100 оттенков ванили (СИ) [Эппле Гриин] (fb2) читать онлайн

100 оттенков ванили Эппле Гриин

Пролог

Вы когда-нибудь встречали миллиардера? Ну, если переводить в долларовый эквивалент, то миллионера? Нет, не по принципу: «Я знаю знакомого знакомой», а лицом к лицу, на расстоянии поцелуя. И он еще при этом выглядит как тот мужик с рекламы дорогих часов — горячо, мужественно и властно. И смотрит так, будто сожрать хочет. Вместе с одеждой, но лучше без.

Не припоминаете такой оказии? А я вот встретила… И, твою мать, лучше б не встречала. Потому что именно с этого момента моя жизнь сошла с наезженных рельсов и покатилась под откос.

И именно поэтому я стою сейчас напротив него там, где не должна стоять, и смотрю взглядом затравленной жертвы. Ибо ситуация патовая, и я проигрываю. А он… Даже исключительно домашний прикид — свободная футболка, пижамные штаны и шлепанцы на босу ногу — ничуть не убавляют его альфа-самцовой сексуальности и ауры победителя по жизни.

— Что ты тут делаешь? — спрашивает он.

Строго так спрашивает и тихо, голосом, от которого мурашки по телу и воздух из легких испаряется, голосом, не обещающим мне ничего хорошего. Ну, может быть, это хорошее будет у него, если учесть, что мы сейчас застряли намертво, вплотную друг к другу, в его чертовой тайной комнате Синей Бороды… или извращенца со стажем. Тут уж как расценить все эти подозрительные штуки и приспособления, что развешаны здесь на стенах и расставлены по периметру всего пространства. Они как бы активно намекают, что их владелец — то ли ярый фанат Темы и практик БДСМ, то ли серийный маньяк-убийца. Я даже не знаю, что предпочтительнее. Оба варианта лично для меня — так себе.

— Что ты тут делаешь? — еще раз повторяет он свой вопрос, прожигая во мне дыру адским взглядом и по ощущениям опаляя кожу дыханием — настолько близко он сейчас стоит. И возникшее между нами напряжение — как медленно разгорающееся пламя: аж искрит. Того и гляди так полыхнет, что пожарных вызывать придется.

Тушить. Меня. Из брандспойта. Потому что горю уже, хотя в этот момент должна включить мозг и сосредоточиться на придумывании достойной отмазки, объясняющей какого черта я таки влезла туда, куда меня очень вежливо и крайне настойчиво просили не лезть. Правду-то я сказать не могу — правда, знаете ли, превратит ситуацию из опасной, на грани фола, в «твою мать, мне конец».

— Я… — пытаюсь отвести взгляд от его глаз, удерживающих меня странной силой притяжения. Невероятных глаз, если уж быть честной. Синих, глубоких, пронзительных, скрывающих в штормовых глубинах бездну. В которую если провалишься, то на поверхность уже не выберешься. И хочется прямо спросить, в обход его вопроса: «Почему ты такой красивый, а? Почему такой… настоящий? Почему такой… идеальный? Почему я влюбилась в тебя, как школьница? И почему именно тебя мне любить нельзя?»

Но вместо этого я нечеловеческим усилием воли отрываюсь от его глаз, пробегаюсь взглядом по всем этим штуковинам, среди которых отчетливо замечаю нечто, напоминающую плетку с шипами…

Кхм-кхм. Против воли закашливаюсь — а вот это отрезвляет! Может, он и был идеальным. До этой комнаты, но сейчас… Как-то мне не по себе становится, а в памяти тут же всплывает сухая просьба: «А вот в эту комнату, пожалуйста, не заходи. Там очень ценные предметы — их нельзя трогать». Это он мне сказал, с моим характером! Ага, как же! Естественно, я решила, что при первой же возможности проверю, что находится за массивной дверью, какие такие ценные предметы!

Проверила. Попалась. Теперь мычу что-то невнятное, мол, случайно зашла, а дверь была открыта, и это самая тупая и нелепая отмазка. Эта дверь всегда закрыта и в нее невозможно случайно зайти. Чтобы сюда попасть, мне пришлось придумать целый план и кучу отвлекающих маневров, чтобы выкрасть ключ и подгадать время. Первая половина плана-банана прошла удачно, как вы понимаете, а вот со второй вышла накладочка: вместо того, чтобы проспать еще положенный час до будильника, он отчего-то проснулся раньше времени и отправился искать меня. И нашел. В своем огромном двухэтажном особняке, где при желании можно разместить всю его родню до пятого колена и еще место останется.

— Случайно, значит? — уточняет он насмешливо, гипнотизируя меня взглядом хищника, прижавшего к земле пойманную добычу. — А ты знаешь, как я наказываю за такие «случайности»? — и на его лице легким росчерком обозначается порочная улыбка, а я в это мгновение отчего-то думаю про ту шипастую плетку…

Ну как? Случалось с вами нечто подобное? А вот со мной случилось.

Меня зовут Мила Варшавская, мне двадцать семь годиков, и я влипла. Поздравьте меня!

Впрочем, знаете, что? Отложим поздравления до лучших времен. Ведь то была присказка, а сказка впереди. Сказка, которую стоит начать рассказывать с самого начала, чтобы вы во всем объеме, масштабно оценили, в какой чудесный переплет сюжета я встряла.

#ятакнеиграю

#данунах

#остановитеземлюясойду

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 1

«Не каждый день, начинающийся с тяжкого похмелья, будет неудачным, но он точно станет таковым, если наутро обнаружить, что кофе закончился, а в аптечке нет даже намека на таблетки от головной боли».

Цитаты Милы Варшавской, проверено опытным путем.

— Да гребаный ж ты Винни-пух! — простонала я, когда обнаружила, что во всей квартире не наскребется и ложки кофе, а мне как-то надо прийти в себя после вчерашнего загула и доехать до работы — показаться перед светлыми очами шефа моего ненаглядного. Потом уже можно в своем кабинетике запереться и под предлогом упорного труда на благо родного издания подремать на диванчике. ТрудоВЫЕбудни, мать их.

Я уверена, что ровно в этот же момент, когда я поняла, что утро не задалось, Фортуна решила показать мне средний палец и гордо уйти в закат, а судьба отомстить за мой беспутный и аморальный образ жизни. Но, естественно, ни о чем таком я тогда не думала.

Я думала только о том, какого, пардон, хрена я запивала вчера текилу шампанским? Ни одного разумного объяснения не нашла и решила всё свалить на обстоятельства: ну, сами посудите, как можно устоять перед соблазном не напиться на закрытой вечеринке в супер-пупер-крутом VIP-клубе в зюзю, когда шеф присылает тебе сообщение: «Материал — огонь! Продажи свежего номера — чумовые. Жди премию».

А это значит, что у Милочки появятся новые туфельки. Такие туфельки, которые просто так в магазинчике не купишь — из лимитированной коллекции, только по предзаказу. И в этих туфельках Милочка кое-кому решительно даст под зад! И этот кое-кто — очередной кобель, возомнивший, что может мне диктовать, как я должна жить и что делать. Потому что он мужик и у него есть красивый банковский счет, при виде которого я, конечно же, сразу сомлею и лягу под него.

Нет.

Ни. За. Что.

Я сама себе хозяйка и суперзвезда. И такие мужики меня интересуют только с одной целью — в качестве жертв моего ядовитого, как жало, языка. Ибо…

В общем, в этом месте стоит поставить кино на паузу и немного пояснить вам, кто я, что я и почему вся такая на пафосе выеживаюсь, хотя вопрос с похмельем не решен и кофе в доме не прибавился.

Я сплетница.

Понимаю, это не объяснение: большая часть человеков — завзятые сплетники. Но я сплетница профессиональная. Редкостная сволочь, беспринципная сука, мерзкая тварь… Так меня «ласково» называют объекты моих злопыхательств. Потому что работа у меня такая — вынюхивать, выслеживать, допытываться, совать нос не в свое дело, лезть на рожон, подглядывать, подслушивать. И делиться добытым компроматом с миром — я веду колонку светской хроники в самом гламурном и самом «желтом» журнале столицы, работающем под эгидой крупнейшего медиа-холдинга. А еще я модный блогер, чье количество подписчиков превышает многие красивые суммы на банковских счетах в разы.

Я — олицетворение таблоидов, постоянный катализатор судебных разбирательств, человек, которому плевать на чужую личную жизнь и приватное пространство, если есть весомый повод подзаработать. А селебритис и богатенькие дяденьки, за которым охотятся хитрые лисички, мечтающие о сладкой жизни, всегда так или иначе дают хороший повод срубить бабла. Я же никогда не упущу этим поводом воспользоваться.

За что мой шеф меня и обожает, финансово стимулируя мою ответную любовь к нему. У нас самый крепкий союз, с которым ни один брачный контракт не может тягаться. Потому что я не устаю быть среди людей, не устаю от вечной гонки за самой свежей сплетней. Причем, знаете, что самое интересное: можно, конечно, пустить «утку», но я-то предлагаю правду. Я бью четко, метко, наповал. И могу подтвердить свои материалы весомыми доказательствами. Поэтому звезды, читая о себе «приятную новость», которой они не хотели бы делиться с миром, в первую очередь бесятся оттого, что им не удалось спрятаться от меня.

Потому что никто не знает, кто я.

Вот еще один важный пункт — никто из моих любимых жертв понятия не имеет, как я выгляжу и как меня зовут. Иначе мне пришлось бы несладко. Я подпортила жизнь стольким людям, что наберется на целое кладбище трупов. И среди них есть весьма серьезные дяденьки, но мне на них, их статус и авторитет плевать. Я прикрыта крепкой броней в лице шефа и медиа-холдинга, а мое имя — конфиденциальная информация. Могут судиться с изданием, сколько угодно, но до меня не доберутся. Я та «золотая девочка», которую шеф бережет пуще зеницы ока, потому что моя информация приносит деньги. Большие деньги! Ведь люди всегда были жадными и охочими до сплетен.

Поэтому всем известен только мой ник — «Дива на Мальдивах». Знаю, так себе псевдоним, но он — часть образа этакой изнеженной светской фифы, которая в курсе всех событий и от безделья роскошной жизни поливает грязью свой круг общения. Типа того. На самом деле…

Ни одной из моих жертв никогда не придет в голову, что причиной их внезапного позора стала невзрачная девочка, нервно бравшая у них интервью неделю назад, задыхаясь от бремени собственной непрофессиональности. Или та безмозглая блондинистая кукла, что сложив губки бантиком, весь вечер бестолково хлопала ресницами, улыбалась и подливала в бокал вискарь. Или неприметная официантка, которую пригласили из кайтеринг-службы к себе домой на обслуживание банкета.

У меня тысяча образов, куча масок, масса имен. И, если честно, я уже сама не помню, каким человеком являюсь. Но меня это не волнует.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я лгунья, лицемерка, дрянь, циничная стерва. Такой расклад меня вполне устраивает. Потому что получаемый от этих милых характеристик доход позволяет мне жить в свое удовольствие и сегодняшним днем. Что будет дальше — я не загадываю, любви и дружбы на всю жизнь не ищу, предпочитаю радости секса на одну ночь чистым и незапятнанным отношениям.

И раз уж я так разоткровенничалась о себе любимой — то вот вам еще штрих для портрета маслом: я не красавица, но мне это и не нужно. У меня нормальные входные данные — стройная фигура, длинные ноги, аккуратная грудь, карие миндалевидные глаза, высокие скулы, симметричные чувственные губы. При умелом мэйк-апе, правильно подобранной одежде и регулярном уходе за собой — блистательная красота гарантирована. А, собственно, разве не в этом весь фокус? Я видела «звездулек» без косметики — хм…

Я давно поняла — всё зависит от внутреннего желания быть красивой. И если требуется, то лампочку своего обаяния могу включить до упора — аж засияю. Скажу точно: все комплексы мы придумываем себе сами — на любой товар найдется свой купец. За мой товар, если я этого хочу, платить готовы многие — так-то. И да, романтика идет лесом — в условиях товарно-денежных отношений, к коим свелась пресловутая любовь, не вижу смысла лицемерить.

Я никому не доверяю и никого, кроме себя, не люблю, не имею авторитетов и мои жизненные ценности довольно сомнительны. Сплю пять часов в сутки, много путешествую, и в моем кармашке имеется клевая портативная фотокамера, стоившая баснословных денег, которая запечатлеет вас в самый неподходящий момент. И если вы чем-то заинтересовали мою персону — ждите скорого душа из грязи и ушат дерьма, которые, несомненно, прольются на вашу голову.

А еще: если вам доведется оказаться со мной в одной постели, то на внутренней стороне моего бедра вы прочитаете одну нежную надпись: «Fuck off, dear». Потому что до рассвета вы уйдете. Или уйду я. Без разницы.

Вот такая вот я дерзкая героиня. Нравлюсь?

#вселюдикаклюди

#аясуперзвезда

#дерзкаярезкаязлая

***

Ой, ладно-ладно. Не надо на меня так смотреть. И при этом наверняка гадать: как из маленькой миленькой девчушки с пушистыми белесыми волосиками, блестящими, как ягодки асаи, глазками, и ласковым именем могла вырасти… я.

Что ж, можем поискать причины в моем прошлом — порыться в нем с усердием диггеров. В конце концов, у меня диплом психолога — профессионального лекаря человеческих душ. Правда, в моем случае, я так и не стала лекарем, но неплохо себя зарекомендовала как хитрый манипулятор чужими слабостями и эмоциями. Но должна же я хоть раз воспользоваться полученным знаниями не только во вред окружающим, но и себе на благо. Хах.

Итак, когда, в какой момент на смену моим розовым очкам и любви ко всем людям пришли едкая циничность и злой сарказм? И почему очки вдруг сменили розовые стекла на серые, сквозь которые и мир окрасился в серые тона? В остром понимании, что нет ни хороших людей, ни плохих. Есть просто люди. И эти люди совершают ошибки, но почему-то признаваться в них не спешат, лицемерно прикрываясь дешевыми принципами и моралью. Почему-то эти люди перекладывают свои ошибки на чужие плечи и считают, что так и было. И в своих бедах винят кого угодно, только не самих себя.

Потому что это удобно. Удобно выбрать удобные правила и по ним жить.

А раз так — я свои выбрала.

Вот взять хотя бы моего отца: в сорок лет он внезапно решил, что никому ничего не должен в этой жизни, в особенности своей семье и мне. Обвинил мать в том, что она превратила его из мужика в подкаблучника-неудачника, сожрала его молодость, высосала из него все соки вместе с деньгами, а ведь он мог бы стать… Не знаю, кем он там хотел стать. Может, космонавтом. Неважно. Он просто решил, что в его нелепом кризисе среднего возраста виновата мама и ушел. К юной деве осемнадцати лет от роду.

Что сделала моя мама? Попыталась сохранить семью? Переключила всё свое внимание на меня? Вспомнила, что когда-то на кого-то там училась и нашла работу?

Нет. Мама ответно обвинила отца в том, что это он превратил ее в захудалую, невкусную внешностью домохозяйку, а ведь когда-то она была первой университетской красавицей. И отправилась спускать последние накопления в салонах красоты и фитнес-клубах, дабы резко омолодиться и активировать режим поиска нового реального мужика («Не то что твой отец!»). Который позволил бы ей и дальше бездельничать, изображая из себя домохозяйку, то есть: часами залипать на сериалы и висеть в соцсетях.

И нашла. Крутого бизнесмена. Все счастливы и довольны. Кроме меня. Я вот как-то по сценарию новой жизни не вписалась ни в пространство матери, ни в пространство отца.

«Ага! — скажете вы. — Так вот где собака зарыта!»

Пфф… Нет, не там. После развода родителей меня забрала к себе и воспитывала бабушка. И очень хорошо воспитала — у меня было счастливое детство, прекрасная юность. Оба родителя не скупились на алименты, видимо, таким удобным образом откупаясь от своей совести, поэтому мы с бабулей жили в полном достатке. И хотя я предполагаю, что моя вера в институт брака была на уровне бессознательного уже подорвана, я всё же верила в Большую Любовь и того самого — единственного, которого обязательно встречу и точно проживу с ним до гробовой доски.

А не как эти… Мои родители.

И Большая Любовь со мной случилась. На первом курсе универа. Я училась на психфаке, он — на юридическом. День первокурсника, случайное столкновение в холле актового зала, взгляд глаза в глаза — искра пробежала, и вот оно! Я влюбилась. До одури. Как кошка. Его звали Денис, среди своих — Дэн. Красивый, умный, интересный, перспективный, из состоятельной семьи коренных москвичей. Прям принц. На белом «Мерседесе».

И ухаживал красиво, с размахом. Цветы-конфеты, дорогие подарки, в Турцию свозил, каждые выходные по ресторанам выгуливал. Любое мое желание выполнял, как волшебник с палочкой.

Еще б я знала, что он этой своей палочкой не только мои желания выполнял, но у меня тогда как шоры на глазах были. Мне, помнится, бабушка сразу сказала: «Не нравится он мне. Глаза гулящие. И сам… порченый». Но какое было дело влюбленной дурочке до бабушкиного опыта? Я разругалась с ней в пух и прах — ба меня еще в итоге и успокаивала. Помирились, конечно. Бабушка сдалась — мол, это твой опыт, твои ошибки.

Мой, да. Весьма болезненный и горький.

Однажды я приехала к Дэну домой — у меня ключи были от его квартиры, и я уже мечтала, что скоро он меня жить к себе позовет. И никак не хотела понимать, что ключи мне дали как бесплатной домработнице: квартиру прибрать, еды наготовить, трусняки его постирать. А я и рада стараться — любовь же, почти семейные отношения. Это уже потом дошло, когда обухом по башке припечатало, отчего глаза широко открылись. На реальное положение дел.

Так вот, приехала я к Дэну однажды, и, уточню, он знал, что я приеду, а у него в постели баба лежит. И не какая-то там левая, а подруга моя, университетская. Немая сцена: Светка глаза вытаращила и одеялком прикрывается, я стою с ключом в одной руке и с продуктами — в другой, а Дэн, развалившись на кровати, выжидающе, с неприкрытым интересом на нас двоих смотрит. Что делать-то будем? Подеремся? Истерику закатим? Шоу. Он ждал шоу!

Я просто положила ключ на комод в коридоре, поставила пакет с продуктами на пол и молча вышла. Чтобы уже больше никогда не вернуться в эту квартиру. Где моя Большая Любовь превратилась в одно Большое Циничное Ничто.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не буду рассказывать, как мучительно долго я страдала от этой дурацкой болезни под названием «Любовь». Как после расставания кусала до крови губы каждый раз, когда на протяжении нескольких недель узнавала всё новые и новые подробности из увлекательной жизни Дэна. Как ловко и красиво он, оказывается, умудрялся водить меня за нос, одновременно ухлестывая за пятью еще такими же дурочками, как я.

Урок вышел хороший, особенно когда сокурсница «по секрету» рассказала мне, что это у Дэна фишка такая — сталкивать баб лбами. И что многие терпят и остаются, потому что мальчик хорошенький, при деньгах да еще не жадный. Айфоны вон дарит. И рассказывая, завистливо поглядывала на мой телефон. Видимо, думала, что это он мне его подарил. А ей не обломилось — не прошла кастинг.

Только телефон этот мне отец на восемнадцатилетие купил, а все подарки Дэна я вернула ему назад. Гордости во мне — хоть в банки на зиму закатывай.

«Вот оно! — воскликните вы. — Несчастливая первая любовь и разбитое плохим парнем сердце!»

И опять мимо кассы. Да, я дала себе зарок, что больше так не попадусь. И сердце на замок закрыла, но не заморозила. Отнюдь. У меня еще теплилась надежда, что когда-нибудь я встречу хорошего парня. Просто не сейчас. Просто надо подождать. Просто надо быть более требовательной, осторожной и разборчивой — чай, на психолога учусь.

Н-да. Надо. Жаль, что в эту классную психологическую установку не вошел фактор форс-мажорных обстоятельств. Что ты-то можешь быть умницей-разумницей, но это не отменяет дерьма, которое против твоей воли может к тебе прибиться. Как прибилось оно ко мне на развеселой студенческой вписке в общаге перед Новым годом, куда я пошла вместе с подружками — просто чтобы отдохнуть, немножко выпить, расслабиться. В затворницы я не записывалась.

Вот на этой вписке еще один хорошенький мальчик подсел ко мне, слово за слово — разговорились. Я цедила потихоньку пиво, но он уговорил меня выпить легкий коктейль — мол, работает барменом, офигенные штуки делать умеет. Почему бы и нет? Выпила. И отключилась.

А очнулась, блин, звездой Вэкашечки и Инстаграмчика. Мальчик этот милый поспорил на меня. С тем самым Дэном. Опоил меня и парочку «горячих фоток» со мной в качестве модели в стиле «ню» в соцсети выложил — как доказательство, что всё было. Только вот ничего не было — уж я бы поняла! Но! Кому какое дело, если фотки те как вирусное видео сработали…

Они были просто ВЕЗДЕ!

Поэтому насчет «звезды» я не преувеличиваю — в универе только совсем уж ленивый не шептался за моей спиной и не тыкал в меня пальцем. И вот от острых, злых и едких сплетен и было больнее всего.

Последствия — уж лучше бы я еще одну несчастную любовь пережила, чем такую славу. Меня чуть с психфака не поперли за порочащее альма-матер поведение. Еле отбилась — оценки-то и показатели у меня высокие, поступила сама, ранее ни в чем предосудительном замечена не была. И это не говоря уже про определенную репутацию, которую мне за глаза приписали, и повышенное внимание всех «первых парней на деревне». Каждый подкатывал с таким видом, будто я, распушив хвост, сразу за ним в койку побегу.

Казалось бы, вот тут впору сломаться и всех мужиков скопом записать в уроды моральные, а баб — в озлобленные сучки. Тем самым цинизмом насквозь пропитаться и проникнуться идеей всем им отомстить!

И опять нет. Всё было немножко иначе.

Я не сломалась и жалеть себя не стала. Я не драма-квин и не люблю излишне эмоционировать. Наоборот. Это мои ошибки. Это я была глупой и доверчивой. Это я виновата в том, что не захотела слушать, слышать и видеть. Но больше этого не повторится. Я стану сильной и больше никому не позволю использовать себя.

«Никому не верь. Все лгут» — вот отныне моя религия. И, знаете, что? Мой дальнейший жизненный опыт только раз за разом утверждал меня во мнении, что я права.

Это первый результат. Второй… Пока на новогодних каникулах я отсиживалась дома, то постоянно возвращалась к этим фоткам, с мазохистским интересом наблюдая за тем, как они набирают и набирают лайки. И размышляла: почему? Почему чей-то позор настолько привлекателен в чужих глазах? Ведь это не просто фотки — это моя жизнь, мои приватные границы, которые самым жестоким образом были нарушены, но этот факт никто не осудил.

Осудили меня.

И тут меня накрыло откровением…

Мы делаем это каждый день — нарушаем чужие границы. Каждый. Когда лезем в соцсети. Когда смотрим телек. Когда открываем рот и произносим фразу: «А ты слышал/а, что Милка Варшавская…» И никому ведь не приходит в голову, что, обменявшись новостями и свежими сплетнями, подслушанными, подсмотренными, вычитанными в интернете, мы грубо нарушаем границы чужой частной собственности. И это то, что нравится людям. Всем этим людям, которые с жадным любопытством смотрят реалити-шоу, читают «желтые» сплетни, пасут странички селебретис — ковыряются в чужом грязном белье. Со смесью зависти, ненависти и обожания. И чем оно грязнее — тем лучше, интереснее. Потому что так свое дерьмо кажется чище.

Дичь, да. Но пипл хавает. И пипл платит за такой контент деньги.

Меня озарило пониманием, как это всё работает. И что я могу быть той, кто этот контент создает. Не сразу. Постепенно. Шаг за шагом.

Я училась смотреть и видеть, слушать и слышать, анализировать и делать выводы. Я училась прятаться за масками и шпионить. Я училась ювелирно и незаметно проникать за чужие границы приватного пространства. Я училась быть той, кого уже через пару лет пригласят на постоянную работу в тот самый модный «желтый» журнал в качестве ведущей светской колонки.

Потому что на тот момент у меня уже был мой блог и моя легенда. А еще: тысячи и тысячи подписчиков, с нетерпением ждущих очередную свежую сплетню и пикантные фоточки.

И если признаваться самой себе честно, ну и вам за компанию, то именно в процессе этого моего личного «обучения» я, сталкиваясь с множеством и множеством разных людей, наблюдая за пороками во всем их разнообразии, и стала той, кто я есть сейчас. Но мне не нужны оправдания — я себе нравлюсь. И мне нравится моя жизнь.

Потому что я вам так скажу: действительно хороший и чистый человек, а я не настолько цинична, чтобы не верить в их существование, в объектив моей камеры и на страницы моей хроники не попадет. Но мне такие люди не интересны — на них не заработаешь денег. И тут подмигивающий смайлик.

Снимаем кино с паузы — погнали дальше!

#любовьдлянеудачников

#ялегенда

#многабукаф

***

Короче, пока я тут предавалась праздным рассуждениям на тему, как я дошла до жизни такой, и отмокала под душем, на мой телефон пришла эсэмэска. От шефа: «Ты где, блин? Срочно! Ко! Мне!»

И что за паника? Глянула на часы — ну норм, еще одиннадцати нет — я после загулов иной раз и позже приезжала на работушку любимую… Аааа, черт! Твою мать! Сегодня же планерка! Была. В девять утра. Которую я безбожно проспала. А там я должна быть железобетонно. Придется для не в меру любопытных коллег сочинять байку про поломанную машину или неотложные семейные дела…

Фишка-то в чем: есть две версии меня. Первая, неофициальная — та, о которой я вам только что рассказала. Некая блогерша с ником «Дива на Мальдивах». Никто ее в редакции не видел, общается с ней исключительно шеф, и даже владелец медиа-холдинга не в курсе, что это за персонаж. Таковы условия сделки с шефом: в свое время, когда он на меня вышел, мы договорились, что отныне вся добытая мною информация принадлежит изданию, публикуется только в журнале и его приложении в сторах, а мой блог технично «переезжает» на сайт холдинга и существует только в рамках этого пространства. Гарантия эксклюзива, в общем. Ну а мое инкогнито — еще и дополнительная гарантия шефу, что его никто с места главного редактора не попрет: контакты-то с Дивой только у него есть. А одно имя Дивы, извините, сразу рейтинги поднимает и денежки приносит.

Да, есть подводный камень: кто мешает отобрать у меня в какой-то момент блог и колонку, раз права на владение этой «интеллектуальной собственностью» я, можно сказать, добровольно отдала в чужие руки? Никто. Но я настолько в себе уверена, что ничуть не сомневаюсь: никто и до моего уровня профессионализма не дотянет. Я незаменима. И шеф об этом прекрасно знает, оттого у нас и любовь такая взаимная.

Плюсы же сделки: я действительно нефигово зарабатываю — шеф на гонорары не скупится — и при этом не трачу время на раскрутку, пиар и прочие социальные контакты в сети для поддержки рейтинга блога. Это раз, два — та самая защита моих интересов. Я не шучу, когда говорю, что врагов у Дивы хватает. Но благодаря этой схеме сотрудничества, добраться до меня невозможно. Все удары принимает на себя издание и холдинг, а это вам не хрен с редькой — это мощная юридическая машина, безупречно работающая система безопасности и вообще четвертая власть. Тем более, шеф четко знает, кого трогать нельзя (тему полезных связей и правильной дружбы никто не отменял), поэтому слишком опасные материалы, затрагивающие интересы тех, кого трогать нельзя, заворачивает. Будь я сама по себе — давно огребла бы неприятностей на свою упругую жопку. А так вон шестой год играю в шпиенку и агента под прикрытием, развлекаясь мартышкой на банановом поле.

Вторая версия — официальная: безобидная журналисточка и немножко инфантильная дурочка Мила Варшавская, ведущая колонки про моду. Тренды-бренды и прочая ерунда. У меня есть свой кабинетик и трудовая книжечка. А еще я исправно хожу на всякие там модные дефиле-показы и изображаю из себя фитоняшу, помешанную на шмотках. Так я без проблем имею доступ в холдинг и редакцию и не вызывающую подозрений возможность регулярно общаться с шефом. По нашим с ним делам.

И вот согласно этой легенде я должна ходить на работу каждый будний день и посещать планерки… О которых периодически забываю и получаю от шефа вполне себе официальные выговоры. Блин.

В результате я молниеносно привела себя в порядок, пулей вылетела из дома — буквально на ходу докрашивая ресницы. Выехала на проезжую часть и… Пробка. Да японский городовой! Минут пять подергалась за рулем, как эпилептик в припадке, пытаясь выиграть метры. Бесполезно. Заметила в зеркало заднего вида, что не накрасила губы. Самое время накрасить.

Сижу, значит, и малюю губки, вытянутые уточкой — всё по классике. И тут кто-то как даванул на сигнал! Рука у меня дрогнула, отчего на моей щеке появилась симпатичная ярко-розовая полоса, идущая от губ к уху. Вот же скотство! Ну, подумаешь, зеленый, а я затупила децл…

Разрываемая гневом, я обернулась посмотреть, кто это такой там нетерпеливый. Рядом нарисовался мощный, как флагманский корабль, «Лэнд Крузер», идущий на обгон, за рулем — мужик какой-то. Ладно, не какой-то. Вполне себе ничего мужик, если объективно. Если необъективно — козел. На меня покосился с надменно-презрительным видом, мол, а, понятно, баба за рулем, окинул пристальным оценивающим взглядом и слегка так, едва заметно дернул уголком рта. А потом вдруг расплылся в широкой насмешливой ухмылке и рванул вперед.

Это что это еще за ухмылочки такие? И тут я сообразила, что благодаря неудачной из-за него, между прочим, попытки накрасить губы я себе все лицо той помадой накрасила. С юмором у меня порядок, поэтому, глянув на себя в зеркало, не выдержала и сама хихикнула. Спохватилась и дала на газ. За тем мужиком — он так хорошо поехал на своем круизном лайнере, что за ним полоса освободилась.

По пути мы еще пару раз взглядами обменялись. Не то чтобы я флиртовала — не с моей намалеванной рожей, да и он больше не хмыкал — уже свысока равнодушно косился. Тут другое. Я пока пялилась на этого мужика… Ну а что, если мужик видный и в моем вкусе? Очень и очень в моем вкусе: породистые черты лица, волевой подбородок, выразительные брови, пронзительный умный взгляд, хищный нос с горбинкой, легкая небритость. Эх. На красивых людей я люблю смотреть, хотя бы с чисто эстетической точки зрения… Другое дело, что, как правило, все мужики в моем вкусе — с гнильцой. Можно долго рассуждать, что со мной не так и почему я магнит для уродов, но можно и недолго: карма и соответствующее окружение. В общем, если бы я всерьез задумывалась о любви и супружестве, искала бы точно не среди тех, кто себе «Ланд Крузеры» покупает. Но я не задумываюсь, поэтому… Так, ушла от темы, назад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Так вот, пока я на него пялилась, вдруг поняла, что откуда-то его знаю. Отщелкнуло уже на въезде на подземную парковку холдинга. Точно! Это ж Петр Горский! Застройщик, миллионер и ныне «завидный холостяк». Одна из моих жертв — год мне подкидывал материал для блога и колонки, пока с женой разводился. Вот там цирк был с медведями и конями! Но было то лет пять назад, на старте моей карьеры в журнале, потому и не признала сразу: Горский, хоть и «завидный холостяк», да после развода нигде не светится, ведет очень закрытый образ жизни.

А ситуация была стандартная: молодуху себе завел и решил жену бортануть, ни с чем оставить. Та же внезапно тетька с зубами и акульей хваткой оказалась — прям уважаю. Не пожалела сил, нашла толкового юриста, предъявила доказательства супружеской измены и показала муженьку, где раки зимуют. Оттяпала кинутая женушка в итоге нехилый кусок состояния у Горского. Год судились светским сплетникам на радость, то есть работали на мое благосостояние, ибо я у Петеньки грязное бельишко всё перетрясла и всех скелетов в шкафу пересчитала. Думается, узнай он сейчас, кому именно сигналил, на работу я бы не доехала — репутацию я ему тогда нефигово подпортила.

Тогда понятно, чего я на него залипла. Мудак потому что. По мне прям проверять можно мужиков на добродетельность и благородство. Если понравился — в порядочные мужья не годится. Ну, если есть желание выйти замуж за порядочного, чтоб любил, холил, на руках носил, Луну с неба раз в неделю на блюдечке с голубой каемочкой приносил и не гулял. Если интерес иной — деньги, статус, лабутены — тоже ко мне. Может, брачное агентство открыть?

Влетела я в здание холдинга в районе полудня — даже не заметила странность на пропускном: вместо привычного охранника там отчего-то сам начальник СБ терся. Потом уже, после разговора с шефом, факты сопоставила. Что как-то вокруг в целом атмосфера нервная.

Но мне пока не до атмосферы было: на ходу поздоровалась с коллегами, отмахиваясь от вопросов насчет пропуска планерки, и прямиком в приемную шефа. Секретарша его, Юлечка, на входе руками замахала, мол, давай-давай, бегом к начальству.

Я глазами ее спрашиваю, как там обстановка? Юлька ребром ладони по шее чирканула — без слов понятно. Тут бы мне еще раз напрячься — не может же шеф мой из-за пропущенной планерки так яриться? Но нет. Голова еще в отключке пребывала.

Поэтому меня как обухом по башке припечатало, когда я вошла к главному редактору, прикрыла за собой дверь и услышала:

— Варшавская, ты уволена!

История запросов

Таблица совместимости алкоголя

Как проснуться без кофе

Гороскоп на понедельник

Нормальный гороскоп на понедельник

Ситуация на дорогах

Петр Горский фотки

Дива на Мальдивах кто это

Какое сейчас пособие по безработице

Глава 2

«Никто не умеет создавать мне проблемы круче, чем я сама».

Цитаты Милы Варшавской.

Фраза шефа меня настолько ошарашила своей возмутительной невозможностью («В смысле уволена, чувак? Да я твоя золотая жила!»), что несколько мгновений я просто стояла и, разинув рот, пялилась на него в немом изумлении. Думаю, если бы меня сфоткали в тот момент, моя физиономия потянула бы на хороший мем. А этот… выжидающе смотрит на меня в ответ, подперев пятой точкой рабочий стол, и любуется получившимся из меня натюрмортом.

— Я пошутил, — минутой спустя, насладившись произведенным эффектом, наконец произнес мой шеф, дрогнув губами в ехидной улыбочке.

— Пошутил? — взревела я. — Влад, ты охренел с утра такие шутки шутить? — и бросила в него первым попавшимся под руку предметом — им оказалась китайская ваза. Шеф мой на лету ее поймал, с невозмутимым видом поставил на стол и, откинув полы пиджака, засунул руки в карманы. Широко улыбнулся.

— Это тебе, Милка, за пропущенную планерку, — пожал он плечами. — Кофе будешь? А то выглядишь как-то… не айс.

— Да-а, — простонала я, тут же позабыв о желании отомстить придурку. И да, у нас именно такие отношения — в большей степени приятельские, нежели деловые.

С Владом мы на одной циничной волне, и по характеру очень схожи — наверное, потому так быстро нашли общий язык, когда шесть лет назад он выцепил меня в ночном клубе у бара, подкатив с вопросом: «И почем нынче такие красивые девочки, как ты?» Проверял, значит. Я тогда бойко отбила: «Тебе не по карману, дядя» и отвернулась. Влад рассмеялся, нагло уселся рядом и произнес: «А если у меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться?» Я только фыркнула в ответ, ожидая услышать очередную дешевенькую версию про кастинг куда-нибудь в кино или модельный бизнес. Но он вразрез шаблону заявил: «Я знаю, кто ты. И я хочу, чтобы ты работала на меня».

Так завязались наши партнерски-деловые отношения, плавно перетекшие в некое подобие дружбы. И нет, ему я не доверяю безоговорочно, памятуя о том, что каждый может кинуть или подставить. Как, думаю, и он мне. Но, тем не менее, мы довольно близки: если искать в моем окружении наиболее подходящую кандидатуру на звание «друга» (с определенными оговорками), то это будет Влад Артемьев.

Он старше меня на десять лет, не женат, вполне себе светский персонаж и публичная личность. Профи своего дела, настоящий трудоголик, сильный управленец и хваткий делец. Красивый, ухоженный, утонченный, одет по последнему слову моды, но не слепо следуя ей, а в своем безупречном стиле. Ведет беспорядочный образ прожигателя жизни, меняет любовниц, как перчатки, разъезжает на дорогущем спорткаре, живет в пентхаусе. У него полно недостатков, с принципами и моралью — тоже так себе. Не сложилось, как и у меня. Но, знаете, несмотря на весь набор завзятого мудака, Влад — лучший из всех мужчин, с кем мне приходилось общаться. Возможно, потому, что он честен со мной и не притворяется некоей улучшенной версией себя.

— Так и… Чего ты так страстно хотел меня видеть? Помимо пропущенной планерки, — уточнила я, когда вдоволь нахлебалась кофе. Сразу аж дышать легче стало, и в голове прояснилось. Я сидела на кожаном диванчике, Влад развалился рядом, закинув одну руку на спинку, а второй — сжимая между пальцами сигарету. Ага, он курит. В офисе. А кто ему запретит?

— Дело есть, — бросил Влад и как будто в этот момент подобрался, посерьезнев — на лбу появилась глубокая складка. Я настолько хорошо его знаю, что сразу сообразила: дело серьезное и не очень приятное. Короче, какие-то проблемы. — Влипли мы. По полной программе. С твоим недавним материалом. За который я тебе премию собирался в конвертике дать.

Естественно, оплата услуг Дивы по бухгалтерии не приходит — всё строго через Влада.

— А теперь, по ходу, не дашь, — пробормотала я, отставляя чашку с кофе. — Что случилось-то?

— Я лажанул, — вздохнул Влад, и это, кстати, одно из его золотых качеств: если виноват — всегда признает свою ошибку. — Мужика этого, Бельского, по которому ты так нефигово проехалась в своей колонке, никак нельзя было по светской хронике замазывать. Хрен его знает, что за затмение на меня нашло… Имена попутал. У него однофамилец есть, тоже бизнюк и на понтах. Но пустышка. А этот Бельский… Кореш владельца холдинга нашего, да еще свои связи в высшей политической элите имеет.

— И чего теперь? — я немного напряглась, но не сильно. Влад умеет решать проблемы. — Там же материал такой, ну… Бабы, пьянки. Ничего особенного. Кто сейчас этим не грешит?

— Он, оказывается, по его собственному убеждению, не грешит, — зло проговорил Влад. — Развонялся — трындец. Такой скандал устроил. А владелец наш ему должен по своей какой-то теме. И боится его. Ну, там свои терки — долго объяснять. Палыч меня сегодня утром так отымел — думал, живым из его дома не выйду. В итоге пообещал ему, что Дива на ближайшее время исчезнет. Ни колонки, ни блога. Ничего.

— Что? — я аж закашлялась. — Это как?

— Милка, реально ненадолго, — Влад сел ровно и обернулся ко мне. — Послушай меня, тут такой замес начался — тебе исчезнуть надо. Не просто Диве. Тебе. От греха подальше.

— А мне-то чего? — в этом месте не поняла. Мила Варшавская-то ни при чем, Мила Варшавская — хорошая девочка. Немного безответственная, но хорошая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Короче, Палыч поначалу хотел было Бельскому официальные извинения принести и на тормозах скандал спустить. Но тот в позу встал, мол, какие извинения? Бабу мне эту, что клевещет на людей, то есть тебя, дай. Я с ней сам разберусь — будет знать, как за чужими дяденьками подглядывать. Палыч отказался, естественно. Ну и… Сегодня ночью нашу систему с данными пытались взломать — IT-шники с ночи сервера перепроверяют. Начальник СБ на уши всю охрану поставил — ночью еще и в мой кабинет кто-то пытался влезть, но не успели. Видимо, данные на тебя искали. Чуешь, чем дело пахнет?

— Чую, — напряглась я.

— В общем, мы с Палычем посовещались… Что касается Дивы, то поступаем так: журнал и холдинг приносит официальные извинения, мол, ошиблись, каемся, всё ложь и провокация, доверились непроверенному источнику недобропорядочной Дивы. И сообщаем, что «Дива на Мальдивах» уволена. Колонка закрывается, блог твой убиваем… Да не смотри так — архив весь будет сохранен, — отмахнулся Влад, поймав мой возмущенный взгляд. — И пойдет после этого Палыч мириться с Бельским. Глядишь, пару раз водки вместе попьют — отпустит этого Бельского, и про кровную месть Диве забудет. Постарается Палыч его убедить, что не комильфо это — с девкой воевать, а иначе — привлечет повторное внимание к скандалу. Выждем пару-тройку месяцев и потихоньку вернем и колонку, и блог, и Диву. Поработаешь еще полгодика на лайте, а потом вернемся к прежнему формату.

— Насчет Дивы — ясно, — нахмурилась я. Не нравится мне такой вариант, но что поделать? Влад тоже рейтингами за будь здоров рисковать не станет: если согласился на такой шаг — значит, других вариантов нет. — Что со мной?

— Человечек мой сейчас сидит — все данные проверяет и подчищает, чтобы ни по какому следу Диву с тобой связать не смогли. Но пока этот хмырь не выкипел, я хочу перестраховаться, — произнес Влад и внимательно на меня посмотрел. — Благо, у тебя официальный отпуск на носу по графику, поэтому сейчас ты выйдешь и скажешь нашим коллегам, что не была на планерке по уважительной причине — встречалась с модным дизайнером Васей Куницыным с моего разрешения. Он планирует бутик открывать в Милане — ты поедешь с ним.

— Я, правда, с ним поеду? — уточнила я, заинтересовавшись поворотом событий.

— Правда, — кивнул Влад. — Это тебе вместо премиальных, — невесело хмыкнул он. — А оттуда — вали прямиком в отпуск. В небольшой курортный городок на берегу Балтийского моря. Там у меня своя хата есть, если помнишь. Хату по моему имени не отследить — так что, безопасно. Ну и потом, недели через две, я сообщу на планерке, что ты прислала заявление на увольнение. Типа, мужика тамвстретила, любовь-морковь, решила с ним остаться. Мы тебя уволим. А когда придет время, вернешься назад. Мол, с мужиком не сложилось, то-се, возьмите дуру назад на работу — я так уж и быть возьму, — и он фыркнул от смеха.

— Очень смешно, — недовольно поморщилась я. Легенда не по мне — ради мужика я точно работу не брошу, да и вообще палец о палец не ударю, но вполне вписывается в образ журналисточки Милы Варшавской.

— Знаю, Милка, что не смешно, — вздохнул Влад, и тут вдруг стало заметно, как сильно он устал за эти сутки — лицо вдруг разом осунулось. — Но Бельский пока не угомонится, будет рыть землю носом, кто ты, что ты. И всех сотрудников холдинга точно проверит. Мне надо как-то очень натурально и не вызывая подозрений увести тебя из-под удара.

— Переживаешь за меня? — хмыкнула я.

— Защищаю свои активы, — отбил он с усмешкой.

— Влад, а где гарантии? Что блог и колонку вернут? Что это сейчас… не конец Диве? — помолчав, обдумывая ситуацию, спросила я.

— Гарантий нет, — спокойно ответил Влад. — Кроме моего слова.

— И я должна поверить твоему слову? На кону моя карьера вообще-то, — усмехнулась я скептически.

— И моя тоже, Мила, — тихо произнес Влад. — Если тебя это успокоит… Без такого актива, как ты, в анамнезе, Палыч мне быстро замену найдет. Я реально облажался на этот раз. Мой единственный шанс удержаться на посту главного редактора — это как можно быстрее вернуть Диву на страницы журнала. Так что… Доверяешь мне?

Я сидела и задумчиво смотрела на Влада, перебирая все наши шесть лет сотрудничества. И шесть лет тесного общения. Перебрала. И спокойно ответила:

— Нет.

#вотэтоповорот

#ВладАртемьевтоп

#Диваживи

***

— Аха-ха-ха! Моя девочка! — громко расхохотался Влад и прижал меня к себе, стиснув за плечи. — Правильно, не доверяй, — отсмеявшись, произнес он уже серьезно. — Никому доверять нельзя. Сейчас просто запомни — мне такой расклад еще более невыгоден, чем тебе. И… Финансово я тебе компенсирую простой в работе, раз уж он по моей вине вышел.

— Вот сейчас дело говоришь, — хмыкнула я. Все эти благородные рассуждения о защите активов, конечно, хороши и сладкой патокой по ушам стекают, но посмотрим правде в глаза: сейчас Влад не меня, а себя подстраховывает. И что бы он ни говорил — по-прежнему остается при своей должности. Как будто я так легко поверю в то, что Палыч снимет Влада с поста главного редактора. Если Дива — это рейтинги, то Артемьев — лицо журнала. И лицо весьма узнаваемое. Так что, это я рискую и сильно. — Сколько?

Влад наклонился к моему уху и шепнул цифру. Я в ответ скептически поморщилась и покачала головой. Нет, не пойдет. Мало. Артемьев пожевал губу — ага, неохота денежки из своего кармана доставать, да? Но торговаться я умею, поэтому в итоге увидела на листочке ту сумму, которая меня устроила. И протянула руку для пожатия, принимая условия сделки.

— Вымогательница, — пробурчал Влад, явно не рассчитывавший, что «страховка активов» обойдется ему так дорого.

— Не обеднеешь, — отмахнулась я, прекрасно представляя его финансовые возможности. Он на одни костюмы тратит деньги, которых хватило бы на годовой бюджет какой-нибудь маленькой страны.

— Ладно. Иди в редакцию, пообщайся с коллегами — новую легенду надо поддержать, — бросил Влад, вставая с дивана и направляясь к рабочему столу — типа дал понять, что аудиенция закончена.

— Чувствую себя Штирлицем, — пробормотала я, но без особого веселья в голосе — меня догнало осознанием произошедшего. Что я сейчас могу выйти из этого кабинета, из этого здания и больше сюда не вернуться. А работа здесь была так-то важной и неотъемлемой частью моей жизни. Не то чтобы я без нее пропаду… Я-то сама у себя осталась, но если что пойдет не так, мне реально придется начинать с нуля.

— Милка, — Влад остановил меня на выходе. — Может, выберемся вечером в наш любимый клуб? Посидим, выпьем?

— Теперь это так называется? — хмыкнула я — он в ответ многозначительно подвигал бровями. Наши с Владом «посиделки» в любимом клубе обычно относятся к категории «Трэш и угар — я люблю развлекаться». Странно, что нас с ним до сих пор еще туда пускают, но, видимо, мы там за один заход недельную кассу делаем. — Почему нет? — пожала я плечами. Если так подумать, то не увидимся мы как минимум несколько месяцев, и, наверное, я буду скучать. Наверное. Это не точно. Но выпустить пары однозначно не помешает.

— Тогда в десять. Наш столик на втором этаже, — улыбнулся Влад и махнул рукой, мол, а теперь давай, иди.

Вечер в клубе перестал быть томным сразу, как только я увидела ровненькую линию шотов на столе. За которым уже сидел Влад, вальяжно развалившись на кожаном диванчике, и дымил кальяном. С этого места открывался отличный обзор на танцпол и барную стойку — стратегически важный обзор, как любит уточнять Влад. Можно пить, расслабляться и следить за гламурными девицами, со вкусом выискивая очередную подругу на ночь. Мое наличие рядом Влада ничуть не смущало — меня, к слову, тоже: я точно так же высматривала красавчиков, достойных моей компании. Да-да, скромность вообще не относится к категории моих недостатков. И вы не ослышались: я считаю скромность недостатком.

Мы выбирались сюда отдыхать, а не блюсти целибат и моральный облик. И в этом плане Влад — идеальный партнер: с ним весело, ненапряжно, на него приятно смотреть и можно поговорить на любые темы.

— Ну, давай, Милка, жги! — бросил Влад, когда после новой порции шотов я встала с диванчика, потянулась и обвела хищным взглядом танцпол — мамочка собирается немножко потрясти костями.

Я люблю танцевать — под гулкие биты и дразнящую пульсацией ритма музыку мозг отключается, и все проблемы уходят. Тело становится легким, в крови разливается адреналин пузырьками шампанского — и в этом мгновении «здесь и сейчас» есть только ты и музыка. И больше ничего — замечательное чувство.

Я отрывалась словно в последний раз. Скакала, как ненормальная, и мне было плевать, как я выгляжу со стороны. Притирающихся сзади парней, реагирующих на мою энергетику, отгоняла как надоедливых мух. В этот вечер мне не нужна компания — достаточно Влада. Он, кстати, тоже оставался в одиночестве — просто сидел за столиком и задумчиво наблюдал за мной. Как будто мы негласно условились, что сегодня — наше с ним время. И это был еще один плюс моего с ним общения — мы действительно неплохо понимали друг друга без лишних слов.

Не знаю, как долго я лихо отплясывала в рваном свете стробоскопов — время потеряло осязаемость, но точно помню, как в какой-то момент почти физически ощутила на себе чей-то сканирующий, как рентген, взгляд. Аж мурашки пробежались по коже, отчего я невольно обернулась в сторону столиков в VIP-зоне на первом этаже — источник странного гипнотического притяжения находился где-то там.

И тут же воткнулась взглядом в… Да ладно, не может быть! Дважды за один день?

Но, кажется, всё-таки может. Вглядевшись, я убедилась, что это действительно снова он…

Петр Горский!

«Завидный холостяк» сидел в компании таких же представительных, как и он, мужчин. Они что-то оживленно обсуждали, но Горский в беседе участия не принимал. Выглядел расслабленным и несколько отрешенным от обстановки, словно пребывал на своей волне. И заметно выделялся даже среди компании «дорогих мужчин». Черт его знает чем — особой аурой, наверное, а может — общим, холодно-надменным видом. Будто чертов мистер Дарси, которого вынудили прийти на плебейский провинциальный бал.

Я опять предсказуемо залипла на него. Красивый мужик! Породистый и холеный, как арабский скакун. Зрелый и выдержанный, как отменный коньяк. Смотрелся, в общем, на соточку — хороший костюм, но не классический строгий, а, скорее, из разряда смарт-кажуал, откровенно подчеркивающий достоинства его фигуры. Вместо рубашки — черная футболка в обтяг, и ему такие фасончики носить можно, ага. Сразу видно, что привык следить за собой — статный, подтянутый, рельефный. Грех не пустить слюну, но… Моя проклятая натура не дала мне насладиться приятной глазу картинкой. Тут же возник вопросик!

А что сей затворник, избегающий последние несколько лет любой публичности, делает в столь злачном месте? Дива во мне мгновенно оживилась, почуяв добычу. И, возможно, горячую сплетню.

«Угомонись. Какие сплетни? Ты пока за бортом, — осадила я сама себя, продолжая разглядывать Горского. — Какая разница, что он тут делает? То же, что и ты — культурно отдыхает. Хах».

Горский же в ответ спокойно продолжал смотреть на меня — ни на секунду взгляда не отвел. Не думаю, правда, что он узнал во мне утреннюю размалеванную блонду за рулем. Вероятно, я слишком уж энергично выкидывала коленца на танцполе, чем и привлекла его внимание. Пялился от скуки — вот хорошее объяснение.

Наверное, хорошее. В него не очень укладывалась улыбка, вдруг слегка тронувшая его губы, когда он заметил, что его засекли. Даже его глаза как будто… улыбнулись. И знаете, это была такая улыбка… Мягкая, добродушно-смешливая, без пошлых намеков и капли высокомерия. Светлая. Так можно улыбнуться человеку, которому ты симпатизируешь без всяких причин — просто потому что человек тебе нравится. Чем-то приятен. И она категорически не вязалась с тем Петром Горским, образ которого у меня давно и прочно сложился в голове. На котором я почти год оттачивала свое злое остроумие.

Вслед за этим возникло дикое чувство, что я что-то упустила. Но что именно — непонятно. И мне отчаянно захотелось разобраться в том, что прошло мимо меня. Я хорошо разбираюсь в людях, я неплохо умею их читать… Так вот, «плохие парни» не улыбаются, как улыбался мне сейчас Петр Горский.

Бред какой-то. Наваждение. Но есть и более логичное объяснение: я слишком много выпила. Потому что мгновение спустя мне не просто захотелось разобраться, что такого я могла пропустить — мне захотелось подойти к нему, присесть рядом, словно я своя, словно мы давно знакомы, словно нам есть о чем поговорить. Главное — чтобы он продолжал так же смотреть и так же улыбаться. И ничего более, понимаете?

Я сошла с ума.

Стояла и ждала. Что он пригласит. Или спустится ко мне сам.

Иначе зачем так смотреть?

Ну же!

#Диваподприкрытием

#пульсомбьетбит

#твоиглазаблаблабла

***

Горский не сделал ни того, ни другого.

Не знаю, как долго продолжалась бы наша игра в гляделки, но к Петру обратился кто-то из компании, и он отвернулся. Затем встал, технично пожал приятелям (или кто они ему там) руки и, больше не глядя на меня, вышел из зала. Очевидно, в знакомстве со мной он был не заинтересован.

Выпав из-под прицела его глаз, я будто разом пришла в себя. Горский — такой же, как все, точка. Ну, может, немного более в моем вкусе, чем все. Но это не повод придумывать себе какие-то там особенные улыбки и знаки внимания. Танцевать расхотелось, и я вернулась к Владу.

— И что это сейчас было? — насмешливо поинтересовался Влад, протягивая мне стакан воды с лимоном. А следом — новую стопку.

— Ты о чем? — спросила я, плюхаясь рядом с ним на диванчик.

— Я о том, как ты сейчас минут пять стояла посреди танцпола и обменивалась недвусмысленными взглядами с Горским, — пояснил с невозмутимым видом Влад.

— Не было такого, — буркнула я, тщательно пряча удивление. То есть… так заметно?

— С ним — нельзя, — внезапно жестко рубанул Влад. Я обернулась к нему и приподняла брови, мол, ты кукушечкой поехал? Во-первых, и не собиралась, во-вторых, не тебе указывать, что мне можно, а что — нет.

— Мила, я не слепой вообще-то, — шеф, уловив мое возмущение, смягчил тон на дурацкий понимающий. Тоже мне заботушка выискался! — Ты реально сейчас пялилась на него, как влюбленная восьмиклассница. Никогда не видел у тебя такого выражения лица!

— Чушь!

— Окей, — сдался Влад и поднял руки вверх в примирительном жесте. — Тогда просто дружеское напоминание. С Горским тебе вообще лучше никак не пересекаться и не контактировать. У него на тебя зуб похлеще Бельского.

— Блин, да не хочу я с ним «контактировать»! — воскликнула я с досадой. — Да даже если б и хотела… Он понятия не имеет, кто такая Дива — первое. Второе — я умею держать язык за зубами. Третье — это всё равно была бы одна ночь. Не более того, — и я залпом выпила подсунутую Владом стопку. — Замуж за него не планирую выходить.

— А он такую, как ты и не возьмет, — ехидно осклабился Влад. — Не его ты поля ягодка, — и короткий смешок.

И то правда. Но не особенно горькая — замуж я не хочу.

— Пошел ты, — уже беззлобно фыркнула я и толкнула его в бок.

— Кстати, — Влад глянул на часы, — забыл сказать… У тебя через пять часов рейс в Милан.

— Что?!

— Влад, ты нормальный вообще? — психовала я, вытаскивая ненаглядного шефа за собой из клуба. — Ты же сказал, что вылет послезавтра!

— Вася недавно прислал сообщение — у него планы поменялись, — лениво бросил Влад, ничуть не смутившись. — Билеты я тебе уже скинул на почту. И ты еще никуда не опаздываешь, — с довольной лыбой добавил он. — Как раз успеешь заехать домой, освежиться и вперед! Покорять столицу мирового шопинга.

— Ненавижу тебя — так и знай, — проворчала я в ответ, усаживаясь в такси. Влад нырнул за мной, пояснив: «Провожу тебя». Всю дорогу до дома я шипела на него, как змеюка, но мой шеф лишь от души веселился, поглядывая на меня искоса. Один раз только бросил: «Тебе не привыкать». Вот же ж!

— На, держи, — перед подъездом моего дома Влад протянул мне пухлый конверт.

— Что это?

— Командировочные, — пожал плечами Влад. — Ни в чем себе не отказывай. И да, спасибо — пожалуйста, я знаю, — добавил он, глядя с ухмылкой на то, как вытянулось мое лицо при виде ровной стопки купюр.

— С чего такие щедроты? — с подозрением спросила я, памятуя о том, что и так уже обтрясла его как липку.

— Папочка будет скучать, — широко улыбнулся Влад. — Серьезно, — добавил он секундой спустя. — Береги себя. И возвращайся.

— Лады, — кивнула я и обняла его. Быстро чмокнула в губы на прощание и пулей влетела в подъезд. Мне предстояло в очень ускоренном темпе привести себя в порядок, протрезветь и собрать хоть какие-нибудь вещи в дорогу. Остальное куплю. С такими-то командировочными…

Правда, когда я вывалила деньги из конверта, оказалось, что большая часть купюр — мелкого номинала. «На чаевые» — гласила вложенная туда же записка.

— Подонок, — расхохоталась я, сообразив, что в общей сумме там и пятисот евро не наберется. Подколол, да.

«Хреновый из тебя папик», — настрочила я Владу сообщение. В ответ пришел подмигивающий смайлик и смайлик с поцелуйчиком.

Думаю, я все-таки буду скучать.

С Васей Куницыным за все время поездки мы пообщались ровно два раза, и оба — в аэропорту. Перед вылетом туда и перед вылетом назад.

Вася — крутой дизайнер, умничка и большой молодец, открытие бутика в Милане — серьезное достижение и прорыв, но как человек… Невыносим. Инста-фрик, короче. Мне кажется, он живет в Инстаграме: отбери у него телефон, и его жизнь на этом закончится. И дива еще та — моя, которая на Мальдивах, нервно курит в сторонке и завидует. Разговаривать с ним вообще невозможно: он общается на какой-то безумной смеси русского, английского и невнятного интернет-сленга и ведет себя в беседе так, будто работает на камеру. Каждую чертову минуту. Плюс эта его дебильная манера речи — карикатурно тянуть гласные и без конца вставлять «дорогуша моя».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍К слову, болезнь многих публичных, избалованных вниманием людей, поймавших звезду в лоб — вечная показуха. Про такого, как Вася, даже сплетни собирать неинтересно — он сам их про себя публикует, а где эпатажа не хватает — придумает. Поэтому мы еще на берегу, то есть в Шереметьево, договорились, какие материалы он мне передаст для журнала, и довольные друг другом распрощались на четыре дня.

Четыре дня, которые я ответственно потратила на безответственный шопинг, оставив в бутиках на Виа Монтенаполеоне несколько месячных гонораров Дивы. Деньги я коллекционировать не научилась, поэтому ни в чем себе не отказывала, предчувствуя, что в том городке, куда меня засылает Влад, вряд ли так оторвусь. Подозреваю, что там мне их вообще особенно некуда будет тратить.

Если честно, по большому счету, для меня деньги, как и вещи, пыль и прах — пришли и ушли. И хотя мне Влад периодически читал нравоучительные лекции на тему, мол, нужно откладывать, нужно создавать себе финансовую подушку, я его никогда не слушала. Надо будет — еще заработаю. И продолжала жить одним днем.

Так проще. Когда живешь одним днем. Нет планов на завтра — нет проблем и ненужных мыслей сегодня.

Помимо шопинга я еще успела обойти центр Милана вдоль и поперек, послушать в «Ла Скала» оперу «Фальстаф» и насладиться с чувством, толком, расстановкой итальянской кухней и вином. И парой ночей в компании знойного и жгучего, как перчик чили, парня, без конца повторявшего: «О, белла донна! Ю а со бьютифул леди!» Кажется, его звали Марио. Или Маурисио. Неважно.

Надышавшись воздухом Италии, которую безмерно люблю, я пересеклась с Васей в аэропорту, как договаривались, проверила перекинутые на электронку материалы для статьи и с чувством выполненного долга вылетела в Гданьск. Чтобы оттуда уже отправиться отбывать отпускную повинность на берегу Балтийского моря.

«Пара месяцев, — думала я, выгребаясь с грудой чемоданов из аэропорта Храброво в Калининграде. — Это всего лишь пара месяцев, — уговаривала я себя, разглядывая низкое хмурое небо и ежась в тоненьком плаще от пронизывающего насквозь ветра и мерзкой мороси.

Бррр! Твою мать, сейчас май! Где солнце? Где тепло? Почему здесь +8?!

Блин, Влаааад! На что я подписалась? Куда ты меня заслал?

Можно я вернусь обратно в Милан?

История запросов

Как спрятать труп шефа, чтобы его никто не нашел

Делать деньги, делать деньги кто поет

Кто такой Морген… А, по фигу

Где лучшие тусовки

Ах, боже, какой мужчина кто поет

Петр Горский фотки

Погода в Милане

Курс евро

Погода в Калининграде

Погода в Калининграде на неделю

Погода в Калининграде на месяц

Когда в Калининграде бывает лето

Глава 3

«Если обстоятельства против тебя — поменяй направление и перейди на их сторону».

Цитаты Милы Варшавской.

Две недели я честно бездельничала, отлеживая бока в квартире Влада. Между прочим, неплохой такой квартире — симпатичной студии а-ля лофт с высокими потолками и большими окнами, расположенной в старом доме еще восточно-прусского строительства в престижном зеленом райончике города.

Впрочем, прелести местоположения я оценила мимоходом, выбираясь раз в день за продуктами до ближайшего супермаркета. И хотя мне предстояло провести здесь как минимум месяц-другой, ознакомиться с достопримечательностями и проникнуться атмосферой города я не спешила.

В действительности за долгие годы работы у меня впервые появилась возможность ничего не делать. То есть, вообще-вообще ничего. Поэтому, воспользовавшись шансом, я решила для начала отоспаться. Когда «спать» уже не лезло — смотрела комедийные сериалы, мелодраматические киношки и ела, балдея от состояния пустой головы. Она была настолько пуста в эти дни, что, клянусь вам, если прислушаться, удалось бы услышать шум ветра, гоняющий в моей тыковке перекати-поле.

Все соцсети я специально удалила с телефона, дабы не расстраиваться — исчезновение блога Дивы вызвало массу недовольства, но всколыхнула и волну ее хейтеров. Читать этот словоблудный срач, небольшим цунами прокатившийся по сетям, вообще не хотелось. Успею еще им насладиться, когда вернусь на родные Интернет-просторы.

Между делом я переписывалась с Владом, то откровенно флиртуя с ним, то едко подкалывая. И то, и другое — норма. Тон его сообщений внушал надежду на то, что ситуация разрулится в самом ближайшем времени, и, возможно, мне даже не придется знакомиться с местным колоритом — ограничусь отлеживанием боком. Влад писал, что Палыч практически свел конфликт на «нет», поэтому он пока даже не видит смысла объявлять о моем увольнении. В смысле, Милы Варшавской. Возвращение блога «Дивы» все-таки надо придержать, но ненадолго. А так, мол, продлим тебе отпуск на недельку — и янки, гоу хоум, в столицу.

Чудненько!

Н-да, только, как выяснилось, рано я обрадовалась. В конце третьей недели, когда я уже наотдыхалась по макушечку и вовсю строила радужные планы, связанные с моим скорейшим возвращением домой, позвонил Влад.

По тону его голоса я сразу поняла, что хороших новостей не услышу.

— Милка, это пи… — эмоционально выругался Влад, предложив выйти в скайп на видеосвязь. Выглядел он не ахти — изрядно помятым и каким-то расхлябанным. Видеть его с отросшей щетиной и лежащими, как воронье гнездо, волосами было очень непривычно, но его внешний вид описывал ситуацию лучше, чем экспрессивная лексика и фразеология, коей он мне выдал на-гора.

— Не истери — рассказывай, — вздохнула я, с удобством устраиваясь на кровати и кутаясь в теплый плед.

— Да я уже не истерю, — ворчливо заметил Влад. — Ты бы меня вчера послушала — вот тогда я точно истерил.

— Что случилось-то? — теряя терпение, спросила я.

— Бельский. Судиться с нами собрался. И грозится, что он тебя из-под земли достанет, — пояснил Влад. — Короче, если до этого были цветочки, то сейчас начались ягодки.

— И чего его так прибабахнуло? — поинтересовалась я. — Всё же вроде уже хорошо было…

— Из-за этого скандала жена Бельского подала на развод, — ответил Влад. — А жена у него — ого-го! Это тебе не телочка клубная и не овечка безмолвная — дочка известного политика… Ну, ты сама знаешь. Фишка в том, что, оказывается, все основные активы Бельского записаны на нее. Надавить на нее он не может — батюшку побоится. Чуешь, чем для него развод пахнет?

— Останется с голой жопой, — хмыкнула я. Честно говоря, ни капли не чувствуя вины. И если кому и сочувствуя в этот момент, то только себе. И Владу. Немного. Хотя изначально ему сказать «спасибо» надо за эту заваруху, но бить лежачего — не в моих правилах. А Влад выглядел как раз тем, кого уже основательно отпинали. Ментально, конечно.

— О перемирии речи не идет, сама понимаешь, — бросил Влад. — Тут сейчас начнется война юристов, и что-то Бельский с нас поимеет — факт. Насчет Дивы… Палыч пытается его убедить, что Дива — фейк. Мол, нет за этим ником реального человека, но Бельский не верит. И попутно не против меня вздернуть где-нибудь на ближайшем суку — я же, в первую очередь, как главный редактор издания несу ответственность.

— И как ты? — напряглась я.

— Хожу со вчерашнего дня с охраной, — пожал плечами Влад. — Но за меня не переживай. Выкручусь. Чай, не первый год замужем.

— Палыч тебя уволит, — качнула я головой. — И Диве конец.

— Не уволит. Пока так точно, — хитро осклабился Влад. — Благодаря этому скандалу рейтинги журнала подскочили до небес. И теперь я чуть ли не герой от прессы, борец за свободу слова. Ты думаешь, я тут сложа руки, что ли, сидел и ждал, когда мне пинка под зад пропишут? — он хохотнул — я лишь скептически ухмыльнулась. Тоже мне герой. — Ты забыла, кто тут мастер черного, серого и прочих цветов пиара? Бельский захотел войны — он ее получил. И если бы я не умел такие ситуации в свою пользу выворачивать — давно бы грузчиком на складе спивался.

— Не сомневаюсь, — пробормотала я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Если Палыч меня уволит, то мы с тобой, Милка, не пропадем, — самодовольно продолжил Влад. — У меня уже висят на почте четыре оффера от других изданий. Один другого завлекательнее. Оторвут с руками, ногами и Дивой в придачу. Архивы-то блога тоже есть только у меня.

— Ну ты и пройдоха! — восхитилась я. — Прям сама готова сделать тебе предложение руки и сердца!

— Лет через двадцать вернемся к этому разговору, — дурашливо осклабился Влад.

— Ой, кому ты тогда будешь нужен, — отмахнулась я. — Предложение действительно лет пять, не больше, — добавила я, хихикнув.

— Через пять лет у меня начнется вторая молодость и бес в ребро, — заметил Влад.

— Я поняла-поняла, ты как из той приговорки: «Первые сорок лет самые сложные в жизни мальчика».

— Верно мыслишь, — одобрительно цокнул языком Влад.

— Ладно, — оборвала я наше пустословие. — Так и… Что мне-то делать?

— Сидеть на попе ровно, Милка. Там, где сидишь. И сидеть тебе там полгода — это по минималке. А то и больше, — отрезал шеф.

— Блин, вот подстава, — с досадой выдохнула я. — Влад, я ж здесь крышей поеду от безделья!

— Мила, так надо, — настойчиво надавил Влад. — Найди себе какое-нибудь занятие. Я не знаю… На курсы макраме походи, книжку модную напиши или какую-нибудь восьмую чакру прокачай. У тебя же есть отличный шанс пожить содержанкой за мой счет! — добавил он ехидно.

— Сам, блин, чакры открывай, — пробухтела я недовольно.

— Слу-ушай, — вдруг протянул Влад с загадочным видом. — А хочешь я тебя пристрою в местный медиа-холдинг на работу? В гламурный журнальчик? Чем не развлечение — покажешь местным, как столичные журналисточки забивают трехочковые в копилку рейтингов, м?

— Эммм, ну так себе идея, — поморщилась я.

— Да ладно тебе! — Влад как раз, похоже, загорелся. — Местным холдингом заправляет мой приятель. Савва Левченко. Мы в универе на журналистике вместе учились и даже дружили, а потом его судьба занесла в Кениг, но связь до сих пор поддерживаем. Я чего и квартиру-то в этом городе купил — он убедил, что это хорошее вложение.

— Ну, не знаю, — вредничала я. Но уже не так уверенно. С другой стороны, если я тут застряла на полгода, чего б и не поработать на благо местного гламура? Делать-то реально нечего.

— Вот и славно — завтра позвоню ему, — обрадовался шеф.

— Ага, спасибо, — я помолчала. — Влад, а если по чесноку… Как ты? — спросила я, разглядывая его небритую рожу на экране макбука.

— Хреново. Устал. И сам бы уже поработал журналисточкой в провинции, — тихо ответил Влад. — Но это временно. Всё будет хорошо, Милка. Я обещаю.

— Типа поверила, — вздохнула я.

Мы перекинулись еще парой незначительных фраз и попрощались.

На следующее утро мне позвонили в дверь — курьер доставил посылку. С книжкой «Курсы саморазвития для домохозяек». Там же лежал полугодовой абонемент в местный йога-центр.

— Придурок, — фыркнула я от смеха. И заказала Владу ответочкой пособие для мужчин «Как сохранить волосы в пятьдесят. Советы и рекомендации». Книжка — огонь! Вечер кровавых слез и смеха гарантирован. Первое для вашего мужчины, второе — вам.

#Артемьевзебест

#навойнекакнавойне

#йогадлячайников

***

Через пару дней я поехала в тот самый холдинг — устраиваться на работу.

Влад у нас там уже объявил, что я подала на увольнение, и парочка коллег прислали мне грустные (полагаю, даже искренние) сообщения, мол, ну как так-то, Милка, ты чего? Я отделалась интригующим: «Любовь» и рандомным набором эмодзи. Одно сообщение меня, правда, позабавило от души — есть в редакции одна мадам, который год метившая на мою «модную» должность куратора фэшн-рубрики. Вот она, чувствуется, с неподдельным восторгом желала мне личного счастья, но за пожеланием отчетливо читалось: «Скатертью дорога — в провинции тебе самое место». Хехе, хочу посмотреть на ее лицо, когда я вернусь!

Холдинг находился в центральном бизнес-центре, объединял под своей крышей с десяток разноплановых газет и журналов, а его владелец считался здесь чуть ли не монополистом в сфере СМИ. Но с ним я так и не познакомилась, хотя Влад обещал мне приватную беседу. В итоге меня встретила сухопарая, чопорная секретарша, объявившая, что Савва Михайлович сегодня очень занят. Выдала кучу бумажек для заполнения и отправила знакомиться с моим новым шефом — главным редактором издания, в котором мне предстояло работать.

Им оказалась энергичная, бойкая на язык и на вид девица — мое появление ее явно воодушевило. Она устроила мне часовую презентацию журнала, провела по всем отделам и редакциям, засыпала кучей вопросов о работе в столице и подивилась моему решению бросить такую клевую должность там, чтобы осесть здесь.

— Нет, городок у нас чудесный, — вещала Алина — так звали редакторшу. — Камерный, уютный, море рядом, погода ровная.

Я на этих ее словах глянула в окно — низкое хмурое небо, ветер и морось. Вот уж действительно ровная — за три недели здесь я насчитала ровно три солнечных дня, выпавших аккурат на выходные. По ходу, солнце в Кениге дают по расписанию, на уик-энд.

— Близость Европы тоже сказывается, — продолжала тарахтеть Алина. — Но журналистика у нас — скорее, хобби, чем работа. Хобби энтузиастов, — добавила она, видимо, намекая на уровень зарплат. — Но мне нравится. Правда, не уверена, что понравится тебе, — она вновь покосилась на меня с недоумением.

— Понравится, — успокоила я ее. «Но ненадолго», — добавила про себя.

— Нет, а правда, почему вдруг решила сюда переехать? — уже в лоб спросила Алина. — Ты не думай, я-то только «за». Судя по твоему резюме и портфолио, нам просто офигенно повезло, но… — она запнулась.

— Любовь, — коротко ответила я и многозначительно замолчала. Алина округлила глаза, затем понимающе кивнула, но недоумение на ее лице теперь можно было ложкой есть с лица. Девочка, похоже, не относится к типу романтических барышень, которые, как жены декабристов, за любимым — в Сибирь и на Северный полюс. Я тоже к такому типу не отношусь, но пришлось. Поневоле. Точнее, по воле. Одного мужика. Владом Артемьевым зовут. Но эти тайны Мадридского двора останутся, естественно, при мне.

— Здорово, — пробормотала Алина, всё еще переваривая информацию. Но затем встряхнулась и вновь жизнерадостно защебетала: — Коллектив у нас небольшой, но дружный. Сейчас я тебя со всеми познакомлю и покажу план по материалам на ближайшие номера. По понедельникам у нас планерки в девять утра…

Тут я тяжело вздохнула. Интересно, а можно выторговать себе возможность НЕ ходить куда-либо в девять утра?

В общем, до вечера я вникала в перипетии местной специфики работы, а вечером, уже дома, обложившись журналами, читала о местных представителях светского и делового сообщества. Попутно вникала, чем тут вообще живут модные чики. К полуночи, одурев от количества записанной на жесткий диск мозга информации, я решила, что ну его в баню всё это. Слишком глубокое погружение в местную среду обитания — лишнее. Обменялась с Владом парой сообщений и с чувством выполненного долга завалилась спать.

Так началась моя новая жизнь в рамках программы защиты активов. И не сказать, что она так уж сильно мне не нравилась. Неожиданно для себя я нашла в ней массу плюсов.

Во-первых, до работы можно добраться пешком за пятнадцать минут: после ежедневных двухчасовых московских пробок — оргазм чистой воды. Можно и на планерку к девяти утра прийти. Причем по дороге к офису находилась миленькая хипстерская кофейня, где готовили сногсшибательный кофе. Плюс тысяча к утреннему хорошему настроению.

Во-вторых, отсутствие суеты — по моим ощущениям, здесь вообще никто никуда не спешил, даже катастрофически опаздывая. Дедлайны сдачи журнала в печать, к примеру, спокойненько себе сдвигались, и никто по этому поводу особенно не страдал. Даже рекламодатели, оплатившие рекламу. И это отражалось на всех сферах жизни города. Помнится, я заказала на дом еду, прождала два с половиной часа… Приехавший курьер сунул мне заказ под нос без намека на извинения. Я так опешила от подобного хамства (ребят, а как же сервис, борьба за клиентов, все дела), что в итоге только рассмеялась.

В-третьих, сам город. Определенное очарование в нем все-таки нашлось. Этакий странный микс из неуловимой, но остаточным следом присутствующей восточно-прусской атмосферы, советского антуража и современной застройки. И, по правде говоря, мне нравилось вечерком после работы прогуляться, наблюдая за картинками повседневной жизни. Просто наблюдая. Словно во мне отключилась та циничная сплетница, везде выискивающая грязь и пороки, коей я была последние семь лет, и включилась та Мила, которая мечтала о Большой Любви и хотела стать психологом, чтобы помогать людям. И я даже не посчитала это слабостью — я знала, что быстро вернусь в строй, но сейчас у меня была возможность прикрутить уровень собственной токсичности на минимум.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В-четвертых, люди в редакции журнала оказались на порядок приятнее моих коллег. Здесь тоже имелись свои подковерные игры и курилка со сплетнями, но мне они показались безобидной возней в песочнице после наших столичных интриг. Та же Алина — еще настолько неиспорченная, наивная девчонка, хотя практически моя ровесница, что мне порой завидно становилось. Мы быстро нашли общий язык и частенько обедали и ужинали вместе. Именно такие, как она, попадали под мою категорию «хороших людей», поэтому в ее компании я могла расслабиться и даже поболтать по душам. В рамках моей легенды, конечно же.

В-пятых, море. Холодное, частенько штормовое море. Да, это вам не юга, но… Красиво. Чертовски красиво. Особенно если выбраться куда-нибудь в отдаленное от туристических пляжей место, посидеть на обрыве, среди многовековых сосен, и послушать шум прибоя.

Если честно, я как будто в волшебную кроличью нору провалилась и попала в другое измерение. И в этом другом измерении я вспомнила о том, какими простыми порой могут быть радости. И они совершенно не про деньги, карьеру и успех.

А еще я поняла, зачем на самом деле Влад купил здесь квартиру — это не выгодное вложение, это убежище. Куда можно сбежать в поисках дзена. Обжившись у него, я сообразила, что студия не простаивала в пустой тишине. Масса мелких признаков, что Влад сюда приезжает и довольно часто. Личные вещи, рабочая кухня, небольшая библиотека, эргономичный, продуманный дизайн с функциональной мебелью и бытовой техникой. Во всем угадывались вкус и предпочтения моего шефа.

Так что, я тебя раскусила, Владик. И в другой момент я бы обязательно с язвительной подколкой ткнула бы ему этой догадкой в лицо, но не в этот.

Оставила ему право на тайну. Право на слабости.

Может, я и дрянь-человек, но немного сентиментальности и романтики где-то в глубине моей душонки еще осталось.

#новаяжизнь

#безсуеты

# отпущупопутныйветер

***

В таком размеренном ритме как-то незаметно пролетел месяц, и в городе неожиданно с размахом обосновался июль. Небо засияло солнцем, градусник подскочил к +27, улицы прели от жары и выхлопных газов. Вот тогда я и оценила все прелести низкого хмурого неба, мороси и блаженных +16 — здесь из-за высокой влажности стандартная летняя температура воспринималась адовым пеклом.

Влад всё чаще пропадал с радаров, погрузившись в боевые действия, но я особенно не переживала по этому поводу. В случае плохих новостей он написал бы мне или позвонил, а раз занят — значит, военно-полевые действия в разгаре.

Я же, поддавшись окончательно настроению моей новой жизни, сняла блок-посты на подходах к моему личному пространству и впустила туда Алину. Мы уже не только частенько вместе обедали и ужинали — еще на пару посещали йога-центр, выезжали в выходные на прогулки к морю, устраивали у меня (точнее, у Влада) дома посиделки с киномарафонами, вредной едой и ничего не значащей болтовней. Все эти радости девчачьих вечеринок остались для меня в университетском прошлом, и сейчас я словно наверстывала упущенное — иногда всё-таки неплохо иметь подружку. Подружку, которая еще и восхищенно тебе в рот заглядывает — мои профессиональные навыки Алина оценила быстро. А еще быстрее — мое нежелание занять ее место.

И именно после одной такой «пижамной вечеринки для девочек» моя жизнь сделала внезапный крен на 180 градусов и вошла в пике. Да-да, скандал с Бельским и мой отъезд из столицы, как выяснилось, были всего лишь прелюдией к основному действию. Итак…

Я уж не помню, с чего у нас зашел разговор про нашумевший бестселлер про оттенки серого, но Алину поразило до глубины души, что я ни сном, ни духом, чо это вообще такое и даже фильмы распрекрасные про загадочного мистера Грея не смотрела. Понятное дело, слышать-то я слышала и часто, но мне и в реальной жизни хватало серого и всех его оттенков, чтобы еще про то же самое читать и смотреть.

Впрочем, Алине я в этом признаться не могла, поэтому пришлось уговориться на просмотр сего трехчастного шедевра. Моя новая подружка пищала и паром писала от актера, исполнявшего главную роль. Кто не знает, как его зовут — погуглите, ибо я опять забыла его имя. И внешность тоже прошла мимо меня, оставшись в памяти размазанным пятном. Ну, не мой это типаж от слова «совсем».

Короче, киносеанс назначили на пятничный вечер — я заказала кучу еды, прикупила по дороге домой хорошего винишка и собиралась повеселиться от души. Завтра выходной — можно хоть до обеда дрыхнуть.

Уже с первых кадров во мне проснулась язва, плюющаяся ядом дальше, чем обзор позволяет. Повод для стеба я находила в каждой мелочи, в каждом диалоге — Алинка от моих комментариев давилась вином и хохотала как сумасшедшая, в какой-то момент бросив: «Ты меня сломала! Я ж теперь не смогу без ржача пересматривать этот фильм!»

— Ну а что? — пожала я плечами, закидывая очередной ролл с креветкой в рот. — Здесь обоснуй как факт отсутствует напрочь.

— Да зачем здесь нужен обоснуй? — рассмеялась Алинка. — Это ж сказка. Про любовь.

— К больному извращенцу? — уточнила я, скептически вздернув бровь. — Чувак на всю голову травмированный! А баба — закомплексованная дура. Неприкольная какая-то сказка. Это теперь о такой любви все мечтают?

— Не-е-ет, — замахала руками Алина. — Главная героиня — сильная духом, добрая, надежная. И спасла силой своей любви и преданности главного героя.

— Посмотрела б я на нее, как бы она его спасала, если б этот мистер Грей был чернорабочим на стройке, — ворчливо заметила я.

— Так деньги ее и не интересуют! — возразила Алина. — Она в него действительно влюбилась! На всех уровнях. Химия, притяжение на уровне инстинктов и всё такое. Увидела его слабости и залечила его душевную травму.

— В золоте, бриллиантах и катаясь на вертолетах и лимузинах, ага. Вся такая из себя сама невинность, но купилась на контракт, по которому, пардон, ее имеют без смазки, а у нее любовь. Что за чертов стокгольмский синдром? — фыркнула я. — Извини, для меня слишком уж сказочно. Шаблонный сюжет Золушки в новых декорациях. С плетками и БДСМ. Ну, такое себе.

— Тем не менее, эта сказка стала мировым бестселлером, — упрямо отбила Алина. — И фильмы собрали нефиговую кассу, так что… Победителей не судят.

— А я и не сужу. Но поставила бы жанр: фантастика. Претензии отпадают сами собой, — хмыкнула я. — А вообще — не слушай меня. Нравится тебе этот фильм — твое дело. Мне не понравился — моя проблема. Я со своим представлением о настоящих архетипичных мужчинах застряла в эпохе Джейн Остин — что с меня взять?

— Фанатка мистера Дарси? — ухмыльнулась Алина. — У него был замок Пэмберли. Тоже, считай, миллиардер и принц на белом коне.

— Н-да, — задумчиво протянула я. — Образованный, воспитанный, честный, порядочный, гордый, независимый, делает больше, чем говорит, умеет признавать свои ошибки и уважает в тебе не только красоту, но и ум. Еще замок есть, — я наигранно тяжело вздохнула — Алинка снова рассмеялась.

— А ты вообще на своей работе общалась с миллиардерами? — спросила она с загоревшимися глазами.

— Случалось, — уклончиво ответила я.

— И как?

— Никак, — хмыкнула я. — Сижу здесь, с тобой. Замуж никто не позвал, контракты не предлагал и бриллиантами не осыпал. Не могу сказать, что сильно расстроена этим фактом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А эта твоя любовь? Ради которой ты сюда переехала жить… Он кто? — с неприкрытым любопытством поинтересовалась Алина.

Черт, про «любовь»-то я свою до гроба совсем забыла! Блин, а кто он? Легенду-то мы с Владом сочинили, а детали я как-то не продумала. И Алина до сего момента держала дистанцию — совсем уж личные вопросы не задавала.

— Извини, не мое дело, — Алинка, заметив, что я замялась, тут же сдала назад. — Просто ты никогда о нем не упоминаешь, ну, как обычно, влюбленные делают. Часто со мной тусишь… Даже в выходные… — она запнулась и замолчала. — Вы расстались? — тихо спросила она.

— Нет, нет, — я замотала головой. — Просто он… археолог. Кандидат наук. Сейчас уехал в экспедицию, на раскопки. В Марокко, — поймав волну вдохновения, я с энтузиазмом принялась сочинять собственную сказку. — Мы постоянно переписываемся, созваниваемся. Это… это вообще его квартира! Так что, всё серьезно, — весомо добавила я.

— Археолог? — Алина округлила глаза. — Ничего себе. Романтично. Покажешь фотки? — она подалась ко мне. — Реально интересно посмотреть на мужчину, ради которого можно бросить престижную работу в столице.

— Эмм… — протянула я, выискивая взглядом мобильник. Вот подстава, блин! Где ж я фотки-то возьму? Да еще археолога! Милка, ты же мастер вранья — не могла чего попроще придумать? И вообще подготовиться к таким вопросам — совсем расслабилась!

И тут я вспомнила про наши совместные с Владом фоточки с вечеринки в стиле сафари. У него там прикид был —как раз что надо. Соррян, шеф, побудешь моим парнем и археологом.

— Вот он! — радостно возвестила я, отыскав в архивах нужные фотографии. — Мой Владик.

Алина взяла телефон и во все глаза уставилась на шефа. Надеюсь, ему сейчас не икается.

— Классный, — выдохнула она, разглядывая Артемьева. — Тебе… очень повезло, — как-то тихо и грустно произнесла Алина, всё-таки оказавшись романтичной барышней. — Так надоело быть одной… А что-то как-то всё не везет. Но ради такого… я бы тоже переехала не думая.

«Не переехала бы, — подумала я про себя. — Этот бы не позвал. Этот только выслать может. От греха подальше. На берег Балтийского моря».

И мне вдруг почему-то тоже стало грустно…

Я никогда не жалела, что одна — это мой осознанный выбор. Резкая, дерзкая, злая, ага. И ключевое — мне никто не нужен, я сама себе рок-звезда. Но в этом городе, выпав из привычной суеты столичной жизни и привычной гонки за сенсациями, сменив окружение… Где у меня появилось время, чтобы побыть наедине с собой… В голову лезло всякое. И почему-то в это «всякое» периодически вклинивался образ Петра Горского. Не какими-то ясными, четкими мыслями, а призрачной тенью тоски по чему-то невозможному.

Не знаю, что за напасть такая, но я никак не могла забыть ту его улыбку и тот его взгляд. В клубе. В ночь перед моим отъездом. Я даже сохранила парочку его удачных фотографий из сети на свой телефон. Просто чтобы вновь и вновь ловить это странное теплое ощущение, что мне причудилось тогда.

Ничего более. Никакой конкретики. Я прекрасно осознавала, что это за человек — даже для отрезвления рассудка пролистала на макбуке статьи, которые сама же написала. Едкие и полные сарказма. Мы в сильно разных вселенных существуем. И слава богу.

Но эта фигня была. Про тепло. А еще была запретная мысль: не так уж и хорошо, возможно, всё время быть одной.

— Про своего парня думаешь? — с мягкой улыбкой произнесла Алинка, выдернув меня из размышлений.

— А? — спохватилась я. — Да, — кивнула. — Извини. На чем мы там остановились?

— На третьей части и второй бутылке вина, — отчиталась Алина.

— Наливай, включай, — скомандовала я. И пока Алина хозяйничала, я отправила смс Владу: «Еси чо — ты теперь мой парень-археолог». Ответ пришел незамедлительно: «Оу, ролевые игры! Красненькое хорошо пошло?» Я прикусила губу, пряча улыбку. И кинула ему: «Падла-падла-подловил!».

Вырубились мы с Алинкой прямо на полу, перед телеком, часа в три утра. Готовенькие, как пирожки. А в девять нас разбудил чей-то настойчивый звонок. Трезвонил Алинкин мобильный. Кое-как продрав глаза, она нашла его под диваном и хриплым, заспанным голосом рявкнула:

— Да?

Пауза. В ходе которой ее глаза медленно распахнулись, а рот потешно округлился буквой «о». Наконец Алинка, дослушав звонившего, перевела на меня растерянно-испуганный взгляд и шепотом произнесла:

— Милка, форс-мажор! Выручай!

История запросов

Домашние пижамы заказать

Скандал Бельский развод

Новости Влад Артемьев

Отчаянные домохозяйки смотреть онлайн

Почему мужчины лысеют

Доставка еды

Нормальная доставка еды

Этот город Браво текст

Оттенки смотреть онлайн

Археолог чем занимается

Петр Горский фотки

Глава 4

«Решила сделать доброе дело — семь раз подумай: оно тебе надо?»

Цитаты Милы Варшавской.

— Что? Чего? Куда? — еле разлепляя пересохшие губы, пробормотала я, пытаясь отпихнуть от себя Алинкины руки. Она не просто что-то там лепетала с ужасом себе под нос, но еще и трясла меня. Зачем-то. Будто до меня так быстрее дойдет.

— Это Савва! Савва звонил! Наш самый главный! Владелец холдинга! — воскликнула Алина.

Ну да, ну да, я поняла, что за Савва. Приятель «Владика», который так и не выкроил время познакомиться с протеже своего кореша, то есть со мной. Или не захотел выкроить — еще вопрос, как меня Артемьев презентовал. Ладно. Неважно. Мне от этого ни горячо, ни холодно.

— Что случилось? — размяв губы и справившись с артикуляцией, наконец четко и внятно спросила я.

— В наш приморский Мухосранск приехал какой-то крутой дядька. И приехал сюда вроде как надолго — что-то, связанное с бизнесом и инвестициями. Строитель или кто-то в этом роде — я половину слов не расслышала. Связь со стороны Саввы пропадала, — Алина с досадой махнула рукой. — Охренеть какой богатый и перспективный в плане сотрудничества. Савва вчера с ним познакомился. И договорился, что я к нему сегодня приеду в районе одиннадцати! Знакомиться и знакомить с нашим журналом! Ему для продвижения проектов нужен именно глянец.

— Ну, так езжай, — я глянула на часы — половина десятого. Это не Москва: из точки А в точку Б добраться можно быстро и без проблем. Особенно в выходной. Даже время на душ и кофе есть. — В чем проблема-то?

— Да я даже его имени не разобрала! К кому ехать-то! И как ехать вообще без подготовки? — истерила Алина. — Кто вообще назначает деловые встречи в субботу?!

— Тот, кто привык работать в выходные, — пожала я плечами, всё еще не догоняя, чего она такой шум подняла. — Короче, перезвони Савве, уточни ФИО и адрес. И погнали. Составлю тебе компанию. На месте сориентируемся, что за фрукт. Покажешь журнал, мило поулыбаешься, а я расскажу что надо — не в первой рекламную лапшу на уши вешать.

— Милка, ты правда со мной съездишь? — Алина с надеждой заглянула в мои глаза.

— Говно — вопрос, — бросила я. — Короче, перезвони Савве.

Алинка поспешно кивнула, схватилась за телефон, подскочила с пола… Пошатнулась, резко сошла с лица, побелев до трупного состояния, выронила мобильный и рванула в туалет. Откуда послышались весьма однозначные звуки, прямо намекающие, что третья бутылка вина вчера была лишней. Сразу видно: мало человек ходил по светским раутам и тусовкам и с таким шефом, как мой Влад, не работал! Нет закалки. Через пять минут я вынужденно признала, что Алина сегодня вообще никуда не поедет — Алина сейчас ляжет на кроватку в моей спальне: будет добросовестно «болеть» и обещать себе никогда больше столько не пить.

— Милка, что делать, а? — простонала Алина умирающим лебедем, доковыляв при моей поддержке до спальни. — Меня Савва живьем сожрет, если я продинамлю встречу!

— Не ссы — прорвемся, — успокоила я болезную. — Съезжу сама. Не переживай. Всё будет пучком.

Недолго думая, я подобрала Алинкин телефон и сама набрала Савву. Уж не знаю, в какой черной дыре он в этот момент находился, но связь была реально отвратительной. Прямой Алинкин босс даже не понял, что это не она звонит. После пяти минут бесполезных переговоров, которые выглядели приблизительно так: «Что?.. Кто?.. Ты меня слышишь?.. Алло!.. Твою мать!», мне удалось донести до Саввы хотя бы одну просьбу — скинуть смс-кой адрес и имя потенциального рекламодателя.

В ответ пришел только адрес.

Блин. То ли это Савва такой организованный, то ли здесь в принципе норма подобным образом устраивать встречи с важными клиентами. Я к тому, что форс-мажоры случаются — это таки поле СМИ, и порой приходится по звонку срываться черт знает куда и черт знает за чем, но обычно у меня хотя бы есть плюс/минус нормальные входные данные.

Ладно, по фигу — главное, по крайней мере, понятно, куда ехать. Мой опыт подсказывал, что с остальным я по ходу пьесы разберусь — и не из таких ситуаций приходилось выкручиваться ужом.

Навести красоту времени уже не оставалось, поэтому, закинувшись дозой кофеина, я наспех соорудила из растрепанных волос нечто удобоваримое, влезла в первое попавшееся платье — благо, они все у меня на зависть фэшн-маньячкам, захватила сумку и через приложение вызвала такси.

Но сегодня, видимо, изначально наметился некий феерический парад планет и ретроградный Меркурий вошел в какую-нибудь неудачную фазу Юпитера, потому что такси потерялось где-то по дороге. А мои попытки вызвать другую машину закончились севшим телефоном, который я, конечно же, не подумала вчера поставить на зарядку! Что-то мне подсказывало, что тут бы и болт забить — в конце концов, не мои проблемы. Но я почему-то этого не сделала.

Черт его знает, что на меня нашло — заниматься альтруизмом во имя дружбы мне отбили охоту еще в университете. Это да, но… Похоже, у меня действительно здесь мозги размягчились, а вместе с ними и сердце: Алинка сильно отличалась от тех моих «подружек» — хорошая, искренняя девчонка, без подвоха. Это я нутром чуяла. Подставлять ее не хотелось. Поэтому как суперхиро и чудо-женщина со сверхспособностями, я рванула к цели в темпе «лошадь рысью» на своих двоих — благо, в городе я уже ориентировалась и приблизительно представляла, где находится офис неопознанного объекта. Не так уж далеко от моего дома. Тьфу, дома Влада.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Плохое решение!

Не имея привычки к подобным пробежкам на каблуках с препятствиями, я для начала подвернула ногу, затем вымокла до нитки… А как иначе-то? Как без проливного летнего дождичка, о котором умолчали в прогнозе погоды, да?

В итоге до офиса жертвы… тьфу, клиента я добралась ровно к одиннадцати, но в таком виде, что лучше бы пала, как та лошадь, и издохла на полпути. У меня даже не осталось сил оценить симпатичное местоположение здания в зеленой зоне возле маленького озера с лебедями и само трехэтажное здание, реконструированное под голландский маньеризм.

Проскочив через сонного охранника, в холл я влетела ковыляя-хромая, глаза выпученные, как у бешеной белки, дыхалка сбита, прическа развалилась вороньим гнездом, тушь потекла, дизайнерское платье, намокнув, превратилось в жалкую тряпку, ноги заляпаны дорожной грязью чуть ли не до колена. Покрутилась на месте, соображая, куда бежать и где искать того дядьку — холл пустовал: здесь царила тишина выходного дня. Похоже, работал в такое время только сам босс — оголтелый трудоголик, ага, но справедливый: подчиненных не заставляет трудиться на собственное благо денно и нощно.

Ладно, язык есть, охранник есть — разобралась, что мне нужно на третий этаж. Секретаря я в приемной не обнаружила — зато наткнулась на уборщицу.

— Вы к кому? — вытаращив на меня глаза, бросила грозная тетя со шваброй в руках и замерла в боевой стойке Гендальфа, который вот-вот выкрикнет: «Ты не пройдешь!»

— К боссу. Вашему. У меня… фуф… — я выдохнула, тряхнула мокрыми волосами, оправила платье, приняв подобающую ситуации позу, и осклабилась в вежливо-располагающей улыбке. — У меня назначено.

Мои усилия выглядеть представительно и светски тетю со шваброй не впечатлили — скорее, наоборот. Но она честно наморщила лоб, видимо, пытаясь сообразить, кому там и что могло понадобиться от ее начальства в субботу утром. В моем же запыхавшемся состоянии я даже не подумала о том, что не представилась и ничего не пояснила.

— А… Это… — неожиданно что-то вспомнила уборщица и, видимо расслабившись, уточнила: — Вы на собеседование?

«Собеседование?» — едва было не сорвалось с моего языка, ибо какое-то странное определение деловой встречи и презентации журнала, но… Вряд ли тете со шваброй есть дело до правильных определений, поэтому…

— Да, да! — обрадовалась я. — На собеседование! Я Мила Варшавская… — но закончить не успела — уборщица равнодушно кивнула на кабинет, пробормотав: «Вам туда» и продолжила уборку приемной.

Вот и чудненько! Заметив зеркало в приемной, я кое-как влажными салфетками подтерла тушь под глазами, аккуратно заложила волосы за уши — ситуацию не спасло, но легко подвешенным языком даже трэшовый вид можно использовать себе на пользу — пошутить, разрядить обстановку, пара любезных фраз, переходим к делу. Типа того. В конце концов, я профи в запудривании мозгов.

Пока приводила себя в порядок, между делом вспомнила про наш с Алинкой киномарафон и невольно хмыкнула: черт, а ситуация почти киношная! Подруга заболела и не смогла приехать на встречу с загадочным миллиардером — вместо нее отправилась нелепая Настенька, то есть Милочка, чтобы прямиком угодить на судьбоносную встречу и контракт. С плетками. Хе-хе. Забавное совпадение.

Придя в более-менее уверенное и боевое расположение духа, я стукнулась в кабинет, бодренько крикнув: «Можно?»

— Войдите, — раздалось сухое и строгое.

Я распахнула дверь и…

За столом, склонившись над бумагами, сидел…

Петр Горский.

И снова здравствуйте!

#(не)доброеутро

#чудоженщина

#давыприкалываетесь

***

Очень-очень много вопросов проскочило в этот момент в моей голове, но их все можно свести к ключевому: «Какого хрена здесь делает Горский?» Мозг включился со сверхзвуковой скоростью.

Итак, застройщик, крутой дядька, богатый, приехал надолго, курортный город, бизнес, инвестиции, реклама нового проекта — перебрала я в памяти всё, что мне успела озвучить Алина. Два плюс два в сумме дали четыре: похоже, Горский расширяет бизнес и всерьез настроился на этот регион, поэтому и прикатил лично — контролировать процесс. Вопрос, что он тут делает, закрыт. Вопрос: какого… (тут цензура) мы опять встретились — открыт. Но в данном случае, пожалуй, логикой объяснения не найдешь. Больше подойдет фатальное, нечто вроде: пути судьбы неисповедимы. И…

Во всем виноват Влад. Это он меня сюда выслал. И Алина. Которая не умеет пить. И я. Зачем-то отправившаяся ее спасать. Впрочем, это неконструктивные мысли. Конструктивные мысли…

Никогда не поздно состроить хорошую мину при плохой игре. Да, Влад меня настойчиво просил держаться от Горского подальше, и это тот совет, к которому стоит прислушаться. Но! Кто я такая — Горский понятия не имеет. Не думаю, что он следит за трендами женской моды и знает имя какой-то там журналисточки Милы Варшавской. И вряд ли узнает девицу из столичного клуба: прямо скажем, сейчас я и та «королева танцпола» — два разных человека. Моя задача — достойно презентовать журнал и как можно быстрее свалить с глаз его долой.

Как только обозначилась четкая цель, я окончательно успокоилась и натянула на лицо улыбку… Но ничего не происходило: я стояла у двери — Горский изучал документы. От нечего делать я ожидаемо принялась его разглядывать и, моментально утратив преимущество решительно настроенной дамочки, внезапно обмякла робкой восьмиклассницей перед красивым мальчиком и от растерянности застыла испуганным кроликом перед удавом.

Давно со мной такого не случалось.

Какой же он… классный. Я прилипла к Горскому взглядом — слишком много новых вкусных деталей. Немного другая стрижка — сдержанная, почти классическая мужская, но виски забриты по-молодежному и челка чуть длиннее, чем положено. Плюс легкая, аккуратная небритость. У него явно толковый стилист: вроде и выглядит представительно, по статусу и на свои тридцать девять, но есть при этом что-то залихватское, мальчишеское, смягчающее строгие черты лица.

В этот раз не в костюме — оно и понятно: на улице жара. Светло-голубая рубашка сидит как влитая на подтянутом теле, оттеняя цветом глаза и подчеркивая упругий рельеф рук. И нет, Горский — не утрамбованный мышцами и пышущий тестостероном качок, но очевидно, что в спортзал ходит. Пара верхних пуговиц расстегнута: ровно настолько, чтобы придать образу неформальности, но не провалиться во фривольность. На запястье — стильные, неброские, но бесспорно дорогие часы.

А еще его парфюм… Глубокий и мягкий верхними древесно-зелеными нотами, но оседающий в легких запахом дубленой кожи, он заполонил собой всё пространство кабинета. Так же, как заполонил его своей энергетикой Горский. Она у него потрясающая — мощная, как снежная лавина. Снесет, и не заметишь, как уже под завалами оказалась.

Как же меня от него ведет. Что за наваждение такое…

И это Горский еще на меня даже не взглянул — он по-прежнему внимательно изучал разложенные перед ним документы с сосредоточенным видом. Выиграв таким образом фору, я еще раз отругала себя, призывая внутреннее «я» собраться и прекратить пялиться на него. Да, Горский мне нравится. Признаю еще раз. Нравится до одури. Но это не повод отекать пломбиром и терять трезвомыслие. Давай, Мила, соберись!

Ожидая, пока на меня наконец-то обратят внимание, я принялась разглядывать кабинет. Просторный, светлый, минималистичный деталями. Ничего лишнего, но чувствуется индивидуальность. В каких-то совершенно малозаметных штрихах — например, на кожаном диванчике лежала раскрытая книга обложкой верх. Труды Льва Гумилева. Однако. На стене — картина в простой раме, не отвлекающей внимание от изображения. Импрессионизм. «Вечер в Париже». Романтично. И еще раз — однако! Возле шкафа притулились домашние шлепки. Это даже… мило? В углу стоит ухоженный, развесистый фикус в пасторальном горшке, подписанном «Федя». Забавно. Кажется, у Пети есть друг Федя.

Подобные мелочи многое могут рассказать о человеке. Кажется, владелец этого кабинета не лишен чувства юмора, немного сентиментален, отдых предпочитает проводить с пользой, раз расслабляется под философские книги, и привык даже рабочее пространство «одомашнивать». Черт, лучше бы не рассматривала кабинет — теперь Горский мне еще больше нравится.

Опять вспомнился тот взгляд в клубе… И собственные статьи, материал для которых мне лично слила его жена на электронку. Множество грязных и некрасивых подробностей от униженной и оскорбленной женщины. У меня вновь произошел некий рассинхрон картинки и содержания. Неужели это один и тот же человек?

Да. Один и тот же. Увы. И это не делает его плохим. Это делает его… обычным. В том плане, что: есть статус, деньги, власть — есть доступ к соблазнам, перед которыми сложно устоять. И в этой вседоступности очень быстро размываются границы того, как должно поступать по-человечески. Мы все эгоисты в той или иной степени, но эгоизм не оправдывает сволочизм.

Такой, как, например, держать у двери пришедшую к тебе девушку!

Если честно, меня прям покоробил тот факт, что я до сих пор мнусь у двери, а Горский — ни ухом, ни рылом. Как-то невежливо. Хотя… Какое дело власть и деньги предержащим до правил этикета? Если так подумать, встреча нужна больше не этому столичному олигарху, а Савве и его холдингу. Поэтому можно и потоптаться у двери в подобострастном ожидании, не так ли? Ох, как знакомо!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но у меня болит нога!

— Кхм-кхм, — не выдержав, откашлялась я, напоминая о себе. — Здравствуйте. Я Мила. Мила Варшавская. Я к вам…

— Минутку, — оборвал меня Горский, не отрываясь от бумаг. — Присаживайтесь пока, — предложил он, махнув рукой на офисное кресло, расположенное по другую сторону его рабочего стола.

Ну, и на этом спасибо. Я кое-как доковыляла до предложенного места — нога ощутимо болела. Грациозно присесть не вышло — я с грохотом обвалилась в кресло, чем всё-таки отвлекла Горского от документов. Он вздернул голову и удивленно на меня посмотрел. Доля секунды, и его удивление сменилось внимательно сканирующим меня, пронизывающим насквозь, изучающим взглядом. Ощущение — будто бетонной плитой придавило. Отчего мне на мгновение стало неуютно и как-то… зябко. Если Горский с таким же видом знакомится с девушками, то неудивительно, почему он до сих пор «завидный холостяк».

Наконец Горскому надоело давить меня своей аурой альфа-самца и темного властелина в одном наборе — он глянул на часы, слегка нахмурился и сухо заметил:

— Вы опоздали, Мила.

Эммм… Нет, не опоздала. Но спорить не буду — бесполезно. Подозреваю, что меня именно поэтому морозили у двери. Типа в воспитательных целях? Ладно, сейчас не время показывать характер. Хотя во мне уже потихоньку просыпались язва и злюка — гремучая смесь.

— Извините, — я смущенно улыбнулась, быстро выбрав подходящую маску для разговора и включаясь в очередную роль. Смирение, вежливость и мягкость. Наивная девочка и далее по списку. Обычно на мужчин возраста Горского, независимо от статуса и положения, действует. — С погодой не повезло, — расстроенно добавила я, неловко убирая выпавшую прядь за ухо. И потупила глазки.

— Я вижу, — бросил Горский, ничуть не смягчившись. — Это не повод опаздывать.

Вот козел! Перед ним сидит скромная, промокшая насквозь, милая мышка, а он! Сначала у двери держал, как провинившуюся школьницу, а теперь еще и отчитывает. Лучше бы чаю предложил! Впрочем, так даже лучше — никаких шор на глазах и ненужного очарования человеком, которым очаровываться нельзя. И хорошо, что вместо Алины поехала я — у нее уже глаза были бы на мокром месте.

— Извините, — еле слышно пробормотала я, глядя на него преданными глазами брошенного котенка. Я умею, ага. — Я ногу подвернула — еле дошла, — скорбно и жалостливо.

— На первый раз прощаю, — строго произнес Горский. Посмотрите, какой непробиваемый! Кремень, а не мужик. Или черствый сухарь. Ну или… мудак! Тут девочка едва не плачет, а ему хоть бы хны! Ну и ладно. Чему я удивляюсь? Следующего раза всё равно не будет.

— У меня не так много времени, поэтому давайте сразу к делу, — выдержав паузу, продолжил Горский.

— Хорошо, — засуетилась я, хватаясь за сумку. Хотела было достать журналы, но тут услышала продолжение его речи и застыла истуканом.

— Надеюсь, вы четко понимаете, зачем вы сюда пришли, — проговорил Горский голосом, в котором что-то меня насторожило. Какие-то странные, вкрадчивые в нем появились интонации, но что не так — я пока не могла сообразить. — И надеюсь, вы еще более четко понимаете, что наш с вами разговор носит конфиденциальный характер.

— Д-да, конечно. Понимаю, — кивнула я растерянно. Причем на самом деле растерявшись — чего он так на меня смотрит опять? Въедливо. И… как будто оценивающе. У меня по спине пробежался холодок непонятного происхождения.

Отчего-то снова вспомнился вчерашний дурацкий фильм и мистер Грей. Который тоже как-то так смотрел на главную героиню и что-то затирал про конфиденциальность.

Что происходит-то?

#опятьвлипла

#милаяМила

#ничонепонимаю

***

Горский же, пока я в недоумении хлопала глазами, встал с кресла, обошел стол и присел на его край, почти (на грани допустимого) нарушив мое личное пространство. Меня буквально окатило волной его парфюма, ударившего в голову похлеще вчерашнего вина — он использует духи с каким-то сильным афродизиаком, что ли? Или это я такая дура?

Наверное, я не очень умная — мои глаза против воли скользнули по его длинным, крепким ногам, обтянутым графитовой тканью брюк. И задержались в области паха. Воображение предательски нарисовало объемной фантазией сценку, в которой мы встречаемся взглядами — пробегает искра, вспыхивает пламя, разгорается пожар! Я провожу руками по его бедрам, он подхватывает меня за талию… Я на столе, он сверху, а вокруг нас оседают белоснежными птицами листы бумагами.

И кто сейчас выиграл приз за идиотизм? Тот я.

Мысленно надавав себе по щам, я встряхнулась и задрала голову — ход оценила: теперь мне пришлось смотреть на Горского снизу вверх. Да он издевается!

— Мне рекомендовали ваше агентство проверенные люди, поэтому буду считать, что оно действительно лучшее в городе, — продолжил Горский с невозмутимым видом. — А его сотрудницы прекрасно понимают, что есть неразглашение личной информации, — добавив менторских ноток в интонации, заметил он. И замолчал, выдерживая многозначительную паузу.

Тэк-с, подождите-ка! Какое, блин, агентство? О чем толкует этот мужик? За кого он меня вообще принимает? И зачем так близко стоит — у меня думалка отказывает напрочь!

Но я продолжала молчать и внимательно его слушать — Горский меня явно с кем-то спутал, и сейчас творится какая-то чудесная нелепость. Скучавшая последние полтора месяца от безделья и отсутствия свежих сплетен Дива тут же сделала стойку — кажется, назревает нечто интересное!

— У меня нет времени оценивать ваши навыки и умения. Скажу только, что в первую очередь, мне нужна ответственная девушка. И трудолюбивая. Если вы понимаете, о чем я, — вещал Горский, всё так же беспардонно сканируя меня пристальным взглядом. Особенно в районе груди и голых коленок. И нет, мне не показалось — уж я эти ощупывающие взгляды хорошо знаю! — Ваши внешние данные меня устраивают, — с едва заметной ухмылкой произнес он.

Что, простите? Мои внешние данные устраивают? Даже в таком помятом и непрезентабельном виде? Какой непритязательный мужчина! Ой, как здорово! Я польщена… Нет, я правда, без сарказма, польщена — даже щеки зарделись. Да что со мной не так? Куда подевалась хитрая, рациональная, себе на уме девочка, которую дешевыми прихватами на «слабо» не разведешь?

— Но этот образ наивной девочки — не очень, — бросил Горский. — Не нужно притворяться — будьте собой, — добавил он, понизив голос до соблазнительных обертонов. Может, непреднамеренно, но прозвучало… сексуально.

Раскусил, значит? Проницательно. Ладно. Я сменила позу на более расслабленную и лукаво улыбнулась. И вновь не проронила ни слова — любопытно, куда вывернет разговор, но в целом уже догадывалась, чем закончится это… собеседование.

— Так-то лучше, — Горский дернул уголком рта, обозначив слегка насмешливую улыбку. — Прежде чем, мы перейдем к деловой части вопроса, я задам один вопрос… — он сложил руки на груди и подался вперед, вот теперь точно нарушив мое личное пространство. Я невольно вжалась в кресло, иначе наделаю глупостей. Каких-нибудь импульсивных глупостей. Близость этого мужчины очень-очень дурно на меня влияет, и рядом с ним подкидывает, как на американских горках. Мозг реально приходится контролировать усилием воли. И он это видел — по его глазам читалось, что эта ситуация его нефигово так забавляет. Дурацкая химия и флюиды!

— Вы сможете на время нашего сотрудничества переехать ко мне? Это обязательное условие — и мне, и вам так будет удобнее, — спросил Горский и резко выпрямился, разом прикрутив возникшее напряжение на ноль. Ну, почти на ноль. Но мне этого хватило, чтобы сообразить…

О, так это теперь называется так? «Сотрудничество»? Ай, какое забавное недоразумение!

По ходу, Горский ждал не только Алину. Похоже, еще он ждал девицу из эскорт-услуг! Поэтому и назначил ей встречу в субботу, когда в офисном здании никого нет. Ха! Нормальная практика среди таких мужчин, как Горский: нанял себе удобную и послушную профессионалку, оплатил ее услуги и развлекайся на здоровье. Практично и никаких последствий. В виде отношений и разводов.

— Я смогу переехать к вам, — выдержав паузу, кивнула я, продолжив игру. Зачем?

Давно я не чувствовала такого азарта! С одной стороны, понимала, что мне сейчас надо вскрыть карты, сообщить об ошибке, выйти из-за стола и слинять, но с другой…

Упустить такой шанс? Проникнуть на частную территорию самого скрытного миллиардера столицы — да это просто подарок Диве. Меня аж разрывало на части от противоречивых эмоций. Разум и рассудок против куража и драйва! И немалую роль в этом играл тот факт, что нанимал меня «постельной девочкой» не кто-нибудь, а сам Горский. Будь на его месте кто другой, я бы прислушалась к разуму, двинула между ног и, гордо откинув волосы с пафосным: «Я не такая!», умчалась бы в закат. Но передо мной стоял Горский и предлагал сорвать джек-пот.

Секс без обязательств с шикарным мужиком и море сенсационного материала — вот скажите: как тут устоять?

— Хорошо. Тогда… — Горский обернулся назад, вытащил из кипы документов какие-то бумаги и протянул их мне. — Для начала ознакомьтесь с контрактом — там очень много… специфических требований. Я должен быть уверен, что вы ясно осознаете, на что соглашаетесь, — и он снова многозначительно замолчал, наблюдая за моей реакцией.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Контракт, значит. Со специфическими требованиями… Твою мать! И зачем мы с Алинкой вчера про эти оттенки смотрели?

Эй, вселенная, ау! Это ты мне так мстишь за неверие в подобные сказки? Мол, так не бывает? О, бывает-бывает! Вот тебе миллиардер, рядом с которым и химия, и физика, и биология до кучи заставляют верить во взаимное притяжение, особые флюиды и прочую хрень, вот наслоение недоразумений, вот сделка с извращенцем… Правда, любовью пока даже не пахнет и потому сказочка тянет на реал.

Бонус — запрет на приближение к этому мужику, ибо если он узнает, кто я такая… Мне ваще конец!

Ну что, Мила, твой выбор?

#горивсесинимпламенем

#химияфизика

#любовьпоконтракту

***

Да о чем речь? Какой выбор? Чтобы Дива да пропустила такую возможность? Это определенно джек-пот, ребята. Конечно я в деле!

И протянула руку за контрактом.

Во-о-от. Принялась его читать. Внимательно. Буковка за буковкой, выискивая пункты, где, наконец, «соль и перец» появятся, и про всякие специфические извращенские желания господина Горского будет черным по белому написано. Желания, о которых я конфиденциально молчать должна.

Но чем дольше читала, тем меньше понимала, что я читаю. Странный какой-то контракт — больше на перечень обязанностей прилежной домохозяйки тянет. Там даже были подробно прописаны предпочтения господина Горского в еде, вплоть до продуктов, которые ему противопоказаны из-за потенциальной возможности возникновения аллергической реакции.

Обращал внимание на себя один, жирно выделенный пункт — про какую-то комнату. Но всё, что я поняла: ходить туда нельзя — точка. Это важно.

Дошла до конца — реквизиты обеих сторон. Одна из них — Петр Алексеевич Горский, вторая… Агентство клининговых услуг «Хозяюшка»! Что??? Я вернулась к шапке и еще раз пробежалась по ней глазами… Домработница! Горский предлагал мне работу домашней прислуги!!!

Мне!

Он принял меня за соискательницу на место домашней прислуги!

Тот случай, когда не знаешь, что задето больше: гордость или самолюбие. Ладно, окей, возможно, я сегодня не при параде, но принять меня за уборщицу? Я вспомнила тетю со шваброй в приемной… Серьезно? Я где-то на том уровне, да?

Если честно, первым желанием было швырнуть Горскому этот контракт в лицо. Второе… Заела совесть: и чем это я сейчас отличаюсь от высокомерных надменных снобов, считающих себя выше обслуживающего персонала. Как правило, считающих так по ряду причин, которые не делают им чести от слова «совсем». Может, эта тетя со шваброй вне работы — вполне себе ничего тетя. Хорошая, добрая и порядочная. Я ж не знаю. И чем я лучше нее? Скорее, наоборот — она честно убирает грязь, а не достает ее из всех щелей в общий доступ. Как я. Тут, короче, стыдно — я была не права. Третье…

Да какая к черту разница, за кого меня там принял Горский? Так даже веселее. Суть-то остается та же — я могу проникнуть на запретную территорию! Не на ночь и не на две. Как минимум на полгода, судя по сроку контракта. Когда еще подвернется подобная возможность — изнутри изучить подноготную жизни миллиардера? Со всеми его секретиками и тайнами!

А я более чем уверена — они у Горского есть. У всех есть. И пусть внешне он мне нравится, и физическое притяжение зашкаливает запредельно, но прошлый развод с женой намекает, что обольщаться на его счет не стоит. Он такой же, как все. Можно повторять как мантру. А раз так — я найду, чем поживиться.

И это не простое подглядывание в щелочку — это уже как просочиться в ту щелочку и оказаться по ту сторону неприступной крепости.

К тому же, у него есть какая-то запретная комната. У Грея тоже была, к слову. Так, всё, к черту эти отсылки — я и так из-за них уже чуть не лоханулась. Важно другое…

План сложился и оформился блестящей идеей в моей голове в мгновение ока: я устраиваюсь к Горскому домработницей и завожу новый блог — «Дневник служанки». Каждый день делаю живые, злые, саркастичные заметки о жизни настоящего миллиардера. Пока без имен. Набираю аудиторию, создаю интригу, нагнетаю атмосферу — в этом плане у меня есть отработанные ходы и приемы.

А затем, когда Влад уладит проблемы с Бельским, я возвращаюсь в столицу и под фанфары раскрываю тайну блога и тайну той, кто вела этот блог — Дива на Мальдивах! Вот это будет по-настоящему феерическое возвращение! И достойное объяснение, где знаменитая сплетница пропадала всё это время. У нее была особая миссия, а скандал с Бельским — типа лишь прикрытие, отвлекающий маневр. Короли и пешки меняются местами — я снова на коне и с шашкой наголо.

Остались мелочи: убедить Влада вписаться в эту авантюру — без его поддержки трудновато будет быстро поднять рейтинг блога и привлечь к нему внимание. Тут финансовые вливания потребуются, но они стопудово окупятся. Первое. Второе — кто-то должен связаться с этим агентством клининговых услуг и тихонечко утрясти проблемку с тем, что место их соискательницы заняла самозванка. Затем надо как-то объяснить Алине, почему я вдруг решила уволиться. Сразу после того, как уехала на презентацию журнала. И почему эта презентация вообще не состоялась…

— Итак, Мила, что вы решили? — вырвал меня из захватывающих фантазий о перспективном будущем Дивы Горский.

— Меня всё устраивает — я согласна, — решительно произнесла я.

— Хорошо, — Горский вернулся за стол. — Но прежде чем вы подпишите контракт, хочу обратить ваше внимание на ряд важных моментов. Чтобы не возникло недопонимания. Всё-таки я беру вас без испытательного срока, по рекомендации.

— Конечно. Слушаю, — кивнула я, поставив мысленно галочку напротив важного пункта: если Горский надумает проверить свою новую домработницу Милу Варшавскую, Влад должен подсуетиться — уладить и этот вопрос с агентством хозяюшек. Подстраховаться надо по всем фронтам, чтобы не проколоться на мелочах.

— Я люблю чистоту и порядок. Дом большой, работы много, поэтому свободного времени у вас практически не будет — к этому вы должны быть готовы. Никаких посторонних людей на территории. Употребление алкоголя и курение не допустимы, — весомо предупредил Горский. — Иначе я вас уволю, — жестко и без реверансов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Это не проблема, — бросила я, про себя подумав, что это — проблема. Авантюру-то я придумала классную, но когда я в последний раз вообще готовила и занималась уборкой? Так-то у меня тоже приходящая домработница — мне некогда вести хозяйство. Что ж, ютьюб мне в помощь.

— И я нанимаю вас именно в том качестве, которое заявлено в контракте, — неожиданно добавил Горский. — Я уже сталкивался с тем, что некоторые барышни… как бы помягче выразиться, считают, что есть некое двойное дно и мне в довесок нужна еще и любовница. Желательно с перспективой супружества, — он усмехнулся, но как-то невесело. — Это не так.

Хм, хм… Вот как? Окей. Хорошее уточнение. Предполагаю, что возникло оно неспроста, хотя звучит неубедительно. Кто-то парой страниц выше откровенно рассматривал мои… «внешние данные». И лез в личное пространство. Лицемер.

— Со своей стороны я так же гарантирую исключительно деловые отношения. Как я говорил ранее — ваши внешние данные меня в этом плане полностью устраивают. Вы не в моем вкусе, поэтому можете не переживать, — с улыбкой закончил Горский.

Что? А вот сейчас мое самолюбие было не просто задето — по нему, можно сказать, танком проехались. Проанализировав весь ход нашей беседы и оценивающие взгляды Горского, но рассмотрев их под другим углом, я пришла к суровому выводу… Я, кажется, только что попала в категорию дамочек, которые очень любят выдавать желаемое за действительное. А я очень не люблю эту категорию. И очень не люблю чувствовать себя идиоткой. И еще больше не люблю, когда задевают мое самолюбие.

Не в твоем вкусе? Отлично! Вот и проверим!

— Буду стараться, — сквозь зубы процедила я.

— Славно. Надеюсь, мы друг друга поняли, — Горский протянул мне ручку. — Подпишите там, где стоят галочки. Один экземпляр — ваш… Прошу прощения, — в этот момент знакомым гитарным рифом взорвался его мобильный.

Это у него на звонке… «Muse», что ли? А у Горского неплохой вкус. Хотя бы в музыке. Только в музыке!

— Да. Да. Я понял. Хорошо, — Горский ощутимо напрягся и говорил отрывистыми фразами. — Выезжаю. Буду на объекте через полчаса, — и отключил мобильный.

— Какие-то проблемы? — с невинным видом поинтересовалась я.

— Работа, — емко отозвался Горский. — Мне нужно ехать. Значит так, Мила, — он перешел на деловой тон. — С этого момента предлагаю перейти на «ты» и без всяких отчеств — первое. Второе — к обязанностям желательно приступить с завтрашнего дня. Это возможно?

— Да, вполне, — кивнула я.

— Тогда завтра утром я вас жду вот по этому адресу, — он уверенно написал улицу и номер дома на отрывном стикере. Почерк у него, к слову, красивый — размашистый и четкий. — Всё необходимое я вам предоставлю. Вплоть до всяких мелочей — это не проблема. Поэтому тащить с собой много вещей не нужно.

— Поняла, — бросила я, поднимаясь вслед за ним с кресла. — Спасибо. До свидания, — пробормотала вдогонку, но Горский меня уже не слышал. Подхватив мобильный и ключи от машины, он стремительно вышел из кабинета. Я поплелась за ним к выходу.

Но задержался возле уборщицы, бросив:

— Теть Нина, если вдруг придут из какого-то там журнала… Не помню название… Скажите, что я отменил встречу. У меня возникли неотложные дела.

— Хорошо, Петенька, — откликнулась тетя со шваброй, как-то уж совсем по-свойски обратившись к своему начальству. Любопытно — он со всей «прислугой» так общается? Но еще любопытнее… Горский неожиданно сунул в карман халата уборщицы пару купюр.

— Петя, ну зачем ты? — заволновалась тетя Нина, пытаясь вернуть деньги.

— На подарочки внукам, — улыбнулся Петр. Даже его взгляд изменился — потеплел и смягчился. И я уже видела эту улыбку! И… Ладно, это похвальный, много говорящий жест. Плюс тысяча к его карме. Минус тысяча за…

Вот скотина же! Ему настолько плевать на журнал, что даже не соизволил по-человечески позвонить и отменить встречу. То есть, человек бы сюда приехал… Хотя, ладно. Чего я завожусь? Может, ему то сотрудничество с холдингом Саввы сто лет в обед не упало — тот сам напросился. По горячим следам заслал Алинку, но в итоге всё равно какая-то чехарда вышла. Главное — теперь мне не надо придумывать Алине убедительную ложь, почему не состоялась презентация журнала. Горский сам ее отменил.

А вот что действительно нужно сделать и срочно: зарядить телефон и связаться с Владом. И приготовиться, что после таких новостей первые минут пятнадцать он будет орать как резаный.

Но мне не привыкать.

Я точно знаю: «Дневник служанки» — это будет бомба!

#этовойна

#великиймахинатор

#вызовпринят

***

Прикупив зарядку по пути и пристроившись за угловым столиком в уютной кофейне, я заказала латте и принялась ждать, когда наберется достаточно процентов для звонка…

Влад не просто орал как резаный — он орал как оглашенный. Настолько громко, что даже с соседнего столика на меня удивленно покосилась девушка.

— Ты совсем спятила? Я пытаюсь ее вытащить из лап одного придурошного олигарха, а она, распушив хвост, несется прямиком в объятия другого! У тебя инстинкт самосохранения отсутствует как факт? — надрывался Артемьев, и я прям видела, как он покраснел от натуги и брызжет слюной от злости. — Горский — это тебе не Бельский. Бельский — проблемный, но это на порядок опаснее товарищ! Ты вообще это осознаешь или нет?

Молчу. Пусть оторется сначала.

— Мила, если Горский прочухает, кто ты такая… Он тебя не тронет. Нет. У него другие методы — поверь, я знаю. Слышал занятные истории. Ты просто один раз и навсегда осознаешь, насколько может быть никчемной твоя жизнь. Потому что ты нигде больше не найдешь нормальную работу! Максимум — посудомойкой в затрапезной столовой! И путь в столицу тебе будет закрыт навсегда!

— Ну, с женой у него этот фокус не вышел, — заметила я.

— Захотел бы — вышел, — отбил Влад.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовалась я, навострив ушки.

— Ничего! — Влад моего интереса не поддержал. — Это к делу не относится!

— Ну что ты меня запугиваешь? — не выдержала я. — Всё я прекрасно понимаю. Как будто если Бельский доберется до меня — будет иначе. И что значит «опаснее»? Опаснее Бельский — он лично поквитаться хочет. Даже боюсь представить, каким способом.

— Вот и бойся! — рявкнул Влад. — А опаснее, потому что на Бельского ты не запала, как дурочка. Сидела себе и сидела на попе ровно. Но как только перед тобой нарисовался Горский… Всё! Чеку сорвало! Понеслась пиз…

— Влад! — одернула я его. — Ты что несешь? С чего ты вообще взял, что я на него запала? — возмущению моему не было предела. Ну, тянет меня к нему. Физически. Но не более того. Как раз будет повод убедиться, что я не ошибаюсь, и опустить Горского в своих же глазах с небес на землю. И себя вместе с ним. Поживу рядом с ним — глядишь, разум прояснится, мозг протрезвеет. А физическое быстро выгорает, к слову. К тому же, я не в его вкусе. — Ты вообще слышишь, что я предлагаю? В каком месте в этом плане подразумевается «запала на него»? Это нереально крутая возможность сделать мега-мощный материал! И ты это знаешь!

— Знаю, да. А еще я знаю… — Влад помолчал, перевел дыхание и уже спокойно продолжил: — Давай вот здесь, вот на этом моменте ты включишь диктофон и запишешь мои слова… Я тебя предупреждал.

— Окей. Предупредил, — фыркнула я. — А теперь ответь мне: когда я тебя подводила?

— Никогда, — ворчливо ответил Влад. — Но на десять метких выстрелов один может выйти с осечкой.

— Пока осечку дал ты, —заметила я не без сарказма. — Короче, ты в деле или нет?

Пауза. Влад явно обдумывал идею со всех сторон, выискивая в ней изъяны. Но если всё провернуть, как я задумала, изъянов в ней нет.

— Ладно. Еще раз и по порядку — что от меня нужно? — сдался Артемьев, чего я и добивалась, ничуть не сомневаясь в исходе переговоров. Как будто он откажется от рейтингов и потенциальных доходов благодаря этим рейтингам!

Еще минут пятнадцать мы обсуждали детали. Решили, что Алине я просто скажу, что по дороге к Горскому мне позвонил «мой Владик» и уговорил меня бросить работу. Мол, он скоро вернется — будем планировать свадьбу и детей. «Владиком» и моей любовью к нему она вчера прониклась — поверит. И если где-то в городе случайно встретит — легенда та же. В холдинге Саввы официально я так и не трудоустроилась, сам Савва, который вроде как может контактировать с Горским, меня в лицо не видел и имя мое вряд ли помнит.

Ну, если вдруг Горский досконально решит проверить мою личность и докопается до моей рабочей биографии в столице, сочиню жалостливую историю, не отступающую от генеральной линии: познакомилась здесь с мужчиной на отдыхе, уволилась, переехала сюда, он меня бросил. Осталась без денег и без работы — назад вернуться не могу, в местных изданиях платят мало — решила пойти в домработницы. Подзаработать немного, отвлечься, встать на ноги и начать жизнь с чистого листа. Но это вряд ли — Влад пообещал, что договорится с клининговым агентством. N-ная сумма денег поможет уладить этот вопрос: мои данные там будут — этого, думаю, Горскому хватит.

— Мила, и я тебя умоляю — будь осторожна, — добавил в финале нашего конструктивного разговора Влад.

— Хватит кудахтать надо мной, как наседка, — раздраженно заметила я. — Тебе не идет эта роль.

— Ну, блин… Я всё-таки твой парень, — коротко хохотнул Влад. — Археолог!

— Да. В какой-нибудь альтернативной вселенной, — хмыкнула я. — В этой — ты мой шеф и идеальный партнер по преступлению. Лучше этой роли и придерживайся.

— Слушай, а скинь мне фотку этой Алины, — как бы невзначай попросил Влад.

— Зачем тебе? — насторожилась я.

— Просто интересно. Что за девочка такая, раз сама Варшавская ее в подружки записала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Лови, — я переслала Владу фото с наших посиделок.

— Хм… — задумчиво протянул Влад. — Познакомишь?

— Никаких «хм», — отрезала я, почуяв его интерес. — Это не для тебя девочка. Даже не думай.

— А ты и правда ее защищаешь, — удивился Влад. — На самом деле мне пока не до девочек, даже таких хорошеньких. Но твое отношение… Занятно. Ладно. Мне пора.

— Давай. До связи. Чмоки-чмоки, котенок, — ехидно добавила я.

— Тц! — цокнул языком Влад и отключился.

Допив кофе, я прогулочным шагом дошла до дома. Который завтра перестанет быть моим домом. Кстати, судя по картам, Горский арендовал себе (а может, и купил — пока непонятно) особняк в элитном закрытом районе: вроде и в черте городе, а вроде — за городом. Судя по фотографиям, место живописное и в европейском стиле. Поэтому сегодня мне надо собрать вещички и вжиться в новую роль.

Но для начала поговорить с Алиной и отправить ее к себе домой.

Алинка выглядела всё так же не ахти, но более-менее ожила. Я с порога огорошила ее несостоявшейся презентацией — она отмахнулась, мол, и слава богу. А затем я усадила ее за стол — пообедать остатками вчерашней роскоши и поговорить по душам.

Как я и предполагала, Алина расстроилась из-за моего увольнения, но не сильно удивилась.

— Семья и дети — это хорошо, — с улыбкой проговорила Алина. — Карьера, деньги и независимость — тоже неплохо, но я бы не раздумывая променяла их на возможность выйти замуж за хорошего парня.

— Вот и я так решила, — заметила я. — К тому же… Ты не обижайся, но здесь я карьеру не сделаю.

— Да, согласна, — Алина задумалась. — Но мы же будем общаться?

— Будем, — пообещала я.

И даже собиралась сдержать обещание.

А на следующее утро Мила Варшавская прибыла в резиденцию Петра Горского. Чтобы с головой окунуться в захватывающую авантюру! И никаких сомнений. Долой чувства и прочие сентиментальные глупости — даешь победу разума, хитрости и грядущей новой волны славы Дивы на Мальдивах!

Так думала я, пока не заметила Петра на крыльце дома, вышедшего меня встретить. Выглядящего в ярких утренних лучах солнца просто и по-домашнему: взъерошенные волосы, обычная футболка, спортивные штаны, сланцы на босу ногу. И мне вдруг подумалось, что…

Если бы…

Нет.

Какая нелепость.

— Здравствуй, Мила. Проходи, — бросил Петр и гостеприимно распахнул дверь.

Из истории запросов

Чем лечить похмелье

Ретроградный Меркурий что за хрень

Прогноз погоды

Куда пожаловаться на прогноз погоды

Заказать такси

Заказать нормальное такси

Петр Горский фо…

Напоминалка: Мила, не забудь поставить телефон на зарядку, чумичка!

Клининговое агентство Хозяюшка

Что будет если выйти замуж за археолога

Петр Горский фотки

Глава 5

«В некоторых вещах тебе не поможет даже Гугл».

Цитаты Милы Варшавской.

Я прошла по ухоженной аллее к дому, поднялась по ступенькам крыльца и неожиданно замерла перед Горским на последней ступеньке. Из-за непонятного, напалмом полыхнувшего напряжения. Уточню — не с моей стороны. С его!

Петр меня разглядывал. И снова откровенно. Даже более откровенно, чем вчера, в кабинете. Ладно, окей, этот мужчина заявил, что я не интересую его как женщина, но, знаете что? Вот теперь я точно уверена, что не попадаю в категорию дамочек, которые любят придумывать лишнее! Так не смотрят на тех, кто не интересен! Что-что, а в этих делах я разбираюсь. И кто из нас больше врет сам себе, а, Петр Алексеевич?

Но это полбеды, вторая половина — я вдруг сильно смутилась, чего со мной не случалось с университета. К слову, я вчера хорошо постаралась, чтобы вжиться в новую роль домоприслужницы: никакой «декоративки» на лице, бесцветный маникюр, убранные в тугой пучок волосы. Подобрала подходящий скромный гардероб без громких лейблов и тщательно отсортировала предметы личной гигиены, оставив у Влада все духи-косметику, которые могли бы вызвать у Горского подозрение своей стоимостью. И сейчас выглядела простенько и без намека на сексуальность, увернув лампочку собственной привлекательности до нуля.

Наверное, потому и смутилась — без пестрого оперения и броского мэйк-апа не привыкла к тому, что могу обращать на себя чье-то внимание. В том обществе, где я вращалась, незатейливость вида и отсутствие дорогих ценников на одежде автоматически превращает тебя в невидимку. А Петр именно из этого круга. Но он смотрел. И смотрел с… одобрением.

Тут бы и позлорадствовать, из серии: «Что, Петенька? Любишь пресные блюда без приправ? А-ля натюрель?» Но вместо этого я почувствовала себя беззащитной — будто он сейчас видел меня настоящую, без прикрас. И мне это не понравилось. Это — образ. И вчера был образ, когда я появилась у него в кабинете в «подмокшем» виде и изображала из себя милую мышку и наивную девочку. И даже когда он попросил меня быть собой — я не была собой! Я не помню, какая я настоящая. Отчего мне стало не по себе. Потому что…

Смотрел бы Петр одобрительно, если бы узнал, что я лгунья и лицемерка, в арсенале которой сто тысяч масок на любой случай? А что если содрать их все и выяснится, что за ними скрывается… пустота?

— Кхм-кхм, — откашлялась я, чувствуя, что сценка затянулась. — Доброе утро… Петр, — наконец поздоровалась я, споткнувшись на его имени — вспомнила, что мы договорились на «ты» и по имени.

— Сегодня ты вовремя, — заметил Горский с добродушной усмешкой, мгновенно вернувшись к невозмутимому виду. Словно и не было сейчас странной паузы, игры в гляделки и моей секундной рефлексии.

— Обычно я никогда не опаздываю, — бросила я, что являлось безусловной правдой. Это мое золотое правило.

— Хорошее качество, — произнес Петр, будто не он отчитывал меня вчера как школьницу. — Я уточнил твои данные в агентстве и получил ряд положительных рекомендаций. Думаю, вчерашнее опоздание — действительно форс-мажор. Приношу свои извинения, Мила.

Ох ты ж! А мы извиняться умеем? Ничего себе. Ладно. Извинения приняты. Впрочем, что важно: Влад — молодец. Оперативно подсуетился, раз мне даже положительные рекомендации дали.

— Так, давай-ка я для начала покажу тебе твою комнату, — предложил Петр, пропуская меня в дом. — И проведу небольшую экскурсию по моим «царским угодьям», — добавил с легкой насмешливой улыбкой. — Заодно оценишь фронт работ.

— Прямо-таки царским? — не удержалась я, на автомате отреагировав на проскочившую в его интонациях иронию. Горский сбил меня с толку и правильного настроя прямо на входе — и я уже не понимала, какой линии общения мне с ним придерживаться. Поэтому рефлекторно взяла привычный уверенно-саркастичный тон. Манера, в которой я обычно общаюсь с Владом.

— На своей территории можно и в царя поиграть, — хмыкнул Петр, и в этот момент возле его глаз появились лучики смешливых морщинок. Отчего его лицо преобразилось — резкие черты смягчились, и напряжение между нами тут же ослабло. Я хмыкнула в ответ и окончательно пришла в себя, вспомнив, зачем я здесь. Не самоанализом заниматься — это точно. Но в следующее же мгновение система опять засбоила!

«Проходи, Мила, проходи!» — рявкнула я сама себе, так как процесс «прохождения» в дом загадочным образом затянулся — Петр даже не подумал сдвинуться в сторону, а я, пытаясь просочиться мимо него сквозь дверной проем, застряла прямо напротив Горского. Он это нарочно, что ли? В итоге я воткнулась взглядом в его волевой щетинистый подбородок, а кожей, буквально каждым миллиметром, ощутила близость фактурного мужского тела. Толпа мурашек, пробежавшая по позвоночнику, просигнализировала, что…

Шеф, у нас проблема! Если я буду продолжать вот так на него реагировать, моя авантюра закончится не начавшись: Горский меня уволит. За нарушение контракта! Он может смотреть как угодно — это не доказательства, а мои фантазии, на словах же требования были озвучены четко! Нужна трудолюбивая домработница, а не без конца плывущая от каждого его взгляда дурочка.

В общем, я пулей влетела в холл и перевела дух, бесшумно выдохнув. Итак, это вызов! Мой. Мне же. Испытание, из которого я должна выйти победительницей. Точка. Поэтому еще раз — соберись, Милка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Собраться толком не вышло, ибо меня опять вышиб из колеи один важный нюанс. Дом у Горского… как будто я сама его проектировала и лично выбирала мебель и декор. В основе — мой любимый скандинавский стиль: четкая, выверенная до нюанса геометрия линий, естественные, приглушенные цвета, натуральные материалы с акцентом на дерево, много пространства и света. Практичная и комфортная мебель неброских тонов, но с добавлением ярких, акцентных деталей. Очень индивидуальных деталей, порой ломающих и нарушающих общую стилистику, но, тем не менее, органично в нее вписывающихся. Чувствовалось, что это не выбор дизайнера, а вмешательство хозяина этого пространства. Хозяина, у которого очень интересный и, несомненно, тонкий вкус.

Та часть, что выходила во внутренний двор, представляла собой огромную застекленную веранду с окнами от потолка до пола. Из которой открывался вид на сад в той же стилистике: деревянные настилы, выложенные плиткой дорожки, каменные горки с лавандой, искусственный пруд с мостиком, деревянная беседка с зоной для барбекю. Никакого пафоса или чрезмерной роскоши. И энергетика у дома потрясающая — мне здесь захотелось остаться. То есть…

Иногда я мечтала о том, что когда-нибудь у меня будет собственный дом. Просто мечтала, никак не стремясь превратить мечту в цель. Так вот, в моем воображении идеальный дом выглядел именно так. Без шуток. Как такое может быть?

А моя комната! Уж не знаю, чем руководствовался Петр при ее выборе, но для статуса домработницы она выглядела… великолепной! На втором этаже, двухуровневая, мансардного типа, с отдельной ванной и просторным балкончиком с видом на сад, огромная и солнечная — словно отдельный домик в большом доме. Обустроенная под ключ именно для женщины — здесь стояло даже трюмо с огромным зеркалом и всякими приспособлениями для косметики. И по центру — ваза с букетом свежих орхидей!

Понимаете? В комнате стояли цветы… Ненавязчивый знак внимания, как будто говорящий: «Добро пожаловать, Мила». Добро пожаловать… Только вот я пожаловала не с добром.

Этот дом чувствовался домом — обжитым пространством с правильной атмосферой уюта и надежного убежища, за стенами которого можно спрятаться от любых проблем и невзгод. В ходе «экскурсии» выяснилось, что Петр давно планировал расширение бизнеса в этом регионе, поэтому загодя купил землю и лично руководил процессом строительства особняка и его обустройства. Он вроде как в целом собирался здесь осесть — столичная суета, по его словам, ему порядком надоела. В Москву можно вылетать по делам и ненадолго, а жить, в основном, в этом городке. Таков план.

И если судить по этому пространству о характере его владельца, то…

Лучше не судить, иначе я поступлю, как Лиззи Беннет, которая впервые увидела замок Пэмберли и после знакомства с ним изменила свое мнение о мистере Дарси. Мне мнение менять никак нельзя, поэтому останусь при своих предубеждениях.

— Ну как? — спросил Петр, показав мне свой дом. Обойдя его вдоль и поперек, мы вернулись в холл. — Еще не возникло желания сбежать? — он с улыбкой кивнул на входную дверь. Мол, если что — еще есть шанс.

И да, дом был очень большим, поэтому уследить за чистотой и порядком в нем — та еще задачка. Особенно для такой белоручки, как я. Поэтому вопрос закономерный. Впрочем, ладно. Работы я не боюсь — с остальным разберусь в процессе.

— Нет. Слишком выгодные условия оплаты для побега, — усмехнулась я. Платил, кстати, Горский щедро. Даже по московским меркам. Вспомнив про уборщицу тетю Нину, я отметила, что, похоже, Петр Алексеевич — мужик не жадный. Это плюс. Но… Я тут не за тем, чтобы считать его плюсы. Я здесь для того, чтобы добыть сенсационный материал. Кстати, о нем. — Петр, а что за комната, о которой упоминается в контракте.

— Она находится на цокольном этаже, — просто ответил Горский. — Это… особенное помещение, — пояснил он, на мгновение замявшись, словно подбирая правильные слова. — Там очень ценные вещи — их трогать нельзя. Поэтому доступ туда есть только у меня. Просто игнорируй это помещение.

— Понятно, — пробормотала я, заинтригованная до невозможности. Я не я буду, если туда не попаду и не узнаю, что за ценные вещицы там хранятся. Думается, тайна этой комнаты кое-что расскажет и самом Горском. — Я так понимаю, можно приступать к работе? — и выгнула бровь. Петр показал мне несколько комнат, которые следовало привести в порядок — они еще хранили следы послеремонтной грязи и пустовали без мебели.

— Можно приступать, — чинно кивнул Петр, явно несколько иронизируя над собственной ролью хозяина и моей — служанки. Но тут же посерьезнел — глянул озабоченно на часы и уже продолжил по-деловому: — Значит так, Мила, я поехал. У меня, к сожалению, с выходными здесь пока не сложились отношения. Буду к шести. И хотел бы, чтобы к этому времени меня ждали ужин и горячая ванна.

— Принято, — отрапортовала я.

— Тогда осваивайся, — бросил Петр и отправился в гардеробную. Я проводила его взглядом и поднялась в свою комнату — разложить вещи. Через пять минут внизу хлопнула входная дверь, и раздался шум отъезжающей машины.

Так. Интриги, скандалы, расследования оставлю на попозже — еще успеется, а сейчас у меня есть около восьми часов, чтобы совершить героический уборочный подвиг и экстренно прокачать кулинарные скиллы, приготовив ужин, после которого меня не уволят.

#сольиперец

#феромоныатакуют

#доммоеймечты

***

Первым делом я оценила фронт работ на сегодня, прикинув по времени, сколько у меня может занять уборка трех комнат, а сколько готовка. Грамотный тайм-менеджмент — залог успеха любого дела.

Осмотрев комнаты, я решила, что по паре часов на каждую мне хватит — там, по большому счету, не так уж и грязно. В основном полы уделаны строительной пылью, да кое-где остатки стройматериалов валяются. Таким образом, на кулинарию остается еще два часа. Изучив в контракте предпочтения господина Горского в еде, подробно расписанные на странице семь, я еще раз подивилась четкости инструкции.

Видимо, Петр Алексеевич щепетильно относится к этому вопросу и абы что в рот не потащит. Требования к выбору продуктов — хоть диссертацию пиши о здоровой и полезной пище. Но главное, что я уяснила, на ужин он предпочитает легкие блюда — фигуру, что ль, блюдет по закону «после шести не есть»? Или заядлый ЗОЖ-ник? Или просто зануда… Любопытно-любопытно.

Вопрос: какие именно блюда готовить? Ага, вот и нужный пункт: домашняя русская кухня в приоритете, также выборочно любит паназиатскую и итальянскую. Тэк-с, в приложении на двадцатой странице — перечень любимых блюд. Общение с Гуглом подсказало мне парочку рецептов, которые, по идее, я смогу осилить на уровне готовки «Базовый. Для чайников».

Ревизия холодильника воодушевила — все необходимые ингредиенты нашлись. Уже проще. Более того, на кухне, на подвешенной грифельной доске, был прикреплен список с телефонами, у каких именно поставщиков и фермеров в будущем заказывать продукты. Какой обстоятельный мужчина, однако. Кстати, бегло оценив кухню, я удивилась ее продуманности и функциональности. Есть, буквально, всё! Лично я, как хреновая домохозяйка, даже не поняла назначения некоторых «посудных» приспособлений. Но, очевидно, что ими пользовались. Хм, я здесь первая домработница, а это значит… Уж не увлекается ли сам Петр Алексеевич готовкой? Тогда в копилку его идеальности падает еще один балл. Мужчины, которые умеют готовить, мой фетиш.

Но! Не отвлекаемся! Что у нас еще в задачах?

Набрать воды в ванну. «Ну, это самое простое» — подумала я, пока не увидела, размеры «купальни». Черт, да тут заплыв устраивать можно. О, еще и режим джакузи есть. Подсветка. Музыка. Хм… Воображение моментально нарисовало обнаженного Петра, вальяжно разлегшегося в этом роскошном произведении сантехнического искусства. Волосы мокрые, глаза прикрыты, на груди — капельки воды. Фоном звучит нечто сексуальное, повсюду свечи, лепестки роз… И я. Рядом. Сижу на его бедрах и массирую ему плечи.

Картинка вышла настолько яркой и живой, что меня на пару минут унесло в горячие эротические фантазии, о которых лучше не рассказывать вслух. А то рейтинг и давление подскочат.

Агрх!

Я похлопала себя по щекам, вернувшись сознанием в реал. Короче, на подготовку ванны точно минимум полчаса выделить нужно. А теперь — за дело!

Я переоделась в старую футболку и спортивные штаны, повязала на голове бандану и решительно спустилась вниз. Нашла подсобное помещение с инвентарем. Оглядела его. И немного загрустила… Подумала и вернулась в свою комнату — черными тенями обозначила по паре полосок на щеках в стиле «Рэмбо на задание». Вот. Так лучше — боевой дух взлетел красным знаменем.

Выбрала в подсобке необходимое для уборки, но почему-то так и не нашла никакой бытовой химии. Хотя где-то же она должна быть? Где-то, наверное, должна быть. Вероятно, на полках супермаркета. Но в доме Горского я ее не обнаружила. Блин, и чего теперь? Искать ближайший магазин?

На мое счастье, в ванной комнате, где царским троном возвышалась гигантская «купальня», я заприметила под раковиной неисследованные ящики. Ага. Куча каких-то флакончиков и бутылочек непонятного назначения — этикетки были испещрены иероглифами. Открыла один из них — принюхалась. Запаха нет. Но консистенция гелеобразная и быстро вспенивается. В другой баночке обнаружилась нечто, похожее на спрессованный порошок. С резким запахом. Я вдруг вспомнила, как моя приходящая на дом работница Света что-то рассказывала мне про моду на корейские средства для уборки. Типа, они супер-безопасные и супер-классные. Может, это оно?

Пусть будет оно.

Натянув резиновые перчатки, я взялась за пылесос и швабру…

Пять часов спустя я всем своим нутром прочувствовала, что значит выражение: «Жизнь — боль». И прониклась глубоким уважением к людям, занимающимся физическим трудом. В частности, к той же Свете. Ибо… Она за три часа умудрялась отмыть и привести в порядок всю мою немаленькую квартиру, я же…

За прошедшее время я еле-еле отдраила одну комнату! При этом у меня уже гудели ноги и жгло руки от усталости. К тому же жутко ныла поясница: я чуть спину не сорвала, пока пыталась очистить помещение от строительного мусора. Мне однозначно нужен перерыв. И время на переосмысление собственной жизни!

Отбросив швабру, я кое-как доползла до диванчика в холле. Обвалившись на него мешком с картошкой, я вытянула ноги и раскинула руки. Отчего-то вспомнился фильм «Укрощение строптивого» и его главная героиня, которая, желая покорить неприступного мужика, занялась домашней деревенской работой. И ее первый день после. Как я ее сейчас понимала!

Боже! А мне еще готовить! По ходу, с уборкой на сегодня пора заканчивать — время топать на кухню. Иначе Петр Алексеевич останется без своего легкого ужина. И это уже будет настоящий прокол. Как мы помним, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. В моем случае — к шансу задержаться в этом доме, иначе с такими успехами мне можно сразу собирать вещички и на выход.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ладно. Лиха беда начало… Как-нибудь приспособлюсь. Я на секунду закрыла глаза — от навалившейся усталости потянуло в сон. Нормальная реакция организма, которую я собиралась перебороть чашкой крепкого кофе. У Горского на кухне стояла отменная кофеварка — должно взбодрить. Просто еще пару минут посижу…

Вот буквально еще парочку.

Незаметно для себя я провалилась в глубокий крепкий сон.

И снилось мне нечто абсолютно прекрасное и романтичное. Будто кто-то большой и сильный подхватил меня вдруг на руки и бережно куда-то понес. И до того было хорошо, надежно и уютно в объятиях этого загадочного «кого-то», что я невольно прижалась к его крепкому телу ближе. Обвила шею руками. Потерлась щекой о рельефную грудь. Ткнулась губами в яремную впадину. И что-то невнятное промычала.

Словно угадав мои желания, таинственный рыцарь отнес меня в свою рыцарскую спальню и уложил на огромную кровать. Скользнул мозолистыми подушечками пальцев по щеке, убрал с лица выпавшие пряди волос.

— Хозяюшка, — коснулось моих ушей добродушно-насмешливое.

— Да, я такая, — пробормотала я, ожидая, как спящая красавица, поцелуя, который пробудит меня от сна и наконец-то начнется сказка для взрослых.

И она началась! Давно мне ничего подобного не снилось! Исполненный страсти сон, в котором я занималась любовью с самым идеальным мужчиной на свете. Горячим, пылким, внимательным, отзывчивым — влюбленным в меня до одури. В моем сне он существовал, и звали его…

— Петя…

Что?

Я резко очнулась и подскочила на кровати, откинув легкий плед, которым меня кто-то заботливо накрыл. Огляделась… Твою ж налево! Я находилась у себя в комнате, хотя должна была быть на диванчике в холле. Судорожно нащупав мобильный, глянула на время.

Семь часов! Блин! Горский!

Я подскочила с кровати и тут же услышала снизу грохот посуды, а в комнату проник запах чего-то очень аппетитного. Если учесть, что последний раз я только завтракала, ожидаемо, что мой желудок отреагировал весьма однозначным образом.

Похоже, я облажалась. Вырубилась в холле, а мое загадочное видение из сна — не такое уж загадочное. Очевидно, что это Петр, вернувшись домой и обнаружив у входной двери беспардонно сопящую в две дырки домработницу, отнес меня наверх. И очевидно, что это мой первый и последний рабочий день здесь. Ибо из трех комнат убрана одна, уборочный инвентарь брошен там же, ужина нет, горячей ванны нет. А еще я, кажется, к нему недвусмысленно липла во сне и бормотала всякую чушь. Это не точно. Возможно, мне приснилось, но что-то мне подсказывало… Нет, точно: я к нему липла и несла чушь!

Фейл. Эпик фейл.

Впрочем, чего уж теперь. Надо идти — сдаваться с повинной.

#таймменеджментрулит

#Дивазаработой

#облажалась

***

Потерпеть тотальное поражение в столь сжатые сроки — для меня словно пощечина наотмашь, но деваться некуда. Поэтому я кра-а-айне неторопливо дошлепала до кухни и замерла в арочном проеме с видом грешника, пришедшего каяться. Но мысли о раскаянии выветрились у меня из головы, как только я увидела Петра. В домашней одежде и фартуке. Фартуке, Карл! И это был не просто какой-то там бабский фартучек — нет, это была многофункциональная весчь с кучей кармашков вполне себе мужского кроя и цвета.

И да, Петр готовил. С ловкостью как минимум мишленовского повара и видом человека, которому это дело безумно нравится. Ловко орудуя ножом, он молниеносно нарезал свежие овощи в салат, то и дело отвлекался и помешивал что-то одуряюще вкусно пахнущее в огромном сотейнике и при этом умудрялся жонглировать бутылочками с соусами и приправами. Выглядел он в этом амплуа бесподобно — я стояла и восхищенно смотрела на него, открыв рот. Я правда питаю слабость к мужчинам, которые умеют готовить. Есть в этом для меня нечто очень мужественное и сексуальное.

— Проснулась? — смешливо спросил Петр и коротко глянул на меня. С мягкой улыбкой, от которой у меня сердечко екнуло. И где-то внизу живота бабочки затрепетали. Которых следовало бы сачком отловить и выпустить где-нибудь в другом месте полетать, но вместо этого я отчего-то тоже расплылась в улыбке. Немного глупой. И капельку виноватой.

— Н-да… Проснулась, — пробормотала я, пряча взгляд. Опять смущенный. Да что ж такое!

— Славно. Тогда мой руки и давай за стол, — отдал распоряжение Петр, выключая плиту и закидывая кухонное полотенце себе на плечо. — Будем ужинать.

— Эммм… — я замялась на месте, лихорадочно соображая, что значит это приглашение. Где претензии по поводу невыполненной работы? И еще: меня покормят и уволят? Или меня покормят и не уволят? Впрочем, первый пункт «меня покормят» уже радовал — есть хотелось неимоверно.

— Кстати, я бы еще посоветовал избавиться от этого угрожающего макияжа на лице, — хмыкнул Петр. — Не то чтобы я против… Но смотрится немного… эпатажно для домашнего ужина, — добавил он.

Я округлила глаза и на автомате ощупала свое лицо. Точно! Я же перед началом уборки расчертила щеки черными полосами — представляю, что с ними стало после сна. Я судорожно кивнула и бросилась в ванную комнату — приводить себя в порядок. Глянула мимоходом в зеркало и цокнула языком — вот чумичка! А Петр — крепкий нервами мужик, раз даже бровью не повел, увидев такой натюрморт на моем лице. Блин, это карма, что ли, такая, каждый раз представать перед Горским в комичном виде?

Когда я, переодевшись и освежившись, вернулась на кухню, Петр накрывал на стол в столовой. Да, в этом доме есть столовая. Я хотела было помочь, но Горский отмахнулся, мол, садись уже. Кажется, расклад по ролям должен быть другой, и это я обязана за ним ухаживать, а не он за мной, но… Я вообще не понимала, что происходит, поэтому просто села за стол.

— Это… что? Ризотто? — удивилась я, когда Петр торжественно внес сотейник и водрузил его по центру стола.

— Типа того, — кивнул Петр, присаживаясь напротив меня. — С морепродуктами. В моей интерпретации. Я готовлю не по рецепту, а по велению души, — добавил он со смешком. — Надеюсь, вышло съедобно. Вина? — он с видом фокусника, словно из воздуха, достал бутылку.

— Эммм…

Нет, я так не могу. Это слишком похоже на романтический ужин в семейном гнездышке, который по закону жанра затем плавно перетечет в не менее романтичный секс. Только входные данные противоречили ситуации. Поэтому я решила спросить в лоб:

— Петр, ты меня уволишь?

— А должен? — Горский вопросительно вскинул бровь, явно сдерживая смех. Похоже, его невероятно забавляло происходящее.

— Ну… Я… Это… — промычала я невнятно и замолчала.

— Нет, Мила, я тебя не уволю. Но при выполнении двух условий, — строго проговорил Петр с абсолютно несерьезным видом.

— Каких? — понуро уточнила я.

— Не делать ту работу, где требуется грубая мужская сила, — обозначил первое условие Горский.

— М? — я подняла голову, взглянув на него непонимающе.

— Ты зачем таскала строительный мусор? — с укоризной пояснил Петр. — Я же сказал: эти комнаты пока не трогай. Сначала я их расчищу, кое-что доделаю, и только потом там надо отмыть полы.

Твою ж! И чем я слушала! Чем-чем, пятой точкой, видимо. Хотя… Подождите-ка…

— Ты будешь сам расчищать комнаты и заканчивать ремонт? — спросила я, и против воли в моем голосе прозвучал скептицизм. Миллиардер белыми рученьками собирается в грязи ковыряться?

— Ну, не нанимать же бригаду, чтобы вынести пару мешков мусора и прикрутить несколько плинтусов на место, — фыркнул Петр, значительно приуменьшив фронт работ. Если я правильно понимаю, там еще много чего на место надо прикрутить. Ого, Горский, значит, умеет руками работать? Не только ворочать бизнесами и на «Лэнд Крузерах» кататься? Хотя сейчас я почему-то легко смогла представить его с молотком и отверткой, а вот Влада, к примеру, не смогла. И еще один балл уходит в пользу… Так, стоп. Хватит восторгаться достоинствами Горского!

— Второе условие… — продолжил Петр. — Мила, не надо больше мыть полы моим шампунем и натирать паркет моим воском для волос. Для этого есть бытовая химия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Что? Что?! Бли-и-ин! Так вот что это были за бутылочки! Е-мое!

Видимо, в этот момент у меня был настолько потешный и растерянный вид, что Горский не выдержал и тихо рассмеялся. Я, глядя на него, зажала рот руками, давясь смехом, но все-таки расхохоталась в голос. До слез. Это ж надо было такое учудить!

— Прости, — отхохотавшись, проговорила я. — Петр, я честно пыталась найти бытовую химию. В подсобке не было. Нашла в ванной под раковиной эти флакончики с иероглифами… Решила, что это новомодные корейские средства для уборки дома.

— Японские, — исправил меня Петр. — Для ухода за волосами. Гипоаллергенные. Неловко об этом говорить, но в этом плане у меня может вызвать аллергическую реакцию что угодно. Эти средства мой стилист привез специально для меня из Японии. Я их еще даже не успел опробовать. И, видимо, уже не опробую, — закончил он и опять весело рассмеялся.

Я вспомнила разбросанные по полу пустые бутылочки… Н-да, неудобно вышло.

— Вычти из моей зарплаты, — вздохнула я.

— Да фиг с ними, — отмахнулся Петр. — Я давно так не смеялся. А бытовая химия хранится в подсобке на цокольном этаже. Я тебе говорил. Там же моющий пылесос. На первом этаже — это не подсобка, а недоделанная кладовая для кухни: там строители свой инвентарь оставили. Нет, конечно, если тебе нравится, можешь и со шваброй бегать, но… — он выдержал многозначительную паузу. — Но с пылесосом быстрее, нет?

— Быстрее, ага, — пробормотала я, пытаясь найти ответ на ключевой вопрос: чем я все-таки слушала Петра, когда он раздавал ценные указания?! Да ничем — от дома паром писала и от орхидей в своей комнате поплыла мозгами. Как курица без мозгов.

— И после всего этого ты меня не уволишь? — подозрительно прищурив глаза, еще раз уточнила я.

— Нет. Это было слишком весело, чтобы отказаться от такого разнообразия в жизни, — произнес Петр, и в его глазах при этом озорные бесы отплясывали джигу. — К тому же, у меня появился повод щегольнуть кулинарным мастерством. Но я надеюсь, что щеголять придется не слишком часто, — заметил он.

— Больше такого не повторится, — пообещала я, тыкая вилкой в тарелку. — Черт! Мммм! Это действительно вкусно! — вырвалось у меня.

— Я люблю готовить, но редко выпадает шанс. Работы много, — пожал плечами Петр.

— Кстати, можно задать личный вопрос? — помявшись, спросила я — уж больно любопытство разбирало по одному из пунктов.

— Рискни, — хмыкнул Петр. — Может, даже отвечу.

— Я обратила внимание, что ты… ммм… крайне щепетильно относишься к этому вопросу, — осторожно заметила я. — Про еду в контракте прописано избыточно много. Адепт правильного питания? — я приподняла брови.

— Вынужденная мера, — отрицательно качнул головой Петр, наливая мне в бокал вина. — На самом деле, я не привередлив в еде. И точно не адепт ЗОЖ. Но мне несколько раз не везло с наемным персоналом и их кулинарными навыками. Прям очень не везло, — подчеркнул он. — Один раз закончился тем, что я месяц лечился от тяжелой аллергической реакции. А еще один раз у меня работала женщина, которая очень любила лук. Мне кажется, она даже десерты делала с луком. В общем, в какой-то момент я решил, что проще единожды потратить время и прописать все свои пожелания.

— Ладно. Я тебя услышала, — усмехнулась я. — Постараюсь не делать тортиков с луком.

— Спасибо, — с наигранно серьезным видом поблагодарил Петр.

— А ничего что я так по-простому себя веду и как бы не очень соблюдаю… субординацию? — на всякий случай уточнила я. Все-таки Петр — мой работодатель, я вроде как… обслуживающий персонал. Но я вспомнила тетю Нину, и мне правда интересно стало: он всегда такой… демократичный?

— А ты хочешь поиграть в строгого хозяина и покорную служанку? — спросил Петр с индифферентным видом, отчего я поперхнулась и слегка закашлялась.

— Не очень, — призналась я. Вообще-то, я со своей домработницей Светой тоже обычно общалась как с приятельницей. Снобизм мне чужд от слова «совсем».

— Вот и я не любитель подобных ролевых игр, — хмыкнул Петр. — Так что, расслабься. Я сам пригласил тебя отужинать и составить мне компанию. И считаю это нормальным. Но, замечу, мое доброе отношение быстро заканчивается, если мне садятся на шею. Этого я не люблю.

— Принято, — кивнула я, отметив, что такой подход к делу мне импонирует. Без снобизма и высокомерия, но с четким ограничением правил и границ. — Обещаю, что постараюсь больше так не лажать.

— Договорились, — великодушно простил мне Петр сегодняшние косяки и потянулся за блюдом с салатом, но тут его телефон разразился громкими гитарными рифами Muse. Он жестом извинился и вышел из-за стола — переговорить. По ответам слышно было, что опять дергали по работе.

И пока он разговаривал, я наслаждалась едой. Честное слово, он божественно готовит!

Наконец Петр вернулся, и я между прочим спросила его про Muse. Тут выяснилось, что он не просто любит эту группу, а вообще — олдфаг и побывал на всех концертах в столице. И несколько раз вылетал на их масштабные гиги за рубеж. Кстати, на паре их выступлений в Москве я тоже была — оказывается, одновременно с Горским, поэтому нам было что обсудить. В ходе обмена парой фраз оказалось, что мы оба помешаны на британском роке!

Не скажу, когда именно, но в какой-то момент я уже сидела рядом с ним на стуле, смотрела фотки с концертов на его телефоне, хохотала над историями меломана со стажем и взахлеб делилась собственными. Причем вид Петра на фотографиях в компании старых приятелей, в рок-н-ролльном прикиде — кожанка и обтягивающие джинсы — еще больше растревожил мое воображение. Проскочила мысль, что было бы здорово затусить на каком-нибудь таком концерте вместе с ним. И возраст в данном случае не имеет никакого значения. Молодость… Это точно состояние души.

Я совершенно потерялась во времени и пространстве, позабыв, кто я, где я и зачем здесь нахожусь. Я просто увлеченно болтала с человеком, который неожиданно оказался на одной волне со мной. И этот человек был мне очень симпатичен. Настолько, что, кажется, я почувствовала отголоски той старой Милы в розовых очках, которая могла поверить, что люди вокруг гораздо лучше, чем они есть. И что можно встретить мужчину, который действительно… идеален.

— Так, Мила, мне очень жаль, но пора закругляться, — Петр с досадой взглянул на часы.

— Да… Да, конечно, — спохватилась я, сообразив, что мы уже два часа ужинаем. — Я приберусь. Ванну набрать?

— Да. Спасибо. Но через час. Звонил мой зам — просил срочно кое-какие документы посмотреть. Так что… Опять работа, — он поморщился.

— Хорошо, — я подорвалась из-за стола и схватила пустые тарелки. Я — хозяюшка! Я сейчас всё сделаю в лучшем виде! — Какие распоряжения на завтра?

— Я встаю в шесть утра. Хотел бы, чтобы в шесть двадцать меня ждали завтрак и крепкий черный кофе. Остальные поручения я прикреплю на холодильник. Чтобы уж наверняка, — слегка уколол Петр. Но без насмешки — скорее, добродушно.

— О-окей, — кивнула я. — Ванна будет готова через час.

— Отлично. Спасибо за приятный вечер, Мила, — и Петр, помедлив, вышел из столовой.

Я проводила его взглядом и подумала о том, что ожидала чего угодно от сегодняшнего вечера, но не ужина в приятной атмосфере, в ходе которого Петр будет вести себя как радушный хозяин и галантный джентльмен и откроется для меня с неожиданной стороны. Эта сторона меня впечатлила и никак не хотела соотноситься с тем, что я знала о Петре Горском.

Впервые у меня закрылось сомнение: а не ошиблась ли я в своем мнении о нем? Может, зря я затеяла эту авантюру?

Не зря!

Стоило мне только дать слабину в отношении Горского, как тут же тренькнул входящим сообщением его телефон — Петр забыл его на столе. На экране высветилась фотография какой-то полуголой вульгарной бабы с таким же вульгарным по смыслу сообщением: «Завтра всё в силе, сладкий? Хочу тебя». Горскому не мешало бы кое-что поменять в настройках телефона, чтобы он не сдавал своего хозяина с потрохами при чужих людях.

Но мне на руку. Я словно разом протрезвела, избавившись от дурмана наваждения.

Вот как! Сладкий, значит? О, да у нас тут уже есть любовница! И, может, даже не одна. А еще в наличии имеется Мила Варшавская. Идиотка. 1 штука. Которая с чего-то взяла, что сегодняшнее общение за ужином было каким-то особенным.

И нет, я не ревную. Ни капельки. Горский вправе трахаться с кем ему вздумается. И да, судя по фото этой девицы, я явно не в его вкусе. У меня таких сисек нет! Но… В конце концов, он холостяк. Завидный.

Хах.

А у меня будет материал. О личной жизни этого холостяка.

Завидный!

Из истории запросов

Скандинавский стиль в архитектуре

Дом мечты фото

Рецепты русской кухни

Рецепты итальянской кухни

Рецепты паназиатской кухни

Простые рецепты для тех, кто не умеет готовить

Корейская бытовая химия

Как выглядит корейский язык

Гугл-переводчик

Гугл-переводчик ты бесполезен

Как ухаживать за паркетом

Японская косметика для мужчин заказать

Muse концерты фотоотчеты

Рейтинг завидных холостяков столицы

Петр Горский фотки

Глава 6

«Если хочешь найти соринку в чужом глазу, сначала избавься от собственных бревен».

Цитаты Милы Варшавской

Всю ночь мне снилось, как Горский забавляется с той сисястой девицей, из-за чего на следующее утро я проснулась злая, ни капли не отдохнувшая, но преисполненная решимости костьми лечь, но найти на него компромат. И как можно быстрее подготовить первые публикации и запустить в работу блог. Чтобы таким образом избавиться от любых иллюзий, связанных с этим мужчиной. А главное — от того теплого чувства, что поселилось во мне во время ужина. И от жгучей ревности, которая колола острыми иглами каждый раз, когда я вспоминала смс-ку.

И вот это меня злило! Я не хочу этих чувств. Я не хочу старых граблей. И не попадусь в эту ловушку дважды.

Да, измученная ночью дурацким снами, наутро я вынуждена была признать, что тупо ревную. Ревную так, как никогда не ревновала раньше. Даже в той ситуации с Дэном. Возможно, потому, что интуитивно, на уровне подсознания, понимала, что Денис — гнилой парень, и мне просто нужен был хороший пинок под зад, чтобы наконец-то прийти в себя и увидеть это. В случае же с Горским… Моя интуиция сбоила, упорно сигнализируя, что я ищу грязь там, где ее нет.

Ведь если так подумать… Ну, развлекается Петр на досуге с какой-то девицей, и что? Он в разводе — может делать что хочет. Кто знает, что у него там за отношения с этой крашеной кралей. Может, блин, любовь. Мне-то он точно ничего не должен. Но и я ему ничего не должна. Поэтому к черту интуицию!

Я стальная леди и с этого дня дам понять Горскому, что я хороший работник и абсолютно в нем не заинтересована. Согласно контракту. Буду сдержанна, вежлива и холодна, как айсберг.

Проблема в том, что Горский умудрился меня опередить и первым дал понять, что я для него просто домработница, а приключившийся ужин — не более чем повод чуть ближе познакомиться и узнать, какого человека он пустил в свое личное пространство. Ибо…

Всю эту неделю мы с Горским практически не общались, обмениваясь при встрече лишь дежурными фразами, а встречались мы только рано утром на кухне. Странно, но, оказывается, можно жить с кем-то на одной территории и практически неконтактировать. Особенно если территория представляет собой большой дом, а этот «кто-то» каждый день возвращается домой за полночь, когда я уже десятые сны вижу. И даже в воскресенье, когда у меня был выходной, Петр проторчал весь день на работе. И вечер. И ночь. Я его так и не дождалась, хотя преданно бдела в гостиной до двух ночи.

Если честно, тот ужин мне уже чудился собственной выдумкой. Я ощутила себя еще большей дурой, чем есть. Поймав себя на том, что… переживаю за него, что ли. Где он шляется-то? С ним же всё в порядке? И… кажется, скучаю.

Я понятия не имела, где допоздна пропадает Горский — на работе ли или проводит время с любовницей. И узнать это пока не могла — мне бы с хозяйством для начала разобраться. Я только каждое утро замечала увеличивающиеся мешки под его глазами. Один раз даже рискнула спросить его о самочувствии, но Петр лишь устало вздохнул и отмахнулся, пробормотав что-то вроде: «Это такой период. Всё хорошо, Мила. Не переживай за меня». Тем самым ясно дал понять, что в свои дела он меня не собирается посвящать. Моя задача — содержать дом и его вещи в чистоте и оставлять ужин на плите. И это задело больнее, чем пощечина наотмашь. Я ему чужая. Поэтому с чего бы ему делиться со мной новостями и своими проблемами, не правда ли?

Ну и ладно. Сейчас немного войду в колею и сама разузнаю всё, что мне надо. Можете и дальше меня игнорировать, господин Горский!

Правда, как оказалось, искать компромат, когда у тебя вал работы по дому, не так-то просто. Честно говоря, первую неделю проживания у Горского мне вообще было не до компромата. Я пыталась… выжить!

Нет, серьезно. Я сова. Самая натуральная сова. И вставать каждый день в шесть утра для меня сродни героическому подвигу чудо-женщины. Я с трудом отдирала себя от кровати по звонку будильника и спускалась вниз, чтобы сварить Горскому кофе и приготовить легкий завтрак. Не умываясь. Не расчесываясь. В пижаме. Шаркая ногами, как преступник, идущий на казнь. Вяло приветствовала Петра, который, несмотря на видимые признаки усталости на лице, появлялся на кухне отвратительно бодрым и энергичным. Чертов жаворонок. Наливала себе кофе, присаживалась за барную стойку и ждала, пока хлопнет входная дверь, что означало — Горский уехал на работу. И я могу еще полчасика подремать прямо в гостиной.

А потом у меня начиналась развлекуха с увеселительными аттракционами! Уборка, стирка, готовка, глажка… Слава богу, придомовой территорией и садом занимался дядя Вася, пожилой шустрый мужичок, иначе я сбежала бы. Честное слово. И плевать на все сенсации мира!

Я бегала по дому как оглашенная то с пылесосом в руках, то с пипидастром (если что, это такая цветная метелка для смахивания пыли), то с очередным флаконом ядерной бытовой химии. Затем у меня проходил сеанс общения с бабушкой, у которой я выпытывала рецепты и потом готовила под ее чутким руководством. Ба решила, к слову, что я замуж собралась и встретила кого-то особенного, раз внезапно решила освоить искусство кулинарии. Бабушка, естественно, не знала про Диву, но была в курсе моих перемещений в рамках генеральной линии легенды, поэтому переубеждать ее я не стала, выдав ту же версию про любовь с археологом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Помимо дел дома у меня были еще дела вне дома, для которых Горский выделил мне машину. Выяснилось, что не всё можно заказать на дом — первое, второе… Костюмы Горского, к примеру, нужно отвозить на чистку только в одно-единственное место, где имелась новейшая техника, поэтому пару раз мне пришлось мотаться по всему городу, выполняя указания Петра.

К вечеру я валилась с ног, и в районе десяти вечера засыпала мертвым сном. Именно в эти дни я осознала, что самая сложная профессия — это домохозяйка! Серьезно, этим женщинам памятники нужно ставить при жизни и на руках носить. А те из мужчин, кто уверен, что бабы должны делать это по умолчанию… И при этом еще воспитывать детей, шикарно выглядеть и работать… Скажу только одно: нет, не должны.

И нет, я не оголтелая феминистка. Я просто за справедливость.

Но знаете, что? Любой труд и вложенные усилия окупаются! Уже в ходе второй недели я научилась жонглировать временем, сообразив, как оптимизировать домохозяичный процесс. Скажем спасибо современной технике! Поковырявшись в Интернете и посоветовавшись со Светкой, я выпросила у Горского кое-какие прибамбасы, вроде робота-пылесоса, домашнего отпаривателя, более навороченной посудомоечной машины, супер-крутой мультиварки и стиралки с сушкой. Петр даже не стал слушать мои аргументы «за» — просто дал денег со словами: «Это твоя епархия — делай что хочешь».

Со всеми этим штучками я, впервые высвободив себе днем несколько часов отдыха, почувствовала себя волшебницей и феей домашнего очага! И первым делом позвонила Владу.

— Ну, и как дела у моей Дивы-Милы? — насмешливо спросил мой шеф.

— Лучше всех, — фыркнула я. — Если что, я теперь как жена значительно выросла в цене. Так что, подумай, что теряешь.

— Будет время — обязательно подумаю. Как твой блог? Когда я уже увижу первый материал с перчинкой, м? — поинтересовался Влад.

— Скоро, — пообещала я. — Кстати… Насчет материала. Ты можешь кое-что для меня добыть?

— Например?

— Помнится, ты говорил, что у тебя есть свой прошаренный человечек. Мне нужны распечатки звонков Горского. И вообще все данные по нему, что сможешь достать. С рождения, — выдала я.

— Ты прикалываешься? — ошалело уточнил Влад. — Это не так просто, как тебе кажется. Во-первых. Во-вторых… Рискованно.

— Ты можешь это сделать или нет? — спросила я в лоб.

— Могу, — сдался Артемьев. — Но на это потребуется время.

— А я никуда не тороплюсь, — заметила я. — Благодаря тебе я вообще никуда не тороплюсь, — добавила со значением. — Хочешь материал — выполни мою просьбу.

— А ты точно собираешь данные для блога, а не проверяешь будущего мужа на вшивость? — хмыкнул Влад. — Раньше тебя такие детали не интересовали. Был инфоповод — была статья. Всё.

— Ты забыл? Я собираюсь замуж за археолога — зачем мне Горский? — отбила я. Хотя немного лукавила, чего уж там. Материал материалом, но я действительно хотела разузнать подробности биографии Горского и чисто для себя. Как и отследить по звонкам, где же он все-таки проводит всё свое время: реально на работе… или с той бабой. Но вслух я, конечно же, в этом не признаюсь. Даже себе. — Мне нужна вся подноготная по другой причине. Чтобы без называния имен и так было понятно, о ком идет речь. Тогда это будет бомба, а не абстрактный блог про жизнь какого-то абстрактного миллиардера.

— Ладно. Посмотрю, что можно сделать, — бросил Влад.

— Как там наша проблемка с Бельским?

— Пока еще не проблемка, а проблемище, — вздохнул Артемьев. — Скоро начнется бракоразводный процесс, жена на мировую идти не хочет, и он рвет и мечет.

— Так ему и надо, — пробормотала я, вспомнив почему-то некрасивый развод Горского. Он, интересно, тоже так же бесился, когда понял, что кинуть жену не выйдет? Наверняка. Просто в отличие от Бельского не полез на холдинг и Диву войной.

И опять у меня возникло странное чувство, что я сейчас думаю не о том Горском, с которым живу. Как будто был некто в прошлом, кто повел себя как козел, и есть некто в настоящем, кто не имеет никакого отношения к тем событиям.

Ох, Милка, вот же ты влипла, раз какой-то частью своего разума и сердца упрямо пытаешься найти Петру оправдания. Крепко же он тебя зацепил…

Но я так просто не сдамся! С этого момента Дива разворачивает военные действия и начинает свою шпиёнскую деятельность!

#кторановстает

#яхозяюшка

#Диваатакует

***

Еще неделю спустя я поняла, что моя миссия с треском проваливается. То ли Горский не хранил дома ничего подозрительного и компрометирующего, то ли умело прятал — например, в тайной комнате Синей Бороды на цокольном этаже, то ли ему попросту нечего прятать. Кстати, запретную комнату я решила оставить на сладкое — туда даже с моими навыками так просто не проберешься. Ее я первым делом проверила: сейф-дверь, вход через электронный ключ — тут определенно нужен план в стиле авантюрных фильмов про ограбления.

Так вот, вернемся к моему фиаско. Нет, серьезно — я всюду сунула свой нос! У любого человека есть мелкие постыдные секретики — ворох похабных журнальчиков, любопытные фоточки на ноутбуке, секс-игрушки, какие-нибудь интересные документы в сейфе. Да мало ли что — мне хватило бы любой мелочи, чтобы получить зацепку и дать волю воображению. В конце концов, блог не подразумевал историй в духе теории заговора. Идея в другом — рассказ о жизни служанки в доме испорченного деньгами и властью миллиардера. Но, блин, доказательств хоть какой-нибудь испорченности Горского я у него дома не нашла.

Для начала я обшарила все шкафы и комоды, даже те, что были заперты на ключ — простейшие замки я еще на заре своей карьеры научилась вскрывать. Всё, что нашла… Пачка потрепанных журналов про машинки и какие-то комиксы. И один эротический журнал. Один. Почти приличный. Двадцатилетней давности, с телочками в сексуальном нижнем белье — кажется, Петр хранил его как память о студенческих годах, если я правильно соотнесла время его покупки и возраст Горского.

Если секс-игрушками можно назвать черную шелковую маску для сна и белые плавки, которые мне достаточно было просто представить на Горском, и я тут же истекла слюной, то да, они у него были. Правда, единственное, что дала мне эта находка — получасовые фантазии, в которых Петр выходил из душа в одном полотенце на бедрах, затем театрально откидывал его и застывал передо мной в соблазнительной мужественной позе в этих плавках. Вряд ли он когда-нибудь так сделает, но помечтать можно. Как и о том, что когда-нибудь я увижу его хотя бы без футболки!

Еще деталь: у Горского точно есть фетиш на часы. В целом, я уже ознакомилась с его гардеробом и подметила, что все его вещи отличались строгим стилем и дороговизной, но дороговизной, продиктованной не желанием пустить пыль в глаза, а тем качеством, что можно получить за такую цену. Человек несведущий вряд ли идентифицирует, что, к примеру, этот костюм пошит на заказ или принадлежит известному Дому моды — у Петра не было вещей узнаваемых моделей с кричащими лейблами. Но вот коллекция часов заставляла ахнуть. Но… Опять-таки пристрастие к коллекционированию часов не делало Горского тщеславным или снобом.

Главное, что бросалось в глаза: Петр — перфекционист. В его кабинете, гардеробной и в спальне царил безупречный порядок, и у каждой вещи было свое определенное место. И Горский настоятельно просил меня этот порядок соблюдать. Но опять-таки перфекционизм для меня, если он не превращается в маниакальную одержимость — скорее, качество из категории достоинств, нежели недостатков.

Кроме того, Горский не курил, пил исключительно хорошее вино и редко, если судить по бару, и не баловался запрещенными препаратами. В личной аптечке я нашла только лекарства первой необходимости и запас противогистаминных средств.

В плане еды он действительно оказался непривередлив и даже пару раз похвалил мою стряпню. Естественно мимоходом, утром, на кухне.

В кабинете я добралась до его ноутбука — он даже не был запоролен! Ну, кто так делает? В наше-то время! Видимо, Горский. Который на том ноутбуке только работал и безобидной ерундой страдал.

Прошерстив все папки, я нашла лишь одну с фотографиями. И это были фотографии с поездок — в основном, архитектура и пейзажи. Еще с концертов. И парочка с друзьями. И везде, где попадался сам Горский, он улыбался и выглядел человеком, с которым я бы тоже съездила на концерт и прогулялась бы по центру какого-нибудь европейского города. Петр выглядел простым и доступным. Как во время того ужина. Вздохнув, я поймала себя на мысли, что хотела бы узнать его ближе таким — простым и доступным.

Историю браузера Петр тоже не подчищал. Ничего интересного. С точки зрения компромата. Но много любопытного с моей точки зрения: в закладках у него висел комедийный сериал, имелась парочка музыкальных подписок и много-много ссылок на сайты по дизайну и архитектуре. Кажется, Петр очень серьезно подошел к созданию своего дома. Еще у него были вкладки с рецептами и парочкой кулинарных шоу… На этом я захлопнула ноутбук — иначе опять расплывусь пломбиром.

Ладно, следующим по плану стоял сейф. Там-то же должно быть хоть что-нибудь интригующее! Вскрыть его не составило особого труда: кнопки с паролем были затерты, комбинация цифр указывала, что это, похоже, день рождения самого Петра. Да вы гений, господин Горский! Елки, нельзя же быть настолько безалаберным, если мне потребовалось на вскрытие две минуты!

Можно. Если в сейфе хранятся личные документы и документы на дом. И папка с разными квитанциями. Среди них — ни одной просроченной. Черт. Кто вовремя оплачивает штрафы ГИБДД, а? Да еще распечатывает их и хранит в отдельной папке? Кто-кто… Горский.

А может он просто зануда? Скучный перфекционист, трудоголик и зануда? И это его главный недостаток?

Увы, если бы это было так, то мне не о чем было бы с ним говорить, а я помню, как болтала взахлеб, позабыв обо всем на свете. Петр умный, образованный, начитанный, разносторонне развитый и увлеченный человек. А вот это вот всё… Быть организованным и ответственным человеком — еще одно его достоинство, посмотрим правде в глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но сдаваться рано — есть же дядя Вася, который работал у Горского с момента закладки фундамента дома: сначала сторожем, а сейчас — кем-то вроде садовника. Жил дядя Вася в небольшом флигеле, который изначально построили как домик для строителей. И так он в нем и остался: родственников у него нет, дома его никто не ждет — вдовец, дети взрослые, в особняке занять комнату он не захотел. Петр в итоге решил не сносить флигель и отдал его дяде Васе. Если кто и знает тут о Горском больше всех, так точно он.

Но мои осторожные попытки расспросить про Петра дали неожиданный результат.

— Что, глянулся тебе Петр Алексеевич? — приложил меня обухом по голове слишком близкой к правде догадкой дядя Вася. — Оно и понятно. Ноне-то все девки за деньгой большой гоняются, а человека за ними видеть не хотят. А деньги-то что? Деньги — труха. Ну, есть они у Пети, а счастья обычного нет.

— Да не нужны мне его деньги! — фыркнула я возмущенно, не ожидав, что меня с ходу в меркантильных матримониальных планах обвинят. Причем в ответ на безобидный вопрос: «Дядь Вася, а Петр Алексеевич не говорил вам, во сколько сегодня вернется? Ждать его или нет к ужину? Что-то он мне ничего не сказал». В общем-то, Петр никогда не говорил. Тот раз был единственным, когда он четко обозначил, что приедет к шести. Но я подумала, а вдруг дядя Вася в курсе и знает больше моего. И на тебе!

— Ой, в позу-то встала аки молодая кобылица, — добродушно рассмеялся дядя Вася. — Ну чего-то зыркаешь на меня так? Не нужны — и ладно. Соврать-то всё равно не выйдет — Петя таким девицам, что на его карман ручку наложить хотят, сразу от ворот поворот дает. Видел я тут хищниц, что под овечьей шкурой ему под кожу влезть пытались. То архитекторша одна тут жопой вертела, то соседка повадилась на стройку ходить, то секретарша еговонная взяла моду: чуть что — сразу сюда. За советом вроде как.

— И чего? — заинтересовалась я.

— А ничо, — махнул рукой дядя Вася. — Мечтала в койку к нему прыгнуть — да не вышло, — он хрипло рассмеялся. — И смех, и грех. Как только в дом въехал, секретаршу свою прям из постели вытащил и за ворота выставил — когда только успела в спальню пробраться?

Я про себя лишь хмыкнула — знаю я таких дамочек.

— Одного девы эти бестолковые уразуметь не могут… Не нужна ему любовница. Ему жена нужна. Добрая и порядочная. А не вертихвостка, которая только и умеет, что по салонам красоты ходить да деньгой по магазинам трясти, — неторопливо вещал мужичок, со вкусом дымя сигареткой. — Семью Петя хочет, семью. С детишками. Петр — хороший мужик. Правильный, понимаешь? Рукастый — знаешь, сколько он тут своими руками сделал? Почитай, полдома сам отстроил. Такие люди, как он, сейчас редкость. Деньгу не зажимает, с простыми людьми ведет себя по-простому, и дюже честный. Таким всегда сложно. В наше время честность и принципиальность дорого обходятся. Потому и живет бобылем. И пашет как вол за пятерых.

— Да был же вроде женат, — между делом заметила я.

— Того не знаю. Петя не рассказывал, а я в такие дела без спросу не лезу, — пожал плечами дядя Вася. — Я тебе, девка, вот что скажу… Петя тебя хорошо принял. Заботится. Каждый вечер приезжает, машину в гараж ставит и ко мне заглядывает. Я-то поздно спать ложусь — бессонница. Вот Петя и заходит — узнать, как день прошел. И про тебя обязательно спросит. В каком настроении была, что делала. Сразу видно — понравилась ты ему.

На этой фразе я аж поперхнулась и недоверчиво уставилась на дядю Васю.

— Мой тебе совет: делай свою работу хорошо и о лишнем не думай. Если выберет тебя Петя — не посмотрит на то, что ты не по статусу ему. Неважно ему это. Сам первый шаг сделает, — напутствовал меня дядя Вася, с кряхтением поднялся, затушил бычок и, бросив: «Ну, хватит лясы точить — делом пора заняться», скоренько ушоркал в сторону своего флигеля.

А я так и осталась сидеть в прострации на крыльце дома. Переваривая информацию. Но переварить ее не получалось — в голове пульсировала только одна мысль: я ему нравлюсь? Он спрашивает обо мне? Каждый день? И значит, не любит вертихвосток и в любовницах не нуждается? А как же эта… в телефоне?

Хотя, с чего бы мне полностью доверять словам дяди Васи — он может ситуацию по-своему видеть. И явно идеализирует Петра.

Впрочем, как и я похоже. Компромата-то нет! И при этом мне слишком понравилось то, что я услышала. Кроме одного.

Из меня точно доброй и порядочной жены не выйдет — на моей репутации, увы, клейма ставить негде. Да я и не… Меня привлекал Петр — несомненно. Но я всё еще отчаянно цеплялась за сомнительную уверенность, что в большей степени физически. И страшно боялась признаться себе, что он мне всё больше и больше нравится как человек. И почему мы не встретились при других обстоятельствах?

И черт, я слишком много и часто анализирую собственные чувства по отношению к нему — это дно. Из которого пора выбираться.

Поэтому я с нетерпением ждала хоть какой-нибудь материал от Влада. И он не заставил меня долго ждать — скинул в первую очередь распечатку телефонных звонков Горского. Досье обещал позже прислать — на него требовалось гораздо больше времени.

Что дало мне тщательное изучение мобильного общения Петра за последний месяц?

Ни-че-го!

Там были только рабочие и деловые контакты, среди которых чаще всего мелькал его зам — Федор Емельянов. Человечек Влада сразу пробил все номера — сейчас это не сложно сделать. А где та баба? Куда она подевалась? Я ведь собственными глазами видела фотку и смс!

Что я упускаю?!

#missionимпоссибл

#замужзаолигарха

#гдеталюся

***

Как только я в задумчивости отложила распечатки звонков, внизу хлопнула входная дверь. Что? Всего восемь на часах, а Петр уже дома? Я судорожно запихала компрометирующие бумажки под матрас и вихрем слетела по лестнице в холл.

Выглядел Петенька, прямо скажем, не ахти — как будто даже сгорбился от усталости. Неряшливо скинул туфли, на ходу сдернул галстук, отшвырнул телефон на диванчик, но, заметив меня, натянул вымученную улыбку, бросив приветственное: «Добрый вечер, Мила».

Я с недовольством цокнула языком и бросилась ему помогать — убрала туфли на стойку, подхватила брошенный на комод галстук, забрала дипломат. Что не делала никогда ни для одного мужчины и в роли домработницы не собиралась. Но у меня, если честно, возникло ощущение, что Петр сейчас сделает пару шагов и рухнет на пол — аж сердечко сдавило от жалости. Он что — каждый день в таком состоянии домой приезжает? Вряд ли его, конечно, до этакого упадка сил могла любовница довести.

— Ванна? Ужин? — засуетилась я. — Массаж? Кино-домино? Шаманские танцы с бубном?

— На последнее я бы посмотрел, — хмыкнул Петр, а затем качнул головой. — Ничего не надо, Мила. Приму душ и спать.

— А ужин? — расстроилась я.

— Я не голоден. Спасибо, — Петр двинулся в сторону гардеробной, но остановился. О чем-то задумался, обернулся ко мне: — Завтра воскресенье. У тебя есть какие-нибудь планы? — неожиданно спросил он.

— Не-а, — пожала я плечами. В воскресенье я могла делать всё, что заблагорассудится — Петр вскользь упомянул, что я могу даже машину брать для своих нужд. И я собиралась этим шансом воспользоваться — прокатиться до йога-центра, салона красоты и выпить по чашечке кофе с Алиной. Но услышав от Горского вопрос насчет завтрашних планов, тут же решила, что у меня их нет.

— Я хочу устроить завтра барбекю. К черту работу — устал, как собака. Тем более, погода обещает порадовать. Составишь мне компанию? — спросил он.

— Да, почему нет? — улыбнулась я, про себя радостно потирая ручки. Я проведу целый день с Петром! В смысле… Ну… Это для дела, да.

— Отлично, — Петр тут же просветлел лицом, отчего у меня внезапно зарделись мочки ушей. Он тоже хочет провести со мной день! Реально хочет!

В этот же момент на диванчике гитарными рифами разразился мобильный Петра — я стояла ближе, поэтому потянулась к телефону, чтобы передать его Горскому. И снова увидела на экране эту бабу! Она звонила ему. Правда, реакция у Петра на звонок была несколько… эммм… странной. Увидев, кто звонит, он раздраженно выдохнул:

— Ну что тебе опять от меня надо?

Ууууу, похоже, девица-то вне милости. Хехе. Кстати, а что ж у нее за хитрый номер такой, что в перечне звонков не отображается? Такое вообще может быть — надо у Влада спросить. Но спрашивать не пришлось…

— Да, Федор! — рявкнул в трубку Петр, а я слегка прифигела… Федор? Федор?! Его зам? — Нет. Меня нет. Ни сегодня, ни завтра. Кончился я!.. Да мне плевать! — взорвался Горский. — Если ты сам не можешь решить эти проблемы — пиши заявление. О? А, оказывается, можешь. Ну, вот и решай! — в сердцах бросил он и отключил телефон. Вообще отключил.

— Там была тетенька на экране, — не выдержав, заметила я осторожно. — Ваш зам — транс… какой-нибудь… сексуал? — ну, мало ли.

— Мой зам — идиот, — фыркнул Петр. Помолчал и добавил: — Нет, вообще, Федор — не просто мой зам, он — хороший и близкий друг. Еще с универа. Многое на себе тащит. Но… с чувством юмора у него беда. Он думает, это очень смешно… тайком поставить на свой контакт какую-то девку из Интернета и слать мне дурацкие эсэмэски. А я теперь из принципа не хочу менять его аватарку, — и он злорадно ухмыльнулся.

Я вспомнила то сообщение и поняла, что у меня с чувством юмора тоже не очень, потому что не выдержала и прыснула со смеху. На самом деле, это смешно.

— Ладно, Мила. Я всё-таки в душ и спать. Завтра увидимся, — попрощался Петр и отправился к себе.

Я кивнула ему вслед и метнулась на кухню — убрать с плиты ужин в холодильник, а еще выпить чего-нибудь кислого — чтобы стереть безобразно счастливую улыбку со своего лица.

И проснулась я с утра в отличном настроении! Даже не стала анализировать, чего это я так радуюсь — просто решила, что проведу этот день с Петром и вообще ни о чем не буду думать. О сложном и плохом подумаю, как Скарлетт О’Хара, завтра.

И знаете, что? Этот день того стоил — чтобы им насладиться!

Во-первых, мы с Петром долго завтракали на залитой солнцем веранде. И не моей стряпней — Петр самолично напек пышных панкейков и приготовил воздушный омлет. Нет, я так никогда не научусь готовить — у него это божественный дар, не иначе. Еще дольше мы пили кофе и болтали о всякой незначительной ерунде. Знаете, когда даже не задумываешься, что говоришь и зачем. И болтали на равных, будто старые знакомые, у которых так много общего, что даже заминки в разговоре не напрягают. Обсуждали новости, звездные сплетни, премьеры последних фильмов. И часто сходились во мнении.

И в этот раз я ясно видела, что Петру нравится моя компания. И да, в его отношении ко мне есть нечто особенное. Иногда он задерживался на мне взглядом, от которого у меня начинал пульс частить и в горле пересыхало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Во-вторых… Пока я за столом в беседке нарезала овощи для гриля, Петр колол дрова. О да, детка, о да! Как я при этом не отрубила себе пальцы по локоть — одному богу известно. Потому что это зрелище достойно первого места моего топа горячих эротических фантазий.

Петр, в серой обтягивающей майке и приспущенных на талии, драных джинсах, ритмично махал топором, отчего каждый мускул проступал на его рельефном теле, а по коже стекали капельки пота. Закончив, он взял бутылку, сделал несколько жадных глотков, оставшуюся же воду вылил себе на голову и тряхнул волосами. Как тот парень в рекламе, что сексуально выходит из воды, а потом что-то там шепотом бормочет про духи, благодаря которым он такой секси.

Только ради этого зрелища уже можно было сказать «До свидания» здравому смыслу и наделать каких-нибудь глупостей. Я и наделала — таки порезалась. Петр тут же оказал мне первую медицинскую помощь — то бишь, слизал с моего пальца кровь… Слизал… Мягкими, влажными, теплыми губами. Правда, затем строго отчитал, замотал мне палец по самое «не хочу» пластырем, отобрал нож, как опасное и членовредительское для меня оружие, и усадил в шезлонг — пить лимонад и любоваться цветочками. Пока он жарит мясо.

Цветочки меня не интересовали, а вот мужчина за жаркой мяса — очень. Поэтому в итоге случилось в-третьих…

Измазав руки в саже, Петр попросил ему полить из шланга. Нашел, кому доверить такое ответственное дело — из шланга я в итоге полила всё. Даже себя. Но больше всех досталось Петру: он стоял на краю пруда, и когда я нечаянно метнула в него тугой струей воды, он оступился и плюхнулся пятой точкой прямо в искусственный водоем.

Надо было его видеть в этот момент — растерянным и опешившим от удивления. Я же… Знаю, зараза, но вместо того, чтобы броситься на помощь, согнулась пополам от хохота. В отместку Петр дернул меня за руку к себе, отчего я совсем неграциозно шлепнулась в мягкий ил рядом с ним.

— Ты! — возмущенно воскликнула я и, чирканув ребром ладони, запустила в него веер брызг.

— Это война, — заявил Петр, задорно прищурив глаза, и устроил мне ответный огонь на поражение.

— Петя! Ай-яй-яй! — вопила я, пытаясь выбраться из пруда — даже не заметив, как назвала его. — Мокро-мокро-мокро! — визжала от души, уворачиваясь от водяного арт-обстрела. Наконец я выбралась из водоема и с хохотом бросилась наутек — и еще минут десять мы, как дети малые, играли в догонялки, носясь по всему двору.

Сумасшествие! Но было невероятно весело! Я уж и забыла, что можно так дурачиться. Чувствуя себя легкой, как пушинка. С пустой головой и переполненным через край радостными эмоциями сердцем. Вместе с мужчиной, который сейчас значительно потерял в возрасте и статусе.

Успокоились мы только тогда, когда из своего флигеля вышел дядя Вася и отругал нас. Вот взял и отругал. За помятые кое-где цветы и потоптанные клумбы. Переглядываясь, словно провинившиеся школьники, мы с Петром отправились в дом — переодеваться.

А затем, позвав присоединиться к нам дядю Васю, мы ели шашлыки, овощи-гриль, пили вкусную ледяную сангрию и снова разговаривали. Дядя Вася оказался хорошим рассказчиком, в арсенале которого полно потешных историй на все случаи. Жизнь его порядком помотала и потрепала, но он не растерял оптимизма и умел смотреть на порой драматичное прошлое с юмором. Честно говоря, так спокойно и душевно я себя чувствовала только рядом с ба.

Но самое приятное заключалось в том, что мы с Петром сидели бок о бок, и иногда он задевал меня то коленом, то плечом, и от этих случайных прикосновений по моему телу пробегались электрические разряды. Я млела, краснея щеками от фруктового вина, балдела оттого, что он за мной ухаживает, подкладывая лучшие кусочки, и мечтала о том, чтобы этот день никогда не заканчивался.

— Ну, веселитесь молодежь, а я пойду, — по истечении двух часов заявил дядя Вася. — Полежу немного.

— Да посиди еще с нами, Сергеич, — попросил Петр.

— Та ну хватит ужо, — отмахнулся дядя Вася и хитро подмигнул мне. Я спрятала улыбку и отвернулась.

— Ладно, — Петр встал из-за стола. — Если что — приходи.

— Посмотрим, — бросил дядя Вася, и было понятно, что не придет. Решил, значит, нам не мешать. Сводня старая. Но мне было приятно, раз такой человек, как дядя Вася, посчитал, что я — хороший вариант для Петра.

Возможно, он разглядел во мне что-то. Еще бы знать — что. Но я обещала себе ни о чем таком не думать в этот день, а он еще не закончился, поэтому…

Петя вдруг попросил его извинить и куда-то исчез — спустя пару минут двор с садом заполнили звуки музыки. Что-то танцевальное, пляжное, навевающее грезы о маракасах, пальмах, шуме океана и жарком солнце. И не успела я оправиться от удивления, как Петр уже возник прямо передо мной. В накинутой поверх футболки белой рубашке с закатанными рукавами — красивый до невозможности.

— Потанцуем? — лукаво дернув бровью, предложил Петр.

— Ты умеешь танцевать? — изумилась я.

— Я умею делать вид, что умею танцевать, — хмыкнул Петр и протянул руку. — Ну, так что?

— Вызов принят, — решительно кивнула я и сжала его ладонь. Сухую, горячую, крепкую, в которую гармонично легла моя ладошка. Петр галантно вывел меня на середину беседки и положил руку на мою талию…

«Пожалуйста… Я хочу любить… Я хочу любить тебя… И в солнечный зной, и в сильный дождь», — умолял вокалист, и я терялась в словах этой песни, гадая: они что-нибудь значат или это просто случайная вещь?

И да, Петр не умел танцевать! Но отлично умел топтаться на месте и вдохновенно изображать из себя короля танцпола. Боже, как я хохотала.

— У тебя есть недостаток! — воскликнула я в какой-то момент. — Ты худший партнер по танцам.

— У меня полно недостатков, Мила, — ничуть не смутившись, усмехнулся Петр, усаживая меня обратно за стол.

— Да? — против воли кокетливо выгнула я бровь. — И какой же твой самый страшный недостаток?

— Я не умею прощать, — вдруг серьезно ответил Петр. — За ложь, измену и предательство. Даже если они мелкие и безобидные.

— Хм, — пробормотала я, утыкаясь взглядом в тарелку. Его слова будто швырнули меня с силой с неба на землю.

Не умеет прощать… Хах. Что ж, я его могу понять.

— Что-то я устала, — бросила я, окончательно утратив эйфорию этого дня. Мне захотелось побыть одной. Спрятаться от Петра. Которому именно сейчас я не могла посмотреть в глаза — тошно стало. От себя.

За то, что обманом украла день, который мне не должен был и не мог принадлежать.

История запросов

Сонник к чему снятся сисятстые бабы

Шоу Интуиция

Как называется метелка для смахивания пыли

Кто придумал слово пипидастр

Бытовая техника заказать

Робот-домработница заказать

Почему никто не изобрел робота-домработницу

Мужчины-модели в белых плавках

Петр Горский фотки

Как в редакторе заменить голову

Как себе заменить голову

Сериал Клиника смотреть

Рецепты от шеф-повара

Кулинарные шоу

Как танцуют шаманские танцы с бубном

Прогноз погоды

I want love I want you кто поет

Что делать если провалилась в любовь

Глава 7

«Любишь совать нос в чужие дела — помни: когда-нибудь карма тебя настигнет, и ты получишь за это по жопке».

Цитаты Милы Варшавской

Заперевшись у себя в комнате, я долго бездумно смотрела в окно — на Петра, который наводил порядок после барбекю. Как порядочная домработница я должна была остаться и помочь ему. Вместо этого я сидела на кровати, обняв подушку, и перебирала в памяти всё произошедшее за последние две недели…

Понятия не имею, что за набор собственных качеств Петр считает недостатками — подозреваю, что он слишком критично относится к себе. Для меня в нем недостатков нет. В смысле… Наверняка, они есть, но из категории тех, что проявляются в рутинной жизни и с которыми можно смириться, потому что никто из нас не идеален. Но в корне, по сути своей… Чертов мистер Совершенство.

Для меня. Лично для меня. Это как зачитать до дыр романы Джейн Остин и пересмотреть по сто раз все экранизации ее романов и вдруг в реале встретить своего персонального мистера Дарси или мистера Найтли. Такого, каким он тебе виделся в девичьих радужных грезах. Я потянулась к телефону…

— Влад, привет, — бросила я в трубку, прикрыв глаза.

— Привет-привет, милая Мила, как делишки? — Влад явно пребывал в хорошем настроении и был не один — фоном я слышала женский смех.

— Я не могу это сделать, — произнесла я, созрев до единственно верного решения.

— Что не можешь сделать? — не понял Влад, но посерьезнел, услышав мой тон. И, видимо, вышел на балкон.

— Блог. Про Горского. Не могу.

— Здрасте-приехали, — выдохнул Влад. — Ты охренела? Варшавская, я уже уйму денег вгрохал в тебя, подготовил почву для запуска блога, а ты мне сейчас заявляешь, что хочешь соскочить? Причину хоть озвучишь?

— Мне нравится Петр, — вот так просто признала я.

— Твою мать, — Артемьев щелкнул зажигалкой — послышался шум выпускаемого из легких дыма. — А я тебе что говорил? М? М?!

— Да-да, ты меня предупреждал. Но… я еще не встречала таких мужчин, как Петр. Он… Влад, он абсолютно нормальный мужик без сора в избе и грязного белья в шкафу, — проговорила я измученным голосом. — А ты знаешь мое правило — я сплетница, но клеветой не занимаюсь.

— Мы же сейчас говорим о том Горском, который год судился с женой, да? — уточнил ехидно Влад. — Не ты ли плевалась тогда в его сторону ядом, как змеюка со стажем?

— Возможно, тот развод стал для него уроком, и он изменился, — неуверенно пробормотала я. — Влад, я не знаю! Не знаю! Но я ничего не нашла на него. Ничего. Он просто… классный. И он… настоящий, понимаешь?

— Да мне плевать, какой он! Мила, ты зато НЕ настоящая! И, не дай бог, Горский об этом узнает! — взорвался Влад. Помолчал. — Короче, увольняйся к едрене фене, собирай манатки и живо возвращайся в столицу. Поедешь к моей маме в Подмосковье — картошку копать. За компанию, может, свои мозги откопаешь!

— Нет, — отрезала я.

— Мне приехать и силой тебя забрать? — слышно было, что Влад не на шутку разозлился. — А я могу. На правах жениха-археолога!

— Влад, я понимаю, что ты беспокоишься за меня… И за себя. Но… Я хочу остаться здесь. Я… Мне это нужно. Чтобы в себе разобраться в первую очередь. Я знаю, что ничего не выйдет. И знаю, что рано или поздно мне придется просто исчезнуть из жизни Петра. Но сейчас у меня есть это время. Мое время. Которое я хочу провести с ним и здесь, — проговорила я, практически упрашивая Влада.

— Варшавская, короче… — Артемьев выдержал внушительную паузу. — Ладно. Этого следовало ожидать — что когда-нибудь такое случится, и ты влюбишься. Посмотрим правде в глаза, даже я, циничная сволочь, не застрахован от такой неприятности.

Я грустно хмыкнула и упрямо пробормотала: «Я не сказала, что влюбилась», но Влад проигнорировал мой лепет.

— Давай так… — неожиданно вернулся к деловому тону мой шеф. — Вот прямо сегодня ты займешься блогом и начнешь готовить первые посты. Неважно, что ты там нафантазируешь, какого перца насыплешь — главное, чтобы это был стиль Дивы. Я реально уже слишком много средств вложил в это дело, чтобы теперь дать отбой и типа, ребята, всем спасибо, кина не будет. У меня одной только рекламы под «Дневник служанки» заказано на несколько лямов! Понимаешь?

— Прикидываю, — тяжело вздохнула я.

— Не хочешь писать про Горского — пиши про того самого абстрактного миллиардера. Ты их много повидала — выкрутишься. Пусть будет этакий собирательный образ, м? — предложил мировую Артемьев.

Я почесала щеку. Хм. В принципе…

— Это я могу, — наконец решилась я.

— Вот и чудно. Насчет твоей внезапной Большой Любви… Если Горский узнает правду о Диве, он тебя не простит, — неожиданно произнес Влад, и его слова прозвучали отголоском слов Петра. — Это такой человек — я наслышан о нем.

— Знаю.

— Если у вас вдруг всё по серьезке закрутится, в чем я, конечно, сильно сомневаюсь, но всякое бывает… Тебе придется врать ему всю жизнь. Андерстенд? — припечатал Влад, выстроив какой-то фантастический концепт моего будущего. Всю жизнь! Да я пока просто… Сказала, что он мне нравится! Всё.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Влад, ну ты… — я цокнула языком. — Не забегай поперек батьки в пекло!

— Ладно. Знаешь про семь стадий принятия, да? — ехидно произнес Влад. — Ты сейчас на стадии отрицания. Я подожду, пока ты дойдешь именно до принятия, и еще раз повторю: «Я тебя предупреждал!»

— Какой ты злопамятный. И вредный, — прошипела я.

— Я реалист. А пока ты еще не ускакала вместе с Горским в страну розовых пони и единорогов, я тебе кое о чем напомню. Проверь тайную комнату, про которую ты говорила. Может, это внешне твой Горский весь из себя такой классный, а на самом деле… Ягнят в подвале режет в пользу Сатаны, — заметил Влад. С какой-то… обидой, что ли, в голосе.

— Ты ревнуешь? — озарило меня.

— Кого и к кому? — презрительно бросил Влад.

— Меня. К Горскому, — торжествующе провозгласила я. — Потому что его я посчитала классным, а тебя только говнюком зову.

— Пфф, — демонстративно фыркнул Влад. — Не надо меня задирать, Варшавская. А то приеду, заберу и отправлю на картошку. К моей маме.

— А тебе, смотрю, неймется меня со свекровью познакомить, а, Владик? — я уже откровенно ржала. В голос.

— Да, конечно, — рассмеялся Влад. — Ладно, Милка, мне пора — у меня тут дама скучает. Досье-то на Горского дальше собирать?

— Собирай, — решительно подтвердила я. — И… Слушай, особенно обстоятельства его развода проверь, хорошо? А то что-то у меня дебет с кредитом не сходится.

— Мммм, — тут Влад вдруг как-то подозрительно замялся.

— Блин, ты что-то знаешь, да? — дошло до меня. — Влад!

— Только слухи, — нехотя проговорил Артемьев. — В отличие от тебя. У тебя была переписка с женой и данные из первых уст.

— Какие слухи? — с нажимом спросила я.

— Никакие, — отрезал Влад. — Тебе досужие домыслы нужны или факты?

— Факты.

— Вот пришлю факты — тогда и поговорим, — заявил этот засранец и по-быстренькому отключил мобильный. И тем самым еще больше заронил в мою душу зерно сомнений. Хотя…

Тогда я ничуть не сомневалась в правдивости слов Марьяны, бывшей жены Горского. Она мне даже куски их разговоров присылала, записанные на диктофон. И расклад был кристально ясным. Мы общались через директ блога, и, естественно, не встречались. Но всё, о чем она писала Диве, выглядело более чем убедительно. И стандартно — таких историй у меня в загашнике имелась уйма.

К тому же… Абстрагируемся от Горского и посмотрим правде в глаза. Люди больше любят истории про пострадавших от козлов-мужей жен и верят в них охотнее. Кто будет сочувствовать миллиардеру, не правда ли? Даже если его обманули, оболгали, предали, первая реакция, скорее, будет: «Сам дурак. Так ему и надо».

Что ж, подожду досье. А пока займусь разработкой операции «Тайная комната» и накидаю первые посты. Про извращенца-миллиардера, который обманом вынудил подписать одну невинную девушку подлый контракт и заманил ее к себе домой. Якобы, служанкой. Но та девушка лишь с виду невинная и готова поиграть в эти игры…

В общем, что-то в этом роде. Потом сделаю пост про пристрастия миллиардера разгуливать по дому в белых плавках, а иногда и вовсе без них! И про ноутбук, где он хранит стремные фоточки и папку с грязными видео. Которые подсунул нашей служанке под предлогом «Не хочешь ли посмотреть вдвоем новый фильм? В моей спальне?». Хехе. Ща я Владу накатаю роман покруче всяких оттенков!

Увлекшись делом, я и не заметила, как наступил поздний вечер. Очнулась я, когда услышала стук в дверь.

— Мила? — раздался голос Петра.

Я захлопнула ноутбук и соскочила с кровати.

— Да? — я торопливо вышла в коридор.

— У тебя всё в порядке? — спросил Петр, дернув уголком рта. В немного грустной улыбке. Блин, я со своими интригами совсем забыла, что сбежала с барбекю и бросила Петра устранять последствия вечеринки. И вообще как-то некрасиво кинула, если уж честно. А ведь он мне подарил такой чудесный день!

— В порядке. Просто… — я замялась. — Перевеселилась. В плане вина. Извини, что… Впрочем… Спасибо за шашлыки, и танцы, и водные бои. Было весело. Я давно так не отдыхала, — это, кстати, честно.

— Я тоже, — тихо проговорил Петр. — Не хочешь спуститься в гостиную и дожевать шашлык под кино-домино? — хмыкнул он.

— Хочу, — отозвалась я с улыбкой. — Очень хочу.

— Идем, — и он протянул мне руку.

И в этот момент наступило мое время. Мое время с ним. Когда всё остальное не имело значения. Особенно, кто я и зачем я здесь. В этот же момент я пообещала себе, что как бы то там ни сложилось, я не причиню Петру боль. Даже если мне придется, а мне придется, исчезнуть из его жизни, я сделаю это красиво.

Чтобы у него остались теплые воспоминания обо мне. Я этого очень хочу. Не для себя. Для него. Такая вот история.

#аонмненравится

#правдивая ложь

#хочубытьстобой

***

Всю следующую неделю Петр исправно приезжал домой к семи-восьми вечера, и наше общение всё больше и больше напоминало общение не работодателя и наемной работницы, а внимательной друг к другу, заботливой супружеской пары. Правда, без интимной близости со всеми вытекающими последствиями. Что удручало.

Совместные ужины под кино-домино как-то незаметно стали нормой. Причем у нас с Петром феноменальным образом сходились вкусы, за исключением некоторых киношедевров (я не могла понять любовь Петра к саге о Чужих и Хищниках, он лишь скептически фыркнул по поводу Гарри Поттера), поэтому выбрать фильм или сериал, который устроил бы нас обоих, было легко. Тем более, Петр не любил пиратские варианты просмотров, считая, что любой труд должен оплачиваться, поэтому у него было оформлено несколько подписок на онлайн-кинотеатры и стрим-ТВ. И с таким раздольем в плане выбора мы для начала пересмотрели… черно-белые комедии Билли Уайлдера, начиная с фильма «В джазе только девушки».

И пока смотрели фильмы, между делом обсуждали всякие бытовые мелочи и как у кого прошел день. Так я узнала, что развитие бизнеса у Горского здесь идет не настолько гладко, насколько ему хотелось бы — есть те, кому очень не понравилось его появление в этом городе. И у Петра сейчас идет активное налаживание полезных связей, чтобы найти нужные ниточки, подергать за них и приструнить недовольных конкурентов, что отнимает массу времени и сил. Мои же рассказы ограничивались домашними мелочами, но Петр слушал так внимательно, будто я тут у него дома проблемы мирового масштаба решаю.

Кстати, Петр теперь оставлял на холодильнике ценные указания не в форме: «Мила, сделай то-то и то-то», а как будто с нежностью и с приколом, в сопровождении смайликов и забавных рисунков. И я каждый раз читала их как… любовные записки в школе от понравившегося мальчика. С трепещущим сердцем и улыбкой до ушей. И не выкидывала — прятала стикеры в своем ежедневнике.

Пример? Петр перевез домой фикус по имени Федя (хе-хе, Петр назвал его в честь своего зама, ага) и теперь в конце записки частенько дописывал что-нибудь вроде: «Не забудь покормить Федю и сходи с ним погулять. Только не разрешай ему приставать к дворовым ромашкам».

Забавно и мило. Вот эта его… ребячливость?

Помимо обсуждения повседневной текучки мы просто много разговаривали, но оба старательно обходили какие-то совсем уж личные темы — я держала дистанцию, боясь сболтнуть лишнего, а Петр по сути своей сдержанный человек, не привыкший трепать языком попусту. Хотя я неожиданно для себя рассказала про родителей и бабушку, а Петр поделился историями из своего студенческого прошлого, где одним из главных героев был как раз Федор.

Черт, этот Емельянов — правда идиот, и я поняла, почему фикус получил его имя, но идиот уморительный: я б с таким тоже дружила. Для себя отметила, что это яркий маркер различия между мной и Петром: у Горского есть надежный друг, дружба с которым насчитывала больше двадцати лет. И это многое о нем говорит. А у меня… Есть только Влад, и основа моего общения с ним, прямо скажем, специфическая и далекая от взаимного доверия.

Я не умею дружить. И не умею сближаться.

Потому что никому не верю.

Но Петру и в Петра мне хотелось верить. И я понимала это каждый вечер, что проводила с ним. И гадала, нет ли всё-таки здесь какого-то подвоха?

Я знала, чем Петр меня зацепил, но не могла понять, что его зацепило во мне. Ведь ясно, что симпатичным личиком и ладной фигуркой его не купишь. Даже на разовую интрижку. Всё это у Петра уже было в студенческие годы, и он этим наелся по уши. Но по какой-то причине Петр, как тот же дядя Вася, что-то во мне разглядел и почему-то включил меня в свою зону комфорта, впустил в личное пространство.

Я не могла отделаться от мысли, что я действительно чего-то о самой себе не знаю. Или не хочу знать. Например, что могу быть верной, чистой, искренней, готовой обрить колючки и сломать все свои защитные барьеры.

И при этом понимала, что поступаю далеко не лучшим образом, когда в параллель с нарастающими цунами чувствами к нему ищу способ проникнуть в тайную комнату и изучить всю его подноготную…

А чувства нарастали. Взаимно. И это не мои выдумки и фантазии — это нечто на уровне тонких эмоций и сильнейшего душевного и физического притяжения. Когда разум и логика перестают работать. Сколько раз мы теряли нить разговора, просто зависнув друг на друге взглядами!

И, о боже! Весь этот осторожный флирт и мягкие ухаживания… Обмен тайными улыбками и двусмысленными фразами… Мимолетные прикосновения и случайные объятия… Словно деликатный танец, когда оба партнера еще держат расстояние, изучая друг друга, потому что обжигались, да и спешить некуда, но уже оба понимают, чем всё закончится — бурей страстей.

Если вы когда-нибудь переживали эту романтику зарождения любви, когда так сладко и томительно ждать, когда же он сделает первый шаг, и знаете, что он его сделает и потому не торопите, то вы понимаете, о чем я.

Хотя был момент, когда я думала, что наш размеренный вальс закончится страстным танго — бурно и неприлично — прямо в ванной, где-нибудь в районе джакузи…

В пятницу Петр звякнул мне и предупредил, что немного задержится. Да, он теперь так делал — я его прямо попросила. На что Петр отреагировал странной улыбкой, будто моя просьба его очень обрадовала. Хотя просьба прозвучала, если честно, откровенной обидой — не удержалась. Как и обрадовала его моя вскользь брошенная фраза, что я его вечером жду допоздна, и если он задерживается, то я просто не буду высиживать на кухне с ужином до ночи. Радость настолько откровенно читалась на лице Петра, что я в ответ тоже растянула губы в глупой улыбке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Оказалось, он не знал, что я его ждала! Но ему приятно, что я его ждала!

В общем, Петр позвонил и попросил набрать горячую ванну. Я уже знала, что это его способ релаксации — он считал недопустимым тащить домой негатив и рабочие проблемы и был уверен, что вода — отличный способ смыть дурную энергетику.

Я набрала. Добавила всяких расслабляющих ароматических средств, взбила пену… И это показатель того, насколько я двинулась на Петре мозгами — чтобы я до такой степени мечтала откомфортить мужчину? Не может такого со мной случиться! Но случилось. В итоге так и застряла в ванной, окунувшись в фантазии: сидела на краю купальни, жамкала мыльную пену и снова представляла обнаженного Петра в этой роскошной купальне.

В этой фантазии я так же сидела бы рядом с ним, на краю ванны, и гладила его по плотным грудным мышцам, скользила кончиками пальцев по его подтянутому животу, пробегая вдоль дорожки волос, уходящих к одному из самых интересных мест на его теле… Тут я невольно задумалась, что там у Петра с размерами. Впрочем… в моих мечтах там было всё в порядке и с формой, и размерами. И я не собираюсь оправдываться за эти мысли!

Так вот, я медленно и чувственно ласкала бы его рукой и смотрела бы, как он наблюдает за мной из-под полуприкрытых век, а на его лбу от возбуждения и жара в ванной проступают бисеринки пота. Тихий, полузадушенный стон наслаждения, утробный рык, и вот я уже в воде, сижу на его бедрах, прижимаюсь к нему всем телом, а он страстно шепчет мне на ухо:

— Мила… Мила!

Эмм…

Тут я поняла, что голос из фантазии уж больно реальный — резко очнувшись от грез, я обернулась. Петр стоял в дверном проеме ванной, прислонившись к откосу и сложив руки на груди, и смотрел на меня с улыбкой. Замечтавшись, я даже не услышала, как он вернулся домой!

— О чем задумалась? — спросил Петр.

— О тебе, — ляпнула я, покраснев, кажется, до кончиков волос. Я всегда и везде могла гладко и стройно соврать, но рядом с Петром эта моя суперспособность исчезала. Он, блин, как мой криптонит для Супермена — лишает суперсил.

— Вот как, — проговорил Петр, голосом упав до низких вибрирующих обертонов. И так посмотрел, что у меня руки вспотели — иногда в его взгляде проявлялось нечто хищное и неукротимое, как древняя стихия. — Надеюсь, ты думала о том, какой я замечательный и неотразимый? — сказал он в шутку. Но я вздрогнула и чуть не кувыркнулась в купальню. Потому что, да, именно об этом я и думала. И еще кое о чем.

— Эммм… Я пойду! — подскочила я и попыталась выскользнуть из ванной.

— Куда? — хрипло спросил Петр, не сдвинувшись ни на миллиметр с прохода. Прям как тогда, когда я только приехала заступать на службу, так сказать.

— На кухню? — предложила я вполне логичный вариант.

— Мммм, ладно, — бросил Петр, продолжая прожигать во мне дыру взглядом.

Я рванула вперед, споткнулась и влетела прямиком в объятия Петра, который внезапно крепко прижал меня к себе. Поджавшимся животом я четко ощутила, как горячо у него там… в паху. И очень напряженно. И то, что ощущалось, ощущалось правильным и привлекательным размерами… Пффф, ох!

Меня слегка залихорадило, я вздернула голову вверх и воткнулась в его пристальный взгляд. Вопросительно-выжидающий. Наши губы находились в той близости, что достаточно одного короткого встречного движения, и поцелуй неизбежен, как гибель «Титаника» во льдах.

— Петя… — умоляюще прошептала я, сама не зная, чего жажду больше: чтобы он отпустил, потому что это будет моя личная точка невозврата (а я еще не всё проверила, что собиралась), или чтобы поцеловал, потому что, знаете, когда всем нутром чувствуешь, что мужчина, от одного вида которого ноги подкашиваются, тебя хочет… Этому трудно сопротивляться.

— Что, Мила? — провокационно уточнил Петр, и его руки скользнули вдоль моей талии, вверх по спине.

— Я…

Выбор за меня сделал Влад — по закону подлого жанра в это искрящее сексуальным напряжением мгновение затрезвонил мой мобильный, валяющийся на полке над раковиной. Слава богу, у меня все настройки были выставлены правильно, поэтому на экране не высветилось, кто звонит.

— Мне надо ответить, — прошелестела я и пулей вылетела из ванной. Глянула на экран — умный гаджет, распознав мое лицо, тут же показал мне глумящуюся физиономию Влада на входящем звонке. Я же, так и не определившись с тем, хорошо это или плохо, что наш момент прервал Артемьев, заперлась у себя в комнате и раздраженно рявкнула на него в трубку:

— Ты просто птичка Обломинго, Артемьев, так и знай!

— Воу-воу-воу, Варшавская! — брызгая ехидством, отозвался Влад. — Только не говори мне, что вы трахались, а я помешал.

— Я не собираюсь трахаться с Петром, — поморщилась я. — Если что и будет, то это будет красивый романтичный секс с прелюдией, шампанскими танцами и розовыми розами.

— Фу, как ванильно, — фыркнул Влад. — Я вообще туда попал или ошибся номером? Где моя Милка?

— Где твоя Милка — не знаю, а лично я едва не поцеловалась с Петей, а ты всё испортил, — заметила я.

— Петей, значит… О, а болезнь-то прогрессирует, — продолжал издеваться Влад. — Варшавская, короче, где мои посты?

— Сегодня скину — я уже сделала их с запасом на месяц. Можно запускаться.

— Ты ж моя Дива, — тут же подобрел Артемьев. — На всякий случай, контрольный в голову: я уже говорил, что ты дура?

— Да. И не раз.

— Тогда с чувством выполненного жениховского долга жду материал. Как прочитаю — маякну, покатит или нет.

— Владик, не учите мамочку быть стервой, — лениво бросила я. — Тебе понравится.

— Огонь, — одобрительно прицокнул языком Влад. — Жду новостей про тайную комнату. Меня уже самого от любопытства распирает.

— Скоро усё будет, шеф, — хмыкнула я и отключила телефон. Отбросила его на кровать и подергала себя за прядь волос. И решила, что звонок Влада был отрезвляющим и вовремя: прежде чем провалиться в любовь, я должна расставить все точки над i.

Вдруг есть подвох, и Петр прячет в той комнате что-нибудь… из ряда вон? Я тут расслаблюсь доверчиво, а он… Как тот Грей — в бандаж меня и плеткой по попе?

Тьфу, блин! Зачем я вообще тот фильм посмотрела?

#женатики

#старыекиношкирулят

#тушитеменявсемером

***

Не зря говорят: «На всякого мудреца довольно простоты» — я так заморочилась с планом, как проникнуть в тайную комнату, что сама себе усложнила жизнь. И всё равно опростоволосилась. В итоге попалась на горячем! Ну, вы помните, да, с чего началась моя история?

Итак, изучив все подходы к загадочной комнате на цокольном этаже, я вычислила, что Петр установил там биометрический замок, который открывается или при помощи отпечатка пальца, или электронной ключ-карты (она нужна для подстраховки). Вывод: мне нужна ключ-карта. Вопрос: где Петр ее хранит и как ее незаметно позаимствовать?

Несколько дней поисков, отвлекающих маневров и наблюдений за Петром, и я сообразила, что, похоже, заветный пластик болтается на связке его ключей. То есть, не то чтобы болтается… У Петра, конечно же, имелась стильная ключница — кто бы сомневался с его-то педантизмом! Значит, проникнуть в комнату я могу только, когда Горский вместе со своей ключницей находятся дома. И сделать это с наибольшей степенью безопасности можно, пока он спит. Ключи, к слову, Горский оставлял в специальном ящичке комода в своей спальне.

Еще я специально завела разговор про фазы глубокого сна и прочую лабуду, и выяснила, что Горский спит крепко, с задернутыми шторами, маской на лице и берушами в ушах — ему важно выспаться, поэтому ничто не должно потревожить его сон. Просыпается четко по звонку будильника.

При таком раскладе план вырисовывался простой и изящный: нужно выбрать день, встать раньше Петра, бесшумно проникнуть в его спальню, прихватить ключики из комода, залезть в тайник. Затем проделать данные действия в обратной последовательности.

Окей. Действуй, Мила!

Я решила, что раннее воскресное утро — самое оно для осуществления плана-банана. Петр обычно вставал в районе восьми, затем умывался и отправлялся на пробежку. Да, в выходные, если они у него были, Петр бегал по утрам. Значит, мне надо пробраться к нему не позже шести утра.

Что я и сделала. Маленькая заминка вышла в момент, когда я просочилась тенью в его спальню. Открывшаяся моему взору картина слегка так встревожила мое либидо. Ай, да кому я вру — я чуть план не провалила! Ибо…

Петр предпочитал спать… голым. Очень-очень голым. То есть, совсем. Поэтому первым, что я увидела, проникнув в его спальню, был рельефный абрис идеальной пропорциями мужской фигуры. Ничем не прикрытый — Петр спал на животе, спрятав лицо в подушке и подмяв под себя одеяло. Поэтому я открыто могла созерцать его во всем обнаженном великолепии: рельефные руки, мощная спина с глубокой ложбинкой позвоночника, плотно сбитые, упругие ягодицы с завлекательными ямочками на талии и мускулистые длинные, стройные ноги.

Природа явно не пожалела от щедрот своих, сполна осыпав ими Горского. Такое тело не прокачаешь в спортзале — это исключительно естественная гармония линий и пропорций, понимаете? Еще и улучшенная до версии 2.0 регулярными тренировками — это тоже бросалось в глаза.

Я на какое-то мгновение вообще забыла, зачем влезла в спальню Петра — просто стояла и смотрела на него, всерьез рассматривая вариант забраться к нему в кровать. Дотронуться до этого тела, вдохнуть его натуральный запах — наверняка насыщенный после сна, ощутить, какова его кожа на вкус… Ммм. Боже, дай мне сил!

Отрезвило меня воспоминание о секретарше, пытавшейся проделать такой фокус. Нет, нельзя. В случае Горского первый шаг в этом плане должен остаться за ним. А мое дело — сделать шаг навстречу или нет. Петр старомоден в некотором роде (это я уже поняла), поэтому не поймет подобного финта ушами.

Тряхнув головой — отгоняя дурман, я прокралась к комоду и тихонечко вытащила ключницу. Мышкой выскользнула наружу. И рванула на цокольный этаж.

Раз, два, три — ключик замочек отопри. Вуаля! Готово. Я на запретной территории!

Ну а дальше…

Дальше я осмотрелась и примерзла к полу, застыв в шоке. Эти ценные вещи… слишком уж напоминали приспособления для садо-мазо-игрищ. Я сухо сглотнула — не может быть!

Неужели Петр, как тот травмированный на всю голову мистер Грей, реально увлекается этими штучками? И еще интересно: а с кем он ими увлекается? А вдруг он действительно заманивает в свое логово невинных домработниц, стоит из себя этакого доброго и порядочного работодателя, очаровывает, а потом того… Сюда их приводит. И вон той плеткой по попе, что на стенке висит.

Нет, я продвинутая дама и в курсе, что сексуальные предпочтения — личное дело каждого, лишь бы всё взаимно и к общему удовольствию. Но если говорить обо мне… То я, прямо скажем, предпочитаю традиционный ванильный секс. Когда мужчина внимателен и нежен. В качестве перчика — немного властности и напористости с его стороны. Ну и знаете, всякие такие штуки, когда мужик может показать свою физическую силу — типа, приподняв под бедра и на весу — тоже заводит… Впрочем, ладно, я отвлеклась.

Факт — я пас. Я лучше Владу буду должна за срыв «Дневника служанки» и поеду к его маме копать картошку, чем…

— Что ты тут делаешь? — прозвучало в этот момент за моей спиной.

Я резко обернулась, выронив ключи, и с ужасом уставилась на Петра. Взъерошенного после сна, в наспех накинутой футболке и домашних штанах, в шлепанцах на босу ногу. Как? Почему он здесь?

— Что ты тут делаешь? — повторил Петр свой вопрос, сканируя меня пристальным, изучающим взглядом, от которого у меня выработанным рефлексом побежали мурашки по спине. Но вместо того, чтобы придумать достойную отмазку, я думала о том…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Почему ты такой красивый, а? Почему такой… настоящий? Почему такой… идеальный? Почему я влюбилась в тебя, как школьница? И почему именно тебя мне любить нельзя?»

— Я… случайно, — вот и всё, что в итоге я смогла выдавить из себя.

— Случайно, значит? — уточнил Петр насмешливо, гипнотизируя меня взглядом хищника, прижавшего к земле пойманную добычу. — А ты знаешь, как я наказываю за такие «случайности»? — и на его лице легким росчерком обозначилась порочная улыбка, а я в это мгновение отчего-то опять подумала про ту шипастую плетку…

— Петя, я сейчас всё объясню, — залепетала я, прикидывая план побега. Но Петр технично заблокировал мне выход. Оставалось только умолять. — Я больше так не буду! Я не люблю боль! Я не фанат Темы! Я не хочу! Петя, только не шлепай меня! Пожалуйста! — уже в голос бестолково вопила я, глядя на то, как он приближается ко мне грациозной походкой пантеры на охоте.

— Ч-что, прости? — Петр неожиданно остановился и растерянно уставился на меня.

— Не надо… связывать меня… и шлепать… вон той плеткой… — прошелестела я, сбитая с толку его озадаченностью.

— Мила, ты в своем уме? — спросил Петр, разглядывая меня так, словно видит в первый раз. — Эта плетка — ценный исторический экспонат эпохи Раннего Средневековья. Как и многие вещи здесь.

— Чего? — теперь пришла моя очередь смотреть на него с недоумением.

— Я коллекционер, — терпеливо пояснил Петр. — Еще со школы увлекаюсь эпохой Раннего Средневековья. Сейчас являюсь одним из признанных знатоков этого периода и почетным членом российского исторического общества. Моя мечта — открыть в столице музей на правах мецената. Я годами собирал эту коллекцию. И точно не для того, чтобы… — он поперхнулся и закашлялся. — Что у тебя вообще в голове творится?

— Ну… Эта… Я просто один фильм смотрела… — пробормотала я, теперь осознавая, какого масштаба идиоткой я выставила себя перед Петром. Вот это я называю — облажалась!

— Мой тебе совет, Мила: не смотри больше таких фильмов, — пожурил меня Петр.

— А почему ты сразу не сказал, что у тебя здесь? — обиженно заметила я.

— Вообще-то сказал. Сразу. Что здесь хранятся ценные вещи. И их нельзя трогать. Поэтому в эту комнату заходить не стоит — в ней установлен особый температурный режим. Поддерживать в порядке эти экспонаты я нанял музейного работника. Но ты всё равно влезла, — Петр нахмурился. И выглядел крайне расстроенным.

— Прости, — прошептала я понуро. — Меня сгубило любопытство. Теперь ты меня уволишь, да? Ты это имел в виду, когда сказал про наказание? — догадалась я.

— Нет. Не уволю, — помрачнел Петр. — Вообще-то я сам хотел показать тебе свою коллекцию. Просто ждал, когда… будет подходящий случай. Такой, чтобы не выглядеть совсем уж… как это сейчас говорит молодежь… ботаном-задротом, — он запнулся и как будто смущенно пожал плечами. Божечки-мамочки, я растаяла.

— Ты? Ботан-задрот? — округлила я глаза. — Боже, да я впервые встречаю человека, который хочет открыть музей! Это же… Это же… Так круто! — выдохнула я восхищенно. Нет, правда — все мои защитный барьеры в этот момент рухнули. Вместе с циничной уверенностью, что у каждого можно найти грязное бельишко в шкафу.

Я действительно, на самом деле, встретила прекрасного человека.

— Рад, что ты так думаешь, — неловко дернул уголком рта Петр. — Моя бывшая жена, к примеру, считала… Впрочем, неважно, — он резко завернул тему. И хотя мне очень хотелось узнать, что там считала его бывшая, я прикусила язык — на лицо Петра набежала туча, и я решила, что с его разводом разберусь позже. Потому что сейчас не сомневалась — с ним на сто процентов что-то нечисто.

— Так и… как ты собирался меня наказать? — помявшись, спросила я.

— Сурово, — хмыкнул Петр. — Я хочу, чтобы ты сопровождала меня на светский раут в закрытом деловом клубе. Я приблизительно представляю, что там будет, и не хочу идти один. Мне нужна группа поддержки. Вот такое вот самодурство.

— Мог бы просто пригласить, — фыркнула я.

— А ты согласна? — Петр выгнул бровь.

— Почему нет? Биту брать? — я растянула губы в широкой ухмылке.

— Зачем? — не понял Петр.

— Отгонять невест, — пояснила я со смешком.

— Ты всё правильно поняла, — рассмеялся Петр. — Но, пожалуй, обойдемся без биты. Твоего присутствия будет достаточно, чтобы я там не покусал кого-нибудь.

— Договорились, — я с облегчением выдохнула. Еще раз оглядела комнату. — А вообще… Мой план был идеальным. Как ты тут очутился?

— План не был идеальным, Мила, — исправил меня Петр с добродушной насмешкой в голосе. — Во-первых, время ты выбрала неподходящее — я на автомате в шесть утра просыпаюсь. Привычка, выработанная годами, поэтому я слышал, как ты входила в спальню.

Упс! Неловко вышло.

— Во-вторых… — продолжил Петр, якобы проигнорировав тот факт, что я видела его обнаженным. Хотя выражение его лица свидетельствовало об обратном — он явно немного стебал меня. — Мила, моя коллекция тянет на нефиговую сумму, которую даже озвучивать не стану, поэтому здесь установлена мощная система безопасности. Мне на телефон сразу приходит оповещение, если кто-то пытается войти в эту комнату. Даже если это я сам. Второй сигнал поступает на пульт охраны. Плюс здесь есть скрытые видеокамеры — при оповещении я еще могу увидеть, кто именно пытается войти. Если это не я сам.

— Черт, — больше мне сказать было нечего. — Я не думала, что у тебя тут всё так серьезно.

— А что хотела найти-то? — поинтересовался Петр с видимым любопытством.

— Комнату Синей бороды, — вздохнула я. Признаваться в дурости — так уж по полной.

— Извини, что разочаровал тебя, — хмыкнул Петр.

— Экскурсию-то проведешь? — спросила я.

— Обязательно. Только после пробежки и завтрака, — согласился Петр. — А потом прокатимся по магазинам. Понимаю, что звучит высокомерно, но мне придется тебя приодеть перед раутом.

Хах. Ладно. О том, что у меня есть роскошные вещички, да еще прямиком из Милана, Петр знать не должен. Как и то, что я прекрасно разбираюсь в том, как пустить пыль в глаза на таких мероприятиях.

Главное… Мистер Дарси ведет Лиззи Беннет на бал!

Из истории запросов

Почем килограмм картошки в Подмосковье

Шутки и приколы про свекровь

Миллиардеры тоже плачут

Кто хочет спать с миллиардером баян

Комедии Билли Уайлдера

У каждого есть свои недостатки

Гарри Поттер против Хищника кто кого

Что значит если мужчина хочет завести вместе с вами фикус

Как правильно выбрать имя фикусу

Криптонит для Супермена

Кто такой скриптонит что за автозамена

Где заказать надгробие шефу

Ограбление по-варшавски

Сказки про Синюю Бороду

Где купить мозги

Глава 8

«Потерять равновесие в жизни легко — достаточно надеть юбку-карандаш и шпильки».

Цитаты Милы Варшавской

— Кажется, этот бутик… — пробормотал Петр, потешно морща лоб и вглядываясь в показания навигатора.

Естественно, Горский, переехав в этот город, в последнюю очередь интересовался женскими бутиками (думаю, он ими вообще не интересовался), поэтому у нас с ним тут целая квест-стори приключилась — найди Милке вечернее платье согласно заявленному в приглашении дресс-коду Cokctail Attire. Я-то должна изображать из себя не сведущую в этих делах деву, поэтому Петр Алексеевич самолично провел опрос и выяснил, где можно приодеть даму на праздник. Очень пафосный праздник в очень пафосном месте.

Ну и, скажем так, первые два захода в громко названные «бутиками» магазины стоковых тряпочек ожидания не оправдали — даже Горский, по его признанию не сильно разбирающийся в женской моде, сообразил, что это что-то… не то. Я же, являясь ваще-то спецом в вопросах трендов-брендов, очень четко понимала, что это категорически не то! Ибо «лабутены» за пять тысяч рэ вызовут подозрение у любой женщины. Кстати, ненавижу эти прославленные лодочки: это не обувь — это испанские колодки для пыток времен средневековой инквизиции.

В итоге мы кружили по городу в поисках третьего рекомендованного бутика, и я уже склонялась к мысли, что если и тут не повезет, то я придумаю какую-нибудь сказку Петру и мотанусь в квартиру Влада — за своим барахлишком.

Но нам повезло. Это я определила с порога, сразу заметив на манекене подходящее платье — сдержанно-утонченное, до колена, из последней коллекции именитого Дома моды. В таком нестыдно даже в столичной тусовке показаться.

Правда, не повезло с продавцом-консультантом — губастая девица, окинув взглядом Петра, который внешне был одет очень просто, ценники считывать правильно явно не умела. Я же своим видом и вовсе вызвала у нее приступ высокомерного превосходства. С кислой рожей выслушав пожелания Петра, она принесла нам платья из старых коллекций, да еще и близко не отвечающие требованиям. Решила, видимо, что мы адресом ошиблись. Сейчас взглянем на ценники и быстренько уйдем. А если и останемся, то есть шанс слить залежалый товар. И Горский почти оправдал ее ожидания…

— Может быть, вот это? — осторожно заметил Петр, ткнув пальцем в нечто блестящее и в пол. После его комментария девица-консультант и вовсе сморщилась от презрения. Я же умилилась до сердечек в глазах — Петенька, радость моя, как здорово, что ты ни черта не смыслишь в бабских тряпках! И это правильно — разбирайся в своих костюмах и дальше строй бизнес-империю. А я сейчас разберусь с этой «продавщицей»!

— Да, может быть, — улыбнулась я, сгребла платья в охапку и решительно двинулась в примерочную, по пути бросив девице: — Вы не могли бы мне помочь?

Как только мы скрылись за шторкой, я развернулась к девице и прошипела:

— Слышь, ты, ну-ка, достань свой телефончик и вбей в поисковик имя «Петр Горский». Давай-давай, живо!

Девица, ошалев от моего наезда и оттого растерявшись, покорно последовала моим указаниям. Пара секунд и вуаля! Очень приятно было наблюдать за тем, как вытянулось лицо у «продавщицы», когда она сообразила, что миллиардер, высветившийся у нее на экране, и тот мужик в зале — один и тот же человек.

— А теперь загугли, что такое Cokctail Attirе — так, на будущее, и принеси вон то черное платье из последней коллекции, иначе я сейчас оставлю такой отзыв в рекомендациях, что владелец бутика тебя на люстре вздернет! — добавила я елейным тоном.

— Да, конечно, — пролепетала девица, мгновенно утратив спесивый вид.

— Ну, почти классика, — пробормотала я, глядя на то, как она пулей вылетает из примерочной, светясь от подобострастного желания услужить.

Девица не только вихрем принесла мне платье, но еще и Петра усадила на диванчик, чай-кофе ему принесла и едва польку-еньку вокруг него не сплясала. Мне почему-то вспомнился фильм «Красотка», но разыгрывать уже шаблонную сцену из этой мелодрамы с демонстрацией нарядов я не стала. Хватит с меня киношных отсылок — до добра они не доводят. Поэтому просто примерила черное платье и решила, что миссия выполнена.

Там же я подобрала туфли и сумочку. То есть, подобрала типа эта девица. Для Петра. Но под моим чутким руководством из примерочной.

— Что? И всё? — смешливо спросил Петр, когда я закончила с примерками. — А как насчет перебрать тысячу нарядов? Довести меня до нервного тика вопросом: «Это… или это?»

— А надо было? — хмыкнула я, глядя на то, как небрежно достал Петр карту и расплатился. Не глядя на итоговую сумму. Чем еще добавил плюсов к своей карме. Мне нравятся щедрые мужчины — не в плане денег, которые они могут на меня потратить. А в плане того, как именно они это делают. То есть, если это подарок — то это подарок. Цена и профит, который мужик с него может получить, не имеют значения. Это жест, а не подкуп. Понимаете, о чем я?

— Нет, — Петр улыбнулся, подхватывая пакеты с покупками. — Я всё равно не умею правильно отвечать на подобные каверзные вопросы.

— Типа, не выгляжу ли я толстой в этом наряде? — уточнила я, с облегчением покидая бутик под ненавидяще-завистливый взгляд девицы.

— На этот вопрос, я так понимаю, вообще нет правильного ответа, — заметил мудро Петр.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Аха-ха-ха, — рассмеялась я. — Печальный опыт?

— Женщины, — закатил глаза Петр и развел руками.

— Да ладно тебе! Это гендерный стереотип, — кольнула я его в ответ.

— Да, наверное, — согласился Петр. И тут же добавил: — Как тот, согласно которому у меня обязательно должна быть комната Синей бороды.

— Один — один, — фыркнула я.

Так, перебрасываясь шуточками и подколками, мы добрались до дома и провели еще один чудесный вечер. А перед сном, сидя у себя в комнате, я сочиняла очередные истории про гадкого миллиардера, поймавшего бедную наивную служанку в свои хитро расставленные сети. Естественно, в моей версии событий тайная комната оказалась именно комнатой извращенца со стажем, а поход по магазинам превратился в неуемное желание миллиардера, продемонстрировав богатства и власть, унизить несчастную домработницу. Впрочем, «служанка» таки не лыком шита, поэтому изящно «дала сдачи» и посадила гада в лужу.

А в следующую пятницу Петр утром дал мне только одно суперважное поручение — быть во всеоружии шика, блеска и красоты к семи вечера. Сам он тоже вернулся с работы раньше — я как раз локоны у себя крутила. Петр не стал заглядывать ко мне — отправился себя приводить в порядок.

Поэтому никто из нас не видел друг друга в разобранном виде перед мероприятием — увиделись мы уже в полной готовности ровно в семь в холле. И это было как… О, черт, ладно, опять киношные отсылки, но наша встреча перед выездом на светский раут действительно выглядела романтической сценой из «кино про любовь».

Я в последний раз критически оглядела себя в зеркале и осталась довольна: платье сидело как влитое, ювелирно подчеркивая женственные изгибы фигуры, шпильки стройнили ноги, тонкий браслет на запястье играл изысканной деталью, легкие локоны и вечерний, но сдержанный макияж дополняли образ. Невычурно, продуманно, дорого. Что уж тут скрывать: мне хотелось произвести на Петра впечатление. И очень хотелось выглядеть рядом с ним достойно — подчеркнуть и его статус, и его вкус.

Выдохнув, я подхватила сумочку и вышла из комнаты. Подошла к лестнице и… И застыла, увидев внизу Петра.

Он был одет в классический костюм, но такой, что глаз не отвести. Не от костюма. От Петра. Статный, с горделивым разворотом плеч, он стоял у подножия лестницы и едва заметно улыбался. Поймав себя на том, что неприлично долго его разглядываю, я медленно, ступенька за ступенькой, двинулась ему навстречу. Утопая в чувстве незнакомой мне доселе эйфории, потому что в этот момент Петр смотрел на меня с неприкрытым восхищением. Его взгляд деликатно скользнул по моей фигуре, задержался на ногах и взметнулся к лицу.

— Потрясающе выглядишь, — произнес Петр искренне.

— Ты тоже, — пробормотала я, вкладывая ладонь в его протянутую руку. Одно невинное прикосновение — а мне уже стало жарко. И еще этот его парфюм — туда точно какие-то афродизиаки подмешаны, иначе как объяснить мое непреодолимое желание рухнуть в его объятия и забыть про всякие там рауты. Остаться дома. И перевести наше общение на новый уровень, на котором я смогу открыто притянуть его к себе за галстук и поцеловать.

Петр помог мне спуститься и галантно распахнул передо мной дверь. Поэтому желания желаниями, а надо ехать. Все-таки это не выезд на романтическое свидание, а мое… наказание.

— Нервничаешь? — уже в машине спросил меня Петр.

— Немного, — соврала я. Потому что вообще не нервничала — больше досадовала на то, что сейчас на такого красивого Петю будут пялиться все кому не лень. И, скорее всего, те, кому лень, тоже. А во мне вдруг впервые проснулось собственническое чувство, которое я ранее тоже не испытывала ни к кому из мужчин. Из серии: «Мой! Мое!» Что угнетало: по факту, этот мужчина мне не принадлежит и не может принадлежать.

— Не нервничай — ты со мной, — мягко проговорил Петр. Но в этой обманчивой мягкости звякнула сталь. И, божечки, это прозвучало так… Будто в рыцарских романах: «Никто не посмеет обидеть мою даму».

— А там будут представители прессы? — спохватилась я, мысленно надавав себе по щам. Черт, я так увлеклась Петром, что совсем не подумала о том, как могу влипнуть, если там появится кто-нибудь из холдинга Саввы. Подписываясь под контракт домработницы, я как-то изначально не планировала походы с Петром по светским тусовкам. Я вообще не планировала, что наше с ним общение встанет и покатится гладко по каким-то совсем незапланированным рельсам.

— Нет, — качнул головой Петр. — Это деловой междусобойчик. На такие прессу не зовут, — улыбнулся он.

— Жаль, — слукавила я. — А так хотелось попасть на страницы светской хроники в какой-нибудь журнал. В красивом платье. Подружки обзавидовались бы, — разыграла я карту наивной простушки, для которой это прям вау-событие.

— Серьезно? — удивился Петр.

— Ну… да, — пожала я плечами.

— Поверь мне, в этом нет ничего хорошего, — вдруг сухо заметил Петр и нахмурился. — Только повод для сплетен и зависти.

Да. Всё так. Ярмарка тщеславия. Уж я это знаю наверняка, как и Горский. Но вслух просто промолчала. И быстренько перевела тему, чтобы убрать повисшую неприятную тишину.

— А фуа-гра там будет? — весело спросила я.

— Мила, извини, но ты слишком многого ждешь от этого мероприятия, — рассмеялся Петр. — Всё будет несколько… попроще.

— Ну и ладно — не больно-то и хотелось, — фыркнула я, и тут не соврала. Я обернулась вполоборота и замерла взглядом на отточенном чертами профиле Горского.

— Что? — спросил Петр, покосившись на меня.

— Прикидываю, сколько женщин на этом рауте захочет выколоть мне глаза.

— М? — не понял Петр.

— Потому что я твоя «плюс один», — пояснила я со смешком.

— Значит, я всё-таки неотразим, — хмыкнул с наигранно самодовольным видом Петр.

«Неотразим», — подтвердила я про себя.

И уже на входе в этот закрытый деловой клуб я оценила, насколько неотразим Петр не только в моих глазах, и что число женщин, мечтающих выколоть мне глаза, будет примерно… Все!

#фэшнизмайпрофэшн

#якрасотка

#плюсодин

***

Нет, я, конечно, понимаю, что Горский в рамках этого города равен небожителю, спустившемуся с небес. Он и в столице как бы неплохо котируется среди сливок делового и светского общества. Другое дело, что Петр и в Москве не особенно часто осчастливливает своим присутствием публичные мероприятия, поэтому его появление в принципе всегда производит небольшой фурор. Поэтому неудивительно, что его проходка по холлу клуба в банкетный зал выглядела как шествие царственной особы к трону. Разве что фанфар не хватало и коленопреклоненных поданных.

При этом Петр неуловимо изменился в лице — на месте добродушно-мягкого выражения проступила отстраненно-холодная сдержанность, а на губах замерцала равнодушно-вежливая улыбка. И еще вернулась эта подавляюще-тяжелая аура человека, который может одним взглядом пригвоздить к полу. В общем, к такому, прежде чем подойти, пять раз подумаешь: а надо ли?

Я же, опираясь на его руку и находясь на законном положении спутницы, тем не менее, вновь ощутила себя робкой школьницей, как тогда, при первом знакомстве в его кабинете, которую первый красавчик класса по непонятой причине пригласил на выпускной. И это только одна сторона обуявшего меня чувства неловкости. Вторая…

Пристальные взгляды — не только женские, но и мужские. Всем интересно было, кого это Горский притащил с собой. И если в столичных тусовках я чувствовала себя, как рыба в воде, ибо знала всю элиту поименно и в лицо, поэтому понимала, как и с кем себя вести, то здесь… Кто все эти люди? Как мне с ними себя держать? И при этом держать так, чтобы не выдать Петру в своем лице завсегдатая подобных тусовок. Дилемма, однако. По правде говоря, я только сейчас сообразила, на что подписалась!

Самое ужасное: Петр сюда приехал по делу — познакомиться и пообщаться с парой значимых фигур местной бизнес-верхушки, поэтому в какой-то момент, извинившись, он оставил меня. Что понятно: не могу же я ходить рядом с ним, как приклеенная, и слушать разговоры, для моих ушей не предназначенные.

В итоге в какой-то момент я осталась одна посреди вражеского стана, а ощущения от досконально изучающих меня женских взглядов были именно такими. В них откровенно читалось: «Кто ты, блин, такая?» Причем они ж реально не знают, кто я такая — а вдруг тоже столичная штучка и наследница какой-нибудь супер-пупер-империи? Тогда презирать меня открыто — большая ошибка. В таком случае — лучше задружиться. В этот момент у меня наступило просветление — точно! Они же тоже не знают, как себя со мной вести! А это значит…

Мила, расслабься. Твоя задача — не дать ни одного четкого ответа и создать иллюзию, что ты птичка высокого полета и у тебя есть все права на Петра. И не стоит к нему подкатывать на кривой козе, дамочки! Собственно, за этим тебя Горский и взял с собой — чтобы не оказаться в центре женских боев без правил. Вот умной девой мне никто не запрещает здесь быть.

Поэтому с исполненным достоинства видом я подхватила бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта и сделала проходку по залу, с интересом разглядывая интерьер, а за компанию и публику, пытаясь угадать, насколько внешний лоск соответствует истинному положению вещей. Потому что, знаете ли, дорогая одежка еще не делает тебя значимой персоной. И ожидаемо, что уже через пару минут я оказалась в центре активного общения с местными светскими львицами, хотя некоторые из них максимум тянули на кошек. Драных.

Но я не злая, нет. Я просто язва.

Самое забавное: очень быстро я поняла, что зря напрягалась. Да и Горский тоже. Первое… В основном все дамы здесь были при кавалерах — в разном статусе: кто жена, кто подруга, но таки заняты. И максимум, что могли себе позволить, это пустить слюни на Петра.

Второе… Скажем так, местный светский раут через пару бокалов шампанского превратился в обычные женские посиделки. Так как фуршет не предполагал наличие посадочных мест со столами, дамочки, окружившие меня, по-свойски организовали из стоящего здесь рояля столик с закусками и выпивкой. Причем закуски отличались плебейской и понятной мне простотой: тарталеточки с салатиками и мини-бутербродики с колбасой. Алкоголь больше тянул на элитку, но мои новые знакомые, молниеносно вылакав всё сладенькое, к дорогущему брюту не притронулись — послали гонца за «нормальным бухлом». Да они свои в доску!

Мужики, имеющиеся в зале, тоже уже активно выходили куда-то на перекур, где застревали на добрые полчаса, а когда возвращались — первым делом к вискарику и дальше за разговоры, по обрывкам которых можно было понять, что обсуждается нечто глобальное, в духе: что делать? кто виноват? кому достанется победа на чемпионате Европы по футболу? И в центре дискуссий — Петр, которому удавалось оставаться в кругу собеседников и при этом словно возвышаться над ними. Я краем глаза следила за Горским и, уже немного понимая его характер, видела, что он весьма доволен происходящим — значит, нужные контакты и договоренности установлены.

Ни о каком этикете и следованию надуманных правил приличия тут и речи не шло — в этом маленьком бомонде все друг друга хорошо знали, поэтому вели себя свободно и раскованно. Заявленный в приглашении дресс-код явно от балды написали — здесь мало кто ему по форме одежды соответствовал. Была даже одна девица в гламурном спортивном костюме! И, клянусь вам, я чуть от умиления бутербродиком не подавилась, когда одна из дам, матюгнувшись на «чертовы шпильки», просто сняла туфли и носочком задвинула их под рояль. И мне это чертовски понравилось!

Что еще забавнее: после первого натиска расспросов местные дивы потеряли к моей персоне интерес. Уж не знаю, что они там решили по моему поводу — я ловко ушла от конкретики, дала только понять, что не местная, но скоренько сошлись вомнении, что я себе, конечно, крутого мужика урвала — такого сложно удержать. Но можно, если… Тут я получила ворох полезных советов, как это сделать и чем себя подстраховать. И переключились на обсуждение своих мужиков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вот тут я наслушалась сплетен! Круче любых ток-шоу в стиле «Пусть говорят». Вплоть до подробностей (пардон), у кого и как стоит и что делать, когда не стоит. И про детей, и про собачек, и про кошечек тоже. Вот уж было бы раздолье для Дивы местного разлива — никаких шпиенских штучек не надо: пришла на тусовку в такой клуб и всё узнала. Кто с кем спит, кто в каком по счету браке состоит и что там дома у кого творится.

Не то чтобы такого в столичных кругах нет — есть, и гораздо в больших масштабах. Но здесь… У меня возникло ощущение, что я в деревне на лавочку вышла посидеть. Только семечек не хватало. Профессиональная сплетница во мне едва в ладоши не хлопала. Но при этом у меня осталось ощущение, что это всего лишь беззлобная болтовня уставших от рутины дам.

Если честно, в какой-то момент я окончательно расслабилась, отключила в себе саркастичную язву и просто слушала. На автомате запоминая имена и фамилии. А вдруг (ну мало ли) такая информация Петру для работы пригодится? И, потихоньку потягивая шампанское, мечтала о том, когда же уже можно будет поехать домой. Не потому что устала, а потому что…

Находясь здесь, среди толпы людей, шума и оживленных разговоров, я вдруг заскучала по тем уютным вечерам, что мы проводили с Петром. Со мной такого ранее тоже никогда не бывало — я не уставала быть среди людей. Я жила этим. Именно этим — сплетнями и тусовками. Движняком, драйвом, азартом. Я никогда не была домоседкой. Моя квартира в столице — это всего лишь место, где я сплю, ем, иногда работаю и где хранятся мои вещи, с которым я тоже легко расстаюсь.

Но сейчас я хотела домой. Не в место. А в атмосферу дома. Которая появилась рядом с Петей. Где тихо, спокойно, надежно. Где Петр ходит в домашних штанах и не выглядит небожителем. Где я могу предстать в любом, даже самом комичном виде, но всё равно останусь Милой, которая почему-то нравится Петру. К которой он внимателен и терпелив. Которой всё прощает. Потому что…

Почему?

Я не знаю. Но мне хотелось домой.

И стоило мне об этом подумать, как я поймала на себе задумчивый взгляд Петра. Он мне незаметно улыбнулся — тепло, ласково, как будто уговаривая: потерпи еще пару минут. Я улыбнулась в ответ. И тут Петр поманил меня к себе — мол, подойди, хочу тебя кое с кем познакомить.

Я отставила бокал с шампанским и направилась к нему…

Что произошло в следующее мгновение — я поняла не сразу, но факт, что я каким-то фантастическим образом споткнулась на своих высоченных шпильках (чего просто не может быть — я мастер, гуру, боженька хождения на шпильках!) и едва не кувыркнулась с них на пол. Но в последний момент меня кто-то подхватил за талию и удержал на ногах, хотя мое фиаско видели все. И по залу прокатился шепоток: «О, кто-то налакался шампусика!». Хотя я была трезва, как стеклышко!

Я обернулась и встретилась взглядом с какой-то незнакомой, сочувственно улыбающейся мне брюнеткой. Видимо, она только-только приехала сюда. Одна. Без кавалера. Плюс-минус моего возраста. Красивая. Видная. Яркая. И просто таки источающая ауру дружелюбия.

Только меня не обманешь!

Эта стерва только что подставила мне подножку!!!

— Мила, ты как, в порядке? — подскочил ко мне Петр и торопливо перехватил меня в свои объятия.

— Ды-а, в порядке, — процедила я, глядя на подлую незнакомку. Какого хрена, а? Но она одарила меня лишь еще одной милой улыбочкой, мол, ничего, дорогая, бывает, все мы иногда перебираем с «шампусиком», и перевела взгляд на Горского. И тут же засияла стоваттной лампочкой.

— Петр? — девица радостно округлила глаза, типа, только сейчас его увидела и узнала. Как же!

— Карина? — Петр слегка отстранился от меня. — Здравствуй. Не ожидал тебя здесь сегодня увидеть, — сдержанно поприветствовал он. — Спасибо, что поддержала мою спутницу.

— О, не за что! Всё бывает, — мелодично рассмеялась эта Карина, прямо-таки распространяя вокруг себя флиртообразные флюиды, на которые среагировали, кажется, все мужики в зале. — Я сама не ожидала, что приеду. Но удалось закончить с делами чуть раньше — сейчас очень крупный проект веду. И решила, что в пятницу вечером иногда всё-таки надо отдыхать, — девица моментально оказалась в центре внимания. Более того, и в центре внимания Петра тоже, ибо я сама не заметила, как эти двое уже стояли и увлеченно разговаривали, а я оказалась задвинутой куда-то на задний план.

Эй, что происходит? Это кто такая? И почему Петр с ней так любезен?

#местныйбомонд

#семкибудешь?

#вотэтоподстава

***

Так я и стояла позади Петра, пытаясь прикрутить гневные эмоции и притоптать задетую гордость. Ведь до чего хитра эта лиса! Незаметно провернула трюк с подножкой, выставив меня на всеобщее посмешище и при этом разыграв карту деликатной спасительницы, привлекла тем самым ненавязчиво внимание Петра и теперь явно наслаждается победой. А я слова сказать не могу! Иначе будет выглядеть, будто я намеренно оговариваю эту дамочку из очевидной ревности. Да еще и Петра подставлю своим некрасивым поведением.

«Ай, молодца!» — я даже мысленно поаплодировала Карине, ибо у самой в арсенале имелся не один такой трюк — в моем деле все методы и средства хорошо, как говорится. И вот мне собственные же проделки будто вернулись бумерангом в лице этой ушлой девицы. Карма?

Впрочем, сейчас важно понять, кто всё-таки эта Карина и не получу ли я вместо домашнего вечера с Петей шахматную рокировку в стиле: «Был твой мужик — теперь прям здесь станет мой». Не то чтобы Петр был моим… Но он сюда приехал со мной!

Так, так, тихо. Главное — самой не ввязываться в бои без правил. Хоть у меня и было сильнейшее желание проредить Карине пышную гриву, повыдергивав лишние волосики, я взяла себя в руки и натянула вежливую улыбку.

Прислушавшись к разговору Карины и Петра, я быстро сообразила, что, похоже, эта дамочка — та самая «архитекторша», про которую упоминал дядя Вася. Это она проектировала дом Петру и контролировала его строительство. И, кажется, Горский подумывал о том, чтобы пригласить ее поработать вместе над еще одним проектом. Собственно, именно эту тему они активно и обсуждали. Корень знакомства и отношений ясен: деловое сотрудничество.

Но у ларчика есть второе дно: очевидно, что Карина не против перевести деловое сотрудничество в интимно-горизонтальное со всеми вытекающими долгосрочными последствиями. Ну, а кто на ее месте не хотел бы? Тут тебе и мужчина хоть куда и куча перспектив для карьерного роста в довесок. Но, судя по комментариям дяди Васи, во время строительства Петиного дома у нее это не вышло — Петр тактично проигнорировал ее намеки. Но дамочка решительно настроена не сдаваться — видимо, исходя из поговорки: «Вода камень точит».

Есть ли у нее шансы?

Карина — женщина красивая и яркая, этакая роковая разбивательница сердец. По мрачным взглядам и перешептываниям моих новых приятельниц из «бомонду», я сделала вывод, что архитекторшу они эту знают и знают настолько хорошо, что сильно не любят. Ну, логично: успешная, независимая, сексуально выглядящая женщина не может не вызывать ревность и зависть. Если к ним добавить голодные взгляды мужиков, откровенно раздевающих ее этими самыми взглядами, становится понятно, что для местных девиц сия Карина — враг номер один.

А для меня?

Я покосилась на Петра, но его реакция на Карину мне осталась непонятна. Он держался с ней… ммм… приветливо? И, судя по некоторым фразам, оценил ее как специалиста. Всё.

— Кстати… — Петр, словно почувствовав мой взгляд, обернулся ко мне. — Карина, позволь представить тебе мою спутницу — Мила Варшавская. Прошу прощения, что не сделал этого сразу, — с галантной улыбкой добавил он.

Вот именно! Не сразу! Но обидеться на Петра у меня не вышло — я же сама видела, как ловко эта дамочка взяла его в оборот, мастерски закрутив в вихре разговора, куда сложно вставить фразу не по теме. Сама так умею делать.

— Очень приятно, — с сияющей улыбкой немедленно отреагировала Карина, протянув мне ладонь. — Должно быть вы удивительная женщина, раз Петр выбрал вас в качестве спутницы.

Сказано искренне, но меня не проведешь — уж этот сочащийся подтекстом яд я ни с чем не спутаю.

— А вы, несомненно, потрясающе талантливы, раз Петр доверил вам проектирование своего дома. Я каждый день не устаю восхищаться этим местом, — вернула я завуалированную шпильку, ненавязчиво подчеркнув: «Зато я живу с ним, а ты — нет».

— Оу, спасибо! Но здесь не только моя заслуга, но и заслуга Петра — работать с ним одно удовольствие. У нас сложился идеальный творческий тандем, — пропела Карина, стрельнув томным взором из-под ресниц в сторону Петра. И понимать это следовало так: «Ты — всего лишь приживалка, а у меня с ним общие интересы».

В этот момент у Петра зазвонил телефон, и он, бросив вежливое: «Прошу меня извинить — я оставлю вас ненадолго», вышел из зала. Мы с Кариной проводили его взглядом… Снова встретились глазами. И вот тут вся правда вылезла на поверхность — черты Карины исказились надменным высокомерием, которое она безуспешно попыталась скрыть за невинным вопросом:

— Чем вы занимаетесь, Мила?

— Петр мне доверил обустройство дома… Знаете ведь, как это бывает: новый дом нужно сделать своим, обжитым пространством, поэтому пока я занята этим важным делом, — ушла я от прямого ответа, причем практически не соврав. И при этом красиво ментально пнула Карину под зад: «У тебя, может, и есть общие интересы, но я всё еще живу с ним, а ты — нет. У кого преимущество?». Хе-хе. То качество, в котором я живу с Горским, естественно в данном случае не имеет значения.

— Это действительно важная миссия, — вежливо процедила Карина, верно считав мой посыл. И тут же с широкой улыбкой нанесла встречный удар: — Простите мое любопытство, но мы с Петром довольно много общались во время строительства, но я ни разу о вас не слышала…

Типа, что ж он ничего не рассказал о тебе, если ты такая важная персона в его жизни?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Мы не так давно познакомились, — отбила я. — Всего несколько недель вместе — наверное, поэтому.

— И как вы познакомились, если не секрет? — выпытывала Карина. Я, еще не подозревая о ловушке, которую она мне приготовила, опять ответила уклончиво, но снова не сказав ни слова лжи:

— Благодаря забавному недоразумению.

— Вероятно, вы произвели на Петра неизгладимое впечатление, раз он сразу предложил вам переехать к нему, — с хищной ухмылочкой, немного насторожившей меня, произнесла Карина.

— Вероятно, — осторожно ответила я.

— Кстати, хотела спросить… — Карина выдержала паузу. — Петр как раз несколько недель назад искал домработницу и интересовался у меня, могу ли я порекомендовать какое-нибудь надежное агентство. И я порекомендовала. Агентство «Хозяюшка». У него получилось решить этот вопрос? — и она замерла с торжествующим видом, откровенно демонстрирующим, что она в курсе, кто я и почему живу у Петра. И что я не более чем самозванка, которую Петр приволок сюда для вида.

Вот же гадюка! Но не восхититься Кариной я не могла — она с самого начала играла со мной и таки загнала в тупик.

— Безусловно, — отчеканила я, удержав равнодушное спокойствие на лице. — Спасибо за рекомендацию, — добавила я и растянула губы в ослепительной улыбке.

Думаешь, съела? Хрен тебе, а не победа. Пусть ты и знаешь, кто я, но факт остается фактом: тебя он продинамил, а меня пригласил на светский раут в качестве «плюс один». И я с ним по-прежнему живу, а ты — нет. Вопрос остается открытым: у кого преимущество?

Но тут случилось странное. Со мной. Я вдруг поняла, что веду себя не лучше этой девицы. Пытаюсь доказать, что ей ни черта не светит, пытаюсь по-кошачьи пометить Петра, но ведь это всё не имеет никакого значения. В действительности значение имеет только сам Петр, который больше всего хотел избежать подобных разборок. Потому что ему это неинтересно. И, думается, он не настолько глуп, чтобы его окрутила карьеристка, мечтающая урвать себе выгодного мужа. Думается…

Я опять вспомнила про наши вечерние посиделки. И каким во время них Петр был открытым, внимательным, нежным… Настоящим. И что меньше всего я хотела бы его разочаровать. Он заслуживает, в конце концов, получить свою идеальную женщину. И пускай это буду не я, но и у Карины это не выйдет, если она видит в нем лишь лакомый кусок. А не того человека, ту личность, с которой успела познакомиться я.

Мужчину, который увлекается историей и хочет открыть свой музей, у которого есть хороший друг и надежный партнер, который запросто общается с персоналом и уважает, в первую очередь, личность, а не статус, который спокойно относится к своему положению, потому что заработал его потом и кровью, который сюсюкается с фикусом, слушает британский рок, совершенно не умеет танцевать, любит черно-белые комедии и божественно готовит.

Который умеет делать красивые и романтичные жесты и ведет себя как истинный джентльмен.

Знает ли Карина его таким?

Не уверена.

Но я точно больше не стану участвовать в этом балагане.

— Петр — хороший человек, — произнесла я, глядя в упор на Карину. — Он нанял меня домработницей, но относится ко мне так, будто я лучшее, что случилось в его жизни.

— Это повод для гордости? — презрительно фыркнула Карина, махом скинув маску и обнажив полностью подоплеку нашего разговора. — Ну, потрахивает он тебя на досуге, притащил в этот клоповник — и что? Да тут на каждой второй клейма ставить негде — половина баб из бывших эскортниц. Которые сегодня все в «шанеле», а завтра — надоела и пошла вон. Думаешь, у тебя будет, как в сказке о Золушке? Так я тебя разочарую — не будет.

— Спасибо, что просветила, — усмехнулась я. — В ответ на твою заботу дам совет: не подставляй подножку тому, кто упасть не может.

— И что это значит? — фыркнула Карина, дернув подбородком — похоже, не ожидала, что я раскушу ее фокус с подножкой.

— Захочешь — поймешь, — пожала я плечами с независимым видом. А значила моя фраза только одно: если тебе плевать на чужое мнение, то и посмешищем в чужих глазах стать невозможно. Карина пыталась зацепить меня своей каверзой и вывести из себя, но не вышло. Потому что мне плевать на нее. — И, кстати, все эти «бабы», как ты выразилась, на порядок лучше тебя, добрее и порядочнее. А теперь извини, мне надо в туалет — носик попудрить, — и, приосанившись, гордо удалилась.

А когда вернулась в зал, Петр стоял возле Карины и что-то ей говорил. И говорил с очень опасным выражением на лице — равнодушно-ледяным. Отчего архитекторша как-то разом сошла с лица и заметно побледнела. Заметив меня, Петр тут же смягчился взглядом, попрощался с Кариной и направился ко мне.

— Устала? — заботливо спросил он.

— Есть немного, — кивнула я.

— Тогда предлагаю вернуться домой, — Петр подставил мне руку.

— С удовольствием, — выдохнула я, с облегчением оперевшись на его локоть. И с моих плеч в этот момент будто гора свалилась, а сверху накрыло защитным куполом.

На выходе, помедлив, я, распираемая любопытством, всё-таки спросила:

— А что с Кариной? Она выглядела чем-то расстроенной, когда мы уходили.

— Вероятно, ее расстроил мой отказ сотрудничать с ней дальше, — сухо бросил Петр.

— Но разве ты… не собирался… — я запнулась и растерянно посмотрела на него.

— Собирался. Пока не увидел кое-что, — произнес жестко Петр.

— И… что ты увидел?

— Я не хочу работать с человеком, который исподтишка ставит подножки моей девушке, — просто пояснил Петр, а у меня аж дыхание перехватило. Он назвал меня не «спутницей», а своей девушкой! И… Он всё видел!

— Но ты поначалу с ней так мило беседовал, — заметила я немного обиженно.

— Да, — Петр бросил на меня короткий взгляд. — Я дал ей шанс исправить ситуацию и извиниться, что в принципе делаю редко. Она этого не сделала. А я уже говорил — я не прощаю такие вещи. За мелкими подлостями может скрываться большое предательство, — добавил он. — Этому меня научил мой опыт.

— Понятно, — пробормотала я.

Да, может. И я это знаю наверняка, ведь Петр сейчас смотрел на самую большую обманщицу и предательницу в его жизни, которая по уши увязла в этой паутине лжи.

И которая отдала бы всё на свете за шанс это исправить.

Из истории запросов

Купить наряд Cokctail Attire

Купить лабутены

Купить настоящие лабутены

А реально можно купить лабуетны за пять тысяч рэ

На лабутенах нах…

Классическая сцена из «Красотки» с примеркой нарядов видео

Гендерные стереотипы

Женщины мем

Правила этикета

Кому нужны правила этикета

Чемпионат Европы по футболу как поддержать разговор

Куда спрятать труп соперницы

Как найти с мужчиной мечты общие интересы советы

Насколько опасен укус гадюки

Что будет если гадюка укусит гадюку

Земфира прости меня моя любовь

Глава 9

«Хочешь завоевать мужчину своей мечты — ни в коем случае не записывайся на курсы саморазвития и… мастер-классы по лепке из глины. Это работает только в кино!»

Цитаты Милы Варшавской

— Вот за что я не люблю подобные мероприятия… Много общения, много алкоголя, а есть — нечего, — заметил Петр, ловко орудуя ножом.

Он, уже переодевшись в домашнее, готовил нечто аппетитное на скорую руку. Я, подобрав волосы и тоже сменив нарядное платье на уютную пижамку, ему помогала. И плевать, что на часах почти одиннадцать. По приезде домой мы единодушно сошлись во мнении: «Надо поесть!». К тому же, лично я не страдала драмой, основанной на принципе: «После шести не есть». Если я лягу спать на голодный желудок, то в итоге просто не засну. Вот тогда будет драма. Зачем мучить себя?

Поэтому сейчас, беззаботно болтая, мы весело толклись на кухне, соприкасаясь то плечами, то задевая друг друга локтями, и обменивались впечатлениями прошедшего вечера. Словно это норма, словно это самая естественная вещь на свете — вот так готовить в четыре руки, переглядываться, смеяться.

И чувствовать, будто рядом с тобой — родной и близкий человек, с которым даже приготовление незамысловатых блюд в радость.

— Пожалуй, соглашусь, — хмыкнула я, передавая Петру помытые овощи. — Здоровому мужику, не страдающему строгорежимными диетами, тамошних закусочек — на один кусь.

— Верно. Да и есть как-то не особенно с руки, пока важные разговоры разговариваешь, — добавил Петр, откладывая нож. Переместившись за мою спину, он потянулся к верхнему стеллажу, где хранились специи. А я внезапно замерла истуканом, ощутив скользнувшее по щеке в опасной близости дыхание. Следом меня тут же обдало жаром его тела, отчего по позвоночнику пробежалась толпа щекотных мурашек. Я едва удержалась от того, чтобы не откинуться назад, в его объятия.

— Петь, еще смесь для салатов достань, — сухо сглотнув, выдавила я, неимоверным усилием воли отстраняясь от него. И, занервничав, не заметила, как именно обратилась.

— Хорошо, — почти шепотом ответил Петр и будто невзначай сжал одной рукой мое плечо. — Мне нравится, когда ты зовешь меня Петей, — неожиданно хрипло добавил он, а у меня легкое головокружение возникло.

— Мне тоже… нравится, — пробормотала я и развернулась к нему лицом. Поймала откровенный взгляд Петра, мазнула глазами по его губам и решительно выскользнула из-под его руки. Словно ничего такого двусмысленного не произошло. Потому что, по правде говоря, находилась в разобранных чувствах и всё еще не решила, имею ли я право заполучить это, двусмысленное. Хотя бы ненадолго.

На всю жизнь вряд ли получится. Не с моим прошлым.

Эх.

— Кстати, — Петр тоже тактично сделал вид, что ничего особенного не произошло, — скоро должен на пару дней приехать Федор. Я хотел бы тебя с ним познакомить.

Да, зам Петра и его лучший друг продолжал работать в столице и здесь бывал наездами. И мне очень хотелось с ним познакомиться, но я запнулась, прежде чем сказать: «Да. Конечно. С удовольствием». Из-за тона, которым Петр произнес эту фразу — в нем мне послышалось нечто интимное и проникновенное. Такой тон легко представить в предложении: «Я хочу представить тебя своим родителям». То есть… Это не простая формальность. Да и к чему бы Пете знакомить какую-то домработницу со своим лучшим другом, верно? Если это обычная домработница.

А не девушка, которую он совсем недавно назвал «моя».

Черт, черт, черт! Кажется, всё действительно катится в тартары, и наши с ним отношения — определенно прелюдия к чему-то более серьезному, а не мое разыгравшееся воображение. Это одновременно и воодушевляло, окрыляя, и пугало.

— Я буду рада… познакомиться с твоим лучшим другом, — тихо проговорила я, чувствуя, как меня начинает сжирать рефлексия.

— Хорошо. А то его от любопытства скоро растащит на кусочки, — усмехнулся Петр.

— От любопытства? — я непонимающе приподняла бровь.

— Угу, — кивнул Петр. — Всё ему покоя не дает, что тут у меня за Мила такая чудесная появилась, — и он широко и ясно улыбнулся, будучи совершенно искренним.

В его глазах я… чудесная?

— Ты мне льстишь, — смущенно пробормотала я. — Или издеваешься. Если припомнить твои японские шампуни и комнату Синей бороды, — добавила я, пытаясь снивелировать для самой себя весомость сказанного им.

— Поэтому и чудесная, — добродушно рассмеялся Петр. — Ужин готов! Мадмуазель, прошу к столу, — он галантно подал мне руку и проводил в столовую.

За ужином Петр снова рассказывал мне истории из их с Федором прошлого — я хохотала до слез. Но когда пожелала ему спокойной ночи и поднялась к себе, меня накрыло. Жестко. Осознанием, что я больше не могу оставаться рядом с Петей.

Я не могу ему врать. И больше не хочу.

Не могу, не могу, не могу!

В таком вот состоянии, на грани повышенной эмоциональности, я потянулась к телефону — мне срочно нужно было переговорить с Владом. Несмотря на поздний час, я точно знала, что Артемьев еще не спит. Тем более, в пятницу. Но он не взял трубку.

А я вдруг ощутила себя потерянной, сообразив, что по факту Влад — единственный человек, с которым я могу поговорить честно, по душам. Я не могу даже бабуле или Алине рассказать, что меня гложет. Потому что они тоже не знают всей правды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Всей правды о том, кто такая Мила Варшавская.

Артемьев перезвонил мне в субботу, в шесть утра.

— Ты офонарел? — без приветствий спросила я заспанным голосом.

— Привет, — проигнорировав мое возмущение беспрецедентно ранним звонком, как-то глухо и устало проговорил Влад.

— Эй… — насторожилась я, сразу почувствовав неладное. — Влад, что-то случилось?

— Да, — ответил Влад и подозрительно закашлялся. — Я в больнице. Поэтому не мог вчера ответить.

— Ты… ты что? — заволновалась я. — С тобой всё в порядке?

— Относительно, — бросил Влад. — На меня вчера напали. Возле нашего любимого клуба. Некритично — пара ушибов и сломанных ребер. Жить буду, — совсем невесело пояснил мой шеф.

— Бельский?

— С его подачи — несомненно, но кто ж в таком признается? Этакое ненавязчивое предупреждение — я так расшифровал этот демарш, — с сарказмом отозвался Влад.

— А где была твоя охрана? Палыч же тебе выделил людей! — воскликнула я.

— Отпустил я их — надоело с хвостом ходить. Хотел развеяться, — пробурчал Влад.

— Ты идиот? — задала я абсолютно бестолковый вопрос. И так понятно, что идиот! Возомнивший себя бессмертным, видимо!

— Мила, не надо, ладно? — неожиданно тихо, успокаивающим тоном попросил Влад.

— Ладно, — сдалась я. Смысл ругать его, если уже получил по башке. С другой стороны… Я могла понять его желание отдохнуть без вечного надзора и отключиться от разборок. — И что теперь?

— Воевать дальше, — сквозь зубы процедил Влад. — Если Бельский думает, что может действовать такими методами, то не на того напал.

— А я… я могу… — я запнулась. — Влад, а твое предложение насчет мамы и картошки еще в силе? Ведь какая мне разница, где именно строчить посты, да?

— Уже нет, — отчеканил Влад. — Мне изначально не нравилась твоя идея влезть на территорию Горского — это так, но сейчас… Сейчас это для тебя самое надежное и безопасное место.

— Блин, — ругнулась я.

— А чего это ты вдруг передумала насчет моей мамы? — знакомым ехидным голосом поинтересовался Влад, и я даже выдохнула с облегчением: раз язвит — значит, точно не сильно пострадал.

— Я… знаешь… Я думала, что… — я тяжело вздохнула. — Я всё-таки влюбилась — признаю. И не хочу обманывать Петю. Но он… Ты прав, он такой человек, что, узнав правду обо мне, не простит. Даже пытаться не стоит. А я ему нравлюсь — я чувствую это. Вижу. И, кажется, он очень серьезно настроен на мой счет. Хотя я не знаю почему, — вывалила я все терзающие меня сомнения на голову шефа. — Как я вообще могла его зацепить?

— Вот вы женщины! Любите всё усложнять, — хмыкнул Влад. — Как могла? Легко. Почему обязательно должна быть причина? Люди чаще всего нравятся друг другу без причин. Потом уже придумывают эти самые причины. И всё ими себе портят.

— Типа, любовь с первого взгляда, химия, физика и все дела? — хмыкнула я недоверчиво.

— Да без разницы, как ты это назовешь. Хоть животным инстинктом, — отмахнулся Влад. — Почему, например, ты мне нравишься, но трахнуть тебя я не хочу?

— И почему же? — фыркнула я.

— Просто потому что не хочу, — бросил Влад. — А причин и объяснений можно придумать множество — на эту тему люди вон стихи и романы килотоннами пишут, те, что поконструктивнее — научные диссертации. Нужен непременно ответ — почитай что-нибудь на досуге. Но это непродуктивная трата времени.

— А какая продуктивная? — прямо спросила я.

— Вовремя присылать мне посты — первое. Второе — оставаться с Горским. Третье… У любви нет правил, — неожиданно произнес Влад и произнес крайне серьезно. Как будто делился истиной в последней инстанции.

— Внезапно… — пробормотала я, донельзя удивившись. — Есть что-то, что я не знаю о тебе?

— Есть до фига всего, что ты не знаешь обо мне, — заметил Влад. — Но вариантов всего два: или бороться за свое счастье, или нет. Всё. Остальное — отговорки, не имеющие значения.

— У тебя там третий глаз, что ли, открылся после нападения, и ты прозрел? Столько умных мыслей за пару минут! — хмыкнула я.

— Мне тридцать семь — достаточно, чтобы подкопить немножко дельных мыслишек, — бросил Влад. — А вообще — я тебе не подружка, которой в жилетку плачутся. Не впутывай меня в свою фигню с Горским. Поэтому четвертое — держи рот на замке, пока вся эта хренотень с Бельским не закончится. А там уже делай, что хочешь.

— Влад?

— М?

— Ты лучше какой-то там подружки, — со смешком заметила я.

— Я так счастлив слышать это — аж кровь из носа брызнула, — съязвил Артемьев. Пауза. — Твою ж, у меня правда кровь носом пошла… Всё, пока, Милка. До связи.

— Береги себя, — едва успела проговорить я прежде, чем Влад сбросил звонок.

Я откинула телефон и плюхнулась на кровать, раскинув руки. Уставилась в потолок. И всё прокручивала в голове фразу Влада: «Или бороться за свое счастье, или нет».

Так что, Мила, сдаешься или нет?

Нет!

Раз уж мне повезло, и я встретила такого мужчину, как Петр… Я должна рискнуть. В конце концов, из любых правил есть исключения. Петр не прощает ложь и обман? Но если он узнает меня лучше, если я узнаю его лучше… Может, у меня появится шанс?

Шанс сказать ему: «Люблю тебя».

#ночнойдожор

#улюбвинетправил

#мойдругВладик

***

В эту субботу Петр разрешил мне поспать подольше — в качестве компенсации за потраченное на светский раут время, поэтому я могла поваляться в кровати. Но раз уж Влад всё равно не дал мне этого сделать, да еще ошарашил новостями… Снова я точно не засну. Поэтому, услышав шум с первого этажа, я оделась, быстро умылась, кое-как собрала волосы в неряшливый пучок на макушке и спустилась на кухню. Петр, при полном боевом костюмном обмундировании, стоял, прислонившись к холодильнику, и бездумно смотрел на кофеварку в ожидании крепкого кофе.

— Доброе утро, Мила, — поприветствовал он меня, тепло улыбнувшись. — Ты чего так рано встала?

— Ай, — вздохнула я, залезая на стул возле барной стойки. Мол, не спится. — Приготовить тебе завтрак? — уточнила следом, не заметив на столах ничего съедобного.

— Обойдусь кофе, — отмахнулся Петр. — Отдыхай сегодня. Срочных поручений у меня нет. А погода вроде намечается хорошая. Проведи время с пользой и удовольствием, — добавил он и нахмурился.

— А ты? Опять все выходные работать? — верно считала я появление мрачной тени на его лице.

— Да, — Петр потер указательным пальцем переносицу. И безрадостно подтвердил: — Опять работать.

Уж не знаю, что на меня нашло в этот момент — не в праве я диктовать Петру условия, но, глядя на его замученный донельзя вид, во мне вдруг проснулась решительная женушка-командир, которой пришло время взять контроль над ситуацией в свои руки.

— Так не годится, — заявила я, слезая со стула и приближаясь к нему. — Петя, нельзя всё время только работать. Я понимаю, это твой бизнес, ты вложил в него уйму сил, и сейчас очень важный и сложный период, но так и до инсульта с каким-нибудь инфарктом допрыгаться недолго.

— Хм, — Петр неопределенно хмыкнул, выпрямился и встретился вопросительным взглядом с моим озабоченным.

— Петя, ты же умный человек и сам понимаешь, как это работает, — продолжила я убежденно. — Будь у тебя хоть 48 часов в сутках, тебе бы и их не хватило. Потому что таковы законы: работы всегда будет больше, чем ты успеешь сделать. Но работа ради работы — это крысиные бега. Отдыхать тоже надо. Получать удовольствие от жизни. Тем более, с твоими возможностями. Иначе зачем оно всё это?

— Зачем? — Петр грустно дернул уголком рта и пожал плечами. — Не знаю, — неожиданно честно ответил он. — Может, за тем, что я сам не помню, что значит «отдыхать и получать удовольствие от жизни». Да и не с кем, — и он вперился в меня внимательным взглядом.

А меня окатило пониманием, как ушатом ледяной воды! Я вдруг прочувствовала всю тоску, вложенную в последнюю фразу, всё Петино одиночество. И это тот самый ужасный сорт одиночества, когда в постоянном окружении людьми, в постоянном общении с ними, ты по-прежнему остаешься один в поле воин. И чтобы забить эту пустоту, это одиночество просто делаешь, что должен: в Петином случае — работаешь. Потому что есть люди, которые могут делить свою жизнь на работу и радости отдыха, как я, к примеру. А есть такие, как Петя — им для того, чтобы наслаждаться благами жизни, нужен человек, ради которого это хочется делать.

Петя попросту не умеет жить для себя и ради себя!

И это очень плохо — потому что рано или поздно такие люди ломаются с громким и сухим треском. Им обязательно нужна поддержка, якорь, некий балансир. Человек, на которого можно направить вектор заботы, любви, внимания. Ориентир.

Вау. Вот это открытие!

И я не я буду, если не попытаюсь это исправить. Возможно, это и есть мой шанс. У меня появилась цель!

— Так, — я с воинственным видом протянула руки к его галстуку, уцепилась пальцами за узел и ультимативным тоном произнесла, глядя Петру в глаза: — У тебя сейчас есть два варианта: первый — ты меня увольняешь за наглость, нарушение контракта и своенравность. Второй… — я замерла, на секунду сбившись с мысли — забыла, как на меня действует близость Петра. Особенно, когда его губы находятся на расстоянии поцелуя.

— Второй? — Петр приподнял бровь, лукаво усмехнувшись, как бы подначивая, а его руки в этот момент скользнули по моей спине и естественным образом легли на талии. Словно им там самое место. Словно он сто раз так уже делал, и ему дозволительно. По ощущениям — да, так и есть!

— Второй… — прошептала я, упиваясь интимностью момента. Боже, Петя просто положил по-свойски руки на мою талию, а у меня от восторга звездочки с искорками заплясали перед глазами. — Ты сейчас переодеваешься, мы нормально завтракаем и придумываем план на все выходные. Точнее… — я прищурила один глаз, — я придумываю, а ты отключаешь мозг и просто отдыхаешь.

— Интересный выбор вариантов, — проговорил Петр, чуть сдавив мои бока и притянув к себе еще ближе. Почти вплотную. — Даже не знаю, какой выбрать, — его голос завибрировал соблазнительными обертонами. — Тот, при котором я снова останусь один в большом доме, и никто больше не будет мыть полы моим шампунем, устраивать локальный апокалипсис во время уборки и кормить недоваренными или переваренными блюдами…

— Хэй! Что за наветы? — я округлила глаза от возмущения. — Ты, между прочим, хвалил эти блюда! И я справляюсь с обязанностями — дома чисто! Никаких апокалипсисов!

— Ммм, — промычал Петр, пряча хитрую улыбку.

— Ты меня троллишь? — у меня аж лицо вытянулось от изумления.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Угу, — кивнул Петр.

— Петя, как тебе нестыдно? — с наигранным укором произнесла я, укладывая ладони ему на плечи.

— Нестыдно, — качнул головой Петр, уже крепко прижимая меня к себе и неожиданно зарываясь носом в мои волосы. — Второй вариант. Мила, я выбираю второй вариант, — прошептал он мне на ухо. — Я не хочу ехать на работу. Я хочу выходные и твой мега-план.

И это прозвучало так уязвимо, так искренне, что я тоже крепко обняла его в ответ, спрятав лицо в изгибе его шеи. В этот момент мне хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность. Потому что оно было круче и мощнее любых высказанных вслух признаний. Да и какие тут нужны слова — и так всё понятно: мне только что предложили забыть про статус домработницы и перейти совсем иное качество.

Моя девушка.

Так Петр вчера меня назвал — и это была не оговорка. Более того, я только что поняла, что Петр сделал свой первый шаг и передал инициативу — мне достаточно дотронуться до его губ, и весь уик-энд мы проведем в постели. И да, я так этого хотела!

Но…

Но еще больше мне хотелось немножко растянуть эту прелюдию и подарить Пете два дня обычных радостей. Подарить отдых с человеком, ради которого хочется отдыхать. Поэтому я, приложив неимоверные усилия, отстранилась от него и строго произнесла, ткнув в его грудь пальцем:

— Ты — переодеваться, я — готовлю нам роскошный завтрак.

— Ты? — выгнул бровь Петр.

— Да, Петя, я, а будешь ерничать — получишь по лбу! Может, я и не настолько талантлива в плане готовки, как ты…

— Мне плевать, — вдруг произнес Петр, подался вперед и, подхватив меня за талию, приник к моим губам…

И, черт побери, это был самый волнующий и сводящий с ума поцелуй в моей жизни!

Мягкий, чувственный, уважительный. Да-да, уважительный. Петр не подавлял, не забивал меня властностью и правом вести — он говорил. Он говорил через этот поцелуй, как много я для него значу, как сильно он меня хочет, но что право ответить на это желание, утолить этот голод остается за мной.

Я люблю целоваться. Даже если знаю, что с этим человеком нет будущего, и это роман на одну ночь, я всё равно целуюсь. Мне интересно ощутить вкус губ мужчины, понять, что у него за характер. Через поцелуй многое открывается. Петин поцелуй лишь утвердил меня в мысли, что он — необыкновенный.

Легкое касание, вдох, опять касание — как занырнуть на глубину с головой. Этот поцелуй нельзя было прочувствовать до точки невозврата, когда страсть накрывает цунами, и ты уже безвольно сдаешься. Он был едва уловим, он убегал от меня, но возвращался, накрывая теплой волной, заставляя трепетать. Нервничать. Я таяла.

И в памяти немедленно всплыли строчки, которые я когда-то написала, будучи еще юной и восторженной особой, исполненной романтики и жажды любить и быть любимой:

«Давай! На глубину. Поймай меня на самом дне. Прильни губами. Мне не хватает кислорода. А тебе? Нам на двоих должно хватить дыханья…

Всплывем — утонем. Безразлично. Ведь ты со мной. Дыши со мной. Здесь, в толще вод, под прессом неба мы остаемся тет-а-тет. Плыть по течению — уже неплохо, но можно поломать шаблон. Забыть про мир реальный, про заботы… Здесь, под водою — тишина. Есть только ты. Есть только я.

Сердечный ритм — почти притухший. И вот уже кружится голова. Целуй меня, целуй. Еще мгновения есть у нас.

Останемся? Всплываем?

Решай.

Я жду тебя на глубине».

Но Петя не дал мне утонуть и захлебнуться в этом поцелуе.

Секунды, минуты… мгновения! Головокружительно-стремительный взлет в небеса и медленное возвращение на землю, в пределы дома, в пределы залитой солнцем кухни. Острое покалывание электрического тока в кончиках пальцев, пульсация крови в висках и одна мысль: «Петя! Петя меня целует!»

И вот он уже отстранился от меня, мазнул губами по щеке и прошептал на ухо:

— Мне плевать, как ты готовишь. Важно, что это ты и готовишь для меня.

И Петр, оставив меня стоять в полной растерянности на кухне, вышел, отправившись к себе — переодеваться.

А я еще какое-то время стояла, прижав указательный палец к разгоряченным губам, с совершенной пустой и легкой головой.

Со счастливой до неприличия улыбкой, которая сиянием могла поспорить с солнцем.

#работаневолк

#когдаслованенужны

#любовьмоя

***

— Смотри, что я нашла! — радостно воскликнула я, показав Пете экран телефона. — Сегодня в одиннадцать на новом стадионе состоится матч по регби!

Мы сидели на веранде, под лучами утреннего солнца и, не замечая бега времени, неторопливо завтракали. Болтали, обмениваясь многозначительными взглядами, флиртовали. И в какой-то момент сила взаимного притяжения оказалась сильнее нас — я просто обнаружила себя сидящей с удобством у Петра на коленях. Он деликатно обнимал меня за талию, изредка пробегаясь кончиками пальцев вдоль моей спины — приятно до невозможности. А я серфила по Интернету в поисках нестандартных развлечений. Правда, получалось у меня это из рук вон плохо и долго — я то и дело отвлекалась на Петю, его губы, которые так и просились на поцелуи.

А разве можно отказать себе в таком удовольствии, когда тебе дали полный карт-бланш на поцелуи?

Поэтому мы целовались. То нежно и кокетливо, то горячо и страстно. Но, балансируя на грани острого возбуждения, я как-то умудрялась держаться за рассудок и данное себе обещание устроить Пете веселые выходные. Петр же, видимо, не зря получил свое имя при рождении (которое означает «камень, скала, кремень») — он с лукавым видом дразнил меня, распалял, но при этом с выдержкой самурая не переходил границ. Хотя я буквально попой чувствовала, насколько огромной выдержкой он обладает — натянутые в районе паха легкие брюки буквально не оставляли пространства для воображения.

— Мммм, — протянул нечто невнятное насчет матча по регби Петя и втянул меня в очередной головокружительный поцелуй. Сладко, сладко, сладко… И эти напористые, жесткие губы, которые вмиг могут становиться такими нежными и податливыми. Мммм!

— Тебе это нравится! — осенило меня. — Дразнить и провоцировать!

— Угу, — не стал отпираться Петя. — Потом вкуснее будет, — добавил он двусмысленно и переспросил: — Значит, мы идем на регби?

— Да! — загорелась я. — Давай! Я, правда, ни черта не понимаю в этом виде спорта. Знаю только, что в него играют здоровенные, брутальные мужики. Они бегают по полю, дерутся толпой и кидаются мячиком.

— Поверь мне, этого достаточно для понимания игры, — усмехнулся Петр. — Что еще?

— Еще… — я полистала ленту на телефоне. — В четыре часа в какой-то творческой мастерской состоится мастер-класс по лепке из глины! Хо-хо! Никогда такого не делала. Пойдем? Можем разыграть сцену из фильма «Привидение»!

— Чтобы разыграть эту сцену, мне для начала придется немножко умереть, — заметил с ухмылкой Петр.

— Ты слишком формалист, — отмахнулась я. — А вечером… О! О! О! — оживилась я. — Вечером в одном из пабов будет камерный концерт местной рокабилли-группы! Предлагается пить пиво, слушать музыку, танцевать и ловить лучи позитива! Идеально. Идем?

— Я весь в твоем распоряжении, — согласно кивнул Петр. — Но помни: мои танцы — это оружие массового поражения. Нас могут выставить из клуба. За неподобающее поведение, — предупредил он с серьезным видом.

— А мне плевать, как ты танцуешь. Главное — это ты и делаешь ЭТО со мной, — вернула я Петру его фразу, многозначительно акцентировав слово «это».

— Ладно, — он огладил широкими, горячими ладонями мои бока, с легкостью подхватил на руки и встал. — Тогда надо ехать. Если мы хотим успеть насладиться видом бегающих по полю здоровенных мужиков, — прозвучало немного… саркастично.

— О да! Петя, честное слово, обещаю не сильно наслаждаться, — фыркнула я от смеха. Петя же в отместку совершенно по-хулигански укусил меня за кончик носа, поставил на ноги и потянул за собой.

— Кстати, — Петр притормозил на секунду, бросил быстрый взгляд на меня и продолжил, — мне нравится твой план на день, но он вышел очень бюджетным. Вообще-то, мы можем хоть сейчас махнуть в столицу и там гульнуть. Или… закатиться на побережье в крутой отель со всякими спа и прочими прелестями. Дажеслетать заграницу. М?

— Шо я там не видела — в ваших заграницах, а спа и дома устроить можно — легко причем, с твоей-то купальней, — отмахнулась я, презрительно скривив губы. — Регби, глина и рок-н-ролл — так отрываются настоящие тусовщики!

Петя в ответ лишь улыбнулся и коротко поцеловал мое обнаженное плечо. И знаете, что? За такую улыбку и это трогательное прикосновение к плечу губами и душу продать не жалко, потому что в них прозвучало самое искреннее: «Спасибо».

Спасибо за то, что меня не волнуют, какие возможности есть у Петра — меня волнует только одно: показать ему, как здорово можно проводить время вместе даже «очень бюджетно». Ведь смысл — не в деньгах и возможностях. Смысл в том, чтобы весь день держать его за руку, заглядывать в его улыбчивые серо-голубые глаза, ловить мимолетные поцелуи и любоваться тем, каким Петя может быть доступным и открытым. Смысл — покрасоваться перед ним в воздушном цветастом сарафанчике, ничуть не думая о том, что на тебе нет макияжа, а волосы собраны в хвост, но твоей естественности, твоей улыбки и твоего смеха достаточно, чтобы быть для него самой красивой и желанной.

Смысл в том, чтобы вспомнить — когда-то я действительно была такой: романтичной, слегка сумасшедшей и радующейся каждой мелочи. И, оказывается, такая я еще есть. Еще существую.

Рядом с Петей.

Абсолютно безумный день! Тот, что я каждой деталью, каждым нюансом сохраню в своей памяти и не раз вернусь к нему воспоминаниями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Запомню, как мы долго кружили на машине в поисках парковки, а потом еще дольше блуждали вокруг стадиона, потеряв ориентир главного входа. Как держались при этом за руки, хохотали, когда в очередной раз сообразили, что снова заплутали и запутались в указателях, хотя в конечном итоге оказалось, что всё просто и понятно, а мы невероятно и кретинически тупим.

— Нужно взять пиво и хот-доги, — заявил Петр, наконец купив билеты на первые ряды. — Никто не ходит на матчи без пива и хот-догов.

— Ееее! — одобрила я, помахивая зацепленным по дороге у волонтеров флажком. — Россия — вперед! — проорала следом. — Даешь пиво и хот-доги!

— Мила, сегодня не играют наши. Это юношеская лига, и сейчас на поле встретятся Португалия и Грузия, — исправил меня Петр, ничуть не мешая мне скакать вокруг него козой и дурачится. Он остановился у кассы мини-кафе и сделал заказ.

— Да? — удивилась я. — А за кого ж тогда болеть?

— Ну… — Петя пожал плечами, протягивая мне пластиковый стакан с пивом. — Болей за тех, на ком форма лучше сидит.

— Дельное предложение, — согласилась я и, клацнув зубами, цапнула у него прямо с рук жирный кусок хот-дога. — Ай, блин! Горячо!

— Мила! — Петя, не успев меня остановить, цокнул языком и глаза закатил. — В чем дело? Тебе пять лет, что ли? — но при строгости тона его глаза при этом смеялись.

— Ну-у-у… нет, — фыркнула я. — По крайней мере, восемнадцать, раз ты купил мне пиво.

— Оно безалкогольное, — спустил меня с небес на землю Петя. — Одиннадцать утра так-то. И я за рулем. Еще успеем накидаться спиртным.

— Ага, мне нравится ваш настрой, товарищ Горский, — растянула я губы в озорной ухмылке. — Идем-идем-идем! — заторопилась я, услышав оживление на стадионе. — Матч начинается!

Честно говоря, наблюдая за игрой, я вообще ничего не поняла, даже когда Петя попытался объяснить мне правила. Единственное, что меня поразило до глубины души…

— Это юноши?! — изумилась я, глядя, как на поле бегают здоровые лоси, рядом с которыми Петр — нежная фиялка.

— Мммм, да, — хмыкнул Петя.

Впрочем, я соврала. Было еще кое-что, отчего у меня глаза на лоб полезли от удивления…

— Почему он держит его за попу? — воскликнула я, когда один лось подошел к своему такому же собрату-лосю по команде, пристроился позади него и внезапно прихватил его за пятую точку.

— Это поддержка, — пояснил мне Петя. — Чтобы этого игрока не сдвинули с места.

— Чудно! — прокомментировала я с набитым ртом, совсем не изящно дожевывая хот-дог. Может, конечно, атмосфера стадиона и матча так повлияли, но мне он показался божественно вкусным. Как и безалкогольное пиво, хотя я всегда считала, что сей напиток в такой вариации — от лукавого.

— Мила, не уделайся кетчупом, — тоном заботливого отца заметил Петр и сунул мне в руки свой хот-дог. А также салфетки.

— Я постараюсь, папочка, — хихикнула я.

— Нарываешься? — Петя прищурил правый глаз.

— Да!

Он наклонился и коротко чмокнул меня в губы.

— Ммм, поцелуй со вкусом кетчупа и сосиски, — промычал Петр. — Как романтично!

— Сам виноват, — отбила я.

Так, перебрасываясь шуточками, мы досидели до конца матча. И вот, что еще врежется в мою память ярко и сочно — как мы на выходе синхронно притормозили, едва заслышав первые аккорды Muse «Starlight». Обернулись и рванули назад — по завершению матча на стадионе выступила группа, сыграв несколько каверов. И почему-то это были каверы Muse. Исполнили не то чтобы очень профессионально, но задорно — нам с Петей хватило, чтобы зарядиться на полную. Причем я танцевала, а Петя просто стоял рядом, мурлыкал слова песни себе под нос, отщелкивая ритм пальцами, и смотрел на меня.

Запомню я и наш мастер-класс по лепке глины. Кстати, вот вам совет: если вы собираетесь очаровать мужчину своей мечты и не уверены в том, насколько развито у него чувство юмора, не надо тащить его в творческие мастерские, чтобы лепить из глины тарелочки и чашечки. Рискуете травмировать его психику!

Во-первых, на такие мероприятия в основном приходят пропитанные насквозь чувством прекрасного, одухотворенные дамочки бальзаковского возраста, украшенные самодельными брошечками и бусиками, и Петя среди них смотрелся весьма комично. Хотя я оценила его выдержку и умение сохранять на лице непринужденный покерфейс.

Во-вторых, я убедилась, что у меня в этом плане руки растут из жо… В общем, не из правильного места, предназначенного для создания изящных рукотворных объектов. Несчастная плошечка для фруктов в моих руках так и норовила превратиться в уродливый горшок с отваливающимся днищем. Даже руководитель мастер-класс растерялась перед моим несомненным талантом ювелирно портить материал. И опять-таки плюс тысяча к карме Петра и его умению сохранять невозмутимость. Глядя на мои потуги, он лишь один раз добродушно заметил:

— Думаю, это был первый и последний опыт лепки из глины в твоей жизни.

И я не могла с ним не согласиться — однозначно! Причем, знаете, что обидно?

У Пети в результате вышла совершенная формами ваза — ровная и четкая линиями. Без единого косяка. Руководитель мастер-класса аж засыпала его комплиментами, когда выбирала вместе с ним подходящий цвет для глазировки. И пообещала, что его ваза будет готова через неделю, она сразу же позвонит ему, можно ваш номер телефона?

— Можно мой номер телефона, — встряла я с елейной улыбочкой. — Ибо за вазой приеду я.

— Да-да, конечно, — тут же скисла эта возвышенная тетя и уже без особого энтузиазма записала мой номер.

Я же свою неказистую плошечку даже не рискнула превращать в готовую посуду. До того момента, пока Петя не подошел ко мне сзади и не положил свои руки поверх моих. Вместе со мной он принялся исправлять мой шедевр, незаметно превращая его в аккуратную тарелочку для фруктов. Ох, как я понимала в этот момент окружающих нас дам, которые явно ненавидели меня всей душой!

Потому что это выглядело безумно красиво и романтично.

Чувствовалось также.

Я млела и лыбилась, плавясь в объятиях Петра, ведомая движением его рук. И ощущала себя на седьмом небе от счастья.

— Ну что? — Петр расплатился за мастер-класс и вывел меня из умиротворенного сумрака творческой мастерской на улицу, к машине. — Предлагаю поужинать, поставить тачку на прикол дома и поехать на концерт.

— Одобряю, — кивнула я. — За компанию переоденемся — сегодня ты узришь рок-н-рольную Милу!

— Хм, — Петр склонил голову набок, оценивающе меня оглядев. — Заинтриговала.

— Петя?

— М?

— Ты классный, — выпалила я. И прижалась к его губам. Он удержал меня, продлевая поцелуй. И сквозь него прошептал:

— А ты лучшее, что случалось со мной за последнее несколько лет. Я рад, что нашел тебя, Мила.

#регби

#глина

#ирокнролл

***

— Та-дадада! — провозгласила я, спускаясь по лестнице в холл в обтягивающих скинни и провокационной рубашке цвета хаки с выложенным стразами черепом на спине — мои любимые вещички для загулов. Они со мной через огонь, воду и водку прошли. Волосы я распустила, а на лицо нанесла дерзкий макияж — как раз подходящий случай.

— Хм, так вот как выглядит рок-н-ролльная Мила, — хмыкнул Петр и одобряюще цокнул языком. — Хороша.

— Ты тоже ничего, — великодушно бросила я, заметив на Пете идеально сидящие брюки… в мелкую клеточку. Вкупе с обычной черной футболкой и накинутой поверх кожаной курткой смотрелось весьма и весьма привлекательно. — Не думала, что ты носишь брюки в клеточку.

— Носил. Когда-то я был молодым и считал себя первым стилягой в университете, — усмехнулся Петр. — Скажем так, теперь я понимаю, что это было ошибочное мнение.

— А-ха-ха! — рассмеялась я, подхватывая его протянутую руку. — А затем ты повзрослел, стал серьезным дяденькой и переоделся в стильные и строгие костюмы.

— Типа того. Но я рад, что у меня появился повод надеть брюки в клеточку и кожаную куртку, — произнес Петр, распахивая передо мной дверь.

Ох, а как я этому была рада — чуяло мое сердечко, что Петя в душе тот еще рок-н-ролльщик. Да только погребенный под рутиной повседневных дел и запертый на сто замков офисным дресс-кодом. Мелькнула мысль, что надо бы такого Петю почаще выгуливать.

В пабе было тесно, шумно, душно. Сюда явно натолкалось народу больше, чем могло вместить в себя помещение. К барной стойке не пробиться — на ней, как грозди винограда, висели страждущие заполучить алкоголь. Все столики заняты. Маленькую сцену за толпой вообще не видно.

Кажется, это была не очень хорошая идея поехать на концерт… Но едва я об этом подумала, как Петр, прижав меня к своему боку, чтобы меня не толкали, поднял руку вверх и щелкнул пальцами. К нам тут же подскочила невесть откуда взявшаяся администратор паба — Петр наклонился и что-то ей сказал. Она кивнула и повела нас за собой — к шикарному столику, который я сначала не заметила. Он удачно располагался на огороженном от публики возвышении, прямо возле сцены.

— Это какая-то магия? — выгнула я бровь, плюхаясь на мягкий кожаный диванчик.

— Да, — кивнул Петр с почти серьезным видом. Почти, если бы возле его глаз не собрались смешливые лучики-морщинки. — Называется: «Бронь столика». Очень простая магия — у тебя тоже получится. Находишь номер паба, звонишь заранее и заказываешь столик на двоих.

— Когда успел… — пробормотала я. И тут же пихнула его в бок со словами: — А вообще! Ты немного тролль и язва!

— Это я с тобой немного, обычно — очень много, — хмыкнул Петр. Я покосилась на него и незаметно улыбнулась. Потому что мне нравится! Сама такая.

Мы заказали пива (теперь уже нормального, с алкоголем) и закуски. Я удобно устроилась в Петиных объятиях и в ожидании концерта принялась расспрашивать Петра, насколько стилягой он был в универе. Петя так ярко живописал свои модные эксперименты, что я хохотала до слез. И мне это было очень знакомо: сама по юности лет грешила странными нарядами и прическами, которые до сих пор вспоминать стыдно. Люблю людей, которые умеют посмеяться над собой. Самоирония — хорошее качество. Для меня признак — умного человека.

Наконец на сцену вышли музыканты во главе со своим фронтменом. О, и вот тут у нас появился новый повод для утирания слез от смеха. Парнишка, точно возомнивший себя Элвисом, не меньше, являл собой воплощение самолюбования. Причем выглядел так, что его хотелось обнять, накормить и поплакать. Но, надо сказать, стоило ему ударить по струнам гитары и запеть, как атмосфера вокруг него изменилась. Сразу стало понятно, что это часть образа, и образ прекрасно вписывался в стиль музыки.

Это было драйвово и танцевально. Парень умел заводить публику, поэтому в какой-то момент я не выдержала, подскочила с диванчика и пустилась в пляс — место возле нашего столика позволяло. Петя же, расслабленно потягивая пиво, с улыбкой наблюдал за мной, не особенно интересуясь происходящим на сцене.

— Клево, да? — бросила я Пете, падая рядом с ним на диванчик в перерыве и хватаясь за пиво. Пить хотелось неимоверно.

— Знаешь… — проговорил Петр задумчиво. — Ты мне сейчас кое-кого напомнила.

— М? — я обернулась к нему.

— Когда в последний раз я был в столице, мне пришлось выбраться в ночной клуб — выгулять заграничных партнеров. Так вот, уже перед уходом я заметил девушку на танцполе — она мне сейчас напомнила тебя. Танцевала так же классно и с такой же самоотдачей, — рассказал Петя, а я чуть пивом не поперхнулась, сразу сообразив, о ком он говорит.

Обо мне! Это же я та девушка!

— И… и что? — похолодела я.

— Ничего, — пожал плечами Петр. — Я даже лица ее не разглядел. Просто меня зацепило… ее энергетикой, что ли.

— Почему ты с ней не познакомился? — сглотнув, спросила я. Про себя выдохнув с облегчением — хорошо, что он не разглядел лица. Иначе сейчас мне пришлось бы еще больше увязнуть во лжи, которой и так уже много.

— А зачем? — Петр поставил бокал с пивом на стол. — Это был просто красивый момент. Просто танцующая незнакомка. А наутро мне надо было вылетать сюда. Я не завязываю романов на пару часов. Принцип.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Понятно, — пробормотала я, вспомнив, как сильно мне тогда хотелось, чтобы Петр ко мне подошел. И как здорово, что он этого не сделал. Всё-таки судьба — хитро выдуманная штука: в итоге мы всё равно встретились.

На сцену вернулась группа после перерыва, и в этот раз я вытащила Петю из-за стола. Но неожиданно зазвучало что-то очень медленное, блюзовое и пробирающее душу до дрожи. И текстом, и музыкой.

— Мила, ты уверена, что хочешь этого вселенского позора? — уточнил Петр, нехотя следуя за мной. — Мы вроде неплохо проводили время… — хмыкнул он.

— Тссс, тихо! — я приложила палец к его губам. — Все умеют танцевать — просто у тебя никогда не было правильной партнерши для танцев, — уверенно проговорила я и положила руки на его бедра. — Просто делай, как я скажу, — и прижалась к нему телом, пристроив его руки у себя на талии. — Раз — шаг вперед, два — шаг назад…

Я направляла Петю, заставляя его двигать бедрами в такт музыке, дышала в его шею, иногда касаясь ее губами, и тихо шептала ему на ухо:

— Вот так. Видишь, как хорошо у тебя получается… Это не высшая математика.

— Если что, я просто топчусь на месте, — заметил Петр с коротким смешком.

— Если что, ты топчешься на месте в такт и очень чувственно, — парировала я, проведя ладонями вдоль его торса. — Этого достаточно.

— Лишь бы тебе было весело, — хмыкнул Петр.

Вот упрямец! Я вздернула голову и поймала смешливый Петин взгляд. Ну уж нет, у нас будет тот самый романтичный медляк, и нечего насмешничать, Петенька.

— Закрой глаза, — прошептала я. — Расслабься. Ни о чем не думай. Просто слушай музыку. Следуй за мной. Представь, что здесь, кроме нас, никого нет.

Петя, словно наконец почувствовав, что я от него жду, подхватил меня за талию и приподнял, замер. Аккуратно поставил на пол, поймал мою ладонь и раскрутил на месте — я, обойдя его кругом, тут же вернулась в его объятия. Прижалась к нему всем телом, закинула ногу ему на бедро и откинулась назад, подхватила за руку, оттолкнулась от него, плавно скользнув назад, и под акцентный аккорд вновь рванула к нему.

— Шаг назад…. Шаг вправо… Шаг вперед… — я осторожно подсказывала ему движения, при этом оставляя право вести. И у нас действительно начало получаться нечто слаженное и синхронное.

— «Ты мой спутник в небе, ты моя звезда!» — пронзительным голосом пропел вокалист, взрывая мелодию кульминацией эмоций, от которых весь смысл нашего парного танца вдруг поменял смысл. Петр резко открыл глаза…

А в следующий момент я ощутила вкус его губ на своих. И этот поцелуй значительно отличался от всех предыдущих — он был нетерпеливым, горячим, призывным.

— Всё, — пробормотал Петя сквозь поцелуй. — Моей выдержке пришел конец, — и он что есть силы прижал меня к себе, ясно обозначив, что обучение медленным танцам стало последней каплей. Я чувствовала жар его распаленного тела, рваное дыхание на своих губах и гулко бьющееся сердце. И понимала, что сама прощаюсь с рассудком.

— Поехали домой, — пробормотала я.

— Как я ждал этих слов! — выдохнул Петр и махнул рукой, призывая официантку.

Из паба мы вылетели пулей. Еле высидели поездку в такси, пытаясь держаться в рамках приличия. И с порога вмазались друг в друга телами, слившись в яростном, ненасытном поцелуе.

Петя, не отрываясь от моих губ, стаскивал с меня одежду и не глядя откидывал ее в сторону. Я же беспорядочно ерзала по его телу руками, цепляясь то за ворот его футболки, то за шлевки его джинсов. И томно постанывала, так как Петины прикосновения к обнаженной коже обжигали, будто оставляя за собой пылающие метки.

— П-петя… — выдавила я, оторвавшись на мгновение от его губ. — В… в спальню?

— А? — Петр, словно потерявшись в пространстве и времени, с трудом сфокусировал на мне затуманенный лихорадкой бешеного возбуждения взгляд. — Да, да. Спальня. Точно, — сообразил он и, подхватив меня под бедра, усадил к себе на талию и понес наверх.

Говорят, тема любви стара, как сам мир. Кажется, ничего нового сказать невозможно: все сцены поставлены, все драмы разыграны, все сюжеты просчитаны… Проще говоря, всё уже было. Но нет! Каждая отдельная история любви — это новый мир, вспыхнувшая вселенная, звезда в бескрайнем пространстве космоса. Таинство общения двух неожиданно скрепленных божественной силой возвышенного вдохновения людей. И всё происходящее — неповторимо, дается однажды и навсегда.

В этот момент, жадно отвечая на Петины влажные и жаркие поцелуи, я осознала это всем своим нутром. Что сейчас происходит нечто особенное — неповторимое. Лично для меня. И что было раньше, до Пети, тоже не имеет значения. Потому что именно сейчас я была влюблена до одури и могла себе в этом честно признаться.

Фрагментарность воспоминаний, эпизодичность картинок.

Петины губы горячим следом скользят по моим, спускаются ниже, обхватывают, лаская, шею, ключицы, возвращаются… И снова — податливая нежность языка, волнующая дрожь, пробежавшаяся змейкой удовольствия под кожей, застывшая на кончиках пальцев нега. Охваченное истомой тело, неожиданная слабость и неровное, с перебоями дыхание. Дрожь нетерпения. Волной накрывающая, безудержная эйфория, истеричная страсть, застрявший на полпути стон неги…

Не хватает воздуха для вздоха.

Руки Петра, исследующие мое тело — жадные до прикосновений. Тихое, глухим стоном на ухо: «Детка». И я сгораю, как свеча.

Петя, в твоих объятиях я готова быть кем угодно, лишь бы ты держал меня крепче.

Тяжесть и напор его тела, шероховатость небритой щеки, горячее дыхание, несвязный шепот, страстность объятий. Капельки пота, пряный аромат, смешавшийся с запахом наших переплетенных в агонии страсти тел. Смятые простыни, сползшее на пол одеяло. И правильный вопрос:

— Тебе хорошо?

И сейчас между нами нет преград, нет стеснения, нет неправды.

— Да… Да.

На подступах к кульминации я обняла Петра и каждой частичкой себя прочувствовала, как его тело слилось с моим: каждая линия, каждый изгиб нашли свое место, и мы — как одно целое.

И дальше — вспышка света в глазах и электрические всполохи по всему телу. Твою мать, как хорошо! А там, на небе, где-то точно взорвалась сверхновая…

— Фсс-ха… — умопомрачительно сексуальный стон, и Петр, содрогаясь, упал на меня сверху.

Несколько мгновений тишины и уютных объятий. И внезапное:

— Прикольная у тебя татушечка.

Твою ж! Я совсем забыла про надпись «Fuck off, dear» на внутренней, довольно интимной части своего бедра.

И как мне объяснить ее смысл Пете?

#иконыстиля

#танцуютвсе

#однодыханьенадвоих

***

Честно говоря, я настолько растерялась, что лишь дернула плечами и пробормотала нечто невнятное, вроде: «Старая история». Ибо что я могла рассказать — что я сделала эту татуировку, будучи изрядно подшофе? Как намек каждому из бывших случайных парней — отвали, это бы просто секс? Что эта надпись — своего рода напоминание лично для меня: никогда больше не вестись на сказку о любви и высоких чувствах? И что таким образом я послала в космос и Дэна, и того парня, который опоил меня на вечеринке и затем публично опозорил?

Стоит ли рассказывать о таких вещах мужчине, которому ты как раз хочешь сказать: «Останься со мной. Не уходи из моей жизни. Для меня это не просто секс».

— И как его звали? — неожиданно спросил Петя, подгребая меня к себе, нависая сверху и чуть насмешливо заглядывая в мои глаза.

— Хм? — я удивленно приподняла брови, не ожидая, что Петр почти угадает причину возникновения этой надписи.

— Не хочешь — можешь не рассказывать, — мягко произнес Петя — он погладил меня по щеке и лег рядом, подперев голову рукой. — Просто… Думаю, если девушка делает на своем теле такую татуировку, в прошлом ее кто-то очень сильно обидел. Ну, или это следствие подросткового бунта, — добавил он, хмыкнув.

— Первое, — внезапно для самой себя призналась я. — Его звали Денис, и это была глупая несчастная первая любовь, — и затем, следуя велению интуиции, которая мне подсказывала, что так будет правильно, я впервые кому-то рассказала о том, что произошло в университете. Правда, умолчав о том, где именно развернулись эти события, и о выводах, что я для себя сделала, благодаря которым в итоге стала той, кто я есть. И в ходе моего рассказа Петя всё больше и больше хмурился.

— Знаком я с таким типом избалованных золотых мальчиков, — произнес он, когда я закончила фразой: «Ну, вот как-то так». — Но знаешь…. Таким жизнь платит по счетам за их поступки.

— Ой ли? — я недоверчиво фыркнула. Помнится, пару лет назад я случайно встретила Дэна в нашем с Владом любимом клубе, в сопровождении одной из ведущих топ-моделей, и он по-прежнему выглядел удачливым блистательным мальчиком, у которого нет проблем. Меня он даже, к слову, не узнал.

— Да, — уверенно произнес Петр. — Я в этом убежден. Любой наш поступок, выбор, решение возвращается к нам бумерангом в будущем. Просто некоторые это осознают, а некоторые эту цепочку видеть не хотят. И неважно, каким образом, в какой форме и от кого приходит расплата — она есть, — и он пробежался кончиками пальцев по моей татуировке.

— Да ты фаталист, — хмыкнула я, дернувшись от щекотки, искрой проскочившей по моему телу от его прикосновений. — Но, Петь, извини, я в это не верю. Я считаю, что просто есть засранцы, которым всё по жизни сходит с рук.

Петр улыбнулся и качнул головой, мол, твое право так думать, а я останусь при своем мнении. Я не стала продолжать тему, иначе с моего блудливого языка сорвался бы вопрос: «А что тогда с твоей женой? За какой проступок ты получил такую расплату — грязный и некрасивый развод? И за что ты сейчас получил меня — женщину, в которую тебе точно не стоило бы влюбляться?». Хотя…

Нет, я обещала себе, что приложу все усилия, чтобы доказать — как раз в меня можно влюбиться.

— Всё-таки я был прав в своих догадках, — Петр тоже предпочел сменить тему.

— Каких? — уточнила я, удобнее устраиваясь в его объятиях.

— Что у тебя есть высшее образование, причем хорошее и в гуманитарной сфере, — произнес Петр. И следом спросил: — И мне интересно, почему такая красивая и умная девочка, как ты, подалась в домработницы?

А вопрос-то не в бровь, а в глаз! Впрочем, следовало ожидать, что Петр его задаст. Он далеко не дурак, чтобы закрывать глаза на очевидные вещи.

— Красивая? — я приподняла голову и растянула губы в улыбке, пытаясь оттянуть момент, когда мне в очередной раз придется ему соврать.

— Очень красивая, — подтвердил Петр, подался вперед и коснулся моих губ. — И очень эффектная.

— Но ты на собеседовании сказал мне, что я не в твоем вкусе! — возмущенно воскликнула я и легонько ткнула его кулачком в бок.

Петр провел ладонью по моей груди, животу, затем нежно сжал мой бок и ответил:

— А что еще я должен был сказать? Ко мне приходит устраиваться домработницей роскошная блондинка…

— Роскошная? Я тогда была вымокшая насквозь и выглядела, как ощипанная курица, — заметила я недоверчиво.

— И что? — Петр хмыкнул. — Честно говоря, в мокром платье ты выглядела более чем… соблазнительно, — добавил он. — И знаешь, я никогда особенно не понимал, почему женщинам кажется, что при полной боевой раскраске они выглядят лучше, чем без нее. Девушка или нравится, или нет.

— Хм… Ладно, — пробормотала я, тут же вспомнив слова Влада, чем-то созвучные словам Петра. — Окей, ну и? Почему ты сказал, что я не твоем вкусе?

— Потому что… Вот поставь себя на мое место: ко мне приходит устраиваться домработницей красивая девушка. Судя по речи и манерам — далеко непростая девица и совсем не похожая на тех, кто обычно работает в этой сфере.

Н-да, резонно.

— При этом явно отыгрывает какую-то роль, — продолжил Петр, а я вспомнила, как он попросил меня вести себя естественно. В наблюдательности ему точно не откажешь. — Вывод: или очередная охотница за богатой жизнью — их я тоже повидал немало, и изобретальности, с которой они пытались попасть в мою постель, оставалось только позавидовать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Охотно верю, кстати.

— Или… или в жизни этой девушки что-то пошло не так, поэтому она готова на любую работу, — рассуждал дальше Петр. — Что я, в общем-то, уважаю в людях. Как уважаю любой труд.

— И тогда ты решил меня проверить? — предположила я.

— Нет, — рассмеялся Петр. — Чем гадать, кто ты такая, мне проще было выставить тебя за дверь.

— Так почему всё-таки нанял?

— Интересный вопрос… — Петя задумчиво потер указательным пальцем подбородок. — А если я скажу, что ответа у меня нет, и это было спонтанное решение?

— Ну… — протянула я. — Не то чтобы я хорошо тебя изучила, но достаточно для того, чтобы не поверить.

— Но это так, — улыбнулся Петр. — Я просто представил тебя в пространстве своего дома и решил: «Да какого черта? Я хочу этого». И с первых же дней убедился, что сделал правильный выбор. Дом с твоим появлением как будто ожил. Даже твой подход к домашней работе меня впечатлил.

— Ты опять про шампунь? — с укором уточнила я.

— Нет, — рассмеялся Петр. — Это, правда, было очень забавно, но я о другом. Про рационализаторский и творческий подход к делу — наверное, про это. Ты как-то быстро отладила этот процесс — всё в срок, всё вовремя, всё по уму. Мне нравятся организованные люди. И в женщинах я тоже очень ценю это качество.

— То есть, из списка охотниц за твоими деньгами ты меня вычеркнул? — хмыкнула я, на самом деле невероятно польщенная его комплиментом. Реверансы в сторону моей привлекательности — это, конечно, офигеть, как приятно, но еще больше мне нравится, когда мужчины признают за мной право быть неглупой. И ценно, что Петя не воспринял мою попытку хорошо выполнить работу по дому как должное, мол, ну ты же женщина и я тебе плачу за это, а заметил, что я действительно приложила немало сил и включила соображаловку, чтобы достойно справиться со всеми его поручениями.

— Ну… Если ты и из них, то тебе удалось грамотно провернуть аферу — денег мне на тебя точно не жалко, — спокойно заметил Петя. И это прозвучало как: «Ты прошла проверку, и я тебя доверяю».

— Я не из них, — уже серьезно уверила я его. — Скажем так, обстоятельства сложились не в мою пользу, и мне пришлось податься в домработницы. На тот момент выбирать не приходилось, — пояснила я, и не соврав, и не сказав правды. Предоставив Пете делать выводы. Нечестно с моей стороны, да, но рассказать всю правду я была еще не готова. Потому что не знала, как это сделать. И постель для этого — точно не самое подходящее место.

— Мила… — Петр помолчал, затем продолжил, — всё-таки сейчас кое-что изменилось. Между нами. Это была забавная игра в хозяина и служанку, но тебе больше необязательно заниматься уборкой и вести хозяйство. В смысле… — он запнулся, подбирая слова. — Я могу нанять другую домработницу, а ты… Считай, что у тебя появился шанс подумать, чем бы ты хотела заняться — я тебя поддержу.

— Пффф, нет! — тут же ощетинилась я, пропустив важный момент: Петр всерьез воспринимает наши отношения. — Не надо меня ни содержать, ни поддерживать. И другой домработницы тоже не надо! Я не приживалка — запомни раз и навсегда. Если мы вместе, то это не значит, что я позволю…

— Так, стоп! — Петя приложил палец к моим губам и ласково улыбнулся. — А я смотрю, правильно принимать помощь ты не умеешь. И гордости — через край.

— Н-да, есть такое дело, — моментально сдулась я. Наконец сообразив, о чем говорит Петр. И услышав главное: будущее… Он видит в наших отношениях будущее! — Петь, я… Спасибо за предложение. Но я сама буду следить за домом. Это ничуть не помешает мне обдумывать, чем еще я могла бы заняться, имея психфак на руках.

Ага, и опыт работы профессиональной сплетницы. Но… Если с Петей всё получится, я точно уйду из сферы желтой прессы — это однозначно. Вот дождусь разрешения ситуации с Бельским, выполню свои обязательства перед Владом и баста. Поэтому… Почему бы и не пораскинуть мозгами, чем бы я хотела заниматься рядом с таким мужчиной, как Петр…

И тут мне пришла в голову совсем уж дикая мысль, от которой раньше я отмахнулась бы с презрительным фырканьем. Рядом с Петей я могу стать просто хорошей женой. И мамой. Нашим будущим детям.

Фуф, так, вот здесь я пока остановлюсь с полетом фантазии, пока она не унесла меня в розовые дали. Какая-то чересчур быстрая смена принципов и ориентиров во мне произошла под влиянием Петра. Хотя…

Разве не об этом я мечтала, будучи юной барышней?

Что когда-нибудь встречу того самого мужчину, выйду за него замуж и создам крепкую семью. Вопреки примеру собственных родителей. Неужели та Мила, которая этого так хотела, никуда не делась — просто временно притаилась?

Занятно.

— Как хочешь, — прервал мои размышления Петр. — Я просто предложил. Но твой вариант мне нравится больше. На самом деле я не хочу сторонних людей на нашей территории, — добавил он. — Я давно не возвращался домой с острым желанием поскорее вернуться домой.

— А мне нравится ждать тебя, — прошептала я и прижалась к его губам своими. В этот раз сразу отметив, что он назвал этот дом «нашей территорией». Петр жадно ответил на мой поцелуй, и наш второй раз уже значительно отличался от первого.

Если первый был вспышкой страсти, утолением бешеного, копившегося неделями желания, необузданным и бесконтрольным, то второй…

Петя неторопливо ласкал меня, любуясь изгибами и линиями моего тела, отчего я почувствовала себя самой красивой и самой желанной женщиной на свете. Что лучше меня для него просто не может быть. Вам знакомо это чувство? Быть в чьих-то глазах совершенством? И пусть оно конечно и мимолетно, но в тот момент я не сомневалась, что это мгновение может длиться вечность. Что я навсегда могу остаться для него идеальной, полностью в его вкусе — ту, в которую можно влюбиться с первого взгляда. Просто потому что…

— Моя.

И ты мой.

Петя, и ты мой.

И сейчас я просто хочу верить в эту сказку — что есть люди, предназначенные друг другу неким высшим замыслом, и судьба хотя бы однажды дает шанс встретиться этим двум родственным душам. Чтобы наконец-то соединиться и образовать одно целое. И неважно, как дальше повернуться обстоятельства, сколько придется пройти испытаний, разорвать это целое — значит, лишить эти души гармонии и самодостаточности.

Так я думала, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за тем, как Петя целует мои лодыжки и нежно оглаживает ступни.

Я не хочу потерять тебя.

Не хочу.

Из истории запросов

Влад Артемьев новости

Почему люди влюбляются

Британские ученые выяснили почему люди влюбляются

Трудоголизм это болезнь или нет

Британские ученые выяснили как лечить трудоголизм

Кто дает деньги британским ученым на исследования

Как стать британским ученым

Афиша мероприятий

Регби матч юношеский лиги полуфинал

Правила игры в регби скандалы интриги драки расследования

Мастер-класс по лепке из глины

Фильм привидение отрывок

Лепка из глины проста в освоении

Кто придумал, что лепить из глины просто

Заказ столиков номер телефона паба N

Рокабилли лучшие хиты

Как определить что вы стиляга

Как научить своего мужчину танцевать

I just wanted to hold you in my arms

And I’ll never let you go

Можно ли признаться в любви словами любимой песни

Глава 10

«Поменяй угол зрения, и любая правда может обернуться чьим-то враньем».

Цитаты Милы Варшавской

— Петь, а у Феди есть предпочтения в еде? Аллергия на что-то? Может, ему нужна какая-то особенная зубная паста или шампунь? — я бродила по супермаркету с огромной тележкой, набитой продуктами, и терроризировала Петра бесконечными звонками с нескончаемыми вопросами. Понимала, что мешаю ему работать, но у меня была уважительная причина — я нервничала!

В предстоящие выходные к нам приезжал Петин друг, и это именно мои смотрины и ничто иное. Я хотела произвести на Федора хорошее впечатление, так как знала — к мнению лучшего друга Петр прислушивается. Мне никак нельзя ударить в грязь лицом!

— Мила, Федя ест всё, что не шевелится в тарелке и не бегает по потолку. И сильно сомневаюсь, что он различает виды зубной пасты и марки шампуней. Подозреваю, что у него на все случаи жизни есть просто зубная паста и просто какой-нибудь гель для душа, — терпеливо успокаивал меня Петр.

— Ну, хорошо хоть не хозяйственное мыло, — пробормотала я.

— Нет, он немного более продвинут в этом плане, — хмыкнул Петр. — Мила, если хочешь сделать ему приятное, купи королевских креветок, семги и красной икры. Он почему-то уверен, что здесь все едят исключительно рыбу и морепродукты. Типа ж портовый морской город.

— Наивный мужчина, — хмыкнула я. — Ладно, поняла.

— И не волнуйся — ты ему понравишься, — верно считал причины моего беспокойства Петя.

— Надеюсь, — бросила я с надеждой, потому что… Ну, кто его знает? А лучшие друзья — они такие, могут и подпортить карму. — Когда тебя ждать домой? — уточнила я следом.

— К семи, — коротко отозвался Петр.

— Отлично. Тогда устрою ужин на веранде. Кстати, я скачала приложение, считывающее карту неба — можно через него посмотреть на звездопад и попробовать поймать ту комету за хвост, — добавила я.

— Ммм, романтика, — голосом улыбнулся Петя. — Договорились.

Я с блуждавшей на губах улыбкой отключила мобильный, думая о том, как мне нравится новый статус Петиной девушки и все мелочи, которые его подчеркивали. Особенно меня радовали записочки, которые Петя теперь оставлял мне утром на холодильнике. С обязательным дополнением: «Целую. До вечера». И возможность звонить ему без особой причины — просто чтобы услышать его голос. А еще были смс-ки, которыми мы обменивались в течение дня.

Я будто провалилась в другую реальность — как в игре-симуляторе свиданий, в которой достойно прошла все уровни и выиграла главный приз. Проблемы с Бельским, Влад, Дива, мой побег — всё это словно не имело ко мне больше никакого отношения. Нет, я продолжала делать посты для «Дневника служанки», но в эти моменты их писала какая-то другая Мила. Не я.

Я мыслями, каждую минуту, оставалась рядом с Петей, кайфуя от наших постепенно складывающихся отношений. Не лишенных страсти и нотки безумия, но при этом спокойных, размеренных — взрослых. Я понимала, что Петр в принципе более чем готов к серьезным и взвешенным отношениям, но не ожидала, что сама гармонично в них впишусь. И буду делать вещи, которые ранее не делала никогда и ни для одного мужчины. И меня это совсем не напрягает! Наоборот.

Наверное, размышляла я, анализируя свои чувства, эмоции и действия, это потому, что я на всех уровнях чувствовала отдачу. Петя не подавлял меня своим авторитетом и жизненным опытом — он воспринимал меня на равных с ним, но оставлял право быть… девочкой. Ту, которую надо на руках носить и баловать. При этом умудрялся беззлобно и весело меня троллить, позволяя подшучивать и над собой.

Мне было рядом с ним комфортно — вот ключевое слово. И, возможно, некоторые из вас скептически скривят губы, мол, да о чем ты говоришь? Вы вместе-то от силы всего пару недель — это еще конфетно-букетный период.

Может быть.

Но я отчего-то просто знала — такая гармония, которая сложилась у нас с Петей с первых же дней, просто так не может ни возникнуть, ни исчезнуть. И надеялась, что в нужный момент я смогу найти верные слова, чтобы объяснить свое прошлое.

Но вернемся к приезду Федора Емельянова.

По правде говоря, я поначалу думала, что Федя должен выглядеть под стать Петру — такой же статный и видный мужчина. Слегка с придурью, но тем не менее. Но когда Петя ткнул мне на него пальцем на парочке фотографий, я сразу поняла, почему в университете их за глаза называли комическим дуэтом.

На фотках Федор едва доставал ростом до Петиного плеча и выглядел, как типичный комедийный герой-неудачник — простецкое, словно даже глуповатое выражение лица, пухлый, как мягкая булочка, и каждый раз одет так, словно консультант магазина над ним глумился, когда помогал подбирать одежду. Даже по виду дорогие вещи сидели на нем из рук вон плохо. У меня лицо вытянулось, когда я сообразила, что вот этот потешный коротышка и есть Петин лучший друг. Ибо рядом они смотрелись настолько нелепо, что улыбка невольно появлялась на лице.

— Как вы подружились? — вырвалось у меня.

— Быстро. Буквально в первый же день учебы, — пожал плечами Петр. — Когда ты с ним познакомишься, сразу поймешь почему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Заинтриговал, однако.

Федора мы поехали вместе встречать в аэропорт, и я в нетерпении уставилась на выход из зала прилета, откуда должен был появиться Петин друг.

Но всё равно каким-то образом пропустила момент, когда на Петра налетел маленький громогласный вихрь, закрутивший его в дружеских объятиях. Никогда не думала, что один человек может так шуметь и разводить такую суету. Причем Петя с невозмутимым выражением на лице похлопал его по плечу, проигнорировав поток вопросов. Видимо, привык.

— Федя, позволь представить тебе Милу Варшавскую, мою девушку, — наконец произнес Петр, когда его друг угомонился и отступил назад.

— Хм… — Федор прищурил глаза, смерил меня оценивающим взглядом. И пробормотал что-то скептическое, вроде: — Ну, не знаю.

Что? Я поджала губы и напряглась. Этот коротышка уже имеет что-то против меня?

Федя же в этот момент отсканировал рядом стоящего Петра, словно решая, насколько мы подходим друг другу, и внезапно выдал:

— Знаешь, ты могла бы найти кого и получше, чем этот мстительный, злопамятный зануда.

— Еще свою кандидатуру предложи, — фыркнул Петр и закатил глаза.

— А почему нет? — Федя растянул губы в широкой, обезоруживающей улыбке и подмигнул мне. — Ведь я умный, красивый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил.

— И этому мужчине пора перестать цитировать Карлсона, иначе он так и останется холостяком, — отбил Петр, подхватил меня за руку и кивнул на выход.

— Я ж говорю — он зануда, — прошептал мне Федор и с забавной пантомимой подвигал с намеком бровями, мол, мамой клянусь, я его всю жизнь знаю, брось его. Я не выдержала и расхохоталась в голос.

По дороге домой поняла, почему Петр выбрал в лучшие друзья этого коротышку.

Федя — это просто неиссякаемый источник позитивной энергии и бездна очарования. И тот еще ловелас — оказывается, его личная жизнь просто кипит мексиканскими страстями и скандалящими из-за него женщинами. Яркий пример того, что внешность порой не играет никакого значения, если есть внутренняя харизма.

Кроме того, буквально по паре фраз я поняла, что, несмотря на всю свою внешнюю несерьезность, Федор — очень умный мужик, потому и стал Петиным партнером и правой рукой. И весь путь построения бизнес-империи Горского они прошли вместе. Причем это именно Федор был тем, кто инвестировал первые деньги в стартовые проекты Петра — он из очень богатой семьи. Но ведущую роль в итоге отдал другу, как более сильному управленцу и стратегу.

И, как я поняла, в их тандеме Петр был тем, кто стреляет, а Федор — тем, кто подает патроны за спиной. И вместе они прошли через все тяжкие, включая столкновения с конкурентами бандитского характера.

А теперь оцените болтливость Феди — всё это я узнала за сорок минут поездки из аэропорта до Петиного дома. Но едва я успела подумать о том, что это странно — вывалить столько подробностей на голову незнакомой девушки, как Петр мне тихо шепнул на ухо:

— Ты ему очень понравилась. Иначе он слова бы не сказал. Молчал бы и делал вид, что тебя вообще рядомнет.

— Да? — удивилась я, не представляя себе этого человека молчащим.

— О да, — кивнул Петр. — Если Феде кто-то с первого взгляда не понравился, он очень технично выкажет свое неодобрение. У него чуйка на людей, как у волка.

— Хм, любопытно, — пробормотала я, покосившись на Федю, который уже выскочил из машины и с шумными восклицаниями прогуливался по придомовой территории.

Чуйка, говорите? Занятно.

Занятно, что, как и Петр, Федор разглядел во мне что-то, что расположило его ко мне. Еще бы понять, что именно.

#рыбынет

#друзьянеразлейвода

#лучшийвмиреКарлсон

***

Что именно разглядел во мне Федор, я узнала в конце великолепного уик-энда, который после весьма примечательного разговора с Петиным лучшим другом сразу перестал быть таковым. И да, Петя был прав, когда сказал, что у Федора чуйка на людей, как у волка. Я ожидала чего угодно, но не того, что Федя в итоге препарирует меня как лягушку. И загонит в угол, выставив ультиматумы…

Впрочем, поначалу я ни о чем не подозревала, пребывая в уверенности, что проверку прошла, и лучший Петин друг одобрил меня в качестве кандидатуры на место его девушки. А может, и не только девушки. Отчего я расслабилась и почувствовала себя воодушевленной и еще более влюбленной.

По приезде из аэропорта дома мы не задержались — Федя кинул вещи, критически осмотрел Петин особняк и выдал резюме: «Неплохо». После чего предложил поехать на море, ибо: «На тебя я уже посмотрел — жив, здоров и слава богу. А вот море — это тема». Поэтому весь день мы провели на побережье: неспешно прогулялись вдоль пляжа по променаду, после чего со вкусом, толком, расстановкой пообедали в уютном ресторанчике с видом на бескрайние морские просторы. На обратном пути прокатились по городу с этакой мини-экскурсией для Федора. А вечером Петя устроил барбекю, пригласил дядю Васю, и мы засиделись до двух утра. Было шумно, весело и очень душевно.

И самый классный момент: когда Петя не выдержал, подхватил меня на руки, закинул на плечо с утробными криками пещерного человека и понес в дом — ему надоело ждать, когда ж мы с Федей устанем желать друг другу «доброй ночи» с продолжением в виде: «Ну, давай еще по одной». Я дрыгала ногами и заливисто хохотала, Петя рычал, а Федор кричал нам вдогонку: «Ну конечно, конечно! Вспомнил вдруг, что он альфа-самец!» Хорошо, что этого безобразия не видел дядя Вася — ушел спать, а то мне было бы перед ним стыдно.

— Еще какой самец!.. — часом позже выдохнула я с застывшей на губах блаженной улыбкой, раскинувшись на кровати морской звездой. Потому что это был самый очешуительный секс в моей жизни — хмельной, дурной, огненно-страстный.

— Сам не ожидал, — хмыкнул Петя, подгребая меня к себе под теплый бок — естественно, мы сейчас спали вместе. Мансардная комната осталась за мной — как моя территория, но душой и телом я далеко и глубоко проникла в Петино личное пространство. К слову, я никогда не думала, что мне настолько понравится спать с кем-то в обнимку — обычно любой сопящий рядом мужик, если таковой вдруг задерживался в моей постели на ночь, раздражал меня до зубовного скрежета. Мне всегда было жарко, тесно, неудобно. Но с Петей — ни капли дискомфорта, и даже больше: я заметила, что моей голове более чем удобно лежать на его груди. Словно наши тела изначально всеми линиями, изгибами и впадинками создавались друг для друга.

— Знаешь, где еще нам обязательно надо сделать это? — пробормотала я, почти провалившись в сон.

— М? — промычал Петя вопросительно, зарываясь носом в мои волосы.

— В твоей купальне.

— Мммм, — промычал Петя уже с одобрением. — Обязательно. И в машине. На заднем сиденье. Где-нибудь в лесу.

— Да-а, — протянула я, улетая в сладкую страну эротических видений. С Петей в главной роли.

Как здорово, что нам еще так много всего нужно испробовать!

И как жаль, что, как оказалось, времени у нас для этого совсем не осталось.

На следующее утро даже у Пети не хватило запала подорваться ни свет ни заря, поэтому воскресенье началось лениво и поздно. Федор планировал остаться до вечера понедельника: утром и днем посетить вместе с Петей объекты и только потом — домой, в столицу. И раз так, то мы решили выбраться на косу — подышать свежим воздухом, полюбоваться дюнами, пройтись по лесу.

А вечером — прощальные посиделки, но на этот раз в доме — погода к вечеру испортилась: задождило. Петр оставил нас с Федей цедить вино в гостиной, а сам взялся за готовку какого-то умопомрачительного блюда с морепродуктами и попросил не соваться на кухню без ненадобности: шеф-повар за работой!

Вот так и вышло, что мы с Федей остались наедине…

И как только остались, я неожиданно познакомилась совсем с другим Федором — серым кардиналом и ловким манипулятором. Его простецкое дурашливое выражение, доброжелательность и благодушие будто ветром сдуло с лица — их место заняли скептический цинизм, недоверчиво прищуренные глаза и жесткие складки, появившиеся на лбу и возле губ. Заметив резкую перемену и в окружающей нас атмосфере, и в настроении Федора, я мгновенно заподозрила неладное, отчего у меня по спине пробежался холодок нехорошего предчувствия.

Но сбежать к Пете, чтобы уйти от какого-то явно неприятного для меня разговора, не успела. Федор успел пригвоздить меня к дивану ядовитой фразой:

— Итак, хорошую девочку Милу я оценил — не девочка, а золото. Всё-то при ней: и красота, и ум, и чувство юмора, и порядочность, и адекватность. Да еще хозяюшка и вообще на все руки мастерица, — он многозначительно подвигал бровями, очевидно намекая на постельные умения.

— Что за тон? — я тут же ощерилась и выпустила колючки, приготовившись защищаться.

— Тот, которого ты заслуживаешь, — презрительно бросил Федор, скользнув по мне убийственным, обжигающим льдом взглядом. — У тебя есть ровно минута, чтобы сказать правду: кто ты такая и что тебе нужно от Петра?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я приподняла брови и дернула уголком рта в слегка удивленной улыбке, мол, что за вопрос? При этом всеми силами пытаясь сохранить невозмутимость.

Черт, зря я расслабилась! И явно недооценила этого хитрого лиса, который так ловко умеет притворяться. Петр ведь упоминал, что Федя — не так прост, как может показаться. И что там, где у него не получалось вывернуть ситуацию в свою пользу, в игру вступал Федор и доводил переговоры до победного финала довольно жесткими методами. Зачастую используя серьезный психологический прессинг. Тогда я не очень поверила Петиным словам, а сейчас на своей шкуре ощутила — что да, похоже, Федя может.

Впрочем, я тоже не лыком шита и не собираюсь с ходу выбрасывать белый флаг. Вариантов-то всего два: первый — Федор что-то знает обо мне. Но даже если и так, от меня он чистосердечных признаний не дождется. Вариант второй: это может быть обычной проверкой в стиле КГБ — лампа в лицо и «Говори, кому говорю, говори!» Всё-таки Петр — лакомый кусок для аферисток и профессиональных содержанок всех мастей, и он долгое время оставался один, а тут я такая нарисовалась. Понятно, что Федора заинтересовала моя персона. И он для начала очень тонко расположил меня к себе, отключил мою бдительность и, улучив момент, «нанес удар». В общем-то, стандартный психологический прием.

Ладно, окей, давайте поиграем в эти игры, господин Емельянов.

— Не очень понимаю, что происходит… И что вдруг за смена отношения… — произнесла я дрогнувшим голосом не без ноток обиды. По мне тоже сцена плачет, к слову. — Но от Петра мне нужен только Петр, а кто я такая… — я гордо дернула подбородком. — Да вроде еще только что была Милой Варшавской. За последние десять минут ничего не изменилось.

— Вот как, — Федор чуть прищурился и подался вперед, вперившись в меня въедливым взглядом. — Ну, ожидаемо. Я и не рассчитывал на то, что ты скажешь правду.

— Какую? — уточнила я, фыркнув. — Если что, я в курсе насчет девиц, которые охотятся на Петю и его деньги. Понятно, что я могу хоть до второго пришествия доказывать, что я не из таких, но Петя мне верит. Этого достаточно, — добавила я. — А твое мнение меня не волнует.

— Ох, сколько решительности и пафоса! — скривился Федор, поморщившись. — Только мне ничего доказывать не нужно. У меня есть факты. Понимаешь ли… Петр уже очень давно никого не подпускал к себе близко, и на то были причины. Веские причины. Но тебе как-то удалось влезть на его территорию… Да так влезть, что он даже не стал проверять, кто ты, что ты и под каким соусом тебя можно съесть. А вот я проверил.

На этих словах я невольно сжала руки в кулаки и вжалась в сиденье дивана, судорожно соображая, до какой степени правды о Миле Варшавской мог докопаться Федор. В любом случае моя тактика — продолжать отыгрывать роль искренне влюбленной девушки, чью гордость только что самым наглым образом задели ничем не обоснованными подозрениями и наветами. И всё отрицать. Или молчать. Потому что правду я скажу только Пете и без участия третьих лишних.

— Ну, проверил. И что? — равнодушно спросила я, с независимым видом сложив руки на груди — закрываясь.

— А то, что ты не та, за кого себя выдаешь, — уверенным тоном припечатал Федор. — Мне не составило особого труда навести кое-какие справки о тебе и выяснить, что Мила Варшавская долгое время числилась штатным журналистом одного желтушного столичного журнальчика. Которым руководит некий Влад Артемьев — тот еще мерзавец. Затем она вдруг уволилась с тепленького местечка и переехала сюда, в провинцию. Что дальше? Не проходит и пары месяцев, как она устраивается к Петру Горскому домработницей. Мне надо дальше объяснять, какая вырисовывается картинка?

— Конечно. С удовольствием послушаю, — бросила я. Пусть уж лучше сразу выдаст всю информацию и предположения — я хоть смогу сориентироваться, в чем конкретно он меня подозревает.

— Знаешь, мне уже не раз приходилось разбираться с подобными тебе ушлыми журналисточками, которые пытались под разными предлогами влезть в жизнь Петра ради сенсационного материала, — произнес угрожающим тоном Федор. — Предполагаю, что ты приехала сюда и устроилась на работу к Петру по заданию этого гаденыша Артемьева.

Хм, ну… Близко к правде. Но нет. И хотя ярко выраженная неприязнь Федора к «журнальчику», в котором я работала, и к Владу понятна, всё-таки инициатива влезть в авантюру принадлежала мне. Но правду, повторюсь, я расскажу только Пете. Главное про Диву — ни слова: уже легче. Поэтому… Раз уж Федор пытается на меня давить, оставляю за собой право хамить.

— Твоя версия — говно полное, — отрезала я. — Советую пойти полечиться — от паранойи и навязчивых идей.

— Не хами мне, девочка, — осклабился Федор. — Я тебе пока еще не враг.

— Ой ли? А кто — близкий друг, что ли? — наехала я по принципу: «Лучшая защита — нападение». — Два дня разыгрывал тут из себя душку, что бы что? Прижать меня к стенке своими домыслами? Поссорить с Петром? Хотя ты ни черта обо мне не знаешь! Факты он нарыл… Ну, блин, давай! — выпалила я и зло уставилась на Федора. — Испорти всё к чертовой матери!

#душевныйуикэнд

#недушевныйразговор

#жестокиеигры

***

— Воу-воу-воу, — Федор откинулся назад, на спинку дивана и вскинул ладони вверх. — Притормози-ка слегка на поворотах. Еще раз повторю: я тебе пока не враг. Можешь объяснить эти факты — объясни, — и он сделал приглашающий жест, мол, я весь внимание.

Да щаззз! Врать я больше не хочу, а секретничать с Федором не буду, остается только… Отвечать собственной наглостью на Федину нахрапистость.

— И не подумаю, — растянула я губы в насмешливой ухмылке. — Может, ты и Петин друг, но со мной повел себя, как свинья. Я тебе не доверяю. Мне плевать, что ты там придумал только исходя из того, что я работала в столице и затем переехала сюда. Главное: здесь мне в кои-то веки повезло — я встретила хорошего человека, настоящего мужчину. Но у него, оказывается, есть недостаток — друзья, которые лезут не в свое дело. Может, потому у Пети с личной жизнью не лады — тебя и твоего мнения в ней слишком много? — и я красноречиво вздернула бровь.

— Не угадала — не потому. А как раз потому, что человек он хороший, и находится слишком много желающих этим воспользоваться, — спокойно проговорил Федор, внимательно меня разглядывая. — Петя знает правду? — помолчав, уточнил он.

— Нет, — честно ответила я. — Но я ему всё расскажу — мы еще только начали сближаться и не очень-то успели поделиться историями из прошлого.

— Ну, вот и поделись, и как можно быстрее, — выставил мне ультиматум Федор.

— А то что? — хмыкнула я.

— Будет хуже, если Петр вперед твоих объяснений узнает, что ты бывшая журналистка и работала на Артемьева, — пояснил Федор, в целом как будто смягчившись. — А он узнает — я ему обязательно расскажу. Но дам тебе фору в неделю — объясниться с ним самой. А там уж пусть Петр решает — верит он тебе или нет. Поверит — окей, значит, так тому и быть.

— Да дался вам этот Артемьев! — всплеснула я руками, отыгрывая досаду, но мне нужно было подтверждение, что неприязнь Федора к Владу и журналу вызвана той историей с Дивой, а Диву он никак не связывает со мной. Ибо… Рано еще. Пока надо мной дамокловым мечом висит Бельский с угрозой расправы. И как знать, может, выясню подробности развода из уст Федора. Пока Влад мне так и не прислал досье. — Что такого в том, что я работала в его журнале? Я там вела безобидную колонку про моду! — и с точки зрения легенды Милы Варшавской я, кстати, не соврала.

— Да, а еще на Артемьева работала некая Дива на Мальдивах — тварь редкостная, которая на целый год превратила жизнь Петра в кромешный ад. С подачи этого самого Артемьева, — не сводя с меня глаз, жестко произнес Федор. — Ты должна ее знать.

— Никто не знает, кто такая Дива, — бросила я, пожав плечами, опять и не соврав, и не сказав всей правды. — К тому же, она больше не работает на Артемьева. Ее блог и колонку закрыли, — продолжила я осторожно прощупывать почву.

— Ага. Слышал. Из-за скандала с Бельским, — кивнул Федор. — Любопытно, что в этот же момент и ты уволилась из журнала.

— На что ты намекаешь? — напряглась я.

— Ни на что, — Федор улыбнулся сладенькой, медовой улыбочкой, от которой у меня нутро поджалось. Но я не дрогнула и мускулом, сообразив, что Федор снова проверяет меня. Чтобы понаблюдать за моей реакцией. Видимо, всё-таки подозревает, что я и Дива могут быть как-то связаны. Вот же… умный, собака! Но наверняка он точно не знает, поэтому…

— Я поговорю с Петей. Обещаю, — произнесла я уже искренне. — Я люблю его. Можешь верить, можешь — нет. Мне всё равно.

— Вот и славно, — кивнул Федор с довольной улыбкой и моментально вернул на лицо благожелательное выражение. — Но помни — у тебя есть неделя форы. Больше я ждать не стану.

— Я запомнила, — язвительно фыркнула я и добавила: — А ты хороший актер — Петр уверен, что я тебе понравилась. Поэтому ты был так мил со мной. Не стыдно обманывать лучшего друга? Насколько я знаю, Петя не любит обманщиков.

— А я и не обманывал его — ты мне действительно понравилась, — добродушно хмыкнул Федор. — Иначе у нас не было бы этого разговора, а у тебя — недели форы, — жестко добавил он.

— А ты не боишься, что я возьму и нажалуюсь Пете на плохого, злого дяденьку, который меня тут сидел и запугивал, обвиняя черт знает в чем, м? — кинула я еще один пробный шар. Чтобы прояснить для себя кое-какой важный нюанс — степень уверенности Федора в том, что он имеет право так поступать.

— Если ты глупая девочка, то вместо того, чтобы воспользоваться предоставленным тебе шансом, так и поступишь, — спокойно проговорил Федор. — Ну, а если умная, то и без подсказок поймешь, что мы с Петей неспроста дружим больше двадцати лет. Пытаться вбить между нами кол — дурная затея, и тебе же выйдет боком.

— Петя так тебе доверяет? — хмыкнула я.

— Я ему доверяю, — неожиданно серьезно и твердо произнес Федор. — Иначе не вложился бы в него в свое время и не отдал бы бразды правления бизнесом. Но ты правильно заметила — Петя из редкой породы честных, принципиальных и хороших людей. Поэтому можешь обижаться на меня сколько влезет за этот разговор — скажу твоими словами: мне плевать. К тому же, я давно не видел Петю таким… живым и воодушевленным, что ли. Наверное, в последний раз еще в университете. До всей этой истории с Марьяной. И я не хочу, чтобы из-за очередной бабы он опять провалился в глубокую депрессивную задницу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Резонно. И, пожалуй, мотивация поведения Федора мне более чем понятна. Но главное — Федя сам же вывернул на интересующую меня тему.

— Марьяна — это же его бывшая жена? — как бы между делом спросила я.

— Да. Та еще с-с-стерва, — процедил Федор, помрачнев.

— Петя мне ничего не рассказывал, — пробормотала я.

— А там и рассказывать нечего, — отмахнулся Федор. — Раз работала у Артемьева, наверняка ж читала колонки Дивы.

Я ответила нечто невнятное, пожав плечами. Не только читала, но и писала их сама.

— Так вот: в этих колонках не было ни слова правды — одна сплошная ложь, — раздраженно произнес Федор. — Поэтому и у Петра, и у меня зуб на твой бывший журнальчик и на твоего бывшего шефа. С его разрешения эта ложь, эти нелепые сплетни отравляли Пете жизнь — да так, что на него смотреть было больно. Твой шеф знал, как обстояли дела в действительности, но, тем не менее, позволил целый год втаптывать в грязь хорошего человека. Так-то. А больше я ни слова не скажу. Это уже Петино дело: если он захочет, то расскажет тебе, что тогда произошло.

И хотя Федор ничего толком не рассказал, его слова произвели на меня эффект взорвавшейся бомбы. Значит, Влад «знал, как обстояли дела»? А мне заливал, что… Ну, Владик, ну погоди! Я еле сдержала себя, чтобы не броситься наверх и не позвонить ему. Ладно, с ним разберусь завтра, когда останусь одна. И с Петром обязательно поговорю. И про жену спрошу. Пора уже поставить все точки над i.

И сделать это будет ой как непросто — мимо моих ушей не прошло резкое и категоричное «тварь редкостная».

— В общем, предлагаю эту нашу маленькую миленькую беседу оставить в секрете между нами, — закончил Федор. — Надеюсь, объяснять почему — не нужно. Если голова на месте — поймешь, что я делаю тебе большое одолжение. И надеюсь, ты ответишь тем же — воспользуешься шансом и прояснишь все детали своей биографии с Петей. Вот сейчас ты мне можешь не поверить, но я очень хочу, чтобы версия событий, в которой ты хорошая и добрая девочка и не собираешься навредить Петру, была правдой. Петя заслужил уже, в конце концов, немного счастья.

Я встретилась прямым взглядом с Фединым. Он смотрел на меня, мягко улыбаясь, снова демонстрируя полную симпатию и расположение. И слабо улыбнулась в ответ, чувствуя себя на редкость гадко.

Увы, я нехорошя и недобрая девочка, но очень хочу такой стать. И точно не хочу навредить Петру. И хотя Федор загнал меня в жесткие рамки — я надеялась оттянуть момент объяснения с Петром на чуть больший срок, когда ситуация с Бельским хоть немного устаканится, с другой стороны… Или я верю и доверяю Пете, или нет. Мне хочется первого — хочется верить, что чувство, связавшее нас, сильнее, чем правда о моем прошлом.

Да, я стерва, дрянь, тварь редкостная, но я всегда (!) в своих злых и язвительных колонках опиралась исключительно на достоверную информацию и всегда (!) была уверена, что по-настоящему хорошие люди никогда не попадут на страницы моего блога.

В случае с Петром я допустила ошибку. Одну-единственную. Возможно, роковую. Но неужели… Неужели меня нельзя простить? Как раскаявшуюся грешницу.

Едва мы договорили, как в гостиную вошел Петр с приглашением «господам хорошим» проследовать в столовую — отведать пищу богов.

Весь оставшийся вечер я старалась держаться непринужденно, но на душе скребли кошки. Я наблюдала за тем, как тепло общаются Петя и Федор, и думала о том, что только у необыкновенных людей могут быть такие же необыкновенные друзья. И уже не держала ни капли обиды на Федора — на самом деле он молодец.

В какой-то момент, глядя на то, как хохочет абсолютно расслабленный и довольный компанией Петр, я нашла его руку и крепко обхватила ладонь. Про себя загадав желание: «Хочу видеть его таким чаще». И в спальне прямо на пороге поцеловала, постаравшись вложить в этот поцелуй все свои чувства.

— Всё в порядке? — спросил меня Петя, уловив мое изменившееся настроение.

— Всё просто отлично, — улыбнулась я ему. — Я люблю тебя, — признание сорвалось с моих уст легко и естественно.

— Я… — Петя помедлил, запнувшись. — Я тоже тебя люблю, Мила, — произнес он после паузы. Тихо и проникновенно.

В эту ночь я узнала, что значит «нежность».

И в эту же ночь я узнала Петину версию развода с женой…

Из истории запросов

Где купить морепродукты

Местные достопримечательности

На небе только и разговоры что о море

Что посмотреть на косе

Алкоголь доставка на дом

Как понять что твой мужчина альфа-самец

Кто тогда ты если твой мужчина альфа-самец

Кто важнее любимая девушка или лучший друг

Ложь или предательство что хуже

Кто пишет такие статьи

Сколько платят за такие статьи

Подборка песен о любви

Любовь нечаянно нагрянет

Глава 11

«Можешь сколько угодно менять углы обзора и точки зрения, но у каждого всё равно всегда останется своя правда».

Цитаты Милы Варшавской.

Мы с Петей лежали в обнимку, наслаждаясь минутами душевной близости, что возникает сразу после близости телесной. Сокровенные секунды невероятного единения, когда чувствуешь себя одним целым с любимым человеком. И весь ваш мир — это четыре стены спальни да кровать. А ваши лучшие друзья — тишина и сумрак ночи.

Я невесомо пробегалась пальцами по рельефной груди и подтянутому животу Петра, откровенно любуясь его телом. Отчего-то в голове всплыло изображение статуи Давида Микеланджело, признанной каноном гармоничной мужской красоты. И подумалось о том, что Петр ни в чем не уступает этому средневековому красавчику. О чем я тут же и сообщила Пете.

— Мне очень льстит сравнение с произведением искусства, — слегка насмешливо заметил Петр. — Но у Давида, насколько я помню, один важный нюанс… был очень крошечным, — добавил он и тихо рассмеялся.

— Петя, ну… — фыркнула я от смеха, сообразив, о чем он. — Известный же факт, что этот орган стратегического назначения скульпторы обозначали на мужском теле весьма условно. Если что, у тебя с этим всё в порядке: размерчик что надо, — и я хихикнула, спрятав лицо ему в подмышку.

— Ой вэй! Вот уж называется, от души погладила мое мужское эго по шерстке, — слегка смутившись, произнес Петр.

— Да ладно! Уверена, у тебя нет недостатка во внимании и комплиментах, — бросила я и укусила его нежно за основание шеи, а затем поцеловала, пробуя кожу на вкус — чуть солоноватую от пота. М-м-м!

— Недостатка нет, — согласился Петр с царским достоинством. — Но не всякое внимание приятно и не всякий комплимент хочется услышать. Если что, ты можешь делать это почаще, — великодушно разрешил он.

— Аха-ха-ха, хорошо, договорились, — я приподнялась и легла сверху, устроившись так, чтобы видеть его лицо. Такое мужественное, резкое чертами, с волевым подбородком, но в этот момент расслабленное, с мерцающей мягкой улыбкой, притаившейся на дне его глаз. Потрясающий контраст. — Петь…

— М?

— Можно спросить тебя о личном? — наконец решилась я, посчитав, что сейчас подходящий момент для откровенности.

— Спрашивай, — дернул уголком рта Петр.

— Почему ты развелся со своей бывшей женой?

И атмосфера покоя и уюта моментально рассеялась: Петр нахмурился, улыбка мгновенно исчезла с его лица. Черт, может, и не стоило перед сном будоражить призраков прошлого. А с другой стороны… Так я вечно буду искать правильный момент.

— Если не хочешь — не рассказывай, — расстроенно пробормотала я.

— Не хочу, — вздохнул Петя. — Но расскажу. Рано или поздно всё равно придется вскрыть этот гнойник, если мы… — он запнулся и не договорил.

Но я и без пояснения поняла — если мы оба настроены на серьезные отношения. Поэтому просто согласно кивнула.

— Не уверен, что после этой истории ты не разочаруешься во мне, — после паузы мрачных раздумий, отразившихся тенью на его лице, добавил Петр.

Хм… Вряд ли. У Петра очень четкие представления о морали и правильных мужских поступках, поэтому я сразу заняла его сторону. Даже если он оступился и что-то сделал не так. Такие вот у меня двойные стандарты проявились, когда дело касалось Пети. Тем более, посмотрим правде в глаза, не мне его осуждать.

— Мы все не без греха, — заметила я. — И нет, не разочаруюсь.

— Хах, ладно, — Петя провел ладонями по моей обнаженной спине. Собрался с мыслями и начал свой рассказ…

С Марьяной Петр познакомился в университете, на втором курсе, когда в карманах еще ветер гулял, а голова была забита наполеоновскими планами и прожектами. За их бурными романом чуть ли не весь универ следил с придыханием: нищий принц, даже без намека на коня, и первая местная красавица из очень состоятельной семьи коренных москвичей. Не роман, а целая эпопея, полная кипящих страстей, в которой герои то сходились, то расходились, а в конце пятого курса наконец поженились. Сумел таки Петр покорить свою избалованную принцессу, а за компанию и доверие ее родителей завоевать.

— Если честно, мне во многом повезло, — неторопливо и вдумчиво рассказывал Петя. — Благодаря Феде и родителям Марьяны я получил мощную финансовую поддержку для первых проектов. Мне, конечно, пришлось переступать через себя и свою гордость, но я это сделал, пообещав себе, что верну все вложенные в меня деньги.

Да, я помнила слова Марьяны, которая обвинила Петра в том, что он использовал ее, женившись по расчету, а как стал миллиардером, так сразу и выкинул из своей жизни, променяв на молодую шалаву-приживалку. Только тон, которым Петр говорил о своей бывшей жене, свидетельствовал об обратном.

— Я ее любил, — произнес Петр с глубинной, нутром ощущаемой болью в голосе. И его слова рикошетом ударили по мне, вызвав необоснованную, но всё-таки ревность. Словно почувствовав это, Петя слегка сжал мои бока, подался вперед и в успокаивающем жесте дотронулся губами до плеча. — Эти чувства остались в прошлом, Мила. Уже давно отболело. Если что до сих пор и ноет, так это уязвленное самолюбие, — он горько усмехнулся. — Потому что, знаешь ли, и женщине, и мужчине сложно смириться с изменой любимого человека.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что? — я аж приподнялась. — Она тебе… изменила?

Но… разве… Я же сама видела фото, присланные Марьяной, на которых она застала Петра мертвецки пьяным в спальне их дома с другой бабой! И это точно не фальшивка — я проверяла. Но после знакомства с Петей и его недавней фразы про разочарование решила, что, может, это была единичная ошибка, которую он совершил — соблазнов-то у таких мужчин много… Но это, похоже, ложное предположение. Может, так Петр отомстил жене — напился и переспал с первой встречной? Оттуда и эти фото, а Марьяна ими воспользовалась, чтобы выиграть бракоразводный процесс?

Мысли мои бежали быстрее, чем успел рассказывать Петя, и громоздились валом вопросов, поэтому я решила прекратить гадать и просто слушать. И то, что я услышала дальше, вывернуло всю историю наизнанку, превратив ее в драму сломленного предательством человека.

И этот человек еще пытался найти оправдания жене, обманувшей его доверие, и во многом винил себя…

И винил себя в первую очередь в том, что слишком много времени посвящал работе, но стремительно развивающаяся компания его будущей бизнес-империи требовала много сил. И ему казалось, что Марьяна это понимает и потому не жалуется на вечно занятого мужа. Может, поначалу так и было. А может, ей в принципе нравилось жить в свое удовольствие и крутить потихоньку от Петра ни к чему не обязывающие романы.

Факт, что в какой-то момент бывшая жена Горского познакомилась с известным адвокатом по бракоразводным процессам Евгением Гуровым. И всерьез им увлеклась. Прям до желания развестись с мужем. Гуров, как показало время, сходиться с Марьяной не собирался, но почуял, что на этом деле можно сделать большие деньги и добавить плюсиков в свою адвокатскую карму. Но если бы Марьяна сама инициировала развод согласно брачному контракту, на котором после женитьбы настояли ее родители, то осталась бы в минусе. А вот если бы уличила мужа в измене, расклад менялся с точностью до наоборот.

Петр догадывался, что за всеми дальнейшими событиями стоял Гуров — сама Марьяна была не настолько подлой, чтобы до такого додуматься. Петя наивно в это верил (возможно, ему просто нужна была эта вера, чтобы не считать себя полным дураком), я же общалась с его бывшей и думаю, что она была просто не настолько умной.

Так вот, в один из вечеров Марьяна вроде как должна была ехать к родителям в гости, но как верная женушка дождалась мужа, чтобы накормить его ужином. И за этим благим желанием крылась неблаговидная цель — она подсыпала в его вино снотворное. Когда Петр вырубился, Марьяна подложила к нему голую девку в постель и наделала компрометирующих фотографий. Одну из которых сразу же выложила в Инстаграм с душераздирающей подписью — мол, съездила к родителям в гости…

О, я помню ту фотку и помню скандал, который затем разразился — уж Дива на нем знатно погрела ручки. Но! Твою мать! Это были настоящие фото, стандартная история и знакомые разборки между богатеньким мужем и надоевшей женой. Я и подумать не могла, что фальшивыми были не фотографии, а сама ситуация!

Причем, как по мне, так затея рискованная — Петр мог, в конце концов, сделать анализ крови и доказать, что его опоили. Мог встречно уличить жену в измене, раз уж он прознал про Гурова. Я, кстати, не знала: этот ушлый адвокатишка, видать, тот еще продуман, раз нигде с женой Горского не засветился.

Но Петр ничего этого не сделал! Он вообще ничего не стал делать и отрицать!

Но почему?!

#правдиваяложь

#бракнепоназванию

#фальшьифейки

***

— Почему?! — именно такой вопрос и вырвался у меня невольно, когда Петр дошел до этой части своего рассказа. — Почему ты ничего не сделал?

— Я… — Петя поджал губы, поморщившись, словно от сильной зубной боли. — Я не захотел. Наверное, ты немного можешь понять мои чувства — тебя ведь тоже подставил тот парень. И ты тоже ничего и никому не стала доказывать. Потому что это бесполезно.

— Нет, Петя, не сравнивай! Тот парень мне был никем, а то, что Дэн — говнюк, я уже знала. И в моем случае доказывать кому-либо что-либо точно было бесполезно. Но тут другое — это же твоя жена! — в запале воскликнула я.

— Да. Именно. Это была моя жена. Женщина, которую я любил, которой доверял. И это моя вина, что я ничего не заметил, но я думал, что страстей нам хватило в университете, и ее всё устраивает в нашем браке… — задумчиво произнес Петр. — А раз она так поступила со мной… Значит, чем-то я это заслужил.

— Не заслужил! — я аж подскочила на кровати. — Не заслужил, Петя, не заслужил! Ты невероятный, понимаешь? Такие, как ты, раз на миллион встречаются! Уж поверь мне! И после всех лет вашего брака она могла разойтись с тобой по-человечески! Но не так!

— Вот это меня и убило. Что могла. И я отдал бы ей всё, что она захотела, — с горечью произнес Петр. — Но она выбрала такой вариант. И тем самым… Просто уничтожила меня. Я… Мила, понимаю, что этим я тебя и разочарую, но я просто не хотел никому и ничего доказывать. Не хотел оправдываться. Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое. Но вместо этого стал звездой светской хроники, — со злым сарказмом добавил он. — Я не публичный человек и не люблю лишнего внимания, а в итоге этот кошмар продолжался почти год.

Я тут же остыла, прикусив язык. Лучше бы про Диву не зашел разговор — мне и так трудно представить себе, как я буду объяснять Петру, что как раз была той, кто в ряду многих поверил именно его жене, и что именно я в первую очередь и сделала его «звездой светской хроники».

— Само отвратительное… Что мне пришлось всё-таки влезть в тяжбу, — тяжело вздохнул Петр. — Я готов был оставить ей и дом, и квартиры, и машины, и деньги, что она затребовала… Всё это не имело никакой ценности, особенно в момент, когда мне буквально ножом сердце из грудины вырезали, бросили под ноги и растоптали. Звучит так себе, но по ощущениям — очень похоже. Но Марьяне и этого оказалось мало — хотя, думаю, мало оказалось Гурову, который и науськал ее отсудить еще у меня и половину активов, вложенных в бизнес, — и он скрипнул зубами. По его лицу было видно, как неприятно и трудно рассказывать о своей личной драме. — Вот тут я сглупил и взорвался! Наговорил ей… Стыдно вспомнить. Но вспомнить пришлось, так как Марьяна записала наш разговор, и уже на следующий день он был в сети.

Да, потому что скинула этот разговор Марьяна мне… Твою ж налево! Как же я облажалась тогда!

— После этой выходки у меня, честно говоря, руки опустились. Если до этого у меня еще оставалась какая-то надежда на… на что-то. Не знаю, на что, то тут… Если бы не Федя… Он долго терпел, не влезая в наши разборки, как я и просил, но в тот момент не выдержал. Так вправил мне мозги, что до сих пор с мурашками по телу вспоминаю. Но он меня… вытащил, — Петр тепло усмехнулся. — Ровно тогда же вся эта история закончилась. Как только я перестал себя жалеть и достал из задницы собственную гордость.

— И что ты сделал?

Петин вариант финала меня очень интересовал, потому что скандал с разводом Горского закончился как-то… внезапно. Раз — и тишина. И мне понятно, почему Петр исчез со светских радаров — он там и не собирался появляться, но Марьяна тоже куда-то пропала. Сначала она резко и резво свернула судебный процесс — мол, бывший муж удовлетворил все ее требования. Я еще немного удивилась, потому что буквально незадолго до мировой она написывала мне в директ, что будет судиться с ним до бесконечности, но оставит ни с чем. А потом вдруг угомонилась, удалила свой Инстаграм — и ни слуху, ни духу. Правда, я не особенно задумывалась над тем, куда она подевалась: таких «светских львиц» в столичной тусовке — пруд пруди. Исчезнет одна — появится другая.

— Встретился с Гуровым и поговорил с ним. По душам. После чего он оставил практику в столице и спешно переехал жить заграницу, — Петр скривил губы в жесткой, пугающе-незнакомой улыбке. — Марьяна, оставшись без своего любовника-вдохновителя, тут же сдулась и пошла на мировую, согласившись расстаться на моих условиях. Я ее не обидел, скажем так. Но пообещал устроить ей очень несладкую жизнь, если еще хоть раз увижу ее в своем поле зрения.

Хм, так вот оно что. Мне тут же вспомнились слова Влада, который как-то сказал о Горском, что у него свои методы решения проблем. Не такие, как у Бельского, но человек, перешедший ему дорогу, выберет вариант скрыться с глаз долой и больше не отсвечивать. Наверное, я должна была испугаться, так как сыграла в той истории свою немаловажную роль, но почему-то не испугалась. Хотя стоило бы.

— Я сожалею, — после паузы произнесла я.

И в этих словах крылось гораздо больше, чем сочувствие к Петру, которому пришлось пройти через ложь, обман и предательство близкого и родного человека. Я сожалела о том, что была такой ограниченной.

В своих взглядах. В своем мышлении. В своих попытках оправдать свой цинизм.

В том, что, возможно, допустила не одну ошибку, а гораздо больше. Ведь кто знает, какая правда, в которой я была полностью уверена, могла точно так же оказаться кривдой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Не о чем тут сожалеть, — пожал плечами Петр и улыбнулся. — Это был мой опыт. В чем-то даже полезный. Я понял одну вещь: чем выше прыгаешь — тем больнее падать. И найдется очень много людей, кто захочет тебе подставить подножку, чтобы ты упал. А значит — никому не доверяй и всегда проверяй. Первое. А второе… Не всем так везет, как мне: несмотря ни на что, у меня есть друг, на чью поддержку я всегда могу рассчитывать.

— А меня… ты тоже проверял? — спросила я и посмотрела Пете прямо в глаза.

— Нет, — качнул головой Петр. — У меня очень большие проблемы с доверием, Мила. И это тяжкий крест. Но однажды ко мне в офис после летнего дождичка с порывом теплого ветра вошла девушка… И я решил рискнуть. Я решил просто познакомиться и узнать тебя. Без всяких проверок. Чисто на интуиции. А интуиция мне подсказывает, что… — он замолчал, притянул меня к себе и провел носом вдоль моей шеи, всей грудью вдохнув мой запах. — Я не могу ошибиться. Ты как будто моя даже на уровне запаха и вкуса.

Я замерла, осознав, что только что услышала самое прекрасное признание в любви, до нюанса отражающее мои чувства.

Петя тоже был моим — на уровне запаха и вкуса.

— Я люблю тебя, — прошептала я. — Я очень сильно люблю тебя, — и прижалась к его губам.

— Мила, — Петр спустя несколько крышесносных мгновений разорвал горячий поцелуй и чуть отстранился, — жизнь научила меня, что нет плохих или хороших людей — у каждого всегда есть своя правда, свои цели, свои желания. Поэтому я могу понять и простить очень многие вещи. Я умею слушать и слышать, умею понимать и принимать. Но для меня в отношениях главное — честность и доверие. Поэтому… если что-то пойдет не так — лучше сразу скажи. Только не лги мне. Ложь я простить не смогу.

— Я… помню, — пробормотала я. — Я помню.

Но я уже солгала тебе. Смогу ли теперь объяснить, что у меня тоже была своя правда, свои цели и желания? До встречи с тобой. И ложь являлась их логичной необходимостью.

Но сейчас…

Ты меня изменил. Поломал все мои шаблоны, уничтожил старые ориентиры и подарил надежду. Заставил вспомнить…

Что серый — не единственный цвет в палитре жизни.

#свояправда

#любименялюби

#цветжизни

***

А на следующее утро, проводив Петра и Федора, я первым делом набрала Влада… Прежде чем признаться в своем прошлом Пете и рассказать по-честному, кто именно стоял за шумихой вокруг его развода, мне надо было кое с кем поговорить. Чтобы уж иметь цельную картинку в голове.

Кое с кем, кто, похоже, знал гораздо больше, чем рассказал мне!

Но Влад не торопился отвечать на мой звонок — вероятно, в это время он еще спал, но и мне настырности не занимать. Ведь что может быть прекраснее, чем проснуться с утра пораньше от звонка любимой подруги Милы!

— Да! — наконец рявкнул в трубку мой шеф.

— Привет, Владик, — ласковым голосом пропела я, удобнее устраиваясь на кровати в своей комнате. Разговор предстоял не из простых.

— Мила, какого черта ты наяриваешь мне в семь утра? — простонал Влад. — У меня было в запасе еще целых законных полчаса сна!

— Теперь у тебя будет целых законных полчаса разговора со мной, — отрезала я. — Где досье на Горского, Влад?

— В процессе, — проворчал Артемьев. — Варшавская, ты всерьез, что ли, думаешь, что кроме тебя и твоего Горского у меня других проблем в жизни нет? На меня вообще-то недавно покушение совершили, помнишь?

— Помнишь, — кивнула я, как раз в этот момент любуясь самодовольной физиономией Артемьева на фотке в Инстаграме, выложенной позавчера. Во время конкурса красоты, где он заседал в жюри. И выглядел более чем здоровым и сияющим голливудской улыбкой ярче солнышка. — Но роль умирающего лебедя и страдальца ты провалил — я сейчас просматриваю твою ленту в Инсте. Классный костюмчик.

— Так, ладно. Что там за вожжа тебе под одно место попала? Говори прямо, — сдался Влад, сообразив, что от душевной беседы со мной ему не отвертеться.

— Да вот пообщалась вчера кое с кем и теперь мне покоя мыслишка одна не дает — что ты намеренно затягиваешь со сбором информации на Горского, — сказала я прямо — как и просил мой шеф.

— И зачем бы мне это делать? — скептически хмыкнул Влад.

— Ну, например, затем, чтобы избежать одного неприятного разговора со мной, — предположила я.

— Какого? Мне клещами из тебя вытягивать информацию? — в голосе Влада послышалось сильное раздражение. Отлично. Будем считать это мелкой местью.

— Зачем же сразу клещами? Я тебе сейчас сама всё расскажу. Мою версию событий. А ты поправь, если я где ошиблась. Видишь ли, вчера я пообщалась с близким Петиным другом — Федором Емельяновым, — я выдержала паузу. — Так вот, он утверждал, что Дива — тварь редкостная, которая целый год отравляла жизнь Петру заведомо ложными сплетнями о его разводе. И почему-то уверен, что шеф Дивы, то есть ты, на все сто процентов знал, что это клевета, но разрешил пропустить ее в печать. А потом я пообщалась с самим Петей и услышала его версию событий… Ну, неудивительно, что они оба считают Диву редкостной тварью.

— Понятия не имею, о чем ты, — фыркнул Влад. — У тебя была информация из достоверного источника — бывшей жены твоего Горского, а до меня долетали лишь невнятные слухи. С чего бы мне верить слухам, а не твоим данным?

Вот тут ты и попался, Артемьев!

Утром я улучила момент, пока Петр был занят приготовлением завтрака, и задала еще пару вопросов Феде, мол, а с чего он так уверен в том, что мой бывший шеф знал правду о разводе Горского. Федор, брезгливо поморщившись, ответил, что лично приезжал к Артемьеву — поговорить с ним по-человечески и привез даже кое-какие доказательства.Но Влад лишь отделался фразой: «Это всего лишь ваш вариант событий, но если хотите я могу и его опубликовать — почему нет». Федор отказался — мол, моя цель свернуть этот балаган, а не сделать его еще веселее. И предложил заплатить, чтобы прекратить публикации, но Артемьев с гадкой улыбочкой заявил, что колонка Дивы принесет гораздо больше денег, чем Федор сможет ему заплатить.

— С чего бы верить слухам? Может, потому, что они были правдой, которую ты знал! А сейчас ты мне просто нагло врешь! — взорвалась я. И вкратце пересказала ему утреннюю беседу с Федей. — Поэтому ты изначально не хотел, чтобы я устраивалась к Пете домработницей! Поэтому был против моих отношений с ним! Поэтому так затягиваешь с любой информацией на Горского! Ты боялся, что я всё узнаю! И психану! А в таком случае я ведь могу наделать глупостей, да? Но пока идут разборки с Бельским, тебе важно, чтобы я сидела ниже травы, тише воды. И, не дай бог, не выдала себя Пете и не полезла к нему с задушевными разговорами. Потому что знаешь меня! Я, может, и тварь редкостная, но хотя бы один железный принцип у меня есть — работать только с подтвержденными фактами. Но я облажалась, допустила ошибку, а ты… Всё это время… Влад, всё это время ты защищал только и исключительно себя, — с горечью добавила я.

— Тц, Варшавская… — тяжело вздохнул Влад. — Что за хрень я только что услышал? Вот вроде умная баба, а как только встрескалась в Петеньку своего — разом весь умишко-то и растеряла.

— О, ну давай, давай, включи циника и расскажи мне, какой вдруг наивной дурой я стала, — зло прошипела я.

— А вот и включу, — спокойно произнес Влад. — Но и ты включи мозг, будь добра. И прекращай истерить — Мила, ты профессиональная сплетница, чертова gossip-girl! Ты без спросу влезаешь в частную жизнь, а затем выставляешь ее напоказ. Поэтому хоть тысячу раз используй проверенные факты — ты всегда для кого-то будешь редкостной тварью, уж извини. И тебя это никогда не парило, но стоило в твоей жизни появиться Горскому — как посмотрите-ка: ее начали волновать моральные дилеммы!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Влад, не передергивай, — процедила я сквозь зубы.

— Я не передергиваю — это ты перестань строить из себя драма-квин, — осадил меня Влад. — И давай по порядку. Насчет досье — его мой человечек собирает. Только не понимаю, нахрена оно тебе нужно, если «Дневник служанки» уже не о Горском. Чисто для себя? Ну, так поспрашай самого Петеньку о его прошлом, раз у вас там такая любовь и идиллия. Или не доверяешь ему, м?

— Доверяю, — тихо произнесла я, признавая в данном случае резонность аргументов Влада.

— Вот и чудно — с этим разобрались. Далее. Насчет кто и кого защищает… Мила, если бы я переживал только за себя, я бы сразу слил тебя Бельскому, и дело с концом. Не думай, что на место одной такой Дивы нельзя найти вторую такую же — как говорится, свято место пусто не бывает. Но, честно говоря, я всё-таки надеялся, что ты осознаешь: я вожусь с тобой не только потому, что защищаю себя и свои активы.

— Окей, допустим, — сбавив обороты, согласилась я. — Но что насчет развода? Почему ты мне не рассказал? Я бы, по крайней мере, проверила обе версии и сверила факты… Я бы не стала тогда… — я запнулась и замолчала, внезапно интуитивно угадав, к чему ведет Влад.

Стала бы. Получив обе версии разом, я превратила бы тот материал из бомбы — в супербомбу. Это сейчас я знаю, что за человек — Петр Горский, поэтому и влюбилась в него, но тогда… Я, скорее, поверила бы жене, чем ему. Просто причесав его под общую гребенку стереотипного миллиардера. Из-за собственных устойчивых предубеждений.

— Мила, а давай ты сейчас прекратишь рефлексировать и встанешь на мое место, — продолжил разумно рассуждать Влад. — Вот смотри: у меня есть рейтинговая колонка и есть божественная Дива, которая делает эту рейтинговую колонку золотой. У нее есть сенсационный материал из первых рук — такой материал, который пипл схавает и добавки попросит. И не просто из первых рук, а из уст пострадавшей женушки Горского. И есть некий друг Горского, который приезжает ко мне, сыплет угрозами, трясет какими-то бумажками, которые как-то не особенно опровергают слова Марьяны. Плюс еще разрешения на печать этих сомнительных доказательств не дает. Взамен предлагает деньги, которые у меня и так есть. И понятно, что он действует от своего лица, а не от лица Горского. Горского, который в суде ничего не стал отрицать.

— Потому что он человек такой! — возмущенно воскликнула я. — Влад, Петя просто такой человек!

— И что? Мила, и что? У меня есть горячий материал, подкрепленный фактами! Какого черта я должен был от него отказываться? — так же повысив тон, бросил Влад. — А теперь вернись на свое место, отбрось в сторону влюбленность в Горского и скажи честно: ну вот рассказал бы я тебе тогда про визит Емельянова, как бы ты в итоге поступила? Какую правду выбрала бы ты?

Я промолчала. Я уже и так знала ответ. И Влад тоже знал.

— Вот именно, — с усмешкой произнес Артемьев. — Потому что у каждого, Мила, правда всегда своя, — фактически повторил слова Петра Влад. — Даже у того же Бельского. Но если ты уже задалась вопросом: «Не ошиблась ли я тогда?», то на Диве можно ставить крест. Мы с тобой работаем в такой сфере, где белыми и пушистыми остаться невозможно.

— А я и хочу поставить на ней крест, — почти шепотом произнесла я. — Я не хочу больше быть Дивой. Той, кто без зазрения совести разрушает чужие жизни ради рейтингов и вкусных сплетен. И хочу во всем признаться Петру. Я люблю его. И это не просто какая-то влюбленность… Я знаю, что больше такого человека не встречу.

— Да я уже понял, что всё у тебя серьезнее некуда, — вздохнул Влад. — Но я тебя очень прошу — подожди еще немного со своими признаниями.

— Не могу. У меня есть неделя, иначе вмешается Федор, — я пересказала Владу наш разговор.

— Твою ж!.. — выругался Влад.

— Слушай, даже если Петя не захочет иметь со мной дел, когда узнает правду, он никому ничего не расскажет, — успокоила я Влада. — Даже своему другу, если я попрошу. Так что, в этом плане можешь не переживать. Что касается «Дневника служанки»… Я готова делать посты, пока ты не найдешь новую Диву.

— Ладно, — смирившись, произнес Влад. — Но ты не слишком ли опрометчиво поступаешь, отказываясь от места Дивы? А вдруг с Горским не сложится?

— Это не имеет значения. Ты прав, я уже задумалась о том, что, как и почему делала все эти годы, — и, замолчав, задумчиво уставилась в окно, с видом на сад.

— Что ж, надеюсь, это осознанный выбор, а не под влиянием чуйств и эмоций, — не без сарказма произнес Влад. — Ладно. Я тебя хоть убедил, что не являюсь злым гением и демоном во плоти?

— Убедил, — хмыкнула я. — И как будто даже убедил, что ты мой друг. Вроде бы. Это не точно.

— Не точно. Если и дальше будешь на постоянке эмоционировать и выносить мне мозг, — уточнил уже с откровенным сарказмом в голосе Влад. — Давай, Мила. До связи.

— До связи, — пробормотала я, откинула в телефон и, подтянув к себе ноги, обняла колени, глубоко задумавшись.

О разном. Но в первую очередь о том, насколько сильно изменились мои ориентиры под влиянием Петра. И что эти перемены меня не пугают.

Пугает меня только одна мысль — что я могу его потерять.

Из истории запросов

Петр Горский развод

Скандал вокруг миллиардера Горского и его жены Марьяны

Свежие подробности из первых уст

Сенсационные фотографии измены Горского

Звезды не сошлись — звезды разошлись

Брак разводит Евгений Гуров

Почем нынче измена

Развод на миллионы

Горский угрожает жене

Кто-нибудь еще хочет спать с миллиардером

Марьяна Горская заявила что ее не запугаешь

Горский отступает — Горская наступает

Горский отказывается от комментариев

Все самое интересное в блоге Дивы на Мальдивах

Глава 12

«Не требуй прощения за поступок, который сама не сможешь простить».

Цитаты Милы Варшавской

Вечером.

Я решила, что поговорю с Петей прямо сегодня вечером.

Оттягивать этот разговор — как оттягивать казнь: она всё равно неизбежно состоится, но каждый день промедления — это муторное ожидание, полное беспокойства, тяжелых мыслей и горьких раздумий. Лучше уж сразу разрубить этот узел судьбоносных нагромождений — и будь что будет.

Главное — я честна в своих чувствах к Пете. О том, что я буду делать, если Петр не примет меня с вагоном моего прошлого, я старалась не думать. Потому что этот вариант развития событий грозил мне пустотой разбитого сердца, которое я очень долго буду собирать по кускам. И нет никакой гарантии, что соберу. Петя слишком хорош, чтобы я наивно верила в то, что мне может повезти так дважды.

И раз уж я настояла на том, что сама буду следить за домом, то вот этим и займусь. Больше дела — меньше рефлексии. И вообще — надо верить в лучшее.

С таким оптимистичным настроем я взялась за уборку и готовку и незаметно для себя погрузилась в радужные фантазии о том, как мой талант контактировать с самыми разными людьми и умение собирать информацию разного толка и плана мог бы помочь Пете в его работе. Ну, если он в принципе не против идеи дать мне работу в своей компании.

Думаю, я вполне могла бы пригодиться Пете в отделе по связам с общественностью. К тому же, я хорошо знаю изнанку медийной кухни — было бы забавно встать по другую сторону баррикад. Будь я, к примеру, на месте Феди в той истории с разводом, то уж точно не стала бы предлагать Владу деньги, но однозначно вывернула бы ситуацию в пользу Петра. Как? К примеру, компроматом на Влада. Таким, который Федор вряд ли смог бы добыть, потому что далек и от этой банки с пауками, и от этой тусовки. А у Артемьева тоже есть слабые места и границы, за которые он не любит никого пускать. Мы все чего-то боимся и что-то скрываем. И я умею эти слабости находить.

И да, мои суждения могут показаться циничными после того, как Влад дал мне понять, что вроде как наши с ним отношения выходят за рамки отношений шефа и подчиненной и близки к дружеским. Но я рассуждаю чисто гипотетически, где Влад — это просто некий представитель СМИ.

Как ни странно, но за этот период мы сблизились с Владом больше, чем за всё время совместной работы. И после беседы с ним я еще раз проанализировала ситуацию с Бельским и признала, что, пожалуй, Влада я действительно могу считать своим другом, а не просто шефом и коллегой. Поэтому… В реале Влад — это единственный человек, с которым я, прежде чем искать, на что надавить, для начала переговорила бы. По-дружески.

И да, Пете могут не понравиться подобные грязные методы, но на войне врага бьют его же оружием. Он это знает даже лучше, чем я, иначе не стал бы тем, кто он есть. Большой бизнес — это вам не детские игрульки. Удивительно, что он вообще сумел остаться настолько цельным и самодостаточным человеком с крепкой базой моральных принципов. И, в конце концов, как бы Петр этого не хотел, но он публичная персона. Которая всегда будет интересна СМИ. Каждый его шаг. О, и я точно смогла бы защитить Петины интересы!

Если бы он мне позволил. Но это как один из вариантов. С какой-то необыкновенной легкостью я вдруг поняла, что не имеет значения, чем заниматься рядом с Петей. Даже оставшись на поприще домохозяйки, я не буду сидеть у него на шее и бездельничать.

Рядом с ним я себя не потеряю, потому что именно рядом с ним я себя нашла.

И как-то сам собою у меня написался небольшой простенькой стишок, который я неровным почерком записала на Петином же стикере, оставленном на холодильнике. С одной стороны бумажки было идеально выписано Петей: «Уже скучаю. Уже хочу к тебе», а с другой:

Я для тебя могу быть разной -

Сплошь состоящей из контрастов:

Порою дамочкой опасной,

Местами девочкой прекрасной…

Под настроенье — квин оф диско,

А хочешь стану нежной киской?

Могу быть искренней и милой,

Но временами… Эмм… Строптивой.

Я по желанью стану дивой,

Живущей где-то на Мальдивах.

Или застенчивой ромашкой

В забавной клетчатой рубашке.

Смешной побуду обаяшкой,

Могу прикинуться скромняшкой.

Лимона долькой… Карамелью…

И ланью грациозной, и газелью…

Так много лиц, а может… ликов -

Играющих зеркальных бликов.

И где-то среди них есть я…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Возможно, настоящая.

Твоя.

Я свернула стикер вчетверо и поднялась в спальню — положила стишок-признание на прикроватную тумбочку, с той стороны, где спал Петя.

И так, за домашними делами и приятными размышлениями, день незаметно скатился во вторую половину.

«Когда тебя ждать?» — настрочила я Пете смску. На которую он незамедлительно ответил: «После девяти. Прости, детка, из-за приезда Феди выпал из графика — придется задержаться».

Детка… И он еще просит его извинить! Боже, Петя, как я тебя люблю! И не переживай, я понимаю, что значит для тебя работа, но обещаю, что не дам тебе вновь подменить ею всю жизнь. Главное — разреши мне.

Я улыбнулась и глянула на часы — окей, раз уж все дела переделаны и ужин готов, у меня еще есть время накидать пару постов для Влада. Не то чтобы мне очень хотелось, но бортануть Артемьева я не могла. Хотя бы чисто из чувства благодарности. Поэтому поднялась к себе и засела за ноут, принявшись строчить очередные истории из жизни гадкого миллиардера-извращенца и себе на уме служанки. Истории, которые я делала с большим запасом и которые, как только закончатся разборки с Бельском, уже должны были идти под тегом «Ваша Дива на Мальдивах».

Строчила-строчила и внезапно почувствовала дикую сонливость — всё-таки эту ночь я плохо спала из-за разговора с Петром, а встала рано. И весь день пробегала по дому электровеником. Но мне осталось дописать буквально пару предложений в постскриптуме… Которые никак не дописывались! Я глянула на часы — до возвращения Пети еще пара часов.

— Окей, Мила, две минуты перерыва, — пообещала я себе, отложила ноут и прикрыла глаза. Чисто выдохнуть, чтобы добить последний пост, а затем настроиться морально на разговор с Петей.

Знаете, недаром говорят, что причиной большинства драм и трагедий становится человеческий фактор, а точнее — глупость и фатальная безалаберность. В моем случае глупостью обернулось мое обещание закрыть глаза на пару минут без опаски провалиться в глубокий сон. Потому что как только я это сделала, меня намертво вырубило. Но это еще не всё. Вторая глупость — просто отложить в сторону ноутбук и не закрыть его!

Благодаря двум этим фатальным глупостям моя попытка поговорить с Петей по душам обернулась крахом. Потому что он приехал домой пораньше, нигде меня не нашел и поднялся в мою комнату. В которой и застал меня сладко сопящей в обе дырочки, а рядом обнаружил мой ноут, где был открыт недописанный пост «Дневника служанки».

Но уже не анонимный — это был тот пост, с которого Влад собирался объявить, что всё это время блог «служанки» вела… Дива на Мальдивах. И именно с этого каминг-аута начинался текст!

Как вы понимаете, Петру труда не составило проанализировать факты, сложить два плюс два и сделать свои выводы.

А факты выглядели так: к нему на работу пришла устраиваться домработницей девушка, которая явно не похожа на тех, кто обычно приходил к нему на такую работу. Или ушлая охотница за его деньгами, или что-то в ее жизни пошло не так, и ей пришлось пойти в сферу обслуживания. Петр прямо об этом спросил меня — я ушла от ответа, и он предпочел думать, что второе.

Кроме того, эта девица сунула нос туда, куда ее не просили — в ту самую тайную комнату. Но Петр простил мне эту выходку, посчитав ее забавной. Потому что уже кое-что для себя решил — что я ему нравлюсь, и даже больше, и он просто отпустит ситуацию, не станет копаться в моем прошлом и позволит нашим отношениям развиваться своим чередом. Что дальше?

Петр несколько раз дал понять этой девице, что может простить многое, но не простит лжи, жирно намекая, что если мне есть что скрывать — лучше этого делать не стоит. Он готов выслушать. Более того, он готов не только слушать, но еще и честно рассказывать о себе. Что и сделал, раскрыв детали своего развода. Что сделала я? Промолчала.

Промолчала, чтобы на следующий же день сидеть и строчить посты о некоем миллиардере, у которого работаю служанкой. Это понятно с первых строчек поста — достаточно бегло пробежаться по ним глазами. Более того, это не просто чей-то там пост — он принадлежит авторству Дивы на Мальдивах, которая в свое время немало попортила ему крови.

Вывод?

Ну, он как бы сам напрашивается: Петр доверился и пустил на свою территорию мерзавку, которая нагло воспользовалась этим, чтобы закрутить с ним роман и вытащить на свет белый всю подноготную его личной жизни. И тут даже Федин довесок в виде информации о том, что я работала журналисткой в журнале Влада Артемьева, не нужен.

Мне уже никак не оправдаться.

Что это дурацкое стечение обстоятельств, благодаря которому я изначально пришла презентовать журнал, а случайно угодила на собеседование на место домработницы. И да, поначалу всё так и задумывалось — проникнуть в дом Горского, чтобы вытащить всех скелетов из его шкафов, но я узнала Петра, и мои мотивы изменились. Что посты эти не имеют никакого отношения к нему, и я уже отказалась от места Дивы и собиралась именно сегодня с ним поговорить и рассказать всю правду о себе.

Я опоздала.

И эти факты и выводы лишили меня даже малейшей надежды на конструктивный диалог. Она рухнула от легкого касания плеча, которым Петр разбудил меня, и фразы, брошенной неживым голосом, который буквально убил меня прозвучавшим в нем морозным холодом:

— У тебя есть десять минут, чтобы собрать свои вещи и покинуть мой дом.

#мечтатьневредно

#мелкаяглупость

#большаядрама

***

Мне хватило секунды, чтобы глянуть на ноутбук, Петино лицо и сообразить, что произошло. Я резко подскочила с кровати, рванув к Петру, физически ощущая, как меня накрывает диким приступом паники, граничащей с полным отчаянием. Самый страшный кошмар последних дней моих мучительных размышлений воплотился наяву: мужчина, которого я люблю, даже не желая взглянуть на меня, просто разворачивается и уходит. И я знала, что как только он выйдет из этой комнаты — в нашей истории можно ставить точку.

Потому что это точка невозврата.

— Петя, нет! — сорвалось с моего языка истеричное. — Нет! Это не то! Всё не так! — я подскочила к нему и схватила его за рукав пиджака, останавливая. — Я всё могу объяснить! Только выслушай меня! — жалким, умоляющим голосом.

Петр замер. Обернулся. И в упор посмотрел на меня.

И лучше бы я никогда не видела этого взгляда. Лучше бы я сразу сдалась и позволила ему уйти.

На его лице не было гнева или злости, презрения или равнодушного игнорирования — в его глазах светилось гораздо более сильное и страшное чувство…

Разочарование.

— Прости, — прошептала я, и моя рука соскользнула с рукава его пиджака. — Прости.

И это было единственное, что я могла ему сказать. Потому что именно в этот момент, глядя в его уставшие, больные глаза, в которых, тем не менее, отражалась твердая решимость, я поняла, что любые мои попытки что-либо объяснить, хоть как-то оправдаться, ему уже не нужны.

У меня было в запасе более чем достаточно времени, чтобы сделать это раньше. Но я этого не сделала. Почему-то сейчас это понималось настолько кристально ясно, что дурно становилось. Петр предоставил мне полно шансов, чтобы я могла выполнить данное самой себе обещание — не причинить ему боль.

Но я предпочла собирать на него досье, разбираться в причинах его развода, обвинять Влада, выискивать оправдания своим поступкам в прошлом и продолжала делать ту работу, которую уже презирала. А нужно было просто довериться Пете.

Так же, как он доверился мне. И сейчас всё, что я ни сказала бы ему, прозвучало бы фальшью, нелепыми отговорками. «Я хотела всё рассказать тебе сегодня вечером!» Боже, да кто теперь поверит в это!

Я ничуть не лучше Петиной бывшей жены. А, может, даже хуже. Наученный горьким опытом, Петя долгое время хранил свое сердце под семью печатями, ради меня он их вскрыл, и я знала, чего ему это стоило. Знала!

И всё равно предала.

И он не должен был мне ничего говорить. Петр находился в полном праве выставить меня за дверь без всяких разговоров. Но кое-что он сказал. Точнее, спросил. И этот вопрос — как последняя надежда. Несмотря на разочарование, Петр как будто делал последний шаг навстречу. Но это надежда рухнула, так как, увы, я не могла ответить иначе.

— Простить? — тихо переспросил Петр. — А ты смогла бы простить меня, будь ты сейчас на моем месте?

Я смотрела на него, не в силах соврать. У меня задрожала нижняя губа, и я судорожно сглотнула, разом принимая, что я значила для него гораздо больше, чем представляла себе. Потому что он сейчас говорил со мной.

— Просто представь себе, что ты доверилась мне, — с явно сдерживаемыми эмоциями, незнакомым и чужим голосом произнес Петр, — открыла душу, а потом узнала, что я был одним из тех, кто распространял твои фото в сети, когда тебя публично унизили. Причем не просто одним из… А самым главным, кто потешался над тобой и травил. Ты бы меня простила?

Последний вопрос. Но вопрос с подвохом. Как тест. Который я провалю независимо от ответа. Но этот единственный ответ позволял мне хотя бы остаться честной с ним.

— Нет, — прошептала я.

И вот тут Петр буквально пригвоздил меня к полу следующей фразой, раскурочив мое сердце на куски.

— А я простил бы. Если бы ты была со мной откровенна, тебя я простил бы, — с затаенным сильным чувством, что лавиной прорвалось наружу, едва слышно проговорил Петр.

Потому что в любви нет места для гордости и предубеждений. И точно нет места для лжи.

Продолжение, которого не последовало — Петр развернулся и вышел за дверь. А я, глядя на захлопнувшуюся дверь, медленно осела на пол, опустила голову и закрыла лицо руками. И с ужасом почувствовала, как слезы неповоротливым комом застряли где-то в районе горла, так и оставшись там.

Ни одной слезинки. Ни черта.

Мне было настолько больно и плохо, что я даже не могла заплакать.

Дальнейшее я помнила крайне смутно — как сгребала вещи в спортивную сумку, даже не глядя на то, что именно собираю. Просто какие-то шмотки, какая-то косметика, какие-то шнуры от гаджетов. Не думая о том, всё ли я забрала. Какая разница?

Вызвала такси. Последний раз окинула свою комнату взглядом и вышла в коридор. Задержалась возле Петиной спальни. И решительно вошла в нее. Здесь мы спали. В обнимку. Любили друг друга. Целовались. Болтали. Смеялись.

Короткие мгновения моего персонального счастья, когда я впервые за всю свою жизнь почувствовала себя по-настоящему любимой. Нужной, как воздух. Желанной, как бесценная мечта. В голове звучал Петин смех и его ласковый голос, когда он шептал мне на ухо милые глупости, которые понятны и важны только влюбленным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Детка…

Острой иглой кольнуло в сердце. Я, задыхаясь, схватилась за грудь. Нащупала кулон, который мне еще в детстве подарила бабушка. Золотой диск, на одной стороне которого был искусно изображен распустившийся бутон розы, а на другой нанесена гравировка. Два слова: «Люблю тебя». Мой талисман, с которым я никогда не расставалась. Самая ценная и значимая для меня вещь.

В свое время бабуле этот кулон подарил мой дедушка. Они прожили вместе немало лет, а потом бабушка осталась одна. Еще в том возрасте, когда необязательно коротать дни в одиночестве. Но она предпочла посвятить свою жизнь моему воспитанию, сохранив в сердце любовь лишь к единственному мужчине — своему мужу. И подарила этот кулон мне, как оберег и напоминание, что она всегда со мной. В любую минуту. Как и дедуля.

Бабушка всегда говорила, что слова бесполезны, если за словами нет Поступка. Я не успела совершить Поступок, но моя любовь от этого не стала менее настоящей и искренней.

Люблю тебя.

Я сняла кулон и положила его на прикроватную тумбочку рядом с дурацким стишком. Пусть хоть так, но я оставлю ему напоследок свое признание. Даже если оно Пете не нужно. А еще вместе с этим кулоном я оставлю в этой спальне просьбу: «Пожалуйста, не держи зла. Пожалуйста, забудь меня. Пожалуйста, стань счастливым».

Ты этого достоин.

Уже сидя в такси, я с каким-то мазохистским спокойствием вспомнила Петины рассуждения о том, что любой наш поступок, любое действие вернется к нам в будущем бумерангом. Неважно как, когда и через кого. Но расплата настигнет. Хотим мы это осознать или нет.

Сейчас я с ним согласилась — в лице Пети меня настигла моя собственная расплата: за то, что в свое время отказалась от себя и своих надежд, за то, что никому не верила и ни во что не ставила ничьи чувства.

За то, что была циничной дрянью, не верящей в любовь.

За то, что мне не хватило смелости после пережитой драмы остаться собой.

Глава 13

«Тот, кто уже на дне, не может упасть ниже — остается только путь наверх».

Цитаты Милы Варшавской.

Пребывая в странном трансе, я добралась до квартиры Влада. Кинула в коридоре спортивную сумку и там же, оперевшись на стену, сползла вниз. На пол.

И просидела так какое-то неисчисляемое минутами и секундами время — оно просто замерло, потеряв осязаемость. В тупом онемении, через которое не пробивалось ни звука, я просто сидела на полу и пялилась в одну точку.

И вновь ни слезинки. Будто во мне всё одним махом выгорело, полыхнув напалмом, и осыпалось серым пеплом на дно души. Я не понимала, кто я, где я и зачем я.

Тишина. Пустота. Темнота.

Тренькнул телефон. Оповещая о входящем сообщении. Я вытащила из сумки мобильный и глянула на экран. Смска от Влада: «Скинул тебе на почту досье на Горского. Наслаждайся». Как злая насмешка.

Я, всё еще пребывая в заторможенном оцепенении, открыла почту и пробежалась глазами по строкам. И тут же закрыла.

Не хочу читать. Не так я должна была узнать о жизни Пети. Не через чью-то призму сухих фактов. А с его слов. Вживую. И не за пару минут. А узнавать годами, как узнают друг друга люди, живущие вместе.

Но больше у меня нет такой привилегии.

Недоступная мне опция.

Тогда зачем всё это?

А потом пришла одна простая, ясная и четкая мысль:

«Если это останется во мне — я не выживу».

Тогда я подорвалась с пола, подхватила телефон, вытащила из сумки наушники и пулей вылетела из квартиры Влада.

На воздух.

Мне нужно пройтись.

Пробежаться.

Продышаться.

Воткнув капли наушников в уши, я включила рандомную подборку из сборника любимых песен. И просто побежала. Без цели и направления.

Спасаясь из страшной, выжженной пустыни, где я погибну, если так и продолжу держать эту боль в себе.

И тут зазвучало.

В ушах.

Вокруг твоего тела стена -

Ты боишься кого-нибудь полюбить.

Вокруг твоих слов пустота —

Ты боишься кому-нибудь поверить.

Я знаю, что ты чувствуешь,

И не хочу причинять тебе вреда.

Я знаю, что ты чувствуешь,

Потому что я такая же.

Но…

Ты мой спутник в небе, ты моя звезда!

Я тебе поверю, я с тобой навсегда.

Та песня, под которую мы танцевали с Петей в пабе, на концерте. Он был таким красивым, растерянным, смущенным и неловким. Но он доверился мне, когда я попросила его закрыть глаза и расслабиться. Следовать за мной.

Петя не умеет танцевать. Стесняется этого. И потому не танцует. Но он танцевал. Тогда. На нашем спонтанном барбекю во дворе его дома, он сам пригласил меня на самый нелепый танец в моей жизни. И затем в клубе. Когда я вытащила его из-за стола.

— Лишь бы тебе было весело, — сказал он в тот вечер.

«Я сделаю всё, что ты захочешь».

Так прозвучали его слова для меня сейчас.

А я? Что сделала для него я?

Ничего.

Поэтому в его глазах я увидела разочарование.

Я остановилась, согнувшись пополам от скрутившего меня болезненного спазма — перед глазами поплыл туман, а в голове будто что-то взорвалось.

Мощно. С грохотом рушащихся стен.

А потом потоком хлынули слезы.

Я стояла посреди шумного проспекта и, обхватив себя руками, согнувшись в три погибели, обтекаемая с двух сторон потоком равнодушных людей, рыдала.

— Прости меня. Прости меня. Прости меня, — повторяла я как заведенная. И словно наяву видела, как кровоточит мое сердце, как черными каплями сочится на асфальт моя уже никому не нужная любовь, как растворяется она в трещинах, напоминая мне о том, что эти слова запоздали и не имеют никакого веса.

Я их повторяю не Петру.

Я прошу прощения у самой себя.

— С вами всё в порядке? — чей-то заботливый голос над ухом.

Как луч солнца. Как напоминание. Что среди множества равнодушно проходящих мимо тебя людей обязательно найдется тот, кто протянет руку помощи.

Какая-то девочка. Лет шестнадцати. С круглыми от испуга глазами и искренним сочувствием в глазах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Нет, — качнула я головой. — Со мной не всё в порядке.

— Вам нужна помощь? У вас что-то болит? Вызвать «скорую»? Может, кому-то нужно позвонить? — засуетилась девочка, поддержав меня под локоть и деликатно отведя в сторону. Под сень разлапистого дерева.

— Нет. Не нужно, — слабо улыбнулась я, вытирая слезы. — Со мной не всё в порядке. Но всё будет хорошо. Обязательно.

— Ладно, — девочка недоуменно сморгнула. — Но… Может, вас проводить?

— Не надо, — я вытерла слезы и от всей души добавила: — Спасибо тебе.

— За что? — не поняла девчушка.

— За неравнодушие, — пояснила я, погладила ее по плечу и неверной походкой, чувствуя на себе ее тревожный взгляд, двинулась назад, в квартиру Влада.

После слез мне стало легче — словно обряд очищения прошла, мысли прочистились и посвежели, сердце болело, но я чувствовала, как оно бьется. И ком в горле пропал — я могла дышать.

И думать.

Думать о том, что…

«Слова бесполезны, если за ними нет Поступка».

Я шагала к дому Влада и крутила эту бабушкину мудрость в голове. А еще я думала о том, что вот оно — мое дно. Ниже падать некуда. А раз некуда — значит, надо взять себя в руки и карабкаться наверх. И совершить Поступок, который докажет, что мои слова — не пустышка.

Я не объяснилась с Петром. Так неправильно.

Даже если Пете это больше не нужно. Даже если он меня не простит. Я всё равно это сделаю. Я докажу ему, как много он для меня значит. Если не сказать больше — значит всё. И пусть я больше никогда не встречу такого, как он. Петя уже сделал для меня важную вещь — заставил вспомнить, кто я. И что благодаря ему я могу начать новую жизнь.

Даже если без него.

Я смогу.

Но сначала…

Я обязана вырвать яд Дивы из своего нутра. Обязана ему всё это сказать.

Но моя попытка дозвониться до Петра и назначить встречу с треском провалилась — он явно внес мой номер в черный список. Как и заблокировал все доступные виды связи. Всё равно что долбиться головой о непробиваемую стену.

Я разбила ему сердце — он перекрыл мне кислород. И, думается, даже если я попробую достучаться до него через подставную почту или левый номер телефона — ничего не выйдет.

Черт. И что делать?

Я вернулась в квартиру Влада, прошла в гостиную, села на диван и долго пялилась на телефон. Неожиданно для себя набрала бабушку. И всё ей рассказала. Всё-всё. Без утайки. Ба внимательно меня выслушала и сказала:

— Я не буду читать тебе нотаций и нравоучений. Я рада, что ты сама во всем разобралась.

— Ба, что мне делать? — попросила я у нее совета.

— Я не знаю, солнышко, — честно ответила бабушка. — Любовь — большое и трудное чувство. Которое живет не в голове, а в душе. А душа умеет прощать. Если услышит искреннюю просьбу о прощении. И не всегда «нет» означает, что это «нет», которое навсегда. Иногда нужно время. Время, чтобы остыть и подумать. Дай своему Пете это время.

— Ба, но я так и не попросила у него по-настоящему прощения. Он так ничего и не знает. Как и почему всё так вышло, — пробормотала я, чувствуя, как снова на глаза наворачиваются слезы. — И Петя такой человек: если он не захочет, я никак не смогу с ним связаться или встретиться.

— Так придумай, как это сделать, — проговорила бабушка. — Опустить руки ты всегда успеешь. Но хотя бы опустишь их со знанием, что сделала всё, что смогла.

— Да. Да… — я задумалась.

Хм.

Кажется, я знаю, что делать. Как сказать так, чтобы Петя меня услышал. Но мне нужна помощь.

#дышиМила

#больно

#простименя

***

— Влад, привет, — бросила я в трубку, решительно набрав второй в списке номеров быстрого доступа.

— Привет, милая Мила, — хмыкнул Артемьев. — Что на этот раз случилось, радость моя? Дай угадаю — вычитала что-то интересное в досье Петеньки? — ерническим тоном поинтересовался он.

— Не угадал. Я возвращаюсь. В Москву, — твердо произнесла я. — Сегодня. Ночным рейсом.

— Нет. Не возвращаешься, — посерьезнев, отрезал Влад.

— Возвращаюсь. Мне нужно кое-что сделать. И ты мне в этом поможешь, — в ультимативном тоне произнесла я. И вкратце изложила свой план.

— Ты спятила? — рявкнул Влад. — Да это… равнозначно самоубийству! Причем буквально! Ты реально понимаешь, что подписываешь себе этой выходкой смертный приговор?

— Зато ты можешь нефигово погреть на этом скандале руки и одним махом уладить конфликт с Бельским, — заметила я. — Ведь всё это началось из-за меня, а я сделаю всё так, что ты еще и жертвой окажешься. Выйдешь из воды чистеньким, беленьким и отпаренным, как салфетка. Правда, на Диве как на бренде окончательно и бесповоротно придется поставить крест, но я уверена — ты выкрутишься. Выждешь паузу и на хайпе презентуешь что-нибудь новое и рейтинговое. Палыч тебя будет на руках носить, — добавила я убежденно. — Влад, неужели ты не понимаешь — я предлагаю тебе сейчас решить все твои проблемы.

— И я должен на это купиться? — вот теперь Влад разозлился по-настоящему. — Мила, какого черта? Я делаю всё возможное, чтобы тебя защитить, но тебе, конечно же, на это плевать! Уж если влезать в дерьмо, так туда, где поглубже и двумя ногами, да? — ярился он. — Ты хоть понимаешь, что после такого я уже ничего не смогу сделать для тебя! Я не смогу тебя защитить! — выкрикнул он.

— Влад, я всё равно это сделаю, — упрямо отрубила я.

— Но ради чего?! — взорвался Влад. — Что такого у тебя произошло, что еще утром ты была немного не в себе, а сейчас конкретно с головой раздружилась?

— Петя… Он… — я запнулась. И вдруг всю мою твердость и решительность затопило под глухими и горькими рыданиями. Сквозь всхлипы и икоту я рассказала, что произошло между мной и Петром. — Влад… Я должна… Должна это исправить. Я должна принести ему публичные извинения. За ту ошибку. И за этот обман.

— О, и Горский, конечно, это оценит! Когда ты вновь вытащишь на свет его историю с разводом и снова привлечешь к нему внимание! Только в этот раз с еще большим размахом — на ведущем канале ТВ! — язвительно фыркнул Влад.

— Я не буду называть никаких имен. Он и так поймет, — пробормотала я.

— А ты уверена, что он вообще всё это увидит? — задал Влад хороший вопрос.

— Да, — произнесла я. — И в этом ты мне поможешь. Он мне закрыл доступ ко всем видам связи с ним, но у тебя есть свои способы. Пожалуйста, Влад. Помоги мне, — с тихой просьбой-мольбой произнесла я. — Ты ведь и сам понимаешь, что всё уже запуталось дальше некуда. И неизвестно, сколько еще продлится. А я предлагаю простой способ покончить с этим. Я помогу тебе решить проблему, а ты поможешь мне. Давай просто поставим в истории Дивы точку. Вместе.

— И что потом? Разойдемся, как в море корабли? — хмыкнул Влад.

— Если захочешь. А если нет, то… Ты… — я запнулась, сглотнула и едва слышно спросила: — Ты останешься моим другом?

Влад промолчал. Только бросил:

— Сбрось время прилета. Я встречу тебя в аэропорту.

— Это опасно, — заметила я. — Нас не должны видеть вместе, иначе…

— Да насрать уже, — вздохнул Влад. — И если ты еще до сих пор не поняла, скажу прямо: у меня нет друзей, — сказал как отрезал.

— Понятно, — прошелестела я.

— И еще: мне не нравится этот план, Мила, — как будто решившись на что-то, сухо проговорил Влад. — Ты подвергаешь себя большой опасности. И для моего циничного умишка причина «Ради Большой и Великой Любви» выглядит тупой и ненадежной. Но я тебе помогу. Потому что это хорошая сделка — ты права. Я смогу вывернуть ситуацию в свою пользу и без финансовых потерь оплакать утрату Дивы. Но при одном условии.

— М?

— Авторские права на имя Дивы, весь ее архив и «Дневник служанки» остаются у меня — я еще подумаю, что с ним делать, но что-нибудь точно сделаю. В крайнем случае, выпустим книжку под эгидой нашего журнала, — выдвинул он встречное требование. — Ты ни на что не претендуешь.

— Тц, Артемьев! Да пожалуйста, — я закатила глаза. — Ты такой хитрый лис, — качнула я головой. — Никогда свою выгоду не упустишь.

— Потому что меня, Варшавская, в отличие от тебя, не беспокоят моральные дилеммы. У меня порядок с самоидентификацией — я давно определился с тем, кто я и чего хочу от этой жизни, — припечатал Влад. — И еще…

— Да?

— Я снимаю с себя всю ответственность за последствия. А они будут — Бельский просто так от тебя не отстанет, но разбираться с ним тебе придется самой. Андестенд? — жестко спросил Влад.

— Андестенд, — вздохнула я, почувствовав себя неуютно.

Влад только что от меня отказался.

Всё-таки мы не друзья. И никогда ими не были.

Теперь вы, наверное, заинтригованно ждете от меня пояснений — что же я такое задумала. Что ж, я поясню.

Я решила выступить на известном ток-шоу, где я публично сниму с себя маску и расскажу, кто такая Дива на Мальдивах, как появился ее блог и почему она стала такой популярной. А еще я расскажу, как добывала материал, какими пользовалась методами и приемами и каких придерживалась принципов. К чему в итоге всё это привело и почему я исчезла с радаров.

Я расскажу правду.

Единственное, о чем я умолчу, так это о том, что Влад Артемьев в курсе, кто такая Дива. Вроде как он знал только журналистку Милу Варшавскую и даже не подозревал, что она и есть Дива. Мол, таковы были мои условия сотрудничества — полное инкогнито. И сделаю заявление, что неприятности в семье господина Бельского — целиком и полностью моя вина: холдинг во главе с Палычем и главный редактор в лице Артемьева в данном инциденте тоже сторона пострадавшая. Ну, относительно — оставим вину на них за деньги, которые они делают на чужой личной жизни. Хотя деньги на этом делают все масс-медиа, так что… Такая себе вина. В любом случае, вся ответственность лежит на мне, и я готова обсудить ее с господином Бельским лицом к лицу. Это и есть мое «спасибо» Владу за помощь — так он сможет закрыть вопрос с Бельским и одновременно с Палычем.

А затем я поведаю о том, как однажды допустила ошибку и обидела очень хорошего человека. Как, за нагромождением штампов и собственных предубеждений, не увидела и не захотела увидеть, что в таких делах у каждой стороны может быть своя правда. И неважно, что кроется за этой правдой — она должна оставаться только между этими двумя людьми. Но я раз за разом выносила в общий доступ чужой сор, оправдывая свои действия тем, что оперирую только достоверными фактами. Но, как оказалось, факты — тоже штука ненадежная. Единственный надежный способ не совершить ошибку — не лезть не в свое дело.

Мы все имеем право на приватную жизнь. Все. Без исключения.

И принесу извинения. За то, что систематически это право нарушала. Принесу эти извинения с открытым лицом, не прячась. Потому что больше не хочу лгать.

Ибо однажды я солгала. Человеку, которого люблю. Люблю так сильно, что даже решилась на публичную порку — ненавидьте и презирайте меня: я заслужила. Но не забудьте: Дива не стала бы столь популярной, если бы ее не читали взахлеб. Но это уже неважно. Важно другое…

Я не жду от этого человека прощения, но хочу ему сказать.

Сказать так, чтобы он услышал.

Я люблю тебя.

И ни в одном слове этого признания я тебе не солгала. Рядом с тобой я захотела начать жизнь сначала, создать другой — наш — мир, в котором больше не будет и следа Дивы. И я собиралась защищать этот другой — наш — мир всеми силами. Со всей искренностью. Потому что ты того стоишь.

Ты — самый достойный мужчина из всех, с кем мне приходилось общаться. Меня восхищает цельность твоей натуры, твои принципы и твоя внутренняя красота. Я обожаю то, как ты улыбаешься и тихо смеешься. Я без ума от твоих танцев и готова слагать оды твоему кулинарному мастерству. Я мечтала поехать с тобой на концерт нашей общей любимой группы и вырастить Федю достойным фикусом.

Я помню каждуюпроведенную вместе с тобой минуту.

Потому что каждую эту минуту была счастливой и совершенно точно безумно влюбленной. Ты — лучшее, что могло случиться со мной. И самое трудное, что мне пришлось пережить. Но я рада, что встретила тебя.

Ты вернул мне веру. В себя. В людей. В эту жизнь.

Спасибо тебе.

Абсолютно безрассудный поступок.

Но именно это и прозвучало в эфире известного ток-шоу на ведущем канале страны неделю спустя, куда меня пригласили благодаря связям Влада. Впрочем, стоило ему лишь заикнуться о Диве, как продюсеры шоу почувствовали горячую тему и хорошую такую сенсацию. В тот момент я реально поняла, насколько популярна Дива на Мальдивах. А еще поняла, каково это — оказаться на месте тех, о ком я писала в блоге.

Меня осудили. Меня оплевали. Меня распяли.

И одновременно с этим мне признавались в любви. Меня оправдывали. Меня искупали в обожании.

Нашлись, конечно же, те, кто решил, что это просто очередная попытка подстегнуть собственную популярность. Типа, меня ж уволили, блог закрыли, трейдмарк отобрали, а тут такой хороший способ снова привлечь к себе внимание. Вот погодите: не пройдет и недели, как мы увидим реанимированный блог. Только уже не Дивы на Мальдивах, а какой-нибудь Дивы на Багамах. Или улицезреем Диву, у которой появилось имя и лицо Милы Варшавской, где-нибудь ведущей на ТВ. Стандартная схема.

В общем, общественное мнение разделилось — то ли мне надеть на голову терновый венец, то ли выжечь на лбу клеймо мерзкой твари. И да — ведущий вытянул всё, что мог из этой ситуации, провоцируя публику на едкие и колкие замечания. Но меня волнения вокруг меня и личности Дивы в этот момент мало беспокоили и никак не задевали.

Я почувствовала облегчение. Ни с чем несравнимую легкость — будто с моих плеч сняли неподъемный груз. И теперь я наконец-то свободна.

— Мила, ты решилась на смелый поступок: пришла на наше шоу, чтобы раскрыть имя весьма неоднозначной персоны в сфере медиа и публично покаяться. Неужели всё это только ради возможности признаться в прямом эфире в любви какому-то таинственному незнакомцу? — задал мне вопрос в конце программы ведущий.

— Именно так, — кивнула я.

— И селф-пиар тут ни при чем? — кинул шпильку ведущий.

— Время покажет, не правда ли? — пожала я плечами. — Но сейчас не вижу смысла, что-то подтверждать или опровергать. Каждый в этой студии расценит мой поступок согласно своим принципам и убеждениям. Романтики мне поверят, циники нет.

— Я так понимаю, ты надеешься на то, что твой возлюбленный окажется романтиком и простит тебя? — уточнил ведущий с ухмылкой.

— Я надеюсь, что он останется верен себе, — ответила я. — И в этом случае у меня есть шанс.

— Мила, что ты будешь делать дальше? — спросил напоследок ведущий.

— Понятия не имею, — я улыбнулась. — Но я что-нибудь обязательно придумаю.

По завершении программы Влад, который всё это время сидел в зале как сторонний наблюдатель — он категорически не захотел принимать участие в шоу в качестве гостя, в окружении многочисленной охраны вывел меня к машине и довез до дома.

Довел до двери моей квартиры. Поцеловал в щеку. Убрал с лица выпавшую прядь волос. И сказал:

— Сегодня вечером, как и обещал, я сделаю всё возможное, чтобы запись этого шоу попала к Горскому. Но это всё. С этого момента наши пути расходятся, Мила. Прощай.

— Прощай, — пробормотала я.

Влад кивнул, развернулся и отошел к лифту. Я смотрела на него и понимала, что, возможно, мы видимся в последний раз. Больше поводов для общения у нас нет. И мне вдруг стало горько и грустно.

— Влад, — окликнула я его. Он обернулся. — Я буду скучать. По своему жениху-археологу.

— Это быстро пройдет, — вот и всё, что ответил мне Влад, исчезнув в лифте.

Конец.

Конец Дивы и ее жизни.

Но не конец моей.

Я буду ждать. Я буду надеяться.

Что Петя меня услышит.

Из истории запросов

Горячие новости шоубиза

Стало известным кто скрывался за ником Дива на Мальдивах

Скандальный блогер Дива на Мальдивах появилась в прямом эфире

Ее зовут Мила

Редактор модной колонки оказалась знаменитой Дивой

Что мы знаем о Диве на Мальдивах

Как создаются легенды блогосферы

Сколько получала профессиональная gossip-girl

Раскаяние грешницы или селф-пиар

Ради любви она решилась на признание

Кто таинственный возлюбленный Дивы догадки и предположения

Конец Дивы или восхождение новой звезды Милы

Влад Артемьев отказывается от комментариев

Господин Бельский сделал заявление

Хочешь узнать продолжение — нажми сюда

Глава 14

«Если хочешь начать жизнь с чистого листа — сначала закрой все гештальты прошлого».

Цитаты Милы Варшавской.

Я прошлась по своей квартире, распахивая окна — срочно нужно было пустить свежий воздух и выгнать из комнат следы моего не такого уж длительного, но достаточного отсутствия. Достаточного для того, чтобы моя жизнь кардинально изменилась, а эта квартира теперь чувствовалась чужой и неуютной.

«Мой дом там, где ты», — вспомнилась фраза то ли из какого-то фильма, то ли из какой-то книги. Тогда она прозвучала для меня излишне сентиментальной, сейчас же пронзила сердце откровением. Впервые после бабушкиной квартиры дома я себя почувствовала рядом с Петей, в его идеальном особняке, где есть мансарда с видом на сад. И я по этому особняку скучала — по его атмосфере, энергетике, запаху. У каждого дома есть свой индивидуальный, неповторимый запах, который является неотъемлемой частью живущих там людей.

В Петином доме запах кодом ДНК хранил в себе отпечатки множества ароматов: натурального дерева, пропитанного насквозь солнечными лучами и окропленного приморским дождем, чистоты свежевымытого паркета, остаточного шлейфа Петиного терпкого парфюма, едва уловимого кофейного духа и аппетитных блюд, ноток зелени и цветения… Это был живой запах дышащего полной жизнью дома.

В моей квартире пахло пылью и застоявшимся, спертым воздухом. В моей квартире пахло одиночеством. Я неделю уже здесь живу, а это чувство так и не проходит, и затхлость не выветривается. И я не собиралась продлевать эту агонию — для себя я решила, что вернусь назад, к морю, чтобы начать жизнь с чистого листа. Даже если Петр не откликнется. Но оставаться в столице я не хотела — меня давило необъятным пространством этого города, который сейчас ощущался враждебным. Со временем это чувство, безусловно, пройдет, и, наверное, когда-нибудь я снова полюблю все эти масштабные проспекты и маленькие улочки. Но сейчас мне нужен тайм-аут — подумать над тем, кем я хочу быть и чем хочу заниматься.

И думать мне будет легче, если я буду знать, что где-то рядом, в пространстве того же города, живет Петя. Я не буду сама искать с ним встреч, но буду надеяться, что такая встреча возможна.

Проветрив квартиру и заварив себе чай, я пристроилась в гостиной на диване, включила фоном телевизор, чтобы разогнать это чувство одиночества и пустоты. И потянулась к телефону. Я набрала бабушку — знала, что она, несмотря на поздний час, еще не спит. Ждет моего звонка. А мне очень нужно было с ней поговорить.

— Ты смотрела шоу? — спросила я с ходу.

— Да, — отозвалась ба. — Ты очень фотогеничная — хорошо выглядишь на экране, — заметила она.

— Ба-а-а, — с укором протянула я. — Как будто это имеет значение!

— Не имеет, — согласилась бабушка. — Но мне приятно было смотреть на тебя. И на то, с каким достоинством ты держишься и какие правильные вещи говоришь. Я горжусь тобой, Мила.

— Как ты думаешь, а Петя… Он… — я запнулась.

— Он будет последним дураком, если упустит тебя, — твердо произнесла бабушка. — Не каждый мужчина решится на такой смелый поступок — у меня сердце кровью обливалось, когда я слушала всех этих людей, оскорблявших тебя. Но ты выдержала это испытание. Мила, отношения двух людей — это двусторонний процесс, когда оба идут друг другу навстречу. И если один делает шаг, а второй стоит на месте… Получается вариант, когда один любит, а второй эгоистично позволяет себя любить. Тебе это надо?

Я говорила вам, что моя бабушка — очень мудрая женщина? Если нет, то скажу: моя бабушка — очень мудрая женщина, к которой раньше я редко прислушивалась. Но, видимо, такой был возраст — возраст незрелости и нежелания слушать чужие умные мысли. Возраст собственных ошибок и граблей. Сейчас я готова была искать у нее помощи и совета.

— Нет, наверное, такой любви мне не надо, — пробормотала я. — Но я серьезно обидела Петра, задела его гордость, обманула доверие. И… Такое сложно простить. Я бы… я бы не простила, — добавила я, отыграв в памяти момент, когда Петя задал мне последний, разрушивший надежду на разговор, вопрос.

— То есть, если бы он был на твоем месте — не простила бы? Не абстрактный человек. А именно твой Петя, — проницательно уточнила бабушка. — Позволила бы ему, совершившему ошибку, но вполне осознавшему ее, и дальше жить с этой ошибкой, лишив и его, и себя счастья?

Я замерла, осознав глобальный подвох.

«А я простил бы… Тебя я простил бы…» — ударило меня по вискам Петиными словами.

Черт! Петя дал мне этот шанс, а я так толком и не поняла, о чем именно он меня спрашивает. Поставь себя на мое место и ответь честно: меня, ты простила бы меня в такой ситуации? И что я ответила?

Нет.

Какая же я дура!

— Ба, я… — у меня аж грудь сдавило от того, насколько я, оказывается, была слепа и глупа. Я считала себя той, кто понимает и видит людей насквозь, но видела я их, как оказалось, однобоко и со стороны. Когда же дело коснулось меня самой, я даже не смогла правильно понять человека, которого люблю.

— Умение услышать, понять и простить — это тоже часть отношений, это тоже любовь. Возможно, самая важная часть этой любви, — задумчиво проговорила бабушка. — И этому приходится учиться. Вместе. Всю жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Но все ли поступки и ошибки можно простить? — пробормотала я.

— Не все, — ответила бабушка. — Но точно те, за которые ты хотела бы, чтобы простили тебя. Честные отношения — это когда вы на равных. И в радости. И в горести. В этом смысл.

— Я тебя услышала, — искренне произнесла я. — Спасибо, ба.

— Мила, а вот этот господин Бельский, о котором ты упоминала на шоу… — начала осторожно бабушка. — Мне стоит переживать? — проницательно уточнила она.

— Нет, бабуль, не стоит, — без запинок, спокойно ответила я. — Это я, скорее, моему бывшему шефу сделала одолжение — он схлестнулся с Бельским. Там, короче, свои подковерные игры — долго объяснять. Не бери в голову, ба, — на сухом глазу соврала я. Почти соврала.

Я была предельно откровенна с ба, когда рассказывала о Диве, о всех моих злоключениях и о Пете, но о том, с чего, точнее — с кого, начались эти злоключения, конечно же, умолчала. Просто сказала, что вышел скандал, которого мой шеф не ждал, и мне временно пришлось исчезнуть. Мол, так иногда бывает — стандартный ход: заляг на дно, пока буря не утихнет. И поэтому я поехала развеяться в маленький прибрежный город, раз там у Влада есть квартира.

Думаю, понятно, почему я не стала рассказывать про Бельского — незачем заставлять нервничать пожилого человека. Бабуля и тысячу других причин могла найти, чтобы попереживать за меня. Да и по правде говоря…

Я не боялась Бельского. Ну, то есть… Я по-прежнему была уверена, что в тот момент, когда Влад усиленно меня прятал от него, он прятал… вещественное доказательство, скажем так. Нет реального человека за маской Дивы — нет конкретных претензий и есть шанс вернуть рейтинговую колонку. Да, в итоге ситуация вышла из-под контроля, Бельский развернул масштабную войну, в ходе которой Влад даже получил по башке, но я была уверена, что в данном случае коса нашла на камень.

Бельский искал сатисфакции за подорванную репутацию и разорительный развод с женой — Артемьев вместо сатисфакции показал ему фигу, да еще и красной тряпкой помахал у лица, превратив разборки в повод для селф-пиара. Еще раз повторюсь, я не настолько наивна, чтобы верить в искренне переживающего за меня Влада, который руководствовался только одним мотивом — уберечь меня.

Нет. Артемьев — игрок. Опытный игрок. И мотивов у него всегда много. Не удивлюсь даже тому, что он намеренно пропустил мой материал о Бельском, а не по ошибке, спутав фамилии. И намеренно подогревал скандал, провоцируя Бельского. Зачем ему понадобилось разворошить осиное гнездо? Кто его знает. Может, под шумок, на хайпе, распиарив свое имя этим скандалом до оскомины на зубах, свалить красиво от Палыча и открыть свое издание? Издание, на раскрутку которого уйдет минимум усилий — одно имя Артемьева станет офигенной рекламой.

Это вполне рабочая, не надуманная, версия произошедших событий, в которой я для Влада была такой же пешкой, как и сам Бельский. Версия, которую я особенно не анализировала, так как изначально занимала позицию Артемьева. У нас с ним был свой взаимовыгодный тандем — остальное меня не сильно волновало.

И пока я играла с Владом заодно — мы были почти друзьями, но как только меня повело не в ту сторону… Сами знаете, что произошло: Влад тут же меня кинул, согласившись именно на сделку, без всяких там возвышенных подтекстов. И наверняка выжмет из этой ситуации по максимуму — следите за прессой, так сказать.

Что касается меня… Я публично обнародовала свое имя, раскрыв тайну Дивы. Можно сказать, чистосердечно раскаялась, прошла по аллее позора, наслушавшись хейтеров на жизнь вперед, и взорвала сети своим признанием. На всю страну назвала имя Бельского, прилюдно принесла извинения и предложила уладить конфликт. Тронуть меня сейчас, когда я у всех на виду… Ну, такое себе решение. Только усугубит скандал вокруг развода. Проще и дешевле — просто меня проигнорировать.

Поэтому я не особенно боялась Бельского и предупреждения Влада на его счет расценивала, скорее, как осознанное запугивание с его стороны. Мол, бойся и сиди тихо. В тех обстоятельствах смысл в этом был, сейчас…

Ну что мне сделает Бельский? Упрямо бросит силы на месть, вместо того, чтобы улаживать денежные претензии жены? А какую месть, если я уже сама себе отомстила. Не убьет же — чай, не бандит из подворотни. Максимум, что он может — предъявить мне иск. По статье о вторжении в частную жизнь. Но там всё сложно в плане доказательств, да и наказание — денежный штраф (денег оплатить его при неудачном исходе мне хватит). Знаю не понаслышке — холдинг постоянно судиться. Есть даже специальная статья расходов на эти нужды.

Так что, я не совсем соврала, когда просила бабушку не волноваться. Тем более, послезавтра я уеду из столицы.

— Я завтра к тебе заеду днем, — пообещала я ба, понимая, что пора сворачивать разговор — время перевалило за полночь.

— Хорошо, — в бабушкином голосе прозвучала радость — в последние годы я не так много времени проводила с ней. А вот как припекло — так всю неделю ездила к ба и пару раз оставалась с ночевкой. Но бабушка, конечно, не высказала мне и слова упрека — просто радовалась тому, что я приезжаю. — Ты точно решила вернуться в тот город? — уточнила она.

— Да, — я кивнула. — Мне надо… навести порядок в голове. Там для этого подходящая атмосфера.

— Хорошо. Доброй ночи, Мила. Завтра увидимся, — произнесла бабушка и отключилась.

Я отложила телефон и почувствовала, что немного успокоилась. Хорошо, что у меня есть ба. И задумалась над тем, сделает ли Петя шаг мне навстречу? Помедлив, попробовала набрать его номер — безуспешно.

Что ж, не так быстро, да?

Подожду.

#душевныеразговоры

#бабулялучшевсех

#режимХатико

***

Утро началось с хорошей новости — Влад прислал мне сообщение, что видеозапись ток-шоу доставлена Горскому, и согласно отчету он ее посмотрел.

«Спасибо», — коротко ответила я, усилием воли отключив желание перезвонить Владу. Вот насмешка: я никогда раньше не задумывалась над тем, что могу набрать Влада в любое время дня и ночи — у меня даже его номер стоит в быстром наборе. И никак не расценивала наши отношения — он просто был в моей жизни. Как ее неотъемлемая часть. А теперь… Эту часть нужно вычеркнуть. И это нормально: люди приходят и уходят. Разошлись дороги — поводов для общения больше нет. Но сейчас меня почему-то преследовало стойкое ощущение, что они есть. Что у нас всегда была масса поводов для общения помимо работы.

Занятная иллюзия, с которой придется попрощаться. Как сказал Влад — это быстро пройдет. Так что, выполнил общение — и на том спасибо. Ну, а я пока поеду к ба — в ее компании ожидание звонка или сообщения от Пети пройдет легче.

С ба мы весь день провели на кухне — пекли пирожки. Бабушка, посмеиваясь, рассказывала, что купила сердце дедули навеки вечные этими своими фирменными пирожками. И что я обязательно должна освоить ее секретный рецепт — пригодится. Петю покорять. Я, весело хмыкая, представляла себе сценку, в которой бегаю за Петей с волшебными пирожками, пытаясь ими вымолить у него прощение. Благодаря таким нелепыми фантазиям мне проще было не думать о том, что уже почти прошел весь день, а он так и не позвонил.

«Дай ему время», — повторяла я про себя бабушкины слова. Но правда заключалась в том, что я тосковала. Безумно тосковала по Пете, его улыбке, тембру голоса, выразительным глазам, запаху кожи, теплу тела. Неделю после нашего расставания я жила мыслью о ток-шоу, как цели, которой мне нужно добиться, чтобы получить шанс на примирение с Петей. Время от времени листала свой еженедельник, где хранились Петины стикеры-записочки, и все это как-то удерживало меня на плаву.

Теперь же цель достигнута, и оставалось то самое ожидание, что выматывает хуже самой тяжелой физической работы. И я очень боялась возвращаться в пустую квартиру, где останусь снова наедине с собой и своим разбитым сердцем, склеить которое может только один человек.

Но вернуться придется — завтра я вылетала в город у моря: нужно собрать вещи. Поэтому в восемь вечера я нехотя попрощалась с бабулей и села в машину.

По дороге домой у меня затрезвонил мобильный. Глянула на экран — Алина!

По правде говоря, с некоторым страхом в душе я вывела звонок на громкую связь — подозревала, что Алина видела ток-шоу и поэтому мне звонит. Она мне тоже доверяла. И ей я тоже лгала.

— Привет, — осторожно произнесла я.

— Привет, — отозвалась Алина.

— Какими судьбами? Как дела? — бодро произнесла я, стараясь скрыть неловкость.

— Знаешь, я тут сидела вчера вечером за ужином, перебирала каналы и неожиданно увидела тебя на экране телевизора, — сразу в лоб ответила Алина. Что неудивительно — она девушка прямая и искренняя.

— Хм… — невнятно промычала я.

— Я читала блог Дивы, — неожиданно выдала Алина. — Причем, знаешь, читала с каким-то… брезгливым интересом. Понимала, что гадко всё это, а оторваться невозможно. Самое забавное… Я, по большому счету, знать не знала, кто все эти люди, о которых ты писала в блоге, но… Не пропустила ни одного поста. Более того, я ждала их.

— Почту за комплимент, — хмыкнув, пробормотала я.

— Наверное, это и есть комплимент. Я восхищалась Дивой. И завидовала ей. Тому, как она пишет, этой ее безбашенной дерзости, всему этому злому юмору… Я бы так не смогла, — вздохнула Алина. — Поэтому просто читала ее посты, завидовала и одновременно успокаивала себя тем, что это не журналистика — это просто сплетни. Но правда в том, что я, даже если бы захотела делать нечто подобное, не смогла бы — я не умею так писать. А вчера ты говорила все эти вещи… Про приватную жизнь… И я поняла, что на самом деле я тоже в числе тех, кто сделал Диву популярной.

— Потому что это часть нашей натуры — совать нос не в свое дело, — пожала я плечами.

— Да, возможно… — Алина задумалась. А затем продолжила: — И, наверное, я должна обидеться на тебя. За то, что ты не рассказала мне правду о себе. Хотя… Вроде как я думала, что мы… типа, подруги?

— Я не могла рассказать правду, — качнула я головой. — Извини. И у меня нет подруг. Точнее… Не осталось. После университета.

— Понятно, — Алина замялась. — Ладно. Сама не знаю, зачем я позвонила. Просто…

— Лин, — тихо позвала я ее. — Я завтра возвращаюсь в ваш город. Надолго. Возьмешь меня к себе назад?

— Что? — затяжная пауза. — Ты… серьезно? Хочешь назад место журналистки в задохлом журнальчике, когда сейчас можешь стать настоящей звездой?

— Хочу, — улыбнулась я. — А еще хочу назад наши посиделки, походы на йогу, кофепития и загулы по магазинам. У меня нет подруг не потому, что я такая вся циничная и себе на уме. Мне просто… не с кем было дружить, — призналась я честно.

— А это… — Алина помолчала. — Человек, которому ты призналась в любви… Это ведь не… Жених-археолог же тоже липа?

— Ды-а, — протянула я. — Это не он. Его вообще не существует. Я тебе показала фотку моего бывшего главного редактора — Влада Артемьева. С вечеринки в стиле сафари. Это в его квартире я жила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Блин, значит, мне не показалось, — повеселев голосом, бросила Алина. — Я вообще-то знаю, как выглядит один из самых сексапильных редакторов федерального глянца, — заметила не без укора она. — Но подумала, что, может, просто похожи.

— Я, кстати, показывала ему твое фото — он даже тобой заинтересовался, — заметила я.

— Да ладно! — оживилась Алина. — Ты прикалываешься!

— Не-а, серьезно. Просил твой номер телефончика. Но я не дала.

— Мила! — воскликнула Алина возмущенно.

— Да он бабник, на котором клейма ставить негде! И интереса его хватило ровно на две секунды, — бросила я. — Я такие протекции для людей, которые мне нравятся, не делаю.

— А… А-а-а, — разочарованно выдохнула Алина. — Ну… ладно. Странно было бы, если бы я действительно его заинтересовала. Но приятно узнать, что я тебе нравлюсь.

— Ты для него слишком хороша, — уверенно добавила я.

— Да, конечно, — фыркнула Алина.

— Лин, я приеду и обязательно всё тебе расскажу. У меня тут целая эпопея приключилась за последние несколько месяцев — рассказ не на пару минут. И я очень рада, что ты мне позвонила, — тепло добавила я. — Правда в том, что сейчас для меня наступили не самые лучшие времена. И единственный человек, кто меня поддерживает, это моя бабушка. Даже… тот же Влад… отвернулся от меня. А он был тем, кого я считала хоть немного близким к понятию друга. Вот такой у меня багаж — завидовать на самом деле нечему.

— Приезжай, — твердо произнесла Алина. — И багаж захвати с собой — без него ты будешь скучной, — фыркнула она от смеха. — Кстати… Если что — можешь остановиться у меня. На первое время. Не проблема.

— Лады, — бросила я. — Тогда как прилечу — наберу тебя.

— Договорились. До связи! — с искрящейся в голосе радостью произнесла Алина.

— До связи.

Вот точно: никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Звонок Алины значительно поднял мне настроение и даже в некотором роде воодушевил. Я уже еду не в «никуда» — я еду к подруге!

Увы, я еще не знала, что планам моим не суждено сбыться — я вдумчиво разложила для себя всё по полочкам, но безалаберно закрыла глаза на проблему, которая, как оказалось, кое для кого так и осталась неразрешенной.

А зря.

Влад не пустословно предупреждал меня о последствиях моего камин-аута…

В тот момент, когда я съезжала с трассы на дорогу, ведущую к моему дому, мне навстречу вылетел тяжеловесный, мощный «Ниссан-Патрол». Попытавшись уйти от столкновения в лобовую, я резко вывернула руль, и мою машину снесло на всем ходу в кювет. И хотя сработали подушки безопасности, я успела с приличной силой удариться головой о руль…

Меня пронзила яркая вспышка боли, затем в глазах потемнело — я потеряла сознание.

А когда очнулась, то первое что дошло до моего сознания — я не в больнице.

Я…

— Здравствуйте, Мила, — донесся до меня чей-то вкрадчивый, опасно звучащий голос. — Ну, вот мы с вами и встретились.

Я попыталась повернуть голову, чтобы увидеть говорящего, но к своему ужасу поняла, что не могу этого сделать.

Я вообще не могу пошевелиться!

Из истории запросов

10 самых романтичных песен о любви

Love me tender

I just call to say I love you

I will always love you

Yesterday

Unbreak my heart

Listen to your heart

Madness

I wanna be yours

With or Without you

My heart will go on

Как перестать жрать сладкое и рыдать под музыку

Где купить клей для разбитого сердца

Петр Горский фотки

Глава 15

«Настоящие мужчины существуют — нужно в них только поверить».

Цитаты Милы Варшавской

Реальность накрыла меня мрачным озарением произошедшего.

Та авария… Она была подстроенной: пока я пребывала в бессознательном состоянии, меня похитили! И даже не сомневаюсь, кому именно это понадобилось…

Господину Бельскому! Наверняка, он сейчас и находится со мной в этой… этом… помещении. Я понятия не имела, где нахожусь — у меня не было ни малейшей возможности оглядеться по сторонам. И да, да! Я сглупила — мне стоило прислушаться к Владу вместо того, чтобы придумывать замысловатые версии его мотивов и поступков.

Возможно, правда всегда была на ладони — как мог и как умел Влад действительно защищал меня от человека, у которого нет тормозов! И он это знал! Но поздно пить боржоми, когда ты уже влипла!

Я истерично задергалась, пытаясь освободиться от удерживающих меня пут.

— Не стоит делать резких телодвижений, Мила, — произнес в этот момент мягко, но с отчетливыми издевательскими нотками в тоне мужчина, который по-прежнему оставался для меня где-то за кадром, вне поля моего зрения. — Ваше физическое состояние вне опасности. Несмотря на серьезную аварию, вы, можно сказать, отделались легким испугом и парой некритичных ушибов. Если не считать сотрясение мозга средней тяжести. Но будете дергаться — и будет больно. Машине, кстати, вашей повезло меньше — вряд ли ее можно восстановить, — почти доброжелательно и участливо ввел меня в курс дела этот змеиный голос.

— Кто вы? — нервно выкрикнула я, ощущая, как липкий, мерзкий страх расползается по позвоночнику. До меня дошло, что пошевелиться я не могу по одной простой причине — меня сдерживают фиксирующие всё тело плотные, прочные ленты. А еще, прислушавшись, я сообразила, что это точно не Бельский — не его голос. Да и выражался он иначе — проще, не так… интеллигентно, как бы нелепо это ни звучало в данных обстоятельствах.

— Кто я… — эхом повторил мужчина и едва слышно рассмеялся, и от этого смеха у меня сердце заколотилось, как сумасшедшее, а руки похолодели от ужаса. Было в нем нечто настолько пугающее, что разом вспомнились все эти триллеры с трекнутыми маньяками, обожающими долго и со вкусом пытать своих жертв. — Скажем так, на текущий момент я ваш самый лучший друг, Мила.

Мой мучитель, судя по звуку голоса, переместился в другую часть помещения, которое я так и не смогла толком разглядеть из-за фиксирующих лент. Всё, что я могла видеть — это грязно-белый потолок с облупленной местами штукатуркой и одинокую лампу без плафона. Ее неприятный желтый свет будто ножом резал сетчатку глаз.

— У меня нет друзей, — процедила я сквозь зубы, яростно дернувшись под лентами — они мгновенно впились в тело, демонстрируя мне в полной мере мою беспомощность.

— Да, я знаю. Я вообще очень многое о вас знаю, Мила. А вы обо мне — ровным счетом ничего. И в этом есть некоторая интрига, не правда ли? — произнес незнакомец снова из другого угла комнаты. Очевидно, сообразила я, это такой морально-психологический прессинг — я могу слышать мучителя, чувствовать его присутствие, но видеть его не могу. Признаю, это пугало. Пугало до такой степени, что будило бессильную злость, граничащую с полным отчаянием. — А еще интрига в том, что у вас действительно нет близких друзей, поэтому никто не будет вас искать, Мила, — припечатал мой мучитель.

— Ошибаетесь! — выплюнула я. — Есть люди, которые будут меня искать!

— Вы о своей бабушке? Или о той девушке… Алине? — уточнил мужчина с добродушной насмешкой. — Да-да, я очень многое о вас знаю, Мила. Ох уж эти современные технологии! Столько возможностей! — с наигранным восхищением добавил он.

За мной следили — догадалась я! Черт, видимо, как только я открыла свое имя широкой общественности, за мной установили слежку и всё это время прослушивали мои разговоры!

— В общем, если вы рассчитываете на них, то я вас уверяю — зря, — проговорил с издевкой мучитель. — Ваша бабушка считает, что вы уже дома и с вами всё в порядке, а ваша подруга Алина, полагаю, немного расстроена тем, что вы передумали возвращаться в ее город. Как и просьбой не беспокоить вас какое-то время. Но, думаю, она даже не удивилась. Это ведь ваша манера «дружить» с людьми, так, Мила? — он выдержал паузу, чтобы до меня дошел смысл сказанного — они воспользовались моим мобильным. Почему «они»? Ну, вряд ли один человек смог бы провернуть всю эту тему с похищением и слежкой. И у этих «они» есть заказчик — Бельский, который, похоже, лично не собирался марать руки в «грязном дельце». — Да и ваша бабушка привыкла к тому, что иногда вы исчезаете на неопределенный срок, отделываясь от нее лишь смсками, я прав?

Я от бессилия прикусила губы и зажмурилась, потому что… Да, он был прав. Это очень на меня похоже. Никто не удивится. Рассчитывать на Влада глупо — мы с ним уже сделали друг другу ручкой аривидерчи. Петя?.. Хах. Даже если он решит мне позвонить и не получит ответа, то это, скорее, просто поставит большую жирную точку в нашем неудачном романе. Ему и в голову не придет, что меня кто-то мог похитить, что я в беде… А только Влад и Петр, заподозрив неладное, имели техническую возможность отследить мой мобильный.

Никто не станет меня искать. Несколько дней так точно. А за эти несколько дней со мной может произойти что угодно.

— По вашему лицу вижу, Мила, что вы проанализировали ситуацию и вполне оценили безвыходность вашего положения, — с удовлетворением в голосе произнес мужчина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что вам от меня нужно? — тихо спросила я, морально почти сдавшись. Если честно, мне хотелось горько разрыдаться, но слезы я себе пока позволить не могла. Не при нем — не при этом мужике.

— Правильный вопрос, — в тоне мужчины как будто проскочила довольная улыбка. — Люблю конструктивные разговоры. Итак, не буду ходить вокруг да около — думаю, вы знаете, почему оказались в таком положении.

— Догадываюсь, — прошептала я.

— Умница — игры в дурочку вам точно не помогут, — сообщил мучитель. — И давайте я вас успокою — вас не тронут. Вашей жизни не угрожает опасность. Но при одном условии… — он замолчал, выдерживая эффектную паузу.

— Каком? — прошипела я, понимая, что он вынуждает меня принимать участие в разговоре. Словно в срежиссированном спектакле, который явно доставлял этому типу большое удовольствие.

— Я представляю интересы человека, которому вы нанесли очень серьезный моральный и финансовый ущерб, — начал этот тип.

— И кто же этот человек? — язвительно уточнила я.

— Не имеет значения, — обманчиво добродушно произнес мужчина.

Я поняла, что не услышу имен и не увижу лица моего мучителя — так я не смогу дать никаких показаний. Но это одновременно и доказательство тому, что я смогу выбраться из заточения живой и относительно невредимой… Шанс на спасение забрезжил во мне тонким лучиком надежды.

— Мой клиент готов забыть все свои вполне обоснованные претензии, которые у него есть к вам, в обмен на определенную финансовую компенсацию, — наконец сообщил условия моего освобождения мужчина.

Деньги… Ну кто бы сомневался! Меня похитили с целью банального вымогательства! Беру слова насчет бандита из подворотни назад!

— Сколько? — проскрипела я зубами, опять злясь.

Мужчина подошел к изголовью стола, к которому я была привязана, вплотную, наклонился, но так, чтобы я по-прежнему не видела его, и прошептал на ухо сумму, от которой у меня волосы встали дыбом.

— Но у меня нет таких денег! — воскликнула я.

— У вас есть эти деньги, — вкрадчиво произнес мужчина. — Если вы снимете все накопления со своих счетов, продадите свою и бабушкину квартиру, бабушкину дачу, а также все свои вещи и украшения. Обратите внимание, мой клиент настолько снисходителен, что не требует больше этой суммы. Хотя ущерб, нанесенный ему вами, куда более значителен.

— Но… Но… Как я… — я запиналась от возмущения, растеряв способность складно говорить и логично мыслить. У меня в голове не укладывалось, что из-за этого инцидента с Бельским может пострадать самый мой родной и близкий человек! — Причем здесь моя бабушка? Это ее недвижимость и… Как я могу…

— Это ваша недвижимость, — исправил меня этот скользкий ползучий гад. — Ваша бабушка написала дарственные на ваше имя еще три года назад — не пытайтесь мне врать или юлить. Торг в данном случае не уместен, Мила. В свое время вы посчитали, что чужая личная жизнь — это повод хорошо подзаработать. И до сего момента вам это сходило с рук. Так вот, примите как данность, что в этот раз не сошло. Око за око, зуб за зуб.

— У вас ничего не получится! — сверкнула я глазами. — Как, по-вашему, я соберу эту сумму, находясь здесь? — запальчиво добавила я, судорожно прокручивая в голове, как происходят сделки по недвижимости — есть ли тут хоть какая-то лазейка, чтобы доказать факт вымогательства. — Вам придется меня выпустить, но даже под присмотром ваших людей я…

— Ну же, Мила, я думал — вы умнее, — оборвав меня, усмехнулся мой мучитель. — Не держите меня за идиота. Всё, что от вас требуется — просто подписать ряд документов. И если вы думаете, что продажа квартир станет доказательством вашего похищения, то не рассчитывайте на это, — будто считав мои мысли, произнес мужчина. — Все сделки будут совершены с вашего согласия третьими лицами и за наличные. Поверьте мне, я вам не оставлю ни одной лазейки. Более того, вы даже бабушке не посмеете рассказать правду — вы придете к ней и сообщите, что по уши в долгах. Вы ведь шопоголик, Мила? Любите красивую жизнь… Хороший повод набрать кредитов и плотно увязнуть в долгах.

— Нет! — прошипела я.

— Но вы ведь не хотите, чтобы ваша бабушка однажды по дороге домой… вдруг попала под машину? — уточнил елейным тоном мой мучитель.

— Вы не сделаете этого! — истерично выплюнула я.

— Хотите проверить? — усмехнулся мужчина.

— А если я откажусь? — тихо спросила я, потому что представить себе не могла, как буду смотреть бабушке в глаза, лишив ее на старости лет всего, а самое главное — дома, в котором она прожила всю свою жизнь. И при этом еще не смогу ей объяснить истинную причину, почему я так поступила. Кем я стану в ее глазах? Разве такое она сможет мне простить?

Вот тут я и оценила месть Бельского по достоинству: он не просто забирал у меня деньги, недвижимость и всё, что было нажито мной и ба — он забирал у меня уважение и любовь человека, который безоговорочно всю жизнь оставался на моей стороне. Человека, который беззаветно любил меня без всяких причин и следствий. Просто потому, что я — любимая внученька Мила.

— Я бы не советовал вам отказываться, Мила, — уже с неприкрытой угрозой, едко произнес мужчина. — Даже если вам плевать на свою жизнь, с вашей бабушкой всё еще может произойти… печальный несчастный случай.

— Тварь! — выплюнула я, со всей дури рванув вперед. — Мразь! И ты, и твой чертов клиент! Я разрушила его жизнь, я?! Конечно, проще обвинить девчонку-блогершу, чем признаться себе, что сам виноват! Твой клиент — просто высокомерный ублюдок, который плевать хотел на всех и вся! Дешевая публикация в желтом журнальчике сломала ему жизнь? А, может, он сам ее сломал, когда годами изменял своей жене, таскался с малолетками по ночным клубам и просаживал бабки в закрытых казино? И типа жена ничего не знала? Да ладно! Может, ей просто нужен был повод наконец-то показать своему муженьку, что праздник не вечен, а?

— Не понимаю, о чем и о ком вы, Мила, — нарочито весело рассмеялся мужчина.

— Хах, да, конечно, — язвительно бросила я. — Даже мне хватило смелости признать свою вину и публично принести извинения, а всё, на что способен ваш клиент, прятаться за чужими спинами и подло вымогать деньги!

— Вы поступили не смело, а глупо, Мила, за что и расплачиваетесь, — спокойно произнес мой мучитель, которого, конечно же, даже по касательной не задели мои слова. Да и с чего бы? Наверняка с этого дела он получит неплохой гонорар. — И у вас есть ровно сутки, чтобы принять правильное решение. А пока полежите здесь и подумайте о вашем будущем. Если вы хотите, чтобы оно у вас было.

— И вы меня даже не развяжете? — ужаснулась я, понимая, что в таком положении моей силы воли вряд ли хватит надолго.

— Нет, — отрезал мужчина. — Я буду заходить к вам каждый час за ответом.

И он вышел, демонстративно хлопнув дверью.

Я прикрыла глаза и сжала кулаки, больно впившись ногтями в ладони. Четко понимая, что сдамся. Бабушкиной жизнью я не буду рисковать.

Неужели я заслужила всё это?

«Никто не будет вас искать, Мила».

По моим щекам покатились горькие слезы безысходности и тотального отчаяния. И достигнув дна этой пропасти, я, тихо всхлипывая, жалобно, по-детски доверчиво, с наивной мольбой мысленно обратилась к единственному человеку, в силу и возможности которого верила слепо:

— Петя… Пожалуйста… Спаси меня.

#надне

#безысходность

#спасименя

***

Мой мучитель заходил уже несколько раз, но я тянула с ответом — молчала как партизан и закрывала глаза, когда он входил в помещение. Тянула время. Не знаю зачем — рассудком понимала, что это бесполезно. В итоге я всё равно подпишу эти бумаги, но меня грело осознание, что хоть так я помотаю Бельскому и его цепным собачкам нервы.

Ох уж эти врожденные упрямство и гордость! Но если терять лицо окончательно и проигрывать с треском, так сделаю это хотя бы с остатками дурацкого достоинства. Ну, и по правде говоря, в глубине души у меня теплилась слабая надежда, что бабушка или Алина заподозрят неладное и поднимут тревогу.

Но с каждой минутой надежда умирала, а мое малодушие росло. Я всем телом чувствовала боль — может, я и отделалась парой ушибов, но ныли они знатно. Словно по мне катком проехались. Плюс голова, которая по ощущениям вот-вот развалится на арбузные корки. При этом я очень хотела пить, да и некоторые другие потребности организма давали о себе знать. Но в этом и заключался метод давления — мне не дадут ни воды, ни еды, не отвяжут от стола, пока я не сдамся.

После пятого визита этого типа я почувствовала, что уплываю сознанием — я периодически отключалась, проваливаясь в тяжкое, но зыбкое забытье. И теряла счет времени. Сколько я уже здесь? Пять, шесть, семь часов? Больше? К тому же, неизвестно, сколько я была без сознания, когда меня привезли сюда. Сейчас там, на свободе, ночь, утро или уже день? И есть ли вообще разница?

В какой-то момент мне показалось, что время вообще остановилось, что я застряла в каком-то странном Лимбо, из которого нет выхода.

— Я больше не могу… — прошептала я, принимая поражение. — Прости меня, ба. Я…

Но договорить про то, что «я так виновата перед тобой» не вышло — внезапно где-то снаружи, явно за пределами здания, где находилась моя «темница», раздались гул вертолета, вой полицейских сирен, шорох многочисленных ног, мужские крики и громогласное через мегафон: «Здание окружено! Всем оставаться на местах!» И в то же мгновение внутри строения всё пришло в движение: топот ног, хлопанье дверей, отрывистые команды, звуки борьбы.

Я вжалась в стол, усиленно прислушиваясь к происходящему снаружи.

Это… Это за мной? Это… меня пришли спасать?

Неужели?..

Что «неужели», я додумать не успела — услышала злой рычащий Петин голос, раскатившийся громом по всем коридорам здания: «Где она?!»

Петя! Он пришел за мной!

Я беспомощно задергалась на столе, пытаясь безуспешно высвободиться, но включив мозг и вспомнив, что это бесполезно, проорала во всё горло:

— Петя, я здесь!

— Мила? Мила! — встревоженное, но с явным облегчением в голосе. И в ту же секунду дверь под мощным ударом вынесло с петель — в помещение влетел Петр: взъерошенный, сверкающий глазами, с жестким, непримиримым выражением на лице и в бронежилете!

— Петя… — пробормотала я, глядя на него — реального, во плоти, всхлипнула и в голос разрыдалась. — Ты пришел… Я тебя… так ждала… Петя…

— Девочка моя… Хорошая моя… — тут же сменив тон и утратив воинственный вид, запричитал Петя, рванув ко мне. — Сейчас… Сейчас… — бормотал он, высвобождая меня из мерзких пут. — Детка… Любимая… Родная… — повторял почти бессознательно, осматривая и судорожно ощупывая мое тело. — Ты жива, слава богу, ты жива.

И он прижался к моим губам в самом головокружительном, самом трепетном и самом искреннем поцелуе, на который я ответила с глубоким чувством любви, что стало уже неотъемлемой частью меня.

Петя подхватил меня на руки, прижав к себе, как бесценное хрупкое сокровище. Я обняла его за шею, уткнувшись лицом в его грудь, вдохнула такой знакомый и родной запах и с наконец-то осознала полностью: всё закончилось. Я вбезопасности.

С ним — я в безопасности.

— Как ты меня нашел? — спросила я.

— Не сейчас, — ласково улыбнулся Петр и вынес меня из ненавистной камеры моего заключения. Он стремительно зашагал по сумрачным, грязным коридорам наружу — я лишь успевала цеплять краем глаза людей из спецназа, продолжающих производить зачистку в здании. Я так и не поняла, где находилась всё это время, но место похоже было на какое-то заброшенное офисное строение, какие бывают при фабриках или заводах.

И на дворе стояла глубокая ночь, раскинувшаяся черным куполом звездного неба.

Петр, как только вышел из здания, раскатисто рявкнул: «Врача! Срочно!» К нам подскочили два парня в форме медицинских работников «скорой помощи», технично перехватили меня из рук Петра и уложили на носилки.

— Петя! — дернулась я, протягивая к нему руку.

— Я с тобой, — успокаивающим тоном произнес Петр и сжал мою ладонь.

Меня донесли до ближайшей машины «скорой», переложили на каталку и тут же принялись осматривать, ощупывать, проверять пульс, давление, светить фонариком в глаза, задавать какие-то вопросы… Я что-то отвечала, не особенно вникая в суть действий врачей — в этот момент я могла лишь безотрывно смотреть на Петю. Уставшего и явно пережившего тяжелое нервное напряжение — под его глазами залегли фиолетовые тени, на лбу проступила глубокая складка. Небритый, с растрепанными волосами, в мятой одежде, поверх которого был закреплен бронежилет — ни следа от его обычного, идеально выдержанного нюансами образа уверенного в себе мужчины. И это значило только одно: он искал меня, переживал за меня и лично пришел за мной. Разве кто-нибудь может быть лучше него?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Нет.

— Ну и? Нужен был тебе этот камин-аут? — с легким укором спросил меня Петя.

— Нужен, — упрямо пробормотала я. — Иначе ты не захотел бы даже выслушать меня.

— Дурочка, — с щемящей нежностью в голосе произнес Петр. — Тебя я бы выслушал. Неужели ты этого так и не поняла?

— Но ты… Ты внес меня в черные списки, не отвечал на звонки, — проговорила я, занервничав, отчего датчики пульса тут же подскочили. — А мне так много надо было тебе рассказать!

— Тише, — Петр провел костяшками пальцев по моей щеке. — Я бы выслушал. Просто… мне нужно было немного времени. Чтобы смириться, — добавил он.

— С чем?

— Что нет у меня никакой гордости и нет никаких принципов, когда речь идет о тебе, — с грустной улыбкой произнес Петя.

— Это плохо? — робко спросила я.

— Я не знаю, — пожал плечами Петя. — Ты мне скажи.

— Это хорошо. Потому что мы на равных, — пылко произнесла я. — Петя, верь мне — мы на равных. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, что у меня аж сердце болит. И я обещаю — я больше никогда не подведу тебя. И никогда не предам. Не обману. Пожалуйста, поверь мне.

— Верю, — четко и мягко проговорил Петр, и в этот момент он снял с шеи цепочку с кулоном, которую я оставила ему в качестве признания, и вернул ее мне. — Я знаю, что значит для тебя эта вещь… К тому же, я точно знаю, какая из всех зеркальных бликов ты настоящая, — усмехнулся он, тем самым сказав мне, что прочитал тот мой стишок.

— И какая же? — улыбнулась я.

— Та, в компании которой я провел несколько самых счастливых месяцев своей жизни. И я хочу, чтобы они превратились из месяцев в года, — ответил Петя. — А еще я буду последним дураком, если упущу девушку, которая готова поставить на кон свою жизнь ради меня. Только больше так не делай. Никогда, — добавил он строго.

— Не буду, — фыркнула я.

— Парни, что скажете? — Петя, отвлекшись от меня, обратился к врачам, которые как раз закончили проверять мое состояние.

— В больничку надо, — ответил один из фельдшеров «скорой». — Требуется более тщательное обследование — есть подозрение на сотрясение головного мозга. Так что, пара-тройка дней под присмотром врачей не помешает. А в целом — серьезных повреждений нет.

— Спасибо, парни, — бросил Петр. — Дайте мне тогда пару минут, и поедем в больницу.

— Хорошо, — и медики отошли от нас — перекурить.

— Цела? — услышала я еще один знакомый голос… Федор! Я повернула голову и встретилась с его озабоченным взглядом.

— Цела, — выдохнул Петя и погладил меня по волосам.

— Ну, мать, ты и устроила нам жаркую ночку, — добродушно произнес Федя, но в его голосе еще слышались остатки прошлого напряжения. — Пришлось поднять всю королевскую конницу и всю королевскую знать, — хмыкнул он и кивнул на спецназ.

Я слабо улыбнулась в ответ и огляделась по сторонам, только сейчас оценив размах операции по моему спасению: в отдалении стоял вертолет, вокруг с десяток полицейских машин и машин спецназа, повсюду люди в бронежилетах и с автоматами, три кареты «скорой помощи».

— Прости, — пробормотала я, крепче сжимая Петину руку.

— И этот тоже мне — Брюс Уиллис недоделанный, — Федор сердито нахмурил брови и зло уставился на друга. — Ему говорят — гражданским нельзя, а этому… Устав не писан. Схватил жилет и рванул следом за спецназом в здание!

— Прости, — виновато пробормотал Петя.

— Да ладно уже. Обошлось — и слава богу, — с явным недовольством качнул головой Федя. — Скажи, кстати, «спасибо» своему дружку Владику, — это уже он бросил мне.

— Владу? — я от неожиданности недоуменно хлопнула глазами. — А он тут при чем?

— Я тебе попозже всё расскажу, — пообещал мне Петр. — Федь, уладишь все вопросы с бойцами? — спросил он у друга, кивнув на спецназовцев.

— Ну а как иначе? — хмыкнул Федор. — Главное, что всех повязали чисто и быстро — сбежать никому не удалось. Ребятки сработали как по учебнику. И в числе задержанных — адвокат Бельского. Думаю, он скоренько согласится на сделку, когда поймет, что лучше дать показания, чем сесть в одну камеру со своим клиентом.

— Адвокат? — я приподнялась на каталке, моментально сообразив, о ком они говорят. Мой мучитель со змеиным голоском! — Адвокат?! Да это бандит настоящий! Он вымогал у меня деньги! Угрожал убить меня и бабушку, если я откажусь заплатить! А вы хотите предложить ему сделку? — возмущенно добавила я.

— Тс-с-с, тихо, — притормозил меня Петр, нежно надавив на плечи и уложив обратно, на каталку. — Мила, пусть с этим «адвокатом» Федя разберется, — он пристально и многозначительно на меня посмотрел. — Хорошо?

— Хорошо, — пробормотала я, мгновенно угомонившись.

— Вот и славно, — заметил Федор. — Ты, радость моя, уже нагеройствовалась — оставь грязную работу мальчикам. Если тебя немного успокоит, то на Бельского наши органы давно зуб точат, да всё повода не было конкретно так прихватить его за яйца. Благодаря тебе он появился, так что не переживай — это не та сделка, при которой адвокат Бельского радостно сольет своего босса и чистеньким сбежит на свободу. А теперь давайте, езжайте уже в больницу, — нетерпеливо добавил он. — И отдохните оба как следует. С остальным я разберусь.

— Федь, — Петр протянул ему руку. — Спасибо тебе.

— Было бы за что, — пожал плечами Федя. — И я тебя прошу, Петенька, исчезни с радаров на пару месяцев и не мозоль мне глаза — возьми наконец-то отпуск. К тому же, хороший повод подвернулся.

— Ладно, — усмехнулся Петр. — Давай. До связи.

Ребята со «скорой помощи» приподняли каталку и внесли меня в машину, Петя нырнул следом. Пристроился на боковое сиденье и вновь обхватил мою руку, приложил ее к своей щеке и замер на мне задумчивым взглядом. Я в ответ так же молча смотрела на него.

Наш безмолвный разговор прервал зазвонивший телефон Петра. Он достал мобильный, быстро глянул на экран и нажал на прием вызова.

— Да. Да. Нет, — отрывисто бросал Петр, пристально глядя на меня. — Всё в порядке. Едем в больницу. Адрес сейчас скину.

— Кто это? — с беспокойством спросила я.

— Артемьев, — коротко ответил Петр.

— Влад? — я округлила глаза.

— Скажем так… Мне очень не нравится этот человек. И у меня полно к нему личных счетов, — поджав губы, проговорил Петр. — Но если бы не он, я не уверен, что мы так быстро смогли бы тебя найти. Честно говоря, я бы вообще не знал, что тебя нужно искать.

— Расскажи мне, — потребовала я. — И не попозже. Сейчас расскажи. Как ты узнал про Бельского и про похищение, как нашел меня…

— Ладно, — сдался Петр. — Хотя тебе нельзя нервничать.

— Но я же тогда помру от любопытства! — воскликнула я.

— Тц! — Петя вдруг впервые расслабленно и светло улыбнулся. — Вот теперь я верю, что с тобой всё в порядке — жить будешь, — хмыкнул он.

— Конечно, в порядке, — улыбнулась я. — Меня же только что, как в сказке, спас рыцарь на белом коне. Даже лучше рыцаря! Мужчина моей мечты. И, замечу, это не галлюцинация — он настоящий!

— Дурочка, — тихо рассмеялся Петя, наклонился и легонько меня поцеловал.

И пока мы ехали в больницу, Петр рассказал мне о событиях, в которых я не принимала участия, но причиной которых стала.

#мойрыцарь

#всякоролевскаяконница

#иФедявпридачу

***

Как только я уехала от Петра, он некоторое время пребывал в полной прострации, потерявшись в пространстве и времени. Тот факт, что девушка, в которую он влюбился впервые за долгие годы, и есть та самая Дива на Мальдивах, мягко говоря, убил его. Но еще больше Петра ранило, оказывается, другое: что, несмотря на его попытку поговорить и получить хоть какие-то объяснения, я просто собрала вещи и ушла.

Как будто признавая: всё, что было между нами — ложь.

— Знаешь, я считал себя человеком, которого сложно выбить из колеи, — задумчиво произнес Петя. — Я видел столько оттенков человеческой подлости, что еще одна не должна была меня удивить. Задеть — да. Гордость и самолюбие. Потому что просчитался, потому что нарушил собственные же правила, потому что так глупо попался. Хотя всего лишь и нужно было — следовать своим же принципам и досконально тебя проверить. С самого начала. Но я этого не сделал, за что и поплатился. Обидно, но пережить можно. Но проблема заключалась в том, что я всё еще тебе верил. Невозможно сыграть то, что происходило между нами. Невозможно подделать такие отношения — мы жили вместе, и уж фальшь я бы почувствовал. Но ты ушла.

— Я хотела объясниться с тобой в тот вечер, — вставила я, — но из-за дурацкой случайности ты узнал раньше. И… Ты задал тот вопрос… Про прощение… Я тебя не так поняла, я… Петь, я испугалась. Я испугалась, что уже всё разрушила, и мои попытки что-либо объяснить ты не примешь. Меня, такую и с таким прошлым, не примешь. В общем, у меня тоже каша творилась в голове, пока я не поняла, что поступила бесхарактерно, что я даже не попыталась бороться за тебя. За нас. Прости.

— Уже простил, — улыбнулся Петя. И продолжил рассказ.

Позже Петр нашел записку с моим стихотворением и кулон… Он помнил, как я рассказывала про него и как много он для меня значил. И этот жест доказывал, что Петя не ошибся в искренности моих чувств. Не мог ошибиться. Он хотел было уже позвонить и вернуть меня, но не смог. Его ломало. От противоречий. От внутреннего раздрая. Петр презирал Диву, но любил Милу. И для него в тот момент это были два абсолютно разных человека: ему сложно было признать, что они обе — я. Но реальность доказывала, что это именно так, и вариантов всего два: или он вычеркивает меня из своей жизни, или принимает вместе с багажом Дивы.

Петр решил, что пока не разберется сам с собой — общаться нам не стоит. Иногда взять тайм-аут, чтобы навести порядок в голове, и не пороть горячку — полезная штука. Он всегда так делал, если понимал, что не может принять решение, которое сочтет верным. Поэтому сам себе назначил небольшой отпуск, попросив Федора взять бразды правления на себя, отключил мобильный и блокировал любые средства связи с ним, оставив доступ лишь другу. Он не заносил меня в черный список — он просто решил побыть в информационной тишине. Но в особняке, где всё напоминало обо мне, остаться не смог, поэтому вылетел в столицу, в свою московскую квартиру.

Федор, конечно же, рассказал Петру про наш разговор и дал хороший дружеский совет: баба с возу — кобыле легче. Один раз еле-еле пережил Марьяну — хватит. Мол, у меня был шанс поступить по-человечески, но я этого не сделала. Вместо этого навешала лапши и Петру, и ему на уши. Засим — давай, до свиданья! Скорее всего, Петя к другу в итоге прислушался бы. Если бы не мое решение выступить на ведущем федеральном канале в популярном ток-шоу…

Петр получил запись в субботу утром на свою личную защищенную почту для потенциально секретной и конфиденциальной информации, о которой знал очень ограниченный круг людей. С короткой припиской: «Надо встретиться. Срочно. Влад Артемьев». Там же был указан номер телефона.

После просмотра шоу Петр долгое время сидел и ошарашенно смотрел на экран. Причем поразило его не столько само признание, сколько упоминание Бельского.

Бельского Петр знал хорошо — пришлось один раз столкнуться на поле бизнеса, и столкновение это едва не развернулось в масштабную войну. Петр вовремя спустил намечающиеся глобальные разборки на тормоза, потому что иметь дела с такими людьми — себе дороже. А еще он был наслышан о некоторых методах ведения переговоров и достижения целей Бельским. И, прямо скажем, они на сто процентов попадали под разряд «уголовно наказуемые». И вот такому человеку я публично объявила, что являюсь причиной громкого скандала вокруг его развода, который грозил ему нефиговой потерей бизнес-активов и финансов.

Петр первым делом связался с Федором и попросил его проверить кое-какую информацию, затем созвонился с Владом и назначил ему встречу. Артемьев с порога припечатал: «Сразу скажу, я, в отличие от Милки, ни за что просить прощения не буду. Это моя работа, и она мне нравится. Нравится ли она тебе — мне плевать». В общем, типичный Влад.

Нетипичным для Влада стал дальнейший разговор и его действия в целом. Артемьев честно и подробно рассказал Петру, как я оказалась у него в домработницах, и далее в самых язвительных выражениях расписал, как я умудрилась втрескаться по уши в своего «Петеньку», отчего лишилась последних проблесков разума и натворила просто массу невероятнейших по масштабу глупостей.

— Почему ты ее не остановил? — сердито спросил Петр.

— А ты думаешь, ее можно остановить? — фыркнул Влад. — Если думаешь, что да, то ты еще плохо ее знаешь. Она всё равно это сделала бы. Со мной или без меня. Но, по крайней мере, пока я мог контролировать ситуацию — я ее контролировал. Но прямо с этого момента это больше не моя головная боль. А твоя, — заявил Влад. — Потому что Бельский ее теперь в покое не оставит. Сказал ей, скажу и тебе: она сделала свой выбор, и с этого момента наши пути-дорожки расходятся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я тебя услышал, — кивнул Петр. — Но изначально выбор сделал ты, и этот выбор мне не нравится.

— Какой же? — хмыкнул Влад.

— Ты не должен был втягивать Милу в скандал с Бельским.

— Я ее не втягивал! — прошипел Влад. — Я ошибся! Да, блин, я живой человек, и я допустил ошибку, спутав имена однофамильцев. Но я приложил все усилия, чтобы защитить Милу! Приложил все усилия, чтобы отвлечь внимание Бельского на себя! Но тут появился ты… И из-за тебя она… Весь план коту под хвост! Только потому, что ты не захотел с ней поговорить! И если что, выступать купидоном в амурных делах, а тем более заниматься спасением прекрасных дам из рук злодеев — совсем не про меня история, понятно? Но я сейчас здесь.

— То есть, я тебе еще «спасибо» должен сказать? — нахмурился Петр.

— Обойдусь, — сухо бросил Влад. — Если эта девчонка действительно что-то для тебя значит, свяжись с ней раньше, чем ее найдет Бельский. Если нет — скажи об этом мне и прямо сейчас.

— Я с ней свяжусь, — отчеканил Петр.

— Окей. Тогда… Счастливо оставаться.

Но далеко Влад не успел уйти. Петр несколько раз набрал мой номер телефона, но абонент был совсем не абонент. Судя по времени, этот был как раз тот момент, когда я попала в аварию. Петр вновь набрал Влада — тот только-только отъехал от кондоминиума, где располагалась квартира Горского.

— Он тебя любит, — внезапно произнес Петя, прервав свой рассказ.

— Кто? Влад? — я недоверчива фыркнула. — Не-е-ет.

— Да. Ты не видела его лицо, когда он вернулся назад. У него дрожали руки, когда он сам несколько раз попытался дозвониться до тебя и не смог, — кивнул Петр. — Я бы даже, может, приревновал, но… Ты знала, что у Влада была младшая сестра?

— Нет, не знала, — с удивлением выдохнула я. Мне вообще всегда казалось, что у Артемьева в принципе нет родных — он никогда не упоминал ни о ком из своих близких.

— В семнадцать лет она поехала на отдых к морю с родителями, и там погибла. Утонула в море. Мы… немного поговорили, пока ждали Федора. Влад сказал, что она очень похожа на тебя. Внешне и по характеру, — договорил Петр, а у меня словно третий глаз открылся, и вся подоплека наших с Владом отношений внезапно приобрела совсем другой смысл.

— Тогда какого хрена он отказался от меня? — обиженно заметила я.

— Понятия не имею, — пожал плечами Петр. — Обиделся, что ты вопреки его советам поступила по-своему? Да еще одним махом угробила годы вашей работы. А, может, чувство собственника взыграло? Ты выбрала меня, а не его. Мужчины, Мила, тоже иногда подвержены ярким эмоциональным реакциям и говорят совсем не то, что думают, — хмыкнул он. — И я бы не сказал, что Влад отказался от тебя. Иначе он не попросил бы своего спеца прикрепить к твоей машине датчик слежения.

— Что? — у меня лицо вытянулось от изумления.

— Ага. Именно благодаря этому датчику мы тебя и нашли, — кивнул Петр.

Еще до шоу Влад, просчитав возможные последствия моего камин-аута, предпринял кое-какие меры предосторожности. В их числе был не только датчик слежения на моей машине, но и установленная на мой мобильный программка, позволяющая отслеживать все перемещения. Но с телефоном фокус не удался — его похитители изъяли и, видимо, позаботились о том, чтобы его нельзя было отследить. А вот с машиной — выгорело.

Когда Петр с Владом не смогли дозвониться до меня, последний связался со своим спецом — тот установил, что практически весь день я была у бабушки, затем поехала домой, судя по маршруту, но не доехала. В определенной точке сигнал с мобильного пропал. А вот машина продолжила перемещаться…

Когда я попала в аварию, мою искореженную тачку не оставили на трассе — иначе она привлекла бы много внимания, и мои поиски начались бы раньше времени. Поэтому ее забрали с собой, в то же место, где меня держали в заточении. Вот благодаря этой зацепке меня и нашли.

Всё происходило, как в хорошем боевике. Петр подключил Федора, а Федор через свои каналы вышел на заинтересованных людей в правоохранительных органах, которые, стоило им только намекнуть, что в моем исчезновении замешан Бельский, быстро организовали операцию по захвату этой территории и моему спасению.

Оказывается, про Бельского давно ходили слухи, что один из его любимых методов давления — похищение, шантаж и угрозы. И место, где меня держали, одна из его баз, куда привозили жертв. Поэтому-то людям Бельского так быстро удалось провернуть тему с моим похищением — у них уже была отлаженная система действий. Но до меня прижать Бельского не удавалось — не имелось доказательств. Никто из пострадавших не захотел дать показания — страх был сильнее. В моем случае людей Бельского взяли с поличным, да еще и прихватили его правую руку — того самого адвоката.

— Возможно, тебе придется дать показания, — осторожно заметил Петр. — Но если ты не хочешь, то можно этого не делать. В любом случае, Бельский влип, и влип по полной программе. Он многим перешел дорогу не в том месте и на красный свет, поэтому в этот раз ему не выкрутиться.

— Я дам показания, — твердо ответила я.

— Ты очень храбрая девочка, Мила, — Петр подался ко мне и легонько дотронулся до моих губ. — И очень решительная. Даже не знаю, мне это нравится в тебе или пугает, — он улыбнулся.

— Петя, я всегда была одна, и рассчитывать, по большому счету, я тоже могла только на себя, но… Не скажу, что я от этого в восторге. Иногда очень хочется побыть именно девочкой, у которой есть мужчина, который всё за нее решит.

— А вот такой настрой мне нравится больше, — хмыкнул Петр. — С этого момента можешь рассчитывать на меня, — проговорил он уверенно, обещая мне будущее. Наше общее будущее.

В больнице мне оперативно провели обследование и устроили в одиночной платной палате, больше похожей на номер-люкс в шикарном отеле. Разве же что запах медикаментов и капельница возле моей кровати портили общее впечатление. Врач сказал, что сейчас главное — покой и сон. И с намеком посмотрел на Петра.

— Поезжай домой, — предложила я Пете, заметив, как он протяжно зевнул.

— Поеду. Сейчас поеду, — согласно кивнул Петя. — Немного посплю и приеду к тебе. Договорились?

— Хорошо, — я сонно улыбалась, чувствуя, как организм сдается под действием лекарств.

— До встречи, — Петя наклонился и нежно поцеловал меня.

Но первым меня навестил не Петя, а Влад. Когда я проснулась, он уже сидел возле моей кровати и смотрел на меня непонятным, не читаемым эмоциями, взглядом.

— Привет, — пробормотала я. — А что ты тут… делаешь? И как ты… вообще сюда прошел?

— Представился твоим братом, сунул кому нужно пару купюр — так и прошел, — пожал плечами Влад с индифферентным видом.

— Врешь, — прищурила я глаза. — Петя у палаты охрану оставил.

— Ладно, — пробурчал Артемьев. — Я позвонил твоему Петеньке, и он милостиво разрешил мне тебя навестить. Довольна?

— Не-а. Буду довольна, когда ты скажешь, мол, «люблю-не могу», «жизнь без тебя не мила», «как жаль, что ты уже принадлежишь другому», — ехидненько проговорила я.

— Что-то еще? — Влад выгнул бровь.

— Ну… — я сделала вид, что задумалась. — Нет, этого достаточно.

— Вот и славно. Потому что ничего из этого ты от меня не услышишь, — с довольной ухмылкой бросил Влад, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Ладно. Тогда я скажу… — я помолчала. — Спасибо тебе. Но если что — я ни о чем не жалею, — тут же добавила.

— Кто бы сомневался! — фыркнул Влад. — Знаешь, у меня реально нет друзей, но есть одна блондинистая заноза в заднице, от которой и хорошо бы избавиться, даже повод подходящий был… Да вот не смог.

— Почему? — хмыкнула я.

— Не хочу. С тобой как на минном поле — весело до смерти. А я, как выяснилось, адреналиновый наркоман, — заметил Влад.

— Да-да, конечно! Просто признай уже, что я тебе дорога, и ты за меня переживал! — воскликнула я.

— Нет. Это всё ложь и провокация, — Влад встал и оправил воротник рубашки. — Раз ты в порядке — я поехал. Работу никто не отменял.

И в этот момент я заметила, что, несмотря на весь свой приглаженно-отутюженный вид… Джемпер! Влад надел джемпер наизнанку!

— А знаешь, что? — я широко улыбнулась. — И не надо. И не говори.

Влад скривил губы в издевательской ухмылке — мол, я и не собирался.

— Только эта… — я приподнялась на локтях и кивнула головой на его джемпер. — Переоденься.

Артемьев с недоумением глянул на себя, заметил швы, торчащие наружу, поджал губы, потер подбородок ладонью… И как ни в чем не бывало вышел из моей палаты.

— Эмоциональный кастрат, — пробормотала я. И только легла назад, как дверь приоткрылась, и в проеме показалась голова Влада.

— У меня нет друзей, но есть близкий человек, который мне очень дорог. Я не знаю, как так вышло. Но это так. И это ты, Мила, — быстро, с каменным лицом проговорил Влад и исчез.

— Ты мне тоже дорог, придурок, — прошептала я про себя. Но тут же отвлеклась на входящее сообщение от Пети: «Скоро буду. Люблю».

«Приезжай. Жду».

#рыцарьвчерашнегодня

#большечемдруг

#спасибо

***

— Нет, подожди, подожди! Я сам посолю — тут важна четкая пропорция… Мила, ну что ты делаешь? — с удивлением воскликнул Петя и беспомощно уставился на меня, когда я выхватила из его рук солонку и жахнула соли в своих пропорциях — на глазок. Мой мужчина явно не ожидал от меня такой беспардонной подлости! Поэтому даже не знал, как правильно отреагировать — просто замер немым укором моей совести.

— Я делаю твою супер-пупер-паэлью неидеальной, — веселясь от души, бросила я. Чмокнула его в щеку, помедлила… и игриво прикусила за мочку уха.

Вот уже час мы развлекались тем, что в четыре руки готовили. Точнее, Петя готовил, а я, под предлогом помощи, саботировала любые его попытки в очередной раз впечатлить меня очередным кулинарным шедевром. Ибо нефиг! Нефиг подавлять меня своим мишленовским величием!

— Это месть, да? — Петя тут же сомкнул руки на моей талии плотным кольцом и притянул к себе. — За те блинчики? Что вышли комом? — и он ехидно выгнул бровь, растянув губы в снисходительной ухмылке. — Ну, ничего, детка, не переживай, — наигранно ласково добавил он. — Годам к восьмидесяти у тебя всё получится.

— Вот! Вот ты опять! — возмущенно бросила я и ткнула его кулачком в бок. — Ты язва, Петенька! А еще занудливый перфекционист! И ворчун! И…

— О, да, детка, продолжай, — с придыханием прошептал мне на ухо Петя. — Обожаю твои оригинальные способы признания в любви… Так заводит, — и он поймал мои губы, одарив сладким, сочным поцелуем со звонким чмоком в финале.

По правде говоря, это был очень горячий и очень насмешливый поцелуй. И как у него это выходит? Теперь вы понимаете, что он заслужил? Заслужил контратаки — я таки возьму реванш в этих мелких словесных битвах, которые иногда перетекали в полномасштабные баталии. И как же мне всё это нравилось! Господи, ни с одним из мужчин я еще не чувствовала себя так… на своем месте. Мы действительно созданы друг для друга! Как соль и перец, без которых блюдо останется пресным.

Мы почти два месяца наслаждались отпускным бездельем, по всем пунктам напоминавшим приторный хани-мун. Много секса, много разговоров, много ничегонеделания. Под которым подразумевалось, что мы постоянно чем-то заняты. Оказывается, валять дурака круглыми сутками может быть весело. Особенно если ты по уши влюблена, по макушку очарована, до сердечного приступа околдована. Особенно если твой мужчина не ставит тебя на пьедестал, не считает тебя воздушной барышней, с которой пылинки нужно сдувать, не идеализирует, а принимает тебя такой, какая ты есть. Со всеми недостатками и достоинствами… Боже, у нас в ходу появились «сортирные шуточки» и пошлые приколы ниже пояса!

Я наконец-то в полной мере поняла, что значит выражение «легкость бытия». С Петей легко. С Петей не нужно притворяться. Не нужно быть некоей улучшенной версией себя, не нужно ничего доказывать — с ним можно просто быть. Без планов на будущее. Потому что оно у нас есть — по умолчанию. Это чувствовалось в каждой Петиной фразе, жесте, общем отношении. Петя в этом плане фундаментален как скала: единожды принял решение — и долой все сомнения.

Ах, чего только стоил тот его жест! Который он сделал, когда началось следствие по делу Бельского, и я вновь очутилась в эпицентре, можно сказать, в воронке медийного скандала. Журналисты и фоторепортеры фактически открыли на меня охоту в попытке урвать эксклюзивный материал. Я искренне переживала за Петра, зная, как он не любит это балаганное, жадное внимание на потеху публике. И честно уговаривала его остаться в стороне, не светиться рядом со мной, пока мы не сможем уехать из столицы.

Но Петя стоически сопровождал меня повсюду, подтверждая одним своим присутствием и рукой, которая неизменно и надежно покоилась на моей талии, что он и есть тот человек, которому я призналась в любви в прямом эфире. И никак не реагировал на домыслы и слухи, пропуская с королевским достоинством мимо себя все догадки относительно того, как мы с ним познакомились. Как та самая Дива на Мальдивах заполучила себе в любовники самого закрытого и недоступного «завидного жениха» Петра Горского?

Иногда мне так и хотелось вместо фразы: «Без комментариев» сказать: «Ребята, вы даже в своих самых смелых предположениях ни за что не приблизитесь к правде». Потому что наша история куда интереснее сплетен.

Забавно, что единственный человек, который мог рассказать подлинные события и нехило погреть на этом руки, воздержался от любых упоминаний Дивы и Горского. Более того, этот человек еще и умудрился в короткие сроки отвлечь от нас внимание новыми скандалами и интригами. И имя ему — Влад Артемьев, благодаря которому Дива наконец-то канула в Лету, а на ее место пришла… Кто-то. Ведь свято место пусто не бывает, не так ли? Но меня это не волновало — я больше не следила за изданием Влада. Я просто знала, что у меня есть близкий друг, для общения с которым не нужен повод — можно позвонить. Просто так. Когда хочется.

А потом мы с Петей вернулись в город у моря. В его чудесный дом, где отгородились стенами от сторонней суеты. И вся эта история с Бельским осталась где-то в параллельной вселенной. И пускай рано или поздно нам придется вернуться в Большой Мир — праздник не может длиться вечно, но сейчас всё время принадлежало нам и только нам.

Теперь вернемся в пределы кухни, где Петина паэлья из просто неидеальной медленно, но верно превращалась в катастрофически подгоревшую…

— А что еще тебя заводит, котик? — промурлыкала я, по-собственнически сжимая Петины ягодицы — мой тайный фетиш… Ну ладно, не очень-то тайный: чаще, чем самому Пете, я признавалась в любви его упругой, скульптурно вылепленной пятой точке. Это вообще законно — иметь такую роскошную задницу? Да еще обтягивать этот шедевр белыми боксерами? Так ведь и сердечный приступ словить можно на почве эротического передоза! Утешал меня только тот факт, что это сокровище принадлежит мне. В шаговой доступности 24/7.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Тебе по пунктам перечислить или наглядно продемонстрировать? — уточнил Петя и вжался в мой живот пахом, откровенно провоцируя.

— Второе, — прошептала я, теряя опоры реальности. Вот так всегда рядом с ним — пулей навылет, автоматной дробью по мозгам, кинжалом под дых. И белый шум в голове. Есть только он. Жар его тела. Обжигающий взгляд. Разгоряченное дыхание на моей шее. А я… Клиент готов — выносите. И дайте факел — пора зажигать сверхновую.

Петя подхватил меня под бедра и усадил на стол, вклинился между ног, припал к губам — я обхватила его шею руками, сдавила талию ногами, притягивая к себе. Незамысловатая математика простых действий. Девочка плюс мальчик равно любовь. И очень жаркий секс.

Дозой адреналина под кожу, бешеной эйфорией по венам, нежным ядом по всему телу.

— Хочу тебя, — заполошное бормотание, нетерпеливое ожидание.

Лишняя одежда — долой! Глаза в глаза, губы в губы. Бреньк! Кажется, что-то разбилось. Что-то звонкое и стеклянное. На счастье, вестимо. Главное, чтобы выдержал стол.

— Петя… — срывается протяжным стоном с губ и оседает влагой на его плече.

— Люблю тебя… — рикошетом бьет в ответ, утягивая в феерию чувств и эмоций.

— Да! — высокой нотой в финальном аккорде.

— Детка… — вкусное и теплое на устах, словно нежный десерт.

И как вишенка на торте:

— Ты выйдешь за меня?

А где-то на плите в этот момент догорала паэлья.

— Прости, — пробормотал Петр, утыкаясь в мое плечо лбом, пряча улыбку.

Мы час драили кухню, еще час принимали совместную ванну… Кстати, это даже более неудачная идея, чем секс на кухне, потому что потом пришлось мыть полы и там. А теперь мы лежим в кровати — уставшие, счастливые, сытые любовью и наспех сделанными, криво скроенными сэндвичами.

— За что? — спросила я, обтекая Петю телом, словно гибкая река массивные берега. Мы однозначно выкроены друг под друга — точными лекалами, правильно очерченными линиями и изгибами.

— Я хотел немного иначе сделать тебе предложение, — покаялся Петя. — Ну, знаешь, со всей этой романтикой: изысканный ужин, свечи, свежие цветы, встать на одно колено…

— Так это была помолвочная паэлья? — догадалась я.

— Ды-а, — протянул Петя. — Я хотел приготовить твое любимое блюдо в моем исполнении. И там еще намечался десерт и дорогущее вино. Музыка… В нужный момент включилась бы аудио-система, и Мэттью Беллами пропел: «I just wanted to hold you in my arms…» — фальшиво напел он.

— Звучит как план, — заметила я.

— Это и был план, — хмыкнул Петя. — Пока ты не испортила паэлью.

— Я уже согласилась выйти за тебя, поэтому просить прощения за диверсию не буду, — бросила я. — К тому же… К черту планы! Да здравствует спонтанность!

— Предлагаешь свадьбу сыграть по такому же принципу? — Петя отстранился от меня, подпер щеку ладонью и лукаво прищурил глаза. — Типа, махнем в Лас-Вегас, там напьемся, проиграем все деньги в казино и поженимся?

Шах и мат, Мила. Шах и мат.

— Не, — пробормотала я виновато. — Не хочу Лас-Вегас. Хочу красивую свадьбу по всем правилам, — пробубнила я Пете в плечо.

— Вот где мой занудливый перфекционизм пригодится, да? — хмыкнул Петя.

— Ты еще и злопамятный, — хихикнула я. — Но только не меняйся. Мне всё нравится.

Петя снова хмыкнул и притянул меня к себе — я устроилось на его груди головой, крепко обняла и прикрыла глаза. Подозревая, что вряд ли скоро засну. Слишком много эмоций…

Петя сделал мне предложение! Я скоро стану госпожой Горской! И это по-настоящему! Уииии!

И в следующее же мгновение провалилась в глубокий, крепкий сон.

Из истории запросов

Где купить свадебное платье

Можно ли просто купить платье на свадьбу и на этом успокоиться

Можно ли прийти на свадьбу в шортах

Мила нельзя прийти на свадьбу в шортах

Ведущий свадебной церемонии

Нормальный ведущий свадебной церемонии

Ведущий который не шутит шутки а просто ведет мероприятие

Где заказать свадебный торт

Где заказать свадебный торт БЕЗ цветочков и дебильных надписей

Свадьба в стиле бохо

Что такое свадьба в стиле бохо

А можно обычную свадьбу без всяких стилей и долбанутых конкурсов

Где заказать лимузин со стриптизерами на девичник

Отмена заказа лимузина со стриптизерами

Что делать если будущий муж запрещает девичник со стриптизерами

Это нормально если стриптизером на девичнике будет жених

Как развестись если вы еще не поженились

Антидепрессанты и успокоительное заказ на дом

Релаксотерапия

Как забить болт на свадьбу и постичь дзен

Организация свадеб под ключ «Делайте что хотите»

Петр Горский и Мила Варшавская фотки

Эпилог

«Для счастья не нужны причины — оно просто есть, если ты сама хочешь быть счастливой».

Цитаты Милы Варшавской

Пять лет спустя

— Митя… Митя, ну е-мое! — воскликнула я, глядя с ужасом на маленького человечка, которого еще минуту назад считала своим сыном. Сейчас же я подозреваю, что это не мой ребенок — это аццкий сотона в обличии трехлетнего ангельского создания, с умильной моськой печально взирающего на меня. Печально и виновато. Мол, прости, мама, я не хотел, но так вышло.

А вышло у него сбежать из-под чуткого надзора по меньшей мере семи нянек, которые точно без глаз, где-то, в пространстве нашего двора, таки найти грязную лужу и вывозиться там с ног до головы. Так, что проще целиком, прямо в одежде запихнуть в стиральную машину.

— Я займусь им, — успокаивающе произнес Петя, оставив приготовление шашлыка на Федора. — Отдыхай, — настойчиво попросил он, улыбнулся, чмокнул меня в щеку и, подхватив мелкого на руки, потащил его в дом — приводить в порядок. В третий раз!

Честное слово, я не знаю, в кого уродился этот непоседливый, шило-в-попе, ребенок! На мой взгляд, его пытливый мозг слишком быстро работает для трехлетки, с фантастической сверхскоростью изобретая всё новые и новые шалости. Мне дня не хватит, чтобы перечислить все его последние проделки.

Хотя бабушка настаивает, что Митя — весь в меня. Я просто не помню. Может быть. Факт — у меня порой не хватает выдержки. Слава богу, ее хватает у Пети. Не только выдержки, но и силы воли, чтобы воспитывать Митю в нужном балансе любви и строгости. Потому что я мямля. Что бы ни творил мелкий, стоит ему состроить грустную мордашку и потянуться ко мне ручками со словами: «Щечку! Щечку поцалую!»… Всё. Я тут же сдаюсь. Невозможный ребенок. И точно самое лучшее, что могло произойти со мной в этой жизни.

Петя, кстати, уже не раз предлагал мне нанять няню в помощь — я ведь не просто мама. Я работающая мама! Но я не хочу. Не хочу сторонних людей в нашем доме — достаточно того, что к нам три раза в неделю приходит домработница: на эту Петину просьбу всё-таки пришлось согласиться, иначе я просто не вытягивала. Но я точно не хочу, чтобы воспитанием нашего сына занимался чужой человек.

К тому же, я работаю из дома, и острой необходимости появляться в офисе у меня нет. Удаленка — наше всё. Да и теперь с нами живет ба — насколько у нее хватает сил, она мне помогает. Мы с Петей уговорили ее переехать к нам после того, как у бабули случился микроинсульт. Сейчас ба в порядке, но нам спокойнее, когда она рядом и под присмотром. Бонусом у ба есть приятная компания — дядя Вася, с которым она любит чаевничать и совершать прогулочные променады до лесопарка, расположенного неподалеку от нашего дома.

Петя иногда подшучивает надо мной, что я неправильная жена миллиардера — вместо того, чтобы тратить его деньги, бездельничая в спа-салонах и на светских раутах круглыми сутками, работаю на него же и лично занимаюсь вопросами домашнего хозяйства. Но знаете что? Если честно, я не перетруждаюсь. Как можно устать от того, что тебе в кайф?

Как можно устать от работы, которая тебе нравится, от дома, которой и твоя крепость, и твой рай, от сына, один взгляд на которого делает тебя эйфорически счастливой, от мужа, по которому до сих пор сходишь с ума?

И да, я работаю на Петю и его компанию! Отвечаю за связи с общественностью. Как и мечтала. Он не сразу согласился. Далеко не сразу. Но вода камень точит. Осторожно и не торопясь я донесла до него мысль, что грех растрачивать попусту такие таланты и пускать по ветру такой опыт, какие есть у меня. Без ложной скромности. Тем более тот формат работы, который я предлагала, позволял мне контактировать с головным офисом, где гнездились его пиарщики, на удаленке. Мы договорились, что я попробую. И если не буду уставать и нервничать, то… Ладно, окей, Мила. Если тебе так хочется.

Но не прошло и года, как Петя признал, что ему давно не хватало такого специалиста, как я, в команде. Не хочу сказать, что я прям звездно затмила собой его спецов — нет, на Петра работали профи. Но у меня было преимущество: я была больше, чем любой наемный сотрудник, заинтересована в деле. Ибо защищала и лоббировала интересы своего мужа. На секундочку любимого мужа.

Так что, вернуться в журнал к Алинке мне так и не удалось. Но это не помешало нам стать хорошими подругами. И как-то так вышло, что однажды из столицы к нам приехал погостить Федор, а я в эти дни пригласила к нам Алину… И нет, это не было любовью с первого взгляда. Где-то с третьего. Или четвертого.

И нет, мы с Петей не сводили их нарочно. Честное слово. Просто хотели познакомить друг с другом двух приятных нам обоим людей, ибо Петя более чем одобрил Алину в качестве моей подруги. Да и как не одобрить? Лина замечательная — человек на ладони, без подвоха. Петя очень ценит подобных людей, поэтому… Мы просто хотели их познакомить. Сошлись они за нашей спиной и без всякого нашего участия. Год назад поженились — теперь вот ждут ляльку: Алина на четвертом месяце. Живут пока на два города, но Федя уже нацелился купить дом неподалеку от нас — недавно выставили подходящий вариант на продажу.

Позже подруга призналась, что Федя покорил ее своим чувством юмора. И позитивным взглядом на жизнь. Ну и… Я так, между строк, поняла, что в интимном плане Федор не ударил в грязь лицом, ага. И умел красиво и с размахом ухаживать. Что доказывает: необязательно иметь внешность голливудского красавчика, если знаешь, чего хочет женщина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потому что женщина, в первую очередь, хочет быть любимой. Ну, я почти в этом уверена (тут смайлик).

И раз уж зашла речь о всех участниках этой истории, то надо рассказать и еще об одном. Так вот, что касается Влада…

Влад верен себе. Мой бывший шеф всё так же блистательно красив, очаровательно гламурен и гармонично одинок. По-прежнему ведет образ жизни светского льва, мелькает на страницах собственного журнала, беспорядочно тратит деньги на все свои прихоти и прожигает время в компании одноразовых пассий. Иногда мы с ним даже сотрудничаем, как в старые добрые времена. Когда его журнал подходит для определенного типа статей.

Не скажу, что мы часто общаемся — всё-таки моя жизнь изменилась кардинально, а вот Влад свою категорически менять не хочет — его всё устраивает. Но общаемся. Общаемся в той степени близости, которой достаточно для того, чтобы выдернуть его из суеты столичной глянцевой жизни к нам на выходные.

Первое время Петя был совсем не в восторге от визитов Влада, да и Федор не сильно его чествовал. Но запретить общаться с Владом Петя мне не мог — Артемьев слишком большую роль сыграл в моем спасении, а Петр таких вещей не забывает. И, если честно, мне казалось, что поначалу Влад вообще соглашался приехать в гости только для того, чтобы позлить этих двоих.

Но, знаете, со временем острые углы стачиваются, и прошлое становится неактуальным, забиваясь новыми впечатлениями настоящего. А после пары бутылок совместнораспитого виски внезапно еще и находятся общие темы для разговоров, так что… Постепенно Влад стал… м-м-м… своим? Во всяком случае, точно тем, кого нельзя не пригласить на мой день рождения.

Как, например, сегодня. Когда за одним столом собрались самые близкие и дорогие мне люди — бабуля и дядя Вася, Федя и Лина, Влад. Собрались, чтобы поднять бокалы в честь моего три… А, впрочем, какая разница — сколько мне исполнилось лет, не правда ли? Главное, что на улице прекрасная погода, вовсю цветет сирень, оглушая ароматами поздней весны, на гриле томится новая порция мяса, в бокалах плещется вино и разговоры не прекращаются.

Через двадцать минут вернулся Петр, уже толкая перед собой разложенную коляску, в которой сладко сопел Митя. Не то чтобы наш сын любил сидеть в коляске и она нам сильно была нужна, но в некоторых случаях просто необходима — когда у Мити внезапно заканчивался заряд батарейки, и он мог отрубиться буквально стоя. Буквально на бегу! Поэтому мы всё еще повсюду таскали ее с собой и держали в холле на всякий пожарный — для таких вот моментов.

— Может, я с ним прогуляюсь? — заволновалась ба, подрываясь из-за стола. — Пока он спит. Чтобы ни ему, ни вам не мешать.

— Татьяна Александровна, не беспокойтесь, — мягко остановил ее Петя. — Никто никому не помешает, — и он откатил коляску под сень цветущих яблонь. Затем вернулся к столу и сел рядом со мной, обняв за талию.

— Ба, ты же знаешь, что его ближайшие полтора часа пушками не разбудишь, — напомнила я.

— Ну ладно, ладно, — сдалась ба. — Я так. На всякий случай.

— Митя такой хорошенький, когда спит, — умилилась Лина, безотрывно глядя на нашего безмятежно сопящего в две дырки сына.

— Скоро у тебя будет такой же, и тогда ты узнаешь, что ключевое в этой фразе — когда спит, — с легким злорадством пробормотала я. — Террорист маленький, — добавила я уже с нотками нежности. Митька и правда такой сладкий, когда дрыхнет — так и хочется потискать и за попу покусать. Впрочем, когда не спит, тоже.

— Сейчас он, кстати, больше на тебя похож, — заметил Влад, осторожно покосившись на Митю.

Скажем прямо, Артемьев в ужасе от нашего ребенка. И в первую очередь потому, что Митя отчего-то решил, что этот дяденька — крайне интересный дяденька, с которым классно играть. Даже если дяденька ни во что играть не хочет. И вообще его боится. Но Митя отказов не принимает, поэтому самое ржачное, что мне когда-либо приходилось видеть, так это Влад, который пытается понять, что от него хочет трехлетний ребенок. Пытается и не угадывает, чем вызывает этакое снисходительное выражение лица у Мити: мол, боже, какой глупый этот взрослый. Один раз Влад у меня даже уточнил: «На каком языке разговаривает этот ребенок? Не могла бы ты научить его всё-таки русскому — пригодится».

— Наверное, — пожала я плечами. Мы с Петей бросили гадать, в кого внешностью уродился наш сын, год назад — потому что Митя постоянно меняется, становясь похожим то на Петю, то на меня. Видимо, это станет окончательно ясно, когда черты его лица полностью сформируются. Я просто надеюсь, что он взял всё лучшее от нас обоих. И в плане внешности, и в плане ума и характера.

— Главное, чтобы здоровеньким рос, — вставил дядя Вася. — Остальное — неважно, — и перекрестил коляску, что-то про себя пробормотав.

— Новая порция шашлычка! — прервал любование Митей Федор.

— Я — пас, — Петр прикрыл свою тарелку рукой. Я тоже покачала отрицательно головой.

— Слабаки, — бросил Федя. — Зайка? — это он уже жене.

Лина кивнула и пальцами показала, что ей совсем чуть-чуть.

— Моя девочка, — похвалил Федя. Накинул мяса Владу на тарелку, ба, дяде Васе и потянулся за бутылкой вина. — Кто в этот раз скажет тост в честь нашей именинницы? — бодро уточнил он.

— Я, — отозвался Петя и подставил свой бокал под тугую рубиновую струю.

— М? — я выгнула бровь. — Есть еще что-то, что ты мне не сказал? — и улыбнулась. Петр сегодня произнес три или четыре тоста в мою честь. И каждый был особенным — посвященный тому, что он во мне любил и ценил.

— Да, — серьезно ответил Петя и встал. — На самом деле, это не просто тост. Это подарок. Ради которого мне пришлось приложить усилия. По правде говоря, немало усилий.

В этот момент Федор с Алиной понимающе разулыбались, и я сообразила, что они в курсе, о чем речь. Заинтригованная я замерла, в ожидании уставившись на Петю.

— Сейчас я уже знаю, что перед нашим с тобой знакомством, Мила, судьба успела пару раз столкнуть нас, — немного торжественно начал Петр. — Первый тот, когда я заметил девицу за рулем, которая умудрялась при этом еще красить губы. Я и не вспомнил бы этот случай, если бы ты мне не рассказала. Но как только рассказала, я сразу припомнил забавную блондинку с помадой, размазанной по всему лицу.

— Это твоя вина! — со смехом воскликнула я. — Ты меня испугал! Своей сигналкой!

— Прости, но не посигналить в той ситуации было выше моих сил — слишком уж анекдотическая ситуация, — фыркнул Петя. — Второй… В ночном клубе. Я увидел девушку, которая так самозабвенно танцевала, что какое-то время не мог оторвать от нее глаз. Я стоял, смотрел на нее и думал: «Сколько же в ней энергии! Сколько в ней жизни!» И впервые пожалел, что не умею так же свободно и классно танцевать, что не могу спуститься к ней, чтобы составить компанию. Но так уж вышло, что в итоге я всё-таки стал ее партнером. Другом. Мужем. Надеюсь, любимым.

— О, не сомневайся, — пробормотала я, тронутая до глубины души его признаниями.

— А еще я стал отцом ее сына. Эту девушку зовут Мила, теперь она носит мою фамилию, и я по-прежнему радуюсь, как дурак, когда она представляется Мила Горская. Она сделала меня счастливым, — Петр выдержал трогательную паузу. — Ты сделала меня счастливым, Мила. Я очень долго думал, чем я могу тебя удивить. Как еще я могу сказать, что люблю тебя… — он поставил бокал на стол, протянул мне руку и спросил: — Потанцуешь со мной?

— Сейчас? — я привстала, удивленно округлив глаза.

— Сейчас, — кивнул Петр, и в этот момент зазвучала музыка…

Нежными переборами гитарных струн, плавными переливами фортепиано, проникновенным, страстным женским голосом. В четком ритме вальса.

Всё еще не понимая, что происходит, я вложила ладонь в Петину руку и позволила себя вывести в центр просторной крытой беседки, в которой неожиданно зажглись таинственными сигнальными огнями сотни диодных микролампочек.

Замерла, растерянно глянув на друзей и ба, перевела взгляд на Петю — он же, не сводя с меня смеющихся глаз, положил руку на талию, выждал нужный такт и вдруг закружил меня в стремительном танце, заставляя следовать за ним, ловить каждое его движение… Тонуть, захлебываясь восторгом, сиять мокрыми от слез глазами, глупо улыбаться, чтобы затем, закинув голову, восхищенно расхохотаться.

Потому что в самом финале, на самом эмоциональном моменте этой композиции, с потолка беседки посыпались сказочным снегопадом красные лепестки роз… Под аплодисменты и улюлюканье наших друзей.

— Ты сумасшедший! — воскликнула я. — Я тебя так люблю!

Петр же вместо ответа сжал меня в объятиях и чувственно поцеловал.

— С днем рождения, — произнес он.

— Как… Когда… — пробормотала я, ошалев от происходящего, от этого фантастического сюрприза.

— Полгода индивидуальных уроков у тренера по бальным танцам, — улыбнулся Петр. — Его зовут Женя — мне его Лина посоветовала, и он пообещал, что хотя бы медленный вальс я освою.

— Полгода… Ты полгода разучивал один танец? — дошло до меня наконец.

— Я очень старался, — пожал плечами Петр. — Но это всё, на что я способен.

— Боже, Петя! Ты… — я снова прижалась к его губам. — Ты невероятный. И это самый лучший подарок.

— Если что, это было офигеть как романтично, жаль портить момент и всё такое, но там ваш сын проснулся, — заметил Влад. — И, кажется, он несколько недоволен отсутствием внимания к этому факту.

— Митя, мы здесь! — одновременно воскликнули Петя, ба, Лина, Федя, дядя Вася и я, рванув к нему.

— И что я вообще здесь делаю? — пробормотал Влад, неторопливо следуя за нами. Чтобы остаток вечера просидеть с Митей на коленях, который вновь ультимативно решил, что этот дяденька ему нравится больше всех. Ну, не больше мамочки, конечно, но мамочка была рада посидеть хоть какое-то время у папочки на коленях без Митеньки на руках.

Что ж, на этом, пожалуй, пора завершать мою историю, которая, мне кажется, в финале настолько ванильна, что полностью оправдывает свой заголовок.

Я не знаю, что нас с Петей ждет дальше. Честно. И всё ли всегда будет гладко. Наверное, нет. Жизнь — что полосатая зебра: темная полоска, светлая. И в ней случаются и взлеты, и падения, и ссоры, и примирения.

Единственное, в чем я была уверена в этот вечер, когда уже поздно вечером, уложив Митю спать, сидела в гостиной перед камином в компании друзей, так это в том, что пять лет назад сделала правильный выбор.

И что моя вера в нас с Петей сильнее, чем пустые размышления о будущем, которое еще не случилось. Я просто буду верить и дальше в то, что у нашей с ним любви нет срока.

Из истории запросов

Мира вам, любви и добра…

Ваша Эппле

#доновыхвстреч

Конец

Оглавление

Пролог

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Эпилог