cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
прошедшего и крым, и рим. Полицейский таких знал, он частенько садил их за решетку за пьяные разборки, сутенерство, скупку краденого или контрабанду. У него никак не умещалось в голове, что справедливость способна принять такую вот форму.
- Она наша?! – враждебный вопрос, заданный сволочью в кепке, вернулся, заданный уже десятками иных голосов.
"А не дождетесь", - подумал полицейский и незаметно вытащил пистолет из кобуры.
- Если эта женщина совершила преступление, она за это ответит, - решительно ответил он. – Но не здесь и не сейчас.
- Убила! – ответила ему толпа.
- Если убила, то где труп?
По толпе пробежал шепоток. Кто-то, спрятавшись за спинами остальных, предложил отбить женщину силой и повесить ее на ближайшем дереве. Вот тогда все будет справедливо.
Атмосфера нагнеталась. Бешенство и испуг сделались практически материальными. Полицейский знал, что если в течение ближайших секунд не предпримет решительных шагов, толпа попросту взорвется. А тогда все закончится трагедией. И не только лишь для несчастной женщины. Так что, когда мужчина в кепке сделал еще один шаг в его сторону, полицейский нацелил в него пистолет. Солдаты тут же подняли свои винтовки и перещелкнули затворами, давая знать, что они в любой момент готовы выстрелить.
"Раз... два... триии... четыыыре..." – посчитал полицейский до пятнадцати, прежде чем люди начали расходиться. Некоторые, уходя, обзывали солдат и полицейского. Не известно, сколько бы все это еще продолжалось, если бы неожиданно вокзальный мегафон не объявил, что опаздывающий на три часа поезд через несколько минут прибудет к перрону. Толпа, еще несколько мгновений назад готовая линчевать безоружную женщину, тут же бросилась в сторону вокзала, подталкивая стариков, подставляя ножки женщинам, тараня детей. Суета усилилась еще больше, когда в предвечернем воздухе раздался пронзительный свист локомотива.
Наконец-то солдаты вздохнули с облегчением.
- Что это тебе в голову стукнуло? – спросил у полицейского самый старший их них по званию, немолодой, с уже тронутыми сединой висками сержант.
- Мне плевать, что она наделала... но разве вы могли бы спокойно глядеть на то, как ее вешают на дереве?
Женщина до сих пор молчала, уставившись в какую-то отдаленную точку на горизонте. Могло показаться, что ее здесь нет. Как будто бы все, случившееся несколько минут назад, касалось кого-то иного. По ее ноге стекала кровь. Эта же кровь была и на ее ладонях.
2
В густой, напряженной тишине прекрасно было слышно жужжание мухи. В конце концов, после долгого времени, совершенно не обращая внимания на сидящих в комнате людей, насекомое присело на краешке письменного стола и начала прохаживаться по разложенным на нем документам. Сидящий за столом мужчина взял пустой стакан, перевернул его вверх дном и молниеносным движением накрыл им муху. Та, поняв, что очутилась в ловушке, предприняла попытку освободиться. Насекомое рвануло в полет, но быстро ударилось о стекло. Тем не менее, муха не сдалась; еще целую минуту билась в стенки стакана, затем, плюнув на все, упала на разлинеенный, покрытый старательным, каллиграфическим почерком тетрадный листок.
Сидящий за столом мужчина внимательно глянул вначале на сидящую напротив него женщину, а потом на стоящего за ее спиной полицейского в синем мундире. Он протянул руку в его направлении. Полицейский сделал шаг вперед и взял у своего начальника пакет документов, внимательно просмотрел их. Во время чтения на его лице все более явно выступало остолбенение. Он с трудом сглотнул слюну.
- Ничего удивительного, что люди на вокзале хотели ее линчевать, пан комиссар, - сказал он, без какого-либо смущения пялясь прямо в лицо женщины. Словно бы до него дошло, что сейчас у него имеется единственная и неповторимая оказия собственными глазами увидеть исключительное природное явление.
Женщина повернула голову. Она глядела в окно, на залитую солнцем мостовую, на крестьянскую телегу и удаляющийся патруль, в сопровождении которого ее привели в комиссариат.
- Успокойтесь, старший сержант[1], - выбранил полицейского комиссар. – Документы в порядке. Свое она уже отсидела и была выпущена в силу указа о помиловании.
- Да что же это за помилование! – возмущенно ответил его подчиненный. – Выпускают из тюрем и из-под ареста кого ни попадя. Я понимаю: воров, скупщиков, сутенеров, даже политических, но такую... – Комиссару казалось, что молодой полицейский сейчас плюнет женщине в лицо. Но тот, даже если подобная мысль и пришла ему в голову, этого не сделал. Молодой человек повернулся, подошел к окну, раскрыл его настежь и набрал полную грудь воздуха. Потом закрыл окно, поправил мундир и встал по стойке "смирно" перед столом комиссара, ожидая дальнейших указаний.
- Задерживать вас мы не имеем права, - обратился комиссар к женщине. – Вы свободны и можете идти.
Брюнетка как будто не поняла его. Она все еще сидела на стуле, словно самое драгоценное сокровище сжимая в руках небольшую
Последние комментарии
9 часов 18 минут назад
10 часов 51 минут назад
14 часов 44 минут назад
14 часов 48 минут назад
20 часов 9 минут назад
2 дней 7 часов назад