Голодные дочери голодающих матерей [Алисса Вонг] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »
* * *
«Тесла» угодливо рвёт с места, но это не помогает: в бедфордском гараже я её бросаю. Раздевшись за колонной в относительном безлюдье второго сверху уровня, кладу ключи на водительское сиденье поверх аккуратно сложенной одежды Гарви и захлопываю дверцу. Из сумки достаю бутылку и срыгиваю туда как можно тише. Чёрная вязкая жидкость бьёт в стеклянное дно, шипя-рыча слова Гарви. Выблёвываю его до конца, и меня всю трясёт. Конечности укорачиваются, позвоночник меняет форму. Ещё минута-другая, и я снова почти я. По крайней мере, могу натянуть платье и туфли. Бутыль сую в карман, пятернёй расчёсываю спутанные волосы. На выходе мне кивает смотритель парковки. Его взгляд скользит по мне безразлично, мысли — серый неразборчивый шёпот. Поезд метро везёт меня в Бушуик, и вот наконец я дома. На кухне Айко — раскатывает тесто для моти. — Ты тут, — говорю я тупо. Я сбросила чужой облик, но в голове пока туман. Какие-то ошмётки мыслей Гарви ещё во мне, и кровь неприятно горячо шумит. — А то. Ты сама приглашала. — Айко работает в компании банкетного обслуживания и сейчас в форменной одежде. Короткие гладкие волосы блестят под светом лампы. На печку позади не бросает тень ни единая скверная мысль. — Опять забыла? — Нет, как я могла? — вру я, скидывая у порога туфли. — Давно здесь? — Всего около часа. Привратник меня впустил, а запасной ключ ты мне дала. — Она вскользь, мягко улыбается, энергично работая руками. На закатанных рукавах мука. Моё сердце бьётся так, как никогда не бьётся на охоте. — Надо думать, свидание вышло не ахти. Иначе ты вовсе не появилась бы дома. — Можно сказать и так. Я ставлю ворчащую бутылку в холодильник, где она звякает о другие. У меня уже почти дюжина их, бутылок злокачественных объедков с этикетками диетических напитков. Айко кивает вправо. — Я принесла немного выпечки с сегодняшнего фуршета. Вон там, в бумажном пакете. — Ты чудо. Я бочком пробираюсь мимо неё: не коснуться бы. Айко думает, у меня лёгкая форма гаптофобии, но дело не в этом, а в том, что она пахнет как всё хорошее в мире, надёжное и знакомое, воздушное и земное разом, — и это сводит с ума. — Хоть бы такси тебе заказал. — Айко тянется к чашке пасты адзуки. Я мну в руках пакет с булочками, делая вид, что выбираю. — К тебе точно магнитом тянет всяких мутных субъектов. Она права, ведь я не встречаюсь с кем попало. Мне бы голод утолить. Но прежде мне не везло на таких вкусных, такие гнилых до нутра ухажёров, как Гарви. Мне не везло на убийц. Приведу сучку домой и вскрою сверху донизу. — Наверно, я слишком странная. — Скорее, на редкость нормальная. А в «Тиндере» одна только социально неадаптированная дрянь. — Вот спасибочки. Она ухмыляется и резко разгибает палец, и в меня прилетает кусочек пасты из красных бобов. Я слизываю её с руки. — Ты знаешь, о чём я, — говорит она. — Давай как-нибудь сходим в мою церковь? Там полно славных парней. — В этом городе их днём с огнём не сыскать, — бормочу я, большим пальцем касаясь иконки «Тиндера». — Спасибо, но я пешком постою. — Ну же, Джен, потерпи минутку без телефона. — Айко мнётся. — Звонила твоя мама. Хочет, чтобы ты вернулась во Флашинг. Я издаю резкий смешок. Хорошее настроение, где ты? — Есть новости поновее? — Она стареет, и ей одиноко. — Ещё бы. Небось, все её партнёры по игре в маджонг перемёрли. Сидит в своей крохотной квартирёнке во Флашинге над лэптопом, отгородившись цветочными шторами от внешнего мира. А стены её гнёздышка, как живые, шипят и шепчут, заставленные разлитыми по бутылкам останками её дружков. Айко вздыхает, подходит ко мне и прижимается спиной. В кои-то веки я не шарахаюсь. Каждая мышца во мне напряжена, я почти искрюсь, — того гляди, вспыхну синим пламенем, — но пускай. Только не уходи. — Ты не можешь быть к ней подобрее? Папа испарился, когда мне было пять, а его остатки обрели приют в животе мамочки. — Хочешь, чтобы я вернулась? Она молчит, наконец отвечает: — Нет. Тебе будет плохо там. В том доме всякому было бы плохо. Рядом, в холодильнике, ждёт батарея бутылок с вязкой, чёрной, вполголоса бормочущей жидкостью. Айко не слышит, но каждый всплеск — тихое отвратительное шипение: Кем она с-с-себя возомнила, эта пизда? И надо ж было упустить ш-ш-шанс-с-с её разделать. На языке я по-прежнему ощущаю Гарви. Его злодейские помыслы, его безобразную радость. Довольно и того, чем мамочка уже меня наделила. — Как хорошо, что мы одного мнения.* * *
Несколько недель после я объедаюсь профессиональными пикаперами и студентами-выпускниками, обитателями хипстерских баров- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »
Последние комментарии
2 часов 7 минут назад
2 часов 8 минут назад
4 часов 10 минут назад
4 часов 12 минут назад
2 дней 2 часов назад
2 дней 2 часов назад