работой в шахте. Шахтеров постоянно держали полуголодными, но стоило кому-нибудь из них пошатнуться, как охранники нещадно избивали его. Охранниками работали имбаты — существа, прославившиеся на всю Галактику не умом, а размерами и жестокостью. Они были ростом с деревья, покрыты жесткой морщинистой кожей, могучие ноги заканчивались широкими хватательными лапами. Головы были слишком малы для массивных тел, самой заметной частью на них были огромные свисающие уши. Кабины лифтов опускали шахтеров ниже морского дна. В тесных туннелях им грозили бесчисленные опасности. С потолка капала вода, нередко то в один, то в другой туннель прорывалось море, и все, кто находился внутри, тонули. Но больше всего шахтеров страшило обратное попадание отработанного воздуха в туннель. В этом случае им грозила медленная смерть от удушья. — Я с нетерпением ждал сегодняшнего дня, — заметил Гуэрра, пока они стояли в очереди к лифту. Сердце Оби-Вана упало. Он успел заметить: когда Гуэрра чему-то радуется, значит, жди беды. Чтобы поддержать в себе бодрость духа, Гуэрра делал вид, будто все ужасы шахтерской жизни — это лишь большая шутка, которую кто-то сыграл над ними. — Почему? — осторожно спросил Оби-Ван. — Эй, вы, там! — заорал охранник. Оби-Ван испуганно застыл, но охранник подошел не к нему, а к тощему меерианцу, который только что закончил поправлять пояс с инструментами. — Хватит задерживать строй! — заорал охранник и взмахнул электроразрядником. Шахтер вскрикнул и рухнул на пол как подкошенный. Охранник пнул его в бок. — Останешься без пищи на три дня! Никто не рискнул прийти на помощь меерианцу. Все знали, что в случае протеста их ждет то же самое. Оби-Ван втиснулся в лифт следом за Гуэррой. — Сегодня мы идем на самый глубокий подуровень, — сообщил Гуэрра. — Там есть следы ионита. — А что такое ионит? — спросил Оби-Ван. — Даже следы этого минерала несут нейтральный заряд, — пояснил Гуэрра. — Ни положительный, ни отрицательный. Никакого. Пустота. Так! Приборы перестают работать. Если попадет отработанный воздух, датчики не предупредят нас. Не работа, а развлечение. Ха! Не так. — Его желтые глаза, обведенные белыми кругами, уныло уставились на Оби-Вана. — На прошлой неделе из-за высокой концентрации ионита отказал предупредительный таймер у Бьера, — добавил один из шахтеров. — Он был в аквакостюме, наносил на карту морское дно. Кислород кончился, и он не успел добраться до туннеля. По мере спуска Оби-Ван следил, как мигали цифры на индикаторном табло. Ему казалось, —что он сам превратился в пустоту. Исчез, и все. Находился глубоко под морским дном, там, куда Куай-Гону никогда не придет в голову заглянуть. А если Куай-Гон и отыщет его… придет ли на помощь? В мозгу Оби-Вана звучали насмешливые слова Ксанатоса. Неужели Куай-Гон предаст его так же, как, по словам Ксанатоса, предал своего первого ученика? Неужели бросит его на верную смерть?***
В первые дни Оби-Вану казалось, что не может быть ничего хуже, чем тяжелая, изнуряющая работа целыми днями. Однако по ночам охранники ослабляли бдительность. Шахтерам нужна была какая-то отдушина. Любимым их развлечением были драки. Терять им было нечего, они делали ставки по какой-то сложной системе на то, кто получит самые тяжелые увечья. Прошлой ночью один из шахтеров лишился глаза. Оби-Ван научился держаться от них подальше. Он вышел из шахтерского общежития и нашел Гуэрру на палубе. Стоял пронизывающий холод, но Гуэрра, казалось, не замечал его. Он лежал, вытянувшись на металлической палубе, и смотрел на звезды. — Когда-нибудь я туда вернусь, — сообщил он Оби-Вану. Оби-Ван сел на палубу рядом с ним. — Вернешься, Гуэрра, я уверен. — Так! Я тоже уверен, — ответил Гуэрра. Потом тихо, вполголоса прошептал:-Не так. — Гуэрра, ты побывал во всех закоулках этой буровой установки. Не видал ли ты где-нибудь ящика с эмблемой в виде разорванного кольца? — спросил Оби-Ван. — Конечно, видал, — ответил Гуэрра, к удивлению Оби-Вана. — Я только что делал опись запасов. Они перемещают нас с одной работы на другую, чтобы никто не успел провороваться. Этот ящик стоит на складе, где хранится взрывчатка. Он не значился в перечне: Охранники велели мне заткнуться. Вот я и помалкиваю. Я не дурак! — Как ты думаешь, мог бы ты провести меня на склад со взрывчаткой? Гуэрра подскочил. — Надеюсь, Обаван, ты шутишь. За воровство тебя скинут с платформы! — Я не собираюсь ничего воровать, — пообещал Оби-Ван. — Только хочу посмотреть. Гуэрра улыбнулся. — Отличная мысль, Обаван! Пошли! — Он опять лег. — Не так. Я вру. Я ни для кого не подставлю шею под удар, запомни. — А что, если я найду способ снять с тебя электроошейник? Мы могли бы угнать лодку и вернуться на Большую землю. Гуэрра искоса поглядел на него. — Если это правда, то почему твой ошейник гудит, друг мой? — Я могу это сделать, — сказал Оби-Ван. — Только жду подходящего момента. — Он понимал, что, как только раны полностью заживут, он снова сумеет подчинить себе Силу. Обязательно сумеет. — Доверься мне. — Я никому не доверяю, — тихо произнес Гуэрра. — Потому и сумел продержаться здесь уже три года. — Что тебе терять? — настойчиво спросил Оби-Ван. — Просто отведи меня к охраннику, а потом покажи, где стоит коробка. Если нас поймают, я всю вину возьму на себя. Гуэрра покачал головой. — Охранник ни за что не даст нам ключи. Это против правил. — Положись на меня, — ответил Оби-Ван.
***
— Мне нужно проверить еще кое-что, — сказал Гуэрра охраннику. — Мне нужны ключи. Охранник поднял электроразрядник. — Проваливай, а то сброшу за борт! Оби-Ван призвал на помощь Силу. Он знал, что пока не может воздействовать на физические тела, но надеялся, что крошечный, ограниченный мозг имбата подчинится его воле. — Это, пожалуй, неплохая идея, — вкрадчиво произнес. Оби-Ван. — Мы проверим запасы еще раз. — Это, пожалуй, неплохая идея, — послушно отозвался охранник, швыряя Гуэрре электронные ключи. — Проверьте запасы еще раз. Гуэрра изумленно уставился на Оби-Вана. — Как ты это сделал, Обаван? — Ничего особенного, — отмахнулся тот. — Лучше поспешим. Гуэрра отвел его в помещение, где хранилась взрывчатка, открыл дверь, и Оби-Ван нырнул внутрь. — Где коробка? — спросил он. — Гуэрра! Только покажи, и можешь идти. Гуэрра замешкался в дверях. Его желтые глаза распахнулись от ужаса. — Я слышу шаги, — прошептал он. — Они бегут. Это стража! Наверно, на двери была сигнализация. — Войди сюда и закрой дверь! — шепнул Оби-Ван. Но вместо этого Гуэрра закричал: — Он здесь! Я его нашел! — Потом печально обернулся к Оби-Вану: — Даже в беде я никогда не предам друга. Так… — Не так, — закончил за него Оби-Ван, и тут ворвались охранники. Гуэрра указал на Оби-Вана, и охранник, ткнул мальчика электроразрядником. От боли Оби-Ван рухнул на колени. Охранники втащили его в чулан и швырнули на пол. — За воровство полагается сбрасывать за борт, — сказал один. — Моя смена кончилась, — зевнул второй. — Подождет до утра.
ГЛАВА 14
Полет до Телоса, как предполагалось, должен был пройти спокойно. Йода нашел пилота, который согласился подвезти их. Он летел с грузом роботов для звездной системы Телоса. С самого начала между пилотом и Ксанатосом вспыхнула вражда. Стиг Ва был молод, дерзок и самоуверен. Он с детства был предоставлен самому себе и успел побывать в опаснейших приключениях. Он добродушно поддразнивал Ксанатоса, намекал, что тот вырос под крылышком Храма Джедаев и не знает настоящей жизни. Может быть, Йода предвидел личный конфликт между столь разными людьми. А может, это было еще одним испытанием. Куай-Гон предупреждал Ксанатоса, чтобы тот не давал воли гневу, не отвечал обидой на беззлобные колкости пилота. Ксанатос с улыбкой уверял Куай-Гона, что последует совету учителя. Единственным опасным участком на всем маршруте была звездная система Ландор, где кишели пираты. Стиг Ва был уверен, что они сумеют проскочить: он, дескать, проделывал это множество раз. Но когда три пиратских корабля окружили звездолет и потребовали, чтобы Стиг Ва сдался, капитан обнаружил, что вышла из строя самая важная индикаторная лампа. Система генерации защитного поля бездействовала. Стиг Ва, отказавшись капитулировать, упрямо вел вперед свой небольшой транспортный корабль. Уклоняясь от огня бластеров, он выказал невероятное мастерство пилота. Когда все пиратские корабли остались далеко позади, Стиг Ва заявил, что система генерации защитного поля была умышленно повреждена, и обвинил в саботаже Ксанатоса. Но юноша поклялся, что он здесь ни при чем. Куай-Гон, разумеется, поверил ученику. С какой стати он будет подвергать риску корабль, на котором летит сам? Стиг Ва вышел в открытый космос починить защитную систему, и тут пираты вернулись. Капитан был сражен выстрелом из бластера и попал в плен. Ксанатос отвел Куай-Гона в спасательный катер. Он заранее заложил в него координаты Телоса. Когда КуаЙ-Гон спросил, что заставило его принять такие меры предосторожности, Ксанатос усмехнулся. — Я всегда обеспечиваю себе запасной выход, — сказал он.***
До рассвета оставался еще целый час. Куай-Гон вышел из транспортного корабля и направился к куполу Зоны обогащения. Оттуда уже спешил меерианец, присланный встретить его. — Меня зовут Рон-Тха. Рад приветствовать… — Где Сай Тримба? — резко перебил его Куай-Гон, шагая к главному зданию. — Он… он в куполе, ждет вас, — ответил Рон-Тха, пускаясь бегом, чтобы подстроиться под размашистые шаги Куай-Гона. — Нр нужно соблюдать протокол. Вы должны зарегистрироваться… — Проводи меня к нему, — велел Куай-Гон, — Но протокол… Куай-Гон пристально посмотрел на Рон-Тха. Ему даже не понадобилось прибегать к Силе. Под его грозным взглядом меерианец съежился и поник. — Сюда, — указал он, юрко забегая вперед. О присутствии Сай Тримбы возвестил шелест колосьев. Оказывается, он прятался в поле. Завидев Куай-Гона, он вскочил и выбежал навстречу. — Мы стояли здесь на страже с той минуты, как Оби-Ван был похищен, — заявил он. — Никто не входил и не выходил. Куай-Гон сочувственно взглянул на Сай Тримбу. Вид у молодого арконца был такой усталый, что казалось, он вот-вот упадет прямо на руки Куай-Гону и уснет. — Этой ночью нам нельзя было спать, — сообщил Сай Тримба. — Оби-Ван сказал, он будет дежурить первым. Мы должны были следить… — Не время вспоминать прошлое, — тихо перебил его Куай-Гон. — Надо думать о настоящем. Мы должны найти Оби-Вана. Расскажи, что ты видел. — Немногое, — признался Сай Тримба. — Его унесла группа людей в мундирах “Дальних миров”. Мы пошли за ними, но потеряли их из виду в темноте под куполом. — Сай Тримба виновато опустил голову. Куай-Гон постарался не выказать раздражения. Сай Тримбе и без того было плохо. Но как найти Оби-Вана на основе такой скудной информации? И вдруг Куай-Гон заметил, что Рон-Тха нервно переминается с ноги на ногу. Лицо меерианца покрылось испариной, казалось, он готов сорваться с места и убежать. Куай-Гон решил как следует расспросить его. — Рон-Тха, ты что-нибудь видел? — Я? Но нам запрещено находиться в куполе по ночам, — возразил Рон-Тха. — Это противоречит протоколу. — Ты не ответил на мой вопрос, — вежливо напомнил Куай-Гон. — Я стараюсь соблюдать правила, — защищался Рон-Тха. — И тебе всегда это удается? — добродушно спросил Куай-Гон, с трудом сдерживая нетерпение. — У каждого возникают соблазны нарушить запрет. — Но фрукты такие вкусные, — виновато прошептал Рон-Тха. — Всего только кусочек перед сном… — Рассказывай, — твердо приказал Куай-Гон… Рон-Тха сглотнул. — Я был в саду и вдруг увидел их. Группа людей что-то несла. Их кто-то вел. Человек в черном плаще… Куай-Гон кивнул, подбадривая меерианца. — Сначала я просто спрятался. Но потом разглядел, что они несут Оби-Вана. А я за него отвечаю! Поэтому я пошел и проследил, куда они его несут. К пристани на море. Куай-Гон нахмурился. — Они отплыли по морю? Рон-Тха кивнул. — Два человека и с ними Оби-Ван. Куай-Гон задумался. Куда же они его увезли? Море огромно, на нем нет ни островов, ни рифов. — Они что-нибудь сказали? — спросил он. — Ничего существенного, — ответил Рон-Тха. — Однако нечто любопытное я услышал. Один из них сказал Оби-Вану: “Увидимся через пять лет, если выживешь”. Оби-Ван, конечно, ничего не ответил. Он был без сознания. — Пять лет? — переспросил Куай-Гон. — Глубоководные шахты! — воскликнул Сай Тримба. “Ну конечно же, — подумал Куай-Гон. — Где можно надежнее спрятать Оби-Вана, чем на платформах глубоководных шахт?” — Найди мне катер Сельскохозяйственного корпуса, — приказал Куай-Гон. — Но это против прото… — Под ледяным взглядом Куай-Гона голос маленького меерианца задрожал и пресекся. — Да, сию секунду, — покорно отозвался он.
***
Куай-Гон включил мотор гидрокатера на полную мощность. Он мчался по серому морю, взлетев на несколько дюймов выше поверхности. Рон-Тха раздобыл для него подробные координаты глубоководной платформы, и он ввел их в бортовой компьютер. Кроме того, Рон-Тха заверил его, что платформа такая большая, что он ни за что ее не пропустит. Платформа появилась вдалеке, как темно-серая крапинка на тусклой серой линии горизонта. По мере приближения темное пятно приобрело очертания высоких башен и зданий — целого небольшого города посреди моря. Куай-Гон сфокусировал бинокль. Он метр за метром осматривал платформу в поисках Оби-Вана. И вдруг на самом краю появились странные фигуры. Несколько человек толкали кого-то к самому краю. Куай-Гон крепче сжал бинокль и увеличил резкость. Это Оби-Ван! Охранники молотили его тупыми концами электроразрядников, подталкивали все ближе к краю платформы. Они хотят сбросить его в море! Куай-Гон дернул рукоятку мотора. Но он и так был настроен на полную мощность. В отчаянии джедай понял, что находится слишком далеко от платформы. Он мог надеяться только на то, что Оби-Ван останется в живых после падения, и тогда его можно будет подобрать. Катер на всей скорости мчался по волнам. Платформа становилась все ближе и ближе. Оби-Ван был уже на самом краю. Сердце Куай-Гона сжалось от боли. Так глупо потерять мальчика! Он никогда себе этого не простит. Но тут он уловил какое-то движение на более низких уровнях. Кто-то соорудил из прочного углеродистого брезента некое подобие гамака и привязал его к балкам, поддерживавшим главную платформу. На глазах у Куай-Гона две длинные гибкие руки выдвинули гамак далеко вперед. Оби-Ван упал. Куай-Гон следил за его падением в бинокль. Лицо Оби-Вана было сурово, но сосредоточенно, без тени ужаса. Он был полон решимости сражаться до конца, но в то же время приготовился мужественно встретить смерть. Как и полагалось джедаю. Вдруг Оби-Ван заметил гамак. Куай-Гон издалека почувствовал рябь в Силе, вызванную борьбой Оби-Вана за жизнь. Куай-Гон сосредоточил собственную волю, помогая мальчику, собрал Силу в кулак, направляя тело мальчика прямо в гамак. Оби-Ван совершил невообразимый кувырок и на лету развернулся влево. Он упал точно в середину гамака. В следующий миг длинные руки схватили Оби-Вана и втянули его на платформу. Куай-Гон был уже почти рядом с платформой. До него донеслись яростные крики охранников — они тоже увидели, что произошло. Охранники бросились к лифту, чтобы спуститься на нижние уровни. Катер бешено мчался по волнам. Когда он подошел ближе, Куай-Гон быстро перекинул углеродистую веревку через одну из балок и крепко привязал лодку. Потом забросил еще одну веревку на тот уровень, где исчез Оби-Ван, дернул, проверяя на прочность, и торопливо вскарабкался по ней. Оби-Ван вместе со странным длинноруким существом мчался по коридору и вдруг остановился, точно Куай-Гон окликнул его по имени, хотя джедаи не произнес ни слова. Оби-Ван обернулся и увидел, что джедаи перелезает через перила ограждения. — Я надеялся, что вы придете, — сказал Оби-Ван. Куай-Гон кивнул. — Я чуть не опоздал. Торопись. — Это Гуэрра, — представил Оби-Ван своего спасителя. — Берем его с собой. Сюда идут охранники, — поторопил мальчика Куай-Гон. — Они видели, что произошло. Руки Гуэрры взметнулись к ошейнику. — Я не могу убежать. И ты не можешь, Обаван. Оби-Ван печально посмотрел на Куай-Гона. — Это электроошейник. Если я убегу, он взорвется. Куай-Гон понимающе кивнул и, сосредоточив Силу на Оби-Ване, послал на передатчик нейтрализующий импульс. Оби-Ван коснулся ошейника. — Он перестал гудеть. — Когда доберемся до Большой земли, найдем способ их снять, — сказал Куай-Гон. — Оттуда и исходит сигнал, — пояснил Гуэрра. — Передатчик находится у охранников в службе безопасности на погрузочном доке в Бендоре. Куай-Гон сосредоточил Силу на ошейнике Гуэрры, но вдруг резко обернулся. У него за спиной раскрылась кабина лифта. Над ухом просвистел выстрел из бластера. — Держи, пригодится. — Куай-Гон швырнул Оби-Вану световой меч. Дружно загудели оба световых меча. Джедаи вступили в бой с охранниками. Четверо имбатов остановились в неуверенности. Они никогда не видали такого оружия. Но, злясь на Оби-Вана за бегство, все же бросились в атаку. Куай-Гон вскочил на перила, перекувырнулся в воздухе и приземлился за спиной у охранников. Оби-Ван напал спереди. Два джедая действовали изящно, слаженно, то делали шаг вперед, то отступали, оттесняя имбатов обратно к кабине лифта и с легкостью отражая выстрелы из бластеров. — Обаван, там еще охранники! — вскричал Гуэрра. Из лестничной клетки на дальнем конце платформы выскочили, стреляя на бегу, еще пятнадцать имбатов. — Пора уходить, — сказал Оби-Вану Куай-Гон. Гуэрра, сраженный выстрелом, скорчился и громко вскрикнул. Потом выпрямился и посмотрел на Оби-Вана. — Всего лишь царапина, — простонал он. — Иди. Я их задержу. Оби-Ван сжал в руке световой меч. — Нет, уходи. Вверх по лестнице. Спрячься. Через час мы отключим твой ошейник навсегда. Доверься мне. Гуэрра слабо улыбнулся. — Я… никому… не доверяю, — еле слышно проговорил он. Но, пока Оби-Ван и Куай-Гон отражали бластерный огонь, кое-как добрался до лестницы. На нижней ступеньке Гуэрра обернулся. — Не так, Оби-ван! Я доверяю тебе. Оби-Ван перескочил через упавших стражников, перелез через перила, прыгнул и на лету ухватился за веревку. Соскользнув по ней, он очутился в гидрокатере. За ним последовал Куай-Гон. Он включил мотор и, не обращая внимания на выстрелы из бластеров, свистевшие над головой, направил катер в открытое море.
ГЛАВА 15
Едва катер оказался там, где их уже не мог достать огонь бластеров, Куай-Гон взял курс на Вендор. Оби-Ван сидел рядом с ним и смотрел вперед. Он не знал, с чего начать расспросы. Куай-Гон заговорил первым. — Ты сказал, что надеялся, что я приду, — тихо-произнес он. — Не “знал”, а “надеялся”. Почему? С минуту Оби-Ван ничего не отвечал. —Я хотел бы узнать о Ксанатосе, — молвил он наконец. — Он мне сказал, что вы его предали. Что он был вашим учеником и доверял вам. — Ты ему поверил? — спросил Куай-Гон. Оби-Ван помолчал. Встречный ветер трепал его волосы, сдувал их с лица. — Я не думаю, что вы способны предать своего падавана, — проговорил он наконец. — Но не понимаю, почему он вас так ненавидит. Куай-Гон, у него есть на это причины? Почему Ксанатос похитил меня и отправил на платформу — только для того, чтобы досадить вам? Мастер-джедай мрачно кивнул. — Да, думаю, что так. Пришло время рассказать тебе обо всем. Я должен был открыться тебе раньше. Над морем начал подниматься туман. Оби-Ван чувствовал на губах соленый вкус брызг. Вокруг него клубился сплошной серый цвет: серебристо-серый туман над головой, тускло-серое море внизу. Оби-Вану казалось, что слова Куай-Гона доходят до него из неведомого прошлого, такие же туманные, как все вокруг, и такие же далекие. — Каждый ученик-джедай приносит в Храм нечто особенное, присущее только ему, — начал Куай-Гон. — С самой ранней юности Ксанатос выделялся из общей массы. Он обладал могучим умом, пылким и гибким. Он был вожаком. Мне казалось, что он — самый многообещающий мальчик из всех, кто приходил в Храм за многие годы. Так же думал и Йода. Куай-Гон замолчал и скорректировал курс катера. — И все-таки у Йоды оставались сомнения. Но Ксанатос вырос, я взял его в ученики и пропустил мимо ушей предостережения Йоды. Мне казалось, Йода ставит под сомнение правильность моих суждений. Но он, конечно же, сомневался не во мне, а в мальчике. Он видел в нем нечто, чего не замечал я. Когда Йода предложил пройти ученику еще одно, последнее испытание, я обрадовался. Наконец-то, думал я. Теперь я докажу Йоде, кто из нас прав. Ксанатос покажет себя, продемонстрирует все сильные стороны, какие я давно заметил в нем. Куай-Гон обернулся к Оби-Вану. — Ты видишь, почему я потерпел неудачу. — Это был не вопрос. Оби-Ван кивнул. — Думаю, да. Вас больше волновало то, что вы сами можете доказать. То, чего хотите вы. — Следовательно, это было испытанием и для меня, — произнес Куай-Гон. — В то время я этого не знал. Позволил себялюбию и гордости взять верх над собой. Поддался своему стремлению всегда оказываться правым. Очень важно, Оби-Ван, чтобы ты понял это. Даже рьщарь-джедай все-таки остается живым человеком, со всеми человеческими слабостями. — Мы не святые, мы искатели, — повторил Оби-Ван известное изречение джедаев. — Йода послал нас на Телос, родную планету Ксанатоса. Ксанатос много лет не видел своего отца Криона. К этому времени власть Криона возросла. Телос знаменит своими научными исследованиями. Ученые этой планеты совершили много блестящих открытий. С помощью этих открытий Крион добился того, что благосостояние планеты намного возросло. Не только планеты, но и его собственное. Он сильно возвысился и стал правителем планеты. Но он не доверял советникам в Сенате. Он правил в одиночку. Ксанатос увидел, какого могущества достиг его отец. В какой роскоши он живет. Все богатства Галактики лежали у ног Криона. Ксанатос увидел это, и в душе у него вспыхнула алчность. И гнев. Он счел, что, забрав его в Храм, мы лишили его власти совсем иного рода. И этого лишил его не кто-нибудь, а я. И он возненавидел джедаев. Куай-Гон всмотрелся в туманную дымку. — Выбирая путь джедая, Оби-Ван, мы сознательно отказываемся от многих вещей. Мы обречены всю жизнь скитаться, не иметь ни дома, ни реальной власти. А перед Ксанатосом все это возникло — протяни руку и возьми. Криону казалось, что его сын стал слабее, чем прежде. Он начал сожалеть о своем решении отпустить Ксанатоса в джедаи. Он был стар и отдалил от себя всех друзей, всех союзников. Поэтому Крион призвал Ксанатоса поддержать его, встать рядом с ним, вместе осуществлять его грандиозные планы. Я понимал, что Йода предчувствовал это, потому и устроил еще одно, последнее испытание для Ксанатоса, самое трудное. Куай-Гон вздохнул. — Я не подвергал сомнению мудрость Йоды. Я делал то, что должен был делать. Я остался в стороне. Не попытался наставлять Ксанатоса. Он был готов сделать собственный выбор. — И сделал его неверно, — тихо произнес Оби-Ван. — В Крионе, как и во многих людях, облеченных властью, преобладала алчность. Он, вынашивал тайные планы развязать войну против соседней планеты. Ему было мало собственных научных достижений. Если бы Телос получил доступ к ресурсам той планеты — к минералам, заводам, — то стал бы еще могущественнее. Договор между двумя планетами автоматически продлевался каждые десять лет. Но в этом году Крион потребовал возобновить переговоры. Вскоре я понял, что это уловка, он прибег к ней для того, чтобы выиграть время и собрать армию. Я должен был следить за ходом переговоров. Выполняя указание отца, Ксанатос намеренно сорвал первую встречу. Понимаешь, они хотели разозлить население Телоса, возбудить в нем ненависть к жителям соседней планеты. Но я раскусил их планы и поведал о них подданным Криона. Они подняли восстание против правителя. Но Крион не сдался. Ксанатос призывал его к войне. Они собрали армию наемников, чтобы подавить восстание и вернуть себе власть. Разразилась гражданская война. Гибли люди. Я больше не владел ситуацией. И все потому, что вовремя не разглядел, на что способен Ксанатос. Куай-Гон крепче сжал рычаги управления катером. — Ксанатос возглавил армию. Последняя битва разгорелась во дворце правителя. Крион погиб. Куай-Гон помолчал и мрачно нахмурился. — Его убил я, — торжественно провозгласил он. — На глазах у его сына нанес смертельный удар. Мой световой меч рассек кольцо на пальце Криона. Когда Крион умирал, Ксанатос поднял кольцо из огня, куда оно упало, и прижал раскаленный металл к щеке. Я до сих пор слышу, как зашипела кожа от ожога. Шрам остался до сих пор. — Разомкнутое кольцо, — подтвердил Оби-Ван. Куай-Гон повернулся и посмотрел прямо в глаза Оби-Вану. От горьких воспоминаний его лицо покрылось морщинами. — Он сказал, что шрам всегда будет напоминать ему о том, чего я его лишил. Как я его предал. То, что из-за алчности его отца погибли тысячи ни в чем не повинных людей, ничего не значило для него. Но для меня груз этих смертей перевешивал все остальное. — Что произошло дальше? — спросил Оби-Ван. — Он поднял на меня световой меч, — ответил Куай-Гон. Его взгляд опять ушел в себя, переместился в прошлое. — Мы сражались до полного изнеможения. Наконец я выбил световой меч у него из рук и встал над ним. Но не сумел нанести смертельный удар. Ксанатос смеялся мне в лицо. Потом убежал. Я обыскал весь Телос, но он похитил государственную сокровищницу, угнал транспортный корабль и сбежал в дальний космос. Он исчез без следа… и сейчас появился снова.ГЛАВА 16
Куай-Гон сверился с приборами. — Приближаемся к гавани Бендора. — Мы должны добраться до передатчика, — напомнил Куай-Гону Оби-Ван. — Я обещал Гуэрре. Куай-Гон кивнул и направился к погрузочному доку “Дальних миров”. Они привязали гидрокатер и пошли прямо в главный офис службы безопасности. — У вас есть план? — спросил Оби-Ван. — Некогда составлять планы, — ответил Куай-Гон, пинком распахивая дверь. На него удивленно уставились три охранника-имбата. Не успели они выхватить бластеры, как в воздухе просвистел световой меч Куай-Гона. Все три бластера полетели на пол, имбаты схватились за запястья и дружно взвыли. — Передатчики сюда, — миролюбивым тоном потребовал Куай-Гон. Охранники неуверенно переглянулись, и Куай-Гон, будто невзначай, легонько коснулся световым мечом энергетического распределительного щита. Он зашипел, расплавился и осел бесформенной грудой. В глазах охранников вспыхнул ужас. Они побросали передатчики и, ринулись к двери. — Как хорошо иметь дело с послушными ребятами, — заметил Куай-Гон, наклонился и подобрал три передатчика. Потом вышел обратно в док и швырнул два из них в море. На третьем он нажал кнопку. — Туэрра свободен, — объявил он. — Теперь давай попробуем снять твой ошейник. Куай-Гон обхватил ошейник мальчика широкими ладонями, ощупал его, но не нашел ни стыка, ни шва. Сломать ошейник или перекрутить его тоже не удавалось. Куай-Гон настроил световой меч на самую малую мощность и попытался его перерезать — не получилось. — Нужно резать на большой мощности, но при этом я пораню тебя, — сказал он. — Или обезглавите, — бодро добавил Оби-Ван. Куай-Гон мимолетно улыбнулся. — Ничего, в Бендоре разберемся, как его снять. — Он бросил передатчик Оби-Вану. — Держи его у себя, пока все не кончится. Оби-Ван сунул передатчик во внутренний карман туники. — Что дальше? Голубые глаза Куай-Гона блеснули. — Ксанатос. — В его устах это имя прозвучало как страшное ругательство. — Надо вернуться в Бендор. Он там. Куай-Гон вскочил на водительское сиденье скоростного вездехода службы безопасности, включил мотор, и Оби-Ван сел рядом. Машина взревела и помчалась к далекому городу. Низко нависало сумрачное серое небо. Далекие башни над шахтами темнели на фоне облаков, как паучьи лапки, вырастая все выше и выше по мере приближения к городу. Когда вездеход подъезжал к окраинам, Оби-Ван заметил на горизонте черную точку. — Сюда кто-то едет, — сказал он. Куай-Гон кивнул. Он тоже увидел встречного. Оби-Ван ощутил темную рябь в Силе. Он взглянул на Куай-Гона. — Я тоже чувствую, — пробормотал тот. Через пару минут с ними поравнялся скоростной мотоцикл. Даже не видя черного плаща, они знали, кто сидит за рулем. — Держись от него подальше, — посоветовал Куай-Гон. — Не думаю, что Ксанатос в настроении вести светские беседы. — У него лазерные пушки! — крикнул Оби-Ван. Лазерные лучи из пушек скользнули в считанных сантиметрах от них и ударили в землю, взметнув фонтан пыли и гравия. — Вижу, — откликнулся Куай-Гон. Он резко повернул вездеход направо, и тут мимо них просвистел второй лазерный луч. Световые мечи тут не помогут. Бластеров у них не было. Оставалось полагаться только на мастерство Куай-Гона. Даже за рулем он сумел сконцентрировать вокруг себя Силу и, полагаясь на нее, увертывался от лучей. Пыль и грязь летели им в лицо. Куай-Гон вилял в стороны, нырял вниз, давал задний ход, застывал в неподвижности, чтобы избежать смертоносных лучей лазерных пушек. Ксанатос на скоростном мотоцикле был гораздо маневренное и пользовался этим, чтобы неожиданно заходить с разных сторон. Следующий выстрел был сделан слева, Куай-Гон увернулся так резко, что Оби-Ван чуть не вылетел из вездехода. — Держись! — вскричал Куай-Гон и рванулся вперед, прижимаясь как можно ниже к земле. На ходу он ударил ногой по куче Пыли на дороге, и позади вездехода взметнулось густое непроницаемое облако. Ксанатос потерял их из виду. Этот маневр подарил им несколько драгоценных секунд, не больше. Куай-Гон узнал башни, высившиеся впереди. Это была шахта “Родная планета”. Там они найдут друзей, оружие. Клат-Ха — отчаянный боец. Однажды она уже спасла ему жизнь. Куай-Гон влетел во двор шахты, но там никого не было. Все ушли вниз, трудились над восстановлением шахты. Не было времени звать Веер-Та или Клат-Ха. За спиной уже рычал скоростной мотоцикл Ксанатоса. Куай-Гон выскочил из вездехода и увлек за собой Оби-Вана. Ксанатос на полной скорости помчался прямо на джедаев. В тот же миг Куай-Гон выхватил световой меч и нанес Ксанатосу скользящий удар. Но отдача отшвырнула самого Куай-Гона назад, и он ощутил, что плечо обожгла боль. Нет, пока Ксанатос сидит на мотоцикле, сражаться с ним бесполезно. Ксанатос развернулся и опять ринулся на них. Выбора не было — джедаи помчались к входу в шахту. На ходу Куай-Гона осенила леденящая душу догадка. Они делают именно то, что и задумал Ксанатос. Играют по его правилам. Куай-Гон потащил Оби-Вана в темный туннель. Он расходился в нескольких направлениях, и Куай-Гон попытался вспомнить, каким путем вела его Веер-Та к кабине лифта. Он отдался на волю Силы, позволил ей вести себя. Сила направила его в левое ответвление. Туда он и побежал, Оби-Ван — за ним. В самом конце туннеля виднелся лифт. Они вскочили в него, и Куай-Гон нажал кнопку самого нижнего уровня — шестого. Когда они вышли в коридор, на стенах с гудением засветились лампы. Куай-Гон повернул налево. — Куда мы идем? — шепотом спросил Оби-Ван. — Там есть еще один лифт, — пояснил Куай-Гон. — Его, наверно, уже починили. Ксанатос этого не знает. Мы сумеем обойти его, вернуться с другой стороны и напасть на него врасплох, а может быть, вообще уйдем из шахты. Здесь лучше не сражаться. Оби-Ван кивнул. Бой лучше вести в таком месте, где противник не может загнать тебя в угол. Но это была не единственная причина, по которой Куай-Гон хотел уйти из шахты. Ксанатос намеренно загнал их сюда. Они должны были расстроить его план. Неизвестная угроза нависла над Куай-Гоном. Подсознательный страх говорил ему, что здесь таится нечто такое, с чем лучше не сталкиваться. Они прошли дальше по туннелю. Куай-Гон, хмурясь, вглядывался вдаль. — Веер-Та говорила, что этот туннель полностью перекрыт. Почему же… И вдруг от стены отделилась черная тень. Перед ними стоял Ксанатос. — Ты совершил много ошибок, Куай-Гон, — насмешливо произнес он. — Удивительно, что ты еще жив. Во-первых, ты взял передатчик, и поэтому я в точности знал, где ты находишься. Потом вошел в шахту — то есть сделал именно то, чего я от тебя добивался. А потом решил, что я не знаю о северном лифте. У себя за спиной Куай-Гон услышал, как загудел световой меч Оби-Вана. — Кого из вас убить первым? — вкрадчиво произнес Ксанатос. — Тебя или твоего неуклюжего мальчишку? Оби-Ван в ярости ринулся на врага. Он вскочил на тележку и поехал на Ксанатоса. В последний миг Оби-Ван подпрыгнул и взлетел над головой Ксанатоса, на лету нанеся ему удар световым мечом. Куай-Гон услышал, как зашипела от ожога кожа на руке Ксанатоса. Тот взвыл от боли и чуть не выронил световой меч, но успел подхватить его другой рукой. Оби-Ван приземлился на ноги за спиной у врага. — Не смей называть меня неуклюжим, — сказал он. Ксанатос развернулся так стремительно, что Куай-Гон едва успел заметить его маневр, и бросился на Оби-Вана. Мальчик отскочил, взмахнув световым мечом. Удар Ксанатоса пришелся на волосок от него. Куай-Гон кинулся на выручку ученику, и Ксанатос повернулся, чтобы отразить атаку. Шипя и разбрасывая искры, скрестились световые мечи. Дым заволок туннель. Ксанатос отступил, промчался мимо Оби-Вана, и два джедая бросились по туннелю за ним вдогонку. Вдруг пол у них под ногами начал круто уходить вниз. Куай-Гон догадался, что они спускаются на более низкий уровень. Свернув за угол, они успели увидеть, как Ксанатос юркнул в небольшой коридор, отходивший от главного ствола. Они поспешили за ним. Поперечный туннель оказался узким и темным. Лампы здесь были включены на меньшуюмощность. Вдруг туннель закончился крутым обрывом. Ксанатос исчез. — Погодите, Куай-Гон, — проговорил Оби-Ван, задыхаясь. — Вы уверены, что мы должны и дальше гнаться за ним? — А как же? — нетерпеливо отозвался Куай-Гон. В руке у него пульсировал раскаленный световой меч. — Почему бы и нет? — Потому что именно этого он и хочет, — коротко ответил Оби-Ван. — Поздно отступать, — сказал Куай-Гон. — Да, поле битвы выбрал он. Но мы все равно можем победить. Куай-Гон побежал по туннелю, ища Ксанатоса. Оби-Ван поспешил за ним. Он будет сражаться плечом к плечу с Куай-Гоном до самого последнего вздоха. Они погрузились глубоко в недра коры планеты, приблизились к ее ядру. Стало очень жарко. Куай-Гон увидел впереди тускло светящийся знак. “Уровень 5” . Веер-Та солгала ему. А может быть, не знала, что этот туннель существует. Вскоре узкий коридор вывел их в другой туннель, пошире. Здесь лампы горели ярче. Как только они вышли из узкого туннеля, за спиной у них опустилась, перекрыв путь назад, потайная панель. Они попали в ловушку. Куай-Гон и Оби-Ван медленно огляделись по сторонам, держа наготове световые мечи. Но Ксанатоса нигде не было видно. И вдруг свет погас. Из темноты донесся насмешливый голос: — Теперь у вас есть время вспомнить давние традиции Храма. Во мраке замерцало красноватое лезвие светового меча. Куай-Гон не стал ждать, пока Ксанатос нанесет удар. Он ринулся сквозь тьму туда, где сверкал меч. Он ничего не видел, позволял Силе вести себя. Но чувствовал соперника, чувствовал черную дрожь его ненависти. Куай-Гон нанес удар. — Промахнулся, — поддразнил его Ксанатос. — Я всегда был лучшим в тренировках с завязанными глазами. Помнишь? Оби-Ван отступил вправо, так чтобы противник оказался между ними, надеясь вместе с Куай-Гоном захватить Ксанатоса в классические “клещи”. Но вдруг увидел прямо перед собой разящее лезвие светового меча. Оби-Ван успел отскочить назад. В воздухе запахло озоном. Он едва-едва избежал гибели. Сражаться, полагаясь только на инстинкт и Силу, было нелегко. Ксанатос был хитрым, могучим противником. Он то нападал, то отступал в яростном ритме. Оби-Ван никогда не видел таких проворных бойцов. Но Куай-Гон с невыразимым изяществом и мощью снова и снова отражал выпады Ксанатоса световым мечом, защищая от ударов и себя, и Оби-Вана. Оби-Ван нырнул на пол, рассчитывая подсечь Ксанатоса, чтобы тот упал. Но Ксанатос шагнул вбок и перекувырнулся в воздухе над головой Оби-Вана. Взмах черного плаща обдал мальчика ветром. Оби-Ван попытался отринуть гнев и призвать на помощь белое пламя Силы. Его разум слишком затуманен гневом. Нужно прояснить мысли. В этом была их единственная надежда. Он позволил живой Силе вести его. Вдруг он увидел, что Куай-Гон сделал шаг назад. Его световой меч на мгновение дрогнул. Может быть, учитель почувствовал перемену в настроении Оби-Вана? Оби-Ван вдруг ощутил, как в него вливается Сила, посланная Куай-Гоном, как она белым жаром плавится и пульсирует в нем. Световой меч Куай-Гона снова вспыхнул зеленым огнем, таким ярким, что туннель озарился светом. Плечом к плечу учитель и ученик наносили бешеные удары, то нападая, то делая обманные шаги в сторону, не останавливаясь ни на миг. Ксанатос отступал все дальше и дальше и наконец оказался прижат к стене туннеля. И вдруг стена стала прозрачной. Открылась потайная дверь. Ксанатос прыгнул и исчез. — Это лифт! — вскричал Куай-Гон и ринулся вперед. Но прозрачная дверь закрылась. Куай-Гон ударил по ней световым мечом, но в ответ лишь брызнули искры. Издалека, из какого-то усилительного устройства, донесся голос Ксанатоса: — Теперь делайте что хотите. Шахта вот-вот взорвется. Я создал те же условия для взрыва, что и в прошлый раз. Даже лучше. Газовая смесь уже готова и скоро вспыхнет. Я успею подняться на поверхность. А вы — нет. Они услышали, как лифт пошел наверх. В темноте эхом перекатывался голос Ксанатоса: — Прощай, мой дорогой учитель. Да будет твоя смерть такой же мучительной, как смерть моего отца.ГЛАВА 17
— Поперечный туннель, — произнес Оби-Ван. Два джедая побежали к входу в туннель. Но, как они и думали, он оказался заперт. Куай-Гон прижал руки к панели. Она была сделала из транспаристила с покрытием и в полумраке ничем не отличалась от обыкновенной стены. Точно так же был замаскирован выход из лифтового ствола в туннель. — Закрыто, — проговорил Куай-Гон. — И я не могу открыть. Сила не помогает. — Давайте попробуем вместе, — предложил Оби-Ван. Они сосредоточились, направляя Силу на дверь. Она не открылась и даже не сделалась прозрачной. — Наверно, на ней более надежный замок, — предположил Куай-Гон. — Ксанатос хотел быть уверен, что мы не сумеем ее открыть. Он не любит рисковать. — Должен же быть какой-то выход! — в отчаянии вскричал Оби-Ван. Он ударил по двери световым мечом, но почувствовал лишь, как боль пронзила его руку. — Здесь какая-то дверца, — заметил Куай-Гон и раскрыл ее. За ней замерцал ряд кнопок. Куай-Гон принялся наугад нажимать на них, но ничего не произошло. — Что-то вроде запирающего устройства, — пробормотал Куай-Гон. — Он сказал, у нас мало времени, — напомнил Оби-Ван и огляделся. — Куай-Гон, он сказал, взрыв будет более мощный… — Да, — ответил Куай-Гон. — И я уверен, он не лгал. Они переглянулись. Оба подумали о шахтерах, оставшихся наверху, о Клат-Ха и Веер-Та. Погибнут тысячи людей. Погибнет мечта о шахте “Родная планета”. Погибнет весь Бендомир. — Остается только одно, — сказал Оби-Ван. — Я могу вывести нас. Только я, и больше никто. Куай-Гон ощутил беспокойство в душе. — Каким образом? Оби-Ван коснулся электроошейника. — Передатчик у меня, — сказал он. — Я могу вновь задействовать его. Если я прижмусь к двери, взрыв разнесет ее. У вас будет время эвакуировать шахтеров. — Но при взрыве ты погибнешь! — вскричал потрясенный Куай-Гон. Оби-Ван достал передатчик из кармана туники. — Отойдите как можно дальше, — велел он Куай-Гону. — Нет, падаван. Должен быть другой выход. — Другого выхода нет, и вы это знаете, — сурово ответил Оби-Ван. — Отойдите подальше. — Нет! — закричал Куай-Гон. — Не отойду! И приказываю тебе не делать этого! — Куай-Гон, подумайте о тысячах несчастных, которые погибнут в этой шахте, — настойчиво призвал его Оби-Ван. — Подумайте о том, что Ксанатос победит. О Бендомире. Наша миссия состояла в том, чтобы защитить эту планету. Если я этого не сделаю, мы провалим миссию. — Это не выход, — мрачно возразил Куай-Гон. Лицо Оби-Вана побелело и застыло в неподвижности. В каждой черточке светилась решимость. — Да, Куай-Гон. Я могу это сделать. И я это сделаю.ГЛАВА 18
На Куай-Гона опять навалился давний ночной кошмар. Тот же ужас, то же отчаяние. То же ощущение, что он должен предотвратить самое страшное, хотя и восхищался мужеством мальчика, готового пожертвовать собой. — Я этого не допущу, — сказал он Оби-Вану. — С помощью Силы я нейтрализую твой ошейник. Оби-Ван покачал головой, его губы тронула едва заметная грустная улыбка. — Не сможете. Я знаю, что могу сразиться с вами и победить. Может быть, только в этот, единственный раз. Но на этот раз прав я, а вы нет. Такой ответ застиг Куай-Гона врасплох. Он чувствовал, как от Оби-Вана волнами исходит Сила. Ее мощь изумляла его. Он пристально заглянул в глаза Оби-Вану. В темном туннеле скрестились их взгляды, воля одного боролась с волей другого. Оби-Ван прижался всем телом к шву в стене и поднял передатчик. — Позвольте мне, Куай-Гон, — попросил он. — Настал мой час. Куай-Гон в отчаянии смотрел на панель, закрывающую выход. Ему хотелось разнести ее вдребезги световым мечом. Хотелось всем телом броситься на дверь. Он не даст этому произойти! Кошмар не должен победить. Кошмар… Перед ним замерцали разомкнутые кольца. Почему он раньше не заметил их? На панели светилась эмблема “Дальних миров”. Это кольцо несет прошлое в будущее, но не может сомкнуться. Он должен соединить разомкнутые концы. Должен вернуть прошлое. Должен… — Погоди. — Куай-Гон утихомирил разум, позволил Силе наполнить его. В то же время он ослабил действие воли Оби-Вана на него, сосредоточился на разорванном кольце. Он увидел, как кольцо зашевелилось, концы его сблизились, слились воедино. Прошлое соединится с будущим и создаст настоящее. Это самое главное. Ксанатос остался в прошлом. Настоящим был Оби-Ван. Два конца медленно соединились. Кольцо замкнулось. Дверь медленно раскрылась. — Я же говорил, что найдется более легкий способ, — сказал он Оби-Вану. Оби-Ван усмехнулся с усталым облегчением. От жары и внутреннего напряжения по его лицу струился пот. — Надо спешить. Они побежали по туннелю обратно к главному стволу, минуя все сложные повороты. Куай-Гон вспомнил, что возле южного лифта видел аварийную сирену. На бегу он включил ее, и тишину подземного туннеля разорвал пульсирующий вой. — Эвакуируйтесь, — произнес механический голос. — Эвакуируйтесь… — К нам это тоже относится, — сказал Оби-Ван, нажимая кнопку вызова лифта. Но Куай-Гон не спешил. Он внимательно оглядел туннель. Совсем недавно спасатели работали здесь, расчищая завалы. Возле стен были сложены ящики со взрывчаткой. А наверху стояла необычная коробка… — Оби-Ван, — сказал Куай-Гон. — Посмотри-ка. Ты видел вот такую коробку? Оби-Ван повернулся. — Да, — ответил он. — Но сейчас некогда разузнавать, что в ней хранится. — С тихим шелестом подъехал лифт. — Пошли, Куай-Гон! Но джедай не ответил. Он подошел к коробке, достал световой меч и с величайшей осторожностью срезал замок. — У Ксанатоса всегда в запасе не один фокус, а несколько, — пробормотал он, — И он всегда оставляет себе запасной выход, — Куай-Гон осторожно приподнял крышку. Так он и думал. В коробке лежала ионная бомба — самое мощное взрывное устройство в Галактике, Оби-Ван встал рядом и заглянул через его плечо. — Он говорил, что взорвется газовая смесь. — Солгал, — ответил Куай-Гон. — Эта бомба поставлена на часовой механизм. И я подозреваю, что все такие же коробки в разных уголках Бендомира взорвутся одновременно. — Он обернулся к Оби-Вану. — Возникнет грандиозная цепная реакция. Взорвется вся планета. Оби-Ван побледнел. — Вы знаете, как отключить часовой механизм? — Сила здесь не поможет, — ответил Куай-Гон, приседая на корточки. — Пусковое устройство такое чувствительное, что может сработать даже под воздействием самой Силы. Я могу отключить его, но для этого нужно время. Гораздо больше времени, чем у нас есть. — Куай-Гон склонился ниже. — Кажется, здесь находится главный детонатор. Наверное, Ксанатос установил его, уходя. Это хорошая новость. Если мы сумеем разминировать эту бомбу, остальные не взорвутся. Оби-Ван сглотнул. — Если это хорошая новость, то какова же плохая? — Она должна взорваться через три минуты, — ответил Куай-Гон. — А мне нужно пятнадцать. Пока эта новость доходила до сознания Оби-Вана, он всем существом чувствовал, как утекают секунды, драгоценные секунды. После всего, что с ними приключилось, Ксанатос все-таки победит! Нет, этого Оби-Ван не допустит. — Вот до чего дошла его ненависть — разнести на куски целую планету только ради того, чтобы уничтожить меня, — вслух размышлял Куай-Гон. — Не говоря уже о потере баснословных доходов. Веер-Та говорила, что одна только здешняя жила ионита может принести неисчислимое богатство. — Ионита? — переспросил Оби-Ван. — Мне казалось, в этой шахте добывают только азурит. — После взрыва здесь нашли жилу ионита, — пояснил Куай-Гон. — Взрывная волна выкорчевала наверх породу из ядра. — Говорите, в этой бомбе есть часовой механизм? — неожиданно спросил Оби-Ван. Куай-Гон кивнул. — Ионные часы. Точность до секунды. А что? Оби-Ван не ответил. Он метнулся в туннель, к груде каменных обломков, подобрал камень покрупнее и поскреб его пальцем. На срезе заблестел ионит. Оби-Ван набрал побольше камней и сложил их в подол туники. — Осталась одна минута, — поторопил его Куай-Гон. — Нам еще рано умирать, — отозвался Оби-Ван и, подбежав, осторожно разложил камни вокруг бомбы. — Что ты делаешь… — хотел было спросить Куай-Гон, но вопрос застыл у него на устах. Цифры на часовом механизме перестали меняться. — Что… — Ионит, — ответил Оби-Ван. — У него нейтральный заряд. Почти все приборы в его присутствии перестают работать. Особенно часовые механизмы. Шахтеры боятся ионита, но сейчас он спасет всю планету. — Оби-Ван победно улыбнулся. — Теперь, Куай-Гон, у вас есть пятнадцать минут. Куай-Гон облегченно вздохнул. — Приступаю, — сказал он.ГЛАВА 19
Почерневшие от грязи, в заскорузлых от пота туниках, усталые джедаи вошли во дворец правителя. Там они застали Сон-Таг — она совещалась с Веер-Та и Клат-Ха. — На шахте объявлена экстренная эвакуация, — сообщила Сон-Таг, обеспокоенно наморщив лоб. — Однако наши датчики не обнаружили никаких отклонений. — Мы только что заменили их и вчера дважды проверили, — вставила Клат-Ха. — И еще мы получили сообщение, что у “Дальних миров” возникло чрезвычайное происшествие на одной из глубоководных шахт, — добавила Веер-Та. — Электроошейники у рабочих вышли из строя. Шахтеры подняли восстание и покинули платформу. Их предводитель — финдианец по имени Гуэрра — просил передать вам, что у них все хорошо. Оби-Ван вспыхнул от радости. Значит, Гуэрра свободен. — Мы нисколько не сочувствуем “Дальним мирам”, — пояснила Клат-Ха. — Мы рады за рабочих. Их там содержали как рабов. Но почему у нас у всех выходят из строя приборы? — Отказы оборудования — это еще не главная беда, — сказал Куай-Гон. — Я должен сообщить о гораздо более серьезных неполадках. Куай-Гон вкратце рассказал обо всем, что произошло в шахте. — Значит, за первым взрывом тоже стоял Ксанатос, — в раздумье произнесла Сон-Таг. Ее лицо исказилось от горя. — Напрасно мы ему доверяли! — Я так и знала! — громко заявила Веер-Та, и ее глаза вспыхнули. Клат-Ха только смотрела на Куай-Гона и ничего не говорила. — Почему вы сказали, что должны сообщить о более серьезных неполадках? — спросила она наконец. “Пусть Клат-Ха сама додумается до следующего шага”, — подумал Куай-Гон, восхищаясь рыжеволосой женщиной. — В вашем окружении есть предатель, — объявил он. — Кто-то вошел в сговор с Ксанатосом. Этот человек предал Бендомир ради личной выгоды и сообщил ему об ионите. Веер-Та побледнела. — Но кто мог пойти на такое? Внимательный взгляд Куай-Гона остановился на ее лице. Медленно, очень медленно бледность сменилась пунцовой краской. Клат-Ха стремительно обернулась к ней. — Веер-Та? — Я сделала это ради блага Бендомира! — вскричала она. — Он мне сам так сказал. Говорил: если за “Родной планетой” будут стоять “Дальние миры”, наша компания станет более прибыльной. — И ты в самом деле верила, будто он допустит, чтобы шахтой владели мы? — в ярости накинулась на нее Клат-Ха. — Это еще не все, — остановил ее Куай-Гон. — У Ксанатоса был и другой план. Он собирался взорвать весь Бендомир. Помните черные коробки, которые он расставлял рядом со взрывчаткой в Зонах обогащения и на платформах глубоководных шахт? Кто-то помогал ему проносить эти коробки в купола. — Он говорил, что это горнодобывающее оборудование для будущего расширения работы, — прошептала Веер-Та. — Бендомир был на грани уничтожения, — произнесла Сон-Таг. Ее голос был холодным и острым, как лезвие виброножа. — Если бы не джедаи… — Откуда мне было это знать? — вскричала Веер-Та. — Для чего Ксанатосу уничтожать Бендомир? Планета приносит ему колоссальную прибыль! Куай-Гон ничего не ответил. Он знал, что на свете есть только одно чувство, которое сильнее алчности. Это жажда мщения. Ксанатос плел свои сети в расчете именно на этот самый день. Он воспользовался в своих целях несчастной Веер-Та. Он знал, что Куай-Гон погибнет с мыслью о том, что не сумел спасти множество жизней. Это была бы самая мучительная смерть, какую Ксанатос мог придумать для своего бывшего учителя. Куай-Гон еще раз недооценил Ксанатоса. Он не понимал, что его бывший ученик — в такой же степени раб прошлого, как и он сам. “Нет”, — поправил себя Куай-Гон. Его собственное прошлое больше не довлеет над ним. Он оставил его на Бендомире. Клат-Ха встала и на негнущихся ногах направилась к дверям, как будто ей было противно дышать одним воздухом с Веер-Та. — Где сейчас Ксанатос? — спросила она Куай-Гона. — Сбежал, — сообщил джедай. — Он осуществил свой план и ушел в уверенности, что оставляет за спиной разрушенную планету. — Может быть, он уже на базе “Дальних миров”, — предположила Веер-Та. Клат-Ха метнула на нее взгляд, полный отвращения. — Никто не знает, где находится эта база. Имей в виду, Веер-Та, ты поплатишься за свое преступление. А вот твой дружок ушел от расплаты. — Нет, — тихо возразил Куай-Гон. — Не уйдет.***
Куай-Гон и Оби-Ван вернулись к себе в квартиру собирать вещи. Через несколько часов их ждал транспортный корабль. — У Йоды есть для нас еще одно задание, — пояснил Оби-Вану Куай-Гон. “Для нас”. При этих словах сердце Оби-Вана радостно затрепетало. Вдруг Куай-Гон неподвижно застыл, глядя на свою кушетку. На подушке лежал листок бумаги. Оби-Ван подошел к Куай-Гону и, глядя через его широкое плечо, прочитал: “Если ты читаешь эти слова, значит, я тебя недооценил. В следующий раз не ошибусь. Я в восторге от наших совместных похождений, о мой учитель. Уверен, доставлю вам удовольствие увидеть меня еще раз”. По лицу Куай-Гона Оби-Ван не мог догадаться, о чем думает учитель. Он сверился с Силой, ожидая обнаружить волны гнева Куай-Гона. Но не ощутил ничего. Может быть, Куай-Гон сдерживает гнев, опять, как и раньше, скрывает от Оби-Вана свои чувства? — Я не сержусь, Оби-Ван, — произнес Куай-Гон. — Ксанатос для меня ушел. Он просто стал одним из врагов. Ненависть осталась только в его душе. А я предпочитаю сражаться со злом, которое он творит. Может быть, он когда-нибудь убьет меня, но уже никогда не ранит душу. Куай-Гон обернулся к мальчику. — Этот путь указал мне ты. В шахте, когда воззвал к Силе и показал мне, что свет всегда побеждает тьму. Мой гнев навсегда покинул меня. А под конец ты помог мне узнать кое-что новое обо мне самом. А когда падаван, в свою очередь, чему-то учит своего наставника, значит, они предназначены друг для друга. — В шахте вы назвали меня падаваном, — с надеждой молвил Оби-Ван. — Ты готов был умереть за меня, — ответил Куай-Гон. — Твое мужество необычайно, даже для джедая. Я сочту за честь взять тебя в падаваны, Оби-Ван Кеноби. Оби-Ван ощутил, что его душу наполняет радостное тепло. Ему казалось, что при этих словах он должен вспыхнуть от гордости, но гордость почему-то не приходила. Вместо этого он почувствовал, как вокруг него движется Сила, она вливается в него, и на сердце становится легко и спокойно. Он сглотнул подступивший к горлу комок. — Я сочту за честь, учитель Куай-Гон Джинн. — Разумеется, — добавил Куай-Гон, — ты бы не осуществил свой план. Я бы помешал тебе умереть за меня. — Вы бы не смогли, учитель, — безмятежно отозвался Оби-Ван. Они переглянулись — в их взглядах вызов смешивался с весельем. Между ними пульсировала Сила. Впереди их ждали долгие годы жизни бок о бок, множество совместных заданий. Они знали, что будут из года в год спорить об этом, даже когда память о планете под названием Бендомир потускнеет. Этот спор навеки останется их безобидной дружеской размолвкой, свяжет их узами памяти и доверия.
***
Оба понимающе улыбнулись. Разделенная мысль считалась первым звеном в связующих узах между наставником и падаваном. Она давала понять, что они вступили на совместный путь: Им еще долго идти по нему в будущее, которое неотделимо от общего прошлого. Куай-Гон положил руку на плечо Оби-Вана и долго стоял не шевелясь. — Пора собирать вещи, — тихо сказал он. — У нас впереди долгий путь.
Джуд Уотсон Похитители памяти Ученик Джедая-3 (Звездные войны)
ГЛАВА 1
Рыночная площадь в городе Бендоре кипела и бурлила. Оби-Ван Кеноби с трудом проталкивался сквозь толпу. Он бы с удовольствием остановился купить ломтик плода муйя, но Куай-Гон Джинн ни на миг не замедлял шаг. Учитель двигался легко, его походка была плавной, как струи воды в реке. Без всяких видимых усилий он прокладывал себе дорогу, и толпа расступалась перед ним. Оби-Ван чувствовал себя неуклюжим гусеничным трактором, догоняющим изящный звездолет. Он старался не отставать. Еще бы! Ему предстояло лететь на первое официальное задание с Куай-Гоном. Рыцарь-джедай долго не хотел брать ОбиВана в ученики. Они плечом к плечу прошли через множество битв и приключений, и все-таки Куай-Гон испытывал сомнения. Но только совсем недавно, когда они вместе смотрели смерти в лицо в глубокой шахте Бендомира, Куай-Гон принял решение взять мальчика в падаваны. Оби-Ван до сих пор не мог понять, какие чувства испытывает к нему учитель. Куай-Гон был молчалив, не раскрывал без нужды своих мыслей. Оби-Ван мало что знал о предстоящей миссии. Он должен набраться терпения и ждать, пока Куай-Гон сам расскажет ему обо всем. А до тех пор на языке у него вертелся жгучий вопрос: знает ли Куай-Гон, что сегодня у него день рождения? Но он не осмеливался спросить учителя. Сегодня ему исполнилось тринадцать. Этот день был очень важен для каждого ученика джедая. Сегодня он официально становится падаваном. По традиции этот день не отмечался пышным праздником, а проводился в тишине, в раздумьях и медитации. Оби-Ван знал, что по той же традиции он должен получить от учителя подарок, исполненный глубокого смысла. Но утром Куай-Гон даже не заикнулся о дне рождения. Не вспомнил о нем ни за завтраком, ни во время сборов, ни по пути к посадочной платформе. За весь день Куай-Гон едва обронил пару слов. Неужели забыл? И знал ли вообще? ОбиВану не терпелось напомнить учителю о своем дне рождения, но отношения между ними еще не были доверительными. Мальчик не хотел, чтобы Куай-Гон считал его жадиной или самовлюбленным эгоистом, а то и еще хуже — нытиком. Магистр Йода наверняка сказал Куай-Гону о дне рождения его ученика. Оби-Ван знал, что два мастера-джедаи постоянно общаются между собой. А может быть, предстоящая миссия так важна, что Йода тоже забыл. Они миновали последнего торговца и свернули в переулок. Впереди показалась посадочная платформа. Правительство Бендомира в благодарность за работу предоставило им транспортный корабль. Это было небольшое торговое судно, капитан которого охотно согласился отвезти их на планету Галла. Оби-Ван знал, что с той минуты, как они сядут на корабль, все разговоры будут касаться только предстоящей миссии. Не напомнить ли Куай-Гону о дне рождения прямо сейчас? Они приблизились к платформе. Высокий жилистый пилот грузил ящики на борт транспортного корабля. Оби-Ван сразу узнал длинные гибкие руки уроженца планеты Финдар. Оби-Ван ускорил шаг, но Куай-Гон положил руку ему на плечо. — Закрой глаза, Оби-Ван, — велел он. Оби-Ван чуть не застонал. «Только не сейчас!» — неслышно взмолился он. КуайГон намеревался задать ему классическое упражнение джедая: внимание ведет к знанию. В Храме Оби-Ван всегда хорошо справлялся с этим заданием. Но сегодня с самого утра он был рассеян, не думал ни о чем, кроме дня рождения. — Что ты видишь? — спросил Куай-Гон. Зажмурив глаза, Оби-Ван собрался с мыслями, которые разлетались, точно перья под ураганным ветром. Глаза его не запомнили многое из увиденного, но мозг привычно зафиксировал все вокруг до мельчайших подробностей. — Небольшой транспортный корабль с одной глубокой царапиной на правом борту, несколько выбоин ниже кабины пилота. Капитан — финдианец, в летном шлеме и темных очках, под ногтями грязь. Двенадцать ящиков готовы к погрузке, один летный чемодан, одна судовая аптечка… — Ангар, — тихо напомнил Куай-Гон. — Старый, каменный, с нависающей крышей и тремя грузовыми причалами. На камнях вертикальные трещины, с левой стороны зеленая лоза не дорастает на три метра до крыши, на ней один фиолетовый цветок в четырех метрах от верхушки… — В шести метрах, — строго поправил Куай-Гон. — Открой глаза, Оби-Ван. Мальчик послушался. Под проницательным взглядом голубых глаз Куай-Гона он, как всегда, чувствовал себя так, будто его световой меч волочится по земле или туника заляпана грязными пятнами. — Оби-Ван, что отвлекает твои мысли? — спросил Куай-Гон. — Моя первая официальная миссия, учитель, — ответил Оби-Ван. — Я хочу хорошо с ней справиться. — Что сумеешь, то и сделаешь, — без выражения отозвался Куай-Гон и подождал, не сводя глаз с лица Оби-Вана. Ученику было строго запрещено лгать учителю, утаивать правду, даже скрывать ее часть. Оби-Ван усилием воли заставил себя не переминаться с ноги на ногу и постарался смотреть прямо в лицо Куай-Гону. — Учитель, меня отвлекают более личные мысли. В глазах Куай-Гона неожиданно блеснула веселая искорка. — Понятно. Наверно, день рождения? Оби-Ван кивнул, не сдержав улыбки. — Значит, ты ждешь от меня подарка, — нахмурился Куай-Гон. Неужели он всетаки забыл? Но нет: чуть помедлив, он сунул руку в карман туники. В широкой, сильной ладони было что-то зажато. Оби-Ван выжидательно смотрел на учителя. Мастера-джедаи обычно обдумывают подарок не одну неделю и даже месяц, часто путешествуют на далекие планеты, чтобы привезти ученику нечто замечательное: например, целительный кристалл или чудесный плащ с планеты Пасмин, где ткачи делают удивительную ткань — очень теплую и в то же время почти невесомую. Куай-Гон вложил в руку Оби-Вана камень — гладкий, круглый камень. — Я нашел его много лет назад, — пояснил Куай-Гон. — Когда мне было столько же лет, сколько сейчас тебе. Оби-Ван с вежливой улыбкой разглядывал подарок. Может быть, в нем кроется какая-то таинственная сила? — Я нашел его в Реке Света на моей родной планете, — продолжал Куай-Гон. «И что?» — поинтересовался про себя Оби-Ван. Но Куай-Гон молчал. Мальчик понял, что подарок учителя был именно тем, чем он и казался: просто камнем, ни больше ни меньше. Но Оби-Ван знал, что Куай-Гон — не такой, как остальные учителя. Поэтому он еще раз вгляделся в подарок. Пальцы сжали камень. На ощупь он был гладким, будто полированным. Приятным. А когда на камень упал солнечный луч, в его черной глубине заиграли темно-красные прожилки. Камень был очень красив. Оби-Ван встретился глазами с Куай-Гоном. — Спасибо, учитель. Я сохраню этот камень как величайшую ценность. — Ты уже закончил праздничный ритуал падавана? — спросил Куай-Гон. — Только вспоминая прошлое, мы можем понять настоящее. Каждый падаван в свой тринадцатый день рождения был обязан уделить время размышлениям в тишине. Сосредоточиться и вызвать к жизни все воспоминания — и хорошие, и плохие. — Учитель, у меня не было времени, — признался Оби-Ван. Его миссия на Бендомире была полна опасностей — его похитили, спрятали на платформе морской шахты, и это не считая множества других приключений. Куай-Гон знал, что у ученика не было ни одной свободной минуты. Зачем же он спрашивал? — Да, время быстротечно, — сказал Куай-Гон, не двигаясь с места. — Но его ход не должен ускользать от тебя. Пойдем, пилот ждет. Оби-Ван побрел за джедаем, стараясь побороть охватившее его чувство уныния. Сумеет ли он когда-нибудь угодить учителю? Совсем недавно Куай-Гон вернул ему веру в себя, и вот он опять очутился в пустоте. Оби-Ван с горечью подумал, что единственным подарком, какой ему сделал Куай-Гон, был обыкновенный камень.ГЛАВА 2
— У вас две минуты, — крикнул им пилот, когда они подошли ближе. — Я уже заканчиваю погрузку. — Я Куай-Гон Джинн, а это Оби-Ван Кеноби, — представился джедай. — О, вот это сюрприз! Джедаев видно издалека! — проговорил пилот, подхватывая коробку. — А вы… — Куай-Гон выжидательно замолчал. — Пилот. Так меня и зовите. Моя сущность — мое ремесло. — У него были красные в желтую крапинку глаза, такие же, как у всех финдианцев, а длинные руки болтались возле лодыжек. — Вы финдианец, — подметил Оби-Ван. — У меня есть друг… точнее, знакомый финдианец. Его зовут Гуэрра. — Оби-Ван познакомился с Гуэррой на платформе посреди бендомирского моря, куда враги спрятали пленного мальчика. Он был рабом в шахте и чуть не расстался с жизнью, спасая Оби-Вана. — Ну и что? — проворчал пилот. — Я что, должен знать всех финдианцев в галактике? — Нет, конечно, — смутился Оби-Ван. Грубость пилота удивила его. Можно подумать, Оби-Ван его чем-то обидел. — Тогда дайте мне закончить погрузку и поднимайтесь на борт, — отрезал пилот. — Пошли, Оби-Ван, — приказал Куай-Гон. Оби-Ван поплелся вслед за джедаем в командную рубку, и они заняли свои места. — Для нашей первой совместной миссии Йода избрал задание, которое, как он считает, будет вполне заурядным, — сказал Куай-Гон. — И еще, конечно же, добавил: «Если на простое задание рассчитываете вы, обмануты ваши надежды будут». Оби-Ван усмехнулся. — Лучше ничего не ожидать, и пусть каждый миг удивляет тебя, — сказал он. Этому его научили в Храме. Куай-Гон кивнул. — Планетой Галла много лет правит династия Беджу-Талла. Им удалось объединить мир, раздираемый жестокой межплеменной враждой. На планете обитает три племени — городские жители, горцы и морской народ. Но за долгие годы правители династии Талла погрязли в роскоши. Они выкачали из планеты все богатство, и народ близок к восстанию. Престарелая королева знает это. Она решила не передавать трон своему сыну, принцу Беджу, а согласилась провести выборы. Народ выберет одного из трех кандидатов на престол. Принц — один из них. Большую часть своей жизни он провел в уединении. Королева боится за него. Но все-таки она обучила его всему, что должен знать правитель, и он жаждет получить трон. — Выборы — разумное решение для планеты, — заметил Оби-Ван. — Да, к переменам нужно приспосабливаться, — подтвердил Куай-Гон. — И всетаки кое-кто продолжает сопротивляться. Например, принц Беджу. Мне говорили, что он не желает отдавать свое право на престол на усмотрение голосующего народа. Считает, что право владеть планетой принадлежит ему от рождения. Мы летим на планету Галла в качестве хранителей мира и должны обеспечить, чтобы выборы прошли спокойно. — Существуют ли признаки того, что принц замышляет переворот? — спросил ОбиВан. — По словам Йоды, нет, — ответил Куай-Гон. — Но еще он добавил, что на это полагаться нельзя. — Куай-Гон вздохнул. — Йода всегда так говорит. Значит, мы должны быть готовы к чему угодно. В эту минуту в кабину поднялся пилот. Он сел в кресло и начал прокладывать курс на навигационном компьютере. — Я высажу вас на Галле и полечу дальше, — сообщил он. — Сидите смирно и поменьше болтайте. Куай-Гон и Оби-Ван в изумлении переглянулись. Им что, попался самый грубый пилот в галактике? Корабль взлетел, и через несколько секунд Бендомир превратился в сероватое пятнышко, затерянное в глубинах космоса. Оби-Ван смотрел на него через экран внешнего обзора. Там остались друзья. Он улетает, а они и дальше будут жить своей жизнью. — Интересно, чем занят сейчас Сай Тримба, — тихо произнес Оби-Ван. — Скорее всего, как обычно, сует нос не в свои дела, — отозвался Куай-Гон. Но Оби-Ван знал, что джедай относится к Сай Тримбе не хуже, чем он сам. Его друг-арконец показал себя храбрым и надежным товарищем. — У него с Клат-Ха будет на Бендомире хлопот полон рот, — сказал Куай-Гон, вспоминая еще одну верную подругу. — Потребуется очень много работы, чтобы восстановить природные ресурсы планеты. — А еще я буду скучать по Гуэрре, — вздохнул Оби-Ван. — Он был верным другом. — Верным? — Куай-Гон нахмурился. — Он предал тебя стражникам. Из-за Гуэрры ты чуть не погиб. — Но потом он же и спас меня, — напомнил Оби-Ван. — Да, стражники сбросили меня с высокой башни. Но Гуэрра поймал меня на носилки из брезента. — Тебе повезло, Оби-Ван, — заметил Куай-Гон. — Сила помогла тебе приземлиться в целости и сохранности. Нет, никак не могу согласиться с тобой в том, что Гуэрра — верный друг. Если человек сам заявляет, что ему доверять нельзя, к его словам стоит прислушаться. Я не хочу сказать, что Гуэрра — негодяй, просто с такими людьми нужно быть поосторожнее. Вдруг корабль накренился набок и резко дернулся. — Ох, простите, налетели на какой-то странный космический барьер, — заявил пилот. — Слишком много болтовни у меня за спиной. Это отвлекает. Пора делать пространственный скачок. Звездолет нырнул в гиперпространство. В вихре звезд исчез Бендомир. От волнения Оби-Вана пробрала дрожь. Он летел на свое первое официальное задание. Когда они были на полпути к планете Галла, на приборной панели тревожно замигала лампочка, зазвенел предупредительный сигнал. — Не волнуйтесь, — сказал пилот. — Всего лишь небольшая утечка горючего. — Утечка горючего? — переспросил Куай-Гон. Звонок сменился надсадной сиреной. — Ох, простите, — воскликнул пилот и выключил индикатор. — Я должен выйти из гиперпространства и сделать посадку на ближайшей планете. — Он торопливо ввел информацию в навигационный компьютер. — Ничего серьезного, — продолжал он, насвистывая сквозь зубы. При выходе из гиперпространства корабль содрогнулся. И тотчас же ожило переговорное устройство. — Назовите себя! — потребовал громкий голос. — Ой, — пробормотал пилот. — Этот мир негостеприимен: — Что это за планета? — спросил Куай-Гон. — Она закрыта для посторонних кораблей, — пояснил пилот. — Назовите себя или мы вас уничтожим! — прогремел голос. — Так поищите другую планету! — сердито предложил пилоту Куай-Гон, теряя терпение. — У нас авария. — Пилот склонился к переговорному устройству. — На борту авария. И на борту джедаи. Джедаи и авария! Просим разрешения на посадку… — В разрешении отказано! Повторяю: в разрешении отказано! Куай-Гон вгляделся в экран внешнего обзора. — Пилот, где мы находимся? Галла должна быть совсем недалеко. Эта система наверняка густо населена. Давайте поищем другую планету для посадки! — Не так! — вскричал пилот, резко развернув корабль вправо. «Не так»? Оби-Ван вздрогнул от неожиданности. Это выражение было ему знакомо. Так нередко говорил его друг Гуэрра! — Почему? — потребовал ответа Куай-Гон. Вдруг на экране появились два боевых звездолета. Они попытались обойти их транспортник с обеих сторон. Вспыхнули выстрелы лазерных пушек. — Потому что на нас напали! — закричал пилот.ГЛАВА 3
Боевые звездолеты с обеих сторон ринулись на крошечный транспортник. Пилот резко положил корабль набок, пытаясь уйти от огня. Оби-Вана швырнуло прямо на панель управления. — Я от них оторвусь! — крикнул пилот, уводя корабль от лазерных пушек. — Стой! — взревел Куай-Гон, ринулся к пилоту и вырвал у него из рук рычаги управления. — Ты что, сдурел! Этому транспортнику не уйти от двух истребителей! — Я хороший пилот! — огрызнулся тот. — А вы что, не можете призвать на помощь эту вашу Силу? Куай-Гон сердито взглянул на него и покачал головой. — Мы не можем творить чудеса, — твердо ответил он. — Истребители ведут нас на посадку. Если не последуете за ними, они развеют наш кораблик в пыль. Пилот, что-то ворча себе под нос, опять взялся за рычаги. Боевые звездолеты развернулись, выстроились по обе стороны от транспортника и повели его к планете. Когда впереди показалась посадочная платформа, они дождались, пока транспортный корабль приземлится, и только потом взмыли в воздух и улетели. Пилот медленно посадил корабль. Куай-Гон подошел к экранам внешнего обзора и вгляделся в посадочную платформу. — Корабль окружили роботы-истребители, — сообщил он. — Плохая новость, — встревоженно откликнулся пилот. — У меня всего-то пара бластеров да протонная граната… — Нет, — перебил его Куай-Гон. — Мы не будем вступать в бой. Они прибыли сюда охранять нас до чьего-то появления. Они на нас не нападут. — Я бы не питал такой уверенности, — заметил пилот, внимательно разглядывая джедаев. — Учитель, я готов, — сказал Оби-Ван. — Тогда пойдем. — Куай-Гон нажал на рычаг посадочного трапа и вышел. За ним следовал Оби-Ван. Пилот нырнул в боковую дверь. Роботы-истребители дружно повернулись к ним, но их встроенные бластеры не стреляли. — Видишь, они прибыли встречать нас, — тихо произнес Куай-Гон. — Это почетный эскорт. Не делай резких движений. Оби-Ван спустился по трапу, не сводя глаз с шеренги роботов. Это были машины, предназначенные для убийства, их специально сконструировали и запрограммировали для безжалостных боев. Что это за мир, куда их занесло? Сойдя с нижней ступеньки, Куай-Гон медленно поднял руки. — Мы джедаи… — начал он, но его слова оборвал огонь из бластеров. Роботыистребители напали на них! Оби-Ван услышал, как хлопнули в воздухе полы плаща учителя. Куай— Гон подскочил в воздухе и, развернувшись, приземлился на груду старых металлических ящиков. Оби-Ван тоже начал действовать, не успев даже подумать. Он перескочил через головы первой шеренги роботов, выхватил световой меч и включил его. Тот вспыхнул уверенным голубоватым огнем. Защелкали, захрустели шарнирные суставы боевых роботов. Они развернулись, чтобы получше прицелиться. Но джедаи намного превосходили их в быстроте и маневренности. Оби-Ван обнаружил, что, полагаясь на Силу и собственное восприятие, может предугадать, куда двинется каждый из роботов. Куай-Гон соскочил с ящиков и одним ударом рассек трех роботов. Их металлические головы с лязгом покатились по полу, а туловища задергались и тоже рухнули на пол. Оби-Ван разрубил первого робота справа, потом, развернувшись, бросился под ноги второму. Робот покачнулся, пытаясь прицелиться, но Оби-Ван рассек световым мечом его тонкие паучьи ноги. Робот упал, и Оби-Ван испепелил ударом меча панель управления на его груди. Робот с грохотом покатился по земле. Но Оби-Ван не медлил. Он уничтожил следующего робота, потом еще одного. Он чувствовал, как позади него сражается Куай-Гон, и знал, что джедаи оттесняет роботов к полуобрушенной стене, огораживавшей посадочную платформу. Оби-Ван отчаянно сражался, наносил удары, находился в непрестанном движении, вот он уже добрался до внешнего фланга роботов, помогая Куай-Гону теснить их к стене. Вскоре перед ними осталось всего четыре робота. Джедаи прижали их к стене и, помогая друг другу, ловко уклонялись от огня бластеров. Неожиданным маневром Куай-Гон ринулся на роботов и одним движением рассек их суставчатые ноги. Все четверо свалились одной бесформенной грудой, и Куай-Гон ударил мечом еще раз, чтобы покончить с ними наверняка. Куай-Гон обернулся и бросил взгляд на Оби-Вана. Блеснули голубые глаза. — Никакой это был не эскорт, — сказал он. — Я ошибся. Бывает. Оби-Ван рукавом вытер пот со лба и вложил световой меч в ножны за поясом. — Учтем, — улыбнулся он. Куай-Гон осмотрел ангар и нахмурился. — Где этот проклятый пилот? Финдианец исчез. Куай-Гон поднялся по трапу обратно в корабль. Панель управления бездействовала, уничтоженная бластерным огнем. — Наверно, пока мы сражались, они приказали одному из роботов вывести панель из строя, — угрюмо предположил Куай-Гон. — Теперь мы не можем улететь. Куай-Гон достал из-за пояса переговорное устройство, набрал координаты Йоды, но отклика не было. — Похоже, на этой планете глушат связь, — проворчал он. — Естественно. Они же не хотят, чтобы им мешали. — Учитель, что нам делать? — спросил Оби-Ван. — Прежде всего — поговорить с пилотом, — ответил Куай-Гон. — Но где его найти? Куай-Гон плотно стиснул губы. — Не волнуйся. Он сам нас найдет.ГЛАВА 4
Они спустились с посадочной платформы и по узким, извилистым улочкам направились в центр города. Куай-Гон велел Оби-Вану поднять капюшон и прикрыть лицо. — Мы, должно быть, на Финдаре, — предположил Куай-Гон. — Все, кого мы встречаем, финдианцы. Значит, мы недалеко от Галлы. А это, наверно, Ларесса, столица планеты. Вряд ли в этом мире много чужаков. Мы должны постараться не привлекать внимания. Держи руки под плащом. Оби-Ван повиновался. — Но, учитель, почему вы сказали, что пилот сам нас найдет? Откуда вы знаете? — Наше приземление здесь — не простая случайность, Оби-Ван. На взгляд Оби-Вана, все это было чистой случайностью, но он предпочел промолчать и вместо этого приглядеться к окружающему миру. Сейчас его уже ничто не отвлекало. Он забыл, что сегодня его день рождения, забыл обо всем, кроме одного — он должен идти по улицам вслед за учителем. Чем больше они приближались к центру города, тем гуще становилась толпа на улицах. Куай-Гон менялся на глазах. Обычно джедай одним своим телосложением привлекал всеобщее внимание. Он был высок, могуч, но двигался с легкостью и изяществом. Но на этой планете Куай-Гон стал совсем иным. Он утратил всю грациозность, которая делала его неповторимым, и, ссутулившись, проталкивался сквозь толпу. Оби-Ван смотрел на него и учился. Он тоже старался идти той же походкой, что и обитатели планеты. Смотрел туда же, куда смотрят они, отводил глаза, приноравливался к ритму движения толпы. Он видел, что точно так же поступает и Куай-Гон. Из глаз джедая исчезло пристальное внимание, но Оби-Ван понимал, что учитель не упускает ни одной мелочи. Странный мир был этот Финдар. Люди одевались очень небогато, и Оби-Ван заметил, что их платья чинены-перечинены. Вывески на магазинах тоже были какие-то странные. Округлыми витиеватыми буквами они сообщали: «Сегодня ничего нет» или «Закрыто до завоза». Финдианцы поглядывали на вывески, вздыхали и с пустыми корзинками шли дальше. Возле запертых дверей магазинов выстраивались очереди, как будто жителииспытывали удачу — а вдру откроется? Повсюду, щелкая шарнирами и вращая головами, сновали роботы-истребители. По грязным немощеным улицам проносились, полностью пренебрегая правилами движения, сверкающие серебристые спиролеты. Пешеходы едва увертывались от них. По толпе пробегали какие-то токи, и Оби-Ван призвал Силу, чтобы услышать и понять их. Что за чувство обуревает этих людей? — Страх, — еле слышно ответил Куай-Гон. — Он здесь повсюду. Внезапно у них на пути выросли трое финдианцев, одетых в длинные, до пят, серебристые плащи. Они шли размашистым шагом, плечом к плечу, темные визоры поглощали солнечный свет. Прочие финдианцы поспешно расступались перед ними, спрыгивали с тротуаров прямо на глинистые мостовые. Оби-Ван в изумлении замедлил шаг. Люди вокруг него двигались машинально, без размышлений, как будто ходить по грязи было для них самым обыденным делом. Великаны в серебристых плащах строевым шагом маршировали по тротуару, словно привыкли, что им уступают дорогу, и имели на это полное право. Куай-Гон поплотнее натянул капюшон на лицо Оби-Вана, и оба торопливо шагнули с мощеного тротуара в жидкую грязь на мостовой. Серебристые плащи прошагали мимо. Как только они скрылись за углом, простые финдианцы молча поднялись обратно на мощеный тротуар. И снова принялись бродить вдоль витрин, с тоской заглядывая в них, а когда видели, что там ничего не продается, молча отворачивались и брели дальше. — Ты не замечаешь кое в ком из них ничего странного? — прошептал Куай-Гон. — Взгляни на лица. Оби-Ван стал вглядываться в лица прохожих. На них были написаны покорность, отчаяние. Но постепенно он подметил, что некоторые лица не выражали… ничего! Только странная пустота была в глазах. — Что-то здесь не так, — тихо заметил Куай-Гон. — Это не просто страх, это нечто большее. И вдруг из-за утла вынырнул большой золотистый спиролет. Прохожие бросились врассыпную, многие прижались спиной к стенам домов. Оби-Ван почувствовал, что из золотистого спиролета исходит темная Сила. Чуть коснувшись плеча Оби-Вана, Куай-Гон велел ему отступить. Тот послушался быстро, молча. Они нырнули в переулок. Спиролет промчался мимо. За рулем сидел водитель в серебристом плаще. Позади него виднелись две фигуры, закутанные в плащи золотистого цвета. У стройной финдианки были красивые оранжевые глаза, испещренные крапинками такого же золотистого оттенка, как и ее плащ. Мужчина рядом с ней был крупнее многих финдианцев, с длинными, могучими руками. На нем не было визора с зеркальными стеклами, небольшие бронзовые глаза высокомерно щурились. Оби-Ван и без храмовых уроков весь обратился во внимание. Все его чувства были настороже. Куай-Гон прав. Что-то здесь не так. Об этом говорила каждая мелочь. В этом мире властвовало зло. Золотистый спиролет свернул за угол, чуть не сбив ребенка. Мать едва успела оттащить его. Оби-Ван, не веря своим глазам, смотрел машине вслед. — Пойдем, Оби-Ван. — поторопил его Куай-Гон. — Заглянем на здешний рынок. Они перешли через улицу и очутились на обширной площади. Это был рынок под открытым небом — Оби-Ван видел такие на Бендомире и Корусканте. Однако он сильно отличался от них — повсюду тянулись прилавки, но торговать было нечем. Какие-то металлические обрезки, никуда не годные, да немного гнилых овощей. Вот и все. И все-таки на рынке бьыо полно народу. Жители бесцельно бродили туда и сюда. Оби-Ван никак не мог взять в толк, что же они покупают. В витрине на другой стороне площади рабочий приколачивал вывеску. Ярко-красными буквами на ней значилось: «Хлеб». Внезапно народ начал торопливо проталкиваться к этому магазину. В считанные секунды вдоль площади выстроилась громадная очередь. В суматохе Куай-Гон и Оби-Ван чуть не потеряли друг друга. Вдруг возле КуайГона выросла какая-то фигура. — Очень рад снова встретить джедаев, — вежливым тоном проговорила она, как будто беседовала о погоде. — Следуйте за мной. Это был их старый знакомый — пилот.ГЛАВА 5
Куай-Гон шагал за пилотом. Оби-Ван следовал за учителем. Он до сих пор не догадывался, откуда Куай-Гон узнал, что пилот непременно найдет их, почему джедай поверил этому человеку и пошел за ним. Пилот долго петлял по узким переулкам и боковым улочкам. Он шагал быстро, настороженно поглядывая то по сторонам, то на крыши домов, как будто боялся, что за ними следят. Оби-Ван не сомневался, что в долгом пути они несколько раз повернули обратно и шли по собственным следам. Наконец пилот остановился возле небольшой харчевни с такой грязной витриной, что Оби-Ван не смог разглядеть, что творится внутри. Пилот открыл дверь и торопливо вошел. Глаза Оби-Вана не сразу привыкли к темноте. На стене висели маленькие галогеновые лампы, но их было недостаточно, чтобы развеять мрак. В тесном зале стояло с полдюжины пустых столиков. В дверном проеме висели выцветшие зеленые занавески. Пилот отдернул занавеску и повел джедаев по коридору, мимо крошечной неряшливой кухни. Вскоре они оказались в другом зале, поменьше, в задней части здания. Там не было никого, кроме одного-единственного посетителя. Он сидел спиной к стене в уютном алькове, самом дальнем от двери. При виде вошедших посетитель встал и радушно простер длинные руки. — Обаван! — вскричал он. Это был Гуэрра, друг Оби-Вана! Оранжевые глаза Гуэрры светились радостью. — Наконец-то ты прилетел, дорогой друг! Как я рад тебя видеть! Я не вру! — Я тоже рад видеть тебя, Гуэрра, — ответил Оби-Ван. — И удивлен. — А это сюрприз для вас, ха! — хихикнул Гуэрра. — Но я тут ни при чем. Не так, я вру! По-моему, вы уже знакомы — это мой брат, Пакси Дерида. Пилот весело улыбнулся. — Для меня было делом чести доставить вас сюда. Хорошая была поездка, правда? Куай-Гон приподнял бровь и вопросительно посмотрел на Оби-Вана. Эти весельчаки братья Дерида вели себя так, будто джедаи приняли приглашение на дружеский визит. Хотя на самом деле их похитили, подставили под огонь, а потом бросили. Куай-Гон неторопливо вошел в комнату. — Выходит, пилот намеренно слил все горючее? — Называй меня Пакси, Джедай-Гон, — дружелюбно сказал пилот. — Конечно же, я сам слил горючее. Мы же не рассчитывали, что вы согласитесь по пути завернуть на Финдар. — Ты об этом знал? — спросил Оби-Ван у Гуэрры. — Нет, понятия не имел, — с честным видом отозвался Гуэрра. — Не так, брат, ты врешь! — расхохотался Пакси, ткнув брата под ребра. — Да, истина, я вру! — согласился Гуэрра. — Я был на корабле, в грузовом трюме. Когда я убежал с шахтной платформы, нашлись такие, кто хотел вернуть меня на работу под землю. Но я так мечтал попасть на Финдар! Вот я и дома! — Но почему ты прятался? — спросил Оби-Ван. — И раз вы коренные финдианцы, почему не могли просто приземлиться? — Хороший вопрос, Обаван, очень умный, — искренне сказал Гуэрра. — Вопервых, планета находится в блокаде. Во-вторых, преступников нигде не встречают радушно, даже на родной планете. — Разве ты преступник? — Оби-Ван не верил своим ушам. — О, да, только совсем маленький, — ухмыльнулся Гуэрра. — Не так, брат! За твою голову назначена награда! — хихикнул Пакси. — И за мою тоже! Роботам-истребителям приказано стрелять, как только они нас увидят! — Так, истина, брат! — подтвердил Гуэрра. — Ты опять прав, впервые в жизни! — Кто назначил награду за ваши головы? — спросил Куай-Гон. Оби-Ван видел, что братья Дерида одновременно и злят его, и забавляют. — И почему? — Синдикат, — ответил Гуэрра. Его приветливое лицо помрачнело. — Могучая преступная организация, которая захватила власть на Финдаре. Знайте, джедаи, дела здесь идут очень плохо. Я уверен, вы заметили это, хотя прилетели сюда совсем недавно. Они устроили блокаду вокруг планеты. Никто не может улететь, никто не может приземлиться. Но мы решили, что даже Синдикат будет не в силах противостоять двум джедаям, попавшим в беду. Они обязаны дать вам приземлиться, заправиться горючим и вновь улететь. А мы с братом сумеем ускользнуть и останемся на Финдаре. Замечательный план! — поздравил себя Гуэрра. — Очень умный! Не так, — поправился он, взглянув на Куай-Гона. — Все вышло совсем иначе… — Верно, совсем иначе, — подтвердил Оби-Ван. — Сначала на нас напали роботыистребители. А теперь мы застряли на Финдаре и не можем улететь отсюда. — Да, об этом я и подумал! — воскликнул Гуэрра. — Истина, вы, кажется, застряли. Но даже при том, что за главным космопортом строго следит Синдикат, мы можем найти способ вывезти вас с планеты. Если у вас есть деньги. — Но мы джедаи, — нетерпеливо возразил Куай-Гон. — Откуда у нас деньги? Скорее вы должны за нас заплатить, раз уж мы очутились здесь по вашей вине. — Истина, Обаван! — воскликнул Гуэрра. — Мы должны заплатить! Слышал, Пакси? — восторженно вскричал он. Они с Пакси обхватили друг друга за плечи и весело расхохотались прямо в лицо друг другу. Когда они, насмеявшись, утерли слезы, Гуэрра сказал: — Хорошая шутка, Обаван. Очень смешная. У нас нет денег. Но не волнуйтесь. Мы знаем способ достать деньги. Много денег. Без всякого труда. Гм, не так — нам потребуется небольшая помощь джедаев. — Ага, — весело воскликнул Куай-Гон и вгляделся в Гуэрру проницательным взглядом голубых глаз. — Вот мы и добрались до правды. Что же вы сразу не рассказали, почему привезли нас сюда и почему хотите, чтобы мы остались?ГЛАВА 6
Гуэрра с улыбкой посмотрел на Куай-Гона. — Погоди, мой друг. Ты хочешь сказать, что мы вас обманули? Да чтобы я обманул моего друга Обавана! Как можно так думать! Куай-Гон терпеливо ждал. — Ну, может, я так и поступил, — признал Гуэрра. — Но на это были веские причины! — Какие же причины, Гуэрра? — спросил Оби-Ван. — И на сей раз выкладывай чистую правду, — Я всегда говорю Обавану чистую правду, — заверил Гуэрра. — Гм, не так. Но теперь скажу. Только ради вас, джедаи, вы люди чести. Но с чего начать? — Начни с того, почему вам вынесли смертный приговор, — предложил Куай-Гон. — Неплохая тема для начала. — Истина, это так! Ну, наверно. Синдикат считает меня вором, — сообщил Гуэрра. — И других моих друзей тоже. — Ты не вор, брат! — перебил его Пакси. — Ты борец за свободу, который ворует! — Истина. Спасибо, брат, — поклонился ему Гуэрра. — Вот кто я такой. И мой брат тоже. Понимаете, Синдикат контролирует все. Продовольствие, материалы, лекарства, тепло — все, что нужно финдианцам для жизни. Естественно, в такой ситуации люди ищут способ покупать и продавать то, что неподвластно Синдикату. — Черный рынок, — подсказал Куай-Гон. — Да, так, черный рынок, ты верно сказал, — кивнул Гуэрра. — Мы украдем немного здесь, продадим немного там. Но все для блага людей! — И для собственной выгоды, — добавил Куай-Гон. — Ну, и это тоже. Почему мы должны еще больше страдать? — сказал Пакси. — Но Синдикату это не нравится. Они считают: раз уж мы воруем, то должны воровать для них. А мы отказываемся. — Почему мы должны ставить наш талант на службу воровской шайке? — вопросил Гуэрра, стукнув кулаком по столу. — Да, мы, конечно, сами воры. Но мы честные воры! — Так, мой брат! — подтвердил Пакси. — Мы не убийцы и не диктаторы. — Так, мой брат! — кивнул Гуэрра. — Вот почему мы должны освободить нашу планету от этих извергов. Во главе Синдиката стоит Бафту. Это бандит без чести и совести. Он радуется, глядя, как люди страдают! — Оранжевые глаза Гуэрры подернулись скорбью. — И его помощница Терра не лучше, как это ни печально. При всей ее красоте сердце ее черно и холодно. — Наверно, это те финдианцы в золотистом спиролете, которых мы встретили, — сказал Оби-Ван. — Они были в золотистых плащах? — спросил Пакси. — Тогда это они. Гуэрра и Пакси обменялись печальными взглядами и покачали головой. Вся их веселость мигом улетучилась. — А что это за люди, которые попадались нам на улицах? — спросил Куай-Гон. — С пустыми лицами. Пакси и Гуэрра опять горестно переглянулись. Гуэрра вздохнул. — Это обновленные, — ответил он. — Так грустно. — Так, — подтвердил Пакси. — Это крайний метод подчинения, — пояснил Гуэрра. — Вы слышали о стирании памяти? Оби-Ван кивнул. — Он используется для перепрограммирования роботов. У них стирают всю память и переучивают заново. Гуэрра кивнул. — А Синдикат разработал устройство дли стирания памяти у финдианцев, которых они считают врагами или подстрекателями. Они стирают у человека память, потом высаживают его на другой планете, часто на самой ужасной. Человек не помнит, кто он такой и что: умеет делать. А для Синдиката это азартная игра. Они делают ставки, долго ли проживет такой человек. За ним по пятам следует робот-разведчик и передает голографические картины всего происходящего. Редко кто остается в живых. Лицо Куай-Гона застыло в неподвижности. Оби-Ван уже видел у учителя этот взгляд — он означал, что Куай-Гон глубоко возмущен несправедливостью и крайней жестокостью властителей Финдара. — А некоторых не посылают на другие планеты, — тихо продолжил Пакси. — Это, пожалуй, самая печальная участь. На Финдаре полным-полно людей без памяти, которые не помнят своих семей, забыли своих любимых. Разучились делать все, что умели. Они беспомощны. Проходят на улицах мимо своих отцов, жен, детей и не узнают их. Таких людей теперь много на Финдаре. — Вот видите, — подхватил Гуэрра. — Синдикат ни перед чем не останавливается. Это и приводит нас к мысли о том, что вы можете нам помочь. — Если мудрые джедаи будут так любезны, — добавил Пакеи. — Вы видели вывески в магазинах, на рынке, — продолжал Гуэрра. — Нехватка самого необходимого нарочно вызвана Синдикатом. Это метод управления народом — такое же их изобретение, как стирание памяти. Весь дефицит — искусственный. Если люди целыми днями стоят в очередях, чтобы накормить семьи, у них нет времени поднимать восстания. Хватает ли людям того, что дают? Не так. Поставки тщательно распределяют, чтобы назавтра людям пришлось снова стоять в очереди. — У Синдиката есть запасы всего, что нужно, — подхватил Пакси. — И еды, и медикаментов, и стройматериалов — всего. И все хранится на складах. Мы это знаем. — А самое ценное они держат в гигантских хранилищах прямо под своим дворцом, здесь, в Ларессе, — продолжил Гуэрра. — Понимаете наш план? Если мы отберем у них товары, то сможем доказать народу, что Синдикат умышленно лишает их еды и медикаментов. Они поднимут восстание! Нам нужна только ваша помощь. На шахтной платформе я видел, как джедаи умеют управлять своим разумом. Обаван убедил стражников впустить его в хранилище. Значит, он может проделать это и здесь! — Стоп, — спокойно прервал его Куай-Гон. — Во-первых, рьщари-джедаи не воры. Во-вторых, у нас есть собственное задание. Мы прилетели не для того, чтобы вмешиваться в жизнь другой планеты. И чисто теоретический вопрос: как вы вдвоем собираетесь вынести все эти товары со складов без боя? И почему решили, что простое воровство сломает хребет столь мощной организации? В распоряжении Синдиката наверняка имеются огромные суммы. Если вы взломаете один склад, неужели этим вы что-нибудь измените? — Ата! Молодец, Джедай-Гон. Ты такой умный, прямо как Обаван! — воскликнул Гуэрра, дружески хлопнув Куаи-Гона по плечу. — Давай обсудим. Для начала должен сказать, что у хранилища наверняка есть другой вход. Иначе как они тайком ввозят и вывозят товары? Значит, нам нужно только проникнуть внутрь, найти другой вход, и дальше легче легкого! Мы все вывезем! — Не так-то это легко, — заметил Куай-Гон. — Но, по-моему, дело стоит риска, — настаивал Гуэрра. — Надо сказать еще вот что. Мы с Пакси знаем не только о продовольствии, медикаментах и оружии. Мы к тому же знаем, что под дворцом есть склеп. И в нем хранятся все сокровища Синдиката! — Склеп, — повторил Куай-Гон. — Это значит, что он прекрасно охраняется. — Да, так, — радостно подтвердил Гуэрра. — Но у нас с Пакси есть ключ! — Где вы взяли ключ? — поинтересовался Оби-Ван. — Ха! Он спрашивает, откуда у нас ключ! — расхохотался Гуэрра, взглянув на Пакси. — Ха! — поддержал его брат. — Долгая история! — К тому же мы знаем способ проникнуть во дворец, — добавил Гуэрра. — Понятно? Очень легко. Так? Пойдете с нами? — Я вас не очень хорошо понял, — перебил его Куай-Гон, не веря своим ушам. — Вы хотите, чтобы два джедая помогли паре обыкновенных воришек ограбить сокровищницу в замке бандитской шайки? Оби-Ван хранил молчание. Он был согласен с Куай-Гоном. Такая миссия недостойна джедаев. Йода этого не одобрит. Оби-Вану очень нравился Гуэрра, но он был рад, что Куай-Гон возражал. — Да, именно так! — радостно воскликнул Гуэрра. Его не смутил даже рассерженный взгляд Куай— Гона. — Погоди, брат, мы должны объяснить, что будет дальше, — остановил его Пакси. — Мы должны заверить джедаев, что куда больше заинтересованы в освобождении своего народа, чем в ограблении сокровищницы. — Так, конечно, так! — подтвердил Гуэрра. — Но и немножко сокровищ тоже не повредит… Но тут Гуэрру прервал шум, доносившийся из харчевни. Пакси торопливо выскочил из комнаты — посмотреть, что происходит. Через мгновение он вернулся. — Очень жаль, — объявил он. — К сожалению, нам пора идти. За нами пришли роботы-истребители. Я боюсь!ГЛАВА 7
Куай-Гон вскочил на ноги. Ему совсем не хотелось еще раз встречаться с этими машинами-убийцами. — Здесь есть задняя дверь? — Здесь есть кое-что получше, Джедай-Гон, — отозвался Гуэрра. — Иди за мной. Гуэрра метнулся к камину и нажал на какую-то невидимую Куай-Гону кнопку. Стена отъехала в сторону, открылся проход. Из харчевни донесся грохот. — Думаю, надо спешить, — беззаботно заметил Гуэрра. — Пакси, иди первым. Показывай дорогу Обавану. Пакси скользнул в проем, Оби-Ван и Куай-Гон — за ним. Последним шел Гуэрра, он закрыл за собой проход. За стеной скрывалась лестница. Ступеньки были каменные, с выбоинами посередине — за сотни лет по ним прошло немало ног. Пакси шел быстро, Оби-Ван не отставал. На вершине лестницы они исчезли за вделанной в стену решетчатой дверью. Куай-Гон выбрался наружу и увидел, что потайной ход, как он и предполагал, ведет на крышу. Вход на скрытую в стене лестницу был замаскирован под вентиляционный люк. Гуэрра вылез вслед за ними и поставил решетку на место. Куай-Гон подошел к самому краю крыши и опустился на колени. Лег, выждал немного и осторожно выглянул. Внизу по улицам расхаживали роботы-истребители. Движения у них были резкие, механические. Ими командовали стражники Синдиката в серебристых плащах. Они размахивали бластерами, указывая роботам, куда идти. Толпы механических существ шли по улице, врывались в один магазин за другим, выбрасывали на улицу стулья, столы, полки, личные вещи обитателей. Они походили на колонну бродячих муравьев, опустошающих все на своем пути. Горожане, которым выпало несчастье оказаться у них на дороге, торопились убраться подальше, а роботы и стражники Синдиката разгоняли их ударами прикладов и уколами электрических пик. — Непохоже, будто они ищут именно вас, — вполголоса заметил Куай-Гон, обращаясь к Гуэрре, который распростерся на краю крыши рядом с ним. — Я бы сказал, что это больше похоже на террор против населения. — Да, так, Джедай-Гон! — с горечью подтвердил Гуэрра. — Это — террор. Куай-Гон замер. — Шаги, — шепнул он Гуэрре. — Кто-то поднимается по наружной лестнице. — Пора уходить, — проговорил Гуэрра и скрылся за дымовой трубой. Они знаком велели Оби-Вану и Пакси хранить молчание. Раскачавшись на длинных могучих руках, братья перемахнули на соседнюю крышу. Куай-Гон и ОбиВан переглянулись. Провал между крышами был слишком широк. Если Оби-Ван не сумеет перепрыгнуть через него сам, Куай-Гону придется нести его на спине. Джедай взглядом спросил ученика: сможешь? Оби-Ван тотчас же кивнул. В который раз Куай-Гон подивился обостренным инстинктам своего падавана. ОбиВан, казалось, заранее знал, чего ждет от него учитель. Мальчик колебался всего долю секунды. Куай-Гон увидел, что он призывает на помощь Силу. Потом он стремительно разбежался и прыгнул. Оби-Ван был хорошо тренирован, и к тому же ему помогла Сила. Он благополучно приземлился на другой стороне переулка. Следом за ним прыгнул Куай-Гон. Ему нравилось не только обостренное чутье мальчика, но и его мужество. Братья Дерида были уже на полпути к соседней крыше. Чтобы бежать быстрее, они отталкивались от земли длинными руками. Гуэрра оглянулся посмотреть, поспевают ли за ними джедаи. Куай-Гон и Оби-Ван поравнялись с братьями, и все четверо перескочили на следующую крышу. На ней стояло небольшое строение — энергетическая подстанция. Они метнулись и спрятались за ней. С минуту все четверо стояли и прислушивались — отстал ли от них грозный преследователь? Но тут они услышали шум. Кто-то прыгнул вслед за ними на крышу. Преследователь не был им виден, но неумолимо приближался. Пакси еле слышно застонал. Все четверо бесшумно метнулись в конец крыши. Гуэрра добежал первым. Он обхватил край крыши длинными руками и приготовился к прыжку. Но тут из-за ската высунулась чья-то рука и схватила его за шею. Гуэрра сдавленно вскрикнул. Куай-Гон развернулся, выхватил световой меч и вдру увидел, что Гуэрру держит молодая женщина-финдианка. — Гуэрра, это я! Каади! — прошептала она. — К…Ка…а… — прохрипел Гуэрра. — Ох! Прости. — Она разжала пальцы на горле Гуэрры. — Хотела тебя остановить. Ты так быстро бежал. — Значит, надо было еще быстрее! — весело воскликнул Пакси. — Нам повезло! Каади, как нам тебя не хватало! Гуэрра, Пакси и Каади сплели длинные руки в финдианском объятии и трижды стиснули друг друга, выражая глубокую привязанность. Они приблизили лица друг к другу и обменялись сияющими улыбками. Потирая шею, Гуэрра обернулся к джедаям. — Мои дорогие друзья Джедай-Гон и Обаван, познакомьтесь, это Каади, моя дорогая подруга. — Куай-Гон и Оби-Ван, — поправил его джедай. — Вот я и говорю, — подтвердил Гуэрра. — Отец Каади — владелец харчевни, где нас чуть не поймали. Это заведение давно стало местом встречи мятежников. Она тоже сражается против Синдиката. Каади улыбнулась. Она была небольшого роста, с черными, как смоль, волосами и желтыми с прозеленью глазами. — Я помогаю перевозить товары. Вам нужны запчасти к спиролету? Или энергетическая батарея? — Нет, спасибо, — вежливо отказался Куай-Гон. На этой планете его окружали одни воры. — Как поживает твой почтенный отец Нуута? — сочувственно спросил Пакси, склонив голову, чтобы удобнее было смотреть на невысокую финдианку. Улыбка исчезла с губ Каади, она печально покачала головой. — Когда его не станет, нам дадут знать. Плохие новости распространяются быстро. Гуэрра и Пакси немного помолчали, обвив длинными руками хрупкую фигурку Каади. — Ее отца обновили, — пояснил Гуэрра Куай-Гону и Оби-Вану. — А потом послали на планету Альба. Куай-Гон сочувственно кивнул. Планету Альба раздирали жестокие, кровавые гражданские войны. Девушка устремила на него прозрачные желто-зеленые глаза. — Да, там очень тяжело. Но мы, финдианцы, никогда не теряем надежды. — Правильно, — тихо ответил Куай-Гон. — Нельзя терять надежду. — Давайте лучше поговорим о вас, — сказала Каади. — Знаете, для чего я за вами гналась? Сказать братьям Дерида, что их выследили. Синдикат узнал, что вы вернулись. Вас ищут с удвоенными усилиями. — Мы не боимся, — ответил Гуэрра. — Не так, я вру! — Вы хотите сказать, что весь этот переполох внизу затеян для поимки Гуэрры и Пакси? — спросил Куай-Гон. Каади покачала головой. — Не только из-за них. Они к тому же ищут джедаев. И заодно ловят всех, кого считают мятежниками. Терра и Бафту приступили к массовым арестам. Скоро прибывает высокий гость, они хотят избавить себя от ненужных хлопот. Объявили, что любые проявления саботажа или непокорности будут караться смертью или обновлением. Даже если вас всего лишь подозревают в неповиновении. — А кто прибывает? — с интересом спросил Куай-Гон. — Принц Беджу с планеты Галла, — ответила Каади. Куай-Гон и Оби-Ван переглянулись. — Наши разведчики сообщили, что правители задумали заключить союз, — задумчиво сообщила Каади.. — Синдикат выделит деньги для того, чтобы принц поднял восстание и захватил власть на планете Галла. А принц уже создал на своей планете искусственный дефицит бакты. — Какая низость! — возмутился Оби-Ван. Куай-Гон не мог не согласиться с ним. Бакта представляла собой медицинское чудо, залечивала даже самые страшные раны. — Люди на планете Галла будут терпеть вынужденные страдания, — заметил он. — Да, у принца нет ни чести, ни совести, точь-в-точь как у Бафту и Терры, — подтвердила Каади и стиснула руку Гуэрры. — Мне очень жаль, но это.так. Когда принц вернется на Галлу, он привезет с собой бакту с нашего Финдара. На своей планете его встретят как героя. Потом за дело возьмется Синдикат. Они станут управлять Галлой, как правят Финдаром. Вот каков их план. — А потом, планета за планетой, они захватят власть во всей звездной системе, — тихо добавил Гуэрра. — Создавая искусственный дефицит самого необходимого. Стирая память у людей. Недовольных уничтожат роботыистребители, а остальных просто обновят. — Он перевел взгляд на Куай-Гона. — Мы уже видели, как безотказно срабатывает этот метод. Эти зловещие планы леденили кровь в жилах. Куай-Гон понимал, что Гуэрра прав, утверждая, что Галла станет только первым шагом на пути к власти Синдиката во всей системе. До сих пор он старался держаться на расстоянии от хитроумных планов Пакси и Гуэрры. Но теперь видел, что на карту поставлено гораздо больше, чем личное обогащение шайки воришек. Если они сумеют вырвать Финдар из лап Синдиката, их миссия на Галле пройдет гораздо легче. Ему с Оби-Ваном предстояло обеспечить проведение на планете Галла свободных выборов. Но и это еще не все. В груди у Куай-Гона возник праведный гнев. Его глубоко тронула храбрость Каади. После всего, что случилось с ее отцом, она не пала духом. Даже Гуэрра и Пакси начали ему нравиться. За их якобы клоунскими выходками крылось глубокое страдание. Он его чувствовал. В братьях пульсировала живая Сила, чистая и могучая. Он не знал, можно ли им до конца доверять, но понимал, что они заслуживают помощи. «Иногда, — напомнил себе Куай-Гон, — судьба сама находит тебя». — Мы вам поможем, — сказал он Пакси и Гуэрре. Братья хотели заговорить, но он жестом остановил их. — Но вы должны мне кое-что обещать. — Все, что угодно, Джедай-Гон, — поклялся Гуэрра. — Вы всегда будете говорить мне только правду, — сурово потребовал КуайГон. — Не станете скрывать никаких сведений, искажать их или о чем-то умалчивать. Вы должны подчиняться закону джедаев — говорить только чистую правду. — Да, так, Джедай-Гон! — поспешно заверил его Гуэрра, и Пакси подтвердил слова брата энергичным кивком. — Даже за сотню лун я не солгу вам еще раз! — Не надо о сотне лун, — охладил его пыл Куай-Гон. — Просто делай, как я сказал, и все. Оби-Ван бросил на учителя вопросительный взгляд. Куай-Гон видел, что мальчик не понимает причин его решения. Он слишком строго придерживается законов. Но все равно беспрекословно последует за учителем. — Нужно действовать быстро, — сказал Гуэрра. — Сегодня вечером мы проникнем во дворец Синдиката. Каади побледнела. — Проникнете во дворец, когда за ваши головы назначена награда? Кому из вас пришел в голову такой бред? — Мне, — хором ответили Гуэрра и Пакси. — Может, вы храбрецы, — задумчиво сказала Каади. — А может, просто идиоты. — Скоро увидим, храбрецы мы или идиоты, — беспечно отозвался Гуэрра. — Что может случиться, когда с нами джедаи? Куай-Гон поглядел на братьев Дерида и с горьким укором покачал головой. — Случиться может все, что угодно, — ответил он.ГЛАВА 8
Синдикат обосновался в некогда величественном, но ныне обшарпанном дворце, окруженном бесчисленной охраной. Внутрь можно было попасть только через тяжелые ворота, а каждую дверь и окно пронизывал стерегущий лазерный луч. — От вас требуется только одно: провести нас мимо двух стражников, — шепнул Гуэрра Куай-Гону. — А дальше мы сами справимся. Куай-Гон опасался полагаться на честность Гуэрры, но он зашел уже слишком далеко и отступать было поздно. Джедай кивнул. Пакси и Гуэрра провели джедаев вокруг дворца, к задним воротам. Там стоял стражник в неизменном серебристом плаще и темном визоре. На боку в кобуре висел бластер. Делать было нечего — пришлось подойти прямо к нему. — Добрый вечер, — сказал ему Куай-Гон. — Нам назначена встреча. Охранник чуть склонил голову, окинул взглядом джедаев и финдианцев. Глаза его были скрыты за темными стеклами визора. Он схватился за бластер. — Проваливай, червяк. Куай-Гон призвал на помощь Силу и окутал разум стражника своей собственной волей. — Конечно, мы можем войти, — произнес он. Охранник опустил бластер. — Конечно, вы можете войти, — послушно повторил он. — Видишь, мой брат Пакси! — восторженно вскричал Гуэрра. — Джедаи всемогущи. Я не вру! — Вижу, брат Гуэрра, — ответил Пакси. — Это так! Они торопливо вошли в тесный двор, забитый спиролетами и скоростными мотобайками, в стороне стояло даже несколько гравипланов. У входа на широкую каменную лестницу, ведущую к задней двери во дворец, стоял еще один охранник. Он поднял бластер и сделал шаг вперед. — Кто вы такие и что здесь делаете? — требовательно спросил он. Куай-Гон опять воззвал к Силе. С такими охранниками справиться было нетрудно — их крошечный мозг легко подчинялся внушению. Они привыкли исполнять приказы и редко мыслили, самостоятельно. — Мы можем войти и осмотреться, — произнес Куай-Гон. — Можете войти и осмотреться, — покорно повторил стражник и опустил бластер. Они прошли мимо него и поднялись по лестнице. Дверной проем перегораживали сторожевые лучи лазеров. — Твоя очередь, — обернулся Куай-Гон к Гуэрре. — Ох, чего же я жду? — спохватился Гуэрра. — Вот, смотрите. Через мгновение лазерные лучи погасли. Дверь приоткрылась. На пороге стояла пожилая финдианка с темными волосами, в которых блестели серебристые пряди. На ней был длинный серебристый плащ — такой же, как на охранниках Синдиката. Куай-Гон насторожился, но она взмахом руки пригласила их войти. — Скорее, — произнесла женщина. Они вошли и очутились в величественной комнате со стенами из блестящего зеленого камня, украшенного позолотой. Ноги мягко утопали в роскошном толстом ковре. Окна были завешены переливчатыми парчовыми шторами. — Все это награблено у нашего народа, — процедил сквозь зубы Гуэрра. Женщина повела их по коридору. Наверно, этот путь был предназначен для роботов или слуг — он был узок, пол выложен тусклым серым камнем. У стены, в длинном стеллаже с бесчисленными крючками и полками, хранилось самое разнообразное оружие — бластеры, электрические копья, вибротопоры. — Чтобы стражникам было удобно их брать, когда выходят патрулировать улицы, — объяснил Пакси. — Они всегда расхаживают вооруженными до зубов. — Да, так, и больше всего у них оружия, из которого расстреливают нас! — подтвердил Гуэрра. Пожилая женщина провела их в узкую дверь. — Сюда. Сейчас на нижнем этаже не осталось охраны, но все равно поторапливайтесь. А теперь мне пора идти, — сказала она. Никто не успел ее поблагодарить — она быстро удалилась по коридору. — Ей нравится ее работа, — сказал Гуэрра, глядя ей вслед. — Она спешит вернуться к ней. Не так, я вру, — тихо признал он. — В ткань ее серебристого плаща вделаны следящие устройства. За ней беспрерывно наблюдают. Если Дуэнна слишком долго замешкается там, где не надо, роботыистребители выследят ее и вежливо попросят вернуться на свой пост. Не так, я вру! Они убьют ее на месте. Пакси открыл дверь. Вниз вела узкая каменная лестница. Пакси пошел впереди, остальные — за ним. Лестница привела их в просторный пустой зал. — Первое хранилище, — сказал Пакси. — Пусто, мой брат. Странно, не так ли? — Так, — подтвердил Гуэрра и прошел в следующий зал. Там тоже было пусто. Гуэрра и Пакси торопливо шли по залам, из хранилища в хранилище, но все они были пусты. — Все исчезло, — произнес Пакси. — Да, так, — печально отозвался Гуэрра. — И ради этого вы рисковали жизнью? — с негодованием спросил Оби-Ван, не веря своим глазам. Куай-Гон был разозлен не меньше Оби-Вана, но старался сохранять спокойствие. — Вы что, не проверили свою информацию? Или лазутчик вас предал? — Не так, Джедай-Гон! — обиженно вскричал Гуэрра. — Дуэнна на нашей стороне! — Откуда вы знаете? — спросил Куай-Гон. — Ладно, хватит об этом. Надо выбираться отсюда. И вдруг снаружи послышался тихий рокот. Куай-Гон прислушался. Он понял, откуда исходит этот звук. Но что-то в нем было не так. Он никак не ожидал услышать шум мотора в помещении. — Спиролеты, — догадался Оби-Ван. Из-за угла на бешеной скорости вывернулся небольшой катер. За рулем сидел охранник в серебристом плаще. За ним неслось еще три катера. Их вели стражники, за спиной у каждого сидел роботистребитель. Первый охранник развернул машину так, чтобы в упор прицелиться в Пакси. — Беги! — крикнул Куай-Гон, призвал на помощь Силу и отшвырнул Пакси назад. Тот ударился о стену и упал. Выстрел из бластера просвистел на волосок от него. В мгновение ока Оби-Ван выхватил световой меч. Он сверкнул в его руке пульсирующим огненным лучом. Оби-Ван замахнулся на охранника, но сумел лишь отрубить руку боевому роботу, сидевшему в спиролете позади него. Куай-Гон кинулся на подмогу, но спиролет рванулся вперед и чуть не сбил его с ног. Куай-Гон успел лишь вскользь зацепить стражника световым мечом. И вдруг из стены прямо в Гуэрру вьыетел тонкий красный луч. Гуэрра заметил его и отшатнулся. Куай-Гон тоже увидел этот луч и призвал на помощь Силу. Гуэрра успел отскочить. — Разрушительные лучи! — крикнул Куай-Гон Оби-Вану. Это оружие было запрещено почти во всех частях галактики. Видимый глазом энергетический луч мог разрезать человека надвое. Оби-Ван ринулся к катеру, летевшему прямо на него, и световым мечом рубанул водителя по шее. Тот вскричал, выпустил рычаги управления. Катер врезался в стену, и водитель без сознания рухнул на пол. Вдруг из стены вылетел разрушительный луч. Он со страшной силой ударил в попавшегося на пути робота. Правая рука робота безжизненно повисла, из обугленных шарниров пошел дым. Робот упал, но попытался ползти, опираясь на левую руку. Следующим на пути луча оказался Оби-Ван. Он высоко подскочил, перевернулся на лету и целым и невредимым приземлился рядом с Куай-Гоном. — Лучи приводятся в действие движущимися объектами, — сказал Куай-Гон. — Но некоторые из них включены постоянно. Избегай их любой ценой. Положись на Силу, падаван. — Куай-Гон обернулся и рассек надвое робота-истребителя из поверженного катера. Потом кинулся вперед, к следующему катеру, и, когда тот пролетал мимо, нанес водителю скользящий удар, успев увернуться от выскочившего из стены разрушительного луча. Избегать лучей, включенных постоянно, было легко. Надо было только не допускать, чтобы враг оттеснил тебя к ним. Сложнее было с лучами, реагировавшими на движение. Куай-Гон призвал Силу, окутал себя ею и, полагаясь на нее, черпал из нее энергию. Он послал импульс своих чувств навстречу чувствам Оби-Вана, они соединились, и Сила умножилась, наполнила комнату неощутимым облаком. Еще один катер ринулся на Пакси. Тот отскочил, оттолкнувшись от пола руками. Куай-Гон знал, что у братьев нет оружия. Он прыгнул на катер, на лету увернувшись от разрушительного луча. Оби-Ван бросился влево, и они зажали катер в клещи, напав на него с обеих сторон. Взметнулись световые мечи. Под их ударами пилот упал на спину и вывалился из катера, прихватив с собой робота-истребителя. Справа от Куай-Гона раздался выстрел из бластера, но он успел от него увернуться и ударом светового меча сбил еще одного стражника. Но солдаты на двух оставшихся катерах оказались более проворными. Они погнали Куай-Гона и Оби-Вана перед собой в следующий зал. Потолки там были высокими, поэтому воители с легкостью увертывались от разрушительных лучей, взмывая повыше, а потом пикировали вниз на Куай-Гона и Оби-Вана. Пилоты катеров гнали джедаев все дальше и дальше. Для них это превратилось в веселую игру. Они целились в джедаев и, смеясь, смотрели, как те отскакивают с дороги. Куай-Гон и Оби-Ван выработали стратегию, вызванную отчаянием: бежать, повернуться, нанести удар, отскочить и опять бежать. Вокруг них с шипением прожигали воздух разрушительные лучи. Один из них ударил прямо в световой меч Куай-Гона, и боль от удара пронзила ему руку. Безликие охранники, скрытые за темными стеклами визоров, были настроены решительно, роботы-истребители вели шквальный огонь из бластеров. До сих пор бронированные доспехи надежно защищали стражников Синдиката. Куай-Гон перешел к другой тактике: начал отражать выстрелы из бластеров в незащищенные части тела стражников — в шею, запястья, ноги в сапогах. ОбиВан последовал его примеру. Куай-Гон видел, что Оби-Ван начал уставать. У него и самого от постоянного бега и прыжков заныли ноги. Приходилось проявлять чудеса ловкости, чтобы увернуться от смертоносных лучей и бластерного огня. Стало ясно: долго они не продержатся. Охранники гнали их из зала в зал. Куай-Гон заметил, что комнаты образуют нечто вроде запутанного лабиринта. Он постарался сосредоточиться и вспомнить расположение залов, но не смог. Хуже того: он не знал, как добраться до выхода. К тому же они потеряли Пакси и Гуэрру. Оставалось надеяться только на то, что братья сумели найти себе укрытие. В конце концов они попали в зал, где разрушительные лучи мелькали чаще, чем в других местах. Они исполосовали комнату частой паутиной. Даже джедаям не суметь увернуться от них. Сзади зашумели моторы двух оставшихся катеров. Вот-вот они ворвутся в зал. Куай-Гон торопливо отошел на несколько шагов от порога смертоносной комнаты, встал почти в углу и знаком велел Оби-Вану занять противоположный угол. Оби-Ван мрачно кивнул Куай-Гону, давая понять, что разгадал отчаянный план учителя. Им придется просчитать точную скорость и высоту движения катеров за секунду до того, как они появятся. Потом они бросятся вперед и с разбегу, полагаясь на Силу, подскочат в воздух. На лету они столкнутся с первым катером. Надежда была только на то, что они сумеют выбить из кабины и пилота, и его робота. А потом благополучно приземлятся. Раздумывать было некогда. Куай-Гон надеялся, что Оби-Ван сумеет последовать за ним. Рокот моторов приближался. Куай-Гон приготовился к прыжку. Они с Оби-Ваном бросились бежать в один и тот же миг. Комната была большая, они сумели взять хороший разбег и, набрав скорость, взмыли в воздух в тот самый миг, когда в зал ворвался первый катер. Куай-Гон успел на лету разглядеть удивленное лицо стражника и со всего размаху ударил его в грудь. Охранник свалился с сиденья, а пока он падал, Куай-Гон успел еще и ударить его световым мечом по шее. Робот-убийца выпустил короткий залп из бластера, но тут в него врезался Оби-Ван, выши его из кабины обеими ногами, и робот кувырком полетел на землю. Скорость прыжка джедаев была так велика, что они даже после столкновения с катером еще оставались в воздухе. Оби-Ван перекувырнулся и встал на ноги. В комнату ворвался второй катер и в тот же миг столкнулся с первым. От удара второй охранник и его робот вылетели из кабины. Оба пустых катера продолжали лететь дальше и, ворвавшись в следующий зал, тотчас же попали под разрушительные лучи. Разбитые машины, потеряв управление, с грохотом врезались в стену. От удара весь зал содрогнулся. И вдруг большая секция толстой каменной стены со скрипом отъехала в сторону. За ней открылся широкий проем. Разрушительные лучи зловеще зашипели и погасли. Охранники Синдиката были удивлены не меньше джедаев. Посреди безмолвия продолжали двигаться только роботы-истребители, побитые, но не уничтоженные. Один из них потерял руку, другой — часть контрольной панели. Но бластеры у них все еще действовали. Выстрелы пролетали на волосок от джедаев, шелестели над ухом, как тихий шепот. Сила велела Оби-Вану и Куай-Гону подпрыгнуть, и они повиновались ей, перелетели через головы стражников и напали на роботов-истребителей. КуайГон разрубил первого из роботов, и тот безжизненной грудой металла рухнул на пол. Оби-Ван прицелился в контрольную панель другого и ударом светового меча превратил ее в горстку оплавленного металла. Охранники, вышибленные из катеров, наконец пришли в себя после первого испуга. Не обращая внимания на только что найденную комнату, они подняли электрические пики и ринулись на джедаев. Куай-Гон и Оби-Ван твердо стояли на ногах, опустив световые мечи остриями в пол. Куай-Гон в уме отсчитывал секунды. Он надеялся, что падаван сохранит тот же боевой ритм. Разум их должен сохраняться ясным, удары — рассчитанными. Нельзя позволять усталости брать над ними верх. Куай-Гон воззвал к Силе. Она окружала его плотной пеленой, нужно было лишь опереться на нее. До охранников оставалось всего несколько шагов, и тут Оби-Ван ринулся вперед. «Слишком рано!» — мысленно вскричал Куай-Гон, но тоже бросился вперед и повернул направо, чтобы прикрыть Оби-Вана сбоку. Оби-Ван в ярости нападал, световой меч превратился в расплывчатый голубоватый круг, развеявший тьму. Куай-Гону приходилось приноравливаться к скорости мальчика, иначе он не сможет его защитить. Он попытался заставить падавана замедлить ритм, но Оби-Ван поддался усталости и ослабил самоконтроль до недопустимого уровня. Куай-Гон понял: нельзя всегда полагаться на то, что Оби-Ван будет следовать за его шагами. Надо над этим поработать потом, когда будет время. Если оно будет. Джедаи сражались бок о бок, удары сыпались один за другим — то сверху, то снизу, то сбоку. Наконец им удалось победить противников. Стражникизамертво рухнули на пол. Куай-Гон перешагнул через их тела и убрал в ножны световой меч. Потом подошел к открывшемуся проему и заглянул внутрь. — По-моему, мы нашли то, что искали — склеп, — сказал он Оби-Вану.ГЛАВА 9
За спиной у них раздался голос. — Молодцы, джедаи! — произнес Гуэрра, почтительно понизив голос. — Мы знали, что вы победите, даже если противник превосходит вас числом, — заверил их Пакси. Куай-Гон вопросительно изогнул бровь. — Не так? — Так! — хором отозвались братья. Оби-Ван запыхался и с трудом переводил дыхание. Последняя схватка со стражниками окончательно лишила его сил. Он понимал, что в битве едва не потерял самообладание. Куай-Гон же сохранял спокойствие, действовал размеренно, прикрывал взмахом светового меча каждый промах Оби-Вана. Хоть им и удалось победить стражников, Оби-Ван был недоволен собой. Он понимал, что поддался нетерпению и чуть не потерял контроль над своими чувствами. Да, битва была тяжелая. — Спасибо за помощь, — сердито бросил братьям Оби-Ван, выключая световой меч. — О, мы вам помогали тем, что прятались, Обаван, — заверил его Гуэрра. — Братья Дерида — никуда не годные бойцы. Вот мы и решили не путаться у вас под ногами. — Да, в сражений вы куда сильнее нас! — добавил, сияя, Пакси. Оби-Ван рукавом вытер пот со лба. Он не был доволен собой. Хотелось бы ему восторгаться собственным искусством точно так же, как восторгались им братья Дерида. Он обернулся и увидел, что Куай-Гон внимательно вглядывается в его лицо. — Ты хорошо сражался, падаван, — тихо произнес учитель. — В следующий раз будешь драться еще лучше. А сейчас надо сосредоточить мысли на настоящем. Мы достигли цели. — Да, вы нашли склеп! Превосходно! — воскликнул Гуэрра. Но, заметив поверженных охранников и роботов-истребителей, нахмурился. — Это нехорошо. Надо уйти так, чтобы Синдикат не догадался, что мы здесь побывали. Так будет лучше. — Я найду, куда их спрятать, — пообещал Пакси. — У Пакси это ловко получается, — добавил Гуэрра. — Не станем спрашивать, где он этому выучился, — вздохнул Куай-Гои. — Не надо, так будет лучше, — согласился Гуэрра. — Но сначала давайте снимем с них бронированные плащи. Они нам еще пригодятся. Где ни появляются джедаи, открывается огонь из бластеров. — Ты же сам привел нас сюда! — обиженно вскричал Оби-Ван. Он злился на Гуэрру и ничего не мог с собой поделать. Он начал понимать, что его дру выворачивает факты наизнанку, чтобы добиться собственных целей. — Истина, Оби-Ван! — бодро поддакнул Гуэрра. — В самую точку! Тем временем Пакси нашел поблизости заброшенный склад оборудования. Небольшая комната была завалена запчастями к спиролетам и разными непонятными деталями. И на технике, и на полу лежал толстый слой пыли. — Хорошо, — одобрил Куай-Гон. — Значит, этой комнатой больше не пользуются. Охранников не скоро найдут. Погрузив тела охранников и разбитых дроидов на катера, они оттащили их в склад. По дороге приходилось тщательно избегать разрушительных лучей. Друзья взяли с собой четыре бронированных плаща с визорами и закрыли за собой панельную дверь. — Я видел под лестницей удобный закуток, давайте поставим туда катера, они нам еще пригодятся, — Предложил Гуэрра. — А сейчас надо осмотреть склеп. — Мы пойдем первыми, — сказал Куай-Гон. — Мы с Оби-Ван предупредим вас, если на пути появятся разрушительные лучи. Но не успели они и шагу ступить, как в кармане одного из плащей ожило переговорное устройство. — Проверка охраны, — произнес металлический голос. — Проверка охраны. Почему включились разрушительные лучи? Оранжевые глаза Гуэрры широко распахнулись от страха. Пакси прижал ладони к губам. Куай-Гон нахмурился. Он нашел переговорное устройство, включил его и с помощью Силы ответил так, чтобы не привлекать внимания противника. — Текущая проверка. Повторяю, текущая проверка. Внизу все спокойно. Предлагаю отключить разрушающие охранные лучи на нижнем уровне для дальнейшей проверки. — Готово. С тихим гулом разрушительные лучи погасли. — Лучи отключены, — произнес в микрофон Куай-Гон. — Конец смены, — отозвался голос. — Покинуть места. Изоляция помещений через десять минут. — Сообщение принято, — ответил Куай-Гон, выключил переговорное устройство и взглянул на остальных. — У нас мало времени. — Тогда поспешим, — сказал Пакси. Через проем в стене они торопливо вошли в склеп. Оби-Ван ахнул. Первый зал наверху показался ему верхом роскоши. Но этот… он был битком набит сокровищами. На полу, один поверх другого, во много слоев лежали дорогие ковры. Роскошные кровати были задрапированы тончайшими мягкими покрывалами. Возле кроватей грудами лежали большие подушки с золотой и серебряной вышивкой. Куай-Гон прошелся по комнате, заглядывая в бесчисленные ящики и коробки, сложенные штабелями у стены. — Здесь хватит еды и медикаментов на целый город, — заметил он. — Музыка! Видовые голограммы! — воскликнул Пакси, указав в другой угол. — Спасательное снаряжение и оружие, — добавил Оби-Ван, приоткрыв ближайшую коробку. — Это святая святых Синдиката, — предположил Куай-Гон. — В случае необходимости они могут прожить здесь много месяцев. — Идите сюда! — позвал их Гуэрра. Они поспешили к нему. В углу еле виднелась дверь с панелью управления. — Там, должно быть, сокровищница, — сказал Гуэрра. — В ней хранится государственная казна. — Хоть в этом ты оказался прав, — бросил ему Куай-Гон. — Давайте лучше войдем, — прервал их Оби-Ван. — У нас мало времени. Вскрывайте дверь. Гуэрра бросил неуверенный взгляд на Пакси. Пакси — на Гуэрру. — Конечно, Обаван, нет проблем, — согласился Пакси. — Ой, я вру, не так! Одна проблема есть. Куай-Гон закрыл глаза и глубоко вздохнул, призывая все свое терпение. — Какая? Оба брата смущенно потупились. — Такая, — произнес Гуэрра. — Мы рассказали вам чистую правду, да. Но не всю чистую правду. Да, мы можем забраться в сокровищницу. Это так легко! Но сначала нам кое-что нужно. Понимаете, Синдикат ограбил нас. Они вломились в наше потайное хранилище и все унесли! Все, что было собрано ценой неимоверных усилий! Такого труда стоило все это накопить… — Наворовать, — поправил его Оби-Ван. — Да, так, Обаван, мы это наворовали, но только для того, чтобы опять продать людям, — с искренней горячностью сказал Гуэрра. — У нас были запчасти к спиролетам, энергоцепи, двигатели — все, что раньше в изобилии было на Финдаре, но теперь исчезло. Мы собирались продавать это людям гораздо дешевле, чем Синдикат! Так что, видите, мы приносим огромную пользу обществу… — Гуэрра, придерживайся фактов, — нетерпеливо перебил его Оби-Ван. Приятель явно решил испытать на прочность их дружбу. Почему Гуэрра не рассказал всего этого раньше? — Конечно, Обаван, это хороший совет, — согласился Пакси. — Словом, они нас обокрали. Но они не знали одного — что среди этих вещей есть нечто очень ценное. — Изобретение моего дорогого брата Пакси, — подхватил Гуэрра. — Антирегистратор. Он может отменить любое действие торгового регистратора. Братья дружно закивали и улыбнулись джедаям. Торговой регистрацией назывался метод, с помощью которого совершались все сделки в галактике. Электрооптическое устройство записывало личные знаки продавцов и покупателей. — Устройство, изобретенное Пакси, позволяло воспроизвести любой личный знак в гарантийной или регистрационной системе, — сообщил Гуэрра. Оби-Ван тотчас же все понял. Антирегистратор Пакси действительно был бесценным изобретением. Он позволял владельцу похищать товары в любом конце галактики и стирать всякие сведения о них в регистрационных системах, основанных на записи личных знаков. — Этот прибор очень опасен, — тихо произнес Куай-Гон. — Опасен? — переспросил Гуэрра. — Не так, Джедай-Гон! Он нам поможет! — Но если Синдикат узнает о нем, если кто угодно узнает, вам грозит серьезная опасность. Пакси взмахнул рукой. — Мы не боимся. Не так! Я вру, конечно, мы боимся. Но мы действуем осторожно. Мы сможем обокрасть сокровищницу, покинуть планету, если нужно, и даже продать наше устройство на черном рынке… — Представляете, сколько оно стоит! — подхватил Гуэрра. — Целое состояние и еще в десять раз больше! Куай-Гон смерил его суровым взглядом. — Но дело не в этом, — поспешно добавил Гуэрра. — Сначала мы уничтожим Синдикат, да? — И это возвращает нас к существу проблемы, мой брат, — печально произнес Пакси. — Наши награбленные товары хранились у нас. Теперь их нет и нет антирегистратора. Поэтому, — обратился он к Куай-Гону, — мы не можем проникнуть в сокровищницу. — Но все-таки, — добавил Гуэрра, — мы проникнем. Так. — Как только найдем наше устройство, — подсказал Пакси. — Пора возвращаться, — сказал Гуэрра. — Скоро запрут все двери. Дуэнна уже ждет. Раздраженно вздохнув, Куай-Гон вышел вслед за ними из зала. Они обнаружили, где находится устройство, запирающее проход, и тяжелая стена бесшумно скользнула на место. Потом ониотогнали катера обратно в укромный закуток под лестницей и торопливо поднялись на главный уровень. — Припозднились вы, — обеспокоенно шепнула Дуэнна, встретив их в дверях. Ее ярко-оранжевые глаза с беспокойством вглядывались в дальний конец коридора. Но, когда она посмотрела на Пакси и Гуэрру, тревожные морщины на лице разгладились. — Но я все равно рада вас видеть. Охране приказано провести текущий выборочный обыск на нижних этажах. Я не могла вас предупредить. — Об охране мы уже позаботились, — успокоил ее Пакси. — Но внизу пусто. Все, что там хранилось, исчезло. — Жаль, что я не успела вам вовремя сказать, — вздохнула Дуэнна, торопливо ведя их по коридору. — Я сама узнала об этом только после того, как оставила вас внизу. Все припасы перевезены в склад возле космопорта. Большая часть будет погружена на транспортный корабль принца Беджу. Он увезет это к себе на планету Галла. — У дверей Дуэнна остановилась. — А теперь идите. Скорее! Терра и Бафту уже вернулись. Через минуту запрут все двери. — Дуэнна! — послышался резкий повелительный голос. В правом крыле коридора зацокали громкие шаги. — Дуэнна! Пожилая женщина побледнела. — Это Терра! — прошептала она.ГЛАВА 10
Коридор был пуст и широк. Спрятаться было негде. Дуэнна прижала палец к губам и торопливо свернула за угол в соседний коридор. Суровым взглядом голубых глаз Куай-Гон приказал всем хранить молчание, а сам глубоко задумался. Они попали в западню. Терра находилась в нескольких метрах от них. Рука Оби-Вана легла на рукоятку светового меча. Мальчик был готов ко всему. — Не вздумай обманывать меня, старуха. — Голос Терры был резок, как удар кнута. — Где ты была? — В кухне, — еле слышно отозвалась Дуэнна. — В кухне? Опять объедалась? Или от меня пряталась? Смотри на меня. Наступило молчание. Гуэрра и Пакси неожиданно вытянули руки и стиснули плечи друг друга. Голос Терры стал тихим, вкрадчивым. — Дуэнна, что ты скрываешь от меня? Ты виделась с Пакси и Гуэррой? Братья крепче сжали руки друг друга. — Не так, не виделась, — ответила Дуэнна. Голос ее оставался ровным. — И все-таки ты не удивилась, услыхав, что они на Финдаре, — подловила ее Терра. — Удивилась, — ответила Дуэнна. — Но предпочла не выказывать этого. — Какая наглость! — В голосе Терры звенел гнев. — Последний раз предупреждаю тебя, старуха. Если хоть раз увидишься с Пакси и Гуэррой, если хотя бы заговоришь с этими предателями, я лично прикажу тебя обновить! Пакси и Гуэрра потрясенно переглянулись. — Но прежде ты увидишь, как братья умрут прямо у тебя на глазах, — прошипела Терра. — Нет! — вскричала Дуэнна. — Умоляю вас… — Умоляй, если хочешь, — презрительно бросила Терра. — Нет предела, ниже которого ты не могла бы пасть.. Ты бегаешь у меня на посылках, чистишь мне платье, убираешь за мной мусор, так почему бы тебе не умолять меня? — Умоляю вас, только выслушайте меня, — дрожащим голосом пролепетала Дуэнна. — Хотя бы раз выслушайте, кем вы были, кем вы могли бы стать опять… — Чушь! Хватит, Дуэнна. Замечу тебя с ними — они умрут. А твоя память, старуха, исчезнет навеки. И не волнуйся — я отыщу для тебя самую ужасную планету. А теперь пошли со мной. Наполнишь мне ванну. Четкие шаги Терры прозвучали в конце коридора. Вслед за ними стихло и старческое шарканье Дуэнны. — Пошли, — шепнул Гуэрра. — Пора. Они накинули серебристые бронированные плащи и надели визоры. Теперь, выходя из дворца, они легко затеряются среди охранников Синдиката. Вскоре они вышли на темные городские улицы, Гуэрра повел их в узкий переулок. Там они сняли плащи и визоры, Гуэрра убрал их в большой вещевой мешок. — Почему Терра подозревает Дуэнну в том, что она встречается с вами? — спросил Оби-Ван братьев Дерида. — Откуда она знает, что Дуэнна симпатизирует мятежникам? И не опасно ли полагаться на ее помощь? — Не так, — тихо произнес Гуэрра. — Терра ничего не знает наверняка. Она боится, что Дуэнна будет встречаться с нами, потому что ей известно: Дуэнна — наша мать. Оби-Ван бросил удивленный взгляд на Куай-Гона. — Но почему она работает на Синдикат? Куай-Гону хотелось услышать, как объяснят это братья Дерида. Гуэрра и Пакси обменялись горестными взглядами. Пакси кивнул Гуэрре. — Джедаи должны знать, — молвил он. — Да, так, — печально подтвердил Гуэрра. — Дуэнна работает на Терру потому, что Терра — ее дочь. — Значит, Терра… — Наша сестра, — закончил Пакси. — Она не та сестра, которая была у нас когда-то, — объяснил Гуэрра. — Не та, кого мы знали и любили. Когда ей было одиннадцать, ее обновили. Ее воспитал Синдикат. Она не помнит, кем была когда-то. Выросла здесь, во дворце, воспитана в жестокости и власти. — И без любви, — тихо добавил Пакси. — Вот почему наша мать принесла свою жизнь в жертву ей, — продолжил Гуэрра. — Она решила, что будет дарить Терре свою любовь, даже находясь рядом с ней в качестве служанки. Она надеялась, что в душе Терры оживет хотя бы частичка той девочки, которой она была когда-то. — Гуэрра пожал плечами. — Но этого не произошло. Терра не изменилась. И все-таки Дуэнда остается рядом с ней. И всегда будет рядом, будет ухаживать за дочерью — кем бы она ни была. В какое бы чудовище ни превратилась.ГЛАВА 11
В тот вечер Куай-Гон и Оби-Ван заночевали у Гуэрры и Пакси. Братья занимали небольшую обшарпанную комнатушку в крошечном домике, где жила Каади со своей семьей. Разыскав наконец братьев, она не захотела с ними расставаться и пригласила к себе, а вместе с ними тепло приветствовала джедаев. Все четверо улеглись на полу, расстелив одеяла. Пакси мгновенно уснул, а Куай-Гон погрузился в состояние, которое джедаи называют «восстанавливающим силы сном в опасности». Глаза его были закрыты, но уголок мозга не спал, оставался настороже. Оби-Ван никак не мог уснуть. Он все думал и думал о том, каково это — лишиться памяти. Он не мог представить себе ничего страшнее. Долгие годы, проведенные в Храме, верные друзья, все, чему он научился от мастера Йоды и учителей-джедаев, неужели все это можно отнять у него? — Обаван, ты не спишь? — шепнул ему Гуэрра из-под соседнего одеяла. — Не сплю, — тихо отозвался Оби-Ван. — Да, я так и думал, — проговорил Гуэрра. — Я слышал, как ты думаешь. Ты все еще сердишься на меня? — Нет, Гуэрра, не сержусь, — ответил Оби-Ван. — Пожалуй, я не проявлял к тебе терпения. Ты никогда не говоришь всю правду до конца. — Не так, — прошептал Гуэрра. — Ой, я вру. Ты прав, Обаван, прав, как всегда. Я чувствую, что ты не согласен с решением Джедай-Гона помогать нам. — Не так, — откликнулся Оби-Ван. — А может быть, и так… Наверно, я вру. — Ты меня дразнишь, — печально произнес Гуэрра. — Я знаю, что это заслужил. — Почему ты не рассказал мне о сестре? — спросил Оби-Ван. — Терра, — пробормотал финдианец и глубоко вздохнул. — Она мой враг. И твой тоже. Разве не так? Но она не всегда была врагом. Поверь. Если бы ты знал, какой милой девочкой она была в детстве! Веселая, бойкая, живая! Мы с братом звали ее «хвостиком» — она повсюду ходила за нами по пятам. Но Бафту забрал все, что было в ней хорошего, уничтожил это, а потом заполнил опустевший разум ненавистью. Понимаешь, Обаван, почему мы должны уничтожить их? Вот почему Дуэнна идет на такой риск. Она с Пакси считает, что, когда Синдиката не станет, она снова сможет вернуть прежнюю Терру. — А ты тоже так считаешь? — спросил Оби-Ван. Гуэрра опять вздохнул. — Нет, друг, — ответил он. — Я так не. считаю. Но надеюсь. И вся моя семья надеется. Иногда некоторым людям с очень сильным разумом удается противостоять стиранию памяти. Они могут сохранить обрывки воспоминаний. Отдельные мелочи — лицо, запах. Чувство. Боюсь, с Террой этого не произошло. Она так давно живет без памяти. Во мне нет той веры, которая поддерживает моего брата. В сердце у меня осталась лишь крошечная надежда. — Но и на нее можно опереться, — сказал Оби-Ван. — Да, так, — тихо ответил Гуэрра. — Поэтому прости меня, дорогой друг, за то, что обманул тебя, не рассказал вам все с самого начала. Обаван, пойми меня, прости и не лишай своей поддержки. Наступило долгое молчание. Раздражение Оби-Вана схлынуло, как волна. Он понял, с какой горечью и болью в душе живет Гуэрра. На шахтной платформе посреди моря Гуэрра скрывал страх перед неминуемой смертью за смехом и шутками; точно так же он вел себя и на Финдаре. Куа-й-Гон правильно сделал, что согласился помочь братьям. Теперь Оби-Ван это понял. — Я тебе обязательно помогу, — шепнул он, но Гуэрра уже уснул.***
На следующий вечер Оби-Ван, Куай-Гон, Гуэрра и Пакси набросили поверх одежды серебристые бронированные плащи, надели визоры и пошли в космопорт. Спрятавшись под нависавшим краем крыши одного из складов, они внимательно следили за тем, что происходит в порту. Вокруг складов развернулась оживленная работа. Меры безопасности там были не слишком строгие. Работники Синдиката входили и выходили из здании, не предъявляя никаких пропусков. Для маскировки достаточно было притвориться, будто они несут какой-то важный груз. На это друзья и надеялись. Пакси и Гуэрра целый день трудились над тем, чтобы раздобыть ящики, ничем не отличимые от настоящих. Контейнеры у них в руках были помечены словами «Бакта» и «Медикаменты», однако на самом деле в них лежали всего лишь старые запчасти. Зато с этими ящиками они сумеют проникнуть внутрь склада. — Как только окажемся на складе, разделимся на две группы, — инструктировал всех Куай-Гон. — Гуэрра, ты пойдешь с Оби-Ваном. Пакси — со мной. Начнем с противоположных концов и, если сумеем, встретимся посередине. Как только обнаружите свои товары и найдете антирегистратор, уходим. А если не найдем, все покидаем здание через двадцать минут. Ни в коем случае не рисковать. — А что делать, если мы его не найдем? — спросил Пакси. — Попытаемся в другой раз, — ответил Куай-Гон. — Нельзя долго оставаться здесь, иначе нас могут обнаружить. Чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше. — Он обернулся к Оби-Вану. — Не забывай держать руки в карманах, чтобы не было заметно, какой они длины. Мы должны походить на финдианцев. Оби-Ван кивнул. Четверо друзей торопливо зашагали через двор. У дверей склада Куай-Гон повелительно крикнул стражнику: — Несем бакту. — Стражник впустил их в здание. Они очутились в огромном помещении с высокими потолками. Из конца в конец склада тянулись длинные ряды прозрачных стеллажей. На полках были грудами сложены ящики и коробки. Работники Синдиката в серебристых бронированных плащах грузили запасы в катера и переправляли их к большому погрузочному доку в задней части здания. Пакси и Гуэрра испуганно замерли. Их лица исказились от потрясения. Оби-Ван понимал, почему. Полки на складе ломились от самых необходимых товаров, за которыми простые финдианцы целыми днями простаивали в очередях. Еда. Медикаменты. Запчасти, без которых не двигались спиролеты, бездействовали роботы и машины. Все это было украдено у них Синдикатом. Братья знали о этом, но своими глазами увидеть такое количество припасов — это было для них немалым испытанием. — Поторапливайтесь, — произнес Куай-Гон вежливым тоном, в котором сквозило нетерпение. Сунув руки в карманы, Оби-Ван с Гуэррой направились в дальний конец склада. Вдоль их пути ряд за рядом тянулись стеллажи. Изредка навстречу им попадались работники Синдиката. Оби-Ван и Гуэрра на ходу кивали им и, не сбавляя шагу, торопливо шли дальше. — Это совсем легко, Обаван! — шепнул Гуэрра. — Хорошо, что мы украли эти плащи! И вдруг в кармане плаща Гуэрры ожило переговорное устройство. — Охранник К23М9, доложите о себе, — проговорил механический голос. — Сообщите свое местонахождение. — Наверное, обычная текущая проверка, — прошептал Оби-Ван. Гуэрра включил передатчик. — Осуществляем погрузку на складе, — сказал он. После минутного молчания передатчик затрещал опять. — Не входит в расписание. Объясните. Гуэрра в ужасе взглянул на Оби-Вана. — Скажи ему, что он ошибся, — прошептал мальчик. — Не так! — поспешно выкрикнул Гуэрра в коммутатор. — Приказ имеется. — И отключил передатчик. — Надо поторапливаться, — пробормотал Оби-Ван. Они повернули к следующему ряду стеллажей. Пока Гуэрра осматривал полки, Оби-Ван стоял на страже. — Нашел, Обаван! — тихо воскликнул Гуэрра. — Вон он, на верхней полке! Это моя коробка из-под энергетических батарей. Я узнал ее. Наш прибор там. — Гуэрра вскарабкался на нижнюю полку, протянул длинные руки, схватил коробку и спустил ее вниз. Заглянув внутрь, он растянул губы в довольной улыбке. — Он там, на самом дне. Оби-Ван сунул на место этого ящика коробку с надписью «Бакта». — Хорошо, пошли. Они быстро зашагали по проходу, стараясь не выдавать спешки. И вдруг прямо у них над головами загрохотал громкоговоритель. — Охранник К23М9, ответьте службе безопасности. Охранник К23М9, ответьте службе безопасности. — Это же я! Что нам делать, Обаван? — всполошился Гуэрра. Оби-Ван глубоко задумался. Непременно нужно вынести антирегистратор из здания. Это самое главное. — Дай мне твой плащ, — велел он Гуэрре. Тот заколебался, но не решался послушаться. — Но, Обаван, этим я навлеку опасность на тебя. Я уже— поступил так один раз на Бендомире. И не хочу больше делать этого. — Меня защитит Сила, — сказал ему Оби-Ван, хотя сам в этом сомневался. — Ты должен найти Куай-Гона и вынести отсюда свой прибор. — Сила поможет тебе убежать? — осведомился Гуэрра. — Да. Торопись. Оби-Ван скинул свой плащ. Гуэрра с неохотой последовал его примеру. Они обменялись снаряжением. Гуэрра накинул плащ Оби-Вана и сунул под мышку коробку с антирегистратором. — Теперь иди, — велел Гуэрре Оби-Ван. Из-за угла грозной стаей вьыетели на катерах охранники Синдиката. Гуэрра развернулся и зашагал прочь, мимо охранников. Не обратив на него никакого внимания, они ринулись на Оби-Вана. Мальчик обернулся и увидел, что с другой стороны на него несутся еще четверо стражников. Сопротивляться было бесполезно. Даже если ему удастся уйти от этой своры, служба безопасности заблокирует выход из здания, и Гуэрра не сможет выбраться. Оставалось только одно — сдаться. Гуэрра исчез за углом. Охранники целой толпой ринулись на Оби-Вана, целясь из бластеров ему в шею — единственное незащищенное место. — Охранник К23М9, вы покинули свой сектор, — заявил один из нападавших. — Вам известно, какое наказание ждет вас за эту провинность. Мы проводим вас в штаб-квартиру. В случае сопротивления вы будете убиты. Оби-Ван кивнул и вскарабкался на борт ближайшего катера. Охранники, сидевшие сзади, приставили бластеры к его шее. Катер взлетел и направился ко дворцу Синдиката.
ГЛАВА 12
Оби-Ван внимательно смотрел по сторонам, выжидая удобного случая, чтобы убежать, но случай никак не подворачивался. В Храме его долго обучали терпению, однако этот предмет всегда давался ему хуже других. Вокруг дворца кишмя кишели охранники. Первым делом с Оби-Вана сорвали бронированный плащ и визор. — Он не финдианец! — удивленно воскликнул один из охранников. Оби-Ван ничего не сказал. Другой охранник выхватил у него световой меч, попытался включить, но не сумел. — Что это такое? Примитивное оружие? — спросил он. Оби-Ван опять ничего не ответил. Двое охранников встревоженно переглянулись. — Давай лучше отведем его к Вьютте. Выяснилось, что Вьюттой звали начальника службы безопасности. Охранники просканировали специальным прибором радужные оболочки глаз Оби-Вана, чтобы сравнить их с глазами настоящего К23М9. Оби-Ван увидел на экране слова: «Не совпадает». И больше ничего. — На тебя, мятежник, нет никаких данных, — заявил глава службы безопасности, грозно надвигаясь на Оби-Вана. — С кем ты поддерживаешь связь? Для чего прилетел на Финдар? Что случилось с охранником К23М9? Оби-Ван опять промолчал. Вьютта слегка уколол его энергетическим копьем. Даже от такого легкого касания Оби-Ван не удержался на ногах и упал на колени. Голова закружилась, бок обожгло огнем от электрического удара. — Я отведу его к Бафту, — сказал Вьютта. — У нас введен усиленный режим безопасности. Принц желает лично видеть каждого мятежника. Грубо толкая Оби-Вана в спину, Вьютта повел его по длинному коридору. Мальчику казалось, что путь растянулся на много миль. Наконец они добрались до массивной резной двери. Охранник в дверях кивком разрешил им войти. Они очутились в огромной, совершенно пустой комнате. На окнах висели тяжелые парчовые шторы. В дальнем конце виднелась еще одна пара таких же массивных дверей. Вьютта подошел к ним и остановился. Толчком швырнул Оби-Вана на колени, прижал лицо мальчика к полу. — Жди здесь, слизняк, — прорычал он. — И не вздумай подглядывать. Не поднимая головы, Оби-Ван одними глазами следил за Вьюттой. Пухлый коротконогий финдианец поправил визор, одернул бронированный плащ и прочистил горло. Видимо, даже глава службы безопасности побаивался верховного принца. Потом он нажал кнопку на стене. Через мгновение дверь распахнулась. На пороге кабинета вырос раздраженный Бафту. — Как ты посмел меня побеспокоить? — рявкнул он. — Я… я привел мятежника… — торопливо пролепетал Вьютта. — Как ты смеешь досаждать мне такими пустяками? — взревел Бафту. — По-потому что вы сами приказали, — заикаясь проскулил Вьютта. — Ты мне противен. Оставь мятежника и убирайся. — Но… — Извините меня, господин верховный слизняк, — издевательски промурлыкал Бафту. — Вы все еще не покинули моего поля зрения? Или мне придется до смерти излупить тебя электроразрядником? — Нет, — шепнул Вьютта и стремглав выскочил в коридор, чуть не споткнувшись о коленопреклоненного Оби-Вана. Домчавшись до выхода, он выскользнул за дверь и исчез. — Бафту! — Рядом с принцем появилась Терра. Оби-Вану ее не было видно. — Я еще не закончила! Бафту отвернулся, даже не взглянув на Оби-Вана, и отошел в глубину комнаты. Дверь осталась чуточку приоткрытой. Оби-Ван осторожно подполз ближе и напряг слух. Он призвал Силу обострить его чувства, чтобы услышать, о чем говорят эти двое. Бафту и Терра беседовали яростным шепотом. — Я с самого начала была против этого союза с принцем Беджу, — говорила Терра. — Что мы о нем знаем? Мы с ним даже ни разу не встречались. Все переговоры велись через его посредников. Я не доверяю человеку, с которым не знакома лично. — Не волнуйся, Терра, завтра он прилетит сюда, — сказал Бафту. — Тогда ты его и увидишь. Насмотришься. И хватит об этом. — И почему тебе именно сейчас вздумалось захватить Галлу? — продолжала Терра, будто не слышала его. — Мы должны сплотить наши силы здесь, на Финдаре. Мятежники действуют все активнее, их ряды расширяются. Люди голодают. Медицинские центры задыхаются без лекарств. Ты слишком переусердствовал с дефицитом, Бафту! Народ на грани восстания. Бафту рассмеялся. — А если и восстанут, что с того? Они слабы, больны и голодны. Если они и найдут оружие, у них не хватит сил удержать его в руках! — Бафту, я не шучу! — яростно вскричала Терра. — Что-то ты стала мягкотелой, прелестная Терра, — проворковал Бафту. — Но если тебя так волнует положение дел на Финдаре, почему бы тебе самой им не заняться? Можешь на этой неделе пожаловать народу дополнительный паек. Неплохая мысль — отпраздновать раздачей пропитания прилет принца Беджу. Только не давай им ни грамма бакты — я почти всю ее обещал Беджу. — Я не доверяю этому принцу… — Ты это уже говорила, — перебил ее Бафту. — Хватит повторять одно и то же. Встречу с принцем организую я. А ты займись Финдаром. Мне пора, у меня много дел. — А как быть с мятежниками? — спросила Терра. — Ими тоже займешься ты. Финдар — твое поле деятельности, не забыла? До Оби-Вана донесся перестук каблуков по полу, потом в соседней комнате открылась и закрылась дверь. Мальчик торопливо рухнул опять на колени и закрыл лицо руками. Мгновение спустя чья-то нога грубо ткнула его в плечо. Он даже не услышал, как Терра приблизилась к нему по мягкому ковру. — Подними голову, мятежник. Он послушно посмотрел вверх. Странно было видеть знакомые глаза, такие же, как у Пакси и Гуэрры, на холодном жестоком лице. — Ты не финдианец. Кто ты такой? — нетерпеливо спросила Терра. — Я ваш друг, — ответил Оби-Ван. Терра фыркнула. — Мне ты не друг. Ты переоделся охранником. Ты знаешь, какое наказание ждет тебя за этот проступок. Впрочем, может быть, и не знаешь. Вряд ли твои финдианские друзья рассказали тебе об этом. Тебя обновят и транспортируют за пределы планеты. На лице Оби-Вана не дрогнул ни один мускул, но в душе он разрыдался. Обновят! Он не мог даже представить себе этого. Он приготовился вынести самые жестокие пытки. Но лишиться памяти! Об этом даже подумать было страшно. Терра вздохнула. Вид у нее был усталый, и Оби-Ван внезапно на миг увидел девочку, которой она когда-то была. Она глядела куда-то вдаль. — Не волнуйся, мятежник. Это не так страшно, как говорят в народе. Оби-Ван отважился задать Терре вопрос. Может быть, ему придали смелости подмеченные в ней черточки сходства с Гуэррой и Пакси. — Вы скучаете по семье? Терра стиснула зубы. Оби-Ван ждал, что она ударит его. Но вместо этого Терра окинула его печальным взглядом, в котором сквозила пустота. — Как можно скучать по тем, кого не помнишь? — проговорила она.ГЛАВА 13
Голос Куай-Гона был резок и остр, как лезвие вибротопора. — Ты его бросил в беде! — Не так, Джедай-Гон! Он сам настоял! — вскричал Гуэрра. — И все произошло так быстро. Я не знал, что делать! — Ты должен был остаться с ним! — рявкнул Куай-Гон. — Но Обаван велел мне забрать антирегистратор. Он сказал, что это важнее всего, — в отчаянии рыдал Гуэрра. Куай-Гон сердито вздохнул. Оби-Ван прав. Они затеяли все это ради того, чтобы найти антирегистратор. Это важнее всего. Джедай отвернулся от Гуэрры и попытался сосредоточиться. Они стояли во дворе возле огромного складского здания, скрытые в тени. Куай-Гону хотелось броситься на выручку Оби-Вану, ринуться на первого попавшегося охранника Синдиката, помчаться во дворец. Его душу наполнил гнев — слепой, неразборчивый. Джедай сам удивился силе этого гнева. Гуэрра однажды уже предал Оби-Вана — на шахтной платформе. Неужели он предал его еще раз? — Я не знал, что делать, Джедай-Гон, — беспомощно лопотал у него за спиной Гуэрра. — Обаван уговорил меня бежать. Он сказал — дай мне свой плащ. Сказал, что ему поможет Сила. Теперь я вижу, что он просто хотел, чтобы я послушался. Если бы я знал, что его похитят, я бы с радостью оказался на его месте. Куай-Гон обернулся и заглянул в полные горечи глаза Гуэрры. Шестое чувство подсказало ему, что финдианец говорит правду. И все, что он говорил об ОбиВане, звучало как правда. Падаван пожертвовал собой, чтобы Гуэрра сумел вынести антирегистратор со склада. Куай-Гон на его месте поступил бы точно так же. Тут еле слышно заговорил Пакси. — У нас есть условный сигнал, который мы в случае опасности можем подать Дуэнне. Можно послать его прямо сейчас. Тогда завтра утром она встретится с нами на рыночной площади и расскажет, что случилось с Обаваном и какую участь ему готовит Синдикат. И мы сумеем его спасти. — Завтра будет поздно, — сказал Куай-Гон. — Действовать нужно сегодня. Сейчас. Я не оставлю Оби-Вана в беде. Пакси и Гуэрра печально переглянулись. — Очень жаль, Джедай-Гон, но это не так, — произнес Гуэрра. — Дворец на ночь запирается. Никто не может войти в него или выйти. Даже Терра и Бафту. — Но у нас ведь есть антирегистратор, — заметил Куай-Гон. — Вы говорили, что с ним можно попасть куда угодно. — Да, так, — подтвердил Гуэрра. — Куда угодно. Только не во дворец после того, как запрут двери. Дуэнна позаботится об Обаване, — тихо произнес Гуэрра. — Она защитит его, как сможет. Куай-Гон отошел в сторону. Его душу опять наполнила бессильная ярость. Но на этот раз она была направлена не на Гуэрру. Он злился на себя самого. Ему нужно было идти с Оби-Ваном и оставить братьев Дерида вдвоем — пусть выпутываются, как умеют. Но он боялся, что они не смогут вынести антирегистратор из здания склада. «Принял решение — прими и другое, — часто говорил Йода. — Прошлого не вернешь». Да, идти он мог только вперед. И Куай-Гону пришлось скрепя сердце смириться с тем, что сегодня вечером он не сумеет спасти Оби-Вана. Нельзя было ставить на карту успех всего предприятия ради отчаянной попытки, обреченной на провал.***
Оби-Вана швырнули в тесную каморку, где ему едва хватало места. Он скорчился, подтянув колени к подбородку. Он замерз. Холодный воздух студил тело, а пронизывающий страх леденил мальчику душу. "Что угодно, только не это, — думал он. — Я все выдержу, только не это. Потерять память? Немыслимо!" Он растеряет все свои знания, все навыки джедая, все, чему его научили в Храме. И мудрость, которой он набирался с таким трудом. Растеряет ли он умение пользоваться Силой? Он забудет, как взывать к ней. А что он растеряет еще? Дружбу. Всех друзей, каких нашел в Храме. Он вспомнил их всех. Ласковая Бент с серебристыми глазами. Гарен, с которым он частенько дрался, а потом весело хохотал. Гарен умел сражаться на световых мечах не хуже, чем он сам. Рифт, вечно голодный Рифт, который никогда не наедался досыта, а закончив трапезу, смотрел в пустую тарелку такими горестными глазами, что Оби-Ван непременно отдавал ему часть своего обеда. Они крепко подружились, и Оби-Ван скучал по ним. Если он потеряет память о них, они для него все равно что умрут. Оби-Вану вспомнился его тринадцатый день рождения. Казалось, это было так давно. Он так и не сделал положенных упражнений на сосредоточение. И теперь вспомнил, как наставлял его Куай-Гон. «Да, время быстротечно. Но его ход не должен ускользать от тебя». А Оби-Ван не проследил за ходом времени. Позволил ему ускользнуть. Теперь у него будет сколько угодно времени — и не о чем вспомнить. Он прижался лбом к коленям. Душу заполнил неодолимый страх. Он окутал разум тьмой. Впервые в жизни Оби-Ван узнал, что это такое — потерять последнюю надежду. И вдруг в этой бездне холода и страха он почувствовал на груди тепло. Сунул руку во внутренний карман туники. Пальцы сомкнулись на речном камне, который подарил ему Куай-Гон. Камень был теплым! Оби-Ван достал камень. Черный, как уголь, он мерцал в темноте, разгоняя мрак прозрачным хрустальным сиянием. Оби-Ван снова сжал пальцы, ощупал камень. Наверное, этот кристалл чувствителен к Силе, подумал он. И тут тьму в его душе разогнал, словно яркий луч, свет внезапного озарения. «Ничто не потеряно там, где живет Сила, — вспомнил он истину, которой его учили в Храме. — А Сила живет везде». Оби-Ван воскресил в памяти слова Гуэрры, которые тот произнес, когда рассказывал ему об обновлении сестры. Гуэрра говорил, что некоторые люди с особенно сильным разумом способны противостоять стиранию памяти. Может быть, это означает, что Сила придет ему на помощь. Ибо что же такое Сила, если не знание и свет? Оби-Ван крепко стиснул камень, собрал Силу вокруг себя и окружил свой разум, как броней. Он представил себе, как Сила защищает каждую клеточку мозга, будто неприступная крепость. Она спасет его от тьмы, он сохранит свои воспоминания! Когда дверь камеры открылась и вошли стражники, Оби-Ван даже не поднял глаз.
ГЛАВА 14
На следующее утро рыночная площадь была полна народу, хотя товаров для продажи на ней было даже меньше, чем накануне. На лице Куай-Гона было написано то же отчаяние, какое искажало лица финдианцев. Он нетерпеливо расхаживал из конца в конец площади, поджидая Дуэнну. Наконец он потерял терпение. — Я сам пойду во дворец, — заявил он Гуэрре и Пакси. — Я найду дорогу. — Погоди, Джедай-Гон, — взмолился Гуэрра. — Дуэнне нелегко ускользнуть из дворца, но она всегда приходит на наш зов. — А вот и она! — воскликнул Пакси. Сквозь толпу к ним проталкивалась Дуэнна. На ней не было форменного бронированного плаща, только обычная накидка с капюшоном. В руках она несла большую корзину. — У вас есть новости об Оби-Ване? — спросил ее Куай-Гон, как только женщина подошла. Старушка прижала руку к сердцу, с трудом переводя дыхание. — Во дворце объявлена готовность номер один. Завтра прибывает принц Беджу… — Что с Оби-Ваном? — резко перебил ее Куай-Гон. — Вот я и хочу вам рассказать, — продолжала Дуэнна. — Я никогда не видала, чтобы они действовали так поспешно. Он… его бросили в тюремную камеру. — Куда? — тотчас же спросил Куай-Гон. — Его там больше нет. — Дуэнна положила мягкую ладонь на руку джедая. КуайГон заметил, что ее глаза полны жалости. У него упало сердце. — Что с ним случилось? — хрипло спросил он. — Его обновили, — еле слышно проговерила Дуэнна. — Прошлой ночью. А утром, на заре, транспортировали на другую планету.***
Пакси и Гуэрра заглянули из-за угла в комнату, где на полу сидел, скрестив ноги и глядя в пустоту, Куай-Гон. Дуэнне пора было возвращаться во дворец, поэтому они направились прямиком в дом Каади. Разгуливать по улицам днем было слишком опасно. Как только они вошли в дом, Куай-Гон тотчас же удалился в свободную комнату, где они ночевали, и уселся прямо на пол, ничего не говоря. Он просидел так целый час. Братья оставили его одного, но Куай-Гон то и дело чувствовал на себе их встревоженные взгляды. Не открывая глаз, он произнес: — Я не сдаюсь. Я продумываю план. — Конечно, Джедай-Гон, — воскликнул Гуэрра, не скрывая облегчения. — Мы так и знали. — Да, так — подтвердил Пакси. — Мы знаем, что джедаи не сдаются. Хотя, надо сказать, мы немножко волновались. Такие грустные новости о нашем друге Обаване. Куай-Гон открыл глаза и увидел в глазах братьев Дерида то же неотвязное отчаяние, какое наполняло его сердце. Ему пришлось долго бороться, чтобы преодолеть гнев в себе. Он не сразу сумел успокоить разум. Он без конца пытался придумать хоть какой-нибудь план действий, но стоило ему вспомнить о несчастном мальчике, и рассудок черной пеленой заволакивала боль. ОбиВан, лишенный памяти, забывший обо всем, чему его учили, — думать об этом было невыносимо. Он потерял своего падавана. Нужно было предвидеть, что Синдикат станет действовать немедля. Нужно было спасти мальчика еще вчера вечером. Теперь Оби-Ван обречен на жизнь пустую и безрадостную, такую страшную, что при мысли о ней Куай-Гона пробирала дрожь. Что станется с навыками джедая, которым учили Оби-Вана? Все они потеряны. Кем станет мальчик? Он остался чувствительным к Силе, эта восприимчивость не зависит от памяти. Но как Оби-Ван сумеет применять Силу, если забыл уроки, полученные в Храме? Если он обнаружит свою власть над Силой, то начнет применять ее бесконтрольно. Кем он станет? Забывшим честь и совесть, бездумным воином-наемником? Или воспользуется Силой для темных дел, как бывший ученик Куай-Гона, Ксанатос? Куай-Гон не мог в это поверить. Не хотел верить. Пусть Оби-Ван потерял память, его светлая душа осталась в неприкосновенности. Да, Куай-Гона снедала тревога. И он совсем пал духом. Мальчика, которого он знал, больше не существует. Такого умного, любознательного, стремящегося к знаниям. Он схватывал все на лету. И очень хотел учиться. Куай-Гон отказывался верить, что этот мальчик ушел навсегда. Он этого не допустит. Наверняка хотя бы часть памяти может быть восстановлена. Надо только найти Оби-Вана. — О чем ты думаешь, Джедай-Гон? — робко спросил Гуэрра. — Действовать будем завтра, — объявил Куай-Гон. — Ворвемся во дворец. Завтра они постараются пустить пыль в глаза принцу Беджу. Это лучшее время для боевых действий. Во-первых, их внимание будет отвлечено торжественной встречей. Во-вторых, мы разрушим их союз с принцем еще до того, как он будет заключен. — Истина, так, — восторженно прошептал Пакси. — Как только принц прилетит, мы откроем двери складов, — тихо произнес КуайГон. У него в голове уже сложился план, и он очень надеялся, что они сумеют его осуществить. — Как вы думаете, Каади сможет поднять народ? — Да, так, — кивнул Гуэрра. — Это и будет наш сюрприз Синдикату, — продолжил Куай-Гон. — Народ ворвется в склады. Правителей охватит паника. На улицах начнется неразбериха. А мы отправимся прямиком во дворец с вашим антирегистратором. И захватим сокровищницу. — При свете дня? — с недоверием спросил Пакси. — Но это опасно. И Дуэнна не сможет нам помочь. Куай-Гон сурово посмотрел на братьев. Его голубые глаза горели ледяным пламенем. — Вы идете со мной? — спросил он. Братья испуганно переглянулись. — Да, так, — хором воскликнули они.
ГЛАВА 15
В голове у Оби-Вана острой болью перкатывалсярокот моторов. Его швырнули на пол транспортного корабля, заперли в грузовом трюме. Он не открывал глаз. Чтобы остаться в сознании, приходилось напрягать всю волю. Он совсем обессилел. Умирал. Изнемогал. Но помнил. Они его не сломили. Не одолели. Вошли стражники, и он не поднял глаз, даже когда они стали насмехаться над ним. Оби-Ван торопливо сунул речной камень в карман туники, чтобы его не заметили и не отобрали. Камень согревал его сердце ровным, уверенным теплом. Оби-Ван черпал из него мужество. Самим своим присутствием камень доказывал, что Сила на его стороне. Пока охранники налаживали робот, стирающий память, Оби-Ван воздвиг внутри себя стены из Силы. Он заключил в прочную скорлупу все свои воспоминания, даже самые туманные. Объединил и горькие воспоминания, и радостные. Первый день в Храме. Он так мал, так напуган. Вот он впервые увидел магистра Йоду — тот подошел поприветствовать нового ученика. Его глаза под тяжелыми веками казались сонными. «Издалека приехал, далеко пойдешь, — сказал магистр. — И тепло, и холодно. Ищи, чего жаждет твое сердце. Здесь ты найдешь это. Слушай». Журчание фонтанов. Позади Храма бежит река. Колокольчики, которыми повар увешал деревья в кухонном саду. Тогда он впервые заметил все это, и в его душе что-то шевельнулось. И мальчику в первый раз подумалось, что здесь он будет чувствовать себя как дома. Хорошее воспоминание. В виски ввинтились два металлических штыря. Электропульсаторы. Камень у сердца согрел грудь теплотой. Поездка домой. Мама. Нежность, свет. Отец. Его смех, сочный и раскатистый, мать смеется вместе с ним, так же весело. Его брат разламывает плод и отдает половину ему. Полный рот сладкого сока. Мягкая трава под босыми ногами. Под присмотром стражников робот включил стиратель памяти. Странное ощущение зародилось в висках и двинулось в глубину мозга. Не боль, но… Оуэн. Его брата звали Оуэн. Рифт никак не мог наесться досыта. Глаза Бент отливали серебром. Вот он впервые обнажил световой меч. Включил его — меч засиял мерцающим светом. Почти все ученики Храма были неуклюжи. Он — нет. С этим оружием в руках он всегда был ловок. Световой меч приятной тяжестью лежал в ладони. Теперь — боль. Добела раскаленные гвозди. Ярко светится Сила. Он представил ее себе — золотистую, могучую, мерцающую. Она окутывает его воспоминания непроницаемой пеленой. «Они мои. Не ваши. Я вам их не отдам». Охранники Синдиката с удивлением увидели, что он улыбается. — Рад, поди, что воспоминания исчезают, — ухмыльнулся один из них. «Нет, не выйдет. Они со мной. Я их сохраню…» Суровое полотно щекочет ладони. Он обнял мать. Поездка домой закончилась. Пора возвращаться в Храм. Он возвращался с радостью. Учеба в Храме была великой честью. Родители знали, что им его не удержать. Он очень этого хотел. И все-таки прощаться с ними так тяжело, так больно. К его щеке прижалась мягкая щека матери. «Я навсегда это сберегу». На Храм опускаются сумерки. Опускаются медленно — их рассеивают белоснежные дома Корусканта и огни на улицах. Свет тихо меркнет, но никогда не гаснет. В сумерках он ходит с Бент к реке. Бент любит реку. Она выросла на сырой планете. В ее комнату постоянно подается пар. Она плавает в реке, как рыба. Сумерки сгущаются, вода становится такой же серебристой, как глаза Бент. Боль. Кружится голова. Сознание ускользает. Если он упадет в обморок, то потеряет все. Йода. Нельзя потерять Йоду. «Сила есть в тебе, Оби-Ван. Терпение тоже есть, но найти его должен ты. Оно внутри тебя. Ищи его, найди и храни. Научиться использовать его должен ты. Узнаешь его — оно спасет тебя». Нельзя потерять уроки Йоды. Он окружил их барьером из Силы. Опять взметнулась боль, затуманила разум. Он больше не выдержит… — Как тебя зовут? — хрипло спросил охранник. Оби-Ван выпучил на стражника полные боли, пустые глаза. — Твое имя, — повторил тот. Оби-Ван сделал вид, что пытается вспомнить, изобразил ужас. Охранник расхохотался. — Готов, — сказал он. — Поджарился. Робот удалил электропульсаторы. Оби-Ван тяжело рухнул на пол. — Теперь будет спать, — бросил охранник. — И без сновидений, — фыркнул второй. Но сны Оби-Вану снились.***
Оби-Вана рывком подняли на ноги. В лицо ему нагло ухмылялся охранник Синдиката. — Ну что, готов к новой жизни? Оби-Ван старательно хранил пустое, бессмысленное выражение лица. — Я на тебя поставил, — сообщил охранник. — На то, что ты не продержишься на Галле и трех дней. Галла! Оби-Ван постарался не выказать охватившей его радости. Вот это удача! На этой планете он найдет способ помочь Куай-Гону. Он знал планы принца Беджу. Надо постараться найти на Галле кого-нибудь из соперников принца, его конкурентов на выборах. Тогда есть надежда на помощь. Скользнул вниз посадочный трап. Взгляду Оби-Вана открылся серый каменный космопорт, усеянный рядами потрепанных боевых звездолетов. Контрольнопропускные пункты со всех концов летного поля не давали никому из посторонних приблизиться к кораблям. Оби-Ван вспомнил слова Куай-Гона. Правящий королевский дом полностью разграбил планету. За власть борются враждующие партии. Народ близок к восстанию. — Счастливо повеселиться! — фыркнул охранник и столкнул Оби-Вана с трапа. Оби-Ван осторожно пробирался через ангар космопорта. За ним по пятам с жужжанием летел разведывательный робот, специально посланный, чтобы следить за ним. Когда Оби-Ван достиг контрольно-пропускного пункта, дежурный охранник взмахом руки разрешил ему пройти. Наверняка он состоял в сговоре с Синдикатом. Как только Оби-Ван выйдет на улицы Галлы, для охранников начнется веселье. Они станут делать ставки — долго ли он продержится в живых. Оби-Ван выбрался на бурлящие народом улицы Галлу, главного города планеты Галла. Робот-разведчик неотвязно следовал за ним. Оби-Ван понимал, что камера ни на миг не упускает его из виду. Что же делать? Он должен вести себя на улицах незнакомого города, как будто не помнит ничего. Но как это сделать? В былые времена город Галлу был красив и величествен. Но роскошные каменные здания давно обветшали. Там, где с фасадов осыпались лепные украшения, виднелись дыры и выбоины. От раскидистых деревьев, некогда обрамлявших многолюдные улицы, остались жалкие пеньки. Население планеты, галласийцы, были гуманоидами. Их бледная кожа отливала голубоватым оттенком. На планете было мало солнечного света, поэтому из-за бледной прозрачной кожи жителей планеты прозвали «лунными людьми». Повсюду в глаза Оби-Вану бросались проявления бедности. На Финдаре атмосфера была пропитана страхом, но здесь, на Галле, в воздухе витал гнев. Оби-Ван старательно сохранял на лице выражение замешательства. Он разглядывал витрины магазинов, притворяясь, будто никогда не видел выставленных там товаров. Старался не смотреть в глаза встречным людям, бесцельно на первый взгляд слонялся по улицам. Однако в этих блужданиях он мало-помалу приближался к сверкающему зданию на холме, которое заметил издалека и догадался, что это и есть великолепный Дворец Галлы. Высокие башни Дворца были выложены голубыми и зелеными драгоценными камнями. Они блестели в тусклых солнечных лучах, и весь дворец, казалось, искрится прозрачной зеленоватой голубизной. И вдруг дорогу ему преградил высоченный галласиец. — Ты, — прорычал он, хлопнув Оби-Вана по плечу мясистой ручищей. — Знаешь, что я пообещал себе, когда проснулся нынче утром? Над головой у Оби-Вана с жужжанием крутился робот. Мальчик не поддался искушению встретить врага как джедай: посмотреть ему в глаза с ясным чистым мужеством, ответить твердо, но с уважением, чтобы попытаться разрядить ситуацию. Нельзя. Надо выказать смятение и страх. И надеяться, что его не убьют. На лице Оби-Вана изобразилось недоумение. — Что? — наивно спросил он. Великан больно стиснул ему плечо. — Что я перережу глотку первому же встречному горцу. — Я… я не горец, — пролепетал Оби-Ван. Потом понял свою оплошность. Если у него нет памяти, откуда он знает, горец он или нет? Он сделал вид, что впал в крайнее замешательство. — Да ты вылитый горец, — проворчал галласиец и выхватил из-за пояса вибронож. Оби-Ван услышал, как тот с тихим скрежетом выскользнул из ножен. Судя по звуку, клинок был очень длинным. Рука Оби-Вана инстинктивно потянулась к рукоятке светового меча. Но его, конечно же, не оказалось — охранники отобрали. А если бы и был, он не мо бы им воспользоваться — робот тотчас же доложил бы обо всем хозяевам. — Говорят, похож, — торопливо ответил мальчик. — Все говорят. Я не понимаю. Громила нахмурился. — Не понимаешь? — Может, я и не красавец, но ведь не такой же урод, как эти торцы, — отозвался Оби-Ван. Он понятия не имел, как выглядят горцы. На кого они похожи. Но знал, что единственный выход для него — подружиться со своим врагом. Здоровяк тупо уставился на него. Потом откинул голову и зычно расхохотался. Его рука выпустила плечо Оби-Вана. Оби-Ван отступил на шаг, улыбнувшись хохочущему великану, и начал потихоньку пятиться в сторону. Не переставая хохотать, галласиец сунул вибронож обратно за пояс и пошел своей дорогой. Зная, что за ним следит робот, Оби-Ван старался глядеть по сторонам со страхом и смятением. Нужно оторваться от этого разведчика, решил он. Если бы он в самом деле был лишен памяти, то не продержался бы на этой планете и до заката. При этой мысли Оби-Ван улыбнулся, но тотчас же спрятал улыбку, закашлявшись и прикрыв рот ладонью. Он нырнул в боковую улочку и побрел дальше, применяя известный джедаям способ — незаметно смотреть по сторонам. Он собирал информацию и выжидал удобного случая. Впереди возникла повозка, доверху груженная овощами. Она стояла у задних дверей небольшой столовой. Повар вышел на улицу и о чем-то спорил с возницей. Тут из-за угла вывернул мотолет. Вот он, долгожданный шанс. Оби-Ван ускорил шаги. Приблизившись к телеге, он споткнулся, тщательно храня на лице растерянное выражение, и упал прямо под колеса мотолета. Водитель выругался, торопливо повернул мотолет, чтобы не наехать на ОбиВана, и на ходу зацепил телегу. Та опрокинулась. Возница принялся орать на водителя, тот рассерженно включил мотор и ринулся вперед. Возница погнался за ним, на ходу подбирая овощи и швыряя их в мотолет. Крупная картофелина попала прямо в робота-разведчика, тот тревожно пискнул и перекувырнулся в воздухе. Оби-Ван торопливо юркнул за телегу и, пригнувшись, вбежал в кухню столовой. Проскользнув мимо повара, помешивавшего суп, он выскочил в обеденный зал и через парадные двери выбежал на улицу, а там тотчас же метнулся в соседний магазин. В следующий миг он увидел, что из дверей столовой вылетел робот-разведчик и, медленно вращаясь, поплыл по улице. Камера внимательно оглядывала прохожих. Оби-Ван осторожно выглянул из магазина. Робот плыл все дальше, выискивая мальчика среди толпы. Оби-Ван торопливо нырнул обратно в магазин и мимо оторопевшего владельца выскочил через заднюю дверь в узкий переулок До Дворца оставалось совсем недалеко. Возле вычурных ворот, усеянных драгоценными камнями, Оби-Ван замешкался, не зная, что делать. Просто войти и назвать себя? Нельзя. Надо подождать. Скоро во Дворец на совещание перед выборами наверняка начнут собираться министры и кандидаты в правители. Может быть, лучше дождаться первого же высокопоставленного гостя и рассказать ему, для чего он прилетел сюда? Оби-Ван пожалел, что с ним нет Куай-Гона. Рыцарь-джедай знал бы, что делать. В мозгу у Оби-Вана кишело столько догадок и вопросов, что он совсем растерялся. На улицах перед Дворцом он чувствовал себя открытым и беззащитным, как букашка на тарелке. И боялся, что вот-вот вернется роботразведчик. Все еще спрашивая себя, что делать, Оби-Ван отошел в тень под нависшей крышей одного из зданий. По небу скользнул, заходя на посадку, небольшой пассажирский космокатер. Оби-Вану показалось, что он снижается прямо на него. Приглядевшись, он заметил, что стоит возле небольшого космоангара. Не выходя из укрытия, он подошел поближе и проследил за посадкой. Опустился трап, из космокатера на землю спустился пилот. Навстречу ему вышел юноша в длинном плаще и большом тюрбане. — Я жду уже три минуты, — рявкнул он на пилота. — Приношу извинения, мой принц. Проверка оборудования затянулась дольше, чем обычно. Но мы уже готовы к отлету. Оби-Ван навострил уши. Это, наверно, принц Беджу! — Не утомляй меня ненужными подробностями, — рявкнул принц. — Мои вещи погружены? — Да, мой принц. Готова ли к посадке ваша королевская гвардия? — Не надоедай мне вопросами! Твое дело — повиноваться! — заорал принц Беджу. — Назначаю вылет через две минуты. В полете я буду отдыхать, так что не беспокойте меня! Принц Беджу перекинул через плечо полу плаща и отошел. Оби-Вану было ясно, что принц направляется на Финдар на встречу с правителями Синдиката. Как помешать принцу улететь? Нет, решил Оби-Ван. Надо действовать не так. Если он вмешается в ход событий, то опять окажется в тюрьме, на этот раз на Галле. Нужно проникнуть на борт космокатера и вернуться на Финдар. Оби-Ван следил за принцем Беджу. Тот поднялся по трапу и исчез внутри катера. Оби-Ван был удивлен тем, что принц Беджу оказался почти того же возраста, что и он. Того же роста, что и Оби-Ван, такого же коренастого телосложения… Тут в мозгу у Оби-Вана, подобно лезвию светового меча, вспыхнула идея. Правда, очень рискованная. Но попытаться стоило. На осуществление решения оставались считанные минуты. Оби-Ван осторожно прокрался в корабль. Принца Беджу нигде не было видно. Транспортный корабль представлял собой небольшой линейный космокатер, приспособленный для королевских нужд. Обстановка сверкала роскошью. Наверно, принц Беджу удалился в свои покои, скрытые за позолоченной дверью справа от Оби-Вана. Оби-Ван быстро прошел в главную кабину и присел в кресло, знакомясь с рычагами управления. Ему не раз доводилось пилотировать воздушные катера и облаколеты, а однажды — большой транспортный корабль. Справиться с этим катером будет нетрудно. Оби-Ван пошел обратно к королевским покоям и раздвинул дверцы стенных шкафов. В первом из них оказался багаж принца, зато во втором он нашел то, что искал — длинный ряд огромных тюрбанов, таких же, как тот, что украшал голову принца. Оби-Ван торопливо надел один из тюрбанов и накинул на плечи темно-фиолетовый плащ из роскошной парчи. Он вернулся в кабину и сел в кресло пилота. Выглянув в окно, увидел, что к кораблю в сопровождении трех королевских гвардейцев направляется сам пилот. Оби-Ван торопливо поднял посадочный трап и включил ионные двигатели. Пилот в испуге поднял голову. На его лице было написано удивление. Падаван рассчитывал на то, что фиолетовый плащ и тюрбан на голове введут гвардейцев и пилота в заблуждение. Они решат, что принцу Беджу вздумалось самому вести корабль. Их замешательство продлится недолго — но за это время, если повезет, Оби-Ван успеет взлететь. Вдруг на пульте управления ожило переговорное устройство. Послышался разъяренный голос принца Беджу. — Две минуты уже прошли! Почему мы еще не взлетели? — Сию секунду, мой принц, — торопливо отозвался Оби-Ван и начал готовиться к взлету. Взревели ионные двигатели. Пилот со стражниками подбежали ближе. Рука одного из гвардейцев потянулась к бластеру. — Поехали, — воскликнул Оби-Ван, и корабль вылетел из ангара. Координаты Финдара были уже введены в навигационный компьютер. Оби-Ван благополучно вывел корабль из атмосферы Галлы. Когда они вышли в дальний космос, он скинул тюрбан и плащ. В стену кабины был встроен оружейный шкаф. Оби-Ван выбрал бластер и направился в королевские покои, к принцу. Когда он вошел, принц расслабленно лежал на кушетке. — Я же просил не беспокоить меня! — рявкнул он, не поднимая глаз. Оби-Ван подошел ближе и приставил бластер к подбородку принца. — Простите, ваше высочество. Принц поднял голову и в испуге уставился на Оби-Вана. — Стража! — завопил он. — Они предпочли остаться на Галле, — ответил Оби-Ван. — Прочь с моего корабля! — завизжал принц Беджу. — Я тебя уничтожу! Кто ты такой? Как посмел? — Не утомляй меня вопросами, — сказал Оби-Ван, поднимая принца на ноги. — Твое дело — повиноваться.
ГЛАВА 16
Куай-Гон, Пакси и Гуэрра спрятались за грудой неисправного оборудования в ангаре Синдиката. От Дуэнны они узнали точное время, когда должен прилететь принц. Возле посадочной платформы ждал Бафту в сопровождении отряда роботовистребителей и стражников. Братья Дерида и Куай-Гон облачились в похищенные у стражников Синдиката бронированные плащи. Хоть они и помогали им остаться неузнанными, все же лучше было держаться подальше от вражеских глаз. Каади охотно присоединилась к их замыслу. Она согласилась с тем, что визит принца будет самым лучшим временем для народного восстания. Девушка связалась со своими товарищами-мятежниками. Они ждали только сигнала — она даст его, когда ворота складов будут открыты. Каади распределила обязанности — кто из повстанцев должен найти оружие и раздать его людям, кто будет искать еду, кто займется медикаментами. А когда бакта будет погружена на корабль принца, она позаботится о том, чтобы все финдианцы видели это. Куай-Гону страшно было представить, какая ярость охватит народ, много лет лишенный самого необходимого. Восстание охватит столицу, как взрыв. Откроется масса возможностей проникнуть в сокровищницу и вернуть награбленное. Когда Синдикат будет уничтожен, на Финдаре снова воцарится мир. Тогда почему же у него так тяжело на душе? Куай-Гон не знал. Может быть, потому, что план казался таким простым, но слишком во многом строился только на их догадках. Что, если принц в первую очередь отправится во дворец? Что, если Бафту вздумает перехитрить его и оставит бакту себе? Что, если антирегистратор Пакси не сработает? Куай-Гон проверял его на замке в доме Каади, но что, если на складах стоят совсем другие замки? Проверять действие устройства заранее было слишком опасно. Но все-таки, может быть, стоит попробовать? К трезвым расчетам Куай-Гона примешивалась тревога за Оби-Вана. Он стремился ускорить падение Синдиката потому, что надеялся найти своего падавана. Но не слишком ли он спешит? — Ты волнуешься, Джедай-Гон, — прошептал Гуэрра. — Не надо. Все будет хорошо. Нам с Пакси всегда везет. До сих пор Куай-Гон что-то не замечал этого везения. Но Гуэрра старается ему помочь, поэтому джедай с благодарностью кивнул. — Да, так, это мы гарантируем, — шепотом добавил Пакси. — Синдикат ослабеет, может быть, даже рухнет, а принц Беджу не получит ни капли бакты и улетит, не заключив союза. Точно так! — Смотрите, вон корабль! — шепнул Гуэрра. В небе появился изящный, белый звездолет принца. Сделав красивый вираж, он плавно зашел на посадку. Медленно опустился трап. Куай-Гон насторожился. Сейчас начнется. По трапу неторопливо спустился принц. Один. Куай-Гон сначала удивился. Он ожидал, что принц явится в сопровождении королевской гвардии. Потом он ощутил странное чувство — этот принц был ему чем-то знаком. Но почему? И только через несколько долгих секунд Куай-Гон понял, что перед ним — переодетый Оби-Ван. Сердце джедая наполнилось радостью. Его падаван жив! Но радость тотчас же сменилась смятением. Неужели Оби-Ван потерял память и оказался каким-то образом втянут в дела планеты Галла? Такое совпадение казалось невероятным. Каким образом он повстречался с принцем Беджу? — Только поглядите на него, — с неприязнью проворчал Пакси. — С первого взгляда ясно, что этот мальчишка — негодяй. — Вглядись получше. Это переодетый Оби-Ван, — прошептал ему Куай-Гон. Пакси ахнул. — Да, так, мне сразу подумалось, что на вид он красив и храбр, — торопливо добавил он. — И какая царственная осанка! — Обаван! Я сам не свой от радости! — шепотом воскликнул Гуэрра. И вдру его лицо вытянулось. — Но что нам делать, мудрый рыцарь Джедай-Гон? Теперь мы не можем осуществить наш план. Если мы предупредим народ, что принц хочет увезти с собой бакту, они растерзают Обавана. — Как ты думаешь, Обавану стерли память? — шепотом спросил Пакси. — А вдру Синдикат поставил его к себе на службу? — Не знаю, что и думать, — тихо ответил Куай-Гон, не сводя глаз с ОбиВана. Мальчик торжественно приветствовал Бафту. Оставалось только одно. Куай-Гон сосредоточился и призвал на помощь Силу. Собрав ее в кулак, направил жаркой волной прямо на Оби-Вана. И стал ждать. Каждый мускул, каждая клеточка его тела дрожали от напряжения. Сердце кричало падавану: услышь меня! Он почувствовал, как Оби-Ван поймал волну Силы и послал ее обратно к КуайГону. Она окатила джедая, как радостный водопад. Куай-Гон с облегчением закрыл глаза. — Все в порядке, — сказал он Пакси и Гуэрре. — Он сумел противостоять стиранию памяти. Пакси и Гуэрра ошеломленно переглянулись. — Никому еще не удавалось полностью сохранить память, — пробормотал Пакси. — Я знал, что он выдержит, — подтвердил Гуэрра. — Не так, я вру! Я боялся за моего лучшего друга Обавана. А теперь я сгораю от радости! — Я тоже, мой дорогой брат, — сказал Пакси. Братья обвили друг друга длинными руками и обнялись, радостно улыбаясь. Но Куай-Гон продолжал беспокоиться. Гуэрра прав. Их план ставит Оби-Вана в опасное положение. Но, может быть, у Оби-Вана есть свой план? Как бы мальчик не навлек на себя более серьезную угрозу! Куай-Гон вздохнул. Надо ждать. Не предпринимать ничего, пока он не узнает, что задумал Оби-Ван. Одним из главных уроков джедая, который снова и снова внушал мальчику КуайГон, был такой: необходимо научиться ждать. Ожидание — тоже действие. Любое действие может навлечь на тебя опасность, говорил он ученику. Ждать и наблюдать — самая трудная задача, и необходимо освоить ее в совершенстве. Если бы он сам как следует усвоил этот урок!***
Оби-Ван почувствовал, как внутри у него волной поднимается Сила. Он понял, что Куай-Гон близко, и это придало ему мужества. Он боялся, что Терра изменит свои планы и лично выйдет на посадочную платформу встречать принца Беджу. Тогда она наверняка сразу же узнает его. К тому же, хоть он и запер принца в грузовом трюме, но все-таки беспокоился: вдруг тот будет так громко шуметь, что его услышат охранники, стоящие вокруг корабля? Надо как можно быстрее отвести Бафту подальше от катера. — Добро пожаловать, принц Беджу, — встретил его с распростертыми объятиями Бафту. — Вы прилетели в одиночку? Я удивлен. Неужели вы сами пилотировали корабль? — Я решил, что будет лучше, если я прилечу один, — громко ответил Оби-Ван, надеясь, что Куай-Гон услышит его. — Должен признаться, что я сомневаюсь в верности моей гвардии. Улыбка на лице Бафту померкла. — Но мы пришли к соглашению по всем пунктам. — Да, но я рискую больше, чем вы, — возразил Оби-Ван. — Вы дали мне множество грандиозных обещаний, и я надеюсь, что вы сумеете их выполнить. Вы говорили о товарах, а я их что-то не вижу. — Оби-Ван обвел рукой площадь. — Вы говорили о поставках бакты, о великом сокровище, которое поможет мне вернуть власть на моей родной планете. Но я ничего не вижу. Улыбка Бафту стала натянутой. — Вот увидите, вы все получите. Приглашаю вас во дворец. Там мы отдохнем, поговорим и… — Нет. Сначала бакта, — сурово перебил Оби-Ван. — Но я приготовил для вас пир, — возразил Бафту. — За праздничным столом подробно обсудим все детали. Разве не вы сами говорили, что после полета вам необходимо будет подкрепиться? — Не утомляйте меня вопросами! — рявкнул Оби-Ван. — Ваше дело — повиноваться. Сначала бакта. Потом сокровища. А иначе я сяду в корабль и улечу домой. Бафту занервничал. — Но ведь мы с вами пришли к соглашению о том, что грузить бакту на корабль лучше всего под покровом темноты. Если мой народ увидит, как много у нас бакты, это будет опасно для нас обоих. Оби-Ван перекинул через плечо полу плаща. — Разве вы не можете совладать с собственным народом, Бафту? Неужели вы их боитесь? Это внушает мне тягостные мысли. На миг Оби-Вану показалось, что Бафту готов ударить его. Но руководителю Синдиката был очень нужен надежный союзник. Маленькие хитрые глазки Бафту прищурились, он натянуто улыбнулся. — Как будет угодно вашему высочеству. Приступим к погрузке бакты.
***
— Отлично, — вполголоса сказал Куай-Гон Гуэрре и Пакси. — Оби-Ван старается выиграть время. Мы должны изменить план. Сначала сокровищница, потом склады. Предупредите Каади, что принц будет грузить бакту. А потом идите за мной.
ГЛАВА 17
Пакси и Гуэрра попытались выйти на связь с Дуэнной при помощи условленного сигнала, но, безуспешно подождав несколько минут, Куай-Гон решил, что придется проникнуть во дворец Синдиката самостоятельно. — Но как это сделать, Джедай-Гон? — спросил Гуэрра. — Взорвать дверь? Ворваться силой? — Будем надеяться на удобный случай. Раз принц здесь, наверняка возникнут беспорядки. Охрана ослабит бдительность. Мы воспользуемся суматохой и войдем, — сказал Куай-Гон, надвигая темный визор пониже на глаза. Они быстрым шагом прошли мимо охранника, чуть кивнув ему на ходу. Миновать второго оказалось сложнее. Он потребовал назвать свои номера. — Принц Беджу переменил свои планы. Он хочет в первую очередь погрузить бакту, — сообщил ему Куай-Гон. — Нас послал сюда Бафту. — Не сообщив вам условных номеров? — недоверчиво осведомился стражник. — Да, мы пройдем внутрь, — произнес Куай-Гон, призвав на помощь Силу. Разум финдианца покорился. — Да, проходите, — послушно повторил он, пропуская друзей во дворец. Сторожевые лучи у заднего входа были выключены — скорее всего, потому, что сегодня здесь входило и выходило очень много стражников. Пока Куай-Гон с братьями Дерида шли по коридорам к лестнице на нижний этаж, никто не остановил их, не спросил, кто они такие. Куай-Гон провел их в потайную комнату и открыл раздвижную стену. Все трое торопливо направились к заблокированной двери. — Твоя очередь, — сказал джедай, обращаясь к Пакси. Он горячо надеялся, что антирегистратор сработает. Пакси подключил свой прибор к панели управления. Раздались электронные гудки. Потом он прижал к регистрационному устройству большой палец. Послышался тихий гудок. Загорелся зеленый свет, и дверь открылась. — Сработало, дорогой брат! — вскричал Гуэрра. Куай-Гон предпочел бы, чтобы его удивление было не таким бурным Комната была битком набита сокровищами. Драгоценные камни, пряности, деньги, редкие металлы. — Нам понадобится транспортный катер, — сказал Куай-Гон. — Мы не сможем вынести все это из дворца, придется где-то спрятать. Пакси и Гуэрра поспешили к известному только им закутку под лестницей и пригнали оттуда спрятанные катера. Они загрузили их сокровищами и отвезли к потайной комнате. Сокровища едва уместились внутри, но, поднатужившись, они сумели закрыть дверь. — Теперь надо пробираться на склады, — сказал Куай-Гон. Пакси закрыл бронированную дверь и установил регистратор в исходное положение. Они торопливо покинули тайную комнату и задвинули за собой стену, потом поднялись по лестнице к заднему выходу. Они вышли во двор, обогнули великолепный дворец и направились к главным воротам. Вдруг Куай-Гон поднял руку. — Стойте, — велел он братьям. Во двор влетел позолоченный спиролет правителей. Из него вышли Бафту и ОбиВан в сопровождении отряда роботов-истребителей. — Пусть мои стражники загрузят ваш корабль, — говорил Бафту мальчику, которого он принимал за принца. — Уверяю вас, они сделают это быстро и без помех. А мы пока осмотрим сокровищницу. — Я удовлетворен, — ответил Оби-Ван. — Видишь, Джедай-Гон? — прошептал Пакси. — Наш план срабатывает. — Мы братья везучие, — подтвердил Гуэрра. В тот же миг на пороге дворца появилась Терра. Она окинула прибывших внимательным взглядом. Оби-Ван торопливо прикрыл лицо полой плаща, но было уже поздно. Терра гневно указывала на него. — Ты не принц Беджу! — вскричала она.ГЛАВА 18
Ум Оби-Вана работал молниеносно. Терра его узнала. Но ничем не могла этого доказать: всего лишь ее слово против его слова. Придется блефовать до конца. Он обернулся к Бафту. — Кто это такая? Как она смеет обвинять меня? — Это моя соправительница, Терра, — ответил Бафту. — Как ты смеешь говорить такое? — яростно накинулся он на Терру. — Ты же никогда не видела принца! — Этот человек — мятежник, — утверждала Терра, целясь в Оби-Вана из бластера. — Я лично приказала стереть ему память. Рука Куай-Гона потянулась к световому мечу. Пакси и Гуэрра вытащили бластеры и приготовились к бою. Все трое ждали, как поступит Оби-Ван. — Если я похож на какого-то жалкого мятежника с вашей планеты, это не мое дело, — высокомерно бросил Оби-Ван и, прищурившись, окинул Бафту презрительным взглядом. — Это что — наглая уловка с целью помещать мне осмотреть сокровищницу? Я и так уже сомневаюсь в возможности нашего союза… — Нет, нет, — успокоил его Бафту. — Не слушайте мою коллегу. Пройдем в сокровищницу. Оби-Ван сухо кивнул. — Я тоже пойду с вами, — мрачно добавила Терра. — Что будем делать, Джедай-Гон? — прошептал Гуэрра. — Опасность все еще грозит Обавану. Куай-Гон уже принял решение. — Пакси, иди со своим устройством на склады и открой их. Будем и дальше осуществлять план. Свяжись с Каади и начинай раздавать еду и оружие. — КуайГон положил руку на плечо Пакси. — Я знаю, ты хочешь остаться и помочь ОбиВану. Но народное восстание поможет ему гораздо больше. Пакси кивнул и исчез. — Гуэрра, идем со мной, — велел Куай-Гон. Они присоединились к хвосту колонны стражников, которую возглавляли Бафту и Оби-Ван. — Терра очень впечатлительна, — говорил Бафту Оби-Вану. — Не слушайте ее. — Значит, вы делите власть с очень неуравновешенной соправительницей, которую не нужно слушать, — заметил Оби-Ван. — Странное у вас правительство. Терра подошла ближе. Когда Бафту отвернулся отдать роботу какой-то приказ, она шепнула на ухо Оби-Вану: — Что бы там ни говорил Бафту, мне известно, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Не знаю, как ты сумел противостоять стиранию памяти, но непременно выясню. А когда выясню — убью. — Вниз пойдут только роботы, — коротко приказал Бафту, когда они приблизились к лестнице, ведущей в хранилище. — Стражникам ждать здесь. Куай-Гон и Гуэрра дождались, пока вся группа спустится по лестнице. Потом они, оставаясь незамеченными, крадучись двинулись за ними. Бафту включил раздвижную стену. Они вошли в сокровищницу. Куай-Гон и Гуэрра выжидали снаружи. Заглянув сквозь трещину в стене, они увидели, как Бафту приложил большой палец к регистрационному устройству. Открылась потайная дверь. И тут до них донесся разочарованный вскрик Бафту. Терра бросилась в сокровищницу. — Что здесь произошло? — воскликнула она. — Где государственная казна? С искаженным от ярости лицом Бафту обернулся к ней. — Теперь я вижу, почему ты пыталась помешать нашей встрече. И почему обвинила принца в том, что он не тот, за кого себя выдает. Это ты похитила мои сокровища! — Какие еще твои сокровища! Они такие же мои, как и твои! — сердито вскричала Терра. — Значит, ты признаешь, что украла их, — зашипел Бафту. Его голос стал низким, угрожающим. — Еще чего! Ничего я не воровала! — крикнула Терра, задыхаясь от злости. — Бафту, пойми, кто-то здесь побывал. Принц — не настоящий. Кто-то пытается поссорить нас с тобой! Послушай меня! Бафту отвернулся и подал знак роботам-истребителям. Не успела Терра и глазом моргнуть, как роботы всадили в нее полный заряд из бластеров. Мгновение она стояла, глядя перед собой незрячими глазами, не в силах поверить в то, что произошло. — Дурак, — сказала она Бафту и упала. Бафту перешагнул через ее тело, как через кучу мусора на тротуаре, и взял Оби-Вана под руку. — Пойдемте, принц Беджу. Я устранил предательницу. Теперь обнаружить, где она спрятала сокровища, всего лишь вопрос времени. Ничего страшного не произошло. Это мелкое недоразумение не помешает нашим планам. Куай-Гон схватил ошеломленного Гуэрру за плечо и вытащил его в соседнюю комнату. Там они дождались, когда Бафту с Оби-Ваном и роботамиистребителями уйдут из сокровищницы. По дороге Бафту продолжал успокаивать Оби-Вана. Как только они скрылись из виду, Куай-Гон и Гуэрра поспешили в сокровищницу. В дверях на полу лежала Терра. Гуэрра опустился на колени возле сестры. Осторожно подсунул под ее тело длинную руку, приподнял ее и положил к себе на колени. Терра взглянула на него. Свет в оранжевых глазах быстро угасал. — Ты меня не помнишь, — слабым голосом проговорил Гуэрра. Глаза Терры прояснились. К ней на миг вернулась память. — Не так, брат, — тихо сказала она, приподняла дрожащую руку и коснулась его щеки. — Не так. Ее веки затрепетали и сомкнулись. Она обвила рукой шею Гуэрры, положила голову к нему на грудь и умерла.ГЛАВА 19
Позади них раздался горестный вскрик. Куай-Гон обернулся. На пороге, прижимая руки к сердцу, стояла Дуэнна. — Моя дорогая матушка! — воскликнул Гуэрра, и его оранжевые глаза заволоклись слезами. — Наша Терра ушла от нас. Дуэнна опустилась на колени возле дочери. Гуэрра положил Терру в ее объятия. Куай-Гон коснулся плеча Гуэрры. — Пора идти, мой добрый друг, — сказал он. — Если начнется битва, Оби-Вану будет грозить страшная опасность. Твой народ до сих пор думает, что он хочет увезти всю бакту. Дуэнна, обняв Терру, подняла глаза на сына. Взгляд ее был ясен. — Да, так, мой сын. Ты должен идти. Пусть смерть твоей сестры не будет напрасной.***
Куай-Гон задержался лишь на мгновение, чтобы взять световой меч Оби-Вана из оружейной пирамиды возле двери. Они торопливо пошли по городским улицам в сторону складов. Не доходя нескольких кварталов до городской площади, они услышали грохот битвы. Непрерывный яростный гул толпы то и дело перемежали выстрелы из бластеров и громкие крики. Куай-Гон и Гуэрра побежали к складам. Чем ближе они подходили к складам, тем чаще им навстречу попадались финдианцы с полными охапками припасов. Они торопливо разносили их по домам. Куай-Гон понял, что план Каади сработал. Она направила самых быстроногих повстанцев, чтобы те отнесли больным горожанам лекарства и продовольствие, снабдили больницы медикаментами. Наконец позади остался последний поворот. Окинув быстрым взглядом складскую площадь, Куай-Гон понял, что Пакси и Каади хорошо поработали. Они раздали восставшим оружие, организовали линию сопротивления стражникам Синдиката. Позади этой линии финдианцы по цепочке передавали товары из рук в руки, отдавали их гонцам, а те разносили их по домам. Пакси швырнул протонную гранату в самую гущу стражников. Каади бросилась вперед с электрической пикой наперевес и пронзила ею стражника, который целился из бластера в гонца, несущего целую охапку лекарств и медикаментов. Куай-Гон торопливо подошел к Пакси. — Ты видел Оби-Вана? Пакси покачал головой. — Может быть, он на корабле. Но тут Куай-Гон увидел Оби-Вана. Он стоял посреди колонны стражников Синдиката. Неподалеку от него наблюдал за сражением Бафту. На глазах у Куай-Гона Оби-Ван выхватил из кобуры у ближайшего охранника бластер. Тот даже ничего не заметил. Куай-Гон послал своему падавану импульс Силы, Оби-Ван обернулся и над головами толпы кивнул учителю. Куай-Гон включил оба световых меча. В сероватом воздухе взметнулись два языка пламени — зеленый и голубой. Оби-Ван перескочил через головы охранников, Куай-Гон швырнул своему падавану световой меч. Оби-Ван, медленно вращаясь, описал в воздухе изящную дугу, протянул руку и на лету поймал световой меч за рукоятку. Коснувшись земли, он тотчас же врубился в плотные ряды охранников Синдиката. Бафту, разинув рот, уставился на ОбиВана, не понимая, почему мальчик, которого он считал принцем Беджу, вдру напал на его охрану. — Убить его! — закричал он стражникам, когда опомнился. Но Куай-Гон уже спешил на помощь падавану. Два джедая принялись сражаться плечом к плечу. Теперь они знали, где находятся уязвимые места у облаченных в броню охранников и, не теряя времени, наносили разящие удары. Они не пытались прорубить их бронированные плащи, а целились в незащищенные лодыжки и шеи. Иногда им даже удавалось сбрасывать с охранников визоры и поражать их прямыми ударами в голову. Сила кипела вокруг них, направляла их удары. Оби-Ван ощущал ее мощь — она подавляла темную энергию жестоких охранников. За спиной он чувствовал добрую энергию тысяч финдианцев, и она помогала ему, вела его, поддерживала. Удары приходились в точности туда, куда он их нацеливал, а полагаясь на Силу, джедай избегал огня бластеров. Сила подсказывала ему, в какой миг увернуться, сделать шаг, отскочить, парировать удар. Боевые успехи джедаев воодушевили финдианцев. С воинственными криками они ринулись на охранников. Линия обороны Синдиката дрогнула и распалась. КуайГон увидел, как Бафту внезапно побледнел от ужаса. Первым вперед бросился Гуэрра с бластером в одной руке и арбалетом в другой. Он поднял арбалет, и из него прямо в Бафту ударил лазерный луч. Бафту вскрикнул и схватился за ближайшего охранника. Он успел увернуться от выстрела, подставив под смертельный луч охранника. Тот упал. Бафту бросился бежать, Гуэрра погнался за ним. Оби-Ван перескочил через целую груду поверженных стражников и побежал за Бафту и Гуэррой. Куай-Гон с легкостью уклонился от удара электрической пики и обернулся, ища глазами Пакси. Пакси и Каади сражались справа от него. Их окружила целая стая охранников с электроразрядниками, Куай-Гон отшвырнул стражника, бросившегося на него, и одним прыжком перелетел через всех, кто стоял у него на пути. Коснувшись ногами земли, он подпрыгнул еще раз и вскочил на полуразрушенную стену. Но было поздно. Один из охранников ткнул Пакси электроразрядником. Тот вскрикнул, онемевшая рука безжизненно повисла, и он выронил бластер. Каади поспешила на помощь Пакси, и в этот миг другой стражник выстрелил. Бластерный огонь поразил Каади, она упала. Здоровой рукой Пакси швырнул в охранника свой антирегистратор. Следующий выстрел из бластера отразился от прибора и рикошетом вернулся к охраннику. Куай-Гон ринулся в самую гущу схватки. Просвистел в воздухе световой меч. Джедай нанес смертельный удар одному из стражников, обернулся к следующему. Вместе с Пакси они вскоре покончили с остальными противниками. Пакси опустился на колени возле Каади. — Не печалься, — слабым голосом произнесла девушка. — Я еще жива. Куай-Гон торопливо бросил Пакси два бластера. — Побудь с ней, — велел он финдианцу. А сам бросился бежать за помощью. Он нашел девушку-медика, распределявшую запасы лекарств, и направил ее к Пакси и Каади. Потом отправился в космопорт. Добравшись туда, Куай-Гон увидел Бафту. Тот стоял в окружении роботовистребителей и охранников Синдиката. Корабль принца Беджу был уже наполовину загружен бактой. Пока охранники защищали Бафту от натиска толпы, финдианцы под огнем торопливо выгружали бакту из трюмов. К кораблю прибывало все больше и больше вооруженных повстанцев. Они выстраивались в линию, прикрывая тех, кто разгружал бакту. В самой гуще схватки Куай-Гон заметил Оби-Вана и Гуэрру. Издалека было видно голубоватое сияние светового меча Оби-Вана — мальчик яростно сражался, уклоняясь от шквального бластерного огня. Куай-Гон поспешил на помощь Оби-Вану. Но он не успел нанести ни одного удара — Бафту внезапно повернулся и бросился к посадочному трапу корабля. — Он хочет убежать! — закричал Гуэрра и обернулся к стражникам. — Видите, как заботится о вас ваш вождь? Спасает собственную шкуру! Добежав до трапа, Бафту споткнулся. Все охранники повернулись к нему. Ближайший из них схватил Бафту и повалил его на землю. Оба покатились к подножию трапа. Гуэрра кинулся к ним и приставил бластер к голове Бафту. — Именем финдианского народа ты арестован! — вскричал он. — Убить мятежника! — завизжал Бафту. Но охранники лишь переглянулись, опустив бластеры. — Уничтожить его! — снова закричал Бафту, на сей раз обращаясь к роботамистребителям. Но в этот миг на роботов с двух сторон накинулись Куай-Гон и Оби-Ван. Засверкали световые мечи, шеренга роботов рассыпалась, как горстка сухих прутиков. И вдруг взревели ионные двигатели. Корабль пришел в движение. — Это принц Беджу, — воскликнул Оби-Ван. — Наверно, выбрался из грузового трюма. Корабль медленно, рывками, поднялся в воздух. — Пусть улетает, — молвил Куай-Гон. — Здесь ему не место.
ГЛАВА 20
Неделю спустя Оби-Ван, Куай-Гон, Пакси и Гуэрра стояли посреди городского рынка. Вокруг них тянулись те же прилавки, которые так долго пустовали. Но теперь они изобиловали товарами. Продукты, медикаменты, свежие фрукты, микросхемы для компьютеров, постельное белье, одеяла. Вокруг них сновали финдианцы, сжимая в длинных руках корзины, полные свежей еды и цветов. Магистр Йода попросил джедаев остаться на Финдаре до тех пор, пока не будет избрано временное правительство. Переходный период занял несколько дней. Тем временем делами планеты заправлял совет, куда входили члены бывшего правительства и губернаторы Финдара, находившиеся у власти до появления Синдиката. На следующий месяц были назначены выборы официального правителя. Бафту с его высшими офицерами держали в тюрьме под строжайшей охраной. Вскоре они предстанут перед судом. Заправилы Синдиката, нанимая на работу охранников, имели обыкновение стирать им память, и теперь многие из бывших солдат вернулись в свои семьи в надежде на то, что любовь и забота восстановят в них сохранившиеся фрагменты памяти. Оби-Ван и Куай-Гон встретили братьев Дерида на рыночной площади. Там полным ходом шло возведение памятника. Идея принадлежала Пакси. Он вдребезги разбилробота, стиравшего память, и установил обломки на пьедестале — на обозрение всем финдианцам. При виде зловещего робота горожане содрогались от ужаса и радовались, что страшная машина уничтожена навсегда. — Блестящая идея, мой дорогой брат, — сказал Гуэрра. — Чтобы победить зло, нужно смотреть ему в лицо. — Да, так, мой дорогой брат, — согласился Пакси. — Как чувствует себя Каади? — поинтересовался Куай-Гон. — Надеюсь, ей лучше? Пакси усмехнулся. — Уже раздает приказы, посылает своих медсестер с поручениями. К концу недели будет дома. Гуэрра обвел взглядом рыночную площадь, и по его лицу разлилась печаль. — Я доволен, — сказал он. — Не так, я вру. Да, на нашей планете было много зла, и мы его победили. Но в этот день мне хотелось бы, чтобы с нами была Терра — такая, как прежде. — Прежняя Терра умерла, дорогой брат, — произнес Пакси. Его лицо было зеркальным отражением лица Гуэрры — таким же печальным. Он положил длинную руку на плечо брата. Гуэрра повторил его жест. Они заглянули друг другу в лицо и вздохнули. — Мы печальны, но и не так, — произнес Гуэрра. — Да, так, — подтвердил Пакси. — Наш мир свободен, и благодарить мы должны мудрого Джедай-Гона и храброго Обавана.. — Осталась только одна проблема, — усмехнулся Оби-Ван. — Теперь на Финдаре всего вдосталь, черного рынка больше нет. Чем займетесь вы? — Замечательный вопрос, Обаван, — воскликнул Гуэрра. — Я и сам задавал его себе. Особенно после того, как мой брат уничтожил антирегистратор. — Этот прибор спас жизнь Каади, — напомнил Куай-Гон. — Точно так, — признал Гуэрра. — И все-таки, продав это устройство, мы стали бы очень богаты. — Но рано или поздно оно погубило бы вас, — сказал Оби-Ван. — Этот прибор окружен злом. Вы сумели использовать свое изобретение во благо людям. Но многие другие не смогли бы. — Ты мудр, как всегда, Обаван, — со вздохом признал Гуэрра. — И все-таки жалко терять такое богатство. — И мы так до сих пор и не знаем, чем нам заняться, — сказал Пакси. — Мы так долго были мятежниками, а еще дольше — ворами. Теперь на нашей любимой планете нам не найдется места. Куай-Гон весело прищурился. — Я бы этого не сказал. Вы не забыли о том, что впереди выборы? Финдару нужен новый правитель. Вы оба сейчас герои. Почему бы одному из вас не занять этот пост? Гуэрра расхохотался. — Меня — в правители? Ха, я смеюсь над шуткой Джедай-Гона! Из меня выйдет никудышный политик. Погодите-ка, я вру! Я стану великолепным правителем! — Ты будешь лучшим правителем, чем я, мой дорогой брат, — подтвердил Пакси. — Погодите-ка, я тоже вру! У меня это выйдет лучше! Я выдвину свою кандидатуру на выборах! — Подумайте и решите между собой, — посоветовал Куай-Гон. — А нам пора улетать. Оби-Вана и меня ждут на планете Галла. — Я вас отвезу! — вскричал Пакси. — Сочту за честь! — Спасибо, за нами прислали транспортный корабль, — ответил Куай-Гон. — На этот раз мне бы хотелось добраться до пункта назначения. Гуэрра пожал руку Оби-Вану. — Оби-Ван, ты мой самый лучший друг. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь нового правителя Финдара, только попроси! — Да, попроси меня! — бодро подтвердил Пакси. — Не так, мой дорогой брат, — возразил Гуэрра. — Меня. — Прощайте, — сказал им Куай-Гон. — Я уверен, мы еще увидимся. Братья распрощались с джедаями, обняв своими длинными руками обоих одновременно и трижды стиснув в объятиях. Куай-Гон и Оби-Ван зашагали к своему звездолету, а братья Дерида все еще продолжали спорить о том, кому из них быть правителем. На пути к космопорту улыбка долго не сходила с губ Куай-Гона. — Боюсь, наша следующая миссия будет далеко не такой легкой, — сказал он. — Но стабильность на Галле важна для спокойствия всей звездной системы. Мы нужны там больше, чем где бы то ни было. — Не могу сказать, что мне не терпится снова встретиться с принцем Беджу, — вздохнул Оби-Ван. — Надеюсь, он проиграет выборы. — Мы будем там только в качестве наблюдателей, — напомнил Куай-Гон. — Да, мы всегда готовимся быть только наблюдателями, — признал Оби-Ван, — а в конце концов оказываемся в самой гуще событий. Они вошли в космопорт. Там их уже ждал транспортный корабль. — Знаешь, чему я больше всего рад, падаван? — спросил Куай-Гон. — Тому, что ты сохранил свои воспоминания. — Мне помог ваш речной камень, — сказал Оби-Ван, сунув руку во внутренний карман. — Я не знал, что этот камень чувствителен к Силе. Как же я мо сразу не догадаться, что ваш подарок имеет величайшую ценность. — Чувствителен к Силе? — удивленно переспросил Куай-Гон. — Да что ты? Ничего подобного. Обыкновенный красивый камешек. Оби-Ван изумленно взглянул на учителя. Лицо Куай-Гона было бесстрастно, он размашистым шагом направлялся к кораблю. Оби-Ван никак не мог понять — шутит учитель или говорит серьезно? Они подошли к посадочному трапу. На губах Оби-Вана невольно появилась улыбка. Впереди их ждет очередное задание. Может быть, новые приключения помогут ему лучше понять Куай-Гона. Но он в этом сомневался. Какое-то шестое чувство подсказывало ему: на то, чтобы как следует узнать учителя, понадобится вся жизнь.Джуд Уотсон Знак короны Ученик Джедая-4 (Звездные войны)
ГЛАВА 1
Оби-Ван Кеноби и Куай-Гон Джинн сошли с трапа транспортного звездолета и ступили на планету Гала. Тотчас же к их ногам с урчанием подкатил облаколет. Дверь бесшумно открылась. Выскользнул трап. Из машины вышел водитель в темно-синей тунике и замер у дверей в почтительном ожидании. Оби-Ван украдкой заглянул внутрь и поразился роскошному убранству. — Королева Веда прислала за джедаями свой личный транспорт, — объявил водитель. — Большое спасибо королеве за гостеприимство, — поклонился Куай-Гон. — Но сегодня чудесная погода. Мы предпочли бы прогуляться до дворца пешком. Шофер озадаченно заморгал. — Но королева приказала мне… — Благодарю вас, — твердо ответил Куай-Гон и зашагал по космодрому, оставив водителя позади. Оби-Ван поспешил за учителем. Он знал, что решение Куай-Гона добираться пешком связано отнюдь не с погодой. Миссия джедая начинается с той минуты, как он ступит ногой на землю планеты. И все его чувства и мысли должны быть сосредоточены на окружающем. Он должен настроиться на пейзаж, запахи, звуки, прикосновения неведомого мира. Это помогает поддерживать контакт с Силой. Говорят, самые опытные из мастеров-джедаев могут увидеть всю миссию от начала до конца, сделав только первые несколько шагов по земле новой планеты. Тринадцатилетний Оби-Ван еще не был ни мастером, ни рьщарем-джедаем. Он был учеником, и впереди его ждал долгий путь. Но даже неопытным глазом ученика он видел, что под внешним спокойствием Галу, главного города планеты Гала, скрывается смутная темная рябь. Оби-Ван не мог предвидеть, чем закончится их миссия, но чувствовал, что задача предстоит трудная и успех достанется нелегкой ценой. Они покинули космопорт и вышли на широкие бульвары города. Галу был выстроен на трех холмах. На вершине самого высокого холма стоял сверкающий белый дворец. Он был виден с любой из городских улиц. Некогда планета Гала процветала, была одной из главных в своей звездной системе. Здесь до сих пор жило немало состоятельных горожан, но разрыв между богатыми и бедными все увеличивался. По улицам пролетали облаколеты, почти такие же роскошные, как у королевы, но в то же время сотни попрошаек вдоль обочин улиц клянчили деньги и еду. Во время прошлой миссии Оби-Ван уже побывал в Галу. Он видел, что за пышными фасадами домов скрывается упадок. Каменные стены потрескались от дождя и побелели от ветра, и починить их было нкому. Вдоль бульваров некогда зеленели раскидистые деревья линдеморы, но сейчас они засохли, их скрученные ветви уродливо торчали из земли, как хищные когтистые пальцы. — Королева приняла правильное решение, — заметил Куай-Гон. — Выборы пойдут на пользу планете. На Гале давно пришло время установить демократию. — Давно пора, — поддержал его Оби-Ван. — Как вы думаете, почему королева Веда решила провести выборы именно сейчас? — Планета стоит перед лицом гражданской войны, — пояснил Куай-Гон. — Династия Талла находится у власти уже тысячу лет. Некогда их правление было сильным и справедливым. Но любая власть рано или поздно приходит в упадок. После смерти короля Кана королева поняла, что монархия теряет силы. Она пошла навстречу желаниям народа и объявила выборы правителя. — Вот почему ее сын, принц Беджу, затаил злобу, — задумчиво произнес ОбиВан. — Интересно, как отнесется принц к тому, что снова увидит нас? Всего несколько дней назад джедаи разоблачили заговор принца, который тот затеял, чтобы выказать себя героем галасийского народа. Принц Беджу искусственно вызвал нехватку бакты на планете Гала. Бакта — это вещество, способное заживлять раны и восстанавливать поврежденное тело. Ее необычайные свойства спасли жизнь тысячам людей. Принц Беджу, создав ложный дефицит бакты, вступил в сговор с Синдикатом — противозаконной политической группировкой, захватившей власть на соседней планете Финдар. Он должен был слетать на Финдар, привезти с собой на Галу немного бакты и тем самым прослыть спасителем планеты. Но Оби-Ван разрушил его планы. Он переоделся принцем и помог народу Финдара сбросить ненавистных правителей. — Вряд ли Беджу примет меня с распростертыми объятиями, — заметил Оби-Ван. — В конце концов я его все-таки похитил. — Но если он выступит против тебя, то многое потеряет, — сказал Куай-Гон. — В заговоре с бактой ему наверняка кто-то помогал, и, я думаю, это была не королева Веда. Если мы будем молчать о том, что произошло на Финдаре, принц, я уверен, тоже рта не раскроет. — Хорошо, — сказал Оби-Ван. — Но все равно он будет смотреть на нас, как на врагов, — добавил Куай-Гон. Оби-Ван с трудом подавил вздох. Куай-Гон, как всегда, сообщал ему хорошую новость, чтобы следующей же фразой опровергнуть ее. Таким способом он давал Оби-Вану понять, что положение дел очень изменчиво, ненадежно. — Ни на что не рассчитывай. Меняйся вместе с обстоятельствами, — не раз говорил мальчику Куай-Гон. И всегда оказывался прав. Вдруг Оби-Ван почувствовал возмущение в Силе. Оно накатило, как черная волна. — Да. Я тоже почувствовал, — прошептал Куай-Гон. Они на миг остановились. Улица, куда они свернули, была пуста. И вдруг издалека донеслись громкие крики. Джедаи дружно повернулись и, не говоря ни слова, пошли туда, откуда доносился шум. Они не прикоснулись к своим световым мечам, но каждая их клеточка была настороже. Вдруг из-за угла навстречу им выплеснулась толпа. В руках галасийцев были транспаранты, на которых пульсировали лазерные буквы. Эти буквы складывались в слово «Дека». Оби-Ван вздохнул с облегчением. Это была мирная политическая демонстрация. Дека Брун — так звали одного из кандидатов на пост правителя Галы. — Демократия уже действует, — заметил юноша. Люди радостно кричали, лазерные буквы переливались из золотого цвета в синий. Но Куай-Гон оставался начеку. — Тут что-то еще, — шепнул он и обернулся. Из узкой поперечной улицы у них за спиной на бульвар выплеснулась еще одна демонстрация. На транспарантах ее участников было выведено «Уайла Прамми». — Уайла Прамми — это третий кандидат, — заметил Оби-Ван. Йода, отправляя их с миссией, дал краткую характеристику двум кандидатам, противостоящим принцу Беджу. Толпа сторонников Деки Бруна ринулась вперед, сторонники Уайлы Прамми побежали им навстречу. Оби-Ван и Куай-Гон оказались точно посередине. И вдруг транспаранты превратились в дубинки, демонстранты начали колотить друг друга кулаками и ногами. Оби-Ван и Куай-Гон переглянулись. Вытаскивать световые мечи было рано. Ни одна из группировок не стреляла из бластеров. Но тем не менее джедаям грозила опасность. Они очутились в самой гуще разъяренной толпы. Вдруг на Оби-Вана, высоко подняв лазерный транспарант, ринулся огромный рослый галасиец. Выставив левое плечо, Оби-Ван перекатился по земле и вскочил на ноги в паре метров от нападавшего. Лазерный транспарант обрушился на чью-то чужую спину. Двое сторонников Деки Бруна схватили Куай-Гона за руки, третий замахнулся кулаком. Куай-Гон применил классическую, известную джедаям технику бегства. Он согнулся пополам и ударил головой снизу вверх. Нападавшие отшатнулись, вскрикнув от резкой боли в руках. Они начали озираться по сторонам, но КуайГона уже и след простыл. Он нашел Оби-Вана, и они вместе выбрались из толпы. — Мы ничего не можем сделать, — сказал джедай юноше. — Пошли дальше. Они едва увернулись от рьяной сторонницы Уайлы Прамми. Та схватила противника из партии Деки и ударила его по голове. — Путь к демократии бывает нелегким, — заметил Куай-Гон, глядя на столпотворение. — Но здесь, на Гале, он, видимо, труден, как нигде.ГЛАВА 2
Вскоре перед джедаями вырос Великий дворец Галы — огромное, величественное белое здание с двумя высокими башнями. Стены и шпили его были покрыты узорчатой мозаикой из голубого лазурита и сверкающих драгоценных камней. Блестела на солнце позолоченная крыша. Золотая крыша и переливчатая мозаика слепили глаза, дворец казался нереальным, сказочным. Гвардейцы провели джедаев по широким коридорам в приемный зал, где их ждала королева Веда. Она была одета в платье из сверкающего шелка, которое при каждом ее шаге переливалось всеми цветами радуги. В разрезах сбоку то появлялись, то исчезали широкие полотнища, расшитые всеми оттенками зеленого и голубого. Королева вышла навстречу джедаям, и платье затрепетало, играя бесчисленными красками. Золотая корона королевы была выложена голубыми бриллиантами и зелеными изумрудами. Но Куай-Гон не обратил внимания на элегантное платье. Он был потрясен ощущением живой Силы королевы. Или, точнее, ее отсутствием. Сила угасала, была еле различима. Королева едва достигла средних лет, однако ее терзала какая-то тяжелая болезнь. Она умирала. Куай-Гон и Оби-Ван почтительно поклонились. — Приветствую вас, джедаи, на планете Гала, — произнесла королева. В ее голосе все еще звенела твердая властность. Куай-Гону подумалось, что королева, желая произвести впечатление, собралась с последними силами специально для встречи с ними. Отличительной чертой галасийцев была чрезвычайно бледная кожа — этот голубоватый оттенок они называли «лунный свет». Но кожа королевы не мерцала бледным сиянием, наоборот — в глаза бросался нездоровый желтоватый оттенок, напоминавший тусклую кость. — Мы привезли в дар королевству полный трюм бакты, — сообщил. Куай-Гон. — Он остался в грузовом доке космопорта. — Наша планета испытывает крайнюю нужду в бакте, — ответила королева. — Благодарю вас. Я прикажу распределить ее по медицинским центрам. Куай-Гон внимательно вглядывался в ее лицо. В бледно-голубых глазах, напоминавших, тени на льду, он прочел лишь радость и благодарность. Ничто в лице королевы не говорило о том, что она знает о коварных планах принца Беджу. Думая о здоровье королевы, Куай-Гон исподтишка разглядывал ее по методу, известному только джедаям, — незаметно, искоса, избегая смотреть прямо в глаза. Но королева удивила джедая. Она смело встретила его взгляд, в ее проницательных глазах сквозило понимание. — Да, — тихо молвила она. — Вы правы. Я умираю. Куай-Гон почувствовал, что Оби-Ван невольно вздрогнул от удивления. Он понимал, что мальчик не догадался о болезни королевы. Оби-Ван обладал великолепными инстинктами, но ему часто недоставало связи с живой Силой. — Моя болезнь упрощает встречи, подобные нашей, — продолжала королева, взмахнув рукой, усеянной драгоценными камнями. — Я могу говорить напрямик и ожидаю того же самого от вас. — Мы всегда говорим напрямик, — отозвался Куай-Гон. Королева Веда кивнула, опустилась в позолоченное кресло и жестом пригласила джедаев сесть. — Я много размышляла о том, что должна оставить своей планете после себя, — начала она. — Гала должна стать демократической республикой. Люди давно просят об этом, и я дарую им демократию — это мой последний королевский поступок. Я оставлю после себя демократическую страну. Мой супруг, король Кана, пробыл на троне тридцать лет. Его намерения были добрыми, но Совет министров и правители окружающих провинций погрязли во взятках и беззаконии. Все высокие посты держала в руках горстка могущественных семей. Мой супруг был не в силах помешать им. Теперь я боюсь гражданской войны. Единственным средством, которое сможет ее предотвратить, станут свободные выборы. Поэтому я и попросила, чтобы вы, джедаи, проследили за их проведением. Куай-Гон кивнул. — С какими же проблемами, на ваш взгляд, мы можем столкнуться? — осторожно спросил он. Ему не хотелось напрямую упоминать принца Беджу. Он хотел, чтобы королева сама заговорила о нем. Тогда он сумеет определить, на чьей стороне находятся ее симпатии. — Главная проблема — мой сын Беджу, — напрямик заявила королева. — Он последний прямой потомок великой династии Талла, и об этом он не забывает ни на минуту. Он всю жизнь мечтал о том времени, когда станет правителем Галы. Мальчик так и не простил меня за то, что я назначила выборы. Боюсь, он причинит вам немало неприятностей. Если он выиграет выборы, монархия на планете сохранится. — Королева пожала плечами. — У него есть определенная поддержка. Но если ему не будет хватать искренних сторонников, он добьется своей цели подкупом или мошенничеством. Он на это способен. Куай-Гон кивнул, стараясь не показать, как он удивлен, что мать говорит о сыне с такой неприязнью. — Я не стану противоборствовать своему сыну, — продолжала королева Веда. — Я и без того отказала ему в троне, принадлежащем Беджу по праву рождения. Поэтому я должна, по крайней мере внешне, оставаться на его стороне. Я не стану публично поддерживать ни одного из других кандидатов. Но в душе мне хотелось бы, чтобы мой сын проиграл. Это будет лучше не только для Галы, но и для самого Беджу. Я бы хотела, чтобы он стал простым гражданином, избавился от всего этого. — Она взмахом руки обвела просторный роскошный зал. — Я видела, что сделала безграничная власть с моим мужем. Она убила его душу, а ведь он был хорошим человеком. Я не хочу, чтобы та же судьба постигла моего сына. Ему всего шестнадцать лет. Со временем он поймет, почему я так поступила. Он — это тоже мое наследие, — тихо закончила королева Веда. — Я бы хотела обеспечить своему сыну достойную жизнь. — Как вы думаете, у него есть шансы выиграть? — спросил Куай-Гон. Королева сдвинула брови. — Ядро сторонников королевской власти достаточно сильно. Большую часть жизни принц провел в затворничестве, потому что мы боялись за его безопасность. Даже школу он посещал за пределами планеты. О нем известно немногое, и это идет ему на пользу. Он может победить, хоть и с очень небольшим перевесом. Вот этого я и боюсь. Королева Веда с улыбкой взглянула на Куай-Гона. — Вас удивляет моя искренность. Но, когда дни человека сочтены, он не станет терять время на то, чтобы обманывать самого себя. — А что вы можете сказать о других кандидатах — Деке Бруне и Уайле Прамми? — поинтересовался Куай-Гон. — Кто из них пользуется большей популярностью? — У Деки Бруна гораздо больше сторонников, — ответила королева Веда. — Галасийский народ считает его героем. Он обещает ему реформы и процветание. Это будет нелегко, но в его устах все идет как по маслу. — А Уайла Прамми? — спросил Куай-Гон. — У нее больше опыта, — ответила королева. — Она была заместителем министра во дворце. Ее идеи разумны и имеют под собой реальную надежную основу. К несчастью, многие ставят ей в вину работу при дворе, кое-кому не нравится ее прямота. У нее есть партия сторонников, но, скорее всего, она проиграет выборы. — Вы предвидели вспышки насилия? — спросил Куай-Гон. — На улицах мы видели стычки между предвыборными демонстрациями. Страсти накаляются. — Да, стычки случаются, — признала королева. — Но я уверена, людям больше по душе мирный переход власти. Если они увидят, что выборы проходят честно, я надеюсь, они не поднимут восстания. С минуту королева Веда сидела молча. Куай-Гон испугался, не потеряла ли она сознание. Потом он понял, что королева собирается с силами, чтобы сказать что-то очень важное. Видимо, сейчас он услышит истинную причину, ради которой она назначила эту встречу. Он бросил взгляд на Оби-Вана, чтобы посмотреть, внимательно ли слушает мальчик. Оби-Ван кивнул. — Но существует еще один, неучтенный фактор, — произнесла наконец королева. — Он очень важен, и вы должны его понять. Элана. — Элана? — переспросил Куай-Гон. Он впервые услышал это имя. — Среди галасийцев есть племя, которое называют горцами, — пояснила королева Веда. Она погладила каменную мозаику на столе перед собой, и в ладони у нее очутился кусочек голубого азурита. Королева покатала камушек на ладони. В лучах солнца, падавших из окна у нее за спиной, ярко блеснули бриллиантовые кольца. — Элана — их предводительница. Горцы — свободолюбивый народ, они не признают королевской власти и живут в суровых горах, далеко от столицы и ее законов. Они не подчиняются ни королю, ни королеве. Говорят, это злобные и недружелюбные люди. Они никогда не живут подолгу на одном месте. Они сами выращивают себе пропитание и имеют собственных целителей. Наш народ редко встречается с ними. Но тем не менее горцев ненавидят и очень боятся. Сама Элана — живая легенда. Я ни разу не встречала человека, который видел бы ее своими глазами. — Они будут голосовать на выборах? — спросил Куай-Гон. Королева Веда покачала головой. — Нет. Они отказались. И Дека Брун, и Уайла Прамми обхаживали Элану, но она отказалась встречаться с ними обоими. Она сказала, что не признает нового правителя, как никогда не признавала короля Кану и меня. — Но в таком случае почему вы называете Элану важным фактором на выборах? — поинтересовался Куай-Гон. — Последний кусочек мозаики встал на место, — сказала королева и положила камушек азурита обратно в мозаичный узор. — Теперь картина завершена. Оби-Ван бросил на Куай-Гона нетерпеливый взгляд. Королева Веда, погрузившись в свои мысли, пристально вглядывалась в мозаику. Куай-Гон понял: она унеслась мыслями далеко в прошлое. Наступило долгое молчание. Наконец королева подняла голову. — Я восхищаюсь вашим терпением, Куай-Гон, — тихо произнесла она. — Хотела бы я иметь такой дар. — Это не дар, а уроки, которые приходится заучивать каждый день, — с улыбкой ответил Куай-Гон. Королева тоже улыбнулась ему и слабо кивнула. — Да, я ему тоже учусь. И это возвращает меня к давней истории. Когда мой муж, король Кана, был молод, он влюбился всей душой. Понимаете, наш брак состоялся по договоренности между моими родителями и правительством, в государственных интересах. Мы жили в разных городах и ни разу не виделись друг с другом. Но король Кана нарушил обещание, данное мне, и женился на другой женщине. Она была из горского народа. Естественно, Совет министров пришел в бешенство. Они столько сил приложили, чтобы устроить нашу свадьбу. И для них была неприемлема женитьба короля на девушке-горянке. Влияние Совета министров было велико. Они вынудили короля оставить ту женщину. Когда он сказал жене, что намерен бросить ее, она покинула город и вернулась к своему народу. Он не знал, что она носит под сердцем его дитя. Королева дрожащей рукой разгладила мозаику. — Король Кана узнал о дочери гораздо позже. И все-таки он не стал ее искать. Я ничего не знаю о том, что происходило в то время. Я прибыла на свадьбу и была благополучно выдана замуж. Если на сердце у моего мужа и лежал камень, я никогда об этом не догадывалась. Я узнала обо всем лишь в последний год его жизни. Он рассказал мне правду. Сказал, что всю жизнь сожалеет о содеянном. Потеряв свою любовь, он так никогда и не оправился от потрясения, не простил себя за трусость, за то, что не нашел свое дитя. — Может быть, он и поступил нехорошо, — заметил Куай-Гон, — но в конце жизни все же нашел в себе силы признать ошибку. Но я должен спросить: какое отношение имеет эта история к сегодняшним событиям? — Задавая вопрос, он уже знал ответ. — Его дочь — Элана, — еле слышно ответила королева Веда. — Прошлое живет в настоящем. — И почему вы нам это рассказали? — продолжал Куай-Гон. — Потому что я умираю, — ответила королева. — Элана — это моя последняя тайна. Перед смертью я хочу восстановить справедливость по отношению к этой девушке. Она должна знать, кем является по праву рождения. Истинная наследница трона — она, а не Беджу. Она наверняка носит на себе Знак Короны, — тихо закончила королева. Ее глаза снова устремились в пространство, мысли погрузились в прошлое. — Что такое Знак Короны? — спросил Куай-Гон. — Символ наследования, — пояснила королева Веда. — Это не физический знак на теле. Его может обнаружить только Совет министров. — А у принца Беджу его нет? — спросил Куай-Гон. — Если рассказ моего мужа — правда, у него не может быть Знака Короны, — ответила королева. — Однако Совет министров не станет его проверять, это не в их интересах. Как вы догадываетесь, они совсем не рады выборам. Кто бы ни стал новым правителем, он будет иметь право переизбрать Совет. Куай-Гон кивнул. Естественно, Совет, чтобы сохранить власть, поддержит на выборах принца Беджу. — Чего вы хотите от нас? — поинтересовался он. — Я не могу связаться с Эланой, — сказала королева. — Она, естественно, не захочет встречаться со мной. Но если бы вы смогли послать ей сообщение и назначить встречу… Мало кто может отказать в просьбе джедаю. Горцы не любят вступать в контакт с внешним миром. Я могла бы послать человека с вашим письмом. Путешествие по горам полно тягот и опасностей. — Королева опустила глаза на сцепленные руки. — И я должна сказать вам кое-что еще. Совет министров не хотел, чтобы вы приезжали. Мне пришлось вступить с ними в переговоры. Согласно условиям нашего соглашения, вам не дозволено покидать город Галу. — Наша задача становится гораздо труднее, — безучастным тоном заметил КуайГон. — Да, но я уверена, вы с ней справитесь, — с надеждой произнесла королева Веда. — Я надеюсь, вы сможете… Вдруг узорчатые металлические двери зала распахнулись с такой силой, что створки громко стукнулись о стены. На пороге стоял принц Беджу, у него за спиной — высокий лысый человек в серебристом халате. Принц размашистым шагом вошел в зал и указал пальцем на Оби-Вана и КуайГона. — Вы должны немедленно покинуть планету Гала! — воскликнул он.ГЛАВА 3
Королева величественно поднялась. — Беджу, изволь объясниться, — приказала она голосом, дрожащим от гнева. Беджу медленно обошел вокруг джедаев. В его взгляде светилось презрение. Он был крепко сложен, приблизительно того же роста и веса, что и Оби-Ван, но длинные, до плеч волосы были очень светлыми, почти белыми. Глаза его были того же самого ледяного голубого оттенка, что и у его матери. За это краткое мгновение Оби-Ван успел почувствовать, каким высокомерием пропитана душа юного принца. Мальчик-джедай смотрел внимательно, но не выказывал никаких чувств. Куай-Гон прав. Им не стоит больше вступать в противоборство с принцем. — Они называют себя джедаями, но на самом деле они всего лишь возмутители спокойствия, — злобно выкрикнул принц Беджу. — Разве вы не слышали, что они натворили на Финдаре? Совали нос не в свои дела и Повсюду сеяли раздор. Их вмешательство привело к жестокой битве. В ней погибли многие. Матушка, неужели вы хотите, чтобы то же самое произошло на Гале? — Они сломали хребет преступной организации, которая захватила власть на планете, — спокойно возразила королева Вела. — Теперь финдианцы свободны. И еще они привезли бакту, чтобы помочь.нашей планете. Принц залился краской. — Тоже мне, щедрый дар, — презрительно проворчал он. — Это я летал на Финдар и вел переговоры о поставках бакты. А усилиями джедаев бакта была сгружена с моего корабля и отдана финдианским бунтовщикам! Я не сомневаюсь, что приказ об этом отдали джедаи. И теперь они привозят мою же бакту нам в дар? Это глупая шутка! Оби-Ван насторожился. Почему Куай-Гон ничего не говорит? Принц рассказывает сочиненную им версию событий, которые происходили на Финдаре. Это полная ложь. Принц Беджу знал, что у джедаев нет никаких доказательств того, что он, принц, замышлял зло против собственной планеты. Хитрый ход, подумал ОбиВан. Но почему Куай-Гон не расскажет королеве Веде, как все было на самом деле? К джедаям обратился высокий, лысый человек, стоявший рядом с принцем Беджу. — У вас есть что сказать? — Это Лоннаг Джиба, — представила его королева Веда. — Он глава Совета министров и дал любезное разрешение на ваш визит. — Это было до того, как я услышал обвинения со стороны принца Беджу, — сурово ответил Джиба. — Еще раз спрашиваю вас, джедаи. У вас есть что сказать? — Мы с принцем расходимся во взглядах на то, что произошло на Финдаре, — дипломатично ответил Куай-Гон. В его голосе не слышалось ни раздражения, ни гнева на беспочвенные обвинения принца. — Но спор не имеет смысла. Мы были приглашены сюда. Почему мы должны оправдываться? Если вы хотите, чтобы мы покинули вашу планету, мы не задержимся ни на минуту. — Нет! — воскликнула королева Веда. — Да, матушка, — сурово произнес принц Беджу и, взмахнув полами плаща, обернулся к ней. — Пусть улетают. Они всего лишь злопыхатели, маскирующиеся под стражей мира, жалкие неудачники, изображающие из себя рыцарей. Королева Веда вздохнула. — Хватит, Беджу, — произнесла она. — Ты высказал свое мнение. Но Куай-Гон Джинн прав. Джедаи были приглашены сюда в качестве стражей мира. Мы хотим, чтобы выборы прошли спокойно, разве не так? — Нам они вообще не нужны, — угрюмо проворчал принц. — Я законный король планеты Гала. Отец хотел, чтобы наследником стал я, и ты это прекрасно знаешь. Будь я правителем Галы, я бы первым же транспортом отправил этих возмутителей спокойствия в их священный Храм. — Но пока что на планете правлю я, — тихо возразила королева. — И я говорю: они остаются. — Разумеется, — с горечью воскликнул принц. — Ты лишаешь меня моей короны. Почему бы не лишить меня всего остального? — Может быть, мы могли бы найти компромиссное решение, — вкрадчиво вставил Джиба. — Сделаем так: джедаи останутся на Гале. Но им не разрешается выходить из дворца без сопровождения. Мы будем посылать с ними кого-нибудь из наших людей. Того, кто хорошо знает город. — Он опять обернулся к джедаям. — Это делается ради вашей защиты. Город в эти дни — опасное место. Там неспокойно. Вам нужен сопровождающий. Джиба говорил как истинный дипломат, но Оби-Ван не верил ни единому его слову. Старик понимал, что джедаи не нуждаются ни в какой защите. Он просто вынуждал их терпеть возле себя присутствие шпиона, который будет докладывать о каждом их шаге. Оби-Ван ожидал, что Куай-Гон станет возражать.. Но джедаи опять ничего не сказал. Как он мог соглашаться на такие унизительные условия? Взгляд королевы Веды ненадолго остановился на лице сына. Королева казалась усталой, очень усталой. — Как хочешь, Беджу, — молвила она. — Это справедливо. Я не могу лишать тебя всех прав. — Она взяла в ладони мерцающий жезл, который висел на стене. Он сменил цвет, стал мягко-голубым. — Джедаев будет сопровождать Джоно Данн. Мгновение спустя металлическая дверь распахнулась. На пороге стоял юноша примерно одних лет с Оби-Ваном, одетый в темно-синюю тунику. Он почтительно поклонился. — Входи, Джоно Данн, — велела королева. — Это джедаи, они прилетели на Галу, чтобы наблюдать за выборами. Их зовут Куай-Гон Джинн и Оби-Ван Кеноби. Ты будешь сопровождать их во время пребывания на нашей планете. — Им не разрешено покидать дворец без тебя, — поспешно добавил принц Беджу. — Куай-Гон, такие условия приемлемы для вас? — спросила королева. Ее глаза были полны мольбой. Куай-Гон кивнул. — Благодарим вас за помощь, королева Веда, — тихо произнес он. Оби-Ван не верил своим ушам. Куай-Гон не только согласился терпеть возле себя шпиона, он благодарил королеву за это! Проницательный взгляд голубых глаз Куай-Гона остановился на Джибе. — Благодарю и вас, Джиба. Уверен, этот юноша будет нам надежной защитой на полных опасностей улицах города. Куай-Гон положил ладонь на плечо Джоно Данна и поставил мальчика между собой и Оби-Ваном. Высокий и могучий Куай-Гон возвышался над худощавым юношей. Тот был ровесником Оби-Вану, но ростом и силой ученик-джедай тоже намного превосходил мальчика. Небрежно брошенными словами Куай-Гон дал понять, что дипломатические усилия Джибы затрачены впустую. Джоно не мог быть защитником джедаев. Он был всего лишь пешкой в игре. На губах королевы появилась едва заметная улыбка. Узкое лицо Джибы вспыхнуло от гнева. Он плотно сжал тонкие губы. — Надеюсь, вам понравится у нас на планете, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Не сомневаюсь, — ответствовал Куай-Гон. Джедай поклонился и вышел из приемного зала. Спустя всего лишь мгновение Оби-Ван последовал за ним. Но, когда он достиг вестибюля, Куай-Гона уже не было видно.ГЛАВА 4
Наследие. Это слово затронуло потаенную струнку в душе Куай-Гона. Ему нужно было время, чтобы обдумать, понять, что же кроется в глубинах собственной души. Он вышел на наружную лестницу и спустился в сад. Оби-Ван, без сомнения, сразу же пойдет обратно к ним в квартиру. За стенами дворца ветви деревьев гнулись от спелых плодов или утопали в пышном цвету. Некоторые из фруктов были знакомы Куай-Гону — муджа и танго. На клумбах пестрели ковры из белых, красных, пурпурных, желтых цветов. Дворец славился своими бескрайними садами. Куай-Гон знал, что здесь представлены каждое дерево, цветок, каждая былинка, произрастающая на Гале. Он не торопясь прогуливался по садам. Деревья муджа стояли в полном цвету, и при каждом дуновении ветерка на траву дождем сыпались нежные розовые лепестки. Королева заговорила о своем наследии. Умирая, она размышляла о том, что оставит после себя потомкам. И первая же мысль ее была о сыне. Она даже чувствовала духовную связь с дочерью короля от первого брака, своей падчерицей, которую никогда не знала. Для галасийцев родственные связи были очень важны. И профессия, и земли часто передавались от отцов к сыновьям. Браки подбирались очень тщательно, их целью было укрепление семьи. Куай-Гон отказался от возможности иметь семью и детей ради жизни джедая. Он сам сделал свой выбор. Ни один джедай не был обязан посвящать всю жизнь избранному делу. Он имел право в любой момент отказаться от звания рыцаря, бросить странствия, осесть и завести семью. Но Куай-Гон знал, что никогда на это не пойдет. Он поднял с травы горстку розовых лепестков и долго смотрел, как они скользят у него между пальцами и уносятся ветром. Вот так пройдет и его жизнь, думал он. В вечных странствиях по галактике. Ежеминутно рискуя жизнью ради незнакомых людей, что оставит он после себя? Бесцельно бродя по саду, Куай-Гон в конце концов вышел на огород. Он был тщательно возделан. Повсюду джедай видел признаки кропотливого труда — возле грядок лежали лопаты, грабли, из земли ровными рядами пробивались зеленые ростки. Куай-Гон всмотрелся в землю и чуть ли не с удивлением увидел отпечатки собственных ног. Пройдет день-другой, и ветер с дождем смоют их без следа. Элана предпочла удалиться от придворной суеты. Она жила там, где не было места правителям и подданным, ее окружал народ такой же независимый, как она. Она похожа на него самого, понял Куай-Гон. Он никогда не встречал Элану, но ему казалось, будто он знает ее давным-давно. Вдруг его раздумья нарушил голос Оби-Вана. — Куай-Гон! Джедай обернулся. Мальчик неуверенно стоял поодаль, не желая мешать учителю. — Вы куда-то исчезли, — пояснил юноша. — Я не знал, где вас искать. Куай-Гон не мог поделиться с ним своими мыслями. Оби-Ван слишком молод, его путь джедая только начинается. Ему будут непонятны размышления о наследии, о том, что оставляет человек после себя. Ему еще рано думать об этом. — Почему вы согласились с тем, что нам запретили покидать дворец без сопровождения? — Этот вопрос сам собой сорвался с губ Оби-Вана. Мальчик, несомненно, полагал, что Куай-Гон должен сопротивляться унизительному предложению Джибы. — Пусть они думают, что могут держать нас под контролем, — ответил КуайГон. — Для нас это будет лучше. — Думаете, королева говорит правду? — спросил Оби-Ван. — Она в самом деле не хочет, чтобы ее сын выиграл выборы? И для чего ей нужна Элана? — Может быть, все обстоит именно так, как она говорит, — медленно произнес Куай-Гон. — А может быть, она хочет заманить Элану в столицу и убить ее. О том, что Беджу — не настоящий наследник, известно каждому пожилому члену Совета министров, кто заседает там с тех пор, как король был молод. Например, полагаю, об этом знает Джиба. Потому он и боится нас. Пока мы здесь, существует опасность, что тайна будет раскрыта. Разумеется, если королева лжет и скрывает свои истинные намерения, я не исключаю, что она в сговоре с Джибой и спектакль об их разногласиях разыгран специально для нас. Если им удастся избавиться от Эланы, королева Веда сможет отменить выборы и назначит Беджу королем. — Куай-Гон помолчал. — А может быть, она лжет об Элане с какой-то другой целью. И эту цель мы еще не раскрыли. — И что же вы думаете? — спросил Оби-Ван, стараясь не выдать голосом, какое смущение и нетерпение одолевают его. — Мне кажется, здесь кроются более глубокие тайны, — задумчиво ответил КуайГон. — Но все-таки я считаю, мы должны действовать так, как будто королева говорит правду. Я отправляюсь в страну горцев искать Элану. — Но наша миссия заключается в том, чтобы наблюдать за выборами! — запротестовал Оби-Ван. — Вы не сможете выполнить ее, если уедете в страну горцев. Куай-Гон едва заметно улыбнулся уголком рта. — Оби-Ван, иногда ты слишком строго следуешь правилам. Положение дел меняется на ходу. Миссия — задача сложная. Иногда к решению ведет не самый прямой путь. — Но в наших руках безопасность Галы, — возражал Оби-Ван. — Мы были присланы сюда охранять мир, а не искать пропавших дочерей. — Оби-Ван, ты можешь со мной не соглашаться, — тихо произнес Куай-Гон. — Ты имеешь на это право. Но я все-таки поеду. — Нам не разрешали покидать город и даже дворец без сопровождения, — напомнил Оби-Ван. — И вы сами согласились на это! Джиба и принц Беджу лопнут от злости. Пусть лучше королева пошлет к Элане гонца! — Элана не станет слушать гонца, — ответил Куай-Гон. — Ее придется долго убеждать. Она увидит в моих глазах правду, а иначе она не придет. — Вы говорите так, как будто знаете ее! — воскликнул Оби-Ван. — Я ее и вправду хорошо знаю, — тихо ответил Куай-Гон. Он подошел к Оби-Вану и положил ладонь на плечо мальчика. — Не волнуйся, падаван. Ты справишься с нашей миссией здесь до моего возвращения. Будь внимателен, во дворце полно интриг. — Куай-Гон обвел взглядом величественное здание дворца. — Никому не доверяй. Я чувствую возмущение в Силе. Еще не знаю, в чем его причина. Оби-Ван обиженно посмотрел на учителя. — Но что я им скажу, когда они спросят, где вы? Вместо ответа Куай-Гон зашагал через возделанные грядки к фруктовым деревьям. На ходу он сорвал с ветки спелый плод и, не оборачиваясь, бросил его через плечо. Ему не было нужды смотреть. Он знал, что падаван его поймает. — Очень просто, — сказал он, не оглядываясь. — Говори, что я где-то здесь.ГЛАВА 5
— Уважение — краеугольный камень взаимоотношений между учителем и падаваном, — процедил сквозь стиснутые зубы Оби-Ван. Его голос эхом отразился от стен комнаты и гулко зазвенел в ушах. Ему до сих пор нередко приходилось напоминать себе об этом. Оставшись в одиночестве во дворце, он каждый день сомневался в правильности решения Куай-Гона. Утреннее солнце играло на изысканной резьбе деревянной кровати, в которой спал Оби-Ван. На стене висел гобелен, роскошно затканный металлическими нитями цвета золота, серебра и зелени. От ночного холода юношу защищали парчовые одеяла, искристые, как драгоценные камни. Ему никогда не доводилось ночевать в такой роскоши. Но жизнь во дворце в последние два дня никак нельзя было назвать радостной. Куай-Гон поставил перед ним непосильную задачу. Каждое утро, до зари, ОбиВан пробирался в соседнюю комнату и раскидывал одеяла на постели Куай-Гона, ложился на подушки, чтобы на них осталась вмятина от головы. По утрам Джоно Данн стучал в дверь и приносил чай с фруктами. Оби-Ван говорил Джоно, что Куай-Гон медитирует в саду. Он дожидался, пока Джоно уйдет, а потом съедал и свои фрукты, и завтрак Куай-Гона. Эта часть задачи была самой легкой. ОбиВан никогда не страдал плохим аппетитом. Обмануть принца Беджу и Джибу было труднее. Ему постоянно приходилось придумывать предлоги, объяснять, куда делся Куай-Гон. Джедай отдыхает, или медитирует, или гуляет по саду, говорил он. Он вернется через минуту. Если им будет угодно подождать… им никогда не было угодно. Джедай просил подать ужин ему в комнату… Он уже лег спать… Может быть, Они что-то подозревали. Оби-Ван не знал. Ему казалось, они только рады, что джедай больше не вмешивается в подготовку выборов. Оби-Ван сказал Джоно, что Куай-Гон во многом доверил наблюдение за выборами ему. В дверь Оби-Вана тихо постучали. Через мгновение на пороге появился Джоно. — Я оставил Куай-Гону его поднос, как всегда, — сообщил юноша. Он поставил поднос Оби-Вана на небольшой столик у окна. Обычно он кланялся и сразу уходил, но сегодня замешкался. — Я не нашел Куай-Гона в саду, — сказал Джоно. — В мои обязанности входит каждое утро и вечер собирать цветы для королевы. Но я ни разу не видел там джедая. Оби-Ван взял с подноса ломтик плода блум. — Сады очень велики. Куай-Гон, скорее всего, избегает тебя. Он не любит, когда его беспокоят во время утренней медитации. Джоно стоял молча.Это был красивый юноша с золотистыми волосами. Кожа у него, как и у всех галасийцев, была очень бледной и мерцала. Он несколько раз сопровождал Оби-Вана на избирательные участки, но говорил мало. — Ты думаешь, я шпион, — неожиданно выпалил он. — Подозреваешь, что я работаю на принца. — А разве это не так? — спокойно спросил Оби-Ван. — Я не отчитываюсь перед принцем, — с презрением воскликнул Джоно. — Я служу королеве. Семья Данн служила правителям Галы с тех пор, как была основана династия Талла. — Значит, ты происходишь из династии королевских слуг? — с любопытством спросил Оби-Ван и придвинул к Джоно тарелку с едой. Джоно не обратил на тарелку внимания и гордо вскинул подбородок. — Семья Данн — могущественные землевладельцы. Наши поместья находятся далеко к западу от Галу. Я был избран в возрасте пяти лет для службы во дворце. Это великая честь. За всеми детьми семьи Данн наблюдают с самого раннего детства. Только самых умных и проворных отбирают для королевской службы. Оби-Ван протянул Джоно ломтик плода. — Меня тоже избрали в самом раннем детстве, — сообщил он. — Я оставил семью и рос в Храме Джедаев. Это великая честь. Но я очень скучал по семье, хотя и плохо помню их. Джоно робко протянул руку и взял у Оби-Вана плод. — Тяжелее всего было в самом начале, — признался он и положил ломтик в рот. — В Храме Джедаев очень спокойно и красиво. Он был моим домом, но все-таки это не дом, такой, какой есть у каждого. — Я чувствую то же самое! — согласился с ним Джоно и присел на край кровати рядом с Оби-Ваном. — Поначалу мне казалось, что во дворце слишком величественно. И мне не хватало запаха моря. Но теперь я чувствую себя здесь, как дома. Я знаю свои обязанности и горжусь ими. Служить моей королеве — великая честь. — Он спокойно встретил внимательный взгляд ОбиВана. — Но я не шпион.***
С этой минуты Оби-Ван и Джоно стали друзьями. Джоно по-прежнему сопровождал юношу на всех прогулках по Галу, но не шел молча в двух шагах позади, а держался рядом с Оби-Ваном, рассказывал ему о городе и о Деке Бруне — своем кумире. — Королева правильно поступила, что созывает выборы, — говорил Джоно. — Дека Брун поможет Гале подняться на ноги. Он выступает за благо всего народа, а не только богачей. Джоно никогда не спрашивал о Куай-Гоне. Оби-Ван видел: Джоно догадывается, что джедая нет во дворце. Но ему нравилось, что его неотлучный спутник молчит. У него не было нужды лгать Джоно, потому что тот не задавал никаких вопросов. Джоно часто рассказывал о семье. Он редко видел своих родных, но все же чувствовал с ними сильную связь. Оби-Ван даже начал завидовать безграничной привязанности Джоно к семье. Вступив на путь джедая, он навеки порвал с мыслью иметь семью. Его единственным жизненным руководством стал Кодекс Джедаев. Правильным ли был его выбор? Внезапно Кодекс Джедаев показался ему сухим абстрактным документом, гораздо более холодным и далеким, чем кровные узы. Наследство. Наследие. Он жалел, что не может откровенно рассказать КуайГону о своих чувствах. Но учитель не поймет. Он всей душой предан Кодексу Джедаев. Он не оглядывается на то, что осталось в прошлом, не скучает о том, чего лишился. И, кроме того, он в погоне за призраком покинул Оби-Вана.
***
Вечера на Гале были долгими. Солнце садилось рано, и на темно-синее небо медленно выплывали три луны. В этот час Оби-Ван любил гулять по саду. Бледное сияние лун окрашивало плоды на деревьях мерцающим серебром. Однажды вечером он, к своему удивлению, встретил в саду королеву Веду. Она сидела на траве, прислонившись к толстому, будто сплетенному из нескольких стеблей, стволу дерева муджа. На ней не было короны, бледно-золотистые волосы пышными волнами рассыпались по спине. Издалека она показалась ОбиВану молодой девушкой, но, подойдя ближе, он разглядел на ее лице смертельную бледность болезни. — Садись, юный Оби-Ван. — Королева жестом пригласила его сесть на траву рядом с ней. — Я тоже люблю вечерами гулять по саду. Оби-Ван сел рядом с королевой, скрестив ноги и выпрямившись по манере джедаев. Он не видел королеву со дня приезда на Галу. Королева выглядела намного хуже. Юноша ужаснулся, видя, насколько измучила ее болезнь. — Мне нравится запах травы, — прошептала королева Веда, перебирая пальцами тонкие стебельки. — До того, как заболеть, я любила смотреть на нее из окна. Я на все смотрела из окна. Но теперь я чувствую, что должна касаться ее, вдыхать запах, сливаться с природой. — Она положила травинку на ладонь Оби-Вану и сжала его пальцы. — Крепче держись за жизнь, Оби-Ван. Это единственное, что я могу тебе посоветовать. Оби-Ван заметил на лице королевы следы слез. Он пожалел, что с ним нет КуайГона. Спокойное сопереживание учителя излечивало даже самые израненные сердца. Что сказал бы на его месте Куай-Гон? Он бы начал разговор на какую-нибудь нейтральную тему, но говорил бы сочувственно. Он дал бы королеве выговориться, понимая, что она нуждается в чутком слушателе. — Вижу, вам не стало лучше, — осторожно начал Оби-Ван. — Нет, мне стало гораздо хуже, — произнесла королева и прислонила голову к стволу. — По ночам меня мучает сильная боль. Я не могу спать. К середине дня становится немного лучше, но ночью все начинается снова. Вот почему я выхожу сюда вечерами, пока боль еще не слишком разыгралась. Мне хочется вспоминать дни, когда я была здорова. Дни, проведенные за городом… — Королева вздохнула. — За городом? — переспросил Оби-Ван. — Династия Талла владеет поместьем к западу от города, — сообщила королева. — Сразу после того, как началась болезнь, я поехала туда поправить здоровье. Может быть, мне помог свежий воздух. А может быть, — печально сказала она, — все дело в том, что я смогла немного отдохнуть. Там не было Совета министров, и никто не вызывал меня на собрания. Не было слуг, и никто не суетился вокруг меня. Только моя сиделка и я. Но, как выяснилось, без меня правительство не справлялось с работой. Они прислали за мной. Через несколько дней мне стало хуже. Так плохо мне еще никогда не было. И это было тяжелее всего, — пожаловалась королева. — Почувствовать, что мне становится лучше, а потом заболеть опять. — Но почему вы не вернетесь туда? — спросил Оби-Ван. — Поначалу все мое время поглощала организация выборов, — ответила королева. — А теперь я слишком слаба и не перенесу путешествия. Так мне говорят доктора. А они у меня — лучшие в Галу. Каждый день для меня проходит одинаково. Начинается с надежды на выздоровление. Потом — снова отчаяние. А теперь надежда ушла. Я просто жду конца. Оби-Ван сочувственно посмотрел на королеву. Луны поднялись выше, заливая ее лицо жидким серебром. Юноше снова подумалось, что когда-то королева была очень красива. — Не смотри так печально, — подбодрила она. — Я смирилась со своей участью. А теперь помоги мне подняться, пожалуйста. Мне пора пить чай. Оби-Ван встал и протянул королеве руку. Ее пальцы были очень слабы. Он взял ее под локоть и помог встать. — Доброй ночи, королева Веда, — сказал он ей вслед. Королева ушла, ее платье шелестело по траве. — Простите, — тихо шепнул он, зная, что она не услышит. Слова королевы глубоко тронули его. Он не знал, правду или нет она говорит о том, что хочет открыть Элане тайну ее рождения. Но он знал одно: королева совершенно искренне рассказала ему о болезни и о своих страхах. До чего это, должно быть, ужасно — чувствовать, как жизнь медленно уходит из тебя. Страдать, потом выздороветь, потом каждый вечер, с восходом лун, прощаться с последней надеждой… Каждый вечер… Оби-Ван настороженно выпрямился. Сила велела ему сосредоточиться. В болезни королевы просматривался какой-то странный ритм. И она сказала, что в загородном поместье ей стало лучше… Пока не приехали члены Совета… При мысли об этом у Оби-Вана засосало под ложечкой. Неужели королеву отравляют?
ГЛАВА 6
Оби-Ван не колебался ни минуты. Если его подозрения правильны, времени терять нельзя. Он вскочил на ноги и торопливо выбежал из сада. Вдалеке он заметил старика в серебристом халате члена Совета. Он бродил между деревьями, время от времени опираясь рукой на снежно-белую кору. Его молочно-голубые глаза были подняты к луне. Оби-Ван успел свернуть, пока его не заметили. Ему не хотелось привлекать внимания. Он бесшумно прошел по дворцовым коридорам в покои королевы и тихо постучался в дверь. — Это Оби-Ван, — сказал он. Дверь открыл Джоно. — Королева ужинает, — сообщил он. — Кто принес ей ужин? — спросил Оби-Ван и в ответ на озадаченный взгляд Джоно торопливо добавил: — Мне тоже хотелось бы на ночь выпить чаю и немного перекусить. — Я прикажу слугам на кухне, они будут приносить тебе еду по вечерам, — ответил Джоно и с усмешкой добавил: — Самые лучшие сладости, какие готовит наш повар. — Могу я видеть королеву? — спросил Оби-Ван. — Мне нужно сказать ей два слова. Джоно кивнул и удалился во внутренние покои. Через минуту дверь отворилась, он знаком велел Оби-Вану войти. Королева полулежала на кушетке, рядом с ней на небольшом столике стоял поднос с чашкой чая и тарелкой фруктов и сладостей. Рядом в вазе благоухал букетик цветов. — Я хотел убедиться, что с вами все в порядке, — с поклоном сказал Оби-Ван, подходя ближе. — В саду мне показалось, что вы очень устали. — Ты очень добр. — Королева оделила его печальной улыбкой. — Да, я в самом деле устала сильнее обычного. Но не беспокойся обо мне, Оби-Ван Кеноби. У тебя есть более важные дела. — Нет, — тихо ответил юноша. — Самое важное для меня — это ваше благополучие, королева Веда. Он протянул руку и взял чайную чашку. В ней осталось совсем немного чая. — Ваш чай остыл. Принести вам еще? Королева опустила трепещущие веки. — Я не голодна, — еле слышно молвила она. — Скажи Джоно, чтобы унес поднос. — Отдохните, — ласково сказал ей Оби-Ван, взял поднос и направился к двери. Он тихо выскользнул наружу — внешние покои были пусты. Хорошо. Ему не хотелось посвящать в свои планы Джоно. Не мешкая, Оби-Ван отнес поднос к себе в комнату. Там он осторожно перелил остатки чая в пустой флакон из аптечки первой помощи. Потом положил флакон и остатки сладостей в плотный пакет, затянул его шнурком и положил в карман туники. Закончив, он отнес поднос обратно на кухню. Завтра нужно будет найти химический анализатор. И сделать это, не привлекая внимания Джоно.***
— Я тревожусь за королеву, — сказал Джоно Оби-Вану на следующий день, гуляя по улицам Галу. — Она слабеет на глазах, день ото дня. И доктора ничего не могут сделать. Я тоже не могу ничего поделать. — Ты очень близок к ней, — заметил Оби-Ван. Он видел, что королева разговаривает с Джоно с большой теплотой. Она, несомненно, относится к нему гораздо заботливее, чем Куай-Гон — к нему самому, Оби-Вану. Но, с другой стороны, Джоно служит ей уже восемь лет. Джоно прикусил губу и кивнул. — Это так тяжело. Принц Беджу даже не приходит проведать ее. Он на нее злится. И говорит, что ее болезненный вид сильно огорчает его. Он-де должен сосредоточить все силы на выборах. Как может сын быть так жесток к своей матери? Думает только о собственных чувствах! Они остановились возле избирательного участка — тот был устроен в зале районной управы. Оби-Ван посетил в Галу уже много избирательных участков. Говорил с работниками комиссий, которые будут проводить избирателей к закрытым терминалам для голосования. Тщательно проверял точность каждого терминала. Но не мог отделаться от ощущения, что от его посещений нет никакого толку. Он ничего не понимал в процессе голосования. Во время первого выхода он связался по коммутатору с Куай-Гоном и рассказал, что чувствует себя совершенно беспомощным. Куай-Гон не проявил никакого сочувствия. — Достаточно твоего присутствия, — коротко ответил он. — Пусть видят, что процесс выборов контролируется извне. Это вселит в людей доверие к системе. Оби-Ван повернулся к своему спутнику. — Джоно, будь добр, подожди снаружи. Так будет лучше. Люди знают, что ты служишь во дворце. А я должен быть нейтральным, иначе мне не будут доверять. — Верно, — с колебанием проговорил Джоно. — Но мне ведено не покидать тебя ни на шаг… — Он неуверенно замолчал, но потом улыбнулся. — Конечно, ОбиВан, ты прав. Нельзя ставить под сомнение правомочность выборов. Я подожду тебя на площади. Оби-Ван поблагодарил его и вошел в городскую управу. Ему было неловко оттого, что пришлось обмануть Джоно. Но он не мог раскрыть другу свои планы. Если королеву в самом деле отравляют, никто во дворце не должен знать о том, что он докопался до истины. Нужно поймать отравителя. Если позже ему понадобится помощь Джоно, он привлечет его. Но прежде всего надо связаться с Куай-Гоном. Оби-Ван прошел через районную управу и вышел через боковую дверь. Оказавшись в переулке, торопливо свернул на соседнюю улицу. Потом повернул в противоположном направлении. На пути к центру Оби-Ван высматривал информационную будку. Они стояли в Галу на каждом углу, горожане пользовались ими, чтобы получать информацию об услугах столичных предприятий. Вскоре, за несколько кварталов от центра, Оби-Ван нашел такую будку. Над дверью зазывно мигал яркий зеленый огонек, сообщая, что будка не занята. Оби-Ван быстро вошел внутрь и напечатал на терминале «Химическая лаборатория». Через несколько секунд на экране вспыхнуло несколько названий. Оби-Ван вызвал карту города, где было указано расположение каждой лаборатории. Ближе всех была одна из них, владельца звали Мали Эррат. ОбиВан коснулся экрана, и яркая зеленая дорожка указала ему кратчайший путь к лаборатории. Оби-Ван торопливо пробирался по запруженным толпой улицам. Вскоре Джоно забеспокоится, где он так долго пропадает. Юноша хорошо знает улицы Галу и наверняка отправится на поиски. Наконец он добрался до нужного адреса. На доме не было никакой таблички, в ответ на стук никто не отозвался. Оби-Ван осторожно толкнул дверь и очутился в тесной, невероятно захламленной комнате. Посередине, от стены до стены, тянулся длинный стол из дюрастали. Стол был завален самым разнообразным оборудованием: колбами, пробирками, терминалами, электрическими схемами, измерительными приборами, голографическими файлами. На полу громоздились металлические ящики. Они были сложены штабелями высотой чуть ли не до потолка. Повсюду валялись листы пластиковой бумаги, испещренные цифрами. Что это — аналитическая лаборатория или склад алхимика? — Здравствуйте, — неуверенно произнес Оби-Ван. — Кто там? — Из-за высокой груды книг выглянула взлохмаченная голова. Это был старик галасиец. С его головы свисали пряди седых волос цвета платины, бледно-зеленые глаза, щурясь, пристально смотрели на Оби-Вана. — Кто это? Входи, входи, — нетерпеливо поторопил он, прищелкнув пальцами. — Рассказывай, что у тебя за дело. Оби-Ван подошел поближе и заглянул за ящики. Человек, отвечавший ему, сидел прямо на полу. Вокруг кольцами свернулись длинные ленты с цифровыми распечатками. — Мне нужен Мали Эррат… — сказал Оби-Ван. — Говори громче, мальчик, не шепчи! — Мали Эррат, — погромче повторил Оби-Ван. — Не кричи! Я и есть Мали. Видимо, ты удивлен, мальчик, найдя меня в моей лаборатории. Чего же ты хотел? — Мне нужно проанализировать одно вещество… — начал Оби-Ван. Мали опять перебил его. — Еще одна неожиданность. Ты пришел в химическую аналитическую лабораторию. Следовательно, я могу предположить, что тебе нужно проанализировать какоето вещество. Очевидно, я более сообразителен, чем ты предполагал. — Старик хихикнул. Оби-Ван окинул взглядом захламленную лабораторию, шевельнул ногой длинные распечатки, которые кольцами вились по полу, как змеи. — Может быть, вы слишком заняты… — Да, мальчик, в некотором роде я очень занят, — рявкнул старик. — Не отнимай у меня время. Показывай свой образец. Оби-Вану ничего другого не оставалось. У него не было времени искать более современного химика. Или, если на то пошло, более вежливого. Оби-Ван вытащил из кармана туники мешочек и протянул его Мали. Старик вытащил из пакетика флакон с чаем и мелкие круглые пирожные. — Хочешь, чтобы я проанализировал твой завтрак? Оби-Ван протянул руку, чтобы забрать пакет. — Я мог пойти в любое другое место. — Вспыльчивый ты юноша, — пробормотал старик. — Когда тебе нужны результаты? — Немедленно, — ответил Оби-Ван. — Это будет дорого стоить, — предупредил Мали. — У меня есть кредиты. — Оби-Ван показал ему пачку денег. Мали взял из пачки несколько кредиток. — Этого хватит. Я сейчас. — Он встал из-за стола. Старик невысок, но двигается проворно, заметил Оби-Ван, глядя, как Мали ловко перескочил через ящик и подвинул к дюрастальному столу табуретку. Насвистывая сквозь зубы, Мали сначала достал из пакета крошки от пирожного и положил их на решетку сканирующего анализатора. — Пирожное, — провозгласил он через минуту, просматривая результаты. — Подсластитель, муджа, мука, коагулят… — И больше ничего? — спросил Оби-Ван. Мали слизнул с пальцев крошки от пирожного. — Очень вкусно. — Он сунул в рот остаток пирожного. Оби-Ван вздохнул. — Проверьте жидкость. Мали капнул в анализатор немного чая из флакона. Через пару секунд на бумажной ленте запестрели цифры и символы. — Ага, — пробормотал Мали; выпрямляясь. — Великолепные результаты. — Что это? — Оби-Ван в нетерпении подался вперед. — Чай, — ответил Мали. — И еще? — поторопил его Оби-Ван. — И вода, — добавил старик. — И все? — спросил падаван. Мали прищурился. — Вы нетерпеливы, молодой человек. Сначала скажите мне, что вы рассчитываете найти. Здесь есть несколько растительных экстрактов, кислоты, танины. Но ничего из ряда вон выходящего. Скажите, какое необычное вещество вы предполагаете обнаружить. — Яд, — с неохотой ответил Оби-Ван. — Ах, вот оно что! Всегда лучше заранее сказать, что вы рассчитываете получить на выходе. А иначе мы будем попусту терять время. В пирожном никакого яда нет. Очень вкусная штука. Я сам его съел! — Бормоча себе под нос, Мали еще раз всмотрелся в распечатку. Потом нажал несколько клавиш на анализаторе. Появилась еще одна распечатка, полная непонятных цифр и символов. — Ну, и? — нетерпеливо спросил Оби-Ван. — Очень интересно, — произнес Мали. — Здесь есть одно вещество, природу которого я не могу сразу определить. — Оно необычно? — поинтересовался Оби-Ван. Старик пожал плечами. — И да, и нет. Мне нужно просмотреть каталог химических соединений с похожей структурой. Но на это понадобится время. — Времени у меня нет, — мрачно отозвался падаван. Мали всмотрелся в пробирку и присвистнул сквозь зубы. — Ага. Мне понятна ваша цель, нетерпеливый юноша. И все-таки мне придется поискать. Но если вы заплатите еще один кредит, я поищу быстрее. Оби-Ван протянул ему купюру. Направился к двери, но на пороге обернулся. — А вы можете сказать, яд это или нет? — спросил он. — На ваш просвещенный взгляд. — Возможно, — признал Мали. — Могу сказать только одно, молодой человек. Что бы это ни было, в чае его быть не должно.
***
Прежде чем отправиться искать Джоно, Оби-Ван нашел скрытый от посторонних глаз пустынный переулок и попробовал по коммутатору связаться с Куай-Гоном. Ему не хотелось идти на риск и пользоваться переговорным устройством на глазах у людей. К тому же безопаснее будет общаться с джедаем за пределами дворцовых стен. Он выждал несколько долгих минут. Но Куай-Гон не отвечал. Он находился за пределами дальности переговорного устройства. Оби-Ван был предоставлен самому себе. С тяжелым сердцем он побрел к районной управе. Джоно сидел на стене, окружавшей площадь, и, закрыв глаза, подставил лицо живительным лучам солнца. День на Гале был таким коротким, что галасийцы всегда пользовались случаем хоть немного позагорать. — Извини, что задержался, — сказал Оби-Ван Джоно. — Появились непредвиденные затруднения. Не волнуйся, ничего серьезного. Джоно спрыгнул с ограды. — Я знал, что ты вернешься. Ничего, не беспокойся. Я привык ждать. Я так давно ждал настоящего друга, Оби-Ван.
ГЛАВА 7
Королева не преувеличивала: путь в земли горного народа был в самом деле очень трудным. Поначалу дороги были четко обозначены. Куай-Гон нашел скоростной транспорт, который подбросил его до конца города. Потом добрый крестьянин подвез его довольно далеко на турбомобиле, а после этого мальчикподросток посадил его на скоростной велосипед. Но дальше от города дороги становились все хуже и хуже, дома попадались все реже, и больше некому было его подвезти. На третий день перед Куай-Гоном выросли горы. Их склоны были крутыми, заросшая тропа, петляя, вела через густой лес. Время от времени Куай-Гон выходил на поляну, и там ему открывался сверхъестественный, причудливый вид — в загадочном порядке на прогалинах вертикально стояли стройные ряды камней. Чем выше он поднимался, тем сильнее очаровывала его суровая красота этой страны. Короткие дни заканчивались закатами, заливавшими небо яркими красками пламени. Потом на небо выходили три луны. Они озаряли бледно-серые скалы и причудливо изогнутые деревья призрачным серебристым сиянием. Переговорное устройство больше не работало. Куай-Гон надеялся, что Оби-Ван во дворце не попадет ни в какую беду. Ему не терпелось поскорее найти Элану, вернуться обратно в Галу. Наконец он достиг вершин первого горного хребта. На высоких скалистых пиках лежал снег. Единственный путь вел через вереницу крутых перевалов. Пробираясь по узкому ущелью, Куай-Гон чувствовал себя беззащитным перед невидимыми врагами. Они легко могли разглядеть его и напасть, а он даже не успел бы их заметить. С высотой небо становилось все темнее и темнее. Стало очень холодно, КуайГону пришлось достать из рюкзака защитный термокостюм. В воздухе запахло снегом. Надвигалась буря. Вскоре придется искать укрытие. Может быть, это произошло потому, что взгляд Куай-Гона непрестанно перемещался по горам, выискивая убежище. А может быть, его зрение обострила призрачная тишина, темное небо, нависшее, как занавес. Не будь все чувства Куай-Гона насторожены до предела, вряд ли он ощутил бы этот неуловимый трепет. То ли слева по камням пробежала легкая тень, то ли задрожал потревоженный лист. Но это едва заметное движение привлекло его взгляд, и он увидел нападавших за считанные секунды до того, как они бросились на него. Бандиты ринулись на него со склонов гор. Они летели на спиролетах, оснащенных ионными пушками. Куай-Гон швырнул рюкзак на траву и включил световой меч. В тот же миг на него напал первый спиролет. В последний миг джедай увернулся, и спиролет со всего разгона врезался в дерево. Куай-Гон тотчас же развернулся влево и ударил мечом пилота второго спиролета. Удар достиг цели, машина вильнула влево, пилот вцепился в рычаги управления и едва успел свернуть, не разбившись о стену каньона. В последний миг он выровнял спиролет и заложил крутой вираж, намереваясь зайти в атаку справа. Куай-Гон нырнул на землю, ища укрытие. Ему на руку работало то, что он находился в узком ущелье. Бандитам придется нападать на него по одному. Пока спиролеты маневрировали, выстраиваясь для очередной атаки, Куай-Гон нашел валун, стоявший неподалеку от группы вертикальных камней. Каньон был за спиной, камни — слева. Бандиты могли заходить только с правой стороны. Спиролетов было десять… нет, двенадцать — с неба ринулись еще два. Один из них спикировал прямо на Куай-Гона, паля из ионных пушек. Под выстрелами от валунов отлетали мелкие острые осколки. Куай-Гон упал на землю, перекатился и вскочил на ноги. Спиролет просвистел у него за спиной. Воспользовавшись инерцией переката, джедай ударил пилота сзади. Тот вывалился из машины. Спиролет, потерявший управление, врезался в скалу и разбился. Пилот остался лежать на земле без движения. На Куай-Гона уже пикировал второй спиролет, за ним по пятам, ведя огонь из всех пушек, снижался третий. Этот пилот был опытнее других. Он лавировал зигзагами из стороны в сторону, и пушечные выстрелы едва не задевали голову Куай-Гона. Ему пришлось в поисках укрытия перебегать от одного вертикального камня к другому. Он воззвал за помощью к Силе. Сейчас он в ней очень нуждался. Сила пульсировала вокруг него, становилась все мощнее. Он впитывал ее всем телом. Куай-Гон быстро перекатился в сторону и распластался на земле, захватив пилота врасплох. Выстрелы прозвучали над его головой и обожгли каменную стену каньона. Куай-Гон отсчитывал секунды. Водитель сделал резкий поворот, чтобы снова ринуться на него. В этот миг Куай-Гон покинул каменное укрытие и выпрямился, высоко подняв световой меч. На этот раз он целился в панель управления спиролета. От мощного удара боль пронзила всю руку до плеча. Куай-Гон вздрогнул от боли. Удар дорого обошелся ему, зато спиролет был выведен из строя. Мотор задымился, машина бешено кренилась из стороны в сторону. Потеряв управление, она врезалась в другой спиролет, направлявшийся к Куай-Гону. Обе машины с грохотом покатились на дно каньона. Тут Куай-Гон заметил еще один спиролет, слева. Его пилот был либо бесшабашным лихачом, либо опытным асом — дальше будет видно. Он на полной скорости летел прямо на вертикальные камни. Просвет между ними был очень узок, точь-в-точь такой, чтобы в него мог пройти спиролет. Камни стояли через неравномерные промежутки друг от друга, лавировать среди них было почти невозможно. Почти — вот самое важное слово в этот миг. Куай-Гон понял это слишком поздно. Отважный пилот круто повернул налево. Спиролет накренился и проскользнул через узкую щель. Пилот дал задний ход, машина на миг зависла в воздухе и резко повернула вправо. Спиролет проник через вторую щель, едва не задев камни. Еще мгновение — и он в упор выстрелит в Куай-Гона. Движения джедая направляла Сила. Полагаясь на нее, он вскочил на вершину валуна, за которым сначала прятался. На него уже пикировал еще один спиролет. Неожиданный маневр джедая захватил пилота врасплох; чтобы избежать столкновения, он развернул машину, не переставая палить из пушек. В тот же миг пилот, маневрировавший через щели между камнями, тоже выстрелил. Два залпа столкнулись в воздухе; последовал разрушительный взрыв, рикошетом отразившийся от большого валуна. От удара валун взорвался, как бомба, разлетевшись на тучу мелкой шрапнели. Куай-Гону показалось, что острые обломки летят к нему на удивление медленно. Град осколков ударил Куай-Гона в грудь. Плохо. Толчок отбросил его назад, световой меч выпал из рук и отлетел на несколько метров в сторону. КуайГон, оглушенный, упал на спину. Над ним разворачивались для атаки еще два спиролета. В ушах стоял оглушительный рев их моторов. Ум джедая работал с лихорадочной быстротой. Рука его безуспешно нашаривала световой меч. Он знал только одно: он лежит на открытом пространстве, и с обеих сторон по нему ведут огонь два спиролета. Он воззвал к Силе и призвал в руку световой меч. С неба послышался пронзительный свист еще одного мотора. Световой меч сам собой лег в пальцы джедая. Куай-Гон видел, что в узкий просвет между вертикальными камнями втискивается еще одна машина. Куай-Гон знал ее — это был скутер, скоростной мотоцикл с мощным мотором. Рычаги управления были расположены на рукоятках и на сиденье. Совладать с такой машиной могли только самые лихие пилоты. Даже самое легкое касание рычагов могло послать машину в неуправляемый вираж. Раньше Куай-Гону казалось, что самым отважным был первый бандит, тот, кто рискнул проникнуть на спиролете в щель между камнями. Но пилот скутера был по сравнению с ним настоящим сорвиголовой. В его маневрах сквозила уверенность. Машина летела так быстро, что ее очертания расплывались в воздухе. Пилот бросал скутер то вправо, то влево, зависал на лету и давал задний ход, взмывал вверх и пикировал вниз, лихо маневрируя между более крупными спиролетами. Куай-Гон заставил себя встать на ноги. В глазах потемнело от боли, и он понял, что осколки валуна ранили его еще и в ногу. Он воззвал к Силе, чтобы та помогла ему овладеть собственным телом, прояснила разум. На него ринулся еще один спиролет. Куай-Гон отскочил, уклонился от выстрела и, перекувырнувшись в воздухе, перескочил через низко летящую машину. На ходу он ударил световым мечом по панели управления. Мотор чихнул и заглох, спиролет рухнул на дно ущелья. Джедай коснулся ногами земли и уклонился от выстрела второго спиролета. Его пилот спешил на помощь товарищу. Он пытался тоже проникнуть между вертикальными камнями, но ему явно недоставало опыта, и он зацепился за камни. Спиролет, потеряв управление, закачался и чуть не упал. Пилот отчаянно пытался выпрямить машину. Улучив мгновение, Куай-Гон хорошенько разглядел пилота скутера. Черный головной убор полностью скрывал его лицо, лишь глаза были открыты. Руки в перчатках крепко сжимали рычаги управления. Пилот умело лавировал между камнями, неумолимо прижимая машину к земле. Но при этом Куай-Гон заметил, что у пилота хватает осторожности оставить спиролету достаточно пространства для маневра, чтобы тот не разбился о камни. Куай-Гон задумался: что произойдет, если пилоту скутера все же удастся посадить машину? Этот пилот, несомненно, тоже бандит. Вероятно, Куай-Гону придется иметь дело с еще одним противником. Оставшиеся спиролеты парили высоко в воздухе, не торопясь прийти на помощь товарищу, зажатому в лабиринте вертикальных камней. Казалось, они на время забыли о Куай-Гоне. Джедай стоял, сжимая световой меч, и был готов встретить противника. Спиролету пришлось маневрировать между вертикальными камнями. Скутер спустился так низко, что едва не зацепил выхлопную трубу на хвосте машины. Вдруг скутер развернулся и зашел сбоку спиролета, вынуждая его направиться к Куай-Гону. Этот маневр удивил джедая, но не захватил врасплох. Он отскочил в сторону, уклонившись от огня ионной пушки. Рана на ноге мешала двигаться. Куай-Гон споткнулся, потом развернулся, не выпуская спиролет из виду. Одной рукой пилот скутера сжимал рычаги управления, другой поднял арбалет. Без всяких усилий сохраняя нужный курс сбоку от спиролета, он прицелился и выстрелил в пилота. Лазерный луч прошил пилоту запястье. Рот несчастного раскрылся в пронзительном крике. Секундная пауза — именно это и было нужно сейчас Куай-Гону. Он призвал на помощь Силу. Еще один, последний бросок. Опираясь на Силу, он высоким прыжком взлетел на верхушку одного из вертикальных камней и в тот миг, когда спиролет пролетал мимо, обрушил на ничего не подозревающего пилота сокрушительный удар. Спиролет качнулся и врезался в дно каньона. Куай-Гон спрыгнул на землю. На вершине камня он был открыт всем вражеским выстрелам. С оглушительным свистом подлетели еще несколько скутеров. Они кружились на фоне серого неба, как стая черных насекомых, и метили прямо в Куай-Гона. Их было штук двадцать, не меньше, и со стороны перевала приближались все новые и новые машины. С таким количеством противников ему не совладать. Бандиты на спиролетах пустились в бегство. Несколько скутеров погнались за ними. Куда он попал? В гущу войны между бандитами? К Куай-Гону направился ведущий скутер. Реактивно-подъемные двигатели поддерживали его в воздухе, на высоте нескольких дюймов над землей. Пилот соскочил на землю, целясь из арбалета в грудь Куай-Гону. Сражаться было бесполезно. Джедай выключил световой меч и терпеливо ждал. — Кто вы такой? — раздался хриплый голос. Куай-Гон удивился — голос явно принадлежал совсем молодому мальчишке. — Я Куай-Гон Джинн. Рыцарь-джедай. Послан для встречи с одним человеком. Острие арбалета нацелилось прямо ему в сердце. — С кем? — сурово спросил бандит. Куай-Гон решил, что не будет вреда, если он раскроет бандитам свою миссию. Может быть, удастся с ними сторговаться. — С предводительницей горского народа, — ответил он. — С Эланой. Бандит медленно сбросил тяжелый головной убор. По узким плечам рассыпалась волна длинных серебристых волос. Перед Куай-Гоном стояла молодая женщина. Ее глаза были необычны для галасийцев — темные, цвета вечернего неба. Нетерпеливый взгляд ощупывал Куай-Гона, не упуская ни одной мелочи. Было ясно, что внешность джедая не произвела на нее никакого впечатления. — Хоть в чем-то вы не ошиблись, — процедила она. — Вы меня нашли.ГЛАВА 8
Элана швырнула головной убор и арбалет в боковой багажник скутера и вытерла руки о колени. — Вертикальные камни — святилище горского народа, — сообщила она. — Вы чуть не разрушили их. — Я не хотел этого. — Поле битвы избрали вы, — холодно напомнила Элана. — Я нуждался в укрытии, — возразил Куай-Гон. С неба начали падать снежные хлопья. Элана насмешливо изогнула бровь. — А вы слыхали, что на свете существуют валуны и деревья? Куай-Гон подавил в душе намерение вступить в спор. Эта женщина намеренно вынуждала его занять оборонительную позицию. — Вы знакомы с нападавшими? — спросил он вместо этого. Элана пожала плечами. — Это бандиты с городских окраин. Время от времени совершают набеги на наши земли. В Галу не утихают слухи о том, что у горцев полным-полно золота. И жадные олухи им верят. Как бы я хотела, чтобы нас оставили в покое! Мы ведь никому не причиняем зла. — Она окинула Куай-Гона суровым взглядом. — Кто послал вас найти меня и зачем? — Меня послала королева Веда, — ответил Куай-Гон. Девушка презрительно махнула рукой. — Тогда возвращайтесь в Галу. Я не признаю ее власть. — Разве вы не хотите узнать, для чего я прибыл? Элана подошла к скутеру и перекинула ногу через седло. — Наверняка что-нибудь о выборах. Это меня не касается. — Она указала в ту сторону, откуда Куай-Гон пришел. — Обратный путь лежит туда. Не задерживайтесь в горах. Останетесь надолго — пожалеете. Куай-Гон не понял, угрожает ему Элана или предупреждает о том, что на него могут напасть другие бандиты. К ним подлетел еще один скутер и застыл, паря в воздухе. Оттуда вышел высокий юноша с голубоватой кожей. Он окинул КуайГона мимолетным взглядом и обратился к Элане: — Надвигается сильная буря. — Знаю, Дано. — Элана бросила обеспокоенный взгляд на небо. — В сезон бурь всегда дуют жестокие ветра. Будто в подтверждение ее слов, внезапно начался снегопад. Хлопья, жесткие, как ледяные кристаллы, больно царапали кожу. Куай-Гон наклонился, чтобы поднять брошенный рюкзак, но все тело тут же пронзила невыносимая боль. Он невольно вскрикнул. — Он ранен, — сказал Дано. Элан нахмурилась. — К сожалению, я не могу отправить вас назад. С такой раной, в бурю, вам не выжить. А ночь в горах наступает очень быстро. Куай-Гон терпеливо ждал. Раны были болезненными. Но они заживут. Похоже, эти раны оказали ему добрую услугу. Сострадание не позволяло Элане отправить его вниз в одиночку. — Оставайтесь с нами, — разрешила она. — Но только на одну ночь. А теперь садитесь у меня за спиной. И постарайтесь не упасть. Мне совсем не хочется спасать вас еще раз.***
Горцы были народом не слишком дружелюбным, но добрым. Их поселение представляло собой россыпь белых куполов разного размера, сделанных из какого-то гибкого материала, натянутого на прочные шесты. Куай-Гону отвели небольшой купол, внутри которого он нашел все необходимые удобства — толстые ковры и одеяла, натопленный обогреватель, небольшую кухню и ванную, даже персональный компьютер. Дано сказал, что вызовет лекаря, чтобы тот перевязал раны Куай-Гона. Джедай и сам делал все, что было в его силах, но никак не мог дотянуться до раны на спине, которую он получил, когда упал на камни. Он скинул тунику и стал ждать лекаря. За стенами завывала буря, но внутри купола было тепло и уютно. Вскоре послышался стук в дверь. — Войдите, — сказал Куай-Гон. На пороге стояла Элана. Она быстро проскользнула в дверь и плотно закрыла ее, чтобы не впускать внутрь снег и ветер. В руке у нее был небольшой чемоданчик. — Вы готовы? Хорошо, — сказала она. — Лекарь — это вы? — изумленно спросил Куай-Гон. Элана кивнула и достала из чемоданчика баночки с мазями и рулоны бинтов. Разложив их на столе, она в упор взглянула на Куай-Гона. — Удивлены? Я не похожа на лекаря, правда? — Дело не в этом, — ответил Куай-Гон. — Просто я никогда не встречал лекаря, который в придачу так искусно пилотирует скутер. Элана нехотя разжала губы в улыбке. — Ладно, перейдем к делу. Показывайте свои раны. — Она осмотрела Куай-Гона, смазала раны мазью и перевязала. — Вы неплохо поработали. — Джедаев обучают целительству, — пояснил Куай-Гон. — Но я не могу дотянуться до раны на спине. — Повернитесь. Куай-Гон ощутил на спине прохладу целительной мази. Жгучая боль успокоилась. — Спасибо за удобное жилище, — поблагодарил он. — Мы не варвары, что бы о нас ни говорили в городе, — ответила Элана и размотала бинт. — Я никогда и не считал вас варварами, — сказал Куай-Гон. — Я побывал на многих планетах и не раз видел, что незнание порождает страх. Трусы всегда сочиняют небылицы о том, чего боятся. — Да, — холодно подтвердила Элана. — Горожане невежественны и трусливы. Я согласна с вами. Так почему же я должна жить среди них? Куай-Гон скрипнул зубами от раздражения. Разговаривать с Эланой — все равно что ловить руками хлопья падающего снега. О чем бы он ни говорил, она всегда сумеет повернуть так, что его слова теряют всякий смысл. — Значит, именно поэтому вы не хотите принимать участия в выборах? — спросил Куай-Гон. — Поддержка горцев помогла бы выбрать нужного народу кандидата. — А какой кандидат нужен народу? — насмешливо спросила Элана. Она все еще возилась с повязкой у него на спине, поэтому Куай-Гон не мог видеть ее лица. Он лишь чувствовал быстрые движения ловких, умелых пальцев, да изредка его спину щекотало прикосновение ее длинных волос. — Дека Брун, который сыплет лозунгами и раздает направо и налево бесчисленные обещания? Уайла Прамми, которая всю жизнь была рабыней королевской власти, а теперь вдруг заговорила о демократии? Или глупый молокосос, принц Беджу? Нет, джедай, спасибо. Я не верю в выборы, не доверяю королеве, не верю ни одному из кандидатов. Я счастлива здесь, среди горского народа. — Она поправила повязку и встала. — Готово. Куай-Гон повернулся к ней лицом. — Благодарю вас. Значит, вы не чувствуете никакой ответственности перед планетой Гала? Она быстро уложила в чемоданчик флаконы с мазями и бинты. — Я чувствую ответственность только перед собственным народом. Ему я могу доверять. — А что вы думаете о своей планете? — настаивал Куай-Гон, надевая тунику. — Гала стоит на пороге великих перемен. Благоприятных перемен. Разве горцы не хотят принимать в них участия? Элана подняла чемоданчик и нетерпеливо обернулась к Куай-Гону. — Значит, вот за чем послала вас королева? Чтобы заручиться моей поддержкой своему сыну? — Нет, — тихо возразил Куай-Гон и внимательно всмотрелся в ее лицо. — Она послала меня сказать, что принц Беджу не является истинным наследником короля Каны. — И для чего она говорит это мне? — презрительно пожала плечами Элана. — Какое мне дело? — Потому что истинная наследница — это вы, — произнес Куай-Гон. — Вы дочь короля Каны. Элана невольно моргнула. Куай-Гон видел, что ее лицо исказилось от внезапного ужаса, и видел, что она изо всех сил старается совладать с собой. — Что это еще за ложь? — воскликнула она, отступая на шаг. — Для чего вы сюда прибыли? — Только вы одна можете установить, правда это или ложь, — сказал Куай-Гон. — Я всего лишь передаю то, что было рассказано мне, и я склонен этому верить. Королева Веда недавно узнала, что у короля Каны, задолго до того, как он женился на ней, был ребенок. Это дитя — вы. Королева просила передать: она хочет, чтобы вы знали о своих наследных правах. — Это ложь, — решительно заявила Элана. — Ложь, выдуманная для того, чтобы заманить меня в город. Она хочет посадить меня в тюрьму, уничтожить горский народ… — Нет, — твердо перебил ее Куай-Гон. — Я верю: королева всего лишь хочет, чтобы вы знали о своих правах. Это все. Элана резко развернулась. Пушистым облаком взметнулись светлые серебристые волосы. Она решительно шагнула к двери. — Не хочу ничего слушать. — Что вы знаете о своих родителях? — спросил Куай-Гон, чуть повысив голос, чтобы перекрыть рев бешеного ветра. — О своей матери? Элана снова обернулась к нему. — Это не ваше дело, джедай. Но я расскажу, чтобы вы опять не вздумали сбивать меня с толку лживыми сказками. Моя мать всю жизнь прожила в горах. Она никогда не бывала в Галу. Мой отец был великим целителем. Горский народ уважал его. Вы заблуждаетесь. — Я уверен, те, кто воспитал вас — очень достойные люди, — ответил КуайГон. — Но в ваших жилах, Элана, течет кровь короля Каны. Она смерила его ледяным взглядом. — Может быть, вы и в самом деле поверили в лживые выдумки королевы. Но уверяю вас, Куай-Гон, за ее словами кроется коварный план. И вы способны его раскрыть. — Королева умирает, — тихо произнес Куай-Гон. — Она размышляет о своем наследии, о том, что останется после нее. Это известие — дар, который она преподносит вам. — Я ей не верю и не нуждаюсь в ее дарах, — твердо ответила Элана. — Вот мое наследие. — Она обвела рукой купол, поселок, горы — все, что тянулось кругом. — Вот мой народ. Все мы — изгнанники. Вы видели Галу, видели, как ею правят несколько могущественных семейств. Сотни лет назад все, кто хоть немного отличался от других — у кого были слишком темные глаза, слишком темная кожа, кто не имел семьи, — уходили в горы и находили прибежище здесь. Так образовался горский народ. У нас сложилось свое общество, и главный закон в нем — свобода. Вот какое наследство оставили мне родители. И я им горжусь. Мне не нужна никакая корона. — Вы за очень краткий срок приняли очень важное решение, — заметил КуайГон. Ее темные глаза всмотрелись в его лицо. — А какоевам до этого дело, Куай-Гон Джинн? — тихо спросила она. — Вы прошли долгий путь, чуть не расстались с жизнью, и только ради того, чтобы рассказать мне это. Но Гала — не ваша планета. Наш народ чужд вам. У меня есть корни, есть родственные узы. А у вас? Почему я должна выслушивать рассуждения о наследии от человека без роду, без племени? Куай-Гон молчал. Элана старалась ранить его. Но ее слова странным образом перекликались с его собственными мыслями. — Мое переговорное устройство давно перестало работать, — сказал Куай-Гон. — У вас есть способ связаться с моим учеником в Галу? — Мы в горах ради собственной защиты глушим любую связь, — сообщила Элана. — Но, как только буря пойдет на убыль, мы позволим вам связаться с ним. Поговорите с Дано. Она открыла дверь. В купол ворвался порыв яростного ветра, он взметнул ее волосы и одежду, повеял ледяным холодом в лицо Куай-Гону. Но Элана даже не поморщилась. — Скажите своему ученику, что, как только погода наладится, вы отправитесь в путь, — добавила она и вышла в снежный буран. Дверь захлопнулась. Куай-Гон проделал долгий путь — и впустую. Его миссия окончилась неудачей.
ГЛАВА 9
На следующее утро в кармане у Оби-Вана ожило переговорное устройство. КуайГон наконец-то вышел на связь. Оби-Ван опасался разговаривать у себя в комнате — он до сих пор подозревал, что за ним следят. Поэтому он вышел в сад и спрятался в самом дальнем уголке, среди тропических деревьев. Под прикрытием широких листьев на развесистых ветвях он включил коммутатор. — Здравствуй, Оби-Ван. — В голосе Куай-Гона звучала боль. Оби-Ван почувствовал это. — Учитель, вы ранены, — обеспокоенно произнес он. — Я выздоравливаю. На меня напали бандиты, — пояснил Куай-Гон. — Но я нашел горцев. — И Элану? — Я нашел и ее, — подтвердил Куай-Гон. — Мой спаситель в маске оказался именно тем человеком, кого я искал. Но я не добился успеха. Она считает, что королева лжет ей ради собственной выгоды. — Может быть, это так и есть, -заметил Оби-Ван. — Как дела у тебя? — спросил Куай-Гон. — Узнал что-нибудь? — Мне кажется, королеву отравляют, — сказал Оби-Ван и вкратце рассказал о своих подозрениях и о визите в химическую лабораторию. Лицо Куай-Гона помрачнело. — Очень плохая новость, — произнес он. — Кто бы это мог быть? — задумчиво спросил Оби-Ван. — Подумай, кому была бы выгодна смерть королевы, — посоветовал Куай-Гон. — Если она умрет, ее наследник может отменить выборы. — Беджу! — воскликнул Оби-Ван. — Неужели он способен отравить собственную мать? — Может быть, — ответил Куай-Гон. — Но я не думаю. Мне кажется, под его злостью кроется искренняя привязанность к ней. — Не уверен, — пробормотал Оби-Ван. Он был не слишком высокого мнения о принце. — А может быть, это человек, который хочет, чтобы королевская династия не прерывалась, — продолжал Куай-Гон. — Например, Джиба. Или человек, чьи мотивы не настолько очевидны. Будь начеку, падаван. Надо раздобыть доказательства. Когда в химической лаборатории тебе выдадут результаты анализа, ты, может быть, сумеешь вычислить злоумышленника. Если не ошибаюсь, ты говорил, что ужин ей приносит Джоно? — Это не он, — уверенно ответил Оби-Ван. — Он всего лишь забирает поднос с кухни и относит его королеве. — Слишком уж ты доверяешь своему новому другу, — безучастно заметил КуайГон. — Но иногда ответ лежит там, где не ожидаешь. — Я в нем уверен, — возразил Оби-Ван. Подозрения Куай-Гона задели его. Учитель оставил Оби-Вана во дворце наблюдать за событиями. Почему же он не доверяет его суждению? — В первую очередь нужно предупредить королеву, — продолжал Куай-Гон. — Другого выхода нет. Она должна принимать пищу только от людей, которым доверяет. А еще лучше — пусть готовит ее сама. — Вы скоро вернетесь? — Оби-Ван надеялся, что учитель ответит «да». — Через несколько дней. Раны мешают мне отправиться в путь. — Но вы же сказали, что выздоравливаете! — запротестовал Оби-Ван. — Но горцы-то этого не знают. Элана не будет довольна, когда узнает, что ее целительство протекает слишком медленно. Она гордится своим искусством. — Элана — целительница? — переспросил Оби-Ван. Ему в голову пришла неожиданная мысль. — Но это значит, что она неплохо разбирается в ядах. Голос Куай-Гона стал суровым. — Странный логический скачок, падаван. Ты хочешь сказать, что в болезни королевы повинна Элана? Но она ни разу не была в Галу. — Откуда нам знать? — возразил Оби-Ван. — Вы сказали, что, когда встретились с ней, она была переодета. Что, если она знает о том, что является наследницей престола? Вы же сами спрашивали меня, кто выиграет от смерти королевы. Кто же еще, если не Элана? — До моего прихода она не знала, что является наследницей, — коротко ответил Куай-Гон. — Может быть, она притворяется, — упрямо возражал Оби-Ван. Если Куай-Гон может обвинять Джоно, почему в паутину подозрений не может попасть и Элана? — Сосредоточься на дворце, — посоветовал Куай-Гон. Оби-Ван уловил в его голосе неодобрение. — А Эланой займусь я. Связь прервалась. Оби-Ван сунул переговорное устройство обратно в карман. Этот разговор разочаровал его. Временами ему казалось, что они с Куай-Гоном никогда не достигнут духовного единства, которое венчает самые крепкие взаимоотношения между мастером и учеником. Очевидно, Куай-Гон не сумел убедить Элану в том, что она — наследница короны. Тогда почему он теряет время среди горского народа? Оби-Ван побрел по тропе обратно к огороду. Завернув за угол, он нос к носу столкнулся с Джоно. — Оби-Ван! Вот ты где! — воскликнул Джоно. — Я оставил для тебя поднос в твоей комнате. Сегодня утром у нас свежие ягоды джуна. Очень сладкие. Оби-Ван кивнул и направился к дворцу. Джоно был совсем недалеко от тропического уголка. Слышал ли он разговор Оби-Вана с учителем? Может быть, Джоно все-таки шпионит за ним для Джибы и Беджу?ГЛАВА 10
Оби-Ван догадывался, что королеве каждый день подсыпают яд в вечернюю трапезу, но не знал этого наверняка. Ему неоткуда было узнать, сколько времени действует отрава. А рисковать жизнью королевы он не имел права. Он поспешил в королевские покои. Королева в утреннем халате сидела в будуаре. Под глазами у нее темнели синие круги, длинные волосы рассыпались по плечам тусклыми прядями. На столе стоял завтрак — чай, фрукты и белковое пирожное. Королева дрожащей рукой поднесла к губам чашку… — Нет! — вскричал Оби-Ван, ринулся к королеве и выбил чашку у нее из рук. Она выпала и разбилась о каменный пол. Королева медленно обернулась к нему. — Эта чашка входила в сервиз, который был подарен мне к свадьбе, — тихо произнесла она. — Королева Веда, мне кажется, что ваш чай отравлен, — выпалил Оби-Ван. Королеве, казалось, было нелегко повернуть голову. Она устремила на юношу полные боли глаза. — Что ты сказал? — Я не знаю, кто это делает, — в отчаянии заявил Оби-Ван. — У меня пока что нет доказательств — но будут. И если моя догадка верна, вы не должны ни есть, ни пить ничего, что приготовлено для вас. — Этого не может быть, — прошептала королева. — Верно, этого никак не может быть, — подтвердил принц Беджу. Он размашистым шагом вошел в королевские покои, за ним по пятам спешил Джиба. — Джедай лжет! — Но зачем ему лгать, сын мой? — слабым голосом спросила Веда. — Чтобы опозорить наш королевский род, — заявил принц Беджу. — Или по другой причине, не известной нам. Матушка, я им не доверяю! Ни тому, ни другому! — А где другой джедай? — вкрадчиво поинтересовался Джиба. — Я снова и снова хочу увидеть его, но каждый раз слышу, что он или отдыхает, или ушел гулять. Я этому не верю! Вот вам пример того, как лжет этот мальчишка. Так почему бы ему не солгать еще раз? — Вы сразу же кидаетесь обвинять меня. Странно, почему вам не приходит в голову проверить — вдруг я говорю правду? — указал Оби-Ван. — Почему вы не хотите хотя бы на секунду допустить, что я прав? Смотрите сами — королева слабеет день ото дня. Разве вас не тревожит ее здоровье? Принц обернулся к матери. Его рассерженный взгляд на мгновение затрепетал, он робко шагнул к ней. Но потом взял себя в руки и опять набросился на ОбиВана. — Болезнь моей матери — не твоя забота. И ей не станет легче, если ты будешь распространять лживые выдумки. Это только огорчает ее! Может быть, в этом отравлении, о котором ты твердишь, замешан Куай-Гон Джинн. Джиба прав. Странно, что мы его не видим. Он согласился принять наши правила, а потом нарушил свое обещание. Он способен на все! — Куай-Гон уехал в горы, чтобы попытаться убедить Элану и ее горцев принять участие в выборах, — сказал Оби-Ван. Это было правдой только наполовину, но, по крайней мере, хоть и с натяжкой, объясняло, куда исчез Куай-Гон. Мальчик не мог выдать тайну королевы. — Какая чушь! — презрительно фыркнул принц Беджу. — Разве голоса горцев могут повлиять на исход выборов? Кому какая разница, что думают эти отщепенцы? Ты опять лжешь. Но тут королева с трудом встала на ноги. Этот простой жест потребовал от нее неимоверных усилий. — Беджу, он не лжет, — сказала она. — Я это знаю. Я сама попросила КуайГона отыскать Элану. Ради меня. — Но почему? — в недоумении спросил Беджу, оборачиваясь к матери. — Потому что она твоя сводная сестра, — спокойно ответила королева Веда. — Пора тебе узнать. Твой отец был женат задолго до меня. У него был ребенок. Он развелся с первой женой и бросил дочь. Этот поступок терзал его всю жизнь… — Не верю! — завопил принц Беджу и замотал головой. — Теперь лжешь ты. Отец не мог поступить так бесчестно. Семья — краеугольный камень на нашей планете. Ты всегда повторяла мне это. Отец не мог обесчестить династию Талла, женившись на горянке. И не стал бы бросать ребенка! Ты это знаешь! — Мне очень жаль, что приходится говорить тебе об этом, Беджу, — произнесла королева. — Но это правда. Твой отец всегда сожалел об этом. Он хотел бы исправить положение. — Ты бесчестишь память отца, — в ужасе прошептал принц Беджу. — Неужели ты способна на все, чтобы опозорить меня? Королева обернулась к Джибе. — Подтверди ему, — взмолилась она. — Ты был здесь. Ты знаешь, что это правда. Но Джиба покачал головой. — Простите, королева. Я готов сделать все ради вашего величества. Но не могу лгать. Королева отшатнулась. Оби-Ван подхватил ее, чтобы она не упала. — Теперь мне все ясно, — в ярости вскричал принц Беджу. — Ты сговорилась с джедаями. Вы устроили заговор против меня. Готовы на все, лишь бы я не получил корону. — Нет, Беджу, сын мой, — еле слышно проговорила королева Веда. — Нет… — Я вызову стражу, — твердо заявил принц Беджу и направился к переговорной трубке, вделанной в стену. Оби-Ван все еще поддерживал королеву под руку. Она дрожала всем телом и была близка к обмороку. Но вдруг, повинуясь внезапному приливу сил, она вырвалась из рук Оби-Вана и бросила на него взгляд, говоривший: «Беги!» Потом она пошатнулась и, потеряв сознание, упала на руки сына. Принц Беджу подхватил мать, чтобы она не упала, но сам не удержался на ногах. Джиба шагнул вперед, чтобы поддержать его. Оби-Ван воспользовался смятением и помчался к двери.ГЛАВА 11
Оби-Ван бежал. Он выскочил через двери в сад и заметил, что вдалеке мелькнул серебристый халат. Пожилой министр с молочно-голубыми глазами поспешил укрыться среди деревьев. Оби-Ван свернул в противоположную сторону и крадучись пошел через сад. Надо было как можно скорее покинуть дворцовую территорию, причем не через парадные ворота. Теперь он был уверен, что за отравлением королевы стоит Джиба. Оставался только один вопрос: знает ли об этом принц Беджу? Казалось, принц искренне огорчен болезнью матери. За спиной послышался топот бегущих ног. Оби-Ван ускорил шаг. Он уже почти добрался до высокой каменной стены, окружавшей сад. — Оби-Ван! Погоди, друг! Это был Джоно. Оби-Ван неуверенно остановился. Можно ли ему доверять? Хотелось бы. Джоно ему нравился. Но можно ли считать случайным совпадением то, что Джиба и принц Беджу ворвались в королевские покои как раз в ту минуту, когда он говорил с королевой? Что, если Джоно проследил, куда он вышел из сада, а потом сбегал и привел Джибу с принцем? На сердце Оби-Вана тяжелым камнем лежало предостережение Куай-Гона. — Погоди! — взмолился Джоно. Через мгновение он покажется из-за поворота тропинки. Но вдруг он привел стражников? У Оби-Вана еще есть время убежать. «Я знал, что ты вернешься… Я так давно ждал настоящего друга, Оби-Ван». Ему вспомнились глаза Джоно в тот день — тоскливые, искренние. Джоно доверял ему. Теперь Оби-Ван должен был ответить ему тем же. Мальчик-джедай остановился. На дорожке показался Джоно. Его светлые волосы развевались за спиной. С разбегу он чуть не налетел на Оби-Вана, но споткнулся и упал. — Ай! — вскрикнул он, потирая коленку, откинул волосы с глаз и рассмеялся. — В следующий раз буду знать, как ловить джедаев. Оби-Ван помог ему подняться на ноги. — Ты быстро бегаешь. — Вот почему я тебе нужен, — сказал Джоно. — Я хочу помочь тебе. Я шел прислуживать королеве и случайно услышал весь разговор. Ты в самом деле думаешь, что королеву отравляют? — шепотом закончил он. — Да, — подтвердил Оби-Ван. — Беджу позвал стражников. Оби-Ван, здесь опасно. Они уже ищут тебя. — Я собирался бежать, — сказал ему Оби-Ван. — Но куда ты пойдешь? — нахмурился Джоно. — Спрячусь в городе, — ответил Оби-Ван. — Подожду возвращения Куай-Гона. — Тебя поймают, — возразил Джоно. — У них повсюду шпионы. Я пойду с тобой. Я знаю, куда тебя отвести. — Куда? — спросил Оби-Ван. — К Деке Бруну, — твердо ответил Джоно. — Он нам поможет.***
Штаб-квартира Деки Бруна располагалась в людном, оживленном квартале Галу, среди магазинов и жилых зданий. Чуть ли не из каждого окна свешивались алые транспаранты с его именем. На стенах были расклеены плакаты с большими портретами улыбающегося Деки. А внизу его размашистым почерком было приписано: «Я — это вы! Мы едины!» — Дека первым сказал нам, что мы все — жители одной планеты, — сообщил ОбиВану Джоно, направляясь к зданию. — Прежде самым главным для галасийцев были семейные узы. Особыми милостями при дворе пользовались высокопоставленные семьи — Талла, Джиба, Прамми и другие. Именно Дека первым указал, что каждый из нас обязан служить всему народу, всем галасийцам. Лицо мальчика сияло гордостью.. — Он помог мне понять, что за стенами дворца лежит целый мир. — Джоно толкнул дверь. Внутри было полным-полно народу. Все они работали на избирательную кампанию — одни стучали на клавишах компьютеров, другие, собравшись группами, о чем-то с жаром переговаривались. Первым на Джоно обратил внимание высокий костлявый галасиец. Он усмехнулся и помахал мальчику рукой. — А, Джоно! Что, помогать пришел? Джоно направился к нему. — Сайлас, это мой друг Оби-Ван. Нам нужно как можно скорее повидаться с Декой. Сайлас улыбнулся. — Нам всем нужно с ним повидаться, — ответил он. — Его нелегко застать. Он успевает повсюду. Произносит речи, встречается с новыми сторонниками… — Но у нас важное дело, — настаивал Джоно. Улыбка на лице Сайласа поблекла. — Вижу, — отозвался он. — Может быть, он у себя в квартире. — Он помолчал, потом неуверенно добавил: — Пойдемте со мной. Оби-Ван кивком предложил Джоно идти за другом, а сам сел в кресло у стены. Вдруг в парадную дверь заглянула молодая женщина. — Стычка на улице Траш, — воскликнула она. — Идемте все! Нужна помощь. Работники избирательного штаба вскочили на ноги, схватили знамена и лазерные транспаранты. — Защищай крепость, — крикнул один из них Оби-Вану. Мальчик кивнул. Через несколько секунд комната опустела. Кто-то оставил на столе открытый голографический файл. Оби-Ван склонился и заглянул в него. Ему на глаза попалось знакомое название. «Дальние миры». По спине Оби-Вана пробежал холодок. Они с Куай-Гоном не так давно имели дело с этой организацией. Горнодобывающая корпорация «Дальние миры» действовала безжалостно: для работы в своих бесчисленных шахтах они превращали жителей планет в рабов. Они захватывали планеты, истощали их природные ресурсы, а потом бросали на произвол судьбы. А главой «Дальних миров» был давний враг Куай-Гона, его бывший ученик Ксанатос. Оби-Ван коснулся листающего устройства. Насколько он понял, «Дальние миры» ссудили Деке Бруну для избирательной кампании крупную сумму. Деньги были перечислены на счета нескольких галасийских корпораций. Оби-Ван закрыл файл и пролистал заголовки других файлов, но ни в одном из них не упоминались «Дальние миры». Потом ему на глаза попался файл под названием «Галасийская горнодобывающая корпорация». Он раскрыл этот файл. В нем содержался план, согласно которому половина территории крошечной планеты Гала отводилась под горные разработки. Шахты должны были покрыть все Галасийское море — самый большой источник пресной воды на планете, где,, кроме того, обитали немногочисленные оставшиеся морские народы. Оби-Ван быстро читал дальше. Планы предусматривали ввоз рабочих из других миров, строительство космопорта для тяжелых транспортных кораблей и «наем» на работу коренных галасийцев. За спиной этой корпорации стояли «Дальние миры». Оби-Ван понял: Дека Брун согласился на этот план в обмен на финансовую поддержку. Дека заявлял, что его денежная база складывается из мелких пожертвований, которые делают простые галасийцы. Это якобы доказывало, что он пользуется широкой популярностью в народе. Однако на самом деле его кампания проводилась на деньги «Дальних миров». Оби-Ван торопливо закрыл голографический файл и направился к двери, через которую вышел Джоно. Надо найти мальчика, выбраться отсюда и предупредить Куай-Гона… Но в грудь ему нацелились сразу четыре бластера. В коридоре дежурили охранники. За ними виднелась еще одна дверь. Оби-Ван услышал, как у него за спиной щелкнул замок. — Отдай оружие, шпион, — потребовал один из стражников. — Я не шпион… — начал Оби-Ван. Ответом ему был выстрел из бластера. Он просвистел над ухом Оби-Вана и ударился в стену позади него. Полетели в стороны осколки камня. Один из них оцарапал ему щеку. — Отдай оружие, шпион, — повторил охранник. Подошел еще один охранник. Он отобрал у Оби-Вана световой меч и коммутатор. — Знаешь ли ты, — тоном светской беседы произнес он, — сколько еды потребляет организация Деки? Этот вопрос удивил Оби-Вана. Он покачал головой. — Мы тебе покажем, — предложил охранник и грубо подтолкнул его дулом бластера. Стражники вывели Оби-Вана в просторную кухню, открыли тяжелую дверь из дюрастали и втолкнули его внутрь. На полках длинными рядами тянулись ящики с продовольствием, на дальней стене с крюков свисало мясо. Было очень холодно. Стражники швырнули Оби-Вана на пол и захлопнули тяжелую дверь. Заскрежетал засов. Мальчик был заперт в огромном холодильнике.
ГЛАВА 12
Проснувшись, Куай-Гон понял, что буря кончилась. Ветер стих, над поселком нависла сверхъестественная, непроницаемая тишина. Куай-Гон приоткрыл дверь купола и увидел, что землю укутало белое снежное покрывало, а над головой синеет высокое ясное небо. Сегодня Элана отправит его обратно. Куай-Гон собрал вещи, пытаясь заодно собраться и с мыслями. Может быть, он не испробовал еще какой-нибудь убедительный довод? Сдаваться не хотелось. Он чувствовал, что участие Эланы в выборах может коренным образом изменить судьбу планеты. Он скромно позавтракал и побрел по снегу к куполу Эланы. Горцы уже поднялись. В снегу играли дети. Высокий старик собирал с кустов поздние ягоды. С другого конца поляны ему помахал Дано — он помогал старушке нести дрова. Куай-Гон постучал в дверь купола Эланы, и она пригласила его войти. Она сидела за столом перед маленьким, уютным костерком и смешивала в банках снадобья и эликсиры. Куай-Гону вспомнились предостережения Оби-Вана. Во время разговора он сразу же, не задумываясь, отринул их. Неужели он ошибся? Но все-таки в Элане он чувствовал чистоту, внутреннюю цельность. Куай-Гон не мог представить себе, чтобы она обрекла человека на медленную смерть от яда. Джедай придвинул стул поближе к ней. — Не устраивайтесь слишком удобно, — предостерегла она. — Сегодня утром вы уходите. — Снег очень глубок, — заметил Куай-Гон. — Мы дадим вам скутер, — ответила Элана и принялась перетирать травы в зеленую пасту. — Раны меня еще беспокоят, — возразил Куай-Гон. — Я как раз готовлю для вас лекарство, — не моргнув глазом, отозвалась Элана. — Очень хорошее, не хуже бакты. — Она наконец подняла глаза на КуайГона и еле заметно улыбнулась. — Куай-Гон, вы считаете, я передумала? Если так, вы меня плохо знаете. — Правда? — ответил Куай-Гон. — Но мне кажется, я успел узнать вас очень хорошо. Вдруг в тихом воздухе пророкотал оглушительный раскат грома. Купол содрогнулся. — Опять буря, — заметил Куай-Гон. Элана усмехнулась. — Это вы накликали. Гром зарокотал опять. Куай-Гон насторожился. Он перевел взгляд на Элану и увидел, что улыбка медленно сошла с ее губ. — Это не гром, — проговорила девушка. — Танки, — ответил Куай-Гон. Они выбежали из купола. К ним подскочил перепуганный Дано. — Танки, — сообщил он, с трудом переводя дыхание. — Королевская гвардия! Я видел опознавательные знаки. От грохота приближающихся танков содрогалась земля. Куай-Гон увидел их — они приближались по широкой равнине. Путь танкам преграждали высокие сугробы, но Куай-Гон не сомневался — они их преодолеют. У горцев было совсем мало времени. — Надо направить их прочь от лагеря, — закричала Элана. На снег упала черная тень. Куай-Гон поднял глаза. Над лагерем кружил тяжелый транспортный корабль королевской гвардии. Он приземлился на заснеженном лугу возле движущихся танков. С боков выскользнули трапы. На землю съехало еще с десяток танков. — Протонные танки, — заметил Куай-Гон. — Внутри сидят солдаты. Они не станут без крайней нужды высовываться и подставлять голову под выстрелы. — Они сровняют лагерь с землей, — в ужасе воскликнул Дано. Элана в раздумье прикусила губу. — В бурю ветер дул с северо-востока, верно. Дано? — Да, но… — Сажай всех на скутеры, — решительно приказала Элана. — Пусть Нуни возьмет всех детей и стариков и отведет в укрытие. И отправь Виву за моими лекарствами. Они… они нам могут понадобиться. Скорее! Дано кивнул и торопливо ушел. Элана обернулась к Куай-Гону. Его восхитило ее хладнокровие перед лицом такой грозной опасности. — Куай-Гон, — сказала она. — В битве нам понадобятся все скутеры до единого. Я не могу одолжить вам транспорт. Но вы можете уйти по дальней тропинке через горы. — Она указала на узкую тропу, петлявшую мимо куполов. — Я возьму обещанный мне скутер, — твердо ответил Куай-Гон. — Но я не могу… Он включил световой меч и вытянул вперед мерцающее зеленое лезвие. — Я не оставлю ваш народ без защиты, — произнес он.***
Горцы приготовились к бою. Все, от десятилетних мальчишек до восьмидесятилетних стариков, сидели на скутерах. Элана перекинула ногу через сиденье скутера. Куай-Гон последовал ее примеру. — Будем действовать так, — сказала она остальным. — Сначала налетим на танки. Разозлим их как следует. Старайтесь не попадать под пушечные выстрелы. Помните игру в кружащийся мяч? Все кивнули. Элана усмехнулась, стараясь встретиться взглядом с каждым из своих подданных. — Пусть танки будут шестами ворот. Летайте так, будто вам противостоит лучший в галактике игрок в кружащийся мяч. Мы должны увести их подальше от лагеря. Когда они взбесятся, направим их к Перевалу Лунного Света. — К Перевалу Лунного Света? — переспросил Дано. — Но ведь… — Вот именно, — усмехнулась Элана. У Куай-Гона не было времени спрашивать, что означает этот разговор. Элана включила мотор и взмыла в воздух. Через мгновение она превратилась в еле различимую точку на горизонте. За ней последовали и остальные. Куай-Тону доводилось пилотировать машины самой разной конструкции и всевозможные летательные аппараты. Но на скутере он сидел впервые. Кнопки управления моторами и рулевые рычаги были вделаны в рукоятки. Он, по примеру Эланы, включил мотор на полную мощность, мгновенно набрал скорость, чуть подкорректировал курс, повернув правую рукоятку. Машина тотчас же вильнула вправо и устремилась прямо к дереву. — Наклоняйся в противоположную сторону от крена! — прокричал кто-то слева. Куай-Гон послушался и склонился влево, из всех сил цепляясь за рукоятки. Почувствовав, что машина выровнялась, он попытался действовать осторожнее. На этот раз ему удалось не отстать от остальных, или по крайней мере не выпустить их из виду. Вскоре Куай-Гон начал чувствовать новую машину. Она очень легко отзывалась на любое движение, и справиться с ней с непривычки было трудно. Но при этом она была очень маневренна. Не приближаясь к танкам, чтобы в него не долетели выстрелы из ионной пушки, Куай-Гон потренировался в подъемах, спусках, крутых поворотах, научился зависать в воздухе и потом разворачиваться. Потом он набрал скорость и догнал остальных. Они уже почти приблизились к танкам. Куай-Гон поравнялся с Эланой. Она обернулась к нему. — Вы успели вовремя, — усмехнулась она. Улыбка у нее была дружелюбной, как будто они не шли в бой, а просто поехали покататься по горам. — Сумеете справиться с машиной? — Постараюсь, — ответил Куай-Гон, и тут же в дерево около него угодил пушечный выстрел. — Вам это пригодится, — сказала Элана и резко развернула свой скутер вправо, увернувшись от еще одного пушечного залпа. Скутеры рассыпались по горной долине. Они то ныряли, но снова взмывали вверх, пикировали на танки, потом опять отступали. Вскоре Куай-Гон уловил ритм общего движения. Он понял, почему Элана уподобила их атаку игре. По сравнению с маленькими, юркими скутерами танки казались неповоротливыми махинами. Горцы могли взлетать высоко в небо, пикировать оттуда прямо на жерла пушек, потом разворачиваться и исчезать прежде, чем королевские гвардейцы успеют открыть огонь. Элана и Дано раздразнили водителя одного из танков. Тот погнался за ними и затерялся в густом подлеске. До Куай-Гона донесся оглушительный грохот, и горцы разразились победными криками. Танк потерял управление и кувырком рухнул с обрыва в пропасть. — Перевал Лунного Света! — крикнула своим людям Элана. Она дала задний ход и на миг зависла в воздухе. Пушечный залп пролетел на волосок от нее. Потом она ринулась вниз и направилась к горам, но по пути виляла зигзагами то вправо, то влево, поднималась вверх, опускалась к земле. Куай-Гон, как мог, следовал за ней. Такая игра была не под силу танкам. Очевидно, они полагали, что битва с горцами будет не труднее увеселительной прогулки, решил Куай-Гон. В их глазах все должно было произойти так: они направят на поселок тяжелые орудия, разметут его в пыль и возьмут в плен уцелевших жителей. Они не ожидали, что горцы завлекут их в погоню по крутым склонам. Будь гвардейцы поумнее, они отказались бы от этой игры. Но королевская гвардия давнымдавно не нюхала пороху. Уже много поколений им не доводилось вести настоящих битв. Обычная их работа сводилась к тому, чтобы усмирять мелкие мятежи в городах. Сила была на их стороне, но им недоставало тактического мастерства. Но Куай-Гон был далек от того, чтобы недооценивать тяжелые танки. Если им удастся загнать Элану и ее народ в угол, они огнем пушек рано или поздно уничтожат их. Разве могут арбалеты и бластеры — даже если им помогает один световой меч — противостоять тяжелой артиллерии? Куай-Гон держался в хвосте стаи скутеров, стараясь отвлекать на себя огонь быстро движущихся танков. Он понятия не имел, куда направляется Элана. Горы с двух сторон ущелья начали сближаться. Куай-Гон забеспокоился. Вскоре скутеры лишатся свободы маневра, а она была их единственным тактическим преимуществом. Вдруг впереди на заснеженных склонах ярко сверкнуло солнце. Его отблеск ослепил Куай-Гона. Летящие впереди скутеры замедлили ход. Куай-Гон тоже притормозил, и настигавший его танк придвинулся угрожающе близко. Вокруг Куай-Гона, предупреждая об опасности, вихрем взметнулась Сила, и он быстро свернул влево. Пушечный выстрел пролетел на волосок от его головы. Жаркое дыхание лазерного луча обожгло затылок. Куай-Гон прибавил скорость и нагнал остальные скутеры. Солнечные блики на снегу слепили его, он ничего не видел и поэтому полагался на Силу. Он шел туда, куда его вела она. Куай-Гон заметил, что тропа, над которой он летит, сузилась еще больше, каньон впереди опускался, образуя нечто вроде глубокой чаши. «Здесь мы наверняка попадем в ловушку», — подумал Куай-Гон. Неужели Элана заблудилась? Или у нее есть план? Куай-Гон надеялся, что она знает, что делает. Он поравнялся с остальными скутерами — теперь они парили высоко над перевалом, ведущим в каньон. Куай-Гон поднялся вслед за ними. Когда танки нагонят их, огонь разметет беззащитные машины в клочья. Джедай был готов в любую минуту встретить смерть. Но Элана, казалось, сама накликала себе погибель. Зачем? Танки с ревом ринулись вперед, набирая скорость. Королевские гвардейцы поняли, что вот-вот загонят горцев в западню. Беспорядочно громыхали ионные пушки — они скорее давали победный салют, чем вели планомерный огонь. Танки въехали в каньон. Первый из них развернулся, чтобы дать залп по парящим скутерам… И вдруг провалился в огромный сугроб. Тонкая ледяная корка на громадной массе снега не выдержала тяжести. Следом провалился второй танк. Снежная трясина поглотила и его. Остальные танки уже не могли отступить. Один за другим они карабкались на вершину обледенелого сугроба и исчезали в его недрах. В считанные минуты от танковой армии не осталось и следа. К Куай-Гону подлетела Элана. От холодного ветра ее щеки порозовели. Темносиние глаза сверкали. — Можете убрать световой меч, джедай, — сказала девушка. — Он вам больше не понадобится.
ГЛАВА 13
Элана знала, что северо-восточный ветер надует в ущелье гигантские сугробы в сотни метров глубиной. А утром, пока солнце еще не взошло, снег покроется ледяной коркой. Она рассчитала правильно — танки бросятся в погоню за горцами и угодят в ловушку. Ее расчет оправдался. Горцы выиграли сражение без единой жертвы. Они могли бы оставить королевских гвардейцев заживо погребенными под снегом, и в этом случае Куай-Гон при всем желании не сумел бы им воспрепятствовать. Ему в одиночку было бы не под силу выкопать танки. Но, к его удивлению, Элана организовала спасательную операцию. С помощью снеголетов, паривших всего в нескольких дюймах над поверхностью, горцы выкопали в снегу глубокие туннели, ведущие к люкам танков. Оттуда вышли потрясенные и благодарные королевские гвардейцы. Их усадили на скутеры и отвезли в поселок. Там их разместили в самом большом куполе и принесли одеяла. Возле двери купола поставили охрану, но никто из гвардейцев и не помышлял о побеге. Они были рады оказаться в теплом убежище. Тем, кто пострадал, выдали бинты для повязок и мазь. Но солдаты из провалившихся в снег танков отделались лишь легкими синяками. Только один солдат растянул запястье, да женщина-воин из танка, соскользнувшего в пропасть, заработала шишку на виске. К этому и сводились все потери сражения. Куай-Гон пытался вызвать Оби-Вана по переговорному устройству. Ему нужно было узнать, что делается во дворце. Кто отдал приказ о танковой атаке? Принц Беджу? Куай-Гон знал только одно: нападавшими двигало отчаяние и ничто иное. Значит, ситуация в столице выходит из-под контроля. Оби-Ван не отвечал. Куай-Гон решил на время отбросить тревоги и направился к куполу Эланы. — Теперь у меня хлопот полон рот, — проворчала Элана, когда он вошел. Она была занята — лечила пожилого мужчину, который оцарапался, летая на скутере. — Что мне с ними со всеми делать? Я же не могу отправить их домой через горы. Может быть, вы отведете их обратно? Она смазала ссадины на лбу старика мазью и осторожно забинтовала. — Доми, тебе надо было уйти со всеми остальными стариками, — упрекнула она. — Я еще не старик, — угрюмо отозвался Доми. Элана вздохнула и вымыла руки. — Теперь нам придется их всех кормить. Через неделю у нас кончатся припасы. Не переставая ворчать, Элана направилась к выходу. Доми посмотрел на КуайГона и усмехнулся. — У нашей Эланы доброе сердце, — заметил Доми. — И крепкая хватка, — добавил Куай-Гон. Доми рассмеялся. — Это верно. — Он осторожно коснулся повязки. — У нее исцеляющие руки, как у ее отца. — Вы знали ее отца? — с любопытством спросил Куай-Гон. — Память о Рови бережно хранится в нашем народе, — ответил Доми. — Он знал каждую травинку в горах. Тайну своих снадобий он передал Элане. А ее мать Тема славилась силой духа. Она была одной из немногих, кто покинул наш народ. Ей не сиделось на месте, она хотела повидать мир. Но вернулась. Горцы всегда возвращаются в родные места. — Доми привстал с табуретки. — Куда уезжала Тема? — спросил Куай-Гон. — В Галу — они все туда едут, — ответил Доми. — И все возвращаются. Тема была ремесленницей, она услышала, что во дворце нужны рабочие. Ей хотелось посмотреть, какова жизнь за пределами наших гор. Она никогда не рассказывала о том, что видела там. У меня-то самого никогда не возникало желания уехать. Я бы скучал по горам. Улыбаясь, Доми направился к дверям. Куай-Гон нахмурил брови. Значит, Элана ему солгала. Ее мать все-таки была в Галу. И работала во дворце. И тут он понял: Элана просто боится. Он разрушил главные устои ее мира, поколебал веру в то, что она — дочь горского народа. Она не захотела слушать джедая. Но никогда не сможет забыть его слов.***
Элана недавно была в кухонном куполе, но к приходу Куай-Гона уже ушла. В котлах полным ходом готовилась пища. Куай-Гон направился в купол, где содержались пленники, надеясь, что найдет девушку там. Он кивнул стражнику у дверей и вошел. Солдаты сбились в небольшие кучки и переговаривались. Эланы нигде не было. Куай-Гон заметил в стороне, у обогревателя, одиноко сидевшего офицера. Туника его была покрыта пятнами, рука перевязана. Он угрюмо смотрел на мерцающие раскаленные стержни обогревателя. Куай-Гон сел рядом с ним. — Вы не ранены? — спросил он. — Может быть, нужен врач? — Он говорил, они варвары, — угрюмо пробормотал офицер. — Говорил, они убивают ради развлечения и скоро нападут на город. А они вместо этого спасли нас. Без них мы бы задохнулись и погибли от голода. Он говорил, их надо уничтожить, чтобы спасти Галу. Говорил, они безжалостны. А они дали нам одеяла. — Кто это говорил? — спросил Куай-Гон. — Принц Беджу? — Выполнять приказы этого щенка? — Офицер презрительно покачал головой. — Нет, нам приказы отдает Джиба. И он обманул нас.
***
Куай-Гону надо было срочно поговорить с Оби-Ваном. Необходимо было остановить Джибу. Если он намеревается уничтожить горский народ и убить Элану, значит, он наверняка замыслил государственный переворот. Но Оби-Ван опять не отвечал. Теперь Куай-Гон забеспокоился не на шутку. Чтото случилось. Его падаван знал, как важно поддерживать связь. Вдруг Куай-Гон почувствовал возмущение в Силе, тревожную черную рябь. Она могла исходить только от Оби-Вана. Нужно немедленно возвращаться в Галу. Он пошел искать Элану и наконец заметил ее — она выходила из детского купола. Куай-Гон рассказал ей, что атаку на горцев организовал Джиба. — И какое мне до этого дело? — спросила она, стараясь не встречаться с КуайГоном глазами. — Эта атака устроена для того, чтобы уничтожить вас, — ответил Куай-Гон. — Если ему придется для этого стереть с лица земли ваш народ, он пойдет и на это. Разве вы не понимаете, что он загнан в угол? Вам не будет покоя, пока на Гале не изберут нового правителя. И этот правитель наверняка будет во всем слушаться Джибу; значит, и при нем вам тоже не будет покоя. Джиба пойдет на все, чтобы добиться того, чего хочет. Нам кажется, он отравляет королеву Веду. Элана побледнела. В душе Куай-Гона снова ожила надежда. Он верил в эту девушку. — Я уже сказала, мне нет никакого дела до королевы, — проговорила она, еле шевеля дрожащими губами. — Мне известно, что вы солгали мне о своей матери, — тихо произнес КуайГон. — Она работала во дворце. Разве вы не можете допустить хоть на минуту, что королева говорит правду? Боюсь, в эту минуту она страдает за то, что поделилась правдой.со мной и с вами. Элана отвернулась, чтобы он не видел ее лица, и принялась разглядывать деревья. — Без вас Гала пропадет, — сказал Куай-Гон. — Мне нужно возвращаться. Пойдемте со мной. Ваше место — в столице. Наконец Элана обернулась к нему. В ее глазах бушевала буря. — Я не стану принцессой, — предупредила она. — И не нужно, — успокоил ее Куай-Гон. — Будьте самой собой, и этого достаточно.
ГЛАВА 14
Оби-Ван не чувствовал ног. Он скинул ботинки и стал растирать ступни, чтобы восстановить кровообращение. Он просидел внутри холодильника уже несколько часов. Чтобы не замерзнуть, он все время расхаживал из угла в угол. Юный джедай призывал на помощь Силу, представляя ее в виде тепла и света. Он снова надел ботинки, сунул руку во внутренний карман туники и нащупал речной камень — подарок Куай-Гона к тринадцатилетию, когда мальчик официально стал его падаваном. Камень был на ощупь теплым. Оби-Ван потер его ладонями. Он уставал все больше и больше. Оби-Ван понимал, что его силы на исходе. Он не мог расхаживать по холодильнику до бесконечности. Мальчик закрыл глаза, воззвал к Силе и с ее помощью послал Куай-Гону весточку: «Учитель, мне плохо. Возвращайтесь». Что задумал Дека Брун? Понимал ли он, что вступает в союз с преступной организацией, которая разграбит и уничтожит его планету? Знал ли он, насколько опасен Ксанатос? Больше всего Оби-Ван опасался, что Дека свяжется с Ксанатосом и сообщит, что у него в холодильнике заперт джедай. Услышав имя Оби-Вана, Ксанатос сразу же поймет, что где-то поблизости находится и Куай-Гон. А если поймет, то попытается добраться до Куай-Гона. Он давно дал клятву уничтожить своего бывшего учителя. Оби-Ван знал: надо бежать. Надо предупредить Куай-Гона, что в деле замешан Ксанатос. За дверью холодильника послышались тихие шаги. Может быть, кто-то пришел освободить его! Оби-Ван вскочил на ноги и прижался ухом к двери, не обращая внимания на то, что она холодная. Снаружи донеслись еле слышные голоса. С помощью Силы он отсек все посторонние звуки: непрерывный гул холодильника, собственное дыхание. Он сосредоточился лишь на том, что слышалось снаружи. — Мне все равно, — говорил кто-то. Голос был мальчишеский. — У меня тоже есть своя работа. Я делаю то, что велено. Я вам привез полный турбомобиль мяса. За него уже заплачено. Если не положите его в холодильник, останетесь на неделю без еды. Отвечать перед Декой Бруном будете вы, а не я. — Никто не войдет внутрь и не выйдет наружу, — прорычал стражник. Оби-Ван сфокусировал Силу, как лазерный луч. «Была не была, без еды не проживешь». — Была не была, без еды не проживешь, — послушно повторил стражник. — Стой там и не двигайся! Я сам положу мясо в холодильник. Оби-Ван услышал, как щелкнул замок, и отступил на шаг от двери. Она распахнулась, и прямо на него, занимая весь дверной проем, покатила тяжело груженная тележка. Оби-Ван ринулся вперед. Снова призвав на помощь Силу, он что было мочи навалился на тележку и толкнул ее. Тяжелая махина с угрожающей быстротой покатила прямо на стражника. Когда тележка проезжала мимо мальчишки-посыльного, он еще и подтолкнул ее, чтобы катилась быстрее. Тележка врезалась в стену, пригвоздив стражника. Он сердито закричал и попытался оттолкнуть повозку. Она не двинулась с места. Мальчишка-посыльный снял с головы высокий колпак. Это был Джоно. — Вместе веселее, — усмехнулся он Оби-Вану. — Спасибо, — с благодарностью отозвался тот. Они выбежали из коридора и ворвались в кабинет. Там никого не было. В окно проникали тусклые лучи восходящего солнца. Оби-Ван неуверенно остановился на пороге. — Мой световой меч, — проговорил он. — И переговорное устройство… — Некогда искать, — перебил его Джоно. — Они могут вернуться с минуты на минуту. — Он потянул Оби-Вана за локоть. — Принц Беджу запер королеву под замок. Она отказывается от еды. Оби-Ван, я беспокоюсь за нее. Боюсь, что она умирает. Пошли! На улицах города стояла обычная утренняя суета. Серые предрассветные сумерки окрасились в розовый цвет. Галасийцы просыпались. Вдоль главного бульвара, по которому спешили Оби-Ван и Джоно, открывались кафе. — Я поговорил с другими членами Совета, — сообщил Джоно Оби-Вану. — Это было рискованно, но мне пришлось пойти на риск. Они хотят, чтобы ты встретился с ними и обсудил, что делать с Джибой. Они объединились против него. Джиба и принц Беджу зашли слишком далеко. Им никогда не простят того, что они посадили королеву в тюрьму. — Сначала мне нужно повидаться с одним человеком, — сказал Оби-Ван. Джоно бросил на него недоверчивый взгляд. — Но у нас нет времени, Оби-Ван. Сегодня день выборов. — Джоно, это очень важно, — твердо ответил Оби-Ван. — Мне нужно зайти в химическую лабораторию. Если ее владелец сумел определить, что это за вещество, то у нас будет надежное доказательство того, что королеву отравляют. Без доказательства нам не обойтись. Джоно покачал головой. — Некогда, Оби-Ван. Совет министров ждет. Я обещал, что сразу же приведу тебя. — Если мы узнаем, чем отравляют королеву, то сумеем найти противоядие, — возразил Оби-Ван. Джоно прикусил губу. — Но… — Нам сюда. — Оби-Ван указал на боковую улочку, свернул за угол, зная, что Джоно пойдет за ним. Через пару минут они были в лаборатории Мали Эррата. Внутри было темно, окна затворены ставнями, но Оби-Ван решительно постучал вдверь. Из окна на втором этаже выглянул Мали. Нечесаные седые волосы обрамляли голову пышным белым облаком. — Кто там? — прорычал он. — Кого принесла нелегкая в такую рань? — Мали, это я! — крикнул Оби-Ван и вышел на середину улицы, чтобы ученый мог разглядеть его. — А, это вы, нетерпеливый молодой человек! Где вы пропадали? — воскликнул Мали и ударил кулаком по подоконнику. — Я получил результаты. Сейчас спущусь. Через несколько секунд дверь отворилась. На пороге стоял Мали, одетый в комбинезон. В руке у него трепетал листок, испещренный цифрами. — Я гений! — воскликнул он. — Что вы установили? — спросил Оби-Ван. — Я просмотрел все каталоги химических веществ в галактике, — объявил Мали. — Все соединения, созданные человеком, все тайные яды, все химикаты… И знаете, почему я не смог там найти вашего вещества? Оби-Ван нетерпеливо мотнул головой. — Потому что это природное соединение! — торжествующе вскричал Мали. — Полная неожиданность! Ну кто в наши дни пользуется природными веществами? Никто! Это димилатис. Трава! Она растет на приморских равнинах Галы. Щепотка-другая этой травы не принесет вреда. Но местные жители знают, что если ее высушить и применять каждый день в определенных концентрациях, человек будет страдать от долгой изнурительной болезни. И в конце концов умрет. — Если она растет на приморских равнинах Галы, наверняка она есть и в дворцовом саду, — вслух размышлял Оби-Ван. — Пойдем, Оби-Ван, нам пора, — поторопил его Джоно. — Надо рассказать обо всем Совету. — От нее существует противоядие? — спросил Оби-Ван. Мали протянул ему небольшой флакон. — Я сумел его составить. Это обойдется вам в… Оби-Ван сунул в ладонь старика целую пачку кредитов, выхватил у него флакон и, потянув за собой Джоно, побежал к дворцу.***
Джоно провел Оби-Вана в ту часть дворца, где он никогда не бывал, — в высокую башню, выходящую окнами в сад. — Мне нужно поговорить с королевой, — в нетерпении заявил Оби-Ван. — Мне велели привести тебя сюда, — нервно возразил Джоно. — Тебя повсюду ищут охранники Деки Бруна. Без нашей помощи ты ни за что бы не убежал. Потерпи, мои друзья отведут тебя к королеве. Оби-Ван подошел к окну. Под густыми ветвями раскидистого дерева линдемора виднелись ровные ряды огородных грядок. — Джоно, ты хорошо знаешь садовников? — в раздумье спросил Оби-Ван. — Есть ли среди них человек, способный злоумышлять против королевы? — Понятия не имею, — пожал плечами Джоно. — Этот человек должен очень хорошо разбираться в травах, — размышлял ОбиВан. — А что это за старик из Совета с бело-голубыми глазами? Он часто бывает в саду. — Это Визо, самый верный сторонник королевы, — ответил Джоно. — Член Совета наверняка имеет доступ в покои королевы, — задумчиво проговорил Оби-Ван. — Но все-таки вряд ли он приносит ей еду. Главная задача — найти того, кто приносил яд, понимал Оби-Ван. Это должен быть человек вне всяких подозрений… И тут его, будто вспышка лазера, озарила догадка. От яркой зелени садов потемнело в глазах. Джоно. Его друг был единственным человеком, кто имеет доступ и в сад, и к королеве. Куай-Гон был прав. Иногда ответ лежит на поверхности, и его не замечаешь. Джоно говорил, что скучает по морю. А ядовитая трава растет на приморских равнинах. В его обязанности входит ежедневно собирать цветы для букета королеве. При этом нетрудно прихватить немножко димилатиса. И только Джоно приносит королеве вечерний чай. На это тоже указал Куай-Гон. Оби-Ван резко обернулся. Джоно отступил на шаг. — Оби-Ван, что с тобой? — встревоженно спросил он. Его лицо выражало простую озабоченность, но под этой маской Оби-Ван почувствовал страх. — Джоно, это ты. Правда? — тихо спросил Оби-Ван. — Ты подсыпал яд королеве. — Подсыпал яд королеве? — вскричал Джоно. — Ни за что! Я на такое не способен! Ты же знаешь, это мог сделать кто угодно. — Мог сделать кто угодно, — подтвердил Оби-Ван. — Но это делал ты. Куай-Гон часто указывал Оби-Вану на то, что он теряет контакт с живой Силой. Но на этот раз он отчетливо ощущал вину своего друга. В глазах Джоно загорелись отчаяние и страх. И кое-что еще: гнев. Оби-Ван ничего не сказал, просто стоял, не сводя глаз с Джоно. С лица юного пажа медленно спала маска притворной невиновности. — А почему бы и не я? — тихо спросил Джоно. — Из-за вас, джедаев, меня чуть не изгнали из дворца! — Но убивать королеву… — медленно начал Оби-Ван. — Разве ты не понимаешь? — вскричал Джоно. — Это все, что у меня есть! Семья Данн много поколений была в родстве с королевской династией. Для этого меня вырастили, воспитали. На меня возложена честь семьи. — Джоно умоляюще вскинул руки. — На тебя возложена забота о королеве, — возразил Оби-Ван. — Ты был обязан оберегать ее! Вдруг лицо Джоно вспыхнуло гневом. — Она бы вышвырнула меня на улицу, — прошипел он. — Как только Дека Брун будет избран правителем, он назначит слугами своих людей. И куда пойду я? Что буду делать? Стану таким, как все? Да, я слуга. Но я живу во дворце! — Он гордо вскинул голову. — Джоно, — печально произнес Оби-Ван. — Я тебе доверял. С лица пажа исчез гнев. — Значит, ты ошибся, — тихо промолвил он. — Ты мой друг, Оби-Ван. Ты мне нравишься. Но жизнь во дворце я ценю гораздо выше. В коридоре послышались шаги. Падаван обернулся. Это идет Джиба. Сейчас ОбиВана схватят, посадят в тюрьму, может быть, убьют. — Прости, Оби-Ван, — сказал Джоно. — Честное слово, мне очень жаль. — Оставь свои извинения, — оборвал его ученик джедая, шагнул к окну и, вскочив на подоконник, оценил на глаз расстояние до земли. Слишком высоко. Но он положился на Силу. Она будет его вести. — Они мне не нужны. — И он шагнул в воздух.
ГЛАВА 15
Навстречу Оби-Вану взметнулась темная зелень листвы линдемора. Падаван собрал Силу всего живого, что окружало его, сжал ее в комок внутри себя. Он пролетел несколько метров до дерева и на лету ухватился за толстую ветку. Пальцы крепко сжались, он перекувырнулся и схватил следующий сук. Потом еще один, и еще, и так очень скоро соскочил на землю. Он не стал оглядываться. Джиба, скорее всего, сзывает королевских гвардейцев. Нужно успеть незамеченным проскочить в палаты Совета министров. Оби-Ван проскользнул в кухонную дверь, промчался мимо перепуганных поваров, ворвался в кладовую, миновал обеденные залы и очутился в коридоре, ведущем в боковое крыло, где располагались палаты Совета министров. В коридорах никого не было. Оби-Ван мчался по каменному полу, жалея, что при нем нет светового меча. Сзади послышался топот бегущих ног. Он приближался. Оби-Ван свернул на бегу и юркнул в первую попавшуюся комнату. Он закрыл за собой дверь и прижался к ней спиной, переводя дыхание. Шаги промчались мимо. Оби-Ван облегченно вздохнул. Спасся. На первый раз. Он очутился в одном из королевских приемных залов. На возвышении в дальнем конце стояла длинная скамья, украшенная позолоченной резьбой. Перед ней выстроились длинные ряды кресел. На стенах сверкали яркими красками роскошные гобелены. Позади скамьи было выставлено старинное оружие. В дальнем конце зала виднелась еще одна дверь. Оби-Ван направился к ней, повернул ручку и осторожно потянул, приоткрывая. Но в тот же миг кто-то с силой толкнул дверь с другой стороны. От удвоенного усилия дверь распахнулась, в комнату, чуть не упав, ввалился принц Беджу. С трудом удержавшись на ногах, он выпрямился и обернулся к Оби-Вану. Глаза принца гневно сверкали. — Прячешься, как трус? Бесполезно. Гвардейцы ищут тебя повсюду. Через мгновение они будут здесь. — Принц Беджу размашистым шагом подошел к переговорным трубкам в стене, с помощью которых вызывали стражников и слуг, и протянул руку к красной трубке. — Кто бы говорил о трусах, только не ты, — презрительно воскликнул Оби-Ван, стараясь не показать овладевшего им отчаяния. Если принц Беджу коснется этой трубки, ему конец. И королеве тоже. — Увидел меня — и сразу зовешь стражников. Рука принца Беджу неуверенно остановилась. — Ты называешь меня трусом, джедай? Оби-Ван пожал плечами. — Всего лишь прихожу к такому выводу. С той минуты, как я прилетел сюда, ты все время называешь меня трусом. Но возле тебя всегда стоят стражники — только позови. Какой смысл в словах, если действия им противоречат? Я всегда стою перед тобой один, но ты разговариваешь со мной только тогда, когда за тебя может сразиться кто-то другой. Кто же из нас трус? Принц Беджу залился краской гнева. Его рука, тянувшаяся к трубке, невольно опустилась. Он подошел к витрине, в которой стояло старинное оружие, откинул крышку и вытащил клинок. — Оби-Ван Кеноби, ты знаешь, что это такое? — спросил он, делая взмах. — Это шпага, — ответил Оби-Ван. Он никогда не встречал такого оружия, но видел его на рисунках в Храме. Она была похожа на световой меч, только сделана из металла. Принц Беджу высоко поднял шпагу, потом хлестнул ею по роскошному гобелену. Плотная вышитая ткань распалась надвое. — Их лезвия всегда заточены, — сказал принц. — Я изучал фехтование, оно обязательно для всех особ королевской крови. Отец настоял, чтобы я научился обращаться со шпагой. — Он взмахнул мечом. Удар прошел на волосок от ОбиВана, но тот не шелохнулся. — Как ты думаешь, сумеешь совладать с такой игрушкой? — поддразнил его принц Беджу. — Или джедаи сражаются только собственным оружием? В таком случае преимущество всегда на их стороне. — Его зубы сверкнули в издевательской усмешке. — Может быть, мы это выясним? — спокойно спросил Оби-Ван. Он не может позволить себе дать волю гневу. Все его помыслы должны сосредоточиться на предстоящей битве. Нельзя допускать, чтобы насмешливые шпильки принца ранили его. Беджу достал из витрины еще одну шпагу и бросил ее Оби-Вану. Не успели его пальцы сомкнуться на рукоятке, как принц Беджу нанес удар сверху вниз. ОбиВан успел увернуться, но острое лезвие все же рассекло тунику. По руке потекла кровь. — Ну что, хватит? — насмешливо спросил Беджу. В ответ Оби-Ван сделал выпад вперед. Лязгнул металл — это Беджу отразил его удар и сам ринулся в атаку. Оби-Ван с удивлением подметил, как силен этот увалень. Принц Беджу был куда более грозным противником, чем казалось по его виду. Беджу наступал, нанося удар за ударом, но Оби-Ван их ловко отражал. Помогало умение обращаться со световым мечом, однако он не привык к тому, что при каждом ударе, когда шпаги скрещивались, руку пронзала боль. Шпага была тяжелее, чем световой меч, из-за этого его чувство ритма и техника шагов иногда давали сбои. Беджу умело использовал свое преимущество, наносил удар за ударом. Его лезвие непрестанно сверкало в воздухе. Оби-Ван впервые засомневался, что сумеет одолеть принца в предложенной им игре. «В битве сомнений не должно быть». Как всегда в трудные минуты, на память ему пришли слова мастера Йоды: «Должна быть только вера. Вера в Силу. Положись на нее». Да, в этом у него было огромное преимущество перед Беджу. Оби-Ван воззвал к Силе. Почувствовал, как она нарастает внутри него. Сомнения покинули его. Их место заняла вера. Он победит, потому что иначе не может быть. Вдруг шпага легла в ладонь привычной, знакомой тяжестью, она уже не оттягивала руку, как чуждое оружие. Оби-Ван вскочил на королевскую скамью и ринулся на Беджу сверху вниз. Шпага то взметалась в воздух, то опускалась. Оби-Ван рубил, колол, удивляя принца своей быстротой и ловкостью. Беджу неуверенно отступил, выставив шпагу, и тщетно пытался сдержать яростную атаку Оби-Вана. Разум Оби-Вана был ясен. Его не затуманивали ни горечь, ни ненависть. Он знал только одно: надо остановить Беджу. Он снова нанес удар, стараясь выбить шпагу у принца из рук. Но Беджу собрался с силами. Им двигал гнев, а он в сочетании с мастерством может превратиться в страшную силу. Беджу яростно атаковал Оби-Вана. Он колол его снова и снова, а Оби-Ван отражал все выпады, чувствуя, как сила ударов Беджу пронизывает его руку. Заныло плечо. По лицу Оби-Вана катился пот. Беджу споткнулся и чуть не упал. Битва уже длилась довольно долго. Лицо принца раскраснелось от изнеможения. Оби-Ван чувствовал, что противник еле стоит на ногах, и надеялся, что усталость заставит его сделать ошибку. Он снова ринулся в атаку на принца и загнал его в угол. Теперь Беджу было некуда отступать. Резким ударом Оби-Ван выбил оружие из руки принца. Тот наклонился поднять шпагу, его пальцы сомкнулись на рукоятке. Оби-Ван вскочил на стул, чтобы помешать ему. Вдруг тишину нарушил громкий голос у них за спиной. — Хватит! Из дверей появился человек в плаще с капюшоном. На нем были серебристые одежды члена Совета министров. Оби-Ван узнал того самого старика, который таинственным образом то появлялся в саду, то исчезал. — Вы проиграли, мой принц. Это ясно с первого взгляда. — Я не проиграл! — взвыл принц, но тут нога Оби-Вана наступила на его запястье, и рукоятка шпаги выпала из его пальцев. — С чего ты взял, что я проиграл, Визо? — прорычал принц. — Ты же слеп! Не видишь дальше своего носа! Оби-Ван внимательно рассмотрел старика. Впервые он понял, что молочноголубые глаза не видят ничего. Старик был незряч. Оби-Ван молниеносным движением схватил с пола шпагу Беджу. — Я уже давно видел, что вы проигрываете, — тихо ответил Визо. — Дело не в этой схватке. Вы слишком долго закрывали глаза на правду. А когда человек не хочет видеть правды, он проигрывает. — Хватит говорить загадками, старик, — оборвал его принц Беджу, поднимаясь на дрожащие ноги. — Твои сказки всегда утомляли меня. — Королева Веда не солгала вам, мой принц, — ответил Визо, не теряя безмятежности перед грубостью принца. — Солгал ваш отец. И Джиба. Лгали все, перед кем вы преклонялись. Но мать, которая выносила вас, не лжет. — Убирайся отсюда! — закричал принц. — А не то я велю гвардейцам заковать тебя в цепи и бросить в тюрьму за клевету! — Тогда вам придется сначала доказать, что я лгу. Не хотите ли узнать мои доказательства? Хватит ли у вас храбрости выслушать их? — тем же спокойным тоном продолжал Визо. Оби-Ван посмотрел на Беджу. Отступать принцу было некуда. Визо словами загнал его в угол столь же уверенно, как Оби-Ван сделал это в бою. — Хорошо, старик, — проворчал принц. — Выкладывай свои доказательства. Тогда мне будет еще приятнее бросить тебя в подвал башни. Визо поклонился и жестом пригласил принца следовать за ним. Они вышли из комнаты, прошли через еще один величественный приемный зал. Затем старик ввел их в небольшую палату. В ней было пусто. Стены и пол были выложены бледно-голубым камнем. На полу серебряной нитью был выгравирован сложный узор из пересекающихся квадратов. — Встаньте на небольшой квадрат в середине, мой принц, — велел Визо. Принц Беджу вдруг заволновался. — Квадрат в квадрате, — произнес он. — Об этом говорил мой отец. Но никогда не объяснял. Он говорил, что… когда у меня хватит сил, чтобы узнать, что это означает, значит, я готов. — Ну как, хватит ли у вас сил? — спросил Визо. Принц Беджу встал посреди центрального квадрата. Едва его ноги коснулись пола, стены замерцали. Оби-Ван изумленно раскрыл рот. Комната наполнилась сиянием бесчисленного множества тонких золотых лучей. Они окутали принца Беджу сложным переливчатым узором. Оби-Ван никак не мог понять, откуда исходят эти лучи. Казалось, они зарождаются прямо в воздухе. Потом Оби-Ван обратил внимание на то, что, хотя сверкающие лучи покрыли пол и стены причудливой сеткой теней, на самом принце Беджу они не оставляли ни единого следа. Они обтекали его, будто принца здесь и не было. — Видите, — тихо произнес Визо. — На вас, мой принц, нет Знака Короны. Это значит, что вы не являетесь наследником престола. Этот знак носит на себе кто-то другой. Принц вышел из квадрата. В тот же миг лучи погасли. Оби-Ван ожидал, что принц взорвется гневом, заявит, что это испытание ничего не значит. Ожидал, что принц накинется на Визо, начнет обзывать старика дураком и лжецом. Но Беджу слово оцепенел. Принц медленно рухнул на колени и уронил голову на руки. Его плечи затряслись. Визо подошел к Оби-Вану и положил руку ему на плечо. — Он лишился всего, во что верил, — тихо прошептал он. — Оби-Ван, ты должен помочь ему. Визо неслышно ушел. Падаван остался наедине с плачущим принцем.ГЛАВА 16
Помочь принцу Беджу? Оби-Ван не испытывал к нему никакого сочувствия. Всего несколько минут назад принц с радостью пронзил бы ему сердце. Но Визо был прав. В считанные мгновения принц потерял всех, кому доверял и поклонялся, все, что составляло его мир. Его кумиром всегда был отец. Потом его место занял Джиба. Теперь принцу было не во что верить. Оби-Ван присел на корточки в двух шагах от Беджу. — В конце жизни ваш отец поступил честно, принц Беджу, — тихо сказал он. — Он раскрыл свой обман. Ваша мать простила его, потому что он искренне раскаивался в содеянном. Иногда сожаление — это все, что мы можем дать тем, кого ранили. Беджу обхватил колени руками и еще ниже опустил голову. — Учение джедаев гласит, что принять удар — это первый шаг к тому, чтобы оправиться от него, — мягко продолжал Оби-Ван. — Теперь вы сами должны решить, что делать. Чего вы хотите? Остаться принцем и править планетой Гала? Он не ожидал от принца никакого ответа. Но Беджу поднял голову и остановил взгляд покрасневших глаз на Оби-Ване. На его щеках виднелись следы слез. — Я больше не знаю, чего хочу, — прошептал он. — Я ничего не знаю. — Вы все равно остаетесь принцем, — напомнил ему Оби-Ван. — Элана не хочет садиться на престол. До выборов вы считаетесь законным наследником королевы. У вас есть возможность выйти из положения с достоинством. Поступите как принц — спасите свою мать и арестуйте Джибу. Если народ проголосует против вас, оставьте после себя сильное правительство, способное управлять планетой. — Джиба говорил, что народ все равно будет голосовать за меня, — еле шевеля губами, произнес принц. — Он говорил, что в народе меня любят. Но когда я ходил по городу, то видел в глазах людей правду. И у меня не хватило духа смириться с ней. Что мне делать? Сегодня день выборов. — Вы еще можете его остановить, — твердо заявил Оби-Ван. — Джиба хочет только одного — остаться у власти. Он пойдет ради этого на все. Если народ узнает, что результаты выборов были подтасованы, начнется гражданская война. Вы должны сделать так, чтобы выборы состоялись и были свободными. Принц Беджу нахмурился. — Джиба слишком хитер. Он не станет делать ставку только на меня. — Что вы хотите сказать? — спросил Оби-Ван. Принц пожал плечами. — У него наверняка есть в запасе еще один план. Может быть, он уже проложил себе другой путь к победе… Оби-Ван был готов пасть духом. До чего сложны эти придворные интриги! Ему в них не разобраться. Был бы здесь Куай-Гон! Но тут на площади возле дворца раздались крики. Оби-Ван вскочил на ноги и пошел в палаты Совета. Принц Беджу поспешил за ним. Они подошли к окну. На холмах вокруг Галу собрались сотни, тысячи людей. Многие из них сидели на скутерах. Между ними бодро маршировал батальон королевских гвардейцев. Во главе колонны ехала на скутере молодая женщина. У нее за спиной развевались длинные серебристые волосы. Рядом ехал Куай-Гон. Все галасийцы высыпали на улицы поглазеть на невиданное зрелище. — Если Джиба и строил другие планы, они не сбылись, — сказал принцу ОбиВан. — Горцы пришли голосовать.ГЛАВА 17
Оби-Ван ждал учителя у дворцовых ворот. Там его и нашел Куай-Гон. При виде падавана его сердце наполнилось радостью. — Я пытался связаться с тобой по коммутатору, — сказал джедай. — Я был отрезан от внешнего мира. Меня заперли в холодильнике, — усмехнулся Оби-Ван. — Вижу, вам все-таки удалось убедить Элану. Куай-Гон кивнул. — После нападения королевских гвардейцев она поняла, что очень нужна здесь. Где Джиба? Оби-Ван повел Куай-Гона во дворец. — Принц Беджу выписал ордер на его арест. Ему не удастся долго скрываться от королевских гвардейцев. — Принц Беджу? — озадаченно спросил Куай-Гон. Он не ожидал, что принц выступит против своего бывшего союзника. — Он понял, что Джибе нельзя доверять, — пояснил Оби-Ван и озабоченно сдвинул брови. — Надеюсь только, что он не опоздал и королева еще жива. Я послал к ней врача с противоядием, но она очень слаба. — Да, падаван, у тебя было много дел, — одобрительно кивнул Куай-Гон. Ему давно хотелось узнать, как его ученик справляется с вихрем неожиданных событий во дворце. В те дни, когда переговорное устройство молчало, он часто упрекал себя за то, что оставил ученика в ситуации, которая может оказаться ему не под силу. Но, по-видимому, Оби-Ван сумел преодолеть все выпавшие на его долу трудности и препятствия. — Вы не ошибались, подозревая Джоно, — сообщил Оби-Ван. Куай-Гон положил руку ему на плечо. — Очень жаль слышать это. Они вошли в приемные покои королевы. Там их уже ждал принц Беджу. — Где Элана? С вами? — спросил он Куай-Гона. Джедай покачал головой. — Она ушла побеседовать с Уайлой Прамми. Если хотите, я договорюсь с ней о встрече с вами. Принц нахмурил брови. — Я еще не знаю, — неуверенно признался он. — Во-первых, мне нужно многое уладить здесь. Как раз в эту минуту стражники арестовывают Джибу. — Ничего подобного! — послышалось с порога. В комнату ворвался Джиба и презрительно помахал ордером на собственный арест. — Это подписал принц Беджу. Ордер недействителен. Принц, вы не являетесь правителем Галы. — Джиба окинул его леденящей душу улыбкой. — И никогда им не станете. Когда королева умрет, ее место займет другой. Не вы. — Я еще неумерла. — В дверях стояла королева. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за косяк, но она стояла прямо, высоко подняв голову. — Стража! — слабым голосом приказала она двум гвардейцам, почтительно вытянувшимся возле нее. — Арестуйте его. Джиба выхватил из-под халата световой меч Оби-Вана. Куай-Гон удивленно раскрыл глаза, но в ту же секунду включил собственный меч. — Я не думаю, что вы поступаете благоразумно, обнажив против джедая это оружие, — вежливо заявил он Джибе. — Меня не интересует ваше мнение, — ответил тот и бросился в атаку. В воздухе промелькнул световой меч Куай-Гона. Опытной рукой он отразил неуклюжий удар Джибы, развернулся и ударил противника по запястью. Световой меч выпал из руки министра. В мгновение ока он был разоружен и повержен. Куай-Гон вручил Оби-Вану его световой меч. Стражники приблизились к Джибе, чтобы арестовать. — Погодите, — в отчаянии вскричал он, цепляясь за последнюю соломинку. — Вы не обязаны подчиняться приказам королевы. Многие годы вы приходили за приказами ко мне. Королевский дом потерял управление страной. Разве вы не видите, что творится на Гале? Элана привела в город целую армию! Будет гражданская война. Осталась последняя надежда. Мы должны всеми силами поддержать Деку Бруна. Поздно устраивать выборы. Отпустите меня, и я приведу его сюда. — А почему Дека должен слушаться вас, Джиба? — спросил принц Беджу. — Потому что я мудрый и уважаемый государственный министр, преданный моей дорогой планете Гала, — огрызнулся Джиба. — Джиба, где вы взяли этот световой меч? — вкрадчиво спросил Оби-Ван. — Нашел во дворце, где же еще, — отмахнулся Джиба. — Ты уронил его, когда спасался бегством от королевских гвардейцев. — Ничего подобного, — возразил Оби-Ван. — Джедай никогда не теряет световой меч. Его отобрали у меня охранники Деки Бруна. — Откуда мне было это знать! — прорычал Джиба. — И я не понимаю, в чем меня обвиняют. — Я обвиняю вас в сговоре с Декой Бруном, — твердо ответил Оби-Ван. КуайГон с удивлением посмотрел на него. Что задумал его ученик? Блефует, или у него есть доказательства? Никто не заметил, что в комнату проскользнул Джоно. — Это правда, — тихим голосом заговорил он. — Джиба боялся, что принц проиграет выборы. Он предложил Деке Бруну сделку. Джиба обещал обеспечить ему материальную поддержку из внешних источников. — "Дальние миры", — произнес Оби-Ван. — Я сам видел записи об этом в штабквартире Деки. Куай-Гон опять посмотрел на ученика, удивляясь еще больше. — Да, ты и вправду неплохо поработал, — пробормотал он. — В обмен Дека пообещал найти Джибе место в новом правительстве, — закончил Джоно. — Джиба не мог допустить, что потеряет власть. — Арестуйте его, — слабым голосом повторила королева. Стражники надели на Джибу электрические наручники и увели его. — Наконец-то все закончилось, — проговорила королева. Беджу подошел к матери и обвил руками ее плечи, не давая упасть. — Кроме выборов, — добавил он. — Пусть решает народ.ГЛАВА 18
Подавляющим большинством голосов правительницей Галы была избрана Уайла Прамми. Принц Беджу отказался от предвыборной гонки и призвал своих сторонников голосовать за нее. Он раскрыл народу всю правду о Деке Бруне, разоблачил его сговор с Джибой и «Дальними мирами». Побеседовав с кандидаткой, Элана тоже поддержала ее. Это принесло Уайле многочисленные голоса горцев. Празднество в честь избрания Уайлы выплеснулось на улицы. И горожане, и горцы радостно пели и плясали. Еще вчера их планета стояла на грани гражданской войны, но все же им удалось достичь передачи власти мирным путем. Миссия джедаев на Гале была успешно завершена. Куай-Гона сильнее всего встревожило известие о том, что в дела планеты замешан Ксанатос. Его бывший ученик, наверное, успел узнать, что на планету в качестве хранителей мира были присланы именно Куай-Гон и Оби-Ван. Значит, давний враг снова вышел на тропу войны. Куай-Гон не хотел подвергать опасности хрупкое перемирие на планете Гала. Будет лучше, если джедаи исчезнут среди просторов галактики. Куай-Гон пошел в королевские покои на последнюю аудиенцию. Королева стояла у окна и в раздумье смотрела на свою столицу. На ней было темно-синее платье из переливчатого шелка. Никаких драгоценных камней, волосы убраны очень просто. Ее красоту все еще омрачали следы болезни, но Куай-Гон заметил в ней первые признаки здоровья: щеки королевы слегка зарумянились, глаза были ясны. — Я получила неожиданный подарок, Куай-Гон, самый драгоценный, — произнесла королева. — Я осталась в живых и могу увидеть, как приносит плоды мое наследие. Жизнь Беджу сложится гораздо лучше. — Королева печально улыбнулась. — Он сам еще этого не понимает, но у меня нет сомнений. На Гале воцарятся свобода и мир. — Я поговорил с Эланой, — сообщил Куай-Гон. — Она возвращается в горы, но будет поддерживать связь с Уайлой. Думаю, она больше не будет стремиться к полной изоляции. — Я тоже поговорила с Эланой, — сказала королева. — Удивительная женщина. Она не согласилась принять имя Талла, но обещала подумать. Она, конечно же, присоединит его к своей фамилии. Упрямая, как всегда. — А Джоно? — спросил Куай-Гон. — Оби-Ван просил выяснить, что будет с ним. — Даже после того, как Джоно предал его, он волнуется за этого мальчика, — заметила королева. — Хорошо, что мы все друг друга простили. Джоно будет наказан — во всяком случае, мальчик воспримет это как наказание. Его отправят домой, в семью, там он будет изучать сельское хозяйство. Станет таким же, как все. — Возможно, он поймет, что такое свобода, и научится ею пользоваться, — заметил Куай-Гон. — Надеюсь, — согласилась королева. — Нам всем придется это понять. — С минуту она вглядывалась в лицо Куай-Гона. — Все закончилось хорошо. Вы выполнили свою миссию. Но все же вас что-то печалит. — Я и в самом деле печален, — признался Куай-Гон. — И давно пытаюсь понять, почему. Иногда самые большие тайны скрываются в наших сердцах. Королева кивнула. — Спросите об этом Беджу, — сказала она. — Мой сын только начинает понимать себя. — Я думаю о том, что останется после меня, когда я умру, — сказал Куай-Гон. — Я путешествую с планеты на планету. Мои связи с каждым из миров очень кратки и быстротечны. Каково мое наследие? Королева улыбнулась и обвела рукой раскинувшийся перед ней город Галу. Люди спешили по улицам на работу, собирались на площадях, сворачивали в переулки. Мирная, будничная картина. — Вот это, — тихо произнесла королева. И больше ничего не сказала. Но Куай-Гон понял ее, понял без слов. Впервые с минуты прибытия на Галу в нем зародилась уверенность, сильная и решительная, в том, что он, джедай, оставляет после себя справедливость и честь. И не важно, что ветер развеет следы его шагов, что через несколько лет никто на Гале не вспомнит о двух джедаях, которые помогли сохранить мир на их планете. Люди будут помнить, что живут в мире, и это самое главное. И еще у него есть Оби-Ван. С каждой миссией Куай-Гон все больше убеждался, что его ученик станет необыкновенной личностью, выдающейся даже по меркам джедаев. Все его знания, весь его опыт останутся жить в ученике. И это тоже его наследие. И, разумеется, впереди у него будет еще много таких же наследии.***
Куай-Гон еще довольно долго пробыл у королевы. А тем временем Оби-Ван сидел в палатах Совета с Эланой и Беджу. Два наследника не разговаривали друг с другом. Визо приказал им ждать его в палатах. Он, несомненно, что-то задумал, но Оби-Ван не мог понять, что же именно. Вскоре в комнату вошел Визо. Он откинул капюшон и устремил на них свои молочно-голубые глаза — глаза, которые ничего не видели, но тем не менее знали, куда смотреть. — Спасибо вам, что пришли, — произнес он. — Я хочу вам кое-что показать. И тебе тоже, Оби-Ван. Они снова прошли в небольшую палату с голубыми стенами. Визо велел Элане встать посреди центрального квадрата. Едва ее ноги коснулись заданной точки, включились скрытые в стенах источники энергии. Комнату пронзили лучи света. Серебристые волосы Эланы вспыхнули, обрамляя ее внимательное лицо голубоватым огненным ореолом. Золотистые лучи окружили ее, будто кокон, завертелись все быстрее и быстрее. Потом изогнулись, окутали ее облаком пляшущего света. Казалось, она мерцает собственным сиянием. И тут Оби-Ван увидел тайный знак. Над сердцем Эланы вспыхнули очертания короны. — Видишь, Элана Талла? — спросил Визо. — Ты принцесса. Девушка опустила глаза на огненный силуэт возле своей груди. Коснулась его, потом протянула руку и залюбовалась на то, как золотистые лучи пляшут на коже. Наконец она вышла из квадрата. В тот же миг лучи погасли. Стены снова потемнели. Комната стала сумрачной, волшебство исчезло. — Последняя принцесса, — промолвила Элана. Визо обернулся к Беджу. — Разрешите проводить вас в ваши покои, принц, — произнес он. Беджу судорожно сглотнул и покачал головой. — Меня зовут Беджу, — сказал он. Элана с улыбкой протянула руку. — Пойдем, брат. Пойдем вместе. Оби-Ван смотрел вслед Элане и Беджу. Они рука об руку вышли из комнаты, за ними шел Визо. Обоим — и Элане, и Беджу — пришлось полностью переменить свое отношение к тому, что оставили им родители. Оба вступили на новый путь, приняли наследие, причитающееся им по духу, а не только по положению. Это, решил Оби-Ван, и есть истинный знак величия. Он тоже вступил на путь, которого не мог предугадать. Кодекс джедаев был столь же важен для него, как наследие династии Талла — для Эланы и Беджу. Его духовные связи были не менее прочными. Оби-Ван понял, что в этой миссии приобрел нечто совершенно неожиданное. Он по-новому взглянул на цель своей жизни. Обернувшись, он увидел, что в дверях его ждет Куай-Гон. Ему захотелось рассказать учителю о том, что он понял свой предназначение, поведать о вопросах, которые терзали его, пока Куай-Гон был далеко, — вопросы о наследии, о смысла жизни. Но его учитель был так суров. Оби-Ван знал, что Куай-Гон стремится поскорее улететь. Впереди их ждала новая миссия. Куай-Гон наверняка скажет Оби-Вану, что он должен сосредоточить мысли на следующем задании. Впереди ждали новые проблемы, новые открытия. «Вопросов всегда больше, чем ответов», — говорил Йода. Слова Куай-Гона вывели Оби-Вана из раздумья. — Пора идти, — сказал учитель. Оби-Ван кивнул. — Я готов.
Джуд Уотсон Планета войн Ученик Джедая-5 (Звездные войны)
Глава 1
Боевой звездолет устремился к планете Мелида-Даан. Внизу тянулись неровные, изрезанные оврагами каменистые пустоши. То тут, то там виднелись огромные строения из угольно-черного камня. Они имели форму идеальных кубов без окон и дверей. Оби-Ван Кеноби, сидевший за рулем звездолета, вгляделся в обзорный экран. — Как вы думаете, что это такое? — спросил он Куай-Гон Джинна. — Никогда не видел ничего подобного. — Не знаю, — отозвался Куай-Гон, разглядывая местность зоркими голубыми глазами. — Может, склады, может, военные объекты. — А может быть, в них скрыты наблюдательные устройства, — заметил Оби-Ван. — Пока что я не заметил ничего похожего на радары. Но на всякий случай давай спустимся ниже. Не замедляя хода, Оби-Ван повел звездолет еще ближе к поверхности. За обзорным экраном мелькали камни, деревья, кусты. Двигатели работали на полную мощность. Оби-Ван крепко держал рукоятки управления. Малейшая ошибка могла погубить звездолет. — Если спустимся еще чуть пониже, я смогу сделать молекулярный анализ верхнего слоя почвы, — произнес Куай-Гон, сидевший в кресле второго пилота. — Падаван, ты летишь слишком низко для такой скорости. Если наткнемся на случайный валун, разобьемся вдребезги. В голосе рыцаря не слышалось укоризны, но Оби-Ван знал, что Куай-Гон не терпит возражений. Оби-Ван был учеником мастера-джедая, а одно из главных правил джедаев гласит: ученик не должен подвергать сомнению приказы учителя. Оби-Ван неохотно отпустил один из рычагов. Звездолет приподнялся на несколько метров. Куай-Гон внимательно смотрел вперед, выискивая место для посадки. Они приближались к окрестностям Зеавы — главного города планеты Мелида-Даан. Нужно было приземлиться так, чтобы их никто не заметил. На планете Мелида-Даан уже тридцать лет бушевала кровавая гражданская война. Конфликт между двумя народами разгорелся много столетий назад. Враждующие государства даже не могли договориться о названии родной планеты. Мелидийцы называли ее Мелида, а дааны — Даан. Чтобы никого не обидеть. Галактический Сенат использовал оба имени сразу, разделив их дефисом. За каждый город, за каждый поселок на планете шли жестокие бои. В бесконечных битвах каждый клочок земли много раз переходил из рук в руки. Столица планеты, Зеава, почти постоянно находилась в осаде. Границы между даанами и мелидийцами беспрерывно менялись. Оби-Ван знал, что магистр джедаев. Йода, возлагал на них большие надежды. Его с учителем избрали среди многих джедаев. Эта миссия была очень важна. Несколько недель назад на планету Мелида-Даан в качестве хранительницы мира была направлена одна из лучших выпускниц Храма Джедаев, Талла. Среди рыцарей-джедаев Талла славилась дипломатическим искусством. Враждующие стороны уже близились к мирному соглашению, как вдруг война разгорелась с новой силой. Талла была тяжело ранена и попала в плен к мелидийцам. Несколько дней назад Йода сумел получить весточку от нее через своего давнего агента — мелидийца по имени Вехутти. Тот согласился тайком провести Куай-Гона и Оби-Вана в город и помочь освободить Таллу. Оби-Ван знал: предстоящая миссия труднее и опаснее всех остальных. Обычно джедаев приглашали разрешить спор. На сей раз никто их не приглашал. Никто не ждал. Предыдущего посланца джедаев похитили, а может быть, и убили. Оби-Ван покосился на учителя. Спокойный, сосредоточенный взгляд Куай-Гона внимательно обшаривал окрестности. Ни словом, ни жестом мастер-джедай не выказывал волнения. Больше всего Оби-Вана восхищало в учителе его непоколебимое спокойствие. Он всегда хотел стать падаваном Куай-Гона, потому что этот джедай пленил его своей храбростью, мастерством, умением владеть Силой. Хотя иногда между учителем и учеником возникали разногласия, Оби-Ван глубоко уважал мастераджедая. — Видишь это ущелье? — спросил Куай-Гон, склонился к экрану и указал вперед. — Если сумеешь приземлиться между его стенами, спрячем звездолет среди камней. Но место узкое. — Я смогу, — пообещал Оби-Ван и, не сбавляя скорости, нырнул еще ниже. — Притормози, — предупредил Куай-Гон. — Я справлюсь, — ответил Оби-Ван и скрипнул зубами. В Храме Джедаев он считался одним из лучших пилотов. Почему Куай-Гон всегда его поправляет? Он скользнул в узкую расщелину, где на маневр оставались считанные сантиметры. Но в последний миг — слишком поздно — заметил, что на одном из утесов торчит еле заметный выступ. Раздался громкий скрежет, борт кабины царапнулся об острый камень. Оби-Ван посадил корабль и выключил двигатели. Ему было стыдно смотреть на Куай-Гона. Но он знал, что джедай должен нести ответственность за ошибки. Поэтому мальчик храбро встретил пристальный взгляд учителя. Но, к его облегчению, глаза Куай-Гона смеялись. — Хорошо, что мы не пообещали вернуть звездолет без единой царапины, — улыбнулся джедай. Оби-Ван усмехнулся. Этот транспортный корабль одолжила им королева Веда с планеты Гала, где успешно прошла их предыдущая миссия. Они спустились из звездолета на каменистую поверхность планеты Мелида-Даан. Куай-Гон тревожно замолчал. — Я чувствую большое возмущение в Силе этого мира, — прошептал он. — Этой планетой правит ненависть. — Да, я тоже это чувствую, — подтвердил Оби-Ван. — Падаван, здесь надо быть очень осторожными. Когда в одном месте сосредоточено столько разных эмоций, трудно сохранять дистанцию. Помни, что ты джедай. Ты прилетел сюда для того, чтобы наблюдать и помогать, если можешь. Наша миссия ясна: вернуть Таллу в Храм Джедаев. — Да, учитель. Подлесок был густым, с широкими листьями, поэтому им легко удалось наломать веток и укрыть звездолет от постороннего глаза. Теперь его нельзя будет заметить с воздуха. Закинув за плечи рюкзаки со всем необходимым, джедай направились к предместьям Зеавы. Им было велено приблизиться к городу с запада: там, у ворот, находившихся в руках мелидийцев, их должен был ждать Вехутти. Поход через холмы и ущелья был нелегок. Наконец впереди показались высокие здания и башни на крепостных стенах города. Джедаи держались подальше от главных дорог, шли через необжитые пустоши. Наконец они взобрались на невысокий утес, и перед ними раскинулась столица. Прижимаясь к земле, Оби-Ван внимательно разглядывал покинутые городские предместья. На улицах никого не было. В город можно было попасть только одним путем: через главные ворота на широкой дороге. Сторожевую башенку над воротами обрамляли две высокие стройные башни. За стеной по крутому склону холма ютились бесчисленные жилые домики. Ближе к стене темнело длинное, приземистое черное здание без окон и дверей. — Как те строения, которые мы видели с воздуха, только поменьше, — подметил Оби-Ван. Куай-Гон кивнул: — Может быть, это военные сооружения. А эти угловые башенки говорят о том, что ворота окутаны защитным полем. Если попытаемся проникнуть без разрешения, нас уничтожат огнем из лазерных пушек. — Что же нам делать? — спросил Оби-Ван. — Нельзя приближаться, пока мы не узнаем наверняка, встречает ли нас там Вехутти. Куай-Гон достал из рюкзака электробинокль и навел его на сторожевую башню. — Плохи дела, — проговорил он. — Вижу даанский флаг. Либо весь город в руках даанов, либо они захватили эти ворота. — А Вехутти — мелидиец, — простонал Оби-Ван. — Значит, нам никак не войти. Куай-Гон отстранился назад, за край утеса, чтобы его не заметили, и спрятал электробинокль обратно в рюкзак. — Не бойся, падаван, выход всегда найдется. Вехутти велел нам приближаться с запада. Пойдем вдоль периметра — может быть, найдем неохраняемый участок. А может, Вехутти стоит на страже. Как только удалимся от сторожевой башни, сможем подойти поближе к стене. Прячась в тени утесов, Оби-Ван и Куай-Гон осторожно направились вокру город ских стен. Отойдя подальше, так, чтобы их не было видно из сторожевой башни, они приблизились к стене. Острый взгляд Куай-Гона изучал каждый сантиметр каменной кладки, выискивая брешь. Оби-Ван знал, что учитель прокладывает дорогу с помощью Силы, шестым чувством нащупывает слабину в защитном поле. Оби-Ван попытался проделать то же самое, но ощущал лишь сполохи сопротивления. — Стой, — вдруг произнес Куай-Гон и поднял руку. — Вот. Трещина в защитном поле. — А рядом стоит еще один черный дом, — указал Оби-Ван. Длинное приземистое здание притулилось к городской стене с внутренней стороны. — Хоть я до сих пор не знаю, что это такое, но полагаю: от них надо держаться подальше, — заметил Куай-Гон. — Давай перелезем через стену около вон тех деревьев. — Нам понадобится Сила, — сказал Оби-Ван, измеряя взглядом высокую стену. — Да, но и углеродная веревка не помешает, — улыбнулся Куай-Гон. Он сбросил рюкзак на землю, склонился и покопался в нем. — И твоя тоже, палаван. Оби-Ван сделал шаг поближе к Куай-Гону и тоже сбросил рюкзак на землю. Вдруг его ботинки с лязгом ударились обо что-то твердое. Он опустил глаза и увидел, что каблуком нечаянно сковырнул слой земли и под ним обнажилась металлическая пластина. — Смотрите, учитель, — удивленно воскликнул он. — Что это такое? Закончить он не успел. Вдруг из земли, поймав их в ловушку, выросли энергетические колонны. Металлическая пластина скользнула в сторону, и оба джедая рухнули в неведомую пропасть.Глава 2
Оби-Ван летел вниз по длинной металлической трубе. Чтобы замедлить падение, он попытался зацепиться за стенки пятками, но каблуки беспомощно лязгали по шершавому металлу. Он летел все быстрее и быстрее; наконец перекувырнулся, ударился головой о край металлической трубы и свалился на земляной пол. С минуту он лежал, оглушенный падением. Куай-Гон же мгновенно вскочил наноги, выхватил световой меч и встал над Оби-Ваном, чтобы при необходимости защитить мальчика. — Ничего, я цел, — сказал Оби-Ван, когда у него прояснилось в голове. Пошатываясь, мальчик встал на ноги и тоже схватился за световой меч. — Где мы? — В чем-то вроде тюремной камеры, — предположил Куай-Гон. Со всех сторон их окружали гладкие стены из дюрастали. Нигде не было ни трещины, ни отверстия. — Попались, — обреченно произнес Оби-Ван. Его голос гулко перекатывался, отражаясь от гладких стен. — Нет, падаван, — тихо возразил Куай-Гон. — Из этой камеры должен быть выход. — Откуда вы знаете? — Потому что мы не первые, кто упал сюда. — Освещая себе путь световым мечом, Куай-Гон осмотрел тесную каморку. — Труба, по которой мы летели, стара и проржавела, а на глине видны отпечатки множества ног. Тех, кто сюда попадал, каким-то образом вынимали, а через ту трубу, сквозь которую мы упали, сделать это невозможно. Эта ловушка предназначена для того, чтобы хватать людей, а не убивать. Кроме того, — добавил он, — на полу нет костей или других останков. Значит, тот, кто установил эту западню, доставал из нее тех, кто сюда попадался. — Рано или поздно, — пробормотал Оби-Ван. В животе у него было пусто, и он жалел, что не подкрепился перед тем, как покинуть звездолет. — Я потерял рюкзак, — сообщил он Куай-Гону. — Он остался на поверхности. — Мой тоже, — отозвался учитель. — Вся надежда на световые мечи. Оби-Вана больше волновала еда, чем освещение, однако он последовал примеру Куай-Гона и включил световой меч. Поднеся его к стене, принялся внимательно осматривать ровную металлическую поверхность. За этой работой он почувствовал, как между ним и учителем, заполняя пространство, запульсировала Сила. Оби-Ван ясно видел каждую неровность на гладких плоскостях стены. Он искал потайной шов и не сомневался, что тот найдется. Надо только довериться Силе. В те годы, когда Оби-Ван был учеником в Храме, он часто задавался вопросом — что же такое живая Сила? Он знал, что чувствителен к Силе — не зря его отобрали для обучения среди множества других детей. За годы обучения он часто пытался обращаться к Силе — и обнаруживал, что она неизменно ускользает. Иногда у него получалось слиться с ней, но далеко не каждый раз. Но, даже слившись, он не мог управлять Силой. Став учеником Куай-Гона, Оби-Ван понял: его задача не управлять Силой, а сливаться с ней. Он научился полагаться на нее, и она вела его, направляла, давала энергию и открывала новые горизонты. Он начал понимать, как глубоко она пульсирует, неизменно присутствуя везде и во всем. Джедаи всегда могли обратиться к ней за помощью. Это величайший дар. — Вот, — тихо шепнул Куай-Гон. Сначала Оби-Ван ничего не видел. Потом заметил на гладкой стене тоненькую, не толще волоса, трещинку. Куай-Гон провел рукой по стыку. — Естественно, запирающее устройство находится с другой стороны, — вслух размышлял он. — И, полагаю, устойчиво к выстрелам. Но к тому же я считаю, что раньше здесь не оказывался заперт ни один джедай. Оби-Ван вместе с Куай-Гоном провели лучами световых мечей по стене, обрисовав очертания двери. Лезвия прорезали металл, тот завился и почернел, как зеленый лист в пламени. Открылся небольшой дверной проем. Куай-Гон протиснулся в него, за ним и Оби-Ван. Они очутились в коротком узком туннеле, он вел куда-то в большой зал. Внутри стояла непроглядная темнота, такая черная, что в ней не было места теням, но они ощутили, что зал очень велик. В этом мраке бесследно растворялось даже сияние световых мечей. Они остановились и прислушались. Но из глубин зала не доносилось ни звука. Оби-Ван не слышал своего дыхания, не слышал и дыхания Куай-Гона. Джедаев с детства учат дышать бесшумно даже в минуты сильнейшего волнения. — Кажется, мы здесь одни, — тихо промолвил Куай-Гон. Его голос отразился гулким эхом, подтвердив догадку Оби-Вана о том, что этот зал очень, очень велик. Они осторожно двинулись вперед, выставив для защиты световые мечи. У ОбиВана по спине прокатилась струйка пота. Что-то здесь не так. Он чувствовал неладное. — Сила здесь темная, — прошептал Куай-Гон. — Злая. И я не чувствую в этом месте живой Силы. Оби-Ван кивнул. Он не сумел выразить словами свои ощущения, но Куай-Гон описал их за него. Где-то поблизости глубоко коренилось зло, он не чувствовал вокруг себя живой пульсации. Падаван споткнулся о незаметный порожек. Чтобы не упасть, он ухватился за каменную колонну. И в этот миг справа от него что-то промелькнуло. Оби-Ван развернулся и высоко вскинул световой меч. Перед ним появился воин. Он вынырнул из непроглядной тени и торопливым шагом направлялся к джедаям. Его бластер был нацелен прямо в сердце Оби-Вану.Глава 3
Мальчик отскочил в сторону и взмахнул световым мечом. Но огненное лезвие не наткнулось на тело, а прошло сквозь странную фигуру, будто это был воздух. Удивленный Оби-Ван отскочил влево и хотел нанести еще один удар, но КуайГон остановил его. — Падаван, такого врага тебе не победить, — заметил он. Оби-Ван всмотрелся внимательнее. Оказывается, грозный воин был всегонавсего голограммой. Вдруг послышался громкий, раскатистый голос. — Меня зовут Кинтама. Я капитан Сил Освобождения Мелиды. — Голографический воин опустил бластер. — Завтра начнется Двадцать первая битва за Зеаву. В этой битве наши враги дааны будут разгромлены навеки, мы одержим славную победу. Вернем себе город, который наши предки основали тысячу лет назад. Мелида заживет в мире. — Двадцать первая битва за Зеаву? — удивленно шепнул Оби-Ван Куай-Гону. — Сколько же их было всего? — За долгие годы город много раз переходил из рук в руки, — ответил тот. — Посмотри на его бластер. Старая модель. Лет пятьдесят, не меньше. — Я с нетерпением жду нашей блистательной полной победы, — продолжала призрачная фигура. — Но не исключено, что ради этой победы мне суждено умереть. Я с готовностью приму смерть, как и моя жена Пинани. Она будет сражаться бок о бок со мной. Но мои дети… — Гулкий голос воина на ми дрогнул. — Моим детям, Ренеи и Вунане, я завещаю память о моих далеких предках, долгую память бесконечных сражений с даанами. У меня на глазах убили моего отца, и я отомщу за его смерть. У меня на глазах умирала от голода моя деревня, и я отомщу за соседей. Запомните меня, дети мои. И помните обо всем, что я выстрадал от рук даанов. Если я погибну, поднимите мое оружие и отомстите за меня, как я отомстил за свою семью. — Голограмма мгновенно погасла. — Сдается мне, он погиб в той битве, — сказал Оби-Ван и наклонился осмотреть выступ на каменной стене. Куай-Гон подошел к следующему выступу. В соседнюю колонну был вделан большой золотистый шар. Куай-Гон положил на него руку. В тот же миг, как привидение, перед ним выросла еще одна голограмма. — Наверно, я запустил первую, когда споткнулся, — предположил Оби-Ван. Вторая голограмма изображала женщину. Ее туника была порвана и испачкана, волосы коротко подстрижены. В руках у нее была энергетическая пика, к бедру пристегнут один бластер, к ноге — другой. — Меня зовут Пинани, я вдова Кинтамы, дочь великих героев Бичи и Тираки. Сегодня мы идем в наступление на город Бин. Это будет наша месть за поражение в битве за Зеаву. Наши запасы на исходе. Оружия у нас мало. Почти все погибли в славной битве, когда мы пытались отбить нашу любимую столицу Зеаву у безжалостных даанов. Наша сегодняшняя битва обречена на поражение, но мы все равно будем сражаться за справедливость. Отомстим даанам за те муки, какие мы от них претерпели! Мой муж погиб у меня на глазах. Отец и мать погибли от рук даанов: те ворвались в нашу деревню и перебили всех жителей. Прошу вас, дети мои, Ренеи и Вунана, не забывайте нас. Продолжайте сражаться. Отомстите даанам за все их зверства. Я умру без страха. Умру за вас. Голограмма погасла. Оби-Ван подошел к следующему выступу. — Ренеи и Вунана погибли всего через три года после смерти родителей, в Двадцать второй битве за Зеаву, — прочитал он. — Они были ненамного старше меня.Он обернулся и заглянул Куай-Гону в глаза. — Что это за место? Куда мы попали? — спросил мальчик. — Мавзолей, — ответил Куай-Гон. — Место упокоения мертвых. Но на этой планете воспоминания надолго остаются живыми. Смотри. — Он указал на подношения, сложенные высокими грудами перед каждой колонной — свежие цветы, блюда с семенами, чаши со свежей водой. Они шли вдоль проходов, мимо могил, ряд за рядом уходивших вдаль, включали голограммы. Пустая, гулкая усыпальница наполнилась голосами давно умерших людей. Поколение за поколением воины рассказывали им свои истории — истории войн, крови и мести. Куай-Гон и Оби-Ван узнавали о деревнях, вымерших от голода, о страшных бойнях, о том, как детей отрывали от материнской груди, о массовых казнях, о тяжелых марш-бросках, заканчивавшихся всегда одинаково — страданиями и смертью. — Похоже, эти дааны — кровожадный народ, — заметил Оби-Ван. Рассказ о бесчисленных страданиях глубоко тронул его душу, наполнил ее жгучей болью. — Мы находимся в мавзолее мелидийцев, — ответил Куай-Гон. — Хотелось бы послушать, что расскажут дааны. — Здесь так много мертвых, — сказал Оби-Ван. — Но я так и не понял, из-за чего они воюют. За что сражаются? Битва идет за битвой, и каждый раз они стремятся отомстить за былые поражения. В чем же корни их вражды? — Может, они и сами забыли, — отозвался Куай-Гон. — Ненависть впиталась в их кровь и плоть. То они сражаются за клочки земли, то — в отместку за несправедливость, учиненную над их предками сотни лет назад. Оби-Ван поежился. Холод сырого воздуха пробрал его до костей. Он почувствовал себя отрезанным от всей остальной галактики. Его мир провалился в глубокую воронку, в черную яму, полную крови, мести, смерти. — Наша миссия на этой планете еще не началась, а я уже насмотрелся на столько страданий, что хватило бы на всю жизнь. Взгляд Куай-Гона был печален: — Существуют планеты, где столетиями царит мир. Но на других планетах гремели жестокие войны, оставившие шрамы на памяти многих поколений. Так было всегда. — Я больше не могу смотреть на ужасы и страдания, — сказал Оби-Ван. — Давайте поищем выход отсюда. Они зашагали быстрее, проходя мимо магических выступов на стенах. Они искали выход. Наконец впереди забрезжил свет. Путь преграждала дверь, сделанная из какого-то полупрозрачного материала. Она-то и испускала тусклое белое сияние. Куай-Гон нажал на светящуюся табличку с указателем выхода, и они с радостью вышли на теплый солнечный свет. Но сначала они остановились в тени дверного проема, разглядывая окрестности. Мавзолей был воздвигнут на скалистом уступе холма. Впереди поднимался крутой склон, увенчанный нависающим утесом. Направо через сады вилась узкая тропинка, слева путь преграждала стена. — Думаю, надо идти сюда, — сказал Оби-Ван, указывая на тропинку. — Согласен, — ответил Куай-Гон. Но все-таки он стоял, не двигаясь с места, его острый взгляд обшаривал крутые склоны холма. — Но я… И вдруг земля под ногами Оби-Вана взорвалась фонтанчиками глины. — Снайперы! — вскричал Куай-Гон. — Прячься!
Глава 4
С вершины утеса, нависавшего над лощиной, обрушился шквал бластерного огня. Оби-Ван и Куай-Гон вскочили на стену, тянувшуюся справа. Выстрелы из бластеров отбивали от каменной кладки целые вихри мелких осколков, и те впивались в ноги, как жалящие стрелы. За долю секунды Куай-Гон успел охватить взглядом долину и, понять, что происходит внизу. Он соскочил на землю, следом за ним — и Оби-Ван. Они приземлились на небольшую площадку, полную странных гудящих машин. С трех сторон ее окружали стены, с четвертой замыкал черный мавзолей. Отсюда им нелегко будет убежать, но зато здесь их не достанут бластерные выстрелы. Куай-Гон мимоходом подумал: может быть, рано или поздно снайперы устанут и уйдут, оставив их в покое. Но он на долгом опыте знал: снайперы, к несчастью, никогда не устают и не оставляют свои жертвы в покое. Куай-Гон осмотрел стоявшие вокруг машины. — Наверно, отопительные и охлаждающие установки для здания, — заметил он. У них над головой еще с большей яростью свистели беспрерывные выстрелы. — Хорошо, что мы убрались с линии огня, — откликнулся Оби-Ван. — Нам грозит опасность пострашнее. — Куай-Гон склонился и осмотрел большой металлический бак. — Он полон протонного горючего. Если в него попадет выстрел из бластера, мы взлетим на воздух. Он обеспокоенно переглянулся с Оби-Ваном. Придется уходить, а это значит — подставить себя под выстрелы. Оставаться здесь и притягивать на себя огонь слишком опасно. — Посмотрим, что за этой стеной, — предложил Куай-Гон, указывая на другую стену — напротив той, через которую они перескочили. Оби-Ван и Куай-Гон призвали на помощь Силу. Ощутив, как ее пульсация нарастает вокруг него, Куай-Гон прыгнул. Вместе с ним прыгнул и Оби-Ван. На лету они успели мельком разглядеть, что ждет их по другую сторону стены. Бластерные выстрелы засвистели вокруг них с удвоенной силой. Куай-Гон едва успевал отражать их световым мечом. Они опустились на землю за стеной. — Впереди овраг, но спуск в него очень крутой, — доложил учителю Оби-Ван. — Как вы думаете, спрыгнем? — Земля на вид мягкая, — ответил Куай-Гон, оценив обстановку. — Это смягчит приземление, но, если там болото, можем утонуть. Помни: местность на МелидеДаан изобилует нежданными препятствиями. — Зато мы захватим врасплох наших снайперов, — сказал Оби-Ван. — Они не ожидают, что мы рискнем спуститься. Куай-Гон кивнул: — А чтобы удивить их еще больше, обогнем утес и поднимемся на него с другой стороны. Нас прикроет кустарник. Они не знают, куда мы пошли, и не ждут, что мы на них нападем. — Учитель, есть еще один путь. Можем вернуться обратно через стену. Доберемся до той тропинки — попробуем укрыться в садах. Куай-Гон помолчал, обдумывая следующий шаг. Взвешивая все «за» и «против», он невольно задумался над своими отношениями с Оби-Ваном. Сейчас они научились действовать как одно целое, но пришли они к этому единству нелегким путем. Иногда между ними возникали размолвки, но в минуту опасности их мысли входили в слаженный ритм. Куай-Гон восхищался способностью своего падавана — действовать на всех уровнях одновременно. Даже в самые трудные минуты Оби-Ван умел рассчитывать стратегические шаги, оценивать шансы на победу и при этом умудрялся еще и шутить. — Если попытаемся пройти через сады, потеряем элемент внезапности, — произнес наконец Куай-Гон. — Запомни, падаван: если противник превосходит тебя численно, лучший способ добиться победы — действовать неожиданно. Пойдем через овраг. В металлическую стенку топливного бака с шипением впивались бластерные выстрелы. Куай-Гон окинул раскаленный бак оценивающим взглядом. — Пора уходить. Не забудь, по самому дну оврага на другой стороне тянется полоса густого кустарника. Старайся прыгнуть как можно дальше. Куай-Гон воззвал к Силе. Она всегда плескалась вокруг и была готова принять его в свои волны. Она была его верным спутником, таким же, как Оби-Ван. Он мысленно представил себе весь прыжок — от начала до конца. Если рядом Сила, нет ничего невозможного. Его тело сделает все, что требуется. Они отошли подальше назад и взяли хороший разбег. Разогнавшись в три длинных прыжка, оттолкнулись и взмыли в воздух. Джедаи легко перемахнули через стену: скорость разбега, умноженная Силой, подняла их высоко над землей и перенесла над крутым склоном в глубину оврага. Приземлившись, Куай-Гон ощутил под ногами болотистую трясину. Мягкая почва подалась, но не засосала его. В двух шагах от него упруго спрыгнул Оби-Ван. — Скорее, падаван, — поторопил его Куай-Гон. Напрягая все силы, они брели по дну оврага, огибая отвесный склон утеса. Под ногами у них чавкала мокрая грязь, идти было трудно. До их ушей доносился дробный звук бластерного огня, потом с грохотом взорвалась протонная граната. Куай-Гон обернулся. Граната взорвалась совсем рядом с огороженным стенами двором, откуда они только что ушли. Но если одна из гранат попадет в бак с протонным горючим, это сыграет на руку нападавшим. Взрыв может стать хорошим прикрытием для успешной атаки. Наконец они добрались до противоположного склона утеса. Дальше путь лежал наверх по отвесному склону. Карабкаться будет нелегко, но зато под ногами — твердая земля, а не предательская трясина. Рядом с Куай-Гоном быстро и бесшумно двигался Оби-Ван. Физическую силу в падаване дополняла могучая воля. «А грациозности движений мальчик научится с возрастом», — решил Куай-Гон. Приближаясь к вершине холма, они замедлили подъем. Элемент неожиданности не просто поможет им, он их спасет. Джедаи понятия не имели, какому числу противников придется противостоять. Когда до вершины осталось совсем немного, Куай-Гон сделал ученику знак, и они опустились на землю. Полежали немного, выжидая, не услышал ли их враг, потом проползли остаток пути по-пластунски. Куай-Гон и Оби-Ван укрылись за грудой валунов возле самого края обрыва. На вершине утеса было четверо снайперов. Они лежали, нацелив бластеры на мавзолей. «Не так уж много, — решил Куай-Гон, — Джедаю ничего не стоит справиться с четырьмя вооруженными противниками». Куай-Гон молча вынул световой меч. Оби-Ван последовал его примеру. По сигналу рыцаря-джедая оба вскочили на ноги и в один и тот же миг включили световые мечи. Все это происходило быстро и бесшумно. Куай-Гон выбрал в противники самого рослого и сильного на вид снайпера. ОбиВан прыгнул на другого, который как раз собрался выстрелить из бластерной винтовки. Одним взмахом светового меча Оби-Ван рассек винтовку надвое. Куай-Гон первым же ударом выбил из рук рослого снайпера бластер. Тот отскочил, уклоняясь от следующего удара, и при этом лягнул Куай-Гона ногой. Удар достиг цели, грудь Куай-Гона пронзила острая боль. Джедай с удивлением заметил, что у противника всего одна рука. На Куай-Гона, подняв виброкинжал, бросился третий снайпер. Джедай с легкостью уклонился от смертоносного лезвия и ударом светового меча разоружил нападавшего. Оби-Ван схватился с четвертым снайпером, выбил у него из рук бластерную винтовку и пинком ноги сбросил ее с обрыва. Однорукий снайпер успел выхватить из кобуры на бедре еще один бластер и выстрелил в Куай-Гона. Тот отскочил назад и перекувырнулся в воздухе. Выстрел едва не задел его голову. Второй снайпер, лишившись виброкинжала, швырнул в Куай-Гона протонную гранату. Рьщарь-джедай успел отскочить, и граната улетела вниз, в овраг, не причинив ему вреда. Куай-Гон обернулся, чтобы разоружить однорукого противника, но вдруг землю сотряс оглушительный взрыв. Граната попала в бак с протонным топливом. Кожу Куай-Гона обжег огненный вихрь. Только тренированные рефлексы джедая помогли ему удержаться на ногах. Оби-Ван тоже был готов к взрыву. Но четвертый снайпер потерял равновесие и с криком свалился с обрыва в пропасть. На лету он успел ухватиться за выступающий из земли корень дерева и, корчась, попытался вскарабкаться наверх. Оби-Ван возвышался над ним со световым мечом в руке, готовый при необходимости защищаться. Но однорукий противник Куай-Гона крепко держал бластер. На вид он был немного старше джедая. Под пластоидным бронежилетом скрывалось худощавое сильное тело. Одну щеку покрывала синтетическая плоть. Видимо, ее наложили совсем недавно, потому что она еще не успела срастись с настоящими мышцами.Взгляд однорукого упал на оружие в руке Куай-Гона, и он рассмеялся. — Это и есть знаменитый световой меч, о котором я столько наслышан? Удивившись, что человек, так рьяно пытавшийся его убить, заговорил с ним, Куай-Гон кивнул. Противник усмехнулся. — Джедай! А мы-то думали, вы дааны. Куай-Гон не опустил светового меча. Человек отшвырнул бластер. — Успокойся, джедай. Клянусь силой наших матерей и подвигами отцов, я не стану вас убивать. Я ваш связной, Вехутти. Прилетели наконец!
Глава 5
— Нам сказали, что вы встретите нас в предместьях Зеавы, — напомнил ему Куай-Гон, выключая световой меч. — Прошу прощения за то, что не сумел встретить вас, — заговорил Вехутти, шагнув навстречу джедаям. — Послание, которое я отправил в Храм, было перехвачено и подтасовано. Презренные подлые дааны нередко мешают нашим связям. Я сообщил, что встречусь с представителями джедаев, рассчитывая получить дальнейшие указания. В настоящую минуту мы находимся в секторе, отнятом у нас презренными даанами в ходе Двадцать второй битвы. Пока мы не отомстим им, они будут удерживать в своих руках все предместья города. В надежде встретить вас я прячусь здесь уже три дня. — Он протянул руку ладонью вверх в местном жесте приветствия. — Вы, должно быть, Куай-Гон Джинн. — А это мой ученик Оби-Ван Кеноби, — представил мальчишку Куай-Гон. Оби-Ван поклонился Вехутти. Он был рад, что им наконец удалось выйти на контакт с посланцем планеты. Джедаи пробыли на планете Мелида-Даан едва ли час, но уже успели понять, какое это опасное и коварное место. Вехутти представил своих товарищей — их звали Моади, Кеджас и Хейрут. Последний все еще сжимал раненое запястье и метал грозные взгляды на ОбиВана, но тот старался держаться дружелюбно. — Похоже, нам повезло, что мы встретили вас, — заметил Куай-Гон. — Удивляюсь, как вы отважились уйти так далеко от города, если все окрестности в руках даанов. Приветливое лицо Вехутти стало каменным. — В память о храбром духе наших достославных предков мы обязаны охранять наш Зал Памяти. — Зал Памяти? — переспросил Оби-Ван. Вехутти взмахом руки указал на черное монолитное здание у подножия холма, вокруг которого только что бродили Куай-Гон и Оби-Ван. — В этом Зале мы храним память о славных деяниях наших предков. Все они были воинами и героями. Если дать волю подлым даанам, они разрушат наши священные места. Поэтому мы не подпускаем их даже близко. — Значит, мелидийцы и дааны все еще воюют, — задумчиво произнес Куай-Гон. — Нет, сейчас действует прекращение огня, — пояснил Вехутти и мыском ноги описал на земле круг, а вокруг него — еще один, побольше. — Кровожадные дааны выгнали мелидийцев из родных домов и собрали их сюда, во Внутреннее Кольцо. — Он указал в середину круга. — Но победа непременно придет. Мы отвоюем Зеаву. Квартал за кварталом пробьемся наружу. Куай-Гон указал на валявшийся под ногами бластер. — У вас прекращение огня, а вы все равно стреляете. — Я сложу оружие только в тот день, когда Мелида станет свободной, — тихо, но твердо произнес Вехутти. — Что вы можете сказать о рыцаре-джедае Талле? — поинтересовался Куай-Гон. — У вас есть новости о ней? Вехутти кивнул. — Я беседовал с руководителями Мелиды и сумел убедить их в том, что, удерживая джедая, они ничем не помогут нашему делу. Они это поняли. Может быть, понадобится провести дополнительные переговоры, но я уверен, что она будет освобождена и передана на ваше попечение. — Спасибо за хорошую новость, — ответил Куай-Гон. Вехутти кивнул. — А теперь нам пора идти. Здесь небезопасно. Подобно нашим предкам, павшим мученической смертью, мы ежеминутно рискуем подвергнуться нападению. — Он повернулся к своим спутникам. — Подберите оружие. Попробуйте отыскать упавшую вниз винтовку. Увидимся во Внутреннем Кольце. Моади, Кеджас и Хейрут поспешили собрать выпавшие из рук виброкинжал и поврежденный бластер. Вехутти поднял свой бластер и сунул его в кобуру. — У нас очень мало оружия, — пояснил он джедаям. — Даже поломанное оружие идет в ход. Мы подбираем и чиним его. Оно послужит нам, когда придет день возмездия. — Медикаментов у вас тоже не хватает? — осведомился Куай-Гон. Вехутти утвердительно кивнул и указал на отсутствующую руку. — Пластоидные конечности давно кончились. Кое-кому повезло, они успели обзавестись ими, но многие так и остались калеками. У нас кончились все припасы, какие остались после недавней битвы за Зеаву, и у правительства нет денег на новые закупки. Но ничего, я и так управляюсь. Ради своего народа я готов на любые жертвы. Куай-Гон коснулся места, куда пришелся удар Вехутти. — Да, вы управляетесь просто замечательно, — сказал он своему недавнему противнику. Вехутти повел их обратно по каменистому склону и свернул на тропинку, которая вилась по задворкам домов на краю парка. Среди поломанных деревьев валялись побитые ржавые звездолеты, и планеры, и спиролеты. — Кажется, у даанов тоже со средствами неважно, — заметил Куай-Гон. — Последняя война поставила на грань разорения обе стороны, — радостно пояснил Вехутти. — Хоть в этом мы с ними квиты. — Он протянул джедаям два желтых диска. — Это поддельные даанские удостоверения личности, на случай, если нас остановят. Но будем надеяться, что мы доберемся без приключений. Вехутти вел их по извилистым переулкам, через сады, среди которых стояли большие красивые дома. Они пробирались по узким улочкам, иногда поднимались на крыши домов. Завидев впереди людей, они ныряли в тень ближайшего здания или просто сворачивали в сторону. Сеялся мелкий дождик, и на улицах почти никого не было. — Вы хорошо знаете город, — заметил Куай-Гон. Губы Вехутти скривились. — В этих местах прошла моя юность, — сообщил он. — А теперь мне запрещено здесь появляться. Немного погодя они вышли в район, покинутый жителями. Дома здесь были разрушены бомбами, в окнах не хватало стекол. — В этом квартале испокон веков жили мелидийцы, — пояснил Вехутти. — Теперь он захвачен даанами, но никто из них здесь не селится. Слишком близко к территории мелидийцев. Они торопливо шагали дальше. Впереди дорогу преграждал высокий забор с двумя сторожевыми башнями. Вдоль улицы нацелились жерла пушек. — Не волнуйтесь, — успокоил спутников Вехутти. — Часовые меня знают. Они прошли через контрольно-пропускной пункт; Вехутти лишь мимоходом махнул стражникам рукой. Они приветствовали его уважительным салютом. Оби-Ван заметил, что часовые далеко не молоды, лет по шестьдесят. Староваты для солдатской службы. Оказавшись на территории мелидийцев, Оби-Ван попытался расслабиться, но расшатанные нервы были все равно натянуты до предела. Ему было так же неспокойно, как на территории даанов. Может быть, дело в том, что он ощущал серьезные возмущения в Силе. Куай-Гон с непроницаемым лицом шагал рядом, но Оби-Ван знал: учитель начеку, внимательно смотрит по сторонам, его ничто не захватит врасплох. Повсюду высились баррикады, чуть ли не на каждом углу были расставлены сторожевые посты. Оби-Ван видел следы жестоких битв: стены домов были испещрены выбоинами от бластерных выстрелов и взрывов гранат, многие здания лежали в руинах. Все, кого они встречали на улицах, носили оружие на виду. Примерно то же самое, знал Оби-Ван, происходит на самых отдаленных планетах галактики, где не действуют никакие законы. — Пролетая над Мелидой-Даан, мы заметили много других Залов Памяти, — сказал Куай-Гон. — Мы называем нашу планету Мелидой, — беззлобно поправил его Вехутти. — Мы не желаем объединять наши великие традиции с замыслами гнусных даанов. Верно, даже у даанов есть Залы Памяти. Памяти об их лжи и злодеяниях — так мы считаем. Мы, мелидийцы, навещаем наших великих предков каждую неделю, чтобы выслушать их рассказы о славном прошлом нашего народа. Мы приводим туда своих детей, чтобы в них жила память о несправедливостях и притеснениях, какие нам довелось вынести от рук гнусных даанов. Никто никогда ничего не забудет. От этих мрачных слов по спине Оби-Вана пробежал холодок. Даже если дааны в самом деле так плохи, как утверждал Вехутти, разве можно продолжать вести битву за битвой, если этим они разрушают свой собственный мир? Мальчик видел, что некогда Зеава была очень красивым городом. Теперь она лежала в развалинах. Чего они достигают, сооружая чудовищные Залы Памяти? Хотят сохранить историю прошлого — но тем самым уничтожают свою цивилизацию! Оби-Ван видел: здесь неладно что-то еще. В глубине его разума витала какаято тревожная мысль, но он никак не мог поймать ее. Взгляд падавана рассеянно скользил по улице. Он заметил возле кафе группу мелидийцев. Окна в ресторане были выбиты, огонь уничтожил все внутреннее убранство, но хозяин выставил столики со стульями прямо на мостовую. Рядом с разрушенным бомбами зданием, тщетно пытаясь создать праздничное настроение, он высадил в нескольких кадках алые яркие цветы. И вдруг Оби-Ван понял, что же его так беспокоит. На улицах он не заметил ни одного человека моложе пятидесяти лет и старше двадцати лет. Повсюду разгуливали либо старики, либо молодежь примерно одного с ним возраста. Нигде не было ни одного ровесника Куай-Гона, если не считать Вехутти. «Даже трое остальных снайперов были стариками», — понял Оби-Ван. Куда же подевались все люди среднего возраста? Может быть, они работают или ушли на какое-нибудь собрание? — Вехутти, где же ваши люди среднего возраста? — с любопытством поинтересовался Оби-Ван. — Мертвы, — коротко ответил мелидиец. Даже Куай-Гон испугался: — Войны стерли с лица вашей планеты целое поколение? — Это дааны стерли с лица планеты целое поколение, — мрачно поправил его Вехутти. Оби-Ван по дороге заметил, что в даанском секторе тоже нет людей среднего возраста, но не стал ничего говорить Вехутти. Ненависть к даанам так глубоко въелась в душу мелидийца, что он был не способен взглянуть на проблему со стороны. Проходя мимо взорванного кафе, Оби-Ван заметил на полуразрушенной стене размашистые надписи. Яркой кроваво-красной краской были выведены слова: «Молодые, поднимайтесь! Мы едины!» Они свернули за угол и пошли по кварталу, который некогда процветал. Пробираясь через баррикады по площадям, сохранившим следы былой красоты, Оби-Ван опять заметил настенные надписи. Все они повторяли слова, увиденные им на руинах уличного кафе. — Кто такие Молодые? — спросил он у Вехутти, указывая на надпись. — Какаято организованная группа? Вехутти хмуро сдвинул брови. — Просто ребятня, валяют дурака, и все. Мало того, что нам приходится жить в домах, разрушенных даанами. Так наши же собственные дети уродуют несчастный город своими идиотскими надписями! Ну, вот мы и пришли. Он остановился у особняка, блиставшего былым великолепием. Вокруг него была возведена прочная стена из дюрастали. Поверх нее витками тянулась колючая проволока. Окна были заколочены, и Оби-Ван не сомневался: каждого, кто попытается проникнуть внутрь, встретит мощный электрический разряд. Дом был превращен в крепость. Вехутти остановился у ворот и заглянул в «глазок» устройства, считывающего рисунок радужной оболочки. Раздался щелчок, ворота открылись, и Вехутти жестом пригласил спутников войти. Они очутились во дворе, огороженном высокой стеной. Перед домом высилась пирамида с оружием. — Прошу прощения, но вы должны оставить световые мечи здесь, — с сожалением развел руками Вехутти и достал из кобуры свои бластеры. — Это шта командования Мелиды. Сюда не разрешается входить с оружием. Куай-Гон замешкался. Оби-Ван решил подождать и посмотреть, как поступит учитель. Джедай никогда не расстается со световым мечом. — Простите, но если вы нарушите это правило, то переговоры могут обернуться неблагоприятно для вас, — примирительным тоном добавил Вехутти. — Если вы просите наших военачальников оказать вам доверие, то сначала сами должны показать свою готовность доверять им. Однако решение остается за вами. Куай-Гон медленно отстегнул световой меч и кивком велел Оби-Вану сделать то же самое. Джедай поставил свой световой меч в пирамиду, пристроил рядом с ним меч Оби-Вана. Вехутти улыбнулся. — Теперь, уверен, переговоры закончатся успешно. Пройдемте за мной. Куай-Гон сделал знак Оби-Вану, пропуская его вперед, а сам плотнее запахнул полы плаща. Вехутти шел следом за ними. В коридоре было темно, каменный пол зиял бесчисленными выбоинами. Вехутти провел их в просторный зал. Окна в нем были занавешены темной тканью, чтобы наружу не выбивался ни один лучик света. В углу тускло горела однаединственная лампа. Она была бессильна разогнать тени, в зале стоял зловещий полумрак. У дальней стены Оби-Ван различил очертания группы мужчин и женщин. Они сидели за длинным столом и, казалось, ждали прибытия гостей. — Это Совет Мелиды, — почтительным шепотом пояснил Вехутти. — Они правят мелидийским народом. — С громким лязгом он захлопнул за собой тяжелую дверь. Щелкнула пружина замка. Оби-Вана кольнуло дурное предчувствие. Он бросил взгляд на Куай-Гона, но не смог прочитать на его лице никакой тревоги. — Я вернулся, друзья мои, — объявил Вехутти и простер руки, указывая на ОбиВана и Куай-Гона. — И привел в заложники еще двух джедаев. Они послужат нашему делу!Глава 6
Едва Вехутти закончил говорить, как Куай-Гон ринулся в бой. На лице мелидийца еще играла сияющая улыбка, а в руке джедая уже ослепительно сверкнул световой меч. Куай-Гон развернулся, ударил Вехутти в плечо и в тот же миг швырнул второй световой меч Оби-Вану. Он был уверен, что мальчик успеет поймать его. Предательство Вехутти не было неожиданностью для Куай-Гона. Ему даже не пришлось полагаться на Силу, чтобы понять: мелидиец ведет его в западню. Инстинкты подсказали ему это еще за воротами Внутреннего Кольца. Когда Вехутти попросил сдать оружие, Куай-Гон только для вида изобразил колебания. Он предвидел такую просьбу и заранее рассчитал, как ее обойти. Ему не составило труда запахнуть полы плаща и спрятать под ними взятые обратно световые мечи. Даже умный человек видит только то, что хочет видеть. Вехутти уже поздравлял себя с удачной операцией и радовался, как ловко он заманил джедаев в ловушку. Вехутти упал, вскрикнув от ярости и боли. Оби-Ван включил свой световой меч. — Дверь, — коротко сказал ему Куай-Гон и приготовился обороняться от военачальников, сидевших за столом. Кое-кто из них поднялся на ноги, но большинство осталось сидеть. Они были так потрясены, что не успели прийти в себя. Куай-Гон услышал, что Оби-Ван расплавляет световым мечом замок на двери. Двое воинов — мужчина и женщина — опомнились быстрее остальных. С бластерами наперевес они ринулись на Куай-Гона. Вдруг вспыхнул яркий свет. Наверное, взламывая дверь, Оби-Ван привел в действие выключатели. Это было лучше, чем сражаться в темноте, хотя каждый джедай умеет вести бои вслепую. Когда при ярком освещении мелидийские военачальники предстали во всей красе, Куай-Гон с трудом сдержал удивленный возглас. Все они были жестоко изранены. Слои синтетической плоти покрывали лица, почти у всех были пластоидные конечности. Двое дышали через дыхательные маски. Мелидийцы и дааны воистину уничтожали друг друга, истребляли медленно и беспощадно. Но эта мимолетная мысль исчезла, едва вспыхнув. Куай-Гон знал, что должен сосредоточить все силы на обороне. Отражая световым мечом выстрелы из бластеров, он подбежал к Оби-Вану. Тот с легкостью расплавил замок, и дверь была уже открыта. Оби-Ван и Куай-Гон выскочили из зала и бросились бежать по коридору. Но тут впереди зазвучали громкие торопливые шаги. Джедай остановились. На стене настойчиво мигала красная лампочка. Входную дверь вдруг с грохотом перегородили тяжелые засовы. — Кто-то включил сигнал тревоги, — сказал Куай-Гон. — Через эту дверь нам не выбраться, — предупредил Оби-Ван. Они повернули обратно, рассчитывая найти запасной выход. Времени у них было совсем мало: того и гляди их найдут, и тогда на них накинется все мелидийское войско. Но через каждые несколько шагов в коридоре звучал электронный звонок. — Чувствительные датчики, — с досадой бросил Куай-Гон. — Они следят за нашим продвижением. И в точности знают, где мы находимся. В конце коридора путь им Преградила массивная укрепленная дверь. Куай-Гон повернул налево и зашел в первую попавшуюся боковую комнату. — Попробуем выбраться в окно, — сказал он. В комнате, где они очутились, были высокие потолки. Вся она была завалена электронным оборудованием: микросхемы, навигационные компьютеры, детали для датчиков, разобранные роботы. Куай-Гон торопливо подошел к окну. Створку перегораживали электрические засовы. Защитное устройство не позволит проникнуть через окно ни одному живому существу и сможет противостоять даже некоторым видам оружия. Но никакая оборона не устоит против светового меча в руках джедая. Куай-Гон одним ударом разрубил решетку, проделав широкую щель. Потом точно так же освободил вторую створку. — Пойдем, падаван, — велел он Оби-Вану. Мальчик с легкостью выпрыгнул из окна. Куай-Гон последовал за ним. Они очутились во дворе, со всех сторон окруженном мощными укрепленными стенами. «Через эту стену легко перелезть, — прикинул Куай-Гон. — Слишком легко». — Скорее, Куай-Гон, — поторопил Оби-Ван. — Погоди. — Куай-Гон подошел поближе к стене, присел на корточки и внимательно осмотрел ее. — Заминирована, — сообщил он Оби-Вану. — Термические детонаторы. Если попытаемся вскарабкаться на стену или ее перескочить, сработают инфракрасные датчики, и мы взлетим на воздух. — Попались, значит. — Боюсь, что так, — ответил Куай-Гон. Его ум перебирал многочисленные возможности спасения, отсеивая одну за другой. Придется вернуться в крепость мелидийцев и с боем прокладывать себе путь к выходу. Времени у них было очень мало. Солдаты в считанные секунды вычислят, где они находятся. Услышав металлический скрежет, Куай-Гон развернулся и взмахнул световым мечом. Но поблизости не оказалось ни одного мелидийского солдата. Звук доносился откуда-то снизу. Куай-Гон опустил глаза. Чьи-то руки отодвигали решетку водосточного люка. Из отверстия высунулась маленькая грязная рука и поманила их. Оби-Ван озадаченно взглянул на Куай-Гона. — Что будем делать? — шепнул он. Из-под решетки донесся звонкий насмешливый голос: — Болтайте, болтайте, сороки неугомонные. Хоть до вечера. Я подожду. Торопиться некуда. Из крепости послышались крики и топот бегущих ног. Вот-вот из окна появятся солдаты. — Пошли, — сказал Куай-Гон Оби-Вану. Дождавшись, пока падаван спустится в отверстие, Куай-Гон ощупью последовал за ним. Ноги нащупали ступени шаткой железной лестницы. Надеясь, что поступает правильно, Куай-Гон пошел вслед за неведомым спасителем.Глава 7
Оби-Ван ощупью пробирался по шаткой металлической стремянке. Спустившись с последней перекладины, он очутился по щиколотку в холодной воде. Куай-Гон шел за ним, двигаясь со своей обычной грациозностью, удивительной в таком рослом и сильном мужчине. В кромешной темноте Оби-Ван не мог разглядеть, кто их спаситель — юноша или девушка. Худенькая фигурка была облачена в тунику с капюшоном. Незнакомец прижал грязный палец к губам, потом указал наверх. Смысл жеста был понятен. Надо сидеть совершенно тихо, иначе услышат часовые наверху. Шаги над головой звучали гулко, голоса были злыми и настойчивыми. Неведомый спаситель повернулся и очень медленно, осторожно зашагал по воде, высоко поднимая ноги, чтобы не издать ни всплеска. Оби-Ван последовал за ним. Медленно, бесшумно они двинулись по туннелю. Стены туннеля поддерживались расщепленными балками. Оби-Ван с тревогой разглядывал их. Этот туннель казался ему очень ненадежным местом. Но лучше уж очутиться здесь, чем прокладывать себе путь через битком набитую солдатами, неприступную крепость. Отойдя подальше от входа в туннель, они зашагали быстрее. Туннель тянулся, как показалось Оби-Вану, на целые мили, под ногами хлюпала грязь. Временами вода поднималась до колен. Неведомый спаситель вел их через старые сточные туннели, вонь стояла ужасающая. Оби-Ван с трудом сдерживал тошноту. Но спаситель, казалось, не замечал мерзкого запаха; он шел все дальше и дальше тем же решительным, целеустремленным шагом. Наконец они добрались до высокого сводчатого зала, освещенного несколькими светящимися трубками, вделанными в стены. Земля здесь была сухая, воздух стал значительно свежее. Вдоль зала тянулись длинные ряды прямоугольных каменных блоков, заросших мхом. Со стен тоже свисали длинные плети мха. — Могилы, — шепнул Куай-Гон. — Мы на старом кладбище. С одной из могил мох был счищен, каменная поверхность мерцала в темноте тусклым белым светом. Вокруг нее стояли табуретки. За импровизированным столом сидели и ели из чашек мальчики и девочки: кое-кто казался ровесником Оби-Вану, были дети и помоложе. При их появлении из-за стола поднялся высокий, коротко стриженный, темноволосый мальчик. — Я их нашла, — объявила спасительница, — оказывается, это была девочка. Мальчик кивнул. — Добро пожаловать, джедаи, — торжественно приветствовал он гостей. — Мы — Молодые. Казалось, стены вокруг них ожили и зашевелились. Сумрачные силуэты приняли облики мальчиков и девочек, они появлялись из теней, поднимались из-за могил, собирались вокруг Оби-Вана и Куай-Гона. Испуганный Оби-Ван обвел лица детей изумленным взглядом. Почти все они были страшно худы, одеты в лохмотья. У всех имелось самодельное оружие — оно было привязано на поясе или спрятано в кобуру на плече. Ребята с любопытством разглядывали гостей, даже не пытаясь изобразить вежливость. Высокий мальчик сделал шаг вперед. На груди у него висела передняя половинка пластоидного бронежилета. — Меня зовут Нильд. Я предводитель Молодых. А это Сериза. Их спасительница откинула капюшон, и Оби-Ван увидел перед собой девочку примерно одних с ним лет. Ее медно-рыжие волосы были коротко острижены и растрепаны. У нее было узкое лицо с заостренным подбородком, зеленые глаза были холодны, как ледяные кристаллы, и сверкали даже в полумраке темного склепа. — Благодарим за то, что спасли нас, — ответил Куай-Гон. — А теперь, прошу вас, расскажите, почему вы это сделали. — Вам суждено было стать пешками в жестокой военной игре, — пожал плечами Нильд. — А мы хотим, чтобы эта игра прекратилась. — Я видел на стенах надписи Молодых, — сказал Оби-Ван. — Вы мелидийцы илидааны? Сериза покачала головой. — Мы и те и другие. Мы едины. — Она гордо вздернула голову. — Значит, вы хотите остановить войну? — переспросил Куай-Гон. — Но сейчас действует прекращение огня, — напомнил Оби-Ван. Нильд махнул рукой: — Война начнется снова. Может, сегодня, может, через неделю, но начнется обязательно. Так всегда бывало. Даже самые старые из стариков давно забыли, из-за чего разгорелся первый конфликт. Никто не знает, почему началась война. Все помнят только одно — битвы, битвы, битвы. Строят грандиозные мемориалы и ходят туда каждую неделю, чтобы напоминать друг другу о пролитой крови. И нас заставляли ходить. — Залы Памяти, — понимающе кивнул Оби-Ван. — Да, вбухивают все деньги в эти Залы, а города лежат в развалинах, — с горечью продолжал Нильд. — А тем временем дети голодают, больные умирают без лекарств. Войска и мелидийцев, и даанов вытоптали все плодородные земли, негде стало пахать и сеять, земля превратилась в выжженную пустыню. А они воюют и готовятся к новым войнам. — Все сражаются и сражаются, — подтвердила Сериза. — Ненависти нет конца. — И кого же защищают наши славные военачальники? — спросил Нильд. — Только мертвецов! — Он обвел рукой длинные ряды могил. — Мертвецы заполонили всю Мелиду-Даан. Их стало уже негде хоронить. Это старинное кладбище, наверху много других. А Молодые хотят нормальной жизни для живых. Мы должны отобрать у них планету. Все среднее поколение перебито, наши родители мертвы. Те, кто остался жив, встали на сторону стариков и продолжают сражаться. Сейчас им доступна только одна тактика — снайперские перестрелки и саботаж, потому что в последней великой битве истрачено почти все оружие и боеприпасы. — Даже звездолетов почти не осталось, — добавила Сериза. — И мелидийцы, и дааны тратят последние деньги на строительство оружейных заводов. Они хотят делать все больше и больше оружия. На этих заводах заставляют работать детей. Тех, кому исполнилось четырнадцать, насильно отправляют в армию. Вот почему мы ушли под землю. Нам ничего не остается — или жить здесь, или умереть там. Оби-Ван окинул взглядом склеп, всмотрелся в лица мальчиков и девочек. Он совсем недавно прилетел на эту планету, но успел увидеть достаточно много. Он понимал, что Нилъд и Сериза правы. Старики уничтожают планету. Проверенные временем моральные законы, которые велят улучшать свой мир, чтобы оставить его в наследство будущим поколениям, здесь не действовали. Даже дети приносились в жертву ненависти. Оби-Ван восхищался решимостью ребят, отважившихся сражаться за свое будущее. — Вот почему мы и спасли вас от Вехутти, — пояснил Нильд. — Военный совет намеревался взять вас в заложники и использовать как козырную карту в переговорах с Советом Джедаев, чтобы тот поддержал правительство мелидийцев. Они надеялись силой вынудить вас выступить в их защиту перед Галактическим Сенатом на Корусканте. — Он плохо знает джедаев, — заметил Куай-Гон. — А он вообще ничего не знает, — фыркнул невысокий худенький мальчик. — Он же мелидиец. Нильд одним прыжком подскочил к мальчику, схватил его за горло и приподнял над землей. Ноги мальчика судорожно забились в воздухе, он задыхался. Глаза несчастного выкатились, он молил о пощаде. Из его горла исторгся хриплый, сдавленный стон, он отчаянно хватал воздух ртом, но не мог вздохнуть. Нильд крепче стиснул пальцы. Куай-Гон сделал шаг вперед, но в этот миг Нильд ослабил хватку. Мальчик, тяжело дыша, рухнул на пол. — Чтобы я не слышал таких разговоров, — спокойно сказал Нильд. — Никогда. Мы едины. А ты, Тован, за эти слова будешь три дня спать во Втором Колодце. Мальчик покорно кивнул, прикрывая руками горло. Он никак не мог отдышаться. Никто на него даже не взглянул. Он юркнул в задние ряды и скрылся среди теней. — Мы поможем вам найти Таллу, — сказал Нильд, как ни в чем не бывало возвращаясь к прерванному разговору с джедаями. — Но вы тоже должны помочь нам. Оби-Ван едва удержался, чтобы не закричать: «Конечно, мы вам поможем!» Ответ должен был дать учитель. Никогда, ни в одной миссии не сталкивался он с делом, которое казалось бы столь справедливым. Их прислали сюда, чтобы спасти Таллу, но, естественно, если им предоставляется возможность расширить рамки миссии и выступить в качестве хранителей мира, они обязаны сделать это. Если им удастся установить мир на этой планете, вся галактика вздохнет спокойнее. Нильд не только поможет им выполнить первоначальное задание, но и откроет путь к прекращению войны. Оби-Ван ждал, когда же КуайГон заговорит. Все лица в склепе обернулись к высокому, суровому рыцарюджедаю. — Мы поговорили с мелидийцами, — осторожно начал Куай-Гон. — Поговорили с вами. Но у нас еще не сложилась полная картина того, что происходит на этой планете. Не могу обещать вам своей помощи, пока не выслушаю точку зрения даанов. С минуту Молодые обдумывали слова Куай-Гона. Потом лицо Нильда вспыхнуло от гнева. — Вы хотите встретиться с кем-нибудь из даанов? — с вызовом спросил он. — Милости прошу. Я даан. Пойдемте со мной. Я докажу вам, что дааны ничем не лучше мелидийцев. И не хуже.Глава 8
Сериза снова повела джедаев по лабиринту туннелей, но не туда, откуда они пришли, а в противоположную сторону — прямо на территорию даанов. — Сериза знает в этих туннелях каждый ход, — пояснил Нильд, шагая вслед за ней. Его былой гнев угас так же быстро, как и вспыхнул. — Она первой перебралась сюда жить. — Почему вы ушли с земли и живете здесь? — спросил Куай-Гон. — Она видела, как устроена жизнь. Я тоже видел, — ответил Нильд. — Наверху нам места нет. Пусть здесь, внизу, грязно и воняет, зато у нас есть надежда. — Он улыбнулся, сверкнув в темноте зубами. — Может быть, вам это покажется странным, но здесь мы счастливы. — Совсем не кажется странным, — успокоил его Оби-Ван. — Кто выкопал эти туннели? Молодые? — спросил Куай-Гон. — Они построены не так уж давно. Нильд кивнул, потом протиснулся через тесный проем, подождал спутников, и они свернули в другой коридор. — Мы их оборудовали и обжили. Шаг за шагом, метр за метром. Туннели были построены перед Восемнадцатой битвой за Зеаву. Дааны расширили сточные и канализационные туннели, соединили их с залами подземных захоронений времен Десятой войны. Они работали тайком, по ночам, поставив себе целью проникнуть в сектор мелидийцев. В тот раз они выиграли битву. Город был разделен на северную и южную половины. — А потом, всего через шесть месяцев, разгорелась Девятнадцатая битва за Зеаву, — вступила в разговор Сериза. — Эти битвы никогда не прекращались. И не прекратятся, если за дело не возьмемся мы. Сериза помолчала. Через расщелину в камнях над головой сочился слабый свет. — Сюда. Куай-Гон окинул взглядом изогнутые своды туннеля. — Куда? Сериза отстегнула с пояса свернутый кольцами прочный шнур, опытной рукой швырнула его конец вверх и ловким движением запястья зацепила его за крюк, вделанный в штукатурку над головой. Она проверила, крепко ли зацепился конец, потом бросила взгляд на Оби-Вана и слегка усмехнулась: — Не волнуйся, выдержит даже тебя. Она ловко вскарабкалась по шнуру. Добравшись почти до вершины, протянула руку, уцепилась пальцами за трещину в камнях и выглянула через расселину. — Путь свободен, — тихо доложила она, оттолкнулась от каменного карниза и принялась сильно раскачиваться, с каждым взмахом все больше и больше откидываясь назад. Набрав скорость, она с размаху ударила камень ногами. Тот сдвинулся с места. На следующем взмахе она пнула его чуть потише и убрала с дороги. Камень с глухим стуком выскочил на мостовую у них над головой. При очередном взмахе Сериза легко зацепилась ногами за края отверстия, изогнулась всем телом и выскользнула наружу. Вся процедура заняла секунд тридцать, не больше. Куай-Гон восхищался гибкостью и легкостью девочки. Сериза заглянула обратно в отверстие: — Теперь вы. Один за другим Нильд, Куай-Гон и Оби-Ван вскарабкались по шнуру и, раскачавшись, выскользнули в отверстие. Полет у них получился не таким быстрым и грациозным, как у Серизы, но вскоре все трое были на улице. Куай-Гон осмотрелся. Они очутились на складе, расположенном в промышленном здании на задворках покинутого поместья. Место было выбрано с умом — здесь проще всего спрятать замаскированный вход в туннели. Теперь их повел Нильд — он был хорошо знаком с даанским сектором. — Не волнуйтесь, — сказал он джедаям. — Я даан, меня здесь многие знают. На даанской территории вам будет безопаснее. Дааны хотя бы не возьмут вас в заложники. На этот раз Куай-Гон не так торопился и успел получше разглядеть даанский сектор. Он почти ничем не отличался от Внутреннего Кольца мелидийцев. Покинутые, разбомбленные здания. Баррикады на улицах. Нехватка еды в магазинах. И повсюду люди занимаются повседневными делами, не выпуская из рук оружия. Оно, старое и ржавое, висит в кобурах на груди, на боках, на бедрах. И тоже нигде не видно людей моложе шестидесяти лет и старше двадцати. — Когда-то наш город был очень красив, — с болью в голосе заговорил Нильд. — Я видел рисунки и голографические изображения. Столицу полностью перестраивали семь раз. Помню, когда я был совсем маленький, здесь росли деревья, цвели цветы, был даже один музей, и в нем хранилось все, что угодно, кроме мертвецов. — Целых пять лет на улицах не было баррикад, — тихо продолжила рассказ Сериза. — Дааны и мелидийцы мирно жили бок о бок в обоих секторах. Потом началась Двадцать пятая битва за Зеаву. — А что случилось с твоими родителями, Сериза? — спросил Оби-Ван. Куай-Гон не сумел разгадать выражения на лице девушки. У нее в душе шла внутренняя борьба. Похоже, ей было нелегко рассказать посторонним хотя бы частичку своей истории. — Как и многих других, их убила ненависть. Мама погибла, выполняя снайперский налет. Брата послали в деревню работать на военном заводе. С тех пор я не получала от него никаких вестей. — А отец? Лицо Серизы замкнулось. — Он мертв, — без всякого выражения ответила она. «Здесь кроется какая-то тайна, — решил Куай-Гон. — Все Молодые похожи дру на друга, — заметил он. — Всех их гложут горестные мысли, воспоминания о печалях и трагедиях, о погибших родителях, о разбитых семьях. И эта боль объединяет их в одно целое». Впереди блеснула голубая вода. Они шли по широкому бульвару, перепрыгивая через глубокие воронки от протонных торпед. — Это озеро Вейр, — сказал Нильд. — В детстве я любил здесь купаться. А теперь посмотрите, что с ним сделали дааны. Они подошли ближе. Оказалось, что озеро, краешек которого Куай-Гон заметил между деревьями, довольно велико. Оно было бы необычайно красивым, если бы не высоко над водой, поддерживаемое силой отталкивания от опорных колонн, не парило массивное угольно-черное здание. — Еще один Зал Памяти, — с отвращением бросил Нильд. — Это был последний бассейн открытой воды на многие тысячи километров вокруг. А теперь он отдан мертвецам. Налетевший ветер взъерошил темные волосы Нильда. Отвращение на его лице сменилось печалью, и Куай-Гону подумалось, что мальчик вспоминает о том, как хорошо было купаться в этом озере. И вдруг его полоснула по сердцу горестная мысль: ведь Нильд еще совсем молод! Под землей он вел себя как хозяин, и эти повелительные манеры помогали ему казаться старше, но ведь на самом деле он примерно одних лет с Оби-Ваном! Куай-Гон бросил быстрый взгляд на Серизу. Ее красивое худое лицо было бледным, почти изможденным, но джедай все равно сумел разглядеть в ней маленькую девочку, какой она когда-то была. «Они еще так молоды, — с грустью подумал Куай-Гон. — Слишком молоды для тяжелой задачи, которую они на себя возложили, — остановить кровопролитие, затянувшееся на века, спасти мир, изнемогающий от ненависти и боли». — Пойдемте, — сказал Нильд. — Послушаем, как говорят мудрые мертвецы. Он размашисто зашагал вперед, остальные последовали за ним, Нильд распахнул каменные двери и быстро пошел по проходу, оставляя позади памятник за памятником. Он включал голограммы, но не останавливался послушать их рассказы. Огромный зал наполнился голосами, они гулко отдавались эхом, снова и снова повторяя призывы к ненависти и отмщению. Нильд побежал, нажимая на стенах выступ за выступом, вызывая к жизни призраки войны. Наконец он остановился перед последней из включенных голограмм. Она изображала рослого воина с волосами до плеч, в бронированных доспехах. — Меня зовут Микао, я сын Теранди из Гарта, из Северной страны, — сказал голографический воин. — Я был еще мальчишкой, когда мелидийцы напали на Гарт и согнали мой народ в лагеря. Многие умерли там, и в том числе… — А почему мелидийцы пошли на вас войной, дубина ты стоеросовая? — насмешливо спросил Нильд у воина, монотонно перечислявшего список убитых. — Не потому ли, что даанскиесолдаты в Северной стране без предупреждения напали на поселки мелидийцев и вырезали сотни людей? Воин продолжал свой рассказ. -…А моя мать погибла в тот день, не успев даже воссоединиться с моим отцом. Отец погиб в великой Битве за Равнины, отомстив за страшное оскорбление, нанесенное нам мелидийцами в битве на Севере… — Которая произошла лет сто назад! — насмешливо фыркнул Нильд. -…И сегодня я иду в бой бок о бок с моими тремя старшими сыновьями. Мой младший сын еще слишком мал и не может воевать вместе с нами. Сегодня я сражаюсь за то, чтобы он рос, не зная войн… — Жди-пожди! — выкрикнул Нильд. — Мы хотим не мести, но справедливости. Вот почему мы непременно одержим победу. — Воин взметнул кулак, потом раскрыл его в миролюбивом жесте. — Дураки и лжецы! — в сердцах заорал Нильд и отвернулся от голограммы. — Пошли отсюда. Не могу больше слушать их тупые призывы. Они вышли на воздух. В небе громоздились свинцово-серые тучи, вода почернела. Огромный черный куб, паривший над озером, отбрасывал длинные сумрачные тени. Трудно было различить, где кончается здание и где начинается вода. — Видите? — спросил Нильд у Куай-Гона. — Они никогда не остановятся. Вся надежда этого мира — на Молодых. Я знаю: джедаи — мудрые люди. Вы должны понять, что наше дело — правое. Разве мы не заслуживаем помощи? Золотистые глаза Нильда пылали благородным рвением. Куай-Гон бросил взгляд на Оби-Вана. Он видел, что слова Нильда тронули душу мальчика, глубоко взволновали его. От этого Куай-Гону стало не по себе. Джедай — такой же человек, волнение может коснуться его сердца, однако он обязан всегда хранить спокойствие и беспристрастность. А на этой планете ситуация сложная и неустойчивая. Чтобы управлять ею, нужна ясная голова. Инстинкт подсказывал Куай-Гону не становиться ни на чью сторону. Но оставалась еще одна нерешенная проблема: Талла. Прежде всего джедаи должны были спасти ее. Нильд обещал помочь. Выполнит ли он свое обещание? — Я знаю, где держат Таллу, — сказал Нильд, будто прочитав мысли Куай-Гона. — Она жива. — Ты можешь отвести нас туда? — спросил Куай-Гон. — Сериза может, — ответил Нильд. — Это место хорошо охраняется. Но у меня есть план. Я смогу его осуществить. Пока вы спасаете Таллу, Молодые устроят неожиданную атаку. — Не уверен, что атака получится в самом деле неожиданной. Ведь мелидийцы знают, что джедаи находятся на свободе, — возразил Куай-Гон. — Они будут ждать нападения. — Но они не будут ждать нападения даанов. — Разве дааны планируют нападение? — Нет, — ответил Нильд. — Но мелидийцы-то этого не знают. Наш план таков: мы устроим диверсионные нападения одновременно в мелидийском и даанском секторах. Мелидийцы решат, что на них напали дааны, и пошлют на улицы оборонительные войска. То же самое сделают дааны. Воцарится смятение и суматоха. Тогда-то вы и освободите Таллу. — Но у вас нет оружия, — сказал Оби-Ван. — С чем вы будете нападать? — У нас есть план, — таинственно ответил Нильд. — От вас мы просим только одного: оставаться в склепе и не вступать в контакты с мелидийцами. Сейчас они ищут вас повсюду. Пусть их силы будут отвлечены на эту выдуманную атаку, тогда мы сможем сделать все, что задумали. — Видите, как легко мы согласились помочь вам? — сказала Сериза. — От вас мы просим только одного: не делайте ничего. Не мешайте. — Мы сами займемся диверсиями, — продолжал Нильд. — А вы займетесь Таллой. Мне известно, что раны ее тяжелы. Ей нужна медицинская помощь. Рассерженный Куай-Гон, чтобы выиграть время, долго вглядывался в воду. Он понимал, что Нильд его шантажирует, вынуждая подчиниться своей воле и в ответ на это обещая помочь Куай-Гону выполнить его миссию. Ребенок сумел перехитрить его, старого джедая! А Оби-Вану, видел он, это нравится. По спине Куай-Гона опять пробежал холодок дурных предчувствий. Он обернулся к Нильду и Серизе. — Хорошо, — сказал он. — Мы с Оби-Ваном будем ждать, когда вы приведете нас к Талле. Наша главная задача — спасти ее. После этого можете делать все, что хотите, на свой страх и риск. Договорились? Нильд усмехнулся. — Именно этого мы и хотим.Глава 9
А в туннелях полным ходом шли приготовления. Нильд и Сериза сбились в кучку с остальными Молодыми, затеяли серьезный разговор. Оби-Ван тихо сидел за столом и смотрел на них. Их лица горели решимостью. Завтра на заре даанов и мелидийцев ждет неприятный сюрприз. Чем бы все ни кончилось, работа предстоит жаркая. Куай-Гон расхаживал взад и вперед по дальнему концу зала, выказывая редкое для него нетерпение. — Если вам нужна помощь в стратегии… — начал он. К нему обернулась Сериза. — Нет, — коротко ответила она. — Помощь нам не нужна. — Выслушав мнение другого человека, вы увеличите свои шансы на победу, — тихо сказал Куай-Гон. На этот раз Сериза даже не обернулась. Нильд не поднял глаз. — Джедай, нам не нужна ваша помощь, — отрезала Сериза куда резче, чем в первый раз. Оби-Ван взглянул на Куай-Гона, пытаясь уловить его реакцию. Он видел, что учитель с трудом преодолевает раздражение. Но хоть иногда Куай-Гон и действовал под влиянием порыва, он никогда не опускался до мелочных обид. Раздражение покинуло его, учитель снова был внешне спокоен. — Падаван, я пойду обследовать туннели, — тихо сказал он Оби-Вану. — Не хочется во всем полагаться на Молодых. Лучше знать дорогу самому. Ты оставайся здесь. Оби-Ван кивнул. Впервые в жизни ему не хотелось никуда идти с Куай-Гоном. Он хотел остаться и смотреть, как Молодые составляют план битвы. Сериза разделила молодежь на группы и распределила задачи. Действовать приходилось примитивным оружием, своими руками собранным из обломков. Самым грозным оружием была мощная праща, метающая лазерные шары. Ударившись о живое существо, такой лазерный шар мог разве что слегка обжечь, но, разбившись о твердую поверхность, взрывался с грохотом бластерного выстрела. Весь день Оби-Ван безуспешно пытался привыкнуть к неумолчному грохоту взрывов. Военные игрушки были излюбленным развлечением и даанских, и мелидийских детей. Молодые усовершенствовали эти игрушки, чтобы те грохотали еще громче. В комнатах, отходивших вбок от главного туннеля, кипела работа над ракетами. Ребята набивали металлические трубки камешками и наполняли краской. В уголке Сериза плела пращи. Она шлифовала толстые петли острым ножом и проверяла их точность на мягких кусочках флимсипласта. Легкие твердые шарики взмывали высоко в воздух и с убийственной меткостью поражали один и тот же выступающий камень. Сериза работала уже много часов, ни разу не прервавшись на отдых. — Я бы хотел вам помочь, — предложил ей Оби-Ван, подходя ближе. — Не в стратегии, — торопливо добавил он. — Я знаю, у вас все продумано. Но в твоей работе я мог бы помочь. Сериза откинула со лба прядь волос и едва заметно улыбнулась: — Боюсь, я обидела твоего начальника, а? — Он мне не начальник, — поправил ее Оби-Ван. — У джедаев нет такого понятия. Он скорее наставник. — Хорошо, как скажешь. Но, если хочешь знать, старики всегда считают, что они все знают лучше всех. И вечно путаются под ногами. — Она протянула ОбиВану нож. — Сможешь шлифовать их до такой же толщины, что и я? Тогда мы в два счета управимся. Оби-Ван сел и начал скрести ножом податливые кожаные петли. — Как ты думаешь, завтра у нас все получится? — Не сомневаюсь, — твердо ответила Сериза. — Наш расчет строится на ненависти, которая пропитала оба сектора. От нас требуется всего лишь одно — создать видимость битвы. Обе стороны откроют ответный огонь, не дав себе труда проверить сообщения о выстрелах из бластеров и о торпедных ракетах, Они каждую минуту ожидают войны. — Может, ваша битва — и видимость, но опасность вам грозит невыдуманная, — напомнил Оби-Ван. — У обеих сторон есть настоящее оружие. Сериза покачала головой. — Я не боюсь. — Если страх не захлестнет тебя с головой, он придаст тебе осторожности и тем самым спасет, — ответил Оби-Ван. Сериза фыркнула. — Это одно из изречений твоего начальника-джедая? Оби-Ван залился краской. — Да. И я считаю, что оно верное. Страх — это инстинкт, который учит нас быть осторожными. Тот, кто говорит, что идет в бой без страха, — самонадеянный глупец. — Можешь называть меня глупой, пада-джедай, — упрямо заявила Сериза. — Но я все равно не боюсь. — Ясно, — с беспечностью сказал Оби-Ван. — Ты идешь в славную битву без страха, с уверенностью, что мерзкий враг падет. Он повторял пустословное хвастовство мертвых, какое слышал в Залах Памяти, и Сериза это поняла. Она вспыхнула, как минутой раньше — Оби-Ван. — Еще одна мудрость джедаев. Удивляюсь, как ты дожил до своих лет, если без конца указываешь всем и каждому на их глупости, — ответила наконец Сериза с кривой улыбкой. — Ладно, не сердись, я тебя поняла. Я ничем не лучше наших предков, слепо иду в бой, который мне суждено проиграть. — Я не сказал, что ты проиграешь. Сериза помолчала, впервые взглянув на Оби-Вана в упор. — Ну, в день битвы мне, может быть, и станет страшно. Но сегодня — нет. Я чувствую, что я готова к бою. Это первый шаг к справедливости. И мне не терпится сделать его. Ты не знаешь какой-нибудь мудрой фразы на этот счет? — Нет, — признался Оби-Ван. Сериза была не похожа ни на кого из тех, кого он знал раньше. — Справедливость — это дело, за которое стоит сражаться. Если бы я не верил в это, то не стал бы джедаем. Сериза опустила пращу. — Быть джедаем — это очень важно для тебя. Точно так же, как для меня очень важно быть среди Молодых, — заметила она, рассматривая его своими хрустальными зелеными глазами. — Но разница в том, что у Молодых нет никаких наставников. Мы сами себе указываем путь. — Быть учеником — почетная обязанность, — ответил Оби-Ван. Но он боялся, что эти слова прозвучали слишком неубедительно. Он привык произносить их и верить в них всем сердцем. Быть джедаем — в этом всегда был смысл его жизни. Но, проведя всего несколько часов среди Молодых, он увидел такое самоотречение и преданность делу, каких никогда еще не встречал. И это не только взволновало его, но и внесло смятение в душу. Да, конечно, среди учеников в Храме Джедаев он тоже видел примеры самоотверженности. Но кое у кого к этому чувству примешивалась гордость. В конце концов, джедаи — это сливки общества, их отобрали для обучения среди миллионов других детей. Если магистр Йода замечал в ком-то из учеников гордость, он находил пути выявить ее и наставить ученика на правильный путь. Гордость часто основывалась на высокомерии, а этому чувству не было места среди джедаев. Одним из принципов обучения джедаев было уничтожение гордости. Ее место должны были занять уверенность в себе и смирение. Сила процветала только в том, кто чувствовал свою связь со всеми живыми существами во вселенной. Здесь, в туннелях, Оби-Ван встретил душевную чистоту, какую видел только в магистре Йоде во время кратких бесед да еще в Куай-Гоне. И этой чистотой были наделены люди его возраста. Им не приходилось прилагать усилий для ее достижения. Она давно укоренилась в их душах. Может быть, потому, что дело, за которое они боролись, было не просто истиной, вложенной им в головы. Оно впиталось им в плоть и кровь, родилось в страданиях. Оби-Ван почувствовал себя уязвленным, как будто Сериза подвергала сомнению его преданность делу джедаев. — Но у Молодых есть вожак — Нильд, — указал он. — Значит, у вас тоже есть начальник. — Нильд лучше всех нас разбирается в стратегии, — ответила Сериза. — И еще нам нужен человек, который организует нас, чтобы мы не распались. — И наказывает вас? — спросил Оби-Ван, вспомнив, как Нильд чуть не придушил мальчика. Сериза неуверенно замолчала. Ее голос стал тише: — Нильд может показаться грубоватым, но без этого не обойтись. Ненависти нас научили раньше, чем ходить. Чтобы перешагнуть через эту ненависть, приходится быть твердыми. Наше представление о новом мире воплотится в жизнь только тогда, когда мы разучимся ненавидеть. Мы должны забыть все, чему нас учили. Должны начать все сначала. Нильд понимает это лучше остальных. Может, потому, что ему в жизни досталось больше, чем другим. Он выстрадал это знание. — Что с ним случилось? — спросил Оби-Ван. Сериза вздохнула и отложила пращу. — Та последняя голограмма, которую он включал. Над которой смеялся. Это был его отец. Он ушел на войну вместе с тремя братьями Нильда. Все погибли. Нильду было всего пять лет. Через месяц его мать начала готовиться к следующей великой битве. Она оставила его с дальней родственницей, девочкой, которая была ему как сестра. Мать ушла на войну, и ее тоже убили. Потом мелидийцы напали на его деревню. Родственница спаслась бегством и забрала его с собой в Зеаву. Там он прожил несколько мирных лет, но потом дааны напали на мелидийский сектор, и родственнице пришлось сражаться. Ей было семнадцать лет — достаточно, чтобы ее призвали на войну. Она тоже погибла. Нильд остался один на всем белом свете и вынужден был уйти на улицы, чтобы прокормиться. Ему было восемь лет. Находились люди, которые хотели ему помочь. Он не хотел жить ни с кем, но принимал кров и пищу, когда нуждался в них. Он не хотел опять попасть в зависимость от кого-то. Ты можешь его за это упрекнуть? Оби-Ван представил себе всех людей, которые любили Нильда. И все они умерли, один за другим. — Нет, — тихо ответил он. — Мне не в чем его упрекнуть. Сериза вздохнула. — Дело в том, что меня с детства приучили считать даанов чудовищами, зверьми в человеческом облике. Нильд был первым дааном, с которым я познакомилась. Именно он объединил всех сирот — мелидийцев и даанов. Он ходил в детские приюты, собирал детей, обещал им свободу и мир. Потом освобождал их. Те, кто оставался в детских приютах, рано или поздно попадали под призыв. — Под призыв? Что это такое? — спросил Оби-Ван. — И у мелидийцев, и у даанов дети-сироты были обязаны работать на военных заводах. А тех, кто постарше, мобилизовали в армию, — грустно ответила Сериза. — Или работать, или сражаться. В столичных приютах всегда полнымполно детей. В городах — поменьше, а в деревнях дети просто-напросто убегают. — Куда же они идут? Сериза угрюмо сдвинула брови. — Бродят по окрестностям, подбирают объедки. За городскими стенами живут целые племена детей-бродяг. Нильд много сделал, чтобы организовать их тоже. Они поддерживают связь с помощью краденых коммутаторов. Они не хотят войны. — Сериза обернулась к Оби-Вану. — Ты спросил меня, каковы наши шансы на успех, и я тебе ответила. Но на самом деле мне не хочется взвешивать все «за» и «против». Мы победим, и все. По-другому быть не может. Оби-Ван, наш мир превращается в выжженную пустыню. И только мы можем это остановить. Оби-Ван кивнул. Он начал понимать Серизу. За ее внешней резкостью таились глубокие чувства. — Ваша помощь нам бы очень пригодилась, — продолжала Сериза. — У вас есть контакт с Советом Джедаев, есть связи на Корусканте. Вы могли бы показать всей галактике, что наша борьба справедлива. Поддержка джедаев очень много значит для нас. — Сериза, я не могу обещать тебе поддержку джедаев, — тихо произнес Оби-Ван и, удивившись своей храбрости, накрыл ее руку своей. — Могу обещать только одно: я сам буду вас поддерживать. Сериза пристально заглянула ему в глаза. — Может быть, пойдешь завтра со мной и Нильдом? Мы отправляемся в первый набег на территорию даанов. Оби-Ван задумался. Все-таки он оставался учеником джедая и поэтому не мо согласиться на такое, не спросив разрешения у Куай-Гона. Это было бы нарушением правил. Но, если спросить, Куай-Гон наверняка откажет. Он и так уже нарушил правила, пообещав свою поддержку Серизе и ее делу. Это обещание может помешать выполнению миссии джедаев. Но Оби-Ван ничего не мог с собой поделать. Дело Молодых вызывало в его сердце горячее сочувствие. Джедай лишен возможности сражаться за свою семью, за свой мир, за свой народ. Он должен вести борьбу там, где укажут магистр Йода и Совет Джедаев. И Куай-Гон. Сериза и Нильд сами нашли цель для своей борьбы. Оби-Вана кольнула глубокая зависть. Он много лет провел среди тех, кто старше его. Привык прислушиваться к их мудрым советам. А теперь его отчаянно тянуло нечто совершенно иное. Здесь он может стать частью общества, войти в большую дружную компанию; до сих пор он не сознавал, как ему не хватает общества таких же, как он, мальчишек и девчонок. Под его ладонью лежала теплая рука Серизы. Ее пальцы были тонки и нежны. Вдруг она перевернула ладонь, сплела свои пальцы с его и крепко сжала. Он ощутил силу ее руки. — Пойдешь? — спросила она. — Да, — ответил Оби-Ван. — Пойду.Глава 10
Той ночью Молодые развернули спальные мешки прямо на могилах. Куай-Гон нашел свободное место возле входа в один из боковых туннелей, где воздух был посвежее. Оби-Ван, неловко тушуясь, подошел к нему. — Нильд и Сериза пригласили меня заночевать с ними, — сказал он. — Они присматривают за самыми маленькими. Куай-Гон окинул ученика вопросительным взглядом, но все же кивнул: — Спокойного сна, падаван. Оби-Ван подхватил свой спальный мешок и вернулся к Нильду и Серизе. Они ночевали в небольшой клетушке, отгороженной от главного склепа. Когда ОбиВан вошел, Нильд прижал палец к губам. — Дети уже уснули, — прошептал он. — Нам тоже пора спать. Завтра нам понадобятся все силы. Нужно хорошо отдохнуть. — Он положил руку на плечо Оби-Вана. — Сериза сказала, что ты пойдешь с нами. Я тебе очень признателен. — Это я признателен вам за то, что разрешили мне помочь, — ответил Оби-Ван. Он устроился на полу рядом с Нильд ом и Серизой. Ему казалось, что после пережитых волнений он не сможет уснуть, но тихое посапывание малышей мгновенно убаюкало его. Проснувшись, он никак не мог понять, который час. Сериза встала с постели и встряхнула Нильда за плечо. Тот тут же проснулся и сразу встал. Оби-Ван тоже поднялся. Он был готов действовать. Действовать не как джедай, а как человек, как друг. Он взял световой меч и пращу, которую ему вчера дала Сериза. Из этой клетушки открывался проход прямо в туннели, ведущие на даанскую территорию. Куай-Гон не заметит, как он ушел. Оби-Ван понимал, что поступает неправильно, уходя без разрешения учителя, но надеялся, что Куай-Гон все же не очень рассердится. Как-никак джедай сам предлагал Молодым свою помощь в разработке стратегии боя. Выйдя на пустынные улицы принадлежащего даанам Внешнего Сектора, Оби-Ван еще раз подумал, что принял правильное решение. Утренний воздух был тих и прохладен. Все трое двигались слаженно, как единый организм. Шли они быстро и целеустремленно, ступали почти бесшумно. Нильд и Сериза уже определили первые мишени для своей диверсии. Они вскарабкались по водосточной трубе и поднялись на крышу жилого дома. Оттуда им было видно восходящее солнце — тусклый светящийся кружок, почти не дающий тепла. — Жалко будить народ, — усмехнулся Нильд. — Давно пора вставать, — ответила Сериза, поднимая игрушечную ракетницу. — Я готова. У Оби-Вана за поясом было припасено много различных реактивных снарядов. Он достал одну из шутих и вставил в ракетницу. В реактивную игрушку были вделаны миниатюрные усилители звука, поэтому, когда она натыкалась на препятствие и взрывалась, грохот получался не хуже, чем от настоящего протонного снаряда. Сериза и Нильд специально выбрали тихую улицу, где эхо от взрывов разнесется как можно дальше. — Начали, — велел Оби-Ван. Сериза прицелилась из игрушечной ракетницы в покинутое жителями здание напротив и выстрелила. Грохот от взрыва получился таким громким, что даже сами ребята удивились. — Вот это да! Сработало! — с восторгом воскликнул Нильд. Он вставил в пращу лазерный шар и швырнул его в стену на другой стороне улицы. Раздался отчетливый треск бластерных выстрелов. Оби-Ван торопливо вставил в ракетницу еще один снаряд, и Сериза выстрелила. Гулкий взрыв эхом прокатился по фасадам зданий. Нильд беспрерывно метал из пращи лазерные шары, и Оби-Ван последовал его примеру. Они выстреливали шар за шаром, мгновенно перезаряжали пращи и стреляли снова. По улице перекатывался оглушительный грохот бластерной канонады. Из дверей дома напротив выглянул какой-то человек, окинул все вокруг быстрым взглядом. Нильд и Оби-Ван обрушили град лазерных шаров на покинутое здание, туда, где никто не мог видеть, как они разбиваются. Трах-трах-трах! Лазерные шары с треском ударялись в твердую стену. Любопытный даан поспешно нырнул обратно в дом. — Он поднимет тревогу, — сказал Нильд. — Здесь наше дело сделано. Пошли дальше. Перепрыгивая с крыши на крышу, они перебрались на соседнюю улицу, тоже тихую. Обстреляв ее лазерными шарами и ракетами и подняв страшный шум, двинулись дальше. Теперь ребята стали действовать иначе: на бегу швыряли куда попало лазерные шары, а Сериза выстреливала реактивными снарядами в пустынные переулки: туда, где грохот от них получался самым громким. Переходя от квартала к кварталу, они, где могли, на ходу обстреливали баррикады, возведенные жителями для того, чтобы помешать передвижению вражеской военной техники. На контрольно-пропускных пунктах они обрушивали шквал игрушечных снарядов на головы часовых. Те становились в оборонительные стоики, осматривали пустынные улицы в электробинокли, но так и не могли заметить невидимых неприятелей. Взошло солнце, по всему городу завыли сирены тревоги. Нильд обернулся к друзьям. Восходящее солнце играло на его темных волосах красноватыми бликами. — Теперь пошли к военному штабу. В крови у Оби-Вана играло радостное волнение. Эта сумятица, затеянная Нильдом и Серизой, походила на веселую игру. Но теперь игра принимала серьезный оборот. Обстреливать военный объект, пусть даже игрушечными снарядами, — дело опасное. Нильд повел их по крышам к даанскому военному штабу. С крыши здания на другой стороне улицы Оби-Ван видел, как бегут к спиролетам солдаты, на ходу перезаряжая бластеры и торпедные пушки. Их, несомненно, подняли на ноги бесчисленные сигналы тревоги из разных концов города. — Пока что все идет успешно, — прошептала Сериза. — В здании штаба почти не останется солдат. Эта часть операции будет посложнее. Ребята не могли стрелять по домам, полным спящих горожан, потому что солдаты без промедления ответят шквальным огнем. Но Нильд рассчитал, что нужно убедить военных, будто мелидийцы напали на них всерьез, иначе план не сработает. Если военные увидят, что они тоже попали под обстрел, то поверят, что на улицах действуют не единичные снайперы, а полномасштабные отряды противника. На помощь Нильду, Серизе и Оби-Вану пришли и другие группы ребят. Они должны начать наступление на бесчисленные военные объекты на территории как мелидийцев, так и даанов. Их атаки начнутся одновременно с нападением на военный штаб. Ребята дождались, пока все солдаты рассядутся по спиролетам. У ворот здания осталось только двое часовых, они спрятались за прозрачными бронированными щитами. Сериза зарядила ракетницу, Оби-Ван и Нильд положили в пращи лазерные шары. Сериза шепотом досчитала до трех, и все дружно выстрелили. Лазерные шары ударились о стену дома и взорвались с грохотом бластерных выстрелов. Громыхнул реактивный снаряд. Трое ребят снова зарядили свое оружие и выстрелили, потом на четвереньках проворно отбежали за карниз и, подобравшись к краю крыши, перепрыгнули на соседнее здание. Оттуда они опять выстрелили. Из здания, размахивая бластерами, выскакивали солдаты в пластоидных доспехах. Они лихорадочно осматривали в электробинокли улицу и соседние дома. Горожане поспешно закрывали окна и двери бронированными ставнями. Настырно ревела сирена. Солдаты разбежались по улице, в воздух взмыли наблюдательные планеры. Из подземных гаражей одна за другой выкатывали бронированные транспортные машины. — Пора уходить, — шепнула Сериза. Заткнув игрушечные пистолеты и пращи за пояс, ребята проворно спустились с крыши по водосточной трубе. Очутившись на улице, они замедлили шаг, стараясь походить на обычных даанских подростков, вышедших прогуляться поутру. — Эй, вы! Стоять! Ребята замерли. Голос доносился из-за спины. Нильд заранее раздал спутникам даанские удостоверения личности, чтобы их не задержали на улице. Сериза достала из кармана туники небольшой сверток. Оби-Ван озадаченно взглянул на нее. Неужели она взяла с собой оружие? У него, конечно же, был при себе лазерный меч, но в одиночку ему ни за что не справиться с толпами солдат, наводнивших улицы. Он только навлечет опасность на Нильда и Серизу. Ребята обернулись. К ним направлялись трое солдат, нацелив бластеры прямо им в сердце. — Удостоверения личности, — хрипло потребовал один из солдат. Все трое ребят торопливо протянули золотистые диски. Нильд дал Оби-Вану удостоверение даанского мальчика примерно одних с ним лет. Солдаты вставили диски в считывающие устройства. Оби-Ван ожидал, что стражники без промедления отдадут им диски, но солдаты встревоженно переглянулись. Видимо, у них все еще оставались подозрения. Один из них окинул Нильда, Серизу и Оби-Вана пристальным взглядом. — Что-нибудь не так? — встревоженно спросил Нильд. — Что несете? — Первый солдат ткнул бластером в сверток Серизы. — Бу-булочки с повидлом, — заикаясь, пробормотала она и протянула солдату сверток. — На завтрак. Мы всегда ходим за ними по утрам. — Покажи-ка. — Солдат раскрыл сверток. Внутри Оби-Ван увидел несколько булочек, упакованных в салфетки. — Что у вас на поясах? — спросил другой. — Не великоваты ли вы для игрушек? — Тренируемся перед поступлением в армию, — бодро ответил Нильд и вздернул голову. — Нам не терпится поскорее вступить в бой с гнусными мелидийцами. — А это что такое? — Солдат указал на световой меч в руке Оби-Вана. Оби-Ван поднял световой меч и включил его. — Самая новая игрушка с планеты Гала. Мой дедушка держит магазин игрушек на улице Победы. Солдаты с интересом оглядели световой меч. — Жаль, у нас в детстве не было таких игрушек, — с тоской произнес один. — В следующей битве за Зеаву дааны непременно победят! — заявил Оби-Ван, взмахнув световым мечом. — Может, эта битва как раз сейчас и начинается, так что идите-ка отсюда поскорее да спрячьтесь, — грубовато напутствовал их третий солдат. Он протянул Нильду удостоверение личности и сделал знак остальным двоим. — Пройдет совсем немного времени, и вы будете сражаться с настоящим оружием! Трое солдат удалились. Из их переговорных устройств доносились сообщения о бесчисленных стычках на улицах города. — На волосок от гибели, — прошептала Сериза. — Хорошо, что я захватила с собой эти булочки. Отличный предлог, чтобы объяснить, почему мы гуляем по улицам в такую рань. — А я думал, ты принесла их для меня, на случай, если я проголодаюсь, — неуклюже пошутил Оби-Ван. Его сердце, отчаянно колотившееся, начало постепенно замедлять ритм. А если бы он попал в плен к даанам? Что сделал бы с ним Куай-Гон? Об этом не хотелось и думать. — Ловко ты придумал — включить световой меч и сказать, что это игрушка, — похвалил его Нильд. — На твое счастье, эти солдаты такие тупые, что им и в голову не пришло, что ты — настоящий джедай. Сериза осторожно покосилась на Оби-Вана. — Сдается мне, у тебя чесались руки пустить эту игрушку в ход. Нильд ответил широкой улыбкой. — Сдается мне, Оби-Ван мог бы спасти нас всех. Все трое весело расхохотались, радуясь, что так ловко обманули солдат. ОбиВану показалось, что между ним и его спутниками проскочила какая-то искра. Сейчас, хоть им по-прежнему грозила опасность, он чувствовал себя свободным, как никогда.Глава 11
Куай-Гон сидел в тени, глядя, как Молодые с лихорадочной поспешностью готовятся к операции. Они забегали в склеп, брали что-нибудь из припасов и спешили на улицы. Что-то разбудило джедая еще до зари, какой-то тихий шелест. Он успел заметить, как Оби-Ван с Серизой и Нильдом ушли на улицу. Куай-Гон не стал останавливать своего падавана. Пусть идет. Как легко было бы сделать шаг вперед и окликнуть Оби-Вана. В Куай-Гоне волной поднялся гнев, ему хотелось сурово одернуть мальчика. Падаван не имеет права уходить без разрешения. Он злоупотребил доверием Куай-Гона. Нарушение было малозначительным, но все же обожгло душу болью. Куай-Гон и Оби-Ван еще не достигли того единства душ, какое должно существовать между учителем и его падаваном. Впереди их ждал долгий путь, и они сделали по нему только первые шаги. Иногда между ними возникали разногласия, непонимание. Но никогда прежде Оби-Ван ничего намеренно не утаивал от учителя. Очевидно, мальчик опасался, что Куай-Гон не отпустит его. Опасался не зря: джедай в самом деле запретил бы ему идти. Куай-Гон верил, что Молодые искренне хотят мира, но не был уверен, сохранят ли они свои благие намерения, если в их руках окажется хоть немного власти. В их душах было слишком много гнева. А Оби-Ван видел только страстную преданность делу. Наконец Нильд, Сериза и Оби-Ван вернулись. Куай-Гон облегченно вздохнул. Он уже начал беспокоиться. — Пора начинать вторую стадиюоперации, — заявил Нильд, едва войдя в склеп. — Идем на оружейные склады в обоих секторах. — А когда будем освобождать Таллу? — спросил Куай-Гон. — Сериза отведет вас к Талле, — ответил Нильд. — Дейла! На его зов подошла худенькая высокая девочка, укладывавшая реактивные снаряды в сумку на поясе. — Да? — Как дела в мелидийском секторе? Она усмехнулась. — Столпотворение. Ищут даанов повсюду, даже в чуланах. — Хорошо. — Нильд опять обернулся к Куай-Гону: — В этой суматохе вы легко проникнете в штаб. Сериза отведет вас, но спасать Таллу вы будете своими силами. — Ладно, — согласился Куай-Гон. Ему не хотелось навлекать опасность на девочку. Джедай пошли по узкому туннелю вслед за Серизой. Оби-Ван избегал встречаться глазами с учителем. Куай-Гон на время усмирил гнев. Он не станет ссориться с Оби-Ваном из-за того, что тот ушел без спросу. Время выяснять отношения еще не пришло. Надо направить все силы на решение предстоящей задачи. Сейчас самое главное — спасти Таллу. Через лабиринт туннелей Сериза подвела их к решетке. Снаружи сочился тусклый сероватый свет; — Мы находимся прямо под зданием, где держат Таллу, — прошептала Сериза. — Этот люк выходит на первый этаж военных казарм. Талла заперта в комнате через три двери направо. Там стоят часовые, но, думаю, их не так много, как обычно. Почти все солдаты ушли на улицы. — Сколько же часовых было там раньше? — тихим шепотом спросил Куай-Гон. — В том-то и дело, — печально ответила Сериза. — У дверей стоят всего двое часовых, но направо, за углом, расположены главные казармы солдат. Там они едят и спят. Поэтому по коридору всегда кто-нибудь прохаживается. Вот почему мы с Нильдом рассчитали, что вам придется их чем-то отвлечь, и решили устроить диверсию. — Она указала на решетку. — Этот люк ведет на склад, где хранятся запасы зерна, так что здесь вас никто не увидит. — Спасибо, Сериза, — тихо поблагодарил ее Куай-Гон. — Обратную дорогу мы найдем сами. Но, когда Оби-Ван и Куай-Гон пробрались в тесную складскую каморку, заваленную мешками с зерном, из люка вынырнула голова Серизы. — Я думал, ты пошла обратно, — прошептал Оби-Ван. Девочка усмехнулась: — Мне кажется, моя помощь вам пригодится. — Она взмахнула пращой. — Небольшая диверсия будет как раз кстати. Оби-Ван радостно улыбнулся ей в ответ, но Куай-Гон хмуро сдвинул брови. — Сериза, я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности. Нильд сказал… — Я сама за себя решаю, Куай-Гон, — перебила его Сериза. — И предлагаю помощь. Я знаю расположение комнат в штабе. Так вы принимаете мою помощь или нет? — Сериза с вызовом выдвинула подбородок и в упор взглянула на КуайГона своими хрустальными зелеными глазами. — Хорошо, — согласился он. — Но, если мы с Оби-Ваном попадем в беду, ты уходишь. Даешь слово? — Даю, — согласилась Сериза. Куай-Гон приоткрыл дверь и выглянул. По обе стороны длинного коридора тянулись ряды тяжелых металлических дверей. По коридору торопливо прошел и исчез за поворотом какой-то солдат. Еще двое стояли на карауле у одной из дверей. Значит, там и содержится Талла. Прямо к двери склада направился еще один солдат. Куай-Гон отшатнулся и торопливо закрыл дверь, однако приложил к щели ухо и внимательно слушал. — Что там происходит? — спросил один из часовых. — Кажется, вторжение. Этого только не хватало, — буркнул солдат. — Только что я узнал, что в двух кварталах отсюда на нас напали. Иду поднимать свой взвод. Часовые встревоженно переглянулись. — А мы тут должны торчать незнамо зачем, — проворчал один из них. — Нам бы на улицы, в бой. Все равно от нас тут никакого проку. Будь она хоть сто раз джедай, она так слаба, что и с места не сдвинется. — С ней, считай, покончено, — ответил другой. — Со дня на день отдаст концы. В душе Куай-Гона взметнулись боль и ярость. Неужели опоздал? Он обуздал свой гнев и призвал на помощь Силу. И понял, что Оби-Ван делает то же самое, ибо Сила вдруг наполнила комнату, заклубилась вокруг. — Куай-Гон, — прошептала Сериза. — У меня есть идея. Выслушаете? — А что мне остается? — пожал плечами Куай-Гон. Сериза склонилась к нему и зашептала на ухо. — Хорошо, — ответил джедай. — Но потом уходишь. Договорились? Сериза кивнула, осторожно приоткрыла дверь и выскользнула. Через мгновение часовые заметили девочку. Сурово стиснув зубы, она торопливо зашагала к ним навстречу. — Стой! — окликнул ее часовой. — Чего тебе? — рассеянно бросила Сериза и, не замедляя хода, пошла дальше. — Стой, стрелять буду! — заорал часовой. Сериза остановилась и уперлась руками в бока: — Я иду к отцу! Он здесь! Мне нужно с ним повидаться! — Кто твой отец? Сериза горделиво вскинула голову: — Вехутти, великий герой. Я должна ему сообщить, что моя тетушка Сони погибла. Подорвалась на протонной гранате гнусных даанцев. Пропустите меня! — Ты — дочь Вехутти? — Да. Смотрите, вот мое удостоверение личности. — Сериза показала часовым свою мелидийскую карточку. Часовой взял карточку и сунул ее в считывающее устройство. Потом, уважительно кивнув, вернул ее Серизе: — Я не видел Вехутти здесь. Скорее всего, он на улицах. Слышала, наверное, что на нас напали? — Думаете, я сама этого не знаю? — крикнула Сериза. — Дааны занимают Внутреннее Кольцо, квартал за кварталом. С минуты на минуту они будут здесь! Мне нужно поговорить с отцом! Он обещал, что будет здесь, если понадобится. Он обещал! — Голос Серизы задрожал. Худенькая, плачущая, она казалась гораздо моложе своих лет. Часовые переглянулись. — Хорошо. Иди, но возвращайся скорее и спрячься где-нибудь, — сказал второй. Сериза торопливо зашагала по коридору и повернула за угол. Прошла минута, другая. Куай-Гон терпеливо ждал. Он был уверен в девочке. Ей нужно время, чтобы обогнуть часовых и зайти с другой стороны. Вдруг из коридора, со стороны, противоположной той, куда ушла Сериза, донесся грохот бластерных выстрелов. Двое часовые озабоченно переглянулись. — Дааны! — в ужасе прошептал первый охранник. — Девчонка говорила правду! Они напали! Куай-Гон, обнажив световой меч, выскочил из дверей. Часовые не успели даже обернуться. Оби-Ван бежал рядом с учителем. Увидев джедаев, охранники открыли пальбу из бластеров. Но было поздно. ОбиВан и Куай-Гон, не замедляя шага, легко отражали выстрелы световыми мечами. Двигаясь в слаженном ритме, они преодолели последние метры до охранников, потом взметнулись в воздух и ударили солдат ногами в грудь. Удар был так силен, что охранники отлетели назад и упали, выронив бластеры. — Прикрой меня, — велел Куай-Гон Оби-Вану, направился к двери и начал световым мечом разрубать замок. Но в этот миг стражники пришли в себя и схватились за пристегнутые к поясам электроразрядники. Оби-Ван не стал ждать, пока они поднимутся на ноги. Он перескочил через них и встал так, что теперь для нападения им пришлось бы развернуться. Одним ударом ноги он выбил электроразрядник из рук первого охранника и ударил световым мечом второго. Тот взвыл от боли и выронил оружие. — Не двигаться, — предупредил их Оби-Ван, занеся над их головами световой меч. Наконец замок подался, Куай-Гон толчком распахнул дверь и замер на пороге. Израненный вид Таллы поразил его в самое сердце. Он хорошо знал ее, они вместе проходили обучение в Храме. Она всегда была величественна, эта красивая статная женщина с планеты Ноори. В ее глазах сверкали золотистые и зеленые искорки, кожа была теплого темно-медового цвета. Но теперь она страшно исхудала и осунулась. Нежную кожу лица уродовал белый шрам, тянувшийся от глаза до подбородка, другой глаз был заклеен пластырем. — Талла, — позвал ее Куай-Гон, стараясь не выдать дрожи в голосе. — Это я, Куай-Гон. — А, пришел наконец меня спасти? — тихо проговорила она с легкой насмешкой, которая всегда вызывала у него улыбку. — Ну, как я выгляжу, старый друг? Хуже некуда? И тут Куай-Гон понял, что она ничего не видит. — Ты красива, как всегда, — ответил он. — Может, подождем с комплиментами? А то у меня руки заняты. — Слабовата я для борьбы, — призналась она. — Я тебя понесу. — Куай-Гон подхватил Таллу на руки. Она была легка, как младенец. — Сможешь держаться за мою шею? — спросил он. Она кивнула и крепче сомкнула руки. — Прошу тебя, унеси меня отсюда, — попросила она. — В столовой у хаттов и то кормили лучше. Но тут Куай-Гон услышал то, чего больше всего боялся: торопливую канонаду бластеров. На помощь часовым прибыло подкрепление. Оби-Вану грозит опасность. Времени не оставалось. Он осторожно приблизился к двери и выглянул. Из казармы вышло шестеро солдат. Притаившись в конце коридора, они палили в Оби-Вана. Мальчик широко распахнул дверь и спрятался за нею. Солдаты вернули оружие своим товарищам, сбитым Куай-Гоном с ног, и теперь к бою были готовы все восемь мелидийцев. — Что там стряслось? — спросила Талла. — Их восемь, — ответил Куай-Гон. — Не исключено, придет еще больше. — Для тебя — раз плюнуть, — слабым голосом произнесла Талла. — Именно это я и хотел сказать. Выстрелы из бластеров разбивались о дверь, за которой укрылся Оби-Ван. Она была бронированная. Надо этим воспользоваться. Куай-Гон широко распахнул дверь камеры Таллы, вышел, скрываясь за ней, и торопливо оценил обстановку. Пока что Оби-Ван сдерживал врага, время от времени отражая залпы лазерным мечом так, что они летели обратно в нападавших. Но вскоре они поймут, что у него нет бластера. И тогда весь отряд ринется на него. Куай-Гон переглянулся с Оби-Ваном. Пора идти в наступление. Но он не хотел подвергать опасности Таллу, она была так слаба, что не могла даже ходить. Трудное положение. Он не может ее оставить. Ему даже не хотелось выпускать ее из рук. Стоит расстаться с ней, и он не знал, сумеет ли найти ее опять. — Куай-Гон, оставь меня, — прошептала Талла. — Хуже мне уже не будет. Я не хочу, чтобы ты тоже попал к ним в плен. — Может, поверишь в меня хоть капельку? — ласково парировал Куай-Гон. И в этот миг из противоположного конца коридора донеслись оглушительные бластерные выстрелы. Окружены! Но через мгновение Куай-Гон с удивлением понял, что эти выстрелы направлены на солдат. И вдруг его осенило: это не выстрелы, а просто грохот, похожий на них. Сериза, выручив их, не ушла, как обещала. Солдаты спрятались от огня за угол. Куай-Гон оглянулся и успел увидеть, как в другом конце коридора Сериза швырнула еще один лазерный шар. Он ударился о стену, и раздался треск, громкий, как выстрел. Теперь солдаты палили вслепую, не целясь. Они не хотели высовываться из укрытия и подставлять себя под залпы. Оби-Ван вышел из-за двери. Ему не составляло труда отражать лазерным мечом случайные шальные выстрелы. Одной рукой прижимая Таллу к груди, Куай-Гон поднял световой меч и стал отражать лазерные залпы, с которыми не успевал справиться Оби-Ван. Действуя сообща, они проложили себе путь через коридор обратно к зерновому складу. На ходу Оби-Ван распахивал одну дверь за другой. Широкие створки помогали укрываться от бластерного огня. Часовые стреляли, не переставая, но Сериза метала лазерные шары с такой скоростью, что солдаты были уверены: на них напали превосходящие силы противника. Наконец Куай-Гон и Оби-Ван благополучно добрались до зернового склада. Сериза подбежала к ним. — Скорее, — поторопила она. — У меня кончаются заряды. Пока Оби-Ван отодвигал тяжелую решетку люка, а Куай-Гон спускался, прижимая к груди Таллу, она не прекращала обстрел. — Пошли! — крикнул ей Оби-Ван. Сериза нырнула в люк следом за Куай-Гоном. Оби-Ван спустился последним и задвинул за собой металлическую решетку. — Спасибо, Сериза, — тихо произнес Куай-Гон. — Без твоей храбрости мы бы ни за что не справились. — Сегодня утром Оби-Ван помог нам, — беззаботно бросила Сериза, как будто рисковать жизнью было для нее самым обычным делом. — Я просто отплатила услугой за услугу. — Почему тебе пришло в голову сказать, что ты дочь Вехутти? — спросил КуайГон, шагая за ней по подземельям. — Потому что я и есть его дочь, — ответила девочка. — Но ты же сказала, что твой отец мертв, — удивленно воскликнул Оби-Ван. — Он и правда мертв — для меня, — отозвалась Сериза, презрительно пожав плечами. — Но иногда бывает полезен. Как и все старики. Она бросила через плечо взгляд на Оби-Вана и одарила его сияющей улыбкой. Оби-Ван сверкнул глазами в ответ. Наблюдая за ними, Куай-Гон заметил, что между подростками пролегла глубокая связь. Они стали близкими друзьями, понимали друг друга без слов. Утреннее опасное приключение объединило их. Былой гнев схлынул с души Куай-Гона. Он и раньше подозревал, что иногда ОбиВану бывает одиноко. Нелегко всегда находиться рядом со взрослым человеком. Мальчик скучал без компании ровесников, таких же ребят и девочек, как он. Хорошо, что здесь Оби-Ван нашел себе друзей. Но почему же на душе у Куай-Гона так тревожно?Глава 12
Куай-Гон уложил Таллу на груду лучших одеял, какие нашлись у Молодых, и немного постоял над ней. Она устала после короткой битвы и сразу же уснула. Куай-Гон чувствовал, как трепещет в ней живая Сила, но бьется она совсем слабо. У Таллы стерлась память о том, как она получила свои раны. Она только помнила, что ее схватили в разгар битвы. Но о том, как ее ранили и ослепили, — забыла. Куай-Гон сел, привалился к стене и погрузился в раздумья. Их миссия закончена. Осталось только ждать, пока утихнут бои. Сериза заверила его, что сумеет вывести джедаев из города, не поставив под угрозу жизнь Таллы. Он отвезет Таллу обратно на Корускант, и там, надеялся он, целительное искусство джедаев поможет ей восстановить былую силу. Куай-Гон понимал, что оставляет за спиной планету, погруженную в раздоры. И дети ведут бой за ее спасение. Старики погрязли в войнах, готовы принести в жертву своей борьбе все население планеты. И все-таки он должен улететь. Первейшая его обязанность — вернуть Таллу. Потом он попросит у Йоды разрешения вернуться. Скорее всего, магистр джедаев его не даст. Джедаи не вмешиваются во внутренние дела планет, пока их об этом не попросят. Они изменяют ход событий только в чрезвычайных случаях, когда планета угрожает миру и спокойствию на остальных планетах. А обитатели Мелиды-Даана уничтожают друг друга, не принося вреда никакой другой планете, кроме своей собственной. Оби-Ван попросил разрешения подняться на поверхность вместе с Серизой. КуайГон отпустил его. Он понимал, что, когда придет время улетать, мальчик захочет остаться. Но все-таки подчинится учителю. В этом заключалась его первейшая обязанность как падавана, а Оби-Ван всегда был джедаем до мозга костей. Их миссия близка к успеху. Но все-таки в груди Куай-Гона холодным камнем притаились дурные предчувствия. Инстинкт предостерегал его, но джедай никак не мог понять, что же именно его тревожит, откуда исходит угроза. Послышался топот бегущих ног, и в комнату ворвался Нильд вместе с Серизой и Оби-Ваном. Куай-Гона поразило, как двигаются эти трое — дружно, в слаженном ритме, точно в ногу, и это при высоком росте Оби-Вана и хрупком телосложении Серизы. — Все сюда! — громко позвал Нильд. — Радостные вести! Нильд вскочил на надгробие самой высокой могилы. Вокруг собрались толпы мальчиков и девочек. На юного руководителя устремились десятки выжидающих глаз. — Битва закончена! — провозгласил Нильд. — Мы одержали полную победу! Ребята радостно зааплодировали. Нильд поднял руку. — Наш налет на оружейные склады даанов прошел успешно. Мы похитили все оружие, какое дааны не растратили, сражаясь с мелидийцами и стреляя в воображаемых врагов. Оружие сложено в Северном туннеле. А мелидийцы, — Нильд помолчал, — сами взорвали собственные склады, чтобы оружие не досталось даанам! Молодые покатились от хохота и разразились радостными криками. — Мы отправили свои послания обеим сторонам. Поставили их в известность, что битву затеяли мы, Молодые, и что мы забрали у них все оружие. Без оружия старики больше не смогут воевать. Сегодня мы сделали огромный шаг к миру! Молодежь захлебывалась от восторга. Нильд склонился с помоста, взял Серизу за руку и поставил рядом с собой. Потом протянул руку Оби-Вану. Мальчикджедай с улыбкой вскочил на могилу и занял свое место рядом с двумя вожаками. Молодые вытягивали руки вверх. Каждый старался коснуться его туники. ОбиВан склонился и касался всех ладоней подряд, отвечая на приветствия. Потом он, Сериза и Нильд взялись за руки. И ни разу Оби-Ван даже не взглянул на Куай-Гона. Как будто рыцаря-джедая здесь и не было. Будто Оби-Ван не был джедаем. Он слился воедино с этими ребятами. Он словно стал одним из Молодых.Глава 13
Куай-Гон вышел из главного зала и нашел в соседнем туннеле тихий уголок. Оттуда он связался с Йодой. Магистр джедаев появился в виде небольшого голографического изображения. Куай-Гон в двух словах описал ему положение на планете и рассказал о спасении Таллы. Йода огорченно приложил ладонь ко лбу. — Рад слышать я твои вести, — сказал он. — Опечален тем, что Талла страдает. В помощи нуждается она. — Я прилечу, как только она немного окрепнет и сможет выдержать путешествие, — пообещал Куай-Гон. — Но оставляю Мелиду-Даан в очень неустойчивом положении. Йода горячо закивал: — Слышал я тебя, Куай-Гон. Но напомнить должен я, что ни мелидийцы, ни дааны нашей помощи не просили. Я и так чуть не потерял одного из джедаев. И больше терять я не желаю. — Мы привезем Таллу и затем вернемся обратно, — предложил Куай-Гон. Йода помолчал. — Перед Советом джедаев должен предстать ты, — сказал он наконец. — Это решение в одиночку не могу принять я. Позаботиться о Талле нужно прежде всего. Потом решим мы, оказывать ли помощь. А до тех пор ничью сторону принимать не должны джедаи. Это поставит под угрозу мир. Не должен ты гневить одну сторону против другой. Как всегда, Йода был прав. Мелидийцы и так уже разозлятся на джедаев за то, что те пробрались к ним в казармы. А если пройдет слух о том, что Оби-Ван ходил в диверсионный рейд на территорию даанов, то и дааны разозлятся тоже. Куай-Гон кивнул: — Надеюсь, что завтра Талла будет уже в добром здравии. Я скоро вернусь, магистр. — Ждать с нетерпением этого дня буду я, — тихо ответил Йода. Голограмма затрепетала и погасла.— Возвращаться? Как это можно? — вскричал Оби-Ван. — Мы не можем бросить Молодых! Мы им нужны. — Мы не получали официального запроса о стабилизации положения на планете, — терпеливо напомнил Куай-Гон. — Может быть, когда мы вернемся на Корускант, Совет Джедаев разрешит… — Нельзя ждать, пока это дело рассмотрит Совет, — перебил его Оби-Ван. — Если мы протянем время, мелидийцы и дааны опять вооружатся. Действовать надо без промедления. — Оби-Ван, выслушай меня, — сурово сказал Куай-Гон. — Йода отдал приказ возвращаться. Талла нуждается в уходе. — Она нуждается в отдыхе и медицинской помощи, — возразил Оби-Ван. — И то и другое она может получить и здесь. Сериза расскажет мне, куда обратиться. Приведем сюда врача или найдем место, где она будет в безопасности… — Нет, — прервал его Куай-Гон и покачал головой. — Ее нужно доставить обратно в Храм. Падаван, здесь нам больше делать нечего. Улетаем завтра. — Но отчасти наша миссия заключается в том, чтобы по возможности стабилизировать положение на планете! — настаивал Оби-Ван. — А мы этого не сделали. Но сделаем, если останемся! — Нас не просили… — Просили! Молодые просили! — воскликнул Оби-Ван. — Это не официальный запрос, — устало ответил Куай-Гон. Он уже начинал терять терпение с этим мальчишкой. — Куай-Гон, вы и прежде нарушали правила, — напомнил Оби-Ван. — Помните, на Гале вы оставили меня при дворе, а сами отправились в страну горцев, хотя вам было предписано не покидать дворца. Когда вам удобно, вы нарушаете правила. Куай-Гон глубоко вздохнул, пытаясь овладеть собой. Негоже противопоставлять гневу Оби-Вана свой собственный гнев. — Я нарушаю правила не потому, что мне это удобно. Иногда во время миссии правила начинают вставать поперек дороги, — осторожно сказал он. — Но сейчас совсем другой случай. Я считаю, что Йода прав. — Но… — перебил его Оби-Ван. Куай-Гон поднял руку, призывая к молчанию. — Падаван, вылетаем завтра, — твердо заявил он. Вдруг в толпе Молодых, сгрудившихся в дальнем углу склепа, поднялся шум и гвалт. К джедаям, сияя, подбежала Сериза. — Официальное сообщение! — провозгласила она. — Поскольку старики не отвечают на наш призыв о мире, мы объявляем им войну. Если они немедленно не согласятся начать мирные переговоры между мелидийцами и даанами, мы нападем на них с их же собственным оружием. Теперь они не смогут проигнорировать наш призыв. — Она устремила горящий радостью взгляд на ОбиВана. — Это последний толчок, который изменит ход истории на Мелиде-Даане. Теперь ваша помощь нужна нам больше, чем прежде!
Глава 14
Оби-Ван отвернулся, задыхаясь от гнева и бессилия. Он не знал, что ответить Серизе. За него ответил Куай-Гон. Он тихо сказал: — Прости, Сериза. Завтра нам надо лететь. Оби-Ван боялся посмотреть Серизе в глаза. Ему оставалось только одно: скрыть горечь в сердце и отойти в сторону. Он ее подвел. Спорить не было смысла. Ему не разубедить Куай-Гона. Оби-Ван молча помогал учителю ухаживать за Таллой. Они готовили ей бульон, варили чай. Сериза принесла Куай-Гону аптечку, и он перевязал раны Таллы. Она заметно окрепла. Оби-Ван понимал: к завтрашнему дню она будет готова лететь. Джедаи владели способностью удивительно быстро излечивать свои раны. Как только Талла, накормленная и ухоженная, спокойно уснула, Оби-Ван сел у стены и попытался успокоить яростно колотящееся сердце. С ним происходило что-то страшное, а что — он и сам не понимал. Ему казалось, что его душа разделилась надвое: с одной стороны, он — джедай, с другой — человек по имени Оби-Ван. Никогда раньше он не отделял в душе джедая от себя самого. Но с Нильдом и Серизой он не был джедаем. Он был одним из них. Ему не нужно было призывать Силу, чтобы ощутить связь с чем-то значительным, серьезным. А Куай-Гон требует, чтобы он покинул друзей в ту самую минуту, когда он нужен им больше всего. Он сам предложил помочь им, сражался с ними бок о бок, а теперь должен лететь — просто потому, что ему так приказал старший. Там, в Храме, верность делу казалась чем-то легким и обыденным. Оби-Ван думал, что станет лучшим падаваном на свете. Он будет душой и телом служить учителю, сольется с ним мыслями и духом. Но служить так, как сейчас, ему не хотелось. Оби-Ван прикрыл глаза. Внутри него снова вскипели гнев и раздражение. Он сжал руки между коленями, чтобы они не дрожали. Он сам боялся того, что с ним происходит. И он не может пойти за советом к Куай-Гону. Оби-Ван больше не верит в советы учителя. Но не может и ослушаться их. На другом конце зала, такой же взволнованный, неустанно расхаживал Нильд. Никто из Молодых не спал. Все ждали, что же ответят на их объявление войны правительства мелидийцев и даанов. Стемнело, затянувшийся вечер сгустился в ночь, а ответа все еще не было. — Они не принимают нас всерьез, — с горечью говорил Нильд. — Мы должны снова нанести удар, и такой сильный, чтобы они встрепенулись и заметили нас. Сериза положила руку ему на плечо: — Только не сегодня. Все устали и хотят спать. Нам нужно отдохнуть. Завтра составим план. Нильд кивнул. Сериза уменьшила накал светящихся стержней так, чтобы они казались лишь слабыми световыми пятнышками на темных стенах, мерцающими, как далекие звезды на черном небе. Куай-Гон завернулся в плащ и лег спать возле Таллы на случай, если ночью она позовет его. Оби-Ван смотрел, как вокруг него готовятся ко сну измученные мальчишки и девчонки. А в уголке, тихо переговариваясь, притулились Сериза и Нильд. «Мое место рядом с ними», — с горечью подумал Оби-Ван. Он должен быть там, где они, обсуждать стратегию, строить планы. А вместо этого он обязан тихонько сидеть и смотреть, как они с жаром делают великое дело. За весь долгий вечер Сериза не уделила ему ни одного взгляда. И Нильд тоже. Они, без сомнения, недовольны им, разочарованы и сердиты. Поколебавшись, Оби-Ван неуверенно поднялся. Пусть даже завтра он их покинет, они должны знать, что он поступает так не по своей воле, ему ничего другого не остается. Тихо ступая, он прошел между спящими ребятишками и приблизился к Нильду и Серизе. — Я хочу попрощаться сегодня, — сказал он. — Завтра мы улетаем. — Он помолчал. — Простите, что не могу остаться и помочь вам. Я бы очень хотел. — Мы понимаем, — сухо ответил Нильд. — Ты должен слушаться старших. — Дело не только в покорности, но и в уважении, — пояснил Оби-Ван, но понимал: его слова звучат неубедительно, даже для него самого. — Вот оно что, — кивнула Сериза. — Моя беда в том, что я никогда не понимала, что это за штука такая — уважение. Отец всегда рассказывал мне, что правильно, а что нет, и всегда ошибался. Какая разница, говорил он, пусть умрут тысячи и даже миллионы людей, ну и что? Небо все равно останется синим, планета будет вращаться. Дело — вот что самое важное. Вот и твой начальник джедай говорит тебе, что ты должен делать, а что нет, и ты его слушаешься. Хоть и понимаешь, что он не прав. И называешь это уважением. — Она посмотрела на Нильда. — Может быть, я слишком долго жила в темноте. Но я не вижу ничего, что достойно уважения. Оби-Ван стоял перед ними, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он совсем запутался. Путь джедаев всегда был ясен для него, как родник с прозрачной водой. А Сериза замутила эту воду, затуманила ее сомнением. — Будь моя воля, я бы помог, — выдавил он наконец из себя. — Если бы я смо сделать что-нибудь такое, что будет полезно для вас… Нильд и Сериза переглянулись, потом подняли на него глаза. — Что? — спросил Оби-Ван. — Мы кое-что задумали, — сказала Сериза. Оби-Ван присел на корточки рядом с ними: — Расскажите. Нильд и Сериза склонились к нему, едва не соприкоснувшись с ним головами. — Ты знаешь, что по периметру города расставлены сторожевые башни, — шепотом начала Сериза. — Такие же башни огораживают принадлежащий мелидийцам центр Зеавы. Эти башни создают защитное поле. Оно не дает войти в город и отделяет мелидийцев от даанов. — Да, я их видел, — кивнул Оби-Ван. Нильд склонился еще ниже. — Мы давно наладили контакт с Молодыми, живущими за городом, — сказал он. — Я послал им письмо и рассказал, что нам удалось похитить оружие у мелидийцев и даанов. Вокруг столицы есть несколько разрушенных деревень. Там, или еще дальше за городом, живет много детей. Сотни, а если брать шире — то и тысячи. И все мы связаны единой сетью. Если уничтожить защитные поля, эти дети придут в Зеаву. — И у них тоже есть оружие, — тихо добавила Сериза. — Мы создадим целую армию. Превзойдем стариков не только численностью, но и оружием — им нечем будет сражаться с нами. Мы выиграем войну без единого убитого, — конечно, если будем действовать осмотрительно. И если у стариков хватит ума сдаться. — План неплохой, — сказал Оби-Ван. — Но как вы собираетесь разрушить сторожевые башни? — В том-то и загвоздка, — признался Нильд. — Их можно уничтожить только с воздуха. На каждой башне стоит оборонительная система. У планеров не хватит ни скорости, ни маневренности. Нам нужен звездолет. Сериза и Нильд пристально смотрели в глаза Оби-Вану. — Мы знаем, что вы прилетели на Мелиду-Даан на транспортном корабле. Ты хороший пилот. Ты не смог бы слетать с нами? — напрямик попросила Сериза. У Оби-Вана перехватило дыхание. Сериза и Нильд задали ему нелегкую задачу. Такой поступок выходит далеко за рамки ученической непокорности. Он бросает вызов самому магистру Йоде. Куай-Гон будет иметь полное право отослать его обратно в Храм. Возможно, ему придется предстать перед Советом Джедаев. И еще Куай-Гон будет иметь право прогнать его из своих падаванов. — Можем слетать на заре, — продолжал Нильд. — Дело займет от силы час, может, чуть больше. Потом успеешь отвезти Таллу на Корускант. — Если мы уничтожим защитные поля, вам будет легче тайком увезти Таллу из Зеавы, — указала Сериза. — Но если звездолет будет поврежден? В этом случае она вообще не сможет улететь, — возразил Оби-Ван. — Наша миссия закончится провалом. А если Талла умрет, я буду в ответе за ее смерть. Сериза прикусила губу. — Извини, что я насмехалась над тобой, — смущенно сказала она. Видно, ее губы не привыкли произносить извинения. — Я знаю, вся твоя жизнь подчинена кодексу джедаев. И мы просим от тебя слишком многого. Но мы ни за что не стали бы тебя просить, если бы не оказались на грани провала. Ты и так очень много сделал для нас. — Но и вы для нас сделали очень много, — ответил Оби-Ван. — Без вас мы бы не спасли Таллу. — Это наш последний шанс достичь мира на планете, — сказал Нильд. — Когда старики увидят, как нас много, они сдадутся — им больше ничего не останется. Оби-Ван бросил взгляд на спящего Куай-Гона. Он был многим обязан своему учителю. Куай-Гон сражался бок о бок с ним, даже спасал ему жизнь. Между учителем и учеником установилась прочная связь. Но такая же связь установилась между ним и Нильдом с Серизой. И не важно, что он провел с ними совсем немного времени. Между ними возникли импульсы, каких он никогда раньше не испытывал. И хотя Сериза извинилась перед ним за насмешки, не было ли в ее словах зерна истины? Должен ли он подчиняться, если сердце говорит ему, что это неправильно? Кристальный взгляд зеленых глаз Серизы, всегда такой жгучий, сочувственно смягчился. Девочка видела, какая борьба происходит в душе у Оби-Вана, — она была написана на его лице. Нильд встретил его взгляд с уверенной теплотой. Он тоже понимал, что просит Оби-Вана о великой жертве. Ему придется предать Куай-Гона, предать все дело джедаев, отказаться от него. Отказаться ради новых друзей. Ради их дела. Они просят его об этом, потому что уверены в своей правоте. Оби-Ван тоже знал, что они правы. И не мог их подвести. Оставаясь джедаем, он не смог бы принять такое решение. Но став другом — смог. Он глубоко вздохнул. — Я лечу.Глава 15
Они, крадучись, тронулись в путь еще до зари. Через лабиринт туннелей Сериза вывела их во Внешнее Кольцо. Оттуда они покинули Зеаву тем же путем, каким прибыли Оби-Ван и Куай-Гон, — мимо Зала Памяти, через ущелье среди холмов. На этот раз Нильд взял с собой тонкую и прочную углеродную веревку и швырнул ее вверх, на крышу здания. Сильный магнит прикрепился к металлической поверхности, и они легко вскарабкались наверх. Путь до спрятанного звездолета прошел без приключений. В тусклых лучах предрассветного солнца шагать было легко. У всех троих в рюкзаках лежали протонные гранаты. Они были увесистые, но ребята почти не ощущали тяжести. Им не терпелось поскорее добраться до корабля и начать боевую операцию. Дойдя до звездолета, Нильд и Сериза помогли Оби-Вану расчистить ветки, под которыми джедаи спрятали звездолет. Увидев стройные, изящные очертания космического корабля, Нильд просиял. Потом он заметил царапину на переднем борту кабины и обернулся к Оби-Вану: — Знаешь, у меня к тебе вопрос. Ты хороший пилот? Оби-Ван, ничего не понимая, уставился на друга. Потом Сериза не выдержала и прыснула. Нильд и Оби-Ван рассмеялись тоже, их веселый смех долго звенел в ущелье, отдаваясь эхом. — Полетаем — выясним, — бодро ответила Сериза. Они вошли в звездолет. Оби-Ван сел в пилотское кресло и на миг замешкался в нерешительности, глядя на приборы. Когда он в последний раз был здесь и вел корабль на посадку, рядом, на месте второго пилота, сидел Куай-Гон. Учитель пожурил его за то, что он оставил царапину на боку корабля. Оби-Ван ощутил укол совести. Правильно ли он поступает? Стоит ли ради новых друзей предавать Куай-Гона? Сериза ласково коснулась его руки: — Оби-Ван, мы понимаем, тебе это тяжело. Поэтому твоя жертва вдвойне ценна для нас. — И мы благодарны тебе всем сердцем, — тихо добавил Нильд. Оби-Ван обернулся и посмотрел им в глаза. Их взгляды обожгли его, как огнем, — ему показалось, он смотрит на самого себя. Во внимательных взглядах друзей светились те же самые чувства, которые переполняли его сердце, — то же самоотречение, тот же жар, та же отвага. В его душе окрепла уверенность. Он поступает правильно. Может быть, Куай-Гон это поймет. Он включил ионные двигатели: — Поехали. — Сначала уничтожим башни по периметру, потом — в центре города, — сказала Сериза. — Придется ориентироваться зрительно, на местности. У меня нет координат для навигационного компьютера. — Ничего страшного, — успокоил ее Оби-Ван. Он включил двигатели на малую мощность. Корабль взмыл, огибая нависающий утес. Потом он увеличил скорость до полной, и звездолет полетел над каньоном. И никто не указывал Оби-Вану замедлить ход. — Я буду лавировать, чтобы уклониться от оборонительного огня, так что стрельбу ведите вы, — сказал Оби-Ван. — Пульт управления лазерной пушкой находится прямо перед тобой, Сериза. Нильд отошел к другой лазерной установке. — Когда подлетим ближе, я открою аварийный пульт управления оружием, — продолжал Оби-Ван. — Не забывайте следить за вражескими спиролетами. Чтобы уничтожить сторожевые башни, придется спуститься пониже. Через несколько секунд на горизонте показались две сторожевые башни возле главных ворот. — Пошли, — велел Оби-Ван, скрипнув зубами. — Справа приближается спиролет, — предупредила Сериза. — Надо заранее включить сканеры. Оби-Ван круто повернул корабль влево, потом опять выровнял. Потрясенный видом звездолета, на полной скорости надвигающегося прямо на него, даанский пилот бросил спиролет вниз и в тот же миг открыл огонь. Оби-Ван чуть-чуть развернул корабль, и ракеты, не задев его, прошли левее. Одна из них врезалась в городскую стену и пробила в ней широкую брешь. — Они не будут стрелять слишком часто, — заметила Сериза. — Побоятся сровнять с землей все дома в городе. — А может быть, перейдут на пушки поменьше калибром, — предположил Нильд. — Желательно проделать нашу операцию, не сбивая их спиролеты, — обеспокоенно сказала Сериза. — Мы должны показать, что у нас мирные цели. — Положитесь на меня, — ответил Оби-Ван. — Башня в пределах досягаемости. Стреляйте. Слева к ним приблизился еще один корабль; откуда-то издалека, возможно, с даанской военной базы, взмыли сразу штук двадцать. Будто стая жужжащих насекомых, они ринулись наперерез звездолету. Оби-Ван прикинул их скорость — они двигались гораздо медленнее его. Он сможет держать корабль на ровном курсе достаточно долго, так, что Нильд и Сериза успеют прицелиться. Времени хватит… Он открыл для Нильда панель управления огнем. Крепко упираясь ногами в дно звездолета, Нильд прицелился из лазерной пушки. Сериза ждала, не выпуская из пальцев рукоятки управления. — Огонь! — крикнул Оби-Ван, проходя на бреющем полете прямо над сторожевой башней. Сериза и Нильд выстрелили. Как только реактивные снаряды вышли из жерл пушек, Оби-Ван включил моторы на полную мощность и взмыл над спиролетом, нацелившимся ему в левое крыло. Вслед звездолету вылетел залп из бластера. Выстрел зацепил крыло, но не смог повредить корабль. Ракеты и Нильда, и Серизы напрямую ударили в башню. Днище звездолета задрожало под отзвуками докатившейся взрывной волны. Спиролет, застигнутый взрывом, бешено закачался, пилот изо всех сил налег на рычаги, пытаясь удержать машину на курсе. Защитное поле затрепетало, вспыхнуло и распалось дождем голубоватых энергетических атомов. Оби-Ван, Сериза и Нильд радостно зааплодировали, и падаван заложил вираж, огибая следующую башню. Теперь военные планеры были совсем рядом. — Семь, — сказала Сериза, пересчитав корабли. Ее лоб пересекли тревожные морщины. — Справимся, Оби-Ван? — Справимся, если будем действовать быстро. Сумеешь целиться сверху вниз? — спросил Оби-Ван, поднимаясь на высоту, недоступную спиролетам. Сериза усмехнулась: — Конечно, смогу. Нильд развернул лазерную пушку. — Заходи на цель. Оби-Ван выжал из моторов полную мощность. Звездолет на максимальной скорости ринулся с небес вниз. Оби-Ван понимал, что, с технической точки зрения, он идет слишком низко для такой скорости, но знал, что сумеет справиться с управлением. И в кресле второго пилота не было старшего наставника, который напоминал бы ему о правилах звездной навигации, предупреждал об опасности. Мальчика захлестнул бешеный восторг. Впервые в жизни он ни перед кем не отвечал. На борту этого корабля не действовали правила джедаев, не царила высшая мудрость. На спуске он лавировал зигзагами, выжимал из корабля всю маневренность, на какую тот был способен. Спиролеты, паля из пушек, бросились врассыпную, чтобы не столкнуться с обезумевшим звездолетом. Полагаясь на Силу, позволяя ей вести его, Оби-Ван увертывался от самых опасных выстрелов. Но, когда он приблизился к башне, спиролеты осмелели. Один из них полетел прямо в лоб звездолету, целясь в упор. — Готовься! — заорал Оби-Ван и в последний миг направил звездолет вниз, поднырнул под вражеский корабль и развернулся так, что сторожевая башня оказалась прямо перед прицелами лазерных пушек. Нильд и Сериза выстрелили. Сторожевая башня взорвалась, брызнули во все стороны осколки стекла и металла. Оби-Ван направил звездолет вправо и на полной скорости взмыл вверх. Спиролеты в страхе метнулись прочь. — Все живы? — осведомился Оби-Ван. — Живы, только голова кружится, — ответила Сериза, вытирая пот со лба. — Вот это полет! — Иди вдоль стены, — велел Нильд. — Будем одну за другой разрушать башни вдоль периметра. Военные планеры бросились за ними в погоню, но им была недоступна высота, на которую поднялся, звездолет. Но дальше в погоню включилось еще больше кораблей. Возле каждой сторожевой башни Оби-Ван повторял тот же самый маневр с бегством на чрезмерной скорости, чтобы не столкнуться со спиролетами и уклониться от их огня. Главными преимуществами ребят были быстрота и маневренность звездолета, невероятная меткость Серизы и Нильда. Они разрушали сторожевые башни одну за другой, а планеры не могли даже нагнать их. Два спиролета попытались взять Оби-Вана в клещи, но тот легко увернулся от них. Когда на воздух взлетела последняя башня, трое друзей издали радостный крик. Сериза обняла Оби-Вана, Нильд похлопал его по спине. — Дружище, я знал, что на тебя можно положиться! — воскликнул он и проверил прицел лазерной пушки. — У нас осталось еще много зарядов. Как ты думаешь, что, если мы разнесем Зал Памяти на молекулы? Сериза нахмурилась. — Сейчас? Нет, Нильд, пора возвращаться. Пока и дааны, и мелидийцы слабы, мы должны подтолкнуть их к мирным переговорам. — И, кроме того, внутри могут оказаться люди, — напомнил Оби-Ван. Сериза подняла глаза на Нильда. — Мы решили, что добьемся мира без единой человеческой жертвы. Нильд прикусил губу и выглянул из иллюминатора. Из звездолета была видна почти вся Зеава. — Чем скорее мы уничтожим эти рассадники ненависти, тем скорее планета вздохнет свободно, — пробормотал он. — Терпеть не могу все их идеи. — Понимаю, — сказала Сериза. — Я с тобой согласна. Но давай двигаться постепенно, шаг за шагом. — Хорошо, — с неохотой согласился Нильд. — Но напоследок давайте сделаем вот что. Перед приземлением быстренько облетим земли за городом. Дейла ждет вестей, чтобы сообщить нашим друзьям о том, что сторожевые башни по периметру города уничтожены. Беспризорники за городом увидят нас и быстрее мобилизуются. Оби-Ван сделал несколько расширяющихся кругов над предместьями столицы. Повсюду из деревень, из лесов и крестьянских домов ручейками выбегали дети. Они без промедления направлялись в Зеаву. Кое-кто ехал на побитых спиролетах или переделанных турботракторах. А те, кто шел пешком, построились в колонны и маршировали в военном порядке. Увидев над головой звездолет, они радостно кричали и махали руками. Но трое друзей ничего не слышали. Оби-Ван качнул крыльями в приветственном салюте. На глазах у Серизы выступили слезы. — Я никогда не забуду этот день, — проговорила она. — И не забуду всего, что ты сделал для нас, Оби-Ван Кеноби.Глава 16
Куай-Гон проснулся спозаранку и сразу же посмотрел на Таллу. Она крепко спала. Вот и хорошо. Пока он не доставит ее на Корускант, сон для нее — лучшее лекарство. Он видел, что Оби-Ван куда-то исчез вместе с Нильдом и Серизой. Наверное, захотел прогуляться с друзьями напоследок. Куай-Гон решил промолчать. Он понимал, что мальчику тяжело расставаться с новыми знакомыми. И к тому же у него были свои планы. Он попросил тихую девочку по имени Роэнни присмотреть за Таллой. Потом, пока все Молодые спали, утомленные вчерашним празднованием победы, пошел через туннели сложным маршрутом, который нанес на карту накануне ночью. Когда он поднялся на поверхность в пустынном уголке двора близ границы мелидийского и даанского секторов, было еще темно. В темно-синем небе, чуть посеревшем у горизонта, мигали редкие звезды. Куай-Гон подождал в темном переулке, пока не убедился, что люди, приглашенные им на тайную встречу, собрались все до единого. Потом неторопливо направился к разбомбленному зданию в конце переулка. Накануне ночью он через одного из Молодых направил записку к Вехутти. КуайГон просил организовать встречу между военными советами мелидийцев и даанов и указал, что эта встреча пойдет на пользу обеим воюющим сторонам. У него, Куай-Гона, есть сведения о Молодых, которые будут интересны для всех. До последней минуты Куай-Гон не был уверен, явится ли хоть один из приглашенных. И он до сих пор не знал, не придет ли в голову одной из сторон захватить его в плен. Он шел на серьезный риск. Куай-Гон был готов к самому худшему. Но он понимал, что должен сделать последнюю попытку установить мир на Мелиде-Даан. Он видел отчаяние и горе на лице ученика. Он должен сделать этотшаг ради своего падавана. У разбитого окна он постоял, прислушиваясь. — И где же ваш джедай? — язвительно спрашивал чей-то голос. — Если это очередная гнусная проделка мелидийцев, то, клянусь священной памятью наших славных предков, мы отомстим. — Вы хотите сказать, гнусная даанская проделка. — Куай-Гон узнал голос Вехутти. — На такие шутки способны только трусы, достойные своих бесславных предков. Только они могут под фальшивым предлогом заманить противника на переговоры. Не пройдет и секунды, как здесь будут наши войска. — И что они сделают? Будут бросаться камнями? — насмешливо бросил еще один голос. — Ведь мелидийцы, испугавшись атакующих даанов, сами взорвали свои оружейные склады! — А дааны, как последние лопухи, позволили Молодым похитить все оружие у них из-под носа! — огрызнулся Вехутти. Куай-Гон понял, что пришло время войти. Он перелез через полуразрушенную стену. По одну сторону комнаты стояли члены военного совета мелидийцев в полном боевом облачении, в пластоидных бронежилетах. У противоположной стены выстроились дааны, одетые и экипированные точно так же. И на каждом человеке в обеих группах было множество шрамов от недавних ран. Кое у кого не хватало рук и ног, многие дышали через маски. Отличить враждующие стороны друг от друга было практически невозможно. — Никаких шуток и уверток, — сказал Куай-Гон, выходя на середину комнаты. — И если мелидийцы и дааны будут сговорчивы, я не отниму у вас много времени. На лицах даанов играли те же скептические улыбки, что и у мелидийцев. У злейших врагов была одна общая черта: недоверчивость. — Какие же сведения о Молодых принесли вы нам? — нетерпеливо спросил Вехутти. — И почему нас должно интересовать, чем занимается ребятня? — презрительно спросил старший даан. — Потому что вчера они выставили вас всех в самом дурацком виде, — спокойно ответил Куай-Гон. Со всех сторон его обожгли полные ненависти взгляды. КуайГон подождал, пока стихнут возмущенные охи и вздохи, и продолжил: — И давайте посмотрим на дело с практической точки зрения: они похитили все ваше оружие. Они много раз просили о разоружении, но вы не послушались их. Несомненно, эти ребята умеют добиваться того, чего хотят. — Да нам стоит только пойти к ним и отобрать обратно наше оружие, — презрительно воскликнул предводитель даанов, хрипя через дыхательную маску. — Все равно что отобрать леденец у малыша. — Предупреждаю вас, — сказал Куай-Гон, обводя взглядом всех собравшихся одного за другим. — Не стоит недооценивать Молодых. Они учились воевать у вас. У вас же научились решительности. Но у них есть собственные идеи. — Это и есть та самая новость, ради которой вы нас собрали? — проворчал старший даан. — Если так, я сыт по горло. — Впервые в жизни я согласен с Гуэни, — сказал Вехутти, кивком указывая на даана в дыхательной маске. — Этот разговор — пустая трата времени. — Настойчиво призываю вас передумать, — сказал Куай-Гон. — Если вы сформируете коалиционное правительство, то сможете взять в свои руки управление Зеавой, а следовательно, и всей планетой Мелида-Даан. В противном случае эту войну выиграют Молодые. И тогда они станут править вами, стариками. И, хотя цели их чисты, я боюсь, что добиваться этих целей они станут жестокой ценой. Вехутти вместе с другими мелидийскими лидерами сердито направился к выходу. — Объединиться с даанами? Ни за что! За ним поспешно последовал Гуэни, словно не хотел, чтобы мелидийцы первыми покинули зал переговоров. Следом потянулись и другие дааны. — Немыслимо! Вдруг раздался оглушительный взрыв. Задребезжали стекла в немногих сохранившихся окнах. Дааны и мелидийцы переглянулись. — Это надувательство! — заревел Вехутти. — Дааны напали на нас! — Нет, это на нас напали коварные мелидийцы! — одновременно с ним закричал Гуэни. — Подлецы! Куай-Гон подошел к окну и выглянул, но ничего не увидел. Пока он смотрел, тишину разорвал еще один взрыв. Он доносился со стороны даанского сектора. Но что же это такое? В следующий миг на поясе у Гуэни загудел коммуникатор. Старший даан торопливо отошел в сторону, чтобы принять сообщение без посторонних ушей. Пока Гуэни, повернувшись спиной к комнате, слушал, Куай-Гона одолевало беспокойство. Сегодня утром Оби-Ван куда-то исчез. Куай-Гон надеялся, что его падаван не замешан ни в каких беспорядках. Он призвал Силу и попытался установить связь со своим учеником, но не почувствовал ничего. Совсем ничего. Ни горя, ни смятения, ни уверенности. Ответом была… пустота. Гуэни вернулся к своим. На его лице был написан ужас. — Мне сообщили, что в даанском секторе взорваны две сторожевые башни. Один из даанских воинов схватился за оружие: — Я так и знал! Гнусные мелидийцы… — Нет! — хрипло перебил его Гуэни. — Это сделали Молодые. Руки даана медленно опустились. Мелидийцы тоже схватились было за оружие, но передумали. Все разом взволнованно заговорили. — Дети не могли додуматься до этого сами по себе! Им помогали вероломные мелидийцы! — закричал один из даанов. — Лживые дааны всегда готовы обвинить нас, не имея в руках никаких доказательств! — закричал в ответ мелидиец. Куай-Гон облокотился о подоконник и жцал, пока угаснет спор. Иногда полезнее всего бывает отойти в сторону, и пусть события разворачиваются сами собой. Загудели коммутаторы. И мелидийцы, и дааны с искаженными ужасом лицами слушали сообщения своей разведки. Донесения поступали с обеих сторон. Одна за другой взрывались сторожевые башни. Сначала по периметру, затем в центре. Взрывы звучали все ближе. Наконец пала последняя из башен. — Молодые со всех окрестностей целыми колоннами идут в Зеаву, — сообщил Гуэни. Его глаза округлились от изумления. — Город беззащитен. Открыт для любого вторжения извне. А они вооружены. Мелидийцы и дааны переглянулись. Они наконец поняли, что перед ними встала серьезная проблема. — Теперь вы понимаете, что должны объединиться? — тихо спросил Куай-Гон. — Молодые хотят только одного — мира. Вы можете дать им его. Разве вы не хотите восстановить свой город? — Они говорят, что хотят мира, а сами развязывают войну, — презрительно воскликнул Вехутти. — Что ж, если они хотят войны — они ее получат. Наши предки смогут гордиться нами. Пусть мы и потеряли оружие, все равно мы не беззащитны. — И у нас тоже осталось кое-что из оружия, — быстро подхватил даан. — Сегодня же должны прийти новые поставки с наших складов за городом. — Они падут при первых же признаках сопротивления! — вставила женщинамелидийка. — Мы пойдем с ними в бой и без труда победим. — Но мы не пойдем в бой вместе с вами, — добавил Вехутти. — Мелидийцы способны одолеть их и без помощи гнусных даанов! — Хоть раз в жизни не переоценивайте свои силы! — возмутился Куай-Гон. — У вас нет оружия. Нет воздушных сил. Ваша армия состоит из стариков, и те изранены. Подумайте о своих словах. Молодых тысячи и тысячи! Обе стороны замолчали. Вехутти и Гуэни переглянулись. Сквозь пелену взаимного недоверия проглядывала готовность к капитуляции. — Пожалуй, джедай прав, — с неохотой признал Гуэни. — Я вижу только один путь одолеть их. Мы должны объединить наши армии и оружие. Но повести нас в бой должен джедай. Вехутти, подумав, кивнул: — Только в этом случае мы можем быть уверены, что после окончания битвы дааны не повернут оружия против нас. — Для нас это тоже единственная гарантия, — заявил Гуэни. — Мы не доверяем ни одному слову мелидийцев. Куай-Гон покачал головой: — Я прибыл сюда не за тем, чтобы вести вас в бой. Я хочу помочь вам найти дорогу к миру. — О мире не может быть и речи! — крикнул Вехутти. — Молодые первыми развязывают войну! — Но они же ваши дети! — закричал Куай-Гон, потеряв терпение. Тупое, жестокое упрямство обеих сторон вывело его из себя. Овладев собой, он спокойным голосом продолжил: — Лично я не стану убивать детей. У вас поднимется рука? — Он обернулся к Вехутти. — Где ваша дочь Сериза? Вы пойдете войной против родной дочери? Вехутти побледнел. Его стиснутые кулаки разжались. — Мой внук Рика ушел под землю, — тихо проговорил Гуэни. — А я уже два года не видела мою Дейлу, — добавила женщина-мелидийка. Другие дааны и мелидийцы тоже неуверенно замялись. Наступило долгое молчание. — Хорошо, — сказал наконец Вехутти. — Если вы согласны выступить от нашего имени, мы пойдем на переговоры с Молодыми. Гуэни кивнул: — Дааны тоже согласны. Куай-Гон, вы правы. Мы не можем вести войну против собственных детей.Глава 17
— Мы не станем с ними встречаться, — в ярости заявил Куай-Гону Нильд. — Я знаю, чего стоят их обещания. Они согласились на встречу, чтобы спровоцировать нас. Скажут нам, чтобы мы разоружились. А потом опять начнут воевать. Слишком легко они сдались. Если мы уступим, они сочтут нас слабыми. — Они понимают, что вы загнали их в угол, — возразил Куай-Гон. — И хотят вступить в переговоры. Нильд, вы одержали победу. Сумейте же воспользоваться ею. Сериза скрестила руки на груди. — Куай-Гон, если бы мы вели себя как дураки, то не одержали бы никаких побед. Куай-Гон со вздохом отвернулся. С самого своего возвращения он вел спор с Серизой и Нильдом. Безрезультатно. Он никак не мог убедить их. Оби-Ван сидел за импровизированным столом и смотрел. Он не высказывал своего мнения, не старался разубедить Серизу или Нильда. Куай-Гон с удивлением заметил это. Оби-Ван горячо желал мира на этой планете. Почему же сейчас он отступил? Джедай еще раз попытался вступить с контакт с падаваном при помощи Силы. И опять ощутил пустоту. Подземный зал, где расположились Молодые, был переполнен — на помощь к ним собрались тысячи подростков из окрестностей. Еще больше осталось наверху, они бродили по паркам и площадям. Молодые мобилизовали силы, принесли с собой еду, какая у них была, и наладили снабжение продовольствием. На то, чтобы накормить всех, уйдет целый день, но ребята твердо вознамерились добиться успеха. — Как вы взорвали сторожевые башни? — с любопытством спросил Куай-Гон Нильда и Серизу. Этот вопрос волновал его с самого начала. — Их можно разбомбить только с воздуха. Но спиролетам такая задача не под силу. Для этого нужен… Куай-Гон замолчал и обернулся к Оби-Вану. Ученик медленно отодвинул стул. Ножки со скрежетом царапнули каменный пол. Оби-Ван встал. Не тушуясь, не отводя глаз, он твердо встретил суровый взгляд учителя. — Значит, это сделал ты, — произнес Куай-Гон. — Взял звездолет. Взял его, зная, что это единственное средство, на котором мы можем покинуть планету. Взял, зная, что для Таллы это последняя надежда. Оби-Ван кивнул. Сериза и Нильд потрясение переводили взгляд с одного джедая на другого. Сериза хотела что-то сказать, но передумала. Отношения между учителем и учеником касались только их двоих — и больше никого. — Оби-Ван, пойдем со мной, — коротко приказал Куай-Гон. Он провел Оби-Вана в соседний туннель, где они могли поговорить наедине, и помолчал немного, собираясь с мыслями. В этом разговоре не было места обиде. И все-таки она горячей волной вздымалась в душе у Куай-Гона. Мальчик обманул его доверие. Куай-Гон не знал, что сказать. Его захлестнул водоворот эмоций. Сделав над собой усилие, джедай призвал на помощь все навыки, усвоенные в Храме. Согласно правилам джедаев, он должен отругать ученика. И сначала описать все последствия его нарушения. Такова была обязанность учителя — изложить все происшедшее беспристрастно, не выдавая собственного суждения. Радуясь, что вспомнил подходящее правило, Куай-Гон глубоко вздохнул. — Тебе было сказано, что мы не можем вставать ни на чью сторону. — Да, — спокойно ответил Оби-Ван. Обязанностью падавана было без споров признавать свою вину. — Тебе было сказано, что мы должны быть готовы к отлету в любую минуту. — Да, — ответил Оби-Ван. — Тебе было сказано, что наша первейшая забота — благополучие Таллы. И всетаки ты поставил под угрозу ее здоровье и жизнь, забрав для опасного предприятия наше единственное средство транспорта. — Да, — признал Оби-Ван. Куай-Гон болезненно поморщился: — Своим поступком ты не только поставил под угрозу жизнь Таллы, но и помешал ходу мирного урегулирования на Мелиде-Даан. Оби-Ван впервые заколебался: — Я как раз старался помочь этому процессу… — Таково твое представление, — возразил Куай-Гон. — Но тебе было приказано не так. Твой учитель и магистр джедаев Йода решили, что вмешательство джедаев на нынешней стадии может настроить против нас и мелидийцев, и даанов и тем самым приостановить мирный процесс. И тебе это было сказано. Это верно, падаван? — Да, — признался Оби-Ван. — Это верно. Куай-Гон помолчал. Он готовился донести до ученика древнюю мудрость отношений между джедаем и его падаваном. Рассказать о правилах, выработанных тысячелетиями. О том, что обет покорности для падавана — не подчинение слабого сильному, а путь к мудрости и смиренной, верной службе. О том, что его цель — не наказать Оби-Вана и даже не научить его умуразуму, а помочь мальчику выйти на собственную дорогу, поддержать его на трудном пути до тех пор, пока он сам не созреет для участи рыцаря-джедая. — Мне все равно, — заявил Оби-Ван, прервав его размышления. — Что тебе все равно? — удивленно спросил Куай-Гон. Обычно падавану после признания своей вины полагалось хранить молчание и ждать, пока мастер не решит, каков же будет следующий шаг. — Пусть я нарушил законы, мне все равно, — повторил Оби-Ван. — Нарушить их было правильно. Куай-Гон глубоко вздохнул: — А обмануть мое доверие — это тоже было правильно? Оби-Ван кивнул: — Простите. Но я считаю — да, правильно. Слова Оби-Вана пронзили сердце Куай-Гона, как острый кинжал. Он внезапно понял, что с самого начала, с того дня, как Оби-Ван стал его учеником, он ждал этой минуты. Ждал, что падаван его предаст. Нанесет удар в спину. Ожесточал свое сердце, готовился встретить предательство. Но так и не подготовился. — Куай-Гон, вы должны понять, — тихо заговорил Оби-Ван. — Здесь я нашел нечто очень важное для меня. Всю жизнь мне говорили, что правильно, а что нет, как поступать, а как не надо. Мне указывали путь. Это великий дар, и я благодарен за все, чему меня научили. Но здесь, в этом мире, все абстрактные рассуждения, которым меня учили, вдруг воплотились во что-то реальное, конкретное. В такое, что можно увидеть. В настоящее дело. — ОбиВан указал рукой на штаб Молодых. — Мне кажется, эти люди — мой родной народ. Их дело — мое дело. Оно зовет меня. Я никогда не испытывал ничего подобного. Изумление Куай-Гона сменилось горем и злостью на себя. Оби-Ван уходит от него. Ему самому давно следовало сделать первый шаг навстречу. Не забывать, что Оби-Ван — всего-навсего мальчик. Он заговорил, осторожно подбирая слова: — Да, положение на планете сложилось такое, что сердце разрывается. Нелегко бросить все здесь, повернуться и уйти. Вот почему я и сделал попытку до отлета наладить отношения между стариками и Молодыми. Но сейчас, падаван, мы должны уйти. Лицо Оби-Вана стало каменным. — Оби-Ван, — мягко сказал Куай-Гон. — Все, что ты здесь нашел, у тебя уже есть. Ты джедай. Тебе нужно только одно — уйти подальше и поразмышлять. — Мне не над чем размышлять, — сквозь зубы ответил Оби-Ван. — Что ж, ты сделал свой выбор, — проговорил джедай. — Но все-таки ты должен сопровождать меня в Храм. Мне нужно забрать в городе кое-что для Таллы. Собирай вещи. Когда я вернусь, будь готов к отлету. Он зашагал обратно к главному туннелю. Оби-Ван не сдвинулся с места. — Пойдем, падаван, — сказал учитель. Оби-Ван неохотно поплелся вслед за ним. Душа Куай-Гона наполнилась беспокойством. В Оби-Ване появился какой-то закрытый уголок, куда не проникали никакие слова. Он никогда раньше не ощущал этого в своем ученике. Мальчику будет полезно вернуться в Храм, почерпнуть мудрости у магистра Йоды. Атмосфера спокойствия поможет Оби-Вану восстановить душевное равновесие. Вдруг из главного туннеля донеслись крики, грохот, топот бегущих ног. КуайГон ускорил шаг, бросился бежать. Оби-Ван не отставал. К ним подбежал Нильд. — Предложение о переговорах было обманом. Старики напали!Глава 18
В туннелях царила сумятица. Все коридоры были забиты детьми, в отчаянии спасавшимися от жестокой битвы, которая разгорелась наверху. Многие были ранены, другие торопились вооружиться и вернуться в бой. Сотни Молодых были застигнуты врасплох в открытых парках и на площадях. Они нуждались в подкреплении. — Нам нужны врачи. И надо наладить передачу оружия наверх, — сказала Сериза. — Мы должны ответить ударом на удар! — воскликнул Нильд. Оби-Ван поспешил к Серизе и Нильду. Лица всех троих были искажены болью. Хорошо, что падаван помогает им, пока он здесь. Но они должны немедленно увезти с этой планеты Таллу. Теперь эта задача становилась безотлагательной. Куай-Гон поспешил к женщине. Талла сидела и внимательно прислушивалась к тому, что происходит вокруг. Куай-Гон присел на корточки рядом с ней: — Я собирался вернуться в город, раздобыть для тебя побольше лекарств и нанять планер, но теперь, боюсь, это невозможно. Разгорелась война, и мы должны улететь немедленно. Она кивнула: — Не волнуйся, Куай-Гон. Я уже могу идти сама. Твое лекарство помогло. Я дойду, если ты меня поведешь. Куай-Гон наклонился собрать вещи. Они с Оби-Ваном потеряли свои рюкзаки, но за последние дни ему удалось отыскать кое-что из своих пожитков. Он сложил вещи в мешок, который дала ему Сериза. Он обернулся, чтобы позвать Оби-Вана, но мальчик уже исчез. Серизы и Нильда тоже не было. Куай-Гон выронил мешок и обыскал соседние туннели. Заглядывал все дальше и дальше, но безуспешно. Поиски были пустой потерей времени. Оби-Ван, наверное, поднялся на поверхность вместе с Нильдом и Серизой. Может быть, мальчик решил, что Куай-Гон, как и сказал, пойдет наверх добывать медикаменты. В таком случае Оби-Ван, скорее всего, будет ждать Куай-Гона около звездолета. Мальчик опять ослушался, но Куай-Гон не сомневался: падаван придет к звездолету. В любом случае время терять было нельзя. Куай-Гон подхватил мешок, помо Талле подняться и зашагал по туннелям к окраине Зеавы.Оби-Ван, Сериза и Нильд поднялись на поверхность. Городские парки заволокло дымом, отовсюду слышались выстрелы и крики. Трое друзей присели на корточки за разрушенной стеной и огляделись. Над головой кружили звездолеты, они поливали огнем из пушек парк, где собрались Молодые. Ребята бегали сломя голову, ища укрытия, пытались подстрелить боевые корабли из тяжелых ручных минометов. Но звездолеты держались вне досягаемости выстрелов. — Они зря тратят боеприпасы! — закричал Нильд. — Наверно, солдаты прилетели на звездолетах с другой базы, — предположила Сериза. — А может, прятались где-нибудь, в месте, о котором мы не знали. Но нам с земли их не отогнать! Оби-Ван ухватился за стену. Над ними низко, на бреющем полете прошел звездолет. Из переднего ствола вылетели яркие частые вспышки. Траву прорезал огонь бластеров. Девочка, совсем маленькая, метнулась в укрытие. Но другому мальчику не повезло. Выстрел попал ему в ногу, он упал. Оби-Ван хотел прийти на помощь, но не успел: друг мальчика оттащил его в безопасное место. В душе Оби-Вана вскипела злость. Эти негодяи стреляют в беззащитных детей! Сериза крепко зажмурила глаза. Ей было невыносимо видеть это побоище. — Мы должны их остановить, — снова и снова повторяла она. — Звездолетов только три, — заметил Оби-Ван, окидывая взглядом небо. — На наш век хватит, — мрачно откликнулся Нильд. — Мы должны организоваться. Если ничего не предпринять, они прогонят половину наших из города! Нильд обернулся к Оби-Вану: — Друг, нам снова нужен твой звездолет. Мы должны сразиться с ними в воздухе. С твоим мастерством мы легко расстреляем их, как взорвали сторожевые башни. Пораженный Оби-Ван не мог произнести ни слова. — Но вы же сказали, что не будете еще раз просить меня пойти наперекор приказам Куай-Гона, — сказал он наконец. — Оби-Ван, все переменилось, — умоляюще произнесла Сериза. — Посмотри, что творится вокруг. Гибнут дети. Мы потеряем все, чего достигли, если не сразимся с ними в воздухе. — По щекам Серизы заструились слезы. — Пожалуйста. В ушах у Оби-Вана звенели крики перепуганных детей. Хотя за стеной его не мог достать огонь со звездолетов, ему казалось, что выстрелы прошивают его тело насквозь. Его душа разрывалась. Все, что он знал, все, что считал серьезным и важным, было поколеблено. Учение джедаев, разбитое на куски, валялось у его ног. Оно ничего не значило по сравнению с тем, что происходило вокруг. Совсем рядом взорвалась протонная торпеда. Оби-Ван стиснул зубы. В воздух взметнулись комья земли, на головы им посыпался песок. — Оби-Ван! — закричал Нильд. — Решайся скорее! Выбирай! По грязным щекам Серизы, оставляя белесые следы, текли крупные слезы. Она ничего не говорила. Только плечи вздрагивали, как у обиженного ребенка. Неподалеку закричал от боли какой-то малыш. Оби-Ван понял: он уже сделал свой выбор. Он не мог повернуться спиной к их страданиям. Не мог покинуть друзей в беде. Даже если ради них он потеряет все, что у него есть. Он отдаст и это, и еще гораздо больше. — Я вернусь, — пообещал Оби-Ван и убежал.
Глава 19
Падаван бежал, не останавливаясь. Надо добраться до звездолета раньше КуайГона. Он не хотел идти на открытое столкновение с учителем. Что делать, если Куай-Гон попытается его остановить? Он отбросил эту мысль. Надо, непременно надо прийти туда первым. Талла замедлит продвижение Куай-Гона. Но он недооценил решительность и быстроту двух рыцарей-джедаев. Сбегая вниз по тропинке, ведущей через каньон, он издалека увидел, как Куай-Гон убирает последние из ветвей, которыми был накрыт звездолет. Талла, наверное, уже на борту. Куай-Гон заметил мальчика, и Оби-Ван замедлил шаг. На лице учителя мелькнуло радостное облегчение. Куай-Гон решил, что мальчик вернулся, чтобы лететь вместе с ним обратно в Храм. Рыцарь выжидающе стоял у трапа. Но Оби-Ван не дал Куай-Гону заговорить. Ему невыносимо было бы услышать слова приветствия. — Я здесь не для того, чтобы лететь обратно, — с ходу выпалил он. — Я пришел взять звездолет. Радостная улыбка на лице Куай-Гона поблекла. Черты лица застыли. — Талла уже на борту, — ответил учитель. — Я везу ее на Корускант. — Я верну корабль, — пообещал Оби-Ван. — Он нужен мне немедленно, но ненадолго. Подождите здесь… — Нет, — рассерженно ответил Куай-Гон. — Нет, падаван. Я не стану облегчать для тебя предательство. Если решишься на такой шаг, знай, что он труден. Ни один из них не сдвинулся с места. Но все-таки Оби-Ван понял, что КуайГон готов драться. Так же, как и он сам. Вокруг них клубилась Сила, но она была ни светлая, ни темная — просто растревоженная. Оби-Ван попытался призвать ее на помощь, но не смог. Он будто бы старался удержать в ладони горсть мелкого песка, но тот неумолимо утекал сквозь пальцы. Ничего другого не оставалось. Вокруг Оби-Вана шел к погибели целый мир. Он должен его спасти. Для этого нужно драться с Куай-Гоном. Оби-Ван достал световой меч. Куай-Гон помедлил долю секунды. Но двигался он быстрее, поэтому мечи вспыхнули в руках джедаев в один и тот же миг. В сероватом утреннем свете ярко заблестел зеленый луч в руках Куай-Гона. Оби-Ван чувствовал, как меч пульсирует в его руке. Куай-Гон не сводил глаз с Оби-Вана. Страшный миг настал. Теперь нужно сделать шаг вперед и бросить вызов учителю. Сделать хоть одно движение, которое будет истолковано как сигнал к атаке. И вспыхнет бой. Оби-Ван встретился глазами с Куай-Гоном и увидел в них ту же муку, какая терзала его самого. Внутри у мальчика что-то надломилось, прежняя решимость медленно покинула его. Он не может вступить в бой с учителем. Оба джедая одновременно опустили оружие. С тихим жужжанием световые мечи погасли. Наступила такая тишина, что Оби-Ван услышал, как завывает ветер в глубоком ущелье. — Выбирай, Оби-Ван, — тихо сказал Куай-Гон. — Можешь лететь со мной, можешь остаться. Но знай: если останешься, ты больше не джедай. Больше не джедай. Готов ли он к этому, самому тяжелому, шагу? Неужели он до этого дошел? Оби-Ван молчал. Ему казалось, что прошла вечность. Время остановилось. Неужели это происходит на самом деле? Он умолял Куай-Гона взять его к себе в падаваны, мечтал учиться у него, стремился защищать его и поддерживать, а теперь обнажил против него меч. Этого не может быть. Как он здесь очутился? Что делает? Но тут в своей смятенной душе он увидел горящие решимостью глаза Серизы, услышал полные жара слова Нильда. Ощутил запах дыма и битвы, услышал отчаянные крики раненых детей. Увидел баррикады на улицах, стариков, ослепленных ненавистью, не замечающих, что они уничтожают свою планету, убивают свое будущее. Убивают собственных детей. Он мог бы рассказать Куай-Гону о битве, которая идет в эти минуты на улицах города. Мог бы попробовать. Но он уже пытался. Куай-Гон прав. Надо выбирать. Оби-Ван ухватился за каменное ядро своей убежденности и почувствовал, что смятение в его душе отступает. Здесь, на Мелиде-Даан, он столкнулся с реальностью, которая оказалась сильнее, чем все науки Храма. — Здесь я нашел нечто более важное, чем кодекс джедаев, — медленно произнес Оби-Ван. — Дело, за которое стоит не только сражаться, но и умереть. Оби-Ван протянул Куай-Гону световой меч. — Можете лететь, Куай-Гон Джинн. Я остаюсь. Этими словами он будто наотмашь хлестнул Куай-Гона по лицу. Тот поморщился, словно от боли. Не произнося ни слова, посмотрел на световой меч Оби-Вана в своей руке. Могучее тело рыцаря-джедая сотрясалось в мучительной внутренней борьбе. Оби-Ван нанес учителю страшную рану. Мальчику до смерти захотелось взять свои слова обратно. Но поздно. Слово вылетело — не поймаешь. Он говорил искренне. Куай-Гон не поднял на него глаз. Не сказал ни слова. Повернулся и пошел к трапу, поднялся в звездолет. Оби-Ван отступил на шаг. Включились мощные ракетные двигатели. Звездолет плавно оторвался от дна ущелья и мгновенно взмыл в верхние слои атмосферы. Оби-Ван долго стоял и смотрел вслед, пока звездолет не исчез из виду. Потом повернулся и пошел. Он шел по тропе через ущелье, обратно в Зеаву, к друзьям, к новой жизни. Его ждали Сериза и Нильд.Джуд Уотсон На перепутье Ученик Джедая-6 (Звездные войны)
1.
Оби-Ван Кеноби шагал по подземному туннелю под городом Зеава, а справа и слева тянулись ряды надгробных плит. Наверху бушевала битва. Приглушённый гул взрывов слышался и здесь, и всякий раз, когда до слуха Оби-Вана доносился слабый удар протонной торпеды, мальчик прилагал усилие, чтобы не вздрагивать. Он представлял, какие ужасные разрушения приносят эти взрывы. У противника были истребители, и сейчас они бомбили наземные силы Молодых. Везде вокруг него в мрачной темноте проступали очертания могил. Своды древнего мавзолея Молодые избрали, чтобы устроить свой главный штаб в этом подземном туннеле. — Сядь, Оби-Ван, — сказала Сериза. — У меня от твоей беготни уже голова кругом идёт. В минуты тревоги Сериза всегда вела себя без всякого притворства, даже безпечно. Темноглазый Нильд, высокий худощавый паренёк, был более серьёзным. Оби-Ван видел, как напряжены лица ребят. Он не мог вспомнить, когда они в последний раз ели или спали. Уже две недели они сражались там, наверху. А сейчас ждали новостей, и ожидание казалось невыносимо долгим. Эти трое повели Молодых на поиски мира для Мелида-Даан, но их борьба со Старшими стала ещё одной войной в кровавой истории планеты. На протяжении столетий её раздирало противостояние двух народов, мелидийцев и даанов, боровшихся за безраздельную власть. Именно Молодые решили наконец призвать воюющих к миру, но Старшие не слушали их, и теперь уже дети на Мелиде-Даан сражались за спасение своего дома. Оби-Ван ещё никогда не принимал так близко к сердцу чужое дело, как своё. Ради этого он отказался от Пути джедая. После стольких усилий, приложенных к тому, чтобы стать падаваном великого рыцаря-джедая Куай-Гона Джинна, он отвернулся от своего учителя и остался на этой странной планете, чтобы помочь ей обрести мир. Иногда он сам не мог поверить, что это он принял такое решение. Но когда Кеноби смотрел на своих друзей, то вспоминал, почему так поступил. Никогда раньше он не чувствовал себя таким родным и близким для кого-то, каким он стал для Серизы и Нильда. На лице Серизы, с полосами грязи и высохшего пота, поблёскивали прозрачные зелёные глаза. Она похлопала по надгробию, на которое уселась вместе с Нильдом, приглашая сесть и Оби-Вана. — Наверняка Мават очистит туннель в космопорт. Может, уже сейчас он пробился туда, — с уверенностью сказала девочка, глядя на Оби-Вана. — Да, он должен пробиться, — хмуро кивнул Оби-Ван и занял место между ребятами. — Мы должны ударить, когда истребители пойдут на дозаправку. Это наша единственная надежда. Кеноби сразу обратил внимание на то, что весь флот истребителей шёл в наступление как бы волнами, с разрывом во времени. Наиболее передовое вооружение на Мелиде-Даан требовало постоянного переоснащения и ремонта. Люди воевали так давно, что военная техника была уже порядком изношена, и потрёпанные истребители требовали больше времени на ремонт и заправку. Ошибка Старших состояла в том, что они заправляли весь флот одновременно. А значит, они становились уязвимы. План Оби-Вана заключался в том, что небольшая боевая группа должна захватить космопорт во время заправки. Пока один из бойцов группы выводит из строя энергетические преобразователи истребителей, другие должны отвлечь внимание охраны. Рискованная задача — но в случае успеха победа была обеспечена. Недавно и Среднее поколение высказалось в поддержку движения Молодых, но о союзе двух сил речь могла идти только в случае очевидной победы последних. Если бы Молодые получили поддержку Среднего поколения, пускай и малочисленного, Старшие оказались бы в меньшинстве. Мават, старший в группе Молодых, которая называла себя Мусорщиками, как раз сейчас уже должен был расширить небольшой боковой туннель, ведущий в энергетическую шахту космопорта. Оттуда они смогут проникнуть в порт через решетки в перекрытиях. — Всё, что нам нужно, так это согласованность действий и удача. Оби-Ван скривил губы. — Кому это «нам»? Удача нам не нужна. — Всем нужна удача, — ответил Нильд. — Нам не удача нужна, а победа. Они подняли руки ладонями друг к другу, и соединили их, оставляя небольшой зазор. Это был ритуальный жест, которым ребята неоднократно обменивались во время боёв прошедших недель. Вдруг под сводами появилась небольшая тоненькая девочка. — Мават говорит, дело сделано. — Спасибо, Роэнни, — сказал Оби-Ван, спрыгивая на пол. — Ты готова? — Готова, — кивнула она, поднимая плазменные резаки. Ему очень не хотелось бы брать Роэнни на это дело. Совсем уж она была маленькая — ну какой из неё боец… Но её отец работал аэромехаником, и девочка выросла среди всевозможных типов кораблей. Она знала, как пользоваться резаком, чтобы вывести из строя энергетический преобразователь. Кеноби подумал и о том, что такая маленькая и гибкая девчушка сможет легко проскользнуть в истребитель через нижний грузовой люк. В любом случае, ей гораздо проще остаться незамеченной. Оби-Ван, Нильд, Сериза и Роэнни поспешили вперёд. Когда они дошли до нового туннеля, только что проложенного прямо под космопортом, то начали продвигаться осторожнее. Сейчас они находились прямо под тем местом, где стояла охрана. К ним подошёл Мават. Всё его худое лицо и одежда были в земле и грязи. — Пришлось повозиться дольше, чтобы всё было тихо, — прошептал он. — Но зато теперь вы — бах! — вылезете прямо за топливными баками. Как раз возле них стоят вряд три истребителя. Два — у выхода. Ещё там два ремонтных дроида и шесть охранников. И они уж точно не ожидают, что вы появитесь снизу. Помни, падаван, когда противник превосходит тебя числом, неожиданность — твой лучший союзник. Тихий голос Куай-Гона зазвучал в душе у Оби-Вана, проявляясь в его сознании, как холодное течение. Он почувствовал острую боль. Нет, ему никогда не справиться с такой трудной задачей без помощи учителя… Оби-Ван потянулся к Силе. Могущество, которое она порождает, так необходимо ему в этой борьбе… Но Сила ускользнула от него. Будто он лишь на миг прикоснулся в воде к невидимой рыбине, и она тут же ушла. Он не смог дотянуться до Силы или призвать её. Он мог только представить её огромную мощь. Сила оставила его. Оставить вас не может Сила. Истина это. Если найти Её не можете вы, внутрь себя заглянуть, а не вовне смотреть должны вы. "Да, мастер Йода, — подумал Оби-Ван. — Я должен заглянуть внутрь себя. Но как это сделать, если я в самой гуще войны, а не в спокойной медитации? — Оби-Ван, — Сериза коснулась его плеча. — Пора! Кеноби осторожно отодвинул решетку. Он подсадил Роэнни, а затем подтянулся и протиснулся за девочкой. Сериза запрыгнула сама, со своей обычной ловкостью. Нильд был совсем не так проворен, но тоже вскарабкался вслед тихо, без шума. Они притаились за топливным баком. Дроиды-механики, занятые заправкой истребителей, не заметили ребят. Так же как и охранники, стоявшие на входе в космопорт, спиной к решётке, сняв которую, юные бойцы пролезли сюда. Оби-Ван кивнул на первый истребитель, и Роэнни метнулась к грузовому люку корабля. Было всего пять истребителей, три стояли вряд. При везении Роэнни могла бы вывести их из строя быстро и без шума. Гораздо сложнее было сделать что-нибудь с последними двумя, стоявшими ближе к входу. И ближе к охранникам. Сериза, Нильд и Оби-Ван находились в тревожном ожидании, с оружием наизготовку, пока Роэнни перебегала от одного истребителя к другому. Когда и с третьим было покончено, она высунула голову и жестом спросила: «А что дальше?» Оби-Ван наклонился к Серизе и Нильду и шепнул: — Я пойду с Роэнни. Он не хотел, чтобы девочка выходила на открытое пространство одна. — Будем надеяться, что охранники не обернутся. Прикроете нас, если что. Друзья ответили кивками. Кеноби тихо прокрался позади трёх истребителей, стараясь держаться вне поля зрения служебных дроидов. Так он добрался до Роэнни. Тёмные глаза девочки наполнились страхом, когда она посмотрела в сторону открытого пространства, которое они должны были пересечь. Оби-Ван положил руку на плечо Роэнни и легонько сжал его, чтобы подбодрить малышку. Роэнни доверчиво кивнула. Бесшумно и быстро они побежали через опасное место. И они смогли бы пересечь его, если бы один из дроидов не зацепил пустую ёмкость из-под топлива. Та с шумом покатилась по полу и остановилась в нескольких сантиметрах от ног мальчика и девочки. Один из охранников повернулся на шум, и Оби-Ван увидел на его лице удивление при виде двух внезапных пришельцев. — Эй! Охранник быстро сообразил, что это не просто дети, а диверсанты, представляющие угрозу, но в это мгновение Оби-Ван уже начал действовать. Он толкнул Роэнни к истребителям и побежал к высоким штабелям дюрастиловых ящиков, одним махом запрыгнул на них и, используя инерцию прыжка, со всей силой бросился вниз на охранника. Когда бластерные выстрелы вспыхнули над его головой, Кеноби больше всего на свете мечтал о своём световом мече. Но он отдал его Куай-Гону, чтобы тот вернул оружие в Храм. Только джедай мог носить световой меч… Оби-Ван увидел, как охранник опешил при виде сапог, несущихся прямо ему в лицо. Мальчик сбил взрослого с ног и перехватил его бластер. Второй охранник обернулся как раз в тот момент, когда первый упал. Оби-Ван уже мчался на него и заехал ему ногой прямо в челюсть. Охранник упал, разбив голову от удара о каменный пол, его бластерная винтовка отлетела в сторону. Оби-Ван отпрыгнул назад, к Нильду и Серизе, которые уже были рядом и открыли огонь. Четверо оставшихся охранников бросились в разные стороны. Они были облачены в пластоидную броню, однако поразить ребят из своих бластеров им не удалось. Оби-Ван прыгнул за упаковочные ящики, Нильд и Сериза через мгновение оказались рядом с другом. — Очень может быть, что по комлинку они вызвали подмогу, — мрачно проговорила Сериза, целясь в охранников, укрывающихся за кучей неисправного железа, и открыла беглый огонь, когда они начали пристреливаться. Тут Оби-Ван увидел, как Роэнни отчаянно машет ему из истребителя. — Нам нужно прикрыть Роэнни, — сказал он друзьям. — Продолжайте стрелять. Ребята вели из бластеров непрерывный огонь по своим противникам. Роэнни перебежала под днищем одного истребителя и забралась в следующий. — Остался последний, — проговорил Кеноби. Два охранника вдруг отделились от своих и быстро побежали, укрываясь за колоннами. — Они хотят нас обойти! — предупреждающе крикнул Оби-Ван Серизе и Нильду. Он поспешил к концу штабеля ящиков, держась под их прикрытием. Роэнни не видела маневра охранников. Она прыгнула вниз с последнего истребителя — и тут же попала под прицел охранника, спрятавшегося за колонной. Оби-Ван увидел, как тот человек, заметив девочку, развернулся и прицелился. В отчаянии он потянулся к Силе и на этот раз почувствовал, как она охватила его со всех сторон. Он протянул руку — и бластер вылетел из руки опешившего охранника. Огонь прошёл мимо цели и только прожёг пятно в стене. Роэнни замерла, парализованная страхом. Оби-Ван бросился к ней, а Сериза и Нильд открыли огонь, не давая охранникам высунуться. Кеноби увидел глаза Роэнни — в них полыхал ужас. — Я уже здесь, — сказал Оби-Ван, глядя в глаза девочки, чтобы прогнать её страх. — Ничего плохого с тобой не случится, я здесь. Карие глаза Роэнни просветлели. Доверие победило страх. Но и Серизе с Нильдом нужна была помощь, они ведь не могли сдерживать огонь охранников бесконечно и тоже подвергались большой опасности. Оби-Ван заметил пустую ёмкость из-под топлива, которую опрокинул дроид, и потянулся к Силе. Ничего. Идти за ней никуда не надо. Всегда с тобой и так она. Оби-Ван тяжело вздохнул. «Вы так считаете, мастер Йода? Но это точно не про меня!» Бластерный огонь вспорол фюзеляж истребителя над головой мальчика. Оби-Ван заставил Роэнни пригнуться, и так, прикрывая её своим телом сверху, двинулся вместе с ней к злополучной пустой бочке. Не слишком надёжное укрытие, но всё-таки хоть что-то. — Придётся ползти, — сказал он Роэнни. — Держись за этой бочкой, поняла? Роэнни двинулась ползком первой, и Оби-Ван вытолкнул бочку в сторону Нильда и Серизы. Огонь бластеров ударил в металл. Кеноби чувствовал, как Роэнни дрожит от страха. Когда они достигли штабеля ящиков, она проскользнула за них и облегчённо перевела дух. Оби-Ван покатил огромную бочку на тех охранников, которые показались перед ним, та ударила их по коленям. В этот момент мальчик привлёк внимание охранников позади себя, и те попали на линию огня своих товарищей. Теперь четверо друзей получили преимущество и бросились бежать, отстреливаясь на бегу. Так они добрались до цистерны с топливом. Сериза, самая проворная из них, сразу втолкнула Роэнни вниз и прыгнула за ней. Одним прыжком в люк ухнул и Нильд. Оби-Ван скользнул за ним и напоследок выбросил взрывное устройство с таймером. — Бежим! — крикнул он ребятам. Они уже отползли на безопасное расстояние, когда цистерна взорвался, и этот взрыв разнес большую часть ангара. — Вот уж будет им чем теперь заняться! — с усмешкой сказал Оби-Ван друзьям. Нильд вызвал Мавата по комлинку. «Дело сделано, — сообщил он. — У Старших больше нет истребителей. Вы можете связаться со Средним поколением». Голос Мавата прерывался треском комлинка, и звук был слабый, но ребята ясно расслышали ликование в его голосе: — Я думаю, что мы уже выиграли войну! — радостно воскликнул он.2.
Световой меч ушёл вниз, пройдя от него в каких-нибудь миллиметрах. Куай-Гон отпрыгнул, удивляясь. Удар пришёл ниоткуда, он не успел заметить его. Он развернулся, поднимая свой меч в позицию защиты. Противник парировал, потом скользнул в сторону, чтобы достать его слева. Их световые мечи столкнулись с характерным гудением. Внезапно противник перешёл в низкую стойку и переместился вправо. Куай-Гон не ожидал такого поворота и промедлил с уходом от удара. Меч обжёг его, скользнув по запястью. Однако боль от плазменного лезвия была гораздо меньшей, чем досада на себя. — Третий круг сейчас, — объявил Йода с боковой линии поля. — С противоположных углов сходитесь. Куай-Гон отёр пот со лба рукавом. Когда он согласился принять участие в тренировке с лучшими учениками Храма, то не ожидал, что это будет такая горячая работа. Он услышал шёпот в рядах зрителей, наблюдавших за боем, когда Брук Чан поклонился и отошёл в свой угол. Никто не думал, что Брук выступит так блестяще, причём он держался отлично все шесть кругов с разными противниками. Сейчас должен состояться его заключительный бой. Куай-Гон запомнил Брука во время своего последнего приезда в Храм. Этот мальчик с белыми волосами сражался с Оби-Ваном в долгом изнурительном поединке. Чан и Кеноби были давними неприятелями, и в том яростном бою каждый из них страстно желал завоевать расположение джедая. Рыцарь отметил способности Оби-Вана, но был не в восторге от его раздражительности. Наблюдая за Кеноби во время соревнования, Куай-Гон решил, что не возьмёт мальчика в падаваны, даже при всех его способностях. Почему он не послушался тогда сам себя? Мастер Джинн вернулся к настоящему. Он должен сосредоточиться. Умения Брука выросли просто невероятно! Поединок сперва казался Куай-Гону ребячеством, но воспоминания постоянно отвлекали его внимание и мешали вести бой. А Брук снова и снова удивлял его. Мальчик сражался с большим упорством — и при этом, казалось, совсем не уставал. Он с успехом использовал все промахи, а главное — небрежность старшего. Брук кружилвокруг рыцаря, с мечом в позиции защиты. Тренировочные мечи устанавливались на небольшую мощность, и удар причинял только ожог, а не рану. На полу были разбросаны камни и кирпичи, чтобы поверхность была неровной и затрудняла задачу. С этой же целью освещение включалось только вполнакала. Удар по шее противника считался знаком победы. Куай-Гон настороженно ждал, когда Брук сделает следующее движение. Тот начал уклоняться влево. Рыцарь заметил, с каким напряжением руки мальчика держат рукоять меча. Нетерпение всегда было слабостью Брука, точно так же, как и Оби-Вана… Стало ли это нетерпение его бывшего падавана причиной того, что мальчишка увяз в кошмаре планеты Мелида-Даан? Вспышку светового клинка Куай-Гон увидел слишком поздно. Брук применил элементарный приём, манёвр, на который Куай-Гон даже в детстве никогда не попадался. Он изменил направление. Удар последовал, когда Брук перекувырнулся в прыжке, чтобы оказаться за спиной своего противника, и клинок пролетел буквально на волосок от шеи Куай-Гона. Рыцарь отклонился и принял удар на плечо. Когда он покачнулся, то услышал удивлённый вздох в рядах зрителей. Так, хватит. Он устал от своей собственной невнимательности. Пора с этим кончать. Куай-Гон расслабился, чтобы удачнее изобразить, будто оступился, и обмануть Брука. Мальчик наступал со слишком большой горячностью, так что потерял равновесие. Куай-Гон развернулся и атаковал. Брук споткнулся, не ожидая такого поворота, и отступил, сделал резкий широкий замах мечом — ещё одна ошибка. Следующий удар Куай-Гон нанёс сзади, используя преимущество своего веса. Брук едва не выронил световой меч. Куай-Гон продолжал использовать свои преимущества. Он наступал, и его меч при тусклом освещении сейчас был похож на размытую световую дугу. Нанося и отражая удары, заходя то с одной, то с другой стороны и изменяя угол атаки, рыцарь загнал мальчика в угол. Теперь в рядах зрителей шептались о большом искусстве мастера-джедая. Куай-Гон не обращал внимания на эти восторженные возгласы. Это было еще одним уроком ученикам: борьбу надо вести до окончательного поражения противника. Брук в последний раз попытался перейти в наступление, но он уже устал. Куай-Гону было нетрудно выбить оружие из его руки и коснуться своим мечом шеи мальчика. — Окончен поединок, — объявил Йода. Мальчик и мужчина обменялись ритуальными поклонами и, как было принято, посмотрели друг другу в глаза. После каждого поединка джедаи демонстрировали друг другу уважение и благодарность за полученный урок, неважно, привёл ли он к победе или к поражению. Сколько таких тренировочных боёв уже было в жизни мастера Джинна… Бывало, что юные ученики не могли сдержать эмоции — огорчение или гнев — во время этого традиционного поклона. Но в твёрдом взгляде Брука Куай-Гон видел только уважение. Намного лучше, чем в прошлый раз, мальчик многому научился. Но было ещё кое-что другое. Любопытство. Мечта. Всего через несколько дней Бруку исполнится тринадцать. А его ещё не выбрали в падаваны. Время работало против него… Но он бы очень удивился, если бы Куай-Гон выбрал его. И все бы удивились, Куай-Гон знал. Наставники, ученики, Совет. Зачем он вернулся в Храм? Чтобы взять другого ученика? Мастер Джинн отвернулся от Брука, в глазах которого читалась мысль — «а что если…». Нет, никогда больше он не должен брать падавана. Он повесил свой световой меч на пояс. Брук оставил свой в стойке, куда старшие ученики подготовительной группы складывали оружие после тренировок. Куай-Гон быстрым шагом направился в душевую и в раздевалку, где взял чистую одежду, а потом открыл дверь в Зал Тысячи фонтанов.С облегчением почувствовал он прохладу воздуха. Здесь, в огромной оранжерее, всегда было свежо. Звук бегущей воды и тенистая зелень успокаивали тревогу на душе. Слышалось и журчание маленьких фонтанчиков, устроенных в папоротниках, и приглушённый рокот больших водопадов, струи которых с шумом стекали вниз. В этом саду всегда царил покой, и Куай-Гон надеялся, что здесь успокоит свое мятущееся сердце. Уединение высоко ценилось в Храме. Когда Куай-Гон приехал, никто не предъявил к нему никаких претензий. Но он знал, что любопытство так же бродило в мирных стенах Храма, как незаметные на первый взгляд фонтаны струились в саду. И дети, и взрослые задавались одним и тем же вопросом: что же произошло между мастером Джинном и его падаваном Оби-Ваном Кеноби? А если бы кто-нибудь спросил его об этом напрямик, что он бы мог ответить? Куай-Гон вздохнул. Положение казалось совсем запутанным. Перепутьем. Трудно было объяснить случившееся. Выходит, он составил об Оби-Ване неверное представление? Или был слишком строг со своим падаваном? А может, недостаточно строг? У него не было ответа. Все что он знал, так это то, что Оби-Ван сделал странный, сбивающий с толку выбор. Он оставил путь джедая, словно снял с себя поношенную одежду. — Обеспокоен ты, если в сад пришёл, — послышался голос Йоды за его спиной. Куай-Гон обернулся. — Не обеспокоен. Просто разгорячён тренировкой. Йода слегка кивнул головой. Он был не совсем уверен в том, что правильно чувствует желание джедая уклониться от беседы. А Куай-Гон очень хотел избежать этого разговора. — Избежать меня ты хотел, — заметил Йода. Он присел на каменную скамейку рядом с маленьким фонтаном, струйка которого стекала на округлые белые камушки. Журчание воды звучало, как музыка. — Я был у Таллы. Таллой звали рыцаря-джедая, спасти которую Куай-Гон и Оби-Ван и прилетели на Мелиду-Даан. В бою она потеряла зрение и попала в плен к воюющим. Йода снова слегка кивнул: — Гораздо лучшие, чем ты, целители в Храме есть у нас, — сказал магистр. — И постоянный уход не нужен Талле. Не нужно ходить к ней, думаю я. Куай-Гон не смог удержать усмешки. Что правда то правда — Талла и сама не терпела постоянной заботы. Ей не хотелось беспокоить кого-либо из-за себя. — Пора тебе открыть своё сердце, — мягко проговорил Йода. — О прошлом. Тяжело вздохнув, Куай-Гон сел рядом с Йодой. Ему совсем не хотелось изливать душу. Но магистр имел право знать, что произошло. — Он остался, — сказал Куай-Гон просто. — Сказал, что нашёл на Мелиде-Даан нечто более важное, чем путь джедая. В то утро, когда мы расстались, Старшие напали на Молодых. У них были истребители и оружие. Молодые были не готовы к войне. Им нужна была помощь. — А ты остаться не захотел. — У меня был приказ вернуться в Храм с Таллой. Йода в удивлении выпрямил спину и поднял голову: — Приказ был это? Совет был это. Советов моих всегда не слушаешь ты, если устраивает тебя это. Куай-Гон снова вспомнил о своём. На Мелиде-Даан Оби-Ван бросил ему в спину почти те же слова. — Вы считаете, что я должен был остаться? — раздражённо спросил мастер Джинн. — А если бы Талла умерла? Йода вздохнул. — Трудный выбор это был, Куай-Гон. Но в своём выборе обвинить падавана ты хочешь. Перед ним поставил ты выбор: путь джедая или этих детей гибель, друзей предательство. Думал я, понял сердце мальчика ты. Куай-Гон с застывшим лицом смотрел перед собой. Он не ожидал от Йоды такого упрёка. — Импульсивным учеником был ты сам, — продолжал Йода. — Шёл за своим сердцем много раз. И не прав много раз был также. Помню я это. — Я никогда не хотел оставить путь джедая, — нахмурившись, ответил младший. — Да, верно это, — утвердительно кивнул магистр. — Долг у тебя. Нерушим он. Значит это, что другие сомневаться не должны? Все такими, как ты, всегда должны быть? — Куай-Гон пошевелился на скамейке. Эта беседа с Йодой причиняла ему боль. Старый мастер-джедай своими словами разбередил глубокую рану. — Выходит, мне нужно было дать ему возможность принять это бессмысленное решение? — сказал Куай-Гон, пожимая плечами. — Дать ему возможность влезть в войну, которую он не сможет выиграть? Возможность остаться и наблюдать за происходящей бойней? Это ещё счастье, если ему удастся унести оттуда ноги… — Да-да, видел я, — желтые глаза Йоды блеснули. — Беспристрастно так предсказание твоё? Куай-Гон коротко кивнул: — Я вижу, что там беда. Молодые не смогут победить. — Интересно, — пробормотал Йода себе под нос. — Победили они, Куай-Гон. Мастер Джинн повернулся к магистру с выражением крайнего удивления на лице. — Сообщение получили мы, — спокойно сказал Йода. — Выиграли войну Молодые. Формируют правительство они. Понял теперь решение Оби-Вана ты? Не за безнадёжное дело боролся он. Правителем планеты стал он. Куай-Гон отвернулся, чтобы скрыть своё удивление. — Значит, он ещё глупее, чем я думал, — отозвался он холодно.
3.
Оби-Ван сидел между Нильдом и Серизой за большим круглым столом переговоров. Молодые избрали своим новым штабом здание Всеобщего Совета Мелиды-Даан, не так сильно пострадавшее от бомбёжек. В истории планеты был краткий период — всего лишь три года — когда мелидийцы и дааны пытались разделить власть. Но потом снова вспыхнула война. Молодые расположились здесь в знак доброй воли и стремления к единству. Хотя, конечно, можно было выбрать более удобное место. Дети попытались разобрать в здании самые большие завалы, но им пришлось оставить рухнувшие перекрытия и неподъёмные колонны. Все окна стояли с выбитыми стёклами, над большей частью постройки не было кровли. Оби-Ван продрог от холода и сырости, но его охватывало горячее волнение от мысли, что вот здесь и сейчас он формирует новое правительство. Все дни, с раннего утра до позднего вечера, проходили в напряжённой работе, но мальчик никогда не чувствовал усталости. Так много нужно было сделать, так о многом подумать!.. Молодые выиграли войну. Но самое трудное ещё только начиналось. Вначале все они выступали единым движением. Они просто хотели мира. Но теперь Молодые вели ожесточённые дискуссии друг с другом. Слишком много проблем ждало незамедлительного решения, а мнений по поводу того, как действовать, было ещё больше. Город Зеава лежал в руинах. Люди остались без крова, не хватало продовольствия. В больницах не было самого необходимого. Не было топлива для транспорта и флота. Но самой большой проблемой представлялось огромное количество оружия и боеприпасов у населения, особенно у бывших военных. Ситуация оставалась очень напряжённой, и малейший конфликт мог перерасти в новое столкновение. Молодые на Мелиде-Даан оказались в большинстве, и их перевес стал особенно явным, когда Среднее поколение, понесшее в войне наибольшие потери, выступило в поддержку мира. Достаточно легко пришли к соглашению о том, что Нильд станет временным правителем. Кроме того, был сформирован консультативный Совет из десяти членов. Оби-Ван входил в его состав вместе с Маватом и другими лидерами движения Молодых. Возглавляла этот Совет Сериза. На посту правителя Нильд был обязан выполнять все решения, за которые проголосует большинство. Сам он тоже имел право одного голоса. Нильд и Совет сразу приступили к работе, сформировав рабочие группы, ответственные за решение конкретных проблем, стоявших перед Зеавой. Оби-Ван стал председателем Группы Безопасности. Это была самая опасная работа, включавшая обход и сбор оружия в городе. Впредь до дальнейших распоряжений только члены Группы безопасности имели право носить оружие, всем прочим было приказано сдать его в арсенал, до разрядки напряжённости. Оби-Ван не удивился тому, что многие люди не пожелали подчиниться этому требованию. Даже кое-кто из Молодых не хотел расстаться с оружием. Слишком долго все здесь жили в состоянии войны. Политические вопросы были рассмотрены на первом общем собрании. Там выплеснулось море эмоций, но Сериза сразу осадила спорщиков. Она стояла посреди разрушенного здания и, казалось, смотрела в глаза каждому, кто присутствовал в переполненном зале. — Мир для меня — не просто отвлечённая идея, — сказала девочка. — Это жизнь и дыхание. Я никогда больше не возьму в руки оружие. Я видела, что оно может натворить. Если в моих руках будет средство уничтожения, рано или поздно оно выстрелит. Я не хочу быть причиной ещё одной смерти на Мелиде-Даан. Поначалу повисло молчание, затем Молодые приветствовали её громкими возгласами одобрения. Серизу охватило чувство счастья и гордости, когда мальчики и девочки друг за другом подходили к столу Совета и сдавали своё оружие. Это был счастливый момент. — Первый вопрос на повестке дня, — снова решительно взяла слово Сериза, и её голос зазвучал в мыслях Оби-Вана. — Давайте выслушаем по порядку отчёты руководителей рабочих групп. Нильд, начнём с тебя. Нильд встал. Он возглавлял Группу Новой истории, в обязанности которой входило демонтировать символы ненависти и розни в Зеаве — военные монументы, статуи солдат и Залы Памяти, с их голограммами воинов, рассказывавших кровавые истории, взывая к ненависти и мести. — Как вы все знаете, — начал Нильд звонким голосом, — новое общество у нас может появиться только тогда, когда мы отправим на свалку истории древнюю вражду. Как можно сберечь хрупкий мир, если и у мелидийцев, и у даанов все еще есть эти склепы, которые подпитывают взаимную ненависть? Я считаю, что уничтожение Залов Памяти должно стать нашей первой задачей! Многие из присутствующих одобрительно загудели. Но Таун, руководитель Группы Коммунальных работ, ответственный за восстановление электро— и теплоснабжения в городе, поднял руку. — Люди голодают, в городе нет тепла, — сказал он. — Помочь им наладить жизнь — разве не это важнее? — В том, что они голодают и мёрзнут, они обвиняют друг друга, — ответил Нильд. — И тогда в Залы Памяти выстаиваются очереди. Наши взрослые скорее ненавистью согреются, чем одеялами. — А как насчёт медпунктов? — заговорил Дор, спокойный тихий мальчик. — Больные в очередях в Залы не вылечиваются, им нужны лекарства. — А как быть с сиротами? — послышался чей-то голос. — Приюты переполнены. — Я считаю, что восстановление домов должно быть нашей первой задачей, — громко сказала Нэна, руководитель Группы Жилья. — Очень многие во время войны оказались без крова. Вдруг Нильд хлопнул по столу рукой. Шум голосов примолк. — Все эти беды — из-за бесконечных войн! — крикнул он. — А бесконечные войны идут из-за бесконечной ненависти! Сначала мы должны уничтожить Залы! Это даст людям надежду! Хочу надеяться, что мы сможем похоронить прошлое так же, как закопаем символы наших раздоров! Повисла тишина, все смотрели на Нильда. Его слова звучали искренне. — Я знаю, что уничтожая могилы наших предков, мы жертвуем памятью, — продолжал мальчик. — И поэтому первым Залом, который я выбрал, чтобы разрушить, будет склеп моих родных. Я хочу помнить родителей как людей, а не воинов! Я хочу помнить их с любовью, а не с ненавистью! А сейчас пойдёмте со мной! — он повысил голос, подаваясь вперед, чтобы его услышали в каждом углу собрания. — Я покажу вам, каким будет символ нашего единства. Вы идёте со мной? — Мы с тобой! — отозвались Молодые. Нильд спрыгнул вниз и зашагал по центральному проходу. — Так пойдёмте! Пойдёмте! Мальчики и девочки спускались и шли за ним, возбуждёно шумя. Оби-Ван и Сериза следовали за всеми, на их лицах были улыбки. — Нильд всегда способен объединить нас, — с волнением сказала девочка. Толпа последовала за Нильдом в сектор даанов, где огромный Зал Памяти стоял у большого зеркально-голубого озера. Низкое чёрное строение висело на репульсорах, закрывая почти всю поверхность воды. Ребята из Группы Нильда уже вывезли каменные надгробия на небольших спидерах и сбросили их в большую кучу. Мават подозвал Нильда жестом, как только все собрались, и прошептал ему: — Они в целости и сохранности. — Я не в курсе, ты хочешь оставить их себе или нет? Оби-Ван посмотрел на каменные надгробия и увидел имя Микао, выбитое на одном из них, с датами рождения и смерти. Рядом была плита с именем Лейдры. Это были родители Нильда. Тот смотрел вниз, на надгробия. — Я рад, что ты сохранил их, — прошептал он Мавату. Оби-Ван и Сериза в замешательстве переглянулись. Сможет ли Нильд подтвердить своё решение сейчас, когда он видит последнее, что осталось от его родителей? Нильд погладил золотой шарик и включил изображение. Появилась голографическая фигура его отца, одетая в броню и потрясающая бластером. — Я — Микао, сын Теранди из Гарта в Северной стране, — заговорила голограмма. Нильд повернул включатель голограммы своей матери, Лейдры. Появилась высокая женщина с такими же тёмными, как у Нильда, глазами. — Я — Лейдра, жена Mикао, дочь Пеи из Квадри, — начала говорить она. Два голоса заглушали друг друга. До Оби-Вана долетали обрывки фраз о выигранных сражениях, о погибших предках и сожженных деревнях…Нильд поднял лучевой бурав. Теперь толпа собралась вокруг него. Лицо мальчика озарилось решимостью, когда он повернулся к надгробию своего отца — Я был ещё ребенком, когда жестокие мелидийцы захватили Гарт и погнали наших людей в лагеря, — говорил Микао. — Было… Нильд надавил на камень своим резаком и разбил надгробие на куски. Голограмма распалась, мигнула бликами и исчезла. Оставался только голос матери. — А моему сыну Нильду, моему сокровищу, моей надежде, я оставляю свою любовь и мою негасимую ненависть к гнусным мелидийцам… Голос Лейдры пресёкся, когда Нильд разбил и её надгробие. Голограмма задрожала, потом исчезла. Жесткий звук бурава наполнил воздух. Каменное крошево и электронная начинка разлетались в разные стороны, попадали Нильду по рукам и царапали их до крови. Он, казалось, не чувствовал этого. Он работал своим инструментом до тех пор, пока надгробия родителей не превратились в мелкие куски щебня. — Теперь они ушли навсегда, — шепнула Сериза. Оби-Ван увидел слёзы на её глазах. Нильд повернулся к ним, вытирая рукавом пот со лба. Кровь из ран на руках, смешалась с грязью, покрывавшей его лицо. Мальчик наклонился, поднял осколок камня и повертел его в пальцах. — Остатки этих камней пойдут на новые дома. Чтобы мелидийцы и дааны жили вместе в мире! — крикнул он. — Сегодня начинается новая история! Толпа откликнулась волной возбужденных голосов. Многие ребята поспешили в Зал, чтобы помочь разобрать его. Другие подбирали куски камня и шумно радовались. Оби-Ван стоял около Нильда и Серизы. Он чувствовал, что сейчас вершится история. И он помог ей свершиться. Он не жалел о том, что оставил путь джедая. Он был дома, со своими.
4.
Куай-Гон был в своей комнате, когда получил сообщение о том, что должен немедленно предстать перед Советом. Вероятнее всего, его вызывали, чтобы он дал объяснения по поводу случившегося с Оби-Ваном. Он поднимался наверх с невесёлыми мыслями. Он вернулся в Храм, чтобы обрести покой, а вместо этого переживал свою беду снова и снова. Разумеется, на запрос Совета надо отвечать. Быть джедаем — это признавать, что твои возможности ограничены… В Совет входили самые мудрые и прославленные мастера. И если они хотели услышать от Куай-Гона подробности, он был обязан рассказать всё, как есть. Куай-Гон вошёл в Зал Совета. Это было высокое помещение на верху одной из башен Храма; занимало оно целый этаж. Из больших окон — от пола до потолка — открывался вид на крыши и шпили исполинских зданий Столицы. Облака за окном пламенели оранжевым светом в лучах восходящего солнца. Куай-Гон встал в центре зала, почтительно поклонился и замер в ожидании. С чего они начнут? Возможно, Мэйс Винду, чьи темные глаза могли прожечь насквозь, как горящие угли, потребует сообщить причину, по которой он бросил тринадцатилетнего мальчика в самой пекле войны? Или Саэсие Тийн проворчит, что все поступки Куай-Гона подчинены порывам импульсивного, но щедрого сердца? Его вызывали для отчёта гораздо чаще, чем других рыцарей, так что ему не составляло труда угадать, что может сказать каждый из членов Совета. Йода начал первым. — Сюда мы вызвали вас по причине весьма непростой и важной очень. В тайне сохранить нужно это. Кражи одну за другой обнаружили мы. Эта новость вывела Куай-Гона из замкнутого круга мыслей. Такого поворота он не ожидал. — Здесь, в Храме? Йода кивнул: — Огорчительно это, о таком деле сообщать. Украдены вещи малоценные, но серьёзное очень дело это. Несовместимо с Кодексом джедая такое. — Совет считает, что это дело рук кого-нибудь из учеников? — спросил Куай-Гон, нахмурившись. Подобные происшествия были в Храме делом неслыханным. — Не знаем этого мы, — ответил Йода. — Если дети тут ни при чём, тогда, значит, кто-то посторонний нашёл способ проникнуть в Храм. Так или иначе, но нельзя оставить вопрос без внимания, — добавил Мэйс Винду. — Надо проверить обе возможности. Он привычным жестом соединил длинные красивые пальцы рук. — Вот почему мы вызвали тебя, Куай-Гон. Нам нужно провести негласное расследование. Не хочется беспокоить малышей или спугнуть вора. Мы поручаем это дело тебе. — Работать с Таллой будете, — продолжил Йода. — Видеть не может она, это так. Но при ней остались её способности замечательные. Куай-Гон кивнул. Он был согласен с Йодой: интуиция и ум Таллы были хорошо известны. — Кражи могут казаться пустяковыми, — предупредил Мэйс Винду. — Но порой небольшая неприятность перерастает в куда более серьёзную. Так или иначе, угроза реальна. Будь осторожен.— Да, я слышала, — сказала Талла, когда Куай-Гон навестил её. — Утром у меня был Йода, разбудил плохими новостями. Не лучшее начало дня. На губах Таллы появилась ироничная полуулыбка, которую Куай-Гон знал хорошо. Они вместе начинали учиться в Храме. Талла всегда привлекала внимание. Сильная и красивая, с кожей цвета тёмного мёда, прекрасным разрезом зеленовато-золотистых глаз, острая на язычок, она сбивала спесь с любого задиры, даже когда была шестилетней девочкой. А теперь, когда Куай-Гон смотрел на её незрячие глаза, на белый шрам от левой брови до подбородка, его сердце сжималось от боли. Талла по-прежнему оставалась всё такой же красивой, но было горько видеть, как тяжело она пострадала. — Я слышал, что вчера к тебе приходили целители, — сказал он. — Да, Йода и по этому поводу тоже приходил взглянуть на меня. Хотел убедиться, что я хорошо себя чувствую, — ответила женщина. В уголке её губ снова появилась полуулыбка. — Вчера мне сказали, что я никогда больше не буду видеть. От этого известия ноги у Куай-Гона подкосились, и он опустился на стул рядом с ней. Хорошо, что она не могла видеть боль на его лице. — Мне очень жаль… Он, как и Талла, надеялся, что целители на Корусканте помогут ей восстановить зрение. Она пожала плечами. — Йода приходил, чтобы я приняла участие в расследовании. Думаю, он поручил мне это дело, чтобы я отвлеклась. — Если тебе не хочется им заниматься, я могу найти другого напарника, — сказал Куай-Гон. — Совет не будет против. Она похлопала его по руке и взялась за чайник. — Нет, Куай. Йода прав, как всегда. И если в Храме происходит что-то неладное, я хочу помочь. Выпьешь чаю? — она потрогала чайник. — Ещё горячий. — Позволь, я сам, — быстро сказал он. — Нет уж, — отрезала джедай. — Я должна всё делать сама. Если мы будем работать вместе, ты должен это понимать. Куай-Гон кивнул, потом сообразил, что она не видит этого знака согласия. Нужно было привыкнуть к этой новой Талле. Пускай она не видит глазами, но другие возможности её восприятия сейчас обострены, как никогда. — Хорошо, — сказал он мягко. — Я с удовольствием выпью чаю. Талла достала чашки. — Знаешь, чем я занималась в последнее время? Тренировалась. Занималась с мастерами, чтобы развить слух, обоняние и осязание. Кое-что у меня уже неплохо получается. Я даже и не представляла, какой у меня, оказывается, острый слух! — Неужели такой же острый, как твой язык? — спросил Куай-Гон. Она рассмеялась, поставила чашку и, поддерживая её одной рукой, другой стала наливать воду. — А ещё Йода приготовил мне сюрприз. Неожиданный. Ты только ему не говори, что я тебе сказала. Он… — Левее на сантиметр! — вдруг раздался сзади механический голос, не лишенный мелодичности. Вздрогнув, Талла плеснула водой себе на руку. — Звезды и галактики! — с досадой вскричала она. Куай-Гон подал ей полотенце. Обернувшись, он увидел дроида, вкатившегося в комнату. Это был серебристый протокольный дроид, но, очевидно, наделённый и дополнительными функциями. На голове его были необычные сенсоры, и руки удлинены. Сейчас эти руки быстро протянулись вперёд и забрали чашку у Таллы. — Видите, господин Талла, вы пролили чай, — сказал дроид. — Да, пролила, потому что ты меня напугал, старая ты жестянка! — возмутилась она. — И перестань звать меня «господин Талла»! — Да, конечно, сэр, — ответил дроид. — Я не «сэр», я женщина! Кто здесь слепой, я или ты? Куай-Гон с трудом удержался от смеха. — Что это? — спросил он, кивнув на дроида. — Как раз тот самый сюрприз Йоды, — поморщилась Талла. — Ту-Джей-Ти-Джей, этот отзывается на Ту-Джей. Персональный проводник. Считается, что он будет помогать мне по хозяйству, пока я не освоюсь. Сообщает о препятствиях, и его можно запрограммировать, чтобы он вёл меня в любом направлении. — А что, неплохая идея, — Куай-Гон заметил, как Ту-Джей тщательно вытирает стол и вновь наполняет чаем их чашки. — Ну, на стены я пока что не налетаю, — проворчала Талла. — Очень мило, что Йода так обо мне беспокоится, но я не привыкла, чтобы при мне постоянно кто-то был. Я даже падавана никогда не брала. Куай Гон поднёс к губам чашку и сделал глоток. Он понимал, о чём она говорит. После того, как его первый падаван Ксанатос разрушил всё то святое, что связывало учителя и ученика, ему тоже хотелось всегда быть одному. Одиночество было ему в радость, а не в тягость. Он предпочитал отвечать только за себя. А потом в его жизнь вошёл Оби-Ван. И рос рядом с ним. — Прости, Куай, — тихо сказала Талла. — Случайно вырвалось. Я знаю, как тебе не хватает Оби-Вана. Куай-Гон осторожно поставил чашку. — Ты просила, чтоб я не помогал тебе готовить чай… Можно теперь мне попросить, чтоб ты не говорила мне, что я, по твоему мнению, должен чувствовать? — Ну, может быть, ты сам не знаешь, что скучаешь по нему, — сказала Талла. — Но ты скучаешь. В раздражении Куай-Гон встал. — Ты забыла, что он натворил? Угнал истребитель, чтобы уничтожить те дефлекторные башни. Если бы он выстрелил, ты бы погибла на Мелдиде-Даан! — О, у тебя появился новый талант? Теперь ты видишь, что было бы, если бы… Может пригодиться. Куай-Гон остановился перед ней. — Он бы снова угнал корабль, если бы я его не остановил. Он хотел бросить нас на той планете, и мы бы оттуда не выбрались! Талла ногой пододвинула стул в его сторону. — Да сядь ты. Я не вижу тебя, но ты начинаешь действовать мне на нервы. Если я не сержусь на Оби-Вана, почему ты всё время обвиняешь его? В конце концов, речь идёт о моей жизни. Куай-Гон не стал садиться, но и не ушёл. Талла наклонила голову, пытаясь ощутить его настроение. — Это было суровое испытание, — сказала она спокойно. — Ты делал по-своему, а Оби-Ван — по-своему. У меня такое впечатление, что только ты один и продолжаешь его обвинять. Он же ещё мальчик, Куай. Не забывай об этом. Куай-Гон молчал. Снова он сам завёл этот разговор об Оби-Ване… А он не хотел говорить о своём падаване ни с Таллой, ни тем более с Йодой. Никто не знал, сколько душевных сил он вложил в этого мальчика за это краткое время. Никто не знал, как горько переживал он уход Оби-Вана. — Может, лучше поговорим о нашем расследовании? — сказал он наконец. — Сейчас это самое важное, а мы попусту тратим время. — Верно, — Талла кивнула. — Думаю, Совет прав: нельзя относиться к этому как к пустяку. Опасность есть наверняка. — Итак, с чего мы начнём? — спросил он, усаживаясь на свой стул. — У тебя есть какие-нибудь идеи? — Одна из краж немного сужает поле нашего поиска, — заметила джедай. — Пропали некоторые записи об учениках. Надо посмотреть, кто обращался к каталогу Храма. Если не знаешь, с чего начать, то начнём с того, что выглядит наиболее очевидным.
5.
Оби-Ван закрепил бластер и проверил, на месте ли в ножнах вибронож. Он получил сведения о не подчинившихся новой власти в мелидийском секторе — они отказались сложить оружие. Вместе с Серизой и Нильдом он всё еще жил в подземном укрытии Молодых, пока не было возможности найти другое жильё. Они считали, что будет нечестным жить в настоящем доме, когда у стольких людей вокруг нет крыши над головой. Кеноби прошел в главную часть усыпальницы, где его ждала Группа Безопасности, и кивнул Дейле, своей заместительнице. Все были в сборе. Они поднялись по приставной лестнице к решетке и выбрались на улицу. Но не прошли они и нескольких шагов, как Кеноби услышал сзади топот бегущих ног. Оглянувшись, он увидел Серизу. — Я слышала о неподчинившихся, — сказала она, застёгивая на бегу тёплую куртку с капюшоном. — Пойду с вами. Мальчик покачал головой: — Сериза, это может быть опасным. Её зеленые глаза заблестели. — А что, тогда, когда мы сражались, опасно не было? — У тебя нет оружия, — сердито сказал Оби-Ван. — А могут стрелять. — Расслабься, Оби, — хмыкнула девочка, застёгивая пряжку широкого ремня на поясе. — У меня в запасе полно «военных хитростей». Несмотря на беспокойство, мальчик не смог сдержать улыбки. Сериза смастерила достаточно много «хлопушек» — петард, треск от которых был очень похож на бластерные очереди. — Хорошо, — согласился он. — Но только на этот раз. И всё делать по моему приказу. Идёт? — Есть, командир! — весело поддразнила Сериза. Стоял холодный день, и от их дыхания в воздухе клубился пар. Ребята прошли мимо сквера, где несколько человек из Группы Новой истории демонтировали военный памятник. Несколько взрослых мелидийцев наблюдали за этим с каменными лицами. — Я слышала, они думают, будто мы поставим сюда памятники самим себе, — сказала Сериза. — Представляю, как вытянутся их лица, когда они поймут, что на Мелиде-Даан больше не будет никаких военных мемориалов. — Ты так уверена? — спросил Оби-Ван с невинным видом. — А я прямо вижу тебя на пьедестале, с твоей хлопушкой в руках. Сериза толкнула его плечом. — Ага, видь-видь, дружище, — хмыкнула она, глядя на него. — А я не знала, что джедаям можно шутить. — Конечно, можно, — лицо Оби-Вана вспыхнуло. — Не сомневайся, можно. Он произнёс это беспечно, но Сериза перестала улыбаться, и тогда на его лицо легла тень. — Ты многое оставил ради нас, — сказала она с грустью. — Но посмотри, что я получил взамен! — отвечал Оби-Ван, обводя рукой вокруг. Сериза прыснула от смеха: — А, точно. Разрушенный город, дрянную еду, холод, житьё в туннеле, разоружение всяких фанатиков и… — Друзей, — закончил её речь Оби-Ван. Девочка улыбнулась: — Да, друзей. Большой трёхэтажный дом, где жило несколько мелидийцев, не желавших сдать оружие, казался мирным под ярко-голубым небом. С фасада здание казалось почти целым, но когда ребята осторожно обогнули его, стараясь держаться незамеченными, то увидели, что с обратной стороны оно практически полностью разрушено. Многочисленные дыры в стенах были кое-как заделаны досками и толстыми листами пластоида. Оби-Ван также заметил, что в доме не осталось чёрного хода. Он сказал об этом Серизе. — Угу, достаточно защищать только один выход, — прищурившись, она посмотрела на крышу. — Врасплох мы их не застанем. — Я не хочу заставать их врасплох, — отозвался Оби-Ван. — Надо дать им шанс, чтобы они мирно сложили оружие. Я не могу начинать перестрелку. Он посмотрел на дом, потом на свою руку, лежащую на поясе. Было всё ещё непривычно чувствовать рукоять виброклинка, а не светового меча. — Кому-то надо остаться на улице и наблюдать, — продолжал он. — Это будешь ты. Казалось, Сериза начнёт возражать, но она кивнула в знак согласия. Она подняла руку ладонью вперёд. Оби-Ван соединил свою ладонь с ладонью девочки, так, чтобы остался небольшой зазор. — Удачи! — Удача нам не нужна. — Всем нужна удача. — Нам нужна победа, а не удача. Оби-Ван пригнулся, огибая угол дома, за ним следовала его команда из шести мальчиков и девочек — лучших бойцов среди Молодых. Кеноби постучал в дверь и уловил за ней движение, но ничего не происходило. Тогда он приблизил губы к самой двери и крикнул: — Мы из Группы Безопасности Молодых! Именем действующего правителя Мелиды-Даан приказываю вам открыть дверь! — Когда у тебя будет голос мужчины, а не сопляка, тогда и поговорим, — ответили изнутри. Оби-Ван вздохнул. Он надеялся решить всё миром. Мальчик кивнул Дейле, их спецу-подрывнику. Она быстро установила заряды на замок прочной двери. — Отойдите от двери! — крикнула она тем, кто был внутри. Бойцы Группы Безопасности ещё раньше отступили под прикрытие. Многие взрослые мелидийцы и дааны не хотели им открывать или признавать их полномочия. Взорвать было наилучшей возможностью показать, в чьих руках власть. Чтобы пострадали не живые люди, а только двери. Дейла показала всем, что нужно ещё отступить, подожгла запал и отпрыгнула в сторону. Глухой взрыв разорвал тишину. Дверь зашаталась. Дейла вышла вперёд и ударила в неё ногой. Дверь с грохотом упала, и Группа Безопасности во главе с Оби-Ваном ворвалась внутрь. Сначала Кеноби ничего не мог разглядеть. Но он ведь учился на джедая и ничего не забыл. В этот опасный момент мальчик настроился на то, чтобы видеть в темноте и различать движение. Через секунду он смог различить силуэты людей. Силуэты людей с оружием… Старики мелидийцы стояли в конце длинного коридора, спиной к лестнице, ведущей наверх. Все они были в видавшей виды пластоидной броне и держали группу детей под прицелом. Оби-Ван сразу оценил обстановку. Надо было закончить это столкновение прямо сейчас, и как можно скорее. Взрослые воины могли подняться вверх по лестнице. Группа Безопасности потеряла бы многих, если б им пришлось преследовать Старших. Не исключены и мины-ловушки. Задача, мягко говоря, опасная — попытаться задержать всех шестерых взрослых наверху. — Мы не признаём вашей власти, — заговорил один из Старших. Оби-Ван узнал этот голос, он принадлежал Вехутти, отцу Серизы. Девочка уже давно его не видела. Кеноби был рад, что она осталась снаружи. — Неважно, что не признаёте, — отвечал Оби-Ван твёрдым голосом. — Власть в наших руках. Вы проиграли войну. Мы сформировали новое правительство. — Я не признаю ваше правительство! — рявкнул Вехутти. Его сильная рука схватилась за бластер. Вторую руку он потерял на прежней войне, но Оби-Ван прекрасно видел, что и с одной рукой мужчина мог сражаться лучше, чем многие с двумя. — Молодые идиоты! — продолжал отец Серизы грубым голосом. — Вы говорите о мире, а сами пришли с оружием! Чем же вы отличаетесь от нас? Вы воюете, чтобы получить то, что вам нужно! Вы угнетаете людей, чтобы удержать то, что получили! Вы лицемеры и дураки! И с какой это стати мы должны идти под вашу власть? Оби-Ван начал продвигаться вперёд, его команда следовала за ним. — Бросайте оружие — или мы вас арестуем. И позовём подкрепление. По крайней мере, он надеялся, что подкрепление придёт. Так они поступали всегда: предупреждение и одновременно сигнал дозорному, оставшемуся снаружи, вызвать подкрепление, если дело дойдёт до сопротивления. В случае чего, Сериза должна была связаться с Маватом по комлинку. — Если ты сделаешь ещё один шаг, джедай, я буду стрелять, — сказал Вехутти, поднимая бластер. Прежде чем Оби-Ван сделал этот «ещё один шаг», сверху, с лестницы, пошёл бластерный огонь. Кеноби прыгнул назад, чтобы укрыться от выстрелов, но не смог увидеть, откуда именно стреляют. Вехутти тоже отпрянул назад. Значит, и он не знал, что происходит. Это Сериза! Девочка каким-то образом поднялась на верхний этаж. Она была очень ловким и бесстрашным гимнастом. Её даже прозвали «спецом по крышам». Похоже, она прыгнула с крыши соседнего дома на эту, а потом пробралась в окно верхнего этажа. Оби-Ван получил преимущество перед растерявшимся Вехутти и бросился на его людей, а Группа Безопасности последовала его примеру. Кеноби высоко подпрыгнул и перекувырнулся в воздухе так, чтобы удар его виброножа пришёлся по запястью Вехутти. Даже такой сильный человек не смог устоять от этого удара. Мужчина вскрикнул от боли и выронил свой бластер. Кеноби подхватил оружие в быстром повороте и разоружил ещё одного взрослого. Сзади он увидел какое-то стремительное движение — это Сериза прыгнула с перил лестницы прямо в клубок дерущихся. Она впечатала первоклассный удар ногой в одного из взрослых мелидийцев, тот со стуком выронил вибротопор, и Дейла подобрала его оружие. Не прошло и полминуты, как вся группа взрослых была разоружена. — Благодарю вас за сотрудничество, — сказал Оби-Ван. Было решено, что если разоружение сопротивляющихся проходит без жертв, то их оставляют на свободе. «Если бы пришлось сажать всех непокорных Старших, — заметил Нильд, — у нас бы места не осталось, где их под замком держать». — Будьте вы прокляты, молодые идиоты! Из-за вас гибнет наша цивилизация! — выругался Вехутти. У него были такие же зелёные глаза, как у Серизы, но в них горела ненависть. Сериза стояла, застыв на месте, пригвожденная отцовской ненавистью. Вехутти не узнал стройную фигуру и лицо дочери в этой коричневой куртке с капюшоном. Оби-Ван потянул её за руку, и она вышла за ним на улицу. Холодный воздух остудил их пылающие щёки. — Дейла, сдашь оружие в арсенал, — устало проговорил Кеноби. — Предлагаю немного отдохнуть. Дейла возразила: — Ещё полно работы, командир. Но остальная часть группы потребовала передышки. Некоторое время Сериза молча шла рядом с Оби-Ваном. Было холодно, и они втянули руки в рукава курток, чтобы согреться. — Прости, что я не вызвала подкрепление, — сказала девочка. — Я думала, мы сами справимся. — Ты знала, что Вехутти здесь? — спросил он. — Нет, точно не знала. Но когда я слышу, что где-то собралась компания обозлённых мелидийцев, которые хотят, чтобы всё было по-старому, само собой, на ум приходит мой папочка. Сериза подняла лицо, чтобы поймать тёплые лучи солнца. Она казалась спокойной, но Оби-Ван чувствовал грусть и горечь в голосе девочки. — Он поступает неправильно, — сказал мальчик негромко. — Но он не знает другого пути… — А я-то сдуру надеялась, что уж в этой-то войне он станет другим, — Сериза наклонилась и подняла с дороги кусочек камня, потом бросила его в груду разбитых кирпичей на обочине снова засунула руку в рукав. — Я думала, если мы переживём последнюю войну на Мелиде-Даан, мы с ним найдём друг друга. Вот глупость! — Не глупость, — медленно выговорил Оби-Ван. — Может, это только пока не случилось. — Так странно, Оби, — задумчиво протянула она. — Во время войны у меня не было этой пустоты в душе. Я целиком жила идеей мира, дружбой с Молодыми. А сейчас, когда мы победили, у меня в сердце пустота… Я не думала, что когда-нибудь буду скучать по своей семье. Но теперь мне нужно привязаться к чему-то такому, что важнее родной крови. Оби-Ван не нашёл, что сказать. Сериза всё время удивляла его. Всякий раз, когда он думал, что знает её, в ней проявлялось что-то новое, и перед ним оказывался совсем другой человек. Он познакомился с упрямой суровой девочкой, умевшей стрелять и сражаться почти так же умело, как он, ученик джедая. А после войны проявилась её романтическая душа, от которой волнуется его ум и сердце. Сейчас он видел девочку, которой нужна семья. — А ты привяжись ко мне, Сериза, — сказал он. — С тобой я стал совсем другим. Мы будем поддерживать друг друга и защищать друг друга. Это и есть семья, правда? — Думаю, да. Он остановился и повернулся к ней лицом. — Мы будем семьёй друг для друга. Он поднял руку, и на этот раз она прижала свою ладонь к его руке. Подул ветер и, пробравшись к ним под одежду, заставил их дрожать от холода. Мальчик и девочка продолжали стоять, соединив руки. Оби-Ван чувствовал тепло кожи Серизы. Ему казалось, что он даже чувствует её пульс. — Ты же знаешь, — сказал он, — я тоже всё потерял.6.
Ящик с инструментами для сервисных агрегатов. Голографические файлы и регистрационные записи об учениках с именами от «аурека» до «херфа» Учительское кимоно для медитации. Набор для спортивных занятий четырёхлетних подготовишек. Куай-Гон удивлённо просматривал список. Нелепый набор вещей. Никакой связи не вырисовывалось. Они с Таллой продолжали ломать голову над тем, что бы значили эти мелкие кражи. Ответ мог лежать и на поверхности — где-то в Храме находится ученик, который только делает вид, что принял обычаи джедаев, а на самом деле затаил гнев или обиду. И вот таким образом мальчик или девочка выплескивают свои злые чувства. Но долгий опыт научил Куай-Гона, что ответ, напрашивающийся само собой, часто ведёт к ещё более трудному вопросу. Голографические файлы учеников находились в ведении мастера Тана. Тан занимался этой работой уже много лет. Это был древний и очень начитанный старик, сухощавый и морщинистый. В Храме он занимался регистрационными записями последние пятьдесят лет. Каждый год ему помогали два ученика, добровольно вызвавшиеся на эту службу. И Талла, и Куай-Гон поговорили с ним по поводу пропажи, получив чёткие и ясные ответы. Только Тан и члены Совета имели доступ к личным файлам. Ученики никогда не работали в регистрационном центре одни, без мастера Тана. Типичный случай в их расследовании — каждая ниточка заводила в тупик… Раздался настойчивый стук в дверь. — Куай, — позвала Талла своим мягким голосом, — ты мне нужен. Он открыл дверь. — Наши дела ещё хуже, — сказала она, озабоченно нахмурившись. — Тренировочные залы для старших учеников разгромлены, украдены все световые мечи. В тревоге он не сразу нашёл, что ответить. Световой меч Оби-Вана находился в одном из этих тренировочных залов. Куай-Гон сам оставил его там. Какой-то частью своего сердца мастер Джинн надеялась, что Кеноби когда-нибудь снова возьмёт его. — Это уже не мелкая кража, — выговорил он наконец. — Йода опечатал зал, чтобы мы посмотрели, что там, — пояснила Талла. — Пойдём скорее, пока Ту-Джей за мной не увязался. Они быстро пошли к лифтам, сели в кабину и доехали до этажа, где располагались тренировочные залы. Куай-Гон шагнул в зал, изменившийся до неузнаваемости, и внезапно остановился. Талла налетела на него сзади. — Ну, что там? — спросила она. — Что ты видишь? Он не сразу смог ответить. С горьким чувством смотрел он на комнату. Тренировочные туники были разорваны в клочья, повсюду валялась обрывки ткани. Дверцы шкафчиков сорваны, вещи разбросаны по полу… — Я чувствую, — сказала Талла. — Гнев. Разрушение. Она пробиралась через обломки, наклонялась, чтобы поднять кусочки ткани. — Что ещё? — Надпись, — проговорил Куай-Гон. — Нацарапана на стене красным. Он прочёл вслух:ПРИХОДИ
СЕЙЧАС ОСТОРОЖНЫМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ТЫ
ВАШ ПОРЯДОК НАРУШАЮ Я
— Это насмешка над Йодой, — сказала она. — Я знаю, ученики иногда подражают его манере говорить. Я и сама так делаю, но это же любя… А тут ненависть, Куай… — Да. — Мы просто обязаны в этом разобраться. И дети должны знать, что происходит. Мы все должны быть начеку. — Да, — согласился он. — Такое нельзя больше скрывать.Храм был приведён в состояние повышенной безопасности — такое решение вынужден был принять Совет. Это решение ставило учеников под надзор. Теперь выйти из Храма они могли только по увольнительным, ходить в сады и на озеро — по пропускам. Они должны были давать отчёт о каждой минуте проведённого дня. Это хотя и гарантировало безопасность, но разрушало сам дух Храма. Философия Ордена подразумевала, что дисциплина должна исходить изнутри, а не навязывается извне. Требования безопасности шли вразрез с этой идеей. Но Куай-Гон и Талла настояли на том, чтобы такие меры были приняты, и Йода их поддержал. Безопасность детей — вот о чём они беспокоились в первую очередь. В воздухе Храма теперь витал дух недоверия. Ученики смотрели друг на друга с подозрением. Когда Куай-Гон и Талла вызывали их для бесед, дети видели в поступках сверстников явные улики. Однако невозможно было поверить, что кто-нибудь из учеников оказался способен на подобную омерзительную выходку. Этим учеником был Брук. — Я знаю, что это точно не кто-нибудь из старших учеников, — спокойно сказал он Талле и Куай-Гону, когда они вызвали его. — Мы же были на тренировке все вместе. Я даже представить себе не могу, чтобы кто-то из нас хотел нанести вред Храму! — Трудно заглянуть в душу другого, — заметил Куай-Гон. — Я был последним, кто оставался в зале вчера вечером, — сказал Брук. — Вы, конечно, знаете, что несколько месяцев назад я был наказан из-за моей раздражительности. Но я занимался с магистром Йодой и многое исправил в себе. Хотя, думаю, я всё ещё под подозрением, — Брук спокойно выдержал пристальный взгляд Куай-Гона. — Мы пока что никого не подозреваем, — уверила мальчика Талла. — Ты видел вчера вечером что-нибудь странное? Подумай, как следует. Брук закрыл глаза и долгое время молчал. — Ничего, — сказал он наконец. — Я выключил свет и ушёл. Мы никогда не закрываем залы. Вызвал лифт, поехал в столовую. Весь вечер был с моими друзьями. Потом лёг спать. Куай-Гон кивнул, подтверждая, что верит словам Брука. Они с Таллой даже сами не знали, что именно ищут. Они просто собирали информацию, пытаясь узнать, видели ли дети что-нибудь необычное, даже если это не казалось сейчас таким уж важным. Они отпустили Брука, и Талла со вздохом обратилась к Куай-Гону: — Думаю, он прав. Не могу представить, чтобы кто-нибудь из старших учеников такое натворил. Они же джедаи… Куай-Гон устало потёр лоб. — И никто не слышал, чтобы какой-нибудь ученик недавно был в гневе или в депрессии. Всё как всегда — плохо сделанное упражнение или мелкая ссора… — в раздумье он забарабанил пальцами по столу. — Пока что только Брук однажды вышел из себя. — Йода говорит, что он стал намного лучше, — заметила Талла. — И сам Брук сказал, что раздражительность свойственна его характеру, и он работает над собой. Он признал то, что не в его пользу: он последним был в этом зале. Я не почувствовала в нём Тьмы. Такой честный мальчик просто не мог натворить ничего подобного… — Или он себе на уме, — заметил Куай-Гон. — Ты подозреваешь его? — Нет, — сказал Куай-Гон. — Я не подозреваю никого… и всех… — Мастер Талла! — вдруг в дверях комнаты собеседований появился Ту-Джей. — Я пришёл, чтобы проводить вас в столовую. Талла скрипнула зубами. — Я занята. — Пора принимать пищу, — пропел Ту-Джей. — Я сама могу дойти, — бросила Талла. — Это на пять уровней ниже… — Я знаю, где это! — Слева в трёх сантиметрах от вас лежит блокнот… — Я знаю! И сейчас он полетит тебе в голову! — Я вижу, что вы заняты. Я ухожу, — прогудел Ту-Джей дружеским тоном и выкатился. Талла опустила голову на руки. — Напомнишь, что мне нужна парочка вибросвёрл, хорошо, Куай? Надо будет, и в самом деле, раскурочить этого дроида. С тяжелым вздохом она подняла голову. — Это расследование всем в Храме нервы помотает. Я чувствую серьезное возмущение в Силе. — Я тоже чувствую. — Боюсь, что всё это вытворяет не ученик, а кто-то извне. Тот, кто ненавидит нас. Кто хотел бы видеть нас сломленными и отчаявшимися. — Тот, у кого есть далеко идущие планы, ты это хочешь сказать? Этого ты опасаешься? — Талла подняла на него встревоженные изумрудно-золотистые глаза. — Я боюсь этого больше всего. — Вот и я тоже, — тихо проговорил Куай-Гон.
7.
Оби-Ван устало брёл по городским улицам. Он пережил три тяжёлых дня работы в Группе Безопасности. Было трудно, но зато им удалось нейтрализовать основные направления города. Остались только изолированные участки. Большая часть оружия была собрана и складирована в хорошо охраняемом арсенале. Безопаснее было бы хранить оружие вообще за городом до того момента, пока Совет не примет решение уничтожить его. Кеноби решил, что внесёт такое предложение на следующем заседании совета. Со свинцового неба пошёл редкий снег. Вот-вот должна начаться зима. В ближайшее время людям понадобится топливо, а для решения этой проблемы ещё ничего не сделано. Вместо работ по снабжению Нильд требовал привлекать всё больше и больше народу для уничтожения всех Залов Памяти в городе. Проводя большую часть времени на улицах, Оби-Ван видел гнев людей. От мыслей о войне они обратились к мыслям о выживании. Но Молодые не помогали им восстанавливать дома или кормить семьи. Росли волнения. Среднее поколение помогло Молодым выиграть войну, но теперь дети теряли эту поддержку. Недостаток численности Средние компенсировали своим влиянием. Молодые не могли позволить себе лишиться поддержки такого союзника. «Надо что-то делать», — думал Оби-Ван. Он увидел группу Мусорщиков, которые быстрым шагом спускались по переулку с какой-то явной целью. Оби-Ван окликнул одного из них. — Джоли! Что случилось? Невысокий коренастый мальчик обернулся. — Мават позвал. Ещё один Зал Памяти сегодня надо снести. Тот, который на улице Славы, возле площади. И Джоли бросился догонять остальных. Оби-Ван почувствовал внезапную боль. В этом Зале находились голограммы и могилы предков Серизы. Он вспомнил, как она грустила о том, что у неё нет семьи. Может, надо сообщить ей о том, что Зал разрушат? Забыв об усталости, мальчик поспешил к туннелю. Он нырнул в люк возле мавзолея и быстро побежал под сводами. Сериза сидела у вычищенного надгробия, которое Молодые использовали как стол для собраний. — Я слышала, — сказала она Оби-Вану. Кеноби подошёл к девочке и скзал: — Мы можем попросить, чтобы Нильд остановился… Сериза откинула прядь коротких медных волос, упавшую ей на глаза. — Это будет нечестно, Оби. Оби-Ван сел на табуретку возле неё. — Когда ты в последний раз была в этом Зале? Сериза вздохнула. — Уже и не вспомню. Ещё до того, как пришла в эти туннели. Достаточно давно, так что уже не помню лица моей мамы. Его уже нет в моей памяти, — она повернулась к Оби-Вану. — Я верю, что Нильд прав. Я ненавижу Залы так же, как и он. По крайней мере, раньше точно ненавидела. Но свою семью-то я не ненавижу, Оби. Моя мама, тети, дяди, двоюродные братья и сёстры. Я совсем одна… а они все там. Их лица, их голоса… У меня нет другой возможности помнить их. И так не только у меня. На нашей планете многие могут помнить близких только благодаря этим Залам. Мы же всё разрушили — дома, библиотеки, учреждения регистрации… и теперь нет записей о рождении, о свадьбах, о смерти. Если мы уничтожим все голограммы, то навсегда потеряем нашу историю. Сможем ли мы потом восстановить то, что разрушаем? Проницательные глаза Серизы искали его взгляд, но Оби-Ван не знал, что сказать ей. — Даже не знаю, — медленно проговорил он. — Может, Нильд слишком спешит? Может, эти голограммы надо как-нибудь сохранить? Например, в каком-нибудь склепе, куда открыть доступ только по разрешению. Таким образом, не будет культа войны и насилия, а учёные смогут изучать документы, и мы сохраним историю Мелиды-Даан. — Это хорошая идея, Оби-Ван! — взволнованно сказала Сериза. — Это компромисс! И это то, что можно предложить нашим людям. — Почему бы тогда не убедить Нильда, чтобы он временно прекратил снос, пока мы всё не запишем? Оживление в глазах Серизы погасло. — Он не захочет, — проговорила она упавшим голосом. — Совет мог бы мог наложить запрет на работу команды Нильда до будущего изучения и обсуждения этого вопроса. У нас есть полномочия. Нильду придётся подчиниться. Сериза прикусила губу. — Не думаю, что я смогу это сделать. Я не могу официально выступать против него. Это же расколет движение Молодых… Нам нужно действовать вместе. Если Молодые разделятся на две группы, всё — конец миру на Мелиде-Даан… Я не могу так рисковать. — Сериза, в городе всё разваливается, — настаивал Оби-Ван. — Люди хотят жить. А значит, мир сохранится. Но если Нильд будет упорствовать в разрушении вместо того, чтобы строить, вот тогда народ и поднимается. Сериза обхватила голову руками. — Я не знаю, что делать! Вдруг в зал влетел Мават. — Эй, Оби-Ван! — воскликнул он. — Ты нам нужен! Кеноби вскочил на ноги. — Что случилось? — Вехутти собрал Старших и выступает против уничтожения Зала на улице Славы, — сказал Мават. — Собралась огромная толпа! Надо, чтобы ты сейчас распорядился выдать Молодым оружие. Мы должны отстоять наше право разрушать эти Залы! Оби-Ван покачал головой. — Никакого оружия я не разрешаю, Мават. Иначе этот митинг превратится в бойню. Вожак Мусорщиков в отчаянии запустил пальцы в свои лохматые, песочного цвета волосы. — Но по твоей милости мы безоружны! — По единогласному решению Совета! — подчеркнула Сериза. — Оби-Ван прав. С презрительным видом Мават отвернулся. — Что ж, спасибочки за такое решение! — Подожди, Мават! — окликнул его Оби-Ван. — Я сказал, что не хочу выдавать вам оружие, но это не значит, что я не хочу вам помочь.8.
Слухи в Храме распространялись со скоростью лесного пожара. Злоумышленник оставил следы. Кто-то утверждал, что видел его в Храме. Юные ученики испытывали страх, и даже рыцари-джедаи были встревожены. Весь Храм находился в состоянии тревоги. Как могло случиться, что его стены осквернены? Неужели Храм так уязвим? — Система безопасности Храма очень надёжна, — заметил Куай-Гон, когда они с Таллой делали обход залов. Тут же был и Ту-Джей, он шёл впереди. — Но, может быть, мы слишком много внимания уделяем тому, чтобы закрыться от угрозы извне. — А ты думаешь?.. — спросила Талла — Я думаю, что никакие компьютерные системы не помогут, если среди нас есть тот, кто помогает злоумышленнику входить. Система принимает как факт, что ни один джедай не способствует угрозе извне. — Через два метра впереди пандус с углом наклона пятнадцать градусов, — чирикнул Ту-Джей. Талла поморщилась от досады, но тут же вернулась к мысли Куай-Гона. — Мы даже не знаем, существует ли вообще этот злоумышленник, — проговорила она с беспокойством. — Мы пытались выяснить, откуда берут начало слухи, но это невозможно. Тот говорит, что слышал от другого, который слышал от третьего, а тот не помнит, кто ему это сказал… — Это в порядке вещей — начало слуха выяснить невозможно, — подтвердил Куай-Гон. — Может быть, злоумышленник на это и рассчитывает. Хочет, чтобы мы думали, будто речь идёт именно об угрозе извне. Включилась система связи, и негромкий голос настойчиво повторил: «Код четырнадцать, код четырнадцать». — Это сигнал от Йоды, — сказала Талла. — Что-то случилось. Оба рыцаря-джедая повернули назад, и сейчас Талла взяла Куай-Гона за руку, чтобы идти быстрее. — Мастер Талла! Пожалуйста, помедленнее! — воскликнул Ту-Джей мелодичным голосом. — Я должен помочь вам! — Да пропади ты! — бросила Талла через плечо. — Я спешу! — Я не могу пропасть, сэр, — отвечал Ту-Джей, торопясь за ними. — Я дроид-проводник. Куай-Гон и Талла быстрым шагом вошли в небольшой зал для переговоров, где они обычно встречались с магистром Йодой, если требовалось обсудить новую информацию. Этот зал был самым безопасным помещением в Храме: он был оборудован системой сканирования и постоянно проверялся устройствами слежения. Когда они вошли в небольшую белую комнату, Йода уже ждал их. — Дверь закроется примерно через две секунды, — сообщил Талле проводник. — Ту-Джей! — нетерпеливо воскликнула Талла. — Я подожду в коридоре, сэр, — ответил дроид. Дверь с шорохом закрылась за ними. Йода выглядел очень встревоженным. — Плохие новости имею я, — сказал он. — О пропаже ещё одной должен сообщить. Кристаллы огненные целительные украдены на сей раз. — Кристаллы? — не веря себе, переспросил Куай-Гон. — Но они же охраняются строжайшим образом! Талла тяжело вздохнула. — Кто знает об этом? — Совет только, — сказал Йода. — Но боимся мы, что за пределы Совета выйдет это. Всякий раз, когда Куай-Гон думал, что хуже просто быть не может, это происходило. Каждая новая кража оказывалась серьёзнее предыдущей. Чем же это закончится? «Тут есть определённая система, — думал Куай-Гон. — Всё это явно спланировано, а не случайно». Сейчас вор нанёс удар в самое сердце Ордена. Целительные огненные кристаллы были сокровищем джедаев тысячи лет. Они хранились в зале для медитации, который был открыт для всех учеников. Эти кристаллы освещали и обогревали зал своей внутренней энергией. Вделанные в несущие стены, они были источником неугасающего огня. Когда ученики увидят, что кристаллы украдены, это, несомненно, поколеблет их веру в незыблемость Ордена. Возможно, оно заставит их усомниться в силе самой Силы… — Найти того, кто сделал это, должны вы, — сказал Йода. — Но ещё более важное кое-что найти вы должны. — Что же, учитель Йода? — спросила Талла. — Узнать, почему происходит так, необходимо, — быстро проговорил Йода. — Боюсь я, что в «почему» причина наших бед заключается. Йода удалился. С шорохом закрылась за ним дверь. — Какой наш первый шаг? — спросила Талла у Куай-Гона. — Моя комната, — ответил мастер Джинн. — Я оставил кое-какие записи у себя в блокноте. Отныне мы должны держать всю информацию по этому делу в голове. Если целительные кристаллы оказались в руках злоумышленника, то уж наши вещи… Куай-Гон и Талла вошли в его комнату. Куай-Гон беспокоился, не пропал ли его блокнот, но тот был там, куда он его положил, в тумбочке возле кушетки. В Храме не было ни замков, ни сейфов… — Всё в порядке, — сказал рыцарь. — Вернёмся к… Он не окончил фразы, взглянув на Таллу. Та совсем не слушала его. Она стояла посреди комнаты, в состоянии самой напряжённой концентрации. Куай-Гон стал ждать, не желая прерывать её поиск. — Ты чувствуешь этот запах? — спросила она. — Здесь кто-то был, Куай. Здесь твой запах и чей-то ещё… Злоумышленник. Куай-Гон обвёл взглядом комнату. Всё было как всегда. Он включил свой блокнот. Все его зашифрованные записи были на месте. Заметки по опросу учеников, меры безопасности… Мог ли кто-либо взломать код и прочесть их? Это было не так уж важно. Мастер Джинн не записывал никаких догадок или выводов, только факты. Но без сомнения, кто-то здесь рылся. И вдруг Куай-Гона осенило. Талла повернулась к нему, чувствуя перемену в его настроении. Все с большей и большей силой проявлялась в ней эта способность — ощущать, не видя. — Что?.. — спросила она. — Ты только что нашла способ, как можно поймать этого вора, — ответил Куай-Гон.9.
Оби-Ван, Сериза и Мават вышли из туннеля всего за один квартал от Зала Памяти. Кеноби оповестил всех членов Группы Безопасности, чтобы они ждали его там. Он не хотел применять силу, однако демонстрация оружия могла оказаться полезной. Столкновения нужно было избежать любой ценой. Но они пришли слишком поздно. Молодые и Старшие уже вовсю выясняли отношения. Вехутти и его сторонники образовали живую цепь вокруг Зала. Они стояли плечом к плечу перед Нильдом и его товарищами. По всей видимости, Нильд уже пытался приступить к разрушению склепа — до того, как Старшие перехитрили и обошли его. Несколько надгробий уже было вытащено наружу и повреждено. Спидеры с отбойными молотками и другими инструментами стояли по другую сторону толпы взрослых. Очевидно, Вехутти и Старшие намеренно встали между Нильдом и его машинами. Сериза и Оби-Ван поспешили к Нильду. — Вы только гляньте на них, — с отвращением глядя на взрослых, буркнул он. — Готовы защищать свою ненависть собственной жизнью. — Слушай, Нильд, дело плохо, — сказал Оби-Ван. — Благодарю за информацию, — саркастически выговорил Нильд, а потом вздохнул. — Да вижу я, что всё плохо. Почему, спрашивается, я стою тут без дела? Если мы применим силу, чтобы прорваться сквозь них, они будут стрелять нам в спину. Но не можем же мы допустить, чтобы они одержали верх! Мы должны уничтожить Зал. — Зачем? — спросила Сериза. Нильд поднял голову. — То есть? Ты сама знаешь зачем. — Думала, что знаю, — сказала девочка. — Но тут надо очень хорошо подумать, Нильд. Разумно ли уничтожать единственное место, где ещё сохранилась наша история? — История смерти и уничтожения! — Это так, — признала она. — Но это наша история. Нильд непонимающе посмотрел на Серизу. — Не могу поверить, что это говоришь ты, — пробормотал он. — Нильд, мы должны считаться с требованиями жителей Зеавы, — вставил слово Оби-Ван. — Когда я сказал, что дела плохи, я имел в виду кое-что более важное, чем разрушение этого Зала. Если ты пойдёшь на применение силы, об этом сразу узнает весь город. Люди уже недовольны нашей властью. В домах нет тепла, а ведь пришла зима! Они хотят видеть, как что-то восстанавливается, а не разрушается дальше! Нильд перевел взгляд с Серизы на Оби-Вана, не веря своим ушам. — Да что с вами, о чём вы думаете? Неужели мы так быстро пойдём на компромисс? — Разве идти на компромисс — это так плохо? — спросила Сериза. — Благодаря компромиссам целые цивилизации живут в мире! Она положила свою ладонь на руку мальчика: — Позволь Вехутти на этот раз сохранить лицо. Он отрицательно качнул головой. — Нет. И с каких это пор ты переживаешь, как бы твой отец не потерпел поражения? Всю войну тебе до этого не было дела! Ты столько раз стреляла по Старшим! Ты ведь и его могла убить, если б захотела! Казалось, этими словами он дал Серизе пощёчину. Девочка отвернулась. — Послушай, Нильд, — обратился к нему Оби-Ван. — Речь сейчас не о Вехутти. Мы все хотим сделать как можно лучше для Зеавы. Вот о чём речь, вот что мы должны обговорить! Нужно вынести этот вопрос на голосование. Разве не для этого мы установили систему правительства? Тебе самому нужен совет, как быть. Вспомни, ты же сам не хотел единоличной власти… Взгляд тёмных глаз Нильда был хмурым. — Хорошо. Я не могу выступать против вас обоих. Сериза умоляюще посмотрела на него. — Мы не выступаем против тебя, Нильд. Мы остаёмся вместе с тобой. Она повернула к нему свою ладонь. Он сделал вид, что не заметил этого, повернулся и ушёл с гордо поднятой головой. Он дал распоряжения своей команде, и через минуту ребята пошли за ним с недоумением на лицах. Они ещё никогда не видели, чтобы Нильд кому-нибудь уступал. Старшие разразились ликующими криками. Зычный голос Вехутти ревел: «Мы победили!» На лице Серизы отразилось беспокойство, когда она взглянула на своего отца. — Думаю, что я допустила ошибку. Нельзя было спорить с Нильдом перед ними. — Вряд ли у нас был выбор, — сказал Оби-Ван, хотя и он с беспокойством следил за ликованием Старших. Зная Вехутти, можно было предположить, что отец Серизы уже представит этот инцидент как большую победу и использует в собственных интересах. Вехутти вдруг обернулся и, глядя поверх толпы, посмотрел на Серизу. Их глаза встретились. Оби-Ван увидел, как хвастливое выражение сошло с его лица, когда он увидел дочь, а во взгляде появилась нежность. «В конце концов, он же человек», — напомнил себе Оби-Ван. И впервые подумал, что у Серизы ещё есть надежда помириться с отцом, ведь она так мечтала об этом… Один из Старших потянул Вехутти за руку, и тот резко отвернулся. Сериза тихо вздохнула. — Нильд говорил, что его родители были для него больше, чем воинами, — сказала девочка. — Я тоже так чувствую. Я знаю, что мой отец полон ненависти. Но когда я вспоминаю его, я вспоминаю и его любовь ко мне. — Я думаю, он любит тебя, — отозвался Оби-Ван. — Для меня это незыблемое, — продолжала она. — Но значит, и записи в Залах — это тоже святое… Она повернулась к мальчику. — Ты понимаешь, что я имею в виду? Для тебя есть что-нибудь незыблемое? Помимо воли, в мыслях Оби-Вана промелькнули образы. Он видел Храм, возвышающийся на фоне голубого неба и белых небоскрёбов Корусканта, невероятно высокий, сияющий в золотом свете солнца. Он видел длинные тихие коридоры, уединенные комнаты, журчащие фонтаны, озеро, чья вода ещё зеленее, чем глаза Серизы. Он почувствовал внутренний покой во время медитации перед целительными огненными кристаллами, когда вглядываешься в их мерцающие глубины… Волнение охватило всё его существо. Ему так не хватало этого — быть джедаем. Ему не хватало этой надёжной крепкой связи с Силой. Он утратил её. Чувство было почти такое же, как будто он снова стал подготовишкой-первогодком, кто знает, что может ощутить Силу, но ещё не может управлять ею. Он утратил смысл своего существования, который он чувствовал в Храме, понимая, куда должен идти и зачем это нужно. Но больше всего ему не хватало Куай-Гона. Связь между ними оборвалась. Оби-Ван, конечно, мог бы вернуться в Храм. Йода принял бы его, он это знал. И Совет примет решение о том, сможет ли он снова быть джедаем. Другие же возвращались… Но Куай-Гон не захочет принять его, не встретит с радостью. Мастер-джедай свободен от своей клятвы перед ним. И Оби-Ван сознавал, что его бывший учитель имеет на это полное право. Однажды нарушенное, такое глубокое доверие невосстановимо. Сериза всё поняла по его глазам. — Тебе не хватает этого… — Да. Она кивнула, как будто нашла подтверждение своим мыслям. — Тут нечего стыдиться, Оби. Может, это твоя судьба — служить гораздо большим мирам, чем наш. И твоя жизнь должна быть совсем иной. — Но я люблю Мелиду-Даан, — сказал Кеноби. — Это ничего не меняет. Ты должен связаться с ним, ты же знаешь. Оби-Вану не нужно было спрашивать, кого она имеет в виду. — Ты поступил так, как должен был тогда поступить, — продолжала Сериза. — Ты сам говорил мне, что никто из джедаев не осудит тебя. Кеноби посмотрел на серое небо над площадью. Там, в вышине, уже начали мерцать первые звёзды. За этими звёздами лежали иные миры галактики, и среди них Корускант. Три дня пути на скоростном корабле. Но для Оби-Вана это расстояние непреодолимо. — Есть один джедай, который осудит меня, — ответил он. — И всегда будет осуждать.10.
Талла и Куай-Гон просматривали списки. Имя каждого ученика, учителя, служащего Храма — всех, кто имел доступ к тем или иным украденным вещам и ещё не был учтен за это время, сравнивалось с основным списком. Они надеялись, что таким образом уменьшат количество лиц, с которыми надо проводить собеседование. Компьютер подсчитал имена. Список сократился до двухсот шестидесяти семи. Талла тяжело вздохнула, услышав это число: — На то, чтобы опросить столько народу, уйдёт несколько дней. — Значит, начнём прямо сейчас, чтобы быстрее закончить, — сказал Куай-Гон. Всё же кое-что их радовало: собеседование не должно было занять много времени. На каждого опрашиваемого они выделили только по пять минут. Для Таллы этого было достаточно, чтобы почувствовать запах, который она уловила в квартире мастера Джинна. Поскольку на опрос уходило немного времени, ученики имели возможность обсуждать происходящее друг с другом. Слухи об украденных кристаллах распространились по всему Храму. Вскоре уже почти все дети оказались в коридорах, обмениваясь самыми невероятными предположениями. — Вот когда нужен этот Ту-Джей, так его и нет! — утомлённо вздохнула Талла в конце долгого дня. — Мог бы приглашать их сюда. — Мы почти закончили, — сказал Куай-Гон. — Следующий — Бент Эирин! Послышался деликатный стук в дверь, и Куай-Гон нажал кнопку. Дверь с шорохом отодвинулась. Бент было всего одиннадцать лет, и для своего возраста она была совсем невысока. На её родной планете Мон-Каламари, изобилующей водой, царил влажный климат. Куай-Гон знал, что эта девочка была близким другом Оби-Вана. Подходя к столу, за которым они с Таллой сидели, ученица заметно нервничала — даже очень заметно. Таллу это как будто не удивило и не встревожило. Но под столом она протянула руку и похлопала Куай-Гона по колену. Бент пахла злоумышленником. Куай-Гон внимательно посмотрел на тоненькую девочку. Конечно же, она не могла быть вором! Под пристальным взглядом мастера Бент невольно отвела свои серебристые глаза. Но потом, словно вспомнив, что она тоже джедай, девочка сразу подняла глаза на Куай-Гона. — Сильно волнуешься? — спокойно начал разговор мастер Джинн. — Не бойся, не будет никаких допросов с пристрастием. Бент неловко кивнула. — Но ты же знаешь, из-за этих пропаж мы должны побеседовать со всеми учениками. Она снова кивнула. — Ты позволишь осмотреть твою комнату? — К-конечно, — ответила девочка. — Скажи, ты когда-нибудь нарушала требования безопасности? — Нет, — сказала Бент, но её голос чуть дрогнул. Талла наклонилась к Куай-Гону и шепнула ему: «Она боится тебя». Да, он и сам это чувствовал. Но с чего бы ей его бояться? — Почему ты так напугана? — спросил он прямо. Бент сглотнула. — П-потому что вы — Куай-Гон Джинн. Вы забрали с собой Оби-Вана. Больше всего на свете он хотел стать вашим падаваном. А как только стал, так сразу же и расхотел быть джедаем. Мне так странно, что… — Что? — переспросил Куай-Гон. — Ч-что вы с ним сделали? — прошептала она.— Девочка ни в чём не виновата, — сказала Талла. — Я знаю, — тяжело вздохнул Куай-Гон. — Она сама не знает, что говорит. Уход Оби-Вана — не твоя вина. Куай-Гон ничего не ответил. Этот долгий день совсем его вымотал. Мастер-джедай мог сутками быть на ногах, сражаться с десятью вооруженными противниками — но сейчас, после этого допроса детей, он совсем обессилел. В молчании они направились к озеру. Ту-Джей не появился, чтобы проводить Таллу домой. Куай-Гон был рад, что не слышно дребезжащего голоса дроида, оповещающего о любом препятствии на пути. Когда Талла держалась за его руку, она могла идти так же быстро, как и он, даже по неровной поверхности. Они добрались до озера, и Талла отпустила его руку. Она не хотела прибегать к его помощи, если уже могла обойтись без неё. — Надо решить, что делать дальше, — сказал Куай-Гон, глядя на чистое зелёное озеро, гладь которого сейчас потемнела в вечерних сумерках. Озеро занимало пять уровней Храма, и вокруг него росли настоящие деревья и кусты. Узкая тропинка вела через заросли зелени, создавая полную иллюзию, будто бы находишься на поверхности планеты, а не высоко над землёй. — Пора уже выйти на этого вора. Мы могли бы… — Куай, я чувствую этот запах! — взволнованно перебила его Талла. Мастер Джинн осмотрелся по сторонам. Они были одни. — Но здесь никого нет. Она присела и провела рукой по воде. — Значит, запах, который я тогда чувствовала, был не от живого существа. А вот от этого. Она подняла руку, покрытую блестящими каплями. — Я чувствовала запах озера! Теперь всё становилось понятным, и все факты в голове Куай-Гона выстроились в логическую цепочку. — Мы должны обследовать дно озера, — сказал он. Талла сразу же поняла его мысль: — Вор прячет там украденные вещи? — Возможно. — Очевидно, мне придётся ждать на берегу, — уныло проговорила она. — А как у тебя с плаваньем? — Без проблем, — сказал Куай-Гон. — Но я знаю того, кто справится с этим делом ещё лучше.
Серебристые глаза Бент широко раскрылись, когда в дверях своей комнаты она увидела Куай-Гона и Таллу. — Я никогда не причиняла вреда Храму! — начала она, готовясь заплакать. — Бент, нам нужна твоя помощь, — мягко проговорил Куай-Гон. В двух словах он объяснил девочке, что именно нужно сделать. Он не хотел привлекать службу безопасности Ордена без крайней необходимости. Сейчас в Храме каждый находился под подозрением. Но в том, что Бент невиновна, ни он, ни Талла нисколько не сомневались. Девочка-каламарианка могла справиться с задачей как никто другой. Она плавала каждый день, недаром от её одежды исходил слабый запах воды и влаги. Тот самый запах, который Талла уловила в комнате Куай-Гона. Несомненно, Бент хорошо знала дно озера. Она могла бы провести поиски более успешно, чем Куай-Гон. Девочка поклонилась в знак того, что соглашается помочь им. Её слёзы уже высохли. — Конечно, я могу это сделать, — сказала она — Для каламарианцев это пустяки. Втроём они снова поспешили к озеру. — Нужно полностью осмотреть дно, — сказал мастер Джинн девочке, когда они пришли на берег. — Хотя, думаю, если что-то спрятано под водой, то оно достаточно близко к берегу, — он улыбнулся, глядя на Бент. — Не все же так хорошо плавают, как ты. Бент сняла одежду, оставшись в купальнике, который всегда носила. — Не беспокойтесь, если я буду долго под водой. Хорошо, что девочка предупредила мастера Джинна до того, как скрылась в глубине вод. Хотя он знал, что каламарианцы земноводные, долгое время её отсутствия показалось ему слишком тягостным. Он смотрел, а Талла слушала, улавливая даже лёгкий плеск, когда Бент показывалась из воды. Каждый раз та отрицательно качала головой, делала глубокий вдох и ныряла снова. Освещение уже перешло в сумеречный режим, когда Бент опять появилась. Куай-Гон уже собирался сказать ей, что на сегодня хватит, он не хотел, чтобы девочка доводила себя до полного изнеможения. Но в волнении она замахала им рукой. — Я что-то нашла! Куай-Гон снял сапоги и вошёл в холодную воду. Он поплыл к Бент, потом глубоко вздохнул и нырнул следом за ней. Озёрная вода была темной. Мастер Джинн едва различал мерцание бледной кожи Бант, когда они погружались всё глубже, к самому дну. Сейчас он подумал, что стоило бы снарядиться получше для такой экспедиции. Надо было взять с собой фонарик и дыхательный аппарат. Он слишком поспешил. Перед ним вдруг проступили очертания ящика, севшего в мелкий придонный песок. Куай-Гон проплыл вокруг него. На ящике не было растений или водорослей, значит, оказался он здесь недавно. Мастер Джинн дал знак Бент, чтобы она поднималась наверх, но девочка осталась под водой до тех пор, пока он не закрепил трос из углеродистой стали вокруг контейнера. Куай-Гон потянул трос за собой, и контейнер начал подниматься. Он был тяжелым. Бент принялась помогать ему, и вместе они подняли ящик на поверхность. Куай-Гон вынырнул, глубоко и тяжело дыша. Бент дышала легко. Пока он восстанавливал дыхание, она уже шла по мелководью. Затем они вытащили контейнер на берег. Куай-Гон поднял ящик и вынес его на сушу, рассказав Талле об их находке. — Я никогда такого раньше не видел, — сказал он. — Я видела, — отозвалась Бент. Она опустилась на колени и пробежала пальцами по краям ящика. — Такие используются на моей планете. Поскольку у нас почти всё покрыто водой, суши мало, и часто бывают наводнения, мы храним вещи в водонепроницаемых ящиках. Смотрите… — она нашла скрытый замок и открыла ящик. — Сюда кладут вещи, потом надо закрыть защёлку и включить вакуумный насос. Он удаляет воду и затягивает содержимое ящика в сухое внутреннее отделение. Таким образом, можно положить туда вещи, не вынимая контейнер из воды. — Разумно, — сказал Куай-Гон. — И ты можешь открыть внутреннее отделение? — Думаю, да. Бент нажала ещё одну кнопку. Петли повернулись, и крышка со щелчком открылась. Куай-Гон заглянул внутрь. — Световые мечи! Он просмотрел вещи, которые были в ящике. — Большая часть здесь, но, кажется, кое-чего не достаёт. — А кристаллы? — спросила Талла. — Кристаллов нет, — ответил Куай-Гон с тяжёлым вздохом разочарования. Но всё же они хоть что-то нашли. — И что же теперь? — спросила Талла растерянно. Куай-Гон повернулся к Бент. — Сегодня ты хорошо поработала. Только сохрани это в тайне, хорошо? Бент кивнула: — Конечно, я никому не скажу. Куай-Гон положил руки на контейнер. — Мне придется попросить тебя еще об одном. Помоги мне вернуть это туда, где мы нашли его. Он посмотрел на спокойную тёмную воду озера. — Ну, наконец-то мы можем устроить ловушку для нашего вора.
11.
— Призываю вас проголосовать за то, чтобы Группа Новой истории перестала разрушать Залы Памяти! — громко произнесла Сериза. Её голос эхом прозвенел в стенах разбитого здания. Впервые в зале Совета была тишина. Все Молодые были ошеломлены этим призывом — выступить против Нильда. Сериза, Оби-Ван и Нильд воспринимались почти как один человек в трёх лицах. Раздор между друзьями поверг всех в шок. В голубом небе над головами ребят кружили птицы. Одна из них вдруг влетела в зал без крыши и уселась наверху. Отрывистое карканье нарушило тишину. Поднялась Дейла. — Я поддерживаю предложение. Зал взорвался криками и требованиями. Оби-Ван уловил только некоторые из них. — Залы надо уничтожить! Нильд прав! — Он зашёл слишком далеко! — Сериза права! Нам нужны дома, а не развалины! Лицо Нильда оставалось бледным и спокойным, пока он пережидал шум. Сериза сжимала руки в кулаки. В качестве главы Совета она должна была вести собрание. Наконец она встала и постучала по столу камнем, чтобы призвать зал к порядку. — Тихо! — крикнула она. — Сядьте, не шумите! Мальчики и девочки нехотя сели на место. Все выжидающе смотрели на Серизу. Она откашлялась перед тем, как заговорить. — Совет будет голосовать. О решении прекратить разрушение Залов. «Да» за прекращение, «нет» — за продолжение сноса, — девочка повернулась к Мавату. — Можно начинать. — Не, я с Нильдом согласен, — сказал он. — Надо рушить дальше. Я говорю «нет», не надо прекращать. Сериза обратилась к следующему члену Совета, потом к следующему. Через некоторое время, когда нужно было голосовать ей самой, уже было четыре голоса «за» и четыре — «против». Девочка бросила на Кеноби быстрый встревоженный взгляд. Оставалось три голоса её, Оби-Вана и Нильда. Она проголосует за прекращение, Нильд — против. Решение всего Совета зависело от решения Кеноби. — Я голосую «за», — спокойно сказала Сериза. Все посмотрели на Нильда. — А я голосую «против» — за стабильный мир и безопасность Мелиды-Даан! — закричал он. Теперь все глаза в зале обратились к Оби-Вану. Он услышал насмешливое карканье птиц над головой и завывание ветра. С тяжёлым сердцем он произнёс: — Я голосую «за». — Решение вынесено, — объявила Сериза с комом в горле. — Группа Новой истории временно приостанавливает все работы по сносу Залов — до изучения этого вопроса в будущем. Несколько минут все сидели не шелохнувшись. И вдруг Нильд вскочил на ноги. — Я требую нового голосования! — воскликнул он. — И удаления Кеноби из Совета! Оби-Ван застыл на месте. — Что?! — вскричала Сериза. Нильд повернулся к собранию. — Как можно допускать его к голосованию, если он не мелидиец и не даан? — Оби-Ван — один из нас! — от возмущения у Серизы вступили слёзы. — Нильд прав, — сказал Мават, вставая, с блеском в глазах. — Будем голосовать снова! — крикнул один из сторонников Нильда. Оби-Ван сидел, словно парализованный. Он никогда и представить не мог, что Нильд так его оскорбит. Они же были как братья… Разве что-то должно измениться лишь потому, что у них разное мнение по этому вопросу? Во всяком случае, для Оби-Вана ничего не менялось… Сериза взяла слово. — Члены Совета были избраны на год. Нильд не может никого из нас выгнать только на том основании, что кто-то голосует против него. Оби-Ван — герой нашей войны и был избран подавляющим большинством, — она стукнула своим камнем по столу. — Решение о приостановке разрушения Залов принято. Собрание окончено. Она встала и кивнула другим членам Совета, чтобы те последовали её примеру. Но толпа была раздражена. Поднялся шум и гам. Задние ряды напирали на передние, началась потасовка. — Мы сами должны решить нашу судьбу! — кричал Нильд. — Мы сами, мелидийцы и дааны! Шум всё усиливался. Оби-Ван оставался на месте, всё ещё не в силах подняться. Он не знал, что делать. Он оказался здесь лишним. Кеноби мельком взглянул на Серизу. Она смотрела в толпу широко раскрытыми глазами, её лицо побледнело, она схватились за край стола. Девочка встретила взгляд Оби-Вана с отчаянием. Единство Молодых разваливалось у них на глазах.В течение нескольких дней после этого собрания Оби-Ван и Сериза могли только беспомощно наблюдать, как движение Молодых раскалывается. Нильд не хотел с ними разговаривать. Он переселился наверх и спал теперь в парке, у Мавата и Мусорщиков. Отчаявшиеся Оби-Ван и Сериза пытались преодолеть раскол, вызванный их решением. «Мы не должны разрушать наше единство из-за разницы во взглядах!» — взывали они. Но раскол только ширился. Нальд хорошо поработал над тем, чтобы Мават убедил своих Мусорщиков поддержать его. Если у него будет достаточно голосов, он сможет распустить этот Совет и созвать новый. Оби-Вана он теперь постоянно называл «чужаком», который не имеет права принимать решения о судьбе их Мелиды-Даан.
— Если он добьётся своего, может снова начаться война, — тихо сказала Сериза. Наступила уже глубокая ночь, и они с Оби-Ваном сидели в своём подземном убежище. — Если Старшие увидят, что у нас несогласие, они используют его, чтобы расколоть нас совсем. — Я должен выйти из Совета, — заявил Оби-Ван. — Это единственная возможность остановить разброд. Сериза покачала головой. — Мы боролись, потому что верили, что вражду между нашими народами можно преодолеть. Вспомни лозунг — «Мы едины!» Если мы начнём не признавать тех, кто с другой планеты — чем это лучше деления по национальностям? — Ну, может быть, сейчас это ещё поможет, — возразил он. — Разве ты не видишь, что уже поздно? — безнадёжно вздохнула она. В беспокойстве Оби-Ван встал и закутался в плащ. Сериза беспокоилась о нём, но она не могла дать ему ответ на вопросы, которые мучили его. Он пожелал ей спокойной ночи и выбрался из подземелья на поверхность. Ночь была холодной. Мальчик поднялся на крышу ближайшего дома, чтобы почувствовать себя ближе к звёздам. Поискав в карманах туники, он вытащил гальку, которую Куай-Гон подарил ему на тринадцатилетие. Как всегда, камушек был теплым. Когда Оби-Ван подержал его в руках, подарок учителя согрел его. Мальчик закрыл глаза. Он почти чувствовал присутствие Силы. Она не оставила его. Она не могла его оставить. Ему нужно помнить об этом. Ему нужен мастер Джинн. Да, учитель был неразговорчив с ним, но прежде Оби-Ван даже не представлял себе, как много значил для него совет мастера и как сильно он доверял ему. Как бы он хотел получить такой совет сейчас… Раньше, когда Оби-Ван был падаваном Куай-Гона, ему достаточно было лишь сосредоточиться на образе учителя, чтобы позвать его. А теперь он звал — но никто не откликался. События на планете вышли из-под его контроля. Всё то, за что он сражался, сейчас оказалось под угрозой, и он совершенно не знал, как закрепить хоть что-нибудь. Ораторов на Мелиде-Даан хватало, но никто из них не обладал мудрым взглядом на вещи, ни на кого Оби-Ван не мог рассчитывать. Даже Сериза потерпела поражение. Но если встала угроза новой войны, может, ему стоит обратиться к Ордену с просьбой прислать джедая для поддержания мира? Но пришлют ли Куай-Гона? Мог ли Оби-Ван осмелиться просить об этом? А если он попросит, захочет ли мастер Джинн приехать?
12.
Из соображений безопасности освещение выключили. Тьма была полной. «Нам должно повезти», — думал Куай-Гон, укрывшийся вместе с Таллой в зарослях у берега озера. Он едва мог различить мерцание воды. — Наконец-то мы с тобой в равных условиях, — прошептала Талла, когда мастер Джинн сказал ей о темноте вокруг. По их расчётам, ещё одна кража должна была произойти сегодня вечером. Как заметили джедаи, кражи шли по нарастающей. Подошло время, когда вор должен был усилить впечатление от дерзкого похищения кристаллов новым преступлением. Сейчас ему нужно было спрятать украденное, так что он должен был прийти к озеру. Во всяком случае, они на это надеялись. Талла не захотела остаться в стороне. Куай-Гон убеждал её, что справится один, но так и не убедил. «Если ты узнаешь виновного, янемедленно передам информацию Йоде. Возможно, тебе придётся преследовать злоумышленника, — заметила она. — Не стоит пользоваться комлинком, информация слишком важная. Нужно всё делать как можно тише. Главное — не упустить вора». — Хорошо, — согласился он в конце концов. — Только оставь Ту-Джея в своей комнате. Они находились в ожидании уже пять часов, время от времени прибегая к особому упражнению на растяжку каждого мускула — у джедаев его называли «неподвижным движением». Оно помогало бодрствовать и не позволяло затекать мышцам. Прибрежную полосу окутывала такая тишина, что шорох листвы сразу предупредил Куай-Гона о присутствии кого-то ещё. Талла услышала этот слабый шум даже раньше и уже повернула голову в сторону звука. Куай-Гон прибегнул к помощи Силы. На нём была тёмная одежда, которая полностью сливалась с зарослями, к тому же держался он совершенно неподвижно. На берегу — слева от них, а не на тропинке, откуда они ждали злоумышленника — вдруг показалась какая-то фигура. Лицо скрывал капюшон, но Куай-Гон увидел, что это мальчик, судя по росту — кто-то из старших ребят. Походка и движения тоже показались Куай-Гону знакомыми, и ему даже не нужно было дожидаться, когда мальчик откинет капюшон и покажется белый хвостик волос, чтобы уже знать наверняка: это Брук. Мастер Джинн наклонился к Талле и шепнул ей в самое ухо имя злоумышленника, она кивнула. Брук сел на землю, снял сапоги и разделся. Затем он закрепил на шее водонепроницаемый пакет, засветил фонарик, вошёл в воду, сделал глубокий вдох и исчез. — Он под водой, — тихим голосом сказал Куай-Гон Талле. — Когда он выплывет, я пойду за ним. Жди меня здесь, только тихо. Он не должен заметить, что за ним следят. — Хорошо, — подтвердила Талла. — Но если ты не вернёшься через пятнадцать минут, я вызову помощь. Через несколько минут Брук показался над водой и быстро поплыл к берегу. Выйдя из озера, он оделся, обулся и закутался в плащ. Но вместо того чтобы вернуться к турболифту, мальчик пошёл по заросшей тропинке. Куай-Гон знал, куда она ведёт. Тропинка проходила через подлесок к служебным помещениям, где стояли воздушные и надводные корабли. Мастер Джинн последовал за Бруком. Мальчик мог идти туда, чтобы с кем-то встретиться. Или на то место, где спрятаны другие украденные вещи. В любом случае, сейчас джедаям предстояло узнать что-то очень важное. Брук держался настороже, но Куай-Гон был ещё осторожнее. В этом деле — передвигаться бесшумно — мальчик не мог сравниться с опытным мастером. Куай-Гону даже не нужно было видеть Брука, он шёл за ним, ориентируясь по слуху, а не по зрению. .По мере того, как тропинка всё дальше уходила от озера, заросли становились всё гуще и совсем закрывали её. Скоро они будут у ангаров. Ждёт ли кто-либо там встречи с Бруком? Куай-Гон немного ускорил шаг, чтобы видеть мальчика. — Корень дерева в двух сантиметрах впереди, — нарушил тишину хорошо знакомый голос. — Перистый лист в трёх сантиметрах прямо, на уровне глаз. Ту-Джей! Куай-Гон остановился, потом пошёл совершенно бесшумно. Брук обернулся, взмахнув своим хвостиком. Он не мог видеть мастера в темноте, но повернулся и побежал. Преследовать его было бесполезно. Скорее всего, он запутает следы и вернётся к турболифту. Он понял, что здесь кто-то есть. Раздосадованный, Куай-Гон повернул назад. Через несколько метров он увидел Таллу, которая ждала на тропинке. Ту-Джей стоял рядом с ней. — Приближается Куай-Гон Джинн, — учтиво сказал дроид. Взбешённая Талла подняла руку и отключила у Ту-Джея речевой механизм. Робот замахал руками, но говорить не мог. — Куай, прости, — быстро сказала она. — Я не сообразила, что Ту-Джей будет меня искать. Как только я пошла по тропинке, он увязался за мной. — А ты зачем за мной пошла? — с раздражением спросил Куай-Гон. — Потому что кто-то шёл за тобой, — пояснила Талла. — Он двигался так тихо, что ты мог и не услышать. Я беспокоилась. — Кто-нибудь из Храма? Можешь сказать наверняка? — Нет, не думаю, — протянула Талла. — Ученики и мастера, и даже обслуживающий персонал, носят обувь с мягкой подошвой. А у этого типа сапоги были тяжёлые. И одежда у него шуршала. От неё шёл совсем не такой звук, как от наших плащей или туник. Думаю, это мужчина. У него были тяжёлые шаги, и он задевал листья айкуса. Должно быть, он примерно твоего роста. — Значит, это злоумышленник, — сказал Куай-Гон. — Тот, с кем Брук должен был встретиться. — Да, — согласилась Талла. — Но есть кое-что ещё. Он не прятался в кустах, не пытался следить за тобой за деревьями. Он знал дорогу. Этот злоумышленник чувствовал себя здесь как дома. И он не боялся. Внезапный озноб пробежал по телу Куай-Гона. Это была самая опасная и неприятная новость.13.
Когда Оби-Ван проснулся на следующее утро, он был один. Большинство Молодых уже ушли наверх. Сериза, наверное, не захотела будить его. Он был уверен, что она не спала, когда незадолго до рассвета снова заснул в своей спальной нише. На завтрак Сериза оставила ему тарелку с фруктами и булочку из муджи. Он поел, не зная, когда удастся перекусить снова. Каждый день было полно работы. Пусть он уже не был главой Группы Безопасности, всё равно он вместе с Серизой пытался убедить Молодых, что им нужно обсудить происходящее без гнева. В помещение вдруг влетела Роэнни. В последе время Кеноби редко видел эту тихую девочку. Она жила в своём доме. — Ты нужен им, Оби-Ван! — сказала она, переводя дыхание. — Кому это я нужен? — спросил он, вставая. — Всем. На глазах у неё появились слёзы. — Роэнни, давай с начала. — Нильд убедил Мавата, что они должны пойти против Совета и разрушить Зал Памяти на улице Славы, — сказала девочка. — Он собрал большинство своей группы и ещё нескольких Мусорщиков. Оби-Ван вздохнул. С этим надо было что-то делать. — У них есть оружие, — предупредила она. — Где они его взяли? — резко спросил Оби-Ван. — Не знаю. Но там Вехутти со Старшими, и у них тоже есть оружие. Оби-Ван встревожился. Именно этого они с Серизой и боялись, именно этого пытались избежать. Снова на улицы Зеавы выплескивался открытый конфликт. Он подумал о том, как найти Серизу. Можно вызвать ее по комлинку, но нет времени, к тому же, наверное, будет лучше, если она узнает о стычке, когда всё уже уладится. Он вспомнил, как в прошлый раз её душа разрывалась между спорящими Вехутти и Нильдом. Вместо того чтобы беспокоить Серизу, он послал сигнал тревоги своей группе и назначил место встречи. Он надеялся, что ребята придут без промедления, и он не будет один, когда столкнётся с Нильдом. При виде Оби-Вана тот вряд ли останется спокоен. Но всё-таки Кеноби должен попытаться. Захватив с собой вибронож, Оби-Ван поднялся наверх.Когда он добрался до улицы Славы, то увидел, что его наихудшие опасения оправдались. В центре площади находился большой каменный фонтан, сухой, без воды. Нильд и его товарищи стояли в одном конце площади, держа в руках прозрачные щиты, бластеры и виброножи. Вехутти и Старшие находились на противоположной стороне — и все были в пластоидной броне и с оружием. Они заблокировали вход в Зал Памяти. Только фонтан стоял между ними. Вот-вот должно было начаться столкновение. Оби-Ван поспешил к этой толпе. — Именем правительства Мелиды-Даан приказываю вам сложить оружие! — крикнул Кеноби на бегу. Он видел, как участники его группы стягиваются к месту, с оружием наизготовку. Мальчик подал им знак, чтобы они остановились. Если бы они начали стрелять, Старшие и группа Нильда сразу же открыли бы огонь. — Ты не представляешь правительство Мелиды-Даан! — закричал Нильд. Группа Кеноби собралась вокруг своего командира. Они смотрели то на Нильда, то на Оби-Вана, и юный джедай видел смятение на их лицах. Очевидно, речи Нильда, когда он называл Оби-Вана чужаком, оказали влияние на некоторых ребят. Даже Дейла колебалась. Не обращая внимание на это смятение, Оби-Ван быстро отдал приказ половине своей группы окружить площадь по периметру. По крайней мере, это предотвратит расползание конфликта по городу. Он должен помешать сторонам получить подкрепление. Нельзя позволить этому столкновению перерасти в войну. Оби-Ван медленно пошел к двум толпам. Он чувствовал в воздухе напряжение, накал эмоций и знал, что все вот-вот начнут стрелять. — Отойди в сторону, Вехутти, — сказал Нильд. — Мы выиграли войну. Не мешай нам делать нашу работу. — Мы не допустим, чтобы банда ублюдков оскверняла могилы наших предков! — заорал Вехутти. — Мы не допустим, чтобы убийцам воздавались посмертные почести! — закричал Нильд в ответ и поднял свою бластерную винтовку. — А теперь прочь с дороги! Вдруг решетка водостока в сухом фонтане отодвинулась, оттуда наверх выбралась Сериза и бегом бросилась к враждующим группам. — Не надо! — закричала она на бегу. — Так нельзя! — Сериза! С этим криком Оби-Ван прыгнул вперёд. В тот же миг раздались выстрелы. В замешательстве Кеноби не увидел, откуда стреляли. Но выстрелы достигли цели. Глаза Серизы широко раскрылись, когда бластерный огонь ударил её в грудь. Девочка медленно опустилась на колени. Оби-Ван подхватил её, когда она уже начала падать назад. — Сериза! — закричал он. Свет в её зеленых глазах угасал. — Ты будешь жить! — крикнул он, как безумный. — Ты слышишь меня? Тебе не нужна удача, Сериза! Он поднял свою ладонь. она тоже попыталась, но её рука упала. Глаза девочки уже смотрели мимо него. — Нет!! — заорал Оби-Ван. Дрожащими пальцами он попытался найти её пульс. Толчков крови не было, не было даже самого слабого биения. Мальчик сам будто впал в агонию. Он смотрел на Нильда и Вехутти, но не мог произнести ни слова. Он словно потерял дар речи. Слёзы залили его лицо, когда боль разрослась и захватила каждую частичку его ума и души. Это казалось невыносимым. Его тело просто не могло вместить такую боль, оно был раздавлено и разорвано страданием. И при этом он знал, что это только начало.
Страшная весть о смерти девочки волнами разошлась по всему городу. Сериза была символом мира. Её смерть тоже стала символом. Но не символом примирения. Каждая сторона использовала её трагическую смерть в собственных целях. Для Старших случившееся стало символом безответственности и безрассудства Молодых. Для Молодых — символом упорства в ненависти Старших. В смерти девочки каждая группировка обвиняла другую. Нильд не был на похоронах Серизы. Её прах теперь находился в Зале Памяти, где покоились её родители. Молодые и Старшие сейчас были разделены враждой, как никогда. Хотя и Вехутти, и Нильд не показывались в городе, их сторонники патрулировали улицы и были теперь открыто вооружены. С каждым днём обе стороны набирали всё больше поддержки. По городу ходили слухи, что война неизбежна. Оби-Ван знал: Сериза пришла бы в ярость, если бы узнала, что её смерть стала поводом к войне. Но он не мог бороться с мнениями и символами. Он мог только горевать. Оби-Ван остался один, лишь тоска по Серизе была с ним всё время. Как только он открывал глаза, он сразу чувствовал это. Будто из его тела вынули душу, и осталось пустое зияющее пространство. Он бродил по улицам, удивляясь, как люди могут есть, ходить за покупками, просто жить, когда Серизы больше нет. Он переживал её смерть снова и снова. Постоянно спрашивал себя, почему не смог бежать быстрее, или не оказался с ней рядом раньше, или не смог предвидеть, что она будет там?.. Почему он не смог перехватить огонь бластера? А потом он видел боль в её прозрачных глазах, когда в неё ударили выстрелы, и ему хотелось кричать и колотить кулаками в стены. Ярость сжигала его с той же силой, что и горе. Утрата Серизы мучила его каждую минуту, каждую секунду. Знание того, что он уже никогда не сможет поговорить с ней, причиняло ему боль. Ему так не хватало Серизы, своего друга… Он всегда будет скучать по ней, в его памяти она всегда будет живой. Но они так много не успели сказать друг другу… И Оби-Ван продолжал свои бесцельные прогулки по городу. Он ходил до тех пор, пока мог оставаться на ногах, пока мог держать глаза открытыми. Потом он спал, сколько удавалось. А когда просыпался, снова выходил на улицу. Проходили дни. Он не знал, как выбраться из этого горя. Однажды он очутился на площади, которой заканчивалась улица Славы и где погибла Сериза. Кто-то вывесил транспарант, растянув его между деревьями.
ВОЕВАТЬ И ОТОМСТИТЬ ЗА СЕРИЗУ
В душе у Оби-Вана что-то оборвалось. Мальчик подбежал к транспаранту и подпрыгнул, чтобы сорвать его. Было трудно сладить с таким твёрдым материалом, но Кеноби схватил его и с болью в пальцах рвал и рвал, пока не остались мелкие клочья. Нельзя использовать память о Серизе подобным образом! Он должен этому помешать. Ему нужно взять своё горе и любовь к ней и бороться, чтобы остановить это. Он обязан поговорить с Нильдом. Больше никто не поможет ему.Оби-Ван нашёл Нильда в туннелях, в камере, далеко от того склепа, где они встретились впервые. Эту каморку они иногда использовали в качестве склада. Нильд с опущенной головой сидел на скамье. — Нильд… — позвал Оби-Ван, в нерешительности входя в помещение. — Ты меня искал… Тот не поднял глаз. Но и не потребовал, чтобы Оби-Ван ушёл. — У тебя и у меня разбито сердце, — сказал Кеноби. — Я знаю, это я упустил её. Но если б она видела, что творится, она бы страшно возмутилась. Ты понимаешь, о чём я? Нильд не отвечал. — Они вооружаются и используют Серизу как повод для войны! — продолжал Оби-Ван. — Мы не можем этого допустить. Это предаёт всё, за что она боролась. Мы не смогли защитить Серизу, когда она была жива. Но мы можем защитить её память. Нильд всё так же сидел, опустив голову. Слышал ли он Оби-Вана в своём горе? Смог ли Кеноби до него достучаться? Но вот Нильд поднял глаза. Оби-Ван отступил на шаг. Лицо его бывшего товарища по оружию было искажено не горем, как ожидал Кеноби, а яростью. — Как ты посмел прийти сюда? — спросил Нильд срывающимся от бешенства голосом. — Как ты смеешь говорить, что не смог защитить её? Почему ты не смог?! Нильд встал. В тесной каморке он доставал головой почти до потолка. И гнев его тоже заполнял всё пространство. — Я пытался догнать её, — начал Оби-Ван. — Я… — Она вообще не должна была находиться там! — закричал Нильд. — Ты должен был присматривать за ней, охранять её, а не принимать поспешных решений, спасая других, как… как джедай! Выкрикнув последнее слово, Нильд с вызовом шагнул вперёд. Его тёмные глаза заблестели. Оби-Ван видел, что в них стоят слёзы — слезы горя и ярости. — Джедаи! Вечно они со своими мыслями о высоком! — с горечью продолжал Нильд. — Вечно они лучше тех, кого защищают, и никогда не способны понять обычных живых людей из плоти, крови и с сердцем… — Нет! — воскликнул Оби-Ван. — Это всё не про джедаев! Мы совсем наоборот! — "Мы"! — воскликнул Нильд. — Видишь? Ты — джедай! Ты не за нас! Ты чужак! Ты настраивал Серизу против меня… — Нет, Нильд, — поборов эмоции, сказал Оби-Ван спокойно и твёрдо. — Ты знаешь, что это неправда. Никто не настаивал Серизу и не говорил ей, что она должна делать. Она просто хотела мира. Вот почему я здесь. Руки Нильда сжались в кулаки — Мира? — прошипел он. — Что это теперь значит? Какой может быть мир при такой потере? Старшие убили Серизу и они за это поплатятся! Я не успокоюсь до тех пор, пока каждый из этих мерзавцев не будет мёртв! Я отомщу за неё или погибну! Оби-Ван отступил. Нильд говорил, как те голограммы в Залах, которые он так ненавидел. — Что ты здесь делаешь, Оби-Ван Кеноби? — спросил Нильд, и в его голосе прозвучало отвращение. — Ты никаким боком не касаешься Молодых. Ты никогда не был одним из нас. Ты не мелидиец. Ты не даан. Ты никто, ты нигде, и для меня ты ничто! Гнев ослабил голос Нильда, и от слабости он почти что упал на скамейку. — А теперь убирайся с моих глаз… и с моей планеты убирайтся. Оби-Ван выбрался из каморки. Он шёл по туннелям, пока не увидел квадрат серого света наверху. Мальчик выбрался из люка, которым раньше никогда не пользовался, и оказался на незнакомой улице. Он бродил, как потерянный, шагал то в одну сторону, то в другую. Голова у него шла кругом, он не мог собрать мысли. От слов Нильда его ум был словно в тумане. Куда идти? Все нити, которые связывали его с жизнью, оборвались. Он потерял всех, кого любил. Нильд прав. Без джедаев, без Молодых у него никого не было. Он был никто. А если ничего не осталось, то к кому обратиться? Серое небо, казалось, наваливалось на мальчика сверху, пытаясь растереть его по асфальту. Ему хотелось упасть и больше никогда не подниматься. Но когда он достиг дна отчаяния, в голове у него прозвучал голос. Всегда сюда можете вернуться вы, когда потеряно всё для вас…
14.
Куай-Гон предупредил службу безопасности, чтобы за Бруком установили наблюдение. Так можно было эффективнее провести поиск, чем он сделал бы это один. Затем он поднял контейнер из воды и вытащил его на берег. По крайней мере, теперь они могли вернуть украденные вещи. Он вынул световой меч Оби-Вана из сухого отделения, нажал кнопку активации, и клинок сразу ожил, просияв в темноте льдисто-синим светом. Оружие джедая не было повреждено, мастер Джинн с облегчением увидел это. Он выключил меч и повесил на пояс рядом со своим собственным. Талла увела безмолвного Ту-Джея назад, в свою комнату. Оттуда она должна была координировать поисковые работы. Куай-Гон пошёл прямиком в комнату Брука. Конечно, мальчика там не было. Служба безопасности уже искала его. Ясно, что Брук решил не рисковать — он ушёл навсегда. Куай-Гон осмотрел комнату Брука. Если здесь находилась разгадка того, почему перспективный ученик опустился до такой низости, то он не мог увидеть её. Одежда была аккуратно сложена, стол убран. Что же было у мальчика в сердце? Куай-Гон прикоснулся к мечу у себя на поясе. Что вообще происходит в сердце любого мальчишки? И почему Йода думает, что он, Куай-Гон, может туда заглянуть? Брук разочаровался в Ордене. В сердце мальчика был гнев. А Куай-Гон этого не увидел. Так же, как не видел гнева своего бывшего падавана Ксанатоса. Или волнения Оби-Вана. Мастер Джинн устало смотрел в окно. Вставало солнце. Пора было идти с докладом к Йоде. Предателем оказался не чужак, а свой. На его комлинке загорелся красный огонёк — вызывал Йода. Скорее всего, магистр был обеспокоен сообщением. Куай-Гон вошёл в турболифт и поехал в конференц-зал, где, как он знал, ждёт Йода. Магистр был в зале один, когда мастер Джинн туда вошёл. — Итак, вы знаете, — проговорил Куай-Гон. — Брук виновник наш, — сказал Йода. — Беспокойно и печально это, да. Но позвал тебя я для дела другого. Послание есть для тебя. В недоумении Куай-Гон посмотрел на Йоду, но Учитель не стал ничего объяснять, а включил голопроектор. В зале высветился голографический образ Оби-Вана. Куай-Гон в раздражении отвернулся и сделал шаг к выходу. — У меня нет времени, — голос Оби-Вана был тих. — Сериза погибла. Эти слова больно отозвались в сердце мастера Джинна. Он остановился и обернулся. Теперь он мог видеть печать горя на лице своего бывшего падавана. — Она попала под перекрёстный огонь Старших и Молодых. Печаль заполнила сердце Куай-Гона. За то короткое время, что он провёл на Мелиде-Даан, он успел почувствовать симпатию к девочке и понял, почему Оби-Ван потянулся к ней. Это была трагедия. — Теперь каждая из сторон обвиняет другую в её смерти, — продолжал Кеноби. — Даже Нильд готов воевать. Силы Вехутти вновь взялись за оружие. Моя команда распущена. У меня нет людей и нет возможности убедить других разоружаться. Куай-Гон невольно шагнул к голограмме. На лице Оби-Вана была тень не только горя, но и другого чувства, которое мастеру Джинну доводилось видеть на лицах тех, кто был подавлен страшной судьбой: непонимание. Его бывший падаван стоял перед ним в миниатюре с беспомощно опущенными руками. — Я не знаю, что делать, — признался мальчик. — Я же уже не джедай. Но я знаю, что может сделать джедай. И что только джедай может помочь. Мастер Джинн, я понимаю, что обидел вас. Но вы же поможете мне сейчас? Рука Куай-Гона потянулась к световому мечу Оби-Вана, всё ещё висевшему на поясе. Он сжал пальцы на рукояти. Казалось, меч был наготове, хоть и выключен. Или джедай почувствовал течение Силы, пульсирующей вокруг меча? Бледное лицо Оби-Вана мерцало перед мастером Джинном, затем исчезло. И в этот миг Куай-Гон ясно увидел то, что Йода и Талла пытались, каждый по-своему, ему объяснить. От него отвернулся не джедай, а мальчик. Мальчик, волю которого пересилили эмоции и обстоятельства. Мальчик, который заслуживает понимания. Нет, не нужен был какой-то тайный способ, чтобы заглянуть в сердце мальчика. Наверное, нужно было просто выслушать его… — Отправьте Оби-Вану сообщение, — сказал он Йоде. — Я уже еду.Когда Йода сказал Оби-Вану по голосвязи, что Куай-Гон прибудет, Кеноби был переполнен радостными эмоциями. Он почувствовал облегчение и счастье — впервые с тех пор, как погибла Сериза. Но в тот же миг счастье сменилось тревогой. Куай-Гона обязали приехать. Может быть, работать с замкнутым недружелюбным мастером Джинном будет труднее, чем одному? «Судьба Мелиды-Даан — вот что важно, — решительно сказал себе Оби-Ван. — Для планеты, которую любила Сериза, я должен сделать, всё, что только смогу».
Куай-Гону понадобилось несколько дней, чтобы добраться до Мелиды-Даан. Оби-Ван должен был прожить это время в ожидании. А делать было совершенно нечего. Из-за ожесточения Нильда он был изгнан из рядов Молодых. Возможно, кто-то из ребят и был не согласен с тактикой своего лидера, но они не присоединились к Оби-Вану. Никто не хотел перечить правителю. Оби-Ван чувствовал себя так, как будто стал призраком. Ему не разрешили жить в туннелях, так что спал он, где придётся, где удавалось находить приют на ночь. Заброшенные постройки, городские скверы, парк, заваленный старыми спидерами. Вокруг него бурлила жизнь, но он не принимал в ней участия. Только вера в дело Серизы удерживало его на планете. Его единственным другом была Роэнни. Она часто разыскивала его и приносила ему еду, нашла для него пакет-самоспасатель с фонариком и аптечкой и легкое теплое одеяло, чтобы он не мёрз по ночам. Оби-Ван был благодарен ей за такую преданность, но беспокоился, что если кто-нибудь увидит их вместе, это сразу же станет известно Нильду. — Он рассердится, — говорил Оби-Ван девочке. Они сидели в маленьком парке, где в последнюю войну шли бои. Местами на выжженной земле пробивалась молодая трава. Уцелело только одно дерево, от остальных остались лишь пни, а стволы их были разбиты в труху. — Я не боюсь, — в тёплых карих глазах Роэнни вспыхнул гнев. — То, что он делает, — неправильно! Нильд — хороший парень… В конце концов, он поймёт, что ошибается. А до тех пор я буду защищать тебя. Так же, как ты защищал меня. — Я не знаю, придёт ли он когда-нибудь в себя, — сказал Кеноби, вспомнив ненависть в глазах Нильда. — Он сам не свой от горя, — тихо проговорила Роэнни. — Только ты можешь спасти мир, Оби-Ван. — Я ничего не могу сделать, — в отчаянии ответил мальчик. — Я не могу повлиять на Нильда. Он не хочет даже говорить со мной. — И поэтому ты вызвал своего джедая? — спросила Роэнни. — А он сможет помочь Мелиде-Даан? Оби-Ван кивнул и потрогал свою гальку. — Если кто-то и может помочь, то это Куай-Гон Джинн. Он беззаветно верил в своего учителя, даже если Куай-Гон не верил в него.
15.
День прибытия Куай-Гона наконец наступил. Оби-Ван получил сообщение и должен был встретить мастера прямо за городскими воротами. Мальчик ощутил прилив радости, когда увидел высокую сильную фигуру мастера Джинна, идущего ему навстречу. Улыбка облегчения появилась на лице Кеноби. Эта улыбка медленно сошла с губ Оби-Вана, когда он не увидел ответной радости. Конечно, на лице учителя не было улыбки. На лице его бывшего учителя. Разумеется, видеть перед собой бывшего падавана рыцарю-джедаю было горько. Выражение на лице Куай-Гона смягчилось и стало нейтральным. Он кивнул Оби-Вану. Ни привета, ни вопросов как дела. Ну, хорошо. Оби-Ван принял это как должное. Он же просил помощи, а не приятностей. Он кивнул в ответ. Они вместе вошли в город. Оби-Ван ждал Куай-Гона, чтобы поговорить с ним. Почему же он не говорит? Если б только он мог рассказать о том, что случилось, если бы Куай-Гон дал ему возможность объясниться… Теперь он кое-что понял. Он понял это в тот самый момент, как увидел Куай-Гона. Он снова хотел быть джедаем. И не просто джедаем, а падаваном мастера Джинна. Он хотел отбросить всё лишнее. Он хотел бы вернуть всё назад. На Мелиде-Даан он не был своим. Его увлекло дело. Справедливое дело, хорошее дело, да, это так. Но в галактике были и другие проблемы, требовавшие справедливого решения, и он хотел участвовать и там тоже. Оказалось, что Сериза была права — ему нужна более полная жизнь, чем та, которую он избрал себе на Мелиде-Даан. Он снова нашёл свой истинный путь. Это было замечательно, но вдруг сердце Оби-Вана наполнилось отчаянием. Всё, что ему оставалось — это смотреть на Куай-Гона и знать, что джедаи никогда не примут его обратно.Куай-Гон ожидал, что ему будет неловко. Но не ждал, что будет больно. Вид юного Оби-Вана, надежда, просиявшая на его лице, заставили рыцаря снова почувствовать раздражение. Куай-Гон боролся с этим чувством. Он знал, что слишком суров к мальчишке. Мастеру Джинну было трудно говорить. Но он не хотел, чтобы Оби-Ван слышал раздражение в его голосе. Его первые слова должны быть спокойными. Поэтому он просто кивнул на приветствие Кеноби. И увидел, как его холодность ранила мальчика. А Оби-Ван и без того уже так много страдал… По мере того, как они шли всё дальше, раздражение Куай-Гона постепенно проходило, сменяясь состраданием. — Меня очень огорчило твоё сообщение о Серизе, — сказал мастер Джинн негромко. — Я искренне сочувствую тебе, Оби-Ван. — Спасибо, — выговорил Оби-Ван сдавленным голосом. — Нам о многом надо поговорить, — продолжал Куай-Гон. — Но, думаю, сейчас не время для этого. Любые разногласия между нами ничего не значат по сравнению с тем, что планета стоит на грани войны. Мы должны сосредоточиться именно на этих проблемах. — Согласен, — сказал Оби-Ван, откашлявшись. — Каковы последние новости о Нильде и Вехутти? — Нильд собирает силы. У него сейчас есть поддержка Мавата и Мусорщиков. И он пытается снова привлечь на свою сторону Среднее поколение. Ходят слухи, что бои начнутся очень скоро, с того места, где была убита Сериза. Я знаю, что сторонники Вехутти тоже вооружаются, а вот сам он в городе не показывается. Куай-Гон задумчиво кивнул. — Вехутти руководит своими сторонниками, или они действуют сами по себе? — Не думаю, что Вехутти даже общается с ними, — сказал Оби-Ван. — Он не хочет никого видеть. — С нами он увидится, — пообещал мастер Джинн.
16.
Дверь Вехутти была закрыта на ключ и на засов. Куай-Гон громко постучал. Ответа не было. — Разумеется, он не ждёт гостей, — сказал джедай и отстегнул свой световой меч. — Но, думаю, обойдёмся без приглашения. Куай-Гон включил меч и с его помощью взломал замки, потом толкнул дверь, и та легко открылась. Прихожая была пуста, как и обе комнаты с окнами на улицу. Они осторожно поднялись по ступенькам. Проверили одну комнату за другой. Пока не обнаружили Вехутти в маленькой спальне, окна которой выходили во двор. На полу валялись пустые пакеты и банки из-под консервов. Окна были занавешены толстыми одеялами, не пропускавшими свет. Хозяин дома сидел на стуле возле окна, хотя через одеяло он не мог ничего увидеть. Он не повернулся к вошедшим. Куай-Гон подошёл к Вехутти и присел перед ним на корточки. — Вехутти, нам надо поговорить. Тот медленно повернулся к джедаю. — Была полная неразбериха. Конечно, я готов был открыть огонь. Но не верю, что это сделал я. Куай-Гон быстро взглянул на Оби-Вана. Вехутти снова переживал день гибели Серизы. — Молодых было больше, чем мы рассчитывали, — продолжал лидер Старших. — Мы не думали, что придётся и в самом деле применить оружие. Не думали, что они вооружены. И я представить не мог, что моя дочь, моя Сериза, будет там. Она была без оружия, вы знаете? — Да, — сказал Куай-Гон. — Я видел ее незадолго до этого. Она хотела прийти ко мне. Вы этого не знали? — Нет, не знал, — негромко ответил Куай-Гон. — У нас был разговор. Она хотела, чтобы я перестал бороться с Молодыми, я с ней спорил… Ни до чего хорошего мы не договорились. Но потом… она заговорила о прошлом, а не о настоящем. О своём детстве. У нас было несколько спокойных лет перед тем, как снова началась война. И я вдруг всё это вспомнил. Я не думал об этом уже так долго… По щекам Вехутти потекли слёзы. — Я вспомнил мать Серизы, вспомнил своего сына… Сериза была у нас младшая. Она боялась темноты, и я, бывало, оставался в комнате, пока она не заснёт. Садился возле её дивана и держал свою руку так, чтобы она знала, что я здесь. Время от времени она трогала мою руку и тогда засыпала. Я должен был оберегать её сон, — прошептал Вехутти. — Она была такая красивая! Он вдруг согнулся, касаясь лбом колен. Рыдания сотрясли его тело — Была полная неразбериха, — сдавленно выговорил он. — Поначалу я не видел её. Я смотрел на Нильда. Моя жена похоронена в этом Зале, там покоится её прах. Я не мог допустить, чтобы он всё разрушил. — Вехутти, всё правильно, — сказал Куай-Гон. — Вы сделали то, что должны были сделать. Так поступила и Сериза. Вехутти поднял голову. — Это только слова. Все говорят, говорят — и только, — повторил он упавшим голосом. — Не только говорят. Сейчас ваши сторонники готовы развязать новую войну, — сказал Куай-Гон. — Только вы можете их остановить. Вы сделаете это ради Серизы? Вехутти повернулся к Куай-Гону. В его глазах не было жизни, и лицо казалось вылинявшим. Блестели только дорожки слёз. — Чем это поможет моей дочери? Мне теперь всё равно, будет война или нет. Я не могу остановить то, что происходит, неужели не ясно? У меня больше нет ненависти. У меня ничего нет. — Но Сериза хотела бы, чтобы вы помогли, — сказал Оби-Ван. Вехутти повернулся к окну, через которое ничего не было видно. — Была такая неразбериха, — сказал он онемевшими губами. — Я готов был стрелять. Может быть, это сделал я. Может, это я убил её. А может, не я. Я никогда не узнаю точно.Когда они вышли из дома Вехутти, Оби-Ван чувствовал, как его заполняет ощущение безнадёжности. Если отец Серизы не захочет вмешаться, война неизбежна. Куай-Гон шёл рядом, погружённый в свои мысли. Оби-Ван не знал, о чём думает мастер. Это и неудивительно. Даже когда они были учителем и учеником, Куай-Гон часто замыкался наедине со своими мыслями. Они свернули за угол и почти наткнулись на Нильда. Поражённый такой встречей, тот быстро обошёл их и исчез. На Кеноби он даже не взглянул, словно тот был невидимкой. Оби-Ван будто споткнулся. Он так и не смог привыкнуть к тому, что Нильд ненавидит его. — Ты говорил, Нильд обвиняет тебя в том, что ты здесь чужой, — заметил Куай-Гон. — Это только потому, что ты был против его решения демонтировать Залы? — Началось с этого, — ответил мальчик. — Он и на Серизу тоже сердился. А сейчас стало ещё хуже. — Хуже — после её смерти? Оби-Ван кивнул: — Он… он сказал, что в её смерти виноват я. Что я должен был следить за ней, вместо того чтобы спасать Зал. Что это из-за меня она появилась на месте стычки в тот день. Куай-Гон задумчиво посмотрел на мальчика. — А ты что думаешь? — Я не знаю, — прошептал Оби-Ван. — Нильд обвиняет тебя в том, чего боится сам. Боится, что это сделал он, — сказал джедай. — Если он не упорствовал так, требуя разрушения Залов, Сериза была бы жива. Он боится, что убил её — так же, как Вехутти. Оба они боятся, что виноваты в роковом выстреле. Оби-Ван кивнул. Он не владел своим голосом, потому промолчал. Как только он вспоминал тот день, на него обрушивалось чувство вины и безвозвратной потери. Куай-Гон остановился. — Смерть Серизы — не твоя вина, Оби. Ты не можешь предотвратить то, о чём не знаешь, что оно случится. Ты можешь делать только то, что считаешь правильным, каждую минуту своей жизни. Мы можем предполагать, надеяться или опасаться будущего. А вот чего не можем, так это знать его. Ты можешь делать только то, что считаешь правильным, каждую минуту своей жизни. Может, мастер Джинн говорил и о решении Оби-Вана остаться на этой планете? В сердце мальчика затеплилась надежда. Может быть, учитель простил его? Куай-Гон продолжил свой путь. — Итак, у нас есть двое людей, которые мучаются от горя и в глубине души боятся, что убили ту, которую любили больше всего на свете. Возможно, что путь к миру так же прост, как ответ на вопрос, кто убил Серизу. Иногда войны начинаются из-за одной роковой потери. Куай-Гон говорил не о решении Оби-Вана. Его ум был занят решением текущих задач. Так и должно быть. Мастер Джинн относился к своему бывшему ученику с сочувствием, но это было сочувствие на расстоянии. Он не простил Оби-Вана. — Но как же мы можем определить, кто стрелял на самом деле? — спросил мальчик. — Вехутти прав. Была большая неразбериха. Оба они, и Нильд, и Вехутти, были готовы открыть огонь. Они остановились. Оби-Ван с удивлением увидел, что Куай-Гон привел его на площадь, где была убита Сериза. — А сейчас, Оби-Ван, расскажи мне, что ты видел в тот день, — потребовал мастер Джинн. — Нильд и его сторонники были здесь, — показал Кеноби. — Вехутти — там. Я стоял вот тут. Они были вооружены, готовы к бою, и обменивались угрозами. Сериза появилась из-под фонтанной решётки. Я увидел ее… У него перехватило горло. Он откашлялся и продолжал: — Я просто поверить не мог, что она здесь. Она побежала, и я тоже побежал, и услышал, как стреляют из бластера… Я не заметил, откуда вели огонь, а всё бежал и бежал. Я так испугался, но не мог двигаться быстрее, и она упала. В тот день было так холодно и пасмурно… Она дрожала… — Подожди, — прервал его Куай-Гон. — Не рассказывай, как друг, убитый горем. Я знаю, это трудно, Оби, — сказал он мягче. — Но я ничего не смогу узнать, если всё, о чём ты говоришь, будет окрашено эмоциями. Ты должен вспоминать без вины и печали. Рассказывай, как джедай. Чувства закрой в сердце. Расскажи мне, что видел твой ум. Давай. Закрой глаза. Кеноби закрыл глаза. Это дало ему несколько минут, чтобы собраться. Он нашёл чистое пространство, чтобы впустить туда свои воспоминания. Он успокоил свой ум и замедлил дыхание. — Прежде чем я увидел Серизу, я услышал скрежет решётки. Я как раз повернулся влево. Сериза сразу поняла, что происходит. Выскочила на поверхность. Как только ее ноги оказались на земле, она побежать. Перепрыгнула через ограду фонтана. Я опять повернулся, вправо, буквально на один миг. Нильд был удивлён. Краем глаза я увидел Вехутти. Он… Оби-Ван остановился, поражённый чёткости своей памяти. — Он опустил свой бластер, — сказал мальчик с удивлением в голосе. — Он не стрелял в Серизу. — Продолжай, — кивнул Куай-Гон. — Я побежал и упустил Нильда из виду. Сериза была передо мной, я пытался догнать её. Увидел солнечные блики на крыше здания, выходившего на площадь. Помнится, я подумал: хорошо бы, чтобы отблески не светили мне в глаза, мне же нужно всё видеть… Я услышал, как стреляли из бластера. Это было, когда она упала. — Открой глаза, Оби-Ван. У меня к тебе вопрос. Мальчик послушно открыл глаза. — Ты же говорил, что день был пасмурным? Сплошные тучи? Оби-Ван кивнул. — Тогда как на крыше могли оказаться солнечные блики? Куай-Гон положил ладони на плечи мальчика и повернул его лицом к зданию. — Посмотри наверх. Ты смог бы увидеть кого-нибудь на этой крыше? Может, тот блеск, что ты заметил, — это огонь выстрела из бластерной винтовки? — Точно! — взволнованно сказал Оби-Ван. — Так и было. — И ещё один вопрос, — продолжал Куай-Гон. — Ты говоришь, Старшие в тот день были с оружием. Но они не успели бы ввезти его в город извне. Откуда тогда они его получили? Если вы изъяли всё оружие и держали его в своём арсенале, то каким образом им удалось снова вооружиться? — Я не знаю, — ответил мальчик. — Я допустил, что они доставили его контрабандой откуда-нибудь из провинции. Куай-Гон холодно улыбнулся: — Ты допустил? Это не ответ джедая. Оби-Ван попытался не показывать, как упал он духом от этих слов. Куай-Гон был прав. Он, Кеноби, утонул в своём горе и утратил дисциплину ума, которая является целью каждого джедая. Мастер Джинн видел это. И теперь его бывший учитель будет верить в Оби-Вана ещё меньше, чем прежде…
17.
Чтобы выяснить, каким образом Старшие смогли вооружиться, Куай-Гон решил начать с очевидного — с арсенала, где Группа Безопасности складировала конфискованное оружие. Нильд должен был взять его именно там. А Старшие? Могли они тоже украсть оружие из арсенала? К оружейному складу они шли в безмолвии. Между ними теперь было слишком много молчания, Куай-Гон вдруг ощутил это. Совсем не такая спокойная тишина, какая бывает между теми, кто идёт по одному пути. Он ясно видел эмоции, с которыми Оби-Ван боролся, пытаясь их скрыть. Главной из них была надежда на то, что учитель его простит. Конечно же, мастер Джинн простил его. Он сам точно не знал, в какой именно момент это произошло — тогда, когда услышал голос Оби-Вана, сообщающий о смерти Серизы, или когда бывший падаван приветствовал его у ворот с такой надеждой в глазах. А может быть, прощение пришло постепенно, но оно уже было в сердце Куай-Гона, и он это знал. Мастер Джинн не считал себя чёрствым человеком. Оби-Ван сделал импульсивный выбор, в горячке напряжённого момента. И об этом своём выборе мальчик уже сожалел. Это был опыт взросления. Так что главным вопросом было не прощение. Куай-Гон уже обдумывал следующий шаг. Примет ли он Оби-Вана снова, если мальчик попросит? Дать утвердительный ответ он не мог. «Но это чувство может измениться», — сказал себе Куай-Гон, стараясь быть честным. Так бывало и раньше. Лучше всего подождать, ничего не говорить. Оби-Ван должен сам разобраться, осознать последствия своего решения. А нынешняя неопределенность была как раз одним из этих последствий…Арсенал не охранялся, но был крепко заперт изнутри. Куай-Гон вырезал замок световым мечом и толкнул дверь. В пустом помещении сидели и разговаривали мальчик и девочка. Когда Куай-Гон вошёл, они в растерянности подняли на него глаза. Мастер Джинн вспомнил, что девочку зовут Дейла, и она одна из Молодых, а плотного круглолицего мальчика он прежде не видел. Дейла вскочила на ноги, когда увидела Оби-Вана, но потом смутилась. На её лице ясно читалась мысль: если Кеноби уже ей больше не начальник, надо ли выказывать ему уважение? Она быстро села в кресло охранника. Мальчик в нерешительности тоже попытался встать, но Дейла бросила на него быстрый взгляд, и он тут же снова уселся. Куай-Гон заметил, как вспыхнуло лицо Оби-Вана. Эти двое ребят раньше были его друзьями. Но Нильд объявил его врагом, и теперь они подчинялись только своему правителю. Джедая интересовал вопрос, как далеко зашла такая покорность. Почему эти ребята сидят в пустом арсенале за закрытой дверью? Им ведь следовало смотреть в окошко, наблюдать, кто идёт… Может быть, они прятались? — Здравствуй, Дейла, — приветливо обратился к девочке Куай-Гон. — Рад видеть тебя живой и здоровой. Дейла с прохладцей кивнула рыцарю: — Странно, что вы на Мелиде-Даан. — Отдельные группы на вашей планете обратились к джедаям за помощью, — ответил Куай-Гон. — И вот я здесь, чтобы эту помощь оказать. Дейла скользнула взглядом по Оби-Вану. — Догадываюсь, что это за группа, которая обратилась за помощью. — Есть немало людей, которые всё ещё хотят мира, — сказал Оби-Ван. — Когда-то и ты была среди них. Дейла вспыхнула: — Мир всегда остаётся нашей конечной целью. Что вам здесь нужно? — Просто ответы на кое-какие вопросы, — отозвался Куай-Гон. — Я не буду ничего отвечать! — А я пока ни о чём и не спрашиваю. — Мы пытаемся выяснить, как и когда Старшие и Молодые смогли вооружиться, — сказал Оби-Ван. — Кто брал оружие? Видно же, что из арсенала всё вынесли, — он повернулся к мальчику. — А ты не знаешь, в чём дело? — Ничего не говори, Джоли, — раздражённо бросила Дейла. — Мы не обязаны ничего говорить чужаку. Куай-Гон наклонился к девочке и пристально посмотрел на неё проницательными голубыми глазами. Он мог бы использовать Силу, но будет лучше, если она сама последует своим чувствам. Джедай ощущал принуждённость в её душе. Девочка испытывала уважение к Оби-Вану, Куай-Гон чувствовал и это. — Ты знаешь, что Оби-Ван сражался за будущее Мелиды-Даан не на жизнь, а на смерть, — сказал мастер Джинн. — Для вас он взорвал на Зеаве все дефлекторные башни и по-настоящему рисковал жизнью. Вместе с Нильдом и Серизой он разработал стратегию, которая позволила выиграть войну. Он сражался на этой войне вместе с вами, плечом к плечу. Когда настал мир, он снова рисковал жизнью, занимаясь разоружением. Даже если он чужой для вас, он всё-таки хорошо и много поработал, чтобы спасти вашу планету. И сейчас он опять рискует собой — в надежде, что сможет помочь вам. Как ты думаешь, неужели он не заслуживает хотя бы простого уважения? Под пристальным взглядом Куай-Гона грозная Дейла стала даже меньше ростом и превратилась в девочку, пробормотавшую под нос: — Не знаю… — Ну, если ты сама себя не знаешь, тогда за тебя берётся решать кто-то другой. Ты считаешь, что всё, что говорит Нильд, — это правда? Дейла взглянула на Джоли. Вероятно, мастер Джинн задал вопрос, который они уже обсуждали между собой. Мальчик кивнул ей. — Нет, — пробормотала девочка. — Тогда, может быть, ты ответишь на мои вопросы? Этим ты поможешь делу мира на Мелиде-Даан. Дейла взглянула на Оби-Вана и прикусила губу. — Конечно, я хочу помочь делу мира. Куай-Гон подал знак Кеноби. — Где оружие? — спросил тот. — Большую часть забрал Мават, — ответила Дейла. — Он сказал, что перенесёт его в надёжное место. А куда — я не знаю. — Он снова вооружил Нильда и Молодых? — продолжал Оби-Ван. Куай-Гон видел, как Дейла украдкой посмотрела на Джоли, прежде чем кивнуть. — Он слышал, что у Старших есть оружие, — сказал Джоли. — Нильд выдал ему разрешение. Что я мог сделать? Нильд — правитель. Значит, Мават получил именно то, что хотел. Он знал, что Оби-Ван откажется открыть арсенал. Но каким образом получили оружие Старшие? Круглое лицо Джоли покраснело. Он с беспокойством посмотрел на Дейлу. — Думаю, мы должны сказать им, — пробормотал он. — Джоли, молчи! — крикнула Дейла. — Я не хочу снова оказаться на войне! — воскликнул Доли. — Ты говорила, что тоже не хочешь! А то зачем бы мы здесь прятались, вспомни? — Так что ты хотел нам сказать, Джоли? — спросил Куай-Гон. — В тот день оружие Старшим дал Мават, — выпалил он. — Мават? — потрясённо спросил Оби-Ван. — Но зачем? — Потому что он хотел столкновения, — высказал свою мысль мастер Джинн. — Не так ли, Джоли? Тот кивнул: — Если бы начался бой, виноватым назвали бы Нильда. Мават хотел быть уверен наверняка, что там будут неприятности. Он… он даже снайперов поставил на крышу, чтобы начать бой. На случай если Нильд и Вехутти отступят. Он хочет войны. — Чтобы захватить власть, — озвучил свою версию Куай-Гон. — Он думает, Нильд слабак, — сказал Джоли, тяжело опустившись на стул и прислонившись к стене. — Сейчас он готовит новую стычку. — Сегодня? Так вот почему вы прячетесь! — догадался Оби-Ван. — Он хотел перетянуть нас на свою сторону, — объяснила Дейла, кусая губы. — А мы спрятались. Мы не хотим воевать. Особенно после того, как никто не может найти Нильда. Мават планирует большую заваруху, но мы не знаем, какую именно. Он действует только по своему усмотрению. Он хотел, чтобы я закладывала взрывчатку. Но у него нет решения Совета, чтобы начинать войну со Старшим! — Да оба они свихнулись, и Нильд, и Мават! — сказал Джоли. — У нас на планете был мир. Почему мы не можем его поддерживать? — Это очень хороший вопрос, Джоли, — проговорил Куай-Гон. — Хотелось бы мне, чтобы каждая планета в галактике могла на него ответить.
— Значит, Серизу убил один из снайперов, — сказал Оби-Ван, когда они вышли на улицу. Осознав это, он был просто потрясён. — Она погибла из-за Мавата. Но как же так… Он же тоже любил Серизу… — Главное, что Нильд не виновен в её смерти, — отозвался Куай-Гон. — Он должен это узнать, как и то, что Мават его предал. Ты знаешь, где может быть Нильд? — Да где угодно, — в раздумье проговорил Оби-Ван. — В туннелях… В парке… — Давай-ка поконкретнее, — хмурясь, сказал Куай-Гон. — У нас мало времени. Мастер Джинн откинул свой плащ, отстегнул световой меч Оби-Вана и подбросил его так, чтобы мальчик поймал. — Держи. Чувствую, он тебе понадобится. Рука Оби-Вана сжала рукоять меча. И когда мальчик ощутил его тяжесть, то почувствовал, как ток Силы охватил всё его существо. Закрепив своё оружие на поясе, Кеноби гордо поднял голову и посмотрел мастеру Джинну в глаза. Впервые с тех пор, как джедай прибыл сюда, мальчик не чувствовал стыда. Сейчас не имело значения, что думает его бывший учитель. Он, Кеноби, всё ещё джедай!
18.
Оби-Ван побывал на Озёрах, где прошло детство Нильда. В здании Всеобщего Совета. Во всех местах, которые только знал… И вдруг замер на месте, догадавшись, где Нильд мог быть наверняка. Он был с Серизой. Оби-Ван поспешил туда, через непривычно пустынные улицы. Может быть, до жителей Зеавы уже дошёл слух, что готовится столкновение? Но сейчас не было времени волноваться об этом. Кеноби вошёл в Зал Памяти. Вход был весь в дырах — от бластерного огня и отбойных молотков. Мальчик толкнул незапертую дверь и шагнул во тьму. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, он спустился вниз и вошёл в придел, где было надгробие Серизы. Нильд лежал на полу, обнимая рукой этот надгробный камень. Комок подкатил к горлу Оби-Вана. Весь гнев, который он чувствовал к этому человеку, исчез. Он вспоминал рассказы Серизы о детстве мальчика. Все, кто любил маленького Нильда, погибали один за другим — отец, мать, братья, двоюродная сестра, которая взяла его к себе… Мальчик стал бездомным сиротой, который боялся любить и верить людям. Потом он встретил Серизу. Если Оби-Ван испытывал такую боль от её потери, насколько же тяжелее было ему… Как только Нильд заметил Оби-Вана, он вскочил на ноги. — Да как ты посмел сюда явиться? — спросил он дрожащим голосом. — Я должен был найти тебя, — сказал Кеноби. — Я узнал то, что и тебе нужно знать. — Ты не можешь сказать ничего, что мне надо знать! — с презрением бросил Нильд. — Это не ты убил Серизу, — быстро выговорил Оби-Ван. — Конечно! Это сделал ты! — закричал тот. — Нильд, — мягко сказал Оби-Ван, — ты знаешь, что мне тоже очень плохо без неё. Мы же когда-то были друзьями. Что случилось? Почему ты так ненавидишь меня? — Потому что она умерла! — вскричал Нильд. Внезапно он накинулся на Оби-Вана и обрушился на него с кулаками. Нильд был крепким и сильным, но Оби-Ван был крупнее и сильнее, и лучше тренирован. Для Кеноби не составило труда обойти противника, схватить его за руки и завернуть их за спину. Нильд пытался вывернуться. — Не дёргайся и больно не будет, — сказал Оби-Ван, но Нильд продолжал попытки освободиться. — Да послушай меня наконец! Старших вооружил Мават! Нильд перестал вырываться. — Он хочет войны, — продолжал Кеноби. — Если она начнётся, и Молодые не победят, виноватым будут считать тебя. Подозреваю, что Мават сговорился со Старшими. Он хочет править Мелидой-Даан, так что заключит союз с кем угодно, лишь бы этого добиться. — Мават не предаст меня! — заявил Нильд. Оби-Ван оставил это возмущение без внимания. — Мават хотел, чтобы в тот день, когда погибла Сериза, началась стрельба. Он поставил на крыше снайперов. У них был приказ стрелять, если ты или Вехутти отступите. Они стреляли. Вот так и была убита Сериза. Её убил не ты и не Вехутти. Оби-Ван отпустил руки Нильда. Тот повернулся к нему. — Мават давил на меня, чтобы я готовился к войне, — неохотно признал он. — Сначала я шёл ему навстречу. А после смерти Серизы… Я уже не мог думать. Не мог дышать. А здесь, рядом с ней, со мной что-то произошло. Я увидел, как я был неправ. Как я мог желать новой войны? Теперь я понимаю, почему он подталкивал меня… Оби-Ван услышал какой-то шум снаружи. Они с Нильдом обменялись вопросительными взглядами. В Зале не было окон, так что они поспешили к входу. Отверстия, оставшиеся от работы отбойных молотков, позволяли выглянуть наружу. Возле здания находился Мават и его Мусорщики. Они что-то деловито прикрепляли к стенам Зала. — Они устанавливают взрывчатку, — догадался Оби-Ван. — Собираются взорвать, чтобы спровоцировать Старших. Мават обвинит тебя, Нильд, и все поверят в это. В конце концов, именно ты предлагал разрушить Залы. — Мы должны остановить их, — решил Нильд. Оби-Ван отметил, что Нильд, сам не осознавая этого, сказал «мы». Кеноби отстегнул свой световой меч и включил его. Когда появился лазерный клинок, и Оби-Ван увидел это бледно-голубое сияние, то почувствовал, как всё его существо наполняется отвагой. — Вместе мы сможем одолеть их, — сказал Оби-Ван. Нильд кивнул и взялся за виброклинок. — Удачи! — сказал Кеноби. На губах Нильда медленно проступила усмешка. — Удача нам не нужна. — Всем нужна удача. — Нам не удача нужна, а победа. Нильд положил руку на плечо Оби-Вана. Их дружба возродилась из пепла. Там, снаружи, поджидала опасность, но вместе они могли противостоять ей. С оружием наизготовку они вышли из Зала, чтобы встретиться с Маватом.19.
Куай-Гон надеялся, что Оби-Вану повезёт больше, чем ему самому, и мальчик найдёт место, где скрывается Нильд. Туннели были пусты — большинство Молодых к этому времени уже нашли себе жильё наверху. Он задержался в склепе, где накануне войны находилась штаб-квартира Молодых. Возможно, он найдёт здесь ниточку, которая приведёт его к Нильду. Мастер Джинн находился в маленькой боковой камере, где у Серизы и у самых маленьких из Молодых было место для ночлега. Никто не убрал её вещи, а в спальной нише, рядом с её аккуратно сложенным одеялом и свёрнутым матрасом, оставляли цветы. Куай-Гон разгладил рукой одеяло. Горькое чувство охватило его. Сериза привела здесь всё в порядок — в последнее утро своей жизни. Он почувствовал под одеялом небольшой бугорок. Просунув руку в складки тёплой материи, джедай обнаружил диск для голографических записей. Куай-Гон установил этот диск в считывающее устройство. Может быть, Сериза оставила здесь своё последнее сообщение?20.
Оби-Ван и Нильд вступили в бой. Противник превосходил их численностью, но их преимуществом была внезапность. Первой задачей было не допустить, чтобы команда Мавата продолжала закладку взрывчатки. Оби-Ван и Нильд стремительно атаковали. Световой меч стал словно продолжением руки Оби-Вана. Движения Кеноби были безупречны, он отлично держал равновесие, а за его клинком едва можно было уследить. Нильд орудовал своим виброножом так, что ящики со снаряжением превращались в груду лома. Мусорщики побросали оставшееся оборудование и разбежались. Они отбросили Мусорщиков от Зала, но те укрепились на площади. Мават уже собрал там остатки своих сил. Оби-Ван и Нильд укрылись за неработающим фонтаном. Изогнутый каменный бортик прикрывал их от бластерных выстрелов, но они не могли продержаться здесь долго. — Что мы будем делать? — спросил Нильд у Оби-Вана, пригибаясь, когда бластерный огонь чиркнул по камню, и осколки разлетелись в стороны. — У меня нет бластера, только вибронож. Оби-Ван быстро выглянул и тут же снова пригнулся. — Нас маловато, это точно. А Мават, наверное, вызвал подкрепление. — Хорошо, что хоть Зал они не могут взорвать, — с беспокойством сказал Нильд. — Мы что-нибудь придумаем, — заверил его Оби-Ван, хотя сам не был уверен в своих словах. Как бы ему хотелось, чтобы появился Куай-Гон… Вместе с мастером Джинном они могли бы успешно противостоять силам Мавата. А с одним только световым мечом нечего было и думать, чтобы одновременно защищать Нильда и сражаться самому. Вдруг бластерный огонь вспыхнул с их стороны. Оби-Ван и Нильд в недоумении обернулись. Дейла, Джоли и Роэнни двигались к ним, стреляя на ходу. — Мы подумали, что помощь вам не помешает, — сказала Дейла, спрыгнув к ним за бортик фонтана. — Роэнни организовала остальных. Они атакуют людей Мавата с другой стороны. Как только Дейла закончила фразу, они увидели, как на площади появилось множество Молодых, окружающих Мавата. Теперь силы противоборствующих сторон стали примерно равны. — Пошли! — крикнул Оби-Ван. Они перепрыгнули через бортик фонтана и побежали туда, где шёл бой. Бластерный огонь прошивал воздух вокруг них, но Оби-Ван отражал выстрелы своим световым мечом. С глубокой радостью он ощущал, что Сила с ним и ведёт его. Он двигался, не рассуждая, заранее чувствуя, где пройдут выстрелы. Мават свистнул, и группа Мусорщиков вдруг появилась из-за угла. Они тоже бросились в бой. Раздавая мечом удары направо и налево, Оби-Ван устремился к Мавату. Если бы Кеноби удалось захватить его в плен, возможно, бой закончится. Один из Мусорщиков нацелил свой бластер на Нильда, и Оби-Ван тут же взмахнул мечом, скользнув по запястью мальчика. Клинок обжёг тому кожу, и Мусорщик взвыл от боли. С побледневшим лицом он упал на колени. Нильд и Оби-Ван с горечью переглянулись. Худшего нельзя было и придумать — Молодые сражались друг с другом. И происходило это в том месте, где погибла Сериза. И вдруг — словно этими мыслями они вызвали её дух — в воздухе раздался её голос. — Я приняла решение, — говорила она своим звонким чистым голосом. — Когда война закончится, я больше не буду носить оружие. Я больше не хочу сражаться во имя мира. Но сегодня ради мира я готова умереть… Все оцепенели. Оби-Ван почувствовал, как бешено забилось сердце у него в груди. В полном замешательстве он огляделся по сторонам. Он увидел Куай-Гона, стоявшего на бортике фонтана. Джедай держал в руках усилитель звука. Молодые использовали такие устройства в прежних военных стычках, чтобы сбивать Старших с толку, заставляя их думать, будто у детей больше боеприпасов, чем это было на самом деле. Голографическая фигура Серизы мерцала в чаше сухого фонтана. Оби-Ван услышал вокруг печальные вздохи. Он посмотрел на лица Молодых и увидел потрясение и печаль. Сериза значила очень много для многих ребят. При жизни она коснулась многих сердец. Молодые сражались рядом с ней, плечом к плечу, вместе переживали поражения и радовались победе. Сериза вдохновляла их на борьбу. Теперь она одна могла заставить их остановиться и слушать. — Сделайте одолжение, друзья. Не ставьте мне памятников. И не разрушайте другие памятники. История не на нашей стороне, но это не значит, что мы должны уничтожить её. Не дайте погибнуть нашей мечте о мире. Трудитесь ради неё, но не убивайте ради неё. Мы уже вели войну за мир. Мы всегда говорили, что одной этой войны для нас достаточно. Сериза задорно усмехнулась — как хорошо Оби-Ван помнил эту её улыбку… — Не горюйте обо мне слишком долго. В конце концов, я хотела мира, — она пожала плечами. — Подумайте о том, что теперь я обрела его навсегда. Образ Серизы исчез. На площади больше не было её колеблющейся фигурки. Но осталось эхо её любви и мудрости. Нильд, стоявший рядом с Оби-Ваном, бросил оружие. Кеноби выключил световой меч. Оба они пристально посмотрели в глаза Мавату. Тот вызывающе встретил их взгляд. Один за другим дети на площади бросали оружие. И все повернулись к Мавату. На его лице проступило презрение, но и он бросил свой бластер. Последняя битва за Зеаву закончилась.21.
Благодаря искусным переговорам Куай-Гона и поддержке Вехутти и Нильда, на Мелиде-Даан заключили надёжный мирный договор. Нильд согласился разделить власть со Старшими, мелидийцами и даанами. Город больше не разделялся ни по национальностям, ни по возрасту. Мават и несколько его товарищей ушли из Зеавы куда-то в провинцию. Видя, как Нильд теряет власть в городе, предводитель Мусорщиков считал себя спасителем Мелиды-Даан. Это была его ошибка, которую он открыто признал перед Нильдом и Молодыми. Слова Серизы нашли путь и к его душе тоже. — Может быть, уйдя из города, он сможет помириться со своей совестью, — сказал Нильд Оби-Вану. В день, когда Оби-Ван должен был уезжать, они стояли на площади перед фонтаном. Кеноби намеревался вернуться в Храм. Он хотел просить Совет позволить ему вернуться в ряды джедаев. Куай-Гон согласился сопровождать его. Нильд порывисто обнял Оби-Вана за плечи. — Я причинил тебе много неприятностей, друг. Так хорошо, что я смог найти прощение в твоём сердце! — Горе может одолеть даже самого лучшего из нас, — сказал Оби-Ван. Нильд задумчиво посмотрел на фонтан. — Теперь я понимаю, что чуть было снова не вверг Мелиду-Даан в кровавую бойню, которую сам так ненавидел… Я боялся, Оби-Ван, это правда. Кеноби повернулся и посмотрел на Нильда. — Ты? Боялся? — Я чувствовал себя одиноким, — сказал Нильд просто. — Дело, за которое я взялся, оказалось мне не под силу. Мне нужна была помощь кого-то старшего, а обратиться было не к кому. Мне казалось, никто из Старших или из Среднего поколения не понимает, как надо жить. Теперь я понял, что это не так. Раньше я слушал лишь тех, кто громко кричит. Теперь я узнал, что есть и другие, кто разделяет нашу мечту о мире на Мелиде-Даан. — Вы создали новый мир, — сказал Оби-Ван. — Мы создали, — поправил Нильд. — И сейчас я сожалею только об одном… — …что нет Серизы, которая могла бы увидеть этот мир, — тихо закончил за него Оби-Ван.А потом было возвращение в космопорт и долгий путь рядом с Куай-Гоном. Как бы Оби-Ван хотел прервать это молчание между ними… Почему теперь ему стало так неловко заговорить с мастером? Как предполагал Кеноби, это молчание было связано с чувствами. С чувствами, которые не находили ответа. Но он должен был нарушить эту тишину, чтобы задать вопрос, который рвался из сердца. Мальчик боялся ответа на этот вопрос, но не знать было ещё хуже. — Вы возьмёте меня обратно, Куай-Гон? Слова повисли в холодном воздухе. Мастер ничего не ответил, но продолжал идти. — Я знаю, что хочу быть джедаем, — добавил Оби-Ван. — У меня больше никогда не будет в этом сомнений. — Я тоже знаю, что ты хочешь быть джедаем, — спокойно ответил Куай-Гон. — Но хочешь ли ты снова быть моим падаваном — это ещё вопрос. Сердце Оби-Вана упало. Он знал, что спорить с Куай-Гоном или пытаться убедить его бесполезно. Отчаяние наполнило душу мальчика. Ему было недостаточно быть джедаем. Он должен стать падаваном мастера Джинна! И не потому, что однажды упустил свой шанс, и гордость требовала второй попытки. Не гордость говорила в нём. В глубине души Оби-Ван чувствовал, что в этом правда. А Куай-Гон пока что не чувствовал. Для Кеноби достаточно снова стать джедаем, вероятно, думал он. Вдруг затренькал комлинк Куай-Гона. Мастер Джинн просмотрел сообщение. Его лицо побледнело, а шаг сбился. — Что случилось? — спросил Оби-Ван. — Сообщение из Храма, — тяжело вздохнул Куай-Гон. — Очень неприятные известия. Храм в осаде. Была попытка убить Йоду.
Джуд Уотсон Осажденный Храм Ученик Джедая-7 (Звездные войны)
Глава 1
Изменения, произошедшие в Храме Джедаев, поразили Оби-Вана Кеноби еще до того, как он вошел в Храм. Обычно он был местом медитации и обучения, и тишина часто прерывалась звуками тихого смеха из-за закрытых дверей, взволнованными голосами детей, слабым звуком брызгающих фонтанов. Но теперь, думал Оби-Ван, спокойствие ушло, тишина казалась зловещей. Словно это была не тишина каждодневных дел, а осторожное молчание убежища под осадой. Оби-Ван стоял со своим бывшим Учителем Куай-Гоном Джинном перед закрытой дверью комнаты Совета Джедаев, в любой момент их могут призвать внутрь. Они были срочно возвращены в Храм по ошеломляющей причине — атаке на жизнь Магистра Йоды. Оби-Ван взглянул на Куай-Гона. Со стороны казалось, что Куай-Гон владеет своим обычным самообладанием. Но Оби-Ван знал его лучше и чувствовал тщательно скрываемое острое страдание. Храм тщательно охранялся. Как всегда он был полностью закрыт для посторонних. Но теперь даже Рыцари Джедаи были обязаны оставаться вне Храма до дальнейших распоряжений. Все приезды и отъезды сопровождались наставлениями, и никому не было позволено покинуть Храм, исключая самые неотложные миссии. Даже, хотя большинство джедаев знали Куай-Гона в лицо, и он и Оби-Ван перед входом с уровня космопорта в Храм подверглись сканированию. Пальцы Куай-Гона легко постучали по рукоятке его светового меча, затем остановились. Его лицо разгладилось, Оби-Ван знал, что Куай-Гон воспользовался Силой, чтобы найти средоточие спокойствия. Оби-Ван старался контролировать свое собственное беспокойство. Его сжигали вопросы и предположения, но он не осмелился прервать молчание. Отношения между ним и его бывшим Учителем были натянутыми с тех пор, как Оби-Ван решил, что он не может дальше быть падаваном Куай-Гона. Он отрекся от учения джедаев, чтобы помочь Молодым — молодому поколению Мелида-Даан — принести мир на их планету. Оби-Ван уже понял, что сделал ошибку. Он был и оставался джедаем. И все, чего он хотел теперь — вернуться обратно в орден Джедай и быть снова падаваном Куай-Гона. Куай-Гон сказал Оби-Вану, что простил его за то, что он оставил орден Джедаев. Но если Куай-Гон на самом деле простил его в своем сердце, почему между ними теперь было это неловкое молчание? Куай-Гон был скрытным человеком, но Оби-Ван надеялся увидеть в глазах бывшего Учителя хотя бы немного уважения и теплоты, которые он видел раньше, и которые и раньше были так же редки как его улыбки. Оби-Ван знал, что однажды его вызовут в Комнату Совета и его собственная судьба решиться. Его сердце трепетало при мысли, что, возможно, Совет уже проголосовал за принятие его обратно. Он говорил Йоде, что он глубоко сожалеет о принятом решении, и надеялся, что Йода приведет в оправдание на Совете его положение. Оби-Ван провел рукой по лбу. От усиливающегося беспокойства он вспотел. Или было в Храме теплее, чем обычно? Он был готов задать Куай-Гону все беспокоящие его вопросы, когда дверь в комнату Совета открылась. Оби-Ван вошел в комнату позади Куай-Гона. Двенадцать членов Совета сидели в креслах, образуя полукруг. Серый свет заполнял комнату из больших окон, в которые обозревались белые башни и шпили Корусканта. Снаружи скопления облаков выглядели как тонкие металлические листы. Изредка мелькали серебристые обшивки кораблей, да крылья космических судов, отражающие солнечные лучи, кратковременно разделяли эти листы. Оби-Ван был в комнате Совета только несколько раз. Он всегда трепетал от глубины Силы здесь. Так много Магистров Джедаев в одном месте, что воздух казался заряженным. Его глаза увидели Йоду. Он с облегчением увидел Магистра Джедая сидящим на своем обычном месте, показывающим спокойствие и здоровье. Пристальный взгляд Йоды прошел сквозь него неопределенно, затем сфокусировался на КуайГоне. Оби-Ван почувствовал приступ тревоги. Он хотел, чтобы взгляд Йоды был более успокаивающим. Куай-Гон занял свое место в центре комнаты, Оби-Ван присоединился к нему. Старший член Совета — Мэйс Винду — не стал терять время на вступительные слова. — Мы благодарим вас за прибытие, — сказал он в своей величественной манере. Потом тревожно нахмурил брови. — Будем искренни, это происшествие шокировало нас. Магистр Йода, по привычке, поднялся медитировать в Зал Тысячи Фонтанов. До того, как он достиг подвесного моста, он почувствовал волнение темной стороны Силы. Он замешкался, прислушиваясь к Силе, и в это мгновение взорвалось установленное под мостом устройство. Намерение было убить Йоду. Но, к счастью, его не так легко обмануть. Мэйс Винду сделал паузу. Общее содрогание, казалось, прошло сквозь каждого, находившегося в комнате Совета. Так много зависело от мудрости Йоды. — Мэйс Винду, здесь по-прежнему с тобой я, — Йода сказал кротко. — Пребывать на имеющемся не должны мы. Сфокусироваться на решении нужно нам". Мэйс Винду кивнул головой. — Магистр Йода увидел мерцание, словно кто-то в мантии для медитации спешил прочь от места взрыва. Этот человек скрылся под водопадом и исчез во вспененной воде. — Сильным в темной стороне он был. — Сказал Йода, кивая головой. — Мы знаем, что Брук Чан покинул Храм с тех пор, как вы открыли, что он был виновен в кражах, — сказал Мэйс Винду Куай-Гону. — Мы не известно еще, с кем он был в союзе. Мы только знаем, что в Храме есть незваный гость. — Обнаружил ли он себя снова? — спросил Куай-Гон. — Нет, — ответил Мэйс Винду. Он дотянулся до листа данных на ручке своего кресла. — Только что этим утром один из учеников нашел вот это. Оно было оставлено снаружи комнаты медитации. Куай-Гон взял лист данных из протянутой руки Мэйс Винду. Он прочитал его, затем передал Оби-Вану.ОБДУМАЙТЕ ЭТО, МАГИСТРЫ: В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ Я НЕ ПОТРЕПЛЮ НЕУДАЧИ.
Мэйс Винду положил свои руки на подлокотники. — Естественно, это стало центром обсуждения и дискуссии. Мы чувствуем, что за всем этим стоит темная сторона. Темная сторона и появление захватчика стояли во главе саботажа нашей центральной структуры управления. Вы можете заметить, что воздух стал теплее. Мы озадачены проблемой с воздухоохлаждающей установкой. Каждый раз, как Миро Дарун фиксирует неисправность в технических центрах, выявляются другие расстройства функций еще где-нибудь. Есть также различные проблемы с системами освещения и связи в некоторых флигелях Храма. Миро задавлен проблемами, и не в состоянии поддерживать функционирование систем в исправном состоянии. Оби-Ван был в недоумении. Мэйс Винду не взглянул на него ни разу в течение брифинга. Зачем он был здесь? Технически он не был джедаем, поскольку Совет не предложил взять его обратно. И он определенно не был больше падаваном Куай-Гона. В этот момент каждое лицо на Совете Джедаев повернулось к нему. Мэйс Винду очень внимательным взглядом изучил его лицо. Оби-Ван всячески старался вспомнить учение Джедаев о самообладании. Это было не легко делать стоя перед двенадцатью Магистрами Джедаями. И пронизывающий взгляд Мэйса Винду был наиболее суровым из всех. Его темные глаза заставляли тебя чувствовать, что он смотрит прямо в твое сердце, выискивая скрытые чувства, такие, какин ты даже не сознавал, что у тебя есть. — Оби-Ван, мы надеемся, что ты сможешь предугадывать интуицией, что Брук Чан может и будет делать. — сказал Мэйс Винду. — Я не был его другом, — сказал Оби-Ван удивленно. — Ты был его соперником, — сказал Мэйс Винду. — Это может быть даже более ценным для нас. Оби-Ван был в затруднении. — Но я не знаю Брука достаточно хорошо. Я знаю, как он может двигаться в дуэли на световых мечах. Но не то, что у него на уме или в сердце. Никто ничего не сказал. Оби-Ван старался не выдать своего опасения. Он еще раз разочаровывал Магистров Джедаев. Посмотрев вокруг, он не встретил ни одного дружеского взгляда. Даже Йода не дал ему взгляда одобрения. Оби-Ван хотел вытереть свои влажные ладони о свою тунику, но он не посмел. — Конечно я буду делать все, чем я могу помочь. — добавил он быстро. — Скажите, что вы хотите, чтобы я сделал. Я могу поговорить с его друзьями. — Не нужно, — прервал его Мэйс Винду. Он сплел свои длинные пальцы вместе. — Мы должны просить тебя не вмешиваться в дела Храма до тех пор, пока мы не попросим тебя действовать иначе, до другого решения Совета. Оби-Ван испытал острую боль. — Храм — мой дом! — воскликнул он. — Конечно, я охотно позволяю тебе остаться здесь до того, как твоя ситуация разрешиться, — сказал Мэйс Винду. Здесь еще много о чем стоит поразмыслить. — Но есть реальная угроза Храму, — доказывал Оби-Ван. — Вам нужна помощь. И меня не было в течение этих краж. Я один из тех учеников, кого можно рассматривать в качестве подозреваемых. Кто-то может помогать Бруку, и я могу это разузнать. Оби-Ван понял, что он опять совершил ошибку. Он должен был понять раньше, что решение Совета взять его обратно не базируется на факте, что он может быть использован ими в кризисе. Острый взгляд Мэйса Винду обрезал его как лед. — Я думаю, что Джедаи могут управиться с поиском выхода из создавшейся ситуации без твоей помощи. — Конечно, — сказал Оби-Ван. — Но я хочу сказать всем Магистрам Джедаям, что я чувствую огромное раскаяние за решение, сделанное мной на Мелида-Даан. Я чувствовал свою правоту в то время, но я смог понять, как неправ я был. Я не хочу ничего более, чем вернуть назад то, я прежде имел. Я хочу быть падаваном. Я хочу быть джедаем. — Иметь снова то, что ты имел, не можешь ты, — сказал Йода. Изменился ты. Изменился Куай-Гон. Каждый момент изменяет тебя. Каждое решение. Ки-Ади-Манди заговорил. — Оби-Ван, ты предал не только доверие Куай-Гона, но и доверие Совета. Ты, кажется, не признаешь это. — Я признаю! — воскликнул Оби-Ван. — Я несу ответственность за это и… я сожалею. — Тебе тринадцать лет, Оби-Ван. Ты не ребенок, — нахмурился Мэйс Винду. — Почему ты говоришь как ребенок? Сожаление не сделает так, что обида исчезнет. Ты вмешался во внутренние дела планеты без официального одобрения Совета Джедаев. Ты ослушался приказа своего Учителя. Учитель зависит от верности падавана, точно так же как Падаван зависит от верности Учителя. Если доверие разрушено, узы разбиваются. Колкость слов Мэйса Винду заставила Оби-Ван вздрогнуть. Он не ожидал, что Совет будет так суров к нему. Он не мог смотреть в глаза Куай-Гону. Он взглянул на Йоду. — Неясна твоя дорога, Оби-Ван, — сказал Йода с большой кротостью. Тяжело это — ждать. Но ждать должен ты, увидишь, твой путь откроется. — Ты можешь идти, Оби-Ван, — сказал Мэйс Винду. — Мы должны поговорить наедине с Куай-Гон. Ты можешь идти в свою прежнюю комнату.Глава 2
Это лучше, чем ничего, — подумал Оби-Ван. Он старался убедить себя в том, что сохранил свое достоинство, подчиняясь Совету. Но щеки его горели со стыда с тех пор, как он покинул комнату. Оби-Ван почувствовал облегчение, когда дверь скрипнула позади него. Он не мог смотреть в лицо Магистрам ни одной секунды больше. Никогда в своих ожиданиях он не думал, что его эта встреча пройдет так плохо. Он увидел тонкую фигуру в конце холла. — Бент! — радостно закричал он. — Я ждала тебя. — Бент пошла к нему на встречу, ее серебристые глаза засветились. Ее розовая чешуйчатая кожа ярко контрастировала с нежно голубой туникой. — Так хорошо видеть друга, — сказал Оби-Ван. Бент вгляделась в него. — Нет, в твоем случае, не хорошо. — Это в любом случае не может быть плохо. Она скользнула руками вокруг Оби-Ван и обняла его. Оби-Ван почувствовал запах соли и моря, единственный запах, который он всегда ассоциировал с Бент, из-за Бент даже соль пахла сладостью. Как Каламариан, она была амфибией, и нуждалась во влаге, чтобы жить. Ее комната была наполнена испарением, и она плавала в бассейне по несколько раз в день. — Пошли, — прошелестела Бент. Они не могли говорить здесь. Друзья опустились на лифте до уровня озера. Это было их специальное место. После долгих дней занятий и тренировок не было ничего, чтобы Бент любила больше, чем погрузиться в воду для долгого плавания. Оби-Ван часто присоединялся к ней, или иногда сидел на берегу, наблюдая за ее грациозными движениями под зеленой водой. Они вышли из лифта и пошли по уровню к озеру, и казалось, что на поверхности планеты прекрасный солнечный день. Но они оба знали, что золотое солнце в голубых небесах были, на самом деле, серией осветительных ламп, установленных высоко в куполе потолка. Земля под их ногами была засажена цветочными кустами и покрытыми листьями деревьями. Сегодня озеро была покинутым. Оби-Ван не увидел ни одного плавающего или гуляющего по многочисленным тропинкам вокруг озера. — Учеников попросили оставаться в их комнатах, столовой, или комнатах медитации, если они не находятся в своих классах, — сказала Бент. — Но это не приказ, только просьба. Атака на Йоду сделала нас всех осторожными. — Это было шокирующе, — сказал Оби-Ван. — Ну, а ты? — спросила Бент. — Что сказал Совет? Горечь поднялась в Оби-Ване. — Они не взяли меня обратно. Бент выглядела пораженной. — Они это сказали? Оби-Ван пристально посмотрел на озеро, его глаза горели. — Нет, не в этих словах. Но их позиция была очень суровой. Я должен ждать, говорят они. Бент, что мне теперь делать? Она взглянула на него, ее большие серебристые глаза были полны сострадания. — Жди. Он нетерпеливо отвернулся. — Ты говоришь как Йода. Бент положила руку на его плечо. — Но Оби-Ван, то, что ты сделал было серьезным проступком. Не настолько серьезным, чтобы выгнать тебя навсегда, — добавила она быстро, затем заглянула ему в глаза. — Но Совету необходимо увидеть доказательство твоей искренности. Им нужно встретиться с тобой несколько раз. Они сострадательны, Оби-Ван, но весь орден Джедаев нуждается сейчас в защите. Это хорошо, что Совет сделал все именно так. Путь Джедая может быть труден, и Совет должен быть уверен, что твое служение абсолютно. Служение в каждом из нас должно быть абсолютно. — Мое служение абсолютно, — сказал Оби-Ван свирепо. — Как может быть Совет уверен в этом, и как в этом может быть уверен Куай-Гон? — спрашивала Бент с большой мягкостью. — За тебя говорит то, что прежде ты уже был связан с ним. Гнев наполнил О-В, гнев и крушение надежд. Он знал, что Бент не хотела ранить его. Она смотрела на него теперь озабоченными, любящими глазами, боясь, что она обидела его. — Я вижу, — сказал он кратко, — ты упрекаешь меня тоже. — Нет, — сказала она спокойно. — Я говорю тебе, что это займет больше времени, чем ты желаешь, чтобы заняло, может быть намного больше времени, чем ты думаешь, что сумеешь вынести. Но Совет смягчится и увидит то, что вижу я. — И что ты видишь? — спросил Оби-Ван, хмурясь. — Рассерженного мальчишку? Дурака? — Джедая, — ответила она мягко, и это была лучшая вещь, которую она могла сказать. Внезапно О-В был поражен мыслью. Что если Совет принял его обратно, а Куай-Гон — нет? Совет позволил ему остаться учеником в Храме, но ему было уже тринадцать лет и прошел срок быть выбранным Рыцарем Джедаем как падаван. Кто возьмет его, если не Куай-Гон? Он не хотел другого Учителя, думал Оби-Ван в отчаянии. Он быть падаваном Куай-Гона. Оби-Ван не заметил, как они оказались на дальней стороне озера. Здесь была небольшая бухта, куда Бент любила переходить в брод. Она вошла в воду, улыбаясь прохладе, омывающей ее лодыжки. — Расскажи мне о Мелиде-Даан, — попросила она. — Никто не знает, что произошло там. Что это было, что сделал ты, подчиняясь своим причинам, зачем покинул нас? Оби-Ван застыл. Может быть, это был след улыбки на лице Бент, когда она задавала вопрос. Может быть — луч света, отражаемый водой, или ее серебристые глаза, смотревшие на него доверчиво. Может быть, жизнь в этот короткий момент, была так прекрасна, что ослепила его. Он не мог рассказать ей о Серазе. Так много жизни было вокруг него, как мог он говорить о смерти? Оби-Ван неожиданно растерял слова. Он никогда прежде не испытывал трудностей, разговаривая с Бент. Но что мог он сказать? На Мелида-Даан я увидел, как друг умер передо мной. Я видел, как жизнь в ее глазах трепетала и гасла. Я держал ее на моих руках. Потом другой любимый друг отвернулся от меня. Товарищи по армии предали меня. И я предал своего Учителя. Цепь предательств и смерть, что оставила отметину в моем сердце навсегда. Он не мог рассказать это никому. Рана лежала слишком глубоко в его сердце. Когда все это закончится, я расскажу ей. Когда придет время. — Давай лучше говорить о тебе, — сказал он, возвращаясь к предмету разговора. — Ты изменилась. Ты выросла, с тех пор как я тебя видел в последний раз? — Может быть немного, — сказала Бент с удовольствием. Ее маленький рост всегда беспокоил ее. — И мне теперь одиннадцать. — Скоро ты будешь падаваном, — подразнил ее Оби-Ван. Бент не поддержала его шутливый тон. Ее глаза были серьезны, когда она кивнула головой. — Да. Йода и Совет думают, что я готова. Оби-Ван был поражен. Так как она была небольшого роста и доверчивая, как ребенок, Бент всегда казалась моложе, чем была. Она всегда была младше его и его лучших друзей Рифта и Гарена Мулна. — Ты слишком маленькая, чтобы быть выбранной, — сказал он. — Не возраст, а способности определяют точку поворота, — ответила Бент. — Теперь ты снова говоришь как Йода. Бент хихикнула. — Я цитирую Йоду. — А что насчет Гарена? — спросил Оби-Ван. — Гарен проходит дополнительное обучение пилотажу, — ответила Бент. — Йода думает, что его рефлексы особенно остры. Джедаю нужны пилоты для выполнения миссий. Он занимается своими уроками на симуляторе прямо сейчас, или он пришел бы увидеть тебя. — А где Рифт? — спросил Оби-Ван с улыбкой. — В столовой? Бент засмеялась. Их друг дресселианин был известен алчностью к еде. — Он был выбран как Падаван Бина Ибеса. Он на своем первом задании. Оби-Вана пронзила острая боль. Итак, Рифт был теперь падаваном. Скоро им станет Бент. Гарен был избран для специальной миссии. Все его друзья двигались вперед, в то время как он топтался на месте. Нет, хуже, чем это. В то время, как он двигался назад. Он был первым, кто покинул Храм. Сейчас он словно стоял на посадочной платформе, махая рукой своим друзьям, когда они оправляются в свой путь. Он отвернулся так, чтобы Бент не могла видеть тоски на его лице. — А что Куай-Гон? — спросила Бент. — Знаешь ли ты, возьмет ли он тебя обратно, если Совет разрешит тебе вернуться? Бент всегда могла добиться правды в споре. Когда она говорила, что у нее на сердце, она ожидала того же и от других. — Я не знаю, — сказал Оби-Ван. Он нагнулся пополоскать руки в воде, стараясь спрятать свое лицо. — Ты знаешь, я думала сначала, что он отталкивающий, страшный, — заметила Бент. — Я немного боялась его. Но потом я увидела, какой он тактичный. Я уверена, все наладится между вами. — Я не знал, что ты так успела узнать Куай-Гона, — сказал Оби-Ван, удивляясь. — О, да, — ответила Бент. — Я помогала ему и Талле в их расследовании, когда ты был на Мелида-Даан. С любопытством Оби-Ван повернулся спросить ее, что она делала, но странный звук прервал его. Бент и Оби-Ван посмотрели на верх. Звук взрыва наполнил воздух. Они пристально смотрели вверх. Сначала они увидели только то, что они должны были увидеть: яркое солнце в голубых небесах. Затем все случилось, казалось, за мгновение. Свет потускнел и внезапно какой-то объект уничтожил небо, вместо которого теперь можно было видеть только осколки. Обнажились каркасные формы блоков освещения. Часть горизонтального туннеля качалась высоко в воздухе. — Это горизонтальный турболифт, — сказала Бент, ужасаясь. Он вот-вот упадет! Оби-Ван увидел все в мгновение, но с ясностью медленной съемки. Турболифт двигался по верху горизонтально, проходя над озером и окружающими его тропинками. Обычно он скрыт от взгляда ослепительным светом гигантских осветительных панелей. Но часть лифта провалилась, повреждая панели освещения. — Один из механизмов, должно быть, взорван, — предположил Оби-Ван. — Лифт весит на тросе. — Этот турболифт связывает детские комнаты и центры присмотра за малышами со столовыми, — сказала Бент. Ее глаза были направлены на лифт. — Он мог быть полон детьми. — Она отвела глаза прочь. — У меня нет моего комлинка, — сказал Оби-Ван быстро. — Он был поврежден на Мелида-Даан. — Я пойду приведу помошь, — решила Бент. — А ты останься на случай… на случай, если он упадет. Бент побежала. Оби-Ван знал, что она направляется к выходу с уровня озера. Он не отрывал глаз от турболифта. Ось слабо колебалась. В любой момент лифт мог погрузиться в озеро. Но он держался. Оби-Ван не мог стоять рядом и ничего не делать. Он изучил каждую область над головой. Он увидел путаницу переходов. Если дети смогут выбраться из лифта, они могут спастись по переходам на уровень технической службы… Мысль мелькнула в его голове, и он помчался к служебной двери, скрытой в листве. Он вскочил внутрь и нажал кнопку вертикального лифта. Ничего не произошло. Оби-Ван повернулся и увидел узкую лестницу наверх. Оби-Ван начал забираться вверх, перешагивая через ступеньки. Его мышцы устали, так долго он забирался, но он не мог споткнуться. Наконец, он пробрался на верхний уровень. Туннель вел к серии дверей, помеченных номерами: Б27, Б28, Б29 и так далее. Какая дверь ведет к переходу, ближайшему к поврежденному турболифту? Оби-Ван остановился. Его сердце билось в бешеном темпе. Он хотел двигаться вперед, но понимал, что потеряет драгоценное время, если он не обдумает все до конца. Он пытался сориентироваться, вспоминая где висел турболифт. Затем он быстро побежал по туннелю мимо дверей до тех пор, пока не почувствовал, что он близко к тому месту, где должен быть лифт. Он нажал кнопку, дающую доступ к двери Б37. Дверь открылась, и он вошел на маленькую площадку. Турболифт еще висел точно по середине громадного пространства. Если он последует по переходу, то он приведет его ближе к той части оси, которая была еще не повреждена. Он сможет вырезать дыру своим световым мечом и изучить перила перехода наверху. Затем он поднимется на ось и пройдет короткую дистанцию до турболифта. Если опора выдержит его вес… О-В знал, что он должен сделать выбор. Двигаясь по переходу, он увидел, что Бент еще не появилась с помощью. Если лифта вышел из строя, возможно, в нем работала связь. Он быстро двигался дальше по переходу. Массивные осветительные панели окружали со всех сторон. Поравнявшись с ними, он мог видеть отражение света в озере далеко внизу. Даже самые высокие деревья с этой высоты казались невероятно маленькими. Когда Оби-Ван достиг области оси, которая изогнулась ближе к переходу, он включил свой световой меч. Бережно и медленно он вырезал проход в оси. Затем он вернул световой меч на пояс. Он поднялся на перила. Теперь не было ничего между ним и озером в сотне метров в низу. Он не слышал никакого шума из турболифта, но он чувствовал зыбь страдания и страха. Он чувствовал, что дети были пойманы в ловушку внутри лифта. Оби-Ван шагнул на ось. Не двигаясь, он проверил свой вес. Ось не качалась и не издавала шума. Она держала его. Оби-Ван влез в шахту лифта, готовый спрыгнуть обратно, если она начнет раскачиваться, но она не двигалась. Он должен двигаться медленно. Если он побежит, вибрация может оттолкнуть ось, и она оторвется. Оби-Ван старался не думать о темном озере внизу, не представлять, как запертые в лифте дети падают вниз. И он начал идти. Шахта была темной, и он активировал свой световой меч для освещения пути. Впереди он мог видеть громоздкую форму турболифта. Приближаясь ближе, он услышал глубокий голос воспитателя Джедая и редкий ропот детей. Его продвижение было мучительно медленным, но, наконец, он достиг стены турболифта. Он постучал по ней. — Это Оби-Ван Кеноби, — назвался он. — Я в шахте турболифта. — Это Али-Алан, — сказал глубокий голос. — Я воспитатель детей. — Сколько людей внутри? — Десять детей и я. — Помощь уже в пути. В голосе Али-Алана не было ни следа нервозности. — Система удержания лифта расстраивается одна за одной. Только один трос держит нас. Связь не работает. Запасной выход не открывается. И я не ношу световой меч. Оби-Ван понял, что Али-Алан хотел сказать ему. Последний трос может порваться в любую секунду. Они были в ловушке. — Отведи детей подальше от этой стены, — приказал ему Оби-Ван. Снова двигаясь намного медленнее, чем хотелось, Оби-Ван вырезал дыру в стене турболифта. Оби-Ван держал световой меч как факел. Свет от меча осветилповернутые, серьезные лица детей и очевидное облегчение на лице Али-Алана. — Мы должны двигаться очень медленно, — говорил Оби-Ван Али-Алану, затем понизил голос так, чтобы дети не услышали. — Опора — ненадежна. Я не уверен, какой вес она может выдержать. Али-Алан кивнул. — Мы вынесем их одного за другим. Продвижение было болезненно медленным. Детям было не больше четырех лет. Они могли идти, конечно, но Оби-Ван подумал, что будет лучше их нести. АлиАлан подал ему первого ребенка, маленькую девочку человеческой расы, которая доверчиво обвила руками шею Оби-Вана. — Как тебя зовут? — спросил он. Ее рыжие волосы были заплетены вокруг ее головы, карие глаза были серьезны. — Хони. Мне почти три. — Хорошо, Хони-которой — почти-три, держись за меня. Она прижала свою голову к его груди. Оби-Ван возвращался назад по шахте. Когда он добрался до вырезанного отверстия, он держал Хони напротив себя одной рукой, а второй дотянулся и схватил перила перехода. Требовался идеальное равновесие, чтобы сделать движение к переходу. Он слышал звуки шагов. И в следующий момент перед ним на переходе стоял Куай-Гон. Он протянул свои руки. — Я могу взять ребенка. Оби-Ван закачался, когда Куай-Гон дотянулся и бережно перенес Хони к себе. — Там осталось девять детей и Али-Алан, — сказал Оби-Ван — Магистры внизу, — рассказал ему Куай-Гон. — Они используют Силу, чтобы удержать турболифт наверху. Теперь Оби-Ван мог почувствовать это: громадные волны Силы, сильные и глубокие. Он взглянул вниз. Члены Совета стояли в круг, центр которого сфокусирован на турболифт. — Передавай мне детей тем же способом, — сухо сказал Куай-Гон, возвратившись после того, как он отнес Хони в безопасное место. Оби-Ван вернулся назад к турболифту. Одного за другим он вынес детей, одного за другим передавал их Куай-Гону. Дети уже были тренированы в спокойствии и Силе. Никто не хныкал, не кричал, хотя некоторым было тяжело сдерживаться. Доверие было в их глазах, об этом говорили и расслабленные позы их тел, когда они позволяли переносить себя над пропастью на крохотный переход в сотне метров над озером. Когда в лифте осталось только два ребенка, Али-Алан понес в безопасность одного, в то время как Оби-Ван забрал последнего ребенка, маленького мальчика не старше двух лет. Оби-Ван ждал пока Али-Алан пройдет шахту. Он слышал, как опора скрипнула и почувствовал, как она качалась, когда Али-Алан медленно прокладывал свой путь с оси на переход. Джедай был высоким и крепким, похожим строением на Куай-Гона. Оби-Ван ощущал ослабление опоры, пока Али-Алан двигался. Наконец, он передал ребенка и перебрался на переход. Оби-Ван совершал свое путешествие в последний раз. С каждым шагом он чувствовал колебание опоры. Еще он знал, что если он побежит, она может оторваться окончательно. Он передал ребенка Куай-Гону и перескочил на переход. Опора колебалась, но не отрывалась. Он посмотрел вниз и увидел Магистров Джедаев, выстроившихся в кольцо, сконцентрированных на опоре турболифта высоко над их головами. Рыцари Джедаи уже унесли детей вниз по лестнице, передавая их по эстафете. Оби-Ван следовал за Али-Аланом и Куай-Гоном вниз по длинной винтовой лестнице на уровень озера. Сладостное облегчение прошло сквозь него. Дети были спасены. Он прошел мимо Куай-Гона к линии озера, где ожидали Магистры. Бент держала одного ребенка на руках, разговаривая с ним очень мягко, а Йода положил руку на голову одного из детей. Атмосферу сохраняли спокойной, так чтобы дети не были испуганы произошедшим. — Вы вели себя хорошо, дети, — сказал Мэйс Винду, улыбаясь им своей редкой улыбкой. — Сила была с вами. — И Али-Алан был там тоже, — проговорила Хони серьезно. — Он рассказывал нам истории. — Улыбаясь Мэйс Винду погладил ее по волосам. — Али-Алан возьмет тебя в столовую теперь. Но не на турболифте. Дети засмеялись. Они столпились вокруг Али-Алана, очевидно обожая своего большого, тактичного воспитателя. — Ты хорошо справился с этим, Али-Алан, — сказал ему Йода. Члены Совета закивали головами. — С нами была Сила, — повторил Али-Алан. И повел детей прочь. — И ты, юная Бент, — продолжил Мейс Винду поворачиваясь к ней, — хорошо себя зарекомендовала. Ты оставалась спокойной, когда обнаружила, что связь на уровне озера неисправна. Твоя быстрота в приведении помощи была превосходна. — Любой из нас поступил бы также, — ответила Бент. — Нет Бент, — тепло сказал Куай-Гон. — Это было мудро — придти прямо в комнату Совета. И твое спокойствие перед лицом великой опасности было правильным, следуя по пути Джедая. — Бент покраснела. — Спасибо вам. Моим желанием было спасти детей. — Что ты и сделала, — сказал Куай-Гон. Оби-Ван почувствовал укол ревности и тоски. Несомненно в голосе и взгляде Куай-Гона была теплота. Оби-Ван ждал, что Совет заметит и его. Он спасал детей не для того, чтобы заслужить похвалу. Он помогал не испытывая радости, что ему представился удобный случай помочь Храму. Но теперь, по крайней мере, Совет должен увидеть его с лучшей стороны. — Что до тебя, Оби-Ван, — сказал Мейс Винду, поворачиваясь к нему. — Мы благодарим тебя за спасение детей. Ты показал быстроту мышления. Оби-Ван уже открыл рот, чтобы ответить со смирением, как должен говорить Джедай. Но Мейс Винду продолжил говорить. — Однако, — продолжил он, — ты также показал, что импульсивность твой недостаток. Подобный недостаток заставляет нас колебаться в твоем соответствии пути Джедая. Ты действовал один. Ты не дождался помощи и указаний. Ты мог подвергнуть детей ненужной опасности, ведь ось могла не выдержать. — Но я проверил мой вес, и я двигался бережно. И… и помощь не появлялась, — сказал Оби-Ван, заикаясь. Он был ошеломлен, что Совет придирается к нему. Мейс Винду отвернулся. Собственный голос эхом звучал в ушах Оби-Вана, и он осознал, что тот звучал, запинаясь и оправдываясь. Бент смотрела на него с жалостью. — Пожалуйста, не вмешивайся в дела Храма снова, — сказал Мейс Винду. — Совет будет решать, что нужно сделать с турболифтом. И мы должны закрыть нижнее крыло. Куай-Гон положил свою руку на плечо Бент. И они вдвоем последовали за членами Совета от озера. Оби-Ван стоял, наблюдая как они уходят. Он не думал, что в этот день его положение может стать еще хуже. Теперь так и было. В глазах Совета он не мог сделать ничего правильно. И в глазах Куай-Гона тоже.Глава 3
Они были слишком суровы к нему, думал Куай-Гон после того, как он оставил Бент и отправился на встречу с Йодой. Оби-Ван, конечно, действовал импульсивно. Но Куай-Гон в этих обстоятельствах действовал бы также. Однако, он не вмешивался в увещевания Совета, он доверял мудрости Магистров в таких вещах. И не сомневался, что для Оби-Ван было бы лучше справиться со своей импульсивностью, так как это привело его к оставлению пути Джедая в первом же месте. Мейс Винду, Йода и Совет всегда имели причины для строгости. Таким образом, хотя он желал остаться с Оби-Ваном, он оставил его, чтобы мальчик мог подумать о том, что сказал Мейс Винду. Оби-Ван сделал свой выбор. Шаги Куай-Гона запнулись моментально, как он припомнил, что он почувствовал, когда появился на озере и представил, что ОбиВан был в шахте турболифта. Глубокое чувство страха пронзило его. Что, если опора оторвется прежде, чем появятся Магистры? Что, если Оби-Ван погибнет? Сердце Куай-Гона останавливалось от этих мыслей. Его торопливые шаги восстановились. Он много понял за последние недели о том, как сердце умеет удивлять. Он только что начал осознавать, какие сложные и глубокие узы связывают его и его бывшего падавана. Но он должен сконцентрироваться на других проблемах. Йода стоял в середине пустого белого пространства комнаты безопасности в центральной башне, куда никто не мог проникнуть. — Подтвердил все Миро Дарун, — сказал он Куай-Гон. — Саботаж это был. Часовое устройство в системе лифта и неисправность в центральном ядре, которая прекратила работу лифтов и связи в области этой. Найти ответственного за это должны мы, Куай-Гон. За детей теперь взялся он. Странным я нахожу то, что Брук мог быть замешан в вещи такие, — грустно размышлял Йода. — Последний трос удержался, — указал Куай-Гон. — Не думаю, что предполагалось, что турболифт упадет. Йода развернулся к нему. — Дразнит нас нежданный гость, так? Подвергает опасности жизни детей ради шутки? — Или здесь какой-то другой мотив, — сказал Куай-Гон. — Мне еще не понятно. Сначала я подумал, что мелкие кражи были задуманы разозлить и посмеяться над нами. Теперь я предполагаю другое. Украденные предметы появлялись, служа другим целям. Коробка с инструментом сервисного подразделения была наиболее вероятно использована для демонтажа лифтового оборудования. Учительская роба для медитации была использована, чтобы наш противник свободно передвигался по Храму, особенно ранним утром, когда большинство Рыцарей медитирует. — И игры с четрехлетними ребятишками? — спросил Йода. — Еще не знаю, — ответил Куай-Гон. — И затем ведь есть еще украденные списки учеников. Только студентов с именем на Ч. Фамилия Брука — Чан. Я уверен, записи были украдены, чтобы скрыть что-то о нем. Йода кивнул. — Время займет собрать информацию. Кое-чего ты не знаешь, Куай-Гон — чувствительное время это для Джедай. Секретную миссию для Сената мы должны предпринять. Держать в нашем Джедай казначействе — большую поставку вертекса. Куай-Гон не смог сдержать удивление. Вертекс был наиболее ценным минералом. После того, как необработанное вещество добывается, его ограняют в кристаллы различной ценности. Многие миры использовали кристаллы вертекса вместо кредитов. — Это беспрецедентно, принять такую поставку, — согласился Йода, заметив удивление Куай-Гона. — Еще Совет думал это лучше всего. Две звездные системы замкнулись в конфликте о поставке. Соглашения о мире не будет, пока партия не будет сохранена нейтральной стороной. Почти заключено соглашение о мире. Если узнают, что Храм уязвим, война будет здесь. — Голос Йоды стал озабоченным. — Большая война это будет, Куай-Гон. Много союзников эти звездные системы имеют. Куай-Гон переваривал эту информацию. Его часто поражало, что несмотря на то, что Храм был убежищем, он был соединен с галактикой столь сложными путями. — Нельзя терять время, — сказал он Йоде. — Я начну с Миро Даруна. Я должен обнаружить, каким образом Брук и этот неизвестный передвигаются по Храму, а их никто не видит. Мне нужно объединиться с Таллой. Йода посмотрел на него, прищурив глаза. — И с Оби-Ваном? — Совет приказал Оби-Вану оставаться в стороне от всего этого, — ответил Куай-Гон с удивлением. — Предсказываю я, что мальчик найдет способ предложить свою помощь снова, — сказал Йода. — И я должен отвергнуть ее? Йода сделал знак рукой. — Прямо мальчик задействован быть не должен. Но запирать его я не буду. Куай-Гон улыбался, когда выходил из комнаты безопасности. Это был противоречивый совет, типичный для Йоды. Советы Мастера обычно показывали его совершенное восприятие. Куай-Гон проследовал сквозь Зал Тысячи Фонтанов, чтобы дойти до лифта, который довезет его точно до технического центра. Он шел целеустремленно по извилистым тропинкам, едва замечая окружающее, сосредоточенный на проблеме поиска злоумышленника. Затем он увидел уничтоженный мост, где была произведена атака на Йоду. Куай-Гон остановился, взглянул на расщепленный мост, и неожиданно вспомнил. Несколько лет назад у него была миссия остановить тирана от захвата власти в Оутер Рим. Стратегия тирана была основана на простом уравнении: Разлад + Деморализация + Отвлечение внимания = Разрушение. Уравнение было взято за образец, осознал Куай-Гон. Кражи следовали формуле. Разлад: мелкие кражи разладили занятия классов и деятельность. Деморализация: воровство Лечащих Кристаллов Огня и атака на Йоду привели к тому, что многие студенты потеряли мужество. Отвлечение внимания: поломка охлаждающих систем, бреши в системе безопасности и разрушение одного из главных турболифтов означает, что Джедаи должны сфокусироваться на сохранении текущих функций жизнедеятельности Храма. Работала ли подобная дьявольская формула над разрушением Храма? Тот тиран умер, убит несколько лет назад, распространил ли он свою формулу дьявола? Внезапно Куай-Гон почувствовал глубокое волнение в Силе. Оно рассекало воздух перед ним. Темная сторона была здесь. Ощущения замедлились. Фонтаны продолжали течь, разбрызгивая мчащуюся воду, охлаждающую его щеки. Он осторожно рассматривал все вокруг, каждый лист, каждую тень. Но не увидел ничего необычного. Хотя знал, что-то было здесь не так.Глава 4
О-в решил, что ему нужен новый комлинк. Ведь, если что-нибудь случится снова прямо перед его глазами, и ему потребуется вызвать помощь? Или Куай-Гон и Совет изменят свое решение, и он будет им необходим? Это может быть только в моих мечтах, но мне все равно, думал Оби-Ван. Я должен думать как Джедай, даже если Совет этого не хочет. Вместо посиделок в своей комнате, Оби-Ван направился в техцентр. Он был уверен, что Миро Дарун разрешит ему взять новый комлинк. Впереди него он увидел знакомую фигуру, расхаживающую большими шагами по холлу, рассматривающая фрукт майя вовремя ходьбы. Это была ученица Сери. Он не знал ее очень хорошо, но помнил, что она была подругой Брука. Может быть, если он поспрашивает ее, она может подойти к разгадке поведения Брука. Он мог бы вернуться к Совету с информацией. Он позвал ее по имени, она остановилась и повернулась. Взгляд ее голубых глаз был как гребень волны. Сири всегда поражала всех своей красотой, но она ненавидела, когда кто-то комментировал ее внешний вид. Она держала свои светлые волосы в коротко остриженными, открывая лоб. Мальчишечий стиль был, вероятно, намерением затуманить ее красоту, но вместо этого только усиливал ее умные глаза и сияющую кожу. Когда она осознала, кто ее окликнул, выражение дружелюбия на ее лице остыло. Оби-Ван удивился почему. Они никогда не были друзьями, но и не были врагами. Сири была на два года моложе Оби-Вана, но ее способности позволяли ей ходить на занятия световыми мечами в класс Оби-Вана и Брука. Она была достойным соперником. Оби-Ван считал ее стиль атлетическим и высоко сконцентрированным. В отличие от других студентов она никогда не отвлекалась в течение дуэли на такие эмоции как гнев и страх, и никогда не втягивала себя в мелкое соперничество. Лично Оби-Ван всегда думал, что она излишне сконцентрирована. Она, казалось, никогда не отдыхала и не присоединялась к шуткам и смеху, от которых студенты получали удовольствие в свободное время. — Оби-Ван Кеноби, — сказала Сири скучно. — Я слушала, что ты вернулся. — Она откусила кусочек фрукта. — Сири, ты ведь была подругой Брука, — сказал Оби-Ван настойчиво. — Не замечала ли ты какие-либо знаки гнева или бунта в последние несколько месяцев? Или что-нибудь необычное? — Сири жевала, тараща на него глаза и не отвечая. Оби-Ван почувствовал себя неловко. Он слишком поздно понял, что в эти дни быть подругой Брука точно не приносило пользы в Храме. Он задавал свои вопросы без раздумий, стремясь как можно скорее получить ответы, и использовать их, не теряя времени. Наверное, он должен был формулировать вопросы более дипломатично. Пока он пытался думать, как лучше действовать, Сири проглотила откушенный кусок. Она крутила фрукт майя в своей руке, выбирая место для следующего укуса. — Зачем это тебе? — спросила она, делая акцент на слове «тебе». Ее прямота удивила его. — Я хочу помочь Куай-Гону найти Брука и того, кто за ним стоит. — начал он спокойно. — Подожди-ка секунду, — Сири прервала разговор. — Я думала Куай-Гон отказался от тебя. А ты отказался от учения Джедаев. Досада наполнила Оби-Вана. — Я не отказывался от учения Джедаев, — сказал он раздраженно. И что до Куай-Гона, мы… — Оби-Ван замолчал. Он не обязан давать Сири объяснений. Она стояла здесь, жевала свой фрукт и таращилась на него, словно он был лабораторным экспериментом. — Ты не должна слушать сплетни, — сказал он ей. — Тогда почему ты хочешь услышать от меня сплетни о Бруке? — выпалила Сири прохладно. Она откусила другой кусок майя. Оби-Ван вздохнул. Беседа не шла хорошо, в этом он был уверен. — Храм под осадой, — сказал он, стараясь сохранить свой голос ровным. — Я думаю, ты могла бы мне помочь. Щеки Сири вспыхнули. — Я не должна помогать тебе, Оби-Ван. Ты даже не Джедай. А что до твоей информации, я не была подругой Брука. Он только околачивался вокруг, пытаясь скопировать мои движения в борьбе на световых мечах. Он знал, что я была лучшим бойцом, чем он. Он не давал мне покоя даже во время отдыха от классных занятий. Я думала, он просто зануда. И он всегда старался произвести на меня впечатление. Так что насчет итогов нашей предполагаемой дружбы, все правильно? — Извини, — сказал Оби-Ван. — Но если ты о чем-нибудь думаешь -… — И другая вещь, — прервала его Сири, ее глаза стреляли искрами. — Я забочусь о Храме. А ты один из тех, кто покинул орден Джедай. Когда ты сделал это, ты бросил недоверие на обязательства всех Падаванов настоящих и будущих. Ты задал всем Рыцарям Джедаям вопрос, действительно ли мы такие, какие мы должны быть, действительно ли нам можно доверять! Ты почти такой же плохой как Брук! Слова Сири били его щеки как пощечины. Краска окрасила лицо Оби-Вана. Неужели это то, что чувствуют и другие студенты? Что он предал их? Оби-Ван не предполагал прежде, что его действия могут бросить сомнение на обязательства всех Падаванов. Встав лицом к схожей ситуации, предложил бы он помощь тому, кто сделал бы то, что сделал он? С каждой встречей в Храме, Оби-Ван получал более широкую картину последствий своего решения остаться на Мелида-Даан. Теперь он осознавал, что его действия оставили более широкий омут ряби, чем он думал. Решение принимаешь ты один. Но помнить ты должен, что делаешь это также и за других, кто стоит за твоим плечом. Как много раз он слышал, как Йода говорит это? Теперь значение было так ясно, что оно насмехалось над ним своей простотой. Он полностью понял, что Йода имел в виду. Он должен был понять это раньше. Сирии, казалась, сожалела о своих словах. Ее щеки пылали почти также как щеки Оби-Вана. — Если ты можешь чем-нибудь помочь, пожалуйста, встреться с Куай-Гоном, — с трудом сказал Оби-Ван. — Я сделаю, — пробормотала Сири. — Оби-Ван… Но он не мог вынести выслушивания извинений. Он знал, что Сири высказала то, что было у нее на сердце. — Я должен идти, — прервал ее Оби-Ван и поспешил прочь.Глава 5
Куай-Гон стоял в техническом центре за Миро Даруном. Вокруг их окружали голубые экраны, что шли вдоль стен в круглой комнате. Экраны мерцали схемами каждого туннеля, холлов сервиса, перехода и трубопровода в Храме. Сначала схематические изображения казались Куай-Гону путаницей. Но с помощью Миро он скоро понял логику схем. Однако логика не помогала найти неприятеля. Здесь была дюжина туннелей высотой достаточной для кого-то с ростом Брука, чтобы проходить по нему. Трубопроводы были удобно размещены на каждом этаже, давая выход в каждую область Храма, исключая зоны повышенных ограничений безопасности, таких как казначейство. Проблема была не столько в обнаружении путей прохода незваных гостей через Храм, сколько в их ограничении. Куай-Гон уже вызвал Рыцаря Джедая Таллу, его партнера по расследованию, выслал поисковые команды прочесать инфраструктуру. Но это займет время, а времени не было. Он еще надеялся на нахождение ключа к разгадке. Позади него скрипнула дверь. Куай-Гон увидел Оби-Вана в отражении на экране. Он видел, что мальчик поймал его взгляд и остановился. — Выявились ли еще какие-либо дополнительные проблемы? — быстро спросил Куай-Гон Миро. Он хотел, чтобы Оби-Ван остался, но не мог просить его об этом. Это противоречило бы желанию Совета. Он чувствовал, что если он и Миро будут обсуждать проблемы Храма и Куай-Гон не попросит Оби-Вана покинуть их, то он останется. Так вот о чем говорил Йода, подумал Куай-Гон. Миро подал знак. Он был высоким иноземцем с планеты Питон, тонкий как тростник с высоким лбом и бледными, почти белыми глазами. Жители Питона жили под землей на своей планете. У них была такая пигментация на коже, что они казались почти полупрозрачными. Они были безволосы, и Миро носил кепку, и слегка окрашенные поля его ушей защищали его глаза от яркого света. — Когда я пытался восстановить энергию в лифтовой службе в области озера, пропала циркуляция воздуха в северном крыле. Мы должны переместить всех студентов во временные комнаты в главном здании. В отражении экрана Куай-Гон видел, что Оби-Ван изучает схемы. — Таким образом, теперь два крыла Храма закрыты, — пробормотал Куай-Гон задумчиво. — Ты должно быть очень расстроен, Миро. Траурное лицо Миро стало еще более нахмуренным, чем оно уже было. — Расстроен — это не то слово, Куай-Гон. Я знаю эту систему вдоль и поперек. Но когда я фиксирую одну проблему появляются три новых. Их трудно сдерживать. Я никогда не видел столь сложного саботажа, даже в гипотетической модели. Мое последнее спасение — закрыть целую систему и запустить мою собственную программу. И это то, что я не хочу делать. Куай-Гон чувствовал беспокойство от этих новостей. Миро был блестящий интуитивный технический эксперт. Тот, кто смог привести его в смущение должен быть техническим гением. Определенно, Брук не обладал такими способностями. Оказалось, что тот, кого они ищут, не только обладает огромной ненавистью к Джедаям и умением скрываться, но теперь является еще и технологическим магом. Куай-Гон быстро думал, затаив дыхание. Знание было в его разуме уже некоторое время, холодное и коварное, подобно воде, просачивающейся в трещины валунов. Теперь оно застыло в уверенность, разрывая камень на осколки. — Ксанатос, — пробормотал он. Оби-Ван вздрогнул. Миро шокировано посмотрел на Куай-Гона. — Ты думаешь, наш противник — Ксанатос. — Это возможно, — сказал Куай-Гон. Ключ к разгадке ускользал от него до сего момента. Он чувствовал полный мести личный мотив в этой операции. Ксанатос питал непримиримую ненависть к Джедаям, ненависть сопоставимую только с его ненавистью к Куай-Гону. И тогда, то ощущение в Зале Тысячи Фонтанов… Мог ли Ксанатос быть поблизости? Разлад + Деморализация + Отвлечение внимания = Разрушение. Во время той миссии Ксанатос был его падаваном. Ему было шестнадцать. Он мог легко запомнить ту формулу. — Я помню его, — сказал спокойно Миро. — Он был учеником годом младше меня, который был лучше всех в конструировании моделей инфраструктуры. Куай-Гон кивнул. Юный ученик решил первым впечатлить Куай-Гона, первым убедить его, что он может быть хорошим падаваном. В этот момент Куай-Гон принял решение. Он не позволял Оби-Вану впутываться в расследование, но ситуация изменилась, поэтому он развернулся и признал Оби-Вана в первый раз. — Мне нужна твоя помощь, — сказал он. Оби-Ван стоял, застыв на месте, удивленный словами Куай-Гона. — Мне нужно увидеть Таллу и рассказать все это, — сказал Куай-Гон. Я бы хотел, что бы ты пошел со мной. — Но Совет… — Это мое расследование, — сказал Куай-Гон твердо. — Ты встречал Ксанатоса в лицо прежде. Ты можешь быть полезным. Пойдем. Оби-Ван последовал за Куай-Гоном в коридор. Он шел рядом с ним, чувствуя волну удовольствия, когда их шаги сравнялись в едином ритме. Он не только мог искупить свою вину помощью Храму, он снова работал вместе с Куай-Гоном. Раз ему доверили участие в расследовании, он сделает все, что сможет. Это был первый шаг в направлении восстановления доверия между ними. Талла выслушивала отчеты поисковых команд, когда они появились. Она посмотрела на них, ее прекрасное лицо было расстроенным. Оби-Ван последний раз видел ее на Мелида-Даан. Она была больна после освобождения, худа и ослеплена. Теперь ее необычные зеленые с золотом глаза были незрячими, но они слабо светились на ее коже цвета темного меда. — Еще ничего не обнаружили, — сказала она вместо приветствия. — Кто с тобой, Куай-Гон? — она сделала паузу. — Это Оби-Ван, не так ли? — Да, — сказал Оби-Ван запинаясь. Он был огорчен ее реакцией на его присутствие. После всего, что она перенесла в плену, чтобы взорвать сторожевые башни для Молодых, Оби-Ван украл транспорт, предназначенный, чтобы забрать ее с планеты. Будет ли она держать недовольство? Но облегчение наполнило его, когда он увидел, что она улыбается. — Хорошо. Я рада. — Ее лицо исказилось. — Вы умеете спасать меня. Это умение может скоро понадобиться. Я боюсь, что не будет удачи в поиске. — У меня есть новости, — сказал Куай-Гон и быстро высказал ей свои подозрения насчет Ксанатоса. Оби-Ван видел, что пока Куай-Гон говорил, Талла сомневалась насчет его предположения. Даже, когда Куай-Гон закончил, она медленно качала головой. — Ты основываешься на изворотах логики, мой друг, — сказала она. — Это факт, что Ксанатос известен своей технологической гениальностью, — аргументировал Куай-Гон. Она качнула рукой. — Как многие другие в галактике. — Никто не будет также хорош, как Джедай, — указал Куай-Гон. Только один, который был Джедаем. Мы должны попытаться проследить недавнее местонахождения Ксанатоса. Здесь может быть ключ к разгадке. — Я не говорю, что ты неправ, Куай-Гон. Но что, если ты неправ? Если мы сконцентрируемся на одном предположении, мы может потерять время. Световой индикатор над дверью Таллы заработал, сообщая о посетителе. В это время зазвонил молчавший колокольчик. Неторопливо Талла нажала на кнопку доступа к двери, которая была на клавиатуре на ее столе. Дверь открылась. — Да, кто это? — спросила она резко. Оби-Ван с удивлением увидел, что посетителем была Сири. — Я разговаривала с Миро Даруном, он мне сказал, что Куай-Гон Джинн может быть здесь, — сказала Сири. — Оби-Ван попросил меня встретиться с вами, если я вспомню что-нибудь странное о Бруке. — И? — спросил Куай-Гон мягко. — Что угодно может помочь. Сири вошла внутрь комнаты. — Может быть это и ничего… но несколько месяцев назад у меня был странный разговор с Бруком. Он рассказывал мне о своем отце. Оби-Ван и Куай-Гон обменялись взглядами. Те, кто был избран, как Джедай, отказывались от своих прав происхождения. Храм становился их домом. Таким образом, их верность не могла быть разделена или использована в других целях. Они доверяли себя в более большое, более глубокое родство — Силу. — Я не поняла, как он узнал о своем отце, или почему он был так заинтересован, — продолжала Сири. — Я спросила его, почему он чувствует это новое родство. Храм — наш дом, Джедаи наша семья. Эти узы возобновляются день за днем. И они самая важная вещь в наших жизнях. Но не только его упоминание об отце было странным, его позиция не была плохой. — Сири запнулась. — И? — мягко побуждала к дальнейшему Талла. — Мне казалось, что не то было странным, что он почувствовал необходимость в отце или хотел контактировать с ним любым способом. Он больше хотел похвастаться о нем. Брук раскрыл, и я не знаю как, потому что он не сказал, что его отец стал влиятельной фигурой на другой планете. — Какой планете? — спросила Талла. — Можешь вспомнить? — Телос, — ответила Сири. Талла застыла. Оби-Ван и Куай-Гон обменялись другим взглядом. Куай-Гон получил свое доказательство. Телос был домом Ксанатоса. Однако удовлетворение не отметилось на суровом лице Джедая, только беспокойство. — Спасибо тебе, Сири, — сказал Куай-Гон. — Ты помогла даже больше, чем ты думаешь. — Я рада слышать это, — Сири подарила Оби-Вану быстрый взгляд, но он не мог сказать, был ли это вызов или извинение. Она ушла, дверь скрипнула за ней. — Хорошо, я буду знать лучше теперь, что не надо сомневаться в тебе, — сказала Талла Куай-Гону. Она тяжело вздохнула. — Ксанатос. — Не удивительно, что ученические записи были украдены, — сказал задумчиво Куай-Гон. — Любые изменения в положении семей учеников записываются в этих файлах. Как-то Ксанатос добрался до Брука из-за его отца. Наиболее вероятно, что он заинтриговал мальчика, взращивая тоску по власти в его голове, используя гнев Брука и его агрессию до тех пор, пока он не поддался темной стороне. Подобное когда-то сделал с Ксанатосом его собственный отец. — И наиболее вероятно, что Ксанатос обучил его, как скрывать темную сторону так хорошо, — добавил Оби-Ван. Он помнил из своей собственной встречи с Ксанатосом, как влиятельный враг Куай-Гона мог манипулировать правдой. Его шелковые манеры скрывали его блуждающие намерения. Он легко смог поместить сомнения в Куай-Гоне в сознание Оби-Вана. — Верно, Оби-Ван, — кивнул Куай-Гон. — Брук должен был практиковаться в скрытности. Так как он был старшим учеником, ему было дано больше свободы. Это тоже помогало ему. — Итак, теперь мы знаем нашего противника, — сказала Талла. — Я полагаю, мы разделим наше расследование на две части, — констатировал Куай-Гон. — Оби-Ван и я должны обнаружить, где скрываются Ксанатос и Брук. Так он будет включен в операцию! Оби-Вана захлестнула волна радостного удовлетворения. — Талла, ты должна найти все, что сможешь о Ксанатасе и компании «Внешние миры». Это будет сложно — он очень скрытный. Но твои исследовательские силы — легенда для нас. Начинай работать с твоей галактической сетью. — Не нужно льстить мне, — сказала Тала сухо. — Я могу тоже ползать по туннелям с тобой и Оби-Ваном. Куай-Гон сделал паузу. Оби-Ван увидел, что забота отразилась в каждой его черте. Но он не был уверен почему. Куай-Гон часто говорил ему, что он недостаточно соединен с живой Силой. Было что-то в обмене между двумя друзьями, что причинило боль Талле, и Куай-Гон только что это осознал. Талла повернула свою голову, ее рука почти смахнула чашку около ее локтя. Отражения света помогло ей поймать ее прежде, чем она упадет. Ее лицо пылало. Тогда О-В разобрался, что Куай-Гон смог понять. Талла только недавно потеряла свое зрение. Она до этого была блестящим воином. Теперь она должна чувствовать, как ее оставляют в стороне. Но Куай-Гон был прав. Талла не может ползать сквозь трубопроводы и заниматься поиском физически. Он наблюдал как Куай-Гон движется ближе к столу Таллы. — Разгадка находится многими путями, Талла, — терпеливо сказал Куай-Гон. — Верная информация может сберечь миссию более определенно, чем битва. Талла кивнула. Оби-Ван мог видеть отражение внутренней борьбы на ее лице. Пальцы Куай-Гона сжали ее плечо в быстром, участливом прикосновении. — Это будет вызов, — сказал он. — Информация будет хорошо запрятана. «Внешние миры» построили пирамиду фальшивых компаний, подставных владельцев. Их активы заботливо спрятаны. Никто не знает, где их глава. Глаза Талы мерцали. — Никто не знал до этих пор, — сказала она. Оби-Ван отметил ее новое определение. Куай-Гон сделал это, он не задержался на ее неудовольствии. Он признал это с состраданием, затем бросил вызов, увлекая ее. Я должен так много узнать о нем, думал Оби-Ван. И не только о битвах, стратегии и Силе. Но и о его сердце. Дверь скрипнула открывшись. — Сэр Талла! Я вернулся из моего поручения. Здесь дополнительные листы данных, которые вы просили. — ТуДжей, навигационный дроид Таллы, торопливо вошел в комнату. Талла подняла свои брови, чтобы показать Куай-Гону и Оби-Вану, что придумала это поручение, лишь бы убрать ТуДжея подальше от нее. Дроид был изготовлен, чтобы помогать Талле, но зачастую он просто был источником большого раздражения для персоны, которая предпочитает все делать самостоятельно. — Я оставляю тебя с твоим заданием, — сказал Куай-Гон. — Оби-Вани я идем делать свою работу.Глава 6
Выходя из комнаты, они почти столкнулись с Бент, которая мчалась в открытую дверь. — Я думаю, что знаю, как Брук и тот, кто стоит за ним, проходят сквозь Храм! — закричала она. Серебристыми глазами Бент встретилась взглядом с каждым из них. — Я думала обо всех этих различных атаках, — сказала она энергично. — Они все имели место недалеко от воды. Подумайте сами — Йода был атакован в Залее Тысячи Фонтанов. Турболифт атакован у озера. И в технический центр можно попасть через водоочищающие цистерны. Куай-Гон кивнул. — Серия водных туннелей соединяет все системы. Я видел это на схемах Миро, но я не думал, что туннели проходимы. — Но это так, — заверила его Бент. Я использую их. Хотя это и против правил, я знаю, — добавила она робко. — Но, если я опаздывала в класс, то мне намного быстрее плыть, чем идти. — Дыхательные маски, — неожиданно пробормотал Оби-Ван. — В моем снаряжении должны быть несколько устройств для дыхания. — Хорошая работа, Бент, — сказала Талла одобрительно. — Превосходная дедукция. — Куай-Гон положил свою руку на хрупкое плечо Бент. Она сияла улыбкой. Ревность поднялась в Оби-Ване. Он боролся против нее как мог. Ревность была неподходящей эмоцией для Джедая. Бент всегда таскалась за ним. Она обожала его. Теперь, за такое короткое время все ушло, она выросла. Ее разум был живой и одаренный, и она не боялась оспаривать свои суждения. И Куай-Гон видел какой особенной она была. Оби-Ван чувствовал потрясение, когда представлял, что если Куай-Гон не возьмет его обратно, он скорее всего захочет другого падавана. Может, он думал о Бент? — Бент, ты можешь показать нам туннели? — спросил Куай-Гон. — Нам нужен проводник. Бент кивнула. — Конечно. — Если возникнут любые трудности, выплывай. Я хочу, чтобы ты вернулась, — предупреждал Куай-Гон. — Не увлекайся Ксанатосом. Он чрезвычайно опасен. Бент важно кивнула. — Я думаю, вы хотите идти сейчас. — Это было быстрое мышление, — сказал Куай-Гон одобрительно. Оби-Ван следовал после Куай-Гона и Бент. Теперь я из тех, кто тащится позади не, думал он, входя с ними в турболифт. Они добрались до закрытой области озера. — Я нашла вход в туннель, когда исследовала дно озера, — объясняла Бент когда они переходили вброд в холодной воде. — Вода приливает каждые двадцать минут в час, так я всегда отслеживала время. Довольно легко выйти вовремя, или здесь много мест, куда можно залезть, когда начинается прилив. Она нырнула под поверхность воды. Оби-Ван следовал по следам ее движений. Бент двигалась так грациозно, что скоро вырвалась далеко вперед. Когда она поняла это, она остановилась и подождала их. Они добрались до грота и больших подводных камней. Панель была ловко спрятана в поверхности большого валуна. Бент нажала на панель и поплыла в открывшийся туннель. Куай-Гон последовал за ней, затем Оби-Ван. Они оказались в большом туннеле, поверхность которого была из голубого кафеля с потолком, изогнутым над головами. Вода была прозрозрачной и чистой. — Он обслуживает фонтаны и бассейны в крыле, — объясняла Бент, и ее голос отражался эхом от покрытых кафелем стен. — Здесь есть посадочные платформы каждые тысячу метров или более. Некоторые из них достаточно большие, чтобы скрыть тех, кто хочет спрятаться. Я буду останавливаться, как мы подойдем к ним. Куай-Гон кивнул. Бент задержала дыхание и нырнула под воду. Они последовали за ней. Оби-Ван следовал за изгибающимися розово-оранжевыми ногами Бент сквозь кристально чистую воду. Бент вела их вниз по туннелю до того места, где туннель изгибался и закручивался по всему Храму. Они останавливались на каждой посадочной площадке и разыскивали следы пребывания Ксанатоса или Брука. Но ничего не находили. Последний раз Бент вынырнула в месте, где широкий главный туннель сужался и разделялся на три более маленьких. — Эти подпитывают водоочищающие цистерны, — сказала она. — Мы осмотрели все. Я полагаю, что я ошибалась, — Бент смотрела обескуражено. — Мы должны возвращаться назад. — Это было хорошее предположение, Бент, — Куай-Гон говорил с ней подоброму. — И мы его еще не опровергли. Мы не нашли ничего. Но это не значит, что Ксанатос не был здесь. Куай-Гон пошел по воде, осматривая пространство. — Что это? — внезапно спросил он, указывая на нишу в одной стороне. — Она слишком маленькая, чтобы быть посадочной площадкой, — сказала Бент. — Я думаю, это сервисная область для очищающих цистерн. Оби-Ван следовал за властной походкой Куай-Гона в направлении ниши. Джедай поднялся на узкий выступ, вода ручьями стекала с его туники. Оби-Ван и Бент присоединились к нему. Куай-Гон прошел вдоль выступа, он проходил вдоль стены туннеля некоторое время, затем заканчивался в отвесной стене. Отсюда они могли слышать жужжание машинного оборудования. — Мы близко к очищающим цистернам, — сказала Бент. — Но почему уступ просто закончился? — удивлялся Куай-Гон. Он направился исследовать изгиб, который его озадачивал. — Бент? Бент легко прошла мимо Оби-Вана. — Я вижу! — она воскликнула взволновано. Ее пальцы побежали вдоль края стены. Она что-то нажала и изогнутая панель выдвинулась. Куай-Гон прошел внутрь. Когда Оби-Ван вошел за ним, он увидел, что они были на некоторой сервисной платформе, которая была прикреплена над водой к стальной очистительной цистерне. Узкая, облицованная кафелем лестница вела к воде вниз. Куай-Гон шагнул в угол. Он направился изучить личный ранец и некоторые предметы, составленные у стены. — Они были здесь, — сказал он. Оби-Ван почувствовал что-то, что начиналось как шепот, словно некое мягкое дыхание по задней части его шеи. Волнение в Силе было сильным, и он не мог спокойно вместить его. Но Куай-Гон увидел замешательство Оби-Вана, его проницательные глаза проворно встретили взгляд Оби-Вана. Да, казалось, говорили его глаза, как они говорили много раз, когда он был его Учителем. Я чувствую это тоже, падаван. Затем приглушенное волнение превратилось в грохот. Ниже их над водой поднималась черная фигура. Это был Ксанатос. Ксанатос был совершенно неподвижен, до талии в глубокой воде, приподнимаемый Силой каких-либо движений руками. Его мокрые черные волосы спускались до плеч, его колкие голубые глаза были чисты и холодны, как кристаллы льда, мерцающие в тусклом свете. Вода мерцала на его черной тунике. Куай-Гон и Оби-Ван уже активировали свои световые мечи. Они стояли и ожидали. Но Ксанатос не спешил вовлекать их в бой. Он улыбался. — Это заняло даже больше времени, чем даже я мог предположить, чтобы ты понял, что за всем этим стою я, — насмешливо кричал он Куай-Гону. — Такая благородная голова, как твоя, оказалась такой глупой. Глупо, что я продолжаю оказывать тебе доверие, рассчитывая на некоторый интеллект. Куай-Гон стоял легко, его световой меч был активирован, но он держал его расслаблено на своей стороне. Он не занял боевую позицию, но Оби-Ван знал хорошо его боевой стиль. Если Ксанатос бросится в бой, Куай-Гон только поднимет меч, чтобы встретить атаку. Куай-Гон не отвечал Ксанатосу. Его лицо излучало спокойствие. Он, казалось, не слышал, что говорил Ксанатос. Оби-Ван знал, что они не могут атаковать, пока Ксанатос оставался в воде. Если они прыгнут к нему, их световые мечи закроются, если активированные лазеры вступят в контакт с водой. Ксанатос знал это тоже. Возможно, поэтому он говорил колкости Куай-Гону, подстрекая его атаковать. — Ты даже не ответишь мне? — кричал он. — Ты все еще сердишься? Какое жестокое сердце у тебя, Куай-Гон. — Я не знал, что мы беседуем, — ответил Куай-Гон. — Он сдвинулся вперед на шаг. — Это был всегда твой путь, Ксанатос, — обычно ты предпочитал звук собственного голоса. Оби-Ван увидел как моментально загорелись щеки Ксанатоса. Затем он засмеялся. — Какой скучный ты, Куай-Гон. Твои мелкие насмешки уже потеряли свою цель. Ты никогда не был слишком умным. И ты все еще полагаешься на детей в своей работе. Ты никогда не додумался бы обследовать водные туннели самостоятельно. Внезапно он пролетел через воздух в большом прыжке, двигаясь посредством Силы. По его черному плащу струилась вода, когда он включил свой световой меч. Оби-Ван был готов к бою, шагнув вперед даже раньше, чем Ксанатос достиг платформы. Он видел, как Бент спрыгнула с платформы. Она была не вооружена, и не было сомнений, что она поплыла за помощью. Она ждала только, когда Ксанатос двинется. Красный лазерный меч Ксанатоса скрестился с зеленым Куай-Гона. Сердитый гул прошел эхом по туннелю. Ксанатос приземлился слева от Куай-Гона, и Оби-Ван помчался закрывать бок Джедая. Ксанатос был умелым воином. Его сила была потрясающей. Когда меч Оби-Вана скрестился с его, потрясение почти заставило его отлететь назад. Все, что он мог делать — это сдержать свои шаги. Платформа скоро стала скользкой от их мокрых следов и воды с их одежды. Оби-Вану было трудно сдерживать свои шаги и не отступать. Ксанатос был таким же быстрым, как и сильным, вихрем уклоняясь от атак Оби-Вана, и ударяя Куай-Гона. Постепенно Оби-Ван стал осознавать, что Куай-Гон был успешнее во взаимодействии с Ксанатосом, заставляя его приблизиться к узким ступеням. Ксанатос делал шаг назад, затем другой, когда Куай-Гон сурово его атаковал. Оби-Ван видел причину такой стратегии. Если Ксанатос подойдет достаточно близко к цистерне, он должен будет качнуться назад, чтобы приобрести момент для своих ударов. Ксанатос столкнется с риском укорочения своего меча или слабостью своих атак. Он знал, что стратегия не должна стать очевидной. Они рассеивали внимание Ксанатоса ответными ударами, так что он не мог осознать, как близко он к воде. Оби-Ван присоединился к попытке, стараясь не дать удерживать Ксанатосу равновесие, пока они ведут его к воде. Шагать было скользко. Было трудно держаться на ногах и давать силу своим ударам. Он устал, но Куай-Гон оставался сконцентрированным, двигаясь изящно, заставляя Ксанатоса делать вниз один шаг за другим. Когда они дрались бок о бок с Куай-Гоном, Оби-Ван чувствовал знакомый пульсирующий ритм между ними. Сила была сильной, соединяющей их вместе в одно целое. Сквозь звуки битвы, шипение световых мечей и его собственное тяжелое дыхание Оби-Ван слышал шум. Он начинался как грохот на расстоянии. Через секунду это был уже рев. Это была вода, наполняющая систему. Гигантская волна вспененной воды неслась в его направлении из трубопровода цистерны. — Прыгай, Оби-Ван, — приказалКуай-Гон. Используя силу, они сделали одновременный прыжок на платформу. Немедленно Оби-Ван прокрутился к лицу Ксанатоса, который был несомненно позади него. Но Ксанатос прыгнул не так удачно. Ухмыляясь, он дезактивировал свой меч, затем спрыгнул тогда, когда поток хлынул. В мгновение ока он уплыл прочь. — Он утонет, — сказал Оби-Ван, пораженный выходкой Ксанатоса. — Нет сказал Куай-Гон с усмешкой, его глаза вглядывались в воду. — Мы встретимся с ним снова.Глава 7
Бой не утомил Куай-Гона. Оби-Ван знал, что он наполнен решимостью поймать Ксанатоса и уничтожить его. — Давай обыщем эту область, — сказал ему Куай-Гон. — У меня такое ощущение, что Ксанатос позволил мне вести себя вниз по лестнице. Все было слишком легко. — Он планировал свое бегство, — предположил Оби-Ван. — Да, — согласился Куай-Гон. — Но когда имеешь дело с Ксанатосом, здесь всегда есть двойной мотив. Он старался отвести нас от чего-то. Оби-Ван прошел до противоположного края платформы. — Здесь есть лестница, — позвал он. Тонкая металлическая лестница была вделана в стену. Она была скрыта краем платформы. Куай-Гон и Оби-Ван полезли вниз. Когда они почти были над поверхностью воды, они услышали звуки падающей воды впереди. — Прилив окончен, — сказал Куай-Гон Оби-Вану. Область впереди была скрыта широкой спиной Куай-Гона. — И здесь есть трубопровод, ведущий наружной поверхности. Я думаю… Внезапно Куай-Гон замолчал. Держась одной рукой за лестницу, Оби-Ван высунулся посмотреть. Там был привязанный к стене маленький спидер. — Мы нашли его спасательный путь, — с удовлетворением сказал Куай-Гон. — Куай-Гон? Оби-Ван? — беспокойство голоса Бент выплескивалось на них. — Здесь, — воскликнул Куай-Гон, и секундой позже ее лицо появилось над краем платформы. — Я привела Охранников Джедаев, — сказала она. — Вы в порядке? Где Ксанатос? — Он сбежал, — рассказал ей Оби-Ван. — Он спрыгнул в воду, когда туннель заполнился. — Давайте возвращаться, — сказал им Куай-Гон. — Охрана может забрать спидер. По-крайней мере Ксанатос будет в ловушке внутри Храма. Они вскарабкались по лестнице обратно на платформу, и двое из Охранников Джедаев спустились позаботиться о спидере. — Я так сожалею, — говорила им Бент. — Я не хотела оставлять вас, но у меня не было светового меча и… — Ты поступила правильно, Бент, — прервал ее Куай-Гон. — Когда инстинкты так хороши как твои, не задавай им вопросов. Все больше и больше Оби-Вану казалось, что Куай-Гон был заинтересован Бент, как следующим падаваном. Определенно казалось, что Джедай выбрал именно ее. Куай-Гон повернулся к нему. — Ты сражался хорошо, Оби-Ван. Обычно, Оби-Ван испытывал глубокое удовлетворение от таких слов КуайГона. Но теперь ему просто показалось, что Куай-Гон был просто добр с ним, подготавливая его к тому дню, когда он его оставит. Куай-Гон послал Бент рассказать Талле о том, что произошло. Оби-Ван бродил по краю платформы, где Ксанатос бросился в вспененный поток. Он вспоминал глубокое чувство тревоги, которое он почувствовал, когда Ксанатос поднялся из воды, черная фигура содержащая чудовищное зло. У него был водонепроницаемый ранец на спине, внезапно припомнил Оби-Ван. Почему? Что, если это было не случайность, что Ксанатос появился на платформе? Что, если он пришел оставить доказательство, чтобы показать, что он был здесь? Что, если он был информирован? Он определенно оставался на один шаг впереди Джедаев до сих пор. — Я думаю, здесь, в Храме, может быть шпион, — медленно сказал Оби-Ван, поворачиваясь назад к Куай-Гону. — Ксанатос знает здесь кого-то, кто предупреждает его о каждом нашем шаге. Почему еще он пришел бы сюда с ранцем на спине? — По многим причинам, я полагаю, — сказал Куай-Гон. — И вспомни, как он сказал, что ты полагаешься на детей в раскрытии того, что он использовал туннели? Как он мог знать, что Бент догадалась? Куай-Гон нахмурился. — Я не уверен насчет этого, Оби-Ван. Есть только двое, кто знал, что мы будем обыскивать водные туннели, это Бент и Талла. Они обе полностью выше подозрений. Бент никогда не делала ничего, чтобы подвергнуть риску безопасность Храма. Уязвленный тем, как быстро Куай-Гон встал на защиту Бент, Оби-Ван рассердился. — А как насчет Таллы? Ты полностью ей доверяешь? — Даже свою жизнь, — коротко ответил Куай-Гон. — Но ты не видел ее много лет, — указал Оби-Ван. — Что, если Ксанатос добрался до нее каким-либо образом? — Нет, Оби-Ван, — сказал Куай-Гон жестко. — Ты неправ. Меня уже предавали. Я точно знаю, на что это похоже. — Он наделил Оби-Вана тяжелым взглядом и отвернулся. Оби-Ван ощутил острый укол боли. Он знал, что Куай-Гон говорил о нем. В тот момент, когда слова Куай-Гона вылетели из его рта, он уже сожалел о них. Его жестокость была основана в большей степени на расстройстве бегством Ксанатоса, чем тем, что сказал Оби-Ван. Да, мальчик потерял его доверие, но нет необходимости мучить его постоянным напоминанием об этом. Это поведение, недостойное Джедая. Это мой собственный недостаток, — осознал Куай-Гон тяжело. Он не мог доверять Оби-Вану снова. Это не вина О-В. Это взаимосвязь прошлого Куай-Гона и его характера. Хотя он иногда чувствовал соединение с другими существами, он медлил доверять им. Однажды он оказал доверие другому человеку, прочное и незыблемое. Когда оно было разбито вдребезги, он был потерян также, как и теперь. Это проблема не Оби-Вана. Ему нужно сказать об этом мальчику. Узы между Учителем и его падаваном должны быть связаны одним общим доверием, и он не знал, способен ли он оказывать это доверие, даже если Оби-Ван был на это способен. Было бы несправедливо взять Оби-Вана обратно в падаваны при этих обстоятельствах. Может быть, лучше для Оби-Вана найти другого Учителя. Я обязательно поговорю с ним. Когда буду уверен, что именно я хочу сказать. Неожиданно лампы в туннеле засветились только в полсилы. Оби-Ван и КуайГон озабоченно посмотрели друг на друга. Моментом позже затрещал комлинк КуайГона. Он заговорил голосом Таллы. — Кое-что произошло. — Мы сейчас будем. — Куай-Гон повернулся к Оби-Вану. Он говорил с мальчиком мягко, пытаясь загладить свои суровые слова. — Я не думаю, что Талла объединилась с Ксанатосом, — сказал он. — Но ты можешь быть прав насчет шпиона. Давай держать это в уме. Оби-Ван кивнул, он молчал, пока они торопливо шли к комнате Таллы.Глава 8
Талла сидела за своим столом с кучей листов данных на коленях. — Я только что говорила с Миро, — сказала она им. — Он старался исправить систему воздушного циркулирования в крыле старших студентов. Когда он сделал все необходимые для этого мероприятия, все лампы в Храме заработали в полсилы. Плюс ко всему сломался холодильный блок в столовой. — Сила освещения снизилась на всех этажах? — спросил Куай-Гон. Талла кивнула. Легкий след улыбки промелькнул на ее лице. — Теперь мы почти равны, Куай-Гон. Мы оба должны работать в темноте. — Совсем не равны, — сказал Куай-Гон с улыбкой, — ты мудрее, чем я. Тала усмехнулась. — Сейчас мы говорим не о том событии, о котором я хотела рассказать. Я нашла кое-что о «Внешних мирах». Вот, я распечатала для тебя, — она подала листы Куай-Гону. Куай-Гон внимательно посмотрел на информацию на протянутых Таллой листах. Там были колонки цифр и названий компаний. — Ты должна объяснить мне. Ты же знаешь, что я не силен в галактических финансах. — "Внешние миры" не так платежеспособны, как они кажутся, — сказала Талла, ее пальцы постукивали по столу. — Тщетные горнодобывающие операции на одной непригодной для этого планете истощили ее ресурсы. Ксанатос отказался признать поражение и вливал больше и больше денег в эту операцию. Есть слух, что он тайно ограбил казначейство на своей родной планете Телосе. Куай-Гон вглядывался в цифры, которые ничего для него не означали. Вычисления не была важны. Здесь была другая находка Таллы. Если Ксанатос был близок к финансовому разорению, может быть его мотив для штурма Храма не только его месть. Всегда двойственный мотив… — Вертекс, — тихо сказал он. — Конечно, — выдохнула Талла. Оби-Ван посмотрел на них, озадаченно. Куай-Гон задумался на мгновение. Йода доверил ему секрет. Но если Оби-Ван помогал им, он должен знать, поэтому он вкратце рассказал Оби-Вану историю соглашения Джедаев охранять некоторое время вертекс. — Мы слишком сфокусировались на мести Ксанатоса как его мотиве, — сказал Куай-Гон. — Ксанатос более сложный. Зачем он втянул себя в такую опасную авантюру, если в результате он получит только личное удовлетворение? А вот уничтожить Храм и вернуть собственное финансовое благополучие — это уже в его масштабах. — Комната казначейства находится на уровень ниже Комнаты Совета, — сказала Талла. — Не странно ли то, как одно крыло закрывается за другим? Теперь все движется к центральному зданию. Это не может быть случайностью. — Ксанатос что-то планирует, — размышлял Куай-Гон. — Он надеется сделать так, чтобы было легче уничтожить нас. Но как? Дверь открылась и ТуДжей вошел, внося поднос. — Я принес ваш ленч, сэр Тала, — заявил он. — Я не голодна. — Здесь белковое пирожное, фрукты и… — Просто положи, — приказала Талла отстраненно, она все еще думала о Ксанатосе. Туджей поставил поднос и начал приводить в порядок стол Таллы. — Чтобы он не планировал, это скоро произойдет, — сказала Талла. ТуДжей передвинул стопку бумаг с одной стороны стола на другую. Куай-Гон застыл. — Талла, отправь ТуДжея сходить за Бент? Нам надо поговорить с ней. Талла повернулась в направлении Куай-Гона с выражением удивления на лице. — Бент? Куай-Гон говорил значащим тоном. — Я объясню, когда она придет сюда. — ТуДжей, приведи, пожалуйста, Бент из временного расположения старших учеников, — приказала Талла. — Я могу подождать твоего подноса? — спросил ТУДжей. — Нет, — сказала Талла настойчиво. — Я вернусь, — сказал ТуДжей, торопясь за дверь. Как только дверь закрылась за дроидом, Талла развернулась к Куай-Гону. — Что все это значит? — Как ты получила ТуДжея? — спросил ее Куай-Гон. — Я рассказывала тебе, Йода устроил это, — ответила Талла. — Йода привел дроида сам? — упорствовал Куай-Гон. Талла кивнула. — Почему? — Это было через несколько дней после того, как ты и я вернулись с Мелида-Даан, — Куай-Гон задумался. — Находился ли дроид когда-нибудь без твоего присмотра? Талла тихо застонала. — Ты шутишь? ТуДжей всегда болтался под ногами. — Затем она нахмурилась. — Исключая второй день. Мне нужен был ТуДжей, чтобы сопровождать меня в северное крыло. Но я не могла найти его несколько часов. Он говорил, что он обслуживал какое-то обучающее занятие. К чему ты ведешь, Куай-Гон? Талла выглядела озабоченно, а Оби-Ван уже догадался, о чем говорил КуайГон. — Дроид появился в тот же самый момент, когда начались кражи, — объяснил он ей. — Вы хотите сказать, что ТуДжей — вор? — спросила Талла. — Этот дроид слишком заметный. — Нет, ТуДжей не вор, — сказал Куай-Гон и взглянул на Оби-Ван. — Но я думаю, мы можем найти нашего шпиона. — Мы уверены, — сказал Оби-Ван — Что если мы сможем временно выключить ТуДжея — — Мы найдем передатчик, — закончил Куай-Гон. — Но мы не должны позволить Ксанатосу узнать, что мы подозреваем дроида. Мозг Таллы работал быстро, впитывая то, о чем додумались Куай-Гон и ОбиВан. — Как можем мы отключить ТуДжея без возникновения подозрений? Оби-Ван усмехнулся. — Это легко. Только действуй натурально. Талла развернула свою голову к нему. — Что значит натурально, Оби-Ван? — Очевидно, что дроид досаждает тебе, — ответил Оби-Ван. — Начни спор и отключи его, потому что он тебя достал. Талла медленно заулыбалась. — Я сделаю прямо сейчас. — Очень ловко, Оби-Ван, — одобрил Куай-Гон. — Давайте сделаем это, когда он вернется. Не прошло и минуты, как ТуДжей снова появился. — Я не смог привести Бент. Могу сказать, Сэр Талла? Я не думаю, что мое отсутствие желательно. Вы можете нуждаться в моей помощи. Например, листы данных находятся на полу в нескольких сантиметрах от вашей левой ноги… — Я знаю это, — огрызнулась Талла. — Куай-Гон, они для тебя. Почему ты не сидишь здесь? — Она встала, взмахнув рукой в направлении кресла. Поднос с едой, что ТуДжей принес ранее, свалился на пол. Оби-Ван вскочил помочь ей, но Куай-Гон вернул его назад. — Ваш ленч! — ТуДжей быстро побежал вперед. — Он был в десяти сантиметрах от вашей правой.. — Замолкни, ты, бессмысленный дроид! — огрызнулась Талла. — Если ты не выключишь свой голосовой активатор, Я выключу его за тебя! — Но тогда ты не сможешь передвигаться! — запротестовал ТуДжей. — Зато я буду способна думать! — заорала Талла. Она дотянулась до дроида и полностью его деактивировала. Наступила тишина. Талла усмехнулась. — Это была достаточно натурально для тебя, Оби-Ван? Куай-Гон подошел и начал обследовать ТуДжея. — Вот, — сказал он через мгновение. — Точно в соединении сервомотора. Передатчик. — Он записывал и передавал одновременно? — спросила Талла. — Да, — ответил Куай-Гон. — Я предполагаю, что Ксанатос сделал некоторый пусковой механизм, который запускал запись, если беседа важная. Он мог запрограммировать несколько слов-включателей, таких как мое имя, Йоды, Брука — здесь может быть любое количество стартовых слов. Таким образом, он не должен был прослушивать все, что происходило с тобой — только то, что его интересовало. — Куай-Гон изучал передатчик. — Это устройство передает аудио и видео. — Значит именно так, Ксанатос узнавал, что мы планировали все это время, — сказала Талла, с внезапной слабостью садясь в свое кресло. — Он просматривал каждое наше движение. Это плохие новости. — Не совсем, — тихо сказал Куай-Гон. — Теперь мы можем не преследовать его. Он сам придет к нам. Куай-Гон обернулся к Оби-Ван. — Оби-Ван, мне нужно, чтобы ты пошел во временное общежитие. Выбери кого-нибудь из старших учеников твоего роста и сложения. Затем возвращайся сюда. И как можно быстрее.Глава 9
Не тратя времени на вопросы, Оби-Ван покинул комнату Таллы и направился к лифту. Он доехал до уровня, где были размещены временные спальни учеников и поспешно осматривал толпу. Он уже знал, кого он выберет. Гарен Мулн был не только его размеров, но и обладал способностями, которым хорошо доверял ОбиВан. — Оби-Ван! Ты не меня ищешь? — Бент побежала ему навстречу из группы учеников, которые были заняты расстиланием постельных принадлежностей. Оби-Ван продолжал сканировать море учеников. — Я ищу кое-кого, кто может помощь Куай-Гону и мне, — сказал он. — Я могу помочь! — серебристые глаза Бент сверкали усердием. — Я буду рада помочь Куай-Гону. Ревность, которую Оби-Ван всячески старался задушить, внезапно прорвалась наружу. Боль и отчаяние, которые он почувствовал, сделали ревность неконтролируемой. Открытая настойчивость в лице Бент привела к тому, что он стал еще более взбешенным, чем он уже был. — Да, я уверен, что ты можешь, — сказал он Бент жестоко. — Я уверен, что ты используешь любую возможность, чтобы показать Куай-Гону, насколько ты ценна как падаван. И как сильно он нуждается в тебе. Свет в глазах Бент потух. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что ты хочешь быть падаваном Куай-Гона, — свирепо сказал Оби-Ван. — Это очевидно. Ты стараешься впечатлить его. Ты кружишь вокруг него все время. Бент потрясла головой. — Но я только хотела помочь. Я не старалась стать его падаваном. Ты его падаван, Оби-Ван. — Нет, не я. Ты сделала это понятным для меня. Я предал его. Так может быть он предпочтет тебя взамен. Глаза Бент затянулись дымкой. — Это не так, — прошептала она. Оби-Ван увидел Гарена. Он позвал его по имени и поманил его. — Нам нужна твоя помощь, — сказал он Гарену, когда его друг подошел. — Оби-Ван! — начала снова Бент. — У меня нет времени на разговоры, — резко сказал Оби-Ван. Бент кивнула, ее лицо переполняла боль, и быстро пошла прочь. — Что ты сказал ей? — спросил Гарен, делая шаг за Бент. — Ты обидел ее. Оби-Ван схватил его за руку. — У нас нет времени догонять ее. Ты нужен Куай-Гону. Оби-Ван чувствовал вину за свои жесткие слова. Просить помощи Гарена перед Бент было преднамеренной жестокостью. Неодобрительный взгляд Гарена раздражал его и подпитывал чувство вины. Его друг молчал, пока они поднимались на лифте к комнатам Таллы. Когда все это закончится, я извинюсь перед Бент, подумал Оби-Ван. Я позволил своей ревности зайти слишком далеко. Я был неправ, и все исправлю.Глава 10
Лампы в холе над комнатами Таллы все еще горели в полсилы. Оби-Ван увидел, что Куай-Гон стоит у двери Таллы, спиной к нему. — Куай-Гон, я привел Гарена Мулна, — позвал его он. Высокий человек развернулся, и Оби-Ван увидел, что это был Али-Алан. — Я извиняюсь, — сказал Оби-Ван. — Я думал, что вы Куай-Гон. Куай-Гон вышел из открытой двери Таллы. — Ты видел именно то, что ты полагал увидеть. Куай-Гон изучал Гарена. — У тебя хорошо получится, — говорил ему он. Куай-Гон, я счастлив помочь вам, но что я должен делать? — уважительно спросил Али-Алан. — Не много, — ответил Куай-Гон. — Ты должен быть на некоторое время мной, это все. А ты, Гарен, ты будешь выдавать себя за Оби-Вана. Гарен кивнул. Они оба и Гарен, и Али-Алан поняли, что Куай-Гон очень серьезен. — Оби-Ван и я запишем наши голоса для воспроизведения, — продолжил КуайГон. — Вы включите запись, когда будете уверены, что персональный навигационный дроид Таллы недалеко. Затем вы отправитесь на поиски наших незваных гостей. Но не найдете их. — Почему не найдем? — спросил Гарен. — Потому, что это сделаем мы, — сказал Куай-Гон, положив свою руку на плечо Оби-Вана. Его глаза гневно мерцали. — Мы положим конец всему этому. Твердые слова Куай-Гона и его рука на плече Оби-Вана заставили мальчика задрожать. Он был так несправедлив к Бент. Куай-Гон поощрял ее только от доброты. Это не означало, что он желал видеть Бент своим падаваном вместо ОбиВана. Это только означало, что он поощрял проявления силы везде, где он ее видел. Оби-Ван понял, что не Бент стояла между ним и Куай-Гоном. Между ними стояли только чувства Куай-Гона. И Оби-Ван давно знал это, только не хотел принять. — Мы должны поменяться туниками, — сказал Куай-Гон Оби-Вану. — Все, что они должны носить, должно быть нашим. Мы не можем недооценивать Ксанатоса. Представление должно быть настолько совершенно, на сколько это вообще возможно. Неожиданно Талла подошла к двери. Ее незрячие глаза были обращены точно на Куай-Гона. Ее способность знать местоположение людей по их голосам была исключительной. — Куай-Гон, у нас проблема, — сказала она. — Пропала Бент. Она знала, что не разрешено бродить по Храму без разрешения. Гарен и Оби-Ван посмотрели друг на друга. Они знали, почему Бент ушла без разрешения. В тот же миг ожил комлинк Куай-Гона. Он активировал его. — Какое удовольствие приветствовать тебя снова, Куай-Гон. Все застыли. Даже Али-Алан и Гарен поняли, что насмешливый глубокий голос, выходящий из динамика, принадлежал Ксанатосу. — Чего ты хочешь? — выразительно спросил Оби-Ван. — Мой транспорт, — вкрадчиво ответил Ксанатос. — Полный горючего в космопорте на посадочной площадке. И никого, кто стал бы преследовать меня. — И чего ради я должен дать тебе все это? — презрительно спросил КуайГон. — Хмм. Интересный вопрос. Может быть потому, что я столкнулся с одной твоей знакомой в водном туннеле. Я подумал, что это может быть неплохой идеей, если девчонка-рыба останется со мной ненадолго. Если ты не возражаешь… Через мгновение, не более, Оби-Ван понял, о ком говорил Ксанатос. Бент. Он похитил Бент. Куай-Гон стиснул комлинк так сильно, что Оби-Ван удивился как это тот не разлетелся на куски. Талла схватилась за дверной каркас. Гарен сделал шаг вперед, как если бы он мог пролезть сквозь комлинк и сразиться с Ксанатосом. Только Оби-Ван не двигался. Его кровь превратилась в лед, а мышцы — в камень. — Так как, сделка состоится? — спросил Ксанатос. — Мой транспорт и я отсылаю девчонку обратно к тебе. Я даю тебе пятнадцать минут. Это все. — Как я узнаю, что Бент на самом деле у тебя? — спросил Куай-Гон. Секундой позже голос Бент раздался из комлинка. — Куай-Гон, не делайте этого. Я в порядке. Я не хочу, чтобы.. Голос Бент резко оборвался. Связь прервалась. Куай-Гон вошел внутрь комнаты Таллы посовещаться с ней. Али-Алан и Гарен последовали за ним. Оби-Ван все еще не мог сдвинуться с места. Было похоже, что его тело отказывалось слушаться его разума. Он приказывал своим ногам двигаться, но они не двигались. Никогда прежде такого не происходило, ни в течении битвы, не даже тогда, когда Сераза была убита на его глазах. Отчаяние стремительно захватило его разум. Мой провал. Моя ошибка. Бент умрет. Она умрет. Ксанатос беспощаден. Она умрет. И снова это будет моя ошибка. Бент и Сераза слились в его мозгу. Его горе выло внутри него. Оно разрывало его желудок, его горло, и он не мог позволить ему ослабнуть. Потеря Серазы так сильно ранила его сердце в момент, когда он увидел, как жизнь ослабевала в ее кристальных зеленых глазах. Она ушла от него навсегда. Он думал о ней, нуждался в ней, хотел встретить ее, что-нибудь ей сказать, но он никогда не увидит ее снова. Он любил Бент так, как он любил Серазу. Как он мог говорить так жестоко с ней? Как мог он предполагать, что самое любящее сердце, какое он знал, могло иметь заговор против него. Она никогда не хотела быть рядом с Куай-Гоном. Он знал это так уверенно, как он знал свое собственное имя. В нем говорила горечь, усталость, стыд, все, кроме правды. Бент всегда говорила правду. Каким ценным другом она была. И он потеряет ее. Он потеряет ее навсегда. Моя ошибка. Если Бент умрет, горе уничтожит его. Он согнулся и таращился на пол, его сердце билось так, словно он только что сражался в битве. Он заглатывал панику, но не мог заставить ее исчезнуть. Вместо этого она поднималась у него в горле снова и снова, и душила его. Он услышал шаги, они приближались к нему, затем остановились. Оби-Ван узнал поступь Куай-Гона. Нет, нельзя позволить ему видеть меня в таком состоянии. Оби-Ван боролся с собой, чтобы успокоиться. Но паника была слишком реальной. Страх сжимал его горло, вызывал судороги в его мышцах, и он не мог двигаться. Он видел, как ботинки Куай-Гона остановились перед ним. Затем, к его удивлению, бывший Учитель присел к нему. Его голос звучал совсем близко у уха Оби-Вана. — Все хорошо, Оби-Ван, — мягко сказал Куай-Гон. — Я понимаю. Оби-Ван потряс своей головой. Куай-Гон не мог понять. — Никогда не бойся своих чувств, Оби-Ван, — сказал Куай-Гон. — Они могут направлять тебя, если ты контролируешь их. — Я… Я не могу. — Оби-Ван силился выпустить слова. Как он ненавидел себя за то, что допустил слабость перед Куай-Гоном! Но он не мог лгать. — Да, ты можешь, — еще более мягко сказал Куай-Гон. — Я знаю, ты можешь. Ты — Джедай. Ты сконцентрируешься. Ты достигнешь спокойствия. Не старайся спрятать страх. Не дай ему зажать тебя в тиски. Если ты позволишь страху пройти сквозь тебя, он оставит тебя. Вдохни. Оби-Ван вдохнул воздух. Крошечная часть паники ослабила свою хватку. Он вздохнул снова, и почувствовал, что страх поднимается. Он не стал бороться с ним, просто воображал, как страх поднимается на его дыхании, покидая его тело. И мышцы немного расслабились. — Мы освободим Бент, — продолжал Куай-Гон. — Мы победим Ксанатоса, принесем ему поражение. Паника уменьшалась. Но не стыд. — Я.. обидел.. ее, — слова выходили рывками. — Я.. сделал так.., что она. . убежала. — А.., — Куай-Гон сделал паузу. — И это ты послал ее к Ксанатосу? Разговаривать с друзьями жестоко — неправильно, Оби-Ван. Обычно это приводит к извинениям, а не становится причиной, чтобы быть ответственным за то, что происходит впоследствии. Бент знала это. Ее похищение — не твоя вина, и она бы первая сказала бы тебе об этом. Она знала, что не должна была использовать водные туннели в одиночку. Оби-Ван не отрывал глаз от пола. Он цеплялся за спокойствие Куай-Гона как за плот. Он стремился найти спокойствие в себе. Он знал, что Куай-Гон готов броситься на поиски Бент, что он полон желания избавить Храм от Ксанатоса. Но Куай-Гон присоединился к нему, охотно готовый подождать, пока пройдет его паника. — Ты хотел вернуться в Джедаи, — продолжал Куай-Гон. — Теперь будь Джедаем. Это подходящий момент, это тот момент, когда ты должен вернуться. Самое наихудшее время — это время, когда ты должен следовать пути Джедая. Отбрось сомнения. Позволь Силе вести тебя. Оби-Ван поднял голову и встретил твердый взгляд Куай-Гона. Он почувствовал Силу, между ними, Сила текла из него и вокруг него. Теперь он знал, что вместе они смогут победить Ксанатоса. Он был способен отбросить сомнения и поверить. Куай-Гон увидел изменения в его лице. — Ты готов? Оби-Ван кивнул. — Тогда пошли, — Куай-Гон поднялся. Оби-Ван почувствовал, что его ноги двигаются легко. Странный паралич прошел. — Что мы собираемся делать? — спросил Оби-Ван. — Когда твой враг нападает на тебя неожиданно, ситуация меняется, — сказал Куай-Гон. — Но если твой план хорош, нет причин отказываться от него.Глава 11
Тала отослала ТуДжея с поручением, пока Куай-Гон и Оби-Ван менялись одеждой с Гареном и Али-Аланом. — Твои ботинки слишком велики, — сказал Гарен. — Нет, это твои слишком малы, — подсмеивался над ним Оби-Ван. Куай-Гон и Талла стояли в углу, переговариваясь с Миро Даруном по комлинку. Их голоса смешивались, прерывались, говоря быстро и импульсивно, пока они совещались о стратегии, решая, что Оби-Ван и Куай-Гон должны записать на диск. Затем Талла и Куай-Гон подали знак, Оби-Ван и Куай-Гон отрепетировали то, что они скажут. Им нужно поддерживать ритм настоящей беседы, в которой КуайГон наставлял Оби-Вана. Со стороны диалог должен казаться совершенно обычным с запинками и перерывами. Информация должна быть точной. Беседа была записана в холе. Шум уровня и другие звуки должны подражать той области, откуда ТуДжей мог бы услышать разговор. Али-Алан и Гарен стояли в противоположных концах холла, чтобы быть уверенными, что никто не сможет помещать. Они также выглядывали ТуДжея. Пока велись приготовления, Оби-Ван чувствовал постоянное напряжение внутри себя. Благодаря Куай-Гону он выпустил свой страх, и теперь его задачей было обрести спокойствие. Ему не терпелось заняться Бруком и Ксанатосом. Нетерпение не было союзником в битве, оно было врагом. Куай-Гон наставлял его в этом много раз. И Оби-Ван старался подражать самообладанию Куай-Гона. Рыцарь Джедай казался совершенно неторопливым, еще Оби-Ван знал, как легко и уверенно Куай-Гон двигается и говорит. Куай-Гон активировал голосовую запись. — Мы должны поговорить, Оби-Ван. Нам нужно двигаться быстрее. Нет сомнений, что Ксанатос увел Бент из водных туннелей. Начнем поиск с северного крыла Храма. Ты достал инфракрасные сенсоры? — Да, они здесь, — подал реплику Оби-Ван. — Где будут другие поисковые команды? — Они начнут с верхнего этажа северного крыла, пока мы обследуем более низкие уровни. Мы встретимся посередине, затем закроем крыло полностью и продолжим поиск в правом крыле. В конце концов, мы поймаем его в ловушку. — Я не знаю, почему мы должны оставить Ксанатосу транспорт на посадочной платформе, — запротестовал Оби-Ван. — Почему мы должны дать ему то, что он хочет? — Потому что он обязательно проверит, чтобы быть уверенным, что мы сделали все, как он хотел. Мы не можем подвергать опасности Бент. Терпение, Оби-Ван. Ксанатос никогда не доберется до транспорта — Я хочу помочь этому, — сказал Оби-Ван свирепо, поднимая голос. — Я хочу сражаться с ним! Куай-Гон просил Оби-Вана вести себя так во время записи, чтобы казаться нетерпеливым. Он хотел, чтобы Ксанатос думал, что мальчик почти не контролирует свои эмоции. Это могло дать им преимущество в предстоящей битве, если Ксанатос будет недооценивать Оби-Вана. — Ты должен себя контролировать, — строго говорил Куай-Гон. — Пока мы ищем Ксанатоса, помни, что Миро отключит энергосистему. Мы не можем подвергать риску другие системы. Пока мы занимаемся поисками, Миро выключит систему, чтобы запустить программу для нахождения всех неисправностей. — Мы потеряем энергию полностью? — спросил Оби-Ван. — Да. Миро должен будет отключить систему циркулирования воздуха, турболифты, связь, освещение, водоснабжение и напоследок, всю программу безопасности. Выключение будет продолжаться двенадцать минут. Затем Миро включит систему в обратной последовательности, начиная с системы безопасности. Это необходимый риск. Теперь пойдем. Давай направляться в северное крыло. Куай-Гон и Оби-Ван направились к лифту. Когда они свернули за угол, КуайГон деактивировал голосовую запись. Он передал ее Али-Алану и Гарену. Через несколько минут Талла вызвала ТуДжея. Али-Алан и Гарен исполнили роли Куай-Гона и Оби-Вана, и таким образом разыграв спектакль перед Ксанатосом. Это давало Оби-Вану и Куай-Гону время расположиться в засаде до прихода Ксанатоса. Куай-Гон рассчитывал на тот факт, что Ксанатос расположился где-то близко, для того, чтобы узнать, встречен ли его запрос. Благодаря переданной беседе, он будет думать, что с транспортом у него все в порядке. — Должны казаться, что вы следуете плану, — наставлял Куай-Гон Али-Алана и Гарена. — Начинайте поиск с северного крыла. Постарайтесь оставаться в слабоосвещенной области на случай, если Ксанатос и Брук захотят проверить ваше местонахождение. Али-Алан и Гарен закивали головами. — А что мне делать? — тихо спросила Талла. — Твоя работа выполнена, мой друг, — сказал Куай-Гон. — Теперь настало время для меня и Оби-Вана. — Да прибудет с вами Сила, — прошептала Талла. — Да прибудет Сила со всеми нами, — спокойно ответил Куай-Гон. Он сделал знак Оби-Вану, и они направились к лифту. — Куда мы направляемся? — спросил Оби-Ван. — В место конечной цели Ксанатоса, — ответил Куай-Гон. — Все, что он сделал, ведет к этому. Захват Бент был дополнительным преимуществом — он может теперь использовать ее как рычаг для возвращения своего транспорта назад. Он знал, что Миро, в конце концов, закроет все энергоядро, и выключит систему безопасности. В эти драгоценные минуты, когда безопасность падет, Ксанатос планирует напасть. — Конечно! Он придет за вертексом в комнату безопасности, — сказал ОбиВан. — А мы будем его поджидать, — с насмешкой ответил Куай-Гон.Глава 12
Комната безопасности была построена как сейфовое помещение. В нее не возможно попасть на турболифте, только короткая лестница ведет вниз из Комнаты Совета Джедаев. Доступ в нее ограничивался членами Совета Джедаев, кроме всего было введено дополнительное сканирование при входе. Подтверждение входа должно быть получено из центральной системы. Представление, разыгрываемое Али-Аланом и Гареном давало им время устроить западню. Йода устроил для Куай-Гона и Оби-Вана вход до того, как система безопасности будет отключена. Коридор пред комнатой был узок и темен, лампы светили в полсилы. а — Три минуты до отключения энергии, — тихо сказал Куай-Гон Оби-Вану. — Ксанатос и Брук пройдут через один из воздухопроводов. Не жди, пока они обнаружат тебя. Неожиданность наш союзник. Не активируй свой световой меч слишком рано и не подавай им знака тревоги, раньше времени давая понять, что кто-то здесь есть. Оби-Ван кивнул. Он сжал свой меч, стараясь держать глаза на воздухопроводе над головой. Минуты текли очень медленно. Невентилируемый воздух становился причиной того, что он потел. Его пальцы скользили по рукоятке светового меча. Быстро он вытер ладонь и свою тунику. Оби-Ван пытался призвать такой же покой, каким обладал Куай-Гон, но он ускользал от него. Оби-Ван знал, почему у него имелись такие трудности с самообладанием. Каждый нерв был в огне. Все о чем он был способен думать сейчас — это была Бент. Была ли он жива или уже мертва? Мысли о Бент приводили его снова к панике. Оби-Ван по крупицам боролся с ней. Они спасут Бент. Они победят Ксанатоса. Их враги не были непобедимыми, и он доверял силе и уму Куай-Гона. Внезапно погас свет. Даже хотя Оби-Ван знал, что это должно случиться, когда Миро отключит центральное энергоядро, он вздрогнул. И настроился на тишину. Еле различимый шум сверху привлек его внимание, словно кто-то пробирается по системе воздухопровода. Куай-Гон не отрываясь смотрел на решетку воздухопровода, ближайшую к двери казначейства. Несколько секунд позже решетка скользнула и открылась. Ксанатос и Брук кувыркнулись через нее, оба одетые в черное, почти полностью смешанные с темнотой. Только слабо отсвечивал хвост светлых волос Брука и бледная кожа Ксанатоса. Оби-Ван и Куай-Гон двигались как одно целое. Они одновременно выпрыгнули вперед, активируя световые мечи. Удивление на лице Ксанатоса стоило долгого ожидания. Он издал сдавленный крик ярости и отскочил назад, его руки потянулись к световому мечу. Брук не был таким быстрым. Он споткнулся назад, нащупывая руками меч. Он только дотянулся до рукояти светового меча, когда К-Г изящным движением, выбил меч из его рук без прикосновения к коже Брука. Он хотел не повредить мальчика, только захватить его. Оби-Ван прыгнул навстречу Ксанатосу, когда Куай-Гон подобрался к нему с другой стороны. Но Ксанатос удивил их. Вместо того чтобы попытаться уклониться от них, он выпрыгнул вперед и схватил Брука. Он держал свой мерцающий красный световой меч напротив шеи Брука. — Не подходите ближе, — сказал он, его глаза сверкали вызовом. — Ты знаешь, я сделаю это, Куай-Гон. — Ксанатос? — в глазах Брука отражался страх. — Будь спокоен, — огрызался Ксанатос — Теперь у меня два заложника, КуайГон, — продолжил он. — Ты хочешь принести в жертву две юные жизни? Куай-Гон сделал неуловимое движение в сторону Оби-Вана. Оби-Ван почувствовал волну Силы. Куай-Гон выходил на него, пытаясь сказать ему что-то. Но что? Если твой план хорош, нет причин отвергать его. Оби-Ван припомнил, что Куай-Гон хотел, чтобы Ксанатосу он казался беспокойным, близким к краю контроля над собой, чтобы Ксанатос не видел в нем угрозы. — Ты ведь не собираешься позволить ему удрать таким образом, не так ли? — заорал Оби-Ван, с безрассудством в голосе. — Меня не заботит Брук! Давай, атакуем его! — А мальчишка безжалостный, Куай-Гон, — промурлыкал Ксанатос. — Он научился этому от тебя? С криком, Оби-Ван рванул к Ксанатосу. В это же время, Куай-Гон прыгнул вперед. Ксанатос яростно оттолкнул Брука от себя, стараясь использовать мальчика для блокировки выпада Оби-Вана. В то же время он шагнул вперед, встретить первый удар Куай-Гона. Брук упал на пол и карабкался за своим световым мечом. Оби-Ван совершил прыжок, чтобы предупредить это, но Брук успел схватить меч, откатился в сторону и вскочил на ноги. — Сделай так, чтобы она была мертва! — прошипел Ксанатос Бруку. — Сейчас же! Брук бросился в конец коридора. — За ним! — проревел Куай-Гон Оби-Вану. Оби-Ван стремительно помчался ловить Брука, но Ксанатос отскочил в сторону и сделал в направлении Оби-Вана рубящий выпад. Оби-Ван парировал неистовый удар, но он откинул его назад. Мальчик атаковал Ксанатоса, но тот блокировал каждое его движение, пока крутился, обходя атаки Куай-Гона. Со всей яростью, на какую способен, Куай-Гон наступал, двигаясь за Ксанатосом снова и снова, так безжалостно, что Оби-Ван получил свободу маневров. Он не хотел оставлять Куай-Гона с Ксанатосом один на один. Но он должен остановить Брука. Это был очень сложный выбор, но он должен сделать его. Оставив Куай-Гона позади, Оби-Ван бросился спасать Бент.Глава 13
Куай-Гон чувствовал, как темные волны злобы Ксанатоса заряжают воздух. В его эмоциях не было зла. Было время, когда он ненавидел Ксанатоса, но он не мог существовать с этой ненавистью и продолжать быть Джедаем. Он не ненавидел своего врага. Он желал остановить его. Он знал, что Ксанатос хотел использовать его ненависть и гнев. Его бывший падаван больше всего хотел доказать, что Куай-Гон Джинн может предать Кодекс Джедаев. Это была бы его полной победой. Куай-Гон обращался к Силе за восстановлением самообладания, в то время как он прыгал, кувыркался, заходил на Ксанатоса то с одного бока, то с другого. Его воля сталкивалась с волей его бывшего ученика. Ксанатос отскочил назад, затем размял руки и пошел на Куай-Гона с другого угла. Это было новое умение. Теперь Ксанатос сражался двумя руками. Куай-Гон должен быть очень внимательным к внезапному изменению в атаке. Он парировал удар Ксанатоса взмахом из-за спины, затем закружился вихрем, совершая удары вверх в направлении подбородка. Ксанатос отступал назад, предчувствуя движения. Но движения Куай-Гона были всегда изменчивы. Его следующий удар чуть не попал Ксанатосу по волосам. Он видел недовольство в его глазах. Ксанатос развернулся и побежал. Куай-Гон бросился в погоню, быстро поднимаясь по лестнице и врываясь в комнату Совета Джедаев. Сила предупредила его нырнуть и он откатился влево. Направленный Силой позади него разбился вдребезги о стену небольшой стол. Куай-Гон откатился в сторону, как в поле его зрения пролетел, разбиваясь о стену за его головой еще один стол. Он прыгнул вперед, обрушиваясь на Ксанатоса с серией молниеносных выпадов. — Твой возраст замедляет тебя, Куай-Гон, — Ксанатос тяжело дышал. — Пять лет назад ты не выпустил бы меня из комнаты безопасности. Теперь я быстрее, чем ты. — Нет, — сказал Куай-Гон, их мечи скрестились. — Просто ты опять больше болтаешь. Он окружал Ксанатоса, ища, когда тот раскроется. Ксанатос сдерживал движения, сохраняя кресла Совета между ними. Используя Силу, Ксанатос отшвырнул один, он разбился о стену. Их битва возобновилась с новой свирепостью. Снова и снова их световые мечи скрещивались, и каждый старался выиграть преимущество. — Откажись от боя, Куай-Гон, — зарычал Ксанатос. — я переживу тебя. Я убью тебя здесь, затем украду вертекс. Твои драгоценные Джедаи должны будут жить без тебя. Куай-Гон блокировал стремительный удар. — Твои маленькие ошибки всегда вели тебя к падению. — Я… не… делаю… ошибок, — выхрюкивал Ксанатос слова, когда он делал непроизвольные шаги назад под свирепыми нападками Куай-Гона. — Работа твоих ног выдает тебя, — ответил Куай-Гон, выжимая свое преимущество рубящими ударами. — Ты не осознаешь, как ты позволяешь мне узнать твое следующее движение. Заметь, как твое тело слабо наклоняется. Ты помешаешь больше веса на свою левую ногу, значит ты собираешься двигаться влево. Ксанатос изменил равновесие и Куай-Гон, уже предчувствующий его реакцию, бросился вперед. Ксанатос почти выронил свой световой меч, когда хлопнулся о стену. Готовый воспользоваться своим преимуществом, Куай-Гон прыгнул за ним. Но Ксанатос переменил направление рук, парируя удар Куай-Гона, он перескочил вдоль комнаты, и приземлился на столе ближайшем к окну. Сжимая свой световой меч, он прорезал дыру в окне, выходившем на башни Коррусканта. Посыпались осколки. Смотря на Куай-Гона, Ксанатос улыбался. — Ты никогда не победишь меня, Куай-Гон Джинн. Это твое проклятие. Затем он выпрыгнул в окно.Глава 14
С тех пор, как турболифты перестали функционировать, Оби-Ван должен был гнаться за Бруком по коридорам и лестницам. Звук тяжелых шагов Брука указывал Оби-Вану верное направление. Брук никогда не был легок на ноги. Скоро Оби-Ван догадался, куда направляется Брук — в Зал Тысячи Фонтанов. Где можно лучше спрятать Бент, чем под водой? Он ворвалсяв в комнату. Незамедлительно, он обнаружил Брука, бегущего вдоль одной из тропинок, что петляли вдоль Зала. Оби-Ван бежал так бесшумно, как он только мог, надеясь напасть на Брука со спины. Но мгновением прежде, чем Оби-Ван достиг бы его, Брук сошел с тропинки и изменил направление. Он обучился хитрости от Ксанатоса. Сила подсказала Оби-Ван атаку против него за несколько секунд до ее совершения, иначе бы он просто набежал на конец светового меча Брука. Брук наступал на него с двуручным размахом. Реальность происходящего в голове Оби-Вана исказилась, как будто он был во сне. Его старый противник наступал, как прежде в его глазах был свет гнева и соперничества. Все было так знакомо — агрессивность Брука, его маленькие злые глаза, способ которым его пальцы сжимали рукоять светового меча. Но это была не тренировка. Это было реальностью. Он хочет меня убить. Оби-Ван отклонил удар и завертелся, наступая. Но Брук пока выигрывал в силе также как и в стратегии. Он блокировал удар Оби-Вана и перешел в наступление снова. — Я хорошо выучился, не так ли? — спросил он, его бледно-голубые глаза свирепо светились. — Ксанатос показал мне, что такое власть. Джедаи будут сожалеть, что они не взяли меня назад! — Они никогда не возьмут тебя обратно, — сказал Оби-Ван, парируя выпад Брука. Он оставался в обороне, ожидая возможности начать атаку. Если он будет поддерживать разговор с Бруком, возможно, он сможет обнаружить Бент. Пока он парировал и атаковал, его глаза метали взгляды вокруг, надеясь мельком увидеть ее под ровной поверхностью бассейнов, что окружали их. — Никто не выбрал меня падаваном! — кричал Брук, делая размашистый жестокий выпад в направлении ног Оби-Вана. Оби-Ван отступал назад. — Тогда ты не был готов. — Я был готов! — воскликнул Брук. Затем его выражение стало хитрым. — Более готов, чем ты, Оби-Ван, тот, кто опозорил весь орден. Оби-Ван знал, что Брук старается вынудить его потерять контроль над собой. Но слова делали свое дело, его следующий удар отражал его гнев. Он увидел, что Брук довольно улыбается. Да, Брук хорошо выучился у Ксанатоса. — Я всегда был лучше, чем ты, — насмехался над ним Брук. — Теперь я даже сильнее. Но Оби-Ван знал, что он тоже стал сильнее. Благодаря Куай-Гону он стал ловким бойцом с хорошей стратегией. И буду им, пока не дам выход своемугневу. Оби-Ван вспомнил, как Куай-Гон указывал, что в битве на платформе Ксанатос тонко уводил их от того, что он старался скрыть — эирспидер. Теперь Оби-Вану было интересно знать, если Брук ученик Ксанатоса, то сейчас не отталкивал ли он постепенно его назад, чтобы держать его подальше от места, где он увидит Бент? Большим прыжком Оби-Ван неожиданно пустился в атаку. Его свирепый удар толкнул Брука назад, и он, удерживая наступление, направил его назад на тропинку. Пот лился с его тела, так он размахивал световым мечом в непрерывном движении, атакуя Брука со всех сторон. Самый высокий водопад неясно вырисовывался впереди. Обычно вода каскадами текла в глубокий бассейн, но с тех пор как Миро выключил все системы, водопад был сух. Но бассейн не был. Оби-Ван почувствовал, как у него остановилось сердце, когда он мельком взглянул в толщу глубокой сапфировой воды. Туника Бент! Его страх угрожал задушить его снова, но он волей вернул спокойствие. Он направлял Брука своими безжалостными атаками до того, как они достигли края бассейна. Бент лежала на дне. Ее лодыжка была прикована к тяжелому якорю. Оби-Ван почувствовал облегчение, когда крохотные пузырьки поднялись на поверхность воды. Она была еще жива. Бент могла продержаться под водой довольно долгий период времени, но ей был необходим кислород для дыхания. Как долго она уже находилась под водой? — Она не выглядит слишком хорошо, да? — Брук заметил, что получил преимущество, пока внимание Оби-Вана было отвлечено на Бент, и воспользовался им, совершая двуручные удары в середину туловища противника. Оби-Ван поднял свой световой меч и отклонил удар. Когда он отшатнулся, он прокричал имя Бент, призывая Силу помочь ему достичь ее. Ее веки медленно открылись. Она моргнула. Но она, казалось, не ощутила его присутствия. Ее глаза закрылись вновь. Держись, Бент! Но Оби-Ван не чувствовал ответа. Ее жизненная сила угасала. Он мог чувствовать это, Бент умирала. — Все верно, Оби-Ван, — дразнил его Брук. — Бент умирает. И мне ничего не нужно для этого делать. И я заставлю тебя смотреть это. Мы освободили бы ее, если бы мы взяли казначейство. Но теперь другой человек умрет из-за тебя. Прямо на твоих глазах. Точно так, как твоя подруга Сераза. Я слышал, как другие Джедаи говорили о том, как ты потерял ее. Упоминание имени Серазы, что-то разрушило внутри Оби-Вана. Самообладание, которое он с таким трудом сохранял, теперь покинуло его. Он атаковал Брука в ярости, не заботясь ни о стратегии, ни об изяществе. Пораженный, Брук отошел на возвышение, которое формировало водопад. Это был каменный склон, с ненадежным основанием. Безжалостно Оби-Ван давил Брука, направляя его вверх, не давая ему сбалансировать свои движения. Их световые мечи спутывались. Мышцы рук Оби-Вана болели, когда он размахивал мечом, вкладывая всю свою мощь в каждый удар. Он чувствовал себя неуклюже в слишком маленьких ботинках Гарена. Брук достиг верха возвышения. Используя удобный случай, он установил свои ноги и рубанул вниз по Оби-Вану, нацеливаясь на его грудную клетку. Оби-Ван крутанулся, парируя удар. Его ноги заскользили на мокрых камнях, и он приземлился на одно колено. Боль прорезала его, а за ней пришел страх. Если он проиграет эту битву, Бент умрет. Стоя на одном колене, Оби-Ван отражал удары Брука. Но он позволил гневу наполнить свое сердце, а это смертельно опасно для такого интенсивного боя. Мышечная слабость, которую он испытал перед комнатой Таллы, вернулась. Он едва сдерживал движения меча, чтобы совершать контратаки ударов Брука. Он старался использовать Силу, но она оказывалась такой же скользкой, как мшистые камни. — Хорошо движешься, Увалень, — глумился Брук. Брук дал ему это прозвище, когда они были учениками в Храме, смеясь над его слишком быстро растущими ногами и его редкими спотыкания в течение тренировки. Вспоминая жестокость Брука, Оби-Ван внезапно страстно возжелал мести. Жестокость Брука была когда-то мелкой. Теперь она стала опасной. Ксанатос сделал из Брука убийцу. Закипающий гнев затемнил его зрение. Он ненавидел Брука, как не ненавидел ни одно живое существо. Гнев полностью вытеснил Силу, оставляя его в вакууме, который наполнен наполнялся его яростью. Ярость соединилась с его страхом и паникой и создала темное облако, которое угрожало захватить его полностью. Брук почувствовал это изменение. Его бледно-голубые глаза сверкали жестоким удовлетворением. Он установил обе руки на рукоять светового меча и высоко поднял его. В эту ужасную секунду, Оби-Ван увидел свое поражение. Этот момент. Самое наихудшее время — это время, когда ты должен следовать пути Джедая. Отбрось свои сомнения, падаван. Позволь Силе вести тебя. Оби-Ван поднял свой меч. Он позволил своему гневу и страху пройти сквозь него, выдыхая их при дыхании. Он погрузился в себя и нашел центр покоя. Световой меч Брука опустился, но был блокирован контратакой Оби-Вана. Он забрался на край холма, уклоняясь от следующего рубящего удара Брука. Оби-Ван парировал удар, но не удержал баланс контратаки. Это не важно. Он выиграл свое спокойствие. Он сможет выиграть твердый шаг. Он знал теперь, что он может победить Брука. Но Брук был уже уверен в победе. Падение Оби-Вана и его шаткая работа ногами убедили его, что битва уже за ним. Пороком Брука всегда была сверхуверенность, когда он думал, что он на краю победы… Оби-Ван кружил вокруг Брука, формируя новую стратегию. Он отскочил от камня и приземлился так, что оказался за Бруком. Лишь бы Брук не разгадал его стратегию. Он сверился с часами. Миро выключил систему на двенадцать минут, значит, у него оставалось около одиннадцати секунд, до того как Миро начнет подключать различные системы, одну за другой. Сначала систему безопасности, затем должна быть восстановлена система водоснабжения. Оби-Ван двигался вперед, толкая Брука к сухому бассейну. Он продолжал блокировать удары Брука и отплачивал тем же, но заметно ослаблял свои атаки. Он хотел, чтобы Брук чувствовал свою сверхуверенность. — Ты устал, Увалень? Не переживай. Пройдет немного времени, прежде чем я прикончу тебя. Краем глаза Оби-Ван увидел, как зажглись красные огоньки системы безопасности на сервисной консоли. Водоснабжение будет следующим. Хвост волос Брука мелькал вокруг, когда он кружился атакуя Оби-Ван слева. Вместо блокировки удара, Оби-Ван отступил в сторону так, чтобы Брук увидел его в сухом бассейне. Он услышал отдаленный гул. Если Брук и услышал его тоже, то не понял его значения. Его внимание было сфокусировано на его гневе и его победе. Вода хлынула из скрытых труб и вылилась в поток. Оби-Ван завершил свою контратаку, и Брук обнаружил себя окруженным водой. Он едва был способен держаться на ногах, но взмахнул своим мечом, нацеливая удар на Оби-Вана… И ударил лазером воду. С шипящим звуком меч закрылся. — Вот так, Брук, — сказал Оби-Ван. — Откажись от борьбы. — Никогда! — завопил Брук свирепо, в его глазах все еще была ненависть. Лицо Брука исказилось бешенством и яростью крушения надежд. Он наклонился вниз подобрать и бросить в О-В какой-нибудь из камней, что тянулись вдоль бассейна. Но вода потащила его, и он не удержался на мшистых камнях. Он потерял опору и упал к краю бассейна. Он вцепился за край на мгновение, его глаза расширились неверием и паникой. В одно мгновение Оби-Ван деактивировал свой световой меч и прыгнул вперед. Он вытянул руку, чтобы схватить Брука и вытащить его в безопасное место. Но было слишком поздно. Брук в панике замахал руками, продолжая терять силы. Оби-Ван почувствовал, как пальцы Брука на миг коснулись его, затем его оппонент свалился обратно в воду, а Оби-Ван схватил рукой только воздух. Оби-Ван нагнулся вперед, и увидел, как тело Брука несколько раз ударилось о камни и отскочило назад, затем оказалось на сухой траве рядом с водопадом. Его голова лежала под неудобным углом, и он был неподвижен. Оби-Ван собрал Силу и взлетел к верху водопада. Он приземлился на место, чистое от камней и окунулся в холодную воду. Он быстро поплыл к берегу, выскочил на траву. Брук был мертв. Оби-Ван понял, что он умер мгновенно, его шея была сломана.Глава 15
У Оби-Вана не было времени размышлять о том, что он чувствует теперь, после смерти Брука. Нужно было спасать Бент. Оби-Ван ощупал внутренний карман туники Брука, надеясь найти ключ от оков Бент. Скорее всего, Ксанатос дал их Бруку, чтобы или освободить ее или позволить ей умереть. Он нащупал маленький стальной прямоугольник с дыркой, просверленной в нем. Это должен быть ключ. Глубоко вздохнув, он нырнул в бассейн и поплыл к Бент. Он схватил оковы и вставил стальной прямоугольник в замок. Он открылся. Оби-Ван схватил Бент и прижал ее к своей груди. Она казалась такой же несущественной, как горсть снега. Он вынырнул из воды, заглатывая воздух, и поплыл к берегу, потом выбрался из воды и бережно положил Бент на траву. Ее глаза затрепетали. — Дыши, — подгонял он Она сделала неровный вздох, затем другой. Цвет начал возвращаться к ее щекам. Оби-Ван положил свою голову рядом с ее головой. Он обнял ее рукой, и его теплые слезы смешивались с холодной влагой ее кожи. — Мне так жаль, — говорил он ей. — Мне так жаль. Это моя вина. Бент закашляла. — Не.., — сказала она. Не что? Не держать ее? — Нет… нужды…, — силилась сказать она. Так много было не решено между ними. Так много ему нужно было ей сказать. Но он не мог более оставлять Куай-Гона бороться с Ксанатосом в одиночку. — Я должен помочь Куай-Гону, — сказал он. — С тобой все будет в порядке? Дыхание Бент стало легче, и ее кивок был вполне сильным. — Я в порядке. Нет нужды быть со мной. Иди. Ты его падаван. Он нуждается в тебе.Глава 16
Куай-Гон двигался быстро. Он выпрыгнул в разбитое окно следом за Ксанатосом. Он знал, что делает Ксанатос — снаружи под окном проходила узкая лестница. Он использовал Силу, чтобы продлить свой прыжок и направить его к лестнице. Ксанатос уже убегал от него. Куай-Гон разгадал, что он направляется на юг к посадочным платформам, на пятнадцать этажей ниже. Куай-Гон видел шпили и башни Коррусканта. Эирспидеры и воздушные транспорты гудели над ним и под ним. Пронеслось воздушное такси. Один из его пассажиров выглянул, затем дважды удивился, когда увидел двоих мужчин на лестнице в сотне километров над землей. Ветер был мощным. Его порывы были такими сильными, что Куай-Гон качался. Он вцепился в подоконник над головой до тех пор, пока порыв не прошел, затем поспешил. Ксанатос двигался быстро, но Куай-Гон знал, что может поймать его. Ксанатос обернулся и ухмыльнулся. Ветер развивал его черные волосы, его сверкающие голубые глаза смотрели расстроено. Куай-Гон почти бежал. Он догнал Ксанатоса до того, как они были на посадочной платформе. Он не мог позволить Ксанатосу двигаться далее в этом направлении. Куай-Гон активировал свой световой меч и атаковал. Это был момент, которого он давно ждал. Это было его противостояние. Он убьет Ксанатоса здесь. Не от гнева, от осознания того, что зло должно быть остановлено. Они сражались с сосредоточенной жестокостью, каждый удар мог привести к падению. Требовалась большая ловкость, чтобы поддерживать равновесие на узкой лестнице. Порывы ветра налетали с одной стороны. Удерживаться было трудно. Куай-Гон приспособил свой стиль борьбы к этим условиям. Он использовал короткие тычки, иногда припадая на одно колено в попытке подобраться к Ксанатосу снизу. Он чувствовал, как Сила клубилась вокруг него, сильная и уверенная, помогающая его инстинктам, говорящая ему, куда Ксанатос двинется дальше и как. Он блокировал каждый удар и атаковал все сильнее. Он чувствовал, что Ксанатос был на краю отчаяния, хотя бывший ученик не позволял ему это увидеть. — Ты ничего не забыл, Куай-Гон? — прокричал ему Ксанатос сквозь ревущий ветер. — Последняя часть уравнения — Разорение. — Ты, должно быть, устал, Ксанатос, — сказал Куай-Гон. — Так бывало всегда, когда ты начинал свои насмешки. — Он заскрежетал зубами, когда послал удар в направлении плеча Ксанатоса. Ксанатос блокировал его. — Твой драгоценный Храм обречен, — заорал он. — Когда этот идиот Миро подключит последнее соединение в системе, Храм взорвется. Неужели ты на самом деле думал, что я позволю Джедаям преследовать меня? Куай-Гон зашатался одновременно от удивления и неожиданного короткого выпада Ксанатоса влево. Сказал ли он правду? С отчаянием Куай-Гон осознал, у него только один способ это узнать. Он атаковал жестоко, нанося широкие удары слева. Два световых меча скрестились. На мгновение лица противников приблизились друг к другу. Глаза Ксанатоса горели странным светом. На щеке мерцал бледный шрам в виде разорванного кольца. — То, что ты почитаешь, уничтожит тебя, — его голос был тихим, но КуайГон уловил каждое слово. — Знаешь, что еще? Куай-Гон увидел, как мелькнул свет в комнате Совета. После света Миро восстановит связь, затем турболифты и так до полного подключения всей системы в целом. Система воздушного циркулирования будет последней. Куай-Гон сверил время, он подсчитал, что есть только три минуты до взрыва, может четыре, если Ксанатос сказал правду… — Ты не уверен, не так ли, Куай-Гон? — глумился Ксанатос. — Ты позволишь своему драгоценному падавану умереть только, чтобы убить меня? Он старался удрать от тебя однажды. У тебя есть хороший способ отделаешься от него навсегда? Куай-Гон заколебался, его световой меч все еще был в атакующей позиции. Он знал, что он мог победить Ксанатоса. Но как долго их бой будет длиться? Пока Куай-Гон раздумывал, Ксанатос взглянул вниз. Воздушное такси пролетало в двадцати метрах под ними. Ксанатос спрыгнул вниз и приземлился на воздушное такси. Куай-Гон видел во взгляде водителя такси удивление и ужас, когда Ксанатос вытащил его из кресла и сбросил вниз. У Куай-Гона было меньше секунды на решение. Он мог совершить прыжок, мог приземлиться на такси, мог схватить Ксанатоса и окончить это раз и навсегда. Секунда прошла. Ксанатос уносился прочь. Беспомощная ярость поднималась в Куай-Гоне, пока он дезактивировал свой световой меч и несся к открытому окну. Куай-Гон запрыгнул внутрь и побежал, доставая свой комлинк. Он попытался связаться с Миро, но система связи не полностью функционировала. Он был на полпути к турболифту, когда понял, что он еще не действует. Растерянность Куай-Гона сменилась паникой. Как мог он добраться до технического центра вовремя?Глава 17
Внезапно, в коридор ворвался с лестницы Оби-Ван. — Он начинил Храм взрывчаткой, — сказал ему Куай-Гон. — Мы должны добраться до техцентра. Оби-Ван тут же сорвался с места. — Следуй за мной. Когда они вынеслись в холл, Куай-Гон выразительно спросил. — Бент? — Она в порядке, — коротко сказал Оби-Ван, — Брук мертв. Бледность осела на лице Оби-Вана. Нужно будет поговорить с ним об этом позже, подумал Куай-Гон. — Я изучил схемы, — рассказывал ему Оби-Ван, изменяя тему разговора, когда они завернули за угол. — Я могу доставить нас быстрее через инфраструктуру здания. Оби-Ван подскочил и открыл отверстие в вентиляционной шахте наверху. Куай-Гон заметил, что он был босиком. — Ботинки Гарена замедляли меня, — объяснял Оби-Ван, залезая в шахту. Куай-Гон залез за ним. Они ползли по низкой шахте воздушного циркулирования и добрались до служебной панели. Оби-Ван активировал ее, она открылась, давая доступ к следующему помещению. Проход был достаточно тесным, но Куай-Гон пролез сквозь него. Здесь он мог стоять во весь рост, они были на переходе, окружающем машинное оборудование. Куай-Гон услышал медленно нарастающий шум. — Турболифты подключены, — сказал он. — Сюда, — Оби-Ван побежал по переходу. Он подошел к вертикальной лестнице и начал ползти вниз. За ним двигался Куай-Гон. Лестница привела их к служебной двери. Оби-Ван вытолкнул ее. Теперь они были на десять уровней ниже. — Здесь есть лестница к нужному месту, — сказал Оби-Ван, пока они бежали по коридору. — Она приведет нас к горизонтальной трубе, которая используется для транспортировки еды из столовой в медицинский блок. Они подбежали к трубе. Оби-Ван указал Куай-Гону протиснуться внутрь. Куай-Гон впихнул себя в маленькое пространство, Оби-Ван вжался следом за ним. Он торопливо нажал на рычаг. В считанные секунды они пронеслись вниз по трубе по движущемуся механизму. В конце трубы Куай-Гон ударом раскрыл дверь. Они вывалились в одной из комнат в лазарете. Куай-Гон знал, что он находится на том же уровне, что и техцентр. Но он также знал, что их отделяют два крыла. Куай-Гон сверился с часами. — У нас не более минуты, — сказал он ОбиВану. По лицу Оби-Вана струился пот. — Газовый трубопровод. — Он развернулся и побежал. Куай-Гон последовал за ним. Он увидел решетку очередного трубопровода. — Куда он выходит? — Точно туда, куда мы хотим попасть, — сказал Оби-Ван, цепляясь своими пальцами за решетку и срывая ее. Он отбросил ее в сторону и вскарабкался внутрь трубы. — Это система доставки газа для заморозки контейнеров, используемых для хранения медицинских запасов. Куай-Гон, втиснулся в отверстие. Трубопровод не позволял ему стоять. Он следовал за Оби-Ваном по пятам, пока они быстро ползли по туннелю. — Оби-Ван, что случится, если Миро протестирует систему доставки газа, когда он подключит систему воздушного циркулирования? — спросил Куай-Гон. Возникла пауза. — Я не знаю, — ответил Оби-Ван. Зато Куай-Гон знал, что по газовым трубам проходит расплавленный углерод, который очень токсичен, но решил держать эту информацию при себе. Не нужно говорить это Оби-Вану. Однако мальчик сделал кое-какие выводы и стал карабкаться по туннелю даже быстрее. Тридцать секунд. Куай-Гон старался двигаться быстрее. Он был большим человеком, и не особо быстро полз на руках и коленях в столь ограниченном пространстве. Он чувствовал Силу, пульсирующую в закрытом пространстве вокруг него и Оби-Вана, дающую им силу и ловкость. Куай-Гон увидел разорванное свечение ламп впереди, значит, они добрались до решетки. Когда они выбрались, Миро стоял за консолью, его пальцы летали по клавишам. — Остановись! — заорали Куай-Гон и Оби-Ван вместе. — Не активируй систему воздушного циркулирования, — предупредил Куай-Гон. — Это ловушка. Это казалось невозможным, но прозрачная кожа Миро стала еще бледнее. На мгновение он засветился как привидение. Потом резко оттолкнул свои руки от консоли. — Мы должны найти неисправность, — сказал Куай-Гон, шагая к консоли. Миро вбил код и голубые экраны, окружающие их заполнились цифрами и графиками. — Я запускал полную проверку наличия багов, пока система была отключена, — сказал он. — Ничего не выявилось. Ты уверен во всем этом, КуайГон? — Нет, — с нежеланием ответил Куай-Гон. — Ксанатос мог и лгать. Но как мы можем это проверить? — Я могу запустить проверку снова, — сказал Миро, стуча по клавишам. — Может, я пропустил что-то? Оби-Ван пристально вглядывался в голубые экраны, пытаясь прочитать схемы систем. Куай-Гон отвернулся. Он знал, что Миро был лучшим в вычислении технических систем. Но он не мог сделать то, что мог Куай-Гон, не мог проникнуть внутрь разума Ксанатоса. Куай-Гон закрыл глаза, вспоминая финальные сцены с Ксанатосом на лестнице. Смертельный прыжок его врага был нужен для хвастовства. Куай-Гон ненамеренно позволял ускользать чему-то, что тревожило его. Ксанатос гордится собой за свое изящество. Что бы он ни делал, все всегда имело двойственный мотив. Куай-Гон вспомнил дьявольский блеск в глазах Ксанатоса. Здесь было что-то личное в том, что он делал, некоторая последняя жалящая пощечина Джедаям и прежде всего Куай-Гону. То, что ты почитаешь, уничтожит тебя… Глаза Куай-Гона широко открылись. — Миро, где главный источник энергии системы? — воскликнул он. — В энергоядре, — ответил Миро. Он пересек комнату и открыл стальную дверь. — Здесь. Куай-Гон поспешно вошел в дверь. Он оказался в небольшой круглой комнате. Переход бежал вокруг центрального ядра. Вниз в него вела лестница. — Это реактор. Источники энергии выстраиваются в сетку, — объяснял Миро. — Он проходит вниз на десять этажей. Я запущу мою вторую проверку на энергоисточники прямо сейчас, но ничего не выявилось в первый раз. — Нет, — пробормотал Куай-Гон, — они не обнаружатся. Он вскочил на лестницу и начал спускаться вниз. — Что бы ты ни делал, не перезагружай систему, — крикнул он Миро. Добравшись до дна ядра, Куай-Гон медленно кружил вокруг него, пробегая руками вдоль различных отделений и деталей. Он увидел отделение, помеченное плавильной печью. Куай-Гон нажал рычаг. Дверь отворилась. Внутри были украденные Лечащие Кристаллы Огня. Он почтительно завернул горящие артефакты в свою тунику, и они в тот же миг согрели его кожу. Куай-Гон вскарабкался по лестнице наверх, где обеспокоено ждали его Миро и Оби-Ван. Он вытащил кристаллы из своей туники. — Они были в плавильной печи, — рассказал он Миро. — Это же огромный энергоисточник, — сказал Миро, его голос прерывался. Он откашлялся. — Они начали бы цепь реакций, которые взорвали бы энергоядро при перезагрузке. Если бы я ввел тот код… — То, что мы почитаем, уничтожило бы нас, — закончил К-Г.Глава 18
Храм возвращался к нормальной жизни быстрее, чем кто-нибудь мог бы предположить. Системы были восстановлены, студенты вернулись в свои комнаты, были произведены новые поставки продуктов, начались классные занятия. Лишь Оби-Ван чувствовал, что он вышел из времени, он не мог чувствовать себя нормально. Он все еще помнил прикосновение пальцев Брука. Снова и снова он вглядывался в свою руку, сжимал и разжимал свой кулак, вспоминая как он схватил воздух вместо Брука. Брук старался убить его. Оби-Ван был рад, что его остановил. Но он нес ответственность за смерть другого человека, пусть даже, такого как Брук, и не мог забыть это. Оби-Вану теперь нужно было только одно — поговорить с Бент. Ее здоровье проверили в лазарете и признали его совершенным. Теперь она нуждалась только в одном — в отдыхе, таким образом, ей дали отгул от занятий в классах. Оби-Ван искал ее везде. И, наконец, нашел в месте, где меньше всего ожидал найти — в том самом бассейне. Она сидела на камне, рассматривая бассейн, в котором чуть не умерла. Бент всегда садилась как можно ближе к бассейну, чтобы брызги увлажняли ее кожу. — Почему ты здесь? — спросил Оби-Ван мягко, садясь рядом с ней. — Это одно из моих любимых мест в Храме, — ответила Бент, ее серебристые глаза смотрели на падающую каскадами воду. — Я не хочу, чтобы то, что произошло здесь, испортило это. Я почти умерла здесь. Кое-кто еще потерял здесь свою жизнь. Этот опыт научил меня о том, что значит быть Джедаем, более, чем тысячи занятий в классе. Она повернулась к Оби-Вану. — Я надеюсь, ты не винишь себя в смерти Брука. — Я знаю, что я сделал все, чтобы спасти его, — сказал Оби-Ван. — Но на моем сердце еще неспокойно. — Вот как это происходит, — сказала Бент. — Жизнь потеряна. Когда он еще был жив, у него был шанс измениться. Теперь его нет. — Бент, я так сожалею за… — начал Оби-Ван. — Нет, — мягко прервала его Бент. — Нет необходимости извиняться, ты спас мою жизнь, ты знаешь. — Есть необходимость, — настойчиво сказал Оби-Ван. — Большая необходимость. — Он смотрел на свои руки. — Во мне говорил гнев и ревность. — Ты беспокоился за свое будущее, — сказала Бент. — Ты боялся потерять Куай-Гона. Оби-Ван вздохнул. Он смотрел на сапфировый бассейн. — Я думал, что я вернусь в Храм, и все будет, как было. Совет простит меня и пригласит обратно, Куай-Гон придет мне навстречу. Но на эту встречу я пришел один. И вижу теперь, что то, что я сделал, не может быть забыто так легко, и никогда не будет изменено. Я вижу, как я навредил себе, как я разорвал связь Учитель — ученик. Теперь я знаю, почему Джедаи так долго и так осторожно выбирают падаванов, и как много для этого нужно доверия. Я спрашиваю себя, что, если бы Куай-Гон отверг бы меня, оставил бы меня после того, как я связал свою жизнь с его, что бы чувствовал я? Да, я, конечно, простил бы его, но смог бы я доверять ему снова? — Он встретил глаза Бент, чувствуя опустошение внутри себя. — Я не знаю ответа, — закончил он. — Как могу я ожидать, что Куай-Гон знает ответ. — Я думаю, ты смог бы ему доверять снова, — медленно сказала Бент. — И я думаю, Куай-Гон сделал бы также. Что случилось, то случилось. У тебя не было времени сидеть и размышлять. Ты через столько прошел… И ты не рассказал мне, что случилось на Мелида-Даан. — Она деликатно замолчала. — Когда ты будешь готов, я с удовольствием послушаю об этом. Оби-Ван глубоко вздохнул. Он не мог произносить это имя вслух. Но какимто образом он знал, что должен. Он знал, что если этот момент пройдет, он никогда не сможет рассказать о ней ни одной живой душе, словно что-то в нем умрет. — Ее звали Сераза, — сказал он и почувствовал, как огромный прилив грусти поднимается в нем. Но он также чувствовал облегчение, когда говорил ее имя. — Сераза, — сказал он снова, потом поднял свое лицо и почувствовал охлаждающие брызги. Внезапно он почувствовал себя сильнее, словно колеблющийся дух Серазы стоял рядом с ним и касался его плеча. — У нас была связь, которую я не могу объяснить. Она не была результатом времени, проведенного вместе. Она не была результатом тайн или секретов. Это было что-то другое. — Ты любил ее, — подсказала Бент. Оби-Ван вздохнул. — Да. Она вдохновляла меня. Мы сражались вместе бок о бок. Мы доверяли друг другу. А когда она умерла, я упрекал в ее смерти себя. Когда я думал, что ты можешь умереть, я знал, что не переживу, если это случится. — Но все получилось, Оби-Ван, — тихо сказала Бент. — Мы все выжили. — Она соскочила и встала напротив него, ее глаза светились непролитыми слезами. — Ты спас мою жизнь. Мы пережили это вместе.Глава 19
Куай-Гон сидел в комнате Таллы. Они молчали уже продолжительное время. ТуДжей был отослан для перепрограммирования. — Ты скоро встретишься с Советом, — сказала, наконец, Талла. — Если ты решил взять Оби-Вана вновь своим падаваном, это поможет ему. Совет наиболее вероятно позволит ему вернуться. — Я знаю, — сказал Куай-Гон. — Особенно, если учесть все, что он сделал, — добавила Талла. — Я хорошо знаю все, что он сделал. Талла вздохнула. — Ты упрямый человек, Куай-Гон. — Нет, — запротестовал Куай-Гон. — Не упрямый, осторожный. Я должен быть уверен, Талла, что беря Оби-Ван назад, я честен с мальчиком и Джедаями. Если я не смогу доверять Оби-Ван, наша связь Учитель — ученик в конце концов прервется. — И ты чувствуешь, что не можешь восстановить былое доверие? — спросила Талла. Куай-Гон посмотрел на свои руки, лежащие на коленях. — Это мой порок, я знаю. Другое безмолвие затянулась между ними. Затем Талла подняла свою чашку и пробежала пальцами по ее гладкой поверхности. Она подняла ее к свету, которого она не могла видеть. — Это прекрасная чашка, — сказала она. — Я знаю это, даже хотя я не могу ее видеть. Я могу чувствовать ее. Куай-Гон видел, что чашка была прекрасной. Материал был таким тонким, что казался прозрачным, а голубой цвет был таким бледным, почти белым. Форма была простой без ручки или изогнутого края. — Я использую ее, даже хотя я могу сломать ее, — сказала Талла. Она опустила ее очень бережно. — Ты когда-нибудь слышал о планете Аурея? — Конечно, — сказал Куай-Гон. — Аурея известна своими прекрасными ремесленниками. — Там лучшие рабочие по стеклу в галактике, — продолжала Талла. — Многие удивляются почему этот мир так сильно продвинулся в искусстве. Может из-за золотых песков, температуры горения или длительных традиций? Как бы там ни было, они делают наиболее прекрасные сосуды в галактике, высоко ценимые, и просто бесценные. Но иногда кто-то по небрежности или из-за несчастного случая один из них ломает. Талла взяла свою чашку снова. — Точно как я могу сломать эту кружку. Но эти ремесленники обладают более большим искусством, чем простое моделирование сосудов. Они переделывают разбитые. И в этом переделывании они находят высочайшее искусство. Они берут куски чего-то, что было разбито и создают нечто, даже более прекрасное чем было. И так как оно было уже однажды сломано, оно становится более ценным, чем было прежде. А зачастую и более крепким. Талла поставила чашку перед Куай-Гоном. Джедай сидел в тишине, впитывая урок. Он с удивлением задавал себе вопрос, а вдруг процесс восстановления доверия Оби-Вану будет не болезненным, а приятным? Он поднял изящную чашку. Она почти исчезла в его большой руке. Его пальцы сомкнулись вокруг хрупкой формы, тем не менее, она не сломалась. Он не мог вернуть того, что имел. Но, что если новая вещь, которую он сделает, будет сильнее, чем прежде, потому что однажды она была уже сломана? И она может стать гораздо ценней.Глава 20
Куай-Гон стоял перед Советом Джедаев рядом с Оби-Ваном. Они закончили свой отчет по эпизоду с Ксанатосом. Оби-Ван заметил, что Куай-Гон хмурился в унынии. Он ощущал беспокойство в своем бывшем Учителе. Сам Оби-Ван имел причины чувствовать удовлетворение. Совет принял решение о нем. Оби-Ван не попросил взять его обратно, а со смирением попросил дать ему испытание. И оно было ему предоставлено. Он также имел возможность, остаться на территории Храма и беседовать с различными членами Совета. Он не получил того, чего он хотел, однако то, что он получил ему казалось правильным. А вот Куай-Гон не чувствовал, что то, что он получил, было правильным. Совет воспротивился его желанию преследовать Ксанатоса. — Я не понимаю вашего колебания, — сказал Куай-Гон. — Ксанатос серьезный враг Джедаев. — Враг твой, я думаю, он, — сказал Йода, его серо-голубые глаза пристально смотрели на Куай-Гон. — Бесплодным поиск может быть. Расточит энергию он. И слишком много злости чувствую в тебе я, Куай-Гон. Ксанатос появится снова. Встретить его ты должен. Но искать встречи с ним не должен ты. — Мы не запрещаем тебе, — сказал Мейс Винду. — Но знай, что если будешь разыскивать его, то будешь действовать без нашей поддержки. Куай-Гон не реагировал. Он натянуто поклонился, быстро развернулся на пятках и вышел из комнаты Совета. Оби-Ван вышел за ним. Они стояли в коридоре вместе. Оби-Ван видел, как Куай-Гон боролся со своими эмоциями. Он знал, Рыцарь Джедай был горько разочарован. — Ты говорил мне много раз, что Йода всегда прав, — начал Оби-Ван осторожно. — Даже когда это не кажется так. — Не в этот раз, — мрачно сказал Куай-Гон. — Я пойду искать его, Оби-Ван. Удивленный Оби-Ван замолчал. Он знал, как многого ожидал Куай-Гон от пожеланий Совета. Противоречить им — было болезненное решение. Затем он представил Куай-Гона одного, выслеживающего своего врага и понимание пронзило его. Картинка была неправильной. В ней отсутствовал один кусок. Даже если Куай-Гон не мог ее видеть, то это мог сделать Оби-Ван. Рука Оби-Вана легла на рукоять его светового меча. Он задержал дыхание. Ему не нужна была пауза, чтобы взвесить все, что он скажет. Он знал, что это было правильно. — Тогда я пойду с тобой, — сказал он.Джуд Уотсон Час расплаты Ученик Джедая-8 (Звездные войны)
Глава 1
Грациозный космический лайнер «Левиафан» был битком набит пассажирами. Все каюты были заняты. Салоны полнились многоцветием одежд и шумом, создаваемым обитателями различных планет, которые общались, ели, спорили, смеялись и играли в азартные игры, чтобы скоротать время. Сидя в укромном уголке, Оби-Ван Кеноби пристально наблюдал за происходящим. Во время миссий на других планетах он иногда попадал в роскошную обстановку, но это было его первое путешествие на таком шикарном лайнере. Ему хотелось попробовать имевшиеся на борту развлечения — комнату игр, интерактивные голограммы, столовые с потрясающим выбором кушаний и сластей. В принципе, это не запрещалось. Его сопровождающий, к тому же, бывший учитель Куай-Гон Джинн сказал ему, что он может делать все что угодно. Но Оби-Ван не хотел отходить от учителя. Сидевший рядом с ним Куай-Гон, казалось, не замечал ничего вокруг. Рыцарь-джедай обосновался в самом дальнем углу просторного пассажирского салона, его кресло было развернуто так, чтобы он мог созерцать остальных пассажиров. Джедай часто выбирал такие места, поскольку они позволяли ему вести наблюдение не вмешиваясь, но Куай-Гон Джинн только бросил беглый взгляд на толпу, выискивая возможную опасность, прежде чем вернуться к лежавшему у него на коленях информационному чипу. Он изучал собранную на Корусканте джедаем Таллой информацию, касавшуюся предстоящей миссии. Миссия эта была неофициальной. Вопреки повелениям Совета они направлялись на родную планету Ксанатоса, пытавшегося уничтожить Храм джедаев. Оби-Ван знал, что Куай-Гон все еще размышлял о бегстве Ксанатоса. Злость не была присуща джедаям, но Оби-Ван чувствовал, что учитель расстроен. Он сражался с Ксанатосом и был вынужден дать ему уйти, чтобы спасти Храм. Оби-Ван догадывался, что это по-прежнему не дает рыцарю покоя. Он почти остановил Ксанатоса, он стремился к тому, чтобы восстановить справедливость. Куай-Гон чувствовал, что Ксанатос является смертельной угрозой для Галактики, пока он на свободе. Оби-Ван также знал, что Куай-Гон предпринял эту поездку самостоятельно, ни у кого не спрашивая разрешения. Когда-то Ксанатос был падаваном Куай-Гона, совсем как Оби-Ван. И мы оба предали его, подумалось ОбиВану. Однако, обида, нанесенная им, была ничем по сравнению с той, которую нанес ему Ксанатос. Его захватила Темная Сторона. Он жаждал власти и богатства. Каждое его действие все ближе подтягивало его к самому сердцу зла. Оби-Ван предал Куай-Гона, оставив его. Он решил уйти из Ордена, чтобы помочь восстановить мир на Мелида-Даане, и уже жалел о своем решении. Совет позволил ему вновь присоединиться к джедаям, но теперь ему дали испытательный срок. Оби-Ван снова мог получить все то, чем обладал раньше, но вот снова завоевать доверие Куай-Гона будет непросто. Между ними нарушилось что-то очень важное, и теперь каждый из них просто брел своим путем. В этой миссии Оби-Ван надеялся доказать Куай-Гону, что они могут восстановить уже начавшую формироваться связь. Совет не запрещал ему сопровождать Куай-Гона — они отпустили его, но все же его поступок джедаям не понравился. У них уже была проблема с его опрометчивым решением уйти из Ордена, а то, что он вернулся, так и не изменило их мнения о нем. Оби-Ван признал, что на время оказаться вне Храма и убраться из-под пристальных взглядов Совета было для него облегчением. В последнем бою один из падаванов погиб прямо у него на глазах. Оби-Ван не был виновен в этой смерти. Почему смерть продолжала преследовать его? Выйдя из Храма, он ощутил невероятную легкость на душе. Куай-Гон рассматривал множество способов проникнуть на планету незамеченными, но наконец решил, что самый простой способ был самым лучшим. Они прибудут на планету как туристы. Телос был богатой и красивой планетой. Туристический бизнес вовсю процветал, и очень многие миры с удовольствием вели с Телосом дела. Транспорт, отправлявшийся сюда, всегда был переполнен. Такое количество путешественников облегчало джедаям задачу оставаться незамеченными. Поверх туник они надели неприметные коричневые плащи, а лазерные мечи спрятали под одеждой. И хоть Куай-Гон был высоким крепким мужчиной с благородными чертами лица, ему какимто образом удавалось скрываться в толпе. Оби-Ван последовал его примеру. Никто не заподозрил в них джедаев и вообще не обращал на них внимания. Оби-Ван снова погрузился в мягкое плюшевое кресло и смотрел на проходившую мимо группу дуро, разговаривавших на общегалактическом. — Это мое третье путешествие, — сказал один из них. — Вам понравится Катарсис. — Они не допустят к финальному раунду чужаков, — сказал другой. — А там действительно можно набрать очки. Оби-Ван размышлял, что такое Катарсис. Возможно, какая-то игра? Он не расслышал ответа первого дуро, так как Куай-Гон наконец-то оторвался от своего инфочипа: — Думаю, слабым звеном является «ЮниФай». Начнем оттуда. Оби-Ван кивнул. «ЮниФай» была телосской компанией, которая, как считала джедай-мастер Талла, была всего лишь прикрытием для «ВнешМира», огромной корпорации по добыче полезных ископаемых, имевшей огромное влияние в Галактике. Эту корпорацию возглавлял Ксанатос. Никто не знал, где находится ее главный офис. Куай-Гон нахмурился, глядя на Оби-Вана. Падаван понятия не имел, о чем тот думал. Переживал ли он за исход миссии или жалел, что взял Оби-Вана с собой? Они утратили образовавшуюся между ними связь. С самого начала их отношений дела шли довольно шатко, однако, бывали времена, когда Оби-Ван точно знал, что Куай-Гон собирался сказать, прежде чем тот успевал открыть рот. А Куай-Гон часто знал, что именно чувствует Оби-Ван, и ученику вовсе не нужно было говорить об этом. А теперь Оби-Ван ощущал лишь пустоту. Он сможет снова почувствовать связь с Куай-Гоном, заверил он себя. Просто на это потребуется время. В Храме последнее слово, на прощание услышанное от его друга Банта, было: терпение. У магистра и его ученика не было времени, чтобы как-то решить проблему. У них не было времени на споры и раздумывания. Их занимала подготовка к отъезду. Надо было собрать информацию, уложить кое-какие вещи, попрощаться с друзьями. Лайнер медленно приблизился к башням Тани, столицы Телоса, пролетел над посадочной площадкой и мягко приземлился. Компьютерный голос объявил, что через мгновение им будет позволено покинуть корабль. Они встали, собрали свои скромные пожитки и присоединились к потоку пассажиров, направлявшихся к выходу. Куай-Гон наклонился к Оби-Вану и едва слышно произнес: — Найти его будет нелегко. Он знает, что я буду искать его. Придется его выследить. Все тот же компьютер объявил, что с выходом придется немного повременить, поскольку агенты безопасности Телоса будут проверять документы у каждого пассажира. Всем придется пройти контроль. Пассажиры стали ворчать. С чего это вдруг их будут подвергать проверкам? Это займет какое-то время. Всем хотелось поскорее добраться до пункта назначения. — Я слышал, они ищут каких-то сбежавших преступников, — сказал кто-то рядом с Оби-Ваном. — Нам всем не повезло. Сквозь толпу Оби-Ван видел, как полицейские выстраивают людей в шеренги. Куай-Гон снова нахмурился: — Я хотел пробраться сюда незамеченным. Если они узнают, что мы джедаи, Ксанатос снова скроется. Талла говорила, что он подкупил очень многих чиновников. Легким движением головы Куай-Гон подал знак Оби-Вану. Пришло время найти свой собственный выход из корабля.Глава 2
— Куда мы идем? — спросил Оби-Ван, пока они незаметно пробирались сквозь толпу. — Когда прибывает новый лайнер, на кухню всегда везут новые запасы продуктов, — как бы между прочим заметил Куай-Гон. — Если хочешь выбраться незамеченным, выбирай самое оживленное место. Оби-Ван последовал за учителем вниз, на уровень, где располагался обслуживающий персонал. Куай-Гон всегда осбледовал корабли после того, как поднимался на борт. Он знал, где находятся уровни технического и обслуживающего персонала, а так же все выходы из лайнера. — Помни, Оби-Ван, — говорил он, — если ты отправляешься на рискованное задание, опасность может настигнуть тебя прежде, чем ты подготовишься. Будь готов ко всему. Запах жареного мяса и свежеиспеченного хлеба проник в ноздри Оби-Вана, когда они проходили мимо кухни. В животе заурчало. Ну почему даже во время побега он так хотел есть? Он был рад удалиться подальше от соблазнительных запахов, когда они вошли на склад. Куай-Гон торопливо прошел мимо полок, заставленных едой, пока не нашел дверь, выходившую на посадочную площадку. Прежде чем приблизиться к двери, он выглянул в иллюминатор, чтобы удостовериться, что охраны вокруг не наблюдалось. Дверь с шипением раскрылась, и они вышли из корабля. Рабочие грузили продукты на маленькие грависанки. Рядом стоял огромный грузовик с настежь распахнутым грузовым отсеком. — Хватай контейнер, — велел Куай-Гон, поднимая коробку с сухофруктами. Оби-Ван взял контейнер с соли-зернами, с пыхтением взваливая его себе на плечо. И почему он не подобрал что-нибудь полегче, как Куай-Гон? Учитель быстро пошел к грузовику. Похоже, никто и не заметил, что они выносят припасы с лайнера, а не заносят. Один из многочисленных уроков, которые Куай-Гон преподал Оби-Вану, был таков: если в незнакомой обстановке ты выглядишь занятым, никто не обратит на тебя внимание. Они пробрались к грузовику, и никто даже не посмотрел в их сторону. ОбиВан с облегчением опустил на пол свой контейнер. Отсюда они могли видеть весь порт. Вокруг сновали искавшие себе транспорт пассажиры, у которых уже проверили документы. Куай-Гон и Оби-Ван направились к ним. — Эй, вы! Стойте! — раздался сзади сердитый окрик. — Не оборачивайся, — тихо сказал Куай-Гон. — Делай вид, что это тебя не касается. — Стойте! — за спиной раздался топот бегущих ног. Оби-Ван заметил секундную нерешительность на лице Куай-Гона. Они не сделали ничего плохого. Для чего убегать? Тем не менее, им придется давать объяснения, чего Куай-Гон делать не хотел. Куай-Гон, как всегда, принял решение внезапно. — Беги, — приказал он хрипло. Оби-Ван только и ждал этой команды. Он рванул вперед вслед за Куай-Гоном. Джедаи двигались с легкостью ветра, пробегая сквозь толпу и никого не задевая. Лишь легкое шевеление длинных одеяний показывало, что они только что пробежали мимо. Они достигли выхода из терминала и слились с потоком людей на улицах. Куай-Гон сразу замедлил шаг, чтобы лучше раствориться в толпе. Оби-Ван следовал за ним по пятам, тщательно следя за дыханием. Он восхищался умением Куай-Гона резко переходить с быстрого бега на размеренный шаг и при этом дышать в нормальном режиме. Любому наблюдателю Куай-Гон показался бы всего лишь еще одним прохожим. Улицы были переполнены еще больше, чем терминал. — Они наверняка отстанут, — сообщил Куай-Гон Оби-Вану, кивая иулыбаясь, словно говорил о погоде. — Неблагодарная работа — искать двух путешественников в такой толпе. Оби-Ван, наконец, привел в порядок сердцебиение и нервы и смог осмотреться по сторонам. Тани бурлил жизнью и движением. Над широким бульваром проносились лендспидеры. С каждой стороны улицы поднимались дома высотой в несколько сотен метров. Их фасады сверкали на солнце серебром и бронзой. Среди высотных зданий лепились низенькие домики. Повсюду мерцала реклама займов под невысокий процент или кредитов. Из этих зданий змеились неровные ниточки людей. Оби-Ван миновал огромный рекламный щит, на котором было написано: «Сделайте ставку, станьте несметно богатыми — Катарсис». — Катарсис, — повторил он. — Я слышал это слово на лайнере. — Впервые слышу. Тани сильно изменился с тех пор, как я был здесь в последний раз, — размышлял вслух Куай-Гон. — Разумеется, это было десять лет назад. Он стал более шумным, увеличился в размерах. И здесь еще что-то не так. .. Оби-Ван внезапно увидел краем глаза какое-то движение за спиной. Он посмотрел на сияющий фасад следующего здания. К ним быстро приближались два офицера в голубой форме агентов службы безопасности, практически не привлекая к себе внимания на улице. Оби-Ван не сомневался, что шли они как раз за ними. — Куай-Гон, — начал он, но учитель уже заметил их. — А они более целеустремлены, чем я думал, — сказал он, ускоряя шаг. — Иди влево. Оби-Ван свернул налево и побежал по узкой аллее. Теперь они двигались быстрее, используя Силу, чтобы перепрыгивать через брошенные груды ящиков, и вскоре свернули на следующую аллею. За спиной раздались выстрелы бластеров. До них донесся звук взорвавшихся ящиков. — Да они, похоже, имеют к нам дело, — сказал Куай-Гон. — Нам лучше поторопиться. Полицейские пока не показывались, но они явно завернут за угол через несколько секунд. Куай-Гон потянулся за пистолетом-подъемником, висевшим у него на поясе, и нажал кнопку. Тонкий кабель рванулся вверх и зацепился за скат крыши у них над головой. Оби-Ван включил свой подъемник. Они вознеслись на крышу, подпрыгнули и приземлились на ноги. Быстро смотали кабели. Куай-Гон увидел, как полиция пробежала по аллее. Они завернули за угол и исчезли. — Уже легче, — подал голос Оби-Ван. Но Куай-Гон не двигался. Через несколько секунд полицейские вернулись. Один из них достал электробинокль и стал осматривать крыши. — Боюсь, они от нас не отстанут, — мягко произнес Куай-Гон. Джедаи быстро отползли назад, пока не оказались вне пределов видимости полиции, потом спрыгнули на тротуар с противоположной стороны крыши. Они пробежались по аллее и снова выскочили на людную улицу. — Так мы от них не спрячемся, — сказал Куай-Гон. Оби-Ван вытянул шею и посмотрел через головы толпившихся на улице людей. — Все направляются вон к тому куполу, — сообщил он Куай-Гону. — Может быть, внутри нам удастся оторваться от них. Они присоединились к толпе, проталкиваясь вперед, чтобы быстро добраться до входа, над которым сияли стометровые буквы: КАТАРСИС. — Кажется, сейчас мы узнаем, что это такое, — с любопытством произнес Оби-Ван. Входов оказалось несколько, и Куай-Гон тут же выбрал тот, где было больше всего народу. Поток людей проходил сквозь двери таких размеров, что в них можно было свободно протолкнуть истребитель. Около ряда небольших будок у входа мерцали надписи: «Нужны кредитки? Задержитесь здесь». Дальше Оби-Ван заметил лотки с едой. На него нахлынули соблазнительные ароматы. В животе снова заурчало. Он едва не застонал. С Куай-Гоном никогда не знаешь, когда снова доведется поесть. Его бывший учитель, похоже, питался лишь воздухом и устремлением. — Наверное, какая-нибудь азартная игра, — сказал Куай-Гон. — Занятно. — И она очень популярна, — добавил Оби-Ван, которого немилосердно толкали со всех сторон. Войдя внутрь купола, они очутились высоко над центральной ареной, посреди которой виднелся круг поменьше. На разной высоте висели громадные экраны, расположенные так, чтобы их было видно с далекого расстояния. На них мелькали пейзажи Телоса, а из скрытых динамиков грохотала музыка. В центральном крыле парили воздушные ложи. Вокруг арены располагались жесткие сиденья, уходившие под самый потолок купола. Джедаи забрались наверх, ища свободные места поближе к выходу. Куай-Гон рассматривал толпу под ними, ища полицейских. Наконец он нашел два места в самом конце ряда. Они сели, и Оби-Ван повернулся к экранам, на которых мелькали имена и непонятные ему цифры. В подлокотник его кресла был вмонтирован похожий экранчик с клавиатурой. Пока Куай-Гон наблюдал за толпой, Оби-Ван склонился к высокому телосийцу, сидевшему рядом: — Я здесь впервые. Вы не могли бы объяснить, что здесь происходит? — Сейчас на экранах текущие ставки на каждую игру, — ответил его сосед, указывая на ближайший экран. — Вы можете сделать ставку на каждую игру прямо с места. В различных соревнованиях будут брать участие двадцать игроков. — На прошлой неделе Роло покалечили, — скорбно сообщил его товарищ. — Я поставил на него двадцать тысяч кредиток. Одежда телосийца была потертой. Он не был похож на богача. Оби-Ван был шокирован. Как он мог поставить столько денег? — Сегодня я ставлю на Тамора, — продолжал второй телосиец. — Можете поднять ставку в течение дня, но на последнем соревновании все выходят из игры, и играют лотерейщики. — Лотерейщики? — переспросил Оби-Ван. — Да. Каждую неделю все граждане принимают участие в лотерее. Выбирают троих. Это единственные люди, имеющие право сделать ставку на последней игре. Выигрыш огромен. — Будешь обеспечен на всю жизнь, если выиграешь, — добавил второй телосиец, его глаза блестели. — На прошлой неделе никто не выиграл, так что выигрыш больше, чем когда-либо. — Лотерея бесплатная, — пояснил первый. — Каждый коренной телосиец автоматически заносится в списки. Для Телоса это очень важно. Неужели? подумал Оби-Ван, озираясь по сторонам. Теперь он понял, что за странная энергия пульсировала в толпе, объединяя людей. Это была жадность. — Похоже, что здесь собрался весь город, — заметил он. — Да. Город собирается в этом куполе в день Катарсиса. Да люди со всей планеты слетаются. — Разумеется, в других регионах Телоса тоже есть купола Катарсиса, но этот самый большой, — гордо заявил телосиец. — Уже начинается! Я должен сделать ставку, — второй телосиец повернулся к центру купола, ища взглядом игроков. Толпа взревела, когда участники соревнований заняли свои места в круге на арене. Они выстроились с ряд и поклонились зрителям. Оби-Ван почувствовал, как напрягся Куай-Гон. Рыцарь смотрел на кого-то несколькими уровнями ниже. Те самые полицейские теперь бродили по рядам, шаря взглядом по толпе. — Надо отдать должное телосской полиции, — произнес Куай-Гон, поднимаясь на ноги. — Они весьма настойчивы. Оби-Ван последовал за ним. Они проталкивались к выходу, достигли прохода и ускорили шаг, пробираясь сквозь следующий сектор. Сзади них полицейские продолжали подниматься вверх, не отрывая взглядов от толпы. — Нам надо обойти арену и спуститься к выходу, — сказал Куай-Гон сквозь рев аплодисментов. Оби-Ван осмотрел лежавший перед ними сектор, ища выход. Он заметил один впереди и указал на него Куай-Гону. Но когда они добрались до него, то увидели, что он заблокирован. Если открыть дверь, включится сигнализация. Куай-Гон вернулся обратно, но полиция уже осматривала ряды по соседству с ними. Джедаев могли обнаружить в любой момент. — Не знаю, разыскивают ли они нас или тех сбежавших преступников, — нахмурившись, пробурчал Куай-Гон. — Наверное, сейчас мы это и узнаем. Сила пробьет нам дорогу. В этот момент один из офицеров поднял голову и заметил их. Он окликнул своего коллегу и направился к джедаям, двигаясь быстро и тихо, чтобы не привлекать внимания. Внезапно сзади послышался дружелюбный голос: — Эй, вы, двое, ищете, где бы присесть? У меня в ложе мест хватает. Они обернулись. В одной из роскошных летающих ложей сидел молодой человек. Ложа все еще была пришвартована к ограждению. Темные глаза парня подружески смотрели на них, светлые волосы взлохмачены, словно он все время проводил по ним рукой. — Хотите присоединиться ко мне? — спросил он. — Благодарю вас. Мы будем рады принять ваше приглашение, — ответил КуайГон, забираясь в ложу. Неторопливым жестом он велел Оби-Вану сделать то же самое. Оби-Ван запрыгнул в ложу. Их новый знакомый нажал кнопку, и ложа внезапно взмыла в центр купола. — Спасибо еще раз, — вежливо сказал Куай-Гон. — Было сложно найти свободное место. — Конечно. — Их спаситель бросил на них проницательный взгляд. — Особенно когда вас преследует полиция. Если вы думаете, что со мной вы в безопасности, вы, должно быть, сошли с ума.Глава 3
Парень расхохотался, прежде чем они смогли отреагировать. — Шутка! — воскликнул он. — Спросите меня, если хотите, нашей полиции больше нечем заняться. На Телосе нет особых проблем с преступностью, так что они бросаются следом за вами, даже если вы просто бросили на тротуар огрызок. Они останавливают даже таких невинных ребят, как я. Ну разве я похож на плохого парня? — он пожал плечами и улыбнулся. — Нет, — вежливо ответил Оби-Ван, хоть из своего небольшого жизненного опыта знал, что зло имеет множество форм. Их новый знакомый снова рассмеялся и повернулся к Куай-Гону: — Ваш приятель здорово лжет. Отличное качество. — Он не солгал, — возразил Куай-Гон. — Вы не похожи на плохого человека, это правда. Но и на хорошего тоже не очень. Наше знакомство не столь длительно, чтобы составить о вас мнение. Парень перевел взгляд с Куай-Гона на Оби-Вана, радостно ухмыляясь: — Ух ты, неужели я попал прямо в точку? Какие сообразительные ребята. А вы знаете, как делать ставки против всех правил? — Нет, — с улыбкой ответил Куай-Гон. — Мы слишком умны для этого. На этот раз парень прямо-таки взорвался хохотом: — Шутка! Ну что, разве я не умею выбирать друзей? Кстати, меня зовут Дэнетрус. Зовите меня Дэн. — Очень приятно. Мое имя Куай-Гон Джинн, а это Оби-Ван Кеноби. — Вы туристы? — Мы здесь по делу, — уклончиво ответил Куай-Гон. — Все прилетают на Телос по делу, — сказал Дэн. — Я техработник, и меня увольняли тыщу раз, — он одарил их радостной улыбкой. — А вы когда-нибудь работали на «ЮниФай»? — спросил Куай-Гон. Дэн кивнул: — Очень могущественная корпорация. — Он махнул рукой в сторону экранов, на которых мелькали прекрасные парки Телоса. — «ЮниФай» восстанавливает наши национальные парки. Большая часть сборов от Катарсиса используется для ухаживания за насаждениями и поддерживания естественного состава почвы. Правительство приняло такое решение, когда люди стали протестовать против новых налогов. А теперь мы почти не платим налоги. Катарсис спас нас от этого, не говоря уже о том, что он делает нас богатыми. — Но только в том случае, если выигрываешь, — подчеркнул Куай-Гон. — О, но здесь все планируют выиграть, — сказал Дэн, иронически изогнув бровь. — Взять, к примеру, меня. Я абсолютно уверен, что сегодня мне повезет. Они повернулись к центральному рингу, где поднималась платформа, создавая помост. На нем стоял высокий седовласый человек, приветствуя толпу. — Это главный казначей Телоса, Вокс Чун, — комментировал Дэн, пытаясь перекричать рев толпы. Оби-Вана охватила дрожь. Они с Куай-Гоном переглянулись. Вокс Чун был отцом ученика, который сражался с Оби-Ваном и погиб. Брук Чун был учеником джедая, попавшим под влияние Ксанатоса. Оби-Ван дрался с ним, спасая своего друга Банта. Брук потерял равновесие и упал с мостика. Оби-Ван попытался поймать его, но не успел. Брук рухнул вниз и сломал себе шею. Оби-Ван закрыл глаза, вспоминая то ужасное мгновение. Открыв глаза, он увидел, что во взгляде Куай-Гона светится сострадание. — Игры никогда не начинаются, пока не выйдет какая-нибудь большая шишка и не начнет трепаться о своих величайших достижениях, — продолжал Дэн. — Самое время подремать. Оби-Ван быстро переключился на настоящий момент. Он не собирался забывать прошлое, но и не мог позволить ему отвлекать себя. — Добро пожаловать, граждане и гости Телоса! — выкрикнул Вокс Чун. Толпа ответила ему довольным ревом. Улыбаясь, он подождал, пока все не утихнут, затем поднял руку. — Благодаря каждому из вас, естественная красота Телоса сохранится навеки! Толпа снова взревела, еще более оглушительно, чем прежде. Из усилителей гремела музыка, а на фоне захватывавшей дух картины ослепительно голубого пляжа замерцала надпись: Катарсис защищает наши святыни. — Если сегодня не будет победителя, приз следующего Катарсиса станет самым большим за всю историю Телоса! — продолжал Чун. Он поднял руку, требуя тишины. — В честь этого события приз будет вручать первый гражданин Телоса. Наш лучший друг, наш дорогой благодетель, самый надежный человек Телоса — Ксанатос! Куай-Гон вздрогнул, когда купол взорвался бурными аплодисментами и выкриками. Дэн смотрел на разыгрывавшееся перед ним действо с иронической усмешкой на губах, которая, похоже, постоянно присутствовала у него на лице. Прожектора чертили купол, затем сошлись, осветив переднюю летающую ложу. Там стоял высокий человек и махал рукой. Это был Ксанатос. Куай-Гон не мог поверить свои глазам, а толпа громко топала и скандировала «Ксанатос! Ксанатос!» снова и снова. Куай-Гон думал, что был готов к чему угодно, к любому неожиданному повороту событий, но этого он явно не предусмотрел. Ксанатос вовсе не прятался. Ему это и не нужно. И так было ясно, что народ Телоса обожает его. Но почему? Ксанатос был предателем. Менее десяти лет назад он вступил в сговор со своим отцом, чтобы опустошить сокровищницу Телоса. Он собирался развязать опустошительную войну между Телосом и близлежащей планетой. Должно быть, этим людям солгали, или манипулировали ими, а иначе как они могли пропустить то, что их хотели втянуть в войну? Он почувствовал, как рядом заерзал Оби-Ван. Мальчик был шокирован неменьше него. Он с одобрением наблюдал, как Оби-Ван спокойным и ровным голосом обратился к Дэну, сохраняя на лице безмятежное выражение: — Кто этот Ксанатос? — Наш дорогой благодетель, — подражая голосу Чуна, сказал Дэн, потом пожал плечами. — Он очень много сделал для Телоса. — Кажется, я слышал о его отце, Крионе, — невинно заметил Куай-Гон. — Разве не он был раньше губернатором Телоса? Дэн кивнул: — Он был замешан в одном скандале. Недоброжелатели говорили, что он пытался развязать войну с нашими соседями, чтобы нажиться на этом. Но Ксанатос провел расследование и доказал, что это была неправда. Большинство телосийцев считают их обоих героями. Дэн снова повернулся к рингу, пока Вокс Чун заходил в свою ложу. Началась первая игра. Соперники выстроились на арене. Все они сидели на свупах. — Первая игра называется «Препятствие», — объяснил Дэн. — На свупы надвигаются голографические препятствия. Их надо преодолеть и обогнать остальных. Здесь требуется отменный пилотаж. Хотите сделать ставку? Куай-Гон покачал головой: — Сегодня мы просто понаблюдаем. — Как я уже говорил, — пробормотал Дэн, делая ставку, — вы, ребята, слишком умные.Куай-Гон был потрясен жестокостью состязания. Толпа больше свего радовалась, когда участники игры оказывались в наибольшей опасности. Когда столкнулись два свупа, в гигантском куполе вихрем завертелась темная энергия. Толпа вопила от восторга, когда одного из участников унесли на носилках. Это было отвратительно. Телос был мирной планетой, славившейся своей технологической промышленностью и заинтересованностью в культуре и искусстве. Куай-Гон не мог понять, что же произошло. Неужели это Катарсис так изменил их, или годы процветания притупили их чувства так, что теперь они жаждали кровавых развлечений, гонявших по венам адреналин? Дэна совершенно не трогало царившее вокруг бесчинство. Он держал маленький компьютерный терминал и вводил цифры, все время следя за ставками. Куай-Гон понял, что перед ним был серьезный игрок, однако ставки он делал незначительные. Наконец, объявили перерыв. Третий раунд состязаний включал дуэль на виброножах, которые вместо обычных режущих свойств обладали слабым электрическим зарядом. Бой велся без правил. Еще три участника вышли из игры, один из них был серьезно ранен. Оставшиеся выглядели уставшими, однако, после перерыва им снова придется сражаться. — Хотите перекусить? Мы можем полететь в буфет, — предложил Дэн, включая двигатель ложи, чтобы вернуться на платформу. — Спасибо, как-нибудь в другой раз, — вежливо ответил Куай-Гон. — У нас дела. Ты можешь рассказать, как найти «ЮниФай»? — Пойдете по главной улице, офис как раз слева. Его не пропустишь. Удачи вам. Они поклонились и присоединились к группе болельщиков, направлявшихся к пищевым лоткам в центральном проходе. Полиции не было видно. Куай-Гон надеялся, что они все же прекратили поиски. Увлекаемые толпой, Куай-Гон и ОбиВан направились к освещенному голубым светом выходу. Проходя мимо удерживавших купол подпорок, Куай-Гон внезапно почувствовал, как вздымается волна Темной Стороны Силы. Встревоженный, он остановился и отошел в тень толстой дюрастиловой подпорки. Оби-Ван тоже почувствовал возмущение в Силе и отступил вместе с ним. Куай-Гон окинул окрестности быстрым взглядом. Он знал, что надо искать. Из темного прохода вынырнула черная тень. Ксанатос шел через площадку, темно-синяя подкладка плаща мягко трепетала вокруг него, черные волосы волнами ниспадали на плечи. Он резко остановился. Бывший джедай, Ксанатос тоже был восприимчив к Силе. Он остановился так внезапно, что Куай-Гон не сомневался: он почувствовал присутствие двух джедаев. Но свяжет ли он свои ощущения с Куай-Гоном? Ксанатос стоял под резким освещением купола. Белый шрам в форме разорванного кольца на его щеке выделялся на бледной, почти прозрачной коже. Он взглянул на толпу, находившуюся всего в нескольких метрах от него, его взгляд перебегал с одного человека на другого. Потом он обернулся. Окинул взглядом пустую площадку, подпорки, уходившие во все стороны коридоры. Куай-Гон не шевелился. Он даже не дышал. Рядом с ним Оби-Ван отчаянно пытался не шуметь. Они не нарушат темноту ни единым движением. Ксанатос не видел их, но его губы медленно искривились в усмешке. Куай-Гон знал, что это означает. Ксанатос знал, что они здесь. Битва началась.
Глава 4
Посмеиваясь, Ксанатос развернулся и ушел обратно в центральный купол. — Он знает, что мы здесь, — прошептал Оби-Ван. — Да, — согласился Куай-Гон. — Надо найти «ЮниФай». Мы должны действовать как можно быстрее. Они покинули купол и пошли по главной улице. Улицы опустели. Куай-Гон решил, что большинство населения находились в куполе Катарсиса. Интересно, а с работы их тоже отпускали в дни Катарсиса? Они с Оби-Ваном прошли мимо впечатляюще огромного здания, фасад которого был украшен колоннами с синими прожилками. На серебряной табличке было написано «Институт Исцеления им. Ксанатоса». — Он явно популярен здесь, — пробормотал Куай-Гон. — Посмотрите на библиотеку на той стороне улицы, — указал Оби-Ван, — он и ее финансировал. — Значит, найти его не будет проблемой, — сказал Куай-Гон. — Наша задача — показать его таким, каков он есть на самом деле. Люди любят его. Он об этом позаботился. Он прекрасно защитил себя, оставаясь на виду, а не прячась. Оби-Ван пробежал глазами табличку, на которой было написано, что Ксанатос спонсировал обновление городского парка. — Но должна же быть какая-то причина в том, что он делает. — У него всегда найдется причина, — согласился Куай-Гон. — Он хочет усилить свое влияние на Телосе. Но эта цель ему не по зубам. Нам надо узнать, каковы его истинные намерения. — Эй, гении! Они повернулись и увидели приближавшегося к ним Дэна. — Я подумал, может, вам нужна помощь, чтобы найти «ЮниФай», — сказал он. — Я вспомнил, что на их здании нет таблички. — А как же лотерея? — спросил Оби-Ван. — Разве сегодня вам не должно повезти? — Мне всегда везет, малыш, — ответил Дэн, поравнявшись с ними. — Но мне не часто выпадает возможность совершить доброе дело. — Мы заметили, что Ксанатос построил немало зданий в Тани, — заметил Куай-Гон. — Он и в самом деле облагодетельствовал город. Дэн махнул рукой: — За последние несколько лет он спонсировал строительство парков, библиотек, медицинских центров, большого института исцеления — он нажил целое состояние на корпорации по добыче полезных ископаемых, но он не афиширует это. Он просто раздает деньги направо и налево. Это больше, чем сделал бы любой победитель лотереи, могу вас заверить. Они миновали бледно-голубой информационный киоск. Куай-Гон взглянул на доску объявлений и, к величайшему своему удивлению, увидел там свое лицо. — Это главный парк Тани? — спросил он Дэна, указывая на противоположную сторону улицы, где виднелась извивавшаяся между деревьями тропинка. Дэн отвернулся, как и рассчитывал джедай: — Нет, это один из маленьких парков. Главный парк находится в восточной части города. Этот отвлекающий маневр дал Куай-Гону несколько секунд, чтобы изучить объявление на стене. Едва его фотография исчезла с экрана, появилось лицо ОбиВана. В розыске. Галактические преступники. Вознаграждение гарантировано. Он прочел текст в одно мгновение. Так вот почему полиция по-прежнему не отставала от них! Этому могло быть только одно объяснение: Ксанатос. Он все устроил. Теперь Куай-Гон понимал, почему тот улыбался. Он знал, что поимка Куай-Гона и Оби-Вана — всего лишь вопрос времени. Идя по улице и разговаривая с Дэном, Куай-Гон перебирал в уме возможные варианты выхода. На улице небезопасно. К счастью, большинство граждан были в куполе Катарсиса, иначе их давно бы опознали. Надо было найти какое-нибудь безопасное место и прибегнуть к маскировке. Куай-Гон поднял капюшон плаща. Это немного скроет его лицо. — Становится прохладно, — произнес он. — Почти пришли, — ответил Дэн. Он провел их еще несколько кварталов. Впереди стояла высокая серая башня, окруженная бронзовой решеткой. — Вот мы и на месте. У вас назначена встреча? Они не пропустят вас без документов, здесь самая лучшая охрана на планете. Куай-Гон пожирал взглядом фасад. Окна отсутствовали, а вход был всего один. Если они войдут туда, придется выходить тем же путем. — У нас назначено на завтра, — сказал он. — Я хотел посмотреть, где именно они находятся. — У вас есть где переночевать? — поинтересовался Дэн. — Я живу в одном месте, где можно снять комнату. Это недалеко. Куай-Гон заколебался. От него не ускользнуло то, что Дэн появлялся рядом всякий раз, как им нужна была помощь. От него не веяло опасностью, но все же он сомневался. Глубоко внутри его беспокоило нечто, не связанное с Дэном. ОбиВана разыскивают как преступника. Они не пробыли на Телосе и часа, а ситуация уже вышла из-под контроля. На Корусканте Куай-Гон был уверен, что если дела пойдут не так, как он хотел, он сможет отправить Оби-Вана обратно в Храм. А теперь мальчик попался в ловушку. Он не сможет пройти пассажирский контроль, чтобы улететь с планеты. Он подвергал мальчика опасности и делал это сознательно. Его охватило чувство вины. Теперь он должен защитить Оби-Вана, он не может допустить, чтобы его желание притянуть Ксанатоса к ответственности поставило Оби-Вана под удар. — Ну, хотя бы взгляните на эти комнаты, — дружелюбно настаивал Дэн. — Это всего в нескольких кварталах отсюда. Куай-Гон кивнул. Он видел, что Оби-Ван утомлен и вдруг вспомнил, что мальчик ничего не ел с самого утра. Оби-Вану нужны отдых и пища. По крайней мере это он может ему обеспечить. Он доверится своим инстинктам. Возможно, Дэн игрок, но он вроде бы казался не таким уж плохим. Дэн свернул с главной улицы и повел их по аллее, вившейся между высотными зданиями. Постепенно дома становились все более скромными. Дэн привел их к покосившемуся дому, разрисованному различными оттенками зеленого, голубого и красного. — Моя хозяйка платит мне, чтобы я красил его, но она никак не может выбрать цвет, — пояснил он с улыбкой. Он открыл дверь и провел их в небольшую гостиную. — Рива? — позвал он. — Я привел гостей. Они заплатят. — Он склонился к ним. — Это заставит ее бежать бегом. Словно в подтверждение этих слов Куай-Гон услышал звук бегущих ног. Дэн широко ухмыльнулся: — Видали? — Звук шел снаружи, — Куай-Гон подошел к окну и слегка отогнул уголок занавески, чтобы выглянуть на улицу. По тротуару едва слышно бежали полицейские. Офицер велел им окружить дом. Рука Куай-Гона упала на рукоять лазерного меча. Инстинкт подвел его. Дэн предал их. Он завел их в ловушку.Глава 5
Как только Оби-Ван увидел, что Куай-Гон тянется за мечом, то сразу же активировал свой. Клинки сияли бледно-голубым и ярко-зеленым в тускло освещенной комнате. Дэн отшатнулся: — Ух ты! Джедаи! Ну, я знал, что вы оба странные, но и не думал, что вы джедаи. — Ты предал нас ради вознаграждения, — проговорил Куай-Гон. — Кто, я? — воскликнул Дэн, хватаясь за сердце. — Вы шутите, да? Убейте меня, я смертельно ранен. Я бы ни за что не предал коллегу-преступника. Конечно, я заметил объявление. Но я никогда бы не сдал вас полиции. — Какого коллегу?! — переспросил Оби-Ван. Дэн выглянул из-за занавески: — Они вполне могли прийти не за вами, а за мной. Я думал, они меня искали в куполе Катарсиса. Не то чтобы я был преступником, ну, не совсем. Я скорее… э-э-э… ну, вобщем, жизнь себе облегчить пытаюсь. — А почему мы должны тебе верить? — спрсил Оби-Ван. — Давайте посмотрим. Может, потому что вы двое тоже преступили закон? — Дэн отошел от занавески. — Можете убрать эти ваши тесаки. Я знаю, как отсюда выбраться. Оби-Ван и Куай-Гон переглянулись. Рыцарь-джедай пожал плечами. А что еще они могли сделать? Уж лучше ненадолго довериться Дэну, чем разбираться с двадцатью полицейскими. Дэн провел их на кухню, подбежал к панели в стене и отодвинул ее. — Только после вас, — сказал он Оби-Вану. В нос Оби-Вану ударил ужасный запах: — Мусоропровод? — А у тебя есть идея получше? Ладно, если ты так настаиваешь, я пойду первым. Он протиснулся в узкое отверстие и исчез в мусоропроводе. До джедаев донесся грохот, потом негромкое «ох». Потом откуда-то снизу послышался голос Дэна: — Я, конечно, не собираюсь указывать джедаям, что делать, но, может быть, вы поторопитесь, а? Оби-Ван прыгнул в мусоропровод. Он пролетел мимо остатков сгнивших овощей. Рука зацепила что-то скользкое, а потом он вывалился в наполненный мусором контейнер. Несколько секунд спустя туда же выпал Куай-Гон. — Здорово, ничего не скажешь, — прокомментировал он, отряхиваясь. — Спасибо тебе большое. — Пожалуйста. Нам сюда, — поторопил их Дэн. Они вылезли из контейнера и последовали за Дэном по коридору, заставленному консервами с едой. — Пятьдесят лет назад на Телосе был голод, — пояснил Дэн. — Моей хозяйке тогда было всего десять, но она так и не смогла это забыть. Она еще более сумасшедшая, чем я. Вскоре коридор уперся в перекособочившуюся дверь. — Мы выйдем в сад, — прошептал Дэн. — Он вроде бы никому не принадлежит, так что ставлю десять к одному, что они не окружили его. — Десять к одному? — переспросил Куай-Гон. — Наверняка! — заверил его Дэн. — Вы что, до сих пор мне не верите? Ну так убейте меня. Прямо сейчас. Избавьте меня от страданий. Давайте, пронзите меня этими световыми штуковинами, если я неправ. Нет? Ладно, тогда пошли. Куай-Гон весело взглянул на Оби-Вана, тот нахмурился в ответ. Он не мог понять, почему Куай-Гон всегда доверял постоянно попадавшимся на их пути бродягам. А когда дело касалось Оби-Вана, Куай-Гон был строг и неумолим. Дэн открыл дверь. Они поднялись по ступенькам и выскользнули наружу. Их окружали ряды высоких зеленых насаждений. Дэн кивком головы указал, куда надо идти. Они слышали, как полиция пинками открывала двери в доме, пока они пробирались между растениями, стараясь не зацепить ни одного листка. Дойдя до конца поля, Дэн заколебался. — А теперь что будем делать? — спросил Оби-Ван. Внезапно справа от них просвистел выстрел. — Ой, дайте подумать… Бежать? — предположил Дэн. Они сорвались с места, зигзагом несясь по полю. Куай-Гон оглянулся и увидел, что за ними погоня. — У нас хороший проводник! — прокричал Дэн. — Мы можем их обогнать! Нам повезло, что они не на гравициклах. Едва он это сказал, за ними стартовали три гравицикла. — Ой-ей, — выдохнул Дэн. — Активируй меч! — крикнул Куай-Гон Оби-Вану. Не останавливаясь и не замедляя шаг, они бежали рядом с Дэном. Сила подсказала им, когда следует повернуться и отразить выстрелы сияющими клинками. Дэн полетел по лабиринтам аллей. Гравициклы догоняли. — Держитесь, мы почти прибежали, — крикнул Дэн. Они оказались на поле с дренажной трубой, поднимавшейся среди травы. Дэн заполз в нее. Оби-Ван и Куай-Гон быстро последовали его примеру. Над головой злобно гудели моторы гравициклов. По трубе застучали выстрелы, но ни один из них не пробил металл. — Эта труба ведет под землю в подвал здесь поблизости, — сказал Дэн. — Они никогда не найдут нас. — Это мы слышали и раньше, — проворчал Оби-Ван. — Я сказал, десять к одному, — поправил его Дэн. — На этот раз у нас больше шансов. Они поползли по ржавой воде, покрытой пленкой грязи. — Дэн, что именно текло по этой трубе? — пожелал узнать Куай-Гон. Вонь была еще хуже, чем в мусоропроводе. — Не спрашивай, — весело ответил тот. Наконец они увидели впереди слабый свет. Они вывалились из трубы на пол подвала, их одежда была покрыта ржавчиной, грязью и чем-то еще. Оби-Ван не хотел знать, чем именно. Дэн повел их вверх по лестнице, потом через боковую дверь и на улицу. Он осмотрелся, потом посмотрел наверх: — Видите? Мы спасены. — Ты дальше справишься один? — спросил Куай-Гон. — Ты снова шутишь, да? Вы не можете оставить меня сейчас! — запротестовал Дэн. Я все еще спасаю ваши головы. Да ладно вам, это ведь я накликал на вас беду. Позвольте мне избавить вас от нее. У меня есть безопасное место, где вы можете спрятаться. — Такое же безопасное, как и то, куда ты привел нас до этого? — огрызнулся Оби-Ван. — Это совсем другое, — заверил его Дэн. — Это убежище моего друга. Послушайте, полиция будет прочесывать улицы. Вам надо залечь на дно, хотя бы на несколько часов. — А почему мы должны тебе верить? — снова спросил Куай-Гон. — А у вас есть выбор? — вопросом на вопрос ответил Дэн. — Выбор есть всегда, — парировал Куай-Гон. — Но мы пойдем с тобой.Глава 6
Оби-Ван никак не мог в это поверить. Дэн точно был преступником. Ну почему Куай-Гон доверил ему их жизни? Когда Дэн ушел вперед, он задал учителю этот вопрос. Джедай только вздохнул: — Подумай сам, Оби-Ван. Мы тоже преступники, по крайней мере, в глазах местной полиции. А кто может спрятать нас лучше, чем тот, кто сам скрывается? Куай-Гон положил руку на плечо Оби-Вана: — Не беспокойся. В душе он неплохой человек. — Ну так убейте меня, потому что я этого не чувствую, — пробурчал ОбиВан. И все же ему было спокойней, когда рука Куай-Гона лежала у него на плече. Как будто они снова стали учителем и учеником. Дэн завел их в другую часть города, далеко от широких бульваров. Здесь все дома жались друг к другу, словно их согнал в кучу холодный ветер, и они искали тепла и защиты. Дэн привел их к дому как раз посреди квартала, но вместо того, чтобы войти, скользнул по очередной аллее. Сбоку свешивалась поломанная труба. Дэн подтянулся и уселся на нее верхом. — Это легче, чем кажется, — сказал он, улыбаясь при виде сердитой физиономии Оби-Вана. — Эй, малец, ты прыгал в мусоропровод и лез по дренажной трубе. Думаю, у тебя получится. Бросив раздраженный взгляд на Куай-Гона, Оби-Ван схватился за трубу. Со стороны казалось, что она вот-вот обвалится на головы прохожим, но оказалось, что она довольно крепко привинчена к стене дома. По бокам были вкручены едва заметные болты, за которые можно было ухватиться или поставить ногу. Дэн был прав — лезть оказалось легче, чем он думал. Оби-Ван подтянулся на руках и забрался на крышу. В углу стоял резервуар для воды, который обвивала винтовая лестница, вевшая на его верхушку. — Не говори мне, — недовольно протянул Оби-Ван, — теперь мы прыгнем в резервуар. — Шутка! — хихикнул Дэн. Он рысью подбежал к резервуару и постучал по нему. Ему ответили стуком изнутри. — Она дома, — сказал он. — Пошли. Оби-Ван поднялся вслед за Дэном по винтовой лестнице на самый верх резервуара. Достигнув верха, он увидел, что крыша уходила под уклон. Она была окрашена так, чтобы сверху походить на темную воду. Никто бы и не заподозрил, что этот резервуар отличается от остальных. Дэн открыл дверь и исчез внутри. Оби-Ван пошел за ним. К своему великому облегчению, он оказался в уютной квартирке. Круглые стены были сделаны из дюрастила. На полу лежал толстый ковер, и везде стояли удобные кресла. В центре стоял стол, заваленный аппаратурой. За столом сидела стройная молодая женщина. У нее были темно-каштановые волосы, заплетенные в косы и уложенные вокруг головы. Глаза у нее были светлокоричневые. Она с подозрением уставилась на Куай-Гона и Оби-Вана. — Кого ты привел на этот раз, Дэн? — спросила она. — Друзей, — ответил Дэн. — Они всегда приходят как друзья, — проговорила она устало, окидывая взглядом их испачканные туники. — И к тому же хорошо одеты. — У нас были кое-какие проблемы по дороге сюда. Но они могут нам помочь. — Он повернулся к джедаям. — Это Андра. Она возглавляет патрию СНПР — Сохраните Наши Природные Ресурсы. Андра, это Куай-Гон Джинн и Оби-Ван Кеноби, два джедая, которых, похоже, разыскивает полиция. Она прищурилась: — Они в розыске? За что? Дэн взял из вазочки какой-то фрукт и бросил его Оби-Вану: — Держи, парень, ты вроде голоден. Какая разница, за что их разыскивают, Андра? Они нужны нам. Они хотят знать все про «ЮниФай». Подозрение Андры переросло в интерес. Она с любопытством посмотрела на них. — Может, вы объясните, чем именно вы занимаетесь, — предложил Куай-Гон. — Что это за партия, СНПР? — Мы представляем партию, оппозиционную тем, которые сейчас находятся у власти, — ответила она. — К сожалению, сейчас мы вне закона. Правительство запретило нашу партию. Мы первые стали протестовать, когда правительство отдало наши священные земли «ЮниФай». Мы спросили, почему наша земля должна служить чьим-то личным интересам, почему мы должны верить, что эта корпорация сохранит эти места. Но нас мало кто слушал. Люди были довольны тем, что с них сняли почти все налоги. Но кое-кто услышал нас и присоединился к нам. Наша партия состоит из бывших представителей правительства, ученых, защитников окружающей среды и простых людей, которые слушали нас, когда нам еще позволялось говорить. А теперь мы ушли в подполье и проводим собрания, когда появляется возможность. — А у вас есть доказательства, что «ЮниФай» неправильно обращается с вашей священной землей? — спросил Куай-Гон. Она заколебалась: — Мы точно знаем, что в Священных Озерах что-то происходит. Трое наших людей поехали туда, чтобы собрать доказательства и сделать снимки. Они погибли в аварии, когда возвращались в Тани. Они сказали мне, что у них были какие-то доказательства, но не уточнили, что именно. Мне кажется, их гибель не была несчастным случаем. Все доказательства, которые им удалось собрать, были уничтожены. Мы планируем предпринять еще одну поездку. — Она нетерпеливо откинула прядь выбившихся из прически волос. — Это трудно. В парках усиленная охрана. Они заявляют, что не пустят туда людей, пока землю не потребуют обратно. Мне кажется, они исследуют ее, чтобы потом начать там разработки. — А почему телосийцы не интересуются тем, что там проиходит? — спросил Куай-Гон. — Эта планета знаменита тем, что на ней тщательно оберегают природу. Даже с экономической точки зрения в этом нет никакого смысла. Туризм здесь процветает. Андра сникла: — Катарсис. Люди просто одержимы ставками, надеясь, что выиграют в лотерее. И им плевать на туристов, сейчас многие приезжают сюда ради Катарсиса, а не парков. Жадность овладела людьми словно лихорадка. — она холодно посмотрела на Куай-Гона. — Так с чего вы взяли, что можете помочь? — Я этого не говорил, — ответил Куай-Гон. — Это была идея Дэна. — Вы, похоже, очень интересуетесь «ЮниФай», — встрял Дэн. — Я, возможно, неправ, но мне кажется, что никакой встречи вам никто не назначал на завтра. Куай-Гон промолчал. Оби-Ван восхитился его спокойствием. От него исходили терпение и желание выслушать, но при этом он ничего никому не был должен. — Значит, вы тоже защитник природы, как Андра? — спросил Дэна Оби-Ван. Прежде чем тот ответил, Андра рассмеялась: — Думаете, он привержен к чему-то больше, чем к себе? Только не Дэн. У нас чисто деловые отношения. — Эй, погоди-ка, — оскорбленно заявил Дэн, — у меня тоже есть такие же идеалы, как и у остальных. — Ага, если эти остальные принадлежат к контрабандистам или ворам, — отрезала Андра. Потом повернулась к Куай-Гону и Оби-Вану. — Когда мы впервые спустились под землю, нам понадобилось оборудование. Мне пришлось покупать компьютеры и комлинки на черном рынке. Там я и встретила Дэна. Он доставал нам те запчасти, которые были нам нужны. Нам удалось выпустить нелегальную газету, чтобы люди знали, что происходит. Но Дэн хранит верность только кредиткам, которые я ему даю. — Ох, простите меня, мисс Честность, что мне нужны деньги на жизнь, — обиженно отозвался Дэн. — Не все могут жить на голых идеалах. Особенно когда приходится платить за квартиру. Да если бы не я, ты бы беседовала с этими вот стенами, а не с людьми на улицах. — Как это на тебя похоже — присвоить все наши достижения себе, — холодно бросила Андра. — Видите, что получается, когда пытаешься помочь людям? — проворчал Дэн. — Сплошные оскорбления. Неудивительно, что я вор. Андра проигнорировала эту реплику и повернулась к джедаям: — Можете остаться здесь, если хотите. Враг «ЮниФай» — мой друг. — Я не говорил, что мы враги «ЮниФай», — с улыбкой молвил Куай-Гон. Некоторое время она изучала его: — Но ведь вы их враги, разве нет? Возможно, Дэн прав. Может, мы можем помочь друг другу. Но вы должны рассказать мне, зачем вы здесь, не говоря уже о том, почему вас ищет полиция. — Я не знаю, в чем именно нас обвиняют, но не сомневаюсь, что это серьезно, — признался Куай-Гон. — Но в чем бы нас ни обвиняли, это неправда. У нас на Телосе могущественный враг. Думаю, он использует «ЮниФай» как прикрытие для своей собственной компании. — Какой именно? — "ВнешМир". Андра испустила протяжный вздох: — «ВнешМир»… Это самая большая корпорация в Галактике. — Ее щеки порозовели. — Но это означает, что «ЮниФай» хочет провести на наших землях разработки для добычи руды! Если нам удастся доказать, что обе компании взаимосвязаны, тогда у нас были бы доказательства планов «ЮниФай»! — Андра наняла меня, чтобы я взломал файлы «ЮниФай», — сказал Дэн. — Я работал там несколько месяцев назад и забыл сдать свои документы. Мне, видите ли, пришлось уходить весьма поспешно. — Ты забыл? — спросил Куай-Гон. Дэн ухмыльнулся: — А потом я еще по ошибке прихватил с собой пару чужих документов. Так что я смогу провести вас туда. Удача пока на нашей стороне. Куай-Гон колебался. Он повернулся к Андре: — Похоже, вы ему не доверяете. Так почему мы должны ему верить? — Потому что я не подведу вас! — воскликнул Дэн. — Тебя я не спрашивал, — резко бросил Куай-Гон. Андра вздохнула: — Для чего тебе это, Дэн? Почему ты хочешь рисковать своей шкурой? — Потому что я не закончил то, за что ты мне заплатила, — ответил ей Дэн. — И меня мучает совесть. Я тоже могу быть честным, знаешь? — Ты вор! — сердито выкрикнула Андра. — Именно! — воскликнул Дэн. — Так почему бы мне не украсть еще чтонибудь? — И почему все это не вселяет мне уверенность? — поинтересовался Оби-Ван. Андра вздохнула: — Я знаю, что ты имеешь в виду.Глава 7
Кроме идентификационных карточек Дэн умудрился стащить пару комплектов серой униформы, какую обычно носили низшие по рангу техработники «ЮниФай». Влиться в толпу рабочих, входивших в здание, оказалось на удивление легко. Охрана проверила у них документы, и они просто прошли внутрь вместе с остальными. Ну да, мы прошли, подумалось Оби-Вану. А как они отсюда выйдут? Куай-Гон почему-то решил вверить их жизни этому Дэну. А Совет джедаев еще считал импульсивным его, Оби-Вана… Дэн выбрал турболифт, вевший на нижние уровни. — Основные файлы находятся в зоне повышенной охраны, — объяснил он. — Нам придется спуститься по лестнице. В двери стоит охранник. Вы можете помахать перед ним этими вашими мечами? Его можно запереть в подсобке, пока мы не закончим. — Предоставь это мне, — ответил Куай-Гон. Они скользнули вниз по служебной лестнице и вошли в длинный белый коридор, освещенный мягким светом неоновых трубок. В конце коридора за консолью сидел охранник. — Пропуск, — коротко бросил он. Куай-Гон протянул ему идентификационную карточку и сконцентрировался на его сознании: — Это подойдет. Мы можем пройти. — Это подойдет, — послушно повторил охранник. — Вы можете пройти. Дверь с шипением раскрылась, и они прошли в нее. — Что это было? — с любопытством спросил Дэн. — Внушение, — ответил Куай-Гон. — Сила очень легко влияет на слабоумных. — Я впечатлен, — потрясенно качая головой, сказал Дэн. — Вы представляете, что вы могли бы сделать с такими возможностями, если б только захотели? А как вы думаете, ваш Храм мог бы взять такого парня, как я? — Нет, — коротко ответил Куай-Гон, открывая дверь с надписью «Секретные файлы». Комната была битком набита компьютерами и голографическими записями. Дэн сразу же подбежал к главному терминалу. — Я взломаю систему, а вы двое поищите на других мониторах, — сказал он, пока его пальцы порхали по клавишам. — Они сменили пароль, но я написал программу, которая позволяет… Есть! Назовите меня гением, и я не стану с вами спорить. Куай-Гон сел завторым терминалом и указал Оби-Вану на третий. Получится быстрее, если все трое будут искать по отдельности. По монитору поползли названия файлов и цифры. Многие были помечены ярлыком «Священные Озера». — Здесь по крайней мере три сотни файлов, — сказал Куай-Гон через некоторое время. — Давайте поделим их. Дэн, ты возьмешь первую сотню, Оби-Ван — следующую. Я просмотрю третью. Просматривайте их как можно быстрее. Ищите упоминания о «ВнешМире», добыче руды, разработках. — Он посмотрел на Дэна. — Не вздумай выкинуть фортель. Дэн невинно захлопал ресницами: — Что ты имеешь в виду? — Мне некогда разговаривать, — сухо оборвал его Куай-Гон. — Просто делай как я говорю. Оби-Ван вскрыл первый файл и быстро просмотрел его. Он содержал переписку между менеджером проекта «Священные Озера» и его начальником в «ЮниФай». Насколько он понял, речь шла о поставках топлива и пищи для рабочих. Ничего важного. Он открыл следующий файл. И следующий. И следующий… Оби-Ван просматривал файл за файлом. Он никогда не думал, что работать на такую большую корпорацию было настолько скучно. Информация повторялась. Он не видел ничего подозрительного. — Как бы мне хотелось, чтобы здесь была Талла, — пробормотал Куай-Гон. — Она смогла бы расшифровать эти записи. Здесь все так запутано… Внезапно Куай-Гон умолк. Оби-Ван заметил, что информация на его экране застыла. Посмотрев на свой экран, он увидел, что и тот завис. — Дэн, что происходит? — спросил он. — Не знаю, — взволнованно ответил тот. Он попытался выключить монитор, но выключатель не срабатывал. — Будем надеяться, что это временное явление. Он вскочил со своего места и подбежал к двери: — Не двигайтесь. — А ты куда? — поинтересовался Куай-Гон. — Пойду посмотрю, что к чему. Можете на меня положиться. Дэн выскользнул за дверь. Куай-Гон медленно поднялся: — Надо сейчас же уходить отсюда. Оби-Ван недоуменно воззарился на него: — Но мы не можем бросить Дэна. Куай-Гон был мрачен: — Он уже бросил нас. Оби-Ван услышал звук чьих-то шагов. Дверь открылась. — Не доставай меч, — коротко приказал Куай-Гон, прежде чем полиция ворвалась внутрь. Оби-Ван понял, почему. Куай-Гон надеялся, что его не опознают как преступника в розыске. Если им повезет, их задержат просто как нарушителей частных владений. Но эта надежда растаяла как дым, едва начальник охраны выступил вперед. — Вас разыскивают как нарушителей закона Телоса на основе Криминального Кодекса Галактики, — сказал он. — Вы арестованы.Глава 8
Оби-Вана и Куай-Гона доставили в центральное полицейское отделение, где их опознали как сбежавших галактических преступников и бросили в тюремную камеру. Куай-Гон попросил разрешения связаться с Храмом, но его просьба осталась незамеченной. — Телосские законы раньше были справедливыми, — сообщил он Оби-Вану, прохаживаясь по сырой подземной камере. — Они должны дать нам возможность оправдать себя. — Мы даже не знаем, в чем нас обвиняют, — возразил ему Оби-Ван. — Думаете, они поймут, что все обвинения сфабрикованы? — Надежда есть всегда. Они не имеют права задерживать нас надолго, пока не докажут, что мы преступили закон. По крайней мере они не обнаружили наши лазерные мечи. Применив Силу, Куай-Гону удалось избежать тщательного обыска. — Так почему бы нам просто не прорезать в двери дыру? — спросил Оби-Ван, прижимая ладони к укрепленной дюрастали. — Потому что за нами погонятся как минимум пятьдесят человек, прежде чем мы успеем далеко уйти. Надо тянуть время. Мы найдем способ сбежать. — Поверить не могу, что Дэн с такой легкостью предал нас, — с отвращением бросил Оби-Ван. — Он наверняка знал, что нас засекли, как только зависли все мониторы. — Да, думаю, он знал, — спокойно согласился Куай-Гон. — Но нам лучше подумать о том, что мы можем сделать сейчас. — И что же мы можем? — спросил Оби-Ван. — Мы под замком. — Надо спланировать следующий шаг. Винить Дэна — пустая трата времени. Что нам удалось узнать в «ЮниФай»? — Я не узнал ничего, кроме того, что люди, работающие в больших компаниях, слишком много переписываются, — разочарованно протянул Оби-Ван. — Да, переписки было много, — согласился джедай-мастер. — И большинство писем были банальны. Многие просто подтверждали сказанное ранее по комлинку. Ты заметил это? Меня это наводит на мысль, что такое количество файлов было создано лишь по одной причине: чтобы в случае проверки запутать того, кто попытается там что-нибудь найти. До правды нелегко докопаться, если она зарыта в таком количестве данных. Это ничего тебе не напоминает? Оби-Ван надолго задумался. — "ВнешМир", — сказал он, наконец. — Эта компания тщательно скрывает свои намерения и даже местонахождение главного офиса. Они используют неразбериху, чтобы скрыться. — Именно, — подтвердил Куай-Гон. — Я обнаружил еще кое-что. Когда экраны зависли, я увидел, что делал Дэн. Он не просматривал файлы на «ВнешМир» или «Священные Озера». Он искал файлы по Катарсису. — Но для чего? — Не знаю, но этот вопрос весьма меня интересует. Лотерейным фондом заведует «ЮниФай», так что у них есть файлы по Катарсису. Но почему они так интересуют Дэна? Подумай. Оби-Ван вспомнил слова Андры. — Наверное, он ищет для себя какую-то выгоду. — Правильно, — сказал Куай-Гон. — Думаю, именно поэтому он и согласился помочь нам. Когда мы выберемся отсюда, у нас добавится объектов для исследования. — А когда мы выберемся? — спросил Оби-Ван, поглядывая на дюрастиловую дверь. — Мы выберемся, — спокойно овтетил ему Куай-Гон. Оби-Ван хотел бы быть так же уверен на этот счет. У него было такое чувство, что теперь, когда Ксанатос держал их в надежном месте, он вряд ли будет настолько глупым, чтобы выпустить их отсюда.Они провели холодную ночь в камере. Оби-Ван проснулся до рассвета. Он лежал на матраце, открыв глаза. В камере не было окон, и он не мог отличить, где стены, а где пол. Он был окружен непроглядной теменью, словно парил в пустоте. Возможно, подобное чувство дисориентации являлось частью наказания. Единственным признаком того, что наступило утро, был включившийся в камере свет. Им принесли завтрак — немного черствого хлеба и слабый чай. День тянулся медленно. Куай-Гон время от времени просил позволения связаться с властями, но все его просьбы были отклонены. Чтобы немного размяться, джедаи проделали ряд упражнений на растяжку связок и мышц. После они медитировали. Даже пребывая в плену, джедай должен сохранять чистоту разума, успокоить дух и поддерживать физическую силу. Куай-Гон сидел на холодном каменном полу, медитируя. Внезапно он вздохнул и поднял голову: — Прости меня, Оби-Ван. Оби-Ван удивился: — Простить вас?? — Ты должен вернуться в Храм. Мне не следовало позволять тебе сопровождать меня. Это было ошибкой. — Решение было моим, — ответил Оби-Ван. — Я не сожалею о том, что нахожусь здесь. Улыбка Куай-Гона была такой же тусклой, как освещение в камере: — Несмотря на то, что тебе холодно и ты хочешь есть? — Я там, где должен быть, — сказал Оби-Ван. — Рядом с вами. Куай-Гон поднялся на ноги: — Я был строг с тобой после того, что случилось на Мелида-Даане. — Не больше, чем я того заслуживал, — Оби-Вана поразили чувства, написанные на лице Куай-Гона. Впервые бывший учитель вспомнил об их разрыве не с гневом, а с сожалением. Казалось, он с трудом подыскивает слова. — Нет, Оби-Ван, я был более суров, чем ты того заслуживал, — поправил его Куай-Гон. — Теперь я вижу, что моя реакция на твой поступок была вызвана моими же ошибками, а не твоими. У меня не было возможности сказать тебе об этом. Я.. . Внезапно Куай-Гон умолк. — Он здесь, — пробормотал он. Оби-Ван тоже почувствовал. Возмущение в Силе было подобно шороху ядовитого газа, просочившегося под дверью и наполнившего комнату. Он встал и повернулся к двери. Дюрастиловая дверь открылась. На пороге стоял Ксанатос. Его черный плащ был отброшен за плечи, ноги слегка расставлены, руки лежат на бедрах. — Наслаждаетесь отдыхом? — спросил он, изогнув бровь и улыбаясь. Куай-Гон молча смотрел на него. — А, молчим, значит, — вздохнув, продолжал Ксанатос. — А я-то надеялся, что мы поговорим. Времени у нас немного. Для вас уже определено наказание. — Нас не судили, — тихо произнес Куай-Гон. — Конечно, судили, — ответил Ксанатос. — Вас обоих сочли слишком опасными, чтобы вы смогли выступить в суде. — Мы имеем право выступить на собственном суде! Это нечестно! — воскликнул Оби-Ван. Ксанатос покачал головой: — О, я помню, как был так же молод. Тогда я тоже думал, что жизнь будет справедлива ко мне. До того, как встретил тебя, Куай-Гон Джинн. — Жизнь не обращается с тобой ни так, ни этак, — ответил Куай-Гон. — Она просто идет своим чередом. Лишь от нас самих зависит, будем ли мы справедливы или нет. — Да, никогда не поздно преподать мне немного джедайской мудрости, — презрительно бросил Ксанатос. — И всегда одно и то же — одни загадки. А теперь поразмысли над этим, джедай — поскольку вы не присутствовали на суде, я сам пришел к вам. Я был ключевым свидетелем со стороны обвинения. У меня были доказательства ваших преступлений, записи со многих планет, где вас также обвиняли в преступлениях, россказни о том, как вам постоянно удавалось избежать правосудия. И наконец правосудие застало вас на Телосе. Очень помогло присутствие убитого горем отца, оплакивавшего смерть своего сына от руки твоего ученика. — Ксанатос тяжело вздохнул. — Бедняга Брук. Я всегда считал, что его стоит лишь немного подтолкнуть, и он обретет успех. Ну откуда я мог знать, что Оби-Ван помешает ему? Ксанатос поднял руки и хлопнул в ладоши. Звук очень напоминал тот, с которым Брук сломал себе шею, упав на камни у водопада. Оби-Ван едва не сморщился. Он не доставит Ксанатосу это удовольствие. Но глубоко внутри он все еще ощущал шок. Чувство вины и беспомощности охватило его, когда он вспомнил безжизненный невидящий взгляд Брука, его выброшенную вперед руку, словно он молил о помощи. — Суд, возможно, и выслушал твою ложь, — быстро проговорил Куай-Гон, чувствуя огорчение Оби-Вана и пытаясь отвлечь Ксанатоса на себя. — Но когда в Храме узнают… Ксанатос расхохотался: — Когда в Храме узнают о вашей участи, вы уже будете мертвы. Это наказание для вас, джедаи. Вас приговорили к смертной казни. Внезапно Ксанатос наклонился вперед. Его синие глаза горели ярким пламенем, бледная кожа на лице натянулась. Его лицо напоминало голый череп с угольками вместо глаз. — И я буду там, чтобы посмотреть, как ты умрешь, — прошипел он Куай-Гону в лицо.
Глава 9
У них даже не было времени сказать хоть слово или позвать на помощь. Ксанатос позаботился о том, чтобы их окружала целая рота охранников. Их провели по коридору и вывели в тюремный двор. Солнце клонилось к закату. Две сторожевые башни отбрасывали длинные зловещие тени. Во дворе было полно людей. Увидев пленников, толпа завыла и засвистела. — Они любят казни, — сказал один из охранников другому. Куай-Гон почувствовал энергию злости и ненависти, исходившую от толпы. Раньше казни на Телосе никогда не проводились публично. Такие инциденты были присущи менее развитым мирам. Что же случилось с миролюбивым Телосом? Хватило стараний всего лишь одного человека, чтобы испортить его, но этот человек был хитрым и могущественным — Ксанатос. Куай-Гон почувствовал под одеждой успокаивающую тяжесть лазерного меча. Однако, он не знал, сможет ли воспользоваться им. Над толпой поднялся на репульсорах эшафот. Два крепких охранника стояли подле двух дюрастиловых плит, висящих на шарнирах. От плит до самой платформы тянулся желоб. Прислоненные к плитам, стояли два вибротопора. Куай-Гон сразу понял, в чем заключалась казнь. Его и Оби-Вана уложат на плиты, отрубят головы вибротопорами, шарниры сложатся, и их головы покатятся по желобу толпе на обозрение. Жутко, но быстро. Куай-Гон увидел, как судорожно сглотнул Оби-Ван. Впервые в жизни он был очень обеспокоен. Он-то думал, что может подвернуться момент, когда они смогут сбежать. Но как они пробьются сквозь такую толпу? Даже если они сумеют справиться с Ксанатосом и охраной, толпа восстанет против них. Их поместили в энергетическую клетку, подвешенную над толпой, которая требовала, чтобы их убивали как можно медленнее и болезненнее. Ксанатос стоял на ступеньках, наблюдая за поднимавшейся клеткой. Принять смерть, когда она наступала, было обязанностью каждого джедая. И все же Куай-Гон не мог успокоиться. Время его смерти еще не наступило. И время смерти Оби-Вана тоже. Он заметил, как отчаянно мальчик борется со страхом. — Убейте их! Убейте! — орала толпа. В Куай-Гоне поднялся гнев. Это все сделал Ксанатос. Он завел толпу. Он наполнил их умы злобой и ложью. Если Куай-Гон умрет, это будет полная победа Ксанатоса. Он еще больше коррумпирует Телос. Он уничтожит планету. Куай-Гон не мог этого допустить. И все же не следует сражаться в гневе. Он будет сражаться честно. — Мы не должны сдаваться, — поспешно сказал он Оби-Вану, стараясь перекричать рев толпы. — Им придется отключить энергорешетку, чтобы уложить нас туда. Тогда мы и нападем. Еще не все потеряно. Будь спокойным и внимательным. Оби-Ван кивнул. Куай-Гон заметил в его глазах решительность. У них практически не было шансов на спасение, но Оби-Ван принял это. Мальчик никогда не поддавался обстоятельствам. Клетка медленно опустилась на эшафот. Охрана на свупах зависла поблизости на случай, если пленники попытаются сбежать. Крики толпы едва доносились до Куай-Гона. Все его внимание было сконцентрировано на охранниках, стоявших на эшафоте. Он был уверен, что вдвоем с Оби-Ваном справится с ними. Но что потом? Им придется спрыгнуть на землю, а сверху и снизу по ним наверняка откроют пальбу. Возможно, неожиданность их нападения поможет им сбежать. Возможно, толпа не так кровожадна, какой кажется. Но ему не хотелось полагаться на случайности. Даже Дэн не стал бы ставить на них, печально подумал Куай-Гон. Охранники с эшафота пошли вперед. Куай-Гон ждал, пока опустится энергорешетка клетки. Как только ток отключат, он прыгнет. Краем глаза он заметил беспорядочное движение одного из свупов. Он посмотрел туда, не поворачивая головы. Водитель свупа был в капюшоне, скрывавшем его лицо. Увидев его лишь на мгновение, Куай-Гон сразу узнал его. Он так удивился, что едва не забыл о главном. Андра. — Сзади, Оби-Ван, — произнес он едва слышно. — Приготовься. Решетка опустилась. Охрана бросилась вперед. Куай-Гон и Оби-Ван одновременно активировали свои мечи и прыгнули к охране. Вокруг засвистели выстрелы, но они успешно отражали заряды, двигаясь быстрее, чем за ними можно было уследить. К Андре присоединился еще один свуп. Оба ринулись к ним, визжа двигателями. — Прыгай! — крикнул он Оби-Вану и бросился с эшафота вниз. Свуп нырнул, чтобы подхватить его. Другой свуп проделал тот же маневр с Оби-Ваном. Куай-Гон мельком увидел Дэна, делового и решительного. Он приземлился точно на ноги, схватился за плечи водителя и сел на сиденье, пока свуп метался, нырял, разворачивался и взмывал вверх, уходя от погони. Куай-Гон все еще сжимал свой меч в руке. Он отразил выстрел на свуп одного из преследователей. Оби-Ван сделал то же самое. Было сложно сохранять равновесие на вертком свупе, но ему пока что это удавалось. Свупы рванули к сторожевым башням. Куай-Гон видел, как они приближаются, пока не смог разглядеть щели и трещины в стенах. В самый последний момент Андра резко свернула в сторону. Они пролетели так близко, что Куай-Гон оцарапал о стену башни руку. Два свупа разбились. Андра и Дэн умчались прочь. Куай-Гон позволил себе оглянуться. Последним, кого он увидел, был Ксанатос, выпрямившийся во весь рост, смотревший ему вслед. Он чувствовал, как его ненависть накатывает на него тяжелой волной. Он знал, что они снова встретятся. Уж Ксанатос об этом позаботится.Глава 10
Удостоверившись, что преследователи отстали, Андра сняла капюшон. — Спасибо, что не свалились, — окликнула она Куай-Гона. — Спасибо, что спасли нас, — отозвался Куай-Гон. — Я уж было начал беспокоиться. Она ухмыльнулась и добавила газу. Через несколько минут они приземлились неподалеку от ее дома. Дэн и Андра спрятали свупы за кучей старых ржавых запчастей. — Вау! — выпалил Дэн, снимая капюшон. — Ну, как мы побили все ставки? В следующий раз, когда я буду удирать от полиции, было бы неплохо иметь за спиной джедая. Оби-Ван не ответил на приветливую улыбку Дэна. — Тебе не пришлось бы спасать нас, если бы ты вовремя предупредил нас в «ЮниФай», — уточнил он. — Ну, я собирался, — запротестовал Дэн. — Да я просто не успел. Но я все же пришел за вами. — Ага, потому что я настояла, — встряла Андра. — Это я предложила прийти к вам на помощь. — Чтоб мне не сойти с этого места, если я не собирался! Вы мне просто не дали такого шанса! — оскорбленно заявил Дэн. — Лучше продолжить разговор внутри, — сказал Куай-Гон, обводя взглядом небо над головой. — Исходя из моего опыта, телосская полиция так легко не сдается. Они забрались вверх по трубе и вошли в убежище Андры. Андра засуетилась на кухне, подогревая какие-то напитки, и выставила на стол тарелку с хлебом и фруктами. Оби-Ван жадно потянулся к ней. — Даже не знаю, что теперь делать, — озабоченно сказала Андра. — Пробраться в «ЮниФай» снова мы не сумеем. Уверена, они прослеживают теперь все компьютеры. Нам никогда не достать доказательства того, что «ЮниФай» связана с «ВнешМиром», — Жаль, что у нас не было больше времени, — вставил Дэн. Куай-Гон сурово посмотрел на него: — Ты не очень-то искал связь с «ВнешМиром», разве не так? Дэн заерзал на своем месте: — Конечно, искал. Там было слишком много файлов. Ты сам так сказал. — Я видел твой монитор, Дэн, — отрезал Куай-Гон. — Ты не искал файлы по Священным Озерам. Ты смотрел файлы по Катарсису. — Катарсис? — Андра повернулась. — Для чего? — Эй, не смотрите на меня так, все вы, — запротестовал Дэн. — Я честный человек! Куай-Гон поднял бровь. Оби-Ван с трудом боролся с отвращением. Андра раздраженно вздохнула. — Ладно, — согласился Дэн, — я не на сто процентов честен. Но я верен делу! Да, я искал файлы по Катарсису. Когда я там работал, я случайно обнаружил — ну, не совсем случайно, конечно, я просто взломал пару файлов — что «ЮниФай» контролирует проведение Катарсиса. Андра развернулась с кастрюлей в руке: — Ты хочешь сказать, что игру проводит не правительство? Дэн кивнул: — Они хотят, чтобы все так думали. Если бы люди знали, что Катарсис контролирует корпорация, все бы поняли, что… — "ЮниФай" решает, как использовать полученные на Катарсисе деньги, — быстро сказала Андра. — А это означает, что они полностью контролируют наши земли. Дэн снова кивнул: — Это «ЮниФай» изначально придумала Катарсис. Они коекому дали в лапу, чтобы продвинуть проект. Короче говоря, правительство полностью у «ЮниФай» в кармане. Андра опустилась в кресло, потрясенная: — Думаете, «ЮниФай» специально придумала Катарсис, чтобы отвлечь людей от того, что они затевают на самом деле? Они собираются превратить все наши парки в шахты! И мы еще и платим за это! — Дьявольский план, — отозвался Дэн. — Придется признать это. Такой план мог придумать только какой-нибудь злой гений. Куай-Гон взглянул на ученика. — Ксанатос, — произнес он тихо. План, хоть и зловещий, носил оттенок простой элегантности, что было отличительной чертой Ксанатоса. Но Куай-Гон еще не закончил допрашивать Дэна. — Так почему ты смотрел файлы по Катарсису? Если ты уже знал это, там больше нечего было искать. Все повернулись к Дэну. Он встретил их взгляды, изобразив на лице чистейшую невинность. Значит, сейчас будет врать, подумал Куай-Гон. — Я только хотел помочь Андре и нашей партии, — начал он. Андра перебила его: — Не впутывай меня, Дэн. Не теперь. Это слишком важно. Он долго смотрел на нее. Куай-Гон заметил в его взгляде какую-то беспомощность. Она небезразлична ему, понял он. — Ладно, — проворчал он, — я хотел помочь тебе. Но еще я искал способ выиграть в лотерее. — Ты всегда ищешь выгоду для себя, не так ли? — горько молвила Андра. — Нет, — тихо ответил Дэн. — Я забочусь и о тебе тоже. Но ты этого не замечаешь. — Так ты нашел способ выиграть? — Не совсем, — уклончиво ответил Дэн. — Ты нашел что-то или нет? — нетерпеливо наседал Оби-Ван. — Да, кое-что я обнаружил, — признал Дэн. — Лотерею уже обвели вокруг пальца.Глава 11
— По-моему, события развиваются чересчур быстро, — устало произнесла Андра. — Давайте выпьем чаю. Они сидели за столом, сжимая в ладонях чашки с чаем. Чудовищность плана потрясла Андру до глубины души. Она ожидала коррупции и заговора, но не в таком ужасающем масштабе. Было ясно, что они наткнулись на план захватить все ресурсы планеты. Вопрос только в том, как сложить кусочки, чтобы получить целую картину, и в том, что они могут сделать по этому поводу. Куай-Гон залпом осушил чашку: — Предлагаю план действий. Сначала Дэн проникнет в лотерейную систему. — Эй, погоди, — заторопился Дэн. — Что значит я проникну в лотерейную систему? С чего ты взял, что я могу это сделать? — У меня предчувствие, что ты уже знаешь, как это делается, — холодно сказал Куай-Гон. — Для чего еще ты бы стал так рисковать, возвращаясь обратно в «ЮниФай»? И почему сработала система сигнализации? Ты смог проникнуть в систему. Дэн отпил глоток, закашлялся. Никто не пошевелился, чтобы постучать ему по спине. — Ладно, ладно, — прохрипел он. — Мне кажется, я могу обмануть систему. Вернее, смогу взломать систему, которая уже взломана. — И ты знаешь, как сделать так, чтобы ты выиграл приз, — подчеркнул КуайГон. Дэн неохотно кивнул: — Я могу обвести ее вокруг пальца и выиграть. Одного из победителей «ЮниФай» всегда выбирает заранее. Пока идут игры, некоторым участникам дают неисправное оружие — не то чтобы они смогли заметить неисправность, но что-то такое, что значительно снижает их шансы на победу. Один из участников избран заранее, ему дают взятку. Он соглашается передать половину выигрыша обратно в компанию — тайно, разумеется. Я просто поставлю свое имя на место следующего победителя. Андра покачала головой: — Я так и знала, что ты не просто так мне помогаешь. Ты собирался забрать выигрыш и сделать ноги. — Ты шутишь, да? Поверить не могу, как тебе такое вообще в голову пришло. Если бы я выиграл, я бы поделился. Ну, кое-чем я бы точно поделился. — Мне не нужны деньги, полученные от уничтожения наших священных земель, — жестко сказала Андра. — И тебе не советую брать их. — Я не виноват, что эти земли так используют! — воскликнул Дэн. — А деньги есть деньги. — Это уже твои проблемы, — ответила Андра. Ты действительно в это веришь. — Кто-нибудь хочет послушать вторую часть моего плана? — ненавязчиво перебил их Куай-Гон. — После этого мы будем придерживаться первичного плана Андры и посетим Священные Озера. Нам надо снова собрать доказательства. — Это будет нелегко, — заметила Андра. — Там очень много охраны. — Ну, так используйте эти ваши джедайские штучки с мозгами, — предложил Дэн. — Боюсь, нам потребуется нечто большее, — ответил Куай-Гон. — Андра, ты сможешь созвать всех, кто поддерживает вас? Думаю, будет лучше, если мы проникнем туда несколькими командами и в разных местах. Андра посмотрела в свою чашку. Вытерла рукой крышку стола. — Андра? — позвал Куай-Гон. Она подняла голову: — Этого я сделать не могу. Я сказала вам не всю правду. У меня нет единомышленников. Партия — это я. — Так партии на самом деле нет? — все еще не веря, переспросил Оби-Ван. Она пожала плечами и слегка улыбнулась: — Только я одна. У меня были единомышленники, но они все оставили меня, когда наша исследовательская группа была убита. Никто меня больше не послушает. Они все думают, что я сумасшедшая, потому что я вижу будущее, с которым никто не хочет сталкиваться, а тем более предотвратить. Внезапно Дэн разразился хохотом. — Так, значит, Мисс Честность все время лгала! — захлебывался он. — Да это самые лучшие новости, которые я слышал в этом году! — Прекрати, Дэн, — прорычала Андра. — Мне пришлось притворяться. Ты был нужен мне. — Конечно, — кивнул тот. — Разумеется. Тебе, значит, позволено обманывать, потому как ты спасаешь планету. Я понял. Пока твои намерения чисты, тебе можно делать все что заблагорассудится. — Я не это имела в виду, — сердито перебила Андра. — Если бы тебя заботило чот-то еще, кроме тебя самого, ты бы понял. — Я понимаю, что ты сделаешь все, лишь бы добиться своего. А мы, оказывается, похожи больше, чем тебе хотелось бы, Андра. Она уставилась на него: — Да пусть меня лучше сравнят с динко! — Ладно, — не отставал Дэн. — Динко — животное, обладающее клыками и сварливым характером. Проблема только в том, чем ты от него отличаешься? Дайка я взгляну на твои зубы. — Только подойди, ко мне, — предупредила она. — Ладно, хватит, — теряя терпение, оборвал их Куай-Гон. — У нас проблема. Кто поедет к Священным Озерам? — Я поеду, — сказала Андра, бросая разъяренный взгляд на Дэна. — Я пойду с вами, — добавил Оби-Ван. Куай-Гон покачал головой: — Нет. — Но так будет лучше, — заспорил Оби-Ван. — Женщина, путешествующая с мальчиком, не привлечет внимания. Мы будем походить на брата и сестру на экскурсии. Если нас поймают, мы можем сказать, что заблудились. — А вы должны остаться и присмотреть за Дэном, — сказала Андра Куай-Гону. — Если он взломает лотерейную систему, он может смыться, прихватив с собой выигрыш. — Спасибо тебе большое за поддержку, — с сарказмом бросил Дэн. — А ты что, разве дал мне повод доверять тебе? — переспросила Андра холодно. — Динко, — передразнил ее Дэн. — Вор, — бросила она в ответ. Куай-Гон решил пока не обращать на них внимания. Он был раздражен и обеспокоен. Ему не хотелось, чтобы Оби-Ван путешествовал без него. Ксанатос разгуливал на свободе, на родной планете, и он здорово разозлился после их побега. Но мальчик мыслил разумно и логично. Им придется рискнуть, чтобы победить Ксанатоса. Но был ли этот риск больше, чем хотел бы принять Куай-Гон? Оби-Ван смотрел на него. Мальчику хотелось знать, почему он не хочет отпускать его. Для Оби-Вана это вопрос доверия. Куай-Гону придется позволить ему действовать. — Ладно, — сказал он, наконец. — Оби-Ван и Андра соберут доказательства. Дэн и я останемся здесь. А теперь давайте подготовимся.Глава 12
Оби-Ван и Куай-Гон стояли около свупов, на которых падавану и Андре доведется поехать к Священным Озерам. Андра стояла неподалеку вместе с Дэном, проверяя снаряжение. Оби-Ван спал всего несколько часов, но чувствовал себя бодрым. В темном небе сияли россыпи звезд. До рассвета еще целый час. Андра считала, что лучше всего проникнуть в парк рано утром, собрать доказательства, сделать снимки и вернуться обратно. К полудню им надо вернуться в Тани, прежде чем закончится последний раунд Катарсиса. — Если начнутся проблемы, сразу уходите оттуда, — тихо инструктировал его Куай-Гон. — Если не будешь уверен, что сможешь избежать охраны, лучше вообще не суйся туда. Сначала обследуй окрестности. — Я изучил карты, — сказал Оби-Ван. — Андра знает, как проникнуть туда незамеченными. Она пользовалась этим проходом, когда была маленькой, и считает, что он все еще там. — Изучить карту не значит, что ты знаешь местность. Не полагайся только на карты. Удостоверься, что сможешь выйти тем же путем, каким войдешь. — Я все это знаю, — отмахнулся Оби-Ван. Он был огорчен и разочарован. Куай-Гон обращался с ним, словно с учеником на четвертом году обучения в Храме. Он знал, что если Куай-Гон согласится принять его обратно, им придется начать все сначала, но неужели для этого Оби-Вану придется снова стать ребенком? Куай-Гон кивнул: — Я знаю, что так оно и есть. Это мое беспокойство о тебе заставляет меня по нескольку раз повторять напутствие. Я доверяю тебе, Оби-Ван. Эти слова просочились в самую душу мальчика, наполнив его теплом. — Я не подведу, — сказал он твердо. — Просто вернись целым и невредимым, — ответил Куай-Гон. Андра надела капюшон, скрыв под ним свои темные косы, и подошла к ним: — Ты готов, Оби-Ван? Он перекинул ногу через сиденье свупа. Куай-Гон уже успел преподать ему урок езды на таких штуках. Он не привык к такому маневренному транспорту. Легкое прикосновение могло запросто перевернуть его в воздухе. Оби-Ван учился быстро, но ему пришлось попотеть, прежде чем Куай-Гон признал его умение водить свуп удовлетворительным. Андра завела двигатель и понеслась прочь. Оби-Ван последовал за ней. — Не рискуй головой! — крикнул Дэн им вслед. — Он кажется обеспокоенным, — сказал Оби-Ван Андре. Она скрипнула зубами: — Он просто пытается казаться хорошим. Для него это неестественно. Черное небо посерело, пока они летели над тихим городом. Дома стали попадаться все реже. Землю покрывали поля. После восхода солнца они вообще не видели зданий, лишь в глубоких долинах время от времени попадались крохотные деревушки. Оби-Ван любовался красотой местности. Покрытые лиловыми и голубыми цветами поля тихо колыхались на ветру. Через каждые несколько километров они натыкались на очередное синее озеро, мерцавшее в обрамлении золотистых холмов. — Какая красивая страна, — прокричал Оби-Ван Андре. — Я здесь родилась, — ответила она. — Есть предложение превратить все это в еще один парк, но теперь я думаю, почему. Неужели они и здесь хотят сделать шахты? Это напомнило Оби-Вану о цели его пребывания здесь. Он покрепче схватился за руль свупа, твердо решив помешать любому плану Ксанатоса относительно Телоса. Равнина пошла вгору, холмы становились выше и круче. Когда они ехали по вевшей вглубь гор дороге, высокие каменистые утесы нависали над их головами. На вершинах появился снег. Хоть Оби-Вану раньше и было жарко, теперь он был рад, что послушался совета Андры и надел термокостюм. — Мы почти у цели, — сказала ему Андра. Оби-Ван следовал за ней, когда она свернула с дороги, въехав в такой густой лес, что неба под ветвями деревьев видно не было. Она мастерски вела свуп сквозь лесную чащу. Оби-Ван сосредоточился, чтобы не отстать. Наконец, она остановилась и подождала, пока он не сделает то же самое. — Думаю, нам надо оставить свупы здесь. Эта местность граничит с парком. Я знаю, как проникнуть в Зеркальные Пещеры. Едва мы пройдем сквозь них, сразу окажемся в Парке Священных Озер. Они накрыли свупы ветками. Их шаги почти не были слышны на мягком ковре листьев, пока они торопливо пересекали поляну. Они подошли к скалистой стене, и Андра пошла вдоль стены к быстрому ручью. Она перепрыгивала с камня на камень, пока ручей не уперся в сплошную стену из серого камня. — Мне кажется, ты сможешь пролезть, — сказала Андра, оглядываясь на ОбиВана. — Правда, тебе придется немного поерзать. Оби-Ван увидел в стене узкую щель, почти невидимую невооруженным глазом. Она тянулась от ручья вверх, высотой почти в его рост. Андра сначала пропихнула в расселину свой рюкзак, потом пролезла сама. Она была худенькой и прошла очень легко, но у Оби-Вана возникли небольшие проблемы. Он втянул живот и выскочил наружу, едва не упав. Он выбросил вперед руку, чтобы ухватиться за что-нибудь, и наткнулся на гладкую отполированную поверхность. Андра включила фонарик. Оби-Ван увидел, что находится в пещере со сводчатым потолком. Камень был черным и так отполирован, что он мог видеть в нем свое отражение. Ручей здесь превратился в тоненькую струйку, змеившуюся по обсидиановому полу. Свет фонарика прыгал от стены к стене, отражавшей его. У Оби-Вана закружилась голова, словно он стоял под мириадами звезд. — Невероятно, — выдохнул он. — Да, — тихо молвила Андра. — Красиво, правда? Этот камень называется малаб. Он очень ценится в Галактике, потому как очень редок. Пошли, выход там. И смотри, куда ступаешь, здесь скользко. Она провела его по запутанному коридору, пока они не вошли в главную пещеру. На выходе она расширялась, а свет снаружи освещал ее стены. Андра едва слышно ахнула. Она подняла фонарик, чтобы осмотреть стену. Камень был выщерблен, на гладкой поверхности зияли глубокие щели. Отколотые куски лежали на полу рядом со сканирующими устройствами. Вокруг рваной дыры в полу валялись осколки камня. — Они собираются устроить здесь шахту, — прошептала она Оби-Вану. Ее глаза горели. — Это святое место для всех телосийцев. Только посмотри, что они натворили! Дрожащими руками она вынула из рюкзака записывающее устройство, направила камеру на груду камней и сканеры. Оби-Ван вытащил из своего рюкзака такую же камеру и тоже сделал несколько снимков. Теперь у них были дубликаты, так, на всякий случай. Он мог легко спрятать камеру в складках одежды. — Пойдем, — поторопил он. Они осторожно выбрались из пещеры. Утреннее солнце ярко светило, нагревая камень и бросая золотистые блики на песчаные берега глубоких озер. Перед ними возвышался черный холм, сиявший на солнце. — Этот холм сделан из малаба, — едва веря своим глазам, произнесла Андра. — Наверное, они взяли его из пещер. Оби-Ван внимательно осмотрел тяжелое оборудование и грависани, окружавшие озера. Он побывал в шахтах Бендомира и был знаком с оборудованием для добычи руды. — Это оборудование для шахт, — сказал он, указывая на машины. — Они могут копать шахты глубиной в несколько километров. Если эти машины здесь, значит, где-то должна быть база, где они разгружаются. Это ОНС. — ОНС? — переспросила Андра. — Обработанные нейтронные свечи, пояснил Оби-Ван. — Это огнеметы, которые могут пробить любой камень. Именно так создают шахты. Похоже, здесь вовсю идет работа. Андра сжалась в комок подле него: — Озера… Вода была кристально чистой. Оби-Ван подошел ближе, чтобы осмотреть озеро. Наклонившись, он уронил веревку с рюкзака в воду. Над поверхностью с шипением поднялся пар, и Оби-Ван быстро вытащил рюкзак из воды. Веревка растворилась. Он поднял взгляд на Андру: — Что это? — Не знаю, — ответила она. — Должно быть, озеро заражено. Давай проверим остальные. Они подобрали с земли несколько веток и пошли к остальным озерам. Стоило опустить ветку в воду, как с нее немедленно слезала кора. Если держать ее в воде достаточно долго, ветка растворялась полностью. — Думаю, подземный ручей, впадающий в озера, загрязнен химикатами, — глухо сказала Андра. — Когда я была маленькой, отец часто водил меня сюда. Мы бродили по парку и купались в озерах. После его смерти это осталось единственным местом, где я чувствовала себя спокойно. Она подняла на него медового цвета глаза, в которых блестели слезы. ОбиВан не знал, чем утешить ее. Что бы на его месте сделал Куай-Гон? Он вспомнил один инцидент в Храме. Рыцарь-джедай Талла недавно ослепла. Она была беспомощной и рассерженной. Он вспомнил, как Куай-Гон тихонько успокаивал ее, отвлекая ее внимание от происшедшего с ней несчастья. — Мне очень жаль, Андра, — сказал он. — Если нам удастся показать, что здесь происходит, мы сможем их остановить. Еще не слишком поздно. Она кивнула, кусая губы, чтобы не заплакать: — Мы сделаем это. Решительно поджав губы, Андра направила камеру на озера. Оби-Ван заснял оборудование и черный холм. Он искал какой-нибудь логотип, который указал бы на принадлежность оборудования «ВнешМиру», но тщетно. Оби-Ван обеспокоенно нахмурился: — Мы можем отвезти это обратно в Тани и показать людям, но нам надо как-то привязать это к Ксанатосу. Правительство может заявить, что они ничего об этом не знали. Они обвинят «ЮниФай», и она просто перестанет существовать, а те, кто действительно несет за это ответственность, скроются. — Мы не можем этого допустить, — сказала Андра. Вдруг они услышали какой-то шум. Кто-то направлялся в их сторону. Оби-Ван сделал знак Андре, и они оба спрятались за грависанками. На площадку вкатились два дроида-охранника со встроенными в манипуляторы бластерами. Их головы постоянно вращались, сверкая инфракрасными сенсорами. — Все чисто, — сообщил один из них в комлинк. — Начинайте. Повторяю, начинайте. Внезапно воздух сотряс оглушительный звук удара. Земля вздрогнула. — Что это было? — спросила Андра, зажимая уши руками. — Давайте посмотрим, — ответил Оби-Ван. Дроиды исчезли за холмом из малаба. Придерживаясь тени, Оби-Ван и Андра последовали за ними. Дроиды уже отключили режим обзора, их головы больше не вращались. Шум становился все сильнее. Когда они обошли холм, перед их взглядами предстал еще один ландшафт абсолютного разрушения. Перед ними высилась гора песка. В земле был выкопан огромный котлован. Источником шума оказалась машина, засасывавшая песок. За ее работой наблюдали одетые в комбинезоны рабочие. Дроиды направлялись к кольцу технокуполов, видневшихся на некотором расстоянии. — Этот песок содержит ценные минералы, — прокричала Андра сквозь шум механизмов. — Наверное, их-то они и добывают. Рабочие даже не повернулись в их сторону. Андра и Оби-Ван включили свои камеры. Из первого купола показалась еще одна команда дроидов и стала продвигаться через двор. — Скорее, — торопил Оби-Ван. — Они снова могут перейти на режим обзора. Он опустил камеру и спрятал ее в складках туники. — Я хочу получить более четкое изображение, — пробормотала Андра. Оби-Ван увидел, как включились инфракрасные сенсоры. — Хватит снимать! — прошипел он. — Они могут уловить нас сенсорами. — Еще секундочку, — Андра выслючила камеру как раз в тот момент, как сенсоры дроидов начали мигать. — Не двигайся, — процедил Оби-Ван сквозь зубы. Головы дроидов медленно поворачивались, сенсоры охватывали каждый квадрант площади. — Не нравится мне все это, — пробурчал Оби-Ван. — Их что-то насторожило. Нам лучше убраться отсюда. — Но мы еще не собрали все доказательства! — запротестовала Андра. — Придется довольствоваться тем, что есть, — скороговоркой проговорил Оби-Ван. — Если нас поймают, будет только хуже. Я пообещал Куай-Гону не рисковать понапрасну. Он дернул Андру за руку, оттаскивая ее назад. Дроиды медленно повернулись и направились к ним. Оби-Ван и Андра ускорили шаг. — Быстрее, — подгонял он. Они завернули за холм и, скрывшись из поля зрения дроидов, перешли на бег. — Нарушители! Нарушители! Землю у их ног взрыхлили выстрелы бластеров. Оби-Ван выхватил лазерный меч и развернулся, чтобы отразить их. Они почти достигли входа в пещеру. Выстрелы ударили в стену пещеры. Во все стороны полетели осколки камня, один порезал Андре щеку. — Иди внутрь! — крикнул ей Оби-Ван. Андра нырнула в пещеру. Отразив очередной выстрел, Оби-Ван поспешил следом. Внутри пещеры они не могли двигаться с той же скоростью. Пол был слишком скользким. Очутившись в бархатной тьме глубоко в пещере, Оби-Ван остановился. — Я ничего не слышу, — сказал он. — Может, они пошли за поддержкой, — предположила Андра. — Пошли, выход совсем рядом. Оби-Ван слышал слабое журчанье ручейка. Андра скользнула по проходу, остановилась подле стены. Оби-Ван увидел, как она прижалась к стене и проскользнула в расселину. Они выбрались из расселины и запрыгали по камням. Надо торопиться. Несомненно, по сигналу тревоги за ними вышлют погоню. Оби-Ван торопливо бежал за Андрой, скользившей между деревьев. Она обогнула каменистую стену, направляясь к месту, где они оставили свупы. Они отбросили ветки, которыми накрыли свой транспорт. Свупы исчезли. Они переглянулись, потрясенные. Сзади треснула ветка, и Оби-Ван резко повернулся. Их окружили дроиды-охранники с бластерами наизготовку.Глава 13
Едва повернувшись, Оби-Ван уже знал, что ему угрожает опасность. Он нарочно развернулся, сместив центр тяжести, чтобы удобнее было дотянуться до меча, и проделал это так быстро, что его движения остались незамеченными. Другой рукой он оттолкнул Андру. Выстрелы бластеров просвистели между ними, испещряя стену мелкими отверстиями. Андра отреагировала быстро. Она упала на землю, перекатилась на бок и отползла за огромное упавшее дерево. Оби-Ван чувствовал, что со всеми не справится, их были слишком много. Уроки Куай-Гона проносились в его памяти в точном порядке. Двигайся. Чаще поворачивайся — удиви их. Перекладывай меч в другую руку. Нападай снизу и сверху. Используй неровности почвы. А почва была неровной. Дроидам было сложно маневрировать по такой неровной поверхности. Оби-Ван использовал упавшие деревья и мягкое мшистое покрытие, чтобы подпрыгнуть как можно выше. Он отскочил назад и обезглавил одного из дроидов. Воспользовавшись моментом поворота, он подрубил другому ноги. Двое вне игры. Андра поднялась на ноги с виброножом в руке, когда Оби-Ван срезал еще одного дроида. Андра ловко уклонилась от выстрела и ударила дроида сзади. Трое вне игры. Четвертый дроид повернулся, чтобы напасть на Андру. Оби-Ван отразил пущенный в нее выстрел и от души пнул ногой приближавшегося справа дроида. Андра подпрыгнула и отсекла дроиду руку. Потерявший равновесие робот споткнулся, и Оби-Ван рассек его пополам. Дроид рухнул на землю. С дерева над головой свисала лиана, и Оби-Ван, ухватившись за нее, полетел вперед, сбивая с ног дроида, целившегося в Андру. Выстрел прозвучал на мгновение раньше, чем он успел разрезать дроида на две части. Андра вскрикнула и упала на землю. Теперь Оби-Ван двигался еще быстрее, снеся голову одному дроиду и поворачиваясь, чтобы сбить с ног другого. Он погрузил клинок лазерного меча в контрольную панель дроида и бросился к Андре. Склонившись над ней, он пощупал у нее пульс. Она подняла руку, слабо отталкивая его: — Не волнуйся, я жива. Просто дыхание перевожу. Оби-Ван сел на пятки, чувствуя облегчение: — Вы уверены? — Выстрел попал в мой рюкзак, как мне кажется. Андра сбросила рюкзак с плеча. Выстрелы превратили ткань в решето. Она полезла внутрь и вытащила камеру. Ее корпус был пропален насквозь и оплавлен. — О, нет! — выдохнула она и нажала на кнопку воспроизведения, но прибор только заискрил. — Неволнуйтесь, — успокоил ее Оби-Ван, похлопывая по карману, где лежала его камера. — Поэтому мы и сделали дубликат. Он уже обдумывал следующий шаг, ка учил его Куай-Гон. Не зацикливайся на неприятностях, если не можешь извлечь из них урока. — Теперь у нас новая проблема. Вы не знаете, где мы можем раздобыть транспорт? Андра побледнела: — Нет. А пешком придется идти много часов. У нас нет на это времени. Катарсис начнется через час. Мы ни за что не поспеем вовремя! — Давайте свяжемся с Куай-Гоном и узнаем, смог ли Дэн обмануть лотерейную систему, — предложил Оби-Ван, включая комлинк. Куай-Гон ответил сразу же. — Я рад тебя слышать, Оби-Ван, — сказал он с облегчением в голосе. — Вы раздобыли доказательства? — Не так много, как хотелось бы. Парк готовят под шахты, но мы так и не узнали, отвечает ли за это «ВнешМир». Куай-Гон вздохнул: — Придется довольствоваться этим. Я не хочу подвергать тебя и Андру опасности. — А Дэн сумел взломать лотерейную систему? — Да, — ответил Куай-Гон. — Он будет одним из трех граждан, которым позволено делать ставки в последнем раунде. Он проник в систему и знает, кто будет победителем. Вручать приз будет Ксанатос. Воцарилось недолгое молчание. Оби-Ван чувствовал, как его охватывает разочарование. Вот если бы им удалось привязать то, что они обнаружили, к «ВнешМиру»! Тогда они смогли бы показать тысячам телосийцев истинное лицо Ксанатоса, так долго обманывавшего их. Куай-Гон словно услышал его мысли: — Оби-Ван, ты сделал все, что смог. Пришло время возвращаться. По крайней мере, парки Телоса будут спасены. Возвращайся. Оби-Ван колебался. Если он скажет учителю, что у них нет транспорта, Куай-Гон вряд ли сможет помочь им чем-нибудь. У него не будет времени лететь за ними и потом вернуться на Катарсис. Он только станет волноваться, если рассказать ему о том, что произошло. — Скоро, — ответил он. — Тут еще есть кое-какие дела. — Ладно, — ответил Куай-Гон. — Увидимся в куполе. Будьте осторожны, вы оба. Андра поморщилась. Оби-Ван отключил комлинк. — О чем ты думал? — спросила она. — Как же мы вернемся в Тани? — Есть только один выход, — ответил он мрачно. — У нас есть несколько минут, прежде чем они хватятся своих дроидов. Надо вернуться обратно и украсть какой-нибудь транспорт. Андра заметно нервничала, но согласно кивнула: — Это наш единственный шанс. Пошли. Они снова вернулись в пещеру, задержались в тени, ожидая, пока мимо них пройдет дозор. Едва те ушли, они вышли из пещеры, направились к озерам и скрючились позади шахтерского оборудования подле кучи малаба. — Что теперь? — полюбопытствовала Андра. — У меня появилась идея. Когда я просматривал файлы в «ЮниФай», многие были связаны с техкуполом Д. Они там строят посадочную площадку, но я ее не вижу. Она должна быть внутри, чтобы никто не увидел ее с воздуха. Судя по размерам, могу точно сказать, что они собираются вводить в дело грузовозы. Андра кивнула: — Ты угадал. — А это означает «ВнешМир», — продолжал Оби-Ван. — У них будет целый флот грузовозов. И им еще понадобится небольшой транспорт для прочих работ. Если мы сумеем проникнуть в купол Д, мы сможем найти доказательства, указывающие на «ВнешМир», и заодно сбежать. — Значит, нам надо всего-то найти купол Д, потом проникнуть внутрь, сделать снимки, украсть транспорт и вернуться в Тани, прежде чем закончится Катарсис, — подвела черту Андра. — Как сказал бы Дэн — убейте меня, ктонибудь. Оби-Ван широко ухмыльнулся: — У нас получится. По-прежнему придерживаясь тени и прячась от дозорных команд, Оби-Ван и Андра пробирались к куполам. Оби-Ван наводил свой макробинокль на каждый купол, пока не обнаружил купол Д. Он внимательно рассматривал вход. Рабочие заходили и выходили, некоторые вели грависанки, другие таскали дюрастиловые канистры. Если хочешь проникнуть внутрь незамеченным, всегда выбирай самое людное место. — Вот здесь мы точно найдем транспорт, — сказал он Андре. — Но это место кишит рабочими. И охрана усилена, — пробормотала Андра. — Тут везде дроиды. — Они ищут нарушителей, а не рабочих. Оби-Ван указал на небольшую раздевалку, из которой выходил рабочий, застегивавший серый комбинезон. — Подождите здесь, — велел Оби-Ван. Он прижался к горе из малаба. До раздевалки было всего несколько метров. Придется рискнуть. Он быстро пересек площадку, открыл дверь и скользнул внутрь. На скамейке перед рядом шкафчиков сидел усталый рабочий. Он удивленно поднял глаза на ОбиВана. Тот пробурчал приветствие. — Я зашел переодеться. Я новенький. Опаздываю на свою смену, — добавил он, стараясь предотвратить разговор. Рабочий с подозрением уставился на него: — До смены еще десять минут. А ты выглядишь ужасно молодо. Оби-Ван призвал Силу, устремив взгляд на рабочего. — Вы же не будете возражать, если я возьму парочку комбинезонов, — сказал он. — Почему бы тебе не взять парочку комбинезонов? — повторил рабочий. Оби-Ван выбрал два комбинезона из кучи, на которую указал ему рабочий, и критически осмотрел их. Меньший подойдет Андре. — Еще увидимся, — сказал он рабочему. — До скорого, — ответил тот. Оби-Ван быстренько натянул на себя один из комбинезонов. Другой он зажал подмышкой и вернулся туда, где ждала его Андра. Он протянул ей комбинезон, и она тут же надела его. Они направились к куполу Д. По мере того, как они подходили ближе, ОбиВан увидел, что этот купол в три раза больше остальных куполов, простираясь на сотни метров. Они подошли к двустворчатым дверям и вошли. Они специально прошли по длинному коридору, заставленному канистрами. — Вот, бери вот это, — велел он Андре, указывая ей на дюрастиловую канистру. — А дальше что? — Делай занятый вид. Оби-Ван сканировал взглядом местность. Возле входа в космопорт были припаркованы несколько «прыгунов». Ангар вполне мог бы вместить грузовоз. Здесь явно была замешана корпорация «ВнешМир». Оби-Ван осмотрел канистры. Здесь наверняка хранятся взрывающие устройства. Он увидел ящик с термическими детонаторами. — Погодите минутку. — Оби-Ван наклонился, чтобы прочитать надпись на ящике. На дюрастиловой стенке ящика было выбито разорванное кольцо. — "ВнешМир", — сказал он. — Теперь они у нас в руках. Андра стояла на стреме, пока он записывал увиденное на камеру. Над головой послышался шум, и крыша стала отъезжать в сторону. На мгновение их ослепило солнце, тут же заслоненное огромным грузовозом. Корабль спустился сквозь открывшееся в крыше отверстие и медленно приземлился на посадочной площадке. Мгновение спустя опустился трап, и рабочие стали поспешно разгружать шахтокопалки. — Думаю, теперь у нас достаточно доказательств, — пробормотал Оби-Ван. — Почему? Он показал на корабль. На его боку было яркой краской написано слово «ВнешМир». Оби-Ван заснял надпись и расширил диапазон, чтобы захватить в кадр рабочих, разгружавших машины. Трап поднялся. Грузовоз даже не отключал двигателей. Теперь он поднялся на антиграве. — Эй, вы! Может, поможете немного? Двое рабочих торопливо грузили на грависанки какие-то ящики. Один из них помахал рукой Оби-Вану и Андре. — Пора забирать «прыгун», — пробормотал Оби-Ван. Он помахал рукой в ответ, словно не расслышал их слов из-за шума. Затем он и Андра направились в противоположную сторону. — Не торопитесь, — сказал он Андре, заметив, что она ускорила шаг. Они подошли к «прыгунам», но стоило им коснуться одного, как включилась сигнализация. — Нарушители, — монотонно произносил механический голос. — Нарушители. — А вот теперь лучше поторопиться, — произнес Оби-Ван. Он запрыгнул в кабину, Андра последовала его примеру. Он уселся за панелью управления. Крыша начала закрываться. Оби-Ван врубил двигатели. Машина поднялась в воздух. Двери над головой продолжали закрываться, отверстие все сужалось. Оби-Ван выжимал из двигателей все, что только мог. — Мы не успеем! — вскрикнула Андра. Оби-Ван так дернул штурвал, что «прыгун» ушел в сторону. Он устремился прямо к выходу и пролетел в него, лишь слегка зацепил боками сходившиеся створки. — Мы проскочили? — спросила Андра, не открывая глаз. На лбу у нее выступила испарина, руки судорожно вцепились в сиденье. — Проскочили, — ответил Оби-Ван, рукавом вытирая пот со лба. — Следующая остановка — Тани.Глава 14
Куай-Гон беспокойно мерил шагами пространство возле центрального ринга в куполе Катарсиса. Он ни разу не опустил капюшона, скрывавшего его лицо. Был перерыв между играми, и большинство людей направилось к лоткам с едой, но он не мог рисковать. Его фотографии висели на всех информационных киосках Тани. Оби-Ван и Андра должны были уже вернуться. А что если с Оби-Ваном что-то случилось? Мальчику угрожала смертельная опасность уже во второй раз. И снова Куай-Гон позволил этому случиться. — Угомонись, Куай-Гон, — сказал ему Дэн. — А то я тоже начинаю нервничать. Но Куай-Гон заметил, как неестественно натянуто было его лицо и продолжал осматривать проходы. — Ты тоже беспокоишься за Андру, — сказал он. — Кто, я? — Дэн отвернулся. — Я никогда ни за кого не беспокоюсь. Только за себя самого. Я тут собираюсь поставить на карту все свои сбережения. Стоило Дэну взломать лотерейную систему, чтобы выиграть, он собрал все свои личные сбережения, и ставка получалась немалой. Дэн прибавил к собственным деньгам все, что только смог занять на Телосе. Если он проиграет, ему придется очень долго расплачиваться с огромными долгами. — Ты уверен, что правильно понял игру? — спросил Куай-Гон. — Ты точно знаешь, кто именно победит? — Пусть мне переломают ноги, если я неправ. Это Кама Элиас. Расслабься. — Помни: как только выиграешь, я буду стоять здесь, — наставлял его КуайГон. — Даже не думай о том, чтобы смотаться с призом. Эти деньги пойдут обратно в казну Телоса. — Конечно, конечно, — отвечал Дэн. — Убейте меня прямо сейчас, если думаете, что я собираюсь надуть своих друзей. — Не искушай меня, — сухо парировал Куай-Гон. Помост на центральном ринге начал подниматься, подавая сигнал к началу следующего раунда. Куай-Гон и Дэн заняли свои места. Джедай-мастер продолжал искать глазами Оби-Вана. После того, как победители лотереи сделают ставки, Ксанатос вынесет приз. Затем на гигантских экранах вновь появятся картины того, что именно спонсирует Катарсис. Вместо прекрасных пейзажей публика увидит сцены ужасающего разрушения. Только бы Оби-Ван вернулся вовремя. Начался второй раунд игр. Потрепанные участники играли в мяч. Толпа яростно поддерживала наиболее грубую игру. Беспокойство Куай-Гона все возрастало. Где же Оби-Ван? Он вспомнил, при каких обстоятельствах они покидали Храм. Они стояли на взлетной платформе бок о бок, готовясь сесть в шаттл, который довезет их до космопорта. Они уже попрощались с друзьями, с Таллой, Бантом и Гареном. Они попрощались с неодобрительно глядевшим на них Йодой. — Еще не слишком поздно, Оби-Ван, — говорил тогда Куай-Гон мальчику. — Тебя никто не обвинит, если ты останешься. Это не помешает тому, что произойдет между нами в будущем. Это я тебе обещаю. Будет лучше, если ты останешься. Он помнил непоколебимую решительность в глазах Оби-Вана. — Не уверен, что я нужен вам, Куай-Гон. Я знаю, что вы справитесь и без меня, но я смогу вам помочь. А теперь Куай-Гон укорял себя. Тогда он думал, что не сможет остановить Оби-Вана. Он решил, что даже если прикажет мальчику остаться, Оби-Ван все равно не уйдет обратно в Храм. Но правда ли это? Была ли его тихая благодарность так важна в тот момент? И снова его захлестнули эмоции. Может, тогда ему следовало настоять на том, чтобы Оби-Ван не летел с ним? Неужели он был эгоистом? Куай-Гон едва не застонал. Оби-Ван уже не был его официальным падаваном, но он продолжал протестовать против всего того, что могло его подвести. Он с самого начала не желал нести ответственность за нового падавана. Затем он принял ее и даже стал получать от этого удовольствие. А теперь он снова становился в штыки, словно дрейфовал в море. Наедине со своими чувствами, стремясь поступить правильно, но не зная как. Осознавая свои ошибки, слишком хорошо понимая, где может ошибиться снова. А вот Оби-Ван был уверен. Мальчику еще много надо узнать об уверенности. О Доверии. Если бы он только появился. Куай-Гон заметил знакомую фигуру, быстро проталкивавшуюся сквозь толпу. Оби-Ван! Андра торопливо бежала следом, стараясь поспеть за широкими размашистыми шагами Оби-Вана. Бросив на бывшего ученика всего один взгляд, Куай-Гон уже знал, что миссия прошла успешно. Оби-Ван и Андра проскользнули мимо ряда протестующих наблюдателей и подошли к Дэну и Куай-Гону. Оби-Ван протянул джедаю камеру. — Мы засняли все, — просто сказал он. Куай-Гон немедленно поднялся и поспешил прочь. Еще раньше он нашел будку, откуда на экраны проецировалось изображение. За консолью сидел техник, поглощавший жирный мясной пирог. Вокруг него размещались маленькие экранчики с картинками того, что он показывал толпе. На каждого участника приходилось по камере, одна охватывала весь ринг, некоторые сномали происходящее частями, остальные были направлены на зрителей. Во время перерыва все камеры будут показывать только национальные пейзажи Телоса. Техник поднял голову: — А ты кто такой? Куай-Гон положил камеру на консоль: — Эту запись надо показать сразу после речи Ксанатоса. Приказ губернатора. Техник облизал пальцы: — Я про это ничего не слыхал. Куай-Гон в упор посмотрел на продолжавшего жевать человека: — Тебе надо показать эту пленку после речи. — Я покажу ее после речи, — отреагировал техник с набитым ртом. Куай-Гон подозрительно уставился на его жирные пальцы: — И сначала ты вымоешь руки. — И сначала я вымою руки, — сказал техник, словно это только что пришло ему в голову. Куай-Гон подождал, пока он не выбросил остатки еды и не вытер руки. Затем тот загрузил пленку. Удостоверившись, что техник последует заранее намеченному плану, Куай-Гон ушел. Последняя игра окончилась. Осталось лишь четверо игроков. Губернатор огласил имена победителей лотереи. Ои толпы послышались стоны и радостные возгласы. Когда он назвал имя Дэна, тот вскочил на ноги с одуревшим от счастья лицом. Повернувшись к ним, он взглянул на них блестящими глазами: — Готовы? Взгляд Андры был тверд. — Не подведи нас, Дэн. Он наклонился к ней: — Иногда тебе придется довериться кому-то, мисс Честность. — Знаю, — сказала Андра. — Но почему я должна довериться именно тебе? Она доверчиво улыбнулась ему и погладила его по щеке. Мальчишеское лицо Дэна озарила довольная улыбка. Все еще усмехаясь, он присоединился к остальным победителям лотереи, стоявшим на сцене. Андра сцепила руки. — Я верю ему, — сказал ей Куай-Гон. Оби-Ван бросил на него красноречивый взгляд: мол, как вы можете быть так уверены? Куай-Гон хотел сказать ему, что иногда ему было легче понять совершенно чужих людей, чем тех, кто находился рядом с ним. Когда не было замешано сердце, он инстинктивно чувствовал, кто может предать его, а кому можно довериться. Он надеялся, что после этой миссии у них с Оби-Ваном будет время, чтобы поговориить. Оби-Ван наклонился к нему: — Вы уверены в этом? Куай-Гон кивнул: — Да. Но у меня наготове стоят свупы, если он вздумает скрыться. После стольких лет я научился подстраховываться. Участники лотереи стояли за отдельными консолями. Они ставили на последнюю игру огромные суммы. Дэн устроил целый спектакль, разыгрывая агонию, словно не знал, на кого поставить. Андра вздохнула. — Он не может упустить шанс повыпендриваться, — сказала она, нервно заламывая руки. Начался последний раунд. Это была смесь игр, в которые уже играли на протяжение всего Катарсиса. Участники были покрыты потом, грязью и кровью. Каждый из победителей лотереи сидел на помосте, наблюдая за игрой, зная, что их судьба зависит от финала. Толпа непрерывно гудела. Матч оканчивала игра в мяч. Внезапно Кама Элиас проскочил мимо оппонента, который слишком резко повернулся и утратил равновесие. Кама забил гол. Прозвучал сигнал окончания игры. Дэн сорвался с помоста и проделал безумный танец посреди арены. Толпе это понравилось, и она с удовольствием скандировала его имя, светившееся на всех экранах. Затем платформа медленно поднялась с ринга, а на ней стоял Ксанатос, одетый в черное. Он поднял руки, и теперь люди скандировали его имя. Тысячи пар ног отчаянно топали по полу, отчего содрогался весь купол. КСА-НА-ТОС!!! КСА-НА-ТОС!!! КСА-НА-ТОС!!! Он снова поднял руку, требуя тишины. Выкрики прекратились. Затем его гипнотический голос раздался внутри купола словно гром. — Катарсис спас нас!! — ДА!! — ответили зрители. — Катарсис делает нас богатыми! — ДА!!!! — Катарсис защищает наши священные места! — ДАААА!!!!!!! Куай-Гон бросил взгляд на экраны. Сейчас, мысленно торопил он техника. Сцены обезумевшей толпы исчезли с экранов, их заменила картина Священных Озер. Но вместо мерцающей кристально прозрачной воды появилося черное водохранилище, над которым курился пар. Поначалу зрители даже не заметили этого. Затем картинка сменилась, и еще раз, и еще. Гора обломков малаба. Шахтерское оборудование. Сканер, валявшийся рядом с разбитым камнем в пещере. Громадные машины, засасывавшие золотистый песок. Грависани, припаркованные на фоне когда-то прекрасного пейзажа. Поднялось бормотание. Ксанатос не замечал этого. Он смотрел на толпу, а не на экраны. — Благодаря Катарсису наш любимый Телос теперь обеспечил надежную защиту для будущего поколения. Люди сделали свое заявление. Они сохранили свое наследие. Экран заполнил огромный логотип «ВнешМира». Он был выгравирован на ящике с термическими детонаторами. Бормотание нарастало, превращаясь в оживленные переговоры, наполнившие купол. Следующая картина показывала, как рабочие загружают грузовоз. И снова на весь экран появилась надпись: «ВнешМир». Шум превратился в рев недоверия и злобы. Наконец, Ксанатос поднял глаза на экран. Оби-Ван наблюдал за ним. Кто угодно мог удивиться. А Ксанатос оставался спокоен. Купол разорвался гневными выкриками. Многие вскочили со своих мест. Крики все нарастали, люди поднимали в воздух сжатые кулаки. Начался всеобщий гвалт, требовавший ответа. Ксанатос поднял руки, призывая к тишине. Прошло несколько минут, прежде чем толпа утихла. — Почему вы верите тому, что увидели? — спросил он тихо, но твердо. — Верьте тому, что говорю вам я. Кто-то пытается рассердить вас. Обмануть вас. Из толпы раздался одинокий голос: — Это ты? Люди подхватили вопрос: — Это ты? ЭТО ТЫ??? — Мы требуем ответа! — завопил кто-то. — Я развею ваши сомнения! — прогремел Ксанатос. — Я говорю вам, что здесь замешан обман! И я приглашаю всех, кто желает, поехать со мной к Священным Озерам и посмотреть, что там происходит. Я верю нашему правительству. Я верю корпорации «ЮниФай». Губернатор, вы позволите открыть Священные Озера для публики? С первого ряда поднялся седовласый человек: — Разумеется. Ксанатос развел руки в стороны: — Видите? Никто никого не обманывает. Все честны друг с другом. Кем же мы станем, если будем поддаваться на всякие козни? Толпа стала затихать. Доверие вновь побеждало гнев. — А теперь позвольте мне предать тех, кто пытался обмануть вас, правосудию! — воскликнул Ксанатос, и толпа одобрительно загудела. На мгновение Ксанатос сошел с платформы. Куай-Гон увидел, как он что-то быстро говорит начальнику полиции, стоявшему рядом с рингом. Один из полицейских заговорил в комлинк. Куай-Гона охватил ужас. — Оби-Ван, надень капюшон. Через мгновение на экранах вспыхнули фотографии Куай-гона и Оби-Вана. — Вы видели этих людей? — гремел Ксанатос. Он указал на экран. — Это враги Телоса! Приговоренные к смертной казни, они сумели сбежать и теперь продолжают выполнять свою грязную работу! Они здесь, на этой арене. Это они поменяли пленки. Посмотрите на своих соседей. Вы видите их? Это они обманывают вас! — Ой-ей, — выдохнула Андра. Она наклонилась, закрывая собой Оби-Вана и Куай-Гона, притворяясь, что осматривает толпу по соседству. Но это было бесполезно. Стоявший перед ними телосиец обернулся и заглянул под капюшоны. От удивления он даже рот открыл. Затем вскочил на ноги и заорал: — Сюда!! Вот они!!! Бежать было некуда. Проходы между рядами заполнила полиция, и Оби-Ван с Куай-Гоном снова оказались в ловушке.Глава 15
Полицейские вытащили Оби-Вана и Куай-гона в проход, окружив их с бластерами наизготовку. Двое держали за руки Куай-Гона, еще двое — Оби-Вана. — Эй! — заорал со сцены Дэн. — Хватит!! Я победил! Где мой приз? Зрители радостно подхватили его вопль. Вот чего они все ждали — увидеть, как счастливцу достанутся куча кредиток и кристаллы вертекса. Даже полиция желала видеть это. Несмотря на то, что их бластеры были направлены на джедаев, взгляды их приковало к сцене. Ксанатос поспешно вышел вперед, держа в руках прозрачный ларец. Внутри сверкали кристаллы, а кредитки сыпались через края. Оби-Ван отметил про себя, что Ксанатос желал поскорее закончить церемонию. Ксанатос протянул ларец Дэну. Все повернулись к нему. Победитель должен сказать несколько слов. Дэн стоял, уставившись на ларец, и не говорил ни слова. Оби-Ван взглянул на джедай-мастера. Это испытание. Все изменилось. Их захватили в плен. Дэн это видел. Андра в одиночку не могла остановить его. Если Дэн не последует их изначальному плану, у него останется богатство. Лежавшая в ларце сумма могла совратить кого угодно, не говоря уже о воре. Вместо того, чтобы обратиться к народу, Дэн развернулся и заговорил с высоким седовласым человеком в первом ряду: — Губернатор? Губернатор Телоса поднялся. — Вы не прочитаете то, что я дал вам, прежде чем началась последняя игра? Губернатор полез в карман туники. Склонившись над микрофоном, он прочел: — Победит Кама Элиас, набрав двадцать очков. У Делеты возникнут проблемы с управлением. Кама проскочит мимо него и выиграет. Толпа пялилась в недоумении. Кама выиграл, набрав 20 очков. Но откуда победитель узнал, что у Делеты возникнут проблемы с управлением? — Граждане Телоса, я написал это, прежде чем начались игры, — объявил Дэн. — Я взломал компьютер Катарсиса. Все игры были подстроены! Снаряжение игроков слегка подправлялось перед каждой игрой, чтобы победил тот или иной игрок, которого выбрали в победители заранее. Даже победитель лотереи избран заранее. Он должен делиться выигрышем с «ЮниФай». Все это было подстроено специально, чтобы выманивать у вас деньги! Дэн засунул обе руки в ларец и вытащил полные пригоршни кредиток и кристаллов. Он швырнул все это в толпу. Кредитки посыпались дождем на головы ошеломленной публики, которая бросилась их подбирать. На экранах продолжали мелькать картины разрушения у Священных Озер. — Они обманули нас! — крикнул Дэн. — Посмотрите на экраны! Вот на что тратили ваши деньги! Посмотрите вокруг — посмотрите друг на друга. Вы по уши в долгах? Вы только и думаете, что о деньгах? Отлично — этого они и хотят! И пока мы строим планы и витаем в облаках мечтаний, наш мир разрушают. Посмотрите на логотип, выгравированный на ящиках со взрывчаткой, на бортах грузовозов. «ЮниФай» — это «ВнешМир»! Нашу планету продали со всеми потрохами богатейшей корпорации по добыче ископаемых, пока мы делали ставки. А кто управляет «ВнешМиром»? Всемогущий Ксанатос!!! На какое-то мгновение показалось, что публика своим молчанием высосала из купола весь воздух. Затем тишина прервалась взрывом ожесточенных воплей, похожим на рев разбушевавшегося моря. Полицейские, державшие Оби-Вана, были в таком же трансе, что и толпа. Люди поднялись, все как один, адресуя гневные выкрики Ксанатосу. Экран по-прежнему показывал сцену разрушенного парка. — Арестуйте его!!! — вопили люди. — Арестуйте Ксанатоса!!! Ксанатос снова вышел вперед. Он подождал, пока крики не стихнут. Медленно, люди начали успокаивать друг друга. Все ждали, что Ксанатос снова скажет им, что все это неправда, что Дэн солгал. Ксанатос обвел взглядом притихнувшую толпу, выжидая, пока не замолкнет витавший по углам шепоток. Затем он улыбнулся и покачал головой, словно учитель, укоряющий нерадивых учеников: — Вы жалкие глупцы. Двигаясь на удивление быстро, с развевающимся за спиной плащом, он вскочил на свуп победителя и поднялся в воздух, набирая максимальную скорость. Виляя во избежан ие столкновения с летающими ложами, он мастерски вывел свуп из купола. — Только не на этот раз, Ксанатос, — мрачно молвил Куай-Гон. Вырваться из рук остолбеневших полицейских оказалось достаточно легко. Оби-Ван нанес удар локтем и коленом. Не решаясь стрелять среди такого скопища народа, озлобленные на Ксанатоса полицейские почти не оказали им никакого противодействия. Куай-Гон спрятал их свупы за сваленными в кучу запасными скамейками. Они запрыгнули на них и ованули вслед за Ксанатосом.Глава 16
Когда они выбрались из купола, улица уже опустела. Куай-Гон закрыл глаза и сосредоточился. Открыв их снова, он уловил движение справа по улице. Возможно, это была всего лишь тень. Но Сила подсказала ему, что это был Ксанатос. Куай-Гон выжимал из двигателей предельную мощность. Он слышал свуп ОбиВана у себя за спиной. Мальчик не отстанет, он знал это. Решительность заставила все мускулы напрячься. На этот раз он не упустит Ксанатоса. Сомнений нет, он удирает туда, где будет в безопасности, или же старается успеть на покидающий планету транспорт. У Ксанатоса в запасе всегда была лазейка. Но они застали его врасплох. Возможно, остались неулаженными некоторые детали. Ксанатос не мог предусмотреть такого поворота событий. К огромному удивлению Куай-Гона, Ксанатос вылетел из города и направился вглубь страны. — Думаю, он летит к Священным Озерам, — прокричал Оби-Ван. — Мы тоже летели этим путем. — Нам придется оставаться позади него. Он знает, что мы преследуем его. Пока мы не можем его поймать, но можем следить за ним. Увеличить скорость свупов было уже невозможно. У Ксанатоса был более быстрый аппарат, поскольку для игр пользовались модифицированными моделями. Джедаям с трудом удавалось не выпустить его из виду, и бывали мгновения, когда они вообще не видели его. Во время погони Оби-Ван ни разу не потерял концентрации. Он крепко держал руль, уставившись на маленькую точку впереди — Ксанатоса. Лицо Куай-Гона выражало стремление покончить со всем раз и навсегда. Наконец, они достигли дороги, вевшей в парк. Они спустились на нее, направляясь ко входу. Ворота были сделаны из электрифицированных проводов. Наверху были укреплены сенсоры, чтобы можно было взорвать любой пролетавший мимо транспорт. На дороге лежал брошенный свуп. Ксанатоса видно не было. Куай-Гон остановился и осмотрел свуп. В нем кончилось топливо. — Должно быть, он в парке, — сказал он, пожирая взглядом ворота. — Здесь есть другой вход, — заверил его Оби-Ван. Он провел джедая сквозь лес. Оставив свуп, он запрыгал по камням в ручье к расселине в каменной стене и протиснулся в нее. Куай-Гон с трудом последовал за ним. Он был довольно крупного телосложения, а расселина была узкой. Какимто образом ему удалось пролезть. Они быстро прошли к выходу из пещеры и выскочили на воздух. Ксанатос пересекал двор, направляясь к куполу Д. — Там, внутри, есть посадочная площадка, — сказал Оби-Ван. — Не сомневаюсь, что там его ждет транспорт, чтобы увезти с планеты. Куай-Гон перешел на бег. Ксанатос не должен достичь купола. Он двигался совершенно бесшумно, но едва ему удалось нагнать Ксанатоса, как тот запрыгнул на грависани и понесся прочь. Куай-Гон ухватил другие грависани и полетел следом, зная, что Оби-Ван не отстанет от него. Он облетел груду оборудования, лежавшую посреди двора, и сумел отрезать Ксанатоса от купола. Зарычав от ярости, Ксанатос резко развернул сани вправо. Куай-Гон крепко сел ему на хвост. Впереди раскинулся изуродованный ландшафт. Садившееся солнце чертило его кроваво-красными лучами. Над клубящимися озерами кислоты висели тяжелые испарения. Везде валялись куски окаменевшей лавы. Воздух был настолько наполнен химикалиями, что, казалось, его можно резать ножом. Местами пар столбом вырывался из расселин в камнях. Ксанатос слетел с грависанок. Он приземлился точно на ноги, держа в руке лазерный меч, сгруппировавшись для атаки. Застигнутый врасплох Куай-Гон слишком резко развернул санки. Почувствовав, что сейчас опрокинется, он соскочил с саней. Прыжок оказался неловким, но он спас его. Меч Ксанатоса просвистел возле уха и ударил в камень. Куай-Гон приземлился на колено, едва не потеряв равновесие, но меч уже был у него в руках, готовый отразить следующий удар. Лучи света встретились и сплелись, зашипел ионизированный воздух. — Ты не убьешь меня, Куай-Гон, — сказал Ксанатос, стоя лицом к лицу с бывшим учителем. Его синие глаза пылали ненавистью. — Я пришел не для того, чтобы убить тебя, — ответил ему Куай-Гон. — Я хочу передать тебя в руки правосудия. Он кувыркнулся через голову и сменил направление удара, надеясь выбить меч их рук противника. Удар обрушился на Ксанатоса, но тот отразил его и ускользнул в сторону. — Скажи правду хотя бы раз в жизни, Куай-Гон, — прошипел он. — Ты так часто повторял эти обрывки джедайской мудрости, что уже утратил связь с собственной честностью, если она вообще у тебя была. Ты не будешь удовлетворен, пока не убьешь меня. Смотри, вот идет твоя новая игрушка. Куай-Гон увидел голубое сияние меча Оби-Вана, когда мальчик бросился к ним. Он почувствовал, что Оби-Ван зайдет справа. Если им удастся зажать Ксанатоса в «клещи», то, возможно, они сумеют обезоружить его. Они ринулись в атаку в одну секунду, даже не обменявшись взглядами. КуайГон знал, когда и куда Оби-Ван нанесет удар, направленный вниз, на рукоять меча. Куай-Гон упал на колено для восходящего удара. Ксанатосу будет нелегко отразить оба клинка. Но Ксанатос предвидел их маневр. Он уклонился от клинка Оби-Вана и отскочил назад, используя Силу для более дальнего прыжка. Куай-Гон ударил снизу, но только натолкнулся на клинок Ксанатоса. Рядом из расселины в почве вырвался столб пара. Ему пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы не свариться заживо. Пар отделил джедаев от улыбавшегося Ксанатоса. — Ну вот, опять то же самое, — сказал он. — Благородные джедаи пытаются доказать, что пришли восстановить справедливость, а на самом деле они жаждут крови. Помнишь, Оби-Ван? Ты пошел за тринадцатилетним мальчиком, а он оказался мертвым. Ты помнишь выражение глаз Брука, когда ты убил его? Или ты уговариваешь себя, что тебе очень жаль? Признай то, что ты чувствуешь в своем сердце. Признай свою радость! Признай жажду мести! Куай-Гон увидел огорчение на лице Оби-Вана. Сжимавшая меч рука мальчика задрожала. — Не слушай, — прошептал он. — Не слушай его, Оби-Ван. Пар ушел обратно в расщелину. В то же мгновение Ксанатос прыгнул вперед. Все еще дрожащий Оби-Ван был застигнут врасплох. Он едва сумел отразить удар Ксанатоса. Тот развернулся и ударил мальчика ногой, отбрасывая его назад. А затем Ксанатос ринулся вслед за упавшим Оби-Ваном.Глава 17
— Нет!! — вскрикнул Куай-Гон. Он потянулся к окружавшей его энергии жизни, к потоку, соединявшему его с живыми и неживыми существами, соединявшему его с Оби-Ваном. Он сбил Ксанатоса на лету. Их тела сплелись словно два спаянных монолита. Ксанатос не ослабил ни единого мускула, а Куай-Гон не желал поддаваться противнику. Схватка была титанической, Куай-Гон чувствовал, как ее мощь пробегает вдоль позвоночника словно электрошок. Ксанатос схватил джедая за руки, по-прежнему не выпуская его. — Это ты довел меня до такого, — сказал он, его глаза полыхали гневом. Они приземлились всего в нескольких сантиметрах друг от друга, лазерные мечи зажглись в одно мгновение. Застывшая лава под ногами была скользкой, к тому же, Куай-Гону приходилось следить, чтобы не попасть в расселины, откуда вырывался пар. Он увидел, что Оби-Ван пытается подняться на ноги. — Значит, ученик научился этому у своего учителя, — продолжал бубнить Ксанатос. — Лгать о своих чувствах, говоря о чести джедаев. Оставлять за спиной только убийства и разрушение. — Ты виновен в смерти Брука, — говорил ему Куай-Гон, пока они сражались. — Не Оби-Ван. Ты совратил этого мальчика, открыл его Темной Стороне. Он последовал за тобой вслепую. Оби-Ван, слегка прихрамывая, направился к ним. Он подвернул ногу при падении. Его лицо светилось юностью, все еще уязвленной тем, в чем обвинил его Ксанатос. Куай-Гон решил, что Оби-Вану, наконец, удалось понять то, с чем он столкнулся. Он оплакивал смерть Брука, потому что, хоть Брук и совершил много дурных поступков, все еще оставалась надежда, пока он был жив. Оби-Ван вряд ли обвинял себя в чем-то. И все-таки обвинял, где-то глубоко внутри. Оборвалась жизнь. Это была потеря, с которой не так легко смириться. Куай-Гон прекрасно это знал. И Ксанатос, увидев в мальчике сомнение, использовал бы его, чтобы перетянуть его на свою сторону. Он видел слабость там, где Куай-Гон чувствовал силу. Такова природа зла. Будь мужественным, Оби-Ван. Цепляйся за свои убеждения. Знай то, что знал до этого. Не позволяй ему приблизиться к тебе. — Вижу, мои слова задели тебя, Оби-Ван, — произнес Ксанатос бархатным вкрадчивым голосом, с помощью которого он с такой легкостью манипулировал людьми. — Неужто потому, что я прав? — Нет, Ксанатос, — ответил Оби-Ван. — Я оплакиваю загубленную тобой жизнь. И благодарю всех, кто причинил мне горе, так как оно не сделало меня слабее. Оно сделало меня сильнее. Внезапно вспыхнул лазерный меч Оби-Вана. Куай-Гон был поражен тем, насколько грациозно и быстро двигался мальчик, подпрыгивая, чтобы нанести Ксанатосу удар. Ксанатос, не ожидавший такого яростного натиска, отступил и споткнулся. Между ними вырвался столб пара, и он быстро уклонился в сторону, поскользнувшись и упав на левую руку. — Сильнее, чем ты, — добавил Оби-Ван жестко, устремляясь за ним. Куай-Гон пошел следом, удивляясь концентрации, с которой Оби-Ван вел бой. Теперь оба джедая сражались как один. Ксанатос ослабел, и они воспользовались этим, чтобы оттеснить его назад, к черному озеру. Если им удастся прижать его на берегу, они смогут разоружить его или убить. Это уже его выбор. Внезапно из-за озера показались два свупа. Андра и Дэн нашли их. Они приземлились и бросились на помощь, выхватив бластеры. — Ты заплатишь за все, Ксанатос! — крикнула Андра. — Мы отвезем тебя обратно в Тани и будем судить! Ксанатос стоял у самой кромки воды. Сбежать ему не удастся, да он и не надеялся на это. Он был окружен, и бежать было некуда. Он переводил взгляд с Дэна на Андру, потом на Оби-Вана, и наконец остановил его на Куай-Гоне. Глубина его ненависти сделала его глаза чернее ночи, чернее, чем поверхность зараженного им озера. — Я никогда не доставлю тебе удовольствия убить меня, Куай-Гон Джинн, — сказал он мягко. — И я не желаю подчиняться чьим-либо законам. Тебя вела ненависть, хоть ты и не признаешь этого. Ты уничтожил меня, потому что не смог спасти. Я — твоя величайшая ошибка. Живи с этим. И вот с этим. — Нет! — вскрикнул Куай-Гон, бросаясь вперед. Но было слишком поздно. С жестокой улыбкой, растягивавшей губы и напоминавшей оскал животного, Ксанатос сделал два шага назад и бросился в кипящее озеро. Андра вскрикнула, но он уже исчез под водой. — Он не выживет, — прошептала она. — Кислота сожжет его плоть до костей. Оби-Ван застонал. Он-то знал, что получается, если в озеро что-нибудь бросить. Ксанатос был злом в чистом виде, но он был живым существом, и его участь была ужасающей. Куай-Гон застыл, не отрывая взгляда от темной вонючей жижи, наполнявшей озеро. Что-то медленно всплыло на поверхность, слегка трепыхаясь. Это был черный плащ, растаявший у них на глазах. Ксанатос наконец-то был мертв.Глава 18
Дэн заложил руки за голову и улыбнулся: — Ну кто бы мог подумать, что вор и динко станут величайшими героями Телоса? Андра бросила в него подушкой: — Я рада, что слава не ударила тебе в голову. Оби-Ван и Куай-Гон улыбнулись. Они уже привыкли к пререканиям Андры и Дэна и видели, что между ними растет сильное чувство. Их приезд на Телос принес все, чего так долго хотела Андра. «ЮниФай» была раскрыта как ширма для «ВнешМира». Вся их предательская деятельность вышла наружу. Правительство принесло населению свои извинения и назначило немедленные выборы. Началось следствие по поводу взяток, которые получали высшие чины правительства. Губернатор подал в отставку, а казначей, Вокс Чун, сидел в тюрьме. И Катарсис тоже отменили. Граждане Телоса пришли в ужас о того, что ими так долго руководила жадность. Они говорили, что виной всему было массовое помешательство. Очень многие всязались с Андрой, желай вступить в ее партию. На Телосе расцвел патриотизм, основанный на приверженности своему народу и земле, которой они все так дорожили и которую едва не утратили навеки. — Как вы думаете, какой из меня выйдет губернатор? — спросил Дэн. — Люди любят меня. — Это потому, что они не знают тебя так, как мы, — с усмешкой ответила Андра. — Ты не политик, Дэн. — Эй, ты сама говорила, у меня здорово выходит обманывать, — запротестовал Дэн, прикидываясь оскорбленным до глубины души. — На Телосе правительство больше никогда не будет никого обманывать, — отчеканила Андра. — Я бы поспорил, да вот условия ставки мне не нравятся, — цинично заметил Дэн. Куай-Гон поднялся: — Я желаю вам обоим удачи. И Благодарю за то, что помогли снять с нам эти глупые обвинения. — Вы свободны и можете улетать, но неужели это необходимо? — спросила Андра. — Нам бы очень хотелось, чтобы вы задержались на несколько дней. Я покажу вам истинную красоту Телоса. Священные Озера очистят еще не скоро, но есть и другие места. — Как-нибудь в другой раз. Нам надо вернуться в Храм. Оби-Ван встал и поблагодарил Андру и Дэна. Ему не хотелось прощаться с ними. Ему понравилась такая приверженность Андры своему делу. Он еще не полностью доверял Дэну, но оценил его по достоинству. Он знал, что, хоть и действуя по-разному, они оба будут трудиться, чтобы снова сделать Телос мирной и процветающей планетой, которой он некогда был. — Я уверен, что мы оставляем Телос в надежных руках, — сказал им Оби-Ван. Он улыбнулся Дэну. — И мне кажется, что условия ставки весьма выгодны для тебя.Оби-Ван шел рядом с Куай-Гоном к космическому лайнеру, который отвезет их обратно на Корускант. — Неужели Ксанатос правда был вашей величайшей ошибкой? — спросил он напряженно. — Его смерть будет преследовать вас, как он и надеялся? — А смерть Брука преследует тебя? — мягко спросил Куай-Гон. — Нет, — подумав, ответил Оби-Ван. — Но я ношу ее здесь, — он положил руку себе на грудь. — Вот и я тоже… как мне кажется. Это не будет преследовать меня — во всяком случае, не так, как хотел Ксанатос. Он выбрал смерть. Это его природа — всегда выбирать темную тропу. Но мне понадобится некоторое время, чтобы примириться с этим. Я все время думаю, что если бы был лучшим учителем, он бы не перешел на Темную Сторону. Йода говорил мне, что как учитель я не могу сделать своего падавана ошибкой или удачей. Я могу только направить его. А как же я? хотел спросить Оби-Ван. Чем вы видите меня, Куай-Гон — ошибкой или удачей? Некоторое время Куай-Гон молчал. Кажется, он наслаждался чудесным днем, словно стремился отогнать печаль. — Ты только начинаешь свой путь, Оби-Ван, — молвил он, наконец. — Не считай себя ни провалом, ни удачей. Если ты правильно поведешь себя, эти слова утратят смысл. Есть только то добро, которое ты несешь в этот мир. — Трудно не думать о себе как о неудаче, исходя из того, что я нахожусь на испытательном сроке. — Неудача здесь ни при чем, — ласково ответил Куай-Гон. — И ты не должен так думать. Путь джедая труден. Совет это знает. Если кто-то оступается, особенно в таком юном возрасте, они все понимают. Но они должны быть уверены, что ты вернешься на этот путь. Тебе придется привести некоторое время под их надзором, уверить их в своей преданности. Думаю, это пойдет на пользу нам обоим. Есть время для миссий. И есть время для медитаций и обучения. — Вы тоже будете в Храме? — с надеждой спросил Оби-Ван. Куай-Гон кивнул: — Мне тоже надо многое осмыслить. И я помогу тебе убедить Совет в преданности. Они должны понять, почему ты тогда решил уйти. Я уже это понял. — Правда? — Признаю, я долго не мог осознать этого. Но я все-таки понял. — Куай-Гон сделал паузу. — Я знаю, что ты на испытательном сроке и официально не можешь быть моим учеником. Но ты мой падаван, Оби-Ван. Мне не нужен Совет, чтобы понять это. Оби-Ван глубоко вздохнул: — Значит, вы примете меня обратно? — Мы оба примем бруг друга, — ответил Куай-Гон. Оби-Ван надеялся, что так и будет. Он так долго старался усмирить свое нетерпение, ожидая этого момента. А теперь этот момент наступил, и он обнаружил, что у него просто нет слов. Он был слишком тронут, чтобы говорить. — Я противился нашей связи с самого начала, — продолжал Куай-Гон. — Но ты знал что-то, чего не знал я. Ты знал, что некоторые вещи просто не могут не случиться. И теперь я тоже это знаю. Из тебя получится прекрасныый рыцарьджедай. Я сочту за честь продолжить тот путь, который мы начали вместе. Оби-Ван поднял голову. Теперь он тоже заметил, какой чудесный стоял день. Небо было ослепительно чистым. Впервые за долгое время он осознал, что и будущее было так же безоблачно. — Я не говорю, что будет легко, — добавил Куай-Гон. — У нас разные характеры. Несомненно, будут стычки. Ты снова бросишь мне вызов. — Я постараюсь не делать этого, — искренне пообещал Оби-Ван. — Ты не понял меня, падаван, — сказал Куай-Гон, улыбаясь той самой улыбкой, которую Оби-Ван видел так редко — улыбкой, озарявшей его лицо и наполнявшей его голубые глаза внутренним теплом. — Я с нетерпением буду ждать этого.
Джуд Уотсон Битва за истину Ученик Джедая-9 (Звездные войны)
Глава 1
Абсолютная тьма. Ни малейшей проблеск света немог пробиться под плотный шлем. Даже звуки были приглушенными. Оби-Ван Кеноби сохранял равновесие, удерживая световой меч в оборонительном положении, и сосредоточился. Не видя ничего, и не различая четких звуков, он должен был полностью положиться на Силу. Он двинулся налево и, крутанувшись, сделал резкий выпад световым мечом. Тот пронзил лишь воздух. Но он знал, что был близок. Справа послышался негромкий взрыв и грохот ударившегося об пол металла. — Одно очко, Сири, — тихо отметил наставник Оби-Вана, Куай-Гон Джинн. Оби-Ван почувствовал каплю пота, проскользившую по затылку вниз. Шлем был горячий от его теплого дыхания. Он крепче схватился за световой меч. Его партнером в этом тренировочном упражнении была Сири, тоже послушница джедай. Она уже уничтожила двух дроидов-искателей. Он — ни одного. — Помни о своей цели, Оби-Ван. Он слышал спокойный совет Куай-Гона. Хоть учитель и не видел лица своего падавана, он прекрасно понимал, что Оби-Ван потерял свой настрой. Оби-Ван знал, что цель этого упражнения — сотрудничество. И не важно, сколько дроидовискателей уничтожит он, или скольких собьет Сири. Их будут судить по тому, как они взаимодействовали. Они должны были понять намерения друг друга; через движения, инстинктивно и при помощи Силы. Они должны были действовать сообща, подстраиваясь друг к другу и согласуя свои действия. Но как он мог подстраиваться под того, кто сражался лишь для себя? Сири сконцентрировалась на противнике и игнорировала Оби-Вана. Она, умелый и ловкий боец, думала лишь о собственной цели. Каждая ее клетка была настроена на победу. Это делало ее одним из лучших бойцов в Храме. Несмотря на то, что ей было лишь одиннадцать — на два года меньше, чем Оби-Вану — она тренировалась в его классе. Он едва уловил легкую поступь Сири за своей спиной, услышал как скользнула ее нога, когда она напала. Еще один взрыв и грохот металла. — Хорошая работа ногами, Сири, — проговорила Ади Галлия. Оби-Ван стиснул зубы. Ади недавно выбрала Сири своим падаваном. Она взяла девочку из-за ее выдающегося потенциала. Теперь Сири доказывает свое достоинство, обставляя более опытного падавана — Оби-Вана. Огорчение и растерянность нарастали в нем, нарушая его связь с Силой. ОбиВан насторожено вслушивался в движение воздуха, сотрясаемого дроидом-искателем. Он услышал его, крутанулся налево и столкнулся с Сири. — Противоположные углы, — рявкнула Ади, — Сначала. Оби-Ван вернулся в свой угол. Он вытер ладонь о тунику. Руки потели, и рукоятка светового меча уже стала скользкой. Выронить меч, тренируясь рядом с Сири, было бы слишком унизительно. Если бы у него было терпение Куай-Гона. Но ему еще так многому надо было научиться. Как он ни старался, ему не удавалось пробить превосходство Сири в этом упражнении. Это была ее битва, ее противостояние. Для него здесь не было места. Они опять начали сначала. Оби-Ван двигался медленно, дотрагиваясь к Силе, говорящей ему, где летали дроиды-искатели. Он снова услышал знакомое дребезжание, когда дроид ударился об пол. — Доверяйтесь своему партнеру так же, как и Силе, — крикнула Ади, — Агрессии и соперничеству нет места в этом упражнении. Оби-Ван почувствовал, как Сири проскользила ближе. Но он все еще не улавливал никаких сигналов от нее. Очередной дроидискатель рухнул на пол, и растерянность ододела Оби-Вана, лишив его осторожности. Он потянулся, не обращая внимание на Сири. Бум, дззин! Дроид-искатель коснулся пола, когда мальчик упал на одно колено и ударил снизу. Он откатился налево и потом нанес удар вверх. Грохот! Второй дроид рухнул. Зачем ему ждать содействие от Сири, пока она сама уничтожает всех дроидов? Она выставляет его придурком. Оби-Ван повернулся, приготовился и снова напал. Он слышал дыхание Сири и тихий шепот ее шагов, когда она сделала то же самое. За несколько минут они уничтожили всех дроидов-искателей в помещении. Стаскивая шлем, Оби-Ван почувствовал тепло удовлетворения. Они разделались со своими противниками в рекордное время. Сири сняла шлем и зачесала свои золотые волосы за уши. Ее темно-синие глаза удовлетворенно горели. Они поклонились друг другу и повернулись к наставникам. — Вы оба провалили задание, — строго сказал Куай-Гон. Ади поднялась, разглаживая свои одежды. Ее высокий рост и аура властности, окружающая ее, превращали ее в весьма внушительную фигуру. Она отвела Сири в сторону и заговорила с ней приглушенным голосом. Куай-Гон кинул Оби-Вану полотенце, что бы тот мог вытереть влажный от пота лоб. — Я знаю, что ты умеешь сражаться, — начал Куай-Гон, — Ты доказал это не в одной битве. Но не это было целью упражнения, падаван. — Я знаю, — признал Оби-Ван, — Но она… Куай-Гон не позволил ему продолжить. — У Сири есть свои сильные и слабые стороны. Именно их ты и должен был узнать. Ты должен был увеличить ее силу и прикрыть ее слабость. Вместе вы двое стали бы сильнее. — Сири справилась не лучше меня, — возразил Оби-Ван. Он сознавал, что это звучало жалко, но не мог ничего с собой поделать. Это Сири изменила правила игры, а не он. — Сири не мой падаван, — строго ответил Куай-Гон, — Мы говорим о тебе. Запомни, Оби-Ван, страх показаться дураком никогда не должен быть причиной делать что-либо. Или не делать. Это страх, рожденный из слабости. Оби-Ван кивнул. Он знал, что перечить Куай-Гону бесполезно. К тому же, они итак скоро отбывают. Ему не придется повторять упражнение с Сири. Йода сообщил, что посылает их на задание. В эту самую минуту в тренировочный зал вошел Йода. Он засунул руки в рукава накидки, и ждал, пока на него обратят внимание. — Получили сообщение мы, — промолвил он, — Обратились к джедаям родители. Думают, что чувствителен к Силе может ребенок их быть. Кеган — планета эта называется. С миром этим знакомы вы? Этот вопрос он задал Куай-Гону и Ади. Оба мастера джедая покачали головами. Оби-Ван удивился, ведь эти двое путешествовали фактически по всем мирам. — Удаленная планета — Кеган, — пояснил Йода, — Вращается вокруг одного солнца в однопланетной системе. Лежит во Внешних территориях, отрезана от Галактики остальной она. Не торгуют ни с кем они. Не посещают другие миры они. Не жалуют пришельцев извне они. Не садился на этой планете за тридцать лет никто. — Это очень необычно, — высказался Куай-Гон. Йода моргнул. Он долго прожил и многое видел. Мало что могло его удивить. — Хорошим знаком может быть этот зов, — ответил он, — Думаем мы, что делая этот шаг хочет начать отношения с мирами Внутренних территорий Кеган. Приветствует Галактический Сенат это. Отношения меж мирами плодят мир. Таким образом состоит из двух частей миссия ваша. Начать отношение с Кеганом должны мы. Определить способности ребенка должны мы также. Наполнена подозрительностью и страхом планета может быть, изолирующая себя так. Дипломатичными должны быть вы. Вмешательство не можете позволить себе вы. Йода посмотрел на Ади и Куай-Гона. Оби-Ван растерялся. Он пошлет двух мастеров, вместо команды из мастера и падавана? — Решили послать две команды мы, — проговорил Йода. — То есть, всех нас? — вырвалось от неожиданности у Оби-Вана. Йода проигнорировал его тон. — Сотрудничать должны вы, чтобы завершить миссию. Сотрудничать с Сири? Оби-Вану захотелось выть. С помощью одной лишь Силы с этой задачей ему не справиться!Глава 2
Зачем две команды? — удивлялся Оби-Ван, когда Ади направляла их звездолет к поверхности Кегана. Задание по выявлению способности ребенка к Силе было вполне рутинным. Означало ли это, что Совет еще присматривается к нему? После того, как он на короткое время покинул Орден, Оби-Ван находился на испытательном сроке. Это время он использовал для углубленного изучения Пути джедая. Испытательный срок был снят, и он снова стал официальным послушникомпадаваном. Но почему Совет все еще не доверял ему? За эти месяцы процесс восстановления утерянной связи с учителем удовлетворял их обеих. Они много времени проводили в Храме, бороздили вместе галактику, спасая миры и помогая, где могли. Их связь стала крепче. Неужели Совет это не заметил? Зачем их присоединили к Ади и Сири? — Посадка через три минуты, — предупредила Ади, прерывая его мысли. Оби-Ван украдкой взглянул на Сири. Ее лицо было отрешенным, когда она смотрела на пейзаж внизу. Она выглядела совершенно спокойной, но, возможно, она просто хорошо прятала свое волнение. Оби-Ван помнил, каким нетерпеливым был он сам, когда отправлялся на свое первое задание. Покинуть Храм и быть выброшенным во, временами весьма суровый и безжалостный, космос было слишком новым переживанием. Оби-Ван подвинулся ближе. — Впервые прибыв на другую планету можно растеряться, — поделился он, — Тут так много необычного, что очень трудно сохранить ясность мысли. Но уже за первые несколько минут можно узнать многое. И о себе тоже. Она не обернулась, продолжая наблюдение за приближающейся посадочной платформой. — Я никогда не теряю ясность мысли, Оби-Ван. Не сомневаюсь в том, кто я. Эти слова были подобно удару. Побледнев, Оби-Ван отодвинулся. Сири была взбешена тем, что он отступил с пути джедая. Она обвиняла его в том, что его решение пошатнуло доверие во всех послушников. Она считала, что ее преданность была сильнее его. Это было не честно. Он только один единственный раз оступился. Его наставник и Совет простили его. Почему же она не могла? Звездолет медленно снижался над посадочной платформой. Оби-Ван увидел делегацию, ожидающую их. Все четверо — две женщины и два мужчины — носили туники, похожие на джедайские. Ади активировала рампу, и они вышли из корабля. В ту же секунду двое из ожидавших их людей выступили вперед, приветствуя их. — Добро пожаловать, гости джедаи, — приятным голосом промолвила женщина. Она была среднего возраста, широколицая, с волнистыми серыми волосами, туманной тучкой обрамляющие ее румяные щеки. — Мы — Проводники Гостеприимства. Наша задача: представить вам наш мир и удостовериться, что у вас есть все, в чем в нуждаетесь. Меня зовут О-Рина, а это В-Хаад. Ее компаньон улыбнулся и поклонился. Он был высоким, лысеющим человеком с теплыми темными глазами. Джедаи поклонились в ответ, и Куай-Гон представил их маленькую группу. — Мы были вызваны двумя вашими гражданами. Более молодая пара выступила вперед. — Я — В-Нен. Это моя жена О-Мели, — сказал мужчина, — Мы родители О-Ланы. Женщина изучающее оглядела их и опустила взгляд. Она и ее муж казались встревоженными. Несомненно, они переживали из-за предстоящей проверки дочери. — Младенец находится в доме родителей, — известил В-Хаад, — Мы отвезем вас туда. Пожалуйста, следуйте за нами. Джедаи последовали за Проводниками и родителями к потрепанному на вид лэндспидеру. Оби-Ван впервые увидел, чтобы кто-то использовал столь старую модель. Он гадал, сможет ли эта развалина завестись. Выхлопная труба извергла пламя, и машина, издав обеспокоивающий скрежет, двинулась с удивительной плавностью. Пока они не слишком стремительно скользили над землей, Оби-Ван с любопытством оглядывался. Они ехали по некой центральной, не асфальтированной дороге, вдоль невысокой стены. За стеной сгрудились какие-то постройки. Лэндспидеры, припаркованные у домов, были такими же древними и помятыми, как тот, в котором сидели они. — На всем Кегане только один город, и мы все его хранители, — поведала ОРина, стремясь перекрычать шум двигателя. — Остальная планета используется для выращивания еды и разведения животных. Там находятся огромные территории открытого пространства. Сейчас мы проезжаем Технический Округ. Кеган разделен на округа для каждого направления трудовой деятельности. Технический Округ граничит с Коммуникационным Округом, который переходит в Учебный Округ, который граничит с Сельскохозяйственным Округом, и так далее. Все они расходятся вокруг Округа Собрания, где проходят заседания и совещания. Сейчас мы приближаемся к Жилому Округу. Над ними пронеслась тень, и Оби-Ван поднял голову. Небольшой зонд пролетел над ними. Какая-то устаревшая модель, с которой он не был знаком. — Ты, наверное, удивляешься, что наш транспорт все еще на ходу, — с улыбкой обратился к нему В-Хаад, — Здесь на Кегане мы ничего не уничтожаем, мы перерабатываем. Наш Технический Округ специализируется на том, чтобы старая техника оставалась работоспособной. Нам не нужны новейшие модели. — У вас здесь в ходу деньги? — заинтересовано спросила Ади Галлия. В-Хаад покачал головой. — Наша экономика строится на обмене. Все принадлежит к Всеобщему Благу. Может, у нас нет особого богатства, но зато нет и преступности. Я лучше буду жить в мире и безопасности, чем с бременем забот о деньгах на моих плечах. — Это кажется хорошим мировоззрением, — согласился Куай-Гон, — У вас есть система управления? — У нас есть Проводники Благополучия, В-Тан и О-Виви, — сказала О-Рина, — Они были первыми, кто предложил новый способ существования на Кегане. Они живут в Управленческом Округе, но они скорее направляют, чем управляют. У нас всех имеется право голоса. Все совершается для Всеобщего Блага. Оби-Ван вынужден был признать, что на первый взгляд эта система функционировала. Вероятно, так как Кеган был крохотной планетой с небольшим населением, он смог избежать бед других миров. Когда они проезжали мимо, люди понимали головы от своих занятий, улыбаясь и махая им вслед. Все они выглядели занятыми и счастливыми. Однако он заметил нечто странное. — Я не вижу детей, — обратился от к Проводникам. — Дети для нас бесценны, — пояснила ему О-Рина, — Образование — очень важно. Все с раннего возраста отправлены в школу, чтобы учиться и практиковаться. А, вот и Жилой Округ! В-Хаад повел машину через проход в стене, к парковочной площадке, где уже стояло несколько лэндспидеров. Они вышли и направились к массиву зданий, волной опоясывающему площадь. Каждая постройка было соединена со следующей. В-Нен открыл дверь и пропустил их внутрь. Обстановка небольшого помещения была проста, но уютна. На низких скамьях лежали толстые покрывала. Куай-Гон повернулся к В-Хааду и О-Рине. — Благодарим, что доставили нас сюда. Мы бы хотели провести проверку ребенка наедине с родителями. — О, разумеется, мы понимаем ваши правила, — кивнул В-Хаад. — Но к сожалению, мы не сможем им следовать, — добавила О-Рина, — О-Мели и В-Нен попросили нас остаться. Они нервничают в обществе чужеземцев. Куай-Гон мягко посмотрел на родителей. — Не о чем беспокоиться. Мы просто сообщим вам, является ли ваша дочь восприимчива к Силе. И если так, то мы объясним вам, что из этого следует. В-Нен и О-Мели обменялись взглядами. О-Мели сглотнула. — Мы бы хотели, чтобы Проводники Гостеприимства остались. В-Хаад и О-Рина улыбнулись. — Видите? Не думайте, что мы чужие в этом доме, — поспешила уверить О-Рина, — Все мы на Кегане — одна семья. Не так ли, О-Мели? — Да, — выговорила О-Мели. Приветливые улыбки О-Рины и В-Хаада вдруг показались неискренними, они прилипли к их лицам, будто не соответствовали содержанию. Оби-Ваном овладело дурное предчувствие. А он научился доверять своим ощущениям. Здесь что-то было не так. Все не то, чем кажется. В-Хаад и О-Рина хоть и приветствовали их, но были не рады их прибытию. Совсем не рады.Глава 3
Куай-Гон не доверял этим двоим с самого начала. Несмотря на их широкие улыбки, от них исходила такая неловкость, которую он не мог объяснить лишь непривычкой к чужакам. И к тому же, зачем нужны Проводники Гостеприимства, если на планету не допускаются гости? Но он все же кивнул, отвечая на их вежливость так же. — Конечно, вы можете присутствовать, если В-Нен и О-Мели желают этого. — согласился он. — Есть исключения из всякого правила, — подтвердила Ади. Несомненно она тоже знала, что эту ситуацию не следовало усложнять препираниями. — Я принесу О-Лану, — быстро сказала О-Мели, — Соседка присматривает за ней. Она поспешила из комнаты. И спустя мгновение вернулась с небольшим свертком на руках. Ребенку был почти год. Она смотрела на Куай-Гона ясными, любопытными глазами. Джедай протянул малышке палец. Она схватила его и, сунув в рот, начала самозабвенно посасывать. — А, — высказался Куай-Гон, — Вижу. Он несколько минут изучал девочку, наблюдая за ее рефлексами и проявлениями эмоций. Наконец он коротко кивнул. — Вы так быстро сделали свое заключение? — спросила О-Рина. Ее улыбка слегка померкла. — Да, — ответил Куай-Гон, — Она определенно голодна. О-Мели и В-Нен облегченно улыбнулись. — О-Яни может покормить ее, — предложила О-Рина, — А мы пока можем поговорить. — О-Яни — няня этого жилого квартала, — пояснил джедаям В-Хаад. — Няня имеется в каждом жилом квартале, чтобы родители могли спокойно работать и имели время для себя. Нянями становятся лишь самые мудрые и лучшие среди нас. О-Мели взяла у Куай-Гона малышку и исчезла в другой комнате. Бросив быстрый взгляд на Ади, Куай-Гон понял, что его приятельница-джедай заметила то же, что и он: О-Лана восприимчива к Силе. Но как глубока в ней Сила могло показать лишь время. — Давайте присядем, — предложила Ади, — Пока девочку кормят, мы можем объяснить, что заставило нас проделать такой путь, чтобы посмотреть на нее. О-Мели и В-Нен сели на скамью напротив джедаев. В-Хаад сел слева от них, ОРина справа. Будто они их охраняют, подумалось Куай-Гону. — Если Сила в О-Лане сильна, ее способности станут более очевидными, когда она подрастет, — начал Куай-Гон. — Эти способности необходимо развивать и направлять. Если этого не происходит, ребенок может быть растерян и напуган. В-Нен и О-Мели пододвинулись ближе, не сводя с джедая глаз. — Никто на Кегане не напуган, — вежливо сказала О-Рина. — Всеобщее Благо крепко. Все мы будем поддерживать О-Лану, — добавил ВХаад. Ади вступила в разговор. — Храм на Курусканте — место, где чувствительный к Силе ребенок научиться не только контролировать свой дар, но и следовать ему, познавая свою связь со всем. Улыбаясь, В-Хаад кивнул. — Замечательно! Орден джедаев, бес сомнения, нечто очень прекрасное. Но у нас есть Проводники, которым можно следовать. Ади нетерпеливо вздохнула. Куай-Гон поспешно вмешался. — Если О-Лана является особенным ребенком… — О, здесь я вынуждена вас прервать, — возразила О-Рина. Ее улыбка, направленная Куай-Гону, светилась от самого дружеского чувства. — О-Лана особенная, да, но лишь в том смысле, в каком каждый кеганианец особенный. В-Тан и О-Виви учили нас, что Внутренний Проводник силен в каждом из нас. Никто не лучше другого. — Мы не говорим, что О-Лана лучше, — сказала Ади. Куай-Гон слышал еле сдерживаемое раздражение в ее голосе. — Мы только говорим, что Сила ее выделяет. Путь джедая сможет показать ей, как воссоединиться с Галактикой и с другими. В-Хаад просиял. — А, теперь я понимаю! Уверен, это мудрый и правильный путь. Но О-Лана не будет нуждаться в этом. Здесь на Кегане, каждый Внутренний Проводник соединяется и образует Всеобщее Благо. Было бы неправильно вырывать ОЛану из круга Всеобщего Блага. Круг был бы нарушен, а О-Лана воспитывалась бы в уверенности, что она особенная. Это противоречит принципам Проводников. В-Хаад и О-Рина кивали и улыбались. Очень медленно закивали и В-Нен и О-Мели. Куай-Гон понимал раздражение Ади. Родители, казалось, слушали очень внимательно, но у них не было даже возможности, что-то ответить. За них говорили и отвечали Проводники Гостеприимства. Вот почему джедаи предпочитали сначала переговорить наедине с родителями. Он знал, что несмотря на их высказывания, ВХаад и О-Рина на самом деле не слышали ни слова из того, что сказали джедаи. Они даже не спросили, что представляет из себя путь джедая и каковы возможности ОЛаны. Если бы все зависело от них, этому ребенку никогда бы не покинуть Кеган. Куай-Гон обратился к В-Нен и О-Мели. — Если Сила сильна в О-Лане, вы должны полностью осознавать последствия. Она сможет передвигать предметы силой мысли, или же предвидит события, который еще не произошли. Такие вещи могут напугать маленького ребенка. — Только не на Кегане, — заявила О-Рина, — Наших Проводников Благополучия, В-Тана и О-Виви, самих посещают видения. Мы научились доверять им. Их видения будущего направляют настоящее, создавая Всеобщее Благо. Куай-Гон и Ади быстро обменялись взглядом. Надо было отделить родителей от Проводников. Это было очевидно. Но им также надо было думать о наставлении Йоды. Им нельзя приносить смятение на эту планету. Они обязаны считаться с кеганскими традициями. Проводники Гостеприимства неожиданно поднялись. — Это была замечательная встреча, — заверил В-Хаад, — Я был очень рад услышать о прекрасном пути джедаев. — Уверены, дорога вас утомила, — добавила О-Рина, — Мы покажем вам ваше жилище. Потом будет еще достаточно времени на новые разговоры. — Если вам, конечно, не надо спешить, — сказал В-Хаад, — Мы знаем, как незаменимы джедаи. — Мы останемся так долго, как пожелают В-Нен и О-Мели, — вежливо ответила Ади. — У меня небольшая просьба, — улыбнулся Куай-Гон, — Мы бы хотели пойти пешком. У нас была долгая дорога, это верно. Так что, мы бы хотели поразмять ноги и получше рассмотреть вашу красивую планету. Оба Проводника Гостеприимства изумленно переглянулись. Это было неожиданное желание. — Конечно, — О-Рина быстро вернула себе прежнее выражение доброжелательности, — Если хотите… — Хотим, — вежливо подтвердил Куай-Гон, — И мы, конечно же, с радостью отправимся в компании В-Нена и О-Мели. Это даст нам возможность познакомиться поближе. Проводники не могли им в этом отказать. О-Мели и В-Нен пошли попросить соседку О-Яни и дальше присмотреть за О-Ланой. — Девочка сейчас спит, — тихо произнесла О-Мели, когда вернулась, — Нам очень приятно составить вам компанию. Проводники и родители направились на улицу. Делая вид, что поправляет свой плащ, Куай-Гон повернулся к Оби-Вану и Сири. — Оставьте нас, как только выдасться возможность, — произнес он тихо, — Старайтесь быть незамеченными. Проводники пойдут за вами. Ускользните от них. Можете использовать это время, чтобы узнать больше о Кегане. Ни во что не вмешивайтесь. Помните: наблюдение без вмешательства. Не выдавайте в себе джедаев. Оби-Ван и Сири кивнули, давая понять, что запомнили указания. Куай-Гон заметил обеспокоенный взгляд Ади. Он подумал, что понял, что именно ее беспокоит: Они непременно во что-нибудь вляпаются. Но это будет минимальным вмешательством, не стоящим, по его мнению, беспокойства. И все же Ади могла не согласиться с ним. Он не привык спрашивать другого мастера джедая, каким путем двигаться. Глядя на нее, он подождал, возразит ли она. Пока он ждал, Куай-Гон опять удивился, почему Йода послал две команды на эту планету. Было Ади велено осветить его привычку следовать собственным чувствам и нарушать правила? Или же надзирать над тем, хорошо ли он и Оби-Ван работают сообща? И как ему поступить, если она не одобрит его решение? Однако Ади кивнула. — Лучше бы это сработало, — пробормотала она, выходя на солнечный свет.Глава 4
— Скажите, В-Хаад и О-Рина, — спросил Куай-Гон, когда они шли по улицам Кегана, — Я вижу, вы решили многие проблемы, с которыми другие миры не справляются. Но почему кеганийцы не путешествуют на другие планеты, делясь своими знаниями? — Нам это не нужно, — сказал В-Хаад, — У нас есть все, что нужно для хорошей жизни здесь. А путешествия могут быть опасными. В галактике много насилия. Если бы мы посещали другие миры, другие наведывались бы и к нам. Это могло бы стать опасным для Кегана. Вы не можете отрицать, что галактика пропитана насилием. — Нет, не могу, — согласился Куай-Гон, — Но так же и торговыми путями и возможностью для обмена знаниями. О-Рина и В-Хаад понимающе улыбались, треся головами. — У нас есть все, что нам нужно, — повторил В-Хаад, — Импорт товаров или знаний не нужен и опасен для Всеобщего Блага. — Почему передовые знания должны быть опасны? — удивленно спросил Оби-Ван. Куай-Гон отметил, как покраснел затылок В-Хаада, несмотря на то, что улыбка не покинула лица Проводника. — Кеган очень живописная планета, — сменила тему Ади. О-Рина, молниеносно переходя с одной темы на другую, начала рассказывать о красивых местах на Кегане, показывая разные кеганские растения, когда они проходили Сельскохозяйственный Округ с его цветущими клумбами и грядками. Куай-Гон был молчалив. Что-то здесь беспокоило его. Что-то, помимо вымученных улыбок Проводников Гостеприимства. Вдруг заметил, что не слышал смеха, ни разу с тех пор как он сели на планете. Он не обнаружил ни скульптур, ни фонтанов, или произведений искусства. Он не слышал музыки. На столь мирной планете это было необычно. Может, именно это отсутствие веселья — несмотря на все улыбки — его так тревожил. — Это наша рыночная площадь, — гордо сообщила О-Рина, указывая на круглую площадь, наводненную лодками. — Не нужны деньги, чтобы что-либо купить. Все обмениваются тем, что производят. Никто не голодает. Это был самый странный рынок, когда-либо виденный Куай-Гоном. Несмотря на то, что они только что проходили мимо фруктовых деревьев, плотно обвешанных зрелыми плодами, в Сельскохозяйственном Округе, на рынке свежих овощей и фруктов не было. Сухофрукты и сушенные овощи висели с лотков. В больших вазах было на продажу выставлено зерно. Продавались шнурки для ботинок, туники и шерсть. Покупатели проходили по своим делам, улыбаясь и кивая. Они не противились желанию остановиться и посмотреть что-нибудь, заинтересовавшее их. На рынке можно было много чего увидеть, но ничего, что хотелось бы приобрести. — Очень… полезно, — вежливо отметила Сири. Им навстречу выкалилась тележка, груженая рулонами необработанной ткани. Куай-Гон быстро отступил в сторону, как будто освобождая дорогу и столкнулся с лоточником, котороый располагал инструменты на прилавке. Прилавок обракинулся, и инструменты посыпались на дорогу. Куай-Гон спешно нагнулся, помогая лоточнику собрать товар. Когда он поднялся, Оби-Ван и Сири уже исчезли. О-Рина повернулась. — Знаете, хорошие новости приходят регулярно. Здесь на Кегане мы… — Ее голос смолк. Взгяд побежал по окружающему пространству. — Но куда же подевались ваши молодые джедаи? В-Хаад оглянулся, рассматривая толпу. — Они от нас отстали? — Не уверен, — признал Куай-Гон, делая вид, что ищет пропавших в толпе, — Может, увидели нечто, что привлекло их внимание. — Им еще не удалось рассмотреть вашу технику, — предположила Ади, — Может, их заинтересовали те старые транзисторы, мимо которых мы проходили. — Да, любознательность. Очень похвально, но мы должны их найти, — выговорила О-Рина, — Так легко потеряться на Кегане. — Это может плохо кончиться, — пожаловался В-Хаад, — В Округах можно запутаться, как в лабиринте. О-Рина и В-Хаад посмотрели на В-Нен и Мели. — Если вы останетесь здесь с джедаями… — сказала О-Рина. — И покажете им рынок… — продолжил В-Хаад. — Но не уходите далеко, — посоветовала О-Рина, — Иначе мы вас не найдем. Нас бы это очень расстроило. Она их предупреждает, подумал Куай-Гон. — Мы подождем здесь, — тихо ответил В-Нен. Куай-Гон увидел, как он взял ОМели за руку. Проводники Гостеприимства убежали. Куай-Гон повернулся к В-Нен и О-мели. Небольшой летающий зонд шумел над их головами, заглушая его слова. — Мы рады возможности поговорить с вами наедине. — Нам нечего вам больше сказать, — Голос О-Мели был подавленным, — Мы сделали ошибку, связавшись с вами. Вы должны уехать. Джедаи обменялись изумленными взглядами. Куай-Гон предполагал, что за молчанием О-Мели и В-Нена скрываются множества мучающих вопросов. В-Нен положил руку на плечо жены. Куай-Гон отметил, что она дрожит. Что происходило? Он чувствовал некоторое разочарование в себе. Как они с Ади могли пробиться к родителям? Они очевидно чего-то боялись. — Должно быть, О-Лана уже проснулась, — сказал он, — Почему бы не посмотреть на нее еще раз? Вы должны быть в известности о настоящих способностях дочери к Силе, даже если вы ничего пока не решили. У вас есть время все обдумать. — Давайте вернемся и обследуем ребенка, — мягко подтвердила Ади Галлия, — Мы скажем вам наши предположения, тогда и продолжим. В-Нен и О-Мели медлили, но Куай-Гон видел, что они хотели бы согласиться. — Мы сами все объясним Проводникам Гостеприимства, — добавил он. — Хорошо, — наконец ответил В-Нен. Он провел их через рыночную площадь. Они ушли не той дорогой, которой прибыли сюда. В-Нен вел их по задним дворам и быстро вывел к их с О-Мели жилищу. Джедаи последовали за родителям внутрь. Как только они вошли в комнату, появилась престарелая женщина. У нее были темные, тронутые сединой волосы и темные, похожие на птичьи, глаза, в которых читалась тревога. — Вы вернулись, — удивилась она. — Где О-Лана, О-Яни? — спросила О-Мели, — Она еще спит? — Ее здесь нет, — призналась женщина, — Они пришли. Они забрали ее.Глава 5
Оби-Ван и Сири не бежали, даже не старались спешить. Их учили передвигаться сквозь толпу, оставаясь незамеченными. Когда кто-то оборачивался к ним, они уже затерялись в потоке прохожих. Они оставили рыночную площадь позади, уверенные что О-Рино и В-Хаад обыщут ее основательно. — Давай в сторону Сельскохозяйственного Округа, — предложил Оби-Ван, — Там будет легче спрятаться. Сири кивнула. Они поспешили по дорожке, петляющей между раскидистыми деревьями. Увидев впереди какие-то заросли, они направились туда. Они продирались сквозь кустарники, пока не вышли на более или менее открытое пространство. Здесь они наконец остановились и перевели дыхание. Сири выудила застрявшую ветку из волос. — Не понимаю, почему нас вообще отослали, — проворчала она, — Как только началось что-то интересное, Куай-Гон тут же придумал, как от нас отделаться. Как я чему-либо научусь, если мне не удастся увидеть наставников джедаев в деле? — Задание ведет нас, — сказал Оби-Ван. Сири вытащили еще одну веточку из светлых волос. — Можешь не повторять мне джедайские мудрости, Оби-Ван. Я слушала те же лекции, что и ты. Неожиданно она вздохнула и села на мягкую траву. — Я просто расстроена. Я хотела посмотреть, как Куай-Гон и Ади решать все это. На этой планете происходит что-то очень странное. Эти Проводники Гостеприимства вызывают во мне озноб. Кто бы мог подумать, что улыбки могут быть такими пугающими? — Именно поэтому Куай-Гон и хотел поговорить с родителями наедине, — пояснил Оби-Ван. Сири покосилась на него с явной неприязнью. — Можешь не объяснять мне план. Я была там же. Он не успел ничего ответить, как она уже вскочила на ноги. Она все время так поступает, подумал Оби-Ван. Никогда не дает ему шанса извиниться или объясниться. Не то чтобы он так уж хотел этого. — Пошли, — скомандовала девочка, — Не стоит оставаться слишком долго на одном месте. — Я знаю, — сказал Оби-Ван, опережая ее движения. Сири подняла накидку, и они поспешили по дорожке. Никто не хотел пропускать другого вперед. Это смешно, подумал Оби-Ван. Неужели я ничему не научился за все те годы в Храме? Мне не следовало бы состязаться с Сири. Но он не мог заставить себя пропустить ее вперед, позволить ей задавать направление. — Может, стоит поискать Технический Округ, — предложил Оби-Ван, — Мы должны составить себе некую картину об истинном устройстве общества на Кегане. Хорошо будет начать оттуда. — Там нас прежде всего будут искать, — возразила Сири. Они вынырнули из кустарного пролеска и очутились на поле, покрытом длинной травой. Грязевая тропа вела вдоль края поля. Они пошли по ней. — У тебя есть предложение получше? — спросил Оби-Ван. — Думаю, нам лучше смешаться с людьми, — ответила Сири, — Население состоит из людей, так что мы не вызовем подозрений. И одежда на нас похожая. Мы сможем кое-что узнать, поговорив с местными жителями. Оби-Ван не успел ничего ответить — послышался шум двигателя. Из-за поворота появился лэндспидер. Было поздно нырять в заросли. — Притворяемся… — прошептал мальчик Сири. Лэндспидер поравнялся с ними и остановился. Крепкий мужчина средних лет, одетый в сероватую тунику, приветливо улыбнулся им. — Что вы двое здесь делайте? — Просто гуляем, — сказал Оби-Ван. — Сегодня разве не школьный день? — очень мягко спросил мужчина. Вот где была загвоздка. Оби-Ван не хотел признавать, что они чужаки. Это непременно навело бы на их след О-Рину и В-Хаада. — У нас есть разрешение находиться здесь, — ответила Сири, — Нашим родителям понадобилась помощь дома. Так что нам лучше не тратить время на разговоры, а поспешить дальше. — Что ж, спешите, — помахал им мужчина. Они пошли мимо него. Но что-то было не так. Сила встрепенулась, предупреждая Оби-Вана за мгновение до того, как электрошок разрядился сначала в его колено, потом в плечо. Обоих импульсов хватила, чтобы Оби-Ван рухнул на землю. Секунду спустя Сири повалилась рядом с ним. У нее перехватило дыхание — она никогда еще не чувствовала электрошок. Мужчина поднял их с земли и погрузил как поклажу на пыльный пол спидера. Они тронулись в путь.Глава 6
— О-Ланы нет? — лицо О-Мели стало мертвенно бледным. Прижав ладонь к губам, она попятилась, В-Нен поддержал ее. — Как ты могла ее отпустить? — Я должна была, — ответила О-Яни. Ее взгляд блуждал от О-Мели к В-Нен. — Они сказали, что ей пора проходить рутинный медицинский осмотр. Нет причин беспокоиться. Она скоро вернется. Она не исчезнет. В-Нен взглянул на О-Мели. Предупреждающе взглянул, добавил Куай-Гон. Он видел, как О-Мели сглотнула. Выражение ее лица изменилось. Лицевые мускулы расслабились. Губы сложились в привычной улыбке. — Конечно, — сказала она, — Понимаю. Они услышали звук приближающихся шагов; Проводники Гостеприимства спешили к ним. — А, мы нашли вас, — провозгласила О-Рина. Улыбка В-Хаада не дрогнула. — Мы думали, вы решили подождать нас на рынке. — Наверное, мы не поняли друг друга, — предположил Куай-Гон, — Мы попросили вернуться сюда. Простите, если заставили вас поволноваться. — О-Лану забрали, — сказала О-Мели, стараясь сохранить спокойное выражение на лице. — О-Яни сказала, что Проводники Медицинского Округа заходили за ней. Но она только что проходила рутинный мед осмотр. Вероятно, произошла ошибка. — Мы это проверим, — уверила ее О-Рина, — Не беспокойся. Ребенок не может быть слишком здоровым! В-Нен был таким же встревоженным, как и его жена, но на лице застыла та же маска приятного спокойствия. — Всегда извещают родителей, прежде чем проводить мед осмотр. Странно, что О-Лану забрали без нашего ведома. — Оплошности случаются, даже на Кегане, — примирительно заявил В-Хаад. — Но это непозволительно, — заключил он быстро. — Каждое мгновение тревоги за ребенка может показаться вечностью, — посочувствовала О-Рина, — В-Хаад и я будем счастливы разузнать все для вас. Мы обратимся прямо к В-Тану и О-Виви, если придется. — Мы благодарны, — проговорил сквозь стиснутые губы В-Нен. О-Рина обратилась к джедаям. — Конечно, это потребует времени. Мы знаем, что джедай слишком незаменимы в галактике, чтобы их задерживать. Так что мы прекрасно понимаем, если вы должны вернуться к своим важным заданиям. — К сожалению, мы не смогли найти ваших юных спутников, — со вздохом сказал В-Хаад, — Быть может, у вас есть средства связи, чтобы вызвать их. — Спасибо за сочувствие, — мягко ответил Куай-Гон, — Но боюсь, вы переоценивайте нашу важность в галактике. Мы, конечно, можем остаться пока ребенок не найдется. Что касается наших спутников, боюсь мы их потеряли. Ади поняла его намеренье. — Мы пытались связаться с ними по комлинкам, — сказала она, — Они не отвечают. Наверное, они потеряли их, или же наша техника не работает на вашей планете. Нам придется отправиться искать их. — Нам очень жаль, что доставляем вам сложности, — заверил Куай-Гон, — Мы просим ваше разрешение передвигаться среди вашего народа. Вы же знаете детей. Конечно, они на что-то загляделись и забыли о времени. Проводники Гостеприимства оказались в ловушке. В столь понятной просьбе они не могли отказать, но выглядели нерешительно. — Кеган — мирная планета, — выговорил В-Хаад, — Однако наш народ не привык к чужеземцам. Они могут испугаться и среагировать неадекватно. Мы бы не хотели, чтобы вы попали в неприятности… — Джедаи привыкли быть среди чужаков, — наклонила голову Ади, — Нас это не беспокоит. — Мы будем осторожны, — Куай-Гон слегка поклонился Проводникам. Те отвернулись посоветоваться. О-Мели застыла каменной статуей, но в ее глазах горела мольба к джедаям: Найдите ее! Когда Проводники вновь повернулись к ним, пустая улыбка вернулась на ее лицо.***
— Мать боится, — заметила Ади. — Отец тоже, — ответил Куай-Гон, — Он скрывает это чуть лучше. Ади вздохнула. Они остановились в Сельскохозяйственном Округе. — Боюсь, что каждым нашим шагом мы нарушаем пожелания Совета. Мы вмешиваемся. У нас здесь могут возникнуть враги. — Ребенок пропал, — сказал Куай-Гон, — Не важно, что она чувствительна к Силе. Ее родители, совершенно очевидно, в панике. Ситуация изменилась. Изменилась из-за нашего присутствия. Не приехали бы мы, и девочка была бы в безопасности. Ади медленно кивнула. — Девочка может быть там, где говорят Проводники. Они хотят огородить ее от нас. Это не значит, что ей причинят вред. Нам нельзя совершать грубых действий, не зная угрожает ли ей опасность. Куай-Гон знал, что она ей угрожала — иначе почему быть родителям такими напуганными? Но он придержал свой язык. Им с Ади нужно быть заодно. Ади задумчиво продолжила: — В наше задание также входить, показать Кегану все преимущества вступления в галактический союз. Мы пропагандируем мир. Я всего лишь хочу сказать, что нам нужно действовать осмотрительно. — Мы говорим друг другу то, что и так уже знаем, — нетерпеливо ответил Куай-Гон, — Давай вызовем Оби-Вана и Сири по комлинкам. Он включил свой комлинк, но Оби-Ван не отозвался. Ади сделала то же самое по своему, но ответа не последовало и от Сири. — Вероятно, они сейчас не могут ответить, — предположила Ади, — Мы велели им смешаться с местным населением и не афишировать свою принадлежность к Ордену. — Верно, — согласился Куай-Гон, — Попробуем еще раз позже. А пока, поиск наших падаванов даст нам прекрасное прикрытие для того, чтобы поискать О-Лану. Двинемся к Медицинскому Округу. Они прочесали несколько больниц, заглядывая в детские отделения. Никто не остонавливал их. В своих простых туниках, со спрятанными световыми мечами, они походили на коренных кеганийцев. — Если бы мы могли заглянуть в их записи… — шепнул Куай-Гон Ади. — Это было бы вмешательством, нарушающим их безопасность, — покачала она головой, — Серьезное нарушение приказа. — Но это единственный путь, — возразил Куай-Гон, — Очевидно, ребенка прячут. — Просто продолжим поиски, — мягко настояла Ади. Куай-Гон с трудом подавил свое раздражение. Сотрудничество среди джедаев было обычным делом. Их воспитывали, чтобы они взаимодействовали. Но что, если они не могли прийти к одному мнению? — Еще немного, — сказал он. Она взглянула на него, приподняв одну бровь. Высокая и властная, с золотой кожей и синими отметками на лице, Ади Галлия была знаменита тем, что приводила развалившие группы юных послушников к порядку одним толко взглядом. С Куай-Гоном так легко не справиться. — Вот вы где! — услышали они веселый голос О-Рины за своими спинами. — Вы нашли своих юных спутников? Странно, что вы ищете их в Мед Округе. — Молодые джедаи интересуются всеми сторонами общественной жизни, — нашлась Ади. — А как продвигается поиск О-Ланы? — осведомился Куай-Гон, — Странно, что три человека исчезли в одно утро. — Мы задействовали другую команду, — быстро заверил В-Хаад, — О-Виви и ВТан решили, что так будет лучше. — Может, нам стоит поговорить с вашими Проводниками Благополучия, — сказал Куай-Гон, — Нам бы хотелось получить разрешение на просмотр записей на Кегане. В-Хаад уже качал головой. — Мы готовы на все ради джедаев. Но заявки на встречи с В-Таном и О-Виви должны быть поданы на несколько недель. Они очень заняты. — Но вы же сказали, что только что виделись с ними, — парировала Ади. — Это так, — сказала О-Рина, ее румяные щеки потемнели, — Видите, мы высокопоставленные Проводники. — Я думаю, они захотят нас принять, — вежливо заметил Куай-Гон, — Пойдемте все вместе, или вы пойдете вперед? Его тон давал понять, что он не примет отрицательный ответ. О-Рина и В-Хаад нерешительно кивнули. — Конечно, мы полностью в распоряжении джедаев… Куай-Гон ответил им той же пустой улыбкой. — Тогда ведите нас.
Глава 7
— Я все еще не чувствую свои ноги, — прошептала Сири. Оби-Ван расслышал страх в ее голосе. — Это пройдет, — успокоил он ее, — Но лишь через пару часов. Они узе некоторое время были в пути. Город остался позади. Со своего места на полу спидера Оби-Ван не мог ничего разглядеть кроме кусочка неба. Он уже несколько километром не замечал вокруг других машин, только ветви деревьев, качаемые ветром. Температура падала; вероятно, они поднялись на какую-то гору. Наконец спидер стал медленнее и остановился. Дверь рядом с Оби-Ваном открылась, и его грубо вытащили. Ноги не держали его и его бросили на землю. Сири оказалась рядом с ним. — Я думал, детей уважают на Кегане, — пробормотал Оби-Ван, лежа щекой в грязи. Неожиданно на его голове оказался чей-то башмак. Его лицо еще глубже вдавили в грязь. — Не огрызайся. Ты знаешь, что подобное неуважение карается законом на Кегане. Ты достаточно взрослый, чтобы понести наказание. — Но мы не кеганианцы! — возразила Сири. — Я слышал все отговорки. Заткнись. — Мы с другой планеты. Мы гости, — яро продолжила Сири, — Уберите ногу с головы моего друга. Нога исчезла с головы Оби-Вана и приземлиласьна плечо Сири. — Конечно, — сказал мужчина. Хватит, подумал Оби-Ван. Он пытался встать, но электрошок сделал свое дело слишком хорошо. Он понимал, что не сможет полноценно пользоваться руками и ногами несколько часов. Использовать свой световой меч до этого времени бесполезно. К тому же, им же велели не выдавать себя как джедаев. Оби-Ван старался подкатиться поближе к Сири, но не смог двинуться с места. Он беспомощно наблюдал, как ботинок все сильнее давит на плечо Сири, окуная ее лицо глубже в грязь. — Что я говорил о неуважении? — повторил мужчина. Сири стиснула зубы. Ее темно-синие глаза дико сверкали. Они выплюнула немного грязи, но все же промолчала. — В-Тарз! — послышался голос откуда-то сзади. В-Тарз сразу снял ногу с плеча Сири. Оби-Ван увидел, как к ним направился еще один мужчина в такой же синей тунике, как и В-Тарз. — Почему эти ученики на земле? — осведомился прибывший. — Оказывали сопротивление, — ответил В-Тарз. — Нет надобности в использовании физической силы, — сказал второй, — Мы это уже обсуждали. Обучение происходит с помощью любви, а не страха. Отведи их в класс. Оби-Вана подняли на ноги. Он прогнул колени, чтобы не упасть. Сири сделала то же самое. — Но мы не кеганийцы, — воззвал Оби-Ван ко второму надсмотрщику, казавшемуся более дружелюбным, — Мы гости. Второй обвел темным взглядом Оби-Вана и Сири. — На Кегане нет гостей. Три замечания за вранье. — Он отвернулся. — Отведи их в класс. В-Тарз подтолкнул их ручкой электрошока. — Вы слышали В-Броза. Пошевеливайтесь. — Давай смоемся, — шепнула Сири Оби-Вану, когда они ковыляли через двор. Их мускулы были мягкими как желе. — Ты шутишь? Мы не выдержим и пяти минут, — прошипел сквозь зубы Оби-Ван, — Нам надо дождаться, когда пройдет эффект электрошока. Тогда мы выясним, где мы, и свяжемся с Куай-Гоном и Ади Галлия. — Только дай мне поболтать с В-Тарзом, перед тем, как мы уйдем, — зло пробормотала Сири. — Это звучит не по-джедайски, — неодобрительно прошептал Оби-Ван, — В-Тарз не враг нам. Просто помеха на нашем пути. — Эта помеха только что вдавила лица двух беззащитных детей в грязь, — возразила Сири, — Что нужно сделать, чтобы считаться твоим врагом, Оби-Ван? Их разговор вдруг оборвался, когда В-Тарз придавил их к стене. Грубые руки обыскивали Оби-Вана. В-Тарз нащупал под плащом световой меч, вытащил его и разглядывал. — Что это? Оби-Ван насторожился. Он не мог отдать свой меч без боя, каким бы слабым он не был. — Просто грелка для рук, — сказала Сири. — В-Тарз повесил его обратно на пояс Оби-Вана. — Тогда она мне ни к чему. Что это..? Он нашел комлинк Оби-Вана. Он выудил его из кармана и схватил устройство Сири тоже. — Это вам больше не пригодится, — пояснил он, держа комлинки в руке. — Выглядят новыми, — заметил он, разглядывая свою добычу, — Ваши родители, должно быть, работают в Коммуникационном Округе, раз имеют доступ к таким комлинкам. — Душевно улыбаясь, он сунул устройства себе в карман. Оби-Ван опасался, что теперь он заберет и их электро-бинокли. — Последний раз, придурок, — выплюнула Сири, — мы не кеганийцы! В-Тарз поднял электрошок. Оби-Ван замер. Еще один разряд мог Сири на очень долго вывесть из игры. Каменный бюст серьезной дамы стоял на полке над ними. Оби-Ван воззвал к Силе. Бюст качнулся к краю полки и упал. Он чуть не угодил в В-Тарза и свалился на пол, разбившись в миллионы мраморных осколков. В-Тарз не верил своим глазам. Рядом с ними отворилась дверь Кеганийская женщина высунула голову. Ее волосы были строго зачесаны за уши, на ней была простая коричневая туника и черные брюки. — В-Тарз! Что здесь происходит? Я пытаюсь вести урок, — Она заметила разбитый бюст. — Ты разбил О-Виви! — Она упала, О-Бин, — сказал О-Тарз, — Это был несчастный случай. Но вот два ученика для тебя. Будь внимательна с ними — они создают неприятности. О-Бин холодно посмотрела на Сири и Оби-Вана. И улыбнулась. Оби-Ван почувствовал озноб. Эта улыбка была такой же странной, как улыбки В-Хаада и ОРины. — На Обучении никто не создает неприятностей, — проговорила О-Бин, — Идемте. Оби-Ван и Сири были рады покинуть В-Тарза. Они последовали за учительницей через стальную дверь в класс. Дверь за ними захлопнулась, автоматический замок закрылся. Ученики, одетые в серые туники, сидели на длинных скамьях, рядами заполнявших комнату. Небольшие экраны на уровне глаз высились из пола перед каждым из них. Ученики сидели прямо, руки по сторонам. Только их глаза следовали движениям Оби-Вана и Сири. — Боюсь, произошла ошибка, — сказала Сири О-Бине, — Мы не кеганийцы. Мы… Оби-Ван услышал тихий смех из класса. Тонкий мальчик с волосами песочного цвета, ниспадающими ему на плечи, взглянул сочувственно на него и сразу же вновь уткнулся в монитор. О-Бин выпрямилась и жестко улыбнулась ученикам. В комнате стало тихо. — Сядьте, — велела она Сири и Оби-Вану. — Но мы не… — начал Оби-Ван. — Сядьте, — Ее улыбка не изменилась. — Оденьте туники для Обучения. — Она протянула им две серые туники. Оби-Ван и Сири переглянулись. Стоит ли настаивать дальше или пока не сопротивляться? Помня о наставлении Куай-Гона, Оби-Ван надел тунику. Сири последовала его примеру. Тот же тонкий мальчик подвинулся, чтобы им было куда сесть. Оби-Ван и Сири опустились на скамью. Незамедлительно перед ними появились два экрана. Учительница посмотрела на них, держа руку над своим датападом. — Имена, пожалуйста. — Оби-Ван Кеноби, — сказал Оби-Ван, — С Корусканта. — Три замечания за вранье, — улыбнулась О-Бин, — Одно замечание за то, что не сказал свое полное имя. — Но это и есть мое полное имя! — возразил Оби-Ван. — Еще три замечания за вранье, — сказала О-Бин, — Вижу, у тебя уже есть три. Получается… десять замечаний. Класс? — Замечания отражают замешательство Внутреннего Проводника, — хором провозгласили ученики. — В-Оби в замешательстве, — кивнула О-Бин, — Его Внутренний Проводник затуманен. Всем вам надлежит помочь ему настроиться на Всеобщее Благо. Класс кивнул. — На какой сумасшедшей планете мы очутились? — шепнула Оби-Вану Сири. — Два замечания за разговоры, и как твое имя? — обратилась к ней учительница. — Сири… — Одно замечание за то, что не сказала свое полное имя, О-Сири, — сказала учительница, — У всех нас есть первая буква нашего имени, которую мы разделяем со всеми. Это показывает наше причастие ко Всеобщему Благу. Класс? — Мы все уникальны, однако никто не лучше другого. Таково Всеобщее Благо, — отчеканил класс. — Это всеобщее безумие, — пробормотала Сири. — Три замечания за разговоры, после получения предупреждения, — отметила ОБин, — Вернемся к занятиям. Монитор Оби-Вана включился. По экрану поползли буквы: ПУТЕШЕСТВИЯ К ВНУТРЕННИМ ТЕРРИТОРИЯМ ОПАСНЫ. ПЕРВАЯ ОПАСНОСТЬ — СИСТЕМА ДЕЛАРКРИКС.Оби-Ван почувствовал озноб. Он знал Систему Деларкрикс. Они пролетали ее по пути к Кегану. Куай-Гон заметил, что это процветающая система планет, вращающихся вокруг трех солнц. Все миры гармонично торговали друг с другом. Они недавно присоединились к Галактическому Сенату. — Кто может сказать, почему опасно путешествовать в Системе Деларкрикс? — спросила учительница, — О-Ирис? — Система Деларкрикс опасна, так как контролируется пиратами, — пошептала маленькая рыжая девочка, — Ее третье солнце — пульсирующая нова, которая может расплавить двигатели пролетающих кораблей. Пираты вытесняют путешественников к самому солнцу, вынуждая их идти на посадку. Оби-Ван изумленно уставился на девочку. Все, что она сказала, было неверно. Наблюдение без вмешательства, — сказал Куай-Гон. Если он будет держать свой рот закрытым, он может кое-что узнать. Как только Оби-Ван решил молчать, что бы не случилось, подала голос Сири. — Но это не правда! — возразила она. — Я тебя не вызывала, О-Сири, — строго сказала О-Бин, — Если хочешь задать вопрос, дотронься да своего экрана. Сири тронула экран. О-Бин сжала губы, улыбнулась и повернулась к ней. — Да, О-Сири? — Система Делакрикс не захвачена пиратами, — заявила Сири. — Это не был вопрос, — сказала О-Бин. К ее щекам прилила кровь. — Два замечания. — И ее солнце не пульсирующая нова. Это мирная система с сбалансированной торговлей. — Три замечания, — Улыбка О-Бины застыла. — Вместе получается уже одиннадцать замечаний. Ты обогнала своего упрямого компаньона. — Ну же, Оби-Ван, — выдавила Сири, не шевеля губами. — Поддержи меня. Оби-Ван вздохнул. Он коснулся своего экрана. — Вопрос, В-Оби? — Делакрикс — безопасная, мирная система, — сказал Оби-Ван, — Путешествие не опасно. Осторожность необходима, но… — Четыре замечания за непослушание! — голос О-Бины зазвенел. Она прочистила горла и улыбнулась. — Вы не содействуете Всеобщему Благу. Теперь вернемся к следующей внешней системе. Обратите ваше внимание на экраны. На экран перед Оби-Ваном выехали слова: С ПЛАНЕТЫ СТИИГ ПОСТУПАЮТ НОВЫЕ ТРЕВОЖНЫЕ СООБЩЕНИЯ. — Кто-нибудь может сказать, почему? — О-Бин посмотрела на класс. — В-Дэйви? Заговорил тонкий мальчик с песочного цвета волосами. — На Стииге нет организованной системы управления. Племена повезли в постоянной междоусобице. Сири поднялась на дрожащих ногах — последствие электрошока. — Подождите. Стиигацы миролюбивы и жизнерадостны. И на Стииге есть прекрасно функционирующая система управления. Лицо О-Бины стало еще темнее. — Спасибо за твое дополнение, О-Сири, но это ложь. — Я не лгу! Оби-Вану хотелось потянуть Сири за тунику, чтобы она села. Однако он не мог предотвратить то, что она уже сказала. Пришлось ее поддержать. — Сири права. Стииг — мирен, — сказал Оби-Ван. Казалось, О-Бин сейчас взорвется. Она сложила руки. И, улыбнулась. — Ваши замечания не успеваешь сосчитать, — сказала она глухим голосом, отрезая каждое слово, как удар колокола. — Боюсь, вам необходимо более серьезное наказание. Вы оба будете после ужина мыть посуду для всей школы. Ученик с песочными волосами, В-Дэйви, сочувственно посмотрел на них. — Обдумайте это еще раз, — ответила Сири, — Я не обязана следовать Вашим правилам! — Если ты решишь воспротивиться наказанию и нарушить Всеобщее Благо, — продолжила О-Бин, — ни один ученик сегодня не будет ужинать. Пятьдесят пар яростных глаз уставились на Оби-Вана и Сири. — Ну, ты все еще отказываешься? — спросила О-Бин. Пряча руку под плащом, Оби-Ван толкнул Сири, призывая молчать. Он не возьмет на себя ответственность за то, что ученики остануться голодными. Когда они не возразили, О-Бин отвернулась. На ее лице заиграла легкая улыбка удовлетворения. — Великолепно, — прошипела Сири, — Мы не просто в ловушке, мы в ловушке с грудой грязной посуды. О-Бин не обернулась. — Четыре замечаний, О-Сири, — промурлыкала она.
Глава 8
Куай-Гон и Ади стояли посреди Округа Собраний. Вокруг них высился открытый амфитеатр с каменными сиденьями. — Все кеганийцы принимают участие в правлении Кегана, — гордо сообщил ВХаад. — В-Тан и О-Виви доносят проблемы до народа. Они не предлагают решения, больше предложения. Каждый гражданин имеет право голоса. Рядом с амфитеатром стояло низкое, круглое здание. Как и некоторые другие постройки на Кегане, оно было окрашено в золотой цвет. — Это Центральное Жилище, где живут наши Проводники Благополучия, — пояснила О-Рина, — Мы попросим их принять вас. О-Рина и В-Хаад провели их в небольшое помещение, вдоль белых стен которого стояли небольшие диваны. — Они сейчас будут, — сказала О-Рина, — Мы подождем вас у входа. Через несколько минут дверь отворилась, и появились двое более старых кеганийцев в белых накидках. Серебренные волосы женщины были распущены и струились по ее спине. Мужчина тоже был седым. Их светлые улыбки казались более искренними, чем Проводников Гостеприимства. — Добро пожаловать, Куай-Гон Джинн и Ади Галлия, — промолвила женщина. — Мое имя — О-Виви, а это — В-Тан. Для нас большая честь приветствовать вас. Джедаи поклонились. — Мы надеялись, что вы сможете нам помочь, — сказал Куай-Гон. — Мы прибыли на вашу планету с нашими падаванами, Сири и Оби-Ван. Они куда-то отлучились, и мы не можем найти их. В-Тан развел руками. — Проводники Гостеприимства доложили нам об этом. Мы обеспокоены. — Мы решили организовать поиски, — продолжила О-Виви. — Мы проинформируем наших граждан о том, что дети пропали. Очень скоро мы должны добиться результатов. — Мы бы хотели принять участие в поисках, — сказал Куай-Гон. О-Виви понимающе кивнула. — Я сочувствую вашей потери, однако вы не знакомы с нашим миром. Мы проведем поиск быстрее и эффективнее. В-Тан и я будем вам очень благодарны, если вы примете на это короткое время наше гостеприимство. У нас в Центральном Жилище приготовлены покои для гостей. Уверена, вы нуждаетесь в пище и отдыхе. Мы приведем ваших падаванов к вам. Куай-Гон хотел возразить, но Ади быстро кивнула. — Благодарим вас, — произнесла она. В-Тан и О-Виви пробормотали, что это не доставляет им ни малейших проблем и они очень счастливы иметь возможность встретить блистательных и добродетельных джедаев. Проводники Гостеприимства будут ожидать уважаемых рыцарей в холле у входа, они покажут дорогу к их комнатам. Куай-Гон и Ади вышли в коридор. как только они отошли из зоны слышимости, Куай-Гон прошептал: — Мы не можем не участвовать в поисках. — Конечно, нет, — согласилась Ади, — Но если бы мы и дальше не соглашались с ними, ни к чему хорошему для нас это не привело. Они бы не уступили. Они боятся нас не так как О-Рина и В-Хаад. — Боятся нас? — удивился Куай-Гон. — Быть может, они нервничают. Но почему они должны нас бояться? — Этого я не знаю, — признала Ади, — пока что. Куай-Гон остановился. Холл располагался за следующем поворотом, и он не хотел, чтобы Проводники Гостеприимства заметили их. — Необходимо вернуться к истокам. Мы должны поговорить с В-Нен и О-Мели. Может, исчезновение Оби-Вана и Сири как-то связано с пропажей О-Ланы. Ади кивнула. — Как мы отделаемся от О-Рины и В-Хаада? — Сюда, — сказал Куай-Гон, поворачиваясь и направляясь обратно по коридору. Он свернул налево, потом направо. — Откуда Вы знаете, куда идти? — поинтересовалась Ади. Куай-Гон усмехнулся. — В Храме я брал уроки ориентирования у джедай-мастера Таал. После того, как она ослепла, она научилась развивать свои остальные чувства. Я следую запаху. Ади сосредоточилась. — Еда. Что-то готовиться. — А где еда, там мусор. Где мусор, там обычно есть и выход, — объяснил Куай-Гон. — А я всегда ищу окно, — улыбнулась Ади, поспевая за ним. Кухня оказалась пустой. Только повар делал из каких-то овощей пасту, стоя спиной к двери. Куай-Гон и Ади стремительно и бесшумно пробежали за его спиной и выскользнули в дверь. Они оказались на маленьком заднем дворе с мусорными баками. Джедаи быстро пересекли его и повернули в ту сторону, откуда они пришли. Было не далеко, и они скоро стояли у двери В-Нена и О-Мели. Куай-Гон легонько постучал. В-Нен открыл дверь. Выражение надежды исчезло с его лица, когда он увидел джедаев. — Я думал, это известия о Лане, — пробормотал он. — Вы должны доверять нам, — попросила его Ади, — Мы можем защитить Вашу дочь. О-Мели появилась рядом с мужем в дверном проеме. — Нам больше нечего сказать, — сказал В-Нен, — Я должен идти сейчас на работу в Коммуникационный Округ. — Мы опаздываем и должны идти, — сказала О-Мели. — Прошу, не следуете за нами. Слова О-Мели звучали безразлично, но ее взгляд не соответствовал им. Что она пыталась им сказать на самом деле? Однако джедаи не успели никак отреагировать — она захлопнула им перед носом дверь. Ади взглянула на Куай-Гона. Они поняли друг друга бес слов. Как только они заговорили, над их головами загудел зонд. — Полагаю, мы должны вернуться, — сказала Ади. — Да, — согласился Куай-Гон, — Здесь мы ни чем помочь не можем. Они повернулись и покинули Жилой Округ. Но в сердце Куай-Гона зрела надежда. По крайней мере, он начал кое-то понимать.Глава 9
Сири погрузила очередную партию грязной посуды в мойку. Мыльная вода плеснула на пол. — Какой недоумок решил, что посудомоющие машины вредят Всеобщему Благу? — вопрошала она, поднимая щетку. — Физический труд помогает более полно почувствовать свою причастность к Всеобщему Благу, — сказал Оби-Ван. Сири покосилась на него. — Ты уже звучишь как один из них. — Оно начинает оседать. — Оби-Ван вытер последнюю тарелку из огромной груды и положил ее на полку. Сири вглядывалась в узкое окно в стене напротив. Все окна в Учебном Округе были расположены высока, почти у самого потолка. Они впускали свет, но не позволяли бросить взгляд наружу. Сегодня им уже говорили, что смотреть на из окна — всего лишь лишняя трата времени, которое лучше использовать на Обучения. — Темнеет, — заметила Сири, — Я бы сказала, что нужно выбраться сегодня ночью. У нас все еще есть наши световые мечи. — Думаю, следует подождать, — возразил Оби-Ван. — Чего ждать? — спросила Сири, указывая на поднос. — Посуду после завтрака? — Несколько вещей, — спокойно проговорил Оби-Ван. — Первое, мы не знаем, как охраняется Учебный Округ. Нужно выяснить это, перед тем как пытаться. Вспомни, Куай-Гон и Ади велели нам не вмешиваться. — Но это было до того, как нас похитили, — бросила Сири. — Я знаю, — сказал Оби-Ван. — Не сомневаюсь, они уже тревожатся. Но все еще нет повода для рискованного побега. Если планировать его, мы должны избежать драк. Сири уставилась на него с недоверием. — Это все о чем ты печешься? Как избежать драки? Оби-Ван сдержал свое раздражение и продолжил спокойным тоном: — На заданиях с Куай-Гоном я понял, что всегда лучше избегать насилия, когда это возможно. В Храме тебе должны были это говорить. Сири покраснела. Она знала, что Оби-Ван прав. Джедай всегда должен избегать конфликтов. — Всегда много путей достичь цель есть, — не раз повторял Йода, — Испробовать их все должны вы. — Ты, наверное, забываешь, что мы джедаи, — сказала Сири, — Если мы скажем, кто мы, они нас отпустят. Тогда они признают, что мы не кеганийцы. — Но мы не можем с уверенностью сказать, что они нас отпустят. — возразил Оби-Ван. — Это возможность, но я все-таки считаю, что мы должны подождать. Куай-Гон не хотел, чтобы мы афишировали свою принадлежность к Ордену. К тому же, Йода предостерег нас избегать вмешательства любой ценой. Пока есть иная возможность, считаю, нас следует оставаться не узнанными. Что, если нас задержать, именно потому что мы джедаи? Или если мы доставим Куай-Гону и Ади неприятности, показывая, что мы джедаи? Мы не знаем, чем заняты наши учителя сейчас. — Оби-Ван покачал головой. — Слишком много неяностей. Пока мы не нашли способ уйти незаметно, лучше подождать. Подумай об этом так — здесь мы можем кое-что узнать о кеганском обществе. Это как познавательный лагерь. — Ты всегда был таким осмотрительным? — спросила его Сири. — Нет, я не всегда был таким, — ответил Оби-Ван. — Но теперь я такой. Он спокойно выдержал ее взгляд. Она знала, что он имел ввиду. Однажды он поступил импульсивно, и почти сбился с пути. Теперь он понимал: для каждого шага есть свое время. Часто разумнее повременить. Разочарованно, Сири швырнула щетку в мойку. Она упала в воду, выплеснув очередную порцию мыльной жижи на пол. Оби-Ван вздохнул. После мытья посуды, им придется еще вытереть весь пол на кухни. — Так нам придется остаться и слушать вранье, пока мы будем убираться за всей школой? — недовольно спросила Сири. — Нас бы не заставили мыть посуду, если бы ты перестала поправлять О-Бин, — мягко поправил Оби-Ван. — И позволять учительнице заполнять умы учеников этой чушью? — пораженно спросила Сири, — Как мы можем такое допустить, Оби-Ван? Ты же знаешь, что все, что они преподают, не правда. — Твои слова ничего не меняют, — заметил Оби-Ван. — Никто нам не верит. Нас просто заняли грязной посудой. — Так все моя вина, — негодовала Сири. — Не мое право кого-либо судить, — осторожно сказал Оби-Ван, — Но если ты настаиваешь — да! — Ты тот, кто не хотел бежать, когда мы могли! — взорвалась Сири, — Мы должны были бежать тогда. Оби-Ван открыл рот, чтобы возразить ей, но его опередил беспокойный голос за его спиной. — Это было бы не слишком хорошей идеей. Падаваны обернулись. В-Дэйви, тот худощавый мальчик из класса, стоял в дверном проходе. Его руки были засунуты в карманы туники. — Проводники Безопасности обладают большой властью здесь, — сказал он, — Им противостоять не умно. И к тому же, это противоречит Всеобщему Благу. — Спасибо за совет, — отозвался Оби-Ван. Сири взяла швабру и начала убирать пролитую ею же воду. — Почему ты здесь, В-Дэйви? — спросила она доброжелательным голосом. — У тебя ведь нет замечаний, не так ли? — Нет. Но завтра моя смена готовить завтрак. Я думал, будет лучше, если я начну уже сегодня вечером, — В-Дэйви направился к корзине с овощами. Он включил миксер и начал загружать в него овощи. — Ты хочешь сказать, здесь действительно готовят то, чем кормят? — удивилась Сири, — Я-то думала, они просто вытряхивают на тарелки мусорное ведро. Оби-Ван усмехнулся. Это верно: еда в Учебном Округе была ужасна. Все овощи и другие блюда были раздавлены в пюре, которое наполняло тарелки некой жижей, безвкусной и годной разве что для кормления скота, очень непривередливого скота. Он посмотрел на В-Дэйви, гадая как он отреагирует на это замечание. Лицо мальчика застыла от изумления, будто ему никогда раньше не довелось слышать шуток. Потом он рассмеялся. — Еда плохая, да. Но это не моя вина. Они говорят мне, как ее готовить. — Я не обвиняла тебя, В-Дэйви, — уверила его Сири, — Нужно быть гением, чтобы справиться с такой ужасной пищей. — По крайней мере, я могу помочь вам с посудой, — предложил В-Дэйви, — Мне не сложно. — Не беспокойся об этом, — сказала Сири, продолжая вытирать пол, — Я впутала нас в это. Но ты можешь рассказать нам по больше о себе, пока мы работаем. — Сколько тебе было, когда ты попал в Учебный Округ? — спросил Оби-Ван. — Это было семь лет назад. Мне было два. — ответил В-Дэйви, прогоняя очередную порцию овощей через миксер. — Мои родители умерли во время большой эпидемии Толи-Икса. Меня отправили сюда. Большинство детей не начинают Обучение до четырех лет. Сири и Оби-Ван обменялись взглядами. Толи-Икс был мутированным смертельным вирусом, переносимый астероидами от мира к миру, лет десять тому назад. Вакцина против него была найдена вскоре после его появления. На других планетах, если бы Кеган был в контакте с остальной Галактикой, никто бы не умер. Оба обменялись безмолвным посланием: Не говори ему. Бес крайней необходимости. — Тебе нравиться жить здесь? — спросила Сири, начиная протирать посуду. — Конечно, — ответил В-Дэйви. — Благодаря Обучению, я буду наиболее подготовленным эффективно служить Всеобщему Благу. Это звучало точь-в-точь как те заученные заповеди, который им пришлось выслушивать в классе. Оби-Ван помогал Сири вытерать чистую посуду. — Когда можно покинуть Учебный Округ? — Когда твое Обучение окончено, — сказал В-Дэйви. — Обычно около шестнадцати лет. Но вы все это знаете. — Мы не отсюда, В-Дэйви, — пояснила Сири, — О-Бин не поверила нам, но это правда. Куда ты собираешься, когда закончишь Обучение? — Туда, где буду наиболее полезен Всеобщему Благу, — немедленно отозвался В-Дэйви. Они выскреб овощное пюре в большой контейнер и поставил его в холодильник у стены. Тогда он начал переносить сухую посуду на место. — Когда тебе двенадцать, ты предстаешь перед комитетом, который определяет тебе твою область деятельности. После этого тебя специально обучают твоей будущей профессии. — Но что, если тебе определять куда-то, куда ты не хочешь? — поинтересовалась Сири. — Ты счастлив, потому что знаешь, что ты часть Всеобщего Блага, — В-Дэйви вытер немного разбрызганной Сири воды. Он прислонился к мойке и беспокойно засунул руку в карман. — В, вероятно, буду работать в пищевом секторе. Там нехватка рабочих. Сири внимательно поглядела на него. — Чем бы ты зотел заниматься, В-Дэйви? — Я хочу попасть в Животноводческий Округ, — признался В-Дэйви. — Но там слишком много народу. Так что, это бы не содействовала… — Всеобщему Благу, — закончила Сири, — Я поняла. Вдруг Оби-Ван услышал какое-то пиканье. Было ли это сигналом какого-то устройства безопасности? Он быстро огляделся, но не увидел никаких лампочек или индикаторов. В-Дэйви выглядел обеспокоенным. — Нам лучше пойти. Оби-Ван вновь расслышал пиканье и понял, что оно исходить из кармана ВДэйви. — Что это? — насторожено спросила Сири. В-Дэйви двинулся к выходу. — Ничего. Мне надо идти. Скоро отбой. — Он посмешил к двери, и тут что-то пролетело по воздуху к Оби-Вану. Он поймал это нечто. Оказалось, что это перышко. — В-Дэйви, — позвал он, — Стой. Мальчик остановился. — Что у тебя там? Сири подошла поближе, заглядывая в сложенные руки В-Дэйви. — Это птичка. Оби-Ван шагнул ближе. Должно быть, В-Дэйви прятал ее в кармане. Она сидела в его ладонях — крохотное существо с ярко желтыми и синими перьями. В-Дэйви переводил напуганный взгляд с Оби-Вана на Сири. — У нее было раненное крыло. Я нашел ее в саду. Я собирался его сдать. Клянусь, что собирался! Сири дотронулась палцем до птицы, погладила ее головку. — Она милая. — Я… я спас только эту одну, — затараторил В-Дэйви, — Я бы никогда не нарушил правила Обучения. Вдруг Оби-Ван увидел малюсенький черный носик, высовывающийся из другого кармана В-Дэйви. — А это что? Глаза В-Дэйви расширились от страха. — Детеныш фербиля, — прошептал он. — Прошу вас, не выдавайте меня. — Естественно, мы тебя не выдадим, — заверил Оби-Ван, поглаживая волосатую мордочку зверька. — Держать животных против правил? — спросила Сири. — Конечно. Никакие собственные животный не разрешены на Кегане, — ответил В-Дэйви, — Повышенное внимание на конкретные существа противоречить Всеобщему Благу. Животный предназначены только для пищи. — Его серые глаза вдруг обеспокоено разглядывали их. — Вы не здешние, не так ли? — Нет, — подтвердила Сири, — Но мы друзья. Улыбка облегчения заиграла на лице В-Дэйви. — Ученикам не дозволено заводить личностные отношения. Если ты с кем-нибудь подружишься, то скоро обнаружишь, что его или ее перевели в другое учебное отделения. Так что, нам надо быть осторожными. Но вы можете теперь называть меня Дэйви. Когда люди сближаются на Кегане, первую букву имени можно опустить. — Тогда и ты называй нас Оби-Ваном и Сири, — сказал падаван. Дэйви протянул руки и положил одну ладонь на плечо Оби-Вану, другую на плечо Сири. — Вы мои лучшие друзья. Может, это и не способствует Всеобщему Благу, но я счастлив. Вот. Раз вы мои друзья… На Кегане мы верим, что близким надо помогать в осуществлении их заветной мечты. — Он глубоко вдохнул, перед тем как продолжить. — Поэтому, Оби-Ван и Сири, я помогу вам сбежать. Сегодня ночью.Глава 10
Непрерывное гудение должно было бы насторожить его, но вместо этого оно стало фоновым шумом, и Куай-Гон даже перестал его замечать. Наверное, так оно и задумывалось, предположил он. Нечто, присутствующее постоянно, легче не заметить, чем то, что появляется случайно. Кеган был под абсолютным наблюдением. Должно быть, летающие зонды оснащены подслушивающими и подглядывающими устройствами. Это — единственное объяснение. В-Нен и О-Мели попросили помощи единственно возможным для них способом — взглядами и неясными намеками. Куай-Гон и Ади не смели заговорить, даже на открытом воздухе. Без единого слова, они направились в сторону Коммуникационного Округа.***
Куай-Гон окинул круглые постройки Округа мимолетным взглядом. В одном здании слева он приметил открытое окно. Легким наклоном головы он указал на него Ади. Она кивнула. Джедаи вошли в дом и поспешили по коридорам к комнате с открытым окном. Они были уверены, что В-Нен и О-Мели ожидали их. Дверь была слегка приоткрыта. Куай-Гон задержался снаружи. — Прошу вас, заходите скорей, — прошептал В-Нен. — И, пожалуйста, закройте дверь, — добавила О-Мели. — Это безопасное помещение, — сказал В-Нен, как только они вошли и дверь за ним закрылась. — Мели и я установили здесь анти-прослушивающие устройства. Те зонды, который вы, вероятно, заметили в воздухе являются автоматическими следящими аппаратами. Они ведут постоянное видео и аудио наблюдение. Все, что мы говорим и делаем, записывается. В каждом доме также есть передатчики, связанные с зондами. Куай-Гон и Ади переглянулись. — Мы полагали, что дела обстоят именно так, — признал Куай-Гон, — Как могли граждане Кегана согласиться на это? — Все началось как мера против преступности, — объяснила О-Мели, — Общество было стабильным, но после перехода на безденежную экономику, воровство стало обычным делом. Тогда В-Тан и О-Виви предложили использовать зонды в качестве охранных устройств, и все мы были за. Вообще-то они должны были патрулировать лишь рынок. Со временем они стали кружить и в Жилом Округе. Никто не предполагал, что их будут использовать для записи наших разговоров и действий. Это случилось постепенно, а теперь мы под непрерывным присмотром. — Но если у всех кеганийцев есть права голоса, не можете ли вы проголосовать за их отмену? — спросила Ади. В-Нен покачал головой. — У каждого гражданина есть голос, но В-Тан и О-Виви решают, о чем мы голосуем. О-Мели грустно улыбнулась. — У нас есть иллюзия демократии. Реальной демократии у нас нет. — Скажите, как мы можем вам помочь, — вежливо поинтересовалась Ади. — Как вы демаете, что случилось с О-Ланой? О-Мели и В-Нен испуганно переглянулись. — Мы беспокоимся за ее безопасность, — быстро выговорил В-Нен. — Ходят слухи о детях, которые пропадают. Куай-Гон припоминал что-то, что тревожило его уже некоторое время. — Это имела ввиду О-Яни, говоря, что О-Лана не исчезнет? О-Мели кивнула. — Некоторых детей забирают в Учебный Округ и их больше никто не видит. — Учеьный Округ? — встрепенулся Куай-Гон. — Где это? — Это Округ за пределами города, — пояснил В-Нен. — Обучение — это курс, разработанный О-Виви и В-Таном. Эго ввели около пятнадцати лет тому назад. До этого не было централизованной системы, и детей обучали дома. — Мы не знаем где он находится. Лишь, что это где-то загородом, — продолжила О-Мели. — Считается, что для детей лучше, если они не контактируются с родителями. Детей забирают в Учебный Округ в возрасте четырех лет. Здесь нет исключений. К прогульщикам применяются жесткие меры. — Поэтому нет детей на улицах, — сказала Ади. — Оби-Ван и Сири! — воскликнул Куай-Гон. — Не могли их по ошибке забрать туда? — Это возможно, — отозвался В-Нен. — Мы слышали, что Проводники, отвечающие за прогульщиков, сначала действуют, а лишь затем задают вопросы. И они могли не поверить вашим падаванам, что они не с Кегана. Немного кеганийцев знают, что джедаи здесь. О-Виви и В-Тан решили, что ваше прибытие лучше держать в тайне. — Видете, мы связались с вами без разрешения В-Тана и О-Виви, — добавила ОМели. — Мы рассчитывали, что Проводники Благополучия не смогут отказать джедаям. Так оно и случилось. Они позволили вам прилететь. Но они допустят, что бы говорили с вами одни. — Они утверждают, что это для нашей же безопасности, — рассказал им В-Нен. — Они полагают, что джедаев окружает тьма. Куай-Гон был в растерянности. — Я вас не понял. — О-Виви посещают пророческие видения, — разъяснила О-Мели, — У В-Тана такие же сны. Многои из их предсказаний сбылись. Поэтому люди на Кегане доверяют им. О-Виви было видение о джедаях. Она утверждает, что злой рок ожидает каждого, кто близок к джедаям. Все кеганийцы боятся вас. Так Ади была права. Именно это она уловила в В-Хааде и О-Рине — страх. — Но мы сомневаемся в видениях О-Виви, — сказал В-Нен. — Мы хотим как лучше для нашей дочери. Мы контактировали вас. Мы знаем, что Лану забрали не для рутинного обследования. Иначе мы бы уже получили сведенья о ней. О-Мели тяжело вздохнула. В-Нен обхватил жену рукой, будто стараясь защитить ее. Он положил ладонь на ее волосы, нежно прижимая его голову к себе. Когда он заговорил, его щека касалась ее волос. — Мне жаль, что я вынужден говорить эти вещи вслух, Мели, но я знаю, ты думаешь то же самое. Мы должны быть сильными ради Ланы. Мы должны позволить джедаям помочь нам. Сами мы не справимся. О-Мели медленно подняла голову. В ее глазах блестели слезы. — Нен прав, — сказала она, дрожа. — Нам нужна ваша помощь. — И мы здесь, чтобы оказать ее, — заметил Куай-Гон. В-Нен положил руку на плечо Куай-Гона. О-Мели повторила это ж жесть с Ади. — Теперь мы Нен и Мели для вас. Наши судьбы связаны с вашими. — Мы найдем вашу дочь, — заверил их Куай-Гон. — Вы должны быть осторожными, — сказал им Нен. — Мы состоим в кеганийской фракции, противостоящей О-Виви и В-Тану. Мы считаем, что политика изоляции не верна. Торговля и наука хороши для Кегана. Наблюдение сделало наше антиизоляционное движение сложным. Не то, чтобы нас арестовывали или запрещали нам обсуждать эти темы — напротив, В-Тан и О-Виви утверждают, что на Кегане свободное общество. Однако каким-то образом те из нас, кто спрашивают, почему мы не должны покидать планету, наказываются. Их переводят на работу в области, которые им не по душе, заставляют неожиданно делиться жилплощадью, на их запросы не реагируют. .. Случаются вещи, осложняющие их жизнь на Кегане. Как вы можете себе представить, наше движение таким путем потеряло множество членов. Остальные научились быть осторожными. — Но теперь они зашли слишком далеко. Они забрали нашу дочь. — выговорила Мели. — Я больше не хочу осторожничать. — В-Тан и О-Виви говорят, что если хоть один кеганиец покинет планету, это приведет к нашей гибели. — продолжил Нен. — Они сделают все, что в их силах, чтобы удержать Лану здесь. — Мы должны найти ее, пока еще не поздно. — Голос Мели дрожал. — Однако каждое движение отслеживается. Каждое слово прослушивается. — с отчаяньем добавил Нен. — У меня есть идея. — сказал Куай-Гон. — Зонды управляются ЦКП — Центральным Командным Процессором, верно? — Да, — согласился Нен. — ЦКП находится в охраняемом здании здесь в Коммуникационном Округе. — Если Ади и я сможем вывести из строя ЦКП, они будут вынуждены отозвать все зонды на базу, пока не починят его. В это время люди смогут более свободно обмениваться информацией. Вы сможете созвать вашу группу, а у нас будет время поискать Лану. — Куай-Гон — строго выговорила Ади, — Я должна с Вами поговорить. Она отвела джедая в сторону. — Я не могу одобрить этот план, — начала она пониженным голосом, в котором вибрировали нотки беспокойства. — Он совершенно противоречит пожеланиям Совета. Мы напрямую пересечемся с кеганским правительством, если займемся саботажем ЦКП. — Но как же Вы иначе хотите выполнить наше задание? — возразил Куай-Гон. — До нашего прибытия мы не знали, что жители находятся под постоянным надзором. Мы не знали, что два властных правителя подавляют их. К тому же: наши ученики и невинный ребенок пропали! Ади сжала губы. Она опустила глаза в пол, обдумывая ситуацию. — Ади, мы должны их найти, — мягко сказал Куай-Гон. — Это единственный способ. Ади вскинула голову. Его темно-карие глаза все еще затуманивали сомненья, она молчала. — Я понимаю, если Вы не хотите мне помочь, — вежливо заговорил Куай-Гон. — Но я выведу из строя ЦКП. Вопрос в том, пойдете ли Вы со мной?
Глава 11
Дэйви, Оби-Ван и Сири сидели в темном углу обеденного зала. — Чего мы ждем? — шепнула Сири Дэйви. — Отбоя, — ответил тот. — Свет три раза подряд потухнет. Проводники Безопасности сменятся. Сегодня очередь В-Тарза. Он будет сидеть на посту в администрационном центре. Если кто-то сделает хоть шаг за периметр — раздастся сигнал тревоги. — И как же нам от сюда выбраться? — спросила Сири. — В-Тарз выжидает минут пять после отбоя и отключает сигнализацию в секторе 7, чтобы наведаться на кухню. — усмехнулся Дэйви. — Я выяснил это в ночь, когда нашел Скурри. — Он посадил фербиля на ладонь и покормил его несколькими зернышками. — Скурри был в кухонной зоне. Наверное, он как-то попал туда и не мог найти выход. Я знал, если бы они его нашли, от него бы… избавились. Я как раз обдумывал, как его содержать, когда раздалось предупреждение об отбое. Я решил, провести ночь там, где был. Если тебя поймают после отбоя, тебе светят шесть замечаний. Потом зашел перекусить В-Тарз, и я спрятался. — Откуда ты знаешь, что он делает это каждую ночь? — поинтересовался ОбиВан. — Потому что можно увидеть, как потухает лампочка сигнализации около двери, — пояснил Дэйви. — Я выхожу сюда почти каждую ночь. Иногда я… мне страшно быть одному в темноте. — Но ведь ты спишь в одной комнате с двадцатью другими мальчиками, — резонно отметил Оби-Ван. — И все же я один, — Дэйви смутился и быстро перевел взгляд на фербиля. — Знаешь, я прекрасно понимаю, о чем ты, — искренне сказала Сири. — От этого места у кого угодно мурашки по коже пойдут. Дэйви смущенно улыбнулся ей. Оби-Ван заметил, что Сирина прямота снова поддержала мальчика. Он бы никогда не подумал, что Сири способна кого-либо успокоить. — Скурри мне помогает, — продолжил Дэйви. — И мои остальные животные. Я нахожу их в саду, во время отдыха. Большинство из них голодны, напуганы или ранены. Я проношу их в дом и держу у моей кровати. По ночам я пробираюсь на кухню, чтобы добыть для них еду. Иногда я вылезаю наружу, просто чтобы посмотреть на звезды. — Так как мы вылезем? — спросил Оби-Ван. — Через окно в банной Сектора 7, — ответил мальчик. — Можно подняться к окном по душевым. Снаружи легко спрыгнуть на землю. Потом вам придется украсть лэндспидер. Я могу дать вам координаты города. Свет потух и сразу зажегся вновь — и так три раза. Послышался тихий сигнал. — Пять минут на этаже будет работать сигнализация, — прошептал Дэйви. — Но потом В-Тарз ее снова отключит. Я покажу вам дорогу. — Почему бы тебе не отправиться с нами, Дэйви? — предложила Сири. Дэйви изумленно отпрянул. — Зачем мне так поступать? — Неужели ты не хочешь выяснить, что происходить в галактике на самом деле? — спросила Сири. — Разве ты не хочешь иметь возможность заниматься тем, чем тебе хочется? — Но галактика очень опасное место, — возразил Дэйви. — Некоторые ее участки опасны, — заметил Оби-Ван. — Не все. — На Курусканте, где мы живем, есть учреждения находящие для сирот новых родителей. — рассказала ему Сири. — У тебя могла бы быть семья. Ты мог бы держать домашних животных и работать с животными. — У меня есть семья. — нервно отозвался Дэйви. — Всеобщее Благо — это моя семья. — Но, Дэйви, Обучение кормит тебя ложью, — сказала Сири. — Ты нам не веришь? — Не то, чтобы я вам не верил, — озабочено проговорил Дэйви. — Но силы зла, контролирующие галактику, могли заставить вас поверить в нечто, что не является истиной… Людей дезинформируют, чтобы запутать их и держать в строю. — Но ведь это как раз то, что здесь происходит! — запротестовала Сири. — Если я уйду, появятся солдаты в масках и нападут на Кеган. — сказал Дэйви, тряся головой. — Это пророчество О-Виви и В-Тана. Никто не может покинуть планету. Всеобщее Благо будут страдать от этого, и придут захватчики. Сири и Оби-Ван огорченно посмотрели друг на друга. Дэйви слишком долго пробыл в Обучении. Он не мог принят то, что они ему рассказывали. Послышалась тяжелая поступь В-Тарза. Громоздкий кеганиец пересекал обеденный зал, направляясь в кухню. Оби-Ван застыл, не издавая ни звука. Уже через несколько минут они с Сири будут свободны. Если все пойдет по плану… Тишину неожиданно прервал чей-то голос: — В-Тарз! В дверном проеме появился второй Проводник Безопасности. — Что ты здесь делаешь? — Сигнал поступил, из кухни, — быстро ответил В-Тарз. — Наверное, просто сбой в системе. Может, связана с инфракрасной сигнализацией. Я просто собирался проверить. — Я пойду с тобой. По новым правилам ночью теперь будут дежурить двое. Надо побыстрее вновь подключить сектор 7. — Второй Проводник подошел к В-Тарзу. — Перекусить В-Тарзу не удастся, — пробормотала Сири. — Нам лучше вернутся в спальный сектор. — обеспокоено проговорил Дэйви. — Сегодня не удастся бежать. Мне очень жаль. Они еще никогда не выставляли двух охранников одновременно. Они подождали пока Проводники не скрылись за поворотом. Тогда Дэйви вывел их из обеденного зала. — Можно пройти в спальни через администрационный центр, — предложил Дэйви. — Поспешите, они скоро вернуться. Они помчались по залам и вбежали в администрационный центр — круглое помещение в сердце здания. Все сектора отходили из этого места. — Почти пришли, — заметил Дэйви, спеша к двери, ведущей в сектор 7, где их поселили. Тут они расслышали знакомые шаги в коридоре за ними. Они не успевали добежать до двери. Дэйви быстро нырнул под стол. Сири поспешила за ним. Оби-Ван туда уже не помещался. Он скользнул за стеллаж, нагруженный дата-файлами. Все троя услышали недовольное бормотание В-Тарза, когда он подошел к панели безопасности. — Проведи проверку инфракрасного, говорит, — пыхтел он. — Все в порядке с инфракрасным. Непорядок, что я голоден. — В-Тарз? Ты где? — послышался голос из комлинка на консоле. — Я здесь. — Проведи проверку. — Провожу, — ответил В-Траз. — Придурок. — Что? — Ничего. Провожу проверку. — Желудок В-Тарз громко забурлил. Проводник вздохнул. Оби-Ван прислонился к стеллажу, выглядывая. Смогут они прокрасться мимо ВТарза? Нет, если он не отвернется. Так как он стоял, он смотрел прямо на ту дверь, через которую им нужно было пройти. Отодвигаясь на прежнее место, Оби-Ван задел коробкус файлами. Один из них вывалился за край. Благодаря своим отменным рефлексам, падаван бесшумно поймал его. Запись на кого-то по имени О-Уни. Оби-Ван бегло просмотрел файл. У девочка отличные отзывы от учителей. Несколько посещений Мед Округа. Документ венчал штамп: ПЕРЕКЛАССИФИЦИРОВАН НА ПЕРЕОБУЧЕНИЕ. Оби-Ван осторожно положил запись на место. Переобучение? Что это еще такое? — Проверка окончена, — доложил в комлинк В-Тарз. — Все в порядке. — Понял. Еще раз проверю кухню и вернусь. — Я тебе помогу. — Не беспокойся. Я справлюсь. — Не понял. Я Проверю кухню. — В-Тарз отключил комлинк. — Может, удастся стащить пару сухофруктов, пока ты не видишь, зануда. Он ушел. Дэйви немедленно высунул голову. — Пойдемте! — крикнул он громким шепотом. Они побежали к двери, но тут Оби-Ван остановил на минуту Дэйви. — Что такое Переобучение? — Я не уверен, — ответил мальчик. — Но я знаю, что никто не хочет там оказаться. Тебя посылают туда, если у тебя определенное количество замечаний. Однако иногда туда посылают и детей, никогда не попадавших в неприятности. Никто не знает почему. — Его передернуло. — И никто оттуда не возвращается.Глава 12
Утренний звон разорвал предрассветную тишину. Ученики немедленно скинули одеяла и вскочили, выстраиваясь в очереди перед умывальниками, расположенными вдоль стены. Оби-Ван почувствовал легкий шок от прикосновения ледяной воды к коже. Его разум был уже ясным. Прозвучал следующий звон — сигнал в течении трех минут одеться и пройти в обеденный зал к завтраку. Прошлой ночью, перед тем как расстаться Дэйви успел объяснить, что от них требовалось. Оби-Ван подумал, насколько жизнь в Храме отличалось от всего этого. По утром там медленно зарождался нежный свет, становясь все ярче, имитируя восходящее солнце. У всех послушников были собственные комнаты, так как их личное пространство уважалось. Раннее утро было временем медитации и неспешных упражнений перед началом нового дня. Не было ни резких звуков ни спешки. Здесь же учеников, похоже, не заботило столь внезапное начало дня и тот строгий график, которому они вынуждены были следовать. Они, казалось, даже не замечали несоответствие улыбок Проводников и их резких приказов. И никого, конечно, не беспокоила отвратительная еда. На другой стороне комнаты сидела Сири с другими девочками. Она подняла ложку овощной жижи и состроила ему рожу. Оби-Ван тихо рассмеялся. — Два замечания, В-Оби, — сказал один из Проводников, занося эти данные в свой датапад. — Мы сосредотачиваемся на еде во время трапезы. Взаимодействовать с другими можно в свободное время. Оби-Ван жевал безвкусную пищу. Сири все-таки была права: надо было отсюда выбираться.***
— Сегодня мы сыграем в «Время реакции» — провозгласила О-Бин. — Вы все знаете правила. Тема появляется на вашем экране. Кто первым нажмет на кнопку ответа, расскажет классу важнейшие факты по теме. Удачи! Оби-Ван посмотрел на свой экран. Высветилось: КОРУСКАНТ. Он не дотронулся до кнопки. Самое разумное, что он мог сегодня делать, это не привлекать к себе внимание Проводников Обучения. Рефлексы джедаев молниеносны. Лампочка над монитором Сири зажглась первой. Оби-Ван бросил на нее предупреждающий взгляд, который она проигнорировала. О-Бин была явно не довольно тем, что приходиться вызывать Сири. — О-Сири? — выдавила она сквозь стиснутые губы. — Корускант — это урбанизированный мир, состоящий из одного огромного города. Здесь заседает Галактический Сенат. На Корусканте проживают биллионы различных существ. Он известен своей системой управления, культуры, очень хорошо развитой инфраструктуры и безопасности… — Я вынуждена тебя прервать, О-Сири, — улыбнулась О-Бин. — Это все неверно. Кто может поправить О-Сири? Лампочки на мониторах зажглись по всему классу. О-Бин сверилась со своим экраном, чтобы выяснить, кто был первым. — В-Мина? — Корускант коррумпированный мир, — ответил В-Мина. — Там разрешено рабство. — Прекрасно. — похвалила О-Бин. Лицо Сири горело. Оби-Ван уставился на нее твердым взглядом. Они оба должны были сохранять молчание. Не стоило привлекать больше внимания.
На этот раз О-Бин просто сделала вид, что не заметила вспыхнувшую лампочку Сири. — В-Таун? — Орден джедаев окружен тьмой. Они… Сири вскочила на ноги. — Путь джедаев — это служение галактике! — Сядь, О-Сири! Пять замечаний! И ты понимаешь, что это значит… Оби-Ван громко простонал. — Мытье посуда после ужина, — процедила О-Бин. — И, В-Оби, из твоего стона я делаю вывод, что ты с радостью присоединишься к О-Сири. Это будет очень хорошо для Всеобщего Блага.
***
— Я МОГУ держать свой рот закрытым, — чуть позже сказала Сири Оби-Вану. — Я просто не хочу. Какая разница, моем ли мы посуду или нет? По крайней мере, мы не сидим в классе, слушая как О-Бин изливается о том, насколько коррумпированы Центральные территории. Оби-Ван держал несколько тарелок с присохшими остатками ужина. Вот уже второй раз их заставляли мыть грязную посуду, скопившуюся за день. — Думаю, я бы лучше посидел в классе. — У меня есть предложение, — Сири отшвырнула щетку в раковину. — Давай забудем о посуде и сбежим. Сегодня ночью. Если мы не перехитрим эту жадину ВТарза, то мы просто не достойны быть джедаями. — Ладно. — согласился падаван. — Оби-Ван, иногда ты просто должен ко мне прислушиваться. Ты не единственный, кто может… — Сири вдруг запнулась. — Подожди. Ты только что со мной согласился? Оби-Ван кивнул. — Ты права. Мы видели как работает их охрана. Давай сделаем это. Куай-Гон и Ади, должно быть, уже волнуются по-настоящему за нас. — Дежурить будут опять два охранника, — заметила Сири. — У В-Тарз может не быть возможности выйти перекусить. У тебя что-нибудь на уме? — Второй Проводник Безопасности считает, что система вчера дала сбой. Но они не знают в чем проблема, верно? Сири кивнула. — Так создадим настоящею проблему. — предложил Оби-Ван. — Они будут вынуждены выключить систему, чтобы ее проверить и починить. В это время мы улизнем через окно в ванной. — Каким образом мы будем саботировать систему? — поинтересовалась Сири. — Мы сейчас не можем прокрасться в админисрационный центр. Там полно Проводников. — Придется заняться саботажем на месте. — сказал Оби-Ван, оглядывая кухню. — Идеи есть? Они осмотрели устройства охраны в углах, под потолком. — Не говорил ли В-Тарз что-то о инфракрасном сенсоре? — спросила девочка. — Он признал, что он может быт неисправным, — ответил Оби-Ван. — Может сделаем что-нибудь, чтобы он отреагировал? — сказала Сири. Она провела рукой над большим прибором для разогрева пищи. — Что, если мы включим печи на небольшую мощность? Они нагреют комнату и, предположим, инфракрасный сенсор среагирует. Они отключат систему, чтобы выяснить в чем дело. — Просто, но гениально. — отозвался Оби-Ван. — Давай так и сделаем. Но сначала лучше закончить с посудой. Если Проводник придет проверить нашу работу, он может заметить, что печи включены. — Знала, что есть подвох, — проворчала Сири. Работая как можно быстрее, они вскоре закончили свое задание. Свет замигал, предупреждая об отбое, и падаваны побежали в свой сектор. Они остановились у админисрационного центра. — Мы не успеваем попрощаться с Дэйви, — с сожалением вспомнила Сири. — Он поймет, что случилось, когда заметит, что нас нет. Мы можем вернуться за ним вместе с Куай-Гоном и Ади. — сказал Оби-Ван. — Встретимся здесь как только погаснут огни сигнализации. Тогда отправимся к выходу из сектора 7. Сири согласно кивнула. Оби-Ван направился в свою спальню. Он успел залезть в кровать, как раз перед тем, как погас свет. Он лежал, слушая медленное дыхание вокруг себя, и ждал. Ученики так много и тяжело трудились днем, что все они глубоко спали, как только их головы коснулись подушки. Наконец огни устройства сигнализации потухли. Оби-Ван надел обувь и на цыпочках вышел. Он задержался возле кровати Дэйви. Лучше не будить его. Что угодно могло пойти не так, а он не хотел, чтобы Дэйви попал в неприятности. Когда он дошел до холла перед администрационным центром, Сири уже ждала его там. — Я только что видела, как В-Тарз и тот второй отправились проверять сенсор. — доложила она. — Все чисто. Они поспешили по длинному коридору, мимо других дверей. Ванная была в самом конце длинного, овального здания. Они уже почти дошли, когда услышали скрип открывающейся двери. Не сговариваясь, Оби-Ван и Сири вместе прыгнули за угол, где их не смогут увидеть. Как только они коснулись пола, оба бросились бежать. Если кто-нибудь заметил или услышал их, он мог уже позвать Проводников Безопасности. Каждый ученик был обязан доносить на других. Но сделали ли они это? Сигнализация зазвенела в тиши. Дверь в банную была уже близка. Они рванули к ней. Но они не успели — в проход высыпали охранники и окружили их. Они могли бы сразиться. Но тогда им, вероятно, пришлось бы достать световые мечи. Однако Оби-Ван все еще не хотел делать этот шаг, не зря же Йода предостерег их на это счет. Должен быть иной путь. Они заметил, как Сири потянулась к рукоятке меча, и покачал головой. Но послушает ли девочка его? В коридор выбирались ученики посмотреть, чем вызван этот переполох. О-Бин и несколько других Проводников Обучения подоспели, одетые в туники для сна. — Этих двоих я очень хорошо знаю, — провозгласила О-Бин. — Что вы делаете в коридоре после отбоя? Ей ответил дрожащий голоса за спинами джедаев. — Это все я. Все повернулись к говорящему. Дэйви стоял, глядя в пол и не смея посмотреть на О-Бин. — Я пошел на кухню, — сказал Дэйви. — Я… забыл кое-что. — Еще как забыл! — протиснулся вперед В-Тарз. — Он оставил включенными все печи! Вызвал сигнализацию! О-Бин надела свою наставительную улыбку. — Это было очень неосмотрительно, В-Дэйви. Нам придется посовещаться, чтобы решить сколько замечаний ты заслужил. — Я знаю, — пробормотал Дэйви. — Я сознаю, что подверг опасности Всеобщее Благо. Я глубоко раскаиваюсь. — Хорошо. Мы обсудим это завтра. — О-Бин хлопнула в ладоши. — Всем возвращаться в спальни. Оби-Ван и Сири протиснулись сквозь поток учеников к Дэйви. — Зачем ты это сделал? — прошептала Сири. — У меня меньше замечаний, чем у вас, — шепнул в ответ Дэйви. — Дэйви, почему ты в ботинках и в уличной одежде? — спросил Оби-Ван. — Я видел, как вы ушли, — пояснил мальчик. — Я знал, что вы собираетесь бежать. И я хотел идти с вами. — В-Дэйви! — Голос О-Бин звучал высоко и резко. — Если хочешь загладить свою вину, тебе не стоит общаться с теми, кто создает лишь неприятности. Бросив последний взгляд на друзей, Дэйви отошел. Но неожиданно что-то пулей выскочила из его кармана. Оби-Ван тут же понял, что это: Скурри, маленький фербил мальчика. Конечно, Дэйви не покинул бы Учебный Округ без своего зверька. — Что это? — бросила О-Бин. — Держите его! Дэйви опустился на колени. Он издал чирикающий звук и раскрыл руки наподобие пещеры. Фербил забежал в его ладони. — Это, — выдавила О-Бин, — животное. Дэйви ничего не ответил. Его лицо вспыхнуло. — Это просто маленький фербил, — сказала Сири. — Два замечания, О-Сири. Я не с тобой разговаривала. В-Тарз! В-Траз протолкнулся к ним. — Пожалуйста, обыщи спальное место В-Дэйви, — приказала О-Бин. Оби-Ван и Сири последовали за всеми в спальню мальчиков. Пока ученики толпились вокруг, В-Тарз быстро нашел двух переливающихся ящер, еще одного детеныша фербиля и мешок с зерном. О-Бин с силой сжала губы. — Что мы говорим, ученики? Все уставились на Дэйви. — Позор. Позор. Позор, — повторяли они снова и снова. — Унеси… эти… штуки, — велела О-Бин В-Тарзу, выдавливая сквозь зубы подобие улыбки. — И избавься от них. В-Траз запихнул ящер и фербилей в карман. — Нет! — заплакал Дэйви, — Пожалуйста… — Позор. Позор. Позор. Птенчики напугано пищали в кармане В-Траза. Слезы наполнили глаза Дэйви, и потекли по его щекам. — Пожалуйста, — шептал он.
***
Как только на следующее утро зажегся свет, Оби-Ван и Сири поспешили к кровати Дэйви, чтобы хоть немного поддержать его. Они найдут выход. Они заберут его с собой. Но Дэйви не было.
Глава 13
Куай-Гон и Ади прятались за невысокой стеной. Их глаза не отрывно следили за хорошо охраняемым зданием, где находился ЦКП. Нен провел их через несколько пропускных пунктов, но у него не было разрешения на вход в это здание. Теперь они сами должны были пройти мимо охраны. — Мы не можем напасть на какого-либо кеганийца, — пробормотала Ади. — Надо использовать Силу, чтобы нас пропустили. — Там все лишь один дежурный, — заметил Куай-Гон. — Это должно быть просто. На Кегане не привыкли к противозаконным действам. Они поднялись из своего укрытия и зашагали к охраннику. — Приветствуем, — сказал джедай. — В-Тан и О-Виви прислала нас для проверки. Ты с радостью пропустишь нас. — Джедай незаметно провел рукой по воздуху. — Я с радостью пропускаю вас, — повторил охранник, поддавшись трюку с мыслями, и пуская их внутрь. Оказавшись в здании, Куай-Гон и Ади быстро нашли Центральный Командный Процессор. Пальцы Ади быстро пробежались по клавиатуре, задавая серии противоречивых инструкций. — Это должно отослать все зонды к разным посадочным точкам, — сказала она. — Я не хочу, чтобы они свалились где-нибудь в жилых районах. Эта программа должна сбить с толка технический персонал и предоставить нам достаточно времени. — Сколько? — спросил Куай-Гон. Глаза Ади все еще были прикованы к экрану. — Трудно сказать. Минимум два часа. Может, три. Они не слишком искушены в технологиях, так что это займет их на время. — Я не хочу, чтобы прошла еще одна ночь, прежде чем мы найдем наших падаванов, — хмуро отметил Куай-Гон. Ади тихо согласилась. — Мы найдем их. И Лану тоже. Когда Ади закончила, они направились к выходу, но Куай-Гон замешкался у двери с надписью: АРХИВ ЦЕНТРАЛЬНЫХ ИНСТРУКЦИЙ И ДАННЫХ. — Давайте заглянем на минутку, — предложил он. — Мы можем найти какуюнибудь зацепку. Помещение было заполнено рядами устройств, хранящих голографические записи. Они стояли в алфавитном порядке. Куай-Гон просмотрел одну папку. Ади другую. — Здесь записи на каждого жителя Кегана, — удивилась Ади. — Записи разговоров… — С кем они встречались, с кем они обедали… — заметил Куай-Гон, открывая другой файл. — Чем они пользуются, что едят… — Что они пишут своим детям в школу… Куай-Гон изучал данные на тринадцатилетнюю О-Нену. — Не упоминал Нен о Учебном Округе? Ади Галлия согласно пробормотала в ответ, погруженная в чтение документа. — Вы выяснили, где он находиться? — Нет, — отозвался Куай-Гон. — Но здесь есть сведенья о каком-то Округе Переобучения. Что это может быть? — Звучит как нечто, чем следует заняться. — Давайте поищем Лану, — предложил Куай-Гон, вводя знакомое имя. — Здесь ничего нет. — Я посмотрю Мели и Нен. — Ади пролистала данные, одно имя за другим высвечивалось на экране. — Вот. Я возьму Нен, Вы — Мели. — Она быстро прочла записи. Куай-Гон пробежал файл. — Множество записанных разговоров. Записи встреч с другими диссидентами. И записи всех наших бесед в их доме. Но ничего о Лане. Нет даже записи о ее рождении. — Они стерли всю информацию. — Джедаи переглянулись. — Мне это не нравится. Как будто были уничтожены все сведенья о ее существовании. — Кроме воспоминаний родителей. Они одновременно закрыли базы данных. — Нельзя терять времени, — сказала Ади. Они покинули здание и поспешили к жилищу Нен и Мели. Ади быстро объяснила, что зонды не будут патрулировать улицы примерно три часа. — Мы соберем столько диссидентов, сколько сможем, — пообещал Нен. — Мы постараемся найти кого-нибудь, кто видел ваших падаванов. — Нам надо знать, где находиться Учебный Округ, — заметил Куай-Гон. — Мне кажется, что разгадка кроется именно там. Вы когда-нибудь слышали об Округе Переобучения? — Я слышал, как его упоминали, — ответил Нен. — Никто толком не знает, что это такое. Какое-то учебного заведения. — Матери говорят о нем, — сказала Мели. — Они говорят, если твой ребенок был отправлен туда, тебе больше не позволяется с ним общаться. Вы думаете, Лана там? О-Яни, престарелая няня, стояла в дверях. — Нет, — прошептала она. Мели обернулась к ней. Ее взгляд вдруг стал резким. — О-Яни, твой внук, ВОнин, был отправлен на Переобучение шесть лет назад. — Я не виновата, что он был болен, — спешно ответила О-Яни. — Я знаю, — Голос Мели стал более ласковым. — Я видела, как ты о нем заботилась. Почему его забрали? — Для Всеобщего Блага, — сразу же отозвалась няня. — О-Яни, мы вывели из строя зонды, — обратился к ней Куай-Гон. — Вы слышите, что они больше не летают? Вы можете говорить свободно. Старая женщина помедлила. Она выглянула в окно, ожидая увидеть и услышать зонды. — Они дали мне эту работу. Мне нравится общаться с детьми. — сказала она грустно. — Ты не потеряешь свою работу, — заверил ее Нен. — Мы понимаем, что то, что случилось с Ланой, не твоя вина. — Но если ты знаешь, где она, прошу, скажи нам, — добавила Мели. — Медики не знали, как лечить В-Онина. Они сказали, что у них есть место для него… место, где проводят исследования. Что нам оставалось делать? — Лица О-Яни опустело. — Я не увидела его больше. — Ты знаешь, куда его отвезли? — настаивала Мели. — Однажды в мою дверь постучался торговец. — рассказала пожилая женщина. — Он видел за городом мальчика в сопровождении Проводников. У них были проблемы с спидером. Проводники чинили его. Мальчик остановил торговца. Он попросил его передать мне кое-что. Прощальный подарок. — Что это было? — спросил Нен. — Дикие цветы, — тихо ответила О-Яни. — Я высушила их. Подождите. Она вышла и минуту спустя вернулась с книгой в кожаном переплете. Она открыла ее и осторожно вынула тончайшей, сушенный цветок. — Можно посмотреть? — с уважением спросила Мели. О-Яни медленно кивнула, и она взяла из ее руки бутон, разглядывая его. — Я знаю этот цветок. Он с дерева калла. Они растут лишь на самой высокой возвышенности Кегана. На лэндспидере можно добраться за два часа. На быстром корабле джедаев можно долететь в двое быстрее, посчитал КуайГон. — Насколько велика сама эта возвышенность? — поинтересовался он. Ее можно прочесать за несколько минут, имея подходящий транспорт и устройства слежения, — ответила Мели. — Она не слишком большая. — Пойдемте, — сказал Куай-Гон Ади. Неожиданно дверь была распахнута. В комнату вбежали шесть Проводников Охраны. — Куай-Гон Джинн и Ади Галлия, мы здесь, чтобы проводить вас в Высокий Суд. Вас сочли виновными в воздействии на разум. Следуйте за нами без возражения, или мы будем вынуждены пристрелить вас.Глава 14
Сири использовала толкотню учеников перед обеденным залом, чтобы подобраться к Оби-Вану. — Дэйви забрали на Переобучение, — приглушенным голосом поведала она. — Я поняла это из разговора О-Бин с другим Проводником Обучения. Мы должны что-то предпринять. — Я думал, ты хотела бежать, — заметил Оби-Ван. Сири прикусила губу. — Сначала надо найти Дэйви. — Я тоже так считаю, — согласился Оби-Ван. — Я думаю, Округ Переобучения находится где-то здесь, на территории самого Учебного Округа, — рассказала Сири. — Сегодня у нас есть свободное время. Давай улизнем и изведаем местность, — предложил Оби-Ван. — Только не создавай нам проблем в классе. Не то нас опять заставят мыть посуду. Сири кивнула. Организованными рядами ученики вошли в класс. Утро тянулось и тянулось. Во время урока О-Бин часто поглядывала на Сири, ожидая ее возражения. Но Сири молчала, сохраняя на лице жизнерадостное выражение. Оби-Ван чувствовал, как удивлялись остальные ученики, гадая, выиграла ли О-Бин эту войну и сдалась ли Сири. Наконец уроки закончились, и ученики собрались на улице. Свободное время состояло в том, чтобы бежать по тропинке, опоясывающий почти весь Учебный Округ. Вдоль трассы были установлены разные упражнения на равновесие, координацию и силу. Ученики не соревновались друг с другом, а лишь со своим собственным предыдущим результатом. Каждый носил сенсор, измеряющий его успехи после каждого круга. Все приборы были соединены с большим экраном, на котором высвечивались результаты. Крос считался пройденным после пяти полных кругов. После этого они могли свободно передвигаться по этой части Округа, отведенной для упражнений на открытом воздухе. Несколько классов бежали одновременно. Проводники Обучения надзирали над ними. Однако их больше интересовало распитие напитков на солнце и разговоры между собой, чем контроль учеников. — Давай пройдем маршрут как можно быстрее, — предложил Оби-Ван. — Чем быстрее наши пять кругов засчитают, тем больше свободного времени у нас будет. Оби-Ван и Сири без напряжения бежали бок о бок. Секунды спустя они опередили остальных учеников. Они достигли первой станции — узкой перекладины, подвешенной несколько метров над землей. Перекладина была изогнута, чтобы проверить умение учащегося держать равновесие. Не сбавляя шаг, юные джедаи вскочили на перекладину, приземлились они, даже не дрогнув, и быстро пробежали все повороты и изгибы, неостонавливаясь. В конце Сири спрыгнула, сделав красивое сальто, и твердо приземлилась. Оби-Ван следовал ей по пятам. Следующей остановкой была стена из дюрастали, снабженная небольшими ухватами для рук и выемами для ног, облегчающих подъем. Стена сверкала на солнце. — Думаю, ее покрыли чем-то, чтобы сделать более скользкой, — отметил ОбиВан, бежавший рядом с ней. — Забраться может быть трудно. Девочка усмехнулась. — Зачем беспокоиться? С помощью Силы, Сири подпрыгнула и оказалась на верху стены. Она оттолкнулась и, подхваченная воздухом, оказалась на земле. Оби-Ван вновь последовал за ней. Он приземлился на вершине стены и с легкостью спрыгнул с другой стороны. Теперь они значительно опережали остальных учеников. Крос был простым упражнением для джедаев, которые начали тренировать равновесие и координацию в Храме с раннего возраста. Они закончили первый круг, их результаты были записаны. Вскоре они обогнали остальных, который еще проделывали свой первый круг. Сири и Оби-Ван делали круг за кругом. Маршрут был полон детей, более быстрые делали второй круг, те, кто помедленнее — все еще первый. Было легко затеряться в толпе. Когда они пробежали пятый круг, падаваны, сбавив скорость, добежали до участка трассы, скрытой за поворотом от того места, где Проводники Обучения наслаждались солнцем. Тут они просто отошли в сторону. Они наткнулись на сараи с инвентарем, другие учебные помещения, посты Проводников Безопасности, ночлеги для рабочих Округа, склады и посадочную платформу. Нигде не было и следа здания, похожего на Округ Переобучения. — Может, я ошиблась, — призналась Сири. — Но ведь О-Бин ясно сказала, что Дэйви собрал свои вещи, и В-Тарз отвел его туда. Они не брали спидер. — Мы обследовали большую часть периметра, — сказал Оби-Ван. — Остальное — просто сады и поля, где выращивают пищу. Сири оглядела поля. — Квинто-зерно очень ценно на Кегане? — спросила она. — Да не особо, — ответил Оби-Ван. — Это основная зерновая порода на этой планете. Из него делают те завтраки, обеды и ужины, которые ты так обожаешь. — Если оно не имеет особой ценности, то почему его охраняет десяток Проводников Безопасности? — поинтересовалась девочка. Оби-Ван вгляделся в даль. Острый взор Сири приметил охранников, патрулирующих поле. — Подойдем ближе, — предложил он. Прячась в высоком поле, юные джедаи подкрались к Проводникам. Когда они подошли достаточно близко, они достали электро-бинокли с поясов. Проводники стояли в шагах десяти от них. Вид у них был скучающий. Один зевал. Другой качал ногой. — Не вижу ничего необычного, — заметила Сири. — Посмотри на грязь у третьего охранника, того, что качал ногой, — посоветовал Оби-Ван. Сири настроила бинокль на клочок земли, на который указал мальчик. — Там что-то зарыто, — сказала она встревожено. — Я вижу металл. — Подожди, — отозвался Оби-Ван. Земля задрожала. Охранник поспешно отошел в сторону, когда панель в земле отодвинулась и показался спуск куда-то вниз. Кеганийка в белой больничной тунике вышла из-под земли. Замаскированная дверь за ней закрылась, а она поспешила в сторону мед пункта. — Это, должно быть, оно, — заявила Сири. — Как нам туда попасть? Надо найти способ активировать проход. — Я знаю, как мы туда попадем, — сказал Оби-Ван. — Все зависит от тебя. И это будет легко. — От меня? Как? — слабо спросила Сири. Оби-Ван озорно улыбнулся. — Просто будь сама собой.Глава 15
Куай-Гон и Ади стояли в центре Колизея. Напротив их находился круглый стол, за котором сидели кеганийцы в красных туниках. Это были Проводники Правосудия. — Вас сочли виновными в манипуляции разума О-Мели и В-Нена. — объявил пожилой кеганиец. — Ваше наказание — изгнание. Ваш корабль полностью заправлен и готов к отлету. Эскорт из кеганских истребителей проводит вас до выхода из атмосферы. Джедаи промолчали. За этим стояли В-Тан и О-Виви. Возражение было бы лишней тратой времени. Из этого, конечно, не следовало, что они подчинятся. Целая команда Проводников Безопасности отвела их на посадочную платформу. Один Проводник заговорил: — Мы взяли себе смелость, заблокировать все оружейные и оборонительные системы вашего звездолета. Желаем вам хорошего пути. Отворилась дверь, и появились В-Тан и О-Виви. Мило улыбаясь, они подошли к рыцарям. — Перед тем, как вы нас покинете, мы хотим вас заверить, что не желаем вам ничего плохого, — сказала О-Виви. — Где наши падаваны? — спросил Куай-Гон. — Мы полагаем, что их приняли за прогульщиков, — ответил В-Тан. — Мы найдем их в Учебном Округе и отошлем обратно на Корускант. Мы даем вам наше слово. — Сожалею, но этого не достаточно, — вежливо отозвался Куай-Гон. — Вы не доверяете нам. Но Вам следовало бы, — О-Виви подвинулась ближе к Куай-Гону и доверительно тронула его плечо. Неожиданно вся краска покинула ее лицо. Даже синие глаза, казалось, поблекли. Она нетвердо стояла на ногах. — Вы здоровы? — спросил Куай-Гон, беря ее за руку. Ее пальцы были ледяными. О-Виви резко отобрала у Куай-Гона руку. — Все нормально. Иногда я вижу вещи. Они приходят без предупреждения. Эта причина, почему мы поступаем так, как мы поступаем. Мы всего лишь стараемся защитить наш народ. — Мы согласились на ваше прибытие, испытывая лишь дружеские чувства. — сказал В-Тан. — Но чего мы не можем принять, так это вмешательства в наши дела. Это противодействует Всеобщему Благу. Вы преступили черту. Кеган не заинтересован в иных мирах. Мы желаем, чтобы нас оставили в покое. — Вы рассказали вашему народу, что если хоть один человек покинет Кеган, то планеты будут уничтожена, — вмешалась Ади. — Вы же не можете на самом деле верить в это. — Но мы верим, — мягко ответила О-Виви. — Я это видела. — Мы понимаем ваше беспокойство, — уверил Куай-Гон. — И мы осознаем ваше право выслать нас. Но вы должны отдать себе отчет в том, что если вы заставите нас улететь без наших падаванов, то мы вернемся со следовательской группой Галактического Сената. Кеган не сможет и дальше изолировать себя. О-Виви и В-Тан тревожно переглянулись. О-Виви засунула руки в просторные рукава туники. — Будьте терпеливы с нами, доблестный джедай, и выслушайте нас. С раннего детства у меня появляются видения будущего. У В-Тана есть сны, в которых он тоже предвидит грядущие события. Когда мы познакомились, то выяснили, что наши откровения совпадают. Это убедило нас в их истинности. Мы предсказывала то, что имело место. Сейчас же мы видим вторжение зла на Кеган. Мы придумали способ жизни, который, наверное, поможет избежать того, что мы видим. — Все наши действия служат лишь тому, чтобы защитить наших граждан от рока, который они не могут себе вообразить, — проговорил В-Тан. — Быть может, некоторые наши меры кажутся вам слишком жесткими, но они служат Всеобщему Благу. — Мы оба видели картины разрушительного события на Кегане, — пояснила им ОВиви. — Мы видим зло, обволакивающее нашу планету, как облако. — Как? — спросил Куай-Гон. — Когда? — У нас нет ответов на эти вопросы, — отозвалась О-Виви. — Это то мучение, в котором мы живем. Мы не уверены, как предотвратить это. У нас есть лишь кусочки истины. Джедаи… джедаи как-то связаны со всем этим. — Джедаи? — вопросила Ади. — Как? — Мы видим джедаев, окруженных тьмой, — сказал В-Тан. — Это все, что нам известно. Тьма происходить из них и распространяется, поглощая их. — Может, наше разрушение придет от какого-то взрывного устройства, созданного, чтобы без колебания превращать в пыль целые планеты. — Устройства, способного уничтожить целую планету, не существует, — заметил Куай-Гон. — Возможно, пока не существует, — мягко поправила О-Виви, и Куай-Гон почувствовал ледяную дрожь, пробежавший по позвоночнику. — Мы видим солдат в масках, — сказал В-Тан. — Мы не знаем, кто они и чего им надо. Только, что они несут зло. С ними придут страх и страдания. — Но ваши пророчества могут не осуществиться, — отметила Ади. — Иногда пророчества неверны. Джедаи тоже знакомы с ними. Но мы осознаем, что видим лишь то, что МОЖЕТ случиться. — Именно поэтому мы действуем так, как мы действуем. — О-Виви пристально посмотрела на Куай-Гона. — Если бы Вы могли выбрать свою смерть, Куай-Гон, не предпочли бы Вы умереть в мире и спокойствии, нежели в кровавой битве, среди ужаса и отчаянья? Куай-Гон холодно выдержал ее взгляд. — Нам не дано выбирать как мы умираем. — И не вам решать, что лучше всего для ваших людей, — вставила Ади. — Вы говорите, каждый гражданин имеет права голоса. Но вы же контролируете процесс голосования. Вы наблюдаете за их мыслями и разговорами. Все это из-за видения, которое может и не сбыться. Это справедливо? Справедливо ли отобрать ребенка у родителей, основываясь на сне о безымянном зле? О-Виви отвела глаза. Очевидно, этот вопрос задел ее. Куай-Гон воспользовался возможностью, углубиться в эту тему. — Ади Галлия и я видели ваш Тех Округ и ваш Мед Округ. Мы видели, что у вас есть, и то, что могло бы у вас быть. Существуют методы в науке, медицине и техники, способные избавить ваш народ от лишних страдания и трудностей. Неужели правильно, заставлять из безосновательно мучиться? — Мы не заставляем их мучиться, — возразил В-Тан, тряся головой. — Мы спасаем их. — Надо приносит некоторые жертвы для функционирования Всеобщего Блага, — подытожила О-Виви, поворачиваясь к ним. Ее голос вновь звучал вежливо и непреклонно. — Наша встреча пришла к концу. Мы пришлем ваших падаванов вслед за вами. У нас есть хороший корабль для них, в отличном состоянии, оснащенный гипер-драйвом. Мы желаем вам счастливого пути. — Ее синие глаза вдруг сделались холодными как сталь. — Но если вы попытаетесь остаться в атмосферу Кегана, знайте: ваш корабль подвергнется обстрелу.Глава 16
Оби-Ван и Сири незаметно влились вновь в толпу учеников, окружающих большой монитор, на котором высвечивались результаты трассы. О-Бин просматривала данные со своей обычной улыбкой на лице. Улыбка эта дрогнула. — О-Сири и В-Оби, шаг вперед. Оби-Ван и Сири выступили вперед. — Вы манипулировали ваши результаты, — выкрикнула она. — Десять замечаний каждому… — Простите, Проводник О-Бин, — сказала девочка с тихим голосом, О-Ирис. — В-Оби и О-Сири правда так быстро прошли маршрут. Я видела, как они взлетали на стену из дюростали. — А я видел, как они пробегали качающуюся балку за три секунда, — подтвердил другой мальчик. — Никто так быстро не справлялся. — Они уже делали второй круг, когда я прошел всего лишь треть первого, — добавил кто-то. Улыбка О-Бин испарилась. Она прочистила горло. — Ясно. Хорошо. Давайте посмотрим, смогут ли О-Сири и В-Оби показать столь высокие результаты и в классе. Она быстро зашагала прочь. Ученики, выстроившись в очередь, последовали за ней. Многие с любопытством смотрели на Оби-Вана и Сири. Юный джедай и не предполагал, что их стремительное преодоление кросса привлечет к ним столько внимания. Очевидно, никто еще не справлялся с трассой так быстро. В классе О-Бин продолжила урок. — Сегодня мы рассмотрим систему управления Кегана по сравнению с другими мирами. После изучения многих обществ в галактике, О-Виви и В-Тан нашли лучшую форму устройства общества. Ни один граждан Кегана не важнее другого… — Правда? — перебила ее Сири. — Тогда почему же В-Тан и О-Виви говорят вам что думать и делать? — Три замечания, О-Сири. У тебя уже внушительная коллекция, — сказала ОБин, скованно улыбаясь. — Предполагаю, тебе понравилась работа на кухне. — Уж точно лучше сидения в классе, — отозвалась Сири. На этот раз Оби-Ван расслышал, как несколько учеников сдержанно захихикали. — Еще два замечания, — выговорила О-Бин. — Возвращаемся к теме. На Кегане мы пользуемся уникальными свободами… Ее вновь прервала Сири. — Поэтому все дети заперты на обнесенной забором территории, которую они не могут покинуть, не вызвав сигнала тревоги? — О-Сири! — И поэтому граждане не имеют права покинуть планету? — вмешался Оби-Ван. — В-Оби! Четыре замечания каждому из вас! — Но Проводник О-Бин, они же в чем-то правы, — сказала О-Ирис. — Вы не могли бы ответить? Губы О-Бин сжались до тончайшей линии. — Нет, я не могла бы. Об этом нет нужды рассуждать. — А по-моему, нужда есть, — запинаясь сказал В-Идо. — И если мы свободны, то почему мы не можем сами выбирать себе профессию? — спросил другой ученик. — Мой отец хотел работать в Тех Округе, но его определили в Транспортный Контроль, — заметил кто-то, — Он ненавидит эту работу. — Они говорят, что они не из нашего мира, — заявила О-Ирис. — Вы зовете их лжецами. Но мы же видели, как они прошли кросс. Никто на Кегане не может так. — Хватит! — Лицо О-Бин стало темно-красным. Она обратилась к Сири и ОбиВану. Теперь ее ярость была видна, а не скрыта под фальшивой улыбкой. — Это все вы! — кричала она, срываясь на визг. — Не вам сомневаться в Обучении! Оно было разработано теми, кто намного мудрее вас. Оно преподается теми, кто знает больше вас. — Тогда вы должны быть способны ответить на вопрос. — сказала Сири. — Если мы такие свободные, то почему мы не можем свободно говорить? — спросила О-Ирис. — Хватит! — заорала О-Бин. Она нажала на красную кнопку у двери. Через несколько мгновений ворвались Проводники Безопасности. Учительница указала на Оби-Вана и Сири. — Уберите их! Они нарушили урок. Это враги Всеобщего Блага! Оби-Вана и Сири выволокли из класса и потащили в администрационный центр. Там строгий Проводник Надзора сказал им, что из-за их постоянных нарушений дисциплины, их переклассифицируют и переведут в Округ Переобучения. Оби-Ван и Сири довольно переглянулись. Все шло так, как они надеялись. Их провели через сад, в поле, оттуда по скрытому спуску в учреждение. Свежий воздух и дневной свет остались снаружи, когда рампа вновь поднялась за их спинами. Округ Переобучения производил впечатление безысходности и холода. Стены и полы были одного унылого серого цвета. Их сразу же разделили. Оби-Вана отвели в камеру и заперли на ключ. Царил полумрак. На полу лежала подстилка для сна. Больше ничего в помещении не было. Он не знал, чего он ожидал. Но точно не это. Через несколько минут дверь распахнули. Вошел Проводник в тунике и штанах из хромас-кожи, держа в руках сверток. — Я Проводник, который будет наставлять тебя на пути Переобучения, — сказал он. — Надень это. — Он протянул ему костюм, блокирующий все ощущения — зрение, слух, осязание… Оби-Ван понимал, что надо было продолжать, пока он не найдет Дэйви. Он влез в костюм, и Проводник быстро закрепил застежки. Теперь мальчик ничего не видел и не слышал. Мир вокруг него просто исчез. Единственный звук, который он еще воспринимал, было его собственное дыхание. Во встроенных наушниках, покрывающих его уши, началась лекция. Он не мог не слышать ее, как он ни извивался, стараясь высвободится из наушников. Это было похоже на те упражнения с затемняющим шлемом в Храме. Разница была только в том, что этот он не мог снять самостоятельно. Он был в ловушке. КЕГАН — СОВЕРШЕННОЕ ОБЩЕСТВО, ПОСВЯЩЕННОЕ ВСЕОБЩЕМУ БЛАГУ. ПРОВОДНИКИ СУЩЕСТВУЮТ, ЧТОБЫ ПОМОГАТЬ ТЕБЕ. НЕ ДОВЕРЯЙ НИКОМУ, КРОМЕ ПРОВОДНИКОВ. ВНУТРЕННИЕ ТЕРРИТОРИИ ПОЛНЫ ОПАСНОСТЕЙ… ПУТЕЩЕСТВИЯ ТЯЖЕЛЫ И НЕНУЖНЫ… — Не правда! — отчаянно закричал Оби-Ван. — Это все не правда! Но голос продолжал настаивать на своем. От него никуда не деться.Глава 17
Куай-Гон и Ади сели в совй звездолет. Ади взялась за управление. Спокойным взглядом она окинула эскортирующих их истребителей и включила двигатели. — Это же просто металлолом, — отметила она. — У нас не будет сложностей оторваться от них. — Будем надеяться, что их лазеры такие же древние, как сами машины, — мягко добавил Куай-Гон. Они плавно поднялись над поверхностью планеты и направились во внешнюю атмосферу. Истребители держались близко к ним. Ади была одним из лучших пилотов Ордена, коих знал Куай-Гон. Ее рефлексы были удивительно быстрыми, у ее была инстинктивная способность чувствовать любой корабль, который ей доводилось пилотировать. Если кто-то и мог безо всякого риска оторваться от четырех истребителей, то это была Ади. И все потому, что они знали одно: они не покинут Кеган без их падаванов. Куай-Гон считал Ади отстраненной во время этого задания. Однако сейчас он видел насколько решительной она мола быть. — Готов прокатиться? — спросила она джедая. Он проверил хорошо ли закреплены ремни безопасности. — Готов. Единственным резким движением Ади перевернула звездолет вверх дном, почти коснувшись крыльев ближайшего истребителя. С сумасшедшей скоростью корабль Ордена нырнул вниз, несколько раз поворачивая неожиданно из стороны в сторону. Стараясь последовать за ними, один из истребителей закружился, не способный выровнять управление. — Эта модель не такая маневерная, как наша, — пробормотала Ади. — Жаль. Она повысила скорость до максимальной и резко повернула вправо, доводя корабль до границ его маневерности. Предупреждающий бластерный огонь летел прямо на них, но Ади уже увернулась, и он прошел мимо, не причинив вреда. Огонь попал в крыло другого истребителя. Топливные отсеки машины воспламенились. — Надеялась, что так случится, — промычала Ади. Второй истребитель улетел назад к планете для починки. Теперь Ади изменила тактику. Вместо того, чтобы избегать двух оставшихся истребителей, она направилась прямо на них. Думая, что она протаранит их, обе машины нырнули вниз, выстреливая одновременно. Джедай с легкостью уклонилась от огня. Истребители теперь были под ними, все еще снижаясь. Ади выжимала из двигателей все. Корабль стрелой ринулся вперед, потеряв эскортные истребители из виду. — Хороший полет, — похвалил Куай-Гон. — А я-то считал, что Йода послал Вас на эту миссию просто для того, чтобы следить за мной. Наверное, он знал, что нам понадобится Ваше искусства пилотажа. Ади бросила на него веселый взгляд своих темных, миндалевидных глаз. — Йода не посылал меня, чтобы следить за Вами. Не в том смысле, который Вы подразумеваете. Сири и я — новая команда. Он хотел, чтобы она увидела, как работает опытная команда из мастера и падавана. — Так Йода не приглядывается к нам? — Напротив. Вы и Оби-Ван доказали свою эффективность. Йода почувствовал, что Сири также необходимо научиться сотрудничать с другими падаванами. Куай-Гон обдумал эту информацию. — Думаю, я тоже кое-чему научился. — тихо сказал он. Ади одарила его одной из своих скупых улыбок. — Так же как и я. Куай-Гон задал координаты возвышенности Кегана, и они направились на короткий полет обратно на планету. Вскоре они оказались над целью. Ландшафт под ними застилал туман. Куай-Гон сверился сначала со своим экраном, а потом окинул острым взором пространство. Туман засеивался, и появлялась — огромный комплекс, обведенный высокой каменной стеной. Здесь находились длинные, низкие здания, поля и просто незастроенное пространство. — Туман — хорошее прикрытие, — заметила Ади. — Я посажу корабль снаружи, около тех скал. Они приземлились, спрятав звездолет за скалами. Джедаи вылезли из кабины, быстро пересекли поле и забрались на стену. Туман навис над самой землей. Такой густой, что трудно было увидеть чтолибо даже на близком расстоянии. Куай-Гон и Ади прочесывали комплекс, полагаясь на свои чуткие ощущения, которые предупредят их о близости Проводников. Подобно теням джедаи скользили сквозь туман. Они прошлись по крышам построек, заглядывая в чердачные люки, и обследовали все окна. Но ничего не обнаружили. — Их здесь нет, — подытожила Ади. — Может, они были здесь, но потом их увезли. Несомненно, О-Виви и В-Тан уже забили тревогу из-за нас. Они знают, что мы сюда направлялись. Думаю, нам надо отсюда удалиться и обдумать наш следующий шаг. Может, стоит вернуться в Кеган и посмотреть как справляются Мели и Нен. Куай-Гон помедлили с ответом. Он опустил голову, прикрыв глаза. Вокруг себя он ощущал течение Силы. Он потянулся к ней, в надежде узнать о местонахождении своего падавана. Если он близко, то рыцарь почувствует… Но он ничего не уловил. — Согласен, — неохотно сказал он. — Пойдем.Глава 18
Сначала он пытался не прислушиваться к голосу.ДОВЕРЯЙ ПРОВОДНИКАМ. ОНИ ПОКАЖУТ ПУТЬ К ВСЕОБЩЕМУ БЛАГУ. ОНИ ВИДЯТ ЕГО. ОНИ
ЕГО ЗНАЮТ. ВЕРЬ ИМ. НЕ ВЕРЬ СВОЕМУ ДРУГУ ИЛИ СОСЕДУ.
Потом он сообразил, чтосопротивляться не стоит. Это делало голос лишь настойчивее. Ему следовало поступать как джедаю и признать назойливый голос. Как только он это сделал, голос потек мимо него как вода. Ее не обязательно было пить. Как долго это могло продолжаться? Казалось, что прошли уже долгие часы. Но юный джедай нашел свой центр. Голос не мог его больше достать. Падаван знал, что Сири поступит так же. Они не сойдут с ума, слушая, как этот непрерывный, мелодичный голос рассказывает им ложь за ложью. Но что с Дэйви? Наконец приставленный к нему Проводник выпустил Оби-Вана из костюма-тюрьмы. В первые минуты он мог лишь тупо моргать. Тихие звуки людей и движения за дверью его камеры, дыхание Проводника — все казалось таким громким и навязчивым. Мальчик решил, что именно так должны были чувствовать себя новорожденные. — Как долго я уже здесь? — спросил Оби-Ван. — Это я тебе сказать не могу, — приветливо откликнулся Проводник. — Время для душевой. Я отведу тебя, если ты еще ничего не видеть. Это нормально. — Я вижу, — Глаза падавана уже начали приспосабливаться. Серые стены и такие же серый полы были как кусочки той темноты, в которую он был погружен так много часов. Он прошел рядом с Проводником по коридору, проходя мимо Медицинского Проводника. Этот отличался от того, которого о видел на поверхности несколько дней тому назад. Нет, не дней. Сегодня. Я видел того Мед Проводника сегодня. Только раньше. Ему необходимо было сохранять свое чувство времени. Надо будет найти способ фиксировать время в камере. Нет, я не пробуду здесь так долго. Мы пришли за Дэйви. Мы найдем его и выберемся отсюда. Они пришли, так как чувствовали, что обязаны Дэйви. Они пришли помочь другу. Они думали, что будет просто спасти и вытащить его. Они были не правы. Это будет не так просто. Это было импульсивное решение, сообразил Оби-Ван. А ведь он обещал себе в Храме, что больше не будет импульсивным. Что он будет аккуратным. Наверное, на него повлияла Сири. Она в любую секунду была готова сорваться с места и действовать. Не надо было ее слушать.
НЕ СЛУШАЙСЯ ДРУГИХ. СЛУШАЙСЯ ПРОВОДНИКОВ.
Оби-Ван потряс головой, прогоняя воспоминания о словах голоса. Проводник привел его в душевую. Он указал на теплую и холодную душевые кабины, полотенца и свежую тунику. — Я вернусь через три минуты, — сказал он. Оби-Ван ощущал струи теплой воды на спине. Неожиданно он почувствовал связь с землей над его головой, с живыми существами вокруг себя. Куай-Гон был близко. Он искал. Он знал. Оби-Ван чувствовал сильную, четкую связь. Я здесь, мастер. Я внизу. Не прекращайте поиск. У них была однажды эта связь, но она была повреждена. Сможет ли Куай-Гон его услышать? Ответит ли он? Он ничего не ощутил. Ни отклика, ни эха. Оби-Ван переместился под холодный душ, потом вытерся полотенцем и оделся. Он был один. Не на кого было положиться.
ТОЛЬКО НА ПРОВОДНИКОВ ТЫ МОЖЕШЬ ПОЛОЖИТЬСЯ. ОНИ НЕСУТ ИСТИНУ И…
Оби-Ван замер, затягивая пояс. Эти слова в его голове произносил не тот голос. Их произнес его собственный. Страх пронзил его. Они добрались до его разума за один сеанс. Оби-Ван глубоко вдохнул. Он вызвал в памяти свое обучение в Храме. Он сконцентрировался на внутреннем покое. Тот унес страх. Я не один, упорно говорил он себе. У меня есть Сири. И я ей доверяю.
Глава 19
Обед проходил в большой продолговатой зале, наводненной учениками. Оби-Ван не мог различить их лица. Как и он сам, они все носили шлемы, закрывающие лица. Надлежало сохранять полное молчание. Проводники Безопасности дежурили в проходах между длинными столами, следя за тем, чтобы никто не начинал разговоров. В Учебном Округе были строгие правила. Дружба была не разрешена. Если какой-то ученик через чур сближался с другим, их вскоре переводили в разные сектора. Но во время еды можно было хотя бы перекинуться словом другим. Здесь же, все строилось на полном подавлении учеников. Изоляция была одним из орудий подавления. Оби-Ван попытался заглянуть под шлемы, чтобы выяснить здесь ли Сири, и ищет ли она его. Так же он оглядывался в поисках хоть маленького признака Дэйви. Но он не мог сказать, был ли хоть один из его друзей здесь. Зазвучал неприятный сверлящий звук, ему тот час последовал звук отодвигаемых стульев. Все вставали, не зависимо от того, окончили они свою трапезу или нет. Оби-Ван влился в очередь вместе с остальными. Как ему вступить в контакт с Сири? Надо было придумать что-нибудь. Можно притвориться больным. В этом здании, похоже, имелось множество мед пунктов… Тут его острый глаз уловил перед ним быстрое движение. Тоненький хвостик высунулся из кармана чье-то туники. Ученик незамедлительно засунул руку в карман. Дэйви! Колонной они зашагали по длинному серому коридору. Один за другим ученики отделялись от общей массы и скрывались в отдельных камерах. Оби-Ван держал голову опущенной, но его глаза не отрывались от Дэйви. Он запомнил ту камеру, в которой исчез мальчик. На дверях не было номеров, так что он отсчитал двери до своего помещения. Сегодня же ночью он свяжется с Дэйви. Нельзя было терять времени. Мальчик был чувствительным. Он ведь боялся одиночества. Что это место сделало с ним? Но как ему найти Сири? Оби-Ван задумался над этой задачей. Придется довериться Силе. Он не мог и дальше бездействовать. Он воспользуется световым мечом и вырезать проход в двери камеры, как только погаснет свет. Ночью он следил за периодическими проходами Проводников Безопасности, вычисляя расстояние до конца коридора. У него будет как раз достаточно времени, чтобы забрать Дэйви, дождаться в его камере следующего патруля, а потом отправиться на поиски Сири. Это будет рискованно. Надо будет полагаться на то, что Проводники не заметят поврежденные двери. Освещение было таким тусклым, что это и правда могла пройти. Мигание света предупредил о выключении света, и три секунду спустя камера погрузилась в темноту. Оби-Ван сидел, скрестив ноги, на полу. Он подождет немного, чтобы удостовериться, что большинство учеников заснуло. Он прождал всего несколько минут, когда его слух достиг неясный шепот. — Оби-Ван! Чем ты занимаешься? Отдыхаешь? — Сири? — А ты кого ожидал, В-Тарза? Отойди. Свечение тающего металла окрасила комнату в красноватый оттенок. Своим мечом Сири вырезала отверстие в двери. Оби-Ван подбежал, помогая ей. Вместе они быстро вырезали проход, достаточно большой, чтобы он мог в него протиснуться. Светлые глаза Сири обожгли его. — Чего ты медлил? Тебе здесь что, нравится? Оби-Ван уже привык к ее чувству юмора. — Пошли, — сказал он. — Я знаю, где Дэйви. Они поспешили вниз по коридору. — Думаю, Куай-Гон где-то в Учебном Округе, — рассказал он. — Я его чувствую. — Я ничего не чувствую, — признала Сири. — Но у меня пока еще нет такой связи с Ади. Может, однажды мы сработаемся так же хорошо, как и ты с Куай-Гоном. Это было почти комплиментом. Впервые она признала, что у Оби-Вана было больше опыта, чем у нее. Они добрались до двери Дэйви, быстро прорезали отверстие и залезли внутрь. Дэйви поднялся на локтях. Он явно был шокирован, увидев, как Оби-Ван и Сири влезли в его комнату. — Что вы здесь делайте? — прошептал он. — Вы всех нас погубите. — Разве может быт хуже? — спросила Сири, обводя световым мечом пустую камеру. Дэйви не улыбнулся. Он опять лег на спальную подстилку и свернулся калачиком. — Уверен, может быть намного хуже, — ответил он. — Уходите. — Дэйви, ты должен пойти с нами, — настойчиво проговорил Оби-Ван. — Потерь нам, — прибавила Сири. — Я верю только Проводникам, — отозвался Дэйви. — Они показывают мне путь к Всеобщему Благу. Они видят его. Они знают его. Я верю им. — Это всего лишь слова того голоса, — сказал Оби-Ван. — Я не верю своим друзьям или соседям, — прошептал Дэйви. — Я доверяю Проводникам. — Он посмотрел на них с мольбой. — Это все, что я знаю. Прошу вас, уйдите. Сири подошла поближе и опустилась на пол рядом с мальчиком. — В галактике есть много хороших вещей, Дэйви. Если бы Кеган допускал бы появление вещей извне, он был бы лучшим местом. Вероятно, некоторые болезни, убивающие вас тут, сейчас были бы уже излечимы. Как вирус Тули-Икс. Дэйви вновь приподнялся на локтях. — Н-но он не излечим. Мои родители умерли от негою — Вакцина была найдена вскоре после его распространения по галактике, — мягко пояснила Сири. — Если бы Кеган поддерживал связь с остальными планетами, многих удалось бы спасти. Мне жаль тебе это говорить. — Я тебе не верю, — Дэйви неистово закачал головой. — Проводники не лгут. Проводники не лгут. — Дэйви, почему в Округе Переобучения так много медицинских отделений? — спросил его Оби-Ван. — Потому что этих детей нельзя вылечить, — ответил мальчик. — Если они будут на виду у остальных граждан, это будет плохо для Всеобщего Блага. — Если животное заболеет, ты бы стал запирать его где-то, или постарался бы его вылечить? — спросил Оби-Ван. — Это место устроено не правильно, Дэйви. Ты ведь понимаешь это. Мальчик пораженно уставился на джедаев. — Мы твои друзья, — настойчиво выговорила Сири. — Мы не стали бы тебе врать. Ты знаешь, что мы прибыли из другого мира. Мы видели эти вещи. — Она встала. — Так ты пойдешь с нами? Дэйви помедлил. Снаружи, в коридоре послышались шаги охраны. Выдаст ли их Дэйви? Они услышали, как шаги приблизились, пройдя мимо двери, и исчезли в дали. Дэйви поднялся. — Я иду с вами. Оби-Ван и Сири положили руки на плечи мальчика, облегченно улыбнувшись друг другу. — Стоите. — Дэйви бросил на них нерешительный взгляд. — Мы можем взять Вали? Падаваны переглянулись. Спасение еще кого-то могло отнят у них драгоценное время и привести их в опасность. Но они не могли отказать в этом мальчику. Они кивнули. Дэйви подбежал к стене. Он осторожно вынул один камень из кладки и выудил из дыры маленький меховой комочек, который он спрятал в кармане. — Ладно. Я готов. Все троя тихо побежали по коридору. Вдруг тишину нарушил негромкий плач. — Дэйви, было бы лучше если Вали будет потише, — посоветовал Оби-Ван. — Это не Вали, — шепнул в ответ мальчик. Они опять услышали плач. Он был слегка приглушенным, и Оби-Ван понял, что он исходит из одной из комнат в конце коридора. Тут он почувствовал… — Это младенец, — выдохнула Сири. — Это О-Лана, — отметил Оби-Ван.Глава 20
Они уже почти добрались до стены, когда Куай-Гон почувствовал потрясение в Силе. Но все, что его глаза могли различить, было поле зеленого злака. — Они здесь, — сказал он Ади. Она кивнула. — Я тоже это чувствую. Но где именно? Куай-Гон опустился к земле. Его рука нащупала почву. Он закрыл глаза. — Тут. Он ощутил вибрацию. Быстро приближающиеся шаги. — Нас обнаружили, — заметила Ади. Они активировали световые мечи, когда Проводники Безопасности, вооруженные бластерами, бегом приблизились к ним. Охранники не привыкли иметь дело с опытными противниками. Куай-Гон и Ади использовали свои мечи лишь для отражения огня. Действуя, как слаженная команда, джедаи, выполняя хитрые маневры, оттесняли охранников, не давая им рассредоточиться. На краю поля находился сарай. Шаг за шагом Куай-Гон и Ади теснили Проводников к небольшой постройке. Охранники спотыкались, стараясь увернуться, падали. Когда они почти достигли сарая, Куай-Гон обошел противников и отворил дверь. Он перескочил через Проводников и вновь оказался перед ними. Вместе с Ади они загнали из в сарая, закрыли и заперли дверь. — Что теперь? — спросила Ади. — Несомненно, они уже вызывают подмогу. — Нам надо найти способ проникнуть под землю, — ответил Куай-Гон.***
Оби-Ван и Сири вырезали себе проход. Оби оказались в каком-то подобии больничной палаты. Дети и молодые люди лежали на койках. Некоторые были подключены к мониторам. Другие соединялись трубками с какими-то аппаратами. Некоторые из них лежали с открытыми глазами. Но когда джедаи проходили мимо, в этих открытых глазах ничего не отражалась. ОбиВан гадал, какой наркотик им ввели. О-Лана лежала в детской кроватке с высокими краями. Тихонько плача, она привстала, когда увидела Оби-Вана и Сири. — Не плачь, О-Лана, — успокоил ее Оби-Ван. Девочка замолчала. Она вытянула ручонки и посмотрела прямо на Дэйви. Бросив взгляд на падаванов, чтобы удостовериться, что это в порядке, Дэйви взял ребенка и осторожно прижал ее к груди. — Я защищу ее пока мы будем идти, — обещал он. Они поспешно покинули палату и направились к выходу на поверхность планеты. Следующий пост охраны был не далеко. Но удача покинула их, и завернув за угол, они угодили прямо в несколько Проводников Безопасности, которые как раз сменялись. Охранники удивленно схватились за оружие. Оби-Ван и Сири активировали свои световые мечи. Они замерцали в тусклом коридоре. Проводники моментально остановились, еще более изумленные. Им не доводилось видеть световые мечи. — Дэйви, держись за нами, — приказал Оби-Ван. С Сири он продвинулся вперед. На этот раз ему было ясно, что девочка будет бороться не за себя. Она будет бороться вместе с ним, за всех них. Бластерный огонь засвистел вокруг них. Световые мечи отражали заряды, превращаясь в цветные пятна скорости и движения. Они страховали друг друга, подпрыгивали высоко в воздух, падали на одно колено, меняли направление, перебрасывали оружие в другую руку — и все это не замедляя темпа. Их единственной целью было защитить О-Лану и Дэйви. Завыла сирена. Один из проводников, должно быть, включил сигнализацию. Коридор гудел от нарастающего воя сирены. Оби-Ван услышал шаги за их спинами. Скоро их окружат. — Сюда, — крикнул он, аккуратно подталкивая Лэйви с О-Ланой в ближний проход. Проводники следовали им по пятам — нагромождение тел, закованных доспехи из кожи хромы, стреляя из бластеров. Заряды попадали в стены вокруг беглецов. Воздух наполнялся дымом. Оби-Ван и Сири ускорили шаг. Впереди они увидели выход. Но Оби-Ван не был уверен, что они смогут одновременно защищать Лэйви и О-Лану, отражать огонь Проводников и активировать рампу. Потребуется время, чтобы разобраться с устройством рампы. Для ее активации, очевидно, понадобиться какой-то ключ или код. И тут их могли припереть к стенки. Сири посмотрела на него, и падаван понял, что ее тревожат те же сложности. Вдруг появились новые Проводника, бегом ворвавшиеся в коридор. Оби-Ван почувствовал капельку пота, потекшую по его спине, когда он отразил неожиданный разряд бластера. Закончиться битва здесь? Придется им сдаться, чтобы спасти ОЛану и Дэйви? В это мгновение он услышал свист и звук какого-то механизма. Ворота открывались! Рампа подвигалась к поверхности. Помещение наполнил свежий воздух. Долу секунды спустя Куай-Гон и Ади с активированными мечами сбежали вниз по рампе и ринулись в самую гущу. Проводники Безопасности почувствовали себя уверенней, когда их стало больше, но четыре джедая было слишком много для них. Их бластерный огонь непромедлительно отлетал назад к ним. Они были вынуждены падать на под, или искать укрытие от своих же зарядов. Наконец они просто бросили оружие и побежали. Джедаи повернулись друг к другу. Битва закончилась. Оби-Ван взял О-Лану из рук Дэйви и передал ее Куай-Гону. — Полагаю, Вы искали вот это, — сказал он. Рыцарь посмотрел на него поверх головы ребенка. — Я разыскивал и тебя, падаван. Я счастлив, что нашел тебя.
Глава 21
Как только граждане Кегана узнали, что происходило в Округе Переобучения, они восстали. Люди были в ужасе от того, что детей прятали и изолировали за то, что они не принимали авторитет учителей как данность, или же страдали хроническими заболеваниями. Это противоречило всему, что, согласно В-Тану и ОВиви, так ценилось на Кегане. Все граждане собрались в Округе Собраний, чтобы обсудить эту проблему. Куай-Гон, Оби-Ван, Ади и Сири стали свидетелями того, как О-Виви и В-Тана лишили постов Проводников Благополучия. Был избран новый совет. Вскоре начались дебаты о путешествиях кенанийцев на другие планеты. Наконец проголосовали за то, чтобы отправить посланника в Галактический Сенат. Пока что планировалось попросить Сенат прислать медицинских и научных специалистов, способных вывести Кеган из застоя. Скоро закрылся Учебный Округ. Ученики вернулись домой в свои семьи. У них появились небольшие каникулы, пока не будет разработана новая школьная система. Многие приняли сирот из Округа Переобучения. Больные дети вернулись к родителям. Джедаям пора было покинуть планету. Они стояли с Нен, Мели и Дэйви на посадочной платформе. Мели передала Лану Сири. — Нен и я решили, что для Ланы лучше всего отправится с вами, — сказала она, не в силах сдержать слезы. — Я видела, что такое джедаи, и на что они способны. Мы должны уважать ее дар. — О-Виви и В-Тан были правы во многом, — пролоджил Нен, прикасаясь к щеке своей дочери. — Как в том, что мы должны беречь Всеобщее Благо. Для Ланы лучше, для галактики будет лучше, если девочку обучат. — Мы будем заботится о ней и уважать ее, — заверила Ади Галлия. — Она приобретет мудрость в познании Силы. Ее жизнь будет посвящена служению. — Нет ничего лучшего, что бы я могла пожелать для своей дочери, — тихо отозвалась Мели. Нен обнял Дэйви. — В нашу жизнь пришел еще один ребенок. Дэйви согласился остаться с нами. — Если он сможет вырваться из Округа Животноводства, — улыбнулась Мели. — Наша знакомая, Виа, работает там. Она учить его заботиться о животных. — Я никогда не забуду вас, — смущенно обещал Дэйви Оби-Вану и Сири. Оби-Ван положил руку на плечо мальчика. — Мы всегда останемся друзьями. — Если мы тебе понадобимся, просто позови нас, — сказала ему Сири. — Приятного пути, — пожелал Нен. — Мы благодарны джедаям за восстановления справедливости в нашем мире. Нен, Мели и Дэйви ушли. Сири отнесла Лану на звездолет, чтобы приготовить ее для полета. Ади скрылась внутри, в последний раз что-то проверяя. Оби-Ван и Куай-Гон остались одни. Падаван окинул Кеган последним взглядом с платформы. — Этот мир загадка для меня, — заметил он. — Мне все еще не понять, как целая планета могла так слепо доверять видениям и снам. — Меня это не удивляет, — ответил мастер. — Все живые существа ищут поддержку в истине, которая делает их жизни выносимее. Здесь на Кегане люди не голодали, как на других планетах, который мы видели. Зачем людям сомневаться в системе, если она приносит им спокойную и безопасную жизнь? — Но их свобода была всего лишь иллюзией, — возразил Оби-Ван. — Мы не знаем, были ли видения В-Тана и О-Виви ошибочны, падаван, — задумчиво произнес Куай-Гон. — Видение будущего О-Виви туманно, но это не делает ее автоматически менее верным. Быть может, она просто не так интерпретировала то, что увидела. — Я не верю в это, — заявил Оби-Ван. — Не представляю, чтобы одно единственное зло контролировало всю галактику. Это было бы невозможно. — Надеюсь, нам не придется этого увидеть, Оби-Ван, — сказал Куай-Гон. — Однако нельзя утверждать, что это невозможно. Неужели ты не видел достаточно различных проявлений и вариаций зла в галактике, чтобы понять это? Падаван упрямо покачал головой. — Она сказала, что тьма происходит из самих джедаев. Это никогда не может случится. Солнце вдруг вышло из-за туч, ослепив Куай-Гона. На ярком свету черты его ученика стали размыты и неясны. На мгновение учитель не смог различить мальчика. Он увидел старика, одного на пустынной планете, его единственные спутники — его темные воспоминания. Куай-Гон почувствовал тот же озноб, что он ощущал в присутствии О-Виви. Было ли у него видение о нем самом, о своем будущем? Было это то темное видение, что для него предвидела О-Виви? Тут его неожиданно пронзила истина: Это не я. Это Оби-Ван. Или что это было? Солнце вновь скрылось за тучами. Мир опять прояснился. Куай-Гон посмотрел на Оби-Вана. Он видел знакомые мальчишеские черты, светящиеся глаза. Ему стала спокойней при виде его молодости. Будущее не предопределено, оно в движении, сказал он себе. Видения не обязаны сбываться. — Мастер, Вы в порядке? — спросил Оби-Ван. — Наверное, нам не стоит говорить о зле и тьме, когда мы только что успешно окончили миссию, — слабо предложил Куай-Гон. — Давай насладимся этим моментом. Справедливость вернулась на Кеган. — А если меня ожидает тьма, я одолею ее, — заключил ученик. Наставник положил руку на его плечо. — Мы одолеем ее вместе, падаван. — тихо поправил он.Джуд Уотсон Шаткий мир Ученик Джедая-10 (Звездные войны)
Глава 1
Оби-Ван вглядывался в толстый слой облаков, надеясь, разглядеть поверхность планеты Рутан. Но все, что он видел, был толстый серый туман, обволакивающий звездолет. Маленькие капельки влаги скользили по стеклу иллюминатора. Мальчик нетерпеливо вытянул ноги. Он жаждал оказаться на планете и начать свою миссию. Путешествие от Корусканта было длинным — все мускулы сводило, отчаянно хотелось оказаться на свежем воздухе. Небольшой звездолет, который предоставил им Галактический Сенат, попал в ионный шторм. И они были вынуждены изменить курс, обходя шторм и теряя целый день пути. Куай-Гон, заметив его беспокойство, посмотрел на своего падавана. — Терпение, Оби-Ван, — сказал он, — Задание начинается еще до своего непосредственного начала, с подготовки к тому, что нас ожидает. Оби-Ван подавил вздох. Куай-Гон был джедай мастером, и о его мудрости ходили легенды. Советы учителя всегда казались Оби-Вану полезными; когда у него была возможность их немного обдумать. Но иногда было сложно следовать советам КуайГона. Особенно когда ты три дня просидел в звездолете и скоро должен был достигнуть места назначения. Куай-Гон коротко улыбнулся. Хорошим в мастере было то, что он понимал нетерпение Оби-Вана, хоть и критиковал его. — Давай еще раз обобщим что мы знаем о предстоящем задании, — предложил Куай-Гон, — Информация входит в подготовку. Что мы знаем из истории Рутана и Сенали? — Сенали — луна, вращающаяся вокруг Рутана, — начал Оби-Ван. Он вспоминал рассказанное Йодой в Храме. — Теперь Сенали — суверенный мир, со своим правлением, но раньше луна долгие годы была колонией Рутана. Планеты вели долгую и кровавую войну, стоявшую обоим народам множества жертв. Войну неожиданно выиграла Сенали. Оби-Ван замолчал. Его захлестнули совсем иные воспоминания. Несколько месяцев назад он попал в гражданскую войну на планете Мелида-Даан. В том конфликте тоже победила сторона с худшем вооружением, что было неожиданностью не только для их противников, но и для всей галактики. С тех пор он знал на собственном опыте, что решительностью и ловкостью можно победить превосходящих силой. — И что случилось потом? — прервал его размышления Куай-Гон. — Так как война была разрушительной для всех участников, был заключен неординарный мирный договор. По которому старшие дети правителей Рутана и Сенали обменяются в возрасте семи лет. Детей привозят на планету бывшего противника. Они имеют право принимать посетителей и на короткое время возвращаться на свою планету. Также они могут вступать в контакт с королевской семьей. Таким образом они не забудут свою семью и свой долг. — А что происходит, когда детям исполняется шестнадцать лет? — спросил Куай-Гон. — Им позволяется вернуться домой, чтобы подготовиться к правлению, — ответил тринадцатилетний падаван. — Другой член семьи занимает их места, до рождения следующего поколения. — Интересный способ поддержания мира между давними врагами, — протянул Куай-Гон. — Основная мысль заключается в том, что предводители обоих планет не нападут на мир, в котором живет один из собственных отпрысков. Но в этом плане есть изъян, не предвиденный правителями. — Какой? — спросил Оби-Ван. — Чувства, — отозвался Куай-Гон. — Привязанность возникает в сердце. Она не бывает врожденной. Чужие чувства нельзя контролировать. Оба правителя считали, что могут быть уверены в лояльности своих детей, если первые семь лет те проведут с ними. Но можно быть лояльным к своей родной планете, и все же желать иной жизни. — Как принц Леед, — отметил Оби-Ван. — Он прожил уже почти десять лет на Сенали. И теперь не хочет возвращаться на Рутан. Оби-Вану вновь вспомнились его переживания на Мелиде-Даане. Он тогда хотел стать частью тамошнего общества, жить там. Однако несмотря на этот выбор, он никогда не терял свою лояльность к Храму. Остальные ученики, конечно, считали иначе. Мальчику вдруг стало ясно, что ему будет просто понять чувства принца Лееда. — По крайней мере, он утверждает, что желает остаться на Сенали, — поправил Куай-Гон. — Мы здесь, чтобы это выяснить. Его отец полагает, что сеналийцы заставляют его остаться. Поэтому Сенат и опасается, что между этими мирами может вспыхнуть очередная война. Туман распался на отдельные облака. Под ними появился большой город. — Это, должно быть, Теста, столица, — сказал Куай-Гон, — Королевское поместье лежит дальше за городом. Вдруг вспыхнула лампочка на контрольной панели. — Вот этого я и опасался, — пробормотал Куай-Гон, — Из-за нашего окружного пути у нас кончается топливо. Он опустил корабль ниже к поверхности планеты. Город остался позади. Они скользили над полем желтоватой травы. Завыл сигнал предупреждения. — Топливо кончается очень быстро, — сказал Куай-Гон, — До королевской посадочной платформы мы не дотянем. Он проверил координаты. — Если сядем на этом поле, то окажемся не очень далеко от замка. Мы сможем дойти пешком. Оби-Ван задал команды для посадки. Куай-Гон опустил звездолет до уровня земли и уверенно посадил его. — Заберем с собой наши вещи, — предложил Куай-Гон, — Король Фране непременно велит заправить наш корабль, и позже мы сможем долететь до посадочной платформы. Оби-Ван последовал за Куай-Гоном по трапу. Они вышли в поле. Оби-Ван наслаждался долгожданным простором. Он чувствовал свежий запах травы и запрокинул голову назад, чтобы поймать хотя бы те скудные солнечные лучи, что смогли пробиться сквозь облака. Куай-Гон неожиданно остановился. — Ты это чувствуешь? — спросил он. Оби-Ван ничего особенного не почувствовал, но он выждал некоторое время, прежде чем ответить. Восприятие Куай-Гона обычно было острее его. Связь учителя с Силой, соединяющей все воедино, было глубже. Тут он тоже почувствовал — почва сотрясалась под ногами. — Что это, мастер? — Я не уверен, — протянул Куай-Гон. Он пригнулся, положив ладонь на землю. — Это не машины. Это звери. Оби-Ван старательно вглядывался в туман. В некотором расстоянии, как ему показалось, он увидел облако пыли, поднимающееся над полем. Сухая трава дрожала, хотя было безветренно. Потом он смог различить в дымке некие фигуры. На них галопом неслось стадо зверей. — Они убегают. В панике, — заметил Куай-Гон. Он спешно оглянулся вокруг. — У нас нет времени, искать прикрытие. К тому же, мы слишком далеко от деревьев. Беги вместе с ними, падаван. Смотри, не упади, не то они тебя затопчут. — С кем мне бежать? — До Оби-Вана доносился гром бесчисленного количества копыт. — Что это за животные? — Куданы, — коротко ответил Куай-Гон. Он поднял глаза к небу. Крохотные черные точки, которых Оби-Ван принимал за птиц, внезапно обрушились на обезумевших животных. Никогда еще Оби-Ван не видел, чтобы птицы так поступали. Одна из этих точек приблизилась к ним. Это был дроид-искатель. Оби-Ван видел мигающий огонек-индикатор. — Охота, — поправил себя Куай-Гон, доставая и активирую световой меч. — И, похоже, теперь мы — добыча.Глава 2
Куданы, громыхая копытами, вынырнули внезапно из тумана. Это были красивые животные, бронзовые с металлическим отливом шкуры которых стоили везде в галактике приличные деньги. Они в панике вращали большими глазами и испускали высокие звуки, похожие на выкрики. Оби-Ван фактически чуял их отчаяние. Но его больше беспокоили их острые копыта и сильные конечности. Дроид-искатель завис над ними, направив сенсорный луч на Куай-Гона. Безусловно, он передавал их координаты на базу. — Ты готов, Оби-Ван? — донесся сквозь шум голос Куай-Гона. — Выбери кудану и беги рядом с ней. Свяжись с ней при помощи Силы. Когда сможешь, оседлай ее. Оби-Ван побежал. Куай-Гон бежал перед ним, подстраиваясь под движения животных. Он потянулся к спине ближайшего зверя. Оби-Ван понял, что мастер пользуется Силой. Невообразимым прыжком Куай-Гон оказался на спине животного. Пока кудана извивалась, стараясь сбросить непрошенного наездника, джедай отбивался мечом от дроидов-искателей. Металл задребезжал, и горящий дроид упал в траву. КуайГон наклонился, обхватив шею куданы. Животное успокоилось, позволяя ему скакать на себе. Оби-Ван ничего этого не заметил. Он был слишком занят тем, чтобы не попасть под копыта взбесившегося стада. В своих панических попытках уйти от раздражающих лазерных лучей-искателей, звери шугались из стороны в сторону. Падавану вскоре стало ясно, что его затопчут, если не удастся отключить дроида-искателя. Он тоже воспользовался Силой и потянулся к ближайшему животному. Он чувствовал, как мышцы куданы напрягались и пульсировали. Мальчик подпрыгнул в воздух, и его ноги приземлились на спине зверя. Он быстро сел, приспосабливаясь к движениям куданы, чтобы не упасть. С помощью Силы Оби-Ван соединился с перепуганным сознанием животного, ощущая, куда и как оно направится. Куай-Гон, сохраняя равновесия, сделал выпад в сторону следующего дроида над своей головой. Световой меч расчленил искателя на две части. Оби-Ван на мгновение вцепился в шелковистую гриву куданы, стараясь не потерять равновесие, оттолкнулся от спины галопирующего зверя и перепрыгнул на другого. Еще в воздухе он вскинул меч и разрезал еще одного дроида. Над ними еще жужжал четвертый оставшийся дроид-искатель. Он быстро вырвался вперед, настраиваясь на позицию Оби-Вана. Куай-Гон скакал на кудане рядом со своим падаваном. Он поднялся на спине животного, в совершенстве следую его движениям. — Я позабочусь о нем, падаван! — крикнул он. Мастер потянулся наверх и разбил дроида быстрым движением справа налево. После чего он спрыгнул с куданы, приземлившись рядом с бегущим стадом. Джедай подал Оби-Вану знак, последовать его примеру. Ноги мальчика коснулись земли, и он побежал рядом с куданами. Теперь, когда красные лучи искателей потухли, животные медленно успокаивались. Они просто бежали, уже без былой паники, которая делала их таким сумасшедшими. Постепенно стадо скрылось в дали, и Оби-Ван остался наедине со своим наставником. Куай-Гон замедлил шаг, деактивирую световой меч. — Да, падаван, — отметил он. — Кажется, наша миссия началась. Оби-Ван старался выровнять дыхание. Тут он почувствовал, как земля вновь заходила ходуном. Они с Куай-Гоном одновременно повернулись. В некотором расстоянии поднимались облака пыли. — Еще куданы? — спросил Оби-Ван. — Нет, — ответил Куай-Гон. — Мы видели добычу. Теперь познакомимся с охотниками. Вскоре Оби-Ван смог различить приближающуюся группу худов. Это была рутанская порода — четвероногие твари с черно-красным, полосатым меховым покровом. Худов разводили за их силу и быстроту. Синекожые рутанийцы, одетые в разноцветные меха, скакали на этих животных. Злобные нек-псы бежали рядом с ними. Псы лаяли и пытались вцепиться в пятки худов, к чьим седлам они были привязаны. Несмотря на свой бешеный и непредсказуемый нрав, многие рутанийцы держали их в качестве домашних и охотничьих животных. Куай-Гон ждал, пока группа приблизиться к ним. Рутаниец, скачущий во главе, с яростным лицом спрыгнул со своего худа. Уроженцы Рутана были известны своим высоким ростом. Этот же, стоявщйи теперь перед ними, был выше среднего. Он возвышался над Куай-Гоном почти на метр и выглядел не слишком дружелюбным. На нем были кожи и меха различных животных, сшитые толстой серебряной нитью в некую разноцветную накидку. Длинные, блестящие волосы великана были искусно сплетены. На толстых, волосатых пальцах красовались бесчисленные кольца с драгоценными камнями. — Вы распугали мое стадо! — взревел он, надвигаясь в своих высоких сапогах на джедаев. — Чтоб галактика взорвалась ко всем черным дырам! Кто вы, придурки, такие?! — Мы джедаи, которых Вы вызвали с Корусканта, король Фране, — спокойно пояснил Куай-Гон. — Гундарк-мозги — вот вы что! — пролаял король. — Вы видели это стадо? Мы могли бы положить по крайней мере полсотни голов. Я преследую их уже три дня. За это вы заплатите! Оби-Ван покосился на Куай-Гона. Ему было интересно, как его мастер на это отреагирует. Падаван не мог поверить, что король Фране был так непочтителен к джедаям. Повернется ли учитель и уйдет? Куай-Гон минуту молчал. Он безо всякого выражения смотрел на короля Фране, ожидая, пока гнев того уляжется. Фране, столкнувшись с умом и спокойствием в глазах джедая, быстро почувствовал себя неловко. Но его смущение сразу же превратилась вновь в ярость. — Не применяйте ко мне Ваши фокусы с мыслями! — прогрохотал он. — Вы мне сегодня всю забаву испортили. Мне бы очень хотелось, отослать вас обратно в Храм и объявить войну Сенали! Ведь я знаю, что могу стереть их с лица их планеты, до того, как эти трусы разбегутся! — Особенно, если у Вас есть дроиды-искатели, которых можно послать им вдогонку, — заметил Куай-Гон. — Разве дроиды-искатели на Рутане не противозаконны? Я считал, что они запрещены, чтобы обеспечить всем рутанийцам равный шансы в охоте. Даже королю. Зеленые, цвета травы, глаза короля Фране выделялись на его темно-синей коже. Оби-Ван затруднялся сказать, что в них было написано. Взорвется ли король и станет дальше оскорблять их? Падаван знал, что охота была любимым времяпровождением на Рутане. Рутанские меха и кожи были известны во всей галактике. Животных здесь разводили специально ради особой мягкости и красоты их кожи. Потом их отпускали на волю, чтобы население могло на них охотиться. Король Фране гордился тем, что слил лучшим охотником. В конце каждого сезона публиковались списки наиболее успешных — король всегда был первым. Теперь же Куай-Гон показал, что Фране обманывал. Неожиданно король разразился громким смехом. Королевский отряд за его спиной тоже неуверенно засмеялся. — Обхитрен джедаем! — прохохотал он. — Да я сам мозг гундарка! Вижу, я вызвал себе умнейшие головы галактики. Это значит, что я такой же умный, или?. .. — Он положил руку на плечи Куай-Гона. — Пойдемте, мой друг, — сказал король. — Я рад, встретить Вас наконец. Вы и Ваш юный спутник приглашаетесь на наш пир. Там мы можем поговорить об этих вонючих и злобных сеналийцах.Глава 3
Джедаев привели в огромную каменную залу в центральной части обширного замка. В середине помещения горел громадный костер. Стены почернели от копыта. Нек-псы валялись на холодном каменном полу. Они были цепями привязаны к скульптурам, большинство из которых изображало разные охотничьи сцены. На стенах, в равномерном расстоянии, висели головы куданов и других зверей. Чучело большого кудана с диким оскалом застыло на задних ногах. Куай-Гон решил, что это однозначно самый безвкусный обеденный зал, в котором ему довелось побывать. Когда они следовали за королем Фране к столу у костра, в нос ему ударил запах жареного мяса. Дым обдал их лица. Оби-Ван закашлял и с плохо скрываемым отвращением уставился на кровавую тушу, вращающуюся над огнем. Учитель понял, что аппетит его вечно голодного падавана сегодня вечером особо не разыграется. — Садитесь, садитесь, — настаивал король Фране, усаживаясь во главе стола. — Нет, Тароон. Пусть джедаи сядут со мной. Высокий молодой рутаниец со светло-голубой кожей и спирально завернутыми вокруг головы косичками отступил на шаг и бросил на джедаев горящий взгляд. — Мой сын, принц Тароон, — пояснил король. Куай-Гон хотел было поприветствовать юношу, но король Фране пренебрежительным движением руки остановил его. Тароон сел напротив отца. — Давайте поговорим о Лееде. Ведь он причина, по которой вы здесь, не так ли? Как только Куай-Гон присел, слуга тут же поставил перед ним блюдо с горой мяса. Джедай кивнул в знак благодарности. — Принц Леед решил остаться на Сенали… — начал он. — Решил! — проорал король, перебивая его. — Так рассказывает мне этот лживый динко Меенон! Моего сына похитили! — Но Вы же сами видели голоком, — сказал Куай-Гон. — Я тоже видел. Казалось, что принц Леед говорил совершенно искренне. — Его заставили или ему угрожали, — прорычал король Фране. Подцепив вилкой огромный кусок мяса, он размахивал им перед джедаем. — Или же они напоили его своими отварами. Этот примитивный народ использует растения и травы, чтобы затуманивать мозги. Леед бы никогда не решил там остаться. Никогда! Неожиданно, все еще взбешенно впиваясь в лицо Куай-Гона, большие зеленые глаза короля наполнились слезами. Он подобрал салфетку и вытер глаза. — Мой старший. Мое сокровище. Почему он не желает со мной увидеться? — Он высморкался в салфетку и некоторое время молча глядел в никуда. Когда он вновь поднял взгляд на джедая, его лицо потемнело от ярости. — Эти грязные сеналийцы вынудили его на это! — рявкнул он. — Почему он не приедет и не взглянет мне в глаза! Наверное, он боится Вас, подумал Куай-Гон, но, конечно, не высказал свою догадку вслух. Перепады в настроении короля хоть и были непредсказуемы, не казались наигранными. — Что мне делать, джедай? — король Фране с злостью наколол мясо на вилку и, сунув его в рот, начал с удовольствием жевать. — Объявить войну? — Несомненно, мы против такого шага, — отметил Куай-Гон. — Поэтому мы здесь. Мы можем встретиться с Леедом и обговорить сложившуюся ситуацию. — Верните его домой, — сказал король. — И ешьте вашу трапезу. Это лучшее, что Рутан может предложить. Джедай из вежливости съел пару кусочков. — Меенон согласился с нашим прибытием. — Он свинья! Дикарь! — заорал король Фране. — Не верьте ни единому его слову. Он украл у меня сына. Что он знает о верности? Мой сын — бриллиант. Я всегда оставался в курсе его успехов на их грязной планете. У них есть ежегодное соревнование на скорость, выносливость и другие способности. Так, начиная с тринадцати лет, он выигрывал всякий раз! Он — бриллиант, говорю я вам! Прирожденный вождь! — Он ударил кулаком по столу. — Он рожден, чтобы быть моим приемником. Он единственный, кто способен принять мое наследие! Все, что у меня есть, все, что меня окружает, ничего не стоит, если мой первородный сын не унаследует это. Куай-Гон взглянул на Тароона. Младший сын делал вид, что не слушает, однако рев короля было невозможно не услышать. Почему отец обходился с ним, словно он невидим? Юноша был лишь на год младше Лееда — стройный, долговязый паренек с длинными руками и ногами. Неужели он ничего не значил для своего отца? — Я прочту правду в глазах Лееда, — продолжал король, нагребая очередную груду мяса на тарелку джедая. — Приведите его ко мне, и я пойму. Если они его не отпустят, то я пойду на их планету войной и уничтожу их. Можете передать это Меенону. — Джедаи не будут передавать угрозы, — твердо ответил Куай-Гон. — Мы постараемся, уговорить Вашего сына вернуться. Но заставлять мы не будем ни его ни сеналийцев. А если мы убедим его и он вернется, то Вы не имеете права удерживать его силой. Я бы хотел Ваше слово, что Вы не будете держать его насильственно. — Да, да, у Вас есть мое слово. Но Леед останется, это я Вам обещаю. Парень знает свои обязанности. Я пошлю с вами моего младшего сына Тароона, чтобы он передал мои слова. Он займет место Лееда на Сенали, когда мой мальчик вернется домой. — Я и Тароону не позволю, передать угрозу. — отметил Куай-Гон. — Если это Ваша цель, то Тароон должен остаться здесь. Его присутствие может поставить дипломатическую миссию в опасность. Меенон может решить, что член королевской семьи пытается оказать на него давление. К тому же, джедаи всегда ведут переговоры одни. Король Фране вгрызся своими острыми желтыми зубами в кусок мяса. Его глаза дико сверкали. — Я только что подписал приказ о заключении Яааны, дочери Меенона, живущей на Рутане. Я слышал, Меенон любит ее так же сильно, как я — Лееда. Пусть он почувствует боль горюющего отца! Что Вы об этом думайте, джедай? — Это ошибка, — спокойно сказал Куай-Гон. — Меенон воспримет это как открытую провокацию. Этот шаг приведет Вас ближе к войне. Я не думаю, что Вы этого хотите, что бы Вы ни говорили. Ваш народ не хочет войны. — Мой народ хочет то, что я ему велю хотеть! — проорал король Фране, кипя от ярости. — Разве не я — король? Куай-Гон даже не моргнул. — Мы позволим Тароону сопровождать нас, если Вы отмените приказ о заключении под стражу Яааны. Король перестал жевать и минуту смотрел на джедая пылающим взором. Потом он снова ударил рукой об стол. — Договорились! Джедай-то хитер! — Он с сияющим выражением на лице обратился к остальным, сидящим за столом. — Джедаи вернут Лееда домой! Присутствующие громко заликовали. Король Фране вновь повернулся к Куай-Гону. — Три дня, — сказал он. — Это все, что я Вам даю. Если Вы вернетесь без Лееда, Яаана окажется в самой грязной тюрьме на Рутане. — Тут он вдруг переменил тон и дружественно хлопнул джедая по спине. — А теперь развлекайтесь! Остальная королевская свита наслаждалась трапезой. Слева и справа от джедаев начались разговоры. Оби-Ван наклонился к своему мастеру. — Похоже, Тароон не слишком счастлив, что должен нас сопровождать. — тихо заметил он. — Я это тоже отметил, — откликнулся Куай-Гон. — Однако переговоры прошли успешно. Мне хотелось, чтобы Тароон поехал с нами. Я уже подозревал, что король Фране велит заключить Яаану под стражу. Так мы добились для нее несколько лишних дней на свободе. — Но как Вы могли это знать, мастер? — удивился Оби-Ван. — Выяви чувство и предскажи действо, — ответил учитель. — Это было логично, ибо это был единственный поступок, которым король Фране мог угрожать Меенону. Фране тот вождь, который применитвсякое доступное ему средство. Но несмотря ни на что он боится войны, и поэтому позволяет уговорить себя повременить. Теперь нам нужно всего лишь вернут Лееда. Если мы считаем, что он на самом деле желает остаться на Сенали, то мы должны помочь ему оговорить это решение со своим отцом. Если на Сенали все пойдет гладко, и все участники будет открыты, честны и готовы на компромисс, то ситуация разрешиться сама собой. Куай-Гон посмотрел на Тароона. Юные рутаниец не участвовал в разговорах. Он сидел со сплетенными на груди руками. Его взгляд был настороженным, выражение лица — сумрачное. — Так Вы не видите никакой опасности? — спросил Оби-Ван. Куай-Гон слегка улыбнулся. — Я вижу запутанные узы верности и возможные недоразумения, падаван. А даже малейшие недоразумения могут таить в себе опасности, когда положение такое шаткое, как это. Слова не всегда передают то, что происходит в сердцах. И вещи редко такие, какими кажутся.Глава 4
Сверху планета Сенали выглядела как светящийся, синий изумруд. Бoльшая часть ее поверхности был покрыта водой, которая отражала свет и переливалась всеми оттенками синего. Когда их корабль летел над поверхностью в сторону посадочной платформе Меенона, Оби-Ван решил, что никогда еще не видел более красивой планеты. Моря, казалось, состояли из тысяч различных оттенков зеленого и синего цветов. Острова, покрытые сочными зелеными зарослями и цветущими рощами, раскинулись как драгоценные ожерелья из жемчуга в воде. Множество построек были возведены из веток и стволов здешних деревьев со светло-красной корой. Они приземлились на королевской площадке, где их приветствовали члены гвардии. Сеналийцы были той же рассы, что и рутанийцы, но их синяя кожа, из-за покрывающих ее крохотных чешуек, обладала серебряным сиянием. Они были отличными пловцами, способными на долго задерживать дыхание. В отличии от уроженцев Рутна, сеналийцы носили волосы коротко, и многие украшали головы и шеи кораллами и ракушками. Джедаи и Тароон последовали за охраной в резиденцию Меенона. Это было длинное, плоское здание, плавающее в темно-зеленой лагуне. Гвардейцы провели их во внутренний двор, который превратили в цветущий сад. Свисающие пальмовые ветки защищали от палящего солнца. Меенон был занять в саду, когда прибыли его гости. Он встал и склонился в коротком формальном поклоне. Правитель был бос, на нем была простая, грубая туника. Голову его украшало скромное ожерелье из белых ракушек. — Для меня большая честь, приветствовать джедаев на моей прекрасной планете, — сказал он. — Эта честь для нас быть здесь, — отозвался Куай-Гон. Он представил себя, Тароона и Оби-Вана. — Мы бы хотели как можно скорее увидеться с принцем Леедом. — А. — Меенон опустил взор на корзину с цветами в своих руках. — Тогда у нас небольшая проблема. Оби-Ван почувствовал, как Тароон рядом с ним напрягся. — Проблема? — спокойно переспросил Куай-Гон. Меенон поднял глаза. — Леед прячется. Куай-Гон не отреагировал, лишь внимательно посмотрел на предводителя. Тароон решительно выпятил грудь. — Какой сюрприз, услышать, что мой брат пропал! И Вам следует говорить о моем брате лишь с использованием его титул. Он принц Леед. Вы не высказываете должного уважения. Меенон вскипел. — Здесь на Сенали мы не жалуем титулы. Титулы отдаляют людей. Мы же едины на Сенали, не так как в Вашем варварском мире. Взор Тароона загорелся гневом. — В отличии от Вашего примитивного народа, мы уважаем наши кровные узы. Куай-Гон осторожно вмешался в разговор, пока тот не перерос в открытую ссору. — Вы говорите, Леед исчез. Он не оставил сообщение, куда он отправился? — Нет, — ответил Меенон, поворачиваясь к Тароону спиной. — Я не знаю, где он. Тароон вновь встал перед Мееноном. — Вы клянетесь в этом? Меенон взглянул на парня. — Мне не за чем клясться. Я не вру. Куай-Гон заговорил несколько быстрее, чем обычно. Оби-Ван знал, что он хотел сдержать Тароона. — Исчезновение Лееда достойно сожаления. Меенон пожал плечами. — Он знал о Вашем прибытии. Полагаю, что поэтому он и скрылся. Он не желает возвращаться на Рутан. — Мы здесь не для того, чтобы заставлять его, — уверил Куай-Гон. — Мы просто хотим с ним поговорить. — Я заверял его, что не допущу, чтобы его насильно увезли на Рутан, — пояснил Меенон. — Очевидно, несмотря на мой совет, он поступил по своему усмотрению. — С Вашего разрешения, мы бы хотели поискать его, — сказал Куай-Гон, видя, что Тароон с трудом себя сдерживает. — Мы можем задать пару вопросов семьи, воспитавшей его? — На Сенали мы живем кланами, — ответил Меенон. — Я доверил Лееда клану моей сестры, Баноош-Валоров. Они живут на километр южнее отсюда в Ясной Лагуне. Вы можете спросить их обо всем. Куай-Гон кивнул. — Мы свяжемся вновь с Вами. — Желаю вам спокойствия и мира, — с поклоном проговорил Меенон. Оби-Ван явно ощущал гнев Тароона, когда они покидали двор и резиденцию Меенона. — Он желает нам спокойствия и мира после таких новостей? — яростно вопросил Тароон. — Он над нами издевается! — Это традиционное прощание на Сенали, — мягко отметил Куай-Гон. — Мы не можем это принять! — продолжал Тароон. — Он считает нас идиотами! — Ваш отец тоже не очень хорошо воспримет эту новость, — сказал Куай-Гон. — Он разгневается, как и Вы. — Я не такой, как мой отец. — хмуро отозвался Тароон. — Интересно, знает ли Меенон больше, чем говорит, — вставил Оби-Ван. — Конечно, знает, — воскликнул Тароон. — Все сеналийцы коварны. Расчет просто на то, чтобы сбить нас с толку. — Будем надеяться, что узнаем больше от его сестры, — заключил Куай-Гон. — Но до тех пор сохраним спокойствие. Они вышли в яркий солнечный свет. Тароон неожиданно побежал и наступил на большой, цветущий куст, растущий недалеко от входа. Он бешено лупил по нему руками и ногами. Красные лепестки дождем сыпались на землю и скоро наводнили дорожку. — Вижу, Вы все-таки унаследовали темперамент Вашего отца, — заметил КуайГон.Глава 5
Красно-синее жилище клана Баноош-Варолов располагалось в части столицы Сенали, состоящей из плавающих доков и платформ. Разные островки были соединены легкими, серебряными мостами. Окрашенные в светлые тона здания простилались на обширную территорию. Главная часть резиденции составляла всего лишь раму со стенами из сплетенных пальмовых листьев, которые можно было закатить, впуская морской бриз. Одна стена была опущена, защищая жителей от солнца. С остальных трех сторон постройка была открыта. Им не надо было стучать. Члены клана сидели вместе посреди помещения. Рослая сеналийка с розовым украшением из коралл в коротких, темных волосах, попросила их войти. — Меенон сказал, что вы придете. Добро пожаловать, добро пожаловать! Давайте я вас представлю. Я Ганеед, сестра Меенона. Это мои сыновья Минен и Ярет, а это жена Ярета Месан и их дочь Тван. Это Дренна, моя младшая дочь, а это Век, мой племянник. Это Нонсе, это мой муж Гарт, а это мой отец Тонаи. О, а здесь моя мать Нин. А там — младенец, мы зовем ее Бу. Маленький мальчик дернул ее за тунику. — А я! Она положила руку ему на макушку. — Конечно, Тинта. Я не забыла тебя. Я просто приберегла тебя напоследок, потому-то ты так важен. Оби-Ван оглядел пестрое собрание. Он знал, что ни за что не запомнит все имена. Тренировать память в Храме он начал совсем недавно. Он мог воспроизвести технический чертеж, который видел лишь десять секунд, или повторить сложную формулу, услышанную лишь однажды, однако он никогда не отличался хорошей памятью на имена. Падаван надеялся, что эту часть возьмет на себя наставник. Один из сыновей Ганееды — то ли Ярет, то ли Минен — сидел у длинного стола и чистил с девочкой какой-то плод. Была ли эта Век или Месан? Старая сеналийка стояла у плиты и помешивала в кастрюле что-то хорошо пахнувшее. Молодой мужчина качал на руках младенца, а стройная молодая сеналийка с серебряными волосами сидела в углу, штопая рыболовную сеть. Казалось, все говорили одновременно, и он ничего не мог разобрать. Ганеед крикнула, чтобы все замолчали. Когда никто не отреагировал, она наконец взяла ложку и постучала ей по дну кастрюли. Члены клана примолкли. — Ну вот, — удовлетворенно сказала она. Тароон застыл возле Оби-Вана. Тот чувствовал себя так же не к месту. Он восхищался тем, как Куай-Гон перебросил ногу через табурет и начал разговор с маленьким Тинта, которые держал в руках какую-то игрушку. Оби-Ван не мог так свободно обходиться с чужыми. — Сразу хочу вам сказать, что у нас нет ни малейшего понятия, где находится Леед, — заверила Ганеед, не дожидаясь вопроса джедая. — Он оставил сообщение, в котором говорится, что для клана лучше, этого не знать. Куай-Гон кивнул. — Понимаю. Один из сыновей Ганееды взял слово. — Это похоже на Лееда. Он не хочет создавать проблем. Его жена закивала. — Он очень обходителен. Вмешался муж Ганееды Грат. — Даже когда он был маленьким, все его обожали за его доброту. Такая жалость, что он попал в такие неприятности. — Жалость в том, что его отец не желает разумно с ним разговаривать, — отметил Минен — или Ярет? Оби-Ван увидел, как руки Тароона сжались в кулаки. Принц боролся за самообладание. Куай-Гон попросил его, предоставить всякие разговоры джедаям. Старуха Нин подняла взгляд от плиты. — Наш Леед всегда поступал по своему. Век, пожалуйста, накрой на стол. Наши гости останутся? — К сожалению, нет, — вежливо ответил Куай-Гон. — Но спасибо за предложение. Век начал накрывать на стол. Он выглядел года на два моложе Лееда. Оби-Ван подумал, не были ли они близкими друзьями. Учителю, должно быть, пришло то же самое на ум. — Век, есть ли какое-нибудь особое место, куда любит ходить Леед? — спросил он мальчика. Век поставил миску на стол. — Он любит плавать, — отозвался он. — Если не ходит под парусом, — объяснил Ярет — или Минен. — Верно, Ярет, — подтвердил другой сын. Теперь Оби-Ван смог их по крайней мере отличить. — Я обожаю ходить под парусом! — крикнул Тинта. — Леед меня научил и… — Но так же он часто гулял по лесу, — перебила его Месан. — Не забудьте об этом. — Она повернулась к Ярету. — Поэтому я бы там посмо… — Она вдруг запнулась и взяла на руки младенца Бу, так как тот начал орать. — Он гулял там только по весне, — сказал Нонсе, перекрикивая плач ребенка. Он подошел к плите и начал помогать Нин нарезать хлеб. — Он… — Летом тоже! Все гуляют летом! — заявил Век. — Ты это просто не замечаешь, потому… — Кто гуляет летом? — прервал его Тван. — Слишком жарко. Леед любит прохладную воду и с удовольствием долго плавает. И… — Кушать, — провозгласил Минен, наклоняясь над стойкой и беря себе кусок хлеба. — Леед любит покушать. Он не долго будет прятаться… Ой! — Нонсе постучал его по пальцам деревянной ложкой. Младенец вновь заорал, и Ярет взял его из рук Месаны. Тинта начал спорить с другим мальчиком. — Ярет прав, — весело проговорил сквозь шум Тонаи. — Я бы поискал его в лесу, а не в море. — Я говорил в море, а не в лесу! — возразил Ярет. — Меня никто никогда не слушает! — Да что ты вообще знаешь? — пожал плечами Тонаи. — Ты-то знаешь многое, старик, — сказала Нин. — Только не знаешь, когда пора ложиться спать. — Я знаю, когда пора садиться есть, — ответил Тонаи и с довольным видом уселся за стол. Нин зачерпнула супа из миски. — Я думаю, он вернулся на Рутан, — заметил Гарт. — Это было бы на него похоже. Он не хочет, чтобы мы беспокоились. Его предположение вызвало громкие споры. Ярет и Минен начали кричать, а Тинта уронил корзинку с хлебом. Бу начала икать, и Ярет передал ее Ганееде. Ганеед улыбнулась джедаям поверх плеча Бу, постукивая ребенка по спине. — Видите? Мы понятия не имеем, где может быть Леед. — Даже Дренна не знает, — сказал Тинта. Куай-Гон внимательно посмотрел на мальчика. — Дренна хорошая подруга Лееда, Тинта? — Она ему ближе всех по возрасту, — пояснила Ганеед и отдала младенца Месан. Оби-Ван впервые посмотрел на Дренну. Ее коротко стриженные, отливающие серебром, волосы хорошо смотрелись со сиянием ее темно-синей кожи. Она подняла глаза на джедаев. — Как видите, здесь легко запутаться, — отметила она, делая кислую мину. — Может, Леед просто хотел немного покоя, чтобы ему не мешали думать. Я считаю, что он скоро вернется. — Дренна, помоги Веку накрыть на стол, — крикнула Нин. — Седь, мальчик, ты же совсем запыхался. — Давайте есть, — сказал Ярет. — Я голоден. — Тогда все к столу, — крикнула Нин. — Я не могу делать все сразу. Дренна вскочила и начала распределять еду по тарелкам. — Да, вероятно, Леед скоро вернется, — признал Куай-Гон. — Он, должно быть, соскучится по своему клану. И вы тоже будете по нему скучаете. Глаза Ганееды неожиданно наполнились слезами. — Мы уже скучаем, — тихо проговорила она. Впервые наступила тишина. Оби-Ван увидел горе на лицам членов клана. Как ему сейчас открылось, они и правда любили Лееда. Мгновение была слышна лишь тихая икота Бу, которая положила голову на плечо матери. — Это пустая трата времени, — вдруг высказался Тароон. — Они нам ничего не скажут. — Нам следует оставить вас спокойно пообедать, — заметил Куай-Гон и поклонился клану. — Желаем вам покоя и мира, — сказала Ганеед, улыбаясь сквозь слезы. — И если вы найдете Лееда, прошу вас, защитите его. — Мы защитим его, — обещал Куай-Гон. Они шли обратно по трапу, который соединял постройку с главным причалом, и побежали вновь в сторону резиденции Меенона. — Они нам ничем не помогли, — пожаловался Тароон. — Невообразимо, как Леед мог ужиться с таким количеством народа. — Кажется, им уютно в клане, — отметил Куай-Гон. — Особенно им приятно друг с другом общаться, — добавил Оби-Ван. Он сам хоть и чувствовал себя с кланом не слишком комфортно, но все же ощутил их явную привязанность друг к другу. — И все же об одном они не заговорили, — сказал Куай-Гон. — Ты это уловил, падаван? Ученик задумался. — Они противоречили себе в своих предположениях. Казалось, что они указывают нам на что-то, но на самом деле, они ничего не сказали. — Верно. А как только мы обратили внимание на Дренну, всем вдруг захотелось обедать. Давайте, сюда. Джедай пошел вдоль небольшого плавающего дока, ответвлявшего от основного трапа. Здесь для жителей этого поселения заложили маленький сад, раскачивающийся на волнах. Куай-Гон остановился за густым кустом, покрытым оранжевыми цветами. — Что мы здесь делаем? — раздраженно вопросил Тароон. — У нас нет времени любоваться цветами. Куай-Гон не ответил. Оби-Ван заметил, что отсюда у них прекрасный обзор жилища клана. Через несколько секунд из дома вышла Дренна с сумкой через плечо, которая, как видел Оби-Ван, была чем-то битком набита. Девушка постояла на доке, оглядываясь по сторонам. Потом она повернулась и быстро зашагала в противоположную сторону. — Идем, — скомандовал Куай-Гон. — Почему мы должны следовать за какой-то сеналийкой? — спросил Тароон, меря джедая мрачным взором. — Потому что она приведет нас к Лееду, — спокойно пояснил Куай-Гон.Глава 6
Поначалу было легко следовать за Дренной. Сеналийцы гуляли в этот погожий день по докам, покупали цветы или еду на различных рынках, которые встречались почти повсеместно. Джедаи и Тароон могли затеряться в толпе и держать в поле зрения Дренну. Джедаи уже привыкли к тому, что под ногами была не твердая почва, а плавно качающиеся на морских волнах трапы. Тароон же испытывал большие трудности. Временами он спотыкался, и лицо его наливалось синей и красной красками. — Что это за мир, где города строят на воде? — проворчал он, после того, как в очередной раз споткнувшись, чуть не полетел в воду. — Не понимаю, как мой брат может выдерживать это ужасное место. Куай-Гон посмотрел на Оби-Вана и поднял одну бровь. Падаван улыбнулся. Он знал, о чем его мастер подумал. На Сенали имелись сине-зеленые моря, цветущие сады и — на первый взгляд — мирное, довольное население. Тароон держался за предрассудки рутанийцев, которые в большинстве своем даже одной ногой не касались земли Сенали, с тех пор, как война раздвоила оба мира навечно. Они считали сеналийцев ленивым примитивным народом безо всякой культура, не способным развить экономику и живущим лишь в свое удовольствие. Плавучий город простилался на несколько километров. Дренна провела их по мостам и проходам через некоторые районы. Одни состояли из светлых, в несколько этаже, построек, другие из необычных зданий, качающихся на волнах. Они проходили мимо причалов, у которых стоял самый разнообразный водный транспорт. Наконец людские потоки стали редеть, и преследователи увеличили расстояние, пока Дренна почти не скрылась из виду. В конце концов девушка пересекла один из серебряных мостов, соединяющих плавающий город с сушей. Она сбежала по мосту и скрылась на дорожке, ведущей сквозь заросли деревьев. Они быстро последовали за ней. Деревья опоясывали тропу, бегущую вдоль побережья. Ветки, нагруженные тяжелой, зеленой листвой, свисали до самой земли. Листья покрывали почву как искусно сшитая ткань. Зеленые проблески морской воды изредка улавливались сквозь плотный завес листвы. Куай-Гон воспользовался Силой, чтобы и дальше преследовать Дренну. Он внимательно следил за малейшими волнениями воздуха и тишайшими звуками. Сенали была крохотной планетой, и большинство ее жителей передвигались по морю или пешком. Джедаи видели мало спидеров или других воздушных средств. Иногда мимо проплывали маленькие транспортеры с товарами и провизией. Дорога разделилась на две основные части и более узкую тропу, змеившуюся между деревьями. Дренна не была видна. Куай-Гон замешкался лишь на мгновение, пока он не осознал, что девушка выбрала узкую дорожку. Оби-Ван следовал ему по пятам. Путь становился все уже и уже, пока не превратился в протоптанную тропинку. После гравия дороги последовал песок, затрудняющий каждый шаг. У Тароона вновь возникли сложности поспевать за джедаями. — В сапогах больше песка, чем на земле, — проворчал он. — Почему эти люди не строят нормальных дорог? Куай-Гон поднял руку и остановился. Он закрыл глаза и прислушался. — Теперь она бежит, — удивился он. — Мы должны поспешить. Они ускорили шаг. Тароон ненадолго остановился, пожаловался, но потом сосредоточился на том, чтобы не отставать от них. Шум прибоя перекрывал шуршание песка под их ногами. Они повернули за угол и увидели, что тропа вела прямо к вертикальной скале, которую едва можно было обойти по крохотному куску песка. Волны плескались по их ногам, когда они протискивались мимо скалы, уклоняясь от острых коралл, выпирающих из стены и готовых вонзится в кожу. Они вышли в прекрасную бухту; белый полумесяц песчаного пляжа омывался морем. Вокруг них возвышались отвесные скалы. Пляж был пуст, не считая крохотной фигурки в дали. Куай-Гон оказался прав: Дренна бежала. Она неслась к другой стороне бухты. — Она теперь поняла, что ее преследуют? — спросил Оби-Ван, когда они побежали, держась в тени утеса, на случай, если девушка оглянется. Куай-Гон неожиданно замер. Он взглянул наверх, к краю стены, потом перевел взор на бушующее море. — Она это всегда знала, — проговорил он. — Надо вернуться. Тароон обернулся. — Смотрите, — сказал он. — Путь уже закрыт. Там, где только что была тропа, теперь грохотали волны, ударяясь об стену. Они оказались в ловушке Прибой был достаточно мощным, чтобы швырнуть их на острые камни. Вода пенилась вокруг их лодыжек. — Прилив, — отметил Оби-Ван. — Прилив на Сенали грозная вещь, — пояснил Куай-Гон, обыскивая каменную стену. — Из-за четырех лун он приходит быстро и яро. Дренна исчезла на другом конце пляжа за скалами. Оби-Ван высчитал расстояние и отступил на шаг, когда волна опасной силы обкатила его колени. Они не успеют, это ему было ясно. Тароон пришел к такому же выводу и посмотрел на джедаев. — Она заманила нас в западню! — проорал он.Глава 7
Куай-Гон уже обдумывал дальнейшие действия. — Мы можем добежать до конца бухты. Прилив нас догонит, так что придется плыть последний отрезок. По крайней мере там нет скал. Мы могли бы выбраться. — Но я не умею плавать! — воскликнул Тароон. — Ни один рутаниец не умеет плавать. Это привычка примитивного народа. — Здесь и сейчас нужно уметь плавать, чтобы выжить, — сухо заметил КуайГон. Мастер всматривался в море. Он видел пенящиеся волны и структуру прилива, которую очень трудно было предугадать. Оби-Ван и он могли справиться — они джедаи. Но жизнью Тароона нельзя было рисковать. Да и своего падавана он не хотел подвергать лишней опасности. Они спешно отступили назад, когда очередная волна окатила их по пояс. Ее мощь была изумительной. Тароон чуть не свалился с ног, и Куай-Гон подхватил его за руку. — Ненавижу море, — промычал Тароон, убирая мокрые волосы из глаз. — Как насчет лазанье? — поинтересовался Куай-Гон. Тароон осмотрел скалы. — Вы шутите!? — воскликнул он. — Невозможно взобраться на эти скалы. Джедай не ответил. Он знал, что им нельзя терять времени. Он снял с пояса свой электро-бинокль и с его помощью исследовал утес на предмет выступов, за которые можно было бы уцепиться. Их было мало. А скала была слишком высокой, чтобы крючки их катапультов могли долететь до края. К тому же, там было не за что зацепить веревку. Вода пенилась вокруг их ног, пытаясь выволочь их в море. Тароон ухватился за Оби-Вана. — Как Вы могли допустить это? — упрекнул он джедая. — Какая-то баба выставила нас полными идиотами! Куай-Гон настроил бинокль. Он увидел небольшую щель в камне, достаточно широкую, чтобы крюк катапульта мог удержаться в ней. Должно было сработать. Он повесил бинокль на место и взял катапульт, указывая своему падавану последовать его примеру. — Подожди, пока мой зацепится, тогда выстрели свой, — заметил он. КуайГон справился с первой попытки — к счастью, ибо волны омывали их уже до плеч. Оби-Вану понадобились две попытки, и когда следующая волна отошла, его крюк тоже зацепился. Джедаи дернули веревки — те держались крепко. — Давайте, — велел Куай-Гон, показывая Тароону ухватиться за веревку. Он полезет вслед за принцем, страхуя его. Мастер надеялся лишь на то, что катапульты смогут поднять их на достаточную высоту, чтобы уйти от прилива. Нарост на скалах говорил о том, что большая часть стены при приливе находилась под водой. И Куай-Гона не радовала мысль зависнуть где-то на пол пути, созерцая как поднимается вода. Он наблюдал за тем, как его падаван, поднимаемый механизмом катапульта, взлетел вверх. Теперь он висел над их головами. — Держитесь, — сказал Куай-Гон Тароону. Веревка сматывалась, поднимая их высоко над пляжем. Теперь и они висели в воздухе посреди скалы. — Вы считаете, вода до нас не доберется? — спросил Тароон, оборачиваясь. — Не смотрите вниз! — резко проговорил Куай-Гон, но его совет опоздал. Тароон увидел, на какой высоте они висели. Он стал дергаться и ударился коленкой об камень. Хрипло взревев, он закрыл глаза. — Я прямо под Вами, принц Тароон, — уверил джедай. — Все у нас получится, если не будете паниковать. Веревка выдержит наш вес. Просто не смотрите вниз. Тароон глубоко вдохнул. — Все в порядке, — сказал он. — Это я просто от неожиданности. Куай-Гон ценил его сдержанность. Он знал, что принц боялся. — Постарайтесь найти опору для ног, — посоветовал ему Куай-Гон. — Это снимет тяжесть с рук. Вы не упадете. Вы прикреплены к веревке. Джедай осмотрел скалу над их головами. Там не нашлось больше щелей. Они вынуждены были оставаться здесь и надеяться, что волны не достигнут и не утопят их. Понятно, что Оби-Ван и он могли часами так висеть, но насчет Тароона такой уверенности не было. — Прибой все еще поднимается, — тихо отметил Оби-Ван, висевший рядом. — Волны могут сомкнутся над нашими головами. Может, стоит надеть дыхательные аппараты. Учитель кивнул. Это была хорошая идея. — Подожди еще минуту. — Он не хотел пугать Тароона раньше времени. — Мы не можем забраться выше? — нервно поинтересовался принц. — Я чувствую брызги. — На данный момент все хорошо, — ответил Куай-Гон. Но ему было ясно, что бушующие волны могли поразить их в любой момент. Вдруг он увидел еще одну веревку, спущенную с выступа метров сто над ними. Она повисла между Оби-Ваном и его наставником. — Берите веревку! — крикнул им кто-то. — Она вас всех выдержит! Вода поднимается! Куай-Гон взялся за веревку, дернул за нее для пробы. Они с падаваном обменялись взглядами. Рискнем? — беззвучно спросил Оби-Ван. Другого выбора у нас нет, — так же без слов отозвался Куай-Гон. Оби-Ван кивнул и первым схватился за веревку. После этого так же поступил Тароон и наконец Куай-Гон. Теперь они все трое висели на одной веревке и могли только довериться незнакомцу, спустившую ее. Веревку медленно потянули наверх, волоча их по скале к выступу. Оби-Ван подтянулся над краем и помог взобраться Тароону. Куай-Гон последним перевалился через край и сразу же оказался на ногах. Перед ними стоял высокий сильный абориген. Его шею и запястья украшали ожерелья из розовых коралл. Абориген улыбнулся им. — Рад, что вы справились. Тароон с шумом втянул воздух. — Леед!Глава 8
Леед радостно подбежал к своему брату. Они крепко обнялись. — Брат мой! — воскликнул Леед. — Мой брат! — откликнулся Тароон. — Я так рад встретить тебя, — сказал Леед. — Ты стал почти такой же высокий, как я. — Выше, — улыбнулся Тароон. Они разошлись, и Леед повернулся к джедаям. — Вы, должно быть, джедаи, посланные вернуть меня на Рутан. — Мое имя — Куай-Гон Джинн, а это Оби-Ван Кеноби, — представился КуайГон. — Мы здесь, чтобы увериться в том, что Вас не удерживают на Сенали против Вашей воли. — Как вы видите, это не так, — заметил Леед. — На данный момент у нас не было времени что-либо увидеть, — дружелюбно отозвался Куай-Гон. Леед обернулся к своему брату. — Я вынужден извиниться за Дренну. Она не желала тебе смерти, просто пыталась защитить меня. — Может, и не желала, но она чуть не убила меня, — мрачно ответил Тароон. — Я мог утонуть! — Однако же ты не утонул, — отметил Леед. — Выходи, Дренна. Видишь, они тебе ничего не сделают. Зашуршала листва, и из сине-зеленых зарослей появилась Дренна. Она пряталась в тени деревьев. Тароон был удивлен, но Оби-Ван видел по лицу своего мастера, что тот чувствовал ее присутствие. Дренна остановилась недалеко от них и рассматривала их устало. Она, очевидно, не была уверена в том, что они не собираются похитить Лееда. Девушка обратилась к джедаям и Тароону. — Ну и? Теперь-то вы видите, что Леед по своему желанию тут. Теперь вы можете возвращаться на Рутан. Куай-Гон заговорил с Леедом. — Принц, если Вы на самом деле хотите остаться на Сенали, то Вам бы следовало оговорить это решение с Вашим отцом. Леед решительно покачал головой. — Ничто не заставит меня вернуться. Он не отпустит меня. Это может закончится даже моим пленением. И, прошу Вас, не зовите меня принцем. — Он улыбнулся Дренне. — На Сенали мы не придаем значения титулам. — Вы поедете, если мы дадим Вам слово, что не позволим Вашему отцу принуждать Вас? — спросил Куай-Гон. — Не то, чтобы я не верил в могущество великих джедаев, — медленно проговорил Леед. — Я никак не хочу вас обидеть. Но мой отец способен на подлости, которых вы не знаете. Есть вещи, от которых вы не сможете меня защитить. — Это не правда! — возразил Тароон. — Если Вы и правда так считаете, то у нас возникает некая сложность, — ответил Куай-Гон Лееду. Его голос звучал дружественно, но твердо. — Вы не хотите возвращаться на Рутан. А мы вряд ли покинем Сенали без Вас. Леед уверенно выдерживал взгляд джедая. Никто из них не шелохнулся. ОбиВан смотрел то на одного то на другого. В глазах обоих он видел непоколебимую решимость. Куай-Гон был столь сильной личностью, что, казалось, почти невозможным пойти против его воли. И все же он, Оби-Ван, сделал это однажды. На Медила-Даане они с учителем разошлись во мнениях. Их пути также разошлись. Оби-Ван всем сердцем верил, что был прав. Но потом он осознал, что его ослепило дело, которое не было его. Но как было с Леедом? Он большую часть своего детства провел на Сенали. Он здесь вырос. Оби-Ван хорошо понимал его желание. Было очевидно, что он любил своего брата. Но так же ясно было и то, что его связь со своей приемной сестрой не менее крепка. Тут, с неожиданностью, напоминающую Оби-Вану перепады в настроении отца Лееда, принц разрядил напряжение теплой улыбкой. Он пожал плечами. — Теперь вы мои гости, так что давайте я отведу вас в мой дом. Леед повел их по болотистому лабиринту заросших троп. Он легко передвигался по утопающим камням, не видимым для остальных. Они быстро добрались до твердой земли. Воздух был тяжелым. Везде жужжали разноцветные летающие твари. Наконец они выбрались по скале далеко над берегом. Эти скалы были похожи на те, что они только что покинули. Только море здесь казалось нежнее, а изогнутая линия берега сформировала естественную гавань. Вдалеке виднелась цепь островов. Они спустились на пляж, где Леед и Дренна убрали в сторону несколько гигантских пальмовых листьев, под которыми пряталась лодка. Не отдаляясь особо от берега, они поскользили на этой лодке по спокойной гладе моря до лагуны, окруженной крохотными островками. Недалеко от суши, на плавающей платформе, стояла хижина из трех деревьев и сплетенных трав. Леед прицепил лодку к платформе, и они вышли. — Клан Нали-Ерун живет на дальнем острове, — сказал Леед, показывая на густо заросший, зеленый остров в нескольких километрах. — Они присмотривают за мной. — Все сеналийцы присматривают друг за другом, — добавила Дренна. — Почему Вы скрываетесь в такой дали, Леед? — спросил Куай-Гон. — Вы боитесь, что могущество Вашего отца простирается так далеко? Леед кивнул, присаживаясь на корточки и вытягивая из воды рыболовную веревку. — Я часто говорил со своим отцом. Я периодически контактировал его и Тароона тоже. Однако после того, как я сказал ему о моем решении, он прекратил общение. Он не желал меня слушать. Говорил, что Меенон на меня влияет. Почему я должен с ним говорить, если его так ранит услышать глубочайшее желание моего сердца? Куай-Гон присел рядом с Леедом на причал, чтобы их глаза были на одном уровне. Мастер помог ему с веревкой. — Потому что он Ваш отец, — ответил он. — И он боится, что теряет своего сына. Леед замер. — Я все еще его сын, — твердым голосом проговорил он. — И если бы он не был таким твердолобым, мы бы общались. Я мог бы гостить на Рутане, а он мог бы приезжать сюда. Но со времен войны нет никаких сообщений между обеими планетами. Я бы хотел это изменить. Куай-Гон кивнул. — Это было бы важным изменением. Это одна из тех вещей, которую Вы как правитель Рутана можете сделать. В Вашей власте было бы многое изменить. Почему Вы не хотите помочь Вашему миру, Вашему народу? Леед невидящим взором смотрел на лагуну. — Потому что я чувствую, что Рутан не мой мир. Его народ не мой народ. Это трудно объяснить. Здесь же я нашел себя. Под этим небом я чувствую себя дома. А так как Рутан больше не мой дом, я не в праве править им. Сенали дышит в каждой моей клетки. В душе и теле. И я ничего не могу с этим поделать. Даже маленьким мальчиком я никогда не ощущал себя частью Рутана. Конечно, я боялся покинуть свою семью и ехать сюда — но как только я ступил на эту почву, я понял, что дома. — Он широко улыбнулся Дренне. — Я нашел себя здесь. Джедаи не должны принимать чью-либо сторону. Однако Оби-Ван почувствовал, как слова Лееда тронули его сердце. Теперь они не напоминали ему о том, что он ощущал на Мелида-Даан, а о его чувствах к Храму. Он не родился там. Джедай мастера не были его родителями. И все же это был его дом. Он чувствовал это каждой частью своего существа. Наверное, Леед ощущал то же самое. — Я понимаю Ваши слова, — заметил Куай-Гон. — И спрашиваю Вас: Решение, принятое Вами по зову Вашего сердца, стоит войны между двумя мирами? Вы так высоко цените Ваши личные дела? Леед раздраженно откинул рыболовную веревку. — Не я начинаю войну. Мой отец делает это. — Ради Вас, — отметил Куай-Гон. — Ради себя! — возразил Леед. Тароон, который до этого момента молчал, выступил вперед. — Я не понимаю тебя, брат, — сказал он. — Что так важно тебе тут? Планета полная чужаков? Как ты можешь рисковать миром своей родины ради собственных нужд? — Ты не понимаешь, — Леед покачал головой. — Нет, я и правда не понимаю! — гневно воскликнул Тароон. — Я не понимаю желания твоего сердца. Неужели тебе важнее жить с примитивным народом, чем принять то, что твое по рождению? — Примитивный народ?! — выдавила Дренна. — Как ты смеешь так называть нас? Тароон повернулся к ней. — Где ваши большие города? — поинтересовался он. — Куча хижин, качающихся на море. Где ваша культура, ваше искусство, ваша торговля, ваше богатство? На Рутане у нас есть учебные заведения. Мы разрабатываем новые медикаменты и технологии. Мы изучаем галактику… — Наша земля, наши моря и наш народ — вот наше богатство, — перебила его Дренна. — Наша культура и наше искусство — часть нашей повседневной жизни. Ты какие-то полдня провел на Сенали. Да как ты смеешь судить о нас? — Я знаю ваш мир, — откликнулся Тароон. — Все ваша культура — это то, что вам принесли рутанийцы. — Я знаю, что вы принесли нам свою кровожадную охоту и свое самодовольство, — прошипела в ответ девушка. — Мы избавились от всего этого, когда избавились от вас. Если мы убиваем животное, то только ради пищи. Мы не убиваем ради спортивного азарта или дорогих шкур. И вы называете нас примитивным народом! — Думаю, дискуссии о различиях между Сенали и Рутаном нам сейчас не очень помогут, когда… — начал Куай-Гон, но Дренна перебила его. — Только идиот дискутирует с невежей, — разъяренно проорала она. — Я не дискутирую! Я говорю правду! — Это говорит твое самолюбие, — сказал Тароон. — Ты знаешь Рутан не лучше, чем я — Сенали! Все, что тебе известно — это предрассудки и пренебрежительные отзывы. — Ты здесь для того, чтобы с пренебрежением взирать на нас, — с отвращением выговорила Дренна. — Я это уже видела. Почему ты думаешь, что твой брат прислушается к твоему мнению, если оно полно предрассудков? — Потому что я принадлежу к его семье! — крикнул Тароон. — Так же как и я! — парировала Дренна. — Ты не его семья, — возразил Тароон. — Вы были лишь его приемной семьей. Мы же одной крови! — Нет, Тароон, — вступился Леед. — Дренна так же моя сестра, как ты мой брат. И она права. Вот, что я оставляю на Рутане, — продолжил он, повышая свой голос как Тароон и Дренна. — Веру в то, что мы лучше сеналийцев. Ты не знаком с этой планетой. Ты и не хочешь ее знать. Неужели ты хочешь жить жизнью своего отца? Хочешь травить зверей, справлять пиры до изнеможения? Хочешь, чтобы целью твоей жизни было накопление новых багатств, бездумно, просто ради обладания? — Это то, что ты о нас думаешь? — спросил Тароон. — Теперь я уверен, что тебе промыли мозги! Рутан и наш отец представляют собой намного больше этого. — Я говорил поспешно, — признал Леед, стараясь овладеть своим голосом. — Хочу извиниться. Да, на Рутане есть и хорошее. Но это не то, что мне нужно. Тароон схватил брата за руку. — Леед, как ты можешь хотеть так жить? Леед раздраженно скинул его пальцы. К нему обратилась Дренна. — Видишь, Леед? Я ведь рассказывала тебе о том пренебрежении, с которым относятся к нам рутанийцы. Даже твой брат. Теперь тебе ясно, что ты не можешь вернуться? — Да, — ответил принц. — Я не могу вернуться. — Ты не хочешь встречи с собственным отцом, так как знаешь, что не прав, — заметил Тароон. — Ты его боишься. — Я его не боюсь, — гневно возразил Леед. — Я ему не верю. Это другое. Я не хочу оказаться под его влиянием. Я рад, что меня растили другие, что я рос в свете его ошибок. Ты знаешь, что после смерти нашей матери никто не приглядывал за ним. Он не плохой человек, Тароон. Просто плохой отец. Лицо Тароон застыла. — А я, выросший рядом с ним, перенял все его плохие черты, в то время как тебе достались все хорошие, не так ли? Леед глубоко вдохнул. — Я не это говорю. — Он с досадой провел рукой по волосам. — Я не вернусь, Тароон. — Ну и не надо, — отозвался его брат. Его ледяной гнев превращался теперь в горящую ярость. — Сейчас мне понятно, что попытка убедить тебя вернуться была ошибкой. Даже если бы ты взял свое решение обратно, я бы не хотел остаться здесь в твоем доме. Куай-Гон и Оби-Ван беспомощно переглянулись. Они прибыли на Сенали в надежде, что осторожность и сила убеждения смогут разрешить ситуацию. Куай-Гон полагал, что очевидная привязанность братьев сблизит их. Но вместо этого они удалялись все больше друг от друга. А оба их мира приближались к войне.Глава 9
Ночь на Сенали наступала быстро. Появлялись четыре луны и звезды. Леед молча расстелил для них несколько спальных циновок и сделал простой ужин. Никто не произнес ни слова. Куай-Гон решил, что лучше дать разгоряченным умам остыть. Из долгого опыта он узнал, что у всех культур самых разных миров есть одно общее свойство: Даже глубочайший кризис на следующее утро виделся в ином свете. Он лежал на своей циновке рядом с Оби-Ваном. — Как ты считаешь, падаван? — тихо поинтересовался он. — Леед прав или нет? — Не мне об этом судить, — ответил, немного помолчав, Оби-Ван. — Я должен оставаться нейтральным. — Но я лишь спрашиваю, что ты думаешь, — сказал Куай-Гон. — Ты же можешь иметь какое-то мнение. Оно может не влиять на твои поступки. Оби-Ван вновь замешкался. — Не думаю, что личный комфорт так важен, как долг. Мастер наморщил лоб. Ученик не ответил на его вопрос. Он не лгал, но и не сказал правду. Но Куай-Гон не стал его упрекать. Его падаван избегал ответа по веской для него причине. Почему-то Оби-Ван считал, что сказать наставнику всю правду будет неверно. Поэтому Куай-Гон оставил эту тему. Он не собирался давить на мальчика. Ведь учитель должен так же учиться быть мастером, как ученик — падаваном. «Учиться, не учить должен ты», — сказал ему Йода. — «Так же уверено как ведешь ты, и позволять себя вести должен ты». Они заснули под убаюкивающий шум волн о причал. Солнце всходило, когда их разбудила трель птиц и плеск прыгающей рыбы. — Боюсь, у меня нечего больше есть, — сказал джедаям Леед. Он был приветливее чем прошлой ночью. Куай-Гон решил, что это хороший знак. Похоже, было правильно подходить к этому делу не спеша. Сначала он подождет и посмотрит, найдут ли Леед и Тароон общий язык. Дренна проснулась уже некоторое время тому назад. Она орудовала рыболовной веревкой и уже подготовила для каждого маленькие рыболовные пики. — На Сенали мы с юных лет учимся довивать себе еду, — пояснила она. — Если хотите есть — надо рыбачить. — Я не голоден, — высокомерно ответил Тароон. Дренна посмотрела на него в упор. — Это не правда, — заметила она. — Ты голоден. И напуган. Тароон гневно застыл. И Куай-Гон уже приготовился к очередной ссоре. Он не допустит повторения вчерашней сцены. Им всем бы не помешал день спокойствия и гармонии. Но Тароон не успел ничего сказать, так как Дренна добавила чуть более мягким тоном: — Вполне естественно бояться воды, если не умеешь плавать. Я бы могла тебя научить. Сеналийцы и рутанийцы одного вида. Если мы отлично плаваем, то и вы это можете. Тароон замешкался. — Тогда, — Дренна пожала плечами, — у тебя будут трудности. У тебя нет дроида-искателя, которого можно послать за рыбой. А если ты захочешь застрелить ее из бластера — бум, и завтрак пропал. Она улыбнулась Тароону. Куай-Гон видел, что девушка бросила ему вызов. — Я сам могу научиться, — заметил Тароон. — Нет, не можешь. Но не переживай, — спокойно отозвалась Дренна. — Я не буду над тобой смеяться. Мне тоже когда-то пришлось этому учиться. Тароон напряженно поднялся и взял пику и веревку. — Ладно. Пошли. Головой вперед Леед прыгнул в теплую, чистую воду. Джедаи последовали его примеру. Дренна вывезла Тароона на лодке ближе к берегу, чтобы начать обучения. Куай-Гон и Оби-Ван только достали свои дыхательные аппараты, когда вынырнул Леед. — Главный источник пропитания на Сенали — рыба рокшор, — пояснил он, плавая рядом с ними. — У нее колючее тело и три больших когтя. Даже если оторвать один коготь, рыба выживет и у нее вырастит новый коготь. Рыбу прикалывают за хвост, где она ничего не чувствует. Потом берут коготь. Но осторожно, иначе можно потерять пальцы. Если хотите, можете для начала понаблюдать, как я забираю себе коготь. — Хорошо, мы сначала посмотрим, — согласился Куай-Гон. Они нырнули глубоко в лагуну, где вода была прохладной и еще более чистой. Джедаи следовали за Леедом, который пригвоздил сначала одну рыбу рокшор, потом еще одну. Он открутил каждой рыбе по когтю и положил их в сумку на бедре. Куай-Гон и Оби-Ван вскоре поймали несколько своих рокшоров, и их сумки быстро наполнились мясистыми когтями. Они почти засобирались обратно, когда недалеко заметили Тароона и Дренну. Дренна была хорошей учительницей. Длинные руки и ноги Тароона теперь изящно скользили по воде. Он не казался таким неуклюжим как на суше. Скоро он приколол рокшора, немого спустя — второго. Дренна держалась рядом с ним, выискивая рыбу, которую она ловила быстрыми, целенаправленными движениями. Когда они вынырнули, Тароон улыбался, поднимая полную сумку. В этот момент Куай-Гон понял, что до этого дня он не видел Тароона смеющимся. — Довольно хорошо для первого раза, — сказала Дренна. — Ты быстро учишься. — Ты мне помогла, — признал он. Они поплыли к берегу лагуны, где Дренна развела огонь. Они поджарили когти, раскололи их и полили мясо соком фруктов тарт, собранные Леедом и Дренной. Получилось очень вкусно. Все поели досыта и заметили, что осталось еще больше половины. — Можем остатки отнести клану Нали-Ерун, — предложил Леед. Они поплыли к близ лежащему острову. Клан построил свои жилища в сердце острова, в прохладнойтени некоторых деревьев. Постройки отличались от городских. Здесь они состояли из листьев и бамбука. И выглядели не слишком устойчивыми. Некоторые здания, похоже, могли в любую минуту рухнуть. Когда Леед поднял рыбные когти, к нему подбежало несколько голодных детей. — Почему они голодны? — удивился Оби-Ван. — Они не могут рыбачить в лагуне, — приглушенным голосом пояснил Леед. — Море контролирует клан Хомд-Реза. Эти два клана недавно поссорились. Хомд-Реза напали на них и разрушили многие их дома. Нали-Ерун были вынуждены срочно все восстанавливать и еще не оправились после нападения. Они уже месяцами живут за счет фруктов и того, что можно на них обменять. Тароон поднял свои густые брови. — Значит, сеналийцы друг за другом присматривают? Лицо Дренны приобрело неуютное выражение. — Некоторые кланы, конечно, конфликтуют. Я не говорила, что Сенали идеальный мир. — Почему Меенон не вмешается? — спросил Оби-Ван. — Потому что кланы автономны, — объяснила Дренна. — Меенон больше символ для нас, чем реальный правитель. Члены клана Нали-Ерун разделили рыбу и предложили кое-что и гостям. Леед поблагодарил, но не взял угощение, однако он принял мешочек с пашие, сладких фруктов, обильно растущих на деревьях Нали-Ерун. Дренна передала предводителю клана мешок с ракушками, собранными на морском дне. Члены клана перебирали их и восхищались каждой отдельной ракушкой. Одна женщина выбрала самые красивые ракушки и сделала из них ожерелье. Готовое украшение она протянула Дренне. Девушка сначала с улыбкой приняла подарок, но потом остановилась. Тут ее улыбка стала озорной. Она повернулась к Тароону и надела ожерелье ему на шею. — Теперь ты настоящий сеналиец, — сказала она, склоняя голову, чтобы посмотреть на него. Тароон изумился. Он дотронулся до ракушек и взглянул на Лееда. — Я все еще рутаниец, — сказал он. — Но я учусь. На ужин они наловили маленьких серебристых рыбок. А Леед приготовил их них вкусный суп. Четыре луны взошли и бросали свои четыре серебряные полоски на темную воду. Они сидели под бескрайнем темным небом. Куай-Гон молчал. Он чувствовал, как что-то зрело в Тарооне. Новое чувство, о котором молодой человек еще не готов был говорить. Куай-Гон надеялся, что Тароон найдет в себе смелость выговорить это. Завтра будет третий день. Ему придется связаться с королем Фране. — Предлагаю, отправиться сейчас спать, — наконец сказал Леед. — Спасибо, мастер Джинн, что Вы дали нам этот день. И не торопили меня в путь. — Хороший был день, — неуверенно отметил Тароон. — И я принял решение. Я не буду больше противиться твоему желанию остаться здесь, брат мой. Теперь я вижу, что держит тебя тут. Сегодня утром я говорил поспешно. Он обратился к джедаям. — Это одна из моих ошибок. Также я хочу извиниться за мою грубость в отношении к вам. — Он саркастически улыбнулся. — Вы были правы, мастер Джинн. Я унаследовал темперамент моего отца. — Спасибо, брат, — спокойно откликнулся Леед. — Ты открыл свой разум и сердце. Я сделаю то же самое. Я вернусь на Рутан и встречусь с отцом. — А я займу твое место, пока ты не вернешься, — добавил Тароон. — Оби-Ван и я позаботимся о Вашей безопасности, — пообещал Лееду КуайГон. — Если Вы потом все еще захотите обратно сюда, мы обеспечим Ваше возвращение. Братья взялись за руки. — Мы не допустим, чтобы нас разлучили, — провозгласил Тароон. Именно на это Куай-Гон и рассчитывал. И все же в воздухе повисла некая печаль. Леед сделал шаг к разлуке со своей семьей. Тароон признал его права на это. Было очевидно, что сердца обеих братьев разрываются. Все пожелали друг другу спокойной ночи. Оби-Ван раскинул свою спальную подстилку рядом с Куай-Гоном. — Мастер, Вы знали, что это случится? — прошептал он. — Вы поэтому не говорили сегодня с Леедом? — Я надеялся, что сегодняшний день принесет мир, — ответил Куай-Гон. — То, что Дренна утром предложила Тароону, научить его плавать, было хорошим знаком. Я уверен, что Леед попросил ее быть милее с его братом. — Но Леед был так зол прошлой ночью. Как и Дренна. Почему они вдруг стали так добры к Тароону? — Потому что он брат Лееда. Несмотря на все недоразумения, они связаны. Дренна лояльна Лееду, поэтому она ему поможет, если он попросит. — Не понимаю, — признал Оби-Ван. — Все злились, а теперь все, похоже, разгладилось. Неужели все так просто? — Мы еще не вернулись на Рутан. Посмотрим, падаван. Учитель вытянулся на причале и поднял взор к небосклону. Задание еще не закончилось, это ему было ясно. Не было причины полагать, что ситуация разрешилась. И все же он был рад, что братья справились со своими бурными эмоциями. Однако это было слишком просто. Как сказал Оби-Ван. Над ним простилалось небо. Оно было засыпано звездами, серебряные луны светили ярко. Атмосфера здесь на Сенали придавала небу совершенно особенный цвет. Оттенок где-то между темно-синем и фиолетовым. Именно в такие моменты тихой красоты Куай-Гон Джинн четко ощущал потом Силы, от огненной энергии звезды до нежного плеска рыбы под пирсом. — Странно, как легко вещи временами сами собой разъясняются, — тихо сказал мастер Оби-Вану. — Будем надеяться, что это так. Быть джедаем означает, уважать и такие повороты вещей, падаван. Оби-Ван кивнул, зевая. Длинный выдался день. Он медленно закрыл глаза. Нежнее покачивание постройки убаюкивала его. Куай-Гон чувствовал, как его неспешно окутывал сон, так же как до этого делала теплая вода лагуны. Немного спустя он вскочил с места. Джедай моментально проснулся, вслушиваясь в окружающие звуки. Ничего не было слышно. Однако мастер поднялся, его рука нащупала рукоятку меча. Глаза Оби-Вана распахнулись. Он бесшумно оказался на ногах. Что-то было не так. Тишайший звук заставлял его прислушаться, малейшее колыхание воды. Куай-Гон перебрался на другую сторону плавучего дома. Группа сеналийцев на лодке быстро скрывалась в темноте. Их лица были покрыты белой краской. Связанный, извивающийся Леед сидел в носовой части лодки. Куай-Гон поискал лодку Лееда, которая по идеи должна была быть у причала. Его не удивило, что она исчезла. Ее, безусловно, отправили на дно. Похитители были уже слишком далеко, чтобы догнать их вплавь. Леед украли у них из-под носа, в то время как Куай-Гон видел сны о мирной галактике.Глава 10
— Это ты! — взвыл Тароон на Дренну. — Это ты подстроила! Я должен поверить, что его похитили, а на самом деле ты его прячешь! — Придурок, это был твой отец! — орала в ответ Дренна. — Ты только притворился, что принял решение Лееда! — Это совершенно лишено смысла! — презрительно бросил Тароон. — Леед хотел возвращаться на Рутан. Зачем моему отцу похищать его? — Потому что было слишком поздно, чтобы менять планы. Откуда я знаю?! Все, что я знаю, это, что Леед исчез. — Дренна вдруг обмякла. Она не плакала, но озабочено мяла свои руки. — Моего брата нет. Были ли чувства Дренна искренними? Оби-Ван молча поглядел на своего мастера. Во время этой миссии он все время оказывался перед новыми загадками. Он не был уверен, какие эмоции двигали остальными. Он не знал, говорят ли все правду. Но ему было жаль, что перемирие между Дренной и Тарооном закончилось. Теперь они ненавидели друг друга еще сильнее. Куай-Гон сел рядом с Дренной. — Его похитили сеналийцы, Дренна, — мягко сказал он. — С ним ничего не случится. — Как Вы можете быть так уверены в этом? — вопросила она шепотом. — Что, если рутанийцы вернули его на его планету? Что, если его бросили в тюрьму? — Я не уверен, — прознал Куай-Гон. — Но я чувствую, что на данный момент Леед в безопасности. Вопрос заключается в следующем: Зачем сеналийцам похищать его? — Понятия не имею, — Дренна покачала головой. — Решения Лееда раздвоило сеналийцев. Большинство считало, что он должен остаться, если он этого хочет. Но есть и те, кто не желают, чтобы рутаниец надолго поселялся на планете. — Мы должны немедленно связаться с отцом, — сказал Тароон. — Он должен знать, что Лееда похитили. — Да, он должен знать, — согласился с ним Куай-Гон. — Но было бы лучше, если бы мы немного повременили. Если мы проведем расследование, то сможем найти какие-нибудь зацепки. Тогда мы сможем вместе с известием преподнести ему также и некую надежду. Тароон уже мотал головой. — Он должен узнать об этом немедленно. — Но тогда может вспыхнуть война! — воскликнула Дренна. — На этот риск пошли сеналийцы, когда похитили Лееда, — парировал Тароон. — Я был так глуп, что доверял тебе. — Он бросил на нее горький взгляд. — А я была глупа, полагая, что у тебя есть сердце, — бросила она так же огорченно. Тароон зашагал прочь. Куай-Гон со вздохом повернулся к Оби-Вану. — У нас нет выбора, падаван, — тихо сказал он. — Мы должны сейчас же связаться с королем Фране. Если мы это не сделаем, то Тароон опередит нас. И мы потеряем доверие короля. Мастер активировал голоком и был сразу соединен с королем. Изображение рутанийца призрачно мерцало в ночи. Куай-Гон коротко передал ему все новости. — Кто похитил моего сына? — взревел король Фране. — Это нам еще не известно, — ответил Куай-Гон. — Но мы это выясним. Я уверяю Вас, что мы не закроем глаз, пока не найдем Вашего сына. — Думаю, вы уже достаточно проспали! — гремел король. — Пока вы идиоты спали, моего Лееда выкрали у вас из-под носа! Как вы могли такое допустить? Вы же джедаи! Оби-Ван опять восхитился той собранностью, с которой его мастер принял оскорбления. — Джедаи тоже не всесильны, король Фране, — нетронуто сказал учитель. — Мы — живые существа, не машины. Мы найдем Вашего сына. — Я бы вам это посоветовал, — отозвался Фране. — Где Тароон? Тароон вынырнул из темноты. — Здесь, отец. — Немедленно отправляйся на Рутан, — велел король. — Не хочу, что бы тебя взяли военнопленным. — Военнопленным? — переспросил Куай-Гон. Король Фране хмуро посмотрел на джедая. — Если вы не найдете моего сына в течении следующих двенадцати часов, моя армия вторгнется на Сенали. Тогда я найду его сам!Глава 11
Тароон спешно собрал свои вещи и запихал их в сумку. — Вам понадобится проводник, — заметил Куай-Гон. — Может, Дренна может отвести Вас обратно. — Мне не нужен проводник, — отгрызнулся Тароон. — К тому же, она лишь заведет меня куда-нибудь и оставит умирать. Дренна посмотрела на него своими холодными, серебристыми глазами. — Не будь идиотом. Если пойдешь один — заблудишься. Дождись рассвета, и Нали-Ерун проводят тебя до дороги. — Это дольше, чем я хотел бы пробыть на этой отвратительной планете, — сказал Тароон. — Каждая минута здесь мучительна. Дренна пожала плечами. — Тогда плыви к берегу и ищи дорогу через болото. Утони или заблудись. Мне все равно. Парень перевел взгляд на нее, но она его проигнорировала. Наконец он тяжелой поступью отошел в сторону, уселся на причал, глядя в ту сторону, где вскоре должно было взойти солнце. Куай-Гон подошел к Оби-Вану. — Мы должны связаться с Мееноном и передать ему, что король Фране угрожает вторжением. Оби-Ван кивнул. — Надеюсь, он не станет Вас так же оскорблять, как король Фране. Мастер посмотрел на него своими ясными, синими глазами. — Король Фране прячет за оскорблениями свой страх. Но то, что он сказал, верно, падаван. Я был не достаточно внимателен. Я не полагал, что необходимо бодрствовать или посменно дежурить. Я не ощутил ни малейшего признака волнения или опасности. — Я тоже нет, — признался Оби-Ван. — Мы оба заблуждались. — Тогда нам же и нести последствия, — заключил Куай-Гон. — Свяжемся с Мееноном. Джедай включил голоком. Он полагал, что Меенона придется разбудить, но предводитель сеналийцев появился немедленно. — Вы можете не докладывать мне Ваши новости, — проговорил он тяжелым голосом. — Король Фране уже угрожал мне вторжением. Вы ведь отдаете себе отчет в том, что для планеты Рутан это было бы катастрофой. Сеналийцы не допустят, чтобы рутанские власти вновь подавляли их. Все жители Сенали будут бороться, как они делали это в Большой Войне. И мы вновь одержим победу. Жесткие слова Меенона были наполнены яростью. Мелькающее изображение было достаточно точно, чтобы передать все детали его выражения лица. — В последней войне вы потеряли множество жизней, — отметил Куай-Гон. — Планета была в руинах. Понадобились несколько поколений, пока Сенали восстановилась. — Мы будем вновь бороться! — проорал Меенон. — Мы не будем бездейственно наблюдать за вторжением. — Думаю, сейчас необходима рассудительность. Как бы тяжело это не было. Ни сенлийцы, ни рутанийцы не хотят войны… Меенон поднял руку. — Стоп. Вы не понимаете. Король Фране заключил мою дочь Йаану. Мою любимую дочь, доверенную его опеке. Он бросил ее в грязную тюрьму к преступникам. За это он заплатит. Вот это были действительно дурные вести. Случилось то, чего опасался Куай-Гон. Каждый шаг, сделанный королем Фране, проводил его планету все ближе к началу войны. Казалось, что ему это безразлично. — Я не желаю войны, это так, — продолжил Меенон. — Но лишь слабый не был бы готов к войне. Мои люди мобилизуются. Мы противопоставим им свои силы. Мы не станем ждать вторжения. Мы опередим их нападением на Рутан! — Я уважаю как Ваш гнев, так и Вашу скорбь, — осторожно сказал Куай-Гон. — Но если бы был путь, освободить Вашу дочь и предотвратить войну, Вы ступили бы по этому пути? Как Вы можете быть уверены, что король Фране не даст приказ казнить Вашу дочь, если Вы нападете на Рутан? Меенон помедлил. — Я не такой кровожадный дикарь, как король Фране, — ответил он потом. — Конечно, я хочу избежать войны. Я не хочу наблюдать за тем, как сыновья и дочери Сенали и Рутана погибают. — Тогда позвольте нам найти Лееда и освободить Йаану, — предложил КуайГон. — Дайте нам двенадцать часов. И помогите нам. Скажите, есть ли на Сенали какая-либо группировка или клан, который мог бы совершить это. Мы видели их в лунном свете. Они покрыли свои лица белой краской и носили головные украшения из белых коралл… — Призрачные, — перебил его Меенон. — Не могу сказать с уверенностью, но это могли быть они. Они называют себя кланом, но они не кровные родственники. Мы не знаем, кто они. Они всегда вызывают ссоры между другими кланами. Они против обмена королевскими детьми и всякого контакта с Рутаном. Я не знаю, что они хотят этим добиться, однако они могли похитить Лееда. — Вы знаете, где они находятся? — спросил Куай-Гон. Меенон покачал головой. — Они живут как кочевники, без постоянного лагеря. Вам нужен хороший путеводитель. Некто, умеющий читать следы даже на воде. — Вы могли бы найти кого-нибудь и срочно прислать к нам? — Но с вами уже лучший из всех, — отозвался Меенон. — Дренна. С этим он прервал передачу. Куай-Гон обернулся, ища Дренну. Он увидел лишь Тароона, сидевшего как можно дальше от них. Остальной причал был пуст. — Куда она делась? — удивился Оби-Ван. Он не слышал ничего. Тароон, заметив, что джедаи обыскивают платформу, встал и подошел к ним. — Теперь-то вы мне верите? — спросил он. — Она скрылась, пока вы были заняты. Я ее не заметил. Она стоит за похищением Лееда. Она ушла, чтобы встретиться с ним! Куай-Гон внимательным взором исследовал темную лагуну. Фиолетовое небо медленно серело. Тоненькая полоска на горизонте говорила ему о том, что скоро взойдет солнце. Он чуял утро. Далеко от плавающей хижины он увидел небольшое волнение на поверхности воды. Это могла бы быть рыба, но джедай знал, что это нечто совсем иное. Там плыла Дренна. Она почти покинула лагуну и достигла открытое море. Тароон проследил взгляд Куай-Гона. — За ней! Стремительные движения Дренны замедлились. Она нырнула. Когда она снова оказалась на поверхности, то поплыла в слегка другую сторону. — Он следует за ним, верно, — заметил Куай-Гон. — Но не потому, что она принадлежит к Призрачным. Она их преследует. — Он обратился к Оби-Вану. — Надень дыхательное устройство. Мы должны ее догнать. — Я с вами, — сказал Тароон. — Нет. Вы не поспеете за нами, принц Тароон. К тому же Ваш отец желает Вашего возвращения на Рутан. — Куай-Гон положил ладонь на плечо Тароона. — Понимаю, Вы хотите найти Вашего брата. Но Вы должны доверять нам. Возвращайтесь на Рутан. Не гневите Вашего отца. Оби планеты находятся на гране войны. Мы доставим к Вам Лееда невредимым. Тароон неохотно кивнул. Она поглядел, как Оби-Ван и его мастер надели дыхательные устройства и прыгнули в лагуну. Вода было прохладной, но их мышцы нагрелись, пока они плыли. Куай-Гон всплывал как можно чаще и смотрел, где находилась Дренна. Она продвигалась поразительно быстро, плыла стремительно, то и дело ныряя глубже и меняя несколько раз направление. Она погружалась каждые пару метров ко дну. Через некоторое время они догнали Дренну. Она медленно плыла вдоль морского дна. Когда она увидела джедаев, она показала наверх и пулей поднялась к поверхности. Куай-Гон и Оби-Ван последовали за ней. Солнце теперь виднелось на горизонте, окуная лагуну в блеклый, розоватый свет. — Как Вы следуете за ними? — спросил Куай-Гон. — Мы можем Вам помочь? — Рыбы рокшор, — пояснила Дренна. — Когда по поверхности плывет лодка, она закрывает свет. Рокшоры очень трусливы и еще по крайней мере час после этого остаются зарыты в песке. Поэтому расшоров нельзя ловить с лодки. Я плыву по песочным холмикам на дне. Их почти не видно, если не знать, где искать. За мной. Они опять нырнули. Дренна плыла у самого дна, обследую песчаную поверхность. Время от времени она всплывала, чтобы набрать в легкие воздуха, и показывала другое направление. Оби-Ван понятия не имел, как она ориентировалась. У него были огромнейшие трудности различать эти песочные холмики. Неужели Дренна вела их по ложному следу, в то время как похитители скрывались? Во время этого задания было много мгновений, в которые он не знал, кому можно доверять, а кому нет. У Куай-Гона, похоже, был дар, по внешности человека определять его чувства и мотивы. Способность, которой Оби-Ван был лишен. Куай-Гон, казалось, никогда не ошибался. Только своему предыдущему падавану, Ксанатосу, он слишком доверял, что привело к несчастью. Ксанатоса теперь уже не было в живых. Оби-Ван полагал, что такой ошибки достаточно на всю жизнь. Если он будет внимательно следить за наставником и учиться у него, то сможет в будущем избежать подобные проколы. Переживания недавнего прошлого уже сделали его аккуратней, чем он был раньше. Он верил, что стал более хорошим падаваном. Дренна плыла между небольшой группой островов. Иногда они вынуждены были возвращаться и вновь искать следы, однако Оби-Ван заметил, что они быстро продвигались вперед. Он постепенно уставал, но знал, что у него еще были запасы силы, до которых он пока еще не дотрагивался. Наконец Дренна показала им, что пора всплывать вместе с ней. Недалеко от них виднелся маленький остров. Девушка указала на него. — Думаю, они на этом острове, — прошептала она. — Они занесли лодку на этот пляж и попытались скрыть следы. Вижу, они разгладили песок пальмовыми листьями. Предлагаю, оплыть вокруг острова и выйти на сушу. Куай-Гон окинул остров взглядом. — Вероятно, они находятся в центре острова. Там они могут спрятаться в деревьях. Дренна кивнула. — Если нам повезет, то они не выставили дозорных. Эти острова не населены. Тут в радиусе некоторых километрах нет ни одного клана. — Мы должны рискнуть и высадиться на землю, — согласился Куай-Гон. — Не выныривайте, пока мы не достигли берега. Мы последуем за Вами. Дренна еще раз глубоко вдохнула и бесшумно погрузилась в воду. Оби-Ван с новыми силами поплыл за ней. Теперь они уже были близки цели. Если им удастся освободить Лееда и вернуть его на Рутан, война могла быть предотвращена. Они тихо вынырнули и вышли на берег. Стремительно они пересекли открытое пространство пляжа, стремясь найти укрытие под листьями пальм. — Остров невелик, — тихо проговорил Куай-Гон. — Нам, очевидно, не придется долго искать их. В Храме джедаи уже с ранних лет обучались бесшумным движениям, однако сеналийцы в этом были так же искусны. Вся троица бежала безо всякого звука по острову. Они сливались с тенями деревьев, осматривая все в поисках следов. Вдруг Куай-Гон остановился. Он поднял руку. Оби-Ван ничего не увидел и не услышал. Перед ними находилась группа деревьев, листва которых была столь плотной, что лишь тончайшие солнечные лучи просвечивали сквозь нее подобно туманным пальцам. Мастер указал наверх и приложил палец к губам. Понадобилось мгновение, пока Оби-Ван заметил спящих в деревьях над их головами сеналийцев. Они устроились на плотных ветвях. Приготовления утреннего похищения, должно быть, заняло их на всю ночь. Лодка и другие их принадлежности висели в сетке высоко над землей. Спиной к стволу дерева был привязан Леед. Его глаза были закрыты, ноги и руки связаны проволокой. Рот ему заткнули куском кожи, а по щеке разлилось темно-красное пятно. Засохшая кровь покрыла его тунику. Дренна не высказала никакой реакции. Она сжала губы и бесшумно достала из-за пазухи лук-зарядометатель. Куай-Гон активировал световой меч. Его падаван сделал то же самое. Жестами джедай дал понять, что они освободят Лееда, не тревожа сон его похитителей. Оби-Ван и Дренна кивнули. Они двинулись, не издав ни звука, и все же один из похитителей проснулся. Они тотчас замерли, однако сеналиец, потягиваясь, случайно глянул вниз. С широко раскрытыми глазами, он прервал свой зевок. — Вторжение! К оружию! — заорал он.Глава 12
Сеналийцы использовали привычное на их планете оружие — трубки со стрелами. Куай-Гон полагал, что стрелы эти отравлены каким-либо веществом. Когда они спасут его, Леед, которого, вероятно, поразила одна такая стрела, будет еще не в себе. Стрелы градом сыпались на них сверху. Куай-Гон и Оби-Ван стояли спиной к спине, таким образом, у них был совместный кругозор. Световые мечи ткали вокруг них полотно из зеленого и синего света, когда джедаи отбивали стрелу за стрелой. Постепенно они подбирались ближе к Лееду. Покрытые листвой, ветви свисали до самой земли. Так что забраться на дерево, на котором содержался парень, не должно было доставить трудностей. Но смогут ли они одновременно отбиваться от стрел и снимать Лееда с ветки? Вот это будет испытанием, хмуро подумал Оби-Ван. — Надо согнать их на землю, — обратился к ему Куай-Гон. — Если мы их там задержим, то Дренна сможет освободить Лееда. — Я сманю их вниз, — сказала Дренна. Она подняла свой лук и подвергла деревья плотному обстрелу. Она действовала удивительно быстро, посылала по пять зарядов за раз, сразу же перезаряжала и стреляла вновь. Похитители, пытаясь увернутся от огня, один за другим падали на землю. — Прикройте меня, — крикнула она джедаям и побежала к Лееду. Теперь противники окружали их со всех сторон. Куай-Гон был в постоянном движении, отражая ядовитые стрелы сеналийцев и одновременно прикрывая Дренну, стремительно взбирающуюся на дерево. Она сняла с пояса маленький ножик и осторожно перерезала веревку вокруг ног и рук Лееда. Он безжизненно упал на нее, но когда девочка помогла ему встать, то он смог слезть по стволу дерева. Его ноги плохо держали его, однако он мог идти. Куай-Гон приблизился к Оби-Вану. — Тесни их к этому дереву, падаван, — сказал он, указывая на близстоящую пальму. Они резко повернулись, нападая на сеналийцев, постоянно уворачиваясь от стрел. Джедаям удалось загнать противников в круг, как хотел Куай-Гон. Мастер подпрыгнул в воздух, хватаясь за листву. В полете он рубанул мечом по сетки, в которой была подвешена лодка. Несколькими молниеносными движениями, он разрезал сеть. Лодка стала наклоняться, остальной инвентарь посыпался на землю. Резким ударом он порвал последнюю веревку и лодка грохнулась вниз. Похитители увидели, как она падает, и бросились на землю. Лодка перевернулась в воздухе и упала на них, наподобие клетки. На нее дождем сыпались вещи — провизия, кислородные баки, сумки с инструментами, пакеты первой помощи. — Оставайтесь там, или мы пристрелим вас, — громким голосом предупредила Дренна. Приподняв одну бровь, она посмотрела на Куай-Гона. Тот кивнул головой в сторону пляжа. И они побежали. Похитители, вероятней всего, напуганы и не последуют за ними — по крайней мере некоторое время. Куай-Гон и Оби-Ван поддерживали Лееда, когда они добрались до берега. Они прыгнули в теплое море. Дренна помогала Лееду плавать. Она показала на кусок земли вдалеке. — Вот, — пояснила она. — Суша. Оттуда можно выйти на главную дорогу. Поэтапно они пробирались к берегу. Чем ближе они были к земле, тем сильнее слабел Леед. В конечном итоге Оби-Вану и его мастеру пришлось вытащить его на сушу. На песке принц упал бес сил и с трудом дыша. — Спасибо, — проговорил он, когда смог вновь произнести хоть слово. — Один бы я не сбежал. — Он измождено улыбнулся им. — Как вы, конечно же, видите. — Вы знаете похитителей? — спросил Куай-Гон. Леед покачал головой. — Они не разговаривали между собой и не отвечали на мои вопросы. Я не знаю, почему они меня похитили, и каковы их планы. — Я рада, что ты в безопасности, — выговорила Дренна, бросая на него обеспокоенный взгляд. — Но ты очень ослаблен. — Это следствие отравленной стрелы, — ответил Леед. — Мне скоро станет лучше. — Мы должны выйти на какую-нибудь дорогу и добраться до нашего корабля, — решил Куай-Гон. Он обернулся к Лееду. — Ваш отец угрожает вторжением на Сенали. И боюсь, на этот раз он говорит вполне серьезно. — Тароон ужасно разозлился, — с горящими глазами рассказала Дренна. — Он считает, что ты и я инсценировали похищение. Именно это он, безусловно, и скажет своему отцу. Взгляд Лееда прояснился. — Я должен возвращаться, — отозвался он. — Мы находимся недалеко от дороги, по которой доставляют припасы в город, — объяснила джедаям Дренна. — Может, нас подбросит попутный транспорт. — Тогда в путь, — заключил Куай-Гон. Удача оказалась с ними. Они остановили транспорт, водитель которого согласился подвести их до плавучего города. Там они быстро направились к своему космическому кораблю. Оставив Меенону сообщение о том, что Леед в безопасности, они полетели обратно на Рутан. Тароон, которого до порта довел клан Нали-Ерун, уже был на Рутане. — Я рад, что ты со мной, — сказал Леед Дренне. — Уверен, это будет не самая приятная поездка. — Одного бы я тебя не отпустила, — мягко ответила девочка. — Тебе нужен уход. — Я сейчас же свяжусь с Вашим отцом, — сказал Куай-Гон. — Нам нельзя терять времени. — По комлинку он спешно соединился с королем Фране, и доложил ему, что они находятся на пути на Рутан. — В это я поверю лишь, когда увижу Лееда на его собственной, королевской земле, — рявкнул король Фране и прервал связь. — Благодарности уйма, — пробормотал Оби-Ван. — Он все еще беспокоится о своем сыне, падаван, — тихо пояснил Куай-Гон. — Он хорошо прячет свой страх. — Свои манеры он прячет еще лучше, — откликнулся Оби-Ван. Их корабль приземлился на территории дворца, и они вчетвером отправились навстречу королю. Тот тревожно вышагивал перед входом в большую залу. Когда он заметил Лееда, твердое выражение его лица смягчилось. — Ха! А я опасался, что что-нибудь пойдет не так! Мой сын, мой сын! — Король Фране подошел к Лееду и обнял его. Отпуская его, он промокал глаза кончиком своей туники. — Как же я скучал по тебе. Я благодарю звезды, что ты вернулся домой. — Я вернулся, чтобы поговорить с тобой, отец. Но не для того, чтобы остаться. Лицо короля Фране моментально залилось красной и синей красками. — Не для того, чтобы остаться? — воскликнул он. — Это невозможно! Ты здесь! И ты останешься! — Отец, пожалуйста, мы можем говорить, без крика? — спросил Леед. — Я не кричу! — прокричал король. Потом он понизил голос. — Просто, я вынужден говорить громче — иначе никто меня не слушает. — Я выслушал все, что сказали мне Тароон и ты, — ответил Леед нетронуто. — Я пытался найти возможность исполнить свой долг. Но, отец, я знаю, что мое сердце разорвется, если я буду вынужден вернуться. Я не могу править этим миром — я его даже не знаю. Я не люблю его так, как я люблю Сенали. Ты отправил меня туда и позаботился о моем благе. И этим ты сделал верное решение. Там я нашел новую семью. Там мое место. Но уверяю тебя, я не желаю быть чужим моей родной семье или Рутану. Сенали не далеко… — Не далеко, но кто желает туда лететь? — разгневался король Фране. — Очевидно, на тебя там как-то првлияли. Не сомневаюсь, проведя некоторое время на Рутане, ты позабудешь все эти бредовые мысли. — Не позабуду, — зло проговорил Леед. — Они часть меня. Король Фране прилагал видимые усилия, что успокоиться. Он опустил руки и глубоко вдохнул. — Леед, я должен говорить с тобой как отец и как король, — выговорил он особо спокойным тоном. — Я не желаю заставлять тебя выполнять твои обязанности. Это было бы мое право, как король. Но как отец я предпочитаю более разумный путь. Ты разобьешь мое сердце, если будешь противиться. Ты убьешь мою любовь к тебе. — Это ты называешь более разумным путем? — не поверил Леед. — Выслушай меня, — начал Фране, поднимая руку. — Наша семья правит веками. И всегда перворожденный ребенок перенимал место короля или королевы безо всяких скандалов. Тебе ясно, что ты совершаешь, если нарушишь эту цепь? Ты с такой легкостью берешь на себя ответственность перед своей семьей и своей планетой? Как ты можешь в твоем юном возрасте решать, что будет тебе важно до конца твоей жизни? Слова короля поразили Оби-Вана, как никакие прежде. Когда он покинул джедаев, ему было ясно, что он нарушил не только связь между ним и своим наставником, но и глубокую традицию, существующую между всему мастерами и падаванами. Ему тогда открылось, насколько важно его место в этой традиции. Имел ли Леед права уйти на Сенали и тем самым отвернуться от тех поколения, что предопределили его путь? Оби-Ван вдруг не был в этом уверен. — Ты ожидаешь, что через год я стану править, — отозвался Леед. — Тогда я должен буду решать за всех рутанийцев. Если ты мне в этом доверяешь, тогда ты можешь довериться мне и в сегодняшнем решении. Гнев короля Фране все нарастал, как бы он не старался его сдерживать. — Ты отворачиваешься от рутанийцев, о которых ты как легкомысленно отзываешься. — Нет, — твердо возразил Леед. — Я не смогу быть хорошим правителем. Ты это знаешь. Так что я отклоняю эту честь в пользу более подходящего кандидата. — Твоего брата? — в голосе короля слышалось неверие. — Тароон — слабак. Он не может принять правление. Кто бы его слушался? Я уже отправил его обратно в школу, где ему самое место. — Ты не даешь ему шанса, — сказал Леед. — Это мне и не нужно! — пролаял Фране, с каждым словом повышая голос. — Я король! Я решаю! И я выбираю своего старшего, как моя мать выбрала меня, а мой дед ее! Леед не ответил. Он хмуро стиснул губы. Король Фране несколько секунд молчал. Отец и сын глядели друг на друга. Никто не отступал. Оби-Ван посмотрел на Куай-Гона. Однако мысли джедая, как обычно, невозможно было угадать. Мастер больше ждал того, чтобы ситуация разрешилась сама собой. Он был таким спокойным! Оби-Ван ощущал то напряжение, что шевелилось в нем самом. Он искал покой и сдержанность джедаев, но не находил их. Он чувствовал лишь растерянность. Наконец молчание нарушил король Фране. — Эта дискуссия окончена, — сухо проговорил он. — Я не потерплю твое вероломство и твое предательство. Ты примешь свое наследство. Мой сын должен после меня править. Я поступаю так лишь для твоего блага. — Ты не можешь меня заставить, — решительно возразил Леед. Смех короля Фране звучал жестоко. Оби-Ван постарался прислушаться так же, как это делал Куай-Гон. При этом он выяснил, что этот смех выражал лишь потрясение и боль, и никакой жестокости. — Конечно, я это могу! Я король! — А что с Йааной? — поинтересовался Куай-Гон. — Мы привели к Вам Лееда. Теперь Вы должны выполнить Вашу часть сделки и отпустить ее. — Я не заключал сделок, — объявил король. Его глаза опасно заблестели. — На самом деле, заключали, — все так же продолжил джедай. — Может быть. Но тогда я сейчас разрываю эту сделку, — ответил король Фране, глядя на Куай-Гона. — Йаана останется в плену, пока Леед не согласиться начать королевское обучение. — Значит, вот как ты хочешь меня заставить! — воскликнул Леед. — Держа невинную девочку в качестве заложницы! Ты хуже всякого деспота! Настроение Фране молниеносно превратилось в ледяную ярость. — Да, я тебя заставлю, — зло прорычал он. — Ты что, не слушал, недоумок? Я король! Я могу делать все, что захочу. Я знаю, что лучше для Рутана! Король тяжелыми шагами покинул залу. За ним последовала его авара советников и охраны. Леед с неприязнью посмотрел ему вслед. — Видите, почему я не хотел возвращаться? — спросил он. — Он нашел способ удержать меня здесь против моей воли. — Похоже на то, — отозвался Куай-Гон. — Что Вы имеете в виду? — спросила Дренна. — Если мы вернем Йаану ее отцу, то королю Фране не чем будет торговаться. Он будет вынужден говорить с Леедом как отец с сыном, а не как король с подчиненным. — Но она в тюрьме, — заметила Дренна. — В этом и сложность, — согласился с ней Куай-Гон. — Не обязательно, — медленно проговорил Леед. — Думаю, я знаю, как мы можем ее вытащить.Глава 13
— Я объясню по пути, — сказал Леед. — Мне известно, где держат Йаану. Мы можем воспользоваться вашим транспортом? Куай-Гон кивнул. — Пойдемте. — Вы уверены, что мы должны так поступить? — тихо спросил Оби-Ван своего мастера, следуя за Леедом и Дренной. — Мы не в праве нарушать законы какойлибо планеты. — Мы действуем сообща с принцем, — улыбнулся Куай-Гон. — Официально он уже начал королевское обучение. А у нас есть его разрешение. — Но если мы помогаем Лееду, то мы принимаем его сторону. — Нет, мы освобождаем заложницу, — поправил его наставник. — У короля Фране не было полномочий задерживать Йаану. Ей всего десять лет. Оби-Ван промолчал. Уже и раньше были моменты, когда решения Куай-Гон Джинна казались ему не понятными. Его собственная осторожность всякий раз повела бы его по иному пути. Однако именно в такие моменты он учился, отпускать свои тревоги и доверять своему учителю. Он понимал, что держать в плену эту девочку было не честно. — Не переживай, падаван, — заверил Куай-Гон. — Постепенно мне становится ясно, как можно разрешить эту ситуацию. — Он улыбнулся. — Просто для начала нам нужно кое-кого освободить из тюрьмы. — Больше ничего? — полюбопытствовал Оби-Ван. Он усмехнулся Куай-Гону в ответ. Всякий раз, когда они расходились в понимании, теряли общую волну, его мастер с легкостью сводил их вновь вместе; будь то небольшой шуткой или мягкой нотацией. На корабле Оби-Ван уселся в сидение пилота. Следуя инструкциям Лееда, он задал координаты посадочной платформы на окраине города, недалеко от тюремной постройки. — Скажите, почему Вы считаете, что знаете быстрый способ спасти Йаану, — попросил Куай-Гон принца в пути. — Это было прошлым летом, — начал Леед. — Я уже тогда пытался объяснить моему отцу, что предпочитая Сенали Рутану. Он, конечно же, не хотел ничего слышать. В тот день состоялась большая охота, а я отказался в ней участвовать. Вот он и бросил меня в тюрьму. Куай-Гон удивленно посмотрел на него. Дренна шумно втянула воздух. Леед слабо улыбнулся. — Лишь на один день. Он говорил, что это часть моего королевского образования. Чтобы я знал, как Рутан обходится со своими пленными. И все было не так уж плохо. Конечно, все знали, кто я, так что я подучил лучшую камеру, и меня не пытали. Но пока я находился там, случилось кое-что интересное. Птица залетела в вентиляционную систему и летала по зданию. Сенсоры реагировали на нее, а охрана никак не могла его поймать или пристрелить. Сенсоры все время показывали, что состоится большой побег. Потребовалось много времени, чтобы выяснить, что реакцию сенсоров вызвала птица — сначала все думали, что она была вызвана заключенным. Каждый раз, когда они проверяли сенсор в какой-либо камере, все было нормально. Проблема же заключалась в том, что в случае сложностей в тюрьме, система автоматически информирует королевскую стражу. Так что моему отцу доложили, что состоится массовый побег, в то время как охрана утверждала, что ничего не происходило. Из-за этого была прервана охота, и он невообразимо разозлился. В конце концов он был вынужден признать, что система среагировала на птицу. Он приказал охране отключить систему и поймать птицу, угрожая их всех уволить. Дренна рассмеялась. — Мне нравится, что такой маленькой зверек вызвал всю эту путаницу. Принц усмехнулся ей в ответ. — Честно говоря, чувствовал то же самое. Так они отключили всю систему, пока не поймали птицу. Во время всего этого меня все позабыли — я сидел в офисе тюремного директора — меня как раз должны были выпустить. Там я кое-что заметил. При смене охранники всегда снимают оружейные пояса, прежде чем уйти, пока люди следующей смены надевают пояса. Это они делают в оружейном помещении, который всегда заперт. Когда система отключается, помещение автоматически запирается, в качестве предосторожности при настоящем побеге, чтобы не предоставить заключенным доступа к оружию. Куай-Гон уже понял, к чему вел Леед. — Если система выйдет из строя во время смены, то в коридорах останется лишь небольшое количество охранников без доступа к оружейному арсеналу. — Если быть точным, то три охранника в каждом блоке, — сказал Леед. — В этом слабость системы. После моего возвращения я хотел рассказать об этом отцу, но… ну, скажем так: он был не в настроении слушать. — Не понимаю, — отозвалась Дренна. — Как мы заставим птицу залететь в вентиляцию? Куай-Гон улыбнулся. — Нам не нужна птица. Кажется, у Лееда есть идея. — Когда меня тогда туда привели, — пояснил принц, — охрана действовала так, будто бы я был преступником — согласно желанию моего отца. Меня сначала доставили в приемный отдел, а потом в камеру. За все это время я проходил по крайней мере десять или пятнадцать сенсоров. — Леед перевел взгляд на Дренну. — Кто стреляет метче всех на Сенали? — Ты, — сразу же ответила она. Он с улыбкой покачал головой. — Кто в прошлом году на Больших Играх боролся со мной за первое место? — Я, — ответила девочка, тоже ухмыляясь. — И я почти тебя победила. — Ты будешь нашей птицей, — пояснил он. — Все, что тебе нужно, здесь. — Он протянул ей маленькую трубку. — Немного помощи джедаев, и я перехитрю охрану, и мы, безусловно, сможем пронести это. Ты сможешь нацеливать стрелы в сенсоры, пока мы будем идти по коридорам. — Он засунул руку в карман туники и вынул несколько стрел. Они были миниатюрными и сделаны из прозрачного материала. — Они застрянут в стене, но никто их не заметит. — Но как мы попадем внутрь? — удивилась Дренна. В глазах Куай-Гона загорелся озорной огонек. — Это самая простая часть. Нас арестуют. Как только они приземлились, Леед покинул их. Он направился в тюрьму, чтобы провести там неплановую инспекцию в рамках своего королевского обучения. Король Фране уже успел, сообщить всем рутанийцам, что его сын вернулся, чтобы принять свое наследие. Джедаи и Дренна проталкивались по оживленным улицам Тесты. Здания столицы представляли собой массивные каменные кубы мрачных тонов. Город был многолюдным, везде контролировалось движение, следилось за соблюдением порядка. Куай-Гон полагал, что быть арестованными будет легко. Он настаивал на том, что насилие и порча имущества не допустимы. Вместо этого им просто нужно было найти открытое место или парк. Дренна указал вперед. — Я вижу место. Прогуливаясь по зеленому парку, они удостоверились, что не вдалеке находились два полицейских. Куай-Гон и Оби-Ван преспокойно достали палатку и начали сооружать переносную печь. Дренна распаковывала еду. Через пару минут перед ними остановились два полицейских, мужчина и женщина. — Чем это вы тут занимаетесь? — Готовим, — дружелюбно ответила Дренна. — Бродяжничество противозаконно, — сказал один из стражей закона. — Готовка пищи под открытым небом тоже. Убирайтесь от сюда. — Но мы голодны, — пояснил Оби-Ван. — Мы останемся не надолго, — заверила Дренна. Очевидно на полицейских подействовала улыбка девушки и ее возраст. Высокий полицейский посмотрел на свою коллегу, которая была еще выше его. Оба пожали плечами. — Мое дежурство сейчас закончится, — пробормотал мужчина. — Я слишком устала, для этого, — сказала женщина. — Если мы их сейчас задержим, то я уже не успею вовремя к ужину. — Мы вас не видели, ясно? — сказал полицейский и отвернулся. — Просто соберитесь и убирайтесь. Джедаи и Дренна удивленно переглянулись. Они думали, что это будет легкая часть плана. — Мы остаемся, — настаивала Дренна. — И мы угостим всех в парке, — добавил Оби-Ван. — У нас достаточно еды с собой. Мы останемся до захода солнца. Стражи порядка медленно повернулись обратно к ним. Женщина вздохнула. — Вы хотите нам досадить? — спросила она. Куай-Гон сконцентрировался на ее мыслях. — Думаю, вы должна нас арестовать. — Думаю, мы должны вас арестовать, — сказала женщина. — Вставайте. — Ну наконец, — тихо проговорила Дренна, поднимаясь. — Никогда бы не подумала, что когда-то буду вздыхать с облегчением, услышав это слова. Под внимательными взорами полицейских они собрали свои вещи. Когда их обыскивали, Куай-Гон вновь применил джедайский фокус с мыслями, чтобы их световые мечи и трубка Дренны не были конфискованы. Полицейские, не осознавая этого, следовали его инструкциям. В конце концов джедаев и Дренну повели к полицейскому лэндспидеру, который довез их до тюремного здания. Когда они очутились внутри, Оби-Ван наблюдал за тем, как за ними затворились ворота из дюра-стали. Система замков, издавая несколько громких шелков, закрылась. Дренна сглотнула. — Вы уверены, что это была хорошая идея? — спросила она. — Теперь уже поздно, — пробубнил Оби-Ван. — Именно об этом я и говорю, — ответила девочка.Глава 14
Ихпривели к приемному пункту. — Преступление? — спросил мужчина за стойкой у полицейских. — Бродяжничество, — ответила высокая женщина. — Давай поскорее с этим покончим, Ниис. У нас сейчас закончится рабочий день. Охранник поглядел на свои часы. — Я тоже сейчас заканчиваю. Длинный был день. Имена? Куай-Гон, Оби-Ван и Дренна назвали свои имена. Их подвергли ретинасканированию. Полицейские ушли, им взамен вызвали двух охранников. — Проводите заключенных в камеру. Мужчина за стойкой активировал дверь безопасности, через которую их сразу же провели. Дверь закрылась за их спинами и автоматически заперлась. Охрана, окружив их, вела их по коридору. Они проходили несколько контрольных пунктов. Над открытыми проходами горели красные огоньки сенсоров. Каждые раз, когда охранники приближались к очередному сенсору, они своими электро-шокерами направляли лазерные лучи на сенсор. Они так хорошо согласовывали скорость своих шагов и направление лазерных лучей, что вся процессия быстро, без задержек миновала все многочисленные контрольные точки. Охранник слева поднял шокер и направил луч на сенсор. Когда тот загорелся зеленым, Дренна имитировала кашель, поднося трубочку к губам. Она попала точно в цель. Сенсор замигал, зазвучал сигнал тревоги. Охрана удивленно огляделась. Коридор был пуст. Комлинк одного из них загудел. — Номер семь, прием. Он заговорил в сомлинк. — Здесь ничего. Должно быть ошибка. Проверьте систему. Они пошли дальше. У следующего сенсора Дренна вызвала сигнализацию еще до того, как охранник успел поднять шокер. Вновь завыла сирена. — Номер семь, прием. — На этот раз в голосе слышалось раздражение. — Опять ничего. — Из комлинка последовало бормотание. — Только не снова проклятая птица. По пути к камере они миновали еще четыре сенсора. Дренна так ловко прятала трубку, что Куай-Гону даже не пришлось прибегнуть к Силе. Все сенсоры реагировали, включалась сигнализация. Охрана была явно раздражена, когда наконец закрывала узников в их камере. Она завела Дренну и джедаев внутрь и заперла дверь из дюра-стали. — Две минуты до смены, — тихо отметил Куай-Гон. Дренна осмотрела крохотное отверстие в двери, через которое как раз можно было просунуть трубочку. Она подошла поближе, направила оружие на сенсор на другой стороне прохода. Вновь взвыла сирена. — Почему они ее просто не отключат? — вопросил за дверью охранник, затыкая себе уши. — Последнее что нам нужно, так это королевская стража, обыскивающая здесь все. — Принц Леед здесь, — отозвался второй. — Так что король итак все узнает. — Тихо, — прошептал первый. — Сюда идет директор. Пошли поскорее, пока она не заставит нас работать сверхурочно. Пленники слышали удаляющиеся шаги охраны. Потом зазвучал голос Лееда. — Я не понимаю, — раздраженно говорил Леед. — Ваша система, должно быть, чересчур чувствительна. Это ведь уже случалось однажды. Мой отец будет вне себя. — Да, — нервно согласился директор. — Вероятно, сигнализацию активировала птица или какое-нибудь мелкое животное. — Вы должны сейчас же отключить систему! — разразился Леед. Он звучал как точная копия своего отца. — Но… — Сейчас же! Директор и принц быстро зашагали прочь. Куай-Гон смотрел на часы. Оби-Ван наблюдал за сенсором. — Сенсор только что погас, — отметил падаван. — Систему отключили. КуайГон активировал световой меч. Оби-Ван сделал то же самое. Вскоре они прорезали дыру в двери камеры, через которую они все вылезли. Коридор был пуст, но, безусловно, останется таким не надолго. Они побежали по проходу. Леед объяснил, где находилась строго охраняемый сектор, в котором, вероятнее всего, и держалась Йанна. Несмотря на отключение системы, перед камерой Йааны сидел вооруженный охранник. Он не выглядел особо обеспокоенным насчет своей подопечной. Очевидно, он не думал в серьез, что десятилетняя девочка попытается сбежать. Дренна стрельнула в него стрелу с парализующим ядом. Пораженный в затылок, охранник упал вперед, на его лице застыло изумленное выражение. Дренна нагнулась над ним. — Минут через двадцать ты сможешь вновь шевелиться, — дружелюбно сказала она ему. — Просто расслабься и отдыхай. В это время Оби-Ван и Куай-Гон быстро прорезали отверстие в двери. Металл сморщился от жара, и они пролезли внутрь. В углу сидела худенькая девочка — сеналийка с большими темными глазами. Увидев джедаев, она прижалась еще больше к стене. — Не бойся, Йаана, — обратился к ней Куай-Гон. — Мы здесь, чтобы отвезти тебя обратно к твоему отцу на Сенали. Страх исчез из ее взгляда. Приподняв подбородок, она кивнула. — Я готова. Они побежали по коридору. Перед одним из поворотов Куай-Гон подал знак остановиться. Он заглянул за угол. Леед, прекрасно имитируя собственного отца, орал на директора тюрьмы. Как только принц увидел джедая, он схватил директора за плечо и отодвинул его в сторону, чтобы он не увидел джедаев, Дренну и Йаану. За спиной мужчины, он незаметно указал на дверь рядом. Куай-Гон, Оби-Ван, Дренна и Йаана тихо крались вниз по коридору. Джедай мастер открыл дверь, которую показал им Леед. Она вела в другой, серый проход с множеством закрытых дверей. Очевидно, они находились в управленческой части тюремного здания. Прямо перед ними за столом дежурил охранник. Здесь был последний контрольный пункт перед выходом. Куай-Гон направился к нему. — Мы уполномоченные посетители. У нас имеется пропуск, подписанный директором, — проговорил он, концентрируясь на разуме дежурного. — Мы можем пройти. — Вы можете пройти, — повторил охранник, активируя ворота. Совершенно спокойно все четверо миновали контрольный пункт и вышли. Оказавшись во дворе, они ускорили шаг. Когда они наконец добрались до улиц Тесты, Дренна начала бежать, но Куай-Гон удержал ее. — Не привлекайте внимания, — сказал он. У самой посадочной платформы к ним примкнул Леед. — Пока все в порядке, — сообщил он. — Но боюсь, что директор контактировал моего отца сразу же, как только начались сбои, чтобы за них извиниться. Он может каждый момент быть здесь. — Теперь можете бежать, — сказал Куай-Гон Дренне. Последний отрезок до платформы они бежали. Корабль ожидал их там. Кроме него на посадочной площадке было пусто. Оби-Ван вдруг почувствовал опасность. Это была общественная площадка. Почему она была такой покинутой? Его мастер и он одновременно активировали свои световые мечи. Куай-Гон подтолкнул Йаану в сторону нагромождения коробок. — Спрячьтесь здесь, — быстро велел он ей. В ту же секунду из-за постройки с оборудованием началась стрельба, на джедайский корабль градом обрушились бластерные снаряды. С включенными мечами, они побежали. Несколько охранных дроидов обстреливали корабль. Неожиданно попали в топливный отсек, и транспорт джедаев взорвался. Куай-Гон, Оби-Ван и Дренна приблизились к дроидам. Исключительная меткость Дренны с луком-зарядометателем позволила ей за несколько секунд вывести из строя трех дроидов. Леед так же быстро орудовал своей рогаткой и попал в двух дроидов. Оби-Ван и Куай-Гон скакали вокруг и боролись как один человек. Молниеносными ударами световых мечей они разобрались с остальными роботами. — Хорошая работа, — похвалил чей-то голос. Они обернулись и увидели короля Фране, стоявшего в окружении своей гвардии. — Просто удовольствие наблюдать за Вами. — Он с уважением поглядел на Дренну. — Никогда не видел, чтобы кто-то так хорошо стрелял. Кто бы подумал, что сеналийка на такое способна? Один из бойцовых хек-псов короля вдруг выпрыгнул вперед. Он рычал, обнажая свои длинные смертоносные клыки. — Назад! — крикнул Фране взбесившейся собаке. Пока кто-либо смог ее удержать, Дренна сделала несколько шагов вперед. Она протянула руку, и пес притих. Он спокойно обнюхал ее руку. Куай-Гону еще ни разу не доводилось видеть дружелюбного нек-пса. Судя по его лицу, король Фране испытывал то же самое. Дренна погладила нека за ушами. — Ты не убийца. Они просто не знают, как правильно с тобой обращаться, — успокоила она зверя. — Скажи это куданам, — заметил Фране. — Так где же дочь Меенона? Куай-Гон заслонил собою Йаану, выходившую из-за коробок. — Мы не допустим, чтобы ее вновь бросили в тюрьму, — сообщил он королю. — Джедаи прибыли по Вашей просьбе. Они не потерпят нарушения законов дипломатии. Король Фране уставился на него холодным взглядом. — Глупая болтовня. Я делаю законы на Рутане. — Нет, отец, — вступился Леед. — Нет причин угрожать моим друзьям, джедаям. Я вижу, что у меня нет выбора. Я останусь на Рутане. — Так ты признаешь наконец свои обязанности, — довольно сказал Фране. — Вы уверены, Леед? — спросил Куай-Гон. — Мы обещали, что не позволим Вашему отцу силой держать Вас здесь. Леед покачал головой. — Меня не держат. Я просто теперь осознал, что мое наследие — то бремя, которое мне суждено нести. Если бы я этого не делал, то поступил бы эгоистично. Быть может, мой отец был прав в этом. — Быть может? — удивленно переспросил король. — Конечно же, я прав! — И Вы позволите нам вернуть Йаану на Сенали? — спросил его Куай-Гон. Король Фране потряс головой. — Тогда у меня не будет сеналийца. А мне нужно что-то, чтобы воздействовать на Меенона. Нет. Она остается тут. — Меенон выдвинул свои требования, исполняя которые можно избежать войны, — ответил Куай-Гон. — Одна из них — это возвращение его дочери. Не думаю, что он изменит свое мнение, потому что Леед остается здесь. Арестовав его дочь, Вы потеряли его доверие. — Пусть нападает! — гневно воскликнул Фране. — Что мне его доверие? Мы их уничтожим! Дренна выступила вперед. — Отправьте Йаану домой. Я останусь. Король Фране с любопытством разглядывал ее. — И кто же ты, меткий стрелок? — Я Дренна, племянница Меенона. Он и меня любит. Если я останусь, он не нападет на Рутан. — Я не страшусь нападения, — высокомерно откликнулся король, не сводя с нее глаз. — Но это решение. Ладно. Я принимаю твое предложение. — Вы ее арестуете? — спросил Куай-Гон. В его голосе явно слышались предупреждающие интонации. — Нет. Она поживет в королевском поместье, где я смогу за ней приглядывать, — самодовольно ответил король и вновь повернулся к Дренне. — Я поселю тебя в охотничьем домике. Там ты будешь под моим присмотром и не сможешь бежать. Может, ты научишь моих гвардейцев меткости. И позаботишься о нек-псах. Тароон всегда возился с дроидами-искателями. Но он всегда боялся неков и не мог сосредоточиться на работе. Уверен, ты справишься не хуже. Я верну Тароона из школы и отошлю его на Сенали. — Король Фране с силой топнул ногой. — Вот и прекрасный обмен у нас получился. Ну? Вы довольны, джедай? — Тароон летит на Сенали? — спросила Дренна. — Но он ненавидит эту планету! Король пожал плечами. — Хорошо. Тогда я могу не сомневаться, что он вернется. — Он неожиданно повернулся. — Это решено. Время охоты. Пошли, Леед. Принц подошел ближе к Куай-Гону и Оби-Вану. Положив руку каждому из них на плечо, он сказал: — Я никогда не забуду, что вы сделали для меня. — Его лицо было маской скорби, но он кивнул им — Вы можете позвать нас в любой момент, если нуждаетесь в нас, — заверил Куай-Гон. — Мне очень жаль, Леед, — сказал Оби-Ван. — Долг важнее чувств, — ответил Леед. — Я выучу этот урок. Желаю вам покоя и мира. Он последовал отцу. С грустным выражением лица поплелась за ним и Дренна. Куай-Гон и Оби-Ван остались стоять, смотря им вслед. — По крайней мере, будет Дренна еще некоторое время здесь, — отметил ОбиВан. — Это будет Лееду небольшим утешением. Миссия окончилась не совсем так, как я ожидал. Я полагал, что Леед сможет остаться на Сенали. — Ты надеялся на это, падаван? — спросил Куай-Гон. — На этот раз, скажи мне всю правду. Значит мастер знал, что на Сенали он ушел от ответа. — Сначала я не хотел признать, что симпатизировал Лееду, — ответил ОбиВан. — Я думал, это напомнит Вам о моем решении на Мелида-Даан. Я думал, что Вы будете сомневаться в моей связи с Вами. — Мы оставили это происшествие позади, падаван. Ты можешь не опасаться, если хочешь поделиться со мной своими переживаниями. Я никогда не стану тебя осуждать за них. — Мои чувства, казалось, менялись изо дня в день, — признал Оби-Ван. — Когда король Фране говорил с сыном, то его доводы тронули меня. — Это потому, что здесь нет определенного ответа, — пояснил наставник. — Как я уже говорил, тут замешаны чувства. — По крайней мере, не будет войны, — сказал Оби-Ван. — Мне жаль Лееда, но сохраниться мир между двумя планетами. — Ты заблуждаешься, падаван, — возразил Куай-Гон, провожая взглядом корабль короля, поднимающийся в воздух. — Задание не закончено. И боюсь, оба мира находятся ближе к войне, чем раньше.Глава 15
Оби-Ван с трудом поспевал за широкими шагами Куай-Гона. Высокий джедай решительно шагал по людным улицам Тесты. — Но я не совсем понимаю, — заметил Оби-Ван. — Почему должна вспыхнуть война? Оба предводителя вернули своих детей. Нет больше повода для борьбы. — Они не те, кто все еще хотят войны, — ответил Куай-Гон. — Рутанийцы похитили Лееда. — Откуда Вам это известно? — Постарайся вспомнить, падаван, — бросил мастер, уворачиваясь от лоточника, торгующего какой-то пищей. — Было ли в их лагере нечто, способное поведать их происхождение? Оби-Ван сосредоточился. Он вспомнил похитителей, спавших на деревьях. Он принял их автоматически за сеналийцев, увидев их серебряную кожу и украшения из корал. Однако у них была не серебряная кожа. Это ему лишь показалось. — Они окрасили лица в белый цвет, — ответил падаван. — Я думал, для того, чтобы выглядеть более злобно. Но краска предназначалась скорее для того, чтобы скрыть отсутствие чешуи. — Хорошо, — подтвердил наставник. — Что еще? Оби-Ван вспомнил борьбу. Похитители храбро сражались, но ничто не выдавало в них ни сеналийцев, ни рутанийцев. Все использовали в качество оружия луками-снарядометателями и трубочками с ядовитыми стрелами. Он подумал о лодке. Сделанное из одного ствола местного дерева, оно выглядело подобно многим другим на Сенали. Он подумал о всех тех вещах, что посыпались из нее… — Кислородные баки, — воскликнул он. — Сеналийцы такими не пользуются. И почему я раньше об этом не задумался? — У нас не было времени задуматься, — дружественно сказал Куай-Гон. — Я заметил это. Но тогда я уже задавался вопросом, почему они белили лица. — Но почему Вы ничего не сказали, если знали, что за этим стоял Рутан? — Потому что я не был уверен, кто стоит за похищением, падаван, — ответил Куай-Гон. — Тем временем я считал более разумным, притвориться, будто я думал то, что я должен был думать. — Так кто же стоит за этим? — нетерпеливо поинтересовался Оби-Ван. — И куда мы направляемся теперь? — Мы навестим Тароона. — Но ведь он уже в пути на Сенали, — заметил падаван. — Нет еще. Он нашел повод, чтобы отсрочить свой отъезд. Оби-Ван был все еще растерян. — Вы думаете, что Тароон спланировал похищение своего брата? Но зачем? Он отправился на Сенали, чтобы убедить его вернуться. Он был золи обижен, когда Леед отказался возвращаться. — По крайней мере, так это все казалось. Но, падаван, то, что кто-то говорит, и то, что он испытывает, не обязательно и не всегда одно и то же. Джедаи в этом отношении отличаются от других. — Вы опасаетесь, что Тароон может планировать еще одну провокацию? — спросил Оби-Ван. Мастер кивнул. — Среди снаряжения в лагере похитителей я заметил кое-что еще. Дроидов-искателей. На них была королевская метка Рутана. А король Фране рассказал нам, что Тароон отвечал за дроидов, помнишь? Только один человек имел доступ к этим дроидам. И обладал властью собрать людей для секретного вторжения на Сенали. — Но зачем Тароон воровать королевских дроидов-искателей? — спросил ОбиВан, становясь все неуверенней. — Хороший вопрос, Оби-Ван. Зачем, если их так легко достать на черном рынке? Это имеет лишь смысл, если Тароон как-нибудь перепрограммировал дроидов. И собирался отправить их обратно на Рутан. — И что тогда случится? — Это нам должен сказать Тароон, — отозвался Куай-Гон. Оби-Ван заметил, что они остановились у стен внушительной постройки. В арке над выходом виднелась выбитая в камне надпись: КОРОЛЕВСКАЯ ШКОЛА УПРАВЛЕНИЯ. Джедай прошел через ворота и отворил дверь в школу. Коридор был пуст. Лишь один единственный учитель спешно пробежал мимо них. Он нес кучу датападов и дюра-пленок. — Извините, пожалуйста, — вежливо обратился к нему Куай-Гон. — Мы ищем Тароона. Учитель поморщил лоб. — Вероятнее всего, что он находиться на пути на Сенали, — ответил он. — Его отец велел ему, немедленно отправляться. Очень жаль. Он был очень прилежным учеником. Нам будет его не хватать. — У нас есть причины полагать, что он еще не уехал, — пояснил мастер. — Есть ли какое-либо место, где он мог бы быть? — Это просто, — с улыбкой отозвался учитель. — Чаще всего Тароон со своими друзьями в тех-помещении, возиться с каким-нибудь устройством. Комната находится дальше по этому коридору, вторая дверь слева. Куай-Гон поблагодарил мужчину и вместе с Оби-Ваном направился в указанную сторону. — Почему Вы считаете, что, если Вы правы, то Тароон признается во всем? — поинтересовался падаван. — Потому что он не плохой, — ответил его наставник. — Только обижен. Он подобен своему отцу — превращает свою боль в ярость. Они дошли до техпомещения и открыли дверь. Тароон сидел на длинной скамье, спиной к стене. Он встревожено посмотрел на джедаев и вскочил на ноги. — Что-то случилось? — выпалил он. — Почему Вы спрашиваете? — откликнулся Куай-Гон. Тароон повел плечами, но его взгляд беспокойно скользил по джедаям. — Я просто удивлен, вас тут увидеть. — Ваш отец велел Вам, отправиться на Сенали немедленно, — отметил мастер. — Почему Вы еще не улетели? — Мне нужно было забрать некоторые вещи отсюда, — быстро объяснил принц. — Я упакую их и отправлюсь в путь. — Однако Вы ничего не упаковывали, когда мы вошли, — заметил Оби-Ван. Тароон надменно поглядел на него. — Кто имеет права сомневаться в словах принца? — Он джедай, — непоколебимо сказал Куай-Гон. — Ваш отец вызвал нас, чтобы помочь в решении этой ситуации. И она еще не решена. Или, Тароон? — Не понимаю, о чем Вы, — нервно ответил молодой человек. — Тароон, нет времени для долгих препираний, — пояснил Куай-Гон. — Мы знаем, что Вы стоите за похищением Вашего брата на Сенали. — Это смехотворно! — воскликнул Тароон. — Зачем мне такое? Я люблю своего брата. И я люблю свою Родину! — Все это верно, — спокойно отозвался джедай. — Вы любите брата, но в то же время Вы злитесь на него, за то, что он отвернулся от Вас. Вы любите свою Родину, но Вы также организуете нападение на Рутан, в надежде, что виновным сочтут Лееда. Но Леед здесь, Тароон. Сомневаюсь, что король Фране станет его винить. Он будет подозревать Меенона. Ваш отец нападет, и вспыхнет война. Но, быть может, Вам это безразлично. Может, Вы думаете, что Леед сломается во время войны. Может, Вы этого хотите. — Не знаю, о чем Вы говорите, но я уверен, что никакой войны не будет, — сказал Тароон. — Мой отец много чего говорит, но он не станет нападать на Сенали. Как бы то ни было, я тут все равно ни при чем. — Вы так уверены, что Ваш отец не нападет на Сенали? И Вы готовы рисковать за эту уверенность чужыми жизнями? — уточнил Куай-Гон, все больше повышая голос. Оби-Ван подумал, что не смог бы противостоять такому пронзительному взгляду. Тароон избегал глядеть джедаю в глаза. — Вы не имеете права так со мной разговаривать. Куай-Гон прошел дальше в комнату. — Дайте мне сказать, что я думаю, — начал он. — Вы собрали небольшую группу рутанийцев. Может, друзей из школы, людей, которые Вам близки и надеются на выгоду, если Вы станете королем вместо Лееда. В то время как сами Вы остались на Рутане, эти люди отправились на Сенали и поселились там в качестве призрачной группировки. Они действовали как раз достаточно заметно, чтобы привлечь внимание Меенона. Они мазали лица белой краской, чтобы никто не увидел, что их кожа лишена чешуи. Они воровали вещи, громили святые места, натравляя разные кланы друг на друга. Они нарушали порядок, чтобы их запомнили, и чтобы на Сенали было неспокойно. И все это спланировали Вы. Лоб Тароона покрылся капельками пота. — Вы ничего не можете доказать. — Вы похитили Лееда, чтобы во время его отсутствия совершить нападение на Рутан. Вы хотели, чтобы его обвинили в том, что он является предводителем призрачных. И несмотря на то, что он сбежал, Вы решили довести план до конца. Все говорило бы за то, что Леед возглавляет нападение. Это привело бы к его изгнанию с Рутана — и на Сенали он был бы тоже не очень популярен, ведь после неожиданного исчезновения призрачных, сеналийцы тоже обвинили бы его. У него не осталось бы родины. Не осталось бы последователей. А Вы стали бы королем. Не правда ли, Тароон? Вы продали своего брата с корысти. — Не из корысти! Из любви к моей планете! — выдавил Тароон. — Леед прав. Он не истинный прелводитель Рутана. Неужели он не заслужил то, что случится? Он так давно отвернулся от нас! Он мой брат. Он должен был думать о своей семьи. Он должен был думать обо мне. Я вырос без него. Я должен был выносить взрывы ярости нашего отца. Он рос в любви и нежности. Я знал лишь неприязнь. — У Вашего отца много различных качеств, но Вы не можете утверждать, что он не любит своих сыновей, — заметил Куай-Гон. — Может, он не видит, насколько Вы сильны. — Он меня вообще не видит, — пробормотал Тароон. — Должно быть очень трудно, когда отец принимает тебя за идиота, — сказал Куай-Гон. — Ваш гнев естественен. Но Вы подпитываете Ваш гнев, вместо того, чтобы победит его. Если бы Вы сказали Вашему отцу правду, ситуация могла бы измениться. Но вместо этого Вы размахиваете руками как дитя. Но Вы принц, и Ваш гнев может привезти к войне. — Не будет войны. Только одно нападение. Никто не лишится жизни, — мрачно ответил Тароон. — Я выбрал символическую цель. — Что Вы планируете? — настаивал Куай-Гон. — Дроиды-искатели? Тароон медленно кивнул. — Группа с Сенали вернется на Рутан. Они вышлют дроидов. Я уже удостоверился, что у дроидов, используемых моим отцом для охоты, есть ошибка. Новые дроиды займут их места, и никто ничего не заметит. — И что дроиды будут делать? — спросил мастер. — Вместо того, чтобы искать куданов, они программированы на то, чтобы напасть на зверинец с нек-псами. У зверинца нет крыши. Дроиды должны взрываться, как только достигнут свои жертвы. В таком узком помещении как зверинце, псов просто разорвет на части. Во время опроса джедаев Тароон беспокойно ерзал из стороны в сторону. — Что в этом плохого? Неки ужасные бестии. Они нападают на все, даже на собственных сородичей. — Да, — тихо согласился Куай-Гон. — Нападение на своих сородичей поступок поистине достойный лишь презрения. Синяя кожа Тароона покраснела. Он правильно понял замечание джедая: то, что он действовал против собственного брата, не вызывает ничего кроме презрения. Это нападение вызовет гнев Вашего отца, — отметил Куай-Гон. — И он будет подозревать Лееда. Если он это не будет, то кое-кто натолкнет его на эту мысль. По этой причине Вы и остаетесь тут, а не улетаете на Сенали. Но что с Дренной? Тароон яростно взглянул на него. — Что с ней? Она опять на Сенали. Куай-Гон отрицательно покачал головой. — Дренна осталась на Рутане. Ваш отец поселил его на охотничьем поместье. Тароон вскочил со скамьи. — Но это рядом со зверинцем! Куай-Гон кивнул. — И ее задача, заботиться о псах. В эту самую минуту она может находиться в зверинце. — Нет! — крикнул Тароон. — Слишком поздно, чтобы отозвать дроидовискателей! Мы должны их остановить! — Да, — согласился Куай-Гон. — Может быть, мы сможем остановить ту лавину, которую Вы вызвали. — Мы можем воспользоваться моим транспортом, — сказал принц. — Быстрее!Глава 16
Сидя за управлением, Тароон нагнулся вперед, будто бы это могло сделать транспортное средство быстрее. Куай-Гон сидел тихо и спокойно рядом. Как всегда Оби-Вана восхищала способность его мастера, сохранять свою уравновешенность даже в серьезных обстоятельствах. Оби-Ван наклонился к Куай-Гону. — Я вновь в растерянности, мастер, — тихо сказал он. — Я думал, Тароон ненавидит Дренну. Почему ему так важно, чтобы с ней ничего не случилось? Куай-Гон коротко улыбнулся. — Подумай о том, что я сказал тебе в начале миссии, падаван. Слова не всегда передают истинные чувства. Ты видел двух врагов. Я видел два существа, которые сопротивлялись против симпатии, которая, как они знали, была неуместна. Оби-Ван покачал головой. — Я не заметил этого. — Не думай слишком много об этом, — дружественно посоветовал мастер. — Может, ты бы увидел это, был бы ты чуточку постарше. Во всяком случае есть много вещей, которые ты видишь, и которых не замечаю я. Так и работает эффективная мастер и падаван команда. — Надеюсь, мы доберемся вовремя до Дренны, — сказал Оби-Ван. — Мы на месте, — облегченно возвестил Тароон. — Я ничего не вижу. Может, охоту отменили. — Приземляйтесь, — попросил Куай-Гон. Его синие глаза рассматривали окрестности. Оби-Ван, следуя его примеру, наблюдал за горизонтом, пока Тароон снижал корабль. Вдалеке он заметил что-то в небе. — Вот, — пробормотал он Куай-Гону. — Да, — еле слышно отозвался тот. — Приземляйтесь быстро, Тароон, — спокойно велел он принцу. Оби-Ван знал, что мастер не хотел тревожить молодого человека. — Вот Дренна! — воскликнул Тароон, отвлекаясь на секунду. — Она выходит из леса. Девушка с луком на плече вышла из леса. Оби-Ван коротко взглянул на приближающиеся точки слева от себя. Теперь он мог различить королевских дроидов-искателей — примерно дюжину. Он молча указал на них Куай-Гону. Он знал по опыту, как быстро эти дроиды могли найти свою цель. Дренна подняла голову и увидела транспорт. Она прикрыла глаза от солнца, но не смогла разглядеть, кто сидит внутри корабля. Опустив руку, она направилась ко зверинцу. — Нет! — отчаянно проорал Тароон. Корабль дрогнул, когда у него затряслись руки. Куай-Гон молниеносно нагнулся вперед и перенял у Тароона управление. Несколькими быстрыми, умелыми движениями он посадил транспорт на поляне рядом со зверинцем и выпустил трап. — Пошли, падаван, — позвал он. C включенными мечами они сбежали по трапу. Дренна уже почти дошла до зверинца. Дроиды-искатели начали мигать, как только обнаружили цель и направились к ней. — Дренна! — крикнул Куай-Гон. — Над Вами! Берегитесь! У девушке были исключительные рефлексы. Она повернулась, одновременно глядя на верх. Ей понадобилось меньше секунды, чтобы распознать опасность и достать лук, уже готовый для выстрела. Куай-Гон подпрыгнул высоко в воздух. Его световой меч сиял зеленым светом на фоне серого неба. Он замахнулся на дроида, летевшего ниже остальных. Меч прошел насквозь, с небольшим взрывом расчленяя машину. Осталось лишь облако пыли. Пока дроиды-искатели не коснулись земли, они не разорвутся со всей своей огненной мощью. Оби-Ван тоже прыгнул. Он не взлетел так высоко как его мастер, и его первый удар прошел только по воздуху. Дренна уже перезарядила лукзарядометатель и выпустила лазерную стрелу. Она попала в дроида, с шумом и шипением рухнувшего на землю. Куай-Гон приземлился на невысокой крыше над входом в зверинец. Здесь он мог двигаться беспрепятственно и сбивать дроидов, приближающихся к зверинцу. Он слышал рычание псов. Оби-Ван присоединился к наставнику на крыше. Дренна осталась на земле, стреляя их лука. Она так быстро перезаряжала стрелы, что ее движения слились в одно. Оби-Ван подпрыгнул и вертикальным выпадом срубил дроида. Потом он повернулся и разрезал другого пополам. Они услышали звук галопирующих худов. Оби-Ван увидел приближающихся короля и Лееда со своей свитой. Он не обращал на них внимания, вновь концентрируясь на дроидах над их головами. Это были запрограммированные машины, которые неустанно держали курс на свою цель. Джедаи и Дренна один за другим разделались с дроидами. Наконец остался лишь один, стремительно приближающийся к зверинцу. Вдруг послышалось тихое «плоп!» и дроид начал дымиться. Это Тароон сбил его бластером. Все четверо убрали оружие. Дренна рукавом туники вытерла пот со лба. — Не затруднитесь объяснить мне, что происходит? — спросила она Тароона. — Что ты здесь делаешь? — Это меня тоже интересует! — воскликнул король Фране, спрыгнув со своего худа и гневно шагая к ним. — Почему мои дроиды полетели сюда, а не по следам куданов? Почему вы их уничтожили? — Его яростный взгляд был направлен на джедаев. — Я простил вас однажды. Что заставило вас думать, что это повториться? — Думаю, сейчас самое время объясниться, Тароон, — заметил Куай-Гон, бросив значительный взгляд на принца. — Я был очень зол, — сказал Тароон отцу. — И думал… если Леед отказывается от того, чего я так желаю, так почему я не могу это получить? Почему его заставляют принять то, что хочу я? — Ты хочешь править? — переспросил король, совершенно сбитый с толку. — Да, отец. Я хочу править, — отозвался Тароон. — Даже если я младший из братьев. Даже если я никчемен и слаб в твоих глазах. Даже если я во всем намного хуже твоего старшего сына. Я знал, что единственной возможностью, получить то, что я жажду, было взять это самому. Когда Леед дал понять, что хочет остаться на Сенали, я понял, что случится. Я знал, что он хочет помериться с тобой силой. Также я знал, что он не сдастся, а ты недооценишь его упрямство. Так что я собрал группу своих последователей вокруг меня и послал их как мятежный клан на Сенали. По моему плану, рутанийцы и сеналийцы должны были решить, что предводитель клана — Леед. Я спланировал нападение королевских дроидов, чтобы вина и за него легла на Лееда. Война была бы близка, однако я не думал, что она на самом деле грозит. Леед просто остался бы на Сенали. Это было до прибытия джедаев. — Он слабо улыбнулся Куай-Гону. — Они уничтожили все мои замыслы. Король Фране недоверчиво уставился на своего сына. — Ты организовал нападение на свою собственную планету? — Никто бы не погиб, — утверждал Тароон. — Только пару нек-псов. А они ничего не значат. — Они живые существа! — гневно возразила Дренна. — Они пожирают себе подобных! Их разводят для убийства, — отозвался Тароон. — Несколькими меньше, несколькими меньше — какая разница? — Ты бы убил, чтобы получить то, чего хочешь? — вопросила Дренна. — И поэтому ты чуть не убил меня? — Мне очень жаль, — ответил Тароон и посмотрел ей в лицо. — Охотничий домик уже лет пятнадцать ни кем не использовался. Я понятия не имел, что ты тут. — От твоего извинения мне мало проку, будь я сейчас мертва, — прошипела девушка. — Прекратите немедленно! — проорал король. — Я здесь жертва! Это мой зверинец чуть не уничтожили! А ты, — он обратился к Тароону, — хочешь сказать, что напал на другую планету и планировал свержение собственного брата, чтобы стать правителем? Тароон кивнул. Король Фране несколько секунд оставался совершенно неподвижным. Потом он вдруг запрокинул голову назад и громогласно расхохотался. — Как вам это нравится? Вот это истинный предводитель! Какой план! Какая стратегия! Ты будешь отменным правителем! Разве я не мудрый, воспитав такого сына? — Он хлопнул Тароона по спине. — Все, что тебе еще нужно, так это королева, которая бы каждый день боролась с тобой, как твоя мать это делала со мной. Какой воительницей она была! — Он посмотрел на Дренну. — Что ж, может, тебе повезет, и ты найдешь такую королеву поблизости. Дренна отвернулась. Ее щеки залились фиолетовой краской. Тароон тоже смутился. Леед удивленно переводил взгляд от своего брата к Дренне, и наконец медленно улыбнулся. — Наверное, между сеналийцами и рутанийцами однажды все-таки наступит мир, — заметил он. — Я знаю, как наступит мир, — провозгласил король Фране. — Мне надоели эти вечные угрозы и распри с Мееноном. Это лишь мешает охоте и пирам. Я говорю, пусть Леед будет первым послом между двумя нашими мирами. Он будет развивать торговлю и понимание между планетами. — Это прекрасная идея, отец, — радостно сказал Леед. — И ты мне позволишь покинуть Рутан? Король махнул рукой. — Мне надоело твое постоянное нытье. Твое общество так угнетает. — Он широко улыбнулся обоем своим сыновьям. — Теперь я вижу, что у меня есть два сына, которые взрослеют и не бояться взять себе то, что они желают. Какой я молодец. — Он обратился к джедаям. — Я прощаю вам уничтожение моих дроидов. Да, прощаю! Разве я не великодушен? И я приглашаю вас на мой пир! Куай-Гон поклонился. — Это большая честь для нас.***
На следующий день джедаи и Леед отправились на зведолете короля Фране на Сенали. Король настоял на том, чтобы возместить уничтоженный им же коробль. Сине-зеленый мир Сенали заблестел, когда они приближались к поверхности планеты. Они приземлились и отвели Лееда назад домой. Клан Баноош-Валоре с приветственными криками выбежал ему навстречу. Он сразу же утонул в объятиях бесчисленных рук. — Я считал, что уже узнал все о том, как собственное счастье может идти наперекор долгу, — заметил Оби-Ван, наблюдая за Леедом. — Сначала я решил, что Леед должен остаться здесь. Потом я был так уверен, что ему надо вернуться в свой мир. А теперь я наконец чувствую, что его место здесь. — Оби-Ван вздохнул. — Во время этого задания я то и дело путался. — Это хорошо, падаван, — ответил Куай-Гон. — Это означает, что ты учишься. — Если я сейчас думаю о том, как я покинул орден джедаев, то… мне очень больно, — медленно признал Оби-Ван. — Так трудно не потерять храбрость, зная, как многому мне еще предстоит учиться. — Это не должно быть причиной для потери храбрости, — утешил наставник. — Жизнь состоит из учебы — непрерывной учебы. Можно все время сталкиваться с одной и той же ситуацией, но каждый раз с иными познаниями. Учеба углубляется и сохраняет нас живыми. Знай, что жизнь будет тебя вновь и вновь удивлять. После событий на Мелида-Даан ты показал мне, что и мои представления должны расширяться и изменяться. Я тоже учу свои уроки. — Хорошо слышать, что и Вы не все знаете, мастер, — улыбнулся Оби-Ван своему учителю. — Я далек от этого, падаван, — отозвался Куай-Гон. — Очень далек, как я боюсь. Даже когда ты в чем-то уверен, нужно оставлять место для сомнения. Таков путь джедая.
Джуд Уотсон Смертельная охота (Звездные войны-13) Ученик Джедая-11
«Чтобы врага победить, не обязательно убивать его. Ярость, горящую в нём, одолей, и он тебе больше не враг. Ярость — вот настоящий враг»Йода
Глава 1
Оби-Ван Кеноби перекинул свой рюкзак с аварийно-спасательным комплектом через плечо и зевнул. Это было долгое путешествие. Вокруг него вздымались многочисленные уровни Корусканта, города покрывавшего планету. Он стоял на посадочной платформе одного из верхних уровней, среди небоскрёбов со шпилями и башенками. Атмосфера вокруг могла оказаться как туманом, так и облаками. Небеса были заполнены транспортом, большим и поменьше, ловко и дерзко перескакивающим с полосы на полосу. Оби-Ван взглянул на своего мастера, рыцаря джедая Куай-Гон Джинна, который благодарил пилота, доставившего их на Корускант. Он обратил внимание на то, с каким уважением Куай-Гон поклонился к неряшливому созданию. Его манеры были мягкими, но за каждым словом и движением ощущалась сила. Оби-Ван надеялся, что однажды у него появится та же грация, что и у его мастера и его уверенность в обращении с другими существами. Он сам часто чувствовал себя неловко с многочисленными персонажами, которых они встречали в путешествиях. Со временем научишься, говорил ему Куай-Гон. Тебе четырнадцать. Тебе предстоит многое увидеть и пережить. Не торопись узнать все сразу. Все придёт в своё время. — Извините, что не могу подвести вас до конца, — говорил пилот джедаю. — Но в этом районе курсирует множество воздушных такси. — Мы благодарны Вам за помощь. Желаю Вам в сохранности добраться домой. — Сказал Куай-Гон в своей мягкой манере. — Всегда рад помочь джедаям, — ответил пилот, энергично кивая. Куай-Гон перебросил свой рюкзак через плечо и окинул окрестности удовлетворённым взглядом. — Как приятно вернуться, — сказал он. Оби-Ван кивнул. На Корусканте находится Храм, а Храм — это дом. Уже почти настало время обеда, и Оби-Ван не переставал думать об этом на протяжении последних нескольких километров. Они с Куай-Гоном какое-то время путешествовали по галактике. — Смотрите, сюда летит воздушное такси, — Оби-Ван кинулся вперёд. — Подожди, падаван. Оби-Ван обернулся. Куай-Гон колебался и махнул ему, чтобы он вернулся. — У меня есть другая идея. Ты не будешь возражать, если мы сделаем остановку? Оби-Ван попытался скрыть своё разочарование. — Как пожелаете. Куай-Гон улыбнулся. — Это не займёт много времени. Здесь есть кое-кто с кем я хотел бы встретиться: друг. Это недалеко. Мы можем дойти пешком. Куай-Гон зашагал к краю посадочной платформы и активировал временный мост на следующий уровень. Здесь, в районе Сената, здания стояли очень близко друг к другу, и было проще передвигаться по аллеям, чем надеяться на воздушный транспорт. Оби-Ван подстроился к размашистому шагу Куай-Гона. Он ждал, зная, что если Куай-Гон захочет рассказать ему больше о своём друге, он это сделает. — Диди Оддо держит кафе неподалёку от здания Сената, — начал Куай-Гон. — Он своего рода информант. Многие джедаи ходят к нему за информацией. Мы ему не платим, но стараемся приглядывать за ним в обмен на помощь. Он знает все типажи на Корусканте: от помощника Сенатора до мошенников и различных существ, которые считают закон помехой для своих: начинаний. — Куай-Гон коротко улыбнулся. — Кафе Диди знают все. Я впервые с ним встретился, когда быть чуть старше, чем ты сейчас. Оби-Ван отметил нежность в тоне Куай-Гона. Его усталость исчезла. Познакомиться с другом Куай-Гона будет интересно. А кафе означает, что он сможет там поесть. Они шли по пешеходной аллее мимо магазинов и ресторанов, обслуживающих туристов и бизнесменов, приехавших на Корускант, либо ради экскурсии в Сенат, либо ради того, чтобы подать туда петицию. Время от времени им приходилось активировать пешеходные мосты, чтобы перейти с одного уровня на другой. На пешеходных аллеях можно было встретить существ со всей галактики. Речь вокруг них звучала на общегалактическом, равно как и на нескольких других, незнакомых Оби-Вану, языках. Куай-Гон остановился возле маленького кафе на углу. Оно выглядело обшарпанным, рядом с роскошным рестораном по соседству. Похоже, недавно была предпринята попытка украсить его, выкрасив подоконники и дверную раму в яркий голубой цвет, но свежий слой краски только заставлял неровные потрескавшиеся стены выглядеть ещё более обветшалыми, чем они были. Ещё Оби-Ван заметил, что ресторан за следующей дверью пустовал, а потрёпанное кафе было битком набито. Он мог разглядеть посетителей внутри, теснящихся за маленькими столиками, болтающих, жестикулирующих и поедающих чудовищные порции еды. — Ни с кем не связывайся, — велел ему Куай-Гон. — Здесь очень разношёрстный народ и драки в порядке вещей. Он двинулся было к входу, но вдруг замер и обернулся. — Ох, и ещё кое-что. Что бы ты ни делал, ничего не ешь. Подавляя вздох, Оби-Ван последовал за Куай-Гоном в шумное кафе. Столы стояли так близко друг к другу, что они еле протискивались между ними. Оби-Ван едва не опрокинул на пол тарелку одного из посетителей. Посетитель, тогорианец, подхватил её, прорычав: — Неуклюжий идиот! Оби-Ван продолжил путь, осторожно следуя за Куай-Гоном, который грациозно скользил через узкий проход. Наконец они достигли свободного пространства у стены. Длинная барная стойка тянулась вдоль стены и была вся заполнена посетителями. — Тебе сегодня хватит, Эндоран, — раздался чей-то жизнерадостный голос. — Допивай своё пиво и возьми тарелку чего-нибудь съестного. Тебе нужна еда, а не выпивка, дружище. Пилус, и ты называешь это чаевыми? Ты недавно разбогател на контрабанде специй в систему Квинтус. Мог бы быть и пощедрее за мою поддержку — мне дочь кормить надо. Нэддер, давай чайку подолью. Нет-нет, не вздумай платить, прибереги для своей жены. Забавно, как мы все становимся лучше, когда можем себе позволить платить врачу. Куай-Гон усмехнулся. — Это Диди. Оби-Ван все ещё никого не видел. Тогда маленький, круглый человечек с печальным лицом запрыгнул на табурет за стойкой. Он потянулся, чтобы схватить бутылку, затем обернулся и увидел их. — Звезды и планеты, да это Куай-Гон Джинн! С дороги, друзья, мне нужно поприветствовать его! — Меланхоличное лицо расплылось в улыбке. С удивительным проворством Диди запрыгнул на стойку, и спрыгнул на пол. Он обхватил своими короткими ручками высокого джедая. Оби-Ван смущённо отступил. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь обнимал Куай-Гона. Джедай был настолько закрытым человеком, что Оби-Ван ожидал, что тот постарается высвободиться из объятий. Вместо этого, он похлопал Диди по спине. — Рад тебя видеть, — сказал Куай-Гон. Диди отпустил его. — Ты, мерзавец, не заходил слишком давно. Но мои глаза радуются глядя на тебя. Куай-Гон обвёл жестом кафе. — Здесь многое изменилось. Ты тут все приукрасил. Новая краска, новый интерьер. Выглядит гораздо лучше. Он бросил взгляд на стоику с едой. — И чище. Чище? Подумал Оби-Ван. Вы имеете в виду, что раньше это выглядело ещё хуже, чем сейчас? — Моя дочь Астри постаралась, — Диди пожал своими круглыми плечами. — Она пытается привлечь лучшую клиентуру. Хочет, чтобы я избавился от стульев, освободил место. Купил новые тарелки: сделал ремонт. Она даже берет уроки кулинарии! Либо она меня разорит, либо мы разбогатеем. Пока не уверен. А кто этот очаровательный юноша рядом с тобой? — Это мой падаван Оби-Ван Кеноби, — представил его Куай-Гон. Оби-Ван кивнул Диди. — Счастлив с вами познакомиться. — Взаимно, — лицо Диди сталосерьёзным. Он тронул Куай-Гона за руку. — Думаю, это судьба привела тебя к моей двери, дружище. Куай-Гон бросил на него острый взгляд. — Все в порядке? — Все: — Диди запнулся. — Мы не можем говорить здесь. Пойдём в кабинет. Оби-Ван шёл следом, когда панель скользнула в сторону и Диди провёл их в заваленное чем-то заднее помещение. Ящики с запасами громоздились до потолка и стол был завален счетами, свёрнутыми салфетками, был даже фартук со следами пищи. Как только дверь за ними защёлкнулась, оживление на лице Диди погасло. Он нервно потирал свои пухлые руки, не сводя с Куай-Гона унылого взгляда. — Дружище, я боюсь, — проговорил он. — Опасность ходит за мной по пятам. Мне нужна твоя помощь.Глава 2
— Рассказывай, — потребовал Куай-Гон. — Я помогу, если смогу, ты же знаешь. Диди глубоко вздохнул. — Всего два дня назад, меня едва не похитили. Я просто шёл по улице, когда женщина в пластоидных доспехах набросилась на меня из-за свупа. Что-то вроде кнута обвилось вокруг туловища, и она дёрнула меня к себе. К счастью Кэврилу оказался неподалёку. Ему не понравилось, что она смахнула его козырёк, когда проходила мимо. Он погнался за ней со здоровенным виброножом, и ей пришлось оставить свои попытки. Думаю, она оставила ему на память удара своего кнута. — Кто она? — спросил Куай-Гон. — Охотник за головами, — прошептал Диди. — Я навёл справки. Никто не может появиться в этом секторе, чтобы я об этом не узнал. Никто не знает с какой она планеты, но она гуманоид. Куай-Гон воспринял эти новости с беспокойством. Диди всегда ухитрялся не нарушать закона: открыто. Куай-Гон окинул своего друга пронизывающим взглядом. — Охотник за головами? Почему она охотится за тобой? — Это не за мной, клянусь! — пылко воскликнул Диди. — Я могу кормить некоторых, скажем, сомнительных субъектов, но я не преступник! Ты же знаешь, дружище. Ну, ладно, ладно, — сдался он прежде, чем Куай-Гон успел что-либо сказать. — Может быть я раз или два покупал провизию на чёрном рынке. Может я играл разок-другой. Это не значит, что я нарушаю законы. Куай-Гон вздохнул. — Не в твоих интересах затевать подобные игры на Корусканте, Диди. — Конечно не в моих! Я прекрасно это знаю! — Диди неистово закивал. — Но я уверен, что это не я ей нужен. Без сомнений правительство какой-то далёкой планеты спутало меня с кем-то другим. Такое случается, ты же знаешь. Куай-Гон заметил недоверчивое выражение на лице Оби-Вана. Он понял, что Оби-Вану не нравится Диди. Падаван не видит его щедрого сердца, того как тот заботится о множестве существ толкущихся его кафе, так, что они не знают об этом. Один из уроков, которые Оби-Вану необходимо усвоить — смотреть глубже наружности. Возможно это единственный путь. — Что ты хочешь, чтобы я сделал Диди? — спросил Куай-Гон. — Поговорил с ней и объяснил, что произошла ошибка. Убеди её, что я не виновен, — настойчиво попросил Диди. — Как мне найти её? — спросил Куай-Гон. Оби-Ван бросил на него скептический взгляд. Куай-Гон ответил ему взглядом, столь же выразительным, как слова. Подожди, падаван. — Я знаю, где она остановилась. Гостиница недалеко отсюда, — быстро сказал Диди. — Вы можете пойти прямо сейчас. Для джедая это небольшая услуга. Займёт пять минут вашего времени. Слишком просто для такого сильного и мудрого человека, как ты. Ты знаешь, что я люблю тебя, Куай-Гон. Я бы никогда не подверг тебя опасности. Твоя жизнь должна быть долгой, потому что я дорожу ей. Глаза Куай-Гона блеснули. — Ах, вижу. Я должен жить долго ради тебя, Диди. — Ха, а ты ещё и умный. Джедайская мудрость, она все время захватывает меня врасплох. Конечно я не имел в виду, что ты должен жить долго исключительно ради меня, — поспешно добавил он. — Очень многие зависят от тебя. Вот твой падаван, к примеру. Разве я не прав, Оби-Ван? Оби-Ван не выглядел довольным, тем, что Диди пытается втянуть его в свои уговоры. — Извините, Диди. Но если Вы ни в чём не виноваты, почему бы Вам ни повидаться с этим охотником за головами самому? Предложите ей просканировать сетчатку или проверить ваши документы. Все сразу прояснится. — Это был бы отличный план, не будь я таким трусливым парнем. — убеждённо возразил Диди. Он повернулся к Куай-Гону. — Видишь, как он тебя обожает. Так же как и я. Ты подвергаешь сомнению мою любовь к тебе и это меня ранит. — Диди промокнул сухие глаза салфеткой, извлечённой из груды на столе. — Ладно, Диди, — смутился Куай-Гон. — Можешь заканчивать драму. Я пойду к твоему охотнику. Диди просиял. — Она в «Мягкой Посадке». Третий Сенатский Квадрант в квартале Лунная улица. — Мы скоро вернёмся, — пообещал Куай-Гон. — Постарайся не вляпаться в ещё большие неприятности, пока нас не будет. — Я останусь здесь и буду себя вести хорошо, — уверил его Диди. Джедаи быстро проложили себе путь через переполненное кафе и вышли на улицу. — Не понимаю, — Оби-Вана прорвало, как только они оказались на открытом воздухе. — Почему вы ему доверяете? Что если Диди действительно совершил преступление и использует вас, чтобы сбить охотника со следа. Его история кажется мне полной ерундой. Охотники за головами могут быть беспринципными, но они редко совершают ошибки. Почему вы согласились? — Диди может казаться тебе недостойным уважения, но я не знаю случая, чтобы он солгал, — спокойно ответил Куай-Гон. — И он прав, он знает всех преступников на Корусканте, но он не один из них. — Мастер, я не собираюсь оспаривать ваше решение, — настаивал Оби-Ван. — Но мне кажется, что вы собираетесь втянуть нас во что-то несомненно опасное и не касающееся джедаев. Он — человек, который выискивает отбросы по всей галактике, для чтобы добыть информацию, которую затем продаёт тому кто больше даст. Если ты живёшь такой жизнью, то заслуживаешь всех несчастий, которые свалятся на твою голову. — Возможно, — проговорил Куай-Гон. — Я не понимаю, почему вы ему помогаете, — расстроено закончил Оби-Ван. Куай-Гон заколебался. Затем ответил. — Это потому, что он мой друг.Глава 3
— Это место не выглядит так, будто обещает мягкую посадку, — заметил Оби-Ван с подозрением косясь на гостиницу «Мягкая Посадка». — Больше похоже на полное крушение. — Я видел много подобных мест, — ответил Куай-Гон. — В нем останавливаются космические путешественники, чтобы проспать несколько часов и лететь дальше. Оно не предназначено для комфорта. Здание было построено из утильсырья: дюрастиловые плиты, трубы, что обвились вокруг здания, так словно пытались его задушить. Здание перекосилось на один бок и выглядело так, словно достаточно лёгкого толчка, чтобы свалить его. Вдоль лестницы ведущей к обшарпанной дюрастиловой двери были выстроены переполненные баки с мусором. — Что ж, — философски заметил Куай-Гон. — Постараемся, по крайней мере, побыстрее с этим покончить. Они поднялись по лестнице и нажали на кнопку, активирующую дверь. Голос исходил из динамика, вставленного в дверную раму. — На хти вэл? — Навестить одного вашего постояльца, — ответил Куай-Гон. Дверь скользнула в сторону. Из-за неё, шаркая ногами, показалась маленькая тагорианка. — Мы ищем женщину, — объяснил Куай-Гон. — Она гуманоид и носит пластоидые доспехи: — Третий уровень. Второй номер. — Тогорианка отвернулась, чтобы уйти. — Как её зовут? Тогорианка не обернулась. — Кому какое дело, если платят вперёд? Куай-Гон взглянул на Оби-Вана и многозначительно поднял бровь. Очевидно, что в гостинице «Мягкая Посадка» не были озабочены безопасностью. Они заторопились вверх по скрипучей лестнице, на третий уровень. Куай-Гон постучал в дверь с номером два. Никакого ответа. — Я Куай-Гон Джинн, рыцарь-джедай, — позвал Куай-Гон через дверь. — Мы не причиним вам вреда. Нам просто нужно задать вам несколько вопросов. Со всем уважением, прошу позволения войти. И снова, ответа не последовало. Но, секунду спустя, дверь медленно скользнула в сторону. Оби-Ван почувствовал, как что-то скользнуло по полу, но больше не уловил ни единого движения. Дверь, казалось, открылась сама собой. В комнате было темно, и, на вид, пусто. Кеноби почувствовал как опасность исходит оттуда, так словно трещины расползаются по транспаристилу. Куай-Гон должно быть также почувствовал предупреждение, не смотря на это, бесстрашно вошёл в комнату, не вытаскивая светового меча. Оби-Ван последовал за ним. Куай-Гон направился прямиком к окну. Он откинул штору, и бледно-жёлтый свет проник внутрь. Охотник за головами сидела на табурете лицом к ним и спиной к стене. Её бритая голова отражала фонарный свет и светилась как полная луна. Тёмные глаза изучали пришельцев без всякого интереса. Под пластоидным нагрудником и высокими до бёдер ботинками, её тело было крепким и сильным. Когда она встала, то оказалась ростом где-то с Куай-Гона. — Мы пришли от имени Диди Оддо, — вежливо начал Куай-Гон. — Вы пытались захватить его, хотя он не сделал ничего дурного. Он убедительно просит вас проверить вашу информацию или связаться с правительством или партией, которая послала вас. Он убеждён, что вы охотитесь на не того человека. Вы сделаете это? Охотник за головами ничего не ответила. Её глаза без выражения смотрели на Куай-Гона. — Диди Оддо держит кафе. Он не преступник, и он редко покидает Корускант. Молчание. — Если бы вы соблаговолили последовать за мной, чтобы проверить его удостоверение, мы могли бы прояснить это немедленно, продолжал Куай-Гон. — После чего, каждый пойдёт своей дорогой. Снова молчание. Оби-Ван заставлял себя сохранять неподвижность. Он знал что нельзя ничем выдавать тревогу. Это был поединок — одна воля против другой. Куай-Гон стоял свободно, с неизменно вежливым выражением на лице. Он бы не показывал охотнику за головами, что ей удалось запугать его своим молчанием. Никто не может запугать Куай-Гона. — Боюсь, я вынужден настаивать, — в его голосе появилась жёсткая нотка. — Если произошла ошибка, нужно выяснить это немедленно. Это в ваших интересах. Охотник за головами снова проигнорировала их. Она выглядела скучающей, или может быть спала с открытыми глазами. Движение пришло словно из ниоткуда, застав его врасплох, в тот момент как Оби-Ван вглядывался в её лицо, в надежде определить, что она будет делать дальше. Она едва шевельнулась, почти незаметное движение пальцев, и кнут уже изогнулся в воздухе, и покрытый шипами наконечник летит ему прямо в лицо. Оби-Ван отшатнулся, но кнут успел несколько раз обвиться вокруг его шеи и затянулся, когда он вцепился в него пальцами. Необыкновенные рефлексы Куай-Гона оказались быстрее, чем у его падавана. Световой меч был активирован одним движением. Рыцарь прыгнул вперёд, чтобы рассечь кнут, но проворные пальцы охотника за головами снова сделали едва заметное движение, — кнут снова изогнулся в воздухе, выпустив шею Оби-Вана, и, словно насмехаясь над ними, оказался вне досягаемости меча Куай-Гона. Охотник за головами вскочила на ноги. Кнут сверкнул снова и затянулся, на сей раз вокруг щиколоток Оби-Вана, когда тот бросился в атаку. Оби-Ван споткнулся и был вынужден ухватиться рукой, чтобы не упасть. В лицо пахнуло жаром. Он ненавидел свою неуклюжесть. Это был уже второй раз, когда охотник за головами застала его врасплох. Ярость на мгновение затуманила взор, и стало сложно сосредоточиться на чувстве покоя, необходимом для битвы. Кнут втянулся назад. Внезапно он засветился красным в тускло освещённой комнате. Его только что переключили в лазерный режим. Кнут схлестнулся со световым мечом Куай-Гона и обвился вокруг него. От двух гудящих лазеров поднимался дым. Даже сплетя свой кнут со световым мечом, охотник за головами заставила кончик кнута врезаться в запястье Куай-Гона. Тому поневоле пришлось отступить и зайти на противника с другой стороны. Оби-Ван прыгнул вперёд, чтобы помочь, заранее изогнувшись так, чтобы зайти с противоположной стороны. Она сделала три сальто назад, уклоняясь от него, а потом, внезапно бросилась на пол и откатилась к стене. Её движения были настолько текучими, что казалось будто у неё не нет костей. Оби-Ван никогда не видел подобного акробатического мастерства. Окно было приоткрыто снизу на несколько сантиметров. К изумлению Оби-Вана, охотник за головами сбросила доспехи и сжалась настолько, что просочилась сквозь крохотное отверстие, подобно воде, утащив за собой доспехи. В следующий момент её уже не было видно. Куай-Гон деактивировал световой меч. Он смотрел вслед охотнику за головами. — Страшный противник. — Как она это сделала? — Оби-Ван был ошарашен. — По крайней мере теперь мы знаем откуда она, — вздохнул Куай-Гон, убирая меч. — Планета Соррус. Скелет соррусианцов обладает способностью сжиматься, позволяя им протискиваться сквозь узкие отверстия. Она необыкновенно гибка. Не говоря уже о том, что весьма ловко обращается с кнутом. Оби-Ван пощупал шею. — Да, она безусловно знает что с ним делать. — Никогда прежде не видел подобного оружия, — Куай-Гон был задумчив. — У него два режима. Один из них — лазер. И она необычайно быстра, падаван. Не сомневайся в себе. Твои рефлексы станут быстрее, когда ты приобретёшь больший контроль над Силой. — Вы уже двигались, в то время, как я задыхался в этой удавке, — уныло буркнул Оби-Ван. — Я ожидал кнута, — ответил Куай-Гон. — Диди предупреждал нас о нем. Я следил за её запястьем. В следующий раз ты тоже будешь. Куай-Гон повернулся, чтобы рассмотреть своё плечо. Оби-Ван увидел, что туника его изорвана в клочья. И пропитана кровью. — Вы ранены! — Меня задело остриём. Немного бакты и я буду в порядке. Пошли, падаван. Нам лучше вернуться к Диди с плохими новостями. Куай-Гон поморщился, отгибая от раны края одежды. — Не сомневаюсь, что эта охотница за головами вернётся.Глава 4
— Она ранила тебя! — возопил Диди при виде Куай-Гона. — Не могу в такое поверить! — Он зажал рот руками. — Это значит, что она действительно опасна. Ох, я влип ещё сильнее, чем думал! — Сейчас не время думать о своих проблемах. Нам нужна вода, чтобы промыть рану, — сурово оборвал его Оби-Ван. — Конечно, конечно, давай помогу. У меня тут где-то была аптечка. Диди засуетился вокруг стола, сметая с него счета, квитанции, консервные банки и коробки. — Не беспокойся. Все в порядке, Оби-Ван, ты можешь меня оставить. Иди, принеси свою аптечку, — попросил Куай-Гон. Оби-Ван быстро отыскал свою аптечку. Диди принёс таз с водой. Оби-Ван сделал шаг вперёд, но Диди жестом отстранил его. Оби-Ван смотрел, как Диди разрезает тунику и тщательно промывает рану, следя, чтобы грязь или ткань не остались в растерзанной плоти. Его пухлые пальцы были на удивление искусны. Он работал быстро и уверенно, без малейших колебаний. Оби-Вану оставалось только стоять в стороне и восхищаться его мастерством. Он ожидал от нервного Диди стонов и головокружения при виде крови. Диди наложил бакту и с величайшей осторожностью забинтовал рану. — Спасибо, — сказал Куай-Гон. — Я не мог бы мечтать о лучшем уходе. — Вам нужна чистая туника, — сказал Оби-Ван. — Я сейчас принесу: — начал Диди. — Минутку, — Куай-Гон взглянул на Диди и нахмурился. — Эта охотник за головами не сдастся. Она либо очень упряма, либо у неё действительно есть ордер на твой арест. — Невозможно, — Диди отчаянно затряс головой. — Или нет никакого ордера, просто кто-то хочет причинить Диди вред, — вставил Оби-Ван. — Охотники за головами нередко берут частные заказы. Диди развернулся и уставился на Оби-Вана, открыв рот. — Ох, не говори такого Оби-Ван. Это ещё хуже. Это может означать, что кто-то назначил цену за мою голову. Оби-Ван был поражён тем, как побледнело лицо Диди. — Я не хотел пугать вас. — Я знаю что ты не хотел, дорогой мальчик, — ответил Диди, — и это очень мило с твоей стороны, но, тем не менее, напугал. Зачем это кому-то могло понадобиться. У меня нет врагов. Только друзья. — Это очень дельная мысль, Оби-Ван, — задумчиво проговорил Куай-Гон. — Мы должны были подумать об этом раньше. Это логично, принимая во внимание склад ума охотника за головами и то, как Диди зарабатывает себе на жизнь. — Подавая еду и напитки? — опешил Диди. — Я допускаю, что у кого-то могло прихватить живот после ужина, но я пока ещё никого не отравил. По крайней мере сознательно. — Я говорю не о твоих сомнительных кулинарных талантах, — перебил его Куай-Гон. — А о твоей побочной профессии. Твой товар — информация. Информация может принести пользу или вред преступникам, также как службе безопасности и членам Сената. Что, если ты знаешь что-то, и кто-то очень не хочет, чтобы оно вышло наружу? — Но что это может быть? — воскликнул Диди. — Я не знаю ничего такого. — Знаешь, — настаивал Куай-Гон. — Просто ещё не знаешь что это. — Как я могу знать что-то не зная об этом? — взорвался Диди. — Это что, заслуживает смертного приговора, я тебя спрашиваю? Я слышу кое-что и передаю это дальше за крошечную прибыль, и, на тебе, я — покойник! Это справедливо? Диди мог бы продолжать дальше, но Куай-Гон оборвал его нетерпеливым жестом. — Давай подумаем, что мы можем сделать. Если мы узнаем кто нанял охотника за головами, то сможем начать расследование. Я свяжусь с Таал. Диди рухнул в кресло. Оби-Ван подошёл поближе к Куай-Гону. — Вы собираетесь задействовать Храм? — тихо спросил он. — Таал — тоже друг Диди, — ответил Куай-Гон, активируя комлинк. Несколько мгновений спустя Оби-Ван услышал сквозь комлинк резкий голос Тал. После того как Куай-Гон объяснил ей ситуацию, она сказала: — У Диди проблемы? Конечно я хочу помочь. — Я знаю, что охотник за головами — соррусианка, — продолжил Куай-Гон. — Немногословна. Приблизительно моего роста и очень мускулистая. Носит пластоидные доспехи, голова бритая. — Я слышала о ней, — сказала Таал. — Я не знаю её имени. Никто не знает. Мы получили несколько тревожных сообщений, так что Йода попросил меня следить за её перемещениями. Это непросто, поскольку она имеет склонность растворяться в воздухе. Я не знала, что она на Корусканте. Она не работает на правительства, предпочитает частных лиц с огромным состоянием. Заработала свою репутацию серией заказных убийств. Некоторые из её жертв были высокопоставленными руководителями и финансистами. — Другими словами, — мрачно подвёл итог Куай-Гон. — Она способна обойти высокий уровень безопасности. — Именно. И, ручаюсь, она возьмёт любой заказ, если цена окажется подходящей. Она очень хороша, Куай-Гон. Очень опасна. Со стороны стола раздался стон. Из комлинка ему ответил тёплый смех Таал. — Я слышу тебя, Диди. Не трусь. С помощью Куай-Гона все закончится хорошо. Куай-Гон, я увижу вас с Оби-Ваном очень скоро, уверена. Йода ожидает вас в скором времени. Голос Таал потеплел, когда она говорила с Диди. Оби-Ван не мог этого понять. Каким бы обаянием не обладал Диди для остальных джедаев, на него оно явно не действовало. Куай-Гон разорвал связь. — Ситуация становится все более интригующей, — отметил он. — Я бы вряд употребил это слово, — угрюмо буркнул Диди. — Ужасающей, возможно. Жуткой. Несправедливой. Безнадёжной: — Вопрос в том, — рассуждал Куай-Гон, не обращая внимания на Диди. — Почему столь высокооплачиваемая убийца была нанята для того, чтобы разобраться с таким незначительным хапугой, как Диди. Диди выпрямился в кресле. — Незначительным? Погоди минутку, мне не нравится такая характеристика. Ты что, не заметил, что мы покрасили подоконники? А что до хапуги: — Диди, сосредоточься! — опять оборвал его Куай-Гон. — Думай! — Едва ли это мой величайший талант, — огрызнулся Диди. — Но я постараюсь. Информации в последнее время почти не было. Да и я был занят в кафе. Астри не нравится моя: побочная профессия, так что теперь приходится быть осторожным. Однако недавно мне попалась пара кусочков от постоянного информанта, Флига. Но ни один из них не кажется мне сколько-нибудь важным. Я даже не уверен, что кто-то это купит.. — Что это? — нетерпеливо спросил Куай-Гон. Диди поднял вверх один из своих пухлых пальцев. — Во-первых. Сенатор Юта С`орн с планеты Беласко уходит в отставку, — он выдержал паузу. — И Тех Налётчики переносят свою штаб-квартиру на Вэндор-3. Оби-Ван перевёл взгляд на Куай-Гона. — Тех Налётчики? — Они торгуют на чёрном рынке космическими судами и оружием, — пояснил Куай-Гон. — Но что этой шайке за дело, до того, что я знаю их новое место жительства? — Изумился Диди. — Они знают, что я не продам этих сведений силам безопасности. Я и сам пользовался их услугами, чтобы найти запчасти для моего карманного крейсера. — Куай-Гон приподнял бровь и Диди быстро добавил. — Ну, так дешевле! Это не противозаконно… Формально. — Даже если запчасти краденые? — уточнил Куай-Гон. — Я не знаю краденые они или нет! — упорствовал Диди. — Зачем спрашивать? Я знаю, что я их не крал. — А что на счёт сенатора С`орн? Диди пожал плечами. — Она не входит ни в какой важный комитет, не планирует войну или ещё что-то в этом роде. Слухи, не более. Я думаю позвонить нескольким журналистам. Один из них возможно заплатит несколько кредитов. Придётся поторопиться, чтобы опередить Флига. Он известен тем, что продаёт информацию по несколько раз. Уверяю тебя, это все рутинные новости. Ничего из-за чего стоило бы кого-то убивать. Особенно меня. — Мы не знаем этого наверняка, — задумчиво проговорил Куай-Гон. — Нам придётся рассмотреть оба варианта. Почему «нам»? Подумал Оби-Ван. Одну услугу они Диди уже оказали. Куай-Гон намерен втягивать их и дальше? Дверь распахнулась и тоненькая женщина ворвалась в комнату. На ней был чепчик, сползший низко на лоб, из под которого торчали тёмные кудрявые волосы, вьющиеся вокруг ушей и шеи. Она носила фартук до пола снежно-белого цвета, на котором сверкало красное пятно, когда она шла на полу за ней оставались мучные следы. В руках была кастрюля с супом, который был явной причиной пятна на фартуке. Она ткнула ложкой в Оби-Вана. — Попробуй-ка. Оби-Ван покосился на Куай-Гона, помня о его наказе ничего не есть. — Не стесняйся. Ну! — Она сунула ему ложку. У Оби-Вана не было выбора. В порядке эксперимента, он зачерпнул супа и проглотил. Приятная, острая жидкость скользнула в его горло. — Неплохо, — сказал он удивлённо. — Правда? — хором спросили Диди и молодая женщина, явно удивлённые. — Правда, — уверил её Оби-Ван. Она повернулась и увидела Куай-Гона. — Куай-Гон! Диди говорил, что ты здесь. Как здорово тебя видеть. Она поставила кастрюлю на стол, расплескав немного супа, и вытерла его краем своего фартука, обрушив на пол ливень ведомостей. — Ой. Диди незаметно бросил на Куай-Гона предостерегающий взгляд. — Просто дружеский визит, — сказал Куай-Гон. — Ты права, Астри. Я слишком давно не навещал твоего отца. — Ты заметил нововведения? — спросила Астри. — Я все красила сама. Было нелегко убедить отца привести в порядок это место. — Я не хочу распугать постоянных клиентов, — возразил Диди. — Если бы мы только могли, — простонала Астри. — Не понимаю что не так с моей стряпнёй, — продолжал Диди. — Никто никогда не жаловался. — Ещё бы, — с готовностью подхватила Астри. — Они были слишком заняты мучаясь животом. Кроме того, я решила что мы должны приобрести новые салфетки и скатерти: — Кому нужны скатерти? Они только пачкаются! Астри обернулась к Куай-Гону и развела руками. — Видишь, какие у меня проблемы? Я пытаюсь сделать это место лучше, а все что он делает — это жалуется. Он принимает с распростёртыми объятиями все отбросы галактики, он обещал завязать с покупкой и продажей информации, но не может перестать кормить их. Как я могу привлечь лучших клиентов, если кафе забито гангстерами? — Всем нравится есть с гангстерами, — заметил Диди. — Это придаёт пище остроты. — Я сама добавлю остроты, благодарю, — твёрдо ответила Астри. — Я заполучила солидного клиента, отец. Это будет огромный прорыв. В Сенате проходит медицинская конференция, и учёные съехались со всей галактики. Угадай, кто снял кафе на маленький ужин? — Канцлер? — догадался Диди. — Пока нет, — усмехнулась Астри. — Дженна Зэн Арбо. Оби-Ван слышал о Дженне Зэн Арбо. Годы назад, будучи молодой учёной, она достигла известности благодаря изобретению вакцины против смертельного космического вируса. Она сосредоточила своё внимание на помощи планетам с низким уровнем технологий. Последним её проектом был утроить поставки продовольствия на поражённую голодом планету Меласэтон. — Кто? — переспросил Диди. — Дженна Зэн Арбо! — выкрикнула Астри. — Она забронировала все кафе для своей вечеринки. — Это ты так элегантно выражаешься? — поинтересовался Диди. — Звучит дорогостояще. — Просто: не: испорти все, — процедила Астри сквозь зубы. Затем подхватила кастрюлю с супом и покинула комнату, кудри подпрыгивают на плечах, фартук развевается, а суп выплёскивается во все стороны. — Разве она не изумительная? — вздохнул Диди. — Но она ведёт меня к банкротству. — Ты обещал ей больше не торговать информацией, — заметил Куай-Гон. — Ну, полагаю, что, да, обещал. Но что я могу поделать, если то один, то другой начинает что-то нашёптывать мне в обмен на несколько кредиток или еду? — Может, Диди стоит уехать на время, — предложил Оби-Ван. — На какую-нибудь другую планету, где охотник за головами не найдёт его. — Это идея! — радостно воскликнул Диди. — Удирать прочь — это как раз в моем стиле! — затем он нахмурился. — Но мне не хотелось бы оставлять Астри одну. — Конечно нет, — согласился Куай-Гон. — Она истратит все мои деньги, — печально добавил Диди. Куай-Гон вздохнул. — Я не думаю, что тебе следует бежать, Диди. Охотник за головами, без сомнения, мастер слежки. Будет лучше решить проблему здесь и сейчас. Оби-Ван и я проведём для тебя небольшое расследование. — Но мы обязаны вернуться в Храм! — запротестовал Оби-Ван. — Таал сказала, что Йода ждёт нас. — У нас есть в запасе несколько часов, — возразил Куай-Гон. — Я свяжусь с Йодой по пути и расскажу ему, почему мы задерживаемся. Он поймёт, он ведь: — Тоже друг Диди, — обречённо закончил Оби-Ван. Глаза Куай-Гона сверкнули. — Кроме того, это даст тебе возможность ознакомится с изнанкой Корусканта. — Всю жизнь мечтал об этом, — буркнул Оби-Ван. — И когда ты вернёшься, я угощу тебя восхитительным ужином! — заявил Диди. На лице Кеноби отразилось сомнение. — Только, если не вы будете его готовить, — сказал он.Глава 5
Вооружённые описанием информанта Флига, Куай-Гон и Оби-Ван направились к Сенату. — Просто поспрашивайте вокруг, — посоветовал им Диди. — Все знают Флига. Они вошли через парадный вход в Сенатской ротонде. По контрасту с окружающей здание тишиной, толпа существ внутри, создавала вокруг себя атмосферу контролируемого хаоса. Оби-Вана толкали и теснили снующие всюду помощники сенаторов и консорты различных рас. Над головами, направляясь во внутреннее помещение огромного амфитеатра, чтобы записать заседание, прожужжала камера. Мимо целеустремлённо прошествовали охранники в синих королевских мантиях. Вдоль стены располагалась череда маленьких кафе, народу в которых было немного больше, чем в остальных. Куай-Гон время от времени останавливался в одном из них, чтобы навести справки, после чего они переходили к следующему. — Диди прав, — сказал он Оби-Вану. — Все знают Флига. Но никто не знает где он. Наконец, они отыскали его в одном из маленьких кафе. Внутри было безлюдно. Время уже обеда миновало и в Сенате шли заседания. Флиг сидел за маленьким столиком и потягивал сок муджи. Он оказался длинным, тощим созданием с вытянутым лицом, торчащими ушами и искусственным зелёным глазом. Куай-Гон и Оби-Ван сели за столик. — Нас послал Диди, — сказал Куай-Гон вместо приветствия. Флиг, кажется, удивился и облизнул губы. — Не знал, что джедаи торгуют информацией. Покупаете, продаёте или меняете? — Мы здесь не для того, чтобы заключать сделки, — возразил Куай-Гон. — Нам нужно, чтобы ты рассказал, откуда получил информацию, которую продал Диди. Флиг обвил стакан своими длинными тонкими пальцами и лукаво взглянул на них. — Почему я должен вам говорить? Что мне с этого будет? — Этим ты поможешь Диди, — проговорил Куай-Гон. — Он в беде. И если ты предпочтёшь не помогать ему, мне это не понравится. — Куай-Гон наградил Флига жёстким взглядом. Флиг поперхнулся соком муджи, и нервно рассмеялся — Ты — друг Диди! Я — друг Диди! Мы все — друзья. Это ж другое дело! Конечно я хочу, чтобы ты был доволен, и расскажу тебе всё, что ты хочешь знать. Уверяю тебя, что я столь же полезен, сколь и благоразумен. И великодушен. Могу ли я предложить вам обоим сок муджа? К сожалению, в данный момент у меня нет ни кредитки, но я буду счастлив заказать его для вас. Куай-Гон покачал головой. — Просто расскажи то, что нам нужно, Флиг. Как ты узнал о Тех Налётчиках? Флиг пожал плечами. — Просто. Много чего можно услышать, если внимательно слушать. Вот и все. — Ты просто это услышал? — Куай-Гон приподнял бровь. — Вижу ты — сторонник подробностей, — фыркнул Флиг и откинулся на спинку. — Ладно, ладно. Я услышал это от их представителя на Корусканте. От Хэлба, который сбывает краденое оборудование. Встретил его в Славной Таверне, где он обмывал сделку. Вообще-то, он привык заключать сделки у Диди, но прекрасная Астри позаботилась об этом. Жаль: Диди всегда бесплатно поил меня соком. Флиг вздохнул о потерянных возможностях. — А информация о сенаторе С`орн? — спросил Куай-Гон. — Каждый должен беречь свои источники, ты же понимаешь, — попытался увильнуть Флиг. Куай-Гон опять сурово посмотрел на него. Этого оказалось достаточно. Трусоватый Флиг немедленно сдался. — Ладно, ладно. Я вижу, ты заставишь меня все рассказать. Ко мне попал конфиденциальный меморандум, написанный Ютой C`орн, в котором она объявляет о своей отставке. Его собирались обнародовать не раньше будущей недели. Конечно, никто не может позволить пропасть зря такой находке. — И где ты достал этот меморандум? — поинтересовался Куай-Гон. — Разве кто-то может подстроить случай? Случай просто случается. Лист выбрасывается в мусорную корзину, кто-то его оттуда вытаскивает, передаёт дальше: — Флиг пожал плечами. — Так кто-нибудь может заработать на жизнь. Немного здесь, немного там. — Он обернулся к Оби-Вану. — Тебе нравится мой глаз? Неожиданный вопрос застал Оби-Вана врасплох. — Который? — Спросил он вежливо. — Зелёный, конечно! — сказал Флиг тыча себе в глаз. — Я потерял свой собственный в небольшой потасовке с хаттами. Правда красиво? — Замечательно, — подтвердил Оби-Ван. — Очень мило, — согласился Куай-Гон, когда Флиг повернулся к нему. — Видишь? Другой разговор: сделка. Немного информации там, немного сям, и у меня есть глаз! Как ещё кто-то может выжить на Корусканте? — Кто-то может найти работу, — заметил Куай-Гон. — Кто-то мог бы, если бы был другим существом, — согласился Флиг. — Однако, он таковым не является. — Он снова пожал плечами. — Я делаю лучшее, на что способен. Я научился выкручиваться ещё в те времена, когда пешком ходил под стол. Диди — мой друг. Он много сделал для меня, и Астри тоже живёт в моем сердце. Мне очень жаль, что у Диди проблемы. Я попытаюсь помочь, джедай. Это я обещаю. — Я думаю будет лучше, если ты будешь держаться от всего этого подальше, — тон Куай-Гона смягчился, так искренне прозвучали слова Флига. — Мы ещё не знаем с чем имеем дело. — Тогда обращайтесь ко мне, когда понадоблюсь. Я сделаю все что смогу, хотя это, как вы, наверное, догадываетесь, не слишком много, — Флиг хмыкнул. — Это другое дело. Куай-Гон поднялся. — Возможно мы вернёмся, чтобы задать тебе ещё несколько вопросов. — Я всегда здесь, — сказал Флиг, кивнув на пустой зал кафе и стакан с соком муджа. — Где ещё кто-то может так весело проводить время?* * *
С того момента, как они вошли в здание Сената, Куай-Гон решил, что их следующим пунктом назначения будет офис Юты С`орн. В приёмной было пусто, поэтому Куай-Гон постучал во внутреннюю дверь. — Тэлисса? — Дверь резко распахнулась. В проёме стояла беласканка, одна рука упирается в бок. На ней был традиционный беласканский головной убор из драгоценной ткани, на лице застыло привычно раздражённое выражение. — Ох, простите, я думала, это мой ассистент, — она окинула их сверкающим взглядом, и выражение её лица изменилось. — Ох, джедаи, простите мою неучтивость. — Могли бы мы поговорить несколько минут? — спросил Куай-Гон. — Я очень занята: ну хорошо. Входите. — Сенатор С`орн повернулась и шагнула назад в кабинет. Она кивнула им на два кресла перед письменным столом. Куай-Гон сел и приступил к делу. — Вы уходите в отставку на следующей неделе, сенатор С`орн? Она выглядела изумлённой. — Но откуда вы это знаете? — Эта информация стала известна, — сказал Куай-Гон. — Она продаётся. Я не знаю купил ли её уже кто-то, но, без сомнений, это случится. Мы не можем предотвратить это. Сенатор С`орн уронила голову на руки. — Мой датапад. Он был украден на одном из заседаний. В нем было моё объявление об отставке. Оби-Ван коротко взглянул на Куай-Гона. Похоже, что Флиг солгал им о том, как добыл информацию. Она подняла голову. — Это катастрофа. Я собиралась продвигать один закон через два дня. Если это станет известно раньше времени, я потеряю поддержку. — Вы не заметили поблизости кого-то, кто мог украсть его? — поинтересовался Куай-Гон. Она покачала головой. — Обычная сенатская толпа. Она сплела пальцы и на мгновение склонила голову, задумавшись. Затем снова подняла её, и, решительным жестом, сложила руки на столе. — Решено. Я объявлю о моей отставке немедленно. Тогда можно будет сплотить сторонников закона, попросив их помочь мне оставить наследие. Сыграю на их сочувствии. Она забарабанила пальцами по столу, обдумывая стратегию. Казалось, она была уже где-то далеко, когда рассеянно произнесла: — Спасибо, что рассказали мне. Куай-Гон поднялся. — Спасибо, что уделили нам время. Она не попрощалась с ними и, вообще, больше их не замечала. Её ум был снова занят решением проблемы. Оби-Ван вышел вслед за Куай-Гоном. — Почему вы не спросили её о Диди? — спросил он. — Это ничего бы не дало. Если это она назначила цену за голову Диди, то вряд-ли в этом признается, — отозвался Куай-Гон. — Но я не вижу, как она могла бы связать кражу датапада с Диди. А ты? — Только, если она лжёт, — помедлив ответил Оби-Ван. — Если она видела, как Флиг украл датапад, то было бы просто проследить его путь к Диди. Но зачем начинать охоту на Диди, а не на Флига? Оби-Ван задумался. Он чувствовал растерянность. Казалось, что Куай-Гон обладает, недоступной для него, способностью проникать в сердца и умы других существ. — Горе сенатора С`орн показалось мне искренним, — медленно заговорил он. — Она была не очень-то вежлива, и не слишком любезна, но не казалась злобной. Просто издёрганной. — Типичный сенатор, — с полуулыбкой ответил Куай-Гон. — Кажется, она удивилась утечке информации, — продолжал Оби-Ван. — Да, удивилась, — Куай-Гон был задумчив. — Или она — очень хорошая актриса. Но она и мне казалась искренне расстроенной. — Почему Флиг сказал нам, что ассистент вытащил её заявление из мусорной корзины? — спросил Оби-Ван. — Это же явная ложь. — На самом деле, он не говорил этого, падаван, — ответил Куай-Гон. — Он просто привёл один из путей, каким мог получить информацию. Флиг украл датапад, и, конечно, не захотел сообщать нам об этом. — Мне кажется, это тупик, — подвёл итог Оби-Ван. — Сенатор совсем С`орн не похожа на убийцу. Голубые глаза Куай-Гон стали пронзительными. — Скажи мне, падаван, а как выглядит убийца?Глава 6
В широко распахнутых дверях южного выхода Сената, толпились существа, стремящиеся попасть внутрь или выйти наружу. Все они были полны решимости немедленно попасть куда-то, некоторые разговаривали по комлинкам, другие торопились куда-то, с озабоченными выражениями на лицах. — Теперь нам нужно найти Славную Таверну, — констатировал Оби-Ван. — Я знаю где это, — отозвался Куай-Гон, сворачивая налево, вниз по маленькой аллее. Оби-Ван растягивал свои шаги, подстраиваясь к шагам учителя. — Откуда вы знаете? — с любопытством спросил он. — Потому что мне доводилось бывать там, — отозвался Куай-Гон. — Там заводят знакомства с торговцами чёрного рынка. Если кому-то понадобилось оружие или незаконно модифицированный спидер, или захотелось поиграть в азартные игры, то он идёт в Славную. Иногда, в миссиях, помощь худших представителей общества бывает нужна не меньше, чем помощь лучших. Куай-Гон уводил его все дальше, в сектор, в котором он никогда прежде не бывал, много уровней ниже, ближе к поверхности планеты. Если бы Оби-Вана попросили описать Корускант, он бы говорил о сверкающей планете, которая вся белизна и серебро, с широкими аллеями и воздушными трассами мерцающими от транспорта, с лёгким гулом летящего по своим делам. Он почти не знал другой Корускант, лежащий под уровнями Сената и роскошных резиденций. Этот Корускант состоял из узких переулков и шумных улочек, полных чёрных теней и таящихся в них существ, которые кидались прочь, завидев приближающихся джедаев. У домов и в открытых кафе процветали азартные игры. Оружие лежало рядом же, на столах, предостерегая жуликов. Куай-Гон остановился перед металлическим зданием с покосившейся крышей. Старый датчик качался на нём, время от времени со скрипом стукаясь о неровную стену. Половина букв стёрлись и прочитать можно было только: СЛ: АЯ. Окна были наглухо заперты и только тонкая полоска света пробивалась изнутри. — Ну вот мы и пришли, — сказал Куай-Гон. — Здесь? — Оби-Ван подозрительно оглядел здание. — С таким-то названием.. . — Не беспокойся, оно хуже, чем кажется. Куай-Гон толкнул дверь. Их встретил взрыв шума, из магнитофона в углу раздавалась музыка, в то время, как завсегдатаи пили, ели и резались в азартные игры. На барной стойке крутилась рулетка, и игроки столпились вокруг с пригоршнями кредиток в руках, делая ставки. Когда колесо остановилось, один из них издал победоносный клич, а двое остальных затеяли драку. Четвёртый отвернулся, на его лице было написано отчаянье. Куай-Гон проложил себе дорогу к бармену-имбату, чья голова почти подпирала потолок, а длинные уши спускались до плеч. Пока джедай присматривался к нему, тяжёлая рука бармена потянулась и ненароком смахнула клиента, который пытался привлечь его внимание, махая руками. Клиент слетел с табурета и, с удивлённым выражением лица, обрушился на пол. Кто-то перешагнул через него и сел на его место. Оби-Вана передёрнуло, когда он понял, что кафе Диди вовсе не было пристанищем худших отбросов галактики, как он подумал вначале. Он не знал кому принадлежала Славная, но кто-бы это ни был, ему явно не было никакого дела до своих клиентов. Куай-Гон занял позицию в конце бара. Он не подавал никаких знаков бармену, но имбат двинулся прямо к нему. Он склонил свою массивную голову и уныло выслушал Куай-Гона. Затем, одними глазами, указал на тёмный угол. Куай-Гон подал знак Оби-Вану, и они двинулись туда. Хэлб оказался неймодианцем. Вместо большой кружки эля, который посасывали другие завсегдатаи, в его больших, когтистых руках была маленькая чашечка чая. Хотя неймодианцы обычно предпочитают богатейшие одежды из тех, что могут себе позволить, Хэлб носил простой серый комбинезон с двумя бластерами на поясе. Он сидел спиной к стене и следил за толпой пронзительными оранжевыми глазами. Куай-Гон сел напротив. Оби-Ван — рядом с ним. Хэлб окинул их внимательным взглядом. — Удивительно встретить джедаев в таком месте. — Мы пришли только за информацией, — отозвался Куай-Гон. — Это возможно единственная вещь, которую я не продаю, — проговорил Хэлб. — Все в порядке, поскольку я не собираюсь покупать её, — ответил Куай-Гон, и умолк, выжидая. Оби-Ван в очередной раз восхитился тем, как выразительно умел молчать его учитель. Хэлб разразился шипящими звуками, которые у неймодианцев считались смехом. — Тебе повезло. У меня сегодня хорошее настроение. Я только что выиграл в саббак. Иначе, тебе бы пришлось беседовать со стеной. Куай-Гон не попался на удочку. — Некто назначил цену за голову Диди Оддо. Он интересуется, неужели Тех Налётчики им недовольны? Хэлб снова рассмеялся. — Я — единственный, кто недоволен Диди. Он обыграл меня в саббак на днях. Вот почему я так счастлив, выиграв сегодня. Куай-Гон кивнул. Хэлб глотнул чаю. — Что вовсе не означает, будто я хочу убить его, — продолжил Хэлб. — Если бы я и собирался назначить цену за чью-то голову, то это был бы его приятель. — Почему? — заинтересовался Куай-Гон. — Потому что он задолжал Тех Налётчикам интересную сумму денег, — отозвался Хэлб. — И он не просто выиграл в саббак, мы оказали ему пару услуг, которые он не оплатил. А зачем мне заказывать убийство Диди? — Затем, что если ты закажешь убийство Флига, то никогда не вернёшь свои деньги. Хэлб расхохотался. — Я в любом случае никогда их не верну! — Флиг знает, что ваша компания переместилась на Вэндор-3, — проговорил Куай-Гон. — Если вы убьёте его, эта информация не распространится. Хэлб потрясённо покачал головой. — Я сказал Флигу, потому что хотел, чтобы это стало известно. Я знал, что он не продаст эту информацию силам безопасности, а только тем, кому нужно оборудование, или краденные спидеры по дешёвке. А как ещё нам искать клиентов? Если Храму требуется оборудование, ты только намекни: — Нет, спасибо, — поблагодарил Куай-Гон, поднимаясь. — Не беспокойся о Диди, — прибавил Хэлб. — Он всегда казался мне парнем, крепко стоящем на земле. А если увидишь Флига, передай ему, что я его ищу. То-то перетрусит! Шипя от удовольствия, Хэлб снова занялся своим чаем. Куай-Гон направился к выходу. Оби-Ванзаторопился следом, когда что-то привлекло его внимание. Это был высохший старик, укутанный в несколько грязных балахонов и плащей, переставляющий грязными пальцами фигурки на игральной доске. Его взгляд скользнул обратно на доску, как только Кеноби посмотрел на него. Старик показался знакомым, но он не мог понять, почему. Оби-Ван нагнал учителя в дверях, но что-то заставило его обернуться. Старик теперь направлялся в конец зала. Он, шаркая, пробирался сквозь толпу, но его шаги ускорились, стоили ему миновать толчею у бара. Было сложно не выпускать его из виду в такой толпе, но Оби-Ван сконцентрировался и следил за каждым его движением. Он увидел как накидка падает на пол, затем ещё одна. Никто ничего не заметил. Окна вдоль задней стены были заперты. Только одно чуть приоткрыто. Само окно треснуло, пропуская лёгкий сквозняк. Шаркающий старик исчез. Высокая женщина в чёрной тунике внезапно отделилась от толпы и двинулась к задней стене. — Это она, — прошептал Оби-Ван. Он быстро повернулся к Куай-Гону. — Она здесь. Куай-Гон обернулся. У них на глазах, женщина в чёрном остановилась и протиснулась сквозь узкую щель приоткрытого окна, её тело, казалось, сжалось, когда она проделывала это. Одним прыжком Куай-Гон выскочил на улицу. Оби-Ван следовал за ним по пятам. Они промчались по узкому переулку, заставленному контейнерами с мусором, так, что им приходилось запрыгивать на них и бежать по крышкам. Мусор скользил под ногами, задерживая их продвижение. Они приземлялись так легко, как только могли, прыгая по крышкам баков. В конце переулка они спрыгнули на землю. Охотник за головами уже исчезала за углом в дальнем конце аллеи. Куай-Гон прибавил скорости, и Оби-Ван бросился за ним. Учитель бегал быстрее и скрылся за углом раньше, чем Оби-Ван успел догнать его. Кеноби выжимал из себя все до последнего, несясь за Куай-Гоном. Вопрос был, если они поймают охотника за головами, что они будут с ней делать? Вопросы до сих пор не приводили к результатам. Завернув за угол, он увидел, что Куай-Гон сдался. Аллея расширилась, превратившись в маленький сквер, из центра которого расходились шесть радиальных дорог. — Ушла, — сказал Куай-Гон. — Если это действительно была она, — усомнился Оби-Ван. — Не могу до-конца поверить в это. Я видел старика, и вдруг он превратился в молодую женщину. — Глаза не обманули тебя, Оби-Ван, — Куай-Гон качнул головой. — Только соррусианец мог пролезть в такую щель. Вопрос в том, почему она вообще была там? Это совпадение, или она теперь следит за нами?Глава 7
— Вы что тут делаете? — воскликнула Астри, когда Куай-Гон и Оби-Ван появились в дверях кафе Диди. Она вытерла полотенцем свои испачканные мукой руки. — Ох, простите, я не это имела в виду. Мы тебе всегда рады, Куай-Гон. Только, сейчас не лучший момент. — Не беспокойся, Астри, мы пришли не на ужин, — улыбнулся Куай-Гон. — Дженна Зэн Арбо может явиться на свою вечеринку в любой момент, — смущённо объяснила Астри. — А один из официантов ещё не пришёл. И я ещё не закончила пироженные-банжа. Вода для макарон-паши не вскипела, и мой соус слишком острый! — Пахнет восхитительно, — любезно сказал Оби-Ван. — Спасибо. Если бы я только могла накормить их запахами! А как вам зал? Флиг обещал приехать подмести, но так и не показался, жулик! После всего, что Диди для него сделал! — Я никогда не видел, чтобы кафе выглядело лучше, — уверил её Куай-Гон. Астри постаралась украсить кафе изысканными свечами, которые стояли на двух сдвинутых вместе длинных столах. Каждый из них украшала широкая розовая скатерть, тарелки и бокалы выглядели чистыми и сверкающими. Но это не могло скрыть общую атмосферу ветхости. На стенах были многолетние следы дыма и грязи, а пол был покрыт вмятинами от тысяч пар ботинок и потасовок. — Не было времени покрасить изнутри, — сказала Астри, перехватив взгляд Оби-Вана. — И даже для того чтобы снести и построить заново. — Она скорчила забавную гримаску. — Я уверен, что все будет хорошо, — сказал Куай-Гон. — Мы пришли только, чтобы перекинуться парой слов Диди. Он здесь? — Он в заднем помещении. Я велела ему не путаться под ногами, — Астри сверкнула тёмными глазами. — Думаю, я его напугала. Он действительно послушал меня. — Внезапно, она вытянула шею, уставившись в окно. — Звезды и планеты! Это они! — неожиданно громко воскликнула Астри. — Рензи! Наши клиенты здесь! Рензи! Она все ещё кричала, когда дверь отварилась. Высокая женщина в платье из мерцающего серого шелка и роскошном пурпурном плаще нерешительно замерла на пороге. Её блестящие светлые волосы были переплетены шёлковыми лентами. — Это кафе Диди? Астри поспешно вытерла руки о покрытый пятнами фартук и протянула одну из них женщине для пожатия. На фартуке остались свежие ягодные пятна, а предложенная рука была синей. Женщина поглядела на неё и не взяла. Астри быстро спрятала руку за спину. — Да, да, проходите. Добро пожаловать. Я — владелец и шеф-повар, Астри Оддо. Куай-Гон и Оби-Ван растворились. Гости толпились за спиной женщины, оглядывая кафе с нескрываемым удивлением. Очевидно, они были настроены на то, что их трапеза пройдёт в роскошном ресторане. Они были из разных миров, но все имели весьма процветающий вид. Мужчины — в изящных блузах и смокингах, женщины — в мерцающих шёлковых платьях или жакетах. На одной из аристократично-выглядящих женщин был расшитый драгоценными камнями тюрбан. Её светло-голубые глаза испуганно расширились, когда она обвела взглядом кафе, и она поплотнее закуталась в свой жакет. — Тут должно быть какая-то ошибка, — растерянно проговорила Дженна Зэн Арбо. Как раз в этот момент официант Рензи вылетел из кухни и с трудом затормозил перед праздничной толпой, на ходу застёгивая рубашку. — Добро пожаловать, входите, прошу вас, сюда, — тараторил он. — Полагаю, лучше оставить Астри с её гостями, — шепнул Куай-Гон Оби-Вану. — Кажется, в ближайшее время она будет очень занята. Они двинулись назад к кабинету Диди. Они толкнули дверь. Диди сидел в кресле спиной к ним, но не обернулся, услышав как они вошли. — Диди, все в порядке? — тихо спросил Куай-Гон. Медленно, кресло повернулось, и Диди оказался лицом к ним. В его тёмных глазах блестели слезы. — Боюсь, это я виноват. — В чем, Диди? — мягко спросил Куай-Гон. — Флиг, — прошептал Диди. — Его убили.Глава 8
Оби-Ван сталкивался со смертью прежде. И никогда не мог привыкнуть к ней. К тому, как дух уходит в пустоту, жизнь угасает в глазах, а потом: ничего. — Что прозошло? — потребовал Куай-Гон. — Не знаю, — Диди вытер лицо платком. — Со мной связались силы безопасности Корусканта. Он знают, что Флиг — мой друг. Его нашли в одном из переулков возле Сената. Переулок Всех Миров, он лежал там как животное. — Лицо Диди покрылось испариной. — Думаешь это имеет отношение ко мне? — сдавленно прошептал он. Его лицо выдавало, насколько он боится услышать ответ. — Боюсь, что так, — мрачно ответил Куай-Гон. — Нам лучше поговорить с силами безопасности. Идём, Диди. — Я? — пискнул Диди. — Зачем мне туда идти? — Затем, что я считаю, что ты должен оставаться с нами постоянно. — отрезал Куай-Гон. — Тебе здесь небезопасно. — Да нет же! — запротестовал Диди. — Астри запрет входную дверь, — всё равно никто из клиентов больше не придёт. А эта причудливая вечеринка будет продолжаться ещё несколько часов. Никто не попытается напасть на меня, пока здесь такие высокопоставленные гости. И кроме того. — Добавил он понизив голос. — Мне слишком страшно и грустно, чтобы идти куда-то прямо сейчас. Я не в силах смотреть на мёртвое тело моего друга. Ты уж прости. Куай-Гон и Оби-Ван обменялись взглядами. Оби-Ван надеялся, что Куай-Гон не собирается предложить, чтобы он остался с Диди, а самому заняться расследованием смерти Флига. Он не хотел нянчиться с Диди, пока Куай-Гон занят делом. — Ну, ладно, — неохотно согласился Куай-Гон. — Это не должно занять много времени. Убедись, что все окна плотно закрыты. Эта охотник за головами может пролезть в любую щель. Диди энергично закивал. — Я уже это сделал, но проверю ещё раз. — Мы скоро вернёмся, — пообещал Куай-Гон. — И постучим с чёрного хода. Не хочу испортить важную вечеринку Астри. — До чего любезно с твоей стороны, — пылко поблагодарил Диди. — Никто из нас не желает нанести урон Астри. Я буду ждать здесь. Ты: ты мог бы проследить, чтобы о Флиге позаботились? — Глаза Диди снова наполнились слезами. — Скажи силам безопасности, что я оплачу похороны. И все остальное. Куай-Гон положил руку ему на плечо. — Это не твоя вина, дружище. — Я слышу твои слова, — прошептал Диди. — Но я пока не готов согласиться с ними. Куай-Гон проверил снаружи двери и окна, прежде чем они зашагали прочь. Он не доверил бы рассеянной Астри запереть дверь, но все было крепко заперто. Совсем стемнело, когда Куай-Гон и Оби-Ван вошли в переулок Всех Миров. Луны видно не было и только свет фонарей разгонял жутковатые тени. Силы безопасности Корусканта в темно-синей униформе толпились вокруг распростёртого тела Флига, накрытого брезентом. — Могу я взглянуть? — спросил Куай-Гон у офицера, несущего караул. Карточка на его груди гласила: «Капитан Йур Т`ог». Это был коренастый ботан с гладкой бородой и блестящими тёмными волосами, спускающимися до плеч. Капитан нахмурился, но всем офицерам сил безопасности было известно, что просьбы джедая следует уважать. — Хорошо, — согласился капитан Йур Т`ог. — Хотя это не самое приятное зрелище. — Оставайся здесь, падаван, — велел Куай-Гон Оби-Вану. Этому приказу Оби-Ван был рад повиноваться. Ему не хотелось смотреть на тело Флига. Ему хотелось запомнить его живым. Он смотрел, как Куай-Гон, спиной к нему, наклонился, чтобы приподнять край брезента. Хотя Куай-Гон не вздрогнул и не отшатнулся, Оби-Ван понял, что зрелище потрясло его. По тому, как его учитель не двигался несколько секунд, по тому как осторожно он опустил брезент на место. Оби-Ван с содроганием отвернулся. Вокруг расхаживали офицеры, собирали улики, прочёсывали землю фонарями, заносили данные в датапады, переговаривались. Кто угодно мог лежать на холодной каменной аллее. До Флига никому не было дела. Значение имел только способ, которым он расстался с жизнью. Оби-Ван поднял глаза к тёмному небу. Звезды сверкали так ярко, что, казалось, о них можно порезаться. Уже теперь, ему временами казалось, что он видел слишком много смертей и зверств. А как чувствует себя Куай-Гон, который видел их во много раз больше? Иметь дело с этими вещами было обязанностью джедаев. Чтобы помогать. Одно неотделимо от другого. Привыкну ли я когда-нибудь к смерти? Спрашивал себя Оби-Ван. Кеноби заметил, как что-то блеснуло в тени. Он подошёл поближе. Это был сверкающий не свету зелёный камень. Он нагнулся, чтобы рассмотреть его, и понял, что это искусственный глаз Флига. Он должно быть откатился от тела. Он указал на него Куай-Гону, тот кивнул. Рыцарь привлёк внимание капитана Йура Т`ога. — Это принадлежало жертве, — пояснил он. Капитан наклонился, изучая его. — Сержант! — позвал он. — Зафиксируйте. К ним стремглав бросился другой офицер, со специальным пакетом в руках, и аккуратно подцепил глаз пинцетом. — Что послужило причиной смерти? — тихо спросил Куай-Гон. — Мы полагаем, удушье, — кратко ответил капитан Йур Т`ог. — Я видел следы, — кивнул Куай-Гон. — Похоже на тонкий шнур или что-то в этом роде. Не руки. Капитан кивнул. — А эта необычайная: бледность? — спросил Куай-Гон. — Из тела выкачали всю кровь, — невозмутимо отозвался капитан. — Его убили где-то в другом месте, а потом бросили здесь. Оби-Ван обернулся на брезент и снова содрогнулся. Голос Куай-Гона был спокоен. — Подозреваемые? Капитан вздохнул, нетерпеливо забарабанив пальцем по комлинку. — Это требует расследования, сейчас я не могу ничего вам сообщить. Вы можете прочитать рапорт, когда он будет готов. Куай-Гон не выказал раздражения, но Оби-Ван его почувствовал. — У меня нет времени читать ваш рапорт, — голос джедая был холоден как лёд. Капитан Йур Т`ог заколебался, потом ответил. — Подозреваемых пока нет. Никто ничего не видел. Но мы знаем, кто этот тип. Это известный информант и мелкий жулик. У него могли быть сотни врагов. Не говоря о том, что он задолжал половине города. Я слышал, у него был крупный долг Тех Налётчикам. Куай-Гон с секунду разглядывал офицера. — Есть что-то ещё, — сказал он. — Это не первый найденный нами труп, из которого выкачали всю кровь, — после некоторого колебания продолжил капитан Йур Т`ог. — Бродяги. Нищие: существа, которых никто не хватится. За прошедший год наберётся с полдюжины таких. И это только те, которых мы нашли, возможно были и другие. Кто знает? Корускант — жестокий мир. Многие приезжают сюда только для того, чтобы выкрасть или выклянчить средства к существованию. — Если это — тот самый случай, то убийца, почти наверняка, не один из тех кому Флиг задолжал, — сказал Куай-Гон. Капитан Йур Т`ог пожал плечами. — Или убийца скопировал чужой почерк, чтобы сбить нас со следа. Наша работа — выяснить это. — Вы возможно захотите проверить охотника за головами, — сказал Куай-Гон. — Это сорруссианка, у которой, возможно, были причины избавиться от Флига. Она остановилась в гостинице «Мягкая посадка». — Конечно, — голос капитана Йура Т`ога, не выражал ни малейшего интереса. — Спасибо за совет. — Удачи вам, — попрощался Куай-Гон. — Вы должны знать, что Диди Оддо заплатит за похороны. У Флига были друзья. О нем будут тосковать. Куай-Гон подал знак Оби-Вану, и они не спеша прошли мимо офицеров назад, на главную аллею, огибающую здание Сената. — Все хорошо, падаван? — спросил его Куай-Гон. — Флиг не был моим другом, — тихо ответил Оби-Ван. — Я провёл рядом с ним всего несколько минут. В нем было что-то располагающее, но я не могу сказать, что он мне нравился. А сейчас, я чувствую себя почти таким же несчастным, как Диди. — Я тоже, — сказал Куай-Гон. В молчании они прошли несколько шагов. — Вы когда-нибудь чувствовали, что привыкли к смерти? — спросил наконец Оби-Ван. — Нет, — Куай-Гон качнул головой. — Так это и должно быть. — Как вы думаете, почему Флига убили? — спросил Оби-Ван. — Думаете, он знал что-то важное, но не осознавал это, как Диди? — Возможно, — задумчиво проговорил Куай-Гон. — И, помни, Флиг сказал, что попытается помочь Диди. Хотел бы я знать, попытался ли он. Без сомнения, для него не составляло проблемы узнать, где остановилась охотник за головами. — Вы думаете именно это и произошло? — изумился Оби-Ван. — Давай наведаемся в гостиницу по дороге в кафе, — предложил Куай-Гон. — Надо ещё разок переговорить с этой охотницей за головами. Они быстро шли по улицам, пока не достигли гостиницы «Мягкая посадка». На этот раз входная дверь была слегка приоткрыта, так что они смогли войти, не беспокоя хозяйку, и быстро поднялись на третий этаж. Куай-Гон постучал в дверь, и она распахнулась. Комната была пуста. — Она съехала, — тогорианка возникла у них за спиной с ведром и вибро-шваброй. — Освободила номер. Мне нужно убраться. Прочь с дороги. Они спустились вниз. — Не нравится мне это, — пробормотал Куай-Гон. — Давай вернёмся к Диди. Они ускорили шаг, затем перешли на бег. «У Диди» было недалеко. Сквозь окна не пробивалось ни полоски света, входная дверь плотно закрыта. — Мы опоздали, — прошептал Куай-Гон.Глава 9
Со световыми мечами в руках, они ворвались в кафе. С первого взгляда они поняли, что внутри пусто. Тарелки с остатками пищи сложены на столах. Куай-Гон метнулся мимо столов на кухню. Кастрюли были опрокинуты, все их содержимое разлито по полу. Мука и крупы высыпаны из мешков на стол. Дверца холодильника распахнута. Они побежали в кабинет Диди. Бумаги и папки разбросаны по полу. Дюрастиловые контейнеры опрокинуты, их содержимое разбросано по комнате. Все, что было на полках сброшено на пол. — Наверх, — рявкнул Куай-Гон. Он помчался вверх по лестнице, Оби-Ван — следом за ним. Они ворвались в квартиру Диди плечом к плечу. В моменты опасности чувство времени Куай-Гона замедлялось. Он оглядывал комнату на протяжении, как ему казалось, нескольких долгих секунд, хотя все произошло в мгновение ока. Астри — на полу, без сознания, или мертва. Диди стоит, обёрнутый кнутом охотника за головами, глаза расширены от ужаса, на лбу кровоподтёк. Охотник за головами оборачивается, мгновение медлит, когда видит их. В её невыразительном взгляде нет ни удивления, ни страха. Внезапно, все вернулось в режим нормального времени. Куай-Гон предугадал намерение охотника за головами достать бластер, пристёгнутый к поясу. Он бросился в атаку. Он не мог и вообразить, что она будет стрелять в Астри, а не в него. Рефлексы джедая помогли ему крутануться, развернуться, сделав более глубокий выпад. Он слегка потерял равновесие, но успел отразить выстрел. Астри шевельнулось. Он почувствовал волну облегчения. Она жива. Идеальная атака представляет собой сочетание хитрости, скорости и стратегии. Куай-Гон сделал ложный выпад слева, и вместо этого ринулся в лобовую атаку. Она не поддалась на хитрость, выстрелила в него, и, уклоняясь, прыгнула высоко и влево. Его световой меч просвистел в воздухе, на том месте, где она только что стояла. Она была даже лучше, чем он думал. Оби-Ван двинулся вперёд, прикрывая Астри, так чтобы Куай-Гон мог сосредоточиться на атаке. Охотник за головами активировала свой кнут и подтянула к себе. Он раскрутился вокруг Диди, посылая его в головокружительный полет в стену. Он столкнулся с ней с глухим звуком, рухнул на пол и остался лежать неподвижно. Кнут вернулся в лазерный режим. Стремительным движением, охотник за головами разбила вдребезги транспаристиловое окно. Куай-Гон прыгнул вперёд, все ещё держась между противником и Астри. Диди медленно пополз к своей дочери, путаясь у Куай-Гона под ногами. Рыцарь отскочил, сосредоточившись теперь на защите Диди. Охотник за головами выпрыгнула в окно. Снаружи было небольшое отгороженное пространство, занятое разными спидерами и свупами. Она прыгнула в один из них и взлетела. Куай-Гон стоял у окна, наблюдая, как огни свупа мигнули и стали удаляться. Его трясло от ярости и пришлось уделить минуту на то, чтобы принять её и отпустить. Его противник ускользнул от него. Иногда так случается. Он сделал лучшее на что был способен. Но она ускользнула от него уже в третий раз. — Астри, — судорожно прошептал Диди. — Астри: Куай-Гон опустился на колени рядом с молодой женщиной. Он осторожно ощупал её голову. — Что случилось? — спросил он Диди. — Она попала под бластерный огонь? — Нет, нет. Её ударили сзади, — пробормотал Диди. — Рукояткой кнута. Куай-Гон нащупал шишку, выступившую у неё на голове. Её веки затрепетали, и она открыла глаза. Зрачки не были расширены, и глаза сфокусировались на его лице. — Ооух, — сказала она. — Она в порядке, — сказал он Диди. — Пока лежи, Астри. Готовься к тому, что у тебя будет болеть голова. — Да уж, — прошипела она. — Надо позвать врача, — озабоченно проговорил Диди. — Я в порядке, — отозвалась Астри. Морщась, она приподнялась на локтях. — Что произошло? Последнее, что я помню, это как мои клиенты выходят за дверь. — Кто-нибудь вошёл, пока они выходили? — быстро спросил Куай-Гон. — Нет, — сказала Астри. — Я заперла за ними дверь и велела Рензи идти домой. Потом и за ним заперла дверь. Потом поднялась наверх. Вот все что я помню: — Я был здесь, наверху, — продолжил Диди. — Я услышал, как Астри поднимается, она открыла дверь и внезапно упала. За ней вошла охотник за головами. Она связала меня, пока обыскивала комнату, потом спустилась вниз, и я услышал, как она шарит по моему кабинету. — И на кухне, — добавил Куай-Гон. — Нет, не на кухне, — возразил Диди. — Но там хаос, кругом кастрюли разбросаны, — возразил было Оби-Ван. — Она всегда так выглядит, — вздохнула Астри. — Что ещё за охотник за головами? Я думала, мы говорим об обычном воре. — Почему гости ушли? — спросил Куай-Гон Астри. Астри обхватила голову руками. — Я сделала все что смогла, — пробурчала она. — Подозреваю, что я ещё не слишком элегантна. Рензи перепутал мои указания. Я не успела справиться со всеми блюдами. Кое-какие были холодными. Ну, с Дженной Зэн Арбо случился припадок, и они ушли. В следующий раз я найму кого-то в помощь. Это было большой ошибкой. Это потому что я истратила все дополнительные деньги на еду: — Так как же охотник за головами проникла внутрь? — прервал её Оби-Ван. Астри подняла голову. — Какой ещё охотник за головами? — снова спросила она. — Диди, расскажи ей, — велел Куай-Гон. — Нет, пока тебе плохо, Астри, — нервно отозвался, Диди. — Тебе нужно прилечь: — Какой охотник за головами? — процедила Астри сквозь стиснутые зубы. — У меня просто: ах: возникла крошечная проблемка, — пролепетал Диди. — Ничего серьёзного. — Конечно, — отозвалась Астри. — Это не серьёзно. Просто ещё один обычный вечер в кафе. Меня вырубили на постоянной основе. — Какое у моей дочки чувство юмора, — Диди нервно хихикнул. — Правда, она — прелесть? — У твоего отца есть информация очень ценная для кого-то, — нетерпеливо вмешался Куай-Гон. — И этот «кто-то» послал за ним охотника за головами. Мы полагаем, что они хотят вернуть эту информацию любой ценой. И ещё, охотник за головами не убила Диди, когда у неё была возможность. — Это хороший знак, — воодушевился Диди, затем снова испугался. — Так ведь? — Ты опять продаёшь информацию? — гневно выкрикнула Астри. Затем поморщилась, закрыла глаза и понизила голос до шёпота. — Ты гнусный, мерзкий, змеиный сын Ковакианской обезьяно-ящерицы, — прошипела она сквозь зубы. — Ты мне солгал. Опять. — Я не лгал, я просто не говорил тебе всего, — оправдывался Диди, похлопывая её по плечу. — Не могу сказать, что я так же преуспеваю в этом бизнесе, как раньше. Но Флиг все ещё ходит ко мне с кусочками на продажу. Как я могу его отвергнуть? Без меня, как он будет продавать свои лакомые кусочки? Это такое несчастье, что его убили. — Убили? Видишь куда его этот бизнес завёл, — она смерила отца жёстким взглядом. — Я — следующая, папа? Диди отвернулся, не в силах смотреть на дочь. Она шатаясь встала и покинула комнату. — Давай вернёмся к тому, что мы знаем, — сказал Куай-Гон Диди. — Охотник за головами не нашла то, что искала. Она разворотила тут все, из чего следует, что её интересовал реальный предмет, а не только информация в твоей голове. Что это, Диди? На этот раз ты должен рассказать все до конца. Теперь ты видишь, что подверг тех, кого любишь опасности. — Да, — устало ответил Диди. — Я это вижу. Но я не могу помочь тебе, дружище. У меня ничего нет. Флиг не давал мне ничего, кроме информации. Клянусь тебе в этом. — А датапад? — спросил Куай-Гон. Диди покачал головой. — Ничего. Куай-Гон вздохнул. — Тогда альтернативы нет. Ты должен закрыть кафе, забрать Астри и покинуть Корускант. Астри как раз появилась на пороге, когда Куай-Гон закончил говорить. Она так и замерла, приложив мокрую тяпку к голове. — Закрыть кафе? — Пока мы не узнаем, что ищет охотник за головами, — объяснил ей Куай-Гон. — Мы не сможем быть с вами днём и ночью, Астри. Я думаю, ты не в меньшей опасности, чем Диди. — Он помедлил, затем мягко добавил. — Я знаю, что ты злишься на своего отца, но, уверен, ты не захочешь увидеть его раненым или убитым. Астри закусила губу и кивнула. — Но куда мы пойдём? — Я знаю куда, — неожиданно заявил Диди. — У меня есть дом в горах Каскарди. — Ты купил дом? — воскликнула Астри. — Но ты говорил, что у тебя нет денег! — Это была сделка от которой невозможно отказаться, — сказал Диди. — Я даже ещё там не был ни разу. И никому о нем не говорил. — Где находятся эти горы Каскарди? — спросил Оби-Ван. — На планете Данидиин, — ответил Куай-Гон. — Не слишком далеко от Корусканта. Но горы — хороший выбор. Каскарди — отдалённый и труднодоступный район. Это хорошее укрытие на какое-то время. Мы с Оби-Ваном подождём, пока вы соберёте самое необходимое. Вы должны уехать быстро. Диди вскочил и потянул Астри прочь из комнаты. Они разошлись по своим спальням — собираться. — Вы думаете, они там будут в безопасности? — тихо спросил Кеноби. — В большей, чем здесь, на Корусканте, — вздохнул Куай-Гон. — Но охотник за головами несомненно специалист по выслеживанию. И хотя галактика велика, сложно исчезнуть бесследно. Нет, я боюсь, нам придётся разгадать эту тайну. Неважно где — Астри и Диди по-прежнему в большой опасности. Она найдёт их, и это случится скорее раньше, чем позже. В этом я уверен.Глава 10
Когда они вступили в прохладные коридоры Храма, Куай-Гон заметил на лице Оби-Вана тщетно скрываемое облегчение. Мальчик был вымотан до предела. Куай-Гон не ожидал, что короткая остановка, чтобы навестить Диди, приведёт к тому, что они увязнут в запутанной головоломке, которую придётся разгадывать. — Я не думал, что этим кончится, падаван, — сказал он. — Я просто хотел сказать «привет» старому другу. Кеноби кивнул. — Но друг оказался в опасности, и вы не могли отказать ему в помощи. — Ты не одобрял этого, — заметил Куай-Гон. На лице падавана отразилась нерешительность. Куай-Гон хорошо знал это выражение лица. Оби-Ван ненавидел разочаровывать его, но он никогда ему не лгал. — Нет, — подтвердил мальчик. — Тогда — нет, но теперь — одобряю. Вы говорили, что мне не хватает связи с живой Силой. Мне кажется, я все лучше понимаю, что вы имеете в виду. Моим первым порывом было отвернуться от Диди. — Оби-Ван встретил взгляд Куай-Гона. — Я чувствовал себя усталым и голодным, и Диди мне не понравился. Я думал о том, чего хочу я сам. Теперь же я вижу то, что видите вы. У Диди есть недостатки, но он — хороший человек. Просто, мне потребовалось больше времени, чтобы осознать это. Я сожалею, — с трудом закончил Оби-Ван, — что не смог понять это с самого начала. — Ты слишком суров к себе, падаван, — тихо возразил Куай-Гон. — Если ты не будешь осторожен, это может превратиться в недостаток. Гнев обращённый на самого себя — разрушителен. Всякое живое существо иногда бывает раздражительным, нетерпимым и желает избежать лишних проблем. Это естественно. Мы — существа, любящие покой и комфорт. Но, кроме того, мы — джедаи, и желание покоя и комфорта не должно руководить нашими поступками. Мы посвятили себя служению более высоким целям. Но всегда помни, что эти желания свойственны и нам тоже. Оби-Ван кивнул. Рука Куай-Гона ласково легла на его плечо. — Иди, съешь что-нибудь, падаван, — велел он. — Мне нужно переговорить с Йодой и Таал. Куай-Гон несколько секунд лицезрел борьбу голода с желанием остаться с учителем. — Вы уверены, что я вам не нужен? — Я найду тебя, как только ты мне понадобишься, — заверил его Куай-Гон. — Что тебе нужно, так это немного отдыха и еды. Потом — продолжим. Он оставил Оби-Вана неподалёку от входа в столовую и направился в Зал Тысячи Фонтанов, где должен был найти Йоду и Таал, с которыми условился о встрече по комлинку. Прохладный, влажный воздух восстанавливал его силы лучше, чем это способна была сделать пища. Его взгляд отдыхал на бесчисленных оттенках зелени травы и деревьев, среди которых вились тропинки. Он остановился на секунду, чтобы полнее ощутить и эту красоту. Он сделал глубокий вдох, затем ещё один, концентрируясь на оттенках зелени, журчании фонтанов, на запахе цветов и фруктов. Освежённый, он направился по извилистой тропинке к Йоде и Таал. Они сидели на любимой скамейке Йоды, рядом с мелодично журчащим родничком, бьющим из гладкой белой гальки. Таал должно быть услышала его шаги, потому что повернула голову в ту сторону, откуда он приближался. — Надеюсь, ты наконец позволил Оби-Вану нормально поесть? — насмешливо спросила она, прежде, чем он успел поздороваться. — Бедный мальчик вечно голоден. Куай-Гон усмехнулся. Таал никогда не говорила «привет». Она всегда бросалась в беседу с места в карьер. — Ты осознаешь, — спросил он, садясь на скамейку напротив них. — Что каждый раз вместо приветствия осыпаешь меня обвинениями? Таал улыбнулась. — Разумеется. А как ещё прикажешь держать тебя в форме? Куай-Гон позволил взгляду отдыхать на любимом лице Таал. В её незрячих зеленовато-золотых полосатых глазах, плясали насмешливые искорки. Было время, когда он не мог смотреть на неё без боли. Один вид белого шрама на её темно-медовой коже причинял нестерпимую муку. Но он видел, что Таал приняла свою судьбу и позволила ей сделать себя более глубоким существом. Её дружба была бесценна для него. — Я отправил его в столовую, — улыбнулся Куай-Гон. — Уверен, он уже доедает вторую порцию. — Нет новостей у тебя? — спросил Йода. — Обеспокоены судьбой Диди мы. Мерзавец, он возможно. Но также друг Храма он. — Мне очень грустно сообщать, что дела его скорее плохи, чем хороши, — ответил Куай-Гон. Он коротко рассказал им об убийстве Флига и нападении на Астри и Диди. — Из тела Флига выкачали кровь? — Таал нахмурилась. — Звучит знакомо. — Было ещё с полдюжины подобных случаев на Корусканте за последний год, — сказал Куай-Гон. — В основном бродяги: существа, которых никто не станет разыскивать. — Да, знаю, — отмахнулась Таал. — Но было что-то ещё. — Морщинка между её бровей стала глубже. — Что-то ещё… Я провела ещё одно маленькое расследование по твоей охотнице за головами. Похоже что она — мастер маскировки: использует парики, синтетическую плоть, протезы. Что позволяет ей сохранять свои перемещения в тайне. — Меня это не удивляет, — кивнул Куай-Гон. — Оби-Ван видел, как она перевоплотилась из дряхлого старика обратно в молодую женщину. — Говорил ты, что этот Флиг датапад у сенатора украл, — подал голос Йода. — У кого? — Я не слышал о ней раньше, — ответил Куай-Гон. — Это сенатор Юта С`орн с планеты Беласко. — Между прочим, я связалась со службой безопасности, — заметила Таал. — Сенатор С`орн никому не заявляла о краже. Может быть это и не существенно — в Сенате полно мелких воришек; я уверена, что о большинстве краж вообще не сообщается. Но все же имей в виду. И ещё: сегодня сенатор С`орн объявила об отставке. По личным причинам, как она выразилась. — Знаю сенатора С`орн я, — вдруг сказал Йода. — Несколько встреч у неё с джедаями было. Куай-Гон изумлённо взглянул на него. — По какому поводу? — Сын был у неё, — проговорил Йода. — Рен С`орн. Чувствителен к Силе он был. Принять его на обучение собирались мы. Расстаться с ним его мать не захотела. Использовать Силу осознанно не умел он. По всей галактике скитался он. Таал резко втянула воздух. — Ну, разумеется, — прошептала она. Йода кивнул. — Что? — Куай-Гон подался вперёд. Он чувствовал, что Йода и Таал знают нечто важное. — Рен стал бродягой, — пояснила Таал. — Он потерял контакт со своей матерью. В конце-концов, она обратилась к нам за помощью. Несколько команд джедаев были посланы, чтобы найти его и оказать помощь, но он отказался. — Надеялись мы, что выйдет он на связь однажды, — вздохнул Йода. — Боялись мы, что обратит он Силу во зло. Но только злили и сбивали с толку способности к Силе его. Иным чем другие был он. Иным быть он не хотел. Покоя не мог он обрести. — Какая трагедия, — тихо проговорила Таал. — Он не мог найти себя, не мог найти место, где почувствовал бы себя дома. Поэтому, как это часто бывает, он связался с плохой компанией. Мы получили известие, что его убили. — Не так давно произошло это, — добавил Йода. — Шесть месяцев назад, я думаю. На Симле-12. — Это печальные вести, — произнёс Куай-Гон. — Но почему это так важно? — Из-за способа убийства, — тихо ответила Таал. — Его задушили и выкачали кровь из тела.Глава 11
Одного взгляда на мрачное лицо Куай-Гона, Оби-Вану хватило, чтобы понять, что доесть пирожное ему не суждено. Он поспешно вскочил на ноги. — Прости, падаван, но нам пора идти. Кеноби схватил пирожное и принялся запихивать его в рот на ходу. Куай-Гон взял со стоянки спидер, и, спустя несколько секунд, они уже неслись обратно к зданию Сената. Был поздний вечер и линии воздушного транспорта были перегружены. Огни озаряли здания и улицы так, что было светло, как днём. Внизу прогуливались, толпились в ресторанах и на улицах различные существа. — Что сказали Йода и Таал? — спросил Оби-Ван, покончив с пирожным. — Мне пока не все ясно, — сказал Куай-Гон. — Но каким-то образом сенатор С`орн связана со смертью Флига. Её сын погиб так же. — Куай-Гон рассказал историю беспорядочной жизни Рена и его трагической смерти. — Но какое это имеет отношение к Диди? — спросил Оби-Ван. — Возможно, никакого, — задумчиво ответил Куай-Гон, ведя спидер сквозь заполненные транспортом кварталы вокруг Сената. — Но это не кажется как-то связанным, — с некоторым сомнением сказал Оби-Ван. — Её сын погиб на другой планете, и Диди никогда не встречался с сенатором С`орн. — Это кажется никак не связанным, действительно, — согласился Куай-Гон. — Но некая связь существует, и нам нужно лишь понять, в чём она заключается. Куай-Гон оставил спидер на посадочной площадке Сената и зашагал к зданию. Вечно переполненные коридоры были сейчас практически пусты. Их шаги гулко отдавались от мраморного пола. — Почему вы считаете, что она все ещё здесь в такой поздний час? — поинтересовался Оби-Ван. — Потому, что она объявила об отставке, — тихо ответил Куай-Гон. — Скорее всего, днём она была занята. И, она, кажется, из тех сенаторов, что работает допоздна. Большинство уходит, закончив свои дела. — Куай-Гон помолчал, затем добавил. — Сенат не тот, что был прежде, и улучшений не предвидится. Он теряет одного идеалиста за другим. Они добрались до офиса сенатора. В передней было темно, но Куай-Гон постучал во внутреннюю дверь. — Войдите. Они вошли. В кабинете был один-единственный источник света — сияющая корускантская ночь, на которую смотрела, сидя в кресле, Сенатор С`орн. — Да? — спросила она не оборачиваясь. Куай-Гон прикрыл за ними дверь. — Мы сожалеем, что приходится вас беспокоить. Она повернулась в кресле и вздохнула. — Этот день был полон беспокойств. Я не ожидала, что моё заявление наделает столько шуму. Подозреваю, что дальше будет только хуже. — Мне не хотелось бы говорить о том, что несомненно является болезненной темой для вас, — мягко начал Куай-Гон. — Но, скажите, причина вашего ухода — смерть вашего сына? Сенатор С`орн переменилась в лице. Её лицо окаменело, а рот сжался в тонкую линию. — Да, я знаю, зачем вы здесь. Я должна была отдать его в Храм на обучение. Я была эгоисткой. — Нет, — быстро возразил Куай-Гон. — Вовсе нет. Многие родители выбирают оставить при себе чувствительного к Силе ребёнка. В жизни есть множество путей. Вы сделали лучшее, что смогли для вашего ребёнка. — Итак, я решила оставить его при себе, и это решение уничтожило его, — с горечью сказала сенатор С`орн. — Я выбрала путь ведущий к смерти. — Нет, Рен выбирал свой путь сам, — твёрдо ответил Куай-Гон. — Сенатор С`орн, я не знаю вас, но я знал множество чувствительных к Силе детей. У чувствительного к силе ребёнка шансов вырасти счастливым ничуть не больше, чем у ребёнка, не имеющего таких способностей. Многие не выбирают путь джедая. Некоторые находят себя вне Храма, некоторые — нет. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать ваше решение, или винить вас. — В этом нет нужды. Я сама виню себя, — отрезала сенатор С`орн. — С тех пор как я узнала о смерти Рена, я не могу сосредоточиться, не могу выполнять свою работу, как должно. Я способна сконцентрироваться только на короткий промежуток времени. Какое у меня есть право служить моему народу, если я не смогла спасти собственного ребёнка? — Я не могу ответить на такой вопрос, — сказал Куай-Гон. — Но возможно вы правы в том, что вам нужно время, чтобы разобраться в своей жизни. Это принесёт вам пользу, если вы сможете взглянуть на принятые решения со спокойствием и прощением. — Прощение и спокойствие кажутся весьма труднодостижимыми, когда ваш сын мёртв, — сдавленно проговорила сенатор С`орн. Она развернулась в кресле так, что оказалась к ним спиной. Когда она вновь повернулась к ним, её лицо было спокойно. — Но, если вы пришли не для того, чтобы обвинять меня, вы, очевидно, пришли и не для того, чтобы давать мне советы, Куай-Гон Джинн. Что, в таком случае, вы хотите? — Я сам не вполне уверен, — честно ответил Куай-Гон. — Расскажите мне кое-что. Когда ваш датапад был похищен, почему вы не заявили о краже? Она пожала плечами. — Шансы на то, что служба безопасности Сената найдёт его незначительны. У моей подруги тоже украли датапад. Дженна не считала, что заявление может принести результат. Мы обе были слишком заняты, что заниматься этим. Насторожённый взгляд Куай-Гона стал откровенно тревожным. — Дженна? — Дженна Зэн Арбо, — отозвалась сенатор С`орн. — Она — мой друг, бывает в Сенате на собраниях. Вы, наверное, о ней слышали. Она — самый выдающийся учёный-генетик в галактике и великий гуманист. — Конечно, — сказал Куай-Гон. — Вы были вместе, когда произошла кража? — Это было в одном из местных кафе, — кивнула сенатор С`орн. — Во время обеда. Оби-Ван напрягся — что-то должно было вот-вот открыться — он чувствовал. Флиг украл датапад, а Дженна Зэн Арбо сняла «У Диди» для важной вечеринки. Это и есть та самая связь, которая должна привести их к разгадке? Как сказал чуть ранее Куай-Гон, это кажется никак не связанным, но связь существует. — В кафе был кто-то ещё? Сенатор С`орн вздохнула. — Вы имеете в виду, был ли там вор? Полагаю, что да. Но вы же не думаете, что я внимательно разглядывала всех посетителей? В кафе было полно народу. Я не заметила никого подозрительного. — Как на счёт высокого худого мужчины-гуманоида с одним тёмным глазом и одним ярко-зелёным? Сенатор С`орн выглядела изумлённой. — Да. Но он не мог быть вором. Это был помощник сенатора. Или, по крайней мере, он так сказал. Мы обсуждали вечеринку, которую Дженна собиралась устроить для других учёных, приглашённых на конференцию. Он дал ей карточку ресторана неподалёку, который по его словам был очень хорош. Дженна взяла карточку — она сказала, что никогда не слышала о нем, но пойдёт взглянуть. Куай-Гон и Оби-Ван переглянулись. — Это и был вор? Я должна заявить на него? — спросила сенатор С`орн. Куай-Гон поднялся. — Бессмысленно, он — мёртв. Благодарю за то, что уделили нам время, сенатор. Оби-Ван вышел за Куай-Гоном. — Итак, у нас есть ниточка, — подвёл итог Куай-Гон. — Она ведёт от Флига и Диди к Дженне Зэн Арбо и сенатору С`орн. — Но я все ещё не понимаю, что всё это значит, — растерянно сказал Оби-Ван. — Все так запутано. — Спроси себя, падаван: кому какая польза от смерти Флига? Или Диди? — Никому, — ответил Оби-Ван. — Сейчас, по крайней мере. Или же в этом датападе есть что-то, о чём мы пока не знаем. — Именно, — подтвердил Куай-Гон. — В одном датападе или в другом: Помни, мы теперь знаем, что датапад Дженны Зэн Арбо тоже был украден. Оби-Ван кивнул. — У меня такое ощущение, что я знаю, каков наш следующий пункт назначения. — Да, — согласился Куай-Гон. — Мы летим повидать Дженну Зэн Арбо.Глава 12
Оби-Ван неловко переминался с ноги на ногу, стоя в вестибюле роскошного отеля. Ему приходилось бывать и во дворцах и больших особняках. Он и раньше видел такую роскошную обстановку, толстые ковры, металлические поверхности, резную витиеватую мебель. Все это он отмечал, не чувствуя себя его частью, как и положено джедаю. Но здесь он чувствовал себя иначе. Стены были облицованы белым полированным камнем с прожилками розоватого золота. Пол — из отполированного до блеска чёрного камня. Он боялся сесть на роскошные диваны или кресла и внезапно заметил пятна от десерта на своей тунике. Богачи кружили вокруг, прогуливаясь туда-сюда мимо роскошных ресторанов, которыми был заполнен вестибюль, забирали почту и ключи. Их взгляды скользили мимо него, как будто он не стоил того, чтобы быть замеченным. Их негромкие, чуть не переходящие на шёпот, разговоры ничем не напоминая деловую болтовню на людных улицах. Куай-Гон был, как всегда, сама непринуждённость. Он подошёл к стойке и попросил клерка позвонить в номер Дженны Зэн Арбо. Клерк что-то сказал по комлинку и мгновение прислушивался. — Вы можете подняться, — сказал он и указал им на турболифт, который должен был доставить их на семьдесят седьмой этаж. Оби-Ван шагнул вслед за Куай-Гоном в просторную, отделанную розовым камнем кабину лифта, в которой казалось, что находишься в бутоне цветка. Двери кабины открылись и он шагнул на толстый мягкий ковёр. Дженна Зэн Арбо ждала их в дверях своего номера. На ней был темно-синий шёлковый халат до пола. Светлые волосы были столь же тщательно и замысловато уложены и переплетены разноцветными лентами. Куай-Гон поклонился. — Благодарю, что согласились встретиться с нами. Я — Куай-Гон Джинн, а это — Оби-Ван Кеноби. Она вернула поклон. — Дженна Зэн Арбо. Для меня честь встретиться с джедаями, — она ещё раз внимательно посмотрела на них. — Но вы были в том кафе. — Мы друзья Астри и Диди Оддо, — ответил Куай-Гон. Радушие Дженны Зэн Арбо слегка померкло. Она повернулась и пригласила их в просторную комнату с полом из того же полированного чёрного камня, что и в фойе. Два плюшевых белых дивана стояли в разных частях комнаты, одна — более интимная, вторая — официально-роскошная. Полупрозрачные белые шторы окаймляли огромное — от пола до потолка — окно. Огни пролетающего за окном транспорта были похожи на блуждающие в густом тумане звезды. Дженна Зэн Арбо усадила их в более интимной зоне. Оби-Ван немедленно утонул в подушках. Он попытался сесть прямо, но все время заваливался назад. Дженна Зэн Арбо жестом обвела комнату. — Мне здесь не слишком уютно, но это входит в затраты на проведение конференции. Я привыкла к более: практичной обстановке — провожу почти все время в своейлаборатории. Она перевела на них ясные серые глаза. — Чем я могу вам помочь? — Мы расследуем убийство, — объяснил Куай-Гон. — Вы говорили с этим существом в Сенате, его звали Флиг. Он представился вам как помощник сенатора и дал вам карточку ресторана Диди: — Конечно, я помню, — немедленно отозвалась Дженна Зэн Арбо. — У него был один зелёный глаз. Он расхваливал еду и атмосферу того кафе. Я не слишком хорошо знаю Корускант, поэтому последовала его совету. — Почему вы так внезапно покинули кафе ночью? Она тихо рассмеялась. — Потому что мои гости были совершенно несчастны. Я не была готова к такому. Знаю, это звучит снобистски, но я пыталась произвести хорошее впечатление. Организаторы конференции иногда дают субсидии научным проектам, а мне необходимо финансирование, — она пожала узкими плечами. — Так что мы вернулись сюда, и отель нас приютил. — Она помедлила. — Но какое отношение мой ужин имеет к чей-то смерти? Вместо ответа Куай-Гон задал новый вопрос. — Вы друзья с сенатором С`орн? — Да. — И вы, полагаю, знаете, что её сын умер, и то как он умер? Дженна Зэн Арбо кивнула, но в её глазах появилось ледяное выражение. — Конечно знаю. Но полагаю, это едва ли вас касается. Это была огромная трагедия для Юты. — Да, но не для вас, — без тени сомнения заявил Куай-Гон. Она остановила на нём тяжёлый взгляд. — Нет. Мне было очень жаль мою подругу, но это не была личная трагедия. На что вы намекаете? — Не на что, — просто ответил Куай-Гон. — Мы просто рассуждаем. Могу я получить список гостей на вашем ужине? — Зачем? — в её ровном голосе появились нотки раздражения. — Затем, что кто-то напал на владельца и его дочь, после того как вы ушли, — сказал Куай-Гон. — Я не думаю, что это необходимо, но позднее может понадобиться распросить их. — Я не думаю: — раздражённо начала Зэн Арбо, но оборвала себя на полуслове и пожала плечами. — Почему бы нет? Мне нечего прятать. Она подошла к столу, небрежно набросала несколько имён и отдала лист Оби-Вану. Он спрятал его в кармане туники. Она снова села. — Могу я поинтересоваться, какое отношение убийство Рена С`орна имеет к персоне Флига и нападению на кафе? — Возможно, никакого, — коротко ответил Куай-Гон. Она холодно взглянула на него. — Кажется, я начинаю понимать. Вам не нужна информация, вам кажется, что я могу быть в этом замешана. — Я ничего подобного не подразумевал, — возразил Куай-Гон. — Тем не менее вы здесь, — резко сказала она. — Я полагаю, вы знаете кто я. Куай-Гон кивнул. — Я не привыкла к тому, что кто-то заявляется ко мне домой и подозревает меня в причастности к убийству. Убийство — не самая близкая мне тема. Я живу в мире трансгенных исследований. Вы должны извинить меня, если я несколько огорчена и сбита с толку. — Разумеется, — кивнул Кауй-Гон. — Убийство — крайне огорчительная тема. Зэн Арбо слегка улыбнулась. — В особенности для жертвы. Давайте покончим с этим. Что ещё вы хотели бы узнать? — Почему вы не заявили о краже датапада? — поинтересовался Куай-Гон. — Вы должны были быть расстроены этим. — Я не была расстроена. У меня остались копии всех моих файлов на информационных картах. — Юта С`орн была расстроена, — заметил джедай. — У неё были на то причины, — раздражённо бросила Зэн Арбо. — У неё там находилась личная информация. Вследствие чего, ей пришлось подать в отставку прежде, чем она смогла провести важный закон. — Вы случаем не знаете, что он собой представлял? — внезапно спросил Оби-Ван. До этого момента ему было вполне достаточно следить за тем, как Куай-Гон ведёт беседу. Но этот закон упоминался и раньше, и его любопытство возросло. — Да, Юта мне о нем рассказывала. Мне было не слишком интересно, честно говоря, — у меня голова забита наукой. Но, кажется, она хотела создать коалицию по борьбе с какой-то разновидностью тех-банд чёрного рынка. У неё, вроде, было необходимое количество голосов, но её отставка все испортила. Без неё альянс распался, если я не ошибаюсь. Это все что вы хотели узнать? Оби-Ван не взглянул на учителя, но внутри него поднималась волна эйфории. Это была решающая улика. У ТехНалетчиков была причина дискредитировать сенатора С`орн. Она пыталась протолкнуть закон, который мог привести к их уничтожению. Хэлб знал и Флига, и Диди. В этом заключалась связь. Без сомнения, Хэлб нанял Флига украсть датапад сенатора. Флиг пошёл дальше и украл ещё и датапад учёной, скорее всего, ради личной выгоды. Все что требовалось теперь — это выяснить, как в это оказался втянут Диди. Таким образом сенатор С`орн и Дженна Зэн Арбо были именно теми, кем казались на первый взгляд: влиятельными женщинами, ставшими жертвами мелкой кражи. Ему не было нужды смотреть на Куай-Гона, чтобы знать, что тот пришёл к тем же выводам. — Это все, — кивнул Куай-Гон. К тому моменту, когда они покинули гостиничный номер и входили в турболифт, Оби-Ван готов был лопнуть от возбуждения. — Вот она, — восхитился он. — Та связь, которую мы искали. Мы близки к разгадке. — Возможно, — пробормотал Куай-Гон. — Нам нужно ещё раз поговорить с Хэлбом, это точно. — Завтра мы разгадаем эту головоломку, и Астри с Диди смогут вернуться домой, — быстро проговорил Оби-Ван. — Если мы выступим против ТехНалетчиков с такими доказательствами на руках, им придётся отозвать охотника за головами. Это ведь они, верно? Они хотели помешать провести тот закон. Каким-то образом Флиг и Диди оказались втянуты в это. Может они хотели продать датапад какой-то третьей стороне, и это разозлило Хэлба. Двери лифта скользнули в стороны и они вышли в огромное фойе. За огромным — во всю стену — окном была чернота ночи. — Сейчас уже поздно искать Хэлба, — сказал Куай-Гон. — Давай вернёмся в Храм. Нам обоим нужно поспать. За боковой дверью находилась огромная посадочная платформа, предназначенная для постояльцев отеля. Куай-Гон припарковал их спидер поближе к выходу, так чтобы они могли быстро уехать, но сейчас вереница других спидеров заблокировала его. Джедай подозвал служащего. — Вы могли бы отогнать их? — Секунду, сэр, — отозвался мальчишка и запрыгнул в один из спидеров. Рыцарь и падаван направились к своему транспорту. Куай-Гон легко скользнул на место водителя. У Оби-Вана возникло несколько больше трудностей с проникновением на пассажирское сиденье. Их спидер стоял вплотную к другому, и чтобы забраться в него требовалось перелезть через борт. Оби-Ван как раз был посередине этого манёвра, когда внезапный толчок отбросил его назад. Мальчик-служащий отгонявший спидер перед ними дал задний ход и врезался в их спидер. Оби-Ван заскользил назад по гладкому металлу бампера. За ним было ограждение. Дальше — пустое пространство. — Эй, ты: — Куай-Гон резко выпрыгнул из спидера, готовый отразить опасность. Слишком поздно. Служащий ещё раз врезался в них, и спидер джедаев дёрнуло назад. Оби-Ван почувствовал, как соскальзывает с бампера. Он перелетел через заграждение прямо в пустоту.Глава 13
Все произошло слишком быстро, но необычайные рефлексы Оби-Вана подарили ему секунду на то, чтобы как-то отреагировать. Секунды оказалось достаточно. Перелетая через заграждение, он успел вытащить пусковую установку и прицелился в край платформы. Трос зацепился, натянулся и он повис в пустоте. Ощущение было жутким. Неподалёку взмыл в воздух спидер, его водитель изумлённо взглянул на болтающегося посреди трассы мальчишку. Оби-Ван чувствовал, как струйки пота стекают по бокам. Он задействовал пусковую установку, и она втянула его обратно на платформу. Куай-Гон ждал его. — Быстро соображаешь, Оби-Ван, — в голосе облегчение пополам с тревогой. — Твои рефлексы тебя не подвели, а вот мне следовало быть начеку. — Где тот служащий? — выдохнул Оби-Ван. — Улетел на спидере, — Куай-Гон помрачнел. — Думаете, его подкупила охотник за головами? — Я думаю, что мальчишка и был охотником за головами, — угрюмо ответил Куай-Гон. — Мы не должны совершить подобной ошибки снова. — Тут Куай-Гону пришлось признать, что усталость берет своё, поскольку голова начала кружиться от облегчения. — Идём. Сегодня мы уже ничего не сможем сделать. Нам нужен отдых. По крайней мере, мы можем быть уверены, что охотник за головами до сих пор на Корусканте, а не преследует Астри и Диди. К тому времени, как они добрались до Храма, Оби-Ван едва волочил ноги. Пребывание на волоске от гибели вытянуло из него последние силы. Куай-Гон был счастлив отправить его в его квартиры. Вернувшись к себе, Куай-Гон выключил свет и лёг на кровать. Он смертельно устал, но даже джедай не в силах уснуть, если не может очистить разум. Она обманула его опять. Она едва не убила Оби-Вана. Она думала быстрее, чем он. Он был слишком озабочен загадками следствия, и, в результате, утратил бдительность. Его больше беспокоила судьба Диди, чем собственного падавана. Затем он мысленно вернулся к беседе с Дженной Зэн Арбо. Оби-Ван прав. Более чем вероятно, что Тех Налётчики хотели заполучить датапад сенатора С`орн. Похоже, что они наняли для этого Флига. А придержать часть добычи было вполне в характере последнего. И, вполне возможно, что Флиг припрятал датапад в кафе, тем самым втянув в это дело Диди. Возможно, он попытался забрать датапад, и поэтому его убили. Куай-Гон уставился в потолок. Логика подсказывала, что такой вариант развития событий более чем вероятен. Почему же он не может уснуть? Потому что убийство Флига было не похоже на работу криминальной шайки вроде Тех Налётчиков. Не в их правилах скрывать свои делишки и пытаться направить силы безопасности по ложному следу. Они слишком высокого мнения о собственной неуязвимости, чтобы беспокоиться о местном расследовании. Нет, убийство Флига по-прежнему не укладывалось в цепочку. Для Куай-Гона это было признаком того, что камень преткновения находится в эмоциях, а не в логике. Его мысли вернулись к сенатору С`орн. Он мельком ощутил её горечь и безысходность. Такие эмоции вполне могут завести на тёмную дорожку. Дженне Зэн Арбо, казалось, было нечего скрывать. Но его все ещё смутно тревожило её появление в кафе Диди. Она действительно не знала Корусканта, но её подруга знала. Она могла попросить совета у Юты С`орн. Почему она послушала незнакомца? Убийство крайне огорчительная тема. Особенно для жертвы. Было что-то в холодное в её улыбке, когда она мимоходом сделала это замечание. Её улыбка не давала Куай-Гону уснуть. И ещё зрелище Оби-Вана, летящего через заграждение в тёмную пропасть, пока он тщетно пытается добраться до него. И знание того, что охотник за головами скорее всего снова встанет на след Диди и Астри. Да, ему было о чём подумать. Джедай потянулся к ночи и завернулся в её темноту. Он задышал глубоко и ровно. Он ничего не может сделать сейчас. Тревога за Диди и Астри будем медленно закипать внутри него, чтобы заново вспыхнуть с наступлением утра. До тех пор он будет спать.* * *
На следующее утро они не смогли найти Хэлба. — Это подозрительно, — заявил Оби-Ван. — Он наверняка знает, что мы его ищем. Куай-Гон решил пока не делиться с ним своими подозрениями, о том, что ТехНалетчики не ответственны за смерть Флига. Ему было не о чём рассказать падавану, кроме своих неясных подозрений и смутных ощущений; нужно подождать чего-то более определённого. Хэлб знал больше, чем рассказал. В этом можно было не сомневаться. — Остаётся только одно место, где он может быть, — сказал Куай-Гон. — Вэндор-3. Их база. Ответы должны найтись там. Вэндор-3 был спутником Корусканта. По счастью, сегодня Куай-Гон взял с посадочной площадки Храма крейсер, на тот случай, если им понадобится проделать часть пути над атмосферой Корусканта. Поэтому их путешествие до Вэндора-3 оказалось коротким. Некоторое время им пришлось повисеть снаружи, пока база не дала разрешение на посадку. Куай-Гон смотрел вниз на посадочную платформу, которая располагалась посреди того, что больше всего напоминало мастерскую по сборке утилсырья. Он посадил крейсер между ремонтным буксиром и морем свупов. Стоило им спустить трап и выйти, как они почти оглохли от грохота. Рабочие и дроиды были повсюду: они резали металл, ремонтировали контуры, тестировали грависани. Голоса в пылу спора то и дело перекрывали визг гидравлического станка, режущего металл, терофиксаторов и гидроспаннеров. Гигантские репульсионные двигатели нависали над их головами в системе креплений и блоков. Детали спидеров, печатные плиты, стартовые двигатели, конверторы и другие детали, которых Кеноби не опознал, были разложены отдельными грудами. — Вот это я понимаю эффективность, — прокомментировал Куай-Гон, когда они обходили один из звездолётов. За то время что им понадобилось, чтобы обойти вокруг корабля, его двигатель уже лежал неподалёку в разобранном состоянии. — Следи за тем компенсатором! — раздался вопль. Оби-Ван отскочил в сторону подальше от кучи арматуры, в то время как к ним на полной скорости нёсся Хэлб, сверкая своими оранжевыми глазами, в которых явно читалось раздражение. — Подозреваю, что вы пришли не для того, чтобы прикупить запчасти для спидеров, — завопил он перекрикивая шум. — Только за информацией, — проорал в ответ Куай-Гон. — Что ж, тогда вам сюда. За мной. В том углу двора, куда джедаи пришли, следуя за Хэлбом, было немного тише. Небольшой ангар был собран из утилсырья на дюрастиловом каркасе. Хэлб толкнул дверь, и они вошли. Грохот проникал внутрь лишь в качестве неясного гула. — Я бы предложил вам присесть, но вы уже уходите, — отрывисто заговорил Хэлб. — Мне казалось, что мы все прояснили, и я рассказал вам всё, что знал. — Не думаю, — возразил Куай-Гон. — Я полагаю, вы оставили кое-что про запас. Я думаю, что ваша шайка наняла Флига, для кражи датапада сенатора С`орн. Скорее всего, Флигу пришлось согласиться, потому что он был вам должен. Хэлб молча скрестил руки на груди. — Может Флиг так и не передал вам датапад. Возможно, он думал что сможет вытянуть из вас побольше, — догадался Куай-Гон, не сводя глаз с Хэлба. — Может быть поэтому вы заказали его убийство. Вы подозревали, что он отдал датапад Диди. — Послушай, я не претендую на то, чтобы казаться воплощением добродетели, джедай, — прервал его Хэлб. — Я бы брата продал за походящую цену. Но мы не заказывали Флига. Я теперь убирайтесь отсюда, пока я не вызвал дроидов-охранников. Куай-Гон не шелохнулся. Одна его рука легла на пояс поближе к световому мечу. Оби-Ван в точности повторил его движение. Хэлб слегка дёрнулся, явно чувствуя себя не уютно. — Слушай, мы вовсе не хотим переходить дорогу джедаям. — Тогда расскажи нам правду, и мы уйдём. — Ладно, ладно. Мы наняли Флига, чтобы украсть датапад. Но этот тупоголовый сын банты украл не тот! Он должен был украсть её рабочий датапад, а не с личной корреспонденцией. Но все вышло к лучшему — мы и не знали, что она собирается подать в отставку. Так или иначе, но мы получили, что хотели. Её законопроект мёртв. Зачем нам заказывать убийство Флига? Конечно, он был скользким типом, но он был полезным скользким типом. Клиентов к нам направлял: — Флиг украл два датапада в тот день, — перебил его Куай-Гон. — Вы знаете, что произошло со вторым? Хэлб пожал плечами. — Может продал, а может отдал ещё кому-то, кому задолжал. Оби-Ван и Куай-Гон быстро переглянулись. — Диди, — чуть слышно прошептал Оби-Ван. — Возможно, — услышал его Хэлб. — Уверен, Флиг и ему задолжал. Диди самый крутой игрок в саббак в округе. Мы вместе играли. Я тоже немало ему продул. Никто из нас не смог в тот день расплатиться, так что Диди дал нам отсрочку. Я расплатился с ним только несколько дней назад. Благо, мне было что предложить взамен. — И что же это было? — тихо спросил Куай-Гон. — Я отдал ему то убежище в горах Каскарди, — пожал плечами Хэлб. — В любом случае, я бы им вряд ли когда-нибудь воспользовался. Я выиграл его в рулетку у одного старого идиота, завёрнутого в кучу плащей, в Славной. Собственно говоря, в тот же день я встретил вас двоих: Хэлбу не выпало шанса договорить. Оба джедая уже исчезли в дверном проёме.Глава 14
С высоты, дом в горах Каскарди выглядел мирно и уединённо. Это было белое трехэтажное здание, стоящее на горном склоне и практически не заметное на фоне снегов. Они ясно видели только крейсер Диди на небольшой посадочной платформе, на крыше второго яруса. И ни каких признаков Диди и Астри. Куай-Гон посадил их крейсер рядом с крейсером Диди. Они выбрались наружу и осторожно направились к входной двери. Со световыми мечами в руках, готовые активировать их в любой момент. На сей раз их не должны застать врасплох. Куай-Гон сконцентрировался, прислушиваясь к малейшему движению, ко всему, что выходило за рамки обычного. Рядом стоял напряжённый Оби-Ван. Он доверял инстинктам мальчика. — Что ты думаешь? — тихо спросил он. — Все очень: неопределённо, — так же тихо ответил Оби-Ван. — К тому же что-то неправильно. Хотя Диди и Астри вне опасности, но опасность рядом. Рыцарь кивнул. — Я тоже это чувствую. Она заманила их сюда. Не удивительно, что она осталась на Корусканте, чтобы следить за нами. Ей не было нужды выслеживать Диди и Астри. Она знала где они. И чем скорее мы заберём их отсюда, тем лучше. Окно нам ними скользнуло в сторону, и оттуда показалось встревоженное лицо Диди, которое тут же сморщилось от облегчения. — Это вы, благодарение луне и звёздам. Сейчас, активирую дверь. Выразить не могу, до чего я рад вас видеть. Секунду спустя дверь скользнула в сторону. Куай-Гон с Оби-Ваном вступили внутрь и были встречены Диди, торопливо скатившимся по лестнице. — Все в порядке? — спросил Куай-Гон, пристёгивая рукоятку светового меча обратно на пояс. Диди кивнул. — Кажется, да. Поначалу нам здесь понравилось, мы чувствовали себя в безопасности. Местечко глухое и уединённое. Но это самое уединение уже начинает действовать нам на нервы. Мне уже кажется, что мы бы чувствовали себя в большей безопасности на Корусканте. — А где Астри? — спросил Оби-Ван. — Здесь, — Астри появилась из другой комнаты. — Я так счастлива видеть вас обоих. Время тянется здесь так медленно. — Никакого намёка на неприятности? — настойчиво спросил Куай-Гон. — Ничего необычного? — Ничего, — ответил Диди. — Мы ведём наблюдение, — похвасталась Астри, — Смотрим из окон на звездолёты. Мы видели как вы прилетели. Мы не были уверены в том, кто это. — Она похлопала по бластеру притороченному к бедру. — Я была готова. — Ты когда-нибудь раньше стреляла из бластера? — заботливо спросил Куай-Гон. — Да разве это сложно? — отмахнулась Астри. — Целься, да стреляй. Просто, как приготовить обед. Вспомнив своё посещение её кухни, Куай-Гон не был уверен, что доверяет способностям Астри к стрельбе. — Будет свободная минутка, я дам тебе урок, — пообещал он ей. — А как на счёт тебя, Диди? У тебя есть оружие? — Ты серьёзно? — Диди покачал головой. — Мне не нравится уже то, что у Астри оно есть. А как ты думаешь, я ухитрялся избегать неприятностей все эти годы? — Мы должны серьёзно поговорить с вами обоими, — сказал Куай-Гон. — Вы должны рассказать нам правду. От этого будет зависеть ваша безопасность. — Но ты говорил, что мы здесь в безопасности, — нервно отозвался Диди. Куай-Гон отрицательно покачал головой. — Не говорил. Это только помогло выиграть время. Я думаю, что это время истекло. — Что вам нужно знать? — спросила Астри. Куай-Гон повернулся к Диди. — Флиг украл два датапада. Мы думаем, что один из них — ключ к вашей проблеме. Он должен был оставить один из них тебе, Диди. Он оставлял тебе чемодан или ящик или ещё что-нибудь? Мог он спрятать что-то когда ты поворачивался к нему спиной? — Я никогда не поворачиваюсь спиной к Флигу, — с достоинством ответил Диди. — Ты уже задавал мне этот вопрос, дружище. Ответ все тот же. Флиг ничего мне не давал. Оби-Ван заметил, что Астри слегка порозовела. — А как на счёт тебя, Астри? — спросил он. Астри искоса взглянула на отца. — Ну. Иногда я использовала Флига не только для уборки. — Ты использовала Флига? — недоверчиво переспросил Диди. — После того как убеждала меня не иметь с ним никаких дел? Астри выглядела смущённой. — Дела шли неважно. Я столько потратила на кафе. Если бы мы разорились, ты никогда не позволил бы мне забыть об этом. Я знала, что Флиг все время крутится у Сената. Я платила ему за то, чтобы он выяснял, кто из сенаторов собирается устраивать вечеринки. Тогда у меня было бы преимущество и время на подготовку. Недавно Флиг принёс мне кое-какую информацию. Во-первых: скоро кто-нибудь будет устраивать прощальную вечеринку для сенатора С`орн. И второе: Дженна Зэн Арбо устраивает банкет. Я заплатила ему за обе подсказки. — Ты платила ему за информацию! Ха! — возопил Диди. — Я не единственный в этой семье, кто слегка не договаривает. — Сейчас не время отчитывать Астри, — строго оборвал его Куай-Гон. — Я не отчитываю! Я её поздравляю! — воскликнул Диди с нескрываемым восторгом. Щеки Астри стали ярко-розовыми. — Так или иначе, но Флиг оставил мне на хранение датапад. Он сказал, что только что выменял его, и просил сохранить его. Я как раз что-то готовила, так что спрятала его в одной из духовок: Духовка была сломана, — поспешно добавила она. — По правде говоря, я не вспоминала о нем вплоть до отъезда. — Где он сейчас? — быстро спросил Куай-Гон. — Здесь, — ответила Астри. — Я привезла его с собой. Мой датапад сломался, так что, я подумала, что могу использовать этот. Она достала его из ближайшего стола и протянула джедаю. — У меня не было времени взглянуть, что в нём. Куай-Гон быстро активировал файлы. По экрану вереницей побежал странный шифр. — Все файлы зашифрованы, — задумчиво проговорил он. — Они должно быть Дженны Зэн Арбо, — предположил Оби-Ван, смотрящий через его плечо. — Наверное какие-нибудь формулы. — Да. Нужно переслать их Таал. Она передаст их нашему шифровальщику. — Куай-Гон подключил датапад к своему комлинку и скопировал на него файлы, после чего связался с Таал. — Конечно, посылай, — сказала Таал. — Я займусь ими срочно и свяжусь с тобой, как только мы взломаем шифр. — Это очень важно, — повторил ей Куай-Гон и разорвал связь. — Я не думаю, что нам следует ждать. У меня есть несколько знакомых, у которых вы можете спрятаться, — сказал он Диди и Астри. — Я совсем не против покинуть это место, — Астри передёрнуло. — Есть что-то угрожающее в этой безлюдности. Только мы да навевающий тоску ветер. Смотрительница говорила нам, что в это время года здесь никого не бывает. Сперва мы подумали, что это и к лучшему. Оби-Ван и Куай-Гон застыли. — Смотрительница? — медленно переспросил Куай-Гон. — Она живёт неподалёку, — кивнул Диди. — Расслабься, Куай-Гон. Ей как минимум сто лет. — Где она сейчас? — оборвал его Куай-Гон. — Его рука метнулась к рукоятке светового меча. Астри выглядела озадаченной. — Она приносит провизию раз в день. Сейчас её здесь нет. Смутная тревога Куай-Гона сменилась страхом. Два джедая одновременно активировали световые мечи. — К крейсеру, — не терпящим возражений тоном потребовал Куай-Гон. — Но, наши вещи: — начала было Астри. — Оставьте их. Они двинулись к двери, но было уже поздно. В этот самый момент дюрастиловые ставни, с лязгном, опустились на окна. Они услышали скрежещущий звук защёлкивающихся по всему дому замков. Укромное прибежище превратилось в тюрьму. Они были в ловушке. И у Куай-Гона не было сомнений, что охотник за головами находится в доме вместе с ними.Глава 15
— И что теперь? — прошептал Диди. — Где световая консоль? — спросил в ответ Куай-Гон. — Там, — Диди указал на консоль, высившуюся на столе. Куай-Гон шагнул к ней и отключил питание. Тьма упала как занавес. Оби-Ван ничего не видел, но ждал, зная, что глаза скоро приспособятся. — Вспомни, как она сражалась в прошлый раз, падаван, — заговорил Куай-Гон чуть слышно. — Она нападает на тех, кого мы пытаемся защитить, чтобы мы были слишком заняты, чтобы пытаться атаковать. Готовься к тому, что она в первую очередь двинется на них. И следи за её плечами: они выдают её следующее движение. — Датапад у меня, Куай-Гон, — тихо проговорила Астри. — В моей тунике. — Береги его, — шепнул в ответ рыцарь. — Нам он больше не нужен, но он — наша подстраховка. Пока охотник за головами думает, что мы можем рассказать ей где он, она не станет нас убивать. — Ах, звучит обнадёживающе, — пробормотал Диди трясущимся от ужаса голосом. — Держитесь между нами, — велел Куай-Гон Астри и Диди. — Мы не сможем защищать вас, если вы разделитесь. Попробуем выбраться через те окна. Джедаи двинулись к окнам, Диди и Астри между ними. Глаза Оби-Вана наконец привыкли к темноте, и он неустанно осматривал помещение, ожидая, что каждая тень в любой момент материализуется в охотника за головами. Но всё равно, он не был готов к тому, как стремительно был нанесён удар. Лазерный кнут возник как из ниоткуда, изогнулся в воздухе и метнулся к Астри. Куай-Гон бросился наперерез, световой меч резко ушёл вниз и столкнулся с кнутом. Воздух наполнился резким жужжащим звуком. Кнут скрутился и ударил снова — на этот раз избрав своей жертвой Диди. Оби-Ван успел подготовиться и двигался, отклоняясь то влево, то вправо. Кнут закрутился вокруг его светового меча и задымился, прежде чем размотаться и метнуться назад. Световой меч не смог его разрезать. Теперь Кеноби мог её видеть. Или, по крайней мере, различать очертания её фигуры. Глаз её он не видел. Она была вся в чёрном и за её движениями трудно было уследить, только отблески на ботинках и доспехах давали ему представление о том, куда она движется. При этом двигалась она абсолютно беззвучно. Кнут снова размотался, пританцовывая над их головами, словно живое существо. Куай-Гон и Оби-Ван безостановочно вращали световыми мечами, отражая смертоносный натиск. Все это время Куай-Гон не забывал двигаться к окнам. Неожиданно Астри начала палить из бластера. Её выстрелы, попали в дюрастиловые ставни и отрекошетили прямо на них. Джедаям пришлось поднажать, чтобы отразить их, а тем временем, кнут снова взвился змеёй и выбил бластер из руки Астри. Потерянное оружие заскользило по полу. Куай-Гон и Оби-Ван продолжали неуклонно продвигаться к окнам. Охотник за головами, похоже, поняла, какова их цель, и прыгнула, перекувырнувшись в воздухе, с такой скоростью, так что контуры её тела сделались размытыми. Она приземлилась достаточно близко, чтобы ударить Астри под ребра: слабый треск был результатом столкновения ботинка с туникой Астри. Оби-Ван увидел на лице охотницы понимание. Теперь она знала, где находится датапад. Задвинув Астри за спину, Куай-Гон бросился в атаку. Кнут двигался с такой скоростью, что походил на расплывчатое пятно света. Внезапно охотник за головами ускользнула от джедая, сделав несколько сальто назад, но все ещё стояла между ними и окнами. Резко изменив стратегию, Куай-Гон подтолкнул Астри и Диди к лестнице. — Бегите, — бросил он. Охотник за головами продолжала отступать, делая одно сальто за другим, заботясь сейчас лишь о сохранении дистанции между собой и джедаями. Ей понадобится какое-то время, чтобы снова обрести землю под ногами и развернуться к ним. — Беги, падаван, — приказал Куай-Гон. Оби-Ван стремительно запрыгнул на лестницу. Он понял замысел учителя. Если они смогут добраться до окон сверху, то пробьются через дюрастил. А оттуда уже рукой подать до посадочной платформы. Он услышал, как Куай-Гон приземлился на лестницу позади него. Когда они достигли верхнего этажа острый слух подсказал им, что охотник за головами тоже скоро будет здесь. Куай-Гон распахнул стелаж идущий по всей стене к окнам. — Не выходить, пока я не скажу, — сказал он, запихивая Астри и Диди внутрь и закрывая за ними дверь. Затем он жестом велел Оби-Вану начать работу с дюрастиловыми ставнями, блокирующими окна, и устремился вперёд, чтобы встретить охотника за головами, взбирающуюся по изогнутой лестнице. Она появилась в поле зрения всего на секунду, но вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу с Куай-Гоном, снова прыгнула. Она ухватилась за трубы проходящие под потолком и, воспользовавшись инерцией, пролетела над головой Куай-Гона прямо к Оби-Вану. Кеноби выбросил ногу вперёд, пытаясь развернуться, чтобы встретить её. У него была слишком неудобная позиция, он только начал прорубаться световым мечем сквозь дюрастил. Пока он разворачивался, шипы, усеивавшие наконечник кнута зацепили его ногу. Боль обожгла его, но он не прервал движения и поднял световой меч на встречу мелькающему кнуту. Без Астри и Диди, которых нужно было защищать, джедаи были свободны нападать. Они двинулись на встречу охотнику за головами, как единое целое: световые мечи вращаются, описывая сверкающие дуги, предугадывая её движения и движения вьющегося кнута. Оби-Ван помнил указание учителя следить за её плечами. Она быстро работала ногами, но у неё была склонность излишне отклоняться, выдавая тем самым своё следующее движение. Она начала отступать, хотя её кнут вращался так же быстро. В отблесках световых мечей и кнута, Кеноби ясно увидел выражение абсолютной ярости на её лице. Без сомнения, ей никогда прежде не приходилось так долго сражаться с джедаями. Когда она наконец наступила на край лестницы, Оби-Ван сделал дерзкий выпад. Скопировав её приём, он прыгнул, ухватился за трубы, и, затем, когда кнут взвился, готовый обернуться вокруг него, изо всех сил ударил её ногами. С изумлённым возгласом, она отлетела назад и сорвалась с лестницы. Она упала с глухим звуком и покатилась вниз по лестнице. Охотник за головами пыталась остановить падение, но гладкий камень отчаянно скользил. В конце-концов её нога подломилась, и она ударилась головой о камень с очередным отвратительным звуком. После чего осталась лежать неподвижно. — Скорее, падаван, — Куай-Гон шагнул к окнам. Вместе они расплавили дюрастил. Оплавленные края загнулись, оставив отверстие достаточное, чтобы протиснуться наружу. Куай-Гон толчком распахнул двери стелажа. Оби-Ван быстро помог Диди и Астри взобраться на карниз. — Ты понесёшь Астри, — сказал Куай-Гон. — Я — Диди. Не теряя не секунды на рассуждения, Оби-Ван подхватил тоненькую Астри на руки. Куай-Гон с такой же лёгкостью схватил весьма упитанного Диди. Они выпрыгнули из окна и мягко приземлились на землю внизу. Куай-Гон запрыгнул на место пилота в их крейсере и запустил двигатели. На панели вспыхнули красные предупреждающие огни. Двигатели безмолвствовали. — Она повредила их, — коротко бросил Куай-Гон. — Давай попробуем наш, — предложил Диди и тут же поспешил к своему собственному крейсеру. Джедаи не удивились, когда крейсер Диди так же отказался двигаться с места. — У неё должен был быть свой корабль неподалёку, если мы: — начал Куай-Гон, но его слова потонули в пронзительном зверином крике. На мгновение силуэт охотника за головами загородил свет, когда она бросилась из окна. Из сведённых губ вырывалось рычание. Она приземлилась на одну ногу — кнут вспыхнул у неё в руке, — и двинулась прямо на Оби-Вана.Глава 16
Куай-Гон метнулся вперёд, чтобы оказаться между Оби-Ваном и охотником за головами, в то время как Диди и Астри отскочили назад, чтобы не путаться у него под ногами. Оби-Ван воспользовался возможностью оглядеть горный склон. Важнее всего сейчас было найти корабль. Они должны отправить Диди и Астри подальше отсюда, даже если им с Куай-Гоном придётся сдерживать охотника за головами, пока они не унесут ноги. Сначала он ничего не мог разглядеть. Снег лежал толстым слоем и ярко сверкал на солнце, вызывая нестерпимую резь в глазах. На фоне этой слепящей белизны виднелись только пятнышки валунов и утёсов. Оби-Ван знал, что у него есть не больше нескольких секунд. Он собрал вокруг себя Силу, соединяющую его со всем, что он видел, от скалистых вершин и утёсов до чистого плотного снега. Что-то заставило его обернуться. Там, куда он смотрел, стоял маленький крейсер. Он был белым и сливался со снегом, но Кеноби различал его очертания. — Туда, — решительно указал он Диди и Астри, когда световой меч Куай-Гона сплёлся с кнутом охотника за головами. — Под скалой. — Вижу, — отозвалась Астри. — Идите, — поторопил её Оби-Ван, активируя световой меч и прикрывая Куай-Гона. — Не ждите нас! Диди и Астри начали спуск с посадочной платформы, мгновенно увязнув в снегу до колен. Они продвигались вперёд, с трудом прокладывая себе путь по склону. Заносы чередовались с глыбами льда, но они все же двигались. Охотник за головами удвоила усилия и резко перешла в наступление, оттеснив джедаев к краю посадочной платформы. Она подобрала бластер Астри и одной рукой выпустила в них струю огня, в то время, как другая ловко орудовала кнутом. Световые мечи превратились в облака света, когда джедаи отражали этот бешеный натиск. Она наступала, и они соскользнули с платформы в снег. Теперь опора под ногами была весьма ненадёжной. Оби-Ван ожидал продолжения атаки, но охотник за головами сменила тактику. Вместо того, чтобы теснить их дальше, она развернулась и бросилась к другому концу платформы. Она встала на краю и нажала на какое-то приспособление на поясе. Тонкая кожаная материя вылетела из приспособлений на её плечах и бёдрах и раскрылась вокруг неё, на подобии люльки. Она прыгнула и приземлилась на спину. Затем вонзила пятки в снег, и Оби-Ван видел, что из подошв её ботинок выступили шипы. — Она подготовилась, как всегда, — с досадой заметил Куай-Гон. Охотник за головами оттолкнулась и спланировала со склона на этих импровизированных санях, все больше ускоряясь. — Она хочет перехватить Диди и Астри внизу, — воскликнул Оби-Ван. — Оказаться между ними и кораблём. — Именно. И мы должны добраться до них первыми. Диди и Астри тем временем делали успехи. Хотя ноги предательски проваливались, отчаяние придало им сил. Охотника за головами они ещё не видели. Оби-Ван и Куай-Гон поспешили к ним, вниз по крутому склону, тщательно огибая льдины и заносы. Кеноби поглядывал вниз на охотника за головами не представляя себе, как она собирается останавливаться. Но тут она развернула свой кнут. С лёгким щелчком, кнут дугой взвился в небо и обмотался вокруг каменной глыбы. Как только кнут натянулся, охотница за головами вонзила пятки в снег и её головокружительное скольжение тут же прекратилось. Она перекатилась и вскочила, затем отсоединила свои сани и помчалась вверх по склону. Она бежала очень быстро. Куай-Гон окликнул Диди и Астри, предупреждая их, что их враг под ними. Они помедлили в нерешительности, не зная куда теперь идти. Держась друг за друга, они замерли в тени утёса. Если они продолжат спускаться, то попадут прямиком в лапы охотника за головами, а чтобы подниматься, утёс был слишком отвесный. Диди беспомощно искал взглядом Куай-Гона. — Стойте там! — заорал им Куай-Гон, пробираясь через занос. — Мы сейчас подойдём. Оби-Ван не чувствовал особого беспокойства — они были ближе к Диди и Астри, чем охотник за головами. Он не сомневался, что они доберутся до них раньше. Джедаи были почти у цели, когда охотник за головами щёлкнула кнутом и метнула его в Астри. Кнут вытянулся дальше, чем они когда-либо видели, и все вытягивался и вытягивался. Он был не в лазерном режиме, поэтому не порезал Астри, а обмотался вокруг её лодыжки. Диди отчаянно пытался удержать её, но Астри сбило с ног и поволокло по склону к охотнику за головами. В тот же момент охотница потянулась к кобуре, вытащила бластер и выстрелила в Диди. Тот осел в снег не издав ни звука. — Она знает, что датапад у Астри, — коротко сказал Куай-Гон. — Приглядывай за Диди. У меня есть идея. Рыцарь активировал световой меч. Держа его перед собой, он широкими взмахами принялся сметать сугробы со своего пути. Лёд таял в считанные мгновения и Куай-Гон быстро продвигался вниз по склону. Но все-же недостаточно быстро. Оби-Ван использовал тот же приём, чтобы добраться до Диди, горячо надеясь, что тот все ещё жив. Мальчик бросился рядом на колени и вытащил аварийную упаковку. На тунике Диди расплывалось кровавое пятно. Оби-Ван разорвал её и быстро залил рану бактой. Веки Диди задрожали. Его глубокие карие глаза были полны отчаяния. — Астри, — прошептал он. Оби-Ван обернулся. Куай-Гон ещё не догнал охотника за головами, а вот Астри — да. Она лежала в ногах их врага и одна нога охотника за головами упиралась ей в грудь. Охотница уже тянулась за датападом, выскользнувшем из под туники Астри, которая вцепилась в него мёртвой хваткой. Охотник за головами перевела кнут в лазерный режим, и тот загорелся красным. Куай-Гон был слишком далеко, чтобы остановить её. — Астри, — простонал Диди. Оби-Ван собрал Силу. Он ощущал её в мышцах, когда запрыгнул на утёс, прямо с места где стоял. Через несколько секунд он был на вершине, затем, согнув колени, собрал энергию для прыжка. Он прыгнул высоко, так высоко, что охотник за головами почувствовала его присутствие в небе и в растерянности посмотрела вверх. Но у неё хватило времени, только на то, чтобы вытянуть руки, прежде чем Оби-Ван, повторив тот же манёвр, который он проделал в доме, упал прямо на неё, ногами вперёд. Страшный удар пришёлся по плечам, отбросив её назад в снег. Оби-Ван приземлился рядом, ноги по бокам от её тела, и активировал световой меч. — Ну, хватит, — проговорил он. Она лежала неподвижно, но он уловил намёк на движение в её неподвижной руке. В следующий момент он увидел вспышку виброножа. Двигая одними пальцами, она бросила нож в Астри. Световой меч Оби-Вана опоздал лишь на долю секунды, задев пальцы охотника за головами. В тот же момент Кеноби отскочил назад, крутанулся, пытаясь перехватить нож другой рукой. Джедайские рефлексы помогли ему словно бы растянуть мгновение, успев заметить, где лучше схватить его. Рукоятка легла в его руку. На мгновение, охотник за головами засунула обожжённые пальцы в снег. Её зубы впились в нижнюю губу. Боль должно быть была ужасна. И тут она заговорила в первый раз, за время их знакомства. Глаза её пылали ненавистью. — Ты: запла: тишь. Неожиданно из её пояса вылетел трос, похоже, он был оснащён приводным маяком к её крейсеру, притягивающимся к нему, потому что её дёрнуло и потащило назад. Её тело подскакивало на льду. Должно быть это было мучительно больно. — Оставайся с ними, — приказал Куай-Гон и побежал за ней. Оби-Ван наблюдал, как рыцарь догнал охотника за головами, в тот момент, когда та уже забиралась в крейсер. Двигатели зажглись и трап начал подниматься, когда Куай-Гон совершил отчаянный прыжок и приземлился на него. Кеноби с ужасом увидел вспышку бластерного огня. Куай-Гон пошатнулся. — Учитель! — заорал Оби-Ван. Куай-Гон упал назад вглубь корабля. Трап втянулся, корабль поднялся в воздух и, спустя несколько мгновений, скрылся в верхних слоях атмосферы. Оби-Ван как будто впервые услышал, как ветер шепчет средь снежных просторов, как сбивчиво дышит Астри за его спиной. Эхо его собственного отчаянного крика отдавалось в горах, пока он наблюдал, как корабль исчезает из виду. Куай-Гон захватил в плен охотника за головами, или это она захватила его? Неизвестность причиняла такую невыносимую боль, что хотелось рухнуть на колени. Но рядом были раненые, о которых нужно было заботиться. Куай-Гон велел ему остаться. — Не сдавайтесь, Куай-Гон, — шептал он. — Я найду Вас. Держитесь. Он найдёт способ вернуть учителя.КОНЕЦ КНИГИ №11
Джуд Уотсон Дьявольский эксперимент (Звездные войны-14) Ученик Джедая-12
Глава 1
Он слышал нечто, но это было не более, чем шум. Его глаза были открыты, но он ничего не видел кроме тумана. Он был мокрый, хотя и не находился в воде. Так как он не мог положиться на своё зрение и слух, Куай-Гон Джинн решил сосредоточить своё внимание на боли. Он искал её центр, оценивал местоположение и размер раны. Боль ощущалась в груди слева, выше сердца, а потом распространялась вверх, до плеча. Это была не режущая боль, а скорее пульсирующая. Боль говорила ему, что он все ещё жив. Куай-Гон попытался пошевелить рукой, но это лёгкое движение потребовало невероятных усилий. Его пальцы коснулись чего-то гладкого. Он провёл ими сверху вниз по гладкой стене. Куай-Гон пошевелил другой рукой, и она также наткнулась на гладкую твёрдую стену. Она была всюду, окружая его. Он был в ловушке. Лёгкий приступ паники охватил его, когда он понял, что не знает почему он здесь находится. Куай-Гон прогнал его и заметил, что это ему удалось. Он был рыцарем Джедай. Возможно его световой меч исчез, как и пояс с оборудованием, но у него оставалась Сила. Он был не один. Равномерно дыша, он успокоил свои мысли, а также попытался вспомнить произошедшее. Однако не слишком настойчиво. Воспоминания ему пока были не нужны, ведь теперь он мог жить. Куай-Гон сконцентрировался, чтобы понять, где он сейчас находится. Постепенно ему становилось ясно, что он заключён в прозрачную камеру-палату. Он чувствовал себя необычно, потому что парил в воздухе, находясь практически вверх тормашками. Газ окружал его туманом. Он висел в воздухе в каком-то резервуаре. Туман не позволял разглядеть, что находится снаружи. Куай-гон попытался изменить положение, но тут же боль пронзила его плечо. Раны от бластеров коварны. Вы считаете, что тело уже зажило, но рана может очень скоро напомнить о себе, и делать это довольно долго. Рана от бластера. Память постепенно возвращалась к нему. Он был со своим падаваном Оби-Ван Кеноби в горах. Они защищали его друга Диди и его дочь Астри. Охотница за головами выстрелила в Диди и он упал. Диди! Оби-Ван прыгнул, преодолев большое расстояние, чтобы поразить охотницу за головами. Она в отчаянии использовала свой последний приём, метнув нож в Астри. Падаван перехватил его в воздухе. Куай-Гон вспомнил чувство гордости, какое он испытал, увидев как падаван, использовав Силу, рассчитав все, поймал нож в воздухе даже за рукоятку, а не лезвием. Охотница заголовами поняла, что побеждена. Она активировала трос, позволившей ей быстро спуститься с горы к своему кораблю. Куай-Гон бросился в погоню. Он вскочил на платформу, которая въезжала в космический корабль и там его сразил выстрел. Рыцарь вспомнил, какой жуткий жар окатил его. Куай-Гон упал на пол платформы, и створки люка корабля закрылись за ней. Вдруг он почувствовал, как будто и сейчас слышит крик Оби-Вана. Он улетел, оставив падавана одного с раненым Диди. Пусть он будет только ранен, а не убит, — подумал Куай-Гон, — и с ним осталась молодая девушка. Куай-Гон вновь попытался пошевелиться. И вновь его рана вспыхнула огнём. Внезапно он услышал женский голос, который зазвучал в динамике его резервуара. — Вам, наверное, больно? Это все ваша рана в груди. Она уже обработана. Вы будете жить. — Кто вы? — спросил Куай-Гон. — Вы объект научного эксперимента, — продолжил голос, — вам не будет причинен вред. За вами лишь понаблюдают. — Что вы имеете в виду, говоря, что мне не будет причинен вред? Я заперт, — запротестовал Куай-Гон. — С вами будут хорошо обращаться. — Я здесь против моей воли. Кто вы? Где я нахожусь? Голос ничего не ответил. Вместо этого ожила какая-то аппаратура внутри резервуара. Куай-Гон увидел иглу, закреплённую на конце захвата. Он попробовал уклониться, но ему это не удалось. Игла воткнулась ему в шею. Он увидел, как его кровь побежала по прозрачному шлангу вниз. Наконец иглу отвели, и тело вновь начало вращаться. Куай-Гон оказался вниз головой в своём резервуаре. Головокружение опять охватило его, но он знал, что это пройдёт. Надо было подождать какое-то время. Как только он почувствовал себя достаточно сильным, то, стиснув зубы, чтобы не закричать от боли, он опёрся ногами и кулаками ударил по стеклу. Но видимо ему не хватило размаха. Они бил кулаком вновь и вновь, но прозрачный материал не поддавался ни на миллиметр. — Вы считаете это соответствующим поведением, — спросил голос, — вы же всё-таки не ребёнок. — Я рыцарь Джедай, — сказал Куай-Гон. — Правильно! И вся ваша жизнь посвящена службе. Разве не так? Голос не ждал ответа и продолжал. — Только теперь вы будете куда полезнее для галактики, чем если вы носились от одного мира к другому, размахивая вокруг себя световым мечом. Я даю вам своё покровительство. Вы сделаете то, что не делал ни один Джедай до вас. Так что расслабьтесь. Покажите нам свою известную медитацию Джедаев. Голос звенел от удовольствия и это было знакомо Куай-Гону. Конечно! Его воспоминания вернулись, также как и его подозрения. Его тюремщицей была Дженна Зан Арбор. Блестящий учёный, который спасала поселения от голода и чумы. Но всё-таки так или иначе, он предполагал, что она была частью заговора против Диди. Теперь он был доволен, что его подозрения были верными. К сожалению, он был теперь в заключении. И он не рассказал о своих подозрениях Оби-Вану. И мальчик не знал, где его искать теперь. — Дженна Зан Арбор вы не сможете скрыться от Джедаев, — сказал он с максимальной холодностью. — Ах! Вы знаете кто я. Я впечатлена. Какой экземпляр. Это ещё раз показывает, что мой выбор верен. Я исследую вас, Куай-Гон Джинн. Вы сильный и уважаемый Джедай, и Сила могущественно проявляется в вас. Вы как раз то, что мне нужно, идеально соответствуя моим целям. — И каковы ваши цели? — спросил Куай-Гон. В ответ он услышал смех. — Вы узнаете все в своё время, Куай-Гон. Только попрощайтесь с вашей прежней жизнью. Теперь вы принадлежите мне.Глава 2
Оби-Ван пристально смотрел на пол. Это было уже чем-то новым, поскольку последние несколько часов он также пристально смотрел на стену. Он находился в медицинском центре храма Джедаев. С первого взгляда он понял, что Диди понадобятся старания самых лучших целителей Галактики. Он привёз Диди вместе с Астри сюда. Во время путешествия они постоянно разговаривали с Диди, даже несмотря на то, что он давно потерял сознание. Целители Джедаи быстро забрали Диди внутрь храма. Они вышли лишь однажды, сообщить Оби-Вану и Астри, что Диди ещё жив и у них есть надежда. Это долгой длинной ночью рядом с Оби-Ваном были его верные друзья в храме — в начале Бент, затем и Гарен. Бент молчал и только время от времени касался своей рукой руки Оби-Вана. Так они и сидели всю ночь, ожидая каких-либо новостей. Вскоре он отправил друзей на завтрак. Сам же он есть не хотел. Не мог он и уснуть. Рядом, в соседней палате Диди боролся за жизнь. Но что было с Куай-Гоном? Жив ли его учитель или уже нет. Он жив, — отчаянно говорил себе Оби-Ван, — он жив, он должен быть жив. Он видел, как выстрел бластера поразил Куай-Гона в грудь, рядом с сердцем. Он видел, как тот запнулся и упал. Но у Куай-Гона всегда были невероятные запасы силы. Даже сейчас, когда он был пленником охотницы за головами, если он жив, то Оби-Ван найдёт его. Он не стал бы жертвой охотницы за головами. Оби-Ван говорил себе это снова и снова. Но когда он вспоминал бесчувственное лицо охотницы за головами, когда она сражалась, то отчаяние вновь одолевало его. А я все здесь, сижу и жду. Он уже рассказал Йоде обо всём. И Талле, рыцарю-джедай, которая координировала поиски Куай-Гона. Он рассказал всё, что знал. Но он не мог сказать им, откуда прилетела охотница за головами. Они не знали почему она охотилась на Диди. Они даже не знали, как её звать. Слишком много вопросов ещё оставались без ответа. А жизнь Куай-Гона висела на волоске. Йода послал несколько групп Джедаев расследовать и найти больше информации об исчезновении Куай-Гона. Талла пыталась расшифровать коды к деке Дженны Зан Арборс. Это позволило бы раскрыть её местопребывание. Были предпринято всё, что только возможно. Все ресурсы Джедаев использовались для поиска Куай-Гона. Только Оби-Ван не мог помочь им. Он мог только лишь сидеть и ждать. Ты уже заучил весь фрагмент этого пола? — голос Астрис прервал его мысли. Она слегка улыбнулась. Я уже это сделала, здесь до стены 27 каменных дисков. — Это не может так больше продолжаться, — сказал Оби-Ван. Она вздохнула, присела рядом и сложила руки. Астри была высокой и стройной. У неё были чёрные, как ночь, волосы, которые покрывали кудрями её полспины. Она была несколько старше чем Оби-Ван и вместе со своим отцом Диди держали кафе. Оби-Ван не знал Астри хорошо, но чётко понимал, что она не хочет показать свою слабость и расстроенные чувства. Картина, когда на её глазах был убит её отец повергала её в полное смятение. Хотя она пробовала это скрыть, но это ей не удавалось. — Я никогда не знала моих настоящих родителей, — сказал Астри, смотря в пол, — кто-то принёс и оставил меня в кафе у Диди. И Диди меня принял. — Я не знал об этом, — ответил Оби-Ван. — Я верю, что кто бы не оставил меня там, он должно быть заботился обо мне, ведь они выбрали моим отцом Диди. Они знали, что Диди не отдаст меня в приют. Они знали, что сердце Диди растает при виде ребёнка. И так и случилось. И я счастлива. — Да, это правда, — подумал Оби-Ван, — иногда дом, который ты находишь, словно предназначен для тебя. Так он думал о храме. И о Куай-Гоне. Она посмотрела на него. Её тёмные глаза были полны заботой. Я уверена, что Куай-Гон жив. Он так силён. Я достаточно долго знаю его, Оби-Ван. Я видела, каким сильным он является. Оби-Ван кивнул. Если бы Куай-Гон умер, он бы знал это. Он бы почувствовал это. — Я знаю, что ты хочешь искать его. Спасибо, что ты, несмотря на это, остался со мной здесь. — Я не знаю, где я должен начать свои поиски, — согласился Оби-Ван, — мы не знаем, кто оплачивает охотницу за головами. — Но мы знаем, что она хотела украсть деку, — сказала Астри, — нам также известно, что сведения на ней, имеют огромное значение для кого-то. И мы знаем, что дека принадлежит Дженне Зан Арбору. Флиг украл её у неё. — Но он также крал и у сенатора Сорна, — размышляя вслух ответил Оби-Ван, — эта связь может привести нас к охотнице за головами. Ваш друг Флиг мёртв и не сможет дать нам никаких ответов. И даже если мы узнаем, кто нанял охотницу за головами, это ещё не гарантирует, что путь приведёт нас к Куай-Гону. Астри кивнула. "Но ты найдёшь его, — сказала она, — Джедаи сделают для этого все. Она встала. У Астри было вывихнуто плечо и несколько ссадин, следы от ударов кнута охотницы за головами, там на горе. — Тебе хорошо? — спросил Оби-Ван, — целители тебе могут помочь, дать что-нибудь против боли. — Нет, я хотела бы, чтобы мои мысли оставались ясными. А с тобой что? — спросила она Оби-Вана, — как чувствует твоя нога? Оби-Ван тронул повязку на своём бедре. Шипы из кнута охотницы за головами врезались глубоко в ногу. Рана была обработана бактой и заживала. Боль уже ослабевала. А Куай-Гон? Позаботился ли кто-нибудь о его ранах? Астри бесцельно ходила по маленькому залу. Он был окрашен белыми и синими тонами, чтобы успокаивать ожидающих. Здесь же были расположены места, чтобы удобнее было ждать. Астри смотрела на Корускант. — Я так благодарна Джедаям. Целители так искусны, я хотела бы, чтобы они были более быстры. Дверь в процедурный зал раскрылась. К ним подошла целитель Джедай Винна Ди Юни. Она была одета в голубую тунику целителя Джедая. Оби-Ван был рад, что она приняла участие в лечении Диди. Она была старшим и любезным Джедаем, полной Силы. Достоверность её диагнозов была широко известна. Казалось, что она знала все болезни, которые были в Галактике. Сердце Оби-Вана забилось быстрее, увидев её выражение лица. Юноша почувствовал, что хорошие новости она не принесла. Он встал и вместе с Астри быстро подошли к Винне. Та посмотрела на них и любезным жестом пригласила сесть. Сама села напротив. « Мы сделали для твоего отца всё, что было возможным, — сказала она, — теперь все зависит от самого Диди. Его силы на исходе, но он должен сам найти силу, чтобы бороться». Оби-Ван увидел, как Астри сглотнула. «Его раны настолько серьёзны?» Винна кивнула. «Я боюсь, что они очень серьёзны. Но это не единственная проблема. Раны заражены инфекцией. А эту инфекцию мы не можем идентифицировать. Сейчас мы просматриваем все банки данных. Я не хотела тебе говорить, пока не узнаю, что это за зараза, но ты должна знать, что происходит». — Я не понимаю это, — сказала Астри, — вы являетесь самым лучшим целителем Галактики. Если вы не знаете, что происходит с Диди, кто сможет узнать? — Мы не знаем всего, — мягко ответила Винна, — Галактика огромна. То тут, то там появляются новые инфекции и болезни. Я не сомневаюсь, что мы найдём источники этой инфекции, но это требует времени. — У Диди нет никакого времени, — сказала Астри и сложила руки, — именно это вы хотите сказать? — Не ищи самого плохого, — сказала Винна, — верь всегда в лучшее. Мы найдём возбудителя этой инфекции. Астри сжала губы. «Мне можно к нему?» — Да, конечно. Хотя он без сознания, но он почувствует твоё присутствие. Пойдём за мной. Астра последовала за Винной. Она выглядела так, как будто бы шла во сне. Оби-Ван также был ошарашен. Диди не мог умереть. Он ожидал, что вот через секунду целители принесут хорошие вести. Раскрылись двери основного коридора. Вошла Талла, рядом с ней стоял Йода. — Как дела идут у Диди, — спросил Йода, — слышали мы, что новости есть. — Он заболел инфекцией, которую не могут идентифицировать, — ответил Оби-Ван, — Винна не хотела беспокоить Астри, но она очень волнуется. — Они делают лучшее, что возможно, — сказал Йода, нажав на кнопку и одна из подушек снизилась. Он сошёл и опёрся на свой посох. «А ты, Оби-Ван? Я предполагаю, что сна не было у тебя» — Я не могу уснуть, пока не узнаю, что Куай-Гон в безопасности, — ответил Оби-Ван, — есть ли какие-нибудь новости? Слепые, золотисто-зелёные глаза и тонкие губы Таллы выразили разочарование. Она покачала головой. "Я привела в действие все возможные рычаги, Оби-Ван, — сказала она, — Гиетт возвратился со своей долгой миссии и сейчас он у магистра Ки-Ади Мунди. С его способностями просеивать и обрабатывать огромное количество информации, нам не найти лучшего аналитика. Оби-Ван согласился. Ки-Ади Мунди и Гиетт могут многое проанализировать своими двумя головами. — Но у нас нет никаких сведений об охотнике за головами, — продолжила Талла, — она не имеет каких-либо известных нам друзей или проводников. Все, кто когда-либо принимал её на службу, отказываются говорить о ней, опасаясь возмездия. Но мы работаем над этим. — Что с декой Дженны Зан Арборс? — спросил Оби-Ван, — раз её очень хотят заполучить, то на ней что-то важное. — Мы не можем расшифровать код, — сказала Талла, — это может не быть связанным с охотницей за головами или исчезновением Куай-Гона. Многие учение кодируют свои записи. Но на всякий случай, мы не хотим привести её в негодность, коли мы пока ещё держим след. Мы должны проверить все варианты, пока не найдём способ раскрыть это. Я не буду отдыхать, пока не найдём его, Оби-Ван. — Я знаю, — сказал Оби-Ван. Талла была также близка Куай-Гону. Они вместе учились в храме. — Наши группы везде в системе Дунидин, Оби-Ван, — объяснил Йода, — мы ищем следы от корабля охотницы за головами. — Мы знаем, что её корабль был оснащён гиперприводом, — озабоченно сказала Талла, — к сожалению, очень даже возможно, что они уже далеко от системы Дунидин. Но следим за следами. — Новости я получаю от группы Джедаев, — заговорил Йода, — после Вентрукса они отправились на родную планету Зан Арбора. Также мы узнали, что там есть закрытая лаборатория. Сотрудники получили зарплату и были отпущены. В глазах Таллы блеснул огонёк. — Теперь это уже есть кое что. Это значит, что Дженна Зан Арбор всё-таки имеет отношение к этому делу. Мы должны расшифровать этот код. Йода кивнул. — Думайте над этим, а мы займёмся другой стороной действий. Он обратился к Оби-Вану. — Трудное время для спокойствия. И все же, ты должен спокойствие найти. Если новости прибудут, то должен иметь силы ты. В направлении ты нуждаешься. И направление мы найдём. Сердце Оби-Вана находилось далеко, чтобы быть спокойным. Но Йода был прав. Он должен быть решительным, а надежда возникает из спокойствия. Раскрылась дверь в процедурный зад. Появилась Винна. Они поспешили к ней навстречу. — Мы смогли идентифицировать инфекцию Диди. Его рана была обработана средством, вызывающим инфекцию. — Есть ли у вас лекарство? — спросил Оби-Ван. Винна кивнула. — Одно существует. Но у меня плохие новости. Лаборатория, которая продаёт его, ныне закрыта. А этого средства более нигде нет в запасе. Та лаборатория — единственная в Галактике. Оби-Ван взглянул на Таллу. По выражению её лица, он понял о чём она подумала. Йода медленно кивнул. — Как звучит имя владельца лаборатории? — спросил Оби-Ван. — Арбор Индустриес, — ответила Винна. Это был ответ, которого ожидал Оби-Ван.Глава 3
Он не стал сильнее, напротив, он слабел. Куай-Гон чувствовал, как терял контроль над своим телом. Сейчас он испытывал искушение потерять сознание и вновь погрузиться в сон. Даже в самой худшей болезни, он не чувствовал себя так плохо. Она делала что-то, что делало его слабым. Да, она постоянно брала у него кровь, но причина была не в этом. Изолированный от окружающего мира, от других существ, он знал, что Сила была рядом с ним. Рыцарь закрыл глаза и обратился к ней. Он попытался окружить себя ею, как щитом и почувствовал, что она пребывает с ним. Куай-Гон сконцентрировался сильнее. Сквозь завесу тумана он увидел, как зажёгся индикатор, а сенсор издал пронзительный звук. Потом раздались быстрые шаги. И наконец, он услышал в динамиках голос Зан Арбор: «Вы только что обратились к Силе. Хорошо. Не бойтесь делать этого» — Как вы узнали? — вопрос сорвался у Куай-Гона раньше, чем он подумал. Её заключение застало Куай-Гона врасплох. — Я контролирую все ваше тело. Когда вы обращаетесь к Силе, то температура вашего тела падает, а сердцебиение замедляется. Это странно. Я раньше думала, что все будет как раз наоборот. Но это загадка. И поэтому всегда интересно учиться. Итак, она изучала Силу. Куай-Гон обдумывал этот новый факт. Считалось, что Сила не может быть измерена или создана. Но если такой блестящий учёный как Дженна Зан Арбор изучала её, то возможно, что она наткнётся на такие сведения и знания, которые она не должна узнать. Он не должен недооценивать её интеллект. И это значило, что он не мог использовать Силу для своего исцеления. — Почему вы интересуетесь Силой, — спросил он. — Ах, полно на сегодня вопросов, — быстро ответила она. — Здесь не так альтернативы в занятиях, — указал Куай-Гон. — А как же ваша известная медитация Джедаев? Она должна помочь вам скоротать время. — Медитация тоже имеет свои границы, — сухо ответил Джедай. В ответ он услышал смех. Почему я не должна исследовать Силу? Или это только прерогатива Джедаев? Куай-Гон задумался над ответом. Он должен продолжить разговор, важно держать её постоянно в разговоре, чтобы больше узнать о её исследованиях. — Это хороший вопрос. Мы считаем, что Сила связывает всех нас вместе. — Именно так! — ответила Зан Арбор, — Джедаи должны приветствовать мой интерес. — Вы знаете почему они это не сделали? Вы не спросили нас. — Я не нуждаюсь в вашем разрешении. Куай-Гон терял нить разговора. — Я не имел это в виду, — сказал Джедай, — вы блестящий исследователь. Вы могли бы разделить плоды ваших поисков со всей галактикой. — Когда я буду готова к этому. Но только тогда, — зло ответила она. — Что же вы ищете? Какое-то время она молчала и Куай-Гон боялся, что на этом разговор закончен. Но она ответила. — Мои коллеги — глупцы. Куай-Гон ждал. Он не хотел показаться нетерпеливым. Что-то подсказывало в нём, что Зан Арбор хотела довериться ему. — Вы много путешествовали и знаете, что в Галактике полно глупцов. — Я видел много существ, которые не дружат со своими глазами, умами, сердцами, — ответил Куай-Гон. — Точно. Теперь вы видите с кем я должна иметь дело, — её голос стал твёрже. — Я только что прибыла с конференции в Сенате. Мои коллеги преследуют мечты и отвергают идеи. Новые способы заставить космические корабли передвигаться быстрее. Новые двигатели, новые виды топлива, новые гипердрайвы. Они пытаются найти путь к тому, что оружие стало более мощным, более эффективным. Они ищут новые источники силы. Быстрее, больше, лучше. Вот что они преследуют. Но при этом они игнорируют самую мощную энергию в галактике. Сила куда более важнее, чем любое их изобретение. С Силой вы можете управлять мыслями. Это намного важнее, чем корабли. — Я согласился бы с этим, — ответил Куай-Гон. — Как иронично. Только Джедай согласился со мной. Но только Джедаи могут стать объектами моих экспериментов. Другие, даже те, кого вы называете чувствительными к Силе, он и представления не имеют, чем они обладают. Они не могут управлять этим. Это стало бы недостатком моих экспериментов. Внезапно Куай-Гона посетила мысль, которая заставила его содрогнуться. Зан Арбор специально держала его в этом резервуаре и делала его слабым, чтобы он воспользовался Силой для лечения. А пока он здесь, то ничего не сможет сделать. Даже из лаборатории этой не выберется. Но вот достигнуть определённого соглашения наверняка удастся. — Я предлагаю вам сделку, — сказал Куай-Гон. — Я не думаю, что вы можете предложить что-то стоящее, — улыбаясь, ответила Зан Арбор. — У меня есть то, что нужно вам. Так что это несколько меняет положение дел. Возникла пауза. — Что вы хотите, Куай-Гон? — Я хочу, чтобы мне было позволено хотя бы два часа в день выходить из этой палаты, — предложил Куай-Гон, — если вы это сделаете, то я использую Силу, чтобы излечить себя и вы сможете за этим наблюдать. Если же нет, я не буду обращаться к Силе. — И вы умрёте, — предупредила Зан Арбор. — Да, — спокойно ответил Куай-Гон, — как Джедай, я давно готов к смерти. Это меня не пугает. — Я не торгуюсь, — закричала учёный, — здесь я руководитель и только я принимаю решения. Куай-Гон молчал. Он закрыл глаза, чтобы расслабиться. Джедай поставил на то, от чего не отказываются. Он чувствовал, как в ней растёт смятение, желание во что бы то ни стало продолжить эксперимент. Но если умрёт объект, то вся работа провалится. Она сдастся. — Хорошо, — резко вскрикнула она, — но не два часа. А только один! Это все. Мы договорились? — Договорились, — ответил Куай-Гон. Он ожидал, что она не согласится на два часа. Это не проблема. Ему хватит и одного.Глава 4
Йода, Талла и Оби-Ван мгновенно замолчали. Сообщение о том, что только у Дженны Зан Арбор было лекарство необходимое Диди обеспокоило всех. "Это очень странно, — продолжила Винна, — не только, что Арбор Индустриес закрылся, а то что больше нигде нельзя найти это лекарство. Здесь может крыться ошибка, о которой мы не догадываемся. Эта инфекция очень редка, но Арбор Индустриес должна была поделиться лекарством с другими лабораториями. Это невероятное нарушение этики. Они не оставили после себя никаких сообщений о том, когда и где откроются вновь. — Узнать об этом подробнее необходимо, — сказал Йода, — под подозрением Джедаев Зан Арбор теперь находится. — Она может быть причастной к исчезновению Куай-Гона, — добавила Талла. — И возможно к убийствам, — сказал Оби-Ван. Винна нахмурилась сильнее, на её лице отразился ужас догадки. — Вы считаете, что Зан Арбор умышленно лишила галактику лекарства? — Полагаю, что это вполне вероятно, — ответила Талла Лицо Винны помрачнело. «Мой пациент умрёт без этого противоядия» — Я не понимаю этого, — Астри так тихо подошла к ним сзади, что те не услышали её, — вы говорите, что у Зан Арбор есть лекарство, которое необходимо моему отцу, но вы не знаете где её искать. — Я боюсь, что это так, — ответила Винна. Оби-Ван подошёл к Астри. Он остановился рядом с нею, не зная, что сказать или сделать. — Ты не можешь отчаиваться, — сказал он. Она кивнула и сжала губы. Он смотрел как её плечи задрожали. Она пыталась, но не могла удержаться от того, чтобы не заплакать. — Оби-Ван прав, — сказала Винна, — где-нибудь в Галактике ещё есть противоядие. Мы найдём его, Астри. — Я знаю, что вы сделаете все возможное. — Нашим хорошим другом Диди является, Астри — сказал Йода, — о нем хорошую заботу мы проявим. — Вы очень любезны, — кивнула Астри и, отвернувшись, отошла к окну, смотря вдаль. — Она теряет надежду, — сказала Талла. — Плохие новости были это, — ответил Йода, — трудно принять их. — Я должна вернуться, — сказала Винна и ушла. — К Астри должен пойти ты, — кивнул Йода Оби-Вану, — другом её ты являешься. Утешить её должен ты. Нельзя допустить, чтобы надежда умерла тогда, когда Диди жив. Оби-Ван кивнул. Но Астри не была его другом. Он лишь недавно встретил её. И он не умел хорошо утешать. Если бы Куай-Гон был здесь. Йода и Талла ушли, а Оби-Ван подошёл к Астри, подыскивая слова, чтобы поддержать её. — Он умрёт, а останусь одна, — сказала Астри. — Мы не должны терять надежду. Джедаи способны на многое. Мы найдём противоядие или Дженну Зан Арбор. — Я уверена в том, что найдёте, — ответила Астри, — но будет ли Диди жив к этому времени? Он выглядит таким слабым, Оби-Ван. Раньше он всегда был силён, но сейчас он слаб. — Он не слаб, — возразил Оби-Ван, — он один из самых сильных духом из тех кого я знаю. И его сила ещё с ним. — Я вспомнила, что у нас однажды были неприятности с управлением, — сказал Астри, — управляющий бизнес не так лёгок. Но сейчас я испытываю настоящее отчаяние. Даже если Диди выживет, то мы потеряли все. Владелец закрыл наше кафе из-за долгов. А мы не можем заплатить все эти кредиты. Теперь я сижу у кровати Диди и надеюсь, что он переживёт все это. Но к чему он вернётся? Это все моя вина. Мы тратили все наши сбережения на улучшение кафе, а теперь у нас нет ничего. Оби-Ван не должен задаваться вопросом, чтобы сказал такой ситуации Куай-Гон. «вы дополняете друг друга», — говорили им. — Ты прав, Оби-Ван, я чувствую жалость к самой себе, — Астри вытерла лоб, — я очень устала. — Почему бы тебе не отдохнуть здесь, — предложил Оби-Ван, указывая на диван, стоящий в зале, — тебе не пришлось идти в спальные помещения. Я позабочусь о том, чтобы тебя никто не беспокоил, кроме того случая, когда… Диди проснётся. Астри прилегла на кровать, опустив голову на подушку. "Возможно, уже через час, — сказала девушка, закрывая глаза. Оби-Ван решил, что останется здесь, пока не удостовериться, что она уснула. Его нервы были взбудоражены. Он хотел быть с Таллой и другими Джедаями. Он хотел присутствовать тогда, когда будет взломан датапад. Он залез в тунику, чтобы достать речной камень, чувствительный к Силе, подаренный когда-то ему Куай-Гоном. Он часто находил комфорт и успокоение, когда ощущал его в своей руке. Это заставляло его чувствовать себя ближе к Куай-Гону. Шелестение в кармане напомнило ему, что там у него есть ещё что-то. Оби-Ван вынул это. Это оказалось записной плёнкой. На ней оказались имена гостей Дженны Зан Арбор, которых она пригласила в кафе Диди после конференции. Фамилии уже начали выцветать. Оби-Ван вспомнил об этом несколько дней назад. Куай-Гон попросил записать это все, когда они посещали её в отеле. Куай-Гон никогда не делал ничего без причины. Оби-Ван нахмурился. Они тогда пришли, чтобы выяснить, что Зан Арбор узнала о кафе Диди от друга Флига. У Флига был датапад, который он украл у сенатора Сорна и Зан Арбор. Позже он был найден мёртвым, а его тело было полностью обескровлено. Они ещё не знали тогда, что Зан Арбор была причастна к этому. Они лишь шли догадками. Другими словами, Зан Арбор тогда не была подозреваемой. Но почему Куай-Гон попросил его сделать этот список? Тогда они пришли к выводу, что охотника за головами наняла банда тех-разбойников. Но Куай-Гон тогда уже сомневался в этом. Подозревал ли он тогда, что есть связь между Зан Арбор и охотником за головами? Они так и не решили тогда загадку, как охотник за головами смог ворваться в кафе Диди после того, как гости Зан Арбор ушли. Ведь все знали, что кафе закрыто и окна также были блокированы. Если бы Куай-Гон спросил себя почему один из гостей задержался. Астри в суматохе проводов гостей не заметила этого. А охотник за головами была мастером маскировки. Оби-Ван смотрел на Астри. Она крепко спала, и он мог оставить её на некоторое время. Он подошёл к письменному столу, стоящему в углу комнаты, быстро переписал выцветающие фамилию на новую плёнку, а старую выбросил в мусорный контейнер. То, что он имел — это немного, но всё-таки теперь у него было направление, которому он мог следовать. Оби-Ван направился к двери.Глава 5
Ямеле Полидор Нонтал Куинку Алек В'а Ни Одус Добей Эранусайт Б'Зун Май Риса Он Фон Тауб Оби-Ван взял авиетку, чтобы добраться до офиса Официального комитета по связям Сената. Этот комитет заботился о транспорте и размещении делегаций прибывающих в Сенат. Поскольку Оби-Ван был Джедаем ему сразу назвали родные миры и контактные сведения каждого из тех, кто был в списке. Оби-Ван быстро просмотрел всю информацию. Только трое из гостей Зан Арбор ещё оставались на Корусканте. Остальные, очевидно, уже вернулись на свои планеты. Он начнёт свои поиски на Корусканте. И если здесь он ничего не найдёт, то отправится дальше. Если потребуется отправиться к Дальнему рубежу, чтобы найти искомое, то он сделает и это. У Ямеле Полидор и Фон Тауб ещё оставались дела в Сенате и они жили в гостинице неподалёку. Оби-Ван отправился туда. Он нашёл их вдвоём в гостиной, они разговаривали о заседании, в котором они принимали участие в этот день. Оби-Ван объяснил, что его миссия как Джедая состоит в том, чтобы расследовать нападение на кафе Диди после того, как все гости разъехались. Ямеле Полидор была небольшой риндианинкой с заострёнными ушами и двумя восьмипалыми руками. Она вежливо кивнула Оби-Вану: «Конечно же, я охотно помогу вам». Корвелианер Фон Тауб также кивнул: «Как и я». — Прибывал ли ещё кто-то в кафе пока вы были там? — спросил Оби-Ван. — Только приглашённые, члены нашего круга, — ответила нараспев низким голосом, в манере риндианинов, Ямеле Полидор. — А может быть вы заметили кого-то на улице? Фон Тауб покачал головой. — Когда мы ушли владелец кафе и молодая девушка заперла двери после нас. Зан Арбор была очень недовольна едой и сервисом в кафе. Я не думаю, что это было на самом деле так плохо, — он улыбнулся, — но возможно я меньше внимания уделяю порядку. Но Дженна учёный. Она и мысли не допускает о беспорядке. — Вы знаете кого-нибудь ещё из этого списка? — спросил Оби-Ван, протянув плёнку с именами. Ямеле Полидор быстро пробежала пальцем по списку. "Мне знакомы почти все эти учёные, за исключением Добей Эранусайт и Риса Он. — Я знаю Добей очень хорошо, — добавил Фон Тауб, — но Риса Он мне также незнакома. — Кто-нибудь знает её? — Дженна Зан Арбор, — ответила Ямеле. — Да, они вместе работали над каким-то исследовательским проектом. Дженна высоко отзывалась о её таланте учёного. А так никто из нас не знал её. Оби-Ван продолжал говорить с таким же спокойствием, но в душе у него было немалое волнение. «А могли бы вы рассказать, как она выглядела?» — Не точно. Высокая. Возможно. Она гуманоид. Это я запомнила точно. — Она была необычно одета. На ней был тюрбан и красивая шёлковая одежда. Оби-Ван вспомнил, что видел её сам. Ему запомнился тюрбан, украшенный драгоценный камнем. Правда, прошло уже время. Оби-Ван отбросил условности сроков и погрузился, как его учили, в память, чтобы вспомнить. Он и Куай-Гон говорили с Астри, когда приезжали гости. Он помнил тот испепеляющий взгляд, брошенный на лицо Дженну Зан Арбор. И высокую женщину, которая подбирала свою одежду, будто боясь испачкаться. И сильные руки. Это была она. Охотница за головами. Теперь это стало ясно ему. Он также узнал её имя. — И последний вопрос, — сказал Оби-Ван, — Вы не знаете, есть ли у Дженны Зан Арбор ещё лаборатории в Галактике? Кроме основной на Вентриксе. Оба учёных удивлённо переглянулись. — Зачем ей другая лаборатория? — спросил Фон Тауб. — Я никогда не слышала об этом, — ответила Ямеле Полидор. — Спасибо за вашу помощь, — сказал Оби-Ван и, поклонившись, вышел, вызывая по комлинку Таллу. — Я напал на след, — сказал он, — я думаю, что охотник за головами выдавал себя за учёного по имени Риса Он. Она замаскировалась так, чтобы выкрасть датапад у Диди и Астри. Если бы Куай-Гон и я не остановили её, то ей бы это удалось. Судя по данным, она ещё на Корусканте, но уже очень скоро вернётся к себе на планету. У меня есть её адрес. — Не ходи один, — предупредила Талла, — я пошлю подмогу. — У нас нет времени ждать. Судя по адресу она живёт недалеко отсюда. Позвольте мне, по крайней мере, проверить там она или нет. — Не ввязывайся в бой, даже не обнаруживай себя, — вновь предупредила Талла, — она может привести нас к Куай-Гону. — Я обещаю, что буду просто наблюдать, — ответил Оби-Ван. — Я посмотрю, что можно ещё узнать об этом, — сказала Талла. Её голос в комлинке прерывался помехами, — хорошая работа, Оби-Ван. Оби-Ван прервал связь и направился к причалу, на улицу Вертекс, где судя по данным должна была проживать Риса Он. Юноша накинул капюшон, чтобы не было видно лица и сильнее запахнулся в плащ. Он должен следовать совету Таллы. Оби-Ван знал, что Талла также сильно, как и он, хочет найти Куай-Гона, а потому если она советовала, то знала, что только осторожность может быстрее привести их к учителю. Гостиница, где остановилась Риса Он была похожа на ту, в которой Оби-Ван уже побывал. Вокруг Сената было построено множество маленьких пансионатов, гостиниц, чтобы угодить разным гостям Сената, во время их пребывания здесь. Все эти гостиницы были разные: от скромных, где они впервые встретились с охотницей за головами до роскошных. Но все эти гостиницы обладали неплохим уровнем безопасности. Постояльцам выдавались особые кодовые карты, а вот все их гости должны были докладывать о себе. Он остановился перед зданием и думал, что делать дальше. Войти просто так он не мог, проследить кто выходит тоже. Ведь он даже не знал, как она выглядит. Она могла переодеться стариком, богатым учёным, юношей, остановиться в другом отеле. Её искусство перевоплощаться было совершенным. Дверь открылась и кто-то вышел на порог. Спрятавшись за рядом глейтеров, Оби-Ван внимательно смотрел за происходящим. На пороге стоял родианец, смотревший на погоду. Даже мастер маскировки не сможет изменить свою расу до родианцев. Этот невысокий, зеленокожий постоялец не мог быть охотницей за головами. Оби-Ван быстро пересёк улицу и, кивнув родианцу, вошёл внутрь здания. Дверь за ним с шипением закрылась. В холле гостиницы все было автоматизировано. Он быстро оглядел терминалы на стенах. Здесь гости использовали свои кодовые карточки. Оби-Ван подошёл к клавиатуре и быстро напечатал «Риса Он». Комната 1289. Пожалуйста, вставьте кодовую карточку для получения доступа. Оби-Ван взял турболифт и поднялся на 12-й этаж. Он быстро прошёл по коридору, найдя комнату 1289. Юноша приложил ухо к двери и прислушался. С помощью навыков Джедая, он смог обострить свой слух. Единственное, что он смог услышать, это был шелест ткани. Оби-Ван знал, что это лишь занавес. Ни шагов, ни дыхания в комнате он не услышал. Что теперь? Оби-Ван знал, что этот вопрос он себе задаст ещё не раз. Без Куай-Гона он не был уверен ни в одном своём шаге. Оби-Ван так увлёкся слушанием того, что было за дверью, что не услышал звука турболифта. Он опоздал всего на секунду. Волна Силы предупредила его об опасности, а в следующее мгновение горячая волна бластерного выстрела накрыла его.Глава 6
Оби-Ван увернулся и, перекатившись, активировал клинок светового меча, готовясь отразить следующий выстрел, прыгнул на врага. — Оби-Ван, нет, — закричала Астри. Она упала назад, потеряв бластер. Астри увернулась от клинка светового меча. Оби-Ван быстро дезактивировал меч, но девушка упала на пол с криком, который должен был известить об их присутствии всех на этаже. — Что ты здесь делаешь? — прошептал он — Что ты здесь делаешь? — в ответ прокричала она. Оби-Ван жестом приказал ей замолчать, указав на дверь Рисы Он. Астри встала, поправляя тунику. — Её нет здесь, я уже проверила эту комнату. — Что? В конце коридора открылась дверь и на них уставились два оранжевых глаза. Оби-Ван заметил это и сказал Астри: «Пойдём, мы не можем говорить здесь». Юноша поднял бластер Астри и прикрепил на её поясе. Он молчал, пока они ехали в турболифте. Астри лишь украдкой бросала на него взгляды. Она один или два раза попыталась заговорить с ним, но потом всё-таки решила молчать. Он подождал пока они не покинут гостиницу и не отойдут от неё на какое-то расстояние. Оби-Ван беспокоился, чтобы не потерять самообладание. Он не хотел продемонстрировать своей досады. Конечно, спокойствие Куай-Гона отсутствовали у него. — Что ты делала здесь? — наконец выпалил он, — ты могла все испортить. — Я думала, что тебе потребуется помощь. — Ты повар, а не Джедай, — с раздражением сказал Оби-Ван, — как ты нашла меня? Ты следила за мной? — Я прочитала плёнку, которую ты выбросил в корзину. Там я узнала все имена. Это были гости того приёма, в кафе. И ты предполагаешь, что один из них была охотницей за головами? Оби-Ван посмотрел на неё с недоверием. — И как ты догадалась, что Риса Он и есть охотница за головами? Ты тоже была в офисе сената? Ведь это могло привести их сюда. Астри махнула рукой. — Я не нуждаюсь в официальных справках. Ты забыл, что я ведь дочь Диди. Каждый кто прибывает в сенат проходит регистрацию не только в официальных комитетах. Их проверяют ещё и преступники. — Ты думаешь, их проверяют те, на кого выданы ордера на их арест? Она ухмыльнулась и отстранилась от группы туристов. — Нет, их не проверяют уголовники. Нанно Ла и его люди контролируют счета просителей в Сенате. Ведь никогда не знаешь, что может быть ценное для того, чтобы украсть. Я поговорила с Нанно Ла, он бы помог Диди. Он дал мне информацию по всем именам в списке, а его люди нашли копии их документов. Единственная, чьё личность вызвала пробел в данных была Риса Он. У неё было несколько идентификационных карт, но не было абсолютно никаких данных об её финансовых сделках. Для того, кто владеет большим богатством это было очень странно. Я поняла, что Риса Он была вымышленной личностью. Нанно знал, где останавилась Риса Он. Так я попала сюда. — Как ты узнала, что в комнате никого нет? — спросил Оби-Ван, будучи немного раздражённым от того, что Астри вышла на след Рисы Он раньше него. — Эти гостиницы заказывают еду в ближайших ресторанах и кафе, — объяснила Астри, — я пошла в кафе «Грили Галактики» и спросила там своего друга Эндами. Я сказала ему, что должна доставить заказ в гостиницу. Он дал мне код от входной двери самой гостиницы, а уже здесь я нашла код доступа к самой комнате. Это было легко. — Легко?! Ты просто ворвалась в комнату? — спросил Оби-Ван ещё более раздражённо. — Я постучалась и сказала, что из службы доставки, но мне никто не ответил. Я тогда вошла внутрь — Но всё-таки дверь была открыта. Астри снова ухмыльнулась. — Я уже семь лет взламываю простые замки, Оби-Ван. Я поняла, что она больше сюда не вернётся. В её комнате были вещи, которые она брала с собой в путешествие. Именно те, которые заставили бы других поверить, в свою вымышленную личность. — Почему ты так решила? — проворчал Оби-Ван. — В её комнате были неиспользованные комплекты для умывания, постельными принадлежностями тоже не пользовались. Предполагаю, что охотница за головами вообще тут не проживала. Она просто заплатила за гостиницу, чтобы у неё был официальный адрес. Возможно Астри права, — подумал Оби-Ван. Но всё равно они не приблизились к разгадке истинной личности Рисы Он. Оби-Ван повернулся и пошёл прочь. — Куда ты направляешься? — спросила Астри. — Возвращаюсь в Храм, — тихо ответил Оби-Ван, — я попытаюсь найти Куай-Гона. Это дело Джедаев. — Очень хорошо. Но это и моё дело, — Астри остановилась перед Оби-Ваном, — Диди не просыпается, Оби-Ван, — сказала она. Её тёмные глаза смотрели необычно серьёзно. — У нас нет этого лекарства. Ты знаешь это также как и я. И Риса Он является нашим единственным следом к возможному месту пребывания Дженны Зан Арбор. Ты все также думаешь, что она держит Куай-Гона в плену или уже нет? Оби-Ван неохотно кивнул. — Так что у меня не меньше оснований искать Дженну Зан Арбор. А охотница за головами может привести нас к ней. Нанно рассказал мне, что после убийства Флига и исчезновения Куай-Гона силами безопасности Корусканта был выдан ордер на арест охотницы за головами. Ты понимаешь о чём я? Она неторопливо поправила локон волос. Это единственное, что я могу сделать для Диди. Я могу помочь вам найти противоядие и мы получим шанс на будущее. Нам нужно лишь найти Рису Он. Он покачал головой. Это слишком опасно. — Я могу помочь тебе, Оби-Ван. — Что же ты собираешься делать? Готовить пищу? — скептически спросил Оби-Ван. — Кое что есть, что я могу делать, — запротестовала Астри, — стоит ли подчеркнуть, что я нашла Рису Он раньше тебя. Ты должен согласиться с тем, что у меня тоже есть талант. — Не с бластером, — пробормотал Оби-Ван. Он задумался. Теперь он понимал, что без Астри поиски бы охотницы за головами шли куда медленнее. Да и ей будет безопаснее со мной. — Мы можем работать вместе. Но сначала несколько условий, — сказал он наконец, — первое. Ты не используешь бластер — Но я должна как-то защищать себя, — возразила Астри, — и лучше всегда быть готовым. Оби-Ван невольно вздрогнул. Ещё бы пять-шесть сантиметров и этой бы торговли сейчас не было. Мы должны дождаться, когда Талла что-то найдёт о Рисе Он. А сейчас мы вернёмся в Храм и там найдём тебе новое оружие. Как насчёт виброкинжала? Ты сможешь им защищаться. — А какое другое условие? — Если станет слишком опасным, то я попрошу тебя вернуться в Храм. Груда кредиток не поможет Диди, если ты умрёшь. Астри колебалась. — Я знаю, о чём ты думаешь. О том, что я не имею права говорить то, что делать. Это верно. Но я представляю Джедаев. И ты должна нам доверять. Нам, а не только мне. Астри кивнула. — Так что? Мы команда? Оби-Ван мрачно ответил: «Пока, да». Астри ужасно стреляла из бластера, но зато куда более умело управлялась виброкинжалом. Оби-Ван дал ей быстрый урок как защищаться оружием. Она была на удивление проворна. — Стой за мной или в стороне от меня, но не мешай действию светового меча, — сказал ей Оби-Ван. — Не волнуйся, — ответила Астри. Двери в тренировочный зал открылись и быстро зашла Талла. Она направилась к Астри. — Астри, ты тоже здесь. — Да. — У меня есть кое что для вас, — сказала Талла, — это немного, но всё-таки что-то. Мы не узнали ничего о настоящей личности Рисы Он. Но есть небольшое указание, которое я нашла, когда исследовала язык соррусанцев. Соррус — родная планета охотницы за головами, — сказал Оби-Ван Астри. — Я выяснила, что слово «риса он» есть только в очень редком соррусианском диалекте, которым пользуется племя, живущее в отдалённом районе Сорруса. — Что это означает? Талла посмотрела на них. — Ловите меня. Одна детская игра у этого племени называется «риса он». — Имя — это вызов нам? — сказал Оби-Ван, — поймайте меня, если сможете. — Точно, — согласилась Талла, — У меня есть координаты области, где живёт это племя. Но я сомневаюсь, что охотница за головами там. К тому же у нас мало ресурсов. Несколько групп Джедаев идут разными путями. Они разыскивают лабораторию Зан Арбор, проверяя старые поставки медикаментов. Это тоже небольшой след. Но все же… — Мы можем заняться этим, — сказал Оби-Ван. — А то у нас не остаётся ничего, чем бы мы могли заняться, — согласилась с ним Астри. Талла обернулась, словно отреагировав на Астрины слова. — Мы? — Я иду с Оби-Ваном, — сказала Астри. Талла покачала головой. — Ты не можешь принимать участие в миссии Джедаев, Астри. — Но это не миссия, — возразила Астри, — конечно же есть некоторая опасность, но всё-таки. — Где находитсяохотница за головами, там есть опасность. Не забывай об этом, — настойчиво сказала Талла. Астри упрямо подняла подбородок. Талла, не оборачиваясь, чувствовала упрямость девушки. Она поморщилась. — Я договорился с Астри, что она сможет сопровождать меня долгое время, — объяснил Оби-Ван Талле, — охотница за головами ранила её отца. Она тоже имеет право искать её. Кроме того, со мной она куда в меньшей опасности. Но если я узнаю, что охотница за головами находится на Соррусе, я тут же отправлю Астри в Храм. — Мне не нравится это, — сказала Талла, — я должна поговорить с Йодой. Тебе должны временно дать мастера Джедая или ты должен остаться в Храме. — Но я направляюсь не на миссию. Я лишь проведу разведку. Куай-Гон нуждается в моей помощи, — сказал Оби-Ван. Талла колебалась. — Я должен найти своего учителя, Талла, — решительно сказал Оби-Ван, — я чувствую его, я знаю, что он нуждается во мне. Позвольте мне идти. — Я уверена, что этим мы нарушим массу правил, — тихо ответила Талла. Оби-Ван улыбнулся. — Думаю, что Куай-Гону бы это понравилось. Талла улыбнулась ему. — Да, — слабо ответила она, — Здесь есть технический корабль, который может высадить вас в городе, наиболее близком к району, где обитает это племя. Оби-Ван посмотрел на Астри. — Пойдём!Глава 7
Куай-Гон ждал своего часа свободы. Он не знал, когда Зан Арбор предоставит его ему. Он так страстно желал его, что не мог думать ни о чём, кроме этого. Быть подвешенным в тумане, лишённый возможности видеть и слышать — это особый вид пытки. Все было лишено смысла. Куай-Гон был дезориентирован. Он пытался сконцентрироваться на том, что окружает его. По крайней мере, он ещё мог контролировать свои мышцы. Он шевелил одной ногой, потом другой. Но это становилось все более утомительным. Постоянные заборы крови забирали у него Силу. Он знал, что в Храме его отмечали за физическую силу, за способность воспринимать Силу и за его терпение. Теперь, будучи в этой палате, ни одна из трех вещей не была ему доступна. Он должен был найти что-то другое, к чему он был способен. Потеря терпения была самой наихудшей. Он не мог успокоить своё бушующее желание быть свободным. Он мечтал о свободе, как другой бы мечтал о еде. Теперь он видел, что ему ещё многому надо учиться. Сколько раз он слышал от Йоды, что для Джедая истинное мастерство только начало пути. Сколько раз он говорил то же самое Оби-Вану. Чем больше ты знаешь, Оби-Ван, тем меньше ты знаешь. Теперь он понимал, что терпению ему ещё предстоит учиться. Это только показалось или туман начал рассеиваться. Куай-Гон посмотрев вниз, увидел свои ноги. Да, туман медленно покидал его палату. Значило ли это, что Зан Арбор намерена освободить его. Он не сделал бы ничего в свой первый час свободы. Ему нужно было ещё раз поговорить с Зан Арбор. Так или иначе, он чувствовал, что получит ключ для дальнейшего диалога. Туман рассеялся. Его сердце билось более часто. Снаружи, за стеной он увидел какое-то движение. — Я смотрю, вы взволнованы, Куай-Гон, — голос Зан Арбор звонко звучал в его палате, — я не приготовила вам вечеринку, так что попытайтесь успокоиться. Стены палаты разъехались в сторону и исчезли в поле. У Куай-Гона подкосились колени, и он упал на пол. Когда его лицо коснулось пола, он почувствовал облегчение. Он так давно был лишён всяких ориентиров. Потом он увидел, как у лица замер сапог Зан Арбор. — Мужчины падали предо мной, но это было когда я была моложе, — отметила она, — приятно видеть, что я сохранила эту власть. Он не заговорит, пока не удостовериться, что его голос слушается его. Рыцарь обратился к внутренним запасам силы, которые он копил в течение долгих часов плена. Когда Куай-Гон понял, что его ноги слушаются его, он поднялся. Он всегда видел её богато одетой, её волосы были уложены в стильную причёску. Теперь же Дженна Зан Арбор была одета в простую белую тунику и брюки. Она была ниже, чем он её помнил. Её волосы были зачёсаны назад и закреплены серебристой заколкой. — Я думал, что вы относитесь к тому типу женщин, которые предпочитают разговаривать с глазу на глаз, — сказал Куай-Гон. Она улыбнулась. — Не так далеко. Многие считают меня пугающей. — Для некоторых это делает общение ещё более ценным. — Я не интересуюсь другими, — прохладно ответила Зан Арбор, — и не нуждаюсь нив соглашениях, ни конвенциях. Я не нуждаюсь ни в чьей дружбе. Только моя работа ведёт меня. Нил! — призыв Зан Арбор прозвучал нетерпеливо. В комнате появилось большое худое создание. Куай-Гон узнал в нём существо с планеты Квинта. У квинтианцев были покрыты плотным мехом, а на небольшой голове были трехугольные глаза. Кроме того, квинтианцы были необыкновенно быстры. Нил поправила на бёдрах кобуру с двумя бластерами. Он положил на них руки с острыми когтями и с вызовом посмотрела на Куай-Гона. — Присматривай за ним, — сказала Зан Арбор Нилу, — даже невооружённый, ослабленный Джедай остаётся опасным противником, которого ты не должен недооценивать. Она вернулась к Куай-Гону. — Вы знаете, что я вынуждена защищать себя и свою работу. Если вы попытаетесь бежать, то Нил вас застрелит. Куай-Гон не собирался никуда бежать, для этого он был слаб. Между тем, он проигнорировал её замечание, как и самого Нила, и вернулся к беседе. — Как ваша работа ведёт вас? — спросил Куай-Гон. В то время пока они говорили, Куай-Гон пытался запомнить все в лаборатории, не оглядываясь по сторонам. Это был навык Джедая. Зан Арбор взглянула ему в лицо. — Как моя работа ведёт меня? — озадаченно переспросила Дженна, — ведь все и так очевидно. Каменный этаж. Длинные металлические лабораторные столы. Аккуратно сложенные на столе отчёты. Датчики, компьютеры, лабораторное оборудование. — Ничуть, — ответил Куай-Гон, пытаясь немного пройтись, разминая мышцы, — учёными движут разные мотивы. Нил внимательно следил за Джедаем. — Одни работают только ради интереса. Другие ищут открытия ради того, чтобы их имена были увековечены. Третьи думают о живых существах. К какому типу относитесь вы? Только один выход, перекрытый дюрасталевой дверью. Панель управления на одной стороне. Ему понадобится код, чтобы выйти. А ещё световой меч. Если ему, конечно, позволит туда добраться Нил. — Почему вы не говорите мне? Её пристальный взгляд наблюдал за ним. Как бы вы описали себя? — Ни один из трех пунктов. Боюсь, что ваши амбиции ещё более обширны. — Вы боитесь? Что-то не так с моими амбициями? Куай-Гон остановился и почти что столкнулся с нею. — Вы ищете то, что невозможно постичь и стараетесь приручить то, что не может быть приручено. Это все обречено на провал. Только вздох из её носа подсказало Куай-Гону, что он расстроил её и разозлил. — Так вы думаете, что это невозможно. Я привыкла к тому, что меня недооценивают, — она махнула рукой, — но это не имеет значения. Вы даже понятия не имеете, на что я способна. — Напротив, — ответил Куай-Гон, — я хорошо представляю, как далеко вы можете зайти, чтобы получить то, чего вы хотите. — Превосходно сказано, — улыбнулась она, — а вы достойный противник, Куай-Гон Джинн. — Едва ли я противник, — сказал Куай-Гон, — скорее объект исследования. — Я чувствую, что вы ни для кого ни объект, — ответила она все с той же лёгкой улыбкой на лице. Нил посмотрел на неё и бросил ненавидящий взгляд на Куай-Гона. Он ревнив, — подумал Куай-Гон, — может быть я смогу это использовать. Зан Арбор отвернулась. Казалось, что она сожалеет о своём любезном тоне. Её голос вновь стал твёрдым. — Теперь к вашей части сделки. Она села напротив мониторов. — Я внедрила в ваше тело датчики, когда осматривала ваши раны. Теперь я жду. Используйте Силу. — Я должен более окрепнуть, чтобы использовать Силу — Прекратите уклоняться от меня. Она знала, что несмотря на слабость, Куай-Гон мог использовать Силу. Но Зан Арбор не должна была узнать, насколько сильно он мог делать это. Он увидел на столе клавиатуру. С помощью Силы он потянул её к краю стола и уронил на пол. Трюк, который может создать ученик уже к первому году обучения. — Хорошо. — Это лучшее, что я могу сделать, — ответил Куай-Гон. — Лжец! — она вскочила со стула, — как вы смеете обманывать меня? Или вы не поняли, что зависимы от моего милосердия? — Мы заключили сделку. Вы даёте мне час свободы, а я использую Силу. Я свою часть выполнил, у вас нет оснований злиться. Она приблизилась к нему. Я!! Даю!! Здесь!!! Указания!!! — зло сказала она, — не забывайте этого. Дженна щёлкнула пальцами. Нил, верни его обратно в резервуар! — Вы нарушаете своё слово, — сказал Куай-Гон, сопротивляясь Нилу. — Не играйте со мной, Куай-Гон Джинн, — яростно ответила она, — Я знаю точно, сколько есть у вас Силы. Вы думаете, что можете обмануть меня? Но я всегда на шаг впереди вас. Неужели вы ещё не поняли, что я многое знаю? Ради вашей свободы вы не хотите дать ничего. Тогда вы ничего и не получите. Нил был рад жёстко поступить с Джедаем, скрутив его и поместив обратно в резервуар. Прозрачные стены выдвинулись из пола. — Усилия, которые вы используете для работы с Силой будут адекватны времени вашей свободы, — сказала Зан Арбор, — подумайте над этим! Туман вновь окружил Куай-Гона, когда стены сомкнулись. Куай-Гон чувствовал, что вместе со стенами возрастало его отчаяние. Я нуждаюсь в тебе, Оби-Ван, найди меня быстрее.Глава 8.
Оби-Ван и Астри летели на техническом корабле на Соррус. Это была большая планета с самыми разнообразными климатическими зонами. На её поверхности было все: высокие горные цепи, огромные пустыни, громадные города. Однако вот воды было недостаточно и сложная сеть каналов для орошения опутывала планету. Пилот транспортника посадил корабль в Джинн Ла Хи, одном из трех крупнейших городов планеты. Оби-Ван поблагодарил его за то, что он взял их с собой. Пилот пристально смотрел на город. «Надеюсь, что вы знаете, куда идёте», — сказал он им на прощание. — В пустынный регион называемый Арра, — ответил ему Оби-Ван собирая вещи, — действительно ли соррусианцы — дружественны? Пилот усмехнулся. «Уверен. Пока вы не будете задавать им вопросы». Оби-Ван понял слова пилота через малое время. Он спросил у трех разных прохожих о том, где можно найти транспортник к Арре. Все трое соррусианцев проигнорировали его. — Любезная планета, — ответила Астри, — теперь я вижу, где Риса Он набралась своих блестящих манер. Оби-Ван смотрел же вперёд, на транспортный центр. Здесь, его служащий направил их к платформе, где был транспорт, делающий остановку в Арре. Хотя в Галактике было общепринято, что Джедаи пользуются общественным транспортом бесплатно, здесь, на Соррусе, такая традиция никого не интересовала. Астри и Оби-Ван заплатили немного кредиток за проезд. Путь в пустыню занял несколько часов. Город исчез, а пейзаж изменился. Они летели над горной цепью, по одну сторону которой были зеленеющие поля, а уже по другую расстилалась пустыня. Дюны простирались настолько далеко, сколько мог видеть Оби-Ван. И среди них не было ни одного растения. А сейчас юноша видел ещё и камни. Наконец транспортник достиг чего-то отдалённо напоминающее посадочную платформу. Оби-Ван и Астри были единственными кто вышел на этой остановке. Корабль вновь поднялся в воздух и вскоре исчез с глаз. Они стояли на платформе и смотрели на это море песка. Ветер бил песчинками им в лицо, а потому они подняли капюшоны. — Что теперь? — спросила Астри. — У меня есть координаты последнего лагеря этого племени, — ответил Оби-Ван, — пойдём. Нам надо идти. — Я начинаю думать, что всё это путешествие — пустая трата времени, — сказала Астри, идя рядом, — мы можем вообще не найти этого племени. — Скоро мы это узнаем, об этом рано волноваться, — ответил юноша. Но его и самого одолевали некоторые сомнения по этому поводу. Вокруг не было никаких признаков жизни, даже растительности. Кто мог выжить на этой выжженной земле? Возможно племя ушло дальше. Они прошли пешком к защищённому каньону, расположенному в предгорьях. Координаты соответствовали тому, что дала им Талла, но здесь не было никаких признаков племени. Оби-Ван рассматривал песок, ища ключ к ответам. — Если бы они были здесь, то не теперь, — сказал Оби-Ван, с досады пнув по скале, — я не представляю, как тут вообще можно жить. Здесь нет продовольствия, нет воды. — Я не была бы настолько уверена, — Астри наклонилась и показала ему нижние камни скалы. Они были покрыты каким-то зеленоватым веществом. Девушка усмехнулась. Ты голоден? Оби-Ван улыбнулся и обернулся, чтобы осмотреть стены каньона. — Я думаю, что они могли бы быть в пещерах этого каньона. Астри кивнула. — Возможно, там они пережидают горячее время суток. — Их стоит осмотреть, — согласился Оби-Ван. Вдруг резкий звук разорвал тишину, царящую в воздухе. Оби-Ван не мог точно сказать был ли это ветер или его издавало какое-то странное существо. — Что это было? — тихо спросила Астри. Оби-Ван осматривался кругом. Его рука автоматически потянулась к рукоятке светового меча. Он чувствовал опасность, но не знал откуда она исходит. Сила окружала его, пульсируя вместе с кружащимся песком. Высоко вверху он увидел как что-то блеснуло, и полетело к нему со стены каньона. В воздухе появлялось все больше контуров. Нет, не предметов. Соррусианцев. На Оби-Вана и Астри напали. Оби-Ван отпрыгнул назад в то время, как один соррусианец приземлился на то место, где он только что был. Они были вооружены таким оружием, какого Оби-Ван не видел прежде. Вырезанное из кости и заострённое на обоих концах. Нападавшие двигали ими настолько быстро, что острые концы сливались в единый смертоносный круг. Их было 10, 11, 12. Из этого следует, что они значительно превосходили их в численности. Неискушённая в борьбе Астри подалась назад, а на её лице отразился страх, когда она увидела количество соррусианцев. Она отчаянно пыталась нащупать и достать свой виброкинжал. Оби-Ван должен был двигаться достаточно быстро, чтобы защитить и Астри. Он прыгал и кувыркался в воздухе, разрубая световым мечом надвое оружие противника. — Встань за мной, Астри! — приказал он. Она отошла на несколько шагов назад и уже сражалась своим виброкинжалов с одним из нападавших. Оби-Ван надвое чисто разрезал оружие ещё одного соррусианца и устремился, чтобы защитить Астри от трех противников, надвигавшихся на неё с разных сторон. Виброкинжал Астри столкнулся с оружие соррусианца и срезал его острый конец. Гудящий световой меч Оби-Вана разбил оружие ещё двух нападавших. Внезапно Оби-Ван изменил направление удара, присел на одно колено и уклонившись от замаха противника, разрезал оружие третьего. Остальные нападавшие поняли, на что способен световой меч и отступили. Оби-Ван посмотрел на это с облегчением. Он не хотел навредить кому-либо из племени. Тогда бы любой шанс для сотрудничества, который у них был, был бы потерян. Он из членов племени вдруг поднял руку и издал громкий каркающий звук. Вместе с этим остальные нападавшие опустили своё оружие. — Мы не принесём неприятностей вашему народу, — сказал Оби-Ван, поднимая руку, — мы пришли с просьбой о помощи. — Мы не помогаем незнакомцам! Когда Оби-Ван деактивировал свой световой меч по рядам соррусианцев пробежал шёпот. Лидер соррусианцев обошёл вокруг Оби-Вана и Астри, проговорив что-то на своём диалекте. Что именно, Оби-Ван не понял, но по его жестам он догадался, что тот искал что-то ценное чем можно было бы поживиться, но не обнаружив ничего, был явно разочарован. Оби-Ван потянулся к своему пайку, взятому с собой. У меня есть питательные капсулы. Он протянул их лидеру, который тут же забрал их и передал женщине. Та, в свою очередь, раздала их детям. Оби-Ван наблюдал с какой жадностью члены племени ели их. Жаль, что у него нет больше еды. Астри смогла бы сделать порции и распределить их. Оби-Ван сделал несколько шагов к вождю племени, который отказался от еды и наблюдал, как ест его племя. — Почему вы остаётесь здесь, если голодаете? — спросил Оби-Ван, — за горами находится плодородная долина. Вождь ничего не ответил. Оби-Ван боялся, что его каменное молчание не нарушится никогда. Но вождь чувствовал, что должен дать ответ Оби-Вану, который подарил его племени еду. — Вы думаете, что мы находимся здесь по собственной воле? — он покачал головой, — в этой пустыне когда-то тоже были зеленеющие оазисы. Мы выращивали еду, да, было трудно, но нас устраивала такая жизнь. Но десять лет назад была построена дамба и вода была отведена от этих мест. Климат изменился, суровые зимы следовали одна за одной. Все, что мы выращивали, гибло. — Тогда почему вы здесь остаётесь? — Мы пробовали двигаться в более плодородные земли, но нас останавливают другие племена. А мы слишком слабы, чтобы взять землю силой. — А почему правительство Сорруса вам не помогает? Ведь у них есть ирригационные системы. Вождь горько усмехнулся. — Правительство Сорруса построило эту дамбу. И что хуже всего, так это то, что наше племя голосовало за это. Нам сказали, что это принесёт пользу. А сейчас, чтобы получить доступ к ирригационным системам, нужно подкупить некоторых должностных лиц. Члены племени начали отходить к стене каньона. — Мы прибыли сюда в поисках одного существа, — сказала Астри вождю. Он не отвечал, продолжая рассматривать песчаное пространство. — Она использует псевдоним Риса Он, — сказал Оби-Ван, — она охотник за головами. Ростом и размером с мою напарницу, но у неё бритая голова. Вы должны знать её. Она происходит из вашего племени. Вождь промолчал и на этот раз. — Пожалуйста, помогите нам, — спокойно сказала Астри, — жизни тех, которыми мы дорожим, зависят от этого. Вождь удалился, не говоря ни слова. На лице Астри отразилось отчаяние. — Заставь его сказать нам, Оби-Ван. Мы не можем так все бросить. Нет, так все бросить они не могли. Но что они могли сделать? К ним подошёл мальчик соррусианец, который был намного моложе, чем Оби-Ван. — Я знаю кого вы ищете, — сказал он им, — я знаю её настоящее имя. И могу вам его сказать. Оби-Ван вопросительно посмотрел на него. — И что ты хочешь взамен этого? Мальчик указал на световой меч Оби-Вана. «Это!» Ни один Джедай не расстанется по своей воле со своим световым мечом. Оби-Ван обратился к Силе. Он направил её к желанию мальчика. — Тебе нравится световой меч, но ты не хочешь владеть им, — сказал Оби-Ван, — ты скажешь нам информацию добровольно. Мальчик выглядел озадаченным. — Нет, я не буду этого делать. Я только сказал вам это. Это торговля. Или сделка, или ничего. Это не могло не поразить Оби-Вана. Всегда, когда он начинал чувствовать себя уверенным относительно своих способностей Джедая, ему напоминали, что он всего лишь ученик. Он не мог также владеть Силой, как это делал Куай-Гон Джинн. Он не смог зацепить мальчика. — Так что. Что вы говорите? — горящие глаза мальчика смотрели на световой меч Оби-Вана, надёжно укреплённого на его поясе. Оби-Ван колебался. Он не мог отдать свой световой меч. Это было невозможным. Но действительно ли это единственный способ спасти своего Учителя? Он чувствовал себя пойманным в ловушку столетних традиций Джедаев и собственными воззрениями. Дилемма сжимала ему грудь. Он не мог говорить, он не мог выбирать. А тем времени его учитель возможно умирает.Глава 9
В следующий раз, когда Куай-Гон оказался на свободе, он не знал, насколько долго пробудет на ней. Он боялся, что Дженна Зан Арбор может передумать. Вновь он упал на каменный пол лаборатории, вновь не поднимался до тех пор, пока не удостоверится, что может нормально стоять. Вновь Зан Арбор, одетая в белую тунику и брюки, рассматривающая его блестящими глазами. — Я разочарована вами, — она улыбнулась, — это печалит меня. Вы не настолько быстро слабеете, как это было с остальными. — Я сожалею, что разочаровываю вас. Я должен попытаться умереть быстрее? Нил сделал несколько шагов вперёд и зло посмотрел на Куай-Гона. Он ткнул его рукояткой бластера. «Никаких шуток с мадам». — Если вы будете в этот раз со мной сотрудничать, то останетесь на свободе гораздо дольше, — остро сказала Зан Арбор. — Если вы хотите, чтобы я помог вам, мне нужно окрепнуть, — ответил Куай-Гон Джинн, — я должен использовать свои мышцы. Разрешите мне побыть вне лаборатории. — Это невозможно, — отрезала Дженна. — Почему вы ослабляете меня, если хотите, чтобы я воспользовался Силой. Когда я становлюсь слабее, то также ослабевает моя связь с Силой. — Я знаю это, — ответила Зан Арбор, обходя лабораторию, — Я открыла это сразу. Но мне необходимо анализировать вашу кровь. Полагаю, что способ использования Силы кроется именно в этом. Но я не могу понять как именно. И если я смогу понять свойства Силы, как это делается, то сделаю немало открытий. Куай-Гон не хотел сердить её. Ему нужно было отвлечь Зан Арбор, чтобы она не обратила внимание на время, которое он находится вне своего резервуара. — Что является другими вашими исследовательскими проектами? — спросил он, — Кроме исследования Силы. Ведь вы спасли множество жизней по всей Галактике. Вы знаменита. — Я утомлена славой, — нахмурившись как ребёнок, ответила Зан Арбор, — что я получила от этого? — Уважение, — ответил Куай-Гон, — и осознание добра, которое вы сделали жителям Галактики. — Когда я думала также, — сказала Зан Арбор, — Но это не так. Я должна была бесконечно добиваться в Сенате финансирования своих исследовательских работ, потом также бесконечно вести судебные разбирательства с безмозглыми руководителями за право ввести в производство это лекарство для них же. Если бы все это время я могла работать. Сейчас я понимаю, что не могу так напрасно тратить своё драгоценное время. — Я понимаю вас, — ответил Куай-Гон, — раньше я не понимал всего этого. Дженна Зан Арбор любила говорить о своей гениальности. Такие существа любят рассказывать о себе и если её не разозлить, то Куай-Гон сможет не только дольше оставаться вне своего резервуара, но и больше узнать о ней. Его единственная надежда на побег была в том, насколько хорошо он узнает свою похитительницу. — Никто не понимает моего положения, — говорила Зан Арбор, прохаживаясь туда-сюда, — когда Ренд-5 грозил голод я разработала новые пищевые продукты на биоконструктивной основе, чем я была вознаграждена? Или когда вирус Тендор поразил систему Калдони и мои вакцины спасли миллионы жизней что я получила за это? Нет. Я учла свой урок. — Чему же вы научились? — спросил Куай-Гон, заметил, что внимание Нила было отвлечено от него, который теперь смотрел на Зан Арбор. — То, что Галактика сама по себе никогда не признает моего величия, — ответила учёный, — они должны зависеть от меня, чтобы дать мне необходимые для исследований фонды. Голод здесь, болезнь там — какое это имеет значение? До тех пор, когда это не коснётся их. Но вот когда одни заболеют, а другие будут голодать, то они сами соберут средства, чтобы купить лекарство или продукты. — Я не понимаю, — сказал Куай-Гон. Зан Арбор не ответила сразу. — В Галактике много говорят о морали и этике, — продолжала Зан Арбор, — но я не находила их. Мне встречались лишь жадность, насилие и лень. Сейчас же я предлагаю путь, чтобы избавиться от этого с моей помощью. Слабые умрут, а сильные выживут, поняв, что произошло. Куай-Гон увидел правду, скрывавшуюся за её словами, и она шокировала его. Он попытался скрыть своё отвращение. Его голос был спокоен, даже тогда, когда он задал следующий вопрос. — Вы заражаете население вирусом таким образом, чтобы потом излечить его? Но Зан Арбор уловила изменения в его тоне. «Извините, я на мгновение забыла об этике Джедаев. Вы считаете это неверным» — Я пытаюсь понять причины, — ответил Куай-Гон, — вы блестящий учёный и мне сложно следить за ходом ваших рассуждений. Ответ, безусловно, понравился ей. — Я подошла к этой проблеме с научной точки зрения, создав несколько научных моделей. Я вычислила сколько смертей потребуется, чтобы население запаниковало. Затем я заражала вирусом и ждала пока он распространится. Когда некоторое количество людей умирало, то руководство планеты входило в контакт со мной. Я каждый раз утверждала, что работаю над вакциной, хотя, конечно же, она была у меня давно. И лишь когда мне открывались доступы в казнохранилища планет, когда я брала то, что мне нужно, то потом я давала им вакцину. Так что, никаких лишних смертей. Глаза Зан Арбор сияли гордостью за блестяще исполненный план. Куай-Гон видел за этой рациональностью её безумие. Это облегчало его задачу. Или напротив, усложняло? Нил восхитился: «Вы поистине великолепны!» Зан Арбор никак не отреагировала на похвалу. — Я просто должна делать это, — сказала она Куай-Гону, — Тайна Силы — это самый ценный объект моих исследований и я должна найти финансирование для их продолжения. Если я доберусь до центра Силы, то получу центр могущества. Доберусь до центра самого существования бытия. — И что вы будете делать затем? — У меня будет абсолютная власть, в которой я нуждаюсь. Тогда все мои друзья поймут, что те жертвы, которые были… Были принесены не напрасно… Куай-Гон заметил некоторое колебание. — Вы имеете в виду Ута С'орн? — Она моя подруга. Она была рядом со мной, поддерживала мои проекты в Сенате. Я, конечно же, ей очень благодарна. Зан Арбор впервые выглядела неуверенной в себе. — Но благодарность не имеет ничего общего с наукой. — Как вы узнали, что её сын чувствителен к Силе? — спросил Куай-Гон. — Он сам мне об этом сказал. И сразу согласился на эксперимент, — крикнула Зан Арбор, — он пошёл бы на все ради денег. Он понимал во что ввязывался, ведь сам становился объектом научного исследования. — Но он не рассчитывал, что умрёт, — ответил Куай-Гон. — Я тоже, — уже не так быстро сказала Зан Арбор, — но что у него была за жизнь. Жизнь полная отчаяния. Ута горевала о нем даже тогда, когда он ещё был жив. Теперь это не имеет значения. — Вы предполагаете, что она поймёт вас? — спросил Куай-Гон, ощущая за холодностью Зан Арбор её волнение. — Она должна будет это сделать. Это будет логично, — резко ответила женщина. — Я уверен, что это будет интересной беседой, — с сожалением сказал Куай-Гон. — Теперь настало время для вашего использования Силы, — резко сказала она, будто сожалея о своей откровенности, — и в этот раз я хочу увидеть нечто большее, чем просто передвигание предметов на несколько дюймов. Куай-Гон обратился к Силе. Он почувствовал своё единение с живыми организмами этого мира. Сила текла сквозь него. Он обратился к ней, собирая её и направляя на собственное исцеление. И вдруг он почувствовал призыв к ответу. Кто-то был рядом. Оби-Ван. Куай-Гон сконцентрировался, обращаясь к сложному рисунку Силы. Нет, не Оби-Ван. Кто-то другой. Дженна Зан Арбор держала здесь ещё кого-то чувствительного к Силе. И кто бы это не был — он или она была очень слаба. Он услышал писк датчика и открыл глаза. Дженна Зан Арбор сидела за пультом, смотря на монитор. — Превосходно! — тихо сказала она. Он позволил Силе исчезнуть у него. Она обернулась и нахмурилась. — Я устал, — сказал Куай-Гон. — Тогда вам следует вернуться в резервуар и отдохнуть там, — насмешливо ответила Зан Арбор. Да, это многое дало ему. Конечно, не столько, сколько было у него раньше. Кто-то ещё был здесь. И когда в следующий раз она освободит его, он будет готов к борьбе.Глава 10
Прежде чем Оби-Ван смог говорить или двинуться, Астри выступила вперёд. — Почему ты хочешь его световой меч? — спросила она мальчика. Он поднял подбородок. — Какое это имеет значение? — А что если ты хочешь использовать его против нас? — бросила вызов Астри, — почему мы должны тогда передать его тебе? — Я не хочу убить вас, — возразил мальчик. Астри пристально смотрела на него. — Но ты действительно хотел найти продовольствие для своей семьи и своего племени. И ты думаешь, что если у тебя будет это оружие, вы сможете нанести поражение племени, живущего по другую сторону гор. Мальчик жадно смотрел на световой меч. — Я видел, что он может делать. — У твоего плана есть две проблемы, — спокойно сказала Астри, — во-первых, тебе нужно много лет учиться тому, как использовать световой меч. Я права, Оби-Ван? Он кивнул. И даже после этого тебе придётся постоянно продолжать обучение. — Ты бы не добился ничего, — завершила Астри, — Скорее бы ты отрубил им собственную ногу. А вторая проблема твоего плана — это то, что его воплощение не решит ваших проблем. Возможно, что совсем невероятно, в схватке с тем племенем вы и победили. Вы получили бы достаточно продовольствия. Насколько вам его хватило бы? На неделю? На месяц? А потом, когда оно закончится, снова будет голод. Тогда вам придётся бороться вновь, только на сей раз другое племя будет готово встретить нападение. Мальчик упрямо посмотрел на неё. — Ну и что с того? У меня был бы световой меч. Я боролся бы против них. — Но мы не собираемся передавать вам такое мощное оружие. Мы хотим предложить вас сделку. Оби-Ван вопросительно посмотрел на неё. Мы? Я не говорил этого. Астри проигнорировала это. — Если ты скажешь нам то, что ты знаешь, я приготовлю тебе и твоей семье вкусную еду. Я покажу вам, где найти продовольствие и как его готовить. После этого вы не будете голодать. Юноша засмеялся. — Ты хочешь научить нас быть поварами? — Я хочу научить вас как кормить племя, — поправила его Астри, — не на неделю, не на месяц, а постоянно. И если я не сделаю этого, ты получишь световой меч моего друга. Оби-Ван бросил взгляд на Астри. Он не согласится на это. Но Астри поднесла палец к губам. Мальчик оглядел вокруг пустынный пейзаж. Здесь больше на другое было нечего смотреть. Он улыбнулся. — Я согласен. — Хорошо, — сказала Астри, — Пойдём, нам нужно кое что собрать и мы начнём. Мальчика звали Бху Кранна. Он последовал за Астри и Оби-Ваном, которые пошли по песку. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал Оби-Ван. — Ты используешь световой меч, я пищу. Астри прошла в тень от стены каньона. Там, где заканчивался песок и начинался камень, она начала копать. Вскоре она извлекла лиловый гриб. — Восхитительно, — буркнул Оби-Ван. Астри усмехнулась и передала гриб Бху: «Ты видишь?» В течение следующего часа Оби-Ван и Бху шли позади Астри, следуя её инструкциям, очищая почву от камней и копали, ища грибы. Астри отрезала полосы мякоти растений, перехватывала текущий сок. Они ползали на коленях по пещере, чтобы найти грибницы в трещинах скал. Оби-Ван сожалел об этой вынужденной задержке, но информация, которую они могут получить может быть полезной для поисков Рисы Он, которая приведёт их к Куай-Гону. Он надеялся, чтобы только план Астри сработал. — Когда я начала готовить пищу в кафе Диди, у меня была идея, — сказала Астри, разрезая на части собранные грибы, — Каждую неделю я предлагала какое-либо новое блюдо народов Галактики. К счастью, Соррус был одним из таких миров. Я выбрала его, потому что это большая планета и немало соррусианцев путешествует по Галактике. — Если это их собственное блюдо, то почему они не знают как его готовить, — спросил Оби-Ван, указывая на растения и грибы, которые они собрали. — Потому что мы всегда выращивали только зерновые культуры, — ответил Бху, — лишь недавно мы лишились воды. Астри кивнула. — На другой стороне Сорруса, в пустынях Тира почти нет водных источников, и там соррусианцы живут за счёт пустыни. Я предположила, что подобные растения произрастают и здесь. И оказалась права. Она держала в руке скрюченный корень. — Этот корень называется туру. Когда он сырой, то у него ужасный вкус. Но если его правильно сварить, получается вкусное блюдо. Оби-Ван с сомнением смотрел на растение. Я не могу поверить жизни Куай-Гона и Диди висят на этом корне. Ты действительно сможешь сделать его вкусным? — Просто наблюдайте за мной, — ответила Астри. Астри измельчила корни, а грибы поставила сушиться на солнце. Потом она ещё размельчала какие-то травы, смешивала и добавляла пряности, потом достала походное снаряжение и начала жарить, перемешивая все, добавляя ингредиенты в блюдо. Когда пища была готова она пригласила отведать её Бху, который, как выяснилось, оказался сыном вождя племени Гок Кранна. Он передал пищу отцу. В начале он попробовал пищу один, прожёвывая её без всякого выражения лица. Мальчик и его мать ждали, смотря с надеждой. Оби-Ван обнаружил, что у него замерло дыхание. — Это хорошо, — довольный отец обратился к Астри, — где вы нашли это? — Я могу показать вам, — ответил Бху. — И я могу рассказать вам об этом больше, — добавила Астри, — но теперь вы должны рассказать нам о Риса Он. Лидер стоял. — Её имя Она Нобис. Бху покажет нам, куда идти. Оби-Ван и Астри последовали за Бху и Гоком Кранном через дюны. Пока они шли, Астри тихо спросила Оби-Вана: «Что теперь ты скажешь о моей неспособности вызволять нас из неприятностей?» — Я ошибся, — тихо ответил Оби-Ван. — Мы не говорим об Она Нобия, — объяснил Гок. Он говорил коротко, также как и остальные члены племени. — Её имя под запретом. За деньги она предала нас. Это позор. Представитель правительства говорил нам о чудесах, которые произойдут с постройкой дамбы. Мы сомневались. Но всё-таки она убедила нас послушать чиновника. Она убедила нас. Позже мы обнаружили, что оказывается они сговорились заранее. Они знали, что дамба превратит наши земли в засушливое место. У представителя правительства была земля на другой стороне горной цепи. Он хотел сделать её плодородной. Так он получил воду, а мы получили песок. — Что случилось с Она Нобис? — спросил Оби-Ван. — Она исчезла прежде, чем мы поняли нашу ошибку. Мы знаем, за счёт чего она живёт сейчас. Это ещё один позор. — Куда вы нас ведёте? — спросила Астри. — Мой сын нашёл это место, — сказал Гок, — у неё есть здесь укрытие. Хорошо скрытое. Они пришли к ещё одному каньону, меньшему по размеру. Бху замедлился, когда они подошли к скале. — Когда мы повернём за угол, то ветер будет очень сильным, — предупредил он, поднимая свой капюшон и предупредил всех сделать то же самое. — Это способ, которым формируется наш ландшафт, — сказал Гок, — здесь создаётся сильный нисходящий поток. Это место, куда никто не ходит. Они повернули за угол. Порыв ветра едва не сбил Оби-Вана с ног. Астри споткнулась, и он протянул руку, чтобы удержать её. Он потянул её вперёд. Ветер здесь был ужасным. Песок набивался им в глаза. Они закрыли лица плащами. — Этот путь, — крикнул Гок, — мы почти пришли. Оби-Ван следовал по следам Гока. Чем ближе они добирались к дальней стене каньона, тем сильнее становилась песчаная буря. Он уже не видел Бху, который был всего лишь в нескольких метрах впереди. Когда он увидел, что Гок опустился на колени, Оби-Ван сделал то же самое. Он двинулся к Астри, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Оби-Ван подождал пока все заползут. Впереди он увидел, как Астри исчезла в небольшой пещере в скале. Он последовал туда же. Внезапно ветер стих. Оби-Ван вытер лицо и попытался вытрясти песок из своих волос и складок одежды. Бху зажёг факел. — Следуйте за мной, — прошептал он, — скоро мы сможем распрямиться. Оби-Ван полз за Астри. Она проследовала через другую пещеру, и Оби-Ван также направился туда. Стены расширились. Он почувствовал воздух и осторожно поднялся. Бху осветил стены своим факелом. Оби-Ван увидел гладкие стены, постельные принадлежности собранные в углу и кое-что закрытое непромокаемым брезентом. Он поднял свой факел, освещая коробки. — Запасы лекарств, пакеты с продовольствием. — Мы решили не трогать эти пакеты, — сказал им Гок, — мы не хотим, чтобы она узнала, что мы нашли её убежище. Гок улыбнулся. — Хотя мы едва не приняли это решение, но тут пришли вы. А теперь мы не нуждаемся в этом. — Так она не знает, что вы нашли её тайник? — спросил Оби-Ван. Бху покачал головой. — Мы были очень осторожны. Я думаю, что она была тут недавно. Исчез один из пакетов продовольствия. — Теперь мы оставим вас здесь, — сказал Гок, — мы подождём вас в следующем каньоне. Следуйте по стене каньона, и вы найдёте нас. Оби-Ван поблагодарил их, и Гока с Бху удалились. — Вот датапад, Оби-Ван, — взволнованно сказал Астри. — Оби-Ван поспешил к ней. Он быстро обратился к данным. К счастью, файлы не были закодированы. — Это рабочие файлы, — сказал Оби-Ван, просматривая их, — клиенты, заказы, которые она брала. — Есть ли хоть какой-то намёк, где она может быть теперь? — спросила Астри. — Подожди. Позволь мне найти доступ к последнему файлу, — Оби-Ван работал с клавиатурой, — и начал считывать информацию. — Это, это, — сказал он взволнованно. Астри присела рядом. — Что это? — Это то, над чем она работает ныне, — сказал Оби-Ван, — я думаю, что её работа для Дженны Зан Арбор закончена. Он показал на экран. — Она получила задачу убить губернатора Киннатара. И она уже находится в той системе. Это меньше чем день путешествия отсюда. — Губернатор должен быть её следующей целью, — согласилась Астри. — Я свяжусь с Храмом Джедаев, — Оби-Ван достал комлинк, но свет индикатора уже был активизирован. Талла смотрела на него. Мгновение спустя, ясный голос Таллы раздался в комлинке. — Мы, наконец, смогли взломать датапад Дженны Зан Арбор. Мы знаем, что она проводит эксперименты на Силе и Джедаи этим крайне обеспокоены. Мы боимся, что она выбрала объектом своих исследований Куай-Гона. Талла запнулась. — Её первый эксперимент был на объекте с инициалами РС. — Рен С'орн? — предположил Оби-Ван. Они знали, что сенатор С'орн очень обеспокоена исчезновением единственного сына, которая также знала о нападении на Диди. Они лишь не знали, насколько эти два события связаны между собой. — Поэтому мы продолжаем поиск, — ответила Талла, — есть указания лабораторий, где могли проводиться эксперименты, но ни одно из них не подтвердилось. Есть запись датированная несколькими днями до того, как Рен С'орн был найден мёртвым по Симпла-12. Оби-Ван сглотнул. Тело Рена С'орна было полностью обескровлено. Он был объектом экспериментов Дженны Зан Арбор. Но Куай-Гон был таким сильным, таким умным. Нет, его не могла постичь та же участь. — Вы знаете наши опасения, Оби-Ван, -тихо сказала Талла. — Да. — Я надеюсь, что вы нашли что-то по охотнику за головами? Мы обсуждаем как это может быть связано. — Я думаю, что нашли, — ответил Оби-Ван, — мы узнали настоящее имя охотника за головами. Её зовут Она Нобис. Мы полагаем, что её следующей жертвой станет губернатор Киннатана. — Мы предупредим его и пошлём помощь, чтобы встретить вас немедленно, — сказала Талла, — отошлите Астри назад сюда. Свяжитесь со мной, как только вы прибудете к Киннатар. Талла прервала связь. Оби-Ван уставился на датапад Оны Нобис. — Оби-Ван, пойдём, — убеждала Астри, — у нас нет времени. Я не вернусь в Храм. Я иду с вами. — Подожди, — сказал Оби-Ван. — Даже не спорьте со мной, — сказала Астри, сверкнув глазами, — пойдём. Быстрее. Мы не должны опоздать на последний транспорт в город. Он знал, что надо было спешить, чтобы успеть на транспорт. Но что-то было не так. Что-то внутри его говорило об этом. Всегда слушайте сомнение своё. Даже в самой быстрой спешке, найдите время, чтобы послушать. Доверие взрастит это. Слова Куай-Гона. Оби-Ван сомневался. Что-то говорило ему, что на Киннатаре они не найдут ответов. — Оби-Ван! — расстроено позвала Астри. — Скажи мне кое-что, Астри, — сказал он, — охотник за головами Она Нобис умна. Вновь и вновь она удивляла нас. Она смогла обмануть даже Куай-Гона. — Да, — нетерпеливо сказала Астри. — Почему она выбрала себе псевдоним, который мог привести нас к её родине? — Потому что она не знала, что вы проследите это, — сказала Астри, — Она недооценила способности ума. — Часть ума недооценивает ум вашего противника, — сказал Оби-Ван, качая головой, — она знает какими ресурсами располагает Храм. Почему она пошла на такой риск? Астри сделала несколько шагов к Оби-Вану. — Что ты говоришь? Ты думаешь, что она хотела, чтобы её нашли? — Нет. Она хотела, чтобы мы нашли это, — Оби-Ван показал пещеру, — и это, — указывая на датапад. — Но это было настолько трудно найти. Бху наткнулся на пещеру случайно… — Это был только вопрос времени для некоторых членов племени, — ответил Оби-Ван, — они блуждают по пустыне в поисках воды и продовольствия. Она знала это. Он коснулся датапада. — Что если она хотела направить нас на неверный след? Что, если она все ещё работает на Дженну Зан Арбор? — Ты можешь быть прав, Оби-Ван, — медленно сказала Астри, — но мы должны быть уверенным. Если он сделает неверный выбор, это могло стоить Куай-Гону жизни. Но все же выбор должен быть сделан. Оби-Ван закрыл глаза. Он оставил поспешность и беспокойство. Он вздохнул и позволил опасениям относительно неправильного выбора покинуть его. Он слушал свои чувства. Если идти в Киннатар не нужно, то куда идти? После некоторого времени, он открыл глаза. — Мы направимся на Симплу-12, где был найден Рен С'орн, — сказал он Астри.Глава 11
Когда Куай-Гон в следующий раз был освобождён из своего резервуара Дженны Зан Арбор не было в лаборатории. Нил выдернул его из него, но на этот раз Куай-Гон не упал. Он уже обрёл часть своей Силы, которая медленно возвращалась к нему. Он позволял Силе течь сквозь него. Знание, что здесь есть ещё кто-то, кто владеет Силой, помогало ему. Теперь он знал, что кто-то нуждается в его помощи, а этого давало цель жить дальше. — Где она? — спросил Куай-Гон Нил. — Это не ваше дело, — рыкнул Нил, — возможно, она не хочет с вами говорить. Куай-Гон пристально посмотрел на него. — Возможно, это вы не хотите, чтобы я говорил с нею. — Ты играешь с нею! — вновь зарычал Нил, — Вы не её друг. Вы никогда непоймёте её величия. — Хорошо, что вы работаете с нею, Нил. Не сомневаюсь, что вы видите вещи, которые я не делаю. Вы тот, кого она ценит, — сказал Куай-Гон. — Верно, — Нил ударил себя в грудь, — я тот, кто защищает Дженну. Не забывайте это. Если вы попытаетесь сделать что-либо, я пристрелю вас. Я не промахнусь, как Она Нобис! Она Нобис. Это должно быть охотница за головами. — Все же, если у неё есть только вы, чтобы говорить, то вы могли бы ей надоесть, — добавил Куай-Гон. — Я не надоедал ей до того, как вы прибыли, — зарычал Нил, — меня хватало для неё. Значит Нил был единственным стражем. Куай-Гон обратился к Силе, он плёл хитрый узор вокруг него. Датчик на пульте начал сигнализировать, что жизненные показатели замедлились, но Нил этого не замечал. — Она не нуждается в Оне. Она не нуждается в вас. У неё есть я, — пробормотал Нил, — все эти разговоры отвлекают её. Куай-Гон удвоил свои усилия. Он знал, что когда использование Силы станет сильным, датчик издаст пронзительный звук. Ему нужна была только доля секунды, не больше, чтобы отвлечь. Пронзительный звук датчика разрывает тишину. Нил поражённо обернулся. В это мгновение Куай-Гон двигался быстрее, чем мог заметить глаз. Он вобрал в себя Силу и кинулся на Нила. Рыцарь выкрутил его руку назад и вырвал один из бластеров, прежде чем Нил успел среагировать. Он потянулся к другому, но Нил извернулся и схватил Куай-Гона за руку. Раздался бластерный выстрел от которого заложило уши. Какого-то мгновения хватило Куай-Гону, чтобы нейтрализовать Нила. Страж упал на пол. Куай-Гон подтянул Нил к двери. Он помнил последовательность набора кода на панели безопасности. Он приложил большой палец Нила на панель. Дверь открылась. Но как только он оттолкнул Нил назад, вдруг зажглась красная лампочка и дверь начала закрываться. Должно быть там была ещё одна предосторожность о которой он не знал. Куай-Гон бросил Нила и рванулся вперёд. Он поставил свою руку, прежде, чем дверь закрылась. Все тело взорвалось болью, но он не убрал руку. Освободив вторую руку, он потянулся к столу лаборатории. Там лежал длинный стальной инструмент. Обратившись к Силе, Куай-Гон заставил его перелететь к себе в руку. Используя всю свою силу, он приоткрыл дверь. Затем ещё, сантиметр за сантиметром. Когда отверстие стало достаточно большим, он смог вставить инструмент как распорку. Теперь он смог расслабиться. Он устремился вниз, по коридору. Куай-Гон не хотел прибежать прямо к Зан Арбор. Три двери были в коридоре. Одна налево, другая справо, третья ещё впереди. Куай-Гон остановился. Он слушал Силу. Он обращался к ней и так часто, и теперь каждое усилие истощало его. Он почувствовал колебание Силы. Он повернул направо и оказался в другом коридор. Куай-Гон прошёл в первую дверь направо. К его разочарованию, он увидел, что попал просто на склад. Полки простирались от пола до потолка и были заполнены дюрасталевыми контейнерами и медицинскими баками. Он поглядел на ярлыки. Здесь было много противоядий и лекарств. Этим можно было исцелять многие миры. Он вновь почувствовал волнение в Силе. Куай-Гон хотел повернуться, но не успел. Боль пронзила его спину, а ноги вдруг отказались повиноваться. Он упал. — Этого достаточно, — сказала Дженна Зан Арбор. Куай-Гон увидел её рядом с Нилом, который нёс ремень. Он связал Куай-Гона, который был теперь парализован. — Тащи его назад, в лабораторию, — сказала Зан Арбор, — благодарю вас, Куай-Гон Джинн, это была великолепная демонстрация возможностей Силы. У меня теперь есть немало материала для исследования. Благодарите мои звезды, что я могу всегда рассчитывать на Нила, который вас перехитрил. Нил наклонился вниз. Его лицо исказилось яростью. — Мы должны убить его, — сказал он Зан Арбор. — Всему своё время, — холодно ответила она.Глава 12
В Галактике было много планет, пользующихся дурной славой. Симпла-12 была одной из наиболее печально известных из всех. Когда-то она была богата полезными ископаемыми и почти не населена. Когда ископаемые закончились, планету оставили. Тогда она и стала посадочной платформой для грузовых судов, а потом и вовсе приютом для пиратов. Здесь даже образовалась небольшая колония, которая имела доходы от азартных игр, продажи контрабандных товаров. Насилие было обычным делом здесь. На Симпле-12 была только одна колония, названная оптимистично Сим Первая. Но других Симов так никогда и не появилось. Вместе этого Сим Первая расширялась по планете, подобно язве из зданий, лабиринтами узких проходов, погруженных в грязь, заваленных различным ломом. Многие из зданий находились в разрушенном состоянии и их металлические и пластичные части пополняли хлам на улицах. Солнце Симплы-12 светило слабо. Сама планета была окутана тяжёлыми свинцовыми облаками, из которых постоянно лил дождь. — Ты берёшь меня в самые хорошие места, — пробормотала Астри, пробираясь через грязь. — Отличное место для кого-то, кто хочет скрыться, — сказал Оби-Ван. Почему чувства подсказали ему прибыть сюда? Была ли здесь секретная лаборатория Дженны Зан Арбор? Когда он связывался с Таллой, чтобы сообщить ей свои предположения, он сказал это таким тоном, что она подумала, что они на неверном следе. Она даже не попыталась их останавливать. Однако она говорила как-то отвлечённо, как будто бы была занята каким-то другим, более важным делом. Конечно, она ведь не сомневалась, что Оби-Ван и Астри ничего не обнаружат в ходе этой миссии. Это держало бы их подальше от настоящих неприятностей. Оби-Ван вынужден был согласиться, что он следовал за призрачными нитями. Он попробовал найти Куай-Гон, обратившись к Силе. И не почувствовал ничего. Он потрогал камень в своей тунике и почувствовал его тепло. Теперь он не сомневался, что каждый шаг на пути, по которому он идёт, приводит его ближе к учителю. Не потребовалось много времени, чтобы узнать имена партнёров Рена на Симпла-12. В мире наподобие этого, любую информацию можно купить за немного кредитов. Партнёров Рена звали Чолли, Виз и Туб. Их можно было найти в таверне Двенадцати. Они направились вниз, в ещё более узкий и грязный переулок. Тротуары были забиты металлом, мусором, грязью. Впереди они увидели вывеску, грубо окрашенную в красный цвет с номером 12, качавшуюся в пелене дождя. Они почти подошли к зданию, как вдруг из его дверей вылетело тело. Ударившись о землю, оно полетело лицом в грязь. Следом последовало ещё одно, приземлившее с криком и проклятием. Первое заговорило. — Виз! Это моя нога. Астри шагнула вперёд. Оби-Ван поймал её за руку. — Я думаю, мы должны подождать. Вскоре вылетело и третье тело, которое упало рядом с первыми двумя. — Не будьте настолько раздражительными, — вопил третий, крича назад в таверну. Из дверей вышел огромный деваронианец. Эти три существа быстро отползли на коленях. Оби-Ван не мог разглядеть их расы, но все они были гуманоидами. — И не возвращайтесь сюда вновь, — деваронианец развернулся и ушёл назад в таверну. Закрытая дверь захлопнулась за ним. — Это была твоей ошибкой, Туб, — сказал первый. Он был самым высоким из трех, с длинными волосами, которые ниспадали на спину. — Не я, — ответил Туб, вытирая грязь со своего лица, — Проклятье. Кто же знал, что у них нет никакого чувства юмора? Тот, кого звали Виз протёр от грязи глаза. — Большинству существ не понравится сравнение их матери с ковакианской ящерообезьяной. — Я думал, что его мать была ковакианской ящерообезьяной, — ответил Туб. Сначала, насколько понял Оби-Ван, Чолли попытался вытереть грязь со своего лица концом своей туники. Но добился лишь того, что ещё больше размазал её. — Что же нам теперь делать? Мы выброшены из каждой таверны на Симе Первой. Оби-Ван вышел вперёд. — Может быть, несколько кредитов помогут вам вернуться в одну из них? Туб по ребячески надул щёки и выдохнул. — Прекрасная идея, незнакомец. Спасибо за неё. Только есть маленькая проблема. У нас нет никаких кредитов. — Возможно есть способ, которым вы можете заработать их, — сказала Астри. — У вас есть работа? — спросил Виз. Он стоял рядом с Чолли и был несколько ниже его, — жаль, но у нас её нет. — А можно узнать, почему вас выбрасывают из этих мест, — спросила Астри. — Галактика, — сказал Чолли печально, — сговорилась против нас. Туб наклонился. — Мы просто жертвы тенденции, стремящейся к Силе. — Невинные должны страдать, — вздохнул Виз, — такова наша судьба. Эти трое существ стояли рядом друг с другом. Все в грязи, слякоти, они выглядели смешно. И это смешное трио было лучшим выбором в поисках Куай-Гона? Терпение, юный падаван. Останови суждение своё, потому что у каждого существа есть нечто, чему оно может научить тебя. Оби-Ван вздохнул. — Мы не предлагаем вам работу. Но хотим получить информацию и можем заплатить за это. Чолли пытался проницательно посмотреть. — Какая информация? Мы не доносим на друзей. — Если они не действуют нам на нервы, — быстро сказал Виз. — Этот друг мёртв, — ответил Оби-Ван. — В таком случае, давайте, покажите нам кредиты, — сказал Чолли. Виз и Туб посмотрели более весело, увидев несколько кредитов в руке Астри. — Это все? — с тревогой спросил Туб. — Пока ещё мы не слышали ничего ценного взамен, — указал Оби-Ван. — Что вы хотите узнать? — спросил Чолли. Он потянулся за кредитами, но Астри закрыла кулак прежде, чем Чолли смог взять деньги. — Речь идёт о Рене С'орне, — сказал Оби-Ван, — можете нам рассказать о его последних днях? — Это имя… Три друга обменялись грустными взглядами. — Рен, — Туб глубоко вздохнул, — Бедный Рен. Он сказал нам о предложении, которое получил. Оно сулило ему много кредитов. Мы всегда говорили о больших суммах. И всегда мечтали найти что-то подобное, крупную работу. Рен сказал, что он нашёл это. — Он сказал, что это было? — спросила Астри. — Он собирался стать частью какого-то большого эксперимента, — сказал Виз, — кто-то из учёных думал, что его мозг какой-то особенный или что-то в этом роде. Он хотел изучить его. Рен говорил, что сделает это через некоторое время, и получит даже больше, чем договаривались первоначально. — Да, Рен думал, что получит больше, — сказал Чолли. Три друга закивали головами. — Он сказал вам, где находится лаборатория? — спросил Оби-Ван. Все трое помотали головами. — Когда он вернулся, то он ничего не говорил. — Каким он был после того, как он вернулся, — спросила Астри. — Он вернулся другим, — ответил Туб. — Он был очень слаб, — сказал Виз, — он сомневался во всем. — Он очень боялся, — добавил Чолли. — А затем его убили, — подытожил Туб, — Вуш!!! Это очень грустно. Все трое опустили головы. — Чего он боялся? — спросила Астри, — не знаете? Он не говорил вам? — Может быть Тино знает, — сказал Виз. — Кто такой Тино? — осторожно спросил Оби-Ван. Прояснение этих вопросов напоминало как будто бы пытаешься вырвать мех у вуки. — Сосед по комнате Рена. Он принял его, когда тот вернулся с эксперимента, — сказал Чолли. — Рен говорил, что должен будет скрыться на некоторое время, — добавил Виз, — Тино он использовал, чтобы контактировать с нам. Но тот нашёл работу. Он работает в том большом складе, около платформ посадки. — Мы можем теперь взять кредиты? — спросил Чолли, протягивая руку. Астри отсчитала несколько кредитов. — Эй, этого мало, — пожаловался Виз. — Вы тоже многого не дали нам, — сказал Оби-Ван, которого не покидало чувство, что эта троица знала больше, чем говорила. Он хотел поговорить с Тино. Оби-Ван и Астри оставили троицу ссориться о том, как делить кредиты, а сами поспешили назад тем же путём, что прибыли сюда. Оби-Ван нашёл большой склад у посадочной платформы. — Возможно, у Тино есть больше ответов, чем у той троицы, — сказал он Астри. — Будем надеяться на это, — кивнула она. К тому времени, пока они достигли склада, то были такими же грязынми, как Чолии, Виз и Туб. Огромные двери были открыты и внутри можно было увидеть многоступенчатую структуру полок, подиумов, лестниц, конструкций, платформ. По коридору катился маленький компактный технический дроид, толкая серую повозку, наполненную дюрасталевыми коробками. Оби-Ван осматривал склад, проводя глазами, пока не увидел сотрудника склада, женщина лет сорока в специальных наушниках, которая отдавала приказы дроидам. Оби-Ван подошёл к ней. — Мы ищем Тино, — сказал Оби-Ван. Она не отвела глаз от дроидов. — Он разгружает в секторе два. Идите через ту дверь туда. Скажите ему, чтобы он поторопился. Я нуждаюсь в его технических дроидах. Оби-Ван и Астри последовали по указанию женщины и быстро прошли через дверь, выйдя из сектора Один в другую часть огромного склада. На первом этаже никого не было, на другом уровне они увидели рыжеволосого молодого человека в униформе. Дроиды на следующем уровне толкали коробки на бегущую ленту. Коробки скатывались вниз, и молодой человек поднимал их, загружая по одной на грависани. Оби-Ван посмотрел на лестницу, ведущую на этаж выше. Он сделал паузу, потому что почувствовал внезапное волнение в Силе. Быстро, он начал осматривать склад. Дроиды двигались, как и прежде, организованно и упорядочено. Корзины катились вниз. На этаже выше не было видно никакого движения. Тогда он взглянул ещё на этаж выше Тино. В начале там была только тень. Теперь она двигалась и тень приняла форму Оны Нобис. Одетая во все чёрное, она смотрела вниз на Тино. Молодой человек продолжал работать, не видя угрозы, сняв мусорный бак с ленты и поставив его на грависани. Она разворачивала свой кнут. — Смотри! Берегись! — крикнул Оби-Ван.Глава 13
Тино замер, поражённый криком Оби-Вана. Оби-Ван воспользовавшись Силой, высоко прыгнул и приземлился на верхнем этаже. На мгновение он пытался устоять, балансируя на краю. К счастью, Она Нобис была удивлена, а потому и замешкалась. Её лазерный кнут щёлкнул мимо. У Оби-Вана было время, чтобы увидеть, какая ярость отображена на лице Оны Нобис. Он ринулся к ней. Астри уже бежала вверх по лестнице, пытаясь добраться до Тино. Меч Оби-Вана разрубал предметы, которые Она Нобис бросила в него. Юноша был рад, что нашёл охотницу за головами, которая знала где сейчас Куай-Гон. Он поднялся на ещё один этаж. Кнут щёлкнул где-то выше его головы. Оби-Ван видел как тот угрожает ему вновь и схлестнул с ним световой меч. Раздался треск, когда кнут, обернулся вокруг лезвия его светового меча. Ниже Оби-Вана, Астри толкнула Тино за дюрасталевые коробки. Она Нобис дезактивировала свой кнут, освободив световой меч Оби-Вана. Охотница за головами переключила кнут в другой режим, потом развернула его и зацепилась им за другую сторону этажа. С его помощью Она Нобис переместилась туда. Оби-Ван услышал металлический лязг после того, как она приземлилась там. Теперь она могла беспрепятственно стрелять в Тино. — Астри! — закричал Оби-Ван. Астри обернулась и увидела Ону Нобис. Её лицо было бледным от страха, но она схватила Тино и подтолкнула его ещё дальше в контейнеры, стремясь защитить от выстрелов. Оби-Ван восхитился её храбрости, он вскочил на периллы этажа, сделал паузу, прежде чем прыгнуть в пустоту. Иногда Сила была для него неуловимой. Он только лишь учился. Но сейчас он мог чувствовать её вокруг себя, использовать её. Все было так, как будто Куай-Гон Джинн был рядом с ним, соединяя свою силу с силой Оби-Вана. Он прыгнул на другую сторону ангара. На другой стороне он смог схватиться за перилла и жёстко ударился о железо. У него не было времени, чтобы почувствовать насколько это больно. Он подтянулся и прыгнул к Оне Нобис. Охотница за головами уже переключила свой кнут в лазерный режим. Другой рукой она потянулась к своему бластеру. Оби-Ван световым мечом отбивал выстрелы и все ближе приближался к ней. Тем временем, Астри привела Тино на грависани. Пнув и скинув стоящие там коробки, она со всей силы толкнула грависани, чтобы отправиться подальше от Оны Нобис. Хорошая работа, Астри, — подумал Оби-Ван. Она Нобис вновь щёлкнула кнутом, обвив световой меч. Оби-Ван чуть опустил меч, надеясь запутать кнут на лезвии. Вместо этого, она стряхнула его и ударила вновь. Оби-Ван быстро вращал световым мечом, пытаясь отвести удары кнута. Но Она Нобис стремилась намотать кнут на меч, зная, что без меча Оби-Ван не сможет долго уклоняться от её бластерных выстрелов. Оби-Вану же нужно было ещё думать и о бластере, но он хотел лишить её самого мощного оружия. Он не хотел отпускать кнут. Используй стратегию противника в борьбе твоей и ты возьмёшь силу его. Он рискнул приблизиться. Она ожидала, что Оби-Ван отступит, а здесь он напротив приблизился. И это сбило её с толку. Заставь своих противников потерять свой баланс и они потеряют свою цель, падаван. Он продвинулся ещё ближе, выставив световой меч. Его противница споткнулась, но никак не хотела отпустить кнут. Выстрелы из бластеров попали в перилла. Её глаза горели с ненавистью. Теперь он видел, как два пальца на левой руке были искалечены и срослись вместе. Без сомнения это рана, которую он нанёс ей в сражении в горах Каскарди. Ненависть и гнев, которые она чувствовала, походили плотное ядовитое облако, которое окружало их. Он знал, что сможет двигаться быстрее, и знал, что сможет обезвредить кнут, прежде чем она ударит вновь. Он помнил, с какой циничностью она стреляла в Диди. И в Куай-Гона. Он вспомнил, как упал его учитель в её корабль. В нем поднимался гнев, его собственный гнев. Не встречай ярость яростью. Встреть её с целью. Но что должно быть целью? Он не хотел убивать её, ему надо только лишь арестовать её. Тогда они смогут заставить её вывести их на Дженну Зан Арбор и Куай-Гон Джинна. Она пойдёт на это. Вдруг он увидел Астри позади Оны Нобис. Одна, на грависанях, Астри на большой скорости летела к охотнице за головами. Теперь она была зажата с двух сторон. Она Нобис услышала шум позади себя. Последний раз разъярённо посмотрев на Оби-Вана, она бросила кнут и прыгнула вниз, на скат. Она перекатилась, её тело, прямое и гладкое исчезло этажами ниже. Оби-Ван прыгнул за ней. Он также скатился с ленты вниз, так быстро как мог, держа световой меч в воздухе. Но когда он добрался до низа, Она Нобис ушла. Он видел маленький люк, ведущий куда-то вне, который использовали дроиды. Пролезть в него он не мог, зато соррусианцы, у которых могли сжиматься кости, давно приспособились пробираться через тесные места. Он потерял её. Раздосадованный, Оби-Ван поднялся вверх, по скатам к Сектору Один. Астри ждала его на первом этаже, с трясущимся Тино. — Ей удалось бежать, — сказал Оби-Ван. По крайней мере она оставила это, — Астри держала кнут. — Кто это был, — спросил Тино, ошеломлённо качая головой, — и кто вы? Оби-Ван быстро объяснил почему они здесь. — Если есть что-то, что вы можете добавить о Рен, то мы будем очень благодарны вам, — сказал Оби-Ван. — Я обязан вам жизнью, — ответил Тино, — конечно, я расскажу вам всё, что знаю. Он вытер руки о свой комбинезон. Его глаза посветлели. — Рен был моим приятелем. Он присматривал за мной, а я за ним. Когда он сказал, что ему предложили участвовать в этом эксперименте, я пытался отговорить его от этого. Он не слушал меня. Никто не слушает никого. Особенно на Симпла-12. Те клоуны, Чолли, Виз и Туб думали, что это была прекрасная идея. Тино сел на дюрасталевую коробку. — Вернулся он действительно напуганным. Сказал, что не понимает, что с ним. Он говорил, что этот учёный разрешила ему идти, но он обещал, что вернётся. Но он говорил, что не хочет возвращаться. — Вы заметили какие-то изменения в нём? — спросил Оби-Ван. — Конечно. Он был очень слабым, — ответил Тино, — он едва мог раздавить жука. Поэтому он и скрылся у меня. Он говорил, что попросит помощи у Джедаев, как только окрепнет. Но в начале ему надо было вернуться в лабораторию. — Чего он боялся? — вмешалась в разговор Астри. — Её, — сказал Тино, — кто бы она не была, он сказал, что видит чистое зло в её лице. Оби-Ван почувствовал, как холод пробегается по его телу. И этот человек удерживал сейчас его учителя. — Тогда почему же он вернулся, — спросил Оби-Ван. Тино покачал головой. — Он не сказал мне. Возможно потому, что я не совсем поверил ему. Рен всегда так много болтал. Говорил, что у него большие связи. Сказал, что прибыл сюда от могущественной семьи. — Это верно, — подтвердил Оби-Ван. — Да. Я тоже про это слышал, уже после того, как он умер. Но тогда я не знал этого. И когда он сказал, что ему нужно побыть в безопасном месте, чтобы тот учёный не смогла убить его, я тоже этому не поверил. Взгляд Тино стал суровым. — А потом он погиб. — Я сожалею, — тихо сказала Астри. — Я тоже. Вы знаете, я все рассказал это полиции. — На Симпле-12 есть полиция? — удивлённо спросил Оби-Ван. Это был один из самых беззаконных миров. — Полиция Корусканта расследовала это, — ответил Тино, — какой-то большой ботан… — Капитан Юр Т'ог? — переспросил Оби-Ван. — Кажется да, он так назвался. Он отвечал за расследование убийства. Я пересказал ему всё, что Рен рассказал мне на случай, что если что-то случится с ним, то можно было бы найти эту учёную и её лабораторию. Я сказал ему, что надо поговорить с Чолли, Виз и Тубом. Рен говорил им также. Но он более никого не расспрашивал на Симпле-12. Он только отправил тело Рена назад, на Корускант, к его матери. Предполагаю, что он не так уж заботиться о раскрытии этого убийства. Оби-Ван поблагодарил Тино. Он и Астри медленно пошли от склада. — Что теперь? — спросила Астри. — Интересно, почему капитан Юр Т'ог не провёл никакого расследования, — сказал Оби-Ван. — Ты знаешь его? — Он расследовал убийство Флига, — ответил Оби-Ван, — тогда он тоже не казался заинтересованным в нахождении убийства. Астри кивнула. — Я чувствую, что мы возвращаемся назад, на Корускант.Глава 14
Куай-Гон парил в своей палате. Его члены тела были ещё тяжелы, но последствия действия парализатора уже проходило. Лицо Дженны Зан Арбор вырисовывалось сквозь туман вне палаты. Он мог разобрать лишь его черты. — Вы действительно думали, что могли бы убежать? — Стоило бы попытаться, — сказал Куай-Гон. — Я устала от ваших игр, — ответила Зан Арбор, — вы развлекли меня однажды.Я была добра к вам, когда разрешила покинуть вашу палату. — Позвольте вам напомнить, что именно вы первой заключили меня в эту тюрьму, — парировал Куай-Гон, — трудно за это чувствовать благодарность. Она медленно покачала головой. — Посмотрите на себя. Вы все ещё сохраняете своё достоинство, даже тогда, когда вы пользуетесь моей добротой. Куай-Гон встретил её пристальный взгляд. — Я — Джедай. Она махнула рукой, как будто это было что-то, не имеющее значения. — Вы знаете, — заметил Куай-Гон, — есть нечто, что я не понимаю в вашем отношении. Вы, кажется, очень уважаете Силу. Но все же вы не уважаете тех, кто более близок к ней. — Это не так. Я уважаю вас, Куай-Гон Джинн. Также, как я уважаю химические или физические свойства газа. Вы — лишь средство достижения цели. — Вы никогда не получите то, что вы ищите, — сказал ей Куай-Гон, — в вашем плане есть одно слабое место. Она улыбнулась. — Что вы говорите? И что же это? — Понимание Силы находится в мудрости. — Вы хотите сказать, что я не мудра? — спросила она. — У вас солидный интеллект. Возможно, гениальный. Но это ещё не мудрость. Она встревожилась, но быстро спрятала это, рассмеявшись. — Я слышала, что Джедаи используют некоторые уловки. Вы хотите заставить меня сомневаться в своих способностях. Это невозможно. — Вот пример того, что я подразумевал, — сказал Куай-Гон, — вы не знаете, что это правда или трюк. Именно поэтому вы не мудры, Дженна Зан Арбор. Мудрость — это кое-что, что вы не можете выделить, не сможете измерить вашими инструментами. Она изо всех сил пыталась удержать свою напряжённую улыбку. — Есть ещё что-нибудь, препятствующее мне понять Силу. — Самая важная из всех вещей, — сказал Куай-Гон, — открытое сердце. Она напряглась. — Это абстракция. Бессмыслица. Ну а теперь пришёл конец вашим маленьким играм. Достаточно для вас. Начинаются заключительные эксперименты. Спасибо за ваш вклад в развитие науки. Вы умрёте в этом изолированном резервуаре. Мне нужна ваша кровь. Туман сгустился. Лицо Дженны Зан Арбор исчезло. Появился шприц и игла вновь проткнула его плоть. Он увидел как его кровь течёт вниз по шлангу. Куай-Гон закрыл свои глаза. Теперь впереди было только два пути и две вещи. Две вещи, между которыми необходимо соблюдать баланс и которым надо посвятить равное внимание. При этом держать их как можно дальше друг от друга. Он должен был надеяться на спасение. И он должен был приготовиться к смерти.Глава 15
Капитан Юр Т'ог занят, — сказал сержант. — Он примет меня, — твёрдо сказал Оби-Ван, — это вопрос Джедаев. Сержант сделал паузу. Силы безопасности Корусканта всегда должны были сотрудничать с Джедаями, даже если они этого не хотели. — Я спрошу его… Оби-Ван обошёл сержанта и сам вошёл в дверь. Капитан Юр Т'ог сидел за длинным, полированным столом. Он был высоким, мускулистым ботаном, одетым в форму темно-синего цвета с хорошо отполированными ботинками. Он склонился перед зеркалом и подстригал свою бороду. Офицер застыл в удивлении, когда увидел вошедших Оби-Вана и Астри. — Я же просил, чтобы меня не тревожили, — крикнул он. — Почему вы прекратили расследование смерти Рена C'орна? — спросил Оби-Ван. У него не было времени на лишние любезности. — Как вы смеете спрашивать меня! — капитан Юр Т'ог поднялся на ноги и подошёл к Оби-Вану и Астри. Он нагнулся в нескольких сантиметрах от их лиц. — Немедленно выйдите! — взревел он. — Только когда я получу ответы, — сказал Оби-Ван, решительно встретив взгляд капитана. Он знал от Куай-Гона как встречать хулиганов силой спокойствия. Он не понимал свой голос. Однако, манеры капитана его смущали. Ведь он был только мальчиком. Послушает ли его капитан? — У меня нет никаких ответов, чтобы дать вам, — сказал капитан Юр Т'ог, — я расследовал убийство, но убийца не был найден. Файл расследования возвращён как нераскрытый. Дело закрыто. Вы знаете, насколько велика наша клиентура здесь? — Друг Рена сказал вам, что возможно тот был убит, потому что у него была информация, которую кто-то не хотел, чтобы её узнали, — сказал Оби-Ван, — вы не задавали больше вопросов. Почему? Оби-Ван сделал паузу. — Джедаи придали этому делу наивысший приоритет, капитан Юр Т'ог — Так что они присылают для этого мальчика? — Я представляю совет Джедаев. Вы должны знать, что будете держать ответ, если выступите против нас. Капитан Юр Т'ог сделал шаг назад. — Джедаи всегда суют нос в мои дела и я должен считаться с этим. — Мы работаем для одной и той же цели, — сказал Оби-Ван, — правосудие. Дженна Зан Арбор заплатила вам, чтобы приостановить расследование. Вспышка удивления мелькнула в сердитом пристальном взгляде капитана Юр Т'ога. Но было ли связано с тем, что Оби-Ван высказал правду или потому что он не знал, что Дженна Зан Арбор была вовлечена в дело. — Совет Джедаев хотел бы знать ответ, — сказал Оби-Ван, — мы можем сделать запрос по официальным каналам, но будет лучше, если вы скажете всю правда здесь и сейчас. Капитан Юр Т'ог перевёл дыхание, как будто бы принимая решение. — Это правда. Меня действительно попросили приостановить расследование. Эта просьба исходила от матери Рена C'орна. Ута C'орн — очень влиятельный сенатор. И это её сын умер. Естественно, что я принял её пожелание. — Почему сенатор C'орн не хотел, чтобы убийца её сына был найден? — расстроено спросила Астри. — Вы должны будете спросить её сами, — сказал капитан Юр Т'ог, — я этого не знаю. В прошлый раз Оби-Ван видел сенатора C'орна в большом офисе здании Сената. Она была одета в богатые церемониальные одежды. С этого времени, сенатор C'орн ушёл в отставку. Она жила в здании, недалеко от Сената, где в одном квартале жили и сенаторы от других миров. Когда она открыла дверь, то Оби-Ван увидел её, одетую в простую одежду. Она не носила сложный головной убор своего домашнего мира Беласко. Её тёмные волосы были зачёсаны назад. Она не была рада, увидев Оби-Вана. — Ещё вопросы, — сказала она, — а где ваш большой друг? — Я не знаю, — сказал Оби-Ван, — именно поэтому я здесь. Она пожала плечами, затем повернулась и пошла в свои апартаменты. Оби-Ван и Астри последовали за ней. Коробки, контейнеры были сложены рядом друг с другом, некоторые из них были запечатаны, другие полуоткрыты, третьи упакованы. — Вы уезжаете? — Я возвращаюсь на Беласко. Мне здесь больше нечего не делать, — она взглянула на Оби-Вана, — Пожалуйста, спрашивайте то, ради чего вы пришли. Я занята. Сенатор всегда была прямой. Он решил пойти с той же прямотой. — Почему вы сделали так, чтобы капитан Юр Т'ог приостановил расследование убийства вашего сына? — Что хорошего бы это принесло? — сказала Ута С'орн со вздохом, — он был убит каким-то подонком, преступником на Симпле-12. Он связал свою жизнь с ними, с ними играл на деньги, в азартные игры. Он вёл такую жизнь. Зачем исследовать это и вытаскивать каждую потаённую деталь на солнце? Кто знает, что мог найти капитан Юр Т'ог о Рене? Лицо Ута С'орна напряглось. — Я не хотела знать это. Разве вы не понимаете? Я хочу, чтобы все это осталось в прошлом, но вы поднимаете это вновь. — Но ваш сын, возможно, оставил ключ, чтобы помочь найти своего убийцу, — сказала Астри, — он сказал, что оставит такой ключ в том случае, если будет убит. — Разве вы не понимаете, что я не забочусь об этом? — нетерпеливо сказала она, собрав одеяло и начав сворачивать его. — Что если вы знаете его убийцу? — спросил Оби-Ван. — Неужели я знаю все отбросы Симплы-12, — усмехнулась она. — Мы полагаем, что Дженна Зан Арбор причастна к убийству вашего сына, — ответил Оби-Ван. Она обошла и случайно столкнулась с ним. — Это невозможно. — Это верно, — сказал Оби-Ван, — мы знаем, что Дженна Зан Арбор проводит эксперименты по изучению Силы. Мы знаем, что она вошла в контакт с вашим сыном. Ута С'орн недоверчиво усмехнулась. — Вы на неверном пути. Дженна — мой друг. Я помогала ей с финансированием, помогала с законодательством, в работе с комитетами, иногда лично рискуя своей карьерой. Она никогда не причинила бы вреда моему сыну. Тем более, что она даже не знала его. — Она говорила вам, что она вошла в контакт с ним на Симпла-12? Ута C'орн побледнела. Она знала, что Джедаи никогда не лгали. — Вы уверены в этом? Оби-Ван кивнул. — Скажите мне. Она знала или нет, что Рен был чувствителен к Силе? — Я как-то рассказала ей об этом по секрету. — Это было в начале её экспериментов, — сказал Оби-Ван, размышляя, — вероятно она не смогла найти ни одного Джедая. Она искала любого, кто был чувствителен к Силе и кого бы никто не хватился. Оби-Ван видел, как боль сжала Уту С'орна. — Я сожалею. Я знаю, как вы тоскуете без вашего сына. Вероятно, она думала, что такого не будет. — Я не была в контакте с Рен в то время, — сказала Ута С'орн с неохотой, — я говорила Дженне, что отреклась от него. Я пыталась быть сильной. — Она предложила ему деньги, если он станет предметом для экспериментов, — спокойно сказал Оби-Ван, — он пошёл на это. Когда он вернулся, его друзья говорили, что он изменился. Он боялся. Ута С'орн казалось, что ноги подкосятся под нею. Она села на стул. Руками она закрыла свой рот. — Она… травмировала его? — Мы не знаем, что там случилось, — сказал Оби-Ван, — и как он был убит. Вы знаете, где находится лаборатория Дженны Зан Арбор? Не официальная её лаборатория, а другая, секретная. Ута С'орн покачала головой. — Я не знала, что у неё есть ещё одна. — Мы думаем, что Рен оставил ключ, — сказал Оби-Ван, — у вас есть что-либо из его вещей? Она встала и подошла к груде вещей, которые были в углу. Сенатор взяла маленький дюрасталевый контейнер. — Это всё, что было при нем. Если здесь и есть какое-то сообщение, то я его не нашла. Она вручила его Оби-Вану. — Возьмите это. И если вы узнаете, что ваши подозрения подтверждаются, найдите её. — Мы найдём её, — пообещал Оби-Ван. Он и Астри быстро поспешили на улицу, где вовсю кипела жизнь. Туда-сюда сновали различные существа. Область, около Сената всегда была переполнена. — Мы должны посмотреть содержимое этого контейнера, но у нас нет времени, чтобы добраться до Храма, — сказал Оби-Ван, — а я не хочу делать это на виду у всех. Она Нобис может быть где-нибудь близко. — Здесь недалеко кафе Диди, оно закрыто, но у меня все ещё есть ключ, — ответила Астри, — следуй за мной. Она повела его вниз по улице, потом пересекли площадь. Теперь Оби-Ван узнал, где он находился. Они подошли бы к кафе Диди с чёрного хода. Астри свернула ещё по некоторым улочкам и они пришли. — Хорошо, что владелец не сдал это ещё внаём другому, — сказала она и вставила ключ в замок. Дверь с шипением открылась. В здании не было электричества и Астри открыла одну из ставен окон, чтобы впустить свет. Они сели за длинным столом на кухне. Оби-Ван тщательно переложил содержание контейнера Рена на стол. Пакет продовольствия, небольшой серводрайвер, несколько кредитов, виброчип, какие-то кристаллы. Колода карт для сабакка. Туника с пустыми карманами. Термоплащ, аккуратно свёрнутый. Все это обычным набором путешественника по Галактике. Ничего особенного. И если здесь было какое-то сообщение, то он не мог его найти. Оби-Ван не смог скрыть своего разочарования. Астри поникла. — Это тупик. Вдруг Оби-Ван почувствовал чьё-то присутствие. Краем глаза он уловил, как мелькнула чья-то тень. Кто-то был у окна. Он не повернулся, чтобы посмотреть. Вместо этого, взглядом он показал Астри что что-то не так. — Возможно, есть что-то скрытое в тунике, — сказал он обычным голосом, — я принесу что-нибудь чем бы можно было её разрезать. — Попробуй найти нож в офисе, — сказала Астри. Под столом она уже вытащила виброкинжал из ножен. Оби-Ван не торопясь, оставил кухню, но тут же побежал вверх по лестнице на этаж выше. Он старался двигаться как можно тише. Бесшумно открыл ставню наверху и посмотрел вниз. Кто-то в длинной, запылённой одежде глядел в окно кухни. Капюшон был поднят. Он не мог узнать в этом человеке Ону Нобис, но Оби-Ван знал, что для неё было несложно замаскироваться. Он вылез на выступ и задержался на мгновение, обращаясь к Силе. Ему понадобится её помощь, чтобы встретиться с этим противником вновь. Одним лёгким движением он активировал световой меч и прыгнул вниз на злоумышленника.Глава 16
— Неееееет! — закричал злоумышленник. Ещё находясь в воздухе, Оби-Ван с удивлением узнал в нём Чолли. Краем глаза он смог увидеть Виз и Туба, которые прятались недалеко. Оби-Ван попытался извернуться, чтобы не упасть на Чолли. Но поскольку испуганный Чолли также попытался избежать падения, Оби-Ван приземлился в аккурат на него, смягчив падение руками. — Уф! Вы такой большой, — сказал Чолли. Оби-Ван скатился и вскочил на ноги. Он пристально смотрел на всю троицу, в это время Астри выпрыгнула через окно кухни с виброклинком в руках. Она разобралась в ситуации с первого взгляда. — Что происходит? — спросила она, — что вы здесь втроём делаете? Туб смотрел на Виз. — Ммм. Осматриваем достопримечательности? Оби-Ван деактивировал световой меч, но продолжал держать его в руке. — Вы вмешались в миссию Джедаев, — сказал он серьёзно, — этим вы подвергаете угрозе жизни. Теперь отвечайте! — Проклятие, какие все сегодня раздражительны, — сказал Туб. Он перевёл дыхание. — Ух! — Мы имеем столько же прав быть здесь, сколько и вы, — сказал Чолли. — Это свободная планета, — добавил Виз, нахмурившись, — не так ди? Астри угрожающе взмахнула виброкинжалом. — Это большая планета. А рядом никого нет, кто бы смотрел на нас. Разве вы не заметили? Чолли отошёл назад. — Остановитесь. Стоп, сильная леди. Хорошо, хорошо. Мы следили за вами из-за контейнера Рена. — Что вам известно о контейнере Рена, — спросил Оби-Ван. — Это его личные вещи, да? — переспросил Чолли, — мы попросили их у его матери после того, как он… оставил нас. — Мы сказали, что они нам дороги, потому что мы были его лучшими друзьями, — добавил Туб. — Она отказалась. Сказала, что не отдаст всё, что у неё осталось от сына его друзьям-проходимцам, — сказал Виз, — некоторые люди не имеют никакого великодушия и понимания. — Все правильно, мудрый друг, — печально согласился Чолли, — Вселенная так часто против нас. Астри посмотрела им в глаза. — Прекратите болтовню! Почему вам действительно понадобился контейнер? Чолли, Виз и Туб переглянулись. — Ах, если мы скажем вам, вы не выкинете нас из дела? — спросил Чолли. Оби-Ван и Астри обменялись взглядами. Юноша не доверял этим трём негодяям, но они могли дать им нить к поискам. — Мы исключим вам, — ответила Астри. Чолли, Виз и Туб опять переглянулись и потом кивнули одновременно. — Место, где был Рен, — сказал Чолли, — он сказал, что в этой лаборатории есть большой запас различных лекарств. Вакцины, противоядия, лекарства, вылечивающие от многих вирусов. Астри напряглась. И? — Хорошо. Мы думали, что если есть такой запас, то наверняка кто-нибудь где-нибудь мог бы его купить. А значит кто-то должен был бы продать все это. — Итак, почему этим кто-то не могли стать мы? — спросил Виз. — Но Рен запретил нам, — ответил Туб. — Он тоже хотел украсть лекарства, — сказал Чолли, — но он не хотел их продавать. Он намеревался передать их Сенату или Джедаям. Тем, кто мог бы честно распространить их. И доставить этой учёной неприятности. — По этому поводу мы разошлись во взглядах, — продолжил Виз, — мы помогли бы ему украсть их, но только если получили некоторую бы прибыль. — Так что случилось? — твёрдо спросила Астри, — он сказал вам, где находится лаборатория? — Это разногласие мы так и не преодолели, — ответил Чолли, — а потом Рен был убит. Но он сказал нам, что информация о местоположении лаборатории расположена в надёжном месте. И если что-то бы случилось с ним, то кто-то мог бы знать куда идти. — Тогда кое-то случилось с ним, — услужливо добавил Туб. — Но его мать не дала нам его вещи, — сказал Виз. — Так что мы опять не имели ничего, точно также как и прежде, — добавил Чолли, — пока не прибыли вы. Тогда мы думали, ну в общем, что вы уже идёте по следам того, кто убил Рена и возможно мы сможем найти так или иначе найти эти лекарства. — Поэтому мы последовали за вами, — сказал Виз, — Вы видите? Никакого вреда. Это все! — Если, конечно, вы тоже не хотите украсть лекарства, — добавил Чолли, — это выгодное дело для всех. Астри взяла за руку Оби-Вана. — Теперь мы знаем точно, что Зан Арбор не уничтожала вакцины и антидоты. Она продолжала разрабатывать их. Они есть у неё. Оби-Ван! Мы должны найти эту лабораторию! — Я знаю, — сказал Оби-Ван, — но они не знают, где лаборатория. — Я могу кое-что предложить? — вмешался Чолли, — возможно, если мы осмотрели на вещи Рена, то смогли увидеть там кое-что, чего не заметили вы. Поскольку мы знаем его лучше и поняли бы сообщение, которое вы не нашли. — Почему он должен был оставлять сообщение вам, если он не хотел красть лекарства, — сердито спросила Астри. — Потому что мы лучше, чем ничего, — ответил Туб. — Он знал, что по крайней мере, мы попытаемся найти лабораторию, — добавил Виз. — Мне это очень не нравится, но в этом есть смысл, — тихо сказал Оби-Ван Астри. — Мы тоже сможем увидеть это, — согласилась она. Они подозвали к себе трио. Оби-Ван и Астри провели их в кафе. Юноша показал разложенные на столе вещи. — Это то, что было в контейнере, -сказал он. Чолли перебирал вещи. — Не очень много. — Никакого дневника? — спросил Виз. Оби-Ван покачал головой. — Никаких признаков, подписей, которые говорят «смотри сюда»? — с надеждой спросил Туб. Виз собрал карты для игры в сабакк и перебрал их. — Мы сыграли с ним много игр. — Пока никто больше не стал играть с нами, — сказал Чолли. Виз вздохнул. — Они думали, что мы их обманываем. Галактика настолько несправедлива к существам, подобным нам. — Вы обманывали? — спросила Астри. — Ээ! Да! — признался Виз, — мы отметили карты. У нас был свой определённый код. Но мы никогда не играли по крупному. Так что мы уж и не очень-то обманывали. — Мы были справедливыми мошенниками, — добавил Туб. — Нас просто неверно понимали, — печально сказал Чолли. — Подождите минуту, — вдруг ответила Астри, — вы метили карты? — Это честный способ, — возразил Туб. Астри взяла из его рук карты и разложила их на столе. — Внимательно посмотрите на них. Есть ли что-то в них необычное? Вся троица внимательно рассматривала карты. Вдруг, Туб отодвинул отдельно одну из карт. — Посмотрите, — сказал он, указывая на неё, — видите отметку? — Конечно, — сказал Чолли, смотря на карты. Чолли переместил другую карту, а Виз нашёл третью. Одну за одной они брали карты. Чолли разложил их в ряд. — Они отмечены, — сказал он. — Но отметки не имеют отношения к сабаку, — сказал Туб. — Они соответствуют числам и буквам, — добавил Виз. — Я разложу их в правильной последовательности, — ответил Чолли. — Но что это значит? — быстро спросила Астри. — У вас есть плёнка для записи, — переспросил Чолли, — я могу написать это. Астри потянулась к ящику, где были плёнки, достала одну и передала Чолли. Тот, смотря на карты, выписал E 1 Q 2 B 3 S P 1 2 — Что это значит? — опечаленно спросила Астри. Чолли, Туб и Виз переглянулись. — Мы понятия не имеем, — сказал Чолли. — Это может быть адрес, — вмешался Оби-Ван. Он пристально смотрел на последовательность цифр и букв. Различные миры на картах астронавигации были закодированы различными сокращениями. Но таких сокращений было тысячи. Ондолжен был бы сверяться с компьютерами по базе данных астронавигации. А таких вариантов было бесконечно много. А значит потребовалось бы очень много времени. Вначале очевидное ищи. Используй то, что ты знаешь. Тогда иди дальше. Он слышал слова Куай-Гона так ясно, как будто бы его учитель говорил ему их на ухо. — Это может быть, — бормотал он. Астри только немного услышала его. — Что ты говоришь? — SP12, — ответил Оби-Ван, — это сокращённое название астронавигации для Симплы-12. — Это так, — согласился Чолли. — Мог ли Рен быть удерживаемым на Симпле-12? — спросил их Оби-Ван. — Он мог что-либо скрывать на Симпле-12, — сказал Виз, — но когда он улетал в лабораторию, то Рен сказал нам, что покидает планету. — Вы видели то, как он улетал, — быстро спросил Оби-Ван. — Нет, — ответил Туб, — он попрощался с нами в кафе. — Остальное может быть адресом, — сказал Оби-Ван, рассматривая плёнку, — как Сим Первая нанесена на карту? — Квадратами и блоками, — предположил Виз. — Все находится на первом уровне, — сказал Туб, — у вас есть планы относительно второго и третьего уровня? Но на Симпле-12 никто не может строить. Оби-Ван указал на последовательность цифр. Уровень 1, Квадрат 2, Блок 3, — сказал он. Астри уставилась на буквы и цифры. — Ты уверен? — с сомнением спросила она, — это может означать что-угодно. — Я ни в чём не уверен, — признался Оби-Ван, — но я говорю, что мы возвращаемся на Симплу-12.Глава 17
Оби-Ван остановил воздушное такси, чтобы отвезти всю группу к Храму. Как только они пролетели через переполненные воздушные линии, он обратился к Чолли, Визу и Тубу. — Я нуждаюсь в вашей помощи. Но мы не собираемся красть лекарства, чтобы продать их, — сказал он им, — это было бы неправильным. Чолли, Виз и Туб смотрели друг на друга, как будто бы плохо поняли, что им сказали. — Но мы помогли вам, — разочарованно сказал Чолли. — Почему мы должны продолжать помогать вам, если не получаем ничего? — печально спросил Виз. — У этой учёной работает охотник за головами, которую зовут Она Нобис, — сказал Оби-Ван, — есть награда за её поимку. — Эй, подожди секунду, — вмешалась Астри, — эта награда моя. Оби-Ван остановил её взглядом. — Ты можешь разделить её. Мы нуждаемся в их помощи. Именно теперь нуждаемся. Огорчённый взгляд Астри исчез. — Ты прав. Оби-Ван быстро набросал несколько пунктов на плёнку для записи и передал её Чолли, Визу и Тубу. — Как только мы доберёмся до Симплы-12, нам надо, чтобы вы нашли всё, что в этом списке, как можно быстрее. Потом вы найдёте нас по этому адресу. Чолли озадаченно смотрел на список. — Очевидно, вы сумасшедий, мой друг, — усмехнулся он, но спрятал плёнку в свою тунику, — но возможно, мы сможем с вами улучшить наше благосостояние. Так что мы с вами. Оби-Ван связался с Храмом, чтобы известить о прибытии Таллу. Он видел, как её высокая фигура была на посадочной платформе. Они пристыковались. Талла согласилась снабдить их транспортом обратно к Симпле-12. Астри выпрыгнула из воздушного такси, как только они приземлились. — Мой отец? — Без изменений, — ответила Талла, — Оби-Ван, кто это с вами? — Некоторые новые друзья, — объяснил Оби-Ван. Он отвёл Таллу в сторону, чтобы рассказать ей, что они обнаружили, — я не знаю наверняка, что лаборатория Зан Арбор находится на Симпла-12, но у нас есть шанс, что это может быть. И также есть шанс найти вакцину для Диди, которая вероятно хранится там же, где держат Куай-Гон Джинна. — Небольшой шанс не лучше, чем ни одного, — глубокомысленно сказала Талла, — если вы считаете, что должны последовать по этому следу, то сделайте это. Однако, если вы обнаружите, что правы, немедленно установите со мной контакт. Если Дженна Зан Арбор узнает, что её кто-то нашёл, то она убьёт Куай-Гона. — Я знаю, — спокойно сказал Оби-Ван, — но если я смогу пробраться внутрь и найти Куай-Гона, не потревожив её, то у нас бы была информация, в которой нуждаются Джедаи. — Но как ты сможешь сделать это? — спросила Талла, — и почему ты уверен, что выйдешь оттуда? Он не мог быть в этом уверен. Но это не имело значения. Он должен был спасти Куай-Гона и Диди. Это было более важно. Оби-Ван посмотрел на Астри. — У меня есть план. — Не предпринимайте никаких необдуманных действий, Оби-Ван, — предупредила Талла, — Симпла-12 недалеко. Я смогу быстро выслать вам подкрепление. Не обнаруживайте себя, чтобы не спугнуть Зан Арбор своим присутствием. — Я никогда не подвергнул бы опасности жизнь Куай-Гона, — твёрдо сказал Оби-Ван, — но я чувствую, что чем дольше он остаётся её пленником, тем в большей опасности его жизнь. — Я тоже это чувствую, — сказала Талла. Её комлинк запищал. Она нахмурилась. — Я должна идти. Некоторые группы докладывают о важных событиях. Да пребудет с тобой Сила, Оби-Ван. Талла быстро ушла. Оби-Ван поднялся в транспорт, где его уже ждала Астри и тройка друзей. Транспорт включил двигатели и он взмыл вверх. С каждой секундой, Оби-Ван чувствовал, что жизнь Куай-Гона висела на волоске. Всем своим сердцем он просил Куай-Гона держаться. Квадрат два был на окраине Сим Первой. Все попытки навести здесь порядок и чистоту были давно оставлены. Многие из зданий были покрыты защитным покрытием. Свет случайного транспорта иногда освещал улицы, но там не было никаких пешеходов. Астри смотрела сквозь дождь. — Я не думала, что Сим Первый может стать ещё хуже, — пробормотала она. Оби-Ван сверился с переносным компьютером. Блок 3 лежит в этом направлении. Они пошли дальше. Улицы становились все хуже. Облака нависали кругом, вокруг было темно. Оставаться незаметным в это время было легко. Света вокруг не было, большая часть уличного освещения уже давно не работало. Только где-то в ста метрах далее горела какая-то лампочка. Оби-Ван остановился. Недалеко возвышалось здание, построенное из чёрного металла. Это было блоком, который они искали. Он потянул Астри назад, в темноту. — Это то, что мы ищем. Он напомнил инструкцию Таллы Астри, которую оставил наблюдать за входом, а сам обошёл здание. Оби-Ван передвигался от тени к тени, ища системы наблюдения. Он поднялся на крышу соседнего здания, чтобы осмотреть предполагаемую лабораторию, но так и не увидел свидетельства охраны. Он использовал макробинокль, чтобы осмотреть здание со всех сторон. Оби-Ван вернулся к Астри. — Должно быть, охрана внутри. Есть визуальный монитор перед дверью. Нет никакого сканера отпечатков пальцев или сетчатки глаза. — Это хорошо. Я чувствую, Астри. Это должно быть лабораторией. Она посмотрела назад. — Ты уверен, что можешь доверять Чолли и его друзьям, чтобы проникнуть внутрь? — Не волнуйся. Они сделают что угодно ради кредитов, — сказал Оби-Ван. Они не заставили себя долго ждать. Вскоре они услышали приближающиеся шаги. Чолли, Туб и Виз спешили вниз по улице, оглядываясь по сторонам. — Вуш! Я доволен, что мы нашли вас, — сказал Туб, когда они приблизились. Его круглые глаза были полны беспокойством, — я не знал, что Сим Первый может быть таким страшным. — Вы нашли, что я просил? — спросил Оби-Ван. Чолли вытащил много вещей из пакета и передал все это Оби-Вану. — Надеюсь, это то, что нужно. — Это для Астри, — сказал Оби-Ван, давая ей чёрный визор. Астри надела его на голову, он ей подошёл. Это изменило её и придало ей угрожающий вид. — Великолепно, — сказала она. Она сняла его и встряхнула своими длинными, вьющимися волосами. Затем Оби-Ван передал ей пару высоких кожаных ботинок. Астри скинула тунику, затянула вокруг талии пояс и одела ботинки. — И ещё одна деталь, — сказал Оби-Ван, — я сожалею, Астри, но… Она процедила сквозь зубы. — Разрешаю. Чолли передал ему вибробритву. Оби-Ван первый срезал симпатичные завитушки Астри, а затем начал брить ей голову. — Такой стыд, — пробормотал Туб. Лицо Астри было сосредоточено. Это стоит того. Когда он закончил, Астри одела тёмный визор к своим глазам. Её бритый череп блестел. Оби-Ван вручил ей кнут Оны Нобис. Она скрутила его и закрепила себе на поясе. Ботинки делали её выше и она была похоже на охотницу за головами. — Я только надеюсь, что они не смотрят слишком пристально, — сказал Оби-Ван. Он обратился к Чолли, Визу и Тубу. — Вы останетесь здесь. Если появится настоящая Она Нобис, то держите её дальше от здания. Она очень быстра и очень умна. — Нас трое против одной, — сказал Чолли, — как мы можем потерпеть неудачу? — На вашей стороне фактор внезапности, — ответил Оби-Ван, — я даю вам код для связи с Таллой в Храме. Если мы будем отсутствовать больше 10 минут, то вызывайте Таллу, передайте ей, чтобы она посылала помощь. — Мы позаботимся обо всём, — уверил их Виз. Оби-Ван не был так уверен, но надеялся, что Она Нобис не обнаружит их. У них не было столько времени. Он и Астри перешли улицу и подошли к входу в здание. — Что ты имел в виду, говоря если я не выйду, — спросила Астри, — как насчёт тебя? — Если мы найдём Куай-Гона и не сможем его освободить, ты должна уйти без меня, — сказал он, — свяжись с Таллой и расскажи ей, что произошло. — Я не могу оставить тебя, Оби-Ван. — Ты должна, — твёрдо сказал он, — я твой заключённый. Передай меня, затем ищи лекарства. Потом уходи. Пообещай мне. Возможно, ты будешь последней надеждой для Куай-Гона. Он не мог видеть её глаза из-за шлема, но Астри прошептала губами: обещаю. Она нажала кнопку. Оби-Ван заметил, что её пальцы дрожали. Что если Она Нобис уже внутри? Оби-Ван вновь поразился храбрости Астри. Она знала об опасности и шла вперёд. — Ты столь хорош как Джедай, — мягко сказала она. Он не мог видеть выражение её лица под шлемом, но она протянула руку и он пожал её в благодарности. На дисплее появилось лицо охранника. Оби-Ван узнал перистый мех и треугольные глаза квинтианца. — Это я, — прямо сказала Астри, опустив голос. — Что ты здесь делаешь? — спросил охранник. — У меня пленный Джедай, — нетерпеливо сказала Астри, — впустите меня! По экрану пошла рябь. Оби-Ван чувствовал как медленно тянутся секунды. Позволят ли им войти? Дверь с шипением открылась. Оби-Ван услышал, как глубоко вздохнула Астри. Вместе они вошли в секретную лабораторию. Дверь позади них закрылась. Они стояли в узком коридоре. Перед ними была ещё одна двойная дверь с маленькими смотровыми окошками. Они подошли к ней. Дверь внезапно открылась и тот же квинтинианец, которого они видели на мониторе, поспешил к ним. — Мы здесь сильно заняты, ты знаешь это, — сказал он, — ты должна будешь сама провести пленного к месту его содержания. Самостоятельно. — Я не подчиняюсь тебе, — ответила Астри. — Почему заключённый не связан? — спросил квинтинианец, замедлив шаги, — ты всегда используешь на заключённых манжеты ограничения. Его рука потянулась к бластеру. В этот момент Астри могла быть разоблачена. Он надеялся, что это случится несколько позже. Но, по крайней мере, теперь они внутри. Быстрым движением Оби-Ван выхватил из рук Астри кнут и развернул его. Он обратился к квинтинианцу. Кнут обвился вокруг его лодыжки и Оби-Ван резко дёрнул его. Охранник с завыванием упал. Оби-Ван подскочил в нему и быстро обмотал кнут вокруг охранника, связывая его. Он вытянул его к прихожей. Астри побежала вперёд и обернулась к двери, которая с шипением открылась. Оби-Ван толкнул охранника внутрь. — Мы должны поторопиться, — сказал он, — не сомневаюсь, что он освободится. Но наверняка есть ещё охрана. Коридоры вели направо и налево, одна дверь была в конце коридора. Она была несколько сломана и оставалась немного приоткрытой. Её рама была согнута. Оби-Ван почувствовал волну Силы. Его учитель был за той дверью. Юноша обернулся к Астри. Прижавшись к стене, он пошёл тихо к двери. Крадучись, он заглянул в отверстие. Лаборатория была ярко белой и заполнена оборудованием. В начале он никого не заметил там. Тогда он вновь посмотрел на прозрачный резервуар, заполненный паром. Через облака газа, Оби-Ван смог ясно разглядеть Куай-Гона, заключённого в эту тюрьму. Его глаза были закрыты. Он мог уже и умереть. Оби-Ван захотел ворваться в лабораторию и разбить резервуар на тысячи частей. Но он помнил предупреждение Таллы быть осторожным. Он перевёл дыхание и позволил гневу уйти. Он должен сконцентрироваться, он должен быть спокоен. Оби-Ван сообщил Астри следовать за ним и они вошли в лабораторию. Он приблизился к прозрачному резервуару, коснувшись его гладкой стены. Куай-Гон парил, его глаза были закрыты. Оби-Ван чувствовал себя покинутым, видя учителя в таком виде. Он знал, что его учитель был жив. Но все же он чувствовал, что ещё немного, то увидит как тот умрёт. Он не знал, что его голос проникнет внутрь резервуара. Оби-Ван спокойно позвал учителя по имени: Куай-Гон Джинн. Куай-Гон Джинн открыл глаза. Он увидел Оби-Вана и улыбнулся. Он произнёс: — Я знал, что вы придёте… Оби-Ван положил руку на свой световой меч. — Оби-Ван! — тихо сказала Астри, — кто-то идёт. Он колебался. — Вы не сможете его освободить сейчас, — шепнула Астри, — если кто-нибудь узнает, что мы здесь, то выйти мы уже не сможем. Оби-Ван с отчаянием посмотрел на Куай-Гона. Он был здесь. Он так много принимал решений. Но что делать сейчас он не знал. Жди, — сказал Куай-Гон. Он сообщил взглядом, что Оби-Ван должен спрятаться. Оби-Ван услышал шаги. Он обернулся и схватил Астри за руку. Они спрятались за грудой оборудования тогда, когда в лабораторию вошла учёная.Глава 18
Дженна Зан Арбор говорила в комлинк, идя к столу в лаборатории. — Нил! — крикнула она, — Нил! Где ты? Она ударила комлинком по столу. Наверное опять выключил его, дурак. Наклонившись, она изучала данные, которые были на экране. Она повернулась к Куай-Гону и улыбнулась ему, а потом нажала кнопку на пульте. Это включало связь в резервуаре. — Ах, некоторое проявление Силы. Спасибо. Но это не спасёт вас, мой друг. Я готова работать с вами. Но до того, как позволю вам уйти, я возьму всю вашу кровь. Она отпустила кнопку и вновь взяла комлинк. Нил! Привести ко мне Ону Нобис немедленно! Нил! Обычно она торопиться, когда ей хотят заплатить. Она посмотрела на комлинк в отвращении, затем бросила его и вышла из лаборатории. Как только она ушла, Оби-Ван поспешил к Куай-Гону. Он знал, что если позволит ещё некоторое время пробыть ему в резервуаре, то учитель умрёт. Он активизировал свой световой меч и вырезал отверстие в резервуаре. Газ начал выходить, и Куай-Гон начал падать. Оби-Ван поддержал его. Куай-Гон упал на колени, а Оби-Ван тянул его к выходу. — Учитель, — отрывисто бормотал Оби-Ван. Было шокирующее видеть учителя таким слабым. Он всегда рассчитывал на силу своего мастера. — Ты… должен… помочь мне, падаван, — пробормотал Куай-Гон белыми едва движущимися губами. Он держал его руки, обхватив ладонями ладони Оби-Вана. Юноша чувствовал как Сила мастера трепетала и тянулась к нему. Сила была между ними. Оби-Ван сконцентрировался, он чувствовал Силу, позволил ей течь, направляя её от своих пальцев в Куай-Гона. Вскоре туман глазах Куай-Гона рассеялся. — Я могу теперь идти, — сказал он. Он поднялся на ноги. Оби-Ван встал рядом. Куай-Гон смотрел на оборудование Астри. — Я вижу, что вы освоили новую профессию. — Да, — сказала она, усмехнувшись, — спасать вас. — Мы должны спешить, — сказал Куай-Гон, — здесь есть по крайней мере один заключённый. Я чувствовал его присутствие. Он чувствителен к Силе. — Диди умирает, — сказала Астри, — Зан Арбор отказала в противоядии, которое могло бы спасти его. — Тогда это будет нашей первоочередной задачей, — сказал ей Куай-Гон, — пойдёмте. Я думаю, что знаю, где искать это. Куай-Гон двигался не так быстро и изящно как раньше. Но он собрал силу, и пошёл. Они быстро прошли через полуоткрывшуюся дверь и вышли в коридор. Куай-Гон вёл их к складу, где он был раньше. Он открыл дверь и вошли в нутрь. — Вы знаете название противоядия? — спросил Куай-Гон, указывая на полки. Астри подняла свой шлем, смотря ярлыки. Она осмотрела полку. Здесь! Девушка достала несколько пузырьков, заполнив ими карманы пояса. Также она взяла и многие другие лекарства, какие только смогла. Оби-Ван также брал горсти лекарств, наполняя свою тунику. — Что теперь? — спросил Куай-Гон, — вы знаете выход? Оби-Ван покачал головой. — Мы обезвредили одного охранника. Есть ли здесь другие? — Я так не думаю, — ответил Куай-Гон, — Она полагается на Нила и систему безопасности. Нам втроём это не должно составить труда. Зан Арбор не знает, что вы вторглись сюда. А потому наши шансы высоки. Селекторная связь начала потрескивать и они обернулись, чтобы посмотреть на экран. Появилась Она Нобис. — Я прибыла, — сказала она, — Нил, впустите меня. Нил! — Кажется, наши шансы несколько изменились, — сказал Куай-Гон.Глава 19
Куай-Гон посмотрел в испуганное лицо Астри. Он не мог себе представить, на что пошла эта молодая девушка, чтобы зайти так далеко. Она готовила и управляла в кафе, но теперь ей пришлось столкнуться со смертью в опасной миссией, чобы спасти своего отца. — Не волнуйтесь, — тихо сказал он. — Но теперь Зан Арбор поймёт, что это был трюк, — ответила Астри, — мы все теперь попали в ловушку. Что нам делать? — Бежать, — сказал Куай-Гон, открывая двери, — мы должны вернуться за другим заключённым. Зан Арбор обнаружит, что мы вторглись в её здание, но она не будет знать где мы. Они побежали вниз по коридору. Куай-Гон чувствовал слабость в своих ногах, когда бежал. Сила возвращалась к нему, но он знал, что у него будут неприятности, если он столкнётся с охотником за головами. Ему было жаль, что у него не было светового меча. Прежде чем повернуть за угол к двойным дверям, Куай-Гон остановился и огляделся. Дженна Зан Арбор оставила двери открытыми и стояла спиной к ним. Она Нобис зашла в здание. — Было нарушение безопасности, — сказала Дженна Зан Арбор, переводя дыхание, — я не могу найти Нила. Думаю, что здесь кто-то есть, кто пытается спасти Куай-Гона. Их двое, один из них Джедай. Возможно оба. Вы должны найти их. — Моя миссия завершена, — сказала Она Нобис равнодушным тоном, — я пришла за своей оплатой. — О чем вы говорите? — Зан Арбор повысила голос, — я говорю вам, что у нас неприятности! — А я говорю вам, что это не мои проблемы, — сказала Она Нобис таким же равнодушным тоном, — вы послали меня устранить того друга Рена С'орна на Симпла-12. Джедаи напали на меня там. Это было моей последней работой для вас. У меня есть другая работа. И у меня есть мои собственные планы относительно Оби-Вана Кеноби. — Послушайте меня, — резко сказала Дженна Зан Арбор, — они могут быть в лаборатории. Найдите и убейте их. Она Нобис молчала. Она протянула руку для оплаты. — Но Оби-Ван Кеноби может быть прямо здесь и сейчас! — Я встречу его в своё время, на своих условиях. Не здесь. И не сейчас. — Если вы думаете, что я собираюсь платить вам, вы ошибаетесь, — крикнула Зан Арбор. Она Нобис смотрела на Зан Арбор равнодушным, ничего не выражающим взглядом. — Если вы считаете, что можете мне угрожать, то вы ошибаетесь. Не забывайте о том, кто я. Что вы предпочитаете: заплатить всё, что вы мне должны или умереть. Дженна Зан Арбор казалось сжалась. Она никоим образом не могла бороться с Оной Нобис, и она знала об этом. Она вытащила из одежды конверт, который вложила в руку охотницы за головами. — Вы никогда не будете больше работать на меня, — зло сказала она. — Как это огорчает меня, — безразлично ответила Она Нобис. Она положила конверт в пояс. Дверь с шипением закрылась за ней. Куай-Гон быстро пошёл к складу. Если им повезёт, то Зан Арбор поспешит назад к лаборатории, чтобы отыскать Нила. Это была возможность убежать. Она ушла. Было видно, что Зан Арбор в ярости. — Наконец, — вздохнула Асри. Они вышли в зал и пошли к двойной двери. Они были в нескольких шагах от выхода, когда загудел зуммер. Вдруг в мониторе около входной двери появилось лицо Дженны Зан Арбор. — Поздравляю мои незванные гости, и вас, Куай-Гон Джинн, — сказала она, — полагаю, что сейчас вы находитесь на пути к входным дверям, чтобы убежать. Но думаю, что вы нужно остановиться и послушать это. Неужели вы считаете, что я столь глупа, чтобы положиться лишь на глупую охрану и одну охранную систему, чтобы защитить то, что моё? Куай-Гон остановился. — Я не просто забирала вашу кровь, Куай-Гон, — продолжила она, — я также ввела вам в кровеносную систему одно устройство. Оно не только измеряет ваши жизненные показатели, кстати, ваше сердце сейчас бьётся очень быстро, но в нём также есть передатчик. Как только вы пересечёте порог лаборатории, то он передаст сигнал другому передатчику, который введён в тело другого субъекта. Как только вы уйдёте, яд будет впрыснут в его кровь. Он умрёт где-то секунд через тридцать. Вы не знаете его, но он вам очень близок. В этом для вас загадка. И выбор, — она улыбнулась, — возможно вы воспользуетесь моим гостеприимством ещё некоторое время. Экран почернел. Оби-Ван подошёл к Куай-Гону. — Она может обманывать вас. Куай-Гон покачал головой. — Она не обманывает. — Но у вас нет никакого реального доказательства того, что здесь ещё кто-то есть, — сказал в отчаянии Оби-Ван. — Но я знаю что кто-то есть, — ответил Куай-Гон, смотря на Оби-Вана. Он видел отчаяние и страх в глазах своего падавана. — Ты знаешь то, что должен сделать, падаван. — Нет, — ответил Оби-Ван, яростно мотая головой, — я не уеду без вас. — Вы должны это сделать, — Куай-Гон сжал руку Оби-Вана, — вы добились успеха. Вы освободили меня из резервуара. Но я не могу оставить это здание и вы должны доставить эти лекарства. Жизнь Диди и жизни многих других существ зависят от вас. — Я могу идти, — сказала Астри, — я возьму лекарства. — Вы действовали смело, Астри, — сказал ей Куай-Гон, — но мы не можем переложить свою ответственность на вас. Эти вакцины и лекарства должны быть запущены в производство. Вы оба должны идти. — Я не могу оставить вас, — повторил Оби-Ван, дрожащим голосом. — Ты должен, падаван, — сказал Куай-Гон, — доставить эти лекарства в Храм — это миссия Джедая. И Джедай должен завершить её. — Джедаи на пути сюда, — сказал Оби-Ван, — но теперь она знает, что мы нашли её. Она укрепит это место. Она найдёт пути не пустить нас… — Она не сможет не пустить Джедаев, — твёрдо сказал Куай-Гон, — дайте мне ваш комлинк. Оби-Ван передал Куай-Гону свой комлинк. И здесь же он передал ему свой световой меч. Это был самый большой подарок, который один Джедай может подарить другому. Куай-Гон взял его. — Я сохраню его, пока вы не вернётесь за ним, — сказал он, — а теперь идите. Астри поспешила вперёд. Она нажала кнопку, открывая двери. Внутрь ворвался свежий воздух, принося запах дождя. Оби-Ван оглянулся на Куай-Гона. Куай-Гон видел мучение и горе на лице своего падавана. Я вернусь. Он кивнул. Я буду здесь. Оби-Ван и Астри ушли. Дверь с шипением закрылась позади них. Куай-Гон стоял в дверном проёме, держа в руке световой меч Оби-Вана. Застоявшийся воздух лаборатории вскоре вытеснил свежесть улицы. Он видел свободу в нескольких метрах от себя. Она была так близка и так бесконечна далека. Он повернулся, чтобы вернуться в лабораторию и своему новому врагу. Теперь начнётся борьба.Джуд Уотсон Опасное спасение (Звездные войны-15) Ученик Джедая-13
Глава 1.
Оби-Ван Кеноби услышал, как дверь закрылась за его спиной. Замок щёлкнул и прожужжал. Он остановился в приступе беспомощности. «Нет», — сказал он. Его напарница Астри Оддо обернулась: — Что такое? Оби-Ван в отчаянии уставился на дверь: — Я не могу оставить его. — Но он приказал тебе улетать. Оби-Ван опёрся обеими руками на дверь и покачал головой: — Я не могу. Астри ждала. Она не двигалась, но он чувствовал её нетерпение. Её недавно обритая голова блестела на тусклом свету. Опустился густой туман и превратился в капельки на их коже. «Оби-Ван, у нас нет времени, — сказала она. — Я должна вернуться в Храм». Оби-Ван кивнул, но все ещё не мог сдвинуться с места. Отец Астри, Диди Оддо, умирал в Храме Джедаев. У Астри было противоядие, которое могло спасти его. Астри была шеф-поваром в кафе своего отца, и она с храбростью присоединилась к Оби-Вану в безнадёжной попытке прорваться в секретную лабораторию Дженны Зан Арбор. Им удалось выполнить только часть своего плана. Они достали нужное противоядие, но Квай-Гон все ещё был там. Оби-Ван обернулся и бегло оглядел тёмную улицу: — И где же Чолли, Вииз и Тап? Они могли бы достать для тебя транспорт. — Их здесь нет, — сказала Астри со злостью в голосе, осматривая улицу. — Я знала, что им нельзя доверять. Оби-Ван выбросил из головы мысли о трех негодяях. Они согласились наблюдать за Оной Нобис, охотником за головами, которую изображала Астри, чтобы попасть внутрь. Планировалось, что они предупредят Оби-Вана, если по близости окажется Она Нобис, но они этого не сделали. В результате, Дженна Зан Арбор узнала, что внутрь лаборатории пробрались нарушители, и поймала Квай-Гона в ловушку. Очевидно, Чолли, Вииз и Тап сбежали. Но сейчас они не имели значения. Однако доставка Астри обратно в Храм была жизненно важной. Но так же было необходимо вернуться обратно в лабораторию и помочь своему учителю. — Давай свяжемся с Тал, — сказал Оби-Ван. Астри дала ему свой комлинк. Оби-Ван Кеноби отдал свой мастеру. Также как и световой меч. Жёсткий голос рыцаря ордена джедаев Тал раздался через мгновение. — На связи, — сказала она кратко. Оби-Ван быстро объяснил ей ситуацию: — Дженна Зан Арбор держит в плену ещё одного заключённого. Она уверяет, что Квай-Гон не знает его, но они близки. Как вы думаете, что это значит? — У меня есть идея, — сказала Тал, — продолжай. — Если бы Квай-Гон вышел из здания, в кровь пленника был бы впрыснут яд. Учитель приказал мне покинуть лабораторию и доставить Астри в Храм. Он сказал, что важнее всего доставить лекарство. Я чувствовал… что должен был идти, Тал. — Ну, конечно ты был должен, — твёрдо сказала Тал. — Квай-Гон был прав. Но я не хочу, чтобы ты улетал с Симплы-12 Оби-Вана окатила волна облегчения. Он был всего лишь падаваном. Ему было необходимо разрешение джедай Мастера, чтобы не подчиниться Квай-Гону. Даже если его мастер был в данный момент в плену. — Что с Диди? — спросила Астри настойчиво. — Не волнуйся, Астри. Мастер джедай Ади Галлия и её ученица, Сири прилетят на Симплу-12 с минуты на минуты. Через несколько секунд вы уже увидите их корабль. Пилот может вернуть тебя и противоядие в Храм. Оби-Ван, ты будешь работать вместе с Ади Галлией и Сири. Пока что, достаточно небольшой командой, но мы отправим больше джедаев на Симплу-12, если понадобится. Оби-Ван увидел серебряную вспышку на тёмном небе: — Я вижу их корабль. Я ещё свяжусь с вами. Он выключил комлинк и наблюдал, как маленький отполированный корабль садился на грязное поле не вдалеке. Он уже работал с Ади и Сири раньше. Ади была блестящим и находчивым джедаем с хорошей интуицией. Сири была сильным воином и всегда бесстрашно смотрела в лицо опасности. Может быть, отношения между двумя падаванами и были трудными, но не существовало лучшей команды для освобождения Квай-Гона. Он видел, как знакомый королевский силуэт Ади появился на трапе. Она сошла вниз широкими шагами. Силуэт поменьше и со светлыми волосами следовал за учителем. Пристальным взглядом Ади осмотрела округу, не упуская из вида мельчайших деталей. Затем она поспешила к Оби-Вану и Астри. Она кивнула Оби-Вану и посмотрела на Астри: — Транспорт готов к отправке. И да пребудет с тобой Сила. Даже в чрезвычайно тяжёлые моменты Астри думала о других. Она положила руку на плечо Оби-Вану: — Я уверена, что с Квай-Гоном все будет в порядке. — Я уверен, что с Диди тоже, — сказал ей Оби-Ван. Они через многое прошли вместе. Астри не проходила джедайских тренировок, она не была чувствительна к Силе и с трудом могла поразить цель из бластера. И все же Оби-Ван восхищался некоторыми её способностями. Хотя её страх был очевиден, она никогда не сидела в укрытии. Она сняла вибромеч с пояса: — Возьми. Тебе это может пригодиться. Он взял меч: — Спасибо. Увидимся в Храме. Кусая губу, Астри кивнула. Затем она побежала, немного покачиваясь в высоких сапогах, одетых чтобы изображать Ону Нобис. Рука Сири лежала на рукоятке её светового меча. Её яркие светлые волосы были зачёсаны назад и собраны за ушами. Её серьёзный вид соответствовал тому, как она решала проблемы. Она не теряла времени. — Тал связалась с нами только что, — сказала она Оби-Вану. — Зан Арбор заблокировала всю связь в лаборатории, но Квай-Гон успел отправить в Храм сообщение. Зан Арбор закрылась в комнате с другим пленником. Если Квай-Гон попробует пройти через дверь, она убьёт заложника. Он ищет другой путь в комнату. — Видел ли он другого пленника? — спросил Оби-Ван. Сири покачала головой. — Мы знаем, кто это, — сказала Ади Галлия. — Он мастер джедай. Оби-Ван вздрогнул: — Она была способна держать в заложниках двух мастеров джедаев? Как такое возможно? — Ноор Р'айя — старший джедай, — объяснила Ади. — Он не живёт в Храме. Он больше не летает на задания. Он решил провести остаток дней в уединении и медитации на своей родной планете. Он исчез несколько недель назад, и мы искали его. — Мы связываем его исчезновение с охотником за головами, Оной Нобис, — объяснила Сири. — Как только мы сообщили об этом Тал, она рассказала нам об участии в этом деле Дженны Зан Арбор. Ноор Р'айя должен быть тем другим существом, которого Квай-Гон почувствовал в лаборатории. — Нашей главной задачей является проникновение внутрь, — сказал Оби-Ван. — В здании нет окон и только одна дверь. Другие джедаи на подходе, но чем дольше мы ждём, тем больше мы рискуем жизнями Квай-Гона и Ноора Р'айя. А на Симпле-12 нет службы безопасности. Есть только мы. — Это не проблема, — отметила Ади Галлия безмятежно. — У нас есть лазейка внутрь.Глава 2.
— Через наши контакты мы выяснили, что кто-то ждёт большую партию боевых дроидов здесь, на Симпле-12. Все это, конечно же, нелегально, — объяснила Ади. — Мы знаем, что это Дженна Зан Арбор. Мы выследили поставщиков дроидов. Теперь нам осталось только убедить их тайно провести нас внутрь вместе с поставкой. — Когда должна быть проведена передача? — спросил Оби-Ван с волнением. — Как можно раньше, — ответила Ади. — Продавцы дроидов убеждены, что Дженна Зан Арбор планирует улететь отсюда. Возможно, она лжёт, но я считаю, что её отлёт зависит только от этой доставки. Ей нужна защита, чтобы убраться отсюда. Также ей потребуется защита там, куда она собирается. К тому же, она знает, что джедаи вышли на её след. — Если она собирается улетать, мы не можем ждать подкрепления, — заметил Оби-Ван. Ади сурово кивнула: — Согласна. Давайте направимся в пакгауз, где хранятся дройды. Продавцы ждут нас. Пакгаузом была грязная металлическая конструкция, угрожающе накренившаяся на бок. Его основание глубоко погрузилось в грязь. Оби-Вану, Ади Галлии и Сири пришлось идти по щиколотку в грязи, чтобы добраться до входа. Когда Оби-Ван толкнул дверь, он услышал знакомые голоса. — Глиттерстим с ветчиной! Эти дройды слишком старые. Ты не мог достать модели поновее? — О, да, конечно. Позволь я только засуну руку в карман, полный кредиток, и заплачу за них! Оби-Ван жалобно застонал: — Только не говорите мне, что продавцы дроидов это Чолли, Вииз и Тап, — сказал он Ади. — Ты знаешь их? Только сейчас Чолли заметил Оби-Вана: — Мой друг, — воскликнул он дружеским тоном, который, однако, не скрывал нервозности. — Джедай Кеноби! — вторил ему Вииз, пока Тап прятался, — мы не ждали тебя! — Почему же это? — спросил Оби-Ван, шагая к ним. — может быть вы думали, что я пленник Дженны Зан Арбор? Потому что вы обещали не дать Оне Нобис приблизиться к зданию, а сами убежали? — Ну, нет, — ответил Вииз, нервно переступая с ноги на ногу. — Я бы не сказал, что по этому. Тап выглянул из укрытия: — Мы на твоей стороне, Оби-Ван. — Пока вам не приходится рисковать своей головой. — Да, конечно, — ответил Вииз, — но мы всегда ведём себя так. — Подожди-ка, дай мне подумать. Мы когда-нибудь вообще говорили, что мы храбрые? — отметил Чолли. — Она Нобис — страшное существо. — Вууш! — сказал Тап, выдыхая, — ты должен признать это. Но мы по крайней мере следили за ней! — Вы следили? — спросил Оби-Ван. — Ну и куда же она пошла? — К её личному транспорту, — ответил Чолли. — Она улетела с Симплы-12, это точно. По крайней мере, эта троица принесла хоть какую-то пользу. Она Нобис улетела навсегда. Она сказала Зан Арбор, что не будет больше на неё работать. У неё были более выгодные клиенты. — Теперь мы можем помириться, — сказал Оби-Ван, насупившись. — Вы уже однажды подвели джедаев. Не делайте так больше. — Никогда, никогда, никогда, — согласился Вииз, мотая головой. — По крайней мере, пока нам не будет грозить страшная опасность, — быстро добавил Тап. — Это не должно быть опасным для вас, — заверила их Ади, — всё, что мы хотим чтобы вы сделали, это позволить нам спрятаться вместе с вашими дройдами для Зан Арбор. Мы найдём способ выбраться наружу, после того, как вы уйдёте. — А, — сказал Чолли, — я надеюсь это произойдёт после того, как нам заплатят? — Да, — ответила Ади, теряя терпение, — всё, что нам нужно, это попасть внутрь. Чолли, Вииз и Тап переглянулись: — Простите что спрашиваю, — сказал Чолли, — но что с этого будет нам? — Другими словами, это рискованно, — объяснил Вииз с надеждой в голосе, — а плата за риск не предусмотрена. — Ну, мы не собираемся платить вам, — ответила Ади Галлия, она окинула всех троих тёмным, командирским взглядом, и они съёжились. — Если вы это имели в виду. — Конечно же нет, — решительно ответил Тап. — За исключением того, что вам очень важно попасть в эту лабораторию. Настолько важно, что вы даже можете заплатить несколько кредиток… — голос Чолли оборвался под пристальным взглядом Ади Галии. — Ну, я просто так подумал. — добавил он слабо. — А что если, — предложила Сири приятным голосом, — мы разрушим всех ваших дроидов, если вы не поможете нам? — Сири! — голос Ади был жесток, — джедаи не угрожают! Сири замолчала, но все ещё пристально смотрела на Чолли, Вииза и Тапа, держа руку на рукояти меча. — Я знаю две причины, по которым вам следовало бы помочь нам, — сказал Оби-Ван, пытаясь сохранить спокойствие. — Первая, потому что вы обязаны мне. А вторая, с джедаями лучше дружить, а не становиться их врагами. А вам троим друзья могут оказаться полезными. — Это правда. Потому что все презирают нас, — печально согласился Тап. — Хорошо, мы поможем вам, — решил Чолли, — но только убедитесь, что мы покинули здание, прежде чем хвататься за мечи. Сири ходила вокруг грависаней, на которые трое друзей грузили дройдов. На санях не было никакой кабины или даже крыши, только платформа и ветровое стекло. — Но как же мы спрячемся? — изумилась Сири, — нас сразу же заметят! — У вас нет никакого закрытого транспорта, скиффа например? — спросила Ади. — Мы с трудом смогли купить эти грависани, — сказал Чолли. — Но позвольте мне кое-что вам показать. Так, сначала нам надо разгрузить дроидов. Вииз, Тап! Чолли, Вииз и Тап снимали тех нескольких дроидов, которых уже успели загрузить. Затем, Чолли нажал на рычаг, и крышка откатилась, представляя всем потайное отделение. Оно было хорошо замаскировано, и казалось, что это всего лишь оболочка саней. — Иногда нам требовалась секретность в транспортировке некоторых объектов, объяснил Чолли. — Вы имеете в виду контрабанду, — сказала Сири. Ади всматривалась в отверстие: — Небольшая комнатка, но я думаю, мы все сюда поместимся. — Сначала залазите вы, а потом мы загружаем дройдов. — Это значит, что вам придётся разгрузить дройдов, чтобы мы смогли выбраться, — сказала Сири нахмурившись. Ади постучала пальцами по своей кобуре: — Не идеальная ситуация. Вам придётся предложить Зан Арбор разгрузить дройдов, как только вы окажетесь внутри. Чолли это не понравилось, но он кивнул. — Что насчёт программирования дройдов? — спросила Ади Галлия. — Зан Арбор уже дала вам какие-нибудь инструкции? Вииз отрицательно покачал головой: — Она собирается запрограммировать дройдов сама. — Предложите ей помочь. Придумайте что-нибудь. Затем как-нибудь выведите их из строя, — предложила Ади. — Лучше бы нам не драться с двадцатью боевыми дройдами. — Мы сделаем всё, что сможем, — сказал Чолли. — А теперь вам лучше залазить внутрь. Иначе мы опоздаем на встречу. Ади Галлия запихнула своё длинное изящное тело в маленькое отделение и легла там. Сири последовала за ней. Оби-Ван протиснулся внутрь. — Уф, — пробормотала Сири, — аккуратней с локтями. — Мне некуда их девать, — ответил падаван. — Тихо, вы двое, — сказала Ади, — мы здесь не надолго. Жизнерадостное лицо Тапа появилось над ними: — Не беспокойтесь, здесь отличная вентиляция. — Надеюсь, что так, — мягко сказал Оби-Ван и панель над ними закрылась. — Не хочется мне зависеть от этих трех. — Наверное это потому, что твои друзья кажутся немного ненадёжными, съязвила Сири. — Они мне не друзья, — пробормотал Оби-Ван. И почему Сири всегда надо было подколоть его? Долгие минуты они слушали, как Чолли, Вииз и Тап загружали дройдов, постоянно споря и шумя. — Чем больше мы загрузим, тем больше она купит, если нам повезёт, — воскликнул Чолли. — не клади их так, Тап, так они занимают слишком много места. — Вууш, лучше у меня не получается. Ади вздохнула: — Слишком долго, — она стукнула по верхней панели. — Побыстрей там! — Да, да, мы торопимся. Ещё только пару минут, — откликнулся Чолли. Оби-Ван закрыл глаза. Почему ему всегда напоминали о терпении, когда его сердце было готово выпрыгнуть из груди? Каждая секунда промедления могла быть решающей. Ади тихо сказала: — Зная Квай-Гона, я уверена, что мы не единственное средство его спасения, Оби-Ван. У него должен быть свой план. — Я тоже в этом уверен, — ответил Оби-Ван. — Единственная вещь, которая волнует меня, — пробормотала Ади Галлия, — это то, что его план может не совпадать с нашим.Глава 3.
Целыми днями, пока он был закрыт в камере, наполненной газом, единственным желанием Квай-Гона было выйти и размять мышцы. Благодаря своему падавану он был свободен. Но теперь, уже будучи свободным человеком, он оказался в ещё более узком месте — вентиляционной шахте. Дженна Зан Арбор закрылась в комнате вместе с другим пленником. Это было мудро с её стороны. Она знала, что Квай-Гон не осмелится прорваться внутрь. Она знала, что он не станет рисковать чужой жизнью. Он не мог открыть дверь с помощью светового меча. Он не мог предпринимать каких-либо агрессивных действий. В его теле, а также в теле другого пленника, был датчик, который мог убить их обоих при попытке пробраться в комнату. Ему пришлось прибегнуть к хитрости. Он нашёл вентиляционную шахту, которая шла под потолком. Казалось, что он полз уже довольно долгое время. Он не должен был нарушать тишину, кроме того, ему приходилось внимательно выбирать направление. Разные шахты образовывали лабиринт, но если он будет внимателен, он сможет оказаться прямо над головой Зан Арбор. Ну и что же будет тогда? — хотел знать Квай-Гон. Он мог бы спрыгнуть в комнату позади неё. Но что если активатор датчика был спрятан где-то в её одежде? Даже если он был на консоли, смог бы он убедить учёную отключить датчик? И смог бы он поверить, если бы она сказала, что отключила его? Он не знал ответов на эти вопросы. Но он не может просто стоять и ждать за дверью, гадая, что происходит внутри. Он заметил впереди вентиляционное отверстие и осторожно пополз к нему. Он опустил лицо и заглянул внутрь. Наконец-то, он оказался над лабораторией. Он видел голову Зан Арбор. В центре комнаты стояла такая же камера, в какой держали его. Она была заполнена мутным газом, и он не мог видеть пленника. Дженна Зан Арбор шагала по комнате взад-вперёд маленькими быстрыми шажками. Квай-Гон заметил её раздражение. Что-то шло не так. "Не думай, что можешь одурачить меня, — яростно сказала Зан Арбор. — Я знаю, что ты готов умереть. Ты отказался использовать Силу. Я не допущу, чтобы это случилось! — она подошла к сложенному оборудованию. — Ты хочешь умереть? — сказала она резко, — я покажу тебе, как это больно, умирать! Она нажала на кнопку-индикатор. Квай-Гон не знал, что она делает. Он мог только догадываться. Зан Арбор хотела разложить естественные элементы Силы на нечто такое, что она могла измерять и контролировать. Квай-Гон знал на собственном опыте, какой безжалостной она была, если объект её исследования отказывался сотрудничать. Держись, бесшумно призвал он пленника. Она отключила циферблат: «Ну? Ты ещё хочешь умереть? Теперь покажи мне Силу!» Квай-Гон заметил, как Зан Арбор взглянула на хронометр, узнавая время. Она куда-то торопилась? Почему? «Ну, ладно. Хоть я и не могу использовать тебя, ты всё равно останешься моей страховкой. Ты всё равно умрёшь, но сначала, я выкачаю из тебя кровь, просто потому, что ты такой несговорчивый», — сказала она. Она снова посмотрела на циферблат. Время действовать. Одним быстрым и давно привычным движением Квай-Гон достал световой меч Оби-Вана и приподнялся, чтобы выбить вентиляционное отверстие. Но он остановился как раз в тот момент, когда замигал индикатор и Зан Арбор замешкалась. Она нажала на кнопку связи. Раздался голос: — Поставка дройдов. — Давно пора, — сердито заметила она Она повернулась и гордой походкой вышла из комнаты, не произнося больше ни слова. Квай-Гон присел, задумавшись. Он не мог освободить пленника, пока не был уверен, что Зан Арбор не сможет убить его.Но любая задержка может полностью запечатать эту комнату. На свободе у него было меньше выбора, чем когда он был пленником. Что он должен делать?Глава 4.
Пока они были на улице, грависани двигались плавно, но Чолли, Вииз и Тап с трудом могли везти сани по узким коридорам лаборатории. Каждый раз, когда Вииз задевал санями стену, Оби-Ван, Сири и Ади Галлия кувыркались внутри контейнера, а дройды грохотали сверху. — Достаточно! — Оби-Ван узнал командный голос Зан Арбор. — Просто остановитесь! Можете разгружаться прямо здесь. Грависани наклонились, и репульсорный двигатель опустил их на пол. — Как вы видите, мы привезли вам наших лучших дройдов, — сказал Чолли. — И это вы называете лучшими? Не хотела бы я видеть остальных. — Если вы простите мне эти слова, мы на Симпле-12, мэм, — сказал Вииз почтительно, — здесь не такой уж большой выбор. — Я думаю, так и есть. Дайте мне ЦИП. Оби-Ван напрягся. Центральный процессор интеллекта запрограммирует всех дройдов одновременно. Ади посоветовала Чолли попытаться запрограммировать дройдов самому. Позволит ли ему это сделать Зан Арбор? — Что касается нашей платы… — сказал Чолли. — Сначала я должна убедиться, что эти дройды функциональны, — перебила его Дженна Зан Арбор. — Я могу запрограммировать их сам, мэм, — предложил Чолли. — Это часть нашей работы. Мы хотим угодить вам! — Я люблю программировать дройдов сама. Дайте мне ЦИП. Некоторое время Чолли колебался. Пока учёная не прокричала: — Сейчас же! Ади позволила себе выдохнуть. Оби-Ван знал, о чём она сейчас думала. Было бы намного легче, если бы им не пришлось разбираться с дройдами. Они услышали серию щелчков и звук активирующихся дройдов. — Выполняйте только мои голосовые команды, — проговорила Зан Арбор. — вы окружите и будете охранять меня. Через пять минут мы вылетим с посадочной площадки на подуровне один. Дройды утвердительно пикнули в ответ. — Теперь разгрузите их и я заплачу вам, — приказала она Чолли, Визу и Тапу. — Быстро! Оби-Ван слышал, как с дройдов снимали крепления и скатывали с грависаней. — Осторожно, Тап! — крикнул Чолли. — Ты только что… — Это не я! Вииз… — Да не тяни ты, а толкай! — Не так, сюда, вы идиоты! — прокричала Зан Арбор. — Я сделал это! — Нет, не сделал! — Сделал! — Не сделал! Со скрежетом и грохотом грависани затряслись. — Вууш, — тихо проговорил Тап, — похоже я всё-таки не сделал этого. — Делай как я, Тап, — прокричал Чолли. — Если бы ты так не кричал, я бы не запутался так сильно, с замешательством проговорил Тап, — только позволь мне… — Не трогай это! — одновременно прокричали Чолли и Вииз. Было уже слишком поздно. Тап нажал на замаскированный рычаг, и потайное отделение открылось. Ади, Оби-Ван и Сири вывалились на пол. Они откатились от репульсорного двигателя, так как грависани приподнялись над землёй на пару сантиметров. — Джедаи! — вскрикнула Зан Арбор. Большинство дройдов уже было разгружено, и джедаи оказались прямо в между ними. Грависани отделяли их от стены. — В атаку! — прокричала Зан Арбор. — Огонь на поражение! Тап побледнел и упал на пол. Чолли и Вииз спрыгнули с саней. Дройды катились, наводя на цель встроенные в руки бластеры. Ади, Оби-Ван и Сири достали свои мечи. Со всех направлений их поливали смертельным огнём. Они попали под перекрёстный огонь.Глава 5.
Только Квай-Гон решил выбраться из вентиляционной шахты и спасти пленника, как услышал выстрелы бластеров. Это могло означать только одно. Прибыла команда джедаев. Одним ровным движением меча он вырезал в шахте отверстие и спрыгнул на пол. Затем он направился к двери и на звук побежал по коридору. Он завернул за угол и осмотрел поле битвы. Джедаи сражались с двадцатью боевыми дройдами. У Оби-Вана не было светового меча, только вибромеч. Дженна Зан Арбор наблюдала из противоположного угла. Ухмылка на её лице говорила о её уверенности в победе. Ещё несколько секунд Квай-Гон наблюдал, чтобы понять стратегию Ади Галии. Даже когда она наносила удары дройдам, она защищала Оби-Вана от наиболее сильного огня. Она использовала серию коротких и быстрых ударов, рассчитанных на то чтобы её продвижение к Зан Арбор и коридору, ведущему в другую часть лаборатории, оставалось незаметным. Оби-Ван эффективно использовал вибромеч, но мало что мог противопоставить стрельбе из бластеров. В прыжке Квай-Гон решил, что он должен защитить своего ученика, оставляя Ади Галии самой справиться с Зан Арбор. Облегчение пробежало по лицу Оби-Вана, когда он увидел своего учителя, направляющегося к нему. Секунда его невнимательности была восполнена молниеносным ударом Ади, разрубившим дройда, целившегося в Оби-Вана. Приземляясь, Квай-Гон опрокинул двух дройдов и перекатился, чтобы отразить выстрелы третьего. Несмотря на то, что он добился успеха, он был очень удивлён, обнаружив, что его рефлексы замедлились. Он не был уверен, что может двигаться быстро. Дни заключения сказались на нём сильнее, чем он думал. Квай-Гон обрадовался, когда выражение лица Зан Арбор стало испуганным вместо самоуверенного. Она знала, что теперь джедаи пойдут на неё. Стоя спиной к стене, она скомандовала, чтобы четыре дройда окружили её. Квай-Гон призвал силу, чтобы помочь преодолеть слабость своего тела. Он с ловкостью атаковал, разрубая железные тела дройдов, пока Сири кружилась и увёртывалась от выстрелов. Она идеально переставляла ноги. Вибромеч мешал Оби-Вану, но он постепенно продвигался вперёд, пот стекал с его лица. Оставалось всего пять дройдов, включая охрану Зан Арбор. Квай-Гону знал, что Ади одобрит его план, и начал оттеснять дройдов к ней. Джедаи смогли поймать их в клещи. Поняв их план, и Сири, и Оби-Ван стали прикрывать Квай-Гона. План сработал бы идеально, если бы Тап не выбрал именно этот момент, чтобы забраться в укрытие. Услышав кратковременное прекращение бластерных выстрелов, он вскарабкался из-под парящих в воздухе грависаней и рванул к коридору. К несчастью, он столкнулся с двумя дройдами и толкнул их прямо на Оби-Вана. Дройды откатились и нацелились на Тапа, готовые застрелить его. — Гл-гли-ттерстим с в-ве-тчиной! — прокричал Тап. Оби-Ван был ближе всех. Он призвал Силу и подпрыгнул, ударяя ногами обоих дройдов. Дройды качнулись, и бластерные выстрелы ушли мимо. Оби-Ван приземлился и замахнулся вибромечом на первого дройда. Тот направил свой бластер на Оби-Вана. Квай-Гон выбросил вперёд руку, чтобы с помощью Силы оттолкнуть дройда. Но ничего не произошло. Ади развернулась и аккуратно разрубила второго дройда пополам. — Зан Арбор, — кратко сказала Сири. Дженна Зан Арбор воспользовалась заминкой, проскользнула между двумя охранявшими её дройдами и побежала по коридору. Она уже уезжала в турболифте. — Там лестница, — сказал Квай-Гон Ади. — Вторая дверь налево. — Мы с Сири пойдём за ней, — ответила Ади, уже в пути. — Мы найдём заключённого, — сказал Квай-Гон, подавая знак Оби-Вану. Он побежал по коридору, рядом со своим учеником. Они ворвались в лабораторию. Квай-Гон направился к заполненной паром камере и вырезал там отверстие мечом Оби-Вана. Сквозь отверстие начал выходить газ. Камера была пуста. — Нас обманули, — тихо сказал Квай-Гон. — Наверное Ноор Р'айя был в другой лаборатории, предположил Оби-Ван. Квай-Гон вздрогнул: — Ноор Р'айя? Пленник был джедаем? — Ади думает, что да. — Зан Арбор сказала, что я не знаю его, но в тоже время он близок мне, — прошептал Квай-Гон. — Конечно это так. Всех джедаев связывают узы. — Мы должны найти посадочную площадку, — сказал Оби-Ван. — Зан Арбор сказала, что она на подуровне один. — В таком случае, я уверен, что это не так. Пойдём, падаван. Он не был уверен в своей правоте, но уже начал понимать, как мыслит Зан Арбор. Она бы с радостью устроила так, чтобы её искали совсем в противоположном месте. Итак, вместо того, чтобы направиться к подуровню один, Квай-Гон направился на крышу. Он не решился воспользоваться турболифтом. Без сомнения, Зан Арбор что-то сделала с ним. Что-то не очень хорошее. Квай-Гон побежал по лестнице. Оби-Ван не отставал. Джедаи выбежали на крышу как раз в тот момент, когда корабль Дженны Зан Арбор поднимался в воздух. Они видели, Ноора Р'айя, сидящего рядом с учёной. Он неестественно осел, и казалось, что он не может даже поднять голову. Зан Арбор улыбнулась и помахала джедаям за полсекунды до того, как подняться в верхние слои атмосферы. Она снова исчезла.Глава 6.
Оби-Ван ждал, пока джедай-целитель Виина Ди Уни осматривала Квай-Гона. Она нашла датчик, имплантированный в его кровеносные сосуды, и аккуратно извлекла его. Пока он ждал, Оби-Ван обыскал лабораторию и нашёл световой меч Квай-Гона. Для него было истинным удовольствием вернуть его мастеру. — Как Диди? — спросил Оби-Ван Вину. Она улыбнулась: — Идёт на поправку. Он уже рассказывает, как можно улучшить его обеды. — Что бы вы ни делали, не слушайте его, — простонал Квай-Гон. Диди был никудышным поваром. Винна дотронулась до его плеча: — Ты был травмирован, Квай-Гон. Твоё тело ещё не до конца восстановилось. Хоть это и бесполезно, но советую тебе отдохнуть. Квай-Гон слез с медицинского стола: — Не раньше, чем мы найдём Ноора. Оби-Ван почувствовал признаки усталости, мало заметные, потому что его учитель был жив и здоров. Дженна Зан Арбор выкачивала кровь из тела Квай-Гона. Долгое время она держала его в плену. Его кожа побледнела, а лицо вытянулось. Пленение ослабило его. — Вы уверены, что не должны вернуться в храм? — тихо спросил Оби-Ван своего учителя. — Уверен, — решительно ответил Квай-Гон. В комнату вошли Ади Галлия и Сири. — Мы проверили все компьютерные файлы, — твёрдо сказала Ади. — там нет ни единого указания, куда она могла отправиться. — Был ещё убийца, Нил, — сказал Квай-Гон. — Уже нет, — ответила Сири, — мы нашли его в одной из камер хранения. Мы думаем, смертельная инъекция. — Он был помехой, — сказал Квай-Гон и вернулся. — она не остановится ни перед чем. — Да, именно поэтому мы должны поймать её, — согласилась Ади. Чолли, Вииз и Тап стояли в углу. — Если мы вам больше не понадобимся, то мы хотели бы вернуться к нашему бедному, но обычно безопасному, существованию, — предложил Чолли. — Кредитки были у нас в руках, — сказал Вииз. — Ах, если бы Тап не запустил двигатель… — Или не столкнулся с дройдами… — Вууш, как всегда я во всем виноват, — пожаловался Тап. — Именно ты, — одновременно сказали Чолли и Вииз. Сработал комлинк Квай-Гона: — Это Тал. Перед ними появилась миниатюрная голограмма Тал: — Я рада слышать, что все вы в порядке, а Диди поправляется, — сказала она. — Сила с нами. Винна, как Квай-Гон? — Нормально, — проговорил Квай-Гон. — Извини, разве я тебя спрашивала? — удивилась Тал. Она была одной из немногих джедаев, которые были достаточно храбрыми, чтобы спорить с Квай-Гоном. — Винна? — Он был серьёзно травмирован. Я бы посоветовала ему вернуться в храм, но он меня всё равно не послушает. Но его состояние не будет ухудшаться. Ему просто нужен отдых и еда. — Тогда, ты отпустишь его на миссию? — Отпустить меня? — раздражённо спросил Квай-Гон. — Разве я все ещё пленник? — Нет. Ты просто упрямый джедай, который не заботится о своём здоровье. — Я не вижу для него никакой опасности, — неохотно сказала Винна. — Я видела, как быстро Квай-Гон может восстанавливать силы. Если, конечно, он был со мной честен и не скрыл от меня никакой слабости. Квай-Гон уставился на неё. — Я уверена, он скрыл, — ответила Тал. — Однако, мы должны преследовать Дженну Зан Арбор. Совет желает, чтобы две группы джедаев объединились вместе, чтобы найти Ноора. Оби-Ван посмотрел на Сири. Итак, ему снова придётся работать с ней в одной команде. Он надеялся, что со времени последней миссии она стала немного сдержанней. — У меня есть новости для тебя, Оби-Ван, — сказала Тал. — И тебе они не понравятся. Впрочем, как и мне. Как только Астри убедилась, что Диди больше ничего не угрожает, она покинула Храм. Она надеется поймать Ону Нобис, чтобы получить награду. — Но Астри и в подмётки не годится Оне Нобис! — удивлённо воскликнул Оби-Ван. Тал вздохнула: — Я знаю. Но джедаи не могли для неё ничего сделать. Она больше не хочет, чтобы мы её защищали. Мы не могли заставить её. Разочарование и беспокойство переполняли Оби-Вана. Но он знал, что Тал была права. Джедаи не могли навязывать свою защиту. А он должен был найти Дженну Зан Арбор. — Ади и Квай-Гон, свяжитесь со мной, когда придумаете, что делать дальше, — закончила Тал. — Тем временем, я начну поиски её корабля. — Галактика велика, — сказал Квай-Гон. — Ну, тогда лучше быстре взяться за работу, — сказала Тал и отключилась. Все больше и больше Оби-Вану нравилось, что их связным с храмом была именно Тал. Когда они спасали ослеплённую Тал с планеты Мелида/Даан, он и не подозревал какой значимой она станет в его жизни и его заданиях. — Это было превосходное приключение, — сказал Чолли, — но мы должны идти. Ади повернулась к ним: — Мы благодарны вам за помощь. Сожалею, что вы попали в перестрелку. Вииз махнул рукой: — Да ничего. — Особенно если учесть, что все закончилось, — облегчённо вздыхая, сказал Тап. Тап ещё раз быстро взмахнул рукой, и вся троица поспешила убраться из лаборатории. Без сомнения, им не терпелось поскорей уйти подальше от джедаев, подумал Оби-Ван. Понятно, почему Чолли, Вииз и Тап такие неудачливые преступники. Их жадность не соответствовала смелости. При малейших признаках неприятностей они убегали. Квай-Гон повернулся к Ади: — Пока вы расследовали исчезновение Ноора, не нашли ли вы что-нибудь, что может помочь нам? — Я так не думаю, — задумчиво ответила Ади. — Но позволь мне кое-что о нем рассказать. У Ноора была глубокая связь с Силой, поэтому, когда он состарился, он выбрал путь медитации. Он покинул Храм и вернулся на свою родную планету, Сорл. Он планировал спокойно жить в уединении. Он построил себе небольшой дом у подножия гор Крах. Не всегда получается жить спокойно, даже когда этого хочешь. — Редко получается, — заметил Квай-Гон. Ади Галлия кивнула: — Вот, что мы обнаружили, попав на Сорл. Чтобы скоротать время, Ноор начал делать разные картины из камня, палочек и растительности. Он делал маленьких животный и другие фигурки и размещал их на своих картинах, изображавших места где он побывал за свою долгую жизнь. Он разместил их в саду около дома. Они были прекрасны. Красивы. — Да, — сказал Квай-Гон, — и они стали привлекать внимание. Ади улыбнулась: — Дети. Они стали приходить, чтобы посмотреть на работу Ноора. А он стал делать для них игрушки. Вскоре он был вовлечён в жизнь общества. Жизнь затворника стала жизнью деятеля. — Жизнь удивляет тебя. Прими подарок, — декламировал Квай-Гон джедайское выражение. — Таким образом, все что мы знаем о Нооре не может помочь нам сейчас, — подвела итог Ади. — Я думаю, мы должны сосредоточиться на Дженне Зан Арбор. Жаль, что большая часть её жизни остаётся тайной. Зазвенел комлинк Оби-Вана. Он отошёл на несколько шагов и принял вызов. — Меня зовут Но Муна, и я врач в Медицинском центре на Соррусе, — произнёс голос. — О вас мне рассказала Астри Оддо… — С Астри все в порядке? — Боюсь, что нет. Несчастный случай. К сожалению она без сознания. Она произнесла ваше имя до того как отключилась. Она просила вас прилететь. Йинн Ла Хи, столица Соруса, в системе… — Я знаю, где это, — перебил его Оби-Ван. — Спасибо. Если она очнётся, скажите ей, что я уже лечу. Он завершил сеанс связи. Остальные замолчали и слушали его. Он встретил взгляд Квай-Гона. — Я должен, — произнёс падаван. Квай-Гон нахмурился. Но Оби-Ван знал, что причина этого — концентрация, а не недовольство. — Да, — сказал он. — Мы не можем оставить Астри одну на Соррусе. Но шансы найти Зан Арбор и Ноора уменьшаются с каждой секундой промедления. Мы с Ади останемся здесь, чтобы продолжить поиски. Ты с Сири отправишься на Соррус, и вернёшь Астри обратно в Храм, если она способна лететь. Мы либо встретимся с вами в Храме, либо сообщим, куда лететь. — Квай-Гон вспомнил, что должен сотрудничать с Ади. — Ты согласна? Ади Галлия ответила не сразу: — Согласна. — Она повернулась к Сири. — Я посылаю тебя одну с Оби-Ваном. Это значит, что я верю, что ты не вступишь в схватку с охотником за головами Оной Нобис и не будешь проявлять инициативу, не связавшись со мной. — Тоже самое относится и к тебе, Оби-Ван, — сказал ему учитель. — Она Нобис захочет отомстить, если узнает, что вы на Соррусе. Придерживайся сдержанной позиции. Не вызывай никаких беспорядков. И свяжитесь с нами, как только встретитесь с Астри. Теперь, надо найти вам транспорт.Глава 7.
Соррус — большая планета в загруженной системе, так что было легко найти транспорт, который шёл прямо туда. По прибытии в столицу Йинн Ла Хи, Оби-Ван и Сири поблагодарили пилота. — Так, теперь самое сложное, — сказал Оби-Ван Сири, выходя с загруженной посадочной площадки. — Никаких знаков в городах на Соррусе нет, а нам надо найти Медицинский центр. — Почему бы просто не спросить кого-нибудь? — удивилась Сири. — Нам это не поможет, соррусианцы не любят чужаков. — Зачем все усложнять, Оби-Ван, — усмехнулась Сири. — Просто надо быть вежливым. Она приблизилась к парочке соррусианцев, которые держали в руках продукты с рынка. — Извините, — вежливо сказала Сири, — вы не подскажете нам, где находится Медицинский Центр? Соррусианцы пристально на неё посмотрели. Затем развернулись и продолжили разговор на своём родном языке, как будто бы Сири вообще не существовала. — Как грубо, — сказала Сири. Она поприветствовала молодого соррусианца, который проходил мимо и держал руки в карманах своей туники. — Извините, мы с компаньоном чужестранцы. Мы ищем… Молодой человек повернулся и ушёл прочь. — Теперь ты мне веришь? — спросил Оби-Ван. — Ты уверена, что была достаточно вежлива? — Они определённо параноики, — проворчала Сири, проводя рукой по волосам. — Как же мы будем искать этот центр? — Он должен быть большим и находиться на главной улице, — проговорил Оби-Ван, осматриваясь. — А пилот сказал, что это недалеко от центра. Должно быть, мы где-то рядом. Спустя всего пару минут быстрой ходьбы, Оби-Ван и Сири нашли медицинский комплекс. Йинн Ла Хи — переполненный город, и Медицинский центр занимал большое пространство. Вскоре, он станет ещё больше, так как строится новое крыло. — Теперь, нам надо найти кого-нибудь, кто скажет нам, как найти Астри, — заметила Сири, проходя через двери в светящийся атриум, в котором столпились соррусиане. — Почему бы тебе не попытаться снова? — спросил Оби-Ван. — Раньше у тебя хорошо получалось. Сири раздражённо взглянула его. Оби-Ван подошёл к приёмной стойке: — Я получил сообщение от Но Муна, что Астри Оддо поступила сюда для лечения. Клерк-соррусианец, стоящий за стойкой ничего не сказал, просто продолжил печатать. Оби-Ван разочарованно согнулся над столом. Он сказал чётко и настойчиво: — Моя подруга ранена, и я должен увидеть её! Клерк осторожно взглянул на него: — Как вы говорите, вас зовут? — Оби-Ван Кеноби. Вспышка озарения осветила пустое лицо клерка: — Ах да, меня предупредили о вас. Пожалуйста, найдите врача Рай Унлу. Он ждёт вас вот там. Оби-Ван увидел низкого худого соррусианца, стоящего около колонны. Он был одет в медицинский халат и держал небольшой датапад. Оби-Ван и Сири поспеши подойти к нему, Оби-Ван представился. — О, да, Астри Оддо, тяжёлый случай. Мы не знаем, как она получила свои травмы, — серьёзно сказал доктор. — Позвольте мне проверить её статус. — Он нажал несколько кнопок. — О, она снова в сознании. Это хороший знак. — Я должен увидеть её, — сказал Оби-Ван. — Конечно, но сначала вы должны заполнить регистрационные бланки. Все чужестранцы должны сделать это на Соррусе. Вам придётся пройти в крыло А, уровень 27, комната 2245x. Астри находится в крыле М, в другой части комплекса. После того как вы заполните регистрационные бланки, спросите, как найти её палату в Регистратуре. — Удачи тебе, — пробормотала Сири — Но это займёт слишком много времени, — возразил Оби-Ван. — Я должен увидеть её прямо сейчас. — Что если я заполню все бланки, пока Оби-Ван встретится с Астри? — предложила Сири. — Можно ли сделать так? Рай Унлу выглядел неуверенно: — Это против правил… — Я прилетел издалека, чтобы увидеть её, — убеждая, сказал Оби-Ван. — А она была тяжело ранена. — Ну ладно, — согласился Рай Унлу, осматриваясь. — Только не говорите никому. Я отведу вас к Астри. А ваша напарница может следовать указателям до крыла А. Оттуда можно попасть в Регистратуру. Сири кивнула: — Удачи тебе, Оби-Ван. Я приду к палате Астри, как только закончу. Сири ушла, а Рай Унлу указал Оби-Вану: — Сюда, пожалуйста. Оби-Ван вышел из атриума вслед за проводником и прошёл несколько тусклых коридоров. Они встали на движущуюся дорожку и проезжали крыло за крылом. В конце концов Рай Унлу сошёл с дорожки у крыла L: — Теперь мы пойдём пешком. Они быстро пересекли крыло, проходя мимо закрытых палат. Они подошли к знаку «Проход запрещён». — Зарезервированные палаты для иностранцев, — объяснил Рай Унлу, быстро проходя внутрь. К удивлению Оби-Вана, за дверями оказался не до конца отремонтированный коридор. То тут, то там стояли маленькими грависани со строительными материалами, через открытую решётку потолка были видны провода и трубы. — Медицинский центр заполнен, и нам пришлось поместить её в совсем новое крыло, — объяснил врач. — Но оно же не закончено, — сказал Оби-Ван, обходя полное ведро заклёпок. — Но всё равно она получает отличный уход, — уверил его Рай Унлу. — На Соррусе лучшее медицинское обеспечение в галактике. Эту фразу молодой джедай слышал на многих других мирах. Неужели Астри поместили в это крыло, потому что она чужестранка? Конечно, соррусианцы не были самыми гостеприимными в галактике, но он ожидал более чистого оборудования и окружения. — Она прямо там, третья дверь налево, — сказал Рай Унлу. — Я должен вернуться, у меня срочный вызов. — Подождите. — Извините, я должен идти, меня вызывают. Срочный вызов. Он повернулся и практически выбежал из коридора. Нарастающая осмотрительность Оби-Вана превратилась в волнение. Он почувствовал возмущение в Силе, которое предупредило его. Он приготовился ко всему и положил руку на рукоять меча. Осторожно, он открыл третью дверь налево. Вместо частной комнаты он оказался в недостроенной больничной палате. Под потолком были разные перекладины, а до конца достроено было всего две стены. Он осматривал комнату, с помощью переносной лампы. Когда на него внезапно спрыгнула Она Нобис, он активировал световой меч и отступил.Глава 8.
Оби-Ван завладел её лазерным хлыстом на Симпле-12 и не был рад увидеть такой же снова. Хлыст послушно прыгал к нему эластичной дугой смертельного света. Он отбил хлыст, до того как тот попал в него. Два лазера скрестились и задымились. Оби-Ван не мог двигаться быстрее охотника за головами. Это он хорошо понял. Он не мог победить её с помощью скорости. Она была поразительно быстрым бойцом с молниеносными движениями. Её ум был такой же быстрый. У неё всегда были припасены сюрпризы. Ум. Акробатика. Искусство. Гибкость. У неё было все, необходимое в битве. У неё не было Силы, но были другие преимущества. В этом немного замкнутом пространстве, Оби-Ван был слишком уязвим. Он должен был выбраться на открытое пространство. Он ответил ей яростным потоком движений, заставляя её сконцентрироваться на защите. Когда она несколько потеряла баланс, он запрыгнул на вершину недостроенной стены. Спустя мгновение, он спрыгнул на стройплощадку. Тут были разбросаны разные предметы — грависани, дрели, большие кучи железных жердей, блоки камня, дюрастиловая основа внешней стены крыла, глубокая грязная яма. Теперь он сможет хотя бы защищаться или атаковать с помощью обстановки. Сила поможет ему в этом. Хлыст взвился к вершине стены за Оби-Ваном, обвиваясь вокруг ветки. Спустя мгновение, Она Нобис взобралась наверх. Её голова в чёрном визоре, скрывающем глаза, повернулась к Оби-Вану. Затем она спрыгнула и легко приземлилась, уже скручивая хлыст для очередной атаки. Она криво улыбнулась: «Я ждала этого». Он был готов. Все его чувства были напряжены, каждая частица его существа сосредоточилась на предстоящей битве. Он должен был победить. Хитрость состояла в том, чтобы заставить её подойти. На расстоянии она могла использовать хлыст с сокрушительным эффектом. Если бы он был ближе, у неё не осталось бы места для манёвра. Идеальная атака начинается с внимания. Каждый камень мог оказаться помехой или шансом на удачу. Сфокусируйся. Добавь скорости, синхронности, стратегии. Удивляй. Не забывай, что Сила с тобой. Оби-Ван прыгнул влево от противника. Он использовал технику, которую Квай-Гон называл «ложной атакой». Он знал, что такой тактикой ему не победить, но ему и не нужно было. Он хотел приблизить её к себе. Его световой меч крутился и мерцал, отражая вьющийся хлыст с шипованным наконечником. Оби-Ван замети, как её рука потянулась к бластеру, закреплённому на бедре, и отразил её таким быстрым потоком ударов, что Оне Нобис пришлось сконцентрироваться. По грязной земле был предательски разбросан строительный мусор, но он использовал Силу, чтобы оступиться. Оби-Ван запрыгнул на пирамиду из каменных блоков и использовал момент, чтобы сделать сальто и оказался слева от охотника за головами. Вместо того, чтобы отступить, она пошла в атаку. Неожиданный ход, но не для Оны Нобис. Чудно. Оби-Ван ждал этого, планировал. Он повернулся в воздухе, добавляя импульс в прыжок. Он приземлился позади неё. Теперь она стояла спиной к сточному колодцу, заполненного тиной и водой. Ничто не указывало на его глубину: он мог быть и мелким, и очень глубоким. Он непреклонно оттеснял её назад. Он заметил, как её губы скривились от ярости, когда она щёлкнула кнутом, и тот просвистел в миллиметре от Оби-Вана. Джедай нанёс нисходящий удар, и два лазера скрестились с жужжанием. Вдруг в её руке оказался бластер. Он заметил только размытое движение, когда она доставала его. Но он был готов, его световой меч выписывал множественные дуги, чтобы отклонить огонь. Сила вела его, делая каждое его движение уверенным. Но он не мог сконцентрироваться на всем сразу. Он потерял свою связь с землёй. Скользкие обломки камня лежали на грязной поверхности. Его нога поскользнулась, и он потерял равновесие. Он восстановил равновесие до того, как упасть, но потеря концентрации дорого ему обошлась. Она Нобис отошла вправо и пошла в атаку, стреляя на ходу. Оби-Ван скользнул вправо по мокрым камням, пытаясь устоять на ногах и извиваясь всем телом, так как он отражал бешеную бластерную атаку. Он почувствовал стремительное движение в воздухе, и хлыст просвистел мимо него. Вот теперь он серьёзно забеспокоился. Его переиграли, и он сознавал это. Он не владел Силой так же мастерски, как Квай-Гон. И он не мог тягаться одновременно и с бластером и с хлыстом. Он не мог подобраться к ней ближе, чтобы разоружить, и сомневался, что ему во второй раз повезёт захватить её хлыст. На Симпле-12 у него получилось, потому что Астри пыталась наехать на Ону Нобис на грависанях. Сомнение — твой главный враг. Как часто он слышал это в классе? Однако сейчас он знал, что его сомнения обоснованы. Хлыст на пару с бластером могли заставить его отступать, а охотник за головами и не сдвинулась бы с места. Рано или поздно он устанет. Он понял, как сильно он зависел от Квай-Гона во время битвы. Он мог следовать плану Квай-Гона, но не мог составить его сам. Он бы показал охотнику за головами хороший бой, может даже ранил бы её, если бы ему повезло подойти поближе. Но она выиграет. Она знала эту местность, и она расставила эту ловушку. А он попал прямо в неё. Все эти мысли проносились в сознании Оби-Вана, когда он восстанавливал опору и совершал ложный выпад на Ону Нобис, заставляя её отступить на пару шагов. Он знал, что это временная победа. Квай-Гон сказал ему однажды, что самое трудное решение — отступить. Тогда он не понял смысла этой фразы. Но понял сейчас. Это шло наперерез всему, что он учил о битвах, всей его джедайской сущности. Или нет? Миссия была на первом месте. Она Нобис не была частью этой миссии. Известно, что теперь она не имела никакого отношения к Дженне Зан Арбор. Она действовала только из побуждений мести. Это значило, что не было необходимости драться. Позади Оны Нобис высокие балки поддерживали стену крыла. Все что ему нужно — пара секунд. Собирая всю свою волю, он вытянул руку в сторону термального резака, лежавшего на земле. Он почувствовал движение Силы и резак, немного проскользив по грязи, с внезапным импульсом полетел в Ону Нобис. Удивившись, она отбила его своим хлыстом. Почувствовав силу в ногах, Оби-Ван прыгнул, пролетая прямо над её головой к высокой балке. Далеко внизу хлыст понёсся за ним. Но он не мог попасть по Оби-Вану, так как он уже запрыгнул на другую балку, ещё выше. Оттуда он спрыгнул вниз с другой стороны стройплощадки и скрылся из вида Оны Нобис. Убегая, он услышал яростный вой.Глава 9.
Сири ждала Оби-Вана в атриуме, её ярко-голубые глаза нетерпеливо осматривали помещение. — Это сумасшедшее место, — сказала она, прежде чем Оби-Ван успел открыть рот. — Здесь нет крыла М. А если и есть, то я его не нашла. Ты и сам знаешь, что от соррусиан не дождёшься помощи. Плюс ко всему, Астри тут даже не зарегистрирована. Я пошла в крыло А, но там никогда не слышали о ней. Потом я спросила про Райя Унлу. Чтобы ты подумал? О нем они тоже никогда не слышали. Или по крайней мере, так они сказали мне. Я не знаю, лгут они, или я просто попала в ночной кошмар, — тут Сири заметила грязное лицо и запачканную илом тунику Оби-Вана. — Ты что, свалился в болото? — Я дрался с Оной Нобис. Все это было подстроено. Я не думаю, что Астри вообще здесь. Она Нобис заманила нас сюда, чтобы отомстить мне. — Так что же случилось? — спросила Сири, мгновенно приготовившись к действию. Оби-Ван думал, что решение покинуть битву было тяжёлым. Он не думал тогда о том, что придётся рассказать все Сири. Это было тяжелее. — Мы сражались. Я отступил, — сказал он. Сири скептически спросила: — Ты убежал? Оби-Ван почувствовал рост раздражения. Почему Сири нужно было все так интерпретировать? Он напрягся, чтобы не показать свой гнев. Лучшим способом все рассказать было не пытаться оправдываться. — В этот раз меня обманули, — казалось, что слова были произнесены спокойно, но Оби-Ван чувствовал, как они разрывали его глотку. Сири открыла рот и с щёлканьем закрыла. Очевидно, она многое хотела сказать. Также очевидно, что Ади хорошо её учила. Впервые в жизни она воздержалась от комментария. Однако её выражение лица говорило лучше всяких слов. Сири не понимала, как можно покинуть поле битвы. Она не могла представить себе ситуацию, в которой сдалась бы. Она побывала в меньшем количестве битв, чем Оби-Ван. Она привыкла к тренировочным залам Храма, где она обычно побеждала. Если же она проигрывала, то грациозно склоняла голову перед победителем. Но в следующий раз она побеждала. Она ещё не понимала, что даже самый лучший джедай не может победить все битвы. Квай-Гон научил этому Оби-Вана. Квай-Гон был умудрённым опытом бойцом и знал, что во время битвы часто случаются сюрпризы. Можно подготовиться к ним, но не предсказать. Иногда приходиться отступать. Оби-Ван хотел сказать это Сири, но знал — она не станет слушать. Ей нравилось обнаруживать истину самой. И не очень то хотелось обращаться к ней за сочувствием. — Нам лучше связаться с Квай-Гоном и Ади, — сказал Оби-Ван поворачиваясь. Они нашли уединённое местечко в саду в центре Медицинского комплекса. Спокойный голос Квай-Гона раздался в комлинке, и Оби-Ван описал ситуацию. Некоторое время все сохраняли молчание. — Ты правильно сделал, Оби-Ван, — сказал учитель. Оби-Ван почувствовал, как часть напряжения отпустила его. Хотя бы Квай-Гон понял его решение. — Теперь Она Нобис просто помеха для нас. Но эта новость не обрадовала меня. Астри не связалась с Тал. Если Она Нобис использовала Астри как приманку, она могла знать, что Астри на Соррусе. Охотник за головами должна знать, где Астри. — Сири и я могли бы поискать её… — Нет, — перебил Квай-Гон. — Это тяжело, но я должен согласиться с Тал. Астри сделала свой выбор. Она не просила нашей помощи. — Но… — Оби-Ван, послушай меня. Ничего не делайте. Тал, Ади и я обдумаем это. А вы с Сири немедленно возвращайтесь в Храм. Это был самый суровый голос Квай-Гона. Оби-Ван прицепил комлинк на пояс. Неохотно он повернулся к Сири: — Мы сможем поймать попутку на главной посадочной площадке. Она кивнула. По пути на посадочную площадку она не произнесла ни слова. Оби-Ван тоже не знал, что сказать. Во время приключения на Кегане у него с Сири образовалась связь. Ему нравился её дух и чувство юмора, и он доверял её храбрости. Конечно же, чтобы стать настоящими друзьями, им надо было ещё многое пройти вместе. Внезапно он почувствовал острую боль за свою подругу Бэнт, которая никогда бы не думала о нем как о трусе, сбежавшим с битвы. Она бы доверяла его мнению. Сири же доверяла только себе. Попав на посадочную площадку, Оби-Ван стал искать краулер, напрямую летящий к Корусканту. Первый пилот, к которому он обратился, отказался, но указал на другого. — Донни Бак собирается лететь. Может быть, он подбросит вас. Он целый день чинил корабль и готов к отлёту. Оби-Ван увидел пилота, сидящего на корточках рядом со своим кораблём и пьющего сок муджа. Он подал знак Сири и направился к пилоту. — Конечно, у меня всегда найдётся место для джедаев, — сказал пилот. — Вы готовы лететь прямо сейчас? — Да. Вдруг Оби-Ван спросил: — Случайно никто больше не искал транспорт в последние несколько дней? Она высокая и у неё обритая голова. — Конечно, я помню её, — сказал пилот, допивая сок. Он был одет в потрёпанный кожаный шлем и носил короткую чёрную бороду. — Она вместе с друзьями искала транспорт в дальнюю часть пустыни. — С друзьями? — спросил озадаченный Оби-Ван. — Их было трое, — ответил пилот. — Они постоянно спорили, сколько они могут заплатить. Он даже не слушали, что говорила девчонка. Оби-Ван закрыл глаза: — Их случайно не звали Чолли, Вииз и Тап? — Это были они! — сдавленно просмеялся пилот. — Вот олухи! — Вы отвезли их в Арру? — спросил Оби-Ван. Они точно направлялись туда. Он отрицательно покачал головой: — Я не мог их подвезти их, ремонтировал корабль. Я посоветовал им поймать воздушное такси. Я видел, как они пошли в сторону специальной платформы, где можно его поймать. Оби-Ван поманил Сири: — Теперь мы уверены, что Астри здесь. Мы должны проверить это. Это не займёт много времени. Если этот пилот подвезёт нас сначала до пустыни Арра, мы сможем подобрать Астри и вернуться с ней в Храм. — Но Квай-Гон и Ади сказали, чтобы мы немедленно возвращались. — Это было до того, как мы подтвердили свои догадки о том, Астри здесь, — ответил Оби-Ван. — Мы знаем, что Она Нобис в столице, и нам ничего не угрожает в пустыне. Мы можем долететь до пустыни, подобрать Астри и улететь в Храм. Сири покачала головой: — Мы теряем время, Оби-Ван. Я не понимаю, почему в первую очередь мы должны спасти Астри. Почему Квай-Гон отклоняется от правил ради этой девчонки? Она не джедай. Она не может привезти нас к Дженне Зан Арбор. Все это только отвлекает нас. — Мы нужны ей, — сказал Оби-Ван. — Квай-Гон знает её с раннего детства. Если она в опасности, а мы можем помочь, то мы должны. Твой мастер, как и Квай-Гон, послала тебя сюда, на Соррус. Сири одарила его каменным взглядом: — Ади не хотела этого. Она согласилась с Квай-Гоном. — Тогда ты должна согласиться со мной. Долгое время Сири сохраняла молчание. Она всматривалась вдаль, как будто считала высокие здания в Йинн Ла Хи. — Ну, ладно, — в конце концов, сказала она. — Но мы не должны задерживаться более чем на несколько часов. Оби-Ван быстро договорился с пилотом. — Хорошо. Это почти по пути, — согласился пилот. — Я не хочу, чтобы ваша подруга попала в беду. Они сели в челнок и взлетели. Из-за нетерпения Оби-Вану казалось, что полет длится целую вечность. Когда пилот начал глушить двигатели и готовиться к посадке, на приборной панели внезапно замигала лампочка. — Упади на меня луна! Опять та же проблема, — сказал пилот со злостью ударяя по приборной панели. — Все-таки тот механик не устранил мои проблемы. Наверное, мне не стоило покупать запчасти на распродаже. Я высажу вас и полечу обратно в Йинн. — Но нам нужно на Корускант! — воскликнула Сири. — Ну, если хотите, можете лететь со мной, — добродушно сказал Донни Бак, ещё больше замедляя двигатели. — Не волнуйтесь, мы можем вернуться на посадочную площадку. Это займёт несколько часов. Сири разочарованно вздохнула: — Я просто не могу поверить! Мы уже могли быть на пол пути к Корусканту. — Извини, маленькая девочка, — бодро ответил Бак. — Гипердрайв накрылся. Хорошо что мы сделали крюк, и я могу вернуться к механику. Я думаю, вы можете найти другую попутку. Но никто не собирался даже близко подлетать к Корусканту. Сири разозлилась, когда её назвали «маленькой девочкой». — Мне не нравится ни одна альтернатива. — Это означает всего несколько часов задержки, — сказал Оби-Ван. — Может даже меньше, — сказал Бак, пожимая плечами. — А ещё мы можем высадиться здесь, — сказал Оби-Ван Сири. — Пока мы ждём, мы можем поискать Астри. Мы зашли достаточно далеко. Сири сжала губы, затем коротко и со злостью кивнула. — Ну ладно, высади нас здесь, — сказал молодой падаван Донни Баку. — Мы будем на месте высадки через два часа. — Давайте через полтора. Я чувствую, что мне сегодня повезёт. Во время посадки сильно трясло. Когда джедаи вышли из корабля, корабль шатаясь взлетел и направился обратно в Йинн Ла Хи. Горячий ветер ударил Сири и Оби-Вана. Падаван был благодарен Сири за согласие. Она могла быть пренебрежительной в Медицинском центре, сейчас она могла злиться, но всё равно она оставалась объективной. Они перешли через дюны. Оби-Ван не видел ни следа племени или Астри с её компаньонами. Но впереди он заметил блеск металла. — Сири, смотри. Она прикрыла глаза от солнца и сказала: — Это воздушное такси. Пойдём. Они побежали вперёд, а песок засыпал их следы. Воздушное такси было погребено под песком, но не казалось разбившимся. Оби-Ван увидел свёрток одежды на переднем сидении. Его сердце забилось сильней. Это был не свёрток одежды. Это был пилот. Он был задушен.Глава 10.
Тяжело дыша, Оби-Ван подошёл ближе, чтобы внимательнее изучить корабль. Он приготовился увидеть безжизненное тело Астри. Но как можно приготовиться к чему-то вроде этого? Воздушное такси было пустым, если не считать тело пилота. — Что мы будем делать? — тихо спросила Сири. Она нетерпеливо осматривалась вокруг. — Ты думаешь, Она Нобис убила пилота? — Я в этом не сомневаюсь. — Как ты думаешь, что случилось с Астри? Ты думаешь… — Я не знаю, — с трудом выговорил Оби-Ван. — Может быть, она прячется. Ты знаешь, где она может быть? — Да, — сказал он. Он пытался проигнорировать плохое предчувствие, назревавшее внутри него. — Есть одно место. Когда мы с Сири были здесь, местное племя отвело нас в убежище охотника за головами. Он повёл Сири вдоль отвесной каменной стены, окружающей каньон. Подойдя к резкому повороту, он остановился. — Одень капюшон, — посоветовал он. — После того, как мы завернём за угол, ветер станет очень сильным. Что бы ни случилось, не теряй меня из виду. Сири кивнула, натягивая капюшон на лицо. Оби-Ван сделал то же. Они завернули за угол и услышали вой ветра. Песчинки ударяли по незащищённой коже. Оби-Ван держал одну руку на стене, чтобы не потеряться. Он видел всего на метр или два вперёд. Он упал на колени, и подал знак Сири последовать его примеру. Его пальцы ощупывали стену в поиске входа в убежище охотника за головами. С облегчением они попали в узкую пещеру. Оби-Ван не мог стоять, но было приятно чувствовать прохладный песок под собой. Он скинул плащ и прочистил волосы и лицо от песка. — Впереди пещера расширяется. Там мы сможем встать, — прошептал он Сири. Он был полностью уверен, что Оны Нобис здесь не было, но он был готов ошибиться и встретиться с ней. В этот раз Сири поможет ему. Он с трудом продвигался вперёд по прохладному и влажному песку. В темноте он мог лишь чувствовать дорогу. Впереди он увидел небольшую щель и пролез внутрь. В мгновение ока воздух стал другим, и Оби-Ван понял, что попал в большое открытое пространство. Стало чуть-чуть светлей. Он немного подождал и включил свою переносную лампу. Напротив одной из стен сидели Астри, Чолли, Вииз и Тап. Их запястья и лодыжки были связаны. Кроме того, они были связаны друг с другом. У них во рту были кляпы. Вдруг глаза Астри расширились. — Не волнуйтесь, это я, — сказал Оби-Ван, на тот случай, если они не могли видеть его. — Мммфф! — сказала Астри, но кляп помешал ей. Чолли ударил ногой по полу пещеры. — Все в порядке, я иду, — сказал Оби-Ван, подходя к ним. Он освободил Астри от кляпа, так как она хотела что-то сказать. — Ловушка! — выкрикнула Астри. — Чт…— вопрос Оби-Вана был оборван громким шумом позади него. Он обернулся и побежал мимо Сири в сторону выхода. Но было уже слишком поздно что-то делать. Песок и камни сыпались с потолка, образовывая кучу прямо напротив входа в пещеру. Большие камни раскалывались и плотно вклинивались между остальными. В считанные секунды вход в пещеру был замурован, и все они похороненызаживо.Глава 11.
Оби-Ван пролез обратно в большую часть пещеры. Он вытер пыль с лица и достал комлинк. Он не работал. — Сири? Она отрицательно покачала головой: — Мой тоже не работает. Астри погладила себя по начинавшим расти волосам: — Прости меня, Оби-Ван. Она оставила нас здесь умирать, но надеялась, что ты найдёшь нас. Когда вы пролезли сюда, вы активировали рычаг замедленного действия, который обрушил все эти камни. Оби-Ван кивнул. Он чувствовал себя дураком, потому что в очередной раз попал в ловушку. Он не говорил Квай-Гону об убежище Оны Нобис. Не было времени. Он сказал об этом Тал, но не сообщил координаты. Все произошло слишком быстро. Никто не знал, где их искать. Сири освободила Чолли, Вииза и Тапа. Разминая ноги, Тап простонал: — Я так голоден. — Это не на долго, — сказал Вииз. Тап просветлел: — У нас есть еда? — Нет, идиот. Просто скоро мы все умрём, — проворчал Вииз. Тап побледнел: — Не будь таким пессимистом. Вууш. С нами джедаи. Они могут сделать все. Чолли пробрался к щели в стене и посмотрел на заваленный выход: — Они не могут сделать проход через этот завал. — Вы пока ещё не мертвы, — сказала Сири. — Пойдём, Оби-Ван, посмотрим, сможем ли мы вырезать проход в этих камнях нашими световыми мечами. Оби-Ван последовал за Сири обратно в узкую часть пещеры. Они проползти вперёд. Места было достаточно, чтобы продвигаться бок о бок. Они активировали световые мечи и разрезали камни. Камни раскрошились в песок, который заполнил промежутки между осколками и только укрепил завал. — Это не сработает, — сказал Оби-Ван. Он сел и деактивировал меч. Он вытер рукавом пыль с лица. — Теперь ты должна сказать — «ну я же тебе говорила». Сири села рядом с ним. Она отряхнула свою тунику от песка. Она прошептала: — Если ты ещё хоть раз скажешь так, я тебя ударю. Должен быть другой выход. Может быть в пещере есть какие-нибудь инструменты? — Я уверен, что нет. Она Нобис всегда все планирует. Сири развернулась, и стала выползать обратно в большую пещеру и предположила: — Может быть она не знала, что какой-нибудь предмет мы сможем использовать как инструмент. Заинтригованный, Оби-Ван полз позади неё. Они встали, как только попали в большую пещеру. Сири нашла ещё переносные лампы и зажгла их. Джедаи обошли пещеру, обыскивая корзины, в которых Она Нобис хранила аварийные наборы и протеиновые пайки. — Могу я помочь? — спросила Астри. — Что вы ищете? — Инструменты, — ответил Оби-Ван. — Что-нибудь, чем можно копать. Астри вздохнула: — Она Нобис вывезла целую корзину инструментов, перед тем как уйти. Она ничего не оставила. Нет ни еды, ни воды. Сири села на корточки: — Мы не можем копать руками. Мы никогда не выберемся отсюда. Лёгкое постанывание Тапа превратилось в вой, когда Чолли ударил его. Сири осматривала пещеру. Внезапно она подняла свою переносную лампу. Одним быстрым движением она встала на ноги и стала изучать стену пещеры. — Оби-Ван, смотри. Оби-Ван стоял позади Сири. Он видел, что стены пещеры были усилены тонкими металлическими жердями. — Ты думаешь пещера обрушится, если мы срежем несколько из них? — спросила Сири. Тап снова простонал. На этот раз Вииз присоединился к нему. Астри подошла поближе. Она оглядела пещеру, считая подпорки. — Я конечно не инженер, но могу поспорить, что несколько из них можно убрать. — Ты бы поспорила? — спросил тап. — Так ты не уверена? — Я не могу быть уверена, — сказала Астри. — Но если это наш единственный шанс, то разве не стоит рискнуть? — Нет, — тихо проговорил Тап. Астри повернулась к Сири. — Что ты думаешь сделать с ними? — Они блестящие, — ответила Сири. — И они кажутся гибкими. Я думаю, что если мы сможем пропихнуть их через камни и песок, мы сможем подать сигнал. Чолли выглядел ошарашенным: — А что там снаружи? Там ведь просто пустыня. — Неподалёку есть одно племя. Они бродяжничают в поисках пищи. Может быть, они увидят отблеск. — Или кто-нибудь может прийти искать нас, — предложил Оби-Ван. — Или вся пещера обрушится нам на головы, — возразил Тап. Он руками изобразил падающий потолок. — Вууш! — Я предлагаю проголосовать, — сказал Оби-Ван. Он посмотрел на Сири и Астри, и они немедленно кивнули. Чолли нервно кивнул. Вииз одобрительно пожал плечами. Затем он пихнул Тапа. — Наверное, это лучше, чем умирать от голода, — без энтузиазма сказало Тап. Сири стиснула зубы, активировала световой меч и начала аккуратно резать металлическую жердь. Она отскочила от стены, и Оби-Ван поднял её. Поток грязи обрушился на его голову. Тап упал на колени и закрыл голову руками. — Глиттерстим с ветчиной! Нам конец! Поток грязи остановился. Оби-Ван внимательно изучал потолок. — Все в порядке, — сказал Оби-Ван. — Я думаю, свод выдержит. — Он думает, — повторил Тап. — Заткнись, Тап! — выкрикнули Чолли и Вииз. Ещё один поток песка осыпался сверху. — Давай, Оби-Ван, — сказала Сири. — Посмотрим, сможем ли мы протолкнуть эту пластину. Извиваясь, они ползком продвигались к выходу. Методом проб и ошибок сначала Оби-Ван, а потом Сири пытались протолкнуть металлическую пластину через трещины. Сири с силой пыталась вытолкнуть пластину наружу. Она сломалась. — Попробуем другую, — предложила Сири. В этот раз, пока Оби-Ван отрезал вторую пластину, Тап весь сжался и закрыл глаза. Оби-Ван достал пластину, и отпрыгнул, так как песок, камни и грязь посыпались на него. Раздался грохот. — Не говори ни слова, Тап, — предупредила Астри. Сири и Оби-Ван пошли обратно ко входу в пещеру и попробовали снова. Он пытался пропихнуть пластину через мельчайшие трещины, он толкал, тянул, пропихивал, но не достиг результата. Пот стекал по его грязному лицу. Он остановил свой взгляд на Сири. Не говоря ни слова, она согласилась с ним. В этот раз Оби-Ван закрыл глаза и аккуратно сдвинул пластину. Оба джедая призвали Силу. Оби-Ван почувствовал мощь вокруг себя. Песок и камни были его частью. Они были связаны со всем вокруг него. Он чувствовал крохотные трещины между камнями. Оби-Ван осторожно проталкивал жердь. Вдруг он почувствовал, что пробился сквозь камни. — Я думаю, мы прошли. — Хорошо. Вытолкни её как можно дальше. Медленно Оби-Ван проталкивал пластину до тех пор, пока не держал в руке только самый конец. Он повернул его. — Может быть, если стихнет ветер, солнце будет отражаться от пластины, — предположила Сири. Оби-Ван не был уверен, стихает ли вообще ветер в каньоне, но не сказал об этом Сири. Последующие несколько часов они по очереди дежурили в узком проходе и поворачивали металлическую пластину, в надежде отразить солнечный луч. Они разделили пайки Сири о Оби-Вана, но этого оказалось недостаточно, чтобы утолить голод или жажду. Воздух становился тяжёлым и горячим. Они мало двигались и говорили, чтобы сохранить кислород. Когда снова подошла очередь Оби-Вана, он сменил уставшего Тапа. Он лежал и крутил пластину. Он устал от спасения Квай-Гона и битвы с Оной Нобис. Он не мог вспомнить, когда в последний раз спал. Он будет лежать здесь, и быть наготове так долго, сколько необходимо. Пока ещё будет надежда. — Привет там! Есть кто-нибудь? — Да! Мы в ловушке, — прокричал Оби-Ван. — Я Гок Кранна. А кто ты? — Гок Кранна, это Оби-Ван Кеноби. Я тот самый джедай, который просил помощи у вашего племени! — А, хорошо, что я остановился. Осторожно, молодой Кеноби, мы выкопаем вас. Оби-Ван выполз в пещеру. Истощённые Сири, Астри, Чолли, Вииз и Тап сидели у стены. — Гок Кранна нашёл нас! — воскликнул Оби-Ван. — Они выкапывают нас. — Спасибо Звёздам и Планетам! — пылко сказал Тап. Казалось, что Гоку понадобится много времени, чтобы откопать их. В конце концов свет проник внутрь пещеры и пленники увидели улыбающееся лицо сына Гока, Бу. Пленники выползли из пещеры в оранжевый свет заката. — Ветер утихает к вечеру, иначе мы ба не заметили блики солнца, — сказал Гок. — Хотя мы и без этого вас искали. Мы видели мёртвого пилота и поняли, что Она Нобис была здесь. Сначала мы спрятались, но потом встретили пилота, который должен был подобрать двух пассажиров, но не встретился с ними. Бу предположил, что прекрасная леди, спасшая наше племя от голода может быть в опасности. Поэтому я согласился на поиски. Бу спас вас. Бу застенчиво улыбнулся, когда Астри обняла его. — Спасибо тебе, Бу. В прошлый раз Астри выкупила информацию про Ону Нобис у племени. Она научила пустынное племя находить еду в суровых условиях окружающей среды. Очевидно, что теперь Бу преклонялся перед ней. Сири уложила волосы за ушами, вытряхивая песок: — Вы видели Ону Нобис? — Так близко, что могли дотронуться до неё, — ответил Гок. — Я был неподалёку, когда она вызывала кого-то по комлинку. Кто-то убеждал её сделать что-то и обещал солидное вознаграждение. — Вы не слышали, согласилась она или нет? — Я с трудом мог различить слова, — ответил Гок. Его выражение лица было безучастным. Оби-Ван узнал его. Именно так выглядели Соррусиане, не желавшие иметь дела с иноземцами. Оби-Ван посмотрел на Астри. — Я уверена, что вы заметили что-нибудь, указывающее на её выбор, — мягко сказала Астри, не снимая руки с плеча Бу. Глаза Гока потеплели, когда он смотрел на Астри и сына. Астри спасла его племя от вымирания. За это он преодолеет свои Соррусианские инстинкты. — Я знаю, куда она направляется, юная леди. Беласко. Оби-Ван стоял на посадочной площадке в пустыне Арра. На Соррусе закаты протекали долго, и небо все ещё пылало жёлтым и оранжевым цветами. Он только что завершил тяжёлый разговор с Квай-Гоном. Нелегко было рассказать своему мастеру, о том как он вопреки приказу остановился в пустыне, вместо того, чтобы лететь на Корускант. Теперь он молча ждал, что же скажет учитель. В конце концов джедай произнёс: — Тебе было сказано без промедлений возвращаться на Корускант. — Мы чувствовали, что остановка будет короткой. Кроме того у меня было сильное чувство, что Астри в опасности. — Остановка не была короткой, а ты подверг себя и Сири опасности. — Но теперь мы знаем, что Она Нобис направляется на Беласко. Это же родная планета сенатора Уты С'орн! Она единственный друг Дженны Зан Арбор. Это не может быть совпадением. Ута С'орн может быть в огромной опасности. Мы должны немедленно отправиться туда! После очередного длительного молчания джедай произнёс: — Ади и я разочарованы в вас обоих. Мы обсудим это позже. Встретимся на Беласко.Глава 12.
Квай-Гон смотрел сквозь кокпит консульского корабля, который вёз джедаев на Беласко. С высоты был виден светящийся город, столица планеты Сента. Он был построен многие века назад из местного розового камня. Это было впечатляющее зрелище: светящийся город, увенчивающий холмы, окружавшие синие искорки моря. Временами он разминал руки и ноги, проверяя своё состояние. Продолжающаяся слабость пугала его. Он знал, что не дал своему телу шанса на восстановление. Его вело желание заставить Дженну Зан Арбор ответить перед законом. Он был единственным, кто не понаслышке знал, как она мыслит. Он не может оставить это задание другим. — Чувствуешь ли ты возвращение сил? — вежливо спросила Ади. Он знал, она не стала бы задавать такой вопрос, если бы не волновалась. — Да, — коротко ответил он. Он уважал Ади и она нравилась ему. Но он не хотел рассказывать ей о своих беспокойствах. Он надеялся, что на этом вопрос будет исчерпан. Он должен был сразу понять. Ади не была любопытной. Но если ей нужен был честный ответ, она стояла на своём. — В лаборатории я заметила, что твоя связь с Силой немного ослабла, — сказала Ади. — Я не хочу, чтобы ты возвращался в Храм и не буду тебя об этом просить. Но… — Ади повернулась и посмотрела прямо на Квай-Гона. Квай-Гону пришлось встретить взгляд её тёмных, командирских глаз. Когда она хотела, она выглядела почти такой же устрашающей, как и Мэйс Винду. — Я не хочу, чтобы между нами были тайны, — продолжила она. — Вот, что я вижу. Ты притворяешься, что полностью поправился. На самом деле это не так. Ты компенсируешь свою слабость и демонстрируешь свою силу в стратегии и принятии решений. Прежде чем отправлять Сири и Оби-Вана на Соррус, ты должен был посоветоваться со мной, Квай-Гон. Я твой напарник, а не враг. Если у тебя есть слабости, то я должна знать об этом. Ади все высказала. Квай-Гон знал, что превысил свои права. Он должен был посоветоваться со своим напарником, мастером-джедаем, до принятия того решения. — Я виноват, — сказал он. Ему было не сложно извиняться, зная, что он не прав. Но это не означает, что ему это нравилось. — Ты права во всем. Моя связь с Силой ослабла как и моё тело. — Хорошо. Теперь я знаю. — Ади повернулась, чтобы посмотреть из переднего окна кокпита. — Посадочная платформа заполнена. Я не вижу наших падаванов. — Лучше бы им быть там, — сказал Квай-Гон. Он был все ещё раздражён, потому что Оби-Ван сделал остановку в пустыне Арра не посоветовавшись. — Если только они снова не отправились в свою собственную миссию. Ади подарила ему свою редкую улыбку: — Они хорошо справились, и ты знаешь это. Квай-Гон нахмурился: — Они не подчинились. — У них были на то причины. — Они не связались с нами. — Они учатся независимости. — Ценой непослушания? Ади откинулась на спинку кресла: — Ты знаешь, что джедаи по разному смотрят на мир. Квай-Гон. Мы не армия. Наша дисциплина приходит изнутри. У каждого джедая своя связь с Силой. Нас учат доверять чувствам и уважать инстинкты. У Оби-Вана было сильное чувство и он подчинился ему. Сири поддержала его. Ты поступил точно также на Кегане, а я поддержала твои инстинкты, хотя ты меня даже не спрашивал. Я рада, что Сири учится работать в команде. Может быть, Оби-Ван научил её этому даже лучше чем я. — Обычно Оби-Ван осторожен, — сказал Квай-Гон, когда корабль начал посадку. — Однако иногда он слишком сильно полагается на чувства. Я беспокоюсь об этом. — А Совет беспокоится о тебе, — весело сказала Ади. — Вы с Оби-Ваном кажетесь такими разными, но в своей сущности вы очень похожи. — Может быть, это не так уж и хорошо, — задумчиво произнёс Квай-Гон. Корабль снижался и он смог различить ждущего его Оби-Вана. Ади посмотрела на Сири, стоящую рядом с Оби-Ваном: — То же самое и со мной. Я сравниваю поведение Сири и её независимость с собой. Обучая её я учусь сама. Хорошо, что так происходит. Квай-Гон почувствовал, как её слова попали ему прямо в сердце. Теперь Оби-Ван смотрел вверх и казался обеспокоенным. Квай-Гону было трудно быть мастером. Его гордость за Оби-Вана соперничала с необходимостью быть строгим. Он видел огромный потенциал в Оби-Ване. Он хотел сделать из ученика лучшего джедая, чем он был сам. Он был таким же нетерпимым по отношению к себе, как и к Оби-Вану. Квай-Гон понял, что Ади права: если он строг с учеником, то иногда причиной этого являются его собственные ошибки. Консульский корабль протиснулся между большими суднами. Ади повернулась к пилоту: — Мы не знаем, как долго пробудем на Беласко, но возможно нам придётся вскоре улетать. — Я буду наготове, ждать вашего сигнала. Активировался трап и джедаи вышли к своим падаванам. Сири и Оби-Ван ожидающе на них смотрели. Они ждали, что скажут их мастера. Квай-Гон вышел вперёд: — В следующий раз сначала свяжись со мной, — сказал он Оби-Вану. Ади тихо говорила что-то Сири, так чтобы остальные джедаи не слышали. Когда было возможно, она предпочитала обучать падавана без присутствия посторонних. Потом она повернулась к Квай-Гону и Оби-Вану. — Я считаю, что сначала мы должны предупредить Уту С'орн о возможной опасности, — сказала она. — Я думаю, что все согласны с тем, что Если Она Нобис здесь, то её наверняка вызвала Дженна Зан Арбор. А то, что Зан Арбор выбрала родную планету старого друга, не может быть простым совпадением. Она должна связаться с Утой С'орн. — Мы ничего не можем предоставить сенатору С'орн, кроме подозрений, — сказал Квай-Гон. — Но это лучше, чем ничего. — Мы выяснили, что за многие годы службы ей жаловали дом во дворце на старых королевских землях, — сообщил Оби-Ван. Квай-Гон кивнул: — Тогда отведи нас туда. Но сначала скажи, где Астри? — Она нервничает по поводу встречи с вами. Она чувствует себя ответственной за то, что подвергла меня и Сири опасности. Квай-Гон осмотрелся. Среди толпы людей, стоящей на посадочной площадке он заметил Астри, стоящую рядом с контрольным пунктом отправки. Он подошёл ближе. Астри выглядела тоньше и более сильной, а обритая голова придавала её суровости. Она не была похожа на ту приятную красивую девушку, которую он знал. Но её глаза были такие же, чистые и честные. А сейчас в них читалась неловкость. — Я виновата, — сказала она. Я не думала, что Оби-Ван последует за мной. Я не могла просить большей помощи от джедаев. Вы уже очень многое для меня сделали… — Мы были рады помочь, — ответил Квай-Гон. — А решение Оби-Вана было его собственным. Но я обеспокоен, Астри. Диди быстро поправляется. Он найдёт новых инвесторов для нового дела. Ты сама знаешь это. Почему же ты до сих пор гоняешься за Оной Нобис? Я не думаю, что причина этому — награда. Её тёплый взгляд стал тяжёлым: — Она стреляла в Диди так, как будто-то бы он ничто, просто помеха на её пути! — Да, она бессердечна к живым существам. Но месть делает людей неосторожными, сказал Квай-Гон. — Оставь Ону Нобис нам. Астри упрямо покачала головой: — Я не могу. Раздражённый Квай-Гон замолчал. Он не мог контролировать поведение Астри. Она была помехой для миссии, но он не мог позволить ей быть одной. Он был слишком близок к её отцу и слишком сильно заботился о ней, чтобы позволить себе подвергнуть её опасности. Квай-Гон вздохнул: — Я не в праве указывать тебе, что делать. — В этом мы согласны, — бодро ответила Астри. — Но я в праве обратиться к тебе с просьбой, — добавил джедай. Астри осторожно посмотрела на него. — Останься с нами на некоторое время. Она Нобис здесь, на Беласко. Либо её найдём мы, либо она найдёт нас. Ты большего добьёшься с нами, чем самостоятельно. Немного помешкав, Астри кивнула: — Хорошо. Спасибо вам. — Если ты будешь действовать одна, я не смогу защитить тебя, — сказал Квай-Гон. — По крайней мере, теперь ты будешь рядом. Оби-Ван подошёл к учителю: — Ади чувствует возмущение в Силе. Квай-Гон скрыл свой испуг. Он ничего не почувствовал. — Хорошо, — коротко ответил он. — Пойдём, Астри. — А как насчёт моих друзей? Оби-Ван оглянулся. Он увидел Чолли, Вииза и Тапа, которые пытались не привлекать внимания. Квай-Гон нахмурился: — После стольких лет разочарования в друзьях своего отца, как ты ладишь с этими преступниками? Астри приподняла уголок рта: — Они не достаточно компетентны, чтобы быть преступниками. Они мне уже почти нравятся. Со вздохом Квай-Гон подозвал Чолли, Вииза и Тапа. Троица нерешительно подошла. — Кажется, мы с вами в одной команде, — сказал им Оби-Ван. Вся группа направилась в сторону Ади и Сири. — Что-то не так, Квай-Гон, — тихо сказа им Ади. — Я чувствую здесь отчаяние и страх. Посмотрите на пункт отправки. Квай-Гон осмотрел очередь Беласканцев. Теперь когда Ади предупредила его, он почувствовал то, что должен был заметить уже давно — пульсирующее возмущение в Силе. Но ему не нужна была Сила, чтобы заметить страх на лицах Беласканцев. — Ты права, — сказал он. — Эта посадочная платформа необычайно загруженная. — Кажется, что все улетают, и никто не прилетает. — Давайте пройдём пару кварталов по городу, — предложила Ади. — Может быть, мы узнаем, что случилось. Они зашли в турболифт, который спустил их с посадочной площадки на улицы города. — Нам не надо производить больших исследований на Беласко, — сказала Ади. — Вот что мы знаем. Это богатый мир с жёсткой классовой системой. Раньше планетой управляла королевская семья, но сейчас избирают Лидера, который в свою очередь выбирает свой Совет. Сенаторов здесь глубоко уважают. — А Ута С'орн — любимый сенатор последнего Лидера, Мина К'атела, — сказал Оби-Ван. — Посмотрите, — указал Квай-Гон. — Почти в каждом квартале есть клиники. Они выглядят временными. Может быть, внезапная болезнь поразила население. На улицах не так то много народу. Беласканец старшего возраста сидел на корточках рядом с ними. Его руки висели между коленями, а лицо выглядело потерянным. Он носил изысканный традиционный тюрбан Беласканцев, но два конца ткани свешивались на плечи, как будто бы ему надоело наматывать её на полпути. Ади подошла поближе. — Извините за беспокойство, — вежливо сказала она, — мы только что прилетели на вашу планету. Мы чувствуем, что что-то здесь не в порядке. — Сильно не в порядке, — статный мужчина обратил на них свой унылый взгляд. — Разве вы не слышали? Наша вода загрязнена. — Мы не знали этого. Вы ведь получаете воду из Великого Моря? Мужчина кивнул: — Она проходит через опреснители, вот как мы обеспечиваем себя питьевой водой. Каждые семь лет приходит природная бактерия. Мы готовимся к этому. Мы знаем, как сдерживать её, и мы запасаем воду на время, необходимое учёным, чтобы справиться с бактерией. В этом году они не смогли проконтролировать её. Она размножилась и распространилась. Но ещё до этого она забрала жизни многих взрослых и детей. Среди них было и моя внучка. — Мне очень жаль, — сказала Ади. Она немного наклонилась, чтобы слегка дотронуться до его руки. Под маской королевских манер Ади скрывалась способность к состраданию. — Я не одинок, продолжил Беласканец. — Он оглядел улицу безжизненным взглядом. — Многие больны на Беласко. Даже родная дочь Лидера. Большинство больных — это дети и старики. Лидер организовал медицинские палаты в королевских землях. Но с каждым днём проходит все больше и больше похорон. Даже несмотря на то, что все наши учёные работают над этой проблемой, нам не хватает воды. И не хватает времени. Ади попрощалась со стариком и вернулась к остальным. — Эти новости ужасны. Это не может быть совпадением. — Дженна Зан Арбор в ответе за это, — бескомпромиссно сказал Квай-Гон. — Она уже делала так раньше. Распространяла разные вирусы или бактерии среди населения, а потом в последний момент спасала выживших. — Нам лучше направиться в королевские земли, — сказала Ади. Не теряя времени, они отправились в сторону дворца, расположенного на главном холме города, по кривым улицам. Дворцовые ворота были открыты, чтобы каждые желающий мог придти полюбоваться роскошными садами. Когда джедаи вошли, они увидели большие временные шатры, раскинутые на широких газонах, окружавших разросшийся розовый дворец. Медики быстро переходили из шатра в шатёр, а дети сидели рядом на скамейках. На них были надеты белые туники, и они смотрели на солнце. Ади выглядела потрясённой: — Если Дженна Зан Арбор виновна, то это чудовищно жестоко. — Могла ли она осознанно заразить этих детей? — спросила Сири. — Я боюсь, это так, — ответил Квай-Гон. Тап сглотнул: — Если она сделало такое с детьми, можете себе представить, что бы она сделала с нами. Они спросили у медика, где можно найти Уту С'орн, и им указали на сад позади одного из медицинских шатров. Они нашли С'орн сидящей на скамейке и наблюдающей за детьми. Вместо обычного тюрбана, украшенного драгоценными камнями на ней был белый льняной. Маленькая девочка с чёрными кудрями сидела у неё на коленях. Ута С'орн с улыбкой на лице говорила что-то девочке. Однако улыбка испарилась, как только она увидела джедаев. — Вот так сюрприз, — сказала она Квай-Гону. Она презрительно посмотрела на Астри, Чолли, Вииза и Тапа. — Это ваша новая свита? Маленькая девочка робка сжалась на коленях Уты. Квай-Гон присел и мило ей улыбнулся. — А кто ты? — Джоли К'ател, — сказала она, и доверительно добавила, — Я болею. — Мне очень жаль слышать это. Но я уверен, ты скоро поправишься. Девочка кивнула: — Мой папа так же говорит. — Тогда так и будет, — серьёзно сказал Квай-Гон. Ута С'орн аккуратно ссадила девочку с колен и дружески похлопала её по плечу: — Иди, посиди с остальными, Джоли. Мне нужно поговорить с этими людьми. К сожалению. Девочка ушла, а за ней волочилась по траве лента туники. Лицо Уты С'орн излучало беспокойство, сенатор смотрела на девочку. — Я вызвалась работать санитаркой, — тихо сказала она. — Я думала, что смогу помочь. Не знала, что это разобьёт мне сердце. — Это дочь Лидера? — спросила Ади. — Да, но она не важнее других детей, — сказала Ута. — Они наше будущее. Мы должны спасти их, — она повернулась к джедаям. — Чего вы хотите? Вы же видите, что я занята. Почему вы здесь? Кажется, джедаи преследуют меня. — У нас есть причины полагать, что Дженна Зан Арбор… — начал говорить Квай-Гон. Сенатор разозлилась: — Только не снова! Вы уже сказали, в чём подозреваете моего бывшего друга. Я ничего не слышала о ней. И не хочу. Ей ничего от меня не надо. — Мы думаем, что это не так, — сказала Ади. — мы полагаем, что она здесь, на Беласко. Мы не уверены, почему. Может существовать некоторая связь, которую мы могли не заметить. Какая-то причина, по которой ей придётся снова связаться с вами. — Но она ещё не сделала этого, — нетерпеливо сказала Ута С'орн. — А если и попробует, то я не стану с ней встречаться. Довольны? — Она может настаивать, — сказал Квай-Гон. — И она будет настаивать. Она Нобис тоже здесь. Она уже похищала и убивала людей для Зан Арбор. — Если вы пытались запугать меня, то ничего не вышло, — с облегчением сказала сенатор. — У меня нет времени, чтобы бояться призрачных угроз. Мой мир умирает. Теперь я поняла, что не без причины вернулась сюда. — Мы просто пытаемся защитить вас… — Не нужно. Я в безопасности здесь. Хотя у нас и нет короля, королевские дройды прекрасно охраняют Лидера и всех в этих землях. Спасибо за вашу заботу, но Она Нобис не сможет достать меня тут. Теперь, если вы меня извините, мне нужно ухаживать за больными детьми. Ута С'орн ушла. — В её словах есть смысл, — сказала Сири, оглядывая неспокойные земли, заполненные врачами и блестящими дройдами-охранниками, патрулировавшими местность. — Оне Нобис будет трудно пробраться сюда незамеченной. Квай-Гон и Оби-Ван обменялись взглядами. — Я боюсь, Сири, но исходя из нашего опыта, — сказал Квай-Гон, — Она Нобис может пробраться куда угодно.Глава 13.
— Почему вы не сказала Уте С'орн, что мы подозреваем Дженну Зан Арбор в разработке бактерии? — спросил Оби-Ван, когда они покинули королевские земли. — Потому что у нас нет никаких доказательств, одни подозрения, — сказал Квай-Гон. — Она бы не поверила нам. Она даже не верит в то, что Дженна Зан Арбор здесь. — Тем не менее, она позаботится о себе, — сказала Ади. — Несмотря на все свои слова, она боится Ону Нобис. — Мы должны найти доказательства, — сказал Квай-Гон. — Я запуталась, — призналась Сири. — Я не понимаю, почему Зан Арбор вообще должна сюда прилететь? — Мы так же как и Ута С'орн знаем, что Зан Арбор убила Рена С'орн. Но Зан Арбор не знает об этом, так как она убеждена в том, что Ута все ещё её друг, — объяснила Ади. — Может быть Зан Арбор прилетела сюда, потому что Ута С'орн могущественный союзник, и может оказаться полезной. — Возможно, — сказал Квай-Гон, кивая. — Кроме того, Зан Арбор чувствует, что ей все ещё необходима помощь Оны Нобис. Она знает, что мы будем преследовать её. Да, я считаю, что Зан Арбор свяжется с сенатором С'орн. Но мы должны убедить Уту в том, что Дженна Зан Арбор здесь. Возможно, если мы сможем доказать, что она приземлилась на Беласко, Ута С'орн послушает нас. Даже если Зан Арбор путешествует под вымышленным именем, мы сможем выследить её. — Чем я могу помочь? — спросила Астри. — Королевские земли открыты для всех желающих, — сказал Квай-Гон. — И кажется, что эти дройды выполняют лишь церемониальные функции. Кто-то должен остаться здесь и следить за Утой С'орн. Она Нобис может появиться в любое время. — Мы можем сделать это, — сказала Астри, взглянув на Чолли, Вииза и Тапа. — Не приближайтесь к ней, — предостерёг их Квай-Гон. — И помни — твой лучший шанс отомстить — это судить Ону Нобис. Мы можем сделать это для тебя. После ты сможешь забрать награду. — Отличный план! — воскликнул Тап. — Мне не нужна награда, — сказала Астри. — Я просто хочу её поймать. — Не делай таких скоропалительных выводов, — сказал Чолли. Астри, Чолли, Вииз и Тап развернулись и ушли обратно в королевские земли. — Мы очень сильно им доверяем, — заметила Ади. — На самом деле нет, — ответил Квай-Гон. — Я рассчитываю на то, что Чолли, Вииза и Тапа будет легко заметить. Возможно, Она Нобис будет некоторое время избегать Уту С'орн, если будет знать о слежке. Это даст нам время, чтобы доказать вину Дженны Зан Арбор в отравлении воды. Внезапно все чувства Оби-Вана обострились. Идя по улице, он присматривался к каждой тени. После последней встречи с оной Нобис он остерегался всего. Он почувствовал движение неподалёку и понял, что кто-то следует за Астри. Он быстро подал сигнал Квай-Гону и исчез из виду. Он выбежал на аллею и осмотрел её. Кто бы ни следовал за Астри, но он быстро передвигался от одной тени к другой. Используя своё пусковое устройство, Оби-Ван закрепил кабель на одной из плоских крыш и забрался туда. Он подбежал к углу и стал ждать, когда его мишень окажется прямо под ним. Затем он спрыгнул и очутился прямо перед преследуемым. К удивлению он обнаружил, что стоял лицом к лицу с Флайем. Это был вор с Корусканта, который украл датапад Зан Арбор и передал его Астри, тем самым невольно подвергая Астри и Диди опасности. Флай носил повязку на глазу, а выражение его лица было ошеломлённым. Оби-Ван был так же ошеломлён, как и Флай. Квай-Гон, Ади и Сири подбежали к ним. — Флай? — спросил Оби-Ван. — Я думал, ты мёртв. Я видел твоё тело на Корусканте. — Нет, ты не видел, падаван, — сказал Квай-Гон. — Но вы видели, — ответил сбитый с толку Оби-Ван. — Нет, — сказал Квай-Гон. — Я видел тело, похожее на Флая. Я сомневался. — Ах, — промолвил Флай. Его лицо было унылым, рот был опущен, а глаза печальны, и это не казалось обманом. — Я никогда не был достаточно умён, чтобы обмануть джедаев. И никогда не буду. — Что ты здесь делаешь? — спросил Квай-Гон. — Следую за Астри, конечно же, — ответил Флай. — Я думаю, я задолжал Диди. Хотя я почти потерял её, я делаю все, на что способен. Но этого недостаточно. И тут появляетесь вы. Сири наклонилась к Оби-Вану: — Что происходит? — прошептала она. — Кто это? — Флай — друг Диди с Корусканта, — быстро объяснил Оби-Ван. — Это он украл датапады Уты С'орн и Дженны Зан Арбор в здании сената. Затем он был убит. По крайней мере, я так думал. — По-моему он выглядит вполне здоровым, — заметила Сири. — Эй, я потерял свой глаз! — возмутился Флай. — Я вижу. Мне жаль, — ответила Сири. — Я имел в виду свой поддельный глаз, — объяснил Флай. — Он был прекрасен, не так ли? — спросил он Квай-Гона и Оби-Вана. — Но я решил оставить его на месте убийства. Это одна из тех вещей, которые убеждают людей в том, что ты на самом деле мёртв. — Как ты провернул все это? — с любопытством спросил Оби-Ван. — Один мой друг работает в морге на Корусканте, — объяснил Флай. — Я думаю, что моя работа способствует заведению различных знакомств. — Но у тебя нет работы, — сказал Оби-Ван. — Я вор и это моя работа, — дерзко возразил Флай. — Я встаю рано утром и иду на работу, так же как и все. Но в то конкретное утро я понял, что кто-то пытается меня убить. Когда вокруг твоей шеи обмотан хлыст, тебе приходит в голову именно это. Хорошо, что мой домовладелец умело обращается с вибромечом. Но я понял, что нужно исчезнуть на некоторое время. Итак, я договорился с другом, который работает в морге, чтобы он нашёл кого-нибудь похожего на меня. Я имею в виду, нашёл кого-нибудь мёртвого. — Мы предположили это, — сказал Квай-Гон. — Все остальное сделал мой друг. Он привёз тело на аллею и оставил его там. Увы, вместе с глазом. Я знал, что силы безопасности не будут утруждать себя идентификацией тела — всё-таки быть тем, до кого никому нет никакого дела, имеет свои преимущества. Всего лишь ещё один мёртвый преступник. Они просто поверили идентификационным документам и увезли тело обратно в морг. Никто не горевал обо мне. — Кроме Диди, — сурово произнёс Квай-Гон. Флай просветлел: — Неужели? Он такой хороший друг! — Но зачем Оне Нобис было пытаться тебя убить? — вслух поинтересовался Оби-Ван. — У тебя больше не было датапада Дженны Зан Арбор. Ты отдал его Астри. Флай пожал плечами: — Наверное, я был просто лишним свидетелем. — О, я думаю, ты больше чем просто свидетель, — сказал Квай-Гон, скрещивая руки на груди. — Ты утаиваешь что-то, Флай. Тело было обескровлено. Почему ты так сделал? — Потому что именно так Она Нобис убивала своих жертв, — ответил Флай. — Шестеро моих «коллег» были убиты именно этим способом. — Но тогда мы об этом ещё не знали. Тогда ещё никто не связал Зан Арбор ни с Реном С'орн ни с другими жертвами. Мы даже не знали, что Зан Арбор в ответе за атаку на Диди. — А-а-а, джедайская логика, очень впечатляет, — нервно произнёс Флай. — Вы уверены? Квай-Гон кивнул: — Вполне. Это означает, что ты знал о причастности Дженны Зан Арбор к нападениям. И ты знал, что она проводит эксперименты, связанные с вытягиванием крови из людей. — Хм, интересная точка зрения, — сказал Флай. — Я нахожу, что должен согласиться. Может быть, я и знал это. Может быть, я нашёл связь между несколькими убитыми негодяями и лабораторией Зан Арбор. Может быть, поэтому я и украл её датапад. Но я не знал, что это может помочь Диди. Тогда не знал. Конечно же, мне стало не по себе, когда Диди был ранен. Может быть в конце концов я должен был его предупредить. Может быть мне в принципе необходимо стать немножко лучше. Но, по крайней мере, я присматриваю за Астри, пока Диди находится под прекрасной опекой джедаев. Я защищу её, если что-нибудь случится. Обязательно, — быстро добавил он, незаметно отступая и неловко улыбаясь. — Я никудышный защитник и поэтому я рад, что джедаи на её стороне. Очевидно, я здесь не нужен, поэтому я наверно пойду… — Не так быстро, — сказал Квай-Гон и поймал Флая за локоть. — У меня есть ещё вопросы. Что ты можешь сказать по поводу датапада сенатора Уты С'орн? — Что конкретно? — уточнил Флай. — Что с ним случилось? Оби-Ван с любопытством смотрел на Флая. Он не думал над вопросом, но ему был интересен ответ. Когда они узнали, что Дженна Зан Арбор наняла Ону Нобис, они перестал интересоваться датападом сенатора С'орн. Это казалось незначительной деталью. Но Ута С'орн напрямую являлась частью миссии, хотела она этого или нет. Возможно, они кое-что упустили. — Он все ещё у меня, — ответил Флай. — У меня пока что не было возможности продать его, — он достал небольшой датапад из своей туники. — Видите? Квай-Гон взял датапад. — Пожалуйста, — сказал Флай и помахал рукой. — Я даже не попрошу у вас ни единой кредитки. Видите, каким щедрым я могу быть, когда дело касается краденого имуществом? Вам придётся стереть все данные, записанные на нём. Просто голозаписи речей в Сенате. Или оставьте их и сможете использовать как лекарство от бессонницы, — Флай громко всхрапнул. Избавьте меня от этого. Очень скучно. Итак, если я вам больше не нужен, то я пойду. Этот мир слишком угнетает. Даже меня. Я думаю, что направлюсь обратно на весёлый Корускант. Помахав на прощание, Флай ушёл. Квай-Гон переключил внимание на датапад. Он быстро получил доступ к файлам и просмотрел названия. Оби-Ван наблюдал из-за плеча. Голокамеры записывали все заседания Сената. Любой сенатор мог скопировать данные на свой датапад. У сенатора С'орн было несколько записей собственных речей. Квай-Гон выключил датапад и взглянул на Ади. — Что ты думаешь? — тихо спросил он. — Мне не нравится, что Ута С'орн снова оказалась вовлечённой в это дело, — сказала Ади. — Давай вернёмся на посадочную площадку.Глава 14.
На пути к посадочной площадке Квай-Гон связался с Тал и попросил её собрать информацию о странной бактерии, поразившей Беласко. Он уже почти отключился, когда ему в голову пришла одна мысль: — Тал, ты не могла бы достать официальные голозаписи заседаний Сената от… Подожди, — он достал датапад и перечислил даты и время. — Конечно, — сухо ответила Тал. — Обожаю эти бюрократические процедуры, особенно если дело касается Сената. Нет ничего интереснее. — Я так и думал, — улыбнувшись сказал Квай-Гон и завершил сеанс. — Зачем вы попросили Тал сделать это? — спросила Сири. — Просто предчувствие. Мне хочется убедиться, что записи на датападе сенатора С'орн совпадают с официальными, — объяснил Квай-Гон. — Я слышал, что иногда сенаторы подкупают операторов, чтобы они изменили официальные записи для тех или иных целей. Должна существовать причина, по которой Ута С'орн сохранила эти записи. Может быть, мы найдём эту причину. Добравшись до посадочной площадки, джедаи направились к месту регистрации прилетающих кораблей. Количество транспортных кораблей, направляющихся на Беласко, сократились до ничтожно малого количества, так как слух о заражении воды уже распространился по галактике. Регистратору не составило труда проверить записи двухдневной давности. — В-винг — необычный корабль, — сказал клерк. — Не много их в частной собственности. Я думаю, что смогу его найти… Да, вот он. Зарегистрирован на уроженку Беласко, которая возвращалася домой. Сир Л'ани и один пассажир. — У вас есть запись на пассажира? — спросила Ади. — Вы можете дать нам его описание? — Вы думаете, я помню каждый корабль, прилетающий сюда? — спросил клерк, отрицательно качая головой. — Только пилоты кораблей проходят регистрацию. Больше мы ничего не требуем. Мне жаль. Они поблагодарили клерка и вышли на оживлённую платформу. — Это могли быть они, — сказала Ади. — Но нам нужны доказательства. — Давайте поспрашиваем рабочих, — предложил Квай-Гон, озираясь по сторонам. — Почему бы нам всем не спросить кого-нибудь? Посмотрим, что мы сможем выяснить. Группа разделилась. Оби-Ван остался на месте. Он заметил нескольких рабочих. Одни проверяли документы, другие направляли транспорт, а третьи заправляли корабли. Он не знал, кого выбрать. Но потом он заметил молодую женщину в комбинезоне механика, которая работала в заправочном комплексе. Женщина была занята работой, но когда на посадку заходили новые корабли, она смотрела на них. Её бдительность привлекла внимание Оби-Вана. Было видно, что она любила космические корабли. Она должна была помнить В-винг. Оби-Ван подошёл к ней и кивнул вместо приветствия. — Если вам нужно заправиться, то обратитесь к оператору, — сказала женщина. — Возьмите номер и ждите своей очереди. Вы можете подать сигнал с корабля, или подойти вот туда, — она указала на будку невдалеке. — Мне не нужна заправка, — сказал Оби-Ван. — Я ищу кое-кого. Она пилотировала В-винг. Чёрный, с серебристой нижней частью… — Я помню этот корабль, — с внезапным блеском в глазах ответила молодая женщина. — Он прекрасен. Хотела бы я его поводить. — Вы помните пилота и пассажира? Она вытерла руки о комбинезон и задумалась: — Я помню, что была удивлена. Я думала, что из кокпита вальяжно выйдет какой-нибудь лихой пилот. А это оказалась маленькая человеческая женщина и больной старик. Она сказала, что это её отец. Я заправила их. — Почему вы думаете, что старик был болен? — Потому что его везли на каталке. Я не думаю, что он был в сознании. Их встречал врач. Высокий Беласканец. Это могла быть Она Нобис, изменившая облик. — Вы не знаете, куда они направились? — спросил Оби-Ван. Женщина перешла на другое место. Пока Оби-Ван задавал вопросы, она постоянно двигалась. Казалось, что она нервничает. — Нет, но они должны были оставить план полёта во время регистрации. Женщина взглянула на Оби-Вана и у неё дёрнулась нога. Оби-Ван заметил движение и посмотрел вниз. Маленькая ручка обхватывала женщину за колено. — Это мой сын, Нед, — шёпотом произнесла она. — Пожалуйста, не докладывайте об этом. Мне пришлось привезти его на работу на этой неделе. Моя мама больна, а она единственная, кто присматривает за ним. Оби-Ван улыбнулся мальчику, смотрящему прямо на него. Маленькая игрушка была зажата в его грязном кулачке. — Я вас не выдам. Спасибо за помощь. Он поспешил найти Квай-Гона и рассказать ему все. — Это выглядит как очень хороший след, — сказал Квай-Гон. — Однако я уверен, что план полёта не соответствует действительности. Но Ади была ещё более скептичной: — Мне бы хотелось других доказательств, — сказала она. — На Беласко много больных людей. Я не уверена, что это убедит Уту С'орн. — Мне претит та мысль, что Ноор может быть бес сознания, — с беспокойством произнесла Сири. — Скорее всего, она накачала его лекарствами, — предположил Квай-Гон. — Если это вообще был Ноор, — возразила Ади. Оби-Ван заметил раздражение учителя. Ади была известна своими инстинктами, но ей всё равно нужны были точные факты. Им нужно было доказательство. Внезапно Оби-Ван вспомнил кое-что. — Подождите, — сказал он остальным и поспешил вернуться к женщине в заправочном комплексе. Она с волнением смотрела на джедая: — Если вы скажете моему начальнику о Неде, я потеряю работу. — Не волнуйтесь, — успокоил её Оби-Ван. Он присел на корточки и заговорил с мальчиком. — Красивая игрушка. Можно я посмотрю? Дружелюбный мальчик кивнул и протянул игрушку Оби-Вану. Это была модель крохотного В-Винга. Она была сделана из тонкий нитей, обмотанных вокруг кусочков металла. Оби-Ван потрогал нити. Джедайские робы были сшиты из таких же точно. Ноор Р'айа только притворялся бессознательным. Он оставил им след.Глава 15.
Теперь, когда джедаи были полностью уверены в том, чтоНоор здесь, им нужно было выяснить, зачем Зан Арбор прилетела сюда. На борту консульского корабля Ади и Квай-Гон положили рядом два датапада. На одном они включили записи заседаний Сената, сделанные Утой С'орн, а на другом официальную версию. Оби-Ван и Сири сели, внимательно наблюдая. — Ищите малейшие различия, — посоветовал им Квай-Гон. — Будет много разговоров, поэтому слушайте внимательно. Голокамеры записали заседание, связанное с регулированием ситуации в системе Миндемир. Сенаторы вставали и бесконечно говорили о запутанных правилах. Они перебивали друг друга, осыпали похвалами одних и выказывали пренебрежение другим. Они говори много времени, но не сказали ничего. Сири взглянула на Оби-Вана и изобразила зевоту. Ади заметила этот жест. — Каждое задание требует максимального внимания, — строго сказала она Сири. Затем она повернулась к Квай-Гону и прошептала, — Однако у меня у самой проблемы с этим. Оби-Ван был озабочен. Он сосредоточился на датападах, но было трудно понять, что же они ищут. В конце концов, утвердили список законов. Голокамера парила в воздухе, так как сенаторы встали перед своими коробочками для голосования. Большинством голосов законы были приняты. Затем экран почернел. — Посмотрим снова? — спросила Ади. — А мы точно должны это делать? — пробормотала Сири. — Минутку, — сказал Квай-Гон и отмотал записи к началу голосования. — Я думаю, что знаю, в чём отличия, — он указал на правый монитор, на котором были официальные записи. — Посмотрите на делегата от Хино-111, — сказал джедай и увеличил масштаб изображения. — Он не нажимает кнопку «да». Он голосует против принятия законов, хотя мы слышали, что он голосует за, — Квай-Гон увеличил изображение на втором экране. — А здесь он голосует против. Это версия Уты С'орн. Ади наклонилась поближе: — Она изменила официальные записи Сената? — Я уверен, что если мы изучим это, то найдём и другие изменённые голоса. Эти законы никогда не приняли. Сенаторы голосуют по тысячам законов. Миндемир — небольшая система. Это рискованный шаг. Записи были сделаны восемь месяцев назад, очевидно, что никто ничего не заметил. — Но какое её дело до законов Миндемира? — спросил Оби-Ван. — Я уверен, что она делала это не для себя. Ей заплатили, чтобы она сделала это, — сказал Квай-Гон. — Заплатили или надавили. Вопрос только в том, кто заплатил ей? — Дженна Зан Арбор? — предположила Сири. — Мы должны это узнать, — Квай-Гон уже достал свой комлинк. — Это работа для Тал, — он отошёл на несколько шагов, чтобы поговорить в тишине. — Зачем ей хранить настоящие записи? — спросила Сири. — С их помощью её легко можно обвинить в преступлении. — Для шантажа, — ответила Ади. — Она могла угрожать человеку, который сделал все это. Она могла анонимно послать это в Сенат. Возможно, она так хорошо замела следы, что при этом её не раскроют. Квай-Гон вернулся и сказал, что Тал свяжется с ними сразу, как что-нибудь разузнает. Джедаи просмотрели остальные записи. Теперь, когда они знали, что искать, было намного легче. Во всех случаях результаты голосования были фальсифицированы. К тому времени, как они закончили, Тал связалась с Квай-Гоном. — Вы правы, — сказала она. — Дженна Зан Арбор провела серию экспериментов над водой Миндемира. Очевидно, ей нужна была большая планетная система, чтобы подтвердить свою теорию. Конечно же, подвергание целой планеты опасности не могло быть одобрено Сенатом. Но сенатор С'орн внесла законопроект, который бы разрешил это, при условии, что эксперимент будет одобрен местным законодательным органом. Законопроект был принят в Галактическом Сенате, а через несколько недель и на Миндемире. — Чтобы провести законопроект проще подкупить политика с небольшой планеты, — сказала Ади. — Но ей нужен был кто-то имеющий власть в Галактическом Сенате. — Итак, мы в конце концов связали между собой Дженну Зан Арбор и Уту С'орн, — тихо сказал Квай-Гон. — Зан Арбор говорила, что Ута С'орн была ей полезна. Я не думал, что С'орн действовала незаконно. — В это трудно поверить, — сказала Ади. — У неё была репутация честного политика. — Восемь месяцев назад Рен С'орн был все ещё жив, — сказал Оби-Ван. — Дженна Зан Арбор уже тогда проводила эксперименты на Силе. Что если сенатор С'орн знала это? Что если Зан Арбор шантажировала её? — То есть Ута знала, что Зан Арбор держит её сына и выполняла то, что ей прикажут? — нахмурившись произнёс Квай-Гон. — Это возможно. — Тем больше у нас причин помочь Уте С'орн сейчас, — сказала Ади. — Хочет она этого, или нет.Глава 16
Узнав, что у джедаев есть доказательства, Ута С'орн решила сознаться. — Да, — сказала она. — Это я фальсифицировала запись. Она села на скамейку, свесив руки между колен. В королевских землях было тихо, так как почти все больные уже разошлись по шатрам. — Мне пришлось это сделать, — сказала Ута С'орн. — У неё был мой сын. — То есть вы изменили официальные записи, чтобы спасти его? — вежливо подтолкнула её Ади. С'орн кивнула: — Затем она отпустила его. Но что-то пошло не так. Он был найден мёртвым. Она сказала мне, что он пытался пробраться обратно в лабораторию, и Она Нобис его убила. Я не знаю, верить ли ей, но что ещё я могу сделать? Я нарушила законы Сената! Мой сын мёртв! Все, что мне осталось — посветить себя людям Беласко. Я не могу себе представить, зачем Дженне снова связываться со мной. Должно быть, она здесь с другой целью. После всего, что она со мной сделала, она наверняка оставит меня в покое. Обычно Ута С'орн вела себя грубо и нетерпеливо. Сейчас Оби-Ван увидел, как глубоко её горе. Её голос дрожал, а глаза были полны слез. К ним подошёл богато одетый высокий мужчина. За ним следовали королевские охранные дройды. — Ута, с тобой все в порядке? Может мне следует выпроводить отсюда этих людей? Она поспешно вытерла глаза: — Нет, не надо. Это наш Лидер, Мин К'ател, — сказала она остальным. Квай-Гон и Ади поклонились: — Мы рыцари джедаи Квай-Гон Джинн и Ади Галлия. А это наши падаваны, Оби-Ван Кеноби и Сири. Лидер коротко кивнул: — Мне не важно, что вы джедаи. Вы не должны беспокоить Уту С'орн. — Они говорят о вещах, которые я хотела бы забыть, — сказала Ута. — Я не хочу винить их, но… — Достаточно твоих страданий, — сказал Мин К'ател и повернулся к джедаям. — Я настаиваю, чтобы вы покинули королевские земли. Вы расстроили нашего лучшего сенатора. — Мы уже уходим, — вежливо сказал Квай-Гон. Джедаи поклонились и поспешили уйти с поляны. Когда они пересекли лужайку, Оби-Ван сказал: — Я никогда раньше не видел Уту С'орн такой задетой. — Да, она казалась именно такой, — сказал Квай-Гон. — Заметил ли ты, что она манипулировала Лидером, чтобы он выпроводил нас? — Она лжёт, — сказала Ади. Квай-Гон взглянул на Ади: — Ты уверена? Ади кивнула: — Я не знаю, почему. Что-то в её словах неправда, — она замедлила шаги, а затем остановилась. — Я чувствую, что это здесь. Где-то рядом. — Ноор в королевских землях? — спросил Квай-Гон. — Давайте вернёмся к Мину К'ателу и потребуем, чтобы он организовал поиски. Ади отрицательно покачала головой: — Это всего лишь чувство. — Но это всё, что у нас есть! Зачем тебе инстинкты, Ади, если ты им не доверяешь? Ади стойко выдержала его взгляд: — Я им доверяю. Но я не думаю, что они повлияют на остальных. Без доказательств мы не можем вовлекать правительство в это дело. Ты знаешь это, точно также как и я. Квай-Гон пытался побороть нетерпение. Его ум устал, а тело было на пределе. Он не был связан с Силой так же сильно, как Ади. Из-за расшатанных нервов он не могли дождаться конца этого задания. Ади говорила ему о сотрудничестве и верности. Ему пришлось подчиниться её желаниям. У неё было столько же прав в выборе возможного решения, как и у него. — Что тогда? — спросил он. — Что ты предлагаешь? — Давай последуем за нашими подозрениями к следующему логическому выводу, — сказала Ади. — Нам нужно разрешение, чтобы обыскать королевские земли. Мин К'ател навряд ли нам его даст. Нам придётся его убедить. Есть только одно место, где мы можем достать доказательства. Квай-Гон кивнул: — Очистные сооружения. Но нам никогда не дадут разрешения пройти туда. — Тогда мы просто никого не станем спрашивать, — сурово сказала Ади. — Да, иногда я прислушаюсь к своим инстинктам, Квай-Гон. Там мы найдём ответ.Глава 17
Ворота на территорию очистных сооружений хорошо охранялись. Без сомнений, охрану усилили после нашествия бактерии. Джедаи в нерешимости остановились в роще во внешней границе ограждённой зоны. Квай-Гон осмотрел окрестности с помощью макробинокля. — Чтобы пройти внутрь мимо охраны, мы не можем воспользоваться ни одним из обычных путей, — заметил он. — Каждый входящий должен пройти сканирование сетчатки. Дройды охраняют каждый вход. Даже если мы сперва позаботимся об охране, нам придётся прорываться дальше, используя наши световые мечи. А это наверняка вызовет полномасштабную тревогу. — Мы хотим войти и выйти, оставаясь незамеченными, — сказала Ади. — Не говоря уже о том, что мы не хотим человеческих жертв, — добавил Квай-Гон. Задумавшись, он посмотрел на здания. Затем внезапно нашёл лазейку. — Конечно же! Мы не можем пройти внутрь. Но мы можем заплыть. Вниз по течению от очистных сооружений бурная река втекала в Великое Море. Вокруг больших камней вода пенилась, а по центру реки образовались небольшие водопады. — Поток достаточно бурный, — сказала Ади и посмотрела на Квай-Гона. На её лице он заметил беспокойство. — Может быть, будет лучше, если только одна команда пойдёт внутрь? — У нас будет больше шансов, если мы все сделаем это, — Квай-Гон достал дыхательную трубку и первым вошёл в шокирующе холодную воду. — Когда мы доберёмся до впускных труб, то скорее всего обнаружим, что они закрыты фильтрами, — сказала Квай-Гон. — Под водой мы не можем пользоваться световыми мечами, поэтому придётся использовать вибро-резаки. Не отставайте, падаваны. Не бойтесь просить помощи, если устанете. «А ты, Квай-Гон? Ты попросишь помощи, если это будет необходимо?» этот вопрос читался в глазах Ади Галлии, но Квай-Гон проигнорировал его. Джедаи плавно скрылись под водой. Квай-Гон почувствовал, как поток потянул его за собой. Течение воды было попутным, но приходилось опасаться булыжников и маленьких водоворотов. На это потребовались все его силы. Поток быстро домчал их до труб. Чем ближе они были к цели, тем сильнее их засасывало. Теперь опасность заключалась в возможности быть раздавленными о фильтры. Когда они достаточно приблизились к трубам, Ади подала всем сигнал, чтобы они начали сопротивляться потоку. Размахивая руками, чтобы снизить скорость, джедаи умудрились не удариться об огромный фильтр. Квай-Гон уже достал свой вибро-резак. Ади и он приступили к работе, а их падаваны висели на решётке. Они быстро вырезали отверстие в фильтре и просигналили падаванам проходить вперёд. Как только джедаи пролезли в отверстие, они оказались во власти воды, плещущейся в разные стороны с такой силой, что Квай-Гон не знал, где был верх. Его рана на плече горела от боли из-за постоянных ударов воды. К тому времени, как он оказался в огромном резервуаре, его одолело головокружение. Он почувствовал, как Оби-Ван дотронулся до его плеча. Падаван заметил недомогание мастера. Квай-Гон кивнул ученику, чтобы дать понять, что с ним все в порядке, хотя сам в это время боролся с тошнотой. Джедаи быстро подплыли к краю резервуара и вылезли из него. Они оказались в большом виадуке, вырубленном в камне. Разное оборудование было сложено в кучу вокруг резервуара. Здесь машины брали разные пробы на качество воды, а очищалась она в другом месте. Ади указала на техническую консоль неподалёку. Пока Ади, Сири и Оби-Ван дежурили, Квай-Гон нажимал разные кнопки и рычаги. В конце концов длинная панель в стене отъехала в сторону. Это оказалось хранилище бутылочек с образцами воды, помеченных датой. — Нам не выбраться отсюда тем же способом, — сказал Квай-Гон Ади, складывая пузырьки себе в тунику, — Нам придётся найти униформу и притвориться рабочими. Она кивнула: — Здесь должен быть чулан с припасами. Внезапно на консоли замигала красная лампочка. Через несколько секунд они услышали звук приближающихся дройдов. — Я думаю, пора убираться отсюда, — сказал Квай-Гон, доставая световой меч. — Давайте сделаем это быстро, до того как появятся Беласканские силы безопасности. Охранные дройды выкатились из-за угла, держа бластеры наготове. Джедаи все как один пошли в атаку, постоянно вращая и описывая круги световыми мечами. Одним ударом Квай-Гон уничтожил двух дройдов. Ади подпрыгнула и оказалась позади дройдов. Сири опустилась на одно колено и встала, нанося такой мощный удар, что одного дройда откинуло, а другого разрубило пополам. Оби-Ван выбрал себе мишенью дройдов с левой стороны Квай-Гона: одному он отрубил голову, а другому всадил меч прямо в контрольную панель. Через пару секунд все было закончено. — Беласканские силы безопасности скоро будут здесь, — сказал Квай-Гон, тяжело дыша. — Забудьте о том, что выбраться отсюда незаметно. Давайте просто уйдём отсюда. Вместе с Ади он вырезал световым мечом дыру в дюрастиловой двери с табличкой выход. Взвыла сирена. Не обращая внимания на ужасный шум, джедаи пролезли через отверстие и побежали к высокому забору. Квай-Гон призвал Силу. Он должен был перепрыгнуть через забор, и очень сильно нуждался в Силе для этого. Он услышал выстрелы из бластера совсем недалеко от себя. Оби-Ван и Сири перемахнули стену с запасом в несколько сантиметров. Ади замедлила шаг, чтобы убедиться, что Квай-Гон в силах сам преодолеть препятствие. С огромным усилием Квай-Гон заставил свои уставшие мышцы повиноваться. Сила накатила на него волной, помогая выполнить прыжок. Однако он всё-таки не смог перепрыгнуть забор и ударился о его верх. Подтягиваясь на руках, он краем глаза заметил, что Ади с лёгкостью перелетела через препятствие. Квай-Гон тяжело приземлился, немного потеряв равновесие. Он побежал в сторону деревьев, не обращая внимания на непрерывный огонь из бластеров позади него. Он рассчитывал, что Ади сама отклонит слишком близкие выстрелы. Он подбежал к безопасному месту под деревьями и оглянулся назад: — Они не преследуют нас. Да им и незачем. Они знают, кто мы. Ади прицепила световой меч на пояс: — Мин К'ателу не потребуется много времени, чтобы попросить нас убраться с планеты. Я думаю, наше приглашение только что потеряло свою силу.Глава 18
Квай-Гон прислонился к стволу дерева, закрыв глаза, а Ади прогоняла образцы воды через анализатор и высылала результаты Тал. Оби-Ван подошёл к учителю и осторожно сел рядом с ним. Он знал, что Квай-Гон не хотел ничего говорить, но Оби-Ван был обеспокоен. — Вы не успели восстановить ваши силы, учитель, — тихо сказал он. — Вы уверены, что… — он остановился. Квай-Гон открыл один глаз. Этого оказалось достаточно, чтобы слова застряли у Оби-Вана в горле. — Вина Ди Уни сказала, что мне потребуется время, — сказал Квай-Гон. — Так и есть, — он закрыл глаза. — Не волнуйся, Оби-Ван, скоро все закончится. Тогда я отдохну. Оби-Ван кивнул, хотя Квай-Гон его всё равно не видел. Он уже видел своего учителя уставшим и раненым, но никогда ещё Квай-Гон не был таким ослабленным. Это было странное чувство. Если Квай-Гон ослабел, то значит все джедаи уязвимы. Зазвенел комлинк Ади и она быстро нажала на кнопку голо-передачи. Появилась Тал. — Бактерия была искусственно создана с помощью биоинженерии, — сказала она без какого-либо вступления. — И это сделано очень умным человеком. Меры по сдерживанию бактерии наоборот усиляли её развитие. Квай-Гон сел и насторожился: — Ты можешь сказать учёным, как её контролировать? — Они уже знают, — сказала Тал. — Исследовательская лаборатория Беласко объявила об открытии всего несколько часов назад. Они знают, как обезвредить бактерию. Кроме того, они узнали, как вылечить уже заболевших. Они заработают целое состояние. — Состояние, — тихо повторил Оби-Ван. — И часть этого состояния обещалась Оне Нобис, если она вернётся. Ади наклонилась к Тал: — Ты можешь связать эту компанию с… — Зан Арбор Индастриз? Я уже сделала это, — сказала Тал. Сири хлопнула рукой по колену: — Попалась! — Теперь нам всего лишь надо её найти, — сказала Ади. — Я буду на связи, — сказала Тал, и её изображение растворилось. Квай-Гон встал: — Давайте пойдём обратно в королевские земли. Я уверен, что ответ там. Когда джедаи приближались к дворцовым воротам, солнце уже садилось. Толпы Беласканцев тоже направлялись туда. Новости о чудесном открытии быстро разлетелись по всему городу. Люди собирались праздновать. О лучшем прикрытии джедаи могли только мечтать. Впрочем, как и Она Нобис. Джедаи пересекали толпы людей, двигаясь в сторону королевских лугов. Нужно было найти Астри. — Я её нигде не вижу, — сказал Квай-Гон. — Она должна следить за Утой С'орн. — Вот она, — сказал Оби-Ван, показывая направление. — На ней надет медицинский халат. Одетая в белое Астри подошла к маленькому мальчику в саду и наклонилась, чтобы укрыть его одеялом. — Хорошее прикрытие, — заметил Квай-Гон. — Но где же Чолли, Вииз и Тап? Тап выбежал из одной из медицинских палаток, жонглируя тремя яркими лазерными шариками. За ним бежала группа детей и Вииз. — По крайней мере, они стараются не влипнуть в неприятности, — сказал Квай-Гон. Астри заметила джедаев и побежала к ним. Её лицо светилось. — Вы слышали новости? Лекарство найдено! — Мы слышали, — сказала Ади. — Но у нас все ещё есть одна проблема — Я следила за Утой С'орн и не заметила ничего подозрительного, — сказала Астри. Она все время проводит в саду. Все своё время она отдаёт детям. Она не возражает против любой работы, она даже помогает разносить пищу. Квай-Гон напрягся: — У тебя есть доступ в королевские кухни? — спросил он Астри. Астри кивнула: — Для доставки пищи не хватает персонала. Каждый может придти и помочь. — Как ты думаешь, получится ли проследить за продуктами, которые уносят с кухни? Ты сможешь сосчитать подносы с едой? — Да, — сказала Астри. — Чолли помогает собирать эти подносы. — Как доставляются обеды? — спросила Ади. — В основном через туннели, — ответила Астри. — Они были построены около ста лет назад во время войны с одной из соседних планет. Это самый быстрый способ, чтобы добраться от кухни к палатам. Именно для этого шатры и были возведены над старыми входами в туннели в саду. — Когда следующий обед? — спросил Квай-Гон. Астри посмотрела на часы: — Чолли должен готовить подносы прямо сейчас. — Хорошо, — сказал Квай-Гон. — Оби-Ван, Сири, я хочу, чтобы вы пошли вместе с Астри на кухню. Сравните количество подносов и больных детей. Если подносов больше чем детей, следуйте за Утой С'орн. Убедитесь, что она вас не видела! Запомните, куда она принесёт подносы. Она Нобис и Зан Арбор тоже должны есть. Квай-Гон посмотрел на падаванов одним из самых серьёзных своих взглядов: — Если вы увидите или даже почувствуете, что Она Нобис рядом, не пытайтесь сами её поймать. Вернитесь за мной и Ади. Оби-Ван и Сири согласились и отправились за Астри на кухню. Это была огромная комната, с множеством продуктовых складов и хранилищ. Когда Астри зашла внутрь, Оби-Ван и Сири остались стоять в полумраке коридора. Чолли распределял миски с тушёным мясом, хлеб и фруктовые пироги по подносам. Другие работники теснились неподалёку, раскладывая тушёное мясо и расставляя подносы в линию, чтобы потом загрузить на тележки. Астри быстро обвела взглядом ряды подносов, считая. Затем она выбежала обратно в коридор. — Там шестьдесят два подноса, — сказала она. — Два лишних. Квай-Гон был прав. Теперь нам остаётся только ждать Уту С'орн. Через несколько минут другие рабочие стали приходить на кухню. Каждый брал тележку и складывал подносы в тепловой шкаф, чтобы еда не остыла во время пути. Пришла Ута С'орн и быстро начала складывать подносы внутрь. — Я возьму шатёр номер пять, как обычно, — сказала она. Она выкатила тележку в коридор и направилась к туннелю. Оби-Ван и Сири прислонились к стене. Они бесшумно двигались позади Уты С'орн, держась достаточно близко, чтобы не потеряться в запутанном лабиринте. Сначала Ута привезла обед в шатёр номер пять. Джедаи видели, как она поднималась туда по рампе. Когда она вернулась, у неё все ещё было два подноса в тележке. Внезапно она развернулась и пошла прямо в сторону падаванов. Оби-Ван и Сири отскочили в боковой тоннель. Они прижались к стене и старались не дышать. Если Ута пойдёт сюда, их обнаружат. Им повезло. Ута свернула в противоположное ответвление тоннеля. Через мгновение они осторожно вернулись к слежке. Тоннель сужался и резко поворачивался налево. Оби-Ван запоминал, где они поворачивали. Он знал, что они отклонились от главного крыла дворца и направлялись в сторону личных покоев Уты С'орн. Внезапно они услышали, что тележка остановилась. Оби-Ван немного подошёл вперёд. Он выглянул из-за угла и увидел, что Ута С'орн оставила два подноса на полу. Затем она развернулась к Оби-Вану. Оби-Ван скрылся из виду ничего не подозревающей Уты С'орн и подал Сири сигнал. Они бесшумно побежали по тоннелю, а Ута шла сзади. Она не могла идти также быстро из-за тележки. Джедаи добежали до главного туннеля, и Оби-Ван повернул налево, надеясь, что Ута вернётся обратно на кухню. Через несколько минут появилась Ута и пошла на кухню, как и предсказывал Оби-Ван. Оби-Ван и Сири вернулись в тоннель и остановились на повороте. — Что если Она Нобис появится сзади? — прошептала Сири. — Мы убежим, — в ответ прошептал ей Оби-Ван. К удивлению Оби-Вана, небольшое вентиляционное отверстие открылось рядом с подносами с едой. Она Нобис выползла оттуда. Особенности строения соррусиан позволяли им пролезать через крохотные пространства. Сири положила руку на свой световой меч. Она начала отстёгивать его. Быстрым движением Оби-Ван положил свою руку на её запястье, чтобы остановить её. Она посмотрела на него, но он не отпустил. Она Нобис взяла кусок фруктового пирога с одного подноса и съела. Затем она жадно съела второй кусок и вытерла руки о свою тунику. — Воришка, — прошептала Сири на ухо Оби-Вану. Она Нобис протолкнула подносы с едой через вентиляционное отверстие. Затем пролезла сама. — Мы должны были напасть, — яростно прошептала Сири, как только Она Нобис исчезла. — Сири, Квай-Гон предупреждал, чтобы мы не делали этого, — раздражённо сказал Оби-Ван. — Но мы были так близко! И с ней не было её хлыста, — заспорила Сири. В темноте тоннеля в её голубых глазах горел вызов. Она посмотрела на Оби-Вана: — А может, ты просто испугался встретиться с ней снова?Глава 19
Ади и Квай-Гон выслушали рассказ падаванов. Ади с удовлетворением кивнула. — Они здесь. Это значит, что Ноор тоже, — Ади посмотрела на Квай-Гона. — У нас есть достаточно доказательств, чтобы поговорить с Лидером. Мы должны рискнуть. — Согласен, — сказал Квай-Гон. — Если нам повезёт, мы сможем избежать битвы. Заставили ли Уту С'орн прятать Зан Арбор или она делает это по своей воле, Лидер должен об этом знать. Между тем, люди готовились к празднику. Лидер решил устроить огромную вечеринку для всех жителей Сенты. Все больше и больше людей шло в королевские земли. Сады были освещены свечами и фонариками. Музыканты расположились около цветочного сада. Прислуга и простые горожане ходили туда-сюда, наслаждаясь благоуханием вечерней росы. Сияющий Мин К'ател сидел рядом со своей женой. Их дочь сидела между ними, укрытая тёплым лоскутным одеялом. Ута С'орн сидела справа от неё. Когда к ним приблизились джедаи улыбка Мина К'атела растворилась и он встретил их суровым взглядом. — Мне доложили, что диверсанты пробрались в центр очистки воды, бес сомнений с целью внедрить новую, ещё более опасную бактерию, — сказал он. — Мой начальник охраны утверждает, что этими диверсантами были джедаи. Либо вы всего лишь изображаете из себя джедаев, либо всё, что я знал о вашем Ордене ложь. В чем же истина? Лидер подал сигнал, и появились блестящие охранные дройды, быстро окружившие джедаев. — Мы ни диверсанты, ни самозванцы, — командным голосом сказала Ади. — Мы рыцари джедаи, прилетели сюда, чтобы найти одного из нас и расследовать ваши проблемы. — Нам не нужна ваша помощь, — высокомерно произнёс Мин К'ател. — Но вы должны узнать, что мы обнаружили, — сказал Квай-Гон. — Ваша вода была намеренно заражена бактерией. — Вы не местные, — холодно ответил Лидер, — Вы не знаете, что на Беласко эта бактерия появляется каждые семь лет. — Мы знаем это, — возразил Квай-Гон. — Точно также как и человек, разработавший последнюю бактерию. Она знала, что вы не будете подозревать о том, что это не природная бактерия, так как это нечто, с чем вы уже сталкивались раньше. Но эта бактерия необычна. Она распространялась в ответ на все попытки остановить её. Мин К'ател посмотрел джедаям прямо в лицо: — И кто же мог сделать это и почему? — Кто-то, кому было бы выгодно устранить её, — ответила Ади. — Гениальная учёная по имени Дженна Зан Арбор. Она стоит во главе научной группы, которая вылечит болезнь. Она получит столько денег, что с лёгкостью уйдёт от правосудия и сбежит. — Она не Беласканка, — заметил Мин К'ател. — Как она смогла все это провернуть в одиночку? — У неё была помощь видного Беласканца, у которого есть доступ наивысшей степени, — ответила Ади и остановила свой взгляд на Уте С'орн. С'орн ни потеряла рассудок, ни стала ничего отрицать. Она подняла бровь и презрительно посмотрела на джедаев. Мин К'ател посмотрел на С'орн: — Это абсурд, — сказал он. — Вы пытаетесь скрыть своё собственное вмешательство, возлагая всю вину на одного из лучших жителей нашей планеты. Я свяжусь с Советом Джедаев. Я не потерплю этого обвинения. — Ута С'орн прячет Дженну Зан Арбор и её заложника, мастера джедая, — сказал Квай-Гон. — Если вы прикажете обыскать её покои, мы найдём их. — Я не отдам такого приказа! Полсекунды спустя Ади и Квай-Гон активировали свои световые мечи. Оби-Ван и Сири быстро последовали их примеру. — Я боюсь, что должен настоять, — сказал Квай-Гон. — Джедая держат в плену на ваших землях. Это возлагает на вас определённую ответственность. Если нам придётся сражаться, чтобы освободить его, знайте, мы так и поступим. Мин К'ател выглядел неуверенно: — Здесь нет других джедаев. В медицинских шатрах только больные старики и дети. — Я видела больного старика, — внезапно сказала дочь Лидера, Джоли. Она покачала куклу в подоле своего платья и «пошевелила» её руки и ноги. — Он сделал это. — А как он тебе это передал? — вежливо и спокойно спросила Ади. — Он сбросил её в кусты, — сказала Джоли. — Он бросал детям и другие игрушки. Но моя самая лучшая, — девочка посмотрела на куклу и улыбнулась. — Моя самая красивая. — Это моя самая красивая! — сказала другая девочка, подбегая к взрослым и размахивая куклой. — Нет, моя! — мальчик подбросил свою игрушку в воздух. Квай-Гон подошёл вперёд и аккуратно взял игрушку у девочки. Он держал её рядом со своей робой. Цвет и текстура ткани идеально совпадали. — Вы все ещё считаете, что здесь больше нет джедаев? — спросил он Лидера. Мин К'ател поднял взгляд на верхние этажи здания, на окна, которые указала Джоли. Это были покои Уты С'орн. Он не смотрел на сенатора: — Обыскать комнаты! — сказала он начальнику охраны. Когда королевская стража ушла, Ута С'орн пожала плечами: — Они ничего не найдут. — Если так и произойдёт, мы покорно извинимся, — сказал Мин К'ател. Он повернулся к охранным дройдам. — Окружить сенатора С'орн. Дройды построились в боевой порядок. Но вместо того, чтобы окружить Уту, они повернулись к джедаям.Глава 20
— Их перепрограммировали, — только и произнёс Квай-Гон. Не успели его слова сорваться с губ, как дройды открыли огонь. Бластерные выстрелы замелькали вокруг джедаев. Только люди, находившиеся ближе всех, поняли, что случилось. Участники вечеринки, сидевшие на траве, подумали что вспышки — часть празднования. Они аплодировали, когда джедаи стали вращать световыми мечами, отражая выстрелы. Рядом играли музыканты, и люди слушали музыку. Оби-Ван подумал о множестве детей, окружавших их. Его первоочередной целью было закончить битву так, чтобы никого не задело случайным выстрелом бластера. Он знал, что остальные тоже об этом подумали. Дройды оставались в боевом порядке, наступая и меняя позиции. Ута С'орн соскочила со своего почётного места и растворилась в толпе. Джедаям не нужно было совещаться по поводу стратегии. Вместе с тем, чтобы защитить невинных горожан, им нужно было добраться до комнат сенатора С'орн. Джедаи встали в плотное кольцо, чтобы отражать огонь и атаковать дройдов. Отражая выстрелы, джедаи медленно подходили вперёд, пытаясь разорвать жёсткое построение дройдов. — Прикройте меня! — сказал Квай-Гон и побежал в сторону здания. Ади, Сири и Оби-Ван пошли в атаку. Атакуя вместе, прикрывая друг друга, обрушиваясь на дройдов в яростных атаках, они слились в одно размытое пятно движения и света мечей. Оби-Ван подтянулся к Ади и Сири, подстраиваясь под их ритм битвы. Ади полагалась на быструю работу ног Сири и её акробатические прыжки. Сири зависела от ослепляющее быстрых движений меча Ади. Вместе они действовали на удивление слаженно. Но несмотря на то, что они разбросали по земле уже многих дройдов, ещё большее количество их прибывало нескончаемым потоком. Они выезжали из охранной комнаты во дворце и сразу же наставляли свои бластеры на джедаев. В сражении с боевыми дройдами есть свои особенности. Их слабость одновременно является их силой: они не умеют думать. Они действуют в ответ на ситуацию. Они видят в людях только цели, которые нужно уничтожить. Их сложная проводка может быть критически повреждена одним хорошим ударом. Однако они были безупречно точны. Несмотря на то, что он сражался, Оби-Ван не забывал, что Квай-Гон ушёл во дворец один. Он встретится там с Оной Нобис. Он с тревогой вспомнил, как чуть раньше Квай-Гон не смог справиться с забором. Квай-Гону нужна помощь. Оби-Ван знал, что Ади думала именно об этом. Не говоря ни слова и даже не переглянувшись, они ускорили свои движения и обрушили на врага неистовую серию ударов. Они напирали до тех пор, пока не оказались перед входом во дворец. Оби-Ван быстро изменил направление движения, взмахнул мечом, затем подпрыгнул, кувыркнулся в воздухе и приземлился позади дройдов. Он атаковал сзади, разрубив четырех дройдов двумя ударами. Тем временем, Ади и Сири проскользнули внутрь дворца. Оби-Ван ещё раз прыгнул, в этот раз приземляясь прямо на пороге. Он забежал внутрь, а по дороге отправил одного дройда пинком в полет. После ярких праздничных огней улицы он попал в полумрак здания. Оби-Ван скорее чувствовал дорогу, чем видел. Ади и Сири поднимались по огромной лестнице. — Сюда, — позвала его Ади. Оби-Ван побежал по лестнице. Внезапно рядом с ним раздался выстрел бластера. Куски камня отпали от ступеньки, на которой он только что стоял. Он повернулся, чтобы атаковать, но немного потерял равновесие. Он знал, что его ответный ход будет неуклюжим. Он увидел вспышку около своего плеча. Сири прыгнула с самого верха лестницы, кувыркнулась в воздухе, высоко держа меч. Приземлившись, она срезала королевскому охранному дройду голову. — Спасибо, — сказал Оби-Ван. — Обращайся. Оби-Ван побежал по огромной лестнице. Теперь Сири была позади него. Он призвал Силу, чтобы узнать направление с помощью движения воздуха и тепла, которое оставила Ади пробегая. Он бежал по длинным коридорам. Впереди он услышал крики. Он забежал в комнату с высоким потолком. Дженна Зан Арбор стояла посредине комнаты, выставив руки перед собой. Ноор был связан. Кроме того, на его запястьях и лодыжках были одеты кандалы. — Я держу в руках формулу, с помощью которой можно уничтожить бактерию, — сказала Дженна Зан Арбор. В её руках был датапад размером с ладонь. — В версии учёных выпущена ключевая формула. Только я могу вылечить этот мир. Если вы меня убьёте, многие погибнут. Меч Квай-Гона был у него в руке. Ади стояла рядом с ним. Оби-Ван остановился неподалёку. Он ждал, пока мастера определятся со стратегией. — Мы не хотим убивать вас, — сказал Квай-Гон. — Тюрьма для меня всё равно, что смерть, — сказала Зан Арбор. — Свобода, или ничего. Ади и Квай-Гон не смотрели друг на друга. Но Оби-Ван понял, что они общаются. Глаза Ноора были закрыты, но Оби-Ван почувствовал, исходящую от него Силу. Но в этот раз у Зан Арбор не было приборов, чтобы измерить её. Падаван скорее почувствовал, чем увидел, что Квай-Гон набирает силу. Оби-Ван чувствовал его мощь. Волна ликования пронеслась через него. Квай-Гон снова прежний. Внезапно датапад вылетел из руки учёной и оказался в неожиданно вытянутой руке Квай-Гона. В этот же момент он прыгнул вперёд, рассекая мечом воздух. Дженна Зан Арбор дёрнулась, но джедай всего лишь ударил по драпировке, висящей на стене. Огромный гобелен обрушился ей на голову. В это же время Ади подбежала к Ноору, чтобы освободить его. Квай-Гон спокойно запихнул датапад в отделение на поясе. Он наклонился, чтобы схватить Зан Арбор, выбравшуюся из-под гобелена и кашляющую от пыли. — После всех ваших экспериментов над Силой, вы всё-таки не смогли понять её могущества, — сказал Квай-Гон. Яростный взгляд пронзил Квай-Гона: — Мне следовало убить тебя, когда у меня была такая возможность! — Это, — ответил Квай-Гон, — ваша вторая ошибка. Оби-Ван оглянулся в поисках Сири. Она должна была стоять прямо за ним. Но её там не было. Оби-Ван встревожился. Сири легко найти, если рядом есть драка. А где же Она Нобис? Оби-Ван развернулся и побежал по длинному коридору. Он призвал Силу, чтобы узнать, где Сири. Он чувствовал её. При опасности их связь усиливалась. Она была над ним. Оби-Ван побежал к лестнице. Она кружилась и извивалась, а из-за слабого освещения он не видел верха. Он со всех ног побежал вверх. Он останавливался на каждом этаже, но ничего не слышал и не чувствовал. В конце концов он добрался до последнего этажа. Перед ним был длинный коридор, покрытый толстыми коврами. Оби-Ван в замешательстве остановился. Сири не было на этом этаже. Он заметил небольшую дверь справа. Оби-Ван резким движением открыл её. Он увидел узкую лестницу, ведущую на крышу. В эту секунду он понял, что Сири там и нуждается в нём. Он побежал по лестнице, на бегу активируя свой световой меч. Он выбежал на крышу. На мгновение он был ослеплён. Праздничные огни горели далеко внизу. Газоны были черны как уголь. Эта часть крыши была плоской, но джедая окружали турели и фронтоны. Он увидел бледное фиолетовое свечение светового меча Сири. Она стояла спиной к краю. Она Нобис оттеснила её в угол. Лазерный хлыст обвился вокруг её меча, почти что вырывая его из крепкой хватки. Сири взялась за рукоятку второй рукой, но оступилась. Она Нобис вытащила из набедренной кобуры бластер. Оби-Ван побежал вперёд и вытянул вперёд руку, чтобы направить Силу. Он не мог полагаться на свою способность передвигать предметы. Но в этот раз получилось, и волна Силы выбила бластер из руки Оны Нобис, тем самым сильно её удивив. Оби-Ван не остановился, а подпрыгнул и кувыркнулся в воздухе, с целью напасть на Ону Нобис с другой стороны. Тогда Сири сможет сменить позицию. Хлыст свернулся и с шипением ударился о световой меч. Поднялся дым. Оби-Ван пытался освободить меч, а Она Нобис достала второй бластер. В этот момент Сири сжала световой меч и пошла в атаку. Её волосы и туника были пропитаны потом. Она решительно замахнулась на охотника за головами, но та увернулась от удара. — Ну, давайте, детки, — сказала Она Нобис, обнажая зубы. — Вы можете лучше. Оби-Ван перешёл в активное наступление. Теперь, когда он работал в тандеме с Сири, они могли вместе нападать на охотника за головами. В этот раз, когда она свернула свой хлыст, Оби-Ван подпрыгнул, постоянно вращая световой меч по спирали. Хлыст моментально запутался. Он знал, что Сири воспользуется возможностью атаковать. Разряд бластера пролетел рядом с ним. Слишком близко. Он завис в воздухе, держась за хлыст. Все его мышцы были напряжены. Она Нобис пыталась освободить хлыст из крепкой хватки. Она была потрясающе сильна. Оби-Ван почувствовал, как вывихнул запястье, и начал падать. Хлыст раскрутился, вновь обретая свободу. Оби-Ван использовал падение, ещё раз кувыркнулся и удивил противника ударом наотмашь. Второй бластер вылетел из её руки, и она взревела от ярости. Сири подбежала вперёд, чтобы присоединиться к Оби-Вану. Теперь они загнали в угол врага. Она вернула хлыст в обычный режим и обмотала его об одну из водосточных труб неподалёку. Оби-Ван понял, что Она Нобис хочет сбежать. Она никогда не сражалась до конца, если чувствовала, что проигрывает. Она оттолкнулась вверх и пролетела высоко над головами Сири и Оби-Вана, используя хлыст для ускорения. На мгновение она зависла в тёмном вечернем воздухе. Она держалась за хлыст одной рукой. Что же она делала второй? — Сири, берегись! — вскрикнул Оби-Ван, и Она Нобис достала третий бластер. В этот момент на крышу выбежала Ади. Она высоко подпрыгнула, ударяя мечом по кнуту. Последний был аккуратно разрезан пополам. Удивление пронзило суровое лицо Оны Нобис. Одно мгновение она провисела в воздухе. Затем, лишившись поддержки кнута, она потеряла равновесие и упала далеко-далеко вниз.Глава 21.
Квай-Гон, Оби-Ван, Сири и Ади Галлия стояли на одной из улиц Корусканта рядом с маленьким зданием неподалёку от Сената. — Готовы? — спросила Астри. — Готовы, — ответил Квай-Гон. Астри щёлкнула переключателем. Засветились буквы:НОВОЕ КАФ У ДИ ИАстри вздохнула: — Кажется над этим надо ещё поработать. Вот что получится, если взять в электрики Флая. — По крайней мере, еда вкусная, — сказал Чолли. В руках у него был кусок пряной арисы. — В жизни ничего не ел вкуснее. — Мммм, — утвердительно произнёс Тап, жуя. Вииз подал ему салфетку. Астри провела джедаев внутрь и усадила за центральный столик. Затем она разлила всем чай. — Мне не нравится, что Флай мой партнёр, но он обещал встать на честный путь, — сказала Астри. — Он уже нашёл для нас новых инвесторов. Квай-Гон не донёс кружку до рта: — Законных инвесторов? — Конечно же! — сказал Диди, выходя из-за стойки. Во время болезни он немного потерял в весе, но его румянец и весёлый темперамент уже вернулись. — Флай и я запомнили этот урок. — Надеюсь, что так, — пробормотала Астри. — Единственное, что могу сказать, так это то, что я буду вести все финансовые записи. — Я уверена, ты с лёгкостью справишься, — сказала Ади. Астри села за стол: — Для Зан Арбор и С'орн уже определили наказание? Квай-Гон кивнул: — Их сослали на планету-тюрьму на всю оставшуюся жизнь. — Не могу поверить, что Ута С'орн причастна ко всему этому, — сказала Астри, мотая головой. — Её лучшая подруга убила её сына, а она всё равно продолжала с ней общаться и работать. — Никогда не недооценивай силу жадности, — рассудительно произнесла Ади. — Ута С'орн хотела получить состояние. Дженна Зан Арбор предоставила ей такую возможность. Она нелегально поддерживала исследовательскую группу учёных на Беласко. — Их планы пошли наперекосяк, когда Зан Арбор стала проявлять интерес к Силе, — добавил Квай-Гон. — То, что у Уты был сын, восприимчивый к Силе, оказалось слишком заманчивым. А когда Ута узнала, что случилось, жадность превзошла злость и горе. — Они подходят друг другу, — сказала Сири, гримасничая. Астри встала, чтобы принести обещанный джедаям ланч. Сири наклонилась к Оби-Вану и отошла с ним в угол. — Я просто хотела сказать, что обрадовалась, когда ты появился на крыше, чтобы помочь мне с Оной Нобис, — сказала Сири. — Мне казалось, что ты из-за трусости сбежал с битвы на Соррусе. Я не понимала, как она опасна. Она бы убила меня, Оби-Ван. — Не могу себе этого представить, — сказал Оби-Ван. Смущение на лице Сири заставило его попытаться сгладить ситуацию. — В битве ты лучшая из всех падаванов, с которыми я только знаком. — Кроме тебя, — ответила Сири. — На тренировках в Храме я много раз сражалась с тобой, Оби-Ван. Я не должна была ставить под сомнение твоё мужество или способности. — Я сам был не прав, — весело сказал Оби-Ван. — Ты и сама знаешь. — Ади говорит, я выучила важный урок, — продолжала Сири и перекосила лицо. — А я ненавижу эти важные уроки. Я слишком сильно полагалась на свои способности. Несмотря на то, что я джедай, я не непобедима. Многие в галактике могут меня победить. Теперь я поняла, почему нам постоянно говорили, что причина должна быть стопроцентной, а концентрация полной. Я недооценивала тёмную сторону Силы. Я никогда больше так не ошибусь. И теперь я знаю, что не всегда буду сильной. Я не побоюсь признать свою слабость. — Важный урок для наших падаванов, — сказала Ади, услышав разговор. Оби-Ван посмотрел на учителя. — И для упрямых Джедай-Мастеров. Квай-Гон спокойно сделал маленький глоток чая: — Понятия не имею, о ком ты говоришь, — сказал он, моргая глазами.
Джуд Уотсон В силу тесной связи (Звездные войны-17) Ученик Джедая-14
Глава 1
Атмосфера планеты состояла из разреженного и очень холодного воздуха. Оби-Вану потребовался целый день, чтобы привыкнуть нему. Зато теперь он наслаждался, вдыхая чистый, свежий воздух. Он и его учитель Куай-Гон Джинн были высоко в горах Рагоона-6, одной из планет, которая была известна своей захватывающей красотой. Миссия двух Джедаев состояла в том, чтобы просто выжить здесь. Они не взяли с собой ничего больше, кромесухпайков. Другие Джедаи оставили для них тропу, идя по которой можно было бы придти к транспортнику. Но тропа вела их по снегу, к высоким утёсам и отвесным скалам, по которым было не так уж легко идти. Куай-Гон выбрал это испытание после их последней миссии. После своего возвращения в Храм, он казался отвлечённым, почти капризным, что никогда не было похоже на него. Как-то рано утром он появился в дверном проёме комнаты Оби-Вана. — Есть время для того, чтобы немного развеяться, — сказал он. — Развеяться? — Оби-Ван никогда не слышал, что его учитель использовал это слово. Он лишь сонно кивнул, смотря на него. Он спросил себя, мечтал ли он об этом. Час спустя он оказался в транспорте, который направлялся к Рагоону-6. Пилот-Джедай по имени Рана высадил их на высокой равнине, продуваемой ветрами. Куай-Гон Джинн объяснил ему, что они не только потренируют своё искусство выживания, усовершенствуют свои навыки, но и увидят часть самого красивого пейзажа в галактике. Оби-Ван с сомнением подумал об этом, чувствуя себя голодным и замёрзшим в это раннее утро. Но за прошедшие десять дней, он изменил своё мнение и наслаждался происходящим. Оби-Ван сидел на плоской скале и смотрел вниз в долину. Было позднее утро и солнце уже нагрело камень под ним. Он коснулся его своей рукой. Внизу он видел луговое море из ярко-жёлтых цветов. Небо здесь было очень синими. Ночью оно превращалось в фиолетовое. Однажды, во время бури, оно было жёлтым и зелёным. Оби-Ван никогда раньше не видел таких ярких, насыщенных цветов в атмосфере. На Рагооне-6 не было городов, промышленности или транспорта, чтобы загрязнять воздух. Оби-Ван и его учитель почти не разговаривали друг с другом. Куай-Гон, кажется, погрузился в задумчивое состояние. Было время, что казалось, что он расслаблен, — думал Оби-Ван, размышляя над положением дел. Оби-Ван знал, что что-то было на душе у Куай-Гона, однако он чувствовал, что мастер ещё не готов поделиться с ним этим. Оби-Вану было теперь 16 лет и его отношения с учителем немного изменились. Они больше не были только учителем и учеником, они были напарниками. Оби-Ван знал, что ему ещё многому надо учиться у Куай-Гона, но он наслаждался этим новым чувством зрелости. Впервые он мог видеть день, когда он будет стоять рядом со своим учителем, как полноправный рыцарь Джедай. Он услышал хруст снега под ногами его учителя. Куай-Гон Джинн присел на корточки рядом с ним, смотря вниз. — Талла и я прибыли сюда для такой же миссии, когда обучались. Это было давно, — сказал он, — мы всегда говорили об этом, говорили о том, что вернёмся сюда вместе, в один день. Но никогда этого не сделали. Талла была рыцарем Джедай, которая вместе с Куай-Гоном завершила своё обучение в Храме. Она теперь была известным рыцарем и их дружба была крепкой и долгой. Она ослепла несколько лет назад, и Оби-Ван всегда отмечал нежность и теплоту, с которой Куай-Гон говорил о ней. Куай-Гон смотрел на горы и долину. — Мы сейчас здесь, а уже через мгновение можем исчезнуть, — тихо сказал он, — ты, непременно должен знать, чего ты хочешь и во что ты веришь, Оби-Ван. Иногда наш путь запутан и неясен, но найди время учиться понимать себя. Исследуй каждый день своей жизни. Оби-Ван кивнул, но слова Куай-Гона казались ему непонятными. Обычно наставления учителя были ясны и понятны. А сейчас даже его пристальный взгляд был устремлён куда-то вдаль. Затем, в типичной для него манере Куай-Гон встал. Он был уже максимально сосредоточен. — Кое-кто следит за нами, — тихо сказал он. — Кое-кто? — Животные. Они следят за нами, надеясь заполучить нас в добычу. Следы говорят о том, что это малиа. — Малиа? — Жестокие животные, которые живут в горах. Они не большие, передвигаются на четвереньках, размером доходят до колен, но они очень опасны. Говорят, что если вы достаточно близко, чтобы услышать крик малиа, то вы уже мертвец. Несмотря на яркое солнце, Оби-Ван вздрагивал от холода. — И они отслеживают нас? — Здесь была суровая зима. Нам лучше избежать встречи с ними. Давай, пойдём. Куай-Гон взял на плечо свои вещи и пошёл, Оби-Ван поспешил собрать свои и последовал за ним. В течение следующего часа они шли по плато, направляясь к лесу. След, оставленный Джедаем Раном был едва виден, но зрением, обострённым Силой, они были способны увидеть его на земле, листьях, снеге. Они двигались быстро. Оби-Ван надеялся, что их и малиа разделяет несколько километров. Внезапно Куай-Гон остановился. Оби-Ван увидел, что дорога теперь разделяется на две тропы. Два Джедая изучили всё, что было рядом, прошлись немного по каждой дорожке, ища указатели. Они не нуждались в совещании, потому что делали это много раз до того. Обычно или Куай-Гон или Оби-Ван находили подсказку по какой дороге идти. Но в этот раз, они возвратились к развилке без каких-либо ясных идей по этому поводу. Здесь бы пригодился поисковый дроид, но это задание было разработано с целью, чтобы Оби-Ван мог научиться как выживать без них. — Рана сделал нам вызов, — сказал Куай-Гон, — мы должны выбрать дорогу, а затем вернуться назад, если она неверна. Оби-Ван кивнул. — Если мы должны будем возвращаться, то потеряем время, которое у нас есть, — продолжил Куай-Гон, — мы можем столкнуться со сворой малиа. Почему ты не выбираешь дорогу? Оби-Ван уставился на две дорожки. Его чувства ни о чём не говорили. Он выбрал правую, которая взбиралась на крутой скалистый холм. Возможно Рана хотел, чтобы их работа была немного тяжелее. Они шли в течение часа, не находя никаких дальнейших подсказок. Наконец, Куай-Гон остановился. — Я думаю, что мы должны вернуться назад, падаван. Мы должны были бы увидеть некоторые признаки того, что эта дорога верной, — Куай-Гон посмотрел на небо, — скоро стемнеет. Двигаться в наступающем сумраке было трудно. Температура снижалась, заставляя образовываться на пути ледяные заносы. Они отправились на скоростной спуск, используя всю свою концентрацию, чтобы не поскользнуться. Когда они вернулись к отправной точке, Оби-Ван услышал протяжный крик. Он резко остановился. — Это не человеческий, — сказал он, — по крайней мере, я так думаю. — Это крик малиа, — сказал Куай-Гон, — и прозвучал он близко. Оби-Ван не услышал опасения в голосе учителя. Он никогда этого не делал. Но голос Куай-Гона не звучал и как обычно. — Вы боитесь их? — спросил Оби-Ван. — Нет, — ответил Куай-Гон, — я их уважаю. Если мы наткнёмся на них, падаван, помни, что они очень быстры. И очень хитры. Когда они охотятся, то прибегают к осмысленной стратегии. Они продолжили спуск вниз, идя настолько тихо, насколько это возможно. Оби-Ван не тревожил даже листья под ногами. — Как только мы найдём что-то подходящее, то должны будем остановиться на ночь, — тихо сказал Куай-Гон, — задержка не повредит нам. А огонь сможет защитить. Оби-Ван не видел и не слышал никакого движение вокруг себя. Деревья здесь подходили близко к тропе. Но все же у него было чувство, что их преследовали. Несмотря на холод, он чувствовал, как струйка пота сбегает вниз по шее. Ветвей стало больше, заслоняя дорожку впереди. Он мог только взглянуть на развилку, где они остановились. Там была опушка, где они бы могли устроить лагерь. Вдруг справа он увидел вспышку чего зелёного. Оно не вписывалось в обычные оттенки леса. Он было собрался сказать об этом Куай-Гону, как вдруг его учитель внезапно потянулся к своему световому мечу. — Малиа! — предупредил Куай-Гон. Спустя долю секунды Оби-Ван увидел пятно сине-серого меха животного, метнувшегося к ним из-за деревьев. Теперь он знал о происхождении этой нечёткой зелёной вспышки. Это были глаза малиа, мерцающего желанием убить. Малиа возможно достигала колен Куай-Гона, был стройный и жестокий. Оби-Ван удивился его уродству, с его с уженной мордой. Он оскалил смертоносные жёлтые зубы. Световой меч Оби-Вана был в его руке и он бросился назад, чтобы защитить Куай-Гона. В это же время, другое существо бросилось от деревьев к противоположной стороне. Затем третья, четвёртая, пятая. Они двигались быстро и были настолько быстры, что казалось изменяли форму. Они кружились, щёлкая зубами у световых мечей, стремясь достать Джедаев, которые всё-таки оставались вне пределов их досягаемости. Их движения должны были утомить добычу. Они держали Джедаев под угрозой. — Они играют с нами, — сказал Куай-Гон, повернувшись, чтобы защитить себя от нападения сзади двух малиа. Оби-Ван оскалил зубы. — Я не могу ждать, пока они станут серьёзными. — Осторожнее, падаван, не позволяй им быть рядом. Если малиа вонзит зубы тебе в запястье, то они вырвут всю руку. — Это успокаивает, — пробормотал Оби-Ван. — Если мы будем держать их в страхе, то они могут бросить нас и начать искать себе более лёгкую добычу, — сказал Куай-Гон. Он быстро кружился, прогоняя трех малиа, которые присоединились, чтобы напасть. Оби-Ван увидел краем глаза другое пятно и повернулся, чтобы встретить угрозу. Малиа попытался напасть на Куай-Гона. Оби-Ван прыгнул вперёд, свет синего клинка осветил темноту. Он видел, что малиа разочарованно обнажил свои жёлтые зубы. Ещё в прыжке он смог увернуться и приземлился вдалеке от Куай-Гона. Другой малиа влез на дерево. Теперь они были атакованы как снизу, так и сверху. Нога Оби-Вана поскользнулась на льду. Куай-Гон прыгнул вперёд, чтобы защитить его, но прежде чем он сделал это, малиа увидел слабость противника. Оби-Ван видел, что ещё немного и острые зубы малиа достанут его протянутой руки. Он быстро повернулся к животному и рискуя, использовав Силу, дал ему сильный пинок. Удивлённое животное полетело обратно через дорогу, рыча и разбрасывая пену изо рта. Оби-Ван быстро встал на ноги. Его дыхание было сбивчивым. Он никогда раньше не сталкивался с таким быстрым животным. А малиа казалось не уставали. Их крики были чудовищны. Один из малиа внезапно прыгнул на Куай-Гона прямо с дерева, тогда как двое других напали на него сзади. Куай-Гон повернулся, его световой меч блеснул. Через мгновение прыгавший с дерева малиа мёртвым упал на лесную землю, а два других быстро изменили свой курс. Куай-Гон повернулся, потому что нападение возобновилось вновь. Когда один из ни атаковал, то вскоре упал кучкой меха на землю. Ещё один малиа остался в нескольких метрах вдалеке, рыча на Куай-Гона. Оби-Ван видел как его мышцы готовились к прыжку. Вдруг его глаза закатились и он упал мёртвым. Оби-Ван посмотрел на Куай-Гона. Он видел, что учитель не меньше удивлён, чем он сам. Оставшиеся малиа словно по сигналу, внезапно умчались в лес. — Что произошло? — спросил Оби-Ван, оглядываясь, чтобы удостовериться, что малиа действительно ушли. — Скоро узнаем. Вдруг из чащи вышла группа существ. Они были невысокого роста, со смуглой кожей и мощной грудью. Их лица были покрыты волосами, а уши были длинные и заострялись к концу. Они держали в руках оружие, которого Оби-Ван не видел прежде. Длинные трубки, сделанные как будто из полированного камня. Он предположил, что оружие обрабатывалось огнём. — Не двигайся, — сказал Оби-Вану Куай-Гон. Одно из существ выступило вперёд и заговорило с ними на общегалактическом. — Ваша смерть сейчас будет более приятной, чем от малиа, — сказал он, — наш яд действует быстро. Он подал сигнал другим. Племя подняло трубки к своим губам. — Вы можете забрать малиа, — сказал Куай-Гон. В его словах не было никакого намёка на спешку или боязнь. — Мы всего лишь гости в вашем мире и держим путь к своему транспортнику. Мы благодарим вас за то, что спасли наши жизни. Вождь поднял руку. Трубки хоть и не опустились, но племя с осторожностью наблюдало за Джедаями. — Вам не нужно мясо малиа? — спросил вождь. — У нас есть собственные запасы, продовольствие нашего мира, — сказал Куай-Гон, — мы не охотимся здесь. Вождь какое-то время изучал их. — Тогда уходите. Оби-Ван был рад поступить именно так. Но он не хотел повернуться спиной к племени, однако в то же время, он заметил с какой лёгкостью это сделал Куай-Гон. Он последовал за своим учителем. Вместе они прошли мимо трех мёртвых малиа, лежащих на дороге. — Это была удача, — сказал тихо Оби-Ван, когда они были вне пределов слышимости членов племени. — Это прекрасный мир, но и суровый, — сказал Куай-Гон, — я знаю, что племена используют малиа для еды, а также работают с их шкурами. Малиа трудно убить, потому они очень ценные. Это главное занятие этих племён. Большинство существ в галактике не убивает без цели. И если ты узнаешь цель, то сможешь предупредить сражение. — А как быть с теми, кто убивает без причины? — О них и необходимо беспокоиться. Теперь, падаван, мы должны… Внезапно Куай-Гон резко остановился. Он закрыл глаза. Оби-Ван ждал. Что-то встревожило его учителя. Он мог видеть и чувствовать это. Куай-Гон, казалось, прислушивался к чему-то далёкому, к тому что было внутри его. Когда он открыл глаза, Оби-Ван не мог заметить, как обеспокоился его учитель, но он чувствовал, что что-то не так. — Что вы видели? — спросил он. Губы Куай-Гона были сжаты. — Опасно трактовать видения, — кратко сказал он, — мы должны немедленно вернуться на Корускант.Глава 2
Темп, с которым они шли, не удовлетворил Куай-Гона. Все казалось очень долгим. Потребовалось три дня, прежде чем, они смогли добраться до транспортника. Вновь и вновь Куай-Гон размышлял о терпении, но не мог найти его. Он знал, что подгонял Оби-Вана, но он не должен был испытывать выносливость своего падавана. Это было связано с его собственным чувством беспокойства. Видение пришло без предупреждение. Он шёл вниз, как вдруг в следующее мгновение перед ним явилась Талла. Она была в большой беде. В этой поездке Талла была часто в его мыслях. Было ли это причиной? Талла нуждалась в нём? Или его собственные мысли вызвали это видение? Пилот вёл транспортник на самой быстрой его скорости. Это было другое семичасовое путешествие к Корусканту. Каждая минута, казалась, длиною в вечность. Оби-Ван молчал во время всей поездки. Они хорошо узнали друг друга за эти годы, и Оби-Ван знал, что сейчас Куай-Гон очень нуждался в тишине. Куай-Гон не знал, почему явилось тревожное видение о Талле. Он только знал, что должен вернуться к Храму и удостовериться, что она в безопасности. Наконец они достигли Корусканта и пошли на снижение. Уже стали видны высокие шпили многоуровнего города. Куай-Гон влился в самый быстрый транспортный поток, при этом подрезал путь транспортнику, большему по размерам. Оби-Ван удивлённо посмотрел на него, но Куай-Гон лишь увеличил скорость. Он посадил корабль и выдвинул трап. Он встал, но впервые за последние четыре дня, он медлил. — Я сожалею о своей спешке, Оби-Ван. Я объясню все однажды. Если я все это сам пойму, — подумал он про себя. Он не дал падавану шанса ответить, а поспешил спуститься по трапу. Куай-Гон оставил Оби-Вану пройти необходимые процедуры прибытия. Он прошёл дальше и остановился на контрольно-пропускном пункте, где был рыцарь Джедай Кал-И-Вон. — Мне необходимо найти рыцаря Джедая Таллу, — сказал Куай-Гон. Кал-И-Вон быстро коснулся экрана, стоящего перед ним. — Её нет в своих комнатах. Одну минуту. Он коснулся другой точки экрана. — Её комлинк не отвечает. — Спасибо, — даже простая любезность стоила Куай-Гону усилий, — она здесь? В Храме? — Да, у меня нет данных о её отъезде. Пальцы Куай-Гона выбивали на столе барабанную дробь. У него не хватит терпения обыскивать весь Храм. Было только несколько мест, где могла быть Талла и где она выключала свой комлинк. Она или медитировала, или плавала в озере, или… Или в зале Совета Джедаев. Куай-Гон поспешил к турболифту и направил его на верхние этажи, там где заседал Совет. Двери были закрыты. Совет заседал. Куай-Гон нарушил одно из главных правил Храма и открыл двери, не запрашивая разрешения на вход. Он вошёл внутрь. Талла стояла на середине круга. Она обернулась на звук открывающейся двери. Даже не видя, она знала, кто пришёл. Куай-Гон был настолько рад видеть её, что не возражал против её хмурого взгляда. Йода, прищурившись, спокойно смотрел на него, Мэйс Винду нахмурился. — Чему мы обязаны этому… вторжению, Куай-Гон? — спросил Мэйс Винду. — Прошу прощения у всех магистров Джедаев, — сказал Куай-Гон, поклонившись, — я знал, что Талла здесь и почувствовал, что я тоже должен присутствовать. К его удивлению, Мэйс Винду кивнул, как если бы причина Куай-Гона была логичной. — Мы позволяем вас остаться, видя, что у вас есть связь к этой миссии, — сказал он, — если бы знали о вашем возвращении, то также бы пригласили вас. Куай-Гон скрыл своё удивление. Талла сжимала свои руки. Он видел, как её длинные пальцы сжимают её длинную одежду. Было ясно, что она не была рада его вмешательству. Тем не менее, её голос был спокоен, когда она говорила. — Я продолжу, — сказала она, повернувшись так, чтобы Куай-Гон был теперь немного позади неё. Это эффективно показывало магистрам её желание остаться центром встречи. — Сегодня утром я получила сигнал бедствия от сестёр близнецов Алани и Эриты с планеты Новый Апсолон. Теперь Куай-Гон понял реакцию Мэйса Винду на его присутствие. Несколько лет назад, Талла и Куай-Гон были посланы на миссию на Апсолон. Они были посланы как Джедаи-наблюдатели, чтобы гарантировать мирный переход к новому правительству. — Позвольте мне вспомнить мою последнюю миссию там, — сказала Талла, — У Апсолона было тоталитарное правительство, котором привело к расколу их народа. Преуспевающее меньшинство называлось Цивилизованными, а большинство было Рабочими. Рабочие жили в отдельном секторе города, в бедном жильё и должны были по дороге на работу проходить контрольно-пропускные пункты между энергобарьерами. Цивилизованные строили свою власть на ненавидимой Рабочими тайной полиции, названной Абсолютом. Как знают члены Совета, Апсолон — это центр высокотехнической промышленности. Рабочие попытались достигнуть того, что они назвали «бескровной революцией», посредством индустриального саботажа. Гражданская война повлекла насилие, но ничего подобного что мы видели на других мирах. Главным образом насилие происходило от Абсолюта, потому что они пытались остановить саботаж и демонстрации. Но Рабочих это не остановило. Экономическое давление вынудило правительство организовать свободные выборы и дать каждому из рабочих голос. В результате был избран лидер Рабочих, Эвон, которого считают народным героем. Апсолон был переименован в Новый Апсолон, чтобы символизировать своё новое направление. Куай-Гон хорошо помнил Эвона, также как и двух его дочерей. Эвон был заключён в тюрьму много лет назад. Мать девочек умерла, когда они были ещё маленькими, так что их воспитали сторонники Эвона. Они были симпатичными, тихими девчонками, которые смотрели на Таллу со страхом, но они пробудили в Талле нежность, которую он редко наблюдал. Эвон управлял планетой в течение пят лет, как Верховный Губернатор и был переизбран на этот пост, — продолжала Талла, — но вскоре после этого, он был убит. Куай-Гон закрыл глаза, вспоминая все. Высокий, аристократичный Эвон был ослаблен годами заключения, но его внутренняя сила лишь усиливала его ауру благородства. С точки зрения управления он был идеальным лидером. Он был справедлив, но не мстил своим бывшим врагам. Как жаль, что ему не дали шанса выполнить, то, что он собирался. Его преемником стал его близкий соратник, Роан, один из немногих Цивилизованных, который ратовал за социальное изменение. Роаном восхищались многие, но теперь многие среди Рабочих верят, что Роан покрывал убийцу Эвона, чтобы встать у власти. Планета вновь погрузилась в нестабильность. Дочери Эвона, Алани и Эрита, которым теперь по 16 лет, опасаются за свои жизни и скрываются. Они обратились за помощью ко мне. Они хотят беспрепятственно добраться до Корусканта. Я должна отправиться на Новый Апсолон и сопроводить их. — Достойная миссия, — сказал Мэйс Винду, — конечно, девочки должны быть спасены. — Грустно это, что планета вновь в хаос погрузилась, — сказал Йода, — однако правительство не просило нас о помощи, поэтому ваша миссия неофициальной будет. — Я должна доказать девушкам мою преданность, — сказала Талла, — я должна идти. Куай-Гон не был удивлён намерением Таллы. У неё сформировалась привязанность к этим молодым близнецам. Они стали причиной серьёзных разногласий между двумя Джедаями. Как только выборы были проведены и Эвон был выбран, Куай-Гон был готов оставить планету. Талла же была заинтересована в том, чтобы обеспечить безопасность Эвона и его семьи. Она чувствовала, что новое правительство хрупко и не знало, кому доверять. Ещё оставались мощные фракции среди богатого меньшинства, которое хотело, чтобы оно потерпело неудачу. Она подозревала, что Абсолют не был расформирован, как было обещано, а все ещё работал в подполье. Куай-Гон согласился, что часть этих подозрений могла быть верной, но это не было работой Джедаев, чтобы заниматься этим. Они обсудили тогда, оставаться или нет. Куай-Гон чувствовал, что привязанность Таллы к Эрите и Алани влияла на её чувства. Лишённые матери, девочки теперь привязались к ней. Куай-Гон убедил тогда, и они с Таллой покинули планету. Не являлось ли теперь это причиной холодности Таллы к нему? Он мог чувствовать это также реально, как и присутствие в комнате. Помнила ли она их ссору? Чувствует ли она теперь правой? Девочки были в опасности. Возможно, если бы Джедаи остались и ликвидировали последние пристанища Абсолюта, Эвона бы не убили. Возможно. Но не было никакого способа узнать это наверняка. И в последнее время между Таллой и Куай-Гоном была некоторая напряжённость, которая не имела отношения к миссиям. Это была напряжённость, которую он полностью не понимал. Талла взяла на обучение Бент как падавана, но полностью не приняла её как партнёра, часто оставляя её, отправляясь на миссии в одиночку. Она знала, что Куай-Гон осуждает её за это. Куай-Гон же поражался насколько она была способной и удивлялся тому, как она компенсирует свою слепоту. Тем не менее он опасался, что в некоторых ситуациях, которые могли возникнуть, она бы переоценивала себя и свои способности. Её желание идти на миссии в одиночку, беспокоили его. Независимо от того, как он упрекал себя, он не мог заставить себя прекратить защищать Таллу. Это было не из-за её слепоты. Это было из-за её потребности доказывать, что слепота не имеет значения. — Мы дадим указание пилоту транспортника подготовить корабль, — сказал Талле Мэйс Винду, — мы просим, чтобы вы связывались с нами почаще, поскольку вы отправляетесь одна. — Я желаю пойти вместе с Таллой, — быстро сказал Куай-Гон, — я тоже хорошо знаю ситуацию и могу помочь. — У меня нет никакой потребности в том, чтобы Куай-Гон сопровождал меня, — ответила Талла, — у меня есть посредник на Новом Апсолоне, он войдёт в контакт с девочками, я смогу забрать их и вернуться в течение нескольких дней. Куай-Гон кивнул в направлении Таллы. — С уважением, но я должен напомнить, что у Джедаев на Новом Апсолоне есть и враги. Есть некоторые с обоих сторон, кто не был рад нашему визиту. Цивилизованные обвиняли нас в поддержке Рабочих, Рабочие обвиняли нас в поддержке справедливых судов по отношению к военных преступникам с обоих сторон. Талле может угрожать опасность. — Я не думаю, что этому помешает присутствие другого Джедая, — начала Талла, но её прервал Йода. — Хорошее возражение Куай-Гон привёл, — сказал он, — Правильное. И все же ваше желание не брать с собой напарника в эту поездку, которая недолгой будет. Предлагаю вам скрыть свою настоящую личность, когда вы прибудете туда. Талла выглядела победившей. — Я смогу сделать это. Куай-Гон открыл рот, чтобы что-то сказать, но Йода остановил его взглядом. — Тогда улажено это, — сказал он. Куай-Гон больше ничего не мог сделать, кроме как последовать за Таллой в её комнату. Он не мог рассказать о тревожащем его видении Совету. Он не рассказал бы его Талле. Джедаи не поступают так, что видение управляет поведением. Их было легко неправильно понять, а иногда они основывались на внутренних опасениях, что каждый полностью не понимал. Это было бы бесполезным для Куай-Гона, чтобы объяснить его беспокойство. Как только они вышли из Совета, Талла обратилась к нему — Я не знаю, почему ты настаивал на вмешательстве в это, Куай-Гон, — сказала она, — но мне это не нравится. — Я был в первой миссии, — ответил Куай-Гон, — и думал, что смогу помочь. Она повернулась к нему. Её взгляд необычных зелено-золотых глаз, казалось, проникает также как это было раньше. Она подняла бровь. — Скажи мне. Знал ли ты, что Новый Апсолон был предметом заседания Совета, когда ты прибыл? Куай-Гон не мог обманывать Таллу. — Нет, я этого не знал. Её лицо нахмурилось. — Так я и думала. Ты не хочешь признать во мне полноценного Рыцаря Джедая. Поскольку я слепая, ты думаешь, что я нуждаюсь в опекуне. — Нет В редкой демонстрации гнева она водила ногой по полу. Её кожа порозовела. — Тогда что? Почему ты продолжаешь настаивать на вмешательстве? — Из-за дружбы. Она улыбнулась. — Тогда во имя дружбы, дорогой Куай-Гон, оставь меня Она резко повернулась и пошла к турболифту. Он почувствовал как затрепетала её одежда около его руки. А затем она ушла.Глава 3
Вопросы, которые рассматривались в Совете Джедаев, были тайные, но узнать о том, что там произошло для Оби-Вана труда не составило. Талла рассказала обо всём Бент, своему падавану, а та, в нарушении правил, рассказала Оби-Вану. Он слышал, как Куай-Гон ввалился туда без приглашения и попросил сопровождать Таллу в её миссии. Он знал, что Совет и Талла отказались. Бент была огорчена тем, что Талла вновь оставит её. Конечно, миссия будет недолгой, но Бент изо всех сил пыталась убедить себя в том, что это неправда, что Талла полностью не доверяет ей. — Я должна принимать то, что она лучше меня знает все, — сказала Бент Оби-Вану, когда они шли вокруг озерца рано утром, спустя две недели после Совета. Лампы освещения сверху моделировали мягкий рассвет. — Но это настолько трудно. Я думала, что мы наконец станем полноправными партнёрами. Казалось, что она стала больше доверять мне. Она меньше уже отправлялась на миссии в одиночку. Я думаю, что Йода поговорил с ней насчёт меня. Но теперь я вновь пришла к тому, что она уходит обронив мне лишь несколько слов. Если бы Куай-Гон сделал то же самое, Оби-Ван понимал, что был бы расстроен также как и Бент. Возможно, даже больше. Он был с Куай-Гоном дольше, чем Бент была с Таллой. Их отношения выдерживали многое. Бент была в более трудной ситуации. Талла была доброй и остроумной, но всегда держалась несколько в стороне. — Требуется годы, чтобы развилась такая связь, как у меня и Куай-Гона, — заверил её Оби-Ван, — единственная вещь, которую я могу посоветовать — это терпение. Также, как и ты мне когда-то советовала это. — У меня нет шанса сблизиться с Таллой, — сказала Бент, — я почти всегда в Храме одна. Оби-Ван немного понимал её. Впервые за долгое время, он не знал то, о чём думал его Учитель. Со дня, когда Талла улетела, встревоженность Куай-Гона лишь углубилась. Оби-Ван видел это. Его учитель продолжал заниматься физическими упражнениями в Храме, без перерыва. Он занимался с Мастерами Джедаев, совершенствуя своё боевое искусство, тренируя свою силу и выносливость. Оби-Вану даже приходилось напоминать ему об ужине. Куай-Гон был утомлён и измотан. — В наших отношениях с Куай-Гоном тоже появилась некоторая дистанция, — сказал Оби-Ван, — я не понимаю этого, но знаю, что все наладится. Куай-Гон сказал мне, что каждый из нас ещё и индивидуальность. У нас могут быть заботы и беспокойства, которые уникальны только для нас. Мы не можем ожидать того, что каждый всегда поймёт другого. Связь тоже зависит от этого. — Но что важно для укрепления связи с Таллой, — спросила Бент. Её серебристые глаза взглянули на него. — Доверие, — ответил Оби-Ван, — она — Джедай. — Предполагалось, что миссия будет короткой. Два, самое большее три дня, — встревожено сказала Бент, — а прошло уже почти две недели. Оби-Ван положил руку на плечо Бент. Он не мог помочь ей словами и лишь наделся, что его присутствие что-то значило. Куай-Гон старался забыться в тренировках. Когда он утомлял своё тело в занятиях, то этим на короткий срок он отодвигал своё беспокойство. Но прошла ещё неделя и тяготящее его чувство, что Талла действительно нуждалась в нём, лишь укреплялось. Она выходила на связь с Советом. Это не было необычным. События могли развернуться таким образом, что связь бы стала невозможной. Йода сказал ему об этом с не обычной строгостью, что Совет не волнуется. Он был единственным, кто волновался. Но значило ли это, что он был неправ? Все, что он мог видеть, были её глаза. Обычно они сверкали подобно зелёным кристаллам, в котором есть золотые вкрапления. Теперь же они были чёрные погасшие, в которых было страдание. Когда она увидела его, то глаза вспыхнули к жизни. «Уже слишком поздно для меня, дорогой друг», — сказала она. Куай-Гон проснулся в холодном поту. Он положил руку на сердце. Видение наполнило его болью. Однако боль была лишь временной. Он сконцентрировался, чтобы успокоить сердцебиение. Только боль была временной. И она уже исчезала. Но видение — видение было реальным. Он свесил ноги с кровати. Достаточно, сказал он себе. Достаточно попыток убеждать себя, что видение пришло из-за его беспокойства о Талле, оно более чем реальное. Достаточно уважения, чтобы выполнить её просьбу оставить её. Достаточно!* * *
Он ждал пока члены Совета соберутся вместе для короткой встречи. Тогда он сам пошёл к залу Совета. Он столкнулся с Оби-Ваном, когда тот шёл на завтрак. Его падаван знал, что Куай-Гон принял решение. Оби-Ван смотрел на него озадаченно. — Я направляюсь в зал Совета, — сказал Куай-Гон. — Талла? Он кивнул. — Я пойду с вами Он собирался спорить, но увидев решительный взгляд Оби-Вана, согласился. Они пошли вместе. В этот раз, Куай-Гон спросил разрешения войти в зал Совета, подождал. Ему было нужно, чтобы Совет был на его стороне. Разрешение было получено. Он вошёл в зал, Оби-Ван отошёл чуть в сторону. — Я хочу сообщить Совету, что я следую за Таллой к Новому Апсолону, — сказал он без каких-либо предисловий. — Что является причиной для таких действий? — спросил Мэйс Винду. Он приложил друг ко другу свои длинные пальцы и нахмурившись смотрел на Куай-Гона. — Талла обещала связываться с Советом. Она этого не сделала. Прошло уже более трех недель с тех пор, как она улетела. Она сказала, что вернётся меньше чем за неделю. — Рыцари Джедай не обязаны следовать графику, — ответил Мэйс Винду, — и каждая из миссий определяет свою временную продолжительность. Члены Совета не обеспокоены. — Но я…, — твёрдо заявил Куай-Гон. — Закончить миссию в одиночку просила Талла, — ответил Йода, — лучше всего для неё это, мы думаем. — Я старался выполнить её пожелания, — сказал Куай-Гон, — но я чувствую, что ей угрожает опасность. Я видел это. — Видение? — спросил Йода, — знаете ли вы, что видения могут увести нас очень далеко и управлять нами. — Они должны вести меня, — сказал Куай-Гон. — Вы знаете, что можете разрушить тайну миссии Таллы, — сказал Мэйс Винду, — возможно она уже на пути сюда. С нею могут быть и близнецы. Мы будем ждать её выхода на связь. — Я не буду, — сказал Куай-Гон. Йода переглянулся с Мэйсом Винду. Было ясно, что они были удивлены и рассержены. — Отмечаем мы, что ваше беспокойство за Таллу за эти годы, с тех пор как она ослепла, — сказал Йода, — естественное оно. Но не хорошо для неё оно. Найти свой собственный путь она должна. — Я последую за Таллой на Новый Апсолон, — настаивал Куай-Гон. — Куай-Гон, — предупредил Мэйс Винду, — вы не слышите нашего решения. Ясно, что вы приняли решение и не колеблетесь в нём. Это не наш способ. Вы не слушаете мнение других, это не похоже на Джедаев. Куай-Гон не сказал ничего. Он не стал бы спорить с Мэйсом Винду. Но и не оставил бы свой план. — Вы должны прислушаться к мнению других. Мы находимся в Совете, потому что наше видение более широкое, чем у любого Джедая. Куай-Гон нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Я трачу впустую время, — сказал он. Оби-Ван поражённо смотрел на него. Куай-Гон знал, что он был груб, но он был твёрд в решении оставить Храм. Вне зависимости от того, что сказал бы Совет. Мэйс Винду выглядел. — Совет с нами тратит ваше время впустую? — он указал пальцем на Куай-Гона, — знайте, Куай-Гон Джинн. Если вы отправитесь на поиски Таллы, то вы сделаете это вопреки нашим рекомендациям и решениям. Это было самым сильным осуждения Мэйса, за исключением того, что Винду мог запретить делать это. Куай-Гон кивнул. Он повернулся и оставил зал, Оби-Ван пошёл за ним по пятам. Куай-Гон не остановился и немедленно отправился в турболифт. Оби-Ван едва догнал его, чтобы сопровождать его. — Я никогда не видел, что вы действовали столь вызывающе. Оби-Ван провёл рукой по волосам, — вы бросили вызов Мэйсу Винду. Турболифт открылся. Куай-Гон пошёл дальше. — Куай-Гон, подождите. Разве вы не можете поговорить со мной? Он остановился и повернулся. Лицо его падавана было обеспокоено. Он мог видеть, как глубоко обеспокоило его учителя видение. Оби-Ван не понимал, как видение могло повлиять так глубоко, что реальный мир как будто перестал существовать. Куай-Гон должен был найти Таллу. Он должен был увидеть её, коснуться её рук. Он должен был знать, что она жива. — Вы отправитесь на Новый Апсолон сегодня? — спросил Оби-Ван. — Как только я найду транспорт. — Тогда я пойду, соберу наши вещи, пакеты питания и встречу вас на посадочной платформе. Куай-Гон вздохнул, чтобы собраться. — Нет, падаван, — сказал он настолько мягко, как мог, — ты должен остаться здесь. Я не могу просить тебя, чтобы ты бросил вызов Совету, защищая меня. — Вы не просите меня, — сказал Оби-Ван, — — У тебя есть причины остаться. — Я не буду отсутствовать долго. — Именно также сказала Талла. Куай-Гон опять вздохнул. — В отличии от Таллы, я буду держать связь с тобой. Я позову тебя, если буду нуждаться в тебе, — он выдержал пристальный взгляд Оби-Вана, — ты знаете, что я буду. Оби-Ван не изменил свой пристальный взгляд. Куай-Гон видел, что его падаван не понимает. Но все же он бы не отступил. — Моё место с вами, — сказал Оби-Ван. Куай-Гон глубоко вздохнул. — Тогда позволь нам отправиться.Глава 4
Перед посадкой на Новый Апсолон, Куай-Гон и Оби-Ван сменили свои одеяния Джедаев на обычную одежду путешественников. Закрытая лёгкая одежда, тёмные брюки, заправленные в ботинки. Куай-Гон стремился к тому, чтобы носить капюшон. Он не думал, что кто-то на планете помнит его в лицо, но рисковать он не хотел. Они отметились в регистрационном реестре прибывающих в пригород столицы, также называющийся Новый Апсолон. Город был большим, простирающимся на многие километры. Другая часть планеты была отведена для промышленных разработок серого камня, который использовался для строительства большинства зданий. Было также несколько маленьких городов и деревень, но большинство населения предпочитало жить в изобилующей столице. Они заплатили владельцу ангара за стоянку транспортника, затем взяли турболифт, чтобы отправиться на улицу. Джедаи прибыли в сектор города Рабочих. Здания здесь были высотой не более чем в шесть этажей, многие из них были построены из более дешёвого дюрастила. Другие были выстроены из серого камня, у них были маленькие окна и закруглённые крыши. Куай-Гон знал, что этот архитектурный стиль был выбран, чтобы сохранять тепло зимой. Вдали они могли видеть высокие изящные здания Сектора Цивилизованных. Хотя Сектор Рабочих был более чистым и стал лучше, чем когда Куай-Гон видел его последний раз, Рыцарь отметил, что бедность его всё равно бросается в глаза по сравнению с Сектором Цивилизованных. На Новом Апсолоне не было видно последствий гражданской войны, которая вспыхнула здесь 6 лет назад. Куай-Гон посещал миры, где многолетние конфликты опустошали целые города. Он видел руины зданий, превращённые теперь в груды щебня, а некогда цветущие кварталы обращённые в грязь. На Новом Апсолоне не было таких разрушений. Сектор Цивилизованных все также блистал. Город всегда был техническим центром, и здания были высоки и внушительны. Любое свидетельство, напоминавшие о сражениях было давно удалено с улиц. Но вот была одна вещь, которую Куай-Гон не помнил со своего последнего посещения. Это были высокие стеклянные колонны, высотой с человеческий рост, освещающиеся изнутри. Колонны появились на углах улиц, на площадях. Иногда они были стояли по несколько штук, иногда в одиночке. Некоторые пылали белым светом, некоторые ледяно-синим. — Как вы думаете, что это? — спросил Оби-Ван, — кажется у них нет определённых функций. Куай-Гон узнал перекрёсток, где они были. «Это то место, где был энергетический барьер между Рабочим и Цивилизованным сектором», — сказал рыцарь. Здесь же было больше всего пылающих колонн. — Давай поближе посмотрим на эти колонны. Колонны разделяли только несколько сантиметров. Вместе они образовывали большой, светящийся квадрат. На одной из сторон Куай-Гон увидел полированную чёрную плиту с выгравированными словами на гладкой поверхности. Здесь мы вспоминаем наших товарищей, граждан, 40 Рабочих, которые были убиты силами Абсолюта при попытке пройти Энергетический барьер. Оби-Ван посчитал колонны. «Их 40. По каждой на одного из погибших. Это памятники», — сказал юноша. — Ими отмечено каждое место, где погиб Рабочий, — предположил Куай-Гон. Два Джедая пристально смотрели на светящиеся колонны. Казалось, теперь они видели живых существ. Куай-Гон мог представить, как эти сорок Рабочих шли к Энергетической стене. Возможно, они держались за руки. — Я вспоминаю нашу миссию на Мелиде-Даан, как я был потрясён, когда видел опустошение в городе, — сказал Оби-Ван, — каждое разрушение приносило такую печаль. Можно увидеть прерванные жизни. Это заставляет помнить об ужасе. Город не был разрушен, но все же жизни были прерваны. Но сейчас жизнь продолжается, — Оби-Ван коснулся стекла, — и это хорошо, чтобы все помнили о том, что потеряли. — Да, я чувствую это тоже, — сказал Куай-Гон, также замерший перед колоннами. Они прошли мимо участка, где располагался старый Энергетический барьер. Контрольно-пропускной пункт все ещё стоял, закрытый броней. Поперёк стены кто-то написал «Роан — убийца!» Поскольку они прошли в Сектор Цивилизованных, они видели все больше подобных надписей на стенах. Роан должен уйти! Эван жив, Роан должен умереть! Рабочие в комбинезонах были заняты, пытаясь убрать эти надписи, полируя камень. — Здесь есть разлад, который лежит глубоко под тем, что мы видим, — сказал Куай-Гон. — Я чувствую это, — согласился Оби-Ван, — люди не свободны от этого. Улицы стали более многолюдными. Различие между Цивилизованными и Рабочими сразу бросалось в глаза. Цивилизованные имели все атрибуты богатства — великолепную одежду и блистающие аэрокары. Посольку был полдень, богатые были на улицах, разговаривали или отправлялись в кафе, которые были на улице. Рабочие были одеты в простую одежду, брюки и казалось, что спешили выполнить свои поручения, вместо того, чтобы прогуливаться и наслаждаться днём. — Мы должны отметиться в службе безопасности, — сказал Куай-Гон, — это требование для всех посетителей. Только формальность, но возможно мы кое-что сможем узнать. Правительственные здания были сгруппированы рядом друг с другом. Между ними были разбиты клумбы цветов. В отличии от блистающих высотных структур вокруг них, эти зданий не были высокими, но украшались немалым количеством украшений, колоннами и выступами, лестницами, ведущими к дверям. Оби-Ван и Куай-Гон поприветствовали сидящего за столом администратора. Он был низкого роста, но широкоплечий, лысоватый мужчина. Он встал и кивнул им. — Я Балог, официальный администратор. Добро пожаловать на Новй Апсолон. Мы благодарны вам за то, что вы пришли так быстро, чтобы пройти процедуру регистрации. Можно узнать о цели вашего визита? — Мы слышали о достопримечательностях Нового Апсолона, — сказал Куай-Гон, — мы прибыли сюда как туристы. Балог кивнул. — Туризм пока не запрещён. Но все же… Я должен предупредить вас, что правительство близко к изданию официального предупреждения всем, кто планирует путешествие сюда. Новый Апсолон — теперь опасное место для любого пришельца. Резиденция нашего правителя в осаде. Да и здесь наблюдаются волнения. Страсти кипят. Общество изменилось. Я не могу гарантировать вашу безопасность. — Нам не нужны гарантии, -сказал Куай-Гон, — мы не планируем долго задерживаться здесь и будем осторожны. Балог кивнул. — Тогда наслаждайтесь своим пребыванием. Куай-Гон пошёл к двери, потом как будто засомневался. — Вы сказали, что резиденция правителя находится в осаде. Мы слышали, что прежний лидер был убит. Вы считаете, что Роану тоже угрожает опасность? — Есть некоторые, кто считает, что за смертью Эвана стоит именно Роан, — сказал Балог, — это, конечно, неправда, но есть те, кто всё равно хочет отомстить. Мы держим все под контролем. Эван был большим человеком, но Роан тоже. Он Цивилизованный, с большим богатством, но всё равно перед бескровной революцией он бросил вызов таким же как он и примкнул к Рабочим. Я тому свидетель. Роан был тем, кто поднял меня до этого положения. Он сделал тоже самое для других. У Роана есть поддержка среди рабочих, те, кто подозревают его в убийстве, их меньшинство. Но меньшинство агрессивное. — Дочери Эвона скрываются или нет? Балог выглядел удивлённым. — Вовсе нет. Роан принял их после смерти их отца и заботится о них. Они живут в двух кварталах от резиденции правителя.Глава 5
Оби-Ван посмотрел на своего учителя после того как они оставили здание службы безопасности. Он видел, что Куай-Гон волновался. Если близнецы были в безопасности, то почему они обратились к Талле? — Может быть близнецы не хотели,чтобы кто-либо на Новом Апсолоне узнал о том, что они опасаются за свою жизнь? — Это наиболее вероятно, — сказал Куай-Гон, — однако непонятно, почему они обманули, сказав, что скрываются. Я думаю, что самое время навестить их. Они спросили у прохожего как им добраться до резиденции правителя. Каждый знал, где живёт Роан. Это было великолепное здание, построенное из того же серого камня, и было оно совсем недалеко. Куай-Гон откинул капюшон, когда они вошли. Он знал, чтобы увидеть близнецов, его должны были узнать. На контрольно-пропускном пункте службы безопасности, монитор вспыхнул синим и голос спросил их имена. Куай-Гон представился, объяснив, что является другом Эриты и Алани. Заработал сканер сетчатки глаза. Куай-Гон и Оби-Ван прошли проверку. Рыцарь не возражал против этого. Наоборот, он был доволен, что служба безопасности проявляет подобную щепетильность. Наконец двери открылись, и они вдвоём были сопровождены в светлые и тёплые жилые комнаты. Там их встретили две девушки. Они были похожи как две капли воды, обе с длинными заплетёнными белокурыми волосами, худыми лицами и тёмными глазами. Они заулыбались, когда увидели Куай-Гона. — Куай-Гон! — вместе закричали они и подбежали к нему. Куай-Гон поклонился. — Я не был уверен, что вы помните меня. — Конечно, помним. Куай-Гон не был так уверен, как говорил. Шесть лет назад Алани была чуть выше Эриты, но теперь они сравнялись ростом. Как будто видя затруднение Куай-Гон, другая девушка улыбнулась. — Я — Эрита, а это моя сестра — Алани. — Я боюсь, что не могу различить вас, — сказал Куай-Гон. — Это трудно, но со временем люди могут научиться, — ответила Эрита. — Некоторые люди, — поправила Алани, — почему вы здесь на Новом Апсолоне? Это миссия Джедаев. — Нет. Позвольте мне представить вам своего падавана. Оби-Ван Кеноби. — Любой ваш друг — это один из наших друзей, — сказала Алани, — мы никогда не забудем вашу доброту к нам шесть лет назад. — Как Талла? — нетерпеливо спросила Эрита, — мы надеялись, что она с вами. — Талла находится сейчас на Новом Апсолоне, но боюсь, что я не могу с ней связаться, — сказал Куай-Гон, — вы посылали за нею? Близнецы удивлённо переглянулись. — Нет, — ответила Алани, — зачем надо делать это? — Вы не чувствуете себя в опасности? — спросил Куай-Гон, — после убийства вашего отца, вы можете считать, что Новый Апсолон не безопасен для вас. — Мы в безопасности здесь, с Роаном, — сказала Эрита, — он был лучшим другом нашего отца. Он защищает нас, у нас есть все, в чём мы нуждаемся и нам не нужно выходить за пределы резиденции. Здесь есть даже частный сады, где можно гулять. О нашей безопасности заботится полковник Балог. — Я вижу, что вы обеспокоены, Куай-Гон, — сказала Алани, — Конечно, Эрита и я знаем, что на Новом Апсолоне есть силы, которые утверждают, что Роан убил нашего отца. Мы не верим этому. — Роан заменил нам отца, — сказала Эрита, — мы видели его печаль, после смерти папы. — Это правда. Он не позволил бы нам жить здесь. Он сказал, что будет теперь нашим отцом. — Мы семья, — твёрдо сказала Алани. Куай-Гон кивнул. Он не усомнился бы в словах девушек. Но и не принял бы как безоговорочную правду. Он знал, что девочки, когда им было 10 лет видели большой конфликт и хотели бы, чтобы у них был отец, когда тот был заключён в тюрьму. Их защищали последователи Эвона, которые доказали свою преданность лидеру, защищая его дочерей. Конечно, они ещё не были способны справиться со всеми сложностями мира, где занимались саботаж и предательство. Уютные комнаты и усиленная служба безопасности говорили ему, что их все ещё защищают. — Так вы не слышали, что Талла находится на Новом Апсолоне? — спросил Куай-Гон. Девушки покачали головами. — Если она здесь, то нам хочется, чтобы она пришла навестить нас, — добавила Алани. Куай-Гон кивнул. В нем шевельнулось чувство страха. Если девочки не вызывали Таллу, то кто это сделал? И где она была сейчас?Глава 6
Так как у них не было теперь ни одной зацепки, Куай-Гон решил, что лучшей стратегией дальнейших действий станет наблюдение. Они шли мимо правительственных зданий, отмечая высокую степень из безопасности. Казалось, что в каждом, кто идёт мимо горит тревога. Оби-Ван прочитал надпись на здании, в котором почти не было окон. В отличии от своих изящных соседей, это здание было длинным и приземистым. — Это прежний штаб Абсолюта, — сказал он Куай-Гону, — теперь это музей. — Давай зайдём, — предложил Куай-Гон, -определённо, Абсолют все ещё имеет здесь своё влияние. Группы такого типа трудно расформировать. Возможно, мы сможем больше узнать о них. Они заплатили малую сумму за вход и оказались в удивительно маленьком зале с низким потолком. Вырезанный в камне проход вёл выше к остальной части здания, где можно было прочитать «Абсолютная справедливость обеспечивает Абсолютную верность» Миниатюрная, худощавая женщина подошла к ним. Она была одета в голубую одежду и брюки. Её чёрные как уголь волосы были коротко пострижены, а Оби-Ван отметил, что её правая рука была искалечена, о чём свидетельствовали суставы пальцев. — Приветствую. Я — Ирини, ваш гид. Все гиды нашего музея являются прежними заключения Абсолюта. Давайте начнём экскурсию. Они проследовали за ней по проходу, вниз по коридору, прошли мимо толстой дюрасталевой двери. Они прошли в тюремный корпус. Они прошли мимо пустого стола службы безопасности, через ряд камер. — Здесь заключённых подвергали «переклассификации». Так Абсолют называл пытки, — объясняла Ирини. Её голос был спокоен и беспристрастен, — часто заключённых содержали без еды и воды в течение долгого времени, чтобы сломить их волю. Им не позволяли встречаться с родными. Если вы не из нашего мира, то, возможно, заметили много памятников, особенно в Секторе Рабочих. Белые колонны стоят там, где погибли люди, синие напоминают о тех местах, где Абсолют арестовывал. На Телиги есть колонна, говорящая и о мне. Ирини остановилась перед последней ячейкой. — Меня продержали здесь три дня, а потом перевели в область переклассификации. В общей сложности, я провела в заключении шесть месяцев. — Почему вас арестовали? — спросил Оби-Ван. Поскольку Ирини была их гидом, то он посчитал, что неплохо бы задать такой вопрос. — Помимо моей работы в техническом секторе, я руководила газетой Рабочих, — сказала Ирини, — мы написали о реформе через мирный протест. Наше предприятие не было не законным, но Абсолют обвинил нас в разжигании насилия. Обвинения были ложны. Они просто боялись нашего влияния на других Рабочих. Формально Рабочим разрешали свободу выражения, но в действительности Абсолют пытался управлять тем, что мы могли сказать или сделать. — Вы могли голосовать? — спросил Оби-Ван. — Вновь. Формально да. Но Цивилизованный Совет, так назывался наш законодательный орган на выборах обычно устанавливал в секторе Рабочих самые старые системы голосования. Они часто ломались и Рабочие не могли зарегистрироваться. Их голоса не учитывались. А требования по пересчёту отвергались. Очень скоро мы поняли, чтобы осуществить реформы, то должны использовать более эффективные средства. — Саботаж, — сказал Куай-Гон. Она кивнула. — Да, это было нашей основной стратегией. Когда я была освобождена из этого места, то присоединилась к этому движению. Мы производили высокотехнологичные товары для галактики. Если товары оказывались бракованными, то прибыль падала. Цивилизованные же больше всего волновались о прибыли. В конечном счёте, они поняли, что у нет иного выбора, кроме как провести переговоры с нами. Это была долгая и трудная борьба. Позвольте мне показать вам как было трудно. Пойдёмте, я покажу вам места пыток. Ирини провела их в другие помещения, где каждое из них было предназначено для различного вида пыток. В некоторых комнатах не было ничего, но толстые и пустые стены говорили красноречивее, чем любое оборудование. В одной из комнат было устройство, похожее на гроб, сделанный из дюрастила и пластоида и лишь наверху был разрез. — Это сенсорное устройство сдерживания, — сказала спокойно Ирини, — все оборудование мы уничтожили, а сам корпус оставили как напоминание. Людей держали здесь в этом устройстве настолько долго, что некоторые сходили с ума, другим давали парализующие наркотики и они в умирали в нём. Она провела их в другую комнату с экранами по одной стене. Они могли видеть то, что происходило в другой комнате. — Это то, чего мы боялись больше всего. Здесь мы вынуждены были наблюдать за пытками других. Иногда это были люди, которых мы знали, друзья, родные. Абсолют использовал шпионских дроидов, чтобы наблюдать за рабочими. Они держали все необходимые данные для того, чтобы легко найти любого из нас. Ирини посмотрела на чистые экраны. — Они узнали, чем я занималась, что я была обручена и забрали моего жениха. Оби-Ван глубоко вздохнул. Он не мог представить, какую злобу надо иметь, чтобы изобрести такую пытку. В этот раз, он чувствовал, что не может спросить Ирини, что произошло дальше. Ирини посмотрела на него. — И тем не менее, Абсолют не понимал очевидного. Они считали, что наблюдение за пытками, причинит двойную боль: и пытаемому, и зрителю. Но жертвы пыток черпали силу из того, что они знали, что за ними наблюдают те, кто их любит, а значит они должны быть сильными. Ради любви они могли вынести все. Использование шпионских дроидов теперь на Новом Апсолоне теперь вне закона. Никто не хочет вернуться в те дни вновь. Она вновь обернулась к экранам. — Было много раз, когда я уже прощалась с жизнью. Но все же я выжила. — Должно быть, трудно сюда возвращаться, — сказал Куай-Гон, — и все же вы здесь, проводя экскурсии других. — Важно помнить все это, — сказала Ирини. В тусклом свете была видна её искалеченная рука. — Я считаю, что мне повезло. У меня только одна покалеченная рука. Они сломали мне руку, чтобы я не могла работать больше в техническом секторе. Однако, они не знали важную деталь. То, что я была левшой. Поэтому я смогла найти быстро другую работу. Она улыбнулась. — У меня были мотивы продолжить работу. — Все ли силы Абсолюта арестованы? — спросил Куай-Гон. Ирини наклонила голову, потому что они прошли вниз, по коридору и вошли в помещение, где были камеры с такими низкими потолками, что взрослый человек не мог стоять прямо. Когда они наклонились, её одежда немного распахнулась и Оби-Ван увидел на её шее маленькую цепочку с серебряным кулоном. Эта драгоценность показалось ему не сочетающейся со строгой одеждой и её манерами. — Нет, этого не случилось. Многие из прежнего Абсолюта ушли в подполье. Некоторые были защищены сильными союзниками из числа Цивилизованных. Недавно была обнаружена тайная база данных Абсолюта. Правительство засекретило их. Это то, за что Рабочие продолжают бороться. Мы хотим, чтобы все эти отчёты и записи были обнародованы. Мы хотим знать, кто был нашими врагами" — Почему они были засекречены? — спросил Оби-Ван. Ирини провела их из крошечного помещения, назад. Оби-Ван облегчённо вздохнул, поскольку даже малое время, что он провёл в тёмном, замкнутом пространстве, оставило у него тягостное впечатление. — Правительство говорит, что публикация этих отчётов приведёт к росту напряжённости. В Абсолюте были простые чиновники, помощники, техники, которые не занимались пытками. Какое они заслуживают наказание? Правительство опасается, что, если они опубликуют отчёты, то это станет поводом для мести толпы. Они говорят, что дело каждого человека из этого списка должно быть исследовано прежде чем его имя обнародуют. Среди рабочих есть некоторые, кто не верят этому. Они полагают, что это ещё один повод, чтобы укрыть преступников от наказания. Роан пообещал, что обнародует записи после того, как будет избран, однако он этого не сделал. — Ещё не, — сказал Куай-Гон, — — Ещё не, — ответила Ирини, — и возможно никогда. Он же Цивилизованный, в конце концов. Она открыла дверь, ведущую в главное помещение здания. Ветер всколыхнул плащ Куай-Гона. Ирини стояла около открытой двери. Её глаза скользнули по поясу Куай-Гона. Её тёмные глаза вспыхнули удивлением. — Вы Джедай! — Что заставляет вас так думать? — спросил Куай-Гон. — Я могу узнать световой меч, когда вижу его, — пристальный взгляд Ирини остановился на нём. — Я должна была догадаться, что вы не только туристы. Почему вы здесь? Роан пригласил вас? Значит есть вещи, угрожающие его положению на Новом Апсолоне, что он посчитал что должен обратиться к Джедаям за защитой. — Я чувствую, что вы не доверяете Роану, — сказал Куай-Гон. Глаза Ирини осмотрели все вокруг и она вновь холодно посмотрела на Куай-Гона. — Абсолют, несмотря на всю свою глупость, преподал мне одну вещь, — сказала она, — не доверяй никому.Глава 7
Когда они вышли из музея, Оби-Ван был полон вопросов относительно того, что увидел. Он не мог понять, почему Ирини продолжает находиться в том здании, где её держали в заточении и мучили. Тут же он вспомнил Бент. Она едва не погибла в озере у водопада в Храме, но это место продолжало оставаться одним из любимых её мест. Она говорила, что лучше помнить, чем забыть. Но сколько можно помнить? И как сделать так, чтобы отстраниться от воспоминаний? Он посмотрел на Куай-Гон, собираясь задать вопрос, но учитель не казался не настроенным на философскую беседу. Его лицо было мрачно, он сосредоточенно смотрел вдаль по улице, хотя не видел ничего конкретного. — Что-то не так, — сказал Куай-Гон, — я чувствую её. Она здесь. Она рядом. Но что-то не так. Выражение Куай-Гона не изменилось, как не изменился темп его шагов, но Оби-Ван почувствовал изменение. — Не оборачивайся, Оби-Ван, — сказал Куай-Гон, — когда мы дойдём до конца улицы, сворачивай направо. Там должен быть проулок. Как только повернём, ищи укрытие. — Неприятности? — спросил Оби-Ван таким же спокойным тоном. — Шпионский дроид — Я думал, что они запрещены. — Очевидно, что это не смущает кого-то кто использует его. Это может быть просто наблюдение. Я не думаю, что он следит за нами, хотя и это вероятно. Так что, давай выясним это. Они достигли поворота, и Оби-Ван с Куай-Гоном быстро скрылись за ним. Здесь была служебная зона. Грависани стояли во дворе, здесь же были какие-то ящики и погрузчики, ведущие к некоторым дверям. Быстро Куай-Гон и Оби-Ван укрылись за одним из погрузчиков. Исследовательский дроид повернул в переулок, осматривая пространство датчиками. Очевидно, что в поиске их. Куай-Гон не двигался. Оби-Ван знал, что его учитель может ждать, чтобы увидеть, что будет дальше. Был ли исследовательский дроид запрограммирован на дальнейший поиск. Кто же вёл это наблюдение? Исследовательский дроид осмотрел переулок и остановился, продолжая сканирование. Джедаи умели оставаться незамеченными. Они не шевелились, замедлили своё дыхание и жизненные процессы так, что даже чувствительные датчики дроида не могли их обнаружить. Между тем, дроид не оставлял переулок. Он двигался то вверх, то вниз, медленно вращаясь. — Он не уходит. Хорошо, — сказал Куай-Гон, — давай спровоцируем его. Он внезапно поднялся и встал в середину двора. Исселдовательский дроид сразу заметил движение и двинулся к нему. Куай-Гон сделал казалось бы случайный жест, вдруг прыгнул, активировал в воздухе световой меч и разрубил дроида одним ударом. — Теперь давай посмотрим, — сказал было он, но тут по нему кто-то открыл бластерный огонь. Огонь бластеров был так близок к его учителю, что у Оби-Вана замерло сердце. Но это не помешало ему быстро собраться, активировать свой световой меч и кинуться вперёд, чтобы защитить своего учителя. Если бы реакция Куай-Гона была чуть медленней, то огонь бы сразил его. А так он только зацепил край одежды рыцаря. — Оставайся в укрытии, — крикнул он Оби-Вану. Возможно, Оби-Ван слишком рисковал, когда бросился на защиту своего учителя, но это его не волновало. В них продолжали стрелять сверху, а они отбивали его своими световыми мечами. Однако в замкнутом дворе, они оставались лёгкими мишенями. — Мы должны укрыться, — сказал Куай-Гон, — активизируй кабельную пусковую установку, если сможешь. С её помощью мы заберёмся на крышу. У Оби-Вана было время между выстрелами и он сдвинулся к пульту управления. Куай-Гон прикрывал его отход. Оби-Ван смог запустить лифт, в то время как вокруг летели смертоносные лучи, и прыгнул на крышу. Он понял, что бластерный огонь прекратился мгновениями раньше. Куай-Гон также забрался на крышу. — Там, — сказал Куай-Гон. Они подбежали к краю крыши, откуда вёлся огонь, где смогли заметить некоторые вещи. В начале они обыскали все, смотря вокруг, чтобы увидеть, если вдруг нападавший вернётся к переулку. Потом они осмотрели крыши вокруг, не обнаружит ли себя нападавший. Но не было ничего. Похоже, что нападавший продумал все варианты для того, чтобы скрыться быстро. Они вернулись к обнаруженным вещам. — Это для исследовательского дроида. А вот и боеприпасы, — сказал Куай-Гон Оби-Вану, — кажется, что здесь был только один человек. Но у него или у неё были, по крайней мере, два бластера. Это позволило вести огонь непрерывным потоком. Оби-Ван вертел пакет в руках. Сделан из кожи. С одной стороны на нём был какой-то знак отличия. Он показал его Куай-Гону. — Я узнаю это. Ирини носила ожерелье с такой же самой эмблемой. — Наконец, — сказал Куай-Гон, — должны же мы были откуда-нибудь начинать.Глава 8
Спустились сумерки и стало прохладно. Куай-Гон и Оби-Ван ждали около музея Абсолюта. Они накинули капюшоны и оставались за памятником, непосредственно напротив здания. Вскоре их ожидания были вознаграждены, различные люди начали выходить из здания. Они узнали Ирини. Она также подняла капюшон и поспешила вниз по улице широким шагом. Джедаи растворились в потоке людей, держа в поле зрения Ирини. Она села на аэробус, и они поспешили следом, вскочив на заднюю платформу. К счастью аэробус был переполнен. Рабочие возвращались домой. Аэробус не делал никаких остановок, они пересекли улицы сектора Цивилизованных и вскоре уже были в секторе Рабочих. Здесь уже начались остановки, на которых Рабочие выходили. Ирини стояла у окна, в середине аэробуса, смотря на тёмные улицы. Куай-Гон наклонился и тихо сказал Оби-Вану. — Мы должны скоро будем выйти, даже если Ирини это не сделает. Мы не можем позволить ей обнаружить себя. Лучше мы последуем за аэробусом пешком. — Потребуется трудная пробежка по переполненным улицам, — кивнул Оби-Ван. Но лучше так, чем если бы Ирини заподозрила слежку. Лучше потерять её сейчас. Они знали, где она работала и могли всегда вновь найти её. И тогда Ирини начала двигаться к выходу. Аэробус остановился. Куай-Гон удостоверился, что Ирини вышла и дал сигнал Оби-Вану спрыгнуть с задней платформы. Ирини быстро двигалась по улице, иногда улыбаясь и приветствуя кого-либо. Некоторые были заняты ужином, проводя время в кафе. Родители следили за своими детьми, тут и там в окнах домов зажигался свет. Они могли видеть семьи, занятые обычными вечерними делами. Дети, склонившиеся над датападами, взрослые, готовящие пищу или просто смотрящие в окна за Новом Апсолоне. Улицы стали сужаться, вокруг стало меньше Рабочих. Куай-Гон и Оби-Ван замедлились, давая Ирини уйти дальше. Она чаще стала оглядываться, используя отражения в тёмных окнах, чтобы осмотреться. — Проверяет нет ли слежки, — сказал Куай-Гон. Ирини перешла улицу. Куай-Гон толкнул локоть Оби-Вана и они подались назад, скрывшись в тени. Ирини повернулись и осмотрела улицу. Удовлетворённая тем, что вокруг никого не было, она поспешила в пустующее здание. Это был только строящийся каркас, как и тот, что был рядом. Рядом была надпись: Здесь строится лучшее будущее для всех Рабочих. Здесь будет новое жильё. Куай-Гон сам осторожно осмотрел улицу, Оби-Ван шёл следом. Он уже было подался к двери за которой скрылась Ирини, но Куай-Гон остановил его. Он показал на здание по соседству. — Давай вначале попробуем то, — сказал он. Дверь была заперта на сильный дюрасталевый замок, но Оби-Ван легко срезал его световым мечом. Они толкнули дверь, открыли её и оказались в тёмном вестибюле. — Я не хочу рисковать, зажигая свет, — сказал Куай-Гон, — подожди, пока глаза наши не приспособятся к темноте. Оби-Ван не понимал, как свет будет заметён в здании по соседству, но послушался совета Куай-Гона. Уже скоро его глаза привыкли к темноте. Он видел, что они находились в маленьком холле. Здесь когда-то была передающая станция, вероятно была и почта. Теперь это все было разрушено, остатки оборудования были разбросана вокруг. Был и турболифт, но не было сомнений в том, что и он больше не работал. Лестница, заваленная хламом, вела выше. Куай-Гон начал подниматься по ней. — Я видел, что выше этажи этих двух зданий соединяются коридорами, а потому мы сможем проникнуть в соседнее здание, — тихо сказал он Оби-Вану, — мы сможем быть достаточно близко к Ирини, чтобы услышать все. Куай-Гон остановился на первом пролёте и внимательно прислушался. Оби-Ван сделал тоже самое, но ничего не услышал. Они пошли дальше вверх, останавливаясь на каждом этаже. Так они оказались на пятом этаже. И здесь они услышали нечто. Это был лишь тихий шёпот, ничего больше. Они пошли на звук. Он был настолько слабым, что они несколько раз теряли его. Тогда они останавливались и вслушивались в тишину. Вскоре они вновь слышали шёпот и шли дальше. Они проходили через оставленные комнаты, находили свидетельства жизни. Кровати для сна, порванные, разбитая кастрюля на полу, один ботинок. Датапад размером с ладонь. Коридоры и комнаты складывались в замысловатый лабиринт. Оби-Ван теперь понимал, как много людей жило в одной маленькой комнате. Куай-Гон остановился. — Мы находимся теперь в другом здании, — прошептал он Оби-Вану, — и теперь мы близко к ним. Оби-Ван мог чувствовать присутствие других, также как и слышать их. Но отчётливость оставляла желать лучшего. Он сделал паузу, чтобы сконцентрироваться. Когда они двигались, то делали это синхронно, вскоре они обнаружили источник звука. Это было позади чулана. Куай-Гон видел открытую дверь, он видел свет, который горел там. Они подошли ближе. Комната по соседству была освещена только набором осветителей малой мощности. Все же они могли легко узнать Ирини, которая сидела в полукруге, состоящем из других женщин и мужчин. Они были одеты в тёмные рабочие комбинезоны или плащи. Теперь слова Ирини звучали отчётливо. — Я видела их сама, и я говорю вам, что они были приглашены Роаном, — сказала она. — Они признались в этом? — спросила одна из группы. — Почему они должны это делать? Они — его инструмент. Джедаи посланы сюда, чтобы гарантировать стабильность правительства. Если же это правительство устоит, то ни один из активистов Абсолюта не будет отдан под суд. Поэтому они наши враги. — Я с уважением отношусь к моей коллеге Ирини, но я не согласна с ней. Шесть лет назад Джедаи были нейтральны, — тихо сказала женщина, — они поддерживали волю народа, вне зависимости от принадлежности. — Тогда их роль была только в поддержании мира, — вмешался мужчина, — почему же теперь они стали нашими врагами? — Потому что мир — это не то, что мы ищем, — отчаянно сказала Ирини, — мы ищем правосудие. Мы должны свергнуть убийцу Эвана. Заговорила другая женщина. — Мы согласились, что прежде, чем мы будем составлять заговор по свержению Роана, мы должны иметь исчерпывающее доказательство его вины. У нас этого нет. — Но оно будет, — сказал кто-то ещё, — я думаю, что Ирини права. Абсолют преобразован. Мы знаем это. Каждый день они укрепляют свою власть. И Роан стоит за всем этим. И если он послал за Джедаями, то они должны знать об этом. — Что вы думаете, Ленц? — спросила женщина с тихим голосом. Мужчина, к которому она обратилась, не ответил, но Оби-Ван заметил его. Он наблюдал за всем происходящим задумчивым взглядом. В нем слово была заключена какая-то сила, даже при том, что человек выглядел слабым. Его лицо было ещё худее, чем у Ирини. Оби-Ван не знал, что это, но чувствовал, что Ленц также прошёл пытки в руках Абсолюта. — У меня есть новая информация, — сказала Ленц, — в Абсолюте появилась новая группа лидеров. Никто не знает их личности. Они старательно скрывают это. Все, что мы знаем, это то, что эти лидеры очень умны. Преследование нашего движения начинается вновь. Некоторые сообщают, что усиливается слежка. Мы должны быть осторожны. — Какое отношение это имеет к Джедаям? — спросил кто-то. — Возможно никакого. Но все же оба это указывает на отчаяние Роана. Сначала он руководит назначение новых лидеров в Абсолюте, чтобы держать оппозицию под контролем. А чтобы показать свои честные намерения галактике, он обратился за помощью к Джедаям. Его интерес в том, чтобы укрепить эти позиции и усилить свою власть. Даже Ирини слушала Ленца с уважением. — И что мы должны делать? — В начале мы должны изменить место нашей встречи. Каждую неделю на новом месте. Винати, вы отвечаете за подготовку такого места. Мон, вы отвечаете за уведомление других. Вдруг Ленц замолчал и обратился к комлинку. Должно быть сигнал вызова пришёл через виброзвонок. Он слушал мгновение, а потом отключил связь. — Абсолют. Это нападение. Голос Ленца не содержал никакой спешки, но группа немедленно поднялась и растворилась в темноте, подобно теням. Никто не реагировал, никто не спешил или действовал в замешательстве. Очевидно, что они обучались этому. Винати быстро перешла к тайной двери в стене, за которой виднелась лестница. Она вела наверх. Винати подождала пока другие исчезли за ней, затем прошла сама. И дверь закрылась. — Вероятно, лестница ведёт на крышу, — прошептал Куай-Гон, — давай подождём, увидим, кто напал на них. Мгновение спустя, взрывом выбило другую дверь. Группа одетых в чёрное мужчин стояла в дверном проёме, держа в руках бластеры. Лидер группы вышел вперёд. — Слишком поздно, — сказал он в устройство связи. — Неприятность, — сказал Куай-Гон, — это инфракрасный сканер и дезинтегратор. Лидер направил его на стену, за которой скрывались джедаи. Стена начала рушиться. Оби-Ван подался назад, но теснота помещения мешала быстроте движения. Мгновением позже в стене появилось отверстие. Стена раскололась. Лидер ступил в комнату. Оби-Ван положил руку на световой меч, но посмотрел на своего учителя. — Подчинимся, — спокойно сказал Куай-Гон и в это мгновение они были окружены.Глава 9
Куай-Гон позволил провести себя вниз по лестнице. Их противники не сказали ничего, и он не видел никакой потребности задавать вопросы. Он не был уверен, знали ли они, что они с Оби-Ваном были Джедаями. Или они думали, что они были Рабочими. В тесном коридоре им на глаза одели плотные повязки, чтобы они не могли ничего увидеть. Их заключили в энергетические наручники. Тогда из вывели за двери. Куай-Гон чувствовал, что их ведут в ландспидер. Оби-Вана толкали рядом. Он сконцентрировался, пробуя измерить расстояние, скорость и время. Он знал, что Оби-Ван делал тоже самое. Поездка была недолгой и вскоре их провели из ландспидера по коридору. Слушая эхо шагов, Куай-Гон оценивал размеры помещения. Судя по звукам, здание было весьма большим. Он слышал, что открылась дверь и их ввели в меньшее помещение. Также он понял, что и Оби-Ван рядом с ним. — Значит вы теперь принадлежите им, Джедаи, — сказал голос. Итак, они знали, что их заключённые были Джедаями. — Где мы и почему мы задержаны? Кто вы? — спросил Куай-Гон. — Не ваше дело. Это ответ на ваш первый вопрос. Вы враги государства — это второй ответ. Что касается до того, кто мы, мы — спасители Апсолона. — Вы не ответили, — сухо заметил Куай-Гон, — скажите, почему мы ваши враги? — Мы помним то, что Джедаи сделали шесть лет назад. Это из-за вашего вмешательства, наше истинное правительство было потеряно. И теперь мы вновь идём к тому, чтобы возвратить утерянное. — Новый Апсолон сделал выборы открытыми… — Мы не признаем Новый Апсолон. Есть только Апсолон. И не каждый житель заслуживает права голосовать. — Вы имеете право на ваше мнение, — сказал Куай-Гон, — все же правительство было избрано в соответствии с законами вашего мира, так что… — Вы думаете, что у меня есть время, чтобы спорить с вами? — сердито спросил голос. Дверь закрылась. — Великолепно. Это была интересная беседа, — сказал Куай-Гон, — мы можем ещё раз убедиться в том, что Абсолют — это такие, как о них говорят. Они фанатики. — Не очень хорошие новости для нас, — сказал Оби-Ван. — Я уверен, что у нас будет ещё занимательный диалог. — Вы думаете, что они будут пытать нас? — спросил Оби-Ван. Он не хотел, чтобы Куай-Гон подумал, что он боится. Но когда он вспомнил, что видел в музее, какие способы были у Абсолюта, он не чувствовал себя уютно. — Я не знаю, что они задумали, — сказал Куай-Гон. Они больше не разговаривали. Было очевидно, что за ними наблюдали. Куай-Гон подвинулся ближе к Оби-Вану и мягко коснулся пальцами светового меча. Это должно было дать понять падавану, что если впереди их ждёт пытка, то они будут сражаться. Оби-Ван кивнул. Они не должны были долго ждать. Прошло меньше часа, прежде чем они услышали звук открывающейся двери. Их вывели наружу, а затем провели вперёд. Была открыта другая дверь. Куай-Гона толкнули вперёд. Он не знал, что ждёт их дальше, но у него был его световой меч. Его руки все ещё были связаны, но он найдёт способ сопротивляться. Его посадили на стул и направили в лицо яркий свет. Он знал, что его падаван был рядом. — Это Джедаи. — Мы видим это, брат. Голос был низким, но интонации выдавали иронию. — Вы можете оставить нас. Да, его руки были связаны. Да, он ничего не видел. Он был заключённым, не зная где сейчас находится. Но сердце Куай-Гона пело. Он нашёл Таллу.Глава 10
Он ощущал присутствие в комнате ещё кого-то. По крайней мере троих. — Почему вы на Апсолоне? — спросил мужской голос. — Остановка в пути, — ответил Куай-Гон, — мы путешествуем, шесть лет назад мы были здесь. Мне стало интересно как ныне поживает этот мир. — Кто посылал за вами, — спросил другой голос. — Никто. — Почему вы были на тайной встрече Рабочих, — вопрошал третий. — Мы не были на этой встрече. Мы наблюдали за ней. Ваши собственные люди могут сказать вам об этом. — Отвечайте только на вопросы. С кем из Рабочих вы контактировали? — Ни с кем. — Вас заметили с Ирини. Как она связалась с вами в начале? — Она не связывалась с нами. Мы посетили музей и были на экскурсии. Вновь и вновь задавались вопросы. Куай-Гон кратко отвечал на них. Талла не говорила ни слова. Конечно, то, что она сказала в начале было сделано для того, чтобы дать ему знать, что она в зале. Так или иначе она проникла в правящие круги Абсолюта. Она сделала это за короткое время и сделала это отлично. Куай-Гон всегда восхищался её способностями. Он буквально чувствовал, что с его плеч слетела гора, когда он нашёл её. Растущее отчаяние часто набегало на него и он старательно пытался отогнать мысли о своём видении. Когда он освободил её, то она не могла стоять. Она бессильно упала. Он прикоснулся к ней, чувствовал её волосы, кожу. Он чувствовал как она покидала его. Слезы текли из его глаз, а одна рука обвилась вокруг её шеи. Таково было видение. Он вернулся к тому, что происходило здесь. Куай-Гон понял, что трое мужчин спорили. — Их убийство станет сообщением, — сказал он. — Двумя сообщениями. Одно будет адресовано Рабочим, другое Роану. Это покажет, что мы ещё обладаем властью. Но мы рискуем, что это не будет так как должно. — Возможно, если мы сначала выскажем угрозу убить их, а затем убьём это будет лучше. Трое продолжали спорить. Куай-Гон не волновался. Молчание Таллы говорило ему кое-что важное: она сделала больше чем просто проникла в правящие круги Абсолюта, она получила власть. И вновь Куай-Гон поразился её бесстрашию. Но все это только усилило его опасения за её безопасность. Его доверия собственному видению усилилась. Теперь он видел, как то, что он видел в видении, может осуществиться, если она останется на этом опасном пути. — Т., вы ничего не сказали, — наконец сказал один из мужчин. — Мы позволим им уйти, — ответила Талла. Тут же раздались протестующие крики. — Почему? — Им нельзя дать уйти. — Это не имеет смысла! Но эти трое тут же успокоились, Куай-Гон чувствовал, что Талла остановила их жестом. Все это показывало ту силу и власть, которая у неё была. — Вы вновь не учли детали, которые могут привести к поражаению в нашей борьбе, — сказала Талла, — наша популярность. Без неё мы не сможем придти к власти. Я знаю, что вам не нравится это слышать. Но люди Апсолона принимают участие в формировании правительства. Мы можем дать им определённую иллюзию. Это не трудно. Но мы все ещё нуждаемся в их поддержке. — Какое это имеет отношение к Джедаям? — Джедаи все ещё уважаемы на Апсолоне. Люди помнят, что именно они помогли удержать мир в переходный период. Они считают их нейтральными. — Они поддержали наш роспуск. Они были против нас. — Я говорю о мнении и иллюзиях, — перебила Талла, — всегда помните, что иллюзия намного более важна для людей чем действительность.Если мы убьём джедаев и возьмём за это ответственность, то наша надежда на получение поддержки уйдёт. У нас ещё будет достаточно времени, чтобы убить наших врагов. — Хорошо, а почему бы нам не убить их, но не брать за это ответственность. Кто узнает, что мы сделали это? На миг в комнате повисла тишина. Куай-Гон чувствовал и напряжённость, которая также появилась в комнате. Он мог лишь представить тот взгляд презрения, которым Талла наградила говорившего. Когда она ответила, её голос был размерен и не тороплив, как будто бы она объясняла ребёнку, как работает механизм. — Прежде всего убийство Джедаев не пройдёт незамеченным. Хотите вы этого или нет, но последствия будут. Как и расследование. И вероятно даже от Сената. Так что, убий найдут. И это не пойдёт нам на пользу. На сей раз, когда мы придём к власти, то хотим иметь поддержку Сената. Мы уже обсуждали это, не так ли? На этот раз мы будем умны. Люди будут тешить себя иллюзией о том, что имеют некоторый контроль. Во-вторых, если вы действительно решили устранить мощного врага, то делайте это так, чтобы извлечь из этого какую-то пользу. Если мы дискредитируем Джедаев и лишь тогда убьём их, то это пойдёт на пользу. А мы не сможем дискредитировать их, если не позволим им уйти. — Но ведь они слышали все, о чём мы говорили. Мы делали это, потому что думали, что они будут убиты. — Это не имеет значения, — сказала Талла, — мы управляем ситуацией и мы более сильны в нашем собственном мире, чем Джедаи. Прекратите быть такими трусами. Теперь оставьте меня с ними наедине. Я пошлю за Р., чтобы их отпустили. Куай-Гон слышал, как трое мужчин прошли мимо них. — Спасибо, — спокойно сказал Оби-Ван. Теперь Талла подошла к ним. Но вместо того, чтобы снять с них ослепляющую повязку, она присела рядом. — Так, Куай-Гон, — сказала она, — наконец-то теперь мы равны. — Едва ли. Ты всегда была лучше меня. — Лесть не красит тебя. — Я могу не видеть тебя. Мне достаточно знать, что ты в безопасности. Талла вздохнула. Он чувствовал, как её тёплое дыхание коснулось его щеки. Мгновением позже он почувствовал прохладу её пальцев, она сняла с его глаз повязку. Как и с глаз Оби-Вана. Он долго смотрел на неё. Она была переодета. Её запоминающиеся зелёные глаза были теперь темны. Её волосы были коротко подстрижены и окрашены в бледный цвет, контрастирующей с её кожей. Она смотрела ему в лицо, как будто читая его мысли. Он же рассматривал её глаза и удивился, как за этой маскировкой исчезла прежняя Талла. Но он видел её и был от этого счастлив. Она знала это. Внезапно она коснулась пальцами его лица. Он чувствовал их у своих губ. — Ты улыбаешься — Да — Не делай этого. Она не отвела руку, так и держала рядом с губами. Он видел, что у неё не получилось удержаться от собственной улыбки. — Кажется я никогда не избавлюсь от вас, — сказала она. — Нет, — ответил Куай-Гон, — ты не сможешь. Оби-Ван наблюдал за этими двумя друзьями. Он чувствовал себя забытым в этой комнате. Казалось, что они забыли и про свою миссию. Он не знал всех нюансов этой крепкой дружбы. Талла сердилась на Куай-Гона. Тот некоторое время держался в стороне. Это он знал. Но он не знал, почему это все произошло. Он только знал, что это имело некоторое отношение к сердитости Таллы на Куай-Гона, потому что тот не упускал её после того, как та ослепла. В этой миссии он был рядом с Куай-Гоном. За те годы, которые они были знакомы, Оби-Ван видел, как в ходе миссии его учитель разрабатывает и следует определённой стратегии. Но сейчас Куай-Гон как будто бы следовал какой-то своей внутренней логики, которая оставалась недоступной для Оби-Вана. Мысли Куай-Гона также были непонятны его падавану. Между ними словно возникла завеса. Все же, смотря на Таллу, он видел, что она не чувствовала разделения и досады. Он пытался не ревновать ко всему происходящему. Талла встала. — Мы не можем говорить здесь. Следуйте за мной. Здесь есть выход. Она решительно направилась к двери. Очевидно, она хорошо знала это место. За дверью был коридор. Оби-Ван не мог определить в каком здании они находились. Это было что-то промышленное, но тут все было пусто. Возможно, это когда-то был склад. Талла поднялась по лестнице на следующий этаж. Здесь тоже не было никого. Она шла к высоким воротам, через которые загружали товары. Рядом была дверь для рабочих. Она открыла её и они оказались на улице. Ночная прохлада окутала их. — Это заброшенный склад, — сказала она, — Его купил Абсолют. У них большие финансовые ресурсы. В конце двора вы выйдете на улицу. Я немного провожу вас, но потом я должна буду вернуться. Они прошли через двор и вышли на узкую улочку. — Где мы? — спросил Куай-Гон. — На краю сектора Цивилизованных, — объяснила Талла, — если вы пойдёте по этой дороге, то вскоре окажитесь на Государственном Бульваре, где расположены правительственные офисы.Глава 11
— Расскажи нам свой план, — спросил Куай-Гон, — очевидно, что ситуация изменилась гораздо больше, чем мы о том думали. И мы должны помочь здесь. — Должна признать, что помощь нам нужна, — сказала Талла, — для меня не составило труда увидеть, что близнецы в опасности. Но все же я так и не узнала от кого. Я подозревала Абсолют, поэтому и внедрилась в их ряды. Но здесь я не нашла ничего. Роан мог быть их секретным лидером, но доказательств этому у меня нет. — Близнецы сказали нам, что они не видели вас, — сказал Оби-Ван. — Они пытались защитить меня, — сказала Талла, — мы договорились, что я должна уйти в подполье. Они дали мне подложные документы, доказывающие, что я была однажды членом Абсолюта. В своё время это была большая организация. И многие не знал даже своих руководителей. — Значит, близнецы действительно посылали просьбу о твоём прибытии, — спросил Куай-Гон. Талла кивнула. — Когда я прибыла, то была очень удивлена тому, что они вовсе не скрываются. Они подтвердили свою просьбу о защите и о том, чтобы я прилетела сюда. Они подозревали, что Роан фактически был ответственен за убийство их отца. В действительности, они заключённые в своём доме. Я готова была увезти их с планеты, но когда мы вместе обсуждали план, то я была впечатлена их зрелостью и храбростью, а также обеспокоенностью состоянием государства на Новом Апсолоне. Близнецы являются символом борьбы. И если они уедут, то многие последуют за ними. Близнецы передумали и настаивали на том, чтобы остаться здесь. Я решила, что они должны знать насколько мощную силу собрал новый Абсолют и предложила им внедриться в их систему. Девушки сначала были против, но потом согласились и помогли мне. — Насколько силён Абсолют? — Не настолько силён, как они думают, — сказала Талла, — их силы не велики, а вся организация в хаосе. Ни какой реальной цели, никакой сплочённости в команде. Это помогло мне легко возвыситься в их структуре. Абсолют — эта теперь организация низкого уровня, которая собирает информацию, шпионит, периодически преследует Рабочих. Но вот что мне не нравится — это их богатое казначейство. Они копят оружие. — Значит у них есть какая-то сильная поддержка от кого-то, — ответил Куай-Гон — Да, но я не знаю от кого. Несмотря на все мои усилия. Это то, где вы можете помочь мне. Оби-Ван взглянул на своего учителя. Он видел борьбу на лице Куай-Гона. И знал её причину. Куай-Гон не хотел выступить против Таллы, но и не согласиться с Таллой было сложно. — Талла, у Джедаев нет официального запроса помочь какой-либо из сторон правительства, — ответил Куай-Гон, — неясно причастен ли Роан к убийству последнего лидера. Сомнительно, что Абсолют извлёк из этого какую-то пользу, накопил силу, чтобы стать реальной угрозой. Планете угрожает новая сторона. Но является ли это достаточной причиной для вмешательства Джедаев? — Но мы ведь получали запрос, — заспорила Талла, — от близнецов. Они являются дочерьми последнего правителя. Конечно, они имеют официальный голос. И они в опасности. — Если это так, то мы должны вернуться к первоначальному плану и вывезти их с планеты, — сказал Куай-Гон, — нет никакой причины вмешиваться во внутренние дела Апсолона. Талла остановилась. — Что насчёт доверия к нам со стороны девочек? — Это не вопрос доверия. — Наоборот. Они просили о моей помощи и я намереваюсь защитить их. Они хотят больше чем безопасности. Они хотят остаться у себя дома, на своей планете. И планете, на которой будет мир. — Джедаи не могут обещать им это, — ответил Куай-Гон. — Ты как всегда логичен, — сказала Талла, качая головой, — ты действуешь также как это было шесть лет назад. Также беспристрастно. Ты не можешь позаботиться чуть лучше, чем это предписано. Оби-Ван видел, что слова Таллы были очень болезненными для Куай-Гона. — Я — Джедай, — сказал он, — также как и ты. Способы, которыми мыдействуем прошли тысячелетия, как и правила, по которым мы живём. — Тогда мы будем первыми, кто нарушит эти правила. — Когда миссия позвала меня, я пошёл. Эта миссия не случайна. И пожалуйста…", — голос Куай-Гона стал жёстким, — не обвиняй меня в безразличии. Это несправедливо. Какое-то время они стояли в тишине. Оби-Ван хотел бы найти мудрые слова, чтобы устранить раздор между этими двумя друзьями, но он не знал как это сделать. Талла обидела Куай-Гона, Куай-Гон обидел Таллу. Он мог чувствовать это, как и свою беспомощность, что-либо изменить здесь. Эти два друга, теперь, казалось, ненавидели друг друга. Он мог чувствовать их гнев и разочарование, эхом отдающееся от шагов по тротуару. Наконец Талла заговорила. — Позволь сойтись на компромиссе. Я нуждаюсь в вашей помощи. Дай мне только одну неделю. Я останусь на Абсолюте под прикрытием. А ты и Оби-Ван расследуешь убийство Эвана. Я начала бы с брата Роана, Манекса. Манекс очень богат, он использовал свои политические контакты, чтобы сделать своё состояние и до, и после бескровной революции. Есть многие, кто подозревают его в коррупции. Возможно, он причастен к заговору убийства Эвана, чтобы привести брата к власти. Роан, возможно, вовлечён в заговор тоже. Если мы найдём доказательства их виновности, то сможем принести мир Новому Апсолону. — Неделя — не так много времени, — сказал Куай-Гон. — Не больше чем обычно, — ответила Талла, — для вас этого будет достаточно. Если мы потерпим неудачу и не найдём никаких доказательств, то предложим близнецам эвакуацию. Если они откажутся, то вернёмся на Корускант и вернёмся сюда только в том случае, если получим официальный запрос от Правительства Нового Апсолона. Куай-Гон задумался на мгновение. — Я не считаю, что есть вообще какой-либо шанс убедить тебя оставить штаб Абсолюта прямо сейчас. — Ни одного вообще, — ответила Талла. — Тогда я принимаю это предложение. И да пребудет с нами Сила. Слова учителя показались Оби-Вану сердечными и искренними, не содержащими обычного формализма прощания. Но его опасения выдавали его. Оби-Ван чувствовал, что Талла раздражена этим. Без лишних слов, она повернулась в сторону штаба Абсолюта. Куай-Гон смотрел ей вслед, пока темнота ночи не поглотила её.Глава 12
Куай-Гон нашёл гостиницу, где бы они смогли переночевать. Его падаван уже крепко спал, но он сам не мог уснуть, так и лежал с открытыми глазами. Он не мог понять что творилось у него в сердце. Он не знал, почему он так сердился на Таллу. У него было спокойное суждение, которое казалось он потерял, он действовал верно. Никогда прежде он не чувствовал себя более Джедаем, чем сейчас. Да, видение потревожило его. Он думал, что когда он нашёл Таллу, его тревога улеглась бы. Он предложил ей помощь, но и это не помогло. Что же он пропустил? Он накинул одеяло на свои плечи и подошёл к окну. Через него он видеть одну из трех лун Нового Апсолона. Полная луна имела розовый оттенок, заливая таким же светом окрестности. Было красиво. Куай-Гон пытался переключить своё размышление на эту красоту, чтобы уйти от тревожных мыслей о завтрашнем дне. Он пробовал не думать о Талле, которая была сейчас в окружении фанатиков. Он вновь повернулся. — Куай-Гон? Все хорошо? Сонный голос Оби-Вана раздался от кровати, стоящей в противоположном углу. Он всё-таки разбудил своего падавана. А они ведь оба нуждались в отдыхе. — Ничего. Иди спать дальше. Куай-Гон лёг сам и попытался уснуть. Но тревога, таящаяся в сердце, никак не давала ему желанный покой. Вместо этого, он вновь уставился на луну. Оби-Ван на следующее утро заметил его измученный взгляд, но ничего не сказал. Его падаван заказал завтра, исчез, вернувшись с чаем, хлебом и какими-то плодами. Куай-Гон был очень благодарен Оби-Вану за то, что тот не задавал никаких вопросов. Они оделись, взяв вещи и направились по адресу, который дала им Талла. Манекс, брат Роана, жил около резиденций членов Правительства. Его дом, значительно больший в размерах, был построен не из серого камня, как остальные, а из чёрных и белых камней. Его дом скорее походил на дворец, гордо возвышаясь над своими соседями. — Он, конечно, не против демонстрировать своё богатство, — заметил Куай-Гон, активизируя переговорное устройство, чтобы объявить о своём приходе. Протокольный дроид с отполированным до блеска черным телом открыл дверь. Куай-Гон представился, а также упомянул то, что они являются Джедаями. Теперь он не видел смысла в том, чтобы скрываться далее. И Абсолют, и Рабочие теперь знали, что Джедаи прибыли на Новый Апсолон. Талла чувствовала себя уверенно в том, что её личность не будет раскрыта. Если они будут действовать быстро, то не подвергнут опасности её положение. Манекс принял их в небольшом зале, выложенной черным камнем. Толстые зелёные ковры были расстелены на полу, а в самой комнате стояла мебель также зелёного цвета. На полу лежали подушки цвета новой травы. Большие изумрудные занавески закрывали окна. Большой неуклюжий мужчина лежал на кровати, облокотившись на одну из таких подушек. Он быстро встал, когда они вошли в зал. Его чёрные вьющиеся волосы были коротко подстрижены и по виду их легко можно было принять на голове за кепку. Его глаза были голубые и излучали дружелюбие. — Приветствую, Джедаи. Как хорошо, что вы посетили меня. Я очень рад видеть вас. Куай-Гон поклонился. Он был несколько удивлён интерьером зала и таким экспансивным приветствием. Он явно не ожидал такого. Рыцарь предполагал увидеть Манекса холодным, безжалостным бизнесменом. — Я совершал свою утреннюю медитацию. Понимаю, ведь вы делаете то же самое, — глаза Манекса излучали веселье, — я размышляю о красивых вещах, которые есть у меня. Конечно же, мой процесс отличается от вашего. — Да, — ответил Куай-Гон. Манекс заметил, что Оби-Вану очень понравился зал. — Зелёный — мой любимый цвет. Я могу позволить себе потворствовать всем моим желаниям. Разве я не счастлив? Присаживайтесь. Куай-Гон сел на кровать, напротив своего собеседника. Он словно погрузился в шикарную мягкость кровати. Оби-Ван сел рядом с ним, пробуя держать спину прямо. Это было трудно в такой роскоши. Манекс указал на золотой поднос с конфетами и печеньем, стоящий на столе. — У меня лучший кондитер на Новом Апсолоне. Попробуйте. Он быстро отправил одно из печений себе в рот. Куай-Гон видел, что Оби-Ван смотрит на конфеты с желанием попробовать, но падаван не брал их. Чем я могу быть полезным для вас? — спросил Манекс, отряхивая крошки со своей одежды. Куай-Гон думал о том, как лучше всего перейти к делу. Он не был уверен, что сможет просто так поговорить с Манексом. В конце концов, тот едва ли признается, что коррумпирован. Но все же часто существа открывали свою истинную суть, даже не зная об этом. В конце концов, Куай-Гон решил, что лучшим путём будет игра в открытую. — Я был одним из Джедаев, посланных сюда шесть лет назад, чтобы наблюдать за выборами, — сказал Куай-Гон, — ныне я не выступаю как должностное лицо при исполнении, но мне стало интересно увидеть, как живёт Новый Апсолон. Признаюсь честно, то, что я увидел сейчас внушает мне беспокойство. Манекс выпрямился на своей кровати. — Убийство Эвана стало трагедией. До этого Новый Апсолон процветал и не было поводов для волнений. Мы вместе подняли экономику. Рабочие и Цивилизованные трудились вместе, чтобы улучшить свою жизнь. Галактика утратила доверие к нам и нашим товарам, но сейчас оно восстанавливается. Мы потеряли своё процветание из-за тех противоречий. И нам стыдно, что вновь рискуем потерять это все. — Богатство важно для вас, — спросил Куай-Гон с нейтральной интонацией. — Да, — ответил Манекс, пристально смотря на рыцаря, — я люблю владеть всем этим. Есть те, кто говорят, что я накопил своё богатство через коррупцию, через свои личные контакты. Я понимаю, поэтому вы ко мне обратились. Куай-Гон был впечатлен. Теперь он смог ещё лучше увидеть бизнесмена. Манекс говорил прямо. — Контакты? Да. А почему у меня не должно быть их? Мой брат высокопоставлен в правительстве. Я использовал в своих интересах тех, кто хотел быть с ним. Но это отличается от коррупции. Я видел способ улучшить бизнес здесь. Цивилизованным, как и мне разрешали торговать вне планеты, Рабочим нет. Закон был несправедлив, но я был бы дураком если бы не получил с этого прибыль. Я смог открыть обширные торговые рынки в галактике для товаров с Нового Апсолона. У меня есть сеть контактов по технической информации и технологиям. Так что я был счастлив видеть избранного Правителя из Рабочих, и стабильное правительство. — Вы не присоединились к вашему брату, когда он призывал к единству в своё время, — заметил Оби-Ван. — Мой брат — герой. Я же бизнесмен. Куай-Гон взял конфету. Он не хотел есть, но взял потому что ему предложил Манекс, а ему не хотелось обижать хозяина. Куай-Гон этим демонстрировал своё уважением к Манексу и желал поддержать эту беседу. Он попробовал конфету. У неё был удивительный вкус. Манекс улыбнулся, поскольку Куай-Гон не смог сдержать своего удивления. — Я не преувеличивал. Лучший кондитер. — Да. — Я желаю иметь только самое лучшее. И стараюсь не делать гулпостей. Возьмите моего брата, — Манекс опять облокотился на мягкие подушки, — он благороден. Смел, всего себя посвятил хорошему делу. То, чего нет у меня. По распространённому мнению, я должен был бы ненавидеть и завидовать своему брату, поскольку братья часто делают это, когда один значительно превосходит другого. Но я не презираю Роана, не завидую ему. Я доволен тем, что есть. Я просто хорошо живу в мире. — Поскольку ваш брат теперь Правитель, вы можете получать прибыль ещё большую, — заметил Куай-Гон, — вы бы ничего не получили, если бы ненавидели своего брата. — Я мог бы ненавидеть и всё равно продолжать использовать его, — парировал Манекс, — конечно, вы видел многое в Галактике, чтобы знать это, Джедай. — Да, — согласился Куай-Гон. — Вы считаете, что я причастен к убийству Эвана, — прямо сказал Манекс, — я знаю, что многие верят этому. Но зачем мне рисковать моим благосостоянием такие способом? Манекс покачал головой. — Я слишком люблю этот комфорт, чтобы рисковать им. — Кроме того, это было бы неверным, — отметил Оби-Ван. — И это тоже. — Как вы думаете, имеет ли ваш брат какое-либо отношение к убийству Эвана? — спросил Куай-Гон, — есть те, кто верит этому тоже. — Роан? Манекс покачал головой. — Он любил Эвана подобно Роану. Посмотрите на девочек. — Он мог это сделать, чтобы привлечь симпатии на свою сторону, — сказал Оби-Ван. Казалось, что Манекс не встревожился этим предложением. Он наклонился вперёд. — Вы должны кое что понять. Он чувствует себя обязанным Эвану. Он ответственен за Алани и Эриту. — Есть те, кто говорят, что близнецы в опасности, живя в доме того, кто подозреваем в убийстве их отца, — сказал Оби-Ван. — Есть те на Новом Апсолоне, который скажет что угодно, что вы хотите, — равномерно сказал Манекс, — эти девочки могут идти куда захотят, но всё-таки они остаются. Они знают Роана лучше, чем знали собственного отца. Все эта печаль, которую они демонстрируют, что она? Они никогда не знали своего отца. Эван был в тюрьме, когда они были детьми. Это потом он стал правителем и был также занят. А в действительности он не знал собственных дочерей. — Не думаю, что печаль детей по их отцу наиграна, независимо от того, насколько они далеко в отношениях, — сказал Куай-Гон. — Конечно же, нет. Я уверен, что близнецы искренни, — Манекс пододвинул к ним поднос с конфетами и печеньем, — такой мрачный разговор в такое красивое утро. Пожалуйста, ешьте. Я велю приготовить чай. Куай-Гон встал. — Мы должны идти. Спасибо за ваше гостеприимство. — Я очень рад был принимать Джедаев, вы можете придти ко мне в любое время, — Манекс встал также. Тот же самый протокольный дроид проводил из до двери. Выйдя Куай-Гон и Оби-Ван, остановились. Куай-Гон глубоко вздохнул. Он был рад почувствовать утреннюю прохладу, но он не чувствовал, что приблизился, чтобы помочь Талле. — Что ты думаешь? — спросил он Оби-Вана. — Он мне не понравился, — сказал Оби-Ван, — он может быть причастен к перевороту и ниспровержению правительства. Но он действует так, как будто у него нет сил. Он должен хотя бы встать с кровати для этого. — Ты позволяешь своей неприязни влиять на восприятие, падаван, — недобрительно отметил Куай-Гон, — помни, для того, чтобы накопить богатство требуются силы и время. Манексу, возможно, удалось это сделать легко, но он действительно построил внушительную финансовую империю. — Которую он использует для собственного удовольствия, — сказал Оби-Ван с отвращением. — Я видел мужчин и женщин, обладателей большого богатства, которые не наслаждались собственным комфортом, — заметил Куай-Гон, — по крайней мере, Манекс наслаждается тем, что он сделал. Его выбор — не наш выбор. Не позволяй его стремлению к удовольствиям, ослеплять тебя и не позволить увидеть его достоинства. — Вы видите там достоинства? — недоверчиво спросил Оби-Ван, — я вижу там коррупционера. — Я вижу человека, который живёт так, как ему хочется жить и не желает ничего менять. Вопрос важный, насколько он желает, чтобы такая жизнь продолжилась и далее, — спросил Куай-Гон, — если Манекс кажется слабым, то я так не думаю. Несмотря на его опровержения, он мог втайне ненавидеть своего брата. И мы не должны сбрасывать это со счётов, падаван. Куай-Гон полез в карманы своей одежды. — И он напомнил мне о кое-чем важном. — Ключ? Он протянул Оби-Вану конфеты и печенье, которые взял с подноса Манекса на выходе. — Даже в середине миссии, не забудь попробовать на вкус печенье.Глава 13
— Идёмте к Роану, — предложил Куай-Гон затем, — Самое время навестить Верховного правителя. Резиденция располагалась неподалёку. Куай-Гон обдумывал недавнюю беседу с Манексом. Ему было жаль, что он не узнал больше. Он надеялся получить больше информации для Талы. Вместо этого, он имел только смутные предчувствия. — Куай-Гон, — тихо сказал Оби-Ван, — посмотрите вперёд. В десяти метрах справа, возле того памятника. Куай-Гон всмотрелся. Острые глаза его падавана заметили маленького дроида-разведчика. Тот парил в травянистом сквере напротив резиденции Верховного правителя. А он сам не заметил его. Куай-Гон приказал себе сконцентрироваться на настоящем моменте. Он не мог позволить беспокойству отвлекать его от реальности. — Вы думаете, он ищет нас? — спросил Оби-Ван. — Нет. Он наблюдает за резиденцией. Это не дроид-шпион. Возможно, он используется для обеспечения безопасности. — Куай-Гон тщательно осматривал окрестность, сектор за сектором, метр за метром, — Там. Впереди, у деревьев. Другой. — Роан усилил наблюдение. — Или кто-то усилил наблюдение за Роаном. Мне не нравится то, что мы видим. Я чувствую волнение в Силе. Идём, падаван. Куай-Гон двинулся к резиденции. Когда они подошли к дверям и нажали кнопку звонка, охрана не включила обзорного экрана. Пустой экран светился синим цветом. Нехорошее предчувствие, одолевавшее Куай-Гона, сменилось тревогой. Он толкнул дверь, но она не открылась. — Можно попробовать через сады, — предложил Оби-Ван. Высокая стена отделяла фасад резиденции от садов позади здания. По верху стены шло электрическое заграждение. Для джедаев оно не представляло проблемы. Призвав Силу, они оба высоко подпрыгнули, легко перемахнув через стену, и мягко приземлились на траву. Они пробежали вдоль стены особняка в глубину территории, туда, где располагались сады. На бегу Куай-Гон высматривал хоть какой-нибудь возможный путь в дом, но на этой стороне не было никаких окон или дверей. Возможно, в резиденции специально было сделано всего лишь два выхода: парадный — с фасада, и задний ход, выводящий в сады. Это облегчало охрану и защиту здания. Они помчались через сад. Сначала Куай-Гон мог видеть только буйство цвета множества цветущих кустов, окружавших их. Дорожки бежали между кустами, узкие и извилистые. Было невозможно увидеть что-либо ещё. — Если сможешь, осмотри заднюю стену, — приказал Куай-Гон Оби-Вану, — Нужно найти вход. Возможно, он потайной. Куай-Гон изучал задний фасад здания. Все выглядело тихим и безмятежным. Не шевелились занавеси на окнах. На первый взгляд, не было никакого признака беды или опасности. И тут Куай-Гон заметил, что дверь была слегка приоткрыта. — Куай-Гон! Куай-Гон развернулся и бросился назад. Он нагнал Оби-Вана, когда падаван бежал через сад по извивающимся дорожкам. — Я видел что-то впереди — какое-то движение. И я думаю… Они обогнули угол. Впереди они смогли увидеть группу людей, явно тайком пробравшихся в сад. Те поднимали на стену какой-то предмет. Он был размером с человека, чёрный и блестящий, со щелью на вершине. Куай-Гон узнал сенсорную капсулу для арестованных, такую же, какую он видел в музее Абсолюта. Но почему эти люди тащили её на стену? И тут он увидел проблеск взметнувшихся золотых волос в щели наверху капсулы. — У них близнецы, — сказал он. Они активизировали световые мечи, переключив их в боевой режим. Вторгшиеся были в масках и тёмной одежде. Они увидели приближающихся джедаев. Один из них достал передатчик. — Сверху, Оби-Ван! — крикнул Куай-Гон. Дроид-шпион, внезапно появившийся над их головами, обрушил на них лавину бластерного огня. Отклоняя выстрелы движением клинков световых мечей, Куай-Гон и Оби-Ван помчались к стене. Другой дроид приблизился, держась достаточно высоко, чтобы избежать ответного удара и вовсю поливал джедаев бластерным огнём. У вторгшихся было преимущество во времени. Они спустились со стены и исчезли. Перепрыгнуть стену, отражая при этом огонь дроидов, было непростой задачей, Куай-Гон прекрасно знал это. Но выбора не было. Он обратился к Силе и прыгнул, заметив, что Оби-Ван последовал его примеру. Они перелетели стену, много выше её верха. На короткий миг два дроида оказались в пределах досягаемости его светового меча, за что и поплатились. А Оби-Ван аккуратно располовинил ещё одного. Три дроида с шипением рухнули на землю. Джедаи приземлились по другую сторону стены. Перед ними было большое заросшее травой поле. С припаркованными на нём гравилетами. Вторгшиеся уже погрузили те две капсулы. И взлетели раньше, чем джедаи бросились к ним. Открылась потайная дверь в стене, выскочила охрана. Куай-Гон узнал Балога, главу службы безопасности. — Что происходит? — рявкнул тот сердито, — Что вы здесь делаете? — Я думаю, близнецов увезли на тех гравилетах, — сказал Куай-Гон, указывая на то, что теперь уже казалось просто точками в небе. Балог быстро заговорил по комлинку, передавая свои координаты и просьбу о перехвате в воздухе. — Вы видели их? — спросил он. — Мы видели две сенсорные капсулы, того же типа, что есть в музее. И я видел волосы одной из девочек. Это — все. Балог развернулся к охранникам. — Проверьте дом ещё раз. И проверьте следы на земле! — потом он повернулся обратно к Куай-Гону и Оби-Вану, — Я думал, вы просто путешественники. Что вы здесь делали? — Мы — джедаи, — ответил Куай-Гон, — Мы здесь не с официальной миссией. Я видел девочек шесть лет назад. Мы прибыли, чтобы увидеть их. Балог смотрел на них тяжёлым взглядом офицера службы безопасности, привыкшего слышать ложь. Но что-то, должно быть, убедило его. Он вздохнул: — Это случилось в моё дежурство. Я думал, что система безопасности безупречна. Так или иначе, они миновали систему безопасности и обездвижили охрану. Сигнал тревоги сработал, но нам потребовалось слишком много времени, чтобы добраться сюда. — Вы подозреваете кого-нибудь? — спросил Оби-Ван. — Очевидно, это могли быть абсолютисты, — сказал Балог, — Такие устройства, как предполагалось, были уничтожены, но, конечно же, сколько-то из них наверняка были вывезены и припрятаны. Любой мог купить их на чёрном рынке. Иначе говоря — нет, я не знаю, кто похитил близнецов. — он пристально посмотрел на небо, — Я только надеюсь, что, кто бы это ни был, он планирует получить за них выкуп. Я надеюсь, что это похищение, а не… Он не закончил фразу. — В пользу этого говорит использование капсулы — сказал Куай-Гон, — Если вторгшиеся собирались убить близнецов, они убили бы их здесь. Балог потёр лоб. — Я должен лично сообщить об этом Роану. Он будет потрясён этой новостью. И ушёл, слишком занятый своими мыслями, чтобы попрощаться. Куай-Гон посмотрел ему вслед. — Если Роан уже не знает, — сказал он.Глава 14
Они встретили Талу в заранее немеченом месте в глубине Рабочего Сектора. Это был маленький парк, который был посвящён памяти первых борцов против режима Абсолютистов на Эпсолоне. Одна белая стеклянная колонна стояла между меньшими зелёными. В своих капюшонах, скрывающих лица, они кружили и кружили по парку. Когда Тала услышала новость о похищении близнецов, ей потребовалось три круга, прежде чем она смогла говорить. — Я не думаю, что это были Абсолютисты, — сказала она наконец, — Я уверена, я знала бы об этом. Раньше были экстремистские фракции и группы, но сейчас они находятся под контролем центрального комитета. По крайней мере я так думаю. Это, конечно, возможно, но я скорее склонна думать, что близнецов похитили Ирини и Рабочие. Они уверены, что Роан убил Эвана. Возможно, они могли организовать похищение даже для того, чтобы уберечь близнецов от опасности. — Ты должна присоединиться к поиску похитителей, — сказал Куай-Гон, — Если ты полагаешь, что Абсолютисты к этому не причастны, то оставаться там — это трата времени для тебя. — Я сказала, я думаю, что они непричастны, — поправила его Тала, — Всегда есть возможность, что это сделали одиночки, относящие себя к Абсолютистам. Я должна остаться там и всё выяснить. Это было бы естественно для Абсолюта — попытаться найти того, кто сделал это. Я могу использовать их ресурсы наблюдения. Оби-Ван отметил, что его учитель, казалось, сдерживал своё неодобрение. Он не понимал, почему. Тала была права. Она должна была остаться там, по крайней мере до тех пор, пока они не узнают, кто похитил близнецов. — Ты думаешь, что Роан мог быть причастен к этому? — спросил он Талу. — Я не знаю, — ответила она, — Конечно, мы должны учитывать и такую возможность. — Мы как раз шли поговорить с ним, когда произошло похищение, — сказал Куай-Гон. — Возможно, мы должны пробовать поговорить с ним теперь, — предложил Оби-Ван. — Это может быть сложно, — заметила Тала, — Он будет очень встревожен. У него не будет времени для нас. В этот момент раздался сигнал комлинка Куай-Гона. Это оказался Балог. Несколько секунд Куай-Гон внимательно слушал, потом отключил связь. — Это будет легче, чем мы думали, — сказал Куай-Гон, — Роан просил о встрече с нами. Роан встретил джедаев в своём офисе в массивном здании Института Правительственных служб. Несмотря на великолепие самого здания, офис был обставлен скудно — стулья вдоль стены, длинный письменный стол, который служил и обыкновенным столом, серый каменный пол. Из окна открывался вид вниз на улицу. Куай-Гон и Оби-Ван своими глазами видели признаки начала уличных волнений. Как только распространилась весть о судьбе близнецов, люди вышли на улицы. Рабочие организовались быстро. Они выстроились плотным квадратом поперёк улицы на площади. Люди продолжали прибывать. Передняя линия демонстрантов несла лозунг «АРЕСТОВАТЬ РОАНА!» Роан развернулся от окна, когда они вошли. Он был средних лет, внушительного вида, с серебряной полосой в тёмных волосах. Он поклонился, приветствуя вошедших. — Добро пожаловать. Если бы я знал, что вы здесь, я бы пригласил вас на встречу раньше. — Мы здесь неофициально, так что не хотели беспокоить вас, — ответил Куай-Гон. — Считайте, что уже официально, — сказал Роан мрачно. Его тёмные глаза неотрывно смотрели на них, — Нам нужна помощь, чтобы найти девочек. Я знаю, что вы тоже хотите их найти. И знаю, что есть те, кто полагает, что я стоял за убийством их отца, а теперь и за их похищением. Я позвал вас сюда, чтобы сообщить вам, что это — не так. — Почему, как вы думаете, появились такие слухи? спросил Куай-Гон. — Потому что, начиная с убийства Эвана структура правительства находится в критическом состоянии. Есть те, кто призывают к новым выборам. Мои враги поддерживают слух, что я убил Эвана. — Роан шагнул к окну. Окно было сделано так, чтобы он мог видеть улицу, отметил Куай-Гон, а люди, собравшиеся на улице, не могли бы видеть его. Роан повернулся и посмотрел в лицо джедаю. Развёл руками. — Я не знаю что делать. Моя планета боролась за справедливость, мы добились свободы для всех людей. А теперь все это находится в опасности, стабильность под угрозой. Я вижу картину этого крушения всякий раз, как закрываю глаза. Все же я знаю, что могу предотвратить это крушение. Я только не знаю, как. События разворачиваются передо мной, а я бессилен изменить их. Куай-Гон почувствовал вспышку сочувствия к Роану. Этого человека действительно одолевали мысленные картины краха. Куай-Гон и сам знал, каково это, когда мучают подобные видения. Он знал, как это чувствовалось. Как будто череду всех этих стремительно развивающихся событий он однажды уже видел в своих снах или видениях, но только теперь вспомнил это. — Что бы вы хотели, чтобы мы предприняли? — Куай-Гон спросил. В этот момент раздался сигнал устройства внутренней связи. С нетерпеливым жестом Роан подошёл к аппарату. — Я распорядился, чтобы мне не мешали — — Да, Правитель. Но на связи люди… Они хотят говорить только с вами. Они говорят, что они — похитители. Роан взглянул на джедаев. — Я хотел бы, чтобы Вы слышали это… Пожалуйста, соедините, — сказал он в переговорное устройство. Зазвучавший голос, был, очевидно, изменён с помощью электроники. Жуткое, отдающееся эхом полумеханическое звучание. — Добрый день. Сегодня дети Эвана были похищены. Они у нас. Мы отпустим их, если вы пойдёте нам навстречу и выполните некоторые наши условия. — Они в порядке? — спросил Роан. — Дайте мне поговорить с ними. — Они в безопасности и не ранены. Молчите и слушайте. — Я заплачу выкуп… — Замолчите! Нам не нужны деньги. Мы хотим, чтобы вы оставили пост Верховного правителя. Вы скажете, что подчиняетесь воле народа. Вы призовёте к новым выборам. Вы никогда не откроете, что ушли в отставку ради освобождения близнецов. Роан встретился глазами с Куай-Гоном. Куай-Гон видел, что правитель согласится. У него не было выбора. — Да, и ещё… Если вы скажете, что выполните наши условия, а потом откажетесь от этого, то и вы, и близнецы будете убиты. Не делайте ошибок, мы способны добраться до вас где угодно, несмотря даже на защиту джедаев. — Хорошо, — сказал Роан, наклоняясь к переговорному устройству, — Я согласен на ваши условия. Но я должен видеть близнецов и сопровождать их при освобождении. Я не хочу, чтобы их напугали ещё раз. — Это приемлемо. Мы войдём в контакт с Вами по поводу деталей. — Когда? — быстро спросил Роан, но связь отключилась. Роан тяжело опустился на стул. — По крайней мере, они живы. Если, конечно, этим людям можно верить. — Вы не должны идти на встречу с ними один, — сказал Куай-Гон, — Когда они снова войдут в контакт с вами, вы должны просить о том, чтобы вас сопровождали джедаи. Это будет гарантией, что и вы, и близнецы вернётесь живыми с этой встречи. Роан кивнул: — Я так и сделаю. Я знаю, что вы защитите их. Кроме меня, у них никого нет. Я должен сделать так, как требуют похитители. Но я буду благодарен за вашу помощь. Наша главная забота сейчас — жизнь девочек.Глава 15
Куай-Гон и Оби-Ван оставили Роана, пообещавшего, что свяжется с джедаями, как только похитители снова выйдут на связь. Они прошли только несколько шагов от здания правительства, когда раздался сигнал комлинка Куай-Гона. — Куай-Гон, вы нужны мне. Это была Тала. Куай-Гон почувствовал, как всё его беспокойство собирается в один пылающий ком в груди. Она говорила чуть слышно, почти не дыша, словно боясь выдать своё присутствие. Не говоря уже, что она просила его о помощи. — Скажи мне… — Я не знаю, как, но они узнали, что я — джедай. Они боятся, что я очень много знаю. Я убежала из штаба, но они отправили на поиски дроидов-разведчиков. Куай-Гон, я… у меня не получается видеть дроидов… — Ты знаешь, где ты? — Я двигаюсь к Рабочему Сектору. Я прошла четыре блока на юг, три на восток. Я прячусь в мемориале, ты знаешь, где те колонны — Да, — Куай-Гон уже быстро шёл в сторону Рабочего Сектора. — Я скрываюсь между стеклянными колонами, но дроиду-шпиону не потребуется много времени, чтобы найти меня. Толпы народа на улицах на какое-то время собьют его со следа, но… — Мы идём к тебе. Куай-Гон быстро объяснил ситуацию Оби-Вану, и они побежали к Сектору. Тала не могла чувствовать дроидов через Силу, и это ставило её в затруднительное положение, тем более опасное. Он точно помнил, где расположен штаб Абсолютистов. Было ли это то, что было в его видении? Вдруг он найдёт Талу лежащей между колонн? Вдруг дроиды-разведчики уже настигнут её? Её глаза были чёрными и тусклыми, но они вспыхнули, оживая, когда она увидела его… Он видел глаза Талы в видении, они были тёмными. Это был цвет линз, которыми она воспользовалась, чтобы скрыть очень приметный зелёный с золотым цвет глаз. Это воспоминание было подобно удару. Значит ли это, что сбудется и остальная часть видения? — Куай-Гон, мы на месте, — сказал Оби-Ван, тяжело дыша от долгого бега, — Мы должны быть осторожны. Дроиды-шпионы могут искать и нас тоже. Это была верная мысль. Он должен был и сам подумать об этом. Куай-Гон перешёл на шаг, чтобы не быть слишком заметными среди прохожих. Потом они опять пошли быстрее, смешавшись с толпой. Из-за уличных волнений по поводу похищения близнецов улицы были переполнены. Куай-Гон отсчитывал блоки, изо всех сил удерживаясь, чтобы снова не перейти на бег. Он огляделся, но не заметил никаких признаков дроидов-разведчиков. Впрочем, он не знал, было ли это хорошим знаком или же, наоборот, поводом для беспокойства. Наконец они достигли монумента погибшим Рабочим. Куай-Гон и Оби-Ван поспешили к сияющим колоннам. Они обыскали ряд за рядом, и наконец обнаружили Талу в дальних рядах. Там было место, где она могла довольно надёжно спрятаться, и в то же время оттуда можно было при необходимости незаметно скрыться. Она подняла лицо при звуке их шагов. Её глаза были тёмные, но не тусклые, и в них не было боли. Она была прекрасна. Её усмешка отозвалась в его сердце. — Спасибо что пришли. Куай-Гон присел и знаком указал Оби-Вану сделать также. — Там, на улицах, очень много людей. Дроидам будет сложно выследить тебя. Я думаю, что самое безопасное место для нас теперь — у Роана. Даже если он и стоит за похищением, он должен будет поддержать иллюзию, что непричастен к этому. С тех пор, как ваша тайна раскрыта, уже не имеет значения, кто знает, что ты — джедай. — Верно, — сказала Тала, — Идёмте. Оби-Ван внимательно осматривал небо. — Наблюдение будет самым серьёзным здесь. Как только мы войдём в Сектор «Цивилизованных», дроиды могут отстать. — Держись между нами, и как можно ближе, — сказал Куай-Гон Тале. Они осторожно вышли из-за сияющих колонн и влились в людской поток. Постепенно стало ясно, что прохожие шли не просто так. — Они куда-то направляются, — пробормотал Куай-Гон. — Вероятно, на демонстрацию, — предположила Тала. Демонстрация, как оказалось, была всего в нескольких кварталах от них. Вся толпа направилась к небольшому парку, где собирались Рабочие. Куай-Гон, Оби-Ван и Тала остались одни. — Мы могли бы укрыться в толпе, — понизив голос, сказал Куай-Гон. — Но мы всё равно должны были выбраться из неё, рано или поздно, — отозвался Оби-Ван. — Возможно, дроид-разведчик откажется от преследования. — Нет, — ответила Тала, — Абсолютисты никогда не останавливаются. — Идёмте, — сказал Куай-Гон, — Отсюда недалеко до Сектора «Цивилизованных» и до Роана. Похитители могли выйти на контакт с ним в любое время. Он согласился на присутствие джедаев. — Я согласна, — сказала Тала. Оби-Ван тоже кивнул. Они быстро свернули в сторону от демонстрации и направились в сектор «Цивилизованных». Они прошли совсем немного, когда Куай-Гон почувствовал присутствие. — И я чувствую, — сказала Тала. — Что-то совсем близко, — согласился Оби-Ван. Дроид-разведчик появился в пределах видимости, снижаясь и нацеливаясь на них троих. Куай-Гон прыгнул без предупреждения, ударив уже включённым лайтсабером. Дроид, дымясь, рухнул на землю. — Сейчас налетят, — пробормотала Тала. Они пошли быстрей. Скоро появились ещё три дроида. Воздух вокруг затрещал от огня бластеров. Куай-Гон и Оби-Ван держались рядом с Талой, продвигаясь вперёд и в то же время отражая бластерные заряды. Куай-Гон забеспокоился. Если дроидов будет слишком много, он и Оби-Ван могут не суметь отразить такую огневую мощь. Они вынуждены были двигаться медленно, чтобы защитить Талу и обеспечить её безопасность. — Я могу забраться на тот карниз, и достать их оттуда, — предложил Оби-Ван, — Вы сможете один прикрыть Талу, пока я буду там? — Да, — сказал Куай-Гон. Это была их единственная надежда. Он был доволен тем, что его падаван издалека углядел такую возможность. Оби-Ван выстрелил трос с помощью пусковой установки и за секунды оказался высоко на карнизе. Ещё летя на тросе, он ударил по одному из дроидов, который целился в Талу. Тот раскололся на две части и с шипением, по спирали, упал вниз. Один из двух оставшихся дроидов помчался прямо к Оби-Вану, в то время как второй продолжал стрелять в Талу. Оби-Ван повис на тросе и оттолкнулся ногами от стены здания. Он качнулся в сторону дроида и атаковал, промахнувшись всего лишь на сантиметры. Снова оттолкнулся, стремясь на этот раз пролететь выше и дальше. Не рассчитанный на столь необычные действия преследуемого дроид закружился и запищал. Оби-Ван нанёс удар, на этот раз зацепив дроида. Действия того стали беспорядочными, он начал кружиться и нырять. И оттолкнувшись от стены в следующий раз, Оби-Ван разрезал дроида на части. Куай-Гон видел, как Оби-Ван уничтожил дроидов, пока он сам прикрывал Талу от бластерного огня. — Там, впереди, несколько контейнеров, — сказал он Тале, — Ты укроешься за ними, а я займусь дроидом. Несколько шагов — и он подтолкнул Талу вниз за контейнеры, а сам запрыгнул на самый верх. Оби-Ван, увидев, что он делает, и все ещё держа трос, помчался в его сторону по выступу. Когда Куай-Гон прыгнул вверх, Оби-Ван использовал трос, чтобы лететь вниз. Дроид оказался между ними. Два удара — и дроид вспыхнул, закувыркался и рухнул вниз на тротуар. Оби-Ван легко спрыгнул на землю, в то время как Куай-Гон тоже приземлился и оказался рядом с Талой. Все трое побежали, не уставая и не останавливаясь, пока не достигли Сектора «Цивилизованных», где улицы были переполнены людьми. Здесь, среди них, они были в безопасности. — Я могу честно сказать, что не справилась бы без вас, — задыхаясь, сказала Тала. Они направились к Институту Правительственных служб. Войдя внутрь, они поспешили к офису Роана. Ворвались внутрь, но там было пусто. Его помощник вбежал за ними следом. — Вы не можете… о, пожалуйста, извините меня. Я не понял, что вы джедаи. — Где Роан? — спросил Куай-Гон. — Он ушёл на встречу. — На какую встречу? Помощник колебался. — Мы доверенные лица Роана, как вы знаете, — сказал Куай-Гон, — Он ушёл, чтобы встретиться с похитителями? Помощник кивнул. Куай-Гон шагнул к окну, гася вспыхнувшее раздражение. Это было плохо. Он не доверял похитителям. Их реальной целью вполне мог быть сам Роан. Тала устроила форменный допрос помощнику, но было ясно, что он не знал ни того, куда именно пошёл Роан ни каких-либо деталей встречи. — Что мы можем сделать? — спросил Оби-Ван. Тала и Куай-Гон ответили в один голос: — Ждать. Несколько часов они ждали в офисе Роана. Наконец пришёл Балог. — Я выделил для вас комнату в резиденции Правителя, — сказал он им, — Вам будет удобнее там, и кроме того, Роан придёт именно туда, когда вернётся с близнецами. Он колебался, — Мне жаль, что он не доверяет и мне тоже. Я подожду с вами. Куай-Гон кивнул. «Спасибо». Балог проводил их до находящейся рядом резиденции. Уже стемнело, и толпы, митингующие на площади, почти разошлись. — Очевидно, желание поужинать для многих оказалось сильнее преданности идее, — хмыкнул Балог. Когда они приблизились к резиденции, Куай-Гон заметил большой мешок на дорожке, ведущей к зданию. Он находился вне зоны безопасности резиденции. — Балог, там что-то — — Я вижу. — Балог побежал вместе с Куай-Гоном и Оби-Ваном; на бегу он быстро говорил по переговорному устройству, вызывая охрану. У Куай-Гона было какое-то нехорошее ощущение, которое только возрастало, пока он бежал. Когда он подбежал ближе, его опасение приобрело реальную форму. Это не был мешок. Это был Роан, замотанный в тёмную ткань, обвязанную проводом. Куай-Гон опустился на колени рядом с ним. Глаза Роана незряче смотрели в наступающую ночь. Верховный правитель был мёртв.Глава 16
Куай-Гон протянул руку и осторожно закрыл ему глаза. Подбежали Балог и Оби-Ван. Балог опустился на колени. — Теперь вы сможете отдохнуть, мой друг, — пробормотал он отрывисто. Балог, Куай-Гон и Оби-Ван осторожно подняли тело. Они несли Роана в его дом — в последний раз. По щекам Балога текли слезы, но его лицо было сдержанным, и он не сказал ни слова. — Я должен отдать распоряжения, — сказал он, когда они положили тело Роана в кабинете, — Мы должны попытаться скрывать это так долго, как только сможем. Сначала мы должны найти близнецов. Я думаю, будет лучше всего, если мы не сообщим ничего. — Это будет трудно скрыть, — сказал Куай-Гон, — Кто бы ни убил Роана, он захочет, чтобы это стало известно. Куай-Гон оказался прав. Уже через короткое время темнота улиц сменилась светом множества осветительных стержней и свечей. Оби-Ван думал, что очень много людей было на улицах днём и вечером. Теперь же казалось, что всё население Нового Эпсолона вышло на улицы выразить печаль и гнев. Балог смотрел в окно на демонстрацию. — Я должен сообщить Манексу. Он не должен узнать об этом от случайных людей. Джедаи сидели во внутренней комнате. Оби-Ван старался представить себе их следующий шаг. Он знал, что они не уедут, пока не будут найдены близнецы. Возможно, они увезут их с планеты, ведь ситуация столь опасно изменчива. Он наблюдал за Куай-Гоном и Талой, которые молча сидели напротив друг друга. Вскоре они услышали какое-то движение в холле. Оби-Ван вслед за Куай-Гоном и Талой вышел из комнаты. Это был Манекс. Он говорил громко, в голосе звучала боль. — Я принимал гостей, когда мне принесли эту новость, — Он выглядел несколько нелепо в богатой зелёной бархатной одежде и красном берете с кисточкой, так несоответствующих обстоятельствам, подумалось Оби-Вану. Балог сказал ему, понизив голос: — Мы полагаем, что причиной смерти было парализующее вещество, поразившее его сердце и лёгкие. Мы не знаем, была ли это попытка убить или просто обездвижить, но было уже слишком поздно что-либо делать. Манекс печально кивнул и посмотрел на джедаев: — Я предвидел такой конец для моего брата, — сказал он, — Я думаю, что и он тоже. Все же он шёл вперёд. — Он всегда шёл вперёд, — ответил Балог. Манекс положил руку на плечо Балога, — Спасибо за всё, что вы сделали. Я побуду с моим братом до утра. — Желаете что-нибудь? — спросил Балог. — Ничего не надо. — Манекс тихо прошёл к двери комнаты, где лежал Роан, открыл её и вошёл внутрь. Джедаи вернулись в комнату. — Как вы думаете, он был искренен? — спросил Оби-Ван Куай-Гона, — Он странновато смотрелся в роли огорчённого брата. — Да, — ответил Куай-Гон, — Но есть и другая возможность. Вы могли заметить, что он не задержался даже для того, чтобы переодеться, а помчался сюда, как только услышал это известие. Его одежда может быть подтверждением его горя. — Вы так думаете? — спросил Оби-Ван. — Я не знаю. Но я должен учитывать обе возможности, чтобы яснее видеть происходящее. Оби-Ван кивнул. Они снова сидели и ждали. Прошло несколько часов. Освещение было приглушённым. Оби-Ван чувствовал, что его начинает клонить в сон, но ему не хотелось прежде Куай-Гона предлагать отдохнуть. Хотя это было необычно для Куай-Гона — не заметить его усталости. Внезапно Куай-Гон встал, рука на рукоятке светового меча. — Там кто-то есть, — сказал тихо. Оби-Ван вскочил, готовый к действию, всю его сонливость как рукой сняло. — Подожди здесь, — сказал Куай-Гон Тале, — Мы с Оби-Ваном посмотрим. Но Тала последовала за ними в прихожую. Входная дверь открылась. Офицеры охраны бежали в холл — сработал сигнал тревоги. Но вместо ожидаемых нарушителей, на пороге появились Эрита и Элани. Бледные, в мятой и испачканной одежде, но живые и здоровые. — Где Роан? — закричала Элани, — Отведите нас к нему! Эрита шагнула к Тале: — Вы здесь. Я так рада видеть Вас. Что случилось? Мы слышали на улицах, что Роан мёртв. Это ведь неправда? Ведь так? Балог подошёл к ним. — Боюсь, что это правда. Он в комнате. Элани обернулась к Эрите и обняла сестру: — Мы должны пойти к нему. — Он не убивал нашего отца, — сказала Эрита, — Он рисковал ради нас. Алани, мы виноваты в его смерти! — Он не погиб бы, если он не пробовал спасти нас, — воскликнула Элани. — Нет, — Тала подошла к ним, — Вы не виноваты ни в чём. Роан сделал свой собственный выбор. — Вы убежали, или они отпустили вас? — спросил их Балог. — Они отпустили нас. Мы ни разу не видели их лица, — Элани вытирала слезы, бегущие по лицу. — Мы полагаем, что будет лучше всего, если утром вы отправитесь с нами на Корускант, — мягко сказала Тала. Элани посмотрела на сестру. — Да, я думаю, это будет лучше всего. — Я хочу уехать отсюда, — прошептала Эрита, — Никогда не думала,что я так скажу, но это правда. — А сейчас мы должны увидеть Роана, — сказала Элани. Эрита и Элани, обнявшись, прошли в комнату, где лежал Роан. Дверь за ними закрылась. Балог обратился к джедаям. — Я ведь пришёл, чтобы встретиться с вами. Всю ночь мы работали над организацией переговоров. Мы не знаем, кто стоял за всем этим, но мы не можем ждать, пока это выяснится, в то время как народные волнения выплёскиваются на улицы. Рабочие и «Цивилизованные» согласились встретиться. Дал своё согласие и представитель Абсолютистов, если мы гарантируем ему безопасность и возможность беспрепятственно покинуть встречу, если дадим обещание не арестовывать его. Мы согласились на это условие, потому что мы вынуждены были согласиться. Я тоже буду на этой встрече. Как Рабочий, являющийся в то же время представителем действующего правительства. Моё присутствие необходимо для того, чтобы были равномерно представлены все силы. Ирини будет представлять Рабочих. — Это хорошие новости, — сказал Куай-Гон, — Только начав договариваться, вы сможете разрешить эту ситуацию. Правительство должно быть стабилизировано. — Есть только одно условие, — сказал Балог — Должен присутствовать один представитель от джедаев. Каждая из сторон просила об этом — за исключением Абсолютистов. Однако и их представитель согласился, хоть и неохотно. Встреча состоится на рассвете, — Балог посмотрел на хронометр, — Через час. — Пойду я, — сказал Куай-Гон. — Нет, — ответила Тала, — Пойду я, — она повернулась к Куай-Гону, — Это должна быть я, Куай-Гон. Я проникла в их организацию. Я знаю вещи, которых не знают другие. Если представитель Абсолюта будет лгать, говоря об их организации, я — единственная, кто это распознает. — Это так, — сказал Балог, — Рабочие и «Цивилизованные» доверяют Абсолютистам даже меньше, чем друг друг. — Утром увозите близнецов на Корускант, — сказала Тала, — Я присоединюсь к вам там после встречи. Оби-Ван взглянул на учителя. Куай-Гон был бледен. Было ясно, что подобный поворот событий совсем его не обрадовал. Да, он хотел сам идти на ту встречу. Но было и что-то значительно большее, куда более сильные эмоции, которых Оби-Ван не мог понять. Казалось, какая-то колоссальная борьба продолжалась в душе его учителя. Тала тоже уловила это. Она нахмурилась и, казалось, собралась что-то сказать. Тогда, к удивлению Оби-Вана, он увидел какое-то необычное выражение, промелькнувшее в глазах Куай-Гона. Что-то очень личное. Но это ушло настолько быстро, что Оби-Ван был уверен, что ошибся. Куай-Гон покачал головой, словно отгоняя что-то. Он казался растерянным и решительным в одно и то же время. — Вы извините нас? обратился он к Балогу, — Я должен поговорить с Талой. — Конечно, — Балог поклонился и отступил. Оби-Ван поднялся, но Куай-Гон обернулся к нему: — Пожалуйста, подожди здесь, падаван, — сказал он мягко. Удивлённый, Оби-Ван смог только кивнуть. Он смотрел, как его учитель прошёл следом за Талой в комнату и плотно закрыл дверь.Глава 17
— Дорогой друг, — сказала Тала, — Между нами было уже слишком много споров. Не начинай ещё один. — Я просил о разговоре наедине не для того, чтобы спорить с тобой, — ответил Куай-Гон. Он знал, там, за дверью, продолжалась жизнь. Одни люди горевали, другие готовили свержение правительства. Планета неслась по своей орбите. Плыли по небу её луны. Но все это ничего не значило для него, по крайней мере, не сейчас. Наконец-то он увидел истину. Прикоснулся к этому пониманию и поразился, и даже смешно показалось, как это он мог не видеть этого раньше. И всё это открылось ему вдруг в одно мгновение. — Я хочу сказать тебе кое-что, — сказал он, — Итак, две вещи. Первое — я согласен, что именно ты должна идти на встречу. Но мы не улетим, пока ты не вернёшься. Я не могу улететь с Нового Эпсолона без тебя. Я чувствую, что, если я так сделаю, то уже не увижу тебя снова. Она собралась было возразить, но остановилась. — Ты действительно так чувствуешь? — Да. У меня были предчувствия ещё в Храме. Я помчался сюда, чтобы увидеть тебя. Здесь, когда ты была рядом, как бы ни поворачивались события, я не так тревожился. Потому что знал, что ты в безопасности, пока мы вместе. Она медленно кивнула: — Но, Куай-Гон, я не твой падаван. Ты не можешь всегда быть рядом со мной. — Да, — сказал Куай-Гон, — И это подводит меня ко второй вещи, о которой я хочу сказать. Все же теперь, когда настал решительный момент, он остановился. Тала ждала. Она не торопила его. Она давала ему время. Это было не очень-то на неё похоже. Для неё обычнее было подталкивать его, задавая вдруг именно те вопросы, которые он не хотел задать сам. И все же она знала его настолько хорошо, что всегда чувствовала, когда нужно дать ему время. Его сердце переполнилось, и она, казалось, поняла это. Её лицо смягчилось, но она все так же не произнесла ни слова. — Я понял кое-что, — сказал он наконец, — Я не могу позволить тебе уйти, не сказав этого. Я прилетел на Новый Эпсолон не только потому, что ты мой друг. Я не остался на Корусканте не потому, что ты джедай и тебе может понадобиться помощь. Тала, я прилетел, потому что ты не только мой друг, и не просто джедай, мой товарищ. Ты нужна мне, всей моей жизни. Ты нужна мне. Ты — моё сердце. Он видел как поднялась и опустилась её грудь. Как вспыхнуло вдруг её лицо. — Ты говоришь не о дружбе, — сказала она. — Я говорю о том, что глубже. Я говорю обо всём, что один человек может дать другому. Это — то, что я приношу тебе. Это было тяжело — говорить прямо. Это были трудные для него слова, но они должны были быть сказаны. Она молчала, застыв в неподвижности. Он ждал, считая удары сердца. Решающий шаг был сделан. Это могло стать серьёзным испытанием для их дружбы. Но он был готов рисковать. Наконец он понял себя и свои чувства. Но он не был уверен относительно неё. В тот момент-откровение он понял причину всей напряжённости между ними в течение прошлых месяцев, всех недоразумений и ссор. Все они имели один корень. Где-то внутри себя он знал, что его чувства к Тале вышли далеко за пределы дружбы, и все же он отказывался видеть это. Тогда, в холле, вспыхнувшее вдруг понимание принесло облегчение. Но теперь его уверенность испарилась. Тала казалась взволнованной, но для этого волнения могло быть множество причин. — Если ты не чувствуешь так же, я отойду, и снова буду просто твоим другом, — сказал Куай-Гон. Её молчание… Меньше всего на свете он хотел бы причинить страдания Тале. — Нет, — сказала Тала с внезапной теплотой в голосе, — Не отходи. Я чувствую так же, Куай-Гон. Он шагнул, и она шагнула ему навстречу. Её рука легла в его ладонь. — Я не знала… до этого момента, — сказала она, — Или знала. Наверно знала — в последнее время. Он чувствовал её руку в своей руке, её пальцы, тёплые и сильные. — Я всегда буду с тобой, Тала. — Я всегда буду с тобой, Куай-Гон. Мгновение они стояли, не двигаясь, вспомнив о том, что ждало их за дверью. — Я должна идти на встречу, — сказала Тала. — Да, — согласился Куай-Гон. — Мы — джедаи. Наша жизнь будет полна расставаниями. — И все же мы будем вместе. — Да. — Когда ты вернёшься, мы отвезём близнецов на Корускант, — сказал Куай-Гон. — Если правительство не просит нашей помощи, — поправила его Тала. — Да, если нас официально не попросят остаться, — согласился Куай-Гон. — Но независимо от их решения, мы будем вместе, — сказала Тала. — Да, — ответил Куай-Гон, — Наконец-то это ясно.Глава 18
Оби-Ван ждал снаружи. Он не мог даже вообразить, ради чего Куай-Гон устроил такую секретность. Что такого он мог говорить Тале, чего его падаван не должен был слышать? Оби-Ван постарался не обижаться. Каким бы не было решение его учителя, оно наверняка было правильным. И все же он чувствовал себя лишним, словно ребёнок сидя на лестнице под закрытой дверью. Наконец дверь открылась. Куай-Гон увидел его на лестнице и подошёл к нему, Тала рядом с ним. — Тала пойдёт на переговоры, — сказал он Оби-Вану, — Мы будем ждать её здесь с близнецами. Когда она вернётся, и если правительство Нового Эпсолона официально не попросит нашей помощи, мы увезём близнецов с планеты, как они хотят. Мы будем контролировать ситуацию из Храма, и вернёмся, если нас попросят. Оби-Ван кивнул. Он знал это уже прежде, чем они вошли в комнату. Так почему Куай-Гон кажется каким-то другим? С его лица ушло выражение напряжённого поиска ответа на какой-то мучивший его вопрос. Что-то глубоко изменилось за время их разговора в той комнате. — Мы оставляем планету в состоянии далёком от стабильности, но, по крайней мере, мы можем доставить близнецов в безопасное место, — сказал Куай-Гон, — Какова и была изначальная цель миссии. — И мы уедем с результатами переговоров, я надеюсь, — добавила Тала. Пришёл Балог. «Пора». Тала кивнула. «Я готова». Она не стала прощаться с Куай-Гоном и Оби-Ваном, а просто вышла с Балогом. Куай-Гон смотрел на закрывшуюся за ними дверь. С рассветом началась бурная деятельность. Тело Роана было увезено, Манекс сопровождал его. Организовывались прощание и похороны Верховного правителя. Близнецы ушли отдохнуть перед предстоящим перелётом на Корускант. Куай-Гон вспомнил-таки о завтраке, за что Оби-Ван был очень ему благодарен. Ночь выдалась длинная и хлопотная, так что есть уже хотелось очень и очень. Он быстро расправился со всем, что было на его подносе, и наблюдал за Куай-Гоном, потягивавшим чай и едва надкусившим кусок хлеба. — Вы волнуетесь о переговорах? — спросил Оби-Ван. Куай-Гон смотрел в чашку: — Не то что бы… Но есть кое-что… Что-то всё же беспокоит меня. И тут они услышали громкий голос за дверью и звуки борьбы. — Уберите от меня руки, вы, скользкая космическая ящерица!!! Дайте мне увидеть их! Скажите им моё имя! Они захотят увидеть меня! Куай-Гон шагнул к двери и открыл её. Там оказалась Ирини, охранник удерживал в захвате её руку. — Прикажите ему пропустить меня! — воскликнула она яростно, — Я прибыла для разговора, а не для конфликтов. Куай-Гон кивнул охраннику. Ирини одарила того напоследок враждебным взглядом и прошествовала в комнату. — Какое право они имеют так обращаться со мной? — возмущалась она, поправляя тунику, — Я не преступница. Я — гражданин этой планеты. И почему вы нуждаетесь в такой серьёзной охране? Вы — джедаи. Нейтральная сторона, — разве не так?! — Возможно, мы и нуждаемся в мерах безопасности, если по нашу душу посылают дроидов-шпионов или устраивают по нам стрельбу, — заметил Куай-Гон. Ирини выглядела озадаченно. — Вы хотите сказать, что это сделала я? — Мы нашли вашу эмблему на сумке с боеприпасами, — сказал Оби-Ван. Он указал на кулон, висящий у неё на шее. — Это — эмблема Рабочих, а отнюдь не только моя, — сказала Ирини, — Я не стреляла в вас, джедаи. Я признаю, что не слишком рада вашему здесь присутствию, но насилие — не мой путь. И не путь Рабочих. Я не думаю, что кто-либо из наших пытался причинить вам вред. Возможно, это был как раз кто-то, кто хотел, чтобы вы так подумали. — Возможно, сказал Оби-Ван. Он не знал, чему верить. Куай-Гон жестом указал ей на стул — Что вы хотите сообщить, Ирини? — Я обеспокоена волнениями в Новом Эпсолоне, — сказала Ирини, — Мы хотим добиться изменений, но не таким обазом. Не с помощью убийств или похищения детей. У меня есть информация, которая может быть полезной для вас — если вы действительно здесь для того, чтобы сохранить мир. Так как мы не знаем, кому можно доверять в правительстве, мы проголосовали и решили, что можем доверять джедаям, — она хмуро взглянула на них, — Я надеюсь, что вы докажете, что достойны нашего доверия. — Если Вы не доверяете нам, вас не убедят и наши заверения, — заметил Куай-Гон, — Этот выбор предстоит сделать вам. Её взгляд был тяжёлым. — Этот выбор уже сделан комитетом. Я — эмиссар. Я должна сообщить вам, что фракция «Цивилизованных» считает Рабочих причастными и к убийству Роана, и к похищению близнецов. Я здесь, чтобы сообщить вам, что Рабочие не имеют к этому отношения. — Вы можете говорить за Рабочих в целом? — спросил Куай-Гон. — Да, — сказала она, — Мы хорошо организованы и говорим как один блок. Если бы были другие сильные фракции, мы бы знали об этом. — И вы признали бы это? — спросил Оби-Ван. Ирини вздохнула. — При существующих обстоятельствах… Мы знаем, что снова находимся на грани гражданской войны. Никто этого не хочет. Так что да, мы были бы откровенны, если бы предполагали, что среди Рабочих был кто-то, хотевший ради своих целей похитить девочек и убить Правителя. Но мы не верим в это. — Вы сказали, что у вас есть информация, — сказал Куай-Гон. Она подалась вперёд. — Мы знаем, что кто-то из самых близких сподвижников Роана стоял и за похищением, и за его смертью. Кто-то, обладающий большой значимостью. Кто-то, кто хочет ещё больше власти. — Кто? — спросил Оби-Ван. — Этого мы не знаем. — Почему вы так уверены в этой информации? — спросил Куай-Гон. Ирини заколебалась. — Потому что у нас есть свой человек здесь, в резиденции. Чтобы приглядывать за близнецами и охранять их. — Он плохо сработал, — сказал Оби-Ван. — Да, — признала Ирини, — Это потому, что система безопасности была нарушена на самом высоком уровне. Вы же знаете, здесь, в резиденции, система безопасности организована на высшем уровне. Передать эту информацию похитителям мог только тот, кто очень хорошо знал эту систему, кто имел ключ к системе сигналов и кодов. Некто, кто точно знал, как одолеть охрану и сколько времени потребуется дополнительным силам, чтобы прибыть на место. — Кто ваш шпион? — спросил Куай-Гон. — Один из охранников. Именно поэтому мы знаем так много о службе безопасности Роана. — Если Рабочие знают систему безопасности, они могли похитить близнецов, — заметил Оби-Ван. — Нет. Мы знаем, как организована охрана, но не знаем системы кодов и сигналов, применяемой ими, — объяснила Ирини, — Только горстка людей имеет доступ к этой информации. — Кто? Она расстроено покачала головой. — Мы не знаем этого наверняка. Мы только знаем, что они из самого близкого к Роану круга. Оби-Ван повернулся к Куай-Гону. — Тогда, в первый день, когда мы увидели близнецов… Куай-Гон внезапно побледнел. — Наша безопасность находится в руках высшего офицера охраны, непосредственно Балога… — Это может быть Балог? — спросил Оби-Ван, — Если так, посылать его на переговоры было очень неразумно. В этом случае у него есть своя, тайная повестка дня. Не за Роана, а против него. — Итак, шанс восстановить мир может быть упущен, — сказал Куай-Гон мрачно. Он повернулся к Ирини, — Вы должны отдавать себе отчёт, что Балог может вести нечестную игру на мирных переговорах. Мы не знаем этого наверняка, но мы должны иметь ввиду такую возможность. Эта встреча слишком важна, чтобы рисковать. — Между прочим, разве вы там не должны быть? — спросил Оби-Ван, — Встреча начинается на рассвете. Ирини выглядела озадаченной. — Какая встреча? — спросила она.Глава 19
Взгляд на лицо Ирини заставил его действовать быстрее, чем он действовал когда-либо в жизни. Куай-Гон вылетел из здания, не чуя ног. Зная, что Оби-Ван мчится следом. Он отпустил Талу с Балогом. Не было никакой встречи. Балогу зачем-то нужно было отделить её от них. Он не знал, зачем ему это было нужно, но боялся худшего. Он подвёл её. Будучи так уверен в своём видении, он всё же не смог довериться этому знанию в достаточной степени. Он позволил ей идти. Балог сказал им, что встреча должна была состояться в тайной комнате для переговоров в здании Института Правительственных служб. Куай-Гон и Оби-Ван мчались туда. Улицы были пусты. Поднимающиеся над горизонтом солнца окрашивали тротуары красным. Мир только начинал просыпаться. — Мы могли ошибиться, — сказал Оби-Ван на бегу, — За похищением могли стоять и другие люди. Ирини думает, что несколько человек знают это коды. — Да, мы могли ошибиться, — ответил Куай-Гон. Впрочем, сам он так не думал. Он знал, эта комната для переговоров была недалеко от кабинета Роана. Они влетели в здание. Помощник Роана ещё только открывал офис. Он ошалело смотрел на ворвавшихся джедаев. — Что вы здесь делаете? — Потайная комната для переговоров, — сказал Куай-Гон, — Ведите нас туда. — Я… я не знаю, — запинаясь, пробормотал помощник. Куай-Гон шагнул к нему. Он сказал только одно слово: — Немедленно! Помощник нервно кивнул. Он открыл потайную дверь в деревянной обшивке и повёл их вниз коротким коридором. В конце коридора была вторая, уже дюрастиловая дверь. Шаги Куай-Гона замедлились, когда он увидел то, что было перед этой дверью. НЕТ! Световой меч Талы, лежащий в небольшом контейнере. И несколько бластеров там же. Она никогда не рассталась бы со своим мечом, если бы не была убеждена, что без этого не состоится встреча. — Откройте дверь, — приказал Куай-Гон помощнику. Дверь заскользила, открываясь. Пустой стол. Пустые стулья. Никаких признаков Балога или Талы. В расстройстве и ярости Куай-Гон ударил по столу рукоятью лайтсабера. По столешнице побежала длинная зубчатая трещина. Оби-Ван с удивлением смотрел на него. Он никогда ещё не видел, чтобы Куай-Гон терял контроль над собой. Куай-Гон закрыл глаза, погрузившись в бушевавшие внутри него чувства. Он снова видел её тусклые глаза, чувствовал её слабое прикосновение, слышал её голос. «Слишком поздно для меня, дорогой друг». — Мы найдём их, Куай-Гон. — сказал рядом с ним Оби-Ван. Он заставил боль и вину уйти вглубь, туда, где они не соприкасались бы с его разумом, его суждениями, его намерениями. Он открыл его глаза и встретил решительный взгляд падавана. Он хотел бы сказать Оби-Вану, что если они не успеют, не найдут её вовремя, если его видение сбудется, то он знает одно: он станет другим. Что он навсегда останется лишь половиной того, что он есть. Того, каким он мог бы быть. — Мы должны, — сказал он.КОНЕЦ 14-Й КНИГИ
Джуд Уотсон Гибель надежды (Звездные войны-18) Ученик Джедая-15
ГЛАВА 1
Оби-Ван Кеноби не сводил глаз со своего учителя Куай-Гон Джина. Ему не хотелось нарушать концентрацию Куай-Гона, но так не терпелось узнать, о чём думал учитель. Они сидели в маленькой, красиво обставленной комнате ожидания в резиденции Верховного правителя планеты в Новом Эпсолоне. Световой меч лежал на маленьком столе рядом с Куай-Гоном. Куай-Гон не сводил с него глаз. Каждые несколько минут он брал рукоять и держал её в руке. Активировал меч на короткое время и словно забывался, глядя на его синее сияние. Потом деактивировал меч, всё ещё сжимая его, и принимался мерить шагами комнату. Внезапно поворачивался, со стуком клал лайтсабер обратно на стол, и опять садился. И всё это повторялось снова и снова. Оби-Ван был уверен, что его учитель обдумывал план. Рыцарь-джедай Тала была похищена. Они знали, кто это сделал — Балог, Руководитель Службы Безопасности Нового Эпсолона. Они только не знали, почему она была похищена, и где Балог держит её. Тала не смогла оставить им никаких знаков. Оби-Ван и сам обдумывал, как поступить наилучшим образом; впрочем, далеко он в этом не продвинулся. Они оба сомневались, что Балог действовал в-одиночку, но не знали, кто был с ним в сговоре. Оби-Ван спокойно ждал, когда Куай-Гон закончит обдумывать стратегию предстоящей им миссии. Он уже видел это раньше. Учитель повернётся и посмотрит на него. Его взгляд будет острым и сосредоточенным. И он решительно определит лучший способ действий. Куай-Гон наконец развернулся к нему: — Я должен был идти с ней на эту встречу, — сказал он печально. Поражённый, Оби-Ван мог только помотать головой. Куай-Гон никогда не тратил впустую время, предназначенное для действий. — Но Балог сказал нам, что прийти может только один джедай. — Я должен был сделать так, чтобы она покинула планету, когда стало ясно, что её раскрыли. Тала сумела внедриться в подполье Абсолютистов, прикинувшись одной из них. В прежние времена Абсолют был тайной полицией Нового Эпсолона, сейчас же они были вне закона. Тем не менее, они сумели сохранить свою структуру, продолжая существовать тайно, все эти годы собираясь с силами для реванша. — Она не уехала бы, — Оби-Ван говорил терпеливо. Разумеется, учитель знал это не хуже его, — Надо связаться с Храмом. Они пришлют помощь. — Не сейчас, — голос Куай-Гона был решительным, — Мы знаем, что многие здесь обижены и ненавидят джедаев. Если прибудут и другие джедаи, это только осложнит ситуацию. Будет труднее наладить контакты, особенно среди Рабочих. — Пропал Рыцарь-джедай, — сказал Оби-Ван, — И связаться с Советом — наша обязанность. — Мы и свяжемся, — ответил ему Куай-Гон, — Но сначала нам нужно 24 часа. Мы найдём её, Оби-Ван. Я могу чувствовать её. Я знаю, что она жива. И я знаю, что она найдёт способ помочь нам в наших поисках, как только мы нападём на её след. — и Куай-Гон снова принялся мерить шагами комнату, — Мы должны поговорить с помощником Балога ещё раз. — Мы уже дважды говорили с ним, — сказал Оби-Ван спокойно, — И мы оба чувствовали, что ему больше нечего сообщить нам. Это было странно и неловко — говорить о необходимости сосредоточиться собственному учителю, точно так же, как Куай-Гон много раз говорил ему самому. И всё же Оби-Ван чувствовал, что Куай-Гону необходимо остановиться. Мысли его учителя крутились по замкнутому кругу, и это не вело никуда. Оби-Ван мог ясно видеть это, ведь Куай-Гон сам учил его умению думать спокойно, ни в какой ситуации не поддаваясь панике, и находить путь. Куай-Гон всегда умел это. Почему же у него не получалось использовать это умение сейчас? Оби-Ван видел муку и отчаяние на лице Куай-Гона, а так же то, что было особенно невероятно признать — нерешительность. Потрясённый, он понял, что Куай-Гон не знал, что делать дальше. Куай-Гон, который всегда знал, что делать дальше… И Оби-Ван решил использовать метод учителя для того, чтобы сосредоточиться. Если вы не знаете, какой путь выбрать, рассмотрите то, что Вы знаете. — Вот то, что мы знаем, — начал Оби-Ван, несмотря на то, что Куай-Гон слушал его вполуха. Оби-Ван чувствовал, как тревога за учителя начинала отвлекать его собственное внимание от той задачи, что стояла сейчас перед ним. Он сосредоточился. — Существуют две фракции, борющиеся за власть в Новом Эпсолоне — Рабочие и Цивилизованные. Правительство дезорганизовано. Перед нашим прибытием в Новый Эпсолон Верховный Правитель, Эван, был убит. Он принадлежал к фракции Рабочих, много лет провёл в заключении при Абсолютистах. После его смерти Верховным правителем был избран Роан, его близкий союзник. Хотя Роан и относился к фракции Цивилизованных, он боролся за то, чтобы Рабочие стали полноправными гражданами Нового Эпсолона. Он поддерживал дочерей-близнецов Эвана, Элани и Эриту. Но Элани и Эрита всё равно боялись за свою жизнь. Они обратились к джедаям с просьбой помочь им покинуть планету. Куай-Гон нетерпеливо пошевелился: — Мы знаем всё это, Оби-Ван. Оби-Ван раньше не раз проявлял нетерпение, когда Куай-Гон таким же образом приводил ему факты. Но Куай-Гон всегда игнорировал это и продолжал. Теперь настала очередь Оби-Вана толкать ситуацию вперёд, сдвигая её с мёртвой точки. — Тала прибыла на планету одна, и проникла в среду расформированных и ушедших в подполье Абсолютистов. После нашего прибытия Эрита и Элани были похищены. Роан исчез, когда отправился отдать за них выкуп, и был убит. Вскоре после этого близнецы были освобождены, что навело нас на предположение, что истинной целью всего этого был Роан. Абсолютисты узнали и то, что Тала — джедай, но ей удалось скрыться. Она пошла на встречу-переговоры Рабочих и Цивилизованных, организованную Балогом. Только, как мы выяснили, никакой встречи не было. Балог лгал, чтобы похитить Талу. Вопрос — почему? Балог принадлежит к фракции Рабочих. Кажется маловероятным, чтобы он решил похитить джедая. — На этой планете вероятно всё что угодно, — мрачно проговорил Куай-Гон, закрепляя меч Талы на своём поясе. — Другой вопрос — связано ли похищение Талы с близнецами, — продолжил Оби-Ван, — Действительно ли Балог был ответствен также и за это? Если так, то наиболее вероятно, что именно он ответственен и за убийство Роана. Ирини передала нам информацию от Рабочих. Они предположили, что человек, который тайно руководил похищением близнецов, относится к верхушке их фракции. Но почему Балог? Пристальный взгляд Куай-Гона был теперь ясен. — Мы не знаем ответа ни на один из этих вопросов, — сказал он, — Но кажется очевидным, что всё это связано: убийство Эвана, убийство Роана, похищение близнецов. А так же ясно то, что за всем этим стоит кто-то, или же некая организация. Стремящаяся заполучить власть. — И похищение Талы для них — путь к получению этой власти? Каким образом? — Поиск ответов займёт не один день. У нас нет столько времени. Сначала мы должны найти Талу, — Куай-Гон опять развернулся к Оби-Вану, — Каким основным методом Абсолют держал в подчинении Рабочих? — С помощью дроидов-разведчиков, — после короткого раздумья ответил Оби-Ван, — Дроиды в Новом Эпсолоне технологически весьма сложные. Они могут вести слежку за кем-либо, могут и нападать, стремясь оглушить или убить. Биологические данные всех Рабочих сохранялась в секретных файлах, и с помощью этих данных дроид-шпион мог быть запрограммирован на поиск определённого человека, — Оби-Ван медленно поднялся, — Ну конечно! Балог — Рабочий. Если мы сможем раздобыть его биологические данные… -… и дроида-шпиона. — закончил Куай-Гон. — Но сейчас это всё под запретом, — раздался сзади них мягкий голос. Это была Элани. В дверном проёме стояла невысокая шестнадцатилетняя девушка, одетая в простую тунику, её золотые волосы были заплетены и уложены вокруг головы. Тёмные круги под глазами… Близнецы скорбели по смерти Роана, и новости об исчезновении Талы стали едва ли не последней каплей — Талу и близнецов связывала дружба. Она шагнула в комнату. — Я не хотела подслушивать. Я пришла, чтобы узнать, могу ли я помочь вам. Возможно, вам нужен отдых… — Гораздо больше нам нужен дроид-разведчик, — ответил Куай-Гон. — Я могла бы помочь Вам и с этим тоже, — сказала Элани, — По крайней мере, я знаю кое-кого, кто может такое найти. Ленз. — Ленз, — повторил Оби-Ван имя. Ленз был среди Рабочих на тайной встрече. Они с Куай-Гоном случайно услышали об этом. — Он — лидер Рабочих, — продолжала Элани, — Он будет вам говорить, что не знает, как раздобыть дроида, но это неправда. Скажите ему, что это я направила вас к нему. — Вы хорошо его знаете? — спросил Куай-Гон. — Ленз принял нас, когда наш отец был брошен в тюрьму, — ответила Элани, — Так что — да, я знаю его хорошо. Сейчас мы почти не видимся, но он поможет вам, если я его попрошу. Правда, он сейчас в опасности, и поэтому вынужден часто перемещаться с места на место. — Мы не можем терять время, — расстроено сказал Оби-Ван. Ну что же им теперь, и Ленза с дроидом искать?! Элани нахмурилась, размышляя. — Ирини знает, как найти его. Сейчас она должна быть на работе — в музее Эпохи Абсолюта. Джедай уже был знаком с Ирини. И было совсем не очевидно, что она захочет помочь им. Она была видным лидером в движении Рабочих, и она дала понять совершенно ясно, что никак не рассматривает джедая в качестве своего союзника. Они даже подозревали её в попытке убить их, когда они впервые прибыли в Новый Эпсолон. Но сейчас вряд ли кто-то ещё смог бы им помочь.ГЛАВА 2
Это было трудное время для Куай-Гона. Это было похоже на высокую температуру, как будто лихорадка была в его крови. Он был беспокоен и раздражителен. Медитация давалась с трудом. Устав дожидаться очередной миссии, которая, как он надеялся, могла бы отвлечь его от этого тяжёлого для него состояния, он вместе с Оби-Ваном отправился в достаточно экстремальное путешествие на Рагуун-6, надеясь, что трудности пути позволят вернуть привычное спокойствие. Не получилось. Первое видение посетило его там, на Рагуун-6. Он видел Тал в беде. В его видении он подхватил и держал её, чувствуя, насколько слабо её тело. И он сам был полон беспомощностью и страхом. Когда он возвратился в Храм, стремясь поскорее найти её, то обнаружил, что Тала вот-вот вылетит с миссией в Новый Эпсолон. Куай-Гон не мог помешать этому. Но после того, как она улетела, его ещё раз посетило всё то же самое тревожащее видение. Он знал, что она в серьёзной опасности. Он знал, что ей потребуется его помощь. А ещё он знал, что она, как всегда, будет сопротивляться его помощи. Не надо было и советов Йоды, он и сам знал, что видение не должно служить руководством к действию. Но он не слушал Совет, когда они предостерегали его. Он улетел в Новый Эпсолон, влекомый силой, которую он сам не понимал. Он должен был следовать за нею. Но самая важная вещь так и не становилась понятна. Почему приходит к нему это видение Талы в беде, приходит неоднократно, управляет им? Почему один только вид её вдруг раздражает и в то же самое время наполняет его душу теплом? Тогда, в один слепящий момент, он получил наконец ответ на его вопрос. Это было как шок — столь глубоким казалось это ощущение, что он не мог содержать его. Он понял наконец — он был не только джедай, но и человек. И лихорадка в его крови была Тала. Храбрость — это было то, о чём он обычно не думал. Это было просто желание поступать правильно. Словно потребность движения вперёд. Куай-Гону никогда не требовалось усилий для этого; храбрость всегда была в нём, была как нечто естественное. Но она напрочь покинула его, когда он просил Талу о разговоре наедине. Он высказал всё, что было на сердце, как мог спокойно. Совсем немного слов… Время, которое потребовалось ей, чтобы ответить, показалось ему бесконечным. Потом она шагнула к нему, взяла его за руку, и пообещала, что они будут вместе. Они будут вместе, всегда — сказала она. Какой удивительный урок, думал Куай-Гон, понять, что радость — такая простая вещь. Эта радость брала начало от единственного сияющего источника. Она сказала да. Она сказала Да.* * *
За то недолгое время, пока они шли до музея, Куай-Гон задействовал все навыки джедая, чтобы привести себя в порядок. Он видел, что падаван был обеспокоен его поведением. Действительно, едва ли не впервые с тех самых времён, когда он был ещё учеником, для него вдруг стало такой проблемой собраться с волей и мыслями. Посреди каждого сражения, каждой проблемы, Куай-Гон всегда умел находить свой внутренний центр спокойствия. Но когда он достиг его теперь, то вместо него оказалось ядро бурного, гневного хаоса, подпитанного его виной и страхом. Это было время, которое он должен был использовать максимально эффективно. Время, требовавшее максимального сосредоточения. Холодный страх, обосновавшийся глубоко в его душе, касался не только Талы. Он боялся и своего собственного сомнения. Он никогда ещё не был в таком замешательстве, потому что никогда прежде не чувствовал ничего подобного. Казалось, лишь несколько часов назад он и Тала обещали друг другу быть вместе. И чувства, и эта потребность быть рядом удивили их обоих. И когда они сумели принять это неожиданное для них со стояние, оно вдруг показалось им самой естественной вещью в мире. Куай-Гон с удивлением обнаружил, что нашёл человека, который значил для него больше, чем что-либо ещё в Галактике. И теперь он терял её. — Куай-Гон? Голос Оби-Вана вытолкнул его из этой путаницы мыслей. Он увидел, что стоит перед широкими двойными дверями музея. — Музей закрыт, — сказал Оби-Ван, — Ещё слишком рано. — Он открывается через пятнадцать минут. Без сомнения, работники уже здесь. Музей был построен вскоре после того, как правительство Эпсолона было реорганизовано и был провозглашён Новый Эпсолон. И именно как показ честных намерений, правительство открыло двери ненавистного штаба Абсолютистов. Люди свободно приходили и подтверждали ужасы, которые творились там. Лидеры Нового Эпсолона чувствовали, что это было способом предотвратить повторение этих ужасов. Бывшие жертвы репрессий Абсолюта вызвались — и получили рабочие места в качестве гидов в этом комплексе. Так джедай встретил Ирини. Куай-Гон нажал кнопку звонка, не дожидаясь времени открытия. Он слышал, как отозвался звонок внутри здания. Никто не вышел. Куай-Гон принялся колотить в дверь. Он не мог ждать пятнадцать минут. Он не мог ждать ни одной секундой больше, чем уже ждал. Дверь скользнула, открываясь. На пороге в форме гида стояла Ирини. И с негодованием смотрела на джедая. — Музей ещё закрыт. — Мы заметили, — сказал Куай-Гон, шагнув внутрь мимо неё. — Это возмутительно, — сказала Ирини, — Я пришла к вам с информацией об убийстве Роана. Я доверяла вам. Следующая вещь, которую я узнаю — вы скрылись. И служба безопасности выкинула меня из дома Правительства. — Балог похитил Талу, — ответил ей Куай-Гон; ему пришлось приложить усилие, чтобы голос остался ровным. У Ирини перехватило дыхание. Потом, после видимой борьбы, её лицо снова превратилось в маску спокойствия, а голос опять стал твёрдым. — Понятно, — сказала она после паузы, — Итак, Балог — предатель нашего дела. Он — тот, кто стоял за похищением близнецов и убийством Роана. Несмотря на умение Ирини держать себя в руках, Куай-Гон ощутил, насколько глубоко эти новости расстроили её. — Это будет серьёзнейший враг, — пробормотала она. — Единственная вещь, которую мы знаем наверняка — это то, что Балог похитил Тал, — сказал Оби-Ван, — Мы не знаем, почему. — Нам нужен дроид-шпион, — добавил Куай-Гон, — Это — самый быстрый способ выследить Балога. Элани сказала нам, что Ленз мог бы помочь найти такого дроида. — Ленз не информирует меня о своих переездах, — отрезала Ирини, — Я не его телохранитель. Нетерпение Куай-Гона возрастало. Каждая минута удаляла от него Талу, делала всё более неразборчивым её след. А Ирини стояла у него на пути. Одно короткое мгновение он внимательно смотрел на неё. Морская туника Ирини была застёгнута под самое горло, чёрные волосы строго зачёсаны назад. Не было ни проблеска теплоты в её глазах. Она посвятила себя делу фракции Рабочих и считала, что джедаи излишне дружественны к Цивилизованным. Куай-Гон знал из опыта, сколь жёсткой и упрямой могла быть Ирини. Но и он не ушёл бы, не получив того, что им было нужно. Она прочитала это в его остром взгляде и быстро отвернулась. — Я должна работать, — сказала она. — Нет, — голос Куай-Гона был мягок, но именно это остановило её движение. Он решил для себя действовать мягко. Ирини не среагировала бы на угрозы и запугивание. Этим её было не пронять. — Несколько часов назад вы пришли к нам с информацией, — сказал он, — Вы доверяли нам. Мы доверяли вашей информации. — Ваш джедай был похищен, — сказала Ирини, всё ещё глядя в сторону. Её голос звучал приглушённо, — Я сожалею о этом, но это не моя вина. Это дело джедаев. Одну вещь я знаю точно — Абсолютисты очень не любят тех, кто их обманывает. — Как вы узнали, что Тал проникла в Абсолют? — спросил Куай-Гон быстро. Он шагнул в её сторону, чтобы лучше видеть её лицо, — И почему вы думаете, что они имели какое-то отношение к её похищению? Она вызывающе подняла подбородок. — Какое это имеет значение? Мы не на одной стороне, джедай. — На одной, — возразил Оби-Ван, — Абсолютисты — ваши враги. Если именно они похитили Талу, она может знать вещи, которые и вы хотите знать. В словах Оби-Вана была логика, но Куай-Гон не думал, что Ирини это заинтересует. И всё же что-то в словах Оби-Вана заставило её остановиться и пристально посмотреть на него. — Я могла бы найти Ленза, — сказала она неохотно. — Тогда идёмте, — твёрдо сказал Куай-Гон. Было необходимо продвинуться вперёд. Только действие могло вытащить его сейчас из пучины самых худших опасений.* * *
До этого они лишь один раз и мельком видели Ленза, но Куай-Гон хорошо его запомнил. Такое лицо было трудно забыть. Оно было отмечено знаками лишений и болезней, но в нём были благородство и сила. И хоть его тело было слабо, его дух не утратил своей мощи. В толпе этот человек, наверное, и мог бы затеряться, но Куай-Гону с первого взгляда было ясно, что перед ним лидер. Ленз встал, когда Ирини привела джедаев в маленькую комнату в Рабочей секции города. Она заранее сообщила ему по комлинку, что они идут, и зачем. Ленз вопросительно смотрел на Ирини: — Теперь ты доверяешь джедаям? Что произошло? — Их цели близки нашим, — ответила Ирини, — И у них больше возможностей найти Талу. Если Балог предавал нас, работая на Абсолютистов, мы должны знать. Ленз долго и внимательно смотрел на Ирини. Помедлив, он кивнул. — Возможно. Он был встревожен. Куай-Гон ощущал что-то происходящее между Ирини и Лензом. Это был бессловесный обмен информацией. Они знали друг друга очень хорошо, это было понятно. И достаточно хорошо умели говорить без слов, почти так же как он сам и его падаван. — Ирини говорит, что Вы хотите получить дроида-шпиона, — сказал Ленз. Оби-Ван кивнул: — Элани просила, что бы вы помогли нам. Ленз чуть заметно улыбнулся. — Когда Ирини и Элани просят что-либо сделать, у меня не остаётся иного выбора, кроме как повиноваться, — он махнул рукой, сидя за сломанным металлическим столом, — Я должен предупредить вас, мы подвергаемся определённой опасности быть арестованными. После убийства Роана правительство расправилось с теми, кто управляет чёрным рынком. Власть ускользает у них из рук, и они надеются, что подобные демонстрации силы спасут их. Объединённый Законодательный орган погряз в баталиях по поводу назначения преемника Роана. — Многие из Рабочих думают, что сейчас самое время нанести удар, — сказала Ирини, — Есть и те, кто хотят, чтобы мы провели ещё одну кампанию промышленного саботажа, чтобы получить то, чего мы добиваемся. Конечно, мы хотим, чтобы представитель Рабочих был назначен Верховным правителем, но мы с Лензом убеждены в необходимости быть осторожными. Мы потеряем поддержку среди Цивилизованных, если организуем подобное. Пусть это и сработало однажды, но мы чувствуем, что сейчас это не сработает. Мы не хотим народных волнений. — Но мы очень близки к ним, — добавил Ленз. — Вы думаете, что Балог работает на Абсолют? — спросил Оби-Ван. Ленз и Ирини переглянулись. — По рождению он Рабочий, — сказала Ирини неуверенно, — И он был близок к Эвану, великому лидеру Рабочих… — Всё так, но мы думаем, что его преданность теперь принадлежит другим, — сказал Ленз мрачно, — Как только Вы сказали нам, что он похитил Тал, всё встало на свои места. Весьма вероятно, что он работал на Абсолютистов хотя бы в течение некоторого времени. Именно поэтому он похитил Элани и Эриту. Но ему нужны были не они — его истинной целью был Роан. — Таким образом он вынудил Роана прийти к нему — чтобы заплатить выкуп, — сказал Оби-Ван, — И тогда он убил его. Куай-Гон помнил какую скорбь изображал Балог, когда они нашли тело Роана. Балог был хорошим актёром. Но он и должен был им быть, если он с самого начала работал на секретную организацию Абсолютистов. — Мне не понятно только одно, — сказал Куай-Гон, — Балог может быть хоть главой службы безопасности, но в любом случае он никак не противник для Талы. Даже без её светового меча. Как он смог одолеть её? — Абсолютисты часто использовали один парализующий препарат, — сказала Ирини, — Вы остаётесь в сознании, но обездвижены. Это легко сделать. Если она повернулась к нему спиной хотя бы а мгновение… — Этот препарат опасен? — задал вопрос Куай-Гон, заранее боясь ответа. — Не от однократного применения, — ответил Ленз, — Или даже двукратного. Неприятность в том, что действие препарата постепенно проходит, а при многократном его использовании — особенно в течение короткого периода времени — он может приводить к неизлечимым повреждениям. Один из побочных эффектов — деградация мускулатуры, — Ленз перевёл взгляд на свои ноги, — Как Вы можете видеть. — Лензу ещё повезло, — добавила Ирини спокойно, — Может быть и необратимое повреждение внутренних органов. Они полностью отказывают в течение короткого периода времени. Были многие, кто… — она замолчала, её лицо вспыхнуло. Она хочет сказать этим, что Тала могла умереть. Куай-Гон сцепил руки под столом. От мысли о Тале — беспомощной, способной мыслить и чувствовать, но медленно умирающей — захотелось разнести всё в клочки. Видение, которое позвало его в Новый Эпсолон, снова возвратилось к нему. Тала совсем слаба, ноги не держат её. Она прислонилась к нему, её рука обвила его шею. Слишком поздно… Слишком поздно для меня, дорогой друг… — Вы что-то скрываете от нас, — сказал Куай-Гон, пристально посмотрев на Ирини, затем переведя взгляд на Ленза, — Что именно? — Ничего, — ответила Ирини, — Мы согласны помочь Вам найти дроида-шпиона — И всё же есть что-то, касающееся похищения, о чём вы знаете, а мы — нет, — сказал Куай-Гон с возрастающим гневом в голосе, — Вы признаёте, что у нас больше шансов обнаружить Талу. Дайте нам всю информацию, в которой мы нуждаемся, и шансов станет ещё больше. Гораздо больше, — он наклонился вперёд. Пришло время для небольшого запугивания. Он не любил использовать этот приём, но сейчас его подталкивало нетерпение. Он должен был действовать, и эти люди не должны были стоять на его пути — Идея помешать джедаю не бывает удачной. Оби-Ван тоже понимал всю необходимость безотлагательных действий, — Мы потеряли одного из нас, — сказал он, — Это очень серьёзно для нас. Двойная угроза от двоих джедаев, казалось, поколебала решимость Ленза. Он сглотнул. — Это — не то, что мы знаем. Это — то, о чём мы подозреваем. — Ленз… — Нет, Ирини. Они правы. Они должны знать, — Ленз взглядом попросил её молчать, затем опять повернулся к джедаям, — Мы знаем, что Абсолютисты использовали тайных информаторов, когда те были ещё у власти. И существует список этих информаторов. Этот список былзащищён так, чтобы его нельзя было скопировать. Совсем немногие в правительстве знали о нём, ещё меньше тех, кто видел его. И мы думаем, что большинство из них — если не все — мертвы. Одним из них был Роан. У Роана был список, но он был украден у него прежде, чем он умер. Вот то, что мы знаем. — Сначала мы думали, что Балог мог получить его от Роана, — продолжила Ирини, — Теперь мы так не думаем. Был кто-то ещё. — Мы думаем, что Балог ищет список, — сказал Ленз, — В конце концов, ведь в нём есть его имя. Если это обнаружится, он потеряет всё доверие Рабочих. Нашего слова против Балога будет недостаточно, чтобы повернуть против него людей. Нам нужны доказательства. И он должен уничтожить это доказательство. Мы думаем, что его амбиции простираются куда выше, чем офис Главы Службы Безопасности. У кого бы ни был список, этот человек имеет большую власть. Это будет его или её выбор — раскрыть имена информаторов или держать их в тайне, покупать этим их молчание или нужные выступления… Карьеры и репутации будут разрушены. Список наверняка содержит известные имена. — Какое отношение к этому имеет Тала? — спросил Оби-Ван. — Список был в руках Абсолюта в течение короткого времени, затем исчез, — объяснила Ирини, — Мы знаем это наверняка. Что, если Балог думает, что список у Талы? Это — единственное объяснение того, почему Балог мог захватить её и почему он оставил её в живых. Куай-Гон покачал головой. — Если бы список был у Талы, мы знали бы об этом. — Так вы не думаете, что он у неё? — спросил Ленз. — Возможно, она просто не знает, что имеет, — предположила Ирини, — Возможно, она знает, где он может быть найден. Она только не знает значения этого списка. Это было очень тревожной новостью. Это значило, что Балог мог оставить её в живых только до тех пор, пока он не узнает правду. У Талы нет этого списка. Но когда список будет найден, Балог убьёт её. По побледневшему лицу Оби-Вана Куай-Гон увидел, что его падаван пришёл к точно такому же заключению. Он встал, — Если ваша теория правильна, у Балога ненадолго хватит терпения. У меня тоже. Давайте-ка раздобудем дроида.ГЛАВА 3
Ленз и Ирини вели их в глубину Рабочего сектора, расположенного вблизи предместий города. Это место было оставлено Рабочими, когда после избрания Эвана стало возможно их переселение в более удобные части города. Препятствие за препятствием. Оставленное поселение носило следы заброшенности и разрухи. Полуразрушенные здания стояли рядом с неповреждёнными, давно погасшие окна были разбиты. Проходы завалены обломками, мусором, кусками дюрастилового защитного покрытия. — Правительство планирует расчистить всё это, — сказал Ленз, указывая на опустевшие здания, — Но законодатели никак не могут договориться о том, что потом здесь строить, так что проект остался незаконченным. Зато теперь сектор стал хорошим местом, где могут скрываться те, кто не хочет быть найденными. Впрочем, Служба Безопасности часто проводит здесь зачистки, так что мы все должны быть настороже. — Как мы сумеем запрограммировать дроида на поиск Балога? — спросил Куай-Гон, — У нас нет полной информации о нем. Мы знаем, что биологические данные всех Рабочих где-то хранятся. Кто имеет к ним доступ? — Вы сможете купить здесь всё, что вам нужно, — сказал Ленз. Он остановился перед полуразрушенным зданием и достал из кармана туники лазерное сигнальное устройство. Включил и мигнул им несколько раз, направляя луч в какую-то точку на каменном фасаде здания. Скрытый датчик в стене поймал сигнал и, мгновение спустя, два раза мигнул в ответ. — Можно заходить, — сказал Ленз. Оби-Ван взглянул на учителя. И с облегчением заметил, что Куай-Гон кажется, справился с собой. Вероятнее всего потому, что они наконец-то начали действовать. Он чувствовал, насколько расстроен Куай-Гон — и что-то ещё, какое-то отчаяние, которого Оби-Ван не мог понять. Но, по крайней мере, Куай-Гон опять был самим собой. Он нашёл то спокойствие, в котором нуждался, чтобы действовать эффективно. Потом, когда Тала будет в безопасности, Оби-Ван спросит учителя, почему у него возникли такие проблемы. Оби-Ван знал — Куай-Гон не возражал бы против такого вопроса. Он понимает, что этот вопрос — не из пустого любопытства. Ленз толкнул открывшуюся дверь. Оби-Ван отметил про себя, что, хотя здание и казалось разрушенным, дверь была бронированной. Защитные устройства, видимо, должны были реагировать на сигналы сенсора. Вверх вела лестница, но Ленз повернулся в сторону, туда, где в стене виднелся дверной проем. Вниз вёл пологий пандус. Ленз и Ирини пошли первыми, джедаи — за ними следом. Пандус был освещён лишь одним тускло светящимся световым стержнем, прикреплённым к стене. Оби-Ван шёл по уходящему вниз пандусу, готовый к чему угодно. Неясная фигура человека выступила вдруг из полумрака. — Ленз. Мы так давно не видели тебя здесь. — Приветствую, Мота. Ты знаешь, что я запретил Рабочим использовать незаконные средства, — сказал Ленз, — Но мои друзья нуждаются в твоей помощи. Человек подошёл ближе. Он был одет в рабочий комбинезон, такой же, какие Оби-Ван видел на многих Рабочих. Его седые волосы были подвязаны сзади, и выглядел он очень сильным. А на рабочем поясе висели два бластера. — Вы, должно быть, джедаи, — сказал он, хотя Оби-Ван и Куай-Гон были одеты в обычную одежду, что была в ходу у космических путешественников, — Вот уж не ожидал, что джедаям потребуется моя помощь. — Мы будем благодарны вам за любую помощь, — ответил Куай-Гон. — Не поймите меня неправильно, но это будет стоить вам денег. Это мой бизнес. Причина того, что я делаю только одна — кредитки. Я сильно рискую. — Мы готовы заплатить, — нетерпеливо ответил Куай-Гон, — Быстрота сделки нам более важна, чем цена. — Тогда перейдём к делу. Мота двинулся вниз по длинному коридору в большое открытое помещение, в котором из конца в конец тянулись длинные металлические столы. Часть товаров была размещена на этих столах. Здесь были устройства связи, разнообразное оружие, детали и части технического оборудования. — Как вы можете видеть, наши запасы невелики, — сказал Мота. Ленз остро взглянул на него. — И всё же я спрошу. Кто покупает ваше оружие? Ответный взгляд Мота был само безразличие. — Каждый, у кого есть кредитки. Я не задаю вопросов. — Нам нужен дроид-шпион, — сказал Куай-Гон. — У меня есть только один. Дроида-шпиона трудно раздобыть, — Мота шагнул к столу и взял в руки дроида, — Он в хорошем состоянии. Вполне готов к программированию. — И им нужны биологические данные на одного человека, — сказала Ирини, — Балога. — Шефа Службы Безопасности?! — наконец-то на лице Мота отразилась эмоция — удивление. Впрочем, это быстро прошло. Почти сразу же его лицо снова стало безразличным. — У меня есть его данные. Я смогу запрограммировать дроида. Но это будет вам стоить немалых кредиток… — Ещё им нужно что-нибудь вроде свупов или лендспидеров, — сказал Ленз. — Пусть спустятся ниже. — Сначала запрограммируем дроида, — сказал Куай-Гон. — Естественно. Только мне хотелось бы сначала увидеть кредитки, — Мота назвал сумму, и Куай-Гон отсчитал деньги. Мота убрал кредитки, не считая, и обратился к данным на экране. Он начал с файлов доступа. — Биологические данные каждого гражданина были введены в главные файлы Абсолютистов ещё в прежние времена, — объясняла им Ирини, понизив голос, — Доступ к тем файлам закрыт, но это не остановит Мота. Точная информация о Балоге очень поможет в выслеживании. Мота загрузил информацию в память дроида, запрограммировав его. Дроид-шпион пискнул и завертелся. — Когда вы хотите его запустить? — спросил он. — Немедленно, — коротко ответил Куай-Гон. Мота открыл защитный ставень на окне, и дроид-шпион вылетел. Мота вручил Куай-Гону передатчик. — Держите это всегда при себе, и дроид-шпион найдёт Вас. Если дроид будет повреждён или уничтожен, он так же сообщит вам об этом. Я запрограммировал его на предварительный поиск. Если он не сможет найти Балога в городе, он может точно определить место его отъезда. Куай-Гон кивнул и убрал передатчик в свой пояс. — А теперь давайте займёмся спидерами. Они спустились по другому пандусу уровнем ниже. Там оказалось такое же помещение, только это было заполнено всевозможными транспортными средствами — свупами, лендспидерами, гравилётами. — Наш ассортимент достаточно широк, так что вам здесь есть из чего выбирать, — сказал Мота. Куай-Гон, не задумываясь, выбрал лендспидер и свуп. — Нам потребуется скоростное средство — по крайней мере, для одного из нас, — сказал он Оби-Вану, — С другой стороны, нужно, чтобы было дополнительное место для Талы, — он повернулся к Моте, — Они надёжны? — Им несколько лет, но они вас не подведут, — заверил тот, — Мой товар — самый лучший. — Рад это слышать, — кивнул Куай-Гон, — Но всё же сначала мы их проверим. Мота указал в сторону двойных дюрастиловых дверей в конце помещения. — Через те двери на задний двор. Там вы сможете их проверить. Только будьте осторожны — не попадитесь на глаза патрулям Службы безопасности там, наверху. Оби-Ван вскочил на свуп и отрегулировал сидение так, чтобы панель управления удобно располагалась под руками. Он включил репульсионный двигатель, как только Куай-Гон завёл свой лендспидер и последовал за Куай-Гоном. Миновав короткий туннель, они вылетели наружу. И оказались на открытой площадке, окружённой высоким защитным ограждением. Оби-Вану уже приходилось ездить на свупе, и он умел пользоваться его сверхманевренностью. Он уверенно повёл машину, делая резкие повороты и внезапные ускорения. Он с удовольствием отметил, что его транспорт сделан на совесть. Куай-Гон тоже казался довольным. Они оба приземлились и заглушили двигатели как раз тогда, когда во дворе появились Ирини и Ленз. — Если, когда вы найдёте Талу, список окажется у неё — что вы с ним сделаете? — с тревогой спросила их Ирини. — Список — не главное, что нас волнует, — ответил Куай-Гон. — Вы должны понять, сколько власти даст тот список тому, у кого он окажется, — сказал Ленз, — Он не должен попасть в плохие руки. — Вы можете обещать, что мы будем первыми, к кому вы придёте, если список окажется у вас? — спросила Ирини. — Я не могу дать такое обещание, — ответил Куай-Гон, — Но я могу обещать другое — список будет в безопасности. Джедаи будут нейтральной стороной в этом деле. Мы сохраним список в неприкосновенности, пока правительство не назначит преемника Роана. Ирини неохотно кивнула. Оби-Ван заметил неясное пятнышко в небе. — Похоже, дроид-шпион уже возвращается. Куай-Гон всматривался с выражением напряжённого ожидания. Дроид-шпион опустился на землю перед ним. Куай-Гон быстро нагнулся, просматривая результаты наблюдения. — Балог оставил город, — сказал Куай-Гон, — Он направился через Пустые земли. — Странно, — заметил Ленз, — Почему он уехал отсюда, где ему обеспечена поддержка стольких сторонников? — Возможно он знает, что джедаи идут по его следу, — предположила Ирини. Куай-Гон запрограммировал дроида, на продолжение слежки и отослал его снова. Потом он ввёл координаты последней остановки Балога в бортовой компьютер своего лендспидера и передал координаты Оби-Вану, чтобы он так же завёл их в навигатор своего свупа. Из двери, скрытой в стене здания, появился Мота. — Как вам ваш транспорт? — спросил он. — Прекрасно. Мы берём их, — ответил Куай-Гон, отсчитывая дополнительные кредитки. Мота сунул кредитки в карман комбинезона. Внезапно вспыхнули датчики на стене. Мота насторожился — они подавали звуковой сигнал определённым кодом. — Поблизости патрули, — сообщил он, — Вам надо уезжать. И, не сказав ни слова больше, он стремительно шагнул к скрытой двери и исчез. — Не волнуйся, Мота, мы будем в порядке, — хмыкнул Ленз, — Ирини, будет лучше пойти в эту сторону. — Он кивнул джедаям, — Вам надо улетать. Если патруль Службы безопасности увидит вас с транспортом с чёрного рынка, вы будете задержаны, а возможно, даже арестованы. — Спасибо за помощь, — торопливо сказал Оби-Ван, вскакивая на свуп. — С вами все будет в порядке? — спросил Куай-Гон. — Мы хорошо знаем эти места, — уверил их Ленз, — В том ограждении есть проход, через него мы благополучно доберёмся домой. А на вашем месте я бы придерживается переулков. Вдалеке послышался звук двигателей спидера. — Мы будем поддерживать контакт с вами, — сказал Куай-Гон. Два машины поднялись в воздух. Куай-Гон следовал первым. Узкий переулок змеёй вился от заднего двора здания Моты, петлял и поворачивал задворками полуразрушенных зданий. Они могли слышать звук двигателей лендспидеров службы безопасности где-то поблизости, но не видели их. Наконец они выбрались на пустынную улицу. Куай-Гон направился на восток, к предместьям города. Он переключил двигатель на максимальные обороты, Оби-Ван ринулся следом. Оставив патрули службы безопасности далеко позади, они достигли края города и повернули в Пустые земли. Оби-Ван почувствовал, как повышается его настроение, когда в лицо ударил встречный ветер. Пусть в чём-то он не мог помочь Куай-Гону, зато он чувствовал, что Тала находится в пределах их досягаемости.ГЛАВА 4
Через некоторое время они достигли места, координаты которого им передал дроид-шпион. Дроида там не оказалось — он ещё не вернулся с координатами следующего местонахождения Балога. Куай-Гон приостановил свой спидер, паривший невысоко над землёй. Оби-Ван подлетел и пристроился рядом с ним. Они были далеко за городом в безлюдном месте. Местность была плоской и сухой, её разнообразили разве что несколько деревьев, росших тут и там. Далеко впереди были видны холмы. — Мы можем подождать дроида здесь, — сказал Куай-Гон Оби-Вану, — Или можем сами поискать его. Но если мы ошибёмся, придётся возвращаться назад. Будет упущено время. Оби-Ван кивнул. — Значит, мы не имеем права ошибаться. Взглянув на лицо учителя, он понял, что это было именно тот ответ, который тому нужно было услышать. Выключив двигатели, два джедая соскочили на землю и принялись исследовать грунт. Оби-Ван изучал технику выслеживания в Храме, кроме того, недавно ему пришлось поупражняться в этом искусстве вместе с Куай-Гоном на Рагуун-6. Он был рад, что ему представилась возможность попрактиковаться дополнительно. — Дроид-шпион сообщил нам, что Балог отправился в бронированном ховере, — сказал Куай-Гон, — Мы знаем, что в последний раз он двигался приблизительно на восток. Если нам удастся пройти по следам повреждений грунта от работы двигателя, мы сможем его выследить. Транспортное средство такого веса требует двигателя большой мощности. Его скорость и предельная дальность полёта вполне предсказуемы. Оби-Ван исследовал грунт так, как его учили, разделяя участок на секции и обращая внимание на каждую гальку, на каждое нарушение песчаной поверхности. Внимательно исследовал скалу. — Здесь, — сказал он. Переместился на шаг в сторону, — И здесь. Куай-Гон наклонился посмотреть. — Да. Смотри, какие чёткие отметины на камнях. Здесь он и взлетал. Поехали. Они опять вскочили на свои машины и тронулись в путь, то и дело останавливаясь, чтобы исследовать следы на грунте. Изучая образцы, они находили явные следы разрушения камней и структуры грунта, вызванное воздействием мощных двигателей ховера. Они знали, что идут по следу Балога. Два солнца уже начали свой путь вниз по небу. Оби-Ван вглядывался в горизонт. Он увидел какую-то чёрную точку далеко впереди них, там, куда они направлялись. Он только смотрел, ничего пока не говоря. Он надеялся, что это и был их дроид, но не был в этом уверен. Зрение Куай-Гона было острее. — Он летит, — с облегчением в голосе воскликнул он, снижаясь на спидере и заглушая мотор. Оби-Ван опустился рядом с ним. Ещё несколько минут — и дроид подлетел к ним. Куай-Гон изучил данные. — Он остановился. Хорошо. Мы могли бы настичь его к рассвету. Куай-Гон снова выпустил дроида, и тот полетел к следующей точке. Оби-Ван и Куай-Гон последовали за ним. Балог был уже в пределах досягаемости. Они ехали всю ночь. Для Оби-Вана это была уже вторая ночь без сна. Три луны высоко поднялись в фиолетовом небе, издалека чуть слышно доносились голоса каких-то ночных существ. Когда усталость совсем одолела его, он обратился к Силе, чтобы суметь поддерживать особое медитативное состояние. Хоть он и сосредоточился на ведении свупа, и все же смог позволить телу даже немного отдохнуть, пока они летели над ровной каменистой местностью. Он взглянул на учителя. Куай-Гон не казался хоть сколь-либо утомлённым. Рассвет в этом мире наступал быстро. Горизонт стал красно-оранжевым, и это алое сияние разливалось по темно-фиолетовому небу, по мере того как два здешних солнца поднимались из-за горизонта. Однообразный плоский пейзаж сменился предгорьями, становившимися тем выше и круче, чем дальше они продвигались. Деревья здесь росли гуще, и джедаям приходилось лететь осторожнее. — Мы уже близко, падаван. Снижаемся. Балог мог остановиться где-то здесь, — Куай-Гон стал снижаться, и Оби-Ван последовал за ним. — Отсюда придётся идти пешком. Он должен быть за тем холмом. Оби-Ван с радостью спрыгнул со свупа. Ноги словно одеревенели. Воздух был холодным, и он принялся двигаться, разогревая мышцы. Они беззвучно поднялись на холм. Идти приходилось очень осторожно, тщательно выбирая опору. Ведь любой, даже небольшой скатившийся у них из-под ног камень мог выдать Балогу их присутствие. Когда они приблизились к вершине холма, Куай-Гон, опустился на землю и пополз. Оби-Ван сделал то же самое. Он добрался до вершины и выглянул. Все, что он увидел, была пустая равнина. Даже и близко не было никаких признаков присутствия Балога. Он, должно быть, давно покинул это место. Куай-Гон уронил голову на руки. Молча. Оби-Ван был сбит с толку. Но он видел, что его учитель погрузился в отчаяние. Оби-Ван устал, проголодался и замёрз. Ничего на свете не желал бы он сейчас больше, чем просто согреться, хоть чего-нибудь съесть и проспать хотя бы несколько часов. Вместо этого он коснулся рукой плеча Куай-Гона, и мягко сказал: — Надо идти дальше. — Да, — ответил Куай-Гон, и на его лице появилось жёсткое выражение, — Идём.ГЛАВА 5
Дроид ещё до рассвета возвратился с новыми координатами. Балог путешествовал быстро, делая лишь короткие остановки. Оби-Ван видел, что отчаяние Куай-Гона переросло в холодную решимость. Он не остановится и не подумает об отдыхе, пока они не настигнут Балога. Хоть даже и доведёт себя до предела. Температура повышалась, и мощь обоих сверкающих солнц обрушивалась на путешественников. Оби-Ван выпил глоток воды из фляги. Голова кружилась от жары и недостатка сна. — Вы думаете, Балог не останавливается, потому что знает, что мы преследуем его? — спросил он Куай-Гона. — Или он стремиться достигнуть какого-то места, в котором, он полагает, он будет в безопасности, — ответил Куай-Гон, — И было бы лучше перехватить его раньше, чем он туда доберётся. У Оби-Вана было к Куай-Гону куда больше вопросов, но он сдержал своё любопытство. Он чувствовал, что разговор лишь помешает концентрации его учителя. Хоть они и использовали дроида-шпиона, но всё равно то и дело проверяли, попадаются ли следы от ховера на поверхности почвы. Время от времени они спускались и шли пешком. Оби-Ван только теперь почувствовал, насколько реальное выслеживание отличалось от учебных упражнений. Сейчас он не имел права ошибиться, он должен был быть абсолютно уверен, что не пропустил ни одной детали. И выводы, которые он делал, глядя на следы на земле, должны были быть абсолютно верны. Потому что сейчас от этого зависела жизнь Талы. Когда первое солнце уже начинало опускаться к горизонту, возвратился дроид-шпион. Куай-Гон изучил данные и повернулся к Оби-Вану. Его лицо и туника были в пыли и грязи. Оби-Ван знал, что и сам он сейчас выглядит не лучше. — Мы снова должны ехать всю ночь, падаван. Ты сможешь? Оби-Ван был уже в том состоянии, когда его тело не чувствовало усталости. Он знал, что она была там, глубоко в его мускулах и костях, и что она даст о себе знать, как только преследование будет закончено. Но до тех пор он не позволит ей проявиться. — Я смогу, — сказал он. Куай-Гон кивнул, и они продолжили преследование. Они снова ехали через ночную тьму. Холодный ночной воздух принёс облегчение и отдых. Оби-Ван глубоко дышал, восстанавливая силы. Ночь струилась мимо неясными пятнами пейзажа, движением лун по фиолетовому небу.* * *
Небо только начинало светлеть, когда возвратился дроид-шпион. В этот раз на разведку ему потребовалось меньшее количество времени. Это был хороший знак. Оби-Ван не сводил глаз с Куай-Гона, пока тот изучал данные. И когда Куай-Гон развернулся к нему, его глаза сияли от радости. — Он остановился. Дроид только что улетел оттуда, так что он будет там какое-то время. Мы догнали его, — он спрыгнул со спидера, — Мы должны действовать наверняка, падаван. Там впереди небольшое ущелье. Балог — там. Они как можно тише направились к скальному выступу. Куай-Гон махнул рукой, указывая, что Балога может быть где-то там, уже за ближними камнями. Они передвигались тихо и быстро. Темнота начинала отступать, но ещё оставались глубокие тени, отбрасываемые камнями и утёсами вокруг них. Они пробирались в тени утёса. Тень давала возможность передвигаться скрытно. Они поднялись ещё немного и вступили в каньон. Там, впереди, горел небольшой костёр. Ховера Балога нигде не было видно, но возле огня лежала какая-то фигура, завёрнутая в термоодеяло. Возможно, ховер был припаркованным поблизости, глубоко в тени. Оби-Ван вглядывался в фигуру у огня. Был ли это Балог? Или Тала? Шаг Куай-Гона замедлился. Он глядел вперёд через полумрак на фигуру на земле. Протянул руку, останавливая Оби-Вана. — Что-то не так, — пробормотал он, — Ты чувствуешь? Прежде чем Оби-Ван смог ответить, два тёмных пятнышка в небе ринулись прямиком к ним. Дроиды-шпионы. Затем Оби-Ван увидел и их собственного дроида, кружащего по ущелью слева от них. Он указал на него Куай-Гону. Тот взглянул озадаченно, стараясь понять, что происходит. И в этот момент бластерный огонь ударил в камни позади них. — Это ловушка! — крикнул Куай-Гон.ГЛАВА 6
Балог одурачил их. Он скрылся, но оставил в засаде двух боевых дроидов. Один из этих дроидов, раскрыв сферическую оболочку, полетел за их дроидом-шпионом. Другой направился к джедаям. Их дроид, обнаружив угрозу, тоже трансформировался для атаки. Над головами зашипели бластерные заряды — два дроида обнаружили друг друга и теперь сражались. — Мы не можем потерять нашего дроида, — поспешно сказал Куай-Гон. Он активировал световой меч и отскочил за валун, используя камень как прикрытие. — Оби-Ван, возвращайся за свупом. Один из нас должен заняться дроидами с воздуха. Оби-Ван терпеть не мог оставлять одного своего учителя, но разумность стратегии Куай-Гона была для него очевидна. Он бросился к свупу. Он слышал стрельбу из бластеров позади себя, и должен был задействовать всю свою дисциплину, чтобы не оборачиваться посмотреть, как там Куай-Гон. Он должен доверять учителю. Тот удержит ситуацию до его возвращения. Ветер свистел в ушах, когда он мчался по недавно пройденной ими местности. Он вскочил на свуп, врубив двигатель на максимальные обороты. И помчался назад к каньону. Куай-Гон, то прыгая, то перебираясь от опоры до опоры, поднялся на узкий выступ высоко над дном каньона. Дроид кружился и нырял, поливая Куай-Гона бластерным огнём, и джедай использовал свой световой меч для отражения зарядов. Оби-Ван знал — он поджидал, когда дроид подойдёт на расстояние достаточно близкое, чтобы достать его лайтсабером. Это была игра на ожидание. — Займись другим дроидом! — прокричал Куай-Гон. Оби-Ван предпочёл бы быть рядом с Куай-Гоном, прикрывая его. Но учитель был прав. Потеря дроида-шпиона решительно понизила бы шансы быстро обнаружить Талу. Он взмыл туда, где сцепились два дроида и активизировал свой световой меч. Но даже с близкого расстояния было трудно разобраться, который из дроидов был их. Куай-Гон заметил колебания Оби-Вана. — Тот, что слева, падаван! — крикнул он. Оби-Ван сосредоточенно изучал обоих дроидов, отмечая любые зарубки и царапины, которые помогли бы отличить того, которого требовалось уничтожить. У дроида Балога была глубокая царапина на одной стороне. Теперь уверенный, Оби-Ван подлетел поближе, чтобы нанести первый удар. Но дроид Балога внезапно повернулся и нырнул вниз, открыв огонь по дроиду джедаев. Тот уклонился, пропустив огонь бластера в сантиметрах от себя. Оби-Ван рванул рычаги, ускоряясь, и отклонился вправо, чтобы так, под углом, подвести свуп как можно ближе. Теперь требовалось тщательно удерживать равновесие, иначе свуп начнёт без конца кувыркаться в воздухе. Он предпринял внезапный бросок сверху на дроида Балога, ударяя по нему лайтсабером. Но дроид уже успел изменить курс, и он промахнулся. Оби-Ван выровнял свуп и помчался к дроиду-шпиону. Он не мог позволить ему уйти. И в то же время он был должен держаться вне зоны огня их собственного дроида. Дроид Балога снова свернул в сторону. Оби-Ван следовал за ним. Дроид мог быть запрограммирован на множество стратегий. Оби-Ван нырнул вниз, предвидя его следующий ход. В то же самое время, дроид джедаев выстрелил по дроиду Балога. — Влево, падаван! — крикнул Куай-Гон. Оби-Ван без раздумий рванулся влево, едва успев увернуться от огня собственного дроида. Вместо того чтобы выровнять свуп, он использовал движение по кругу, а затем ринулся вверх, к дроиду Балога над головой. Он видел, что мигнул красный огонёк датчика — дроид вычислил его расположение. Счёт пошёл на секунды. Он выжал из воющих двигателей все что мог, отклонился назад, насколько это вообще было возможно, и высоко вскинул световой меч. А потом меч опустился, аккуратно разрезав дроида надвое. Шипя и дымясь, тот упал на землю и разбился. Оби-Ван развернул свуп обратно, направляясь теперь ко второму дроиду Балога. Теперь он должен был лететь ниже, иначе им с учителем было бы сложно координировать свои действия. Оби-Ван держался слева от дроида, оставляя Куай-Гону место для манёвра. Он коротко взглянул на Куай-Гона. Тот кивнул. Обсуждения не требовалось. Им обоим в голову пришёл один и тот же план. Оби-Ван направил свуп вниз в то же самое время, как Куай-Гон прыгнул. Два джедая взлетели к дроиду, вспыхнули световые мечи. Удары были одновременны и согласованы — взмах вверх меча Куай-Гона и нисходящий удар Оби-Вана. У дроида не осталось пути для отступления. Он попал под оба удара и распался ливнем искр расплавленного металла. Но что Оби-Ванн не принял во внимание, так это их собственного дроида-шпиона. Тот уже успел повторно запрограммироваться для нападения на второго дроида, и открыл огонь как раз в то же самое время. Оби-Ван почувствовал предупреждающую об опасности волну в Силе, и ринулся в сторону. Он был достаточно быстр, чтобы избежать поражения, но все же не успел полностью вывести из-под огня свуп. Он услышал, как огонь бластера облил корпус свупа. Немедленно что-то зашипело и задымилось. Оби-Ван со всей осторожностью опустил машину на землю. Куай-Гон спрыгнул, приземлившись на ноги. Оби-Ван подошёл и остановился рядом с ним. Лицо Куай-Гона было в пыли; он без эмоций смотрел на свуп. — Мне жаль, учитель, — с досадой сказал Оби-Ван, спрыгивая с повреждённого свупа, — Похоже, я слишком засмотрелся на дроида Балога… — Всё в порядке, — сказал Куай-Гон очень тихо. Но Оби-Ван знал — эта задержка расстроила его, — Ты действовал правильно. И у нас остался наш дроид-шпион. Куай-Гон наклонился, обследуя свуп. Часть пульта управления была сильно оплавлена. Через минуту он поднял голову. — Хуже, чем я думал. Восстановление займёт некоторое время. Или мы могли бы оставить свуп здесь, но тогда не будет места, чтобы везти Талу… — Если мы не захватим Балога и его транспорт. — На это мы не можем рассчитывать. Вывезти Талу в безопасное место — наша главная задача. Мы не можем больше ошибаться. Куай-Гон говорил всё так же тихо, но Оби-Ван видел по его глазам, насколько учитель расстроен. И сожалел, что не может переиграть этот бой. И сожалел, что упустил из виду их собственного дроида. — Продолжайте погоню без меня, учитель, — сказал он, — Я останусь и починю свуп. И догоню вас. — Нет, — ответил Куай-Гон, — Я не оставлю тебя одного здесь. Ленз говорил мне, что здесь опасно. Здесь часты стычки между сторонниками обоих враждующих партий. Кроме того, положение Талы слишком уязвимо. Она в ловушке. И чем больше времени она будет в плену, тем больше вероятность, что Балогу потребуется ввести ей ещё одну дозу наркотика. А это может убить её. Мы должны лететь вместе. — Мне жаль, — сказал Оби-Ван снова. Куай-Гон положил руку ему на плечо. — Достаточно. Это — задержка. Ничто больше. Возьми ремонтный комплект из спидера. Мы тратим время впустую. Оби-Ван побежал к лендспидеру, чувствуя, как колотится сердце. Все, что говорил ему Куай-Гон, стараясь поддержать, было правильно, но легче от этого не становилось. Восстановление свупа могло занять несколько часов. Если эта задержка приведёт к тому, что Тала опять будет увезена за пределы их досягаемости, он не сможет не чувствовать свою за это ответственность. Когда он возвратился, он увидел, что Куай-Гон склонился над дымящимся свёртком, который они приняли было за лежащего человека. Это было всего лишь связка одежды, завёрнутая в термоодеяло. Куай-Гон извлёк датчик. — Это то, что дезориентировало дроида, — сказал он, — Это инфракрасный датчик. Дроид считал, что Балог был все ещё здесь. Я чувствовал, что мы можем найти нечто подобное, Можно было ожидать подобных сюрпризов… Куай-Гон искоса посмотрел на пустынную местность. — Он знает, что мы преследуем его. Когда его дроиды не вернутся, он будет знать, что мы выиграли это сражение. И сделает что-нибудь ещё, чтобы задержать нас. Мы должны быть начеку.ГЛАВА 7
Куай-Гон сидел в зале Звёздной Карты в Храме. Его окружал мягкий синий свет. Голографические изображения планет вращались вокруг него — фантастическое множество красок Галактики… Это было его любимое место в Храме, и все же в последнее время его не тянуло сюда. Это было слишком тихое место, а Куай-Гон охотнее искал исцеления от своего беспокойства в деятельности, чем в тишине. Дверь открылась и вошла Тала. Вошла — и резко остановилась. Хоть она и не могла видеть его, она уже знала, что он был там. Однажды он спросил её — как ей удаётся моментально почувствовать его присутствие — выдавали ли его звук дыхания, запах, шорох движений? Она только улыбнулась. " Просто это ты, " сказала она. Но сегодня никакой улыбки не было. Они с Талой спорили или избегали друг друга последние месяцы. Каждый раз, возвращаясь после миссии, он заходил повидаться с ней, как всегда. Но их разговоры не ладились. В последнее время все их споры крутились вокруг отношения Талы к Бэнт, ставшей её падаваном. Тала была добрым учителем, и с уважением относилась к уникальным способностям Бэнт, но она часто оставляла её, отправляясь на короткие миссии одна. — Мне жаль, — сказала она, остановившись, — Ты пришёл сюда чтобы побыть один. О себе она, впрочем, могла бы сказать то же самое. — Останься пожалуйста, — сказал он. Она села рядом с ним, подтянув колени к подбородку, в позе, какой он не видел с тех времён, когда она была ещё совсем девчонкой. — Я нарушаю твоё спокойствие. Но, по-моему, иногда тебе это нужно, Куай-Гон. — Без сомнения. — Ты знаешь, твоё спокойствие может приводить в бешенство, — сказала Тала, — Но эта переменчивость ещё хуже. Я стараюсь не принимать это близко к сердцу, но ты либо избегаешь меня, либо просто душишь беспокойством из-за моей слепоты, либо нападаешь на меня из-за моего падавана. Если твоя цель — проверить на прочность нашу дружбу, то ты очень стараешься. Она говорила вроде бы как шутя, но он знал, что она действительно так чувствует. Что он мог сказать? Она всегда стремилась показать окружающим, что у неё всё прекрасно, что она легко справится с любой ситуацией. Экстраординарные способности, которые она смогла развить, скомпенсировав ими свою слепоту, убеждали кого угодно, что даже это оказалось ей по силам. Но он-то понимал, в чём было дело. Он знал Талу с самого детства. И представлял, сколь независимый дух заключён в ней. И сейчас, когда она ослепла, ей труднее, чем когда-либо стало принимать чью-то помощь или руководство. Но всё равно бывали моменты, когда она нуждалась в этом. — Я всего лишь пытался позаботиться о тебе, — сказал он, тщательно подбирая слова, — Но ты отталкиваешь меня. — Почему я не должна отталкивать тебя, если ты подавляешь меня? Почему бы тебе не воспринимать меня такой какая я есть? Ты знаешь, что я должна найти свой путь. Как и каждый из нас. У тебя больше опыта как у учителя, это так. Но ты же знаешь, что каждый учитель выстраивает собственные отношения со своим падаваном. — Я знаю это. — Тогда, почему ты не можешь позволить мне найти мой собственный путь? Вопрос повис в воздухе. Куай-Гон понял, что не знает ответа. Он не был любителем вмешивается в чужую жизнь. Замкнутый человек, он уважал чужое уединение. Но с Талой всё было по другому. Он остро чувствовал, что она нуждалась в поддержке, и он почувствовал облегчение, когда она выбрала Бэнт в качестве падавана. Но Тала не желала зависеть и от помощи Бэнт тоже. Тем не менее, её дружба была для него важнее всего. Он был вынужден отступить. — Ты права, — сказал он, — А я был неправ. — Звезды и галактики! — пробормотала она, — Вот уж не ожидала извинений. Я думала, будут новые аргументы. — Хм, хорошо, кое-что я могу сказать… Она хлопнула его по колену. — Это я знаю. Как насчёт посидеть спокойно, хоть однажды? Нельзя же все время ссориться. Они сидели рядом, наблюдая круговорот планет голограммы. Первый раз за эти недели он чувствовал спокойствие. Странно, но её молчаливое присутствие могло успокаивать его так же легко, как и сердить. Это был их последний мирный разговор. Уже следующим утром он выяснил, что она летит с короткой миссией на малоосвоенную планету-спутник Вэндор-3. Опять без Бэнт. И за завтраком они сцепились снова…* * *
Задержка, вызванная повреждением свупа, заставила их выкладываться изо всех сил. Новые координаты, доставленные возвратившимся дроидом-шпионом, тоже подгоняли. К следующему утру они достигли обширных каменоломен Нового Эпсолона, где добывался серый камень, использовавшийся для постройки большинства зданий в столице. Это была неровная местность, с большими валунами, утёсами и глубокими ямами, некоторые из которых были заполнены водой. Хорошее место, чтобы скрыться, подумалось Куай-Гону. Возможно они приближались именно к тому месту, куда пробирался Балог. Оби-Ван все эти часы ехал молча, лицо осунулось. Куай-Гон знал, что его падаван все ещё мучается из-за их задержки. Но что он мог ему сказать ещё? Оби-Ван был бы должен уметь ждать, и смотреть вперёд. Он джедай. Падаван видел, как Куай-Гон рвался найти Талу, но, скорее всего, полагал, что это объяснялось их долгой дружбой. Он не знал, как много для него значила безопасность Талы. Он не мог знать, как переполнено было сердце Куай-Гона, и как это было трудно для него — говорить об этом. Все будут хорошо, сказал себе Куай-Гон, — Когда я найду её. Когда я увижу её. Когда я узнаю, что она в безопасности… Куай-Гон заставил себя перестать думать о будущем. Его беспокоило, как часто его мысли обращались к тому моменту, когда он найдёт Талу. Это происходило из потребности видеть её в безопасности. Все же это было опасно для него, быть мыслями в будущем, он знал. Балог все ещё опережал их. И это было единственное, что он должен был сейчас знать. Его внимание должно было быть сконцентрировано на настоящем моменте. Хватит и того, что его концентрация уже была нарушена, и он мог упустить что-либо, пока они двигались. Он думал и действовал не как джедай. Как он мог учить падавана, когда сам позволил своей беде добраться до его центра спокойствия? Куай-Гон сконцентрировался на пространстве вокруг него. Его руки уверенно вели лендспидер. Он чувствовал, как постепенно возвращается привычное спокойствие и уверенность. Потом он переключил своё внимание с пилотирования на восприятие местности вокруг него, на движение Силы, такое же явственное, каким оно было всегда, и так же как всегда раньше, указывавшее ему путь. И тогда он почувствовал. Вспышка чего-то… возможно, опасность. Он мог бы заметить это прежде. Это ощущение могло остаться незамеченным им из-за его постоянного беспокойства о Тале, которое перекрывало все другие чувства. Это новое ощущение было беспокойством другого рода, не связанное с его волнением за Талу. Теперь он исследовал его полностью, изучая со всех сторон. Едва заметная рябь в Силе, предупреждение. Некая другая энергия была позади них. Кто-то был позади них. Он ничего не стал пока говорить Оби-Вану. Он сконцентрировался на том, кто ехал за ними, стараясь не пропустить ни единого знака. Они продолжали преследование. Ещё до ночи все прояснится. Сейчас они уверенно отыгрывали у Балога время. Последнее сообщение дроида показало, что их способность передвигаться долгое время, обходясь без сна, помогла им. А вот Балог был вынужден делать остановки. Расстояние между ними уменьшалось. На сей раз, Куай-Гон не сомневался в этом, потому что он уже мог сам чувствовать это. И все же факт, что кто-то был позади них, мог помешать их продвижению. Куай-Гон ощущал, что преследователь догонял их. Он или она были сейчас очень близко. Если их настигнут и атакуют, опять будет потеряно драгоценное время. Пришло время сообщить новость Оби-Вану. — Позади нас кто-то есть, и он нас преследует, — сказал Куай-Гон, когда они через некоторое время остановились, чтобы проверить своё месторасположение, — Я думаю, было бы лучше сделать круг назад и удивить их прежде, чем они удивят нас. Я не люблю задержек, но в конечном счёте, будет лучше иметь с ними дело сейчас. — Я ничего не почувствовал, — сказал Оби-Ван с несчастным видом. — Это было предположение, не больше. Очень слабое, но оно укреплялось. Не застревай на своей ошибке, Оби-Ван. Надо смотреть вперёд. Это — хороший урок. Даже в преследовании, внимание должно охватывать широкий круг, фиксируя все вокруг тебя. Оби-Ван кивнул. — У вас есть какие-нибудь идеи о том, кто бы это мог быть? Куай-Гон покачал головой. — Не могу даже предположить. — Это может быть Ирини, — предположил Оби-Ван, — Она очень беспокоилась о том списке. — Это может быть и кто-либо из приятелей Балога, — ответил Куай-Гон, — Если Балог знает, что мы добираемся до него, он мог вызвать помощь. Я не хочу использовать дроида для поиска нашего преследователя. Нам придётся сделать это самим. — Я готов, — кивнул Оби-Ван. Они повернули обратно, сделав широкий круг, чтобы не быть замеченными. Куай-Гон направился вперёд на группу холмов, образованных скальными выходами. Он жестом показал, что они должны обойти их. Он помнил, что они пролетали посередине этой группы холмов, там, где через скальную породу был прорублен грубый проход. Он чувствовал, что их преследователь был внутри этого узкого прохода. Удачное место для них, чтобы устроить засаду — на кого бы то ни было. Они облетели вокруг холмов и на большой скорости направились в это искусственное ущелье. Внизу впереди них Куай-Гон увидел мчащийся лендспидер. Он двинулся к Оби-Вану, а Оби-Ван повёл свой восстановленный свуп высоко вверху. Куай-Гон ускорился, тогда как Оби-Ван поднялся ещё выше. За секунды они оказались над преследовавшим их лендспидером. Их преследователь удивлённо оглянулся. Золотой шнур, подхваченный ветром, хлестнул его по щеке. Это была одна из сестёр-близнецов — на этой скорости Куай-Гон не мог сказать, которая из них. Девушка остановила свой лендспидер и спрыгнула с него. Куай-Гон притормозил, Оби-Ван посадил свой свуп. Теперь, когда она шагала к ним, он видел — это была Эрита. Он был удивлён. Элани была более деятельной из близнецов. Эрита же имела тенденцию оставаться на заднем плане. Почему она поступила так, что толкнуло её на эту небезопасную поездку? — Я так рада, что нашла вас! — воскликнула она, — Я ехала несколько дней. Я не знала, как найти вас. Я выяснила, кто поддерживает Балога. Я знаю, кто ваш враг. — Кто? — спросил Куай-Гон. Эрита колебалась несколько мгновений. Её губы были сжаты в тонкую линию, так, как будто ей очень не хотелось говорить то, что она собиралась сказать. — Моя сестра, — сказала она наконец.ГЛАВА 8
— Элани в сговоре с Балогом, — продолжила Эрита. Теперь, когда она сумела выговорить эту фразу, слова так и сыпались из неё, — Я слышал её разговор с ним по комлинку. Я не могу сказать, где он находился и куда направлялся. Тал жива, но он держит её в ужасном состоянии. Тала жива… Оби-Ван увидел, какое облегчение отразилось на лице Куай-Гона. Затем он опять со всем вниманием продолжил слушать Эриту. — Вы понимаете, что это значит? — кричала та. Она сцепила пальцы рук, — Это значит, что Элани лгала мне во всем! Она убедила меня, что это Роан стоял за убийством нашего отца. И я уверена, что именно она спланировала и наше собственное похищение! Она продолжала сердито: — Неудивительно, что она так хорошо держалась во время этого кошмара! И потом, после того, как мы были освобождены, я боялась, что они выслеживают нас, чтобы убить. А она продолжала говорить мне — «не волнуйся, не бойся»… — голос Эриты был полон отвращения, — Я думала, какая она храбрая. И Роан — могла ли она организовать убийство Роана? Я не могу поверить в это! Он был так добр к нам. Он был лучшим другом нашего отца! — Но какова её цель? — спросил Оби-Ван. — Власть. Она хочет править Новым Эпсолоном, — Эрита покачала головой, — Но,думаю, это как раз то, что они меньше всего планируют. Балог хочет вернуть все обратно, ко временам власти Абсолютистов. Я сама не могу поверить в то, что говорю. Я не могу поверить, что никогда не знала свою сестру. Мне так стыдно… — Но ведь вы сами не сделали ничего плохого, — сказал ей Оби-Ван. — Разве вы не понимаете? Она — часть меня. Я должна была знать, — взгляд Эриты был жёстким. — Вы уверены, что в их разговоре не было никаких ключей к тому, где находится Балог? — быстро спросил Куай-Гон. Эрита горько вздохнула: — Мне жаль. Я подслушала весь их разговор, но они ни разу не упомянули, где он находится. — Спасибо что пришли и рассказали нам об этом, — сказал Куай-Гон, — Вы сильно рисковали. А теперь Вы должны вернуться. — Я не вернусь, — Эрита упрямо сжала губы; мягкость, отличавшая её от более подвижной и живой сестры, исчезла с её лица. — Мне жаль, — твёрдо сказал Куай-Гон, — Но Вы должны вернуться. Оби-Ван и я должны продолжать поиски. Это будет опасно. — Мне всё равно. Моя сестра опозорила мою планету. Я должна восстановить честь моей семьи. Она — из Рабочих, но предала Рабочих, вступив в сговор с Абсолютистами. Вы понимаете, что это значит? Она думает, что из-за того, кто её отец, Рабочие примут её без вопросов. Даже, можно сказать, она действует так, чтобы Объединённый Законодательный Совет назначил её Верховным правителем. Я знаю, как она делает это, и я знаю её. Она не будет просить, она не будет намекать. Она будет сладка и скромна. И в результате шишки в Законодательном Совете будут думать, что идея относительно неё — их собственная. Точно так же, как она когда-то убедила меня, что Роан был замешан в смерти Эвана. Конечно, Рабочие поддержат её, она же героиня. Хотя бы ради продолжения дела нашего отца… …А после своего назначения она вернёт Абсолютистов и постепенно восстановит правительство таким, каким оно было. Рабочие будут растоптаны. Нет! — Эрита скрестила руки на груди, — Я не вернусь. За мной — мой погибший отец. Он пожертвовал слишком многим. Я иду с вами. — Эрита, мы думаем, что Балог не один, вероятно с ним его сторонники. А вы не умеете сражаться, — сказал Оби-Ван. — О, но зато у меня кое-что есть, — Эрита откинула полу плаща, показывая бластеры и взрывпакеты, закреплённые на поясе, — А ещё у меня превосходная цель. — Я восхищаюсь вашей решимостью, — начал Куай-Гон, — Однако… — Тал была мне прекрасным другом, когда мне это было необходимо, — проговорила Эрита, и её взгляд на мгновение остановил Куай-Гона, собравшегося было отказать ей со всей решительностью, — Я не могу бросить её сейчас. И вы забываете, что я сама прошла через это. Меня заманили в такую же ловушку. И я знаю, каково вам. Я должна сделать это, Куай-Гон. Джедай собрался что-то сказать в ответ, но внезапно взрыв разметал камни рядом с ними. Полетели осколки. Оби-Ван и Куай-Гон бросились вперёд, защищая Эриту. Куай-Гон загородил её собой, пока они не укрылись за спидером. — Пригните голову, — приказал Куай-Гон, — Похоже, наша битва сама нашла нас…ГЛАВА 9
Но их атаковал не Балог. Когда осела пыль, Куай-Гон и Оби-Ван мельком увидели группу существ, сливавшихся по цвету с камнями и грязью. Они носили серую одинаковую одежду, и их кожа была того же самого пепельного цвета. Они передвигались от валуна к валуну, явно стремясь окружить джедаев. Оби-Ван увидел тонкий луч пульсирующего света, устремившийся над их головами к стене ущелья. — Назад! — крикнул он Куай-Гону и Эрите. Они отскочили назад за секунду до оползня из камней и сланца, сошедшего там, где они только что стояли. — Они используют лучевой отбойник, чтобы вызвать разрушение скалы, — сказал Оби-Ван. Куай-Гон взглянул назад: — И скорее всего они ведут нас в засаду. — Что нам делать? — спросила Эрита. Её лицо было напряжено, глаза расширились от страха. Ударил следующий луч, и все трое вовремя успели отпрыгнуть назад, подальше от содрогнувшейся от взрыва скалы. В них полетели осколки, и головы удалось поднять, только когда осела пыль. — Мы должны подняться выше зоны действия отбойника, — сказал Куай-Гон, осматривая стены каньона, — Если мы сможем подняться до верха скалы, они не смогут добраться до нас. — Наши пусковики не добросят тросы так высоко, — сказал Оби-Ван, — Или нам придётся запускать тросы дважды. — А они тем временем будут продолжать использовать этот самый отбойник, — пробормотала Эрита. — Я думаю, это наш единственный шанс, — решил Куай-Гон, — Будь рядом, — предупредил он Эриту. Она дрожала, — Не бойся! — Куай-Гон! Летит наш дроид! — крикнул Оби-Ван. — Нам нужно укрытие получше! — в панике закричала Эрита. Она внезапно бросилась вперёд, как раз в тот момент, когда луч отбойника ударил в скалу прямо над их головами. Камни дождём посыпались вниз, и Куай-Гон прыгнул к Эрите, чтобы защитить её. Оби-Ван рванулся следом, активизируя свой лайтсабер. Нужно было защитить от камней и дроида тоже. Куай-Гон подхватил Эриту и благополучно оказался позади груды развалин. Оби-Ван был не столь удачлив. Ему не хватило секунд, чтобы спасти дроида. Большой камень попал прямо по дроиду, смяв его в лепёшку. Оби-Ван успел только увидеть это — прежде, чем на него самого обрушился ливень камней. Он развернулся в прыжке, уворачиваясь, но большая глыба все же задела его по ноге. Он упал, потеряв опору. — Оставайся здесь! — рявкнул Куай-Гон Эрите, пригибая вниз её голову. Рванулся вперёд, подхватил Оби-Вана на руки и огромным прыжком приземлился в безопасном месте, за новой грудой камней, которую создало последнее нападение. — Учитель… дроид… Мне жаль… — Оби-Ван задыхался. Нога болела страшно. Куай-Гон осторожно прощупал его ногу: — Перелома нет. Как только восстановишь дыхание, может быть, даже сможешь наступать на ногу. Если нет, я тебя понесу. Оби-Ван кивнул. Он собрался, чтобы принять боль, открыться непосредственно Силе — так, чтобы могло начаться исцеление. Они были почти в самом конце узкого каньона. Оби-Ван понимал, что они не смогут использовать его пусковик для забрасывания тросов, чтобы добраться выше зоны действия луча. Судя по мрачному взгляду Куай-Гона, учитель уже тоже понял это и обдумывал другой план. Внезапно два взрыва раздались ниже по ущелью, у самого выхода из узкого прохода. Начавшееся обрушение скал было ещё большим, чем раньше. Куай-Гону и Оби-Вану опять пришлось закрыть лица. Когда они наконец смогли хоть что-то рассмотреть через мешающую дышать пыль, выход из каньона был завален высокой грудой скалы и щебня. — Мы в ловушке, — констатировал Оби-Ван. Куай-Гон активизировал световой меч: — Им нужно ещё суметь добраться до нас. А у нас есть прикрытие из завалов, которые они тут нагородили. Вдруг они услышали грохот раздвигаемых и дробящихся камней, и в противоположном конце каньона появился «крот» — буровая машина, использовавшаяся для проходки шахт. Неуклюжий агрегат медленно двигался к ним. — «Кроты» могут проходить даже сквозь скалу, — сказал Оби-Ван, — Наше укрытие перестаёт быть укрытием. Тут к ним подбежала Эрита, выбравшаяся из-за завала, за которым пряталась. — Что это? — спросила она Куай-Гона. — «Крот», — объяснил Куай-Гон, — Это машина, использующаяся шахтёрами. — Так те, что на нас напали — шахтёры? — спросила Эрита. — Я бы сказал, что да, — ответил Куай-Гон, — Пока они использовали только горное оборудование для нападения на нас. Возможно потому, что обычного оружия у них просто нет. — Это может быть хорошей новостью, — пробормотала Эрита. И внезапно она принялась карабкаться вверх на груду скальных обломков. — Эрита! — завопил Куай-Гон, кидаясь за ней. Она спрыгнула с вершины завала вниз на землю. Сбросила капюшон плаща и вскинула руки. — Оставайся здесь, падаван, — и Куай-Гон запрыгнул на вершину каменного завала одним плавным движением. Встал, активировав световой меч, готовый защищать Эриту. — Уберите ваше оружие, Куай-Гон, — сквозь зубы сказала Эрита, — И доверьтесь мне. «Крот» продвинулся ещё на несколько метров и остановился. Куай-Гон медленно деактивировал лайтсабер. Оби-Ван смотрел внимательно. Он знал, его учитель даже в этот момент мог атаковать быстрее, чем это можно бы было увидеть. Наверху агрегата медленно открылся люк. Выдвинулся трап. Выбравшиеся из люка мужчина и женщина спустились вниз. Они подошли вплотную к Куай-Гону и Эрите и поклонились. — Дочь Эвана, мы — в вашем распоряжении, — сказал мужчина. Только теперь Оби-Ван разглядел, что их кожа казалась серой из-за каменной пыли, что была здесь повсюду. Эрита поклонилась в ответ: — Я — Эрита. Высокая женщина заговорила: — Мы думали, что вы — отряд Абсолютистов. Нам очень жаль. Они нападают на наше поселение, крадут припасы. — Кто вы? — спросил Куай-Гон. — Мы — Горняки. Мы союзники Технических Рабочих в городе. И мы рады видеть, что вы не пострадали. — Не совсем так, — ответил Куай-Гон. — Мой падаван ранен. И уничтожен наш дроид. А он выслеживал одного из Абсолютистов. — Нам очень жаль, — обеспокоено отозвался мужчина, — Но если Вы пойдёте с нами в наш посёлок, то у нас есть отличный медцентр. Мы будем рады оказать вам любую помощь.ГЛАВА 10
Воздух на Рагуун-6 был настолько свежим и прозрачным, что казалось, вы могли бы заглянуть в будущее, или назад в прошлое. Во время одной из их редких встреч в Храме Тала предложила Куай-Гону тренировочную поездку. Не найди они время сейчас, когда они ещё смогут? — сказала она, вздёргивая подбородок, как всегда делала, когда хотела настоять на своём. Скоро их обоих отправят на очередные миссии. Он знал, что она предложила ему эту поездку из-за того, что случилось с Ксанатосом. Его падаван перешёл на тёмную сторону, и недели размышлений и разговоров с Йодой не смогли заставить Куай-Гона смириться с этим. Он чувствовал, насколько обеспокоен его состоянием Йода, И всё же никак не мог вырваться из круга своих мыслей, снова и снова раздумывая над всем тем, что он делал, и всем тем, что должен был — или мог бы сделать… К его облегчению, Тала ни разу не касалась этой темы на Рагуун-6. Вместо этого они сосредоточились на тренировке. От пейзажей планеты захватывало дух, но ландшафт был тот ещё. Им пришлось выкладываться до предела, взбираясь на скалы и поднимаясь каменистыми тропами. Они остановились отдохнуть на плоской вершине скалы, глядя сверху вниз на глубокую долину под ними. — Видишь ириду?, — сказала ему Тала, — Летает вон там, вдалеке. Присмотрись — у неё крылья жёлтые снизу. Куай-Гон посмотрел туда, куда она указывала. У Талы глаза всегда были острей, чем у него. Он приглядывался, пока наконец не разглядел птицу, похожую на яркое цветное пятнышко в синем небе. — Красивая. — Да. Но это ужасные птицы. Они нападают на их собственных сородичей. Странно, правда? Они так заботливо растят своих птенцов, учат их летать, охотиться, вить гнезда. А когда молодняк вырастает, то так же запросто может сожрать своих родителей, как и друг друга. Куай-Гон смотрел вниз на долину: — Ты полагаешь, от притч мне будет легче? Я знаю, ты говоришь о Ксанатосе. Я растил и воспитывал его, а он предал меня. И в этом не моя ошибка, а его природа. Ты именно это хотела сказать? — Я говорила об иридах, — сказала Тала примирительно, — Но теперь, когда ты сказал… — Извини, но я не… — Я хочу тебе сказать только одно. Ты не можешь контролировать все, с чем имеешь дело, Куай-Гон. Так же как и понять смысл всего, с чем сталкиваешься, сколько не анализируй или не медитируй. И не только ты. — Это не обо мне, — сказал он. Она бросила на него острый взгляд. В изумрудных глазах блеснули золотые искорки. — Правда?!* * *
Опять задержка! Куай-Гону хотелось рычать от ярости. Вместо этого он помог падавану дойти до лендспидера Эриты и забраться на сидение. Лицо Оби-Вана было искажено болью. Чего он хотел сейчас меньше всего на свете — так это прерывать их преследование, но падаван нуждался в помощи. Эрита привела свой лендспидер, один из Рабочих взял свуп Оби-Вана. Куай-Гон последовал за ними, и они помчались через каньоны к поселению Горняков. Хорошо хоть посёлок был недалеко. Поселение располагалось в небольшой долине, окружённой выработками. Дорожки, вымощенные сланцем, вели к жилищам, складам, школе, и маленькому медцентру. Навстречу им вышла молодая женщина, поспешившая поскорее осмотреть рану Оби-Вана. — Я — медик, — сказала она, — Меня зовут Янси. Такие раны — не редкость здесь, на карьерах. Бывает и хуже. Ваш друг быстро поправится. Куай-Гон кивнул, благодаря. Вдвоём с Янси они помогли Оби-Вану добраться до медцентра. — Я займусь его раной, — сказала Янси Куай-Гону, доставая шину и подготавливая бакту, — Отсек для отдыха — напротив. Почему бы вам пока не отдохнуть, а я чуть позже приду и расскажу вам о результатах? Оби-Ван вымученно улыбнулся Куай-Гону, улыбка получилась похожей на гримасу: — Со мной все будет в порядке. Куай-Гон ласково коснулся его плеча, желая поддержать, и вышел из медцентра. Он подумал, что было бы полезно поговорить с Горняками об Абсолютистах. Он был удивлён, услышав, что те совершают набеги на посёлок. Это означало, что их численность была больше, чем он думал. А это было не самой лучшей новостью и могло существенно осложнить его задачу. Он чувствовал, как опять поднимается раздражение, он просто задыхался от него. Куай-Гон сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться. Стало легче, но он знал, что оно все ещё кипело глубоко в душе, готовое прорваться снова. Больше всего на свете он хотел продолжать преследование, но не мог уехать, оставив Оби-Вана, не зная, насколько серьёзно тот ранен. Куай-Гон направился к отсеку для отдыха. Там он обнаружил тех двух Горняков, которые были внутри «крота». Они принесли чай и еду для Эриты. Куай-Гон покачал головой, отказываясь от предложенного — есть не хотелось — и устроился напротив них. Высокая женщина указала на своего спутника: — Я — Бини, а это Кевта, — сказала она, — Мы ещё раз хотим вам сказать, как нам жаль, что мы ошибочно приняли вас за Абсолютистов. В этом районе не бывает случайных путников, и мы слишком поспешно приняли решение. Как ваш молодой друг? — Это была понятная ошибка, — сказал Куай-Гон, — Ваш медик считает, что с Оби-Ваном все будет в порядке. Она скоро сообщит мне о результатах. — У Янси большой опыт. Хорошо, что вы привезли его сюда. — Скажите мне, — сказал Куай-Гон, — Вы сказали, что Абсолютисты нападали на ваше поселение. Сколько их было? Кевта размешивал в чае мёд: — Мы были атакованы отрядом человек в тридцать. Они несли потери, но на месте убитых в следующий раз появлялись новые. У нас нет возможности узнать точно. А нас здесь сорок человек, но это считая стариков и детей. К тому же Абсолютисты хорошо вооружены. И при первом же нападении они захватили наше оружие — бластеры и флеч-ракеты. — Вы не знаете, где их штаб? — спросил Куай-Гон. Бини держала в руках кружку с чаем. Куай-Гон отметил, что у неё были крупные ладони, выглядевшие очень сильными. Один палец был черно-синим от ушиба, на суставах — старые шрамы. Её руки лучше всяких слов свидетельствовали, как тяжела была работа в карьерах. — Мы не знаем, — сказала она спокойно, — Мы искали. Если у них есть база, то она хорошо скрыта. Куай-Гон почувствовал нарастающий гнев. Информации было так мало. Он не мог отделаться от чувства, что он впустую тратит время. — А возможно ли, что их отряды прибывают из города? Кевта покачал головой: — Нет. Мы знаем, что их база находится где-то в карьерах. Их рейды происходят слишком часто. Особенно в последнее время. В прошлом месяце было пять нападений. — У вас осталось оружие? — спросил Куай-Гон. — У нас есть бластеры — всего несколько, — сказал Кевта, — В-основном у нас есть только наши инструменты и взрывчатые вещества, которые мы используем в карьерах. Они дороги, и мы стараемся поменьше использовать их. Но мы уже почти доведены до отчаяния. Именно поэтому мы напали на вас сегодня. С нас уже было достаточно. Мы знаем, что это практически последние наши взрывчатые вещества. Если мы потеряем их, мы обречены. Это горное оборудование — общая собственность. Это кооператив. Мы все принимаем участие в работе и прибыли. И если мы потеряем наши инструменты и взрывчатку — мы уже не сможем их больше купить. — Вам нужна помощь, — сказала Эрита, — Вы информировали Объединённую Законодательную Палату? Они могли бы прислать силы безопасности, чтобы защитить Вас. — Мы информировали их недели назад, но не получили никакого ответа, — сказала Бини, -Столице хватает своих проблем. Куай-Гон обдумал то, что сказали ему Бини и Кевта. Он вспомнил Моту, продавца чёрного рынка, и практически пустые столы в зале, где ранее было предназначенное для продажи вооружение. Абсолютисты в большом количестве скупали оружие. Они были готовы сделать свой ход. И все это совпало с похищением Талы. Совпало — или было связано? Куай-Гон беспокойно барабанил пальцами по столу, потом просто положил руки на стол. Эрита незаметно наблюдала за ним поверх своей кружки. Дверь открылась, и вошла Янси. Она увидела Куай-Гона и подошла к нему. — Оби-Ван — хороший пациент, — сказала она, — Только очень упрямый. Он уже хочет уходить. Но я прошу вас поговорить с ним. Его рана заживёт, но для действия бакты, для того чтобы все хорошо восстановилось, нужно время. — Как долго? — спросил Куай-Гон. — День. Возможно больше. Он рискует получить постоянную проблему, если ногу сейчас не долечить. Куай-Гон кивнул. Смириться с таким диагнозом было непросто. Каждая его частичка жаждала бросить всё и мчаться спасать Талу. А он должен ждать по крайней мере до утра, прежде чем принять решение! Ему хотелось уехать сегодня вечером. Прямо сейчас. Янси, казалось, понимала его состояние: — Луны уменьшаются. Было бы трудно преследовать кого-либо сегодня вечером. Карьеры — ненадёжное место. — У вас есть дроид-шпион? Он бы очень помог нам. Бини покачала головой: — Использование таких дроидов запрещено. Абсолютисты, конечно, все ещё используют их. Мы — нет. Куай-Гон видел, что выбора у него нет. Он неохотно поднялся. — Могу я устроиться на ночь в медцентре? Я не хочу, чтобы Оби-Ван оставался один. — Я это организую, — пообещала Янси. — Эрита может спать в моем отсеке, — подхватила Бини. — Всего только один день, — успокоительно сказала Янси Куай-Гону. Но ещё один день мог означать все. Но он не мог рисковать и здоровьем Оби-Вана. Куай-Гон с усилием отложил своё решение до утра. Если Оби-Вану не станет лучше, он продолжит погоню один, оставив Эриту с Оби-Ваном в посёлке. Хотя ему меньше всего хотелось бы этого. Кроме того, когда погоня начнётся снова, у него уже не будет дроида. Придётся отыскивать следы Балога самому. А это потребует куда большего времени. Шансы уменьшались. Он может не успеть. Ему показалось, что Тала сейчас дальше от него, чем когда-либо. Будь сильной, Тала. Ты обещала, что мы будем вместе. Я отдал тебе своё сердце. Я найду тебя.ГЛАВА 11
Теперь, когда Куай-Гон только что стал рыцарем-джедаем, Йода убеждал его, что настало время взять ученика. Куай-Гон решил подумать об этом во время предстоящей ему миссии. Он никогда не делал ничто опрометчиво. Вот и сейчас — он держал этот вопрос в голове, и чувствовал, что обдумать это будет легче, находясь вдалеке от Храма. По пути он остановился на Зекулии — пришлось ждать корабль. Это был скудный мир, выделявшийся разве что почвой, которая была темна и от души усыпана синими кристаллами. Она была пылеватой и настолько мелкой, что в течение всего дня была повсюду — в волосах, на зубах, в ботинках. И Куай-Гон вскоре обнаружил, что самые его заветные мысли о будущем как-то вот начинают сводится к ожиданию момента, когда можно будет очередной раз залезть под душ… Он зашёл в кэф — местную забегаловку, глотнуть чего-нибудь прохладительного. Потягивал напиток, разглядывая местных жителей. На Зекулии было не особенно опасно, но здесь всё равно нужно было быть осторожным. Правительство весьма философски относилось к правилам и законам. А споры чаще всего улаживались с помощью кулаков или бластеров. Внезапно один такой спор вспыхнул позади него. Он разгорелся между двумя существами, игравшими в сабакк. Один из них был уроженец Зекулии, второго было не разглядеть из-за колонны. Зекулиец стоял, вороша карты. — Странно, что вы так расстроились, ведь обманута была я, — холодно сказал голос. Куай-Гон узнал этот голос, хоть тот и изменился. Он не слышал его несколько лет. Голос был глубже, чем он помнил, и чуть-чуть хрипловатый. Тала поднялась из-за стола. Он ждал, наблюдая за ней, как и все в кэфе. Всеобщее внимание было обращено на неё. Он не знал, с какой миссией она здесь. Вполне возможно, что для неё было бы небезопасно, если заметят, что она разговаривает с джедаем. На ней был плащ, какой носили космические путешественники, светового меча не было видно. Рука зекулийца двинулась было к поясу, но Тала не дала ему возможности вытащить оружие. Никто не успел и глазом моргнуть, как она протянула руку и разоружила своего противника. Другой рукой она в то же самое время нажала на его плечо, так, что он вынужден был сесть обратно на свой стул. Продолжая держать его, она собрала со стола часть кредиток. — Вот теперь по-честному, — сказала она, — Плюс я куплю вам выпивку. Как насчёт дожить до заката? Он кивнул, его лицо было искажено болью. Она подозвала бармена. — Что-нибудь особенное для моего друга. Она убрала кредитки куда-то в тунику, отпустила зекулийца, и отошла от стола. Никто в кэфе не шевельнулся. Никто ничего не сказал. Все молча смотрели вслед соединяющей в себе элегантность и опасность женщине, которая небрежно проходила между ними. Куай-Гон тоже наблюдал за ней, восхищаясь её силой и грацией. Он был удивлён, какой красивой она стала. Её необычные глаза и сила, сквозящая в чертах лица производили сильное впечатление. Его поразило ощущение зрелости, полной силы, появившееся теперь в ней. А потом она увидела его, и её лицо вмиг утратило жёсткое выражение. Она подошла к его столику и села напротив. Разговоры вокруг возобновились. Инцидент был исчерпан. — Итак, это ты, — сказала она, — Как долго мы не виделись! — Слишком долго. — У меня всего минута, — сказала она, — Я на миссии. Только минута, когда они не виделись годы! — Тогда рассказывай мне обо всём, с такой скоростью, с какой только сможешь! — смеясь, сказала она, — Здорово смотришься. Я слышала, ты уже рыцарь. — Как и ты, — ответил Куай-Гон, — Я думаю взять ученика. Йода убеждает меня подумать об этом. — И есть кандидат? — Ксанатос. Она медленно кивнула: — Он одарён. Однако, я бы подумала… Я не уверена, что это был бы правильный выбор для тебя. — Мы не виделись несколько лет, и ты даёшь мне такие советы? — поддразнил он. — Кто же ещё в галактике понимает тебя так хорошо? -" улыбаясь, ответила она. — Никто, — согласился он, — Ты ошиблась тогда. Помнишь, что ты сказала, когда мы прощались? Её улыбка стала мягкой: — Я рада, что ошиблась, — ответила она, — И рада, что именно я все ещё знаю тебя лучше всех. И, кстати, мы никогда не прощались. Помнишь? Несколько мгновений они сидели в тишине, вспоминая Храм, дни, когда они с таким нетерпением ожидали, когда станут Рыцарями-джедаями. Они не знали тогда, как труден окажется этот путь. И какое глубокое удовлетворение он будет приносить в то же самое время. Да, его жизнь, его служение были ему более чем по душе. И Тале, как он видел. А ещё для него было очень важно почувствовать прежнюю связь между ними, столь же сильную, несмотря на прошедшие годы. — Я должна идти, — сказала она мягко, — Скоро увидимся. Миссии бывают и короткими, ты знаешь. Он улыбнулся, вспомнив ту нетерпеливую, совсем молодую Талу, так уверенно сказавшую это годы назад… Она встала. Она не стала прощаться. Он знал, что она не станет. Улыбнувшись последний раз, она не оглядываясь вышла из кэфа.* * *
Стемнело быстро. Куай-Гон заглянул к Оби-Вану и обнаружил его погруженным в глубокую медитацию. Он тихо вышел, довольный увиденным. Оби-Ван сосредоточил все свои мысли на заживлении раны. И вполне возможно, что его падаван к утру будет в состоянии продолжить путь. Он нисколько не сомневался в диагностических способностях Янси, но она никогда раньше не имела дела с джедаями. Куай-Гон прошёлся по поселению Горняков, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух. Сам посёлок и то, как была организована жизнь в нём, заинтересовали его. Он видел, что, пусть работа в карьерах была трудна, рабочие сами сумели создать себе хорошую жизнь. Они заботились друг о друге и о детях. При других обстоятельствах, он был бы рад короткой остановке. Но сейчас он хотел только одного — быстрее отправиться в путь. Он обнаружил Янси, Бини, и Кевта, сидящих у небольшой жилой постройки. Они помахали ему. — Мы любовались звёздами, — сказал Кевта, — Здесь, конечно, трудная жизнь, но мне приходилось работать и в городе. Нет уж… — Я рад, что встретил вас, — сказал Куай-Гон, пристраиваясь возле них, — Вы не будете возражать, если я задам вам ещё несколько вопросов о нападениях на вас? Это может помочь нам выследить Абсолютистов. — Мы расскажем вам все что сможем, — кивнул Кевта. — Пойду удостоверюсь, что Эрита хорошо устроилась, — сказала Янси, поднимаясь, — Стратеги у нас Бини и Кевта. Куай-Гон заметил, что её рука на миг задержалась на плече Кевта. Тот ответил ей ласковой улыбкой. Янси ушла, и Куай-Гон вплотную взялся за двух оставшихся. Слушая и сопоставляя детали нападений, он рассчитывал найти в них некую систему, исходя из направлений атак и того небольшого количества разведывательных вылазок, которые предпринимали Горняки. Потом он оставил их и медленно отправился обратно к медцентру. Сами того не ведая, Бини и Кевта сообщили ему хорошие новости. Теперь джедаям не нужно было возвращаться к последним полученным от дроида координатам. Они могли продолжить выслеживание Балога от точки, находящейся в нескольких километрах от посёлка Горняков. Если Балог направлялся к лагерю Абсолютистов, то выследить его будет куда проще. Через каньоны было всего лишь несколько возможных маршрутов. Конечно, все теперь зависело от того, действительно ли Балог направлялся в тайное убежище Абсолютистов. Но это было шанс, который они не могли упустить. Куай-Гон заглянул к Оби-Вану. Тот спал сном праведника. Отлично. Куай-Гону тоже было необходимо выспаться. С того времени, когда он спал последний раз, прошло несколько дней. Он успокоил мысли, заставляя себя заснуть. Он понимал, что ему ещё придётся поработать на пределе, и что для этого он нуждался в отдыхе. Он спал, но его сны были яркими и тревожными. Он снова был в кэфе на Зекулии. Его сердце рванулось на звук голоса Талы, Он бросился вперёд, чтобы поприветствовать её. Но её взгляд был безжизненным, глаза — тусклого чёрного цвета. Он понял, что она не могла ни двигаться, ни говорить… Он вскочил, сердце бешено колотилось. Было ещё темно, но рассвет уже был недалеко. Он немедленно спустил ноги с кушетки и пошёл взглянуть на Оби-Вана. Оби-Ван, казалось, почувствовал его пристальный взгляд. Его глаза медленно открылись, а потом он сразу проснулся. Потрогал ногу под одеялом. — Лучше, — сказал уверенно. Он спустил ноги с кровати, собираясь встать. — Полегче, — сказал Куай-Гон, — Янси считает, что тебе нужен ещё один день. Оби-Ван выбрался из кровати, придержался за стену, чтобы сохранить равновесие. Потом осторожно прошёлся по комнате. — Намного лучше, — сказал он, — Я могу ехать. Куай-Гон внимательно посмотрел на своего падавана, желая удостовериться, что тот говорит правду. Он знал, что желание Оби-Вана как можно скорее броситься в погоню куда как превосходило его заботу о собственном здоровье. Но выглядел мальчишка вполне здоровым, и на лице не было заметно никаких признаков боли. Походка была хоть и чуть затруднена, но вполне устойчива. — Посмотрим, что скажет Янси, — сказал он. Когда пришла Янси, принеся Оби-Вану и Куай-Гону завтрак, она была поражена столь быстрым заживлением раны. — Всё куда лучше, чем я даже предполагала, — сказала она бодро, — Или я такой хороший доктор? Я не вижу никакой причины, из-за которой вы не могли бы ехать дальше, Оби-Ван. Только старайтесь почаще давать отдых ноге, и ещё раз наложите бакту вечером. Куай-Гон оставил Оби-Вана дорасправляться с завтраком, и подошёл к Янси, дополнявшей его медпак препаратами, которые могли бы им понадобиться. Солнца уже напоминали о себе оранжевым цветом, разливавшимся вдоль горизонта, когда Куай-Гон поспешил к их спидерам. Их нужно было дозаправить, прежде чем отправляться в путь. Каждая минута на счёту. И ещё он должен разбудить Эриту. По правде говоря, ему очень не хотелось её будить. Лучше бы она спала, чтобы они могли уехать, оставив её тут. Он знал, что она обязательно настоит на том, чтобы ехать с ними, и волновался за её безопасность. Его первой и главной заботой была Тала. Необходимость же думать ещё и о безопасности Эриты была явной помехой, и это совершенно не вызывало у него энтузиазма. Но если он не разбудит её, она несомненно решит сама найти и догнать их. Что отнюдь не убавит неприятностей… Но, к своему удивлению, он обнаружил Эриту в отсеке, где находились их спидеры. — А вы рано, — сказал он. Она аж подпрыгнула. — Вы напугали меня! — Оби-Вану лучше. Она кивнула. — Я предполагала, что так и будет. И пришла, чтобы начать дозаправку. Не хотелось, чтобы вы уехали без меня. — Я подумывал об этом, — кивнул Куай-Гон, — И о том, насколько вы упрямы. — Это семейное, — Эрита мгновение колебалась, — Тала очень важна для меня, Куай-Гон. Я хотела бы хоть что-нибудь сделать для неё. Я обещаю, что не буду замедлять вас. — Я об этом позабочусь, — усмехнулся он. Вскоре к ним присоединился Оби-Ван. Звезды исчезли, но небо все ещё было тёмным, когда они попрощались с Бини, Кевтой и Янси. Куай-Гон благодарил их за помощь, а его мысли уже были далеко впереди. Выследить Балога будет непросто… — Мы желаем вам удачи в поисках, — сказала Бини. — Не перетруждай ногу, — напоминала Янси Оби-Вану. Оби-Ван поблагодарил её и немного неловко забрался на сидение свупа. Эрита включила двигатели, Куай-Гон возглавил маленький отряд. В последний раз махнув Янси и Бини на прощание, они вылетели из посёлка. Куай-Гон направился прямиком туда, где Горняки потеряли след отряда Абсолютистов, который преследовали во время последнего нападения на посёлок. — Мы должны найти свидетельства того, что Балог тоже направился туда, — сказал он Оби-Вану, — Горняки думают, что Абсолютисты ушли западной дорогой через каньоны. И Балог тоже мог повернуть здесь на запад. — Я не понимаю, — сказала Эрита, — Вокруг — голые скалы. И вы рассчитываете здесь что-то увидеть? Ну нет, земля не была сплошными голыми скалами, по крайней мере, не для джедаев. Оби-Ван слез со свупа, и вместе с Куай-Гоном начал поиск. Они двигались расширяющимися кругами. Куай-Гон видел, что нога все ещё беспокоит его падавана, но он сосредоточился на непростой задаче. Оби-Ван нашёл первый след. Сначала это показалось им простым выцветом на скале, но дальнейший осмотр показал, что это был именно след — след, оставленным на камне двигателем машины Балога. Теперь это было несомненно. Куай-Гон присел, разглядывая отметины на камнях. — Хорошая работа, падаван. Балог направляется на запад. Посмотри, как разрушены камни. Да, именно этот путь, — Куай-Гон указал на скалы вдалеке. Он найдёт её по ту сторону скал. Он чувствовал это. Он вдруг почувствовал её присутствие — словно волнение, словно учащённое биение сердца… Эрита заинтригованно наблюдала за ними. Их действия явно впечатлили её. — Напомните мне никогда не скрываться от вас обоих, — пробормотала она. Они двинулись дальше. Без помощи дроида-разведчика их продвижение поневоле было медленным. Раз за разом они были вынуждены останавливаться, проверяя, не сбились ли они со следа. К полудню они нашли следы лагеря, где Балог остановился на ночь — Он уехал этим утром, — сказал Куай-Гон спокойно, изучая ровную скалу, на которую Балог поместил переносной очаг. Он видел подпалину на скале и несколько следов от ботинок, отпечатавшихся в грязи вокруг, — Мы уже близко. Его взгляд был острым и жёстким, когда он поднял голову. Он взглянул на Оби-Вана, оглядел неровную скалистую местность, — Очень близко. И в этот момент они услышали шум двигателей. Они оба обернулись, ища источник звука. — Что это? — спросила Эрита. Пятнышко вдалеке быстро увеличивалось и наконец превратилось в Янси, её темно-рыжие волосы трепал ветер — она летела за ними, гоня свуп на максимальной скорости. — Что-то не так, — сказал Оби-Ван. Янси летела так быстро, как только мог лететь свуп. Догнав их, она затормозила и теперь парила рядом. — Вы нужны нам, — она задыхалась, запыхавшись, — Нападение… массированное нападение… Ничего подобного мы ещё не видели… Она наклонилась к рулевой панели, стараясь восстановить дыхание. — В этот раз они намерены уничтожить лагерь целиком, — проговорила она, чуть отдышавшись, — Они убивают всех, кого могут. Используют гранаты и бластеры. Мы собрались — все кто могли — и удерживаем последнюю позицию внутри лагеря. У нас есть кое-какое оружие, но его так мало… Эрита схватилась за голову: — Это ужасно. Мы должны что-то делать. — Конечно же. Мы летим, — ответил Оби-Ван. — Падаван, — сказал Куай-Гон, — Могу я поговорить с тобой? — он повернулся к Янси, — Всего лишь один момент, не больше. Оби-Ван спустился со свупа и отошёл вместе с Куай-Гоном немного в сторону, где их не могли бы услышать. — Вы должны возвратиться с Янси, — сказал ему Куай-Гон, — А я продолжу преследование. Мы слишком близко к Тале, чтобы повернуть обратно. Оби-Ван удивлённо уставился на него. Куай-Гон мог понять, что сейчас чувствует его падаван. Горняки отчаянно нуждались в помощи. Просили о помощи джедаев. Падаван не мог и предположить, что Куай-Гон может отвернуться от них, так как сейчас. Но как он мог вернуться, когда он чувствовал присутствие Талы, когда он знал, что она была всего в нескольких часах езды отсюда? — Я понимаю, трудно остановиться, когда Тала так близко, — сказал Оби-Ван, — Но Горнякам нужна наша помощь, Куай-Гон. — Они нуждаются в помощи джедаев, это так, — сказал Куай-Гон. Он положил руку на плечо Оби-Вану, — Ты сможешь помочь им. Но наша главная миссия состоит в том, чтобы спасти Талу. — Наша первая миссия всегда состоит в том, чтобы спасти жизни и восстанавливать справедливость, — удивлённо и недоверчиво возразил Оби-Ван, — Горняки нуждаются в нас обоих, Куай-Гон. — Я продолжу преследование, — ответил Куай-Гон. Его взгляд был жёстким, как камни, окружающие их, — Я не могу сейчас повернуть обратно. Тала была близко. Он чувствовал её. И ещё он ясно чувствовал, как она удаляется от него. — А что делать с Эритой? — ещё понизив голос, спросил Оби-Ван, — Если она вернётся со мной, она будет в опасности. И если она поедет с вами, достаточная защита ей тоже не гарантирована. Оби-Ван был прав. Куай-Гон на мгновение задумался над этой дилеммой. — Она полетит с вами, — сказал он, — Но прежде, чем вы доберётесь до посёлка, ты должен оставить её в безопасном месте. Ты должен сделать так, Оби-Ван. Ей нечего делать в том сражении. Я вернусь, как только смогу. — Учитель, — сказал Оби-Ван, глядя на Куай-Гона, — Это неправильно. Вы сами это знаете. И Тала сказала бы то же самое. Как вы можете повернуться спиной к этим людям? — Наша миссия слишком важна, — сказал Куай-Гон, — И Тала… — он замолчал, положив руку на плечо Оби-Вана. Какое-то мгновение они стояли, не говоря ни слова. Куай-Гон чувствовал неодолимую пропасть непонимания, возникшую вдруг между ними. Его падаван был в сомнениях и замешательстве. Но он не мог все ему объяснить, не здесь, не теперь. Он должен бы был тогда рассказать ему о видении, посетившем его на Корусканте, и о том многом, что подтверждало его опасения после прибытия в Новый Эпсолон. И он был бы должен рассказать Оби-Вану о своих чувствах к Тале… Но это же был разговор для совсем другого времени… Его Падаван выглядел настолько смущённым, что он смягчился. — Оби-Ван, я не могу бросить её, — сказал он, понизив голос. Его пристальный взгляд просил Оби-Вана понять его. Но он не получил понимания. Оби-Ван покачал головой: — Вы неправы. Эта прямота слов ученика застигла его врасплох. Прошли годы с тех пор когда Оби-Ван так впрямую противоречил ему. Куай-Гон вспыхнул, почувствовав, насколько он и сам не уверен в своём решении. И тогда он просто отвернулся, и, не говоря больше ни слова, направился к лендспидеру.ГЛАВА 12
С удивительной для такого крупного человека лёгкостью Куай-Гон запрыгнул на сиденье, включил реверс, поворачивая лендспидер и рванул с места. Эрита подбежала к Оби-Вану: — Разве Куай-Гон не поедет с нами? — Он продолжит нашу миссию, — ответил Оби-Ван, — А мы вернёмся вместе с Янси. Но Вы не полетите в лагерь, и не будете участвовать в сражении, вы останетесь в укрытии вне посёлка. Он говорил автоматически, не сводя глаз со стремительно уменьшающегося в отдалении лендспидера Куай-Гона. Он снова и снова задавал себе вопрос, есть ли у Куай-Гона план, который позволил бы им догнать и схватить Балога. Он надеялся, что есть. И все же Куай-Гон казался столь одержимым поиском Балога, что не похоже было, что он нашёл время обдумать стратегию. Оби-Вану очень хотелось спросить его об этом, но он боялся оскорбить учителя таким вопросом. Обычно Куай-Гон всегда находил время поделиться своими планами с падаваном. Но сейчас Куай-Гон не нашёл на это времени. Оби-Ван чувствовал себя столь же растерянным, как это было в самом начале их миссии. И кроме того, теперь Куай-Гон нарушал принципы джедаев, игнорирую просьбу о помощи. Да, он говорил прямо с учителем, и не сожалел о своих словах. Он был прав. Это была обязанность Куай-Гона как джедая — ставить помощь тем, кто так остро в ней нуждается выше своих собственных планов и желаний. Оби-Ван уже чувствовал подобное однажды, давно, на планете Мелида-Даан. Там он просил Куай-Гона остаться и помочь Молодым. Тогда шла война — война на истребление между сторонниками Молодых, лидерами планеты и старшим поколением. В тот день Куай-Гон точно так же отказался помочь. И причиной тогда тоже была Тала. Что-то в лице Оби-Вана остановило уже собравшуюся заспорить Эриту. Вместо этого она помолчала — и кивнула: — Я сделаю так, как вы скажете. Ну, хоть это сражение он выиграл! Оби-Ван повернулся к Янси. — Куай-Гон должен продолжать нашу миссию, но я иду с Вами, — сказал он ей, — И ещё. Мы должны найти место недалеко от лагеря, чтобы спрятать Эриту. — Я знаю такое место, — сказала Янси, кивнув. Она вскочила на сиденье своего свупа, подождала пока Оби-Ван и Эрита запустят двигатели и полетела впереди них к лагерю. Оби-Ван чувствовал, как начинает ныть и пульсировать больная нога. Он был должен успеть обрести — и сохранить! — то спокойствие, которое будет необходимо ему в предстоящем сражении. Он и Куай-Гон обычно не спорили. Начиная с тяжёлого времени, когда он ушёл из Ордена, желая помочь друзьям на планете Мелида-Даан, они учились уважать устремления друг друга. Даже тогда, когда они не соглашались друг с другом, им удавалось находить гармонию. Просто один из них отстранялся, позволяя другому принять решение. Обычно Оби-Ван принимал лидерство Куай-Гона, как и положено падавану. Но теперь, когда он стал старше, учитель часто позволял и Оби-Вану делать свой выбор, так, как это было на Рагуун-6, когда они упражнялись там в навыках чтения следов. И они никогда не расходились в гневе, когда случались разногласия. И сейчас Оби-Ван был почти испуган своим разочарованием и злостью, которые он всё ещё испытывал из-за решения Куай-Гона. Ветер охлаждал его пылающие щеки, но не его беспокойство. Могло ли это разногласие разрушить их отношения? Он не знал этого. Он чувствовал некую дистанцию между ними, с тех пор как они прибыли в Новый Эпсолон. И чувствовал, что это разногласие могло увеличить её. У него не получалось не волноваться из-за этого. Да, он сказал правду. Но то возникшее отдаление, которое он чувствовал, расстраивало его. …Оби-Ван заставил себя отвлечься от мыслей об их разногласиях и использовать имеющееся время, чтобы сосредоточиться. Ему как никогда была необходима уверенная и прочная связь с Силой. Его рана уменьшала его подвижность, и не было рядом Куай-Гона, чтобы прикрыть и подстраховать его. Значит, он должен будет положиться на стратегию больше чем на скорость. Они приближались к посёлку Горняков, когда Янси махнула им, привлекая внимание. Она развернула свуп и повела их к трещине в сплошной стене. Лендспидер Эриты как раз в ней уместился. — Они не найдут её здесь, — сказала Янси, — Я сомневаюсь, что они вообще будут смотреть по сторонам. Мы думаем, что их цель состоит в том, чтобы украсть наши наиболее сильные взрывчатые вещества. — Я свяжусь с вами, когда минует опасность, — сказал Оби-Ван Эрите. Она взглянула на него с несогласием во взгляде, но все же кивнула. Внезапно, он чувствовал возмущение в Силе. Он быстро повернул голову, но ничего не увидел. Янси выбралась из трещины в стене каньона, и он последовал за ней. Он ещё раз быстро оглядел горизонт — и увидел быстро приближающийся лендспидер Куай-Гона. Оби-Ван крикнул об этом Янси, и направился навстречу учителю. Подлетел к лендспидеру и завис на свупе с той стороны, где сидел Куай-Гон. Куай-Гон пристально посмотрел на него. На лице учителя явственно обозначились признаки немалой внутренней борьбы. — Я был неправ, падаван. Спасибо, что указал мне на это. Мой долг здесь… Несмотря на то, — продолжил он с трудом, — Чего это может стоить… Оби-Ван кивнул. — Я рад, что вы вернулись. Включив двигатели, они догнали Янси. — Мы полетим кружным путём, — сказала она им, — Когда я улетала за вами, мы удерживали позиции вокруг склада, в котором мы держим запасы и взрывчатые вещества. Предостережения, впрочем, и не требовались. Они выбрали окольный путь, вдоль края посёлка. Янси сбросила скорость — они были уже близко, дорога ныряла в узкий каньон. Оби-Ван прислушивался, стараясь уловить звуки боя, но не было слышно ничего, кроме ветра. Тишина была жуткой. Он взглянул на учителя и увидел, что тот хмурится. Что-то лежало впереди на дороге. Оби-Вану не нужно было приближаться вплотную, чтобы понять — глубокое волнение в Силе сказало ему все. Янси снизилась, почти остановив свуп. — Он мёртв, — сказала она упавшим голосом. Внезапно она врубила двигатель и рванулась вперёд. Оби-Ван и Куай-Гон рванулись следом, догоняя её. Янси спрыгнула со свупа прежде, чем он остановился. Машина продолжала двигаться сама, пока не упала с грохотом на землю, но она не заметила этого. Она бежала к распростёртому на дороге телу. Её крик был ужасен. — Кевта! — она склонилась над телом. По её лицу текли слезы. Она проверила пульс, положив руки на его грудь, — Кевта! Её крик сорвался в стон, и она рухнула рядом с ним на колени, укачивая его голову. Куай-Гон побледнел. Оби-Ван видел, что учитель не мог оторвать взгляда от этой картины. — Учитель, — сказал он, — Надо лететь дальше. Мы должны выяснить, что случилось. Куай-Гон кивнул. — Подожди минуту, — его голос был хриплым. Он вышел из лендспидера и подошёл к Янси. Присел возле неё, положив руку ей на плечо. Он не сказал ни слова. Он позволил своему присутствию стать словно бы противовесом её горю, пока она не смогла наконец поднять голову. — Я оставила его, — сказала она упавшим голосом, — Он заставил меня идти. Он сказал, что я лучше всех управляюсь со свупом. И что я знаю карьеры лучше всех. Что только я смогу догнать джедаев… Я оставила его! — Вы уехали, чтобы спасти ваших людей, — мягко возразил Куай-Гон. — И я подвела их. Если Кевта мёртв, я не хочу видеть остальной лагерь… — Янси опустила голову на грудь Кевта, — Я останусь здесь. Я не могу опять оставить его. Куай-Гон сжал её плечо. Потом встал. Молча кивнул Оби-Вану. Два джедая знали, что они обнаружат в лагере. Там, впереди них, была смерть. Но они пошли дальше в лагерь. Некоторые из жилых помещений ещё дымились, подожжённые Абсолютистами. Тела убитых были брошены у дороги. Горняки все ещё сжимали инструменты, которые они использовали как оружие. Оби-Ван увидел лежащую на земле Бини. Её глаза незряче смотрели в небо. Он опустился на колени возле неё и мягко закрыл ей глаза. " Спи спокойно, " проговорил чуть слышно. Куай-Гон вошёл в здание школы. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он вышел. — Не заходи, — сказал он Оби-Вану, — Горняки надеялись спрятать детей там. Абсолютисты никого не оставили в живых. Оби-Ван отвернулся. Куай-Гон был прав. Звук летящего спидера разорвал жуткую тишину. Эрита медленно подъехала к ним, как во сне оглядывая опустошённый лагерь. Она остановила спидер и спустилась на землю. Ноги плохо держали её. — Так вот на что они способны, — сказала она; лицо её было пепельного цвета, — Я не знала. Элани не может быть частью этого. Она не могла знать о том, что они собираются вытворить… Они продолжили этот страшный обход, ища оставшихся в живых. Но живых не было. Убиты были все. Когда они повернули обратно, то увидели идущую к ним Янси. Её ноги двигались словно сами по себе, без её участия. Она шла как робот, судорожными резкими движениями. — Погибли все, — сказала она, — Это была резня. Нет никого, кому можно было бы помочь. Я не могу найти Бини. — Мне жаль, — мягко сказал Оби-Ван, — Я нашёл её. Янси склонила голову, — Я ревновала Бини. Они были дружны с Кевтой. Это было глупо с моей стороны. Но я уже никогда не смогу сказать ей этого… — она побрела дальше, потом опустилась на землю, обхватив руками голову. — Янси, — окликнул её Куай-Гон, — Вы можете сказать, что Абсолютисты забрали на этот раз? Она подняла голову: — Всё, — сказала сквозь оцепенение, — Все наше оборудование для взрывных работ уничтожено или унесено. Куай-Гон кивнул. Это было именно то, чего он ожидал. — Давай искать следы, — понизив голос, сказал он Оби-Вану. Они начали с главной цели Абсолютистов — навесов, где хранилось взрывотехническое оборудование. Здесь бой был самым ожесточённым. Оби-Ван подошёл, чувствуя как сжимается горло при виде погибших. По их позам становилось ясно, что они сражались до последнего. Он заставил себя сконцентрироваться на задаче, тщательно изучая грунт, потом переместился под навес. Куай-Гон, наклонившись, просеивал что-то сквозь пальцы. Когда он показал руку Оби-Вану, его пальцы была измазаны красным. — Эта почва не отсюда, — сказал он, — Абсолютисты принесли её на обуви. Посмотри на отпечатки ботинка. Они совсем не такие, как у Горняков. Оби-Ван нагнулся и поднял маленький образец земли. Убрал его в специальный контейнер на поясе. — Давайте спросим Янси. Она говорила, что знает карьеры лучше всех. Они возвратились к Янси, и Оби-Ван показал ей почву. Она потёрла её между пальцами. — Красная, — пробормотала она, — Я видела эту почву… Она закрыла глаза. А когда открыла, в её взгляде сквозила абсолютная уверенность. — Я точно знаю, где их укрытие. Главы 13 Уже через несколько минут Куай-Гон, Оби-Ван и Эрита вскочили на свои спидеры и направились к месту, координаты которого Янси завела в навигационные системы их машин. Куай-Гон повернулся к Эрите. — Я не могу приказать вам остаться здесь. Но все же я очень рекомендую вам остаться. Она покачала головой. — Вам не удалось избавиться от меня до сих пор. Как же я могу остаться после того, как видела всё это?! Куай-Гон отвернулся, рассерженный. Было бы намного проще, если бы ему не приходилось волноваться ещё и о её безопасности. Несмотря на её смелые слова, он знал, что она была совсем не подготовлена к тому, с чем они могли столкнуться. — Это участок на западе, в карьерах, оставленных много лет назад. Когда вы подберётесь ближе, каньоны станут узкими, — объясняла им Янси, — Вам придётся отказаться от ваших машин, даже от свупа. Вам придётся идти пешком. Там, конечно, есть и дорога, но я уверена, что она будет под наблюдением. Так что по тропе через каньоны удобнее всего будет пробраться туда незамеченными. — Что будете делать вы? — обеспокоено спросил Оби-Ван, поймав взгляд Янси. Страшная беда изменила её, он чувствовал — она уже никогда не станет прежней. — Я буду хоронить своих мёртвых, — ответила Янси. — Я связалась с Рабочими города, — сказала ей Эрита, — Они пришлют вам помощь. Они будут здесь уже завтра к рассвету. С вами все будет в порядке? — Я — с теми, кого я люблю, — сказала Янси, — Я желаю вам успеха в вашей миссии. Куай-Гон отвернулся. На душе было тяжело. Первое время после того, как он стал Рыцарем-джедаем, он не мог оставаться спокойным, сталкиваясь с чьей-то бедой. Но горе было частью жизни, и джедаи видели это больше чем кто-либо. Куай-Гон знал, что реакция могла принимать формы гнева или мести, или же оборачиваться мёртвой бесчувственностью. Были времена, когда горя становилось так много, что оно становилось единственным, что он видел. Но частью его обучения было умение увидеть радость в Галактике, Радость, существовавшую рядом с печалью. Он помнил как вскоре после того, как он стал Рыцарем-Джедаем, он возвратился в Храм; помнил их долгие разговоры с Йодой. Йода тогда помог ему увидеть равновесие в Галактике, так же, как раньше он учил его видеть баланс в Силе. Но теперь он смотрел на Янси, и видел себя на её месте. Пустые глаза. Разбитое сердце. Куай-Гон включил двигатели на всю мощь. Ветер дул в лицо, выжимая слёзы из глаз. Он знал, что пытается убежать от своего страха, и знал, что это совсем не то, что должен был делать джедай. Но в тот момент ветер и скорость успокаивали его, как не могла никакая джедайская мудрость… Теперь, когда направление движения было ясно, они мчались через карьеры, стремительно навёрстывая упущенное время. Неровный ландшафт с неожиданно возникающими утёсами и ущельями. Благодаря Янси, они были готовы к этой сумасшедшей гонке по пересечённой местности. И вот наконец они достигли области, где каньоны сужались, превращаясь в узкие щели в стенах утёсов. Здесь они оставили свои машины, как и говорила им Янси, и гуськом, друг за другом пошли узким проходом. Куай-Гон возглавлял их отряд. И вот наконец впереди он увидел линию неба и земли и понял, что ущелье заканчивается. Он замедлил движение и осторожно выглянул наружу. Утёсы перед ним расходились в стороны, охватывая небольшое ущелье. Справа была глубокая яма, заполненная водой. Почва вокруг ямы была грязно-красной, усеянной валунами. Солнечный свет искрился на гладкой поверхности воды. Слева недалеко виднелся вход в пещеру. Но он не видел никакого движения, никакого признака живых существ. Оби-Ван и Эрита стояли позади него, внимательно оглядывая местность. — Здесь никого нет, — разочарованно сказала Эрита, — Янси ошиблась. — Как вы думаете, учитель, — спокойно проговорил Оби-Ван, — Мы ошиблись с местом? Куай-Гон потянулся в Силе. Он проверил воздух, ища признаки движения. А потом позвал Талу. «Я здесь», послал он ей знак. И услышал ответ. Подобный тихому прикосновению к щеке. Или чуть заметному вздоху. — Нет, — сказал он, — Это здесь. Внезапно они увидели рябь на воде озере. Потом рябь превратилась в волны. Джедаи насторожились. — Мы впустую тратим время. Нужно возвращаться, — говорила Эрита. Но джедаи продолжали наблюдать за странным волнением на озере. — А ведь ветра нет, — заметил Оби-Ван — Точно, — кивнув, пробормотал Куай-Гон. Какое-то устройство поднималось к поверхности. Вода струилась с его изогнутого верха. Медленно открылся входной люк, выдвигалась рампа. Она продвинулась по воде до самого берега, до сухой земли. Несколькими секундами позже два технических транспорта покатились по скату вниз, ударились о берег и направились в пещеру. И исчезли внутри. Джедаев никто не заметил. — Все надёжно спрятано, — кивнул Куай-Гон, — Лагерь нельзя увидеть с воздуха. Умно. — Как мы проникнем туда? — спросил Оби-Ван. — Надо начать с пещеры. Я не видел, чтобы эти два транспорта проходили какой-то контрольный пункт, — ответил Куай-Гон, внимательно разглядывая вход в пещеру, — И я не думаю, что есть какие-то датчики вне пещеры. Он повернулся к Эрите. — Оставайтесь здесь, пока мы не позовём вас. — Нет. Если вы уйдёте без меня, я пойду за вами, — упрямо выставила подбородок Эрита. Куай-Гон нахмурился. — Тогда держитесь позади нас. Поймите, вы можете подвергнуть опасности миссию, если будете действовать торопливо. Вы будете следовать все моим распоряжениям. Согласны? — Согласна, — Эрита слабо улыбнулась, — Я упрямая, но не глупая. — Хорошо, — пробормотал Куай-Гон, — Идёмте.ГЛАВА 14
Они двинулись, держась у самых скал, прячась за валунами. Потом бегом преодолели открытый участок пути до входы в пещеру. Куай-Гон и Оби-Ван осматривались в поисках сканеров, но на всем пути до пещеры не увидели ни одного. Оби-Ван предположил, что Абсолютисты считали своё укрытие настолько хорошо спрятанным, что просто не удосужились оснастить подходы сканерами. Наконец-то они скользнули в темноту пещеры. Сразу справа был небольшой ангар, где находились гравилеты и небольшие спидеры. Здесь же стоял контейнер с куртками и комбинезонами — рабочей униформой техов. Куай-Гон указал на них остальным, и все трое быстро взяли по комплекту. Эрита спрятала волосы под кепкой, а саму кепку надвинула на лицо так, чтобы не быть узнанной. Чувствуя себя уже куда менее заметными, они двинулись дальше в пещеру. Светящиеся стержни, закреплённые высоко на стенах, еле-еле освещали коридор. Но уже было видно, что пещера лишь казалась небольшой. По мере того, как они продвигались глубже, пещера расширялась и простиралась всё дальше вглубь. — Эта часть пещеры явно находится уже под водой, — сказал Куай-Гон, понизив голос, — Она куда больше, чем можно предположить при взгляде снаружи. Впереди показались несколько Абсолютистов в такой же униформе, они шли в их сторону. Куай-Гон на ходу кивнул им, приветствуя, они кивнули в ответ и прошли дальше. — Фу-ух! — перевела дыхание Эрита. — Кажется, здесь достаточно много рабочих, и далеко не все они знают друг друга, — пробормотал Куай-Гон, — Это хорошо. Оби-Ван, ищи признаки каких-либо охранных систем в тоннелях. Они могут указывать на место, где держат Талу. Оби-Ван чувствовал, как напряжён его учитель. Они были уже так близко. Он обратился к Силе, чтобы обострить восприятие. Теперь у них уже не было права на ошибку. Если они будут захвачены, это будет означать задержку, которая может стоить Тале жизни. Они остановились перед тоннелем, который был оснащён компьютерным оборудованием. — Это, должно быть, область технического контроля, — предположил Куай-Гон. Он двинулся было в ту сторону, но тут один из техов вышел из дюрастиловой двери и принялся проверять оборудование. Они пошли дальше, пропуская других существ — людей и не только. Некоторые из них кивали, приветствуя, другие быстро проходили мимо, сосредоточенные на своей работе. Эрита отворачивала лицо в сторону, несмотря на её маскировку боясь быть узнанной. Оби-Ван заметил коробку сенсора безопасности около одного из ответвлений тоннеля. Он указал на него Куай-Гону. — Посмотрим-ка, — проговорил Куай-Гон. Оби-Ван внимательно изучил вход в ответвление туннеля. — Есть сканеры справа. Но если мы проскочим над ними, они нас не зафиксируют. Куай-Гон тоже тщательно изучил датчики и сканеры. — Да, они установили их слишком низко, — сказал он, — Я думаю, если мы используем пусковики тросов, мы легко сможем пробраться над ними. Видимо, у них не было времени для совершенствования охранной системы. Посмотрите на следы от инструмента вокруг датчиков. Всё это было установлено совсем недавно. — Тогда, когда Балог привёз сюда Талу? — спросил Оби-Ван. — Возможно. — Куай-Гон повернулся к Эрите, — Вы должны остаться здесь. Вызывайте нас с помощью кнопки бесшумного сигнала на вашем комлинке, если возникнут проблемы. Мы возвратимся, как только сможем. Если появится патруль — идите обратно, как если бы вы шли куда-то по делу. Если услышите сигнал тревоги — уходите. Это не обязательно может означать, что Оби-Ван и я захвачены. Не выключайте комлинк и мы найдём Вас. Эрита кивнула. — Со мной все будет в порядке. Оби-Ван видел, насколько Куай-Гону не хочется оставлять её здесь, но выбора просто не было. Он наблюдал как учитель, тщательно прицелившись, направил трос с помощью пусковика высоко вверх, метя в потолок ответвляющегося тоннеля. Затем он активизировал пусковую установку, и она подкинула его высоко вверх. Его голова почти коснулась потолка пещеры, но он благополучно миновал датчики и приземлился по другую сторону от них. Оби-Ван надеялся, что и у него этот трюк выйдет так же удачно. Он, сдерживая дыхание, проследовал за Куай-Гоном, запустил свой трос. Потом активизировал запуск. Его быстро рвануло вверх, он так же удачно разминулся с неровным каменным потолком тоннеля. Он пролетел над рядами датчиков, и был втянут в туннель, где и приземлился рядом с Куай-Гоном. Они поспешили вглубь по тоннелю. В конце его были дюрастиловые двери в стене пещеры. Никаких систем безопасности там видно не было. — Что теперь? Если Тала там, то там вполне может оказаться и её охрана. Куай-Гон закрыл глаза. — Я не чувствую её, — сказал он тихо, — Но мы должны выяснить, почему этот тоннель так тщательно охраняется, тогда как другие совершенно свободны для прохода. Мы должны войти и посмотреть. Он активировал световой меч и принялся резать дюрастил, проделывая дыру достаточную, чтобы они могли пройти через неё. Затем Куай-Гон протиснулся внутрь комнаты, Оби-Ван — следом. Они оказались в складском помещении, заполненном контейнерами и ящиками. Не было ни признаков присутствия Талы, ни характерных тюремных устройств слежения. Вместо этого, склад был заполнен взрывчатыми веществами. Ящики и контейнеры были помечены специальными знаками, означающими, что внутри них находятся чрезвычайно мощные взрывотехнические устройства. — Это должно быть как раз то, что они вывезли из лагеря Горняков, — предположил Оби-Ван. — А так же купленное на чёрном рынке, — добавил Куай-Гон, — Посмотри. Это — знак Моты. Здесь у них достаточно взрывчатки, чтобы сровнять с землёй целый город. Оби-Ван с беспокойством взглянул на учителя. — И что это значит? — То, что они готовы взять власть силой, если понадобится, — ответил Куай-Гон, — Но почему их планы так изменились? Насколько мы знали, Абсолютисты делали ставку на проникновение своих сторонников во власть и на обман. Куай-Гон в последний раз быстро оглядел склад. — Пойдём, падаван. Здесь нет ничего, что могло бы привести нас к Тале. И мне не по душе, что мы оставили Эриту там одну. Это не говоря уже о том, что они оставили немаленькую такую дырку в дверях секретного склада, подумалось Оби-Вану. Как только это обнаружат, весь комплекс будет стоять на ушах. Они отбежали обратно по тоннелю к главной пещере. Вдруг Оби-Ван почувствовал волнение в Силе. Его шаги, замедлились также, как и шаги Куай-Гона. Им не нужно было обсуждать это. Они оба знали, что они чувствовали. Что-то пошло не так. Они отпрянули назад к стене тоннеля, затем осторожно прокрались вперёд. Отсюда уже было видно пещеру. Они увидели Эриту, окружённую патрульными. Было очевидно, что она пробовала обмануть их, но не слишком успешно. Она бросила отчаянный взгляд в сторону тоннеля. Куай-Гон положил руку на руку Оби-Вана, останавливая готового бросится на выручку падавана. — Мы не можем, — сказал он тихо, — Как только они увидят нас, они поднимут тревогу. Кто бы ни охранял Талу, они будут знать, что пещера была захвачена. Мы не можем так рисковать. Давай-ка посмотрим, что сделает Эрита. Эрита говорила громко, и её голос эхом отозвался от стен пещера. — Дураки, разве вы не знаете, кто я? Я — Эрита, дочь Эвана. Сию же минуту свяжитесь с Элани. Мы помогаем Абсолютистам, идиоты! — Вы — из Рабочих, — начал было один из офицеров охраны. — Я — патриот! — закричала Эрита, — Дайте мне пройти! — Сначала мы должны это проверить, — сказал офицер, — Вы пойдёте с нами. — Я этого не забуду! — говорила Эрита, пока они окружали её, чтобы увести, — Я узнаю имена каждого из вас, и вам это так не сойдёт! — Она сумела совсем не показать страха, — восхищённо сказал Оби-Ван. — Да, сработано было хорошо, — согласился Куай-Гон, выходя из-под прикрытия стены тоннеля, — Но, к сожалению, теперь нам придётся спасать уже двоих.ГЛАВА 15
Куай-Гон и Оби-Ван немного подождали, затем выскользнули из тоннеля. Оби-Ван мог видеть, что его Учитель был встревожен таким поворотом событий. Они держались на безопасном расстоянии от Эриты и патруля, но старались идти так, чтобы не упускать их из поля зрения. Охрана не повела её дальше вглубь пещеры. Они направились к другому тоннелю, вход в который тоже был оборудован охранной системой. Один из охранников набрал код, а затем повернулся так, чтобы его глаз был ровно напротив сенсора. Когда сенсор опознал его и дверь открылась, они потащили Эриту куда-то вглубь тоннеля. — Они могут держать там и Талу, — сказал Оби-Ван, — Без сомнения, это место, где они держат заключённых. — Скорее всего, — согласился Куай-Гон. Он изучал вход в тоннель, — И на этот раз нам не настолько повезло. Датчики размещены правильно, и нам не удастся войти, не привлекая внимания. Если датчики сработают, мы подвергнем опасности жизни Эриты и Талы. Абсолютисты не глупы, они наверняка подозревают, что Эрита не в-одиночку проникла в пещеру. — Есть какие-то другие идеи? — Я думаю, что есть только одна вещь, которую нужно сделать, — ответил Куай-Гон, — Нужна диверсия. Они направились обратно к складу оружия и взрывчатки. Использовав все тот же метод, они благополучно миновали сенсоры, и опять оказались в тоннеле и побежали к помещению, где хранилась взрывчатка. Куай-Гон быстро читал ярлыки на контейнерах. — Мы должны быть осторожны, — предупредил он, — Если взрыв будет слишком сильным, мы рискуем разрушить пещеру. С другой стороны, взрывчатки должно быть достаточно, чтобы вызвать замешательство и хаос. Оби-Ван не особо разбирался во взрывотехнике, поэтому он предоставил Куай-Гону самому выбирать необходимое. Куай-Гон протянул ему несколько упаковок небольших взрывпакетов. — Надо будет установить их подальше отсюда, — сказал он, — Если установить слишком близко, взрывы могут вызвать детонацию всего запаса. Он рассовывал взрывчатку по карманам и за пазуху, прихватив также и несколько таймеров. — Это должно сработать. Это не причинит вреда, но вызовет замешательство. А это всё, что нам надо. Как только мы освободим Талу и Эриту, мы двинемся к выходу из пещеры. — Что, если мы обнаружены? — спросил Оби-Ван, — Тогда нас будут ждать именно там. — Нам нужна униформа для Талы. Единственное, на что мы можем рассчитывать — это дым и хаос. Оби-Ван помнил, что Ленз и Ирини говорили о наркотике, который использовался для обездвиживания заключённых. Он был готов к тому, что Тала будет неспособна идти, или даже вообще двигаться. Куай-Гон же, казалось, не хотел принимать во внимание эту возможность. — Скорее, Оби-Ван. Нужно добраться до Эриты прежде, чем они успеют что-либо с ней сделать. Оби-Ван побежал следом за Куай-Гоном назад в пещеру. Они установили несколько зарядов глубже в пещере, потом — ближе ко входу и у входа в тоннель технического контроля. А затем поспешили назад к ангару. — Мы заставим их задержаться, — сказал Куай-Гон, — Это будет небольшой взрыв, но он должен уничтожить большинство их машин, на случай если им придёт в голову нас преследовать. Попутно он прихватил униформу для Талы. — А теперь можно возвращаться туда, куда они потащили Эриту. Оби-Ван видел, что его учитель сосредоточен, как прежде. Его взгляд был внимателен, движения точны. Да, Оби-Ван чувствовал его беспокойство, но оно никак не проявлялось в словах или действиях Куай-Гона. Он казался совершенно спокойным. Куда только делось давешнее отчаяние? Оби-Ван восхищался тем, как его учитель сумел справиться со своими эмоциями, дисциплинировав и направив их на результат. Это было высшим примером того, как должен действовать джедай. Они были в шаге от первого тоннельного ответвления, когда произошёл первый взрыв. Пещера, казалось, вздрогнула, стены задрожали. Взвыла сирена, в пещерном зале появились Абсолютисты, бежавшие изо всех тоннелей. — Сюда, к выходу! — крикнул Куай-Гон. Он двинулся в этом направлении, чтобы не вызывать подозрений, и они с Оби-Ваном сделали несколько шагов к выходу. Когда бегущие нагнали их и побежали дальше, джедаи повернули обратно, туда, куда и направлялись. Дым повалил в их сторону. Оби-Ван заметил появившуюся вдруг фигуру, тут же исчезнувшую в дыму. — Я думаю, это Балог, — сказал он Куай-Гону, — Он направляется к складу взрывчатки. Они затаились у стены пещеры и наблюдали как Балог, миновав сканеры, поспешил назад к туннелю. — Идём за ним? — спросил Оби-Ван. — Подождём здесь. Мы знаем, что Талы там нет. Когда он вернётся, пойдём за ним, — ответил Куай-Гон. Другой взрыв расколол воздух. Показались клубы дыма. — Похоже, технический центр, — сказал Куай-Гон. Внезапно из тоннеля показался Балог. Оби-Ван сразу узнал его приземистую мускулистую фигуру и мощный широкий шаг. Не обращая внимание на людей, мчащихся к выходу из пещеры, он кинулся в противоположном направлении. Куай-Гон мрачно кивнул: — Когда дом горит, каждый хватает самое для него ценное. — Он направляется к Тале, — согласился Оби-Ван. Два джедая последовали за ним. Оби-Ван ожидал, что Балог свернёт в тоннель, в который увели Эриту, но тот продолжал идти дальше. Ещё один взрыв потряс пещеру. На этот раз звук был несколько иным. — Топливные баки спидеров, — отметил Куай-Гон. Они прошли мимо тоннеля, над которым значилось: ВХОД В UW БАЗУ. Оби-Ван приметил это. Это должен был быть вход в подводную часть секретного комплекса. Балог неожиданно свернул в небольшой тоннель без датчиков безопасности. Они зашли в тоннель следом за ним. Осветительные стержни здесь не работали, и темнота была почти полной. Смутно видны были только дюрастиловые двери впереди. Балог остановился перед дверью, вводя код доступа. Оби-Ван заколебался, не зная, что лучше предпринять. Но Куай-Гон уже бросился вперёд, одним стремительным броском поравнявшись с Балогом, уже шагнувшим внутрь. Дюрастиловая дверь скользнула, закрывшись за ними обоими.ГЛАВА 16
Куай-Гон приземлился на ноги, уже в полёте активировав световой меч. Услышал, как позади него захлопнулась дверь. Балог стоял в центре комнаты, между Куай-Гоном и Талой. Тюремная капсула находилась у стены пещеры, и Тала была в ней. Через небольшой экран наблюдения он мог видеть только её глаза. Он знал, что она была жива. Её веки трепетали. Она все ещё могла чувствовать его присутствие, как могла всегда раньше. Небольшое волнение в Силе сказало ему, что она старалась что-то сообщить ему. Оби-Ван с помощью меча пробивался через дюрастил дверей. Куай-Гон чувствовал характерный запах плавящегося металла. Он пристально смотрел на чуть заметно усмехающегося Балога. И тут Балог расхохотался. — Вы думаете, что можете угрожать мне? Вы думаете, что вы и ваш приятель можете напугать меня? Но вы не знаете, какая власть в моих руках. Он подкинул в руке маленький передатчик, — Я могу забрать её жизнь. Оби-Ван ворвался через отверстие в двери и резко остановился, лайтсабер гудел в его руках. — Не двигайся, Оби-Ван, — жёстко сказал Куай-Гон. — Вы видите это? — спросил Балог, поднимая передатчик выше, — Я могу дать ей последнюю, смертельную дозу. Она очень слаба. Я хотел оставить её в живых ещё на какое-то время, но больше нет такой необходимости. — Что вы хотите? — спросил Куай-Гон. — От вас — ничего, — высокомерно ответил Балог, — Вы уже и так достаточно сделали. Нашли это место, например. Но не надейтесь, ваши союзники Рабочие ничего не найдут здесь, когда прибудут. Никаких отчётов. Ничего чтобы шпионить, ничего чтобы украсть. — Вы взорвёте склад оружия? — предположил Куай-Гон. — Я уйду прежде, чем это случится. У нас немало сторонников в городе. Мы вполне обойдёмся без тех, что здесь. — Вас не волнуют их жизни? — Я забочусь об Эпсолоне. Моём Эпсолоне! — неистово воскликнул Балог, — Не о том Эпсолоне, какой хотят Рабочие. Вы, джедаи, стоите у меня на пути! Он отстранился и повернулся к двери позади него. Там находилось небольшое странное транспортное средство, с вершиной, напоминающей по форме пузырь. Другая дверь была расположена на дальней стене. Без сомнения, она служила выходом в озеро. А вместе с наружной дверью все это образовывало настоящий шлюз. — А теперь я вас покидаю. Вы можете попытаться уйти до того, как взорвётся склад взрывчатки, но я сомневаюсь, что вам это удастся — особенно учитывая необходимость тащить на себе её, — Балог кивком указал на Талу, — Поверьте мне, она не в той форме, чтобы идти самой. Я удостоверился в этом. Куай-Гон вспыхнул, но заставил себя успокоиться. Ему потребовалось немалое усилие, чтобы обуздать свой гнев и продолжать слушать Балога. — Я оставляю вас вашей судьбе, — говорил Балог, отходя к своему странному транспорту. Его маленькие тёмные глаза вспыхивали, — Не двигайтесь, ни один из вас. Вы видите мой палец на этой кнопке? Если вы пробуете остановить меня и сделаете хоть малейшее движение, то, даже если у меня будет только доля секунды, я успею нажать кнопку. Если вы просто двинетесь, я могу вздрогнуть и опять же нажать эту кнопку. Короче говоря, если хоть одна из тысячи вещей, которые могут идти не так как надо, пойдёт не так как надо, Тала умрёт. Куай-Гон прыгнул. Никогда ещё он не двигался так быстро и точно. Он знал, что Балог не видел его, только что стоявшего в нескольких метрах от него, а в следующий момент уже оказавшегося в воздухе рядом с ним. С хирургической точностью Куай-Гон ударил световым мечом сверху вниз, срезав палец Балога. Передатчик упал на пол. — По-моему, вы не вздрогнули, — сказал Куай-Гон. Взвыв от боли и гнева, Балог кинулся к транспорту, здоровой рукой пытаясь достать бластер. Оби-Ван прыгнул вперёд, Куай-Гон бросился к Тале. Очередной взрыв покачнул стены пещеры, на этот раз сильнее, чем прежде. Сила взрыва едва не сбила Оби-Вана с ног. Капсула заскользила, падая. Куай-Гон бросился вперёд, подхватил её и осторожно опустил на землю. Вместо того, чтобы напасть на Оби-Вана, Балог принялся палить по капсуле, в которой находилась Тала. Куай-Гон не обращал внимания на вспышки бластерного огня рядом с его головой — он знал, что его падаван сумеет отклонить заряды. Серия взрывов. С потолка пещеры дождём посыпалась глина и каменное крошево. Оби-Ван прыгнул в крошечный отсек вслед за отступавшим Балогом. Тот уже забирался в свой транспорт. — Оставь его, Оби-Ван! — крикнул Куай-Гон. Он переключил свой меч в рабочий режим, вскрывая капсулу. Балог активировал открывающее устройство выходного люка. Вода потоком хлынула в отсек, едва не сбив Оби-Вана с ног. Лайтсабер закоротило. Куай-Гону было уже не до Балога — ещё немного, и помещение будет затоплено. — Оби-Ван! Транспорт Балога нырнул в воду, и завертелся, преодолевая встречный поток льющейся в комнату воды. — Пусть уходит! — рявкнул Куай-Гон, — Тала может утонуть! Капсула уже была на плаву. Куай-Гон держал меч высоко вверху — если он коснётся воды, то тоже выйдет из строя. Куай-Гон мог чувствовать мерцание жизненной силы Талы. Они были должны поскорее достать её из капсулы. Оби-Ван кинулся к нему. Вода доставала уже до колен. Он почувствовал, как заныла раненая нога, когда он поспешил к учителю, уже открывающему шов на боку капсулы. — Судя по звуку — главный склад оружия, — коротко сказал Куай-Гон, — Пещера может рухнуть. Давай-ка поскорее освободим Талу. Вода доходила уже до пояса. Куай-Гон деактивировал лайтсабер и быстро привесил его на пояс. Торопясь, он вытащил Талу из капсулы. Она ничего не сказала, её голова упала ему на грудь — она уже не могла держать её. Видеть её такой слабой было невыносимо больно. Они пробивались через подступающую воду к дыре, проделанной Оби-Ваном в двери. Как только они выбрались через дыру в двери, они наконец-то были способны стоять. Вода выливалась через отверстие, дверь начинала дрожать, задвижки вот-вот были готовы сорваться, но воды в тоннеле было пока только по щиколотку. Они побежали по воде, и вскоре достигли той части пещеры, где ещё было сухо. Густой едкий дым обжигал лёгкие. Пещера была пуста. Куай-Гон перехватил Талу так, чтобы она могла пусть даже и с его поддержкой опереться на ноги. Но её ноги подогнулись. Он снова подхватил её на руки. Он был должен справиться с его гневом, вспыхнувшем при воспоминании о скрывшемся Балоге — справиться ради Талы. То, что ей сейчас требовалось — так это его спокойствие. — Тала, — сказал он тихо, — Мы собираемся вытащить тебя отсюда. Её рука обвилась вокруг его шеи. Он почувствовал это движение, холод и слабость её руки, и ему показалось, что кровь застыла в его жилах. Это был тот самый жест из его видения, жест, сказавший ему, как она близко к смерти… Она сумела улыбнуться ему. — Слишком поздно для меня, дорогой друг, — сказала мягко…ГЛАВА 17
Они знали, что мастера-джедаи наблюдали за их состязанием. Им обоим было только по десять лет, слишком мало, чтобы их могли выбрать в падаваны. Но они знали, что этот выбор состоится скоро. Некоторые ученики становились падаванами будучи лишь чуть постарше, уже в одиннадцать. Это был особенный — и очень важный день. Они выполняли упражнения, тогда как мастера-джедаи наблюдали. Упражнения на владение Силой, равновесие, выносливость, подъем по вертикали, прыжки, плавание. Иногда они разделялись на команды по двое или четверо. Это была игра, но в то же время это был очень важный день. Последним упражнением были поединки на световых мечах. В том числе, с завязанными глазами, или же один против двоих… Куай-Гон вышел победителем во всех выпавших ему поединках. В результате до финала добрались лишь он, Клии Рхара и Тала. Потом Тала победила Клии. — Похоже, остались только мы, — шепнула она ему во время ритуального поклона перед началом их состязания, — Не волнуйся, я не буду уж очень наседать на тебя. Они боролись уже много раз прежде. Он знал, насколько она была быстрой. А она знала, насколько он был сильным. Знание сил друг друга делало состязание более интересным. Куай-Гон чувствовал, что поединок с Талой, хоть и был трудным, в то же время словно прибавлял сил. Не говоря уже, что позволял проявиться его лучшим навыкам. Они кружили по площадке, используя каждый дюйм стен и пола. Все ученики восхищались гимнастическими способностями Талы. Она могла взбежать по стене, развернуться и атаковать уже в развороте стремительным ударом слева, приведя противника в полное ошеломление. Тала боролась всерьёз. Куай-Гон не мог не восхититься тем, как она смогла найти в себе новые силы тогда, когда он уже решил, что усталость начинала одолевать её. Ему было далеко до её проворства и ловкости, но он мог удивить её стратегией. Он видел удивление, вспыхнувшее в её глазах, впрочем, её решительности это не убавило. Скрипнув зубами, она парировала его удары и перешла в наступление с целой серией неожиданных разворотов и резких изменений направления движения. Состязание не ограничивалось по времени. Оно заканчивалось лишь победой одного из участников. Усталость уже начинала замедлять их шаги, но они не останавливались и пока ещё не делали ошибок. Он слышал шёпот среди зрителей, удивлявшихся, как долго вели поединок эти два ученика. Он ощутил, что подошли ещё несколько мастеров-джедаев. Лицо Талы было словно маска. Она ушла глубоко в себя, глубже своей усталости, туда, где было одно только устремление к победе. Куай-Гон никогда ещё не чувствовал себя настолько уставшим. Руки дрожали, ноги были словно ватные. И все же он не останавливался и не делал ошибок. А потом нога Талы чуть скользнула. Совсем немного, но этого оказалось достаточно, чтобы на короткое мгновение она оказалась уязвимой. Он ринулся вперёд, перенося вес на ногу и обходя выставленный ею блок. И в то же самое время сымитировав удар. Он постарался не дотронуться до неё лайтсабером, не желая причинять ей боль даже от переключённого в учебный режим светового меча. — Куай-Гон, — объявил один из мастеров-джедаев. Куай-Гон и Тала поклонился друг другу. Потом, стараясь побыстрее отдышаться, рухнули на стоящую рядом скамью. — Хороший поединок, — сказал он, задыхаясь. — Он был бы ещё лучше, если бы победила я. Он покачал головой: — Ты когда-нибудь можешь уступить? Она вытерла пот со лба: — Никогда.* * *
Куай-Гон чувствовал какую-то нереальность происходящего, как бывает во сне. Как будто он оказался в том видении. Он почувствовал прилив самого большого своего страха — страха, что действительность может оказаться даже хуже того видения… Глаза Талы закрылись, и она без сил поникла у него на руках. Он чувствовал, какой слабой была она сейчас, она словно таяла. Он никогда бы не смог представить, что Тала может быть такой слабой. Он всегда помнил её только сильной. В отчаянии он держал её на руках. — Вы должны оставить меня, — прошептала она, — Мне недолго осталось… Он наклонился к ней и тихо сказал на ухо: — Нет. Ещё не поздно. Ты же никогда не сдаёшься. С тобой Сила. И с тобой я. Ты не можешь оставить меня. Не можешь. — Я постараюсь… для тебя… — выдохнула она. — Куай-Гон, нужно идти, — едва ли не с отчаянием крикнул Оби-Ван. Он кивнул и позволил падавану идти впереди. Тала была совсем лёгкой, он чувствовал её словно свет в его руках. В потолке открывались все новые трещины, струилась вода. Пещера медленно разрушалась. Вода лилась из туннеля, с той стороны, откуда скрылся Балог. — Вы думаете, что мы сможем добраться до входа? — с сомнением спросил Оби-Ван. Куай-Гон посмотрел на все сильнее льющуюся с потолка воду и на густой дым впереди. — Сомнительно. Но мы можем постараться найти другой выход. — Есть другой… выход, — проговорила Тала. Куай-Гону пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать, что она говорит, — Через подводную базу… — Я видел вход туда, — сказал Оби-Ван, — Давайте попробуем. Но что с Эритой? Куай-Гон колебался. — Сначала доберёмся до входа в подводную базу. Меньше всего ему хотелось оказаться перед необходимостью выбора между жизнью Талы и жизнью Эриты. Но он знал, что не сможет уехать, бросив здесь девчонку. — Эрита здесь? — спросила Тала, — Мы не можем оставить её, мы должны…, — каждое слово, казалось, стоило ей немыслимых усилий. Куай-Гон успокаивающе провёл рукой по её волосам: — Мы и не оставим. В пещере было пусто — работники уже эвакуированы. Ещё один взрыв заставил вздрогнуть стены. Поток, льющийся с потолка, усилился. Они достигли той части тоннеля, который вёл к подводной базе. Оби-Ван с тревогой смотрел на Куай-Гона. Ледяная вода поднималась все выше, доставая уже до колен. — Тоннель, в который повели Эриту — как раз впереди, — сказал Куай-Гон, — Посмотри сначала там. Я останусь здесь с Талой. Если Эриты там нет, возвращайся. Если будет необходимо, он вынесет Талу и вернётся за Эритой. Он чувствовал, как слабеет связь Талы с Силой. Это испугало его. Оби-Ван уже повернулся идти, когда в дымном полумраке пещеры внезапно показалась фигурка, пробирающаяся к ним через воду. Эрита. Её обычно заплетённые волосы были растрёпанными и мокрыми. — Они бросили меня! Они забыли обо мне! — закричала она, почти падая на руки Оби-Вану, — Они использовали взрывчатку. Пещера разрушается! — Всё в порядке, — успокоительно сказал Оби-Ван, — Мы вытащим вас отсюда. Он поддержал её, подталкивая туда, где стоял Куай-Гон, ко входу на подводную базу. Они проскользнули в дверь как могли быстро, чтобы вода, заливающая коридоры снаружи, не прорвалась и сюда тоже. Здесь было относительно сухо, что давало надежду. Дым сюда тоже почти не проникал, и дышать было куда легче. Абсолютисты решили не взрывать подводную базу. Пока. Тоннель, соединяющий базу с основной пещерой, был изготовлен из белого дюрапласта, с прозрачными смотровыми окошками, позволявшими водянистому свету просачиваться сверху в коридор. Они быстро прошли через него и вошли в главную часть базы. Теперь стало понятно, где размещалось большинство технических центров. Пещера же использовалась для хранения. Они проходили комнату за комнатой, голографические архивы, компьютерные центры. Офисы были пусты. Без сомнения, эта часть комплекса тоже была эвакуирована. — Вы думаете, Балог планирует взорвать и базу тоже? — спросил Оби-Ван Куай-Гона. — Возможно, планировал. Но у него могло просто не хватить времени на это. Мы должны найти рампу, которая может доставить нас до берега. Куай-Гон знал, что берег озера был справа от них. Как только они найдут главный коридор, он должен будет привести их к рампе выхода. Оби-Ван побежал вперёд вместе с Эритой. Когда они добрались до главного коридора, Куай-Гон увидел, что его падаван действительно повернул направо. Он немного расслабился, позволяя Оби-Вану вести их, переключив внимание на Талу. Он мог видеть слабую пульсацию синеватой вены на её виске. Это немного прибавило ему уверенности. Жизненно-важные системы её организма ещё работали, её тело все ещё функционировало. Та слабость, которую он чувствовал в ней, могла быть преодолена. Её организм был сильно повреждён за эти нескольких дней. Для восстановления требовалось время. Это было все, в чём она нуждалась — время. Он перехватил её понадёжнее, и понёс дальше. Впереди он увидел Оби-Вана, остановившегося возле контрольного устройства рампы. Он изучал что-то на панели управления. — Здесь электроскоп, — сказал он, отодвигаясь, когда подошёл Куай-Гон, — Я не думаю, что нам удастся сейчас воспользоваться рампой. Нас легко обнаружат. Куай-Гон наклонился к электроскопу. Были видны берег и вход в пещеру. Из пещеры продолжал валить дым. Абсолютисты собрались на берегу. Явно осуществлялся организованный отход с сохранением оставшегося в рабочем состоянии транспорта. Если бы они сейчас активизировали рампу, то оказались бы прямо посреди отступавших. Оби-Ван был прав. Куай-Гон прекрасно понимал, что даже если не будут узнаны они с Оби-Ваном, то уж Эриту и Талу заметят и узнают обязательно. Эрита потеряла куртку от спецовки, а для Талы подобная прогулка просто была не по силам. — Придётся плыть, — решил Куай-Гон, — Если мы выплывем достаточно далеко, мы сможем пройти незамеченными вдоль тех валунов и добраться ущельем до наших машин, — он с сомнением взглянул на Оби-Вана, — Ты сможешь? Твоя нога… — Я смогу, — без сомнений ответил Оби-Ван, — Я дам мою дыхательную маску Эрите. Куай-Гон осторожно опустил Талу на пол. Ноги не держали её, и он мягко опустил её, помогая лечь. Достал из пояса свою дыхательную маску. — Тала? Она чуть повернула голову. Сердце Куай-Гона сжалось при виде того, каким слабым был её отклик. — Нам придётся плыть. Ты сможешь использовать маску? Уголки её губ вздрогнули. Почти улыбка: — Примерно так, как когда мне было три года. Он улыбнулся, мягко помогая ей приспособить дыхательную маску. — Когда мы выберемся на сушу, идти останется совсем немного. Я понесу тебя. Наши спидеры недалеко. Она слегка кивнула. Он знал, что она бережёт силы. Куай-Гон подошёл к запирающему устройству запасного выхода. На Эрите была дыхательная маска Оби-Вана. Куай-Гон понимал, что это слишком длинный заплыв для Оби-Вана. Хотя падаван и был хорошимпловцом, но его раненая нога не могла не волновать Куай-Гона. Дверь открылась в небольшой отсек с раздвижной панелью на потолке. Панель начала отодвигаться в сторону, отсек медленно заполнялся водой. Вода была холодной, и Куай-Гон чувствовал, что Тала начинает дрожать. Держась на плаву, они поднимались к потолку. Куай-Гон кивнул Оби-Вану, и оба джедая сделали глубокий вдох, набирая в лёгкие как можно больше воздуха. Панель заскользила, открывшись полностью, и они выплыли в озеро. Куай-Гон не чувствовал холода воды. Не чувствовал усталости. Тала на удивление хорошо держалась в воде, и его надежды ожили. Он плыл рядом с падаваном, оба они не выпускали из виду и Эриту, плывшую позади них, чтобы помочь ей, если она отставала. Его лёгкие начали болеть. Дым ослабил их. Куай-Гон вглядывался, но никак не мог увидеть в воде вертикальную кручу берега: эта огромная яма ранее была горной выработкой, поэтому берег не повышался постепенно, как было бы в обычном озере, а представлял собой практически стену. Он плыл медленнее, чем обычно — ведь он мог использовать сейчас только одну руку, но его движения были мощными и довольно быстро продвигали его вперёд. Наконец ноги Оби-Вана коснулись скалы. Он вынырнул и, быстро оглядевшись, подал знак, что все в порядке. Куай-Гон вынырнул рядом, наконец-то набрав полные лёгкие воздуха. Не останавливаясь даже для того, чтобы восстановить дыхание, они поспешно двинулись к берегу. Абсолютисты готовились к предстоящему переходу. Никто из них и не заметил, как все четверо преодолели небольшое расстояние до валунов. Оттуда уже было просто добраться до узкого ущелья между высокими утёсами. По заваленной обломками тропе было трудно идти. Руки Куай-Гона уже начинали болеть — хоть Тала и была лёгкой, но все же не настолько. Оби-Ван прихрамывал, но пока ещё был способен идти быстро. — Мы почти на месте, — сказал Куай-Гон Тале. Он не мог понять, была ли она в сознании. Они нашли свои машины там, где они их оставили. Хвала Силе… Одно из опасений Куай-Гона состояло как раз в том, что Абсолютисты смогут найти их спидеры. — Берите мой лендспидер, Куай-Гон, — предложила Эрита, — Он быстрее ваших. — Спасибо, — Куай-Гон осторожно усадил Талу в пассажирское кресло. Он запрыгнул на сидение пилота и посмотрел на неё. Как всегда, она смогла почувствовать, что он смотрит на неё. И как всегда, смогла ощутить его настроение. — Перестань так волноваться, — сказала спокойно, — Я постараюсь. Твоя сила поддерживает меня. Я все время чувствую это. Он взял её за руку. Призвал Силу от воздуха вокруг них. Он чувствовал, что она делает тот же самое, хотя её связь с Силой сейчас была слаба. Все в порядке. Он мог бы дать ей ту дополнительную силу, в которой она нуждалась. Он чувствовал их объединённую силу. Эрита подошла и остановилась возле спидера. — Езжайте сразу в резиденцию Верховного правителя, — сказала она, — Я свяжусь с ними заранее, и вас уже будут ждать в медцентре. Куай-Гон кивнул, благодаря. Запустил двигатели. — Увидимся в Новом Эпсолоне, — сказал он. Потом достал лайтсабер Талы и протянул его Оби-Вану: — Пока твой перезаряжается. — Я сберегу его пусть даже ценой своей жизни, — проговорил Оби-Ван. В глазах плескалось беспокойство о Тале. Он мягко коснулся её плеча. "Спокойной поездки. — Спасибо что нашли меня, Оби-Ван, — слабым голосом ответила Тала. — Да пребудет с вами Сила, — сказал Оби-Ван. — Она с нами, — уверенно ответил Куай-Гон и лендспидер рванул к городу.ГЛАВА 18
Им ещё предстоял долгий путь до Нового Эпсолона. Куай-Гон не хотел останавливаться. Он собирался ехать всю оставшуюся часть дня и ночь. С учётом возможностей лендспидера Эриты, он должен был прибыть в Новый Эпсолон к рассвету. Тала погрузилась в глубокий сон. Это должно было отчасти восстановить её силы. Куай-Гон достал термо-накидку и укрыл её. Стало холоднее — солнца опускались к горизонту, небо на закате окрасилось в золотые и красные тона. Камни и утёсы вокруг стали розовыми. Впервые за долгое время Куай-Гон заметил красоту вокруг. Просто Тала снова была рядом с ним, и он хотел, чтобы она была частью этого. Он не стал будить её, только тихо сказал ей — Не оставляй меня. Мы столько прошли, чтобы быть вместе. Взошли три луны, три тонких светящихся полумесяца. Звезды казались ещё ярче рядом с уменьшающимися лунами. Куай-Гон активизировал защитный купол спидера и включил обогрев. Каждый раз, когда он протягивал руку, чтобы проверить пульс Талы, холод её кожи заставлял его сердце сжиматься от страха за неё. Он не чувствовал голода, но всё же съел питательную капсулу и выпил воды. Предстояла ещё целая ночь пути. Несколькими часами позже Тала проснулась. Она уже держалась чуть более прямо. А в её взгляде появилось больше жизни, заметил с облегчением Куай-Гон. — Как холодно, — сказала она. Куай-Гону было скорее жарко, но он установил обогревательный элемент на максимум. — Потому что сейчас середина ночи. — Спасибо за всё, что вы сделали, — проговорила Тала, — Терпеть не могу, когда кому-то приходится меня спасать. Я была в ярости, когда снова оказалась в такой ситуации! — Не волнуйся, — ответил Куай-Гон, — Ты же спасала меня раньше. Уверен, не в последний раз. — Балог кое-что хотел узнать от меня. Именно поэтому он оставил меня в живых. — Не надо говорить. Береги силы. Ещё будет время в Новом Эпсолоне, — сказал Куай-Гон. — Нет, я должна рассказать тебе. Существует список информаторов среди Рабочих… — Я знаю это. — Балог думал, что этот список у меня. Естественно, я притворилась, что знаю, где он. Поэтому он и не убивал меня. Но у меня было достаточно времени, чтобы думать. Почему он считал, что список у меня? — Потому что ты проникла в их организацию и могла получить к нему доступ? — предположил Куай-Гон. — И это может быть поводом меня похищать? — Тала покачала головой, — Я так не думаю. К тому же до самого последнего дня моя миссия оставалась тайной. И я до сих пор не знаю, как они выяснили, что я джедай. — Возможно, с помощью Элани, — сказал Куай-Гон, — Эрита утверждает, что Элани в сговоре с Балогом. Она хочет занять место Верховного правителя. — Элани? — удивлённо спросила Тала, — Но ведь именно она нашла способ внедрить меня в их организацию. — Возможно, ей было нужно, чтобы ты была там, — ответил Куай-Гон, — А когда ты перестала быть ей полезной, она выдала тебя. — И, вероятно, она надеялась, что я найду список, — проговорила Тала медленно. Каждое слово требовало усилия, — Естественно, я сообщила бы девочкам, что я нашла его. Я доверяла им. — Ты помнишь что — нибудь существенное о последнем дне там? Термонакидка соскользнула с её плеч, и Тала потянула её обратно, укрываясь. — Так холодно… — пробормотала она, — Мне помогли в тот день. У меня были буквально секунды, чтобы уйти из укрытия прежде, чем они пришли за мной. Я столкнулась с их связным по имени Элег. Он относился к низшему уровню их структуры. Вместо того чтобы попытаться задержать меня и привести обратно, он помог мне. Он показал мне дверь, которую использовали связные. Когда я спросила его, почему он помог мне, он сказал, что тоже вынужден бежать. Его собирались допрашивать лидеры Абсолютистов. Он не знал, почему, но решил исчезнуть раньше, чем это выясниться. — Смотри, — сказал Куай-Гон, — Впереди огни города. Было ещё темно. Городские огни на горизонте, казалось, сливались со звёздами. — Мы почти на месте, — сказал Куай-Гон, — Отдыхай. Мы поговорим позже. Голос Талы стал более тихим. Она закрыла глаза и словно соскользнула в сон. Занимался рассвет, становилось всё светлее. Город приближался. Топливные баки были полупустые, но бортовой компьютер показывал, что до города они дотянут. Тала всё ещё спала, когда лучи солнц вырвались на свободу из-за горизонта. Оранжевые лучи осветили её лицо, сразу придав её коже в обычный сияющий здоровый оттенок. Куай-Гон знал, что это всего лишь иллюзия, но она давала хоть какое-то утешение. Куай-Гон быстро вёл лендспидер переполненными утренними улицами. Он притормозил на Государственном Бульваре около резиденции Верховного правителя. Когда он снизился, какой-то человек поспешно двинулся к ним. Это был брат Роана, Манекс. — Эрита сообщила мне, что вы прибываете, — сказал он, — Я договорился об устройстве Талы с самым лучшим медцентром в городе. Это недалеко отсюда. Если вы согласитесь поехать со мной… — Манекс указал на свой лендспидер. Куай-Гон колебался. Было странно, что Манекс встретил их здесь, словно ждал. Эрита обещала предоставить им её собственный медцентр, находящийся в их резиденции. Манекс заметил его колебания. — Вы должны поверить мне, — настойчиво сказал он, — Разве я не говорил вам, что у меня самый лучший медцентр? Он просто исключительный. К тому же персонал уже работал с жертвами Абсолютистов. И они добились самых больших успехов. Врач знает состояние Талы. Он может помочь. Манекс взглянул на Талу. Её голова была откинута назад, глаза закрыты. Взгляд Манекса, в котором промелькнули сострадание и волнение, сказал Куай-Гону больше, чем все его слова. Его инстинкты говорили ему, что Манекс был искренен. А Тале действительно нужна была самая квалифицированная помощь. — Хорошо, — сказал Манекс в ответ на согласный кивок Куай-Гона. Он помчался к своему лендспидеру, перемещаясь неожиданно быстро для человека его комплекции. Запрыгнул в лендспидер и тронулся с места. Куай-Гон полетел рядом. Манекс остановился перед дверями здания из серого камня, что располагалось в нескольких кварталах от Резиденции. Двери тут же открылись, выбежала мёд-бригада. Доктор склонился над Талой. Её веки вздрогнули, и она открыла глаза. Он приложил диагностический сканер сбоку к её шее, и, нахмурившись, изучал появившиеся данные. — С ней всё будет хорошо? — Мы сделаем всё, что сможем. Мёд-бригада переложила Талу на каталку. Её увезли раньше, чем он сумел коснуться её руки или сказать ей, что он ждёт её. Куай-Гон сидел в оцепенении в кресле пилота, судорожно сжимая в кулаках рычаги управления лендспидера. Желая, чтобы хоть как-то продержался его собственный контроль…ГЛАВА 19
Куай-Гон сидел на берегу озера, уставившись на утёс. Скалистая поверхность казалась абсолютно отвесной. Утёс выглядел невозможно большим. Впрочем, большинство вещей пока ещё выглядели для него слишком большими. Ему было восемь лет. На занятиях они уже поднимались на утёс с помощью тросов, выстреливаемых специальными пусковиками. Они учились использовать вес тела, оттачивали равновесие и координацию. Они повторяли этот подъем много раз. На следующей неделе они должны были подниматься уже без тросов, под наблюдением учителя. Это было одним из упражнений на использование Силы. Он знал, что не должен думать о таком восхождении сейчас, до занятия. Думалось. Это было словно вызов. Ждать целую неделю казалось просто невозможным. На самом деле, не очень-то и высоко. Всего лишь большая скала. Наверняка найдётся за что уцепиться и на что опереться, даже если отсюда скала и кажется абсолютно гладкой. А если он упадёт — то в озеро. Но вот если его поймают — тогда действительно будут неприятности. С другой стороны, его ведь и не поймают. Был рассвет, вокруг озера — ни души. Он услышал шорох позади себя и обернулся. Это была одна из учениц, Тала. Она была в его классе, но он не очень хорошо знал её. Невысокая, меньше всех остальных. Она похожа на маленького мальчика, подумалось ему. Себя самого он маленьким не считал, ясное дело… Она кивнула на утёс. — Думаешь забраться? В первый момент он собрался сказать «нет». Но джедай не должен лгать, даже по мелочам. «Иначе вы привыкнете ко лжи, — предупреждал их Йода, — Становится легко лгать в большом, если вы привыкли лгать в малом.» Так что он просто ничего не ответил. К его удивлению, она усмехнулась. — Пошли! А когда он заколебался было, добавила: — Спорим, я буду первой? Она побежала и начала подниматься, найдя первую опору Он колебался лишь секунду, удивившись тому, как она буквально атаковала скалу. Она подождала, пока Куай-Гон подбежит и присоединится к ней. Подъем был тяжелее, чем он думал. Опоры, казавшиеся такими надёжными, когда на поясе был трос, теперь были невозможно маленькими. Скала становилась его врагом. Для того чтобы удержать равновесие, требовалась немалая сноровка. По лицу тёк пот, мышцы дрожали от усилия. Он забыл о вызове, брошенном ему Талой и сконцентрировался на том, чтобы не упасть. Он преодолел уже где-то три четверти пути к вершине, когда просмотрел на неё. Они шли вровень. Её лицо было перемазанным и мокрым. Она усмехнулась. Её усмешка подхлестнула его. Он нашёл следующую опору, потом ещё одну. Теперь она была позади него, и он был почти на вершине. Прижавшись лицом к скале, он искал следующий выступ. Внезапно она оказалась около него, поднимаясь неожиданно легко. Потом оказалась перед ним, её рука дотянулась до вершины. Она рванулась вверх, и через мгновение уже сидела, стараясь отдышаться. Куай-Гон поднялся следом, чувствуя ярость и стыд. Она победила его. Когда он повернулся к Тале, он ожидал увидеть триумф в её глазах. Вместо этого, он увидел волнение. — Я почувствовала, Куай-Гон! Я чувствовала Силу! — она хлопнула рукой по скале, её зелёные с золотыми искрами глаза блестели, — Скала была частью меня. Я была частью… частью всего. Даже воздуха! Был только путь, Йода сказал, что так будет. Теперь его одолела ещё и зависть. — Я могу сказать, что ты делал неправильно, — продолжала она, толкая его плечом, — Ты ненавидел скалу. Ты боролся с ней. Я тоже, в начале. А ты должен любить скалу. Любить скалу? Звучало глупо. Куай-Гон хотел так ей и сказать, но раздумал. Он знал, что она подразумевала. И к тому же он вдруг почувствовал, что ему не хочется обидеть её. Тала поднялась. — А теперь в качестве награды… Прыгаем! — она побежала вперёд и прыгнула с края скалы в мерцающую зелёную воду. Куай-Гон бросился следом. Это было длинное падение, но вода словно обновила его. Тала ждала под водой. Она улыбнулась, и Куай-Гон улыбнулся в ответ. Прохладная вода была настолько хороша. И он сумел подняться на скалу… Следующий раз у него получится ещё лучше. В следующий раз у него получиться полюбить скалу… Они вырвались на поверхность. Мокрые тёмные волосы Талы были гладкими от воды и струились назад ото лба. Сейчас она напоминала водное существо, блестящее и гибкое. Внезапно она нахмурилась. — Кто-то идёт, — прошептала тихо, — Ты видишь? Внизу на дорожке. Куай-Гон не ответил. Но долей секунды позже он заметил движение листьев на свисающих вниз ветвях далеко внизу у дорожки. — Предполагается, что мы медитируем, — шепнула она. — Сюда, — сказал он. Он кивнул в сторону края озера, где можно было укрыться за скалой. Они ждали в тени, вздрагивая от прохлады воды. Они слышали узнаваемый шаркающий звук шагов Йоды. Вот уж для кого не проблема поймать их! Глаза Куай-Гона были сужены от беспокойства, но Тала выглядела так, как будто вот-вот расхохочется. Куай-Гон протянул руку и ладонью зажал ей рот. Усмехнувшись, она так же ладонью закрыла рот ему. Йода остановился на дорожке прямо над их головами. Они не дышали. Он постоял мгновение, и двинулся дальше. После того, как Йода прошёл, Тала опустила руку, Куай-Гон тоже. — Знаешь, мы ведь почти одновременно добрались до вершины, — сказала она. Мы могли бы быть соперниками… Но мне кажется, лучше бы мы были друзьями. — Давай будем друзьями, — согласился Куай-Гон. Он говорил всерьёз. Он всегда относился к дружбе серьёзно. И уже знал, что хочет дружить с этой девчонкой. Как будто она не могла сдержать себя дольше, Тала нырнула и поплыла от него к берегу. Поднялась, стряхивая воду. Солнце уже сияло, капли воды сверкали в его лучах. — Друзья навсегда! — крикнула она ему, идя по мелководью, — Идёт? — Идёт, — сказал он. Навсегда.* * *
Куай-Гон все ещё ждал, когда, несколькими часами позже, в маленькую комнату ожидания в медцентре ворвался Оби-Ван. — Есть новости? Куай-Гон покачал головой: — Они всё ещё у неё. — Вы видели её? — Нет, с тех пор, как мы добрались сюда. Они говорят, что скоро. Вбежала Эрита: — Как Тала? — Она держится, — сказал Куай-Гон, — Больше я ничего не знаю. Эрита остановилась перед ним. — Я не понимаю, почему Манекс привёз вас сюда. Вернее, конечно же, понимаю. Он всегда думает, что то, что он имеет — самое лучшее. Где он? — Он ждал со мной какое-то время, — ответил Куай-Гон, — Потом уехал по своим делам. Он сказал, что вернётся. Она села, сцепив пальцы. — Ненавижу ждать. Я знаю, джедаям это непонятно… — Мы тоже ненавидим ждать, — ответил Оби-Ван, — Просто мы лучше умеем с этим справляться. Если бы, подумал Куай-Гон. Прошлые два часа были, пожалуй, самые тяжёлые в его жизни. Эрита подождала несколько минут, потом беспокойно встала. — Пойду подышу. Сообщите мне, как только что-нибудь проясниться? — Обязательно, — уверил её Оби-Ван. Сам он остался с Куай-Гоном, молча сидел рядом. Куай-Гон чувствовал сочувствие и беспокойство своего падавана. Он был благодарен ему за то, что он был рядом. Было легче ждать вместе. Он знал что он тоже очень беспокоится о Тале. — Тала рассказала что-нибудь о похищении? — спросил его Оби-Ван. — Балог искал список информаторов, как и предполагали Ирини и Ленз, — ответил Куай-Гон. Он кратко пересказал Оби-Вану рассказ Талы. Ему не хотелось сейчас сосредотачиваться на похищении Талы. Для этого ещё будет время. После того, как он взглянет в её лицо и увидит, что она опять такая же, как прежде. — Ключом к этой загадке может быть тот связной, — предположил Оби-Ван, — Мы знаем, что список был украден и мог быть в руках Абсолютистов. Что, если его взял Элег? Если они узнали, что Тала скрылась вместе с ним, они, конечно же, могли заподозрить, что список у неё. Тала сказала, что лидеры Абсолютистов хотели допросить Элега. Не найдя его, они переключились бы на Талу. — Это — только теория, падаван. Увидим. Двери заскользили, открываясь, Куай-Гон и Оби-Ван встали. Доктор подошёл к Куай-Гону. — Её жизненные показатели понижаются. Мы сделали всё, что могли. Повреждение, нанесённое её внутренним органам, было слишком серьёзно. Она хочет видеть Вас. Куай-Гон вглядывался в лицо доктора. — Она поправится? — Повреждения очень серьёзны, — повторил врач. Его усталые глаза были полны печали, когда он смотрел на Куай-Гона. — Она поправится, — повторил Куай-Гон. На сей раз в его голосе звучала уверенность. Он шагнул мимо доктора и поспешил в палату к Тале. Она лежала в диагностической кровати. Он даже не взглянул на медицинские сканеры и датчики. Он взял её за руку, и она медленно повернула к нему голову. Он увидел, что защитные линзы были сняты с её глаз. Он почти увидел прежние прекрасные зелёные с золотистым глаза Талы. Теперь её лицо было таким, каким он всегда знал его. Он знал каждую линию и изгиб, каждую чёрточку. Он взял её за руку, но не почувствовал никакого движения в ответ.. Куай-Гон коснулся кисти её руки, остававшейся открытой, чтобы почувствовать её кожу. Она была холодной. Очень холодной… Её губы вздрогнули. Ему пришлось наклониться к самому её лицу, чтобы услышать её. — Куда бы я не направилась, я буду ждать тебя, Куай-Гон. Я всегда была путешественником-одиночкой… — Уже нет, — возразил он, — Помнишь? Мы будем вместе. Ты обещала, — поддразнивал он, — Теперь ты не можешь отступить. Я никогда не позволю тебе забыть об этом. Её улыбка и слабое пожатие его руки, казалось, потребовали от неё невероятного усилия. Страх окатил его, словно холодная волна. Он приблизил своё лицо к её лицу, коснувшись лбом её лба. Её кожа была настолько холодной против его. Ему хотелось перелить его собственное тепло и энергию в её тело. Какой смысл был во всей его Силе, какой толк, если он не мог помочь ей, исцелить её?! Куай-Гон обратился к всему, что он знал, все, во что верил — свою связь с Силой, свою любовь к Тале. Наполните её, дайте ей силы… Он чувствовал щекой её слабое дыхание. Её пальцы опять слабо сжали его руку. Он знал, что она чувствовала то, что он пробовал передать ей, и это немного поддержало её. Он никогда ранее не чувствовал такого единства с ней. Если бы он мог передать ей своё дыхание, он бы так и сделал. — Пусть мой последний миг будет таким, — сказала она. Он почувствовал её вдох, потом выдох, чуть коснувшийся его щеки. Последний.ГЛАВА 20
Оби-Ван сидел, сжав руками голову. Вдруг он выпрямился, почувствовав волнение в Силе. Словно что-то было вытянуто из воздуха. Будто схлопнулось какое-то мощное энергетическое образование, уйдя в пустоту. Когда он услышал крик, то не сразу понял откуда, и что произошло. И только мгновения спустя - «Учитель». Он услышал топот ног бегущей по коридору медбригады. Выскочил из дверей и вслед за ними ворвался в палату к Тале. Двое медиков изучали показания приборов. А врач просто стоял. Ничего не предпринимая. И именно тогда Оби-Ван окончательно понял, что Тала умерла. Медбригада топталась у оборудования. Никто не решался потревожить человека, склонившегося над телом в кровати. Его горе была слишком огромным. Слишком личным. Глаза Талы были закрыты. Её рука лежала в руке Куай-Гона. Чуть заметная улыбка все ещё была на её лице. Его лоб касался её лба. Он не двигался. И не отпускал её руку. Оби-Ван был поражён болью, которую он чувствовал в комнате. Поза, в которой застыл Куай-Гон, говорила ему о беде настолько огромной, что он просто не мог охватить её. То, как он держал её руку, его лоб, касающийся её лба… всё это внезапно сказало Оби-Вану, что он и близко не понимал всю глубину чувств Куай-Гона. И когда он понял это, его сердце рванулось болью за учителя. Он шагнул ближе. Как он мог помочь Куай-Гону? Что он мог сделать? Куай-Гон повернулся. Оби-Ван увидел, как изменилось его лицо. Что-то ушло, или же появилось нечто новое… он не мог бы сказать. Но это лицо больше не было тем, что он так хорошо знал. Горе навсегда изменило его, Оби-Ван чувствовал это всем своим существом. Он ведь тоже горевал о Тале. Но это было совсем не то горе. Он медленно приблизился. Не находя слов. Ничего из того, чему его учили в Храме, ничего из того, что он постиг после, не подготовило его к подобному. Он коснулся плеча Куай-Гона. — Как мне помочь Вам, учитель… В глазах Куай-Гона застыла смерть. — Для меня уже нет никакой помощи… Он смотрел на безжизненное тело Талы. Его рука все ещё сжимала её руку. — Есть только месть.КОНЕЦ 15-Й КНИГИ
Джуд Уотсон Зов мести (Звездные войны-19) Ученик Джедая-16
ГЛАВА 1
Освещение во всем огромном доме было включено вполсилы, свет был синеватым. В полутёмных коридорах — тишина. За двойными дверями стояла стеклянная колонна в человеческий рост высотой. Она светилась мягким ровным светом. Синий цвет был цветом траура на планете Новый Эпсолон. Стеклянные колоны устанавливались в память об убитых, о погибших из-за несправедливости. Эта тонкая, похожая на луч чистого света колонна была для рыцаря-джедая Талы. Манекс, брат Роана, погибшего правителя Нового Эпсолона, предложил джедаям свой собственный дом, чтобы оплакивать Талу. Ранее, желая спасти Талу, Манекс предоставил им лучший медцентр в Новом Эпсолоне для её лечения. А когда она умерла, принял на себя все хлопоты. Он сам отправился и за светящейся колонной — в память о Тале. Оби-Ван Кеноби изо всех сил старался почувствовать благодарность к этому человеку. Но он не доверял Манексу. Большое богатство этого человека, его характер… Манекса ведь не интересовало благосостояние всех людей, думалось ему, а только лишь его собственное. Почему же он вдруг был столь добр к джедаям? Как бы ему хотелось поговорить об этом с учителем… Но Куай-Гон Джинн сейчас был совершенно недоступен. Он как вошёл в комнату, где лежала Тала, так и оставался там с тех самых пор. Оби-Ван сидел снаружи, за дверями комнаты. Сначала он стоял, но усталость наконец вынудила его сесть. Он устал, но не хотел ложиться, он намеревался бодрствовать сколько сможет. Это была единственная вещь, которую, как он чувствовал, он мог сделать для своего учителя. Шок постепенно проходил, но Оби-Вану все ещё трудно было осознать, что Тала умерла. Представить будущее, где не было её задора, её юмора, её острого ума. Сколько раз помогали ему её доброе слово или улыбка. Тала лучше чем кто-либо ещё знала его учителя. Она помогала Оби-Вану понять Куай-Гона. Оби-Ван подозревал, что именно она сыграла немалую роль в том, что он и Куай-Гон сумели-таки наладить отношения после ухода Оби-Вана из Ордена и возвращения обратно. Да, это было словно глубокая трещина между ними, и примирение было трудным. Но он чувствовал — Тала хотела, чтобы Куай-Гон взял его обратно, и это очень поддерживало его. Она лучше других понимала, почему он сделал то, что сделал. Она знала, каким серьёзным уроком стало это для него и настаивала, чтобы Куай-Гон дал ему ещё один шанс. Он узнал много всего за время учёбы в Храме. Как превратить страх в намерение, дисциплину в волю. Но как он мог превратить горе в принятие? Он не представлял, как вообще можно было это принять. И все же он должен был найти решение. Сначала он был заполнен такой болью, что едва мог думать. Тала была похищена Балогом, руководителем Службы безопасности планеты. Он ввёл ей обездвиживающий препарат и держал в капсуле, используемой раньше Абсолютистами для истязания политических заключённых. Она была слаба, когда они освободили её. Но Оби-Ван ясно чувствовал, что жизненная сила Талы в сочетании с её мощью джедая должна была спасти её. Никогда, ни на секунду он не предполагал, что она может умереть. И не он один; его учитель тоже не допускал такой мысли. Когда он вбежал в палату Талы в медцентре, он увидел Куай-Гона, склонённого над неподвижным телом Талы. Увидел прямые линии на экранах мониторов, означающие, что её жизнь угасла. Куай-Гон не двигался. Он держал руку Талы, наклонившись так, что касался лбом её лба. Оби-Ван увидел вдруг не только его горе, он почувствовал ещё нечто, словно тень, сгустившееся в комнате. И в тот момент он понял, что чувство Куай-Гона к Тале было глубже чем дружба. Они были словно как один человек. Куай-Гон любил её. И Оби-Ван ничего не мог сделать, чтобы помочь учителю. Куай-Гон не отвечал на его слова, не замечал его присутствия. Оби-Вану отчаянно хотелось быть старше своих 16 лет. Возможно, будь он взрослей, он бы знал, как помочь тому, чей мир разрушен. Ему было мучительно видеть страдание Куай-Гона. Его учитель покинул комнату Талы лишь однажды, для того лишь, чтобы умчаться куда-то, никому не сказав, зачем. Вернувшись, он коротко сообщил Оби-Вану, что сумел найти ещё двух дроидов-разведчиков, и отправил их выслеживать Балога. И шагнул, собираясь вернуться в комнату. — Могу ли я что-нибудь сделать, учитель? — спросил Оби-Ван. — Ничего, — ответил Куай-Гон и закрыл за собой дверь. Оби-Ван привык к немногословию между ними. К взаимодействию без слов. Их молчание само было формой взаимодействия. Он давно понял, что его учитель — очень немногословный человек. Но сейчас молчание было другим. Оно было пустым. И раз за разом вспыхивали в его памяти слова Куай-Гона, сказанные им над смертным ложем Талы: Для меня нет теперь никакой помощи. Есть только месть. Месть. Оби-Ван никогда не слышал, чтобы Куай-Гон использовал это слово. Само понятие «Джедай» отвергало это. Не месть, только правосудие. Это кредо было в сердце каждого джедая. Месть вела к тёмной стороне. Она мешала ясно мыслить и помнить о своём долге, ведя к поглощенности собственным эго — и тьмой. Куай-Гон боролся против тёмной стороны внутри себя? Балог отнял у него самое дорогое. И сделал это наиболее жестоким способом из всех вообразимых. Минута за минутой медленно истощая силы Талы, отнимая её жизнь. Что, если Куай-Гон отправил дроида-разведчика, запрограммировав его найти и убить Балога? Оби-Ван отогнал от себя эту мысль. Он должен доверять учителю. Куай-Гон найдёт в себе тот центр устойчивости и спокойствия, в котором он так нуждается. Они должны поймать Балога — но ради свершения правосудия, а не мести. Если джедай погибал во время миссии, Совет Джедаев должен был информироваться немедленно. Оби-Ван, едва выйдя из первого шока после смерти Талы, заставил себя заговорить об этом с Куай-Гоном. Куай-Гон не ответил. Оби-Ван мог видеть, как мало значили сейчас для Куай-Гона инструкции. Поэтому он сам связался с Советом и сообщил о случившемся. Йода был потрясён и глубоко огорчён, он любил Талу и беспокоился за неё. Команда джедаев была отправлена немедленно. Весь день Оби-Ван задавался вопросом, кто же это будет. Если они вылетели сразу же и взяли быстроходный корабль, им не потребуется много времени, чтобы достигнуть Нового Эпсолона. Впрочем, предстоящее появление джедаев вызывало у него двойственные чувства. Конечно, эта поддержка была сейчас необходима… но могут ли они не заметить того, что происходит с Куай-Гоном? В холле появился Манекс, и Оби-Ван с усилием поднялся на ноги. — Он выходил? — спросил Манекс, его пухлое лицо сочувственно морщилось. — Нет, уже несколько часов, — ответил Оби-Ван. — Пожалуйста, сообщите мне, если я смогу быть чем-то полезен. Я должен идти в Законодательный Совет. Они вызвали меня. В правительстве так много дел, требующих немедленного решения. Я вернусь как только смогу. Я дал Инструкции службе безопасности проводить к вам команду джедаев, как только они прибудут. — Спасибо, — сказал Оби-Ван. Куай-Гон вышел из комнаты через секунды после ухода Манекса. — Я слышал голоса, — сказал он тяжело. — Манекс пошёл в Законодательный Совет, — ответил Оби-Ван, — Могу я что-то сделать для вас, учитель? — Нет. Дроид не вернулся? Оби-Ван покачал головой. — Я сообщу вам, как только он появится. Но я думаю, что есть и другие вещи, которые мы можем сделать, чтобы захватить Балога, учитель. Мы не должны только лишь ждать дроида, — он заговорил быстро, пока Куай-Гон не отвернулся и не ушёл опять в комнату. В течение долгого ожидания он думал об их следующем шаге. Это была единственная вещь, способная потеснить боль. — Эрита все ещё остаётся с Элани в резиденции Верховного правителя, — продолжал он, — Она скрывает, что знает о том, что её сестра — в союзе с Абсолютистами, надеясь получить новую информацию. Она обещала быть нашим информатором. Элани может знать, где Балог. — Что ж, в любом случае мы должны ждать, — сказал Куай-Гон. — Но мы могли выяснить, что связывает их, — заметил Оби-Ван, — Почему возник такой союз? Что Элани ожидает от Балога? Что он рассчитывает делать по возвращении? Где укрываются Абсолютисты теперь, когда их база в каменоломнях разрушена? И что со списком информаторов Абсолюта? У Балога его нет, иначе он бы не искал его. Мы знаем, что список мог быть у Элега, перед тем как тот исчез. Острое внимание исчезло из взгляда Куай-Гона. Всё это было не ново, многое рассказала им Тала. Оби-Ван заспешил: — Если мы первыми сможем найти список, мы сможем устроить ловушку Балогу. И как насчёт Манекса? Почему он вдруг столь добр к нам? Есть многое, что нужно выяснить. Я уверен, что должны быть какие-то слухи в Законодательном совете. Некоторые из них могут дать направление… — Мы здесь, чтобы найти убийцу Талы, а не вовлекаться в политику, — серьёзно сказал Куай-Гон, — Наша главная цель — поиск Балога. Как только мы получим информацию на нём, я смогу отправиться… — Вы подразумеваете, мы сможем отправиться, — поправил Оби-Ван, внимательно глядя на учителя. Ни один из них не слышал приближающихся шагов. — Мы прибыли, как только смогли, — сказал глубокий знакомый голос. Оби-Ван обернулся. Прибыла команда джедаев. К своему облегчению, он увидел Бэнт, своего друга. Но его радость мгновенно превратилась в беспокойство, когда он увидел мастера-джедая рядом с ней. Это был Мэйс Винду.ГЛАВА 2
Мэйс Винду отправлялся только на самые важные и сложные миссии, слишком много забот и обязанностей было у него в Совете. Оби-Ван только теперь понял, сколь серьёзна для джедаев была потеря Талы. Он думал, что это потеря главным образом для него и Куай-Гона. Оказалось, нет. Мэйс посмотрел на Куай-Гона и Оби-Вана долгим изучающим взглядом. Казалось, он уловил и их усталость, и горе. А так же и напряжённость между ними. Оби-Ван задался вопросом, как много из их разговора услышал Мэйс. Под этим всевидящим взглядом становилось неуютно. Оби-Ван поспешно повернулся к Бэнт, невольно ища поддержки. Она была его другом, они вместе обучались в Храме. И именно от неё он больше, чем от кого-либо, мог ожидать поддержки и понимания. Но в её ответном взгляде был непривычный холод. Да, конечно, она была расстроена. Ведь она была падаваном Талы. — Нам жаль, что мы здесь при таких трагических обстоятельствах, — сказала Бэнт Куай-Гону. И Оби-Ван почувствовал тот же холодок в её приветствии, обращённом к Куай-Гону. Это было большой неожиданностью. Бэнт всегда с уважением относилась к Куай-Гону, и Куай-Гон выделял её среди друзей Оби-Вана. Но Куай-Гон, казалось, не заметил этого. Он был слишком погружён в своё горе, Оби-Ван знал это. Он кивнул Бэнт. — Тала там, " сказал он. — Мы зайдём на минуту увидеть её, — сказал Мэйс, — А потом я хотел бы коротко обсудить положение дел. Куай-Гон хмуро кивнул. Мэйс и Бэнт зашли в комнату. Они вышли через несколько минут. Бэнт выглядела потрясённой. Мэйс спокойно закрыл за собой двойную дверь и прошёл в холл. — Ответственность за это на главе Службы безопасности, — сказал Мэйс, — Мы знаем это наверняка, но не знаем, где он. Верно? Куай-Гон не ответил, поэтому пришлось сказать Оби-Вану: — Да. — Расскажите, как все случилось, — сказал Мэйс, глядя на Оби-Вана. Казалось, он понял, что Куай-Гон не хотел говорить. Куай-Гон смотрел на дверь комнаты, где была Тала, и лишь остатки уважения к Мэйсу заставляли его оставаться в зале. — Как только мы узнали, что Балог захватил Талу, мы отправили дроида-разведчика, чтобы выследить его, — объяснил Оби-Ван. Мэйс нахмурился: — Разве использование этих дроидов не запрещено сейчас на планете? — Да, — сглотнув, ответил Оби-Ван. Он хорошо знал, что джедаи не имеют права нарушать законы других миров, — Но они продаются на чёрном рынке. Это был наш единственный шанс найти Талу. Мы имели серьёзные основания предполагать, что её держат в капсуле, так что мы знали — чем дольше мы будем искать её, тем большей опасности подвергается её жизнь. Дроид определил, что Балог покинул обжитые районы планеты и отправился в сторону каменоломен. Эрита, одна из дочерей погибшего правителя Эвана, отправилась следом за нами. Она обнаружила, что её сестра-близнец, Элани, была в сговоре с Абсолютистами. Это казалось просто невероятным, потому что и Эрита, и Алании — Рабочие. Когда Цивилизованные были у власти, они использовали Абсолют для слежки, пыток и расправ с Рабочими — и в том числе отца Элани и Эриты. — Я знаю, что Абсолют был тайной полицией Нового Эпсолона, — нерешительно сказала Бэнт. — Я воспользовалась возможностью вкратце ознакомиться с материалами по этой планете. Но разве они не были вне закона после избрания Эвана? — Да. Но Рабочие подозревают что тайная полиция так и не была окончательно уничтожена, — сказал Оби-Ван, — Как выяснилось, они были правы в своих опасениях. Но мы никогда не подозревали Балога в сговоре с ними. Он — Рабочий, он был доверенным лицом Эвана. Теперь же мы знаем от Эриты, что Элани сама устроила их похищение, чтобы сбить нас со следа, а заодно и получить сочувствие народа. А так же мы предполагаем, что это было уловка, чтобы заманить Роана в руки Абсолютистов. Роан был избран после того, как Эван был убит. — Но Роан относился к фракции Цивилизованных, а не Рабочих, — заметила Бэнт. — Да. Но он сочувствовал Рабочим и поэтому работал вместе с Эваном. Он хотел справедливости для всех людей Нового Эпсолона. А когда Эван был убит, он даже предоставил убежище близнецам. — И Элани предала его, — медленно проговорила Бэнт, — Для такого надо быть на редкость продажной. — Мы наткнулись на послеление горняков, когда преследовали Балога, — продолжил Оби-Ван, — Всё поселение было разрушено при набеге Абсолютистов, убиты все кроме Янси, одной из жительниц посёлка. Именно она и помогла нам найти секретную базу Абсолютистов. Так мы нашли Талу. Но было слишком поздно. Куай-Гон привёз её сюда, но повреждения внутренних органов, вызванные парализующим препаратом, оказались слишком серьёзны. — Балог медленно убивал её, — сказал Куай-Гон. Его голос звучал хрипло и с усилием, словно заржавевший. — Он скрылся на аква-глиссере, — продолжал Оби-Ван, — Преследовать его мы не могли, надо было как можно быстрее доставить Талу в медцентр. — И теперь? — спросил Мэйс, — Мы видим волнения на улицах. Если Элани планирует переворот, то это случится очень скоро. Разумнее всего будет немедленно заняться поисками Балога. — Именно так мы и думаем, — сказал Куай-Гон. — Все же внимание к происходящему также принесёт результаты, — продолжил Мэйс, — Если Балог теперь в бегах, мы можем отследить его, зная его цели и амбиции. Они подскажут нам направление поиска. — Со мной связались Рабочие, — сказал Оби-Ван, — Они изучили всю компьютерную базу данных в штабе Абсолютистов. Но вся информация была стёрта. У нас мало что есть для продолжения поисков. — У нас есть наша интуиция, — ответил Мэйс. Он развернулся к Куай-Гону, — Можем ли мы где-то поговорить с глазу на глаз, Куай-гон? Куай-Гон неохотно кивнул. Повернулся и пошёл вперёд по коридору. Как только они остались одни, Оби-Ван повернулся к Бэнт: — Мне так жаль, — сказал он порывисто, — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь — — Я так не думаю. — тон Бэнт был холодным. Она смотрела на него своими большими серебряными глазами. У Мон Каламари были необычно ясные глаза, и для Оби-Вана всегда были открытой книгой все чувства Бэнт. И сейчас он пришёл в замешательство от гнева, который он увидел. — Твоё сочувствие запоздало, — продолжила Бэнт, — Как ты мог скрывать от меня то, что Тала была похищена, Оби-Ван? Ты же знаешь, что ты и Куай-Гон немедленно должны были связаться с Храмом. — Я знаю, — сказал Оби-Ван, — Но случилось так много, и за такое короткое время… Куай-Гон полагал, что прибытие других джедаев может подвергнуть жизнь Талы ещё большей опасности. Мы решили, что свяжемся с Храмом, если не сможем спасти её за двадцать четыре часа. Конечно, фактически это было решение Куай-Гона — повременить с сообщением о происшедшем Совету. Но Оби-Ван не мог не понимать, что ответственность за это лежит и на нём тоже. Он ведь мог бы постараться убедить Куай-Гона. Но он не стал спорить. — Вы не имели права принимать такое решение, — прервала его Бэнт.. Её обычно нежный голос звенел гневом, — Как бы ты себя чувствовал, если бы другая команда джедаев поступила бы так же по отношению к тебе, Оби-Ван? Что, если бы Куай-Гон был похищен? Оби-Ван почувствовал вспышку стыда. Действительно, Куай-Гон однажды был похищен, женщиной-учёным Дженной Зан Эрбор. Если бы он тогда не принимал участия в спасении учителя, он просто сошёл бы с ума. — Мы не подумали об этом, — признал он. — Я спрошу так — сказала Бэнт с горечью. Она никогда ещё не говорила с ним так резко, — Ты думал обо мне вообще, Оби-Ван? — Конечно, — ответил он, — Я думал, что я спасу тебя от целого дня беспокойства. Если бы мы увидели, что не сможем спасти Талу, мы вызвали бы помощь. — Но вы не спасли Талу, — сказала Бэнт бесстрастным голосом, — По крайней мере, не вовремя. Разве нет? Это было как удар. Да, Бэнт не сказала ничего кроме страшной правды, но это было так непохоже на неё — стараться причинить другому боль. Она, казалось, поняла, как сильно её слова ранили его. — Она была моим учителем, Оби-Ван, — сказала она чуть более мягким тоном, — Она нуждалась в моей помощи. А меня не было с вами. Ты вообразить себе не можешь, каково это чувствовать. — Не могу, — сказал он тихо, — И никогда не хотел бы… Мне действительно очень жаль, Бэнт. Ты права. Мы должны были связаться с вами. Бэнт натянуто кивнула. Оби-Ван чувствовал, что его действия создали трещину в их дружбе. Он не знал, насколько глубока она, и как долго продолжиться это отчуждение. Тала мертва. Куай-Гон словно чужой. И теперь ещё и лучший друг отворачивается от него. Он никогда ещё не чувствовал себя настолько одиноко.ГЛАВА 3
Уж чего Куай-Гону хотелось меньше всего, так это подобного разговора с Винду Мэйсом. Его душа была наполнена такой тяжестью, что даже на элементарную учтивость по отношению к мастеру-джедаю уходили все силы. Боль внутри него была подобна непредсказуемому потоку. Иногда она вздымалась настолько неистово, что рвала его душу словно зверь. Из всех джедаев, почему именно Мэйс взялся за эту миссию? Несмотря на немалое уважение, бывшее между ними, их отношения никогда не были особенно близкими и дружескими. Дверь заскользила, закрываясь. позади них. Даже здесь, в личных покоях Манекса освещение было траурного светло-синего цвета. Оно бросало жутковатые отблески на блестящую полированную поверхность чёрного камня, которым были облицованы стены помещений, и придавало болезненный оттенок яркой зелени многочисленных подушек и обшивки мебели. — Хотите ли вы сопровождать тело Талы в Храм? — спросил Мэйс, — Бэнт, Оби-Ван и я можем остаться здесь и сами завершить миссию. Куай-Гон видел, что Мэйс старался проявить участие. В его спокойном пристальном взгляде было глубокое сочувствие. Куай-Гон почувствовал облегчение от того, что Мэйс не вдавался в подробности его чувств, в то, было ли что-то глубже дружбы между Талой и Куай-Гоном. Впрочем, Куай-Гон подозревал, что Мэйс уже понял это и без слов. Куай-Гон и не думал оставлять поиск убийцы Талы. Но он чувствовал, что должен быть осторожен. Мэйс не должен был понять, насколько желание найти Балога горело в его душе. Голос или лицо могли бы выдать бушевавший в нём гнев. Мэйс мог решить, что Куай-Гон не может контролировать свой гнев. Он не понял бы, что несмотря на терзавшее его горе, его контроль был полным. И именно поэтому… Это — единственный путь, который для меня возможен. — Спасибо за предложение, — ответил он, — Но я должен продолжить миссию — ради памяти Талы. К его облегчению, Мэйс кивнул. Он не собирался спорить с ним. Тала бы спорила. Она всегда знала, когда он пытался не замечать своих собственных чувств. Новый всплеск боли заставил его сжать кулаки. Если Мэйс и заметил это, то ничего не сказал. Мелькнул свет, скользнул по открывающейся двери. В дверях, сверкая отполированным покрытием из чёрного пластоида, завис протокольный дроид Манекса,. — Манекс возвратился и хотел бы переговорить с джедаями, — оповестил он. Куай-Гон повернулся к нему, радуясь вынужденному перерыву в их разговоре. — Пожалуйста, пригласите его войти. Секундой позже дверь открылась шире, и вошёл Манекс в сопровождении Оби-Вана и Бэнт. — Извините, что прерываю вас, — сказал Манекс, взъерошив свои короткие вьющиеся волосы. Впервые Куай-Гон заметил, что в его волосах появилась седина, как у его брата, — Я только что прибыл из Законодательного собрания. Есть некоторые новости, которые, как я думаю, вы должны услышать. Я рад видеть, что команда джедаев уже прибыла, — поклонился он Мэйсу. — Я — Мэйс Винду, а это Бэнт, — представил Мэйс. Манекс поклонился в ответ. — Для меня честь принимать джедаев в моем доме. Но я боюсь, что у меня плохие новости. Сенаторам подбросили информацию, что Тала сотрудничала с Абсолютистами. Есть холотайп-запись встречи под её председательством, где она обсуждает взятие власти. — Тала внедрилась в Абсолют для расследования его деятельности, — объяснил Оби-Ван. — Сенаторы не знают, чему верить, — ответил Манекс. — Откуда появилась это информация? — спросил Мэйс. — Балог, — в один голос сказали Оби-Ван и Куай-Гон. — Очевидно, что эта информация была запущена им, — продолжил Оби-Ван, — Дискредитация джедаев нужна ему, чтобы вернуться к власти. — Не важно, — сказал Куай-Гон, — Имя Талы будет очищено, когда мы найдём Балога. — Если Вы сможете найти его быстро, — серьёзно сказал Манекс, — Я опасаюсь того, что он придёт к власти, и тогда мы уже не сможем обвинить его в чём-бы то ни было. Вы не знаете, кто его может поддерживать? Кто бы это ни был, он или она — этот человек должен обладать большой политической мощью. — Мы пока ни в чём не можем быть уверены, — сказал Мэйс. Джедай пока ещё не был готов доверять Манексу. Манекс ведь ничего не знал о предательстве Элани. И он мог быть даже её союзником. — Есть и другие новости, — продолжил Манекс, — Я был назначен исполняющим обязанности Верховного правителя до проведения выборов. Я не добивался этого поста, да я и не хочу такой власти. Я бизнесмен, а не политик. Но сенаторы сыграли на моей любви к моей планете и на моём желании восстановить мир. Они чувствуют, что именно у меня, как у брата Роана, самые большие шансы объединить правительство. Конечно же, предвыборный период продлится недолго. Я привёл в состояние повышенной готовности службу безопасности и закрыл Музей Абсолюта. Наша главная задача — избежать народных волнений. И ещё. Как действующий Верховный правитель, я официально прошу помощи джедаев. Я хотел бы, чтобы Вы наблюдали за подготовкой к предстоящим выборам. Мы проведём их через три дня. Мы не можем позволить себе ждать, это единственный способ удержать мир. — Но ведь не все доверяют джедаям, — сказал Оби-Ван, — Я уверен, что холотайп с записью выступления Талы отнюдь не улучшил их отношения. — Есть достаточно тех, кто доверяет, — отозвался Манекс, — И как только Вы найдёте Балога, то, как вы и сказали, имя Талы будет очищено. А до тех пор, вы будете иметь мою полную поддержку. Я проинструктировал службы безопасности о всяческом содействии вам. Мэйс кивнул: — Что ж, в таком случае мы согласны. Куай-Гон ощетинился. Мэйс даже не взглянул на него, не поинтересовался его мнением. А он был очень даже против. — Тогда я оставлю вас, — откланялся Манекс. Он направился к выходу и полы его золотистой одежды заплескались вокруг его мягких изысканных туфель. Куай-Гон понимал, что лучше бы говорить дипломатично, но времени на реверансы у него просто не было. — Это ошибка, — прямо сказал он Мэйсу, — Наблюдение за выборами отвлечёт нас от расследования смерти Талы. Мы должны сконцентрироваться на поисках Балога. Мэйс с ходу отмахнулся от его возмущения и возражений. — Я не согласен, — заявил он, — Политическая ситуация — это важная часть и преследования, и правосудия для убийцы Талы. Всё это взаимосвязано. Подобное положение — самое благоприятное для получения полной информации. Не говоря уже, что изначальная миссия состояла в восстановлении стабильности на Новом Эпсолоне. Если Верховный Правитель просит нашей помощи в действиях, не противоречащих законам, джедаи должны дать согласие. Куай-Гон сжал зубы. Он знал, конечно же, что лучше бы было привести и другие аргументы, продолжить спор. Но он был разъярён решением Мэйса. Ему захотелось выскочить из этой комнаты, из дома, подальше отсюда… Выжать полную скорость из спидера, даже просто, безо всякого направления. Эта невозможность действовать горела в его душе. Он чувствовал, как с каждой уходящей секундой Балог становиться все более недосягаемым..ГЛАВА 4
— Я предлагаю разойтись по комнатам и отдохнуть, — сказал Мэйс, поворачиваясь к Бэнт, — Поездка была долгой, и неизвестно, когда снова удастся найти время на отдых. А потом мы направимся в Законодательный Совет. Начнём с этого. Оби-Ван почувствовал, насколько Куай-Гон недоволен решением Мэйса. Было видно, что он абсолютно не согласен с Мэйсом. Оби-Ван понимал, что Куай-Гону подобный план представляеся пустой тратой времени. Но ведь и у его учителя тоже пока не было какого-либо другого плана. Мэйс, подняв бровь, взглянул на Куай-Гона. — Если бы у вас была какая-либо идея относительно того, где может быть Балог или относительно способа найти его, мы последовали бы за вами. Но до тех пор, единственный путь, который возможен — это сбор информации. Оби-Ван посмотрел на Куай-Гона. Его учитель ничего не сказал Мэйсу о дроиде-разведчике, которого он отправил на поиск Балога. Одно дело — нарушать законы планеты, когда под угрозой находится жизнь Талы, и совсем другое — использовать дроида для поиска гражданина планеты, на которой они сами находятся не слишком официально. Конечно же Куай-Гон не рассказал ничего Мэйсу потому, что не был уверен в его реакции. Ведь положение джедаев на этой планете и так было весьма шатким. Мэйс и Бэнт ушли, но напряжённость не спадала. Куай-Гон в задумчивости мерил шагами комнату. Разговаривать ему явно не хотелось. В дверном проёме снова появился манексов протокольный дроид. — Прошу прощения за вторжение. Ещё один посетитель. Она говорит, что вы её знаете, поэтому я взял на себя смелость… Её имя — Янси. — Янси? Пригласите её войти, пожалуйста, — с удивлением в голосе проговорил Оби-Ван. Янси была врачом в посёлке Горняков, она лечила его ногу после того, как он был ранен упавшим камнем. После их отъезда из посёлка она догнала их, прося помочь отбить нападение Абсолютистов на посёлок. Оби-Ван и Куай-Гон вернулись в поселение вместе с ней, но было уже слишком поздно. Все до одного горняки были убиты — мужчины, женщины, дети. Горе Янси было ещё слишком живо в памяти Оби-Вана. Янси вошла в комнату. Оби-Ван сразу увидел, как она изменилась за эти два дня. Резня в посёлке, смерть друзей и любимого человека — всё это оставило неизгладимый след в её облике. Её глаза стали другими. Он видел в них боль потери. Впервые со смерти Талы, Куай-Гон вышел из состояния погруженности в свою беду и сумел, казалось, сосредоточиться на другом человеке. Так, как будто эти двое мгновенно признали друг в друге товарищей по несчастью. Он шагнул и взял её за руку. — Я так рад видеть Вас, — сказал он тихо. Она посмотрела ему в глаза: — Я слышала о Рыцаре-джедае Тале. Мне очень жаль. Он сжал её руку, потом отпустил. Оби-Ван видел, что они с Янси не нуждаются в словах. Она повернулась к Оби-Вану. — Как ваша нога? — Полностью в порядке — благодаря вам. — И вам. Способность джедаев так быстро выздоравливать вызывает у меня огромное уважение. Мне жаль, что я здесь в такое время. Я сейчас живу в городе, в Рабочем квартале. Голос Янси понизился: — Я слышала кое-что, что, как я думаю, могло бы помочь вам. Речь о Рабочем по имени Элег Оби-Ван навострил уши. Элег был тем самым Рабочим, у которого, как они полагали, был список информаторов Абсолюта. Его видели с Талой в день её бегства, и именно поэтому Балог решил, что Элег мог передать ей список. Но вместо этого он бесследно исчез. — Я слышала, что Балог ищет Элега, — продолжала Янси, — Я не знаю почему, и не хочу знать. Просто я вспомнила это имя. Несколько недель назад на связь с нами вышли Рабочие города. Они спрашивали, могут ли они переправить к нам одного из Рабочих, которому требовалось убежище. Это и был Элег. Он сумел проникнуть в Абсолют и нуждался в месте, где он мог бы укрыться после того, как его задача будет выполнена. Правда, они не знали точно, когда его ждать. Мы, конечно же, согласились. Позже мы получили известие, что он был раскрыт, сумел бежать и должен прибыть к нам в самое ближайшее время. Но он так и не появился. Мы были обеспокоены, обыскали все карьеры, но я не думаю, что он покинул город. А потом мы сами были атакованы. Как вы знаете. — Спасибо что пришли к нам, — сказал Куай-Гон. Оби-Ван услышал скрытое разочарование в его голосе. Он и сам чувствовал так же. Информация была интересна, но не очень-то полезна. Она никак не приближала их к Балогу. — Но это — не все ради чего я пришла, — продолжила Янси, — Была одна причина, по которой Рабочие отправляли его именно к нам. Они знали, что у меня есть опыт в лечении той болезни, которой страдает Элег. Причиной этой болезни было его пребывание в застенках Абсолютистов — несколько лет назад. Эта болезнь не все время даёт о себе знать, но она имеет свойство регулярно возвращаться. Поэтому требуется специальное лечение. Получилось так, что я могла обеспечить ему такое лечение, ведь несколько наших Горняков имели тот же самый синдром. А вот в городе есть только несколько медцентров, в которые он может обратиться с этим. Так что я подумала…, я подумала, что это могло бы быть способом обнаружить Элега, если вам понадобиться его найти. Это могло бы привести вас и к Балогу тоже. Янси достала инфочип и протянула его Куай-Гону. — Вот список клиник. Оби-Ван почувствовал нарастающее воодушевление. Если бы они смогли выследить Элега, то, без сомнения, они нашли бы и Балога. Куай-Гон застыл, впившись взглядом в список в его руке. — Как вы думаете, это может быть полезно вам? — спросила Янси. — Да, — ответил Куай-Гон, — Очень. Куай-Гон всё ещё сжимал в руке список, глядя на него с таким выражением, что Янси обеспокоено взглянула на Оби-Вана. Оби-Ван шагнул к ней, благодаря. — Это поможет нам, — сказал он, — Спасибо вам, что пришли. Я буду рад снова увидеть вас.. Он проводил её до самых дверей и поспешил обратно в комнату к Куай-Гону, как можно быстрее обсудить их следующий шаг. Но когда он открыл дверь в комнату, он увидел, что его учитель исчез.ГЛАВА 5
Куай-Гон понимал, что не должен был уходить, не сказав Оби-Вану или Мэйсу, куда он направляется, но не сожалел о этом. Дальнейшие разговоры означали лишь дальнейшие задержки. А взяв с собой Оби-Вана, он подставил бы под удар и его тоже. Но если Куай-Гон и собирался действовать вопреки решениям Мэйса, то уж совсем не хотел вовлекать в этот конфликт своего падавана. По правде говоря, его интуиция подсказывала, что в-одиночку действовать будет куда проще. Четыре джедая равнялись четырём мнениям и большому количеству разговоров и споров. На это у него времени не было. Если он собирался найти Балога, он должен был поторопиться. Заверещал комлинк. Уже в третий раз за этот час. Он знал, что это Оби-Ван. Он прекрасно чувствовал, насколько падавану нужно поговорить с ним. Но… Куай-Гон поколебался и выключил комлинк. Он связался бы с Оби-Ваном, если бы имел хоть какую-нибудь определённую информацию. Оставалось надеяться, что падаван поймёт его. Информация, полученная от Янси, могла быть и бесполезна. На проверку четырех клиник не потребуется много времени. А Мэйс тем временем может идти в Законодательный совет и разговаривать там сколько влезет.* * *
Пока он проверил три клиники. Ни в одной из них Элега не было в списках пациентов. Разумеется, Элег мог использовать и вымышленное имя, но это было бы трудно сделать. Медицинская помощь было общедоступна на Новом Эпсолоне, и в клиниках хранились истории болезней всех граждан, нуждавшихся в лечении. К этим данным обращались при повторных осмотрах. И если Элегу потребуется помощь, клинике будет нужна его медицинская карта, чтобы определиться с дальнейшим лечением. Без сомнения, если он обратится в клинику, он назовётся своим собственным именем. Куай-Гон приблизился к последней клинике из его списка, расположенной в предместье Сектора Цивилизованных. До сих пор у него не возникало проблем с получением информации. С помощью выдуманной истории и собственного обаяния Куай-Гон без труда узнавал у персонала всё, что ему требовалось. В клиниках не было какой-либо особой системы безопасности. Он ожидал, что и в последней все пройдёт так же легко, и скоро, если удача будет на его стороне, Балог окажется в пределах досягаемости. Его надежда возрастала, пока он шёл к дверям. Перед дверями стояла женщина, Куай-Гон почувствовал её странную нерешительность. Он двинулся было открыть перед ней дверь, когда понял, что она была слепой. Он остановился, глядя, как она ищет панель, управляющую дверями. Сколько раз Тала рявкала на него, когда он кидался помогать ей. Как он учился позволять ей самой наливать чай, искать файлы данных, находить тропинку к озеру… «Я не переношу, когда ты нависаешь, — сказала бы она. Да, я слепая, но у меня всё равно есть чувство направления!» …Даже самые маленькие воспоминания о Тале приносили невероятную боль. Возможно эти мелкие, воспоминания были самыми тяжёлыми. Тысячи таких, казалось бы, незначительных моментов, составлявших их долгую дружбу. Всю оставшуюся жизнь они будут вдруг нечаянно всплывать на поверхность сознания. Будут вспоминаться те мелочи, которые он, казалось бы, уже давно забыл — снова и снова причиняя невыносимую боль. — Слева от вас, — мягко сказал Куай-Гон. — Спасибо, — тихо ответила женщина. Она нашла панель и нажала кнопку. Дверь заскользила и открылась. Женщина перешагнула порог и направилась к столу, расположенному напротив дверей. Теперь Куай-Гон заметил, что она использовала лазерный сенсорный датчик, помогавший ей определять нужное направление движения…А Тала, будучи джедаем, решила развивать остальные свои чувства, не желая зависеть ни от какой техники… Женщина коротко переговорила со служащим регистратуры, и тот громким чётким голосом велел ей сесть и ждать. Глядя на узколицего, с надменным выражением лица клерка, Куай-Гон почувствовал, что с этой клиникой у него будут проблемы. Он взлянул на карточку с именем служащего и шагнул вперёд. — Добрый день, Веро, — сказал он, — Я надеюсь, вы сможете мне помочь. Я ищу своего племянника Элега. Я думаю, что он находится в вашей клинике. Мне бы очень помогло, если бы… Но тот тут же прервал его. — Мы не предоставляем никакой медицинской информации без специального разрешения! — Я ценю ваше уважение к правилам, — ответил Куай-Гон, — Но…— Никаких исключений! — Веро демонстративно отвернулся от него и резким голосом выкрикнул имя следующего пациента, не обращая больше внимания на Куай-Гона. Это было совсем не похоже на предыдущие клиники. В трех предыдущих он сталкивался с доброжелательностью работавших там людей. Они выслушивали его историю, старались помочь. Конечно, Куай-Гон мог использовать для влияния на Веро Силу, но он понимал, что их разговор слышали все присутствующие. Если грубиян Веро вдруг превратится в саму любезность, окружающим это покажется более чем странным. Однако и уходить, ничего не выяснив, он тоже не собирался. Эта информация была слишком нужна ему. Внезапно за его спиной раздался грохот. Слепая женщина опрокинула стул, стоявший рядом с ней. Она попыталась поднять его и столкнулась с другим пациентом. Началась ссора. — Остановитесь, остановитесь! Это — клиника! Что вы делаете? Не толкните это! Не двигайтесь! — Веро в волнении выскочил из-за стола и поспешил к ним. Присмотревшись, Куай-Гон увидел, что женщина специально опрокидывает цветочный горшок. — Только не мой джинкас! — завопил Веро, кидаясь ловить цветок. Она сделала это для него, Куай-Гон знал. Она дала ему немного времени. Он потянулся через стол и развернул к себе экран компьютера Веро. К его облегчению, данные были. Он быстро щёлкнул на имени Элег. Был и адрес. Элег жил недалеко от клиники. Его следующее посещение было назначено через две недели. Куай-Гон быстро развернул экран в прежнее положение. Он пошёл к Веро, поднимавшему цветы и ругавшего женщину за то, что опрокинула их. Куай-Гон поднял и поставил на место стул и протянул ей руку, помогая сесть. Нагнулся к её уху: — Спасибо за вашу помощь. — Вы знаете, когда нужно помочь, а когда — нет, — сказала она, — Это редкость. — У меня был хороший учитель. Куай-Гон быстро вышел. Дверь заскользила, закрываясь за ним. Он запомнил адрес и помнил, где эта улица — он проходил по ней по пути в клинику. Куай-Гон быстрым шагом направился туда. По указанному адресу находилась небольшая гостиница. Куай-Гон спросил Элега и узнал, что тот уже съехал, но можно попробовать поискать его в кэфе за углом. Немного удивлённый такой неосторожностью, Куай-Гон отправился в кэф. Владелец вытирал столы у входа.. Куай-Гон спросил об Элеге и был направлен к столу в дальнем углу зала. За столом, обхватив ладонями бокал с соком, сидел невысокий светловолосый человек. Куай-Гон подошёл и сел напротив него. — Вы задержались, — нервно проговорил Элег, — Я каждую минуту подвергаюсь опасности. — Я прибыл так быстро, как только смог, — ответил Куай-Гон. Очевидно, Элег ждал кого-то, кого он не знал в лицо. Это объяснило и то, почему он не позаботился использовать вымышленное имя. А ещё Куай-Гону было совершенно очевидно, что этот молодой человек не привык иметь дело с опасностью. Он постоянно крутил головой, озираясь в поисках возможной угрозы. Любой ищущий его заметил бы его немедленно. — У меня есть один файл, — сказал Элег, — Он не при мне, но недалеко отсюда. Но я предупреждаю вас, если вы попытаетесь что-либо… я буду стрелять. И ещё — я повышаю цену. — Почему? — спросил Куай-Гон, подыгрывая ему. Он-то конечно же принимал, что Элег говорил о списке. И он не хотел покупать у него этот список. Если Элег всё ещё ищет покупателя, значит Балог пока не выходил на него. — Я хочу улететь с этой планеты, — ответил Элег, вытирая салфеткой взмокший лоб, — Вы думаете, это легко? Слишком много людей сейчас меня ищут. — Мне нужно подумать, — сказал Куай-Гон. — Решайте сейчас, — сердито отрезал Элег, — Я не могу впустую тратить время. Зазвонил его комлинк, несколько мгновений он слушал. Потом, на сводя глаз с Куай-Гона, ответил: — Да, правильно. Он всё ещё у меня. Вас устроит моя цена? Хорошо. Тогда я встречусь с вами там. Вы не сможете раньше? Хорошо, — он выключил комлинк, — Как видите, есть другие, готовые заплатить, — сказал он, — Я договорился о встрече, но вы можете купить это раньше. Решайте. Теперь или никогда. — Никогда, — сказал Куай-Гон, — Цена действительно слишком высокая. Мне жаль. Он встал. Элег выглядел теперь ещё более нервозно. — Слушайте, я не хочу продавать это тому парню. Он мне не нравится. Он Абсолютист, я ненавижу их. Из-за них я болен. Я предпочёл бы, чтобы список оказался у кого-то из Рабочих, поверьте мне. То, что я делаю, выглядит как предательство, но на я всего лишь забочусь о своей безопасности. Возможно, мы смогли бы договориться. — Мне жаль, — снова сказал Куай-Гон, развернулся и вышел из кэфа. Он устроился неподалёку, так, чтобы Элег не мог его видеть, тогда как сам он видел его отражение в окне кэфа. Был ли этот позвонивший по комлинку возможный покупатель Балогом? Он чувствовал, что да. Элега от того звонка бросило в пот. И он сказал, что не хотел бы, чтобы список оказался в руках Абсолютистов. Куай-Гон чувствовал, насколько он близок к цели. Всё его внимание было сосредоточено на этом невысоком нервозном человеке в кэфе. Гнев и печаль, сжатые словно в пылающий шар внутри него, угрожали вспыхнуть, и потребовалось усилие, чтобы преодолеть это. Терпение, упрекнул он себя. Балог очень скоро будет в его руках.ГЛАВА 6
Куай-Гон не думал, что можно ухитриться так надолго растянуть один стакан сока, как это удалось Элегу. Он, казалось, не замечал ни неприветливых взглядов владельца кэфа, ни толкотни посетителей, ищущих место в уже переполненном кэфе. Куай-Гон почувствовал, что будет обращать на себя внимание, оставаясь на прежнем месте, и переместился чуть дальше по переулку, ближе к другому окну, а потом и дальше, за здание, откуда он мог видеть происходящее внутри через маленькое грязное окно. Там он и обосновался, делая вид, что просто слоняется без дела, до тех пор пока люди не начали возвращаться по домам после работы. В переулке одно за другим зажигались окна в домах. Тогда Куай-Гон направился обратно в сторону входа в кэф, и перешёл на другую сторону улицы. Там он устроился в небольшом баре, откуда был хорошо виден кэф. Стемнело. Его терпение истощалось. Могла ли та беседа быть простым блефом? Возможно, Элег просто хотел вынудить его принять свою цену? Куай-Гон уже подумывал, не подойти ли к Элегу снова, когда увидел, что тот выходит из кэфа, нервно оглядываясь через плечо. Куай-Гон влился в поток людей на улице и последовал за ним. Поначалу держать Элега в поле зрения было легко. Люди на улицах были хорошим прикрытием. Но вскоре Элег достиг Сектора Рабочих, и народу на улицах стало больше. Невысокому Элегу было несложно затеряться в толпе, и было трудно держать его в поле зрения, не оказавшись так близко, чтобы столкнуться с ним. Через некоторое время Куай-Гон понял, что он не единственный, кто выслеживает Элега. Он не поворачивал головы и не менял размашистого шага, он просто рассредоточил своё внимание вокруг себя, словно сеть. Кто — то преследовал Элега все время, пока тот шёл по улице. Это был Балог. Куай-Гон видел его отражение в блестящей поверхности приближавшегося лендспидера. Он узнал его приметную коренастую фигуру. Мощь, с которой ноги Балога несли его вперёд, напоминала скорее машину, чем человека. Куай-Гон не знал, заметил ли его Балог. Возможно, он был всецело сосредоточен на Элеге. Если повезёт, то так оно и будет. Но он не мог полагаться на удачу. Его сердце заколотилось, и потребовалось немалое усилие, чтобы удержать концентрацию и спокойствие. Захотелось развернуться и броситься на Балога. Он рассчитается с ним за каждый момент. Тала боролась за каждый вздох, секунда за секундой жизнь медленно угасала в ней… Как он превратил бы в вечность каждое мгновение страдания Балога! …Откуда взялось такое? Свирепость этого чувства потрясла его. Поднявшаяся из самых глубин жажда мести. Он не предполагал, что такое могло существовать в его душе. Это новое знание встревожило его. Я могу управлять этим. Оно не окажется сильнее меня. Я могу захватить Балога и не позволить моему гневу оказаться сильнее меня. Он сказал это себе так, как сказал бы Оби-Вану. Он был джедаем. Все, чему он учился, удержит его на правильном пути. Обязано удержать. Его руки задрожали, и он на мгновение стиснул кулаки. Помоги мне, Тала, — сказал он с жаром. Он никогда не сказал бы ей такого раньше, когда она была жива, хотя только теперь он понял, сколько раз она действительно помогала ему. Она знала, насколько трудным для него было просить о помощи. И её поддразнивания никогда не касались этой темы. Вместо этого, она просто давала ему то, в чём он нуждался: информацию, поддержку, сострадание. Балог прибавил шагу. Куай-Гон чуть приотстал. Он должен был держать в поле зрения и Балога, и Элега. Элег вошёл в помещение склада, а Балог поспешил дальше по переулку, вдоль стены здания. Куай-Гон не колебался относительно того, кого преследовать. Он направился вслед за Балогом. Обогнув здание, он оказался на небольшой огороженной со всех сторон площадке. Там было пусто. Все окна склада были тёмными. Куай-Гон толкнул дверь — заперто.. Какой-то промельк, уловленный краем глаза, насторожил его. Ничего больше, но и этого было достаточно. И к моменту, когда первый дроид-шпион бросился в атаку, он уже развернулся к нему с активированным лайтсейбером. Выстрел бластера прошёл у самого его уха. Второй обжёг плечо. Куай-Гон потянулся и зацепил дроида ударом, но тот ушёл в сторону. Выстрел слева, затем справа. Позади себя Куай-Гон насчитал семь дроидов, готовых к атаке. Их датчики пылали красным, что означало, что они уже точно определили координаты цели. Плотный огонь бластеров был вокруг него, словно клетка, было почти невозможно избегать и отражать его. Куай-Гон бросился к ограждению. Призвал Силу, чтобы суметь перемещаться без помощи рук. Его равновесие был совершенным, когда он достиг самой верхней точки. Он тут же прыгнул обратно, поразив сразу двух дроидов одним единственным нисходящим ударом. Прежде, чем коснуться земли, он крутанулся в воздухе, стремясь оказаться дальше, чем могли рассчитывать дроиды. Манёвр удался, и дроиды дружно обстреляли то место, где он по их расчётам должен был приземлиться. Он снова бросился к стене склада, затем отпрыгнул назад, нанеся скользящий удар по третьему дроиду. Тот загудел, огонь его бластеров превратился в серию вспышек. Потом задымился и, крутясь, рухнул на землю Куай-Гон яростно сражался. Он был уверен, что Балог находится внутри склада. Дроиды были помехой, их настойчивое гудение вызывало острую досаду. Он напал на них с новой свирепостью. Он оттолкнулся от забора, в прыжке ударом ноги отправляя одного дроида прямо в центр другого. Противный пронзительный скрежет — и дроиды на полной скорости врезались в землю и вспыхнули. Куай-Гон приземлился на ноги, готовый к следующему нападению. Но, к его удивлению, оставшиеся два дроида внезапно развернулись и скрылись в темноте. Он не колебался ни мгновения. Мечом прорезал отверстие в запертой двери и бросился внутрь. Он мчался по коридору, осматривая отсек за отсеком. Все они были завалены инструментами, оборудованием, дюрастилловыми контейнерами. Он не нашёл ничего, пока не заглянул в небольшое помещение у турболифта. Там был Элег. Он лежал на полу, раскинув руки. На лице застыло удивлённое выражение. И было ясно, что больше ему уже никогда не придётся удивляться.ГЛАВА 7
Мэйс не выказал ни малейших эмоций, когда Оби-Ван сообщил ему об исчезновении Куай-Гона. Он просто кивнул: «Мы получим известие от него, я уверен», — сказал он. Но когда они обнаружили, что Куай-Гон выключил свой комлинк, неодобрение Мэйса стало явным. — Мы должны начать действовать, не дожидаясь Куай-Гона, — сказал он, — Я думаю, что мы должны разделиться. Я отправлюсь в Законодательное Собрание и соберу нужную нам информацию. Оби-Ван, ты сможешь найти этого врача, Янси? Нам нужна копия того списка. — Думаю, смогу, — ответил Оби-Ван, — Она сказала, что остановилась в Секторе Рабочих, я смогу найти её с помощью Ирини и Ленца. — Хорошо. Тогда вы с Бэнт должны найти её и присоединиться к Куай-Гону в поисках Элега. Без сомнения, вы можете столкнуться с Куай-Гоном в одной из этих клиник. Как только найдёте Элега или Куай-Гона, сразу же свяжитесь со мной. Оби-Ван кивнул. Мэйс оставил их, вышел из резиденции Манекса и зашагал по улице. Прохожие провожали его взглядами, видя его одежду джедая. Без сомнения, до них уже дошли распространившиеся слухи о предательстве джедая Талы. Оби-Ван видел — Мэйс заметил это, но ни малейшей неуверенности не появилось ни в его шаге, ни в выражении лица. — Куда мы направимся? — спросила Бэнт. Какая-то новая незнакомая интонация появилась в её голосе. — В Рабочий сектор, — ответил Оби-Ван, — Мы можем добраться туда здешним транспортом. Всю дорогу Оби-Вана не отпускала мысль, он не вынесет, если они не смогут снова быть друзьями. Он так нуждался в открытости и лёгкости в отношениях с Бэнт. С исчезновением Куай-Гона всё и так запуталось дальше некуда. Но больше всего его волновало то, что Куай-Гон ушёл один, без него. Или же он собрался мстить? Было ли именно это причиной того, что он не захотел взять его с собой? Оби-Вану очень не хватало его учителя. И очень не хватало Бэнт. Особенно сейчас, когда она шла рядом с ним. Они качались на борту почти пустого аэробуса. Оби-Ван вглядывался в улицы, надеясь уловить присутствие учителя. — Он где-то там, — сказал он. Он не знал, захочет ли Бэнт говорить с ним, но по привычке слова выскочили прежде, чем он успел остановить их, — И я не знаю, что он задумал. Он мог оказаться в опасности. Он мог нуждаться в моей помощи. Если что-то случится… Бант взглянула на него. В серебристых глазах был холод. — Если что-нибудь случается с твоим учителем, ты всего лишь будешь чувствовать то, что чувствую я, — И она снова отвернулась. Сказала, словно ударила. Да, конечно, она была права. И что? Что ещё он должен был сказать? Он уже извинился. Он действительно чувствовал себя виноватым в том, что не подумал о чувствах Бэнт. Ладно. Единственное, что он мог сделать — это согласиться. — Да, — сказал он., — Тогда я точно знал бы, что ты чувствуешь. Это было редко, чтобы на миссии всё шло по задуманному. И все же на этот раз удача была с ними. Оби-Ван хорошо помнил, где они в прошлый раз встречались с Ленцем. Всего лишь несколько дней назад, а казалось, что невероятно давно. К счастью, Ленц все ещё жил там же. Обычно он постоянно менял место, чтобы сбить со следа охотящихся за ним Абсолютистов. Ленц охотно дал адрес, где остановилась Янси. Это оказалось совсем недалеко. Янси распечатала им копию списка. Они вышли на улицу и направились по первому адресу. С первыми тремя клиниками не возникло никаких проблем. Им сразу же сказали, что Элега не было среди их пациентов. А вот в четвёртой клинике они столкнулись все с тем же Веро. Надутый от осознания собственной важности, он отказался дать хоть какую-либо информацию. — Я не знаю, что за порядки в клиниках в Рабочем Секторе, — сказал он надменно, — Но здесь — Сектор Цивилизованных, и мы ответственно относимся к нашей работе. Он с презрением взглянул на Бэнт: — Очевидно, вам всё здесь в новинку. На вашей планете порядки, без сомнения, более примитивны. Естественно, вы не могли знать наших правил. Бэнт вспыхнула: — Слушайте, Вы — — Спасибо, — быстро сказал Оби-Ван, оттесняя Бэнт от стола. — Конфликт здесь не поможет, — прошептал он ей, — Надо найти другой путь. Бэнт взглянула на Веро: — Как насчёт светового меча? Он не слишком примитивен для него? Оби-Ван усмехнулся. Бэнт была самым спокойным и мягким существом из всех, кого он знал. Но и у неё был свой предел. — Он вероятно никогда раньше не сталкивался с Мон-Каламари, — сказал он, — В Новом Эпсолоне мало приезжих и туристов. Среди Цивилизованных есть немало хороших людей, но и подобных этому хватает. — Что если использовать Силу, чтобы повлиять на него? — хмурясь, спросила Бэнт, — Хотя, я не знаю, справлюсь ли я с этим. Веро глуп, но он кажется упрямым. Оби-Ван тоже сомневался в успехе. — К тому же приёмная такая маленькая. Все, кто здесь есть, заметят, — прошептал он. Серебристый пристальный взгляд Бэнт переходил с одного человека на другого в небольшом холле клиники. — Они все на нас глазеют. — Они вероятно тоже никогда не видели Мон-Каламари, — заметил Оби-Ван. Какая-то мысль вспыхнула в глазах Бэнт: — Это подсказывает одну идею. Внезапно, она согнулась и начала задыхаться. — Я на пределе, — проговорила она, — Помогите мне. Мне нужна вода. Оби-Ван поддержал её, когда она начала падать. — Воды! — закричала она. Веро уставился на них, в его глазах тревога мешалась с раздражением. — Что это ещё? Врачи заняты. — Она — Мон-Каламари, — с отчаянием в голосе крикнул Оби-Ван, — Она не может оставаться без воды в течение больше чем четырех часов. Её нужно погрузить в воду, немедленно! — Я не могу разрешить этого, — сказал Веро, покачав головой, — Она должна подождать… — Она умрёт! — закричал Оби-Ван. Бэнт подыграла, окончательно повиснув у него на руках. — Я слышал кое-что о Монт-Каламари, — поддержал его кто-то из ожидавших, — То, что он говорит — правда. — И это будет в вашем послужном списке! — продолжил наступление Оби-Ван. Он чуть было не сказал «на вашей совести» но так и не решил, есть ли она у Веро, — Вы хотите этого? При упоминании о его послужном списке взгляд Веро стал встревоженным. — Хорошо, хорошо, — сказал он, — Есть специальная ёмкость. Я отнесу её. Оби-Ван передал Бэнт Веро, тот с отвращением коснулся её и чуть не волоком потащил вглубь клиники. Оби-Ван попусту время не терял. Он втихомолку оказался по другую сторону стола и занялся холофайлами. Да! Элег был здесь, только несколькими днями раньше. И в списке был его адрес. Оби-Ван быстро запомнил его и поспешил на прежнее место. Как раз вовремя — Веро шёл обратно. — Ваш друг плавает, — сказал он хмуро. Бэнт появилась несколько минут спустя, все ещё выглядя слабой. Оби-Ван кивнул ей, давая знать, что нашёл нужное. Они поспешно вышли из клиники и направились к ближайшей схеме сектора. Нашли нужный адрес. Это было всего в нескольких кварталах отсюда. Указанный дом оказался маленькой гостиницей, но здесь их поиск и закончился — они обнаружили, что Элег уже съехал оттуда. — Слишком много вопросов об одном человеке, — хмуро сказал владелец гостиницы, — И мне нечего вам ответить. Разочарованный, Оби-Ван остановился у входа. Он подозревал, что Куай-Гон так легко не сдался. — Можно, конечно, проследить за гостиницей, — с сомнением в голосе проговорила Бэнт, — Или за клиникой. — Его следующее посещение назначено через две недели, — возразил Оби-Ван. — Хорошо, давай связываться с Мэйсом. Сообщим, что это тупик, — предложила Бэнт. Когда Мэйс ответил, Оби-Ван коротко рассказал, что они предприняли, о результатах, и где они сейчас находятся. Голос Мэйса был странным. — Ещё раз повтори, где вы сейчас, — когда Оби-Ван повторил адрес, последовала длинная пауза, — Я только что получил известие о найденном поблизости теле. Встретимся там. Я выезжаю, — Мэйс продиктовал Оби-Вану адрес и отключил комлинк. Оби-Ван взглянул на Бэнт. Он знал, что они оба боялись одного и того же. Он мог и не говорить о своём опасении вслух, но этот страх заполонил душу, отнимая силы. Это мог быть Куай-Гон. Не сказав ни слова, они развернулись и побежали. Место, адрес которого продиктовал им Мэйс, было всего в нескольких кварталах. Они остановились перед складом. Перед входом были припаркованы спидеры Службы безопасности, рядом ходили полицейские. Оби-Ван шагнул вперёд, так, как будто он и должен был там присутствовать. Он не мог ждать ни секунды. — Мы — джедаи. Манекс предоставил нам полномочия для расследования, — сказал он твёрдо. К его удивлению, офицер кивнул им, приглашая пройти. Манекс действительно распорядился о полном доступе джедаев к расследованию. Накрытое грубой тканью тело лежало близ входа. От облегчения у Оби-Вана чуть не подкосились ноги — он с уже первого взгляда точно знал, что убитый никак не мог быть Куай-Гоном. Этот человек был гораздо меньше ростом. Он наклонился и отвернул угол брезента. Синие глаза в застывшем удивлении смотрели мимо него. И хотя он не раз видел смерть, он так и не мог к этому привыкнуть. Он размышлял, кто был этот молодой человек. — Его личность уже установлена? — спросил он у стоящего рядом офицера. — Его звали Элег, — ответил тот, занося что-то в датапад. — При нем было что-либо? — спросила Бэнт, — Только бластер. Но он явно не успел им воспользоваться, вы согласны? Дроид опередил его. Пока ждали Мэйса, Оби-Ван и Бэнт исследовали склад. Они не нашли ничего, что указывало бы на борьбу, и ни малейших зацепок, подсказывавших направление дальнейших поисков. Тогда они прошли к чёрному ходу. Отверстие в двери, достаточное, чтобы пройти человеку. — Световой меч, никаких сомнений. — раздался голос Мэйса позади них. — Это мог быть лазерный резак, — предположил Оби-Ван. Внезапно он понял, насколько ему не хочется, чтобы Мэйс думал, что здесь побывал Куай-Гон. Мэйс не ответил. Его глаза сузились, он шагнул и снял что-то с острого конца прута перерезанной арматуры. Он протянул это Оби-Вану и Бэнт. Это был обрывок материи от одежды джедая. Он повернулся и выбрался через прорезанную в двери дыру. Полицейские службы безопасности вынесли яркие осветительные стержни, чтобы осветить огороженный задний двор склада. — Здесь было сражение с дроидами, — сказал Мэйс, — Видите след бластерного огня на мостовой? Их было четыре или пять, может быть даже больше. " Он повернулся к Оби-Вану: — Куай-Гон использует дроидов чтобы найти Балога? Оби-Ван сглотнул. Он не мог солгать Мэйсу. — Да, — сказал он. Мэйс стоял, держа в руке обрывок ткани. Его мысли никак не отражались на его лице, но Оби-Ван вполне мог предположить, о чём именно он сейчас думает. Был ли Куай-Гон причастен к смерти Элега? Могли ли его горе и гнев увести его на тёмную сторону? Мог ли он так запросто смести того, кто стоял на его пути сейчас, если он действительно жаждал отомстить за смерть Талы? Оби-Вана ужасало, что эти вопросы волнуют сейчас Мэйса. И ещё больше — то, что они не дают покоя и ему самому.ГЛАВА 8
Куай-Гон стремительно шёл тёмными улицами. Вещь, найденная на месте убийства Элега, дала ему новое направление поиска. Рядом с Элегом он нашёл кулон на тонкой цепочке. Цепочка была разорвана. Он сразу же узнал этот кулон. На складе побывала Ирини. Он остановился на мгновение перед домом, где жил Ленц, раздумывая, как начать разговор. Ирини вряд ли захочется рассказать ему все начистоту. Но нетерпение подгоняло его, тратить время на уговоры и убеждение казалось просто невозможным. Вдруг он увидел Ирини, направляющуюся в его сторону, неся в обоих руках пакеты. Когда она заметила Куай-Гона, её шаги на мгновение замедлились. Но тут же она пошла как прежде, стремясь скрыть этот свой испуг. Куай-Гон решил, что лучшего момента просто не представится. — Итак, мы встретились второй раз за сегодняшний вечер, — сказал он. Она с некоторой опаской взглянула на него: — Второй раз? — Вы были на складе сегодня вечером — вместе с Элегом. Как и я. Она сглотнула, её глаза сузились. — Что вы хотите? — Вы получили список? Она перевела дыхание. — Нет. У него не было с собой списка. Я изобразила покупателя, надеясь получить список. И ещё я хотела помочь Элегу. — Но он предавал Рабочих, — сказал Куай-Гон. — Да, он думал, что это хороший способ решить свои материальные проблемы, — устало сказала Ирини, — Многие Рабочие решаются на такой путь. Несмотря на наши надежды, от богатств Цивилизованных нам ничего не перепадает. Но Элег — все ещё Рабочий, и мы знаем, что за ним охотились. Моё дело было найти и привести его к нам. — Вы видели то, что там случилось? — спросил Куай-Гон. — Его атаковали два дроида, сразу, как только я вышла, — ответила она, — Я уверена, что их направил Балог. — Балог тоже был там, — сказал Куай-Гон — Я видел его. Ирини выпустила из рук пакеты. Фрукты и упаковки протеина посыпались на тротуар. — Балог был там? Он получил список? — Вы сказали, что у Элега не было списка, — заметил Куай-Гон. Она обеспокоено покачала головой. — Я не видела списка. Но возможно. я что-то упустила… — Я не думаю, что Элег имел при себе список, — покачал головой Куай-Гон, — Он очень волновался о своей безопасности. А ещё я думаю, не исключено, что он уже продал его. — Тогда почему он искал покупателя? — спросила Ирини. — Как Вы говорите, он хотел денег., — ответил Куай-Гон, — Он мог продавать список несколько раз, этого бы вполне хватило, чтобы провести в роскоши остаток жизни. Ирини закрыла глаза рукой. — Так что список может быть сразу у нескольких человек. Я не подумала об этом. — Вопрос: у кого? — кивнул Куай-Гон, — И если список всё же у Балога, то каков будет его следующий ход? — У меня нет ответов на эти вопросы. Я в таких же потёмках, как и вы. Ирини наклонилась и принялась собирать рассыпанное. Куай-Гон нагнулся, помогая ей. — Наши интересы совпадают, Ирини, — сказал он, кладя упаковку чая в её пакет, — Было бы очень хорошо, если бы вы помогли мне. Внезапная печаль отразилась на обычно бесстрастном лице Ирини. — Я помогла бы, но не могу, — сказала она, — Я должна отнести их Ленцу, — Она подхватила пакеты и ушла. Куай-Гон обдумал свой следующий ход. Сохранять ясность мыслей было трудно. Он чувствовал себя так, словно он, спотыкаясь, шёл в темноте. Так многое в его поисках было основано на догадках. Но это было всё, что он имел. Список всё равно ещё оставался зацепкой. Даже если бы он уже был у Балога, его следующим ходом было бы укрепление своего положения, объединение под своей властью всех возможных сил. А если Элег всё-таки уже продал список кому-то ещё, то кто мог его купить? Ответ был прост. Приближались выборы. И именно политики были теми, кто мог извлечь наибольшую выгоду из списка, или же теми, для кого список представлял наибольшую угрозу. Тот, в чьих руках окажется список, получит огромную власть. Признавать это было крайне неприятно, но Мэйс был прав. Нужно было идти в Законодательное собрание. Была ночь; вряд ли емуповезло бы застать там кого-то из сенаторов. Но все же было кое-что, что он мог сделать. Куай-Гон развернулся и направился обратно в Сектор Цивилизованных.ГЛАВА 9
Оби-Ван и Бэнт стояли недалеко от роскошного кэфа, расположенного вблизи здания Законодательного совета. Внутри, под большими куполом, они могли видеть элиту Цивилизованных. Те смеялись, ели, разговаривали сидя за изящными столиками. Склонившись друг к другу, обменивались слухами и сплетнями. Стулья уже были отодвинуты от ломящихся столов, затрудняя проход по залу. Впрочем, кажется, там это ни у кого не вызывало возражений. Мэйс был где-то там внутри, надеясь разузнать последние сенатские новости. Он предложил им с Бэнт подождать его в доме Манекса, где они могли бы отдохнуть, но ни Оби-Вану, ни Бэнт не хотелось уходить. У обоих было ощущение, что каждая минута на счёту, что в любой момент может случится что-то важное. Бэнт стояла, скрестив руки на груди, не отрывая глаз от сияющего огнями кэфа. Оби-Ван не знал, как начать разговор. Это было непривычно и тяжко: за годы их дружбы он привык просто говорить Бэнт то, что он думает; А сейчас он был вынужден мучительно подбирать слова. Бэнт держалась очень прямо, её взгляд был таким же жёстким, как у Мэйса. И из-за этой её непривычной неподвижности и собранности нарушить гнетущую тишину становилось ещё сложней. И вдруг он увидел, что всё обстояло совсем не так, как ему казалось. Её руки были сцеплены слишком сильно, почти судорожно. И в тот же момент он вдруг понял, что дело совсем не в концентрации. Просто Бэнт изо всех сил старалась сохранить самообладание. Он пригляделся и увидел, что её глаза были полны слез. И она отчаянно старалась сдержать их. — Бэнт, — сказал он мягко, не найдя, что ещё можно сказать. — Она как будто здесь, — сказала Бэнт упавшим голосом, — Это невозможно, что её здесь нет. Я не могу поверить, что она не выйдет прямо сейчас из-за угла. Я просто слышу, как она устроит всем нагоняй за то, что развели такую суету и вообще за то, что помчались её спасать… — слезы катились по её лицу, — Это просто убивает меня, Оби-Ван. Я не могу смириться с её смертью. Я знаю, что надо принять это. Но я не могу. Этот отчаянный поток слов, впервые со времени её прилёта сюда… Бэнт сказала все то, что чувствовал он сам. То, что Тала была мертва, казалось совершенно невероятным, невозможным. Он просто не мог принять этого. Он знал, что и сам он так сконцентрировался на своих волнениях о Куай-Гоне, в том числе из-за стремления уйти от этого тяжёлого ощущения нереальности произошедшего. — Я понимаю, о чём ты, — сказал он, — Когда мы нашли её, она была очень слаба, но я никогда, ни на секунду не мог предположить, что она может умереть. Тала была очень сильной. Такой же сильной, как Куай-Гон. — Она сказала что-нибудь? — робко спросила Бэнт, — Что-нибудь, прежде чем… — Она была слишком слаба, чтобы говорить, когда я видел её, — сказал Оби-Ван, — Куай-Гон был с ней, когда она умерла. — Хорошо, что её лучший друг был с ней, — сказала Бэнт. Оби-Ван колебался. Он не знал, должен ли он сказать Бэнт. Но секреты уже и без того дорого обошлись им. — Я думаю, Куай-Гон и Тала были больше чем друзья, — сказал он ей, — Думаю, уже здесь, на Новом Эпсолоне, их отношения изменились. Именно поэтому Куай-Гон… Бэнт в удивлении повернулась к нему. — Ты хочешь сказать, что они любили друг друга? Оби-Ван кивнул. Бант посмотрела на свои сцепленные пальцы. — Тогда все это ещё более грустно, правда? — Да, — сказал Оби-Ван, — Это — самое тяжёлое из того, что я когда-либо видел. Именно поэтому я так волнуюсь за Куай-Гона. Бэнт потянулась и сжала его руку. Оби-Ван был просто счастлив почувствовать этот её такой привычно-непосредственный жест. — Мы поможем ему, Оби-Ван, — пообещала она. И впервые за это время он почувствовал, что, возможно, им это действительно удастся. В этот момент из кэфа вышел Мэйс. Он пересёк дорогу и подошёл к ним. — Я узнал немного, — признал он, — Но уже уходя, я услышал интересную новость. Как раз сегодня сенатор Плени объявила, что будет баллотироваться на должность Верховного правителя. До сих пор её рейтинг был невысок, так что подобная претензия вызвала удивление. А уже ближе к полудню она сумела склонить на свою сторону нескольких влиятельных сенаторов. Они согласились поддержать её кандидатуру. Мэйс заметил замешательство на лицах Бэнт и Оби-Вана. — Её внезапное заявление и столь быстрая поддержка, которую она получила, может означать то, что она купила у Элега список, — сказал он им, — Во всяком случае, эту версию стоит проверить. Если список у неё, она может быть в опасности. Каждый, кто владеет им, рискует разделить участь Элега. Идёмте. Её дом недалеко отсюда. И он зашагал так размашисто, что Оби-Вану и Бэнт пришлось едва ли не бежать, чтобы не отстать от него. Сенатор Плени жила одна в маленьком, изящном доме из серого камня, из которого были построены многие дома на Новом Эпсолоне. Во всех окнах горел свет. Мэйс нажал светящуюся панель, извещавшую хозяйку о посетителях. Они ждали ответа, чтобы представиться и сообщить о цели визита, но ответа не было. — Она могла уйти, не выключив свет, — сказал Мэйс, — Но всё же давайте проверим. Его взгляд был тревожным. Связь Мэйса с Силой была очень глубокой. Оби-Ван пока ничего не чувствовал, но все же ещё раз сосредоточился на течении Силы вокруг. Нет, ничего. Они двинулись вдоль стены дома. Беспокойство Мэйса, казалось, усиливалось с каждым их шагом. А когда они оказались за домом, Оби-Ван тоже почувствовал — волнение в Силе. Он взглянул на Мэйса. Тот обнаружил следы проникновения в верхнее окно поискового дроида. Дверь была снабжена охранной системой, но Мэйс не колебался. Он прорезал в ней отверстие с помощью светового меча и шагнул внутрь. Оби-Ван и Бэнт последовали за ним. Каменные полы мерцали, отражая свет. Ни одна вещь не казалась сдвинутой со своего места. В жуткой тишине они шли пустыми комнатами. Потом поднялись по лестнице. То, что они увидели наверху, свидетельствовало о происходившей там борьбе. Мебель была опрокинута, большие хрустальные вазы разбиты. Мэйс взглянул на потолок и указал на несколько характерных подпалин. — Поисковый дроид. Оби-Ван почувствовал, как волнение в Силе из небольшой ряби превращается в настоящую волну. Он двинулся вперёд, рука на рукояти светового меча. Свернул за угол к спальне сенатора. В коридоре всё было вроде бы на своих местах… кроме приоткрытой двери, прожжённой огнём бластеров. Оби-Ван медленно двинулся туда, боясь, что уже знает, что именно он найдёт за той дверью. Толкнул дверь носком сапога. Сенатор Плени, скорчившись, лежала в углу, её руки все ещё сжимали бластер. Дроид лежал рядом, у её ног. Она была мертва. Мэйс бесшумно подошёл сзади. Оби-Ван услышал его тяжёлый вздох. — Мы постоянно отстаём на один шаг, " сказал Мэйс. Оби-Ван понял по его голосу, что, кажется, больше такого не случится. Они услышали шум и звук шагов внизу на лестнице. Минутой позже ворвалась полиция. — Она здесь, — сказал Мэйс. Он отправил Оби-Вана и Бэнт вниз, избавляя от необходимости все время видеть перед собой свидетельства ужасной смерти сенатора Плени. Они ответили на вопросы полицейских, и после этого им было позволено покинуть дом. Однако Мэйс не спешил уходить. Когда полицейские наконец спустились вниз, закончив осмотр дома, Мэйс остановил возглавлявшего их офицера. — Есть какие-либо версии? — Да, — ответил тот, попытавшись проскочить мимо. Но Мэйс продолжал стоять перед ним, и пройти мимо было невозможно. — Вы знаете, что Манекс приказал службам безопасности сотрудничать с джедаями. Мгновение офицер колебался. Потом его глаза нехорошо блеснули. — Прекрасно. В таком случае позвольте мне сообщить вам, что мы обнаружили. Сенатор Плени была убита дроидом-шпионом. Мы смогли выяснить имя владельца этого дроида. — Вы знаете его имя? — переспросил Мэйс Винду. — Конечно, — офицер безопасности сверкнул зубами в усмешке, — Ваш друг джедай, Куай-Гон Джинн.ГЛАВА 10
Куай-Гон начал осуществлять свой план рано утром на следующий день. Большую часть ночи он провёл, переходя из кэфа в кэф, стараясь собрать как можно больше информации. Чем позже становилось, тем больше развязывались языки его собеседников, но он так и не обнаружил ничего, что навело бы его на след Балога. Ходили слухи о намерении Элани баллотироваться на пост Верховного правителя, о растущем рейтинге Манекса. Все это ничего не давало ему. Остаток ночи он провёл на скамейке в сквере, с нетерпением ожидая рассвета. Он мог чувствовать, что Балог где-то недалеко — маневрирует, плетёт интриги, продумывает свой следующий ход. Он мог чувствовать отсутствие Талы. Словно боль — столь сильную, что у него не хватало сил встретить её лицом к лицу. Когда он думал о её последних днях, о том, через что ей пришлось пройти по вине Балога, он не мог усидеть на месте. Он ходил и ходил по парку, доводя себя до истощения, чтобы только не думать о чёрной жажде мести, что горела в его душе. Он должен был одолеть это чувство. Победить его… так или иначе. Или хотя бы добиться нечувствительности. Это была единственная возможность продолжать это дело. Вскоре он уже знал каждую дорожку в большом городском парке. Знал так, что мог бы нарисовать карту с завязанными глазами… Из-за горизонта показались оба здешних солнца, на улицах появились первые прохожие. Ну, наконец-то. Он зашёл в кэф, распложенный напротив Законодательного совета — позавтракать, пронаблюдать и подождать начала рабочего дня, когда народ разойдётся по своим офисам. На нем всё ещё был плащ, какой обычно носили путешественники, скрывавший его тунику. Он надеялся, что в этом наряде в нём не признают джедая. Он решил, что будет изображать из себя бизнесмена, ищущего на Новом Эпсолоне новые возможности. Уже собираясь уходить, он вдруг услышал разговор за столиком позади себя. Два секретаря из Законодательного Совета завтракали и заодно обменивались новостями. Он услышал имя «Сенатор Плени» А потом — «Куай-Гон Джинн». Куай-Гон склонился над столом, делая вид, что пьёт чай и прислушался, без труда выделяя разговор из общего шума кэфа. Услышанное было более чем неприятным открытием — он разыскивался в связи с убийством сенатора. …Что делало его планы относительно сбора информации в Совете куда более трудновыполнимыми, чем он рассчитывал. Куай-Гон не сомневался в профессионализме сотрудников службы безопасности на Новом Эпсолоне. Он был уверен, что у каждого из них уже было подробнейшее описание его внешности и примет. И что офисы сенаторов уже усиленно охранялись. Куай-Гон стиснул ладонями чашку. Ему вдруг так захотелось с размаху треснуть ею об пол, что пришлось даже зажать руки коленями. Каждый раз, как только он собирался сделать шаг вперёд, его отбрасывало на шаг назад! Он выдохнул через нос, сделал несколько спокойных и ровных вдохов и выдохов. Он должен думать как джедай — а он опять словно забыл об этом. Эмоции должны быть под контролем. Решение есть всегда. Улицы все ещё были заполнены народом, но он не мог сидеть на месте. А кроме того, ему теперь нужна была маскировка получше, чем просто плащ путешественника. Конечно, он не мог скрыть своего высокого роста, но вот изменить внешность было вполне реально. Куай-Гон вышел из кэфа и направился в ближайший магазин. Через пол часа он превратился в темноглазого торговца в одежде из ткани веда. Его длинные волосы были скрыты под обёрнутой вокруг головы полосой ткани. Такой головной убор было принят у знати с планеты Роргэм. Он нашёл все это в магазинчике, торгующем подержанными вещами. По его расчётам, это должно было быть хорошей маскировкой — изобразить из себя жителя Роргэма, мира, населённого эмигрантами со множества планет. Куай-Гон направился в здание Законодательного совета. Так как Новый Эпсолон был промышленным центром этой части галактики, здесь заключалось множество сделок. По мере того, как на планете возрастала неустойчивость, в воздухе словно было разлито какое-то помешательство. На первом контрольном пункте стоял офицер службы безопасности. Но у Куай-Гона просто не было другого выхода, кроме как идти через пост охраны. Пробравшись как-нибудь по-другому, он не смог бы свободно перемещаться по зданию, а значит, не смог бы осуществить ничего из задуманного. Но, к его облегчению, он свободно прошёл мимо офицера. Тот просто взглянул на него и перевёл внимательный взгляд на следующего посетителя. Было большим везением то, что Манекс не установил более серьёзной проверки. Было несколько вещей, которые ему нужно было узнать. Почему его подозревали в смерти Плени? Он ведь даже ни разу не слышал о ней до сегодняшнего утра. Была ли её смерть как-то связана со смертью Элега? Возможно, она тоже купила или собиралась купить список? Куай-Гон решил, что единственным путём что-то узнать будет изобразить из себя ещё одного возможного покупателя списка. Если пройдёт слушок, что преуспевающий бизнесмен с Роргэма готов потратить на это деньги, то рано или поздно объявится и продавец. Куай-Гон смешался с толпой. Он беседовал с помощником одного из влиятельных сенаторов, когда заметил Эриту и Элани, появившихся в зале. Элани беседовала с группой своих приверженцев, толкущихся вокруг неё. К его облегчению, они направились к выходу. Идя последней, Эрита заметила Куай-Гона. На её лице появилось удивлённое, потом радостное выражение. Но Куай-Гон сделал вид, что не заметил её. Эрита мгновение колебалась, потом поняла, что он не хотел, чтобы она показала, что узнала его, и её лицо опять стало невозмутимым. На всё это ей потребовалось всего несколько мгновений. Куай-Гон ещё раз восхитился её сообразительностью. Девочка быстро схватывала происходящее. Эрита незаметно кивнула ему и пошла к другому выходу из зала. Куай-Гон закончил свою беседу с советником и словно случайно подался следом. В коридоре было пусто, и она удостоверилась, что он следовал за ней, прежде чем открыла дверь. Следом за ней он вошёл в небольшой конференцзал. К его удивлению, Эрита бросилась и обняла его. — Я так рада видеть вас, — сказала она, — Я так волновалась, — Он погладил её по плечу. Она отстранилась, — Вы не должны находиться здесь. Вы знаете, что вас разыскивают за убийство? Куай-Гон кивнул. — Вы не знаете, почему? Я никогда даже не видел сенатора Плени. Это дело рук Балога? — Я не знаю, — сказала Эрита, — Возможно, да. Я знаю, что Элани все ещё поддерживает с ним связь. Я здесь стараюсь разузнать всё это. Думаю, они не подозревают ни о чём. Но я должна быть осторожна, я не хочу, чтобы Элани заподозрила притворство в том, что я полностью поддерживаю её кандидатуру. И ещё — есть один слух, прошедший в Законодательном совете, о котором вы должны знать. У Манекса есть список информаторов Абсолюта. — У Манекса? Эрита кивнула. — Мне кажется, брат Роана куда более честолюбив, чем делает вид. Он хочет остаться у власти. — Я должен иметь возможность связаться с вами, — сказал ей Куай-Гон, — Я периодически буду здесь появляться. Эрита прикусила губу. — Вы можете подождать здесь всего несколько минут? Я вот-вот выясню, где скрывается Балог. Этот зал заседаний не используется уже давно. Я вернусь не позже чем через десять минут. — Если Вы задержитесь — — Я не задержусь, — уверенно сказала Эрита, и поспешно вышла. Куай-Гон вздохнул. В Эрите говорило нетерпение и оптимизм молодости. Если она не вернётся, у него не будет никакой возможности связаться с ней. Придётся пробираться в резиденцию Верховного правителя. Ему оставалось только ждать. Он мог позволить себе подождать эти десять или пятнадцать минут. Куай-Гон уселся на стул и прокрутил в голове все произошедшее за это утро. Он осторожными намёками дал понять завсегдатаям Совета, что был бы не против купить нечто, дающее влияние, и готов хорошо заплатить… Он даже намекнул на существование списка. Время от времени он улавливал искру интереса, мелькавшую в глазах некоторых сенаторов и помощников, но не мог бы сказать с уверенностью, было ли это знанием — или просто чистейшей жадностью. Прошло пять минут. Куай-Гон беспокойно встал и подошёл к окну. Он смотрел вниз на заполненные людьми улицы за стенами Законодательного совета. Интересно, позволял ли себе Балог свободно перемещаться по городу, или же скрывался, предоставляя своим союзникам вроде Элани готовить его возвращение во власть? Дверь зашипела, открываясь. Но вместо Эриты в дверях появился смущённо выглядевший секретарь. — Простите… это не здесь должно быть заседание подкомиссии по развитию горной промышленности? — Боюсь, что нет, — сказал Куай-Гон. — О, ещё раз извините, — молодой человек кивнул и вышел, дверь с шипением закрылась позади него. Случайность? — подумал Куай-Гон. Возможно, что нет. Он ещё раз прокрутил в памяти то, как выглядел этот молодой человек. На нем была туника секретаря, но… …Его ботинки. Такие ботинки носили офицеры охраны. Он проверял комнаты — и вполне мог узнать Куай-Гона. Куай-Гон одним быстрым движением схватил лайтсейбер. Что ж, ему придётся связаться с Эритой позже. Он вырезал в стекле окна аккуратную дыру, шагнул на карниз и с помощью троса спустился на землю позади стены. — Он здесь! — брызнула каменная крошка — это в стену возле него ударил огонь бластеров. Куай-Гон глянул вверх. Сверху в него целились два офицера охраны. — Не двигаться! — рявкнул один из них. Куай-Гон побежал — зигзагом по короткому проходу между оградой и стеной здания, на бегу отражая огонь бластеров. Потом одним прыжком перелетел через стену. Прохожие на улице шарахнулись в стороны, когда он приземлился. Не обращая внимания на их ошалелые взгляды, он спокойно пошёл по улице, сдерживая свой размашистый шаг. И ускорил шаги только тогда, когда свидетели его прыжка потеряли к нему всякий интерес и свернули в какой-то переулок. Он покрутился по улочкам окружающих Законодательный совет кварталов, нашёл безлюдный переулок, в котором можно было, не привлекая внимания выбросить уже ненужные плащ и головной убор. Несомненно, обновлённое описание его облика уже было на датападе каждого полицейского, и прежний плащ путешественника подходил теперь куда больше. Куай-Гон вскочил в аэробус и проехал до самого конца маршрута. Он решил вернуться и найти Эриту позже, под прикрытием темноты. Балог всё время был на шаг впереди него. Но в этот раз, решил он, впереди будет он.ГЛАВА 11
Холотайп с выступлением Талы на собрании Абсолютистов сильно усложнил положение джедаев. Обвинение Куай-Гона в убийстве сенатора сделали его ещё хуже. Мэйс сталкивался с препятствиями каждый раз, когда ему требовалось получить информацию. Поддержки Манекса уже было недостаточно. Оби-Ван видел по выражению лица Мэйса, насколько тот расстроен. Он знал, что Мэйс был очень обеспокоен тем, что Куай-Гон не спешит появиться и объяснить, что происходит, очистив себя от подозрений. Он и сам задавался вопросом, о чём думал его учитель. В редкие моменты отдыха он старался дотянуться с помощью Силы до учителя, отчаянно стремясь связаться с ним. Время от времени он думал, что он мог почувствовать Куай-Гона, но это ощущение не было ни сильным, ни ясным, скорее, мутным и серым. Он знал, что его усилие дотянуться до учителя посредством Силы вряд ли даст результат. Они не смогут установить связь. Он чувствовал слишком много непреодоленных эмоций вокруг Куай-Гона. слишком сильное желание скрыться ото всех. — Вам нужно отдохнуть, — сказал Мэйс в конце длинного бесплодного дня, — Вам обоим. Но ни Бэнт ни Оби-Вану не хотелось расходиться по комнатам. Они сидели в гостиной Манекса. Любимым цветом Манекса был зелёный, и он не отказал себе в удовольствии — все в комнате вплоть до последней подушки сверкало разными оттенками этого цвета. Полы же были выложены блестящим полированным черным камнем. У Оби-Вана голова шла кругом, когда он находился посреди всей яркости. Но Манекс настоял на том, чтобы джедаям была предоставлена его любимая комната, и они чувствовали, что не могли отказаться. Манекс возвратился из Законодательного совета всего лишь через несколько минут после джедаев. Он влетел в комнату, завитки его кудрявых волос подпрыгивали, взгляд был взволнованным. — Куай-Гон был в Законодательном собрании. Там была стрельба из бластеров. Нет, только не… рванулось в душе безмолвным криком. Он не сможет перенести, если с Куай-Гоном что-то случилось. Оби-Ван почувствовал, что холодеет. Бэнт придвинулась, коснувшись его плечом. Мэйс поднялся. — И? — Конечно же, он убежал. Оби-Ван перевёл дух. Куай-Гон был в безопасности. Он почувствовал, что Бэнт тоже расслабилась, в её взгляде мелькнуло явное облегчение. Манекс вытер лоб золотистым носовым платком. — Что за день! Я должен сообщить вам, что есть определённые сдвиги в принятии моей кандидатуры на выборы. Это не то, чего я искал… Но я думаю об этом. Возможно, пришло время и мне включиться в эту деятельность. Я всегда полагал, что это мой брат был герой, служащий народу. Я же обычно говорил, что моё дело — делать деньги, — Манекс засунул носовой платок в карман, — Возможно, я выбрал тогда такой путь именно потому, что мой брат был столь благородным… Но сейчас я больше не уверен, что моя роль такова. Возможно, пришло время отказаться от моего принципа заботы только о себе. — А как насчёт Элани? — спросил Оби-Ван, — Не окажется ли для вас трудным выступить в качестве её противника на выборах? Манекс не знал о связи Элани с Абсолютистами. Он всегда выражал свою привязанность к близнецам. Манекс мгновение колебался. — Я должен думать о том, что будет лучше для Нового Эпсолона, — сказал он, — И я понял одну вещь. Мы не сможем сформировать устойчивое правительство, с кем бы то ни было во главе, если мы не разоблачим Балога и Абсолютистов. У меня есть план. Оби-Ван не смог скрыть сомнений. Он не мог и вообразить, что за план изобрёл Манекс. — Я буду приманкой, — объявил тот, — Я распущу слух, что список информаторов в моих руках. Мэйс покачал головой. — Нет, это слишком опасно. Вы отдаёте себе отчёт, что произошло с теми двумя, что так же заявили об этом? — Они мертвы. Да, я очень хорошо понимаю это, — Манекс сцепил руки, — Я стараюсь не думать об этом. И, фактически, Вы не можете сказать нет, потому что я уже распространил этот слух. Оби-Ван видел, как Бэнт смотрела на лица этих двух человек. Она и обычно-то почти ничего не говорила на подобных обсуждениях, но сейчас она была поглощена слушанием больше, чем он когда-либо видел. Он мог бы учиться у неё концентрации, подумалось ему внезапно. — Это неразумно, — хмурясь, сказал Мэйс.. — И это вы мне говорите, — фыркнул Манекс, — Вряд ли меня можно назвать храбрецом. Но я надеюсь, что при защите джедаев все будет в порядке. Если мы сможем заставить Балога проявиться, то мы сможем поймать его. Вы же хотите снять подозрения с Куай-Гона? — Конечно. Но я не уверен, что это подходящий способ, — ответил Мэйс. — Это — единственный путь, — настойчиво сказал Манекс, — Вы сами знаете, что это так. Оби-Ван перевёл взгляд с Манекса на Мэйса. Конечно, он знал, что Мэйс был должен согласиться защищать Манекса. Это был дурацкий ход со стороны Манекса, впрочем, мнение Оби-Вана никого не интересовало. Теперь они были должны нянчиться с Манексом, в надежде, что Балог обнаружит себя. Чего добивался Манекс? Может быть, он рассчитывает отвлечь джедаев, пока он сам не соберёт в своих руках всю власть? Не исключено, что он был в союзе с Балогом. Оби-Вану вдруг вспомнилось, что Куай-Гон доверял Манексу. Он сказал как-то, что человек не является плохим только потому, что богат и любит удовольствия. Куай-Гон видел нечто располагающее в Манексе, без затей живущем в своё удовольствие. — Хорошо, мы будем защищать вас, — сказал Мэйс, — Но план выработаем мы. Траурные огни в доме все ещё были включены. Манекс сидел за столом в саду, нервно поигрывая кубком «самого прекрасного сока на Новом Эпсолоне». — Могу я что-либо предложить джедаям? Джедаи очередной раз отказались, а сам Манекс едва ли был сейчас способен есть или пить. — Кажитесь более расслабленным, — тихо сказал ему Мэйс. — Я стараюсь, — стиснув зубы, прошептал Манекс. Мэйс стоял, скрытый ветвями кустарника. В нескольких ярдах от него был Оби-Ван. Бэнт был на противоположной стороне небольшого расчищенного участка сада, там, где Манекс положил камень, обозначающий внешнюю границу их размещения. Для засады Мэйсу требовалось достаточно места. Он решил, что Манекс будет ужинать в саду, а затем задержится там после заката. Манекс без энтузиазма поковырялся в тарелках и теперь пытался с безмятежным видом потягивать сок. Результаты и здесь были не лучше — сок немедленно оказался на тунике. Солнца сели, стемнело. Только маленький светильник на столе освещал округу. Оби-Ван сосредоточился на том, чтобы уловить звук приближающегося поискового дроида. Он был настроен решительно — в этот раз Балог не должен был ускользнуть. Когда они поймают его, свершится правосудие — за смерть Талы. И тогда вернётся Куай-Гон. Оби-Ван никогда не признался бы в этом никому, но ему было бы спокойнее, если бы Балога поймали они, а не сам Куай-Гон. Мэйс увязал систему сигнализации дома со своим комлинком. Комлинк должен был передать им сигнал тревоги от общей системы. И тут комлинк затрясся, подавая им этот беззвучный сигнал. — Проникновение на восточной стене, — сказал Мэйс, повернувшись к Оби-Вану. — Что? — переспросил Манекс. — Придвиньтесь поближе к нам, сделайте вид, будто смотрите на звезды, — спокойно скомандовал Мэйс. Манекс отодвинул стул. Он поднялся, все ещё сжимая свой кубок, и принялся делать вид, будто любуется небом. Оби-Ван знал, что Мэйсу нужно, чтобы Манекс был как можно ближе к укрытию, если вдруг что-нибудь случится. Рядом была невысокая каменная стена, за которую в случае опасности они могли моментально оттолкнуть Манекса. Оби-Ван почувствовал движение в Силе и увидел тень, мелькнувшую поперёк лужайки. Это могла быть ночная птица или тень от облака поперёк луны. Но это не было ни птицей, ни облаком. Они с Мэйсом одновременно прыгнули вперёд. Бэнт двинулась с другой стороны, заходя сбоку. Оби-Ван толкнул Манекса под защиту стены и бросился вперёд. Вспыхнули три световых меча. — Я тоже рад вас видеть, — сказал Куай-Гон, выходя в полосу света.. — Учитель! — воскликнул Оби-Ван. Он перевёл взгляд на Манекса, осторожно выглядывающего из-за стены, — Итак, я вижу, что это ловушка. И похоже, что в неё угодил я, а не Балог. — Куай-Гон, — серьёзно сказал Мэйс, — Что вы… Он остановился на полуслове. Они с Куай-Гоном посмотрели в сторону входа в дом. Кто-то ещё, возможно, даже двое, колотили в дверь дома. Оби-Ван тоже уже слышал это. Резкий стук во входную дверь. Несколькими секундами позже Оби-Ван увидел полицейских из службы безопасности, врывающихся в дом, и протокольного дроида, возмущённо машущего манипуляторами. Мэйс поспешил вперёд, через плечо сказав Куай-Гону: — Советую вам найти другой выход. В своих развевающихся одеждах Мэйс быстро вошёл в дом. Они услышали сердитый голос офицера. — Я знаю, что он здесь. У нас есть доказательства! Он купил поискового дроида, того, что убил сенатора Плени! Куай-Гон был скрыт от них густыми кустарниками. Он раздумывал, слушая слова офицера. — Куай-Гон, вы должны уходить, — убеждённо сказал Оби-Ван, — Я пойду с вами. Куай-Гон колебался, встретив пристальный взгляд Оби-Вана. — Нет. Мне жаль, что я причинил тебе столько волнений, падаван, — сказал он, — Но это мой путь. — Но — начал было Оби-Ван. Прежде, чем он смог закончить фразу, он понял, что его аргументы пропали впустую. Раньше, чем он успел их сформулировать. Куай-Гон снова превратился в тень, мелькнувшую по мягкой зелёной траве. И исчез.ГЛАВА 12
Куай-Гон бежал в темноте, радуясь, что наставшее новолуние сделало ночь такой тёмной. Он бесшумно передвигался из тени в тень. И лишь когда между ним и домом Манекса было уже немалое расстояние, он позволил себе перейти на шаг. Он устал, но ему хотелось продолжать бежать. Движение хотя бы временно избавляло от тяжёлых раздумий. Встреча с Мэйсом была нелёгкой. С Оби-Ваном — ещё тяжелей. Он знал, что всё равно оставался джедаем. Но, казалось, не мог заставить себя отказаться от действий в-одиночку. Его эмоции были ещё слишком сильны и слишком болезненны. А кроме того, находясь рядом с джедаями, он подвергался и другому риску: Мэйс мог увидеть, как трудно ему сейчас поддерживать душевное равновесие. Он мог даже приказать Куай-Гону вернуться в Храм. А вот этого Куай-Гон никак не мог допустить. Правда была и в том, что он боялся момента, когда он вернётся в Храм, зная, что шаги Талы уже никогда больше не отзовутся эхом в его залах. Что Храм никогда уже не встретит его звуком её шагов… И чувство потери станет такой же неотделимой частью этого места, какой раньше было чувство защищённости. Его лихорадочное стремление захватить Балога боролось с его страхом перед будущим, перед тем моментом, когда эта миссия будет завершена. Когда он лицом к лицу столкнётся с тем, как вынести своё горе, как смотреть вперёд, в череду бессмысленных лет… Что будет с ним тогда? Ночной холод вызывал дрожь. Холодный ветер осушал пот. Он увидел впереди патруль и быстро свернул на ближайшую улицу. Сегодня ему опять не придётся спать. Он должен быть настороже. Каждый полицейский в городе теперь искал Куай-Гон Джинна. Но и он кое-что узнал. Они подозревали его в убийстве из-за того, что он был хозяином тех дроидов. Он не мог понять, почему дроиды нападали на кого-то вместо того, чтобы выслеживать Балога, как были запрограммированы? Он задался вопросом, а не были ли те два дроида, которые развернулись и улетели прочь во время того нападения на складе, его собственными дроидами? Было странно, как внезапно они улетели. Следовало ли из этого, что это его же дроиды напали и на Элега?, Кто-то перепрограммировал их. Ему были нужны ответы, и на этот раз он знал, где найти их. Он нанесёт визит держателю чёрного рынка, торговцу по имени Мота, тому, кто продал ему этих дроидов. Если они были перепрограммированы, Мота несомненно был связан с тем, кто это сделал. И если этим человеком был Балог, то появится возможность выйти на него. Куай-Гон, сделав круг, вернулся назад и посмотрел вдоль улицы. Офицеры из Службы безопасности уже ушли. Он свернул с дороги в парк. Здесь было достаточно мест, чтобы скрыться, если он вдруг будет вычислен. А пройдя парк насквозь, он оказался бы вблизи сектора Рабочих. Куай-Гон внезапно почувствовал чьё-то присутствие позади себя. Кто-то подлаживался под его шаги, стараясь не отстать. Куай-Гон нырнул в тень деревьев. Он обошёл преследователя по дуге, оказавшись сзади него. И увидел блеснувшие в темноте золотые волосы. Это была Эрита. Он шагнул вперёд и схватил её за руку. Она аж задохнулась от испуга, потом увидела, что это был он. Она тяжело дышала, словно после долгого бега. — Я последовала за вами, когда вы убежали из дома Манекса, — сказала она, — Вернее, я попыталась. Я потеряла Вас и продолжала кружиться вокруг. Наконец мне показалось, что я увидела, как вы входите в парк. — Почему Вы последовали за мной? Она наклонилась, пытаясь восстановить дыхание. Её косы растрепались, лицо горело. — Список у Манекса? — Нет. Вы поэтому догоняли меня? Эрита покачала головой. — Потому что я не могла ждать пока вы снова свяжетесь со мной. Я предположила, что вы отправитесь к Манексу сегодня вечером. У меня есть нужная вам информация. Я подслушала разговор Элани. Я знаю, где Балог. Я могу отвести вас туда.ГЛАВА 13
Джедаи продолжили наблюдение за домом Манекса, уже ушедшего в свою комнату отдыхать после всего пережитого. Мэйс следил за главным входом, Бэнт осталась в саду у дальнего выхода из дома, а Оби-Вану достался наблюдательный пост за поворотом лесницы. Это была удобная точка для наблюдения за дверью и подходами к комнате Манекса. Он чувствовал, что ночь намечается длинная. …Используй своё время. Однажды ты обнаружишь, что у тебя его слишком мало. Ему снова вспомнились слова Куай-Гона. Оби-Ван все снова и снова возвращался мыслями к тому, что он должен был сделать тогда, в саду, когда он увидел своего учителя. Непонятная муть в Силе вокруг Куай-Гона более чем обеспокоила его. Он ощущал спутанность и словно бы помехи, сбившие его с толку, не давшие найти верное решение. Возможно именно это помешало ему действовать более быстро. Должен ли он был последовать за Куай-Гоном, независимо от того, что тот сказал? Используй своё время… Оби-Ван не был уверен, что он сможет. Его мысли были слишком спутаны. То время, когда ты больше всего нуждаешься в дисциплине. Именно в это время твоё обучение становится настоящим. Что ж, хорошо. Он постарался удержать в голове голос учителя. Он будет следовать этому. И несмотря на усталость, на то, что он уже столько раз прокручивал в голове события прошлых дней, что и не сосчитать, Оби-Ван собрался с мыслями для ещё одной попытки. Пройти каждое происшествие, каждую случайность — с того момента, как они с Куай-Гоном прибыли на эту планету. Рассмотреть их со всех сторон в поисках незамеченных нестыковок. Каждый оставшийся без ответа вопрос и каждый возможный ответ. Ирини клялась, что не она стреляла в них в первый день их пребывания на планете. Они так и не узнали наверняка, кто это был. Балог? Но они ведь не были угрозой для него, разве нет? Было ли всего лишь совпадением, что патруль прибыл к как раз в то время, когда они покупали поискового дроида? Теперь уже казалось вероятным, что Элани сказала им о Мот'е, чтобы заманить в ловушку. Именно она могла вызвать службу безопасности как раз тогда, когда джедаи покупали запрещённый товар. Дроиды, должно быть, были перепрограммированы на то, чтобы напасть на Плени. Оби-Ван пока отложил эти вопросы. Он не думал, что они приблизят его к Балогу. Если бы только ответы были ясны. Если бы только они могли дать ему верное направление. Если бы только Эрита сумела что-то узнать о Балоге. Она ведь была рядом со своей сестрой более двух дней. И наверняка уже могла что-то выяснить. И не окажется ли для Эриты слишком трудным по сути, предать свою сестру? Но она уже предприняла такие шаги, что обратного пути не было, Оби-Ван понимал это. Когда выяснилось, что её сестра стояла за похищением Талы, она отправилась на поиски Куай-Гона и Оби-Вана. Она очень рисковала, поступая таким образом. Она могла запросто погибнуть в пещере. Оби-Ван помнил, как была напугана Эрита, когда один за другим раздавались взрывы, и разрушалась пещера. Он восхищался тем, как она могла так хорошо держаться, несмотря на страх. И он все ещё помнил её крик. Они забыли меня! Они ушли без меня! Оби-Ван на мгновение замер. Было что-то такое тогда в её интонации, что обеспокоило его. Но что именно? Он понял — то, что прозвучало в тот момент в её голосе, действительно было несколько иным, чем он ожидал. …Удивление. Она была удивлена. И чувствовала себя преданной. « Они забыли меня!» Как будто они обязаны были заботиться о ней. Как будто она была всё равно в привилегированном положении, даже будучи пленницей. …Если она была пленницей… И почему она направилась вглубь пещеры? Да, дым у выхода из пещеры был очень плотным. Но разве она не пробовала бы прорваться? Но она направилась к другому выходу, в дальней части пещеры, понял Оби-Ван. Но как она узнала о нем? Они ведь не нашли его, пока Эрита была в плену. Она никак не могла сама узнать о нем… Не спеши, сказал сам себе Оби-Ван. Могут быть и другие объяснения. Эрита была в панике. Она действовала не размышляя. Но так как подозрение уже прочно обосновалось в его голове, Оби-Ван вернулся к тому, как вела себя Эрита всё то время, пока они были все вместе. Он сконцентрировался, прокручивая в памяти в обратном порядке момент за моментом, вспоминая все так ясно, будто это случилось сегодня утром. Эрита казалась искренней, когда она догнала их. Вскоре после этого они были атакованы Горняками. Эрита была действительно удивлена нападением, в этом Оби-Ван был уверен, и в самом деле напугана. Когда Куай-Гон приказал ей держаться позади них, она с готовностью согласилась. Так почему же тогда она внезапно выскакивает из укрытия и кидается вперёд, как раз в тот момент, когда их дроид появился в поле зрения? Она вынудила их защищать её. В результате Оби-Ван был ранен, а их дроид — уничтожен. Могло ли это быть отчаянной попыткой уничтожить то, что было их единственным шансом найти Балога? И что с нападением на посёлок Горняков? Куай-Гон сказал ему, что в тот день на рассвете он столкнулся с Эритой в ангаре. Она собиралась заправлять горючим спидеры. По крайней мере, она так сказала. Но что если на самом деле она просто собиралась уехать? Если они с Элани действительно замышляли что-то против джедаев, то их работа уже была сделана. Куай-Гон и Оби-Ван остались без поискового дроида. У них больше не было никакого способа выследить Балога — по крайней мере, на её взгляд. Эрита не могла предположить, что Оби-Вану будет настолько лучше, что он сможет снова отправиться в путь. Поэтому она скорее всего думала, что Куай-Гон останется в посёлке. Возможно она спешила уехать именно потому, что знала о нападении. Могло ли подобное быть возможным? задавался вопросом Оби-Ван. Могла ли Эрита обманывать их, заставляя думать, что она осталась верной идеалам своего отца, тогда как на самом деле обе сестры желали захватить власть, которой они пока были лишены? И была ещё одна вещь. Когда Оби-Ван и Эрита прибыли обратно в Новый Эпсолон, Эрита была просто разъярена, что Манекс вмешался и предложил его собственную медбригаду для лечения Талы. Оби-Ван ясно видел это в её глазах. Он думал, что это потому, что она точно так же как и он не доверяла Манексу и беспокоилась о выздоровлении Талы. Но что если всё было ровно наоборот? Что если она не хотела, чтобы Тала выжила? Что, если он подозревал не того человека? Если не Манекс, а именно Эрита была их противником? Никогда ещё Куай-Гон не был ему настолько необходим, как сейчас. Когда Манекс сказал им о своём решении баллотироваться, Оби-Ван спросил его об Элани. Почему Манекс колебался? Что была за причина, по которой он выступал против дочери Эвана? Оби-Ван потёр глаза. Сказывался недостаток сна и отдыха, мысли путались. Он не был уверен, не выстраивал ли он это обвинение против Эриты на пустом месте, или все же стоило продолжать своё расследование в этом направлении? Почему близнецы обратились за помощью именно к Тале, если они с самого начала планировали захват власти? Это ведь не имело смысла. Оби-Ван знал, что не сможет успокоиться, пока не найдёт ответов. Он подошёл к двери комнаты Манекса и нажал светящийся индикатор, извещавший Манекса о посетителе. Дверь зашипела и открылась через несколько секунд. — Балог? — шёпотом спросил из темноты Манекс. — Нет. Мне нужно спросить у вас кое-что, — сказал Оби-Ван, шагнув в комнату. Манекс включил светильник над кроватью, сел и потёр глаза — Я в вашем распоряжении. — Почему вы настаивали, на вашей собственной медбригаде для Талы? — напрямик спросил Оби-Ван, — Ведь медперсонал Верховного правителя ничем не хуже. — Но мой лучше, — сказал Манекс, — Вы же помните, что у меня все самое лучшее? — попытался он перевести всё в шутку, но прозвучало неубедительно. — " Есть ли какая-то причина, по которой вы не доверяете Элани и Эрите? — спросил Оби-Ван, — Если так, вы должны сказать правду. Если у вас есть подозрения, вы должны сказать об этом. Манекс некоторое время смотрел прямо перед собой, размышляя. — У меня нет никаких реальных доказательств, — проговорил он медленно, — Я не думал, что есть смысл говорить, пока у меня не будет каких-нибудь улик. Девочкам и так досталось. Сначала смерть их отца, потом Роана — их защитника и покровителя. Сначала мне казалось, что я сумасшедший, что подозреваю их. — Подозреваете их — в чём? — требовательно спросил Оби-Ван. — В сотрудничестве с Абсолютистами, — ответил ему Манекс, — Ужасное обвинение для дочерей героя Рабочих. Но именно поэтому я выставил свою кандидатуру на пост Верховного правителя. Я не могу наблюдать, как правительство снова оказывается в продажных руках. — Что заставляет вас подозревать их? И вы уверены, что в этом участвуют они обе? — Элани не делает ни шагу без Эриты, — ответил Манекс, — А Эрита не делает ни шагу без Элани. Как я уже сказал, у меня нет доказательств. Всего лишь несколько подслушанных слов. Моменты, когда они были неосторожны. То, как они общаются друг с другом. Я чувствовал фальшь в их плаче над Роаном. И сегодня, когда я услышал, что Куай-Гон был в Законодательном собрании, я тоже обнаружил кое-что — он был с Эритой непосредственно перед тем, как за ним была направлена команда службы безопасности. — Вы думаете, это она сообщила им? — Я не знаю, — сказал Манекс. Он развёл руками, — Мне жаль. Я не так давно заподозрил это. Вы понимаете, почему я не хотел что-либо говорить. Я не знаю ничего наверняка. Это всего лишь догадки и интуиция. — Я верю в интуицию, — ответил Оби-Ван, направляясь к дверям. Он вышел через чёрный ход. Сталкиваться с Мэйсом ему не хотелось. Бэнт появилась откуда-то из тени, когда он поспешно шёл через лужайку. — Оби-Ван, ты куда? — Скажи Мэйсу, что я должен поговорить с Эритой, — сказал Оби-Ван. — Это не может подождать? — нахмурясь, спросила Бэнт. — Нет. Ничего не может ждать. Я объясню позже. Скажи Мэйсу, что я ушёл. Оби-Ван не думал, что Балог нападёт сегодня вечером, но он знал, Мэйс и Бэнт смогут справиться и сами, если это случится. За Куай-Гона он волновался куда больше, ведь Куай-Гон все ещё доверял Эрите. Резиденция Верховного правителя была совсем рядом. Оби-Ван обошёл дом, направляясь к задней стене. Если он правильно помнил расположение комнат, то комната Эриты была именно с той стороны. У неё не было причин думать, что Оби-Ван подозревает её. Она вышла бы к нему, и он могбы осторожно поговорить с ней. И если у него будет хоть малейшее ощущение, что его подозрения верны, он потребует, чтобы Мэйс позволил ему разыскать Куай-Гона. Когда он обошёл дом, он увидел, что кто-то шёл по тёмной лужайке. Сначала он не понял, кого из близнецов он видит, Но когда девушка подошла поближе, он уже точно знал, что это Элани. Эти две девочки были очень похожи. Возможно, они легко могли дурачить окружающих. Но не его. — Добрый вечер, Элани, — сказал он. — Я вижу, вам тоже не спится, — отозвалась Элани, — Завтра большой день. Моё имя будет в списке кандидатов. Я продолжу дело моего отца. Оби-Ван решил действовать напрямую. Он не добьётся ничего, продолжая поддерживать игры Элани. — Дело вашего отца? — спросил он, — Но Эван никогда не сотрудничал с Абсолютом. Как раз наоборот. Они бросили его в тюрьму, мучали его. Я думаю, вы изменили его делу. Элани лишь краткий миг выглядела потрясённой. Потом усмехнулась натянуто: — Вы шутите. — Нет. Я расставляю все точки, — Оби-Ван сделал ещё один шаг в её сторону, — Я полагаю, что вы совсем не похожи на вашего отца. Элани невольно отступила назад. Но потом собрала всю свою храбрость и вскинула подбородок. — Не имеет значения, что вы думаете. Эрита сказала мне, что мы уже можем не опасаться джедаев. Ваш друг гоняется за миражом. Вы вот-вот будете слишком заняты попытками вызволить его из тюрьмы. А я буду управлять Новым Эпсолоном. — Вы настолько уверены в этом? — спросил Оби-Ван, — Настолько уверены, что никто не сможет разоблачить ваши действия? — Это уже невозможно, — сказала Элани, — У джедаев нет доказательств. Люди Нового Эпсолона любят меня. Эрита была права. — Так Эрита — ваш союзник. — Она — моя сестра и мой защитник. Она — часть меня, — ответила Элани, — Она сказала мне, что обыграет джедаев, и оказалась права. Она сказала, что я могу не волноваться. Я смогу управлять Новым Эпсолоном — с ней вместе. Эрита не любит быть в центре внимания, но она хочет власти. А я люблю, когда вокруг меня много людей, и все хотят говорить со мной. Так что я буду править, а она направлять мои действия. Она всегда знает, как поступить. Она сказала мне, что займётся Куай-Гоном, и она сделала это. Это было так просто, справился бы даже ребёнок. А мы уже давно не дети. У нас никогда не было детства. Наша мать умерла. Наш отец был брошен в тюрьму. Потом он стал правителем, и мы опять не видели его. Так что мы можем воспользоваться тем единственным, что он оставил нам — его именем, и делать с помощью этого то, что нам нужно. Так говорит Эрита. Он был должен сделать так, чтобы она продолжала говорить ещё и ещё. Элани, как он видел, не была столь же умна, как Эрита. — А как же Тала? — спросил он, игнорируя волну гнева, поднявшуюся в его душе, когда он упомянул это имя. И гнев словно протёк сквозь него и исчез, растворившись. — Она была добра к вам, а вы предали её. — Она была полезна, — сказала Элани, на мгновение вспыхнув, — Я не думала, что она умрёт. Но Эрита говорит, что она будет полезна даже сейчас, когда она мертва. Из-за Талы Куай-Гон доверяет Эрите без размышлений. Он пойдёт с нею куда угодно, куда только она захочет, даже к штабу Службы — пойдёт сам. Вот насколько ловка моя сестра! Она прицепила отслеживающее устройство на одежду Куай-Гона — сегодня, в Законодательном совете. Мы знали, где он — знали всё время. Она приведёт его прямо к штабу Службы безопасности, и он пойдёт за ней! Если он убежит, это тоже не будет проблемой. Они найдут его — так или иначе. Разве это не умный план? Это было все, в чём он нуждался. Не говоря больше ни слова, Оби-Ван развернулся и побежал. — Вы опоздали, Оби-Ван! — закричала Элани вслед ему, — Точно так же как вы опоздали спасти Талу!ГЛАВА 14
Оби-Ван мчался по широкому бульвару, направляясь к кварталу правительственных зданий. Горячо надеясь, что ещё действительно не было слишком поздно. Штаб Службы Безопасности планеты уже вырисовывался впереди — приземистое серое здание. Он видел две фигуры, спешащие туда. Рядом со зданием располагалась большая парковка, где стояли всевозможные спидеры, ховеры и свупы. С другой стороны и вокруг была высокая каменная стена, отделявшая парковые насаждения от дороги. — Куай-Гон! — закричал он. Куай-Гон обернулся и увидел его. Эрита коснулась его руки, очевидно, убеждая не терять времени и идти дальше. Оби-Ван обратился к Силе, рванулся вперёд и прыгнул. Ещё в полёте, он увидел, что двери штаба распахнулись. Полицейские и боевые дроиды хлынули вниз по лестнице. Сила, должно быть, предупредила Куай-Гона, поскольку его световой меч был уже в руке, и уже включён ещё до того как Оби-Ван приземлился рядом с ним. Свободной рукой Куай-Гон вытолкнул Эриту из опасной зоны и прыгнул вперёд, чтобы прикрыть её. Теперь уже Оби-Ван был достаточно близко, чтобы говорить с Куай-Гоном. — Они не причинят ей вреда. Она предала вас, — проговорил он, вставая рядом с Куай-Гоном. Куай-Гон не ответил. Он смотрел на полицейских и на дроидов, выстроившихся в боевой порядок впереди них. — Мы должны вывести из строя дроидов, — сказал ему Куай-Гон, — Не причиняй вреда полицейским. Они всего лишь делают свою работу. Как только последний дроид будет уничтожен, мы уходим. Ну так что, переходим в контрнаступление? Куай-Гон и Оби-Ван прыгнули вместе, одновременно, в одном общем движении. Дроиды принялись поливать их огнём бластеров. Полицейские пока оставались за дюрапластовыми щитами, ожидая, когда дроиды сделают их работу. Световые мечи джедаев двигались согласованно, отражая заряды обратно в направлении шеренги дроидов. Полицейские поспешно нырнули за свои щиты, прячась от столь удивительным образом возвратившегося огня. Дроиды перестроились, перейдя к атаке с флангов. Оби-Ван и Куай-Гон развернулись каждый в свою сторону. Оби-Ван занялся левым флангом нападавших, Куай-Гон — правым. Удар за ударом, они прорубали себе путь через линию нападавших дроидов. Если поначалу полицейские скрывались за щитами, то теперь, по мере того, как сражение с дроидами приближалось к концу, и плотность огня уменьшалась, они осмелели. Некоторые уже подняли бластеры и тоже открыли огонь. — Пора, падаван! — крикнул Куай-Гон, отклоняя огонь выстрелов. Оба джедая перемахнули через линию припаркованных у здания спидеров Службы безопасности. Огонь бластеров, направленный им вдогонку секунду спустя, пришёлся уже по бортам машин. Следующим большим прыжком Оби-Ван и Куай-Гон, перелетев через стену, оказались в парке. Оби-Ван успел увидеть полный ярости взгляд Эриты, когда они оказались в недосягаемости. Это сказало ему всё, что ему было нужно для полной уверенности. Они скрылись в темноте парка. Оби-Ван слышал отдалённый звук летящих ховеров. — Учитель, Эрита прицепила маячок вам на одежду, — сказал Оби-Ван, — Сегодня, в Законодательном совете. — Когда она обняла меня, — кивнул Куай-Гон. На бегу он тщательно обследовал свою одежду и кожу и обнаружил маленькое устройство, прицепленное сзади на его пояс. Он забросил его далеко в темноту, затем повернул в противоположную сторону. Яркие огни ховеров залили парк светом, но все они направлялись к выброшенному маячку. Джедаи могли слышать, как полицейские ломятся через заросли. На какое-то время это собьёт их со следа. Они прошли рощей гигантских деревьев, дававших им дополнительную защиту: эти деревья росли настолько близко друг к другу что не то что на ховерах, а даже на свупах было бы непросто пробраться среди них. Куай-Гон уверенно направился через парк по петляющей дорожке, отступая в заросли, когда наверху появлялись огни, а затем продолжая путь. Кажется, он очень хорошо знал парк, отметил Оби-Ван. Вскоре они вышли к другому концу парка. Перепрыгнули через стену и побежали тёмными улицами. Пройдя несколько кварталов, Оби-Ван понял, где они оказались. Куай-Гон вывел их в сектор Рабочих. Они остановились перевести дыхание в темноте переулка между двумя высокими зданиями. — Спасибо, падаван, — сказал Куай-Гон, — Я не предполагал, что нуждался в помощи. Оказалось, даже очень. Как ты узнал, что Эрита предала меня? — Интуиция, — сказал Оби-Ван, — Элани подтвердила это. Они уже не боятся ничего, не только джедаев. Элани сказала, что они уже могут не опасаться разоблачения. — Это должно означать, что список у них, — размышлял Куай-Гон, — Так что мы можем прекращать его поиски. — Слова Элани создали у меня впечатление, что это не Балог убил Элега и Плени, — сказал Оби-Ван, — Она сказала, что вы гоняетесь за миражом. — Но я видел его непосредственно перед тем, как был убит Элег, — возразил Куай-Гон. — Может быть он не преследовал Элега. Возможно он следил за вами, — заметил Оби-Ван. — Это возможно, — проговорил Куай-Гон медленно. — Куда дальше? — спросил Оби-Ван. Он надеялся, что учитель позволит ему остаться с ним. Хотя для себя он уже решил, что даже если Куай-Гон скажет, что он должен вернуться к Мэйсу, он не уйдёт. — Мота, — сказал Куай-Гон, — Все разгадки у него. Куай-Гон активизировал индикатор, сообщавший Мотэ о пришедших посетителях. Показалось, что прошло довольно много времени, прежде чем дверь открылась. В дверях стоял Мота. — Закрыто, — сказал он, — Даже мне нужен отдых. Приходите завтра. Вытянув руку, Куай-Гон воспользовался Силой, чтобы удержать закрывающуюся дверь. Мота уставился на дверь, затем на Куай-Гона. Пожал плечами. — С другой стороны, почему я должен отказываться от сделки? — спросил он. Повернулся и исчез в глубине склада. Джедаи последовали за ним. Им уже был знаком этот путь — на один уровень вниз по пандусу, туда, где Мота выставлял свой товар. Мота ждал. Вместо рабочего комбинезона, в котором он вёл дела на складе, сейчас на нём была пижама и изношенная пара шлёпанцев. — Что вам угодно на сей раз, джедаи? Ещё одного дроида? Вы потеряли и тех? Такого везения я ещё не встречал. — Нам нужна информация, — сказал Куай-Гон. Мота взглянул на него: — Информация тоже имеет свою цену. Оби-Ван увидел, что терпение его учителя закончилось. Он никогда прежде не видел Куай-Гона таким рассерженным. — Ценой будет то, что я не разнесу в хлам всё, что есть на этом складе, — сказал Куай-Гон, шагнув к Мотэ. И Мота внезапно показался хилым и мелким в своей нелепой пижаме рядом с Куай-Гоном — Н-нет, успокойтесь, мы все здесь ваши друзья, — зазаикался он. — Я не ваш друг, и я здесь не для того, чтобы успокаиваться! — прогрохотал Куай-Гон, — Я здесь, чтобы выяснить, почему мои дроиды были перепрограммированы. И вы знаете ответ. Мота пятился до тех пор, пока между ним и Куай-Гоном не оказался стол. — Я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду, — пролепетал он. Оби-Ван поспешно заговорил, желая дать Куай-Гону момент, чтобы справиться со своим гневом. Если он сможет с ним управиться. Беспокойство Оби-Вана возрастало. Таким он никогда ещё не видел Куай-Гона. Куай-Гон всегда умел контролировать своё нетерпение. И если был гнев, то он походил на вспышку молнии, оставлявшую после себя ясность. — Мы знаем, что поисковые дроиды были повторно запрограммированы, Мота, — сказал Оби-Ван более спокойным тоном, — Вместо того, чтобы разыскивать Балога, они атаковали двух других людей. Спрашивается, это сделали вы? Мота сглотнул. — Это не я, — сказал он быстро, — Я не знаю, кто это был. Кто-то взломал мои файлы. Но я установил специальную систему отслеживания подобных проникновений, так что в следующий раз я доберусь до них. — Когда это было? — спросил Куай-Гон. — Буквально через несколько часов после того, как вы ушли, — ответил Мота, — Я не знаю как. Или кто. Сейчас никому нельзя доверять. — Откуда Служба безопасности узнала, что именно Куай-Гон купил тех дроидов? — спросил Оби-Ван. — Они потребовали ответа, — сказал Мота чуть слышным голосом, — На всех моих дроидах есть специальные коды. Они поняли, откуда эти дроиды. Я сказал им, что это джедай Куай-Гон купил их. Я был должен сказать правду. Вы же не хотели бы, чтобы я оказался в тюрьме, не так ли? -попробовал улыбнуться Мота. Куай-Гон взглянул на него так, что Мота отступил ещё дальше. — Ах, я конечно, должен бы был сообщить полицейским о предположении, что дроиды были перепрограммированы… Но когда разговариваешь со службой безопасности, лучше не отвечать на вопросы, которые не были заданы. Они могли бы перерыть все мои файлы. Я не смог бы защитить конфиденциальность моих клиентов. Я потерял бы свой бизнес. Кому бы это было нужно? Возможно, вам нужен ещё один дроид, например… — Нам нужен доступ к вашим файлам, — резко сказал Оби-Ван, — И прямо сейчас. — Конечно, помогите себе сами, — Мота поспешно указал на компьютер, — Только не сотрите какую-нибудь прибыль, хе-хе. Куай-Гон немедленно принялся просматривать файлы данных. — Вы пытались отследить взломщиков? — Нет, — покачал головой Мота, — Я не настолько продвинутый. Я умею отслеживать только товар и деньги. Куай-Гон продолжил просматривать файлы с невероятной скоростью. Оби-Ван знал, что даже на такой скорости он не упустит ничего. Он видел уровень концентрации на лице своего учителя. Куай-Гон ударил по нескольким клавишам, активизируя ещё какой-то, Оби-Ван не понял, какой, способ поиска. И уже через несколько секунд он получил ответ. — Вы узнаете этот код? — спросил он, указывая на экран. Мота наклонился ближе. — Этот код из базы данных Рабочих, — сказал он, — И он уже в моих файлах. — Кто использует это? — спросил Куай-Гон. Лицо Моты было синеватым от света экрана. — Ирини и Ленц, — сказал он.ГЛАВА 15
Оби-Ван ринулся следом за Куай-Гоном. Его учитель двигался так быстро, что он не успевал собраться с мыслями или понять, что тот задумал. Он ожидал, что они направятся по пандусу вверх, на улицу, но вместо этого Куай-Гон помчался по вниз, уровнем ниже. Ему был нужен спидер. — Откройте двери! — на бегу крикнул Куай-Гон Мотэ. Чувство неправильности происходящего нарастало с каждым ударом сердца, пока Оби-Ван мчался следом за Куай-Гоном. Он никогда не видел своего учителя таким, как сейчас. Куай-Гон, казалось, едва замечал окружающих или присутствие Оби-Вана. Вся его воля была направлена на его цель. Но какова была эта цель? — именно это волновало Оби-Вана. Было ли это правосудие? Или же месть? К тому времени, как они достигли нижележащего уровня, дверь в конце длинного складского помещения уже была открыта. Куай-Гон запрыгнул в спидер. Оби-Ван еле успел вскочить на пассажирское сидение, когда Куай-Гон запустил двигатели и бросил машину к выходу из тоннеляю. Двигатели работали в полную мощь, спидер летел слишком быстро. Оби-Ван мог видеть, что двери в конце туннеля не могли успеть полностью открыться. А Куай-Гон и не думал сбрасывать скорость. Оби-Ван развернулся, чтобы увидеть лицо учителя. Куай-Гон не просто испытывал свою удачу. Это было чистейшее безрассудство. " Учитель! " Но лицо Куай-Гона казалось вырезанным из серого камня Нового Эпсолона. Губы сжаты в линию, руки уверенно лежали на пульте. Он, похоже, даже не услышал Оби-Вана. Щель, словно серая трещина, появилась впереди них. Она расширялась. Двери открывались, но открывались слишком медленно для того, чтобы Оби-Вану мог не беспокоиться. — Держись! — крикнул Куай-Гон. Оби-Ван успел только ухватиться за поручни, когда Куай-Гон завалил спидер на бок. Не снижая скорости, они проскочили в эту щель, вписавшись буквально сантиметр в сантиметр. И теперь летели в темноту ночи. Оби-Ван плюхнулся обратно на своё место, стараясь справиться со сбившимся дыханием. Куай-Гон, казался балансирующим на самом краю потери контроля. Оби-Ван чувствовал, что никакие его слова или действия ничего не смогут исправить, никак не подействуют на Куай-Гона. Оби-Ван старался подавить внезапный приступ паники. Он должен доверять учителю. Но впервые за годы их партнёрства он не думал, что сможет доверять. И от этого пришедшего вдруг понимания от страха перехватило горло. Куай-Гон уверенно вёл спидер по пустынным улицам. Он снизился перед дверями тайного убежища Ленца, выпрыгнул из спидера и взлетел вверх по лестнице. Заколотил в дверь. Там, за дверью, послышался скрип половиц. — Даже не пытайтесь сбежать через запасной выход, — предупредил Куай-Гон, -Мы всё равно найдём вас. Дверь открылась. Выглянувший Ленз смотрел на них с опаской. Бледный и какой-то помятый, он выглядел сейчас более слабым и больным, чем обычно. — Ночь на дворе… Куай-Гон толкнул дверь и шагнул внутрь. — Мне нужно говорить с вами и Ирини. Если её здесь нет, свяжитесь с ней. — Она здесь. Но вы не можете видеть её, — сказал Ленц спокойно, — Она больна-Куай-Гон, не слушая, рванул закрытую дверь. И резко остановился. Оби-Ван шагнул следом. Ирини лежала на кровати, плотно закутавшись в одеяло. Её лихорадило, лицо блестело от пота. — Что с ней? Что произошло? — спросил Оби-Ван. Ленц шагнул мимо него и опустился на колени возле Ирини. — Было нападение. Её ранили из бластера. Она не хочет обращаться за помощью. Оби-Ван поспешно шагнул вперёд: — Ей нужна бакта. — Я знаю, — ответил Ленз. — Кто это сделал? — требовательно спросил Куай-Гон. — Балог, — сказала Ирини сквозь зубы, "— И теперь у него есть список.. — То есть список был у вас все это время? — спросил её Куай-Гон. — Нет. Я взяла его у сенатора Плени. Оби-Ван взглянул на Куай-Гона. Значило ли это, что именно Ирини перепрограммировала дроидов на нападение на сенатора? Что именно она была убийцей? Она увидела, как они переглянулись. — Я… была должна получить… этот список, — с видимой болью сказала она, — Я не хотела ничьей смерти. Но я и не могла позволить кому бы то ни было стоять на моем пути. — И вы хотели, чтобы в этом убийстве обвинили меня? — спросил Куай-Гон. Она покачала головой. — Это было неожиданностью для меня. Но как бы я смогла свидетельствовать о вашей невиновности? Куай-Гон наклонился и осмотрел раны Ирини. Его гнев, казалось, угас при виде её бедственного состояния. Она действительно нуждалась в помощи. — Ваши раны не смертельны — но лишь в том случае, если их как следует лечить. Но я уже вижу признаки заражения. — Я ей сказал то же самое, — кивнул Ленз. Он отвёл влажные волосы со лба Ирини, — Но она всё равно отказывается. — И вы же отправили дроида за Элегом? — спросил Оби-Ван. Ирини кивнула. — Я выслеживала его. Я сказала Куай-Гону, что хотела защитить Элега, но это было ложью. Он предал нас. Нам был нужен список. Если бы он просто отдал его… и Плени… если бы Плени… ничего этого не случилось бы.. — Почему? — спросил Оби-Ван, — Вы же говорили, что отказались от насилия. Ирини сжала губы и ничего не ответила. — Она делала это ради меня, — ответил за неё Ленз. — Ленз, — предостерегающе начала было Ирини. — Это зашло слишком далеко, Ирини, — В голосе Ленза звучало страдание, — Ты и так защищала меня слишком долго. Ты думаешь, что я буду спокойно смотреть и на то, как ты умираешь ради меня?, " Он повернулся к джедаям, — В этом списке есть и моё имя. — Вы были информатором? — спросил Куай-Гон. — Они пытали его, — сказала Ирини. У неё перехватило дыхание от боли и она закрыла глаза, — Что они делали… такого никто не смог бы вынести. — Это не оправдание, — твёрдо сказал Ленз, — Я признался Ирини, и она простила мне это. Другие бы не простили. Я рассказал Абсолютистам… Ирини рванулась сесть, но боль от ран тотчас уложила её обратно. — Не говори им, Ленз, — воскликнула она, — Это наша тайна. И это может остаться нашей тайной. Твоя карьера слишком важна. Ты — лидер — — Нет, — сказал Ленц печально, — Больше нет. Даже если и был когда-либо. Рабочие продолжат наше дело без меня. Он опять повернулся к джедаям. — Это было пять лет назад. Абсолютисты совершили налёт на то место встречи, которое я выдал им. Двое Рабочих были убиты, остальные брошены в тюрьму. А мне они позволили уйти, — он печально смотрел на Ирини, — А теперь на нашей совести ещё две смерти, Ирини. Он встал: — Я вызову медбригаду, — Ирини запротестовала, но Ленз был непреклонен, — Список у Балога. Он победил. Он удалит оттуда своё собственное имя, а все остальные перестанут быть тайной. Он дискредитирует своих врагов, в том числе и меня, — Ленз с болью и нежностью взглянул на Ирини, — Что до моей Ирини, я предпочёл бы видеть её живой, пусть и в заключении, чем мёртвой." Ирини отвернула лицо к стене. Оби-Ван увидел, что её плечи вздрагивали от рыданий. Ленз повернулся к джедаям. — Я не знал о том, что сделала Ирини, и мне очень жаль, что в этих преступлениях были обвинены вы. Теперь мы обязаны вам помочь больше, чем когда-либо. Вы знаете, что Элани баллотируется на пост Верховного правителя. Недавно мы поняли, что, хоть она и ищет поддержки от Рабочих, на самом деле она не нуждается в ней. Кто-то ещё поддерживает её — в том числе финансированием, и таким, какое нам просто недоступно. Это вызвало наше подозрение. Сегодня вечером я получил новости от нашего человека в резиденции Правителя. Он обнаружил, что существует тайный тоннель между резиденцией и зданием, где теперь музей. В прежние дни он использовался для быстрого сообщения между резиденцией и штабом Абсолюта, в здании которого и расположен теперь музей. Музей сейчас закрыт. Это только предположение, но не самое ли это идеальное место для Балога и Абсолютистов, чтобы скрыться? И близнецы легко могли пробираться тайком туда и оттуда, пока Элани ещё не избрана. А в этом был смысл, подумалось Оби-Вану. Это было бы очень похоже на Балога — скрываться в месте настолько очевидном, где они никогда бы не подумали его искать. Это место, повествующее о страшных преступлениях Абсолюта, было весьма посещаемым на Новом Эпсолоне. Взглянув на лицо своего учителя, Оби-Ван мог точно сказать, что и Куай-Гон пришёл к точно такому же выводу. — Мы должны пойти туда сейчас, — сказал Куай-Гон, — Завтра будет слишком поздно.ГЛАВА 16
Они летели тёмными пустыми улицами обратно к сектору Цивилизованных. Оби-Ван знал — Куай-Гон чувствовал, что Балог был сейчас практически у них в руках. И его учитель был очень сейчас похож на человека, ведомого жаждой мести. Он почти боялся сказать что-либо. Взгляд Куай-Гона был словно запрещение.. Годы испытаний, дружбы, соратничества — все это, казалось, исчезало, растворяясь в ночной тьме. Куай-Гон был словно чужой. День назад он думал, что, если бы только он мог бы быть рядом с учителем, он был бы способен помочь ему справиться с поглощавшими его чувствами печали и гнева. Он промучился несколько дней, полагая, что ему необходимо быть рядом с Куай-Гоном. Теперь же он видел, что его присутствие не имело никакого значения для Куай-Гона. Его учитель был полностью погружён в себя. И если он был поглощён жаждой отомстить, Оби-Ван не смог бы этому помешать. Воля Куай-Гона, объединённая с его огромным мастерством, казалось, не оставляла возможности остановить его. Оби-Вана охватило чувство безысходности. Но всё равно, он должен приложить все усилия. Этой ночью он мог потерять своего учителя — потерять из-за тёмной стороны… Невозможное могло стать возможным. Он мог чувствовать это в тёмной энергии в Силе, прорвавшейся и циркулирующей сейчас вокруг Куай-Гона. И никогда ещё он не чувствовал себя настолько беспомощным. Оби-Ван сконцентрировался на собственной связи к Силой. Это не было вопросом для него — он будет с учителем. Он не имел права терять надежду. Он защитит учителя от него самого, если он должен. Он не потеряет его в этой тьме. Куай-Гон снизился перед резиденцией Верховного правителя.. — Учитель, мы должны связаться с Мэйсом, — сказал Оби-Ван. Куай-Гон не ответив, выпрыгнул из спидера, — Хотите вы этого или нет. Оби-Ван включил комлинк и уже на бегу торопливо передал Мэйсу всё, что они узнали. — Ждите нас, — приказал Мэйс, — Мы близко. — Поздно, — сказал Оби-Ван, тогда как Куай-Гон уже прорезал лайтсейбером отверстие в двери. Он отключил комлинк и последовал за Куай-Гоном через прорезанную дыру внутрь здания. Прозвучал сигнал тревоги с какого-то скрытого датчика, и в коридор шагнул офицер охраны. Он увидел джедаев, но и не подумал хвататься за бластер. — Ленз уже связался со мной, — сказал он, — Я выключу сигнализацию. Я уже отключил связь со штабом Безопасности. Куай-Гон кивнул. Оби-Ван был рад этому кусочку удачи. На этом посту охраны оказался как раз человек Рабочих. Конечно, близнецы могли услышать прозвучавший сигнал, но хотя бы не будет вызвано подкрепление, и придётся иметь дело только лишь с охраной самой резиденции. По крайней мере, в первое время. Ленз дал им подробное описание того, как найти тоннель. Куай-Гон побежал вглубь дома, Оби-Ван постарался не отстать. Они знали, что вход в тоннель находился в кухонном складе. Они ворвались туда. Посреди комнаты, наведя на них два бластера, небрежно стояла Эрита. — Вам придётся убить меня, чтобы пройти через ту дверь, — сказала она. Она выглядела сейчас старше своих лет. Её лицо было бледно, глаза блестели. Золотые волосы были распущены. — Я вполне готов это сделать, — сказал Куай-Гон. Оби-Ван не взглянул на своего учителя. Он надеялся, что Куай-Гон всего лишь хочет напугать её. Он не знал, насколько близко к краю был сейчас Куай-Гон. Сейчас он совсем не чувствовал своего учителя. В Силе между ними была лишь непроглядная серая муть. — Вы думаете, что я ничего вам не сделаю, считая вас ребёнком?, — продолжал Куай-Гон, — Но за все то, что вы творили, пробиваясь к власти, вы несёте ответственность как взрослый человек. Вы ответствены за смерть Талы. — Я — не ответственна! — пронзительным голосом выкрикнула Эрита, — Другие выжили после капсулы. Почему не смогла она? Она же была джедаем! — Она была в капсуле в течении нескольких дней, — сказал Куай-Гон, — Гораздо дольше, чем любой пленник Абсолютистов. Он говорил ровным бесстрастным тоном. Его горе ушло глубоко внутрь, настолько, что уже не звучало в интонациях его слов. И это обеспокоило Оби-Вана больше, чем все его недавние проявления гнева. Значило ли это спокойствие, что Куай-Гон позволил быть своему чувству мести, и желал — и был готов — действовать, повинуясь ему? — Я ничего не имела против Талы, — заявила Эрита, — Она — случайная жертва войны. Мы вызвали её сюда, потому что мы знали, что она обязательно прилетит. Все было чётко запланировано. Мы нуждались в присутствии джедая вначале, для прикрытия. Имея поддержку джедаев, осуществить все остальное было бы легко. Балог похитил бы нас и Роан ушёл бы в отставку. А Элани баллотировалась бы на его пост. Потом мы узнали о списке. В нем было и имя Балога. Мы знали, что список у Роана, и знали, что он не спешил с разоблачением Балога. Он думал, что Балог был его другом. Да, он не хотел изобличать его, но ведь он мог бы. И все узнали бы, что Балог работал на Абсолютистов. Это помешало бы нашим планам. Мы были должны получить тот список. Вы думали, что будучи главой Службы безопасности, Балог был столь полезен? Он был бесполезен! Он позволил этой информации попасть к Абсолютистам, и кто-то украл список. Только этот кто-то не принёс список Балогу. Он приберёг его для себя, так как список можно было очень выгодно продать. Мы не знали, кто это был. — Элег, — сказал Оби-Ван. Он хотел поддержать разговор Эриты. Ему было тревожно от того, как нетерпение Куай-Гона сменилось вдруг смертельным спокойствием. Он мог чувствовать в Силе, что в этом спокойствии не было никакой ясности. Куай-Гон стоял и смотрел на Эриту так, словно она была досадным препятствием, а не человеком. — Да. Но только наша удача — то, что список опять был в руках Абсолютистов — отвернулась от нас из-за шпиона Рабочих, — продолжала Эрита, — Но всё, что мы знали тогда, это то, что список был у кого-то. Мы нуждались в помощи — в большей помощи, чем та, на которую мы могли рассчитывать от Балога. Мы нуждались в ком-то умном и смелом. Прибытие Талы было большой удачей. Я не сомневалась, что мы могли заставить её помогать нам без того, чтобы она знала всё это. Она была щедра на помощь. Она сделала бы то, о чём мы спросили. Она все ещё думала о нас как беспомощных девочках без матери и без отца. Куай-Гон закрыл глаза. — Мы позволили ей думать, что это была её идея — проникнуть в Абсолют. Мы знали, что она выяснит все о списке и постарается заполучить его для нас. — Она доверяла Вам, — сказал Оби-Ван. Эрита пожала плечами: — Все доверяют нам. В этом наше преимущество. Мы — дочери великого героя Эвана. Великого героя, который дня не провёл со своими дочерьми, постепенно превратившись в совершенно чужого человека. Великого героя, думавшего только о своей планете, но не о нас, не о собственной плоти и крови, — губы Эриты кривились, — Почему же мы не должны использовать это доверие? Тала делала все. что мы просили и даже больше. Когда она была замечена скрывшейся вместе с Элегом, мы думали, что список у неё. Но она не принесла его нам, так что мы должны были взять его сами. Все было совершенно логично. Если бы Тала только сказала нам правду — что у неё нет списка — она не была бы сейчас мертва. — Балог убил бы её в любом случае, — сказал Оби-Ван. — Вы не знаете этого, — хитро сказала Эрита, — Он мог бы и отпустить её. — Вы лжёте, — отрезал Куай-Гон. — Возможно, — Оби-Ван был потрясён жестокостью в глазах Эриты, это было так, словно хищник играл со своей добычей прежде чем сожрать, — И вы никогда не будете знать этого наверняка. Возможно, это из-за вашей ошибки она мертва, Куай-Гон. Оби-Ван видел, как краска сошла с лица Куай-Гона. Как его рука двинулась к световому мечу. Оби-Ван не мог больше ждать. Он бросился к Эрите, с издевательской усмешкой смотрящей на Куай-Гона. Ударом ноги он выбил у неё из рук один из бластеров. Она вскрикнула, но он уже оказался позади неё, ухватив её за запястье и выворачивая второй бластер из её руки. Затем прицепил оба бластера к своему поясу. — Вы повредили мне руку! — закричала она, хватаясь за запястье. — Куай-Гон, спешите, — крикнул Оби-Ван. Одно мгновение учитель стоял неподвижно, но при его словах, словно проснувшись, помчался вперёд к тоннелю. — Вы убили её, Куай-Гон! — кричала вслед им Эрита, пока они бежали ко входу в тоннель, — Живите с этим, если сможете!ГЛАВА 17
Куай-Гон не сомневался, что в ближайшие же минуты Эрита отправит вслед за ними дроидов. И знал, что впереди их встретят хорошо вооружённые Абсолютисты. Но он отмахнулся от мыслей о возможных препятствиях, как от назойливых насекомых. Никаких стратегий. Он пойдёт вперёд, и он победит. Это было всё, что он знал. Куай-Гон заметил быстрый взглд Оби-Вана в его сторону. Он сказал себе, что не позволит себе больше таких вспышек гнева, как тогда у Моты. Его падаван волновался из-за того, как быстро вспыхнул тогда его гнев. Куай-Гон и сам был удивлён тем, что его ярость продолжала расти. Он понимал, что он сам поддерживает это, вместо того, чтобы просто дать гневу уйти. Это давало ему скорость и концентрацию. Он знал, что такой подход опасно близко подводил его к тёмной стороне. Он знал, что тишина и спокойствие позволили бы ему чётко видеть эту опасную грань, но он не имел такой роскоши, как тишина и спокойствие… Он мог рассчитывать только на то, что сможет управлять своим гневом, когда придёт решающий момент. Туннель уходил вниз под резиденцию. Он не использовался уже много лет, был тёмным и душным. Куай-Гон бежал, освещая путь световым мечом. Он знал, что Оби-Ван бежит следом. Его падаван готов поддержать его, но он знал, что ему самому не хотелось этой помощи. Это касалось лишь его и Балога. Слова Эриты ошеломили его, но он просто отложил их в голове — до долгих бессонных ночей, что ещё предстояли ему. Его целью был Балог. Туннель закончился дюрастилловыми дверями. Куай-Гон расправился с ними с помощью светового меча и вошёл внутрь. Он оказался на самом нижнем уровне музея. — Сзади дроиды, Куай-Гон, — спокойно сказал ему Оби-Ван, -Прибыли из резиденции. Неприятность. Придётся сначала разбираться с ними. Куай-Гон развернулся. Первый дроид уже кувыркнулся вниз через дыру, попутно стреляя из бластеров. Им повезло, дроиды не были запрограммированы на сложные стратегии. Они просто выбирали самый лёгкий маршрут к своей добыче, и теперь валом валили через дыру в двери, где их поджидали Куай-Гон и Оби-Ван. Оби-Ван успевал и отклонять огонь, и крошить дроидов. Куай-Гон в нетерпении махал мечом словно дубинкой: времени на изыски просто не было. Требовалось вывести из строя так много дроидов, как только возможно — за самое короткое время. Движения меча Оби-Вана сливались в одно сияющее пятно рядом с ним. Куай-Гон порадовался скорости своего падавана. За минуты этаж был усыпан дымящимися дроидами. Наконец остались только два дроида, левее их. " Сбей их ", сказал Куай-Гон Оби-Вану и помчался по коридору дальше. Было большой удачей, что они с Оби-Ваном посетили этот музей, когда прилетели на Новый Эпсолон. Сейчас он помнил каждый уровень и каждый зал. Но этот уровень использовался как хранилище, так что сюда они тогда не заходили. Пол и стены здесь были голыми и мокрыми. Этажом выше были камеры и пыточные; на том же уровне находились и офисы. Без сомнения, абсолютисты сейчас расположились именно там. Включая и Балога. Куай-Гон на турбрлифте поднялся уровнем выше. Шагнул в зал и увидел какую-то фигуру впереди. Это был человек, одетый в морскую тунику. Абсолютист. Он резко остановился, увидев Куай-Гона, потом развернулся и бросился бежать обратно по коридору. Куай-Гон помчался за ним. Без сомнения, сбежавший Абсолютист немедленно поднимет тревогу. Даже и не ожидая вторжения, они, несомненно, окажут сопротивление. Он ворвался в зал как раз в тот момент, когда Абсолютист активизировал шеренгу дроидов, хранившихся на стенде. К удивлению Куай-Гона дроиды быстро выстроились в линию для атаки. Они оказались вполне действующими. Абсолютисты использовали как оружие музейные экспонаты. Это было уже куда более серьёзное вооружение, чем дроиды Эриты. Огонь бластеров был беспорядочен и вёлся откуда только можно — от корпусов дроидов, от их «голов» и манипуляторов. Они могли заходить с флагнов, маневрировать, вращаться, самостоятельно занимая выгодные позиции. Их было слишком много, но Куай-Гон отказывался принять это. Огонь бластеров был словно огневая завеса. Он был более чем уязвим в этот момент. Его меч должен был перемещаться с невероятной скоростью, отклоняя летящую лавину огня. И понимание, что, возможно, придётся отступить, было подобно удару. Он разрубил двух дроидов, но другие без устали продолжали атаковать. Несколько из них помчались прямо к нему, стреляя из бластеров, другие начали обходить с флангов, стремясь зайти сзади. Куай-Гон чувствовал, как щипало глаза от катящегося по лицу пота. Он использовал Силу, чтобы пробиться через эту стреляющую стену, но дроиды перегруппировались и ринулись за ним следом. Пришлось снова сражаться с ними. Никогда в жизни он ещё не был столь счастлив видеть Оби-Вана, как сейчас. Подоспевший падаван сходу бросился в бой. С помощью Оби-Вана Куай-Гон смог наконец разнести вдребезги двух дроидов слева от него. Два джедая, разделившись, занялись линией дроидов каждый со своей стороны. Каждый из них уничтожил по два дроида, затем они снова прыгнули к центру линии, уже на лету разнеся ещё двоих. От густого дыма становилось трудно дышать. Оби-Ван разобрался с последним дроидом, и джедаи выскочили из зала. Оби-Ван остановился вздохнуть чистого воздуха. — Как вы думаете, где Балог? Вопрос, казалось, эхом отзвался в мозгу Куай-Гона. Он понял, что даже не подумал о том, где может находится Балог. Он просто шёл вперёд. Это не было похоже на него. Я не думаю ясно, сказал он себе. Я просто реагирую, вместо того, чтобы самому направлять ситуацию. Он понял — это означало, что он был на грани потеря контроля. И, признав это, он осознал и другое, столь же опасное: он совершенно забыл об осторожности. И тут он понял, где мог бы быть Балог. Вспомнив посещение музея, он вспомнил и о тех-центре, располагавшемся здесь же, на этом же уровне. А так как в руках у Балога только что оказался список Ирини, то было очень вероятно, что как раз сейчас он и изучал его — с помощью компьютера. Разумеется, он не стал бы терять впустую время, вместо того чтобы стереть своё имя и узнать все другие. Прежде, чем он успел ответить Оби-Вану, очередная армада дроидов выкатилась из-за угла позади них. Джедаи почувствовали горячую волну в Силе — за мгновение до очередного шквала бластерного огня. И вновь Куай-Гону и Оби-Вану пришлось использовать всю свою концентрацию, чтобы суметь нанести поражение проворным дроидам. Огонь бластеров, казалось, лился отовсюду. Дроиды были препятствием на их пути к инфоцентру. Ярость, вызванная очередной задержкой, заполнила Куай-Гона. Каждая секунда — он понимал это — давала Балогу шанс снова скрыться. Он бросился на дроидов, не замечая проходившие совсем рядом с ним выстрелы. Меч описывал непрерывную сияющую дугу. Он яростно атаковал дроидов, уничтожая одного за другим. Оби-Ван старался прикрыть его от ответного огня как только мог, но даже он не мог угнаться за неистовой атакой Куай-Гона. Куай-Гон прорвался через линию дроидов, пнув одного из них в сторону и разрубив его надвое. Он всегда думал, что действия во гневе сделают его неэффективным. Вместо этого, он чувствовал точность. Он чувствовал мощь. Его гнев вёл его. Вокруг дымились изрубленные дроиды. Он помчался дальше. — Куай-Гон, подождите! Но он не ответил и не остановился. Он не мог ждать. С этой новой чёткостью мыслей, он помнил точное местоположение инфоцентра. Он не колебался, просто распахнул дверь. Шаги Оби-Вана позади него вызвали вдруг неожиданную досаду. Ему хотелось бы, чтобы Оби-Ван оставался здесь. Он хотел встретиться с Балогом один на один. Приземистый мощный человек сидел за пультом. Он вскочил со стула, на лице отразилось удивление. Итак, Эрита не сумела предупредить его. Куай-Гон смотрел на маленькие тёмные глазки, маленький сжатый рот, круглую голову. Он сосредоточил всю свою ненависть на этом человеке. Этот человек видел, как день ото дня слабеет, умирая, Тала, и не чувствовал ничего. Этот, не пожелавший понять, сколь выдающегося человека он медленно убивает… Этот маленький злобный человек. Балог был жив, а Тала была мертва. Несправедливость этого поразила Куай-Гона. И стёрла вдруг все эмоции, бушевавшие внутри него. Балог вскочил, пинком отбрасывая мешавший стул, и сорвал с пояса бластер. Куай-Гон улыбнулся. Оби-Ван стоял рядом с ним, меч в положении защиты, ожидая хода Балога. Балог протянул руку, чтобы включить передатчик на техническом пульте. — Мне нужна помощь, я в информцентре. Отправьте боевых дроидов… Куай-Гон небрежным жестом прожёг пульт лайтсейбером. Взлетели искры, пульт задымился. Балог выстрелил. Оби-Ван прыгнул вперёд, отклоняя огонь. Огонь бластеров ничего не значил для Куай-Гона. Просто незначительное временное препятствие между ним и Балогом. Балог был его добычей. Собранием кожи, мускулов и костей, которые должны быть превращены в бесформенную кучу. Его меч был подобен вспышке света, он двигался настолько быстро, что движения сливались в одно. Было так легко отклонить отчаянный огонь противника. Паника мелькнула в глазах Балога. Страх сделал его неуклюжим. Он отшвырнул бластер и кинулся было бежать, но споткнулся об отброшенный им же стул и с грохотом рухнул на пол. Вот, наконец его враг лежит у его ног, точно так, как он и представлял себе все эти дни. Он стоял над Балогом, высоко занеся меч для удара. Удара-возмездия, который принесёт ему так много удовлетворения. — Нет, Куай-Гон. " Голос, казалось, звучал издалека, и в то же время как будто совсем рядом. Это смутило его. Он повернулся и встретился взглядом с Оби-Ваном. Ему показалось, будто он смотрит на него откуда-то издалека. Его охватило замешательство. И тут словно бы разошлись облака, пропуская ясность света. Он увидел так много в одно мгновение. В твёрдом взгляде его падавана он увидел вдруг и опасение и сострадание. Он больше не был где-то далеко. Расстояние словно сжалось, и он был опять в той же самой комнате. И рядом был Оби-Ван. И только сейчас, словно вернувшись, Куай-Гон увидел, как далеко он ушёл. Тёмная сторона только что бушевала в его крови. Он знал это, он поощрял это. Мгновение поколебавшись, он деактивировал свой меч и повесил обратно на пояс. Он был совсем близок к убийству ради мести. Только он сам знал, насколько близок. Он никогда не забудет это. Он никогда не позволит себе забыть. Балог в облегчении закрыл глаза. Оби-Ван стоял над ним, доставая комлинк, когда в комнату вбежали Мэйс и Бэнт.ГЛАВА 18
Четыре джедая стояли на приземляющейся платформе высоко над столицей Нового Эпсолона. Куай-Гон смотрел вниз на величественные серые здания, изгибы улиц и широкие бульвары. Отсюда, с этой высоты, было легко различить, где начинался большой сектор Цивилизованных, и где заканчивался, переходя в предместья, где жили Рабочие. Манекс предоставил им самый лучший консульский корабль на Новом Эпсолоне, и откомандировал к ним своего личного пилота. Тело Талы было помещено на борту в небольшом отсеке, благоухающем от множества здешних цветов. Джедаи сопровождали её на её последнем пути в Храм. Они оставляли здесь правительство, все ещё раздираемое противоречиями. Элани, Эрита и Балог были арестованы. Арест близнецов вызвал немалый протест. И Рабочие, и многие из Цивилизованных не могли поверить в их продажность. Только не дочери Эвана… Ирини находилась в медцентре, и против неё были выдвинуты обвинения. Движение Рабочих разом потеряло и Ирини, и Ленца. Теперь им предстояла нелёгкая задача — найти новых лидеров. Открылись двери турболифта, и вошёл Манекс. Он был одет в роскошные одежды своего любимого зелёного цвета. Он шагнул вперёд и поклонился джедаям. — Люди Нового Эпсолона многим обязаны вам, — сказал он. — На Новом Эпсолоне всё ещё неспокойно, — сказал Мэйс, — Но правительство будет придерживаться политики честности. Манекс кивнул: — Выборы состоятся на следующей неделе. В них примут участие и другие сенаторы. Я знаю, что движение Абсолютистов подорвано, но не исчезло окончательно. У нас все ещё хватает врагов. Без сомнения, это будет нелёгким временем — пока Комитет Правосудия будет работать со списком информаторов Абсолюта. Но я принял на себя обязательства перед моим миром. Если меня изберут, я продолжу дело, начатое Эваном и Роаном. — Если мы снова понадобимся вам, мы прибудем, — сказал ему Мэйс. Куай-Гон отвернулся. «Только не я», — подумал он. Он никогда не возвратился бы снова на Новый Эпсолон. — Мы благодарим вас за этот корабль, — сказал Манексу Мэйс, — И за всё, что вы сделали. Карие глаза Манекса были полны печали. — Никто не сможет восполнить то, что вы потеряли здесь. Я могу только обещать вам своё полное содействие — всю мою оставшуюся жизнь, в любой момент, когда вы будете нуждаться в этом. Манекс отдал приказ пилоту спустить трап и, поклонившись, удалился. Куай-Гон стоял невдалеке от остальных. Он увидел, как к Оби-Вану подошла Бэнт. — Куай-Гон в порядке? — тихо спросила она обеспокоенным тоном — Я не знаю, — ответил его падаван, — Но он будет в порядке. Буду ли я? — неожиданно словно о ком-то постороннем подумал Куай-Гон. Оби-Ван взглянул на Бэнт: — А мы все? Куай-Гон почувствовал, что, если что и могло затронуть сейчас его сердце, так это тепло в глазах Бэнт, взглянувшей на Оби-Вана. Он вдруг вспомнил себя и Талу — тогда, неимоверно давно. — Конечно, — ответила Бэнт Оби-Вану. Он тоже должен был сказать кое-что Оби-Вану. Он отозвал его в сторону. — Я должен поблагодарить тебя, — сказал он ему, — Когда я стоял над Балогом с ненавистью в сердце, ты спас меня от беды. Звук моего имени вернул меня к самому себе. Оби-Ван взглянул с удивлением: — Но я ничего не говорил. Сердце Куай-Гона едва не выскочило из груди. Это была Тала… Конечно же, это была Тала. Голос был так близко, и в то же время словно из невероятной дали. Это был её голос, мягкий и тёплый, каким он редко его слышал. Каким она обращалась только к нему. Теперь он понял. Она все ещё была с ним. Это знание должно было помочь ему, но вместо этого лишь вызвало новый взрыв боли. Ему было недостаточно её голоса. Он нуждался в её присутствии. В её тепле и дыхании, в возможности прикоснуться или просто обменяться только им понятными улыбками. Оби-Ван, должно быть, понял что-то по его лицу. Желая поддержать, дотронулся до его руки. Но Куай-Гон не почувствовал. Он не хотел ничего чувствовать. Он был благодарен Оби-Вану за его сочувствие. Благодарен Мэйсу и Бэнт за их молчаливое понимание. И все же ему тяжело было быть с ними. Куай-Гон развернулся и пошёл к трапу. Весь путь до Корусканта он будет рядом с Талой. Он знал одно: Эту печаль нужно перенести. И знал, что это была не та тяжесть, что уменьшается со временем. Что боль будет возвращаться вновь и вновь. Она будет сжиматься, терять силу, но, когда он уже подумает, что она проходит, вернётся снова. И никаких навыков Джедая не хватит, чтобы справиться с ней… И что это значит — быть джедаем и быть неспособным к принятию? подумалось Куай-Гону. Но это был вопрос для совсем другого времени. Он, не оглянувшись, поднялся на борт. Он летел на Новый Эпсолон, думая о том, что возможна и другая жизнь. Жизнь, смотрящая в будущее с такой радостью, о существовании которой в галактике он даже не подозревал. А вернётся он к той же жизни, которую хорошо знал. К жизни — уединённому служению. Он не знал, куда ещё. Он надеялся снова найти себя в своём деле, в своём долге. Но день, когда это опять станет реальностью, казался невозможно далёким. А сейчас он направлялся к маленькому отсеку, где лежала Тала — для последнего, долгого прощания.Джуд Уотсон Единственная свидетельница (Звездные войны-20) Ученик Джедая-17
ГЛАВА 1.
Джедай Куай-Гон Джинн вздохнув, продолжил свой путь по коридору. Совет знал, что он слишком долго был в бездействии, и Куай-Гон был того же мнения. Они были терпеливы, потому что знали, какую боль ему причинила смерть его дорогого друга Таллы. И теперь они ждали его, чтобы решить, готов ли он вновь возобновить свою активную жизнь Джедая. Но он считал, что не готов. И не был уверен в том, что будет вообще когда-либо готов. Куай-Гон завернул за угол, достигнув зала Совета. Совет вызвал его, но не объяснил почему. Может быть они просто устали ждать, а может собрались так или иначе послать его на миссию. Может быть это и к лучшему, думал Куай-Гон, пробуя сам поверить в это. В последнее время он пытался поверить в многие вещи, и не часто преуспевал в этом. По крайней мере это будет хорошо для Оби-Вана. Падаван Куай-Гона бесшумно шёл рядом, на его лице была маска совершенного спокойствия. Но Куай-Гон знал, что скрывалось под ней. Он чувствовал напряжённость, которая росла между ним и его учеником. Он ощущал, что Оби-Ван хотел поговорить с ним, но все же он был тих, что на него совершенно не похоже. Хотя Куай-Гон и Оби-Ван за последние несколько месяцев не были далеки друг от друга, но Куай-Гон разными способами покидал своего ученика. Он желал сказать ему многое, заверить Оби-Вана. Успокаивающие речи приносили успех. Но мудрость Джедая говорила о том, что сейчас уже нужно нечто большее, чем просто слова. Они остановились около входа в зал Совета. Оби-Ван посмотрел на своего учителя. Куай-Гон видел, что тот собирается что-то сказать, но не успел. Двери зала Совета с шипением открылись, и они вошли внутрь. В зале было заполнено лишь три из двенадцати мест Совета. Куай-Гон не удивился, увидев так немного магистров. Он поприветствовал своих старых друзей и встал перед ними в знакомом круге. Йода, Мэйс Винду и Пло Куон поблагодарили Джедаев за прибытие. Они мельком взглянули на Оби-Вана, а затем пристально посмотрели на Куай-Гона. Было видно, что они обеспокоены. Куай-Гон чувствовал, что члены Совета все ещё раздумывали, было ли решение послать его на миссию правильным. Он удивился настолько, что даже не смог выдержать их пристальный взгляд. А их сочувствие не облегчало его бремя горя, напротив порой лишний раз напоминало ему о том, кого он потерял. Куай-Гон посмотрел мимо Магистров на горизонт Корусканта и попытался успокоить свои чувства. Он вновь задавался вопросом почему ему не удавалось сделать это. Его учили контролировать свои эмоции и чувства, учили некоторые из тех, перед кем он сейчас стоял. Раньше это срабатывало. А сейчас нет. Оби-Ван переминался с ноги на ногу и Куай-Гон заметил, что тишина, повисшая в зале, продолжилась слишком долго. — Мы получили запрос от Сенатора Кроут с системы Фрего, — наконец начал Мэйс Винду, — он просил Джедаев помочь ему в сопровождении свидетеля на Корускант для свидетельства перед Сенатом. Куай-Гон кивнул. Защита важных свидетелей была обычным делом для Джедая. Он и подозревал, что первая миссия будет лёгкой. Отвлечённость. Поэтому здесь было только трое из всего Совета. — Простой задачей это не является, — сказал Йода, как будто прочитав мысли Куай-Гона, — большая опасность таится на Фрего. Мэйс Винду продолжал пристально смотреть в лицо Куай-Гона. — Мы бы не послали вас, если бы считали, что вы не готовы. Вы чувствуете себя готовым, Куай-Гон? Ответа Куай-Гон не знал. У него не было никакого желания оставлять Храм, даже выходить из собственной комнаты. Но заточить себя в уединении — это будет несправедливо по отношению к Оби-Вану. — Я готов, — ответил Куай-Гон. Более твёрдо, чем сам в это верил. Он почувствовал, как облегчённо вздохнул Оби-Ван. Этот вздох словно пронёсся по залу Совета, и трое его членов, казалось, тоже облегчённо вздохнули. Они прекратили исследовать его мысли. Совет услышал ответ, который хотел, а Куай-Гон надеялся, что принял правильное решение. — Йода считает, что ситуация сложна, — сказал Пло Куон, — и поэтому обратитесь к Йокасте Ну, чтобы она дала вам всю необходимую информацию, прежде чем вы отбудете. Он указал на архив Храма. — Теперь вы должны идти, — твёрдо добавил Йода. — Мы считаем, что опасность для свидетеля возрастает очень быстро. И чем скорее вы доберётесь до Фрего, тем будет лучше, — сказал Мэйс Винду, легко махнув им рукой. — Да пребудет с вами Сила. Куай-Гон кивнул и медленно вышел из зала Совета. Вслед за ним последовал Оби-Ван. Даже после предостережений магистров, Куай-Гон всё равно чувствовал, что эта миссия будет простой. Пока его предчувствия его не подводили. Йокаста Ну была худым, очень стройныс Джедаем с длинными серыми волосами, заплетёнными в косу. Она поднялась из-за стола, когда Джедаи вошли. Для демонстрации эффективности, она взяла несколько документов и жестом пригласила Куай-Гона и Оби-Вана сесть за другой стол. — Мне сказали, что ваше время ограничено, — сказала Йокаста. Она не делала долгих вступлений. Ничего такого, чтобы не относилось к делу. Куай-Гон раньше имел дело с архивариусом Храма, Оби-Ван тоже знал, кем она была. Йокаста информировала многих Джедаев, отправляющихся на важные миссии. В прошлом Куай-Гон предпочитал использовать другие источники, чтобы получить необходимую информацию. Он привык работать с Таллой и не встречался с Йокастой с тех пор, как взял в ученики Оби-Вана четыре года назад. — Свидетель — Лина Кобрал, — Йокаста показала им её изображение на голопроекторе. Невысокая молодая женщина с тёмными волосами, завитыми в сложную причёску. — Она вдова Рутина Кобрала. Изображение женщины исчезло и вместо неё появился мужчина. Он был также молод, довольно высок ростом, с короткими волосами каштанового цвета и доброй улыбкой. — Рутин был недавно убит и его убийца все ещё на свободе. — Разве это необычно? — спросил Куай-Гон, — я думал, что Фрего управляется преступниками. Йокаста выглядела немного раздражённой, когда её прервали, но продолжила. — Семейство Кобрал — это самый могущественный клан на Фрего. Они ответственны за преступное сообщество, которое успешно стоит за правительством двадцать последних лет. Отец Рутина умер несколько лет назад, по естественным причинам. Все считали Рутина наследником, несмотря на то, что у него есть два старших брата: Солан — самый старший брат и новый лидер семейства Кобрал. На экране появилась более низкая и коренастая версия Ратина. Кроме роста Солана от брата отличала его голова и улыбка. Он был совсем лысый и угрюмый. Такой, что даже, когда он улыбался выглядело это натянуто. — Солан известен на своей планете. Его боятся и уважают. Он получает то, что ему нужно посредством влияния, угроз, а то и насилия. Теперь, закончив рассказ Йокаста была готова отвечать на вопросы Куай-Гона. — Убийства на Фрего дело обычное. Необычно то, что убит был член семьи Кобрал, убит без всяких мотивов для мести. Хоть выражение лица Куай-Гона не изменилось, он почувствовал как его накрывает новая волна печали. Он очень хотел услышать сейчас Таллу, её порой циничное высказывание о быстроте его сообразительности, её привычку распределять информацию так, чтобы Куай-Гон быстро нашёл нужное направление. Куай-Гон напомнил себе, что эти отношения развивались много лет. И та связь, которая у него была с Таллой, никогда не образуется с архивариусом Храма. И наверное, вообще с кем-либо ещё. — Лина вышла замуж за Рутина три года назад, — продолжила Йокаста, — ходили слухи, что Рутин больше не хотел быть вовлечённым в дела своего семейства. Хотя он не мог легко оправдаться от преступных дел, но сенатор Кроут сказал нам, что Рутин был готов свидетельствовать перед Сенатом против своей семьи. Он хотел положить конец цепи преступлений в целом. Спустя некоторое время после того, как Рутин согласился выступить свидетелем, он был убит, — Йокаста вздохнула, но через мгновение продолжила, — вчера вечером мы получили секретное сообщение от Лины. Сенатор Кроут также получил его. Она решила продолжить дело мужа и непосредственно, лично свидетельствовать против семьи Кобрал. Йокаста подвинула к ним несколько дек и документов. — Здесь все, в чём вы нуждаетесь. Куай-Гон встал и взял деку. — Спасибо, — кратко поблагодарил он, — мы можем связаться с вами, если нам понадобится помощь? — Конечно, — Йокаста кивнула, — да пребудет с вами Сила. Куай-Гон безучастно кивнул в ответ. Как он мог считать, что Сила была с ним? Где она была, когда он больше всего в ней нуждался? Он и Талла заверяли друг друга в любви. Но никто и ничто — ни любовь, ни Джедай, ни Сила не смогли спасти её. Для Куай-Гона и Оби-Вана не потребовалось много времени, чтобы собраться в эту краткую поездку. Вскоре они ступили на борт транспортника, который отправлялся на Фрего. Куай-Гон сразу же захотел исчезнуть в своей каюте, как только они взошли на борт. Но его остановил Оби-Ван. — Учитель, я знаю, что последние несколько месяцев были для вас очень сложными, — Оби-Ван потянулся к плечу Куай-Гона и коснулся руки учителя, — и я… хорошо… я помню, что вы мне сказали тогда, когда Бент была похищена из Храма. Вы сказали, что в самое тяжёлое время наиболее важно следовать кодексу Джедаев. Позвольте сделать это и самому себе, своим чувствам. — Спасибо, Оби-Ван, — прервал его Куай-Гон, — ты хорошо усвоил, что я преподал тебе. Однажды ты станешь великолепный Джедаем, Учителем. Он повернулся и быстро пошёл к каюте, оставив позади изумлённого юношу. Куай-Гон знал, что его ученик хочет облегчить его состояние. Но он не мог заставить себя слушать ту мудрость, которая подвела его. Он просто должен был побыть один.ГЛАВА 2.
Оби-Ван тихо стоял, наблюдая, как Фрего заполняет весь экран транспортника. На протяжении всего пути, Куай-Гон так и не появился из своей каюты. Оби-Ван не был уверен, стоит ли тревожить его сейчас, когда их путь почти завершён. Он отчаянно хотел также успокоить своего учителя, как Куай-Гон делал для него много раз. Но чем больше он пытался, тем дальше отступал Куай-Гон. Разрыв между ними продолжал расти, и Оби-Ван был растерян. Как он один сможет ликвидировать это расстояние? — Это должно быть Фрего. Голос Куай-Гон удивил Оби-Вана и позволил ему вздохнуть несколько свободнее. В конце концов ему не придётся нарушать одиночество учителя. — А то светящее пятно должно быть столица, город Риан, — добавил Куай-Гон. Оби-Ван заметил, что Куай-Гон все ещё грустен и отвлечён. Он был похож на призрака. Но, по крайней мере, он разговаривал. И предпринимал усилия. Когда они покинули транспортник, Оби-Ван ясно понял, что руководить этой миссией придётся ему. Он не мог полагаться на учителя, который был эмоционально подавлен. Оби-Ван не думал, что семья Кобрал знает о нашем прибытии, но планета, управляемая преступниками всегда остаётся опасным местом. Он ожидал, что уже в ангаре встретит подозрительных личностей, совершающих нелегальные сделки. Но в ангаре была лишь одна женщина, которая безучастно смотрела на прибывших Джедаев. Оби-Ван немного расслабился, к нему подошёл капитан транспортника. — Чем быстрее мы улетим отсюда, тем будет лучше, — сказал он нервно, — я не хочу проводить здесь времени больше, чем нужно. Кобрал обложил налогами все, в том числе и воздушные трассы. Оби-Ван кивнул. Хотя он не знал точно, было ли пилоту действительно здесь неприятно или у него были какие-то неприятности с законом. Юноша поблагодарил капитана за безопасное путешествие и посмотрел, как тот вернулся на корабль. Как только трап корабля был убран, женщина, стоящая одиноко в ангаре подошла к Джедаям. — Полагаю, что у вас было приятное путешествие от…— она сделала паузу. — Корусканта, — закончил за неё Оби-Ван, — Вы Лиина? — Нет, — ответила женщина, откинув капюшон. У неё была короткая стрижка и совсем юное лицо. — Меня зовут Мика и я немедленно провожу вас к Лине, — сказала Мика, ещё раз оглядевшись в ангаре. — Она нервничает, — подумал Оби-Ван. Он потянулся к Силе, но не заметил никакой опасности. Только страх Мики. — Следуйте за мной, но не приближайтесь близко. Если ко мне кто-либо подойдёт, я буду делать вид, что не знаю вас, — она смотрела на них большими тёмными глазами, подождав пока и Куай-Гон, и Оби-Ван не кивнут в знак согласия. — Мы сделаем так, как вы хотите, — заверил её Оби-Ван. Накинув капюшон, Мика быстро покинула ангар. Оби-Ван любил пройтись по новой планете в начале миссии пешком. Куай-Гон учил его, что медленная ходьба позволяет сделать наблюдения много лучше. А на Фрего было что посмотреть, особенно в Риане. Но он не увидел здесь ничего из того, что ожидал. Улицы были чистыми, по тротуарам неторопливо шло множество жителей Фрего, у многих были пёстрые сумки. Недалеко от космопорта были построены торговые лавки. Там продавали свежие фрукты, овощи, мясо, хлеб. Продавцы выкрикивали цены, зазывая клиентов. Немного дальше продавалась домашняя утварь, ремесленные поделки. Люди везде казались счастливыми и весёлыми. В центре рынка толпа была настолько плотной, что Оби-Ван едва не потерял Мику из вида. Но всякий раз, когда он смотрел, то видел, что глаза Куай-Гона неотрывно следили за серым капюшоном Микки. Казалось он не замечал, что происходит вокруг, как это было всегда. Без сомнения, мыслями он был в совершенно другом месте. Оби-Ван любил обсуждать свои наблюдения со своим учителем. Было необычным, что на планете управляемой преступниками будет такое счастливое население? Но он был уверен, что Куай-Гон не думал о Фрего, поэтому и не спрашивал его. Наконец рыночные ряды закончились, и толпа поредела. Мика провела Джедаев по тёмным, но чистым переулкам и остановилась перед зданием, помахав Оби-Вану и Куай-Гону, чтобы они подошли ближе. Женщина что-то ввела на контрольной деке. Большая дверь склада раскрылась, показывая огромное помещение полное старых запчастей и оборудования. — Мы на месте, — сказала Мика, ещё раз оглядев переулок перед тем, как двери закрылись, — я единственная, кто знает, где скрывается Лина. Помимо вас. Важно, чтобы вы никогда более не приходили сюда. — Конечно, — кивнул Оби-Ван. Наверх вели несколько пролётов дюрастиловой лестницы, из зала, где стояли огромные машины, дорога вела в уютное жилое помещение. Там на удобном диване, спиной ко входу сидела женщина, которую Оби-Ван видел на голопроекторе Йокасты Ну. Лина Кобрал. Мика прокашлялась и объявила о своём приходе. Лина повернулась. — Вы сделали это, — сказала она, протягивая для приветствия руку Куай-Гону и Оби-Вану. Потом обняла Мику, — я очень рада. Ваша поездка была сложной? — Все прошло быстро, — сказал Куай-Гон, представляя себя и Оби-Вана. Оби-Ван был доволен, что Куай-Гон нарушил тишину. Юноша не был уверен в том, что у него получится также легко и непринуждённо управлять беседой. Лина Кобрал выглядела привлекательно на голопроекторе, но в реальности она оказалась ещё более красивым человеком. Её длинные тёмные волосы ниспадали по плечам, выразительное лицо, с такими же тёмными, как у Мики глазами. Лина Кобрал выглядела лишь на несколько лет старше Оби-Вана, что и поражало его. Подобно фреганцам на улице, её поведение тоже было спокойным. Она поприветствовала Джедаев так, как будто они были старыми друзьями или гостями, но не телохранителями. — Пожалуйста, садитесь, — сказала Лина, подвигая Джедаям стулья, — вам нужно отдохнуть. Может быть немного Копи чая? Прежде чем Джедаи смогли возразить, Лина уже наливала тёплую тёмную жидкость в бокалы. Она была оранжевого цвета и потрясающе вкусной. — Моя кузина, Мика доставляет мне все необходимое, теперь, когда я вынуждена скрываться, — сказала Лина, улыбнувшись Мике, — она принесла мне этот чай вчера. А сегодня проводила вас сюда. Лина так восхитительно улыбалась, что Оби-Ван нашёл, что невозможно не улыбнуться в ответ. — Она так хорошо относится ко мне, — голос Лина не выдавал то, что ей что-то угрожает, — она настаивала, чтобы быть рядом со мной, несмотря на опасность для себя. Я знаю, что не должна была позволить это. — Ты не представляешь для меня опасности, — мягко ответила Мика. Лина выразительно посмотрела на кузину, что та, поняв все, оставила комнату. Оби-Ван мельком заметил напряжённость на её лице. Он посмотрел на Куай-Гона, чтобы узнать заметил ли тот это тоже, но учитель пристально смотрел в бокал с чаем. — Я сожалею, — Лина извинилась, проведя рукой по брови, — я впустую трачу ваше время и я не совсем была честной с вами. Оби-Ван сидел, а Куай-Гон поставил бокал на стол. Они молчали, ожидая, что Лина продолжит. — Это правда, что я нуждаюсь в сопровождении к Корусканту. Как правда и то, что я хочу свидетельствовать против Кобрал. Я должна завершить то, что начал Рутин. Он погиб из-за этого, — голос Лины пресёкся, она стояла, смотря в окно. — Это была моей ошибкой. Я не должна была влюбляться в него. Но я не знала, что он был Кобралом. А любовь не выбирает, не так ли? Оби-Ван заметил, как Куай-Гон слегка кивнул головой. — До того, как мы поженились, Рутин пообещал, что оставит преступный путь, но это лишило бы его семьи. Он был любимчиком своих родителей, и сам любил их. Он надеялся, что сможет убедить их также оставить мир криминала. Он не хотел просто уйти, он хотел остановить все происходящее, — Лина говорила все быстрее, как будто бы не могла удержать поток слов. — Когда его брат Солан узнал, что Рутин хочет изменить положение дел, но разъярённый пошёл к отцу. Рутин не мог прервать кольцо преступлений изнутри, тогда он решил сделать это извне. Это было самым трудным решением, которое он когда-либо принимал. Я хотела, чтобы он просто отступился от этого, чтобы не рисковал своей жизнью. Но он настаивал. Он сказал, что делает это ради меня. Он сделал это ради меня, — Лина вновь сделала паузу и повернулась к Джедаям. Её тёмные глаза были полны слез. Оби-Ван чувствовал, что она смотрела только на него, и её глаза смотрели прямо в его сердце. Казалось, что она искала только его, проверяя, хватит ли у него силы и храбрости помочь ей. Если ему можно будет доверять. Оби-Ван чувствовал, что ей доверять можно. Было нечто в том, как она держалась, в манере говорить. Она не могла лгать им. Юноша чувствовал её страх, но также и её честность. А ещё он чувствовал её силу. Лина Кобрал не была трусом. — Поэтому я должна воплотить его план, — сказала Лина, выпрямившись, — Я не могу позволить смерти Рутина быть напрасной. Я буду свидетельствовать и остановлю преступления. Но… Оби-Ван наклонился вперёд. Пока он слышал историю, которую ожидал услышать. Но что? — У меня нет никакого исчерпывающего свидетельства для Сената, — вздохнула Лина, — Рутин работал очень напряжённо, чтобы защитить меня. Хотя я слышала многие вещи, также как и многие другие фреганцы, но у меня есть только моё слово против их. Куай-Гон встал. Оби-Ван заметил, что лицо учителя не выглядело счастливым от того, что он был обманут. Их послали, чтобы сопроводить свидетеля, находящегося в опасности, а теперь выясняется, что у их свидетеля нет никаких доказательств. — Прошу вас, пожалуйста, — сказала Лина, беря за руку Куай-Гона, — я очень прошу вас побудьте со мной до тех пор, пока я не сумею найти исчерпывающие свидетельства. Я знаю, что они существуют — списки, даты, счета, отчёты о преступлениях семьи Кобрал. С вашей помощью… — Нас послали только для того, чтобы защитить вас. Если вы не можете свидетельствовать, то мы должны будем вернуться на Корускант одни, — категорично сказал Куай-Гон. Оби-Ван вспыхнул, не веря тому, что он услышал. Как мог Куай-Гон отказать в помощи этой женщине?ГЛАВА 3.
— Учитель! — Оби-Ван сказал это более резко, чем обычно, — Я… Он остановился, понимая, что будет не хорошо обсуждать их разномыслие перед Лииной, — Я хотел бы поговорить с вами, — закончил он. Оби-Ван кивнул Лине и быстро пошёл по лестнице вниз на один этаж. Он слышал шаги Куай-Гона за собой. Когда он достиг площадки, то повернулся. — Учитель. Вы не можете оставить эту женщину здесь. Очевидно, что она напугана и ей угрожает опасность, — выпалил он. — Она лгала нам о наличии свидетельства, Оби-Ван. Кто поручится за то, что она не лжёт нам о наличии опасности? — спокойно сказал Куай-Гон. — Её опасения реальны, — ответил Оби-Ван, — вы же можете чувствовать это. Мы не можем оставить её. Оби-Ван чувствовал, как его лицо горело. Он раньше не говорил со своим учителем в таком тоне, да после смерти Таллы они вообще редко разговаривали. Казалось, что с тех пор Куай-Гон не чувствовал ничего вокруг себя. Куай-Гон пристально смотрел на своего падавана. Оби-Ван выдерживал его взгляд. Он не мог позволить своему учителю уходить от темы разговора. — Мы останемся здесь на два дня. Если к этому времени у неё не будет доказательств к свидетельству, то мы вернёмся на Корускант без неё, — решительно сказал Куай-Гон, — но я не думаю, что это хорошая идея. Ты позволяешь своим эмоциям вести тебя. — И не буду раскаиваться в этом, — твёрдо ответил Оби-Ван. — Надеюсь…, — парировал учитель. Гнев и обида наполнили Оби-Вана. Он поднялся наверх по лестнице один. Разве Куай-Гон не позволял себе в прошлом, чтобы эмоции вели его? Если бы только его учитель позволил себе почувствовать всё, что происходило вокруг, то все понял бы. Они приняли правильное решение. Лина и Фрегов нуждались в них. Перед тем, как войти в жилое помещение, Оби-Ван остановился, чтобы умерить внутреннюю борьбу. Лина услышала, как Джедаи поднимаются по лестнице и направилась к ним. Её лицо было полно надежды. — Мы останемся здесь на два дня, — улыбаясь, сказал Оби-Ван. — Мы будем защищать вас, пока мы здесь, но это все. Мы не будем собирать доказательства против Кобрал, — добавил Куай-Гон. — Этого вполне достаточно, — Лина обняла Оби-Вана за шею. — Спасибо, — сказала она ему на ухо, — спасибо. Это большее, что я могла просить. Оби-Ван чувствовал как вновь загорается его лицо, потому что он несколько неловко обнял Лиину в ответ. Уголком глаза он заметил Куай-Гона, а позади него Мику. Ни один из них не улыбался. — Два дня являются более чем достаточно, но мы не можем позволить себе терять время, — сказала Лина. Она помчалась в комнату и быстро вернулась уже в одежде, похожей на одежду Мики. Лина быстро заплела волосы в узелок на голове и спрятала их под капюшоном. — Я пойду с вами, — сказала Мика. Лина покачала головой. — Не нужно тоже подвергать себя опасности. Оби-Ван заметил, как раздражение на миг мелькнуло на лице Мики, но она оставалась такой же спокойной, как и Джедаи. Лина вышла из здания. Лина вела себя достаточно хладнокровно, выражение её лица было полно решимости, когда она вела Джедаев по переулкам. Оби-Ван заметил как она скрыла свои глаза за тёмными визорами прежде, чем любопытные взгляды начали рассматривать её. Лина двигалась по улицам быстрее, чем её кузина. Она вела Джедаев от тёмных, высоких складов к соседним сверкающим высотным зданиям. Прозрачные кабины турболифта, как пузыри скользили вверх и вниз по стенам. Лина вдруг остановилась в дюжине метров от особенно высокого и великолепно выглядящего здания. Трое внушительных размеров мужчин стояли перед кабиной турболифта, охраняя её. — Нам придётся воспользоваться черным ходом, — сказала Лина, повернувшись к Джедаям. Она печально вздохнула, — я хочу побывать в своей квартире. — Вашей квартире? — перебил её Куай-Гон. Оби-Ван предположил, что его учитель не полностью понял их нынешнее предназначение, но то, что он не хотел идти внутрь было хорошей идеей. Оби-Ван думал также. Но он очень хотел помочь Лине. — Вы действительно уверены в том, что это мудро? — спросил Куай-Гон. — У нас нет выбора, — объяснила Лина, — внутри есть очень важная информация. Я нуждаюсь в ней, чтобы свидетельствовать. Куай-Гон ничего не ответил. Лина повернулась и пошла по переулку к чёрному ходу, Джедаи последовали за ней. К счастью, этот путь не охранялся. Лина набрала код на контрольной панели и дверь открылась. На этой стороне здания не было никакого турболифта. На тридцать седьмой этаж им придётся взбираться пешком. Когда они дошли до нужного этажа, то изрядно запыхались. Но Лина не сделала паузы, чтобы отдохнуть. Вместо этого, она повела их за угол, к дюракритовой стене. Только когда Оби-Ван подошёл вплотную к Лине, то увидел, что это фактически скрытая дверь. Лина нажала маленькую скрытую кнопку и дверь мягко открылась. Прежде чем Оби-Ван смог заглянуть внутрь комнаты, Лина застонала и быстро закрыла рукой рот. Они вошли туда, что раньше было красивой комнатой. Но в квартире все было разбросано и порушено. Богатая ткань, покрывающая мебель была порвана и клочками валялась по полу. Столы были сломаны, ящики опрокинуты, полки разбиты. Их содержимое валялось по полу. Квартира была когда-то щедро украшена, но теперь все это напоминало свалку мусора. Кто бы не учинил этот погром, сделал он его на совесть. Даже ковры были разодраны на части. Лина в отчаянии оперлась на руку Оби-Вана. — Я должна была догадаться, что они будут искать, — подавленно сказала она. Женщина наклонилась вперёд и собрала части разбитой маленькой каменной статуэтки. Она взяла их в руки, и из её глаз хлынули слезы. Оби-Ван хотел успокоить её, но не знал, что сказать. Он лишь мягко сжал её руку. — Полагаю, что вы должны быть рады, что вас не было дома, — сухо заметил Куай-Гон. Он очевидно не заметил выражение лица Лины, а Оби-Ван почувствовал вспышку собственного раздражения. Как его учитель может быть настолько бесчувственным? Лина глубоко вздохнула и отошла от Оби-Вана, пройдя в квартиру. Куай-Гон остался около двери. Оби-Ван пошёл за Линой на случай, если ей вновь понадобится его поддержка. Квартира выглядела так, как будто её не обыскивали, а умышленно крушили. Лина осматривала нанесённый ущерб. Она остановилась лишь один раз, чтобы поднять безделушку, которая не была разрушена, и положить её на уцелевшую полку. Оби-Ван спрашивал себя, как долго она останется здесь, пока не обрушится и это. — Как странно, — сказала Лина, входя в спальню, пройдя длинный зал. В этой комнате ничего не было тронуто. Обстановка оставалась такой же, кровать не разворошена. Даже ровно висел портрет на стене. Оби-Ван подошёл ближе к портрету. Это была картина Лины и Рутина. Они стояли вместе перед водопадом и смотрели друг на друга. Что-то в картине было не так, но прежде чем Оби-Ван выяснил это, портрет и стенка за ним отъехали в сторону, открывая маленькое помещение. — Здесь Рутин работал по вечерам, — объяснила Лина, проходя через секретную дверь, — все файлы его семьи сохранены здесь. Я только надеюсь, что тот, кто искал все здесь, не нашёл это. Лина замолчала и включила монитор. Синий свет монитора осветил ужас, застывший на лице Лины, когда она прочитала сообщение на экране. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОСТАНОВИТЬ НАС. ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ ЭТО И УМРЁШЬ.ГЛАВА 4.
Куай-Гон вошёл в комнату как раз тогда, когда монитор компьютера показывал последнее сообщение. После этого компьютер выключился. Лина без сил опустилась на стул. — Они стёрли все свидетельства, — сказала женщина, — они стёрли все. На мгновение Лину охватило отчаяние. Куай-Гон был удивлён, почувствовав, что подобное отчаяние испытывает и Оби-Ван. Он пристально посмотрел на него. Такое поведение было необычным для его падавана. Куай-Гон направил его внимание, задав вопрос. — Был ли компьютер связан с какой-либо сетью? — спросил он. — Я так не думаю, — ответила Лина. Затем подумала мгновение, покачала головой и решительно подтвердила: «Нет! Рутин не держал бы здесь информацию, если бы это было». — И больше никто не имел доступа к информации? — усомнился Куай-Гон. — Нет. Информация не составляла тайну в пределах семьи. Они все знают, что делается, и они осторожны, чтобы не оставлять следов. Солан очень уверен в отношении этого. Лина встала и прошла назад в спальню,больше разговаривая сама с собой, чем с Джедаями. -… но Рутин смог собрать доказательства. Любой из них смог бы, но Солан… Куай-Гон видел, что Лина уже пришла в себя после шока и строила ныне новый план. Он не мог не восхититься её решимостью. И все же, если она любила мужа, как говорила, то была бы более опечалена. Он думал, что возможно, она обманывает их. — Они знают все, — вновь сказала Лина, на этот раз громче, — и только одна может помочь. Она повернулась и пошла назад к лифту. — Пойдёмте, — позвала она Джедаев, — возможно, теперь мне нужна будет ваша защита. И даже больше, чем раньше. Мы идём в имение Кобрал. — Действительно? — спросил Куай-Гон, — вы считаете, что это лучший план? — Там живёт моя свекровь. Она не занимается семейным бизнесом. Все это рискованно, но она может нам помочь. У входа в здание Лина и Джедаи сели в большой ландспидер и уже скоро они летели по городу, к дому свекрови Лины — Заниты Кобрал. — К нам всегда хорошо относились, — рассказывала Лина, пока они летели над планетой, — Рутин был её любимым сыном. Он был самым младшим. Его потеря — большой удар для всех. Куай-Гон сидел на заднем сидении и думал о том, что кроется за словами Лины. Он буквально заставлял себя поверить в то, что участие в этой миссии было хорошей идеей. Здесь требовалось осторожное суждение и проницательность, а не был уверен, что способен на такое. Он двигался как будто сквозь туман чувств. — Занита может быть единственный человек на планете, которая не находится под давлением угроз Солана, — сказала Лина Оби-Вану, — она единственная кто может помочь. Я только надеюсь, что она захочет сделать это. Имение Кобрала было на предгорьях, возвышающихся над Рианом. Когда большой дом показался на виду, Лина закрыла транспаристиловую крышу, которая скрыла путешественников. После того она нажала другую клавишу и направила ландспидер в тени. — Когда мы достигнем ворот, вы должны беспрекословно подчиняться, — сказала Лина, — Кобралы не любят незнакомцев. Куай-Гон задался вопросом, а насколько Кобралы захотят видеть саму Лиину. Даже, несмотря на то, что она сказала о своих хороших отношениях со свекровью. Могли быть вещи и обстоятельства, которые мешали бы этому. По крайней мере, у них был бы кто-то, кто напоминал им о Рутине. Но что бы сделал Куай-Гон если бы кто-то напоминал ему о Талле? Никто не знал её лучше, чем он. Каждый день он вспоминал что-то новое. Но не было никого, с кем бы он мог разделить их. Сидевший сзади, укрытый собственный плащом, Куай-Гон чувствовал напряжение Лины. Он мог уверенно сказать, что это не только от предстоящей встречи с Занитой. Что-то случилось ещё. — Это — скоростное авто Солана, — прошептала она Джедаям, — и его брат Бард. Вся семья здесь. Куай-Гон поднял голову, чтобы увидеть множество роскошных транспортных средств, припаркованных рядом с особняком. Без сомнений, Кобралы любили богатство. — Может быть, мы вернёмся позже, — предложил Оби-Ван. — Нет, у меня нет времени, — сказала Лина с уже знакомой решительной интонацией, — мы проберёмся внутрь и я найду способ поговорить с Занитой наедине. Или я найду нечто такое, что позволит мне не обращаться к ней за помощью. Мы можем добыть дополнительную информацию, которая станет для нас хорошим подарком — Или смертельным подарком… — добавил про себя Куай-Гон. Лина припарковала ландспидер в дальнем конце ряда, рядом с металлической статуей. — Мы сможем войти через кухню, — сказала она, кивнув головой в сторону маленького входа. Куай-Гон видел как Лина и Оби-Ван подошли к тому месту, где в кухню приходили поставщики продуктов и спрятались. Спустя мгновение изнутри появился служащий. Он не заметил, как Лина слегка ногой придержала дверь, чтобы она не закрылась. Когда служащий завернул за угол здания, Куай-Гон проскользнул в кухню после Лины и Оби-Вана. Вход был слишком лёгок. Кухня была большой, были ряды шкафов, холодильников, где хранились продукты. Повара суетились, деловито готовя еду. Лина подождала, пока большинство поваров не повернутся спиной к дверям, тогда она накинула капюшон и решительно направилась вперёд, через кухню. Она шла с такой решимостью, что никто не осмелился спросить её кто она и куда направляется. Следом направились Куай-Гон и Оби-Ван. Войдя в длинный коридор, устеленному ковром, она завернула в мелнькую комнату и завела туда Джедаев. В комнате было несколько экранов. — Раньше это было постом охраны, — объяснила Лина, — когда умер её муж, Занита посчитала, что больше не нуждается в такой защите. Так что всё это теперь не используется. Куай-Гон почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере было объяснение столь лёгкому проникновению в дом. Лина включила один из экранов, который показывал большой зал, заполненный людьми. — Сегодня день рождения Барда, — объяснила Лина, — большие поздравительные открытки Фрего лежат на столе. Я должна была помнить об этом. Люди, собравшиеся в зале, улыбались, держа в руках бокалы с красной жидкостью. На первый взгляд, это напоминал обычный приём, но Куай-Гон рассматривал обстановку. — Вот Занита, — сказала Лина, указывая на высокую пожилую женщину, одетую в чёрное платье, украшенную небольшими драгоценными камнями. Её шарф был накинут на голову. Несмотря на её возраст, она легко находила общий язык с гостями, ухаживала за ними, подобно радушной хозяйке, улыбалась и смеялась. Затем ещё нечто бросилось Куай-Гону в глаза. — Это Солан? — спросил он спокойно, указывая на хмурого человека, стоящего в углу. — Да, как вы узнали? — спросила Лина. Куай-Гон лишь взглянул на её, но ничего не сказал. Он остановил свой взгляд на Солане. Подобно Заните, хмурый человек был окружён большой группой людей. Но ни один из людей, стоящих рядом с Соланом, отнюдь не радовался такой компании. Они просто нервничали, будучи рядом. Вдруг Солан встал. Женщина, стоящая рядом с ним поспешила убрать его пустой бокал и салфетку. Кто-то ещё спросил, чем они могут помочь ему, но он отмахнулся от них рукой. Солан приблизился к почётному гостю, мужчине ниже ростом чем он, но тому, кто имел с ним поразительное сходство. Это был его средний брат, Бард. Он небрежно положил руку на плечо Барда, и прервал беседу. Солан начал что-то спокойно говорить. — Они все боятся его, — заметил Оби-Ван. Куай-Гон был доволен, что его ученик заметил напрягшиеся плечи среднего брата. — Точно, — ответил учитель, — даже члены его семьи напуганы. Лина подняла руку, прервав Джедаев. — Занита осталась одна, — шепнула Лина, — это мой шанс. Ни говоря не слова, Лина скользнула из дверей, оставив Джедаев наблюдать за ней через экраны. Она прошла вниз, к библиотеке. Это была большая комната, с высокими полками, заполненными книгами. Везде была полированная мебель. Занита была внутри, очевидно, что она зашла сюда, чтобы немного отдохнуть. Куай-Гон почувствовал странную неловкость. Несмотря на приятные манеры Заниты он не думал, что встреча состоится. Оби-Ван наклонился к экрану. Лина зашла в невидимую для других гостей библиотеку. Взгляд, отразившийся на лице Заните, увидевшей невестку, выражал явное удивление. Старшая женщина стояла и обняла Лину, долго держа её в объятиях. Оби-Ван экспериментировал с контрольной панелей до тех пор, пока они не услышали голоса Лины и Заниты в библиотеке. — Но, моя дорогая, почему вы скрылись от нашей семьи? — беспокойным голосом спросила Занита. — Я боялась, — объяснила Лина, — без Рутина… Я не знала, что вы думаете обо мне. — Ты всегда будешь Кобралом, — торжественно сказала Занита, смотря на невестку, — почему ты боишься? Лина колебалась, затем заговорила тише: — Я боюсь, так как думаю, что Рутина убил Солан. Занита села удобнее на большом диване. Она побледнела и коснулась дрожащей рукой Лины. — Это было моим самым большим опасением, — прошептала Занита, потому что к её горлу подступили слезы, — я не хотела бы, чтобы оно оказалось верным. Но все же, когда я слушаю своё сердце, я знаю, что ты не лжёшь. Она вынула платок и вытерла глаза, чтобы продолжить. — Я пыталась остановить Солана, образумить его, но было поздно, — она снова разрыдалась, — а теперь Рутин ушёл. Встав на колени, около неё, Лина успокаивала Заниту. Она также рассказала ей, что все знала о плане Рутина положить конец преступлениям. — Я знаю, что это для вас будет слышать нелегко, но теперь я планирую свидетельствовать против семьи. Самое дорогое желание Рутина стало также и моим. Я хочу остановить насилие, — говорила Лина, смотря в глаза свекрови, — и мне нужна ваша помощь. В комнате охраны, Куай-Гон почувствовал, как дрожит голос Лины. Он не мог винить за это Лину. Она просила, чтобы Занита присоединилась к ней в восстании против собственной семьи, собственных детей. Занита опустила глаза и отпустила руку Лины. Она неподвижно сидела на диване. Затем она взглянула на картину, висящий на стене библиотеки. На ней были изображены трое мужчин, трое братьев Кобрал. Рутин гордо стоял в центре. — Да, — вздохнула она, — это должно быть остановлено.ГЛАВА 5.
Занита сидела спокойно ещё некоторое время. Когда она подняла голову, то у неё на глазах были слезы. — Есть набор документов, — медленно сказала она, — я думаю, что смогу получить их для тебя. Но ты должна пообещать мне, что не выдашь, откуда ты получила эти доказательства. — Конечно, Занита, — заверила её Лина, положа руку на плечо свекрови, — я знаю, что вы никак не связаны с насилием и коррупцией. Занита вновь погрузилась на некоторое время в размышление. Это напомнило Куай-Гону Лину. — Потребуется некоторое время, чтобы получить документы. Возможно завтра ночью, — сказала она, — я должна быть очень, очень осторожной. Чтобы Солан ничего не заподозрил. Вдруг за дверьми библиотеки раздался громкий голос. Куай-Гон обеспокоился. Это был голос мужчины, и звучал он очень сердито. Лина быстро отпустила руку свекрови и поднесла палец к губам. Затем быстро встала и спряталась за занавесом, закрывающим транспартистиловую дверь библиотеки. Мгновение спустя дверь распахнулась и Солан вошёл в комнату. — Мать! — сказал он серьёзно, смотря на неё, как на провинившегося ребёнка, который заслужил выговор, — что ты тут делаешь? Занита равнодушно посмотрела насына. Она не была ребёнком и общалась с Соланом на равных. — Мне нужно было побыть одной, — ответила она просто. Её лицо не показало никакого признака страха или опасения. Солан нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Ты хозяйка праздника дня рождения своего сына, — заявил он, — это будет не хорошо, что если ты убежала, предоставив гостей самим себе. Необходимо быть там до окончания вечера. — Прекрати указывать мне, что мне делать, Солан. Это мой дом, и я делаю то, что считаю нужным, — она смотрела прямо в глаза сыну. Солан мигнул и отступил назад. — Юно нуждается в тебе на кухне, — сказал он более спокойно, — он не знает, какой сервис можно будет использовать для ужина. — Хорошо. Я пойду и обсужу это с ним, — ответила Занита. — Великолепно. Потом возвращайся на вечеринку. Занита не признавала тот факт, что её сын только что дал ей приказ. Вместо этого она проследовала за ним из библиотеки. Она не обернулась, выходя за дверь, лишь спокойно закрыла её после себя. Спустя некоторое время, Лина также покинула библиотеку и несколькими минутами позже встретилась с Джедаями в комнате охраны. — Полагаю, что вы все слышали, — сказала она, — он приводит меня в бешенство, когда разговаривает со своей матерью в подобном тоне. Иногда мне жаль, что она не поставила его на место. Её голос успокоился, — но я предполагаю, что он может убить её. Лина сделала паузу, в то время, как её мысли шли к следующему пункту. Вдруг её глаза зажглись волнением. Куай-Гон не был уверен было ли это острое ощущение от своего спасения или результат встречи со свекровью. — Разве этого не достаточно? — спросила она, возможно излишне эмоционально, — Занита поможет нам. Я знала, что она сможет. Женщина сразу понимает, что пути криминального мира ведут лишь к разрушению и ненависти. Куай-Гон не мог не вспомнить о Дженне Зан Арбор, безумной женщине-учёном, которая проводила ужасные эксперименты на людях, в том числе и нем самом. Он знал много женщин, которые шли по пути преступления и насилия. Но вслух ничего не сказал. — Так или иначе, мне стало легче. Встреча не могла пройти лучше. — Действительно, все выглядит так, что ваша свекровь намерена помочь вам получить доказательства, — согласился Куай-Гон, — давайте только надеяться, что она сдержит слово. Лина кивнула и отвернулась к экранам безопасности. — Мы все ещё здесь и нам надо выйти так, чтобы не быть обнаруженными, — сказала она, смотря на каждый экран по очереди, отмечая местонахождение каждого гостя в доме. Куай-Гон знал, что она пытается найти лучшее время, чтобы улететь отсюда. — Следуйте за мной, — сказала Лина немного подождав. Она открыла дверь из комнаты охраны и осмотрела коридор. Затем дала знак Джедаям и те вышли из комнаты. Занита была на кухне с Юной, и они вышли через другой, редко используемый выход в стороне от особняка. Когда они вышли наружу, Куай-Гон посмотрел на дом семьи Кобрал. Снаружи он казался похожим на дома многих других семей — тёплым и гостеприимным, без напряжённости. Но внутри здесь были тёмные связи. Был страх, боязнь, ненависть. Конечно, это не удивило Куай-Гона. Семья, которая управляла целой планетой посредством насилия и коррупции, неизбежно сталкивалась и со страхом, и с ненавистью, и интригами, которые плелись внутри неё. Поглощённый собственными мыслями, Куай-Гон не заметил чувство близкой опасности. Оби-Ван что-то крикнул. — Берегитесь, — крикнул он, отталкивая Куай-Гона и Лину от их ландспидера. Все трое упали на землю, у основания металлической статуи, загремевшей вниз, как раз на то место, где они только что были. Она упала на ландспидер, разрушив его. Случись это на несколько мгновений раньше, все они были бы убиты.ГЛАВА 6.
Джедаи и Лина все ещё лежали на земле, когда Занита и Юно прибежали из кухни. Куай-Гон чувствовал, как напряглась Лина, увидев служащего, который пристально рассматривал её. Но потом выражение насторожённости на его лице сменилось беспокойством. — С вами все в порядке? — спросил он, протягивая руку, чтобы помочь ей встать. Лина поднялась самостоятельно и отряхнулась. — Все в порядке, — ответила она, осматриваясь вокруг, чтобы посмотреть не вышел ли кто ещё. Это было хорошо, что они припарковали свой ландспидер далеко от основного места стоянки. Куай-Гон был впечатлен самообладанием Лины. Не нужно было смотреть на падавана, чтобы убедиться в том, что Оби-Ван чувствует то же. Шарф Заниты сбился с головы, и пожилая женщина стремилась восстановить дыхание. Но она нисколько не удивилась тому, что Лина прибыла в её дом с двумя людьми, которых она раньше не встречала. — Нам действительно надо было усилить фундамент этой статуи, — сказал Юно, осматривая гигантскую металлическую скульптуру, лежащую на земле, — это весьма опасно. — Весьма, — сухо согласился Куай-Гон. — Заните, вы помните Оби-Вана Кеноби и Куай-Гон Джина? — спросила Лина, поднимая взгляд на свекровь, — они мои друзья. Куай-Гон чувствовал, что Лина пытается увести Заниту от мысли высказать вслух слова о том, что они раньше никогда не встречались. Он предположил, что всё это из-за присутствия Юны. — Конечно, — непринуждённо ответила Занита, — я рада видеть вас снова. Куай-Гон учтиво улыбнулся, хотя при этом не испытывал ничего подобного. — И я вас тоже, — сказал он, пожимая её руку согласно фреганской традиции. Юно казался раздражённым от того, что не был представлен Джедаям. Он прокашлялся и сказал группе. — Вы должны пройти внутрь и отдохнуть. У нас есть медицинский дроид, который обследует вас, нет ли каких повреждений. Куай-Гон продолжал смотреть невозмутимо, понимая, что такое семейство как Кобрал наверняка нуждается в собственном медицинском дроиде. Но было нечто странное в предложении Юны. Куай-Гон был более чем уверен в том, что несмотря на все беспокойство, в действительности мотивы слуги были совсем иные, чем забота об их благополучии. Наверняка у него были другие причины желать, чтобы группа вернулась в дом. — Я уверена, что в этом нет необходимости, Юна, — многозначительно сказала Занита, — Лина и её друзья уезжают. Она украдцой осмотрелась вокруг. После встречи со своим сыном в библиотеке, Куай-Гон предположил, что она опасается того, что их кто-либо увидит. — Лина, ты можешь взять мой ландспидер, — добавила она, — это самое малое, что я могу для вас сделать. Лина улыбнулась своей свекрови. — Это будет ценнее всего, — ответила она, — спасибо, Занита. Юна хмуро посмотрел на Лиину, затем показал на здание ангара, где хранились транспортные средства. — Лина знает, где размещаются ландспидеры, Юна, — сказала Занита, — и она может взять любой мой. Вы не должны сопровождать её. Хмурый взгляд Юны лишь усилился, но он ничего не сказал. — Нам лучше всего будет вернуться, -сказала Занита твёрдо, видя, что Юна не двигается, — у нас есть гости, к которым мы должны проявить внимание. Взглянув последний раз на трех посетителей, Юна повернулся и последовал за Занитой на кухню. — Один покрывает другого, — шепнула Лина, слегка дрожа, — Рутин никогда не любил Юну. И мне говорил, чтобы я опасалась его Она смотрела, как Юна и Занита исчезли за дверью кухни, и лишь после этого отправилась к ангару. — Давайте уйдём отсюда раньше, прежде чем ещё что-нибудь случится. Несколько минут спустя, Лина и Джедаи уже были на пути обратно в город. — Хорошо, что Занита предложила нам свой скоростной ландспидер, — отметил Оби-Ван, сидя впереди. — Очень хорошо, — согласилась Лина. Но более она не говорила ничего. Казалось, что ей внезапно сложно сконцентрироваться на дороге, управляя скоростным транспортным средством. Куай-Гон вновь сидел сзади и анализировал события, произошедшие за последние часы. Хотя он и не хотел этого признавать, он чувствовал, что не владеет полной картиной происходящего. Он не мог понять честны с ним и Оби-Ваном Занита и Лина, честны ли они друг с другом. Куай-Гон вздохнул. И вновь, в миллионный раз ему было жаль, что Таллы нет в живых. Несмотря на острую боль, он знал, что её острое восприятие и интуиция помогли бы докопаться до правды. Она бы не обратила внимание на отвлекающие манёвры этих женщин. Она бы отбросила это все и добралась до их реальных намерений, их мотивов. Куай-Гон наклонил голову и попробовал позволить печали покинуть его. Не так, как его учил Йода, а то, что не один раз говорил ему его падаван. — Позволь пережить свои эмоции, а затем позволь им уйти. Куай-Гон сосредоточился на словах. Он позволил сильной печали наполнить его, и он не был уверен, что это не разрушит его, не сломает. Теперь, будто общаясь с каждой клеткой тела, он пытался освободиться от печали. Не получилось. Куай-Гон открыл глаза. Он чувствовал, насколько сильно у него болит голова. Это было тоже самое. Он ощущал невероятную боль, а затем бесконечную пустоту. Боль не исчезала. Он пытался прогнать её, но она не оставляла его одного.ГЛАВА 7.
Оби-Ван был тих, пока глейтер летел в город. Он мог чувствовать только лишь печаль своего учителя, а Лина была сосредоточена только на дороге. Она умело вела ландспидер по городу и Оби-Ван вновь отметил про себя её самообладание. Менее получаса назад их едва не убили. Но все же, казалось, что она стирает из памяти плохое также, как вытирают крошки со стола. Оби-Ван предполагал, что они вернутся к складу, где было укрытие Лины. Вместо этого они направились к её квартире, которая была разгромлена. Оби-Ван хотел было спросить её об этом, но передумал. Он посчитал, что у Лины были на то достаточные причины. Лина оставила ландспидер в нескольких сотнях метров от здания. Они осторожно подошли к турболифту, где теперь оставался только один охранник. Да и тот спал на посту. Они быстро прошли мимо него, зашли в турболифт и поднялись на верхний этаж. Когда они пришли в квартиру, Лина быстро прошла через комнаты. Джедаи следовали за ней. Куай-Гон ничего не говорил, но следовал за ней. Оби-Ван чувствовал огорчение, когда понял, что его учитель не испытывал замешательство. Даже в его угнетённом состоянии, казалось, он знал, что делать дальше. Оби-Вану не требовалось много усилий, чтобы не отстать от Лины и Куай-Гона. Лина провела их в секретный выход, который они уже использовали раньше и быстро спускались по лестнице. Они не замедлили темп, пока не достигли переулка. Потом спеша, они прошли несколько кварталов и завернули в ещё один переулок. Вскоре она остановила воздушное такси и все они забрались внутрь. Оби-Ван облегчённо сел на сиденье, он был рад, что не придётся сейчас ещё бежать следом. — За нами следили? — спросил он. Это было логическим объяснением действий Лины. — Не то, чтобы я была уверена в этом, — сказала она странным тоном. Она говорила так легко, как будто бы идея забавляла её, — Занита — действительно замечательная женщина. Я счастлива знать её. Оби-Ван подумал, что Лина говорит очень странно, как будто бы они были знакомыми, а не семьёй. Но он вновь сохранил молчание. Что он знал об этой семье? Лина сказала водителю такси остановить в нескольких кварталах от склада. Как только они вышли, она немного расслабилась. Мгновением позже, она протянулась и коснулась руки Оби-Вана. — Мне очень жаль, — сказала она, смотря ему в глаза. Оби-Ван попытался подавить чувство, которое одолевало его, когда она так пристально смотрела на него. — Я не могла говорить в такси из-за водителей, — объяснила она, — они сторонники Кобрал. И что касается транспортного средства Заниты, оно хорошее, но в нём могут быть столько следящей аппаратуры, о которой Занита может даже и не знать. Оби-Ван кивнул и Лина продолжила идти. Она говорила спокойно, но достаточно громко, что Оби-Ван и Куай-Гон могли её слышать. — То, что падение статуи не было несчастным случаем — это очевидно. Я уверена, что её основа полностью безопасна, независимо от того, что говорит Юна. На земельном участке Кобрал есть немало ловушек, которые могут сработать. — Кто вы думаете сделал это? — спросил Куай-Гон, заговорив в первый раз после того, как они оставили особняк Кобрал. — Я не знаю, — ответила Лина, — Кобралы имеют много союзников: наёмников и добровольцев. Хотя Юна служащий Заниты, он прежде всего работает на Солана. Я уверена, что он получил бы большую награду, если бы преуспел в нашем убийстве. Трое людей продолжили путь по дороге на склад. В жилом помещении их встретила Мика. На столике лежала коробка средних размеров. — Это доставили, в то время, пока вы отсутствовали, — сказала Мика. Она взяла коробку и передала её в руки кузины. Она казалась немного взволнованной. Лина взяла коробку и перевернула её. Он был обернут в тонкий серый материал. На ней не было ничего написано, кроме имени адресата, напечатанном большими буквами: ЛИНЕ КОБРАЛ.ГЛАВА 8.
— Рутин! — сказала Лина, пристально глядя на коробку. Она провела пальцами по своему имени, — это почерк Рутина, — объяснила она, обращаясь к Джедаям, — я узнаю его где угодно. Куай-Гон также смотрел на коробку, чувствуя себя совершенно уверенным в том, что это была ловушка. Рутин был мёртв. Или нет? — Я хотел бы взглянуть на него, — сказал он, сделав шаг вперёд, — я хочу проверить не опасно ли это, прежде, чем вы откроете. Лина нахмурилась. — Рутин никогда не подверг бы меня опасности, — твёрдо сказала она. Куай-Гон посмотрел на неё. После всего того, что он знал, именно Рутин подверг их большой опасности. Но не видел никакого смысла, чтобы напоминать сейчас Лине об этом. — Это может быть ловушкой, — непреклонно сказал Куай-Гон. Лина все ещё хмурилась на него. Возможно, думал Куай-Гон, она чувствовала, что тот хочет украсить её последний подарок от Рутина, но потом всё-таки дала Куай-Гону коробку. Он закрыл глаза, погружаясь в Силу. Куай-Гон некоторое время держал пакет в руках, затем открыл глаза и вернул его Лине. — Я не чувствую никакой непосредственной опасности, — сказал он. Но он не был убеждён в том, что пакет был от Рутина или в том, что это поможет извлечь пользу для свидетельства против Кобрал. Он не был сейчас уверен ни в чём. Лина положила пакет на стол и разрезала маленьким карманным ножом обёртку. Затем открыв коробку, выложила его содержимое на стол: пара чёрных сапог, фонарик, какая-то прозрачная трубочка наполненная землёй. На лице Лины отразилось отчаяние, когда она увидела содержимое посылки. — Это не имеет никакого смысла, — пробормотала она. — Я пойду, приготовлю нам всем что-нибудь поесть, — сказала Мика, уходя. — Хорошая идея, Мика, — ответила Лина, — я очень голодна. Куай-Гон сел рядом с Лииной, как только Мика оставила комнату. Он не знал об отношениях этих двух женщин, но чувствовал, что сможет получить нужные ответы, если обратится к ней один на один. — Вы принимали кого-нибудь на этом складу? — спросил он, не тратя времени. Лина отвлеклась от коробки и покачала головой. — Нет, а почему вы спрашиваете? Вместо ответа, Куай-Гон задал другой вопрос. — Получали ли вы раньше таинственные посылки? Или сегодня? Лина вновь покачала головой. — Нет, конечно нет. Я сказала бы вам о них. — Я рад это слышать, — сказал Куай-Гон, не полностью уверенный в том, что верит ей. Следующий вопрос был возможно самым важным. — Является ли Мика единственным человеком, кто знает об этом месте? — спокойно спросил он. Лина быстро встала. Она нахмурилась — Я думаю, что тоже пойду, посмотрю, не нужна ли Мике моя помощь в приготовлении пищи, — резко сказал Оби-Ван. Куай-Гон слегка кивнул головой падавану, указывая, что это была хорошая идея. Но не отвёл взгляда от лица Лины. Все ещё хмурясь, Лина отвернулась. — Да, Мика единственная, кроме вас и Оби-Вана, кто знает об этой квартире, — категорически сказала она. Она повернулась к Куай-Гону, оперев руки в бока, — я ничуть не сомневаюсь в верности моей кузины. Мика и я росли вместе. Мы как сестры. И она не в союзе с Кобрал. Лина прошлась по комнате, затем вздохнув, вернулась обратно, чтобы присесть на диване перед Куай-Гоном. — Я не люблю говорить о Кобрал перед Микой, — медленно сказала она, — она была совсем молодой девочкой, когда на её глазах убили собственную мать. И эти воспоминания очень мучительны и болезненны. — Кобрал несут ответственность за смерть её матери? — спросил Куай-Гон, будучи немного удивлённым. Лина печально кивнула. — Они хладнокровно убили её. Мика было тогда семь и она все это видела. Это была огромная потеря и самая большая травма для неё. Она никогда об этом не говорит. Куай-Гон молчал, обдумывая услышанное. — Здесь на Фрего, все очень сложно, — сказала Лина, тяжело вздохнув, — но я попытаюсь объяснить. Как я говорила раньше, Кобрал имеют много союзников на Фрего. В течение многих лет правительство Фрего плохо относилось к своим гражданам — налоги были высокие, а условия невыносимы. Фреганцы лишь трудились, что как-то выжить. Семейство Кобрал изменило все это. В то время, когда они улучшили благосостояние народа, они же торговали наркотиками, оружием, имели плохую репутацию, но они использовали всю сво власть, чтобы вынудить правительство пойти навстречу людям. Они даже смогли снизить налоги и поднять заработную плату людям. — И сделали жизнь людей лучше, — сказала Куай-Гон. Он уже был на планетах, где происходили подобные истории. Коррумпированная власть смещала несправедливое правительство, делало ряд положительных изменений. Но средства, которыми делались эти изменения, были злы и жестоки. — Сегодня правительство признает, что прошлый путь был ошибочен, — продолжила Лина, — и многие политические деятели больше не хотят работать под нажимом Кобралов. Они хотят работать для людей. Или по крайней мере, делают вид. Другие кажутся благородными, но продажны до мозга костей. Я вижу, что Кобрал усложнил многие вещи, — прокомментировал Куай-Гон, — и сделал это для каждого. — Нет никакой честности, никакой безопасности, — заявила Лина, — мы живём по прихотям, а не по законам. Именно поэтому насилие должно быть остановлено. Я знаю, что есть лучший путь и хочу, чтобы у Фрего был шанс начать все сначала, как того хотел Рутин. Новый шанс, которого не будет у нас с Рутинном. Слезы хлынули из глаз Лины, и впервые Куай-Гон смягчился к ней. Он понял, что она чувствовала. Он и Талла также не будут иметь нового шанса. Лина вытерла щеку. — Есть некоторые политические деятели, которые хотят подделать новый путь. Есть люди, которые поддержат новое правительство. Но множество других чувствуют себя обязанными Кобралам улучшением жизни. Лина внимательно смотрела на коробку и сапоги на столе. — Как будто бы никто не хочет освободиться. — Вы полностью доверяете своей кузине? — спросил Куай-Гон, возвращаясь к первоначальной теме разговора. Лина посмотрела Куай-Гону в глаза. — Абсолютно. Я говорила вам уже, что она мне как сестра. Мика настроена, чтобы отомстить за свою мать и хочет избавиться от коррупции. Возможно, больше, чем кто либо. Куай-Гон не напомнил, что Рутин и Солан были братьями. Вместо этого, он вздохнул и встал. — Боюсь, что Мика, возможно, указала ваше местонахождение, — заявил он, — или другая сторона обнаружила вас самостоятельно.ГЛАВА 9.
Оби-Ван зашёл на кухню и не был удивлён, увидев что она пуста. Он прошёл назад в коридор и направился к турболифту. Мгновением позже он услышал, как лифт заработал. Мика хотела убежать. Оби-Ван прыгнул в шахту турболифту, и мягко приземлился на его крыше. Кабина лифта остановилась. Активировав световой меч, он прорезал отверстие в металле и спрыгнул уже во второй раз. Но лифт был уже пуст. Он слышал это удаляющихся шагов, потому что она бежала к двери. Оби-Ван знал, что он должен продолжить преследование, она могла дать информацию, важную для миссии, жизненно важную для Лины. Что если действия Мики подвергнут Лину ещё большей опасности? Он не мог рисковать этим. Он должен был поговорить с Микой. Теперь. Немедленно! Оби-Вану не потребовалось много времени, чтобы догнать девушку. Он схватил её за руку, и был удивлён тому гневу, который чувствовал в себе. Юноша был зол, когда понял, что Мика подвергла опасности Лину. Оби-Ван успокаивал себя, заставляя гнев уйти, прежде чем начать разговор. Но как только он увидел лицо Мики, его гнев ушёл сам собой. Девушка была растерянной. — Куда вы направляетесь? — спросил Оби-Ван, стремясь, чтобы его голос не был слишком строг. Мика был встревожена. — Я… Я была… — она смотрела, а на её глазах были слезы, — я должна уйти куда-нибудь, — закончила она шёпотом. — Прежде вы мне объясните, что происходит, — сказал Оби-Ван. Он увидел в углу несколько больших ящиков и повёл её к ним. Усадив её на один из них, он нашёл для себя другой. — Сейчас время, чтобы сказать правду. Если вы действительно заботитесь о Лине, сделайте это, — сказал он. Мика смотрела вниз, себе под ноги. Помолчав несколько минут, она начала свой рассказ. — Кобрал ужасен. Они делают страшные, мерзкие, злые вещи. Но я не думаю, что Лина или кто-то ещё сможет их остановить. Рутин попытался и он мёртв. Его убило его же собственная семья. Моя мать также была убита Кобралами. Мика подавила слезы в голосе и вытерла глаза — Конечно, я хочу отомстить за её смерть. И я знаю, что она не единственная, кого убили Кобрал. Я не единственная, кто потерял родных. Я жду, когда смогу увидеть, как убийцы заплатят за свои преступления. Но если я пойду против них, то вероятно буду убита также. И Лина тоже. Они не считают жизнь ценной. Жизнь ничего для них не значит. Ничего даже в рамках собственной семьи. Оби-Ван кивнул. — Я не могу сказать вам, что вы не правы, — сказал он, — но Кобрал держат Фрего в ловушке зла, насилия и преступления. У Лины есть шанс уничтожить этот порочный круг навсегда. Она хочет попытаться. Мика кивнула. — Я знаю. Лина — герой. Она не думает о собственной жизни. Только о Фрего и её людях. А я трус, виновная в срыве её плана. Оби-Ван кивнул снова, и удивился сам себе, что гнев не наполнил его повторно. Он знал, что Мика обманула Лину, но он чувствовал смягчающее обстоятельство, что Мика понимала свою вину в своих действиях. — Как? — спросил он просто. — Я хотела остановить суд, — объяснила Мика, — это было слишком опасно. Я убедила Мику подождать, пока вы не прибудете. Таков был мой план. Тогда я пробралась в её квартиру и уничтожила файлы. Я считала, что когда Лина увидит, что доказательства уничтожены, она откажется от своего замысла. И если бы она отказалась от него, то и Кобрал бы оставили её в покое. Тогда бы она была в безопасности. Конечно, я не ожидала обнаружить в квартире нанятых головорезов. — Головорезов? — повторил Оби-Ван. Мика кивнула. — Они были хорошо вооружены и рылись в квартире. Тогда я подумала, что это лишь воры, которым нужны драгоценности и золото. У Лины и Рутина было много красивых и дорогих вещей. Она сделала паузу, прежде чем продолжить. — Но потом я поняла, что она искали что-то определённое. — Вы видели, как они выглядели? — спросил Оби-Ван. — Нет, — ответила Мика, — они сбежали, как только услышали, что я пришла. Они ушли через спальню. Я увидела их лишь мельком, сзади, когда они выбирались на балкон. Да и я особо не хотела их рассматривать, потому что не желала, чтобы они увидели меня. Я только знаю, что их было двое: оба мужчины. Один был высокий, долговязый, другой низкого роста и лысый. — Не так много, чтобы разыскать их, — констатировал Оби-Ван. — Я уверена, что они были наняты Кобрал, — сказала Мика. Оби-Ван теперь был лучшего мнения о Мике, когда она доверилась ему. Но был ещё один вопрос, который беспокоил его. — Я понимаю, почему вы пошли на то, чтобы стереть компьютерные файлы. Но почему вы оставили то угрожающее сообщение на экране? Мика посмотрела на него удивлённо. — Какое сообщение? — спросила она, — я не посылала никаких сообщений. Она на мгновение сделала паузу. Как будто читая мысли Оби-Вана, она добавила: «Как и то, что я никому не говорила, где скрывается Лина».ГЛАВА 10
Лина смотрела на Куай-Гона с недоверием. Куай-Гон чувствовал, что Лина не верила в то, что Мика предала её местонахождение, но посылка на столе что-то означала. Её странное содержание не представляло опасности, но всё-таки она была доставлена для Лины. Значит, кто-то знал ещё о её местонахождении. — Я должен поговорить с Оби-Ваном, — сказал Куай-Гон. Медленно идя к кухне, Куай-Гон чувствовал себя истощённым. Это обычная миссия, оказалась куда труднее, чем представлялась по началу. Он чувствовал обман, но что-то продолжало укрываться от него. Он не мог сказать, кто кого обманывал. И он не мог понять, почему Лина так отчаянно защищает кузину. Очевидно, она на себе познала, каково это не быть защищённой семьёй, обманутой. Или даже убитой. Кухня была пуста. Последовав чувствам, Куай-Гон пошёл к лестнице. На полпути вниз, он встретил поднимающегося Оби-Вана и мрачную Мику. — Доказательства уничтожены, — сказал Оби-Ван, — Мика стёрла их. — Стёрла или украла? — спросил Куай-Гон, пристально смотря на Мику. — Стёрла, — вызывающе ответила девушка, — я не получаю прибыль от неудач других. Особенно Лины. Её голос смягчился, когда она заговорила о кузине. — Я только хотела защитить её. Чтобы все это скорее закончилось. Мика низко наклонила голову и пошла вперёд. Джедаи отправились за ней. Она очевидно знала, что пришло время сказать Лине о том, что было сделано. Девушка стыдилась своих действий, и Куай-Гон чувствовал, что её совесть чиста. Она не обманывала их. Он чувствовал облегчение от того, что кто-то сказал ему правду. — Оби-Ван, — Куай-Гон остановил падавана, позволяя Мике идти дальше вперёд, — мы должны быть очень осторожными. Все не так, как кажется с нашим свидетелем. На этой планете ложь распространена куда больше правды и стоит куда дешевле. Оби-Ван поднял глаза, чтобы посмотреть на своего учителя. Куай-Гон увидел как в них вспыхнул крошечный огонёк гнева. Затем он померк. — Лина — благородная женщина, — размеренно сказал Оби-Ван, — она борется за то, что считает справедливым. Ваши сомнения не помогут ей. Куай-Гон не мог не улыбнуться слегка. Для Оби-Вана была оскорбительной мысль Куай-Гона о подозрении Лины, и он был готов защищать её. Это подтверждало то, о чём начал подозревать Куай-Гон, что Оби-Ван увлечён Линой. Он должен был предупредить юношу. Прежде чем он успеет причинить себе вред. — Ты увлечён, Оби-Ван, — сказал Куай-Гон, — будь осторожен. Не позволяй привлекательности управлять твоей волей. — Я, — Оби-Ван вскинул голову и изо всех сил пытался сохранить голос под контролем, — это не безумное увлечение. Мотивы Лины благородны. — Мотивы, которые она сказала нам — хорошие, но ведь могут быть и другие. Подумай, чего она лишится. Она никогда не сможет жить так как привыкла. Она потеряла опору в лице Кобрал, когда был убит Рутин, и она в опасности, что будет изгоем. Не только от семейства, но от всего Фрего. Ты не допускаешь возможности, что она ищет доказательства, чтобы с их помощью получить возможность, что-нибудь выторговать для себя? Оби-Ван не сделал никакого движения, чтобы показать, что он согласился с доводами Куай-Гона. — Посмотрим и увидим, — мягко сказал он, обернувшись и продолжив подниматься вверх по лестнице. Куай-Гон вступил в жилое помещение Лины позади его ученика. Мика стояла у стола, уставившись на пустую коробку. Содержание посылки исчезло. — Я сказала ей, что я стёрла доказательства, — плача, сказала Мика, — но я не думаю, что она даже слышала меня. — Где Лина теперь? — спросил Куай-Гон. Оби-Ван уже готов был рвануться к лестнице. — Я не знаю, — Мика рыдала, опустившись на кровать, — она ничего не сказала мне. Только взяла то, что было в посылке, и ушла.ГЛАВА 11.
— Оби-Ван, подожди! — скомандовал его учитель. Оби-Ван не хотел ничего слушать. Не теперь. Не в то время, когда Лина была одна и в опасности. Но он всё-таки остановился около лестницы. — У нас будет больше шансов обнаружить её, если мы подумаем, где её искать, — сказал Куай-Гон. Он сел рядом с Микой. — Как вы думаете, куда она могла пойти, — тихо спросил он. Оби-Ван оставался наверху лестницы. Он знал, что не должен быть настолько нетерпелив, чтобы отыскать Лину. Но он не имел терпения видя, неторопливость учителя. И это путало его. Обычно он знал, что чувствует Куай-Гон и часто разделял его мнение. Они оба знали, как другой будет реагировать на ту или иную ситуацию, как будет думать и действовать. Сейчас этого больше не было. Теперь, когда Оби-Ван думал, что Куай-Гон не заботится об исходе миссии, то взял всю ответственность на себя. Если Куай-Гон не остановил бы Оби-Ван, то сейчас возможно он был бы рядом с Линой и был уверен, что она в безопасности. Присевши на ступеньку, Оби-Ван сердито вздохнул. Не было никакого смысла слушать оправдания Мики. — Тогда пойдём — сказал Куай-Гон. Он встал и пошёл к лестнице. Мика, с красными от слез глазами, поспешила за ним. Оби-Ван сопровождал их. Он был слишком глубоко погружён в свои собственные мысли, чтобы слышать, о чём шла речь. Он глубоко вдохнул, чтобы освободиться от гнева, который кипел в нём. Куай-Гон не имел никакого права сомневаться относительно Лины. Он был слишком отвлечён до сих пор, чтобы заметить, кем она была, её настоящий характер и стремления. Но если Куай-Гон в течение какого-то момента сконцентрировался на миссии, то Оби-Ван мог также делать это. Мика в этот раз не особо следила за тем, чтобы оставаться не замеченной. Она вела Джедаев по улицам Риана. Они оставили склады, прошли переулками и спешили в центр города. Над головами Куай-Гона и Оби-Вана мерцали разноцветные огни высоких зданий. На одном из зданий Оби-Ван видел зелёные листья, различные двигающиеся формы. Внутри здания можно было увидеть, как течёт вода, а само здание выглядела как одна огромная, многоэтажная теплица. Хотя Оби-Ван не мог видеть, где оно начиналось и где заканчивалась, здание возвышалось в пейзаже города на многие километры. — Там, — запыхавшись, сказала Мика, показывая на двери здания, — я думаю, что она может быть в парке. — Я надеялся на нечто меньшее по размерам, — сказал Куай-Гон. Оби-Ван ничего не ответил, поскольку сам был удивлён или действительно расстроен. Оби-Ван подошёл к Мике, когда они приблизились к входу. — Почему она пошла бы сюда? — спросил он. — Этот парк многое значит для Лины. Она часто была здесь с Рутином, и всегда приходила сюда, чтобы размышлять, — отметила Мика. Гигантские овальные двери раскрылись и все трое зашли внутрь. Когда двери закрылись за ними, Оби-Ван почувствовал, как будто сошёл с корабля на другую планету. Воздух здесь был влажным. Шум города исчез, будучи заменённым эхом водопада и детских голосов. Оби-Ван мог лишь едва разглядеть крышу за вершинами высоких деревьев. Дорожки здесь пересекались между собой, вели к ярко цветущим растениям, блуждали около ручьёв и водопадов. Люди прогуливались по мостикам, сворачивали в небольшие туннели, которые образовывали вьющиеся растения. Здесь наверху летали и маленькие птички, а небольшие амфибии, плескались в водоёмах. Оби-Ван понимал, почему Лина пришла бы сюда. Это место напоминало ему место тысячи фонтанов в храме Джедаев. То было тоже идеальным местом отдыха и размышлений. — Вы знаете её любимое место здесь? — спросил Куай-Гон. Мика печально покачала головой. — Я никогда не была здесь вместе с ней. Она приходила сюда одна, или с Рутином. Она может быть где угодно. — Тогда я предлагаю, чтобы мы разделились, — сказал Куай-Гон Оби-Вану, — Мика может побыть со мной. Оби-Ван кивнул и пошёл налево. Для него это было облегчением, не быть некоторое время вместе с Куай-Гоном. Он мог использовать его, чтобы подумать в одиночестве. Как только он ушёл от своего учителя, мысли Оби-Вана вернулись к Лине. Вокруг него были небольшие группы людей. Они ели, играли, наклонялись к траве, чтобы посмотреть на листья. Оби-Вана они не интересовали. Среди них не было Лины. Могло ли это действительно быть безумным увлечением? Оби-Ван задавался этим вопросом. После нескольких глубоких вздохов, здравого размышления без гнева и эмоций, Оби-Ван не мог отрицать этого. Как обычно, Куай-Гон оказался прав. Оби-Ван верил Лине. Но это было не только из-за её красоты. Это было нечто большее. Это была её сила, сила, которая исходила от неё. Сила очарования. Лина была очаровательной молодой вдовой. Муж, которого она любила, был недавно потерян. Но вместо того, чтобы замкнуться в своём горе, она избрала новую цель. Она не опустила руки, не отказывалась от жизни — не то, что Куай-Гон. Мысли Оби-Вана вернулись назад, к своему учителю. Он встряхнул головой и поднялся по крутому мосту, к водопаду. Может быть связь, которая была между ними не настолько нарушилась, как предполагал Оби-Ван. Независимо от того, что он чувствовал, Оби-Ван не мог отрицать, что Куай-Гон правильно распознал его чувства к Лине. Ещё до того, как они стали ясными ему самому. Как может он настольно ясно чувствовать эмоции других, если сам не может разобраться в своих собственных, — задавался Оби-Ван вопросом. — Со временем, — сказал бы мастер Йода, — со временем все излечивается. Оби-Ван чувствовал, как новая энергия наполняет его, потому что он разобрался и отпустил то, что беспокоило его. Он рискнул позволить себе быть ослеплёнными собственными чувствами. Теперь он чувствовал себя более уверенно. Но Оби-Ван не считал, что его учитель прав во всем. Он осматривал парк, разыскивая Лину, и сейчас он чувствовал, что решение помочь ей стало ещё сильнее, чем когда-либо. Несмотря на то, что его суждение было затуманено привязанностью, он знал, что Лина была на стороне справедливости. Впервые за несколько часов, Оби-Ван имел куда более ясное мышление и видение происходящего. И сейчас он был более чем когда-либо ранее уверен, что Лина делает правильную вещь. Она боролась за мир и правосудие, и не только для себя. Для всей её планеты. И их обязанность как Джедаев, помочь ей в этом. В то время, как эти мысли сформировались в его мнение, там появилось нечто новое, подобное тёмному облаку. У них заканчивалось время.ГЛАВА 12.
Куай-Гон достал свой комлинк с пояса. Он уже собрался вызвать Оби-Вана, когда его падаван появился, идя по одной из дорожек. — Он там, — сказала Мика. Она вытянула шею, чтобы увидеть то, что Куай-Гон уже знал. Лины с ним тоже не было. Они втроём обыскали большую часть огромного парка, но Лину нигде так и не нашли. Мика и Джедаи оставили парк и молча пошли назад, к пустынному складу. Куай-гон пытался обратиться к своим чувствам, чтобы ощутить, угрожает ли Лине опасность, да и жива ли она вообще. Но он не чувствовал ничего. Тусклый вечерний свет был ещё менее приветлив, чем это было рано утром. Куай-Гон зашёл в комнату первым и тут же увидел, что на кровати сидит чья-то фигура. Мгновенно он активировал световой меч. Его зелёное лезвие осветило комнату, отразившись искрами в глазах Лины. Куай-Гон также быстро выключил лезвие, Оби-Ван и Мика вошли в комнату. — Лина! — крикнула Мика, увидев кузину. Она поспешила вперёд и опустилась на колени перед кроватью, — Лина, мы так волновались. Где ты была? — Я сожалею о том, что убежала, — сказала Лина, смотря сначала на одного человека, потом на другого, — я не хотела волновать вас, но мне надо было убедиться, что посылка была от Рутина. Я должна была знать… Лина замолчала. Мика поднялась, чтобы включить свет. На столе вновь лежало содержимое посылки: пара водонепроницаемых ботинок, небольшой фонарик, небольшой бур и пузырёк с землёй. Все это не имело никакого смысла, — думал Куай-Гон. Что должна была знать Лина? И где она была? Куай-Гон чувствовал себя преданным. Она не говорила им всю правду. Хотя Лина, казалось, была обескуражена, Куай-Гон не собирался её успокаивать. — Где вы были? — настойчиво спросил он. Лина была удивлена строгим тоном голоса Джедая. — Бродила, — ответила она, — я должна была побыть одной. Куай-Гон не был удовлетворён этим ответом — Одна? И как далеко от нас? Губы Лины дрожали, и Куай-Гон заметил, что Оби-Ван пристально смотрит на него. Он смягчил свой тон, но остался непреклонным. — Почему вы забрали содержимое посылки с собой? — Этот пакет от Рутина, — сказала Лина, стараясь совладеть с дрожью в голосе, — он послал его мне прежде, чем его… Она вновь боролась за самообладание. — Но как узнал, что может умереть? И почему ничего не сказал мне? Лина больше не смогла бороться с охватываемой грустью, она руками обхватила голову. — Он пытался дать мне знать, — сказала она, вернув самообладание голосу, — но я не могу понять его сообщение. Это как если бы он говорил со мной, а я не могу услышать его, — Лина вновь потеряла самообладание. — Он действительно ушёл навсегда. Мика и Оби-Ван подошли к кровати, чтобы помочь ей. Куай-Гон отошёл назад. Лина выглядела куда ниже, чем была раньше. Так или иначе, менее способная к обману. Куай_гон чувствовал, что и он как будто бы стал меньше. Волны горя Лины затронули и его душу, его боль, которая была у него в сердце. Её слова глубоко тронули его, и у него больше не осталось сомнений в её искренности. Он также знал, как может быть больно от осознания того, что любимый человек больше никогда не появится. Куай-Гон испытал ту же пустоту и абсолютное безразличие к будущему. — Любимые, которых мы потеряли — всегда с нами, — сказал Куай-Гон. Он был удивлён слышать от себя подобные слова. Но они приносили покой. Внезапно, он действительно почувствовал это, как будто Талла приблизилась к нему и его буря в душе немного успокоилась. В комнате воцарилась тишина. Оби-Ван пристально смотрел в глаза учителю, его взгляд выражал сострадание. И впервые Куай-Гон не чувствовал потребность уклониться от взгляда своего падавана. Печаль Лины, казалось, улеглась, и она смотрела на учителя Джедая с благодарностью. — Это верно, — сказала она, кивнув головой, — Рутин заботится обо мне даже теперь. Он, должно быть, послал эту посылку некоторое время назад и договорился, чтобы его доставили сегодня. Я уверена, что это было сделано с целью, чтобы помочь мне найти доказательства для свидетельства. Он знал, что любая информация из компьютера будет целью, и он также знал, что я буду нуждаться кое в чём большем. Куай-Гон заметил, как побледнела Мика, когда Лина заговорила о компьютере. Он спрашивал себя, что пугало её больше: то что её план не сработал или то, что была вероятность существования доказательств. Молодая вдова не заметила реакции кузины. Её слезы остановились и к ней возвращалась знакомые силы и решительность. Лина взяла со стола ботинки и положила их на колени. — Я не знаю, где находится ключ, но я разыщу его, — твёрдо сказала она. — Только, пожалуйста, не убегай вновь, — сказала ей Мика, — ты испугала меня до смерти. Мы несколько часов искали тебя в парке. Лина нахмурилась. — Парк… — пробормотала она. Оби-Ван рассматривал странные предметы, лежащие на столе, а затем вдруг сказал: — Рутин отправил вам посылку сюда. Значит, он знал о вашем укрытии. — Конечно, — сказала Лина, — Рутин был тот, кто оборудовал это место. Он планировал сам скрываться здесь, в то время пока он ждал, что сможет покинуть планету. Вдруг Лина встала на ноги, отставив ботинки в сторону. — Я почти забыла, — вскрикнула она, вытащив деку из кармана, — в то время, когда я была у своей квартиры, я получила сообщение от Заниты. Он послала его мне…ГЛАВА 13.
Небо на улице было темно-серым. Куай-Гон смотрел в окно, оглядывая переулки. Было поздно, и улицы пустовали. — Встречаться с Занитой — это ненужный риск, — сказал Куай-Гон, отвернувшись от окна. Он внезапно чувствовал, что отъезд с этой планеты будет лучшим решением проблемы. — У нас есть ключ от Рутина и мы должны будем работать с ним. Мы не имеем право больше подвергать вас и вашу свекровь опасности. — Она рискует, потому что я попросила её, — возразила Лина, — я не могу только позволить ей ждать напрасно. Нахмурившись, Куай-Гон вновь смотрел на сообщение на деке.ТРАНСПОРТНАЯ СТАНЦИЯ. ДОК 12. 22.00. СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ. БУДЬ ОДНА. О РУТИНЕ.— Я не должна была вовлекать Заниту, — сказала Лина, — но теперь поздно что-либо менять. Если я пойду одна, то поговорю с ней и уговорю её прекратить это. Я скажу ей, что боюсь, и решила оставить планету. Тогда мы все будем в большей безопасности. Куай-Гон не мог признать, что это было бы неплохим решением. Это дало бы им время, чтобы легче покинуть планету. Он кивнул ей в знак согласия. — Но мы не можем позволить вам идти одной, — сказал Оби-Ван. Мика была рада услышать это. — Конечно, нет, — эхом отозвался Куай-Гон, — это не безопасно. — Это единственный способ, чтобы убедить Заниту, — заспорила Лина, — она видела вас и конечно же знает, что вы представляете здесь Галактическую Республику. Я не смогу убедить её, что передумала, если она увидит, что меня сопровождают Джедаи. — Мы здесь, чтобы защищать вас, — настойчиво сказал Куай-Гон, — и будем действовать наверняка, если у вас есть то, о чём вы говорите. Лина вернулась к изучению своей комнаты, чем вновь усилила подозрения Куай-Гона. Она, возможно, и сделала все возможное. И даже зная, что её скорбь истина, оставалась возможность, что на неё может оказываться давление. — Я боюсь, что мы прикреплены к вам до тех пор, пока не прибудем благополучно на Корускант, — улыбнулся Оби-Ван, — мы останемся не заметными, но не позволим вам идти одной. Лина улыбнулась в ответ Оби-Вану. — Хорошо, — ответила она, — но нам лучше поспешить, чтобы прибыть туда раньше. Это не так далеко. — Будь острожна, — сказала Мика, обнимая кузину, — я буду здесь, если вдруг понадоблюсь вам. Я буду здесь. Лина поцеловала кузину. — Я вернусь обратно, — пообещала она. Куай-Гон, Оби-Ван и Лина оставили склад и вышли на тёмные улицы, освещённые лишь светом двух лун Фрего. Теперь, когда дневной свет исчез, Фрегоказался ещё менее гостеприимным. Подобно темноте, ложь и обман окутывали планету. Трое приблизились к транспортной станции, Куай-Гон и Оби-Ван ушли в тень. Лина же осталась идти по середине улицы, под огнями. — Она должна бы была быть более осторожной, — прошептал Оби-Ван. — Нет, падаван, — сказал Куай-Гон, — она должна создать впечатление, что больше не хочет прятаться. Кроме того, её действия, помогают нам остаться незаметным. В доке 12 стояла угрожающая тишина. Невысокие здания окружали огромное поле, где транспортные суда загружались грузом. По краям поля было полностью темно. Оби-Ван последовал за своим учителем, оба Джедая бесшумно спрыгнули на низкую крышу. Пройдя чуть дальше Джедаи остановились, смотря за Линой, которая направилась в освещённую площадь поля. Со своего места Джедаи могли видеть, что происходит с Линой. Хотя Лина была единственной видимой фигурой, Куай-Гон мог чувствовать в темноте, что они не одни. Он чувствовал другое присутствие, и теперь, с того момента, как они покинули склад, чувство угрозы ещё более усиливалось. От противоположной стены, вышла Занита. Лина подняла руки, приветствую свекровь. Но Занита в ответ руки не подняла, как и не поприветствовала Лиину. Ещё один шаг, вступив в свет, и причина стала ясной. Рот Заниты был заклеен скотчем, а позади неё, держа её связанные руки, выступил старший сын, Солан Кобрал.
ГЛАВА 14.
Оби-Ван вскочил на ноги, когда увидел, что ещё три фигуры появились сзади Солана и Заниты. Но Куай-Гон удержал его, заставив отступить. Оби-Ван пытался освободиться от руки учителя. Он должен был защитить Лину. Она была безоружна, когда встретилась с двумя дроидами, Соланом Кобралом и его братом Бардом. У молодой вдовы не было никаких шансов поспорить с мужчинами, у которых хватило наглости арестовать собственную мать и заказать родного брата. — Ещё рано, — твёрдо сказал Куай-Гон, — я хочу увидеть, что эти мужчины замышляют. Оби-Ван опустился на землю. Он подождёт. Пока. Но если возникнет хоть малая угроза Лине, то даже Куай-Гон не сможет остановить его. В оранжевом свете платформы Лина отступила на несколько шагов назад. — Солан, — сказала она. Её голос показался для Оби-Ван странным, он был полон вины. Он задавался вопросом, чувствовала ли она себя виноватой за то, что случилось с Занитой. — Как и предполагалось, вы прибыли одна, — быстро сказал Солан. — Я сделала так, как и было условлено, — спокойно ответила Лина. Чувства вновь возобладали Оби-Ваном, его рука нащупала световой меч. Он попытался подняться, но рука Куай-Гона, оказавшаяся на его плече вновь заставила опуститься. — Не сейчас, — вновь предупредил Куай-Гон. — Не причиняйте ей вреда, — закричал голос в темноте, — она не знала, что я приду. Оби-Ван немедленно узнал голос. Это была Мика. Мгновение спустя она уже была рядом со своей кузиной. Оби-Ван не знал, что она последует за ними. — Пожалуйста, не причиняйте вреда Лине. Она никогда не поворачивалась против Кобралов. Она только пыталась защитить меня. Я та, которую вы ищите. Я та, кто знает, как вы работаете. Я та, кто хотела свидетельствовать против вас. — Мика, нет. Замолчи, — Лина шептала, пытаясь остановить кузину. — Не слушайте её, — сказала Лина Кобралам, — она защищает меня. Она не знает, что я пришла сегодня вечером, чтобы сказать Заните, что я передумала. Я была глупа, чтобы думать, что смогу идти против Кобралов. Солан, пожалуйста, послушай меня. Ты, и Бард, и Занита — всё, что осталось у меня после смерти моего любимого мужа, Рутина. Я поняла, что должна держаться за семью теперь более, чем когда-либо раньше. Где буду я, если отвернусь от вас? Независимо от того, что произошло, мы всегда будем семьёй. И семья для меня важнее, чем что-либо. — Как мудро, — ответил Солан, посмеиваясь. Он толкнул Заниту к Барду, тот поймал её одной рукой. В другой он держал бластер. — Я тронут тем, что ты ещё хочешь быть частью семьи, — сказал он, делая шаг навстречу, — и я благодарен, что вместе. Он сделал ещё шаг, подходя все ближе и ближе. — Теперь устранить всех вас будет намного легче. Солан кинулся на Лину и Мику, а два дроида отрезали им пути к отступлению. На крыше Оби-Ван понял, что время настало. Он и Куай-Гон спрыгнули с крыши и устремились к женщинам. Мика попалась в руки Солана, но Лине удалось уклониться. Она повернулась, чтобы бежать, но столкнулась лицом к лицу с высоким смертоносным дроидом. Оружие одноглазого дроида было направлено на неё. Лина увернулась, одновременно с этим световой меч Оби-Вана отсек руку, а затем отделил голову дроида от его тела. Оби-Ван закрывая Лину собой, помчался к другому дроиду. Около него, Куай-Гон отклонил мечом выстрел бластера Барда, который отрикошетив попал в пол недалеко от ног Солана. Солан изо всех сил пытался удержать Мику, при этом целясь из бластера в Джедаев. Он не видел, как сзади к нему кралась Лина. Она ударила ему по руке. Солан выронил бластер. В это время Мика сильно ударила его локтем по челюсти. Солан отпустил Мику и потерял оружие. Выстрелы дроида Оби-Ван легко отклонял. Хотя выстрелы рикошетили обратно в дроида, это не причиняло ему особого вреда. Он продолжал стрелять по посадочной платформе. В это же время, дроид целился в Мику. Куай-Гон изящным ударом отрубил конечность дроида, а затем, световой меч уничтожил машину. Пока Куай-Гон разбирался с дроидом, Оби-Ван быстро осматривал поле битвы. Сзади него была Мика, она пребывала в шоке, лёжа на земле, смотря далеко в пустоту. Лина держала под прицелом Солана. Вдруг Оби-Ван прыгнул высоко в воздух. Он почувствовал, что должно что-то случиться, но не успевал, чтобы отклонить выстрел. Глубоко, в темноте, все ещё держа связанную Заниту, у которой был завязан рот, Бард выстрелил прямо в Лину. Кинулась Мика, закричала Лина. Выстрел достиг цели.ГЛАВА 15
Пока Оби-Ван спешил к двум женщинам, Куай-Гон устремился к Барду и его заложнику, но не мог видеть, где они таились в темноте. Он мог лишь слышать приглушённые звуки шагов, убегающих от него. Куай-Гон обежал здание и увидел, как Солан усаживался в транспорт. Бард пихнул свою мать за братом и они устремились прочь со склада. Мастер Джедай остановился, переводя дыхание. Кобралов ожидал транспорт. Было бесполезно преследовать их пешком. Куай-Гон устремился назад, в док. У него было предчувствие, что он найдёт там нечто ужасное. Он обежал здание. В оранжевом свете он увидел, как две фигуры стояли на коленях. Третья безжизненно лежала на руках его падавана. Мика была мертва. Лина рыдая, обняла тело кузины. — Нет, Мика, — кричала она, обращаясь к ней, — только не ты. Не оставляй меня. Куай-Гон заворожено смотрел на происходящее. Его воспоминания унесли его назад, к Талле. Ужасная боль сжала его грудь. — Куда бы я не направилась, я буду ждать тебя, Куай-Гон. Я всегда была путешественником-одиночкой… — Уже нет, — возразил он, — Помнишь? Мы будем вместе. Ты обещала, — поддразнивал он, — Теперь ты не можешь отступить. Я никогда не позволю тебе забыть об этом. Её улыбка и слабое пожатие его руки, казалось, потребовали от неё невероятного усилия.. Куай-Гон знал, что она была в серьёзной опасности, что она умирала. Он пытался обратиться к Силе, к джедаям, к той любви, которую он испытывал. Но ничего не смогло спасти женщину, которую он любил. Куай-Гон коснулся лбом Таллы. Их дыхание смешивалось. — Пусть мой последний миг будет таким, — сказала она. И он был таким. — Учитель, — спокойно сказал Оби-Ван, и Куай-Гон вдруг вернулся в настоящее. Лина обнимала Мику, горько рыдая. Не осталось и следа от той сильной, решительной женщины, которую Куай-Гон встретил в день прибытия на Фрего. Он не видел женщину, которую, как он думал, могла обмануть их. Он только видел человека, который склонился над мёртвым телом, не в силах справиться со своей мукой. Он точно знал, что испытывала она. Он сам прошёл через это, выжил, смог найти силы жить дальше. И надеялся, что Лина тоже сделает это. Куай-Гон склонился над Лииной. — Мне очень жаль, — мягко сказал он, — я не могу разделить вашу боль, но я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Дрожа, Лина опустила тело Микки на землю. — Я хочу обернуть тело, здесь такая традиция, — сказала она, вытирая глаза. Оби-Ван нашёл брезент рядом с кораблём и Лина показала Джедаям традиционный способ оборачивания тела. — Мика всегда помогала мне, — сказала Лина, когда тело было обернуто и лежало на земле, — она всегда пыталась направить меня. Трое стояли молча, смотря вниз. После они оставили Мику, лежащую на платформе в оранжевом свете. — Парк, — сказала Лина, уходя из ангара, — Мика сказала, что вы искали меня там в течение нескольких часов. — Мы делали это, — ответил Оби-Ван. Плечи Лины выправились и глаза прояснились. — Я поняла, что хотел мне скзаать Рутин, — сказала она с внезапной уверенностью, — мы должны немедленно отправиться в парк. Куай-Гон был удивлён способностью Лины быстро вернуться к намерению найти доказательства. Её лицо было полно печали, но она устремилась в парк. Она хорошо ориентировалась в его тёмных улочках, в глубине парка. Было все ещё темно. Две луны планеты сияли в ночном небе. Их серебряный свет частично освещал дорожки, мосты и ручьи. В здании парка создавалась полная атмосфера все происходящего на планете. Куай-Гон постоянно осматривался. Он не чувствовал опасности, парк казался мирным и безмятежным, каким он был днём. Но от этого не стоило уменьшать бдительность. Оби-Ван стоял чуть поодаль. Вдруг Лина остановилась рядом с маленьким кустом тропического растения. Недалеко журчала вода, бежавшая по гладким камням. Вздохнув, Лина села. — Это было нашим любимым местом, — сказала она, — я помню его в первый раз, когда Рутин привёл меня сюда четыре года назад. Тогда мы ещё не были женаты. Но у нас было так много планов, так много мечтаний. Её глаза какое-то мгновение сияли счастьем. Но вскоре их наполнили слезы, и она разрыдалась. — Я так сожалею, — сказала она, — иногда это больше, чем я могу перенести. Мне жаль, что я осталась жива, а он нет. Я бы с радостью пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти его. Куай-Гон кивнул. — Мне тоже жаль, что я возможно, не отдал свою жизнь, чтобы спасти другую, ту, которую я любил. Но теперь мне понятно, что это ещё более трудно быть оставленным другим. Я не хотел бы, чтобы она почувствовала такое одиночество, ту боль, через которую прошёл я, — он осторожно коснулся руки Лины, — Рутин оставил эти вещи вам, потому что знал, что в случае его смерти, вы продолжите то, что он хотел. Куай-Гон смотрел в глаза Лины, зная, что его слова достигли цели. Удивительно, но он чувствовал, как легко стало ему самому. Его печаль о Талле все ещё причиняла боль, но он внезапно понял, что у него есть возможность продолжить жизнь. Талла будет с ним, в его сердце. Она не хотела бы, чтобы он похоронил себя, оплакивая её. Он позволил своему горю удалить от себя каждого, кто пытался ему помочь. Поскольку горе было слишком тяжёлым, оно склонило его голову, и он не мог видеть других, которые также оплакивали Таллу. Оби-Ван, Йода, Бент, Кли Рава. Список был длинным. Вдруг лицо Таллы в его воспоминаниях просветлело. Куай-Гон заметил, как она даже слегка иронически улыбнулась. — И кто же из нас является слепым? — спросила она. Её голос был настолько реален к нему. Как ему было жаль, что он не мог ответить… — Спасибо, Куай-Гон, — мягко сказала Лина, вытирая глаза, — это трудно, поскольку дальше я должна жить без Рутина. Я знаю, что вы правы. Куай-Гон слегка сжал руку Лины. Он заметил, что его падаван удивлённо наблюдает за ним и чувствовал, что ещё многое должен объяснить ему. Но не сейчас. Сейчас у них не было времени. Они должны были найти доказательства и покинуть планету. — У вас есть какие-либо идеи о том, что значит эта посылка? — спросил Куай-Гон. Лина наклонилась к его ногам и начала что-то искать под камнями, покрытой зелёной листвой. — Я уверена, что мы на месте, — объяснила она, — но я не совсем поняла смысл послания. Зачем мне нужен фонарь. Или пара ботинок? Все трое шарили по земле, но находили только траву, камни, воду, растения. — Здесь нет ничего, — наконец сказал сердито Оби-Ван, — здесь все точно также, как и в любом другом месте этого парка. Услышав его слова, Лина внезапно остановилась. — Да. Но в то же время и нет, — сказала она, — здесь нечто изготовленное искусственно. Она смотрела теперь на землю по-другому. Лина нашла заплату искусственного грунта, на котором пророс мох. Отодвинув его, она нашла люк. Отодвинув его с помощью Джедаев, она посветила в него. Там был небольшой тоннель, ведущий вниз. Лина спустилась в тоннель. Спустя некоторое время Куай-Гон услышал всплеск воды. — Теперь я знаю, зачем Рутин прислал мне сапоги. У меня ноги в воде. Но, по крайней мере, это не сточные воды, — сказала она. Куай-Гон передал Лине Они были большие и Лина одела их поверх своих. Потом она включила фонарь и огляделась. Она была в тоннеле, ведущей к комнате насоса. — Вам помочь? — спросил Оби-Ван. Раздавался плеск воды, но ответа не было. Только несколько мгновений тишины. Куай-Гон и падаван переглянулись. Куай-Гон уже собирался отправиться в туннель, когда они услышали торжествующий крик. — Я нашла его, — воскликнула Лина. Спустя некоторое время она появилась с вторым маленьким пакетом, который был в водонепроницаемой обёртке. Куай-Гон очень надеялся, что это были доказательства, в которых они так нуждались.ГЛАВА 16.
Трое не потратили много времени, возвращаясь на склад. Они пробыли в парке несколько часов, и сейчас было раннее утро. Оби-Ван стремился добраться до их тайной квартиры и открыть пакет. Он был так утомлён, надеялся, что они смогут отдохнуть несколько часов, прежде чем действовать дальше. Но он знал, что учители редко отдыхали. Иной раз ему казалось, что Куай-Гон вообще не спал. Оказавшись на складе, Лина вскрыла пакет. Внутри была дека, хорошо завёрнутая, защищённая от воды и других повреждений. Лина включила механизм считывания, и все стали ждать. Следующие мгновения показались им вечностью. Её руки дрожали. Лина положила деку на стол, а сама присела на диван. Дека пискнула. Лина нажала несколько клавиш на клавиатуре, и информация побежала по экрану. Здесь было многое: информация о преступлениях с земельными участками, взятки, угрозы, шантаж, контракты на убийства. Список преступлений рос и рос. — Можешь попрощаться со своим могуществом, Солан, — прошептала она. Лина улыбнулась Джедаям, — Это поместит Кобралов за решётку на очень долгое время, — сказала она. Оби-Ван вздохнул с облегчением. Скорей бы эта миссия была завершена. Лина будет в безопасности и Фрего обретёт свободу. Куай-Гон не стал тратить время и связался с сенатором Кроутом на Корусканте. Он объяснил, что все доказательства для свидетельства у них в руках и они отправятся в обратный путь этим же утром. — Замечательно, — ответил сенатор, — возьмите Дегариана-2. Он быстрый и он в вашем распоряжении. Я жду с вами встречи завтра. Поскольку им больше не надо было ничего делать, Лина и Джедаи располагали несколькими часами отдыха. Лина уснула в комнате, по соседству с ней, в зале расположились Джедаи. Куай-Гон дремал, а Оби-Ван несмотря на огромную усталость, не мог уснуть. Он вспоминал беседу между его учителем и Линой в парке. Куай-Гон никогда не говорил так искренно о своей печали к Талле. Почему же он доверился женщине, которой он не доверял и не смог довериться своему падавану? Оби-Ван знал, насколько смерть Таллы потрясла Куай-Гона. Он теперь знал, как она была ему дорога, как он любил её. Но пока Талла была жива, Оби-Ван не мог утверждать, что между ними была любовь. Когда же она появилась? У Куай-Гона и Таллы не было много времени, чтобы быть вместе. Пока он лежал в темноте, чувство вины охватило Оби-Вана. Он знал, что не имел никакого права расстраивать своего учителя. Это было его решением, кому доверяться, а кому нет. И если это был не Оби-Ван, то пусть так и будет. Повернувшись, Оби-Ван вспомнил то, что говорил учитель Лине. Он помнил его взгляд. И больше чем что-либо, он желал найти способ унять боль Куай-Гона. Наконец усталость взяла своё, и Оби-Ван начал засыпать. Но едва его мысли успокоились, он услышал движения в комнате Лины. Оби-Ван сел, на секунду задавшись вопросом, смогла бы Лина спастись, если бы его учитель сомневался в её доводах. Она говорила так убедительно с Соланом, что создавалось впечатление, будто она действительно хочет примириться с Кобралом. Тут Оби-Ван услышал в комнате шаги и борьбу. На Лину кто-то напал. Удостоверившись, что световой меч с ним световой меч, он ворвался в комнату Лины. Она сидела на стуле, связанная с кляпом во рту. Фигура в тёмном плаще с капюшоном стояла рядом с ней. Прыгнув, Оби-Ван достиг нападавших и стащил с одного капюшон. Он ожидал увидеть там лицо одного из братьев Кобрал, но не узнал незнакомца. Лицо нападавшего исказил гнев, он тянулся за бластером. Оби-Ван активировал световой меч, но злоумышленник быстро сунул себе что-то в карман и устремился прочь в двери. Он уже почти исчез, когда Куай-Гон ворвался в комнату и с помощью Силы толкнул человека к стене. Преступник упал и заскользил по лестнице вниз. Оби-Ван быстро развязывал Лину. — С вами все в порядке? — спросил он. Лина кивнула. — Ещё один головорез, работающий на Кобрал, — сказала она, зло улыбнувшись, — я почти привыкла к ним. — Вы вовремя, учитель, — сказал Оби-Ван, помогая Лине подняться на ноги. — Спасибо, — ответил Куай-Гон, склонившись над мужчиной, — вскоре он пробудится с сильной головной болью, я думаю. Куай-Гон не шутил долгое время, и теперь для Оби-Вана это было настоящей музыкой. Учитель быстро обыскал карманы мужчины и нашёл деку Рутина. Он нашёл кое что ещё, и Оби-Ван видел, как он быстро спрятал это в своей руке. Куай-Гон встал и повернулся к Лине с Оби-Ваном. Его лицо выражало серьёзную обеспокоенность. — Наши планы меняются. Мы должны покинуть Фрего как можно быстрее, — сказал он.ГЛАВА 17.
Лина, Куай-Гон и Оби-Ван тихо шли по тёмным улицам Риана. Светало. Куай-Гон мечтал, чтобы эта миссия скорее закончилась. Но идя вперёд, он чувствовал, что они были ещё далеки от завершения. Когда они достигли ангара, Оби-Ван направился прямо на Дегариан-2. Он почти вошёл на борт корабля, когда Куай-Гон догнал его. Лиина была сзади него. — Нет, падаван, — спокойно сказал Куай-Гон и потянул его в сторону, — мы не полетим на этом корабле. Куай-Гон молча указал на одинокий корабль, стоящий в дальнем конце ангара. — Полагаю, что этот будет лучше для нас всех. Оби-Ван на миг был удивлён, но затем кивнул. Он отвёл Лину подальше от Дегариана-2 и повёл её к тёмной области плафтормы. Куай-Гон подошёл к пилоту небольшого корабля. — Мы ищем возможность улететь до Корусканта, — сказал он тихо, — и хотели бы улететь как можно быстрее. Пилот посмотрел на него, в начале ничего не говоря. Он просто смотрел Куай-Гону в глаза. Тот выдержал этот пристальный взгляд. Он был уверен, что этот человек не работает на Кобрал и полет с ним будет относительно безопасен. — Я могу доставить вас на Корускант, — наконец ответил пилот. Он назвал цену, которая устраивала Джедаев. Куай-Гон согласился. — У нас есть ещё некоторые дела, но мы вскоре вернёмся, — сказал он. Пилот кивнул. — Я буду готов к отлёту. Куай-Гон повернулся и пошёл назад к Оби-Вану и Лине. Теперь он должен был инсценировать всё, что они покинули планету на Дегариане-2, как и было запланировано. — Время идти на борт, — сказал он нормальным голосом, подходя к кораблю. Потом он тихо сказал Оби-Вану. — Позволь говорить мне. Дегариан-2 был большим и удобным судном, оборудованным для путешествий дипломатов и особо важных персон. Здесь были просторные каюты для пассажиров. Джедаи и Лина поприветствовали дроида, встретившего их на борту. Куай-Гон был удивлён увидев, что дроид был таким же, как и те, которых он с Оби-Ваном повергли минувшим вечером, но виду не подал. После беседы и приёма сообщения от сенатора Кроута, Куай-Гон сказал, что они все очень устали и хотели отправиться в свои каюты для отдыха. — Великолепно, — ответил дроид, — я могу проводить вас. Внизу вас ожидают три просторные каюты. — Спасибо, — сказал Куай-Гон, — пожалуйста, убедитесь в том, чтобы нас никто не побеспокоил до самого прибытия. Дроид кивнул. — Конечно. После проведения расчётов, мы стартуем где-то через 20 минут. Он постоял мгновение, как будто ждал, чтобы убедиться в том, что каждый из пассажиров зашёл в свою каюту. Лина зевнула и пожелала всем спокойного отдыха, затем исчезла за дверью. Оби-Ван и Куай-Гон сделали то же самое. Куай-Гон подождал пятнадцать минут, затем постучал в дверь Лины. — Нам пора уходить, — сказал Куай-Гон, за которым появился Оби-Ван. Лина выглядела недоуменной. — Вы думаете, что это безопасно? — спросила она. — Куда более безопасней, чем пребывание на борту, — ответил Оби-Ван. Куай-Гон, Оби-Ван и Лина пошли вниз по коридору. Они покинули корабль через маленький люк в хвостовой части судна. Вскоре двигатели корабля заработали, Дегариан-2 взмыл и исчез в воздухе. Как только они благополучно оказались на борту другого корабля, Куай-Гон объяснил всё, что выяснил. — Я опасаюсь, что сенатор Кроут не тот, каким хочет казаться. Он показал билет, выписанный на должностное лицо с Фрего, под которым стояла сенаторская печать и подпись. — Я нашёл это у бандита, который пытался украсть деку со свидетельством Рутина. Глаза Лины расширились. — Сенатор? — воскликнула она, — я была уверенной в том, что он не коррумпированный. — Я был уверен относительно многих вещей, которые не являлись таковыми, — ответил Куай-Гон, — в галактике есть немало скрытого. Лина сидела, потирая глаза. Она была очень удивлена. Казалось, что сети лжи Кобралов не будет конца. — Может быть я излишне переоценил риск полёта на Дегариане-2, — продолжил Куай-Гон, слегка улыбнувшись, — но думаю, что мы уже достаточно рисковали. Небольшой корабль вскоре отправился в путь, и Джедаи, и Лина могли отдохнуть за время полёта. Хотя этот корабль был не таким большим и удобным, как Дегариан-2, Куай-Гон отметил, что группу окружало ощущение спокойствия, когда они покинули Фрего. Наконец они оставили эту планету. Когда судно было на полпути к Корусканту, Куай-Гона из его задумчивого состояния вывел сигнал комлинка. Мгновение спустя заговорил знакомый голос Йоды. — Нападение на Дегариан-2 произошло, — сказал он просто и замолчал на несколько секунд, — оставшихся в живых не осталось там.ГЛАВА 18.
Джедай Мэйс Винду встречал на посадочной платформе Куай-Гона, Оби-Вана и Лину. Это была долгой поездкой, на Корусканте был день. Солнце стояло высоко в немее, отражаясь от тысяч транспортов на планете, полыхая на блестящих стенах высоких небоскрёбов. — Должно быть вы — Лина Кобрал? — спросил магистр Винду, протягивая ей руку, — я рад, наконец, встретиться с вами. Он смотрел на каждого из них, перед тем, как отправиться в Храм Джедаев.. — Мы рады, что вы оказались в безопасности, — сказал он, — новости относительно сенатора Кроута удивили нас и не очень приятно. Особенно тогда, когда пришло известие о гибели Дегариана-2. Оби-Ван вздрогнул, понимая, насколько близки они были от смерти. — Мы хотели бы, чтобы Лина выступила со свидетельствами как можно скорее, — сказал он, изменяя тему разговора. — Конечно, — согласился Мэйс, — канцлер уже созвал специальное слушание сегодня. Оно начнётся через несколько часов. Будет присутствовать весь сенат. — Хорошо, — сказал Куай-Гон, — мы не хотим давать больше времени сенатору Кроуту или Кобралам, чтобы они не догадались, что их план потерпел неудачу, что мы все ещё живы. Он осторожно коснулся плеча Лины. — И вы позаботитесь об этом вопросе раз и навсегда. Думаю, что это является лучшим для Фрего. Лина кивнула. — Я хотела бы умыться и переодеться, — она показала на свою испачкавшуюся одежду, — боюсь, что это не лучший вид для специальной сессии галактического сената. Оби-Ван улыбнулся. Даже под огромным давлением, Лина проявляла внимание к деталям. Он понял, что будет тосковать без неё, теперь, когда их миссия будет окончена. И закончиться она очень скоро. — Мы предоставим вам жильё в консульстве Фрего, — сказал Мэйс Винду, — полагаем, что сенатор Кроут будет до слушания вне здания. Но если мы столкнёмся с ним, то должны вести себя, как будто бы не имеем с дело Кобрал ничего общего. — Я поняла, — сказала Лина, — но надеюсь, что вы правы, когда сказали, что его не будет в здании. Мэйс последовал вперёд к временным апартаментам Лины, и Джедаи ждали, пока быстро умылась и переоделась. Оби-Ван был поражён, когда она появилась некоторое время спустя. Её волосы были заплетены в чудную причёску. Пара искрящихся серёжек с драгоценными камнями украшали её уши, простое лёгкое синее платье ниспадало до её лодыжек. Она выглядела прекрасно, как будто бы позади не было страданий длинной ночи и долгого перелёта. Группа оставила консульство и направилась к сенату. Лина была поражена, когда они вступили в палату Сената. — Я и понятия не имела, что галактика настолько большая, — нервно прошептала она Оби-Вану. Оби-Ван поддержал её улыбкой. — Все будет хорошо, — шепнул он в ответ, — помните, вы делаете то, что является верным. Лина расправила плечи и кивнула. Группа заняла место на большой плавающей платформе, которая скользнула вперёд. Сессия только начиналась, и сенаторы ото всюду выглядывали, вытягивая шеи, чтобы посмотреть, кто будет выступать на специальном заседании. После нескольких минут гул голосов со всех сторон утих. Канцлер Валорум сообщил Лине, что настало время её выступления. Она встала на ноги и выдержала паузу. Лина всматривалась в тысячи лиц, смотрящих на неё. Оби-Ван только мог предположить, о чём она думала сейчас. Она готовилась. Теперь её судьба была в руках незнакомцев. Поверят ли они ей? Позаботятся? Голос Лины не дрожал, когда она говорила о Кобралах. Когда она заявила о связи преступного семейства с сенатором Кроут, по залу заседаний прокатился ропот, но вскоре вновь воцарилась тишина. Оби-Ван мог сказать, что Лина завладела вниманием каждого в зале, потому что она говорила о преступлениях, власти, коррупции и злу в плену которого была Фрего. Потом она рассказала о своей собственной истории, включая смерть мужа и кузины. И наконец о попытке сенатора Кроута убить их. В зале заседаний поднялся шум, ошеломлённый сенатор Кроут вскочил на ноги. — Вы лжёте, лжёте!!! — кричал он, — я делал для вашей планеты только хорошее. Но Оби-Ван мог видел, как поражён сенатор, потому что Лина предоставила исчерпывающие доказательства против него, не только связью с бандитом, который напал на них, но и с гибелью Дегариана-2. Его политическая карьера, как и жизнь свободного человека фактически была закончена. Не потребовалось много времени, чтобы провести голосование. Сенатор Кроут был удалён из зала заседаний, а на семейство Кобрал были выписаны ордера для ареста за их преступления. Также было решено, что как только на месте будет избрано новое правительство, то Фрего в Сенате представит новый сенатор. Оби-Ван сиял. Он так гордился Линой, за то, что она сделала для людей, для всей своей планеты. Благодаря ей, Фрего обретёт новое начало, новый шанс в новой жизни.ГЛАВА 19
Вернувшись назад, в консульство Фрего, группа направилась в комнаты Лины. Было много разговора об успехе свидетельства, представлении доказательств и новой дороге вперёд. Несколько сенаторов были так впечатлены решимостью Лины, что предложили ей баллотироваться на должность сенатора от Фрего. — У меня нет интереса занимать эту должность, — категорически ответила она, — я вернусь на Фрего, чтобы на месте помочь сформированному новому правительству. Для меня будет время, чтобы начать новую жизнь на новой планете. Она подмигнула Оби-Вану, и он подумал, что точно увидит в будущем Лину в политике. Возможно она получит должность советника на Корусканте. Если это произойдёт, то у него будет возможность, время от времени навещать её. После того, как небольшая группа поужинала вместе, Лина сказала, что хотела бы отдохнуть. — Мне хотелось переварить это все, — шутя заметила Лина, — вскоре я отправлюсь назад, на Фрего. И сомневаюсь, что у меня будет там возможность хорошо отдохнуть. Куай-Гон кивнул. Он знал, сколько работы предстоит сделать после смены правительства. — Думаю, что отдых вам нужен, — сказал он, — у меня и Мэйса Винду есть некоторые дела в Храме, но я вскоре вернусь. Оби-Ван может остаться с вами, если пожелаете. — Это очень любезно, но мне действительно хотелось бы побыть одной некоторое время, — любезно ответила Лина. Оби-Ван кивнул, чтобы скрыть своё разочарование. — Конечно, — сказал он. В то время, когда Мэйс и Куай-Гон отправились в Храм, Оби-Ван задержался перед дверью в покои Лины. Он уважал её желание, но также хотел остаться поблизости. На случай, если она передумает. Дверь в комнате рядом была открыта, а сама комната пуста. Оби-Ван зашёл туда и расположился на удобном стуле. Отсюда он мог слышать то, что происходило в комнате Лины. Оби-Ван только закрыл глаза, когда услышал знакомый голос. Это не был голос Лины, и звучал он недружественно. — Удивлена видеть меня, дорогая Лина, — сказал голос, — я предполагаю, что очень. Но я думаю, что ты любишь сюрпризы. Раздался какой-то приглушённый звук, как будто злоумышленник схватился за одежду. Оби-Ван услышал прерывистое дыхание Лины. Он кинулся в коридор, схватив световой меч. Юноша нажал на контроль двери. Но ничего не произошло. Дверь была заблокирована. Оби-Ван активировал меч. Он должен был преодолеть эту дверь. Но едва лезвие коснулось двери, что-то подсказало ему не делать этого. Он закрыл глаза и сконцентрировался. Он слышал скребки за дверью. Лина была прямо перед дверью и не было никакого пути, чтобы взломать дверь, не подвернув риску её. — Я должна была сделать это несколько лет назад, — продолжал нападавший, — возможно тогда бы я спасла своего любимого сына. Того, которого я любила больше всего, кого лелеяла. Занита. — Я пыталась спасти его, я действительно делала это. Но как только он решился свидетельствовать против своей семьи, против своей плоти и крови, я ничего не могла поделать. Да, для меня это была большая потеря. Но необходимая. Лина всхлипнула. — Необходимая? — недоверчивым эхом отозвалась она, — Занита, он был вашим сыном! — Я знаю, Лина. Фактически мне больше было жаль, что он не был дочерью. Ты знаешь, мужчины — глупцы, марионетки, которыми так легко управлять. Им всегда нужно говорить то, что нужно делать, но даже тогда они делают большую часть неправильно. На Фрего был хаос, пока мы не взяли все под свой контроль. Я собрала наши силы и добралась до правительства, чтобы укрепить наш путь. Все шло прекрасно, пока не появилась ты. Ты украла сердце моего Рутина и изменила его мнение. — У Рутина было своё мнение, — спокойно сказала Лина. Оби-Ван исследовал стену, пытаясь вспомнить расположение комнаты. Его руки были влажны, а сердце учащённо билось. У него не было времени, чтобы действовать, и не было права на ошибку. Занита действовала так, как будто бы не слышала невестку. — И теперь, из-за тебя, я потеряла двух других моих сыновей, — продолжала она — и, конечно, я не позволю, чтобы это случилось. Оби-Ван услышал зловещий щелчок. Он должен был действовать и надеяться, что не будет слишком поздно. Подняв свой световой меч, он воткнул его в стену. — У тебя есть время поправить свою причёску, моя дорогая, — сказала Занита, — ведь через несколько мгновений ты встретишься с Рутином. Тонкая стена быстро поддалась мечу Оби-Вана. Оби-Ван вступил внутрь как раз вовремя, чтобы увидеть Лину, как та медленно падала на пол без чувств, ударившись головой. Все ещё держа бластер в руке, Занита направила его в грудь невестки. Она не замечала присутствие Оби-Вана. Юноша сделал несколько шагов к Заните. Внезапно она обернулась и теперь бластер был направлен на него. — Ах, Джедай, — сказала она, — Конечно. Она быстро выстрелила несколько раз. Оби-Ван был удивлён её невероятной точностью, и ему пришлось отпрянуть и увернуться, чтобы не два выстрела не попали в него. Ещё три он парировал своим мечом. Шагнув вперёд, он почувствовал, как один из выстрелов задел его одежду. Он прыгнул на Заниту и выхватил бластер. Занита отпрянула и упала рядом с Линой. Её плечи дёргались, она издала несколько яростных рыданий. Истинный лидер Кобрал был повержен, и скоро у неё будет много времени для размышлений, в тюрьме. Оби-Ван деактивировал световой меч и повесил его на пояс. На его одежде была небольшая дырка, где выстрел бластера задел его. Он осторожно ощупал её, поблагодарив за то, что не был ранен. Но Лина… Вдруг Оби-Ван услышал звук позади себя. — Оби-Ван, смотри, — кто-то крикнул. Это был Куай-Гон. На долю секунда Оби-Ван не знал, куда смотреть. Он увидел мерцание оружия в руке Заниты. Это был виброкинжал. Прежде чем Оби-Ван смог разоружить её, Занита погрузила лезвие себе в грудь. Мгновение спустя она упала на пол, мёртвой рядом с Линой.ГЛАВА 20.
Куай-Гон посмотрел на кровать в комнате Оби-Вана в Храме Джедаев, но увидел, что его падаван стоит в дверном проёме. — Я подумал, что вы не будете против, пойти со мной, чтобы увидеть Лину, — сказал он. Оби-Ван слегка двинул ногой по полу, и Куай-Гону это напомнило мальчика, которого он взял себе в ученики четыре года назад. Нетерпеливый, упрямый, но также и неуверенный. С тех пор они прошло долгий путь. Куай-Гон знал, что юному Джедаю все ещё требовалось привязанность и одобрение. И учитель не мог винить его за это, наоборот он был благодарен ему за это. Очень скоро Оби-Ван станет рыцарем Джедаем, и вскоре не будет в нём нуждаться. Но в этот момент, он был ещё юношей. Куай-Гон знал, что в последнее время их отношения были не слишком гладкие. Он чувствовал за собой вину. И не был уверен в себе, потому что все эти трудности с ним произошли по тому, что он не доверился юноше. Хотя это было так просто. — Я не против, — ответил Куай-Гон, вставая на ноги, — как она себя чувствует? — Когда она упала, то сильно ударилась головой, — ответил Оби-Ван, — но она идёт на поправку. Сегодня она выпишется, а послезавтра планирует вернуться на Фрего. Куай-Гон замедлил шаг, чтобы идти вместе с Оби-Ваном. Они спускались вниз по коридору. — Физические раны заживают быстро, — спокойно сказал он, — но на душевные требуется куда больше времени. Куай-Гон шёл тихо. Потом он заговорил. — Когда умерла Талла, эта рана была настолько огромной и глубокой, что я не уверен, что смогу жить дальше. Я просто не мог жить дальше. И эта боль ослепляла меня, я не видел, что были и те, кто также любил и оплакивал Таллу. — Я тоже огорчён, что её нет с нами, — сказал Оби-Ван, — но я знаю, что моя боль не сравнится с вашей. Я не знал, как помочь вам, и был очень растерян. Внезапно Куай-Гон остановился и обернулся, чтобы встать лицом к лицу с падаваном. — Я тот, кто был потерян, падаван. Ты был чуток и терпелив ко мне. И я нуждался в этом терпении. Я все ещё несу на своей душе эту рану, от потери Таллы. И она будет со мной всю оставшуюся жизнь. Оби-Ван кивнул. — Я знаю, — мягко сказал он. Куай-Гон положил руку на плечо Оби-Вана. — Я благодарен тебе за усилия помочь мне преодолеть эту боль. Долгое время я был глух к твоим словам, но ты все ещё продолжал говорить их. Спасибо тебе, что благодаря тебе я нашёл способ продолжить жить. Твои слова… Ты — успокоил меня. Спасибо. Оби-Ван глубоко вздохнул и улыбнулся. — Не стоит благодарности, я рад этому, — сказал он.Конец 17-й книги.
Последние комментарии
3 часов 33 минут назад
19 часов 37 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
3 дней 10 часов назад
3 дней 15 часов назад