Сны Единорогов (СИ) [Дэйнерис] (fb2) читать постранично, страница - 67

ласковой улыбкой, коснулся рыжей шерсти, успевшей завязаться в репейные колтуны. Подошел еще ближе, аккуратно оплетая обеими руками напрягшуюся могучую шею.

— Теперь ты можешь быть свободен, милый Леко. Ты сполна исполнил свое незавершенное дело.

Борзая, приподняв уши, в растерянности поглядела на черную кошку, смотрящую в ответ с грустной улыбкой на дне безголосых синих зрачков.

— Меня, того меня, которого ты так хотел защитить, больше нет и уже никогда не будет, — шепотом пояснил сажевый зверь.

— Но… — Тай, обхватив не успевшую среагировать собачью морду ладонями, коснулся носом чужого носа, с улыбкой вглядываясь в расширившиеся алые глазищи, — если ты хочешь, ты можешь уйти отсюда вместе с нами. Неизвестно, куда занесет нас судьба, но ведь… тебе больше нечего здесь делать. А Валет… — солнечный ангел, окинув удивленных Валета и Леко сияющим летучим взглядом, игриво рассмеялся. — Даже став вот таким вот большим неуклюжим котом, он всё еще твой Валет, верно?

Черный зверь, с напускным возмущением фыркнув, спрятал под мягкой лапой странную и не вполне очевидную глупую улыбку, пробившуюся шалым ключом неуместного весеннего веселья.

Леко же…

Леко, задрав к уходящему на восток тусклому небу кудлатую голову, взвыл.

Только на сей раз вой его — без раздумий поведавший неохотно прислушивающемуся миру о быстро принятом решении — был полон несмелой ликующей радости, а не неразделенной волчьей тоски.

Утром следующего дня, едва растаявшее иллюзорное солнце поднялось над ойкуменой, Тай, Валет и Леко навсегда покинули тихий спящий Край, отправившись в свое собственное путешествие, не знающее ни начала, ни конца.

🐾

Черный кошачий зверь, вспугивая загнездившихся на земле нерасторопных пташек, с перепуганным верещанием поднимающихся в дремотные небеса, трусил по смутно проложенной узкой тропе, змеящейся крутотелой нитью сквозь зыбкие скалистые предгорья.

Кости его болели, лапы нещадно ныли, туловище пригибала к почве накопившаяся в жилах бессонная усталость, но Валет, прогоняя ту ударами дерзкого хвоста, лишь всё спорее прибавлял ходу.

Последнюю гряду, вспоротую похожими на драконьи каменными гребнями, пантера преодолела уже мощными рваными прыжками и нетвердыми скачками, намеренно разгоняя по венам застоявшуюся горячую кровь.

Солнце поднималось всё выше, заливая пробуждающийся мир растертым малиновым золотом, терпкой древесной смолкой, медом из наваренных с сахаром одуванчиков. Из-за отрогов взятых гор вскоре показались желто-зеленые бескрайние поля, а за теми, так далеко, что оставалось разве что мечтать однажды туда попасть — еще одна горная полоса. Только теперь уже настоящая, такая высокая, что облачные бутоны беспомощно цеплялись за острые пики ватными животами, осыпаясь вниз теплым дождем из переспелого персикового янтаря.

Валет, покорив самую крутую вершину, похожую на серый коронный трезубец, остановился, с хрипом переводя отяжелевшее дыхание.

Снова ему вернее верного достанется от Тая, снова драгоценный солнечный ангел, с трудом пряча смеющуюся улыбку, станет журить и ругать его, обещая отложить совместную встречу рассвета еще на несколько долгих дней, если он так и не научится слушаться, оставаться там, где ему и сказали быть, да самого себя, глупого и непокорного, беречь…

Валет, тряхнув идущей кругом головой, повел туда и сюда беспокойно елозящим хвостом, набрал в легкие так много пьяного горного воздуха, как только смогло в его раздувшихся подгрудных бурдюках уместиться, после чего лиловые всхолмья, пугая всю окрестную живность, огласил громовой призывный рык, сотрясший, казалось бы, само небо.

Пусть, пусть журит его, пусть ругает, пусть наказывает, пусть дуется, пусть!

Это всё не важно, не важно, совершенно и абсолютно не важно…

А важно лишь то, что никогда больше они не разлучатся, что каждый последующий рассвет, даже если Тай опять решит, будто его тело, мол, недостаточно поправилось, чтобы перебираться через горные хребтины, они станут так или иначе встречать вместе.

Зверь, распушив наэлектризованную враную шерсть, огласил земли и небеса повторным ревущим кличем…

И, звонко заколотившись пробудившимся в широкой груди сердцем, весь целиком обратился сгустком живого да бесконечно радостного пламени, потому что там, среди залитых восходом полей и поднимающих головки цветов, показалось крохотное белое пятнышко…

Что, набирая игривую пернатую высоту, ответным комочком смеющегося солнечного счастья полетело к нетерпеливо бросающемуся навстречу Валету.