Разочарованные (СИ) [WeiBe_Lilie] (fb2) читать онлайн

Он встал на ноги тут же, как это заметил. Нетвердой походкой он направился к ним, готовый в любой момент встать между ними. Он уже почти приблизился к ним, как Гермиона, опустив свои ножки в туфельки, развернулась и пошла на выход. Рон, хлопнув Гарри по плечу, направился следом. Парни быстро догнали девушку. Она плакала. Он это слышал. Он ускоряется, чтобы забрать ее оттуда. И плевать, что никто этого не ожидал из окружающих. Да он сам не знал, что на него нашло.

― Братаюсь с вашим врагом? ― повышает голос Гермиона. Рон что-то нечленораздельно бормочет. ― А не ты ли просил взять у него автограф?! ― очередной лепет. ― Идите спать!

Он видит, что Уизли хочет что-то сказать, но Поттер ловко его пихает к выходу. Тем не менее рыжий успевает что-то сказать Грейнджер, и она кричит вслед ребятам:

― Уходите! Вы все испортили! ― она присаживается на ступеньки лестницы, приподняв подол платья. ― Вы испортили такой вечер, ― горько шепчет она, пряча лицо в коленях.

Он идет к ней. Ему все равно, что будет завтра. Завтра будет новый день. Пусть хоть вся школа сплетничает, но кто будет сплетничать о нем? На всякий случай он оглянулся по сторонам ― учителя уже ушли, половина учащихся разбрелись по башням факультетов, чтобы там продолжить веселье, оставшиеся же или медленно танцевали, наслаждаясь обществом друг друга, или же зажимались в темных уголках.

Именно этого он и хотел ― танцевать с ней на виду у всех, а потом целоваться, прижимая ее своим телом к стене в одном из углов Хогвартса.

«Нет, ― поправил он сам себя, ― не зажиматься. Она достойна большего».

Он подсаживается к ней на ступеньки. Нерешительно, но все же он делает это ― легонько касается ее волос. Всхлипы прекращаются. Он вынимает шпильки из ее прически, и локоны благодарно рассыпаются по ее плечам. Он убирает руки, сцепив их замком на своих коленях.

― Не плачь, ― шепчет он. ― Ты такая красивая сегодня.

― Только сегодня? ― она поднимает на него заплаканные глаза.

― Уверен, что всегда, ― шепчет он.

Малфой резко открывает глаза. Что это сейчас было? Сон или воспоминание? Он не помнит этого, но для сна все было слишком реалистично. Он смотрит на часы.

– Блять, – Драко резко подрывается с кровати. Он понятия не имеет, как так вышло, что он заснул. Но ему потребовалось ровно пятнадцать минут, и он уже был шикарен, как всегда.

Пока Малфой приводил себя в порядок, в соседней комнате Гермиона резко села на кровати. Сердце стучало, будто она пробежала кросс. Голова просто разрывалась.

– Что это было? – спрашивает она саму себя шепотом, приложив ладошку к губам.

Она помнила бал на четвертом курсе, но почему-то не помнила этот момент. Но самое главное, кто это был? Она даже не успела его рассмотреть. Или не могла. Все было такое расплывчатое и нечеткое. Но Мерлин, как от него пахло. Девушка посмотрела на часы, что стояли рядом на тумбочке и закричала:

– Меня же Снегг убьет! – она стала поспешно собираться. – Или Малфой, что не лучше.

Урагану по имени Гермиона Грейнджер потребовалось ровно пять минут, чтобы привести себя в порядок. Не было времени менять одежду или наводить марафет, поэтому она заклинанием разгладила блузку, волосы собрала в хвост, а на ноги надела гольфы, прямо поверх капроновых колготок. В школе по вечерам было прохладно. Накинув мантию, девушка пулей вылетела из комнаты. Но тут же врезалась во что-то твердое. В такого же опаздывающего Малфоя.

– Тоже опаздываешь? – спрашивает она.

– Задерживаюсь, – ухмыляется он. – Я же вместо Снегга, да? – спрашивает он. Гермиона сухо кивает, чувствуя подвох. – Тогда минус десять очков с гриффиндора.

– Что? – Гермиона снова в него врезалась, но уже на лестнице.

– За опоздание, – поясняет он.

– Но ты ведь тоже опоздал! – возмущается девушка.

– Могу себе позволить, – повторил он. Драко уже открыл проход, но не спешил выходить. – После вас, – он делает приглашающий жест, и Гермиона выходит первой, кивнув. Малфой мог поклясться, что когда она проходила мимо, он услышал «мерзкий хорек» и «самовлюбленный болван».

В абсолютной тишине они дошли до кабинета ЗОТИ. Гермиона замерла перед дверью, не решаясь ее открыть.

– Что, забыла в какую сторону открывать? – раздается сзади надменный голос.

– Как у тебя так получается? – она даже не поворачивается нему. – Как ты всегда все портишь?

– Это талант, – хмыкает он.

Старосты входят в класс, и Гермиона непроизвольно делает шаг назад.

– Очень любезно с вашей стороны, мисс Грейнджер, явиться на занятие, – Северус Снегг стоял перед ней собственной персоной.

– Простите, профессор, я… – начала нелепо оправдываться гриффиндорка, но преподаватель прервал ее, подняв руку:

– Не стоит. Минус десять очков с гриффиндора, – Снегг перевел взгляд на своего подопечного. – Мистер Малфой, – Драко кивает, услышав свое имя, – я так понимаю, вы задержались, потому что были вынуждены искать мисс Грейнджер?

– Совершенно верно, сэр, – кивает Малфой.

– Плюс десять очков Слизерину.

– Но он ведь сам опоздал! – возмущается девушка.

– Минус еще пять очков, – Снегг явно точит зуб на львиный факультет.

– Но… – начинает Гермиона, как ее снова перебивают:

– Минус еще десять за неуважение к профессору, – Малфой растягивает губы в холодном оскале.

– Заткнись, – шикает на него рыжеволосая девушка.

– И минус еще пять за неуважение к студенту, – Снегг в своем репертуаре.

Кажется, Гермиона начала понимать Гарри. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Девушка так больно прикусила щеку, что кажется, сейчас пойдет кровь.

– Хотите что-то сказать, мисс Грейнджер? – спрашивает декан Слизерина.

– Пожалуй, промолчу, профессор.

– Пять баллов Слизерину, – профессор идет на выход. Уже в дверях он добавляет, – я думал, мисс Грейнджер, что вы умная, и одного занятия вам будет достаточно. Но как смог наблюдать – прогресса ноль. И это еще гордость Гриффиндора, – усмехается Северус. – Страшно представить, что будет завтра на общем занятии, – и Снегг скрывается за дверью, оставив двух учащихся совершенно одних.

– Ненавижу, – одними губами шепчет Гермиона, присаживаясь за первую парту.

– Синдром отличницы? – усмехается Драко, но Гермиона вскидывает на него удивленные глаза. – Первая парта. Зачем?

– Давай уже приступим к занятию, – вместо ответа предлагает Гермиона.

– Настолько невтерпеж? – очередная усмешка.

– Быстрее начнем, быстрее закончим, – Гермиона кладет палочку на парту. Он стоит перед ней – такой уверенный в себе. А после ее жеста он потерялся. Гермиона хмыкнула. – Что, не ожидал? – кивает она на палочку.

– Удивлен, – соглашается Драко. – Совсем сопротивляться не будешь? – не верит он.

– Смысл? Ты все равно сильнее меня.

Ни грамма зависти. Просто констатация. Признание его превосходства.

Он направляет на нее палочку. Она добровольно смотрит ему в глаза. Она знает, это не обязательно, но поможет проникнуть в ее разум быстрее.

– Ты ведь знаешь, что мы тут не для того, что я отрабатывал легилименцию, а чтобы ты отработала одно маленькое заклинание?

– Но ведь тебе нравиться меня мучить, – просто говорит Гермиона.

– Вот какого ты мне мнения, верно?

– Ну да, – звучит как-то тухло.

Минутное молчание, а потом его резкий, словно нож, голос разрезает пространство между ними:

– Дерзай, – он прячет палочку в карман.

– Что? – таращит на него глаза Гермиона.

– Не тупи, Грейнджер, – он закрывает глаза. – Примени нормально это чертово заклятие, и мы оба избавимся от этой пытки.

– Я не смогу залезть в твой мозг.

Малфой был готов взвыть от ее тупости. Но вместо этого он сжал зубы, чтобы не начать ругаться. Снова.

– Ты не должна лазить по моим мозгам, Грейнджер, – Драко сам удивлен, насколько спокойно звучит его голос. – Ты должна помешать мне атаковать тебя.

– Но как?

– Что, в книжках не вычитала?

Гермиона чуть не плачет. Она действительно не смогла даже в книгах найти решение для своей маленькой проблемы. Она отрицательно качает головой, вызывая у него грустную улыбку.

– Не будь дурой, – просит он. – Нашли на меня страх, какую-нибудь эмоциональную боль, ну что-нибудь.

– Но я не знаю…

– Минус пять очков с Гриффиндора, – улыбается он. Встретив ее гневный взгляд, он поясняет. – Мне ведь разрешили отнимать очки.

– А про то, что ты можешь их начислять, ты ведь забыл? – откидывает она пару выпавших прядей с лица.

– Естественно.

– Мог бы и вспомнить, – шипит она.

– Ну если ты настаиваешь… Десять очков Драко Малфою за то, что терпит тупость, – Малфой наслаждался тем, как ее трясет от гнева. – Может приступим? – предлагает он.

Она берет палочку в руку, направив кончик на слизеринца. Он стоит перед ней такой высокий, такой самоуверенный, так дерзко смотрит на нее. И такой беззащитный.

Со вздохом Гермиона опускает палочку обратно.

– Я не знаю, чего ты боишься, – тихо произносит она. Но он услышал.

Она не ждала от него ответа. Он и не думал отвечать. Это ведь чисто риторически. Это ведь даже не вопрос.

– Я боюсь, что меня забудут, – неожиданно выпалил он. Она уставилась на него, затаив дыхание. – Я хочу быть особенным.

«Тебя трудно забыть, – пронеслось в рыжей голове».

– Не можешь напугать меня, так поделись своим страхом, в чем проблема? – он поднимает бровь.

– А так можно?

– Ты серьезно? – Драко в шоке, что такая умная ведьма по всеобщему мнению может так тупить. – А ты попробуй, – советует он, закатив глаза.

Гермиона вновь нерешительно направила на него палочку. Но его надменный взгляд заставил ее потверже взять свою палочку.

Быстрым движением она начертила руну и направила на него. Ничего. Девушка повторила. И снова ничего. Гермиона очень пожалела, что не взяла сейчас книги с собой, чтобы можно было освежить теорию. Она снова чертит руну резким движением, и снова ничего не выходит.

– Ты слишком крепко держишь палочку, расслабься, – советует он.

Сцепив зубы, Гермиона перекатила палочку в руке.

– Твои движения слишком резкие, – снова недоволен Малфой.

Зубы крепко сцеплены. Гермионе даже показалось, что они хрустнули, настолько сильно она их сжала.

– Расслабься, – смеется Малфой. – Ты напряжена.

– Да как с тобой можно расслабиться? – кричит она, отправляя в Драко руну. И он пошатнулся, сбитый ее энергией. – Что? – удивляется девушка.

– Надо же, ты не так безнадежна, – хлопает парень в ладоши. – На сегодня закончили, – и широким шагом он идет к выходу.

– Но у меня только началось получаться! – кричит ему в спину гриффиндорка.

– И что? – Драко даже не обернулся.

– Надо закрепить, – настаивает Гермиона.

– Я не мальчик для битья, – усмехается он. – Тренируйся на своих верных псах.

– Не смей так называть моих друзей! – кричит она.

– Твоих, не моих, – подчеркивает Драко, и дверь за ним закрывается с громким стуком.

Гермиона стоит одна возле первой парты. С его уходом стало как-то пусто. И не только в кабинете.

– Мерзкий, скользкий, гадкий слизеринец! – цедит Гермиона сквозь зубы, покидая кабинет.

Не хотелось идти в Башню старост. И в гостиную Гриффиндора тоже не хотелось. С огромным удовольствием Гермиона поднялась бы на Астрономическую башню подышать воздухом, но девушка хотела свести встречи с Малфоем к минимуму. Улыбнувшись, девушка поспешила в библиотеку.

– Привет, Тео, – радостно поздоровалась девушка с парнем, что сидел уже на «их» месте.

– Привет, просто Гермиона, – Нотт поднял на нее свои синие глаза. – Ты сегодня одна?

– Не поняла, – девушка села напротив.

– Одна и без книг?

– А, ну да, – робко улыбается гриффиндорка.

– Неужели ты пришла ради меня? – он театрально поднес ладошку к приоткрытому рту. Грейнджер укоризненного на него посмотрела. – Жаль, – улыбнулся парень. – Но приятно, что ты помнишь про меня.

– Я рада, что с тобой познакомилась, – улыбнулась девушка. А про себя подумала, как хорошо, что он заполняет пустоту внутри.

Гермиона говорила с ним обо всем, не боясь сболтнуть лишнего. Она была уверена, что она не досаждает ему болтовней. Он был прекрасным собеседником. Его комментарии были остроумны. Он умел слушать. А как он шутил! Гермиона давно так не смеялась. Буквально до слез на глазах и коликах в животе.

– Ой! – опомнилась девушка. – Я, наверное, отвлекла тебя.

– Брось, – смеется Тео. – Отвлекай меня чаще.

– Я так мало о тебе знаю, – вдруг посерьезнела Гермиона.

– Гермиона, я тебе по секрету рассказал, что в детстве на рождество одевался феечкой, а ты заявляешь, что тебе этого мало? – парень сдвинул брови на переносице.

– Так это было давно, – хохочет девушка, прикрывая рот ладошкой.

– Ну ежегодно на протяжении восьми лет… – и Гермиону накрывает новая волна смеха.

– Я никому не скажу, – смеется она.

– Мое будущее в твоих руках, – вздыхает он, улыбаясь уголками губ.

– Что ж, – Тео посмотрел на часы, – пора по гостиным, не так ли?

– Как время быстро пролетело, – погрустнела Гермиона.

– В хорошем обществе время летит незаметно, да? – спросил он, собирая свои вещи со стола.

– Летит, – посетовала гриффиндорка.

Он проводил ее до Башни старост. Она грустно попрощалась с ним. Он уже собирался уходить, как вдруг резко передумал.

– Просто Гермиона, – улыбается Нотт.

– Да?

– Как насчет продолжить наше общение в пятницу? – Гермиона поднимает брови в немом вопросе. – Ну год начался, и факультет Слизерина устраивает еженедельную вечеринку.

– Слизерин? – невольно вырывается у Грейнджер.

– Я был на них несколько раз. Не все так страшно, – подбадривает ее он, положив свою руку на ее локоть. – Там все… без вражды, – немного заминается он. – Человек пятьдесят, не более. Лучшие представители своих факультетов.

– Первый раз о такой слышу, – покачала головой гриффиндорка.

– Наверное, все боялись тебе пригласить, – он чуть крепче сжал ее локоть, вырывая девушку из мыслей.

– Да, – опомнилась девушка, – наверное.

– Приходи, – просит он и роется в своей сумке. – Держи, – он протягивает ей два пригласительных.

– Вход по приглашению? – в который раз за вечер удивляется девушка.

– Закрытая вечеринка, – соглашается парень. – В старом кабинете Чар.

– Ты мне дал два пригласительных. Ты пойдешь со мной?

Тео немного растерялся от этого вопроса.

– Я думал, ты пригласишь подругу, – замялся он. – Вдвоем ведь не так страшно, – шутит он.

– Но…

– У меня есть такое же. Я буду тебя ждать.

– Но ведь пятница уже завтра! – ахает девушка.

– Тогда выспись, – и сжав ее руку, он удалился.

– Что происходит? – вслух спросила девушка у самой себя.

– Хороший вопрос, Грейнджер, – раздался холодный голос за спиной.

– Что? Малфой? – Гермиона аж растерялась. – Как ты так подкрадываешься?

Он назвал пароль, и портрет открылся, впуская их внутрь. Драко сделал приглашающий жест. Это было последней каплей для Гермионы.

– Как же ты меня бесишь, – чуть ли не завопила она и пулей влетела в гостиную.

– Какая муха тебя укусила? – заорал Малфой влетая следом.

Гермиона была уже на лестнице, но она чувствовала его тяжелый взгляд, буравящий ее спину. Понимая, что Малфою ничего не стоит стоять и полночи пинать ее дверь, если он не получит ответа, девушка обернулась:

– Ты! – выпалила она. – Ты меня бесишь! – щеки девушки пылали. – Ты бесишь меня своей идеальностью! Меня раздражает твоя бесшумная походка. Меня бесит твой изучающий взгляд. Я хочу стереть с твоего самодовольного лица эту твою малфоевскую улыбку. Ненавижу тебя и твои советы. Ненавижу! – с этими словами девушка быстро взлетела наверх лестницы и хлопнула дверью, поворачивая замок.

Сердце стучало, как бешеное. Кровь пульсировала в висках. Расфокусированным взглядом девушка блуждала по комнате, не понимая, как она могла сказать такое Малфою? Откуда она нашла силы бросить ему вызов? Почему ей не стыдно за это? И самый страшный для девушки вопрос – почему она уверена, что это искренняя вспышка гнева?

Девушка чувствовала, как по спине бежит целая армия мурашек. Она услышала за дверью шаги Малфоя, и укусила свою ладонь, чтобы дышать менее громко. Она замерла, когда шаги остановились рядом с ее дверью.

Малфой сам не понимал, почему он снова, как глупец, стоит у нее под закрытой дверью, но сделать ничего с этим не мог. Он прикрыл глаза. А потом прислонил ладонь к ее двери. Драко замер, смакуя накатывающие на него чувства.

Он вздрогнул, когда почувствовал пульсацию под ладонью – Гермиона накладывала чары, чтобы он не зашел. Драко улыбнулся. Как-будто это его останавливало когда-то. Почти нежно слизеринец провел костяшками пальцев по двери, а потом засунул руки в карманы и пошел к себе в комнату. Все же время не стоит на месте и сроки горят.

«Чувствуешь себя в безопасности за закрытой дверью?» – вдруг послышалось над ухом.

Девушка резко отпрянула от двери и, словно сумасшедшая, стала оглядываться по сторонам. Естественно – никого. Но Гермиона могла поклясться, что за спиной кто-то был.

– Да что происходит, черт возьми? – не выдержала девушка.

Она с ногами забралась на кровать и открыла первую попавшуюся книгу. Но буквы сливались в непонятные строчки. Гермиона поймала себя на мысли, что читает одну страницу уже в пятый раз, но не помнит ни одного слова.

– Бесишь, – Гермиона злобно посмотрела на стену.

Осознав, что тут она не сможет сосредоточиться, девушка собрала сумку и пошла в башню Гриффиндора, надеясь, что друзья еще не спят.

Она не заметила друзей на их излюбленном месте, но ее это не остановило от задуманного. Как ни в чем не бывало, она уселась на диван, достав несколько книг, перо и пару листов пергамента. Гермиона Грейнджер всегда делала задания в день, когда их задавали, но в этот раз она решила дополнить свой ответ – очень хотелось занять голову, чтобы не думать… ни о чем.

На ее плечи сзади легли чьи-то теплые ладони.

– Мы по тебе скучали, – тихий шепот на ухо.

– Гарри, – легкая улыбка тронула губы Гермионы.

Друг обошел ее и сел рядом. Их колени соприкоснулись, от этого жеста девушке стало немного неловко, и она поспешила отодвинуться. Гарри нахмурился, но не придал этому значение.

– Нам мало тебя, Гермиона, – он пристально смотрит ей в глаза.

– Кому – нам? – не отводя взгляд карих глаз от его зеленых спрашивает гриффиндорка.

– Джинни.

– Я каждый день с ней общаюсь, Гарри, – улыбается девушка.

– Ну Рону, – отводит Гарри взгляд.

– Рона ничего не может отвлечь от его пассии, – смеется девушка.

– Хорошо, – Гарри запускает пятерню в свои черные волосы. – Мне тебя не хватало. Я по тебе скучал. Довольна?

– Зачем такие сложности?

– Ну… – неопределенно пожимает плечами Поттер.

– Ясно, – смеется девушка.

– Вот за это я тебя и люблю, Гермиона, – девушка замирает. Чтобы сгладить ситуацию, гриффиндорец поспешно добавляет. – Заглядывай чаще. Без тебя стало пусто.

– Я подумаю, – улыбается девушка.

– Почему мы стали так мало общаться?

– Потому что ты одержим Малфоем, Гарри, – немного резко ответила Гермиона.

– Это не одержимость, – смеется парень, запрокинув голову к потолку.

– Дай-ка подумать, – Гермионаа делает задумчивое лицо, а потом начинает загибать пальцы, – ты постоянно на него смотришь. Ты постоянно о нем говоришь. Ты следуешь за ним по пятам. А еще перестал спать по ночам из-за него, – с улыбкой заканчивает девушка.

– Так заметно?

– Я тоже провожу ночи за бумагами, – шепотом, будто по секрету говорит Гермиона, вызывая у Гарри легкую улыбку.

– Тогда давай не будем о нем говорить? – он кладет руку на спинку дивана, касаясь ее плеча ладонью.

– Не узнаю своего друга, – качает Грейнджер головой.

– Обещаю. Я буду уделять ему меньше времени, – его смех такой чистый, бархатный.

– Давай поговорим, – девушка моментально посерьезнела.

– Что? – Гарри поднял брови. – Кто ты и что ты сделала с Гермионой Грейнджер? – смеется гриффиндорец.

– Не начинай, – смеется девушка и легонько тыкает его пальчиком в грудь. – Я ведь серьезно.

– Не думал, что доживу до того момента, когда ты сама вернешься к этой теме, – Поттер вмиг посерьезнел.

– А я не думала, что мы когда-то будем вот так вот сидеть у камина и говорить о нем, – соглашается девушка.

– Слишком много чести, – кивает Поттер.

– Гарри, я должна тебе кое-что сказать… – но Поттер ее перебивает:

– Он что-то сделал тебе? – его глаза гневно сверкают, а на скулах вздулись желваки.

– Что? – не понимает девушка. – А, нет, – она поспешно улыбается. – Это же Малфой. Разве он что-то может? – усмехается девушка.

– Тогда что же? – его взгляд выдает всю внутреннюю тревогу за подругу.

– Он не Пожиратель, Гарри, – Гермиона смотрит ему в глаза.

– Я так не считаю.

– Гарри, – Гермиона берет ладонь друга в свои руки, – я тебе говорю, он не Пожиратель. Я в этом уверена.

– Откуда такая уверенность?

– Он мне сам показал, – Гермиона отводит глаза в сторону.

– Что? – Гарри чуть ли не подпрыгнул до потолка. – Что?!

– Он мне сам показал свои руки, – шепотом.

– Как?

– Ну… весьма эмоционально, – хмыкает Гермиона. – Скажем так, я не вовремя вернулась в Башню старост. Он был после душа. И я посмотрела на его руки.

– Ты видела его голым?!

– О, Мерлин, Гарри, нет, конечно же! Он был в полотенце.

– И ты, конечно же, смотрела…

– На его руки, Гарри! – мигом вспыхнула девушка.

– И он дал тебе так спокойно рассмотреть их?

– Если ты представляешь, что мы сидим в гостиной вечером, и я под лупой рассматриваю его руки, то нет.

– Герми…

– Не перебивай! – Гермиона повысила голос. – Естественно, что это не было его желание. Я же обещала тебе, что присмотрю за ним, помнишь? – Гарри кивает. – Я живу с ним, поэтому мне проще за ним наблюдать. Он заметил, что при любой возможности я на него пялюсь. А еще он заметил, что вы с Роном, как два идиота, ходите за ним по пятам.

– Он это заметил?

– Угу.

– Тогда мы два идиота, – соглашается Гарри.

– И когда я была в башне, он снова заметил… мой интерес к нему.

– Вы ругались?

– Да мы все время с ним ругаемся, разве нет? – улыбается девушка и, не дожидаясь ответа, продолжает. – Дело не в этом. Он сказал, что покажет мне свои руки, если мы перестанем за ним тащиться. В общем, он чист.

– Не верю, – качает Гарри головой.

– Гарри, я видела его также, как и тебя сейчас. Я трогала его руки.

– Наверное, он магией скрыл метку, – отрицал Гарри факт.

– Гарри, метку нельзя скрыть, иначе все Пожиратели бы так сделали, и Министерство никогда бы их не нашло.

– Но как тогда…

– Я не знаю, Гарри, – она подается вперед и обнимает друга, чувствуя, что он разбит внутри.

– Но я думал, что он…

– Я знаю, – гладит она его по волосам.

Так они и просидели, обнявшись. Гермиона судорожно сглатывала, потому что память упорно подсовывала ей образ Малфоя. Вот он сидит перед ней, сложив свои сильные руки. Вот он встает и так уверенно идет к ней. Вот он стоит сзади, и ее сердце делает кульбит. Вот он кладет свои руки на ее подрагивающие плечи…

Девушка закрыла глаза, погружаясь в недавнии воспоминания. Ее пальцы еще помнили, какая на ощупь его кожа. В голове слышится его горячий шепотом. Почему-то сейчас это кажется неправильным, но тогда… Тогда это было таким правильным и необходимым. И этого было так мало!

Медленной волной по женскому телу прошел жар. Дыхание немного сбилось, и девушка затрепетала. Она с шумом выдохнула, погруженная в свои воспоминания. Или грезы?

Гарри почувствовал, что подруга в его объятиях задрожала. А затем он почувствовал жар от ее тела. Голова Гарри стала приятно тяжелой. Не долго думая, он прижимает крепче ее податливое тело. Девушка не сопротивляется, наоборот, она утыкается носом куда-то в шею, обжигая юношу дыханием. Одна его рука зарывается в ее каштановую копну, другая же медленно сползает с плеч и давит на поясницу, прижимая как можно ближе к мужскому телу.

Гермиона не понимает, чьи руки ее гладят, но она чувствует безумную нежность и защиту. Она откидывает голову назад, предоставляя больший доступ к своей нежной шее. Чужое дыхание на коже превращается в приятные мурашки. Она ждет такое родное «Грейнджер», но вместо этого звучит «Гермиона».

Девушка распахивает глаза.

– Гарри, нет, – просит она.

И Гарри сразу же отстраняется. Без лишних вопросов.

– Я что-то сделал не так?

– Просто… Мы же друзья, Гарри, – качает она головой. Девушка чувствует, что слезы начинают подступать к глазам.

– Я не Рон, у нас может быть иначе.

– Я знаю, – улыбается Гермиона. – Ты ведь остановился, а не… – и она начинает плакать, пряча лицо в коленях, чтобы друг не видел ее слез.

Но Гарри прекрасно видел, как трясутся ее плечи. Он снова притянул ее к себе в объятия.

– Не нужно, – просит Гермиона.

– Мы друзья, Гермиона, – безапелляционно заявляет он и лишь сильнее ее обнимает. Легкие, почти невесомые прикосновения по ее волосам. Он что-то шепчет ей, успокаивая, но девушка не может разобрать слов. Все так резко на нее свалилось. Она тонула в своих мыслях, чувствах и ощущениях. И никто не мог подать ей руку помощи.

– Прости, Гарри, – Гермиона отстраняется от него, шмыгая носом.

– Это я должен извиняться, – в голосе слышится ничем неприкрытая боль. Большими пальцами он стирает ее слезинки с лица. – Прости меня.

– Все нормально, – Гермиона выдавливает из себя улыбку. Она видит, что Гарри подавлен. Она сама обнимает его. – Все хорошо, Гарри. Нашу дружбу таким не испортить.

– Тогда раз в неделю нам нужно это повторять, – улыбается Гарри.

– Гарри!

– Уговорила. Дважды в неделю, – шутит парень.

Гермиона легонько тыкает локтем Гарри в бок и встает.

– Пойду до Джинни дойду. Спасибо за все, Гарри, – она ласково проводит ладонью по его щеке.

– И тебе.

Перекинув сумку через плечо, девушка поднялась к Джинни.

– Ого, – подруга бросилась на Гермиону, едва та переступила порог. И шепотом на ухо добавила, – я так рада, что ты пришла ко мне.

– Все хорошо?

– Давно ты нас не посещала.

Девушки сели на кровать и стали обсуждать события сегодняшнего дня. А потом и вовсе посплетничали, пока соседки Джинни не пришли. Повисло неловкое молчание.

– Джинни, а ты не хочешь переночевать сегодня у меня?

– Пижамная вечеринка?

– Только для двоих, – смеется Гермиона.

– Ну я даже не знаю, – улыбается девушка.

– Но я знаю, как тебя уговорить, – подмигивает Гермиона. Она роется в своей сумке и достает оттуда разрешение от Макгонагалл.

– У тебя получилось! – ахает Уизли. – Я тогда сейчас сразу все соберу, чтобы утром можно было поспать подольше, – и Джинни маленьким вихрем носится по комнате. – Я готова.

– Тогда пошли, – радостно соглашается девушка.

Подруги вышли в коридор и, не спеша, направились в Башню старост.

– А вдруг нас Филч поймает? – вдруг встрепенулась Джинни.

– Я староста.

– Но я нет!

– Скажу, что поймала злостную нарушительницу, – улыбается Гермиона.

– Ты так изменилась, – с восхищением произносит Уизли.

– Да ладно тебе, – отмахивается Грейнджер.

Джинни хотела что-то еще сказать, но они уже пришли. Пробормотав пароль, Гермиона пропустила подругу вперед.

– Миленько, – выдала девушка свой вердикт, когда осмотрела гостиную.

– Вот только рыжих мне тут не хватало, – портрет вновь открылся, впуская Малфоя.

– И тебе привет, – кривит губы Джинни. – Где твоя комната? – спрашивает она у подруги.

– Самая первая. Подожди меня в ней, – просит Гермиона.

Как только дверь за Джинни захлопнулась, Гермиона тут же развернулась к Малфою:

– Что ты себе позволяешь?

– Отстаиваю свои границы, – Малфой и бровью не повел.

– Что?

– Это Башня старост, Грейнджер, сюда нельзя приводить кого попало, – он спиной облокотился на портрет и засунул руку в карманы.

– Она моя подруга, – руки непроизвольно сжались в кулаки от его тона.

– Не староста, значит, ей здесь не место, – медленно разжевывает ей слизеринец.

– Твоим шлюхам тут тоже не место, – слишком резко произносит Гермиона.

– Они делают то, что от них требуется и уходят, – хмыкает Драко, наблюдая, как она краснеет. – Или твоя подружка тоже потом уйдет?

– Она останется, – холодно отчеканила девушка и повернулась к нему спиной. – Доброй ночи, Малфой.

– Хоть в чем-то мы сошлись, Грейнджер, – бросает он ей в спину. – Твои псы настолько жалки, что ты перешла на девочек?

Было сложно не обернуться. Практически невозможно не врезать ему по наглой роже. Но она сдержалась. Нечеловеческие усилия.

– Если я увижу тут хоть одну твою шлюху, я самолично ее оттащу от тебя, – тихо обещает она ему.

– Заинтригован.

– У вас всегда так? – спрашивает Джинни, когда Гермиона плюхается рядом с ней на кровать.

– Он невыносим, – жалуется Грейнджер. Она окружила комнату чарами, чтобы Малфой не услышал, что тут будет происходить. И чтобы не вошел, естественно. Достаточно на сегодня оскорблений.

– Но красив, – Джинни мечтательно откидывается на кровать.

Гермиона тактично молчит.

– Да брось ты, – заливисто смеется Джинни, подмечая взгляд Гермионы. – Как ни крути, но хорек красив.

– А как же Гарри?

– Ну ему об этом знать не обязательно, – игриво подмечает Уизли, и девушки взрываются волной смеха.

– Что мы будем делать в Хогсмиде? – первой приходит в себя Джинни.

– Ну для начала поможем младшеклассникам освоиться.

– А потом?

– А потом у нас будет чуть больше часа, чтобы пройтись по магазинам, – робко улыбается староста Гриффиндора.

– Гермиона, – чуть ли не визжит Джинни, – ты серьезно?

– А почему бы и нет?

– Что происходит? – Джинни была озадачена такой кардинальной переменой.

– Просто решила указать одному хорьку на его место, – решительно тряхнула головой девушка.

– Ого, – протянула Джинни. – Воюете?

– Может быть иначе?

Вместо ответа Джинни рассмеялась.

– Что смешного? – немного обиженно сказала Гермиона.

– Это очень смешно, Гермиона, – вытирая выступившие слезы на глазах, еле-еле проговорила Уизли. – Пока вы тут воюете, Рон каждый вечер измеряет шагами пространство между углами в гостиной. Гарри же строит теории, что Малфой может с тобой сделать. Невилл предлагает при помощи Бомбарды открыть портрет и увести тебя отсюда, ну а я тебе завидую, потому что ты одна и не видишь этого помешательства, – посекретничала Джинни. – Я ответила на твой вопрос? – улыбнулась девушка.

– Вполне, – соглашается Гермиона.

– Теперь я завидую тебе еще больше, – похлопала Джинни подругу по плечу. – Но обещаю, что мальчикам и слова не скажу, пусть понервничают.

– Коварна, – Гермиона даже не пытается скрыть улыбку.

– Мне далеко до тебя, – тут же говорит Джиневра. Гермиона просто пожимает плечами, молча принимая такой комплимент. – Чем ты еще можешь меня удивить, Гермиона Джин Грейнджер?

– А надо?

– Гулять так гулять, – в тон ей отвечает Джинни.

– Хочешь выпить? – предлагает Гермиона.

– Удивлена, – соглашается Уизли.

– Я думала, у нас дружеская посиделка, – Гермиона встает с кровати и идет к небольшому столу. Движение руки – и из ящика стола она достает уменьшенную бутылку. Взмах палочки – и миниатюра превращается в оригинал.

– Наливай, – Джинни села на кровати, поджав ноги под себя.

Джинни была уверена, что она очень хорошо знает свою лучшую подругу, но буквально за двадцать минут Гермиона полностью опровергла данное убеждение. Джинни знала, что Гермиона открыта для друзей, она пропускала через себя их горе и обиды,с удовольствием разделяла с ними радость, но никогда не делилась чем-то личным, собственным. Девушка пригубила из бокала, что любезно ей дала Гермиона.

– Рассказывай, – попросила Уизли.

Гермиона подсела к подруге. Грейнджер не стала кривить душой или изображать что-то. Пока алкоголь приятно разносился по телу, девушка выпалила подруге практически все, за исключением странных снов, проблем с памятью и Тео. Пока Гермиона не разберется сама, она ни за что не напугает друзей. А что касается Тео, то это был ее первый осознанный контакт с противоположным полом. Были, конечно, еще и Гарри с Роном, но это не то. Не такое. Не особенное. Еще был Виктор. Он был особенный, но у них ничего не вышло. Возможно, она была неопытна для него, или ее испугала его известность, а может им помешали стайки вечно пробегающих мимо него поклонниц, и в результате у них ничего не сложилось.

Его привлекали в ней ум и сообразительность, она единственная, кто не бегала за ним по пятам, она была прекрасна в своей невинности и бескорыстности. Ей же нравились его таинственность, молчаливость и манеры. Она была уверена в нем. Они были бы прекрасной парой… если бы были.

Но они расстались хорошими знакомыми, возможно, даже друзьями. Они обменялись взаимным приглашением погостить друг у друга, но оба понимали, что не поедут. Гермиона иногда вспоминала его с легкой улыбкой на лице, а вот Виктор о ней не забывал. За прошлый год он написал ей целых четыре письма. Она ответила только на первое. Да, ей было немного стыдно за это, но она не знала, что ему написать. Он рассказывал о своей жизни, о приключениях, присылал красивые колдографии мест, в которых побывал. У Гермионы захватывало дух. Он спрашивал, есть ли у них шанс, а она не отвечала. Может, она не хотела делать больно болгарину, а может она и вправду была слишком занята, чтобы написать ему ответ. Но девушка умом понимала, что это пустые отговорки и что она поступает крайне некрасиво.

И сейчас, сидя с бокалом вина и лучшей подругой на кровати, Гермиона поняла, что ее пугало в его письмах. Нет, не настойчивость. Одиночество. Грейнджер отчетливо это поняла только сейчас. Не долго думая и слегка пошатываясь, Гермиона подошла к столу. Порывшись в верхнем ящике, она достала чистый лист пергамента.

– Что ты делаешь? – удивилась Джинни.

– Отвечаю на письмо.

– Сейчас?

– Боюсь потерять мысль.

Любопытство взяло верх, и Джинни быстро вскочила на ноги. Такой же нетвердой походкой, что и у подруги, она встала за спину Гермионы, заглядывая той через плечо, и прочитала:

– Дорогой Виктор… Да ладно? – Уизли отказывается верить своим глазам.

– Удивлена?

– Нет, очень рада за тебя, – улыбается Джинни.

Девушка очень хочет узнать, что такого напишет Гермиона, но Джинни уважает подругу, поэтому садится обратно на кровать, время от времени неверяще покачивая головой.

– Что ты еще от меня скрываешь? – Уизли трет ножку бокала.

– Ммм, – неопределенно мычит Гермиона.

– Может, ты завтра вечером придешь к нам в гостиную? – предлагает Джинни. – Давай посидим, как раньше? – просит она.

– Я не смогу, Джин.

– Но почему? Это же будет пятница.

– Я… у меня будут дела, – туманно отвечает Гермиона.

– И какие же? – хмыкает Уизли.

– Меня пригласили на вечеринку.

– На вечер… – ахает Джинни. – Да ты шутишь? – девушка отказывается верить в происходящее. Получив утвердительный кивок от Гермионы, она берет себя в руки. – Гермиону подменили, – выносит Джинни свой вердикт.

– Ну почему ты такой скептик, Джин? – весело спрашивает Гермиона. – Могла бы просто порадоваться, что я решила развеяться.

– Конечно, я рада за тебя, – соглашается Джинни. – Я даже горжусь тобой, – хихикнула она. – Но сначала ты отстраняешься от нас, затем начинаешь общаться со слизеринцами, планируешь войну за ванну с Малфоем, в обход указу Макгонагалл вытаскиваешь меня в Хогсмид, а сейчас заявляешь, что идешь на дискотеку, – подытожила девушка. – Я вот не знаю, – разводит Джинни руки в сторону, – за тебя радоваться или волноваться.

– Я тоже не знаю, – Гермиона садится обратно к подруге, закончив отвечать на письмо, которое планировала отправить завтра утром.

– А где будет ваше сборище? – полушутя спрашивает Джинни.

– Тут, в школе.

– Да быть не может! – Джинни всплеснула руками. – Ты меня разыгрываешь.

– Я серьезно, – смеется Грейнджер. Она тянется через подругу к тумбочке и достает приглашение. – Вот, смотри, все серьезно, – победно улыбается Гермиона.

Гермиона точно не могла сказать, что вызывало в ней чувство эйфории. Может дело было в алкоголе, а может в чувстве удовлетворения от того, что она только что развеяла миф о Грейнджер-зубрилке перед подругой?

– Джин, но мне бы не хотелось, чтобы кто-то узнал о…

– Серьезно? – удивляется Уизли. – Ты пойдешь после комендантского часа на вечеринку и думаешь, что об этом на утро не будет гудеть весь Хогвартс?

– Ну… Мне бы хотелось думать, что…

Но Джинни перебивает ее:

– Еще и вечеринка слизеринцев! Как ты туда вообще попала?

– Меня пригласили, – напомнила Гермиона.

– Блейз! – уверенно заявляет Джинни, но Гермиона отрицательно качает головой. – Ты с кем-то еще наладила контакт из Слизерина?

– С чего ты взяла, что он из Слизерина?

– Зато теперь я знаю, что тебя пригласил парень, а не девчонка, – Джинни хлопает в ладоши. – Кто же он?

– Просто… Просто знакомый, – Гермиона не горит желанием раскрывать все свои тайны.

– Как бы там не было, но я тебе немного завидую, – Джинни ставит пустой бокал на тумбу. – Я считаю себя душой компании, но никогда не была на слизеринских вечеринках. Но много о них слышала.

– Тогда предлагаю пойти вместе, – Гермиона обнимает подругу за плечи.

– Нас не пустят вдвоем по одному приглашению, – Джинни кладет свою руку поверх руки Гермионы.

– Но у меня их два, – глупо хихикнув, прошептала Гермиона.

– Гермиона, – восторженно говорит Джинни, – ты не перестаешь меня удивлять!

– Не привыкай, – усмехается Гермиона.

Так они и просидели еще около часа, обсуждая все на свете, потихоньку рассказывая друг другу свои сокровенные тайны, понимая, что все сказанное в этой комнате тут и останется.

Когда Джинни, уже в который раз зевнула, Гермиона предложила ложиться спать, ведь завтра должен быть насыщенный день. Джинни встретила это предложение на ура. Гермиона ловко трансформировала прикроватную тумбу в кровать для Джинни, пока та ушла в ванну приводить себя в порядок.

– После вашей ванны, я завидую тебе еще больше, – заявила Джинни, входя в комнату. Не долго думая, девушка юркнула в кровать и сладко потянулась.

Гермиона тоже скрылась в ванной. Открыв краны умывальника, девушка присела на краешек ванны. Веселое настроение куда-то улетучилось, оставив после себя горькие осадки. Гермиона корила себя за то, что так легко и просто раскрылась перед подругой. Она была уверена в своей рыжеволосой девушке, но зная Джинни, та теперь будет беспокоиться за нее, опекать и проведет целое расследование под кодовым названием «Кто развратил Гермиону Грейнджер?». А хотелось тишины. Еще и это неуместное хвастовство со стороны Гермионы. Вот зачем она это сделала?

– Потому что алкоголь до добра не доводит, глупая, – прошептала девушка сама себе под нос.

Остудив разгоряченные щеки холодной водой, девушка пошла к себе в комнату, где по ее подсчетам уже должна была спать Джинни. Открыв двери, она уткнулась носом в ключицы.

– Малфой, я подарю тебе колокольчик, – сразу разозлилась девушка.

– Спать надо, а не шляться по ночам, – вмиг огрызается Драко.

– Это и моя башня тоже, хочу – и хожу. Ты мне не указ, Малфой, – девушка гордо вскидывает подбородок.

– Мое, если ты начинаешь меня лапать, – ехидно улыбается он.

– Если в твоих мечтах, – хмыкает она, а потом опускает взгляд ниже – на свои руки, которые сами вцепились в воротник его рубашки, когда она чуть не упала, врезавшись в него. Гермиона тут же разжала пальцы.

– Если бы каждый раз, когда я входил сюда девушки вот так ко мне прижимались, я бы тут жил, – вдохновенно говорит слизеринец. – Но при условии, конечно, что они красивые, а не как ты, – токсично добавляет он.

Гермиона отпрянула от него, словно ошпаренная. Очередная словесная пощечина от этого мерзкого слизеринца.

– Да как ты!.. Да почему ты… Впрочем, ничего нового, Малфой, – Гермиона проходит мимо него, но неожиданно она разворачивается и говорит:

– Красота – понятие относительное, Малфой.

– К чему это ты? – он удивленно приподнимает левую бровь.

– Я красивая, – просто говорит она.

– Если только в твоих влажных мечтах, Грейнджер, – усмехается он.

– Я красивая! – упрямо повторяет она.

Малфой неопределенно фыркает.

– Если ты не знал, то понятие «красота» – совершенно абстрактно. Журналы и газеты нам навязывают определенные стандарты и образы, когда книги утверждают, что мы идеализируем предмет своих мечтаний. Следовательно, каждый человек красив по-своему, и прекрасен для тех, кому он небезразличен.

– Утешай себя, – Драко рассмеялся. – Как написано в книгах! – передразнивает он ее. – Кто вообще написал эти книги, Грейнджер? Такие же очкастые, прыщавые женщины или никому ненужные зубрилы, как ты, – плюет он ей в лицо.

– Каждый красив, – утверждает Гермиона, смело глядя ему в глаза.

– Даже я?

– Каждый, Малфой.

– Кто бы мог подумать, что однажды Гермиона Грейнджер заявит, что я прекрасен, – хрипло рассмеялся парень.

– Я не одна из твоих тупых дур, что вздыхают за твоей спиной, – повышает голос гриффиндорка. – Я сказала, что каждый красив, но не утверждала, что ты Аполлон! Имей совесть, Малфой.

– Грейнджер, – Малфой приближается, но Гермиона и не думает отступать назад. – Просто спи, блять, по ночам, чтобы у нас не было таких тупых и бессмысленных разговоров, хорошо?

– Ты мне не указ, – кривит она губы, что в раз пересохли.

Пару секунд он внимательно смотрит на свою соседку, а потом наклоняется к самому ее уху и шепчет:

– Приличные девочки спят в два часа ночи, – его шепот обжигает ее кожу, словно огонь, но она даже не дрогнула. Вместо этого она поддержала его игру.

Встав на цыпочки, она потянулась к нему, положив руки на его плечи:

– Тогда сегодня я плохая девочка, Малфой! – и с этими словами она быстро скрывается в комнате, наложив на дверь несколько заклинаний.

Гермиона не понимает, каким местом она думала, когда так открыто выступила против Малфоя, но сказанного было не воротить. Застонав от своей вспыльчивости, девушка переоделась в ночнушку.

Джинни уже сладко спала, и Гермиона, засмотревшись на умиротворенное лицо подруги, тоже уснула.

Утро пятницы наступило слишком быстро. Даже Гермиона недовольно застонала, что уж говорить о Джинни, которая отпустила пару крепких словечек.

– Как же голова болит, – еле прошептала Джинни.

– Пить меньше надо, – хохотнула подруга, у которой тоже неприятно пульсировали виски, но в разы меньше.

Гермиона первая пошла в ванну, пока Джинни утверждала, что еще «пять минуточек» – и она встанет. Не спеша, девушка почистила зубы и умылась, даже предприняла отчаянную попытку расчесать волосы, но ее кудри упорно не желали принимать задуманную форму.

– Как обычно, – прокомментировала Гермиона свое отражение в зеркале. С несколько унылом видом она сложила все свои туалетные принадлежности в небольшой органайзер. Завтра она оккупирует ванну, а сегодня у нее совсем другие планы.

В ванной приятно пахло хвоей. Такой терпкий и чистый аромат, что Гермиона вдохнула полной грудью. Девушка оглянулась по сторонам, ища глазами источник запаха, но ничего не заметила. В последний момент девушка зацепилась взглядом за ванну и заметила там открытый гель для душа, а затем мелкие капли на полу. Сложив два и два, Гермиона поняла, что Малфой тут уже был.

Не долго думая, девушка берет в руки гель. Она сама не могла понять этот странный порыв. Осторожно понюхав, девушка сделала вывод, что это был он – источник хвойного запаха. У ее отца была машина, и в салоне висела небольшой освежитель воздуха – маленькая зеленая елочка. Но запах был настолько кошмарным, что мама Гермионы самолично выбросила эту вещицу из машины. Эта же хвоя была волшебная, и Гермиона замерла с закрытыми глазами.

Он стоял за ее спиной, и она не видела его лица. Он сцепил руки замком на ее животе и уткнулся ей в шею.

– Что за парфюм? – вдруг спрашивает девушка.

Он хрипло смеётся, обдавая своим дыханием ее шею, которая сразу же покрылась гусиной кожей.

– Это всего лишь гель для душа, – горячий шепот. – И ты, – парень целует девушку в шею.

Гермиона сжала виски пальцами, а затем потрясла головой, пытаясь прогнать наваждение. Слишком часто она стала терять связь с реальностью. Периодически на нее накатывало что-то – может воспоминания, но она их не помнила.

«Наверное, перечитала любовных романов» – решила девушка.

– Гермиона, пещерный ты человек, закрывай двери, – появилась сонная Джинни, чем прервала ход мыслей Грейнджер.

– Да, точно, – улыбнулась Гермиона и вышла.

Спустя двадцать минут подруги медленно шли в Большой зал, горячо споря.

– Не говори глупостей, Джин, – просит Гермиона, утомленная идеями Уизли.

– Гермиона! – Джинни отбрасывает волосы с лица. – Это у тебя в первый раз, поэтому надо быть во всеоружии.

– Джинни, я думаю, что там будет темно, поэтому ненакрашенная я и ты в боевом параде будем на равных условиях, – улыбается Гермиона.

– Сегодня я приду и соберу тебя, – категорически заявила Уизли. – И это не обсуждается, а в субботу в Хогсмиде мы соберем тебе собственную косметичку.

– Джинни…

– Добро пожаловать во взрослую жизнь, – смеется Джинни. – Это вложение в будущее, – вдруг поясняет она. – Ты уже очень сильно поменялась, так что я уверена, еще неделя-другая, и ты сама попросишь у меня тушь, потому что захочешь произвести впечатление на мальчика, – лукаво подмигивает Джинни.

– На какого?

– Ну хотя бы на того, кто дал тебе приглашение, или у тебя появился кто-то еще?

– Нет, – Гермиона опустила голову.

– Значит, появится, чтобы первый не расслаблялся, – пообещала Джинни.

– Ты такая оптимистка, знаешь об этом?

– Ты ведь помнишь, сколько у меня братьев? Без этого никуда.

– Это верно, – соглашается Гермиона.

Поздоровавшись с Гарри и Роном, девочки сели подальше от них, чтобы спокойно поговорить дальше.

– Знаешь, Гермиона, – Джинни неловко поерзала на скамье, – ты моя подруга, поэтому я буду рада, если ты будешь двигаться дальше, – на одном дыхании выпалила девушка. Как только Гермиона подняла на подругу глаза, Джиневра продолжила, – даже если без Рона, – тихо закончила Уизли.

– Спасибо, – после некоторого молчания сказала Гермиона. – Спасибо, – вновь повторила девушка. – Это много для меня значит.

– Всегда хотела иметь сестру, – вдруг сказала Джинни. – И я познакомилась с тобой.

– Спасибо, – прошептала Гермиона.

Дальше они сидели молча, время от времени посылая друг другу теплые взгляды. Гермиона быстро доела свои тосты и резко поднялась.

– Ты далеко?

– Надо отправить письмо, помнишь?

– Да, конечно, – улыбнулась Джинни. – Беги и не опаздывай на уроки, – рассмеялась Уизли.

Гермиона покачала головой, уж кто-кто, но она точно не опоздает. День начинался неплохо, впереди интригующий вечер, а еще занятия не совмещены со Слизерином. Это ли не рай?

Как только Гермиона скрылась, Джинни тоже поднялась. Настроение было слишком хорошим и хотелось поделиться им со всеми. Джинни сверилась со своим расписание и поспешила в кабинет. Но неожиданно ее окликнул Гарри:

– Куда вы спешите с утра пораньше, девочки? – улыбнулся Гарри.

Сердце девушки сделало кульбит, но она взяла себя в руки, потому что Гарри обычно ее избегал, а улыбку пускал в ход только тогда, когда ему было что-то нужно.

– На учебу, естественно, – слишком холодно прозвучало, что сама Джинни вздрогнула.

– И Гермиона тоже? – как всегда с набитым ртом спросил Рон.

– Логично же.

– Тогда она ушла в неверном направлении, – подытожил Гарри. – У нас Зелья.

– У нее кто-то появился? – у Рона даже лицо перекосило от гнева. Джинни хихикнула, отметив про себя, что брат выглядит глупо. – Разве это смешно?

– Почему бы вам не спросить у нее самой?

– Черт возьми, – не выдерживает Гарри. – Просто скажи, куда она пошла.

– В совятню! – кричит девушка, привлекая слишком много внимания к ним.

– Зачем? – Рон почесал затылок.

– Уверена, если ты посидишь и подумаешь, то тебя осенит.

Джинни видит, что с лестницы спускается Малфой со своей сворой, и в голове мгновенно возникает идея, как убить двух зайцев одним предложением. Вот слизеринцы поравнялись с гриффиндорской троицей, и Джинни говорит громко:

– Такие вопросы вы должны задавать своей подруге. Нашей, – исправляется она. – И если Гермиона сочтет нужным, она сама вам расскажет об их отношениях с Виктором Крамом. А сейчас извините, что она ушла отправлять ему письмо, не спросив вашего разрешения! – эффектно поправив волосы, она разворачивается и уходит, оценив произведенный эффект на слизеринцев.

« Гермиона меня убьет, – обреченно думает Джинни, – но это того стоило!». И девушка бежит на свой урок.

День прошел неплохо для Гермионы. Чувствовался мандраж перед вечером, но Гермиона легко его отгоняла. Пару раз она ловила на себе злые взгляды Рона, но не могла понять причину этого. Также и Гарри сверлил ее взглядом, и Гермиона одними губами спросила у него «что?», но друг лишь отрицательно покачал головой.

Прозвенел последний звонок, и Гермиона поспешила скрыться от всех в библиотеке, но Джинни ловко поймала ее за руку.

– Не сегодня, – улыбнулась Уизли.

– Но я хочу…

– Нет, – смеется Джинни, – если ты хоть на минутку зайдешь в библиотеку, то мы потеряем тебя надолго. А у нас планы, – загадочно подмигивает Уизлетта.

– Какие планы, босс? – Гермиона уже смирилась, что библиотека отменяется до вечера субботы.

– О, – глаза Джинни загорелись озорным блеском. – Сначала заберем мои вещи и отнесем к тебе, затем обед, а потом займемся тобой. Ты ведь не против, если я снова переночую у тебя?

– Конечно, – кивает Гермиона.

– Тогда нам надо поторопиться, с твоими волосами очень долго возиться, – и девушки поспешили в гостиную Гриффиндора.

Они влетели, весело смеясь и подначивая друг друга, сметая все на своем пути, в гостиную. Громко разговаривая, они взлетели по лестнице, скрывшись в комнате у Джинни. Спустя десять минут, так же безумно хохоча, они вдвоем покинули башню Гриффиндора, не замечая ничего вокруг.

– Ни хрена не понимаю, – поделился Рон своими мыслями.

– Я думаю,это все проделки Малфоя, – Гарри стоит у камина, пряча руки в карманах.

– Ну допустим Гермиона, но Джинни?..

– Рон, что-то случится, – шепчет Гарри. – Я это чувствую. Год будет слишком тяжелым, – Гарри почесал свой шрам.

– Да когда у нас был легкий год? – усмехается Рон.

– Тоже верно, Рон, но тучи сгущаются, – с этими словами он сел за стол, где уже были разложены книги. Гарри было неловко просить Гермиону помочь после того, что произошло со всеми ними, поэтому он потел над книгами сам, а Рон у него списывал. Только теперь Гарри понял, как они надоедали Гермионе вопросами во время этого.

– Давай, Гермиона, не ломайся, – уговаривает ее Джинни.

– Я не умею, – отмахивается от нее староста Гриффиндора.

– А ты пробовала?

– Джинни, в лучшем случае я переломаю себе ноги, в худшем – шею, – с ужасом говорит Гермиона.

– Ладно, – соглашается Уизли. – Сначала мы приведем твою голову в порядок, затем вернемся к обуви, – и она решительно опускает Гермиону обратно на стул.

Гермионе это было в диковинку. Она знала, как маглы собираются на различные мероприятия, но вот собираться куда-то при помощи одной волшебной палочки и нескольких магических косметических средств – было для Гермионы удивительно.

С серьезным лицом Джинни стояла над подругой, сосредоточенно что-то шепча. Ее палочка делала какие-то нереальные движения над Гермионой, и последняя чувствовала, как волосы на голове приятно шевелились.

– А почему ты смотришь в журнал? – вдруг спросила Гермиона.

– Смотрю символы и заклинания, которые советуют.

– То есть ты не уверена в них? – Гермиона в один момент оказывается на ногах.

– Ну это проверенное издательство, так что думаю, все будет хорошо, – Джинни сильно давит на плечи подруги, заставляя ту снова опуститься на стул. – Ты должна понять, что я не стилист, а также у меня лично волосы прямые, так что я даже не знаю, какие заклинания тут помогут.

– Но журнал, Джин, – качает головой Гермиона, – это ведь даже не книга.

– Это лучше, на самом деле. В твоих книгах только теория, а тут, в журналах, практика. Сотни и тысячи людей делятся опытом.

– Ну не знаю, – Гермиона недоверчиво косится на бумажное издание.

– Расслабься, – просит Уизли. – Можешь даже закрыть глаза. Поверь мне.

И Гермиона закрывает глаза с глубоким вдохом. Джинни что-то делает, отчего по коже головы пробегают мурашки. Гермиона совершенно расслабилась, доверившись подруге. Староста практически заснула, но Джинни вовремя ее позвала:

– Очень даже, – восторженно сказала Уизли.

Гермиона открывает глаза и ахает, увидев свое отражение в зеркале.

– Ты волшебница, – шепчет Грейнджер. – Это нереально.

– О, двадцать минут заклинаний и всего лишь два флакона лака, – смеется девушка. – И результат на двадцать четыре часа, – Джинни сверилась с текстом на упаковке.

– Мы обязаны, когда будем в Хогсмиде, купить это! – восклицает Гермиона, проводя пальцами по своим волосам. – Мерлин, они мягкие!

Джинни с улыбкой наблюдает за подругой.

«А ведь она действительно красива, – думает Джинни. – Ей нужен правильный уход, и она покорит весь Хогвартс».

– Если хочешь, я могу что-то заплести, – предлагает Джинни.

– Нет! – категорично восклицает Гермиона. – Я не помню, чтобы мои волосы были хоть когда-то… вот такими.

Джинни еще раз улыбнулась подруге и повернулась к зеркалу, приводя себя в порядок. Ровно пять минут потребовались Джинни, чтобы сделать себе миленькие локоны. Еще пятнадцать, чтобы накраситься, а затем она развернулась к Гермионе, что зачарованно за ней наблюдала уже с кровати.

– Теперь твоя очередь, – она протягивает ей свою косметичку.

– Ее потом так долго смывать, – сетует Гермиона.

– Зато не размазывается.

– Но ведь там будет темно, так что не за чем…

– Гермиона! – требовательно восклицает Джинни.

– У меня своя есть, – и Гермиона с помощью Акцио приманила свою косметичку.

– Это магловская, да? – спрашивает Джинни.

– Ну да.

– Возьми мою, – предлагает Джинни. – У нас, волшебников, нет проблем с осыпанием туши. Да и не потечет она, если что.

Немного подумав, Гермиона согласилась с доводами подруги. Слизеринцы итак ее терпеть не могут, и не стоит своим внешним видом давать им повод для оскорблений.

Взяв свое маленькое зеркальце, она подкрасила ресницы.

– Спасибо, – поблагодарила Гермиона, возвращая тушь.

– И все? – удивляется Джинни.

– Ну да, а разве еще что-то нужно? – Гермиона пожала плечами и посмотрелась в зеркальце. – Вроде бы неплохо получилось.

Громко выдохнув, Джинни развернула девушку к себе. Сначала она подвела ей брови, заявив, что это обязательно. Затем взяла какие-то круглые баночки и что-то нанесла на щеки Гермионы, на лоб и даже на подбородок.

– Неужели это обязательно? – попыталась отбиться девушка.

– Да, – такой простой ответ, что Гермиона немного растерялась.

Джинни уже успела накрасить ей губы карандашом и тянулась за помадой, но подруга ее остановила:

– Я своим блеском накрашу, ладно?

– Может, возьмешь мой? – предлагает Джинни.

– Джин, это просто неприлично.

– Давай купим тебе в Хогсмиде твою собственную?

– А давай, – неожиданно соглашается Гермиона.

– Тогда сегодня ты последний раз пользуешься моей косметикой, – смеется Джинни и протягивает подруге блеск, который Гермиона с улыбкой берет.

– Ничего себе, – Гермиона вытаращила глаза на свое отражение. – Да я помадой не могу так губы накрасить, как ты карандашом! – восклицает она, кидая восхищенные взгляды на подругу.

– Научишься, – отмахивается Джинни. – Ты такая красивая.

Гермиона придирчиво осматривает себя, подмечая малейшее изменение.

– Неужели за пять минут можно сделать из меня такую… такую…

– Бичгерл? – подсказывает Джинни. Девушка рассмеялась, заметив выражение лица Гермионы. – Ты идешь в змеиное гнездо, поэтому и выглядеть должна, как…

– Стерва, – заканчивает за подругу Гермиона.

– Только не смотри так затравленно, – повелительным тоном говорит Джинни. – Смотри на них так, будто они тебе обязаны.

– Но ведь это они меня пригласили, – жалобно прозвучало со стороны Гермионы.

– Нет, – упрямо заявляет Джинни. – Они тебе обязаны. Ты не сорвала их вечеринку, не донесла на них и не оштрафовала их, отправив на отработку, поняла? – тон Джинни был жестким.

– Да, – прошептала Гермиона.

– Увереннее.

– Да!

– Вот и отлично. Переодевайся, уже девять.

С этими словами Джинни повернулась к подруге спиной, а Гермиона подошла к шкафу. Почему-то Грейнджер не думала, в чем она пойдет, в отличии от Джинни. Идти в школьной форме было бы глупо, а больше у нее, собственно, ничего и не было, за исключением различных свитеров и джинс.

Грустно вздохнув, Гермиона обернулась, чтобы посмотреть на подругу.

– Ого, – вырвалось у Грейнджер. – Ты такая блестящая, – улыбнулась она.

– Ну да, блесток насыпали щедро, – Джинни покружилась, наблюдая как платье меняет цвет.

– Не короткое ли? – усомнилась Гермиона, на что Джинни закатила глаза.

– В чем пойдешь ты? – Джинни перевела тему. Увидев потупившийся взгляд подруги, она ахает. – Ты что, еще не решила?

– Дай мне несколько минут, – просит Гермиона, начиная судорожно перебирать свои вещи, – я сейчас.

Хмыкнув, Джинни присаживается на угол кровати. Девушка скептически смотрит на Гермиону, а точнее на ее жалкие попытки собраться.

«Дура! – ругает себя Гермиона мысленно. – Какая же ты дура, Грейнджер! Почему ты не подумала об этом раньше?»

Джинни тактично отвернулась и уставилась в окно, когда Гермиона достала кое-какие вещи из недр шкафа. Девушка надела черные узкие брюки, а затем такой же черный топ. Немного подумав, девушка сняла лифчик и убрала его под подушку.

– Ну как? – спросила Гермиона.

Джинни медленно повернулась, осматривая подругу сверху вниз.

– Все так плохо? – грустно спрашивает Гермиона.

– Ну топ хороший, – соглашается Джинни, – но брюки из школьный формы, да?

– А мы сейчас добавим деталей, смотри, – Гермиону осенила идея.

Девушка берет в руку волшебную палочку. Встав возле зеркала, Гермиона укоротила свой топ и добавила немного кружев. Вышло красиво. Затем она подошла к полочкам и достала шкатулку. Немного подумав, она взяла оттуда цепочку с подвеской – свою любимую, с лилией. Они с мамой выбрали ее вместе еще на четвертом курсе, пока были на летних каникулах в Испании.

– Застегни, – просит Гермиона. Джинни тут же помогла подруге. – Спасибо, – взмах палочки – и лилия потемнела, прекрасно вписываясь в образ Гермионы.

Затем Грейнджер достала из шкафа небольшой клатч и с помощью чар сделала его более вместительным. Спрятав в нем палочку, девушка отложила сумку на кровать. Откуда-то из шкафа появились открытые босоножки на высоком, но устойчивом каблуке. Снова заглянув в шкаф, девушка заметила черный пиджак. Она не помнила, когда она его купила, но сейчас он был как нельзя кстати. Гермиона провела пальцем по ткани, отметив ее мягкость.

Девушка не стала надевать пиджак, а лишь небрежно накинула его на плечи. Затем взяла в руку сумочку и покрутилась перед Джинни.

– Ну как? – с надеждой, что не все так ужасно, спросила Гермиона.

– Тебе честно, леди в черном? – хмыкнула Джинни после некоторого молчания.

– Не томи, – просит Гермиона, нерешительно переступая с ноги на ногу.

– Если честно, я бы тебя трахнула, – прямо заявляет Джинни, заставляя Гермиону покраснеть.

– Ну я серьезно, – улыбается Гермиона.

– Я тоже. Ты только что дала трещину в моей гетеросексуальности, – Джинни встает за спину Гермионы, кладя руки той на талию. – Смотри, ты ведь безумно красивая.

Немного смущенная Гермиона кинула взгляд на зеркало, где они вдвоем отражались с Джинни. Действительно, Гермиона смогла перещеголять даже подругу. Грейнджер отметила, что ей и вправду шел образ, что она собрала за каких-то пять минут. А Джинни угадала с макияжем. Все было идеально. У Гермионы даже глаза загорелись.

Она скорее увидела в отражении, нежели почувствовала нежные прикосновения Джинни. Руки Уизли с грейнджеровских бедер медленно поползли вверх, задирая топ вверх. Как только тонкая ткань грозила оголить грудь, Гермиона спросила:

– Ну что, пойдем?

– Да, конечно, – опомнилась Уизли.

До кабинета, в котором должна была быть знаменитая Слизеринская вечеринка, девушки дошли молча. Как только они оказались у нужной двери, словно из воздуха появился какой-то слизеринец, который попросил их приглашение. Девушки синхронно протянули его. Убедившись в подлинности, а заодно оценив девушек долгим взглядом, парень открыл им дверь, а затем снова растворился в воздухе.

– А как это он? – спросила Джинни.

– Дезиллюминационные чары, – пояснила Гермиона.

– Понятно, – покачала головой девушка. – Мерлинова мать, как тут красиво, – не удержалась Джинни.

– Даа, – согласилась Гермиона, оценивая не внешнее убранство, а магию, с помощью которой слизеринцы смогли добиться всего этого.

Гермиона оглянулась по сторонам, оценивая обстановку. Действительно, ребят было немного, и все они были дружны, хоть и с разных факультетов. Свет был приглушен, музыка играла не громко. Был даже танцпол, где несколько слизеринок призывно и маняще вертелись, стреляя глазками на диван, где сидели несколько парней.

– О, – проронила Джинни. – Вон бар, ищи меня там.

– Джинни, – возмущается подруга, – я думала, что ты пришла сюда со мной!

– Я пришла сюда с тобой, – согласилась девушка, – но я не должна сидеть с тобой, как курица-наседка. А вообще запомни – солидность вечеринки определяется алкоголем. Если его мало или он дешевый – беги отсюда, – улыбается Джинни.

– Там еще и второй этаж есть, смотри, – восхищенно говорит Гермиона.

– Мы тут надолго, – констатирует Уизли. – Я найду тебя, – и ее блестящее платье стремительно летит к бару.

Немного потоптавшись на месте, Гермиона решила присесть на диван, чтобы осмотреть столь разношерстную толпу.

– Кого я вижу, – спустя буквально пару минут к ней подсел Блейз.

– И тебе привет, – радостно улыбнулась Гермиона. Она была рада, что встретила хоть кого-то, с кем неплохо общалась.

– Ты сегодня выглядишь…

– Как стерва, знаю, – заканчивает за мулата Гермиона.

– Истинная слизеринка, – одобрительно улыбается Блейз.

Мимо в воздухе проплывает поднос с выпивкой, и Блейз сразу берет себе один, мгновенно его осушая. Затем стучит по нему палочкой, и бокал снова наполняется.

– Они зачарованы, – почему-то поясняет Забини.

– Я это поняла, – кивает Гермиона, – но знаешь, чего я не поняла?

– Чего?

– Почему ты не предложил мне?

– Потому что… – Блейз замялся, – потому что… Потому что отдавай лучше предпочтение закрытым коктейлям.

– Прости, что? – не поняла девушка.

– Ну не пей из этих бокалов, – поясняет мулат. – Лучше в баре взять какой-то коктейль из бутылки. Там еще трубочки такие прикольные.

– Почему?

– Ну потому что… – Блейз совершенно не понимает, как это все объяснить Гермионе.

– Расслабься, я поняла, – приходит ему на помощь девушка.

– Поняла? – сердце замирает.

– Ну да. В бокалах просто крепкий алкоголь, и ты волнуешься за меня, да?

– Совершенно верно, – на выдохе произнес мулат. – Я сейчас тебе принесу, – и он уходит раньше, чем Гермиона смогла его остановить.

Ровно через три минуты он вновь стоял перед ней, протягивая ей запечатанный напиток и трубочку.

– Спасибо, – поблагодарила девушка.

– Я никогда не видел тебя тут, – вдруг произносит Блейз. – Да я и подумать не мог, что ты посещаешь подобное, – он внимательно смотрит на Грейнджер.

– Без обид, – отвечает ему Гермиона, прочитав в его взгляде вопрос. – Меня пригласили, и я решила сходить. И даже не буду никого штрафовать, – смеется она.

– Кто?

– Тео.

– Тео? – переспрашивает удивленный Блейз.

– Ты его знаешь? – загорелись ее глаза.

– В каком-то плане… мы друзья.

– А ты не знаешь, тут ли он? – робкий вопрос.

– Он пришел одним из первых. Хочешь, я позову его? – предлагает Забини.

– Да, было бы здорово, – улыбается Гермиона.

Он улыбнулся ей в ответ и пообещал скоро вернуться. Не долго думая, он взлетает по ступенькам вверх, зная, что Малфой и Нотт распивают горячительные напитки там.

– Ты будто призрака увидел, – подметил Малфой, когда Забини плюхнулся рядом с ними.

Не долго думая, он выхватывает у Малфоя бокал и выпивает его буквально двумя-тремя глотками. Он постучал палочкой по бокалу и залпом выпил его, он уже был готов опрокинуть и третий бокал, но Малфой ловко перехватил стакан.

– Да что случилось? – встревоженно спросил Драко.

– Нотт, – Забини ждет, пока Теодор обратит на него внимание. – Иди вниз.

– Мы разговариваем, он останется, – Малфой тут же вспыхивает, потому что его игнорируют.

– Иди, – Забини впивается в синии глаза Теодора. – Налево. Увидишь.

Немного подумав, Нотт все же уходит, бросив короткое «скоро буду».

– Не торопись, – бросает ему вслед мулат. Блейз снова жадно осушил бокал.

– Да что там такое? – Малфой ждет ответа.

– Не поверишь, – усмехается Забини, наполняя очередной бокал. – Грейнджер.

– Мне кажется, тебе хватит пить, – Драко забирает бокал и ставит его на стол, подальше от друга.

– Отдай, – требует Забини.

– Блейз, теперь я даю тебе советы – хватит пить.

– Нет, я серьезно!

– Я тоже. Мы пришли сюда полчаса назад, а ты уже…

– Блять, Малфой! – Блейз резко подрывается с дивана. – Я серьезно! Там внизу сидит Гермиона, блять, Грейнджер, которая ждет Теодора Нотта. Понимаешь?! – закончив, он падает обратно.

– Да ты шутишь? – чисто по-малфоевски охреневает Драко.

– Тебя разыгрывать дороже будет, – немного обиженно говорит Забини.

– Я извинился за тот случай на четвертом курсе, – отпарировал блондин. – Так Грейнджер пришла? – Блейз утвердительно кивает. – Но вход ведь по приглашению!

– Подозреваю, что ее Тео пригласил.

– Сукин сын, – бормочет под нос Малфой.

– Официально заявляю, что я больше вниз не спущусь, – Забини залпом пьет очередную порцию огневиски.

– Пожалуй, я должен пойти и поздороваться с ними, – Драко встает и поправляет брюки. – Пойдешь?

– Я буду тут, – отрешенно говорит Блейз, уставившись на стену.

Ни слова не говоря, Драко вышел. Парень не спешил спускаться вниз. Он лениво облокотился на перила, смотря на первый этаж, который был у него, как на ладони. Он сразу увидел их. Не хотел, но наметанный глаз тут же различил Гермиону. Она выделялась из толпы. В ней было что-то притягательное, что-то особенное, недоступное ему. Она была словно дикий цветок – все было против нее, но она упорно пробивалась сквозь асфальт. Ее не смущали ни косые взгляды, ни отсутствие солнца, она становилась только сильнее. Сломить ее можно было только сорвав безжалостной рукой. И Малфой понял, кем он хочет стать для нее. Улыбнувшись собственным мыслям, он стал медленно спускаться.

Гермиона смеялась над какой-то очередной шуткой Тео, когда вдруг замерла и уставилась за спину Теодора. Почувствовав неладное, Нотт повернулся.

– Малфой.

– Давно не виделись, Тео, – Драко не спускает глаз с Грейнджер, скользя по ней изучающим взглядом. Ее внешний вид его устроил и он одобряюще хмыкнул.

Драко обошел Тео и сел рядом с Грейнджер. Она непроизвольно отодвинулась от него, а он опять довольно хмыкнул.

– Из Забини сейчас никакой собеседник, а вы самые трезвые тут, поэтому я решил скрасить ваш вечер, – объяснил блондин, поймав недоумевающий взгляд Гермионы. – Ты ведь не против? – спросил он у девушки.

Гермиона растерялась и послала умоляющий взгляд Нотту, но Драко его опередил:

– Ну раз дама не возражает, то нюансы улажены, – очаровательно улыбается Драко. Он взмахнул палочкой, и перед ними появились три бокала.

Нотт залпом, как Забини совсем недавно, осушил свой бокал. Драко же смаковал, а Гермиона отказалась.

– Ты не пьешь? – поднял брови Малфой.

– Предпочитаю коктейль, – она продемонстрировала ему свою небольшую бутылочку.

Присутствие Малфоя значительно нагнетало обстановку. Особенно напряженной казалась Гермиона, которая чуть ли не подпрыгивала, когда Малфой задевал своим коленом ее ногу.

На какое-то время Гермиона выпала из реальности, а когда пришла в себя, то была приятно поражена тем, что они ведут, можно сказать, светскую беседу. Оба слизеринца были превосходными собеседниками, они приятно лавировали с темы на тему, и сразу же меняли ее, если Гермиона в ней не особо разбиралась.

За короткое время они успели просветить ее в винах, обсудить политику, женскую моду, посплетничать о некоторых общих друзьях и сейчас просто рассказывали забавные случаи из своей жизни.

Гермиона заметила, что стоило ей расслабиться, и разговор пошел активнее, напряжение исчезло.

– Да, я сейчас принесу, – сквозь какую-то пелену донеслось до сознания Гермионы. Она окончательно пришла в себя, когда Тео ушел.

– Ты слишком напряжена, Грейнджер, – Малфой смотрит на нее. – Расслабься.

– Ага, расслабишься с тобой.

– А ты попробуй, – советует он.

– Не думаю, что это возможно.

– А я не думал, что ты можешь так неплохо выглядеть, но как оказалось, это возможно.

– Какие-то двоякие у тебя комплименты.

– Понимай, как хочешь.

Гермиона видит, что он хочет еще что-то сказать, но к ним уже подошел Тео.

– Держи, – протягивает он ей запечатанную бутылку, – а то у тебя закончилось.

– Спасибо, – послала она Нотту очаровательную улыбку.

С новой порцией алкоголя их разговор дал новый виток – теперь слизеринцы просвещали гриффиндорку на тему квиддича. Еще минут десять Гермиона пыталась честно вникнуть в суть беседы, запомнить названия различных финтов, но потом подняла вверх обе руки и сказала:

– Ребят, Гарри и Рон не смогли мне привить интерес к квиддичу за шесть лет, думаю, что вы тоже потерпите поражение.

– Это потому что ты никогда не летала, да? – предполагает Тео.

– Есть такое, – улыбается Гермиона.

– Давно бы попросила своих идиотов тебя научить, – ухмыляется Малфой, на что Гермиона просто закатила глаза.

Малфой с Ноттом стали о чем-то спорить, кажется, это была их новая стратегия в квиддич, но Гермиона была не тут. Девушка ушла в себя и задавалась вопросом – как она докатилась до того, что сидит и беседует с мерзким, как она всегда считала, Малфоем. Это совершенно не укладывалось в ее умной голове.

Девушка понятия не имела, чего она ожидала от этого вечера, но явно не столь тесного общения с Малфоем, который сидел рядом с ней. Она хотела побыть с Ноттом вдвоем и даже не обсуждать книги. А еще побыть с Джинни.

– Джинни! – словно очнулась Гермиона.

– Что? – встрепенулся Тео.

– Я пришла сюда с Джинни, – пояснила девушка. – И совершенно забыла про нее.

Драко рассмеялся таким чистым смехом, что Гермиона вылупилась на него.

– Что, Грейнджер, время пролетело не заметно, да? – прищурился Малфой.

– Да, – немного стыдливо ответила Гермиона, гуляя по помещению глазами. Но подруги не было видно.

– Я думаю Тео с удовольствием поможет тебе найти пропажу.

– Я? – теряется Тео. – Конечно, Гермиона, – посылает парень ей улыбку. – Мы скоро вернемся, – и он уходит.

Гермиона хочет закричать ему вслед: «Не уходи! Не оставляй меня с ним!», но язык предательски прилип, и единственное, что смогла вслед Нотту послать Гермиона – это щенячий взгляд в его широкую спину.

– Я думал, он никогда не оставит нас одних, – раздался шепот у ее уха.

– Я не понимаю тебя, – Гермиона шарахнулась в сторону, но подлокотник дивана не дал ею такую возможность, в итоге она просто немного от него отодвинулась.

– Для заучки ты неплохо вырядилась, – Малфой нахально осмотрел ее, задержав взгляд на груди, а потом скользнул по ногам. – Для Тео старалась, Грейнджер?

– Не твое дело, хорек! – зашипела Гермиона, скрестив ноги.

– Ну почему же, – он положил руку на спинку дивана, вытянув ее вдоль, и ладонью смог коснуться девушки.

– Не трогай меня, – в голосе Гермионы сталь.

– А то что? – его рука гладит ее плечо.

– Я закричу.

– Мне кажется, ты лжешь, – тихо говорит слизеринец. Его рука уже накручивают женский локон на палец.

– Малфой…

– Лгунья, – улыбается он и резко дергает руку, заставив девушку вскрикнуть. – Лгунья, – одними губами говорит он. – Так зачем ты пришла?

– Я не обязана перед тобой отчитываться!

– Я не прошу отчет, Грейнджер, я поддерживаю дружескую беседу.

– Но мы не друзья, Малфой! – восклицает Гермиона.

– Я перестал называть тебя грязнокровкой, окажи любезность и называй меня по имени, – усмехается Драко.

– Ничего не треснет? – фыркает девушка.

– Надо проверить, – он придвигается к ней ближе.

– Отодвинься, – просит она.

– Что, закричишь? – уголки его губ ползут вверх.

– Можно попробовать, – Гермиона облизнула пересохшие губы.

Ситуация накалялась. Девушка молилась всем богам, чтобы Тео нашел Джинни и вернулся, как можно скорее. А Малфой откровенно наслаждался ситуацией.

– Как я тебе уже говорил, я не люблю повторять дважды. Что ты тут забыла?

– Я тебе уже сказала…

– Правду, – он перебирает ее волосы.

– Хорошо, – выдохнула Гермиона. Девушка уже поняла, что лучше Малфою сказать часть правды, чтобы он от нее отстал поскорее. – Меня пригласил Тео, и я хотела провести вечер с ним. Но ты все портишь.

Малфой судорожно вдохнул. Пожалуй, он рассчитывал это услышать, но был не готов. Руки непроизвольно сжались, но уже в следующую секунду он был совершенно расслаблен. Сложив руки на своих коленях, он уничтожающе посмотрел на гриффиндорку, отчего та вся сжалась:

– Только ради Тео?

– Я надеялась провести вечер с подругой.

– И все?

– Ну… Может быть я бы могла провести время с Блейзом, но он так и не вернулся.

– Ты не видишь дальше своего носа, Грейнджер, – практически шепотом говорит Драко. – Ты и не хочешь видеть, – он внимательно смотрит ей в глаза, чтобы убедиться, что его слова попадают в цель. – Твоя подруга пришла сюда не с тобой, а чтобы развлечься на халяву, иначе она бы уже давно тебя нашла. Блейз же предпочел напиться и остаться наверху, лишь бы не проводить время с тобой. А Тео пользуется любой возможностью ускользнуть от нас хоть на несколько минут…

– Неправда! Тео бы не ушел, если бы ты не просил его! Он джентльмен, в отличие от тебя, Малфой!

– Заметь, Грейнджер, ты могла уцепиться за кого угодно, но выбрала Тео, – шипит парень. – Плохой выбор.

– Не лезь не в свое дело!

– Напротив, я хорошо тебя понимаю. Я бы тоже променял это нищее уебище на крепкий член Тео, ведь…

Но Малфой не успел договорить – Гермиона тут же замахнулась на него. Он остановил ее ладонь в паре сантиметров от своего лица.

– Да и твой тощий Поттер тоже не внушает доверия, – хмыкает слизеринец.

Свободная рука Гермионы взметнулась в воздух, но и она была поймала в нескольких сантиметрах от лица Малфоя.

Драко посильнее сжал руки, намеренно причиняя боль девушке, которая шипит от боли, но не роняет ни слова.

– Грейнджер, я вообще-то не бью девушек, но….

– Но для меня сделаешь исключение, Малфой? – она дерзко смотрит в его серые глаза.

– О, нет, – он коварно улыбается. – Думаю, я смогу наказать тебя… иначе, – он смотрит, как колышется ее грудь.

Гермиона ловит его взгляд и вспоминает впервые за вечер, что она не одела под топ абсолютно ничего! И Малфой сейчас внаглую рассматривает очертания ее груди. Девушка пытается вырвать свои руки, чтобы прикрыться, но Драко дергает ее на себя, в результате чего гриффиндорка утыкается в его грудь.

– Решила сразу упасть в мои объятия?

– Да я быстрее убью тебя, Малфой, – шипит она ему. Кольцо рук мешает девушке отстраниться от слизеринца. – Пусти меня!

– Никогда в жизни больше не опущусь до грязнокровки, – ядовито произносит он ей в самое ухо. Он отталкивает ее от себя и встает. Поправив брюки, застегнув пиджак на верхнюю пуговицу, он уходит, не оглядываясь и не прощаясь.

– Что, пошел к своим чистокровным шлюхам, да? – прилетает Малфою в спину.

– А что, хочешь оказаться на их месте? – бросает он взгляд через плечо.

– Я на своем месте, Малфой.

– И где же оно?

– Быть всегда против тебя.

– Ты не права, Грейнджер.

– Так где же оно?

– У моих ног, – просто говорит он и разворачивается к ней, чтобы видеть ее реакцию.

– Да как ты смеешь? – ее лицо начинает краснеть от гнева, а в глазах появляется дикий огонь, который не обещает Драко ничего хорошего.

– Рано или поздно, Грейнджер, ты будешь передо мной на коленях. Не потому что я этого захочу, а потому что там тебе и место. Тебе и прочей мерзости, грязи и падали.

– Как бы ты не оказался в таком положении!

– Я Малфой, идиотка, – ухмыляется блондин. – Стоит мне захотеть, и любая будет на коленях.

– Но не я!

– А я тебя и не хочу, паршивая грязнокровка! – он смотрит ей в глаза долго, выразительно. А она и не думает отводить взгляд. Не выдержав напряжение, он уходит в другой конец зала.

Гермиона без сил от их очередной перепалки падает на диван. Залпом она допивает коктейль. Затем аккуратно, без лишних движений, осматривается, чтобы убедиться, что их ссоры никто не видел. И девушка с облегчением выдохнула, заметив, что всем было не доэтого.

Но был один свидетель – Блейз Забини. Как только Драко оставил его одного, мулат успел выпить еще пару бокалов, пометаться по комнате, спугнуть какую-то парочку, которая хотела уединиться, перевернуть стол и успокоиться. А потом все по кругу. Не выдержав, он решил присоединиться к друзьям, но прежде, чем спуститься, он облокотился на перила и смотрел вниз, в самый дальний угол, где оживленно шла беседа.

Он не хотел им мешать, поэтому просто стоял и смотрел, душа на корню желание присоединиться к ним. Время от времени он причитал: «Погубят. Погубят пташку», но настойчиво пресекал порывы спуститься вниз. Как только Нотт снова куда-то сорвался, Блейз вцепился в перила с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. Но он все равно не торопился спускаться, давая этим двум разобраться самостоятельно. Он с шумом выпустил воздух из груди, когда Малфой оставил девушку одну. Но Грейнджер не надолго осталась в одиночестве – практически сразу к ней подсел Нотт. Махнув на все, Забини вернулся обратно в комнату. Юноша прекрасно осознавал, что он совершенно пьян и может взболтнуть лишнего. Спустя десять минут никем не замеченный Блейз покинул кабинет, а спустя еще десять парень был уже в своей собственной кровати.

– Я ее нигде не нашел, Гермиона, – к гриффиндорке подсел Теодор.

– Наверное, она устала и ушла, – предположила девушка.

– Ты такая грустная, что-то произошло пока меня не было? – он разворачивает ее к себе. – Малфой как всегда все испортил?

– Можно подумать, он умеет иначе, – улыбка вышла кривая.

– Если хочешь, я вызову его на дуэль и научу манерам, – и Тео глазами ищет друга.

– Горбатого могила исправит, – злобно шепчет Гермиона.

– Хорошо, я нашлю на него сглаз, – обещает Нотт.

– О, в этом Джинни нет равных! – Гермиона улыбнулась.

Тео взял с подноса два бокала.

– Успокойся, – протягивает он ей.

– Не слишком ли крепко?

– Будешь спать спокойнее, – улыбается Тео. Парень внимательно смотрит, как она делает несколько глотков.

Зелье, что было подмешано в напиток, начало действовать мгновенно. Гермиона заметно оживилась. Грустные эмоции были притуплены, чувство эйфории постепенно овладевало девушкой.

– Гермиона, – словно издалека доносится до девушки голос Тео, – если ты хочешь уйти , то я могу тебя проводить.

– Но ведь еще не все разошлись? – поднимает брови девушка.

– Нуу… – Тео сверяется с часами. – Сейчас будет игра в бутылочку, и нельзя будет покинуть помещение еще два часа, так что решай сама.

– В бутылочку? – переспрашивает девушка? – На поцелуи?

– Ты никогда не играла?

– В магическую – ни разу.

– Игра коварна, – загадочно ухмыляется парень. – Там всегда желание, и оно может быть любым: ты должна будешь спеть или раздеться, а может рассказать свой самый большой секрет, – Нотт решил не скрывать правду.

– Звучит не так уж и страшно, – пожимает плечами Гермиона.

– Нельзя соврать, нельзя отказаться.

– Интригующе, – соглашается Гермиона.

– Вон в том углу есть подсобка.

– Для чего?

– Для действия, – улыбается Теодор. Он видит, как глаза Гермионы расширились. – На самом деле не все так страшно.

– Какие правила?

– Один крутит бутылочку, на кого она указывает становится парой первого. Из чаши вы достаете по записке. То, что в твоей записке выполняет он, а ты выполняешь его. Вон в той каморке, напоминаю, соврать нельзя, как и отказаться тоже.

– Итак, два часа?

– Именно.

– А если я устану?

– Тогда во время паузы берешь записку из второй вазы и делаешь то, что там написано с любым человеком, кто присутствует в помещении.

– Тогда я в деле, – улыбается девушка.

– Я предупредил.

К указанному времени все студенты стали собираться в центре комнаты, где заботливо были разложены подушки. Ребята так же шушукались группками, рассказывали шутки и вспоминали прошлые игры.

В центр вышел Грэхэм Монтегю и гул непроизвольно стих. Он направил палочку вверх, и по потолку и стенам пробежала магия.

– Не совсем джентльмены и уже не леди, – поприветствовал он присутствующих. – Правила все те же. Давайте скрасим друг другу вечер пятницы. Чтобы нам всем было стыдно на утро! – он приподнял свой бокал, а затем выпил.

Грэхэм к кому-то подсел и направил палочку на бутылку. Та сразу завертелась. Все с трепетом и немного со страхом ожидали, на кого она укажет.

– Ханна Аббот, сегодня мы с тобой начинаем.

Двоица достала из первой чаши по записке и удалилась в кладовку, под громкое улюлюканье ребят.

– Засекайте, – крикнул кто-то.

– Зачем засекать? – шепотом спросила Гермиона у Теодора, который сидел рядом.

– Ну… – замялся Тео, – обычно если пара выходит быстро, то значит там были скучные задания, а если они задерживаются или выходят растрепанные, то… сама понимаешь.

– Как пошло! Я не хочу в этом участвовать!

– Уже поздно.

– Но ведь можно же отказаться?

– Только в свою очередь. Если кто-то покрутил и указало на тебя, то ты не можешь отказаться.

Монтегю и Аббот быстро вернулись обратно. Следом бутылку крутил Гойл, и Гермиона сжала пальчики, чтобы зеленая стекляшка не указала на нее. В принципе, ничего страшного Гермиона не заметила. Все сидели, разговаривали, подтрунивали над парочками, что уединялись или просто над парочками, что, не стесняясь всех, целовались у всех на виду. Все было как и до этого, просто время от времени кто-то вставал и уходил.

Но вот Малфой направил палочку на бутылку, и Гермиона с ужасом поняла, что она остановилась на ней.

– Леди в черном! – восхищенно воскликнул Грэхэм. – Сам Драко Малфой выбрал вас!

Гермиона была уверена, что Малфой откажется, но нет, он спокойно взял бумажку и пошел в каморку, что больше походила на чулан.

– Давай, Гермиона, – подтолкнул ее Тео.

Быстро вскочив на ноги, Гермиона вытащила клочок бумаги и шагнула в полумрак чулана. Дверь за ней сразу захлопнулась с громким звуков, заставив девушку нервно выдохнуть.

– Кто первый? – растягивая слова, спрашивает Драко.

– А мы можем посидеть тут минут семь и выйти? – робко спрашивает Гермиона.

– Нет, конечно, же. Помещение заколдовано.

– Тогда это самый мерзкий вечер в Хогвартсе. Хуже быть не может.

– Успеешь поплакаться, – останавливает слизеринец ее причитания. – Кто начнет?

– Ты, – на выдохе говорит девушка, и Драко берет записку из ее рук.

– Ну что ж, – разворачивает он пергамент, – я должен тебя… – он шелестит бумагой, – поцеловать.

– Нет!

– Сама прочитай, – протягивает он ее листик.

– Тогда давай с эти поскорее закончим, – предлагает девушка. – Целуй быстрее.

– Ты меня как-то не возбуждаешь особо, – хмыкает блондин.

– Да плевать я хотела, Малфой! – Гермиону трясет. То ли от гнева, то ли от эмоций. Еще утром она и представить не могла, что будет не то что стоять так близко к нему, но и целоваться с ним! – Просто сделай это.

Драко смотрит на нее. Внимательно. Долго. Пытаясь угадать ход мыслей в ее напуганной головке, но потом, отбросив все, делает решительный шаг к ней. Инстинктивно, Гермиона поднимает перед собой руки на уровне лица. И Малфой, краем глаза заметив золотой отблеск на рукаве ее пиджака, делает шаг назад. Драко замер, разглядев инициалы на рукаве. Д.М.

– Где купила пиджак?

– Боюсь, не твой размер, – хмыкает Гермиона.

– А серьезно? – настаивает Драко.

– Не помню. Он просто висел у меня в шкафу. Но он мне нравится.

«Еще бы! – хмыкает про себя Драко».

Но из размышлений его выдергивает такое нетерпеливое от Гермионы:

– Малфой, пожалуйс…

И он пригвоздил ее руки над ее же головой. Шаг вперед – и девушка впечатана в стену. Гермиона больно ударилась головой, но даже не заметила этого, глядя в эти глубокие глаза самого мерзкого человека на свете.

Он смотрит в бездну ее глаз, в которой отражается целый мир. Сделав глубокий вздох, он наклоняется к ее лицу. Заметив выражение ужаса на ее лице, он шепчет ей в ухо:

– Давай просто сделаем это?

Он склоняется к ней, и Гермиона непроизвольно зажмурилась. Драко ухмыльнулся, заметив, как сильно трепещут ее веки. Он отпустил ее руки, и Гермиона сжала их замком под грудью. Драко запускает одну руку в ее волосы, усиливая дрожь Гермионы.

– Что, страшно? – опять шепот в самое ухо.

Гермиона сильно трясет головой.

– Лгунья, – вторая рука ложится на ее талию.

Гермиона вся сжалась, но Драко медлил. Открыв глаза, она встретилась с ним взглядом.

– Ну что? Давай поскорее с этим закончим? – цитирует ее слизеринец.

– Малфой, – тихо шепчет девушка, – это насилие.

– Что ты знаешь о насилии, Грейнджер?

– Я не хочу, – качает головой рыжеволосая девушка.

– Захочешь, – заявляет он.

Гермиона не успела ему ответить, как он уже снова склонился над ней. На долю секунды встретившись с девушкой глазами, Драко нежно поцеловал ее в шею.

Гриффиндорка широко распахнула глаза от неожиданности. К нежному Малфою она была не готова, от слова совсем. Девушка застыла в его руках, словно изваяние.

– Н-н-н-не н-надо, – просит она.

– Надо, – его дыхание на ее шее распаляет ее. Он аккуратно, боясь ее спугнуть, спускается поцелуями к ее ключицам.

Гермиона издала какой-то приглушенный звук, когда Драко оголил ее плечо, приспустив пиджак. Своими губами парень вычерчивал, одному Мерлину известные, символы на ее нежной коже.

Драко не спешил, но его терпение давало заметную трещину. Не смотря на все его старания успокоить, завлечь девушку, она оставалась деревянной в его объятиях. Можно подумать, это Малфой нуждается в дополнительных стимуляциях.

Гермиона прикрыла глаза, стараясь взять себя в руки. Мозг девушки отчаянно пытался сформулировать какую-то колкость для слизеринца, а вот тело заставляло ее прислушиваться к ощущениям, что дарил ей Драко. В голове не укладывалось, как такой жесткий и самоуверенный Малфой мог быть таким… Нежным?

Воспользовавшись моментом, когда Грейнджер зажмурилась, Драко прервал поцелуи. Но только за тем, чтобы уже через секунду языком очертить контур ее губ. Открыв глаза, девушка встретилась с его серыми. Даже в темноте каморки она отчетливо могла различить цвет его глаз – в них плескалась сама Луна. Гермиона успела увидеть легкую полуулыбку на его губах и тонкую пелену грусти в его глазах, а потом парень прикрыл веки, требовательно целуя ее.

Гермиона отчаянно замотала головой, стараясь увернуться от его вездесущих губ, но Драко на корню обрубил ей эту возможность, сомкнув обе свои руки на ее шее.

Грейнджер почувствовала на губах горький привкус алкоголя. Девушка вновь предприняла попытку отстраниться, но руки Драко не позволили ей этого сделать. Его язык нежно скользил по ее губам. Гермионе казалось, будто она тает. Ноги предательски становились ватными и грозились подкоситься в любой момент. Девушка была готова рухнуть, но руки слизеринца удерживали ее от падения. Но на поцелуй Гермиона не торопилась отвечать.

– Черт, Грейнджер, – прошептал слизеринец. – Процесс будет приятнее, если ты тоже подключишься.

Гермиона подумала, что ничего страшного не случится, если она уступит место эмоциям, а не разуму. Один раз. Девушка вцепилась в его плечи и поддалась порыву. Тонкая ткань топа совершенно не спасала от жара его тела. Гермиона прижалась к его крепкой и мускулистой груди так близко,что смогла почувствовать биение его сердца. В голове зародились образы, о которых Гермиона не должна была и в страшном сне думать. Но страсть начинала зарождаться в ней, медленно растекаясь по венам и прогоняя ненужные мысли из головы. Постепенно она полностью овладела гриффиндоркой, вызвав у той не сдерживаемый стон.

За этим поцелуем последовал второй, а потом третий. Объятия становились более требовательным, сменяясь на нежные, едва уловимые прикосновения. Девушка терялась в этом восхитительном водовороте чувств, что ей давал аристократ.

Драко прервал поцелуй, медленно отстраняясь от девушки, но Гермиона тянулась за ним следом. Парень чувствовал, что в брюках становилось подозрительно тесно, поэтому он решительно все закончил.

– М-м-малфой, – недовольно простонала девушка.

– Это же насилие, Грейнджер, – ехидно говорит Драко, разглядывая ее припухшие от поцелуя губы.

– Какой же ты…

– Восхитительный? – подсказывает парень.

– Мерзкий! – вспыхивает девушка, все еще горя от его прикосновений.

– Верю на слово, – хмыкает Малфой, вспоминая, как еще минуту назад, если не меньше, она выгибалась и дрожала в его руках.

– Что я должна сделать? – решительно спрашивает Гермиона, прогоняя наваждение.

Будто опомнившись, Драко полез в карман, куда убрал временно ненужный клочок бумаги. Он разворачивает его, и медленная улыбка озаряет его лицо.

– Ну что там? – торопит его девушка.

– Мелочи, Грейнджер, – хмыкает он. – Ты должна потрогать меня.

– И все? – облегченно выдыхает Гермиона.

Действительно, мелочи. Гермиона готовилась к худшему, а тут просто коснуться Малфоя. Элементарно. Не дав парню ответить, она запускает ладонь в его идеально уложенные волосы, немного взлахмачивая их.

– Сделано, – улыбается девушка и идет на выход, но Малфой впечатывает девушку обратно в стену. – Ай! – вскрикивает Гермиона.

– Ты не так поняла, – коварно улыбается он. – Ты должна…

– Я коснулась тебя!

– Не там, – загадочная улыбка играет на губах парня.

– Я тебя коснулась! А теперь выпусти! – настаивает Гермиона.

– Грейнджер, две минуты назад мы были вынуждены целоваться, неужели ты думаешь, что игра настолько невинная, что достаточно меня за щечку ущипнуть, и дверка откроется?

– А разве нет? – проскулила гриффиндорка, до которой начал доходить смысл его слов.

Драко отрицательно покачал головой, не отводя внимательного взгляда от девушки. Сначала с ее лица схлынула кровь, а потом округлились глаза. Малфой читал очень много книг, в которых говорилось, что глаза главного героя стали «как два галеона». До сегодняшнего дня он не представлял, как это. Сейчас же он наглядно понял.

– Чего ждем? – хмыкает слизеринец.

– Я не буду! – шепчет Гермиона.

– Да брось, Грейнджер. Просто потрогай, он ведь не кусается, – Малфой откровенно издевается над ней.

– Нет.

– Я могу тебе помочь, – очередная ухмылка кривит его губы, и парень тянется к бляшке ремня.

– Нет! – Гермиона перехватывает его руки. – Пожалуйста, Малфой, не нужно.

– Ты предлагаешь сидеть тут?

– Ну через два часа мы сможем выйти, – как-то неуверенно звучит из уст Гермионы.

– Если тебе и наплевать, что о тебе наутро будет думать вся школа и твои обожаемые кретины, то я не хочу сидеть тут… с тобой! – бросает он ей в лицо.

– Да плевать я хотела, что они подумают! – повышает голос девушка. – Я не буду трогать твой… твой… тебя там!

– О, такая правильная девочка не может выговорить слово «член»? – усмехается парень.

– Заткнись, – краснеет девушка, пораженная его прямолинейностью.

– Я сейчас сам положу туда твою руку и выйду отсюда! – восклицает парень.

– Не посмеешь, – огрызается Грейнджер.

– Ты так в этом уверена? – он надвигается на нее.

– Малфой, – скулит девушка.

– Блять, какая ты проблематичная! – парень запускает обе руки в свою шевелюру.

– Малфой, все что угодно, кроме… этого, – чуть ли не умоляет девушка, пряча руки за спиной.

Драко выждал показательные две минуты, в течение которых Гермиона проклинала затею сюда прийти.

– Есть вариант, – глубокомысленно изрекает он. – Но ты должна будешь мне желание.

– У тебя ничего не треснет? – интересуется гриффиндорка.

– Не думаю, – очаровательно улыбается Драко. – Но если ты жаждешь познакомиться в самом близком смысле, то…

– А может что-то менее глобальное, чем желание?

– Не доверяешь? – хмыкает блондин.

– Ни капли! – соглашается девушка.

– Поцелуй? – предлагает парень.

Немного подумав, Гермиона соглашается.

– Давай, – просит она. – Целуй, и забудем это, как страшный сон.

Драко рассмеялся.

– Кто сказал, что я хочу поцелуй?

– Ты!

– Когда?

– Малфой! – чуть ли не рычит на него девушка. – Ты только что сказал, что…

– Я сказал, – чеканя каждый слог, произносит Драко, – что ты будешь должна мне желание. И мое желание – просто поцелуй. Но не сейчас.

– А когда?

– Когда захочу.

– Я согласна.

– И где захочу.

– Согласна, – повторяет девушка.

– Смелая какая, – кривит Драко губы.

– Ну наврятли ты захочешь целоваться на ЗОТИ, – нервно рассмеялась девушка. – Так что я ничего не теряю.

– Логично, – кивает Драко.

– Тогда пошли.

– Не так быстро, Грейнджер! Я должен тебе поверить на слово?

– Я всегда держу слово!

– А я не идиот!

Они смотрели друг другу в глаза, и каждый не хотел уступать другому. Но Гермиона сдалась первой.

– Доставай палочку, – просит она.

Дважды не пришлось просить. Парень достал палочку и скрепил ее обещание.

– Доволен? – Гермиона вырвала свою руку из его хватки. – Теперь мы можем выйти?

– Вполне, – он распахивает перед ней дверь.

Гермиона, как ужаленная, выбежала из кладовки и помчалась на свое место. К ее удивлению, Тео там уже не было – парень подсел к друзьям.

«Неужели меня так долго не было?» – начала паниковать девушка.

Драко же шел вальяжно к своим друзьям. На его губах была ленивая улыбка. Парень был приятно удивлен, что Гермиона Грейнджер, одна из лучших учениц Хогвартса, так легко и просто попалась на его удочку. Малфой сам не знал, как в его голову взбрела такая идея, но он решил попытать удачи и не прогадал. Когда-нибудь он реализует этот поцелуй. О, это будет волшебный момент при сотни тысячах людей. Самодовольно хмыкнув, он уселся на подушку.

– Что вы там так долго делали? – хохоча, спросила Панси.

– Секреты рассказывали друг другу.

– Ну могло быть и хуже, – хмыкнула слизеринка и вернулась к прерванному с подругой разговору.

Парочки продолжали уединяться, на их место приходили другие, и, наконец, настала очередь Грейнджер крутить бутылочку.

– Я хочу взять пергамент из второй чаши, – Гермиона смотрит на Монтегю.

По комнате разносится гул и редкие хлопки.

– Ты ведь знаешь, что во второй чаше более… интересные задания, верно? – уточняет Грэхэм.

– И я могу выбрать любого?

– Да, но вы уже не уходите в каморку, – кивает слизеринец.

Гермиона встает и направляется в центр комнаты. Она чувствует, как в нее впиваются десятки пар глаз. Особенно остро она чувствует на себе тяжелый серый взгляд. Эти мурашки не спутать ни с чем.

Гермиона помолилась всем известным ей богам, пока подходила к чаше. И в этот раз молитвы были услышаны. С замиранием сердца она развернула пергамент.

«Сделать то, что от тебя не ожидают» – прочитала девушка про себя.

Она отдала записку подошедшему к ней Монтегю. Тот подбадривающе ей улыбнулся, взглянув на буквы. Девушка осмотрелась. Она совершенно не понимала, чего они от нее не ожидали. Это было страшно и восхитительно одновременно. Так мало доброжелательных лиц вокруг. А потом она встретила такой открытый синий взгляд Тео, который настороженно скользил по девушке.

Идея пришла сама по себе, и Гермиона сразу за нее ухватилась, глупо хихикнув. Девушка отдавала себе отчет, что наутро она пожалеет, но ее успокаивало только то, что наврятли присутствующие будут сплетничать, как сама Гермиона Грейнджер развлекать на запрещенной вечеринке. Надо отдать должное, алкоголь приятно раскрепощал и придавал сил.

Она обошла присутствующих по кругу, держа всех в интриге. На втором круге она остановилась перед Тео. Гермиона робко улыбнулась ему, поймав его вопросительный взгляд.

– Крэбб. Гойл. Подвиньтесь, – просит Грейнджер.

Брови Нотта ползут вверх, когда Гермиона устраивается на его коленях лицом к нему. Все вокруг удивленно ахают. И вот вроде бы можно уже остановиться, но, неожиданно для Гермионы, руки Нотта оказались на ее талии. Девушка почувствовала его дыхание на своих губах и первая его поцеловала. На ее удивление, Тео ее не оттолкнул, не сбросил. Он улыбнулся ей в губы и углубил поцелуй. Гермиона крепко сжала его плечи, когда осознала, что стали раздаваться редкие аплодисменты.

Гермиона пришла в себя, когда послышался звон разбитого бокала. Девушка даже не стала оборачиваться, боясь увидеть презрительные взгляды слизеринцев.

– Кажется, мне пора, – шепчет Гермиона на ухо Теодору.

– Тебя проводить? – предлагает Нотт.

– И дать им еще больше поводов для сплетен? – улыбается гриффиндорка.

Гермиона быстро встала с колен парня и, улыбнувшись присутствующим, покинула вечеринку. Она знала, что Филч сейчас в другом конце замка, поэтому позволила себе подняться на Астрономическую башню и провести там полчаса. Гермиона сама не понимала, почему последнее время ей так полюбилась эта башня, но ноги сами несли ее сюда.

Грейнджер не знала, что спустя пять минут после ее ухода Драко Малфой тоже покинул вечеринку. Плевать ему было на правила и на два часа. Он чуть ли не бегом шел в их башню. Но ее там не было. В гневе, он перевернул на бок стол, что стоял в гостиной. Немного, но его это успокоило. Он сел на диван, погасив свет, и закурил.

Грейнджер пришла на четвертой сигарете. Осторожно открыла портрет, сняла туфли и стала красться в свою комнату, будто чужая.

– И где ты была? – обманчиво спокойный голос нарушил тишину. – Ты ушла раньше меня, но только сейчас соизволила прийти.

– С каких пор я должна отчитываться перед тобой? – тут же начала злиться Гермиона.

– С таких, как я приобрел вынужденную привычку повторять не менее двух раз, Грейнджер, – ухмыльнулся блондин. – Где тебя носило?

– Малфой, – устало говорит Гермиона. – Мы с тобой всего лишь вынуждено сожительствуем, а не встречаемся. Мы не обязаны…

– И тем не менее ты мне запретила приводить сюда моих шлюх, – полуулыбка озарила его лицо.

– О, ну хоть согласен, что они шлюхи, – хмыкает Гермиона.

– Ты их этим оскорбляешь!

– А они оскорбляют мой слух! – вспылила девушка.

– Да потому что ты тупая идиотка, которая не может применить магию в нужный момент!

– А почему я об этом должна думать, а не ты?

– Мне иногда кажется, что слухи вокруг вас надуманы, – вдруг говорит Драко. – Уверен, что это не ты спасаешь задницы друзей. Вот потеха то будет, если этот рыжий научился держать палочку нормально, – усмехается Драко.

– Закрой рот, – просит Гермиона. – Ты ничего не знаешь о наших отношениях.

– О, отношениях, – издевательски произносит он. – Так вот, где ты была. Тебе было мало нас, и ты пошла к своим выродкам, чтобы они тебя… удовлетворили?

– Как мерзко, Малфой! – Гермиону чуть ли не выворачивает от его похабщины.

– Ноги налево и направо раздвигаешь ты, а стыдно должно быть мне?

– Замолчи! – кричит гриффиндорка.

– Правда в глаза попала?

– Просто. Закрой. Свой. Рот. – Гермиону начинает трясти от этой мерзости, которую ей говорит слизеринец.

– И не подумаю, – самоуверенно улыбается блондин.

– Пожалуйста, – девушка закрывает уши руками. – Замолчи, – она плавно садится на ступеньку лестницы, спрятав лицо в своих острых коленках.

Гнев в груди Драко начинает утихать, когда он видит умоляющую Грейнджер.

«Надо же, – проносится у парня в голове, – она просит. Меня просит».

Он ждал яростной перепалки, возмущения, а получил какую-то непривычную Гермиону.

– Грейнджер, ты чего? – он присаживается на корточки напротив нее.

– Отвали, – приглушенно просит она.

– Где ты была? – предпринимает Драко очередную попытку, но Гермиона лишь отрицательно качает головой. – Почему ты выбрала Тео? – неожиданно для обоих срывается вопрос.

– Почему бы и нет? – она поднимает свое лицо.

– Какое было задание?

– Удивить всех, – пожимает плечами Гермиона.

– Почему ты не выбрала меня?

– Ты в своем уме? – смеется Гермиона. У нее даже перестали течь редкие слезы.

– Все были бы удивлены, уверен.

– Не в этой жизни, Малфой.

– Почему? – болезненный шепот.

– Никто не выберет тебе добровольно, – просто говорит Гермиона.

– Понятно. – Одно слово. Семь букв. Океан боли.

Драко выпрямляется в полный рост. Теперь он смотрит на гриффиндорку сверху вниз, заставляя ту неловко поежиться.

– Не плачь, – он приподнимает лицо девушки за подбородок, заставляя Гермиону взглянуть на себя, – ведь…

– Я такая красивая? – заканчивает за него девушка, вспоминая недавний сон.

– Самоуверенно, – усмехается Малфой. А в голове внутренний голос орет и паникует.

Не став продолжать этот скользкий разговор, Драко поднялся к себе. Услышав, как хлопнула его дверь, девушка поспешила в свою комнату.

Гермиона никак не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок. В голову лезли самые разные мысли, но самое ужасное, как подметила Гермиона, они всегда возвращались к Малфою.

А если быть точнее, то к его сильным рукам, уверенным губам, к немного хриплому голосу, такому завораживающему взгляду.

– Прекрати, Гермиона, прекрати, – уговаривала девушка саму себя, рассматривая потолок, чтобы хоть как-то отвлечься.

Попытки были тщетны. Чем сильнее она хмурилась, прогоняя непрошенные воспоминания, тем ярче они становились.

– Мерлин, Гермиона, возьми себя в руки, – простонала девушка. – Не таким уж хорошим и был его поцелуй!

Спустя минут пятнадцать девушка сладко спала, сдавшись на волю своей фантазии. Она снова бежала в густом тумане. Но в этот раз не было паники, наоборот, туман касался ее разгоряченного от бега тела, и девушке казалось, что она до боли знает эти прикосновения.

В соседней комнате также метался в кровати Драко. Он не терзался угрызениями совести, как это делала Гермиона. Малфой проклинал себя за сиюминутные порывы, но тем не менее он вынужден был признать, что если бы он снова оказался там запертый с ней, то смог бы зайти дальше.

– Соберись, Малфой, – парень был готов взвыть, приводя сам себя в чувство. – Семья превыше всего. Ты должен думать о семье, а не о всяких… девчонках! – твердил он себе, словно молитву.

Но разум играл с ним в жестокую игру, подсовывая ему эту строптивую гриффиндорку. Отпустив пару крепких словечек, он, как обычно, уселся за книгу, что он делал каждую ночь и каждый вечер. Но в этот раз буквы сливались в непонятные пятна, смысл текста утекал сквозь пальцы, и Малфою пришлось смириться и отложить книгу. По ладони медленно текла струйка крови – плата за чтение. Взмах руки – и стакан с огневиски тут же влетел в его широко раскрытую ладонь.

Малфой итак был не трезвым, а после очередных двух бокалов и вовсе охмелел. Улегшись поудобнее на кровати, Драко заложил одну руку за голову и уставился в потолок, представляя картинки своего будущего и прошлого. А еще он представлял то, чему ни за что не дано осуществиться. Пожалуй, в этот момент он презирал свою фамилию, ведь она сковывала его по ногам и рукам.

– Мы в такой заднице, Грейнджер, – в потолок сказал Драко.

Парень и сам не понял, как от жалости к себе он смог перейти до каких-то непонятных чувств к ней. Где он переступил черту, когда стал думать о других? Где находится его точка невозврата?

Драко сам не заметил, как его рука пролезла за пояс его пижамных штанов и начала ласкать член, медленно и размеренно, как он бы делал с ней. Глаза закрылись, на губах играла пьяная улыбка, а аристократические щеки покрыл легкий румянец.

– Блять, – он резко выдернул руку из штанов. – Докатился. – Он посмотрел на стену напротив полным ненависти взглядом. – Не дождешься!

Спустя пять минут парень забылся тревожным сном. Как всегда.

Утро субботы принесло Гермионе Грейнджер непривычно сильную головную боль.

– Мерлин! Даже дышать тяжело, – прошептала девушка сухими губами, свесив босые ноги с кровати.

Гермиона опасливо ощупала голову двумя руками, уверенная в том, что голова распухла до невероятных размеров.

– Надо же, – удивилась девушка, – такая же, как и всегда.

Гермиона слишком быстро вскочила, причинив себе острую боль. Невольно поморщившись, девушка поспешила в ванну. Она слишком долго просидела на кровати, жалея себя, поэтому сейчас опаздывала на встречу с Джинни.

Обычные процедуры в ванне заняли в два раза меньше времени, чем обычно. Девушка присела на край ванны, расчесывая свои непослушные волосы. Вроде бы все, как обычно, но что-то было не так. Гермиона обвела взглядом комнату – все было по-прежнему, но казалось, что чего-то не хватало, и это вызывало тянущее чувство в груди.

Уже в комнате Гермиона уничтожила все следы вчерашней красотки, надев привычную растянутую кофту и удобные джинсы. Зашнуровав ботинки и взяв легкое пальто, девушка поспешила в Большой зал, где ее уже должна была ждать Джинни.

– О нет, – воскликнула Джинни, когда Гермиона села напротив нее. – Что с твоими волосами?

– Приняли обычную форму, – усмехнулась Гермиона, проведя рукой по волосам.

– Но они должны были продержаться двадцать четыре часа! – кипятилась Уизли.

– Но они схалтурили, – усмехнулась Гермиона.

– Наверное, это потому что у меня бюджетная линейка.

– Все хорошо, Джин! – подбодрила Гермиона свою подругу. – Нас ждет Хогсмид!

Улыбнувшись друг другу, девушки оперативно закончили завтрак и поспешили во внутренний дворик, где они должны были встретиться с профессором Макгонагалл и младшекурсниками.

– Мне страшно, – шепнула Джинни на ухо подруге.

– Мне тоже, – поделилась Гермиона. – Это такая ответственность.

– Да ладно тебе, – Джинни стало немного легче после признания подруги. – Если ты справляешься с моим братцем и Гарри, то я думаю от учеников не будет проблем!

– Вот и узнаем.

– Мисс Грейнджер! Мисс Уизли! – к ним подошла декан их факультета. – Правила я зачитала, к порядку призвала. Вот список. Удачи, – улыбнулась им профессор и тут же поспешила в замок.

– Ну не так уж и много, – Джинни заглянула через плечо подруги в лист пергамента. – Всего лишь пятнадцать имен.

– Но Джин, тут все четыре факультета!

– Из слизеринцев только старшие позволяют себе гавкать что-то в нашу сторону, – губы Джинни превратились в тонкую полоску. – Увидишь, все будет хорошо.

Гермиона с удивлением признала, что Джинни оказалась права. Их небольшая группа шла в Хогсмид, ребята оглядывались по сторонам и задавали двум рыжеволосым девушкам вопросы, на которые Гермиона с удовольствием отвечала. Даже Джинни внимательно слушала – она столько раз уже была в этой деревеньке, но не знала ее историю.

Гермиона сначала отвечала настороженно, боясь, что слизеринцы ее обязательно подловят на чем-то, но даже они слушали ее, приоткрыв рты и задавая уточняющие вопросы. Почувствовав себя в родной стихии, Гермиона оживилась. Глаза лихорадочно заблестели, на щеках расцвел легкий румянец, а девушка говорила быстро-быстро, чтобы успеть рассказать как можно больше информации.

– Да ладно тебе, – раздался такой надменный голос сзади. – У ребят выходной, а ты им даже повеселиться не даешь.

– Малфой, иди своей дорогой, – вежливо просит Гермиона сквозь крепко сжатые губы.

– А я не тороплюсь, – усмехается он. – У меня есть время спасти несколько светлых голов.

– Вообще-то им нравится! – ощетинилась Гермиона.

– Серьезно? – он обводит стайку младшекурсников своим серым взглядом. – Ну признавайтесь, – не просит, приказывает Малфой, – кому нравится слушать воскресную лекцию?

Ни один голос не встал на ее защиту. Ни одна рука не взметнулась в воздух. Как всегда.

– Как я и думал, – он впивается в Гермиону взглядом. – Никому не интересно.

Джинни, подобно львице, уже хотела чуть ли не с кулаками броситься на Малфоя, но Гермиона ее удержала. На всеобщее счастье они уже стояли в центре Хогсмида, и Гермионе ничего не оставалось, кроме как напомнить группе учащихся правила.

Гермиона старалась ничего не упустить, загибая пальцы, а за ее спиной Драко закатывал глаза и корчил рожицы, вызывая смешки, которые гриффиндорка старалась не замечать изо всех сил, хоть это и давалась с трудом. Сил придавала только ладонь Джинни, что сильно сжимала ее руку.

– И если я узнаю, – продолжала Гермиона, – что вы ослушались, я донесу до ваших деканов это, и вы до конца учебного года не сможете покинуть территорию Хогвартса, – сделав еще более суровый взгляд, она добавила, – а особо отличившиеся до конца обучения!

Убедившись, что смысл ее слов дошел до каждого, Гермиона махнула рукой, чтобы ребята расходились.

– И помните, – крикнула им вслед Грейнджер, – что…

– Можно все, если не попасться, – громко закончил блондин, вызывая новую партию смеха у учеников.

– Малфой! – поворачивается к нему Гермиона, когда ее подопечные ушли. – Не мог бы ты, пожалуйста…

– Не сюсюкайся с ним! – останавливает Джинни подругу, перебивая ее. – А ты, – она указывает пальцем на Драко, – перестать совать свой аристократический нос туда, где все прекрасно и без тебя.

– Но я создан для прекрасного, – ухмыляется Драко, засунув руки в карманы.

– Малфой, – обманчиво тихо говорит Джинни. – А где твои вечные телохранители?

– Я ведь большой мальчик, – кривит он губы. – Я могу гулять и один.

– Тебя так много людей ненавидят, что лучше тебе беречь свою задницу от приключений, – дает непрошенный совет Джинни.

– Как ты смеешь? – шипит он.

– Да потому что я тебя не боюсь, – в ответ шипит Джинни. – Ты всего лишь бледная тень своего отца. Ты никто без него! – девушка разворачивается, хлестнув волосами слизеринца по лицу. Взяв ошарашенную Гермиону под локоть, девочки поспешили уйти. У них впереди столько дел, что им может не хватить двух часов, по истечению которых они должны были встретиться с младшекурсниками тут.

– А ты не боишься, – поежилась Гермиона, – что он нас в спину проклянет?

– Кишка тонка, – решительно говорит Джинни.

– А откуда ты набралась таких… умозаключений? – рискнула спросить Гермиона.

– Гарри наслушалась, – улыбнулась Уизли.

– Знаешь, я сейчас как-то не очень то и грущу, что стала не так часто проводить вечера с ними, – рассмеялась Гермиона.

– Лучше я буду к тебе заглядывать чаще, – согласилась Джиневра.

– Какие планы на сегодня, Джин?

– Для начала извинюсь, что оставила тебя одну вчера, – виновата начала Джинни.

– Все в порядке, – Гермиона и вправду не расстроилась, что Джинни ее вчера оставила. Еще на вечеринке она немного обижалась на подругу, но сейчас поняла, что это и к лучшему, что та не видела ее безумств.

– Я, наверное, перебрала с напитками, мне было не очень хорошо.

– Все хорошо, – повторила Гермиона.

– Тогда сейчас мы идем осуществлять твой рейдерский захват, – рассмеялась Джинни.

– А у нас будет время на книжный магазин? – поинтересовалась Гермиона.

– Посмотрим на твое поведение, – заговорчески подмигнула Джинни.

– Тогда чего мы стоим? – рассмеялась Гермиона. – Быстрее закончим и пойдем за книгами!

Джинни рассмеялась с ее наивных надежд быстро закончить с покупками, но тем не менее шаг ускорила.

В первую очередь девочки купили для Гермионы косметику, чтобы она перестала таскать косметичку Джинни. Затем они набрали самых разных мелочей для ванны. Гермиона была готова поклясться, что у Малфоя было меньше. Затем они заскочили в Сладкое королевство, чтобы купить ребятам сладостей, ведь из-за отработок они не могли покидать школу.

А дальше пути девочек расходились. Джинни, сославшись на то, что у нее есть кое-какие дела, поспешила скрыться, а Гермиона так сильно хотела в книжную лавку, что даже не стала вдаваться в подробности. Они договорились встретиться ровно через пятнадцать минут, потому что через двадцать им нужно было быть на месте сбора с другими ребятами.

Пунктуальная Гермиона вышла из магазина ровно через семь минут, а через полминуты туда проскользнула Джинни Уизли. Девушка не стала бродить по магазину, осматриваясь или выбирая что-то. Она сразу подошла к кассе, где сидела миловидная блондинка.

– Что-то подсказать? – мило прощебетала продавщица.

– Боббета Браун, – попросила Джинни.

– Два галеона.

– Мне нужно индивидуальное издание, – уточнила девушка.

– Оно коллекционное, – слишком чопорно произносит блондинка.

– Я его куплю, – натянуто улыбается Джинни.

– Вы? – продавщица меряет ее глазами. Сверху вниз бежит ее оценивающий взгляд, отмечая выцветший материал ее мантии, на которой местами были потертости.

– Я, – слишком жестко.

– Ее цена десять галеонов, девочка, – блондинка с жалостью смотрит на Джинни, а затем переводит взгляд в окно.

Проследив за ней, Джинни видит в окне Малфоя. Не долго думая, девушка заговорчески обращается в продавщице:

– Красивый, да? – облокотилась Уизли на стойку.

– Очень, – облизнулась блондинка.

– Это Драко Малфой.

– Это все знают, – словно дурочке, ответила блондинка.

– Я учусь с ним на одном курсе.

– Повезло.

– В принципе, могу вас познакомить, – подмигивает Джинни.

– О! – улыбка озаряет лицо недалекой продавщицы.

– Он попросил меня купить эту книгу в подарок нашей подруге, понимаете?

– Да, конечно.

– Он меня ждет, а вы меня так задерживаете, – посетовала Уизли.

– Прошу прощения, – взяла себя в руки продавщица.

Через три минуты Джинни вышла из магазина, надежно пряча под мантией свою покупку, обернутую в подарочную упаковку. Малфой по-прежнему был на улице.

– Знаешь, – обратилась к нему Джинни. – Ты, конечно, редкостный козел, но польза от тебя есть, – она загадочно улыбнулась и поспешила к Гермионе.

Малфой смотрел ей вслед, ничего не понимая.

– Бабы, – кинул ей в спину Драко и направился в Три метлы, где его уже ждали Нотт и Забини.

Гермиона с Джинни без всяких происшествий вернулись в школу.

– Довольно неплохо для первого раза, – похвалила она ребят. – А сейчас на входе в замок вас проверит мистер Лонгботтом.

– Спасибо, что сводила погулять, – улыбнулась Джинни.

– Тебе спасибо, – Гермиона подняла вверх руки, в которых была три пакета.

– Ты сейчас в библиотеку?

– Как всегда, – улыбнулась Грейнджер. – Разберусь с заданиями сегодня, а завтра перехожу в наступление, – подмигнула она Джинни.

– Если хочешь, я могу прийти к вам и буду барьером, – предлагает Джинни.

– Я справлюсь, Джин.

– Как хочешь, – улыбнувшись подруге, Джинни поспешила в башню Гриффиндора.

Гермиона же, оставив покупки у себя в комнате, переоделась в школьную форму и поспешила в библиотеку, твердо решив сделать все уроки, которые были заданы, а если позволит время, то и больше.

Как она и хотела, в библиотеке она нашла Тео. Гермиона несколько раз извинилась за вчерашнее, но Тео лишь загадочно улыбался, принимая ее извинения. Вместе они сделали уроки, параллельно обсуждая прочитанные книги.

Гермиона, в который раз убеждалась, что с Тео было легко и приятно. Он был очень начитанным, что делало его хорошим собеседником и оппонентом. Они и не заметили, как пролетело время – был уже вечер, пора было расходиться по гостиным.

Тео, как обычно уже,проводил ее до Башни старост.

– Ты ведь из Слизерина, верно? – в спину спросила Гермиона.

Тео замер и медленно обернулся к ней.

– Да. – Парень ждал реакцию. Рано или поздно это должно было случиться. Гермиона была не дурой, и он понимал, что она легко сложит два и два.

Гермиона молчит, внимательно его рассматривая. Если Теодор думал, что ее это шокирует, то он зря боялся. В последнее время в ее жизни столько всего стало происходить, что какой-то факультет не мог выбить Гермиону из колеи.

– Не молчи, Гермиона, – просит Тео, неправильно трактуя ее молчание. – Скажи мне что-нибудь.

– Все хорошо, – улыбается Гермиона. – Это просто условное деление внутри школы, которое должно держать нас в духе соперничества для достижения максимальных результатов, – Тео смотрит на нее, не понимая ничего. – Я давно догадывалась, что ты из Слизерина. А в пятницу точно это поняла.

– Поэтому ты была такой… Осторожной?

– Да. Не люблю слизеринцев, – улыбается девушка. – Но я изменила свое мнение.

– И как же? – немного опасливо спрашивает Нотт.

– Не все слизеринцы злодеи, – немного философски говорит Гермиона. – Не каждый гриффиндоре придет на помощь, – зачем-то добавила девушка. – Спасибо, Тео, и доброй ночи, – Гермиона тут же скрылась за портретом, оставив Теодора в темноте коридора.

Потоптавшись на месте, Нотт пошел к себе в подземелья. Как только он скрылся, из-за гобелена, что располагался напротив входа в Башню старост, вышел Малфой.

– Да что тут происходит, – под нос себе сказал Малфой, глядя в ту сторону, где скрылся его друг.

Малфой чувствовал, что тучи сгущаются. Что-то должно было произойти, это ощущалось в воздухе и неприятным осадком оседло на голову. Взъерошив рукой свои волосы, будто стряхивая всю грязь, налипшую на него сегодня, он уверенным шагом направился в свою комнату, в которой его ждала очередная бессонная ночь над темным фолиантом.

Утро воскресенья началось крайне бурно в Башне старост. С утра пораньше Гермиона встала по будильнику, привела себя в порядок и со вчерашними покупками удобно устроилась в ванной, поджидая Драко. Еще с вечера девушка распаковала покупки, повертела и понюхала различные баночки. А поскольку Гермиона всегда была Гермионой, то даже ознакомилась с инструкцией и предупреждением.

Услышав за стеной шаги, Гермиона начала все переставлять в ванной и напевать что-то себе под нос.

– Грейнджер, заканчивай! – стучится Малфой.

– Двадцать минут! – отвечает Гермиона.

– Резче, Грейнджер!

Гермиона присела на краешек ванной, разглядывая убранство комнаты.

Спустя ровно пять минут Драко начал снова стучаться.

– Занято, Малфой!

– Грейнджер! Ты тут не одна!

– Вставай раньше!

– Сегодня воскресенье!

– Вот и не торопи меня!

Девушка слышит, как он топчется под дверью, и улыбается. Миссия разозлить Малфоя успешно выполнена.

Не проходит и трех минут, как дверь начинает вновь содрогаться от его стуков. Гермиона даже готова поклясться, что пару раз он ее пнул.

– Малфой, я все равно не выйду, пока не закончу, – Гермиона улыбается от своей дерзости, пока Малфой не видит ее.

– Блять!

– А если ты будешь меня отвлекать, то мне придется задержаться, – Гермиона получает наслаждение, подбешивая слизеринца.

– Грейнджер! Не зли меня!

– Попроси меня.

– Ты упала с кровати, когда вставала?

– Тогда жди, – смеется девушка.

За дверью Гермиона слышит ругательства, которыми ее награждает Драко. Но почему-то ее это впервые в жизни не задевает, наоборот, веселит. И девушка уже не сдерживает смеха.

– Ладно, – стуки за дверью резко стихают. – Твоя взяла.

– И?

– Пусти меня.

– Ты просишь или приказываешь? – Гермиона подходит к двери, но не торопится ее открывать.

– Пусти! – взревел Малфой.

– Не так.

– Но я же признал, что твоя взяла!

– Но ты попросил не так, Малфой!

– Пусти меня, Грейнджер! – она не ответила, и слизеринец добавил, – Пожалуйста, блять!

– Повежливее можно?

– Пусти, пожалуйста, – выплюнул Малфой. И дверь тут же открылась, показывая довольную Гермиону.

– Не так уж и сложно, верно? – она выходит, пропуская его.

– Блять, я тебе это припомню! – обещает он, и дверь с грохотом закрывается.

Девушка не стала прятаться в комнате, а вальяжно облокотилась на перила, предвкушая очередную перепалку!

Ждать пришлось недолго. Не прошло и пяти минут, как разнеслось его протяжное «блять!». Спустя минуту оно повторилось. Гермиона постаралась скрыть свою улыбку, но у нее это никак не получалось.

– Грейнджер! – завопил Драко. – Тащи свою жопу сюда! Живо!

– Чего тебе?

Малфой выскочил к ней в коридор. Лицо у парня было перекошено от гнева.

– Это, блять, что там? – он тычет в сторону раковины.

– А что не так? – хлопает ресницами девушка.

– Все не так! Я сейчас почистил зубы чем-то непонятным!

– Это зубная паста, – улыбается Гермиона.

– Но она не мятная!

– Фруктовая. Мне очень нравится.

– Грейнджер! Я сейчас очень взбешен, – Драко старается держать себя в руках, но ее жизнерадость, ее улыбка, словно бьет его под дых.

– Малфой, – очередная улыбка, – ты почистил зубы моей зубной пастой, и это ты еще в бешенстве? Кажется, это я должны выдвигать тебе претензию, не находишь?

– Да плевать я хотел на тебя! – повышает слизеринец голос. – Собери свои вещи и убери их отсюда!

– Нет.

– В смысле?

– Привыкай, – вновь удар под дых от ее улыбки. – Это и моя ванная тоже.

– Грейнджер!

– А еще в душевой кабине висит и моя мочалка тоже. А в шкафчике моя косметика. А на бортике ванны стоят мои гели и прочее. Не перепутай, пожалуйста, – и с нескрываемым чувством превосходства она идет к себе.

– Малфои ничего не прощают, – кидает он ей в спину.

– А еще, – говорит она ему, бросив взгляд через плечо, – я перенесу часть своих вещей в гостиную, поэтому будь так добр, убери половину своих вещей, иначе я сама решу, что там лишнее.

– Может еще и разделительную черту проведем?

– Если потребуется, – соглашается гриффиндорка.

– Давай я отдам тебе два книжных шкафа в гостиной, и ты забудешь эту идею.

– Нет, – и Гермиона скрылась в своей комнате под выразительное, малфоевское «блять».

Весь день они провели вместе, каждый пытаясь отвоевать себе лучший кусочек гостиной. Гермиона поняла, что Малфой не шутил, когда сказал про разделительную черту. Он был, словно тень.

– Не думала, что ты такой мелочный, – не удержалась Гермиона от колкого комментария.

– Не думал, что такая принципиальная, – отпарировал он.

Гермиона улыбнулась, и эта улыбка смягчила их сегодняшнюю «войну». Девушка что-то приносила из своей комнаты, создавая уют в гостиной. Малфой же закатывал глаза и при помощи магии отправлял это что-то обратно. Или также приманивал вещи из своей комнаты, чтобы тоже внести вклад в обстановку гостиной.

– Блять, почему именно в выходной? – простонал Малфой, сев на диван.

– Встань с дивана, – просит Гермиона.

– Я устал, – ленивый ответ Драко.

– Я тоже, но чем быстрее закончим…

– Диван тут причем?!

– Я хочу его переставить.

– Что?

– К окну, это разумно.

– Ему тут самое место.

И началась новая перепалка на полчаса, не меньше.

– Малфой, мне кажется, или ты защищаешь диван? – неожиданно рассмеялась Гермиона, оценив абсурдность этой ситуации.

– Давай заканчивать уже, – предлагает Драко.

– Диван ставим возле окна?

– Хорошо, – сквозь зубы соглашается Драко.

– Так быстро согласился? В чем подвох? – Гермиона приподнимает брови.

– Устал.

А потом до самого ужина они спорили по поводу цвета их гостиной. Гермиона настаивала на красном, Драко – на зеленом. Устав от перепелки, гриффиндорка предложила нейтральный белый цвет, Драко же продолжал настаивать на зеленом, на худой конец – черном цвете.

– Блять, Грейнджер! Какая муха тебя укусила? У нас гостиная в двух цветах – красном и зеленом! Что тебе еще надо?

Гермиона задумалась. Как ей было не грустно это признавать, но Малфой был прав – она действительно уже перегибала палку.

– Ну можем закончить и потом, – соглашается девушка, идя на выход.

– Потом? – возмутился блондин. – То есть у всего этого, – он выразительно обводит комнату взглядом, – будет еще и продолжение?

– Скорее всего, но на сегодня все.

– Как мило, что мы убили на это целый день! – саркастично говорит Драко.

– Тебя никто не просил.

– И позволить тебе разрушить тут все?

– Да я случайно разбила эти вазы!

– Ну да!

– Я устала.

– Я тоже, – соглашается Драко.

– Ну так переставь этот чертов диван и спускайся в Большой зал на ужин! – нервы окончательно сдавали.

– Этот диван уперся тебе, а я должен напрягаться? – ухмыляется Драко.

– Напрягаться? – переспрашивает Гермиона. – Я тебя умоляю! – всплескивает она руками. – Всего лишь нужно пару взмахов волшебной палочки.

– Вариант, где ты меня умоляешь, мне нравится больше всего, – хмыкает Малфой.

– Ты неисправим, – закатив глаза, Гермиона поспешила на ужин.

В Большом зале Гермиона поделилась с Джинни сегодняшними событиями. Девочки довольно хихикали и строили планы на будущее, вызывая недоумение у Рона и Гарри. Быстро поужинав, Гермиона убежала, неоднократно заверив подругу, что все хорошо, просто сегодня она потратила много сил.

– Спокойной ночи, львица, – Джинни поцеловала подругу в щеку.

– Что происходит? – спросил Рон.

– Не понимаю, о чем ты, – отмахнулась сестра от брата, словно от назойливой мухи.

– Вы думаете, что я идиот? – взревел Рон.

– Да, – выпалила Джинни. – Иногда я действительно так думаю! А все остальное время я уверена, что ты кретин! – и девушка уходит, оставив Рона с отвисшей челюстью.

Понедельник пролетел быстро и незаметно для Гермионы, как и вторник. Девушка старательно избегала Рона, а с Гарри обменивалась короткими фразами на уроках. С Джинни же они подружились сильнее, хотя казалось, что сильнее некуда. А вечера ей по-прежнему скрашивал Теодор в библиотеке.

Между Гермионой и Теодором пропало взаимное чувство неловкости, ведь все карты были раскрыты. Общение стало более раскрепощенным, и Гермиона очень часто ловила его взгляды на себе, но никак не могла их расшифровать.

С Малфоем Грейнджер пересекалась только на общих уроках, но она его не замечала. По крайней мере старалась.

Еще один человек, который искал с Гермионой встреч был Блейз Забини. Но и его девушка старалась избегать. Она стала очень часто замечать на себе его грустный взгляд, и пыталась скрыться от него.

Наступил вечер среды, который Гермиона ждала с легким чувством тревоги. Девушке казалось, что на этих занятиях Драко отыграется на ней за все ее выкрутасы в воскресенье. Поэтому она пришла на десять минут раньше.

Но время шло, а Малфой не появлялся. Парень опаздывал на десять минут, на двадцать… на час. Гермиона мерила шагами кабинет. Слизеринец уже опаздывал на два часа, но Гермиона почему-то не спешила уходить. Послышались тяжелые шаги за дверью, и Гермиона набрала в грудь побольше воздуха, чтобы высказать мерзкому слизеринцы все, что она думает. Дверь открылась, и вошел профессор Снегг.

– Профессор? – удивленно спросила Гермиона.

– Мисс Грейнджер? – с неменьшим удивлением спросил профессор. – Что вы тут делаете?

– У нас же занятия с мистером Малфоем.

– У мистера Малфоя и других слизеринцев тренировка по квиддичу. Разве он вам не сказал, что сегодня занятий не будет?

– Нет, – сжав зубы ответила Гермиона.

– Что ж, я поговорю с мистером Малфоем, чтобы он был повнимательнее. А с вас минус пять очков за глупость. Могли бы уйти, если он сильно опоздал, – профессор махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

Гермиона пришла в их башню и уселась на диван, который Драко так и не соизволил передвинуть, но девушка нашла это очень удобным.

Удобно устроившись на диване, девушка принялась ждать.

На ее счастье прошло совсем немного времени. Даже ее гнев еще не успел утихнуть, когда портрет открылся, впуская светловолосого юношу.

– Блять! Ты что себе позволяешь? – завопил Малфой, когда ему в лицо прилетела подушка.

– Думаешь, это забавно? – кричит на него Гермиона, швыряя еще одну подушку.

– Да что опять?

– Я прождала тебя добрых два часа, а ты не соизволил сказать, что у тебя тренировка! – третья подушка летит.

– Я… Я забыл, дура!

– Посмотрите какой он деловой! Это можно было сказать за двадцать секунд или написать записку!

– Истеричка, я забыл! – вопит Малфой так громко, что дама с портрета, который располагался возле лестницы, сбежала.

– Ты самое мерзкое и противное, что со мной случалось! – Гермиона резко встает и стремительно идет в свою комнату, видя, как у Малфоя запульсировала вена на шее, что не предвещало ничего хорошего.

– Как же ты меня бесишь!

– Взаимно! – огрызается она, даже не смотря на него.

За несколько шагов он сократил расстояние между ними. Он дернул ее за мантию, и девушка чуть не упала с лестницы, но он поймал ее, чтобы спустя секунду больно толкнуть спиной в стену.

– Ты такая смелая, Грейнджер, – он внимательно смотрит на нее. – Никогда не замечал за тобой подобного.

– Можно подумать, ты часто смотришь на меня, – девушка пытается ослабить хватку руки, что больно стиснула ее горло.

– Больше, чем ты этого заслуживаешь.

– Мне больно, – шипит девушка, но Драко лишь усилил свою железную хватку. – Малфой, я задыхаюсь, – шепчет девушка. Сил нет даже хоть слово сказать. Все чувства обострились. Девушка слышит, с каким звуком течет ее кровь. Дыхание рвется, а в глазах темнеет. Не так, как пишут в книжках – все меркнет. Зрение уходило постепенно, сужая мир вокруг до маленького кружочка.

Гермиона пыталась что-то сказать, но губы не слушались. Из горла вырывались какие-то невнятные звуки, но никак не просьба прекратить. Гермиона видела, что губы Драко шевелились, но она ничего не слышала. Только лишь тогда, когда парень наклонился к самому ее уху, она смогла разобрать:

– Покажи мне, Грейнджер, как дерется львица.

И Гермиона показывает – изо всех своих оставшихся сил бьет его по груди, царапает его руки, лицо, пытается пинать, но он даже не шелохнулся, даже не поморщился.

– Как, – хрипит она.

Но Малфой лишь ухмыльнулся и приложил пару-тройку раз Гермиону об стену, а потом отпустил. Мешком она упала к его ногам, шумно вдыхая воздух. Оттолкнув девушку до блеска начищенным ботинком, Драко перешагнул через нее, унижая Гермиону еще больше.

– Когда-нибудь ты окажешься на моем месте…

– Не смеши.

– И также будешь просить, – Гермиона встает, не держась за стену.

– Не смеши, – повторяет он.

Но Гермиона продолжает, словно ее не перебивают:

– Но никто не подаст тебе руку, – Гермиона уже встала и гордо смотрит на него.

– Сказочница, – ухмыляется Малфой.

– Но я буду первой, кто кинет в тебя камень, – обещает ему Гермиона.

– Тебе повторить урок?

– Над беззащитной девушкой? Давай! – кричит Гермиона.

Малфой смотрит на нее своим тяжелым взглядом, отмечая безумный блеск в ее глазах и видимую в них отчаянную решимость.

– У тебя истерика, – устало говорит Драко, – иди спать, – он поворачивается к ней спиной, но Гермиона продолжает что-то кричать ему вслед. Он пытается не обращать внимание, но девушка накинулась на него с кулаками.

Малфой разворачивается и ловит ее руки. Резкий поворот – и вот уже девушка прижата к нему спиной.

– Соскучилась по грубости? – тихий шепот у самого ее уха. – Тебе повторить?

– Нет, пожалуйста, – запал также быстро пропал, как и появился.

– Ты чокнутая, Грейнджер, – смеется он. – То ты требуешь грубости, то включаешь заднюю.

– Я истеричка, сам говорил, – шмыгает Гермиона носом.

Напряжение спало с плеч Грейнджер, и настала очередь слез. Ее хрупкие плечи ходили ходуном, а Драко понятия не имел, что делать в подобной ситуации. Поэтому он прижал ее сильнее к себе, но девушка снова начала требовать, чтобы он ее отпустил. Драко оттолкнул гриффиндорку, но она сама вцепилась в него.

– Не уходи, – просит она. – Не оставляй меня одну.

«Дежавю», – проносится в голове у Драко.

– Иди спать, – он указывает на дверь ее комнаты.

– Побудь со мной, немного, – девушка оперлась на стенку и посмотрела в его глаза. – Пожалуйста, – добавляет она.

Малфой обескуражен, а Гермиона медленно сползает по стенке, особо остро чувствуя сегодня одиночество.

– Ну и как мне помочь тебе, истеричка? – он садится на корточки напротив нее.

– Ну можешь погладить меня по голове, – сквозь слезы улыбается девушка. – Мама всегда так делала, – слезы начинают активно скатываться по лицу, теряясь на ее губах.

– У меня есть идея получше, – хмыкает он. Драко подхватывает девушку на руки и перебрасывает через плечо.

– Пусти! – кричит Гермиона, брыкаясь, но Малфой лишь поудобнее ее устроил на своем плече, придерживая за бедро. – Отпусти, извращенец! – голосит девушка.

– Потерпи, – хмыкает он, чуть сильнее сжимая ее ногу. Он переступает порог своей комнаты и скидывает девушку на свою постель.

– М-м-малфой…

– Расслабься, – Драко подходит к своему столу и достает оттуда какой-то пузырек. – Пей, – протягивает он ей, но девушка скептически относится к этой идее. – Если бы я хотел тебя отравить, я бы сделал это еще на втором курсе, – закатывает парень глаза.

Недовольно поморщившись, Гермиона все же сделала глоток. Решив про себя, что наврятли Драко решил бы убить ее в своей спальне, она двумя глотками допивает содержимое.

– Живая? – хмыкает Драко.

– Да, – неуверенно отвечает девушка. – Что это было?

– Успокаивающее.

– Спасибо.

– Еще раз повторится – убью, Грейнджер, – зловеще говорит он.

– Я поняла, – робкий шепот. – Спасибо, – искренняя благодарность. – Я, пожалуй, пойду.

– Моя очередь просить побыть со мной? – хмыкает Драко, присаживаясь на край кровати.

– Ну пару минут я и без уговоров соглашусь побыть, – улыбается Грейнджер.

Драко хмыкает, понимая, что Гермиона уснет раньше, чем пройдут эти пару минут. Почему-то ему архиважно, чтобы она уснула тут, рядом с ним. Первый раз в жизни в этом не было ничего пошлого.

Гермиона начала извиняться за свое отвратительное поведение, но заснула посреди фразы.

– Спи, – Драко проводит рукой по ее волосам, но Гермиона даже не шелохнулась, настолько крепок был ее сон.

Малфой понимал, что сейчас она такая беззащитная и такая податливая, что поспешил скрыться в ванной, пока не отдалил их друг от друга еще дальше.

Слизеринец вернулся спустя час. За это время он успел победить в своей внутренней борьбе, а еще подрочить, что делало пребывание с Грейнджер в одной комнате не таким мучительным.

Он прикрыл окно и уселся в кресло, наблюдая за Гермионой. Драко отметил, что она не так плоха, когда молчит. Спустя несколько минут он прилег рядом, облокотившись на локоть. Он чувствует, что вторгается во что-то личное, но не мог остановиться. Он итак был джентльменом, не позволяя себе со спящей Гермионой ничего лишнего, так что разрешил себе эту слабость.

Впервые она была так близко к нему за столь большое время. Он отметил ее длинные ресницы, мягкий изгиб губ. А еще Драко отметил ее персиковые веснушки на лице. Их не было много, как у ее рыжего дружка, они не были такими мерзкими, как у Рона, они просто были, такие милые и маленькие. Кончиками пальцев, едва касаясь, он провел по нежной щеке, но Гермиона даже не шелохнулась. Он аккуратно поправил выбившуюся прядь.

Долго это не могло продолжаться, и грустно улыбнувшись, Драко отнес девушку в ее комнату. Он не стал ее раздевать или переодевать. Даже не расправил кровать, просто положил девушку, но приманил плед из гостиной. Он не хотел казаться заботливым, поэтому небрежно накинул его на спящую гриффиндорку.

Он нехотя достал волшебную палочку, вертя ее в руках и не торопясь осуществлять задуманное. Малфой понимал, что позволил лишнего сегодня, и их могло спасти только Забвение, но язык не поворачивался произнести заклинание. Нерешительно убрав палочку, он кинул последний взгляд на девушку, что уже завтра начнет избегать его с повышенным рвением. Усмехнувшись своим мыслям, Драко вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Двумя ладонями он прислонился к ее двери.

В голове отчетливо проносится: «Трус!».

– Пора перевернуть страницу, Грейнджер. Но что это будет – эпилог или новая глава?

С грустными мыслями Драко ушел к себе. Настроение читать или выпить отсутствовало, поэтому Драко сразу же упал лицом в подушку. В нос ударил ее запах, и парень глубоко вдохнул. Парень рассмеялся, вспомнив, как он пытался угадать, чем она пахнет, помимо шоколада и фруктового чая. Каждый раз по-разному, но так одинаково по-грейнджеровски. Но все оказалось намного проще, он был в ванной и увидел, что она пользуется детской косметикой – детское мыло, детский шампунь, детское молочко, и крем тоже. Драко находил это забавным.

Как и предполагал Малфой, Грейнджер старательно его избегала. Он специально не пошел сегодня на тренировку, уступив Харперу, и прождал ее целых сорок минут, но это гордая гриффиндорка не соизволила прийти. И в библиотеке ее не было тоже.

Он нашел ее, как и предполагал, в их гостиной.

– Ну и что ты тут забыла?

– Уроки делаю, – пожимает Гермиона плечами.

– А как же наши занятия?

– Я решила сегодня не идти, – поднимает она на него взгляд.

– Какая же ты трусливая, Грейнджер! – сразу взрывается Малфой.

– Тебе не надоело меня оскорблять? – ощетинилась девушка.

– Я еще даже не начинал, – хмыкает Драко.

– Я не пошла туда, потому что узнала от Тео, что у вашего факультета сегодня очередная тренировка.

– А у меня спросить ты не додумалась?

– Зачем?

– Действительно, – обманчиво спокойный голос.

Гермиона собирает вещи и идет к себе, чувствуя спиной, как Малфой буравит ее взглядом.

В пятницу Гермиона проснулась в приподнятом настроении. Она даже провела перед зеркалом чуть больше времени, чем обычно. В Большом зале ее уже ждали друзья.

– Привет, – поздоровалась Гермиона с друзьями.

– Ты чего такая красивая? – не понял Рон.

– У нее сегодня день Рождение, придурок, – пожурила Джинни брата.

– О! – хором воскликнули Гарри и Роном.

– Это тебе от всего семейства Уизли, – Джинни достает откуда-то из под стола средний пакетик. – Это тебе прислали Фред с Джорджем, – вручает она коробку Гермионе. – Это лично от Фреда. Вот это сегодня ночью принесла одна сова. Я так поняла, ты не открыла ей окно и она отдала его мне, – Джинни протянула ей здоровенную коробку в форме сердца, на которой Гермиона сразу же разглядела почерк Виктора. – А это от меня, – немного смущаясь, протянула девушка. Джинни потянулась поцеловать подругу, и Гермиона с удовольствием подставила ей щеку. – Только открой тогда, когда никто этого не увидит, – хихикнула Уизли-младшая на ухо подруге.

В зал влетели птицы, доставляя письма и посылки ребятам. Перед Гермионой зависла ослепительно белая сова, приковывая к себя внимание.

– Какая же ты красивая, – Гермиона аккуратно треплет сову. – Это мне? – птица утвердительно ухает. – Какая тяжелая, – Гермиона забирает посылку у совы. – Подожди, – просит она, роясь в сумке. Достав печеньку, она протягивает ее птице, и та, благодарно ухнув, величаво взлетает под самый потолок.

– Ты всегда носишь еду в сумке? – Рон удивленно смотрит на подругу.

– Да, Рональд, всегда, – Гермионе стало как-то обидно. – Всегда, – чуть громче повторяет она. – Потому что я люблю животных и забочусь о них. Вот такая я вот странная, что подкармливаю птиц, кормлю бездомных кошек…

– И борешься за права домовых эльфов, – хмыкает Рон, отправляя в рот очередную ложку каши.

– Странный ты, – после минуты молчания, которую никто не решился нарушить, говорит Грейнджер. Она убирает все свои презенты в сумку, ведь на ней чары незримого расширения, и коробки спокойно там поместились.

Шепнув Джинни, что зайдет сегодня вечером к ней, она уходит.

– Слышали? – возмущается Рон, – она говорит, что я странный, – он вертит пальцем у виска.

Гарри и Джинни совершенно нечего ответить на эту дерзость со стороны Рона. Но и молчать они не могут. Поэтому Джинни, сославшись на то, что опаздывает, покинула Большой зал. А Гарри сказал, что забыл учебник, и тоже ушел, оставив Рона одного.

– Нотт, – Малфой обращается к парню, что сидит напротив него. – Что твоя сова забыла за гриффиндорским столом?

– Доставляла подарок, – Нотт собран и максимально сосредоточен, потому что он знает, что дружба дружбой, но расслабляться с Малфоем нельзя.

– Не припоминаю, чтобы у тебя были родственники на Гриффиндоре.

– Я поздравлял друга.

– Или подругу, быть может?

– Да, я поздравлял Гермиону Грейнджер, если ты об этом, – он откладывает приборы и смотрит прямо в серые омуты.

– Но она же грязнокр…

– Захотел и поздравил. Если между вами ничего нет, то мое выходка невинна. – Нотт щурится, глядя на друга. – Или есть, раз ты так реагируешь?

– Никогда не очерню себя связью с такой падалью, – Малфой делает гримасу отвращения и ужаса на лице и даже сплевывает на пол.

– Как показательно, Драко, – Нотт улыбается. – Но скажу по секрету, что мне в этом помогал Блейз, и подарок – совместный, – с этими словами Теодор, извинившись, уходит.

Спустя несколько минут на его место садится Блейз.

– Странные дела творятся в Хогвартсе, да, Блейз? – Малфой подпирает ладонью щеку.

– О чем ты?

– Я вот сижу с утра и все вижу, – хмыкает Драко. – Даже Поттер с Уизли не поздравили ее, вы же с Тео выпендрились знатно.

– А ты ее поздравишь? – спрашивает Забини.

– Все возможно, – хмыкает Малфой.

– Когда ты начнешь жить дальше?

– О, я уже начал с чистой страницы.

– Сарказм?

– Все возможно, – улыбается Драко.

Слова Блейза запали в его черствую душу, и он и впрямь решил поздравить свою сожительницу по башне. Им ведь еще практически восемь месяцев жить бок о бок, и гораздо приятнее, если склок будет меньше.

Вот и сейчас он сидел в гостиной на диване, медленно попивая огневиски и ожидая, когда гриффиндорка выйдет из ванны. Хлопнула дверь ванной, затем – ее комнаты, а уже через восемь минут девушка спустилась по лестнице.

– Грейнджер, – лениво зовет он.

– Чего тебе?

– Хотел поздравить тебя с днем рождения, но что-то передумал.

– О, ты сегодня целый день меня не доставал, поверь, это лучший подарок, – усмехается девушка.

– Ну тогда я просто обязан испортить тебе семнадцатилетие, – двумя глотками он допивает содержимое стакана.

– Ты неисправим. И снова пьян.

– Не пьян, – поправляет он ее. – Я только начал. За твое здоровье, – кривит Драко рот.

– Я бы с тобой поболтала, но меня ждет Джинни.

– Мы должны сегодня дежурить, но…

– Но я снова забыла, – заканчивает за него Гермиона.

– Но в качестве подарка, – продолжает Драко, будто Гермиона не вставила свои пять копеек, – я отпускаю тебе к твоим дружкам.

– Правда? – таращит глаза Гермиона. Драко самодовольно кивнул. – Невиданная щедрость, Малфой.

– Пользуйся, пока дают.

– Учту, – кивает головой Гермиона и спешит на выход.

Драко осматривает ее, недавно вышедшую из душа: волосы влажные, слегка подсушены магией, кожа еще немного раскрасневшаяся. Гермиона сменила школьную форму на простую белую водолазку, а поверх надела серый вязаный сарафан, что по внешнему виду не особо отличалось от школьной формы. Малфой одобряюще хмыкнул, когда понял, что сарафан немного просвечивает на свету, а на ногах девушки отсутствуют колготки.

– Подойди, – вдруг просит Малфой. В его мозгу запульсировала коварная мысль.

– Зачем?

– Ты хочешь, чтобы я подошел?

– Нет! – Гермиона встает в центр комнаты, прямо под лампой.

Драко смотрит, как красиво играет свет на ее волосах. Он привык видеть ее рыжей, но ее мокрые волосы отдавали практически черным, а под лампой приобретали иссиня-черный цвет.

– Что тебе? – скрещивает девушка руки на груди.

– Поцелуй меня, – просит Драко, подходя к ней.

– С Гремучей ивы упал? – но Драко настроен серьезно. – Ты не шутишь? – ахает Гермиона. Он отрицательно качает головой, делая маленький шажок к ней. – Давай хотя бы не в день рождение? – жалобно скулит гриффиндорка.

– Я же обещал тебе его испортить, – хмыкает Драко. – Теперь до конца жизни, каждый год, ты будешь это вспоминать.

– Не надо, – шепотом просит девушка.

– Но ты обещала, помнишь? – его руки притягивают ее за талию к себе. – Магия была свидетелем, – шепчет он ей куда-то в шею.

– Меня ждет Джинни, – предпринимает Гермиона попытку отстраниться, но Драко лишь крепче ее прижимает.

– Подождет, – безапелляционно заявляет слизеринец.

– И Рон с Гарри, – добавляет Гермиона.

Упоминание ее верных псов раздражает Драко. В груди начинает зарождаться что-то нехорошее, и он никак не может сдержать это чувство. Поддавшись порыву, он спрашивает:

– Ну и с кем из них ты спишь? – он больно сжал ее плечи.

– Что?

– Я спрашиваю, – манерно растягивает он слова, – перед кем ты чаще раздвигаешь ноги? – он видит, как от гнева перекашивается ее лицо, но остановиться уже не может, дав волю внутреннему зверю. – Ты им даешь по очереди? Они трахают тебя в два смычка?

– Прекрати! – кричит Гермиона, закрывая уши руками, но Малфой ловко опускает их вниз, сжав запястья.

– Я не узнаю своих друзей, – вкрадчиво говорит он ей в самое ухо. – Твоя благотворительность распространяется и на слизеринцев?

– Нет, Малфой, нет! – отчаянно шепчет Гермиона.

– Ты променяла своих олухов на благородных господ из Слизерина?

– Замолчи, – просит гриффиндорка, но Малфой неумолим. – Драко, я еще ни разу… ни с кем…

– И я должен этому верить? – до парня не сразу доходит, что она назвала его по имени. Плевать он хотел на ее признание, когда она вот так прошептала «Драко».

Он с силой прижимает ее к себе и пятится назад. Он больно кусает ее в плечо, прямо сквозь тонкую ткань водолазки. Ему сейчас важно сделать ей больно. Так же больно, как она делает ему.

– Малфой…

– Чшш, – он делает разворот на месте, и Грейнжер уже прижата к боковине дивана. Его правая рука начинает дерзко скользить по ее ноге, поднимаясь до неприличия высоко.

– Малфой! – громче, чем прежде зовет его Гермиона. – Что ты делаешь?!

– Целую тебя, разве не видно?

– Ну так целуй, и я пошла, – возмущается Гермиона, пугаясь чувств, которые вызывают его прикосновения.

– Грейнджер, удовольствие можно получать обоюдно, – со знанием дела шепчет ей Драко, пряча улыбку в ее ключицах.

– Ты и удовольствие? Не смеши меня, – передразнивает она Драко.

Но Малфой не торопится. Одна его рука крепко держит Гермиону, вторая же нежно кружит по внутренней стороне бедра, а губы играются с ее сережкой.

– Малфой, – продолжает извиваться Гермиона. – Давай скорее, – просит она его.

– Знаешь, мне такого никогда еще не говорили, – хмыкает он, глядя ей в глаза и замечая, как ее щечки начали краснеть.

Драко делает небольшой шажок и оказывается у Грейнджер между ног. Девушка пытается свести их, но Драко ей этого не позволяет.

– Так ты меня поцелуешь или нет? – девушка начинает паниковать, осознавая, насколько неприлично и непривычно разведены ее ноги.

– Если ты так просишь, – улыбается Драко.

– Можно подумать, что у меня есть выбор! – девушка отворачивается в сторону, лишь бы не видеть его дерзких глаз.

Драко медленно опускается на колени, аккуратно задирая подол ее сарафана.

– М-м-м-малфой? – испугано зовет она, но он так сосредоточен, что даже не откликается. – Что ты делаешь? – она вцепилась в его плечи.

– Целую тебя, Грейнджер, – он поднимает голову, чтобы встретиться с ней глазами.

– Но мое лицо выше, – шепчет она.

– Знаю, – он наслаждается ее смущением на грани паники. – И?

– И губы тоже.

– Но я хочу поцеловать тебя в эти губы, – он осторожно касается ее большим пальцем через ткань трусиков.

========== Глава 9 ==========

– М-м-м-малфой! – истерично говорит Гермиона. – Я же грязнокровка, остановись!

– Похвально, что ты осознала и приняла этот факт, – хмыкает Драко.

– Малфой, – звонко говорит девушка, – это же мерзко!

– Это приятно, – он поднимает голову, чтобы посмаковать смущение и стыд девушки.

– Возможно, – уклончиво говорит Гермиона, – но я уверена, что с тобой это будет мерзко.

– А мы сейчас это проверим, Грейнджер, – ухмыляется Драко.

Парень не дает девушке опомниться и, ловко подхватив ее под коленки, несет на второй этаж.

– Отпусти! Что ты себе позволяешь в конце концов?

– Что, прямо на грязном полу? – хмыкает слизеринец.

– Он вообще-то чистый, домовые эльфы его… – Гермиона ладонью прикрыла себе рот, понимая, что она сейчас ему сказала. Но Драко всего лишь хмыкнул.

Уверенно, словно он это делал десятки раз, он переступил порог ее комнаты и положил девушку поперек кровати.

– Пошутили и хватит, Малфой, – тут же села девушка и попыталась свести ноги вместе, но безуспешно.

– Я еще не посмеялся, Грейнджер, – его тон стал намеренно пугающим, а глаза загадочно блестели. Гермиона никак не могла понять, чем вызван этот хищный блеск.

– Малфой, мне пора, – девушка попыталась встать, но сильные руки легли на ее плечи, пригвоздив к кровати.

– Не так быстро, Грейнджер, – он легонько давит на ее плечи, и девушка вынуждена откинуться на спину.

Гермиона попыталась сжать ноги, но Драко с ехидным видом устроился между ними. Очередной раз хмыкнув над жалкой попыткой Грейнджер, он поставил одно колено между ее ног и склонился над девушкой, облокотившись на локти. Его голова была напротив ее, ее глаза в упор смотрели в его серые. Он улыбался, она испуганно блуждала по его лицу взглядом.

– Это все шутка, да? – с надеждой спрашивает девушка. Драко качает головой. – Почему я? – шепотом спрашивает Гермиона, проводя кончиком языка по пересохшим губам.

Драко закрывает глаза и видит, как открывается дверь Хогвартс-экспресса и к ним в купе заходит совершенно несимпатичная девушка. Малфой закатывает глаза, представляя, что это очередная охотница за деньгами, его отец предупреждал о таких. Но хоть девушка и оказалась дурна собой, она была очень умна. Крэбб с Гойлом ничего не понимали из их разговора, но Драко купил им сладости из тележки, и друзья вовсе забыли, что они тут не одни.

Малфой сам подсел к Гермионе и представился. На его удивление, она совершенно ничего о нем не знала, а он не мог припомнить ее фамилию. Но это было таким неважным. Она так нелепо прижалась к окну, рассматривая пейзажи, которые проплывали за окном, что Драко не удержался и сделал колдографию. Гермиона буквально с открытым ртом слушала, что ей говорил белобрысый волшебник, но это не вызывало чувство превосходства у Драко, наоборот, он чувствовал… счастье. Когда вдалеке стал виднеться силуэт Хогвартса, девушка попрощалась и поспешила переодеться. Какая же ты забавная, Гермиона Грейнджер.

Малфой открывает глаза и видит перед собой уже не гадкого утенка, а повзрослевшую, формирующуюся девушку.

– Гермиона Грейнджер, – поддавшись воспоминаниям, смакует слизеринец ее имя.

Гермиона уставилась на него, как на сумасшедшего. Впервые в жизни она слышала свое имя из его уст. Было необычно. И приятно. Можно было сказать, что в животе запорхали бабочки, но Гермиона была рационалисткой.

– Надо же, – чисто по-малфоевски хмыкает девушка. – Ты знаешь мое имя.

– Тебя трудно забыть, – три слова, давшиеся ему с трудом. Три слова, а у нее масса вопросов.

Гермиона уже открывает рот, чтобы задать гложущий ее вопрос, но Драко ловко затыкает ее. Мучительным поцелуем. Он целовал ее медленно, умело лаская языком рот и губы. Драко закрыл глаза и боялся их открыть, как будто Гермиона могла исчезнуть. Грейнджер же смотрела на него, не веря в происходящее. Но вот его язык заскользил между ее губ, и Гермиона почувствовала, как бьется ее сердце, прикрыла глаза, наблюдая за слизеринцем через полуприкрытые веки.

Она читала любовные романы и всегда закатывала глаза на слащавые фразочки, но сейчас она поняла этих недалеких барышень, что были готовы упасть в обморок от одного только поцелуя.

Драко крепко держал Гермиону, будто боялся, что она может сбежать, но это совершенно не мешало ему углублять их поцелуй.

Поцелуй был требовательный, всепоглощающий и всесжигающий. Жар его тела передался и ей, вызывая приятные ощущения где-то внизу живота. Малфой прервался лишь на мгновенье, чтобы прошептать: «Грейнджер»‎. Всего секунда, но Гермиона успела издать непонятный полустон или полувсхлип. Недолго думая, она кладет ладонь на затылок парня, притягивая к себе и вызывая уже у него грубый полустон или полурык.

Опьяненный поцелуем, он прижался к девушке своим телом всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы она почувствовала насколько он возбужден. Гермиона сделала нелепую попытку отстраниться, но Драко лишь сильнее к ней прижался, жадно ее целуя. Нехотя, но гриффиндорка ответила ему, а потом и вовсе растворилась в поцелуе.

Звезды с неба не падали, земля не ушла из под ног, и Гермиона не провалилась. Ничего необычного не произошло из-за того, что она снова целуется с Малфоем. Действительно, ничего необычного, кроме факта самого поцелуя. Голова начала приятно кружиться, словно она пригубила вино.

Почувствовав хмель поцелуя, Гермиона будто опьянела. Она уже не отдавала себе отчет, где были ее руки и что делали его. Ей было достаточно того, что его прикосновения дарили ей невероятные ощущения, и девушка благодарила парня негромкими стонами. Иногда сознание гриффиндорки просыпалось, и она пыталась сдержать стоны, кусая Драко за плечо, но он лишь шептал что-то неразборчивое ей на ухо, а она глупо хихикала в ответ.

Касания рук становились более требовательными, касания губ – грубее. Драко уже не боялся спугнуть пташку, что попалась в его силки. Его губы жестко целовали тонкую кожу на ее шее, оставляя после себя едва заметные следы. Он оттянул ворот ее водолазки, оставив наиболее заметную метку.

Малфой недовольно выдохнул, оценив, насколько сильно ему мешает ее чертова одежда. Но Драко был искушен в любви, поэтому, недолго думая, выбрал следующую часть тела Гермионы для своей атаки. Пока он что-то говорил ей на ухо, его правая рука ловко задрала подол ее сарафана до талии.

Гермиона вздрогнула, когда его горячая ладонь легла на ее плоский живот.

– Ты такая костлявая, Грейнджер, – горячий шепот ей на ухо.

Но вместо того, чтобы дерзко ему ответить, как Гермиона делала это обычно, она лишь томно выдохнула и поерзала. Реакция Драко ее порадовала – он грязно выругался сквозь крепко сжатые зубы. И Гермиона повторила, сама не зная зачем и почему.

– Блять, Грейнджер, – сорвалось с его губ, когда она запустила свои длинные пальцы под его рубашку и коснулась его плеч. Такое невинное прикосновение, а сколько эмоций.

Гермиона чувствовала, как напрягаются бугорки мышц под ее юркимипальцами. Ей нравилось сжимать его плечи, рисовать ноготками узоры на его лопатках, но еще больше ей нравилась его реакция на ее прикосновения.

Гермиона ловила себя на мысли, что его касания должны быть мерзкими, как и весь змеиный факультет, пальцы – скрюченными, а дыхание – гнилым. Но вместо этого она находила их до боли знакомыми. Когда он положил руку на ее бедро и сжал его, она накрыла его руку своей, прижимая к своему телу ближе.

Вот так было правильно… Его касания были желанными, пальцы – до безумия нежными, а запах был таким родным, что сводило дыхание.

– Что мы делаем? – прошептала Гермиона в потолок, когда Драко стал медленно сползать ниже.

– Получаем удовольствие от жизни? – предполагает он, целуя ее живот.

– Но так ведь нельзя, – всхлипывает девушка, когда Драко начинает кружить кончиками пальцев по внутренней стороне бедра.

– Грейнджер, на носу ведь война, – он обводит языком ее пупок, заставляя девушку судорожно вдохнуть воздух.

– Ты тоже об этом думаешь? – его правая рука скользнула под резинку ее хлопковых трусиков, несильно оттягивая их край и поглаживая кожу под ним.

– По секрету, Грейнджер, – он грустно улыбается, хоть она и не видит это в полумраке комнаты, – я в ней буду участвовать. Как и ты, – добавляет он.

– Как и я, – эхом вторит девушка.

Драко встал на ноги, но только лишь затем, чтобы избавиться от ее бежевых трусиков, он поднял ее ноги вверх, стягивая их, но при этом внимательно глядя ей в глаза и замечая, как страх сменяется интересом. Этим она ему всегда нравилась – главное, подергать за нужные ниточки, и Гермиона ринется первой. Слизеринец замер, когда дошел до ее лодыжек. Гермиона всего лишь выжидающе приподняла брови, и, хмыкнув, Драко окончательно лишил девушку столь личного предмета одежды.

Под ее взглядом блондин медленно, как в кино, опускается на колени. Гермионе неловко, что он видит ее такой беззащитной, и она снова хочет свести ноги вместе, но замирает под его осуждающим взглядом.

– Малфой, – немного осипшим голосом зовет она. – Мы не… Я не… Ну ты не должен… Понимаешь? – она приподнимается на локтях, чтобы видеть его лицо.

– Так понятно, Грейнджер, – не может он сдержать улыбки. Она хочет ему возразить, но он перебивает ее, – Мерлина ради, ты хоть иногда можешь помолчать несколько минут? – он метнул в нее осуждающий взгляд.

Немного обидевшись, Гермиона полностью опустилась на кровать и впилась взглядом в потолок, скептически скрестив руки на груди. Она поняла и осознала сейчас две вещи.

Первая – Драко Малфой мог быть чертовски милым и сексуальным, заставляя забыть, кто она.

И вторая – первое суждение ошибочное, он редкостный козел, всегда получающий то, чего хочет.

И еще было кое-что, что не укладывалось у нее в голове. Если он всеми правдами и неправдами берет то, что хочет, то неужели… неужели он хочет ее?

Ее руки судорожно вцепились в красное покрывало, когда он пальцем провел по ее промежности, раскрывая ее. Когда он снова легонько коснулся ее, она судорожно вдохнула воздух. Когда он коснулся ее уже двумя пальцами, она что-то промычала. Когда он стал совершать круговые движения вокруг клитора, девушка издала громкий стон. Когда он целенаправленно задел его, она пропищала его фамилию.

Драко не торопился, наблюдая, как гриффиндорка начинает метаться по кровати, а ведь он еще не перешел к самой интересной части сценария.

Как только Гермиона поняла, что эти звуки, что так приятно режут слух, принадлежат ей, она ахнула и прикусилу губу, твердо намереваясь не издать ни звука. Но она плохо знала Малфоя, поскольку уже через три минуты сдержать стон было невозможно. Она мельком глянула на него. Он так и стоял – на коленях, немного отрешенно,но крайне выразительно, глядя на нее.

«Что ты творишь, Малфой? – взывает Драко сам к себе, глядя на трепещущее тело перед собой. – Это уже тянет даже не на Круциатус от отца, если тот когда-либо прознает об этой унизительной связи с маглорожденной ведьмой».

Драко шумно выпустил воздух из груди, осознав, что она уже не «мерзкая грязнокровка», а маглорожденная.

Маглорожденная, твою мать.

Гермиона что-то у него спросила, но он не слышал. Он и не хотел ее слушать. Максимум на что он готов согласиться, то это на такие сладкие стоны, которые должны срываться с ее губ. Решив, что пусть оно все ебется конем, Драко полностью сосредоточился на ощущениях, что доставлял Гермионе, стараясь подметить все точки, что были наиболее чувствительны для нее, чтобы потом обязательно к ним вернуться.

Грейнджер продолжала говорить что-то глупое, спрашивала парня о чем-то и даже пыталась включить заднюю.

– Грейнджер, – прорычал слизеринец. – Ты или заткнешься сама, или мы поменяемся ролями, – шипит Драко, и Гермиона обиженно замолкает, буравя взглядом потолок.

Девушка с огромной неохотой призналась самой себе, что Драко был не так уж и плох. Но и ничего необычного не происходило. Примерно точно также она сама иногда позволяла себе снять напряжение, предварительно наложив оглушающие чары на полог своей кровати. Но ничем фееричным это никогда не заканчивалось для девушки, просто думать становилось легче, не более.

Грейнджер полуприкрыла глаза, полностью фокусируясь на ощущениях. Она прочитала столько научной литературы, сколько любовных романов, но так и не смогла хоть близко прочувствовать то, что там описывали. Раньше она думала, что это потому, что она делает это самостоятельно, и организм не хочет так просто обманываться. Но вот сейчас Драко пытался ей доставить то самое неземное удовольствие, но оно никак не торопилось ей доставляться.

Гермиона полностью ушла в свои мысли, сосредоточившись на ощущениях внизу живота. Она припомнила практически все, что читала когда-то. С грустью она констатировала, что жар волной ее не накрыл, низ живота не стало тянуть, ни порхающих бабочек, ни натянутых пружин не было. Определенно, Малфой делал успехи, но этого было недостаточно.

«Неужели я фригидная? – в панике думала девушка. – Где же вот это вот все, а? Когда?».

– Остановись, – неожиданно звонко просит она. Ей стыдно, что она позволила себе подобное, но деваться некуда – с этим стыдом ей жить.

– Расслабься, – советует блондин.

– Малфой! – чуть ли не кричит Гермиона. – Остановись! Это все не правильно! Не так!

– Ты когда-нибудь помолчишь?

– Малфой, – жалобно скулит Гермиона. – Ну это не так все, правда. Понимаешь? – но Малфой и не думает отвечать.

Решив, что лучшая защита – это нападение, Гермиона продолжает:

– Ты просто тратишь время, Малфой. Понимаешь, звезды не падают, ноги не подкашиваются и все такое, – лепечет девушка. – Может, тебе опыта не хватает?

Малфой чуть не задохнулся от возмущения. Он был готов снять штаны и показать ей, кому тут опыта не хватает. Но не сейчас. Он легонько ущипнул девушку, заставляя ту замолчать, а потом его пальцы стали особенно требовательны к ней. Они собственнически ее трогали, щупали и ласкали. Удовольствие, граничащее с болью. Но на его удивление именно это вызвало бурную эмоцию у Гермионы.

Девушка чертыхнулась, а его пальцы приятно увлажнились. Теперь он немного грубо скользил вдоль ее половых губ, обходя стороной клитор, заставляя девушку ерзать под натиском его рук. Неосознанно, но Гермиона пыталась сделать так, чтобы он провел пальцами по тому маленькому местечку, где сейчас сосредоточилось все. Дыхание стало тяжелым. Стоны стали срываться чаще. Когда Драко надавил на клитор большим пальцем, Гермиона издала протяжный стон, заставляя Драко улыбнуться. Затем парень легонько постучал по нему кончиком пальца, вызывая целую бурю эмоций у рыжеволосой девушки.

Она не сразу заметила, что касания его пальцев из требовательных и грубых превратились в мягкие и нежные, словно это был… Язык!

Грейнджер взвизгнула, осознав, как именно он сейчас ее ласкает.

– Малфой! – она была готова прочитать ему гневную тираду, но неожиданно по позвоночнику пробежало что-то.

«Будто электрический заряд, – пронеслось в голове у Гермионы». А потом это повторилось.

Дышать получалось через раз. Гермиона почувствовала напряжение, которое будто тисками сжало ее.

– Дааа, – довольно простонала Гермиона, чувствуя, что ноги начинают предательски дрожать.

По телу волной расползалось тепло. Было приятно до мурашек. До дрожи. До судорожных сжиманий пальцев на руках. До прокушенной губы. Когда казалось, что лучше быть не может, Драко аккуратно ввел в ней свой палец.

Гермиона кричала и стонала так громко, что боялась оглохнуть. Когда он добавил второй палец, она потеряла счет времени и ощущение реальности. Он стал небрежно потрахивать ее пальцами, усиливая языком нажим на ее клитор или очерчивая круги вокруг него. Девушка настолько потерялась, что совершенно не стеснялась стонать. Вся комната наполнилась ее стонами и выкриками:

– Малфой, – хрипло.

– М-м-м-малфой! – так протяжно.

– Ох, – так удивленно.

– Драко-о-о-о, – такое отчаянное. Девушка правой рукой вцепилась в его шевелюру, прижимая к себе ближе.

Драко закинул ее ноги себе на плечи. Пока его рот и правая рука неумолимо теребили ее промежность, левая осторожно поползла вверх и ухватилась за полушарие ее груди. Нащупав сосок, Драко сжал его, аккуратно перекатывая. Стоны девушки заметно распаляли его, но Малфой держался из последних сил, чуть ли не цепляясь остатками здравого смысла за воздух. Почему-то слизеринец был уверен, что реши он прямо сейчас стянуть с себя штаны, девушка не особо и сопротивлялась бы. Удовольствие было бы обоюдным, он уверен. Ему и сейчас нравилось то, что он делал с ней, но вот если бы… Не сейчас.

Вспомнив, как она простонала от его грубости в самом начале, он решил убедиться в том, что ему это не показалось. Он больно оттянул ее сосок под сарафаном, запуская цепочку новых стонов от Гермионы.

– Мерлин, – рвано простонала девушка, сильнее сжав ноги на его плечах и сжимая ими его голову.

Мир стал подозрительно быстро сжиматься. Гермиона потерялась в этой какофонии чувств и эмоций, что взрывались в ее голове яркими вспышками. Звездочек не было, но Гермиона чувствовала, что ее куда-то уносит. Огромная волна унесла ее в океан, а потом безжалостно выплюнула раскрасневшуюся девушку на песочный берег.

Гермиона уставилась бессмысленным взглядом в потолок, пытаясь восстановить дыхание. Драко тут же лег рядом, облокотившись на локоть и наблюдая результат своей работы.

– Пообещай мне, что это останется между нами, – беспокоится Гермиона. Она повернулась к нему, подперев голову, как он.

– Ты думаешь, что как только я покину эту комнату, побегу всему Хогвартсу рассказывать? – хмыкает парень.

– Всей магической Британии, – в ответ хмыкает девушка.

– Я подумаю над этим предложением, – обещает слизеринец.

Он смотрит на ее проступивший румянец, который не успел еще сойти, на довольные глаза, на каштановую прядь, что выбилась из ее беспорядка на голове и падала девушке на лицо. Гермиона безуспешно пыталась сдуть прядку, но та упорно возвращалась на ее милое лицо. Не выдержав, свободной рукой Драко заправляет ей прядку за ухо и задерживает свою ладонь на ее лице. Взгляд самодовольно блуждает по нему, то и дело останавливаясь на губах.

– Нет, – уверенно говорит Гермиона.

– Я ничего не говорил.

– Ты смотришь.

– Ты читаешь мысли?

– Я читаю по глазам, – улыбается девушка.

Послав здравый смысл второй раз за вечер, не дав девушке опомниться, он ее целует, уверенно сминая ее губы своими. Гермиона широко распахивает глаза в ту же секунду, припоминая, где его губы были несколько минут назад. Девушка делает попытку отстраниться и прервать поцелуй, но Драко резко перевернулся, подмяв девушку под себя, не прекращая поцелуй.

Гермиона промычала непонятное «ммм», явно недовольная таким положением дел, но Малфоя сейчас это заботило меньше всего. Парень решил, что если уж сходить с ума, то по-крупному. Но тем не менее, не смотря на все его желания, он решил не шокировать девушку, переплетая их языки. Он был готов поспорить на свою руку, что от такого она бы грохнулась в обморок.

А потом он представил лицо Люциуса, если бы тот узнал об этом. Если в самом начале Драко был уверен, что отец бы его заавадил на месте, то теперь Малфой-младший был готов поспорить на свою вторую руку, что отец умер бы на месте, схватившись за сердце.

Как бы хорошо им не было, или ему, Драко понимал, что надо останавливать это, ведь хорошее быстро заканчивается. Уже завтра она будет избегать его с особой тщательностью, а он сможет до конца года намекать на это маленькое рандеву, вгоняя ее в смущение, плавно переходящее в гнев. Божественно.

Драко встал, поправил брюки и то, что было в брюках, несколькими движениями пригладил волосы, а затем напустил свою обычную, надменную гримасу.

– Ну в целом, – парень растягивал слова, – было скучно, но забавно. – Гермиона метнула на него уничтожающий взгляд, но Драко продолжал, как ни в чем не бывало. – Я, пожалуй, пошлю инструкцию шрамоголвому и тому нищеброду, что постоянно за ним увивается, как надо тобой заниматься, но я уверен, что они безнадежны.

– Малфой! – шипит Гермиона, но Драко ее перебивает:

– О, помолчи, Грейнджер, я так…

– Ты меня выслушаешь, заносчивая ты задница! – решительно говорит девушка, тряхнув головой, убирая волосы со лба. – Разговаривать не мешки ворочать, Малфой!

– Но мой язык устал, знаешь ли, Грейнджер, – усмехается он, глядя, как девушка стремительно краснеет, напоминая уже помидор.

– Да как ты!.. Почему ты?..

– Уволь, Грейнджер, – он поворачивается к ней спиной. И уже у самой двери, добавляет. – Запиши на бумажке, когда сформулируешь умную мысль, а потом зачитай. А лучше пришли совой, не желаю тебя больше видеть.

– Да? – кричит ему в спину Гермиона. – Почему-то тебя это не останавливало совсем недавно. Мне казалось, что это даже доставляет тебе удовольствие!

– Тебе казалось, – устало выдохнул он. – Мне доставляла удовольствие мысль, как ты будешь жить с этим.

– Ненавижу тебя! – слова ударяются об его спину.

– Мне то что, – слишком холодно.

Драко выходит из ее комнаты, громко хлопая дверью, словно ставя точку. В закрытую дверь тут же летит подушка. Гермиона училась на своих ошибках – сначала она наложила заклинание, а только затем позволила себе заплакать. Или завыть.

Малфой сразу отправился в ванну, приманив туда халат. На пятницу у него были другие планы, связанные с алкоголем, но и у Грейнджер были планы. Было делом принципа их сорвать. Он хмыкнул, представив, как же ей будет неловко смотреть в глаза своим друзьям. А еще он занял ванну, лишив ее душа, который наверняка ей нужен. Определенно, это лучшее начало вечера.

Драко не знал, сколько прошло времени. Кажется, он успел задремать, поскольку вода успела остыть, но он настолько привык к холоду, что заметил не сразу. Это его и разбудило. Спустя не более пяти минут, он был уже в своей комнате. Заперев ее заклинанием, Драко совершил ставший уже привычным ритуал перед сном – плеснул в стакан огневиски, порезал ладонь и уселся за книгу. Он уже понял, что в ней нет того, что ему нужно для одного темного дельца, но он читал уже чисто из интереса – книга оказалась полна забытых заклинаний, и Драко чувствовал, что магия, спящая в книге, ждет своего часа, взывая к нему. За книгой парень и задремал.

Гермиона проснулась, когда только начало рассветать. Голова гудела, словно девушка веселилась всю ночь, но она отчетливо помнила события вечера и то, как она провалилась в сон без сновидений. Она не видела даже такого привычного тумана, просто чернота, яркая, почти глянцевая, и тягучая, словно ириска.

Девушка зябко повела плечами, а затем взглянула на стол, куда она еще днем положила подарки. Гермиона почувствовала укол совести, ведь она хотела заглянуть в гостиную Гриффиндора, где должна была быть мини вечеринка для шестого курса в ее честь, как сообщила ей Джинни по секрету, но она нагло проспала ее. Покорив себя минут десять, Гермиона радостно принялась распаковывать подарки в таких красивых обертках.

Подарок Джинни Гермиона решила распаковать в самую последнюю очередь. Среди прочих подарков были зимние перчатки, зонтик, несколько коробок конфет, ассорти чая от Невилла, и шоколадки. Гермиона удивилась, что друзья не подарили ей книги, но тут она увидела подарок от Джинни.

– А вы хорошо постарались, – улыбнулась Гермиона, держа в руке увесистый сверток. – Ничего себе, – ахнула девушка, аккуратно развернув обертку.

Это была книга невиданной красоты. Она была настолько прекрасна, насколько и толстой. Девушка бережно провела кончиками пальцев по переплету, что был украшен камнями, не драгоценными, но природными. Они были гладкими и так приятно холодили кожу. Книга была невзрачная, серая, но камни придавали ей шарм. Прямо по центру было небольшое овальное углубление, которое также было украшено россыпью маленьких камней.

Гермиона вертела книгу так и сяк, но та упорно не желала открываться. Даже магия оказалась бессильной.

– Что ты такое? – недовольно спросила Гермиона книгу. Как и ожидалось, та ей не ответила, но гриффиндорка увидела маленький вкладыш, который она не заметила сразу. Не задумываясь, девушка прочитала его. Бессмысленный набор слов, но застежка, что сдерживала книгу, щелкнула.

– Магия какая-то, – как-то неопределенно прошептала Гермиона, немного опасливо трогая ее. – Ого! Целая инструкция! – Гермиона откровенно восхитилась таким подходом.

Часа два Гермиона рассматривала это сокровище, что подарила ей Джинни. Гермиона была уверена, что это подарок выбирала Уизли-младшая, ведь Гарри с Роном в жизни бы не додумались подарить ей книгу о красоте. Судя по оглавлению, тут было практически все – от того, как правильно подобрать макияж и что лучше будет конкретно в ее случае, до психологических советов, также книга обещала сделать из простушки уверенную в себе львицу.

– Уверенная львица, – улыбнулась Гермиона, – а это мне подходит, – довольно хмыкнула девушка.

Гермиона с интересом перебирала страницы, но они были пусты, за исключением оглавления и введения.

– Интересно, – улыбнулась Гермиона.

Книга интриговала ее все больше и больше. Не каждый день она встречала фолиант, к которому прилагалась инструкция! Наученная опытом, она сразу же полезла во вкладыш, где до этого было заклинание, чтобы открыть ее. Девушка уже поняла, что у книги может быть только один владелец, и только он сможет ее открывать, в дальнейшем даже без заклинания.

– Ого! – глаза гриффиндорки лихорадочно заблестели, ведь чтобы проявились страницы необходимо было положить в тот самый овал на обложке прядку своих волос и колдографию.

– Надеюсь, это того стоит, – Гермиона осторожно состригла самый кончик одной пряди. Как только пучок волос коснулся заколдованного места в книге, она вспыхнула синим цветом.

Гермиона открыла книгу, пролистывая страницы вновь, и с удивлением обнаружила, что некоторые страницы проявились.

– Мерлинова борода! – воскликнула девушка, не веря в происходящее. Такую магию она видела впервые.

Проявились страницы, что были посвящены уходу за волосами и прическам. И не просто каким-то волосам, а конкретно ее. Гермиона восхищенно рассматривала изображения, трепетно проводя пальцами по ним. Действительно, это были ее волосы. Немного рыжие, чуть-чуть шоколадные, и самую малость уходящие в темный. Такие же кудрявые и непослушные. И книга ей предоставила страниц двести, наглядно показывая, как лучше выпрямить ее шевелюру, как деликатно подчеркнуть кудряшки, какие есть заклинания и как правильно их читать. Также тут были перечислены различные магические средства с ценовым диапазоном. Также Гермиону удивило то, что тут были и магловские способы. А еще тут было написано про зелья для волос. Особенно ей понравилось зелье гладкости. Но вишенкой на торте было то, что тут был рецепт зелья, которое она могла сварить сама.

– Святой Гордик! Это же… Боже! – Гермиона была обескуражена.

Грейнджер быстро заметалась по комнате в поиске своих колдографий, но как назло под руку лезли только магловские фотографии. Но вот и колдо было найдено. Гермиона посмотрела на нее, вспоминая тот момент. Кажется, она была сделана летом в Норе Джинни. Гермиона тогда сидела на подоконнике и мечтала о счастливом будущем с Роном, которое было безжалостно им разбито спустя пару часов. Джинни тогда сказала, что она была так прекрасна в тот момент, насколько грустна, и свет так падал на нее, что девушка сделала целых две фотографии – одну она отдала Гермионе, а вторую Джинни оставила себе.

Гермиона с особым трепетом положила на середину обложки свою колдографию, предвкушая что-то нереальное. И книга ее не разочаровала, вспыхнув уже золотыми искрами так ярко, что Гермиона даже зажмурилась. Когда девушка открыла глаза, то в который раз за утро ахнула – книга из серой превратилась в золотую, украшенную соответствующими камнями.

– Вот это да, – зачарованно шепчет девушка. На всякий случай она еще раз сверилась с инструкцией и, убедившись, что от нее больше ничего не требуется и инструкцию можно выкинуть, она чуть ли не благоговейно открыла книгу на случайном развороте.

Гермиона листала и листала, и никак не могла остановиться. Страницы вновь проявились, рассказывая уже о бровях, губах, да и о лице в целом. Гриффиндорка встретила много непонятных слов, наподобие «контуринга», но не расстроилась, предвкушая что-то новое. Очередные заклинания, бесконечное множество техник, столько теории, и, что особо порадовало Гермиону, все это было создано буквально для нее, ведь все, о чем было написано на страничке подкреплялось ее изображением, давая возможность увидеть конечный результат.

– Это прекрасно, – шепчет Гермиона.

Особенно ей понравился психологический раздел, где автор призывала выводить себя из зоны комфорта, избавляясь от комплексов. Гермиона одобрительно кивнула, заметив в конце несколько пустых страничек, что были отведены под возрастной макияж, который ей был не нужен сейчас. Девушка открыла последнюю страницу, где был раздел для заметок, и там она прочитала, что тут можно поделиться с автором своим мнением или задать вопрос. Не долго думая, она достала перо и написала: «Как же прекрасно». Гермиона не ждала ответа, понимая, что женщина, написавшая это, наверняка крайне занятой человек, поэтому любовно проведя по корешку, она захлопнула книжку и поставила ее на полочку.

Бросив взгляд на часы, Гермиона крайне удивилась, что уже время обеда. Посмотрев в зеркало, чтобы убедиться, что выглядит терпимо, она выбежала из Башни старост, направившись в Большой зал.

Девушка сразу же увидела рыженькую головку подруги и тут же направилась к ней практически в самый конец стола, не намеренно игнорируя Гарри с Роном. Заметив спешащую к ней Гермиону, Джинни встала и сразу же попала в крепкие объятия.

– Ты сумасшедшая, – шепчет ей Гермиона в самое ухо.

– Тебе понравилось? – такой же горячий шепот.

– Безумно! Но она же стоит целое состояние! – немного с уроком говорит Грейнджер.

– Разве ты этого не стоишь? – улыбается Джинни, сильнее прижимая подругу к себе.

– Я так рада, что ты у меня есть, – шмыгает носом Гермиона, и Джинни откуда-то достает платок. – Ты лучшая, Джин.

Девочки сели, не замечая никого вокруг. Они полностью были поглощены разговором. Гермиона немного поругалась на Джинни за такой дорогостоящий подарок, Джинни попеняла ее за то, что Гермиона вчера так и не пришла к ним в гостиную, а ведь они с Гарри ждали ее до последнего.

– Мне так жаль, Джинни, но я вчера приняла теплый душ, а потом уснула, – немного виновата сказала Гермиона. Девушка не считала, что врет или обманывает, просто немного недоговаривает, упуская несколько моментов.

– Я бы на тебя обиделась, но… – Джинни сделала показательную паузу, полностью завлекая Гермиону, а потом резко выпалила, – пока мы с Гарри тебя ждали, я уснула, представляешь?

– Мне так жаль, – повторила Гермиона, но Джинни ее перебивает:

– Гермиона, я уснула на Гарри, так что ты оправдана, – смеется Уизли-младшая.

– Серьезно?

– Ничего не было, если ты об этом, – поспешно добавляет Джинни. – Мы просто проговорили до полуночи, а потом я заснула. Ты не представляешь лицо моей соседки по комнате, когда Гарри меня на руках принес! Она утром так возмущалась, – Джинни закатывает глаза.

– Неплохо, – тепло улыбается Гермиона, совершенно не понимая, как подругу может радовать такая мелочь.

– Заглянешь к нам после обеда?

– Конечно! – обещает Гермиона. – Только сначала заскочу в библиотеку, хорошо?

– Ты неисправима, – качает головой Уизли, на что Гермиона только лишь разводит руками.

Спустя десять минут Гермиона уже выходила из библиотеки, неся под мышкой справочник по рунам. Ведь на повестке неделе у нее стояло странное зеркало, попавшее к ней самым неожиданном образом, и раз она оказалось в библиотеке, она не смогла не взять еще парочку книг для внеклассного чтения.

Она спешит в свою комнату, чтобы занести книжки и замирает, заметив в гостиной Малфой с Блейзом. Сухо кивнув парням, она поспешно скрывается в своей комнате, но они успели заметить предательский румянец, что покрыл ее щеки и шею.

– Ничего нового, да, Блейз? – спрашивает Драко у друга.

Но Блейз слишком хорошо знает своего друга, поэтому игнорирует его вопрос-ловушку.

Гермиона же, оказавшись в безопасности своей комнаты, немножко постояла, прислонившись спиной к деревянной двери, пытаясь восстановить дыхание. Аккуратно положив книги на стол, девушка только сейчас заметила гостей у своего окна. Гермиона поспешно открыла его, впуская птиц в тепло комнаты, где они уютно устроились на подоконнике.

– Бедняжки, я вас совсем не заметила, – гриффиндорка протянула каждой птице по печеньке. Девушка забрала все свертки и посылки, и птицы практически синхронно улетели. Гермиона смотрела им вслед, пока они не скрылись за горизонтом, завидуя их свободе.

Гермиона быстро развернула свертки, что были подарками. Она снова поругалась мысленно на себя, представив, что птицы с вечера ее тут ждут или же не смогли найти ее на завтраке. С огромной нежностью она развернула письмо от родителей. Обычно они никогда не скупились на нежности, но в этот раз письмо показалось ей немногословным, поэтому Гермиона отложила его в сторону, чтобы ответить потом. Быстро распаковав подарок от родителей, Гермиона улыбнулась, а потом нахмурилась. Родители всегда дарили ей книгу, как и в этот раз, и какое-нибудь милое, хоть и недорогое, украшение. В этот раз это была небольшая подвеска в виде капельки, но Гермиону насторожило другое – не было такого обычного вкладыша от отца – небольшой набор для зубов. Отец был дантистом до кончиков ногтей, поэтому всегда и на любой праздник дарил ей набор, в котором всегда была зубная паста и зубная нить, но самое любимое – там были специальные чупа-чупсы. Гермиона очень любила сладкое, но отец никогда не позволял есть его так часто, как хотелось бы дочери, поэтому, когда он принес ей эти леденцы на Новый год, это было для маленькой Гермионы настоящим чудом. После этого такие стандартные наборчики стали традицией для девушки. И Гермиону совершенно не оскорбляло то, что мистер Грейнджер дарил их каждому своему клиенту.

В этот раз его не было, и Гермиона ощутила некоторое беспокойство. Вспомнив, что летом тоже было что-то неладно, легкая обеспокоенность сменилась растущей тревогой. Но Гермиона уже быстро сорвала обертку со следующей посылки. Ничего интересного она не обнаружила в ней, но все же улыбнулась. Осталась небольшая коробка, но с огромным бантом.

Гермиона улыбнулась, узнав почерк Крама. Его письма всегда были полны нежности по отношению к ней и фотографиями. В этот раз он был в Испании на сборах, поэтому прислал ей внушительную стопку красивых пейзажей. Гермиона грустно подметила, что он никогда не присылает своих фотографий, а ей ведь было интересно посмотреть на него обычного, такого повседневного, а не на надменного Крама, что смотрит на нее иногда с обложек журналов, которые выписывала себе Джинни.

Гермиона быстро написала ему ответ на двух страницах и попросила в следующий раз рассказать что-то о себе, подчеркнув, что она полностью разделяет его переживания и заботу об окружающей среде, но ей также было бы интересно узнать, как он сам, а не просто дежурные фразы. Она аккуратно запечатала конверт, решив, что отправит его чуть позже, ведь Джинни, наверное, ее уже заждалась.

Затем она открыла небольшой сверток, что прислал ей Виктор. Он тысячу раз извинился в письме за то, что подарок ее не достоин, но он совсем недавно в Испании и совершенно не знает проверенных продавцов, поэтому подарил ей «частичку себя». Когда Гермиона прочитала это, она была крайне заинтригована.

– Виктор, – улыбнулась девушка.

Она достала его квиддичную футболку. Не форму, не мантию, а именно футболку, где на спине была его фамилия и его номер. Такой же номер красовался на груди. Виктор заверил, что она совершенно новая, и он специально заказал у своего портного еще одну, для нее.

Не уверен, что ты хоть раз ее наденешь, да и большая она тебе, наверняка, будет. Но тешу себя мыслью, что однажды она согреет тебя зимней ночью. Позволь мне стать немного ближе к тебе. Шлю тебе в твою пасмурную Британию теплые лучи испанского солнца. Даже если они и не согреют тебя, то своей улыбкой ты согреешь всех. – Писал он ей в конце письма.

Действительно, футболка была ей несколько велика, но Гермиону это не расстроило. Она поднесла ее к лицу, зарываясь в нее, представляя, как болгарин действительно переживал по поводу этого, ведь не смотря на всю свою брутальную внешность, он действительно был очень нежным. Также Виктор прислал ей шоколадку и небольшую бархатную коробочку. Открыв ее, Гермиона вновь улыбнулась, ведь Виктор был спортсменом до мозга костей. На подложке лежали золотые сережки в виде снитча. Его крылья медленно трепетали и немного меняли цвет, мерцая.

Гермиона тут же взяла чистый лист пергамента и написала Краму второе письмо, благодаря за столь прелестные подарки. Почему-то она почувствовала некое отвращение к себе за то, что так долго его игнорировала и за то, что не может дать ему того, что он хотел бы. Не долго думая, она достает из шкафа узкие джинсы, которые плотно облегают ее фигурку, подчеркивая нужные места. А затем надевает подаренную футболку, которая на ней смотрится, словно туника. Гермиона повертелась у зеркала, оглядывая себя со всех сторон. Она даже завязала ее на манер топика, а потом и вовсе уменьшила под свою фигуру, но решив, что это все же «частичка» Виктора, как выразился он сам, она вернула футболку в первоначальный вид. Уже не совсем белые, но очень удобные кроссовки завершили образ.

Гермиона еще утром подсмотрела в книге одно заклинание, и им она сейчас выпрямила свои волосы. Собрав высокий хвост, Гермиона вставила в уши подаренные сережки. Ей очень понравилось, что они были не «гвоздиками», а на привычном замочке. Взглянув на себя в зеркало, Гермиона даже не сразу узнала себя.

– Кажется, это называется выходить из зоны комфорта, – улыбнулась девушка своему отражению.

Уже выходя из комнаты, Гермиона заметила еще один сверток. Она припомнила, что его в пятницу принесла просто нереально белая сова. Решив, что три минуты не сыграют роли, она села на кровать, распаковывая последний подарок. Но обертка была сделана на совесть, поэтому девушка прибегла к магии. Сверток взмыл в воздух, на уровень лица девушки, а вот оберточная бумага, наоборот, упала вниз, и глазам Гермионы предстала книга. Самая обычная магловская книга.

Это была книга Маргарет Митчелл.

– «Унесенные ветром», – прошептала девушка. – Мерлин! Это же прижизненное издание! – восклицает Гермиона, заметив, что книга была выпущена аж в тысяча девятьсот тридцать шестом году.

Гермиона пыталась найти подпись того, кто ей подарил эту прелесть, ведь эта была одна из ее любимых книг, но отправитель не подписал ни обертку, ни саму книгу. Уже отчаявшись, гриффиндорка на полу заметила выпавшую карточку, на которой было подписано, что Блейз и Тео ее поздравляют.

– Подумать только… – одинокая слеза все же скатилась. – Я нашла друзей там, где не ожидала.

А затем скатилось еще несколько слезинок, когда Гермиона поняла, что Гарри с Роном ее никак не поздравили. Даже открыткой. Но девушка уже совладала с собой, поэтому, сделав глубокий вдох, она открыла дверь, скрестив пальцы, чтобы слизеринцев внизу не было. Поправив сумку, в которую она сложила все несделанные задания, она направилась к Джинни, планируя ближе к вечеру уединиться в библиотеке.

Но Малфой и Забини по-прежнему сидели в гостиной о чем-то споря. Поддавшись эмоциям, Гермиона решила поблагодарить темнокожего парня прямо сейчас, а не вылавливать его в коридорах школы.

– Блейз, – Гермиона остановилась прямо перед мулатом, бестактно прервав их разговор.

– Мы тут ведем интеллектуальные беседы, Грейнджер, – осадил ее Малфой, привычно растягивая слова в своей издевательской манере, но Гермиона лишь отмахнулась, полностью сосредоточенная на мулате.

– Спасибо, – она улыбается, глядя в темную бездну его глаз. Блейз хлопает рядом с собой по дивану, и Гермиона послушно присаживается рядом. – Но как вы узнали?

Малфой отметил про себя, что отвалит огромную кучу золота тому, кто научит его делать также – один жест, и Грейнджер покорно выполняет. Кажется, у него даже привстал от такой непривычно покорной гриффиндорки.

– Ты как-то сказала Тео, а он запомнил, – пожал плечами Блейз, не видя в этом чего-то эдакого, что видела Гермиона. – А моя мать… – Блейз слегка поморщился, будто это причиняло ему дискомфорт, – очень любит все магловское.

– Но ведь это так…

– Это было не сложно, – улыбнулся Блейз, в душе поражаясь, как легко удивить эту девушку.

– Спасибо, это лучший подарок в день рождения, – Гермиона кладет свою руку поверх запястья Забини и чуть сжимает ее в знак благодарности, неотрывно глядя в такие темные глаза.

Услышав последнюю фразу Гермионы, Драко аж поперхнулся от возмущения.

«Лучший, блять, – проносится в его голове. – Лучший. Замечательно. Вот же сука».

Гермиона быстро чмокнула Блейза в щеку, как сделала бы это, если б на месте мулата сидел Гарри, и поспешно отправилась в башню Гриффиндора.

Вот этого уже Малфой точно не мог стерпеть. Открыв рот, чтобы едко прокомментировать сложившуюся ситуацию, он неожиданно закашлялся так сильно, что даже слезы выступили на глазах, но это не мешало ему тыкать в спину удаляющейся гриффиндорки.

– Нет, ты этого блять видел? – отдышавшись, спрашивает блондин.

– Завидуешь? – хмыкает Блейз, потирая место поцелуя, будто впечатывая его в себя.

– Это футболка Крама на ней, идиот.

– Бывает.

– Не бывает, Блейз! Где Грейнджер со своими книгами и где квиддич!

– Ну может Поттер…

– Она переписывается с ним, так что логично, что это его, – говорит умозаключение Драко.

– Она могла купить в магазине, друг, так что не думаю…

– Именно, Блейз, – горячо перебивает Малфой, – ты не думаешь!

– Хмм, – хмыкает Забини. – А с каких пор тебя это так заботит, Драко? – с прищуром спрашивает Забини.

Но Драко упорно хранит молчание, пытаясь сложить одному ему известный пазл с Гермионой Грейнджер. Малфой был вынужден признать, что она полна сюрпризов, и его это чертовски заводит.

– Как же я устал, – вдруг говорит Драко. – Все так давит.

– Ты всегда можешь положиться на меня.

– Я знаю, – слишком уверенно говорит Драко. – И скоро я попрошу тебя о помощи.

– Какого плана? – встрепенулся Блейз, понимая, что Драко редко что-то просит, а если и просит, то явно не мелочь.

– Всему свое время, – посылает он другу улыбку, не обещающую ничего хорошего. – Можешь остаться тут, я не возражаю, но я хочу побыть один, – и Малфой идет в свою комнату, медленно чеканя шаг.

Уже на самых последних ступеньках Драко спрашивает, не оборачиваясь:

– А что это была за книга? – ему было чертовски интересно узнать, что вызвало такую благодарность.

– Какая-то магловская. Что-то про любовь, – добавляет Блейз.

Кивнув, удовлетворенный таким ответом, он уже быстрым шагом направляется в комнату. Как только он закрыл за собой дверь, он прислонился к ней лбом и несильно стукнул кулаком:

– Идиотка, – шепчет парень. – Читать про любовь вместо того, чтобы ей заниматься.

Гермиона приятно провела время с Джинни, которая почувствовала, что Грейнджер не настроена на общение с другими гриффиндорцами, включая ее братца и Гарри, увела подругу к себе в комнату. Девушки обсудили последние сплетни, также Джинни показала ей несколько интересных статей в журналах, но упорно возвращалась к внешнему виду Гермионы.

– Такие гладкие, – восхищенно провела Джинни по волосам подруги.

– Это из книги, – просияла Гермиона.

– Полезный подарок, – улыбнулась Уизли.

– Книги – это лучший подарок, – улыбается Гермиона.

Оставшееся время, что они провели вдвоем, Джинни пыталась выпытать у Гермионы, что у нее с Виктором Крамом. Хоть Грейнджер и утверждала, что они просто друзья, Джинни упорно твердила, что его футболка на ней и охренительные сережки говорили об обратном.

– Джинни! – наверное, уже в двадцатый раз говорила Гермиона. – Я просто надела эту футболку. Просто так, понимаешь? – взывала Грейнджер к благоразумию подруги, но та была непреклонна.

Наконец Гермиона не выдержала и заявила подруге, что вообще снимет эту чертову футболку, если подруга не угомонится, на что Джинни лишь скептически выгнула бровь. Гермиона сразу же сняла футболку, заставив челюсть Джинни отвиснуть. Если бы Гермиона не пыталась отстоять свою точку зрения, то ее челюсть бы тоже отвисла от такого нетипичного для нее поведения, или же она рассмеялась с выражения лица подруги, но обстоятельства ей не позволили сделать это.

– Ну как? – спрашивает Гермиона.

Но Джинни воспринимает это буквально, поэтому примерно через минуту честно отвечает:

– Красивое. И цвет такое смелый – бордовый, – одобряюще кивнула Джинни.

– Ох, Джин, – немного смущается Гермиона. – Я о другом.

Джинни зачарованно смотрит на подругу. На ее длинную шею, на выпирающие ключицы, на небольшую, но аккуратную и манящую грудь, на тоненькую талию и на пальцы, которые нервно теребят скомканную футболку.

Пауза затягивается, становится неловко обоим, и Гермиона пытается надеть футболку, но Джинни останавливает ее руки:

– Подожди, дай посмотреть, – просит девушка.

– Прости, что? – удивляется Грейнджер такому повороту событий.

– Оно магловское ведь, да? – спрашивает Джинни, проводя указательным пальцем по бретельке.

– Д-да, – немного заикаясь, подтверждает Гермиона.

– Первый раз вижу, – делится Уизли, проводя пальцем ниже. Она уже добралась до места, где бретелька плавно переходила в кружево чашечки.

Гермиона шумно вздохнула, позволяя Уизли-младшей оценить комплект, как та просила. У Грейнджер не было никогда такой подруги, с которой она могла бы обсуждать нижнее белье и тем более показывать. Поэтому она не могла с уверенностью ответить самой себе, правильно ли тут сейчас все происходит или нет.

– И ткань такая… м-м-м… приятная, – улыбается Джинни, бросая взгляды на лицо Гермионы, пытаясь оценить, не далеко ли она зашла.

Джинни проводит рукой вдоль ее соска, вызывая двоякие ощущения.

– Я сделала тебе больно? – обеспокоено спрашивает Уизли, заметив, что Гермиона вздрогнула от ее прикосновений.

– Н-н-нет, – шепчет в ответ Гермиона, обескураженная поведением подруги.

«Ещё бы, – мысленно улыбается Джинни, безошибочно почувствовав, как соски у Гермионы набухли и приятно выпирают сквозь тонкую ткань».

– Очень удобно, – продолжает Джинни, легонько касаясь Гермионы. – Мне нравится, – выносит она свой вердикт, но не торопится убрать руки. Наоборот, прикосновения становятся более трепетными, более чувственными.

– Джин, – зовёт Гермиона, но подруга даже не слышит ее.

Ловкие пальцы Джинни уже легонько оттянули край бюстгальтера и поглаживали кожицу под ним.

– О! – удивляется Уизли. – У маглов застегиваются на одну застежку?

– По-разному, – Грейнджер видит непонимающий взгляд Уизли и поясняет, – у кого маленькая грудь могут позволить себе одну застежку, а у кого-то грудь большая, и они вынуждены…

– Японяла, – перебила Джинни. – Просто магическое белье всегда с двумя, а у вас так все продумано, – улыбаясь, закончила Джинни.

– Иногда оно ещё и спереди расстегивается, – закатила глаза Гермиона, угадывая реакцию подруги.

– Вот это я понимаю! – восхищенно воскликнула Джинни. – А у нас оно бесполезное, хоть и красивое.

– Ну у магов тоже есть аналогичное, – утешает Грейнджер свою лучшую подругу. – У нас есть утягивающее и корректирующее белье, пуш-ап, а ещё…

– А знаешь, что меня всегда интересовало? – заговорчески шепчет Джинни.

Гермиона в ответ приподнимает брови и Джинни сообщает:

– Смотри, допустим ты познакомилась с парнем, дело идёт к интиму и все такое, и ты должна раздеться при нем! Вот как ему объяснить, куда делась красотка, с которой он рассчитывал повеселиться? – хохочет Джинни.

Гермиона звонко подхватила ее смех, представляя всю нелепость ситуации, которая может случиться с кем-то. Отдышавшись первой, Грейнджер говорит:

– Красота коварна.

Гермиона не заметила, что пока они говорили, Джинни уже оказалась за ее спиной, и ее ладони полностью накрывали ее грудь.

– Не думаю, что нам с тобой стоит беспокоиться об этом, – Уизли несильно сжала ладони, и грудь Гермионы непривычно заныла.

Гермиона начала неловко ёрзать, и Джинни прекратила. На сегодня.

– У тебя идеальная грудь, – Уизли в последний раз сжала грудь подруги, специально задевая чувствительный к прикосновениям сосок. Джинни убрала руки. – Не комплексуй, – подруга, как всегда, смотрит в саму суть. – Уверена, что мы встретим тех, для кого мы будем красотками, – улыбается Джинни.

– Конечно! – горячо соглашается Гермиона, в который раз благодаря всех богов, что послали ей Джинни.

Подруги ещё проговорили около часа, а потом Гермиона распрощалась, ссылаясь на то, что у неё слишком много факультативов и она может не успеть что-то сделать. Джинни сделала вид, что верит и отпустила подругу, передав привет Краму.

Как только староста Гриффиндора покинула гостиную факультета, в неё врезался Колин Криви.

– Ты хоть когда-нибудь выпускаешь эту штуку из рук? – кивнула девушка на фотоаппарат.

– Конечно, – улыбается Колин. – Во время занятий он лежит рядом, и я даже не смотрю в его сторону.

– Будь осторожен, – просит Грейнджер, поправляя сумку.

– Ты такая красивая сегодня, – выпалил Криви, переборов своё стеснение.

– Спасибо, – так же неловко ответила девушка. Гермиона за все свои семнадцать лет так и не научилась принимать комплименты.

– А можно я тебя сфотографирую? – просит Криви.

– Ох, Колин, ты ведь знаешь…

– Я понял, – грустно улыбается Криви. – Не сегодня, да? – Гермиона кивает, и Колин бормочет себе под нос: «как всегда».

Гриффиндорец уже зашёл в гостиную, как его окликнула Гермиона:

– А знаешь, – она кладёт руку на юношеское плечо, – я сейчас иду в библиотеку, и думаю, что мы сможем сделать колдографию в одном из коридоров.

– Да! – чуть ли не закричал Колин. – У окна должно получиться очень здорово, – глаза парня заблестели.

– Тогда чего мы ждём? – улыбнулась Гермиона.

– Пошли, – Колин взял ее за руку и чуть ли не бегом, словно боялся, что девушка передумает, потащил ее в коридор.

– Не так быстро, – смеясь, просит девушка.

– Блин, прости, – виновато просит гриффиндорец, но темпа не сбавляет.

Гермиона была уверена, что они управятся за пару минут. Максимум – пять. Но Колин крайне ответственно отнесся к делу, и они вместе провели около часа. Сначала Гермиона нехотя позировала, стараясь поскорее отделаться от товарища, но потом сдалась. И она не пожалела – Колин оказался мастером своего дела, снимки вышли не просто красивыми, они получились превосходными.

– Как же красиво, – прошептала гриффиндорка, когда юноша протянул ей стопку фотографий. Гермиона, словно зачарованная, смотрела на снимки и не могла поверить, что она получилась так хорошо. – Можно я возьму парочку?

– Они все твои.

– Спасибо!

– Но с твоего разрешения я бы взял парочку. Ничего такого, – поспешно добавляет он. – Просто после школы я хочу работать в журнале, поэтому я собираю особенно хорошие снимки.

– Конечно! Выбирай любые, – девушка протягивает ему колдографии, но Колин просит, чтобы она сама выбрала себе то, что ей по душе, а он заберёт оставшиеся. – Они все бесподобны, Колин, я не могу выбрать лучшие из равных, – с этими словами девушка протягивает ему половину от пачки.

– Мне будет достаточно двух, – он взял две верхние, а остальные вернул Гермионе.

– Спасибо, что предложил…

– Лучшей благодарностью будет, если ты разрешишь когда-нибудь тебя снова сфотографировать, – перебивает ее Криви.

– Обязательно, – соглашается Гермиона.

Ребята распрощались, и гриффиндорка поспешила в библиотеку. Ей очень хотелось побыть одной, чтобы подумать и переосмыслить события последних дней, но как только она удобно расположилась за столиком возле окна, к ней подсел Тео.

– Надеюсь, не помешал? – он улыбнулся ей.

– Ты всегда вовремя, – Гермиона не может сдержать улыбку. – Я как раз поддалась унынию и начала тонуть в пучине грусти.

– Мне иногда кажется, что ты издеваешься надо мной, – закатывает Нотт глаза. – А потом вспоминаю, что это я тебя научил. И так легко становится, – смеется парень.

Гермиона изо всех сил старалась сохранить серьёзное выражение лица, но рядом с Тео это было невозможно. Секунда-другая – и Гермиона уже заливисто смеётся.

– Я так тебе благодарна, – вдруг сказала Гермиона. – Ты появился в непростой для меня промежуток времени.

– Для этого ведь и нужны друзья, правда? – Теодор заглядывает ей в глаза.

– Конечно, – лицо девушки озарила широкая улыбка.

Гермионе нравилось проводить время с этим слизеринцем. Если бы ещё в начале сентября ей сказали, что она будет так тесно общаться с кем-то со змеиного факультета, она бы рассмеялась в лицо говорящему, но сейчас она задумалась над тем, какая забавная штука эта жизнь и сколько сюрпризов ещё впереди.

– Спасибо, спасибо за подарок. Я не ожидала, – поблагодарила девушка.

– Мелочи.

– Это очень дорогой подарок!

– Мелочи, – вновь повторяет Нотт.

– Тео! – восклицает девушка.

– На Слизерине учатся редкостные засранцы, если ты не знала. Так что это мелочи на самом деле.

– Просто прими мою благодарность, – просит гриффиндорка.

– Хорошо, мисс Грейнджер, – Тео прячет улыбку.

– Не называй меня по фамилии, пожалуйста.

– Просто Гермиона, – поправляет себя Нотт.

До самого отбоя они сидели вот так вот уютно, иногда подшучивая друг над другом. Им было приятно даже молчать вместе. Время от времени они задавали друг другу вопросы, поражаясь, насколько хорош их собеседник.

Теодор слушал, иногда качая головой, о мире маглов, о том, какие у них есть изобретения и для чего они нужны. Гермиона же с удовольствием слушала различные семейные легенды о магии, о которых не было написано в книгах. Тео также обучил ее некоторым заклинаниям, которые она не смогла найти в книжках, даже если бы очень захотела.

– Что? – в лоб спросил юноша, поймав на себе очередной внимательный взгляд карих глаз.

– Ты не такой.

– Не понимаю тебя, прости, – растерянно улыбнулся Нотт.

– Ты не сноб, – откровенно отвечает Гермиона.

– Это ты меня так назвала особенным? – смеётся Теодор.

– Нет, это я дала себе пощечину, – честно отвечает девушка. – Я судила по обложке.

– Так понятно стало, – улыбается Тео.

– Ну вот эта вражда между Слизерином и Гриффиндором. Я была не права и мне так стыдно, – ее щеки слегка покрылись румянцем. – Я считала, что вы все там, как… – девушка замялась.

– Как Малфой, да? – приходит ей на помощь Нотт. Гермиона кивает, и Тео продолжает. – Наверное, ты никогда не была так рада своей ошибке, да? – поигрывает слизеринец бровями, вызывая улыбку у Гермионы. – Давай, – подбадривает он ее, – скажи это, – смеётся Тео, – мы, слизеринцы, падки на слащавые речи.

– Ты неисправим, – смеётся Гермиона.

– Просто я ещё не встретил свою Гермиону Грейнджер, что будет меня исправлять, – неожиданно говорит он сам, нервно смеясь.

До конца сегодняшнего вечера они оба не проронили больше ни слова. Первый раз Гермиона возвращалась в одиночестве. Девушке было зябко, и прохлада вечернего коридора была ни при чем.

С тяжелым сердцем она шагнула в Башню старост и замерла на пороге, заметив Малфоя. Она ожидала от него чего угодно, но только не молчания. Минуту они смотрели друг на друга, но ни одного оскорбления не сорвалось с его губ. Вместо этого он встал с дивана и направился на выход. Все внутри Гермионы сжалось, когда он прошёл мимо. По спине пробежали холодные мурашки, когда дверь за ним захлопнулась. Гермиона бросилась наверх к себе, сердце стучало, как бешеное, грозясь покинуть ее грудную клетку. Лишь закрыв дверь в свою комнату, она почувствовала себя в относительной безопасности.

Девушка прислоняется спиной, а затем медленно сползает вниз по двери. Гермиона была откровенно шокирована признанием Тео, поведением Джинни, а еще и Малфоем. Она ещё вчера твёрдо решила игнорировать его, не уделять ему и толику внимания, но все оказалось гораздо сложнее. Он не сказал ей ни слова, даже не унизил и не оскорбил, просто посмотрел на нее, а она уже разрывалась между желанием расплакаться от обиды на него или же дать ему такую хорошую, смачную пощечину. Но вместо этого голос отказывался ее слушаться, а ноги приросли к полу.

– Еще и покраснела, наверное, идиотка, – надрывисто шепчет Грейнджер, ладонью закрывая глаза. Затем она проводит рукой дальше, больно сжав волосы на затылке, стараясь взять себя в руки и на корню прекратить зарождающуюся истерику. – Ты сильная, Гермиона, ты справишься, – уверяет себя девушка.

Гермиона так и сидела на полу, размышляя, как она смогла оказаться в такой до боли глупой ситуации с ее то мозгами. Девушка чувствовала, что тонет под гнетом своих мыслей, но ничего не могла с этим поделать. Чем больше она погружалась, тем сильнее захлебывалась в каких-то неправильных фразах, нелогичных поступках, в себе в конце концов.

Девушка встала, руками массируя онемевшие ноги. Аккуратно разложив сумку, ведь в душе она была ещё тот перфекционист, она села на краешек кровати, теребя одну из сережек. Мыслей было так много, что даже Гермиона не понимала, как они все помещаются в ее хорошенькой головке.

Решив не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, Гермиона взяла все письма, которые хотела отправить утром, и направилась в совятню. По пути она вложила в конверт свою фотографию, чтобы Виктор видел, что его подарки пользуются спросом. На фотографии она была такой спокойной, такой умиротворенной. Солнечный свет падал из окна на ее фигуру, придавая некий шарм. Гермиона стояла полубоком, а потом поворачивалась и смотрела в камеру. Если бы Гермиона не позировала бы, то в жизни бы не поверила, что тут запечатлена она.

Грейнджер вздрагивала, когда ее шаги гулким звуком раскатывались по пустым коридорам, поэтому она наложила чары на свою туфли. Она поднялась в совятню и замерла, увидев, что Малфой стоял к ней спиной. Он ее не услышал и не заметил, поэтому девушка быстро юркнула в тень.

– Лично в руке Беллатрисе, – напутствовал он свою птицу. – И дождись ответа. И ответ мне нужен срочно, – он гладит филина. – Ты меня понял? – птица гукнула и, взмахнув перьями, унеслась ввысь.

Оценив ситуацию, Гермиона поняла, что так или иначе, но Малфой непременно ее заметит, а быть застуканной в такой неподходящей ситуации она не горела желанием. Поэтому сосчитав до десяти и напустив на себя безучастный вид она направилась к совам.

– Не ожидала тебя здесь встретить, – бросает она как бы между прочим. Письмо было надежно прикреплено к лапке школьной совы, и, получив печенье, птица улетела. Было отправлено уже второе письмо, но Драко молчал.

– А что ты тут забыла? – он проводил взглядом птицу, что уносила его письмо.

– Ну… письмо отправляла.

– Я тоже, – голос холоден, как сталь.

– А тебе не кажется, что время позднее для писем?

– Для семьи никогда не бывает рано или поздно, – высокомерно заявляет он. – Бывает уже не нужно.

Гермиона теряется и не знает, что ответить слизеринцу. Но он берет эстафету в свои руки.

– А кому ты отправляла послания под покровом ночи? Не любовнику ли? – ядовито интересуется он.

– Уж явно не Пожирательнице смерти! – резко выпалила Гермиона в ответ. Слова сорвались так быстро, что та не успела подумать как следует. Она прикрывает рот ладонью, но Малфой все прекрасно услышал.

– Семью не выбирают, – напряженно говорит он, сжимая в руках палочку.

– Не ври! – кричит Гермиона. – Ты мог отправить письмо днём или утром! Так что не прикрывайся семьей! Ты написал своей тетке-Пожирательнице. Что она пришлет тебе в ответ? Какой-нибудь Темный артефакт, да?

Гермиона ожидала, что парень выйдет из себя или же вовсе ударит ее, но он лишь рассмеялся. Натянуто, словно давился смехом.

– Что смешного? – мгновенно ощетинилась гриффиндорка.

– Ты, – безапелляционно заявляет Малфой. – Вокруг школы и даже в школе присутствуют мракоборцы, которые проверяют абсолютно все. Готов поспорить, что они даже в жопу готовы заглянуть, чтобы убедиться, что у нас нет ничего такого! А ты заявляешь, что я попросил какой-то Темный артефакт…

– Завуалировано попросил, – вставляет Гермиона.

– И Беллатриса Лестрейндж настолько глупа, что мне это предоставит!

– А почему бы и нет? – скрещивает руки Грейнджер.

– Да потому что каждое письмо вскрывается, каждая вещь проверяется детектором! – кричит он. – Знаешь, что будет с тем, кто попытается что-то подобное провернуть?

– Ты прав, – вынуждена согласиться Гермиона.

– Не удивлён.

– Прости, – извинилась она. – Просто ты … Малфой, – тихо-тихо продолжает она. – Так что нет ничего удивительного, что я не так поняла эту ситуацию.

Малфой хмыкает.

– Как же так получилось, что твои друзья отпустили тебя? Они вообще знают, чем ты занимаешься по ночам? – вместо «спасибо» говорит слизеринец.

Но девушка не идёт у него на поводу, а задаёт ему встречный вопрос:

– А ты? Почему в столь позднее время ты не у себя в башне?

– Могу себе это позволить, – просто отвечает он.

– Я тоже! – с вызовом отвечает она.

– Думаешь, мы похожи? – в темноте она не видит, как блестят его глаза.

– Ну если ты забудешь, что я маглорожденная, то да.

– Серьезно?

– Ну да! Руки две, ноги у нас две, голова и все такое. Так что да, мы похожи, Малфой.

– У меня есть член, а у тебя? – спрашивает Драко.

– Малфой! Я ведь серьезно с тобой разговариваю!

– Я спрашиваю на полном серьезе!

– Будто ты не знаешь, что у меня там! – повышает голос Гермиона.

– Научно выявлено, что мы разные, – подытожил Драко.

– Нет! – категорически не соглашается с ним гриффиндорка. – Это все физиология, а я…

– А я могу себе это позволить! – повышает он голос и делает шаг к ней. – Я могу позволить себе поздно лечь, – ещё один шаг, – или поздно встать, – два шага к ней. – А знаешь почему? – он подошёл так близко, что касался ее грудью.

– Потому что ты Малфой? – цинично предполагает она.

– Я тебе отвечу, – продолжает он не слыша ее. – Потому что я одинок. Потому что у меня никого нет. Никто во мне не нуждается, Грейнджер, – она издаёт сдавленный вздох, а может быть и выдох, но он продолжает. – Никто поздно ночью не скажет мне, что уже поздно и надо ложиться. Никто рано утром не поинтересуется, как прошла моя ночь и что мне снилось, – он смотрит прямо в глубину ее глаз, чтобы убедиться, что она понимает его. Он хочет увидеть в них понимание, но видит только сочувствие. – Потому что я один. И так всегда, Грейнджер. По-другому не будет, – немного помедлив, он добавил. – Никогда.

А затем развернулся и ушёл, оставив лёгкий шлейф одеколона. Время шло, а Гермиона стояла и стояла. Кожа покрылась мурашками от холода, губы слегка посинели, а девушка все никак не могла поверить, что Малфой позволил ей заглянуть под маску, которую носил. Грейнджер чувствовала, что коснулась чего-то личного. Она почувствовала необъяснимый прилив нежности к этому слизеринцу. В душе что-то колыхнулось, будто она это уже слышала или знала.

Она выбежала и побежала так быстро, насколько это позволяли каблуки. Пару раз она даже упала, но ее это не остановило.

– Малфой! – влетела она в их гостиную.

Она чувствовала, что должна ему что-то сказать, а лучше, чтобы он что-то ей рассказал. Девушке казалось, что он говорил не о себе, а о ней. Она тоже чувствовала себя одинокой. У неё было столько вопросов, а ответов не было. Но в одном она была уверена – если кто-то и может ей помочь, то только он, Малфой.

Она стучится к нему в комнату, но он не открывает. Выждав пару минут, она сама отпирает дверь в его комнату, но его там нет. Девушка не может себя пересилить, поэтому не заходит дальше, а при помощи магии закрывает дверь. И в ванной комнате его нет.

Тогда она решительно спускается и садится на диван, взглядом буравя портрет, который одновременно являлся дверью. Он обязательно вернётся в башню, и тогда Грейнджер устроит ему.

Время шло, за окном начало светать, но его все не было. Сонные глаза начинали слипаться, и Гермиона их истерично терла. Встав с дивана, она попрыгала, чтобы размять затекшие ноги. Взгляд упал на часы – половина шестого.

– Он не придёт, – прошептала Гермиона в пустоту.

Уныло она поднялась к себе в комнату, твёрдо решив, что сегодня вечером она точно с ним поговорит.

Проснувшись по будильнику, Гермиона привела себя в порядок и спустилась вниз. Малфоя не было, поэтому девушка, поудобнее устроившись в кресле, принялась читать книгу, что подарила ей Джинни. Гермиона запомнила номера страниц, что можно было повторить, но сейчас она читала советы. Не по красоте, а просто советы, как перебороть себя, как научиться подавать себя, как стать увереннее.

Гермиона читала и восхищалась этой женщиной и ее проницательностью. Каждая строчка, каждое слово было буквально про неё – Гермиону Грейнджер. У автора тоже в детстве были два друга, но они не сохранили дружбу – один уехал далеко-далеко, а со вторым автор встречалась, и в итоге ни отношений, ни дружбы.

– И у меня также, – шепчет Гермиона.

Гермиона внимательно читала, примеряя те или иные ситуации на себя. Она взвешивала все за и против. Ее внимание привлек скрип петель, которые извещали о том, что портрет открылся.

– Ну ты и сволочь! – в вошедшего тут же летит подушка.

– Как-будто зашел в родные подземелья! – отшутился вошедший человек.

– Блейз? – удивилась Гермиона.

– Я обижусь, если ты скажешь, что мне не рада.

– Прости, я думала, что это Малфой вернулся, – оправдалась Гермиона. – А где он, кстати? – как бы между прочим спросила Гермиона.

– Весь в делах, – загадочно улыбнулся Блейз. – Это все, что я знаю. – Гермиона закатывает глаза, показывая, что не верит ни единому слову мулата. – Да, кошечка, – улыбается Забини. – Драко не всегда передо мной отчитывается.

– Все в порядке, Блейз, – улыбается Гермиона.

Блейз прошёл в комнату Драко и закрылся там. Гермионе было очень любопытно узнать, что он там делает, но здравый смысл взял вверх, и она, спрятав книгу под подушкой в своей комнате, чтобы вечером прочитать несколько страниц, поспешила в библиотеку.

Как она и ожидала – там был Нотт. К нему рыжеволосая девушка и подсела.

– Думаю, мы скучно живем, – вместо приветствия сказал Теодор.

– Почему?

– Мы чертовски одиноки, если проводим воскресенье в библиотеке.

– А может, это нам никто не нужен? – предполагает Гермиона.

– В точку! – соглашается слизеринец. – Ты сегодня без книг? – удивленно спрашивает Нотт.

– Мы ведь в библиотеке, думаю, я найду, чем заняться, – улыбается Гермиона.

До самого вечера они просидели вместе. Гермиона восхищенно смотрела, как он готовит свой доклад. Никто не задавал ему это, но он просто решил сделать его. Гермиона была вновь приятно удивлена, что кто-то ещё, помимо неё, так ответственно относится к учебе.

– О чем думаешь? – спрашивает Тео, ловя на себя ее выразительные взгляды.

– О том, что вы, слизеринцы, такие амбициозные.

– Мерлин, – Нотт хватается за голову в шутливом припадке. – Когда же сотрется эта грань? – заламывает он руки.

– Мы были рождены, чтобы быть по-разные стороны, – смеётся Гермиона.

Пока Теодор переписывал и дополнял свою работу, доводя ее до совершенства, Гермиона взяла справочник по рунам и просматривала его, делая кое-какие выписки на пергаменте, любезно предоставленным Теодором.

Нотт поинтересовался, для чего ей это и что конкретно она ищет, девушка не дала четкий ответ, но заверила, что если ей понадобится помощь или она встанет в тупик, он будет первым, к кому она обратится. Такой ответ удовлетворил слизеринца, поэтому парочка вернулась к своим делам, бросая время от времени заинтересованные взгляды друг на друга.

Время вновь сыграло с Гермионой злую шутку – оно пролетело так быстро, что гриффиндорка не заметила. Опомнилась она, когда Нотт стал ее поторапливать, ведь через десять минут начинался комендантский час.

– О нет! – с ужасом воскликнула Гермиона. Ей срочно нужно было оказаться в Башне старост, но Теодор так ее задерживал. – Тео, прости, – она складывает руки в умоляющем жесте, – мне очень нужно бежать.

– Я тебя провожу, – с готовностью говорит он, складывая все свои принадлежности в сумку.

– Ох, Тео, я очень тороплюсь. Я буду тебя безмерно благодарна, если ты уберешь мой справочник на место? – не успел Тео кивнуть, как Гермионы и след простыл.

Тео отнес справочник на место и сложил все бумаги к себе, включая листок Гермионы, где она делала заметки. Он после с ним ознакомится, и только потом отдаст его Грейнджер.

Гермиона же на всех порах неслась в Башню старост. Она решила не повторять утренние ошибки, поэтому, влетев в гостиную, громко позвала:

– Блейз! – тишина.

Пару минут томительного ожидания, и она взлетает по лестнице, останавливаясь у его двери. Взмах палочки – дверь открылась, но в комнате пусто. Ещё взмах – дверь закрывается.

Гермиона возвращается и садится на верхнюю ступеньку. Она не могла самой себе объяснить, что она делает.

– Тогда как ты это Малфою объяснишь, идиотка? – спрашивает саму себя Гермиона. Она искренне надеется, что ничего объяснять ему не придётся, и он сам поймёт, пусть даже она и не понимала происходящее.

Отложив палочку в сторону, Гермиона головой облокотилась на перила, вперив взгляд в портрет. Девушка сама не заметила, как задремала. Первым делом, что она сделала, когда проснулась – это проверила Малфоя. Но его не было, как девушка и предполагала.

– Ну и пошёл ты, Драко Малфой! – крикнула она в пустоту его комнаты. Девушка ушла к себе, твёрдо решив, что он не стоит ее бессонных ночей, ведь она и сама справится. Плюхнувшись на кровать звездочкой, Гермиона злобно посмотрела в потолок и уснула, представляя, как запускает в противного слизеринца несколько заклинаний.

Весь понедельник Гермиона не была сосредоточена на занятиях, поскольку пыталась поймать на себе взгляд серых глаз, но он упорно ее игнорировал. Она пыталась выловить его в коридорах, но он терялся в толпе.

И вторник был похож на понедельник. Весь день она искала встречи с Драко, но он был неуловим. Девушку радовало лишь то, что вечера ей скрашивал Тео, и она была ему безмерно благодарна.

В среду Гермиона проснулась с улыбкой на лице. Да, Малфой не ночевал все это время в башне, и Гермиона даже не видела, чтобы он заходил сюда, но ведь сегодня среда – день их внеплановых занятий. Девушка собиралась с особой тщательностью утром и даже подкрасила ресницы, предварительно замазав синяки под глазами, ведь половину ночи она проводила на лестнице, рассматривая портрет в надежде, что тот сжалится и откроется.

Гарри с Роном недоуменно переглядывались, не понимая нервозность своей подруги, но Гермиона лишь отмахнулась от них, бросив быстрый взгляд на столы, что занимали слизеринцы.

Вечером часы не успели пробить и шести, как Гермиона уже сидела в кабинете ЗОТИ, ожидая Драко с минуты на минуту. Сердце забилось быстрее, когда она услышала тяжелые шаги за дверью. Казалось, что прошла целая вечность, прежде, чем повернулась дверная ручка.

– Что вы тут делаете, мисс Грейнджер?

– Я… – Гермиона потеряла дар речи. – Я жду Малфоя, профессор Снегг.

– Мистера Малфоя, – поправляет Северус.

Гермиона закатывает глаза, понимая, что у всех слизеринцев в крови оскорблять ее. «Не всех», – попросила она саму себя. Перед глазами мелькнули синие глаза Тео, и страх перед деканом Слизерина улетучился.

– Мистера Малфоя, – сквозь зубы соглашается Гермиона.

– У мистера Малфоя в среду и четверг тренировка, мисс Грейнджер. Ему эти дни не удобны. Он должен был выбрать другие.

– Но он мне ничего не сказал!

– Значит, не выбрал.

Лёжа в кровати вечером, Гермиона вновь и вновь прокручивала эту сцену унижения, которую, по ее мнению, Драко не плохо спланировал.

В четверг она сама не пошла на их факультатив, а уже в пятницу не выискивала его платиновую макушку среди прохожих. Неделя прошла в томительном ожидании, и остался неприятный осадок, но Теодор неизменно был рядом с ней каждый вечер. Она оживала, расцветала рядом с ним. Гермиона чувствовала укол совести, осознавая, что Теодор заменил ей Гарри с Роном, но ничего не могла с этим поделать. Это было на уровне подсознания, ее так тянуло к нему.

В субботу к ним подсел Блейз Забини, и Гермиона ещё больше влюбилась в эти вечерние посиделки. Казалось, не было такой темы разговора, которую слизеринцы не смогли бы поддержать. Их интеллектуальные беседы превращались в жаркие споры по поводу какой-либо книги или ситуации, а потом кто-то разряжал обстановку хорошей шуткой, которая плавно перетекала во что-то новое и свежее.

Шла вторая неделя, как Малфой перестал показываться в Башне старост. И если сначала Гермионе было неловко или даже стыдно, то сейчас она перестала себя корить – в конце концов это он сам сболтнул что-то личное, а сейчас трусливо прячется от нее. Желание извиниться перед ним, посочувствовать и предложить свою помощь полностью отпустило Гермиону. Она больше не чувствовала этой гриффиндорской тяги спасти утопающего.

Блейз все чаще и чаще составлял компанию Нотту и Грейнджер, чему Гермиона втайне радовалась. Девушка чувствовала, что снова появляется какое-то напряжение между ней и Тео, поэтому боялась, вдруг это испортит их отношения, поэтому присутствие ещё одного слизеринца сдерживало их. Хотя с другой стороны Гермиона точно знала, что уж кто-кто, но слизеринцы ничего не испортят, они все делают идеально.

В среду она сама не пошла на занятия, а в четверг спустилась в подземелья, в кабинет Снегга. Она очень долго топталась под дверью, но все же решилась. Постучавшись и получив ответ, она решительным шагом зашла внутрь. Гермиона была уверена, что разговор будет неприятным для нее и длинным, но профессор Снегг даже не снял баллы с Гриффиндора, когда девушка заявила, что больше не будет заниматься с мистером Малфоем, поскольку не видит смысла в этих занятиях. На ее безграничное удивление он сразу согласился с ней и отпустил девушку. Если бы это был не профессор Снегг, Гермиона могла бы подумать, что преподаватель ее выпроваживает, но все же это был Северус Снегг, а он бы не упустил такую возможность. Попрощавшись, Гермиона поспешила уйти, пока Снегг не передумал, но он все же окликнул ее у самой двери.

– Мисс Грейнджер, – Снегг не только подождал, пока девушка обернётся, но и встал со своего места. – Чтобы вы не думали об этом, я хочу знать, что вы усвоили урок, который я хотел вам преподать.

Гермиона не спешила с ответом, вспоминая, как она получила этот факультатив и что он изменил в ней.

– Да, сэр. – Честно отвечает Гермиона. – Вы прекрасный учитель. Я усвоила урок.

– Всего доброго, мисс Грейнджер, – кивком головы Снегг дал понять своей ученице, что та свободна.

– Хочу сказать вам спасибо, профессор, – Гермиона не торопилась покидать кабинет, чувствуя необходимость высказать то, что было у неё на душе. – Сами того не ведая, вы преподали мне два урока, сэр, – Гермиона тепло улыбнулась, увидев, что профессор крайне заинтересован продолжением. Но вместо того, чтобы высказаться, девушка поспешила убраться как можно дальше от подземелий.

А вот в пятницу Джинни Уизли, подслушав в туалете весьма интересную сплетню, вечером решила заглянуть в библиотеку. И была приятно удивлена, заметив, как оживленно Гермиона что-то рассказывала двум парням, агрессивно жестикулируя. Решив, что троица так сильно увлечена своими дебатами, Джинни рискнула подойти поближе.

– Все равно ты нас не убедила, – смеётся Теодор, поднимая вверх ладони.

– Ну почему вы такие упрямые ослы? – всплескивает Грейнджер руками.

– Это у вас, маглов, нет волшебства, поэтому вам и сложно…

– И омутов памяти у вас нет, кстати, – вмешивается в горячий спор Забини.

– Это да, – соглашается Гермиона. – Но Тео, – тыкает в его сторону пальцем девушка, – заявлять, что волшебники фальсифицируют историю маглов – это мега смело!..

Дальше Джинни не стала подслушивать. Она снова вернулась на свою первоначальную точку наблюдения и не сводила счастливых глаз с подруги. Легкая тень огорчения отпустила Уизли, которой было обидно, что из-за каких-то разногласий между Гарри и ее братцем, Гермиона стала реже бывать в их гостиной. Это не сказывалось на общении между девочками, но было как-то неловко. Глядя на новое трио, Джинни поняла, что Гарри с Роном не дадут Гермионе подобного, и лучшее, что друзья могли бы сделать для своей подруги, то это отпустить ее. И Джинни дала сама себе клятву, что сохранит новую Гермиону и убережет.

Джиневра вернулась в гостиную Гриффиндора. Для начала она отменила сегодняшнее свидание, а затем в Джинни проснулся сыщик. Уже к обеду субботы она полностью удовлетворила своё любопытство.

Когда вечером Гермиона шла в библиотеку, паря в облаках, цепкие женские пальчики неожиданно затащили ее в кабинет, крепко схватит за руку.

– Джинни! – Гермиона рассмотрела своего похитителя.

– Гермиона, – улыбнулась ей Уизли. – Ты куда-то торопишься?

– Ну как бы да, Джинни.

– Не в библиотеку ли? – улыбка стала шире.

– Что происходит?

– Ты совершенно про меня забыла, и я клянчу твоё внимание, вот и все, – Джинни печально разводит руки в сторону и садится на парту позади неё.

– Джинни…

– Ты поэтому бросила Рона, потому что встречаешься с другим? – в лоб спрашивает Уизли.

– Глупости! С чего ты взяла? – Гермиона подсела к подруге.

– Я думала, что узнаю это от тебя, а не из сплетни в туалете.

– Мерлин, – ахает Гермиона. – Я так боялась, что все не так поймут и переврут, – девушка закрывает глаза.

Джинни молча смотрела на свою Гермиону, пока у той по щекам текли слёзы.

– Это… это… – твердила Гермиона между всхлипами.

– Чшшш, – Джинни встала со своего места и крепко прижала Гермиону к себе, уютно устроившись между ее ног.

– Все будет хорошо, – шептала Джинни на ухо Грейнджер.

Спустя десять минут Гермиона сломалась и вывалила на Джинни абсолютно все, начиная с лета. Уизли слушала, широко распахнув глаза. Руки Джинни нашли ладони Гермионы и крепче сжали их. Время от времени Джинни прикрывала глаза, стараясь не заплакать, ведь Гермиона мужественно ей все рассказывала, уставившись в одну точку за головой Уизли.

Гермиона по началу рассказывала быстро-быстро, но потом успокаивалась, чувствуя себя в надежных руках подруги, и ее рассказ стал чётче, понятливее. Гермионе было очень страшно все рассказывать, вдруг Джинни встанет на сторону брата и не поверит ей, или осудит за общение со слизеринцами. Но Гермиона рассказала абсолютно все, что помнила или знала. Единственное, о чем староста Гриффиндора умолчала – это об ее первом оральном опыте – Гермиона заменила его на поцелуй.

Когда Гермиона закончила рассказ, то долго не решалась взглянуть на подругу, но та заговорила с ней первой.

– А я думала и гадала, почему ты стала так часто пропадать, – Джинни мужественно улыбнулась, ведь сейчас им обоим нужна была именно улыбка.

Одна девушка проявила огромное мужество, рассказав о попытке изнасилования дважды, вторая же приняла огромный удар, услышав об истинном лице брата.

– Беги в библиотеку, – Джинни помогает Гермионе подняться. – Твои аристократы тебя, наверное, уже потеряли. Если ты не против, – серьезно говорит Уизли, – мне бы хотелось сегодня к вам присоединится. Очень хочу познакомиться с Тео.

Когда дверь за Гермионой закрылась, только тогда Джинни позволила себе заплакать. Было раскрыто столько карт, столько боли было причинено родным, столько тайн и секретов было выявлено, что Джинни завыла. Теперь эту ношу она должна была носить в себе, не имея права облегчить этот груз.

Успокоившись, Джинни вышла из класса, заперев его. Она умылась и привела себя в порядок в первом попавшемся туалете, а затем, нацепив лучезарную маску, пошла узнавать лучше ребят, с которыми Гермиона была по-настоящему счастлива.

Не смотря на все страхи Гермионы, Джинни прекрасно вписалась в их колоритную компанию. Уизли особо много не говорила сегодня, но внимательно слушала и смотрела. От ее намётанного взгляда ничего не скрылось. Со стороны было виднее, как Блейз и Теодор пытаются поделить Гермиону: один встанет и принесёт книгу, второй же подшутит над ним, второй приманит книгу, так первый отвлечёт Гермиону, рассказывая анекдот. Джинни улыбалась, глядя на это все, а Гермиона весь вечер ломала голову над таинственной улыбкой подруги.

– Ты дописал свой доклад? – спросила Гермиона, но Тео отрицательно качает головой. – Так ты же хотел его зачитать нам в конце недели.

– Ну у меня в планах было дописать его сегодня, но…

– Но что? – вскидывает брови Грейнджер.

– Эти гриффиндорцы все время тусуют карты, да? – смеётся Блейз.

– Не могу не согласиться, – улыбается Нотт, но все же достаёт свои листки пергамента, перо и справочник, чтобы ещё раз сверится по датам.

Забини тоже достаёт какую-то толстую книгу, а Гермиона всплескивает руками:

– Опять я забыла справочник по рунам в комнате!

– Я принесу! – Нотт тут же подрывается и идёт к нужному стеллажу.

Джинни провожает парня взглядом, а затем переводит взгляд на Гермиону и поднимает два больших пальца вверх, одобряя парня. Гермиона так глубоко закатила глаза, что была уверена, что ее видели даже в Большом зале.

– Ну я смотрю все при учебниках, а я пришла неподготовленной, – улыбается Уизли.

– Именно, ты упустила свой шанс, чтобы три светлые головы сделали за тебя задания, – шутит Блейз.

– Но теперь то я знаю, где вас искать, – она заговорчески стучит себе по виску.

Немного поговорив ещё, чтобы ее уход не был таким спонтанным, Джинни со всеми распрощалась, но Гермиона решила уйти с ней. Слизеринцы тут же встали со своих мест, когда девушки стали собираться. Заверив, что вечер прошёл хорошо, девушки удалились, оставив ребят одних.

– Какие же они воспитанные, – похвалила их Джинни, когда парни точно не могли их услышать.

Девушки шли по коридору, никого не трогая и ничего не замечая. Джинни решила проводить Гермиону, поэтому они не спеша шли к Башне старост, обе оттягивая момент расставания.

– Знаешь, подруга, – Джинни прямо посмотрела в глаза Гермионе. – Слизеринцы хорошо скрывают свою личную жизнь и оберегают ее от чужих вмешательств, так что не бойся, – напутствует она подругу, а затем, чмокнув в щеку Грейнджер, быстро уходит, оставив старосту своего факультета у портрета в башню.

И в эту субботу Малфоя снова не было. Но Гермиона уже не ждала его, потому что было не за чем. Запал, который преследовал ее длительное время, отпустил. Расчесав волосы и переодевшись в пижаму, Гермиона удобно легла на живот, подперев щеки руками. Глаза быстро бегали по строчкам книги, что она читала, но мыслями девушка была далеко.

Все воскресенье Джинни Уизли избегала Гарри с Роном. На первого ей было больно смотреть, а на второго – мерзко. Но парни упорно ее искали и в конце концов добились своего. Джинни избегала их взгляда, старательно пряча глаза, отвечала невпопад и торопилась закончить разговор, что Поттер не выдержал и отпустил ее, попросив помочь провести завтра отборочные.

С коварной улыбкой Уизли-младшая вечером заходила в библиотеку. Новоиспеченная троица уже была на месте, весело подшучивая друг над другом.

– А вот и я, – Джинни села рядом с Блейзом, радостно помахав всем.

Вечер протекал плавно, без резких поворотов. Блейз и Тео сражались за внимание Гермионы, которая этого и не замечала.

– А знаешь, Блейз, – привлекает внимание мулата Джинни, – я тут наткнулась на одну книгу по квиддичу и не совсем поняла, как делать один трюк. Не мог бы ты мне помочь? – невинно хлопает глазами девушка.

– Но я ведь не игрок, – не ведется на провокацию Забини.

– Но ты же запасной, – не сдаётся Уизли.

– Да, но…

– Это займет буквально десять минут, не больше, – Джинни умоляюще складывает ладошки. – Стеллаж вон там находится, у входа.

Блейз соглашается, и Джинни с ним уходит, послав долгий взгляд Теодору, который остаётся один с Гермионой.

– Не верю, что это происходит, – улыбается Нотт. Гермиона очень любит его улыбку, ведь она так красиво преображает его мужественное лицо. Казалось, что когда он улыбался, солнечные лучики исходили из уголков его глаз. Но он так редко улыбался. Всегда собранный, всегда настороже, будто ожидает подвоха в любой момент. – Первый раз за долгое время нас оставили вдвоём, – он снова улыбнулся, сверкнув рядом белых зубов.

Гермиона улыбнулась и встала, чтобы взять книгу со стеллажа, но ее роста не хватало, поэтому она подставила небольшую лестницу, чтобы дотянуться.

Грейнджер напряглась, когда Нотт подошёл к ней. Она помнила взгляд, что был адресован Тео, а сейчас, когда он подходил к ней, то его глаза блестели нездоровым, лихорадочным блеском.

– Ты могла меня попросить просто, – Теодор перехватил ее руку, в которой она сжимала книгу.

– Ты так часто мне помогаешь, что я начинаю привыкать к хорошему, – улыбается Гермиона.

– Разве это плохо?

– Я не хочу чувствовать себя беспомощной, – пожимает плечами Гермиона.

– Я бы поспорил, кто тут более беспомощный, – издал нервный смешок Теодор.

– Я не хочу ни от кого зависеть, – гордо поднимает она носик.

Гермиона чувствовала, что рано или поздно это должно было случиться. Но все равно оказалась к этому не готова.

Теодор взял книжный томик из девичьих рук и засунул его себе в подмышку. Затем обе его руки сомкнулись на тонкой талии Грейнджер. Она была легче, чем казалась, поэтому для Нотта не составило больших усилий снять ее с лестницы.

– Тео?..

– Знаешь, Гермиона, если бы ты дала мне шанс, то я бы им воспользовался, – он запускает свою ладонь в ее каштановую копну.

Парень внимательно смотрит на Гермиону, выискивая внимательными глазами малейшее сопротивление или признак дискомфорта, но Гермиона лишь широко распахнула глаза, когда Тео медленно, словно в кино, склонился к ней.

Когда их губы соприкоснулись, Гермиона вздрогнула, но не отстранилась. Вторая рука Тео крепче сжимала ее талию, буквально вжимая девушку в себя. Она прикрыла глаза, и Тео сразу расслабился, увидев, что девушка не спешит уйти. Нотт тоже прикрыл глаза, позволив себе расслабиться и уйти в поцелуй.

Гермиона же сначала подняла руки, чтобы то ли оттолкнуть слизеринца, то ли чтобы прижаться к нему в ответ. Но затем ее руки бессильно повисли вдоль туловища.

Первой мыслью, что пронеслась у девушки в голове, было то, что они совершают ошибку. Второй мыслью было то, что ей страшно от того, что будет дальше. И третья мысль, которая испортила их поцелуй – поцелуй был не такой требовательный, как ей хотелось. Тео был…не Малфоем.

Одинокая слезинка скатилась из уголка глаза, когда Гермиона поняла, о ком она думает и в какой момент. Стало очень обидно за Тео, и Грейнджер уже не могла сдержать слез. Теодор почувствовал соленый вкус на губах, но не мог отстранится именно сейчас, когда вкладывал в поцелуй столько нежности и заботы.

Книга, что Тео неловко прижимал локтем к себе, упала с громким стуком, заставляя двоицу разорвать их поцелуй. Тео прислонился лбом к ее голове, настолько она была маленькой, и пытался дышать ровно. Обоим было страшно смотреть друг другу в глаза.

– Гермиона, – хрипло произносит Теодор. – Я…

– Я, пожалуй, пойду, – Гермиона выбирается из кольца его рук. Взяв свои записи, она поспешно ретируется с места поцелуя.

Как только библиотека оказывается далеко позади, Гермиона бежит в спасительную темноту своей спальни. Кровь приливает к ушам, заглушая робкий внутренний голосок, что тихо что-то нашептывает Грейнджер.

Гермиона стремительно влетает в гостиную и замирает, вытаращив глаза на присутствующих.

– Ты! – подлетела она к Джинни, что сидит рядом с Блейзом. – Я думала, мы друзья, Джинни. Но ты такая же, как и они, – девушка делает какой-то непонятный жест в воздухе.

– Ты! – девушка больно тычет в грудь Блейза, который встал с дивана, когда она зашла. – Вот от тебя я такого не ожидала.

Блейз пытается оправдаться и сказать, что он тоже пал жертвой коварного плана Джинни, но едва он успел открыть рот, как Гермиона жестом показывает ему молчать.

– Ну а ты, – поворачивается Гермиона к Малфою. Ей так много хотелось высказать ему в лицо, но она чувствовала себя такой разбитой, что предпочла не лезть в перепалку, заведомо зная, что проиграет ему. – Ты все испортил, Малфой, – горько заканчивает она. Пока новые слёзы не прочертили дорожки на ее лице, Гермиона быстро поднимается к себе, наложив несколько заклинаний на дверь, чтобы ее никто не побеспокоил.

Каждую ночь Гермионе снился белый туман, и эта ночь не стала особенной, за исключением того, что сегодня Гермиона сама ждала его и молила, чтобы он унёс ее как можно скорее. Веки тяжелели, и Гермиона физически ощущала, как холод обволакивал ее тело. Она уже не убегала от прохлады тумана, а шла в нем, словно они были старыми друзьями. И все было хорошо, но туман ей шептал такое знакомое – не плачь, ты такая красивая.

Также, как она искала встречи с Малфоем прошедшие две недели, с таким же усердием Грейнджер избегала Нотта. И у нее прекрасно получалось это. Уже на третий день она смогла восстановить душевное равновесие, за исключением двух «но».

Во-первых, ей пришлось отказаться от вечерних походов в библиотеку. Она не была готова к объяснениям с Тео, поэтому трусливо избегала его.

А во-вторых, это Малфой. Гермиона не имела понятия, но ей было до чертиков интересно знать, где он пропадал эти дни. Гермиона не имела представления, почему ее злит это, но воображение то и дело подсовывало ей пикантные сцены с участием его шлюх. Именно шлюх, потому что Грейнджер не сомневалась, что у него их несколько.

Ещё недавно она его искала, и вот сейчас он был буквально повсюду, беся ее своим присутствием. Он больше не пропадал надолго и даже провёл с ней одно дежурство, на котором они и слова не сказали друг другу. Воздух в ванной комнате вновь наполнился его запахом, и Гермиона жаждала выплюнуть легкие, лишь бы избавиться от этого тягучего и терпкого аромата, который пропитал ее насквозь.

Настал четверг, и Макгонагалл сообщила всем гриффиндорцам, что сегодня не будет занятий по Защите от темных искусств. Эту новость факультет принял радостным подвыванием, но Минерва тут же их осадила, заявив, что вместо этого у них будет урок у Хагрида.

Гарри с Роном искренне надеялись, что у Хагрида припрятан гиппогриф, который заклюет весь змеиный факультет.

День выдался слишком холодным для начала октября, многие учащиеся укутали шеи в шарфы, кто-то надел наушники. Особо мерзлявые нацепили перчатки.

Гриффиндорцы переговаривались, изредка поглядывая на преподавателя, слизеринцы же и вовсе разговаривали в полный голос, не проявляя ни малейшего уважения в Хагриду.

Гермиона же чувствовала себя совсем одинокой. Было холодно, но не от ветра. То и дело она ловила на себе самые разные взгляды. Гарри смотрел с беспокойством, Рон – с пренебрежением. Казалось, что даже слизеринцы бросали на неё непонятные взгляды, но особенно выделялся Теодор, который умоляющие смотрел на Гермиону, когда ему казалось, что она не могла это заметить.

Перед глазами все замелькало и закружило. Какие-то отрывки воспоминаний, урывки сновидений, летние каникулы, разногласия с друзьями, странное поведения Малфоя, такой чуткий Тео – все это навалилось неожиданно и ударило под дых. Если в помещении Гермиона могла ещё хоть как-то держать ситуацию под контролем, то сейчас она чувствовала себя беззащитной, словно котёнок перед стаей шакалов, которые могли разорвать ее в секунду.

– Как же больно, – лепечет девушка себе под нос, уверенная, что в таком гуле ее не будет слышно.

Но ее тихий шепот был услышан. Малфой прервал свой разговор с Панси и Блейзом и оглянулся через плечо, но девушки уже не было там.

Через толпу студентов Гермиона пробиралась назад, чтобы вернуться в замок. Возможно, она бы даже прикрылась делами старосты и пожалела бы об этом, но сейчас находиться тут было совершенно невозможно.

Слёзы начали наполнять глаза, и Гермиона ускорила шаг, потому что разрыдаться на виду у слизеринцев приравнивалось к катастрофе.

– Ты далеко? – Гарри встал у неё на пути.

– Я замёрзла, пусти меня.

– Возьми мой шарф, – предлагает Гарри.

– Гарри, дай я вернусь к себе.

– Ну не хочешь шарф, наложи на себя согревающие чары, – гнёт свою линию Поттер.

– Пусти! – повышает голос Гермиона, и Гарри, грустно выдохнув, уступает ей дорогу.

Но сейчас уже Рон перегородил девушке путь.

– Все хорошо?

– Да, если ты меня пропустишь, – ее шепот сильнее крика, которого ожидал Рон.

Но Рон не даёт ей пройти, и на каждую просьбу девушки у него находится две. Не выдержав, Гермиона даёт Рону в нос, вызывая возгласы удивления у близ стоящих однокурсников.

«Прям как мне три года назад, – усмехается Драко про себя. – Я, блядь, не забыл ничего».

Пользуясь тем, что Гарри бросился к Рону, Гермиона поспешила уйти, пока никто не стал вдаваться в подробности происходящего. Слёзы уже не просто застилали глаза, а текли ручьём.

Но Блейз не побоялся, а бросился следом. Нотт тоже хотел пойти за ней, но Малфой положил ему руку на плечо, и Тео не посмел бросить ему вызов. Не при всех. Не сейчас.

– Что ты творишь? – кричит Забини ей в спину, догнав ее практически у самого замка.

– Отстань! – в ответ кричит она, даже не оборачиваясь.

– Я так просто не отстану от тебя! – мулат уже догнал ее и обхватил обеими руками чуть повыше локтей.

Гермиона извивается, словно змея, пытается вырвать руки и убежать, но Блейз не дает ее этого сделать. Тогда Гермиона начинает пинаться, но он ловко уворачивается.

– Что произошло, Гермиона? – тихо спрашивает он, шепча в самое ухо.

На несколько секунд она замерла, а потом начала вырываться с новой силой. Не выдержав, Блейз резко разворачивает гриффиндорку лицом к себе и сжимает в объятиях. Немного неуклюже он гладит ее по волосам, наговаривая ей на ухо все, что приходит ему на ум в данный момент, все, что хоть отдаленно напоминает утешение.

Гермиона начала успокаиваться, но истерика возвращалась ещё три раза. Блейз не умолкал ни на секунду. Не отстранился от девушки ни на миллиметр. Ему было совершенно плевать, что сзади был Поттер, который наверняка направил на него палочку. Но это было неважно, ведь сначала ее кулачки били его по спине, а потом девушка отчаянно вцепилась в его плечи, выплакивая на его груди все свои горести.

Когда горькие всхлипы сменились на тихие, Блейз спросил, что случилось, и он совершенно не поверил в то, что она просто замерзла.

– Дело ведь не в перчатках, верно? – спрашивает Забини, приподнимая ее подбородок.

========== Глава 10 ==========

Комментарий к Глава 10

В главе присутствуют яркие описания эротического характера.

Также имеются элементы психологического давления.

Да, глава очень неожиданная на различные повороты и сюжетные линии. Не всем может это понравиться.

Все полностью соответствует меткам в описании. В дальнейшем будут раскрываться оставшиеся метки.

Главы будут выходить стабильно раз в две недели по средам.

Всем приятного чтения и берегите себя!

Джинни очень нервничала, ведь сегодня были отборочные, а Рон пробовался на роль вратаря. Казалось бы, какой из Рональда спортсмен, но Джинни с Гарри и Анджелиной посмотрели уже восемь кандидатов, и никто не произвел хорошего впечатления.

Гермиона тоже решила посетить отборочные, но не в качестве участника, а зрителя. Практически все старшекурсники с Гриффиндора были тут. Кто-то был на стадионе, а кто-то сидел на трибунах и выкрикивал имя того, за кого болел. Гермиона же себе не изменяла, поэтому даже там была с книгой в руках.

– Пришла поддержать меня? – к Грейнджер подсел Кормак Маклагген.

– Нет, – Гермиона ответила с легкой ухмылкой. – У меня тут друзья, – она указала рукой в сторону колец, где Джинни, под чутким руководством Гарри, пыталась забросить мяч, а претендент на роль вратаря усердно отбивал.

– Да ладно тебе, – Маклагген пододвигается к ней ближе. – Ты терпеть не можешь квиддич, поэтому признай, что пришла ради меня, – улыбается парень широкой улыбкой.

– Не льсти себе, – Гермиона быстро отсаживается от него на край скамьи. Их бедра соприкасались, и девушке было неприятного от этого. – Я хочу дочитать книгу, – она демонстративно показывает обложку.

– Как ты это можешь читать? – Маклагген вырывает книгу у девушки и вертит ее в своих руках. – Да тут ведь даже нет картинок! – восклицает он.

– У меня есть воображение, – фыркает Гермиона, забирая томик обратно. Она всего лишь на секунду коснулась парня кончиками пальцев, а он уже переплел их руки в замок.

– Пожелаешь мне удачи?

– Катись к черту, – слишком грубо.

– А мне нравятся твои колючки, – усмехается Кормак и уходит, наконец-то оставив девушку одну.

Гермиона устало потерла виски. Последнее время она часто ловила на себе заинтересованные взгляды. Даже слизеринцы, казалось, смотрели на неё не с презрением, а с легкой настороженностью после небольшой сценки на занятиях Хагрида.

Но Кормак особенно выделялся. Он тоже был из Гриффиндора, только на курс старше. Он принадлежал к тому типу парней, которые считали, что стоит им только улыбнуться девушке, та уже должна вешаться на шею. Но Гермиона была не такая, и это заводило парня сильнее. И именно эта черта отталкивала Грейнджер, считавшей его хоть и симпатичным, но недалеким.

Гермиону не отвлекал шум вокруг. Она открыла книгу и погрузилась в неё, совершенно не замечая ничего вокруг. Когда же она подняла глаза, то увидела, что Кормак уже плавно кружил возле трёх колец. Судьба была не на стороне Гермионы – в этот момент Маклагген кинул в ее сторону быстрый взгляд. Кормак слащаво улыбнулся, когда их взгляды пересеклись, и сделал какой-то особый финт на метле.

– Выпендрежник, – словно ругательство, произносит девушка.

Она кидает исподлобья на него взгляды, замечая, что парень действительно хорош в квиддиче. До него был Рон, и тот оставался единственным, кто смог отбить все мячи обратно в Джинни, поэтому Гриффиндор был доволен, что вратарем станет лучший друг известного Гарри Поттера. Но Кормак заставил трибуны взреветь от того, насколько он был дерзким. Все тут же забыли о скромном и неуверенно сидящем на метле Рональде, когда очаровательный Маклагген отбивал мяч за мячом, сопровождая все это различными финтами и сальто.

Не ради Рона, но по какой-то личной для нее причине, Гермиона принимает непростое для нее решение – посмотрев по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, девушка достаёт палочку и насылает на Кормака заклинание. Как зачарованная, девушка смотрит, как парень бросился в совершенно противоположную сторону от мяча. Трибуны разочарованно загудели, а потом принялись сканировать имя Рона.

– Сделаем вид, что я не заметил этот Конфундус, – как гром среди ясного неба, раздается голос позади Гермионы.

– Будешь шантажировать? – улыбается девушка, когда Блейз садится рядом.

– Нет, буду гордиться, – в ответ улыбается мулат.

Вдвоём они уставились на поле, где Гарри собирал команду запасных и новеньких.

– Тебе неловко? – неожиданно задает вопрос Грейнджер.

– С чего бы? – искренне не понимает Блейз.

– Ну я из Гриффиндора, ты из Слизерина, и…

– И что?

– Они так смотрят на нас, – шепчет Гермиона, пряча лицо в коленях.

– А тебе разве не плевать? – он подвигается к ней ближе, и берет ее лицо в свои руки, заставляя смотреть на себя. – Скажи мне, чего ты боишься? Тебе страшно, что о тебе подумают, или ты боишься, что не справишься сама?

– Ох, Блейз, – она внимательно смотрит в его живые глаза, которые видят самую суть.

– Гермиона, – он берет обе ее ладошки в свои руки, замечая, что они холодные. – Они тебе в лицо высказали своё мнение? – Гермиона отрицательно качает головой. – Они говорят об этом за спиной, и ты узнаешь из сплетен? – Гермиона энергично закивала. – Тогда даже не бери в голову, – он тянет ее на себя, и Гермиона падает ему на грудь. Его руки плотным кольцом сжимаются на ее хрупком тельце, словно стараясь оставить весь негатив за пределами объятий.

– Ты прав, – шепчет она. – Собаки лают, ветер носит, – припоминает Гермиона магловскую поговорку. Блейз понятия не имел, что она означает конкретно, но был рад, что Гермиона держится молодцом.

Поверх головы Гермионы Блейз бегло осматривался по сторонам, посылая в ответ на любопытные взгляды свой убийственный.

– Завтра можно будет сходить в Хогсмид, давай пойдем вместе? – предлагает Забини.

– Не думаю, что впишусь в слизеринскую компанию, – с легкой улыбкой она отстраняется из его надежных объятий.

– А кто сказал, что я зову тебя к ним? – прищуривается парень. – Я предлагаю провести день вместе. Друзья же могут позволить себе такую роскошь?

– Думаю, да.

– Тогда я завтра заберу тебя из Башни старост, – обещает он. Видя, что Гермиона хочет протестовать, он встаёт с места, заканчивая разговор и не давая ей шанса.

– Спасибо! – в спину кричит ему девушка. Не оборачиваясь, он даёт знак, что услышал ее.

Но Блейз не торопится уходить. Он шёл сюда с двумя целями, и если одна сейчас осталась позади, то вторая как раз заканчивала тренировку.

Джинни не торопясь шла к замку. Тренировка была закончена, душ принят, а настроение было великолепное. Впереди был хороший вечер, ведь завтра была суббота, а это означало, что сегодня можно и задержаться. Улыбка озарила ее лицо, когда она представила, что у неё будет весьма интересный вечер с Дином.

Погруженная в свои мечты, Джинни не сразу заметила, что за ней кто-то идёт.

– Эй! – возмутилась девушка, когда ее кто-то грубо схватил за локоть.

– Ну здравствуй, – тёмные глаза впиваются в Джинни.

– Блейз! – облегченно вздыхает Уизли. – Идиот, напугал меня, – она дышит крупными глотками, чтобы восстановить дыхание. – Отпусти, вдруг кто заметит, – она пытается освободиться из его цепкой хватки, но безуспешно.

–Тебе разве не плевать, а, Уизли? – Забини упивается, наблюдая за ее беспомощными попытками освободиться от него.

– Школа ещё не отошла от первого сближения Гриффиндора со Слизерином, не хочу давать повод для новых сплетен, – сухо чеканит девушка.

– А я думал, мы друзья, – наигранно вздыхает Блейз.

– Только тогда, когда вы помогаете мне с уроками, – Джинни пытается смягчить острые углы их беседы, но Блейз даже не улыбается. – Да что не так? – девушка начинает оглядываться по сторонам, но помощи ждать неоткуда.

– А как же хваленая гриффиндорская храбрость? – усмехается он, проводя свободной ладонью по своему подбородку.

– Не путай с тупостью, – огрызается Джинни. Джиневру дико раздражало, когда от неё ожидали поведение, свойственное гриффиндорцам.

– Тогда скажи мне, Уизли, – он растягивает слова в малфоевской манере, – я туп?

– Нет, – Джинни уставилась на него во все глаза.

– Тогда может быть я идиот? – предполагает Забини.

– Нет, конечно!

– Тогда что это было в библиотеке, твою мать?! – рычит он ей в самое лицо.

– Не понимаю тебя.

– Не ври, – просит он, растягивая губы в улыбке.

– Мне правда нужна была помощь в…

– Джинни! – кричит Забини. – Ты мне азбуку по квиддичу подсунула!

– Там были непонятные мне сокращения! – Джинни боролась, как кошка, отстаивая свою невиновность.

– То есть ты настолько глупа, что не заглянула в конец, где есть ссылки? – Блейз скептически изогнул одну бронь.

– Да, я идиотка, – согласилась Джинни, и хватка слизеринца тут же ослабла. Не растерявшись, Джинни тут же вытащила свою руку из плена его пальцев, растирая онемевшую кожицу.

– Ты хороший друг, – немного помолчав, сказал Блейз. – Но позволь дать тебе совет – никогда не стой на пути слизеринца.

– А то что? – вырывается у Джинни.

– Просто мы не любим, когда нам ставят палки в колеса, – философски замечает Забини.

– А если два слизеринца? – не унимается Уизли.

– Тогда не мешай, – просто отвечает мулат. – Иначе тебя заденет взрывной волной, – его глаза опасно блеснули. – А если история повторится, Джинни, – он улыбается ей, но у девушки от его улыбки внутри все вздрогнуло, – то я тебя… не завидую, в общем, – слизеринец, насвистывая, удалился.

– Гермиона, ты променяла шило на мыло, – хмыкнула Джинни, провожая широкую спину Забини. Гермионы рядом не было, но Джинни обязательно ей это скажет.

На следующее утро Забини, как и обещал, зашёл за Гермионой, но поторопился – девушка еще не спустилась в гостиную.

– Такое чувство, будто я и не покидал нашу комнату в подземельях, – хмыкнул Драко, спускаясь с лестницы и заметив друга.

– Хогвартс тесен, – пожимает Блейз плечами.

– Интересно, почему она выбрала тебя, а не Теодора? – в лоб спрашивает Малфой, усаживаясь в кресле, закинув ногу на ногу.

– Не понял? – брови мулата изгибаются в удивлении.

– Понял, – утверждает Драко, пряча руки в карманы брюк.

– Мы друзья, – как-то неуверенно отвечает Блейз.

– Мы с Панси тоже, – ухмыляется блондин.

– Ну у нас не так, – Блейз блуждает глазами по комнате.

– А как у вас? – голос Драко звучит слишком безжизненно, что Блейз останавливает свой взгляд на лице друга. – Ты просто ходишь за ней, как на привязи, так глупо выглядишь.

– Это неважно, – улыбается Забини. От его загадочной улыбки Драко сжал руки в кулаки в своих карманах.

– Ты уже переспал с ней? – Блейз отрицательно качает головой. – Но переспишь?

– Драко…

– Да я по-дружески спрашиваю, – натянуто смеется Малфой. – Я и у Нотта тоже спрошу, – шутит он. – Я всегда говорил, что она тупая и не понимает намеков.

– Не понимает, – шепчет Забини.

И друзья сидели молча, не сказав больше и слова друг другу. Обстановку разрядила Гермиона, которая сбежала вниз минут через пятнадцать.

– Я проспала! – немного виновато сказала она вместо приветствия.

– В выходной невозможно проспать, – улыбается с ее поведения темнокожий юноша.

Гермиона рассмеялась, но заметив Драко, улыбка померкла.

– Кажется, мы опаздываем все же, – Забини пришёл на помощь девушке.

Гермиона шла бок о бок с Блейзом и чувствовала себя совершенно спокойно, даже уверенно. Она задумалась о всех своих предыдущих походах в деревню и поняла, что они все были однотипные, словно под копирку. Рон рассказывал какие-то идиотские шуточки и ныл по поводу домашних заданий, постоянно что-то жуя. Гарри же молчал в основном, чувствуя себя виноватым перед друзьями за то, что втянул их во всю эту историю с Волан-Де-Мортом. Грейнджер все время чувствовала неловкость, которая сменялась тревогой за друзей. Девушка каждый поход тряслась, как лист на ветру, боясь, что Пожиратели нападут на Хогсмид во время их прогулки. Она даже иногда саботировала их совместные походы.

Но с Забини было все совершенно иначе. Не было чувства тревоги, не было неловкости. Но было предвкушение. Казалось, что даже воздух, окружавший ее, трепетал от этого чувства. Секунды пролетали, словно минуты, а те превращались в часы, но этой странной паре, на которую все показывали пальцами, было хорошо. Даже уютно.

Они купили маленькие презенты своим однокурсникам в Сладком королевстве, затем Блейз показал ей какой-то магазинчик в подвале одного из зданий, где было полно различных раритетных вещиц и ценных ингредиентов, а потом они ушли в Три метлы, чтобы согреться за бутылочкой сливочного пива.

Гермиона искренне рассмеялась, когда Блейз, из солидарности к ней, тоже заказал себе пиво, как и она. Он сморщился, скорчил гримасу и даже потёр кончиком пальца язык, будто пытался соскрести послевкусие. Умоляюще сложив свои огромные ладони вместе, Забини выпросил у девушки разрешения заказать себе что-то покрепче, и Гермиона, смеясь, кивнула.

Гермиона заливисто смеялась над его историями, не думая о времени. Она грустно подметила, что ее посиделки с гриффиндорцами были не такими, обычно она сама заботливо ходила и приносила друзьям еду и напитки, следила, чтобы у Гарри всегда были в тарелке сырные шарики, которые он так любил заказывать, а также делала замечания Рону, чтобы он поменьше размахивал руками, но рыжеволосый парень неизменно что-то проливал на себя и выходил из-за стола с небольшими пятнами на груди. Блейз же, напротив, сам подходил к стойке или же поднимал руку вверх, привлекая внимание одной из трех официанток. Гермиона была поначалу обескуражена подобным поведением, но потом поняла, что так и должно быть, так правильно.

Их небольшую идиллию нарушила стайка слизеринцев, которая пробежала мимо их столика, громко гогоча. Грейнджер заметила, как напрягался парень, когда смотрел ей за спину, но как только Блейз переводил взгляд обратно на девушку – тот вновь становился мягким. Атмосфера за их столиком стала напряженной, шутки – не такими беззаботными, а взгляды теперь бросались ей за спину.

Во время одной из таких неловких пауз, Гермиона бросила взгляд через плечо и сразу же наткнулась на платиновую шевелюру. Сердце кольнуло, и Гермиона почувствовала себя преданной. Рядом с Малфоем сидела одна из сестричек Гринграсс, затем сидела унылая Паркинсон. А рядом с ней – вторая Гринграсс и … Тео?! Юноша даже склонил к ней голову, внимательно ее слушая. Теодор что-то ответил, и щеки Гринграсс покраснели. Как и щеки Грейнджер, которая за этим наблюдала. Малфой же улыбался, глядя на стол перед собой. Невидимая рука сжимала ледяной хваткой горло и легкие, делая каждый вздох болезненным, но Гермиона никак не могла отвернуться от представшей перед ее глазами картины.

В чувство ее привело тихое, но настойчивое покашливание Забини. Вздрогнув, она медленно повернулась к своему собеседнику и растерянно улыбнулась.

– Если ты отдохнула, давай сходим в книжный? – делает он соблазнительное предложение.

– Блейз Забини, – улыбается гриффиндорка, – перед вами сложно устоять, – но в душе она рада, что мулат так четко уловил перемену в ее настроении. – Дай мне несколько минут, пожалуйста, – просит она и уходит в туалет, чтобы привести себя в порядок.

Гермиона отошла, а Блейз встретился с глазами Малфоя, которые не обещали ему ничего хорошего. Уведя взгляд в сторону, Забини наткнулся на такой же взгляд, но уже Нотта. Собравшись с мыслями, Блейз решил подойти к пятерке слизеринцев. Взъерошив широкой ладонью свои жесткие волосы и ослабив галстук, он встал, но в самый последний момент отвернулся к окну, будто зрелище за оконной рамой было самое захватывающее в его жизни.

В самый последний момент промелькнула мысль, что Грейнджер будет вынуждена подойти к ним. Или же уйдёт одна, маленькая гордая гриффиндорка. Мысленно Забини дал себе пощечину – слишком часто ее интересы стали брать верх.

Ход мыслей Блейза был прерван робким гермионовским «прости, что долго». Словно очнувшись от сна, Блейз натянул улыбку и учтивым жестом указал на выход. Как только он оказался на улице, его плечи тут же гордо распрямились, словно парень избавился от груза, который оставил за дверями Трех метел.

– Кажется, в нашем ряду опустело, – подытожил Теодор, глядя в окно.

– Фу, как мерзко это выглядит! – кривит губы Дафна. А потом немного подумав, добавляет, – наверное, у него есть коварный план на ее счет, иначе я не понимаю его, – девушка аккуратно коснулась руки Драко своим наманикюренным пальчиком. Но парень не думал одергивать руку, и осмелевшая Дафна переплела с ним пальцы, отчего лицо рядом сидящей Паркинсон резко перекосилось.

– Я сейчас вернусь! – бросает Малфой и вылетает на улицу.

Спустя минуту Панси тоже уходит, тихо сказав друзьям, что устала и направляется в Хогвартс. Дафна проводила ее взглядом, а потом набросилась на младшую сестру:

– Учись у Панси, или она добьётся своего, – шипит Дафна. – Поверь мне, эти Малфои – скользкие, как змеи. Уверена, что Драко найдет лазейку в контракте.

– Но может так нужно… – неловко начинает Астория, но Дафна лишь отмахивается от неё.

– Нашей семье нужны Малфои, – холодно, даже бесчувственно, режет Дафна, и миниатюрная Астория сжимается.

Пока Дафна взглядом буравит дверь в ожидании Малфоя, холодная рука Нотта легонько стискивает под столом хрупкое запястье Астории. Девушка поднимает на него свои глаза, и Тео улыбается ей лишь уголками губ, а рука крепче сжимает ее.

В молчании троица ждет возвращения Драко.

А где-то в книжном магазине Гермиона Грейнджер стояла у окна и шмыгала носом, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Гермиона была самой себе противна – этот год тяжелее, чем все остальные, и она осталась совсем одна, и теперь эти предательские слёзы скатывались по ее щекам ежедневно.

Блейз стоял позади неё, между ними было всего несколько метров, но парень каждой клеточкой тела ощущал ту борьбу, что вела Грейнджер.

Когда ему было грустно, то Забини напивался с Малфоем. Когда Малфою было скучно, то он спаивал Блейза, и такие отношения их устраивали. Иногда к ним присоединялся Нотт. А иногда они и Грехэма зазывали.

Гермиона же уже не доверяла своим гриффиндорским друзьям, но ещё не доверяла слизеринцам.

Как и все слизеринцы, Забини презирал жалость, но иногда по-другому смотреть на Грейнджер у него не получалось. Хотелось подойти к девушке и хорошенько ее встряхнуть со словами: «Черт возьми, Гермиона, соберись!».

– Что на этот раз? – Блейз решил попытать удачу, но уже знал, что Гермиона лишь отрицательно покачает головой, мимолетно улыбнувшись.

Как обычно, она не ответила.

– А я думал, друзья всем делятся, – вкрадчиво шепчет Забини ей в спину.

Вздрогнув, Гермиона обернулась, теребя рукав своей кофты. Забини выжидающе продолжал смотреть на девушку, и та немного прогнулась. Самую малость, но и в этой малости была правда.

– Я… – она запнулась. – Я убиваюсь по человеку, с которым у меня нет теперь будущего, – Гермиона качает головой. – Каждый вечер я сижу на кровати и смотрю в зеркало, и знаешь, что я там вижу? – она не ждёт, что он ответит, а он совсем не хочет ее перебивать. – Ничего. Я не вижу там будущего. Предназначения. Я вижу только борьбу. Я закрываю глаза и вижу, как Воланд… Тот-Кого-Нельзя-Называть убивает моего друга. Я получаю письма, и не вижу там семейного уюта, Блейз. Я где-то свернула не туда, и все потеряла, – две слезинки выскальзывают из уголков ее глаз. – Я пытаюсь смотреть вперед оптимистично, но понимаю, что рядом со мной никого не будет, потому что… Наверное, опасно. Но Блейз, как же больно осознавать, что никто, как я, не будет ждать меня несколько лет, искать меня, сравнивать мои глаза с шоколадом или же петь мне песни, чтобы развеселить меня в осенний вечер, как это бывает в книгах. Понимаешь?

– Нет, – Блейз отвечает безжалостно, прямолинейно. Он слушал ее в пол уха, сначала он честно пытался следить за ходом ее мыслей, но потом его обдало такой жгучей волной одиночества, что все остальное, кроме ее шоколадных глаз, которые смотрели на него и блестели от непролитых слез, вылетело из головы.

– Я хочу вернуться в замок, – и Гермиона поспешила к выходу, по пути вернув на место пару перьев, что себе присмотрела.

Забини пошел за девушкой, взяв выложенные Гермионой предметы. Бросив на прилавок несколько монет и показав, что сдачи не нужно, Блейз ускорил шаг, чтобы догнать рыжеволосую гриффиндорку.

Как только колокольчик на двери звякнул, известив, что Блейз покинул магазин, к окну, где несколько мгновений назад стояла Гермиона, вышел Драко Малфой, который был свидетелем столь душещипательной сцены. Он был за соседним стеллажом, его не было видно, но он прекрасно все слышал. Юноша лбом прислонился к холодному стеклу, глядя, как на противоположной стороне небольшой улочки, Блейз что-то говорит Гермионе, а она, смеясь, машет руками. Драко протянул руку вперёд, но лишь наткнулся на холодную поверхность. Легонько стукнув костяшками пальцев по стеклу несколько раз ,парень, насвистывая, направился в Три метлы, где его ждали однокурсники.

Когда Драко вышел из книжной лавки, Гермионы с Блейзом уже не было, поэтому Малфой не боялся быть пойманным. Парень шёл и пинал все, что попадало ему под ноги: камни или же мелкие ветки, опавшие листья или кошку, что пробегала мимо – все это было неважно.

«Идиотка, – Драко мысленно удивлялся тупости Грейнджер. – У меня нет с ним будущего, – передразнил ее слизеринец. – Какая же ты жалкая. Этот рыжий кретин даже не знает Священных двадцать восемь семей и родословную каждой из семьи, а она до сих пор убивается по нему! – его руки неосознанно сжались в кулаки в карманах».

Мыслей в голове было много, но Драко уже стоял под дверью Трёх метел, поэтому он сделал единственное, что ему оставалось – прикрыл глаза, и на дно его ментального озера опустился ещё один булыжник, на котором было написано всего одно слово – Грейнджер. Он обязательно вернётся к этому, но не сегодня. Когда в следующее мгновение парень открыл глаза, то снова был непроницаемым и холодным.

Несмотря на то, что Панси похлопала по месту рядом с собой, а Дафна зазывающе облизнулась, Драко предпочел сесть рядом с Ноттом. Настроения у Малфоя не было от слова совсем, поэтому он был просто обязан испортить его кому-нибудь.

Девушки без умолку что-то обсуждали, и Малфою с Ноттом оставалось лишь смириться с этим и, время от времени, поддакивать или кивать, чтобы поддерживать видимость разговора. Между самими же парнями завязался светский учтивый разговор, но больше это напоминало партию в шахматы. Оба оппонента признавали мастерство друг друга, поэтому шутки становились более двусмысленными, намеки – более грубыми, а оскорбления были весьма завуалированными и били точно в цель.

Но вот один из игроков этой невидимой битвы делает дерзкий выпад и оказывается на клетке поля противника. Усмехнувшись, второй игрок убирает фигуру соперника с шахматной доски, поставив на ее место свою. Первый игрок победно улыбнулся – жертва пешки окупила себя сполна.

– Я это для тебя заказала, – попробовала Дафна вернуть внимание Драко. Парень замечает, что старшая Гринграсс пододвигает к нему стакан. – Шоколадное, – улыбнулась Дафна. – Как ты любишь.

Шоколадное.

Как ты любишь.

Как ее блядские глаза.

Сосчитав про себя до десяти, Драко с легким чувством отвращения отодвигает от себя стакан при помощи магии – парень даже касаться не хочет этого:

– Терпеть не могу шоколад, – звучит лучше, чем он думал. Дафна разочарованно вздохнула, а вот Панси удивленно приподняла брови, но быстро взяла себя в руки.

Малфой поднимает руку вверх и щёлкает пальцами – тут же появляется официантка, а ещё через секунду на столе оказывается бутылка огневиски.

– Вот это да, – Теодор делает жадный глоток. – Ради такого, я готов ждать тебя вечность, – весело говорит Нотт.

– Почему ты всегда нарушаешь правила? – игриво надувает губы Дафна.

– Могу себе позволить, – сухо отвечает ей Драко.

За легким разговором прошли часы, и настало время возвращаться в замок. Но Драко не торопился. Тогда первая поднялась Астория, а Нотт вызвался проводить ее. Дафна была вынуждена к ним присоединиться, Малфой же не повелся на провокации и остался один.

Когда стало виднеться дно бутылки, Малфой понял, что пора закругляться. Уже в самых дверях, когда он выходил, какой-то неуклюжий парнишка чуть не сбил его с ног.

– Идиот, – пробубнил Драко себе под нос, стряхивая с себя невидимые пылинки после столкновения.

Было в этом что-то умиротворительное – возвращаться в Хогвартс в полном одиночестве. Начинало темнеть, и окружающий пейзаж был прекрасен. Холоден, но прекрасен. Как и сам Малфой. Была тишина. Никто противно не жужжал над ухом, никто не отпускал пошлых шуточек, никто не смеялся натянуто и так не искренне.

Засунув руку в карман брюк, Драко нащупал записку. Быстро подсветив палочкой пергамент, Драко прочитал всего два слова: «Все готово».

Малфой тут же сжег пергамент. Провожая глазами разлетающийся пепел, парень улыбнулся – кажется, его черная полоса стала не такой уж и беспросветной. Насвистывая, пружинистой походкой он направился в замок.

Но вместо того, чтобы подняться в башню, он прошёл в ставшие такими родными подземелья. Гостиная Слизерина тут же оживилась, когда сам Драко Малфой соизволил к ним заглянуть, ведь такого не было уже давно, поскольку все его посиделки перенеслись на его новую территорию – Башню Старост, а туда не каждый мог зайти. Парню не удалось ускользнуть в свою бывшую комнату, поэтому добрых тридцать пять минут он потратил на пустые разговоры.

Когда ему все же удалось прорваться в комнату, Драко от злости аж скрипнул зубами – Забини не было. Решив, что два его друга могли напиваться вместе, Драко прошёлся до комнаты Нотта, но и там было пусто.

Сославшись на срочные дела старосты, Малфой чуть ли не бегом покинул гостиную. Драко шёл к старому и практически всеми забытому кабинету, в котором когда-то преподавалась Защита от темных искусств – им троим очень полюбился этот кабинет. Отдалённый, никем не излюбленный, с хорошим видом из окна – и ребята быстро смогли вскрыть замок при помощи старой доброй Алохоморы. Но и этот кабинет встретил белобрысого парня оглушающей тишиной.

– Да как же я устал от вас! – крикнул Драко в пустоту кабинета. Его голос ударился о стены и потолок, усилился и вернулся обратно к парню, вызывая у того неконтролируемую дрожь по позвоночнику.

Переложив палочку в руке поудобнее, Малфой поспешил убраться к себе. Никто не смел заговорить с ним по пути и окликнуть – все тут же опускали глаза, встретившись с озлобленным Малфоем.

Дверь в гостиную старост открылась пинком, и появился Драко, который тут же замер на пороге. Удивление всего лишь на секунду отразилось на его лице и сразу же сменилось холодным безразличием. На него с таким же удивлением взирали три пары глаз.

Первым в себя пришёл Блейз:

– А что я вам говорил? – повернулся Забини к замершим Грейнджер и Нотту. – Он умеет появляться эффектно! – засмеялся Блейз и кивнул на кресло, предлагая старосте присоединиться к ним.

– Есть повод? – Драко поудобнее устроился в кресле и кивнул на початую бутылку.

– Да когда это нам нужен был повод? – изгибает одну бровь Теодор. Взмах руки – и Тео наколдовал бокал, ещё один взмах – и уже четыре бокала были наполнены, и подлетали к присутствующим.

Драко протянул руку и взял бокал за ножку. Сморщившись, словно от острой боли, он спросил:

– Даже грязнокровка пьёт? – Грейнджер замерла. – Хмм, а ты не безнадежна, – он вскидывает на нее свои серые глаза. – Хороший вкус на собутыльников, – он поднимает вверх бокал, салютуя ей, а потом резко опускает его на стол с такой силой, что содержимое расплескалось. – Но я не пью в дрянной компании. – С этими словами он поднялся на ноги и поспешил скрыться в своей комнате, поскольку язык чесался много чего сказать.

– А я говорил, что он не пьёт вино, – пожал плечами Блейз.

– Просто он в Хогсмиде выпил, – Нотт ободряюще улыбнулся Грейнджер.

– Просто он всегда такая свинья, – буркнула себе под нос Гермиона и залпом осушила бокал.

А затем они втроём громко рассмеялись. Они были расслаблены, им было хорошо и уютно в компании друг друга, и даже Малфой не смог испортить атмосферу, что сейчас витала в гостиной.

Но Забини был бы плохим другом, если бы не воспользовался первой же возможностью, чтобы подняться к другу.

– Да что ты творишь? – с этими словами Забини влетает в комнату Малфоя. Тот сидит в кресле и неспешно потягивает огневиски. С тяжким вздохом Блейз забирается на середину кровати друга. Забини уселся поудобнее и уставился на Драко в ожидании ответа.

– Просто, – пожимает Драко плечами.

– Нет никакого «просто», Драко.

– Вот именно, блять! – в сердцах воскликнул блондин. Перед глазами тут же появилась картина, как буквально пол часа назад он заходит и с порога видит чертову руку Нотта на чертовом плече Грейнджер. – Именно!

– И?

– Это слишком! – нога Нотта касается ее ноги. Их бёдра так близко, что даже соприкасаются. Слишком лично. Слишком больно. – Это было слишком.

Пауза. Оба не знают, что сказать. Наконец Блейз неловко спрашивает:

– Ты же не думал, что так будет всегда? Люди взрослеют, у них появляются определённые… эмм… потребности…

– Твою мать, Забини! Ты мне сейчас что, о сексе собираешься рассказывать?

– Нет, – хмыкает мулат. – О Грейнджер.

При упоминании ее фамилии Малфоя аж передернуло, и он предупреждающе поднял ладонь.

– Она ведь не монашка.

– Блейз.

– И рано или поздно…

–Блейз!..

– С ней кто-то…

– Забини!

– Переспит, – как ни в чем не бывало, заканчивает Забини.

– Это же Грейнджер!

– И?

– Какой там секс?!

– Я думаю, что охренительный, – подливает масло в огонь Блейз.

– Потому что… Потому что… – Драко запнулся. Он не может сказать это вслух. – Потому что потому, что тут непонятного?

– Все, – хмыкает Блейз. – Выиграет тот, кто первый…

– Блейз! – взревел Драко.

– Заявит свои права, афишировав отношения.

– Ох, Блейз, – плечи Драко поникли, как и его взгляд, что секунду назад пылал.

– Малфой, – вдруг зовёт Блейз. – А ты не ревнуешь? – кивает он на дверь.

– Что? – взгляд снова пылает. – Да кто она такая? Да как ты можешь унижать меня подобным предположением? – распаляется Драко.

Забини откинулся назад и уже лежал на кровати, глядя в потолок и улыбаясь, пока Малфой доказывал ему, что это все глупости, и если он и ревнует, то только своих друзей, но не более.

То ли голос Малфоя, то ли выпитый алкоголь повлиял, но Блейз задремал. Когда Драко это заметил, друг уже крепко спал.

– Ясно, – выдохнул Малфой, понимая, что весь его монолог был успешно прослушан.

Драко присел на край кровати и уставился на спящего друга. Он решил не будить Блейза, им не впервой ночевать в одной спальне и даже в одной кровати. Но вот Нотт пришёл сюда с Забини, поэтому следует предупредить Теодора, что их товарищ останется тут.

Драко наливает себе очередную порцию огневиски и, с бокалом в руке, спускается в гостиную.

Стакан выскальзывает из вмиг вспотевших пальцев и разлетается на сотни осколков. Этот резкий звук заставил парочку на диване отпрянуть друг от друга. Гермиона стремительно краснеет, а Теодор самодовольно улыбается, проводя пальцем по своей нижней губе.

В голове у Драко билась фраза, наподобие, «Мерлин, мне нужны новые глаза» или «Твою мать, я ослеп», но вслух он сказал:

– Блейз спит, не жди его, – Теодор кивнул, но уходить явно не собирался. Тогда Драко решает сам уйти отсюда. Кивнув на прощание, с гордо поднятой головой и холодными глазами, он уходит, оставляя за спиной две разбитые вещи – бокал и, что важнее, своё сердце.

Или мечту?

Драко шёл, куда глазаглядят. В голове всплывали различные образы, от которых он пытался отмахнуться, но от этого они становились лишь ярче. Сжав голову двумя руками, Драко побежал на Астрономическую башню.

Вечерняя прохлада приводила в чувство. Грудь бешено колыхалась от частых вдохов-выдохов. Малфой задыхался. Парень жадно вдыхал воздух, но не чувствовал, как лёгкие наполняются им. На грязный пол полетела жилетка, следом галстук, но это не принесло долгожданного облегчения. Дрожащие руки никак не могли справиться с маленьким пуговицами, поэтому Драко просто дернул воротник и несколько из них покатились по полу.

Эффекта ноль. Тогда парень падает на колени и прислоняется лбом к холодному полу. Платиновые волосы смешались с грязью, но это было сейчас так не важно.

Ведь какая разница, какой ты снаружи, когда ты умер внутри.

Нос забивается грязью и пылью, которую он вдыхает. Но это приносит долгожданное облегчение, когда холодный воздух наполняет лёгкие, вытесняя все теплое, что еще было в нем. Драко заваливается на спину и смотрит на небо бессмысленными взглядом.

Отчаянно цепляясь за звёзды, он ищет смысл жить дальше, смысл бороться. Каким бы сильным он не был, судьба полюбила вставлять ему палки в колёса. По щекам текут слёзы, оставляя после себя грязные дорожки.

Отец находится в Азкабане, потому что впал в немилость к Темному Лорду. И это подарок судьбы, что остался жить.

Мать сходит с ума.

А он убивается по девушке, с которой у него не могло быть будущего.

У него остался только он сам. Он один. Один на один с заданием от Темного Лорда. С заданием, наградой за которое будет Авада.

Драко поднимает вверх левую руку. Змея отчаянно блестит на его предплечье. Драко жмурится, а потом медленно открывает глаза, но змея так и осталась. Парень проводит по ней пальцем второй руки, огибая каждый изгиб. Затем также медленно палец спускается к запястью.

Его первые ласточки.

Шесть тонких шрамов украшали запястье, пересекая паутинку вен. Каждый он сделал осознанно, как память о том, что нужно и стоит бороться.

Ласково, почти с любовью, он провёл по самому первому. Такой неуклюжий и неровный. Драко прикрыл глаза.

Это был первый курс. Отец тогда накричал на него, потому что он не смог подружиться с Гарри Поттером. Тогда Малфой-младший поклялся себе, что сделает все возможное, чтобы вытащить эту очкастую задницу из ловушек, что хитро плёл его отец. Нарцисса, узнав об этом, лишь грустно улыбнулась и сказала, что она правильно воспитала сына. Эта улыбка сохранилась в памяти Драко.

Ещё летом, подслушав, что в школе будет храниться философский камень, Драко понял, что надо сделать так, чтобы Поттер помешал плохим людям его выкрасть. Но Драко так и не понял, кто и зачем захочет его выкрасть, поэтому не стал кому-либо рассказывать об этом. Он следил за гриффиндорской Троицой, провоцировал их, подслушивал, но так и не смог понять, знают ли они что-то о волшебном камне или нет.

Когда Драко узнал, что перекрывают третий этаж школы, он сложил два и два, и в наконец понял, что время поджимает. В тот день он целый день провоцировал Поттера, и в итоге Гарри сорвался. Но между ними встала Грейнджер. Тогда Малфой не сдался и написал Поттеру записку, где снова его высмеивал и предлагал магическую дуэль, если тот не трус. Гарри тут же написал размашистым почерком, что будет. В полночь, в зале с наградами, который был в начале коридора четвертого этажа.

Все шло, как и было задумано. Маленький Драко подошёл к Филчу и слезливо рассказал, что услышал, как кто-то сегодня планирует ночную вылазку, но он не помнит, то ли третий этаж, то ли четвертый. Огромные серые глаза произвели должное впечатление, и Филч не стал вдаваться в подробности или отводить стукача к учителям.

В тот вечер три гриффиндорца узнали про огромную трехголовую собаку, что охраняла люк. Больше Драко никак не мог помочь, поэтому молился, чтобы до троицы дошло.

Когда в конце учебного года Дамблдор говорил заключительную речь и присуждал дополнительные очки, Малфой улыбнулся на фразе: «Сложно противостоять врагу, но еще сложнее противостоять друзьям».

По-прежнему лежа с закрытыми глазами, Драко переместил палец на следующую белую полоску.

Это было на летних каникулах после первого курса. Люциус был зол, поэтому запретил Драко приглашать друзей. И Драко снова стал общаться с домовиками, как в детстве. Как только Драко смог твердо стоять на ногах, Люциус запретил жене нянчиться с сыном. Трехлетнего мальчика отдали на воспитание домовикам. Нарциссе же было позволено лишь обучать его прекрасному – игре на фортепиано и рисованию, но не так часто, как ей бы этого хотелось. Мать и сын пользовались любой возможностью побыть вместе. Именно поэтому домовики привязались к белокурому ангелу.

Поэтому, когда двенадцатилетний Драко зашёл на кухню, то был тепло встречен. Парень почувствовал прилив тепла, когда маленькая сморщенная ручка Добби легла на его плечо. В тот вечер, как и во все последующие, Драко взахлёб рассказывал о Поттере и его подруге – Гермионе.

Чем ближе была дата отъезда в школу, тем Драко становился более нервным. И в один из порывов, он признался, что тому самому Поттеру может грозить беда. Тогда Добби пообещал мастеру Драко, что сделает все возможное, чтобы защитить мистера Гарри Поттера.

Именно мастер Драко. Люциус был хозяином, от которого Добби бросало в дрожь, как и всю прислугу в их доме. Нарцисса была госпожой, которая лишний раз никого не дергала, а Драко был мастером.

В те же каникулы Драко имел глупость восхищенно рассказать об успехах Гермионы Грейнджер. Хоть он и рассказывал с лёгкой завистью, Люциус четко уловил первую влюбленность. В тот же вечер ничего не подозревающий Драко спускался с отцом в подземелья, и неожиданно получил удар тростью. Не успел Драко опомниться, как на него ещё несколько раз опустилась трость. Так Люциус объяснил сыну, что такое любовь и как сильно она делает больно. Четыре дня Драко провёл в подземелье собственного дома, осознавая, что на самом деле любовь слишком преувеличенное понятие.

В день, когда Поттер на машине прилетел в Хогвартс, Драко нанёс себе этот порез, который означал, что каким бы ты не был маленьким, ты можешь бороться.

Палец опустился ниже, на волнообразный шрам, что поперёк проходил по самым венам. Он был похож на змею, как любил считать Драко, но в тот день, когда он нанёс себе этот порез, он думал, что его будет сложно залечить, или вовсе не смогут спасти. В тот день он думал, что потерял ее.

Ещё летом в книжной лавке, где все студенты закупаются к школе, он нашел одну книгу и вырвал оттуда страницу. Быстро спрятав кусок бумажки в карман, Драко знал, что рано или поздно настанет ее час. И он настал.

В Хогвартсе царила паника. Часть студентов эвакуировали. Поттера стали считать наследником Салазара Слизерина, а Гермиона плотно засела в библиотеке, где Драко мог любоваться ею целыми вечерами. Он видел, что у девушки ничего не получается, поэтому достал аккуратно сложенный лист бумаги и написал своим красивым почерком всего одного слово – трубы. И аккуратно вложил записку в зеркальце. А затем подбросил ей на стол, когда она отошла за новой книгой.

Спустя два дня замок сотрясся от очередного нападения – в этот раз напали на Грейнджер. А до противоядия, что варили Стебель и Помфри, было как пешком до луны. В этот же день Малфой заперся у себя в комнате и беспощадно изуродовал себя. Нашли его верные Крэбб и Гойл. Им хватило мозгов не трепаться об этом и отнесли его в лазарет, где мадам Помфри чудом успела его спасти и ещё не успела сообщить об этом его родителям, декану и директору.

На вопрос «зачем» Драко просто пожал плечами и уставился на перебинтованное запястье. Когда Помфри сообщила, что должна рассказать об этом, то Драко лишь безразлично пожал плечами.

– Мог бы и спасибо сказать, – всплеснула тогда руками Помфри, – я ведь жизнь тебе спасла.

Малфой отчетливо помнит тот момент. Как он повернулся, уставился на неё своими бездонными серыми глазами и прошептал:

– Разве вам не страшно в замке? Что может быть страшнее, чем ожидание собственной смерти? – тон серьезный, не по годам. – Если вы расскажете об этом, то просто перечеркнёте мое будущее. Меня отец просто-напросто убьёт, – пожимает мальчик плечами. – Вы забрали у меня возможность уйти на моих условиях, – и Драко отвернулся к стене, натянув одеяло по самый подбородок. Он уже не видел слез, что стояли в глазах Помфри.

Уже вечером он вернулся в гостиную своего факультета как ни в чем не бывало. Мадам Помфри никому ничего не сказала.

– Что это было? – спросил Гойл.

– Да я же водолей, – улыбнулся Драко. – Вот и хотел пустить волну, – он поднял руку, демонстрируя бинт на запястье.

– А в итоге чуть коней не двинул, – засмеялся Крэбб.

– Давайте сохраним это в тайне, – предлагает Драко, и друзья соглашаются.

День рождение у Драко в начале июня.

Так Малфой понял, что его друзья не только туповаты, но и не внимательны, но конкретно в этой ситуации он был этому рад. С другой стороны – другие вообще не заметили его отсутствия.

Малфой вновь проводит рукой по змейке – двенадцать зигзагов, как букв в слове грязнокровка.

Он тогда так боялся, что она вспомнит или поймёт, что это именно он подсунул ей эту несчастную страницу из книги. Но она не помнила ничего, а эти два тупоголовых ею восхищались. Тупицы. Грейнджер ни за что не вырвала бы страницу из книги. Только не его Гермиона Грейнджер! Она бы скорее переписала целую страницу или же сделала дубликат, но ни за что бы так не осквернила книгу.

Он пришёл к ней, когда всех окаменевших, при помощи зелья, возвращали обратно. Он как бы случайно зашёл в больничное крыло и увидел ее. Живой и невредимой. Улыбка озарила его лицо. Но Гермиона тут же его осадила:

– Не дождёшься! – бросает она ему в лицо. – Всех грязнокровок оживили, так что можешь не любоваться своими трудами.

Он молчит, не зная, что сказать, а она стоит такая красная от гнева и сверлит его глазами.

– Ты не помнишь? – наконец спрашивает он.

– Твою «грязнокровку» сложно забыть, – кривит она губы. – Лучше бы ты назвал меня гриффиндорской шлюхой, а не вот так! – кричит она ему.

Он тогда посмотрел на неё долго, стараясь запомнить, а потом кивнул и вышел.

Драко открывает глаза и смотрит на следующий шрам, который отдельно от всех. Его вклад в будущее. Его время еще не настало.

Когда весь волшебный мир содрогался от известия о том, что Сириус Блэк сбежал, Драко был абсолютно спокоен. Ничего не предвещало беды, но на всякий случай он расспросил мать и отца. Отец даже рассказал несколько моментов из школьных лет. И это было не странно, ведь Сириус вроде как их родственник, хоть и выжжен с фамильного древа. Даже Северус, поджав губы, что-то, но рассказал.

Уже в самом Хогвартсе, Драко узнал, что Грейнджер доверили маховик времени. Чисто из вредности, чтобы задеть Золотое трио и доставить неприятности поттеровскому любимчику, а именно Хагриду, Драко затеял весь этот балаган с гиппогрифом.

Затем, как-то после отбоя, Драко услышал в одном из темных коридоров, как Гарри говорил профессору Люпину, что видел на карте Питера Петтигрю.

Сложив побег Блэка, преподавателя Люпина и давно мертвого Петтигрю, Малфой снова проявил чудеса дедукции. На следующий день он тут же доложил профессору Снеггу всю ситуацию, и тот уронил голову на руки. Плечи профессора содрогались от беззвучных рыданий, а Малфой не мог понять, в чем дело. Тогда под большим секретом Снегг сообщил, что Петтигрю – виновник одной трагедии, и Снегг лично с ним разберётся. Без помощи министерства.

Малфой целую неделю думал, что и как. Определенно все линии сходились на Поттере, но Малфой не обладал полной картинкой. Как-то раз его взгляд блуждал по ученикам на трансфигурации и зацепился за гриффиндорцев. А именно – за рыжего из троицы. На сколько он помнил, у Рона никогда ничего не получалось сделать со своим крысенышем. Даже Невилл мог трансфигурировать свою жабу, но не Рон. Интересно, почему?

И спустя два дня Драко понял, почему. Потому что крысёныш – анимаг. Все просто.

Всеми правдами и неправдами он смог уговорить какую-то гриффиндорскую девчушку вынести ему питомца Уизли. Он заплатил ей один галеон, когда крыса была у него в руках. Надежно спрятав ее во внутреннем кармане пиджака, Драко дошел до кабинета зельеварения, где Снегг проводил отработку у некоторых студентов.

– Смотри, – Драко достал животное и сжал в кулаке. Крыса стала водить головой и царапаться, отчаянно пытаясь выбраться. – Смотри, Питер, – шепчет Малфой в крысиное ухо. Крыса сразу перестала барахтаться и замерла. – Это Северус Снегг, узнаешь? – животное вновь стало агрессивно вырываться, но Драко лишь посильнее сжал кулак, вызвав жалобный писк у Коросты.

– Смотри, – продолжает Драко. – Я могу сейчас подойти к нему и сдать тебя. И поверь мне, я не знаю, что ты сделал лично Снеггу, но он сказал, что убьёт тебя, если найдёт, – парень почувствовал, как быстро забилось сердце у крысы. – Но так же я могу пойти и сдать тебя Поттеру, а тот побежит к Дамблдору. Они, естественно, сдадут тебя в Министерство. Но есть и третий вариант, – улыбается Драко. – Тут твои друзья – Люпин и Блэк. Как ты думаешь, что они с тобой сделают за предательство?

Парень почувствовал, как тельце грызуна обмякло в его руке. На секунду он засомневался в своей догадке, поэтому поднес животное к лицу, чтобы рассмотреть поближе. Пять пальцев на одной лапе и четыре на другой. Ошибка исключена.

– А сейчас мы решим эту непростую задачу, Питер, – Драко поудобнее перехватил Коросту-Питера и не сводил напряженных глаз с мохнатой морды. – Я буду задавать тебе вопрос, а ты моргаешь один раз, если ответ да, и два раза, когда нет. Тебе понятно?

Крыса моргнула один раз.

– Я прав, что ты – Питер Петтигрю?

Глаза прикрылись один раз.

– И ты меня действительно понимаешь? – Драко чувствовал себя крайне неловко, общаясь с крысой.

Один раз.

– Мне подойти к профессору Снеггу?

Глаза грызуна прикрылись дважды.

– Мне отнести тебя к профессору Люпину?

Нет.

– Ты хочешь, чтобы я отнес тебя у Поттеру?

Ноль реакции.

– Тогда может быть тебе бы хотелось снова исчезнуть?

Крыса утвердительно моргает.

– Я тебя отпущу, если ты мне пообещаешь исчезнуть в конце этого года. Устраивает?

Питер моргает один раз.

– Но с одним условием, – добавляет Драко. Парень опустился на пол, спиной прислонившись к стене. – Когда-нибудь ты обязательно вновь пересечешься с Поттером, потому что все блять вертится вокруг него. И ты будешь ему должен, понятно?

Не веря, что все так удачно для него складывается, Петтигрю моргает один раз.

– Меня зовут Драко Люциус Малфой, и если я узнаю, что ты нарушил нашу… договоренность, мы тебя найдём.

Почему-то Драко посчитал нужным сказать именно «мы», но кто эти «мы» парень не имел понятия.

– Чтобы я тебя не видел тут на следующий год, – устало говорит блондин. Дождавшись, пока крысёныш утвердительно моргнёт, Драко ослабил хватку и выпустил Петтигрю на свободу. Издав радостный писк, крыса побежала по коридору, прижимаясь к стене. Но затем резко развернулась и рванула обратно к своему освободителю.

Слишком много сил Драко потратил на этот разговор. Поэтому когда Питер забрался на его руку, а потом и вовсе стал забираться выше, Драко не смог его сбросить, а лишь лениво повёл головой, желая отогнать назойливую крысиную морду, что тыкалась носом в его шею.

– И тебе удачи, Питер, – он посмотрел в слишком умные для крысы глаза, пару раз провёл ладонью по маленькому тельцу, а затем помог грызуну спуститься. Драко взглядом проводил Петтигрю, пока тот не скрылся за ближайшим поворотом.

Драко так и остался сидеть на полу, проклиная задницу Поттера, что постоянно попадала в различные передряги. Стабильно.

– Что, твой нарциссизм победил, и ты стал общаться сам с собой? – мимо прошла Грейнджер.

– Мимо, Грейнджер, – отпарировал Драко и лениво поднялся.

– О, – девушка развернулась. – Снизошел до разговоров с простыми смертными?

– До грязнокровок ты имеешь ввиду? – улыбнулся он. Грейнджер поморщилась. – Называй вещи своими именами. – Взгляд парня зацепился за ее ноги. Ну это уж перебор! – Не носи такие юбки, у тебя слишком кривые ноги, – морщится он.

Гермиона лишь шумно выдохнула, а затем развернулась и медленно пошла в Башню Гриффиндора.

– Что, сбегаешь? К Поттеру, да? – летят ей в спину его слова, но Гермиона лишь молча покачала головой и продолжила свой путь. – Ну и катись ты, Грейнджер! Кто же ещё будет спасать жопу твоего святого Поттера!..

Я.

Со следующего дня Гермиона начала носить юбку только до колен.

Настало время второго акта в комедии с гиппогрифом.

Драко Малфой открыл глаза и плавно переместился на самый глубокий порез на запястье. Парень полуприкрыл глаза, и воспоминания начали сменять друг друга наперегонки.

Это был Чемпионат мира по квиддичу. И Малфой-младший старался намекнуть шрамоголовому, что лучше им убраться отсюда. Он так и сказал ему: «Не лучше ли вам убраться отсюда? Тебе не понравится, если ее заметят. Верно?». Но Поттер не понял его. Тогда он попытался предупредить Грейнджер в своей манере. Он отчетливо помнит, как ухмыльнулся и сказал ей: «Не высовывай свою лохматую голову, Грейнджер». Но даже такая умная Грейнджер не поняла его. Она все равно влипла в неприятности, но хотя бы не светила своими панталонами, подвешенная не пойми над чем.

Следующим вечером один из домовых эльфов помогал Драко залечить рану и наложить повязки. Люциус и Нарцисса были на каком-то приеме, поэтому Драко очень удивился, когда дверь открылась и в комнату вошёл… Блейз Забини.

Блейз внимательно смотрел на действия домовика и даже дал пару указаний. Как только дверь за домовиком закрылась, Малфой поднялся на ноги и неловко начал:

– Блейз! – Драко совершенно не знал, что тут сказать. – Все совсем не так, как ты думаешь. Просто…

– Не смей! – закричал Блейз. Ноги мулата резко подкосились и он упал на колени. У него была настоящая истерика – Драко никак не мог понять, то ли друг плачет, то ли смеется. Единственное, что можно было различить, так это его вопль «не смей».

Блейз отчаянно цеплялся руками за ноги Драко, по щекам Забини текли слёзы. Малфой отчетливо помнит эти огромные бусины, что дрожали в глубоких глазах, а затем текли по щекам. Но Забини нисколько не стыдился своих слез.

Малфой опустился на ковёр и крепко обнял друга. Блейз уткнулся ему в шею и рыдал.

Как только Забини стал успокаиваться, Драко смог различить горячий шёпот:

– У меня была старшая сестра, – тихо заговорил Блейз, периодически всхлипывая и задыхаясь. – Она была сводной, по папиной линии, но я так любил ее, – продолжал Забини, уставившись в одну точку. – Однажды, когда мы были в Италии, мы вдвоём пошли на озеро, – глаза Забини затуманились от воспоминаний. – Она тогда была в купальнике, и я заметил такие же отметины у неё, – всхлип. – Мне стало очень интересно, и я спросил, откуда это у неё, а она грустно улыбнулась и сказала, что это метка. Я тогда обиделся, что у неё есть, а у меня нет, и целую неделю с ней не разговаривал.

Блейз замолчал, а Драко не стал перебивать, внимательно слушая друга. Только лишь объятия становились крепче, как и их дружба.

– Спустя неделю я спросил, как она их получила, и она сказала, что это отметины сильных людей, которые чувствуют много боли. И так боль находит выход, чтобы человек не задохнулся. Потом она поступила в Шармбатон и уехала во Францию. Но она всегда встречала меня в Италии, когда я приезжал туда.

Блейз замолчал. Слёзы уже не текли по его щекам. Мулат немного отстранился, чтобы видеть лицо друга.

– Когда мне было около пяти, мы с семьей приехали в Италию, где меня, естественно, уже ждала сестра. Помню, как мы снова пошли на то озеро, и я заметил, что шрамов стало ещё больше. Они уже были по всему телу, Драко, – слёзы снова текут из глаз. – Я мог рассказать об этом кому-то, но я этого не сделал, – он закрывает глаза и продолжает странным голосом. – На следующий год она меня уже не встретила. Я купался в озере один. Мать сказала мне, что она навсегда уехала из Европы и больше никогда не вернётся.

Забини распахивает глаза, и Драко видит в них глубокую бездну.

– Пожалуйста, – просит Забини, – не уезжай.

Малфой крепко обнимает друга, пряча лицо. Его плечи сотрясаются от плача, и уже Блейз проводит рукой по спине друга, успокаивая и легонько похлопывая. Прошла, казалась, целая вечность, когда друзья ослабили объятия. Две пары покрасневших глаз уставились друг на друга. Драко несмело улыбнулся. А Блейз протянул ему ладонь:

– Я, Блейз Ричард Забини, обещаю разделить с тобой любую боль.

Не думая, Драко тут же обхватывает ладонь друга:

– А я, Драко Люциус Малфой, принимаю твоё обещание.

В тот же день Драко дал сам себе обещание, что этот год он проведёт спокойно. Поттер уже большой мальчик и у него есть мамочка-Грейнджер, так что он не пропадёт. Драко практически смог вырвать с корнем из себя образ рыжеволосой девушки и жить дальше, смирившись с тем, что это все бессмысленно. Но девушка вновь влетела в его жизнь в чудесном бальном платье, уничтожая все столпы, которые Драко смог возвести.

Палец нащупал последний, шестой шрам – Драко поставил его в этом году. Он так старательно оберегал этого драгоценного Поттера, а этот идиот все равно побежал в Министерство магии. Малфой был зол, поэтому порез был быстрый и неровный, а потом он узнал, что отца схватили в Отделе Тайн, и юноша снова ударил себя лезвием, вскрыв с горем пополам затянувшуюся рану.

Драко медленно открыл глаза. На Астрономической башне заметно потемнело, и даже звёзды, казалось, потухли, словно не желали освящать гнилую душу, что пустым взглядом взирала на них через серую бездну. Одна Луна сияла так ярко, что слизеринец периодически отводил глаза от неё.

Малфой послал Луне улыбку. Она была такой холодной и недоступной, но в тоже время каждый мог указать на неё. В голову сразу полезли глупые мысли и истории, которые в детстве ему рассказывали домовики. Эльфы вообще были слишком суеверные и боялись полнолуния. А сейчас было именно оно.

Драко вдохнул полной грудью. Люди действительно ничему не научились. Сотни лет эволюции, а они так и не поняли, что в полную Луну нельзя выходить на улицу. До этого лета Драко тоже считал все рассказы просто сказками. Но Фенрир Сивый переубедил его за две минуты. И теперь Малфой точно знал, что где-то бегает минимум одна стайка уродов, которые убивают мужчин и насилуют девушек, и если те не будут особо сильно сопротивляться, то могут или убить быстро, или подарить укус.

От невеселых мыслей Драко отвлекло легкое покалывание в левой руке. Он перевёл взгляд на предплечье – змея неприятно пошевелилась, показывая, что Хозяин созывал свою свиту, но поскольку боль не была обжигающей, парень мог не бежать сломя голову в кабинет Снегга, а оттуда, через камин, в Малфой-мэнор – именно такую инструкцию ему дал Темный Лорд.

С нескрываемым отвращением он смотрит на угольную татуировку, парень вынужден признать, что тату – поистине венец уродства. Даже шрамы не так сильно уродуют руку, как это. Подумать только – одно прикосновение пальца к его коже, и Драко лишили жизни. У него не было выбора, а сейчас забрали и будущее. Если Темный Лорд победит, то метка будет клеймом, знаком того, что он из высшего общества, что он чистокровный. Все будут его бояться и шарахаться. Если же его Господин проиграет, то метка станет путевкой в один конец – Азкабан. При любом раскладе он в полной заднице.

Драко помнил отчетливо, словно это было минуту назад, пронзительный крик матери, когда он валялся в луже крови. Словно обезумевший, он вырывал, вырезал и выгрызал зубами эту чёртову метку. Он помнил шок, который он испытал, когда сняли бинты, и метка гордо смотрела на него. В ту ночь он был готов закончить все это.

Он помнил теплый ветер, который нежно трепал его волосы. Он помнил жужжание насекомых, что слетались на свет. Он слышал, как листья на деревьях шуршали. Слышал шелест перьев своего филина. А ещё он слышал протяжный вой собак где-то вдалеке.

На удивление, он был трезв, поэтому будущее казалось ему не таким уж и расплывчатым. Сначала одна нога, а потом и вторая пересекли запретную черту – балконные перила. Он завёл руки назад, держась локтями за них. Оставался всего лишь шаг, но Драко медлит. Полная Луна грустно взирает на одинокую фигуру, что жалобно замерла на уступе балкона.

Драко поднимает глаза на ночное небо и видит звёзды. Сотни тысяч, а может и миллиард. Они были такими прекрасными и далекими одновременно. И самое важное – им было глубоко плевать, что о них думают люди или чего от них ожидают, они были прекрасны сами по себе, и не важно, смотрел ли кто-то на них или нет. Вдруг одна звезда замерцала и начала падать, медленно опускаясь на землю.

«Самое время загадать желание, – грустно ухмыльнулся Драко».

– Я хочу жить, – шепчет он потрескавшимися губами, смотря в иссиня-черную высь. – Мерлин, как же хочется жить, – молит он.

И тут его глаза широко распахнулись, и на долю секунды в них промелькнул огненный блеск. Звезда, что решила упасть, оказалась кометой с огромным огненным хвостом.

Ослабленный событиями, что происходили в последнии дни, напичканный различными снадобьями, его больной и воспаленный мозг воспринял это как знак свыше.

– Вот увидишь, я буду сиять ярче, чем ты когда-либо, – обещает он комете, пролетающей над ним. В дальнейшем Драко будет крайне сомневаться в том, что видел, но вот обещание он непременно выполнит.

Аккуратно парень вновь перелезает через перила. Оказавшись в безопасности, уже по эту сторону, Драко улыбается. В голове сразу возникает образ матери. На сердце становится тепло. Парень закружился в вихре воспоминаний и понял главную истину – даже если он все потеряет, у него останется семья. Они действительно были семьей и цеплялись друг за друга, как никто другой. Его жизнь не принадлежит ему одному, и он не вправе так глупо ею раскидываться.

Таким образом, сгусток космической пыли спас наследника рода Малфоев. Это был шанс на лучшую жизнь. Это была Надежда.

Драко уже так долго лежал на холодном полу башни, что его внутренности настолько замерзли, что парню казалось, будто они сжались и завязались в тугой узел, прислонившись друг другу максимально близко, чтобы согреться.

Несмотря на всю мрачность ночного неба, Драко смотрел на него, как на старого друга. В одной книге, что он прочитал ещё в детстве, было написано, что если долго вглядываться в бездну, она начнёт вглядываться в тебя. И парень чувствовал, как тьма, что скрывалась под его телесной оболочкой, рвалась наружу, рвалась ввысь. Магия медленно пульсировала, посылая кровь по венам, неразборчиво шепча ему обещания лучшего. Но Драко казалось, будто это сам Темный Лорд шипит ему. Тряся головой, он пытался прогнать гул из своей головы, но тот лишь усиливался и превращался в гадкий и натянутый смех, что разрывал голову юноши на несколько частей.

Каждый гребаный день Драко Малфой вёл сражение. Он был маленьким бойцом никому невидимого фронта. Каждый день, натянув маску, он спускался в Большой зал, морально готовясь к тому, что вечером может не оказаться в собственной постели. С почти искренней улыбкой он вёл беседы со слизеринцами, по кусочкам собирая крупицы информации о том, какой настрой у чистокровных семей. Это было важно – знать, куда дует ветер. Спиной он собирал совершенно все взгляды – от презрительных и ненавидящих до заинтересованных. Своим надменным взором он прервал уже не один десяток оскорблений в свой адрес.

Но больше всех отличался Поттер со своими тупейшими попытками поймать его на «горяченьком». Но единственное «горяченькое», что светило Поттеру – это его перепихон с Паркинсон. И Драко с каким-то особым, почти диким удовольствием, наблюдал, как лицо его школьного врага приобретало помидорный оттенок, и Поттер поспешно скрывался.

Но постепенно это доходило до идиотизма, последней каплей стало то, что Поттер был буквально везде, даже в туалете! Малфой до сих пор не отошёл от того случая, когда он вышел на Зельеварении в туалет, чтобы справить нужду, а к соседнему писсуару пристроился никто иной, как Поттер!

Малфоя спасло только его аристократические воспитание, челюсть упорно пыталась упасть на пол, а глаза грозились выкатиться из глазниц. Но с нереальным усилием воли Драко лишь вскинул брови и скривил рот в усмешке. Гарри же прямо смотрел в глаза слизеринца, затем немного опустил взгляд и снова вернулся к лицу Малфоя. Губы Поттера дрогнули в одобряющей ухмылке.

Вот тут челюсть слизеринца окончательно падает на пол, и шокированный Драко отводит взгляд, уставившись в стенку перед собой.

Что, блять?

«Блять, Поттер, ты же несерьезно сейчас? – в панике думает Малфой. – Что ты, блять, творишь? Это ловушка? Прикол? – серые зрачки мечутся по сторонам, но голова сохраняет неподвижность. – Да блять, ты же видел меня с Паркинсон, я не такой!»

В реальность Драко возвращает звук застегивающейся ширинки Поттера. Насвистывая, гриффиндорец удалился, а Драко быстро-быстро задышал, осознавая, что все это время задерживал дыхание.

Всю обратную дорогу до кабинета Зельеварения Драко повторял себе, что он не гей.

Не гей.

Он вернулся слишком нервным, и Блейз имел неосторожность спросить, что у него случилось.

– Я не гей, – огрызнулся тогда Драко, чем вызвал крайне удивленный взгляд Забини, которому, хвала Мерлину, хватило мозгов не задавать лишних вопросов.

В скором времени Драко покажет Грейнджер татуировку, а вернее ее отсутствие на своей белой коже, в надежде на то, что Поттер перестанет его преследовать. И это сработало. Ровно на пять дней. Затем Драко снова ловил на себе взгляд зелёных глаз.

Так продолжалось практически целую неделю, и Малфоя конкретно пекло с этого. Так уж сложились обстоятельства, что его как бы «отношения» с Паркинсон приостановились, поэтому Драко с удовольствием уделял внимание другим девушкам, которые, в благодарность за то, что он обещал не доносить директору, что они разгуливают после отбоя, позволяли ему некоторые вольности. Но Поттер все портил – его шаги по коридору, легкое покашливание – и часто девушки резко меняли свое решение, убегая или перенося свидание.

Когда запас благоразумия и терпения грозил вот-вот закончиться, Драко, как когда-то давно, написал Поттеру записку, в которой предлагал парню быть в кабинете Чар, чтобы тот кое-что интересное увидел. В этот раз записка не была подписана, и Гарри чуть голову не свернул, пытаясь угадать отправителя.

За двадцать пять минут до указанного времени Драко пробрался в нужный кабинет и неплотно прикрыл дверь.

– Ты рано, – сказал он девушке, что сидела на парте, лениво покачивая ногами.

– Сам Драко Малфой позвал меня, я не могла задержаться, – улыбнулась блондинка. – Просто я решила потратить на себя больше твоего внимания, – девушка соскользнула с парты и встала напротив Драко.

– Не имею ничего против, – улыбается парень и притягивает девушку к себе.

Его губы неспешно начинают блуждать по шее девушки, а руки уверенно расстегивают пуговицы на женской блузке. Движение отточены до автоматизма, поэтому Драко может позволить себе думать о другом.

– Убери руки, – рычит слизеринец, когда девушка пытается притянуть его затылок к себе.

– Прости, я забыла.

В наказание за проступок, Драко чуть сильнее сжал зубы, прикусывая тонкую кожу груди, чем вызвал болезненный стон. Не зная, куда убрать руки, девушка завела их за свою спину и уперлась ими о парту, чтобы не вызвать приступ агрессии со стороны Драко. Его умелые пальцы и жёсткий рот быстро распаляли девушку, и та тихо постанывала, выгибаясь в его руках.

Женская нога медленно поднималась вдоль крепкой мужской ноги. Драко понял ход мыслей и помог своей спутнице, любезно закинув ее ногу себе за пояс. Пока одна его рука наматывала на кулак пышные волосы, вторая же скользила от колена выше. Блондинка чуть ли не задрожала от предвкушения, поэтому поспешила спрятать лицо на плече слизеринца, но Драко потянул ее за волосы, заставив посмотреть ему в глаза. Девушка закинула голову назад, когда Драко с хирургической точностью нащупал пальцем ее клитор. Она что-то сдержанно промычала, когда он надавил на него большим пальцем.

– Все гриффиндорки не носят белье? – хмыкнул Драко.

– Только те, которые знают, что хотят получить, – между стонами прошептала девушка.

– А чего ты хочешь? – спросил он, когда его пальцы спустились чуть ниже, ко входу во влагалище.

– Тебя, – выдохнула девушка, насаживаясь на его пальцы.

Малфой самодовольно хмыкнул, и медленно стал перебирать пальцами в ней, от чего девушка благодарно застонала. Казалось, что приятнее быть не может, но тут свободная рука легла на ее грудь, поглаживая, маня, обещая удовольствие. Он нагнулся, легко обхватывая ее сосок губами, она же дёрнулась. Он несильно сжал губы – она громко застонала.

– Драко, – жалобно позвала блондинка. – Это что-то значит? – парень прервался и озадаченно на неё посмотрел. – Ну ты… я… – начала неловко объяснять гриффиндорка, но молодой человек ее остановил:

– Если ты планируешь в дальнейшем стать леди Малфой, то нет, конечно же, – Драко стало забавно от этого предположения, и он не смог сдержать улыбку. – Но ты можешь рассчитывать на подарок от меня к празднику, – добавил он, недвусмысленно кивая на ее обнаженную грудь.

Девушка, как и все студентки школы, ну или большинство, в глубине души лелеяла мечту, что когда-нибудь она обязательно встретит богатого и красивого принца, что влюбится в неё. Но жизнь была жестка, и все было совсем наоборот.

Тряхнув копной белых волос, девушка потянула парня на себя, помогая тому избавиться от галстука. Затем женские пальчики заботливо расстегнули несколько пуговиц сверху, и потянулись дальше, но Драко шикнул на девушку, и та сразу же остановилась, немного обидевшись. Но легкие, почти невесомые поцелуи, что последовали за этим по ее шеи, плечам, ключицам, вернули девушку обратно на волну удовольствия. Сгорая от нетерпения во власти его рук, блондинка лишь закинула голову в полустоне, мысленно моля, чтобы сегодня Драко не был жестоким и овладел ею как можно скорее.

За семь минут до условного времени, дверь кабинета тихо скрипнула, впуская ещё одну гостью. Миниатюрная темноволосая девушка подошла к парочке, прижалась к мощной спине слизеринца и просунула свои холодные ладони между ним и другой девушкой, сцепив собственные руки в замок.

– Я думала, что приду раньше, но оказалась, что опоздала, – выдохнула брюнетка в спину Драко.

– Ты пришла вовремя, – улыбнулся парень, оторвавшись от пышной груди. Он завёл руку за спину, и брюнетка уже стояла рядом с ним.

Драко переводил взгляд с блондинки на брюнетку и думал, не переоценил ли он свои силы. Но решив, что сегодня цель была другая, он обеим многообещающе улыбнулся.

С дьявольской улыбкой он прижал к себе брюнетку, чьи губы сразу же приоткрылись для него. Дразня девушку, Драко, едва касаясь, очертил контур ее губ, но девушка ловко переплела с ним язык, маня в теплоту ее рта. И парень проник в него, исследуя его и пробуя, буквально смакуя на кончике своего языка ее вкус. Драко торопился, и, вместо того, чтобы помочь брюнетке расстегнуть пуговицы, он просто задрал той кофту, обнажая упругую грудь. Девушка выгнулась, вкладывая полушарие груди в его ладонь, и Малфой, как и подобает джентльмену, стал ласкать его.

Блондинка же недовольно поёрзала, понимая, что слизеринец симпатизирует не ей. Почувствовав ее недовольство, Драко оторвался от сладко постанывающей темноволосой девушки и тут же губами прильнул к напряженному соску блондинки, попутно продолжая ласкать ее между ног. И девушка простила его, наградив низким стоном. Другая же рука так и осталась на брюнетке, теребя ее груди.

Но темноволосая девушка была определенно смелее, поэтому, по примеру своей конкурентки, села на парту, легонько раздвинув свои стройные ноги. Девушка сама взяла руку Малфоя и положила себе между ног.

– Какие же вы влажные для меня, – довольно прошептал он, на секунду оторвавшись от груди белокурой ведьмы.

Он сразу двумя пальцами вошёл в лоно темноволосой колдуньи, и та от неожиданности вздрогнула, хоть и была к этому готова. Пока обе его руки распаляли девушек, рот поочередно терзал грудь то одной, то второй ведьмы, вызывая довольные стоны. Малфой был далеко не монахом, поэтому эти сладкие стоны вызвали у него вполне ожидаемую реакцию – в штанах становилось все теснее и теснее.

Темноволосая девушка начала двигать бёдрами навстречу Драко, и он полностью сосредоточился на ней. Теперь обе его руки доставляли удовольствие молодому телу второй ведьмочки, а его губы заглушали громкие стоны, срывающиеся с ее губ.

Блондинка начала снова недовольно вздыхать, но брюнетка мёртвой хваткой вцепилась в слизеринца, не давая тому и шанса оторваться от неё. Но Малфой и не горел желанием отрываться от неё. Ему нравилась эта маленькая и худая девушка.

Она была с Гриффиндора, как и Грейнджер.

Она была чертовски миниатюрной, как и Грейнджер.

Ее волосы были как у Грейнджер, только темные и прямые.

Ее глаза были, как у Грейнджер, только темнее.

Она стонала и прогибалась под ним, как это могла бы делать это чертова Грейнджер.

Она была почти Грейнджер!..

Руки брюнетки плавно поползли по рукам Драко и нырнули под пиджак, чтобы через секунду снять его. Холодные руки уверенно расстёгивали оставшиеся пуговицы на его совершенно белой рубашке. В другой любой момент Малфой бы возмутился и оттолкнул нахалку, но сейчас мысль прижать к своей груди хрупкое тело была слишком притягательной.

Блондинка тоже не стояла в стороне. Увидев, как стремительно развиваются события, она бесшумно соскочила с деревянной парты и опустилась на колени перед парнем. Его ремень был расстегнут за считанные секунды, а брюки спущены до колен. Трясущиеся руки стянули боксеры, высвобождая член парня.

Слишком нежно, словно боясь, блондинка схватилась рукой за член и сделала пару пробных движений. Слизеринец что-то прорычал, и девушка поменяла свою позу, удобно усевшись между раздвинутых ног другой гриффиндорки. Язык несмело лизнул головку его члена, а потом проскользнул вниз, к основанию, вызвав у Драко дрожь. Мгновение – и блондинка снова вернулась к головке. В следующее мгновенье ее язык уже смело кружил по ней, обводя языком уздечку, вызывая у парня стон предвкушения.

Драко прервал поцелуй с темноволосой девушкой, когда почувствовал, что член погрузился в теплоту рта, и грязно выругался. Это заняло несколько секунд, но брюнетка ловко стянула с себя кофту и бросила ее куда-то за себя, а затем притянула блондина к своей груди. Драко не стал церемониться, и его ласки приобрели требовательный, жесткий оттенок. Касания его рук, его губы грозили оставить на девушках следы этой ночи, но Малфой и не думал сбавлять обороты.

Пока брюнетка охала и ахала, прикусывая указательный палец, вторая же ведьма давилась членом, что никак не помещался в ее рту, но Драко это не останавливало. Блондинка была уверена, что никто бы не смог такой большой член уместить в себе, но Малфой определенно знал что-то такое о женской физиологии, чего не знала она, потому что с каждым движением его член проскальзывал глубже, вызывая слезы на голубых глазах, но желание угодить слизеринецу глушило все инстинкты.

Малфой настолько увлёкся, что забыл, зачем он пришёл сюда первоначально. А когда темноволосая нимфа прошептала ему на ухо, что «хочет больше», то вовсе потерял голову. Он аккуратно, почти нежно ввёл в брюнетку третий палец, чем вызвал умопомрачительный стон у своей напарницы. Когда же он стал кружить по ее набухшему клитору средним пальцем, то та своими стонами грозила разбудить весь замок, и парню пришлось накрыть ее рот ладонью.

– Ещё! – жарко прошептала брюнетка, целуя его пальцы. Малфой лишь улыбнулся ее мольбе. – Я хочу большее, – требует девушка.

– Я тоже, – прошептал он ей на ухо. Девушка улыбнулась от предвкушения и еще сильнее развела ноги. Малфой же понимающе ей улыбнулся, запуская руку в ее волосы, а затем, намотав их на кулак, резко дёрнул, опуская девушку на колени перед собой.

Брюнетка смотрит перед собой непонимающим взглядом, но в следующую секунду у неё перед лицом оказывается блестящий от слюней другой девушки член. В следующее мгновенье он оказывается в глубине ее рта, безжалостно утыкаясь в гланды. Брюнетка пытается сопротивляться, упираясь руками в бёдра парня, но попытки тщетны. Тогда онапытается сосать в удобном для неё темпе, но и это бесполезно. Драко сам задает ритм, который ему нравится, безжалостно держа девушку за волосы.

Блондинка же пытается встать, чтобы занять освободившиеся место и почувствовать руки Драко на всем своём теле, но парень удерживает ее на коленях, положив руку на ее плечо. Эту же руку он запускает в волнистые волосы, наматывая на кулак, а затем резко притягивает к члену.

Две пары глаз непонимающе на него смотрят снизу. Непонимание сменяется страхом, а затем любопытством и страстью. Драко закрывает глаза, когда девушки неумело и несмело начинают по-очереди его ласкать. Он пытается заглушить стоны, но они все равно летят с его губ, когда он чувствует, как два языка одновременно скользят по его члену. Затем кто-то из девушек заглатывает его головку, причмокивая, а другая же языком спускается ниже, целуя яички.

Он немного ослабил хватку своих рук, и девушки, почувствовав свободу, стали более активно его ласкать, словно соревнуясь между собой.

– Дааа, – простонал парень, когда брюнетка наконец-таки смогла полностью заглотить его член. В благодарность он убрал руку с ее волос, и теперь мял грудь.

– Вот так, – ободряюще улыбнулся он блондинке и ущипнул ее за грудь.

Почувствовав, что скоро кончит, он рывком поднял брюнетку и усадил ее на парту, целуя ту в губы. Затем он уложил ее на спину и накрыл ладонью грудь. Девушка прикрыла глаза в ожидании момента, когда он войдёт в неё. И Драко не заставил ее долго ждать.

Девушка была мокрой до неприличия, и член скользнул в неё легко и непринужденно, вызвав у темноволосой колдуньи жалобное поскуливание. А потом девушка разочарованно застонала, когда он вышел из неё. Когда же он в следующее мгновенье резко ворвался в нее, она встретила его громким «Да!».

Малфой выбрал неспешный темп, чтобы девушка вместе с ним сошла с ума. Иногда он баловал ее резким и глубоким толчком, вызывая у той гортанный стон. Он был джентльменом, и девушка никак не могла уйти от него неудовлетворенной.

Темные кудри раскинулись по груди, и Малфой нежно убрал их, царапнув ногтем по набухшему соску. Девушка обхватила ладонями свои груди и начала ласкать себя, безжалостно теребя пальчиками соски. Малфой же одну руку положил на клитор девушки, кружа по нему время от времени, второй же рукой он вцепился в горло блондинки, которая хотела встань с пола.

Драко пристроил белокурую гриффиндору под бёдрами темноволосой девушки, и теперь показывал обеим новое для них извращение. Его член проникал до упора, а потом медленно выскальзывал из влагалища брюнетки, чтобы в следующее мгновение погрузиться в податливый рот блондинки, чьи глаза стали размером с блюдце.

Драко не спешил, давая девушкам время привыкнуть к этому. Если же темноволосый ангел, заметив это, начала течь сильнее, чем шлюха в Лютном переулке, то блондинка чувствовала себя так, будто ее насилуют. Ее рот болел, горло першило, а тушь размазалась от обилия слез, что волей-неволей текли из ее глаз, но она все равно покорно открывала рот и высовывала язык в ожидании, когда слизеринец скользнёт внутрь. А затем темп ускорился, толчки стали рваными, движения – грубыми.

Малфой был прекрасным любовником и ещё спортсменом, поэтому брюнетка первой начала сдавать позиции. Заметив, что она более агрессивно мнёт свою грудь, Драко стал терзать ее клитор. Она кончила, когда он больно ущипнул ее там. Парень медленно толкался в неё, позволяя девушке испытать оргазм в полной мере, во всех красках. Когда же ее руки безвольно упали с груди на парту, он стал вколачиваться в неё так быстро, как только мог, выбивая довольные возгласы из обмякшего тельца.

Почувствовав, что его разрядка уже близка, он сделал пару грубых толчков, а затем так же грубо толкнулся в теплый рот блондинки. Пару фрикций, а затем глубокий толчок – член парня проскальзывает между гланд, и он кончает в пищевод ведьмы. Сжав руку на горле блондинки, он чувствует, как глубоко его член пульсирует в ее глотке. Ведьма старательно вылизывает его, слизывая чужую смазку и сперму.

Член выскальзывает изо рта, и Драко легонько надрачивает его. Свободной же рукой он берет ведьму, что по-прежнему оставалась на полу, за подбородок, и, сжав его пальцами, заставляет открыть рот. Блондинка послушно раскрывает губы и высовывает язык. Малфой ободряюще улыбается.

– Бедная, – шепчет он, запуская в ее рот два пальца. Девушка тут же начинает их легонько посасывать. – Наверное, ты тоже хочешь кончить? – предполагает Драко, и та жалобно скулит и елозит.

Две секунды, и девушки уже поменялись местами. Блондинка наконец-таки откинулась на парте, раздвинув ноги и закрыв глаза. Она ждёт, что Малфой с секунды на секунду вставит в неё свой член, но вместо этого она чувствует нежные движения языком по ее изнывающему лону.

Девушка выгибается, стонет и жаждет большего. А потом один палец, а затем второй начинают ласкать ее изнутри. Другая рука накрывает мягкое полушарие ее груди. Но блондинка резко вздрагивает, понимая, что прикосновения слишком нетипичные для слизеринца. С чувством тревоги и паники она приоткрывает глаза и видит, как вторая девушка склонилась над ее промежностью.

– Нет! – кричит она в попытке подняться. Девушка изо всех сил пытается скрестить ноги, но Малфой вмешался. – Пожалуйста, нет, – просит она.

– Но разве ты не просила об этом? – спрашивает Драко, легонько проводя пальцем по ее ноге.

– Нет, – машет головой блондинка.

– Но ты же сама умоляла позволить тебе кончить, – усмехается парень, ущипнув ее выше колена.

– Да, но… – незапланированный стон прервал фразу. Отдышавшись, девушка продолжила, – я это не так представляла. Я хотела… – стон, – чтобы ты… – стон, – у меня не было ещё такого, – сдаётся девушка.

– Думаю, у твоей подружки тоже, – тон его голоса успокаивает. – Расслабься, – говорит он, и блондинка, следуя его совету, закрывает глаза, пытаясь успокоиться.

Постепенно чувство беспокойства сменяется наслаждением, которое волнами накатывает на неё. Это был первый подобный опыт для обеих девушек, но они быстро познали прелесть подобного. Лаванда стонала, когда женские руки кружили над ее бёдрами. Она выгибалась, когда ей начинали посасывать клитор. Когда же брюнетка согнула два пальца, которыми потрахивала подругу, то та чуть не кончила, выкрикивая имя Мерлина.

– Не торопись, – просит Малфой. – Я не хочу, чтобы она кончила так быстро, – шепчет он на ухо темноволосой девушке. Та послушно кивает, и ее ласки становятся медленными, сводящими с ума, доводящими до грани, но не позволяющими ее переступить.

Блондинка разочарованно застонала, и потянулись руками вниз, притягивая голову своей партнерши ближе к своим бёдрам, но та упорно не хотела давать ей желаемого облегчения. Драко медленно обошёл парту, придерживая брюки, чтобы не свалиться. Встав напротив распластавшийся блондинки, Драко убрал ее руки с головы другой девушки, и положил их на свои бёдра. Блондинка открыла глаза, и в следующее мгновение член парня заглушил очередной стон, который срывался с пухлых губ.

Белокурая девушка вцепилась в мужские бёдра то ли от наслаждения, то ли в отчаянной попытке сдержать необузданную силу парня, но все ее сопротивление испарилось под размеренными толчками парня. Драко сжал руку на ее горле, чувствуя, как его член двигается в нем. От наслаждения он прикрыл глаза, а пальцами свободной руки он стал перекатывать возбужденный сосок очаровательной блондинки.

Громкий стон заставил парня открыть глаза, перед которыми сразу же предстало увлекательное зрелище – глаза темноволосой девушки были плотно закрыты, а ее свободная рука быстро орудовала между ног. Драко быстро поменял позицию, снова обойдя парту, резким рывком поднял девушку с колен и он грубо вошёл в неё сзади. Он властно держал ее за бёдра, прогибая ее под таким приятным для них обоих углом. Темп ускорялся, и брюнетка начала стонать громче, обещая с минуту на минуту забиться в оргазме.

Драко положил руку на затылок своей партнерши, прижимая ее к промежности второй ведьмы, и первой ничего не оставалось, кроме как ласкать блондинку, вызывая у той череду хриплых стонов. Это было прямо пропорционально – чем грубее и быстрее были его толчки, тем брюнетка отчаяннее лизала у их партнерши.

Комната наполнилась стонами, даже воздух пах удовольствием и сексом, только лишь Драко прикусил нижнюю губу, чтобы не проронить ни одного стона. Лишь подрагивание прикрытых век говорили о том, что парню сейчас хорошо.

Девушки кончили одновременно, а вот Драко потребовалась еще минута отчаянных толчков, чтобы достичь кульминации. Без лишних слов он разворачивает темноволосую девушку лицом к себе и, надавив на ее плечи, заставляет снова опуститься на колени перед ним. Она сама губами поймала его член и даже успела сделать несколько движений головой, прежде чем почувствовала, как ее рот наполнился тёплой спермой.

В чувство троицу привел звук шагов, что отдалялся от двери. Гриффиндорки испуганно переглянулись, а Драко взмахнул руками, от чего его одежда прильнула к его телу и пуговицы сами застегнулись. Всего каких-то тридцать секунд, а Драко оставалось лишь стряхнуть невидимые частички пыли со своей одежды.

– Я все улажу, – послал он улыбку девушкам и скрылся за дверью кабинета.

– Я думала, что ты встречаешься с Роном, – сказала брюнетка, оценивающе глядя на блондинку.

– Я иногда с ним сплю, – в ответ пожала та плечами.

– А с Малфоем?

– Время от времени, – с важным видом отвечает блондинка, пытаясь придать себе какую-то значимость, потому что на самом деле все было весьма грустно.

– Ну ты даёшь, Браун! – восхищенно произносит брюнетка, протягивая платок Лаванде, чтобы та привела лицо в порядок.

– Я вижу, ты пришла сюда не с пустыми руками, Вейн, – улыбается ей Лаванда.

– Как знать, куда заведёт темный коридор, но с платком и влажной салфеткой как-то спокойнее, – рассмеялась Ромильда.

– А я думала, что у тебя в планах тесная дружба с Гарри Поттером, – пытается уколоть Лаванда.

– Но разве дружбу можно испортить качественным сексом? – Ромильда вызывает у Лаванды вздох зависти.

Полностью одевшись и заперев кабинет, девушки поспешили в башню Гриффиндора, чтобы в темноте своей комнаты и за тяжёлым пологом каждая могла заново пережить случившееся, отчаянно перебирая пальцами между ног, представляя там чужую руку.

Малфой же проследил за наблюдателем. И сейчас он остановился перед дверью туалета, не решаясь заглянуть внутрь и уличить Поттера. Он ещё днём заготовил шуточки и обидные высказывания, но замер перед дверью, словно мальчишка.

Тишина была оглушающей. Драко даже слышал, как кровь бежит по венам. Но в тот момент, когда Драко потянулся к ручке, тишину разрезал неожиданно громкий, но сдавленный стон.

«Только не это», – проносится в голове у Малфоя. Драко хотел вломиться в туалет, чтобы объяснить Поттеру, что… Что? Им нечего было сказать друг другу. Если быть честным, то Малфой затеял эту сцену, чтобы показать ненавистному гриффиндорцу, что он не гей, а теперь этот гриффиндорец дрочет в туалете.

«А вдруг не дрочет? – с надеждой подумал слизеринец. – Вдруг он там тоже уединился с кем-нибудь?»

Предварительно наложив на дверь заклинание, чтобы она противно не скрипнула, выдавая его присутствие, Драко медленно приоткрыл дверь, молясь всем, кому только можно, чтобы его в этот момент никто не увидел.

Но надежды были напрасны – Поттер действительно стоял там, уперевшись одной рукой о стену, а второй бешено… Но Малфой тут же отпрянул назад, зажмурив глаза. Одно дело, когда Поттер пялится на него, другое – когда он добровольно смотрит, как этот очкарик себя ублажает. Малфой бежал тогда к себе в комнату, повторяя без устали, что он, мать его, нормальный.

Драко открывает глаза. Было уже далеко за полночь, и воздух наверху Астрономической башни пронизывал насквозь, но Драко упорно не желал подниматься с грязного пола, осознавая тщетность всех попыток вытащить самого себя из той задницы, в которую он угодил.

– Дай мне хоть какой-то знак, – просит парень, посылая отчаянные взгляды в космос. – Ну пожалуйста!

То ли так совпало, то ли это была насмешка судьбы, но Драко заметил краем глаза, как на небе промелькнула маленькая искорка, оставив после себя след. Малфой будто снова оказался на балконе в своей комнате в Малфой-мэноре, всего на секунду его душа наполнилась отчаяньем звезд, но Драко лишь моргнул, чтобы убедиться, что ему все это не привиделось. Рукой он очертил полукруг, повторяя падение кометы, а затем мысленно повторил свое обещание.

Драко прикрыл глаза и постарался очистить сознание, убирая все лишнее из разума и пряча постыдное, неприличное и такое желанное. По его ментальному озеру прошла рябь, а затем легкая волна вынесла на берег булыжник по имени Гермиона Грейнджер. Малфой пытался бросать их обратно в темные воды, но они снова и снова всплывали, бередя душу и царапая ее, ломая ребра в отчаянной попытке выбраться наружу.

Образы сменялись друг за другом, мысли бежали вперед за фантазией, а Драко матерился сквозь плотно сжатые зубы, проклиная копну каштановых волос и вздернутый носик, который лез, куда его не просят.

Если Малфой и сумел успокоить свои воспоминания, то вот с фантазией все было не так просто. Глядя на звезды, парень размышлял, как же трахается гриффиндорская всезнайка. Ей нравится медленно, будто она сходит с ума? Или предпочитает быстро, едва успевая переводить дыхание? А может, ей нравится грубо? Чтобы душили, сжимали тонкую шею или отчаянно шлепали по заднице? А может она любит, когда ей на ухо шепчут пошлости, а она заливается румянцем?

Вопросов было больше, чем ответов, а член начал приподниматься в штанах, недвусмысленно намекая, что можно пойти и проверить это на практике. А потом в голове всплыл образ целующихся Грейнджер и Нотта несколькими часами ранее, и все. Никогда парень так не радовался тому, что у него упал. Он нервно рассмеялся, а потом вздрогнул, когда услышал за спиной:

– Кто здесь?

– Убирайся, – отвечает Малфой, даже не делая попытку встать и посмотреть на человека, что имеет наглость среди ночи бродить по спящему замку.

– Ты или тупой, или Малфой, – делает вывод незнакомец, отворяя дверь, что ведет на смотровую площадку Астрономической башни.

Незнакомец появляется в проходе, и Луна освящает его силуэт.

– Невилл.

– Малфой?

– Что, снимешь баллы? – усмехается слизеринец, который все же соизволил сесть на пятую точку, раздвинув ноги, и спрятав между коленями голову.

– Я не тупой, – в ответ усмехается староста мальчиков Гриффиндора. – Ты ведь в отместку снимешь все баллы с моего факультета.

Малфой одобряюще хмыкает. Он внимательно смотрит на стоящего перед собой парня и не может в этом взрослом мужчине с широкими плечами и уверенным взглядом признать того увальня, который раньше заикался.

– Ты не в моем вкусе, – сразу расставляет Лонгботтом точки над i, и присаживается рядом со слизеринцем. Малфой лишь тихо рассмеялся. – Ты пьян?

– Нет, – на выдохе произносит Драко.

– Тогда что ты тут делаешь один в такое время? – Невилл даже огляделся по сторонам, будто Малфой мог кого-то прятать.

– Философствую, – неопределенно отвечает слизеринец.

– Без бутылки? – неверяще переспрашивает гриффиндорец. Малфой отрицательно качает головой. – Чувствую, вы с Гермионой меня по миру пустите, – рассмеялся Невилл, доставая из мантии уменьшенную бутылку огневиски.

Две минуты спустя, словно старые друзья, они осушали уже второй бокал. Малфой был молчалив, осознавая, что скатился ниже плинтуса – он пьет с гриффиндорцем! Невилл думал о том же самом.

– А почему ты вспомнил Гер… Грейнджер? – неожиданно для самого себя спросил Драко.

– Ну я просто никогда не замечал за ней тягу к алкоголю, она ведь даже сливочное пиво не особо любит, а в этом году… – Невилл сделал многозначительную паузу. – Я часто вижу ее тут, перед ужином. Она всегда смотрит вдаль, словно пытается что-то вспомнить, а потом плачет, – Невилл резко замолчал, почувствовав, что сболтнул лишнего.

– Она тебе нравится?

– Гермиона? Я думаю, что она не может не нравиться, но мне нужна другая, – грустно ответил Невилл. – А она без ума от Гарри Поттера.

– Все линии сходятся на Поттере! – горячо согласился Малфой.

Они сидели рядом, но мысли каждого были далеко, кружа вокруг девушек, которые вертелись вокруг Поттера. Ребята смотрели друг на друга удивленными глазами, осознавая, что менее чем за полчаса осушили целую бутылку крепкого напитка.

– Теперь пойдем развлекаться, – предлагает Драко, и Невилл удивленно вскидывает бровь. – Я тебе покажу, как взять от должности старосты максимум.

Пошатываясь, поддерживая друг друга странная парочка вальяжно шла по коридорам, распугивая парочек.

– Минус десять баллов с Когтеврана!

– Я доложу об этом вашем декану, Чанг!

– Убирайтесь.

– Минус десять баллов с вас, мисс, и минус пятьдесят с парня, если он не наденет штаны в течении трех секунд.

– И так Драко Малфой проводит свой досуг? – шутливо спрашивает Невилл.

– Не-не, – качает головой Драко. – Мы сейчас лечим душевные раны, – обещает слизеринец.

– Что ты ищешь?

– Сейчас, – отмахивается парень. – Уверен, что она где-то здесь, – спустя две минуты Драко радостно восклицает:

– А кто это тут у нас? – какая-то девушка резко встает с колен, а парень отворачивается, чтобы застегнуть ширинку.

– Гринграсс, – ошарашенно произнес Невилл, выглядывая из-за плеча Малфоя.

– А молодой человек у нас с какого факультета? – спрашивает Драко.

– Когтевран.

– Минус десять баллов. Свободен! – юноша спешит убраться, ведя за собой девушку, но Драко останавливает его. – А Дафна задержится.

Когтевранец послал девушке извиняющийся взгляд, а затем поспешил убраться поскорее.

– Драко! – наигранно-укоризненно говорит Дафна. – Ты мне должен! – тыкает она пальцем в его грудь.

– Да без проблем! – Драко толкает девушку в нишу за гобеленом, откуда сам достал ее несколькими минутами ранее. Невилл следует за ними, посвечивая себе Люмосом.

А дальше события развиваются стремительно. Дафна уже стоит на коленях, приспуская штаны Малфоя, который рукой задает темп, придерживая ее за волосы. Второй же рукой он лениво облокотился на стену. Невилл хотел было возразить, но Малфой кивком головы указал, что ему следует стать рядом.

– Что мы делаем? – шепотом спрашивает гриффиндорец.

– Развращаем тебя, – тепло ухмыляется Драко.

Невилл опускает взгляд вниз и внимательно смотрит, как девушка самозабвенно сосет член слизеринца, как тот ловко входит и выходит из ее рта, как женская грудь сексуально трясется. Невилл чувствует, что у него встает, пытается рукой прикрыться, но Драко лишь смеется, а затем бросает простое:

– У моего товарища проблема.

И Дафна его понимает. Свободной рукой она расстегивает ширинку парня и начинает плавно скользить по члену вверх-вниз.

– Охх, – не сдерживается Невилл.

Дафна отрывается от члена Драко и начинает поглаживать обоих партнеров сразу, переводя возбужденный взгляд от одного к другому. Невилл смотрел на нее восхищенно, а Драко требовательно. Взмах палочки – кофта девушки падает вниз к ногам. Низкое декольте и так не скрывало ее грудь, но без ненужной ткани она выглядела еще лучше. Парни жадно стали гладить ее и мять. Заглушая стоны, Дафна сама взяла в рот один из членов. Девушка старалась доставить удовольствие обоим парням сразу. Пока она отсасывала одному, другой был вынужден довольствоваться ее нежными пальчиками, что приятно сжимали член и играли с яичками. Потом она меняла член, и так по кругу.

Затем произошло что-то нереальное для Невилла – Дафна одновременно взяла их члены в рот. Казалось, что Драко это не удивило, а вот Невилл был в шоке.

– Да что же ты… Да как же… О Боже!

– Умоляю, – смеется Драко, – не визжи, как целочка.

– Малфой, ты понимаешь, что я членом касаюсь твоего члена?!

– Не кричи.

– Малфой!

– Ты понимаешь, что ты мне стал ближе некоторых друзей?

– Да я тебя познал чуть ли не в библейском смысле!

Парням потребовалось три минуты, чтобы найти максимально удобную позу и темп.

Через некоторое время Драко рывком поднял девушку, та послушно обвила ногами его пояс. С хриплым стоном она приняла в себя его возбужденный член. Казалось, парочка совершенно забыла, что они тут не одни, и Невиллу оставалось лишь стоять сбоку и, глядя на них, гладить свое достоинство. Но тут Дафна стала стонать все чаще, а движения слизеринца стали слишком резкими, и Невилл отвел взгляд в сторону, не в силах смотреть на столь личное. Когда же он решился вновь на них посмотреть, то Дафна уже была на коленях, размазывая по своей груди сперму, а Малфой нежно гладил ее по щеке.

– Дубль два, – говорит Драко, поднимая девушку на дрожащие от оргазма ноги.

Малфой поворачивает девушки спиной к себе. Гринграсс зашипела, когда ее обнаженная грудь коснулась холодного камня. Парень звонко шлепнул девушку по заднице, и та прогнулась. Он хлопнул по другой ягодице, вызвав стон, а затем хлопнул еще раз, приглашая Лонгботтома занять его место. И Невилл, с нескрываемым удовольствием, вонзился во влажную плоть девушки.

– Она на зельях, поэтому ты можешь спокойно в нее, – говорит Драко, который уже полностью привел себя в порядок.

– А ты?

– А у меня дела.

– Мы же никому об этом не…

– Естественно.

– Спасибо, – благодарно шепчет Невилл.

– Но с одним условием, – Невилл удивленно вытаращил глаза. – Ты будешь трахать ее до тех пор, пока не выкинешь ту сучку из головы.

Невилл улыбнулся. Когда Драко оставил их вдвоем, Лонгботтом уже не стеснялся стонать не хуже, чем слизеринка, что в погоне за оргазмом отчаянно подмахивала ему своими пышными бедрами.

Драко же направился на третий этаж.

– Ты тут? – спросил он, заходя в туалет.

– Ты тоже пришел что-то в меня кинуть? – донеслось из кабинки.

– Это я, Драко Люциус Малфой.

– Драко? – под потолок тут же взмыло приведение. – Я думала, что придумала тебя тогда.

– Я помнил о тебе все время, – шепчет парень.

– Врешь. Врешь, как и Гарри Поттер! – она резко пикирует к нему.

Встретились два взгляда – серый и мертвый. Но Драко не отводит глаз, и тогда Плакса Миртл начинает плакать и причитать.

– Довольно! – прикрикивает на нее парень. – Я все время думал о тебе.

– Врешь! – рычит девушка.

– Элизабет! Я думал о тебе!

– Что? – она смотрит на него, не веря в услышанное. – Что ты сейчас сказал?

– Миртл Элизабет Уоррен, черт возьми, все это время я думал о тебе!

– Ты знаешь мое имя?

– Я же сказал, что думал о тебе.

– И ты…

– Захотел узнать о тебе побольше, грустная когтевраночка.

– О!

Целых полчаса Драко потратил впустую. Приведение что-то щебетало, делилось обидами, а Драко слушал ее в пол уха.

«Интересно, – подумалась парню, – если бы тот троль на первом курсе грохнул Грейнджер, она бы тоже жила в туалете, как Миртл?». И Малфой серьезно об этом задумался, представляя, что мог сидеть вот так не с Миртл, а с Грейнджер.

– Ты какой-то грустный, – точно подметила Миртл.

– Просто поздно очень уже.

– Тогда иди в общежитие.

– Но я…

– Иди! Ты же знаешь, я все равно никуда не денусь.

– Ты знала, что ты очень милая? – если бы привидение могло краснеть, то Плакса определенно бы стала пунцовой. – Я не знаю, когда ты родилась и когда ты умерла, ну точную дату, но к Хэллоуину я сделаю тебе сюрприз, – он видел, как ее мертвые глаза засияли.

– Правда?

– Даю слово.

– А сейчас иди, – выпроваживает Миртл слизеринца.

Очаровательно улыбнувшись и послав воздушный поцелуй, Драко ушел, оставив Миртл мечтать. Словно призрак, он мотался целую ночь по Хогвартсу. В башню он вернулся на рассвете. Парень, будто какой-то вор, крался в свою комнату, стараясь никого не разбудить. Он уже миновал лестницу и решил, что самое сложное позади, как дверь ванной комнаты распахнулась и оттуда выпорхнула Грейнджер в одном полотенце на распаренное тело.

– Твою мать!

– Малфой! – возмутилась Грейнджер.

– Заткнись, – шарахается от нее парень. Он целую ночь бродил по замку, в надежде вырвать ее из себя, уверенный, что именно сегодня он сможет сделать то, что не удавалось пять лет. – Единственное, о чем я просил, это чтобы ты меня не касалась! Никогда!

– Знаешь что? – начинает в ответ огрызаться Гермиона. – Ты всю ночь где-то шляешься…

А дальше Малфой уже не слушал и не пытался понять.

«Всю ночь», – эхом отдается в его мозгу. Малфой складывает ее фразу и ее утренний душ и делает вывод, что рыжая хорошо провела ночь под Ноттом. Или на Нотте. Но все это неважно. В этот момент разрушился образ Гермионы Грейнджер, которому он поклонялся.

– … поэтому сам изволь смотреть по сторонам, – гневно заканчивает девушка.

– Может, тебе стоит заткнуться? – Малфой надеется удержать себя в руках.

Но Гермиона не замечает, что парень на взводе. Вместо этого она тыкает пальцем в его грудь, несильно задев ноготком:

– А может это тебе стоит перестать пить? – сморщив носик, предлагает девушка.

Драко смотрит на палец, что уткнулся в его грудь. Вся выдержка летит к чертям. Он резко перехватывает ее руку, переворачивает девушку и толкает к стене. Если бы Гермиона не выставила вперед руку, то обязательно бы больно стукнулась об стену лбом.

– Да что ты?.. – шипит девушка, но резкая боль в запястье, которое сжимает Драко, не дала ей договорить. – Мне больно!

– Я просил, – рычит ей в ухо Драко, пока Гермиона пытается выбраться. – Блять, я настойчиво рекомендовал тебе!

– Отпусти! – девушка не бросает отчаянных попыток выбраться из тесного кольца его рук, из под его тела, которое намертво придавило ее к стене. – Я прошу тебя!

– Я тоже просил тебя, шлюха, – это оскорбление было тем самым толчком, что дает второе дыхание. Пусть Гермиона и не смогла выбраться из плена его рук, но она смогла хотя бы развернуться, и теперь гордо встречала его взгляд.

– Серьезно? Из нас двоих шлюха именно я?

– Именно, – кивает Малфой, смотря ей в глаза. А затем слова сами пришли в голову. – Гриффиндорская шлюха, – он чуть ли не смакует это оскорбление на языке.

Он смотрит, как ее глаза наполняются слезами, но ни одна слезинка не побежала вниз. Он понял, что она вспомнила второй курс. Она поняла. Он так долго, не отрываясь, смотрел в ее глаза, что не заметил вмиг поднятую руку, которая со свистом опустилась на его щеку. Они оба вздрогнули от резкого звука, а потом Гермиона с ужасом смотрела, как на его лице появился красный отпечаток ее ладони. Гермиона крепко зажмурилась, ожидая от Драко вещей похуже смерти, но тот лишь убрал от нее руки, спрятав их в карманы и сжав в кулак. Он стоял на расстоянии сантиметра от нее, но ничем ее на касался.

– Никогда, – шепчет он ей на ухо, – не смей меня касаться, пока я тебя об этом не попрошу. Ты меня поняла? – девушка, не открывая глаз, закивала.

Только когда стукнула дверь его комнаты, Гермиона позволила себе заплакать, медленно опускаясь по стенке.

– Ничего себе! – воскликнул Забини, когда Драко пинком захлопнул дверь и развернулся к другу. – Нихрена себе, – присвистнул он, рассматривая его красную щеку, которая еще пылала от тесного контакта с Грейнджер. – Это ты ругался или мирился?

– Это я охуевал от жизни, – Малфой широким шагом направляется к тумбочке и извлекает бутылку, из которой делает несколько жадных глотков.

– А ночка то удалась.

– Просто помолчи.

– Блять, – Малфой запускает пальцы в свои белые волосы, поставив бутылку на место. – Я ждал ее гребаных шесть лет, а она не смогла потерпеть до конца года, – тихо шепчет он.

– Прости, что? – переспрашивает Блейз, но Драко лишь отрицательно качает головой. – Я могу тебе помочь?

– Мне нужно вот это, – Малфой протягивает клочок пергамента мулату. – И как можно скорее.

– Ничего себе у тебя запросы, – Блейз перевел взгляд с пергамента на друга и обратно, а затем изогнул брови в немом вопросе. Но Малфой ожидающе на него смотрел, и Забини сдался. – Просто скажи мне, что ты не наделаешь глупостей.

– Естественно, – соглашается Драко и, не раздеваясь, падает на кровать.

Целая неделя прошла довольно-таки неплохо для Малфоя. Он даже страстно помирился с Паркинсон два дня назад, и все было вроде неплохо, но Нотт стал очень часто бывать в Башне Старост. Он улыбался ему, даже шутил, но костяшки пальцев, надежно спрятанные в карманах брюк, белели от ярости.

От Забини он узнал, что в ту ночь Грейнджер не спала ни с кем, а реально с утра помыла голову, потому что, по ее словам, они прокурили ей все волосы. Малфой понял, осознал, но не простил. Рано или поздно, Нотт обязательно ее трахнет. В этом Драко был уверен, потому что тоже был слизеринцем.

Он научился не думать о ней, научился не замечать ее и не высматривать ее лохматую голову, другими словами – неделя была крайне продуктивна для слизеринца.

Он даже научился не огрызаться, когда вечерами возвращался в Башню старост и видел, что на диване сидели Забини и эта парочка. Как бы Малфой не пытался что-то разглядеть, все было прилично – никто не лез ни к кому в штаны или под юбку, они не целовались на глазах у всех. Было больнее от того, что все было так правильно, он лишь на секунду дольше положенного задерживал ладонь на ее плече, смеялся, когда ее локоны били его по лицу, а она посылала ему краткие улыбки, и все это было слишком лично, слишком интимно, а они не стеснялись показывать это самым близким друзьям. С каких пор они друзья?

Но в эту пятницу везение изменило Драко Малфою. Как обычно он обходил замок перед отбоем. Один. Потому что Грейнджер была слишком занята, чтобы вспомнить свои самые главные обязанности, или же трусила оставаться с ним наедине. Но Малфоя сейчас это совершенно не волновало. Пока что это его устраивало – не видеть ее и не контактировать с ней. Иначе он не мог дать себе четкого ответа, чтобы он сделал с ней в коридоре, тускло освещенным факелом.

– Ой! – кто-то врезался в него.

– Да ты издеваешься?

– Я не специально, – начала оправдываться Гермиона. – Я просто спешила и не заметила, что…

– Блять, лучше б ты так на дежурства свои бежала.

– Я совершенно…

– Волшебница из тебя посредственная, а староста еще хуже, – хлестал он ее словами.

– Прости, я не привыкла к обходу. Но я обещаю, что больше никогда не…

– Не разбрасывайся обещаниями, что не сможешь выполнить, – он прикрывает глаза от резкой вспышки, с которой пронеслось одно из воспоминаний.

– Ты не боишься, что тебя увидят с гря… Со мной? – поспешно спрашивает девушка, кутаясь в его пиджак.

– Одна половина студентов уже спит, а та, которая на ногах выпила так много, что мы легко докажем, что это была галлюцинация.

– А если не поверят?

– А как в такое вообще можно поверить? – улыбнулся парень.

Они уже дошли до портрета Полной дамы, и настала пора прощаться, но каждый цеплялся за секунды, которые им остались. Оба понимали, что эта ночь – исключение из правил, и такое никогда не повторится.

– Можно я оставлю его себе? – спрашивает девушка, указывая на пиджак.

– Зачем? – улыбается юноша, и улыбка озаряет его лицо.

– Я хочу проснуться и убедиться, что это был не сон.

– Тогда, конечно, да, – растягивая слова в своей манере, но без издевательства, соглашается парень.

Она делает робкий шаг к нему, и парень тут же шагает к ней навстречу, обнимая.

– Обещаю, что я никогда не забуду, что…

Но девушка не успела договорить. По лицу парня скатилась одинокая слеза, когда он дрожащим голосом прошептал:

– Обливиэйт!

– Но я правда…

– Грейнджер, – прерывает ее Драко, – я обещаю тебе, что если ты хоть раз придешь на наше с тобой совместное дежурство, я самолично донесу директору школы о всех твоих прогулах.

– Но что мне тогда делать в это время?

– Иди и трахайся со своим Ноттом, но только не на общем диване, – рекомендует он.

Если бы он мог, то закурил бы, наблюдая, как меняется лицо Грейнджер. Сначала она открыла рот, чтобы сказать, что он не прав и она не такая. А затем обязательно бы добавила, что Теодор не такой, что он… О да, до нее дошло. Она быстро развернулась и побежала.

Он мечтал об этом с самого Хогсмида.

Шаг, Теодор Нотт.

Мат, Гермиона Грейнджер.

Насвистывая, Драко развернулся и зашагал в гостиную Слизеринца. Он только что был у Паркинсон, и она настойчиво просила его задержаться, но он все-таки ушел. Что ж, пожалуй, он вернется и зарядит ее своим хорошим настроением, а Панси, наверняка, хорошенько отблагодарит его ртом. Вечер пятницы был прекрасен.

Было уже за полночь, когда Драко возвращался в Башню старост. Настроение было на высоте. Последний поворот и он замирает. Драко появился как раз в тот момент, чтобы заметить, как Гермиона дает Нотту смачную пощечину и торопится уйти. Даже с такого расстояния Драко чувствовал всю напряженность этой ситуации. Девушка снова съездила Теодору по физиономии и поспешила уйти, чтобы, скорее всего, поплакать на плече у Уизли. Малфой даже щелкнул языком от удовольствия.

– Я тебе не враг! – отчаянно кричит Нотт в спину удаляющейся девушки.

– Я знаю! – резко поворачивается Гермиона.

Малфой не понял, как это произошло, но он успел только моргнуть, как девушка уже шла обратно. Еще мгновение – и она сама целует Теодора, цепляясь за его плечи и притягивая ближе к себе, а тот, не стесняясь, запускает одну руку в копну ее волос, а второй властно держит за талию.

Ни одна пикантная ситуация не могла обойтись без Блейза Забини.

– А я тебя ищу повсюду, – сзади доносится до Драко. – А что ты тут замер? – Забини повторяет траекторию взгляда друга, а затем снова смотрит на окаменевшего друга. – Бляяяять, – он тянет того за рукав обратно за угол, подальше от целующихся. – Пойдем в подземелье, я тебе кое-что покажу.

Малфой даже не сопротивляется.

– Не думаю, что ты мне можешь показать что-то более эпичное.

– И все? Я ожидал фразу, что ты ослеп или просьбу принести тебе тазик, но тебе нужна всего лишь эпичность? Пфф, – шутит друг.

Едва они переступили порог комнаты, как Забини тут же усадил Малфоя в кресло, накинул на его дрожащие плечи плед и сунул в его руки бокал с огневиски.

– Я достал ее, – шепотом говорит Забини, усаживаясь на пол напротив друга и наливая себе напиток.

– Кого?

– Астральную розу.

Бессмысленный взгляд Малфоя становится более сфокусированным, а затем он одними губами произносит «покажи», и Блейз достает из кармана мантии небольшой сверток. Вся комната озарилась тусклым сиянием, когда Блейз распаковал его.

– Она прекрасна, – шепчет Драко.

Блейз бережно передает ему цветок, аккуратно держа за стебель, но Малфой не торопится его брать. Очарованный его красотой, Драко смотрит, как нежно подрагивают прозрачные лепестки. Он протягивает руку, чтобы пальцем коснуться молодого бутона, но его пальцы проходят сквозь него.

– Только стебель, Драко, – напоминает Блейз.

– Да-да, я просто никогда не видел подобного, – он хочет взять цветок, но Блейз убирает руку с розой подальше, а потом и вовсе накидывает на нее зачарованное рунное полотно.

– Получишь, когда протрезвеешь.

– Но я трезв!

– Ненадолго, – уверенно произносит Блейз. Он знает, ночь будет долгая и тяжелая, как у них обоих на сердце. – Я просто не хочу, чтобы следующий цветок сорвали с твоей могилы.

Малфой улыбнулся, а затем залпом осушил стакан. Ночь определенно будет долгой, длиною до понедельника.

========== Глава 11 ==========

Это был эффект разорвавшейся бомбы. Разве что ленивый не шептал другу на ухо о том, что у Гермионы Грейнджер появился парень, да еще со Слизерина. Никто даже не открыл за завтраком свежую корреспонденцию, все подслушивали, что говорят другие.

Малфой сидел на своем обычном месте во время завтрака и морщился от похмелья. Голову пронзала острая боль от любого вскрика, и Малфой невербально посылал заклинания в особо громких. Тут и там раздавалось что-то наподобие: «Да я сам видел, как она расстегнула ему ширинку, а потом…» или же «захожу в библиотеку, а она под столом…». Малфой усмехнулся от этого бреда, а потом резко поморщился от пробегающей боли в голове. За шесть лет обучения он не слышал ничего глупее и невероятнее в стенах Хогвартса.

Большой зал гудел, собирая столь приятную сплетню и приписывая все новые и новые подробности.

– Ты позеленел от зависти, – как бы между прочим сказал Забини, отправляя в рот очередной кусок омлета.

– Голова просто раскалывается, – морщится Драко.

– Да-да, – кивает с улыбкой Забини, и Малфой посылает в него убийственный взгляд. – Ну признай, что они неплохо смотрятся, да? – кивает он на лестницу, по которой идут виновники всех сплетен.

Но Драко и бровью не ведет. Он не спеша ест панкейк, чинно макая его в сироп, а потом легко трясет вилкой, чтобы кленовая жидкость равномерно растеклась по кусочку, а ее остатки медленно стекли в соусницу, и только после этого Малфой отправляет кусочек в рот, важно пережевывая, оттягивая момент, когда все же придется посмотреть на них. На нее.

Забини же, казалось, находил всю эту ситуацию крайне забавной, и отшучивался за слизеринском столом. Он отпускал различные двусмысленные высказывания, истинный смысл которых понимал только друг, сидящий по правую руку от него.

– Прячешься за улыбкой? – не выдерживает Драко, откинув столовые приборы.

– Не понимаю, о чем ты, – пряча улыбку, отвечает мулат.

– Согласись, что она тупа, как курица.

– Не понима…

– Я до последнего надеялся, что между Ноттом и тобой эта дура выберет тебя. – Услышав долгий выдох, Малфой спрашивает. – А ты?

Блейзу так и хочется закричать “я тоже!”, но он улыбнулся лишь уголками губ и сказал следующее:

– И оказаться меж двух огней? Увольте.

Малфой ожидал совсем другого ответа, но, немного подумав, кивнул.

Когда Теодор сел за слизеринский стол, никто не засыпал его вопросами. Пусть слизеринцы и не одобряли эту связь, но восхитились его проворностью, которая позволила захомутать такую, как Грейнджер. За столом же Гриффиндора творился сущий ад. Все прожигали ее взглядом и отводили глаза, качая головой. Рон вообще от нее отсел в конец стола, громко бросив, что она – слизеринская подстилка. Гарри же лишь смотрел на нее пристальным взглядом, пока Джинни довольно улыбалась.

– Ты что, все знала? – шепотом поинтересовался Гарри у нее.

– Догадывалась, но не была уверена.

– Могла бы и сказать, – недовольно буркнул Гарри.

– И чтобы ты сделал?

– Ну… Наверное, все испортил бы, – сдался Гарри под серьезным взглядом Джинни, и та рассмеялась.

– Как ты? – спросила Джинни у подруги.

– Ожидала худшего.

– Гермиона, если он тебя хоть пальцем тронет, то я… – обещал Гарри, но Джинни прыснула в ладошку и перебила его:

– Поверь мне, он ее тронет не только пальцем.

Гарри покраснел, Гермиона стала пунцовой, но потом они дружно рассмеялись.

– Я был серьезен! – первым пришел в себя Гарри.

– Я тоже, – все еще улыбаясь, сказала Уизли.

– Спасибо, это важно для меня, – серьезно сказала Гермиона.

Весь день абсолютно все следили за Гермионой и Тео, но они не давали повода для сплетен, поэтому к вечеру от них все отстали. Только лишь когда закончились все занятия, Нотт проводил Гермиону до портрета рыцаря, что охранял вход в Башню старост.

– Было непросто, да? – улыбнулся он.

– Страшно, – откровенно ответила Гермиона. – Зайдешь?

– Думаешь, это уместно?

– Весь Хогвартс стоит на ушах, так что какая разница?

С этих пор Нотт всегда после занятий ее провожал и оставался до вечера. Казалось, Тео чувствовал себя в родной стихии, и его ничего не смущало, а вот Гермиона чувствовала себя спокойно только лишь тогда, когда Блейз присоединялся к ихпосиделкам. Но к огромному сожалению Гермионы, он не мог проводить с ними столько времени, как ей бы хотелось, потому что пропадал с Драко, который возвращался в башню уже далеко за полночь.

Она стала реже его замечать. Он стал невнимательным, опаздывал на занятия, а под его серыми глазами залегли синяки, которые делали его взгляд слишком взрослым для шестикурсника. Иногда она провожала взглядом его платиновый затылок в коридоре, а иногда ловила себя на мысли, что хочет подойти и извиниться. Но за что? За то, что его гадкая натура не может находиться с ней в одной башне? За то, что переживает за него? Идиотка. Она просто прониклась к нему, слушая рассказы Блейза и Тео, в которых роль Малфоя была далеко не последней.

Иногда к ним присоединялась Джинни, которая смущала всех своей откровенностью и прямолинейностью. Сначала она скептически относилась к этим встречам, но потом, немного выпив, проникалась атмосферой.

– А знаешь, ты намного лучше моего братца, – сказала она Нотту, когда Гермиона отошла на пару минут.

– Вот как, – Тео был удивлен ее откровением.

– Ты, наверное, думаешь, что раз я его сестра, то должна быть на его стороне и все такое, – говорила Джинни, теребя ножку бокала. – И до этого года я действительно была такой дурой, но вот сейчас… – девушка запнулась. – Ну что тут сказать, семью не выбирают, – грустно закончила она.

– За семью? – поднял бокал Нотт.

– За семью, – улыбается Джинни, поднимая свой.

– Я думаю, мы слишком много пьем, – возвращается Гермиона.

– Старшекурсники всегда выпивали, ты просто была не в той компании, – утешает ее Нотт, послав очаровательную улыбку.

– Все равно много, – упрямо говорит Гермиона, в душе тая от его улыбки.

– Ну всего лишь второй раз за неделю, – оправдывается Джинни.

– Да, но Джинн, сегодня ведь среда! – восклицает Гермиона.

– Не будь занудой, – Нотт легонько хлопает ее по коленке. – От бокала-другого за вечер ничего не случится. Мы сидим в гостиной и никуда не выходим, а Джинни я провожу до башни Гриффиндора, так что…

– Я поняла, – Гермиона поднимает вверх руку, капитулируя. – Вы все продумали, – смеется она.

Будни Малфоя же проходили не так весело. Днем он пытался сосредоточиться на занятиях, но мыслями он был далеко. Вечерами он сидел в библиотеке, в которой Грейнджер перестала проводить львиную долю своего свободного времени. Затем он обходил школу, нещадно снимая баллы со всех, кому посчастливилось оказаться с ним на одном этаже. Ночи же он стал проводить в Выручай-комнате, пытаясь сварить зелье, которого, естественно, не было в школьной программе. Времени на случайные связи совсем не оставалось, и Малфой, на радость Панси, хранил ей верность вот уже вторую неделю. Она стабильно, после занятий, поднимала ему не только настроение в одной из туалетных кабинок или же в тесной подсобке, а вечером, после дежурства, он любезно заходил к ней, чтобы пожелать добрых снов, добротно ее трахая в самых различных позах. После этого он спешил в волшебную комнату, чтобы продолжить исследования в кое-чем важном для него. Иногда он даже спал в Выручай-комнате, поэтому приходил утром в башню помятым, и Гермиона морщилась, делая ложные выводы о том, с кем и как он проводил ночь.

Только лишь к концу октября он достиг более менее нужного результата, но все равно этого было недостаточно. Поэтому раз за разом, он сливал содержимое котла в канализацию и начинал все сначала, стиснув зубы.

Как это ни странно, но ни разу за целый месяц он не думал о Грейнджер. Возможно, это было уважение к Теодору, которое не позволяло засматриваться на чужую подружку, а может он переболел ею и надежно спрятал в тяжелом ларце за семью печатями на дне своего ментального озера. Иногда он блуждал глазами по кабинету во время урока и натыкался на ее затылок или такой же блуждающий взгляд, но не зацикливался на ней. Но когда же он натыкался на святого Поттера, буря эмоций настигала Драко, сметая все на своем пути. Было неважно, видел ли его Драко, или же кто-то упоминал о нем – сразу перед глазами вставал Поттер, ублажающий себя в туалете.

– Интересно, а как Поттер трахается? – думал Драко на Трансфигурации.

– Интересно, а он все еще девственник или нет? – гложило парня на Зельеварении.

– А какой у него член? Больше чем у меня или… – Он так сильно дал себе ладонью по лбу на Защите от темных искусств, что профессор Снегг прервал свою монотонную лекцию и спросил:

– Мистер Малфой, может, Вы хотите выйти?

– Спасибо, сэр, – и парень покинул кабинет.

Холодная вода мощной струей ударила в раковину, и Драко смотрел, как бессмысленно она льется. А потом парень потряс головой, не веря в происходящее – из слива показалась… рука?

– Что за?.. – Попятился Драко назад, озираясь по сторонам, пытаясь отыскать того, кто так дерзко шутит над ним.

Женский смех раскатился по комнате, а следом из раковины показалось туловище.

– Миртл! – то ли с осуждением, то ли с облегчением воскликнул Драко. – Что ты тут делаешь?

– Я скучала, – вместо ответа говорит призрак.

– Звучит неплохо, – улыбается Драко.

– Почему ты так долго ко мне не приходил?

– Но мы же виделись не так давно, – возражает слизеринец, но приведение качает головой:

– Это было три с половиной недели назад.

– А ты мне говорила, что призраки теряют счет времени, – подходит к ней Драко. – Я просто кое-чем занят, – оправдывается Драко. Она ему все же нужна, поэтому он обязан играть роль хорошего парня.

– Чем же?

– Большой секрет, – улыбается Малфой. А затем шепотом добавляет, – я помню, что тебе обещал. Уверен, что тебе это понравится.

– Ты заставляешь мое мертвое сердечко биться чаще, – смеется Миртл. Затем она прислушивается и поспешно говорит. – Сюда кто-то идет. Мне пора, – и смывается в прямом смысле этого слова.

Сюда мог зайти кто угодно, но Малфой даже глазом не моргнул, когда появился Гарри Поттер.

– Что, Малфой, сам с собой ведешь беседы? – Хмыкает Гарри, проходя мимо слизеринца.

– Ну не дрочить же мне тут средь бела дня, – острит Драко. – Я таким занимаюсь по ночам, – ухмыляется Драко, наблюдая, как с лица Поттера сходят все краски. Довольный произведенным эффектом Малфой спешит убраться.

Этой ночью он смог добиться идеального результата. Драко так сильно обрадовался этому факту, что всплеснул руками и перевернул котел с драгоценной жидкостью.

– Твою мать! – Завопил Драко.

В приступе гнева, он крушил все, что попадалось ему под руки. Все вокруг было сломано, кроме огромного шкафа, но Драко все равно пнул его ногой, от чего дверца приоткрылась, и оттуда выкатился футбольный мяч. Драко тут же швырнул его обратно и с грохотом закрыл шкаф. Раздался небольшой щелчок, и дверца упала. Малфой едва успел отскочить, иначе она его бы накрыла. Не то чтобы он хотел починить ее, но поднять все же решил. Взгляд падает внутрь, и Драко удивлен.

– О! – мяча внутри уже не было. – А вот это интересно, – и следующие полчаса он изучал непримечательный, на первый взгляд, шкаф. Решив, что позже он обязательно займется этим более осознанно, он вернулся к столу, ведь надо было варить зелье.

Утром он вернулся в башню вымотанный, но довольный. Как проклятый, он начал заливать в себя Бодрящее зелье, когда почти заснул в процессе приготовления волшебного настоя, но это того стоило. Он знал, что сейчас проспит сутки или двое, но он смог. Мир из черного превратился в серый.

Устало он поднимается по лестнице, что ведет в его спальню, думая о том, что скоро все, возможно, прекратится, как вдруг в него влетает Гермиона.

– О! – испуганно говорит девушка, припоминая, чем в последний раз закончилось подобное. – О! – повторяет она, когда он на автомате обнимает ее, чтобы она не упала. – О!

Он не отталкивает ее, не прижимает к себе. Он просто посмотрел на нее, как на надоедливую муху, а потом просто отодвинул в сторону и молча прошел в свою комнату.

– О! – вновь вырвалось у Гермионы. Такой Малфой вызывал массу вопросов, но был чертовски привлекателен. Тряхнув головой, девушка поспешила в ванну. Она хотела просто помыть голову, но сейчас ей определенно требовался холодный душ, чтобы стереть бархатное прикосновение его рук на своей спине.

Вместо холодного душа была горячая ванна, в которой Гермиона немного побаловала себя настойчивыми поглаживаниями клитора, предварительно наложив на комнату заглушающие чары.

Ей нравился Нотт, и Джинни говорила, что пора бы уже «дать» воспитанному мальчику, который ничего от нее не требовал, но Гермиона не могла. Хотела, но не могла. А он и не просил.

Когда до Хэллоуина осталось два дня, Драко выкрал из кабинета Снегга руническую чашу, подменив ее секундой ранее наколдованной репликой. Парень знал, что если он попросит, крестный ему не откажет, но потребует объяснений. Ему же пока было нечего ответить профессору.

С быстро бьющимся сердцем Драко стоял в Выручай-комнате над котлом. Он бросает корень айтрила, и легкие кольца поднимаются из котла, ровно тринадцать штук, как и должно быть. Подождав, пока зелье остынет, он перелил его в чашу, а затем достал из кармана заветный сверток и бросил Астральную розу в нее. Та на секунду вспыхнула огнем, а после стала медленно тлеть в призрачном огне. Все по инструкции. Парень взглянул на часы – что ж, похоже сегодня он вернется в Башню старост не так поздно.

Драко не спешил в башню – его дежурство длилось еще пятнадцать минут. Студенты, на которых он натыкался, смотрели ему вслед удивленным взглядом – он не снимал баллы и даже не останавливал их, что было совсем подозрительно, но ребята спешили убраться подальше, пока парень не передумал. Его мысли были за пределами школьных стен, свободные, вольные, как птицы. Драко пришел в себя, когда заметил какую-то возню за гобеленом третьего этажа. Настроение было на высоте, и парень был готов сегодня закрыть глаза на многое, но вот это уже было перебором.

– Да не торопись ты, – недовольно просит женский голосок. – Ну не так, – хныкает девушка.

– И что тут происходит? – Драко подсвечивает странную парочку. – О!

– Драко, – улыбается Дафна Гринграсс, проводя рукой по своим волосам в тщетной попытке придать им более менее приличный вид.

– Невилл? – Лонгботтом кивает. – И как давно вы…

– Две недели, – гордо отвечает гриффиндорец.

– Ясно. А почему вы… Тут?

– Я не могу привести ее в Гриффиндор.

– А я не такая отчаянная, как Тео. Второй бомбы эти стены не выдержат, – хихикнула Дафна.

– Ну… Вы хотя бы чары наложите, – советует Драко и, кивнув головой на прощание, уходит.

В его далеко не глупой голове не укладывается тот факт, что еще один представитель Слизерина свернул не на ту дорожку. Ноги по привычке понесли его в подземелье в теплые объятия Паркинсон, но потом он резко развернулся и побрел в Башню старост, ведь в подземелье он мог наткнуться на Блейза, а сейчас Драко был не готов смотреть в глаза другу, чей член их подруга променяла на гриффиндорское… Непонятно что. Драко еще не сформировал новое мнение о Невилле. Он видел в нем нового, повзрослевшего парня, а память упорно совала облик худого и неуклюжего заики.

Портрет повернулся, впуская Драко, и его тихое «Блять» было подобно грому. Головы присутствующих сразу повернулись к нему.

– А я говорил же, он знает секрет эффектного появления.

– Как раз о тебе говорили, – подхватил Теодор..

Грейнджер же отвернулась от него, будто он какой-то жук-навозник. Драко кивнул новоиспеченному трио, свято веря, что сможет укрыться в своей комнате. Он даже пытался сослаться на мигрень, но Нотт уронил, что Драко «всегда сбегает от…», и Малфой резко развернулся, чтобы сесть в кресло и уставиться на друзей.

– Ну допустим я тут. О чем поговорим? – молчание. – Расскажем, как прошел день друг у друга? – тишина. – А давайте поиграем в шарады?

– Прекрати, – качает головой Гермиона.

– Не указывай мне.

– Драко, – остерегающие произносит Теодор.

– Если у моих друзей осеннее обострение и они тронулись умом, то я не такой! – он даже встал, разозлившись.

– Драко! – уже Блейз остерегающе поднимает руку в попытке остановить гневную тираду друга.

– Я вообще не понимаю, что вы в ней нашли! – токсично высказывается Драко. – Не самая умная, далеко не красивая. Сидит тут такая в пижамных штанах и белой майке, светя сосками налево и направо, и, наверняка, упивается св…

Звонкая пощечина не дала Драко закончить. Он даже пошатнулся, но удержался на ногах – такой сильный был удар. Гермиона, словно злая фурия, стояла перед ним в уже запахнутом халате, а ее глаза метали молнии.

– Ему пизда, – довольно произнес Забини. Он мог догадываться о причинах такого поведения друга, но не мог встать на его сторону.

– Значит так, – Теодор встает с дивана, где еще секунду назад он сидел, нежно поглаживая девушку по оголенному плечу, с которого он самолично стянул халат. – Я буду держать Гермиону, а ты тоже будешь держать Гермиону, так силы будут примерно равны.

Рука Гермионы поднялась вверх, но Теодор уже оказался между ссорящимися, надежно прикрывая свою девушку спиной и не давая той и шанса ударить Малфоя. Забини же стоял позади Гермионы, уверенно оттаскивая ее назад.

– Что я и говорил! – верещал Драко. – Дикарка!

– Заткни свой поганый рот, – Гермиона не оставляет попыток все же съездить по его наглой физиономии.

– Не грязнее, чем твой, – парирует Драко.

– Да что ты говоришь!

– Тебе напомнить, в каких грязных местах он успел побывать? – гаденько улыбается Драко.

– Заткнись!

– Боюсь-боюсь, – смеется Драко, складывая руки.

– Мерзкий ты хорек! – Гермиону бесит его спокойствие. – Сам шляешься где попало целыми неделями, трахаясь направо и налево, а когда появляешься, ведешь себя так, будто тебе все должны!

– А, вот в чем дело, – кривит Драко губы. – Тебя не трахают? Или трахают мало? – строит он предположения. – Или что?

– Да я тебя сейчас… – она изо всех сил вырывается.

– Нотт, будь так добр жарить свою девушку чаще, а то она бросается на честных людей, – ухмыляется Малфой.

– Это была последняя капля, – визжит девушка, и наугад пытается ударить Драко из-под руки Теодора.

– А знаешь, я, пожалуй, так и сделаю, – говорит Нотт и, развернувшись, подхватывает Гермиону на руки и несет ее в комнату.

– Я с ним еще не закончила! – Кричит Гермиона, пока ее несли по лестнице. – Дайте я его убью! И меня оправдают!

– Да что на тебе нашло? – Спрашивает Блейз, падая на диван. – Плохой день?

– Год не очень.

– Драко, а как же…

– Да помню я, – отмахивается Драко. – Чистокровность, воспитание, манеры и выдержка. Но с ней нереально быть джентльменом! Она сама меня провоцирует, – оправдывается Драко.

– А кто мне говорил, что…

– Не могу видеть ее рядом. Просто не могу. Меня так воспитали, а я вынужден жить с грязнокровкой в одном помещении. Ебучий Салазар, даже наши щетки стоят в одном стакане, понимаешь?

– Вот это трагедия, – улыбается Блейз, но Драко этого не заметил.

– А еще она что-то постоянно кукарекает, когда утром принимает душ. Это так мерзко, когда заходишь после нее, – он прикрывает глаза. – Блять, мне кажется, что уже от меня несет этим ее ебучем цитрусовым гелем или чем эта дикарка пользуется.

Драко еще минут пятнадцать рассказывал о всех прелестях совместной жизни с Грейнджер, а Блейз пытался искренне не рассмеяться.

– Если я сейчас уйду, ты не снесешь с ноги дверь в спальню своей соседки?

– Нет, конечно. Я же взрослый человек.

Блейз хмыкнул на слове «взрослый», но ничего не сказал вслух. Когда Блейз ушел, Драко минут пять мерил шагами гостиную, а затем, наложив чары на свою подошву, пошел к себе. Но замер возле ее двери. Он сам не понимал, как это случилось, но в следующее мгновение он прижался к куску дерева ухом. По ту сторону двери раздавалось жалкое грейнджеровское поскуливание, а затем такое робкое «Ох, Тео», и Малфой пулей спустился по лестнице, подальше от этой бляди. Он так и не услышал ее жалобный всхлип и его «Не плачь, мы, слизеринцы, идиоты» . Спустя три минуты после поспешного ухода Малфоя, Нотт тоже покинул Башню старост, пообещав завтра разобраться в этой ситуации.

Драко наверстывал ранее упущенное, а именно – штрафовал все, что движется. Отобрав, по меньшей мере, около двухсот пятидесяти очков, он остановился, чтобы перевести дух. Он так и не смог оправдать сам себя за… Ревность? Или зависть? И решив, что лучше оставить все, как было до этого, отправился в Выручай-комнату, поскольку только она его и выручала в последнее время.

Роза впитывала в себя волшебный эликсир, приобретая небесный оттенок, что не могло не радовать парня. Он даже принес сюда и спрятал фолиант, который время от времени читал. А потом еще и старый томик «Яды и противоядия. Эпоха королей», не то чтобы ему это было интересно, но план «Б» всегда надо иметь. Он не надеялся на удачу, да и вообще не рассчитывал на успех своей миссии, Драко просто хотел потянуть время так долго, как это было возможно.

Он сел на пол, поджав под себя ноги, и невидящим взглядом уставился в мелко исписанные страницы. Минуты текли медленно, словно часы… Когда же парень наконец-таки оторвал голову от пожелтевших страниц, то смысла он не видел. Нигде. Драко встал, чтобы размять затекшие ноги. Он ходил от стены к стене и думал. Обо всем и ни о чем одновременно. Взгляд блуждал по различным предметам, которые были свалены в кучу или же заботливо положены. Когда он приходил сюда в первые разы, то был просто шокирован тем, что тут можно было найти. Здесь было абсолютно все: от личных дневников и пикантных фотографий до каких-то железных венцов и непонятных штук, от которых за километр несло темной магией. Драко как-то повертел в руках одну из таких вещиц и чуть не лишился рук, поэтому предпочитал не трогать больше ничего.

На глаза попалась древняя кипа газет, и Малфой запихнул ее в шкаф, чтобы не мешалась. А затем, решив, что терять ему нечего, отправился ночевать к себе в комнату, потому что не мог больше спать на трансформированной из какой-то шляпы кровати.

Он шел самым длинным путем в Башню старост, чтобы собраться с мыслями. Казалось, что даже Хогвартс замер в ожидании трагедий, что должны были развернуться в этом году. Малфой шел по коридорам, а гул его шагов эхом разносился по темным углам, спугивая увлекшихся парочек.

– Эй! – окликнул он какую-то девушку. Та обернулась. Если бы она была с кем-то, Драко бы даже не обратил на нее внимание, но она прошла мимо, и от нее так вкусно пахло. – Как тебя зовут.?

– Н-н-натали.

Он снизу вверх скользнул взглядом по ее фигурке и задержался на упругих холмиках груди. Он поднял глаза и потерялся в ее шоколадных. Ее рыжие кудрявые волосы торчали в разные стороны, смешно дрожа при дыхании.

– Просто Натали?

– Натали МакДональд.

– Ты меня боишься, Натали?

– Нет, – робко отвечает она.

– Тогда почему ты дрожишь?

– Х-холодно немного, – зябко поежилась девушка.

– Тогда тебе не стоило бродить по коридорам в это время, – улыбается Драко.

– Да, я как раз направля… – Драко не дал закончить, накинув на плечи девушки свой пиджак. – Спасибо.

– Пожалуйста.

Натали стоит в недоумении. Она слышала много рассказов, но реальность сильно разнилась с историями о Драко Малфое.

– Филч в это время любит ловить злостных нарушителей, давай я тебя провожу?

– Была бы очень признательна, – улыбается девушка, а в следующее мгновенье вздрагивает, когда Малфой кладет ее руку на сгиб своей.

Она чувствует себя очень важной, когда он спрашивает ее мнение о рассказанной истории. По спине пробегают мурашки, когда он легонько похлопывает ее по руке.

– Вот мы и пришли, – улыбается парень, но не торопится отпускать Натали.

– Да, – грустно звучит ее голос.

– Время так быстро пролетело, – посетовал Драко.

– Да, – снова повторила девушка.

– Если хочешь, можем еще раз обойти школу, – предлагает парень. – Я ведь староста, так что нам нечего бояться.

– Да, – в третий раз повторяет МакДональд, но уже радостно.

Девушка предвкушала интересную беседу, и как утром будет рассказывать своим однокурсницам о ночном приключении, в то время как Драко целенаправленно вел ее в Башню старост, поправляя член через карман брюк.

Болтая о какой-то глупости, они повернули в коридор, а затем он поцеловал ее в губы. Вот просто взял и поцеловал, пока она трещала о какой-то Хелене. Девушка растерялась и похлопала ресницами. Драко отстранился, но девушка, положив руку на его платиновый затылок, притянула к своим губам. Ее губы жадно целовали его, когда он подхватил ее на руки. Натали блуждала по его широким плечам своими ладонями. С пинка он открыл портрет, прорычав рыцарю пароль.

Он прислонил ее спиной к стене, целуя шею. А затем перехватил поудобнее и понес наверх. Ногой девушка смахнула вазу, что попалась им на пути.

– Ой!

– На счастье, – ухмыляется Драко, предвкушая хорошую ночь. В его планах было не отпускать ее в башню Гриффиндора до самого утра.

– Что здесь творится? – Гермиона распахнула дверь своей комнаты.

– Доброй ночи, Грейнджер, – отмахивается от нее Драко.

– Малфой! Что тут происходит?

– Взрослые детки хотят хорошо провести время, так что уйди к себе, – он заходит в свою комнату, сбросив МакДональд на кровать, но Грейнджер врывается следом.

– Остановись! – кричит Гермиона.

– Хорошо, я понял, – усмехается Драко. – Ты будешь следующей, но сейчас уйди.

– Малфой!

– Или тебе нравится подглядывать?

– Отпусти Натали!

– Но она сама этого хочет!

– Перехочет, – уверенно заявляет Гермиона.

– Поговорили и хватит, – он берет Гермиону под локоть и тащит на выход из комнаты, а та всячески сопротивляется.

Он уже вышвырнул ее в коридор, как она сама взяла его за плечи и развернула к себе, а затем дала пощечину.

– Ну это уже перебор! – шипит он ей в лицо, больно сжав ее руку.

– Именно! Ты хоть знаешь ее?

– Она назвала свое имя.

– Малфой! Ты думаешь головой или членом? – он непонимающе смотрит на нее. – Она младше нас на четыре курса!

Его хватка резко ослабла. Он разворачивается и смотрит на девушку, что уже испуганно сидит на его кровати.

– Ну я тогда пойду, – и она быстро убегает.

– Натали! – окликнула ее Гермиона у самой лестницы. – Если об этом хоть кто-то узнает, то я применю к тебе такое проклятье, что ты до конца жизни от него не вылечишься, поняла?

Натали кивнула и поспешила убраться подальше от Башни старост. Девушка даже забыла о Филче, так была напугана.

– Поскольку ждать от тебя простого спасибо пустая трата времени, я иду спать, – Гермиона разворачивается, чтобы уйти, но Драко дергает ее на себя.

– Не так быстро, прелесть.

– Что ты?.. – но они были уже в его комнате. Гермиона стояла у порога, а Драко вальяжно сел на покрывало. – И как это понимать?

– А ты чем думаешь? – поднимает Драко бровь в полуусмешке.

– Головой, естественно.

– А я так не думаю, – он откровенно рассматривает ее тело, уделяя особое внимание груди. Гермиона тут же скрестила руки, прикрываясь.

– Идиот, – она повернулась, чтобы уйти, но Драко махнул рукой, и дверь запечаталась. – Выпусти меня. – Гермиона подергала дверную ручку, но та не поддалась.

– Что, снова без палочки, да?

– Снова?

– И кто из нас идиот?

– Просто выпусти меня, – устало просит она. – Я хочу спать.

– Ну так давай поскорее с этим закончим, – предлагает он, похлопывая по своей кровати.

– Что?

– То самое, – он улыбнулся, когда ее глаза расширились.

– Это не смешная шутка, Малфой, – Гермиона пятится назад и утыкается спиной в стену.

– Ты видишь, что я смеюсь? – он с интересом наблюдает за быстрой сменой эмоций на ее ещё сонном лице.

– Малфой…

– Раздевайся.

– Ты в своём уме?!

– И даже трезв. Так что ты можешь не бояться, что я не смогу исполнить… – он не заканчивает фразу.

– Твой друг мой…

– Друзья всем делятся, – пожимает блондин плечами.

– Но…

– Мы ему не скажем.

Гермиона стоит, будто громом пораженная. Ситуация абсурдна до невозможности, но он серьезен, как никогда. Против собственной воли Гермиона ощущает липкий страх, но храбрится.

– Выпусти, – настойчиво повторяет она.

– Грейнджер, я ведь тебя предупреждал, но ты просто обязана засунуть свой нос в каждую щель. Так что… – он неопределенно поводит руками. – Если ты прогнала девчонку, то ты ее заменишь.

– Не вижу логики, – фыркает Гермиона.

– А это уже не мои проблемы, – хмыкает Драко.

– Малфой, мне нет восемнадцати.

– Не переживай, я никому не скажу, – хохочет парень.

Гермиона не то что ответить не успела, она не успела даже моргнуть, как парень уже стоял перед ней. В следующее мгновение он уже властно притягивал ее, так сладко вжимая в себя.

– М-м-ммм, – только и смогла промычать Гермиона, когда он заткнул ее рот поцелуем.

Он целует ее, не закрывая глаз, ловя каждый момент. Девушка быстро-быстро моргает, пытаясь прийти в себя. Она хочет высвободиться из его тесных объятий, но он лишь сильнее ее прижимает. Он оторвался от нее лишь на секунду, чтобы запомнить ее непонимающий взгляд и насладиться видом немного опухших губ, а затем его рот обрушился на нее с новой силой.

Он издал тихий стон, когда девушка робко положила руки на его плечи, перестав бить кулачками по спине, и прикрыла глаза. Поцелуй вышел на новый уровень, когда ее губы дрогнули, а его язык проскользнул в ее рот. Драко медленно отступал назад, к кровати, ведя Гермиону за собой. Взмахом руки Драко снял заклинание с двери, открывая ее, ведь он не насильник. Он дал девушке шанс уйти, но не даст им воспользоваться.

Он был уверен, что за этот месяц его отпустило. Он так изматывал себя на квиддичном поле или с Паркинсон, что сил не было даже думать, но он упорно шел заниматься уроками или изучением старинных фолиантов. Все что угодно, лишь бы не Грейнджер. У него ведь все получилось! Но стоило ему коснуться ее, как все полетело в тартарары. Он ощущал себя в полной заднице, но сам себе признался, что если это задница выглядит как попка Гермионы Грейнджер, то он не против.

Они оба понимали, что это было так неправильно. Оба знали, что потом пожалеют. Но Драко решил, что если уж и терзаться муками совести, то хотя бы за дело. Гермиона же не смотря на всю странность ситуации чувствовала себя вполне уютно и даже безопасно. Иногда у девушки просыпался здравый смысл, и она прерывала поцелуй:

– Драко… – но юноша снова накрывал ее губы своими, сминая любые возражения.

Гермиона сама не поняла, как так получилось, но она испытывала практически болезненную необходимость быть ближе к нему. Последние остатки здравого смысла собрали вещички и ушли, когда девушка начала робко расстегивать его рубашку. Она расстегнула три или четыре пуговицы, а затем положила ладонь на его живот. Драко тут же накрыл своей рукой ее, пытаясь продлить этот момент.

Он чувствовал себя псом, который вымаливает ласку у своего хозяина. Не смотря на все удары и пинки, этот пес был готов прощать и возвращаться. Но пес был породистый, и хозяйка должна о нем заботиться.

– Грейнджер, – отстраняется он.

Она была неизведанной, но желанной территорией. Ему уже было мало тех подачек, что сейчас предлагала Гермиона, а ведь когда-то он мечтал о подобном. Сейчас этого было мало.

– Малфой?..

А потом он снова целует ее в отчаянной попытке забыться и не думать. Пусть все навалится снежным комом, но это будет завтра или после завтра, или никогда. Но только не сейчас.

Аккуратно, словно девушка хрустальная, он кладет ее на свою кровать. Парень дышит через раз и моргает, как можно реже – все кажется таким нереальным, что аж дух захватывает. Малфой в шоке от того, что у него еще осталась выдержка. Вместо того, чтобы овладеть девушкой или хотя бы раздеть ее, он продолжает ее целовать, не давая вольности рукам. Все так целомудренно, что от этого сводит скулы .

У Драко впереди целая ночь, и он не спешит, наслаждаясь каждой миллисекундой.

Но вот Гермиона считает иначе. Опьяненная им, она ловко переплетает с ним ногу, прижимаясь к нему ближе. Это вызывает в парне бурю эмоций, которая хлещет через край и подстегивает Гермиону действовать дальше. Жар его тела заставляет гореть обоих. Это было сумасшествие, не иначе.

Если до этого Драко балансировал на локтях, чтобы не придавить девушку, то сейчас он прижался к ней всем телом, не стыдясь своего стояка. Все-таки девушка тоже пылала, и, наверняка, была мокрой. Для него. Драко даже подумал, каково это – быть Грейнджер? Лежать под ним, переплетаясь с ногами, целовать его губы, ерзать под его тяжестью и ощущать член, который так интимно прижимается к ее изнывающим бедрам, ведь он – ее заклятый враг? Он же не мог ее так назвать – язык не поворачивался.

Но опытность Драко, его искушенность, его желание взяли вверх над выдержкой. Таз Драко уже был между ног девушки, поэтому не удивительно, что он толкнулся. Его не смущало, что он был в брюках, а она в пижамных штанах, сделать выпад тазом было жизненно необходимо. За выпадом последовал еще один, а затем следующий, и Драко не выдержал.

– Черт возьми, что ты со мной делаешь, Грейнджер? – Но вместо ответа девушка лишь что-то простонала ему в рот.

Все сразу стало таким неважным – борьба факультетов, его пассии, Теодор. Все резко отошло на второй или даже на третий план. В этой комнате, в этом мире было место только для них двоих.

Тихий и несмелый стон отрезвил Драко.

– Что и требовалось доказать, – подытожил он, переворачиваясь на спину, а затем отдаляясь от нее на край кровати. – Шлюха. Но я сделаю тебе подарок, твой драгоценный Нотт об этом не узнает.

Слезы грозятся пролиться, поэтому Гермиона не позволяет себе такую мелочь, как дать пощечину этому мерзкому слизеринцу. Она не уходит, сбегает.

Оставшись один, Драко подумал, что пусть лучше она считает его невоспитанным чурбаном, чем парнем, который кончил себе в штаны. Но с другой стороны, он нашел неплохой способ затыкать этой заучке рот. Но навряд ли его поймут.

А жаль.

Пробормотав очищающее заклинание, Драко поднялся и налил себе в стакан немного огневиски, чтобы смочить горло. Возбуждение сходило на нет, но остался ее запах. Он витал в комнате, глубоко проникая в грудь, раня сильнее ножа. Драко даже открыл окно, чтобы ночная прохлада вытянула эти цитрусовые нотки из его спальни, ведь ему тут еще спать. Нет, больше – жить.

Малфой чувствовал ее всем телом – она была повсюду. Даже он сам, казалось, пропах ею. Драко дрожащими пальцами расстегивает пуговицы и швыряет рубашку на пол. Но Грейнджер была намного глубже, чем на его одежде. Она впиталась в него, наполняя остро-сладкой болью. Она была внутри, и ее нельзя было вырвать. Уже нельзя.

Проклиная все на свете, Драко поспешил в душ, чтобы хоть как-то облегчить свои терзания. Но Малфой уже давно понял, что он извращенец. Вместо того, чтобы просто забыть, он пытал себя, вспоминая каждую секунду их близости.

Драко думал, что не заснет в ночь перед Хэллоуином, но уснул еще до того, как голова коснулась подушки. А вот Гермиона не сомкнула и глаза. Она не плакала, но просидела всю ночь на полу, поджав под себя ноги и уткнувшись лицом в постель. Слезы обиды текли по ее щекам, но девушка быстро с собой совладала. Сначала она проклинала Малфоя за то, что он остановился. А вот уже под утро была ему безмерно благодарна, что хоть у кого-то из двоих сохранился здравый рассудок.

Лишь зеркальце таинственно мерцало, озаряя комнату Гермионы, но девушка уже этого не видела.

Вечер Хеллоуина. Его все ждали с нетерпением. Ребята ерзали на скамейках, но время от этого быстрее не текло. Один лишь профессор Флитвик оказался понимающим, и, махнув рукой, отпустил непосед. Для шестого курса это был последний на сегодня урок, поэтому ребята тут же ушли, пока профессор не передумал.

Пока все делились на группки – кто-то шли на обед, другие спешили отдохнуть в гостиных, третьи же торопились во внутренний дворик, чтобы насладиться теплыми осенними деньками. Заучки, такие же как Грейнджер, бежали в библиотеку, а сама же Гермиона, не стесняясь, сидела на ступеньках лестницы, что-то обсуждая с Тео, а потом к ним еще и Джинни подсела – все это вызывало у Малфоя чувство отвращения. Широкими шагами он пересекал коридор за коридором, пока не оказался в Выручай-комнате. Парень самодовольно улыбнулся, ведь результат превосходил все ожидания. Дамблдор в каждом интервью говорил, что Хогвартс – это самое безопасное место в Британии, что его защита непробиваема и нерушима, но Драко смог найти трещину, и он теперь расковыряет его до целого лаза. Обернув цветок волшебным полотоном, он поспешил к Миртл. Настал ее черед.

Он не шел, а летел в этот забытый Мерлином и всеми туалет. По пути он натыкался на растяп, которые не уступали ему дорогу и испуганно ойкали. Не спеши он так сильно, он бы обязательно остановился и уничтожил их взглядом, а потом еще и очки снял, но сейчас было не до этого.

– Миртл? – зовет он. – Это я, Малфой, и я не собираюсь ничего в тебе кидать, – шутит парень.

– Я думала, ты забыл про меня, – она медленно выплывает из ближайшей кабинки.

– Про тебя невозможно забыть, – улыбается парень и садится на пол, не жалея своих дорогих брюк. Он хлопает рядом с собой, и призрак садится рядом и с интересом поглядывает на юношу, что не забыл про нее. – Ты так смотришь на меня, – застенчиво улыбается парень.

– Ты говорил, что у тебя есть для меня подарок, но я его не вижу.

– Ах вот оно что, – улыбается Драко. – Тебе от меня нужны только деньги, а я думал, что ты особенная, – полушутя полусерьезно говорит он.

– Нет! – поспешно говорит Миртл и даже встает на ноги. – Нет!

– Сядь, – тихо просит он.

– Зачем ты тогда пришел, если думаешь, что я…

– Ты особенная, Миртл, – она замолкает. – Я сразу понял, что ты не такая, как все вокруг. И не потому, что ты уже мертва несколько десятилетий. Просто ты… Другая. Понимаешь?

– Знаешь, – она садится обратно. – Когда я слышала такое в последний раз, то я… я… умерла.

– Тогда я подарю тебе жизнь, – улыбается парень.

– Ага, два раза, – усмехается приведение.

Тогда Драко лезет во внутренний карман пиджака и достает заветный сверток.

– Ты готова?

– К чему?

Нетерпеливо он срывает кусок ткани, который падает на пол, и две пары глаз зачарованно смотрят на розу.

– Она прекрасна, – выдыхает Миртл.

– И она твоя.

– Ты шутишь? – грустно спрашивает Миртл, по-щенячьи глядя в его глаза.

– Я серьезно.

– Издевательства вышли на другой уровень, да? – кричит она, вскакивая.

– Ну если ты так считаешь, то тогда я

выкину этот гребаный цветок, – он убирает руки в сторону, и роза стремительно летит вниз.

Миртл тут же опустила руки вниз, ловя его. Глупо, ведь она была призраком, но в ней еще теплилась жизнь, были инстинкты.

– Что? – удивляется Миртл, когда она все же смогла поймать цветок. – Как это возможно? – она неверяще смотрит на него.

– У меня получилось, – на выдохе говорит Драко, и по его щекам текут слезы облегчения. – Миртл, у меня получилось!

– Ты.. Ты… Ты невероятен, Драко Малфой! – Ее глаза сияют ярче звезд.

Плакса в руках теребит цветок, вдыхает аромат. Она смотрит на парня, что сидит рядом с ней, и не верит, что это происходит на самом деле. Этот мальчик дал ей возможность снова почувствовать себя живой, она знала, что это временно, но это было так… Так невозможно. Держать что-то в своей руке, вдыхать цветочный аромат, наполняя его запахом свои легкие. Это была фантастика.

– Спасибо! Я этого никогда не забуду, – обещает Плакса. – Он так пахнет, она прикрывает глаза.

– Чем он пахнет?

– Ты не чувствуешь?

– Ну если бы я чувствовал, поверь, я бы тут не сидел, – улыбается Малфой.

Миртл начала понимать логику, но никак не могла понять, зачем парень на это пошел ради невзрачного призрака.

– Я чувствую, – она закрывает глаза. – Она пахнет кровью. Такой приторный запах. А еще она пахнет маслом, душистым, как хогвартские коридоры. И я чувствую запах тины. Или камышей. Я не знаю.

– Многогранно.

– А что это за цветок?

– Астральная роза.

– Но что это?

– Не бери в голову, – отмахивается парень. – Иди ко мне.

– Что?

– Можно тебя обнять?

– О, – удивляется Миртл.

Драко встает на ноги, а следом и она. Оба задержали дыхание от столь волнительного момента. Первое касание такое робкое, несмелое. Ему кажется, что в комнате резко откачали весь воздух, стало резко холодно. Он ожидает подвоха, что его руки пройдут насквозь, но его пальцы натыкаются на препятствие – ее кожу. Холодно. Страшно. И ей тоже.

– Я не верю, что это происходит, – по ее щекам катятся слезы. Ощущение касания такое чуждое, что вызывает боль внутри мертвой груди. Если бы Миртл могла умереть еще раз, она бы это сделала сейчас.

– Я теперь понимаю, почему за столько лет я первый, кто решился подарить тебе подарок, – улыбается слизеринец. – Все просто боялись утонуть в твоих слезах.

– И не навещают меня по этой же причине, – поддерживает Плакса Миртл. – Спасибо, – она кивает на розу.

– Пожалуйста. Но на этом наш праздник не заканчивается. У меня для тебя есть еще кое-что. – он высвобождается из нелепых объятий. – Как насчет того, чтобы размять косточки? – Миртл непонимающе на него смотрит. – Ты говорила, что ты всегда тут или же гуляешь по трубам. И я подумал, что может ты захочешь выйти за пределы замка.

– А разве так можно?

– Ну трубы тут рядом, а на дне озера я спрятал сверток. Не будешь ли ты так любезна мне его вернуть?

– Конечно, – она сияет. – Но я не уверена, что…

– Страх в голове. Просто принеси мне мой сверток.

Миртл не стала отвечать, а сразу нырнула в раковину. Драко же заклинанием немного расширил слив, чтобы сверток мог пролезть. Каких размеров был этот сверток, Драко не знал. Беллатриса просто написала, что все готово. Так что парню оставалось только гадать, что там.

В ожидании Плаксы он сел на подоконник, размышляя о том, как извилиста его жизненная дорога. Вроде бы аристократ, вроде бы богат и успешен, а сидит как непонятно кто на затопленном полу в туалете, пресмыкается перед жалкой и, к тому же, мертвой грязнокровкой. Малфой пришел к выводу, что ему просто не везет в последнее время, особенно на туалеты – то Миртл, то голая задница Поттера, то опять Миртл. Он прислонился лбом к холодному стеклу и постукивал по небу пальцами.

Уже через час он важно шагал по коридору, и улыбка играла на его лице. Довольный Малфой – явление столь редкое, что он, наверняка бы, приманивал к себе все взгляды, если бы ребята не спешили в самых разных нарядах в Большой зал. Малфою очень повезло, что по дороге в гостиную Слизерина ему не встретился никто особо внимательный.

– Блейз, я так рад, что ты не один из тех дебилов, что уже ждут начала праздника в Большом зале.

– Ну будем считать, что это комплимент, – сказал Забини, уже переодетый в костюм черта.

– Мне надо, чтобы ты это спрятал, – он кивает на сверток, что обернут в ткань.

– Дай угадаю, там не роза, да?

– Я не могу это держать у себя, но от этого зависит будущее моей семьи.

– Не впервой, Драко. Даже не хочу знать, что там. – Забини делает различные манипуляции палочкой, а потом отправляет кулек в чемодан, на который уже наложил защиту. – Должен будешь, – сказал Забини, когда отлевитировал чемодан обратно под кровать. – А где твой костюм?

– На мне.

– И чем он отличается от твоего повседневного костюма?

– Ну я еще парадную мантию надену, – усмехнулся Драко.

– Мне кажется, ты не умеешь веселиться.

– И это ты мне говоришь? – спрашивает Драко с намеком на что-то такое, что известно только им двоим.

– Ну вообще принято надевать костюм дракули или зомби. Ну из сказок или легенд, – пожимает плечами мулат.

– Я в костюме, – в ответ пожимает плечами Драко.

– И в каком же? Человек в черном?

– Нет, автора. – Забини одобряюще хмыкнул.

Друзья отправились в Башню старост, чтобы Малфой довел до ума свой костюм, по пути обсуждая, как они проведут сегодняшнюю ночь, ведь столько ведьмочек оголили свои прелести. Но судьба вновь вмешалась, тасуя карты.

– Мистер Малфой, – как из-под земли возник Северус Снегг. – Пройдемте в мой кабинет.

– Что-то случилось, профессор? Скоро ведь праздник, не стоит старосте опаздывать, – пытается Забини спасти друга, ведь выражение лица Снегга не предвещает ничего хорошего.

– Мистер Забини, не стоит вам опаздывать. А вы, мистер Малфой, в мой кабинет! – преподаватель тычет пальцем себе через плечо, разворачивается и уходит, не сомневаясь, что студент последует за ним.

– Не знаю, что это, но удачи, – Забини быстро ретируется, чтобы не попасть под горячую руку профессора.

– Что-то случилось, сэр? – Спрашивает Драко, нагоняя профессора.

– Тебе надо отправиться домой.

– Но сэр…

– Беллатриса все объяснит, а я предупрежу директора.

Драко тут же сдулся. Если тетка была замешана в этом деле, то явно что-то случилось. Но с другой стороны, если Снегг предупредит Дамблдора, то ничего криминального – так успокаивал себя Драко.

– Порох слева, – указывает Северус.

– С матерью все же хорошо, да? – Обеспокоено спрашивает Драко.

– Я… я не знаю, Драко. Но тебе нужно торопиться.

Драко кивает и уже в следующую секунду стоит в камине. Кивнув напоследок своему декану, он с громким “Белая гостиная Малфой-мэнора” исчезает в зеленом пламени.

Грустным взглядом профессор проводил своего ученика, а затем стал блуждать глазами по комнате. Вернется ли студент или нет, оставалось только гадать.

– Драко? – Беллатриса встала с кресла, на котором сидела уже сорок минут в ожидании племянника. – Почему так долго?

– Снегг отправил при первой же возможности, – он легонько сжимает ее руку в знак приветствия, ведь в какой они бы не были жопе, всегда надо оставаться воспитанным джентльменом. – Что случилось?

Вместо слов Лестрейндж протягивает ему конверт, уже вскрытый. Драко подходит к окну и читает. Пергамент медленно кружит на пол, пока Драко осмысливает прочитанное. Широким шагом он подходит к столику, где уже заботливо стоит откупоренная бутылка огневиски – видно, Белла ждала его слишком долго, как не показалось в начале. Залпом осушил стакан, а затем второй.

– Мне кажется, ты слишком молод для такого, Драко, – пытается Лестрейндж вразумить племянника, который такими темпами напьется вдрызг раньше времени.

– Мне кажется, вот то письмо сделало меня взрослее, разве, нет?

– Драко, что ты будешь делать? Что мы будем делать? – спрашивает Беллатриса шепотом.

Вместо ответа Драко опустошает третий бокал. Он поднимает свои серые глаза на нее и спрашивает, будто опомнившись:

– Как моя мать?

Не отвечая, она подходит к Драко и, по его примеру, наливает себе бокал. Так же залпом его осушает. Драко смотрит на тетю более внимательно и подмечает, что всегда такая собранная и уверенная женщина, как Беллатриса, сейчас выглядела слишком растерянной и потрепанной. От нее прилично пахло алкоголем, нижняя губа дрожала и покраснела от слишком частых прикусываний, взгляд был рассеянным и тусклым, даже волосы были в беспорядке.

– Я… я не знаю, Драко, – повторила она недавнии слова Снегга. – Но завтра это будет во всех газетах.

Поставив стакан на столик, он поспешил наверх, в комнату матери, но чем ближе подходил, тем медленнее становился его шаг. Собравшись с мыслями, он постучался и, услышав робкое «Да?», вошел.

– Мама.

– Драко? – Нарцисса стояла у окна. – Что-то случилось? Почему ты не в школе? – встрепенулась женщина. Еще секунду назад она была такой расслабленной, а сейчас материнские чувства взяли вверх.

– Все хорошо, мама, – улыбается Драко. Парень подходит к ней и целует обе ее руки. Он усаживает ее в кресло, а сам садится на пол, к ее ногам, как в детстве, и кладет голову на ее колени. – Как ты? – осторожно прощупывает он почву.

– Я по тебе скучала, – признается женщина, запуская свою ладонь в его платиновые волосы.

– Я это заметил по количеству сладкого, что ты мне присылаешь, – выдохнул парень. Драко даже зажмурился, настолько это было непривычно. Люциус никогда не позволял проявлять нежность, считая это слабостью. В их семье слабых не было.

– Так зачем ты приехал? – встрепенулась Нарцисса.

– Так сегодня же праздник, мам. Зачем проводить его в школе, когда можно приехать домой.

– Люциус бы гордился тобой, – увлажнились ее глаза. – Между друзьями и бесплатной выпивкой ты выбрал семью.

Для Драко это было подобно уколу, поэтому он поспешил сменить тему.

– А как там… отец?

– А ты разве не знаешь? – Драко пожал плечами. – Как я тебе и говорила, он сбежал.

– Что? – Юноша оторвался от колен матери и посмотрел на ее лицо.

– Я ведь тебе говорила, – ее голос сочится гордостью. – Твой отец сбежал из Азкабана!

– Но…

– Я ведь говорила, что Темный Лорд ему поможет, и он сбежал. – Нарцисса встает кресла и начинает что-то рассказывать, медленно вальсируя по комнате.

Нарцисса была так прекрасна в этот момент, что пробудила в сыне давно забытые воспоминания. Драко не видел мать в таком хорошем настроении очень давно, а танцующей – вообще никогда, кроме как в далеком детстве.

Нарцисса прервала свой рассказ и с осторожностью посмотрела на сына:

– Кто ты?

– Твой сын, мама.

– А почему ты не в школе?

– Нас отпустили на праздники, – он встает с кресла и усаживает мать на край кровати. – Поздно уже, мама, отдыхай, – он щелкает пальцами, и домовик тут же материализовался в комнате. – Уложите ее в постель и дайте лекарство, – поцеловав мать в висок, он вышел из комнаты.

Как только дверь за ним закрылась с небольшим щелчком, Драко прислонился к стене, медленно оседая по ней.

– Как она? – в точно такой же позе напротив него сидела Беллатриса. Но Драко молчит. – Как ты?

– Как я? – спрашивает парень после паузы. – Мой отец мертв, а мать сходит с ума и воспевает хвалебные оды твоему господину. И ты еще спрашиваешь, как я? – он встает и, держась за стенку, медленно бредет к себе в комнату.

– Но он и твой хозяин тоже! – Беллатриса защищает Волан-де-Морта.

– Я не псина, чтобы у меня был хозяин.

– И что ты будешь делать? – Беллатриса вскакивает на ноги. – Гавкать сквозь намордник?

– Если придется, – Драко скрывается за поворотом, оставаясь один на один с черной дырой, которая засасывает его в самый эпицентр.

– Вот это нихрена себе! – воскликнул Гарри, увидев разворот Ежедневного пророка.

– Что, Скитер снова что-то придумала про тебя новое? – спросила Джинни, поедая тост.

– Вы что, не читали еще? – вытаращил Гарри на ребят глаза.

– Мы как-то не доверяем Пророку, знаешь ли. – Джинни оглянулись, весь Большой зал перешептывался. – Ладно, – сдалась девушка, – Рассказывай.

– Да, Гарри, не тяни, – попросил Рон, жуя курицу.

– Вчера вечером умер Люциус Малфой, – прошептал Гарри, бегая глазами по строчкам.

– Что? – одновременно выпалили Уизли.

– Вот, прочитайте сами, – он протягивает им сегодняшний Пророк.

– Ну я и смотрю, что эти змеи сидят ниже травы, – сплюнул тот на пол, а затем продолжил завтрак.

– Не верю, – жестко говорит Гарри.

– Но таким ведь не шутят! – встрепенулась Джинни.

– Что вы такие грустные? – к ним подсела Гермиона.

– А ты сегодня одна? – ощетинился Рональд, за что получил локтем в бок от сестры.

– Ну на самом деле мы рады, что ты еще с нами разговариваешь после всего, что… – Гарри не стал заканчивать фразу.

– Все хорошо, – улыбнулась Гермиона, размазывая масло по тосту.

– На самом деле, нет, – выдохнул Гарри. – Мы смирились с твоим выбором, но не приняли его. – Джинни и его ткнула в бок.

– Ну а я всегда тебя буду любить, – радостно пропела Джинни. – А вообще я так соскучилась по нашим посиделкам в библиотеке, – подмигнула она подруге.

– Правда? – удивилась Гермиона.

– Да ей просто задали подготовить доклад, – хохотнул Рон.

Друзья настроились на позитивный лад, улыбались и шутили, но тут Рон бросил перед Гермионой разворот пророка.

– Что это?

– А ты почитай, Гермиона, – хмыкает Рон, а Джинни закатывает глаза, предчувствуя очередную тупость Рона.

– О Мерлин, – сказала Гермиона, когда дочитала. – Как же ему плохо будет.

– Серьезно? – Рон отшвырнул ложку, которой доедал пудинг. – Ты серьезно ему сочувствуешь?

– Конечно! Нельзя отказывать человеку в элемент…

– Да чем эти слизеринцы тебя опоили? – шипит Рон. – Он не человек, он Малфой, Гермиона. Он наш враг!

– Враг? – глаза Гермионы округлились. – Он учится с нами в одной школе! На одном курсе!

– Это неважно! – хлопает ладонью по столу Рон, чем привлекает ненужное внимание.

Гермиона пытается сгладить это и понижает голос:

– Рон, неважно, какой он человек, у него случилось горе.

– Так ему и надо, чтобы жизнь медом не казалась, – не унимается Рон.

– Рон, у него отец умер!

– Подумаешь, – фыркает Рональд. – Пожирателем больше, Пожирателем меньше, какая разница?

– Гарри, у тебя ведь тоже отец был убит? Может, расскажешь Рону, какого это? – предлагает Гермиона.

– Я вообще сейчас молчал! – оправдывается Поттер

– А мог бы и заткнуть его, – возмущается Джинни. – Пойдем отсюда, тут нам не рады, – девушки встают, а затем уходят.

– Но я не позавтракала еще, – шепотом говорит Гермиона. – Джинн, мы что, идем за слизеринский стол?

– А почему бы и нет?

– Так не принято.

– Но не запрещено ведь, – пожимает плечами Уизли. – Ты только представь, как Рон подавится от возмущения, – хохотнула Уизли.

– Тогда риск оправдан, – пряча улыбку, говорит Гермиона.

– Вот это утро доброе, – Забини похлопал рядом с собой, приглашая девушек сесть.

– Угостите двух девушек кофе? – полушутя спрашивает Джинни.

– И даже дадим пироженок с царского стола, – подмигнул Блейз.

– Вы так щедры, – притворно ахает Джинни, а Гермиона прыскает в ладошку.

– Докатились. Завтракаем уже с грязнокровками и предателями крови, – закатывает глаза Панси.

– Ну если тебе что-то не нравится, то можешь встать и уйти, – пожимает плечами Уизли.

– Это мой стол, – визжит Паркинсон.

– Прости, но я не видела табличку с твоим именем, – пожимает Джинни плечами.

– Да как ты смеешь, – возмущается Паркинсон дальше.

– Ну просто я красивая, – посылает Джинни уничтожающую улыбку.

– Я отказываюсь есть с ней за одним столом, – уже кричит на весь Большой зал Панси.

– Я бы на твоем месте тоже не ела, вон, уже блузка на груди не застегивается, – кивает Джинни на слишком откровенно расстегнутую блузку.

– Я вам сейчас.. – начала была Паркинсон, но осеклась, заметив Теодора. Не так давно у них состоялся разговор, в результате которого Панси четко поняла, что не стоит выражаться в присутствии Гермионы. – Да чтоб вы подавились, – пробормотала она с милой улыбкой.

Гермиона искренне восхищалась подругой, Джинни такая смелая, так уверенно ведет себя. Если б не ладошка подруги, держащая ее, Гермиона бы уже давно сбежала.

– А тебе палец в рот не клади, – восхитился Блейз. – Почему ты не на Слизерине, я бы даже за тобой приударил, – пошутил парень.

– Цветом волос не вышла, – намекнула Джинни на принадлежность к семейству Уизли.

– Львицы, – грустно выдохнул Забини, заставляя девушек рассмеяться.

– Я проспал что-то важное? – Тео сел напротив Гермионы.

– Просто прекрасное утро, чтобы влюбиться в прекрасных девушек из Гриффиндора, – Блейз поднял кружку в шутливом тосте. – И не смотри на меня так, Тео, я не пересяду. Тебе ведь со мной хорошо, да, Гермиона?

– Безусловно, – улыбается Грейнджер.

– Веселитесь, пока можете, ведь скоро придет Драко и испортит всем удовольствие.

– Ну в этом я не сомневаюсь, – хмыкает Нотт, медленно жуя тост.

– Вы разве не знаете? – переглянулись девушки.

– О чем? – недоуменно спросил Блейз.

– Вы не читали Пророк? – удивленно спрашивает Джинни.

– Мы не читаем сплетни, мы их создаем, – хохотнул Блейз.

Блейз кого-то окликнул за столом, и парень передал ему сегодняшнюю газету.

– Всмысле Малфой умер? – вмиг осипшим голосом спросил Блейз, а Тео выронил вилку.

– Старший, – пояснила Гермиона, глядя, как Блейз и Тео читают и перечитывают статью.

– Так вот почему его Снегг вчера поспешно увел, – протянул Блейз. Он посмотрел, как друзья непонимающе на него вытаращились, и рассказал о вчерашнем эпизоде. – И как вы догадались, я так и не нашел его в Большом зале, – закончил он свой рассказ.

– Никому такого не пожелаешь, – тихо-тихо сказал Теодор.

– Снегг вчера был таким взволнованным, а я подумал, что он зол и поспешил оставить Драко одного. Я должен был быть с ним! Я ведь обещал, что… – но тут Блейз запнулся. Это была не его тайна, и он не мог ее выдавать.

– В этом нет твоей вины, – Гермиона сжала его руку.

Пока одна половина Хогвартса обсуждала смерть Малфоя-старшего, вторая же, как Гарри Поттер, считала, что это какой-то грандиозный план. Гермиона, Джинни, Блейз и Тео сидели в Башне старост, разговаривая о чем угодно, но только не о Драко. Гермиона прочувствовала, насколько были близки друзья, разделяя боль и утрату другого.

– Как думаете, когда он вернется? – спросила Джинни, которая уже успела проникнуться легкой симпатией к Малфою.

– Не знаю, – пожал плечами Теодор. – Посмотри на этот ажиотаж вокруг.

– Да, я тоже думаю, что он не готов к этому, – подхватил Блейз.

– Сложно ему придется, – поддержала разговор Гермиона.

– Если вернется, – хором сказали Тео и Блейз.

А где-то на другом конце света, одинокий юноша кутался в теплую мантию, стоя под массивными серыми стенами тюрьмы, где-то посередине Северного моря.

Драко Малфой всегда знал, что рано или поздно он окажется в Азкабане, но и предположить не мог, что это будет столь рано. Мать отказалась отправиться с ним, потому что не верила в смерть мужа, тетка тоже не поехала, ведь ее разыскивает Министерство магии за побег, вот он и стоял одинокий, пронизываемый ветром насквозь.

Наконец, огромная решетка поползла вверх с мерзким скрипом. К Драко вышел человек, выглядевший просто отвратительно, парень даже поморщился от вони, что исходила от него.

– Мсье Малфой? – поинтересовался мужчина пьяным голосом.

Драко кивнул, тогда человек развернулся и махнул рукой. Два человека вытащили носилки, на которых был Люциус Малфой. Люди, больше похожие на каких-то хоббитов-переростков, так неаккуратно несли их, что руки его отца свисали с обеих сторон, подрагивая в такт шагам. Мужчины остановились рядом с Драко, грубо бросив носилки на землю так, что тело подпрыгнуло.

– Поаккуратнее можно? – огрызнулся Драко, пытаясь принять, что отца действительно больше нет.

– О, сэр, ему уже все равно, поверьте, – улыбнулся первый человек и даже бесстрашно пнул руку Малфоя-старшего, чтобы запихнуть ее обратно на носилки.

– Он наводил ужас на всю Британию!

– А сейчас его будет жрать черви, – хохотнул кто-то из носильщиков.

– Простите их, молодой мистер. Работа тут накладывает свой отпечаток, – заступился за своих друзей по несчастью главный, что вышел первым.

– Я могу его забрать? – поинтересовался Драко.

– Забрать – нет, проститься – да, – с важным видом произнес бригадир.

– Но почему?

– Он умер, не отбыв срок до конца, поэтому останется тут навечно, сир, таковы правила, – пояснил главный. – Отойдите, – повернулся он назад. – Дайте молодому господину попрощаться, – сам он тоже отошел, чтобы не смущать парня.

Драко стоял и смотрел на своего отца. Он не понимал, как один человек может вызывать любовь и ненависть одновременно. Даже мертвый Люциус внушал страх. Этим трем сквибам крайне повезло, что они не видели Люциуса при жизни.

– Папа, – сказал Драко и замолчал. Он не знал, что можно еще сказать, за что извиниться. Ему хотелось упасть и плакать, но он не мог, потому что был не один. Отец бы пришел в ярость, если бы он проявил слабость на глазах у посторонних. Вместо тысячи слов, он лишь вымолвил, – Я позабочусь о маме. Обещаю.

Ноги парня подкосились, и он рухнул на колени перед трупом отца. Одна позорная слезинка все же сбежала, но Драко быстро ее смахнул. Он взял руки отца, сложил их на животе и последний раз прижался к ним, целуя. Парня что-то смутило, но он не сразу понял что.

Драко встал, расправил складки на камзоле отца, привел в порядок его волосы, что растрепал такой жестокий ветер, и только после отряхнул себе брюки.

– Заноси обратно, – дал команду старший, и носилки вновь оказались на плечах рабочих. Мерно покачиваясь, они уносили Люциуса Малфоя в последний путь, обрекая на вечные стенания в этом ужасном месте.

– Вот, возьмите, – протянул Драко небольшой мешочек, набитый золотыми галеонами.

– Ох, сир, вы такой щедрый. Храни вас Мерлин, мой мальчик, – расплылся в улыбке мужчина, обнажая гнилые зубы.

Драко уже обернулся и поднял воротник, пряча лицо от холодного ветра, но снова развернулся.

– А его вещи? Вы их отдадите?

– У него была тут только волшебная палочка, мсье. Но Министр магии должен был самолично ее отдать, вместе с письмом, разве нет?

– Да, наверное, – как эхо, ответил Драко. – А где его кольцо?

– Какое кольцо?

– Перстень, – пояснил Драко. – Вот такой, как у меня, – он снял перчатку, показывая.

– Не было, – ответил бригадир.

– Вы уверены? – мужчина кивнул. – Кольцо не такое дорогое, но это семейная реликвия, понимаете? Мне бы хотелось, чтобы…

– Мсье, мы не воры! – возмутился мужчина. – В камере ничего не было, даже пера и бумаги!

– Спасибо, – грустно улыбнулся Драко. Немного подумав, парень достал из кармана еще один мешочек с золотом. – Позаботьтесь о нем.

– Вы так щедры, господин, – пресмыкался перед ним человек. – Все будет красиво. Я самолично выберу самое красивое место и буду ухаживать за могилой.

– Спасибо. И если вы все же найдете его вещи, то я буду столь же любезен.

– Ох, сир, конечно. – Сквиб даже поцеловал руку Драко перед тем, как скрыться.

Железная решетка упала, скрывая Азкабан от окружающего мира. Лишь стены, серые от боли и слез грустно взирали на молодого человека, который вновь упал на колени, позволяя себе забыться на пару секунд в слезах. Сильный ветер нещадно хлестал по лицу, задевая самые нервы, трепал волосы, безжалостно наводя беспорядок, и пронизывал насквозь. Когда с дрожью стало бессмысленно бороться, Драко поспешил к сотруднику Министерства, который ждал его с порт-ключом и бумагами для подписи.

Драко пробыл в Министерстве магии до самого вечера. Парень ошибочно предположил, что он просто подпишет бумагу о том, что посещал сегодня тюрьму, и его отпустят домой. Но многие пришли позлорадствовать, выразить мнимое соболезнование и разделить боль утраты. Но Малфой все выдержал стоически – его голова ни на секунду не опустилась, плечи ни разу не дрогнули, а спина ни разу не согнулась, упрямый подбородок смотрел гордо вверх. Сначала Драко хотел сбежать под любым, пусть и дурацким, предлогом, но теперь уже положение обязывало доиграть до конца. Он стерпит, пока самая мелкая пешка в этом Министерстве будет смеяться над ним, запомнит его и обязательно дождется того момента, когда он им это припомнит…

Как только юноша оказался в Малфой-мэноре, он сразу пошел к матери. Она была такой счастливой в своем выдуманном мире, что Драко чувствовал себя лишним, когда вторгался к ней. Постучав, он вошел в ее комнату, где всегда так приятно пахло розами и ванилью. Парень не знал, как живут принцессы и чем они пахнут, но, наверняка, розами.

– Мама? – Позвал парень, осторожно заглядывая.

Тут же материализовался домовик.

– Миссис Малфой уже спит.

Драко все равно прошел и сел на край кровати. Лицо матери было таким умиротворенным. Разгладились морщинки, что уже покрыли ее лицо. Он не сильно сжал ее руку, аккуратно целуя. Пожалуй, это была единственная близость, что их еще связывала. Женщина так и не проснулась, и Драко пошел к себе в комнату. Домовик, проинформировав Драко, что хозяйка приняла лекарство сегодня, тоже покинул комнату.

Вместо того, что пойти к себе и смыть грязь сегодняшнего дня, парень направился в кабинет отца. Это была святая святых этого дома. Никто, кроме Люциуса, не смел сюда заходить без особого приглашения, даже домовики прибирались исключительно с его позволения.

Казалось, что хозяин вышел и вернется с секунды на секунду. Небрежно разбросанные на столе бумажки, брошенное перо, полупустой стакан, а также оставленные на спинке дивана дорожная мантия и перчатки – все это словно замерло в ожидании Люциуса. Драко чувствовал себя неловко, садясь за отцовский стол, но он быстро утешил себя мыслью, что теперь это все его, ведь он единственный мужчина в этом доме. Он налил себя в чистый стакан огневиски, затем магией разжег камин. Мысли вихрем проносились в его голове, становясь с каждым новым витком все тяжелее и тяжелее, пока холодный голос не прервал его:

– И что ты забыл в этом кабинете, щенок?

Драко поворачивает голову, и бокал выскальзывает из пальцев:

– Отец?!

========== Глава 12 ==========

Комментарий к Глава 12

Уверена, что вопросов будет больше, чем ответов, поэтому набираемся терпения. В следующих главах будет подробнее раскрываться нелогичность и мягкотелость персонажей. Берегите себя)

– Интересно, почему меня Слизнорт не позвал на вечеринку? – спросил Рон у друзей во время ужина в Большом зале.

– Я не знаю, – пожала плечами Гермиона.

– Он ведь даже Джинни позвал, а меня нет! – недовольно бухтел Рональд.

– Я думаю, он решил, что одного Уизли будет достаточно, да, Джинни? – рассмеялся Гарри.

– Определенно, – хмыкает та.

– Я вообще не уверен, что учителя могут таким заниматься, – не унимался Рон. – Надо уточнить у Макгонагалл, разрешено ли это.

– О Мерлин, – всплеснула руками Гермиона. – Прекрати завидовать. Там же будет преподаватель, поэтому данное мероприятие…

– Да не завидую я! – огрызнулся рыжий. – Можно подумать, я прям горю желанием вступить в клуб «слизней».

– Определенно не завидует, – снова хмыкает Джинни.

– Да заткнись ты, – обижается Рон. Парень даже замолчал на минуту, а потом взорвался с новой силой. – Да он даже Маклаггена пригласил, знаете?

– Рон, – укоризненно произнесла Гермиона.

– И Забини, представляете?

– Еще одно слово, братец, и ты на себе испытаешь мой фирменный сглаз, – угрожающе пообещала Джинни. Рон недовольно шикнул, но все же успокоился, лишь его уши остались багровыми.

Друзья гремели ложками, набивая свои животы. Не то чтобы они были не воспитанными, просто профессор Снегг сегодня озверел и задержал их.

– Интересно, о чем целый день перешептываются слизеринцы? – потер Гарри шрам.

– Снова болит? – обеспокоено спросила Гермиона.

– Не так, – успокоил ее Гарри с улыбкой.

– О Малфое, естественно, – плюнул Рон. – Вы читали эту Скиттер сегодня? – друзья отрицательно покачали головами. – На, смотрите, – Рон порылся в своем портфеле и достал оттуда сложенный Пророк.

– Серьезно? – переспросил Гарри? – «Лев умер, да здравствует львенок»?

– Она просто забыла, как пишется гадюка, – хохотнул Рон. – Лев, тьфу, – Рон сделал вид, что сплюнул на пол. – Аж противно.

– Да, он еще та гиена, – согласился Гарри, беря газету в руку. – Мне иногда кажется, что она под чем-то пишет это все. До сих пор не могу простить ее за четвертый курс.

– Я бы ей руки переломала, – вставила Джинни.

– Надо сломать то гадское перо, – подхватила Гермиона, вызывая у друзей улыбку.

– Интересно, а что за вещества? – спросил Рон.

– Ну наркотики, Рон, – пояснил Гарри.

– Что? Это что-то магловское, да?

– Ну это… что-то типо травки, которая… Ну не знаю, ну что-то похожее на этот бред, – уронил Гарри газету на стол.

– Я бы Снеггу подсунул, авось подобрел бы, – мечтательно сказал Рон, и друзья засмеялись.

Разговор плавно перешел на тему о квиддиче, поэтому Гермиона немного абстрагировалась, ведь не понимала в этом абсолютно ничего. Неожиданно, Гарри взял ее за локоть.

– Мы можем поговорить как-нибудь? – шепотом спросил он.

– Конечно, – Гермиона ответила тоже шепотом.

– Но только вдвоем, если можно, – попросил Гарри.

– У тебя все хорошо? – обеспокоено спросила она.

– Нет, то есть да, но… – парень запнулся. – Просто мы стали так редко разговаривать друг с другом, а столько всего накопилось, – он снова потер свой шрам, будто собираясь с мыслями. – Мне просто тяжело, Гермиона, я не могу один с этим разобраться.

– Мы можем поговорить в библиотеке, – предлагает девушка.

– Это не для посторонних ушей.

– Тогда приходи ко мне в башню после отбоя, – тут же находит выход Гермиона. – Малфоя по-прежнему нет, так что нам никто не помешает.

– Спасибо, – улыбается Гарри. Казалось, что парню даже легче стало дышать.

– О чем вы там шепчетесь? – недовольно спрашивает Рон.

– Ну вы ведь о квиддиче разговариваете, кто-то же должен меня развлекать, не так ли? – уходит Гермиона от ответа.

– А что, Нотт уже не развлекает? – слова слетели с языка Рона раньше, чем он их обдумал.

Гарри и Джинни переглянулись, ожидая очередную перепалку. Но Гермиона повзрослела. Злые взгляды и языки в спину придали ей уверенности – она уже не была тем неуверенным гадким утенком.

– Спасибо, – говорит Гермиона, откладывая столовые приборы и допивая тыквенный сок. – Спасибо, друзья. –Гермиона встает из-за стола. Рон тянет к ней руку, пытаясь усадить на место, но девушка ловко увернулась. Едва заметно кивнув Гарри, она поспешила на выход из Большого зала, где ее догнал Нотт.

– Да что вы на меня так смотрите? Как вы можете это терпеть? – возмутился Рон. – Это же противоестественно.

– Ох Рон, если бы ты не был моим братом, я бы тебя точно прокляла, – тихо проговорила Джинни и тоже встала из-за стола.

– Ты тоже думаешь, что я все испортил? – кричит Рон на Гарри.

– Я думаю, что тебе надо нервы лечить, – Гарри закрылся от друга, уткнувшись в газету.

– Вот увидишь, Гарри, – вдруг говорит Рон тихо и совершенно серьезно, – она всех нас предаст. Она уже якшается со слизеринцами, возможно, даже ноги раздвигает для них, а может и…

– Хватит! – Гарри стукнул кулаком по столу. – Не смей открывать свой рот, чтобы оскорблять нашу подругу.

– Гарри, но я просто…

– Ты просто болван, Рональд Уизли, – Гарри грустно посмотрел на друга и ушел в гостиную Гриффиндора.

– Ну конечно, опять я все порчу, – бросил Рон в спину Гарри, но друг уже этого не слышал.

Рон грустно ковырялся вилкой в тарелке, когда к нему подсела Лаванда.

– Грустишь? – улыбается она.

Рон смотрит на девушку, на ее сочную грудь, и улыбка растягивает его губы:

– Уже нет.

Вечером Рон возвращался в башню с глупой улыбкой, говорящей о том, что у него был хороший секс. Настроение появилось, и парень даже решил, что извинится перед Гарри, ведь они лучшие друзья. И вообще ему стоит держаться Гарри.

– Гарри, ты спишь уже? – шепотом спросил он, заходя в их общую спальню. Тишина была ему ответом.

Рон отодвинул полог, что был на кровати друга, но самого Гарри на месте не было. Зато была открытая Карта мародеров. Не долго думая, Рон берет ее в руки и ищет знакомые инициалы.

– Какое совпадение, – говорит парень, когда видит две точки в одном месте. Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер в Башне старост вдвоем. – Еще бы ты ее не защищал, – парень швырнул карту обратно на кровать.

Пока Рон обижался на своих друзей и чувствовал себя преданным, Гарри с Гермионой сидели на диване. Обоим было неловко, и тишина резала по ушам.

– Забавно, да? – первым нарушил молчание Гарри. – Раньше у нас не было такой проблемы, как начать разговор, верно? – грустно усмехается брюнет.

– Что случилось, Гарри? – в глазах Гермионы был искренний страх за друга.

– Мне так страшно, Гермиона, – вдруг говорит Гарри. – За всех нас, за будущее.

– Ты меня пугаешь! – ее зрачки расширились.

– Просто так сложно осознавать и нести некоторые вещи в одиночку, – жалуется Гарри.

– Гарри, но ты не один, – возражает ему Гермиона.

– Дамблдор мне недавно рассказал на наших занятиях кое о чем, и я никак не могу перестать об этом думать.

Гермиона резко ощутила себя так, словно ее окатили ведром холодной воды. Подумать только, Гарри уже третий месяц занимается с Дамблдором, а она не удосужилась даже поинтересоваться, как проходят их занятия, или предложить банальную помощь!

– Гарри, я…

– Оказывается, Волан-де-Морт создал себе крестражи. – Гермиона молчала. – И чтобы его убить, нужно сначала уничтожить их, иначе он снова сможет воскреснуть, представляешь?

Гермиона качает головой.

– Гарри, мне очень стыдно, но я даже не знаю, что такое крестражи, – Гермиона готова провалиться сквозь землю от своей беспомощности.

– Это такие вещи, в которую темный маг помещает часть своей души. А потом он может снова воскреснуть.

– Правда? Я первый раз об этом слышу.

– Я тоже.

– И где нам их найти? – Гермиона почему-то перешла на шепот.

– Даже профессор Дамблдор этого не знает, – пожимает парень плечами. – Помнишь дневник Тома Реддла? – Гермиона кивает. – Вот это был крестраж.

– Тогда мы его уничтожили, – улыбается девушка.

– Но Волан-де-Морт воскрес! А это значит, что у него есть еще крестражи, понимаешь?

– Сколько? – глаза Гермионы широко распахнуты.

– Неизвестно, – понуро отвечает Гарри.

– Ох, Гарри, – Гермиона крепко обнимает друга.

– Дамблдор уничтожил еще один, кольцо какого-то Мракса.

– А это кто?

– Вроде бы как родственник Волан-де-Морта.

– С ума сойти, – Гермиона качает головой от обилия информации, которая свалилась на нее. – И вы с Дамблдором ищете остальные?

– Мы смотрим различные воспоминания о нем и пытаемся понять, сколько их еще может быть и где он мог бы их спрятать.

– Невероятно!

– А знаешь, что самое невероятное? – Гарри грустно смотрит в омут ее карих глаз. – Я тоже крестраж.

– Что? – Гермиона аж подпрыгнула от неожиданности. – Да быть не может! – она успокаивает больше себя, чем его. – Мы ведь были Отделе тайн, и ты сам слышал пророчество. Ты его убьешь, и все вздохнут спокойно.

– Именно, Гермиона. «Ни один из них не сможет жить спокойно, пока жив другой». Он должен убить меня, – вымученно улыбнулся Гарри.

– Нет, – качает головой девушка, отказываясь это принимать.

– Да.

– Он что, все это время растил тебя на убой? – гневно кричит Гермиона. Дамблдор так тебя оберегал, воспитывал, сейчас даже отдельно занимается с тобой! И это все, чтобы ты умер в итоге? – по щекам текут слезы. – Малфой прав, наш директор – интриган и старый дурак.

– Помнишь наш первый курс? – Гарри бережно берет лицо девушки в свои руки и стирает большими пальцами слезы с ее щек. – А помнишь великую партию в шахматы? – девушка кивает. – Тут тоже самое, чтобы победить, нужно пожертвовать пешкой.

– Но ты не пешка! – она кладет свои руки поверх его.

– Рон слишком глуп, а Джинни чересчур импульсивна. Поэтому, Гермиона, это будешь ты, – он внимательно смотрит на нее.

– Что я?

– Ты его убьешь.

– Я не могу! Я не умею! Я не знаю, как… – у нее начинается истерика. Осознание того, что Гарри не шутит накрыло ее с головой.

– Тише, – он прижимает ее к груди. – Ты самая сильная, ты самая умная из всех нас. Мы обязательно что-то придумаем. Гермиона, мы обязаны справиться.

– Конечно, – улыбается девушка сквозь слезы. – Нас ведь теперь двое.

– Не плачь, я так глупо себя чувствую и совершенно не понимаю, что мне нужно делать в таких ситуациях, – он еще крепче прижимает ее, слыша, как ее сердце отстукивает бешеный ритм.

– Мы ведь дети, Гарри. Почему именно мы?

– Ты бы хотела это пожелать кому-то другому? – Гермиона шепчет тихое “Нет”. – Ты умная, а я избранный, – глупо шутит он. – Мы справимся.

– Как ты живешь с этим?

– Кроме вас, мне некого терять, а вы всегда у меня на виду, – улыбается друг.

– Ты поэтому отдалился от Джинни?

– Да, – немного поразмыслив, ответил Гарри. – За ней начнется охота, как на меня, если узнают, что я ее люблю. Я хочу уберечь ее, и единственный выход – делать ей больно, чтобы она отступилась от меня.

– Только не наша Джинни! – смеется Гермиона. – Она, как танк, Гарри. Она не передумает, – но Поттер лишь пожал плечами.

Друзья сами не заметили, что проговорили до глубокой ночи. Уже было начало четвертого, когда они опомнились.

– Ты без мантии? Давай я тебя тогда провожу, я ведь староста, – предлагает Гермиона.

– Я не маленький, Гермиона, я не заблужусь, – улыбается Гарри.

Гермиона смотрит на друга уже совершенно другими глазами. Она смотрит на мальчишку, а видит взрослого мужчину с огромным грузом на плечах, который медленно, но верно, тянет его на дно.

– Гарри, – зовет она друга. – Оставайся здесь. Еще Рону придется объяснять, где ты был и что делал.

– Не думаю, что это уместно.

– А ты и не думай, просто оставайся. Если хочешь, я трансформирую что-то в еще одну кровать у себя в комнате или ты можешь спать тут, – указывает она на диван.

Пять минут уговоров, и Гарри согласился. Он уснул прежде, чем Гермиона принесла ему подушку – парень просто лег, подложив руки под голову. Гермиона заботливо положила его голову на подушку и накрыла пледом. Девушка присела рядом, размышляя о том, как сильно они изменились. В этой же позе она и уснула, сидя в ногах у Гарри.

Утром портрет приоткрылся, пропуская Драко Малфоя внутрь. Парень зашел и осмотрелся по сторонам – все теперь казалось чужим. Взгляд наткнулся на фигуру, что спала на диване.

– Что, Нотт выгнал тебя на диван, грязнокровка? – спросил он, от чего девушка вздрогнула.

– Что ты тут делаешь? – сонно спрашивает она.

– Живу.

– Ты вернулся?

– Не то чтобы я сам в восторге, но как видишь, – пожимает плечами Драко.

– Малфой, – зовет она его. Он выглядел таким потерянным, что Гермиону разрывало желание его хоть как-то поддержать, сказать, что он не один. – Я тебе соболезную, – тихо сказала она, опуская глаза.

– Я тронут, – кривит он губы.

– Но я же искренне… – с жаром говорит девушка.

– Грейнджер, просто завали свой рот и не …

– Да пошел ты, Малфой, – не выдерживает Гермиона и встает. Она хочет подняться к себе, но Малфой преградил ей дорогу. – Пропусти, – требует девушка.

– А то что, а? – нахально улыбается он.

– А то я тебе руки переломаю, хорек! – кричит Гарри, стоя наверху лестницы.

– О! – он удивляется, увидев Гарри. – Неожиданно, Грейнджер. А Нотт в курсе?

– Заткнись, – шипит девушка.

Портрет снова скрипит, пропуская Забини и Нотта.

– Малфой! – в один голос восклицают слизеринцы.

– А ты не так плоха, как я думал, – тихо говорит он, чтобы его слышала только гриффиндорка. Смысл его слов дошел сразу, и рука уже поднялась, чтобы залипить ему пощечину, но парень уже поднимался наверх.

– Вы посмотрите, какой индюк! – снова возмущался Рон за завтраком.

– Ты о чем? – не понял Гарри.

– Малфой, – пояснил Рон. – Бесит.

– Тогда не индюк, а павлин, – поправляет Гермиона. Увидев непонятный взгляд мальчишек, она пояснила, – ну его отец разводит павлинов, так что не индюк, а павлин. Разводил, – поправила она себя.

– Какая разница, все равно куриная задница, – отмахнулся Рон. – Вы просто посмотрите, какой он выпендрежник, – рыжий никак не мог успокоиться. – А вы замечали, что мы все, как идиоты, ходим в школьной форме, когда этот павлин ходит в костюмах? Всегда, между прочим.

– Но ведь ему так идет, – решила побесить братца Джинни. – Он теперь полностью в черном, такой сексуальный.

– Я же ем, Джинн, – Рон даже заткнул уши.

– Он теперь самый богатый человек в Британии. Я слышала, что он завидный жених, и многие мамаши уже пишут ему письма, предлагая своих дочерей. Говорят, даже опытные вдовушки хотят попытать шанс.

– Джинни! – взревел Рон.

– Да я поняла, просто он чертовски красив, признай, и закроем тему, – предлагает Джинни компромисс. – Иначе я тебе перескажу влажные фантазии девушек.

– Кажется, я забыл кое-что в спальне. Встретимся на уроке, – бросил Гарри и поспешил убраться из-за стола, предварительно бросив вопросительный взгляд на Гермиону.

– Что это с ним? – удивилась Джинни.

– Не знаю, – отмахнулся Рон.

– Ты живешь с ним в одной комнате и не знаешь? – поинтересовалась Джинни.

– Лучше спроси ту, с которой он спит по ночам, – зло бросил Рон, кивнув на Гермиону. – Я тоже забыл кое-что в спальне, – и Рон ушел.

– Скажи мне, – просит Джинни, – что Рон сейчас мне соврал, и Гарри не провел с тобой ночь.

– Это не совсем так, Джинн, – мягко говорит Гермиона.

– То есть Гарри не был у тебя?

– Был, но…

– А я думала, что мы друзья, Грейнджер, – Джинни впервые назвала ее по фамилии, и это так сильно задело. – Наверное, это потому, что у тебя мало подруг, и ты не знаешь, что нельзя спать с мальчиками, которые им нравятся.

– Джинни! – но Джинни уже и след простыл.

Гермиона смотрела в спину подруге, и не понимала, где она повернула не туда.

Рон старательно ее игнорировал, а Гарри, после небольшой заминки с утра, был немного грустным. Неприятно, когда говоришь о любви к девушке, а утром эта самая девушка заявляет о том, что его враг сексуален. И пусть Джинни об этом ничего не известно. Гарри было неловко, ведь он уже знал, что девушки поссорились, а Гермиона молча стерпела очередное оскорбление, чтобы сохранить секрет друга. Было обидно.

– Может, сходим на вечеринку Слизнорта вместе? – предлагает Поттер.

– А так можно? – шепотом спрашивает Гермиона.

– Ну если хочешь, можешь позвать кого-то другого, – кивает он на противоположную сторону класса.

– А надо кого-то приглашать?

– Это не обязательно, но в пригласительном стоит плюс один, – улыбается девушке.

– Я подумаю, хорошо?

– А я смотрю, ты совершенно не ревнуешь? – кивает Драко на противоположную сторону кабинета.

– Зачем? – пожимает Нотт плечами. – Они ведь друзья.

– Именно.

– Но они гриффиндорцы, Драко, – тихо смеется Теодор.

Спокойствие Теодора просто убивало Драко. Драко не мог смотреть на нее, не мог думать о ней спокойно, не мог представить ее под кем-то или на ком-то, а Нотт так философски к этому относился.

«Что-то тут нечисто», – подумалось Малфою.

Из размышлений его вывел противный звук звонка.

Казалось, все вернулось на круги своя – он прилежно учился, вечерами, а иногда ночами, пропадал в Выручай-комнате, иногда позволял себе трахнуть Паркинсон. Он даже смог пересилить себя и пару раз в неделю проводил вечер в компании Забини, Нотта и Грейнджер. Именно после этих посиделок он шел и вколачивался в горло Паркинсон чуть ли не до потери пульса. Его не было всего две недели, а эта Грейнджер уже сменила свои колготки на чулки! Когда Малфой заметил, как Теодор играет с краем чулок, он чутьне поперхнулся огневиски, которое пил. В тот вечер Панси кричала далеко не от удовольствия.

– А где Нотт и Забини? – спросил он, влетая в гостиную.

– Готовят какой-то доклад в библиотеке, – говорит Гермиона, отрываясь от Истории Хогвартса.

– А, понятно.

– Если придешь позднее, то обязательно их застанешь.

– А может, я не хочу уходить?

– Да делай ты, что хочешь, – слишком звонко говорит девушка.

– Ну давай подождем их вместе, – предлагает он, усаживаясь к ней на диван в их гостиной.

– Прости, что?

– Подождем, говорю, вместе.

– Ни за что, – она захлопывает томик и уже встает, но он дернул ее обратно. – Что ты себе позволяешь?

– Жду твоего обожаемого Нотта.

– Убери от меня руки, – говорит Гермиона. – Мне больно.

– Потерпишь.

– Малфой, когда ты вернулся весь разбитый и помятый, я хотела тебя поддержать и выразить сочувствие, но ты, упрямая задница, снова все испортил. А теперь ты думаешь, что мы вместе тут посидим?

– Ну да.

– Малфой, я … Катись к черту, в общем, – Гермиона не стала распространяться насчет его умственных способностей, поэтому решила подождать остальных слизеринцев в одиночестве.

– Мне не нужны лживые ободрения, Грейнджер. Поэтому думай своей очаровательной головкой, когда в следующий раз откроешь свой рот.

– Я никогда не вру, Малфой! – она даже встала в приступе ярости. Да кто он такой, чтобы обвинять ее во лжи? – Я была искренна! Мне правда жаль, Драко.

Драко.

Как серпом по яйцам. Даже сердце пропустило удар. Он поднимается со своего места.

– Покажи, – приказывает, нет, просит он.

– Что? – не понимает девушка.

– Покажи, как тебе жаль.

Она непонимающе смотрит на него, ожидая расшифровки его фразы. Она кажется такой беспомощной и растерянной, что Малфой с удовольствием дает ей понять, как это показывается. Один шаг – и он уже ее целует. Гермиона делает шаг назад, он шагает следом, не размыкая губ. Она пытается ослабить хватку его сильных рук на своих плечах, он лишь закидывает ее руки себе за спину, где им самое место. Его губы такие уверенные, что вся решительность Гермионы тает. Несколько раз ей снились такие реалистичные сны, где он ее целовал. И кто бы мог подумать, что правда оказалась такой же, как и ее романтический сон.

«Один раз, – решила Гермиона. – Я дам ему поцеловать себя только один раз».

Поцелуй стал более жарким, более требовательным, его руки на ее талии стали более смелыми. Они уже сползли на ягодицы и несильно их сжимали, пробуждая какое-то неведомое, но тягучее чувство где-то внизу живота. Затем руки стали наглыми, и ласкали ее задницу не через ткань юбки, а нежно скользили по хлопковым трусикам, щекоча натянутые нервы пальцем, что ловко поддевал край белья.

Мгновение – и он уже ее приподнял, словно девушка ничего и не весила. Гермиона сама не поняла, как так получилось. Только что она твердо стояла на ногах, а сейчас прижата к стенке, закинув ноги на талию слизеринца. Никто не понял, кто первый застонал, но этот стон снес головы обоим. Ее язык первый проникнул в его такой манящий рот и робко коснулся языка, и тут же дернулся обратно, словно испугавшись. Но упорно вернулся обратно, проникая глубже, изучая, лаская, сводя с ума. С хриплым стоном парень втянул ее язык глубже, тесно переплетаясь с ним своим. Малфой чувствовал себя таким живым в этом момент, что абсолютно все ушло на задний план.

– М-м-малфой, – прервала Гермиона поцелуй.

– Драко, – поправил он. – Ты меня так уже сегодня называла.

– М-малфой, – упорно повторила она, уворачиваясь от его губ. Но парень не растерялся, пусть его губы промазали по ее губам, но они тут же нашли чувствительное местечко на ее шее. – Ах, – простонала девушка. – Д-драко-о-о, – она попыталась вырваться.

– Нет, Грейнджер, – прошептал он, лаская ее шею.

– Сюда сейчас ребята придут, – пыталась она вразумить слизеринца.

– Знаешь, Грейнджер, – он оторвался от ее тонкой шейки. – Так похуй, – и в следующее мгновение он снова ее отчаянно целует, словно это может помешать приходу Нотта.

Ее губы уже опухли от поцелуя, а он все продолжается и продолжается, терзая их. Она совсем потеряла голову, а Драко был в шаге от этого. Пока Гермиона умоляюще цеплялась за его широкие плечи, одна его рука запуталась в копне ее каштановых волос, а вторая балансировала по краю ее трусиков, словно решая, сойти с ума или нет. Решившись, он быстро отодвигает одним пальцем ткань в сторону, а указательным проводит между половых губ.

Стон Грейнджер стал ему ответом, что он все делает правильно. Воодушевленный этим фактом, он ускорил движения руки в районе ее бедер, и женские стоны стали чаще сыпаться, ублажая его слух. Пальцы оросились ее влагой, и он нежно размазывал ее смазку по половым губам, клитору, аккуратно проникал пальцем во влагалище.

Гермиона выгнулась и спрятала лицо на его плече, заглушая такие позорные для нее стоны. Он чувствовал, что она хотела ему что-то сказать, но он лишь ускорял движения пальцев, сбивая девушку с мыслей. Она полностью потерялась в этих прикосновениях – они были такими нежными, такими чуткими. Девушка в жизни бы не поверила, что Малфой может быть таким, что он может не требовать, а дарить.

– Черт, Грейнджер, – прошипел он. – Блять, пожалуйста. Хотя бы один раз, – молил он непонятно о чем. Мозг Грейнджер совершенно отключился, полностью сосредоточившись на приятных ощущениях между бедер.

Она вскрикнула и вцепилась в него ногтями. Драко был уверен, что если бы не плотная ткань пиджака и рубашки, она оставила бы на нем следы. Он даже зарычал от такой возможности и вонзился в девушку двумя пальцами, не забывая поглаживать свободным пальцем клитор. Девушка заскулила.

– Знаю, знаю, – шептал он ей. – Я все чувствую, – поцеловал он ее в макушку.

Девушка заметалась в его руках, и Малфой довел дело до конца. Он чувствовал, как она кончает, как его пальцы покрылись новой влагой, которую он размазывал по ней – по ее бедрам, ягодицам, коленям, животу, помечая девушку, показывая ей, как им может быть хорошо.

Она тяжело задышала на его плече, обжигая его шею, а затем нежно провела по ней языком, будто говоря «Спасибо».

А он стоял и думал, как они подошли к этой черте, где стиралась грань между факультетами, между добром и злом, как они перешли линию, что разделяет врагов. Она так рьяно убеждала его, что он пустое место, и ей все равно на него, но она так слабо сопротивлялась и так сильно текла, что это не могло быть правдой. У нее ведь есть… Нотт.

Туман, который окружал разум Драко резко рассеялся, уступая место чему-то такому, что больно пульсировало в груди. Стало обидно. Он даже почувствовал себя использованным. Он осторожно опустил девушку на пол, а она потихоньку сползла по стене. По ее щекам текли слезы унижения, и Малфой отчетливо это понимал. Он присел на корточки, рассматривая ее, словно видел впервые. Ее глаза плотно зажмурены, а по телу пробегает дрожь.

– Тебе не понравилось? – спрашивает он. Она молчит и старается не рыдать в голос от своего бессилия.– Что ж, я сегодня за Нотта сделал всю его работу, – он двумя пальцами берет ее за подбородок. – Держись от меня подальше, грязнокровка, – просит Малфой. – Пожалуйста, – смягчается он, а затем оставляет ее одну.

Дверь его комнаты хлопнула, и девушка, размазывая слезы по лицу, скрылась в ванной. Она включила все краны, чтобы заглушить свои рыдания. Но Драко знал и чувствовал, что она плачет. Плачет… в который раз. И все из-за него. Пока он грустно смотрел в окно, девушка встала под душ, и ее слезы смешались с водой, что била ее по лицу, а затем стекала вниз, забирая частичку боли с собой.

Из душа девушка выходила полная решительности устроить Малфою войну. Если ему нравится играть, то она просто обязана смешать ему карты. Она не может позволить ему выиграть. Она – Гермиона Грейнджер, она первая во всем. Но только она еще не знала, что Малфои всегда получают то, чего желают. Этот Малфой до боли хотел ее.

Целую неделю она ловила на себе его взгляды. Даже когда она не смотрела на него, то чувствовала, как его взгляд скользит по ней. Ее бросало то в жар, то в холод, хотелось то смеяться, то плакать. Малфой играл на ее нервах, словно на скрипке. Каждый чертов вечер он теперь проводил в Башне старост, намерено выводя ее из себя. Иногда он даже приводил Панси, которая или сидела на его коленях, или сбоку от него, задевая грудью и томно шепча что-то на ухо, вызывая у него улыбку. Иногда они уходили раньше, а затем он возвращался один, почетно неся свой галстук в кармане и со следами губной помады, или же они поднимались в его комнату, и хвала Мерлину, не забывали накладывать заглушающее. Так проходил каждый вечер, который что-то задевал в сердце, оставляя неприятный осадок.

Гермиона делала отчаянную попытку спастись в книгах, с головой в них зарываясь. Даже Тео не мог спасти ее от серой пучины, в которой девушка тонула. Она просила постоять его на шухере, когда совершала дерзкую вылазку в запретную секцию. Он ничего не понимал, но не требовал объяснений, и Гермиона была безмерно ему за это благодарна. Гермиона чувствовала себя последней свиньей, когда Тео тянулся к ней, чтобы поцеловать ее губы, а вместо этого скользил по ее лицу и целовал ее шею, она ругала себя, когда вместо голубоглазого парня представляла бесчувственного и холодного юношу с серыми глазами. Чем дальше она убегала от этой серости, тем больше ее становилось вокруг.

В эту пятницу они провели с Тео весь вечер в библиотеке. Парень готовился к какому-то серьезному докладу, поэтому совершенно не обращал на девушку внимания, но время от времени поглаживал ее по руке. Гермиона его не отвлекала, полностью погруженная мыслями о том, где можно раздобыть нужную информацию. Гермиона понимала, что это очень темная магия, если ей воспользовался сам Лорд. Девушка была готова взвыть от отчаяния, потому что из всех источников информации в голову пришел Малфой с его известной библиотекой в поместье.

– Ты разве не зайдешь? – спросила Гермиона, когда Тео довел ее до портрета в Башне старост и поцеловал на прощание.

– Я сегодня не настроен на перепалку с Драко, – улыбнулся парень. – Но если ты настаиваешь, то могу и задержаться.

– Не стоит, – возвращает улыбку девушка. – Увидимся в Хогсмиде?

– Буду ждать во внутреннем дворике, – пообещал он ей и растворился в коридоре.

Морально готовясь к очередной схватке с Малфоем и его пассией, она толкнула портрет. Как и ожидалось, парочка целовалась, поэтому Гермиона с каменным лицом прошла мимо, но черт ее дернул спросить:

– А где Забини?

– Ты тупая? – огрызнулась Панси, когда Драко прервал поцелуй. – Ты не видишь, что его тут нет?

– В самом деле, Грейнджер, – растягивал слизеринец слова в своей излюбленной манере, – ты же знаешь, что третий – лишний… – и он снова вернулся к поцелую, скользя руками вверх по стройным ногам Панси.

– Паркинсон, держи, – Гермиона роется в сумочке. – Ты забыла.

– Что это?

– Как что, твой блеск для губ.

– Грейнджер, он слишком дешевый для меня, я таким не пользуюсь, – отталкивает слизеринка протянутую руку.

– Точно? Просто Натали сегодня утром принимала душ и нашла ее, а потом занесла это ко мне в комнату, думая, что это мое. Но ладно, пойду поставлю обратно в ванну. – И Гермиона с улыбкой на лице удаляется.

– Натали? – вопросительно спрашивает Панси.

– Ну Малфой как-то привел ее ночью, с тех пор она частый гость в нашей ванной.

Мир для Паркинсон раскололся. Малфой никогда не приводил ее спонтанно сюда, не оставлял на ночь и сам не оставался. Он всегда выпроваживал ее сразу, не давая и шанса на душ, а затем на что-то большое. Розовая мечта стать миссис Малфой рушилась на глазах. Шестеренки в голове у брюнетки заработали с утроенной силой, пытаясь припомнить каждую Натали, что так безбожно рушила ее планы.

Уже поднимаясь по лестнице, Гермиона отчетливо расслышала звук пощечины и хлопок портрета. Она улыбнулась, стоя перед зеркалом в ванной. Все вышло слишком просто. Паркинсон такая поверхностная, что Гермиона поняла, как Малфой так легко вертит ею. «Хорошо, что я не такая», – промелькнула мысль в ее голове. Она улыбнулась сама себе, увлажняя губы своим злополучным блеском, а затем убрала в карман тюбик.

С одной стороны, Гермиону пугало, что она так легко и просто влезла в чужие отношения, но с другой стороны Малфой первый влез в ее отношения с Тео и все испортил. Она теперь не могла быть с Ноттом максимально честной, даже целовать его стало неловко, ведь она теперь сравнивала его с Малфоем.

– Чертов хорек, – прошептала девушка. – Никогда тебя не замечала, так почему тебя теперь так много? – схватилась девушка за голову и присела на краешек ванной. – Уходи, – просила она. – Уходи.

Взяв себя в руки и решив, что бояться ей нечего, ведь между ванной комнатой и ее спальней всего лишь каких-то жалких два-три метра, она направилась к себе в комнату.

Целых три метра!

– О! – воскликнула Гермиона, открыв дверь ванной.

– Как дела, Грейнджер? – спросил Драко.

– Спасибо, хорошо, а твои? – чудо, но она смогла перебороть страх, и голос не дрожал.

– Могло быть и хуже, – улыбается он и поднимает ее лицо за подбородок, вынуждая посмотреть ему в лицо, а не рассматривать его туфли.

– Что ты делаешь? – спрашивает она почему-то шепотом.

– Грейнджер, ты могла просто попросить.

– О чем?

– И я бы выпроводил Панси самостоятельно.

– О чем ты?!

– А теперь мне придется утром с ней мириться, – сокрушался парень.

– Во имя Мерлина, о чем ты?!

– Я долго этого ждал, – он притягивает ее лицо для поцелуя, но девушка вытягивает вперед руки, отдаляясь от него. – Ты думаешь, меня это остановит?

– Должно!

– Не сегодня, – шаг, и он уже прижимает ее хрупкое тело к себе.

Ее сопротивление было настолько слабым, что он его не заметил, хотя готовился к нему. Малфой чувствовал подвох в ее податливости, но ему так хотелось обмануться. Это было лучше, чем он помнил. Это было словно во сне, но в миллион раз круче. Черт, он ведь целовался с самой Гермионой Грейнджер, одна эта мысль вставляла не по-детски.

Такой нежный поцелуй становился все более требовательным. Казалось, что горели не только они, но и воздух вокруг накалился. Малфой в спешке стягивает галстук и бросает его на пол, расстегивая верхние пуговицы на своей рубашке. Решив, что Гермиона тоже задыхается, он помогает стянуть ей кофту, оставляя девушку в простеньком черном бюстгальтере.

– Да что ты творишь, Малфой? – задыхаясь, спрашивает гриффиндорка.

Она стоит такая беззащитная возле стены, прикрывая грудь ладонями, и смотрит на него, словно он ее обидел. Если бы она сказала твердое “нет”, если бы убежала от него, то не случилось бы то, что случилось.

Вместо ответа он целует ее. Опять сносит голову, сердце бешено стучит под ребрами, будто ломая их, а все тревожно-пессимистические мысли вылетели. Было легко и просто. Это было так правильно, хотя все было чертовски неправильно.

Она не должна была запускать свою ладонь в его уложенные волосы, и тем более она не должна была притягивать его лицо к своему и целовать его губы. Она не должна была цепляться за него, и уже тем более не должна была сама закидывать ноги на его талию.

Он должен был остановить ее сразу же, в особенности ее губы. Он должен был ослабить ее хватку, особенно ног, что уже покоились на его бедрах.

Но это было так необходимо, что было правильно.

Перед Малфоем встал трудный выбор – они находились ровно посередине. Четыре метра до его спальни, столько же – до ее. А он целовал ее шею, и не знал куда повернуть. Разум подсказывал, что назад.

– Грейнджеееер, – прерывается он. Но уже она затыкает его поцелуем, так и не узнав, что назад пути не будет.

Чтобы закрепить победу, он решает переспать с ней в ее же комнате. Малфой полностью уверен, что как только он ее трахнет, она перестанет ему везде мерещиться, перестанет сниться, а девушке останется лишь вспоминать о нем, как о лучшем мужчине в ее жизни. Да, эта комната станет ее проклятьем. Малфой уже видел, как она будет ворочаться в кровати, метаясь из стороны в сторону, как это делал он.

Но Малфой откинул прочь моральную сторону данной ситуации, поскольку сейчас это было неважно, ведь ее бедра прижимались к нему. Что-то пробормотав, он лишь удобнее перехватил ее, прижав крепче. Девушка ойкнула, когда почувствовала силу его желания, но дверь ее комнаты уже бесповоротно захлопнулась за ними.

Звук, с которым дверь закрылась, вывел Гермиону из такого сладкого забытья. Девушка очнулась и стала протестовать. Но Драко прислонил ее к стене, и, прошептав «Поздно», продолжил целовать ее, сминая губами все протесты, выкидывая все мысли из головы, пробуждая в девушке огонь желания, которым уже сам был полон.

Ее сдерживаемые стоны лишь распаляли его. Парень держался как мог, хотя был уже на грани. Не размыкая губ, он осторожно шагал спиной назад, к кровати. Так же медленно он присел на нее, удобно поместив девушку на своих коленях. Гермиона неловко поерзала, у нее не было еще таких тесных контактов с противоположным полом, тем более в такой распутной позе. Если бы ей кто-то раньше сказал, что она будет в лифчике сидеть на мужских коленях, да еще и на коленях Малфоя, она бы его прокляла. Но сейчас это было реально.

Парень смотрел на нее слегка затуманенным взглядом, стараясь не накинуться на нее, как голодный на кусок мяса. А Гермиона все никак не могла понять, почему он медлит. «Святой Мерлин, – думала девушка, – он ведь не ждет, что я сама возьму и…» – она даже потрясла головой от ужаса. Гермиона вновь неловко поерзала, чем вызвала у парня стон, который он не успел подавить.

– Тебе неприятно? – обеспокоено спросила она, продолжая елозить.

– Черт, Грейнджер, – проговорил он сквозь плотно сжатые зубы, – если ты продолжишь делать так, то все закончится, не начавшись.

– Что? – не поняла девушка.

– Блять, – спрятал он лицо в ее ключицах.

Он молчал, пытаясь собрать мозги в кучку, а Гермиона никак не могла понять, почему Драко замер. Он крепко сжал ее бедра, чтобы девушка не двигалась, и тяжело дышал в ее шею. Она думала, что снова сделала что-то не так – не так посмотрела, не так потрогала. Единственное, что признавала Гермиона – она ужасно поступает по отношению к Теодору, но об этом она не хочет думать сейчас. Завтра, после завтра, никогда, но только не сейчас.

Как это ни странно, но Малфой тоже думал сейчас про Нотта. Он проигрывал в голове различные варианты дальнейших событий и пришел к мнению, что такая правильная Гермиона рано или поздно расскажет об этом инциденте Тео, и совсем неважно, остановятся ли они сейчас или зайдут дальше. И тогда Драко решил, что если Нотт ему и сломает нос, так за дело.

Его язык нежно провел по девичьей шее, дерзко лизнул ухо, выдернув девушку из ее грустных воспоминаний и вызвав хриплый стон, который Драко поспешил поймать своими губами.

Они целовались, как в последний раз, будто завтра для них не настанет. Малфоя, безусловно, прельщал жесткий, почти животный секс, но с ней ему захотелось по-другому. Не хотелось ставить ее в один ряд со случайными девками. Но вот она снова что-то простонала, похожее на его имя, и мужские, почти первобытные инстинкты взяли вверх. Ему захотелось пометить ее, чтобы завтра все знали, что она его.

Поцелуй стал собственническим. Не целовал – кусал ее губы. Его язык грубо вторгался в ее рот, творя там что-то невообразимое. А затем он заигрывал с ее языком, вынуждая девушку отбросить всю скромность, и проникнуть к нему в рот. Это вызвало полустон Драко.

Ее губы были искусаны, а горло охрипло от стонов, но ему было этого мало. Хотелось больше, сильнее и глубже. Мгновение, и девушка уже не гордо восседала на его коленях, запрокинув голову назад, а оказалась под ним, беспомощно обхватив его ногами.

Он возвышался между ее раздвинутых ног, смотря на гордую красавицу, что все еще стыдилась его. Малфой прекрасно знал Теодора, поэтому не понимал, почему Гермиона краснеет и отводит глаза, встречаясь с его возбужденным взглядом. Малфой стянул свою рубашку через голову, благо минутами раньше расстегнул верхние пуговицы. Он усмехнулся, когда девушка окинула его голый торс восхищенным взглядом. А затем она задержала взгляд на его левом предплечье.

«Определенно, – подумал Драко, – некоторые вещи никогда не меняются». Парень даже хрипло рассмеялся, а затем не задрал, а стянул с нее юбку. Было в этом что-то безумно сексуальное, когда он раздевал девушку, словно оголяя ее душу. Юбка была брошена на пол, к его рубашке. Драко нежно поднял ее ноги – одну он закинул на свое плечо, а вторую принялся целовать, начиная с коленки, оставляя при этом влажный след на ее бедре.

– Что же ты делаешь? – спросила она.

– Неужели Нотт тебя так никогда не ласкал? – неверяще спросил он.

– Нет, – жалобно проскулила Гермиона, когда почувствовала его дыхание между своих бедер.

Она сама не поняла, когда он успел это провернуть, но ее трусики уже болтались на одной ее ноге. Его язык так уверенно скользил по ее промежности, что Гермиона решила не продолжать свои размышления о том, где и как Малфой набирался опыта. Ход ее мыслей прервал ее же собственный стон. Она ерзала, извивалась и стонала, а он лишь крепче держал ее за бедра, не осознавая, что уже утром тут будут синяки от его хватки. Гермиона чуть не сорвала себе голос, когда он ввел в нее палец, а когда ввел второй, то ей показалось, будто она умерла. А когда он согнул их, девушка была уверена, что рай очень похож на белобрысого парня. Оргазм пришел слишком быстро, не дав в полной мере познать прелести орального секса, но Драко не остановился, а всего лишь сбавил напор своего языка и натиск рук, держа девушку на грани удовольствия.

Словно в тумане, она расслышала звук расстегивающейся ширинки, но сил не было, чтобы ему и слова сказать. Он по-прежнему нежно теребил ее клитор, увлекая ее еще дальше. А вторая рука парня надрачивала член. Нет, он не нуждался в дополнительной стимуляции и был уже готов вколачиваться в нее, но так хотелось растянуть этот момент, поэтому он держал себя в руках в буквальном смысле этого слова. Он храбро держался, не набрасываясь на нее, но она неожиданно прижала его голову к своей промежности. И он больше не смог… Малфой был готов поклясться, что даже священник уже давно бы не смог, а он еще держался. Парень чувствовал, как напряглись ее мышцы, поэтому со стоном оторвался от нее.

Она непонимающе на него смотрит, неудовлетворенная, с вороньим гнездом на голове, а он лишь улыбается, зля ее еще больше. Ее рот открывается, чтобы высказать ему, какой он негодяй, но его губы смыкаются на ее соске, и вместо огромной словесной тирады она бросает ему тихие стоны. Она тянет к нему руки, чтобы притянуть его лицо к своему, но он лишь хрипло смеется, а затем пригвождает ее руки над ее головой.

– Пожалуйста, – просит девушка.

И он внимает ее мольбам. С огромным усилием он отрывается от ее груди. Пока его губы жадно ласкают ее, головка его члена осторожно пристроилась ко входу ее влагалища. Гермиона непроизвольно дернулась, но он что-то нашептывал ей на ухо, успокаивая. Гермиона не понимала, что именно он ей шептал, ее накрыл легкий приступ паники. Драко говорил какие-то глупости о муках совести и что-то еще. Парень отчаянно вцепился в простынь обеими руками, нависнув над ней на локтях. Это было практически нереально и невероятно, но он смог расслышать и понять робкое блеяние Грейнджер.

– Девственница? – переспросил он, и Гермиона кивнула.

Он был готов убить ее прямо там, прямо сейчас. Злость захлестнула дикой волной. Да как она посмела ему об этом не сказать и не предупредить? Он ни за что бы не допустил этого, если бы знал, что Гермиона невинна.

Ага, два раза.

Это была не первая его девственнница, и Малфой точно знал, что не последняя. Драко не понаслышке знал, что трахаться с такими невинными овечками крайне опасно. Такие дурочки могут вбить себе в голову что-то про великую любовь, и свести его с ума. Еще хуже дело обстоит с их мамашами, которые, конечно же, захотят женить его, ведь он наследник древнейшего рода.

Но сейчас член чуть ли не лопался от осознания того, что он будет ее первым. Раньше он мог об этом мечтать, а сейчас вот она, такая красивая и открытая перед ним. С ним. Не с Ноттом. Не с нищим Уизли. А с Драко Малфоем.

– Понял, – выдохнул он ей в шею.

Их разделяло всего лишь одно движение его бедер, а он был не святым. В следующее мгновение он делает это движение, и Гермиона вся сжалась в ожидании боли. Но боли не было. Вместо этого он лишь проскользил между ее половых губ. Гермиона издала удивленное «О?», а он так обыденно спросил:

– Испугалась?

Вместо ответа она лишь всхлипнула. Напряжение отпустило тело, по которому пробежала приятная истома. Гермиона смотрела ему в глаза и никак не могла понять, ведь это сам Малфой, почему он такой неестественно нежный с ней? Почему не лишил девственности, чтобы попрекать этим или шантажировать, требуя за молчание различные непотребности? И самое главное – как теперь взглянуть в синие глаза, что так преданно на нее смотрят?

Подумать только, уже второй раз Драко думает о Нотте за этот вечер. Сначала Малфой решил, что его друг реально идиот, если встречается с ней чуть ли не с начала учебного года, а так и не завалил в кровать. Но с другой стороны, он отдал должное его холодному разуму и дальновидности. Нотт определенно не доверял Драко и возможно что-то замечал, но если в один прекрасный день его девственная Гермиона окажется не такой уж и целой, то претензии к Малфою точно будут. «Хитрый ты крысеныш», – думал Драко.

А потом его осенило – надо сделать так, чтобы Нотт наконец-таки трахнул гриффиндорку, тогда у Малфоя под рукой будет удобная и доступная девушка. Фантазия услужливо подбрасывала ему различные картинки, от которых Драко зарычал.

– М-малфой, – прошептала девушка, выдергивая его из грез в реальность.

Волосы разметались по покрывалу, щеки покраснели, а ее глаза пылали страстью – определенно, такая реальность нравилось парню больше. Малфой до сих пор так и не понял, почему продолжает тереться об нее своим членом, вместо того, чтобы погрузиться в ее девственные глубины. Но даже это возбуждало сильнее самых сильных зелий. Он аккуратно просунул свою руку между их телами, и ласково проникнул в девушку двумя пальцами.

Это был рай для ушей – слышать, как она стонет под ним.

Это было до боли приятно погружать в нее пальцы, которые выходили полностью мокрые. Эти хлюпающее звуки лишали остатков разума, заставляя цепляться за реальность, чтобы окончательно не потерять контроль. Малфой пытался запомнить все эмоции девушки, понимая, что ни одна его пассия так не сможет. Никто не будет так искренне отдаваться ему. А больше никто и не нужен, если быть честным.

Он совсем потерялся в своих мыслях, и не сразу уловил, что девушка вот-вот кончит. Она уже сама насаживалась на его пальцы, прикусив нижнюю губу, чтобы хоть немного заглушить свои стоны.

– М-малфой, – повторила девушка.

– Не так, – улыбнулся он и полностью прекратил любое движение.

– Малфой! – недовольно воскликнула девушка.

– Попробуй еще раз, – предлагает он.

Но Гермиона слишком гордая, чтобы просить. Поэтому девушка сама пытается что-то сделать, чтобы продолжить их «недосекс». Но все не так. Она готова взывать от отчаяния, а он смотрит на нее такой красивый, с раскрасневшимися щеками и такой… бревно. Гермиона читала о таком виде секса, но никогда бы и не подумала, что и Малфой о нем наслышан. Она искренне восхищалась его силой выдержки, сама она уже четыре раза была готова умолять его взять ее прямо здесь и сейчас, но вместо этого откидывалась на подушку, прикусив язык.

Малфой ждал ее просьбу, но Гермиона решила капитулировать на своих условиях.

– Я жду, – напомнил он и толкнулся бедрами, показывая демо-версию своих возможностей.

Она была к этому готова, поэтому даже не застонала.

– Ожидала большего, – пожимает Гермиона плечами. У Малфоя чуть челюсть не упала от такого заявления, а брови грозились покинуть лоб. – Попробуй еще раз, Драко, – девушка откинулась на подушки, прикрыв глаза.

Драко.

Этого было достаточно. Пусть и по своим правилам, но она все же сдалась врагу на милость. И это было прекрасно. По ее примеру он тоже прикрыл глаза.

Он был повсюду. Он задевал каждую частичку ее тела, вызывая самый разный спектр эмоций. Его запах наполнял легкие, и этого было мало. Хотелось больше. Хотелось его везде. С мыслью о том, что Драко Малфой был ее первым мужчиной в подобном эксперименте, девушка кончила второй раз за вечер.

Она была везде. Она проникала в каждую клеточку его тела, наполняя парня сладкой болью. Ему было катастрофически мало всего этого. А потом она кончила. Для него и под ним. И шаткий мир в его голове взорвался, вытекая тягучей спермой на ее плоский живот.

Ее глаза широко распахнулись. Казалась, будто девушка была удивлена, но разве тут мог быть другой конец?

Мог.

Будет.

Просто не сегодня.

Он лег на спину, глядя в потолок, и пытался восстановить дыхание. Это было так здорово, что хотелось наплевать на все принципы и остаться с ней. А она лишь повернулась к нему спиной и, по-любому, встала бы с кровати, если бы он не прижался к ней, привлекая обратно к себе.

– Пусти, – просит она.

Но он даже не слышит, одурманенный запахом ее волос. Она делает нелепую попытку выбраться, но он лишь недовольно шикает на нее.

– Пусти, – повторяет она. – Я грязная.

Слишком двусмысленно. Слишком пошло. Слишком больно и слишком обидно.

– Да что на тебя нашло, Грейнджер?

– Пусти.

– Нет, – утыкается парень в ее шею.

– Тогда уходи, – предлагает она компромисс.

Малфой сейчас почувствовал всю боль девушек, которых выгонял из своей спальни после секса. Пожалуй, это обидно. Как коленкой по шарам. Больно и обидно, а дать сдачу ты не можешь.

Вместо ответа он начинает скользить по ее ноге кончиками пальцев, поднимаясь выше, но девушка дергается и сбрасывает его руку.

– Блять, да что такое? Что произошло?

– А что-то произошло? – с надрывом спрашивает девушка.

У него на языке вертится от трех до семи едких ответов, но что-то заставляет Драко молчать дальше. Он просто уткнулся в ее волосы, прижимаясь к ее спине. Малфой знал, чтобы он сейчас не сказал или не сделал, она упорхнет, поэтому наслаждался этим неповторимым моментом.

Гермиона даже дышала через раз, пытаясь осознать произошедшее и ни в коем случае не потревожить парня, что так тесно к ней прижимался.

Было ли это странно? Еще как!

Было ли страшно? Отнюдь.

Умиротворенный, он заснул, а она поспешила в ванную комнату. Затаив дыхание, она выбиралась из его хватки. Схватив палочку, халат и зеркало, Гермиона на цыпочках пробралась в ванную комнату. Сначала она наложила чары на дверь, и только потом включила воду и заплакала. Гермиона сама не понимала, почему она плачет. Мир не рухнул и даже земля не треснула под ногами, но слезы предательски бежали из глаз. Девушка отчаянно терла свое тело, смывая все следы недавнего. Ее глаза были красными от слез, тело румяным от мочалки, а она все продолжала его тереть.

– Только не это, – простонала девушка, когда заметила, что все это время мылась его гелем для душа. Она возвела глаза к потолку, стараясь сдержать слезы и не расплакаться сильнее. Его запах был повсюду, вызывая приятные воспоминания, от которых внутренности скручивались. Она сама теперь была сплошным запахом.

Если кому-то рассказать – не поверят. Сам Малфой спит в ее комнате, а она прячется в ванной, боясь выйти. Даже Джинни бы не поверила и сразу же отправила ее в больницу Святого Мунго, не дав завершить рассказ.

Она выключила душ, но не покинула кабинку, а лишь сползла по стенке, усевшись на холодный камень. Надо было о многом подумать. Как жить дальше? Что теперь будет? А если он кому-то расскажет? А будет ли он теперь ее этим шантажировать? Но вместо этого она лишь думала о его умелых пальцах, которые заставили ее кончить за вечер два раза, и что-то подсказывало девушке, что это был не предел его возможностей. Гермиона нервно рассмеялась, припомнив слова Джинни, что ей даже приходится иногда притворяться, чтобы польстить своему партнеру. Мысли скакали с одной темы на другую, пытаясь увести девушку от главного источника беспокойства, но она упорно возвращалась к образу Драко, который спал в ее спальне.

Окончательно замерзнув, она была вынуждена все же вылезти из ванны и накинуть халат. Девушка привела себя в порядок, но все равно не торопилась выйти из ванной комнаты. Что делать дальше? Вернуться к себе, где спит он, или занять его кровать? Или мучиться на неудобном диване? Ответов не было. Девушка прокручивала волшебное древко между пальцами, стараясь собраться с мыслями, но и это не помогало. Тогда она психанула и убрала парочку в карман.

– А с тобой я так и не разобралась, – проговорила девушка, рассматривая карманное зеркальце. Гермиона нахмурила брови. Возможно, это игра света или ее память подводит, но ей показалось, что рисунок изменился. Чем дольше она вглядывается в него, тем сильнее растет в ней уверенность, что что-то не так.

– Ну и что дальше? – спрашивала она саму себя. А потом резко все потемнело.

Это было после их стычки с Пожирателями смерти в отделе тайн. Она стояла возле Черного озера и пыталась сложить мозаику, но пазл упорно не желал собираться в целостную картину. Все буквально уплывало сквозь пальцы. Самым страшным было то, что уже завтра Хогвартс-экспресс отвезет их в Лондон, и у девушки не было времени узнать правду. А потом будет поздно. Спиной она чувствует, что уже не одна.

Гермиона видит это, словно со стороны, будто просматривает давно забытое воспоминание через омут памяти.

Вот Драко Малфой подходит к ней и замирает сзади. Гермиона видит, как шевелятся ее губы, когда она что-то ему говорит. Парень хмурится, но молчит. Тогда девушка поворачивается и что-то с жаром начинает ему доказывать, а парень качает головой и пятится спиной назад.

Девушка подходит ближе к парочке, в надежде хоть что-то расслышать, но не слышит и звука.

– Это ведь был ты!

Но Драко ей возражает, его губы шевелятся, что-то говорят, но она не слышит.

А потом снова становится темно.

Шея затекла от неудобного положения, и девушка открыла глаза.

– Черт, что это было? – потирает она сонные глаза. Все было настолько реалистичным, что Гермиона отказывается верить, что просто уснула. Слишком часто ей стали сниться странные сны с участием слизеринца. Легкие до сих пор были наполнены тем самым июньским воздухом.

– Соберись, – жестко осаждает она саму себя. – Не будь тряпкой, ты же Грейнджер.

Она вылетает из ванны и, как обычно, врезается в Драко.

– Извращенец, – бросает она ему. – Ты что, караулил меня?

– Чокнутая? На часы смотрела? – он тычет ей в лицо дорогими часами. – Через двадцать минут мы должны сопровождать младшекурсников в Хогсмид.

Гермиона не верит глазам. Действительно, надо поторопиться.

– Малфой, мы ж не…

– Естественно, – нетерпеливо бросает он и двумя руками тащит ее из ванной.

– Малфой, – снова зовет девушка.

– Ну что еще? – он недоволен, ведь она мешает закрыть ему дверь.

– Малфой, что бы…

– Я понял, Грейнджер.

– Да нет же! – чуть не плачет девушка. – Я хочу, чтобы ты… – но он ее перебивает:

– Окей, повторим, – и закрывает дверь прямо перед ее носом.

– Да нет же! – стучится она. – Просто расскажи мне, что было на озере, – но она улавливает звук включенной воды и понимает, что парень уже ее не слышал. Вспомнив, что младшекурсники и Тео уже, наверняка, ждут ее во внутреннем дворике, она поспешила в свою комнату.

Но Малфой все прекрасно расслышал.

– Определенно, – говорит он сам себе под нос, – я в полной заднице.

Тогда был первый раз, когда он применил это заклинание. У него еще не было опыта, и рука дрожала. Язык просто не смог произнести это чертово заклинание, поэтому он просто подкорректировал ей память, заменяя одно воспоминание другим. Драко в тот момент понял, что их жизненные дороги с Грейнджер катастрофически близки. И если за себя он был спокоен, то вот в ней он очень сомневался. Тогда он подстраховался, и все же наложил на нее заклинание забвения, но черт, он так и не понял, какое именно воспоминание он заставил ее забыть.

– Да как ты вообще умудрилась вспомнить? – он всегда был несдержанным наедине с самим собой, и сейчас ярость поднималась в нем. – Какая ты, блять, нелогичная, Грейнджер!

Он выдавил на мочалку гель, а потом резко замер, принюхиваясь.

– Я идиот, – горестно выдохнул парень. – Видит Мерлин, я этого не хотел, – и он берет гель Грейнджер. Что угодно, лишь бы не быть собой.

В целом, поход в Хогсмид был не таким страшным, как это казалось Гермионе. Было неловко, даже очень, но не страшно. Нотт тактично послал Малфоя заниматься любыми своими делами, а сам помогал Гермионе с младшекурсниками. От этого было неловко, Гермиона была готова провалиться сквозь землю, особенно, когда чувствовала, что он на нее смотрел, думая, что она этого не замечает. Казалось бы, что хуже некуда, но вот, пожалуйста – ребята разошлись по делам и у старост было около трех часов на свои дела. Теодор повел Гермиону в Три метлы.

Гермиона запуталась. На нее смотрел Тео, и девушка была уверена, что он догадывается. На нее смотрели слизеринцы, сидящие напротив, и было тоже неловко. А потом Гарри, Джинни и Рон с Лавандой тоже заняли столик в заведении и бросали на Гермиону взгляды. Но апогей был тогда, когда его величество Драко Малфой соизволил присоединиться, сев за стол к слизеринцам. Куда бы девушка не смотрела, она везде ловила косые взгляды, осуждающие, испепеляющие.

– Тео, давай уйдем, пожалуйста, отсюда. Я больше не могу, – прижимается Гермиона к его плечу.

– Ты сбегаешь, – констатирует парень.

– Но они смотрят, Тео, они все смотрят, – закрывает глаза Гермиона.

– Гермиона, – улыбается парень. – Им это просто в диковинку. Потерпи немного, – просит он.

– Мне просто… – замялась девушка. – Просто я… – Гермиона никак не могла подобрать нужные слова. – Не хочу быть в центре внимания, – сдалась девушка.

– Но ты же дружишь с Гарри Поттером!

– И что? – не понимает Гермиона.

– Ну это по умолчанию центр внимания, – смеется Нотт, чем привлекает к их паре еще больше косых взглядов.

– Перестань, – закатывает глаза девушка.

– А знаешь, чем мы сейчас займемся? – вдруг становится он серьезным. – Забини поделился со мной одной идейкой, чтобы тебе жилось легче.

– Забини? – воскликнула Гермиона. Что-то ей подсказывало, что весьма сомнительный план.

– Просто расслабься, – улыбается он ей. Гермиона не могла отказать его глазам.

– Что надо делать? – сдалась Грейнджер. Нотт интригующе улыбнулся.

Уже спустя пару минут они подсели к Гарри, Джинни, недовольному Рону и к не менее недовольной Браун. Напряжение буквально искрилось между ними.

«Просто они упрямы, как бараны», – решила про себя Гермиона, наблюдая, как Теодор в лепешку разбивается, чтобы понравиться ее друзьям. В принципе, ее друзья настроены скептически к любым слизеринцам, Малфоя просто терпеть не могут и ждут от него удара в спину, но вот к Теодору они не питают такого явного пренебрежения. Гарри просто не понимает, Рон ревнует, поэтому он такой агрессивный. А Джинни на нее обижена, но тем не менее не выдала ни одной ее тайны. Встретившись с подругой глазами, Гермиона неловко улыбнулась, но Джинни лишь растерянно посмотрела в ответ.

Гермиона не понимала, чего добивается Теодор. Не понимала ровно до тех пор, пока не поймала себя на том, что смеется над очередным анекдотом Тео и что ей совершенно не интересно, кто и как на нее смотрит. Горячий шоколад, заботливо купленный для нее Теодором, приятно растекался внутри, обволакивая и согревая.

В нежном приливе Гермиона снова прижимается к плечу своего парня. Нотт в ответ переплетает с ней пальцы своей левой руки. Такой обыденный жест, но столько эмоций было вызвано, и не только за этим столом.

– Мне тоже нравились когда-то Пушки Педдл, – подхватил Теодор нить разговора.

– Да неужели? – скривился Рон.

– Вот, смотрите, – Нотт порылся в карманах и достал что-то похожее на зажигалку.

– Как тебе Гермиона позволяет курить? – хохотнула Лаванда, и заработала этой фразой улыбкуРона.

– Это не зажигалка, – оправдался слизеринец. – Это иллюм… Нет. Элле… Не помню, короче что это, но смотрите. – Он щелкнул кнопкой на устройстве, и перед ребятами возник небольшой электрический шарик.

– Ну и что? – сморщила носик Браун.

– Ну он вот так может, – Нотт оглянулся по сторонам, выискивая жертву. На его счастье и на радость остальных, Драко поднимался на второй этаж в туалет. – Опа, – парень резко махнул рукой, и шарик полетел к Малфою. Тот споткнулся и чуть не упал, но чудом поймал равновесие.

– Блять, – выругался Драко и стал осматриваться по стороном, но ничего подозрительного он так и не смог заметить.

– Ну как-то так, – сказал Теодор, пряча улыбку.

– Мне нужна эта штуковина, – восхитился Рон и выхватил у слизеринца из рук предмет.

– Да забирай.

– Серьезно?

– Вполне, – улыбается Теодор. – Тут символика Пушек, а я их уже не смотрю.

– Спасибо! – Рон стал восхищенно рассматривать подарок.

– Теперь вы лучшие друзья, – улыбнулась Гермиона.

– Ну может хоть они будут смотреть на тебя иначе, – на ухо прошептал ей Теодор.

– Спасибо! – выдохнула она в ответ и легонько поцеловала парня в щеку.

– Так, не при мне, пожалуйста, – попросил Гарри. Нотт вскинул брови в немом вопросе, тогда Гарри пояснил, – она мне, как сестра, я не готов смотреть, как какой-то Пож… слизеринец ее лапает.

– Гарри! – возмутилась Гермиона.

– Поттер, – улыбнулся Теодор грустной улыбкой. – Для начала, я не юный Пожиратель, как вы себе это представляете, – Нотт закатил рукав, показывая чистую кожу, за исключением парочки родинок. – А во-вторых, она первая ко мне полезла, – закончил он, целуя Гермиону за ухом, возвращая поцелуй.

– Ну это в корне меняет дело, – Гарри не сводил своих зеленых глаз с его предплечья. – Нотт, ты же не будешь против, если я?.. – он достает палочку.

– Валяй, – пожимает слизеринец плечами.

Гарри чертит руну, направляя палочку на руку Теодора. Затаив дыхание, он ждет, что татуировка, хитро замаскированная чарами, проявится, но проходит минута, а затем вторая, но рука по-прежнему чиста.

– Я был не прав, – Гарри улыбается своей широкой улыбкой.

– Я понимаю, – Тео снова грустно улыбается. – Такое время.

– Тогда предлагаю начать сначала, – Гарри протягивает Нотту ладонь ребром, – Гарри. Гарри Поттер.

Но Тео не спешит ее пожать.

– Но я Нотт. И рано или поздно, я буду вынужден принять ее. В наказание или на совершеннолетие.

Рука Гарри дрогнула, но парень не убрал руки.

– Гарри Поттер, – улыбнулся брюнет.

– Теодор Нотт, – пожал руку ему слизеринец. – Теперь я официально могу тебя обнимать перед друзьями, – обращается Тео к Гермионе. – Смотри, – он кивает на сцепленные руки. И все сидящие за столом смеются.

– Ой! – Кэти Белл споткнулась, когда проходила мимо их столика.

– Ты поаккуратнее, – посоветовал Нотт.

– Без тебя разберусь, – огрызнулся Рон, за что тут же получил острым носком туфли Джинни под коленку. – Я понял, нужна практика. Обещаю тренироваться на белобрысом хорьке, – и все рассмеялись.

– Ой, нам уже надо выдвигаться, – спохватилась Гермиона, посмотрев на часы. – Маленькие нас уже ждут. Дай мне пару минут, пожалуйста, – обращается она к Теодору.

– Готов ждать тебя вечно, – бросает он ей вслед.

– Я тоже хочу привести себя в порядок, – и Джинни, как и Гермиона, скрывается наверху.

– А сейчас к сути, – Нотт за мгновение стал серьезным. – Вы не нравитесь мне, а я не нравлюсь вам, но, если быть честным, то мне глубоко насрать на это, – гриффиндорцы вытаращились на него. – Не перебивай, – просит он Рона, который чуть ли со стула не подпрыгивает, желая высказать всем, что он так и знал. – Мне нравится Гермиона, и у меня нет в планах ее убийства или еще чего-то, в чем вы себя, наверняка, уже убедили. Да, я не отрицаю, что когда-то мне придется стать Пожирателем, но сейчас я просто живу одним днем. У меня нет каких-либо долгоиграющих планов. Меня может убить любая из враждующих сторон. Понимаете? – спрашивает он, но смотрит исключительно на Гарри. – Гермиона весьма умная девушка, мне приятно с ней проводить время. Наши отношения немного не такие, как все думают. Мы с ней даже не спим, – почему-то оправдывается Тео. – Просто мы… мы нуждаемся в поддержке. И нашли ее в друг друге. Но при этом мы оба одиноки.

– Хорош заливать, – смеется Рон. – Не совру, если скажу, что даже призраки говорили о том, как ты ее трах…

– Замолчи, – просит Теодор. – Я повторюсь, пусть я вам не нравлюсь, но подумайте о вашей подруге. Если вы сами так к ней относитесь, то чего вы ожидаете от других?

– Ой, да я сама видела, – начала было Лаванда, но Нотт переиграл и уничтожил:

– Лаванда, милая, – он снисхождением посмотрел на гриффиндорку. – Мы тоже видели, как ты неоднократно отсасывала Малфою, но все равно с тобой общаемся, так что не беспокойся по этому поводу.

– Ты что?.. – Рон был не готов к такой правде. Он уже казнил Гермиону за мнимые слухи, а тут его девушка и Малфой. – Что ты, блять?

– Это не то, что ты думаешь, Бон-Бон! – она протянула к нему руки, но он их откинул от себя. – Он меня заставил, – всхлипнула девушка.

– Да что ты? – отодвинулся Рон от нее.

– Бон-Бон, я…

– Тебе лучше сейчас уйти, – просит Гарри, и Лаванда, немного подумав, соглашается.

– Я могу все объяснить позже, – говорит она и убегает.

– Я думаю, что на сегодня хватит откровений, – Гарри трет свой шрам.

– Я буду ждать тебя, Гарри, на улице, – Рон подрывается и стремительно уходит.

– Я этого не хотел, – извинился Теодор.

– На самом деле, спасибо, – улыбнулся Поттер. – Кто-то должен был это озвучить.

– Ты про Гермиону или…

– Просто спасибо, – Гарри улыбается и протягивает руку.

Тео пожимает ее, удивленный наивностью Поттера.

– Фу, блять, что я вижу, – Малфой замирает в метре от них.

– Так пройди мимо и не смотри, – огрызается Гарри.

– Я подарю тебе новые глаза, не расстраивайся, – шутит Теодор.

– Подари мне двух лучших друзей, – просит Малфой. – Старые слишком тесно общаются с гриффиндорцами, – бросает Драко и уходит.

– Да, он всегда был занозой в заднице, – говорит Теодор, вызывая у Поттера улыбку.

– Гермиона была права, не все слизеринцы заслуживают см… вы не все плохие, – исправился Гарри. – Это был познавательный вечер. Спасибо, – поблагодарил он в который раз.

– А вот и мы, – Гермиона и Джинни пришли вместе, держась под локти, что не укрылось от внимательного взгляда Нотта. Только слепой бы не заметил, что подруги помирились.

– Знаешь, Гермиона, – он помогает ей повязать гриффиндорский шарфик, – мы с Поттером, мы с Гарри, – исправился парень, – посовещались и решили, что если ты хочешь, я сам доведу младшекурсников до замка, а ты чуть больше времени проведешь с друзьями.

– А так можно?

– Ну ты же Гермиона Грейнджер, если ты на пару часиков расслабишься, никто мир не захватит.

– Но просто Малфой…

– Гермиона, я думаю, что с Драко мы не потеряем учеников, или ты сомневаешься в моих способностях? – Улыбается Нотт.

– Да, – подхватывает Гарри, который понимает, что лучше не оставлять Гермиону с возбужденным Малфоем. – Давай, проведи с нами вечер, как раньше. Мне этого так не хватает, – просит он.

Но Гермиона никак не решается. С одной стороны, как неоднократно подмечал Малфой, староста из нее так себе, и Гермиона не хотела давать ему очередной повод для насмешек, да и ночное происшествие было еще свежо в памяти.

– Да, это было бы отлично, – улыбается Гермиона.

– Ну вот и договорились, – он обнимает девушку, а потом целует ее медленно, чувственно, на виду у всех. Снова они бросают всем вызов. Снова они в центре внимания. И снова им так все равно.

– Удачи, Нотт, – помахал Гарри рукой новому приятелю.

– Ну что, как в старые добрые времена? – Гарри приобнял Гермиону за плечи.

– Осталось только найти приключения на наши пятые точки, – хихикнула Гермиона.

– Это очень здорово, но я только сейчас вспомнила, что меня ждут Дин и Симус, – Джинни чмокнула Гермиону в щеку и поспешила по своим делам.

– Она меня ненавидит, – подытожил Гарри.

– А мне кажется, она тебя очень любит, – возразила Гермиона.

– Тогда почему она каждую неделю с новым парнем, но всегда возвращается к этой парочке?

– Ну… может, она устала ждать, Гарри? – предполагает Гермиона, не раскрывая всех карт.

– Просто мне страшно, я ведь тебе говорил, – грустно улыбается Гарри. – Я не хочу ею так рисковать. Я вообще не хочу никем рисковать.

– Гарри, – начинает Гермиона, но Поттер ее перебивает:

– Но с другой стороны, надо это прекращать. – Гермиона подняла бровь. – Ну ты и Нотт вместе, – пояснил тогда Гарри. – Так чего я боюсь? – Гермиона хочет дополнить его ответ, но он снова перебивает ее. – Пойдем, Рон, наверное, уже замерз нас ждать. Хотя жопа у него знатно горит, – рассмеялся брюнет.

Кто-то стремительно прошел мимо и толкнул Гермиону, что она чуть не упала.

– Поаккуратнее! – Крикнул вслед человеку Гарри, но тот даже не обернулся.

– Прошу прощения, она не в себе, – извинилась какая-то девушка и поспешила за подругой.

– И кто это такие?

– Ну извинилась Лианна, значит, толкнула меня Кэти Белл. Наверное, что-то случилось, – предположила девушка обеспокоенным тоном.

– О нет-нет, Гермиона, даже не начинай, – девушка удивленно посмотрела на друга. – Я знаю этот тон. Нет, Гермиона, – повторил Гарри еще раз. – Этот вечер наш, и ничто нам его не испортит, – он потащил девушку на улицу, где их уже ждал Рон Уизли.

– Ты не поверишь, – интригующе начал Гарри, – но Гермиона согласилась провести с нами вечер, как раньше.

– Какая честь, – хмыкнул Рон.

– Ну я могу и уйти, если я вам мешаю, – гордо вздергивает носик девушка.

– Тогда я пойду с тобой, – в тон ей отвечает Гарри.

– Сопротивление бесполезно, – поднимает руки вверх девушка, словно сдается.

Они идут как раньше – Гермиона в центре, а парни по бокам. Это было дежавю, даже Рон проникся моментом и перестал бухтеть.

– Знаете, – вдруг сказала Гермиона, закинув руки на обоих мальчиков сразу, – мне так этого не хватало. Вот просто быть с вами, – она улыбается, такая красивая и счастливая, будто обрела покой, который искала всю жизнь. Гарри и Рон переглянулись и улыбнулись – им троим этого действительно не хватало.

Момент их идиллии разрушил громкий, отчаянный женский крик:

– Кэти!

Это было поистине прекрасно и страшно. Кэти грациозно взмыла вверх, как это бывает в голливудских фильмах, а затем раскинула руки в разные стороны и отчаянно закричала. Рон и Гарри даже уши закрыли, настолько это было пронзительно, но Гермиона бросилась вперед, хоть и не понимала, чем сможет помочь. Девушка отчаянно вцепилась в икры Кэти и пыталась опустить ту на землю, но безуспешно.

– Успокойся, – приказала Гермиона Лианне, подруге Белл, – и помоги мне ее стащить вниз, – но Лианна продолжает плакать и причитать, цепляясь за подругу. – Да прекрати! – рявкнула Гермиона.

Вдвоем девочки попытались опустить до сих пор кричащую девушку на землю, но у них ничего не вышло. Тогда Гарри попросил Рона привести Хагрида, который был неподалеку, и сам поспешил на помощь. Втроем кое-как они смогли спустить Кэти на землю и даже уложить ее. Девушка на секунду перестала кричать, а потом забилась в страшных конвульсиях.

– Да что же это такое? – шептала Лианна.

– Я думаю, ее кто-то проклял, – предположила Гермиона. – Очень похоже.

– А что это? – кивнул Гарри на сверток, что лежал неподалеку.

– Я не знаю, – плакала Лианна, гладя руку подруги, которую пыталась удержать. – Я даже не знаю, откуда она его взяла, – шмыгала девушка носом.

– Надо посмотреть, что там, – Гарри тянется к свертку.

– Стой, – кричит Гермиона. – Если ее прокляли, то, наверняка, этим предметом. Ты хочешь быть следующим? – Гермионе приходилось кричать громче, поскольку сильный порыв ветра уносил ее слова.

– Как мы ей можем помочь? – шепчет Гарри.

– Я понятия не имею, я даже не знаю, что это за проклятие.

– Я послал Рона за Хагридом.

– Молодец, – улыбается Гермиона, которая даже не понимает, что по ее лицу текут слезы. – Лианна, откуда у нее это?

– Да, – подхватывает Гарри, – расскажи, что произошло.

– Я сама не понимаю, – начинает свой рассказ девушка. – Мы были в Трех метлах, сидели вдвоем. Затем Кэти сказала, что пора возвращаться в Хогвартс, а то потом все пойдут, и мы будем толпиться. Перед выходом она пошла в туалет, и еще споткнулась.

– Это да, видели, – согласился Гарри.

– А потом когда она вернулась, у нее уже был этот сверток. Я у нее спросила, что это, а она сказала, что это подарок для кого-то из Хогвартса. – Лианна продолжала плакать. – Она так и не сказала, для кого это. Я попыталась забрать, но она ударила меня по руке и чуть ли не бегом кинулась в школу.

– Не плачь, – подбадривает Гермиона.

– Мы шли и ссорились, а затем она… ну вот так.

– Наверное, на нее наложили Империус, а затем подсунули сверток, – предполагает Гарри.

– Да, наверное, – соглашается Гермиона. – Кэти ни за что не взяла бы незнакомый предмет и тем более не пронесла бы в замок.

– Кроме того, здесь повсюду мракоборцы, – подхватывает Гарри. – Что-то тут не сходится.

– Мерлин, она больше не шевелится! – вопит Лианна.

– Гермиона, что нам делать? – паникует Гарри.

– Да где же профессора? – паника овладевает и Гермионой, заставляя ее руки дрожать.

– Она дышит, – радостно говорит Гарри, уловив ее дыхание.

– Гарри, она горит, – Гермиона касается лба Кэти. – Да где же Рон! – причитает Грейнджер. – Кэти! – зовет Гермиона. – Кэти, очнись, – умоляет девушка, но та лежит, белее снега. Гермиона направляет в лицо Белл палочку и окатывает ее холодной водой, силясь привести в чувство.

– Да что же это такое, – шепчет Лианна, наблюдая за безуспешными попытками Гермионы.

Спустя, казалось, целую вечность, веки Кэти дрогнули, и она открыла глаза. Но радость была не долгой, в следующую секунду она закричала пронзительнее прежнего, а после вновь забилась в припадке.

– Отойдите! Расступитесь! – прогремел Хагрид.

– Хагрид, она совсем… – начал было Гарри, но лесничий лишь махнул рукой:

– Расскажите Дамблдору или еще кому, – великан подхватил девушку на руки и поспешил своими огромными шагами в замок.

Гермиона обняла Лианну, и девочки медленно пошли в Хогвартс, а вот Гарри, наоборот, побежал за Хагридом.

– Кто же ее так? – шептала всю дорогу Лианна.

Макгонагалл уже ждала ребят в своем кабинете. И они вчетвером давали сбивчивые объяснения.

– Мисс, – обратилась профессор к Лианне, – за дверью моего кабинета вас уже ждут старосты Пуффиндуя. Они помогут вам дойти до больничного крыла. Я настаиваю, чтобы вас осмотрела мадам Помфри.

– Хорошо, профессор, – на нетвердых ногах пуффендуйка направилась к двери. – Кэти там же? – беспокоилась девушка за подругу.

– Она, – замялась Макгонагалл, – она под присмотром мадам Помфри. – Как только дверь за Лианной закрылась, профессор опустилась на свой стул и потерла виски руками, – Скажите мне, пожалуйста, – обратилась декан Гриффиндора к своим студентам, – почему ваша троица неизменно оказывается на месте происшествий?

– Я задаюсь этим вопросом уже шестой год, профессор! – нервно рассмеялся Рон, но Гермиона на него шикнула, и парень поспешил извиниться. – Извините, мэм.

– Тем не менее, это чудо, что вы там оказались, – выдохнула Минерва. – Лианна паниковала и совершенно неизвестно, как бы сложилась судьба Кэти, но сейчас она в надежных руках. Скажите мне, что это? – взмахом палочки профессор подняла сверток в воздух.

– Мы не знаем, профессор, – ответил Гарри за всех.

– А так? – очередной взмах палочки, и оберточная бумага падает. Глазам предстала поистине вещь искусства – нереальной красоты ожерелье.

– Какое оно… прекрасное, – Гермиона даже руку протянула, но Гарри одернул девушку назад.

– Что это было? – захлопала Грейнджер глазами.

– Но как эта вещь могла оказаться в Хогсмиде, профессор? – не понимал Гарри.

– Меня больше волнует, мистер Поттер, кому оно предназначалось.

– Ее прокляли, верно? – уточнила Гермиона больше для себя.

– Абсолютно верно.

– И ожерелье проклято тоже?

– Да, мисс Грейнджер.

– Тогда нам надо узнать, кто его вручил Кэти Белл. Тогда мы найдем виновника и узнаем, кому предназначался… эмм… подарок, – заключает Гермиона.

– Вы правы, мисс Грейнджер. Но это предстоит узнать не вам, а мракоборцам.

– Но профессор, – начал было Гарри, но Макгонагалл перебила:

– Мистер Поттер, вы должны сосредоточиться на учебе. Все это, – она развела руки в стороны, – не имеет к вам никакого отношения, – профессор поправила седую прядку, заведя ее за ухо. – Это глупый вопрос, но я должна его задать, возможно, вы видели что-то или у вас есть предположение?..

– Нет, профессор, – качает головой Грейнджер.

– Не знаю, – пожимает плечами Рон.

– Предположение? – Гарри почесал свой шрам. – Я практически уверен, что это был…

– Нет, Гарри! – поспешила Гермиона. – Мы не можем обвинять его. Я тебе это говорю с самого первого сентября.

– Мы обязаны поделиться предположением, а вот доказательства пусть ищут профессионалы! Профессор Макгонагалл, я считаю, что в этом замешан…

Громкий стук в дверь не дал Гарри закончить фразу. Человек за дверью не стал ждать, пока ему ответят, а сразу же вошел.

– Профессор Снегг! – облегченно выдохнула женщина.

– Я пришел, как только смог, – отрывисто бросил Северус. – Покажите! – потребовал он.

Взмахом палочки Макгонагалл вновь подняла проклятое ожерелье вверх. В кабинете царила мертвая тишина, пока бывший зельевар осматривал драгоценность.

– Что скажите, Северус? – Макгонагалл забылась, назвав Снегга по имени в присутствии учеников.

– Скажу, что девочке повезло, – вынес свой вердикт преподаватель по Защите от темных искусств. – Если его коснуться, то смерть наступит мгновенно.

– Она умрет? – ахнула Минерва.

– Нет, не думаю, – успокоил Снегг Макгонагалл. – Молодость тут лучшее лекарство. Ожерелье было в бумаге, и мисс Белл коснулась его не полностью, а лишь небольшой части. Но самое главное, девушка была в перчатках. Смею предположить, что в перчатках была незначительная дыра, – продолжал Северус. – И так сложилось, что студентка всего лишь укололась. Повторюсь, ей повезло.

– То есть она поправится на днях? – влезла в разговор Гермиона.

Снегг дернулся, как от удара. Он совсем забыл, что тут были дети. Напустив на себя повседневно-холодный вид, он вымолвил:

– Нужно больше времени, мисс Грейнджер.

– Неделя? – не унималась девушка.

– Я думаю, если мисс Белл и дальше будет так везти, то речь пойдет о нескольких месяцах, если не о годах.

– Да вы шутите! – вырвалось у Гарри.

– Мистер Поттер! – предостерегла Макгонагалл. – Следите за выражениями.

– Да, мэм.

– Мистер Поттер, расскажите нам лучше, кого вы подозреваете? Вы так и не успели договорить.

Гарри посмотрел на Гермиону, но та лишь покачала головой. Поттер и сам понимал, что при профессоре Снегге не стоит бросать тень на слизеринцев, тем более на его любимчиков.

– Мне бы хотелось поговорить об этом с профессором Дамблдором, профессор, – неуверенно начал Гарри.

– Его не будет целую неделю, мистер Поттер, так что если у вас есть, чем поделиться, то мы ждем, – сказала Макгонагалл.

– Я подожду тогда, – пытается Гарри уклониться от ответа.

– Я тоже жду, мистер Поттер, – Северус впился в Гарри липким взглядом.

– Это Малфой! – Гарри сам не понял, почему так быстро выпалил ненавистную фамилию. Тишина в кабинете стала оглушающей.

– Что ж, – профессор Снегг поджал свои тонкие губы. – По всей видимости я зря послушал профессора Макгонагалл и снял с вас отработки, мистер Поттер. Как и с мистера Уизли, – добавил Снегг. – Теперь я могу вам гарантировать, что все выходные вы будете трудится на благо школы. Вам понятно? – он окинул их пренебрежительным взглядом.

– Да, сэр, – хором сказали Гарри с Роном.

– А вы, мисс Грейнджер, тоже обвиняете в этом моего студента? – перевел Северус хищный взгляд на девушку.

– Она тут не при чем! – Гарри спиной прикрыл Гермиону от пронизывающего взгляда декана Слизерина.

– Вот и слушайте вашу подругу, – советует Снегг.

– Вы свободны, – отпускает своих подопечных Макгонагалл взмахом руки.

– Гарри, почему ты не можешь держать свои необоснованные обвинения при себе? – возмутилась Гермиона, когда они втроем шли к башне Гриффиндора.

– Ну почему никто, кроме меня, не видит, что Малфой опасен?

– Гарри, ты невыносим!

– Спасибо, Гермиона, за поддержку, – сухо поблагодарил Поттер.

– Гарри, я первая пойду за тобой, но докажи мне, что ты прав, – устало произносит Гермиона.

– А почему я вообще должен что-то доказывать?

– Ну, – Гермиона замялась. – Так принято, – разводит девушка руками.

– Гермиона, весь пятый курс я доказывал, что Волан-де-Морт вернулся. Целый, блять, год я это доказывал. А поверили мне в самом конце. Вот увидишь, я и тут окажусь прав, – грустно подводит он итог и скрывается за портретом, оставляя Рона и Гермиону наедине.

Друзья испытывают некий дискомфорт, ведь впервые они вдвоем.

– Ну я лучше пойду к себе, – нервно улыбается девушка.

– Подожди, – останавливает ее Рон. – Я хочу с тобой поговорить.

– Это очень мило, Рон, но я правда устала. День был очень насыщенным.

– Это да, – улыбается Рон. – Тогда может быть ты уделишь мне несколько минут завтра?

– Зачем?

– Я хочу извиниться, – улыбается Рон той самой улыбкой, от которой сердце начинало биться чаще. – У меня было много времени подумать и, признаться честно, Джинни хороший мозгоправ. Мне так стыдно, Гермиона, – Рон прикрывает глаза на секунду. – Если бы у меня был маховик времени, я бы вернулся, чтобы убить самого себя.

– Ох Рон, – ахнула Гермиона. – Тебе правда жаль?

– Ты еще спрашиваешь? – тихо-тихо произносит он. Заметив, что глаза Гермионы наполняются слезами, он неловко раскинул руки в стороны, как бы приглашая девушку, и Гермиона бросилась в его объятия. Зачем слова, когда можно прижаться к другу и выплакать на его крепком плече все невзгоды. – Не плачь, Гермиона. Ты самая сильная из нас. Если плачешь ты, то что же делать нам?

Вместо ответа Грейнджер лишь сильнее расплакалась. Даже в своих самых смелых фантазиях она не могла и представить, что у них вновь будет шанс исправить ошибку. Гермиона совсем недавно стала засыпать, не боясь, что ей снова приснятся руки Рона, нахально задиравшие ее кофту. Это сложно забыть, и еще труднее понять или объяснить. Но вот сейчас он извинился, и сердце, будто ничего и не было, вновь сделало кульбит, возвращая назад.

– Ох Рон, – она сильнее сжала руки на его ребрах. – О таком друге можно только мечтать. Спасибо тебе, – благодарно шептала девушка.

– Полно, Гермиона, – улыбается парень. – Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– Какие? – поднимает она на него недоуменный взгляд.

– Мы вроде бы нашли сегодня общий язык с твоим п-парнем, – на слове «парень» Рон непроизвольно запнулся. – А сейчас я стою с его девушкой посреди темного коридора и обнимаюсь.

– Он не такой, как… – Гермиона осеклась.

– Не такой, как я? – продолжил Рон.

– Он просто не такой, – улыбнулась Гермиона. – Он… он как Виктор. Ему совсем это не интересно.

Рону хотелось сказать, что все парни именно такие. А лучше подвести ее к зеркалу и показать. А потом, возможно, осуществить одну из своих жарких фантазий. Но нельзя. Вместо этого Рон лишь по-дружески чмокнул ее в щеку и сказал:

– Давай, иди к себе. Нечего шастать по коридорам.

Вместо ответа девушка снова обняла Рона и взъерошила его мягкие волосы, как это делала сотню тысяч раз до этого. По ладони даже мурашки пробежали. Походкой уверенного человека Гермиона направилась в Башню старост. Не смотря на ужасы сегодняшнего дня, девушка была уверена, что это был первый солнечный день за все время. Казалось, что ничто не сможет испортить ее настрой, но у Драко Малфоя были другие планы.

– Явилась, наконец, – холодно бросил он, когда девушка зашла в их общую гостиную. – Где тебя так долго носило?

– О, прости, я не знала, что обязана перед тобой отчитываться, – съязвила Гермиона.

– Прощаю, – хмыкнул Драко.

Гермиона лишь закатила глаза. Ей сейчас было слишком хорошо, чтобы портить настроение очередной бесполезной перепалкой со слизеринцем. Она не спеша поднялась к себе. Сил не было, даже чтобы душ принять. И решив, что сделает это утром, она расчесала свои непослушные волосы. Она вздрогнула, когда дверь ее комнаты отворилась.

– Малфой, выйди!

– Я ждал тебя, чтобы поговорить.

– Я устала сегодня, – просто отвечает Гермиона. Но Малфоя такой ответ не устроил, поэтому она поспешно добавила, – мы можем обсудить завтра все, что захочешь.

– Все, что захочу? – растягивает парень губы в улыбке. – Заманчиво.

– А теперь выйди, – устало просит девушка. Но парень даже не двигается. – Ты что, решил поселиться тут? – нервно пошутила девушка.

– А почему бы и нет, Грейнджер? – потоптавшись на пороге, он заходит в ее маленькую обитель, закрывая за собой дверь.

– Вот это уже не смешно, – она гневно встает с кровати, на которой сидела.

– А я и не смеюсь, – он делает шаг к ней. – Ты права, – еще один шаг. – Это был чертовски длинный день, – шаг, и в следующее мгновение его губы уже целуют ее.

Гермиона понимала, что надо его оттолкнуть, возможно, даже ударить, но вот сердце трепетало и клянчило себе хотя бы пару минут.

– Что такое? – прервал Драко поцелуй, замечая, что мыслями девушка находится далеко отсюда.

– Кэти Белл прокляли, – шмыгнула носом гриффиндорка.

– И? – спросил Драко с напускным безразличием, хотя весь обратился в слух.

– Она может не выжить из-за этого дурацкого колье, – девушка прижалась к нему, робко обняв за плечи.

– Из-за какого?

– Я думаю, что завтра деканы расскажут нам об этом.

– Грейнджер, не тяни, – просит Драко.

– Возможно, мы не так поняли, но в общих чертах, кто-то проклял Кэти и заставил пронести ее ожерелье в замок, чтобы она его отдала.

– Кому?

– Я не знаю.

– Наверное, Поттеру, все же вечно крутится вокруг его персоны, – делает предположение Малфой.

– Возможно, мы еще не думали об этом, – ее пальцы сильнее вцепились в его плечи. – Драко, мне так страшно, – вдруг произнесла она. Подумать только, его имя прогремело в комнате, а они словно ничего и не заметили. – На ее месте могла быть я.

– Нет, Грейнджер, – он крепче сжал ее в объятиях. – Ты бы ни за что не оказалась на ее месте.

– Думаешь? – подняла она на него свои карие глаза.

– Не думаю, что тебя можно подстеречь в туалете, – улыбнулся парень.

Вместо ответа, она улыбнулась. Гермиона уже успела представить, как он сейчас чуть наклонит голову в бок, а она встанет на цыпочки, а потом он прильнет к ее губам таким долгим и чувственным поцелуем, как умел только он. Но вместо этого, он лишь легонько взъерошил ее волосы и ушел, даже не попрощавшись.

– Сукин сын, – прошептала Гермиона в сторону закрытой двери. Она была уверена, что теперь не уснет, поскольку злилась на Малфоя, но провалилась в сон сразу же, как только ее голова коснулась подушки.

Малфой же полночи мерил комнату шагами, расхаживая из угла в угол. Парень не знал, что лучше, забыться во сне или расплакаться от боли, что жгла грудную клетку – чудо, что не пострадала семикурсница!

– Лучше, блять, следи за тем, что говоришь этой Грейнджер, – прошипел он себе под нос. – Идиот! – ругал он сам себя. – Увидел пару хорошеньких ножек, и мозг отключился. Кретин!

У Драко в планах было напиться до бесчувствия, и он почти преуспел в этом. Почти.

– Гребанные гриффиндорцы, – в сердцах воскликнул парень. – Как можно было не донести сверток из одной точки в другую? Почему, ну почему всегда этот Поттер оказывается рядом? – не унимался слизеринец. – Блять, да почему так не везет? – швырнул он бокал в стену. А следом запустил бутылку.

Он не боялся, что мог разбудить Грейнджер, ведь на комнату были наложены чары. Он смотрел, как остатки янтарной жидкости медленно стекали по стене, образуя своеобразный узор. Осознание того, что Гермиона тоже могла по неосторожности коснуться ожерелья, нахлынуло внезапно, заставляя ноги парня подкоситься.

– Все же, везет, – решает Драко. И эта мысль была последняя, поскольку уже в следующее мгновение парень лег в постель поверх покрывала, не соизволив даже раздеться.

Как Гермиона и думала, на следующее утро деканы их собрали – младшекурсников допрашивали в гостиных, а студентов старших курсов во внутреннем дворике.

– Мы тут уже сорок минут, а толку никакого, – шепотом возмущался Гарри, кутаясь в мантию.

– Гарри, в таком деле нельзя торопиться, – улыбается Гермиона. – Вдруг кто-то что-то видел, но не придал этому значение, – девушка сняла с себя шарф и обмотала вокруг шеи Гарри. – А я говорила, оденьтесь теплее.

– Конечно, мамочка, – огрызнулся Рон. Ему было очень завидно, что Гарри и Гермиона были намного ближе, чем ему хотелось. Он был готов продать душу, лишь бы Гермиона так к нему относилась.

– Рон, – Гарри укоризненно посмотрел на друга. – А тебе разве не холодно? – повернулся он к подруге.

– Смотри, – заговорчески подмигнула Гермиона.

Гарри даже оглянулся по сторонам, но ничего такого не заметил.

– Куда? – недоумевающе спросил Поттер.

– Не замерзла? – Нотт появился словно из под земли.

– Понял, – улыбнулся Гарри, зарываясь в ее шарф.

С каким-то детским умилением Гарри наблюдал за подругой. Вот она стояла такая важная с ними, непоколебимая, а вот уже мило улыбается Теодору. Вот Нотт грозно ей что-то говорит, а вот уже снимает с себя шарф и отдает его девушке.

– А руки то ледяные, – восклицает Тео, отдавая свои перчатки Гермионе. – Да ты вообще вся дрожишь, – Нотт снял с себя мантию и накинул на девушку.

Гермиона посмотрела на Гарри, и в ее взгляде отчетливо читалось «Я же говорила».

– Все-таки замерзла, да? – спросил подошедший Забини.

– Моего мнения никто не спрашивал, – рассмеялась Гермиона.

– А тебе самому не холодно? – спохватилась Гермиона, с нежностью глядя в синие глаза.

– Я ведь волшебник, – низко рассмеялся Теодор. Взмах палочки, и парень уже наложил на себя согревающие чары.

– Вот обязательно было раздеваться тогда? – озлобленно спросил Рон. – Почему бы тебе не наложить чары на нее?

– Просто ты еще не дорос, – смеется Блейз, – и поэтому не знаешь, что большие мальчики любят, когда их маленькие девочки носят их вещи.

– Да пошел ты, – огрызнулся Рон и уставился в противоположную сторону. Как назло, напротив гриффиндорской шеренги были слизеринцы. – А почему бы вам не пойти к своим? – кивнул Рон в сторону ребят в зеленом.

– А почему бы тебе не пойти в задницу? – хмыкает Малфой, подходя к своим друзьям.

– Ну вот на это я вообще не подписывался! – взорвался Рон. – Мы кое-как терпим этого недопожирателя, – кивает Рон на Нотта. – Теперь еще и Забини! Но вот терпеть присутствие хорька, – Рон плюет на землю, – не намерен!

– Так иди в жопу, – Малфой улыбается. – Я сразу с этого начал.

– Не дождешься!

– Даю двадцать галлеонов тому, кто выведет его из себя, – предлагает Малфой.

– Я тут спросить хотел, – смеясь, начал Блейз. – Как у вас в Башне старост лестницы устроены? Вот у нас в подземельях, когда мальчики подходят к женской половине, у них под ногами пропадает пол, и они не могут пройти дальше.

– У гриффиндорцев лестница становится горкой, и парни тоже не могут подняться к девушкам, – отвечает Гарри.

– А у нас в Башне старост нормальная лестница, – говорит Драко.

– О Мерлин, – до Гермионы первой доходит, и девушка закрывает лицо руками.

– Ну и я спокойно поднимаюсь по ней, – невинно хлопает Нотт глазами.

– Да вы охренели! – это была последняя капля, и Рон демонстративно отошел в конец гриффиндорской шеренги, чтобы быть максимально далеко от всех.

– Двадцатку каждому или на троих? – смеется Забини.

– Но я лично на стороне Рона, – подал голос Поттер. – Присутствие Забини и Нотта еще можно объяснить, но твое – никак.

– И? – Малфой приподнимает брови.

– Убирайся.

– Смотри, – словно тупому объясняет Драко. – Ты общаешься с Грейнджер, и как бесплатное приложение с вами ходит рыжий. Также и тут. Мы втроем, – он поводит плечами, – неразлучны.

– То есть я вынужден терпеть твою задницу рядом?

– Но ты посмотри, она у меня подкачена, – смеется Драко, а после его смех подхватили все, кроме Поттера.

– Не в моем вкусе.

– Уверен? – фокусирует блондин взгляд на Избранном. – Просто тогда мне показалось, что…

– Тебе показалось! – завопил Гарри, чем вызвал улыбку у Малфоя.

– Не думаю, Поттер, – хмыкает Драко.

– Не знал, что ты умеешь думать, – в тон ему отвечает Гарри.

– Ну не все же мне трахаться, да? – парирует Драко. Заметив, как Гарри начал краснеть, парень добавил, – но эти гриффиндорки меня сами провоцируют.

– Малфой! – Гарри был уже похож на помидор. Еще бы мгновение и гриффиндорец набросился бы на Малфоя с кулаками, но тут появился Северус Снегг, словно из под земли.

– Мистер Поттер! – как всегда холодно. – Если вам так не терпится поговорить, может всем расскажете о том, что произошло вчера?

– Нет, сэр, – сдулся Гарри.

– Очень рад, что вы последовали моему совету и одумались от вчерашних… оскорблений.

– Я по-прежнему уверен, что…

– И это не мешает вам стоять рядом с Драко Малфоем? – изогнул бровь профессор Снегг.

– Да он сам сюда приперся!

– Минус десять очков с Гриффиндора, – профессор был верным самому себе. Практически любой диалог заканчивался штрафом.

– Да проверьте его палочку тогда, и будет вам доказательство! – Гарри толкнул ненавистного ему слизерина вперед, и если бы того не удержал Нотт, то Малфой непременно бы распластался на земле.

– Что ты творишь? – шипит Драко.

– Я ведь все равно наказан, не правда ли, сэр? – Снегг кивает, и тогда Гарри произносит. – Так почему бы не за стоящее дело, а, Малфой?

– Мистер Малфой, дайте мне вашу палочку, – просит Снегг.

– Что? – округляются глаза у Драко. – Этот псих мне угрожает, а палочку должен отдать я?

– Что, Малфой, страшно? – Гарри победно на него смотрит.

– Не в этой жизни, Поттер.

– Мистер Малфой, – напоминает о себе Северус. – Я по-прежнему жду от вас палочку. А к мистеру Поттеру уже спешат на помощь, так что не тяните, – не удержался от смешка преподаватель.

– Опять ты что-то замышляешь? – к ним подлетает Рон.

– Рон, не сейчас, – тянет его за локоть Гермиона.

– Палочку, мистер Малфой.

С чувством превосходства Драко отдает палочку своему декану.

– Приори Инкантатем, – шепчет Северус. Из палочки Драко начинает выплывать последнее примененное заклинание. Профессор бормочет что-то еще, вытягивая из палочки другие заклинания, их было ровно пять. – Маловато за неделю, Мистер Малфой, – вернул Снегг волшебное древко студенту.

– Посмотрите еще, – настаивает Поттер.

– За эту неделю мистером Драко Люциусом Малфоем было применено пять заклинаний, мистер Поттер. Если мистер Малфой не пользовался магией, то я не смогу их придумать.

– Он что-то сделал, чтобы скрыть это.

– Исключено. Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора за клевету. А вы, Мистер Малфой, меня разочаровали. Я думаю, мисс Грейнджер окажет вам любезность и будет заниматься с вами на протяжении недели, чтобы вы наверстали упущенное. Каждую неделю я хочу видеть вас у себя в кабинете ровно в восемь. Вам понятно?

– Да, сэр, – промямлила Гермиона.

– Да.

Не успел профессор отойти от них подальше, как Гермиона накинулась на Гарри:

– Ну почему из-за твоих глупых убеждений я вечно страдаю?

– Я не знаю, как он это делает, но…

– Никаких «но», Гарри, – сокрушается Гермиона. – Я снова вынуждена проводить вечера с Малфоем!

– Да брось, Грейнджер, я думал, мы отлично ладим, особенно по вечерам, – хмыкает блондин.

– Гермиона, – осторожно зовет Рон. – Это он сейчас о чем?

– Глупости, – отмахивается девушка от Рона. – Не думаю, что это было взаимно, Малфой.

– Ну тут не от меня все зависит, – разводит руками Драко. – Взаимности тебе не хватает, да? – делает он шаг вперед, шаг к ней, но два новых друга – Тео и Блейз вырастают у него на пути.

– Драко, вы привлекаете слишком много внимания, – пытается Забини образумить друга.

– Да насрать, – отмахивается Малфой. – Да чего же ты хочешь тогда? – спрашивает он Гермиону.

– Это очень мило, – соглашается Нотт, – но давайте мы это с вами вчетвером обсудим в вашей башне?

– Почему в четвером? – возмущается Рон. – Нас тут шестеро, и нам двоим, – он указывает на себя и Гарри, – это тоже очень интересно.

– Да ваше мнение тут никому не уперлось, так что засунь его туда, Уизли, откуда ты вылез, – дает Малфой совет.

– Я его сейчас убью, – Рон готов броситься на слизеринца с кулаками. – Уверен, что в Азкабане мне дадут лучшую камеру.

– Не думаю, что ты отправишься туда живым, – смеется Малфой тихим, но зловещим смехом.

– Гарри, пусти, – Рон пытается сбросить руки друга с себя.

– Он этого не стоит, – бросает Гарри холодно. Он пытается увести друга подальше от серебряного трио. – Тебе этот туалет боком выйдет, вот увидишь, – обещает Поттер.

– Туалет? – не понимает Гермиона.

– Ну да, Макгонагалл же сказала, что Кэти прокляли в женском туалете Трех метел, – пояснил Гарри.

Что-то промелькнуло в голове у Гермионы, она нащупала тоненькую ниточку, за которую могла бы аккуратно потянуть и распутать это происшествие, но перебранка Драко с Гарри заставила девушку потерять этот проблеск.

– Поттер, – Малфой кривит губы. – Уж тебе ли не знать, что между ног у меня приличный такой болт?

– Что? – ахает Рон и переводит непонимающий взгляд с друга на Малфоя и обратно. – Гарри, я не…

– Закрой пасть, хорек, – кричит Гарри.

– Ну там темно, конечно, было, поэтому я могу снова достать, и ты хорошенько рассмотришь, но уже днем – предлагает Драко.

– Я не понимаю, что тут происходит, – Рон сжал голову руками.

Гермиона увидела беспомощный взгляд Гарри и пришла ему на помощь:

– Малфой! – зовет Гермиона. – Я тебя уже неоднократно просила, закрыть свой рот.

– Грязный рот, – с усмешкой поправил Драко.

– Именно!

– Я могу всем рассказать, где он побывал и что делал, – улыбается Драко самой очаровательной улыбкой.

– Малфой! – краснеет Гермиона.

– Сейчас даже я потерялся, – прошептал Гарри Рону.

– Снова Малфой? – Драко закатывает глаза. – А как же «О, Драко»?

– Прошу прощения, – закашлялся Забини.

Пять пар глаз ожидающе уставились на Гермиону.

– Ну ладно, – сдалась Гермиона. – О, Драко, ты уже надоел. Просто в печенках сидишь!

Это было странно, но он не смог ей ответить. Она так ловко выкрутилась, что вызывала восхищение, и в глубине души Драко гордился ей. Определенно, это сближение пошло им на пользу.

– Идемте, пока он не выкинул очередную чушь,– Гермиона гордо развернулась и пошла в замок. Гарри и Рон последовали за ней. Нотт тоже, послав друзьям виноватую улыбку, поспешил за своей девушкой.

– Как он может? – не понимал Драко. – Общаться с Грейнджер и терпеть этих идиотов. – Блейз выразительно промолчал. – Хотя да, реши я затащить ее в постель, я тоже бы терся вокруг этих олухов.

Не спеша, они вдвоем побрели в замок. Это воскресенье надо было посвятить подготовке к предстоящим контрольным.

– Гарри, а что там этот слизеринский хорек говорил про…. ну вас? – неловко спросил Рон.

– А, это мы с ним в туалете встретились, – друзья ничего не поняли. – Без штанов, – уточнил Поттер, прикрывая глаза, а в следующую секунду четверка взорвалась диким приступом хохота.

– А с тобой что за ситуация? – спросил Рон у подруги.

– Ну мы так часто называем друг друга по фамилии, или же оскорбляем, что когда я назвала его по имени, он забыл, что говорил, и молчал полвечера, – компанию накрыла новая волна смеха.

– Ну что, готовы к контрольным? – Гарри первый опомнился.

– Ой, вот умеешь испортить настроение, – Рон тут же скис.

– Давайте помогу? – предлагает Теодор.

– Ты? – хором спросили Гарри и Рон.

– Мы, – Гермиона чмокнула Нотта в щеку.

– Тогда бегом в библиотеку, – хохочет Гарри, и четыре пары ног поспешили за Избранным.

С понедельника начался личный ад для Гермионы Грейнджер. Днем она была примерной девочкой, улыбалась во все тридцать два зуба, а по вечерам ей хотелось забиться в самый темный угол замка и прятаться там, а не заниматься с Малфоем. Определенно, профессор Снегг терпеть не мог Гриффиндор, а Гермиону так в особенности.

В этот ужасный понедельник Гермиона на ватных ногах шла в кабинет Снегга, совершенно не представляя, зачем нужны эти дурацкие занятия. Гермиона была уверена, что это профессор снова преподает урок, но кому? Ровно в восемь она была под приоткрытой дверью кабинета, из под которой доносились тихие голоса. В любой другой момент Гермиона бы ни за что не опустилась до подобного, но сейчас она подслушивала.

– Да не нужна мне ваша помощь, – тихо возмущался Малфой.

– Драко, я просто хочу помочь, – по-отечески говорил Северус.

– Да никто мне не сможет помочь, как вы этого не понимаете, – юношеский голос наполнен болью.

– Драко, я могу…

– Не можете, – отрицает парень.

– Я дал вашей матери Непреложный обет! – жарко восклицает Снегг.

– Тогда вам придется его нарушить!

– Драко!..

– Он выбрал меня, я должен сделать это один.

– Драко, я правда могу помочь.

– Нет.

– Тогда я умру, ты ведь это понимаешь?

– Тогда мы оба умрем, профессор, – усмехается парень.

Решив, что она влезла во что-то личное, Гермиона отошла от двери, а затем, намеренно громко топая, стала возвращаться обратно.

– Можно? – постучала тогда Гермиона.

– Входите, мисс Грейнджер, – разрешил профессор.

Гермиона вошла в кабинет и не заметила ничего криминального. Обычная картина – Снегг сидит на своем месте, сложив руки, а напротив него в вальяжной позе, закинув ногу на ногу, расположился слизеринец. Малфой смерил Гермиону взглядом, а затем отвернулся в сторону, словно она была мерзким троллем и на нее было неприятно смотреть. Девушка робко прошла и впервые добровольно села за последнюю парту.

– Мисс Грейнджер, за первую парту, чтобы я вас видел, – попросил профессор, не сводя глаз с Малфоя.

– Я думаю, что свободен? – Малфой посмотрел на Снегга.

– Подумайте, мистер Малфой, над моим предложением, – Драко кивнул, и Снегг кивком головы отправил его за парту.

– Чем займемся, Грейнджер? – нахально спросил Драко.

– Я… я не знаю, – растерялась Гермиона. – П-п-почитаем книгу? – заикаясь, предложила гриффиндорка.

– Неисправимая всезнайка, – закатил глаза Драко.

Гермиона никак не могла поверить, что они действительно сидят уже пол часа и читают. Никаких гляделок, никаких оскорблений. Гермиона бросала на парня украдкой взгляды, отмечая про себя, что когда Драко не хмурился и не кривил рот, то был очень даже милым. А то, что он молчал – делало его просто неотразимым. Холодок пробежал по позвоночнику, когда Гермиона поняла, о ком она думает и в каком ключе. Девушка начала неловко ерзать, и ее юбка задиралась от каждого движения.

– Извините, сэр, – извинилась Гермиона, поймав на себе раздраженный взгляд Снегга.

– Она будет вести себя тише, профессор, – хмыкнул Драко. А затем его холодные пальцы обожгли ее нежную коленку. – Чшш, – сказал он, когда девушка вздрогнула от его прикосновения.

– Что ты делаешь? – прошептала Гермиона, прикрывшись учебником.

– Изучаю материал, – также шепотом отвечает Драко.

Парень наслаждался ее беспомощностью. Он с нескрываемым удовольствием наблюдал, как девушка беспомощно и со страхом смотрела на мрачного профессора, а потом хмурила брови и пыталась отвлечься. Девушка сделала пару попыток незаметно скинуть его руку, но они, естественно, провалились. Малфой уловил легкий, едва слышный полустон, с которым она капитулировала. Кончиками пальцев он гладил внутреннюю сторону ее бедра, неумолимо приближаясь к полоске ее трусиков. Оба задержали дыхание перед тем, как будет преодолен последний барьер. Но в этот раз здравый смысл у Гермионы очнулся в нужный момент:

– Сэр! – вскакивает девушка. – Уже начало десятого, мы свободны?

– Да, жду вас еще шесть дней в это же время.

Гермиона сбежала. Именно сбежала, отчаянно стуча своими школьными каблуками. Эхо ее шагов отдавалось гулким звоном в ушах Драко, что шел следом за ней. Гермиона почувствовала себя в безопасности, когда портрет закрылся за ней, и настоящую панику, когда он открылся вновь, чтобы впустить Драко.

– Серьезно, Грейнджер? – манерно растягивает он слова.

– Катись к черту.

– Ты так быстро ушла, что я не…

– Катись к черту, – повторила она, повышая голос.

– Я думал, что в Башне старост ты будешь посговорчивее, – пожимает парень плечами. – Ну как обычно.

– Как обычно? – повторяет Гермиона. – Какой же ты… мерзкий, Малфой.

– Грейнджер, давай пропустим прелюдию в виде взаимных оскорблений?

– Что? – округлила глаза девушка.

Вместо ответа Драко скидывает сумку у порога и походной хищника направляется к девушке.

– Нет, – качает головой Гермиона. – Нет! – настойчивее повторяет она. – Ты не можешь вот так просто брать и целовать меня, когда хочешь.

– Ну это все, что я могу, – поправляет ее слизеринец.

– Ты не можешь, – пятится она спиной.

– Я Малфой, ты даже не представляешь, что я могу.

– Не в этом случае, – упрямо говорит она.

– Ты так думаешь?

– Уверена.

И Драко Малфой пошатнул ее уверенность поцелуем. Ее сумка полетела на пол, когда он начал стаскивать с нее мантию.

– Ты не можешь…

– А что я по-твоему сейчас делаю? – хмыкает он.

Она не успела ответить, как он вновь ее целует. Его губы умело разжигают девушку, и вот она сама уже тянется к нему, тесно прижимаясь. Он легко поднимает ее, а она, совершенно не стесняясь, обхватывает его ногами. Ступеньки кажутся вечностью, пока он несет ее наверх. Все это время он целовал ее шею, вызывая приятные мурашки. Дверь ее комнаты захлопнулась, отрезая возможность отступления.

– Малфой, это так неправильно, – прошептала она возле его уха.

– К черту все, – рычит он.

Ее блузка с тихим шелестом падает на пол, и Малфой даже присвистнул. Гермиона поспешила прикрыться руками, но Драко ловко развел их в сторону.

– Прекрасно, – выдохнул он. – Прекрасна, – снова сказал парень, прежде, чем накрыть ее грудь губами.

Чувствуя, что девушка не собирается с ним бороться, он отпустил ее руки, которые она с радостью запустила в его белоснежные волосы. Зубами он стянул чашечку лифчика вниз и со стоном припал к ее соску. Ему нравились ее стоны. Ему нравилось, как она сжимала пальцы на его плечах. Ему сносило крышу от их запретной близости. Когда же она легонько укусила его за плечо, как когда-то делал он, то Малфой застонал. Он оттолкнул ее от себя, от чего девушка распласталась на кровати. Он возвышался над ней, такой красивый и растрепанный. Словно в замедленной съемке, она наблюдала, как он через голову стянул с себя накрахмаленную рубашку. Она никогда не оценивала мужскую фигуру, но должна была признать, что занятие квиддичем сделало Малфоя Аполлоном. Пока она на него смотрела, парень уже расстегнул ремень и ширинку. Увидев широко распахнутые глаза девушки, Драко замер.

Вдох.

Выдох.

Играем по ее правилам.

Он ободряюще улыбнулся ей. Гермиона в ответ послала ему растерянную улыбку. Он удобно навис на локтях над девушкой, внимательно рассматривая ее лицо.

– Помнишь, на третьем курсе, я просил тебя не носить короткие юбки? – он нежно провел пальцами по ее бедру.

– Угу, – кивнула девушка.

– Я тогда соврал, – выдохнул он и властно впился в ее губы.

Гермиона не понимала, почему она позволяет ему делать все это. Мыслями она все время возвращалась к Тео, к нежному и верному Тео. Ее глаза наполнились слезами, которые все же скатились по ее щекам. Почувствовав соль поцелуя, Драко оторвался от ее губ:

– Я что, настолько плохо целуюсь?

Вместо ответа она лишь покачала головой, а потом сама его поцеловала, пытаясь хоть как-то себя оправдать. И решив, что во всем виноват Тео, который не уделяет ей внимания, Гермиона временно успокоила свою совесть, понимая, что завтра все же будет больно.

Она простонала ему в рот, когда он легонько коснулся ее пальцам там. Не прерывая поцелуя, он нежно массировал ее клитор. Когда же его пальцы покрылись первой влагой, его губы переместились на ее правый сосок, который через минуту-другую уже затвердел от нежных ласк. Тогда Драко подверг сладкой пытке второй сосок.

– Ох, – простонала девушка. Она не знала, куда деть руки, поэтому просто сжала простынь, цепляясь за реальность.

Оставляя дорожку из влажных поцелуев, парень стал спускаться ниже. По инерции Гермиона попробовала сжать ноги, но Драко с наслаждением их развел. Ее юбка была задрана на талию, а трусики насквозь промокли. Глядя ей в глаза, он медленно лишил девушку хлопковой защиты, оставляя ту лишь в юбке и гольфах. Кажется, она хотела ему что-то сказать, но он уже полностью сосредоточился на другом.

Гермиона громко вскрикнула, когда он первый раз прошелся языком по ее промежности. Она металась по кровати, пока он колдовал языком у нее между ног. Она не представляла, каков он в полноценном сексе, если только его язык мог доставить ей неземное удовольствие, но точно могла сказать, что такого она бы не пережила. Ее стоны стали сыпаться чаще, когда к своим ласкам он добавил пальцы. А когда свободной рукой он начал теребить ее сосок, то девушка вовсе потерялась. Он был везде, даже в ней. Но не так. Ее дыхание участилось, а глаза прикрылись.

– Может, не стоит так цепляться за свою девственность? – надломлено спросил Драко, который уже успел вытащить напряженный член из брюк. Но Гермиона простонала тихое «Нет», и Драко лишь разочарованно выдохнул, скользя членом между ее набухшими половыми губами.

Хлюпающие звуки были лучшим комплиментом для него. Он пытался целовать ее ключицы и не сбиться с темпа, что неплохо получалось. Она томно вздыхала под ним, дразня его. Гермиона жалобно заскулила, когда он точно выверенным движением нащупал ее клитор и начал настойчиво его ласкать большим пальцем. Напряжение, казалось, искрилось в воздухе, а затем выплеснулось в ее хриплом крике.

– О Боже, – вскрикнула девушка, проведя своими ноготками вдоль его спины.

– Мелочь, но приятно, – хмыкнул Драко, за что получил царапину от Гермионы.

Спустя две-три минуты, он тоже кончил на ее живот и замер, приходя в себя. Но в себя его привели ее тихие всхлипы.

– Серьезно? Я и в этом плох?

– Нет-нет, – шмыгая носом, заверила его девушка.

– Тогда что? – встретились два взгляда – серый и карий. Серые глаза победили.

– Нотт, – отвела Гермиона глаза.

– Как-то ты поздно спохватилась, – скатился парень в бок.

– Малфой, это неправильно, и мы не должны поступать… так.

– И?

– Как ты ему в глаза будешь смотреть?

– Как обычно, – хмыкает Драко. – Даже руку ему пожму утром.

– А я?

– Грейнджер, прошу заметить, что мы на кровати в твоей комнате.

– И?

– У тебя был выбор, – просто отвечает слизеринец.

– Можно подумать, ты бы дал мне этот выбор, – грустно усмехается девушка.

– Грейнджер, – Драко лежит на спине и смотрит в потолок. – Заметь, я не насильник.

Что правда, то правда. Гермиона не нашла, что ответить. В каждом его предложении, в каждом слове была правда. Она сама ему позволила. Она жила мгновением, а теперь осознание больно жахнуло ее по голове.

– Я тебя ненавижу, – тихо шепчет она, не глядя в его сторону.

– Для начала сойдет.

– Катись к черту, – девушка храбрится, чтобы не заплакать от отвращения к себе.

– Добро пожаловать в ад, – улыбается он.

Девушка садится и хочет уйти, чтобы смыть с себя следы ее падения. Опять. Но он настойчиво укладывает ее обратно.

– Глупо уходить из своей комнаты, не находишь?

– Я грязная.

– Тебе идет, – широкая улыбка озаряет его лицо.

– Я хочу смыть с себя это.

– Потом.

– Сейчас, – настаивает девушка.

– Ты же волшебница, используй магию.

– Моя палочка в кармане мантии, что валяется в гостиной.

– Ты меня иногда удивляешь, – он притягивает Гермиону к себе. Ее спина касается его груди, и он нагло вдыхает запах ее волос. Он кладет ладонь на ее живот, размазывая сперму по ее коже, и чувствует, как Гермионе это не нравится. Она чуть ли не трясется от отвращения.

– Пожалуйста, – просит она жалостливо.

Следующим движением он очистил ее живот и свою руку.

– Как ты?..

– Блять, ты хоть что-то знаешь о магии?

– Иди к черту, – всхлипывает она.

– Добро пожаловать в ад, – напоминает он, прижимая ее к себе.

Она уснула быстро, практически мгновенно. Тревога, стресс и раскаяние сделали свое дело, заставив девушку забыться в тревожном сне. Малфой же лежал и пытался осознать, как глубоко его засосало в болото. Ее слезы ранили его, но он не мог отказаться от нее. Не сейчас. Может быть потом, позже, но не сейчас. В следующем году. Определенно, он оставит ее в следующем году, ведь на следующий год он не вернется сюда – ему будет ход заказан. А сейчас самое время наверстать упущенное. Он заботливо накрыл ее одеялом, запечатлив невесомый поцелуй на ее виске, а затем собрал свои вещи и ушел, плотно закрыв дверь.

Как и обещал, утром он пожал руку Теодору Нотту.

Малфой не соврал про ад. Каждое занятие начиналась с того, что он клал свою ладонь на ее коленку и играл не только с краем ее трусиков, но и с ее натянутыми нервами. А заканчивалось все одинаково – во вторник она снова извивалась под ним в своей спальне. В среду они сделали это в гостиной. А в четверг Гермиона дала ему отпор еще в корридое, за что была орально наказана в самом ближайшем кабинете. В пятницу она обескуражила его вопросом, что ей делать, когда он ее ласкает. Он хрипло рассмеялся и предложил ей ответить взаимностью, но она покраснела и отказалась. Но все же любопытство взяло вверх, и во время поцелуя в гостиной, ее тонкие пальчики юркнули под пояс его брюк и легонько сжались на уже твердом члене. Малфой, не ожидавший этого, сдавленно ахнул. Гермиона извинилась и попыталась достать руку, но он придавил ее своей. Эти первые, робкие движения ее руки на члене, ее сбитое дыхание и широко распахнутые глаза, когда он застонал, разожгли его. Она улыбнулась, упиваясь той властью, что возымела над ним. Но Драко быстро взял в себя руки и отнес девушку наверх, где оба получили разрядку.

В субботу все пошло не по сценарию. Малфой замер, когда вошел в Башню старост, а в их гостиной сидели Блейз и Тео.

Ну хоть не Поттер и Уизли.

– О? – удивилась Гермиона, выглядывая из-за плеча Малфоя.

– Неделя говно, предлагаю в говно, – проговорил совсем нетрезвый Блейз.

– Я так понимаю, вы уже начали? – зануду в Гермионе было не искоренить.

– Я и о тебе подумал, куколка, – он указал на вино.

Она сидела, словно на иголках. Раньше это доставляло ей удовольствие, но сейчас было стыдно сидеть рядом с Ноттом, даже смотреть на него было невозможно. Когда его рука со спинки дивана соскочила на ее плечо, она чуть не подпрыгнула.

– Ты такая нервная, – подметил Тео. – Совсем устала с этой подготовкой?

– Какой? – не поняла Гермиона.

– Ну старосты же готовят что-то грандиозное на Рождество?

– Ты даже не представляешь насколько, – влез в их разговор Малфой.

Три слизеринца вели непринужденную беседу, но Гермиона никак не могла поспеть за их мыслями. Время от времени она вставляла в их разговор различные словосочетания, но и тупой понял бы, что что-то не так.

Первым ушел Блейз, ссылаясь на то, что он достиг нужной кондиции. Малфой же подсел к парочке на диван, чем нервировал Гермиону больше прежнего. Ей крайне не повезло – Малфой сел рядом с Теодором, и девушка, когда смотрела на Нотта, смотрела и на него, а точнее на его наглую самодовольную морду.

Парни обсуждали последние новости, неспешно потягивая огневиски, а вот Гермиона никак не могла и первый бокал осушить. Холодные пальцы мяли стекло.

– Не пей, – поставил Тео ее бокал на столик. – Теплое вино – гадость.

Пока Малфой отвернулся, чтобы наполнить их бокалы новой порцией огневиски, Тео воспользовался моментом, чтобы поцеловать девушку. Гермиона опешила. Казалось бы, жизнь должна была научить ее ничему не удивляться, но слизеринцы полны сюрпризов. Парень чертовски нежен, что Гермионе хочется взять его за плечи и потрясти, чтобы попросить больше пыла и огня. Девушка застонала, когда поняла, о ком она подумала, но Тео принял все на свой счет.

– Блять, – выругался Драко. – Нотт, дружище, прости.

– Бывает.

– Я требую, чтобы твои брюки тоже скинулись на огневиски, – пошутил Малфой.

Еще две-три минуты, и Нотт тоже ушел.

– Что это было? – недовольно зашипел Малфой.

– Что?

– Ты целовалась с ним!

– И?

– И твои глаза были закрыты!

– Малфой, мы с ним как бы встречаемся!

– Как бы! – взревел он. – Мне послышалось, Грейнджер, или я…

– Малфой, – звонко рассмеялась девушка. – Мне кажется, или ты ревнуешь?

– Тебя? Не льсти себе.

– Но ведь Тео такой красивый, – мечтательно говорит девушка.

– Грейнджер, – предупреждающе произносит Драко.

– И умный.

– Ходишь по лезвию.

– Аристократ.

– Острому лезвию, – уточняет он.

– И богатый, наверное.

– Блять, Грейнджер! – он не знает, как заставить эту маленькую коварную женщину замолчать, поэтому делает то, что первое пришло в голову. То, без чего он уже не представлял вечера – поцеловал ее.

Именно так, как нужно. Требовательно, но нежно. Властный поцелуй, но извиняющийся. Со стоном она проникла языком в его рот, беря все, что он мог ей предложить. Она дарила ему себя, и Малфой жадно срывал с нее обертку, чтобы оставить свои следы на ее молочной коже.

Воскресенье прошло по сценарию субботы. Блейз, Драко и Гермиона с Теодором сидели в Башне старост, коллективно выполняя домашнее задание. Гермиона даже умилилась от такой картины. А когда представила, что они могли вот так сидеть с Гарри и Роном и делать все вместе, то чуть не расплакалась, но быстро взяла себя в руки. Она скучала по гриффиндорским посиделкам, но была слишком обижена, чтобы так просто вернуться.

Когда с домашними заданиями было покончено, Блейз с лукавым видом достал из кармана какую-то «фирменную» настойку, которую друзья восторженно приняли.

– Не пей, – тихо прошептал Нотт Гермионе на ухо.

– Но почему?

– Поверь, тебе это не нужно, – улыбается парень, уходя от ответа.

– Гермиона? – вопросительно спрашивает Блейз.

– Я, пожалуй, пас сегодня, – отказывается девушка.

– Многое упускаешь, – подмигивает Малфой.

– Обойдусь, – уверенно отвечает Гермиона, кладя руку на колено Нотта в знак признательности.

Алкоголь делал свое дело, и атмосфера стала более раскованной. Парни даже решили поиграть в карты. Гермиона отказалась от столь заманчивого предложения, но с удовольствием наблюдала за их игрой.

В какой-то момент девушка поймала себя на одной интересной мысли. Что это было – наказание или подарок судьбы? Кто она такая, что вот так запросто сидит с аристократами и наблюдает за их игрой? Как так сложилось, что она, гриффиндорка до мозга костей, сидит в компании самых ярких представителей Слизерина и получает от этого удовольствие?

Она тепло посмотрела на темнокожего юношу. До этого года она даже не обращала внимание на Блейза. Он просто был приложением к Драко Малфою. А сейчас они дружат, и Гермиона рассмотрела в нем сильную личность. Шел третий месяц их дружбы, а Забини оставался для нее такой же загадкой, что и раньше. Совестно признать, но этот очаровательный парень смог подвинуть место Гарри и Рона в ее сердце. Они были незаменимы, безусловно, но … подвинулись. У него была суперспособность – он всегда появлялся в тот момент, когда был больше всего нужен. У него был дар – он мог заставить ее забыть об окружающих. В любой нелепой или кавернозной ситуации он мастерски отвлекал внимание на себя, заставляя всех вокруг забыть все на свете, что давало рыжеволосой девушке время на то, чтобы или ускользнуть, или придумать идеальный ответ. Гермиона очень часто ловила его сосредоточенный взгляд на себе, но никак не могла его расшифровать, ведь как только их взгляды встречались, темные глаза заметно теплели.

Малфой же заставлял ее забыться. Он стремительно сносил все рамки, в которые девушка сама себя загнала. Ей нравилось быть с ним, потому что так можно было не думать. Он полностью все контролировал. В какой-то извращенной форме, но все же он заботился о ней, девушка это чувствовала. Не понимала, но осязала. Гермиона была уверена, что она из тех, кто не теряет голову. Но с Малфоем это было невозможно. Единственное, что радовало в этой ситуации – это его собранность и, пожалуй, ответственность. Ни разу Гермионе не пришло в голову наложить чары на кабинет или комнату, где они были. Он все делал сам. Он же губами или ладонью затыкал ее рот, когда она вела себя слишком громко. Инициатива тоже всегда исходила от него. Гермиона искренне не понимала, почему он не пытался зайти дальше. А еще больше она задавалась вопросом, почему он ничего не рассказал тому же Гарри, чтобы выбесить его. Она его не понимала, но очень этого хотела.

Она скользнула коротким взглядом по нему – достаточно суровая форма лица, как и его натура, его бледные глаза, практически ледяные, пронизывали насквозь, его аккуратные нос и губы, самые лучшие на свете, с четкими контурами, но мягкими изгибами, его упрямый подбородок, родинки на шее и щеке, даже складки на лбу у него были безупречные, что уж говорить о его белоснежных волосах, вечно идеально уложенных, что аж руки чесались растрепать их, чтобы они падали на глаза. Казалось, что от его волос исходило слабое свечение, будто крошечный огонек души, что еще теплился в нем, пытался привлечь внимание к одинокому и потерянному мальчику. Все это неумолимо заставляло Гермиону лететь к нему, обжигаясь. Девушка верила, что когда-нибудь она сможет пробиться через его толстый панцирь, ведь иногда он с ней такой уязвимый.

Живот приятно скрутило, и Гермиона поспешила отвернуться от Малфоя. Нотт. Ее просто Тео. Гермиона до сих пор с нежностью вспоминает их первые встречи. Он оказался рядом в нужный момент, именно тогда, когда Гермиона остро нуждалась в общении и поддержке. Она даже приняла то, что он сын Пожирателя смерти, который пытался убить ее несколькими месяцами ранее. Но зачем он ей нужен сейчас? Его касания не были столь желанны, поцелуи были чересчур нежными, и сам он был крайне милым. Это было не совсем то, что она искала. Безусловно, парень был надежен, как швейцарские часы, но… Но слишком много «но».

Но тем не менее, он мог дать ей то, что никогда бы не посмел Драко. Малфой никогда не сможет пройтись с ней по школьным коридорам, переплетя пальцы рук. Он никогда не поцелует ее в коридоре перед уроком. Чего греха таить, он даже не поможет ей снять книгу с высокой библиотечной полки! Она никогда в жизни не сможет признаться друзьям, что ей интересен Малфой. Да она даже себе не готова в этом признаться.

– Поцелуй меня, – вдруг шепотом просит Гермиона.

Не долго думая, Нотт пасует и сбрасывает карты, хотя на руках у него два туза. Он уже выиграл, когда она первая попросила. Он бережно перекидывает ее ноги через свои колени, сажая девушку в удобную для поцелуя позу. Почему-то в ее голове проскочила мысль, что Малфой бы усадил ее на колени, но Тео нежным скольжением своей теплой ладони по ее ноге улетучил ее тревожные мысли. Когда его крепкая рука нежно зарылась в ее волосах, она уже сама поцеловала его такие сладкие губы.

– Еще партейку? – на всякий случай спросил Блейз, на что Нотт поднял руку и помахал ей в разные стороны, показывая, что нет.

– Мне одному на это неприятно смотреть? – шепотом спросил Драко у Забини.

– Ну ты с Панси и не такое вытворял на ее глазах, – вымученно улыбнулся друг. – Но могу тебя заверить, что не тебе одному сейчас больно, – Блейз поспешил проглотить горечь вместе с огромным глотком настойки.

Их языки сплелись – ее робкий и его настойчивый. Дыхание смешалось, и Гермиона была уверена, что охмелела от алкоголя, что пил Теодор. Она сама поменяла позу, дерзко усевшись ему на колени. Ее руки запутались в его коротких волосах, его же уютно разместились на ее ногах, несмело, но неумолимо поднимаясь вверх, что вызвало легкий, едва слышимый стон предвкушения у Гермионы.

– Не правда ли, они так мило смотрятся вместе? – саркастически подмечает Блейз.

– Помолчи, блять, просто помолчи, – задыхаясь, просит Драко. У него так сильно трясутся руки, что он проливает алкоголь на себя. – Блять, – на грани отчаяния.

Если бы он мог, он потратил бы все свое состояние, что хранится в Гринготтсе, на глаза, которые этого бы не видели.

– Это замечательно на самом деле, – проговорил Малфой, – но у нас завтра контрольная. Поэтому предлагаю отправиться каждому в свою кровать. И вас это тоже касается, – прикрикнул Драко на Грейнджер и Нотта.

– А он еще говорит, что это я обламываю людям удовольствие, – прошептала девушка на ухо Тео, лизнув мочку его уха. Теодор откинул голову назад и хрипло рассмеялся. Гермиона продолжила целовать его шею, а он лишь держал себя в руках, крепче сжимая ее бедра.

И Малфой не мог сказать точно, что его бесило больше. То, что она целовала Тео, как не целовала его. Или то, что не его руки покоились на девичьих бедрах. Именно на бедрах. Не на юбке или поясе, а на бедрах. Под ее юбкой. И только одному Мерлину известно, что он там мог провернуть. И Нотт определенно провернул, судя по румяным щекам Грейнджер.

Он сам не заметил, как гостиная опустела и они остались вдвоем.

– Что ты творишь? – он пытался держать себя в руках.

– Что?

– Это неприлично, – юлил Драко.

– Хм, припоминаю, что Паркинсон тебе тут чуть ли не отсосала при нас.

– Это другое, Грейнджер, – мягко сказал он.

– Скажи мне правду. Я очень хочу это услышать.

Малфой подмечает блеск в ее глазах и как быстро опускается ее грудь в такт дыханию.

– Другое, – упрямо повторяет он.

– Просто скажи, что ты ревнуешь! – вскрикивает Гермиона и вскакивает на ноги.

– Тебя?!

– Да.

– Другое, Грейнджер!

– Скажи!

– Хорошо, – сдается он. – Мне можно себя так вести, а тебе – нельзя!

– Почему? – шепчет она, подходя к нему вплотную.

– Ну ты же девочка, – делает он шаг назад.

– Вау, а когда ты это заметил? – горько усмехается она.

– Настоятельно прошу…

– Да катись ты к черту, самоуверенный павлин! – она ударяет его ладонями по плечу. – Ненавижу тебя, Малфой. Почему обязательно все надо портить?

Тысячу ответов вертится на его языке, но осознание того, что она сама ревнует его к той же Панси, окрыляет. А вдруг их симпатия взаимна? Они вроде бы нашли общий язык. Его губы лениво растягиваются в улыбке.

– Что? – Спрашивает она у него.

– Я тоже, – улыбается он.

Она вскидывает брови в немом вопросе, но он уже отвечает ей в своей новой привычке – поцелуем. Гермиона делает какую-то дурацкую попытку его оттолкнуть, но вместо этого лишь падает назад, на диван, утягивая за собой парня.

– А мне нравится ход твоих мыслей, – усмехается Драко, прервав поцелуй.

– Нет, – она выдыхает ему в губы, а затем переплетает с ним язык в чувственном поцелуе.

Малфой не теряет времени зря. Его руки уже расстегнули пуговки на ее блузке и дернули бюстгальтер вниз, высвобождая грудь. Девушка порывисто охнула, когда он обжег ее своим дыханием. Но Малфой шел дальше, намерено дразня девушку, не лаская ее, сводя с ума ожиданием. Вот ее трусики уже полетели на ковер под ее нелепое бормотание, которое он заглушил губами.

Пока он наблюдал за Гермионой и Тео, у него успел встать. А еще дикая, просто необъяснимая волна чистой ревности его накрыла, когда чужие руки были на ней. И сегодня он будет с ней не таким добрым и все позволяющим. Его руки собственнически сжали ее бедро, вызвав стон, а затем двинулись дальше.

Он стонал, осознавая, какая она мокрая под ним, какая горячая и влажная. Со стоном он углубил поцелуй, а потом резко, словно к нему применили Агуаменти, отстранился.

– Что? – недовольно спрашивает Гермиона, приводя дыхание в норму.

– Не сегодня, – заправляет он рубашку.

– Что, недостаточно хороша для тебя? – спрашивает она с обидой.

– Ты права, это не может продолжаться вечно, – он использует очищающее заклинание на своих ладонях. – Кого ты хочешь?

– Я не…

– Грейнджер, – устало говорит он. – Это слишком даже для меня.

– Малфой?

– Ты не какая-то шлюха, и я… я не хочу тебя с кем-то делить, – ее глаза распахнулись, словно искра понимания ее осенила. – Я сам в состоянии возбудить девушку и трахнуть ее. Тоже самостоятельно. Без посторонней, так сказать, помощи, – он привел себя в порядок и засобирался.

– Ты уходишь?

– Мне надо… Надо.. – он не знал, что ему надо. – Ну мне нужно, понимаешь?

– Понимаю, – эхом повторила она. А потом заскользила своими карими глазами по нему, начиная от его серых глаз и заканчивая недвусмысленной выпуклостью в штанах. – Надо, понимаю. Хорошо провести время с Паркинсон, раз тебе надо, – бросает она ему и скрывается в своей комнате.

– Так и сделаю, – бормочет он ей в спину, улыбаясь. Он не настолько туп, чтобы испортить что-то такое, что он не мог еще произнести вслух, каким-то жалким перепихоном с Панси. Она не смогла бы дать ему то, что он хотел – спокойствия. Потоптавшись на месте, парень поспешил в Выручай-комнату. Надо было готовить план “Б”. А заодно побесить Гермиону своим отсутствием.

Три дня. Он не ночевал у себя ровно три дня, а под утро приходил в Башню старост выспавшимся и отдохнувшим. А еще довольным, словно чеширский кот. За все это время они никак не контактировали. Странно, но не было даже оскорблений. Она просто закатывала глаза, а он прятал улыбку.

А вот уже в четверг он сделал первый шаг – пришел к ней в библиотеку. Старосты действительно были заняты подготовкой к Рождеству, и так случилось, что профессор Макгонагалл искала Гермиону, чтобы вручить ей список дел. Отвертеться не удалось, да и он не хотел, поэтому сделал одолжение для декана Гриффиндора. Он знал, где было любимое место Грейнджер в библиотеке, поэтому нашел ее практически сразу.

Он хотел просто вручить ей кусок пергамента, даже не поздоровавшись, но замер, когда ее заметил. Драко закатил глаза, поражаясь, что иногда она была бесконечно тупа. Как сейчас, пытаясь достать какой-то фолиант с верхней полки. Естественно, магловским способом – прыжками.

– Грейнджер, магию изобрели херову тучу лет назад, – он встал рядом с ней. – Какую тебе? – сжалился он над девушкой.

– Ту, что в синем переплете, – невнятно попросила она.

Рост Драко позволил ему просто протянуть руку и достать нужный томик.

– На, – протянул он ей книжку. – Пойдем, тебя Макгонагалл искала. Нужно вернуться в Башню старост.

– Там Макгонагалл?

– Нет, я выложил пергамент. Не думал, что встречу тебя раньше вечера, – пояснил Драко.

– Ааа, ну тогда пошли, – она сложила в свою сумку книг десять-пятнадцать. – Чары незримого расширения, – пояснила она, поймав его взгляд.

– Я не тупой, – огрызнулся парень. – Просто никогда бы не подумал, что ты увлекаешься нумерологией.

А дальше они шли молча, даже не бросая друг на друга взгляды. Она не успевала за ним, но и не старалась нагнать, пытаясь хоть как-то привести в порядок свои мысли.

– Ты можешь идти быстрее? – бросил он, не оборачиваясь.

– Не могу, – огрызнулась девушка.

Он чувствовал себя немного виновато, поэтому предложил:

– Давай я понесу твою сумку, – и не дожидаясь ответа, взял и перекинул ее сумку через свое плечо.

– Я думала, что этикет запрещает мужчинам нести женские сумочки.

– Да, категорически.

– Но ты…

– Грейнджер, когда нам нравится девушка, то чтобы ее трахнуть, мы готовы нести не только блядские сумочки.

Гермиона ошарашенно смотрела на его спину, пытаясь переварить услышанное. В мозгу отчетливо пульсировало «нравится», но как только портрет захлопнулся за ними, стало больно от простого «трахнуть».

– Ну и где список? – спросила Гермиона.

– На.

– Он что, все это время был у тебя в кармане? – возмутилась Гермиона. – Тогда зачем мы должны были уходить из библиотеки?

– Я не мог тебя там поцеловать, – просто отвечает слизеринец.

– Нет, Малфой.

– Почему я слышу “да”, Грейнджер?

– Потому что ты самоуверенный козел, – огрызнулась Гермиона.

Его рассмешил ее ответ, и он закинул голову, смеясь. Пока Гермиона хлопала глазами и пыталась понять, что такого она сказала, его приступ смеха прошел, и он уже шагнул к ней. Не успела девушка опомниться, как оказалась в тесном кольце его рук.

– Да что ты себе позволяешь? – шепотом возмутилась она.

– Практически все, – а потом он ее поцеловал. Как обычно, дразняще, маняще, чувственно обводя контур губ. Гермиона уперла свои маленькие кулачки в его грудь, но такая преграда совсем не остановила парня. Но она капитулировала с тихим стоном, когда он нежно обнял ее за талию одной рукой, а второй рукой поддерживал за подбородок, не позволяя прервать поцелуй.

Гермиона не знала, куда деть руки, поэтому неловко водила ими по его плечам. Но Драко двумя движениями закинул ее руки за свою спину, и вновь углубил поцелуй. В рыжей головке вновь пробежала мысль, что снова слизеринец проявлял инициативу, а она ему подыгрывала. В груди поднялась такая волна возмущения, что она могла бы вырваться из его хватки, но промелькнула другая, спонтанная мысль, и Гермиона улыбнулась ему в губы.

Он непонимающе смотрит на нее, вынужденный оторваться от уже припухших от поцелуя губ. Девушка улыбается шире, а затем приподнимается на цыпочки, соединяя их губы. Малфой почувствовал, что девушка что-то задумала, и напрягся.

Заметив, как напряглись его мышцы под ее тонкими пальцами, Гермиона поняла, что находится на правильном пути. Парень сдержал стон, когда она юркнула своим языком в его такой изнывающий рот. Гермиона запустила ладонь в его волосы и притянула голову слизеринца к себе, углубляя поцелуй. Второй же рукой она расстегивала нижние пуговицы на его рубашке. Драко вздрогнул, когда ее пальцы коснулись его живота, легонько царапая кожу. Непроизвольная дрожь пробежала по его спине, когда женская рука поползла наверх, к его груди. Он охнул, когда она ногтями вцепилась в его плечо. Он зарычал, когда подхватил ее, чтобы она обняла его ногами. Словно обезумевший, он целовал ее шею, ключицы.

Ему до боли в штанах было необходимо больше, гораздо больше, чем она хотела ему предложить. Если бы это помогло, он бы упал на колени и выл, вымаливая близость с ней. Желание распаляло все сильнее, заставляя Драко гореть нездоровым огнем. Поудобнее перехватив ее, он развернулся и пошел к дивану, не переставая осыпать ее поцелуями. Он сел на диван, разместив на своих коленях Гермиону.

Сначала она охнула от того, что оказалась в столь компрометирующей позе, да еще и лицом к лицу. А потом она ахнула, когда почувствовала, как сильно он ее хочет.

– Ох, Мерлин, – забеспокоилась Гермиона и попыталась сменить позу, но вместо этого лишь неловко елозила.

– Грейнджер, – отрывисто сказал Драко, крепче сжимая ее за бедра. – Ты вот этим лишь… усугубляешь.

– Прости, – нервно улыбается девушка.

– Но мне нравится, – с помощью невербальной магии он запирает портрет от незваных гостей. Глаза Гермионы загорелись, ведь она так не умела и у нее не получалось управлять магией без палочки. – Я тебя научу, – шепчет Драко, поймав ход ее мыслей.

– Если ты думаешь, что какие-то пару заклинаний помогут тебе уложить меня в постель, то нет, – поднимает носик Гермиона.

– А если я научу тебя колдовать без магии?

– О! – глаза Гермионы загораются. – Что ты делаешь? – спрашивает она, когда он судорожно расстегивает ее блузку.

– Торгуюсь, – его губы смыкаются на ее соске, вызвав у Гермионы приятный «Ох».

Уже через несколько минут ее соски приятно кололи его ладони. Гермиона совершенно забылась, поэтому так бессовестно выгибалась на его коленях. Даже сквозь брюки он чувствовал, какая она была горячая. Определенно, она была готова к их близости на физическом уровне. Определенно, страх был в голове. Но Малфой никак не мог разгадать, что же именно ее сдерживало. Ведь он сам когда-то давно заводился не просто мечтая о сексе, а конкретно с ней – с девушкой, с которой он враждовал и которую всячески задевал. Внутренний голос кричал, молил просто взять ее, вот прям тут, на этом жалком диване. Он не насильник, но и не святой тем более. Да, возможно, она будет не особо рада такому событию, но с другой стороны Драко мог дать руку на отсечение, что ей бы понравилось потом, ближе к концу действия. Пусть она бы его не простила, но секс вышел бы потрясающий. И именно это не просто было решающим фактором, что заставляло парня чуть ли не стонать от отчаяния, это был предел. Ни назад, ни вперед.

Но тут Драко чуть не умер, когда почувствовал, что она робко пытается расстегнуть его ремень.

– Блять, – выругался он, когда она задела его член сквозь брюки. – Ну я же не святой, – чуть не плачет он.

Вместо ответа она целует его. Целует так, как научил ее он. Самозабвенно. Малфой уже мысленно заготовил речь-извинение, которую зачитает ей утром.

С той стороны кто-то постучал по портрету, и Гермиона вздрогнула.

– Нет, Грейнджер, нет, – забормотал Драко. – Нас не должно волновать то, что по ту сторону портрета, – он цеплялся за девушку, как утопающий за соломинку.