True blue (СИ) [Нейромантка] (fb2) читать онлайн

========== 1st decade of September ==========

One of these days the sky’s gonna break

And everything will escape, and I’ll know

One of these days the mountains are gonna fall

Into the sea, and they’ll know

That you and I were made for this

I was made to taste your kiss

We were made to never fall away

Never fall away

— Мы сделали это, я прям не могу успокоиться! Поступили на чертов «бюджет»! И жить будем вместе! — довольно улыбаясь, Тайга перекладывал вещи из своей спортивной сумки в шкаф.

Вчера они наконец-то нашли квартиру, которая​ устроила их обоих: две отдельные комнаты, даже слегка обставленные самым необходимым. Ему удалось очаровать хозяйку своей открытой американской улыбкой и она с радостью согласилась сдать квартиру двум новоиспеченным студентам по вполне доступной цене.​ ​

— Ну да, поступили. Мы же прозанимались целое лето, даже на баскет забили…​ — пробурчал Дайки, закидывая руки за голову и крутясь на компьютерном стуле из стороны в сторону. — Ты мне весь мозг проел своей учебой, мне эти учебники даже по ночам снятся! ​

— Я вообще-то не просил поступать со мной в один универ. Захера ты вообще поперся в менеджмент, если людей ненавидишь? И кто в начале лета гордо объявил, что готов выложиться по полной, ​чтобы вместе поступить на бюджет?

В ответ на это, Аомине Дайки, за глаза именуемый другом «синеволосой заразой», просто промолчал.​ Он всегда был неразговорчивым и хамоватым, мог легко припечатать словом и даже не извиниться. При этом искренне считал, что люди сами напрашиваются: ставят под сомнение его точку зрения и учат жить, а когда получают достойный отпор, корчат из себя обиженных и оскорбленных. Тайга прекрасно знал​​ эту черту характера своего друга, и никогда не вёлся, лишь сочно и ёмко посылал этого зазнавшегося мудака куда подальше. Но мудак почему-то не уходил — хмыкал, вредничал, но всегда был где-то поблизости.

— Перестановку будем делать или ты всем доволен? —​ поинтересовался Тайга, насмешливо наблюдая за вертящимся на стуле новоиспеченным соседом.

Разумеется, тот сразу не ответит: ​сначала надо подумать, повыделываться, и только потом притащиться и, как бы между прочим, предложить что-то поменять. Расстраиваться бесполезно, нужно просто​ заранее подкинуть ему идею​ и не мешать.Тайга не стал ждать ответа и отправился на кухню, чтобы освежиться — пусть Аомине рождает свои гениальные идеи в гордом одиночестве.

Было жарко, душно, и ничего не хотелось делать. Казалось лето и не собирается заканчиваться, несмотря на наступивший сентябрь. Хорошо, что он вчера додумался закупиться минералкой и забить ею половину холодильника. В такие моменты, как сейчас, приятно похвалить себя за предусмотрительность и утолить жажду.

Ледяная вода, приятно охлаждая, прокатилась по горлу и стало вполне себе терпимо. В душ все равно хотелось, но сначала придется закончить раскладывать вещи. Он закрутил крышку, приложил прохладную бутылку ко лбу и закрыл глаза, прикидывая сколько всего надо ещё сделать. И еще ведь надо идти в магазин за продуктами — в холодильнике лишь минералка, а Дайки скоро заноет, что хочет есть.​ Ну, что поделать, раз тот обожает его стряпню, похоже придется смириться с ролью домохозяйки до конца обучения. В принципе, это и вкуснее, и дешевле, а главное — быстрее: у студентов не бывает лишнего времени.​

Пока Тайга размышлял о насущном, вода успела нагреться и приятное освежающее чувство пропало, словно никогда и не было.​ Он вздохнул, допил содержимое бутылки, приоткрыл глаза и четким броском швырнул пустую пластмассовую емкость в корзину для мусора. Пластмасса ударилась о пластмассу, и почему-то вспомнился​ день рождения Дайки неделю назад.

В тот жаркий последний день августа, они до изнеможения играли в баскетбол один на один, а потом весело обливались минералкой и хохотали.​ Их летний учебный марафон подошел к концу: они поступили на бюджет в университет. После такого подвига можно было полностью насладиться и днем рождения Аомине, и последним летним деньком, и победой над гранитом науки. Он знал, что самым лучшим способом отпраздновать день рождения друга было — играть до упаду, а самым​ лучшим​ подарком — достойный соперник, площадка и мяч.​

Казалось, Дайки​ ожил во время той игры: замученный студент, просидевший за книгами все лето куда-то пропал, движения вновь стали плавными и четкими, в них ощущалась неимоверная грация пантеры и скорость реактивного самолета — попробуй удержись против такого напора! В такие моменты стоило только моргнуть и сразу же попрощаешься с мячом в своих руках. А после матча знакомо ощущалась приятная усталость и моральное удовлетворение от прекрасного поединка. Это даже можно было назвать счастьем — сразиться с достойным противником, который тебя заставляет выложиться на полную, а потом устало, но довольно улыбается тебе в ответ и благодарность плещется в этих близких синих глазах рядом.

Уже под вечер, еле живые от усталости, они раскидали вещи по рюкзакам и медленно отправились домой к Тайге: именинник должен был вновь задуть свечи на праздничном торте, совсем как год назад, когда Кагами внезапно узнал о дне рождения своего друга. Странная история тогда получилась, но вспоминалась она с улыбкой.

Год назад, тридцать первого августа, Дайки впервые остался у него ночевать — не станешь же будить задремавшего на твоей кровати именинника и не погонишь его, еле живого от усталости, домой через полгорода.​ Конечно же, нет. Он просто накрыл синеволосую заразу покрывалом и лег с другой стороны кровати, слушая сопение рядом и пытаясь заснуть.

От переутомления не спалось и тогда он привычно начал размышлять о жизни, перспективах, своем возвращении в Японию, и улыбался, когда спящий ерзал или почесывался во сне. Удивительно, что у Аомине нет других близких друзей, ведь с ним действительно могло быть очень интересно. Хотя, если уж начистоту, он и сам никогда особо не старался стать​ ему близким другом, оно как-то само собой получилось, и уже больше двух лет продолжает получаться и дальше.

Можно сказать, что эта странная дружба​ началась с соперничества на той​ маленькой баскетбольной площадке около дома Тайги, когда внезапно появившийся незнакомый синеволосый парень спортивного телосложения, не представившись, нахально начал давить на «слабо», требуя сыграть. Тайга тогда лишь недавно вернулся из Америки и не понял, что перед ним сам Аомине Дайки — один из бывших игроков известной во всей Японии команды «Поколение​ Чудес».​

Нет, скорее всего это не было началом дружбы — та игра, в которой Дайки, на раз-два, разгромил его, стала началом противостояния наглого и заносчивого форварда старшей школы Тоо и целеустремлённого, разозленного аса старшей школы Сейрин. Впервые Тайга захотел просто разгромить такого нахального игрока, даже если ему придется прыгнуть выше собственной головы.

Вполне возможно, они могли бы стать друзьями уже тогда, сойдясь на почве фанатичной преданности баскетболу, если бы не их характеры и факт, что они сражаются за разные школы. Для многих дух соперничества и спортивная злость не являлись преградой для дружеских отношений, но это был совсем не их случай.​ С Дайки законы физики не срабатывали — они были должны притягиваться друг другу, но в действительности они сталкивались как две противоположно заряженные частицы в ограниченном пространстве баскетбольной площадки и отскакивали каждый в свою сторону.

Синеволосая зараза бесила просто непередаваемо: этот​ его алчный прищур и нахальная улыбка, вкупе с язвительными комментариями, что он был куда лучшего мнения​ о способностях​ аса Сейрин, окрашивали окружающий мир в алый цвет дикой ярости, и были хорошим стимулом тренироваться до изнеможения. Он взбесился и полетел обратно в Америку, учиться у лучших.

Все прочее утратило свой смысл, у жизни была лишь одна цель: победить высокомерного форварда Тоо и стереть нахальную улыбку с этой наглой физиономии. Он тренировался как безумный, предвкушая как вытянется от удивления лицо побежденного Аомине Дайки. После поражения этот мудак больше не сможет​ так самоуверенно ухмыляться и говорить гадости.​ Желание победить превратилось почти в одержимость, за которую тренер его страшно ругала, ​но потом сдалась, видя непоколебимую решимость своего подопечного.

Вернувшись в Японию, он не мог нормально спать от предвкушения и возбуждения, считал дни до назначенной игры. И вот, этот момент настал — их команда выиграла. Казалось, все его усилия были не напрасны, — Тайга победил нахального Дайки, но, к своему величайшему изумлению, не увидел вытянувшегося лица и удивления в синих глазах…​

Отнюдь, на совсем короткий миг они радостно блеснули от предвкушения будущих игр на равных с достойным противником, но никакой другой реакции не последовало​, — будто Аомине и ждал поражения. И только Тайга собирался сказать реплику о том, что форвард Тоо начинает терять хватку, как его опередили — синеволосая зараза тряхнула головой и съязвила, что это лишь недолгое падение с пьедестала, он обязательно отыграется, и тогда Кагами точно сдуется.

Издевка побежденного противника совсем не зацепила — Тайга уже понял, что на самом деле Дайки совсем не такой, каким его видят другие. Внутренний комок противоречивых эмоций, вызываемых этим нахальным, синеволосым парнем, ​ как-то сам собой распался, разделившись просто на отдельные эмоции и прекратив свое существование как всепоглощающее желание доказать, что ты лучше одного высокомерного игрока под номером пять.

Раскусив двойные стандарты Аомине, он не стал его высмеивать, как и указывать на нелогичность поведения — если эти защитные механизмы помогают тому выжить, что ж, это его выбор и его проблемы.​ Теперь издевки Дайки перестали окрашивать мир в красный цвет ярости, Тайга понял, что это просто часть игры на публику, элемент имиджа нахального бойца.

В этот момент Тайгу наконец-то отпустило и полностью проигнорировав реплику​ поверженного​ соперника, он пошел обниматься с товарищами по команде, ведь они победили! Восторгу парней в тот день не было границ, даже третьегодки украдкой вытирали глаза в раздевалке после игры: до появления Куроко Тетсуи и Кагами Тайги в их команде​ никто о таком даже и не мечтал.

После этой победы в его жизни стало значительно​ больше Аомине Дайки: тот начал посещать​ все матчи старшей школы Сейрин, сидел на трибуне, улыбался и блестел глазами. Не вскакивал и не орал в особо напряжённые моменты игры — лишь наклонялся вперёд, опираясь локтями на колени, и жадно всматривался в его движения. А после игры неизменно появлялся на горизонте, кидал пару реплик и предлагал показать как можно сыграть по-другому, ​ однотипно получая в ответ пожелание идти куда​ подальше и, хищно облизнувшись, удалялся.

Так продолжалось достаточно долго, пока однажды Дайки не вычислил время его тренировок​ на площадке у дома и присоединился к нему, вынудив сыграть с ним один на один.​ Тайге эта выходка совсем не понравилась — он просто хотел покидать мяч в свое удовольствие, а не выслушивать новую порцию подколок и насмешек. Поэтому, как только Аомине выиграл, он, не проронив больше ни слова, вернулся к себе домой.​ Может и следовало сразу отказаться играть, но форвард Тоо был отличным игроком и упустить такую возможность тоже было глупо…

После той злополучной игры, все стало еще удивительнее: Дайки доставал его смсками, предлагая составить компанию на площадке у дома. Кагами принципиально не брал трубку, когда тот звонил, да и на смс отвечал через раз. Вообще было непонятно, как тот умудрился узнать его номер и какого черта вообще к нему привязался. Тайга не считал его другом и логично полагал, что ничем не обязан — ни общением, ни ответом на вызов. Но террор сообщениями был ежедневным и непрекращающимся — целую неделю пришлось тренироваться не в привычное время, а ранним утром.

На восьмой день Тайга настолько вымотался от недосыпа, что просто решил согласиться. Конечно же, льстило, что​ такой гений баскетбола бегает за​ ним, словно он заслуживает такого повышенного внимания, но стоило выдвинуть свои условия: просто спорт, без раздражающих издевок и подколок. Эти требования Аомине воспринял достаточно спокойно и тем же вечером состоялся поединок на площадке у дома. Игра получилась захватывающей, а общество Дайки оказалось неожиданно интересным.

Так они стали больше общаться, понемногу узнавая друг друга. Выяснилось, что Дайки залипал на моделей с большой грудью, любил рок, смотрел аниме и играл в компьютерные игры. Сражения на площадке у дома Тайги проходили почти каждый день. Однажды они заигрались на площадке до самого вечера и внезапно начавшийся проливной дождь вымочил их до нитки. Дайки лишь посмеялся импровизированному душу и засобирался домой, объявив технический перерыв до завтра, но Тайга затащил его к себе, запихнул в ванную и выдал сухую одежду, благо размер у них был одинаков. Не хватало еще простыть после матча, так и до воспаления легких недалеко, а там осложнения и прости-прощай баскет!

Приведя себя в порядок, гость​ обошел всю квартиру, внимательно изучая интерьер и задавая вопросы, причем очень тактично и выбирая выражения, будто решил стряхнуть с себя надоевшую маску мудака​ и немного побыть другим собой — открытым и интересующимся. Оказалось, тот может быть совсем не раздражающим, если захочет. Кагами приготовил на ужин рис с овощами и курицей, и Дайки, попросив добавки, признался, что это самая вкусная еда, которую он когда-либо ел в свой день рождения.

Вот так внезапно​ Тайга и узнал, что день рождения Аомине Дайки — 31 августа и очень удивился, что человек настолько равнодушно относился к такому событию. Он, воспитанный в стране, в которой день рождения — это целое мероприятие, не поленился тут же сбегать в магазин за маленьким тортиком и свечками, который гордо затем водрузил на кухонный стол, приказал загадать желание и задуть крошечные огоньки.

Аомине расстерянно заморгал, но потом подчинился, смущенно признаваясь, что они только начали общаться и Кагами не обязан знать, когда у него день рождения или что-то ему дарить, но все равно​ от такой заботы ему чертовски тепло. Оказалось Дайки умеет смущаться и краснеть — это выглядело непривычно, но жутко мило. Одним словом, это был необычный, но чертовский приятный вечер и первый день рождения Аомине, встреченный ими вдвоем​…

Резкий звук клаксона, донесшийся с улицы, вернул Тайгу из воспоминаний в настоящее время. Почувствовав, что его продолжает мучить жажда, он достал из холодильника вторую бутылку с водой и присел на подоконник у раскрытого окна.​ Внизу жарким маревом раскачивался воздух, по раскаленной улице спешили люди, стремясь скорее оказаться в тени, мчались машины, а он продолжал​ сидеть и улыбаться чему-то своему. ​Мысли снова вернулись в привычное русло — к Аомине Дайки. О нем думалось часто, ведь тот все больше и больше становился частью жизни самого Тайги — сначала они просто сражались, провоцируя друг друга, потом начали дружить и он приходил в гости, валялся на его диване, ходил с ним по магазинам и на матчи, а теперь вот они будут вместе учиться и жить в одной квартире…

Если так подумать, их дружба — это что-то с чем-то. Вообще не то, о чем рисуют манги или что изображают в дорамах. Два лидера, со своим мнением и взглядом на жизнь, не привыкшие никому уступать — как им вообще удалось и продолжает удаваться​ сосуществовать, не поубивав друг друга?

В принципе, стоит Дайки отдать должное: как бы тот ни любил доставать, у него отменное чутье, он всегда знал, когда остановиться, не переступая грань и не доводя ситуацию до критической точки. Тайга же, в свою очередь, ко многим его странностям относился философски и старался не заморачиваться по пустякам, лишь время от времени раздавал ответные подзатыльники или пинки, когда Дайки становился излишне нахален.

К слову о нахальности… Тут же вспомнилась очередная проделка синеволосой заразы в прошлом году, когда тот заявился с бывшими членами команды Поколением чудес в полном составе к нему домой — поздравить с очередной победой старшей школы Сейрин.​ Тайга​ долго моргал, стоя в дверях, не понимая, как они вообще узнали, что команда собралась у него дома отпраздновать, да и вообще их никто собственно и не приглашал, и​ лишь хорошее воспитание не позволило ему захлопнуть дверь прямо перед носом этих зазнавшихся звезд, и пришлось пригласить их пройти.

Товарищи по команде и менеджер только таращили глаза, наблюдая, как их давние соперники снимают обувь и верхнюю одежду, передают​ Кагами пакеты с закусками и пивом​ и проходят в просторную комнату, непринужденно здороваясь, как будто они каждый день сюда приходят. Дайки поздоровался последним и загадочно улыбнулся, явно предвкушая широкомасштабное выяснение отношений и мордобой.

Атмосфера мгновенно стала напряжённой: ​после чьей-то неуместной реплики​ тут же вспыхнула ссора. Тайге пришлось матом выразить свое отношение к происходящему и выставить ультиматум: если уж они пришли, куда их не приглашали, то пусть имеют совесть и уважают хозяина, и его товарищей.​

Звезды Японии сначала опешили от такой отповеди, а затем смущённо извинились и постарались все же пообщаться как простые парни, любящие баскетбол, без претензий и вечных подколок. Получилось на удивление неплохо. Его товарищи были приятно удивлены новым фактом, что Поколение чудес — очень интересные люди, которым есть о чем поговорить, когда они не скатываются на личности и не начинают меряться у кого больше.​

Разошлись все только поздним вечером, а потом Дай вернулся, извинился за свою выходку и молча принялся помогать убираться и мыть посуду. Тайга не разговаривал с ним битых два часа, игнорируя все попытки завязать разговор, и извиниться — если Аомине не поставить на место сразу, тот будет давить на слабость до победного. Через два с половиной часа Дайки понял, что просчитался по полной программе и засобирался домой. Тайга его даже не вышел проводить, не считая, что даже манеры уместны после того, что он вытворил.

Чуть позже, решив закрыть на ночь входную дверь, он нашел в прихожей оставленный Аомине подарок — ту майку, на которую он поглядывал в магазине, когда они вместе ездили покупать кроссовки на матч. Примерив обновку, которая оказалась идеально впору, он улыбнулся своему отражению в зеркале и отправил сообщение с благодарностью за подарок, но также попросил больше так внезапно не вваливаться к нему в гости без предупреждения. Аомине написал ему несколько сообщений с объяснениями-извинениями и порадовался, что подарок подошел. Все-таки синеволосая зараза могла быть не только «занозой в заднице», но еще внимательной и раскаивающейся.

Кагами хмыкнул, вспоминая тот случай и отпил еще воды из бутылки. Ну вот и что с этим поганцем делать? Он всегда такой — внезапный, импульсивный, нетерпеливый. Если что-то взбрело в голову, то будет переть как танк напролом, сметая все на своем пути. Вот и в начале лета было так же: приперся к нему домой и внезапно заявил, что собирается поступать в тот же университет на отделение менеджмента.

Тайга тогда посмотрел на него как на сумасшедшего: с его-то выдающимися навыками уничтожения самооценки людей тому только в управленцы и идти. Но Дайки приводил​ весомые аргументы, по обыкновению, хмурил брови и Тайга понял, что, похоже, это ходячее бедствие окончательно решило с ним остаться надолго. Прикинув, что, при правильной расстановке вещей, ему такое решение ничем особым не грозит, а​ плюсов получается больше, чем минусов, даже согласился позаниматься с ним, чтобы помочь поступить.​

Аомине оказалось очень тяжело нагонять пропущенный школьный материал, ведь прежде он никогда особо не стремился учиться на отлично и концентрировался лишь на баскетболе, однако сейчас он пыхтел и не отступал, прося объяснений снова и снова, пока, наконец, не понимал принцип и тогда они двигались дальше — к очередному пробелу в знаниях, который требовалось заполнить.

Когда голова совсем вспухала от зубрежки, они выходили поиграть на площадку. Как только раздавались звуки отскакивающего баскетбольного мяча, подтягивались зрители, завороженно следившие за игрой двух профи. Никто даже не пытался присоединиться, все понимали, что до такого уровня простым парням с улицы никогда не дотянуться. Но смотреть любили, и подбадривать — тоже.

Аомине в такие моменты становился сосредоточенным, собранным и смертоносным. Он даже не бегал, а плавно перетекал из одной точки площадки в другую, лихорадочно блестя синими глазами и улыбаясь. Счёт ему уже был не важен, он не расстраивался, когда проигрывал, и не особо радовался, когда выигрывал. Его интересовал лишь сам процесс игры: как забить, обойдя новый блок Кагами, как отвлечь внимание такого же сосредоточенного противника, как и ты сам, как не дать противнику забить очередной трехочковый.​

После таких вылазок на площадку, его боевой дух взмывал и Дайки принимался вновь усиленно грызть гранит науки, засыпая вопросами и тщательнее разбираясь в нюансах. Благодаря их целеустремленности и нежеланию сдаваться, за три месяца Аомине освоил больше, чем за последние годы школы. И когда пришли результаты вступительных экзаменов, Тайга снова убедился, что для Аомине нет ничего невозможного, если у того есть желание и поддержка. Он​ не был ленивой глупой жопой, как могло бы показаться, просто требовалась правильная мотивация и интересная подача. А в школе этого не хватало, потому и создалось нелестное впечатление у одноклассников и учителей.​

Неожиданно около уха раздался вкрадчивый голос, прерывающий его поток сознания, направленный в прошлое:

— А мы разве не пойдем в магазин? Есть охота. — Дайки стоял рядом и смотрел на него из-под нахмуренных бровей.

Тайга моргнул и внимательно посмотрел на соседа по квартире: ​ похоже, что и вправду придется сначала в магазин, потом — готовить, а только потом в душ.

— А что ты хочешь на обед? ​ — также вкрадчиво поинтересовался Тайга, уже готовый сказать «нет», если будет предложено приготовить что-то долгоиграющее. Перспектива стояния​ у плиты в такую жару было сродни пытке.

Аомине потянулся и сладко зевнул.

— Ты знаешь, сойдёт и что-то простое. Можем вообще не заморачиваться и просто сходить куда-нибудь — впереди два выходных. В магазин можно и завтра, а то на тебя больно смотреть!

Тайга хмыкнул и поднялся с подоконника.

— Значит, ты платишь.

— Неужто у тебя деньги закончились?

— Нет. Просто ты мне на вопрос по обстановке не ответил, значит тебе штрафной.

— Смотри-ка, какие мы мелочные. — Аомине криво усмехнулся. — Ладно, так уж и быть, заплачу за ужин бедного студента.

Всё-таки, предложение сходить поесть вместо похода в магазин и готовки дома​ оказалось правильным — на​ улице дышалось ничуть не легче, чем в квартире.​ Они нырнули в первую попавшуюся закусочную и заказали себе пельмени — дешево и сытно.​ Внутри было прохладно, и, немного ожив, Тайга предложил сходить ещё и за парой вентиляторов, раз уж они выбрались наружу. Дайки даже не стал язвить: видимо, голод поумерил его сарказм, — и коротко кивнул, доедая свою порцию и ища глазами официанта, чтобы заказать следующую…

— Какая же красота…

Кагами развалился перед новым вентилятором на кровати в одних шортах. Даже не вытерся после душа, чтобы подольше чувствовать прохладу, и сейчас приходилось рукой вытирать капли воды, падающие с волос на нос. Он решил забить на домашние дела и просто посмотреть какой-нибудь фильм.

Лениво набрав в мессенджере короткий вопрос соседу: не хочет ли тот глянуть вместе фильм, принялся ждать. Обычно Дайки не отказывался тусоваться вместе — ему почему-то не надоедала компания Кагами, но раньше-то они жили по отдельности, а сейчас вдруг будет как-то по-другому?

Не дождавшись ответа, он решил, что сосед или заснул уже, или музыку слушает, поэтому нет смысла его доставать повторными вопросами.​ Вставив наушники в разъем на ноутбуке, Тайга нашел в папке со скачанными фильмами​ «Малхолланд драйв», который уже год валялся на компе, мозолил глаза и занимал место на жёстком диске.

Просмотр кино и сериалов в наушниках — был еще одним камнем преткновения и иногда поводом для выяснения отношений между ними. Кагами нравилось смотреть, полностью погружаясь в атмосферу, а Дайки любил, чтобы было погромче и мнение соседей его абсолютно не волновало. А еще у Аомине была привычка задавать вопросы из другого помещения, ему было лень подойти и спросить нормально, поэтому, когда он привычно орал, а Кагами смотрел фильм, то ответа не получал​ и начинал беситься, что его игнорируют, хотя это было совсем не так, — когда Дайки приходил, трогал друга за плечо, тот неизменно выключал сериал, вытаскивал наушник и охотно отвечал.​ Когда Аомине в своей привычной хамоватой манере «наехал» на него, что не может до него докричаться, если он так делает, то в ответ получил такой же хамский комментарий — «имею право жить так, как хочу».

Дайки пару дней подумал над сложившейся ситуацией и потом дипломатично предложил компромисс: если он смотрит сериал в наушниках, то пусть включает мессенджер и ждет входящие сообщения. Тайга согласился на такое решение, по достоинству оценив и манеру разговора, и решение.

Кровать мягко прогнулась рядом, и горячее плечо прижалось к его плечу. Он скосил глаза на Аомине, сказав одними губами «жарко» и отодвинулся в сторону. Дайки подтянул ногой стул и, подкатив его поближе, удобно вытянул на нем ноги и опять прислонился к нему, наблюдая за картинками на мониторе без звука. Кагами сообразил, что сосед только сейчас прочитал его вопрос и пришел вместе посмотреть фильм, ​ выдернул наушники из гнезда и к картинке добавился звук.

— Я же просил не прислоняться, жарко же. — он укоризненно скосил глаза на загорелое плечо.

— Так просто удобнее сидеть. Через пару минут жарко не будет. — заверил его Дайки и поинтересовался. — Малхолланд драйв?

— Смотрел?

— Ага. Давно. Мало что помню. — зевнул сосед и ещё и голову нагло пристроил на плече поудобнее.

Бороться было бесполезно: ​Аомине​ всегда добивался своего, но существовала возможность корректировки некоторых моментов.​ Поэтому Тайга нащупал рядом подушку, отодвинулся, положил между ними и придвинулся обратно. Синяя макушка поерзала на подушке, устраиваясь поудобнее и замерла, и они вместе принялись наблюдать​ за медленно сходящей​ с ума героиней.

После фильма захотелось пить и за хорошее поведение Дайки получил зелёный чай со льдом и лимоном. Сидел на кухне, жмурясь от удовольствия и маленькими глотками пил прохладную жидкость из большой кружки с котиком, оставшейся от прежних жильцов. У провидения явно было чувство юмора — Тайге пришлось пить из такой же кружки, только с собачкой.

— Дай, смотри, как символично. — Тайга показал на рисунок на своей кружке, а потом на кружку соседа. — Прям про нас с тобой: как кошка с собакой.

У них как-то уже повелось называть друг друга Таем и Даем, сокращая имена и экономя время на проговаривание. Дай-чаном​ синеволосого называла его подруга детства Момо и Кагами не смог не позаимствовать, в ответ стал просто Таем — сначала было необычно коротко, но потом он свыкся. Зато привычка использовать​ фамилий в полном размере, особенно обидно видоизмененных на Бакагами или Ахомине, ​ при разборе полетов или выяснение отношений, так и осталась со времен старшей школы.

— Ну не знаю… —​ Аомине опять растянул слова и прищурился. — У меня в детстве кошка с собакой были лучшими друзьями.​

—​ Это ты намекаешь, что, несмотря на разногласия, мы лучшие друзья? ​ — задумчиво поинтересовался он, не улавливая подтекста в словах соседа.

—​ Я не намекаю, это так и есть! — заверил его Аомине и довольно улыбнулся.

========== 2nd decade of September ==========

Обустроились они быстро, благо оба были неприхотливы в быту, но вот уборка стала очередным поводом для разборок. Дайки устроил драму, каких свет не видывал: закатывание глаз к потолку, размахивание руками, заявления, что он, понимаешь ли, мужик, а уборка — это не мужское дело и попытался спихнуть всë на Кагами.

И мытьё полов оказалось женским делом и вытирание пыли тоже. По мнению Аомине, настоящему мужику пыль глаза мозолить не может, да и валяющиеся по всей комнате носки тоже жить мешать не должны… Посуда — стала мгновенно общей, но мыть ее все же лучше Тайге, так как он любит готовить, да и вообще за порядок и чистоту.

Тайга не посчитал эти аргументы весомыми и, язвительно заявив, что первые сорок лет садика самые тяжёлые, ​ ушел к себе читать конфликтологию, которая оказалась как нельзя кстати. Проглотив взахлёб несколько десятков страниц, он вспомнил, что на дом им задали расписать конфликт со всеми подробностями, урегулировать его и принести отчет о проделанной работе.​ И тут его осенило: если они решат вопрос​ с уборкой, то убьют сразу двух зайцев.

Идти первым мириться с синеволосой заразой после тех нахальных заявлений совсем не хотелось, но он сделал над собой усилие, встал с кровати и потянулся. Чаще, конечно же, первым приходил мириться именно Аомине, только потому, что не умел себя вести и постоянно пытался навязать свою точку зрения, хотя очень не любил, когда навязывали ему.​ Но сегодняшняя стычка не была совсем обычной — от найденного компромисса зависело их дальнейшее существование вдвоем, следовательно — сидеть по углам и дуться друг на друга не вариант.

Он прокрался к соседней двери и тихонько ее приоткрыл. Дайки слушал музыку с сосредоточенным выражением лица и закрытыми глазами. Кагами тоже также поступал, когда был расстроен, разбит или обижен: замыкался, слушал рок и страдал в гордом одиночестве, до посинения прокручивая в голове события, ситуации и различные варианты их решения.​ Наверное, им обоим стоило быть помягче друг с другом, да вот не умели пока.

Невольно вспомнилась лекция по психологии про стресс и тактильный контакт: преподаватель утверждал, что существует особый вид депрессии, вызываемый нехваткой тактильных ощущений, а потом долго объяснял, как даже простые прикосновения снижают уровень стресса в​ организме и​ стимулируют выработку гормонов удовольствия. А в конце лекции вообще заявил, что при​ любых недомоганиях и​ переживаниях помогает обыкновенная нежность, поэтому пусть чаще обнимаются с близкими и любимыми.

Кагами прекрасно осознавал всю сложность их отношений с Аомине и всю двусмысленность ситуации, однако все же решил рискнуть и проверить утверждение преподавателя на практике, поэтому плавно закрыл дверь и подошел к кровати. Чтобы не выдать себя раньше времени, сел на пол и медленно потянулся обнять этого мучающегося придурка.

Несмотря на их​ постоянные разборки, ссориться они не любили и всегда старались своевременно разрядить атмосферу шуткой, чтобы не пришлось идти и извиняться, когда второй психанет​ и уйдет домой, или уже теперь — в свою комнату. С извинениями у обоих были проблемы: одного слова «прости» маловато, надо вроде бы сказать больше, но не сразу получалось, и начинался своеобразный ступор: один ждал, а другой тщетно старался подобрать слова. Когда провинившемуся не удавалось правильно выразить мысль, тот начинал злиться, язвить и они опять были готовы разругаться по новой.

Аомине сначала вздрогнул от неожиданного соприкосновения кожи к коже, но приподнял голову, позволяя обнять себя за шею. Его немного колотило, и Тайга приготовился или к жесткой отповеди на тему внезапного нарушения личного пространства без предупреждения, или очередному язвительному комментарию, что он не девушка и нечего тут​ телячьи нежности разводить.​

Когда доиграла песня, Аомине рукой вытащил наушники из ушей за провод, выдернул провод из гнезда, чтобы плеер автоматически выключился, отложил телефон в сторону и порывисто обнял в ответ удивленного соседа, который мысленно поблагодарил провидение, что вспомнил такой простой способ.

От обнимашек в неудобной позе быстро затекли руки и шея, но Тайга не собирался сдаваться, ощущая, как тело хамоватого соседа, способного довести его до бешенства в считанные секунды, перестает потрясывать и оно расслабляется.

— Может тебе лучше на кровать переместиться, пока окончательно не затекла шея? — хрипло поинтересовался Дайки, демонстрируя, что совсем не против такого внезапного порыва с его стороны. — Мне-то удобно, а тебе вроде не очень. Не, ну, если не хочешь, то ладно. Разрешаю.

Кагами немного отодвинулся и помассировал занывшую шею — неожиданное предложение застало его врасплох. И это «разрешаю» прозвучало так, как будто не Аомине была нужна поддержка, а ему. Вот всегда Аомине такой: преподносит все так, чтобы​ другой чувствовал себя​ обязанным, но​ Тайга давно уже распознал любимые маневры синеволосой заразы, и решил попробовать спровоцировать этого поганца, чтобы разобраться что же тот имел в виду.​

​ — Это ты мне разрешил продолжать тебя обнимать на кровати или мне можно уже идти?

Дайки нахмурился, обдумывая его ответ, и ответил на вопрос вопросом еще коварнее:

— Мда. Прозвучало двусмысленно, ты прав. А если я скажу, что это первое, то ты пошел, да?

Тайга улыбнулся: туше — провокация на провокацию — косвенный вызов и ожидание реакции оппонента. Аомине всегда был хорош в запутанных стратегиях: ставил людей в неудобное положение и наблюдал, что же будет дальше. Если уж на то пошло, то он ответил на вопрос, просто опять же задал встречный, чтобы отвлечь внимание от себя, и заставить спрашивающего разбираться в причинах своей мотивации. Но Тайгу не проведешь, он не намеревался отвлекаться на что-то другое или же отступать первым, пусть обломится.

— Нет, не пошел. Давай, двигайся.

Сосед немного удивлённо отодвинулся к стенке, освободив половину одноместной кровати, и он​ аккуратно прилёг боком на освободившееся место, надеясь, что не свалится на пол. Дайки одним четким движением просунул руку между его головой и плечом, притягивая к себе и обнимая за шею второй рукой. Ему же ничего другого не оставалось, кроме как замереть и тоже приобнять того одной рукой за талию, хотя вроде как он собирался обнимать синеволосую заразу, чтобы тот перестал дуться.

— Эй, я думал, мне тебя обнимать надо, а не наоборот. Решил меня переиграть?

— Тай, ну что ты опять начинаешь, а? Насколько помню из той лекции, обнимашки работают в любых сочетаниях. Можем потом и поменяться, если тебе так уж важно именно обнимать.

— Да нет, я, в принципе, не против, просто думал, опять язвить начнешь, а ты даже понял, почему я это сделал.

— Ну, конечно, я понял! Как будто ты без меня на ту лекцию ходил… Да даже если бы и не понял, ничего против не имею, ты всегда заботишься обо мне, даже когда мы ругаемся. — буркнул Аомине и замолчал.

Такой ответ озадачил. Тайга лежал и размышлял, кто же кого переиграл в этом случае, ощущая горячие руки, бережно обнимающие за​ шею, ​и дыхание немного шевелящее волосы на макушке. Как ни странно, но обнимать этого поганца было приятно, да и лежать​ с ним в обнимку, хоть и жарко, но как-то даже уютно. Вспоминая, как эта синеволосая зараза пару часов назад взбесила просто​ непередаваемо, а теперь жмется к нему, как будто он последний человек на земле, и от тактильного контакта с ним​ зависит его жизнь, он невольно улыбнулся.

И как ему понять, что Аомине на самом деле чувствует и почему того кидает из крайности в крайность? Как вообще сохранить здравый смысл, когда это существо — одно сплошное противоречие? ​ Конечно, в учебниках много было понаписано о потребностях в тепле, еде и безопасности, как самых базовых, о​ том, как влияет бессознательное на поступки и поведение людей. Целые фолианты о психических расстройствах, психологических травмах и тактильном голоде и еще куче всего — попробуй разберись в чужих «тараканах» и мотивации другого человека, когда с собой-то не всегда понятно.​ ​

— Дай, тебе нравится обниматься с парнями? — он решил задать вопрос в лоб, вместо того, чтобы часами ломать голову.​

— Хммм… Как-то я не задумывался над этим с такой точки зрения, потому что всегда воспринимал объятия как поддержку членов команды, независимо от проигрыша или выигрыша. Если так подумать, то​ баскетбол — это контактный вид спорта — мы постоянно прикасаемся и​ сталкиваемся на площадке с другими парнями во время игры. Я не рассматривал это с позиции: нравится или нет​ — так просто есть и все. А может быть я всегда узнавал мир через осязание, как-то не отслеживал, если честно.​

Аомине немного задумался на несколько минут, а он удивился, что тот так обстоятельно принялся объяснять свою точку зрения, поэтому решил быть терпеливым и дослушать до конца — момент показался достаточно значимым. Дайки хмыкнул и продолжил:

— Мне кажется, что прикосновения могут предоставить больше информации, чем просто визуальный контакт, они помогают понять какой отклик​ у тебя вызывает человек, когда он к тебе прикасается.​

После этого ответа Тайга начал вспоминать, какой отклик он получал от объятий с разными людьми. От Алекс это было смущение из-за ее постоянных попыток поцеловать его в губы с поводом и без повода, а ему приходилось каждый раз напоминать, что она всё-таки его тренер и старше в два раза. Обнимашки Куроко были всегда тихими и ненавязчиво поддерживающими, наверное из-за его невозмутимого выражения лица и флегматичного характера.

Объятия капитана команды и остальных игроков были похожи на прижигание раны на поле боя, чтобы остановить кровь и ринуться в атаку снова, вызывали решимость и желание сражаться. После них хотелось встать и порвать противников на лоскуты, сдохнуть, но победить. Когда их команда побеждала, то объятия товарищей по команде​ выражали восторг и благодарность, а также желание победить снова.

Еще​ он обнимался​ с Кисе Рётой, который​ ассоциировался с беспечностью и радостью и Дайки, обнимашки с которым были разными: от восторга после хорошей игры, до таких вот уютных и домашних, как сейчас. Очнувшись от анализа таких разных откликов на одно и то же действие, Тайга понял, что ему все же чего-то не хватило в ответе Аомине и решил уточнить:

— А что относительно меня? Какой отклик я у тебя вызываю?

— Самое интересное, что разный. По-моему, ты единственный, кто может меня достать за пять секунд и также быстро привести в норму. За два года я уже перестал этому поражаться. Ты не похож ни на кого, поэтому однозначно как-то охарактеризовать не получится, уж извини.

Это странное признание заставило его даже немного покраснеть. Напомнив себе, что не стоит задавать вопросы, ответы на которые тебя могут удивить или расстроить, Кагами решил пока не углубляться в тему, почему собственно он вызывает такую гамму эмоций у друга — момент сейчас был не совсем подходящий, да и какая разница, собственно? Могут же человеку просто нравится объятья, не обязательно же его подозревать в смене ориентации или еще чем-то?

Ему самому обнимашки очень нравились, да и тактильный голод после того, как уехал из Америки и его перестали по утрам и вечерам обнимать родители, стал достаточно сильным. Скорее всего у Аомине тоже самое: он жил один, друзей у него особо не было, девушки тоже. С родителями также все было не совсем гладко и пересекался он с ними редко — кому тогда было его обнимать? Выглядело, что им обоим требовалось много внимания, восхищения и ласки, но они это тщательно скрывали от остальных и даже друг от друга.

Дайки пожаловался, что левая рука зверски затекла и пришлось поменяться местами. Аомине немного съехал вниз и положил ему голову на плечо, обнимая обеими руками за талию. Сначала было непривычно лежать в такой позе, а потом стало просто хорошо вот так вот валяться, прилипая кожей к коже в местах соприкосновения.

Тайга внезапно понял, что ему нравится обниматься с нахальным поганцем — от его присутствия и рук становилось спокойно и тепло, но пока он об этом стоит помолчать, чтобы не смущать друга, к тому же вопросов странных и так уже назадавал​ уйму, пытаясь разобраться параллельно в себе и, только сейчас до него дошло, что тема-то​ достаточно щекотливая и странно, что Дай вообще его не послал в долгую пешую эротическую прогулку…

— У нас послезавтра конфликтология, помнишь? И нам задали весьма интересное задание, которое поможет решить вопрос с уборкой. Предлагаю почитать теорию сегодня и завтра сделать карту конфликта по-честному. — Тайга решил озвучить причину своего прихода к соседу.

Аомине помолчал, а потом неопределенно хмыкнул.

— А я-то думал, ты просто другу помочь хотел… — он опять издевательски растянул слова.

За очередное хамство Дайки получил лёгкий подзатыльник и Тайга начал отпихивать его от себя, чтобы встать.

— Можно подумать, решение конфликта - это не помощь… Но если твоя гордость важнее поиска компромиссов, тогда да, пойду-ка я, нечего тебе моей заботой эгоистично пользоваться.

Аомине не был бы Аомине, если бы Тайге удалось претворить свой план в жизнь. Поганец просто передвинулся и придавил его собой. Из-за мизерной разницы в росте и весе, демарш​ Кагами, разумеется, не удался. Синеволосая зараза похихикала, а потом проворчала в ухо:

— Я уже прочитал теорию и у меня есть идея получше: ты готовишь рисовый омлет на ужин, а япараллельно набросаю карту конфликта. Потом перепишем себе и завтра можно будет рефераты по психологии писать.

Кагами рассмеялся и перестал пытаться вылезти из-под него, вместо этого он внимательно посмотрел на лежащего на нем сверху Аомине​ и поинтересовался:

— Откуда такая жажда знаний? Помнится, в школе ты ненавидел учиться, заявляя, что это бесит и вообще скучно, а тут даже теорию вперед сам прочитал.

— После того ада, что ты мне устроил летом, я начал разбираться в извращениях. Интеллектуальный оргазм оказался совсем неплох, если ты его достигаешь не один и можешь разделить с другом.

Кагами заржал в голос и Аомине затрясло на его импровизированной человеческой подушке.

— А вот это — заявление! Мало того, что ты обозвал меня извращенцем, так ещё признался, что готов разделить со мной интеллектуальный оргазм… — он вытер слезы от смеха. — Ладно, я согласен на твое предложение, хочу видеть твоё лицо в момент оргазма.

Аомине открыто заржал на эту реплику, утыкаясь ему​ в живот, даже привычно двусмысленно комментировать не стал, только выдохнул сквозь смех:

— Прав был препод. Оговорочки по Фрейду. Этот мертвый старикан везде теперь всплывать будет.

— Ладно, выдыхаем и пошли реализовывать твое предложение. — Тайга живописно подвигал бровями в ответ на урчащий желудок друга. — Тело совсем не виновато, что мы никак разобраться не можем.

А потом он готовил омлет под тихий мат Аомине, разбирающегося с терминами: предметом и объектом конфликта. На первый взгляд это было одним и тем же, но на самом деле таковым не являлось. Кагами не хотел облегчать поганцу домашнее задание, потому молча помешивал омлет и не подсказывал. Однако и Дайки оказался совсем не прост: не долго думая, сбегал за его же конспектом, и начал лихорадочно искать определения.

— Не понял, а почему ты взял мой конспект?! Ты что, не записывал?

Смущенный Аомине не стал признаваться, что во время лекций​ рассматривал длинные пальцы соседа и красиво выведенные иероглифы вместо того, чтобы записывать ключевые понятия, поэтому только буркнул он в ответ, просматривая исписанные аккуратными значками и кое-где помеченные маркером страницы:

— У тебя почерк красивее, а свой я иногда совсем разобрать не могу. Видишь, какой в твоем конспекте порядок: красиво, по порядку, даже важные моменты отмечены, а ты мне про уборку задвигаешь.

— Довод не засчитан!

Тайга припечатал одной фразой, не отвлекаясь от готовки, и прислушиваясь к тихому голосу соседа, читающему конспект вслух. Стоял как дурак, помешивал омлет, и улыбался, пока синеволосая зараза этого не видит, — ему всегда нравился Аомине, который старался разобраться в понятиях и информации.

Дайки, с детской непосредственностью, проявлял обширную гамму противоречивых эмоций: богато выражал свое отношение ко всем, кто создал эти науки, учебные заведения и домашние задания в целом, потом находил что-то интересное и обязательно ухмылялся, потом опять материл термины и так продолжалось, пока он не понимал, что от него требуется.

Кагами почему-то не числился в списке тех, кого надо проклясть за издевательства над бедным мозгом Аомине, хотя также имел отношение к тяжёлым повреждениям данной части тела. В конце концов, Дайки дочитал конспект лекции до конца, еще раз обматерив интересы и опасения сторон, и откинулся на спинку стула.

— Значит, так. Мои интересы: отмазаться от уборки и взвалить ее на тебя, получить себе чистое пространство твоими руками, не прилагая к этому собственных усилий. Короче, жить припеваючи в свое удовольствие. Мои опасения: сначала ты возложишь уборку на меня, потом ещё что-то начнёшь требовать, аргументируя тем, что, раз я согласился однажды, то и во второй раз обязан буду делать. Я боюсь потерять авторитет и стать подкаблучником, но​ также мне страшно, что ты перестанешь обо мне заботиться…

Последняя фраза была сказана еле слышным шепотом. Тайга медленно закрыл сковородку крышкой, сполоснул руки, размышляя над услышанным, и повернулся к соседу.

— Неплохо ты разложил. Теперь мои интересы: хочу, чтобы квартира была чистой, чтобы ты принимал участие в уборке, потому, что тоже здесь живёшь. Для меня чистота — это не только чувство порядка, но также и самоуважение. Если ты живёшь в свинарнике и хаосе, какой из тебя работник? А руководитель какой?

После этого Аомине нахмурился, но ничего не сказал, продолжая писать, а его понесло:

— Мои опасения: везде будет грязь, которую придется убирать мне и у нас не будет равных отношений, ты превратишься в паразита, а я в конце концов пожалею, что вообще съехался с тобой. Быт мгновенно убивает доброе отношение, если стороны не прикладывают равные усилия.

Кагами дождался, пока Дайки запишет его монолог, уберет тетради в сторону, и поставил перед ним тарелку рисового омлета и кетчуп. Сам сел напротив и молча принялся есть свою порцию. Атмосфера стала напряженной: оба выдерживали паузу, отступать никто​ не хотел, но они также понимали, что компромисс придется найти, ведь в задании четко значилось — провести переговоры и уладить конфликт.

Аомине в жизни так долго не ужинал: лениво ковырял омлет вилкой, даже не добавив кетчупа, что было просто невообразимо — это было его любимым блюдом и обязательно с кетчупом. Рисовый омлет сметался в считанные секунды, а иногда даже требовалась добавка. А сейчас он его почти не ест?!

— Невкусно? Я пересолил?

— Нет, все вкусно, просто стыдно и кусок в горло не лезет. — пробурчал Аомине, не поднимая​ глаз, и продолжая ковыряться в еде.

Такое поведение беспокоило​ и непередаваемо бесило, но Тайга проявлял просто чудеса выдержки, понимая, что гордому соседу сложно переварить непривычную для него​ правду: содержать дом в чистоте не значит стать бабой, взваливать свои заботы на друга некрасиво, а если ведешь себя не как самодостаточная личность, а как свинья, то из тебя не получится ни только хорошего руководителя, но даже хорошего работника. И наверное самое обидное из этого было утверждение, что Дайки​ горд, но при этом никого не уважает и, в первую очередь, — самого себя.

Что ж, пусть теперь размышляет о своем поведении, если считает уборку исконно женским занятием, которым мужчине заниматься не пристало. Он встал из-за стола, молча вымыл свою тарелку, вилку, сковородку, вытер руки о полотенце и бросил, уходя в свою комнату:

— Стыдно? Да, тут есть над чем подумать. Когда будешь готов к переговорам, приходи.

Когда Кагами ушел к себе, Аомине запрокинул голову и задышал сквозь стиснутые зубы: только этот невозможный парень мог его парой фраз довести до состояния белого каления. Будучи единственным ребенком в семье, он не знал, что такое уборка. У них царил дремучий патриархат и мать содержала в чистоте весь дом — все, включая комнату сына… Он же вообще не умеет убираться!

И признаться в этом стыдно. Да и вообще что-то не уметь — стыдно. Однако ситуация критическая, Бакагами прав — если не будет равноправия и демократии в их маленьком королевстве — пиши пропало. Если бы тот знал, насколько важен Аомине, то​ мог бы просто выдвинуть​ ультиматум. Хотя нет, Кагами — это Кагами: он не смеётся над слабыми и не бьет лежачих — он подбадривает и мотивирует. Если так подумать, тот ни разу не посмеялся над его неспособностью или странностью, язвил только относительно того, что не задевало, да и то, только до определенного момента. Мини-анализ конфликта получался в пользу друга и внезапно​ ему стало противно от самого себя.

Дайки доел свой омлет, вымыл тарелку и даже вытер стол, потом собрал конспекты и пошел на казнь. Да, именно на казнь за свои ошибки, неспособности и неправоту. Ему больше ничего не оставалось, кроме как выйти из зоны комфорта и попросить помощи, или же разъехаться с соседом, чего он точно не хотел, даже под страхом смерти.

Когда Аомине зашёл в комнату, любитель порядка и честного разделения обязанностей сидел в наушниках и копировал из интернета информацию в реферат, сразу же проставляя сноски с указанием источников. Если бы Дайки сам это не наблюдал, то никогда бы ни подумал, что сосед настолько организован и дисциплинирован, — в​ школе тот такого впечатления не производил, хотя в упорстве и преодолении себя ему не было равных.

Аомине присел на кровать, откинулся назад, опираясь на стену, и закрыл глаза. Прерывать прилежного студента совсем не хотелось. Хотелось обнимашек и поплакать, потому что виноват и осознал, что накосячил. Так было всегда: его легко было ранить, но он никому этого не показывал, просто хоронил такие моменты на своем внутреннем кладбище разочарования​ в людях и жил дальше, показывая зубы и жестоко калеча словами в ответ. Только вот​ с Тайгой такого не хотелось, потому что тот был совсем другим: за два года показал себя отличным соперником, прекрасным другом и достойным человеком.

Рядом раздался хруст суставов и клацанье по кнопкам прекратилось. Кровать мягко просела, и к плечу прижалось плечо: Кагами просто лежал рядом и молчал.​ Через​ какое-то время, он перевернулся на бок и продолжил молчать.

— Дай, поговори со мной. — внезапно тихо попросил он.

Не раскрывая глаз, Дайки решился озвучить свои опасения и страхи и дождаться вердикта:

— Я не умею делать работу по дому. Никогда не делал…

— Я тебя научу. Это не сложно.

— Я не хочу, чтобы ты меня считал паразитом.

— Тогда участвуй, предлагай, общайся, наконец.

— Это не всегда гордость. Чаще — это страх.

— Я знаю, но никому не скажу, не парься. Это между нами и для нас.

— Я веду себя как жопа, потому что по-другому не умею.

— Это навык. Научиться возможно.

— Давай пойдем в магазин за пылесосом и ты научишь​ меня убираться?

— Хорошая идея. Мы даже можем меняться, чтобы не надоедало делать одно и то же. Как тебе такой вариант?

Когда Аомине открыл глаза, Кагами улыбался. Не как победитель, а как единомышленник, понимающий сколько усилий стоило другу превозмочь себя.

— Хаааг? — поинтересовался он и широко развел руки в стороны, напоминая как им обоим понравилось это слово в одном из американских фильмов.

Дайки только кивнул, немного краснея и дал себя обнять.

========== 3rd decade of September ==========

Конфликтологию оба сдали на высший балл. Их работа даже была продемонстрирована классу как идеальный пример. Парни по-настоящему гордились собой: не только отличная оценка, но и действительные изменения: купили пылесос и необходимое для уборки​ и​ распределили обязанности​. Теперь Аомине был ответственным за уборку его комнаты, пылесос, мытье полов и вытирание пыли, а Тайга на себя взял кухню, свою комнату и ванную с туалетом.​

После нескольких совместных уборок они выяснили, что их маленькую квартирку можно отдраить до блеска всего за час, если очень захотеть и заткнуть уши музыкой или просто поставить рок погромче.​ Технология приведения жилого пространства в порядок продолжала совершенствоваться с каждым разом, Дайки​ даже​ научился самостоятельно пользоваться стиральной машиной и завел привычку гладить вещи во время просмотра сериалов.

Тайга​ удачно нашел им​ вечернюю​​ подработку в магазине спортивных товаров, и теперь они выполняли два, а то и три дела сразу: в универе вместе ели бенто, которое он готовил с вечера, и сразу же делали домашнее задание, жуя и переругиваясь между собой. В магазине, приветливо улыбаясь покупателям и раздавая им советы, одновременно разучивали неправильные глаголы английского или повторяли материал, поглядывая в конспект под прилавком.

После работы, если была хорошая погода, шли пешком до магазина за продуктами, ​ а, если плохая, — ехали на автобусе.​ Аомине​​ приобрел себе профессиональный тяжелый нож, который окрестил «тесаком», и теперь принимал непосредственное участие в нарезке овощей, с садистским удовольствием кроша морковку, дайкон, паприку и прочие, ​ни в чем не повинные, ​ продукты питания. Тайга только посмеивался, но не комментировал криво порезанные ингредиенты​ — нельзя же убивать в​ человеке​ желание вносить вклад и учиться новому, даже если для японцев это дурной тон — еда должна выглядеть красиво.

В выходные они обязательно играли друг против друга на​ маленькой баскетбольной площадке в парке или же ходили в спортивный зал соседней школы. Сначала тренер не хотел пускать каких-то странных парней с улицы просто погонять мяч, но когда они бросили ему вызов и сыграли два на два с самыми сильными игроками школы, и победили с огромным отрывом, он стал их самым верным поклонником и больше не отказывал в использовании зала, частенько прося потренировать его воспитанников перед важными матчами. Школьники из баскетбольной команды относились к ребятам как к живым богам — уже успели выяснить, кто те такие, и однажды упросили​ их сразиться один на один, чтобы собственными глазами увидеть, как происходит игра двух талантливых баскетболистов.

Тогда они​​ стояли друг напротив друга и предвкушающе улыбались: давно у них не было столько пространства для игры один на один. Дайки ухмылялся, пока​ отбивал​ баскетбольный мяч от пола, как будто никуда не торопился, а​ Тайга, прекрасно зная​ этот прием, неотрывно следил за ногами противника и его рукой.​ Время словно замерло, а​ потом началось самое интересное: стремительные перемещения по поскрипывающему от подошв полу и, только им одним видимые, ​блоки. Зрители сидели тихо, лишь потрясенно выдыхали, когда мяч внезапно оказывался в корзине совсем в другой стороне площадки.​

Ко второй четверти игры​ стало настолько хорошо, что они сами не поняли, как оба вошли в поток​ и их восприятия изменились: все словно приблизилось, ускорилось и замелькало.​ Состояние потока​ всегда пьянило обоих: сила, скорость, концентрация, свист воздуха в ушах​ от стремительного бега в другой конец площадки, скольжение подошв из-за резких остановок, срывающееся дыхание, после невозможного рывка и забитого в корзину мяча, и лихорадочно блестящие глаза​ игрока​ напротив, в которых плещется такой же восторг, как и тот, что распирает тебя самого изнутри.

В том поединке​​ Дайки​ победил с преимуществом всего в одно очко. После​ финального гудка они​ без сил​ повалились на площадку, переводя дыхание и глупо улыбаясь друг другу. Зрители выдержали паузу, повскакивали со своих мест и зааплодировали. Дайки протянул ему руку:

— Хорошая игра, Тай!

— Хорошая игра, Дай! — он широко улыбнулся и легонько ударил по​ ладони победителя.

— Я даже встать не могу, как мы домой-то пойдем?

— Мы всегда можем живописно поползти…

Сердобольные фанаты помогли измученным звездам баскетбола подняться и довели до душевой, но там уже пришлось самим мыться, перемежая водные процедуры с кряхтением, стонами и матом. Все же не каждый день они теперь играли: отсутствие систематических нагрузок сказывалось.

Кое-как одевшись после душа, они выползли из раздевалки, тихо жалуясь друг другу, что чувствуют себя как выжатые лимоны. Пожали руки зрителям, чтобы не выходить из образа, выслушали комплименты с нарочито-равнодушными лицами, хотя​ поддержка фанатов​ безусловно была​ важна, и наконец медленно​ отправились домой, закинув сумки со спортивной одеждой на спины.

— Бля, ну почему у нас третий этаж…

Нытье Аомине, как и страдальческие вздохи, когда тот еле-еле переставлял ноги по крутой лестнице домой, заставило его огрызнуться, чтобы скрыть, что тоже вымотался и из последних сил сдерживается, чтобы не охать или же вообще сесть и позорно посидеть на ступеньках.

— Не плачь, твою мать, ты же был профессиональным игроком в баскетбол, что ж теперь, ​ как девочка маленькая, сопли по стенкам размазываешь?

Синеволосая зараза мгновенно заткнулась, демонстрируя уязвленное самолюбие, но ему было совсем не до этого — нечего ныть, тогда и слушать не придется. Быстро скинув кроссовки в прихожей, они расползлись по комнатам и​ пару часов приходили в себя, а потом к нему заявился страдающий поганец, одетый лишь в​ домашние штаны. Он был вооружен банкой со спортивным гелем-бальзамом, восстанавливающим тонус мышц и дипломатично попросил намазать шею и поясницу.​ Делать этого жутко не хотелось, но​ тот только научился просить и вообще говорить что-то открыто, поэтому пришлось сделать над собой усилие и откатиться на край кровати.

— Падай. Буду мазать из положения «лежа». На вертикальный героизм у меня нет сил. — хмыкнул​ Кагами и принялся ждать, пока постанывающий сосед перелезет через него.

Аомине плюхнулся рядом, протянул баночку и перевернулся на живот. В составе​ геля был ментол, который приятно холодил пальцы, снимал спазмы и боль в мышцах. Мазать лежа было совсем неудобно, потому ничего не оставалось как повернуться на бок и​ придвинуться ближе. Нагло поставив емкость прямо на задницу соседа, он зачерпывал голубоватую субстанцию и втирал в смуглую кожу шеи и поясницы. В какой-то момент руки сами потянулись погладить напряженные мышцы и легонько их размять круговыми движениями. Было в этом некое таинство — прикасаться к чужой коже руками и ощущать как она теплеет под пальцами.​​

​Загорелая спина поначалу немного поерзала из стороны в сторону от неприятных ощущений, но потом расслабилась и даже начали доноситься довольные выдохи. Если бы Аомине был котом, то точно бы замурчал. Закончив эту нехитрую процедуру, он​ довольно улыбнулся и, с чувством выполненного долга, перевернулся на спину, закрывая глаза.​ Старые травмы напоминали​ о себе ноющей болью, но разбираться с ними не было сил. Решив, что​ намажет​ свои многострадальные​ конечности позже​, он уже собирался поспать, но​ внезапно услышал вопрос:

— А у тебя разве ничего не болит?

Ну вот что за глупый вопрос? Как у него может что-то не болеть? Он был настолько вымотан, что даже не стал объяснять, а просто ляпнул:

— Болит, но сейчас что-то еще мазать​ я не в состоянии​​ — все силы потратил​ на твое исцеление.

Сонно моргая, нашарил​ плед на стуле, и, с горем пополам укрыв их, закинул руки за голову, и​ почти задремал, однако его продолжили безжалостно тормошить:

—​ Тай, ​ где болит-то?

— Болит левое колено и ноет правая лодыжка. Теперь можно мне поспать?

— Нет! Сначала намажу, потом спи! ​

— Только по-быстрому. — устало попросил​ он, стараясь не заснуть окончательно: некрасиво получится — не поблагодарил за помощь.

Дайки аккуратно выполз из-под пледа и уселся в ногах.​ Не стал откидывать одеяло, чтобы​ страдающему​ Тайге не было холодно, просто засунул руку под одеяло, задрал штаны на обеих​ ногах до колен, на ощупь помазал больные места, потом осторожно помассировал их пару минут, после чего опустил штанины обратно. Кагами, перед тем как окончательно вырубиться, сонно поблагодарил его и обозвал самым лучшим другом, «который в беде не бросит». Аомине тепло улыбнулся спящему, забрался на свое место под плед и принялся не торопясь рассматривать довольное лицо, получая на данный момент нескрываемое удовольствие от лежания рядом и осторожных прикосновений к бровям, волосам и губам. Хотелось трогать бесконечно, но сон оказался сильнее и он сладко заснул под тихое сопение рядом.

Последствия того поединка напоминали о себе еще целую неделю — они клятвенно обещали друг другу хотя бы начать бегать по вечерам, чтобы вот так позорно не умирать​ впоследствии.​ Конечно, это осталось лишь разговорами — после долгих лекций​ и работы, заставить себя выйти на улицу​ даже​ просто в магазин, не говоря уже о том, чтобы пробежать пару километров, было равносильно концу света. В конце-концов, попереживав и смирившись, убедили себя, что им хватает беготни на работе за кроссовками на склад и теперь дипломатично избегали упоминания о пробежках. Не решившись на столь радикальные изменения, продолжили жить в прежнем размеренном ритме: учеба — работа — дом.​

Такое существование можно было бы даже назвать скучной рутиной, но никто из них не жаловался, — их устраивало существующее положение вещей, а размеренный четкий график даже иногда позволял заниматься ничегонеделаньем в свое удовольствие. Однако постоянство имело и свой недостаток — они были предсказуемы и регулярно появлялись в определенных местах в одно и то же время, что давало возможность клиенткам на работе и влюбленным студенткам-фанаткам в университете​ настойчиво проявлять знаки внимания, осаждая двух неприступных парней. Аомине смешно бесился​ от этого внезапного женского ажиотажа, а его упорно пробирало поржать.

Как правило, женское внимание не переходило границ приличий и оставалось в форме стрельбы глазками и немного назойливых попыток оказаться ближе, но был и особо тяжелый случай​ на работе — одна «цыпа», как они ее окрестили, — постоянно приходила в магазин и каждый раз требовала Аомине Дайки в качестве личного консультанта. Чего тот только ни делал, чтобы отвязаться от назойливой клиентки: и брови хмурил, и язвил, но она лишь смеялась, кокетливо облизывая губы, старалась прижаться всем телом при любой подходящей возможности и даже нагло переодевала майки, ​не закрывая шторки в примерочную и демонстрируя упругую грудь внушительного размера в дорогом кружевном бюстгальтере.

Дайки вел себя как джентльмен: старался не пялиться и просто приносил понравившиеся предметы одежды, но домогательства были грамотными и планомерными. Ситуация достигла апогея, когда дамочка, у которой вконец сорвало крышу, зажала, опешившего от такой прыти, парня в примерочной кабинке и присосалась к его губам жарким похотливым поцелуем. Тот оттолкнул от себя приставучую блондинку, которая норовила поставить засосы везде, куда могла дотянуться, и заорал, позвав Тайгу.

Кагами быстро среагировал на умоляющие интонации в голосе друга, зовущем его по имени, и подбежал к кабинке. Застав этих двоих в двусмысленной позе, он застыл в нерешительности, понимая, что как работники они ничего не докажут, ведь преимущество всегда на стороне клиента.​ Нужно было срочно придумать как спровадить любвеобильную дамочку, не переходя границ и не потерять при этом работу.

Пока он лихорадочно прикидывал разные варианты в уме, неприятная сцена продолжалась: клиентка, даже не стесняясь чужого присутствия, тянулась к зажатому в углу Аомине. Перед его глазами мелькали загорелые руки, красивая​ женская​ спина, уложенные прядками волосы, и вдруг что-то блеснуло на изящной​ руке. При виде обручального кольца, план действий моментально сложился воедино в его голове.

Выдавив из себя вежливую улыбочку сотрудника магазина, он слегка постучал дамочку пальцем по плечу и, когда та обернулась, на мгновенье отвлекшись от своей несчастной жертвы, елейным голосом заявил:

— Здравствуйте, уважаемая! Интересно, что скажет муж, если я ему расскажу, как именно вы в нашем магазине выбираете майки, да ещё фото покажу в качестве свидетельства? Вы же не хотите проблем?

Хватка блондинки ослабла, она отодвинулась от Дайки, озлобленно зыркнула на обоих и потянулась за своей кофточкой. Дамочка явно не ожидала, что все таким образом обернется, и, не придумав ничего другого, как мерзко ухмыльнуться, выплюнула им в лица:

— Вы себя ведёте, будто встречаетесь… ааа, ну тогда ясно все с вами! Только время зря потратила… Не приду больше в этот магазин, сервис тут ужасный! И подругам скажу, чтобы не ходили… Понаберут геев в продавцы, нормальным женщинам прям даже глаза ни порадовать. Уроды…

Она отпихнула​ Кагами плечом, протиснулась сквозь шторку примерочной кабинки и, уходя, нарочно сбросила на пол стопку маек, после чего с досадой пнула обувные коробки в коридоре.​ Было слышно как она со злостью цокает каблуками своих дорогущих шпилек по полу к выходу из магазина. Звук ее каблуков еще долго стоял в ушах.

После ухода «цыпы», они молча собрали разбросанные майки с пола и​ аккуратно сложили их в стопки на полки, подобрали коробки с обувью и составили их друг на друга. Аомине был донельзя смущён и он решил не приставать с вопросами, вместо этого посоветовал отпроситься домой под благовидным предлогом, но Дайки отказался. Тогда он решил предложить повытирать пыль, сразу пояснив, что это необходимо, чтобы прийти в себя, и сунул тому в руки тряпку.

Синеволосая зараза сначала растерянно повертела тряпку в руках, смотря на него задумчивым взглядом, но все же шагнула к​ стеллажам с обувью. Казалось еще чуть-чуть и начнется истерика, но нет — собрался и начал вдумчиво делать, что попросили. Совершенно неожиданным образом из простого действия получился целый перфоманс: распереживавшийся и серьезно задумавшийся о чем-то важном, Аомине Дайки​ выглядел​ настолько сексуально и волнующе, ​ что вызывал приступы некотролируемых «ми-ми-ми» у женского пола. Перед витриной магазина даже собралась небольшая толпа, ​как загипнотизированная наблюдающая за протираем тряпкой​ самых обычных​ обувных полок, капающая слюной и плавно перетекающая в магазин, чтобы рассмотреть красавчика поближе.

Девушки шли по улице, оборачивались на толпу, присоединялись и заходили в магазин, где попадали в цепкие лапы продавцов-консультантов. В итоге спрос превысил предложение магазина​ — впервые за долгое время​ были проданы​ даже устаревшие модели, с прошлого сезона пылившиеся на дальних полках. В конце смены жутко довольный управляющий поздравил ничего не понимающего Дайки с реализацией прекрасного рекламного хода и пообещал премию за повышение сбыта продукции.

Парни нервно ржали всю дорогу до дома. Он все старался выяснить секретную технику продаж при помощи тряпки для пыли, но похоже ее попросту не было.

— Дай, а в чем секрет успеха? Как именно надо облизывать кроссы, чтобы собрать такую толпу девчонок?

— Бля, как я забыл про облизать-то?! — тот картинно ударил себя ладонью по лбу и выразительно расстроился. — Если ещё и облизывать… можно продать все!

— Ладно, не хочешь, не говори. А то я тоже научусь томно вытирать кеды и уделаю тебя по продажам.

— Да ничего я такого не делал! Просто вдумчиво вытирал пыль и думал о своем.

— Предупреждаю: буду на тебе обкатывать техники привлечения клиентов, раз за это можно получить внеплановую премию… Ладно, отпустило хоть тебя?

— Немного. У меня впервые такое, не поверишь. Вроде радоваться надо: пристает красивая женщина, но у меня шок — я реально не ожидал, что это настолько неприятно, когда тебя душат буферами пятого размера или пытаются перекрыть чувственным горячим язычком кислород в горле.

Тайга только хмыкнул на это заявление, не совсем понимая, чем Аомине вдруг не угодили его любимые большие буфера, но решил не лезть в душу — было видно, что пищи для размышлений синеволосая зараза получила на​ долгое время вперёд.

— Так, раз домашки у нас сегодня нет, то предлагаю решить вопрос, используя секретную американскую технологию: надо завернуться в одеяло, включить драму, взять ведёрко с мороженным, смотреть фильм, плакать и обвинять всех, что они пидарасы и​ не оценили тебя любимого. — синие глаза Аомине становились все больше, по мере перечисления пунктов, а в конце тот откровенно заржал.

— А может, мы трансформируем это в более пацанский вариант? Я, конечно люблю мороженое, да и драму могу посмотреть, но что-то сегодня не то настроение.

— Ладно, оставим драмы с мороженым на потом. Нам как раз в магазин, так что слушаю встречные предложения.

— Может, пива и чипсов? И ещё посмотреть «Форсаж»? — хитро прищурился Дайки.

— Ох, ты же знаешь, что это запрещённый прием. Мы же не успокоимся на одном фильме.

— Успокоимся — завтра в универ. А остальные можно посмотреть на выходных вместо баскета. Как тебе? —​ поганец мог быть очень убедительным, когда хотел.

— Ладно, но сначала мы готовим бенто, ужинаем, идём в душ и собираем сумки на завтра, чтобы потом с утра матом не будить соседей, играя в игру «где мои конспекты по маркетингу». — он все же решил внести свои коррективы, но и подсластить пилюлю чем-то новым. — Кстати, как ты относишься к пасте?

— Бобовой?

— Нееет. К макаронам. Паста — это итальянское блюдо.

— Не знаю. Не пробовал. — Дайки даже ничего не смог съязвить в ответ. — А ты умеешь ее готовить?

— Ага. Это легко. Хочешь просто с сыром или с копчёным мясом и сливочным соусом?

— Второе.​ Но где мы все это купим?

— По дороге я заметил маленький ресторанчик, зайдём и спросим, а вдруг поделятся пастой.

Так они и поступили. Тайге даже удалось блеснуть своими скудными познаниями в итальянском — он поздоровался с поваром, спросил, как у него дела… и известные ему слова позорно закончились, ведь в словарном запасе были только разговорные выражения, которых не хватило, чтобы внятно объяснить просьбу. Повар мгновенно перешёл на английский, который звучал плавнее, чем у их преподавателя в университете, ​ и радостно заулыбался, когда понял, что Кагами пытается выпросить у него пасту.

Сразу же принес им собственноручно приготовленную с утра, и даже, к большому удивлению парней, не взял с них денег. В добавок​ написал рецепт приготовления, чтобы они не мучились, добавив, что сразу может не получиться — нужна практика, а​ пока учатся, могут приходить обедать к нему, он всегда рад посетителям, любящим пасту.​

Немного ошарашенные, но в то же время очарованные столь непосредственным напором южного темперамента, они раскланялись с отзывчивым поваром и вышли на улицу, где удивленно переглянулись. Аомине, раньше не имевший дел с итальянцами, был особенно впечатлен.

— Потрясающе радушный хозяин.

— Итальянцы все такие, за это я их и люблю.​

Дома он предложил Дайки научиться есть пасту, как это делают в Италии: там нет палочек, вместо них используют вилку и ложку. Нормальных вилок в доме не оказалось, только маленькие для сладкого и фруктов, но кого это могло остановить? Тайга несколько раз продемонстрировал, как поддеть несколько длинных макаронин, перетащить их в ложку и поворачивать в этой самой ложке, пока они не намотаются вокруг вилки, а потом стянуть их с вилки губами и прожевать. С маленькой вилкой получалось плоховато, но принцип Аомине уловил.

Он сосредоточенно наматывал спагетти на вилку, поворачивая ее в столовой ложке, матерясь, если вся конструкция разваливалась прямо на глазах, и облизывал соус вокруг рта, когда не удавалось без брызг втянуть спагетти с соусом. Он ещё никогда не ел макароны таким необычным способом и с азартом​ учился новому.​ Тайга только улыбался, иногда​ вытирая​ ему лицо салфеткой и​ хихикая, что тот заляпал соусом всё вокруг, как маленький ребенок. Наблюдать за целеустремленной синеволосой заразой было весело: Дайки старательно сопел, осваивая новый навык, а затем блаженно жевал, прикрыв глаза от удовольствия, и даже не обиделся, когда его сравнили с каким-то карапузом.

Съев порцию, а затем умяв ещё и добавку, Аомине, отодвинув пустую тарелку, сыто улыбнулся и сделал ему неоднозначный комплимент:

— Как же вкусно! Все, придется на тебе жениться: готовишь шикарно, все умеешь, красивый, высокий, умный, да ещё и в баскетбол играешь потрясающе…

— Только одна беда, я парень и у меня нет буферов, как ты любишь. — заржал Кагами, восприняв это заявление как очередную подколку.

— Ну, никто не идеален… — присоединился к нему Аомине, но дальше развивать свою мысль не стал, понимая, что еще не готов говорить о том, что ему все больше начинает нравиться совсем другое, нежели грудь пятого размера.

Продолжая озвученный ранее план на вечер, они удобно устроились в комнате Тайги для просмотра их любимого фильма. Он отказался от отдельных одеял и вместе с​ Кагами замотался в большой плед, также попивая пиво, жуя чипсы, комментируя и восторгаясь трюками.​ Присутствие Тая пьянило того похлеще пива, потому решил ограничиться только одной бутылкой, хотя обычно пил намного больше. Быстро доел свои чипсы и нагло воспользовался ситуацией — поднырнул под левую руку​​ Тайги, устраиваясь поудобнее, ощущая, что вот теперь ему совсем хорошо.

Кагами лишь удивлённо покосился: обычно​ друг просто сидел рядом, ну иногда засыпал, положив голову ему на плечо, а тут прям как кот ластится.​ Решив воздержаться от комментариев, он просто приобнял​ соседа поудобнее​ и отхлебнул пива.

Как и ожидалось, Аомине вырубился ближе к концу, а​ он досмотрел​ фильм и отложил ноутбук на стул. Стараясь не разбудить спящего, съехал чуть вниз, вспомнил, что не поставил будильник и мысленно матерясь, начал шарить под подушкой, стараясь дотянуться до телефона. Дайки заерзал рядом и сонно поинтересовался:

— Я опять пропустил все самое интересное?

Он даже не удивился этому глупому вопросу: Аомине частенько вырубало на середине фильма и тот обычно интересовался, что проспал. Чтобы тупо не пересказывать, они потом вместе пересматривали с того момента, когда этот поганец заснул.

— Ты фильм сто раз видел, что ты там мог​ пропустить​​?

А сам продолжил в темноте искать на ощупь мобильник, задевая то нос, то щеку​ соседа своей рукой

— Что ты там делаешь?

— Ищу телефон, чтобы будильник поставить.​

Дайки​ выбрался​ из-под руки и присоединился к поискам. Их руки сталкивались под подушками, и они глупо хихикали, пока наконец-то Тайга не вспомнил, что телефон остался на столе.​ Еще раз чертыхнувшись, сокрушенно объявил себя склеротиком, вылез​ из-под теплого пледа и​ побрел за мобильником.​ Аомине продолжил лежать как лежал и, похоже, никуда уходить не собирался.

Кагами совсем не радовала перспектива совместного сна на одноместной кровати — неудобств больше, чем кайфа, поэтому он язвительно поинтересовался у наглого захватчика половины кровати:

— Ты решил провести ночь в моей компании? Можешь даже не соблазнять меня приятными ощущениями ибо я в курсе, что это не настолько эротично, как может показаться на первый взгляд: места мало и утром ты будешь мне ныть, что у тебя опять затекла шея и требовать массаж.

Аомине только фыркнул и начал устраиваться поудобнее.

— Я все-таки рискну, лень тащиться по холодному полу в никем не согретую постель.​ Никакой эротики, просто физиологические потребности в тепле и защите.

— Если я упаду с кровати ночью — встану и отпинаю. — пригрозил Тайга, смирившись с фактом, что это недоразумение никуда не собирается.

— Да не упадешь ты… секунду!

Дайки​ сдвинулся к стенке, лег на бок, почти упираясь спиной в стену, подтянул его к себе, одной рукой обняв его за шею, а второй — вокруг талии. Поерзал и еще ногу закинул ему на ноги. — Ну вот, теперь точно не упадешь, и я буду без синяков!

Пришлось вытерпеть все эти маневры, не сопротивляясь и не задавая вопросов — день у Аомине был нервным, ну надо ему поспать в обнимку, от Кагами убудет?

Происходящее, конечно, выглядело очень странным: и сегодняшняя реакция Аомине на грудастую блондинку, и его нежелание идти спать к себе и эта достаточно интимная поза, в которой придется теперь спать из-за его каприза…​

Напомнив себе, что, в общем и целом сосед очень поменялся за время их совместного проживания, Тайга не стал заводиться, а вместо этого принялся привычно анализировать все большие и маленькие победы Дайки: тот стал более дипломатичным, уже не боится​ признаваться, что он что-то не умеет, учится новому, ласково успокаивает, когда у него случались приступы бешенства, что не получалось так быстро, как хотелось.

Аомине теперь чаще обычного прикасался к нему. Без пошлости или какого-то сексуального подтекста, словно просто убеждался, что да —​ он реально существует, присутствует рядом и его можно потрогать. Однако сегодняшнее поведение Дайки все равно не особо увязывалось с его нынешними победами и с​ прошлым известным образом нахального мудака — слишком много перемен, бросающихся в глаза и вызывающих недоумение.​

Почти засыпая, Тайга вдруг, с удивлением, констатировал, что эти странные перемены даже приятны. Ему начинает нравится новый заботливый и ласковый Дайки и никакого отторжения эта мысль не вызывает…

========== 1st decade of October ==========

После той ночёвки Дайки завел привычку спать в обнимку по выходным и покушался на будние дни. Пришлось напомнить ему о необходимости личного пространства и важности полноценного сна для студента и синеволосой заразе осталось довольствоваться выходными, не жалуясь и давая от себя отдохнуть.​ Была б его воля, тот бы сделал перестановку, притащив свою кровать в комнату соседа и приклеился намертво, однако настаивать не смел — вдруг начнутся вопросы или какие-нибудь язвительные комментарии о двумысленности ситуации, после которых совместному сну точно придет конец.

Пару раз в неделю ещё можно списать на желание потусоваться вместе, но постоянно спать в одной кровати — это уже смена статусов, к которой ни один из них готов не был, по крайней мере на данный момент. Им было хорошо вместе, и, несмотря на несхожесть характеров, физическое присутствие друг друга не вызывало дискомфорта, а вкусы и привычки во многом совпадали, однако они ясно понимали, что много с чем предстоит разобраться, прежде чем они смогут осознанно сделать выбор и совершить следующий шаг.

В один ничем не примечательный будний день, когда Тайга, как обычно, готовил ужин, Дайки забежал в его​ комнату за учебником, который понадобился при выполнении домашнего задания, и, случайно задев компьютерную мышку рукой, увидел на экране включившегося​ ноутбука открытый документ с рефератом по психологии.

Он не смог удержаться: безумно же интересно, что такого сосед сдает преподавателям, неизменно получая​ хорошие оценки, а затем скромно молчит или отмахивается, отвечая, что «написал свое видение, а им просто понравилось». Дайки решил быстро пробежаться глазами по тексту, чтобы хотя бы общее представление получить, но, неожиданно для себя, вчитался​ и вдруг потрясенно осознал, что весь реферат — глубокий анализ развития их взаимоотношений, вернее, их тщательнейший разбор по учебнику.

Решительно нахмурив брови, он вернулся в начало и принялся тщательно изучать абзац за абзацем. Автор вдумчиво подошел анализу: начав с​ первоначального​ знакомства — этапа, ​ на котором люди только узнают друг друга, привыкают к замашкам и поведению, перешел к дальнейшему​ развитию​ отношений, когда личности уже близки, но продолжают​ постепенно открывать все​ новые и новые скрытые аспекты своего внутренного мира друг другу. У Тайги очень хорошо получилось описать это как обоюдный процесс​ взаимопогружения.

Дайки невольно кивал, читая строки на мониторе, соглашаясь с мнением написавшего и параллельно отмечая про себя:

«Пока все вроде бы и логично, и описано очень точно. Обстоятельства нашего знакомства были весьма и весьма специфичны, сами мы кадры еще те.​ Ну, что имеем, то и имеем, нам просто надо​ продолжать узнавать друг друга. Так, дальше, по идее должно быть про любовь и брак? Немного не наш случай, хммм… ладно, почитаем, куда выведет автор».

Дальше и вправду​ речь пошла о любви, но совсем не о такой, о какой он ожидал. Чем дальше он читал, тем сильнее хмурил брови и, в конце концов, озадаченно остановился на последнем абзаце, где черным по белому было написано, что «любовь» — это лишь некий штамп, понятие навязанное обществом при помощи кино и литературы, в стремлении соответствовать которому, люди калечат друг друга, пытаясь стать тем, кем на самом деле не являются, ныряя​ с головой, в нездоровые отношения, научным языком называемые​ «созависимыми».

Он снова и снова перечитывал последнюю фразу реферата, глядя остановившимися глазами в экран — слишком уж содержание работы отличалось от его точки зрения по этому вопросу.

«На самом деле, это непрекращающийся кошмар, в который люди погружаются в надежде обрести целостность, которую нельзя найти вовне — лишь восстановить изнутри. Оставаться собой, когда против тебя такое вселенское согласие, инстинкты и установки общества, очень трудно. Ещё труднее не позволить это сделать другому, чтобы в конце концов ваши отношения продолжались, а не калечили двух ни в чем не виноватых людей, которые просто не потрудились разобраться в себе».

​После прочтения этого абзаца, у него даже учебник из рук выпал, насколько его потрясло прочитанное, потому что самым страшным в этом было — Тайга именно так и думал. Другого объяснения просто не было. Дайки поднял книгу с пола, вытащил телефон из кармана штанов и зашел на кухню, делая вид, что набирает сообщение.

—​ Чего так долго? — поинтересовался Кагами, не отрываясь от помешивании мисо-супа.

—​ Да тут Кисе написал, а я залип. Он сейчас в Барселоне, играют против испанцев. Написал про одного общего знакомого.​ — механически​ соврал​ он, находясь всё ещё под впечатлением от украдкой прочитанного в реферате.

Теперь он начал понимать, что на самом деле имел в виду Тайга, говоря​ про равноправные отношения, когда они разбирали конфликт с уборкой. Как истинный идеалист, тот хотел того, что встречается так редко — гармоничных отношений, основанных не на слепой страсти, а именно на работенад собой каждого из партнёров, на осознанном выборе, не на жертвенности или спасении другого от его внутренних демонов.

Дайки с каким-то садистским удовлетворением констатировал, что так и остался ребенком: капризным и навязывающим свои правила, желающим единолично владеть, даже не задумываясь, как это может отразиться на друге. Неприятно было признавать, но он ещё до такого уровня просто не дорос, и осознание реального положения вещей мгновенно пошатнуло весь его мир.

Как только он представил, что Тайга перестанет существовать в его жизни, то его в буквальном смысле слова затошнило от такой перспективы. Прискорбно, но факт — за два года этот невозможный парень по имени Кагами Тайга стал его жизнью. А без него в ней мало что останется, кроме всепоглощающей пустоты: баскетбол остался в прошлом, да и в нем Дайки не был счастлив из-за отсутствия достойных противников, друзей нет, с родителями отношения никогда и не были особо тёплыми. Что теперь ему со всем эти делать?!

Мир мгновенно утратил краски, а во рту появился противный кислый привкус. Впервые в жизни Аомине Дайки испугался, что его возненавидят за его сучью натуру и неумение строить нормальные отношения. Почему он вообще решил, что достоин такого потрясающего парня как Кагами? Что он сделал для того, чтобы понять этого человека и узнать его восприятие мира? Да ничего, если уж так начистоту. Он даже не потрудился почитать про равноправные отношения, когда был первый звоночек — конфликт с уборкой, а просто продолжил себя вести как обиженный, избалованный карапуз, требуя для себя комфорта и приятной жизни, делая из дорогого человека удобный для себя образ «домохозяйки», «мамы» и «жены».

Как ему выйти из этого порочного круга? Как перестать обижать дорогого человека и измениться, чтобы иметь вообще право находится с таким как Тай рядом? Он осознавал, что Тайге не нужны изменения ради него, ведь это как раз созависимость, о которой тот так шикарно написал, он должен измениться ради себя самого. А что, если это и есть его предел? Что, если такова его суть, которая не изменится? ​Этого он хочет для своего близкого человека — чтобы тот мучился, потакал его прихотям? А потом, когда Дайки его сломает, а он точно это сделает, потому что в его жизни все только ломается, уйдет первым, оставив друга ни с чем?

От этой «новой правды» у​ Аомине вдруг заныло сердце, на которое он никогда раньше не жаловался. Впервые ему было настолько противно от себя и своей неправильной жизни, что хотелось сдохнуть, чтобы даже не видеть собственное отражение в зеркале. Хотелось удавиться, потому что винить некого, кроме самого себя. Тайгу видеть тоже не хотелось, но уже по другой причине — слишком уж тот хорош для него, — не на того он позарился, и права никакого ему жизнь ломать не имеет. Выть хотелось непередаваемо, но Дайки сдержался и даже каким-то непонятным образом вся эта буря страстей почти не отразилась на его лице.​

— Слушай, что-то голова заболела. Пойду полежу немного. — буркнул он и ретировался в свою комнату. Кагами только удивлённо посмотрел ему вслед: вроде же есть хотел, да и домашку делать надо…

Тайга выключил газ, вымыл грязную посуду, налил в стакан воды и пошел проверить, как там дела у соседа. Тихонечко постучал, не получил ответа, нажал на ручку двери: дверь была закрыта. Это вообще было не похоже на Аомине: он никогда не запирался. Он нажал ещё раз, подумав, что ему почудилось — чтобы Дайки был против его общества — это что-то новое…

Ручка все также наклонялась вниз, но дверь оставалась закрытой. Тайга озадаченно поморгал, но не стал колотить в дверь и пытаться разобраться, что же произошло с синеволосой заразой на этот раз, решив, что тот хочет просто побыть один. Такое иногда происходило в прошлом, когда Дайки замыкался, прогуливал тренировки и спал на уроках.

В​ такие моменты, когда они еще были старшеклассниками, за ним гонялась Момо — менеджер его баскетбольной команды и по совместительству подруга детства, которая опекала Дайки как мать родная и не бросала его на произвол судьбы, куда бы он ее ни посылал. А Тайга не мог отказать плачущей девушке, когда та прибегала к нему и просила повлиять на Аомине, который снова не появлялся в школе и на тренировках, ​и шел к тому звать на поединок, беря его на «слабо».

Иногда это удавалось, и тот приходил в свое нормальное язвительное состояние, синие глаза разгорались и они отправлялись на площадку для очередного выяснения, кто круче. Но бывало, что даже он — его единственный достойный соперник — ничего не мог поделать с его очередным приступом депрессии и просто выжидал, пока тот придет в себя, и появится в школе или на тренировке​ как ни в чем не бывало.

Кагами был вынужден идти дописывать реферат: война войной, а домашка — по расписанию. На это ушло три часа, в течении которых из комнаты соседа не донеслось ни звука. Это начинало беспокоить, он даже​ не мог себе этого нормально объяснить, но предчувствие чего-то неотвратимого и неизбежного​ не покидало, однако он решил дать другу время, — нельзя же вечно опекать его как наседка! ​​

Вернулся на кухню, ​ сделал два бенто на завтра, убрал все в холодильник, вытер стол на кухне и собрал учебники, которые остались после внезапного ухода Аомине. Посмотрев на конспект Дайки в котором мог разобраться наверное только он сам, с нарисованными рожицами или какими-то линиями, когда, скорее всего, было скучно на лекции, у Тайги внутри все заныло, хотелось вернуться к запертой двери и​ стучать в нее так долго, пока этот поганец не откроет и не​ успокоит, что все хорошо и у него​ просто паранойя на ровном месте.​

Он отмахнулся от этого неприятного чувства: не стоит накручивать себя как какая-то истеричка. Ну, бывают же разногласия у людей, им требуется время, чтобы переварить и обдумать, к чему паника? Успокоив себя, он лег спать: утром предстояла проверочная работа по экономике и нужно было прийти на нее со свежей головой. Убедив себя, что утром он проснется и все снова будет хорошо: они обнимутся, извинятся друг перед другом и вместе пойдут в университет…

Чертов будильник включился как всегда внезапно. Кагами потёр глаза и страдальчески посмотрел на дисплей телефона: ну, может ещё десять минуточек поспать? Он перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Через две минуты заморгал и вскочил. Чуть не грохнулся, зацепившись тапком за порог. Одна мысль билась в голове: «Дайки…» Дверь в комнату друга была открыта. Он залетел в нее и не поверил своим глазам: Дая не было, вещей тоже. На столе лежал клочок бумаги с единственной фразой: «Прости, хреновый из меня​ друг».

— Да что за…?! — взвыл Тайга и побежал за телефоном. Лихорадочно набрал пароль, снимая блокировку и нажимая кнопку быстрого вызова.

— Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети… — повторял равнодушный женский голос в ухо.

У него затряслись руки: ​как такое вообще возможно?! Почему?! Все же было хорошо, нет, все было лучше, чем когда они переехали — Дайки постепенно становился заботливым, даже ласковым, перестал хамить, внимательно слушал, ну да, спать вдвоем было немного странно и иногда затекала шея, но это же мелочи… Наконец-то стало действительно комфортно друг с другом, больше разговоров, совместного времяпровождения… Почему так внезапно?! Что он сделал не так?! Почему Дайки извиняется?! Почему это хреновый друг?! Нет, это какая-то глупая шутка, стопроцентно, Аомине же любитель поприкалываться… Сейчас он сообразит кому позвонить и вычислит его очередную шуточку…

Но у​ него ведь нет номеров Поколения чудес, ​ведь не так давно потерял свой старый телефон и симку со всеми контактами. Сам номер удалось восстановить, но все остальное пропало… А что, если это не прикол?! Нет, он не сможет сегодня сорваться искать Аомине: с утра предстояла​ проверочная, да и на работе не отпустят… Тайга чертыхнулся и начал собираться в университет: сложил учебники и конспекты, свое бенто, чуть не заорал в голос, увидев вторую коробку, но быстро взял себя в руки, схватил наушники и врубил рок максимально громко.

До университета он бежал, не потому, что опаздывал, а потому что его накрывало, а бег всегда помогал собраться. Но пробежка, на которую он возлагал столько надежд, абсолютно не помогла — в голове была каша, а эмоции били через край. Взмыленный, он почти взлетел на третий этаж к декану своего факультета, и остановился перевести дух.

«Что сказать? Почему его нет? Как узнать домашний адрес, если они типа друзья? Он ведь поехал домой?! Куда же еще?!»

Мозг отказывался соображать при таком уровне стресса. Тайга был похож на раненное животное, которое готово на все, лишь бы эта агония прекратилась. Неожиданно дверь кабинета открылась, и вышел сам декан. Мужчина в годах внимательно посмотрел на парня, еле переводящего дыхание.

— Кагами Тайга, если не ошибаюсь?

Кагами лишь коротко кивнул, пытаясь отдышаться и не разреветься в голос прямо в коридоре, на глазах у декана своего факультета.

— Почему вы здесь и в таком виде? У нас же проверочная через пять минут!

— Тадаяки-сенсей, а мы не могли бы быстро поговорить? После проверочной? Это очень важно! — затараторил Тайга, боясь, что его пошлют куда подальше с его внезапной просьбой.

Декан отечески положил ладонь на плечо согнувшегося пополам студента, который смотрел в пол и хватал воздух ртом. Он заметил капли жидкости на полу, хотя на улице светило солнце, и, с удивлением, понял, что это ничто иное как слезы. Мужчина сначала смутился — такие, как Кагами Тайга, просто так не плачут, но потом взял себя в руки и подошел поближе.

— Конечно, Кагами-сан, мы обязательно поговорим. — успокаивающим голосом заверил его преподаватель. — Сначала отдышитесь, потом умойтесь холодной водой и приходите в аудиторию. Поблажку сделать не смогу, но вижу, что у вас дело важное и вы переживаете.​ Не волнуйтесь, я дам вам шанс переписать работу, если оценка будет ниже той, что необходима для сохранения стипендии и бюджетного места.

Ещё раз похлопав его по плечу, декан пошел дальше по коридору. Кагами растер кроссовком капли по полу и, не поднимая головы, посмотрел по сторонам: кроме него в коридоре никого не было. Он вытер глаза рукавом и пошел налево к туалетам. Увидев в зеркале свои расширенные зрачки и красные белки, чертыхнулся и начал с остервенением плескать в лицо ледяной водой, но истерика не прекращалась. Тогда он просто укусил руку, пытаясь заглушить душевную боль физической.

Когда-то давно он прибегал к этому приему, но потом родители его вычислили и психолог, на пальцах, объяснил, что лучше больше тренироваться, чем наносить себе вред.​ Но сейчас ни родителей, ни психолога рядом не было, а ему было плохо и, прокатившаяся по всему телу горячая волна боли​ от ребра ладони левой руки, привычно​ затопила собой все.

В раковину закапали красные капли, а он потряс головой, разгоняя пелену перед глазами, ощущая, что теперь физическая боль​ достаточно сильна, ​ чтобы выполнять роль своеобразного «якоря», ​ удерживающего​ его внимание в реальности​, Кагами сморщился и открыл воду, подставил под нее руку и завис, отстраненно​ наблюдая, как розовая вода, вращаясь, утекает в канализацию. Потом опомнился, прижал​ к укусу край рукава, надавил на следы зубов, чтобы остановить кровь и выключил воду. Видеть никого не хотелось, но не явиться​ в аудиторию он не мог — не для этого ведь поступал на бюджет и отказывался от помощи родителей, чтобы вот так вот поддаться панике и не суметь справиться с собой, не так ли?

Как можно тише, приоткрыв дверь, он прошмыгнул в аудиторию и на цыпочках подошёл к столу преподавателя за листом с заданиями. Студенты уже писали тест, не поднимая голов, и на его необычное появление не обратили ни малейшего внимания. На кону были баллы, стипендия и возможность жить в общежитии бесплатно — отвлекаться было просто нельзя.

Тадаяки-сан на отдельном листке написал: «у тебя есть 40 минут на выполнение работы, а потом я всех отпущу и мы поговорим». Тайга благодарно посмотрел в ответ и тихонечко сел на переднюю парту. Как можно тише расстегнул рюкзак и вытащил пенал. Выдохнул несколько раз и принялся читать вопросы.

Декан, не отрываясь, смотрел на красноволосого парня, отмечающего ответы в тесте, и зажимающего край рукава на левой ладони. На ткани было ярко-красное пятно, которое бросалось в глаза на общем голубом фоне толстовки. Мужчина нахмурился. Он знал, кто такие Кагами Тайга и Аомине Дайки — его сын тоже играл в баскетбол и был фанатом Поколения чудес и Тайги, которого считал седьмым чудом света.

Повернувшись к студентам боком, он набрал на телефоне сообщение секретарше:

«Ханамура-сан, через 45 минут у меня важный разговор. Заварите, пожалуйста, мятный чай и позовите медсестру ко мне в кабинет с аптечкой и успокоительным. Благодарю вас. Попрошу сохранять конфиденциальность».

Телефон завибрировал, оповещая о полученном ответе. Декан быстро пробежал по нему глазами и спрятал телефон в карман.

«Не беспокойтесь, Тадаяки-сан, я все организую».

Замечательная женщина: собранная, понимающая и исполнительная. Сколько судеб удалось направить в нужное русло с ее помощью. Она всегда умела решать даже необычные вопросы, помогая студентам найти выход из трудных ситуаций с преподавателями, оценками и бюрократией​ образовательной системы. Секретарь, за которой все были как за каменной стеной.

Прошло десять минут теста и декан поднял глаза на Кагами: тот нервно грыз ручку, стараясь вникнуть в условия задания, и кривил губы. Мужчина кашлянул и тот невольно на него посмотрел. Тадаяки-сан просто улыбнулся ему, как бы подбадривая и показал жест, забрасывающий мяч в корзину. Парень на такое лишь​ раскрыл рот, затем моргнул, и несмело улыбнулся. Мужчина показал на часы, и студент опять уткнулся в задание.

Когда время, отведенное на выполнение работы, подошло к концу, Тадаяки-сенсей попросил передать заполненные листы с ответами, привычно напоминая, что необходимо указать не только имя и фамилию, но ещё отделение и название программы, поскольку предмет общий у нескольких факультетов. Некоторые спохватились и попросили свои листы обратно.

Вслед за этим декан объявил, что сегодня они могут быть свободны: завтра экзамен у строгого преподавателя, и он не хочет, чтобы они ему плохими оценками статистику испортили. Присутствующие оценили шутку и засобирались. Пусть «окно» и было в начале дня, но студенты привыкли использовать любую возможность, чтобы лучше подготовиться.

Тайга принялся медленно собираться, чтобы не привлекать к себе внимания. Когда вышел последний студент, он поднял глаза на декана и выжидающе замер.

— Пойдемте в мой кабинет. Теперь у нас есть время поговорить нормально. — мягко предложил декан и начал собирать свои записи и тесты.

Он закрыл аудиторию, они поднялись на третий этаж, где их встретила секретарь. Тайга вымученно улыбнулся ей и зашёл вслед за Тадаяки-сенсеем в кабинет, в котором почему-то оказалась женщина в белом халате.

— Присаживайтесь, Кагами-сан и покажите левую руку нашей медсестре. — мягко попросил Тадаяки-сенсей.

Медсестра усадила опешившего парня, аккуратно подтянула рукав немного вверх, обнажая кровоточащую рану, потом ободряюще ему улыбнулась, как бы говоря что все будет хорошо, и привычными четкими движениями наложила повязку. Быстро закончив, посоветовала не мочить руку и не тревожить. Он ее заверил, что знает, как справляться с травмами такого рода, женщина​ еще раз улыбнулась, поклонилась и вышла.

— Надеюсь, ситуация, вызвавшая это, поправима? — декан осторожно задал вопрос.

— Я не знаю и эта неизвестность убивает больше всего. Вы знаете, кто я?

— Конечно знаю, — ты из старшей школы Сейрин, а твой друг — форвард старшей школы Тоо. Мы с сыном с огромным удовольствием смотрели ваши матчи! — улыбнулся Тадаяки-сенсей.​ — Итак, чем я могу быть полезен?

— Аомине вчера странно себя вел. Заперся в комнате, а утром просто пропал со всеми вещами. Написал​ на бумажке: «Прости, хреновый из меня друг» и все… — шмыгнул носом Тайга.

— Мда…​ Действительно странная фраза, согласен. Так, прими таблетку успокоительного и запей чаем. — велел декан и подождал, пока парень допьет чай.

Зубы Кагами стучали о край кружки, а его трясло, а сама кружка немного дрожала в его пальцах. Декан откашлялся, чтобы не выдавать своего беспокойства — впервые он видел Кагами Тайгу в таком состоянии, и мягко поинтересовался:

— Надо попробовать съездить к нему домой. Ты не знаешь, где он живёт, так?

— Как вы догадались? — ошарашенно спросил Тайга.

— Ну, с логикой у меня проблем нет. Сейчас посмотрим адрес… — декан встал, пересел за стол и защелкал по клавиатуре компьютера. Затарахтел принтер, печатая бумагу с адресом. — Сколько пар у тебя осталось на сегодня?

— Две. Английский.

— Я сообщу преподавателю. Поезжай. Но завтра тебе нельзя пропускать экзамен, понимаешь? — декан внимательно на него посмотрел. — Что бы ни случилось, борись и не сдавайся: ты поступил на бюджет, а это дорогого стоит!

Тайга поблагодарил отзывчивого Тадаяки-сана, прихватил с собой успокоительное, и пулей вылетел из кабинета. На бегу позвонил в магазин и наплел с три короба, что они с Дайки едут в родной город из-за непредвиденной ситуация, завтра он все объяснит. Управляющий поворчал, что новость как гром среди ясного неба, но согласился подождать объяснений и найти замену на сегодня.

Он забежал домой, принял душ, переоделся, сложил конспекты на завтра, схватил зарядку для телефона, ноутбук, и побежал на автобусную станцию. Ему повезло: был билет и рейс через сорок минут. Он не стал брать билет обратно, так как не знал поедет сегодня вечером или завтра с утра.

В автобусе он привычно заткнул уши наушниками и постарался отгородиться от мира, как делал всегда. Но в этот раз это у него не получилось, даже несмотря на успокоительное: в горле стоял душащий комок и на глаза сами собой наворачивались слезы. Тайга лихорадочно перебирал варианты, что могло вызвать такое поведение Дайки и никак не могу найти веской причины: с уборкой разобрались, обязанности четко были поделены, поблажки и уступки имелись с обоих сторон, тогда почему?! Они даже не ругались последнее время. За что он так с ним?! Он уже привык, привязался и слабо представлял себе жизнь без Аомине Дайки.

Пришлось отвернуться, чтобы никто не видел, как по щекам текут слезы, — давить в себе истерику уже не было сил. Он еще пару раз попытался позвонить Дайки, но получил все тот же ответ от оператора, что телефон находится вне зоны действия сети. Нащупал в рюкзаке бутылочку с таблетками и закинул парочку себе в рот, даже не беспокоясь о том, что уже выпил до этого две штуки — кто сейчас на такое будет обращать внимание, когда вся его привычная жизнь покатилась по наклонной, а он даже не знает почему…

Невольно вспомнив ​ фразу «хреновый из меня друг», он скривился. Почему Аомине вдруг решил, что он хреновый друг? То есть у него не получается быть хорошим другом? Он ему теперь не друг? А кто тогда? Что за дебильная игра в угадайку? Почему он так написал?! Вопросы повторялись по кругу и просто сводили с ума.

Когда подействовало лекарство, ​он вытер слезы, подпёр подбородок ладонью, и принялся смотреть в окно на мелькающие деревья. Беспокойство все равно сжимало горло невидимыми пальцами, перехватывая дыхание: найдет ли он Дайки? Все ли с ним хорошо? Смогут ли они хотя бы поговорить?

Сойдя с автобуса, Кагами слегка заблудился и пронесся несколько кварталов, ошарашенно глядя по сторонам в поисках указателей, пока нашел нужную улицу и пункт назначения — дом Дайки. И вот, он стоял напротив двухэтажного особняка с кованной оградой и не решался нажать на кнопку звонка. Глубоко вздохнув и выдохнув воздух, он наконец позвонил.

— Дом семьи Аомине. Чем могу помочь? — поинтересовался женский голос.

— Здравствуйте! Меня зовут Кагами Тайга, мы с Дайки учимся вместе в университете. Он неожиданно уехал, не объяснив ситуации, и я приехал поинтересоваться все ли с ним в порядке.

— Молодой господин уехал к родственникам в Киото на неопределенное время. Спасибо, что беспокоитесь, мы уладим вопросы с университетом. До свидания.

— Спасибо за информацию. Передайте, что я приходил и буду ждать его звонка.

— Обязательно. — холодно произнесла собеседница и отключилась.

Его хватило лишь на то, чтобы отойти к бордюру и тяжело опуститься на него. Он просто закрыл лицо руками и разревелся как ребенок.

«Уехал. На неопределенное время. Почему же так больно?»

Трясущимися руками нашел успокоительное и без воды проглотил еще две таблетки. Истерика начала отступать, принося состояние пустоты и безразличия. Непонятно, сколько он так просидел на бордюре у дома Аомине, пока не затекли ноги и он, с третьей попытки поднялся, чуть не грохнувшись назад. Когда он понял, что способен нормально стоять и хоть как-то связано думать, закинул рюкзак на плечо и, на негнущихся ногах, пошел вперёд.

«Надо найти Куроко… он поможет найти Дайки!» — Кагами вцепился в эту мысль о бывшем напарнике как в спасительную соломинку и широкими шагами принялся удаляться от дома. Разумеется, он не видел, как со второго этажа вслед ему с болью смотрят синие глаза.

========== 2nd decade of October ==========

Поначалу еще была надежда и Тайга, пытаясь заполнить мучительную пустоту внутри, развил бурную деятельность: обзвонил всех прежних знакомых, тренеров и приятелей Дая. Всех, о ком тот упоминал за эти два года. Хватался за любые соломинки и ниточки, но безуспешно: по телефону люди отвечали, вспоминали, сочувствовали, а при встрече пожимали плечами, хмыкали, иногда вежливо обещали помочь… но​ результат всегда был одним и тем же — Дайки​ никто не видел уже очень и очень давно.

Дни сменялись днями​, а людей, способных хоть что-то прояснить, становилось все меньше и постепенно​ им​ начало​ овладевать​ отчаяние. Он снова попытался связаться с семьей Дайки, но​ безрезультатно.​ Даже пытался звонить анонимно, пробовал притвориться кем-то другим, но ​ответ всегда был неизменен — молодой господин уехал к родственникам​ на неопределенный срок.​ Наконец позвонил Куроко, и очень удивился, что​ он разыскивает Аомине, ведь они же вроде близкие друзья.​

Куроко напомнил, что хорошим тандемом они с Дайки были три года назад​ до​ его​ перехода в старшую школу Сейрин, но потом​ их​ общение сошло на нет, ведь появился Тайга, поэтому он совсем не в курсе, где Аомине может быть.​ Со своей стороны​ клятвенно пообещал помочь в поисках, позвонить ребятам из команды, но этим все​ так​ и закончилось. Последняя надежда растаяла​ и, похоже, его желанию​ найти лучшего друга и разбить ему лицо, за то, что посмел его бросить, не объяснив причины и не поговорив нормально, не суждено было сбыться.

Дайки​ буквально​ испарился, как будто и не было человека. И никого это особо не волновало — ну, пропал и пропал — люди продолжали жить своей жизнью. Все, ​кроме Тайги — его привычная жизнь в один момент просто закончилась.​ Он сам себя не понимал: Аомине же просто друг, хоть и близкий, так чего убиваться, словно потерял любовь всей своей жизни?! И почему так больно и пусто внутри без синеволосой заразы, как будто ему кислород перекрыли?!

Осознав, что это явно нечто большее, чем просто дружба, он излазил весь интернет, забивая вопросы один страннее другого и проясняя для себя, что такое «близость», «привязанность», «дружба», «любовь».​ Чем глубже он вникал в эти, «всем известные» понятия, тем больше вопросов возникало. Он, с легкостью, нашел у себя кучу «симптомов» совсем не дружеской любви и вконец​ запутался.

Новая информация столкнулась с установками в воспитании и принятыми нормами общества и он тупо «завис» на трех основных вопросах: как он может испытывать подобного рода чувства к другу? Это вообще нормально? Разве может быть такая же влюбленность между парнями, как между мужчиной и женщиной?

И тут, как нельзя кстати, задали реферат по социологии. Увидев в списке предлагаемых для написания тем название «Пол как биологическая и социальная категория», Тайга сообразил, что это хорошая возможность собрать информацию и наконец-то разобраться в происходящем и ответить хотя бы на основные мучающие его вопросы: это влюбленность? Это нормально? Почему это происходит? Если еще найдет ответ, что еще с этим делать — вообще будет прекрасно.

Решившись посмотреть правде​ в глаза, он купил себе упаковку пива и целый вечер провел за чтением статей на тему сексуальности и сексуальной ориентации. Разделив термин «пол» на понятия биологическое и социальное, он был немало удивлен, что сексуальная ориентация связана не просто с сексом, а с более глубокими потребностями в​ любви, преданности и интимности, общими целями, ценностями, взаимной поддержкой и продолжительными обязательствами.​

Неожиданно открыл для себя понятие «демисексуал» — человек, который способен испытывать сексуальное влечение только к человеку, с которым у него​ сильная эмоциональная связь и таких людей не привлекает какой-то конкретный пол, они испытывают влечение только к определенному человеку или группе людей.​ Решил провести эксперимент и начал рассматривать фотографии красивых мужчин и женщин, сравнивая их Дайки. От красивых тел сердце не екало, а вот от одних воспоминаний о синих волосах и глазах — да.

Весь следующий день, Тайга​ переваривал полученную информацию, которая заставляла пересматривать вбитые с детства «прописные истины» и принципы поведения, а вечером вновь засел за учебники и начал уже штудировать исследования относительно пола. После трех вечеров изучения разных графиков, диаграмм, опросов и научных трудов по заданной теме, он не только написал реферат, но и окончательно разобрался в себе.

Приняв уже как факт, что с Аомине образовалась глубокая эмоциональная связь, поэтому с ним ему так нравилось и лежать в обнимку, и учиться, и жить вместе и даже строить планы на будущее, Тайга признал, что Дайки интересует его в первую очередь как близкий человек и родственная душа, и что пол в данном случае практически не важен, что вполне согласуется с термином «демисексуальность».

Реферат в итоге он сдал на отлично и обрел некое подобие зыбкого​ равновесия​ — теперь Кагами знал, что не откажется от синеволосой заразы, чтобы тот​ ни писал в прощальных записках про хренового друга. Пусть продолжает быть хреновым, но пусть будет другом и рядом, а не неизвестно где, обрекая его на пустоту и боль. Однако, пока ему не известно местоположение Дайки, ничего другого не оставалось как кое-как существовать, работать, учиться и продолжать искать этого придурка, чтобы уже потом поговорить, обнять, ну и набить морду за такой «сюрприз».

После прояснения основных вопросов, стало морально легче, но вот эмоционально было все также тяжело. Теперь он словно существовал в двух отдельных параллельных мирах: на учебе отвлекался на новую информацию и даже, на некоторое время, забывал о своей искореженной жизни, отвечал на вопросы, писал контрольные и временами непринужденно общался с однокурсниками. На работе поддерживал свое амплуа хорошего парня используя навыки общения, да и постоянные вопросы покупателей требовали его внимания, так что тоже особенно впадать в уныние было некогда. Это был, так сказать его «внешний мир» с хорошими манерами, социальным лоском и определенными моделями поведения.

А вот «мир внутренний» напоминал пепелище после нашествия каких-то варваров. Прям как в учебниках истории — выжженная земля, лишь пепел, да кости погибших. Даже, наверное, не так — это был личный миниатюрный ад, напоминающий замкнутую временную петлю, в которой его агония повторялась по кругу: кошмары, недосып, улыбки во внешнем мире, расшатанные нервы, постоянные флешбеки в прошлое и периодические «зависания» в самые неожиданные моменты во внешнем «внутреннем мире». И так изо дня в день, пять дней в неделю, а в выходные «внутреннем мире» погребал его под собой полностью.

В первые дни после исчезновения, когда он столько раз, обознавшись, бежал за прохожими, перепутав их с Даем, у него ещё была надежда, хоть какой-то луч света в липком сером тумане…

Он разворачивал к себе синеволосых парней, рассчитывая увидеть знакомые синие глаза… А потом надежда сменилась попыткой забыть, он сорвался и выкинул все синее, даже свои любимые кроссовки: какой от них толк, если играть больше не с кем?

Комнату Дая запер и не входил. Совсем. Пытался запретить себе думать и вспоминать, но не смог привести чувства в порядок и сдался. Стёр все ими обоими любимые фильмы с компьютера, всю музыку, которая ассоциировалась с ним. Если бы только мог, стер бы и собственную память, настолько было непередаваемо больно.

Правильнее​ было бы переехать, сменить обстановку и окружение, но нелепая надежда и воспоминания о вместе проведенном времени не давали этого сделать. Он догадывался, что у Дайки была веская​ причина неожиданно исчезнуть, но никак не мог ее вычленить из множества вариантов. Самой логичной версией было: что-то взбрело в голову, а потом «пацан решил — пацан сделал», единолично принятое решение, как раз в стиле этого эгоистичного поганца.​

Поначалу за это хотелось его избить до реанимации, когда найдется, чтобы больше никогда так не поступал, но желание, с течением времени, постепенно сходило на нет, оставив в​ душе лишь тоску​ и апатию.​ Дома он махнул на все рукой: почти не убирался, перестал готовить и ел лишь тогда, когда в глазах темнело — сил быть собой прошлым у него не осталось.

Временная петля его личного ада замкнулась просто намертво — между двумя мирами теперь зияла пропасть, в которую он бы с удовольствием бросился, но был шанс найти Аомине, потому он, изо всех сил, держался. Жизнь катилась скорее по инерции — каждый день был как две капли воды похож на предыдущий: учеба — работа — апатия дома и переговоры с собой, что надо все-таки сделать домашнюю работу, а то завтра сдавать.​ Если бы не его ответственность и вбитое родителями понимание, что другие не должны страдать, потому что у тебя нет настроения или сил, Тайга бы свернулся в клубочек под одеялом и не выходил бы из дома.

Но нет, его воспитали бойцом, который не может опустить руки, у него просто нет на это права даже из самоуважения к самому себе, потому он, сжав зубы, вставал, через «не могу» делал ожидаемые от него вещи и продолжал улыбаться людям, как ни в чем ни бывало…​ А потом снова брел домой, опустив глаза и уже не высматривая синюю макушку в толпе: надежда, что Аомине где-то рядом, давным-давно развеялась как дым.

Единственное, куда он заглядывал, когда хорошо сдавал экзамены или контрольную, — тот маленький уютный ресторанчик итальянской кухни. Они подружились с Фабрицио, который стал отдушиной в этом бесконечно повторяющемся кошмаре, от которого никак нельзя проснуться. Когда​ осунувший Тайга, впервые за долгое время, заглянул поесть пасты, тот поинтересовался, где его бойфренд, но, увидев перекошенное болью лицо, сразу же закрыл ресторанчик и принялся отпаивать его вкусным латте и кормить пиццей, не взяв при этом ни йены.

Они просидели до самого вечера — итальянец не отпустил его, пока Кагами, плача и вытирая сопли его фирменными салфетками не рассказал всю историю его отношений с Аомине Дайки. Фабрицио был потрясающим слушателем — не перебивал, но очень живо реагировал на повествование: всплескивал руками, жестикулировал в особенно драматичным местах, даже ругался по-итальянски.

Его сопереживание было настолько искренним, что Кагами действительно полегчало после того долгого разговора и двух бутылок вина.​ С того раза он начал чаще заходить к «амиго», как итальянцы называли друг друга. Фабрицио пару раз посмеялся, что надо мягче это слово выговаривать, а то больше на испанский похоже, но потом плюнул и теперь был амиго Тайги.

Вот и сегодня повар широко ему улыбнулся и поздоровался.

— Buonasera, Тай! Ты сегодня опять что-то сдал на отлично, правильно?

— Buonasera, Фабрицио! Ага. Сдал презентацию по менеджменту «Стили управления». — устало улыбнулся студент и потянулся обнять друга.

Фабрицио был радушным и жизнерадостным, как и все итальянцы. И, будучи типичным обладателем южного темперамента, просто обожал обниматься со всеми. Тайга про себя радовался этому — хоть какой-то телесный контакт, напоминающий, что он до сих пор жив и чувствует.

— Рассказывай, что интересного в стилях управления! — затараторил амиго на английском, готовя ему кофе.

— Ох, ты реально хочешь моей смерти. Давай я тебе напишу название учебника и ты потом на родном почитаешь? А то у меня не настолько обширный словарный запас на английском ещё. — Тайга был выжат, как лимон, и напрягаться совсем не хотелось.

— Отличная идея. Мне для работы не помешает! — воодушевился хозяин ресторана.

— Именно. Надо открыть сеть ресторанов и подсадить японцев на пасту и пиццу.

— Да, да, да! — закивал собеседник, ставя перед ним вытянутую чашку с белой пенкой, посыпанной корицей, затем отошёл за прилавок обслужить клиентов и оставил наедине с его мыслями.

Тайга отпил приятный напиток и закрыл глаза. Кофе с молоком и корицей оставляли приятное послевкусие. Ощущение праздника, дома и тепла. У датчан, например, есть целое понятие «хюгге» обозначающее уютную атмосферу: теплое, желательно жёлтое освещение, кофе с корицей и кардамоном, сладкое, плед, вязаный свитер и носки на ногах. Жители датского королевства неспешно общаются с близкими, подзаряжаются позитивом, чтобы потом выйти в суровый скандинавский климат и улыбаться. Какого хрена Дайки решил уехать непонятно куда?! Вот бы сейчас поизображать из себя датчан: обняться, поваляться под пледом, попить кофе с корицей…

Вернулся Фабрицио и присел напротив со своей чашкой.

— Как сам? Выглядишь смертельно уставшим.

— Чувствую себя ещё хуже. Даже глаза больно открывать и возвращаться в реальность.

— Куроко так и не позвонил? — ложка неприятно билась о кружку.

— Позвонил, но он ничего про Аомине не знает, они не пересекались после того, как мы с Даем начали больше общаться. — Я уже ничего не жду и ни во что не верю, амиго. Так странно, я очень долго не считал его просто близким другом, но, только после исчезновения понял, что это самый близкий на свете человек…

Вздох Тайги напоминал стон смертельно раненного животного. Итальянец положил свою теплую руку на его ледяные пальцы и понимающе улыбнулся.

— Терять всегда тяжело, Тай. Но потеря на многое открывает глаза. Это как рестарт. Человек тебе показывает, что хватит, довольно. Только вот вопрос: кому довольно? Чего довольно? Что с этим делать дальше?

— Фабрицио, я уже и так, и так раскладывал: у нас только однажды была серьезная ссора, которую мы разобрали на конфликтологии и по-настоящему начались изменения. Дайки перестраивался, по собственному желанию. Ты сам его видел — ему хотелось узнавать новое, понравилось наконец учиться, вместе делать домашки… Он стал внимательным, дипломатичный, даже ласковым… Я не понимаю…

— Мой друг, может быть я ошибаюсь, но, мне кажется, дело не в тебе. Возможно, Дай решил, что ты для него слишком хорош. Люди уходят не всегда потому, что не хотят быть с кем-то, иногда они хотят освободить от себя, хотят, чтобы дорогой человек был счастлив.

До Кагами не сразу дошел смысл слов Фабрицио. За все это время под таким углом рассмотреть происшедшее ему просто не пришло в голову.

— То есть, ты думаешь, что возможен вариант, что он подумал, что он не тот человек, что мне нужен? Надо освободить место для кого-то получше?

— Да, такое очень даже возможно. Словно он сам себя наказал за что-то. Ему тоже очень больно, поверь!

Тайга ошарашенно закрыл лицо руками.

— Вот я идиот! Этот вариант даже не рассматривал, потому что совсем не похоже на его эгоистичный стиль, но сейчас понимаю, что это самое вероятное. В последнее время он очень изменился… Я знаю, он всегда был излишне импульсивен, но кто давал ему право решать такие вещи одному?! — руки сами сжались в кулаки до побелевших костяшек.

— Тай, я уверен, что он вернётся. Столь близкие люди не исчезают навсегда. Просто подожди, а пока подумай и разберись в себе. Постарайся понять, чтобы и ты с ним встретился другим человеком. — амиго успокаивающе погладил его кулаки. — Да, больно. Больно, потому что не понимаешь и считаешь, что предали. А может человек не додумался до другого варианта? Может он не знает, как надо поступать? Вероятно же, что у него такое впервые?

В словах Фабрицио было много разумного. Вот, что значит иметь богатый жизненный опыт, — поживший человек смотрит на вещи шире и допускает огромное количество вариантов развития событий, и даже не всегда самых плохих. А он сразу же выбрал пару тех, что были созвучны его состоянию и всё, другие словно вообще не существовали… Даже не попытался поставить себя на место Дая… Внутри как будто щелкнуло и он вспомнил момент перемены в Аомине: тот радостно побежал за учебником, пока он готовил суп, а затем ушел к себе под предлогом головной боли. Что он мог такого увидеть?

Ложка со звоном упала на фарфоровое блюдце.

— Реферат… — прошептал Кагами и вскочил. Порывисто обнял своего итальянского друга и чуть не расцеловал от облегчения. — Амиго, я понял, где искать! Спасибо за кофе, мне надо бежать! Я завтра обязательно зайду, ладно?!

— Конечно, Тай! Я рад, что ты понял! Удачи, файтинг! — Фабрицио помахал, улыбнулся и прошептал вслед убегающему парню, скрестив пальцы. — Чтобы у вас обоих все наконец-то наладилось.

Тайга пулей взлетел на третий этаж, несколько раз уронил ключи, пока открыл дверь и, не снимая обуви, вбежал в комнату. Ноут, как назло, грузился слишком медленно. За это время​ успел сбегать закрыть дверь, снять таки кроссовки и раздеться. Чуть не сел мимо стула и защелкал по папкам в поисках этого злосчастного реферата.

— Ага, вот он. Так, я после ухода Дая ещё часа три его дописывал — значит, он мог видеть кусок из начала. Что же ему могло попасться на глаза и так запасть в душу? — он начал вдумчиво читать то, что сам написал тогда в эмоциональном запале. Ещё препод отметил, что это было скорее криком души, чем​ компиляцией работ.

«Всё-таки совместное проживание ускоряет процесс привыкания и координации действий: разучиваются привычки, алгоритмы поведения, слова-паразиты, любимые выражения, два человека подгоняются друг к другу как шестерёнки одного большого механизма под названием «взаимные отношения». Одновременно с этим появляется новая информация о человеке: его скрытые стороны, которые он считает нелицеприятными, биологические реакции, которые надо принимать во внимание, какие-то стереотипы и закостенелые установки, требующие пересмотра и глубокой внутренней проработки».

— Тут вроде ничего такого страшного и не написано. — он почесал карандашом затылок, погрыз кончик, ещё раз перечитывая строчки, чтобы убедиться, что да — вроде все более или менее «нормально» и шока у читателя вызвать не должно.

«Когда первый этап адаптации будет пережит, и человек будет принят другим даже с недостатками, то начинается поистине самый интересный период — глубокое погружение с желанием понять, прикоснуться к внутренней сути, ощутить и соединиться — на мгновение стать другим. Увидеть мир глазами другого человека, погрузиться в чужой микрокосм и познать суть этой личности. Вслед за этим не отвернуться, не испугаться, открыться и ждать, позволяя другому прикоснуться к самому сокровенному, увидеть тебя без социального лоска, узнать твои темные стороны, принять недостатки, стать тобой на мгновение, и отступить в свое пространство, оставляя послевкусие близости.»

— Ну, с этим тоже вроде как полный порядок. Думаю, что он чувствовал что-то похожее. — Тайга нахмурился и заново вчитался. — Вроде тоже не то. Где же был абзац про гармоничные отношения?!

«Классическая литература, реклама и маркетинг насаждают обществу такие понятия как идеальные отношения и вечная любовь, которые базируются именно на вышеописанном желании максимально познать другого человека. Из-за субъективности восприятия, авторы транслируют свой травматический опыт созависимых отношений как нечто ценное, такое, чего нет у других. И неокрепшие умы, читая книги, смотря растиражированные фильмы и слушая песни о такой несчастной, но одухотворённой любви, истязают себя и своих близких невыполнимыми требованиями, ничем не подкрепленными претензиями, ревностью, в попытке доказать, что вот это и есть любовь.

На самом деле, это непрекращающийся кошмар, в который люди погружаются в надежде обрести целостность, которую нельзя найти вовне — лишь восстановить изнутри. Оставаться собой, когда против тебя такое вселенское согласие, инстинкты и установки общества, очень трудно. Ещё труднее не позволить это сделать другому, чтобы в конце концов ваши отношения продолжались, а не калечили двух ни в чем не виноватых людей, которые просто не потрудились разобраться в себе».

— Точно. А я и забыл про эти… — выдохнул Тайга. Синеволосая зараза же не прочитала окончание, где он писал от себя, что помогая друг другу из созависимости можно выйти. — Да черт! Чего он там себе напридумывал?!

Тайга даже заревелот глупости Аомине: вместо того, чтобы поговорить, тот себе нарисовал самую мрачную картину и «ушел в закат». Мудак! Потом вытер лицо, плюнул на все и пошел убираться в комнате соседа. Снял постельное белье, открыл окно, положил подушку с одеялом проветриваться на подоконник и направился на кухню за тряпкой для пыли. После настал черед пылесоса: он отодвигал мебель, чтобы добраться до укромных уголков, и за кроватью обнаружил фотографию, на которой они с широкими улыбками смотрели в объектив и показывали знак V скрещенными пальцами.

Кагами устало сел на пол, смотря в синие смеющиеся глаза, и снова заревел. Хорошо, что работал пылесос и заглушал его рыдания, всхлипы и мгновенные приступы удушья, когда перехватывает горло и кажется, что сейчас боль материализуется и от​ грудной клетки не останется больше ничего…

Так долго он ещё никогда не пылесосил. Бедные соседи. Зато полегчало и в голове стало ясно. Тайга улыбнулся фотографии и прошептал:

— Я найду тебя, и выбью из тебя всю ту дурь, которая взбрела в твою тупую башку!

Уборку он закончил поздним вечером, даже приготовил себе бенто в университет, выпил снотворное и завалился спать. Режим депрессии перешёл в режим выжидания и накопления сил для следующего витка поиска синеволосой заразы.

Наступил следующий день и, казалось, что он будет как две капли воды похож на предыдущий, но в цепочке событий под названием «жизнь Кагами Тайги» назревали глубокие изменения…

— А вы не могли бы мне принести такую же майку, только синюю? — раздался голос покупателя из примерочной.

— Да, конечно. Минутку. — он повесил майку на перекладину и чуть отошёл на пару шагов в сторону, чтобы не смущать клиента, но при этом слышать пожелания.

Сегодня упоминание о синем цвете не вызвало приступа истерики, как раньше. Как будто пружина наконец-то разжалась где-то глубоко внутри, и стало легче дышать. Однако внезапно промелькнувшие вдалеке синие волосы заставили его насторожиться и замереть.

— Неужели… — прошептал Тайга и сжал кулаки, чтобы не рвануться от покупателя, и не побежать следом.

— Вам ещё какую-нибудь майку принести? — вежливо поинтересовался он, чтобы был повод выйти в зал.

— Да. Еще красную и зелёную.

Он метнулся за майками и начал глазами искать синюю макушку. Мужчина, отдаленно похожий на Дая, стоял и рассматривал спортивные костюмы. Тайга выдохнул, когда понял, что это не Аомине, и пошел обратно. Упаковав майку, дежурно улыбнувшись и проговорив стандартную фразу, решил сходить на склад за самыми ходовыми моделями кроссовок: их разбирали как горячие пирожки, а у него в наличии осталось только два размера.

Вернувшись с коробками, он вновь увидел того же синеволосого мужчину, ожидающего его у прилавка.

— Добрый день! Чем могу вам помочь? — произнес Тайга заученную формулировку, поставив коробки.

— Добрый день! Скажите, это вы Кагами Тайга? — вежливо улыбнулся незнакомец, выжидающе глядя в глаза.

— Да, это я.

— Простите, я не представился. Меня зовут Акайо Аомине. Я отец Дайки.

— Приятно познакомиться. С ним все хорошо?!

Слова еле выдавливались, от удушья, перехватившего, в одно мгновение, горла, пальцы сразу же похолодели и Тайга мимолетом подумал, что ещё чуть-чуть и грохнется в обморок.

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Когда вы сможете освободиться?

— Работа заканчивается через час. — на полном автомате ответил Тайга, но потом нахмурился, сжал кулаки и выпалил. — Но я освобожусь через пять.

— Хорошо. Через пять минут в кафе за углом. Я буду ждать.

— Договорились. — Тайга попытался улыбнуться непослушными губами, но получилось плохо.

Отец Дая вышел, а он, кинулся к менеджеру. В голове крутились мысли одна ужаснее другой, но он себе напоминал, что варианты бывают разные: может, конспекты Аомине нужны, например. Тайга поставил менеджера, перед фактом, что отработает в какой-то другой день, сейчас у него чрезвычайная ситуация, могут даже высчитать с него этот час, схватил свои вещи и рванул в кафе. Мужчина сидел за столиком у окна и смотрел на людей. Он аккуратно присел напротив и изо всех сил сцепил руки под столом. Акайо посмотрел на него и грустно улыбнулся.

— Боюсь, у меня плохие новости.

Тайга лишь шумно выдохнул и посильнее сжал пальцы, до боли вонзив ногти в ладони, чтобы не заорать.

— Аомине в больнице. У него лейкемия с осложнениями. Комплексный диагноз в три строчки, простому человеку понять невозможно. Врачи не знают, как это вообще лечить, так что пробуют разные варианты. Шансов мало, но самое страшное не это — он не хочет бороться, Тайга. Как будто принял решение умереть и действительно умирает. — красивые пальцы нервно комкали бумажную салфетку. — Я уже отчаялся. Он ничего не хочет…

​ — Где он? — почти шепотом произнес Тайга и, с болью, посмотрел на отца Аомине. — Скажите мне где он!

— Он в больнице в нашем городе. Я отвезу тебя к нему. — мужчина поднялся и они вместе вышли из кафе.​

Уже сидя на заднем сидении автомобиля с Акайо Аомине, он внезапно спросил:

— Почему вы считаете, что, увидев меня, Дайки захочет жить? Он же принял решение вычеркнуть меня из своей жизни.

— Познакомившись с тобой, он захотел измениться. Он поступил на бюджет, начал учиться и даже стал чаще звонить. А потом приехал совсем другим человеком… И теперь вот это. Наверно, ты единственный, к чьим словам он сможет прислушаться. — в карих глазах читалась безысходность.

— Думаю, что вы правы. Жаль, что вы раньше меня не нашли, может быть до этого бы и не дошло…

— Ты прав, я уже устал себя ругать, что пошел на поводу у сына и не нашел тебя раньше, даже если он и был против. — мужчина выдохнул и поджал губы. — Но теперь пришло время исправлять ошибки, и я очень тебя прошу, — помоги мне спасти Дайки!

— О чем вы? Конечно! — решительно заявил Тайга и сжал трясущиеся пальцы в кулак.

========== 3rd decade of October ==========

Приехали они поздним вечером. Больница уже отошла ко сну и приемные часы давно закончились, однако деньги и связи решают всë — попадавшийся по пути медперсонал лишь уважительно кланялся, пока они шли по длинным гулким коридорам, пропитанным тяжелым запахом дезинфекции и лекарств. Аомине-старший довел его до нужной двери, но сам заходить не стал. Тайга немного подержался за ручку, собираясь с силами, и тихонечко проскользнул внутрь.

Это была небольшая двухместная палата. Одна кровать пустовала, а на подушке второй виднелась копна синих волос. Рядом на стуле дремала миловидная женщина, держащая в руках газету — должно быть сон сморил ее за чтением. Тайга на цыпочках подошёл поближе и рюкзак чуть не выпал из его ослабевших пальцев.

Он почувствовал, как от одного взгляда на похудевшее и осунувшееся лицо глаза предательски защипало. В горле мгновенно появился ком при виде черных синяков под глазами, нахмуренных, даже во сне, бровей, искусанных губ и испещренных следами уколов рук. Но все это перекрывала одна мысль: «Наконец-то я тебя нашел…».

Кажется он все-таки всхлипнул и женщина на стуле тут же зашевелилась, спросонья ошарашенно глядя на незнакомого плачущего парня, но потом сообразила, улыбнулась и поднялась навстречу.

— Приехал… — выдохнула она и в ее синих глазах тоже заблестели слезы.

«А глаза-то у Дая мамины…» — невпопад подумал Тайга. Шмыгнув носом, быстро вытер слезы, и тихо поздоровался.

Мать Дайки порывисто его обняла, словно очень близкого человека, с которым давно не виделась, а он молча приобнял в ответ, не зная, что принято говорить в таких случаях. Они немного постояли, потом женщина от него мягко отодвинулась.

— Спасибо, что приехал. Пожалуйста, оставайся столько, сколько нужно. Не беспокойся, водитель отвезёт тебя обратно. — она положила руку ему на плечо. — Но ты хоть поел? Может, хочешь чего-то попить? Тут на этаже есть кофейный автомат.

— Я бы не отказался… — Тайга замешкался. — …Аомине-сан.

— Тогда пойдем выпьем кофе и немного поговорим! — предложила она и взяла кошелек из сумки.

Тай ещё раз взглянул на чудовищно изменившегося Дайки и нервно сглотнул. Он ненавидел больницы из-за липкого страха, который окутывал его в этих стенах, оседая на коже капельками холодного пота.

Аомине-сан настояла и купила ему кофе. Они устроились в комнате отдыха и какое-то время молчали. Затем женщина потерла ладони, — Тай успел заметить подергивающиеся пальцы — и заговорила:

— Уже неделю лежит в больнице…— она вздохнула. — Кстати, я должна перед тобой извиниться. В тот раз я соврала, что он уехал, когда ты приезжал, потом тоже. Ужасно стыдно из-за этого. Прости меня, пожалуйста. Он ничего не объяснил, просто приехал и заперся в своей комнате. Отключил телефон, не пользовался компьютером, сказал, что его ни для кого нет.

— Ну, очень в его стиле.

— Точно. Потом я начала замечать, что он почти все время спит и очень мало ест. Буквально таял на глазах. Я умоляла его поехать к врачу, но он отказывался. Слава богу, что той ночью мне не спалось и я проходила мимо комнаты: сын хрипел. Вызвали скорую и прямиком в больницу. Сразу взяли кровь. Через час Дайки уже был в палате и делали новые анализы… — собеседница перевела дыхание и замолчала.

Тайга слушал молча, не перебивая. Его накрыло чувство нереальности происходящего, очень хотелось очнуться от этой безысходности и пусть все будет как раньше: чтобы он и Дай проснулись в их маленькой уютной квартирке под одним одеялом, как ни в чем не бывало… Чтобы Аомине его снова шутливо пнул, ворча, что Кагами опять отлежал ему руку… Но этот страшный сон все никак не заканчивался. Тайге только оставалось сидеть и слушать Аомине-сан, до боли сжимая свои длинные красивые пальцы, чтобы не заорать.

— Врач беседовал со мной долго. Он тоже фанат баскетбола и знает сына. Минут пятнадцать никак не мог мне сказать диагноз. Шок у всех был сильным: единственный диагноз в стране… Они не знают, как его лечить и будут пробовать сразу все… — она заплакала.

Тай отставил бумажный стаканчик на столик и накрыв ее сцепленные руки ладонью, с чувством произнес:

— Они действительно могут не знать как лечить уникальный случай, но, в первую очередь, он должен захотеть жить и бороться. Если есть воля, то врачи сделают все остальное!

— Думаешь?

— Нет, знаю. — кивнул ей парень. — Аомине-сан, я тоже пережил смерть, и верю, что ваш сын справится, если захочет!

— А по тебе совсем не скажешь… — синие глаза внимательно на него посмотрели. — Тогда я тебя очень прошу, не дай ему умереть, хорошо?

— Хорошо. — он встал и прикоснулся к плечу женщины. — Езжайте домой и отдохните. Я побуду с ним.

— Спасибо тебе. — она записала свой номер телефона на бумажке и сунула ему в руку. — Позвони мне, когда надо будет вернуться.

— Договорились.

Они вместе зашли в палату. Тайга подвинул стул, на котором раньше сидела Аомине-сан поближе к кровати и сел, а она, нагнувшись чтобы взять сумочку, лежащую рядом на тумбочке, вдруг прошептала ему на ухо:

— Знаешь, во сне он постоянно твердит твое имя. Похоже, ты для него действительно важен!

Она поднялась и ободряюще улыбнулась на прощание.

Тайга осторожно положил свою руку на согнутую в локте загорелую руку друга, лежащую поверх одеяла. На тыльной стороне руки, почти у запястья, был катетер*, соединённый с капельницей.

«Стопроцентно поставили катетер сюда, потому, что в вены уже колоть некуда…». — подумал он, вспоминая каково это, когда не согнуть руки в локтях от боли, после ежедневных капельниц в обеих руках.

У него, конечно, была не лейкемия, а лишь перитонит*, но какая разница от чего оказался на грани смерти? Недели две боль в животе списывал на несварение, пока не упал в обморок прямо во время игры. Ему повезло, как и Даю: если бы не это и не расторопные врачи, которые сразу же увезли в операционную, началось бы заражение крови.

Простая операция затянулась на пять часов. Ассистировало несколько хирургов. Даже организм спортсмена не справился с нагрузкой, и сердце не выдержало. Он отчетливо помнил, как наблюдал процесс реанимации со стороны: как кричали врачи, пытаясь запустить сердце, как сделали укол прямо через грудную клетку…

В тот момент ему было все равно. Он умирал, а врачи боролись за его жизнь, но это было уже не важно. Его ничего не держало, он хотел умереть ещё две недели назад — просто не стал расстраивать мать, которой придется отмывать ванную от крови своего единственного сына. Когда она постучала в дверь ванной и радостно позвала есть торт, он как раз заносил лезвие, чтобы полоснуть вену на левой руке вдоль, но нелепое приглашение съесть торт его просто добило и он не стал портить праздник маме.

Поэтому все перестало иметь значение задолго до того, как на операционном столе его настигла клиническая смерть. Он умирал, но в какой-то момент понял, что не сможет больше играть в баскетбол, если не захочет жить. Все же осталось еще что-то интересное, ради чего стоило вернуться обратно… В тот момент он выбрал жизнь, а не смерть, и сердце вновь забилось… Он выбрал жизнь и Дай должен поступить так же!

Под рукой легонько зашевелились пальцы и Тайга перестал отстраненно рассматривать пластиковую трубку капельницы, очнувшись от наваждения, вызванного этими жуткими воспоминаниями. Он поднял глаза и встретился с удивлённым взглядом Аомине. Ну наконец-то синий цвет волос и глаз совпал в одном человеке.

— Привет!

— Привет!

— Хааг? — прищурился Тайга. Дайки только кивнул и потянулся навстречу.

Хватка оставалась крепкой, и это внушало надежду: раз силы есть, то и побороться за выздоровление сможет. Тайга осторожно погладил его по спине. Аомине просто вцепился в него мертвой хваткой, кажется до конца не веря своим глазам.

— Ты пришел…

— Как я мог не прийти?! Вообще-то собирался тебе лицо разбить, но это позже. — выдохнул ему в ухо Тайга. — Знаешь как без тебя плохо было!

— Знаю. — тяжело вздохнул Аомине и потерся носом о его плечо.

— Теперь все хорошо. Ты справишься!

— Врачи в этом не уверены…

— Если ты захочешь жить, врачи сделают все остальное!

— Что-то ты слишком уверенно это заявляешь.

— Уверенно, потому что по собственному опыту знаю.

— Разве у тебя была лейкемия?!

— Нет. Остановка сердца во время операции. Не рак, но тоже очень весело. Я знаю, что решать в первую очередь тебе самому. — ухмыльнулся Тайга предоставляя другу пару минут, чтобы переварить новую информацию.

— А чего раньше не рассказывал? — последовал резонный вопрос.

— Как-то не было повода.

— Да ладно?! Я у тебя спрашивал про шрам, а ты просто отмахнулся: удалили аппендикс. Мне показалось, что шрам слишком длинный для простой операции, но я не стал в душу лезть, думал, сам расскажешь. И хренушки. Друг называется.

Дайки раздраженно фыркнул — похоже это его действительно задело, словно он чужой или не заслуживает знать. Пришлось искренне извиниться, что ненароком обидел и погладить обиженную синеволосую заразу по макушке.

— Ну прости. Могу сейчас рассказать, почему он такой длинный.

— И рассказывай.

— За год до прилета в Японию у меня заболел живот. Думал — несварение. Сходил к врачу — тип да, попейте таблетки для улучшения пищеварения. А потом в обморок грохнулся во время игры. Оказывается, аппендицит порвался, и гной почти попал в кровь. Но врачи успели. Пришлось ну очень промывать все, по самые гланды. — Тайга истерично засмеялся. — Поэтому шрам длинный — надо же как-то было достать.

— Реально вытащили всё и мыли?

— Ага. Ты отдельно и твоё добро отдельно в тазике. Красота. Потому пять часов вместо часа, передозировка наркозом, остановка сердца, клиническая смерть — все в лучших традициях.

— Видел свет?

— Неа, но видел себя со стороны, когда сердце запускали.

Аомине обнял его покрепче, явно ошарашенный такой поступившей информацией, и тяжело вздохнул, очень хорошо понимая, что такое больница и каково это — быть на волосок от смерти.

— Ничего себе… А как ты в тело вернулся, если тебя выкинуло?

— Захотел снова сыграть в баскетбол. Отказался умирать, хотя до этого хотел. Я же чуть не перерезал себе вены в ванной за две недели до этого. Мне тогда казалось, что это лучший выход, если у тебя не получается и все против тебя… Ну и вот, оказалось жить все-таки стоит. Вот такая история. — он тоже покрепче обнял Аомине. — После этого не люблю больницы, но смерти не боюсь.

— Теперь я понимаю, почему ты такой безбашенный в баскете: как будто для тебя нет ничего невозможного.

— Не злишься больше?

— Больше не злюсь, просто рассказывай про себя больше, ладно? А то вроде знаем друг друга уже вон сколько, а столько еще не знаем друг про друга, оказывается. — в голосе Аомине слышалась досада.

Как ни странно, сейчас было хорошо просто посидеть рядом: переживания недавнего прошлого словно поблекли. Тайга нашел Дайки и немного успокоился, но четко понимал, что теперь предстояло самое сложное — методично выполнять предписания врачей, улыбаться несмотря ни на что, спокойно переносить перепады настроения больного, ведь в лечебном учереждении любому не по себе, и мотивировать бороться, вместе идти вперёд, пусть даже маленькими шажками.

Самое трудное именно в этом — продолжать жить во время такой трагедии, не опуская руки и верить в победу, пока не настанет день, когда врач, с улыбкой, скажет, что пациент здоров и может возвращаться домой, а бывший больной и его близкие с облегчением выдохнут, оживут и будут носиться по палате, собирая вещи и радостно строя планы на будущее.

— Не устал сидеть? — заботливо поинтересовался Кагами.

— Ты прям как моя мама. Не спрашивай, я сам скажу. — снова фыркнул Аомине.

— Ты смотри, какие мы чувствительные: слова прям не скажи, сразу на место поставит. — за это он получил укус в ухо и даже не расстроился: ну раз пнуть не смог, хоть укусил.

— Я хочу кофе. Тебе принести? — он отодвинулся и посмотрел в недовольное лицо Дая.

— Чего это ты такой жизнерадостный, а?

— Ну, я наконец-то тебя нашел, чем не повод для радости? Так принести или пойдешь со мной?

Тайга почувствовал, что снова может улыбаться, ведь он нашел свою синеволосую заразу. Его не пугали трудности, главное — Дайки жив, рад ему, значит остальное приложится.

— Ну, раз ты просишь…

Они стояли в коридоре у окна, и в темной ночи стекла отражались их лица и капельница Дайки. Тайга пил кофе, задумчиво рассматривал Аомине и никак не мог насмотрелся.

— А тебе идёт пижама. Чего не носил?

— Пффф. Чего это я дома должен ходить в пижаме? — к нахальному поганцу, похоже, вернулся прежний уровень язвительности.

— Ну да, дома только треники, только хардкор.

Тайга было заржал, но тут же спохватился и прикрыл рот ладонью. Дайки пил сок из банки, тоже что-то рассматривая в темноте за окном.

— Как там в универе? Моя цыпа в магазине не появлялась? Что вообще нового?

Тайга принялся заманчиво описывать новые интересные предметы: кризисные коммуникации, маркетинг, социологию. Рассказывал смешные приколы с работы, а еще погордился как однажды учился готовить пасту сам, под четким руководством Фабрицио, который, пытаясь его растормошить, настоял, что амиго должен знать как это делается. У отражения Дайки в стекле был заинтересованный взгляд, что не могло не радовать.

— Слушай, а почему бы тебе не продолжить учиться? — внезапно пришедшая мысль, заставила повернуться к другу.

— В смысле?

— В прямом. Переведись на заочное отделение и не теряй год. Ноутбук у тебя есть, интернет не проблема, а конспекты я тебе отсканирую и пришлю. Я тоже могу перевестись за заочное, и будем опять вместе делать домашку! Круто же будет. Я могу переехать сюда и буду рядышком. Смогу ежедневно забегать, приносить вкусняшки и проверять хорошо ли ты себя ведёшь и слушаешься ли маму. А в конце семестра просто будем ездить и сдавать экзамены.

— Продолжить учиться — хорошая идея. — Аомине посмотрел не закончилась ли капельница. — Но у меня есть условие. Пошли в палату, расскажу.

В палате Дайки сел на кровать и провел рукой по лицу. Тайга неуверенно присел на стул напротив, надеясь, что ему не будет сказано идти подальше со своими предложениями.

— Я прочитал кусок твоего реферата про созависимые отношения. Так получилось. — признался Дайки и виновато посмотрел. — И я согласен с написанным: не хочу созависимых отношений, однако и один быть тоже не хочу. Знаешь, когда лежишь в больнице, многое переосмысливаешь, разбираешь, что же в твоей жизни пошло не так, и приходишь к неожиданным ответам.

Кагами кивнул головой, не совсем понимая, к чему тот ведёт, но тут же принялся объяснять, опасаясь отрицательного ответа:

— Реферат не был закончен. Потом я дописал, что с этим можно справиться вместе. Важно желание это сделать и понимание происходящего, уважение и…

— Да, справиться могут, но без жертвенности, Тай. Поэтому условие такое: ты останешься на дневном и не переезжаешь. Я переведусь на заочное и буду рад твоей помощи, и конспектам, ведь мне реально скучно просто здесь лежать. Как ни странно, мне понравилось учиться… но вот плясать вокруг меня не надо.

— Да это не жертвенность, это просто оптимальное решение! — Тай начал кипятиться.

— Не злись, я объясню. Это было твоим решением — поступать в универ, работать и не зависеть от родителей, и ты его реализовал. Я пошел с тобой, и мне понравилось. Но потом я принял другое решение, — и вот мы здесь. Это мое решение, и с ним я буду разбираться самостоятельно. Пойми, я не отталкиваю тебя и очень понимаю твое желание быть рядом и помогать, но мне же будет легче справиться, если ты не сломаешь свою жизнь из-за моего неправильного решения, понимаешь?

Тайга сжал руки в замок, стараясь не злиться, а слушать.

— Ты сам мне задвигал про равноправные отношения. Так вот, я согласен на равноправные.

— Но я хочу больше с тобой общаться! Ты же теперь не живёшь в соседней комнате. — проворчал Кагами.

— Будем созваниваться и переписываться, не переживай. Ещё надоесть тебе успею. — усмешка Дая была совсем не злой. — Приезжай на выходные, будем кино смотреть и дурью маяться. Может, погулять разрешат.

— Тяжело, знаешь ли, жить своей жизнью, когда у близкого человека уникальный и очень сложный диагноз, а у самого был почти месяц кошмара. Я же не знал, почему ты уехал и думал, что всё: больше не увижу и в баскетбол не сыграю. Разумеется, мне до чёртиков хочется прописаться здесь, ведь я боюсь снова тебя потерять. Что тут непонятного?

Дайки слегка пнул его ногой, но выглядел при этом чертовски довольным.

— Да не умру я, обещаю! Они, конечно, попытаются меня прикончить, и трудно будет обязательно, уже предупредили, но давай мы оба постараемся? Тем более, услышав твою историю, я не могу тебе проиграть! — Аомине улыбался как раньше: с предвкушением.

Пусть сердцем Тайга и не был согласен с условием, теперь уже сам желая приклеиться и не отпускать, но умом прекрасно понимал, что Аомине хочет как лучше не для себя, а для них. Поэтому, немного похмурившись, он улыбнулся и согласился, но все же «свои пять копеек» решил вставить.

— Ладно. Ты использовал против меня мою же тактику, поганец!

— Да, да, у нас это взаимно. Ну что, не будешь корчить из себя героя и позволишь мне самостоятельно выиграть эту игру? От пасов я не отказываюсь, но в корзину буду забивать сам.

— Хорошо, будь по-твоему. Но кроме универа, остальное на мое усмотрение. Это мое условие. Где и как работать, и работать ли вообще, когда приезжать — я буду решать сам.

— Уговорил. — ухмыльнулся Аомине.

Время вместе пролетело незаметно и уже нужно было уезжать, чтобы утром попасть на лекции, но Тайге жутко не хотелось. Прям как в детстве, когда заканчивалось воскресенье: он понимал, что завтра в школу, и настроение резко портилось. Сейчас тянуло остаться и послать все к чертям, но нельзя, да и Дай не позволит. Видно, что он думал обо всем долго, раз так быстро выдал ответы. Может, и не ждал уже, что Тайга появится, но надежда страшная вещь: невольно хочешь и ждешь, даже если принял решение бросить все.

— Дай мне свой телефон. — внезапно потребовал Аомине и начал набирать номер. — Мам, а ты можешь привезти нам бургеры? Мне два терияки и Таю два чизбургера. Спасибо. Да, подождем тебя, поедим, и он поедет. Захвати мой телефон с собой, пожалуйста. Ага, надо быть на связи теперь. Да, нужно новую симку, правильно. Все, ждем тебя.

— Все за всех решил. А где же равноправные отношения?

— Давай не начинай. — Дайки забрался под одеяло и, поставив подушку к изголовью кровати, сел. — А то я не знаю, как ты бургеры любишь. Считай, позаботился о тебе, да и маман обрадовалась, что я захотел чего-то. Слушай, а позови медсестру, капельница заканчивается.

— Ладно, заботливый ты мой. — усмехнулся Тайга и вышел.

Тайга вышел, а Аомине улыбнулся на «заботливый мой» и облегченно выдохнул. Потом вспомнил, что он ещё и близкий человек и совсем хорошо стало.

«Все-таки нашел меня, зараза. Не сдался, простил и приехал… Кагами Тайга, ты опять меня сделал, но я совсем не против».

Пришедшая молоденькая медсестра ловко вытащила трубку из катетера, спросила о самочувствии и укатила с собой капельницу.

— Руки как… очень больно сгибать?

— Блин, всё забываю, что ты в курсе всех этих примочек. — Аомине почесал затылок. — Больно. Синяки как у наркомана.

— А уколы не делают?

— Я тебе не буду рассказывать, как моя задница себя чувствует. Ты уже в курсе, насколько это весело, когда по шесть уколов в день колют.

— О даааа, непередаваемые ощущения. — на это заявление они заржали оба.

Через полчаса приехала Аомине-сан и привезла им заказанное. Она сидела и улыбалась, глядя на жующих парней: как будто сто лет они эти бургеры не ели. Тайга сделал просто невозможное: ее сын повеселел, язвил и выглядел более живым. Ей, как женщине с опытом и матери, было понятно, что эти отношения куда больше, чем простая дружба, но они ещё должны до этого понимания дорасти.

Комментарий к 3rd decade of October

* катетер - трубка, вводимая в каналы и полости тела в диагностических и лечебных целях.

* перитонит - воспалением брюшины. Состояние крайне опасное для организма, так как нарушает функционирование всех жизненно важных органов. Острый перитонит требует оказания неотложной врачебной помощи, в противном случае в течение короткого времени он может привести к смерти пострадавшего. Развивается перитонит при попадании микробов (реже вируса) в брюшную полость. Собственных защитных возможностей у брюшины нет, воспаление быстро распространяется, вырабатывается огромное количество токсинов, которые быстро отравляют весь организм.

========== 1st decade of November ==========

Тай ел бенто и смотрел в окно университетской столовой: лил дождь, а он забыл взять зонт, потому что в очередной раз собирался на лекции в последнюю минуту. И жаловаться некому — сам виноват. Дайки гнал его спать ещё в полночь, но он все никак не мог заснуть, и до последнего писал сообщения в мессенджере.

«Ладно, в больнице высплюсь». — подумал Тай и чуть не засмеялся. — Мда…

Вот так и меняется твое отношение к вещам: начинаешь недосыпать, потому что жутко скучаешь и не можешь заставить себя отложить мобильник в сторону. Появляется привычка часто проверять телефон: нет ли новых сообщений, а они неизменно есть. Учишься на лекциях под столом украдкой набирать ответ, глядя преподавателю в глаза и понимающе кивая. Уже в понедельник ждешь следующих выходных, чтобы спокойно выспаться в больнице, потому что расстояние между вами будет несколько метров и не надо волноваться, как он там без тебя. Одна лишь мысль, что через несколько суток они встретятся, обнимутся и будут вместе смеяться и подначивать друг друга, поднимала настроение и заставляла внезапно улыбаться незнакомым людям на улице, напевать себе под нос и пританцовывать дома у плиты, пока готовишь ужин.

Аомине писал часто и много. Это все ещё не переставало удивлять Тайгу: нет, тот и раньше писал ему смски, но сейчас наконец-то понял необходимость своего присутствия хотя бы строчками букв в сообщениях, ведь физически не мог находится рядом, и не скупился на смайлики, шуточки, подколки и размышления. Тайга тоже отвечал длинными сообщениями и, по возможности, часто. Было очень непривычно поначалу, но преимущества такого общения проявилось сразу: некоторые смущающие вещи намного легче прояснить письменно, правильно подобрав слова и смайлики.

На этой неделе Дайки готовил презентацию по менеджменту. Сначала выпросил у Тайги его презентацию, за которую тот получил отлично, ведь нужен же достойный образец, на который можно ориентироваться, а потом гордо заявил, что сделает свою презентацию на тему мотивации персонала. Разумеется, причина была не только в образце, Аомине интересовали в первую очередь мысли самого Кагами и он, с интересом, читал все, что тот писал, смущая затем лестными отзывами. После того злосчастного реферата Аомине зауважал его умение глубоко прорабатывать тему и теперь, стремясь превзойти, разбирался в предметах очень основательно.

Кстати, законченный реферат он тоже дочитал и признал, что надо было подождать и не пороть горячку. А еще проштудировал несколько статей про созависимые отношения, и они долго обсуждали, можно ли в человеческом обществе, без нечеловеческих усилий над собой, выстроить нормальные отношения с окружением. Вывод им обоим не понравился. Дайки долго возмущался, что пора менять систему общества и жить нормально.

Тайга ему предложил начать с себя и посмотреть, насколько легко измениться самому, а уже потом говорить об обществе. В ответ получил злобный смайл и признание, что тот собирается сходить к психологу, потому что его болезнь — ничто иное как механизм самоуничтожения. Тайга написал целую простынь о том, что это замечательное решение, похвалил его готовность разбираться в себе и менять жизнь.

В четверг с утра его ждала новость в виде сообщения, от которого сердце забилось чаще.

— Доброе утро, студент! Вставай, радостно беги грызть гранит науки и делай домашку вперёд! Я договорился, что ты будешь со мной ночевать вместо мамы, так что качаю остальные фильмы «Форсажа»! Мы должны его пересмотреть! Правда, без пива и чипсов. (грустный смайл) Не разрешают, сволочи, но маман обещала много вкусного наготовить на выходные, потому не парься на счет еды. Возьми с собой ночнушку, будем соревноваться у кого пижама красивее. Хааг. (улыбающийся смайл)

— Доброе утро, боец! Ничего себе, умеешь удивить! Как тебе это удалось? Признавайся, кого ты там напугал и чем?! (удивленный смайл).

— Это секрет. (хитрый смайл) Я не понял, где мой хааг?

— Извини. — он выслал три строчки обнимающих смайликов, чтобы Дай не подумал, что тот забыл про обнимашки. — Хорошо, сделаю всё и возьму с собой самую лучшую пижаму — «трусы» называется.

— Тут люди вообще-то кроме нас будут. (смеющийся смайл) Я-то тебя полуголым видел, а вот другие… Предвкушаю как у медсестер давление подскочит и они закапают слюной всю палату. (злобный смайлик) Хоть как-то отомстим им, а то только меня мучают. (плачущий смайл) Все, не опоздай на лекции от счастья!

— Ладно, уговорил, возьму одежду для сна. Ты же скальп с меня потом снимешь, если что-то не по-твоему будет. Пользуешься своим положением, зараза (злобный смайлик) Все, не пропадай! Я побежал! (обнимающий смайлик)

Тайга начал собираться на лекции, параллельно переваривая новость. Непонятно, как Дайки это все организовал, и его родители согласились, но завтра после работы за ним приедет водитель, отвезёт в больницу и доставит обратно домой в воскресенье вечером.

Пришло сообщение от отца Аомине, тот писал, что все устроит с медперсоналом, пусть он не беспокоится — не выгонят. Этот суровый мужчина как-то очень тепло к нему отнёсся, хотя старательно это скрывал. Наверное, это у них с Даём общее: сентиментальничать не любят, но зато на деле чувствуешь их заботу даже в мелочах. Следом Аомине Нана прислала сообщение с вопросом, чтобы он хотел поесть на выходных: она приготовит и все положит в холодильник, останется только разогреть и проследить, чтобы Дайки поел, а то ей опять приходится его заставлять. И вот так внезапно у него появилась еще одна пара родителей, не своих правда, но их статуса это не меняло, они о нем тоже по-своему заботились.

После лекций Тайга забежал к своему итальянскому другу и рассказал о сообщении Аомине. Фабрицио искренне порадовался за амиго: ночевка на все выходные с близким человеком, что может быть лучше? Закормил, заобнимал и засыпал вопросами. Тайга поделился другими новостями, рассказав, что подумывает отказаться от работы в магазине, чтобы больше общаться с Дайки, может, даже ездить к нему чаще, если позволит расписание лекций.

Смущенно признался, что все никак не может решиться позвонить родителям и попросить у них финансовую помощь. Они не откажут, но все равно неловко: заявлял, что сам себя будет содержать, но и года не прошло, как изменил своему решению. Амиго внимательно выслушал и посоветовал просто быть честным. Родители любят сына, конечно они не откажут и не осудят, тем более, что сами проходили через его реабилитацию и знают, насколько важна поддержка.

Фабрицио согласился, что никакая работа в магазине не может быть важнее поддержки Аомине. У него самого тяжело болела мать, поэтому он очень сочувствовал и предлагал посильную помощь. Перед уходом заставил пообещать, что Тай предупредит, когда Дая отпустят домой, он приготовит ужин, и они отпразднуют пусть маленькую, но победу.) А ещё он признался, что хотел бы посмотреть на их игру. Тайга был приятно удивлен — итальянец вроде бы и не интересовался баскетболом, но пообещал порадовать своего друга.

Выйдя из магазина, он посмотрел на телефон с кучей пропущенных сообщений: Дайки уже успел пару раз разозлиться, ведь он сегодня не на работе, и лекции у него закончились, с кем он там без него прохлаждается? Кагами лишь улыбнулся этим собственническим замашкам, которые были милыми и даже не вызывали желания написать, что тот переходит границы и слишком уж его контролирует. Это всегда можно прояснить при встрече. Быстро извинившись и набрав рекордное число обнимающих смайлов, он пошел домой.

Дома собрал сразу же все необходимое на завтра. Вспомнив про ночнушку, всё-таки решил купить потом две пижамы. Надо будет сначала узнать любимый цвет Дая и поискать соответствующие к следующему визиту в больницу, чтобы тот перестал выделываться, что у него единственного пижама, понимаешь ли. Кагами потянулся и зевнул: надо было приниматься за домашнее задание, но сначала хотелось узнать как там дела у Дайки.

Тот продирался через дебри психологических аспектов мотивации персонала, матерился и присылал цитаты, которые ему понравились. Временами они отвлекались каждый от своего домашнего задания и обсуждали что-то. Тайга писал очередной реферат по психологии, о чем сообщил Дайки. Тот сразу же затребовал готовый вариант по окончании. Это тоже не переставало поражать Тайгу: Аомине были интересны его мысли и то, как он видит мир.

Когда Аомине отвлекся, Кагами все-таки решился и позвонил родителям по скайпу. Объяснил ситуацию и спросил, смогут ли они его немного финансово помочь. Просто невозможные они: сразу же согласились денег выслать, сказали, что близких людей надо поддерживать несмотря ни на что и просили обращаться со всем, что потребуется. А пока мама бегала на кухню, чтобы выключить плиту, отец намекнул, что может выслать больше озвученной суммы, если ему необходимо, но он стесняется попросить.

Кагами поблагодарил, но решил не наглеть. Заверил, что родители Аомине тоже всячески его поддерживают: привозят туда и обратно, мама Дайки собирается готовить на двоих — лежи в больнице на здоровье. Кагами-старший все же спросил, как он переносит нахождение в больнице после пережитого. Пришлось ему рассказать в общих чертах, как ему было плохо без Дая так что больница — это не самое страшное. Отец помолчал и выдал:

— Похоже, придется мать когда-нибудь расстроить. — и засмеялся.

— Почему расстроить? — не понял Тайга.

— Ну, если все так, как ты описываешь, то внуков она не дождется.

Кагами мгновенно покраснел.

— Что, настолько всё понятно?

— Ну было не настолько, пока ты не рассказал. Ты бы свое лицо видел. Не рассказывают с таким выражением о простых друзьях. — понимающе улыбнулся ему отец.

— Мда… Извини?

— Да ладно тебе. Мы же в Америке живём. Что я, про отношения парней не слышал? Здесь постоянно всевозможные меньшинства борются против ущемления своих прав. Так что я подготовлен, не переживай. Но пока повременим маме рассказывать, хорошо? Пусть Дайки сначала поправится и тоже поймет. Он ведь ещё не в курсе?

— Ещё нет, но очень он наблюдательный, так что скоро сообразит. — заверил его сын.

— Ну, вот сообразит, что ты тоже к нему неровно дышишь и дополнительный стимул побыстрее поправиться появится. Сам знаешь — если есть мотивация, то и справиться можно со всем. — ободряюще улыбнулся Кагами-старший.

Вернулась мама и принялась рассказывать новости о их общих знакомых, о том, как они с отцом тут живут, скучают по сыну и хотят его видеть. Родители пригласили их двоих в гости к ним: тепло, океан, пляж. Соблазнители чертовы. Пришлось напомнить, что сначала Даю нужно поправиться, а поездки по гостям это потом. Его заверили, что подождут, а может, и сами раньше навестят — там видно будет.

Все же разговор с отцом его приятно удивил. Тайга знал, что когда-то тайное станет явным: в угоду чужому мнению отказываться от Дая он не собирался, как не собирался и просто называть его близким другом, чтобы соблюсти видимость приличий, но сейчас было все-таки рановато для подобных откровений. В настоящий момент есть проблема поважнее — Дайки должен успешно пройти химиотерапию и не умереть при этом.

Тайга уже начитался всевозможных статей и исследований о побочных эффектах и последствиях лечения лейкемии. Вкратце, процесс сводится к следующему: иммунитет организма убивается и формула крови выращивается заново, причем это должно быть сделано несколько раз. Так же, возможно, придется проводить и облучение. На бумаге это выглядело просто, если не думать о том, что за сухими буквами стоят боль и страдания близкого человека.

Но вместе они обязательно справятся! К пижамам надо прикупить банданы, ведь волосы неизбежно выпадут. Ну и что, будут вместе, такие модные в парных пижамах и банданах… Можно ему кружку с мотивирующей надписью прикупить или еще что-нибудь — все эти как бы «мелочи» поднимали настроение в больнице ему самому и напоминали, что он не один. Главное, чтобы Дай выдержал: и физически, и морально. А пока придется запихать свою влюбленность куда подальше, пока Аомине не забьет решающее очко в корзину и не победит в этом поединке со смертью.

Его невеселые размышления прервал Дай, приславший радостную смску, что он закончил таки свою презентацию по менеджменту. Тайга потребовал творение на почту. Просмотрел презентацию и удовлетворённо хмыкнул: грамотно, четко и ничего лишнего. Не поленился выделить ключевые моменты, выстроить соответствующие диаграммы и изображения, оформление тоже было на высоте. Все оказалось действительно классно, о чем он, не долго думая, сообщил Даю.

— Да, я старался. (улыбающаяся рожица) Понравилась, да?

— Очень. Представляю, сколько ты времени потратил, чтобы сделать все настолько органично. (знак поднятого пальца вверх) Если преподаватель не поставит отлично, придется его избить с особой жестокостью! (злобная рожица) По-моему, шикарная презентация!

— Спасибо, Тай. Даже если не поставят отлично, главное, что я разобрался с вопросом и что тебе понравилось. (улыбающийся смайлик)

И сразу же пришло второе сообщение:

— Твоё мнение важнее оценки. Только преподавателям не говори! (хитрая рожица)

Они опять переписывались до глубокой ночи, и Дайки снова ругался, что Кагами не выспится. Потом заворчал, что мать раз десять попросила ложиться спать, а он старается быть хорошим сыном и должен ее слушаться. Вот пусть берет с него пример: он студент, ему требуется сон и пусть перестает спорить и тоже ложится спать. Пришлось с неохотой согласиться и попрощаться.

Утром все было как обычно: глаза не разлипались, спал на ходу, даже поиграл перед выходом из дома в любимую игру Дайки «где мои ключи, мобильник, зарядка?». Первые две лекции отсидел как во сне, механически конспектируя слово в слово лекцию по экономике. Окончательно Тайга проснулся только на обеденном перерыве, после кружки кофе.

Кофе взбодрил, и он обрадовался, что наконец-то может связномыслить, ведь предстоял один из его любимейших предметов — конфликтология. Преподаватель не жалел студентов и задавал достаточно сложные домашние задания, требующие понимания сути конфликта. Тайга мстительно улыбнулся, предвкушая мат великого провокатора по имени Дайки, когда тот будет делать практические работы.

От встречи с синеволосой заразой его отделяло всего несколько часов. Предвкушение заставляло ёрзать от нетерпения на оставшихся двух лекциях и постоянно поглядывать на часы. А ещë сегодня будет последний день работы в магазине. Вроде не так много он здесь проработал, а ощущалось как целая вечность.

После смены остальные работники его поблагодарили за совместную работу, пожелали успешного завершения учебы, перспективной карьеры, любви и счастья в личной жизни. Тайга жал руки, тепло всем улыбался, а сам считал минуты. Было немного грустно расставаться с коллективом, да и воспоминания, связанные с этим местом, останутся на всю жизнь, но время с Даем важнее проданных кроссовок.

У входа в магазин его уже ждала машина. Водитель предложил поспать, пока они едут в больницу. Потрясающий человек, он уже много лет отработал на семью Аомине, был исполнителен, неизменно вежлив и учтив. Он нравился Кагами своей теплотой и заботой. Этот мужчина даже хмурого отца Дайки незаметно опекал, и тот иногда улыбался, когда в его руках оказывалась папка с документами, которую он не находил на заднем сидении, или кофе, когда Акайо Аомине неожиданно зевал, сказав, что надо взбодриться перед предстоящей встречей. Кагами со стороны видел, насколько люди могут изучить друг друга за годы совместного взаимодействия. Вот и сейчас он нашел на заднем сидении подушку и плед. Ну разве не потрясающий человек?

Пара часов сна оказалась как нельзя кстати, как и стаканчик латте, который ему протянул водитель с переднего сидения.

— Приехали, Кагами-сан.

— Ой, зовите меня Тайгой, а то я себя чувствую незаконнорожденным сыном владельца корпорации. — смущённо улыбнулся он.

— Хорошо, Тайга. Выпейте кофе и взбодритесь. — улыбнулся мужчина.

— Откуда вы знаете, что я люблю?

— Аомине-сан сказала. Она любит заботиться об окружающих.

— Как и вы.

— И вы такой же, Тайга. Все закономерно. Вы заботитесь — и о вас заботятся тоже.

Тайга забрал свою сумку и пошагал в палату. Дайки опять спал, и пришлось выйти с Аомине-сан в коридор.

— Они начинают применять более сильные лекарства, он устает, да ещё над домашними заданиями часами сидит, потому очень выматывается и спит чаще.

— А, понятно. — Тайга почесал макушку. — А в общем, как он?

— Очень хочет выздороветь. Как можно скорее. Это все благодаря тебе. Он такую бурную деятельность развел, давно его таким не видела: тебе пишет, информацию ищет, отцу вопросы задаёт. Они целый вечер общались о мотивации персонала. Акайо был удивлен его рекомендациям и советам. Дайки никогда не интересовался управлением, пока не повстречал тебя, а тут… — улыбнулась она и ободряюще похлопала его по руке.

Тайга улыбнулся в ответ. Для родителей, давно смирившихся с положением вещей, изменения действительно были ошеломляющими.

— Ты знаешь, мой муж всегда мечтал, что сын будет преемником компании, но он отказался: его увлекал лишь баскетбол. Сын очень поменялся. Я даже не знаю, как тебя благодарить. Ты для него стал примером для подражания, может, он не настолько талантлив в учебе, как ты, но проигрывать не собирается, сидит и доводит все до совершенства. Поэтому продолжайте оба в том же духе!

— Конечно, Аомине-сан.

— Все, оставляю тебя за старшего. Если что — пиши. — женщина сделала строгое выражение лица, но тут же снова улыбнулась. — Дай хоть обниму тебя…

Кагами тихонько зашёл в палату и переоделся. Несмотря на выпитый кофе, он так и не оживился, потому решил присоединиться к тихому часу в палате и улегся на свободную кровать. В какой-то момент его разбудила медсестра, которая пришла снять капельницу. Тайга приподнялся посмотреть, что там происходит, сонно улыбнулся симпатичной девушке в белом халате, убедился, что пациент продолжает спать, и лег обратно. Через какое-то время под одеяло тихонечко забрался Дайки. Тайга не стал даже глаза открывать и удивляться: отодвинулся к стене, поднял голову и уткнулся в шею, обнимая в ответ.

— Я же говорил тебе не сидеть допоздна. — буркнул Дайки. — От недосыпа у тебя синяки под глазами, прям как у панды.

— Пфф. Тогда ты первая панда, я — вторая, а вместе мы завоюем мир!

Аомине посмеялся этой глупой шутке и закинул на него ногу.

— Обожаю эти моменты. — тихо признался он. — Настолько наплевать на все, когда вот так вот можно лежать вместе под одеялом и никуда не идти.

Кагами вытащил свою руку из-под бока Дайки и, растирая конечность, пожаловался:

— Люблю обнимашки, только вот руки затекают. Кстати, я тут подумал, что нам надо прикинуться датчанами: сделать кофе с корицей, зажечь свечи, одеть свитера, вязанные носки и закутаться в плед. У них это называется хюгге — атмосфера дома, тепла и уюта.

— О, хорошая идея. Ты меня заразил всей этой милотой. — хмыкнул Дайки. — Всю жизнь мне сломал.

Дайки довольно хмыкнул, но выглядел довольным и ластился как кот: дышал в ухо, обнимал и гладил, ну и, конечно, же привычно язвил, но как-то по-доброму.

— Не начинай. Ты первый ввел обнимашки в обиход, так что нечего на меня стрелки переводить.

— Ладно, аргумент засчитан. Слушай, а давай котацу* купим домой, а?

Тайга отметил про себя «домой», «купим».

— Конечно. Только куда мы его поставим?

— Только сначала послушай, а потом уже спорь. — Аомине дождался кивка и продолжил. — Я предлагаю сделать перестановку: одна комната будет типа гостиной, а вторая — спальней. Ну так же удобнее! Сдвинем две кровати и будет нормально спать, а котацу и письменные столы можно поставить во вторую, и типа — кабинет, комната отдыха и столовая по совместительству. Или можно вообще переехать, отец уже предлагал.

Кагами обнял его за талию и погладил по спине.

— Может и переедем. Мне пока в той квартире нравится, с ней много воспоминаний связано, но я не против перемен, ты же знаешь.

— Ну вот. Значит, с котацу вопрос решен. Ну, что, разогреваем еду и смотрим «Форсаж»?

— Конечно. Все по плану, Аомине-сама. — учтиво ответил Тай и получил лёгкий подзатыльник, но даже не обиделся. Впереди целых двое суток с Даем, что может быть лучше?

Комментарий к 1st decade of November

*котацу - традиционный японский предмет мебели, низкий деревянный каркас стола, накрытый японским матрацем футоном или тяжёлым одеялом, на который сверху положена столешница. Под одеялом располагается источник тепла, часто встроенный в стол.

========== 2nd decade of November ==========

— Прошло всего два дня, а я безумно по нему скучаю. Это нормально, доктор? — Дайки старался не краснеть, задавая свой излюбленный вопрос психологу. «Это нормально?» заканчивало почти каждую его тираду.

— Аомине-сан, это нормально — скучать по людям, которые вам дороги. — понимающе улыбнулся в ответ психолог.

— Но он же парень… — осекся Дайки, ожидая услышать, что это против биологии и установок общества.

— Аомине-сан, что вас больше беспокоит: то, что он парень, или что вы испытываете подобные чувства к парню?

«Этот психолог хорош, сразу же задаёт уточняющие вопросы». — про себя подумал удивленный Аомине.

— Ну, раз вы до сих пор не прочитали мне лекцию, что я неправильно себя веду, или что я какой-то ненормальный, то так уж и быть, скажу вам честно — меня беспокоят сильные эмоции, испытываемые к парню, которые противоречат моему воспитанию и установкам в общесте. — Аомине устало выдохнул и посмотрел в окно. — Скорее всего, я не могу в себе разобраться.

— Не волнуйтесь, все проходят через этап самоидентификации*. Это нормально. Испытывать сильные эмоции к человеку — это тоже нормально. Что именно вы имеете в виду, когда говорите о сильных эмоциях по отношению к Кагами?

— Радость, интерес, желание поддерживать и получать поддержку, общаться, прикасаться, защищать, заниматься чем-то вместе, просто валяться в обнимку. О сексе тоже думаю, но ещё не представляю, как это сделать — слишком непривычно и жутко смущает.

— Спасибо. — мужчина сделал пометку в блокноте. — Вы говорили, что у вас был напарник. Куроко Тецуя, если не ошибаюсь?

— Да. — кивнул Аомине, пытаясь понять, как бывший товарищ по команде и Тайга связаны.

— Какие эмоции он у вас вызывал?

— Хммм. — Дайки поерзал в кресле и нахмурил брови. — Поддержка, радость от хорошей игры, с ним можно было поговорить про баскетбол.

— А другие люди: ваши друзья, товарищи по командам в прошлом, одноклассники вызывали у вас такие же сильные эмоции, как Тайга?

— Дайте подумать… — Дайки рассматривал свои руки и молчал. Вспомнил про красивые пальцы Кагами и помотал головой. — Наверное, нет. Я за эти два года вообще ни про кого не вспоминал, пока вы не спросили. Меня всегда мало интересовали люди любого пола, пока нашу команду не победила команда Тая. Ну да, я, конечно, залипал на моделей с большой грудью, так то фотографии — с реальными же я не был знаком, это просто было как бы фоном — всем же какая-то внешность нравится, ну вот, мне нравилась такая у девушек, я же парень. Но потом внезапно заметил, что есть кто-то живой и реальный, а не красивое тело с фотографии, способный меня заинтересовать и увлечь. Сначала в баскетболе, потом в учебе. Он был настолько непохожим на всех остальных: сильным, ярким, целеустремлённым, бесстрашным и теплым. Когда он мне широко улыбался, у меня что-то екало внутри. И я решил пойти за ним дальше: смотреть на него, сидеть вместе на лекциях, быть постоянно рядом, но и этого было мало. Мне хотелось его запереть и не выпускать, чтобы он был только моим. Я хотел, чтобы весь его мир сошелся только на мне.

Психолог поменял позу в кресле, кивнул и продолжил внимательно слушать.

— И чем это закончилось? — Дайки печально усмехнулся. — Закончилось пониманием, что я сломаю ему жизнь: я не умею любить и нормально относиться к людям. Что это вообще за равноправные отношения?

— Аомине-сан, равноправные отношения трактуются по-разному, но главный принцип один: вы работаете над своими недостатками, восполняете нехватку общения, эмоций и чувств. Разбираетесь в себе, восстанавливая свою целостность как отдельной личности, и не стараетесь слиться с другим человеком в одно целое. Когда вы не повторяете какие-то сценарии прошлого, а выстраиваете свои отношения в настоящем: узнавая другого, прислушиваясь к нему, при этом сохраняя свои и его личные границы. Это процесс, Аомине-сан. — психолог помолчал и посмотрел на часы. — К сожалению, наша беседа сегодня подходит к концу. Мы встретимся с вами на следующей неделе. Подумайте, понаблюдайте, прислушайтесь к себе, а потом мы снова поговорим.

— Хорошо. — Дайки был одновременно удовлетворен и не удовлетворен беседой. — А может, у вас есть что-то почитать по данной теме?

— К сожалению, книги у меня дома, но я дам вам имена авторов и названия. — мужчина написал несколько строк в блокноте, вырвал лист и протянул его Дайки. — То, что вы вообще размышляете об этом, уже ценно. Все у вас получится.

— Благодарю. — улыбнулся Аомине и чуть поклонился. — До встречи на следующей неделе.

Аомине вышел из кабинета психолога и прикрыл за собой дверь, хмуря брови. Ну не был он любителем выворачивать перед незнакомыми людьми душу, считая это лишним, поэтому облегчение, которое испытывал после разговора, оказалось для него странным. В задумчивости Дайки дошел до палаты, где его ждала мама.

— И как все прошло? — осторожно поинтересовалась она, зная, насколько сын не любит, когда ему лезут в душу.

— Слишком много вопросов, на которые мне предстоит самостоятельно найти ответы. Психолог посоветовал почитать пару книг по теме, которая меня заинтересовала. — буркнул он.

Аомине Нана посмотрела на своего сына и ее материнское сердце дрогнуло. Она любила его и хотела быть ближе, но его многолетняя отстранённость, нежелание посвящать людей в свою жизнь, полное отсутствие физического контакта, не позволяло этого. Единственным человеком, растопившим этот неприступный ледяной айсберг, стал Кагами Тайга.

Неожиданно Дайки встал со своей кровати и присел рядом с ней. Он помялся, пока она удивлённо смотрела на него, и неуверенно обнял. Нана Аомине не сразу среагировала на такое: они много лет не обнимались, казалось, что он совсем перестал воспринимать ее как мать. Поэтому пришлось сначала отмахнуться от своих мыслей, а уже потом крепко обнять в ответ.

— Мне так страшно. — выдохнул Дай. — Я не хочу умирать. Мне ужасно страшно, мама.

И ее гордый ребенок заплакал, хватаясь за кофту на материнских плечах, давясь воздухом и не стесняясь своих слез. Он шепотом признавался, насколько ему плохо: все тело болит, он чувствует себя трупом, у которого не сгибаются руки от капельниц и синяки везде от бесконечных уколов. Его постоянно тошнит и приходится заставлять себя есть. И постоянно кажется, что химиотерапия разъест вены, и иногда чудится, что сердце перестанет биться. Признался, что перестал чувствовать запахи, поменялось вкусовое восприятие, у него галлюцинации, двоится в глазах, и постоянно ноет сердце.

Нана обнимала, гладила по голове, плакала вместе с ним и как заклинание повторяла: они справятся, он не умрет. У него есть родители и Тай. Он не один, близкие рядом. Все получится, если очень хотеть. Желание жить может победить все. Она приготовит много разных блюд, чтобы найти, что ему понравится есть; договорится с врачами, чтобы прописали таблетки от тошноты; сделает все, чтобы помочь, ему надо всего лишь сказать.

— Спасибо, мама. — Дай шмыгнул носом, а она вытерла ему руками слезы. — Я давно не говорил, как я тебя люблю, прости меня. — он опять уткнулся ей в шею и заревел как ребенок, а она снова обняла его и начала успокаивать, гладя по голове и повторяя, как она его любит.

Они плакали больше часа, а потом, когда пришла пора очередной медицинской процедуры, Нана неожиданно предложила съездить за терияки бургерами, чтобы он поел.

— Вроде же нельзя? — удивился Дай.

— Можно, сын, можно. — хитро улыбнулась Нана. Она как будто стала другой: более уверенной, открытой и близкой. — Как говорится, на войне все средства хороши. Теперь я не буду очень послушной, пусть даже не надеются. Заказывай!

— Тогда бургеры, курицу в панировке и фри. И томатный сок. Что-то захотелось. — он смущенно улыбнулся. — Я не знал, что ты можешь быть такой дерзкой.

— А чей ты сын, спрашивается? — широко улыбнулась женщина. — Ты просто меня не знаешь. Я не всегда соблюдала правила, сын.

— Мне нравится. Дерзкая мама. Это круто! — подмигнул ей Дайки.

В палату заглянула медсестра, поинтересоваться, будут ли они обедать. Аомине-сан сказала, что сама покормит сына, поблагодарила за заботу, взяла сумку и вышла. Молоденькая девушка лишь пожала плечами, сделала пометку в карте, стрельнула глазами в сторону симпатичного парня, но, не получив ожидаемой реакции, вышла.

Аомине открыл ноутбук и наконец решил разобраться с самоидентификацией, предварительно написав Кагами кучу сообщений, как он скучает и ждёт выходных. Ответа не было: замученный студент, скорее всего, был ещё на лекциях. Он вздохнул, нашел в интернете одну из статей авторов, которые посоветовал психолог, и углубился в чтение.

«Самоидентификация — процесс, посредством которого человек развивает привязанность к другому человеку и восхищение этим человеком, обладающим качествами и чертами, которыми он сам хотел бы обладать. То есть идентифицирует себя в другом; в том, как используется этот термин, однако, нет никакого предположения о нарушении идентичности личности».

— Ну слава богу, одним диагнозом меньше. — выдохнул Аомине, почесал затылок и продолжил дальше.

«Поведение детей носит имитационный характер, в процессе которого дети имитируют интонационные характеристики голоса, высказывают сентенции, принадлежащие взрослым. Ребенок идентифицирует себя с яркими качествами значимых окружающих, в первую очередь с качествами обоих родителей».

— Ну ладно, я хмурю брови, как отец, и дерзкий, как мама, но что-то я не подался в бизнес отца, а увлекся баскетболом. — анализировал прочитанное Аомине и разговаривал сам с собой вслух. — Нет, что-то не совсем сходится. Ладно, может, ответ дальше.

«В случае травмирующих психику ребенка отношений с родителем (или обоими родителями) идентификации с этим родителем не происходит».

— Хмм, а вот это уже больше похоже на правду. Родня же была против брака отца и матери, и эти постоянные разборки на семейных празднествах… — он скривился, вспоминая бабушек и дедушек, которые поливали друг друга и собственных детей грязью, мило улыбаясь при этом. — Ааргх! Как вспомню, так вздрогну! Конечно, как тут самоидентифицироваться с родителями, когда тебе постоянно объясняют, какие они плохие?

Статья пестрела незнакомыми терминами, которые было лень прояснять. Дайки решил просмотреть все десять страниц по диагонали, чтобы получить общее представление, останавливаясь на том, что могло бы ответить на его вопросы.

«В большинстве случаев негативной самоидентификации большую подпитку дает комфортное ощущение быть плохим».

— А вот это самое то! Пусть лучше считают плохим, чем постоянно ломают под свои идеалы и выносят мозг, заставляя испытывать противоречивые чувства: ты любишь родителей, а они плохие… — Аомине пнул спинку кровати и с чувством выматерился. — Ты должен быть успешным, умным, красивым, не то что твои родители. Твои бабушки и дедушки хотят тобой гордиться. Раз дети не оправдали надежд, то ты уж постарайся…

«Отсутствие у человека достаточной самоидентичности может характеризоваться нарушением межличностных отношений с возникновением предпочтительного общения с миром вещей, заменяющим мир людей, что приводит такого человека к стремлению получать удовольствие способами, исключающими контакты с людьми». — прочитав последнее, Дайки отпихнул от себя ноутбук и вскочил с кровати. Его реально колотило от бешенства.

«Надо собраться, пока не пришла мама. Ей плохо станет, если увидит меня в таком состоянии» — лихорадочно соображал он, чтобы успокоиться, а затем схватил мобильник и написал Кагами:

— Тай, разбираюсь тут с самоидентификацией. Ничего не читал по этому поводу? (задумчивый смайлик)

— Привет, красавчик! Нет, с самоидентификацией не разбирался ещё, у меня тут реферат по экономике, чутка на другую тему. (уставшая рожица) Выслать надо вечером. Извини, что раньше не написал. Как только закончу, обязательно отпишусь. (обнимающий смайлик)

— Ого! Про что на сей раз пишешь? (заинтересованная рожица)

— Ох, спросил на свою голову у преподавателя о дополнительном домашнем задании, чтобы перестраховаться и получить хорошую оценку по предмету, от которого у меня мурашки, и это совсем не от большого удовольствия… (плачущая рожица) Короче, тема у меня: «влияние развития экономики страны на благосостояние сельских жителей». Грызу третий учебник, просто жесть. (грустный смайл)

— Пришлешь почитать? (широко улыбающийся смайлик) Не люблю экономику, но люблю твои мысли, и то, как ты их выражаешь. (заинтересованная рожица)

— Конечно. Чертовски приятно, что у меня такой читатель, помимо преподавателя. (довольная рожица) Могу тебе скинуть свой реферат по социологии, который писал несколько недель назад. Правда, там про гендер* и пол, но думаю, может быть в тему самоидентификации. Как раз на выходных можем и обсудить. (улыбающийся смайлик) Дай мне пару часов, а пока почитай социологию. (подмигивающий смайлик)

— Не вопрос. Жду с нетерпением. Хааг.

— Хааг. Слушай маму и нормально кушай.

— Да, папа. (злобная рожица)

— Да ну тебя, дитятко. (смеющийся смайлик)

И тут до Аомине дошло, что он успокоился и даже улыбается. Он не переставал этому поражаться: чтобы ни происходило, каким бы ни было его настроение, Тай парой фраз мог подбодрить, успокоить и поддержать. Он сел обратно, кликнул на полученный файл, скачивая его. Он ещё раз перечитал разозливший его абзац. Конечно, не порадуешься, когда черным по белому написано, что ты не можешь общаться с людьми и выбираешь вещи вместо людей, потому что тебе так комфортнее. Вот тебе и ответ, почему нет друзей и почему именно баскетбол, а не работа в компании отца.

В баскетболе главное: ты, мяч, площадка и твои способности, а уже потом люди. Он смог добиться такого уровня своей игры, что перестал от кого-либо зависеть: вычеркнул людей из уравнения за ненадобностью. Абсурдно, но факт — в командной игре он умудрялся играть без команды и даже в одиночку побеждать соперников. Вот тогда-то он и потерял желание играть: не с кем. Пока не появился Тай…

Остался вопрос, почему Кагами стал исключением из правил. Аомине почти закрыл ноутбук, когда увидел строчки:

«Самоидентификация является одним из ключевых элементов личности человека. Негативная или позитивная самоидентификация может кардинальным образом влиять на все поведение человека. Подражание человеку, который обладает желаемыми качествами, способно, вероятно, повлечь соответствующие изменения в самом индивиде, как позитивные, так и негативные».

Аомине поморгал, переваривая прочитанное, и почувствовал, что вот это и есть то, что он искал: они самоидентифицируются, причем оба… Самоидентифицируются друг с другом.

— Над чем задумался? — спросила Нана, ставящая перед ним бумажные пакеты.

Он на нее посмотрел, раздумывая: говорить или нет. Вспомнил абзац о нарушении межличностных отношений и решил попробовать: с Таем же получалось нормально общаться.

— А себе не взяла ничего, что ли?

Мать улыбнулась и взяла завёрнутый бургер из пакета.

— Почему это? Взяла. Терияки бургер.

— Ты тоже их любишь? — большими глазами посмотрел на нее сын, доставая из пакета свой.

— Ага. Просто не афишировала. — женщина хитро прищурилась. — Ты меня заразил. Потрясающе вкусно пахли.

— Да ладно… — ошарашенно растянул слова Дайки. — Вот это новости…

— Так ты мне расскажешь или нет? — повторила свой вопрос Аомине-сан, отхлебнув кофе из стаканчика.

— Расскажу. — пробубнил сын, жуя картошку фри. — Только не смейся.

— Ну, ты же не шутить вроде собрался, не так ли?

— Конечно, нет. Просто мы с тобой никогда открыто не общались. — вздохнул Аомине. — Поэтому я не знаю, как ты к этому отнесешься.

— Ну, почему бы и не попробовать? — ободряюще улыбнулась ему мать, вытерла пальцы салфеткой и села к нему на кровать. Потом обняла одной рукой и прижалась к левому боку. — Рассказывай уже.

Сказать, что Дайки был в шоке — ничего не сказать. Он дожевал бургер, большими глазами смотря на мать, и долго пил сок, пытаясь собраться с мыслями от такого внезапного проявления близости.

— Ты не перестаешь сегодня меня удивлять, но наверное, это хорошо. Пора меняться — это я уже понял. — он внимательно посмотрел на сидящую рядом мать. Она положила голову ему на плечо и вопросительно посмотрела.

— Ну, что? Я тоже люблю обнимашки.

Дай потряс головой и опять отпил сок. Невозможно столько новостей за раз, просто невозможно.

— Всё, рассказываю. Сегодня я разбирался с таким понятием, как самоидентификация. Да, я интересуюсь психологией и философией теперь. — он опять посмотрел на Нану, но та сидела и слушала. — Меня в последнее время мучает вопрос, почему Кагами удалось стать мне близким человеком, а никому другому не удавалось.

— И почему же? — она повернула голову в его сторону.

— Потому что в нем есть те черты, что я хочу себе, и во мне есть те, что нравятся ему. Мы как бы служим неким примером и стимулом друг для друга, поэтому у нас такая эмоциональная связь. Не думаю, что это полный ответ на мой вопрос, почему я так зациклен на нем, но хоть что-то.

— А это интересно. Намного проще сказать, что ты просто влюбился, у тебя гормональная буря и отсутствие опыта. Ты решил основательно разобраться, молодец!

— То есть, ты поняла меня?

— Конечно. Мне понравились твои размышления. У меня такой же вопрос возник: что такого в Тайге, что ты захотел измениться? Ну вот, похоже, ты и себе, и мне потом ответишь, разве не здорово?

— Здорово, но непривычно. — проворчал Аомине. — Может, нормально теперь обнимешь сына?

— Конечно. — тепло улыбнулась Нана и обняла его двумя руками.

Комментарий к 2nd decade of November

*самоидентификация - развитие привязанности к другому и восхищение им как обладающим чертами и качествами, которыми сам хотел бы обладать.

*гендер - социальный пол, различия между мужчинами и женщинами, зависящие не от биологических, а от социальных условий (общественное разделение труда, специфические социальные функции, культурные стереотипы и т.д.).

========== 3rd decade of November ==========

Когда Тайга зашёл в палату, Дай и Нана бурно обсуждали его реферат по социологии.

— Я всегда подозревала, что это стереотипы, а не логика. — возмущалась Нана. — Я понимаю, многовековое патриархальное общество, традиции, корнями уходящие в прошлое, но ведь двадцать первый век на дворе, начните уже уважать женщин! Почему работа по дому менее ценна, чем работа мужа?! Вот он бы поделал все мои дела неделю, я бы посмотрела на него!

— Ну совсем дерзкая стала. — засмеялся Дайки и потянул за подол юбки, чтобы она села рядом. — Слушай, а давай отцу подкинем почитать? Посмотрим на реакцию, а?

— Гениальная идея. — хитро улыбнулась Нана. — Я посмотрю, как у него лицо вытянется, особенно, если ты ему это порекомендуешь. Да здравствует революция! — и они оба засмеялись.

— Только я сначала спрошу у Тая, это же его работа и интеллектуальная собственность. — серьезным тоном заявил Аомине матери. — Я не приветствую такой подход: я чем-то поделился, а другой, не спросив меня, поделился с кем-то еще. Поэтому сначала получу разрешение, а уже потом сломаем отцу его привычную жизнь, ладно?

— Конечно, о чем ты говоришь! Надо с уважением относиться к плодам труда таких талантливых и умных людей: они же душу выворачивают на обозрение окружающих. Ну конечно же, без разрешения ни в коем случае нельзя. — Нана закивала головой, соглашаясь с сыном.

— Я не против. — улыбнулся Тайга, подходя к ним ближе. — Спасибо за лестный отзыв о моем реферате и способностях, Аомине-сан, и за бережное отношение к моей интеллектуальной собственности, Дай. Можете смело начинать революцию и держать меня в курсе: мне уже интересно, как Акайо-сан отреагирует на такое.

— Ты приехал! — обрадовалась женщина, вскочила и порывисто его обняла. Она чуть наклонилась и быстро прошептала ему в ухо. — Спасибо тебе. За всё. Просто спасибо.

— Пожалуйста. — также тихо ответил ей на ухо Тай, и обнял в ответ, глядя в блестящие синие глаза напротив.

— Хорошо доехал?

— Конечно хорошо. С комфортом, у меня даже мой любимый кофе был, благодаря кому-то. — Тайга выразительно посмотрел Нане в глаза.

— И кто бы это мог быть? — улыбнулась мать Дая и засобиралась. — Все, мальчики, я убегаю: у меня маникюр через полчаса, а вы хорошо проведите время. Если не хватит еды, звоните — привезу бургеров.

Тай удивлённо посмотрел на Аомине, который в ответ лишь улыбнулся и развел руками.

— С недавних пор у меня дерзкая мама, которая тоже любит обнимашки и терияки бургеры.

— Аомине-сан, добро пожаловать в наш скромный клуб дерзких любителей пообниматься и поесть вредную пищу. — Тайга попытался изобразить серьезное выражение лица и официальный тон, но надолго его не хватило, и он начал радостно ухмыляться.

Нана упорхнула, расцеловав обоих в щеки. Аомине наконец-то встал с кровати и порывисто обнял, шепча на ухо, как медленно тянется время, когда того нет рядом. Тайга гладил его по спине и внимательно слушал. То, что тот открыто проявлял свое отношение лишь наедине, не стало чем-то новым: Дайки всегда отличался противоречивостью во всем. Однако в последнее время он словно прятал его ото всех по неизвестной причине.

При посторонних он вел себя как друг: непринужденно общался, подкалывал и язвил на разные темы, при этом зорко следя за реакцией самого Тайги. Наедине же старался быть как можно ближе: постоянно прикасался и тёрся то носом, то лбом. Как в манге про плохих парней, всегда хмурых, неразговорчивых, целеустремлённых и до ужаса крутых для окружающих, но в присутствии близких и дорогих людей ведущих себя как котята: требующих любви и ласки, довольно урчащих в ухо и бегающих хвостиком за объектом своей страсти.

Что-то в нем сильно переменилось за это время. Дайки и раньше был скрытным одиночкой: на публике ничего личного не обсуждал и никого в свои планы не посвящал, но скрываться от родителей? Они же все равно узнают. Тогда зачем эти все обнимашки без свидетелей? Тайга сначала порывался это обсудить, но потом вспомнил свой разговор с отцом и решил оставить все как есть: похоже, Дай начал проявлять проницательность и догадываться, что Кагами тоже очень сильно изменился

Поэтому такое поведение Аомине он принял это как нечто само собой разумеющееся — вот сейчас он такой и ведёт себя определенным образом. Не надо его учить жить, советовать и добавлять поводов для переживаний. Как бы ни хотелось ускорить процесс, необходимо дать Аомине время, чтобы тот мог разобраться во всем самостоятельно.

— У тебя уже закончились ежедневные сеансы садо-мазо? — Тайга хотел выяснить: можно сразу завалиться на кровать или ещё надо побыть «в образе» до ухода врачей.

— На сегодня инквизиция откланялась. Можешь расслабиться и переодеваться в свою ночнушку.

— Я знаю, ты завидуешь. Хочешь, я тебе тоже такую прикуплю? Будешь самый красивый в отделении.

— Вот и прикупи, да покрасивее! — парировал Дайки и ущипнул его за бок. — И себе тоже. А то как это только я один красивый буду, а ты не очень?

Тайга понял намек, но не подал виду: одинаковые вещи обычно покупают парочки. Ладно, раз Аомине не сказал прямо, значит, продолжаем подыгрывать.

— Хочу есть. — он потерся носом о плечо Дайки. — И полежать. Нервный день до чертиков.

— Ага, давай поедим и поваляемся. — выдохнули ему в ухо, но при слове «поваляемся», послышалось совсем другое.

«Оговорочки по Фрейду, чтоб его…»

Нана приготовила рис с овощами и курицей — вот стопроцентно заказ Дая. После того дня рождения он часто просил Тайгу готовить это блюдо, оно стало одним из его любимых.

«Интересно, это тоже было сделано специально, или нет?» — размышлял Тайга, разогревая еду и раскладывая ее по пиалам. Аомине всегда был прекрасным стратегом в баскетболе, интересно, перенесет ли он это в их отношения или нет?

На последней мысли у него выпали палочки из рук, и Дайки повернул голову в его направлении. Он гордо лежал под одеялом на второй кровати, ожидая, когда Тайга все принесет, поставит поднос ему на колени, присядет рядом, и они поедят. Нана вычислила их привычку есть в постели по пятнам соевого соуса на пододеяльнике. Сначала хотела прочитать нотацию, но потом пошутила, что ее сын ведёт себя как император: принеси, подай и отойди, пока его величество кушать изволит. Тот в ответ безапелляционно заявил, что так вкуснее, и ей пришлось смириться: лучше пусть пачкает постельное белье, чем не ест вообще.

— Буянишь там?

— Ага. Видишь, какой голодный, аж руки трясутся.

Аомине хитро улыбался, внимательно рассматривая лицо друга. Пришлось криво улыбнуться и идти мыть палочки, раз такой растяпа. Дайки задумчиво посмотрел ему вслед, подметив, что после его намека про одинаковые пижамы, Тай немного смущенным, хотя виду не подавал, а теперь вот это. Палочки не просто так выпали, он же видел — Кагами о чем-то подумал и от удивления выронил.

Они ели молча, сосредоточенно жуя и посматривая друг на друга. Еда была как всегда бесподобной: Нана очень хорошо готовила и щедро добавляла их любимые приправы. Довольный и сытый Тайга расплылся в улыбке, отодвигая от себя пустую пиалу.

— Обожаю еду твоей мамы. Особенно сейчас, когда сам готовить не успеваю и кое-кто не требует еды три раза в день. Это такое счастье — просто разогреть готовое и поесть!

— А мне твоя курица с рисом больше нравится, — в очередной раз констатировал Дай, жуя дайкон. — Я был в приятном шоке, когда ты впервые приготовил мне именно это блюдо, а затем смылся в магазин за тортом.

— Ты бы видел свое лицо, когда я его перед тобой поставил тогда, — Тайга изобразил крайнюю степень удивления с открытым ртом, на что Аомине только ухмыльнулся. — А когда надо было свечки задувать, совсем засмущался. Такой серьезный, нахмурившийся и растерявшийся ас Тоо, гроза всех школ, с румянцем на щеках. Милота, да и только.

Дайки отвёл взгляд и покраснел, а Кагами улыбнулся и ткнул в его щеку пальцем, даже голову наклонил, пристально рассматривая чуть порозовевшее лицо.

— Вот везёт тебе. На загорелой коже почти не видно, смущайся себе на здоровье.

— Но ты-то видишь.

Дайки наблюдал, как друг привычно замечает малейшее движение, чем бы он ни занимался: ел, говорил, смеялся, размышлял. Жалко, что тот никак не комментировал свои наблюдения, но Аомине знал, что Тайга не упускает любую мелочь, иначе он не был бы так хорош в баскетболе, учебе и в жизни — внимательность — его конек. Раньше Дайки это бесило, потому что не знал, какие выводы тот сделал, а значит, не мог предугадать следующий ход.

Многие люди обладали лишь несколькими моделями поведения, потому их было легко вычислить и для себя решить: хочет он с ними иметь дело или нет. Аомине всегда просчитывал людей — это было его принципом выживания. Обычно все, кто узнавал эту черту, сбивчиво извинялись и пропадали с горизонта, но только не Тайга. Тот выделялся даже в этом: несмотря ни на что оставался рядом, поддерживал и подбадривал.

— Я с тобой так долго играл в баскетбол, тусовался вместе, сидел на лекциях, жил в одной квартире, что было бы странно, если бы этого не было.

Аомине немного наклонился вперёд, блестя глазами и внимательно рассматривая сидящего рядом, который немного смутился от такого изучающего взгляда, но пытался все свести к шутке, чтобы не показывать, насколько сказанные слова воздействуют на него.

— Дело не в этом. Ты единственный, кто видел больше всех, и никогда не отворачивался, и продолжал смотреть.

— Можно подумать, что ты вел себя по-другому.

Тайга начал складывать пиалы одну в другую, чтобы был повод отвернуться, прийти в себя, и не смотреть в глаза Даю. Сейчас эта их обоюдная проницательность скорее давила, чем способствовала сближению: они видели реакции друг друга, намекали, двусмысленно шутили, пытаясь выяснить подоплеку, но при этом их взаимоотношения не двигались с мертвой точки. Тайга поставил поднос на стул у раковины, и открыл кран: пока моет посуду, надо взять себя в руки, постараться сохранять невозмутимость и перестать краснеть.

Пена красиво размывалась водой в раковине, и он залюбовался, замерев с пиалой в руке. В этот момент Аомине, которого он даже не услышал, обнял его со спины двумя руками за талию и поинтересовался:

— Что такого произошло за день, что ты выпадаешь из реальности?

Кагами вздрогнул, покачал головой, и начал мыть пиалу, на ходу придумывая отговорку, чтобы не признаваться, что на самом деле его гложет, когда Дайки выдохнул ему в шею и он почувствовал как ноги перестают его держать. Осталось только возбудиться — и подписать себе приговор.

— Да как-то вспомнилось, как мы работали в магазине.

— Спорим, что это не та причина?

— Не та, ты прав. — согласился Тайга, стараясь ничем не выдавать своего состояния. — Но не знаю, готовы ли мы оба это обсуждать.

— Ты знаешь, я тут небольшой подвиг совершил, и мне понравилось. — Аомине ткнулся подбородком ему в плечо. — Поговорил, наконец, с матерью, и столько нового про нее узнал. До сих пор в шоке. Как будто я много лет прожил в выдуманном мире. Хотелось бы и тебя узнать поближе, если ты, конечно, не против.

— Ну, ты сам напросился… Я тебя предупредил!

— Что, так много чего интересного, о чем я не знаю? Я прям в предвкушении.

— Я боюсь змей. — пробурчал Кагами, споласкивать палочки.

— А я не люблю пауков.

Признавшись в своей антипатии к классу членистоногих, Дайки поежился и инстинктивно сжал свои руки на талии, а Тайге пришлось сжать зубы от приятного ощущения.

— И ужастики не особо люблю, кроме некоторых. Ты уже домыл посуду?

Он привстал и посмотрел через плечо Тайги. Тот уже давно закончил, просто стоял и разговаривал с ним. Аомине улыбнулся и потянул его в сторону кровати, предлагая переодеться, пока он сходит за чем-нибудь попить. В коридоре как раз был автомат с разными напитками. Дайки понимал, что атмосфера начинает накаляться, но надо дать другу собраться с мыслями и оставить одного на пару минут, потому предлог про попить оказался как нельзя кстати.

Кагами запросил себе зеленого чая и начал стягивать с себя майку. Аомине посмотрел на спину, которую видел много раз, как будто впервые, и понял, что серьезный разговор неизбежен. У него возникло настолько сильное желание провести по ней языком и оставить кровавые полосы от ногтей, смотря на лицо друга в тот момент, что пришлось сжать кулаки так сильно, что на ладонях остались ярко-красные полумесяцы.

Когда за другом закрылась дверь, Тайга облегченно выдохнул и помотал головой — сегодня он особенно остро воспринимал присутствие синеволосой заразы: мысли пошлые лезли в голову, постоянно не то слышалось и от прижимающегося к нему тела кружилась голова. Он был благодарен Дайки за тактичность: тот явно чувствовал его состояние и давал время собраться с мыслями.

Предстояло что-то серьезное, он прямо кожей это ощущал. Какое-то напряжение, неясность и неизбежность развязки. Он-то уже привык очень умело скрывать свои чувства, Дайки вроде тоже не особо стремился сделать первый шаг, поэтому все оставалось по прежнему — близкие друзья, ничего больше. Но сегодня все будет явно по-другому, и как себя вести? Задумчиво переоделся в штаны и майку, залез под одеяло, оставив место у стены свободным, и принялся ждать. Дайки вернулся с четырьмя бутылками зелёного чая и одну протянул ему.

— Не знал, что тебе нравится зелёный чай. — удивился Тайга, рассматривая такую же бутылку в руках Аомине.

— Я много чего пью. — тот почесал затылок, взял одну с собой, перелез через лежащего и забрался под одеяло. — Просто захотелось попробовать, что ты выбрал.

— Препарирование меня и моих пристрастий идёт полным ходом, да?

Было немного неприятно такое пристальное внимание, поэтому Кагами немного огрызнулся. Аомине лишь усмехнулся на это и продолжил рассматривать его своими синими глазами, пока он пил чай. От этого взгляда бежали мурашки и совершенно путались мысли.

— Это не препарирование, ты же не насекомое или труп. Это узнавание. Спросить и получить ответ оказалось правильнее непосредственного наблюдения и не всегда верных собственных выводов. Мы же разные: я никогда не смогу полностью понять человека, пока не задам вопрос ему самому.

— Ты прав, но очень страшно открываться, ты же сам это знаешь. — выдохнул Тайга и поставил бутылку на тумбочку.

— Знаю. И даже слишком хорошо. Посмотри на меня: я не умею дружить, не умею общаться, не понимаю людей, да даже и не стараюсь, и что в итоге? Я решил сдохнуть, потому что мне показалось, что прежний я совсем тебе не нужен, и тогда точно все, — я останусь совершенно один.

Последнюю фразу Аомине истерично выдохнул, отпил чая, чтобы скрыть свое смущение от искреннего признания своих недостатков и передал бутылку Тайге, который ошарашенно на него посмотрел, медленно поставил бутылку на тумбочку и резко придвинулся, нависая над ним и смотря сверху вниз злыми глазами. Он прищурил глаза, занёс руку и почти ударил. Дайки просто смотрел на взбешенного друга, даже не собираясь уклоняться, но Кагами не стал бить, набрал побольше воздуха и чуть ли не заорал ему в лицо:

— Ты вообще что такое себе там напридумывал? Ты совсем охренел?! Я чуть не тронулся, когда ты бесследно растворился! Всех знакомых на уши поставил, с ума сходил, по улице бегал за прохожими, не мог спать, есть, моя жизнь напоминала ад, меня от суицида останавливала только обещание матери, что я никогда не наложу на себя руки… А когда нашел тебя в больнице, я был счастлив, даже несмотря на весь этот ужас… Да, у тебя смертельный диагноз, но ты жив и рядом, понимаешь? Это ты мне так не нужен?! Пусть даже ты считаешь себя хреновым другом, ладно, будь хреновым, просто не бросай больше и не пропадай, понял?!

Под этим взглядом Аомине шумно выдохнул, опустил глаза и начал комкать край одеяла в пальцах. Он действительно всерьезне задумывался, как Тайга жил все это время, пока отец его не привез в больницу. Представлял, догадывался, что тому было плохо, но не знал что настолько. Его до глубины души потрясло признание Кагами.

Это был словно крик смертельно раненного животного, которое наконец-то начинало успокаиваться и обретать покой, потому что они теперь вместе. В очередной раз Дайки убедился, что судил других по себе, и, в общем-то, неправильно: красиво придумал объяснение для успокоения собственной совести и продолжил жить дальше, а близкий ему человек чуть с ума не сошел от горя…

«Как удобно, не правда ли? Не пора бы что-то поменять, пока ты все не потерял, а, Дайки?» — подумал Аомине и решился. Он резко нырнул вверх, обнял Кагами за шею и повалился с ним обратно на кровать. Тот не сопротивлялся, лишь прерывисто дышал и ждал дальнейших действий со стороны друга.

— Самая главная причина моего исчезновения — понимание, что ты для меня стал больше, чем другом. Ты мне начал нравится как парень ещё до того, как мы поступили в универ. Тогда мне казалось, что мне достаточно просто быть рядом с тобой, ничего не говоря, и не объясняя. А потом мне перестало хватать. Прочитав реферат, я понял, что ты достоин большего. Найдешь себе красивую девушку, полюбите друг друга, порадуете родителей внуками, у тебя будет хорошая работа и дружная семья, а я со своими недостатками и симпатией, которая заставит пересмотреть всю твою жизнь, туда не вписываюсь. — договорил ему на ухо Дайки и осекся, не отпуская его из захвата.

Тайга выматерился, сдвинулся вниз и сильно укусил его за ухо. Аомине сморщился, но продолжал удерживать, пока тот не успокоится. Кагами выворачивался и ругался, что он должен разбить ему лицо, и не важно, что они в больнице. Шипел, выплевывая неприятную правду как ему было без него плохо и материл его на чем свет стоит, что сломал голову над разгадкой этого ребуса и чуть умом не тронулся, постоянно думая, что значило это заявление.

Аомине уже хотел разжать руки, понимая, что начинает возбуждаться от ерзания сильного и гибкого тела, но вдруг почувствовал, что не только один он возбуждён. Похоже, Тайга тоже это ощутил и перестал дёргаться из стороны в сторону. Тот жарко выдохнул и просунул обе руки под голову Аомине, обнимая за шею, расслабился и хрипло поинтересовался в загорелое ухо:

— Ну, мне все ещё надо доказывать, что ты мне сильно нравишься, или ты уже все и так почувствовал и понял?

Они просто лежали и молчали, ожидая, пока волна возбуждения схлынет, понимая, что сейчас совсем не время переходить к дальнейшим действиям, но каждый уже получил ответ на свой вопрос. Тишину первым нарушил Кагами: он повернул лицо на подушке, дыша Даю в щеку, и усмехнулся.

— Ты думаешь, я так просто выбрал тему того реферата про пол? Вовсе нет. Когда ты пропал, чего только я не перечитал в попытках понять себя и почему мне так плохо. Изучал ориентацию, сексуальную в том числе, сидел на форумах, забивал запросы в поисковик один страннее другого. Конечно, я тебя понимаю: всю жизнь считали себя обычными, и тут у нас крышу друг от друга рвет… Шок — это ещё слабо сказано. Поэтому я прикинулся, что все по-старому, чтобы не добавлять переживаний: у тебя сейчас есть вещи поважнее, чем разбираться со мной и своей ориентацией. Все, теперь ты можешь материться.

Дай рассмеялся и забрался руками под майку, поглаживая теплую кожу спины. Кто бы мог подумать, что это настолько приятно? Сразу захотелось потрогать его всего.

— Ещё так минут пять поделаешь, и мы в такой позе будем лежать до самого утра.

— У тебя спина эрогенная зона? — удивился Аомине, но гладить перестал.

— Получается, что да. — хрипло констатировал тот.

— Тай, мы, значит, теперь геи?

На этот осторожный вопрос Дайки, Кагами только хмыкнул, вытащил руки из-под его головы, быстро перевернулся на спину и лег рядом, подтягивая съехавшее к ногам одеяло.

— Похоже, что мы демисексуалы. Это те, кто испытывает влечение к людям, независимо от пола, если есть сильная эмоциональная связь. Тебе ведь другие парни не нравятся?

Вопрос, особенно в сумраке палаты, прозвучал угрожающе. Дай устроил свою голову на плече Тайги, обнял его рукой за талию, и закинул на него свою ногу.

— Мне вообще мало кто интересен, кроме тебя, тем более — в сексуальном плане. Я могу с людьми разговаривать, играть в баскетбол, даже рядом сидеть, но накрывает меня только от тебя.

— Ну вот, видишь, у меня тоже самое. Я вообще не понимаю, как мы так долго продержались.

Аомине решил, что сейчас самый подходящий момент сказать о предстоящем, раз уж они настолько разоткровенничались.

— Тай, со следующей недели у меня начинается самая сильная химиотерапия: они понизят количество лейкоцитов до минимума и поместят нас с матерью в стерильный бокс. Недели на три, пока достаточное количество новых не вырастет. Так что меня ждёт выпадение волос, рвота и другие потрясающие ощущения.

— Три недели… — ошарашенно выдохнул Кагами. — Господи, Дай. Три недели… Да что б их! Я с тобой, пусть не физически, но мысленно — точно. Пиши мне в любое время, ты же знаешь как ты мне важен.

— Ну вот и я об этом же. Я все равно собирался признаться тебе. А вдруг тело не выдержит, и я сдохну, а ты так и не поймёшь, почему я так поступил?

— Ты собрался умереть и бросить меня?

Возмущенный Тайга, притянул его к себе и обнял. Это было настолько потрясающе, насколько вообще возможно. Дайки не сдержался и потерся о его щеку своей, потом носом о нос. Хотелось лизнуть кожу как это делают коты, но он не стал, понимая, что после такого точно будет сложно удержаться и не продолжить дальше.

— Конечно же не собираюсь. Но это рак, Бакагами, может быть все, что угодно.

— Ну да, я все время отношусь к тебе, как к здоровому, забывая, что у тебя диагноз такой, что врачи еле выговаривают… Значит, у нас последние две ночи перед тремя неделями? Получается нам надо много чего успеть?

Он выразительно на него посмотрел и покраснел, а Дайки облизнул губы и ухмыльнулся.

— Получается, что так. Даже несмотря на серьезность ситуации и предстоящие три недели разлуки, я не собираюсь заходить далеко, не волнуйся. Во-первых, все это чертовски смущает, несмотря на возбуждение, а во-вторых, даже, если это звучит сопливо, я не хочу первый раз в больнице, понимаешь?

— Полностью. — согласился тот, забираясь ему рукой под пижаму и поглаживая спину. — Ты знаешь, есть хорошая новость.

— Какая?

— Демисексуалы спокойнее переносят отсутствие секса. Мы можем компенсировать это общением и поддержанием связи. Главное — быть друг с другом.

Тайга еле договорил, ощущая руку друга у себя на спине. Дайки переместил свою руку уже на живот и поглаживая кубики пресса. Кагами тоже переместил руку на загорелый живот, чтобы ощущения совпадали.

— Насколько мы собираемся в этот раз далеко зайти?

— Ну, мы мало что умеем, да и времени не так много. У тебя был секс хоть с кем-то?

— Когда? Для меня кроме баскета ничего и не существовало! Только с собой, если это можно вообще сексом назвать.

— Аналогично. Поэтому у нас впереди обучение, исследование и сбор данных.

— Мне нравятся такие исследования. А можно по максимуму?

— Хочешь мозоли натереть? — хмыкнул Кагами, сжимая ему сосок пальцами.

— У меня есть детский крем, не волнуйся. — выдохнул Аомине и потянулся поцеловать его в губы.

Целовались осторожно. Сначала просто в губы со звонкими причмокиваниями и смехом между ними, затем как взрослые: с языками, пока в итоге не столкнулись зубами. Тайга сначала наехал на Аомине, что шире рот надо открывать, а потом глупо захихикал, когда тот вместо извинений, заныл что у него устала челюсть, а потом просто завалился на него сверху и начал стаскивать майку, на ходу объясняя, что с языками целоваться слишком сложно: надо помнить дышать через нос, челюсть контролировать, поэтому в губы ему больше понравилось. Кагами выслушал доводы и просто поцеловал синеволосую заразу в нижнюю губу, чтобы у него отдыхала челюсть, а потом удивленно поинтересовался:

— Майку-то зачем стянул?

— Как думаешь, сперму с чего легче стирать? — лизнул его по губам Дайки и смачно чмокнул. — С живота или ткани?

Тайга только хмыкнул на столь рациональный подход к вопросу. Конечно же с кожи проще стереть. Поэтому просто пихнул Аомине плечом и потребовал сесть. Дайки сначала удивился, но послушно сел между разведенных ног сидящего друга, закидывая свои ему на ноги, и придвигаясь ближе, а потом понял, что так очень удобно: можно целоваться и делать друг другу хорошо.

— Медленно или быстро? — поинтересовался Тайга, облизывая загорелую шею.

— Наверно, сначала медленно, я же никогда тебя не трогал, а потом можно по-всякому…

— Понятно. — издевательски растянул слова Кагами, перемещаясь с шеи к уху. — Домой, значит, куплю много салфеток и крема для рук.

Дайки даже не обиделся, лишь предвкушающе облизнулся.

========== 1st decade of December ==========

Кагами лежал на кровати и переписывался с Даем. Тот отказался общаться по вебке, сославшись на спящую мать и ужасный внешний вид: врачи вливали в его тело все больше смертоносных лекарств, пытаясь уничтожить сошедшие с ума клетки, мешающие производству красных кровяных телец. Иммунитет был минимальным, потому имелся полный набор спецэффектов: выпали волосы, начались проблемы с аппетитом — Дайки ныл, что все на вкус как картон, его рвало несколько раз в день, а головные боли стали почти ежедневными. А еще начался стоматит* и рот теперь синий.

До этого на неделе Нана несколько раз звонила Тайге и плакала, что после пункций, когда брали костный мозг на анализ, у Аомине была температура под сорок, он сутками стонал и не мог прийти в себя, так что на фоне этого малоприятная новость о начавшемся стоматите даже не выглядела столь ужасно. Кагами лишь поспешил его заверить, что не против заиметь новый фетиш: прикупить к ночнушкам ещё и банданы, намазать рот синим, и пойти в таком виде на Новый год в храм.

Аомине поржал, но потом признался, что на самом деле ему очень плохо — мать вся издергалась, ведь он не может есть и спать, у него галлюцинации — постоянно мерещится смерть за окном, снятся кошмары, болит голова, он теряет равновесие, и постоянно ноет сердце. Прислал пару снимков количества трубок на теле, потом, после долгих уговоров друга и заверений, что он не перестанет ему нравится, все же выслал свою фотографию без привычной шевелюры, с улыбающимися тёмно-синими губами.

Кагами не признался, что в курсе его состояния, так как периодически созванивается с его матерью, чтобы поддержать ее в нелегкой битве за жизнь сына, и сразу же обозвал «красавчиком» и выслал кучу целующих смайликов, чтобы тот ничего не подумал и опять не напридумывал себе черт знает чего — он может.

Аомине, несмотря на свое тяжелое состояние, поддакнул, что да, он теперь такой красавчик, что просто все штабелями будут падать к его ногам, да и вообще старался шутить, пошлить, и все вспоминал те две бессонные ночи, когда они нацеловались, наобнимались и натрогались до одури. А Тайга отвечал, поддерживал, улыбался и подкалывал, слал любящие смайлики, но его трясло. С той фотографии смотрело лысое осунувшееся лицо Дайки: плевать — волосы-то отрастут, но от взгляда старика на лице молодого парня стало жутко. Он заревел и заорал, уткнувшись в подушку, чтобы не слышали соседи.

Режим Тайги после тех безумных выходных сбился настолько, что он теперь ходил как зомби: в полуобморочном состоянии отсиживал лекции, приползал домой и сначала падал спать, чтобы компенсировать недосып, а потом уже садился за домашнюю работу. Пришлось извиниться перед Наной, что он не смог заставить Дая спать на выходных: после новости о предстоящих трех неделях разлуки, как же без обнимашек и разговоров? Аомине-сан не отругала за такую самодеятельность, а даже поблагодарила за приезд: теперь сын, хоть через силу, но ел, а спал хоть и не достаточно из-за болей, но был настроен решительно.

Попросила писать и звонить Аомине почаще: он улыбается, когда общается с ним, а ночью шепчет его имя. А самую хорошую новость приберегла под конец разговора: первый блок химиотерапии должен закончится как раз к праздникам, и Дайки смогут отпустить на неделю домой. Радости Кагами не было предела, но он пообещал сохранить все в секрете, чтобы не испортить сюрприз.

Когда он сообщил амиго радостную новость, Фабрицио моментально оживился и предложил прямо завтра отправиться вместе по магазинам для покупки всего необходимого: пижам, парных свитеров, носков и кружек для кофе. Тайга обнял его и горячо поблагодарил за помощь и поддержку, однако пришлось немного поумерить свой восторг и энтузиазм своего быстро увлекающегося друга, готового все бросить и бежать вслед чему-то новому: сессия не за горами, и ещё непонятно, сколько домашних заданий его ее ждёт впереди. Поэтому условились просто списаться, когда он поймет, что может уделить этому время, без ущерба для учебы.

Несмотря на такую новость и скорую встречу с Аомине, в общем и целом его жизнь не изменилась: дни продолжали тянуться как резина: он отсиживал лекции без былого восторга, сильно волнуясь, если Дайки подолгу не отвечал. Переписываться стали реже, присутствие Аомине в его жизни стало каким-то зыбким, поэтому глубоко детское желание просто приехать и обнять, чтобы убедиться, что он всё ещё жив и вернётся, росло с каждым днём. Он чувствовал себя задерганным и смертельно усталым, но самое ужасное было не в этом. Для такого как он: спортсмена и бойца по жизни, привыкшего мчаться вперед и действовать, ожидание было слишком невыносимо, а отсутствие возможности хоть как-то помочь угнетала и лишала сил.

И снова амиго помог советом терзающемуся другу: предложил переключиться с гнетущего на милое — завести домашнюю зверушку, пушистика, о котором нужно заботиться. Итальянец ударился в объяснения об общем терапевтическом эффекте от домашних животных, потом перескочил на энергетику, которую кошачьи улучшают своим присутствием, и завершил свою пламенную речь аргументом, что кошки мурчанием настраивают владельца на позитивное и помогают справиться со многими психосоматическими заболеваниями. Это возымело эффект: Тайга всерьез задумался, ведь тот слишком часто оказывался прав.

Он вернулся домой и начал просматривать объявления в интернете, помня слова друга, что он должен найти именно своего питомца, а не взять первое попавшееся животное. И он таки нашел именно то, что нужно: в добрые руки были готовы отдать черную кошечку с синими глазами. Тайга взглянул на фотографию и просто влюбился с первого взгляда. Два самых лучших на свете цвета: черный, который он всегда любил, ну и новый фаворит — синий. Поржал над собой и поскорее ответил на объявление, пообещав зайти за черной красавицей завтра. Однако потом задумался: такие решения нельзя принимать в одиночку, ведь теперь они пара.

— Привет любителю укусить за язык! — быстро набрал он в мессенджере.

— Привет любителю забраться под ночнушку! — Аомине мгновенно подхватил волну. — Что творишь?

— Размышляю. — Тайга решил очень загадочно преподнести новость о кошке. — Как ты смотришь насчёт третьей?

— Что, бля?! — появилась злобная рожица. — Кто там тебе строит глазки?

— Ну не могу я ей отказать, глаза как у тебя, а я обожаю синие глаза, ты же знаешь… — отправил рожицу со стекающей слюной изо рта. — Замутим тройничок?

— Да она охренела тебя клеить! — Аомине на том конце явно начал кипятиться. — Дай мне ее номер, я с ней поговорю: тянут тут ручки к чужому парню!

— У нее нет телефона. — Кагами выслал загадочную рожицу. — К «парню»?

— Тогда почту мне пришли, я ей таким матом напишу, что мало не покажется. — Дайки был настроен решительно. — Ну, конечно, к парню. Даже близкие друзья не трогают меня везде.

— Ох… — Тайга нажал на рожицу с высунутым языком. — После такого мне хочется ещё больше потрогать.

— У меня озабоченный на всю голову парень. (смеющийся смайл)

— Как я тебя понимаю. (сочувствующая рожица) Но мне нравится, и я не против: у него тоже очень хорошо получается трогать меня везде.

— О да. (довольный смайлик) Мне тоже все нравится. До подгибающихся коленок прям. Так ты дашь мне ее почту? Я все ещё не забыл о непонятной третьей, что пытается влезть между нами и обломать весь кайф!

— У нее нет почты, и она не умеет писать и читать. — Тайга потешался, но понимал, что пора заканчивать, а то Дайки реально пошлет его в долгую пешую эротическую прогулку.

— Да кто она такая? Телефона нет, почты тоже, читать не умеет… — Аомине выслал кучу труднообъяснимых смайлов.

— Ей это можно простить. Сейчас вышлю фотку. (широко улыбающаяся рожица)

Кагами приложил фотку кошки и отправил сообщение.

— Ну красивая же, не? Давай возьмём домой?

— Тай! Ты мудак! (злобный смайлик)

— Извини. Я просто хотел пошутить и немножко добавить интриги. Реально прости. (плачущая рожица)

Ответ от Дая пришел через несколько минут.

— Красивая. (синее сердечко) Одобряю тройничок. (улыбающаяся рожица) Только не шути так больше, я почти поверил, что тебя пытаются увести.

— Не буду. (грустный смайл) Мне понравилась твоя реакция, но больше не буду.

— Объясни?

— Приятно узнать, что у меня есть парень. Даже возбуждает, что я для него особенный, и он никому меня не отдаст. Делать не буду потому, что это расстраивает, да и глупо — я же не брошу тебя из-за других синих глаз, без эмоциональной связи они мне также нужны, как камень на дороге.

— Согласен. Все забываю, что ты больно умный у меня.

— Ну вот такой, какой есть. (печальная рожица)

— Все в порядке. Мне все нравится, даже кошка. (целующий смайлик)

— Тогда хорошо, я тоже всем доволен. (обнимающие и целующие смайлики)

Потом они плавно перескочили на обсуждение нового статуса. Для них было странным считать себя парнями друг друга, но другого слова пока им в голову не приходило. Аомине признался, что очень скучает, хочет, чтобы все это побыстрее закончилось, и он приехал домой.

Обрадовал, что его отпустят на неделю из больницы перед вторым блоком химиотерапии: как раз на Рождество и явится. Кагами, помня о соглашении с Наной, изобразил неподдельное удивление и бурную радость. Планов решили не строить: как настроение будет, главное — неделя вместе, ведь и у них обоих каникулы в университете перед сессией.

На следующий день после лекций Тайга помчался за синеглазой красоткой. Хорошо, что недалеко от университета и дома, а то как-то неожиданно похолодало, и куда-то выходить без надобности совсем не хотелось. Его встретила улыбчивая пожилая женщина, усадила на кухне и налила зелёного чая согреться. Она приложила палец к губам и приоткрыла дверь в комнату.

— У меня недавно окотилась кошка. Котята — глаз не оторвать. Почти всех раздала, остались две девочки: черненькая и серенькая. Не хотите посмотреть, которая придет к вам? — хитро улыбнулась она.

— Хочу. И очень надеюсь, что это будет та черненькая. — улыбнулся ей в ответ Тайга и принялся ждать.

По мере рассказа женщины о ее любви к кошкам он так увлекся, что не заметил черную мордочку, высовывающуюся из двери.

— Похоже, та самая и пришла. — женщина скосила глаза на дверь и он посмотрел в том направлении.

Из-за двери выскользнул котенок с синими глазами. Присел, сонно поморгал и зевнул во весь рот. Пошевелил ушами и принюхался, поднимая чуть-чуть мордочку вверх. Тайга молча смотрел, как чёрное пушистое создание медленно идёт к нему, немного покачиваясь и рассматривая его своими невозможными глазами цвета ясного неба. Ушастая приблизилась, обнюхала протянутую ладонь, лизнула ее с тыльной стороны маленьким шершавым язычком и муркнула.

— И тебе привет. — смущённо улыбнулся он, смотря в блестящие глаза с вертикальными зрачками.

Котенок ловко запрыгнул ему на колени, а потом перепрыгнул на свитер, вцепившись в него всеми четырьмя лапами. Тайга согнул руку в локте и просунул под задние ноги. Ушастая почувствовала опору, встала ногами на руку, выпустила из когтей свитер, и плавно перетекла на руку, которую он прижал к груди. Котенок устроился поудобнее и громко заурчал.

— Точно ваша кошка. — улыбнулась женщина. — Вот и забирайте ее домой.

— А чем кормить? Как стерилизовать? — он особо не интересовался кошачьими до этого, поэтому сразу забеспокоился.

— Найдите рядом с домом ветеринарную клинику — и там все объяснят. — улыбнулась хозяйка

Тайга поблагодарил, оставил ей экстракт женьшеня в красивой упаковке в качестве ответного подарка, и, аккуратно засунув кошку под куртку, пошел домой. Ушастая выглядывала на улицу из расстегнутого ворота, морщилась от холода и мяукала, сообщая, что ей это все не нравится. Он осторожно чесал за ушками и успокаивал, объясняя, что если застегнуть и намотать шарф, ей нечем будет дышать. Надо было придумать ей имя. Решив дома на сайтах полазить, ведь хотелось чего-то не японского и емкого, он пошел показывать ее другу.

Увидев высовывающуюся из куртки черную мордочку, Фабрицио всплеснул руками, расхваливая кошку: красавица, черная как ночь, и глазки такие яркие. И тут Тайгу осенило:

— Амиго, назову ее Найт. Как ночь на английском. Я не хочу стандартных имён.

— Тай, это просто отличный выбор! — захлопал в ладоши итальянец. — Брависсимо!

— Фабрицио, а чем их кормят? У тебя есть кошка? — Кагами почесал затылок.

— Да, три. — расплылся в улыбке амиго. — Подожди, сделаю перерыв, и сходим в магазин. Как раз за углом.

И действительно, неподалеку оказался зоомагазин, в котором он закупился всем необходимым, и даже мячик прикупил, после замечания Фабрицио, что с кошками принято играть, чтобы они не скучали и развивались. Найт не высовывалась, только подсматривала из куртки, блестя синими, как у Дая, глазами, и немного царапала его свитер на груди. Взяв в руку увесистый пакет, Тайга распрощался с амиго, на этот раз без объятий, и поспешил домой.

Выпустил Найт первой из куртки, а уже потом поставил пакеты на пол. Она сразу же принялась деловито все обнюхивать и рассматривать, словно была здесь совсем не в первый раз. Пока он вешал куртку, шарф и снимал обувь, кошка успела облазить кроссовки, заглянуть в ванную, и убежала в комнату Дая. Кагами отнес пакеты на кухню и начал думать, куда же поставить кошачий лоток: на кухне ему явно не место, а в коридоре они будут спотыкаться по ночам. Пошел в ванную, включил свет и присел на унитаз, прикидывая, как поставить, чтобы вода не попадала на песок. Его привлек урчащий звук: Найт сидела около его ног и смотрела снизу вверх.

— Привет, Найт. — погладил ее Тайга.— Это ты разрешения спрашиваешь?

— Мяв. — ушастая облизнулась, запрыгнула ему на колени, и начала тереться носом о его живот.

— Какая воспитанная киса. — он ласково погладил ее по спинке.

Это неугомонное создание ему очень нравилось. И, похоже, он ей тоже: кошка не отходила от парня, следуя за ним шустрой черной тенью, пока ее что-то не отвлекало, и она уносилась проверять, а потом радостно прибегала и на своем кошачьем языке рассказывала, что же там обнаружила. Они посидели немного в ванной: Найт ловила и лизала гладящие ее пальцы, а Кагами улыбался и немного ежился от ее проявлений любви. Посмотрев на часы в телефоне, он понял, что и дела делать надо.

Пришлось аккуратно снять с себя любвеобильную особу, которая была немного против — ей все нравилось, и расставить по местам ее вещи. Поставил две мисочки: с паштетом и водой на пол у окна, положил свой свитер на подоконник, чтобы ей было тепло и удобно сидеть, наблюдая за происходящим на улице. Пересыпал сухой корм для котят из упаковки в банку, положил кошачьи консервы в холодильник. Все его перемещения по кухне сопровождались мяуканьем, прыганьем и урчанием: ушастая уже полакала воды, полизала паштет, потопталась на свитере и побежала за ним в ванную, где терлась об ноги, наблюдая, как он насыпает песок в лоток.

— Так, иди сюда, Найт. — он пошуршал рукой в песке, и кошка, привлеченных странным звуком камушков, запрыгнула в лоток. Ушастая уселась на песок и начала ловить его пальцы лапой. Тайга перестал шебуршать и посмотрел на нее.

— Найт! — голубые глаза на него посмотрели и опять отвлеклись на пальцы. — Найт, это твой туалет, ходить делать свои дела только сюда, хорошо?

Пришлось убрать руку, чтобы ушастая не отвлекалась.

— Найт, мы будем здесь сидеть так долго, пока ты мне не продемонстрируешь. — Кагами сложил руки на груди и сел по-турецки на пол. — Давай, писай, Найт, и мы пойдем ужинать.

Она прилегла в песок, демонстрируя, что ей хорошо и так, и они легко могут заночевать в ванной. Прошло полчаса, но ничего не происходило. Он сходил за конспектом, достал кошку из-под стола Дая по дороге обратно, и они вернулись на исходные позиции: Найт в лоток, а Тайга напротив нее, на пол. Он читал конспект, а ушастая делала вид, что спит.

— Найт, может, уже пора? — взмолился Тайга. — Я ужасно есть хочу.

На него посмотрели вопросительно и опять закрыли глаза. Похоже, черная бестия занялась медитацией, а ему пришлось сжать зубы и продолжать читать конспект дальше. Через полтора часа, когда уже совсем затекла задница, шея и ноги, и он был готов сдаться первым, песок в лотке зашуршал. Тайга поднял голову и увидел, как Найт сосредоточенно сгребает песок то одной, то другой лапой. Закончив, она муркнула, предупреждая, что она пришла к нему, и аккуратно запрыгнула на скрещенные ноги, чуть царапая сквозь ткань штанов.

— Молодец, Найт! Умничка, девочка! — начал расхваливать ее Кагами, поглаживая от ушек до кончика хвоста. Она ходила из стороны в сторону по ногам, ныряя под руку, выгибаясь, и громко мурча от удовольствия. Он не удержался и записал видео. Бросил файл в мессенджер Даю с подписью — «ура, через два часа, она поняла, куда надо ходить в туалет». На что получил сообщение, что он уже жалеет, что согласился на тройничок.

— Ты ревнуешь меня к кошке?

— Я тебя даже к воздуху ревную, а тут такие наглые приставания.

— Ну, она же милая.

— Все равно. (недовольная рожица)

— Я думаю, что приступ ревности и меня ждёт. Уверен, она и к тебе нагло приставать будет. (смеющийся смайл)

— О боже. Ко мне будет приставать невинная девушка. Что же делать? — после этой фразы Тайга громко захохотал, напугав ушастую. Потом Найт поняла, что это безопасная реакция, и тоже мяукнула.

— Что делать? Гладить, Дай, гладить. Все, как ты любишь.

— Теперь я ещё педофил, зоофил и бисексуал. О боже… — и три строчки ржущих до слез смайлов.

— Бисексуал?

— Ну да, она же девочка…

—Ааааа… Ну вот, ты теперь член клуба любителей странных фетишей, но не расстраивайся сильно, ты в хорошей компании — я тоже в нем состою! — Тайга отправил ему много смеющихся рожиц.

Наконец Дай откланялся и засобирался спать, Кагами завалил его целующими и обнимающими смайликами и пожелал спокойной ночи, а сам осторожно начал разгибать ноги, по которым сразу побежали мурашки. Найт все норовила устроиться поудобнее на ускользающих из-под пушистой попы ногах, которые ну никак не возвращались в прежнее положение. Соскользнув окончательно на пол, она почесала задней ногой за ухом и мяукнула.

— Да, пойдем ужинать, Найт. — он ухмыльнулся ей и медленно поднялся, потому что ноги всё ещё покалывало. На кухне эта мелочь не смогла допрыгнуть до раковины, чтобы понаблюдать за тем, как он готовит бенто и ужин, и поймала его за ногу когтями. Тайга укоризненно на нее посмотрел и сказал:

— Если ты царапаешься, то я с тобой не дружу. — и начал ее игнорировать.

Найт была похожа на Дая: те же повадки и задор. Она помялась около его ног и пошла поесть. Кагами проводил ее взглядом, но своего решения не изменил: работает на одном синеглазом, и на второй сработает. Минут через пять его аккуратно потрогали лапой и потерлись головой о ногу. Он скосил глаза и присел ее погладить. Найт радостно начала ходить вокруг него и тереться о ноги и руки. Тайга похвалил ее за понимание правил и посадил на край раковины, попросив не мешать.

Ушастая честно отсидела пару минут как послушная кошка, а потом неожиданно оказалась рядом с его рукой, ловя маленькие кусочки имбиря и паприки лапой. Еда ей не понравилась и полетела на пол. Тайга опять посмотрел в синие глаза как строгий родитель и высказал свое неодобрение такому поведению. Найт пошевелила ушами, услышав в его голосе другие нотки и прилегла на стол. Он улыбнулся этой послушности: он находил у двух синеглазых все больше общих черт.

Ужинали вместе: Найт сидела на подоконнике и пробовала все то, что ел Тайга. Как только что-то новое появлялось в ее поле зрения, она мягко трогала его руку лапой, и он клал ей маленький кусочек на блюдце. Каждая составляющая ужина была обнюхана, потрогана и оставлена. Кагами сделал вывод, что это не ее любимое блюдо, выкинул все в мусорную корзину, вместо этого насыпав ей немного сухого корма. И тогда совместный ужин удался: ушастая хрустела у мисочки, а он ел и читал конспект дальше.

После еды глаза стали закрываться. Тайга плюнул на посуду: утром помоет, убрал приготовленное в холодильник и пошел в комнату. Машинально сложил необходимое на завтра в рюкзак и закрыл молнию: кошки любят поспать в интересных местах. Бросил штаны и майку на стул, ухмыльнулся, что Аомине не видит его такого красивого в одних трусах, и залез под одеяло.

Он уже начал засыпать, когда почувствовал, что по нему мягко ходят. Найт лизнула в нос и начала искать место, где бы устроиться: на голове, около уха, на груди, чтобы ее гладили, или в ногах. Кагами сонно ухмылялся, пока она носилась туда и обратно, а потом почувствовал, что ушастая лезет под одеяло. Он приподнял край и пушистый бок скользнул вдоль живота к плечу. Найт легла под боком, вывернула голову и лизнула кожу. Он приобнял ее рукой, ушастая устроилась поудобнее, обхватила его руку лапами и уткнулась носом в сгиб локтя. Тайга мысленно похвалил себя за выбор и Фабрицио за идею, Дая просто за то, что он есть, и, счастливо улыбаясь, заснул.

Комментарий к 1st decade of December

* стоматит — это общее название для воспалений в полости рта: на языке, на внутренней стороне щёк, в горле. Неприятные ощущения могут мешать есть, пить, разговаривать, даже спать, если боль сильная.

========== 2nd decade of December ==========

Оставалось чуть больше недели до каникул и приезда Аомине, но у Тайги не было времени остановиться и порадоваться. В университете он чувствовал себя как марафонец на финишной прямой: преподаватели зверствовали, домашние задания сыпались как из рога изобилия, и каждое из них требовало внимательного изучения и тщательного выполнения, иначе — прощай бюджетное место. Недосып и бессонница перетекали в хроническую стадию: то он никак не мог заснуть, то потом проснуться и быстро соображать.

Найт, не подозревая о повышенном уровне стресса своего хозяина, с энтузиазмом охотилась по ночам. Тайга, с удивлением обнаружил, что она способна извлечь весьма громкие и неприятные звуки из чего угодно. Прятать вещи было бесполезно, она все равно находила новую жертву каждую ночь. Он просыпался по нескольку раз до восхода солнца: пушистая охотница приносила своему человеческому божеству странные трофеи и требовала своего вознаграждения за поимку и наказание тех, кто посмел нарушить его сон.

Тайга хмурил брови, злился, и жестко выговаривал, что ему надо поспать, а она ему мешает, но все равно поддавался харизме ушастой, когда она терлась об него пушистыми боками и облизывала шершавым языком. Иногда Найт убегала за очередной жертвой, но чаще оставалась и укладывала его спать, мурча в ухо и поглаживая хвостом шею.

Тайге обычно удавалось немного поспать до очередного шороха, который выдергивал его из спасительной темноты, и возвращал в реальность, где всем от него было что-то надо. Он понимал, что природу не изменить и лишь молился, чтобы не сорваться на ни в чем не повинное, любящее его пушистое существо, но был уже на пределе.

Дайки тоже все больше впадал в истерику, хотя очень быстро шел на поправку: количество белых кровяных клеток у него видишь ли повышалось медленнее того, чего он хотел. Врачи пока не отпускали его из-за низкого иммунитета и Аомине бесился, что ничего с этим поделать не может. По сто раз в день писал, что хочет домой: устал, соскучился и хочет наконец-то поспать в одной кровати. Тайга, конечно, не вёлся на заявления, что тот просто хочет выспаться с ним рядом, про себя вполне разделяя его желания не только поспать, но вслух аппелировал к здравому смыслу: напоминал о родителях, которым тоже не сладко, и просил следовать рекомендациям врачей, ведь он тоже его ждёт и хочет, чтобы Дайки приехал в стабильном состоянии.

Понятно, что после пережитых осложнений со столькими побочными эффектами, Аомине хотел вырваться на свободу, хотя бы на неделю — чтобы не видеть, не слышать, и не чувствовать душную больничную атмосферу. У него тоже подходил срок сдачи зачетов, а времени оставалось совсем мало. Как и Кагами, он разучился учиться плохо и вполсилы, и теперь жаловался, что может не успеть все написать нормально, и спокойно провести вместе рождественскую неделю. Тайга даже не стал ему говорить, что, в принципе, это все можно уладить: приедет Аомине Акайо, попросит декана, и все решится. Преподаватели ведь не изверги и пойдут навстречу, но тот, даже со смертельным диагнозом, не хотел поблажек.

Ухмыльнувшись своим мыслям, Кагами потянулся и устало потер переносицу, еще раз читая то, что написал. Увидел несколько серьезных ляпов и выматерился, хотя понимал, что сам виноват: нечего было не разобравшись нестись по заданию вперед. Найт лежала на столе рядом и старалась не шуметь, чтобы не отвлекать горячо любимого хозяина от важных дел. Просто тихо сгрызла его любимую ручку, раскидала кроссовки в прихожей и пару раз свалилась со стола, неудачно потянувшись во сне.

Он снова посмотрел на эту пушистую хулиганку, которая сразу же посмотрела на него с интересом в ответ — вдруг играть уже можно, и улыбнулся. Он не мог на нее долго злиться или ругаться: Найт реально привносила жизнь в этот дом, ну и стала уже как бы третьим участником их переписки — Тайга фотографировал ее смешные позы во сне, проделки, пожеванные вещи, разведенный бардак и отправлял Дайки, чтобы тот тоже посмеялся.

Кагами постарался не обращать внимания на собственную затянувшуюся истерику, и продолжил, матерясь, переделывать задание, чтобы оно соответствовало тому, что требовалось, параллельно переписываясь с Дайки и умело уходя от прямых вопросов «как у него», «как настроение» и так далее, чтобы того не расстраивать, ведь ему сейчас тоже не совсем сладко в больнице, — но всегда бывает последняя капля, способная переполнить чашу терпения и самообладания.

После какой-то незначительной подколки в чате, на которую он бы и не обратил внимания, если бы не стресс, его, что называется, «сорвало». Захотелось все послать куда подальше. Начался флешбек к прошлому и попытке суицида, со всеми ощущениями и чувствами. Вот только сейчас он уже взрослый и мама не постучит в ванную, чтобы пригласить поесть торта. Тайга осознавал, что суицид совсем не выход и никогда им не был, но возможность прекратить всё в одно мгновение всегда подкупала его.

Он соврал в чате, что пошел в душ и вернется чуть позже, а сам сидел на стуле материл всех, выл и плакал, как он устал и хочет все прекратить. Найт мяукала и терлась об него, стараясь облегчить его состояние. Тайга просто взял кошку на руки, баюкал и рассказывал, что не выдерживает напряжения, нет сил больше быть сильным, а ныть и жаловаться может только ей. Ушастая мурчала и слизывала слезы с щек, словно соглашаясь, что она совсем не против и иногда действительно нужно поплакать.

Когда его немного отпустило, он постарался, как можно бережнее, написать, что у него завал, стресс, просто пару дней его не будет в эфире: разберётся с делами и вернётся. Он понял, что не сможет «держать лицо» даже письменно, Дайки вычислит его все равно, поэтому лучше пока не общаться и переварить всё в себе. Он выдернул из телефона главную сим карту и вышел из всех мессенджеров и соцсетей.

Наконец то наступила долгожданная тишина. Под вечер, когда он еще несколько раз поревел, и будучи с ног до головы облизан Найт в качестве поддержки, заканчивал практическую работу, позвонила Аомине-сан на второй номер. Тайга не мог проигнорировать ее звонок: а вдруг что-то с Дайки? Да и воспитание не позволяло платить черной неблагодарностью, даже если у него истерика.

— Добрый вечер, Аомине-сан! — он поздоровался первым, стараясь не показывать своего состояния.

— Только не бросай трубку, пожалуйста. — попросил его хриплый голос Аомине в ухо. — Пожалуйста…

— Дай, я сейчас немного не в форме. Не волнуйся, я жив-здоров, просто истерика. — непроизвольно глубоко выдохнул Тайга, чтобы не зареветь в трубку, если Дайки сейчас начнет ему выговаривать насчет секретного номера. Эта симка была для экстренных случаев и знала о ней только Нана.

— Тай, может расскажешь мне? Я же вроде твой парень, мне не все равно, что с тобой происходит. — вкрадчиво попросил Аомине.

— Как я могу тебе жаловаться, если это у тебя смертельный диагноз, а у меня просто перегрузка? — он всхлипнул, и вытер сопли рукавом свитера, наплевав на манеры: потом постирает.

— Ну, в данный момент я жив, и меня больше волнует твое состояние, чем мое. По словам врачей, я иду на поправку, так что давай поговорим о тебе. — Тайга почувствовал улыбку в его словах и начал плакать.

Подскочила Найт и начала об него тереться, а Дайки слушал его всхлипы и жалобы, что он устал оправдывать ожидания других людей, что все сразу навалилось кучей, а преподаватели просто озверели: дают мало времени на домашнее задание и считают что именно их предмет самый важный. Он устал, издергался и уже даже спать нормально не может из-за постоянного беспокойства о сроках и состоянии Аомине, и тоже хочет, чтобы тот побыстрее приехал.

Столько планировал сделать, а с этими домашними заданиями ничего не успевает, и не порадует своего парня настолько, насколько хотелось. Рассказал про пушистую ночную террористку, в тот самый момент облизывающую ему руки, которая спать не дает и даже не обижается на его нотации. На последнем Аомине рассмеялся, и попросил заткнуться: у него имеются комментарии к сказанному выше.

Дайки своим хриплым голосом объяснил, что надо было сразу все рассказать, а не пропадать с горизонта. У всех бывают моменты слабости, любому бывает плохо, не важно какого они пола или возраста, есть у них смертельный диагноз или нет. Напомнил, что он, конечно взрослый и самостоятельный, и проблемы решает потрясающе, но теперь у него есть парень, которому можно пожаловаться.

Для первого раза он не будет обижаться, что Кагами об этом забыл — стресс и все такое, но, в принципе, у него есть плечо, на котором всегда можно пореветь. Аомине готов предоставить бесплатный абонемент на эту услугу с обнимашками и остальными приятностями, дополнительно входящими в комплект. Одним словом — сервис уровня «всё включено».

— Извини меня. — попросил Тайга шмыгая носом. — У меня никогда не было парня. Да и в принципе людей морально сильных рядом было раз-два и обчелся. Я не привык жаловаться, как и ты. Привык все переваривать в себе и только потом показываться на горизонте. Сам понимаешь, во время стресса возвращаешься к исходным настройкам разума, — к самым старым привычкам. Я не хотел тебя обидеть, просто автоматически замкнулся.

— И ты меня прости. — искренне извинился Дайки. — Может я тоже перегнул палку со своим нытьем. Знаешь же, обычно не жалуюсь, просто ситуация нестандартная. Сам тоже попсиховал, поревел у мамы на плече, которая правильно напомнила мне, что ты не железный. Как человек очень ответственный, ты взвалил на себя больше, чем можешь потянуть, поэтому в итоге перегрузка и стресс. Она предложила к тебе съездить и поддержать. И только тогда я сообразил, что этим как раз я сам и должен заниматься, а не моя мама. Стало стыдно знаешь ли, тем более, что ты всегда про меня думал в первую очередь. Ну вот, это мой первый опыт в улаживании твоей истерики, тапками сильно не кидай.

— Почему это я должен тебя тапками закидывать? Ты все сделал правильно: не согласился с моим решением, понял, что поддержка мне нужна, и нашел способ все-таки привести меня в норму. — облегченно рассмеялся Тайга. — Вот именно про это я тебе говорил, когда обещал разбить лицо — нельзя одному решать за двоих. Ты это сделал, уехав и не сказав куда, ну вот — теперь я. Вместо того, чтобы просто сказать тебе, что мне плохо и попросить поддержки, я себе объяснил, что тебе хуже, чем мне. Сделал это веской причиной: у меня нет права жаловаться, потому что наши проблемы не сравнимы по величине, и полностью выключил тебя из своей жизни, как телефон. Может и нет права жаловаться ибо это не всегда конструктивно, если ничего не делать, но не посвятить в какие-то моменты своей жизни — вот это уже неправильно.

— Ты не перестаешь меня поражать. После такой истерики, ты выдаешьтакие размышления и выкладки, что у меня мозг подтормаживает. Это надо обсудить в живую, чтобы мы оба наконец-то это поняли, и перестали возвращаться к производственным настройкам, которые уже совсем не актуальны. Хааг, умник.

— Хааг самому лучшему парню! — смущенно выдохнул Тайга в трубку.

— Могу вернуть обратно такую же констатацию факта. — серьезно заявил Аомине на том конце. — Хааг лучшему парню. Все хорошо? Еще с тобой поговорить или ты уже пришел в себя и готов задать всем преподам жару?

Покрасневший Тайга от внезапного признания Дайки, вдруг вспомнил о том, что у него будет куча пропущенных звонков и непрочитанных сообщений, когда он вернет симку на место. Стало очень стыдно за свое поведение.

— Можно я не буду отвечать на все твои сообщения, чтобы не чувствовать себя последним мудаком? — тихо он поинтересовался, ожидая реакции.

— Конечно, мы же все выяснили, просто почисти чат, как будто ничего и не было, и все. — тепло посоветовали ему. — С кем не бывает. Не парься по этому поводу: я не обижен, инкриминировать позже не буду.

— Я знаю. Ты никогда так не делал всерьез, только чтобы поржать.

— И да, пока я не забыл, хочу тебе напомнить, что, если ты что-то не успеешь сделать, это не страшно. Сходим вместе, купим, поставим, и переделаем. Так даже приятнее будет.

— Да, ты прав. — подумав, согласился Тай. — Вместе намного приятнее. Договорились. Не буду без тебя ничего делать, пойдем как парочка по магазинам.

— Почему бы и нет? — фыркнул Дайки. — Чем мы хуже других?

— Спасибо тебе. — облегчённо выдохнул Тайга. — За то, что стал лучшим другом, достойным соперником в баскетболе, однокурсником, соседом и, наконец, парнем. Спасибо, что ты есть, и всегда меня поддерживаешь.

— Конечно. — довольно хмыкнул в трубку Аомине. — Как я мог от такого отказаться? Тай, ты лучшее, что со мной произошло в моей жизни.

— Ничего себе… — ошарашенно выдохнул он. — Похоже у нас все серьезно.

— Тц. — цыкнули на него. — Ты ещё в этом сомневался? А теперь иди и порви там всех!

— Хорошо. Пиши мне почаще. Ужасно тебя не хватает.

— Мне тоже тебя не хватает. Обещаю, буду чаще писать.

Кагами погладил Найт, которая почувствовала, что состояние хозяина изменилось в лучшую сторону, и унеслась за мячиком. У него ведь кошка с повадками собаки: кидаешь мяч, а она в зубах тебе его приносит обратно, и ведь совсем не надоедает носиться туда-сюда. Она вернулась и гордо положила мячик у его бедра. Тайга кинул его в коридор, мячик отскочил от стенки и Найт снова умчалась за ним. Пискнул телефон. Дайки прислал кучу смешных картинок.

Пользуясь ситуацией, он затребовал селфи. Фотография появилась через пару минут, похоже снимала Нана. Аомине улыбался на снимке, синяков под глазами больше не было, волосы начали отрастать, и в целом выглядел как раньше. Тайга сглотнул, отогнал все пошлые мысли, похлопал себя по щекам, и отправил кучу комплиментов вперемешку с влюбленными смайликами.

Потом Дая утащили на какие-то процедуры, а он потянулся, размышляя о домашней работе по следующему предмету, и замер с закинутыми за голову руками. Найт это заметила и тут же прыгнула ему на грудь, карабкаясь по свитеру. Тайга согнул руку и закрыл глаза: предстояло умывание.

Ушастая устроилась и методично облизала ему все лицо, прикусив кончик носа. Он открыл один глаз и укоризненно на нее посмотрел. Найт не растерялась: зализала укус и переместилась на щеку. Как только он закрыл глаз, его укусили за нос снова, и сразу же зализали.

— Хитрюля. Пока не смотрят, то можно, да?

Найт заурчала и добралась до уха. С мочкой повторилось тоже самое. Когда кожу начало пощипывать, Тайга взял ее на руки, и начал тихонечко щекотать. Ушастая выворачивалась, облизывая пальцы и мурчала от удовольствия. Так они провозились какое-то время, пока он не скосил глаза на часы: пора заваривать кофе ибо предстояла бессонная ночь.

После разговора с Даем, вместо усталости и опустошения, пришла уверенность в своих силах. Как в прежние времена, когда до конца матча оставались считанные секунды, а он все равно бежал и вырывал мяч из рук соперников, чтобы забить в корзину. Найт примчалась к нему на кухню, бросила игрушку и побежала хрустеть кормом. Тайга посмотрел на это неунывающее существо и тепло улыбнулся.

За ночь он умудрился сделать намного больше, чем ожидал, и даже поспал пару часов. Лекции отсидел в полусонном состоянии и, если бы не игривые смски от Дая в мессенджере, позорно бы уснул на своей парте. А так ему приходилось концентрироваться, чтобы прочитать и аккуратно написать ответ, не привлекая к себе внимания. Аомине тоже крыл матом университет, преподавателей, законы физики и биологии. Утверждал, что если бы в сутках было больше часов, чем двадцать четыре и его телу не требовался сон, чтобы мыслить связно, он бы сделал Тайгу: сдал бы работы раньше него.

После лекций он еле дошел до дома: спать хотелось так сильно, что даже не чувствовал, насколько замёрз. Открыв дверь, бросил рюкзак в коридоре, потом погладил Найт, встречающую его в дверях, и побрел на кухню положить ей еды. Ушастая съела весь сухой корм, но заветренный паштет сиротливо лежал в другой мисочке. Тайга сделал себе мысленную пометку, что с рыбой покупать не стоит — ее величество больше любит курицу, и выбросил. Под пристальным взглядом синих глаз вымыл мисочку и положил такой же, но с курицей. Найт, радостно урча, набросилась на еду, едва он поставил мисочку на пол.

Тайга принял душ, включил стиральную машину и почистил лоток. Хотелось есть, но сил не было готовить и, предпочтя сон еде, прямо в полотенце нырнул под одеяло, поставил будильник и закрыл глаза. Сверху сразу запрыгнула Найт, лизнув его в нос. От нее пахло курицей и он подумал: может всё-таки поесть? Но усталость все расставила по своим местам: повернувшись на бок, и обняв уже пристроившуюся под боком кошку, Тайга провалился в сон.

Следующие несколько дней он просуществовал в таком же режиме и чувствовал себя как выжатый лимон, однако морально был очень удовлетворен: его страдания были не напрасны — он досрочно сдал все, что требовалось, и в выходные все же намеревался пройтись по магазинам и выбрать пижамы. Предстояло лишь ненавязчиво выяснить любимый цвет Дая.

В принципе, он знал, что тому нравятся черные и коричневые джинсы, а куртка у него то синяя, то черная; синеволосый любил кофты вместо свитеров, разные, так называемые, «худи». Тай еще плевался от этого слова, которое у него ассоциировалось с «худым», а из них никто исхудавшим вроде не был. Но цвета одежды могли быть продиктованы практичностью и совсем не обязательно были любимыми цветами.

Поэтому Тайга завел разговор о кроссовках, фанатом которых был Дай: он мог их скупать и даже не одевать. На вопрос: зачем покупать, если не носишь, ответ был неизменным — чтобы было. Пожаловался, что в сердцах тогда выкинул свои любимые синие Air Jordan, и поинтересовался какие любимые у того кроссовки.

— Красные. — не задумываясь ответил Дайки.

— Потому что с формой сочетаются? — для него это было логичным: черно-красная форма и красные кроссовки должны смотреться красиво.

— Нет. (ржущая рожица). — У тебя есть три попытки угадать.

— Хмммм… — он отправил задумчивый смайл. — Потому что яркий цвет, а ты любишь яркое?

— Ну блин, что-то ты плохо своего парня знаешь. — поддел его Аомине. — Подсказка: ассоциация.

— Ты настолько патриотичен? (целая строчка ржущих смайлов)

— Ассоциация с человеком, дурень! — разозлился тот, и прислал рожицы недовольных чертиков.

— Потому что красный ассоциируется со мной? — осторожно предположил Тайга.

— Именно! (много улыбающихся смайликов.)

— Как я у тебя ассоциируюсь с синим, не так ли? (довольные рожицы)

— Как ты узнал? — он не думал, что его так быстро вычислят.

— Да что там узнавать? — Тайга представил как Аомине хмыкает, когда это пишет. — Кто там любит синие глаза? А кроссовки свои синие, любимые, выкинул тогда, когда я пропал?

— Спалился. — пришлось отправить много смеющихся смайликов.

— Ага. — в ответ получил обнимающие смайлики. — Но мне приятно, что для меня в твоем мире отдельный цвет, как и у тебя в моем.

— Сука… — Кагами аж покраснел от такого признания. И быстро набрал много целующихся смайликов.

Они не говорили друг другу банальных фраз про любовь. Будучи парнями, они даже в какой-то мере стеснялись вслух говорить о чувствах, но каждая фраза похожая на ту, про отдельные цвета в их мирах, сказанная как бы между прочим, разливалась волной тепла по их телам. Любовь — это не только всем известное «я люблю тебя». Это «зараза, замотай шарф, чтобы потом не жаловался, что горло болит» и «Бакагами, дай помогу, а то ты опять накосячишь», а также «я хочу чая, сделать тебе или будешь кофе?».

Все это тоже любовь, просто показанная, проявленная в повседневной жизни, а не облеченная в плоские буквы на экране дисплея или в произносимые голосом звуки. Любовь — это ежедневный процесс, а не конечное состояние, к которому стремится большинство, покупаясь на красивые символы профессиональных маркетологов и создателей рекламы.

Наконец изматывающая гонка за хорошими оценками осталась позади, настала суббота, и Тайга решил на время отложить учебу и устроить шоппинг. Набрал сообщение Фабрицио, не так давно предлагавшему свою компанию для похода по магазинам, чтобы поинтересоваться какие у него планы на сегодня, на что получил ответ, что амиго, к своему глубокому сожалению, не сможет пойти с ним — приехали родственники, но он готов на следующей неделе в любой удобный день. Тайга ответил, что все хорошо, пусть занимается родственниками, а он справится и один, заодно, наконец-то, исследует ассортимент магазинов этого города.

Он лениво повалялся в постели, поиграл с Найт, высовывая и снова пряча ногу куда-то под одеяло, получил пару нежных укусов за пальцы ног, когда вовремя не успевал убрать конечности от бдительной охотницы, затем он был помыт и, под мяуканье голодной кошки, гордо прошествовал на кухню готовить им завтрак.

Найт очень нравилось, когда Тайга проводил больше времени дома. Она поела, пока он готовил себе якисобу*, забралась ему на коленки и свернулась клубочком, грея ноги, пока он ел и читал очередной конспект. Помыв посуду и наведя порядок на кухне, он собрался, чмокнул кошку в нос, и отправился за покупками.

Магазинов одежды в округе оказалось множество, но вот синих и красных пижам не было нигде. Он уже подумывал плюнуть на все и купить юкаты*, когда неожиданно наткнулся на один магазинчик, специализирующийся на постельном белье, халатах и прочих атрибутах домашнего уюта. Магазин предлагал европейское качество по соответствующей цене.

Тайга вспомнил о разговоре с отцом, и решил, что это тот самый случай, когда можно заикнуться о дополнительных средствах. А еще он сумел отложить немного денег, живя один, а потому, не раздумывая, распахнул дверь магазина и улыбнулся красивой продавщице, приветствующей его из-за прилавка. Она внимательно выслушала пожелания покупателя, и предложила две шелковые пижамы: тёмно-синего цвета и насыщенно-красного. Красную Кагами попросил завернуть в подарочную упаковку.

Потратив почти все деньги, довольный Тайга вышел из магазина и, радостно улыбаясь, отправился домой. По дороге он уже представлял Дайки в красной пижаме и от предвкушения встречи после стольких недель разлуки, настроение просто зашкаливало — впервые он проведет Рождество со своим парнем.

Комментарий к 2nd decade of December

*якисоба - ячная лапша, политая японской разновидностью вустерского соуса. Для приготовления якисобы лапшу обжаривают в соусе вместе с мелкими кусочками свинины, курицы или говядины, пекинской капустой и (или) морковью.

* юката — традиционная японская одежда, представляющая собой летнее повседневное хлопчатобумажное, льняное кимоно без подкладки. Использование юкаты не ограничивается только ношением после ванны и является обычным явлением в Японии в течение жарких летних месяцев.

========== 3rd decade of December ==========

Тайге снилось, что они с Дайки играли почему-то на пляже в форме их старших школ, носились босиком по песку и смеялись. Все было хорошо, пока в сон не вторгся какой-то посторонний звук. Тайга поморгал заспанными глазами, посмотрел под одеяло, не обнаружил там Найт, и, решив, что она опять нашла что-то интересное, перевернулся на спину и посмотрел в окно. Сквозь закрытые шторы уже пробивался дневной свет, но он обоснованно решил, что заслужил длительный отдых после многонедельного учебного марафона, перевернулся на живот, обнял руками подушку, и закрыл глаза, собираясь спать как минимум до полудня.

Дайки должен был приехать только завтра. Оставалась ещё куча времени на уборку, готовку и поход в магазин: вот и все домашние дела. Ну, и дверь во вторую комнату надо не забыть закрыть, чтобы тот раньше времени не успел увидеть подарок, лежащий на кровати. Неизвестный звук опять повторился, потом что-то зашуршало, но ему было лень двигаться и проверять, что там снова нашла Найт, так что он просто поглубже зарылся лицом в подушку.

Снова снился Дай. Теперь он сидел рядом и поглаживал по спине, рассказывая как умеет ловить маленьких зверушек, и как напугал в детстве Момо, показав ей лягушку на ладони. Было так хорошо: присутствие Аомине, его хрипловатый голос, ласковые поглаживания… Но что-то мешало получать удовольствие от рассказа: похоже кто-то трогал волосы. Это ощущение страшно раздражало, но просыпаться не хотелось. Он просто повернул голову и, не открывая глаз, проворчал:

— Найт, поиграй пока сама, я ещё часок посплю и приду…

На какое-то время стало тихо и его вновь начала окутывать дрёма, но потом всё повторилось. Страдальчески вздохнув, Тайга повернул голову, чтобы повторно попросить кошку отстать от него хоть ненадолго… и тут его погладили по щеке. Не пушистый хвост или кошачья лапка, а теплые человеческие пальцы. Открыв один глаз, расфокусированным взглядом он посмотрел вбок, и заметил загорелую руку. Потом резко повернулся и уставился на самого настоящего Дая, сидящего на краю кровати в красной пижаме.

— Это не Найт. — улыбнулся тот и опять погладил сонного Тайгу по щеке. — Прости, не смог удержаться, слишком тебя давно не видел.

— Ты уже приехал? — глупый, конечно вопрос, когда человек сидит напротив, но спросонья он не смог придумать ничего другого. — Как тебе удалось их уговорить на этот раз?!

— Ага. — улыбнулся Дайки, продолжая гладить его лицо. — Отпустили пораньше. Я просто устроил отцу истерику — понял, что не выдержу до завтра.

Тайга невпопад поинтересовался который час, пока загорелая рука поглаживала его по губам, а он о нее тёрся носом, стараясь нагло не зевать во весь рот.

— Около девяти утра. Хочешь ещё поспать? — произнеся это, Дайки зевнул и потянулся всем телом.

— Я бы не отказался. Залезай.

Дважды просить было не надо: Аомине откинул одеяло и нырнул в тепло. Обнял сонного Кагами и улыбнулся, рассматривая расслабленное лицо, моргающие красные глаза и немного приоткрытые губы. Зная, что Кагами не очень любит приставания с утра, просто чмокнул его в губы, чтобы вспомнить забытое ощущение, и получил такой же быстрый поцелуй в ответ.

Тайга, всегда любивший спать на боку, зевнул и повернулся лицом к стенке, а Дайки привычно обнял его со спины и закрыл глаза, уткнувшись носом в висок. Они почти задремали, но тут по их спинам прошлась кошка и спрыгнула вниз. Аомине приоткрыл глаза, наблюдая, как та ловко забралась под одеяло, а потом почувствовал на своей руке мокрый нос и шершавый язык.

— Найт, потом его помоешь, иди сюда. — послышался сонный голос и ощущение приятной щекотки исчезло, зато на подушке показалась мордочка с синими глазами, которая послушно прижалась к боку своего хозяина. Он только улыбнулся повадкам этой сладкой парочки и закрыл глаза.

Тайга проснулся первым, зашевелился и открыл глаза. Найт тут же выскользнула из-под одеяла и уже было собралась как следует умыть спящего Дайки, но была перехвачена, чмокнута в носик и отодвинута подальше. Ушастая укоризненно посмотрела на него и облизнулась: «не хотите — ходите грязные», и умчалась прочь, только лапки сверкнули. Он прилег обратно, задумчиво изучая лицо посапывающего рядом и размышляя о его внезапном появлении.

Дверь в квартиру ведь надо было чем-то открыть, выходит, Аомине так и не решился тогда выбросить свой комплект ключей и окончательно порвать с надеждой на возвращение. А сегодня, скорее всего, вскочил ни свет, ни заря, дождался обхода и рванул. Хотя сказал, вроде, про девять утра… Значит даже не дожидаясь обхода устроил-таки истерику, и сбежал.

«У меня ненормальный парень».

Тайга и ласково погладил спящего по загорелой щеке, а тот во сне машинально обнял его крепче и притянул поближе. Тайга лишь улыбнулся на это подсознательное стремление поймать и не отпускать, и переместил руку на одеяло, боясь разбудить своими прикосновениями. Очень хорошее утро: никуда не надо бежать, волноваться не о чем, его парень рядом. Если бы кто-то спросил в тот момент счастлив ли он, ответ был бы однозначным — да.

Наконец Дайки зашевелился, зевнул, и уселся на кровати, поднявшись на локтях. Тайга радостно улыбнулся, глядя в сонные синие глаза, и чмокнул его прямо в губы, получив такой же ответ. Невинные поцелуи очень быстро превратились в страстные, к которым он пока готов не был, поэтому

Тайга поспешно вывернулся из объятий и спросил:

— Погоди… ты наверное голоден? Не завтракал же, вижу. Так нельзя… давай сделаю чай по-быстрому. Или хочешь кофе в постель?

— В постель, наверное. Завтрак не хочу, хочу кофе в постель, и тебя тоже в постель! — многозначительно ухмыльнулся Дайки, забираясь руками ему под майку.

— Какие откровения! Ну тогда выпусти меня, а то кофе вроде первым пунктом в твоём списке желаний значился.

Дайки поцеловал уворачивающегося парня еще пару раз, куда получилось, и нехотя разжал руки.

— Только кофе и пулей обратно!

Тайга приготовил кофе, насыпал ушастой корма и вернулся в комнату. Пока они лежа пили бодрящий напиток, Дайки с энтузиазмом рассказывал, что теперь у него появилось секретное оружие в лице отца, который мгновенно улаживает любые проблемы, стоит лишь только заикнуться. Говорил, что их неожиданно наладившееся взаимопонимание ужасно непривычно, но очень приятно, как и почти приятельские отношения с матерью. Тайга искренне порадовался за них, но отметил, что все, в первую очередь, начинается с работы над собой, на что Дайки довольно улыбнулся, и обвинил во всем его и тот пресловутый реферат.

Пришлось возмутиться, что он, понимаешь ли ни при чем, это не было манифестом, просто выполнял домашнее задание и ни при делах — пусть теперь все живут со сломанной в лучшую сторону жизнью и не ищут виноватых. После этих слов Дайки неожиданно отпихнул кружки в сторону и возбужденно навис над удивленно моргающим Тайгой, прижимая к кровати и блестя глазами… и в этот самый момент ему на спину ловко запрыгнула Найт, решив, что самое время поиграть. И тут же соскользнула, не удержавшись на гладкой ткани пижамы. Тот поморщился, раздраженно посмотрел на мурчащую на кровати кошку и заявил:

— Твоя красотка сделала мне пару дополнительных шрамов своими когтями!

— Зараза, что я ещё могу сказать.

Тайга успокаивающе улыбнулся ему и погладил по не успевшим отрасти волосам, отметив, что Аомине идёт короткая стрижка. Тот самодовольно ухмыльнулся, залез обратно под одеяло и затребовал исполнение своего второго желания.

Мягко сдвинул кошку к краю кровати ногой под одеялом, извинившись при этом и объяснив, что лучше пока им не мешать. Ушастая выразительно посмотрела на человека, будто поняла, что, пока этот странный гость дома, ей придется искать другое место для сна. Дайки только хмыкнул на этот немой кошачий упрек, и начал ворчать про узкие кровати, царапающихся кошек, как обычно стараясь привлечь внимание к своей персоне.

Тайга спокойно слушал тираду своего парня ловя себя на мысли, что уже начал забывать как его голос звучит в их квартире. Когда Дай замолчал, он молча потянул его на себя, чмокнул в губы, а потом удобно устроил голову на плече, чувствуя, что его обнимают любимые руки и гладят по спине.

— Адски по тебе скучал. Почти забыл как ты выглядишь. — признался Дайки.

— А я вот только что поймал себя на мысли, что уже забыл как твой голос звучит дома.

— Да уж… Как будто жизнь до и после, да?

Тайга повернулся и крепко обнял своего парня, уткнувшись в шею. Столько раз хотелось сорваться и поехать в больницу, чтобы хотя бы увидеться, но приходилось заставлять себя терпеть и не сыпать соль на рану: ведь не смогут они просто так посмотреть и разойтись — обязательно распереживаются, а потом сердце у Дайки заболит, и Нана расстроится. Он столько раз запрещал себе, что сейчас с трудом верилось, что целую неделю будет слышать, видеть и ощущать его рядом. Тайга передвинул затекшую руку и снова прижался.

— Тебе понравился подарок, да? — спросил он, гладя приятный на ощупь шелк пижамы.

— Очень. Я его с собой заберу. Вместо тебя.

Губы пахли кофе и поцелуи получались со сладким привкусом, Тайга облизнул губы, и закинул на Дайки ногу.

— Забирай. А ты знаешь, что шелк скользит?

— Ну вот теперь знаю.

Дайки согнул правую ногу в колене, чтобы его нога не съезжала вниз, хитро

улыбнулся и вкрадчиво отметил, что скользящие свойства шелка рождают в его голове множество разных интересных идей.

— Чувствуется. — констатировал Тайга, ощущая ногой как много идей родилось у Дая.

Сам он был не лучше: с момента пробуждения возбуждение только усиливалось и приходилось в уме повторять таблицу неправильных английских глаголов, чтобы переключиться, и нагло не пристать первым. Пришлось напомнить Аомине и себе, что сильные нагрузки на сердце больному противопоказаны ещё очень долго, таким образом, очертив границы допустимого.

— Помню. — нехотя согласился Дайки, прикусив ему нижнюю губу, когда тот несколько раз провел ногой по «идеям». — Но, если много по чуть-чуть, это же не страшно, не так ли?

— Звучит как идеальный план. — вкрадчиво признал Тайга, и снова скользнул ногой, усиливая соприкосновение. — Думаю, стоит проверить парочку идеек?

Дайки выдохнул и посмотрел на него сверху. Даже ничего говорить не нужно — слишком уж хорошо понимали друг друга: через секунду Тайга оказался сверху, после чего плавно двинулся вперёд, ощущая через одежду, как два тела трутся друг об друга, и по коже разбегаются мурашки. Похоже Даю придется сегодня спать не в новой пижаме…

Скольжение шелка было проверено вдоль и поперек вплоть до искусанных губ и иссиня-черных засосов на ключицах. Немного уставший, но жутко довольный Аомине радушно предложил еще и душ посетить вместе, заявив, что они оба испачкались, но Тайга предпочел отказаться: слишком откровенно пока что, да и вряд ли они просто будут мыться. Так что сегодня тому предстоит принять душ в гордом одиночестве, а он, тем временем, приготовит завтрак.

— Таков был твой план, когда ты покупал пижамы? — стоя в дверях, с хитрой улыбкой поинтересовалась синеволосая зараза, расстегивая пуговицы на пижамной рубашке. У его ног расхаживала ушастая с мячиком в зубах.

— Нет вообще-то. — слегка покраснел Тайга. — Мне цвет понравился и ткань на ощупь… кстати, брось-ка мячик Найт, удели внимание девочке!

— Ну да, я все забываю, что теперь у меня и мальчик, и девочка. — ухмыльнулся Дайки, протянул руку и подобрал мячик, который кошка выплюнула на пол. — А куда бросать?

— Подальше. — зевнул Тайга и махнул рукой. — Она потом тебе еще не раз принесет, научишься.

Пушистая унеслась за мячиком, в душе зашумела вода, и Тайга нехотя выбрался из постели. Снял майку, вытер ею живот и бросил на стул. Найт вернулась с мячиком, не обнаружила второго человека, и вопросительно посмотрела на него.

— Ну да, ты в ответе за тех, кого ты приручил. — хмыкнул он, подобрал мяч сам и забросил его на кухню, пошагав в том же направлении.

Поставил чайник и со вздохом заглянул в полупустой холодильник. Дай должен был приехать только завтра и сегодня в планах было сходить за продуктами, чтобы наготовить вкусностей к приезду. Почесав затылок, печально вздохнул: похоже быстро сходить в душ ему не светит. Хотя…

Вернувшемуся из душа Дайки он вручил его любимый огромный нож, поставил перед ним на стол вымытые овощи, миску для салата и разделочную доску.

— С возвращением, помощник! — хитро улыбнулся Тайга и похлопал его по плечу. — Поможешь с завтраком?

— Хорошо. — Дайки проглотил очередную пошлую реплику, переведя взгляд с живота Тайги на лицо и вспомнил, что душ тому тоже бы не помешал. — Что делать?

— Так, кофе готов, пока режь овощи, а я схожу в ванную. — распорядился Кагами и отправился в комнату за майкой.

К его возвращению Дайки уже все нарезал, убрал, и теперь тискал Найт на своих коленках. Когти ушастой цеплялись за полотенце и застревали в ворсе. Она не успевала реагировать на его движения, и извивалась на спине, ерзая из стороны в сторону. Тайга улыбнулся и поставил сковородку на плиту.

— Мне она нравится. — признался Аомине. — Здорово, что ты решил взять ее домой.

Он отпустил кошку на пол и подошёл к стоящему у плиты Тайге. Провел пальцем по груди, задевая сосок. Но тот лишь улыбался, наблюдая за его действиями и никак не отвечал.

— Не могу натрогаться. — смущённо признался Дайки, обнимая его за талию. — Просто нечеловеческая потребность быть так близко, насколько это возможно.

— Очень хорошо тебя понимаю. — согласился Тайга, одной рукой ероша синие волосы на затылке, а второй погладив Дая по спине. — Но давай я все же закончу готовить завтрак?

— Я буду тебе помогать! — ухмыльнулся ему Дайки и провел рукой по его спине, когда он потянулся за сковородкой.

— Дай, будет быстрее, если ты всё-таки сядешь за стол. — Тайга повернул его и подтолкнул к столу.

Удивительно, но Аомине послушно уселся на место и не мешал ему готовить. Правда смотрел так, что смущённому парню казалось, что его ощупывают невидимые руки во всех возможных местах.

— Вечером, кстати, привезут котацу. — внезапно, как бы между прочим, заявил Дайки, жуя паприку, которую он выудил из миски на столе.

— Чего?! — ошарашенно подпрыгнул Тайга, переставая помешивать рис.

— Ко-та-цу! — повторил Дайки, широко улыбаясь. — Мы хотели котацу, будет нам котацу. Отец слов на ветер не бросает.

Тайга сосредоточенно мешал рис, переваривая новость. В принципе они могли и сами купить, деньги были. Но вот такой неожиданный подарок был смущающим, но все же приятным. Пока он в уме прикидывал как все успеть: переставить мебель, убрать квартиру, сходить в магазин и приготовить, отчего пауза затянулась, почувствовал, что Дайки уже стоит за спиной и покусывает его за ухо.

— Это ты у Найт научился?

— А она так делает? Как она посмела тебя кусать?

— А ей никто не запрещал. Она и за нос кусает, а потом зализывает.

— Ничего себе повадки у девочки… надеюсь, я не слишком ошарашил тебя новостью?

— Ты меня сильно удивил: я не ожидал, что Аомине-сан купит нам котацу, мы вроде и не просили; ну и новость о том, что сегодня нам предстоит уборка и перестановка, была достаточно внезапной. — задумчиво ответил Тайга, закрывая сковородку крышкой. — Он что, знает про нас?

— Я думаю, что все, так или иначе догадались даже раньше нас самих. — загорелая рука погладила живот Тая и его перестали кусать за ухо. — Я ожидал чего угодно, от скандала до хотя бы каких-то язвительных комментариев, но, оказывается, мои родители тебя любят, обожают, и всячески поддержали мое решение поехать на Рождество именно к тебе, хотя у нас дома собирается вся родня. Когда они заявили, что ты важнее, я чуть не рухнул со стула!

Тайга выключил газ и повернулся к нему лицом, тоже решив рассказать о разговоре по скайпу с отцом.

— И я разговаривал с отцом. Очень эмоционально рассказывал про то, что хочу больше времени проводить с тобой из-за болезни и, похоже, спалился. Отец лишь поржал, что мать не дождется внуков ибо о просто близких друзьях так не переживают.

Дайки молчал, наслаждаясь звуками голоса Кагами и движениями его пальцев, перебирающих короткие прядки синих волос, а потом ткнулся носом в плечо своего парня.

— Странно это все, но приятно. И знаешь, даже если бы все были против нас, я бы от тебя не отказался.

— И я бы не отказался. Мне такая мысль вообще в голову не приходила.

Тайга погладил по спине притихшего Дайки и они немного помолчали, переваривая очередное взаимное откровение и немного удивительные, но в то же время приятные новости о реакции их родных.

— Остынет. — напомнил Тайга и чмокнул его в ухо. — Давай поедим и разберемся с делами, хорошо?

Дайки охотно согласился и потянулся за тарелками, принюхиваясь к приятному запаху домашней еды, которую так потрясающе готовит его парень. А потом внимательно наблюдал, как Кагами перекладывает из сковородки омлет с рисом и глотал слюни. Достал кетчуп и накинулся на свое любимое блюда, мыча от удовольствия и смотря на Тайгу благодарными глазами. Тот подвинул ему миску с салатом и показал глазами, что овощи тоже есть придется.

Быстро расправившись с завтраком, Аомине сыто улыбнулся и погладил красные волосы.

— Ты прямо к жизни меня вернул! Теперь я готов включить рок и все быстро сделать, а потом пойти по магазинам как парочка и купить кружки, свитера, носки и что там ещё надо, чтобы как у датчан было?

— Кофе с корицей и вкусняшки. Теплое освещение и мелодичная музыка.

— Мне все больше нравятся датчане. Кстати, отец выдал мне карточку, так что каникулы за его счёт.

— Ничего себе. Это результат вашей с мамой революции?

— И твоего реферата, и нашей революции, и моих изменений.

Дайки вдруг вспомнил о чем-то и, с загадочным выражением лица, убежал в свою комнату. Вернувшись, протянул Тайге коробку в подарочной упаковке.

— А это подарок от меня! Мэри кристмас!

Тайга с улыбкой принял коробку и хитро посмотрел на Аомине.

— Спорим, это синие Air Jordan?

— Ну так нечестно… — Дайки постарался изобразить обиду, что сюрприза не получилось.— Как понял?

— Потому что ты внимательный. И всегда таким был. — Тайга победоносно достал синие кроссовки из коробки. Все вернулось на свои места: в его жизни опять появился Дай и опять появились синие Air Jordan.

— Это надо отметить.— безапелляционно заявил Аомине и за полотенце потащил смеющегося Тайгу обратно в комнату.

========== 1st decade of January ==========

Уборка и перестановка заняли намного больше времени, чем ожидалось и в магазин они не пошли, вместо этого устало завалились под котацу и поужинали острыми куриными крылышками, которые заказали на дом. Аомине был просто счастлив, что теперь они нормально смогут спать в одной кровати, о чем сразу же сообщил. Тайга, конечно, только многозначительно на него посмотрел, понимая, что глагол «спать», когда его произносит синеволосая зараза, блестя глазами, это не просто закрыть глаза и уснуть.

Домашние дела вымотали не только парней — Найт тоже устала. Весь день она носилась по дому, радостно участвуя во всем, успевая и поесть, и облизать руки, и поиграть с ногами, которые постоянно мелькали перед глазами. Ушастая была просто счастлива и теперь спала, свернувшись в клубочек на спине Аомине, который лежал на животе под столом вместе с Кагами и смотрел старый фильм со своей любимой актрисой — Мэрилин Монро.

— Тай, а почему она спит на мне?

— Ну, наверное ты ей нравишься и она доверяет тебе. — немного подумав, предположил Тайга. — А ещё Фабрицио говорил, что кошки очень хорошо снимают боль и лечат.

— Фигасе, оказывается у меня не просто кошка, а личный пушистый доктор!

— Вот, видишь, как тебе повезло. — резюмировал он, прислушиваясь к диалогу героев на экране и поглаживая загорелую руку, которую время от времени целовал, отвлекаясь от просмотра на очередной вопрос или комментарий.

— Да, мне очень повезло… — чуть слышно признался Аомине, довольно улыбаясь.

Утром Тайгу ждали кофе в постель и многочисленные поцелуи. Дайки вел себя крайне заботливо и предусмотрительно, компенсируя бессонную ночь и заглушая чувство неловкости, потому что искренне считал, что именно он не давал спать своему парню — все никак не мог натрогаться и нацеловаться. Тайга только улыбался, наблюдая за смущающейся синеволосой заразой, но совсем не жаловался и не напоминал, что половину времени сам провоцировал того по той же самой причине. Просто они делали это по-разному: один больше пошлил и прикасался, а второй двусмысленно молчал и провоцировал, предоставляя воображению другого дорисовать нужное.

С неохотой выбравшись из постели, они позавтракали и собрались по магазинам. Найт залезла под котацу и не вышла их провожать.

— Похоже она обиделась, что мы ее бросаем. — поделился своими наблюдениями Дайки, заматывая шарф.

— У нее такое бывает. — подтвердил Тайга, завязывая шнурки. — Купим ей игрушку и вечером будем искупать вину — играть, пока не упадет.

— Найт, мы вернёмся и поиграем с тобой. — крикнул Аомине кошке и притянул его к себе для очередного поцелуя.— Боже, как я выдержу столько часов без возможности полапать тебя?

— Молча. Мы же не подростки. Потом дома налапаешься.

— Ловлю на слове. — облизнулся Аомине и потянул его к выходу.

Шоппинг удался. Они нашли одинаковые свитера синего и красного цветов, такие же кружки, носки и даже перчатки: решили менять свои привычки, ведь исподтишка прикасаться к другому холодными пальцами не очень-то и приятно. В общем, парни вели себя как два приятеля, которые просто пошли вместе по магазинам — веселились и дурачились, подкалывая друг друга и делая смешные фотографии в нелепых шапках, с неподходящими солнечными очками, разными ободками с рожками, кошачьими и заячьими ушками. Ну и, конечно же, зашли к Фабрицио и презентовали ему теплый шарф приятного зеленого цвета. Амиго любил зеленый и тепло, а значит такой шарф был для него идеальным подарком, особенно на Рождество.

— Вuona sera, Фабрицио! — с порога поздоровался Тайга и обнял подошедшего амиго.

— Вuona sera, Тай! — итальянец заметил стоящего в дверях Аомине. — Дай, ты приехал!

Фабрицио выпустил Тайгу и сразу же обнял опешившего Дайки.

— Вuona sera, Дай! — радостно затараторил мужчина, усаживая Аомине за стол. — Как твоё самочувствие? Как учеба?

Смутившийся парень честно отвечал на все вопросы неугомонного итальянца. Фабрицио закрыл ресторан и кинулся на кухню готовить праздничную пасту, предоставив возможность Дайки прийти в себя. Для него такое открытое проявление эмоций было непривычным: он посматривал на Кагами, хмыкал и мял салфетку в пальцах, пока тот легонечко не пнул его под столом.

— Непривычно, но приятно, да?

— Вот, да. Именно в такой последовательности. — улыбнулся ему Дайки, накрывая его пальцы своими, пока их никто не видит.

Через несколько минут Фабрицио примчался с кухни и задействовал своих дорогих гостей в подготовке к праздничному ужину: сервировке стола, помощи на кухне и приготовление кофе. Аомине начал привыкать к энергичной жизнерадостности и открытости итальянца, шире улыбался и даже начал понемногу язвить. Через полчаса они сели за красиво украшенный зажженными свечами стол, и с удовольствием ели вкуснейшую пасту, которая прямо таяла во рту, запивая ее бокалами белого полусухого вина и потрясающим латте, присыпанным корицей и кондитерской крошкой.

Аомине заявил, что бесподобно все, кроме вина, и затребовал что-то послаще. Фабрицио поначалу хотел возмутиться, что так не полагается — это же культура, традиции, да и, в принципе, философия восприятия мира через употребление пасты… Но потом весело махнул рукой и принес лично ему бутылку полусладкого вина, которую они с Кагами под шумок и выпили. Объевшиеся, немного захмелевшие, парни сердечно распрощались с амиго и отправились с покупками домой.

Ввалившись домой, побросали пакеты и начали целоваться прямо в коридоре. Алкоголь немного кружил голову и даже мимолётные прикосновения были очень возбуждающими. Из последних сил Тайга попытался немного утихомирить своего разбушевавшегося парня, который жарко целовал его в шею, параллельно пытаясь раздеть прямо в коридоре и раздеться сам и скосил глаза на встречающую их кошку.

— А как же с девочкой поиграть? Ты ей обещал, кстати.

Дайки глянул вниз: Найт сидела с мячиком и вопросительно смотрела на него. Он нахмурился и замер, что-то прикидывая про себя. Потом просиял и чмокнул его в губы, пока он разматывал шарф.

— Придумал. Будем совмещать приятное с приятным.

Он бросил мячик на кухню и продолжил приставать к своему парню, не давая ему спокойно снять обувь. Тайга попытался тоже стянуть с него куртку, но ему мешали загорелые руки, трогающие под свитером. Он захихикал и предложил сначала куртку снять, а то как-то не очень честно — он уже без верхней одежды, а тот ещё даже шапку не снял. Дайки поспешно скинул с себя прямо на пол куртку с шапкой и потащил его в комнату, не переставая целовать. В комнату за ними прибежала Найт с мячиком и мяукнула.

— Умница. — похвалил ее Аомине и бросил мяч в коридор, продолжая раздевать хихикающего Кагами и целовать куда попало.

И так он и совместил приятное с приятным, загоняв ушастую с мячиком и затрогав Кагами до изнеможения.

— Вот это тройничок… — выдохнул Тай, убирая прилипшие прядки со лба, целуя довольного Дайки, поглаживающего запыхавшуюся Найт, которая дышала как собака: открыв пасть и показывая розовый язык

— Ну, я же обещал совместить, ну вот и совместил! Кстати, мои поздравления!

— С чем?

— Мы не выключили свет, а ты даже и не заметил.

— Ого… Это все алкоголь, другого объяснения у меня нет.

Тайга мгновенно покраснел, но его погладили по щеке и заверили, что даже если это и алкоголь, это просто прекрасно — смотреть на него одно удовольствие, а когда ещё и смущается или возбуждённо стонет — тем более. Он закинул ногу на своего парня и задумчиво погладил его по животу.

— Думаю, я смогу не выключать свет, но в темноте, между прочим, мне тоже нравится.

— Почему? Ничего же не видно.

— Зато острее ощущаешь всё. И взгляд твой ненасытный не смущает и не отвлекает от собственных ощущений.

— Ну, что поделать… Нравишься ты мне. И смотреть на тебя нравится. Но больше всего нравится трогать.

Тайга лишь хитро на это улыбнулся, не разглашая свои пристрастия относительно Дайки.

На утро Аомине заявил, что сегодня надо устроить ленивый день: будут есть в кровати, смотреть фильмы и ничего больше. А то он загнался с этой учебой и больницей, надо побыть простым ленивым парнем, каким он и был до встречи с Кагами. Тот, конечно посмеялся, но в душе был абсолютно согласен — обоим отдых не помешает.

Дайки заказал еды, пока он кормил кошку и заваривал зелёный чай с лимоном. Их обоих немного мучило похмелье после вчерашнего вина, потому предложение просто лежать, есть и смотреть, было как нельзя кстати. Позвонили в дверь. Аомине пошел открывать, а потом радостно вернулся с двумя мешками коробок доставки и гордо водрузил свою ношу на стол.

— Твой отец нас убьет. — констатировал Тайга, старательно прыгая на пустых коробках, чтобы запихнуть их в мусорную корзину. — Зафига ты столько заказал?

— Чтобы не заморачиваться. И не отпускать тебя от себя надолго.

На завтрак была целая гора бургеров, куриные крылышки и чай. Найт помогала изо всех сил, смешно чавкая кусочками мяса, которые щедро скармливал ей Дайки, не обращая внимания на укоризненные взгляды своего парня на пятна соуса на пододеяльнике.

— Ну прям как в больнице: везде соус.

— Ну, а что? Ты против, что я приручаю свою же кошку? Постирается твой пододеяльник и все, а нам с Найт приятно.

На это Тайге было нечего возразить. Действительно, чего убиваться-то? Поэтому он перестал обращать внимание на такие мелочи и цапнул очередное крылышко из тарелки.

Смотрели «Железного человека». Тайга подшучивал над Аомине, что, если бы не красный костюм, тот бы его никогда не посмотрел, даже несмотря на его предложение, но меру знал, чтобы тот не психанул и не отказался смотреть дальше. Хоть он никогда вслух не признавался, но ему очень нравились совместные просмотры: едкие комментарии Дайки, его пошлые шуточки на грани фола, свои неожиданно к месту сказанные реплики, приятное тепло тела рядом, ощущения когда тебя обнимают, теперь уже, время от времени, куда-то не глядя чмокают…

Кошку они измучили совсем, доведя своим умением перекидывать мяч со состояния «лежумертвая, отнесите меня поесть». Пока Тайга разогревал еду, Дайки стоял в коридоре, и они перебрасывали между собой мячик. Ушастой приходилось носиться туда-сюда за неуловимой игрушкой, непонятным для нее образом оказывающейся в руках то одного, то второго. Сжалившись над кошкой, Кагами вернул ей мячик, и она без сил завалилась набок около своей миски с сухим кормом, тяжело дыша.

Дайки обнял его со спины, хмыкая, что кошка теперь до завтра их оставит в покое, и легонько куснул его за ухо.

— Загоняли девчонку. Сегодня больше приставать не будет.

— Наивный. — засмеялся Кагами, оборачиваясь и кивая на тарелки, предлагая отнести их в комнату, а сам потянулся к кружкам. — Через пару часов она будет готова к следующему матчу.

— А ты?

— А у меня сегодня ленивый день и я хочу выспаться. А завтра — да, ещё хочу погулять где-нибудь.

К полуночи они досмотрели все части трилогии и даже поиграли ещё раз с ушастой, счастью которой не было границ. Кагами таки отправил любителя поесть с кошкой в кровати разбираться с грязной посудой, используя старый, добрый прием «взятия на слабо». Дай гремел на кухне, старательно демонстрируя, как он усердно моет, а Тайга лишь посмеивался, вдевая одеяло в пододеяльник, и, время от времени, шикал на синеволосую заразу, чтобы тот мыл потише и не будил соседей.

Закончив застилать кровать, Кагами первым плюхнулся на чистое белье, сгреб в охапку запыхавшуюся Найт, примчавшуюся с кухни и задремал. Чуть позже, к кровати подкрался Аомине и аккуратно забрался под одеяло, стараясь не разбудить его, заснувшего в обнимку с кошкой.

Первый пункт графика, заявленного накануне, был успешно ими выполнен на следующий день: проснулись они лишь во второй половине дня, с самого утра прячась под одеялом от ушастой, которая всячески хотела помешать такому нецелесообразному времяпровождению. Аомине недовольно бурчал на любвеобильную кошку, пытаясь зарыться всем лицом в майку Кагами от вездесущего кошачьего языка.

— Почему она постоянно пристает с утра?

— Потому что за ночь соскучилась, а ты испачкался.

— В смысле? Я в душ ходил, какое ещё испачкался?

— От тебя пахнет тобой, а ты должен пахнуть кошкой. — захихикал Тайга, отодвигаясь от него и поворачиваясь на живот, чтобы спрятать лицо в подушку от Найт. — Ты не пахнешь как Найт, вот и получаешь.

— Что за дискриминация. — проворчал Дайки тоже утыкаясь в подушку и натягивая на себя одеяло.

— Полежи спокойно. Она подумает, что ты заснул и отцепится.

Аоминего подтащил Кагами к себе поближе и обнял его рукой под одеялом, чмокая в ухо.

— Тогда будем прикидываться оба, пусть она обломится со своим запахом, буду лучше пахнуть тобой, а не кошкой.

Лишь к вечеру они выбрались немного побродить в парке неподалеку от дома. Было уже не так холодно и вокруг было полно гуляющих семей и парочек. Обойдя пару раз парк, Тайга понял, что с него достаточно свежего воздуха и присутствия людей, от которых хотелось отдохнуть, и он потянул Дайки в сторону дома.

— Может какую-нибудь настольную игру купим, а? А то мне надоедает просто смотреть кино… Мне нужен какой-то челлендж.

Аомине удивлённо посмотрел на него, облизал губы и двусмысленно поинтересовался:

— О… Значит я тебя не удовлетворяю, да?

— Наоборот, я хочу больше вещей делать с тобой, Ахомине и не только то, о чем ты подумал.

— Тогда у меня есть идея, Бакагами.— прищурился Дайки и потащил его за руку в центр города.

Несмотря на попытки Тайги его образумить, Аомине таки заказал плазму и игровую приставку с двумя рулями и педалями. Набрал игр разного жанра: от стрелялок до гонок и попросил привезти по указанному адресу не раньше завтрашнего обеда. Попытки протеста и аргументы, что дорого, были моментально пресечены угрозой публичного поцелуя прямо в магазине, если он не прекратит.

Тайга покраснел и сдался. Наверно пора привыкать к тому, что у его парня есть деньги, которые он готов на него тратить. Довольный Дайки, с энтузиазмом, потащил его дальше и засыпая вопросами во что еще тот хотел бы поиграть и их список покупок пополнился настольными играми на ассоциации и разгадывание слов. Затем Кагами вдруг было заявлено, что он просто обязан провести мастер класс и научить Аомине готовить что-то не японское, потому что, видите ли тот тоже хочет баловать своего парня вкусной едой.

Тайга позвонил Фабрицио и поинтересовался, есть ли эквивалент гёза в итальянском варианте, потому что его парень, этот титул по телефону особенно понравился синеволосой заразе, их очень любит. Амиго сразу же прислал рецепт равиоли с пошаговой инструкцией приготовления теста и разными вариантами начинок.

Теперь уже Кагами начал мягко подталкивать Дайки в сторону продуктового магазина. Тот даже не ныл, а вникал в то, что рассказывали, когда выбирался тот или иной продукт. Для Аомине вся эта информация была новой и он задавал кучу неожиданных, но вполне логичных вопросов, на которые у Тайги не всегда находился ответ — придется теперь дома гуглить, а то ведь тот не успокоится, пока не разберется.

Продуктов получилось достаточно много — еле донесли до дома. Радостная Найт сразу же принялась ходить кругами вокруг пакетов, поставленных на пол, — может и ей чего вкусного купили. Тайга вручил Дайки вкусняшки и попросил выманить ушастую на кухню, чтобы не забралась внутрь, как она это любит делать. Тот, как истинный стратег, принялся создавать целую тропу из маленьких кусочков, которые поедала ушастая, продвигаясь в заданном направлении, а потом вернулся в коридор помочь Кагами. Перед началом готовки, минут десять велись дебаты какое сочетание соуса и начинки они хотят попробовать в первую очередь. Остановились на мясных равиоли и сливочно-чесночном соусе.

Тайга поглаживал Найт, расхаживающую по подоконнику и наблюдающую за происходящим на кухне, пока его верный помощник по кухне вызвался все разложить по местам.

— Нам предстоят чесночные поцелуи.— усмехнулся Тайга, надевая на Дайки передник.

— Ну, мы же будем вдвоем есть, так что не страшно. По настоящему обидно будет только Найт, вот у кого будет шок.

— Какой ты добрый парень.

— Да вообще я самый хороший. И меня тоже надо погладить!

Кагами погладил своего синеволосого «котика» и приступил к приготовлению теста. Аомине внимательно следил за действиями, сверяясь с инструкцией в его телефоне, запоминая последовательность и сам процесс. Благодаря амиго и его подсказкам, все получалось идеально даже с первого раза. Дайки вызвался раскатывать тесто, пока он обжаривал начинку, временами поглядывая на сосредоточенно пыхтящего парня. Они так увлеклись заворачиванием начинки в квадратики теста, что не заметили, как налепили столько, что за один раз не съесть.

Дайки решил расстроиться, что творение его рук испортится, поэтому пришлось ему напомнить про заморозку и радости не было предела — он любил простые и действенные вещи. Пока равиоли варились, Кагами предложил навести порядок на кухне, мягко отодвигая от себя загорелые руки и уворачиваясь от настойчивых поцелуев. Аомине заныл, что неохота, но потом вспомнил, что ему тоже нравится с утра заходить в чистую кухню, и безропотно принялся выполнять указания. После мини-лекции о экономии воды, стирального порошка и времени на смену постельного белья, ужинали на кухне, а затем перетекли на кровать переваривать, посматривая при этом фильм и лениво обнимаясь.

Кагами гладил синие волосы, пока губы пахнущие чесноком, целовали ему скулу, а потом хриплый голос признался на ухо:

— Это было чертовски вкусно. Я всегда поражался твоему умению готовить даже незнакомые блюда. Это какая-то магия…

— Да. Отлично получилось для первого раза, я прям удивлен. Это потому что у меня лучший в мире помощник!

Аомине немного засмущался, что его так открыто похвалили, и погладил ногой ногу Тая, чувствуя, что его тоже чмокают в щеку, висок и ухо в ответ.

— Хорошо, что я послушал тебя и мы убрались на кухне. Сейчас меня лично вырубит по-быстрому, а утром убираться — это же пытка смертная.

— Ну так переодевайся в ночнушку и залезай, чего страдать-то. Если вырубишься, завтра пересмотри с того момента, что запомнил.

Аомине перекинул через Кагами свою одежду на стул и нырнул под одеяло, подлезая под руку и утыкаясь носом в грудь. По его спине прошлась Найт, учуяла чеснок, сморщилась и решила обоих оставить в покое до лучших времен, убежав куда-то в коридор. Тайга только хмыкнул — не все же должно быть, как того хочет Найт. Досмотрев фильм до конца, он аккуратно положил ноутбук под кровать, забрался под одеяло и обнял теплое, сопящее тело, осторожно чмокнув в щеку. Дайки во сне притянул его к себе поближе, мазнул губами по коже и по-хозяйски закинул на него руку и ногу.

Открыв глаза, Кагами привычно погладил Найт за ушком и, не поворачивая головы, прислушался: рядом ровно дышал его парень. Он не переставал его так про себя называть, от этих двух слов по коже разбегались приятные мурашки, путались мысли и от предвкушения появлялась приятная истома во всем теле. Ему все больше нравились такие моменты: полежать в кровати, лениво размышляя о всем и ни о чем, гладить мягкую шерсть, уже даже не морщась от кошачьего языка, закинуть свои ноги на загорелые ноги рядом и ощущать себя дома.

Побалдев так какое-то время, Тайга решил, что хорошенького понемножку и осторожно выбрался из постели. Надо принять душ, пока Аомине спит, чтобы опять не придумывал миллионы причин сделать это вдвоем. Это когда-нибудь потом, после выздоровления, не опасаясь лишней нагрузки на сердце. Тяжеловато быть голосом рассудка, когда у тебя срывает крышу даже от простого взгляда синих глаз: мысленно раздеваешь его с головы до ног, впиваешься в его красивые губы своими, и в голове бьётся одна единственная мысль: «завалить и…». В зависимости от настроения, второй глагол варьировался, но все равно такая мысль в присутствии Аомине появлялась удивительно часто.

На кухне его поджидала оголодавшая кошка с невинными синими глазами и скорбным выражением мордочки: везде пусто. Кагами понимающе улыбнулся, поставил чайник и насыпал корма. А потом присел на подоконник и посмотрел на улицу. Три месяца прошло с того момента, как он в день их переезда сидел на этом самом месте изнемогая от жары и пил воду из бутылки. Каких-то три месяца, а сколько всего произошло…

— Зараза… — прозвучал хриплый шепот у самого уха. — Опять в душ один ходил.

Он немного наклонил голову и скосил глаза. Рядом стоял сонный Дайки и чесал загорелый живот. Он вызывающе улыбнулся, замечая как сразу заблестели синие глаза и ответил:

— Вот выздоровеешь и помоемся вместе.

Аомине наклонился, отхлебнул кофе из кружки Тая, и чмокнул того в губы, направляясь в ванную.

— Спасибо за кофе. И да, ловлю тебя на слове, потом уже не отмажешься!

Кагами проводил его взглядом и улыбнулся. Надо тому тоже сделать кофе и одеться, а то скоро начнут привозить вчерашние заказы, а они: кто в трусах, кто в полотенце, как сонные мухи ползают по квартире.

Бодрый и вкусно пахнущий Дай поймал его в комнате, когда он искал майку в шкафу: хотел найти именно синюю, но забыл, что она в стирке. Поцелуй с привкусом жвачки был сладким. Он удивлённо облизал губы и улыбнулся.

— Жвачка? Детство решил вспомнить?

— Это мама прикололась. Когда стоматит был, простые пасты слишком жгли, потому принесла детскую, а мне понравилось.

— Надо будет домой тоже купить. Мне нравится вкус и запах тоже нравится.

— Идем пить кофе? — вкрадчиво поинтересовался Аомине. — Скоро нас ждёт поединок. Будем играть на исполнение желаний?

— Давай. Я уже знаю, что загадать.

Аомине удивлённо поднял брови и облизнулся, предвкушая, что Кагами точно выберет что-нибудь эдакое и будет чертовски увлекательно бороться за желание.

— Во что будем играть? Я же у тебя выиграю, Бакагами. У меня столько желаний, что ты задолбаешься их исполнять.

— Need for Speed: Most Wanted, Ахомине. Я тебя сделаю как младенца! Ты задолбаешься ещё исполнять мои желания!

Тайга улыбнулся Аомине как будто уже победил. Просто он достаточно долго играл эту игру, будучи в Америке, так что в выигрыше не сомневался. Однако он не знал, что Дайки прошел эту гоночную игру несколько раз и знал ее как свои пять пальцев.

— Смотри как бы сам не задолбался исполнять мои, которых тоже немало!

Они предвкушающе посмотрели друг на друга. Битва обещала быть жаркой…

========== 2nd decade of January ==========

Больничные вечера сразу после отбоя стали их любимым временем суток. Никто больше не ходит, не задает вопросы и не зовет на процедуры: единственная возможность по настоящему побыть наедине друг с другом, восполняя проведенное порознь время.

Вот и сейчас они уже поели, посмотрели фильм, и отпустили Нану домой. Довольно хихикая, переоделись в новые пижамы, выключили свет и чинно разлеглись по кроватям, ожидая заключительного визита медсестры — та должна была убедиться, что больной лег и не нарушает постельный режим.

Через несколько минут после ее ухода послышалось шлепание босых ног по больничному полу и теплые руки в темноте обняли Тайгу, забираясь под пижамную рубашку, прикасаясь, гладя и провоцируя, пока он притворялся спящим. Он поломал комедию еще пару минут, чтобы немного подразнить Дайки, а потом также запустил свои руки под его пижаму и начал лихорадочно гладить по спине и бокам, и целовать куда попало, пока не нашел знакомые губы и почувствовал как бешено забилось сердце и возбуждение накрыло с головой.

— Ты можешь поверить, что всего через несколько недель эта кошмарная история закончится? — прошептал Аомине, расстегивая пуговицы и поглаживая его по груди, задевая соски.

— Могу. — еле выдохнул Тайга.

— Ну вот тогда я оторвусь по полной программе. — хрипло пообещал голос Дайки и потянул пижамный верх вниз, чтобы укусить в плечо и тут же зализать укус. — Ты больше не сможешь отмазаться, что мне противопоказаны нагрузки на сердце. Я получу тебя полностью.

— А ты не думал, что и я смогу получить тебя «полностью»?

— Ого! Не знал, что у тебя были желания подобного рода.

— А чем я хуже тебя? Я тоже парень и мне хочется всего и сразу.

Тайга навалился сверху всем телом и подмял синеволосого провокатора под себя, жарко целуя и стягивая мешающую одежду. Поцелуи чередовались с укусами и зализываниями, он, словно как кошка, старающаяся оставить запах на человеке, расставлял свои метки на загорелой коже, заявляя свои права на этого потрясающего парня. Дайки извивался от удовольствия, вцепившись руками в простынь, изо всех сил сдерживаясь, чтобы громко не застонать. Наконец он не выдержал, вывернулся и на спине оказался уже Тайга, после чего уже на его коже начали появляться собственнические отметины в виде укусов и засосов. Теперь уже тот комкал простынь, кусал губы и мычал от удовольствия, чувствуя, как между телами становится влажно и липко.

А потом, когда они уже лежали обнявшись на измятой простыне и их разгоряченные тела остывали в приятной ночной прохладе, Дайки вернулся к разговору на тему, волнующую их обоих, но старательно избегаемую из-за смущения и непонимания как же это грамотно преподнести.

— Ну, я в общем-то совсем не против, как видишь. Все честно. Равноправные отношения, смена ролей и все такое. Будем по очереди и настроению.

— Ну вот и замечательно. Значит мы договорились… Все, хватит болтать, давай поспим, — шепнул в ответ Тайга, закрывая глаза.

Выходные пролетели незаметно и вновь наступил грустный момент расставания. Дайки махал ему окно, прикусив губу и изо всех сил стараясь не хмуриться, а Тайга размахивал шапкой с улицы, стоя перед распахнутой дверью машины и все никак не решался сесть внутрь. Ужасно не хотелось уезжать, но он крепился, и, размахивая рукой, напоминал себе, что осталось совсем недолго и они больше не вернутся сюда — не будет никаких капельниц, уколов, выпадения волос и остальной жути. Их ждет обычная жизнь, квартира, постель и большое уютное одеяло на двоих…

Вернуться к Даю хотелось просто непередаваемо, но он сжал зубы покрепче, улыбнулся напоследок и забрался в машину. По негласному правилу, его все также привозили и увозили как самого бесценного гостя. Всю обратную дорогу Кагами промечтал на заднем сидении, отстраненно глядя в окно со счастливой улыбкой. Проносящийся за окном пейзаж убаюкивал и он сам не заметил как задремал.

А дома, даже не дав нормально раздеться, на него набросилась соскучившаяся Найт. Он подхватил кошку на руки и поспешно закрыл глаза, поглаживая от ушек до хвоста, пока она приводила его в порядок. Найт могла так выражать свою любовь часами и Кагами решил рискнуть и совместить одно с другим: осторожно снял куртку и шарф, придерживая ее одной рукой. Ушастая была слишком увлечена, чтобы обращать внимание на такие мелочи и Тайга, наступая на задники, избавился от кроссовок, скинул рюкзак с плеч и пошел на кухню.

Как и ожидалось: в мисочках было пусто. Найт услышала звук открывающегося холодильника, и наконец оторвалась от своего занятия. Ещё раз укусив его за нос и зализав финальный укус, она сконцентрировалась на движениях хозяина, и потянулась вниз, собираясь вывернуться из рук. Кагами опустил ее на пол и ушастая затанцевала на месте, ожидая, когда тот поставит мисочку на пол, и сразу кинулась уплетать паштет, словно ее не кормили целую неделю.

Насыпав в другую мисочку сухого корма и налив воды, он улыбнулся и пошел в ванную принять душ и заодно почистить лоток брошенной девочке. Пока мылся, ушастая все же смогла поддеть лапой дверь, и гордо прошла к своему главному месту в доме. Кагами ужасно веселили и умиляли ее повадки — иногда казалось, что она все понимает, почти как человек. Они одновременно закончили свои дела в ванной и дружно отправились в сторону кровати: хоть завтра у Кагами и не было экзамена, но требовалось выспаться после двух бессонных, но таких приятных ночей, проведенных в больнице.

Его ждали сны о синеволосой заразе, а Найт — присутствие рядом горячо любимого хозяина, сон которого она ревностно охраняла каждую ночь. Ушастая ловко скользнула под одеяло и привычно разлеглась под боком, облизывая сгиб локтя. Тайга поправил одеяло, чтобы ее прохладный нос высовывался наружу, и улыбаясь, попробовал заказать себе сон. Это не всегда это получалось, конечно, но почему бы и нет?

Ему приснилось как они закончили университет. Стояли на сцене плечом к плечу, в мантиях и шапочках, улыбались и махали в зал руками. Бакалавры в сфере менеджмента. Кто бы мог поверить! Родители сердечно их поздравляли, обнимая каждого как родного и отпустили на вечеринку выпускников, взяв с них обещание, что завтра все вместе пообедают и отметят.

На самой вечеринке ничего интересного не было, кроме их взаимных заигрываний под столом. Очередное соревнование «на слабо»: сидеть с невозмутимым видом, когда пальцы твоего парня гладят по внутренней стороне бедра или же, когда ты слышишь шепот в ухе, чем бы он занялся, вместо того, чтобы сидеть здесь и улыбаться при этом скучным людям. А потом калейдоскоп из прикосновений, поцелуев, движений и протяжного стона, от которого он проснулся среди ночи, не понимая, где находится — настолько реальным было все во сне.

Кагами поморщился: ему «мокрые сны» не снились достаточно давно. Выбрался из постели, стараясь ступать осторожно — в темноте наступить на черную кошку ой как легко, и направился в душ, глупо улыбаясь. Пришлось по дороге все же включить свет на кухне, чтобы спокойно передвигаться по квартире, не боясь отдавить кому-то лапы, потому что пушистые бока то и дело задевали ноги.

— Найт, а тебе все не спится, да? — ухмыльнулся он примчавшейся жизнерадостной и полной энергии ушастой.

Та в ответ муркнула и боднула головой в ногу. Он посмотрел на это неугомонное существо, вздохнул и насыпал ей корма. Пока кошка хрустела едой, он принял душ и вернулся обратно на кухню выпить воды… вдруг Найт прислушалась и побежала к нему в комнату.

Было четыре утра. Вокруг стояла звенящая тишина, что такого она могла там услышать…? Тайга невольно прислушался, чтобы понять на что среагировала кошка и расслышал, как в беззвучном режиме вибрировал его телефон.

Звонили с неизвестного номера. Сердце екнуло, но он все же нажал кнопку с изображением зелёной трубки.

— Алло… — еле выдохнул он.

— Здравствуйте. — поздоровался с ним равнодушный механический голос робота. — Ваш номер находится в списке информационной рассылки больницы NNNN. Это автоматическое уведомление о изменении статуса пациента. Пациент: Аомине Дайки. Скончался. Время смерти 03:45, причина смерти — остановка сердца. Приносим наши соболезнования. Повтор сообщения. Пациент: Аомине Дайки. Скончался. Время смерти…

— Найт, его больше нет… — прошептал он и ошарашенно уставился в стенку напротив. Потом ноги подкосились и он неуклюже плюхнулся на пол, не веря в то, что услышал. Мобильник выпал из похолодевших пальцев и с противным стуком упал на пол. — Дай умер. Этого не может быть.

Он щипал себя, надеясь, что это сон и происходящее ему снится, но боль была реальной, как и кошка, хватающая его ноги лапами, приглашающая хозяина с ней поиграть, раз уж они проснулись.

«Нет, это ошибка. Конечно, в больнице ошиблись!» — он уцепился за эту мысль, как утопающий пытается ухватиться за соломинку. Взгляд Тайги остановился на мобильнике и его осенило: Аомине Нана.

Трясущимися пальцами он давил по экрану, промахиваясь и пытаясь открыть список контактов. Нана не отвечала и сбрасывала звонок, но он упорно продолжал нажимать вызов, пока та наконец не сдалась и не ответила.

— Это правда? — прошептал он в трубку.

— Да. — в ее голосе была нечеловеческая боль. — Он умер, Тайга, Дайки больше нет.

— Не может этого быть… — почти шепотом. — Все же было хорошо… как же так?

— Сердце отказало. — она заплакала, шмыгая носом. — Послезавтра похороны.

— Где и когда? — слова еле выдавливались из непослушного горла.

— Не приходи, Тайга, я не хочу тебя видеть. — рыдания мгновенно сменились гневом. — Я тебя просила спасти моего сына! А ты его спас?! Ты его не спас… Мразь! Ты не спас моего сына…

— Я пытался, Аомине-сан. — плакал Кагами. — Я так хотел его спасти, я ведь люблю его…

— Любишь, да? — Нана презрительно хмыкнула. — А некого больше любить! Плохо ты его любил, Тайга, плохо… Поэтому, чтоб я тебя не видела, слышишь?!

— Хорошо. — обреченно выдохнул Тайга. — Вы правы, я плохо его любил и не уберег…

— Это ты виноват. Если бы он не познакомился с тобой, всего этого бы вообще не было. Ненавижу тебя. Не звони больше.

Он выронил телефон из рук и уставился в стену. Да, во всем виноват лишь он: если бы не приехал в Японию и не поступил в Сейрин, Дайки был бы жив. Играл бы себе в баскетбол, не лежал бы в больнице со смертельным диагнозом. Дайки был бы жив… Это он виноват, не сказал, что любит его, так мало времени проводил с ним… Позволил ему настоять, не переехал чтобы быть рядом всегда. И вот синеволосой заразы больше нет. Не будет больше смеющихся глаз, теплых рук, поцелуев по утрам… Его не будет… больше… никогда. Все кончено. Дайки больше нет…

Тайга выдохнул, вспоминая. Он хотел понять мир. Хотел закончить университет, хотел построить карьеру, хотел быть рядом. Нечеловечески хотел быть вместе с ним. Ведь он единственный, кто принял и полюбил его со всеми недостатками, заумностью, ворчанием и странным взглядом на мир… Почему он не сказал Даю, что любит его так сильно, что не сможет пережить его смерть?! Почему не сказал эти три слова, которые снисходительно и цинично называл пафосной маркетинговой херней и сопливым женским сюсюканьем?! Почему не дал больше поводов бороться со смертью?! Почему…?!

Эти слова сказанные вовремя, имели бы смысл и Дайки захотел бы жить еще сильнее. А сейчас уже поздно. Он чувствовал себя никем и теперь был никем — парень, который не сумел спасти того, кого любил…

Слез не было. Не хотелось даже выть. Не осталось ничего, даже боли. Все было кончено и ничего больше не имело смысла… Полная пустота внутри, как будто выключили свет и блуждаешь в потемках как потерявшийся ребенок, который не послушался взрослых и ушел гулять ночью. Холодно и пусто…

Мир изменился в одно мгновение. Он словно начал погружаться в мутный вакуум, где нет ни звука, ни запаха, ни вкуса, Все перестало иметь значение, ведь синих глаз рядом больше нет. Время остановилось и безысходность погребла под собой то, что некогда было парнем по имени Кагами Тайга…

Найт убежала недели через две или три, хотя, возможно, прошли годы. Он не мог сказать точно — происходящее слилось в один серый, липкий туман. Ушастая пыталась играть, не понимая что произошло, по-прежнему приставала, мешала лежать и тупо смотреть в стену.

Он просто запер ее в комнате Дая. Кинул туда разорванный огромный мешок с сухим кормом. Несколько дней оттуда доносилось встревоженное мяуканье, она царапала дверь, умоляя выпустить ее, но потом все стихло. В какой-то момент просветления он вспомнил, что не оставил кошке воды, и решил все же сделать это, пока опять не забыл, но когда открыл дверь, ее там уже не было.

Он походил по комнате, морщась от противного звука хрустящего под ногами заплесневевшего корма, но обнаружил лишь приоткрытое окно и толстый слой пыли на подоконнике, покрытом пожухлыми осенними листьями. Он открыл окно пошире, выбросил никому уже ненужную миску с водой и вернулся в свою комнату.

Кажется звонили из университета, говорили непонятные слова про непосещаемость, задолженности и декана. Он выключил телефон, не дослушав. Слова пролетали мимо: это был просто шум, пустой раздражающий шум, разгоняющий серый туман забвения, в котором ему было так спокойно. Он понял, что тишины не будет, пока ему можно позвонить. Тогда он аккуратно положил телефон на пол и раздавил ногой. Все, теперь его наконец-то оставят в покое и не будут требовать, просить и угрожать. Они уже не важны, как и слова, которые они произносили. Смысла не осталось ни в чем, даже в его существовании…

Когда-то, давным давно, некто по имени Кагами Тайга, чудом выжив после клинической смерти, поклялся себе, что ни за что в жизни не наложит на себя руки. Сейчас он уже не помнил, кто это такой, каким он был, что ему нравилось, что было для него важным, но каким-то образом установка, что нельзя совершить самоубийство, мешала закончить все быстро.

И снова все остановилось. День сменялся ночью, но его это вообще не касалось, ему было все равно. Без Дая ничего больше не имело смысла. Ни Найт, ни родители, ни даже его жизнь…

Но надоедливые люди все никак не могли успокоиться: ему стучали соседи, требовали открыть дверь, потом вроде бы приходила хозяйка квартиры, грозясь его выселить, но ему было абсолютно все равно. Он не понимал, чего они к нему вообще прицепились. Какое-то время была тишина и его никто не трогал, пока в туман не ворвался настойчивый, непрекращающийся звук — кто-то очень громко колотил в дверь ногами.

— Тай, я не уйду пока мы не поговорим! Тай, так нельзя! Уже сколько прошло, давай поговорим! Давай поплачем! Это я, Фабрицио! Открой же, наконец, эту чертову дверь! Я не уйду! Я не брошу тебя в таком состоянии!

Этот шум должен быть прекратиться. Он подошел к двери, открыл ее и ударил кулаком прямо в лицо обрадованному итальянцу. Раз, другой, третий, потом пнул его со всей силы ногой и тот, с противным хрустом и вскриками, закувыркался вниз по лестнице, и затих где-то внизу. Кагами снова закрыл дверь и равнодушно уставился в окно. Через какое-то время на улице заморгала мигалка, загудела сирена и санитары понесли носилки. Он безучастно отошел от окна, лег на кровать и накрылся одеялом. И снова тишина.

За дверью снова звучали голоса. Он поморгал, стараясь определить откуда исходит источник шума — может это все же не к нему, но под его входной дверью опять разговаривали люди, создавая этот противный шум и не давая ему покоя…

— Да. Совсем спятил, опасен. Нет, не наркоман, просто псих. Сейчас таких много. Ну как обычно, вскрываем дверь, вытаскиваем его и вырубаем шокерами. Все готовы? Шокеры на готове… Откройте, полиция!

Этот шум должен прекратиться. Они откроют дверь и снова будут шуметь. Он затаился в темном коридоре, опустившись на четвереньки, и, выждав пока рухнет выбитая дверь, со звериным рычанием впился зубами кому-то из ворвавшихся в горло, размахивая сжатыми в кулаки длинными красивыми пальцы, некогда так виртуозно кидавшими баскетбольный мяч.

Тело сразу же пронзила судорога, потом еще одна, и еще. Его уткнули лицом в пыльный пол, начали на него что-то одевать, стесняя движения. Он рычал и сопротивлялся — ему просто нужна тишина, как они этого не поймут?! Он вывернулся и ударил куда-то ногой. Послышался вопль боли и тело снова пронзила судорога, а потом ещё одна и, наконец, все скрыла благословенная тьма…

========== 3rd decade of January ==========

Тайга вздрогнул от шума и открыл глаза, стараясь понять кто он и где он. Шум прекратился и он устало смежил веки, собираясь поспать дальше, ощущая себя подавленным и полностью опустошенным после событий, произошедших с ним за ничтожный момент времени: его сон о завершении университета с Дайки, поздравляющие родители, а затем вечеринка выпускников, на которой все самое интересное происходило под столом… и смерть Дайки, после которой расхотелось жить и все окутала серая мгла.

На часах было четыре утра, когда он проснулся в холодном поту, и пошел в душ, заглянул на кухню покормить кошку, которая вдруг подняла уши, оторвалась от мисочки с едой и метнулась прочь. Кагами невольно прислушался, с ужасом понимая, что его кошмар повторяется снова и уже зная, на что среагировала кошка — вибрация его телефона в беззвучном режиме.

Все повторялось снова. Он не хотел идти, но ноги сами зашагали в комнату, руки сами потянулись к требовательно гудящему телефону… он рухнул на пол, скрючился в позе зародыша, зажал уши руками, чтобы не слышать жужжание. Его сознание затопила волна безумного, животного ужаса.

«Нельзя! На этот звонок нельзя отвечать! Если он ответит, то равнодушный механический голос снова скажет что пациент Аомине Дайки скончался, причина смерти — остановка сердца».

Воющий от ужаса Тайга зажимал уши руками, стараясь не слышать назойливое гудение телефона, но оно все повторялось и повторялось. Гудение требовало, звало, мешало уйти в себя, забыться. Казалось оно будет продолжаться вечно…

«На этот звонок нельзя отвечать. Если ответить, то Дайки умрет!». — в его голове билась лишь эта мысль.

Дайки умрет и он умрет тоже, как умер в прошлый раз, мгновенно утратив волю и желание жить, а тело без души и сознания, в котором остануться лишь животные инстинкты, будет продолжать существовать, метаться по квартире, словно раненый зверь, страстно желающий тишины и покоя, а лучше — забвения и смерти…

Гудение продолжалось. Оно проникало сквозь зажатые ладони, просачивалось прямо в мозг и растекалось по телу, заполняя все собой изнутри и заставляя каждую клеточку его тела вибрировать и гудеть. Тайга стало непередаваемо больно и жутко, и он закричал…

На его груди лежал вибрирующий мобильник, на экране светилось уведомление: Входящих сообщений (5).

— Доброе утро, студент! (Целующий смайлик) Чего молчишь?! Угадай сколько мне за презентацию поставили?! (хитрая рожица)

Отправитель: Дай (2 минуты назад.)

«Нана. Ненавидит меня за то, что не спас Дая. Но это уже не важно…»

Чувствуя, что ему даже не интересно, почему она это написала, он отложил телефон в сторону и погладил ушастую… и внезапно «завис», не понимая, почему он ощущает кошачью шерсть, но абсолютно уверен, что кошки здесь быть не может. Найт же убежала, когда он ее запер? Наверное он сходит с ума… Ну и ладно, сходит и сходит — какая уже разница?

Он машинально продолжил гладить пушистый бок, чувствуя как вновь возвращается усталость и наваливается апатия. Закрыл глаза, привычно ощущая липкий серый туман и почти заснул, но ушастая решила, что он, наконец, совсем испачкался и принялась облизывать его лицо. От прикосновений шершавого кошачьего языка кожу начало покалывать и туман стал рассеиваться, постепенно начали возвращаться звуки, запахи и ощущения.

Найт требовательно начала кусать за нос, напоминая, что утренний ритуал кормления никто не отменял и пришлось вставать с такой удобной кровати и идти на кухню, зная, что она его в покое не оставит.

Накормив кошку, он на автомате заварил кофе. Две кружки: синяя и красная стояли на полочке рядом друг с другом. Рождественские каникулы… Тогда он был абсолютно счастлив… А сейчас, наверное, пришло время платить по счетам: просто так ничего не бывает. Нельзя умереть, а потом передумать, ничем не пожертвовав взамен.

Тайга почувствовал, что ужасно замёрз, зубы почему-то стучали и его лихорадило, хотя в квартире было достаточно тепло. Он взял из комнаты одеяло и пошел во вторую комнату, удивлённо про себя отметив, что окно закрыто, на полу не валяется разорванный мешок с кормом, нигде нет пыли и все на привычных местах. Он и Найт забрались под котацу и стало намного теплее физически, но вот внутри… как будто вымерзло до основания.

Больше не было эмоций и чувств, только самые животные потребности: холод, голод, сон. Ушастая подкатила к нему носом мячик, но ему не хотелось даже двигаться. Они лежали под столом: кошка мурчала около его бока, а он тупо смотрел на синие Air Jordan, лежащие на полу. Даже ничего не ныло, при виде подарка Аомине: они были из прошлой жизни, где он их хотел, а теперь ему всё равно.

Неожиданно для себя он снова заснул, и звонок телефона услышал не сразу. Вставать не хотелось. Тайга посмотрел на Найт.

— Ну да, глупо просить тебя принести телефон. — грустно усмехнулся он. — Тем более, кому там мне звонить? Пошли все к черту!

Закутался поплотнее в одеяло и закрыл глаза. Навсегда заснуть не удастся: родители не переживут его потери. Они такого не заслужили: их известный сын перерезал себе вены или бросился под поезд, или спрыгнул с крыши — понравившееся подчеркните. Нет уж, в Японии без огласки такое не провернуть. Может плюнуть на все, и полететь к ним, чтобы утопиться в теплом океане? А кошку куда?

Телефон продолжал настойчиво звонить. Это звук ужасно раздражал и возвращал его к настоящему, в котором он был кому-то очень нужен, хотя ему уже был не нужен никто.

— Да чтоб тебя! — Тай устало выматерился и начал вылезать из-под стола, чтобы заткнуть этот чертов мобильник.

Кто-то явно был очень настырным, совсем как покойный Дай. А вот ему придется ещё пожить, пока не придумает как грамотно все это прекратить. Кагами дошел до комнаты, сел на пол около кровати и, даже не посмотрев кто звонит, нажал на кнопку и и раздражённо выплюнул:

— Что? Почему вы мне звоните полчаса подряд?! Если человек не берет трубку, то он или занят или не хочет с вами разговаривать, что здесь непонятного?!

— Привета, Тай! — сказала трубка знакомым хриплым голосом.

— Хорошая шутка, Аомине-сан! — язвительно парировал Кагами. — Просто шикарная! Не ожидал, что вы опуститесь до такого, после обвинений в том, что именно я виноват в смерти вашего сына! Просто отлично!

И бросил трубку. Пошла она… Не будет он терпеть издевки ни над его чувствами, ни над памятью о Дайки.

Телефон зазвонил снова. Разозлившись Тай нажал на кнопку, и рявкнул прямо в трубку, перепугав Найт.

— При всем уважении, Аомине-сан, не оставить ли вам меня в покое и не беспокоить меня своими претензиями?! — его уже начало трясти. — Что, хотите меня на похороны всё-таки пригласить? Так вот, мой ответ — идите вы…

И опять бросил трубку. Посмотрел на телефон в своей руке и швырнул его об стену. Ну вот теперь точно больше не позвонят.

— Сука! Ещё посмела мне позвонить! Да ещё и голос Дая записала, чтобы больнее сделать! Ненавижу! — на его глазах выступили слезы обиды и озлобления.

Телефон зазвонил снова. Кагами удивленно на него посмотрел. Подтащив к себе ногой мобильник, обнаружил, что экран покрылся сеткой мелких трещин, но в остальном был исправен.

— Ну ладно, Нана, если хочется пожестче, я тебе устрою. — мстительно ухмыльнулся он и, в очередной раз, нажал кнопку.

— Ну что опять, Аомине-сан? — издевательски поинтересовался Тайга, шмыгая носом. — Хотите пореветь вместе со мной, да? Не с кем скорбеть по вашему сыну, да? Какая же вы сука, Аомине-сан… — и заревел.

— Тай, что с тобой?! — обеспокоенный голос Дайки лишь усилил его рыдания.

— Как вам удалось записать его голос? — это было единственным, что его интересовало в данный момент.

— Да никак! — рявкнула трубка голосом Дайки. Голосом живого и очень злого Дайки. — Что там у тебя творится?!

— Ничего у меня там не творится. Абсолютно ничего. Я вообще не понимаю, почему все не оставят меня в покое. — машинально поправил его Кагами. — С твоей мамой вот отношения пытался выяснить. Жалко ей меня на твои похороны пустить. Сука, она, не обижайся, пожалуйста.

— Бакагами! Я жив! Почему ты меня хоронишь?

Давно он не слышал голос обеспокоенного Дая. Можно даже сказать, — испугавшегося. Это было чем-то из ряда вон.

— Ты не можешь быть живым. — он вытер слезы рукавом и печально вздохнул. — Ты лишь галлюцинация моего воспалённого сознания вследствие шока от твоей смерти и невозможности умереть самому. Вот и все. Возможно я сошел с ума. И все эти твои: «я живой» — чушь собачья. Мне звонили из больницы. Время смерти чуть позже четырех, не помню точно, надо в телефоне посмотреть журнал вызовов.

— Тай, я жив. — продолжал убеждать хриплый голос, в котором чувствовалось сильное беспокойство. — Со мной все хорошо, я иду на поправку и меня через несколько недель выпишут.

— Боже, я обожаю свои галлюцинации, настолько ты похож на Дая и голос у тебя один в один… — мечтательно признался Тайга. — Поговори ещё… Так приятно… Как будто ты жив.

— Так я жив, мудака кусок! — рыкнула трубка так, что у него немного заложило уши. Он тряхнул головой и неожиданно для себя, решил обдумать эту новую мысль.

— Хорошо, скажи что-то, что Дай мне никогда не говорил и тогда я подумаю.

Надо же дать своей галлюцинации шанс, если она так настойчиво его убеждает, что Дайки жив-здоров, а ему все это вроде как почудилось?

— Я люблю тебя! — уверенно заявил голос в трубке. — Дай тебе никогда не говорил, что любит тебя.

Тайга заорал и со всей силы шарахнул кулаком об пол. Оказалось чертовски больно. Из разбитых костяшек закапала кровь. Значит это реальность, а не сон. Но раньше тоже все было реально. Он совсем запутался и не понимал что происходит. Или это галлюцинация, или сон, или он умер и это такая изощренная пытка в аду — наказание… или?

— А ещё что-нибудь скажи, чтобы я поверил?

Нужно было убедиться, что галлюцинация не врет и это на самом деле. Требовались еще подтверждения, чтобы он осмелился поверить в другую реальность после того, что пережил.

— Я потерял фотографию в нашей квартире, где мы вдвоем и показываем скрещенные пальцы. — подумав, сообщил голос в трубке.

Точно. Та фотография, которую он нашел за кроватью, когда он пропал…

— Ты жив?! — ошарашенно выдохнул Тайга и поперхнулся воздухом. Казалось, что он выплюнет лёгкие на пол, пока откашляется.

— Да, Тай, я жив. Все хорошо. Отдышись и объясни мне, почему ты решил, что я умер? — в голосе Аомине послышались успокаивающие нотки.

— Я ничего не понимаю. Мне ночью позвонили из больницы и так сказали, а потом твоя мать подтвердила.

— Тай, может тебе приснился кошмар? — вкрадчиво поинтересовался голос.

— Кошмар… Мне приснился кошмар… — он раскачивался из стороны, в сторону, всхлипывая и вытирая сопли рукавом. — Дайки жив… Мне приснилось.

— Тай, — успокаивающе нашептывал голос в трубке. — Тай, все хорошо, я жив. Это был страшный сон, но ты проснулся и все хорошо. Со мной все в порядке. Ты меня не потерял, а я не потерял тебя.

— Я не могу в это поверить… Все было таким реальным… Боже, ты жив…

— Со мной все хорошо, Тай, все хорошо! Я жив и скоро вернусь домой. И будем опять пить кофе из наших любимых кружек, валяться под котацу в свитерах для парочек и шалить!

— Я тоже тебя люблю! — внезапно, но решительно признался Тайга. — Я тебя так сильно люблю, что предпочту умереть, если ты не выживешь!

— И я сильно тебя люблю. — настолько тепло повторил Аомине, что он даже невольно дыхание задержал, насколько это его поразило во второй раз. — Я предпочту выжить, и вернуться как можно быстрее, чтобы тебе перестали сниться кошмары.

— Спасибо. — Кагами вытер нос и погладил нервно дергающую хвостом Найт. — Я так рад, что это был всего лишь сон. Извини, что столько гадостей наговорил тебе, я ведь реально поверил, что ты умер, аж рассудок похоже чутка помутился.

— Все хорошо. Просто сон перепутался с действительностью. У меня пару раз тожетак было. Все хорошо. — Аомине продолжал повторять одно и то же, успокаивающим голосом, а затем печально вздохнул. — Жаль только, что я не могу тебя реально обнять, извини. Даже если я закачу истерику, из бокса не выпустят. Но я могу говорить с тобой, сколько захочешь.

— Правда? — как ребенок удивился Тайга, глупо улыбаясь. — А как же мама? Господи, она же там с тобой… И все слышала…

— Мам, ты там как? — похоже его парень обратился к собственной матери напрямую. — Сидит, уже улыбается. Сказала, что за бургерами съездит по такому случаю.

— Тайга, все хорошо. — в трубке неожиданно зазвучал мелодичный голос Аомине Наны. — Я хочу тебя заверить, что Дайки жив и с ним все в порядке. Это был просто кошмар. Мы все переживаем и такое бывает. Все хорошо. Он с нами.

— Не врёте? — ляпнул Кагами и прикусил себе язык. — У вас точно все хорошо? Я могу приехать, если надо.

— Не вру. — заверила его собеседница. — Не переживай так сильно, Дайки поправляется очень быстро. Даже облучение отменили.

— Ого! — обрадовался он, но потом вспомнил про признание Дая и опять покраснел. — Аомине-сан, признание… Это… Как бы вам сказать… Только не ругайте его, пожалуйста…

— Я не удивлена, и я не против, если что. Надеюсь ты понимаешь о чем я. — тепло ответила ему мать Дайки.

— Ну, мам! — послышался возмущенный окрик сына. Нана на него шутливо шикнула, чтобы не мешал маме с его парнем разговаривать.

Кагами удивлённо заморгал. Она только что вслух назвала его парнем Дайки? Она не против? Как она догадалась, когда он сам недавно только понял?!

— Как вы догадались раньше нас? — Тайга все никак не мог понять — разве это было настолько очевидным?

— Мы вас давно уже вычислили. — призналась она. — Это просто опыт, Тайга. Я же тоже была молодой и любила.

— Вы не будете говорить, что я сломал ему жизнь? Он же теперь гей… — последнее он почти прошептал.

— Не буду. Ты любишь моего сына, помогаешь ему победить болезнь, а то, как вы проводите время за дверями спальни, это ваше и только ваше личное дело. — спокойно констатировала Нана. — Спасибо тебе. И я поехала за бургерами, хотя нас могут и отругать, но такое нельзя не отметить. И ты тоже приготовь себе вкусное, и отметь этот день.

— Хорошо. — Кагами непроизвольно кивнул. — Спасибо вам. Вы просто потрясающая. Простите меня за эту истерику. Надеюсь Дай и вы все же в порядке…

— А то. Не волнуйся, все хорошо. Все живы-здоровы, ну немного драмы было, и что? Главное — теперь ещё лучше стало, разве нет? — засмеялась женщина. — До встречи, Тай. Береги себя.

— Хорошо. — машинально ответил Кагами. — До встречи.

— Ну вот мы уже точно спалились. — захихикал Дайки в трубку. — Раньше они может и замечали и делали свои выводы, но теперь уже все — не отвертимся, но даже как-то не стыдно, веришь?

— Верю. Извини, что я тебя так ошарашил своим поведением. Ещё и признание из тебя выбил. Мне даже стыдно. Реально извини.

Тайга уже почти успокоился, но его продолжало потряхивать. За одно утро пережить смерть Дая, собственную агонию, а потом воскрешение, и признание в любви. И даже благословение родителей получить… — слишком много всего.

— Да ничего, я и сам хотел признаться, просто ждал подходящего момента.

— Правда? А я вот не ждал. Вообще не думал, что скажу. — тут Тайга испугался, что Аомине неправильно его поймет. — Прости, сейчас объясню. Меня все еще трясет и я не совсем правильно подбираю слова.

— Вот да. Объясни, чтобы я не чувствовал себя дураком, потому что я вообще-то собирался эти слова сказать, — фыркнула трубка на его заявление.

— Объясняю. — он постарался говорить спокойно, чтобы ещё больше не задеть своего парня. — Я всегда считал фразу «я люблю тебя» слишком женской и избитой. По мне любовь видна в действиях и отношении, потому я и не говорил. Вроде и так понятно, как мы относимся друг к другу. Но сейчас, после кошмара, я наконец-то понял, что самое страшное, о чем я сожалел в том сне: я не успел сказать тебе, что люблю тебя.

— Ну вот, теперь я понимаю о чем ты. У меня была похожая идея, потому и тянул с признанием. Придурки мы, да?

В голосе Дая больше не было раздражения и Тайга, с облегчением, захихикал.

— На всю голову.

— Может от начала до конца мне сон этот расскажешь, пока мама не вернулась? — осторожно предложил Аомине. — Я читал, что, когда рассказываешь, о том, что тебя беспокоит, это имеет терапевтический эффект.

— Хорошо.

Он рассказал Дайки в деталях свой сон, вплоть до фраз, своих ощущений, даже про то как боялся второй раз взять трубку рассказал. Аомине внимательно слушал, лишь вставляя междометия, а иногда и мат. Под конец разговора он задумчиво резюмировал:

— Теперь понимаю. Если бы мне такое приснилось, я бы также себя повел.

— Поэтому у меня и началось, когда ты написал… Я понимаю и твой шок тоже: все в порядке, пишешь своему парню, а он за ночь спятил. Надеюсь я не сломал тебе романтические планы по поводу признания в любви?

— Боже, конечно нет. Так или иначе, мы уже знали, что это такое. Просто сегодня был тот момент, когда мы просто констатировали факт. Это даже не признание, Бакагами, — это констатация. Солнце — желтое. Я люблю тебя. Два факта, понимаешь?

— Да, понимаю. — улыбнулся Тайга и закивал, забывая, что тот его не видит. — Но вслух констатация факта звучит приятно, не находишь?

Аомине охотно с ним согласился, а потом осторожно попросил послушать и не перебивать.

— Ты знаешь, это может прозвучать жестоко, но я хочу все же поделить с тобой своим пониманием. Это был ужасный сон, и я бы не хотел, чтобы тебе такие сны вообще снились, но также я рад, что ты его увидел и все произошло, как оно произошло. Мы слишком боимся потерять друг друга, потому иногда безбожно тормозим там, где надо вместе двигаться вперёд.

— Да, хорошо подмечено. Мне нечего добавить.

— Я понимаю, что мы такие, какие мы есть и мы над собой работаем, но может нам стоит быть более открытыми друг с другом, больше общаться даже о том, что нас смущает?

— Согласен. Надо расслабиться совсем чуть-чуть. Приятного больше будет и кошмары снится не будут.

— Вот и я о том же. У нас все хорошо, мы вместе и мы любим друг друга. Разве это не замечательно?

— Замечательно. — подтвердил Тайга. — Так какую оценку тебе поставили за реферат?

— Конечно же «отлично»! — гордо объявил Дай и они оба засмеялись.

========== 1st decade of February ==========

Кагами сидел в обнимку с конспектом в университетской столовой и жевал сладкую булку, запивая ее кофе. Отнюдь не полноценный обед, но что поделать, — бенто благополучно осталось дома после пропущенного звонка будильника и поспешных сборов. Сейчас нужно срочно готовиться к сегодняшнему практическому занятию — разбору конфликта в режиме реального времени. Он вздохнул: сконцентрироваться не удавалось, хотя понимание всей важности предстоящих лекций имелось: их результат будет влиять на итоговую оценку. Но какие могут быть оценки, если сегодня Дайки выписывают?! А он сидит на лекциях, хотя по-хорошему должен бы радостно встречать того у больничного выхода…

Тайга и в самом деле порывался приехать, но Аомине безапелляционно заявил, что это неприемлемо — пусть грызет гранит науки, а он прекрасно выпишется и сам, тем более родители будут рядом. Конечно, после того, как тот победил смерть, выписка — лишь приятная формальность, но все же хотелось разделить с любимым человеком именно этот момент победы над болезнью, когда врач говорит, что пациент здоров и может ехать домой.

— Здесь не занято? — вежливо поинтересовался чей-то хриплый голос.

— Нет, нет. — Тайга, даже не поворачивая головы, коротко ответил и продолжил читать конспект, пытаясь хоть что-нибудь запомнить.

Рядом немного прогнулась скамейка под весом севшего человека, и он почувствовал, что к нему сели слишком близко, и сразу же плавно сдвинулся в сторону, подальше от нахального незнакомца. У него уже есть парень. Парень, которого он любит, и нечего тут к нему в столовой подсаживаться. Он мысленно отмахнулся от раздражающего поведения неизвестного, и перевернул страницу конспекта.

Вдруг синие иероглифы тетради закрыл собой документ с логотипом больницы. Кагами машинально начал читать с самого начала: имя пациента, длиннющий диагноз, описание лечения и в конце: «констатирована ремиссия*». Затем значилась рекомендация врачей про посещение больницы каждый месяц и сдачу анализа крови, а также повторное полное обследование через пять лет.

По мере чтения, он придвигался на скамейке к сидящему рядом, теперь уже понимая, кто посмел нарушить границы его личного пространства, и почувствовал на своей ноге теплую ладонь.

— Ты хотел разделить со мной радость от выписки. — Аомине широко улыбнулся и показал пальцем на лист, а потом на себя. — Это выписка, у меня радость, вот и разделяй теперь.

Тайга ошарашенно моргал, слушая это заявление, а потом просто повис на шее Дайки прямо на глазах у всех. Ему было неважно что и кто там о них подумает… Он глубоко дышал, чтобы не заплакать от радости: Аомине выиграл свой матч со смертью! Выиграл!

— Не реви! — шепнул ему на ухо Дайки. — У нас лекции скоро.

— Что, прости? — удивлённо заморгал Тайга, не успевая осознавать слишком быстро поступающие новости.

— Лекции. Посижу с тобой, как в старые добрые времена…

— Ничего себе… Это только сегодня или ты перевелся?

— Я перевелся. Знаешь же мое оружие. — Дайки довольно ухмыльнулся и подмигнул ему.

— О да! Твой отец — это нечто!

Тут на лице Дайки поменялось выражение, и он произнес, неожиданно просящим тоном:

— Только мне нужна будет помощь, я же немного отстал…

— Да зачем вообще спрашивать такое?! — изумился Кагами. — Тебя там совсем залечили, да?

— Немножечко не так, Тай. Ты не обязан помогать, если я не попрошу, это ведь моя учеба. Ну вот я и прошу, помоги мне, пожалуйста.

Тайга заулыбался и толкнул локтем сидящего рядом.

— Конечно. Дурак! Я бы и так помог!

— «Так» не надо. Я должен научиться справляться сам.

— Ладно, сам так сам… Но лучше — вместе! — Кагами поднялся и взъерошил синие волосы своего парня. — Пошли, звонок через пять минут.

Как будто и не было больницы, и лейкемии… Они опять сидели рядом, конспектировали и обсуждали. За одним исключением: теперь появились неожиданные, но такие волнующие, как бы случайные, прикосновения под столом и приходилось прилагать дополнительные усилия чтобы изображать невозмутимость. Записки писались прямо на бумажках, а не в мобильниках, и концентрироваться было сложнее. После лекций, Аомине затолкал его дальнюю кабинку туалета и зацеловал. Тайге казалось, что они оттуда вообще не выйдут — оторваться друг от друга было просто невозможно.

— Дай, нам ещё домой идти. — он слегка сжал зубами загорелое ухо, тяжело дыша. — Спалимся же. Ты мне все губы искусал.

— Прости. Я не могу удержаться, слишком приятно.

Тайга покраснел и нахмурился, когда Дай пальцем провел по губам. В извинения Аомине не особо-то и верилось — ни капли раскаяния, лишь довольная улыбка во все лицо.

— Надо купить гигиенические помады. А то будут губы как наждачка.

— Хорошо. Тогда пошли в аптеку, не? Я же не могу не целовать тебя.

— Я тоже. Выгляни в коридор, есть там кто?

Они прошмыгнули наружу и вышли на улицу через запасной выход. Шли довольные, толкая друг друга плечами, и улыбались припухшими губами. Дайки отправил своего парня самостоятельно выбирать помаду, а сам остался стоять на улице и вдыхать морозный воздух. Как же хорошо жить: он выписался, Тай рядом, они опять вернутся к привычному ритму… Его так ломало на втором блоке химиотерапии… Даже не физически, тут все прошло намного легче, чем в первый раз, ведь теперь он был готов и настроен очень решительно, нет, тяжело было именно морально.

Тайга снился каждую ночь. Даже иногда просыпаться и возвращаться к реальности не хотелось, чтобы не видеть все эти капельницы, не ощущать опять себя трупом, но… его ждали дома любимый парень и пушистая проказница. Домой, его ждали домой… После того ночного кошмара Тая он ужасно испугался, осознав наконец насколько сильно тот его любит и переживает его болезнь как свою собственную. И он испытывал те же чувства к Таю — как хочется защитить его от боли и мира, а иногда даже от самого себя! Особенно от себя, потому что сейчас даже от одного присутствия Кагами, кровь сразу же ударяла в голову и не только туда.

Как и все парни, Дайки хотел секса, и зачастую это желание проявлялось чересчур явно. Настолько явно, что возникали опасения, что Тайга может подумать, что нужен лишь для постели. Но вовсе нет! С ним все было ярче, уютнее, веселее и приятнее. Самые простые вещи приобретали новый смысл: готовка, учеба, шоппинг, кино, игры — все было другим.

Пожалуй, им придется поговорить о том глупом споре на Рождество. В тот злосчастный момент, когда они уже два дня подряд азартно рулили по всевозможным трассам, нажимая на педали и выворачивая руль, и адреналин зашкаливал как в поединках на баскетбольной площадке, он ляпнул, что проигравший будет снизу. А Тай, в таком же кураже, поддакнул, что согласен. Тогда Дайки даже не задумывался, как они себя будут чувствовать потом.

И дело даже не в том “кто, кого и куда” — об этом они с легкостью договорились еще в больнице, прекрасно справившись безо всяких нелепых карт конфликтов, — просто согласились, что возвращать близкому нужно столько же, сколько берешь у него. Нет, дело было немного в другом: он не хотел, чтобы Тайга чувствовал себя униженным, или пересиливал себя из принципа, но как это обьяснить, чтобы не задеть и не обидеть любимого человека? Возможно, результаты спора стоило пересмотреть?

Кагами вышел из магазина с хитрой улыбкой.

— Купил два комплекта, ты оценишь. — он давился от смеха, протягивая два футлярчика: простую гигиеническую помаду и с привкусом клубники. — Первая для дома, вторая для улицы.

— Ахахаха. — его тоже согнуло пополам от смеха. — Бакагами, нельзя так издеваться над народом!

— А я что? — тот сделал невинные глаза. — Я просто попросил вкусную. А мне дали. Смотри, тут ещё на этикетке единороги розовые с клубникой!

Еле отдышавшись от хохота, они победоносно намазались уличной помадой и пошли дальше. Дома Дай сразу же потянул его на кухню и кинулся разогревать еду, которую заказал, когда утром приехал забросить вещи перед лекцией. Оголодавший Тайга благодарно повис на нем, благодаря за предусмотрительность. Дайки даже вызвался сам помыть посуду, пока Кагами разбирал материалы по социологии, после чего переоделся и развалился рядом с Таем, лежащим под котацу и читающим статью в ноутбуке.

— Блин, губы не помазал правильной помадой. А подниматься лениво…

Тайга многозначительно улыбнулся при виде сожаления на его лице, перевел взгляд на обветренные губы, притянул за шею и поцеловал Дайки, размазывая помаду по его губам.

— Ну вот и помазал. — ухмыльнулся он, возвращаясь к чтению, но не тут-то было: Дай подвигал губами, распределяя субстанцию с клубничным запахом и вкусом, и коварно заявил:

— Маловато было.

Кагами посмотрел на него жадным взглядом, но потом вздохнул, покачал головой и снова уткнулся в учебу. Аомине решил не приставать, пока не сделают домашку и тоже открыл конспекты. Они позанимались часа три, периодически переворачиваясь с живота на спину и попеременно кидая мячик Найт. Непонятно, как она улавливала, кому можно подсунуть свою игрушку, но ни разу не ошиблась и не сбила ритм студентам.

— Хочу есть. — наконец заныл Дайки, подлезая под руку Тайги и чувствуя, как голова тяжелеет от усталости — очень насыщенный выдался день.

Тот лишь приподнял руку, позволяя прижаться ближе, и обнял, а Аомине закрыл глаза и замер, позволяя дочитать. Если Тай не отвечает сразу, значит надо подождать: закончит и обратит внимание. Кагами читал, а он просто расслабленно наслаждался близостью и домашней атмосферой. Пять месяцев прошло с того момента, как начали снимать вместе квартиру, почти два как у него появился парень, пара недель как признались и меньше суток новой жизни без лейкемии.

— О чем задумался? — чмокнул его в макушку Тайга, откладывая в сторону конспекты.

Дайки потянулся и потерся об его плечо головой, требуя обнимашек. Кагами повернулся на бок, притягивая к себе и гладя по спине.

— Подвожу статистику. Столько всего произошло с момента переезда.

— Точно. Я тут тоже размышлял на Рождество, что ещё и полгода не прошло, а будто целая жизнь…

— Я люблю тебя. — внезапно выдохнул Аомине ему в свитер и получил в ответ поцелуй и такое же признание:

— А я — тебя.

Пока он боролся с лейкемией, Кагами приходилось сдерживаться самому и сдерживать его, но сейчас, похоже, все изменилось. Аомине был уложен на спину и зацелован губами, пахнувшими клубникой, до состояния головокружения и поджимающихся от возбуждения пальцев на ногах. Он лишь мимолетом успел для себя отметить, что это ужасно приятно: позволить другому проявить инициативу, просто раскинув в стороны руки и ноги, позволить своему парню творить все, что заблагорассудится, и просто отвечал, чувствовал и впитывал как можно больше Тая.

— Блин, ты же есть хотел. — Кагами словно очнулся от наваждения и посмотрел на довольного Аомине, облизывающего губы, убеждаясь в правоте синеволосой заразы — смотреть на любимого человека, когда ему хорошо от твоих прикосновений, объятий и поцелуев, действительно классно.

— Ну, я не против отвлечься на такое перед едой! Мне понравилось и очень даже хочется продолжить.

Кагами потянулся к часам, а затем нагнулся, прикусил мочку загорелого уха и зализал, как это любила делать Найт.

— Нет уж. — отказался он, проведя большим пальцем по нижней губе Дая, немного оттягивая ее. — Ужинаем, собираемся, потом в душ и спать, иначе завтра будем умирать на парах.

— Будешь мыться со мной?

Это уже была привычная подколка, на которую каждый из них знал ответ, но сегодня все будет по-другому.

— Буду. — Тайга чмокнул опешившего Дайки в приоткрытые губы и закрыл ноутбук. — Поэтому шевелись!

Аомине достаточно быстро переварил новость и продолжил поддразнивать.

— Я надеюсь мы успеем хотя бы пару часов вздремнуть, после такого согласия…

Им действительно удалось поспать лишь два-три часа и с утра пришлось всерьез постараться, чтобы ничего не забыть и успеть вовремя. Они едва не опоздали на лекцию, вбежав в аудиторию прямо перед носом у входящего преподавателя…

Аомине машинально записывал, чувствуя теплую ладонь на своей правой коленке, и анализировал свое состояние. Оказывается у него ещё тот горячий парень, и ему это чертовски нравилось. Столько новых эмоций появилось и ощущений, как будто он успел повстречаться с двумя разными Кагами. Разве мог он подумать, что у него будут подкашиваться коленки, когда знакомые руки требовательно притягивают к себе, а такие привычные губы, оставляют засосы по всему телу, разгоняя мурашки с головы до пят? И теперь эта рука и постоянные поцелуи? Они как будто поменялись местами, но это было так волнительно и по-новому, что он даже забыл о своих собственнических замашках, и вел себя как растерявшаяся, но очень довольная школьница.

Два последующих дня прошли в круговороте информации, практических заданий и домашних забот. Аомине с предвкушением ждал каждого похода в душ, из которого он выходил на подгибающихся ногах и с пустой головой, чувствуя теплые руки у себя на талии, не дающие ему позорно упасть носом в пол от переизбытка эмоций и ощущений.

Кагами был просто потрясающим: такой разный и неожиданный, заботливый и любящий, принимающий и отдающий. Вчера он опомнился и тоже включился в происходящее, активно восполняя свою нехватку обладания Таем. Смена ролей будоражила обоих посильнее баскетбола, в котором все же были определенные функции и командная игра, а здесь ты ничем не ограничен: хочешь — завоевывай, хочешь — сдавайся на милость победителя.

В субботу они были приглашены в гости к родителям Дайки на праздничный обед, поэтому накануне зашли в магазин за необходимым для приготовления равиоли, которые так полюбились Дайки, чтобы успеть налепить за вечер, а потом спокойно готовить бенто в университет несколько дней. В процессе лепки пельменей они гоняли друг друга по неправильным английским глаголам — в понедельник предстояла контрольная.

— Вот это парадокс. Японские студенты, готовящие итальянское блюдо и разговаривающие на английском. — задумчиво выдал Аомине и посмотрел на Кагами.

Тайга только ухмыльнулся и внезапно задумался о характере своего парня — тот всегда подмечал интересные нюансы и рассматривал вещи с неожиданной стороны. Он очень изменился за эти месяцы: повзрослел, поменял многие привычки, его эмпатия* стала сильнее, Аомине стал ответственнее и все меньше напоминал того ленивого и капризного Дайки, которого Кагами повстречал почти три года назад.

От нового Аомине крышу сносило мгновенно: особенно, когда Тайга понял, что тот совсем не против его приставаний. От осознания, что сильный, доминирующий Дай, может также плавиться от удовольствия, когда его целуют, гладят и трогают, здравый смысл улетучивался, а загорелая кожа покрывалась мурашками.

Аомине пару дней даже не приставал к нему сам: наверно переваривал новое, а потом неожиданно они открыли для себя ещё более приятный фокус — внезапная смена ролей. Началось что-то вроде охоты на невнимательную жертву: то тебя поцеловали, вжимая в стенку коридора, то ты подкарауливал около кровати и завалил на нее податливое тело.

Его ожидали и другие приятные новости: Аомине раскрылся с новой стороны — интеллектуальной. Дай мог неожиданно выдать ценные мгновенные суждения, даже не особо напрягаясь. Верно сказал классный руководитель Тайги в прошлом: «Мозги — это цемент. Если не мешать — застынут». Похоже процесс перемешивания шел полным ходом, что будоражило еще сильнее: возможность обсудить и проанализировать вещи вместе с Дайки нравилась Кагами все больше.

Он очнулся от своих размышлений и спохватился, что так и не ответил на заявление своего парня.

— И не говори. — согласился он с наблюдением про парадокс. — Жизнь прекрасна и удивительна. Особенно, когда в ней есть такой парень как ты.

Дай удивлённо поднял брови и немного покраснел. Подумал, завернул начинку в тесто, и ответил.

— Да, жизнь становится яркой, уютной, веселой и ею хочется жить, потому что в ней есть ты. С тобой она совсем другая.

Это был вечер признаний и узнавания друг друга, обсуждений и шуток, тисканья Найт вдвоем и, конечно, вечер клубничной помады на губах. И тихого сна вместе, когда тела привычно расслабляются, повторяя изгибы друг друга…

В кои то веки Аомине проснулся первым и, на цыпочках, тихонько шикая на Найт, которой очень хотелось пообщаться, прокрался на кухню и закрыл за собой дверь. Насыпал корма неугомонной ушастой и начал готовить завтрак. Мысль о том, чтобы подать Таю завтрак в постель, его веселила. Кто бы мог подумать! Он уже выучил наизусть пропорции и способ приготовления американских панкейков и решил, во что бы то ни стало, порадовать Тая и показать, что он тоже научился готовить хоть что-то.

Найт заскреблась в дверь и пришлось ее выпустить, чтобы не устроила демонстрацию протеста в связи с ущемлением прав пушистых меньшинств, громко выражая свое несогласие с существующей политической системой. Единственное, в чем ушастая революционерка была ограничена — доступ в комнату к спящему Кагами был перекрыт. Она выразительно посмотрела вверх и пошла во вторую комнату. Аомине только хмыкнул и закрыл дверь.

Идея возникла еще вчера и он заранее убедился в наличии всех ингредиентов и сейчас просто их ссыпал, добавлял и перемешивал. Оказалось, готовить проще, чем он думал. Поскреблась обратно Найт. Дай открыл дверь и посмотрел на нее.

— Будешь мешать — выгоню. Ты знаешь правила.

Ушастая только муркнула и вскочила на край раковины, наблюдая за тем, чем он занят. Потом прилегла, свесив одну заднюю лапу и покачивая висящим хвостом. Аомине убедился что его не отвлекут, и начал наливать тесто на разогретую сковородку. После того, как масло попало на голый живот, пришлось нарядиться в фартук и молиться, чтобы Кагами его в таком виде не увидел. Он все еще помнил свои «мокрые сны» от увиденной в журнале полуголой модели в переднике.

Тайгу разбудил приятный запах, решив, что соседи, наверное, пекут что-то, он повернулся на бок и удивленно заморгал: рядом не обнаружилось ни Дая, ни Найт. Любители поспать проснулись раньше него? Решив, что найдет их под котацу, он потянулся, и встал, чтобы проверить свою догадку.

Дверь на кухню была закрыта и он улыбнулся: значит все-таки Аомине учится готовить. Привычно восхитившись Даем, он тихонько открыл дверь и замер. Наверно эту картину он запомнит навсегда: загорелый, красивый, синеволосый парень в одних боксерах и переднике переворачивает блины на сковороде, сосредоточено прикусив нижнюю губу, а рядом лежит черная кошка и в упор смотрит на него своими синими глазами.

Он прижал палец к губам, чтобы Найт его не выдала, закрыл дверь и подкрался к Дайки со спины, аккуратно обняв под передником и шепча на ухо:

— Вроде день рождения у меня не сегодня?

— Мне не нужен повод, чтобы накормить своего парня панкейками. Я даже кленовый сироп купил.

Кагами, дождался, пока Аомине переложит последние два блина на тарелку, вытащил руки из-под передника, выключил газ, и развернул его к себе и начал целовать.

— Спасибо. Мне нравится, когда ты меня балуешь.

— У нас это взаимно. Придется самое приятное отложить на вечер: через час нас будет ждать машина. — загорелые руки мягко его повернули к столу.

— Я уже хочу вечер.

— Все, садись, и ешь. — скомандовал Аомине, копируя интонацию Кагами, расставляющего на столе тарелки.

Блины удались на славу и через час, приведя себя в порядок и позаботившись о нуждах ушастой, парни со смехом выбежали на улицу, где их уже ждал автомобиль.

— Добрый день! — хором поздоровались они с водителем и забрались на заднее сиденье, где лежал пушистый плед, переглянулись, поснимали куртки и завернулись вдвоем в плед, благодаря за заботу водителя и отхлебывая свои напитки из стаканчиков. Допив кофе, они удобно устроились: Дай обнимал Кагами и под пледом гладил его пальцы, рассматривая проплывающие за окном пейзажи.

Доехали даже быстрее, чем хотелось. Они согрелись и расслабились, и не хотелось опять одеваться и расцеплять руки. Парни понимающе друг другу улыбнулись, забрали куртки и пошли навстречу встречающим родителям Дайки.

Хозяйка дома наготовила на целую армию: глаза разбегались от множества блюд. Они чинно расселись за длинным столом и замолчали. Потом Акайо пошутил, подхватила Нана, они вставили свои комментарии и напряжённая атмосфера сама собой разрядилась. Парни поняли, что их отношения обсуждаться не будут, и тогда уже совсем расслабились. Началось увлеченное обсуждение предметов, выполненных заданий и Аомине-старший предложил:

— А почему бы вам вместе не пройти свою практику в моей компании? — он помолчал, разглядывая своих потенциальных работников. — Ребята, вы выдаёте такое, что дадите фору некоторым моим сотрудникам. Я бы на работу взял вас обоих прямо завтра, но я уважаю ваше решение окончить университет.

— Папа, у нас же одна фамилия…

— И что? Я горжусь своим сыном. Тем более ты придешь не на пост директора, а для начала простым стажёром.

Дайки засмущался от такого отцовского комплимента, нашел под столом пальцы Кагами и сжал их. Тайга откашлялся и спросил:

— Аомине-сан, вы отдаете себе отчёт, что ваша репутация может пострадать?

Акайо непонимающе на него посмотрел.

— Мы не будем открыто афишировать наши отношения, но и скрывать не будем. — безапелляционно заявил Тайга, поглаживая пальцы Аомине под столом.

— Ваши отношения — это ваше личное дело. — улыбнулся отец Дайки. — Профессионализм человека не связан с ориентацией. Более того, у меня нет никаких претензий к выбору своего сына, он меня полностью устраивает — ты нравишься, Тайга. А ещё, именно ты сделал то, чего не смогли сделать мы с женой — помог нашему сыну выжить. Поэтому, я всегда буду на вашей с Дайки стороне.

Парни посмотрели друг на друга и заулыбались.

— Смотри, Тай, они теперь оба дерзкие. — захихикал Дайки и родители засмеялись следом.

Расстались лишь под вечер довольные, сытые и уже уставшие от постоянного хохота. Родители оказались еще теми юмористами. Акайо и Нана обняли их на прощание и потребовали хотя бы раз в месяц приезжать в гости. Парни в следующий раз обещали приехать с ночёвкой и привезти в гости Найт. Отец попросил подумать о переезде ближе к университету: он покроет все расходы. Только Кагами думал возмутиться, как Дай его опередил:

— Боже, Тай, рассматривай тогда это как инвестиции в будущих сотрудников.

— Я просто не хочу ни у кого на шее сидеть.

— Никто и не требует. — Аомине-старший развел руками. — Сын прав, это инвестиции, если не хочешь воспринимать это как заботу о дорогих мне людях.

— Спасибо. — покраснел Кагами. — Вы такие классные и мне все это непривычно, простите.

В ответ его ещё раз обняли и заверили, что все хорошо. Ничего нет плохого в заботе нет, пусть не переживает. Они помахали на прощание и Дай потащил его на заднее сидение под одеяло. После такого количества еды, их мгновенно сморило, и они благополучно проспали всю дорогу до дома, обнявшись и завернувшись в плед…

— Давай сделаем это сегодня. — жарко выдохнул Тайга ему на ухо, когда они еле закрыли входную дверь. — Теперь же не страшны нагрузки на сердце, правда?

Аомине отодвинулся от него и неверяще посмотрел. Когда они немного отдышались, глядя друг другу в глаза, он осторожно спросил:

— А можно я внесу коррекции?

— Какие?

— Первым буду я, так как не считаю правильным вынуждать тебя выполнять обещание, потому что тогда не подумав ляпнул, а ты под адреналином согласился.

— Ах вот ты о чем. Да мне и самому хочется, если честно.

Аомине чмокнул его и посмотрел в глаза.

— Значит сделаем в обе стороны. Почему бы и нет?

— Тоже хочешь? — Тай прикусил ему губу.

— Пффф… Я, что, идиот отказываться от секса с любимым человеком? Так вот, я — не идиот.

Когда утренний свет начал пробиваться через неплотно закрытые шторы, они без сил повалились кто на бок, кто — на спину, переводя дыхание.

— Вот правильно мы решили оставить такие марафоны на потом. — Кагами рассматривал свои трясущиеся пальцы. — Я реально так и не понял, сколько времени прошло — один сплошной калейдоскоп.

— О дааа… — выдохнул Аомине, чмокая его в мокрый от пота висок. — Как хорошо, что ты обо всем подумал.

— Ну, кто-то тоже не сидел без дела и готовился. Крышесносно получилось.

— По-моему плохо что-то делать мы с тобой точно уже разучились. Было охрененно хорошо. Потому что с тобой. С тобой всегда все хорошо.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

— Я люблю тебя.

— А я люблю тебя.

— Теперь мы должны признаваться в этом друг другу хотя бы раз в день. Я больше не считаю это розовыми соплями, лишь констатацией факта, но я хочу его констатировать ежедневно. — серьезно заявил Тайга, целуя своего любимого парня.

— Я согласен на три и не меньше! — улыбнулся Дайки. — Я слишком люблю этот факт, чтобы констатировать только раз в день, поэтому три и не меньше.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я тебя люблю! — Кагами начал целовать загорелое ухо, шепча в него признания.

— Я тебя люблю. Я тебя очень сильно люблю. Я никого так не любил, как тебя, и наверное не буду. — также жарко зашептал ему в ухо Аомине. — Ну вот, норма выполнена на утро, а днем надо признаться ещё!

— Боже, ты неисправим! — улыбнулся Кагами. — Но и это я в тебе люблю.

— Ты без меня жить не можешь, так что не надо мне тут! — довольно ухмыльнулся Аомине.

— Не могу. Как и ты без меня

— Так и есть! Поэтому не жмись и признавайся, что ты меня любишь несмотря ни на что! — довольно захихикал Дайки обнимая своего любимого парня.

— Ладно, не буду. Я люблю тебя несмотря ни на что! — Тайга обнял свою синеволосую заразу. — А теперь давай поспим хоть чуть-чуть перед следующим марафоном.

— Как скажешь. — сонно улыбнулся Аомине, закрывая глаза и чувствуя себя абсолютно счастливым.

One day soon I’ll hold you like the sun holds the moon

And we will hear those planes overhead

And we won’t have to be scared

‘Cause we won’t have to be, yeah

Oh ‘cause we won’t have to be yeah, scared no oh

You’re coming back for me

You’re coming back for me

Комментарий к 1st decade of February

*реми́ссия - период течения хронической болезни, который проявляется значительным ослаблением (неполная ремиссия) или исчезновением (полная ремиссия) её симптомов (признаков заболевания).

*эмпатия - осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека без потери ощущения внешнего происхождения этого переживания.