О себе, о людях, о фильмах [Михаил Ильич Ромм] (fb2) читать постранично

Михаил Ильич Ромм О себе, о людях, о фильмах

От редколлегии

Издания трудов художников, ученых, общественных деятелей обычно включают страницы автобиографии. Если, конечно, авторы успели их написать.

Погружаясь в лабораторию теоретической, публицистической, режиссерской мысли, читатель в то же время обращается к истории жизни художника, рассказанной им самим.

«14 картин и одна жизнь» — так собирался назвать М. И. Ромм книгу воспоминаний, над которой работал в последние годы. Делал наброски, письменно, а больше устно: на магнитофонную пленку наговаривал рассказы о своем творческом пути, о работе над фильмами и о людях, которые в них участвовали. Магнитофоном Ромм увлекся внезапно и возился с ним с веселой энергией, так во всем ему присущей. С одной стороны, для него это было нечто новое, а новое он любил и всегда искал. С другой — утоление жажды неутомимого рассказчика. Он любил и умел рассказывать. Писание — как он сам признается в полушутливом предисловии к задуманной книге — казалось ему занятием слишком медленным. Каждому, кто знал Ромма, ясно, почему при жизни у него вышла всего одна книга — «Беседы о кино», хотя статей он написал и опубликовал в разные годы много. И слово «беседы» в названии очень точное, ибо многое из написанного рождалось в устных выступлениях М. Ромма, в лекциях для самой разной аудитории, на занятиях со студентами.

Дарование литератора у него нередко вступало в конфликт с характером и, хотя писал М. Ромм легко и быстро, сидеть за письменным столом не любил. Писать книгу, от первой страницы до последней, — это он откладывал «на потом». Свои «Беседы о кино» и книгу воспоминаний готовил в промежутках между съемками очередного фильма, преподаванием во ВГИКе, руководством творческим объединением на «Мосфильме».

Ромм никогда не жалел времени для других. На студию он не входил — врывался. О его появлении можно поколения, о тех, с которыми Ромму приходилось встречаться и работать в последние десять лет жизни.

Особенного внимания заслуживает статья о режиссере Владимире Скуйбине, жизнь которого, трагически короткая, явила собой пример нравственного подвига. Ромм взволнованно говорит о том, как характер работающего рядом Владимира Скуйбина послужил прототипом героя фильма «Девять дней одного года» физика Гусева.

В небольших по объему статьях об операторе Германе Лаврове, с которым Ромм создавал последние свои три фильма, а также о художнике-фотографе Борисе Балдине ясно ощутима любовь и внимание Ромма к своим молодым ученикам и соратникам, у которых он сам хотел и умел учиться. У него был счастливый дар узнавания таланта и уважения к таланту.

Рассказы о людях вплетены в повествование о фильмах, начиная с самого первого, с «Пышки». В главе о «Пышке» читатель найдет не только увлекательный и полный юмора рассказ об обстоятельствах и трудностях, которые встретил режиссер-дебютант, но и глубокое исследование замысла, художественных находок и просчетов на пути к его воплощению.

Стоит обратить внимание на то, как Ромм говорит о принципах создания коллективного портрета на экране. В «Пышке» это сатирический портрет буржуа.

Позже — в «Тринадцати» — Ромм задался целью создать коллективный портрет совершенно иного значения: он показал группу советских людей, героев, патриотов, объединенных общей высокой идеей. Спустя тридцать лет художник вернется к принципу коллективного портрета, анализируя в фильме «Обыкновенный фашизм» поведение толпы обезличенных гитлеризмом немецких обывателей.

В настоящий том включен в виде приложения написанный Роммом сценарий «Пышки». Он интересен и как явление кинематографической литературы и по существу — характерной для того времени свободой в обращении с экранизируемыми произведениями, а также открытой публицистичностью.

Рассказывая о том, как создавалась «Пышка», Ромм вспоминает встречу с Эйзенштейном перед началом съемок. Эйзенштейн сказал тогда, что он бы перенес на экран совсем другое — начало новеллы Мопассана, развернул и развил бы ту часть, где показан приход немцев в Руан. Это был бы совершенно другой фильм.

В этот том Избранных произведений вошли воспоминания и рассказы не только о замыслах, воплощенных в фильмы, но и тех, что по тем или иным причинам завершить не удалось. В том числе о сценарии «Командир», который Ромм писал вместе с поэтом В. Гусевым. Эту работу Ромм считал для себя принципиально важной и горько сетовал, что она прервалась. Несколько раз возвращался режиссер к экранизации пушкинской «Пиковой дамы». Но и этот чрезвычайно занимавший его замысел не удалось реализовать.

В том, как был задуман фильм (Ромм подробно рассказывает не только о сценарном решении, но и об эскизах художника В. Каплуновского, о музыке С. Прокофьева, актерских пробах и репетициях), можно увидеть и черты времени, и индивидуальные свойства Ромма — художника, склонного к экспрессивному