Сны Единорогов (СИ) [Дэйнерис] (fb2) читать постранично, страница - 65

пасти низкое шипение, добавил: — Тай безумно дорожит тобой и боится снова потерять, Валет.

Пантера, пристыженно опустив голову, примирительно толкнула пса кончиком расслабившейся лапы.

— Нас обоих, приятель. Нас обоих, а не меня одного. Слышишь?

Леко, туманно отведя взгляд, неуверенно, но кивнул.

Их внезапно обретенная жизнь всё еще виделась причудливой и не совсем реальной всем троим, но, за исключением потихоньку угасающих стыда, страха и вины, соединивших три таких разных и вместе с тем таких похожих сердца, Тай, Валет и Леко впервые за свои пройденные вечности учились узнавать вкус счастья и обескураживающей свободы.

С первого взгляда всё казалось неуютным, непривычным, непонятным, оставляющим под шкурой тоскливо нарывающий одинокий холодок. Но если успокоиться, оставить пережитое прошлое и забраться самую чуточку глубже…

Если сделать так — то всё тут же возвращалось на положенные места.

Несмотря на все — беззлобные и, в общем-то, шуточные — подколки, проснувшиеся между ними, Леко по-прежнему неотступно приглядывал за Валетом, вытаскивая перекинувшуюся бедовую кошку из передряг, в которые та с завидным постоянством попадала. Валет всё так же робел перед Леко, безуспешно стараясь это скрыть, да и былая привязанность никуда не подевалась, став, пожалуй, лишь только сильнее. А Тай…

Тай порой, ранними предрассветными часами, окутанными таинственной сиреневой дымкой, всё так же убредал — улетал, теперь он, конечно же, улетал — к сердцу диких зеленых полей, встречая грядущую зарю переливом звонкой деревянной дудочки.

— Тай, должно быть, скоро вернется к нам… — ненароком припомнил Валет, нетерпеливо переступая с одной лапы на другую.

Его новое тело заживало медленно и плохо, будто желая как можно дольше похранить в ранах и переломах память о пекле пережитой преисподней. Но с каждым прошедшим днем, наполненным ясным небом, разделенным теплом и нежными улыбками соловьиного ангела, Валет чувствовал себя лучше — крупица за крупицей, одна сросшаяся косточка за другой.

Правда, нашлись и раны, которым было уже никогда целиком не затянуться.

Душными летнеспелыми ночами, когда белокрылый юноша доверчиво засыпал под черным лоснящимся боком, а Леко, гоняющий визгливых маленьких зверьков, убегал на охоту, Валет подолгу неподвижно лежал, всматриваясь в далекие мигающие звезды стекленеющими глазами.

Сон нередко не приходил к нему вовсе, но он, не желая, чтобы остальные знали об этом, бережно хранил свою тайну.

Вина, что лежала на вернувшемся из царства мертвых сердце, не заслуживала прощения.

Сколько бы раз невинный Тай ни заглядывал в его глаза, ни нырял ладонями в теплую шерсть, ни нашептывал на ухо под благодарное гортанное мурлыканье, что в произошедшем нет его вины, что прощать не за что, а даже если и есть за что, то он всё давным-давно простил — легче Валету так и не становилось.

Червленый пес между тем, застыв и вытянувшись в узкой худой спине, внимательно поглядел на Валета. Глаза его, способные проникать в самую душу выросшего взбалмошного мальчишки, сохранили свое удивительное свойство, всякий раз верно повествуя Леко, что творилось на душе у замкнувшейся в самой себе глупой черной кошки.

— Иди уж… — вздохнув с не такой и правдивой вселенской тоской, молвила борзая. — Не даешь мне спокойно за тобой присматривать и, нюхом чую, не дашь никогда… Давай, иди, чего встал, обалдуй? Ангел твой небось уже заждался…

Валет, благодарно мурлыкнув, не без труда наклонился, потершись пушной щекой о косматый собачий бок…

А затем, размяв поднывающие затекшие мышцы, черной гибкой тенью потрусил в сторону опаленных солнцем горных холмов.

🐾

Тай, солнечноликий печальный ангел, сидел рядом с израненным черным зверем, дрожащими руками приглаживая свалявшийся встопорщенный мех. Пальцы его, лаская, бережно скользили по бессчетным ранам, губы нашептывали древние заклятия молитв, упрашивающих всех небесных духов помочь, откликнуться, сохранить жизнь в умирающем теле, на котором не осталось почти ни единого целостного местечка.

Два белых крыла, окутав недостойную бестию теплым сводом, поили ту утекающими душевными соками.

— Т-та… та… й… Тай…

Валет поначалу пытался заговорить с ангелом так, как прежде с ним самим разговаривал Леко, но ничего, абсолютно ничего не получилось. Тогда, приложив последние усилия, черный зверь разжал сведенные судорогой и переломанными костями челюсти, стараясь вытолкать заветное имя из оплеванного кровью горла.

— Тише… — услышав его, испуганно воскликнул ангел, вновь накрывая кошачью пасть дрожащей тонкой ладошкой. — Пожалуйста, не говори ничего!.. Тебе нельзя, милый Валет… Не надо,