Сны Единорогов (СИ) [Дэйнерис] (fb2) читать постранично, страница - 2

шелка крыльев отяжелевшую цветочную пыльцу.

Изящные кисти внезапно остановилась, и мелодия, бередящая небо и притихшие холмы, замерла, позвякивая разбивающимися наэлектризованными цветами.

Тай приподнял пушистые светлые ресницы, окинул задумчивым взором разноцветье разбухших красок; губы же его вдруг подернулись и растянулись в мягкой понимающей улыбке.

Юноша откинул за спину длинные тягучие локоны, бережно отставил в сторону верную спутницу-гитару, пришедшую вместе с ним из иного мира, склонил голову к плечу трепетным движением певчей птахи и песней-посвистом позвал:

— Почему ты прячешься?

Валет, затаившийся в буреломной поросли рыжего орешника, испуганно всколыхнулся, неверяще глядя на своего короля, взирающего как будто точно в ответ сквозь сочные зеленые ветви и горсти семечек-скорлупок. Сквозь заливший щеки румянец и частый стрекот сладко ноющего сердечного плода.

Сжав в пальцах тихо хрустнувший прутик, он не посмел выйти, не посмел отозваться, не посмел явиться светлому взору возлюбленного божества.

Тай, прекрасный нездешний мотылек, подождал, наклонил голову к другому плечу, а затем спорхнул наземь; полог засушенных листьев даже не шелохнулся под его ногами.

— Глупышка… Что же ты пугаешься меня?.. — он ступал плавно, бесшумно, легкой играющей походкой самого перевоплощенного ветра.

Ступал, светясь грустной тенью улыбки, прямо к нему, Валету.

Мальчик, скрывающийся в орешнике, возжелал убежать. Убежать далеко-далеко прочь, пока не стало поздно, пока король не сделал ему выговора, пока не посмеялся, пока не увидел до конца, пока не узнал.

Но, вопреки всем поддельным желаниям, переплетенным рог к рогу с колотящимся клеточным страхом, он не смог даже пошевелиться, когда похититель его души был столь близко, когда улыбался, пленил хмельным лицом, рождал бабочки-мурашки и болезненную истому в предающем теле.

Сокрушенный грузом сводящих с ума надежд, Валет все-таки повалился на колени, пронзая костлявыми чашечками зашипевшую земь. Обхватил себя руками, закусил бескровные губы, но нашел силы вскинуть голову, с отчаяньем следя за каждым новым шагом спустившегося с небес мотылька.

Пальцы Тая коснулись зеленых ветвей, раздвигая те в стороны, открывая узкую норку во влажное лиственное нутро, где, глядя затравленными синими глазами, исходил дрожью перепуганный русоволосый мальчик.

Мальчик светлый, как жаворонок на заре, с наивной кротостью ягненка на дне зрачков-трясин.

Мальчик, в странно зрячих стеклышках которого уродливый горбун оборачивался коронованным рассветом солнечным принцем.

Пропустив два удара сердца, Тай осторожно опустился на колени напротив напрягшейся чуткой лани, протягивая к той ладонь: терпеливо, коротко, неспешно, стараясь не спугнуть — синеглазый ребенок впервые позволил поймать себя, впервые остался недвижим со дня их первой незримой встречи много-много времени назад.

Бережные теплые подушечки, невзирая на неспособность Валета поверить, коснулись бархатной щеки, ласково оглаживая самыми кончиками.

Сладкие персиковые губы, оросившись беглым движением розового языка, тихо-тихо прошептали:

— Прошу тебя, не убегай от меня больше, прекрасное дитя. Останься.

🐾

Валет, не в силах совладать с собственным сердечным орешком, оглушающим безумным звонким стуком, бездумно скользил взглядом по блестящим зеркалам бурной мелкой речушки, что несла свои воды сквозь щебень и траву. Казалось, будто за двумя-тремя поворотами она обратится тоненьким износившимся ручейком, а за поворотом следующим ручей тот упрется в блокаду из прогнивших лилий и закончит свой путь.

Но Леко как-то говорил, будто всякая река уводит несоизмеримо дальше, чем глупый маленький мальчишка может представить. У рек нет конца — есть только корни и вены. Почти такие же, как и у него.

Золотые медовые брызги поднимались от бурлящей полупрозрачности, смешивались с лучами заходящего светила, толклись в жар влажно-юркого волшебства. Заливая прибрежную тропку расплавленными пчелиными сотами, падали веселыми бликами на локоны божества с гитарой, заставляя Валета, украдкой замечающего всё, раз за разом лишаться способности выдохнуть и вдохнуть.

Тай привел его сюда, в укромный уголок, где цвели гнезда можжевелового шиповника, а черные ласточки, вытянувшись сплошной дождливой стеной, шмыгали в песочные лунки, избороздившие гальку да глину.

Небольшой деревянный мостик, изогнувшийся дугой, стал сверкающей придворцовой аркой, где король, пригласив под хрустальные купола бродячего нищего шута, вовлеченно говорил с ним, восседая рядом как с равным.

Поначалу Валет не смел дышать, не смел двигаться, слышать