Ловец (СИ) [talayana] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

Зверь взмахнул когтистой лапой, и из прочерченного бока соперника засочилась кровь. Ещё один взмах оставил более глубокий кривой росчерк на жуткой морде, и теперь кровь стекала в приоткрытую пасть. Рана на боку уже начала затягиваться. Под бушующий рёв толпы, зверь нагнулся, уклоняясь от ответного удара, одновременно подрезая неумелому противнику сухожилие под правой коленкой. Огромная туша опасно накренилась, он зашёл слева, р-раз и готово второе сухожилие. Толпа заревела над упавшим, единая в своём безумии. На арену вышел Дэн, трансформируясь в полуформу на ходу, третий уже за сегодняшний вечер, и Марек вздохнул, надеясь, что Дэн будет последним. Весь запал он истратил ещё в начале, откусив первому участнику от бочины шмат мяса. Дэн оскалился, будто чувствуя его мысли. Хватит на сегодня! Сделав отвлекающий выпад, Марек прыгнул ему под ноги, ударяя плечом. Сшиб с ног, хватая за лодыжки и дёргая вверх. Дэн упал, аккурат на железный край арены, ломая позвоночник. Такие раны требуют более длительного заживления, с часик помучается.

— Мудак! — захрипел Дэн. — Так нечестно! Я даже ничего не успел сделать!

Марек, уже успевший принять человеческую форму, в удивлении поднял бровь:

— Тогда в следующий раз выбирай противника послабее!

Возбуждённая кровавым зрелищем, толпа подхватила своего победителя и понесла прочь из подвала, оставляя поверженного восстанавливаться в полнейшем одиночестве.

***

Одетый и приведший себя в порядок, Марек приземлился за барной стойкой.

— Курить вредно!

— Жить, вообще-то, тоже! — Петер поставил перед ним стакан сока, затягиваясь сигаретой. — Отец звонил, просил не задерживаться.

— Когда?

— Два часа назад, — и тут же пояснил на недоумённый взгляд, — я не дурак соваться в разгорячённую толпу ликанов. Передашь ему, — Петер без перехода сменил тему, протягивая свёрток.

— Ребята, мы уходим! — Марек поднялся, обращаясь к группе что-то оживлённо обсуждающих парней, и уже, повернувшись к Петеру добавил: — Там Дэн в себя приходит.

— Хорошо, я подожду, — Петер подмигнул Мареку, принимая недопитые коктейли из рук уходящих оборотней.

Марек вышел на улицу. Прислонившись к обшарпанной стене, рядом с покоцанной железной дверью, над которой в эпилептическом припадке моргала красным вывеска «Hús»*, он осмотрелся по сторонам, делая вид, что просто дышит свежим ночным воздухом. И хоть клуб Петера сегодня был закрыт, да и в обычные дни особым спросом у людей не пользовался, собирая кучу народа только на выступления молодых групп, — осторожность ещё никому не помешала. Обычно в такое время все местные уже спали, а туристов ночью в Чепель не наблюдалось, но Марек всё равно просканировал местность — было спокойно, как и всегда. Стукнув пяткой по двери, он дождался пока из бара вывалится вся когорта, одновременно заводя рядом припаркованный байк. Взревев на прощание, огромная чёрная махина унесла своего водителя по пустынной улице.

Свернув с главной дороги, Марек заехал на тихую улочку, по обеим сторонам которой раскинулись типовые одноэтажные домики, каждый с небольшим участком. Здесь, почти на самой окраине района, с максимальным комфортом расположилась вся стая, создав собственную общину. Дома ждал, так и не лёгший спать, отец:

— Я звонил более двух часов назад!

— Я сам только что узнал.

— Марек, через два дня уже начинаются занятия, может пора прекращать посиделки у Петера?!

— Странная просьба, тем более мы собираемся там всего раз в неделю. Что-то случилось?

— Да, я настоятельно прошу тебя перестать, хотя бы на полгода. Нам не нужно сейчас привлекать внимание, — отец нахмурился, раздумывая над чем-то. — Пропадают люди в последнее время.

— Ну а мы то здесь причём?

— Я ещё раз повторяю, нам не нужно сейчас излишнего любопытства. А, если в Будапешт приедет Охотник, решив проверить нашу причастность к похищениям?! И тут вы, со своими животными боями, как сорвавшиеся с цепи дикие звери!

— Но, отец!

— Я всё сказал, никаких сборищ!

***

— Шевелись уже! Я не хочу опаздывать на собрание, — подгонял Марек не особо торопящегося друга, дожидаясь того у калитки.

— Да на него, вообще, необязательно приходить, — Дэн закатил глаза, принимая шлем из рук товарища, и тут же съязвил, — меня Петер вчера довёз, кстати. Спасибо, что поинтересовался!

— Всегда, пожалуйста! У тебя четыре лапы есть, если что.

— А я устал, меня один мудак уронил, — Дэн уселся сзади.

— Будешь возникать, уроню ещё раз, на ходу, — Марек стартанул так, что Дэн неосознанно ухватился за него, боясь упасть.

После собрания друзья уселись возле университета, почти у самой ограды, наблюдая, как внизу не торопясь проплывают баржи по блестящему полотну Дуная, в отличие от машин, стройной вереницей спешащих по дороге. Мимо них проскользнула Кара, улыбнувшись Мареку, и подхватив ждущих её подружек, стала спускаться по лестнице. Из всех оборотней в университете Корвинуса с ними вместе училась только она, да ещё парочка молодёжи только поступила на первый курс в этому году.

— А чего ты её никуда не приглашаешь? — хитро поинтересовался Дэн, кивнув на Кару. — Она ж с тебя глаз не сводит просто!

— Ты преувеличиваешь! И потом, зачем? — Марек повернулся к другу, отвечая на свой же вопрос: — Чтобы потом жениться, нарожать кучу маленьких волчат, осесть навсегда в доме, подобном нашему, и работать на заводе, как папа, — Дэн только пожал плечами на это, меж тем Марек продолжил, – я не хочу так жить.

— Ну, кто-то живет и похуже, например, люди в Blaha.

— Мне плевать, как живут люди в Blaha, либо где-либо ещё. Я их не трогаю, и они не трогают меня. После окончания университета я всё равно уеду.

Друзья замолчали, обдумывая каждый своё, как вдруг внимание Марека привлекла фигура парня, словно из ниоткуда выросшая посреди улицы. Несмотря на припекающее солнце, он был одет в чёрный балахон, капюшон которого натянул по самые глаза. Дойдя до лестницы, парень стал подниматься, поправляя лямку рюкзака, висевшего на одном плече и норовящего уползти. Остановившись на последней ступеньке, он откинул капюшон и повернулся к ним. Нестандартными в его внешности были и выбритые виски под длинной русой чёлкой, и три пирсинга в левом ухе — helix, tragus и conch**, с обычными штангами; но более всего выделялись разноцветные глаза — в отличие от тёмного правого, левый глаз был светло-голубым и очень ярким, будто парень нацепил линзу. Марек замер, пока эти невозможные глаза смотрели сейчас прямо на него, точно препарируя, обнажая звериную сущность до самого нутра. Оцепенение прервал Дэн, восхищённо выдав:

— Он что, киборг? Или меня солнышко ослепило? Смотри, у него же глаз стеклянный!

— Какой киборг, придурок?! — зашипел обалдевший Марек, провожая взглядом продолжившего свой путь, парня. — Это гетерохромия, у него глаза разного цвета.

— Да, ладно! Никогда не видел такого! — восхитился Дэн и тут же рванул за парнем, окликая на ходу: — Эй, чувак, погоди минутку!

Дёрнувшийся было, чтобы остановить его, Марек тяжко вздохнул — вот же балбес! Иногда казалось, что Дэн ведёт себя, как маленький, глупый волчонок, выкидывая вот такие номера. На первой же фразе друга: «Слышь, мужик!», он прекратил подслушивать разговор, дабы не сгореть со стыда, и продолжил рассматривать водную гладь, потихоньку успокаиваясь.

— Зовут Алексей, можно Лекс, учиться с нами будет, перевёлся в этом году, — рядом плюхнулся Дэн, радостно делясь узнанным. — И это действительно гетерохромия, ты был прав!

— Тебе бы не помешало биологию почитать, — Марек поднялся, отряхиваясь.

— А я читал, там где про пестики-тычинки, — Дэн похабно ухмыльнулся.

— Пошли уже домой, любитель пестиков! — Марек потянул друга вверх, ухватив за руку.

— Погоди-ка, почему сразу пестиков? — Дэн был озадачен.

— Что-то мне кажется, что даже этот раздел ты невнимательно изучил, — Марек только усмехнулся, уводя обескураженного друга.

***

Первый учебный день начался с конфликта. Приехавшие на занятия, как всегда вместе, друзья застали его окончание — взбешённый Томаш, их однокурсник, злобно сверля взглядом совершенно невозмутимого новенького, расслабленно сидящего за одним из столов в рекреации, пнул соседний с ним стул и с молниеносной скоростью взлетел по лестнице на второй этаж. Свидетелей происшедшего было немного, и среди них была Кара, сидевшая неподалёку, чем и не преминул воспользоваться Дэн, плюхнувшись с ней рядом для выяснения всех обстоятельств. На что Кара только невозмутимо пожала плечами: «Из-за девушки!». Марек был не удивлён, Томаш всегда ревновал своих пассий, даже нарочито показушно, словно в этом и выражалось проявление истинных чувств. Однако избранницы таких эмоций не понимали, сменяясь с завидной регулярностью до первого скандала, устроенного Томашем. «Позёр!» — только и успело промелькнуть в мыслях Марека в адрес убежавшего сокурсника, а Дэн уже сменил дислокацию, пристраиваясь рядом с новеньким на побитый стул. Мареку осталось только мысленно покачать головой и приземлиться рядышком с ними, всё равно придётся официально познакомиться, рано или поздно.

— А это мой друг, Марек! — радостно представил его Дэн.

— Лекс! — новенький успел только качнуть головой в ответ, как его неугомонный приятель уже перетянул внимание на себя, обрушив на несчастного тонну информации и одновременно засыпав вопросами.

Прекратить сейчас этот поток словоизвержения от взбудораженного Дэна можно было только одним способом — увести от объекта, вызвавшего интерес; поэтому Марек поднялся, подхватывая друга за локоть и, бросив короткое: «Мы пойдём!», уволок того наверх.

В остальном учебный день прошёл весьма спокойно, Томаш больше не быковал, ограничившись косыми взглядами в сторону Лекса, которые волей-неволей замечал Марек, поскольку Дэн таки затянул его сесть рядом с новеньким, взамен пообещав поменьше болтать.

После лекций, оставив Дэна общаться с девчонками, благо новенький незаметно свалил, Марек направился в туалет. Толкнув дверь он увидел Лекса, сидящего с ногами на широком подоконнике; в глубине комнаты, подпирая одну из кабинок плечом, стоял Томаш, неприязненно хмурясь.

— Я не помешал? — ехидно поинтересовался Марек.

Томаш открыл было рот, как хлопнула дверь, заглушая его слова и впуская уборщика, тут же попросившего всех покинуть помещение для санитарной обработки. Марек медлил, дожидаясь пока с трудом сдерживающий себя Томаш, выйдет первым.

— Ну и чего мы ждём? — уборщик, хромая дошёл до середины комнаты, таща за собой тележку с ведром и шваброй.

— Я только руки помою, — в доказательство своих слов Марек открыл кран и принялся тщательно намыливаться.

Томаш вылетел из туалета.

— Развлекаемся? — Марек было подумал, что уборщик спрашивает его, но Лекс, кивнув в знак согласия, достал из сумки яблоко, завёрнутое в бумагу и кинул тому, одновременно спрыгивая с насиженного места. Ловко поймав презент, уборщик продолжил: — Я надеюсь, что придя домой, увижу тебя в целости и сохранности!

— Даже не сомневайся! — Лекс выскочил за дверь.

— Так и живём, — вздохнул уборщик, проводя рукой по редким, седым волосам, тонкими космами, спадающими по плечам. И, уставившись на Марека выцветшими голубыми глазами, представился, — Иван!

— Марек!

Уборщик покачал головой в задумчивости:

— Красивое имя! Ну, ладно, не буду задерживать, иди.

***

Всё произошедшее настолько поразило Марека, что, по приезде домой, отказавшись на предложение Дэна немного потусить, он завалился в свою комнату и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. Рой беспорядочных мыслей кружился в голове, мешая сосредоточиться на ощущениях, вычленить главное скребущее чувство. Марек сам не понимал, чего он так разволновался и что такого необычного в этом новеньком. Нет, конечно, его разноцветные глаза — это уже диковинка, но было что-то ещё, не дававшее покоя…

«Большой чёрный волк шёл по лесу, осторожно принюхиваясь. Лес был незнакомый; с высокими, толстыми деревьями, своими пушистыми кронами закрывающими солнечное небо. Остановившись, зверь прислушался и, словно найдя то, что искал, тихонько ступая по мшистому, зелёному ковру, вышел к лесной границе. На самом краю склона, на поваленном дереве, спиной к нему и лесу сидел парень, любуясь на пробегающую внизу реку.

— И чего тебе здесь надо? — полуобернувшись, спросил он у наблюдающего за ним волка…».

Марек открыл глаза, непонимающе уставившись в окутавшую его темноту. Сам не заметил, как уснул. Быстро скинув одежду и забравшись под одеяло, пока не ушла сонная нега, он закрыл глаза, намереваясь досмотреть странное сновидение.

«… Зверь вышел из леса и дойдя до обнаружившего его присутствие Лекса, улёгся рядом, с правой стороны, провожая взглядом игривый водный поток. Но теперь парень молчал, оставаясь безучастным к дикому волку.

— Пора уходить! — бросив на своего молчаливого собеседника быстрый взгляд, Лекс поднялся, застёгивая толстовку и, прежде чем он накинул капюшон, волк успел рассмотреть, что правый глаз парня был серо-зелёным, с пятном, расползшимся внизу радужки, из-за чего издалека цвет глаза казался тёмным. — Пора, — повторил Лекс и шагнул вперёд…».

Комментарий к

* – (венг.) мясо.

** – проколы в завитке или в верхней части уха, козелка и чашеобразной центральной части уха, соответственно.

========== Часть 2 ==========

Марек устал — уже больше месяца, почти каждую ночь он носился за Лексом в своих снах, меж тем как в действительности они почти не контактировали. Леса больше не было, казалось, что Лекс решил оббегать весь Будапешт в самых его мрачных местах, ловко ускользая от преследователя. Зверь весь извёлся в погоне за добычей, извёлся и Марек от столь реалистичных сновидений. В жизни дела обстояли не лучше, — несмотря на сильнейшую заинтересованность Дэна в общении, Лекс обычно сторонился их компании, зависая с сокурсниками — Эмилем, Виктором и Марком. Эта троица всерьёз увлекалась музыкой, играя в одной группе, что по-видимому, и привлекло к ним Лекса, в свободное время обсуждавшего с ребятами песни и исполнителей, о большинстве которых Марек даже не знал. Не то, чтобы он подслушивал специально, это получалось как-то само собой, помимо его воли. Более посвящённый в дела троицы Дэн, рассказывал что играют они какой-то тяжеляк, репетируя у Виктора, тоже живущего в частном доме в Чепель, но ближе к центру острова.

Томаш агрессии больше не проявлял, ограничиваясь косыми взглядами и напускным пренебрежением по отношению к однокурснику. Марек такой враждебности совсем не понимал, хотя это, наверное, было лучшим в сложившейся ситуации. Тем более, Лекс поводов задирать себя совсем не давал, полностью игнорируя недоброжелателя. Не понимал Марек и своего неравнодушия к этому конфликту и к Лексу, в частности. Решив пустить всё на самотёк, он продолжал следить за Лексом: днём в университете, ночью — в своих снах. Гром грянул неожиданно. Уже который день подряд Марек, Дэн, Кара и ещё две девчонки атаковали библиотеку, готовя материал по элективу; сегодняшний тоже не стал исключением. Попрощавшись после основных занятий со счастливыми обладателями других предметов, дружная пятёрка бодрым шагом отправилась до кладезя информации, благо идти было недалеко. Вернее, не желавший принимать участие в пустопорожней болтовне Марек бодро рванул вперёд, оставляя девушек и оживлённую дорогу позади. На удивление не отставал от него и Дэн, настолько уставший от обилия знаний, что сейчас даже невинные разговоры казались ему излишней нагрузкой. Друзья шагали молча по узкому тротуару, мимо кирпичного здания Центрального рынка с одной стороны и припаркованных стройным рядом автомобилей с другой. Марек обернулся, девчонки совершенно не торопились, устроив фотосессию у кованой ажурной арки одного из боковых входов, громко смеясь и комментируя каждый удачный кадр. Что-то было не так, звуки доносились приглушённо, словно сверху накинули прозрачный колпак. Дэн, погружённый в раздумья, ни на что не обращал внимание, продолжая нестись вперёд, как заведённый. Происходящее напрягало, казалось — ещё чуть-чуть и воздух станет вязким, поглотив весь уличный шум. Марек хотел было одёрнуть друга, как наваждение исчезло, возвращая привычный шумовой фон. Только вот на и без того тихой улочке разом исчезли все прохожие, кроме щебетавших где-то в начале девчонок. Марек тряхнул головой. Догнав и ухватив Дэна за локоть, он притормозил разогнавшегося приятеля:

— Куда спешим?

— Аа, — непонимающе откликнулся Дэн, остановившись, — что-то я задумался.

— Тебе не кажется, что в последнее время творится нечто странное?

— Ты, прямо, как мой отец. Ещё плохо спать стал. Говорит, бредовые сновидения мучают, — Дэн продолжил свой путь, подтягивая за собой озадаченного Марека. — Да, забей, просто он переработал, да и мы тоже.

— Возможно, ты прав! — согласился Марек.

И тут же, заметив недалеко две знакомые фигуры, ускорился. На проезжей части стояли Лекс и Томаш. Причём Томаш выглядел совсем не дружелюбно — с искажённой злостью физиономией, он чуть ли не плевался словами, держа за руки глядящего на него исподлобья Лекса. Марек почти добежал до них, как Лекс, сделав резкий выпад, со всей силы ударил Томаша головой. Тот завалился назад, отпуская противника и хватаясь за повреждённый нос. Мгновенно оценив ситуацию, Марек схватил Лекса, на всякий случай оттаскивая подальше. Томаш натурально выл, собирая пальцами потёкшую кровь. Усадив его, Дэн пытался остановить кровь собственным шарфом.

— Ты в своём уме? — Марек развернул к себе Лекса, уставившись в разноцветные глаза.

— Да иди ты! — Лекс вырвался, в ярости кривя рот. И, мазнув по ребятам неприязненным взглядом, убежал.

— Давай я посмотрю, — Марек присел, убирая шарф и осматривая лицо побитого. — Нос не сломан. Зажми его пальцами, дыши ртом. Голову не запрокидывай, держи ровно. Остановим кровь и отведём тебя к врачу. Потерпи!

На помощь уже подбежали взволнованные девчонки. Увидев окровавленного Томаша они ахнули. Не растерялась только Кара, сразу же достав упаковку салфеток.

— Томаш, кто тебя так? — девчонки набрались храбрости, подойдя ближе и помогая вытирать кровь.

— Я сам… упал, — несказанно удивил Марека однокурсник.

Повторил он это и в медпункте университета, куда привели его друзья. Мареку осталось только подтвердить сказанное, только тогда Томаш успокоился, перестав сверлить невольных свидетелей настороженным взглядом. Ни о какой библиотеке уже не было и речи. Отмыв руки в туалете, друзья отправились домой, тем более Томаш от их дальнейшей помощи отказался.

***

«Зверь стоял возле обшарпанного дома — штукатурка внизу стены обсыпалась, обнажив покосившуюся серую кирпичную кладку. “Márton u. 8 /2” виднелась табличка на сохранившейся оформленной арке. Миновав облезлую деревянную дверь, обитую куском дсп взамен прогнивших досок, волк зашёл в подъезд. Внутри было не лучше — облупленные стены, голый проём задней двери. Пройдя по длинному коридору, мимо пластиковых мусорных баков, он осторожно поднялся на второй этаж по полусгнившей, с просевшими ступенями, лестнице. Остановившись напротив первой двери, волк затаился в тени площадки, прислушиваясь к доносившимся голосам. Через некоторое время вышел Иван, держа в руке большую, чёрную, кожаную сумку. Сделав пару шагов, он остановился и, нахмурившись, уставился в темноту, словно рассматривая замершего зверя. И только волк решил, что его обнаружили, как Иван зашёл назад в квартиру, оставляя дверь открытой и приговаривая: «Я ж забыл…». И уже внутри закричал: «Лёша, Лёшенька! Это я… забыл тут…». Не мешкая, зверь юркнул за ним. Бросив сумку в коридоре, Иван дохромал до дальней комнаты, загремев там какими-то железяками. Осмотревшись, волк свернул на кухню, притаившись под столом. Дождавшись, когда Иван окончательно уйдёт, зверь вылез из своего укрытия — уже не таясь, но стараясь не шуметь. Он знал, где сейчас Лекс. «Лёшенька», — как назвал его отец. Чувствовал, осязал всем свои нутром. Толкнув лапой дверное полотно, волк проскользнул в комнату. Сбоку от двери, на стене тускло горел светильник, освещая изножие кровати, на которой спал Лекс. В отличие от кровати, комната была маленькая. Сделав всего три шага, зверь уткнулся мордой в матрас. Лекс повернулся на спину, свесив правую руку, чем сразу воспользовался волк, облизав холодные пальцы. Лёша простонал, поворачиваясь уже на бок, и открыл глаза, изучая незваного гостя. Волк коротко тявкнул, укладывая голову на кровать.

— Чего же ты хочешь? — Лекс приподнялся, опираясь на локоть, и болезненно морща лоб.

Зверь обнюхал левую руку, там где чёрные вытатуированные нити сплетались в замысловатую сеть. Лизнув на всякий случай, — вдруг смоется и, убедившись в устойчивости рисунка, он прижался мокрым носом ко лбу, забравшись передними лапами на постель.

— Всё хорошо! — Лекс невольно отодвинулся от такой нахальной заботы.

Убедившись, что прогонять его не собираются, волк залез на кровать и, вытянувшись возле Лёши, засунул нос под подушку. «Вот, ведь…», — фразу тот не продолжил и, погладив наглую морду, улёгся рядом. На этом зверь не успокоился, потихоньку придвигаясь к желанному человеку. И только уткнувшись носом в ключицу, затих. Вздохнув, Лекс запустил левую руку в густую, мягкую шерсть на спине; правой обнимая волка за шею, и закрыл глаза…».

Марек уже полчаса гипнотизировал потолок, игнорируя периодически просыпающийся и мурлыкающий где-то под подушкой будильник на телефоне. В голове было пусто. Вставать совершенно не хотелось, но надо было. «Интересно, а если снять с Лекса его вечный балахон, там будет татуировка?! На левой руке?!». Марек встал, выудив телефон и отключая настойчивую трель.

В итоге, они чуть не опоздали с Дэном. Мало того, что Марек еле «проснулся», так ещё отец вдруг решил поинтересоваться его делами. Видно было, что его что-то беспокоит, но ждать пока он созреет не было времени, да и Дэн уже ломился в дверь, весьма удивлённый тем, что сегодня он собрался раньше. Нормально поговорить друзьям удалось только на подходе к университету.

— Я вчера вечером Томашу позвонил. Он сказал, что всё нормально, просто пару дней посидит дома, — сообщил Дэн. Марек только качнул головой, в который раз удивляясь дружелюбности своего друга. — Надо будет с Лексом поговорить…

— Не надо! — прервал его Марек.

— Но… — возразил было Дэн.

— Ничего не надо! — Марек остановил друга, схватив за предплечье, и посмотрел в глаза: — Я сам разберусь. Не лезь!

Удивлённый Дэн притих, правда ненадолго:

— Я чего-то не знаю?

— Возможно… — на этом они зашли в аудиторию.

От неудобного разговора его избавил подлетевший Виктор:

— О, парни! Мы в эту субботу выступаем в «Hús», придёте?

— Конечно, — даже не глядя на Виктора, Марек скинул рюкзак на стол в первом ряду, ища Лекса. Тот сидел у окна и, развернувшись вполоборота, не сводил с него глаз. Смотрел пристально, изучая, словно видел впервые. Марек поднял бровь в немом вопросе, Лекс откинулся назад и показал средний палец. Хмыкнув на это, Марек наконец уселся. Дэн, за это время выпытавший все подробности предстоящего выступления, сел рядом.

— И что это было? — прошептал он.

— Ты о чём?

Дэн глазами показал на Лекса. Удивлённый во второй раз, теперь уже наблюдательностью друга, Марек лишь покачал головой. Настаивать на объяснениях Дэн не стал, тем более началась лекция.

***

«Зверь стоял в полутёмном коридоре, под тусклым светом потолочных прожекторов. Нужно было поторапливаться — нарастающее чувство тревоги подгоняло вперёд. Пройдя мимо приоткрытой двери в туалет, волк зашёл в подвал. На сцене уже стояла аппаратура — в клубе готовились к выступлению.

— Ты?! — навстречу вынырнул Лекс, подставляя открытую ладонь под пушистую морду. Зверь подтолкнул его носом. — Идём! — только Лекс схватился за ручку, как на лестнице послышались голоса. — Чёрт! Не успеем! Здесь есть другой выход? — спросил он волка, закрывая дверь.

Зверь повёл его вглубь подвала, в хранилище. Туда, где складировались бутылки с вином и пузатые бочки с пивом — деревянные из домашней пивоварни и обычные алюминиевые кеги. Скорее всего алкоголь переносили наверх, так как один из дубовых бочонков дожидался своего часа, охраняя незапертую дверь. Волк задрал морду, показывая на вентиляционную решётку. Подсадив цепляющегося за ближайший стеллаж Лекса, волк подтолкнул его вверх. Убедившись в безопасности человека, он выскочил назад. Запах! Если за дверью подвала шумели оборотни, а в этом зверь не сомневался, то учуять Лекса было делом одной минуты. Дверная ручка медленно поехала вниз.

Всего лишь несколько секунд и… Зверь повернулся к одиноко стоящему бочонку. Один удар лапой, и из выбитой пробки, с громким шипением, хлынула мощная струя, заливая пенным облаком всё вокруг…».

Марек открыл глаза, сердце всё ещё заходилось от выброса адреналина. «Это всего лишь сон! Весьма правдоподобный, но сон!». Марек вышел в ванную — смыть остатки сновидения и столкнулся с бодрствующим отцом.

— Тоже не спится?

— Нет, вышел умыться. Кстати, папа, завтра… вернее, уже сегодня у Петера выступают наши друзья. Все однокурсники будут там, я и Дэн хотели сходить.

— Ты отпрашиваешься или ставишь меня перед фактом?

— Нам бы хотелось сходить, и, возможно, на всю ночь.

— Ого, даже так, — отец вздохнул. — Тогда я надеюсь на твоё благоразумие…

— Кажется, я всегда благоразумен. Откуда сомнения? Что-то произошло? Боишься, что из-за небольшого рок-концерта в Будапешт явится охотник?

— Он уже здесь! Я это чувствую, только вот предъявить нам ему нечего, но всё же он здесь и довольно давно… выжидает… — отец погладил Марека по затылку и, опустив руку ниже, шутливо потрепал мозолистой ладонью по шее. Несмотря на непринуждённый жест, тон его был серьёзен: — Сын, пожалуйста, будь осторожен. Я знаю, ты взрослый и можешь за себя постоять, но этот молчаливый надзор настораживает.

Опять вздохнув, отец оставил озадаченного Марека, не удержавшись и чмокнув того в макушку с пожеланием: «Спокойной ночи!». Вот только спать сейчас совершенно не хотелось, слишком много необъяснимого, непонятного будоражило кровь. «А ещё этот охотник. И Лекс! Лекс и охотник…», — с такими мыслями Марек и уснул, проворочавшись впустую целый час и только замучив себя повторяющимся хороводом образов.

========== Часть 3 ==========

Народ потихоньку подтягивался в клуб, в основном оседая наверху, пока парни готовились к выступлению, настраивая инструменты и проверяя звук под неусыпным вниманием Дэна, то ли помогающего, то ли больше мешающего своей вездесущностью. Марек выпал из реальности, прокручивая как кадры свой сон. Хоть никаких видимых следов не было, но возле хранилища витал запах пива, ещё больше стирая тонкую грань между явью и ночным сновидением. Пока он мучился от необъяснимых ощущений, в подвал набилась толпа, скандируя: «Monster! Monster!». Виктор поднял руку, выставив открытую ладонь и успокаивая публику. Подсвеченный прожекторами, выглядел он сейчас весьма эффектно: в обтягивающих, кожаных брюках; простой чёрной футболке без рукавов; и, с главным в этом образе, компонентом, — красной электрогитарой в руках, корпус которой пожирали нарисованные тёмные щупальца.

— Далеко пойдёт! — хмыкнул рядом Дэн, кивая на сцену.

Секунда и зал взорвался тяжёлыми рифами. Группа отрывалась вовсю, искренне наслаждаясь процессом, ей вторила возбуждённая толпа. Лавируя между скачущих тел, друзья подобрались поближе к площадке. Марек заметил Томаша, тот стоял совершенно спокойно, в стороне от основной массы, посматривая то на сцену, то на стоящего возле неё, почти у самой колонки, Лекса. Отыграв несколько песен, ребята сделали перерыв.

— Народ, минуту внимания! Пока Эмиль пьёт водичку, небольшое объявление! — Виктор развёл руками, улыбаясь одобрительным возгласам. — Мы с парнями решили исполнить одну песню в новом для себя стиле, — Виктор выставил к краю сцены ещё одну стойку с микрофоном, — поэтому у нас будет небольшой сюрприз. Надеемся на вас, друзья. На вашу поддержку! — зал зашумел ещё сильнее. — На вашу любовь! Погнали!

Первым вступил Эмиль, речитативом проговаривая слова песни. Напряжение нарастало вместе с музыкой. Неожиданно на сцену выскочил Лекс, энергично перехватывая соло Эмиля и, постепенно переходя на мелодичный напев. Лекс самозабвенно пел, обхватив стойку двумя руками — то сжимая микрофон с силой; то, наоборот, ласково поглаживая. Виктор подпевал — либо вторя в унисон, либо сменяя вокал. Дэн в изумлении пихал локтем Марека в бок, дёргая за рукав для верности, будто тот сам не видел происходящего.

«I break down, falling into love now with falling apart

I’m a popular, popular monster».

Пел припев, вытягивая слова Лекс; при этом не сводя с Марека пристального взгляда, словно пел сейчас только для него одного. Его голос обволакивал, проникая в самую душу.

«Моя психика не выдерживает; влюбляясь, я теряю самообладание.

Я — ходячий монстр».*

Эмиль начал второй куплет. Лекс расстегнул молнию. Сняв толстовку, он кинул её на пол. Марек выдохнул — на левой руке Лекса чёрные вытатуированные нити сплетались в замысловатую сеть. Убрав стойку и вытащив микрофон, Лекс опять перехватил соло, уже убыстряясь, срываясь на скрим. Марек закрыл глаза, музыка растекалась по венам, выворачивая наизнанку. Накал нарастал — Лекс скримил, ему вторил Виктор. Толпа бесновалась под заданный ритм. Надрыв достиг апогея — Лекс мотался по сцене, гроуля, и чуть ли не вертясь волчком. Группа неистово орала, а вместе с ней, в едином безумии, и зрители…

Марек ввалился в туалет, почти падая на раковину. Пытаясь прийти в себя, открыл кран, умываясь холодной водой. Он уже ничего не понимал. Зверь внутри бесновался, пытаясь выбраться наружу. Несмотря на толстые стены, музыка долбила даже здесь глухими, пульсирующими ударами. Глубоко дыша, Марек потихоньку успокаивался. Мелодия за стеной стала тише, меняя ритм. Дверь туалета хлопнула, Марек только успел обернуться, поворачиваясь, как был пойман Лексом, — прижат к краю умывальника гибким телом. Близко, очень близко! Марек боялся пошевелиться, хватаясь за поддерживающий его от позорного падения, бортик, как за спасательный круг. Унявшееся было возбуждение возвращалось, тело трясло, пальцы скользили по мокрой поверхности. Лекс схватил его за руки, провёл ладонями снизу вверх, успокаивая. Придвигаясь всё ближе и ближе, Лекс вплотную подошёл к Мареку, левой рукой продолжая держать его предплечье, а правой поглаживая грудь. Почти дотрагиваясь губами до его подбородка, он заговорил:

«Зачем преследуешь меня, вервольф?

Какого чёрта не даёшь покоя?

Ты планы рушишь вновь и вновь,

Срывая снов сплетённые оковы.

Как только наступает ночь

Ты тенью следуешь за мною.

Зачем искать меня, вервольф?

Когда я здесь, перед тобою!».**

Марек ничего не понимал, кроме дважды повторившегося, — «вервольф», и вопросительной интонации. Лекс шептал на незнакомом языке, длинно, певуче и в тоже время напряжённо, опаляя своим дыханием. Опустив правую руку ниже, Лекс зацепился пальцами за пуговицы рубашки, теребя их; ещё ниже — и его рука на ремне. Марек затаил дыхание, боясь пошевелиться. Лекс провёл указательным пальцем по ширинке. Марек закрыл глаза, изо всех сил сдерживая животную волну желания. Получалось плохо, особенно в том момент, когда Лекс сжал его член, пальцами повторяя очертания через плотную ткань. Марек застонал, задыхаясь. Наружу поползли длинные когти, царапая эмалированный слой. И тут пытка кончилась, Лекс отодвинулся и, изучив его напоследок немигающим взглядом разноцветных глаз, оставил одного. Тяжело дыша, Марек повернулся к зеркалу — глаза горели лихорадочным жёлтым блеском. «Сейчас главное не перевоплотиться, прямо здесь и сейчас!» Держась за каменные стены, словно боясь упасть, Марек, осторожно ступая, добрался до двери. Его лихорадило, зверь рвался наружу, вопреки здравому смыслу. «На улицу!» — лихорадочно било в сознании. Там уже темно и его никто не заметит.

— Марек! — поймал его в коридоре Дэн. — Ты куда?

— Дэн, — цепляясь за остатки ускользающего сознания, Марек достал ключи из кармана, — Дэн, доберёшься сам.

— Но, Марек!

— Не сейчас, Дэн! — Марек схватил друга за воротник, заглядывая в глаза: — Не сейчас!

Дэн отступил, перехватывая ключи от байка и провожая Марека обеспокоенным взглядом. На улице никого не было, свежий ночной воздух немного освежил голову, потрепав за загривок лёгким порывом ветра. Марек понимал, что нужно уйти подальше, дабы не напугать случайных прохожих перевоплощением. Зверь на время успокоился, почувствовав скорейшее освобождение. Почти дойдя до доков, там где сейчас встретить кого-либо было нереально, он сорвался на бег, на ходу превращаясь в большого чёрного волка. Одежда расползалась по швам, лопаясь под удлиняющимися, меняющимися формами тела. Отряхнувшись, скидывая с себя последние остатки рубашки, волк принюхался и, не заметив опасности, рванул дальше. Выбирая наименее освещённые улицы, обходными путями, надеясь, что если его кто-то и заметит, то примет за очень большую собаку, зверь добрался до своего конечного пункта. Остановившись перед ветхим домом, ровно таким же, как во сне, он проскользнул мимо облезлой двери, осматриваясь. Всё было также! Под неярким светом, пробивающегося сквозь мутное стекло дверной арки, уличного фонаря виднелись: облупленные стены, кирпичная кладка из-под обсыпавшейся штукатурки, мусорные баки по левой стороне коридора и просевшие ступени обветшалой лестницы. Не поднимаясь на второй этаж, Лекса всё равно сейчас там не было — он чувствовал это, волк притаился на заднем дворе, возле чёрного входа. Пытаясь успокоить лихорадочно бьющееся сердце — то ли от быстрого бега, то ли от предвкушения, а может от всего сразу, он прилёг на каменный пол. Прошёл уже час, унявшееся волнение освободило место дурным мыслям. «А уместно ли его появление?! Правильно ли он понял Лекса?!» Хотя, что тут можно неправильно понять, когда тебя называют вервольфом, трогая за член! Не успел Марек толком порефлексировать, как к дому подъехала машина и вскоре послышались шаги. Зверь вжался в стену, прислушиваясь — сюда шёл Лекс. Пройдя мимо него, и уже ступив на ступеньку, он остановился, оборачиваясь:

— Зайдёшь? Или останешься здесь?

Волк вышел из своего укрытия, виновато пряча глаза. Подойдя к Лексу, он уткнулся носом в его бедро. Лекс погладил мохнатый нос, обвёл пальцами пушистые брови, потрепал кончики ушей и повёл притихшего зверя за собой. Зайдя в квартиру, Лекс только кивнул на дверь в комнату: «Иди, я сейчас!» и скрылся в ванной. Волк зашёл туда также, как в сновидении, просто толкнув лапой дверное полотно. На стене тускло горел светильник. «Интересно, они его выключают когда-нибудь?» Зверь потянулся, вытягивая передние лапы. Скелет начал меняться, подтягивая за собой сухожилия. Кости трещали, перестраиваясь, — одни вытягивались, другие же, наоборот, уменьшались. Волчья шерсть врастала назад, под кожу. Через несколько минут на полу, на четвереньках стоял совершенно голый Марек, задыхаясь от происшедшего превращения. Отдышавшись и пересев на кровать, он продолжил хрустеть плечевыми суставами, вращая при этом головой и двигая лопатками. Морщась при особенно сильной боли, Марек, наконец выправил костяк и, потирая шею, затих. В комнату вошёл Лекс, одетый в одну лишь футболку и, подойдя к Мареку, погладил того по щеке:

— Я надеюсь ты обратно не перевоплотишься?!

— Я постараюсь, — прохрипел Марек.

Лекс недоверчиво хмыкнул и, сняв футболку, опрокинул Марека на матрас, залезая сверху. И даже не дав опомниться, только помогая подтянуться на подушки, поцеловал. Сразу страстно, глубоко, нависая над ним на вытянутых руках. Отвечая, Марек притянул Лекса к себе, впиваясь пальцами в нежную кожу, теряя контроль от безумного желания. Поцелуи, запах — всё это сводило с ума. Длинные, крепкие когти зверя полезли наружу, невольно царапая хрупкое тело. Лекс оторвался от Марека, поглаживая по груди и успокаивая: «Тихо-тихо!» Теперь Лекс целовал невесомо, едва касаясь губами, гладя Марека по лицу, шее, плечам. Еле слышно шепча незнакомые слова, он медленно усмирял зверя до тех пор, пока когти не втянулись назад, и не исчез лихорадочный жёлтый блеск в глазах. «Тогда сделаем так…», — опираясь на согнутую левую руку, Лекс прижался к Мареку, продолжая едва ощутимо целовать. Тот был согласен на всё что угодно, пока Лекс неспешно потирался об него, извиваясь всем телом. Жадно исследуя изгибы позвоночника, Марек опустил руки ниже, сжимая упругую попу, почти вдавливая в себя стонущего Лекса. Поцелуи стали жарче. Лекс приподнялся и, обхватив член любовника пальцами, провёл по нему несколько раз. «Лёша!», — простонал Марек, целуя Лекса в ключицу. Он перехватил было инициативу, накрыв рукой чужой пах, как Лекс отстранился, покачав головой:

— Не шали! А то я так кончу быстро.

— И что? Потом продолжим, — справившийся с захлестнувшими эмоциями Марек притянул Лекса на себя, приподняв повыше и обхватив губами розовый сосок. Теперь, когда желанная добыча плавилась в его руках, ему хотелось только одного — растянуть удовольствие как можно дольше, играя на гибком теле свою мелодию. Одной рукой лаская напряжённый член Лекса, второй он поглаживал промежность, обводя края сфинктера. С каждым движением по члену Марек успевал огладить мошонку двумя пальцами. Убыстряясь, он оставил яички в покое. При этом, продолжая правой рукой сильнее сжимать промежность, слегка надавливая на анус. Лёша, держась двумя руками за изголовье, загнанно дышал, толкаясь в руку, ещё чуть-чуть и он излился Мареку на живот, издав протяжный стон. И тут же, обессилев, рухнул сверху, тяжело дыша и утыкаясь носом в шею. Дав Лексу немного отдышаться, Марек подмял его под себя, перевернув на спину. Собрав сперму с живота, он увлажнил анальное отверстие, осторожно засовывая туда средний палец.

— Дурак, у меня же смазка есть, под подушкой… — закусил губу Лекс, и тотчас взмолил о пощаде: «Не надо!», когда Марек поцеловал ещё не упавший член, слизывая остатки спермы с головки, продолжая одновременно растягивать стенки ануса. Вывернувшись от настойчивых ласк, Лекс достал припрятанный тюбик и, выдавив содержимое, смазал промежность, предупреждающе выставив указательный палец: — Без рук, хватит. Просто войди, только медленно!

— Ну, тут без рук никак! — Марек улыбнулся, и предотвращая начавшееся было возмущение, крепко ухватив Лекса за бёдра, подтянул к себе, укладывая попу на свои согнутые колени так, чтобы член касался округлых ягодиц. Входил Марек, как и было велено, очень медленно, неотрывно наблюдая за Лёшей, — тот часто дышал, ухватившись за его руки. Марек закрыл глаза, сосредоточившись на собственных ощущениях. С каждым движением сдерживаться было очень непросто, особенно когда Лекс подался навстречу, выгибаясь. Схватив его за бёдра, Марек неспешно задвигался, наслаждаясь пьянящим, накатывающим волной, удовольствием. Ещё мгновение и Марек трахал Лекса глубоко, нависая над ним на руках и целуя в губы, ставя засосы на шее, выводя языком узоры на груди. Изгибаясь под поцелуями, Лекс мастурбировал, поглаживая промежность, не забывая другой рукой массировать мошонку любовника, изредка обхватывая таранящий его член у основания. Напряжение нарастало, сжигая кислород между ними, стоны стали громче, сливаясь. Марек ускорился, плотно прижимаясь к горячему телу и жадно впиваясь в рот Лекса, схватившего его за плечи. Тот часто-часто задышал, напрягшись всем телом, пара фрикций и Лекс кончил, сжимая сокращающимися мышцами член сорвавшегося следом в оглушительный оргазм Марека.

Упав на подушки, Марек приходил в себя, пока Лекс, чмокнув его в нос, ускользнул в ванную. Да, помыться бы не помешало: живот, член были в сперме и смазке. Зверь внутри удовлетворённо молчал, Марек закрыл глаза — теперь-то можно нормально поспать, всё напряжение последнего месяца ушло во время секса. А сны! «Кстати, сны!» — Марек повернулся к входящему Лексу:

— Лёша…

— Иди помойся, потом поговорим, — прервал его Лекс, и, всучив полотенце, вытолкал обескураженного Марека из комнаты.

Марек быстро принял душ, благо температура воды не располагала к длительным омовениям.

— Трусов на тебя нет, все маленькие будут. Оденься, а то ночью холодно, — Лекс уже успел поменять простынь и, протянув ему спортивные штаны и футболку, принялся за пододеяльник.

— Лёша, я хотел поговорить про всё, про сны… Ведь это были сны? — натянув на себя одежду, Марек принялся помогать.

— Да! — Лекс согласно кивнул и, поймав вопросительный взгляд, пояснил: — Я здесь, чтобы помочь охотнику, используя сновидения, я же ловец…

— Ловец? — Марек опустил голову, садясь на заправленную кровать. Теперь всё стало понятным. — Получается, что охотник…

— Мой отец! — подтвердил Лекс. — Он здесь с августа, наблюдаетза вами, за вашими «развлечениями» у Петера…

— Но мы никого не похищали, — вскинулся Марек, хмуря брови.

— Ты – нет, а вот кто-то из вашей стаи… более того, пропавшие мертвы. А я не мог никого поймать из-за того, что кое-кто очень рьяно преследовал меня, мешая работать… — Лекс уселся на заправленную кровать, задумчиво разглядывая озадаченного Марека: — При этом непонятно, как тебе это удавалось. Пришлось даже подстроить драку с Томашем. И опять ты… Вот что с тобой делать?! — Лёша обречённо вздохнул, обнимая Марека.

Уже через минуту они самозабвенно целовались, укрывшись пледом…

Комментарий к

* — Лекс поёт «Popular monster», Falling in Reverse.

** — стих на русском.

========== Часть 4 ==========

Марек ещё о многом хотел поговорить с Лексом, но так и уснул в его объятиях, разморенный сладкой негой. Как и в первом сновидении ему опять снился необычный лес и Лекс, ждущий его на краю обрыва. Только теперь Лёшу можно было лизнуть в щёку, и положить голову на колени, жмурясь от яркого солнца и щекочущих прикосновений. Наслаждаться умиротворением, окутавшим их пару, слушая шум воды, бегущей внизу утёса. Вдруг какая-то тень промелькнула у леса — то ли порыв ветра всколыхнул ветку, то ли мимо пробежавший зверь…

Марек проснулся, что-то было не так, и не только в том, что погас светильник, но и в гложущем чувстве надвигающейся опасности. Он огладил Лёшу, на котором и так почти лежал, устроив голову на груди и обняв за талию. Тот тихонько сжал его руку, давая понять, что не спит. Марек чуть подтянулся, шепнув Лексу на ухо: «Давай под кровать, только осторожно!» и, опёрся на локоть, высвобождая любимого. И тут начался ад — хлипкая дверь просто с грохотом отлетела, пропуская двух нелюдей, звериное происхождение которых выдавал лихорадочный жёлтый блеск, словно светящихся в темноте, глаз; и в это же время лопнуло стекло на окне, разлетаясь на мелкие осколки — ещё один зверь, но только в полуформе, запрыгнул с карниза в комнату, отрезая пути отступления. Марек даже не успел выпустить когти, как острая боль пронзила тело — один из необратившихся выстрелил в него. Правую ногу обожгло огнём. Из застрявшей пули потекла серебряная лава — по повреждённой ткани, по венам, отравляя кровь и не давая трансформироваться. Меж тем напавшие твари успели скрутить Лекса, и теперь подбирались к теряющему сознание Мареку. Тот знал — они ждут пока он вырубится окончательно от медленно распространяющегося по кровеносным сосудам яда. Конечно, одна пуля не убьёт, но лишит всех жизненных сил, и кто знает — на сколько, если её не извлечь…

«— Марек! Марек! — Лёшин голос звучал глухо, словно из бочки. — Марек! Марек! Вставай, нельзя спать! — а вот теперь он почти орал над ним, дёргая за уши и теребя шерсть. Волк с огромным трудом разлепил веки, чтобы тут же зажмуриться от яркого, стерильно-белого света, бьющего в глаза. — Да, не здесь, балда! Просыпайся! — продолжал ругаться Лекс, на что зверь тихо рыкнул и…».

— Очнулся? — негромко спросил Лекс. И, не дождавшись ответа, произнёс сквозь зубы: — Не смей опять терять сознание! Не смей, сука!

От злости, сквозившей в словах, Марек аж встрепенулся, вытягивая остатки сознания в действительность. Ничего себе «шоковая терапия». Не дав Мареку даже толком прийти в себя, Лекс громко зашептал:

— Ты рассмотрел нападавших? Знаешь кого-нибудь из них?

— Нет, в первый раз вижу, — немного подумав, с трудом шевеля пересохшими губами, ответил Марек. Перед глазами всё плыло. Чуть проморгавшись, он осмотрелся. Под блёклым светом единственной горевшей лампы на него безучастно смотрели глаза-иллюминаторы. «Трюм!». Обитые металлическими листами стены уюта не добавляли, как и железный ошейник на шее, с намертво припаянной к стене цепью. А вот руки были свободны, что было весьма странно. Марек даже натянул цепь, пробуя на прочность, — для собственного успокоения, что хотя бы попытался освободиться. Был бы он сейчас в волчьем теле — вырвал бы цепь вместе с обшивкой, а сейчас осталось привалиться обратно к холодной стене, и сфокусироваться на глубоко задумавшемся, словно спящем с открытыми глазами, Лёше. Он только сейчас заметил запёкшуюся кровь на виске и разодранную футболку. Марек рвано вздохнул, ясно осознавая сейчас, что Лёшино тело весьма хрупкое и будь удар сильнее…

За дверью зашумели. Тяжёло ступая толстыми мохнатыми лапами, в каюту вошёл оборотень, придерживая мощной рукой болтающегося на его плече человека. Оскалившись пленникам, словно в приветствии, он сгрузил тело у стены и завозился, пытаясь застегнуть на том ошейник непослушными, только сохранившими человечью форму, пальцами — сейчас в полуформе, предназначенными лишь рвать плоть острыми когтями. Выгнутые суставы на руках плохо слушались, деревенея при казалось бы простых действиях. Теперь было понятно, почему их не связали. Наконец, справившись с заданием, оборотень повернулся к ним и, уставился на Лекса, сохраняющего безучастный, всё тот же спящий вид. Обнажив жёлтые клыки, зверь сделал шаг по направлению к нему. Марек дёрнулся на привязи, пытаясь помешать. Безуспешно! Слишком далеко! Сердце зашлось в панике, в глазах потемнело. Марек хотел было крикнуть, чтобы отвлечь тварь на себя, но только захрипел от недостатка кислорода. На втором, сделанном не спеша, шаге монстра, послышался свист. Оборотень вздрогнул, прислушиваясь, и разом теряя интерес, резво выскочил в коридор. «Как собачку позвали…», — Марек привалился к переборке, восстанавливая дыхание. «Пока пронесло, но что будет дальше?! Откуда они? И сколько их? И кто главный в этой стае? Этот был не из группы, напавшей на них. Значит, уже четверо». Погрузившись в подсчёты, Марек совсем забыл о цели визита оборотня. Лампа мигнула, привлекая внимание. Марек отвлёкся от тягостных раздумий и пригляделся к третьей жертве, валяющейся напротив в беспамятстве. Это был Томаш. Плохо дело! Насколько плохо Марек даже не успел обдумать, как открылась дверь, впуская очередного посетителя.

— Здравствуй, Марек! — Марек обомлел на это приветствие. Меж тем вошедший присел на принесённый с собой стул и продолжил: — Не ожидал?

Да, увидеть здесь отца Дэна он совсем не ожидал. Не ожидал настолько, что не смог вымолвить и слова, лишь удивлённо взирая на Арона и не веря своим глазам. Тот медленно кивнул несколько раз изумлённому Мареку, словно подтверждая — да, это он.

— Значит мы на вашем буксире? И все эти оборотни…

— Да! Это моя команда и моя стая!

— Но зачем это всё? Зачем похищать людей?

— А тебе не всё равно на каких-то там людишек? Посмотри, как мы живём! Где наша звериная сущность. Мы ходим на работу, покупаем еду, вещи, обустраиваем дома. Чем мы сейчас отличаемся от них? — Арон махнул в сторону Томаша. — Тем, что иногда можем перевоплотиться в волка и погулять в собственном саду. В саду?! Мы?! Раньше живущие в лесу и добывающие себе пропитание вот этими лапами! — лицо Арона перекосило от злобы, выставленные вперёд руки трансформировались, покрываясь тёмно-рыжей шерстью, кости на пальцах захрустели, удлиняясь.

— И ты решил, что убийство человека поможет тебе переродиться? — язвительно поинтересовался проснувшийся Лекс, внимательно наблюдая за происходящим превращением.

Арон зарычал, выпуская когти:

— Убийств. Мы убили много людей. Я лично прикончил сегодня ночью твоего отца. Плохой из него охотник. Ты будешь следующим!

— Ну, я надеюсь ты растерзаешь меня во всей красе своего зверя, а не в этом убогом виде!

— Само собой! — последнее, что прохрипел Арон, прежде чем лицевые кости поехали вперёд, вытягиваясь в длинную волчью морду. Суставы затрещали, перестраиваясь вслед за скелетом. Теперь Арон только рычал, выгибаясь всем телом.

— Нет! Нет! — Марек с ужасом наблюдал за последним преобразованием оборотня. И вот уже Арон стоял на четвереньках, клацая зубами. Страх за Лекса придал сил — изловчившись, Марек ухватил зверя за хвост, на что тот только рыкнул и даже не оборачиваясь, пошёл дальше, не замечая ничего вокруг, кроме своей жертвы.

— Марек, не надо! — Лёша сохранял спокойствие.

«Не надо?». Марек забился на привязи, вцепившись в ошейник. Бесполезно! От бессилия на глаза наворачивались слёзы. Оборотень шёл к своей цели, медленно ступая. Слишком медленно. Воздух загустел, накрывая их всех плотной бесшумной волной…

— Спи, спи, волк! Спи! — пел колыбельную Лекс. Волосы растрепались, левый глаз сиял ещё ярче, ярче голубого неба в ясную погоду. Марек не мог отвести от него глаз, с трудом удерживая потяжелевшие веки, такой Лёша сейчас был красивый. — Спи! — уговаривал, убаюкивал Лекс уже подобравшегося очень близко зверя, никак не желающего засыпать и пытавшегося стряхнуть морок, мотая отяжелевшей головой. — Спии! — казалось даже лампа затухала, мерцая с каждой секундой всё тише и тише…

С грохотом в каюту залетел смерч, озарив всех яркой вспышкой. На секунду Мареку показалось, что взорвалась лампа, не выдержав перепадов напряжения. Хлопок, и ещё один. Встрепенувшийся было волк завалился набок, дёргаясь и хрипя в предсмертных конвульсиях.

— Слава Богу, успел! Лёшка! — с облегчением выдохнул так вовремя ворвавшийся Иван и тут же, развернувшись в полоборота, всадил нож в глазницу забежавшего за ним оборотня. Того самого, притащившего Томаша. Уходя вниз от огромных передних лап, норовящих напоследок достать обидчика, развернувшись лицом к ревущему от ярости и боли противнику, Иван завалился на пол, на ходу выпустив ещё пару пуль аккурат в голову, превратив половину морды в кровавое месиво. Оборотень тяжёлой тушей обмяк возле двери. Мгновенная смерть. Вытащив нож из глазницы, Иван резво подскочил к бьющемуся в припадке Арону, добив того точным ударом в сердце. Марек внутренне содрогнулся от хладнокровности и выверенности действий охотника. Хоть и выглядел он сейчас неважно, словно с грузовиком столкнулся, но внутренняя сила сквозила в каждом движении, тем более от хромоты и надломленной фигуры не осталось и следа. Меж тем, вытащив и вытерев кинжал, Иван привалился спиной к стене рядом с сыном, так чтобы был виден дверной проём. Немного отдышавшись, он объяснил:

— Они налетели на Петера на мосту, когда он ребят подвозил. Я следом ехал, следил. Несладко нам пришлось, — Иван вытер лоб рукавом куртки. — Боялся, что опоздаю, — он повернул Лёшину голову, рассматривая повреждение.

— Всё нормально, пап. Просто царапина, — отмахнулся Лекс.

Иван только покачал головой и молча поднявшись, переметнулся к Томашу, всё также не сводя глаз с двери. Пощупав у того пульс и проверив зрачки, Иван опустился рядом с Мареком.

— Ты как? — спросил он, осматривая ногу. На это Марек только мотнул головой, мол «бывало и лучше». — Смотри за дверью! — приказал Иван и ножом откромсал вымокшую в крови штанину, открывая повреждённую поверхность. И только цокнул, увидев синеющую под кожей ветвь вен вокруг пулевого отверстия. Пока он туго обматывал рану куском ткани, также отрезанным от штанов, то между делом спросил: — Сколько на вас напало?

— Трое.

— Угу, если я правильно подсчитал, то остался ещё один. Пойду проверю, заодно поищу ключи, — закончив перевязку, Иван метнулся назад к Лексу, сунув ему пистолет. — Если что… — не закончив фразу, он погладил сына по щеке и бесшумной тенью выскользнул в коридор, закрыв за собой дверь.

— И что теперь, Лёша?

— Будем ждать.

***

Очнулся Марек от движения — его бережно нёс отец, совсем как в детстве, вот только ребёнок вырос, уже не умещаясь в заботливых руках. Марек только подивился его силе и выносливости. А впрочем, как и всегда, отец не переставал его поражать. Но откуда?

— Папа? Как ты здесь оказался?

— Очнулся? Хорошо! — отец лишь поудобнее перехватил Марека. — Петер сообщил… — он замолчал, спускаясь по трапу. И уже ступив на сушу добавил: — Два моих волка связались с людоедами, а я и не понял. Чувствовал, что что-то не так, но даже не мог и подумать.

— Двое? А кто второй?

— Кара, — горестно вздохнул отец.

Пока Марек переваривал услышанное, Янош донёс свою ношу до машины. Сгрузив сына на заднее сиденье, к сидевшему с потерянным видом Дэну, он отправился назад, на судно.

— Марек, я убил её. Я сам не знаю, как это получилось, — Дэн нервно сглотнул. — Я только хотел спуститься вниз, убедиться во всём, а она… — не выдержав, он заплакал, привалившись на его плечо. Сразу догадавшись о ком шла речь, Марек оторопел. Дэн уже рыдал, захлёбываясь слезами. Марек обнял друга, гладя по спине, успокаивая. Постепенно Дэн затих. Только Марек решил, что уже всё, как Дэн прошептал: — Скажи, как он умер?

В голове тут же всплыл образ рыжего зверя, сучившего лапами по полу в мучительной агонии.

— Быстро.

Дэн порывисто вздохнул и притих уже окончательно. Так они и сидели обнявшись, пока не открылась дверь машины. На сиденье залез Лекс, прижавшись к Мареку со спины.

— Марек, вы сейчас домой. А мы подъедем попозже, и отец вытащит пулю. Хорошо?

Дэн отодвинулся, отпустив друга. Марек повернулся к Лёше. Тот сжал его руку и немного поколебавшись, слегка поцеловал.

— Хорошо, — кивнул Марек, заглядывая в разноцветные глаза. Лекс медлил, кусая губы, и не выдержав, поцеловал Марека ещё раз, увеличив нажим, проводя языком по губам. Очень жадно, торопливо, словно в последний раз. С трудом оторвавшись, Лекс напоследок чмокнул Марека и выскочил из машины. За руль сел Янош, растерянно посмотрев на сына в зеркале заднего вида и, заведя двигатель, тронулся в путь. На водной глади Дуная отражалось пламя, яростно пожирающего судно, огня…

========== Часть 5 ==========

«Интересно, а что там за чертой? Вечная тьма, свет или ничего… Что будет с теми оборотнями дальше?! Может они так и будут плавать по Дунаю бесплотными духами, на вечно горящем буксире, злобно встречая рассвет, заставляющий их исчезнуть с первыми солнечными лучами. Или, успокоенные вечным огнём, всё-таки канут в небытие…».

— Марек! — вытащил из бредового раздумья отец, протягивая кружку. — Попей.

Боли уже не было. Вернее, организм настолько свыкся с этой дрянью, что не сопротивляясь отравлению, медленно угасал, не чувствуя ничего: даже вкус предложенного напитка не ощущался. Но, на удивление питьё помогло — во всяком случае, Марек не впал в забытьё, да ему бы и не дали, — за приоткрытой дверью шумели, гремели и переговаривались. Растормошил Марека окончательно Янош, пока просовывал под ногу марлю с подложенным под неё куском клеёнки. «Чтоб кровью не запачкать», — догадался Марек. Рядом опустился Лёша, обнимая за плечи. У кровати уже колдовал Иван, сосредоточенно раскладывая инструменты. Его волосы были собраны в хвост, чтобы не мешаться. Марек завороженно наблюдал за приготовлениями — натянув перчатки, Иван вскрыл ампулу и набрав в шприц содержимое, поднял его вверх иглой. Постучав ногтём по шприцу, он нажал на поршень, выпуская немного лекарства. И покачал головой: «Переборщил», когда из иглы весело брызнул фонтанчик. Пока Марек наблюдал за этими манипуляциями, отец срезал повязку с раны и щедро обработал водкой кожу вокруг. Потревоженная плоть запульсировала — с новой силой, вгрызаясь в воспалённые ткани, вернулась боль.

— Пап, а обезболивающее подействует? — заволновался Лекс.

— Сейчас узнаем, — философски заметил Иван и наклонился над Мареком.

Обколов ногу лекарством по чуть-чуть вокруг пулевого ранения, Иван выпрямился:

— Ногу держи, мне надо в рану вколоть оставшееся, — приказал он Яношу, словно в подтверждение покачивая шприцом, и уже обращаясь к Мареку, предупредил, — терпи.

Вопреки опасениям, больнее Мареку не стало. Адское жжение серебряного яда, выжирающего тело оборотня заглушало всё остальное. Марек лишь сконцентрировался на Лексе, схватившем его за запястья. Ничего не замечая, кроме разноцветных глаз, неотрывно следящих за ним, считывающих малейшее изменение в лице. Где-то там на периферии, ковыряясь в ране, матерился Иван. Из заковыристых словесных конструкций, Марек понял, что пуля задела кость и упорно не хотела вылезать. «Вот она, зараза!» — наконец обрадовал всех Иван, держа маленький сплющенный кусочек серебра пинцетом.

— Я смогу зашить только края раны. Всё остальное сделает регенерация, — предупредил Иван, доставая изогнутую иголку.

Потянулись томительные минуты скрупулёзной работы, сопровождаемые наставлениями Яношу, с какой частотой и как менять повязку.

— Готово! — закончив бинтовать ногу, оповестил Иван. — Кость повреждена, так что будешь лежать пока организм не восстановится.

Мареку вдруг безумно захотелось спать. Отец и Иван наводили порядок, собирая использованные материалы и окровавленные салфетки.

— Лёша, останься, пожалуйста! — попросил Марек, прежде чем сомкнуть веки, сжимая держащую его руку.

— Хорошо, — шепча прямо в губы, пообещал Лекс, обнимая Марека.

***

Когда Марек проснулся, Лекса уже не было. Хотя он точно охранял его сон — утешая, когда рану дёргало особенно сильно, и Марек вздрагивал, просыпаясь. Зато теперь рядом спал Дэн, скомкав вторую подушку и подложив под неё ещё и согнутую в локте руку для надёжности. Спал прямо в домашней одежде, свернувшись клубком поверх покрывала. По привычке Марек потянулся было за телефоном, но вспомнил, что наверняка, потерял его возле клуба, во время превращения. Откинув одеяло, Марек сел. Осторожно, чтобы не разбудить друга, и подтянувшись на подушки повыше, осмотрел ногу. Под кожей, выползая из-под повязки, темнела вязь сосудов, словно ветви дерева. «Как татуировка», — зачарованно разглядывал Марек поражённую серебром плоть.

— Что-то я задремал. Тебе вставать нельзя, если хочешь поссать, я ведро принесу, — проснулся Дэн, не растерявший свою непосредственность даже в горе.

— Пока потерплю, — Марек шевелил пальцами, крутил ступнёй, пытаясь определить границы боли. — А где Лекс?

— Домой уехал, — Дэн уселся, повернувшись к нему.

— Ты как? — Марек внимательно посмотрел в измученное лицо друга.

— Хреново. Давай не будем об этом, — Дэн устало потёр воспалённые глаза. — Пойду умоюсь! — он выскочил из комнаты, столкнувшись в дверях с Яношом.

— Держи, — вошедший отец протягивал потерянный телефон, — Петер привёз. Всё остальное в лохмотья, кроме куртки.

— Спасибо!

— Как ты себя чувствуешь? — Янош присел возле кровати.

— Непонятно. Кстати, а что с Томашем?

— Всё более-менее нормально, у него сотрясение, пока в больнице лежит. Петер его отвёз, ещё ночью. Как бы это плохо не звучало, но нам сильно повезло, что Томаш отрубился сразу, как только людоеды напали на них, и не видел всего, — отец устало вздохнул.

Посидев немного, Янош осмотрел ногу и погладив Марека по голове, ушёл. Надо было позвонить, Марек включил телефон — проверить. Всё было нормально, даже осталась половина зарядки.

— Дэн, у тебя номер Лекса есть? — огорошил входящего друга Марек. На что тот молча кивнул.

***

Лекс приехал поздно вечером, как и пообещал в телефонном разговоре. И даже согласился остаться на ночь, тем более Янош не возражал и, вообще, оставил парней одних, уйдя по делам. Дэн не отходивший от друга всё время, так и уснул рядом, аккурат к Лёшиному приезду. Потому Лекс, включив один только ночник, устроился в ногах.

— Марек, мы с отцом на днях уедем.

— Это обязательно? — Марек напрягся.

Лекс замялся, и пересев поближе к Мареку, зашептал:

— Да. Здесь мы закончили, пора домой.

— А университет? — Марек сглотнул ком в горле. — А я? Может ты хотя бы до конца обучения останешься? А там видно будет.

— И где я буду жить?

— Здесь. Со мной, — Марек схватил Лекса за руку.

— И как ты себе это представляешь? Ловец живёт среди оборотней.

— А что тут такого? Мы живём рядом с людьми, ни для кого давно уже не представляем опасности… — Марек поморщился. — Последние события не в счёт. В конце концов мы не виноваты, что родились такими, — Марек наклонил голову, пытаясь заглянуть в разноцветные глаза. Лекс молчал, изучая пол.

— Мы все можем жить у меня, — нарушил затянувшееся молчание разбуженный Дэн.

— Нет, вы не понимаете. Я не могу, — Лекс подскочил и заметался по комнате.

— Тогда я поеду с тобой, — не сдавался Марек.

— Эээ, мужики! Я тут один не останусь, я тоже с вами, — предупредил Дэн.

— Вы обалдели оба! — Лекс щёлкнул выключателем и уставился на друзей. — Вы, вообще, понимаете, о чём говорите? — и помотав головой, словно сбрасывая возмущение, устало спросил: — У вас помыться можно?

Марек злился. Злился на своё беспомощное состояние. Злился и не понимал почему он не может быть с Лёшей. Дэн ушёл спать в гостевую комнату, Лекс в душ. И потому никто не мешал Мареку звереть. Сама мысль о том, что придётся расстаться с Лёшей, именно сейчас, когда он, наконец-то его поймал, выводила из себя настолько… Наплевав на предупреждение, Марек сел на кровати, опустив ноги на пол. Понимая сейчас только одно — один он не сможет. Его зверь выбрал Лёшу в тот самый момент, как увидел эти невозможные глаза. Преследуя своё наваждение, волк не мог по-другому показать свою любовь. А это значит только одно — там где Лекс, там будет и Марек.

Тяжёлые лапы ступали по покрытому ламинатом полу. Медленно. Пока волчья плоть срасталась, сплетая повреждённые ткани в единое целое, соединяя разорванные сосуды в общий поток. Руки, ещё человеческие, осторожно потянули дверную ручку вниз. Марек остановился на пороге, сканируя нечеловеческим зрением помещение. Повернувшись спиной к двери, под струями воды, стоял Лекс, опёршись рукой о кафельную стену. Не слыша ничего за шумом воды, он лениво крутил головой, смывая шампунь. Пушистая пена стекала по гладкой коже тонкими мыльными ручьями, оседая у ног белоснежным облаком. Немое восхищение пришло на смену злости, останавливая звериное превращение. Марек отряхнулся, срывая ненужные сейчас тряпки. Пока он дошёл до моющегося Лекса, тело вернулось в привычный облик. Поймав в объятия повернувшегося на шум Лёшу, Марек впился губами в приоткрытый от удивления рот.

— Регенерировался! — Лекс гладил грудь Марека, восстанавливая сбившееся от жадного поцелуя дыхание.

— Да, — Марек провёл языком по Лёшиным губам и опустился ниже, туда где пульсировала стенка сонной артерии, чуть прикусив нежную кожу на шее. Поцеловал ключицу, медленно скользя руками по влажной спине. И, вернувшись к припухшим губам, открыл их языком, исследуя податливый рот. Всё глубже и глубже, жадно подчиняя себе. Ловя еле слышные вздохи, деля дыхание на двоих. Не прерывая поцелуй, Марек обхватил два возбуждённых члена, так чтобы они тёрлись друг о друга в полукольце пальцев, и задвигал рукой. С каждым движением Лекс стонал громче, кусая Марека за нижнюю губу и охая, когда Марек останавливаясь, проводил большим пальцем по головке члена. Лекс опустил руки, помогая, гладя Марека по бёдрам, ощупывая яички. Напряжение в мошонке нарастало. Впиваясь свободной рукой в Лёшину ягодицу, Марек убыстрил темп. Последнее движение, и обоих накрыл оргазм. Сперма выплёскивалась, смешиваясь между собой, стекая по ещё подрагивающим членам.

В глазах потемнело, то ли от накатившей после оргазма слабости, то ли от влажного, нагретого воздуха в душевой. Марек осел на пол, утягивая и прижимая к себе человека, такого любимого, желанного и хрупкого. Лекс тяжело дышал в шею:

— Хорошо, я останусь. Только жить будем на Márton.

— Но, ты же понимаешь, что Дэн будет с нами? Во всяком случае, на ближайшее время, пока не оправится.

— О, Боже! — простонал ловец, только сильнее обнимая своего оборотня.