Когда выбор есть (СИ) [Kitty555] (fb2) читать онлайн

========== Пробуждение ==========

За окном комнаты ярко светило солнце, и на высоком, чистом небе не было ни одного облачка. В воздухе пахло свежестью раннего летнего утра, так характерного началу августа. Как же давно Белла не чувствовала все так ярко, каждой клеточкой ощущая радость и счастье. Незаметно, сознания коснулся бесподобный аромат свежесваренного кофе и пирожных, бог весть как взявшихся в Азкабане, но откуда всем этим запахам жизни появиться здесь, в обители боли и отчаяния? Правда, если уж подумать совсем серьезно, то откуда здесь быть мягкой постели и тёплым перинам, сейчас нежившим её тело?

Усилием воли вновь распахнув ресницы – как же не хотелось просыпаться и обнаруживать, что все это лишь сон – Беллатрикс Лестрейндж вскочила в постели, чуть не столкнувшись лбами с Северусом Снейпом. Постепенно, не только забытые звуки и краски, но и воспоминания начали вкрадываться в воспалённый мозг: побег из Азкабана, долгий путь к жилищу Снейпа и просьба о помощи, и отчаянно запустив пальцы в непослушную шевелюру, Пожирательница смерти обернулась к нынешнему преподавателю зельеваренья.

– А что здесь произошло? Где я?

- Разве ты не помнишь, Беллатрикс? Вы бежали из Азкабана, потом появились здесь, в моей скромной обители. Правда, вы были настолько измождены, что просили меня приготовить восстанавливающее силы зелье, что я и сделал. Только вот, похоже, мы не приняли во внимание влияния Дементоров, и у моей безукоризненной продукции появился непредвиденный побочный эффект.

Растянув губы в только одному ему подвластной, одновременно снисходительной и насмешливой ухмылке, Северус широким жестом руки указал на двух карапузов в возрасте около двух лет каждый, копошившихся в импровизированном из волшебных загородок детском «загоне».

- Один из них – Рудольфус? – глаза Беллатрикс округлились от удивления, в то время как она безошибочно узнала в двухлетнем сопляке своего мужа, сейчас безрезультатно пытавшемся наложить Аваду Кедавру из карандаша на розового зайца.

– Уж прости, я не Темный Лорд, не могу всё предсказать и предусмотреть, – холодно пожал плечами Северус. – Так что, Беллатрикс, у меня для тебя небольшая новость.

– А новость и правда теперь небольшая, – хмыкнула Белла. – Впрочем, Руди всегда был в душе глупым мальчишкой.

– Что ж, рад, что ты не очень сердишься за эту ошибочку. Думаю, мне будет немного легче отразить твое проклятье за следующее.

И с этими словами, он протянул беззаботно улыбающейся ведьме зеркало.

- Ой, да ладно, ты что, меня перекрасил в рыжий цвет? Или вдруг сделал блондинкой? Потому что, если ты мне скажешь, что у меня просто день плохих волос, то это чепуха. Я прекрасно помню, что мы с тобой вместе изобрели волшебный гель. Кстати, где он?

– Запатентовал, пока ты была в Азкабане, – холодно процедил Снейп. – Как-то рассудил, что тебе он пока не понадобится. Но если что, проценты с продажи могу отдать.

– Сев, а тебе никто никогда не говорил, что возраст тебе к лицу? – Белла беззастенчиво рассматривала мужчину, поясняя. - Ну, просто, в Хогвартсе ты был такой скромный, незаметный замухрышка, а теперь – олицетворение мужественности и сексуальности. И откуда что взялось? Прямо, секс символ Слизерина.

– Спасибо, Белла, так в зеркало смотреться будем?

– Ладно уж, хотя, что я там не видела? - пожав плечами, беглянка из Азкабана приняла предмет дискуссии из рук старого товарища и равнодушно взглянула в прозрачную гладь. – Понятно, вопрос был не что, а как давно. Ты мне что, эликсир молодости дал, а с дозой немного просчитался?

– Получается, что так, - процедил Снейп таким голосом, словно репетировал часами. - Могу только предположить, что Дементоры заставили вас всех годами желать оказаться где-нибудь в безопасности, и если для тех двоих оболтусов это обозначало раннее детство, то для тебя – лет пятнадцать.

В любое другое время Северус ожидал бы, что Беллатрикс Лестрейндж моментально уловит подвох, но сегодня этого явно не случилось. Более того, Снейп тешил себя мыслью, что умение владеть Авадой пришло к будущей Пожирательнице значительно позже. Как бы то ни было, вновь ставшая мисс Блэк, Беллатрикс лишь покачала головой.

- Ладно, понятно, но мне нужна волшебная палочка.

- Белла, я уже связался с Люциусом и Нарциссой. Они будут здесь с минуты на минуту, быть может, дождёмся их?

- Люциус? С минуты на минуту? - Лестрейндж хмыкнула. - Этот змей вероятнее всего просчитывает сейчас дальнейшие ходы, а мне нужна палочка. Без неё я чувствую себя голой, - девушка перевела быстрый взгляд на свою одежду. - Кстати, одежда мне тоже нужна. Так что, Сев, придётся тебе немного побыть джентльменом и поухаживать за молодой леди.

- Ты не в моем вкусе, - холодно процедил Снейп, но свою палочку из складок одежды вынул.

- Сейчас! - нетерпеливо крикнула Белла. - Я же не прошу тебя о свидании, только аппарировать. И оплатить пару-тройку покупок, можешь потом прислать счёт Малфою.

- Непременно сделаю, - холодно хмыкнул Снейп и взмахнул палочкой.

– Погоди, - остановила его Беллатрикс, в которой внезапно проснулось подобие материнского инстинкта. - А что с этими спиногрызами делать будем?

Она отобрала у обоих карандаши, которыми те сейчас пытались наслать друг на друга проклятия, и протянула по сухарику. Бывшие Пожиратели Смерти тут же принялись жевать крекеры. - Позвать нашего домашнего эльфа Блэков?

- Он уже давно подчиняется приказаниям Поттера, - холодно констатировал Снейп. - Сириус оставил его в наследство своему крестнику, вместе с вашим особняком. Ничего с ними не станет, а Малфои будут с минуту на минуту.

- Ты прав, - равнодушно пожала плечами помолодевшая мадам Лестрейндж, и оба тут же испарились.

========== Палочка сама выбирает волшебника ==========

Из лавки господина Олливандера Снейп и Беллатрикс аппарировали не более, чем через полчаса. Выбор волшебной палочки не занял слишком долго: тонкое и прочное изделие из древесины грецкого ореха с сердечной жилой дракона внутри само сорвалось с полки, едва господин Олливандер в размышлении обернулся к стеллажам.

– Забавно, ведь точно такая же волшебная палочка выбрала очень известную волшебницу, – с подозрением глядя на Беллатрикс, пробормотал хозяин лавки.

– Ничего удивительного, – улыбнувшись, как она умела лишь в детстве, той самой улыбкой, с годами ставшей зловещей, сладко произнесла Белла. – Вы несомненно говорите о моей матери.

– Да, да, конечно, - задумчиво кивнул продавец.

- Что ж, как там говорят про яблоко и яблоню? - Белла заговорщицки подмигнула.

- Мы смеем надеяться, мисс, что в вашем случае яблоко не только упадёт далеко от яблони, но окажется на другом конце Англии, - господин Олливандер покачал головой.

– Как мило, - лицо Беллы сейчас напоминало маску. - А вы сама любезность, Мистер Олливандер.

– Впрочем, бесед на сегодня достаточно, – Снейп прервал уже успевшую опасно прищурить глаза и готовую направить только что нашедшую свою хозяйку палочку на её же изготовителя, Беллу. - С вашего позволения, мы расплатимся за покупку, опаздываем, понимаете ли.

– Конечно, конечно, милорд, – Олливандер подобострастно улыбнулся и принял от преподавателя зельеварения надлежащую плату. – Не забывайте нас, если что не так, вы всегда знаете, где меня найти.

Купить подходящую одежду тоже не составило огромного труда. Беллатрикс всего лишь заглянула в один из своих излюбленных магазинов и взмахом палочки заставила дюжину подходящих ей по стилю и крою предметов гардероба горой свалиться на прилавок. Пожав плечами, Снейп оплатил покупки, и странная парочка тут же покинула лавку.

Именно поэтому, в жилище Северуса они оказались менее, чем через час после начала похода за покупками: рекордное время для любой женщины, как тут же про себя отметил Снейп. Впрочем, в гостиной их уже ждали. Люциус Малфой нетерпеливо мерил комнату шагами, изредка бросая холодные взгляды на копошившихся за загородкой мальчиков, ещё накануне бывших элитой Пожирателей Смерти свиты Темного Лорда. Его супруга же сидела в кресле так неестественно прямо, словно являла собой каменное изваяние. Нарцисса вообще редко высказывала своё мнение вне особняка Малфоев, предпочитая отмалчиваться и оставлять его при себе. Порой, это спасало её от необходимости делать неудобные выборы, но зная позиции Люциуса, её просто оставляли в покое. Например, именно так госпожа Малфой избежала метки Пожирателей.

- Северус, ну, наконец-то! - завидев Снейпа, Нарцисса вскочила на ноги, но тут же замерла, в изумлении глядя на Беллатрикс. - Белла?!

- Цисси! - старшая Блэк бросилась на шею сестре. - Как же я рада тебя видеть!

- Что здесь происходит?! - Малфой пришёл в себя первым. - Северус, что ты сделал с ними?

- Успокойся, Люциус, - Северус был невозмутим. - Небольшой промах с зельем. Но ничего ужасного, повзрослеют.

- У тебя не бывает промахов, Северус, - Малфой сложил руки на груди, испепеляя Снейпа тяжелым взглядом. - И позволь поинтересоваться, повзрослеют КОГДА?

- Когда время придет, - Северус невозмутимо пожал плечами. - Похоже, нужно было делать поправку на Дементоров, и мне кажется, что зерна какао имели непредвиденный эффект.

- И ты это понял только теперь?

- Очевидно, - процедил Снейп таким тоном, словно объяснял первокурсникам, как толочь корни в ступе.

- Белла, но как ты? - отвернувшись от супруга, Нарцисса вновь обратилась к сестре.

- Поверишь, Цисси, лучше не бывает! Словно, десять лет с плеч свалилось.

- Только десять, - процедил в сторону Снейп, спокойно выдержав разъярённый взгляд Малфоя и укоризненный его супруги, но Беллатрикс лишь разразилась громким смехом.

- Сев, тебе кто-нибудь в последнее время говорил, что ты душка?

- Очень сильно сомневаюсь, - теперь, процедить сквозь зубы пришла очередь Малфоя. - По результатам последних опросов его ученики так не считают.

- А зря, - Белла расплылась в мечтательной улыбке. - И повторюсь, секси тоже.

- Так, понятно, мы будем на кухне. Готовить чай, - Нарцисса настойчиво взяла сестренку под руку и потащила за собой.

- Беллатрикс всегда влекло к старшим мужчинам, - хмыкнул Люциус, прекрасно зная, что чай можно не ждать.

- Очаровательно, - лицо Снейпа как всегда оставалось непроницательным. - Только не хватало стать объектом воздыханий мадам Лестрейндж.

- Мисс Блэк. Судя по всему, их брак с Рудольфом теперь недействителен, - Малфой старший кивнул в сторону активно сосущего палец Руди Лестрейнджа и вдруг разразился громким хохотом. - Оба супруга малолетки.

- Я вижу, ты очень сильно переживаешь по поводу несчастья своих родственников.

- Да ладно тебе, сам же там в душе, небось, злорадствуешь, - махнул рукой Люциус, опускаясь в кресло. - Да и родственники они мне весьма отдаленные, скажем так. У тебя хоть виски есть?

- Я не пью, но для тебя всегда держу бутылку, - невозмутимо процедил Северус и тут же взмахом волшебной палочки налил Малфою бокал. - Держи.

- И все равно, эльфы удобнее, - играя янтарной жидкостью, процедил Люциус.

- А зачем? Большую часть времени я провожу в Хогвартсе, - Снейп пожал плечами. - Кстати, о школе… - Северус многозначительно кивнул в сторону кухни.

- Хочешь предложить отправить Беллатрикс в Хогвартс?! Как ты себе это представляешь?!

- Мы можем выдать её за дочь Лестрейнджей, это объяснит явное внешнее сходство и избавит нас от необходимости сочинять причину, почему пятнадцатилетняя волшебница не в школе. А мне будет там удобней за ней приглядывать.

- Не перестарайся, - вновь хмыкнул Люциус, явно намекая на интерес, который помолодевшая Белла оказывала Снейпу, и продолжил, презрительно кивнув в сторону карапузов. - А этих куда?

- Отдашь домашним эльфам, пусть нянчатся. Можно подумать, что кто-то посмеет задавать тебе вопросы.

- А ты уверен, что в них никто магический не узнает беженцев из Азкабана?

– Люциус, подумай сам, ну как это даже в голову может прийти?

- Ну, что ж, так и сделаем. Думаю, Драко будет очень рад обрести кузину.

– Даже не сомневаюсь, что Белла станет прекрасным дополнением к Слизеринцам.

– Ты же за ней точно присмотришь?

– Можешь в этом даже не сомневаться, - отчеканил Снейп, и Малфой-старший поднялся из кресла. Отсалютовав Северусу бокалом, Люциус одним махом опрокинул его содержимое в рот.

Через несколько мгновений и в сопровождении обоих Малфоев, Беллатрикс покинула скромное жилище Северуса Снейпа, даже не удостоив единым взглядом карапузов, один из которых ещё не так давно приходился ей супругом. Вскоре появились домашние эльфы Малфоев, и в обители Снейпа снова воцарилась тишина. Начертав на кусочке пергамента несколько строк, Северус взмахнул волшебной палочкой, и письмо растаяло в воздухе: профессор никогда не пользовался совами.

========== Вперёд, в Хогвартс ==========

В это утро Драко Малфой проснулся в отвратительном расположении духа. Обычно, день отправления в Хогвартс был наполнен восторгом и чувством ожидания чего-то замечательного, но только не сегодня. Новости о внезапном омоложении тётушки Беллатрикс её племянник воспринял более, чем холодно и без тени восторга. Признаться, родство с одной из самых ярых поклонниц Тёмного Лорда давно уже тяготило юного Малфоя. Если в случае с отцом, посторонние волшебники только догадывались, что Люциус придерживается взглядов Волан-де-Морта больше, чем признает, Беллатрикс не оставляла в своих пристрастиях ни малейшего сомнения.

Сказать по правде, давно прошли те времена, когда Драко безропотно слушался отца и беспрекословно подчинялся всем его указам. Обучение в Хогвартсе бок о бок с Гермионой Грейнджер давно ткнуло аристократа носом в факт, что чистота крови отнюдь не приравнивается к таланту волшебника. Более того, и Снейп, и Волан-де-Морт сами являлись полукровками, но тем не менее, даже преподаватель зельеваренья считался одним из сильнейших волшебников своего времени, что уж там говорить о самом Тёмном Лорде.

Подобные наблюдения были слишком очевидными, чтобы остаться незамеченными и менее наблюдательным человеком, чем юный Малфой. Когда, в какой момент в сознание юного аристократа прокралась мысль, что буквально впитанные с молоком матери и бесконечно слышимые с пелёнок утверждения отца о превосходстве чистокровных магов - это не более, чем преувеличеные тирады, Драко не смог бы сказать. Но факт оставался фактом: обзывая лучшую ученицу Хогвартса грязнокровкой, наследник рода Малфоев давно уже делал это больше по привычке, чем из глубоких убеждений. Однако, ненависть Беллатрикс Лестрейндж к магглорождённым была слишком известна, и Драко не мог не опасаться, что всегда проницательная тётушка, более того, сама не без причины считавшаяся чуть не самой талантливой ведьмой своего времени, догадается об его истинных чувствах.

Именно поэтому, начало нового учебного года не приносило юному Малфою того удовлетворения и восторга, которые он обычно испытывал в ожидании новых приключений с друзьями. Даже возможность вновь строить каверзы и подставлять Гарри Поттера и его бесценных друзей не заставляла сердце Малфоя биться в привычном умилении: по вполне понятным причинам Драко подозревал, что злобная Беллатрикс превзойдёт его в этом.

Впрочем, в глубине души, так далеко, что наследник чистокровной аристократической линии никогда не признался бы самому себе, Драко всерьез опасался, что проделки тётушки Блэк не будут такими безобидными, как его собственные. Ведь в конце концов, зачем прибегать к бесполезным оскорблениям, типа «грязнокровка», если можно произнести одно из подвластных тебе ужасных проклятий и принести реальный вред противнику. То, что отец слишком быстро согласился сплавить Беллатрикс из своего дома, Драко совсем не удивляло, но вот чем думал Северус Снейп? Да и Дамблдор никогда не отличался наивностью и непроницательностью.

Одним словом, все эти размышления, роем шумных пчёл жужжавшие в голове уже не первую ночь после того, как Малфой-младший узнал «замечательную» новость об омоложении тётушки Беллатрикс, не давали ему спать. Всеми силами, юный Малфой пытался убедить родителей, что пребывание Беллы в Хогвартсе – идея более, чем опасная, но его красноречие не возымело никакого эффекта. Отец был серьезно настроен сплавить сестру Нарциссы под опеку Снейпа и не слушал никаких доводов.

На перроне Хогвартс-экспресса было, как всегда, людно. Отпрыски волшебных семей, соскучившиеся за лето по любимой школе, в основном, потому что практиковать магию вне Хогвартса им запрещалось, толпились большими группами на платформе, восторженно рассказывая друг другу что-то. Их родители, смотревшие на наследников с некоторой ностальгией, тоже собирались в группы с бывшими однокурсниками и, невольно вспоминая самих себя, задумчиво улыбались. Многие пользовались этими минутами, чтобы окунуться в прошлое и вновь, хоть и в мыслях, пережить бережно хранимые в сердце приключения молодости.

Обычно, Драко Малфой с неизменной свитой в лице Грегори Гойла и Винсента Крэбба за плечами, моментально находил «золотое трио» и усердно принимался подкалывать своего извечного врага. Но сегодня Драко совсем не хотелось затевать ссоры прямо здесь, на перроне, особенно в присутствии Беллатрикс. Лучшей подругой Поттера ведь была Грейнджер, и Драко подсознательно пытался оттянуть знакомство двух волшебниц, одна из которых вполне могла бы инстинктивно швырнуть в лучшую студентку Гриффиндора своей знаменитой Авадой Кедаврой.

Беллатрикс, на которую Драко украдкой бросал настороженные взгляды, тоже была задумчива. Шагая рядом с Цисси, Белла даже не замечала, что сжимает руку сестры в своей, всецело погружённая в воспоминания. Непонятное чувство волнения - хотя, чего бояться ей, одной из самых талантливых волшебниц в мире, овладело помолодевшей Пожирательницей, и Беллатрикс, отныне представляемая всем, как Изабелла, постоянно оглядывалась по сторонам.

Подобных чувств мисс Блэк не испытывала со дня своего первого появления на платформе 9 и 3/4, когда гордый отец представлял свою одиннадцатилетнюю принцессу старым друзьям и знакомым. Одним из них был отец юного Рудольфуса Лестрейндж, а сам Руди, уже учившийся на Слизерине, благосклонно улыбался темноволосой девчушке с пухлыми губами-бантиком и огромными чёрными глазами. Теперь Белла подозревала, что их семьи давно сговорились не противиться сближению детей, если таковой интерес когда-либо вспыхнет между наследниками чистокровных фамилий, более того, обоих являвшихся сторонниками Волан-де-Морта. Но маленькая Беллатрикс об этом даже не подозревала, застенчиво хлопая длинными ресницами и отбрасывая с лица пряди непослушных волос.

Кожей ощущая на себе многочисленные взгляды, Беллатрикс насторожилась, уже готовая схватиться за палочку, но тут же почувствовала успокаивающее пожатие Цисси:

- Белла, они просто шеи сворачивают, глядя на тебя.

Нарцисса, которая всегда мечтала о дочери, последние несколько дней в каком-то смысле наслаждалась неожиданной возможностью. Всю одежду, впопыхах купленную с Северусом, по настоянии Цисси они обменяли, истратив на шоппинг практически полдня, но сейчас новый гардероб Изабеллы Лестрейндж сидел на ней, как влитой, подчёркивая все достоинства фигуры чистокровной волшебницы. Юбка выше колена была безукоризненно-приличной длины и тем не менее, достаточно короткой, чтобы заставлять головы мужской половины поворачиваться вслед, а туфли на удобном каблуке выгодно подчеркивали картину, предоставленную взорам. Тёмные колготки, тонкая шелковая блузка, некрупные, но дорогие украшения - что ни говори, аристократы всегда умели одеваться.

Расслабившись, Белла оглянулась по сторонам, тут же заметив, как к Малфоям с улыбкой приближались представители волшебной аристократии, все известные Беллатрикс Лестрейндж, как Пожиратели Смерти. Все из них с интересом и оценивающе смотрели на Беллу, особенно, если являлись родителями мальчиков-подростков, а около десятка отцов многозначительно ткнуло своих отпрысков, и без того пялившихся на представленную всем наследницу Лестрейнджей, локтем в бок.

- По-моему, ты только что была единогласно признана самой перспективной невестой Слизерина, Белла, - не шевеля губами, как она научилась ещё в детстве, прошептала Нарцисса на ухо сестре.

- Серьезно? - и без того огромные глаза Беллатрикс округлились. - Я должна быть польщена?

- Безусловно, - прыснула мадам Малфой. - Даже стало немного обидно за Драко: ему придётся уступить самую лучшую перспективу без боя.

- Цисси, прекрати! - шикнула на младшую сестру Белла. - Более того, они все не в моем вкусе.

- Даже не сомневаюсь, сестрёнка, - качнула головой Нарцисса.

- Кстати, а где Гарри Поттер?

- Не знаю, я пока его не видела, - Нарцисса пожала плечами. - Впрочем, не сомневаюсь, что Драко укажет тебе его.

Меж тем, вокруг них собиралась толпа бывших и нынешних Слизеринцев, Изабелла Лестрейндж натянуто улыбалась «новым» знакомым, каждому из которых ей было, что вспомнить. Постепенно, она отделилась от сестры и в компании хмурого Драко присоединилась к группе «ровесников».

- Ты - дочь Беллатрикс и Рудольфуса Лестрейндж? - окинув девушку оценивающим взглядом, поинтересовалась Астория Гринграсс.

- Да, а что здесь удивительного?

- Просто, никто ничего о тебе не знал. Даже не подозревали, что ты существуешь. Где ты пряталась все это время? - вклинился в разговор Грегори Гойл.

- У тетушки, в Бразилии, - насмешливо пропела Изабелла. - Где много диких обезьян.

- Почему обезьян? - непонимающе хлопнул ресницами Крэбб.

- Чтобы Аваду Кедавру тренировать, - отрезала Белла, которую расспросы любопытных детишек Пожирателей начали порядком раздражать.

- Она шутит, - тут же вступился в разговор Драко, прерывая свою «кузину». - И вообще, что тут такого необычного? Можно подумать, тетушка Беллатрикс отличалась любовью пооткровенничать или посплетничать. Кстати, если кто забыл, чем она реально отличалась - спросите у Невилла Лонгботтома.

Большинство любопытных, как и ожидалось, нашли этот довод вполне удовлетворительным, чтобы поохладить свой пыл и любопытство, и лишь Астория, на правах «почти члена семьи», качнула красивой головкой.

- Я просто не знала, что у Вас есть родственники в Бразилии.

- Дальняя родня, по линии матери, Розье… - холодно кивнула Белла и тут же поправила себя. - Бабушки.

Впрочем, эту оговорку никто не заметил, приняв за обычное пояснение родословной.

Вскоре, гудок Хогвартс-экспресса оповестил всех о приближающемся отправлении, и на прощание обняв провожающих, юные волшебники принялись занимать свои места. Подхватив Беллу под руку, Драко направился в самый отдаленный от Гриффиндорцев вагон, всеми силами пытаясь оттянуть момент знакомства тётушки Беллатрикс и золотого трио…

========== Кукла Белла, или Путешествие по лабиринтам памяти. ==========

В детстве Беллатрикс Блэк была похожа на маленькую принцессу. МамА одевала напоминающую куклу дочь в кружевные платья, подобающие их аристократическому статусу, и завязывала в густые, непослушные чёрные волосы дочери атласные ленты, а папА называл её «моя принцесса». Впрочем, подобное отношение было и к её сёстрам, и очень скоро, всей аристократии Магической Англии они так и стали известны: Чёрные Принцессы. Каждая блистала классической, изысканной красотой, которую принято с восхищением и гордостью называть одним словом: порода, но в случае Беллатрикс, миниатюрная девчушка с губами-бантиком и широко открытыми, круглыми глазами действительно напоминала куколку.

Это слегка наивное, почти детское выражение лица и звонкий голос Беллатрикс сохранит на всю жизнь, и в будущем оно станет поистине огромным диссонансом с её жёсткими, безжалостными действиями. Разве можно было ожидать совершаемые мадам Лестрейндж злодейства от миниатюрной девушки с по-детски беззащитным и немного удивлённым выражением огромных, карих глаз?

Но это всё будет потом, а в десять лет старшая дочь Сигнуса Блэка и Друэллы Розье, чистокровная волшебница и наследница двух древних магических родов Англии и Франции, была болезненным ребёнком, и по совету врачей, к которым обратились обеспокоенные родители, должна была много гулять. Практически с пелёнок воспитанная с чувством превосходства над магглами - не волшебными соседями элитного района Лондона, где размещался особняк Блэков - юная волшебница избегала общения с другими детьми, но однажды, прогуливаясь во дворе с невидимой для окружающих старушкой-домашним эльфом, Белла увидела Его.

Молодой наследник одной из аристократических семей магглов, Эдвард, которому на тот момент исполнилось четырнадцать, был очень хорош собой. Ясные, голубые глаза смотрели на мир из-под четко-очерченных чёрных бровей, прямой нос показывал породу, а непослушная челка смоляных волос завершала образ. Эдвард был высок и статен, и все остальные ребята относились к нему с почтением, прежде виденным Беллой по отношению только к своему отцу. Юная волшебница была смятенна красавцем-магглом, но виду, конечно же, не подала. Впрочем, следующие несколько недель она часами наблюдала за играми молодого лорда с друзьями из окна особняка, прежде, чем осмелилась подойти к ним. Точнее сказать, она просто позволила мальчишкам-магглам увидеть себя на следующей прогулке.

Эдвард отнёсся к по-королевски держащей себя Белле с уважением, девочку приняли в их компанию, только вот участвовать в их забавах волшебница не могла: дети оживлённо обсуждали книгу «Айвенго» и разыгрывали всевозможные сценки. Впрочем, Эдвард быстро все понял и одолжил свою копию девочке, которую та в секрете от родителей и сестёр просто проглотила за несколько ночей. Вот только маггловская классика оставила у волшебницы тяжёлый привкус: таких, как она, магглы сжигали на кострах.

Потрясённая, но боявшаяся спросить обо всем родителей, волшебница проникла в библиотеку магглов, и к своему ужасу обнаружила, что так оно все и было: Святая Инквизиция столетиями сжигала на кострах обвинённых в колдовстве. Подобное, однако, не практиковалось уже несколько веков, и немного успокоившись, но в сердце не переставая ужасаться жестокости людей-магглов, Белла вернулась к новым товарищам.

Какое-то время она продолжала в тайне от семьи играть с Эдвардом и его друзьями, но в «постановках» романа темноволосой девочке отдавали роль Ребекки, в то время, как юная леди-маггл, белокурая и голубоглазая, была неизменной Ровеной и избранницей Эдварда. Постепенно, Беллатрикс стала подозревать, что предмет её обожания сам симпатизирует блондинке, и это разбило ей сердце. А через неделю Беллатрикс Блэк исполнилось одиннадцать лет, и молодая волшебница получила письмо с приглашением в Хогвартс. Всё ещё отягощенную новообретённым знанием о преследованиях волшебников и страдающую от неразделенной любви, Беллатрикс, которая к тому же являлась чистокровной наследницей древних родов, Шляпа без секунды сомнения направила на Слизерин.

Первые недели в Хогвартсе были для старшей дочери Блэков тяжелыми и одинокими. Нет, девочка быстро сдружилась с другими Слизеринками, особенно с яркой блондинкой, Ритой Скитер, но привыкшая к обществу сестёр, очень скучала. Мальчишки-Слизеринцы тоже не обделяли наследницу древней чистокровной семьи вниманием, особенно активен в этом был юный Руди Лестрейндж, но сама Беллатрикс оставалась к ним совершенно холодна. Почему-то, ни ровесники, ни даже мальчики постарше её совершенно не привлекали, как и не интересовали её бесконечные разговоры о внешности, косметике, причёсках и фасонах, и поэтому Беллатрикс чувствовала себя одиноко. Ещё в первый же вечер в Хогвартсе, засидевшись в библиотеке, молодая мисс Блэк среди своих учебников случайно обнаружила небольшую, кожаную тетрадь, и рука сама потянулась к перу, чтобы написать первую фразу…

Дорогой дневничок,

Меня зовут Беллатрикс Блэк, или просто Белла.

Вот уже неделю я живу в Хогвартсе, на Слизерине. Признаться, я не удивлена, что меня распределили на этот факультет, ведь на нём учились мои мамА, папА, да и многие другие родственники. К слову сказать, было бы намного удивительнее, если бы я попала куда-нибудь ещё.

Ко мне относятся очень хорошо, даже замечательно. Среди слизеринцев у меня появилось много друзей, но они все какие-то скучные. А впрочем, Руди Лестрейндж и Люциус Малфой относятся ко мне особенно тепло. Не обижают меня и другие.

Только, я очень скучаю по дому. Как там без меня Цисси и Ромми? Наверное, им тоже меня не хватает… А ещё, я никак не могу перестать думать об Эдварде, но он – не пара чистокровной волшебнице, такой, как я, и я знаю, что мне надо его забыть.

Пока, дневничок!

Белла Блэк.

Захлопнув тетрадку, Беллатрикс выбежала из комнаты и поспешила на ужин и, конечно же, не заметила, как на мгновение исчезли, впитываясь в гладкие страницы тетради, аккуратно начертанные ею строки, а потом появились вновь…

========== Выбор шляпы ==========

Профессора зельеварения Белла почувствовала, прежде чем увидела. Снейп использовал легиллименцию, чтобы заговорить с бывшей Пожирательницей, и девушка, которая утеряла если не способности, то во всяком случае, навыки блокирования, невольно вздрогнула. Впрочем, сознание любимчика Темного Лорда коснулось мыслей её самой вполне мягко, не пробиваясь вовнутрь силой. Скорее, Лестрейндж нашла бы прикосновение невесомым, как крыло бабочки, вновь заставляя помолодевшую волшебницу в душе вздыхать о мрачном зельеваре.

Она последовала указаниям Снейпа и, шепнув на ухо Малфою, что её встретил Северус, незаметно выскользнула из вагона. Если кто-то из Слизеренцев, кроме Драко, и заметил привычно укутанную в мантию фигуру декана факультета, вместе с девушкой растворившуюся в воздухе, то явно решил не задавать лишних вопросов: ни со Снейпом, ни с наследницей Лестрейнджей связываться не хотелось. Профессор зельеварения тоже был привычно немногословен и, коротко объяснив свои намерения и причины, взял кивнувшую ему Беллу за руку, аппарируя вместе с ней.

В кабинет Дамблдора Беллатрикс и профессор Снейп пробрались совершенно без препятствий. Как и предсказал Северус, директор школы магии был в этот момент занят чем-то в Лондоне, и поэтому проникнуть в святая святых Хогвартса не составило огромного труда. До официального ужина, на котором новых студентов должны были распределять по факультетам, оставалось ещё несколько часов, и, сняв Распределяющую Шляпу с полки, Снейп поместил её на голову Беллы, сейчас молча сидевшей по центру комнаты на высокой табуретке.

– Так, так, так, что мы тут имеем? – задумчиво произнесла шляпа, похлопывая складками-губами.

– Изабелла Лестрейндж, не могла бы ты определить меня на факультет? – представившись, вежливо проговорила Белла.

– Изабелла, говоришь? А почему мне кажется, что ты другая Белла? Беллатрикс Блэк?

– Ты меня просто с мамой спутала, бывает. Так, как там насчёт факультета?

– Надо подумать, раз ты не Беллатрикс. И куда же мне тебя определить?

– А что, есть сомнения?

– Ну, ты умная, находчивая, талантливая… Может, Рейвенкло?

– Я ещё и усердная, – насмешливо вставила новоявленная Изабелла. – Может, определишь на Хаффлпафф?

– А ещё ты безрассудная и преданная, – спокойно рассуждала Шляпа. - Тогда, Гриффиндор?

– А что, Слизерин забит до предела, так, что кровать не поставить?

– А ты хочешь, чтобы тебя и дальше с мамой путали?

В голосе Шляпы звучала настолько нескрываемая насмешка, что Беллатрикс даже не сомневалась: Шляпа прекрасно её узнала, а ещё, Снейп был прав. Всё это надо делать в привате. Впрочем, преподаватель зелий как раз избрал этот момент, чтобы вмешаться.

– Мне кажется, что Слизерин подойдёт превосходно.

– Ну, что ж, Слизерин, так Слизерин, – вздохнула Шляпа. – Не хотелось просто повторять историю.

– Мы учтём, – кивнув головой, пообещал Северус. – Только, тебе придётся озвучить свой выбор вечером при всех.

– Я так понимаю, без предшествующих тому размышлений и дискуссий? – Шляпа вновь усмехнулась.

– Буду очень признательна, – поклонилась Изабелла Лестрейндж.

– Ты только помни, Белла, - поучительно промолвила Шляпа. - Что даже в факультете у тебя был выбор. Беллатрикс Блэк я когда-то распределила на Слизерин не потому, что это был единственный выбор, а потому, что она так хотела. Вот и ты, Изабелла, могла бы быть и на других факультетах.

– Буду помнить, – вопреки самой себе, будущая мадам Лестрейндж задумалась. Впрочем, уже в следующее мгновение преподаватель зелий крепко взял её за руку и вывел из кабинета Дамблдора.

– Странно, согласно преданиям Слизерина, в прошлый раз Шляпа не имела ни грамма сомнений, прежде чем определить знаменитую Беллатрикс Лестрейндж на наш факультет, – задумчиво проговорил Снейп, едва за ними закрылась дверь. - А теперь, она говорит о возможностях других шансов и выборов.

– Думаешь, у Шляпы начался старческий маразм? – бровь Беллатрикс насмешливо поползла вверх, но её глаза были тоже задумчивы.

– Дамблдор всегда считал, что Шляпа принимает во внимание пожелания кандидатов, - спокойно проговорил Снейп, вопросительно глядя на Бэллу. – Быть может, сомнения зародились у тебя в голове?

- Очень сильно сомневаюсь, что я изменилась. И думаю, что на самом деле, ты тоже. Наоборот, мне кажется, что всей своей жизнью я доказала, что Слизерин – мой дом.

– И все-таки, у шляпы появились сомнения. Быть может, что-то изменилось?

– Не знаю, о чем ты, Сев. Но начинаю воспринимать это, как оскорбление.

С этими словами, Беллатрикс прибавила шаг, оставляя профессора зельеварения далеко позади. Конечно, она подозревала, в чем дело: неразрешённые чувства к Эдварду, новообретенные познания о Святой инквизиции, ожидания родителей и внезапная ненависть к магглам – именно это когда-то прочла в её сердце Шляпа. Неожиданностью было другое: после многих лет, как самая ярая Пожирательница смерти, всех ужасов, которые она натворила в уже начинавшей казаться ей прошлой жизни, именно сейчас Шляпа почувствовала подвох. Быть может, потому что чувства к Эдварду давно остыли, а преступления, совершенные ею и приверженцами Волан-де-Морта заслонили ужасы святой инквизиции? Беллатрикс предпочитала об этом сейчас не думать и, тряхнув головой, бегом бросилась к входу в спальни Слизерина, не обратив внимание, каким задумчивым взглядом смотрел ей вслед Северус Снейп.

Во время праздничного пира в честь начала учебного года Шляпа, лишь сделав вид, что задумалась на мгновение, чётко и на весь зал распределила Изабеллу на Слизерин. «Вот так и рождаются легенды» - выдохнул себе под нос Снейп, но его никто не слышал, только Дамблдор смотрел на своего преданного профессора немного странным взглядом. Наследники и наследницы древних аристократических родов магического мира встретили новую ученицу Слизерина шквалом аплодисментов, а Белла, улыбнувшись своей фирменной улыбкой, молча прошла к столу и уселась рядом с Малфоем. За ужином она была молчалива, все ещё занятая размышлениями о решении Шляпы и сказанном ею ранее, а едва трапеза закончилась, поспешила в библиотеку.

Здесь, в издавна излюбленном ею месте, среди старинных фолиантов, Белла могла вдоволь предаваться размышлениям. А задуматься ей на самом деле было о чём. Ещё накануне, в роскошном особняке сестры, Беллатрикс решила испробовать одно из непростительных заклятий. Предварительно укрывшись в тайной комнате, тщательно защищенной от возможности наблюдений кем бы то ни было, мадам Лестрейндж попыталась использовать Аваду Кедавру на словленной в огороде мыши. Но, если заморозить животное ранее не составило ей никакого труда, то сколько она ни пыталась, проклятие смерти просто не работало.

Решив, что, наверное, мыши ей не сделали ничего плохого, Беллатрикс повторила попытку проклятия против пауков и даже крыс, но коронная Авада была ей больше неподвластна. Остальные тут же опробованные непростительные заклинания имели у Беллатрикс не больший успех, и после изнурительных попыток, вновь ставшая молодой, бывшая Пожирательница Смерти вынуждена была признать: она потеряла способность накладывать их.

Наверное, ей нужно зарядиться ненавистью к магглам? Подобное решение было наиболее очевидным, и мысленно успокоив себя, что потери непростительных заклинаний - явление временное, Беллатрикс направилась в библиотеку, где хранились книги о Святой Инквизиции, чьи преступление против волшебников так потрясли её душу все эти годы назад. Вскоре, солидная стопка книг возвышалась на столе перед девушкой, усердно погрузившейся в чтение.

– Они в основном убивали не волшебников, – послышался над головой мягкий голос, и оторвавшись от чтения, Белла встретилась взглядом с симпатичной девушкой с копной непослушных, как у самой Беллатрикс, волос.

- Прости? – Лестрейндж уставилась на неожиданную собеседницу.

- Я сказала, они в основном убивали магглов, – опустившись в кресло напротив Беллатрикс, произнесла девушка. – Я тоже удивилась, когда узнала об этом, но источники были надёжные. Ну, подумай сама, настоящие волшебники, вероятнее всего, легко избежали бы преследования. Всегда можно стереть память, наложить проклятие или напустить морок.

- А потом министерство магии приняло решение о секретности, - кивнула Беллатрикс.

- Совершенно верно. Меня зовут Гермиона Грейнджер, кстати, - тряхнув копной волос, девушка протянула ей руку.

– Я - Изабелла, - кивнула Беллатрикс и, подумав, добавила. – Можешь называть меня Белла.

– Очень приятно, Белла, – Гермиона устроилась поудобнее возле новой знакомой. - Ты тоже любишь читать?

– Да, с детства. Всегда отличалась огромным любопытством, – Беллатрикс окинула Гермиону подозрительным взглядом. – Грейнджер? Этот волшебный род мне не знаком.

– Мои родители не были магами, – пожала плечами Гермиона. – Признаться, мне немножко удивительно, что Малфой не предупредил тебя обо мне.

– А должен был? Вы с Драко друзья? - подозрительно пропела Беллатрикс.

– Да, прямо, – Гермиона насмешливо хмыкнула. – Он меня на дух не переносит. Я же грязнокровка.

Беллатрикс прищурилась, оценивающе глядя на свою новую знакомую, и испытывая непонятные чувства. Ярая преследовательница магглорождённых волшебников и самих магглов, а также почитательница чистоты крови, Белла вдруг обнаружила, что эта умная девушка ей симпатична. Что с ней происходит? Почему в этот раз все развивается абсолютно по-другому? Меж тем, к ним присоединилась ещё одна представительница женской половины Хогвартса. Блондинка с отстранённым взглядом холодных, голубых глаз и надменным выражением лица могла бы сойти за сестру Драко, если бы Белла не была уверена, что у Люциуса больше детей нет.

- Гермиона, ты завела новое знакомство, - блондинка говорила нараспев, и Белла поняла, что неправильно интерпретировала её выражение, приняв задумчивость за надменность. - Меня зовут Луна, Луна Лавгуд. Я студентка Рейвенкло.

- Конечно, как же я сразу не поняла, - кивнула Белла. - Лавгуды - род чистокровных?

- А ты, похоже, истинная представительница Слизерина и наследница Лестрейнджей, - насмешливо прищурила прозрачные глаза Луна. - Гермиона, нам не пора идти?

- Подожди, мы ведь только познакомились, - покачала головой Грейнджер.

- Но уже успели выяснить достаточно много, - Луна закинула ногу на ногу и стала медленно качать туфлей. - Например, что яблоко от яблони недалеко падает, сколько волка не корми, а он все равно в лес смотрит, и на одни и те же грабли лучше дважды не наступать…

- Луна, мне кажется, ты не права, - неожиданно вступилась за Изабеллу Гермиона. - Белла Лестрейндж не может нести ответственность за то, что сотворила…

Гермиона запнулась, и Луна закончила за неё, насмешливо приподняв бровь:

- Белла Лестрейндж?

- Беллатрикс, - сделав ударение на полном имени легендарной Пожирательницы, закончила Гермиона.

- Как знаешь, - пожала плечами Луна. - Но, Джинни нас уже ждёт.

- Джинни? - машинально переспросила Белла.

- Уизли, - холодно пояснила Луна. - Ты ведь не захочешь присоединиться к нам?

- Луна! - воскликнула Гермиона: она никогда раньше не видела Лавгуд такой.

- Все нормально, Луна права: у меня другие планы, - внезапно согласилась Белла.

- Тогда, пока, - кивнула ей Гермиона и в сопровождении Луны удалилась прочь.Проводив девушек задумчивым взглядом, Белла собрала книги и тоже покинула библиотеку.

========== Первая встреча ==========

«Дорогой дневничок,

Рита Скитер – дура.»

Беллатрикс Блэк на мгновение задумалась, покусывая перо, и вновь обмакнула его в чернила. Старательно склонившись к тетради, она вывела на бумаге аккуратным, круглым почерком:

«Но, начну по порядку. Рита решила устроить газету, назвала её «Вестник Хогвартса», и начала писать о всех важных событиях в нашей школе. Идея хорошая, ничего сказать не могу, но эта идиотка теперь сплетничает исключительно обо мне. Сначала она свела меня с Малфоем, проведя рейтинг самых красивых пар Слизерина, и придя к выводу, что мы «подходим друг другу». Вот дура! Нет, я ничего не могу сказать против Люциуса, он вполне привлекателен, но мне кажется, я не совсем в его вкусе. Нужно было только видеть, как в прошлое воскресенье, когда нас навещали родители, он просто пожирал глазами Цисси! Да и мне он не особенно нравится… А сейчас Скитер уверила всю школу, что в меня влюблён Руди. Больше ей делать нечего, чем искать мне пару? Глупая сплетница. Так хочется наложить на её перо какое-нибудь заклинание, чтобы, например, все время ей кляксы ставило… Я даже попробовала, но не получилось»

Беллатрикс вновь оторвалась от дневника, внимательно наблюдая, как за окном библиотеки две почтовые совы, положив письма на дерево, охотятся за мышами. На улице уже давно стемнело, и в свете фонарей, Хогвартс казался не просто волшебным замком, а являл собой завораживающее зрелище. Меж тем, пламя свечи на столе дрогнуло, повинуясь едва заметному дуновению прохладного ветерка, и Белла невольно поежилась от внезапного холода. Ей вообще последнее время было неуютно, и многие вещи раздражали больше обычного, например, Рита Скитер…

Вновь взглянув на страницы дневника, девушка открыла рот от удивления: аккуратно исписанная страница, вспыхнув оранжевым светом, поглотила чёткие строки размышлений, а вместо них, словно огнём выжженные, появились совсем другие слова:

«Здравствуй, Беллатрикс Блэк!

Меня зовут Том Марволо Реддл. Я - часть этой тетради, и давно читаю твои мысли и откровения. Ты - очень умная, талантливая и, я бы даже сказал, исключительная волшебница! Давай дружить?»

Тряхнув головой и отчаянно сморгнув, Белла уставилась на неожиданно появившиеся перед ней слова, написанные уверенным, размашистым почерком, и прежде, чем девушка могла опомниться, рука уже сама писала ответ:

«Давай. А сколько тебе лет?»

«Шестнадцать»

«А мне одиннадцать»

«Я знаю»

«Тебе будет со мной скучно»

«С тобой? Никогда»

«Хорошо, а ты можешь мне помочь с кляксой?»

«Конечно! Это очень просто. Направь палочку на её перо, произнеси “месчивиус клякса”, и всё готово!»

«Да я это уже пробовала! У меня ничего не получается!»

«Секрет в том, что ты должна по-настоящему хотеть. А ты, наверное, в душе сожалеешь, если причинишь ей боль. Надо хотеть, надо наслаждаться, нужно иметь удовольствие от последствий твоего проклятия! И тогда все получится.»

«Ты уверен? А я думала, что просто не способная»

«Уверен. Ты очень талантливая, но если ты хочешь по-настоящему наложить проклятие, надо научиться этого по-настоящему желать. И не жалеть ни о чем.»

«Хорошо, я попробую. Пока, Том Реддл!»

«До свидания, Беллатрикс Блэк»…

***

Драко Малфой по-прежнему находился в отвратительном расположении духа. Мало того, что Северус Снейп, по-видимому, имел особые планы на его тётку, они явно не считали нужным посвящать в них юного Малфоя. Нет, конечно, это было совсем не удивительно, с какой это стати старым Пожирателям вообще считаться с ним, но почему-то, это настораживало и пугало. Кто знает, что они задумали на самом деле, а при всей его нелюбви к Поттеру, Грейнджер и прочим, всё-таки, в душе Драко не хотел бы, чтобы им причинили реальный вред. Именно поэтому, исчезновение декана Слизерина вместе с помолодевшей Беллатрикс с перрона экспресса ещё больше ухудшило и без того раздражённое расположение парня.

Беллатрикс появилась в зале за мгновение до распределения, и тут же была отправлена на Слизерин. Конечно, ничего удивительного в этом тоже не было, и Шляпа и в прошлой жизни не имела никаких сомнений по поводу старшей сестры матери, но почему-то, когда Изабелла под громкие аплодисменты всего факультета опустилась на стул возле него, Драко вновь почувствовал прилив злости. После трапезы он незамедлительно покинул зал и отправился прогуляться. А потом, даже не думая, привычно призвал свою метлу и отправился летать, как давно уже вошло у него в привычку, когда Малфой был чем-то раздражен и ему нужно было время просто подумать.

На огромной скорости носясь между башнями Хогвартса, Драко стал свидетелем разговора Беллатрикс, Луны и Гермионы Грейнджер в библиотеке. Почувствовав, как внутри всё похолодело, Драко незаметно для девушек повис возле окна, мысленно шепча заклинание подслушивания. К его величайшему удивлению, Беллатрикс отнеслась к лучшей ученице Гриффиндора более, чем сносно, во всяком случае, она её не убила и не заморозила на месте.

Вопреки логике и разуму, известная своим умом, Грейнджер тоже поступила, по мнению Драко, довольно глупо, проявив неподобающее случаю дружелюбие и снисходительность. А вот Луна, как истинная представительница Рейвенкло, была предельно осторожна и подозрительна. Впрочем, девушки побеседовали лишь несколько минут, и сокурсницы Драко поспешили прочь. Сделав ещё один круг на своей метле, Малфой повис в воздухе подле самого выхода из библиотеки, к которому направлялись подружки Поттера.

- Я смотрю, Вы уже подружились с Изабеллой? - насмешливо бросил Драко, не слезая с метлы, едва девушки поравнялись с ним.

- А тебе-то что? - тут же взвилась Грейнджер, скрестившись взглядом с Драко.

- Мне? Ничего, но вот лично тебе лучше держаться от неё подальше. Или ты забыла, кто её родители?

- Я ничего не забыла, - тряхнув непослушной копной волос, пошла в наступление Гермиона, явно игнорируя Луну, которая всем своим видом давала понять, что Драко прав. - Но Изабелла не отвечает за поступки своих родителей. А ещё, Малфой, похоже, она далеко не такой сноб, как ты.

- Что ты говоришь?! - соскочив с метлы, насмешливо пропел Драко, обходя являвшую собой картину праведного гнева Гермиону, и глядя на девушку сверху вниз. - Ну, что ж, я тебя предупредил. Держись от неё подальше. Остальное - дело Ваше.

И с этими словами, вскочив на свою метлу, Драко на бешеной скорости понёсся в сторону здания Слизерина, хмурясь над неожиданным поведением Беллатрикс: что с ней сделал Снейп, что тётка стала совершенно другой? Самая ярая из Пожирателей Смерти Тёмного Лорда, спокойно беседующая с магглорождённой Гермионой и припыленной Лавгуд - такую Беллатрикс Лестрейндж Малфой просто не знал…

========== Первая встреча - II ==========

«Ну, как? Получилось?»

«Да! Это было просто замечательно! Каждый раз, когда Рита пыталась написать очередную сплетню, с её пера скатывалась огромная клякса и заливала всю страницу. Было так потешно наблюдать, как она пытается понять, откуда берутся чернила. В какой-то момент, Рита даже перестала обмакивать перо, а кляксы все сыпались и сыпались.»

«Ну, вот видишь! А ты сомневалась, что у тебя получится.»

«Ты был прав! И это было так забавно!»

«А теперь, Беллатрикс, попытайся сконцентрироваться на своих чувствах в тот момент, когда проклятье сработало. Попытайся запомнить это чувство, эту эмоцию, и в следующий раз, когда ты будешь накладывать новое проклятие, ты должна предчувствовать, жить ожиданием этой благодатной эмоции. Тогда любое проклятие получится быстрее.»

«Получать удовольствие от содеянного и предчувствовать это удовольствие! Звучит просто. Я запомню!»

«Ну, вот и молодец! Будем считать, что на сегодня наш урок закончен.»

«Спасибо, Том Реддл!»

«Не за что, Беллатрикс!»

Так началась дружба Беллатрикс с Томом, которого девушка в мыслях называла «призраком дневника». Каждый день она делилась со своей заветной тетрадкой самыми сокровенными мыслями, задавала вопросы, просила о помощи. Том Реддл всегда откликался, всегда был способен помочь. В мыслях, Беллатрикс представляла его себе темноволосым красавцем, с мягким голосом и изысканными манерами чистокровного мага. Ведь в конце концов, тот, с кем она общалась каждый день, отличался шармом, вежливостью и одним словом, был просто безукоризненным.

Все советы, которые давал Том, были абсолютно правильными, и очень скоро, с помощью своего таинственного друга, Беллатрикс Блэк стала считаться лучшей ученицей школы. Не было ни одного заклинания, которое он бы не знал, или не мог улучшить. Вот только, постепенно, Беллатрикс становилась все более и более задумчивой. Она боялась признаться в этом самой себе, ведь это было немыслимо, но её невидимый собеседник занимал все больше места в девичьем сердце. А ещё, ей очень хотелось его увидеть, узнать о нём побольше, ведь в конце концов, такой талантливый волшебник должен был быть в прошлом учеником Хогвартса. Однако, когда девушка просто упомянула, что хотела бы расспросить о нём преподавателей, Том строго-настрого запретил ей это делать. Поначалу, непривычная резкость призрака дневника показалось Белле подозрительной, но девушка быстро уговорила себя, что должно быть, это всего лишь его маленькая прихоть, или Том не хочет, чтобы в школе подумали, что она странная, нелюдимая и общается с призраками. Списав обострённую реакцию Тома на заботу о ней самой, Беллатрикс решила уважить просьбу своего нового друга, который никогда раньше не советовал ничего плохого. Но всё-таки, как же ей хотелось с ним встретиться!

***

Как же забавно, что новый учебный год Изабеллы Лестрейндж должен начаться с класса по защите от тёмной магии! И кто же придумал подобную глупость? Не иначе, Сев решил подшутить. Кстати, почему он сам не преподает этот предмет? Казалось бы, кто может быть лучшим кандидатом, чем Снейп, сам Пожиратель в прошлом, и всё такое. Во всяком случае, Дамблдор ведь так считает, хотя она, Беллатрикс, совсем не сомневается, что Снейп предельно предан Темному Лорду. Вот только, куда делись её собственные пресловутые способности читать мысли? Впрочем, Сев всегда умел защищаться, и именно поэтому Беллатрикс никогда не доверяла ему до конца.

Меж тем, ноги сами принесли её в крыло замка, где были собраны трофеи по квиддичу. Беллатрикс не могла бы ответить, если бы её спросили, почему она оказалась здесь, почему решила отыскать свои прошлые награды, как и награды всех её знакомых. Быть может, хотелось удостовериться, что в школе пытаются избавиться от любой памяти о пожирателях? От этой мысли в душе молниеносно всплеснулся гнев, но тут же угас. Остановившись возле шкафа с трофеями Слизерина, Белла без труда отыскала кубки с именами Руди, Люциуса, и своё собственное.

– Ты тоже пришла сюда посмотреть на награды родителей? – раздался за спиной Беллы мягкий голос, и девушка обернулась, встретившись взглядом с невысоким темноволосым парнишкой в очках.

Впрочем, уже назревавший вопрос, кто он, тут же отпал: над правой бровью парня красовалась знаменитая отметина Тёмного Лорда.

– Гарри Поттер, – глаза Беллатрикс сузились, но девушка выжала из себя приветливую улыбку. - А что ты здесь делаешь?

– Наверное, то же самое, что и ты, - пожал плечами Гарри.

– Ностальгирую о родителях, думаю о том, как всё могло бы быть, если бы история сложилась по-другому. На самом деле, это так странно. Я ведь их совсем не знал и, наверное, придумал сам себе, тогда почему же я так скучаю?

– Почему ты всё это мне говоришь? – Белла откровенно недоумевала, с чего это вдруг Гарри Поттер разоткровенничался с ней, ведь у него есть свои друзья.

– Не знаю, – парень вновь пожал плечами. – Наверное, потому что ты, наверняка, чувствуешь нечто подобное. Ты ведь тоже не могла знать своих родителей и только слышала о них, но тем не менее, ты здесь. Ты точно так же смотришь на их трофеи таким же задумчивым взглядом.

– Логично, – Белла кивнула. Она так долго гадала, какие же чувства разбудит в ней этот легендарный паренёк, единственный, кто смог победить Тёмного Лорда, и теперь недоумевала: ненависти не было, было лишь любопытство. – И ты на меня совсем не злишься? Ведь я - Лестрейндж.

– Разве ты виновата в поступках твоих родителей? – Гарри печально улыбнулся. Он вообще казался Беллатрикс погружённым в невеселые мысли и очень одиноким. – Наоборот, мне кажется, что ты уже много лет живёшь с весом содеянного ими на своих плечах.

Белла хотела ответить, что содеянное Беллатрикс и Руди отнюдь не тяготит её душу, но неожиданно для себя, промолчала. Нужно признаться, что ещё с того момента, когда она согласилась вернуться в Хогвартс, помолодевшая Пожирательница гадала, как примут её отпрыски людей, чьи жизни она буквально переломала. В семьях чистокровных было принято в таких случаях лелеять родовую месть, перемещать ненависть с родителей на детей, держать отпрысков ответственными за поступки их предков. Но вот уже не первый ученик Хогвартса поступает совершенно по-другому: вместо неприязни и обвинений, они все относятся к ней с симпатией и пониманием, уверяют её, что всё можно начать сначала. Нужно признать, что подобное было для Беллатрикс не просто неожиданно. Эта доброта элементарно выбивала из колеи.

– Мисс Лестрейндж, мистер Поттер, что вы здесь делаете, позвольте спросить? – холодный голос Северуса Снейпа заставил обоих подпрыгнуть на месте, хотя и избавил Беллатрикс от необходимости отвечать Гарри. – Мне казалось, что вы оба уже опаздываете на свой следующий урок.

– Конечно, профессор, уже бежим, – очаровательно улыбнулась Белла, но в её голосе звучала неприкрытая насмешка. – Мы действительно никак не можем пропустить урок по защите от тёмной магии.

Гарри, который не упустил ни иронии, ни сарказма в интонации Изабеллы, затаил дыхание в ожидании бури со стороны Снейпа. Однако, к его огромному удивлению, профессор зальеварения лишь иронично улыбнулся в ответ, кивнув новой студентке своего факультета:

– Вот именно, мисс Лестрейндж. Поэтому, не заставляйте меня просить дважды, а профессора Амбридж ждать, - Северус скрестил на груди руки, глядя на обоих студентов сверху вниз своими чёрными глазами.

- Позволите идти, профессор? – Белла слегка склонила голову набок, и Гарри мог поклясться, что выражение её лица была точной копией профессора Снейпа.

– Идите! – декан Слизеренцев сделал широкий жест рукой и прежде, чем Белла могла вновь ему ответить и затянуть их обоих в кучу неприятностей, Гарри Поттер схватил её за руку и потащил в сторону нужного класса.

– Невероятно! Я на самом деле не могу поверить своим глазам, – качнув головой, пробормотал им вслед Снейп и направился в сторону кабинета Дамблдора.

========== Урок защиты от тёмной магии ==========

На урок защиты от тёмной магии Гарри и Белла, запыхавшись, влетели перед самым звонком. Мадам Амбридж сидела за учительским столом и что-то сосредоточенно писала, склонив голову набок, и не обращая ни малейшего внимания на любопытно поглядывающих на неё учеников. Изабелла Лестрейндж, как и ожидалось, заняла место подле теперь вечно чем-то недовольного Драко Малфоя, а вот Гарри, к всеобщему удивлению, сел поодаль не только от Рона и Гермионы, но и других Гриффиндорцев. С легким удивлением, Белла отметила, что он вообще держится весьма отстраненно, а вот его друзья успели бросить на парня, который выжил, сожалеющие взгляды.

Меж тем, школьный колокол оповестил о начале урока, и Долорес Амбридж, как всегда одетая в ужасный на аристократический вкус Беллатрикс, розовый костюм с глупой шапочкой-таблеткой, поднялась с места, с улыбкой оглядывая зал. Впрочем, эта ухмылка почему-то казалась не приветливой, а зловещей, да и голубые глаза смотрели на учеников вполне холодно. По привычке переплетя пальцы на животе, новоявленный профессор обратилась к ученикам:

– Доброе утро, дети! Сегодня мы начинаем наши уроки по защите от тёмной магии! Я позаботилась для нас о новых учебниках, которые сейчас и появятся у каждого из вас на столе. Прошлые книги мы использовать не будем, поэтому, я предлагаю просто избавиться от них, - с этими словами Долорес одним взмахом волшебной палочки заставила все учебники взлететь вверх и гурьбой обиженных пчёл забиться в угол.

– А теперь, дети, откройте свои учебники на странице пять и начинаете конспектировать текст. В этом семестре мы будем исключительно концентрироваться на теории защиты от тёмной магии. Читать учебник заранее я не рекомендую, все конспекты мы будем делать здесь, в классе, – с этими словами Амбридж вновь взмахнула своей палочкой, и ещё мгновение назад появившиеся на столе, книги оказались прочно прикованными к поверхности толстыми цепями.

По классной комнате пронесся изумлённый шепоток, ученики недоуменно переглядывались, но в следующее мгновение, как и ожидалось, Гермиона Грейнджер подняла руку:

– Профессор, а как же насчёт практики?

– Практика вам не понадобится, – как-то противно по-девчоночьи хихикнув, проговорила Долорес Амбридж. – Зачем вам практика? Теории будет вполне достаточно, чтобы знать всё, что вам нужно по защите от тёмной магии.

- И как, простите, это нам поможет? - раздраженно вступил в разговор, поддерживая умолкнувшую подругу, Гарри Поттер.

- Что значит, как? Вы прекрасно всё выучите и в теории, а использовать защиту на практике? Что за чушь! Вам никогда не придётся это делать. Мы же все понимаем, что Вы все в полной безопасности.

- Безопасности? - глаза Гарри загорелись возмущённым огнём. - Профессор, Вы шутите?

- Мистер Поттер, а от кого, простите, Вы собираетесь защищаться? - Долорес насмешливо смотрела на Гарри своими холодными, маленькими глазками, по-прежнему скрестив пальцы на животе.

- Как, от кого? От Волан-де-Морта, конечно!

- Тишина! Ты опять распространяешь своё враньё? Ты же прекрасно знаешь, что тот, кого не принято называть вслух, мертв и безвреден?

- Профессор, - начал было своё возражение Гарри, но его перебили. К всеобщему удивлению, в классе зазвучал высокий голос с такой нескрываемой издёвкой, что игнорировать её было просто невозможно.

- Ах, как мило, - Изабелла Лестрейндж откинулась на спинку стула, тоже скрестив пальцы перед собой. - Как же быстро вы похоронили Тёмного Лорда, профессор, - это обращение она выделила таким насмешливым тоном, словно оно было ругательством. - Не рано ли? Быть может, всё-таки, чуток поторопились?

В классе воцарилась мертвая тишина. Казалось, если бы какая-то отчаянная муха осмелилась пролететь мимо остолбеневшей от подобной наглости Долорес Амбридж, она бы показалась всем слоном. Затаив дыхание, класс ожидал реакцию преподавательницы защиты от тёмной магии, и она не заставила себя долго ждать:

– Мисс Лестрейндж, вы что-то сказали?

- А вы меня не расслышали? Просто, вы так быстро списали со счетов самого могущественного волшебника, что я диву даюсь.

– Он мёртв! Его больше нет! И он никогда не вернётся! – Несмотря на все попытки контролировать себя, голос Долорес Амбридж практически перешел на визг. – Так считает министерство магии, а значит, так оно и есть! А всё остальное - ложь и неправда!

– Как и неправда то, что на меня напали Дементоры? - теперь, в разговор вступился Гарри Поттер, поддержав свою неожиданную союзницу.

– Мистер Поттер, а вам уже не один раз, и даже не два, было недвусмысленно сказано, чтобы вы прекратили распространять свои враки, – казалось, Амбридж совсем позабыла, что имеет власть над учениками и может просто приказать им замолчать. Впрочем, под взглядом Изабеллы Лестрейндж ей было настолько холодно и неуютно, словно новая ученица Слизерина была в любой момент готова наложить на неё Круциатус или ещё какое-нибудь запрещенное проклятие.

- А Вам, профессор, тоже неоднозначно были приведены доказательства того, что Тёмный Лорд вернулся! - Изабелла опасно прищурилась, и Драко, который не спускал с тётки глаз, вдруг показалось, что помолодевшая Пожирательница сейчас вытащит свою знаменитую смертоносную палочку и сойдётся в поединке со злосчастной помощницей Министра Магии.

Вообще, наследник Люциуса сейчас испытывал двоякие чувства: Долорес Амбридж чётко давала понять, что её симпатии не на стороне обожаемого всеми Гарри Поттера и его золотых друзей, и одно это в книге Малфоя уже делало её «сообщницей», но внезапное противостояние с Беллатрикс смешивало все карты. Какого черта вдруг ставшая несовершеннолетней, тётка поддерживает Гарри Поттера?! Или, это гормоны играют с ней такую странную шутку? Впрочем, дело начинало пахнуть костром Святой Инквизиции, как любил говорить в таких случаях отец, и Драко мог подумать только об одном человеке, способном остановить всё быстрее становившуюся неизбежной трагедию.

Незаметно вытащив свою палочку, Драко осторожно взмахнул ею под партой, намереваясь послать записку, когда заметил, что Гермиона Грейнджер отчаянно пытается перехватить его внимание. Похоже, гений Гриффиндора, проанализировав ситуацию, тоже пришла к выводу, аналогичному его собственному, потому как губы маглорожденной волшебницы старательно и безмолвно выговаривали «Снейп». Раньше, Драко бы просто послал её куда подальше или отвернулся, но сегодня парень кивнул, взглядом указывая на свою палочку.

Гермиона вздохнула, медленно прикрыв веки в знак понимания, и очевидно решила перевести внимание Долорес Амбридж на себя, то есть, на сторону класса, где сидели Гриффиндорцы, благоразумно предположив, что таким образом она увеличит шансы оставить махинации Драко, сидевшего рядом с Изабеллой, незамеченными. Слегка откашлявшись, Гермиона самым вежливым и почтительным голосом, на который только была способна, проговорила:

- Профессор Амбридж, быть может, мы все-таки сможем тренироваться хоть совсем немного? Просто, вы же знаете, теория - это одно, а вызвать необходимый эффект на практике, это ведь совсем другое дело…

Обернувшись к Гермионе, Амбридж смерила её презрительным взглядом, тут же старательно скрыв истинные эмоции за резиновой улыбкой, но этой доли секунды Драко было достаточно. Про себя насмешливо ухмыльнувшись: похоже, это войдёт в историю Хагвартса, как первая совместная операция учеников Слизерина и Гриффиндора, взяв приз за самое неожиданное сотрудничество, Малфой прошептал заклинание, и маленький клочок пергамента, мимолетно сверкнув огненной искоркой, растворился в воздухе. Краем глаза Драко уловил, как едва заметно ему кивнула головой Гермиона, и вопреки себе отметил, что теперь прекрасно понимает, почему Поттер никогда не проигрывает: эта Гриффиндорская умница и правда всё ловит налету и спасает ситуацию. И в этот раз она подыграла ему.

Впрочем, слишком много времени поздравлять себя у Малфоя не было, потому что Амбридж, пренебрежительно отвернувшись от Грейнджер, вновь обратила своё внимание на Беллатрикс:

- Тишина в классе! Вы что, полностью забыли, где Вы, мисс Лестрейндж? Или, кто Вы?

- А кто она? - теперь, явно не жилось Поттеру. - Студентка Слизерина, как и все остальные.

- Совершенно верно, - уже ни к чьему удивлению, тут же поддержала Гарри Изабелла. Мысленно подивившись, когда эти двое успели так спеться, что заканчивают фразы друг друга, Малфой, словно наблюдая за матчем, открыв рот переводил взгляд с Амбридж на объединившихся Поттера и Беллатрикс, впрочем, как и весь остальной класс. - И сейчас я высказываю своё мнение, что Гарри прав, а Вы все в министерстве Магии…

Договорить ей не дали. Долорес Амбридж, побагровев до такой степени, что её всегда бледное лицо стало на несколько оттенков темнее её же ярко-розового костюма, выставив палочку перед собой, закричала:

- Всем немедленно замолчать! Гарри Поттер! Изабелла Лестрейндж! Наказание после уроков! Чтобы оба явились ко мне ровно в шесть!

Почувствовав на себе боевой кончик волшебной палочки Амбридж, Белла вскочила с места, инстинктивно намереваясь выхватить свою, но как раз в этот момент в класс ворвался Северус Снейп. Точнее, он из

всех сил пытался сделать вид, что просто проходил мимо, но развивающиеся полы мантии и всегда прилизанные, а сейчас растрепанные волосы, с головой выдавали его внимательному наблюдателю.

- Что здесь происходит? - моментально окинув зал внимательным взглядом и, Драко не сомневался, уже впитав в себя ситуацию, проговорил Снейп.

- Ничего особенного, профессор, - резиновая улыбка снова растянула губы Долорес Амбридж, сделав её похожей на розовую лягушку. - Совершенно ничего особенного. Просто, нерадивые ученики должны быть наказаны после урока.

- Нерадивые? - быстро переглянувшись с Драко, Снейп вновь пробежался глазами по классу.

- Профессор Амбридж имеет в виду меня, - спокойно проговорил Гарри, и Снейп лишь тихо фыркнул.

- И меня, - тут же добавила Беллатрикс, и профессору зельеварения хватило одного взгляда на бывшую Пожирательницу, чтобы понять беспокойство Драко.

- Что ж, понятно, - холодно кивнул Снейп и, не спуская взгляда с Беллы, добавил. - Мисс Лестрейндж, не могли бы Вы пройти со мной? Это по вопросу Слизерина, Вы понимаете, профессор, - добавил он, обращаясь к Амбридж, и прежде, чем кто-либо опомнился, взял Беллу под локоть и вывел её из класса.

Только после этого, Драко облегченно выдохнул, уже не заметив на себе подозрительный взгляд Гермионы Грейнджер…

========== Разборки семейные… и почти. ==========

В комнате преподавателя зельеварения Беллатрикс и Снейп очутились так быстро, что на мгновение девушке показалось, они туда аппарировали. Конечно, она прекрасно знала, что перемещаться волшебным способом в Хогвартсе запрещено, а значит, Северус просто затащил её сюда с неимоверной скоростью, захлопнув за ними дверь и наложив магический замок. Впрочем, кабинеты зельеварения и защиты от тёмной магии по явной иронии судьбы были не так далеко друг от друга. Только сейчас заметив саднящую боль в предплечье от крепкой хватки Снейпа, Беллатрикс потёрла назревающий синяк:

– Ауч, – обиженно протянула Белла, надув губы.

– Ну, и что это было, Беллатрикс? Ты совсем сошла с ума? – явно проигнорировав реакцию новоявленной ученицы, холодно проговорил Снейп. Вся его поза, со скрещенными на груди руками и склонённой набок головой, указывала на высшую степень раздражения.

– Что, мы уже не на «вы» и я не мисс Лестрейндж? – вскочив на парту и удобно усевшись, скрестив ноги, насмешливо пропела Белла.

– Беллатрикс, прекрати этот цирк! Ты прекрасно всё понимаешь, и незачем строить из себя клоуна. Ты только что чуть себя с головой не выдала, или, по крайней мере, не вылетела из школы.

– Ну, во-первых, вся эта идея с Хогвартсом была не моей, – Беллатрикс принялась лениво любовалась своими ногтями с аккуратным маникюром. – А во-вторых, для того, чтобы кто-то что-то заподозрил, нужно, чтобы подобное им сперва пришло в голову. А такого случиться не может. Кстати, сколько мне ещё быть в этом теле?

Беллатрикс пристально уставилась в самые зрачки бывшего Пожирателя смерти, и Снейп тут же натянул на лицо безразличную маску. Признаться, он действительно не знал, какие из способностей Беллатрикс пережили её перевоплощение, и поэтому сейчас подбирал слова с особой тщательностью.

– Могу сказать лишь одно, пока не придёт время.

– Как мило, многословно, и аж кипит информацией!

– Беллатрикс, мне кажется, что ты относишься к происходящему, как к игре. Я напомню тебе, что если кто-нибудь даже заподозрит, что случилось, у нас у обоих будут огромные неприятности. Тебя снова упекут в Азкабан, да и мне несдобровать.

– Вообще-то, я сейчас несовершеннолетняя, и поэтому Азкабан мне не грозит, – насмешливо проговорила Белла, спрыгнув с парты. – Кстати, сейчас проходят отборы для команды игры в квиддич, я намеревалась принять в них участие.

– Беллатрикс, пожалуйста, относись к происходящему серьезно!

– Куда уж серьезнее? Я старательно сливаюсь с однокурсниками, вот, буду пробоваться в команду.

С этими словами, высоко подняв голову, Белла направилась к выходу, но уже открыв дверь, обернулась к Снейпу.

– Доброго дня, профессор.

- До свидания, мисс Лестрейндж, – скрипнув зубами, сдержанно проговорил Северус, прищурившись ей вслед.

- Белла, - Беллатрикс обернулась, тут же качнув головой: у выхода из коридора её поджидал Драко.

- Так вот, кто настучал на меня Северусу, - Беллатрикс с вызовом посмотрела на племянника и насмешливо добавила. - А ты истинный Малфой, Драко.

- Отец поручил мне присматривать за тобой, - холодно процедил юноша, и Беллатрикс невольно приподняла брови в удивлении. - Более того, Снейп тоже не воспринял всё в шутку.

- Сев шутить просто не умеет, - пожала плечами бывшая Пожирательница. - У него чувства юмора нет. Всегда был слишком серьезный.

- Ну, я тоже не думал, что всё это весело. У Вас с Амбридж почти до дуэли дошло.

- И ты всерьёз волновался за меня, Драко? Или, боялся что я убью эту розовую жабу?

- Ну, мои деньги на тебе, если что, - буркнул Драко, с удивлением заметив легкий вздох, сорвавшийся с губ тётки.

- И то хорошо, - Беллатрикс кивнула и направилась к выходу. - И не волнуйся ты так, я не собираюсь швыряться Авадами или Круцио, хотя, в отношении этой Амбридж очень бы хотелось. И при том, именно второе.

- А сейчас ты куда?

- Ты не моя нянька, Драко!

- Ну, если разобраться, то это не совсем так… Отец…

- Люциус мне не указка! - резко перебила его Беллатрикс. - Но, если ты уже так должен знать, то я иду на пробы в квиддич-команду Слизеринцев.

- Белла, ты не забыла, сколько тебе лет? То ты кокетничаешь с Поттером, то квиддич?

- Я не кокетничала с Поттером! И если на то пошло, благодаря Снейпу мне столько же лет, как и тебе. Пока, Малыш! - и с этими словами она исчезла из виду.

Мысленно выругавшись, Драко развернулся на каблуках и уже почти направился в противоположную сторону, когда его окликнул такой знакомый голос:

- Малфой, подожди!

Закатив глаза, Драко обернулся к обращавшейся к нему Гриффиндорке.

- Чего тебе, Грейнджер? И если ты думаешь, что твоя помощь сегодня делает нас друзьями, то я и сам бы справился. Или, ты «спасибо» ждёшь?

- Откуда взялась Изабелла Лестрейндж? - явно проигнорировав тираду Драко, коротко спросила Гермиона.

- Тебе фамильное дерево нарисовать? - парень окинул её насмешливым взглядом. - Право слово, Грейнджер, если ты собираешься жить в кругу волшебников, который включает не только Уизли, хотя, если говорить начистоту, это уже много народу, тебе не помешало бы выучить наши Роды.

- Спасибо за совет, Малфой, но генеалогию магических семей я заучила ещё на первом курсе, - Гермиона скрестила руки на груди и снисходительно продолжила. - И прекрасно знаю, что Малфои не древнее Уизли, все Ваши деревья уже давно переплелись ветвями столько раз, что больше напоминают кусты, а чистокровные ещё чуть-чуть, и вымрут, как мамонты. Но я тебя не об этом хотела спросить, как ты прекрасно понимаешь.

- Изабелла ведь уже всё сама объяснила, - к немалому удивлению не только Гермионы, но и своему собственному, Драко совсем не хотелось пререкаться и обмениваться колкостями. - Она жила в Бразилии.

- Да, да, это я уже слышала, - отмахнулась девушка. - Но с самого начала что-то не стыковалось, и я только сейчас поняла, что.

- Ну, и что же ты поняла? - про себя припомнив недобрым словом Мерлина, Мордреда, Моргану и всех чертей и их бабушек разом, процедил Драко.

- Забавная штука, на самом деле, - Грейнджер откинула с лица волосы. - Когда мы летом были в фамильном особняке Сириуса, я видела на стене «дерево» семьи Блэк. Изабеллы там нет. Беллатрикс и Рудольфус Лестрейндж есть, но не Изабелла.

Медленно обернувшись к Гермионе, Драко вновь про себя выругался: момент, что родовой особняк Блэков теперь принадлежит Сириусу, они все как-то упустили из виду. Лихорадочно соображая, что ответить на подобное наблюдение, и в который раз глубоко в душе секретно восхищаясь сообразительностью магглорожденной, при этом проклиная её гениальный ум на уровнях намного ближе к поверхности, Драко сглотнул:

- Всё очень просто: когда дом перешёл в наследство Сириусу, Беллатрикс, вероятно, наложила заклинание, пряча Изабеллу. Я сам совсем недавно узнал о её существовании, по какой-то причине Лестрейнджи её скрывали, - и прежде, чем Гермиона могла что либо сказать, угрожающе добавил. - А вообще-то, Грейнджер, я повторюсь: держись от неё подальше.

После этого, Малфой поспешно скрылся за поворотом, боясь выдать себя, и отчаянно надеясь, что Гермиона не побежит в библиотеку проверять информацию, ведь Драко прекрасно знал, что подобные махинации с «фамильными деревьями» древних родов просто невозможны…

========== Отбор в команду квиддич ==========

- Что именно ты сделал с ней, Северус?

- Ничего особенного, о чем мне бы хотелось сообщить Министерству Магии, профессор.

- Но это зелье не просто омолодило её, оно полностью изменило нашу миледи Лестрейндж. Ты ведь сам говорил, даже Шляпа была сбита с толку.

- Сказать по правде, профессор, мне кажется, что Шляпа больше выступала на публику, но прекрасно знала, что происходит.

- Не купился на всю эту дискуссию с факультетами?

- Как бы не изменилась Беллатрикс, она осталась потомственной слизеринкой. Меня больше интересует другое: какие из навыков и умений Мадам Лестрейндж сохранились в мисс Изабелле? Белла была очень талантливой и умелой волшебницей, кое-какие вещи у неё были почти на уровне рефлексов. Но теперь мне кажется, что она утеряла некоторые свои трюки. Да и реагирует Беллатрикс на вещи, как бы это сказать? - Снейп запнулся, подбирая слова.

- Более адекватно? - Дамблдор насмешливо приподнял бровь.

- Да! Она теперь больше напоминает мне Нарциссу, и даже Андромеду, чем себя прежнюю.

- Значит, ты это тоже заметил, - Дамблдор задумчиво погладил бороду.

Они стояли на трибунах, наблюдая за отборочным процессом в команду по квиддичу Слизерина, и как раз в этот момент предмет их дискуссии вихрем пронёсся над полем. Усмехнувшись, директор отметил:

- Однако, на метле она держится отменно.

- Она много чего делает отменно, не стоит забывать, что Беллатрикс всегда слыла самой талантливой ведьмой…

- Не путай мисс Блэк с Гермионой Грейнджер, Северус. Беллатрикс была старше тебя, и Вы не могли много пересекаться. Да, она была успешна, но мне всегда казалось, что на самом деле, что-то было «не так». Например, в дуэлях Беллатрикс была отнюдь не самой лучшей и даже проигрывала в поединках той же Молли. Да многие студенты Хогвартса были сильнее её! Беллатрикс прославилась не талантом, а одержимостью, жестокостью и преданностью Волан-де-Морту. Это уже потом, овладев «набором Пожирателей Смерти», она стала опасным противником. И то, больше благодаря готовности использовать непростительные заклинания.

- Тёмный Лорд её лично тренировал. И не только в навыках Боевой Магии.

- Я знаю, - Дамблдор кивнул, незаметно направляя палочку на Изабеллу и шепча какое-то заклинание, но девушка не обернулась. - Мне кажется, она не способна больше ни на Аваду, ни на Круциус. И не потому, что решила отказаться от них, а потому, что физически потеряла умение их накладывать. Поэтому я и хочу знать, что именно было в том зелье.

- Оно полностью возвращает мага на более юную стадию.

- То есть, ты хочешь сказать, что Рудольфус и Рабастан теперь не имеют Магии вообще.

- Нет, пока им не «исполнится» нужное количество лет.

- А Беллатрикс?

- Что-то пошло не так, иначе у нас было бы три младенца, а не два карапуза и одна девушка.

- Ты ведь не спускаешь с неё глаз?

- Конечно, профессор. К слову сказать, не только Вы задаёте мне этот вопрос буквально каждый день.

- Люциус тоже беспокоится?

- Как и Нарцисса. Совы из Малфой-менора скоро уже просто поселятся в моей скромной обители.

- Пусть это станет нашей самой большой проблемой, Северус, - Дамблдор дружески положил ладонь на предплечье преподавателя зельеварения, и Снейп лишь хмыкнул в знак согласия. - Кстати, похоже, квиддич-команда Слизерина получит отменного игрока. Нужно предупредить Минерву.

- Ваша объективность всегда умиляет, господин директор, - закатив глаза, насмешливо процедил Северус Снейп.

- Как и Ваша, профессор, - в тон ему ответил Альбус Дамблдор и с этими словами, напоследок окинув поле задумчивым взглядом, направился в сторону своей башни, оставив декана факультета Слизерин, нахмурившись и скрестив руки на груди, наблюдать за тренировкой своей команды в полном одиночестве.

***

«Ну, хоть на метле я летать не разучилась», - с сарказмом отметила Беллатрикс, принимая поздравления от Драко и остальных игроков факультета Слизерина, в команде которых с сегодняшнего дня состояла. Впрочем, как раз летала Беллатрикс Блэк отменно ещё задолго до поступления в Хогвартс, а в команду вошла в первый же год обучения. Она отлично помнила, как Люциус, широко улыбаясь своей высокомерной улыбкой, которая ещё тогда начала выводить её из себя, пожал ей руку, а Руди сжал плечо растрёпанной девочки. Сейчас же картинным рукопожатием наградил её Драко, правда, улыбка племянника была немного жалкой.

Улыбнувшись всем в ответ, Белла поспешила к раздевалке, прекрасно помня, что в шесть ей нужно явиться к Амбридж для «наказания». В прошлой её жизни мадам Лестрейндж бы в минуту стёрла розовую жабу в порошок, но сейчас, во-первых, ей нельзя было нарушать конспирацию, а во-вторых, все заклинания, которые ей чертовски хотелось использовать на этой мерзавке, просто не подчинялись Беллатрикс.

Поначалу она не могла понять, почему, но потом, вспомнив некоторые детали, сообразила: всем темным заклинаниям её обучал в своё время Том Реддл, её возлюбленный Лорд Волан-де-Морт. Впрочем, Снейп же обещал, что действие его эликсира было временным, а значит, она ещё доберётся до этой жабы. А вот пока нужно не привлекать к себе много внимания и «вести счёт»… Амбридж ей ещё заплатит, не будь она Беллатрикс Лестрейндж!

Занятая своими мыслями, Белла не сразу обратила внимание на двух Гриффиндорцев, сидевших на трибунах и тихо переговаривавшихся между собой, когда слуха коснулось её собственное имя.

- … но Изабелла?

Девушка прислушалась, тихонько поводя волшебной палочкой и прошептав заклинание подслушивания. Говорившими были Гермиона Грейнджер и этот хоть и чистокровный, но полностью бесполезный Рон Уизли.

- И все-таки, это странно, - Гермиона встряхнула копной волос. - Изабеллы не было на фамильном дереве Блэк!

- Спроси своего Малфоя, раз Вы так хорошо спелись, - раздраженно буркнул Рон, и Белла, округлив глаза, принялась слушать ещё внимательней.

- Никакой он не мой, - отмахнулась Грейнджер. - И я уже спросила. Хорёк сказал, что Беллатрикс наложила на дерево какие-то заклятия, когда дом достался Сириусу. Но я точно знаю, что это неправда. Единственный способ убрать имя наследника или наследницы рода с фамильного дерева - выжечь его. Что Вальбурга Блэк и делала, но это имеет ещё и символическое значение…

- Ну, не все дети появляются на «дереве», - Рон почесал затылок. - Сквибов ведь на нем нет…

- И это тоже не совсем так, - поправила его Гермиона. - Их убирают отдельным заклятием, отделяя от рода, когда отдают в немагические семьи. Иначе они остаются на «дереве».

Беллатрикс удивлённо перевела взгляд с Уизли на Грейнджер. Откуда магглорожденная девчонка всё это знает? Ну, или почти все… Впрочем, несостыковки в истории Лестрейндж она вычислила в два счета, а это впечатляло. Тем временем, Гриффиндорка не унималась:

- Более того, я нашла старые фото Беллатрикс Блэк. Изабелла похожа на неё, как две капли воды, а вот с Рудольфусом у неё просто ничего общего.

Белла застыла на месте, словно вкопанная. Сев, конечно, предупреждал, что самая умная Ведьма этого поколения учится на одном потоке с Драко, но Пожирательница Смерти просто махнула тогда на эту информацию рукой. В своё время, подобное говорили и о самой Беллатрикс, правда, ей тогда помогал Том. Грейнджер же реально была умна, и Белла поймала себя на мысли, что самый лучший способ управиться с ней был бы наложить Аваду, жаль, больше она ей пока не подвластна.

Значит, нужно приступать к плану «Б», то есть держать подобных врагов «очень близко ксебе». В конце концов, именно так она относилась к самому Снейпу, раз уж Тёмный Лорд убивать его запретил. А сейчас бывшая Пожирательница ожидающе смотрела на Уизли, чьё присутствие в «золотом трио» могла вообще объяснить только тем, что он выполнял обязанности «энциклопедии чистокровных», и то, по мнению Беллатрикс, из ряда вон плохо. Правдоподобное объяснение нестыковкам, обнаруженным Грейнджер, существовало, но если молчание Драко можно было объяснить нежеланием наводить тень на их семью, то Рон явно просто тупил. Что ж, с точки зрения Беллатрикс, лучше тень, чем Азкабан, и поэтому, сделав шаг вперёд, она проговорила нараспев:

- А ты умна, Грейнджер. Умнее всего Рейвенкло вместе взятого. Кстати, почему Шляпа не отправила тебя туда?

- Прости, я не хотела… - девушка смутилась, но Белла лишь махнула рукой.

- Да брось, как говорил один могущественный Маг, не хотела бы - не сделала, - о том, что обычно после этого следовал Круциатус, мадам Лестрейндж избрала промолчать. - На фамильном дереве нет сквибов и незаконнорожденных, мисс Грейнджер, и твой «чистокровный» друг мог бы и не тупить. Впрочем, чего ещё ожидать от Уизли. Кстати, почему «Хорёк»? - вдруг с любопытством переспросила Изабелла, словно вспомнив.

- Один из учителей, то есть, Барти Крауч-младший, притворявшийся одним из учителей, трансфигурировал Малфоя в прошлом году, как наказание, - машинально ответила Гермиона.

- Да? Забавно… - Беллатрикс усмехнулась и с этими словами, довольная, что перенаправила энергию дотошной умницы, при этом произведя реакцию, подобную взрыву бомбы, гордо подняв голову, удалилась.

- Она что, только что призналась… - глаза Рона Округлились, а брови поползли на лоб.

- Во всяком случае, это правдоподобно, - задумчиво проговорила Гермиона. - И очень многое объясняет… Например, почему даже Драко не знал о её существовании.

- Теперь, он уже Драко? - ревниво прошипел Рон, но Гермиона отмахнулась от него.

- Прекрати.

- Но ты ведь сама понимаешь, что тогда это делает её…

- Рон, прошу тебя, не заканчивай эту фразу. Лучше вообще об этом не думать… - Гермиона выставила ладонь вперёд, останавливая своего наивного друга.

- Молчу, как рыба.

Через два дня весь Хогвартс будет шёпотом обсуждать невероятную новость: Изабелла Лестрейндж вполне может быть незаконнорождённой дочерью Лорда Волан-де-Морта.

========== Лабиринты памяти: Добро пожаловать в поместье Гонт. ==========

«Я бы очень хотела с тобой встретиться»

«Ещё не время.»

«Почему? Ведь мы так прекрасно общаемся, ты мне помогаешь, признаться, я просто сгораю от нетерпения тебя увидеть!»

«Когда придёт время.»

Вот уже несколько месяцев Беллатрикс Блэк и Том Реддл общались через дневник. За это время, Белле казалось, что Том стал для неё самым близким человеком. Девочка доверяла ему свои тайны, самые сокровенные мысли, делилась всеми событиями, происходящими в Хогвартсе, а Том неизменно давал ей советы и помогал. Порой, юной мисс Блэк казалось, что он заменил ей родителей, обеих сестёр, да и весь мир. Только, почему-то открыть ей свой образ он ещё не желал. С чего вдруг Беллатрикс решила, что показать ей парня было во власти дневника, она и сама не знала, но Том никогда не говорил, что это невозможно, а значит, нужно только подождать.

Меж тем, мисс Блэк менялась на глазах. В тёмных зрачках светился непонятный огонь, улыбка становилась более жёсткой, да и в общении с окружающими появлялось всё больше и больше превосходства и снисходительности. Впрочем, ничего необычного в подобном поведении для наследницы одного из древнейших родов не было, и поэтому ни у кого не зародилось ни малейшего подозрения по поводу изменений, происходящих с первокурсницей Слизерина. По ночам ей снились странные сны, в которых девочка оказывалась в незнакомым ей поместье, явно старинном, но заброшенном. Иногда, меж вековых деревьев парка, давно напоминавшего дремучий лес, мелькала гибкая фигура темноволосого паренька, но девочка, как ни старалась, никогда не могла его разглядеть.

Конечно же, изменения в ней самой были отмечены сокурсниками, но ученики факультета Слизерин лишь стали оказывать красавице больше внимания, особенно Руди Лестрейндж. И вот однажды вечером, едва взошла луна, и Беллатрикс по привычке уселась возле своего дневника, ЭТО наконец произошло… Пожелтевшие от времени страницы засияли оранжевым пламенем, и огненные слова кровью прорезали страницу.

«Я знаю, Беллатрикс Блэк, что ты давно уже хочешь со мной встретиться. Готова ли ты?»

«Да!»

«Тогда, сконцентрируйся, и я тебе покажу.»

«Я готова, Том Реддл».

В то же мгновение, волшебное сияние на странице принялось разрастаться, становясь всё ярче и ярче, оранжевые огни сменились красными и фиолетовыми, и постепенно, сверкающее сияние заиграло всеми цветами радуги. Костер, разгоревшийся по центру комнаты, увеличился, холодным пламенем теперь касаясь потолка, и Беллатрикс почувствовала, как её втягивает в магическую воронку. Тишина вокруг не просто звенела, она играла всевозможными сверкающими красками, и Беллатрикс даже не пришло в голову задуматься, как такое возможно. Меж тем, воронка втягивала её всё глубже и глубже, но страха не было. Наоборот, в душе всё замирало в восторженном предвкушении, словно в конце этого пути её ожидала встречи с милым другом.

Меж тем, мгновение, показавшееся Беллатрикс вечностью, окончилось, и девочка оказалась на полянке перед шикарным старинным замком. Высокие, гордые стены родового поместья взвивались в небо, окна сверкали в солнечном свете, а бьющие на площади перед дверьми фонтаны завершали впечатление сказки. Прямо перед воротами замка раскинулся прекрасный, тщательно ухоженный парк с благоухающими цветами и свежей зеленью деревьев и кустарников.

Оглядевшись, Беллатрикс заметила у самого высокого фонтана, выполненного в образе змеи, из рта который били сверкающие всеми цветами радуги струйки, высокого, изящного молодого человека. В лучах восходящего солнца он казался прекрасным принцем, и сейчас, улыбаясь, юноша протягивал Беллатрикс руку. Высокий, широкоплечий, с тёмно-коричневый бездной глаз, аккуратно уложенной вьющейся чёлкой и слегка снисходительной, высокомерной улыбкой, тот, в ком Белла моментально узнала Тома, был невероятно хорош собой.

- Добро пожаловать в мое имение, Беллатрикс Блэк!

– Мерлин, как здесь красиво! Где я?

– Ты в фамильном особняке моего деда, Марволло Гонта, – гордо произнёс Том. – Моя мать, Меропа Гонт, была прямой наследницей Салазара Слизерина, и сейчас ты находишься в моем доме.

- Ты – наследник Марволо Гонта? – Как все дети чистокровных семей, Беллатрикс Блэк прекрасно знала родословные основных родов Магического Альбиона. – Но мне казалось, что род Гонтов вымер.

– Это официальная история, – кивнул ей Том. – Правда же несколько другая. Моя мать, Меропа, полюбила маггла. Его звали Том Реддл. Какое-то время они были вместе, но когда он узнал, что мать беременна, он бросил её. От горя Меропа умерла, предварительно подарив миру младенца, меня. Последним завещанием матери было назвать меня в честь отца и деда.

– Значит, ты последний в роду Гонт? Ты – единственный наследник Салазара Слизерина!

– Да, – просто кивнул ей Том, но его задумчивый взгляд был устремлён куда-то вдаль. – Неожиданно, правда?

– Да, – честно призналась Белла.

Тот, кто являлся наследником Слизерина, лишь мягко кивнул ей в ответ. Впрочем, мысли Беллатрикс были всё ещё заняты рассказом о несчастной любви Меропы, в судьбе которой девочка тут же увидела параллель с собой. Так же, как и мать Тома, Белла имела глупость влюбиться в маггла, и хотя судьба мисс Блэк сложилась совершенно иначе, она не могла не видеть в наследнице рода Гонт саму себя. Впрочем, благодаря самому Тому, чувства к Эдварду уже давно остыли, и теперь Беллатрикс вспоминала о них, как о детской глупости. Всё больше и больше она понимала, что её мыслями, душой, всем естеством владеет лишь один человек: Том Марволо Реддл, наследник древнего магического рода Гонт. А если прежде Беллатрикс Блэк гнала подобные мысли прочь, уверяя себя, что это лишь выдумки, что любить бестелесный призрак нельзя, после сегодняшней ночи она знала: Том был реален.

В это мгновение, словно почувствовав её мысли, юноша протянул руку и убрал непослушную прядь тёмных волос с лица Беллы. От нежного прикосновения тонких, аристократических пальцев девушка невольно вздохнула, прикрыв глаза, и уже не заметив, как самодовольно усмехнулся парень.

– Нам пора возвращаться, – прошептал он у самого её уха обворожительным, бархатным голосом.

– Уже? – от новых ощущений сердце Беллатрикс замерло, а дыхание сбилось. Длинные веки отяжелели, не желая подниматься, и скрывая затуманенный взгляд.

– Да, – Том нежно провёл пальцем вдоль её скулы и, взяв за подбородок, поднял лицо девочки к себе. Ресницы Беллатрикс сами дрогнули, а глаза распахнулись, повинуясь воле наследника Слизерина, её взгляд скрестился с его. А точнее, Белла утонула в тёмном омуте его зрачков. – Но я обещаю тебе, что мы ещё вернёмся сюда.

А потом Беллатрикс вдруг обнаружила себя в своей комнате, удобно устроившись в мягком кресле подле стола, на котором всё ещё лежал распахнутый дневник. Опустив глаза на открытую страницу, девушка с улыбкой прочла:

«Спокойной ночи, Беллатрикс Блэк».

– Спокойной ночи, Том Марволо Реддл, наследник рода Гонт, – нежно прошептала юная Беллатрикс и отправилась в постель. Этой ночью, она впервые узнала того, кто снился ей уже многие недели. Тёмная фигура обернулась к ней и теперь приняла облик её нового знакомого, Тома.

Комментарий к Лабиринты памяти: Добро пожаловать в поместье Гонт.

Поскольку появились вопросы, уточню: да, поместье Гонт взято Томом-крестражем дневника из воображения самой Беллатрикс. Как и многое другое: он материализует её мечты в жизнь.

========== Зашита от Тёмной Магии ==========

Дверь в личный кабинет Долорес Амбридж ничем не отличалась от десятка других дверей преподавателей Хогвартса, и поэтому Беллатрикс насторожилась не сразу. Лишь когда, проведя по скважине замка палочкой и произнеся подслушивающее заклинание, девушка услышала в ответ мертвую тишину скрывающих чар, Белла нахмурила брови и поджала пухлые губы. От двери однозначно веяло темной магией, той самой, от которой помощница министра должна была учить детей защищаться. Мысль, что палочку у неё явно отберут, пришла в голову опытной Пожирательницы молниеносно, и обернувшись в сторону, где коридор резко менял направление и образовывал угол, Белла торопливо щёлкнула пальцами:

- Драко, - ответа не было. - Драко, я же знаю, что ты подглядываешь! Иди сюда, говорю тебе!

- Да, Белла? - хмурое лицо белобрысой и более юной копии Люциуса появилось из-за угла.

- Дай мне свою палочку! Быстро!

- Зачем тебе? У тебя же своя.

- Потому что прежде, чем приступить к любым наказаниям или задавать вопросы, любой уважающий себя допрашивающий первым делом отбирает палочку. Быстро, дай мне свою!

Пожав плечами, Малфой протянул тётушке требуемый предмет, и несколько раз взмахнув палочкой в воздухе, Беллатрикс спрятала её в рукав.

- Не совсем подходит, да и не в бою отобрана, но для моих целей сойдёт, - пробурчала Лестрейндж на самой грани слуха, и в ту же минуту дверь в кабинет профессора Амбридж распахнулась.

На пороге стоял Гарри Поттер, и одного взгляда на заклятого врага Малфою хватило, чтобы убедиться в предусмотрительности Беллатрикс. «Избранный» был необычно бледен, а его глаза сияли не пролитыми слезами боли. Быстро окинув парня изучающим взглядом, Беллатрикс, все ещё стоявшая в пол-оборота к Драко, глазами указала на руку Поттера: там алели кровавые следы от порезов, напоминающие буквы и слова.

- Вы следующая, мисс Лестрейндж, - лилейным голосом пропела Долорес Амбридж, и Беллатрикс проследовала в кабинет. - Ваша палочка, пожалуйста, - услышал Драко её обманчиво-мягкий голос, тут же убедившись в правоте предусмотрительности тетки. Впрочем, кому, как не ей, знать, что «допрашивающий» делает прежде всего.

- Гарри, Гарри, что с тобой? Что это? - раздался встревоженный голос Гермионы Грейнджер, и Драко обернулся, тут же став свидетелем разворачивающейся в коридоре сцены.

Гриффиндорская умница, с округлившимися от ужаса глазами, держала в руках ладонь Поттера, изучающе осматривая порезы.

- Я не буду говорить неправду? - прочитала она кровоточащие слова задумчивым голосом и подняла на друга возмущённый взгляд. - Эта мерзавка так наказывает учеников!? Это ведь пытки!

Драко устало закатил глаза, но тут же вспомнил, что сейчас за тяжёлой дверью кабинета Амбридж находится Беллатрикс, и принялся внимательно следить за происходящим.

- Оставь, Гермиона. Ничего ужасного, - Поттер попытался отобрать у подруги руку, но та уже доставала свою палочку, направляя её на порезы.

- Что значит, «ничего страшного»?! Она не имеет права пытать учеников, ты понимаешь это? Ты не заслужил подобное! Мы обязательно должны рассказать об этом Дамблдору или хотя бы профессору МакГанагалл! «Хилиус», - меж тем скомандовала девушка, направляя палочку на раны парня.

Из палочки вырвался пучок света, но порезы даже не дрогнули.

- «Репаро», - вновь проговорила Грейнджер, потом пробуя и другие заклинания, но волшебство вновь осталось безрезультатным. - Что за чертовщина?! Ни одно целительное заклинание не работает! - сбитая с толку, Грейнджер не успела отреагировать, когда Гарри резко отобрал руку.

- Оставь, Гермиона, оно само пройдёт, - процедил парень и направился прочь по коридору.

Гермиона проводила его беспомощным взглядом и обернулась к Драко.

- Малфой?

- Сам видел, - кивнул парень. - Сейчас же всё расскажу Снейпу. -

Добавил он со вздохом, мысленно отмечая, что их с Грейнджер «сотрудничество» явно не собирается прекращаться. А ещё, что оно намного продуктивнее, чем все его прошлые альянсы вместе взятые, потому что с маглорожденной они просто понимают друг друга с полуслова. Грейнджер только успела кивнуть в ответ, а Малфой уже спешил по коридору в сторону подземелий Слизерина. Почему-то, Гермионе даже в голову не пришло озвучить, что именно нужно сказать Снейпу, что она бы несомненно сделала, будь на месте слизеринца Рон или Гарри. Девушка была уверена, Малфой и сам всё знает.

Оказавшись в кабинете профессора Амбридж, Беллатрикс с интересом огляделась по сторонам, не в силах сдержать ироничной ухмылки. Казалось, в комнате взорвалось что-то розовое и «милашность с милотой» расплескалась повсюду. На покрашеных в розовый цвет стенках ровными рядами висели фарфоровые тарелочки с изображением всевозможных котов, мурчащих на все голоса, даже обивка мебели была в тон. Обернувшись к Амбридж, Белла встретилась с ней взглядом, ни минуты не сомневаясь в ложности всей этой «пушистости».

- Проходите, мисс Лестрейндж, присаживайтесь поудобнее, - меж тем промурлыкала Амбридж, и Белла лишь про себя качнула головой: она сама в прошлом использовала именно такой лилейный голос и улыбку перед тем, как часами накладывать Круциатус. Черт, почему он ей сейчас не подчиняется? Можно было бы хорошенько огорошить милейшую Долорес, вытащив палочку Драко. Конечно, оружие племянника не совсем подходило его помолодевшей тетке, но ведь она и не собиралась сражаться, скажем, с Северусом. А для пары-тройки часов забавы с Круциатусом палочка бы вполне сгодилась.

Меж тем, Долорес стояла прямо перед ней, возвышаясь над ученицей, как скала, и насмешливо поигрывая палочкой самой Беллатрикс.

- Вы вели себя совершенно недостойного леди из чистокровного рода, мисс Лестрейндж, - мягко мурлыкала Амбридж. - Я думаю, что Ваша тётушка Нарцисса бы совсем не одобрила.

- Очень сильно в этом сомневаюсь, профессор, - в тон ей пропела Белла своим собственным лилейным голосом, прекрасно зная, на какие «шалости» всегда была способна её ангелоподобная белокурая сестрёнка, известная всему миру, как «идеальная леди».

- Правда, что ещё можно ожидать от дочери Беллатрикс Лестрейндж? - высокомерно проронила Долорес, продолжая сверху вниз взирать на Изабеллу.

- Что Вы имеете ввиду, профессор? - невинно хлопнула глазами Беллатрикс, про себя уже предвкушая, что будет дальше. Долорес отвернулась к своему столу, не удосужившись ответить молодой Слизеринке, и холодно процедила. - Возьмите в руки перо, мисс Лестрейндж, и пишите: «я не буду врать и грубить».

Незаметно опустив руки под стол и вытащив из рукава волшебную палочку Драко, Беллатрикс сконцентрировалась. Небольшой полукруг от запястья, еле заметное движение губ, произносивших заклинание - и прежде, чем профессор обернулась, чтобы насладиться эффектом, палочка вновь надёжно исчезла в рукаве Беллы. Вздохнув, девочка обреченно взяла в руки перо и, даже не поинтересовавшись у Амбридж, почему на столе нет чернил, принялась усердно писать.

Не скрывая ухмылку предвкушения, Долорес наблюдала за аккуратными буквами, ровными словами скатывающимися с пера наследницы рода Лестрейндж, но ничего не происходило. Закончив заказанную фразу, Белла подняла на преподавательницу невинный взгляд.

- Да, профессор?

- Пиши ещё! - не веря своим глазам, выкрикнула Амбридж. Изабелла не только не морщилась от боли, а её безупречная кожа руки оставалась нетронутой, но и в зрачках девочки Долорес явно прочла вызов. - Ещё, ещё, ещё!

- Вы уверены, профессор? - Белла одарила Долорес ангельской улыбкой.

- Да! Пиши сто раз! - не понимая, что происходит, старшая женщина прошептала заклинание усиления боли.

- Ну, что ж, воля Ваша, - Изабелла продолжала послушно выводить на пергаменте слова. Когда вся страница была исписана аккуратными, красивыми буквами, а девчонка по-прежнему даже не пискнула от боли, Амбридж не выдержала.

- Всё! Убирайся! На сегодня достаточно!

- Как Вам будет угодно, - Белла послушно опустила перо и забрала из рук профессора Амбридж свою палочку. - Спасибо, профессор. Думаю, я действительно выучила свой урок СЕЙЧАС.

И с этими словами, Беллатрикс, высоко подняв голову, походкой королевы направилась к выходу, прочно прикрыв за собой дверь, но успев насладиться первыми воплями боли Долорес Амбридж. На мгновение обернувшись, Белла с нескрываемым злорадством наблюдала, как профессор защиты от Темной Магии, которая только что пыталась использовать эту самую магию на своей ученице, с криком подскочила к зеркалу. Прямо на лбу у неё прорезались слова фразы, мгновение назад несчетное количество раз написанной волшебным пером. И Долорес мгновенно знала, что она будет исчезать и появляться ровно столько раз, сколько была аккуратно выведена на пергаменте рукой юной Изабеллы Лестрейндж, только не могла понять, КАК…

«Это вам первый урок защиты от темной Магии, профессор», - мысленно проговорила Беллатрикс, закрывая за собой дверь. Почему-то, раньше крики боли доставляли ей больше удовольствия, скорее, сейчас она просто чувствовала удовлетворение, что Долорес Амбридж получила по заслугам.

В гостиной Слизерина её уже дожидались Малфой и Северус Снейп. Декан нервно мерил комнату шагами, а Драко со скучающим видом сидел в кресле.

- Добрый вечер, джентельмены, это вы меня ждёте? - широко улыбаясь, поприветствовала Беллатрикс, и в ту же минуту, Снейп навис над ней, взяв за запястье и изучая её кожу.

- Ни одной царапины, - констатировал тот бесстрастным, как всегда, голосом и спрятал в кулак тонкую пробирку, которую держал в руках. - Но, как?

- «Рефлекто», запрятанная в рукав палочка и никакого мошенничества, - насмешливо проговорила Белла, ссылаясь на отражающее заклинание. - Эта мерзавка заколдовала перо какой-то вариацией «Сектумсемпры», когда пишешь на пергаменте, режет руку. Ну, я обратила его на неё саму, теперь все сто строк, что она заставила меня писать, буквально горят у неё на лбу. Кстати, Драко, спасибо за палочку. - Белла изящным жестом вернула младшему Малфою его имущество.

- Ясно, - сдерживая смешок, кивнул Снейп. - Зелье нужнее Профессору Амбридж.

- Лучше, отдайте его Гарри Поттеру, - приподняла бровь Белла. - Почему-то мне кажется, что оно ещё понадобится Гриффиндорцам в будущем.

- Отличная идея, - кивнул Снейп, передавая пробирку Малфою. - Отдашь Грейнджер.

- А может, сразу Поттеру? - переспросила Белла. Почему-то, ей очень не хотелось, чтобы парень, вступившийся за неё, страдал из-за Амбридж, особенно после того, как сама она легко избежала «неудобств».

- Поттер его и так получит, да и скорее использует, - терпеливо объяснил Снейп. - Но в случае передачи его мисс Грейнджер, больше шансов, что зелье начнёт производиться массовым тиражом, так сказать. Мисс Грейнджер всегда отличалась изрядным умом и завидной сообразительностью. А название написано на склянке.

Через пять минут Драко уже стоял у портрета Толстой Леди перед входом в гостиную Гриффиндорцев. Немного галантности и аристократических манер, которыми явно не страдали ученики Гриффиндора, и поэтому были в новинку Леди, и та, хихикая в веер, согласилась передать месседж Гермионе. Как и предполагалось, Грейнджер тоже не заставила себя долго ждать, и уже спустя несколько мгновений дверь открылась и магглорожденная умница стояла перед Драко.

- Что? - нахмурилась девушка, оглядываясь по сторонам.

- На вот, зелье для магических порезов разновидности Сектумсемпры, Снейп принёс для Изабеллы.

- А ей самой оно не нужно? - тут же поинтересовалась Гермиона, слегка ошарашив Малфоя своей заботой о Лестрейндж.

- Белла наложила «рефлекто» спрятанной в рукав палочкой. Не думаю, что этот трюк сработает во второй раз, но пока эффект красуется у Амбридж на лбу, - спокойно поделился Малфой, и глаза Гермионы округлилось.

- Гениально! - не удержала восхищённого возгласа девушка, и тут же подозрительно нахмурилась. - Но, почему ты мне это рассказываешь?

- Передай Поттеру, Белла настаивает. Думает, что ему эта новость будет приятна. И ещё, название зелья на сосуде, Снейп сказал, что его не так сложно готовить, - Драко многозначительно приподнял бровь. - Мне пора, а то ещё увидит кто… - парень покрепче запахнул мантию, готовый уйти прочь.

- Спасибо, - неуверенно бросила ему вслед Гермиона, и Драко лишь кивнул, даже не оборачиваясь.

Чуть позже, девушка смазала рану Гарри из маленькой скляночки, тут же заметив, что боль отступила, а края пореза сошлись вместе, и направилась в библиотеку. Нужно было найти рецепт зелья, раз ей недвусмысленно дали понять, что отныне она - главный поставщик для потерпевших наказание от рук профессора Амбридж.

========== И снова мисс Блэк ==========

Осень постепенно входила в свои права, деревья желтели и теряли листву, кто - постепенно, а кто, как Гремучая Ива - просто взмахнув ветками. В воздухе веяло холодом и ночными морозцами, а на траве по утрам вместо росы лежал блеклый иней. Поёжившись и плотнее укутавшись в тёплую мантию, Беллатрикс наблюдала за увяданием природы, почему-то сегодня больше, чем когда-либо, чувствуя себя не на своём месте. Словно рыба, выброшенная из воды, или птица, внезапно оказавшаяся в золотой клетке, Белла порой просто не знала, что ей делать. Нет, все вокруг были к ней добры и полны понимания, никто не винил её за проступки «родителей», учителя всячески поддерживали, а среди студентов бывшая Пожирательница быстро становилась легендой. Словно, к мальчику-который-выжил из Гриффиндора присоединилась девочка-которая-рулит.

Даже пущенная, несомненно, Роном Уизли сплетня о её «незаконнорожденном происхождении дочери того-о-ком-не-говорят, поэтому-мы-все-молчим», ведь Грейнджер была для подобного слишком умна, не нарушила её статус новоявленной королевны Хогвартса. Девочки с Слизерина негласно избрали Изабеллу своей принцессой и постоянно пытались втянуть её в свой круг, хотя собственный факультет всегда напоминал Белле серпентарий.

Молодые аристократы наперебой оказывали ей знаки внимания, Блейз Забини, Тео Нотт и остальные сердцееды факультета увивались за ней, как собачонки, и, как не раз со смехом отметила Нарцисса, все чистокровные семьи считали самой желанной невестой. После её молнееносно, хоть и подпольно, ставшего легендарным отпора Амбридж, о котором, как о Волан-де-Морте, тоже не говорили вслух, Изабелла Лестрейндж была легендой среди Гриффиндорцев, Рейвенкло дивился её сообразительности, а Хаффлпафф просто перед ней поклонялся.

Сама же Беллатрикс не могла понять свою реакцию. Подобное преклонение было мечтой любого слизеринца, а её оно сейчас совершенно не трогало. Подолгу сидя в одиночестве, Беллатрикс пыталась вспомнить свои прежние годы пребывания в Хогвартсе, но с удивлением понимала, что они были словно покрыты тёмным туманом: общение с Томом Марволло Реддлом, духом дневника и крестражем Волан-де-Морта, делало её нелюдимой и предотвращало от близкой дружбы с кем бы то ни было. Тем не менее, Белла всегда вспоминала Хогвартс, как дом родной, но теперь понимала: это было из-за Тома, именно благодаря крестражу она не чувствовала себя одиноко, хотя по сути, держалась особняком от остальных учеников. Сейчас же, Беллатрикс тянулась к общению, но она постоянно сознательно останавливала себя, боясь проколоться. Конечно, самым логичным было бы общаться с Драко, но племянник её не то, чтобы избегал, однако, держал на расстоянии вытянутой руки.

Наследник Люциуса, вообще, словно играл маленькие роли, как актёр «метода», всецело погружаясь в них и веря, что фантазия стала реальностью. Его бесконечные напоминания Гермионе Грейнджер о её статусе грязнокровки, подколки «предателя крови» Рона Уизли и противостояние с Гарри Поттером - Беллатрикс не могла бы объяснить, почему, но казались ей игрой. Словно Драко нарисовал кучу квадратиков и старательно закрашивал их, пытаясь не выйти из-за линий. Быть может, именно поэтому он и сторонился её? Инстинктивно боялся, что опытная тетка раскусит? Впрочем, всё это, скорее, Белла ощущала на уровне рефлексов, сознательно же не понимая, почему Малфой держится от неё так отдаленно.

Внимание же остальных просто настораживало. Белла никогда не считала себя особенно сексуальной, зная, что уступает белокурой Нарциссе, более того, их внешнее сходство с Андромедой не способствовало чувству превосходства, с детских лет приучив Беллатрикс, что единственная реакция, которую сестры вызывают, это удивление, насколько они похожи. И если младшая, Андромеда, принимала подобное, как комплимент, то старшая относилась с раздражением. Практически единственным, кто заставлял её чувствовать себя «особенной», всегда был Том Реддл, Лорд Волан-де-Морт.

Сейчас же ей постоянно твердили о её красоте, и особенно чистосердечно звучали бесхитростные девочки с Хаффлпаффа, а Белла находила себя в растерянности. За годы заключения в Азкабане она вообще отвыкла даже думать о своей внешности, концентрируясь лишь на злости к окружающим и преданности Лорду, и сейчас словно училась заново смотреть на самую себя.

- Привет, - окликнул её твёрдый голос младшей Уизли, и Белла обернулась, стряхивая с себя задумчивость.

- Привет.

- Что ты тут делаешь? - Уизли тряхнула рыжими локонами и, не спрашивая, присела рядом. - Тоже любишь побыть одна?

- Да, - Беллатрикс кивнула, не желая вдаваться в дальнейшие подробности и надеясь, что младшая рыжая сама уйдёт, но Джинни не собиралась оставлять новую легенду Хогвартса в одиночестве.

- Я тоже люблю здесь сидеть, так тихо… - задумчиво проговорила Джинни своим необычным для девочки, твёрдым голосом.

Конечно, с такой семейкой, как Уизли, научишься ценить минуты тишины и спокойствия. Да и её твёрдый голос, вероятнее всего, тоже стал последствием наличия шести братьев.

- Гермиона в этом меня не понимает, - меж тем, продолжила Уизли. - Она просто тяготеет к обществу.

- Она ведь единственный ребёнок? Как и Гарри, вот и желают то, чего никогда не имели, - вопреки себе объяснила Белла. Драко тоже не тяготился своими миньонами, а вот Белла, старшая из трёх, порой искала уединения.

- Ну, к Рону это не относится, - хмыкнула Джинни. - Он, как хвост, вечно с Гарри и Гермионой.

- Именно, что хвост, - согласилась Беллатрикс. - Потому что своей головы нет, вот их и использует…

Белла умолкла, быстро оглянувшись на младшую Уизли. Все-таки, она только что назвала частью тела, откуда хвост растёт, её братца, и хотя ей действительно было безразлично, что о ней думает большинство, почему-то рыжая Гриффиндорка ей была симпатична. Быть может, потому что Джинни чем-то напоминала Лили Эванс?

Внезапное озарение стало подобно молнии. С самого первого момента, Дженевра Уизли ей напоминала покойную мать Гарри Поттера! Та же спокойная уверенность, отказ принимать участие во всех междоусобных войнах Слизерина и Гриффиндора, принятие людей такими, какие они есть. Беллатрикс прекрасно помнила Лили - маглорожденную волшебницу и сверстницу Снейпа, единственную Гриффиндорку, к которой хорошо относились все на Слизерине. Даже несмотря на её происхождение, никто из факультета снобов никогда не обзывал её. Быть может, потому что она была лучшей подругой их Северуса? Потому, что долгое время поддерживала его? Когда Беллатрикс узнала, что Лили вышла замуж за Поттера, она очень удивилась. Кажется, даже Люциус Малфой ожидал, что Лили станет женой Снейпа. Впрочем, никто из Пожирателей никогда не обсуждал это. Как и тот факт, что все они в детстве «принимали» грязнокровку Эванс, как свою.

- Слушай, а ведь правда! - Джинни прыснула. - Нет, ты не подумай, я люблю Рона, но ведь точно! Он за ними, как утёнок за мамой уткой везде ходит! Логично.

Белла лишь кивнула, с удивлением и облегченно выдохнув: Джиневра Уизли ее опять удивила! А ещё, в карих глазах Гриффиндорки плескалось что-то очень близкое и знакомое Беллатрикс Блэк. Словно, они были как-то связаны друг с другом… но как?

- Мне пора, - встав с места, Белла неожиданно кивнула рыженькой. - Кстати, ты идёшь на Хэллоуинский бал? Надо начинать думать о платье…

- Да, конечно… - Джинни немного смутилась.

Ну, естественно! Она же Уизли… наряды могут быть «немного» проблематичны.

- Ладно, я пошла, - и уже сделав пару шагов к выходу, сама не понимая, почему, Беллатрикс обернулась. - Кстати, Цисси… то есть, тетя Цисси, - быстро поправила она саму себя. - Прислала мне бордовое платье… мне оно не нравится, но тебе, думаю, будет в самый раз!

Джинни благодарно кивнула, ошарашено глядя на Беллатрикс, а Лестрейндж и сама не знала, что на неё нашло. Но Цисси и правда засыпала вдруг обретенную «дочь», являвшуюся на самом деле ей сестрой, подарками, многие из которых гораздо больше подошли бы другим девочкам… Например, желтое платье бы шикарно смотрелось на Грейнджер. Господи, что с ней происходит? Она вообще спятила?!

Тряхнув головой, Беллатрикс поспешила в подземелья Слизеринцев, старательно избегая думать о главной причине её подавленного состояния, которая, похоже, потрясла её больше, чем хотелось бы признать: во время визита к Цисси и Люциусу, которых Белла теперь при людях должна была называть «дядя и тётя», она зашла в комнату с Родовым деревом.

Рядом с её именем больше не было золотой цепочки, тянувшейся к Рудольфусу Лестрейнджу. Магия Родов аннулировала брак Беллатрикс Блэк…

========== Патриархи Древних Родов ==========

Известие о том, что их брак с Рудольфусом Лестрейнджем был аннулирован, застигло Беллатрикс врасплох. Нет, мисс Блэк никогда не была влюблена в своего мужа, в свое время просто связав себя узами с блистательной партией из древнего рода. Лестрейнджи принадлежали к Священным 28, и прежде между их родами не было пересечений, что сделало Руди прекрасный парой для юной Беллатрикс Блэк.

В сердце же девушки уже давно и прочно властвовал Том Реддл, и прекрасно понимая, что никто и никогда с ним не сравнится, а настоящий Том недосягаем, Белла безразлично согласилась на этот союз. Впрочем, сам Рудольфус был ею вполне увлечён, и девушка не могла бы сказать, что её брак был полностью неудачным. Супруги разделяли бесконечную преданность и одержимость идеями Волан-де-Морта, и если впоследствии Руди и начал подозревать, что его жену и Тёмного Лорда связывает что-то большее, чем общее дело, он никогда не подавал виду. Детей у них не было, но скорее, это было выбором Беллатрикс, которая абсолютно не видела смысла обзавестись отпрыском. У рода Блэк был наследник, впрочем, как и у её любимой Цисси. Когда один из кузенов стал пожирателем смерти, Беллатрикс была горда не меньше, чем если бы он был её собственным сыном. Впрочем, «предательство» Сириуса и Андромеды она переживала не менее остро.

В любом случае, было очень странно после всех этих лет, когда она видела саму себя, как мадам Лестрейндж, вновь стать мисс Блэк. И на этот раз, не только в глазах других студентов и преподавателей Хогвардса, но и самой магии древних родов. Почему-то, исчезновение золотой цепочки на фамильном дереве для Беллы приобрело ощущение окончательности произошедшего. Северус Снейп не знал ответы на волнующие вопросы и продолжал твердить, что действие его зелья не может быть перманентным, но быть может, поскольку связи между родами всё-таки направлены на произведение на свет наследников, а Руди сейчас технически находится в младенческом возрасте, Древняя Магия Родов и считает этот союз недействительным.

Немного успокоившись, хотя, как всегда, до конца, не доверяя Снейпу, Беллатрикс пришла к единственному возможному выходу: нужно просто подождать. К её великому изумлению, Люциус и Нарцисса, с которыми девушка постоянно переписывалась, отнеслись к происшедшему вполне прохладно, и постепенно Беллатрикс тоже успокоилось. Тем более она была удивлена, когда спустя неделю её срочно вызвали «на ковёр» к декану факультета. Мало беспокоясь, за что на неё в этот раз точит зуб Северус, Беллатрикс беззаботно открыла двери в его кабинет и застыла на месте от удивления.

В кресле у камина сидела Нарцисса, как всегда, с поистине королевским достоинством и являя собой картину бесстрастной аристократки. Северус Снейп стоял чуть поодаль, скрестив на груди руки и напоминая каменную статую, его лицо - нечитаемая маска. Но внимание Беллатрикс было приковано к Люциусу, являвшему собой зрелище настолько нехарактерное для Лорда Малфоя, что помолодевшая сестра его супруги невольно на мгновение сжалась, втягивая голову в плечи. Мужчина мерил комнату нервными, быстрыми шагами, сейчас напоминая заключённого в клетку льва, и его развивающиеся белые локоны только подчёркивали сходство.

- Люциус, Цисси… Скажу по правде, совсем не ожидала…

- А я то как не ожидал! - холодно перебил её Лорд Малфой. - Не расскажешь ли ты мне, милая сестрёнка, почему пол магической Англии вдруг уверилось, что Изабелла Лестрейндж - незаконнорождённая дочь Тёмного Лорда?

- А если даже и вся магическая Англия так считает, какая тебе-то разница, Люциус? К тебе-то это каким боком относится?

- А таким, - застыв посередине комнаты, Люциус тоже скрестил на груди руки, сейчас до невозможности напоминая Снейпа. Вот уж точно, как братья, даром, что ментор и ученик. - Что я теперь являюсь патриархом трёх магических родов: Малфоев, Блэков и Лестрейнджей, и таким образом, меня это касается «всеми боками».

- То есть, как? - Беллатрикс непроизвольно открыла рот и медленно осела в кресло.

- А так… Оба ваших кузена-Блэка мертвы, а Лестрейнджи ходят на горшок. Так почему о тебе, которая должна быть тише воды, ниже травы, сплетничает вся Англия?

- Уже вся? - холодно уточнил Северус.

- Ну, если учесть, что вчера со мной связался, чтобы спросить, Артур Уизли, то да.

- Я должна была что-то придумать. И быстро. Грейнджер вычислила меня, - машинально принялась оправдываться Беллатрикс.

- Грейнджер - это магглорожденная волшебница с Гриффиндора, о которой Драко не может умолкнуть уже пять лет? - щёлкнув пальцами, Малфой обернулся к Снейпу, и тот ему молча кивнул. - Как она тебя вычислила?

- Изабеллы Лестрейндж нет на дереве Блэков в особняке тётушки Вильбурги, - со вздохом проговорила Белла.

- И другого объяснения этому досадному недоразумению, чтобы удовлетворить любопытство магглороженной, - Люциус сделал ударение на последнем слове, - Наследница древнего рода найти не смогла?

- Не нужно недооценивать мисс Грейнджер, Люциус, - процедил Снейп. - Это не мистер Уизли.

- Вот именно, - Белла поджала губы. - Она сперва спросила об этом Драко, и его теория, что я, то есть Беллатрикс Лестрейндж, наложила заклинание на дерево, была разбита, как неправдоподобная, в два счета. К тому моменту, как я появилась, она уже знала практически все, что возможно, о фамильных древах и возможных и невозможных махинациях с ними.

- Узнаю мисс Грейнджер, - снова хмыкнул Снейп, не скрывая восхищения. - Жаль, что Шляпа не распределила её на Слизерин.

- Не сомневаюсь, что ты бы не уставал добавлять себе очки за её сообразительность, Северус, - нетерпеливо бросил Люциус, - Но теперь…

- А что теперь? - Нарцисса, до этого хранившая молчание, подала голос. - Теперь, Изабелла ещё более популярна среди аристократии, чем была до этого. Абсолютно все матери мальчиков из «Священных 28» уже пригласили меня на чай с целью узнать, обручена ли «Изабелла».

- А Вы не забываете, что я уже, между прочим, замужем? - Беллатрикс упрямо вскочила на ноги, уперев ладони в бёдра. - И когда Магия Молодяшего зелья Снейпа выветрится, я вновь стану женой Рудольфуса…

- Белла, - Люциус нахмурился, и Беллатрикс заметила, как он быстро переглянулся с Нарциссой. - Как новый патриарх рода Лестрейнджей, я должен тебе кое-что сказать… Ваш брак был аннулирован не потому, что вы стали «несовершеннолетними», в таких случаях связь бы осталась, хотя бы, как помолвка. Когда права патриарха перешли ко мне, Магия Древних Родов признала род Лестрейнджей на грани исчезновения, а Ваш с Руди брак не произвёл наследника. Ты больше не принадлежишь к семейству Лестрейндж. Даже если завтра вы станете взрослыми, это ничего не изменит.

Замерев на месте, Белла широко распахнутыми глазами смотрела на застывшего, словно скала, Малфоя. Нарцисса незаметно приблизилась к сестре, обнимая за плечи, и та прильнула к её тёплому плечу.

- Всё будет хорошо, Белла, - тихо прошептала она.

- Кстати, Северус, ты же уладил всё с Амбридж? - вдруг поинтересовался Малфой, вспомнив.

- Конечно, - Снейп холодно кивнул и усмехнулся. - Гениально, мисс Лестрейндж, просто гениально. Десять баллов Слизерину, и я слышал, комплименты от Гриффиндора.

Малфой закатил глаза, а Нарцисса и Беллатрикс, переглянувшись, прыснули. Вопреки себе, мужчина к ним вскоре присоединился.

- Кстати, расскажите мне об этой мисс Грейнджер, имя которой я все время слышу, - отсмеявшись, проговорил Люциус, словно на трон, опускаясь в кресло.

- Лорд Малфой интересуется магглорожденной волшебницей? - ехидно уточнил Снейп, присаживаясь напротив.

- Не спрашивай, - Малфой старший поморщился и вздохнул. - Похоже, как Патриарх Трёх Родов я обязан смотреть на мир немного по-другому, и выходит, что пора мне уже ознакомиться со всем, что касается «самой гениальной волшебницы этого поколения»…

***

И всё-таки, удивительно, как много вреда или пользы может сотворить один маленький глупый дневник в руках маленькой глупой девочки! Впрочем, Беллатрикс Блэк не глупа, просто, как все девчонки, мечтают лишь об одном. И как же просто притвориться рыцарем на белом коне! Манипулирование у меня в крови, ведь я – наследник Салазара Слизерина. Рождённый от магии приворотного зелья, я не умею любить. Унаследовавший внешность моего во всём остальном бесполезного маггла-отца, я легко покоряю сердца. И обладающий всеми чертами слизеринцев, я без труда добиваюсь своих целей. Я – истинный потомок Салазара Слизерина, единственный и последний. Патриарх древнего рода, лишь по досадному недоразумению судьбы, не носящий его благородное имя. Я – Лорд Волан-де-Морт, и этим в будущем будет всё сказано.

Умение слушать, умение слышать, умение говорить то, что от меня, затаив дыхание, ожидают всем сердцем. Я всегда использовал этот дар. Отныне, Беллатрикс Блэк принадлежит мне, всем сердцем и душой, сознанием и волей. Мне не нужно было её ломать, не так много обманывать, не так сильно манипулировать. Всего лишь совсем немного выдать желаемое за действительное, и наследница чистокровного, древнего рода Блэк, буквально у меня в ладони. Сейчас, она беспрекословно подчиняется приказам меня, шестнадцатилетнего. Раз за разом, с каждым уроком, я заставляю её переходить на сторону чёрной магии. Подчинение пауков и крыс, заклятие боли на мышах, пустить кровьединорога. Всё это – лишь первые шаги к нашей цели, дюймы на пути долгой дороги, в конце которой – бессердечная жестокость, беспрекословное подчинение, следование идеалам впоследствии известного всем Волан-де-Морта.

Вознаграждение так ничтожно: лёгкий поцелуй, бессмысленный комплимент. Нет, я не говорю, что Беллатрикс не привлекательна, просто, подобное никогда не было нужно Тому Реддлу. Не нужно оно и будущему тёмному лорду. А вот самый преданнейший из последователей – мне будущему это пригодится. Так что, спи спокойно, милая Белла, и пусть тебе приснится твой принц, я. Приятных сновидений…

С ярким светом, в ослепительных вспышках огня исчезли кровавые слова, ровным, аккуратным почерком начертанные на страницах дневника. Улыбнувшись, перевернулась на другой бок Беллатрикс Блэк. Сегодня, ей исполняется шестнадцать, и ей снится чудесный сон – Том Реддл и держит её за руку, ласково улыбаясь и касаясь губами её уст.

========== Отряд Дамблдора ==========

Драко Малфой в четвёртый раз прошел мимо кабинета профессора Снейпа, вновь воровато оглянулся по сторонам и застыл у самой двери. Достав из кармана большое ухо, он приложил его к тяжёлому дереву, но из кабинета по-прежнему не раздавалось ни одного звука. Чертыхнувшись, Драко дотронулся до него палочкой, уменьшая ухо до размера булавки, и попытался просунуть в щель под дверью. С лёгким шипением, ухо отлетело в сторону, тут же рассыпавшись в прах.

- Кхе… Кхе… - раздалось за спиной лёгкое покашливание, и от неожиданности потеряв равновесие, Драко чуть не приземлился на пол в самой не аристократичной из известных поз. – Пытаемся подслушивать?

– Грейнджер, отстань, – быстро взяв себя в руки, Малфой вскочил на ноги. – И вообще, что ты тут делаешь?

– Явно не то, что ты, – Гермиона усмехнулась, широким жестом указывая на дверь. – Разве ты не знаешь, что Снейп всегда зачаровывает дверь непроницаемыми заклятиями?

– Никогда не приходилось раньше проверять, – пробурчал Драко, с сожалением глядя на рассыпавшееся в прах ухо. – Но Уизли обещали, что их штуковина сработает.

– И ты поверил? Неужели ты думаешь, что дешёвые трюки близнецов могут сравниться с магией профессора Снейпа?

Драко проглотил уже готовое сорваться с языка замечание, что ухо обошлось ему совсем не дёшево, но вовремя остановил себя: Гермиона была права. От этой мысли и без того ураганом разраставшееся внутри раздражение едва не превратилось в вулканический взрыв, но Малфой молниеносно прикрыл злость на свою собственную глупость раздражением к Грейджер.

– Отрабатываешь славу самой гениальной волшебницы нашего столетия?

– Отнюдь, – девушка равнодушно пожала плечами. – Скорее, констатирую очевидное.

– Тебе что-то было нужно, или ты просто пришла сюда блистать своим интеллектом? – злость на себя была настолько большой, что даже подкалывать Гермиону не получилось.

- Да, я на самом деле хотела с тобой поговорить. Только, можно мы отойдём немножко в сторону?

- Хорошо, - Драко зашёл за угол, предварительно проверив, чтобы их никто не увидел, и открыл дверь свободной комнаты, придерживая её для девушки и пропуская ту вперёд. - Прошу.

Гермиона кивнула, проходя вовнутрь, и устроилась на свободном стуле. Дождавшись, пока она сядет, Малфой опустился в кресло напротив.

- Так что у тебя там?

- Ну, после занятий с Амбридж, ни у кого не осталось сомнений, что это - не защита от Темной Магии, а бесполезная трата времени, не более продуктивная, чем ахинея Трелони…

Малфой ухмыльнулся: отношение Грейнджер к занятиям по предсказаниям ни для кого не было секретом. Драко сам слышал, как они с Гарри, переглянувшись, лишь пожали плечами и понимающе констатировали: «Что тут скажешь: гадание на кофейной гуще», а потом прыснули от смеха. И хотя первоначально Драко уставился на выросшую среди магглов парочку, как на идиотов - гадание на кофейной гуще реально было частью Предсказаний - один из полукровок позднее объяснил, что в мире магглов это просто нарицательное для «чепухи». В принципе, Драко тоже долгое время относился к Трелони, как к бесполезной шарлатанке, пока Снейп однажды не напомнил ему, что именно с предсказания этой «шарлатанки» все и началось. Отец, Снейп, Дамблдор, даже сам Волан-де-Морт… впрочем, с мнением Гермионы на счёт уроков Амбридж Драко не мог не согласиться.

- Оставим тему «предсказаний», Грейнджер, в покое, - Драко проигнорировал, как девушка закатила глаза. - Со всем остальным я согласен. Что ты предлагаешь?

- Вау, как прямолинейно, - Грейнджер склонила голову набок. - Ты уверен, что на правильном факультете?

- Слушай, давай я тебе напомню, что это ты ко мне пришла. Так что, кончай тянуть резину и выкладывай со всей своей Гриффиндорской честностью, до чего ты додумалась.

- Хорошо, - девушка явно волновалась. Вскочив на ноги, она принялась нервно мерить комнату шагами. Драко инстинктивно поднялся вслед за ней. - Мне… нам кажется, что мы должны сами взять на себя инициативу тренироваться. Можно организовать секретный клуб поединков, или что-то такое, и тренировать боевые заклинания.

- Мы? - Драко вопросительно приподнял бровь.

- Ну, я, Гарри, Луна, Джинни… Нас много…

- А свой отряд назовёте «Армия Дамблдора», - насмешливо подитожил Малфой и осекся, заметив, как смутилась девушка. - Грейнджер, вы серьезно?

- Ну, можем назвать, как угодно. Это не суть важно, - быстро проговорила Гермиона.

- Ладно, но я то Вам зачем?

- Не только ты. Я подумала, что Изабелла тоже не будет против присоединиться, а учитывая, как она ловко отделала Амбридж, я уверена, ей будет, чему нас научить. Ну, и может быть, кто-то ещё из ваших захочет не просто дурью маяться, а тренировать реальные навыки.

- Ладно, понял, - Драко кивнул. - Идея и правда неплохая, я поговорю с Беллой. У тебя ещё что-то?

- И все-таки, - Гермиона насмешливо прищурилась, и Драко мысленно вздохнул, ожидая неизбежный подкол. - Почему ты пытался подслушивать?

- Потому что подглядывать мне бы однозначно не удалось. Довольна?

- А разве чистокровные аристократы подслушивают? Мне всегда казалось, что это так… не по-аристократически.

- А как ещё они узнают то, что другие чистокровные аристократы хотят от них скрыть? - насмешливо парировал Драко.

- Ты… ты такой… - Гермиона запнулась, явно подыскивая подходящее описание.

- Слово, которое ты ищешь: «слизеринец», - услужливо подсказал ей Драко и направился к выходу. - Я сам свяжусь с тобой. - И с этими словами, Малфой открыл дверь, намереваясь покинуть комнату.

Закатив глаза, Гермиона тоже направилась к выходу, когда дверь вдруг захлопнулась прямо перед её носом. Сперва, девушка, естественно, подумала, что отпущенные на неё сегодня аристократические манеры Малфоя кончились, но прислушавшись, разобрала в коридоре знакомые голоса. Похоже, Драко в этот раз не пытался быть невежливым, он всего лишь прятал её от глаз тех самых других чистокровных аристократов, которых в шутку упомянул ранее.

– Что ты здесь делаешь? – жесткий, холодный голос без сомнения принадлежал Люциусу Малфою.

– Драко! – радостный возглас, конечно же, его матери. – Как же я рада тебя видеть! Иди сюда, милый!

– Мама! Ну, не при всех же! – Малфой явно смутился, и Гермионе не нужно было ни подглядывать, ни подслушивать, чтобы вычислить, что Нарцисса просто пытается его обнять.

– Не смущайся, малыш, тут все свои, – этот насмешливый писк – явно Белла. Но почему «малыш»?

– Очень прошу, Кузина, прекрати уже меня так называть! Подумаешь, ты на пару месяцев старше, – в голосе Драко Гермионе явно послышались подозрительные нотки, но в его словах не было ничего необычного, и девушка отмахнулась от мимолётные мысли. Похоже, Малфой, как все мальчишки, просто раздражен этими телячьими нежностями.

– И все же, мистер Малфой, чем обязаны вашему присутствию здесь? – нараспев протянул Снейп.

– Просто дожидаюсь Беллу, а ещё, – Гермионе казалось, она буквально видит, как младший Малфой холодно пожал плечами. – Почему вы мне не сообщили, что приезжаете? – Последнее, явно было адресовано родителям.

– Во-первых, я не намерен перед тобой отчитываться, – отрезал Люциус. – Во-вторых, когда бы мы здесь закончили, я бы за тобой послал, а в-третьих, всё остальное не твое дело. – С этими словами, он очевидно обернулся к Изабелле. – У тебя больше вопросов нет, Белла? Надеюсь, проблемы теперь не возникнут?

Гермиона нахмурилась. Похоже, выходка в классе Амбридж не прошла для Изабеллы без последствий. Правда, почему об этом сообщили Люциусу? И почему Изабелла молчит, словно лорд Малфой имеет право её отчитывать? Любая из сверстниц Грейнджер бы уже напомнила напыщенному индюку, что он ей не отец и не имеет права указывать, а Изабелла молчала. Впрочем, не только Гермиона нашла подобное поведение неожиданным: в коридоре тут же раздался голос Драко.

– А ты теперь несёшь легальную ответственность за Беллу?

– Я же просил тебя не вмешиваться, – голос Люциуса, казалось, был способен заморозить все горячие источники разом. – Тебе давно не напоминали, что бывает, когда ты со мной огрызаешься? Впрочем, в избежание дальнейших вопросов, приношу к твоему сведению: на данный момент, я являюсь патриархом всех трёх родов, Малфой, Блэк и Лестрейндж. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ещё вопросы будут?

–Нет, мой лорд, – Гермиона могла бы поклясться, что Драко преклонил колено. Но что её изумило ещё больше, это что до невозможности чопорная фраза была тут же повторена нежным голосом Изабеллы.

– Нет, мой лорд, все предельно ясно. Больше подобного не повторится.

– Вот, так-то лучше. А теперь, будем считать этот разговор законченным. Мне кажется, Нарцисса собиралась пригласить вас обоих на ланч.

– Да, дорогой, – это, явно леди Малфой. А в голосе то же самое беспрекословное подчинение, которое Гермиона только что слышала в интонациях Драко и Изабеллы.

– Ну, вот и отлично. А мне следует встретиться с Дамблдором и уладить некоторые детали. Позже, я к вам присоединюсь, – неспешные, уверенные шаги оповестили Гермиону, что лорд Малфой покинул коридор. Через несколько мгновений, все остальные последовали его примеру, и Гермиона слегка приоткрыла дверь.

Удостоверившись, что она абсолютно одна, девушка выскользнула из комнаты и побежала в сторону библиотеки. Неожиданно подслушанный разговор явил в сознании несколько вопросов, ответы на которые она не знала, а это значит, что Гермиону Грейнджер ожидал длинный вечер наедине с книгами. Проходя мимо двери кабинета профессора Снейпа, девушка не сдержала ироничную улыбку и пробормотала себе под нос:

- А Малфой был совершенно прав. Если не подслушивать, не узнаешь очень много интересного.

Впрочем, через несколько мгновений она уже скрылась за поворотом, не заметив задумчивого и насмешливого взгляда профессора Снейпа, устремлённого ей в спину:

– Десять очков лично вам, мисс Гермиона Грейнджер.

========== Тест профессора Снейпа и другие обстоятельства. ==========

В классе по зельеваренью было так тихо, что даже поскрипывание перьев по пергаменту было слышно отчётливее грома. Тесты Северуса Снейпа никогда не отличались лёгкостью, но похоже, сегодня преподаватель превзошёл самого себя. Даже всезнайка Гермиона Грейнджер, которой профессор, несмотря на показную нелюбовь, в секрете восхищался, хмурила брови и задумчиво постукивала пером по губам. Впрочем, это отнюдь не мешало ей уверенно отмечать на пергаменте правильные ответы и закончить тест прежде всех остальных учеников.

Снейп, которому очень хотелось поговорить с лучшей ученицей Хогвартса после уроков, но сделать это незаметно, лишь поморщился. Подойдя к девушке, он склонил голову, просматривая её ответы, но придраться было абсолютно не к чему: всё, впрочем как и всегда, было безукоризненно верно. Мысленно закатив глаза, Северус мановением палочки призвал ещё один пергамент и положил его перед своей секретной любимицей.

– Здесь несколько дополнительных вопросов, мисс Грейнджер, потрудитесь ответить на них, а если вам не хватит времени, задержитесь после уроков.

Как и ожидалось, Гермиона совсем не обиделась и даже не огорчилась. Молча кивнув, девушка принялась отвечать на дополнительные вопросы, с изумлением обнаружив, что все они относятся к приготовлению того секретного зелья от порезов, которым она уже не первый день потчевала Гриффиндорцев. А спрос и правда был велик: ученики её факультета вляпывались в проблемы с профессором Амбридж с завидной регулярностью, и буквально каждый день на руке нового студента красовалась кровавая фраза.

Меж тем, алые слова и буквы не остались незамеченными и профессором Снейпом. Весь этот тест Северус «любовался» аккуратно вырезанный фразой «я не буду больше грубить» на тыльной стороне ладони Гарри Поттера. Отдав Гермионе дополнительные вопросы, профессор остановился возле мальчика-который-выжил. Склонившись над его плечом и притворившись, что просматривает его ответы, Снейп с ювелирно просчитанной неосторожностью нажал ладонью на руку Гарри, но парень даже не поморщился. Заинтригованный, Снейп повторил свой эксперимент с ещё двумя учениками Гриффиндора, но реакция обоих была полностью идентичной Поттеру. С вновь найденным уважением взглянув на Гермиону, Северус опустился в свое кресло, постукивая пальцами по гладкой поверхности стола, как он всегда делал, когда был максимально заинтригован.

Наконец, урок закончился и прозвенел звонок. Как и ожидалось, Гермиона подошла к профессору последней, протягивая ему свою работу. Казалось, девушка совсем не удивилась, когда Снейп жестом велел ей подождать и быстро пробежался глазами по её ответам.

– Я внесла небольшое изменение, профессор, – предложила объяснение Грейнджер.

– Я вижу, юная леди, – констатировал Снейп, кивая.

Очень логично и даже коварно. Раны, безусловно, затягивались, боль уходила после первого же соприкосновения пореза с зельем, вот только, образ пореза, как призрак, оставался на коже несколько недель.

– Вы внесли замечательное дополнение в зелье, учитывая обстоятельства его применения, мисс Грейнджер. Ни у кого не возникает никаких сомнений, что наказание подействовало, но тем не менее, раны затянулись. Что ж, мне не остается ничего другого, как начислить вам двадцать баллов.

– Благодарю вас, профессор, – Гермиона не скрыла удовлетворённую улыбку, но если девушка собиралась ещё что-то сказать, то передумала: профессор явно уже был занят своими делами, напрочь позабыв о сообразительной Гриффиндорке.

Гермиона уже развернулась, чтобы уходить, когда её догнали задумчивыя слова, как всегда произнесённые спокойным, почти ленивым тоном:

- Наверное, в следующем семестре я подумаю о том, чтобы включить в программу изготовление магических артефактов. Господин Олливандер ведь не вечен, да и вообще, мало ли, что может случиться в будущем: изготовление вариаций волшебных палочек вполне может пригодиться. Особенно если учесть, что мы совсем не изучаем беспалочковую магию в Хогвартсе.

Обернувшись, Гермиона окинула Снейпа вопросительным взглядом, но профессор уже казался полностью поглощенным своими мыслями, и девушка даже подумала, что он разговаривал сам с собой. Благоразумно решив не заострять на словах профессора Снейпа внимание, но обязательно принять информацию к сведению, Гермиона поспешила из класса. Когда за ней закрылась дверь, Снейп с усмешкой поднял голову:

– И снова поинты Гриффиндору. Чертова шляпа, неужели так сложно было отправить хоть одну поистине гениальную волшебницу на мой факультет? – и с этими словами, он снова углубился в работу.

Конечно, профессор прекрасно знал ответ на свой вопрос: Гермиона Грейнджер не была змеей. На самом деле, девушка просто гениально умная львица.

***

Драко Малфой ненавидел ждать. Нет, как все отпрыски благородных семей, он прекрасно знал, что порой прекрасную половину магического мира приходится дожидаться, но честно говоря, ума не мог приложить, почему с этим мирится сильная половина. Во-первых, даже если и допустить, что приготовления занимают дольше, хотя, почему нельзя просто воспользоваться чарами, то во-вторых, выход напрашивается один: просто начинать надо раньше! Конечно, часть аристократического воспитания учила молча мириться, но в душе Драко недоумевал. Отец, когда несколько лет назад его сын, скучающе сидя в кресле и болтая ногами, в миллионный раз перед выходом в свет дожидаясь маму, задал ему этот вопрос, только отмахнулся. Впрочем, как результат, Драко получил ответ на другой давно мучивший его вопрос: почему в гостиной всегда находится алкоголь.

А в ответ на молчаливый укор скучающего сына, медленно смакующий дринк Люциус бросил ему яблоко - на вот, займись. Постепенно, это вошло в привычку, есть яблоки, когда ждёшь. А ждать приходилось часто, потому что Нарцисса была совершенством во всем, кроме умения собираться вовремя. Очевидно, Беллатрикс тоже не страдала излишней пунктуальностью, и Драко зачастую приходилось дожидаться новоявленную кузину, благо, носить с собой яблоки уже вошло в привычку. Отец только усмехался и советовал привыкать, поскольку со временем это вполне принесёт определенные бенефиты, и постепенно, Драко действительно смирился с необходимостью дожидаться некоторых прекрасных представительниц высшего света. Но тем не менее, ждать Гермиону Грейнджер Драко был не намерен, а именно этим он и занимался уже битых двадцать минут у дверей кабинета Спейпа.

Нет, что же могло стать причиной её задержки? Сам он, конечно, окончил тест одним из первых и незамедлительно сдал работу, предварительно удостоверившись, что всё в норме. Одного взгляда на пергамент Грейнджер хватило чтобы понять, что умница, отличница и просто звезда Хогвартса уже тоже была на последнем вопросе. Это было двадцать минут назад, и с тех пор успел прозвенеть звонок, из класса вышли абсолютно все ученики, а Грейнджер всё не было. Наконец, когда Драко уже почти вернулся в класс чтобы удостовериться, что Снейп её не съел, дверь распахнулась, и Гермиона выпорхнула из кабинета.

- Что ты там делала?! Писала тест за Поттера и Уизли, что ли? - зашипел Драко, хватая девушку за руку и оттаскивая в сторону.

- А тебе какое дело? - вспылила Гермиона. - Может, я свои ответы проверяла!

- Ой, да ладно, я кончил эту ерунду полчаса назад, и ты была готова сдавать свой пергамент. Что произошло, затмение солнца? И только не говори мне, что я вызубрил лучше тебя.

- Не скажу! - отрезала Гермиона, и тут же раздраженно прищурилась под насмешливым взглядом Драко.

- Тогда в чем проблема?!

- А ты что, за мной следишь?

- Нет, но ты же сама пару дней назад обратилась ко мне с одним интересным предложением.

Сперва, Гермиона лишь возмущённо хлопала ресницами, а потом вспомнила о клубе магических дуэлей.

- Ну, и?

- Мы согласны, - кивнул Драко.

- Вы, ваше величество, Малфой?

- Лорд Малфой, - поучительно поправил её Драко. - И нет. Белла, Блейз, Нотт и ещё много людей тоже хотят участвовать. Ты права, нам всем нужна реальная практика, а не игры в конспекты.

Гермиона театральным жестом прижала ладони к губам:

- Что я слышу?! Лорд Малфой признал, что я права! Правда, если память не изменяет, Лорд Малфой - это пока что твой отец.

- Заткнись, Грейнджер, - Драко нахохлился, скрестив руки на груди. - Так где мы встречаемся?

- Сперва, встретимся в субботу в Хогсмиде, «Три метлы», около полудни. Всё обсудим и напишем договор.

- Боишься, что мы доложим всё Амбридж?

- Думаю, ваша сторона тоже нам не особенно доверяет.

- Ладно, резонно, - Драко кивнул. - Значит, до субботы.

И с этими словами он уже развернулся, чтобы уйти, но резко остановился.

- И все-таки, Грейнджер, почему так долго?

- Снейп дал мне пергамент с дополнительными вопросами по одному известному тебе зелью, - качнула головой Гермиона. - Удовлетворен?

- Не очень, но ладно, - побурчал Драко и направился в сторону подземелий Слизерина.

- А придётся, - в тон ему на самой грани слуха выдохнула Гермиона и поспешила в противоположную сторону…

========== Первое собрание ==========

– Почему ты решила им помогать? – вопрос прозвучал совсем не обвиняюще, просто любопытным.

– А почему бы и нет? - Беллатрикс пожала плечами, отвечая вопросом на вопрос. – Никогда не помешает немножко потренироваться. Да и любопытно узнать, на что способны эти Гриффиндорцы.

- Потренироваться? Тебе? Ты же учить защиту от тёмной магии можешь, да и саму чёрную магию за одно!

– Да, твоя тётушка абсолютно может, Драко, в этом ты полностью прав. И Снейпу фору даст. Проблема в том, что теперь у тебя есть только «кузина».

– Чушь какая-то, притом несуразная. Или, ты хочешь сказать…

Драко задумчиво смолк, не в силах поверить, в чем признавалась Беллатрикс. Если, конечно, она вообще в чем-то признавалась. Старшая сестра матери слишком любила подкалывать, насмехаться, говорить загадками. Особенно, в отношении него самого, словно мстила за что-то. Впрочем, имя отца упоминалось ею слишком часто, чтобы не разобрать причину раздражения.

– Драко, это неважно. Просто поверь мне, нам обоим поможет практиковаться в поединках, ты сам это прекрасно знаешь, и если розовая жаба слишком глупа, чтобы видеть дальше своего уродливого, маленького носа, то это не должно стать нашей проблемой. Отчаянные ребятки, конечно, в своем стиле: подпольный клуб, секреты, противостояние. Значит, нам нужно добавить в этот котёл своих умений: хитрости, изворотливости, интриг. И в результате, все окажутся в выигрыше. Сказать по правде, твоей тётушке всегда было любопытно узнать, каково это, сражаться с Гарри Поттером. И теперь, ей вполне может предоставится такая возможность. Более того, я слышала, что Гарри способен вызывать патронус? Это тоже очень любопытно.

– Кстати, а какой был патронус у тебя? – Драко задумчиво потер лоб, теперь с удивлением вспоминая, что не знает даже, какой Патронус у его отца.

– А то ты не знаешь, что пожирателям смерти патронус не положен, – процедила Беллатрикс. – Впрочем, достаточно пустых разговоров. Сейчас мы встретимся с этими героями Гриффиндора и я ожидаю, что ты будешь предельно вежлив. Помни, что единственная наша цель на сегодня, это помочь выбрать хорошее место для тренировок. То есть, такое, чтобы нас не нашли. Глупые, даже если и оправданные, сомнения в возможностях Поттера, чистота крови его последователей, другие ребячества – оставим на потом. Сейчас, мы все союзники, а это значит, что мы ни на кого не нападаем и ни к чему не цепляемся.

– А чего это ты вдруг мне указываешь? Я так понял, что на данный момент мы с тобой на равных?

– Не дерзи. Что бы там ни было, ты прекрасно знаешь, что я права. Самому, небось, интересно, как это, сражаться с Поттером? И без всяких дурацких змей, сам видел, они у него в друзьях, по душам беседуют.

– А ты откуда знаешь? – брови Драко удивлённо поползли вверх на такой явный намёк на его собственный опыт дуэли с Поттером на втором курсе.

– Слухами земля полнится, а Хогвартс и подавно. Уже сообщили, – усмехнулась Беллатрикс и вдруг стала серьезной. – А теперь, помни всё, о чем я тебя предупредила. Мы пришли. И ещё: в связи со сложившейся ситуацией, забудь оскорбления, типа «грязнокровка». Это очень важно.

Драко уже было открыл рот, чтобы просить разъяснений этого необычного требования, но Беллатрикс решительно сделала шаг к двери и зашла в «Три Метлы». В самом дальнем углу комнаты, за столиком, их уже ожидала Гермиона Грейнджер. Заметив Лестрейндж и Малфоя, девушка поднялась им навстречу и приветливо улыбнулась.

– Изабелла, Малфой, я очень рада, что вы всё-таки решили прийти. Мы все уже ждём вас в соседней комнате, – и даже не протянув руки, направилась в сторону скрытой в углу двери.

– А что, даже организовывая тайные общества, Гриффиндорец не пожмёт руку Слизеринцу? – насмешливо произнесла Белла.

– Ты хотела пожать руку мне? – Гермиона сделала явное ударение на последнем слове.

– Ну, я просто подумала, что если мы все вместе рискуем своей шкурой, то можем и на время забыть некоторые предрассудки.

Магглорождённая волшебница одарила свою чистокровную собеседницу долгим, пронзительным взглядом. Если бы Беллатрикс не была на сто процентов уверена, что Гермиона не легилимент, она бы прибегнула к окклюменции. Впрочем, эти способности с недавнего времени не представляли из себя ту неприступную крепость, коей раньше являлись. В любом случае, Беллатрикс была уверена, что Грейнджер пытается проанализировать её выражение лица и просчитать все возможные причины такого неожиданного ответа чистокровной Слизеринки. Наконец, девушка очевидно пришла к какому-то логичному для себя выводу, потому что просто кивнула и улыбнулась.

– Но ты же прекрасно знаешь, что подобная инициатива должна исходить не от меня. Находясь в волшебном мире всего несколько лет, много-вековых предрассудков я лично не имею. Поэтому, буду только рада, если наши отношения на них зиждиться не станут.

Драко уже машинально открыл рот, чтобы произвести на свет очередную колкость, без сомнения, используемую его предками теми самыми столетиями, о которых говорила Грейнджер, но Беллатрикс ощутимо пнула его локтем в бок. Моментально вспомнив, что если чтение мыслей недоступно Грейнджер, то оно вполне может входить в арсенал его тётушки, Малфой благоразумно промолчал.

– Ну, вот и славно. Объявим, как говорится, водяное перемирие, а дальше видно будет, – свойственным только её одной вкрадчивым голосом, порой так не соответствующим действиям его обладательницы, проговорила Беллатрикс, и в следующую минуту вслед за Гермионой прошла в соседнюю комнату.

За столом к небольшому удивлению Беллатрикс сидело лишь несколько человек. Гарри Поттер, весь выводок Уизли, в данный момент находившийся в Хогвартсе, и таким образом включающий в себя Рона, Джинни, и обоих близнецов, уже хорошо известная Беллатрикс Луна Лавгуд, и ещё несколько юношей и девушек с факультетов Рейвенкло и Хаффлпафф. Быстро наложив чары изоляции на комнату, Беллатрикс вопросительно взглянула на Гермиону, сейчас опустившуюся на стул возле Гарри и жестом пригласившую слизеринцев присесть.

– Мы решили, что на этот раз будет целесообразно привлечь лишь некоторых заинтересованных учеников, которые, однако, представляют свои факультеты, – объяснила Грейнджер. – Совсем не обязательно сегодня собирать большую толпу, и мы все способны передать новости о существовании клуба на своих факультетах, а уже на первое занятие привести всех заинтересованных. Сегодня, мы просто должны обговорить некоторые условия и детали.

Беллатрикс молча кивнула…

========== Клуб Дуэлянтов ==========

Первое занятие «Клуба Дуэлянтов», как по настоянию Изабеллы было названо их секретное общество, в общем прошло вполне сносно. Представители всех четырёх факультетов собрались в «выручай комнате», и нужно признать, что желающих участвовать оказалось намного больше, чем бывшая Пожирательница могла представить. Конечно, основное количество являлось Гриффиндорцами и Слизеринцами, что вполне можно было предугадать, зная, что золотое трио и Малфой с Изабеллой считались организаторами общества. План занятий, ни к чьему удивлению, был составлен Гермионой Грейнджер. Девушка с завидной педантичностью и логикой отобрала все основные заклинания, которые, по её мнению, должны пригодиться в бою. Более того, Гриффиндорская умница составила из них список по мере восходящей сложности, и Беллатрикс должна была признать: такая последовательность изучения боевых заклинаний была наиболее логичной.

Поначалу, Беллатрикс пыталась держаться немного в стороне, создавая видимость, что инициатива всё-таки подлежит золотому трио. Гермиона, опять же, как и предполагали все участники, тут же взяла в свои руки функции организатора, предложив поначалу просто потренировать заклинания, а потом, хорошенько их отработав, разбиться на пары и практиковаться. При этом, девушка не забыла предусмотрительно научить всех контр-заклинаниям, что позволило бы напарникам практиковаться наиболее эффективно.

Беллатрикс не могла не признать, что даже если бы руководила процессом обучения сама, не организовала бы всё более целесообразно. Впрочем, когда дело дошло до практики, и она, и Поттер тут же обнаружили себя на обучающих позициях. С подозрением сощурив глаза, Беллатрикс не могла не отметить: стиль сражаться у Гарри очень сильно напоминал Волан-де-Морта. Впрочем, с одним значительным отличием: Гарри предпочитал менее агрессивные заклинания, но опытная дуэлянтка не могла с точностью заключить, было ли это последствиям его стиля или нежеланием увечить соперника.

Поначалу, как и предполагалось, Беллатрикс встала в пару с Драко Малфоем, а Гарри выбрал своим напарником Рона Уизли. Гермионе досталась Джинни, а уже знакомая Белле Луна Лавгуд избрала тоже не безызвестного бывшей Пожирательнице Невилла Лонгботтома. Распределение по парам остальных участников Клуба Дуэлянтов Беллатрикс совершенно не интересовало, она лишь изредка оценивала способности каждого.

Однако, сражаться с племянником не доставляло бывшей мадам Лестрейндж ни малейшего удовольствия: уж слишком его стиль напоминал манеры и повадки отца. Мысленно решив, что очень вскоре она предложит поменять пары, с единственной целью – иметь возможность сражаться против Поттера, Беллатрикс покамест лениво отбивала нападения Драко и без особого энтузиазма атаковала сама. Результатами первого урока, однако, она осталась вполне довольна: ей удалось вполне досконально изучить стиль и задатки возможностей каждого из участников их клуба. Одним словом, в результате, Беллатрикс было о чем подумать на досуге и что проанализировать.

Следующие несколько занятий ушли на удовлетворение любопытства Беллатрикс Лестрейнж. Тренироваться с Драко помолодевшей Пожирательнице было абсолютно не интересно, и девушка постоянно наблюдала за стилями других участников. Свита Малфоя тоже её ничем не удивила, все они, явно с детства дрессированные своими отцами, в точности повторяли манеру сражения папаш. Намного с большим интересом Беллатрикс наблюдала за «отрядом Дамблдора». Наверное, самой талантливой в сражениях после Гарри можно было назвать Джинни. Юная Уизли была практически копией своей мамаши, а со способностями Молли, Белла была знакома не понаслышке. Дальняя родственница Блэков, Молли была поистине замечательной дуэлянткой, и когда она избрала выйти замуж за Артура и воспитывать кучу маленьких детишек, по мнению Беллатрикс, Аврорат в её лице потерял очень много.

Близнецы сражались вполне креативно, с нескрываемым чувством юмора, порой не просто отражая заклинания противника, а выворачивая их наизнанку. К удивлению Беллы, Рон тоже представлял из себя вполне вызывающего уважение противника. Парень оказался силён, и хотя не отличался особым умом или изобретательностью, вполне был в силах отразить многие нападения и неплохо атаковать. Как и предполагала Белла, Грейнджер обладала скорее теоретическими, чем практическими навыками, что было не удивительно. Воспитанная магглами, девушка не имела возможности ни практиковаться, ни получать знания вне Хогвартса. Впрочем, как и во всём остальном, она хватала навыки на лету, с неимоверной скоростью наверстывая упущенное.

Но, конечно же, больше всего Беллатрикс интересовал Гарри Поттер. В прошлом, ей приходилось сражаться с Джеймсом и даже Лили, и мадам Лестрейндж могла однозначно сказать: кроме быстроты реакции, стили были абсолютно не похожи. Зато, мальчик-который-выжил даже палочку держал идентично тому, кто-когда-то-подарил-ему-шрам.

Уже к третьему занятию Беллатрикс решила поднять ставки. Придя в тот день в «выручай комнату», девушка призвала всех к вниманию.

– Думаю, что все согласятся, что в тех парах, в которых мы сражаемся, нам всем уже вполне комфортно. Однако, хочу напомнить, что комфорт – отнюдь не цель дуэли. Поэтому, давайте сегодня мы слегка перетусуем пары.

Никто, конечно же, не спорил, молча поменявшись напарниками. Однако, смотреть как сражается Гермиона и Рон, или Поттер со своей пассией с Рейвенкло, ровно как и Малфой с Ноттом, Беллатрикс было отнюдь не интересно. Отрицательно покачав головой, Изабелла улыбнулась:

– Да ладно, господа, быть может, добавим перчику? В магической дуэли всё решает случай, предлагаю тянуть партнёров!

В то же мгновение, в руках девушки оказался список со всеми участниками клуба дуэлянтов, который по мановению волшебной палочки, превратился в кучу маленьких кусков пергамента с именем каждого на них. Жестом призвав оказавшуюся на столе огромную чашу, Беллатрикс поместила обрывки пергамента в неё и, лучезарно улыбаясь, пропела:

– Жребий, господа! Тянем жребий!

Дуэлянты неуверенно переглянулись, но спорить никто не стал. По очереди, юноши и девушки подходили к зачарованной чаше и выставляли руку. И в то же мгновение, имя соперника оказывалось на ладони тянувшегося. Первой, как предложившая эту забаву, жребий тянула Беллатрикс. Мысленно шепча имя Гарри Поттера, девушка протянула вперёд руку и, прищурившись, развернуло бумажку. Постепенно, улыбка сползла с её губ, и наследнице древнего рода стоило всех её навыков и умений, чтобы скрыть разочарование.

– Невилл Лонгботтом, – чётко произнесла Беллатрикс, явно не понимая, с какого перепугу чаше понадобилось спаривать её именно с этим Гриффиндорцем. Невилл тоже не горел особым желанием сражаться с дочерью той, кто довёл до сумасшествия его родителей, но показывать трусость явно было не в характере потомственного Гриффиндорца, и коротко кивнув головой, сын Франка и Алисы решительно стал напротив Беллатрикс.

Следующим после тётки жребий тянул Драко. Растянув губы в своей фирменной ухмылке, парень призвал свой жребий, и Беллатрикс чуть в душе не расхохоталась: наследнику древнего рода выпала грязнокровка. Впрочем, по примеру все той же тётки, Малфой избрал состроить хорошую мину при плохой игре и молча стал напротив давно уже интриговавшей Беллатрикс отличницы. И внезапно, Белла поймала себя на мысли, что ей будет очень любопытно наблюдать именно за этой дуэлью. Постепенно, нашли себе пары и все остальные участники группы, договорившись сражаться по очереди и по всем правилам магических поединков, и ребята разошлись в разные стороны комнаты.

Первыми драться вызвались Беллатрикс и Невилл. Конечно, опытная дуэлянтка не ожидала каких-то подвигов от немного неуклюжего наследника чистокровного рода, но и не думала, что едва махнёт рукой, палочка Лонгботтома сама прыгнет ей в ладонь. Нахмурившись, Белла поднесла «предательницу» к глазам и разочарованно качнула головой:

– Невилл, ты же наследник чистокровного рода, тебе никогда не говорили, что палочка должна быть своя?

– Откуда ты знаешь? – парень подозрительно прищурился, и Драко чертыхнулся про себя.

– Да ты же косячишь этой палочкой с первого курса, – насмешливо проговорил Малфой, спасая положение и всячески отводя подозрение от едва не выдавшей себя Беллатрикс. – Она тебя совершенно не слушается.

– Это палочка моего отца. Я сам избрал пользоваться ею, – с неожиданной твёрдостью произнёс сын Франка Лонгботтома.

– Забери фамильные часы отца, носи его старое пальто или шляпу, повесь на шею медальон, – холодно процедила Беллатрикс. – Но никогда, слышишь, никогда не тащись на дуэль с чужой палочкой. Неужели бабушка тебе не говорила?

Под тяжелым взглядом тёмных глаз Невилл вдруг смутился. Покраснев, он уставился в пол и пробормотал:

– Я не думал, что палочка настолько меня не будет слушаться.

Беллатрикс сглотнула ком в горле. Правда была в другом: бабушка Невилла знала, что та, кто победила её сына, находится в Азкабане. Следовательно, она не имела ничего против, чтобы внук покамест сентиментально колдовал палочкой отца. С исчезновением Темного Лорда и заключением Беллатрикс, мадам Лонгботтом просто не видела угрозы. Сама не зная, почему она чувствует ответственность за этого недотёпу, Беллатрикс строго промолвила:

– При первой же возможности приобрети себе свою палочку. Следующая пара.

Лонгботтом послушно кивнул, и они оба спустились с импровизированного помоста. Следующими дуэлянтами были Гарри и Забини. Как и предполагалось, дуэль не заняла много времени, и очень скоро палочка слизеринца оказалась в руках Поттера. После них напротив друг друга встали Гермиона и Драко. Сходу, противники принялись прожигать друг друга глазами, но под предостерегающим взглядом Беллатрикс, от колкостей Малфой воздержался. Гермиона тоже молчала, и оба избрали начать дуэль по всем правилам чести: поклонившись и отсалютовав друг другу палочками. Беллатрикс закатила глаза, прекрасно понимая, что Малфой строит из себя шута, а Грейнджер нарочно подчёркивает, что в курсе всех деталей.

Первым заклинание выкрикнул Драко. Гермиона без труда отбила его вовремя поставленным щитом, но сама нападать не спешила. Впрочем, юный Малфой тут же снова бросился в атаку. Грейнджер вновь элегантно отразила его удар и замерла на месте, позволяя Драко пускать в неё одно заклинание за другим, отражая их все. Наконец, когда Малфой заметно выдохся, Гермиона, к этому моменту досконально изучив его арсенал, направила на него далеко не самое агрессивное проклятие, но не ожидавшей такого «дружеского» уровня, Драко не успел защититься, отлетев назад, впрочем, тут же вскочив на ноги и не выпустив палочку из рук. Через мгновение он снова атаковал, а Грейнджер защищалась. Все остальные члены Клуба молча крутили головами от одного к другому, затаив дыхание следя за дуэлью, больше всего напоминавшей Беллатрикс танго.

Меж тем, эти двое явно танцевали вокруг да около, и ни одному из них пока не удавалось окончательно обезоружить противника и закончить поединок. Наконец, вновь бросившись в атаку, Малфой извергнул из палочки приличных размеров кобру. Белла затаила дыхание, отказываясь верить, что племянник явно хватается за соломинки и подсознательно отмечая, что по-настоящему опасные заклинания тот не применял, а ещё, с любопытством ожидая реакции Грейнджер. Рядом с ней, Поттер сделал непроизвольный шаг вперёд, уже готовый скомандовать змее отступать, но не успел. Одним взмахом палочки Гермиона произвела на свет мангуста.

Гарри со вздохом вскинул руки вверх, закатил глаза и сел на место, Гриффиндорцы, гордые жемчужиной своего факультета, хлопали по рукам, кто-то передавал друг другу деньги, явно проиграв пари, Джинни Уизли зааплодировала, а Беллатрикс громко расхохоталась. Меж тем, мангуст и кобра покачивались между дуэлянтами, пока те вновь прожигали друг друга взглядами, а потом практически одновременно растворились в воздухе. Правда, первой исчезла кобра, и многие готовы были поклясться, что Малфой поспешил её убрать, пока ту не сожрал мангуст. Отсмеявшись, Белла предложила объявить ничью, проводив Грейнджер любопытным взглядом. Она теперь точно знала, на кого похож стиль сражения магглорожденной: Гермиона Грейнджер сражалась точь-в-точь, как Цисси Блэк, ныне здравствующая Леди Нарцисса Малфой.

========== Сыворотка правды 1 ==========

Изабелла Лестрейндж вновь стояла перед шкафом с трофеями своего факультета. Правда, на этот раз она искала взглядом не имя Беллатрикс Блэк, и не Рудольфуса. Задумчиво поджав губы и обхватив себя руками за плечи, девушка созерцала кубки с высеченным на них совершенно другим именем: Тома Марволо Реддла. Самого знаменитого волшебника-полукровки в магическом мире не только Альбиона, но и далеко за его пределами, невозможно было найти на трофеях по квиддичу: как почти все выросшие среди магглов волшебники, Том из ряда вон плохо летал на метле. Зато, его имя красовалось на внушительном количестве академических трофеев. Долгие годы лишенный своего магического наследия, а следовательно, и многих навыков и умений, которые другие дети приобретали ещё в детстве, Том никогда не увлекался излюбленным спортом волшебников. На самом деле, в этом он очень напоминал Гермиону Грейнджер. Талантливейший волшебник, неустанно стремившийся пополнять сокровищницу своих знаний в бесконечной попытке наверстать упущенное, доказать, что он лучший.

Никогда прежде Беллатрикс не приходило в голову простая мысль: ведь Тома Реддла, полукровку, воспитанного среди магглов, шляпа определила на Слизерин. Какими были для него первые дни, быть может, даже годы обучения на факультете, с испокон веков известном своим отношением к детям не чистокровного происхождения? Что было бы, если бы на Слизерин отправили, скажем, Гермиону Грейнджер? Быть может, ейтоже пришлось бы прибегнуть к тёмной магии, чтобы заслужить свое место на факультете змей.

Конечно, жестокость и тьма были изначально присущи характеру наследника древнего рода Гонт, хотя, если на то пошло, то ведь долгое время Том и сам не знал, к какому роду он принадлежал. А из этого следует, что на момент прибытия в Хогвартс одиннадцатилетнего Реддла, наследники древних родов должны были считать его даже не полукровкой, а грязнокровкой. От внезапного осознания Беллатрикс почувствовала, словно её облили холодной водой. Вот она, история не чистокровного на Слизерине.

Вновь переведя взгляд на трофеи по квиддичу, Беллатрикс задумалась о том, каким образом, выросший в семье магглов, Гарри Поттер был способен показывать все те навыки, которые он демонстрировал с момента появления в Хогвартсе? Например, быть способным виртуозно летать на метле буквально с первого дня, когда он поднялся над землёй? Конечно, официальной версией стало, что он унаследовал способности от своего отца, но ещё никому никогда не удавалось с первой попытки выделывать взрослые трюки. Склонности вполне могли передаваться по наследству, как атлетизм у магглов, но их всё равно нужно развивать. Более того, Беллатрикс не могла не заметить явное сходство в манерах драться между Гарри и Темным Лордом. Чем объяснить этот парадокс? Гарри явно не был наследником Волан-де-Морта.

Все эти размышления оставляли лишь больше вопросов, совсем не предоставляя на них ответы. В детстве, Беллатрикс Блэк привыкла в таких случаях всегда советоваться со своим другом, Томом Реддлом, духом дневника. Впервые за свое пребывание в Хогвартсе, помолодевшая Пожирательница задалась логичным вопросом: а что сталось с её дневником? Решив, что прежде всего она обязана найти ответ именно на этот вопрос, Беллатрикс направилась на очередной урок, зельеваренья. Почему-то, именно рядом с профессором Снейпом ей теперь было удобнее и теплее всего.

***

Северус Снейп, как всегда, влетел в класс с эффектом легендарного графа Дракулы. Полы развевающейся на ветру профессорской робы, безмолвно приказывающий расступиться перед ним взгляд, стремительные движения — порой, Гермионе казалось, что он нарочно смазывает свои волосы жиром, чтобы фрикция и сопротивление воздуха не мешали стремительности движений. Впрочем, его действия имели устрашающий эффект только на Гриффиндорцев, к которым зельевар испытывал особенную неприязнь. Ученики его собственного факультета, к примеру, лишь с улыбкой наблюдали за своей любимой «летучей мышью».

Окинув быстрым взглядом слизеринцев, Снейп перевёл теперь уже оценивающий взгляд на учеников Гриффиндора и спокойно заговорил.

— Сегодня мы начнём изучать Веритасерум, так называемую сыворотку правды. Как вы все знаете, изготовление этого эликсира относится к категории средних по сложности, так что большинство из вас должны справиться без труда, — Снейп уже привычно остановил насмешливый взгляд на Невилле Лонгботтоме и Гарри Поттере, не оставляя ни у кого и малейшего сомнения в том, что он думает об их способностях зельеваров. — Впрочем, я в любом случае решил разделить вас на группы, и таким образом, в большинстве случаев, более слабым помогут сильные ученики. Но целью нашего урока не является сварить пресловутое зелье и заставить вас рассказать все свои секреты напарнику. Наоборот, целью этой серии занятий будет попытаться вычислить, что именно заставляет выпившего говорить правду и попытаться создавать противоядие.

— Но профессор, противоядия к сыворотке правды пока обнаружено не было!

— Что ж, это должно стать лишь ещё одним стимулом попытаться преуспеть, не правда ли, мисс Грейнджер? — Снейп одарил задавшую вопрос девочку насмешливым взглядом. — А поможет вам на этот раз мистер Малфой, с которым вы будете работать в паре.

Теперь к расширенным в изумлении карим глазам прибавились ещё и увеличившиеся до размера тарелок серые:

— Но профессор, я не буду работать в паре с грязнокровкой! — Драко заняло не больше мгновения, чтобы запротестовать.

— Вы будете работать в паре, с кем я вам укажу, мистер Малфой, — холодно отрезал Снейп. — И вы будете следить за своим языком. Более того, почему-то мне кажется, что вам просто не терпится доказывать, что мисс Грейнджер не права.

Драко подозрительно прищурился, но промолчал. Конечно, молодой человек прекрасно помнил тот вечер в Малфой-меноре, когда он подслушал разговор отца и Снейпа. Люциус интересовался, как можно в теории побороть эффект сыворотки правды, и неужели никто действительно не смог додуматься создать противоядие? Драко отчётливо помнил, как в насмешливой улыбке скривились губы зельевара, а потом он назвал имя какого-то растения, на тот момент неизвестного юному Малфою. Впрочем, этот пробел Драко очень быстро восполнил, прочитав о нём в одной из книг.

Именно поэтому, выслушав задание, Малфой совсем не растерялся и уже в мыслях почивал на лаврах. От кого ещё, как не от самого Снейпа, воспользоваться подсказкой? В мечтах, Драко уже отчётливо видел изумлённый взгляд на лице грязнокровки, когда он легко преуспевает в выполнении задания. Чего Малфой не видел в мыслях, это что будет работать в паре с Грейнджер.

Впрочем, предостерегающее выражение на лице учителя остановило все созревающие на языке юного аристократа протесты. Меж тем, Снейп самолично разбил на пары остальных учащихся, в основном соединяя слизеринцев с гриффиндорцами. Почему-то, никого уже не удивило, что напарником Изабеллы оказался Гарри Поттер. Невилла Лонгботтома соединили в пару с Забини, посадив их рядом с Малфоем и Грейнджер.

Ученикам заняло несколько минут, чтобы поменяться местами. Гермиона, Малфой, Лонгботтом и Блейз Забини сидели за двумя соседними партами, притом Невилл и Гермиона избрали быть поближе друг к другу. Малфой положил обе ноги на парту и откинулся на спинку стула, скрестив руки на затылке. Проходя мимо самодовольно ухмыляющегося слизеринца, Снейп шлёпнул его по ногам свёрнутым в трубочку пергаментом, процедив сквозь зубы:

— Если вы не готовите жаркое из свиных ножек, мистер Малфой, уберите ноги от котла.

Гермиона и Невилл тихонько прыснули, Забини закатил глаза, а Малфой покраснел, однако, усевшись более подобающим образом. Гарри Поттер избрал находиться недалеко от Грейнджер, и Беллатрикс, которая тоже хотела оставаться поближе к четвёрке, согласно кивнула,

прогнав с соседней от Грейнджер и Малфоя парты Пэнси Паркинсон. Её напарник недовольно скривился, а Пэнси осмелилась протестовать. Бросив на девушку уничтожающий взгляд, Беллатрикс процедила:

— В чем дело, Паркинсон? Ты же у нас настоящая ведьма, чистокровная. Неужели не умеешь самостоятельно пользоваться котлом?

Покраснев от возмущения, Паркинсон поднялась с места, но спорить не осмелилась. Усмехнувшись, мисс Лестрейндж тут же устроилась на её месте, жестом пригласив Гарри присесть на соседний стул.

Ухмыляясь, Снейп наблюдал за суетой учеников. Гермиона и Невилл уже аккуратно переписывали компоненты зелья в один столбик, напротив каждого помечая его эффекты, и оставив третий столбик для возможного противоядия. Заглядывая в пергамент Лонгботтома через его плечо, Забини согласно кивал, а Малфой даже не пошевелился. Беллатрикс шепотом жаловалась Гарри Поттеру, насколько она находит Зелья скучным предметом, недостойным её внимания, а Гарри с опаской оглядывался по сторонам, боясь навлечь на себя гнев вездесущего Снейпа. И профессор не заставил себя долго ждать…

========== Сыворотка правды 2 ==========

Северус Снейп уже целых несколько мгновений, скрестив руки на груди, наблюдал, как Беллатрикс и Гарри даже не притворяются, что заняты работой. Поттер все-таки периодически с опаской оглядывался по сторонам, а помолодевшая Пожирательница просто не обращала ни на кого вокруг внимание.

- Проблемы, господа? - язвительно пропел Снейп, возникая у их стола.

Поттер уже хотел ответить что-то вроде «нет-сэр», но Беллатрикс заговорила первой.

- Почему Вы так решили, профессор? Неужели, если Гриффиндорец беседует со Слизеринцем, обязательно должна быть проблема? - с соседнего стола раздался ироничный смешок Малфоя и очередная тирада оскорблений. - Ну, не обязательно же… Хоть и часто… - вздохнув, признала Белла.

- Я имел ввиду, мисс Лестрейндж, что должна быть проблема, объясняющая, почему Вы и мистер Поттер бездельничаете.

- Ну, тогда единственная проблема - антидота к Веритасеруму не существует. Я согласна с мисс Грейнджер, - Беллатрикс скрестила руки на груди.

- Сдадитесь, даже не попробовав бороться, мисс Лестрейндж? - Снейп хмыкнул. - Как-то не в вашем характере.

- Шансы нашего успеха в создании противоядия равны нулю. Не понимаю, почему отказываться тратить время впустую не в моем характере? - пожала плечами Белла.

- Потому, что ваше задание - анализировать Виритасерум, - вкрадчиво объяснил Снейп.

- Хорошо, - Беллатрикс вздохнула. - Поттер, тащи пергамент. Будем тратить время. А зря, могли бы побеседо…

- Мисс Лестрейндж, последнее предупреждение, - процедил Снейп.

- Да, сэр, всё поняла.

- Нам бы он уже сто пятьдесят очков как минимум снял и ещё пару наказаний назначил, - пробурчал Гарри, когда профессор отошёл в сторону, лихорадочно начиная писать ингредиенты. Точнее, списывать столбики с пергамента Гермионы.

- А ты мог бы быть на Слизерине, Поттер, - поучительно произнесла Белла, дотронувшись пером до кончика носа напарника.

- А ты откуда знаешь?! - Гарри удивлённо уставился на девушку.

- Теперь знаю, - пробормотала Беллатрикс, моргая широко распахнутыми глазами. Шляпа предлагала Поттеру Слизерин?!

Гарри чертыхнулся и опустил голову, вновь принимаясь за работу.

Меж тем, за соседним столом не было даже и намёка на понимание и дружеские беседы, зато работа кипела. Как, впрочем, и Драко Малфой. Гермиона, достав из сумки увесистый справочник противоядий, тщательно изучала его, а Лонгботтом вторил ей с неизвестно откуда взявшийся редкой книгой по Гербологии. Забини, который никогда не был сачком, но и из кожи вон без особой необходимости не лез, благоразумно заключил, что в этот раз причины и не будет. Он никогда не работал вместе с Грейнджер, но теперь подозревал, что прекрасно понимает желание её друзей быть поближе.

Доказательством чего был как раз в этот момент списывающий у подруги Поттер. Невилл тоже увлёкся работой, и решив, что в этот раз вполне может носить или мыть котлы, истинный Слизеринец сейчас создавал видимость работы и такую нужную Гермионе и Невиллу, в его мнении, поддержку: не лез, не мешал и не упражнялся в колкостях. Чего нельзя было сказать о Малфое. Драко сидел, развалившись на стуле и закинув руки за голову, и с ухмылкой наблюдал за трудами напарницы, периодически комментируя её ум, внешность, характер и чистоту крови.

Гермиона не реагировала. Никак. Девушка просто сосредоточенно искала в своих учебниках нужную информацию, периодически обмениваясь парой фраз с Лонгботтомом. Было слишком очевидно, что Грейнджер было не привыкать всё делать в одиночку, и она совсем не переживала по этому поводу. Любая Слизеринка бы уже взорвалась протестами, что она должна работать за двоих, а Рейвенкло бы ни в коем случае не позволили потом пользоваться результатами их трудов. Гермиона же спокойно пожала плечами:

- Малфой, если не хочешь помогать, то и не надо, но хоть заткнись и не отвлекай. Мне кажется, я тут нашла зацепку.

Вопреки самому себе, Драко с любопытством заглянул в её пергамент и хмыкнул:

- Это не зацепка, Грейнджер. Это самообман, как и то, что ты можешь стать настоящей волшебницей.

- Драко, не мешай, - Забини с интересом наблюдал за работой Гриффиндорцев и ему было искренне интересно, чем всё кончится. А Малфой, по его мнению, отвлекал.

- И ты туда же?! Да не тратьте вы время белладонной, нужно использовать Калир-Канда, если уж на то пошло! - гордо процедил Малфой.

- Кто тебе сказал? - нахмурилась Гермиона.

- А что, так сложно представить, что кто-то может знать что-то, чего не знаешь ты?

- Да нет, но просто трава «обман желудка» действует на уровне головного мозга и отбивает аппетит. При чем здесь Веритасерум? Вопреки своему названию, она не имеет никакого эффекта на желудок.

- Так уверена? - Малфой самодовольно усмехнулся.

- Ну, да. Её используют в Индии в маггловской медицине…

- А твои «мудрые» магглы не могли пропустить небольшой эффект, о существовании которого даже не подозревали? - Малфой явно наслаждался собой. - Быть может, «обман желудка», как ты её назвала, не позволяет усваивать Веритасерум, или делает его недействительным?

- Это не логично, - мягко, словно ребёнку, объяснила Гермиона. - Усваивание Веритасерума начинается ещё во рту под действием слюны. Его и проглатывать не обязательно, только во рту подержать. Так было сделано нарочно, чтобы допрашиваемый с помощью «сыворотки правды» не мог обмануть следователей.

- Ты всегда такая безапелляционная всезнайка? Как тебя только твой Поттер выдерживает?

- Во-первых, я здесь, - холодно процедил Гарри. - За соседней партой сижу. А во-вторых, легко и охотно…

Драко закатил глаза, кивая:

- Ну, конечно, своих мозгов не хватает даже подумать, что она может ошибаться. Киваешь только, как тот самый маггловский «китайский болванчик».

- Вообще-то, Гермиона права, - вступил в разговор Лонгботтомом. - Калир-Канда очень тщательно изучен нашими зельеварами и гербологами, и кроме потери веса ничего не даёт. Так что, выпив такое «противоядие» ты всё равно разболтаешь всё, что знаешь, а потом ещё неделю кусок в горло не будет лезть.

- И ты туда же, Лонгботтомом? - Малфой одарил парня презрительным взглядом. - Ну, ладно! Я сам сварю это противоядие! Да ещё и к концу урока! Забини, ты со мной?

- А что я? - Блейз нахмурился, выставив обе ладони перед собой. - Снейп потом на нас же эту гадость будет испытывать, а неделю голодать мне абсолютно не улыбается.

- Ну и ладно, сам прекрасно справлюсь. Можешь работать с этими умниками.

- А я, между прочим, и так в паре с Невиллом, - напомнил Забини.

- Ну, можете и Грейнджер себе забирать. Авось, в хозяйстве пригодится.

- Уж побольше, чем ты, - тут же отозвался с соседней парты Поттер. - Впрочем, на своём зелье всегда сможешь обогатиться в мире магглов: там постоянно ищут таблетки для похудания. Правда, скрыть свои секреты тебе не удастся.

- Поттер, а твоё мнение, вообще, спрашивали?

- Вообще-то, твоё не спрашивали тоже. Иди и вари свой эликсир от «проблемы номер один в мире магглов», Дженни Крейг. Твой папочка будет очень горд тобой.

- Дженни кто? - скривился Малфой.

- Крейг. У неё программа по похуданию есть. Тетушка Петунья на ней сидела, - объяснил Гарри.

- Моя бабушка тоже! Говорит, это «натурально», - тут же вставил Невилл. - Они готовую еду присылают на дом, очень удобно.

- Вы безнадёжны и просто позор Магического Мира, - закатил глаза Малфой и, придвинув к себе котёл, принялся за работу в гордом одиночестве.

Профессор Снейп с насмешливой улыбкой наблюдал за стараниями учеников. Большинство, сделав некоторые предположения, уже расчитывали на пергаментах детали своего зелья и время его настойки. Проверяя работу класса, профессор отлично осознавал, что ни одна догадка покамест не была верной, но во всяком случае, смертельного яда ещё никто не предполагал.

Малфой был единственным, кто уже приступил к варке. Помешивая содержимое котла, юноша самодовольно ухмылялся, свысока глядя на одноклассников. Спокойно подняв его пергамент и изучив детали приготовления задуманного зелья, Снейп усмехнулся: во всяком случае, все технические детали были верны, правда, зелье обещало быть в данной ситуации абсолютно бесполезным. Кивнув, профессор положил пергамент обратно на стол Драко и заглянул через плечо Гермионы. Девушка еще и не собиралась переходить к обдумыванию деталей приготовления, лишь помечая, сколько нужно настаивать какой ингредиент для полного эффекта, и какие явления могут возникнуть при ошибочном приготовлений. В основном же она концентрировалась на различных кросс реакциях между травами и не спешила строить предположения.

Перед самым звонком, Малфой положил черпак и поднял руку:

– Готово, профессор.

– Предполагаете, что всё гениальное так просто? – насмешливо процедил Снейп, подходя к слизеринцу. - Что ж, посмотрим.

Зачерпнув содержимое котла Драко и перелив его в небольшую колбу, профессор поднёс зелье к глазам. Тщательно изучив жидкость на свет, он лёгким движением кисти подул в сторону своего носа, оценивая запах.

– Недурно, недурно. Во всяком случае, все ингредиенты приготовлены правильно. – Драко засиял от удовольствия, слушая похвалу зельевара, а тот продолжил. – Ну, что ж, проверим ваше творение на эффективность. Пейте.

Глаза Малфоя расширились, и моргнув, парень пробормотал:

– Но я на самом деле не знаю, профессор, нужно ли пить это зелье до или после сыворотки правды.

– На самом деле, мистер Малфой, пить его после сыворотки не имеет никакого стратегического смысла, – поучительно проговорил Снейп. – Впрочем, поскольку наша ситуация уникальна, и это прототип, я позволю вам выпить свое противоядие дважды, до и после сыворотки. Ну, что ж, мистер Малфой, колбу до дна!

Тяжело вздохнув, Драко залпом осушил содержимое сосуда, после чего преподаватель с улыбкой протянул ему веритасерум. Не возражая, парень выпил бутылочку профессора, а потом под его насмешливым взглядом вновь запил своим творением.

Весь класс, затаив дыхание, следил за происходящим, а Снейп нагнулся и оторвал от пергаменты Малфоя небольшой кусочек, что-то на нём написав. Протянув его Драко, профессор скомандовал:

– Мистер Малфой, разверните пергамент, прочтите вопрос и дайте мне честный ответ.

Парень повиновался, быстро пробежался глазами по начертанным на пергаменте словам и покраснел. Внимательно наблюдавшей за ним Гермионе было слишком очевидно, что Малфой усердно старался скрыть правду, но судя по опущенным плечам и упавшему голосу, не смог. Вздохнув, парень обречённо проговорил:

– Да.

– Ну, что ж, мистер Малфой, вы только что сами убедились в эффективности своего антидота. Теперь, у вас есть выбор: либо я зачитываю вопрос, доказавший ваше поражение сегодня перед всем классом, либо на следующем уроке вы присоединитесь к мисс Грейнджер и будете работать над заданием вместе с ней?

– Я буду работать с Грейнджер, – пробурчал Малфой, забирая кусок пергамента из руки профессора. После чего он скомкал его и швырнул в мусорку, подхватил с спарты свою сумку и направился к выходу.

– Ну и отлично, – довольно протянул профессор Снейп и обернулся к остальным ученикам. – За безделье сегодня на уроке, котлы моет мистер Поттер. Жду вас после занятий.

Гарри, похоже, даже не удивился, равнодушно кивнув в знак согласия. Беллатрикс отметила, что он не высказал никакого неудовольствия тем, что она сама избежала наказание, просто, дождавшись Гермиону, вместе с ней покинул класс. Проходя мимо мусорки, Белла незаметно вынула выброшеный туда Малфоем пергамент и прочла написанные аккуратным почерком профессора Снейпа слова:

– Находите ли вы мисс Грейнджер привлекательной?

Усмехнувшись, девушка аккуратно спрятала пергамент в карман и вышла из класса. Следующие уроки обещали быть очень познавательными.

========== Три золушки, или подготовка к балу ==========

Бал в честь Хэллоуина подкрался совсем незаметно. Занятые своим тайным клубом, юноши и девушки совершенно забыли о подготовке к торжественному вечеру, и вспомнили о необходимости принарядиться лишь накануне. Парни, конечно же, собирались надеть свои праздничные робы, которые практически у всех лежали на дне сундуков. Девушки с факультета Слизерина, как истинные аристократки, подготовились заранее, имея в сундуках как минимум несколько вечерних платьев, предусмотрительно заколдованных принимать форму своей хозяйки. Большинство чистокровных волшебниц с других факультетов пользовались теми же правилами, и в конечном итоге, недостаток времени подготовиться отразился лишь на магглорождённых. Не волшебная материя не желала подчиняться своим хозяйкам, и Гермиона, рассчитывавшая купить платье вместе с Джинни перед самым балом, теперь недовольно морщилась перед зеркалом.

Попросить родителей о помощи, как всегда, не было никакой возможности, и единственное, что у девушки оказалось в сундуке, теперь не очень хорошо сидело на фигуре. Джинни тоже не нравилось платье, которым приходилось довольствоваться, но во всяком случае, волшебная материя хотя бы верно прильнула к фигуре. Впрочем, приученная к трюкам своей матери, младшая Уизли использовала воображение и принарядила скромное платье цветами и лентами, делая его мало узнаваемым. Гермионе же было сложнее. Проблема была не в узнаваемости туалета, а в том, что он плохо сидел на повзрослевшей фигуре. Впрочем, решив, что раз даже домашние эльфы не смогли ей помочь, то незачем бесконечно страдать о том, что изменить нельзя, да и честно говоря, ей не перед кем выпендриваться, Гермиона лишь махнула рукой.

– Ну, что, готова? Нас ведь ждёт Изабелла, – последний раз оттянув непослушную материю, произнесла магглорождённая волшебница.

– Да, мы ведь обещали, – кивнула Джинни.– Правда, я ума не приложу, почему Лестрейндж не может приготовиться сама.

– Какая разница, – Гермиона равнодушно пожала плечами. – Нам предоставляется уникальная возможность подружиться с ней. Точнее, просто немыслимая. И если все, что для этого требуется, это тебе использовать свои невероятные способности к причёскам, то почему бы и нет? Заодно, и мне поможешь.

– Согласна! – с готовностью воскликнула Джинни. Порой, Уизли казалось, что в этом и заключается её основная роль в их компании: помогать причёсываться умнице Грейнджер, у которой, похоже, способные ко всему на свете, руки не лежали именно к причёскам.

Изабелла Лестрейндж ждала новоявленных подруг у входа в подземелье. Одного взгляда на украшенное свежими цветами, но классическое чёрное платье Джинни и розовый номер Грейнджер ей хватило, чтобы оценить обстановку. Младшая Уизли, привыкшая импровизировать, выглядела ожидаемо: как не способная шиковать, но чистокровная волшебница. Дела же с Грейнджер обстояли иначе. С одной стороны, Беллатрикс усмехнулась: грязнокровка в сотый раз доказала, кто она есть, но с другой стороны, если бы не предусмотрительность Нарциссы, сама Беллатрикс сейчас бы тоже не была на высоте и во всеоружии. Она ведь точно так же и думать забыла о бале, и если бы младшая сестрёнка не напихала в её сундук кучу вечерних туалетов, сейчас бы тоже, как Джинни, украшала аксессуарами волшебный эквивалент маленького чёрного платья. Если бы украшала…

Вообще, Беллатрикс чувствовала себя не в своей тарелке. За годы в Азкабане, она совершенно разучилась не только заботиться о своей внешности, но даже порой не воспринимала себя, как женщину. Поэтому, наверное, и избрала попросить о помощи Джинни, которая, как Уизли, просто была обязана уметь делать «что-то из ничего», о чем и свидетельствовало её платье. Плюс, открытые и благородные Гриффиндорки, в отличии от девушек со Слизерина, будут искренне радоваться предложению дружбы, вместо того, чтобы искать в её поступках альтернативные мотивы, а заодно задаваться вопросом, почему наследница древнего рода сама не может причесаться.

Не объяснять же, что даже в далекой молодости это чаще всего делала за неё Цисси или, того хуже, домашние эльфы, с которыми Беллатрикс всегда была в отличных отношениях. Кричер, например, до сих пор считает её своей любимицей, а раньше вообще не раз вместо приказов Сириуса выполнял её «просьбы».

Меж тем, Джинни уже разложила свои волшебные щетки и щипцы для завивки волос и приступила к работе. Задумавшись, Беллатрикс совсем не следила за полетом умелых рук, и поэтому, когда гордый голос младшей Уизли произнёс: «Готово», только открыла рот от удивления. Она уже и забыла, что может быть такой привлекательной, и тем не менее, девушка, облачённая в платье из темно-зеленой, сверкающей материи, сейчас широко открытыми глазами смотревшая на неё из Зазеркалья, выглядела сногсшибательно.

- Отлично, мы готовы! - вскакивая с места, произнесла Гермиона, тут же потянув за непослушную ткань розового, маггловского платья.

- Подождите, - заговорщицки сверкнув глазами, Белла подошла к своему сундуку.

Благодарность к Джинни сейчас наполнила душу, заставляя принять решение, быть может, совсем чуть-чуть поддерживаемое раздражением к Люциусу. А последнее время «патриарх трёх родов», одним из которых посчастливилось быть Блэк, очень сильно раздражал вновь ставшую несовершеннолетней аристократку. На правах её попечителя, Лорд Малфой, которого Беллатрикс Лестрейндж, к слову сказать, никогда особо не жаловала, а терпела, лишь как супруга Цисси, совал свой нос абсолютно во все её дела. Мысль о маленькой мести закралась в сознание почти незаметно, тут же прочно укрепившись, поддерживаемая юношеским протестом.

- А почему бы вам не примереть эти скромные вещички? Я их не собираюсь надевать, не мой стиль, как я уже однажды намекала Джинни, - и с этими словами, Белла вынула из сундука два платья, темно-бордовое и жёлтое, протягивая их Джинни и Гермионе, соответственно.

- Боже, Белла, это слишком! - явно прекрасно знавшая цену обоим нарядам, Джинни округлила глаза, прикрыв рот дрожащей рукой.

- Подумаешь, - Беллатрикс равнодушно пожала плечами. - Комплименты Малфоев.

И весело засмеялась, подмигнув обеим «подругам». Джинни присоединилась к ней первая, и тут же исчезла в ванной комнате, через мгновение появившись уже облаченной в новый наряд.

- Это просто восхитительно! У меня нет слов! - Уизли завертелась перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон.

- Носи на здоровье, - усмехнулась Беллатрикс и обернулась к Гермионе, которая не сдвинулась с места. - Тебе не нравится? Мне казалось, в желтом платье ты будешь просто красавицей.

- Нет, что ты, платье обалденное, - Грейнджер немного смутилась. - Просто, мне кажется, если бы Лорд Малфой узнал, что платье надену я, ему бы было неприятно.

- А тебя так волнует, что ему приятно? - Белла удивлённо приподняла бровь. Забота о чувствах аристократа от той, кого Малфои иначе, чем «грязнокровка», не называли, её позабавила. - Впрочем, я уверена, половину времени Люциус не знает, что одето на Нарциссе, а уж на тебе… Надевай и наслаждайся, - «А я, уверена, получу наслаждение от реакции сына Люциуса», мысленно добавила она.

- Нам нужно изменить причёски! - меж тем, уже командовала Джинни, ловко меняя стиль своих локонов, и обернулась к Гермионе. - Ну, давай же! Скорее переодевайся и садись, этот стиль волос совсем не подходит к платью!

Вздохнув, Гермиона повиновалась, и Беллатрикс, вопреки себе, улыбаясь, принялась следить за суетой «подруг».

========== Бал в честь Хэллоуина ==========

Драко Малфой опять ждал. На этот раз, вышколенный сын своего отца даже про себя не смел пикнуть: дамой, которая так не спешила появиться на ступеньках, ведущих в гостиную Слизерина, являлась тётушка Беллатрикс. Ещё совсем недавно, молодой аристократ мог бы поклясться, что преданная Пожирательница Волан-де-Морта даже не задумывается о своей внешности или как она выглядит. Но похоже, помолодевшая сестра матушки теперь уподобилась ей в этой непонятной наследнику рода Малфоев нужде обязательно опаздывать.

Драко, впрочем, был достаточно обучен жизнью, чтобы не только не задавать подобные вопросы вслух, но не выдавать их даже выражением лица. Он просто поудобнее уселся в кресло, достал своё яблоко и принялся терпеливо ждать. Наконец, шум на ступеньках оповестил юного Малфоя, что его Кузина, похоже, готова. С явным безразличием подняв глаза на помолодевшую родственницу, Драко вынужден был признать, что вполне понимает, что заняло так много времени. Изабелла Лестрейндж выглядела восхитительно. Впрочем, Малфою не было до этого никакого дела, и он уже вполне приготовился хладнокровно осведомиться, могут ли они, наконец, идти, когда все слова разом не только застыли в горле, но и выветрились из головы.

Следом за Беллатрикс, шли преображенные до неузнаваемости Джинни Уизли и Гермиона Грейнджер. И если на одетую в изящное, но строгое бордовое платье наследницу многочисленного семейства Уизли Драко просто не обратил ни малейшего внимания, то от одного взгляда на грязнокровку сердце замерло в груди. Одетая в струящееся жёлтое платье, необыкновенным образом подчёркивающие её глубокие, цвета янтаря глаза, с аккуратно убранными в строгие волны, обычно непослушными волосами, Гермиона являла собой образ ещё более изысканный, чем во время бала турнира волшебников.

Более того, сейчас одна выглядела идеальным воплощением изысканной аристократки и чистокровной волшебницы. Драко моментально узнал прежде виденное им в витрине магазина платье, и ни на мгновение не сомневался, что оно оказалось в сундуке тётушки Беллатрикс усилиями его собственной матери. Вот только, могла ли чистокровная наследница древнего рода Блэк даже подозревать, на ком оно окажется, заботами её не менее помешанной на чистоте крови старшей сестрёнки?

Драко понадобилось несколько мгновений, чтобы кровь вновь вернулась к мозговым клеткам, неуместные комплименты остались не сказанными, а голос звучал бесстрастно и ровно.

– Теперь мне понятно, почему я чуть не состарился, дожидаясь вашу компанию. Даже удивительно, что вам не понадобилось больше времени, чтобы привести Грейнджер в приличный вид. А вообще-то, непрошеный подарок магическому миру, тебе не кажется, что последнее время я тебя слишком много жду? - Малфой прищурился, обращаясь персонально к Гермионе.

– Ничего, тебе не помешает иногда остаться наедине со своими мыслями. Особенно если учесть, что больше никто с тобой разговаривать не хочет, – парировала Гермиона, пожав плечами. – Да и яблоки полезны для здоровья. –Добавила девушка, взглядом указывая на так и оставшийся недоеденным фрукт в руках Малфоя.

– Твоя забота о моем здоровье просто умиляет, – пробурчал Драко и одним метким броском избавился от огрызка, метнув его в корзину для мусора.

– Если вы закончили обмен любезностями, то мы пойдём? – хладнокровно поинтересовалась Уизли, а Беллатрикс только переводила насмешливый взгляд с племянника на магглорождённую волшебницу и обратно.

– Конечно, прошу! – Драко демонстративно предложил свою согнутую в локте руку Изабелле, и обернувшись к Гермионе и Джинни, насмешливо добавил. – Тебе, Грейнджер, в пару может сгодится только Уизли.

Гермиона закатила глаза, а Беллатрикс на грани слуха прошипела в самое ухо Драко:

– Я же просила тебя воздержаться от ненужных колкостей и оскорблений, - но заметив, что племянник явно витает в облаках, с усмешкой добавила.– А с другой стороны, все дороги ведут в Рим.

***

Бал удался на славу. Конечно, никто из учеников или преподавателей Хогвартса не надел на праздник костюмы, как это было принято у обычных людей, не обладающих магией, но веселились волшебники от души. Как и ожидалось, Изабелла была одной из самых популярных и приглашаемых танцевать девушек. Не только все чистокровные волшебники с её собственного факультета постоянно приглашали на танец наследницу великого рода, но даже юноши с других факультетов не обделяли вниманием юную волшебницу. Но больше всего, как и ожидалось, Беллатрикс танцевала с Малфоем.

С праздным любопытством, девушка окидывала взглядом другие пары. Гарри Поттер вот уже несколько раз, явно по наставлению Гермионы, пригласил темноволосую симпатяжку с Рейвенкло. Беллатрикс помнила её по клубу Дуэлянтов, но как не очень способную к дуэлям волшебницу, с которой Гарри, однако, все время возился. Джинни Уизли тоже не была обделена вниманием представителей мужского пола, но в какой-то момент, Поттера на танец пригласила она сама.

Впрочем, наибольшей популярностью после неё самой, пользовалась Гермиона Грейнджер. Девушку приглашали танцевать постоянно, притом, в основном чистокровные волшебники. Единственный факультет, который обделял её вниманием, был, естественно, Слизерин. Чистокровные снобы, родителей большинства из которых Беллатрикс прекрасно знала, как сочувствовавших или открыто поддерживающих Волан-де-Морта, избегали приглашать грязнокровку, при этом все, как один, тайно пожирая её глазами. Мысленно усмехнувшись, что это явно дает новое значение слову, «пожиратель», и скоро нужно будет переименовать мужскую часть всем известной группы в «пожиратели Грэйнджер», Беллатрикс вновь вышла в центр танцевального зала с Драко.

– Они очень красиво смотрятся вместе, – задумчиво проговорила Гермиона, в этот момент отдыхавшая рядом с друзьями.

– Ну, Малфой, вероятнее всего, просто не мог найти себе другую пару, – не удержался от насмешки Гарри.– Кто ещё согласится пойти на вечер с хорьком?

– Так просто принято у аристократов, – машинально пояснил Рон Уизли. - Нет, я не отрицаю, что Малфой мерзкий хорёк, но это старинный обычай. Не обручённые ещё наследники чистокровных родов танцуют первый танец и многие танцы после этого со своими кузинами. Когда на горизонте появляется потенциальный супруг, то большинство танцев принадлежат ему или ей. Просто, очередные аристократические «задвигоны».

- Понятно, - первой кивнула Гермиона, как всегда, готовая впитать в себя новую информацию. Особенно, если подобное в книжках не прочтёшь.

- Хочешь потанцевать? - меж тем поинтересовался Гарри, протягивая подруге руку, и девушка согласно кивнула. Через мгновение, Гарри уже вёл Гермиону к танцующим парам, не замечая, как в тонкую линию сжались от ревности губы Рона Уизли. И не только его одного.

========== Бал - часть 2 ==========

Драко Малфой буквально не мог отвести горящего взгляда от танцующей Гермионы. В этот вечер, полностью преображенная с помощью талантов Джинни и гардероба Беллатрикс, грязнокровка выглядела просто сногсшибательно. В том, что презренная девчонка имеет способность удивительным образом преображаться, они все имели возможность убедиться ещё в прошлом году. Тогда, на балу трёх школ волшебников, появившаяся под руку с Виктором Крамом, девушка однозначно произвела фурор. А наиболее забавным было другое: никто из мужской половины Хогвартса даже не подозревал, какое сокровище учится рядом с ними.

А вот Виктор Крам, уже вполне взрослый мужчина, много старше самого Драко, без труда разглядел тонкую красоту лучшей ученицы магической школы Англии. Ирония ситуации была ещё и в том, что директор Дурмстранга являлся Пожирателем смерти и одним из самых убеждённых сторонников идеи чистоты крови. Всё это заставляло о многом задуматься, правда, юный Малфой тут же прогнал едва мелькнувшую в голове философскую мысль.

И вот теперь он снова имел возможность созерцать необыкновенное преображение умницы и отличницы Хогвартса, которая явно просто избирает на данный момент не делать ставку на свою внешность. Драко задумчиво почесал лоб. Логическая цепочка со всеми вытекающими из неё выводами, просто в силу его возраста и неопытности, дальше не строилась.

Впрочем, не он один сейчас наблюдал за танцующей Гермионой, и в отличие от него самого, старшие мужчины легко делали выводы.

– А мисс Грейнджер выглядит сегодня просто восхитительно, – задумчиво проговорил Альбус Дамблдор. – Любопытно, кто же поспособствовал подобному преображению?

– Платье мисс Грейнджер, как, впрочем, и мисс Уизли, явно позаимствовано у Изабеллы, – холодно процедил Снейп. – А причёски всех троих, смею предположить, дело рук юной Уизли. Очень похоже, что между тремя юными леди произошёл вполне определённый обмен услугами.

– Любопытно, однако. Впрочем, не могу сказать, что полностью удивлён. В сложившейся ситуации, не привлекать своих сокурсниц во избежание лишних вопросов, а просить помощи у открытых и доверчивых Гриффиндорок, поистине умный шаг для Слизеринки. Как и предоставить взамен неоценимую услугу.

– Которая самой ей ничего не стоит, – согласно кивнув, закончил фразу директора Снейп.

– Впрочем, мне любопытно другое, – Дамблдор с задумчивая видом поднёс к губам кубок с вином. - После прошлогоднего рождественского бала, мисс Грейнджер явно должна была увериться в своей привлекательности. Но с тех пор девушка не предприняла ни малейших попыток изменить свой имидж и выглядеть на уровне других «невест» Хогвартса.

– На самом деле, не думаю, что это так уже и удивительно, – спокойно пожал плечами Снайп. – Мисс Грейнджер явно считает, что учитывая её происхождение, ей подобает сосредоточиться на развитии других талантов и способностей. И боюсь, что в этом в немалой степени поспособствовали юноши моего собственного факультета…

– Имеешь ввиду чистокровных снобов Слизерина? – хмыкнул Дамблдор.

– Можно сказать и так, – Снейп даже бровью не повёл. – Одним словом, мисс Грейнджер просто не рассматривает себя сейчас, как партию для кого-то из её одноклассников. Девушка концентрируется на построении прочного фундамента своего будущего, который позволит ей независимо от происхождения достичь астрономических высот. И таким образом, утереть нос всем презирающим её сейчас.

– Пожалуй, во многом соглашусь с тобой, Северус. Ну, быть может, кроме одного: не думаю, что «утереть нос» является её целью. Скорее, «выгодный брак» просто этой самой целью не является. Но в любом случае, как ты изволил выразиться, в один прекрасный день этот самый нос она вполне способна всем утереть.

- Кстати, профессор, - Снейп отпил из бокала. - А кто помог ей выглядеть так ярко на прошлогоднем балу? Никогда прежде не замечал за мисс Грейнджер подобных не то, что способностей, скажем так, интересов.

- Я, - просто сказал Дамблдор, ласково улыбнувшись. - И не смотри на меня так… Заказать подобающее платье из журнала мне не составило огромного труда, а всё остальное с радостью сделали домашние эльфы. Не мог же я, в конце концов, позволить, чтобы девушка, представляющая Хогвартс, тем паче, приглашённая чемпионом Дурмстранга, Виктором Крамом, пришла в маггловском платье, купленном её родителями. Каркаров у меня не дождётся. Как ты только что изволил выразиться, должен же был я ему утереть нос.

Снейп хмыкнул, отпивая из своего бокала, и отмечая задорный блеск в глазах директора, довольно ухмылявшегося в седые усы.

Впрочем, через мгновение его собственная усмешка уступила место удивлению. Прямо к ним, через весь зал шла Беллатрикс Лестрейндж. Только сейчас до сознания профессора Снейпа дошло, что был объявлен белый танец, и повсюду дамы активно приглашали кавалеров. Джинни Уизли сориентировалась первой, и они с Поттером оказались в центре танцевального зала раньше всех. Луна пригласила Невилла, сестрички Патилл, синхронно пожав плечами и держась за руки, подошли к близнецам Уизли. Лаванда Браун уже тянула за собой Рона, а рыжий увалень смущенно улыбался и краснел.

Мысленно отметив, что скоро он вполне может выглядеть немногим лучше, чем младший наследник Уизли, Снейп сосредоточился и взял себя в руки. Рядом с ним что-то острил Дамблдор, но Северус его уже не слушал. Ментально, он пытался послать Беллатрикс посыл остановиться, но девчонка явно игнорировала его указания. Остановившись перед профессором зельеваренья, когда-то во времена Пожирателей смерти бывшим её собственным учеником, та, кого теперь называли Изабелла, кокетливо улыбнулась.

– Профессор, а не окажете ли Вы мне честь этого танца?

– Несомненно, мисс Лестрейндж, – прекрасно осведомлённый о всех правилах этикета, Снейп знал, что отказать юной аристократке просто не может.

Через мгновение, он уже кружил в танце, галантно придерживая за талию Беллатрикс. А бывшая мадам Лестрейндж самодовольно улыбалась, не отводя глаз от зрачков кипящего внутри профессора.

– Ну, и что это было, – Снейп даже не прошипел свой вопрос на гране слуха, он послал его прямо в мозг Беллатрикс, обжигая своим раздражением и недовольством.

– Ничего особенного, – Белла равнодушно пожала плечами. – Может, мне просто надоело танцевать с малолетними сопляками?

– Всецело польщен, Миледи. Какая честь, что не отношусь ни к малолетним, ни к соплякам.

– Не стоит благодарности, – Беллатрикс не могла не распознавать его сарказм, но избрала проигнорировать. – В любом случае, я хотела бы с тобой поговорить и желательно без свидетелей.

– И поэтому ты предусмотрительно решила привлечь к нам внимание всей школы, чтобы любая наша встреча после сразу же имела кучу ложныхтолкований и породила гору сплетен?

– Да брось, Сев, глупость какая, - Беллатрикс пренебрежительно отмахнулась от него. - В худшем случае, решат, что ты не так ужасен, как хочешь казаться. Уверена, это трагично, но переживёшь. Зато, я хоть один танец могу расслабиться. Я хотела тебя спросить… Дневник Тома Реддла… Что с ним сталось?

Лицо Снейпа на мгновение окаменело, но он быстро взял себя в руки:

- Я не знаю, о чем ты. Впрочем, музыка уже кончилась, спасибо за танец, - и, поклонившись, он поспешил прочь.

========== Первый поцелуй ==========

В первый раз губы Тома Реддла коснулись невинных уст Беллатрикс в день её шестнадцатилетия. Родители прислали ей кучу подарков, а Цисси и Ромми приготовили небольшой сюрприз. Во время похода в Хогсмид, они приобрели волшебные цепочки и кулончики в виде треугольника, в углу каждого из которых располагался драгоценный камушек, соответствовавший их месяцу рождения. Идея, конечно же, принадлежала Андромеде, самой сентиментальной из троих. Ромми хотела, чтобы независимо от того, что будет дальше в их жизни, кулончики всегда напоминали, что они связаны между собой, что они - три сестры.

Тряхнув головой, Изабелла Лестрейндж вздохнула: куда же подевался её кулон? Конечно, после предательства крови Андромеды, Пожирательница смерти Беллатрикс сняла его, а когда имя сестры выжгли с фамильного древа Блэк, чары ожерелья пропали. Беллатрикс и Нарцисса никогда не обсуждали волшебные украшения, созданные в детстве, хотя Белла прекрасно знала: леди Малфой тоже никогда не носит свой кулон.

Но все это будет много лет спустя, а пока, шестнадцатилетняя Беллатрикс наслаждалась молодостью и счастьем. Волшебный кулон сверкал на её груди, и дотронувшись до него пальцами, девушка потянулась к заветному дневнику. Том откликнулся моментально, и спустя всего мгновение, волшебная воронка затягивала девушку, как всегда, доставляя в поместье Гонт. Том Реддл дожидался её у самых дверей, очаровательно улыбаясь и протягивая руку.

- С днём рождения, Беллатрикс!

Как же он, все-таки, красив и галантен! Поистине, достойный наследник Салазара Слизерена.

Слегка зардевшись, Беллатрикс вложила свои пальцы в протянутую ладонь навечно молодого человека, и он провёл её внутрь поместья. Праздничный стол был накрыт на веранде, открывавшей прекрасный вид в ухоженный сад, сегодня весь усаженный розами. В центре накрытого на двоих небольшого столика красовался букет из всевозможных цветов, но доминировали в нём тоже розы.

– Как красиво! Это всё мне? – восхищенно воскликнула Беллатрикс, вдыхая нежный аромат прекрасных цветов.

– Да, – просто ответил Том, ласково глядя на девушку.– Ведь сегодня твой день рождения, а розы ты очень любишь.

– Спасибо, Том, ещё никто и никогда не делал для меня такого.

– Думаю, что ещё не один молодой человек потеряет от тебя голову,– галантно проговорил будущий тёмный лорд.– Уверен, что стану лишь первым в бесконечной череде твоих будущих и настоящих поклонников.

– Спасибо, но я сомневаюсь, что кто-либо из них сможет сравниться с тобой, мой принц, – Беллатрикс с нескрываемым обожания смотрела в тёмные глаза молодого наследника рода Гонт, а тот лишь довольно усмехнулся.

– Благодарю вас, моя принцесса, – и с этими словами, юноша галантно взял ладонь девушки в свою и поднёс её к губам.

Нежные прикосновения заставили сердце Беллатрикс замереть в груди, когда горячее дыхание Тома Реддла обожгло её кожу. Не спуская глаз с застывший девушки, навечно молодой человек перевернул её руку, зажатую в своей, и теперь прикасался губами к внутренней стороне запястья. Словно случайно, его язык нежно задержался на тонких, голубоватых жилках, и Беллатрикс вновь потеряла себя от новизны ощущений. Никто и никогда прежде не касался её так, и девушка окончательно позабыла, что перед ней был всего лишь призрак.

Белла вообще не осознавала, что всё, что происходило в поместье Гонт, на самом деле было лишь плодом её фантазии. Поймёт ли она это когда-нибудь? Наверное, нет. Рассудительная Беллатрикс Блэк никогда не позволяла себе осознать, что крестраж дневника, Том, лишь позволял ей воплотить в жизнь её же собственные фантазии. Когда много лет спустя Пожирательница смерти Беллатрикс Лестрейндж окажется в поместье Гонт, она удивится его заброшенности и развалинам, раскинувшимся перед её взором. Куда подевались ухоженные сады и клумбы, покрытые любимыми розами? Где богатое убранство дома, изящные обивки стен и мягкая мебель? Где та огромная кровать под тяжелым балдахином? Перед глазами молодой женщины будут лишь жалкие развалины небольшого домика, больше всего напоминавшие нищенскую лачугу.

Но все это будет потом. А в шестнадцать лет, юная Беллатрикс впервые почувствовала на своей коже жаркие губы юноши, которого к тому моменту уже давно и преданно любила. Нужно ли говорить, что сменявшиеся одно за другим явства были все её любимыми, а вечер - просто идеальный? В тот день, они совсем не разговаривали, но когда с десертом было покончено, Том отбросил в сторону салфетку и пригласил её танцевать. Зазвучала музыка, нежная и тягучая, и конечно же, её любимая. Они кружились в лунном свете, несмело касаясь друг друга телами, и глядя друг другу в глаза.

Одна мелодия сменялась другой, и наконец, руки Беллатрикс робко скользнули вверх по плечам Тома, смыкаясь на затылке. Девушка доверчиво прижалась к груди своего принца, блаженно прикрыв глаза, и с головой погружаясь в мечту. Том не противился, и лишь через несколько минут мягко позвал её по имени. Его горячие ладони покоились на её талии, ласково поглаживая сквозь тонкую ткань платья, и девушка напоминала сейчас кошечку. Послушно подняв глаза, Беллатрикс встретилась взглядом с будущим тёмным лордом, моментально утонув в бездонной, чёрной пучине его зрачков.

Том был высоким, выше многих её сверстников, наверное, только Люциус Малфой на данный момент был такого же роста. Ей приходилось немного прогибаться или склонять голову набок, чтобы посмотреть в его глаза, но юноша ловко пригнул шею и в следующее мгновение его тёплые губы коснулись её собственных. Беллатрикс замерла, ощущая нежную кожу, впервые ласкавшую её, и утонула в первом в её жизни поцелуе. Он был таким, каким девушка видела его в мечтах: нежным и невесомым, почти робким, но постепенно, губы Тома Реддла стали тверже, настойчивее, его язык требовательно коснулся её, безмолвно приказывая. Пальцы юноши опытно коснулись затылка, заставляя девушку слегка склонить голову, а другая рука прижала гибкую фигуру ближе к себе. Постепенно, поцелуй становился глубже, требовательнее, жарче, и притворная робость исчезла без следа.

Никто и никогда не сможет поцеловать Беллатрикс так, как целовал её Том Реддл. Никто и никогда не разбудит в её груди тех чувств, которые романтичная девушка отдала ему, ведь правда всегда будет в том, что самая преданная последовательница Тёмного Лорда была до безумия влюблена в него…

Белла не могла бы сказать, сколько длился этот поцелуй, просто в какой-то момент, Том отстранился от девушки, чей взгляд все ещё был затуманен, улыбнулся и галантно коснулся губами тыльной стороны ладони:

- Спокойной ночи, Беллатрикс… - и девушка вдруг оказалась в своей комнате, сидящей в кресле у письменного стола, все ещё прижимая пальцы к горящим губам. А открытый дневник Тома Реддла лежал перед ней.

========== Судьба дневника или вечер откровений. ==========

В библиотеке было всегда темно и прохладно, и слегка поёжившись, Гермиона сосредоточилась на раскрытых перед ней книгах. Вот уже битый час она перелистывала учебники и всевозможную литературу, большинство из которой являлась высшим уровнем колдовства. Высшее пособие для мракоборцев, высшее колдовство, защита от тёмных искусств самого верхнего уровня – Гермиона перечитала уже всё, но так и не смогла найти ответы на интересовавшие её вопросы. Что было удивительно, ведь в голове девочки крутились логические объяснения и предположения, которые она принесла из мира не-магического. Но неужели маги даже не пытались оттолкнуться от того, что знают магглы?

- Лёгкое чтение, Грейнджер? Сказочки перед сном? – раздался над ухом мягкий голос Малфоя, и девушка тут же скрестилась взглядом с Драко. Рядом с ним, с интересом наблюдая за происходящим, стояла Изабелла.

– Отстань, Малфой, – машинально отрезала Гермиона, инстинктивно прикрывая руками открытый перед ней текст.

– Главная отличница Хогвартса уже выучила всю светлую магию и решила податься в тёмную? – Малфой и не собирался оставлять её в покое, и сейчас с видом скалы скрестив на груди руки, насмешливо наблюдал за магглорождённой волшебницей.

– Что ты пытаешься узнать? – полностью проигнорировав тираду «двоюродного братца», поинтересовалась Лестрейнж. - Ты ведь не просто так рылась в запретной секции.

Гермиона вздохнула. Она не приглашала слизеринцев присесть, но оба уже опустились на стулья подле неё. Первой за столом устроилась Изабелла, а следом за девушкой, вздохнув, Драко оседлал соседний стул.

– Как-то уж так получилось, что в этой школе самым неадекватно преподаваемым предметом стали искусства защиты от тёмной магии, – слегка закатив глаза, Гермиона принялась объяснять. – И смешно сказать, но нашим лучшим преподавателем за уже пять лет стал преступник и пожиратель смерти, Крауч-младший под личиной Аластора Муди. Более того, именно он показал нам непростительные заклинания.

– Вам показали непростительные?! - глаза Беллы расширились от удивления.

– Ну, он демонстрировал на пауках, – Гермиона слегка смутилась. – Наверное, чтобы эффект был не таким ярким.

– Ну, не скажи, – хмыкнул Малфой. – судя по Уизли, эффект превзошёл все ожидания. Лучше и не предскажешь, и во сне не увидишь.

– Рон боится пауков, – Гермиона вновь закатила глаза, спокойно объясняя для Изабеллы.

– А, понятно…

Их дискуссия уже начала привлекать внимание. Луна Лавгуд поднялась со своего места за столом Рейвенкло, направляясь к ним. С противоположной стороны библиотеки спешили Гарри и Джинни, которые явно интересовались чем-то по истории квиддича, и потому оба держали в руках соответствующие книги. Через мгновение, «тыл Грейнджер» был защищен друзьями. Беллатрикс усмехнулась, но избрала никак не отреагировать.

– В любом случае, я долго думала о некоторых вещах, и теперь пыталась найти ответы в книгах. Но, похоже, их просто нет.

– Защиты от Авады не существует, Грейнджер, даже тебе это должно быть известно, – снисходительно подсказал Малфой. – Можешь не терять время.

– Я не искала защиту от Авады, – спокойно проговорила Гермиона. – Мне было интересно другое. Неужели невозможно противиться Империусу или Круциусу?

- А почему тебя это так удивило? – перебив уже было открывшего рот для очередной колкости Драко, быстро поинтересовалась Изабелла. Драко промолчал. Его вообще удивляла толерантность Беллатрикс в отношении Грейнджер.

– Ну, понимаешь ли, оба заклинания ведь работают на уровне сознания, и тогда получается, что можно натренировать свой мозг, например, и отключить боль Круциатуса. Честно говоря, мне удивительно, что этого нет ни в одной книге: магглы умеют это делать… это старая техника, но она до сих пор практикуется в некоторых особых тренингах, если объект может в будущем подвергаться пыткам. Конечно, ей очень сложно научиться, но это возможно.

– Забавно, магглы умеют блокировать боль? – Изабелла как-то странно поджала губы, но продолжила. – На самом деле, Круциатус отличается от обычной физической пытки тем, что задействованы сразу многие болевые окончание и точки. Он причиняют боль везде сразу и полностью отсекает контроль головного мозга. Противостоять ему невозможно.

– Но если ты сама говоришь, что контроль сознания отсечен, то это значит, что действие, всё-таки, обманчиво. И в принципе, можно отделиться от боли.

– Нет, Грейнджер, Изабелла тебе твердит, что отделиться от этой боли невозможно. Ты что, разучилась слушать? Да это опасно для лучшей ученицы, - насмешливо вставил Драко.

– Нет, Малфой, я все слышала. Просто, я предлагаю отделить не различные рецепторы боли от сознания, а само сознание от всего остального. В некоторых восточных учениях именно это и тренируют: нужно отвлечься от физического тела. Конечно, боль и телесные повреждения остаются, но ты уходишь, что называется, в «безопасное место», и ничего сознательно не ощущаешь. Для Круциатуса это должно работать даже лучше, чем для физических пыток магглов, ведь телесных повреждений, как таковых, не должно быть, хотя тело потом и болит от перенапрежения мышц.

Гермиона уже было открыла рот, чтобы прочесть Драко длинную отповедь о его заведомом пренебрежении к магглам и всему, что они принесли в этот мир, когда её перебила Джинни. Задумчиво глядя вдаль, она тихо произнесла:

– Империусу противиться почти невозможно. Ты чувствуешь, словно кто-то управляет тобой, полностью меняет твои желания. Ты даже не можешь понять, почему ты этого хочешь, но свято веришь, что это основное в твоей жизни – выполнять данный тебе приказ. Наблюдаешь за собой, словно бы, со стороны. Или, просто не помнишь, что делала. А потом все накатывает сразу, но как во сне…

– Но ведь ты иногда была способна противиться, – мягко проговорил Гарри.– ОН сказал мне, что тебя всё это пугало и ты пыталась выйти из под Его власти.

– Это не совсем так. Он не мог управлять мною всегда, и не всегда я была под империусом. Но когда он давал мне чёткие приказания, я не могла противиться.

– Но ведь Крауч говорил, что всё дело в силе воли? – Гермиона качнула головой.

– Не знаю, Гермиона, значит, моей было недостаточно, – тихо прошептала Джинни.

– Кто такой «ОН»? - твёрдо спросила Беллатрикс.

Она уже знала, что под маской Аластора Муди скрывался её старинный друг, Крауч-младший, про себя тоже заключив, что тот, наверное, был лучшим из наставников по защите от тёмной магии, которых эти ребятишки имели за пять лет. Но кто наложил империо на Джинни? Этого даже симпатяга малыш-Крауч бы себе не позволил.

- Во время нашего второго года обучения, – Гарри вздохнул и кивнул в сторону Малфоя. – Его папенька подкинул Джинни дневник Тома Реддла. В этой тетради, Том заключил эссенцию себя, шестнадцатилетнего, и управлял Джинни. Он заставил её открыть секретную комнату и выпустить на волю Василиска. Практически, Джинни находилась под властью дневника, пока мы не смогли их победить.

– И ты победил Василиска? – Беллатрикс переводила удивленный взгляд с Джинни на Гарри.

– На самом деле, Белла, загадку разгадала Гренджер. Без неё, Василиск бы поубивал половину школы, – холодно вставил Малфой.

– Ну, я только догадалась, кто был чудовищем, – мягко проговорила Гермиона. – Гарри же убил его мечом Гриффиндора.

– А что сталось с дневником? - затаив дыхание, Беллатрикс ждала ответа. То, что «мозгами операции Василиск» стала Гермиона, её уже не удивляло, на самом деле, это было предсказуемо. Но вот судьба дневника…

– Гарри уничтожил его с помощью клыка Василиска. И спас мне жизнь, – на самой грани слуха проговорила Джинни.

Беллатрикс на мгновение прикрыла глаза. Вот она и нашла ответ на так давно мучивший её вопрос, что случилось с дневником. Правда, сейчас она начинала подозревать, что дух Тома Реддла контролировал и её все эти годы назад, и если она и не была сама под Империусом, то всё равно подверглась изощрённой манипуляции. Неужели, вся её жизнь, все принятые ею решения и избранные пути стали результатом действия Крестража?

***

Могущество и власть, сила и могущество, власть…

А ещё, совсем немного манипуляций и умение сказать то, что собеседник хочет услышать, озвучить мысли и чувства, в которых тот боится признаться даже самому себе, дать голос секретным желаниям, играть на веками взращенных стереотипах.

Безродный сирота, до одиннадцати лет Том Реддл ничего не знал о своём происхождении. Только, что мать умерла при родах, а значит, она не отказалась от него, не бросила, а просто не смогла. Не выжила, не пережила, не смогла жить. В приюте, все сироты, как правило, никогда не осуждали своих матерей, тщательно гнали прочь даже мысли, что от них отказались. И если предательские факты, что других детей матери бросили, ядовитой змеей и закрадывались в сознание юного Тома, то в отношении своей собственной матери их никогда не было. Мать его не бросила, она умерла. Потому что её саму предали, их обоих предали. Предал отец.

Годами взращиваемая ненависть к человеку, который обрек его на такую судьбу, в совокупности с симпатией к женщине, подарившей жизнь, немного видоизменилась, когда Том узнал, что он - волшебник. И не просто волшебник, а наследник древнего и великого чистокровного рода. Потомок самого Салазара Слизерина. И холодный, бесчувственный, расчётливый, не способный понять и любить – Том молниеносно нашел виновного во всех своих бедах. И не только в том, что он был в приюте. Том Реддл винил отца, что на долгие одиннадцать лет потерял связь с магическим миром, что был лишен своего законного наследия. Ему никогда и в голову не приходило, что на самом деле обманщицей была его мать. Чистокровная волшебница, наследница древнего рода, истинная Слизеринская Принцесса – в мыслях, мать всегда представлялась ему красавицей и жертвой.

Постепенно, ненависть к Реддлу-старшему плавно переросла в ненависть ко всем магглам, и презирая эту часть себя, он мечтал уничтожить её везде. А когда брошенная из его собственной палочки Авада Кедавра отобрала жизнь отца, Том искренне поверил, что избавился от собственного недостатка. Отныне, он не видел себя полукровкой, лишь истинным наследником семейства Гонт. И раз за разом отнимая жизнь не чистокровных волшебников, он вновь и вновь убивал часть себя, которую ненавидел.

К его истинному удивлению, найти сподвижников и последователей идеи вернуть магическому миру чистоту крови, оказалось не так сложно. Чистокровные отпрыски древних родов, забыв о его собственном неидеальном происхождении, становились Пожирателями смерти, следуя идеям полукровки. Как же он их ненавидел и презирал! И за их чистоту крови, и за то, что в детстве они имели все возможности, которых он сам был лишен, и за то, что слепо шли за ним. И Том манипулировал ими и презирал их ещё и за то, что они ему это позволяют.

Обернувшись к прислонившийся к его плечу Беллатрикс, Том чмокнул её в щеку. Нет, он не испытывал к ней никаких чувств, он вообще не был способен испытывать чувства, даже секс, которым так восхищались его сверстники, и с готовностью предоставляли молодому красавцу женщины, привлекал его «постольку-поскольку». Просто, влюблённая в него чистокровная дурочка ждала подобных проявлений симпатий. Он вообще делал всё так, как ей хотелось, порой, просто позволяя её подсознанию самому обыгрывать нужный сценарий. Идеальное свидание, день рождение мечты, первый поцелуй. Сознание Беллатрикс само рисовало ей самые лучшие и красочные картинки, а Том лишь становился их участником. Беллатрикс нужна была ему не как девушка, а как чистокровная последовательница, преданная шавка, которая годами будет исполнять все его приказы. А кто лучше подойдёт для этой роли, чем влюблённая женщина?

Конечно, он не будет «жадничать». Когда придёт время, Беллатрикс соединится узами брака с каким-нибудь чистокровным волшебником, приверженцем идей чистоты крови, и он сам удостоверится, что в лице мужа старшей дочери Блэк, получит ещё одного последователя. А если ему повезёт, то может быть, и больше: в семье всегда могут быть братья, кузены, да и у Беллы две сестры.

– Сегодня, я поделюсь с тобой своей мечтой, – вкрадчиво проговорил Том, мгновенно получив полное внимание девушки. – Когда-нибудь, когда я вырасту, я создам настоящее «Движение» чистокровных волшебников за чистоту магии. И мы будем преследовать всех тех, кто не достоин носить волшебную палочку, кому испокон веков не верил Салазар Слизерин.

– Пожиратели смерти? – Беллатрикс вопросительно подняла глаза на юношу. Этот термин был ей очень хорошо знаком, ведь так многие родственники и друзья семьи уже примкнули к движению Тёмного Лорда.

– Да, моя умница, я совсем забыл, что моё будущее, это твое прошлое. Ведь члены рода Блэк поддержали меня?

– Конечно! И я тоже поддержу тебя, моя любовь. Только, я всегда хотела спросить, почему такое странное название?

– Почему же странное? Все очень логично. Наша цель – победить саму смерть, достичь истинного бессмертия. Жить вечно, и не только в легендах и рассказах, мы стремимся победить её на самом деле. Убивая других, мы забираем их могущество и силу. Создаем сосуд вечной жизни. Мы, буквально, «едим смерть на завтрак» и, убивая недостойных, решая, кому жить, а кому исчезнуть, сами становимся повелителями смерти.

Беллатрикс кивнула.

- А почему странные одежды? Маски?

- Мы есть смерть недостойных, - спокойно пожал плечами Том.

========== Начало пути… ==========

- Они научились вызывать патронусы?! - бровь Люциуса Малфоя удивлённо поползла вверх.

- Представь себе, - Снейп откинулся на спинку стула, скрестив на животе руки.

Профессор сидел в кабинете зельеварения, через портрет разговаривая с лордом «патриархом трёх родов». Как всегда одетый с иголочки, старший Малфой задумчиво кивал головой.

- И кто же, позволь спросить, умудрился вызвать патронус первым?

- Драко вызвал его в первой десятке, Люциус, - Снейп хмыкнул. - Беллатрикс все ещё пытается. Ну, а Поттеру пришлось научиться ещё пару лет назад. Ему помогал Люпин.

- Значит, вновь, мисс Грейнджер, - Люциус не спрашивал, скорее утверждал. - И кто у них?

- У Драко хорёк, у Поттера - олень, как у его папаши, у мисс Грейнджер… - Снейп говорил спокойно, растягивая слова, совершенно скучающим тоном, но чёрные зрачки слегка сузились, заметив, что Люциус явно каждый раз обращался весь во внимание при упоминании имени магглорожденной волшебницы. - Выдра, серебристая…

- Забавно, - Люциус немного вздрогнул, словно услышал подтверждение факта, который изо всех сил пытался отрицать.

- Действительно, - Северус согласно кивнул. - Я смотрю, ты увлекаешься не только магическими семействами, но и фауны тоже.

Малфой резко поднялся с места, заканчивая разговор:

- До свидания, Северус…

- Люциус, - в тон ему пропел Снейп и отключил связь.

Да, профессор зельеварения тоже сразу отметил, что выдра и хорёк относятся к одному семейству: куньих, как и не мог не обратить внимания на обостренную реакцию Люциуса на имя Гермионы Грейнджер…

***

Весна медленно входила в свои права. Уставшая от долгой, снежной зимы, природа просыпалась, и хотя стужа все ещё не хотела отступать, долгое время сражаясь за власть над природой, время всё-таки брало свое. На деревьях распускались почки, пробивались на свет робкие листочки, а под ногами нежно зеленела молодая трава.

Оглянувшись по сторонам и с удовольствием втянув по-весеннему особенный, свежий воздух, Беллатрикс улыбнулась. Почему-то, ей было особенно хорошо, словно вместе с природой, просыпалась от зимней спячки и она сама. Сердце восторженно билось в груди, на губах, некогда искажавшихся лишь устрашающей окружающих ухмылкой, теперь играла лёгкая улыбка, а ещё не так давно светившиеся безумием глаза с позабытой нежностью смотрели на мир. Беллатрикс и сама не знала, что с ней происходит, но чувствовала, что впервые за очень много лет становилась самой собой. Конечно, в подобной ситуации тот же Гарри Поттер пошёл бы посоветоваться с Грейнджер, но Белла и сама подозревала, что знает ответ. Просто, помолодевшая Пожирательница, над которой больше не тяготела власть Крестража Тома Реддла, наконец, вновь становилась Беллой Блэк. Беллатрикс чувствовала, словно возрождалась после долгой спячки, а ее душа оттаивала от чёрной власти Волан-де-Морта.

Несколько недель назад, она по секрету написала Цисси, что хотела бы встретиться с Андромедой. Как всегда обращаясь к сестре «любимая тётушка», постоянно опасавшаяся, что письмо могут перехватить, Белла просила леди Малфой сообщить Ромми, что её «племяшка» очень хотела бы познакомиться. Юная мисс Блэк, как и когда-то в первые годы Хогвартса, скучавшая по своим сёстрам, вновь желала с ними воссоединиться, даже если не как Беллатрикс, то хотя бы, как Изабелла Лестрейндж, пусть не сестра, но близкая родственница. А ещё, ей хотелось познакомиться с Нимфадорой, уже взрослой дочерью изгнанной из рода Андромеды Блэк.

К огромнейшему удивлению Беллатрикс, ни Нарцисса, ни старший Малфой не воспротивились её просьбе. Цисси пообещала, что все устроит, хотя тоже не общалась с Андромедой все эти годы, а Люциус промолчал. Порой, помолодевшей Пожирательнице казалось, что в последнее время новоявленный патриарх трёх родов тоже весьма ощутимо изменился. Правда, Беллатрикс покамест не затрудняла себя задуматься, с какой стати этот старый пёс решил выучить новые трюки, но факт остался фактом: к огромному изумлению даже своего собственного отпрыска, Люциус больше не был тем непримиримым снобом, коим являлся всю жизнь. Усмехнувшись своим мыслям, бывшая мадам Лестрейндж поспешила на очередное собрание секретного клуба Дуэлянтов.

В комнате уже было людно, и похоже, дожидались только её. Гермиона Грейнджер бросила обеспокоенный взгляд на всегда пунктуальную Беллу, тут же поинтересовавшись: – У тебя все нормально, Изабелла? А то мы уже опасались, что ты попалась Амбридж.

– Я? Этой розовой жабе? – Беллатрикс презрительно фыркнула. – Что ты, я просто остановилась подышать свежим воздухом. Сегодня так красиво на улице, весна.

Гермиона только усмехнулась и, кивнув, принялась что-то объяснять Невиллу, а Беллатрикс поймала на себе обеспокоенный взгляд Драко.

– Ты точно в порядке, Кузина? – Малфой приложил ладонь к насмешливо сморщенному лбу Беллатрикс.– Может, у тебя температура? Стоит показаться врачу?

– Не зарывайся, малыш, – прошипела Белла, отталкивая ладонь племянника. - А то персонально для тебя вспомню пару непростительных, но незабываемых в моем исполнении.

– Значит, ты в порядке, – теперь пришла очередь Малфоя хмыкнуть. - Просто поинтересовался, а то тебя скоро к ране, вместо подорожника, прикладывать можно будет.

– Не беспокойся, не засахарюсь, - успокоила парня Беллатрикс.

Впрочем, как раз в это мгновение Гарри призывал всех к вниманию и ребята обернулись к предводителю своей группы.

– Мы уже очень много чего умеем, – Гарри улыбнулся той доброй, немного наивной улыбкой, которую Беллатрикс уже давно находила очень привлекательной. – Я подумал, что было бы неплохо потренироваться, так сказать, командами. Конечно, я ни в коей мере не претендую, что всё знаю, но мне почему-то кажется, что если нам придётся участвовать в бою, то группами. Было бы неплохо отрепетировать работать слаженно, обращая внимание на то, что делают люди вокруг тебя. Быть может, кому-то нужна защита, или, где-то мы должны объединить силы.

– Не нужно так долго нас агитировать, Гарри. Мы все были согласны с тобой после первых пары слов. Конечно, нужно научиться работать слаженно, – начала насмешливым тоном Беллатрикс, но тут же прервала себя: она должна создавать впечатление неопытной девочки, которая учится наравне со всеми, а не закалённой в бою дуэлянтки. – Поэтому, твое предложение просто замечательное. Предлагаю для начала потренироваться парами, а потом уже перейти к сражению более крупными группами. Думаю, нам нужно научиться следить как за своими противниками, так и за напарниками. Плюс, не отвлекаться по пустякам и только вмешиваться, если напарник в реальной опасности.

Никто не собирался спорить, ребята как-то незаметно разделились на пары, конечно же, по принадлежности к факультету. Плюс, очень скоро они обнаружили, что команды слизеринцев и гриффиндорцев выстроились напротив, намереваясь сражаться друг против друга. Как всегда, Беллатрикс просчитала свои движения, чтобы быть против Гарри. Малфой, вполне ожидаемо, стоял рядом с ней, а вот возле Поттера оказалось Гермиона Грейнджер. Про себя, Беллатрикс усмехнулась: их квартет действительно был хорошо подобранным. Её собственный опыт, против подмешанных к Гарри способностей Волан-де-Морта, плюс неоспоримый натуральный талант Гермионы против тоже вполне явных способностей Малфоя, в совокупности с предыдущими тренировками его отца. Белле самой было бы интересно посмотреть, чем кончится такое противостояние.

Слегка разочарованно заметив, что Гарри стал в пару с Гермионой, Уизли усмехнулся:

– Смотрю, вы четверо уже готовы! Может, начнёте?

– Не проблема! – Беллатрикс растянула губы в улыбке, и Малфой поморщился: если хоть кто-нибудь был бы знаком с его тёткой, её бы сейчас молниеносно раскусили. Впрочем, как неоднократно объясняли ему отец и Снейп, подозревать можно лишь то, что допускаешь возможным. Поэтому, скорее всего, хищную ухмылку Изабеллы в этой ситуации просто бы приписали её сходству с матерью.

Меж тем, его родственница уже обнажила волшебную палочку, принимая исходную позицию. Гермиона и Гарри последовали её примеру, и Драко ничего не оставалось, как только занять свое место подле Беллатрикс. Мысленно усмехнувшись, если были только Поттер и Грейнджер знали, насколько всё сейчас сложилось реалистично, Малфой приготовился к бою.

Первой, конечно же, атаковала Беллатрикс. В который раз, всем известная ненавистница магглорождённых волшебников полностью проигнорировала Грейнджер. Драко порой даже казалось, что гриффиндорская отличница ей вообще вполне симпатична, а в данный момент, Белла вновь направляла палочку против Поттера. Словно использовала каждый подходящий момент, чтобы испытать свои силы против мальчика, который выжил, отточить навыки, разобраться именно с ним. Поттер, как и во всех остальных сражениях с Изабеллой, вновь защищался, лишь изредка нападая каким-нибудь не очень неприятным заклинанием, хотя, Малфой на собственном опыте знал, что в арсенале избранного есть и вполне агрессивные проклятия. Грейнджер тоже не спешила атаковать, и Малфою пришлось наступать первым.

История буквально повторялась, и никто из них не мог выиграть. Точнее, гриффиндорцы в основном рикошетили заклинания своих противников, и те не могли пробиться сквозь их серьезную оборону. Яркие лучи света, словно фейерверк срывались с боевых концов волшебных палочек, подобно сверкающим шпагам рассекая воздух. Поттер, для которого все это было игрой и тренировкой, без тени раздражения или какой-либо агрессии отражал атаки Лестрейндж.

А вот Белла начинала раздражаться: девушка просто не могла понять, каким образом парень предвидит каждый её шаг. Не менее плодотворно, если и не с ещё большим хладнокровием, вела себя Грейнджер. Драко уже давно понял, что девушка отличалась на редкость холодным, аналитическим умом, но все равно каждый раз не мог не восхищаться её реакцией. Она словно просчитывала на двадцать шагов вперёд, одновременно предвидя атаки самого Малфоя, и пробиться сквозь её защиту было абсолютно нереально. В который раз Драко удивлялся, что девушка ненавидит шахматы волшебников. По логике, в этой игре ей не должно было быть равных, и единственное объяснение, которое видел Малфой: ей просто не нравилась жестокость игры.

Меж тем, противостояние начинало порядком надоедать, и Малфой решился на коварный шаг: ведь в конце концов, именно предательство и коварство в дружеском поединке не придут в голову честной и прямолинейной Гермионе. Сделав резкий выпад, Драко направил волшебную палочку на девушку и громко крикнул заклинание: «остановить время».

Тёмный луч, к которому Гермиона была совсем не готова, врезался ей в грудь, девушка замерла, внезапно охваченная непонятным сиянием, а потом в комнате воцарилась мёртвая тишина. Среди полного отсутствия звуков, Малфой уголком сознания отметил, как сияние вокруг Гермионы распространилось на застывшего подле девушки Гарри Поттера, а потом, следуя его палочке, перекинулось на Беллатрикс и него самого. Круг замкнулся. В мертвой тишине, мозг отказывался воспринимать полное отсутствие стимуляции, когда всё вокруг закружилось в сверкающем вихре, звуки, краски, запахи – всё смешалось в непонятную единородную массу, а потом мир застыл…

========== Прибытие… ==========

Малфой медленно приходил в себя. Постепенно, бурлящие вокруг цвета и звуки, сливающиеся воедино в воспалённом и полностью потерявшем ориентир мозгу Драко, отступили, и парень смог сконцентрироваться. Похоже, Поттер уже пришел в себя, и с палочкой наготове настороженно вглядывался в окружающее пространство. Беллатрикс, отчаянно тряся головой, сидела на земле, изо всех сил пытаясь найти опору, и крепко упираясь в траву широко расставленными руками. Отыскав взглядом Грейнджер, Малфой тряхнул беспощадно гудевшей головой…

– Где мы?

– Не «где», Малфой, а когда! Ты ударил каким-то временным заклинанием в мой маховик времени!

Только сейчас Драко обратил внимание, что девушка сжимает в руках странный кулончик на тонкой цепочке.

– Что? Что ты хочешь сказать? У тебя был маховик времени? Я понятия не имел! Ты никогда ничего не говорила!

– Да, Малфой, потому что мы с тобой всегда делимся секретами, – Грейнджер никогда так открыто, а главное, зло, с ним не огрызалась.– Ты, наверное, что-то путаешь, но вообще-то, я не имею привычки перед тобой отчитываться.

– Ладно, не кипятись, само сорвалось… - примирительно выдавил Малфой.

– Да, само, – от раздражения, губы Гермионы растянулись в тонкую линию. – И заклинание времени тоже само вырвалась, а ты совсем ни при чем и не хотел мухлевать!

– Насчёт «где», могу пояснить, – Беллатрикс, наконец, пришла в себя и оглядывалась по сторонам. – Мы находимся с другой стороны заколдованного леса, недалеко от озера. Похоже, нас выкинуло за пределы Хогвартса, я только не могу понять, почему.

– Да, я тоже об этом уже думала, – кивнула Гермиона, отвлекаясь от прожигания взглядом Малфоя. – По идее, нас должно было перенести во времени, но мы должны были оставаться на том же самом физическом месте. Почему нас выбросило из замка, я не могу понять. А ещё, почему ты считаешь, что это заколдованный лес? Я совершенно не узнаю эти места.

– Ну, как же? Неужели ты не видишь дерущуюся иву на той стороне озера? Вон она, ветками машет, – Беллатрикс указала рукой перед собой.

- Ничего не понимаю, я вообще не вижу ту сторону озера, – Гермиона растерянно пожала плечами и вдруг побледнела. – Достаньте свои палочки! Проверьте, если почувствуете магию!

Все трое, ничего не понимая, достали палочки. Несколько движений запястьем, пару лёгких заклинаний – все трое растерянно повернулись к Гермионе.

– Я чувствую магию, – качнув головой, произнёс Малфой. – Но палочка не работает.

– Тоже самое, – Гарри кивнул, но тут же нахмурился, переспросив? – Гермиона, что случилось!? Ты бледнее смерти!

– Я не ощущаю Магию, – едва слышно прошептала девочка. – Ещё как только я пришла в себя, я попробовала волшебную палочку, она не работала. В принципе, это было неудивительно, если учесть, что мы попали в прошлое и наши палочки ещё наверняка не были сделаны. Но я не чувствую магию даже в себе.

– Попробуй что-нибудь простое, – Беллатрикс нахмурилась. – Что-нибудь, что мы все могли делать в детстве, даже без палочки.

– Я уже пыталась, – Гермиона настойчиво отводила взгляд. – Такие вещи, как разжечь огонь, должны работать. Мы все умели это делать спонтанно в детстве, нужно только сконцентрироваться на чувстве темноты или холода. Во всяком случае, у меня это всегда получалось без затруднений, хотя и к огромному раздражению и удивлению моих родителей. Сейчас же ничего не работает. Я пуста.

– У меня получается, – Малфой без труда осветил полянку.

– Да, у меня тоже нет проблем, – кивнул Гарри. – Но почему магия покинула именно тебя?

– На самом деле, это логично, – Гермиона горько усмехнулась. – Малфой, можешь радоваться, ты оказался прав! И мне больше не место в магическом мире.

– Я-то тут причём? – Драко непонимающе пожал плечами. – Поверь мне, Грейнджер, меньше всего мне бы хотелось быть закинутыми в непонятное прошлое, и чтобы самая умная и талантливая ведьма, которую я знаю, потеряла свои способности.

– Вау, спасибо за комплимент. Это же был комплимент, – иронично проговорила Грейнджер.

– Так почему это логично? – Беллатрикс кашлянула, привлекая внимание спорщиков.

– Я ведь магглорождённая, – вздохнув, объяснила Гермиона. – Мои способности к волшебству возникли спонтанно и не имеют корни в моей семье. Поэтому, в том прошлом, где у меня нет магических талантов, - я обычная маггл. Со мной произошло то же самое, что и с нашими палочками: я потеряла волшебство.

– Но наши способности работают! – Гарри явно был сконфужен.

– Тебе что, все пережевать надо? – зло прищурился Малфой. – Она же сказала: нужны семейные корни магии. Поттеры, Малфои и Блэки ведут свои магические корни сотни лет назад. Поэтому, наши способности не исчезли: они существуют в этом времени, где бы мы ни были.

– Поэтому я и волшебный лес не вижу, и любые магические существа. Поэтому нас из Хогвартса выбросило, – мягко продолжила Гермиона. – Мы все были связаны заклинанием, а я больше не волшебница. Значит, в этом времени Хогвартс для меня закрыт.

– Ладно, с этим разобрались. Что дальше делать будем? – Беллатрикс задумчиво потёрла лоб. Малфой был прав, лишиться силы такой талантливой волшебницы, как Гермиона Грейнджер, в их ситуации было подобно катастрофе. В глубине души Беллатрикс была уверена, что юная гриффиндорка могла произнести любое заклинание и наложить любые чары намного лучше, чем они все трое. Плюс, беспалочковая магия была намного больше подвластна магглорождённым, чем чистокровным волшебником, и это был известный факт.

– В любом случае, нам нужно разбить небольшой лагерь, – заставив себя сконцентрироваться на общей цели, проговорила Гермиона. – По всем законам путешествия во времени, чем меньше мы будем иметь контакт с обитателями здешнего времени, тем лучше.

– Эффект бабочки? – догадавшись, кивнул Гарри.

– Он самый, – Гермиона улыбнулась и пояснила для явно не понимавших, о чем речь, Беллы и Малфоя. – Любое изменение в прошлом несёт за собой огромные последствия в настоящем, и чем дальше в прошлом мы находимся, тем обширнее эффект.

– Ясно, значит, нам нужно не входить в контакт с местными жителями, - Малфой принялся загибать пальцы. - Слиться с этим веком, освоить магию здесь, не привлекать к себе внимание и вернуться в наше собственное время. Раз плюнуть, – закончив загибать пальцы, констатировал Драко.

Одарив Малфоя тяжелым взглядом, Гарри обернулся к Гермионе:

– С чего начнём? Разобьем палатки и сообразим костер? – он потёр лоб, пытаясь припомнить, что ещё нужно в походных условиях. – Признаться, я никогда не ходил в походы с Дурсли. К слову сказать, дядюшка Вернон был совершенно не любитель подобных развлечений.

– Я ходила в походы с родителями, – Гермиона вздохнула. – Нам нужно раздобыть пищу, воду, разжечь костер, подумать об убежище на ночь.

– Предлагаю начать с пищи, – прислушавшись к громкому урчание в животе, произнёс Малфой. – Где будем её брать?

– Малфой, в озере водится рыба. Быть может, вы с Гарри сможете её словить?– Гермиона пожала плечами. – Я её приготовлю, только нужно будет разжечь огонь.

– Будем делать удочки? – Гарри скривился, вспоминая эту маггловскую забаву. Признаться, о ней он только слышал, но никогда не горел желанием попробовать.

– Вообще-то, вы с Драко ловцы, – насмешливо напомнила Беллатрикс. – Думаю, словить рыбу будет не намного сложнее, чем снитч.

Оба парня тут же поморщились, но, не давая Малфою времени спорить, Поттер, похлопав Драко по плечу, потянул его за собой:

– Пошли, Малфой. И можем устроить соревнования: кто первый поймает рыбу.

– Точно! Слизерин против Гриффиндора! – тут же загорелся Драко.

– Как насчёт поменять условия? – вклинилась в разговор Беллатрикс.– Не кто первый поймает, а кто больше словит?

– Тоже хорошо, – тут же согласился Гарри, отмечая логику замечания Лестрейндж. – Но все равно, это отнюдь не отменяет условия, кто первый.

И с этими словами, загоревшиеся идеей соревнования, парни направились к озеру. Переглянувшись между собой, Белла и Гермиона насмешливо хмыкнули, и Грейнджер потёрла ладони:

– Пора заняться костром. Предлагаю объединить усилия: сначала мы собираем хворост, то есть, сухие веточки, а потом разжигаем огонь. Ты будешь пытаться призвать беспалочковую магию, а я попробую это сделать старым маггловскимспособом. Надеюсь, у нас получится.

Беллатрикс не спорила, абсолютно не уверенная в том, что сможет зажечь огонь без палочки, но готовая пытаться столько, сколько нужно. Более того, ей было до сумасшествия любопытно, как это делается «маггловским» способом. Именно по этой причине, проследив, какие палочки и сучки собирает Грейнджер, Беллатрикс тут же принялась ей помогать. Потом, под руководством всё той же Гермионы, которую бывшая пожирательница уже давно признала превосходящей их всех в сложившейся ситуации, она аккуратно сложила деревяшки кучкой, и они обе принялись за работу с разных сторон небольшой самодельный горки. Беллатрикс, всячески концентрируясь на чувствах холода, страха, голода и темноты – всего, что в её понимании могло вызвать огонь – щелкала пальцами, водила ладонями над сучками и шептала всевозможные заклинания. Тем временем, её напарница, впоследствии путешествия во времени лишенная магии, сосредоточенно тёрла две деревяшки одна о другую, прикусив губу и хмуря лоб.

– Ты что, серьезно? Так ты намереваешься вызвать огонь? – утерев ладонью проступившие над бровью капельки пота, насмешливо проговорила Белла.

– Наши предки делали это именно так, – не останавливаясь, пожала плечами Гермиона. – Это законы физики, сила трения. Не заморачивайся, просто концентрируйся на том, что ты делаешь.

– То, что я делаю, совсем не работает. Я начинаю опасаться, что нам всем займёт слишком долгое время, чтобы научиться управлять магией без палочки. Всё-таки, это должно было быть включено в наше обучение в Хогвартсе.

– Я сомневаюсь, что кто-то мог предположить, что нам когда-либо придётся колдовать без палочек. Впрочем, я уже думаю на эту тему.

– Думаешь над тем, чтобы попросить ввести беспалочковую магию, как класс в Хогвартсе? Сомневаюсь, что это нам поможет сейчас.

– Нет, планирую сделать несколько волшебных палочек.

– Что? Как? – и без того огромные глаза Беллатрикс округлились до размеров двух блюдец.

– На самом деле, я уже читала теорию, – Гермиона пожала плечами.

– Это как? На всякий случай? Или собиралась составить конкуренцию господину Олливандеру? – Белла насмешливо приподняла бровь.

– Нет, просто ещё в начале года Снейп как-то обронил, что это было бы полезное времяпровождение. Сказать по правде, за годы обучения в Хогвартсе я научилась прислушиваться к его насмешливым «предложениям». Зачастую, он дает отличные подсказки, а вот обвинить его в них невозможно.

– Ясно, – одно только имя Северуса заставило Беллатрикс вновь стать серьезной. – И как ты собираешься сделать палочки?

– На самом деле, я сама их сделать больше не могу, – Гермиона отвела взгляд. – У меня ведь больше нет волшебства. Но если вы мне поможете, то объединив усилия, мы вполне могли бы справиться. Все, что нам нужно, это что-то от магических существ и подходящее дерево. Дерущаяся ива вполне подойдёт, только придётся, конечно, постараться и объединить усилия. А дальше, мы должны будем разыскать что-нибудь волшебное в Запретном лесу. Правда, здесь я тоже не помощница: я ведь больше не способна видеть ничего, принадлежащие к миру Магии.

– Это не проблема, – Беллатрикс, не скрывая восхищения, смотрела на девушку. – Главное, скажи нам, что нужно найти.

– Любую вещь, которая принадлежит магическим существам, – Гермиона пожала плечами. – Например, волос единорога, вейлы, кентавра или перо феникса. Возможностей бесконечно много. В принципе, даже чешуя русалки или её волос могли бы пригодиться.

– Нет, русалки слишком злобные и непредсказуемые, поэтому их магию не используют для палочек. Но я уже всё поняла, как только ребята вернутся, мы можем отправиться на поиски чего-нибудь подходящего. Кстати, я думаю, что дерево для палочки тоже не обязательно должно быть дерущийся ивой. Просто, мы постараемся припомнить все породы, палочки из которых мы знаем, и поищем в Запретном лесу.

– Да, ты права, – Грейнджер улыбнулась. – Если подумать, то ни одна из знакомых мне палочек не была сделана из ивы. Боюсь, с ней та же история, что и с русалками.

– Слишком злобная? – Беллатрикс усмехнулась, но вдруг её взгляд стал печальным. – Хотя, может быть, мне бы подошло.

– Ты далеко не злобная, – мягко проговорила Гермиона. – Сказать по правде, ты, наверное, первая слизеринка, с которой мне было комфортно общаться.

– Серьезно? – брови Беллатрикс поползли вверх. – Никогда не думала, что услышу от тебя такие слова, но спасибо, наверное…

В этот момент, из-под двух деревяшек в руках Гермионы показался дымок, вслед за которым сверкнула искорка, и через несколько мгновений перед девушками красовался разведённой не магическим способом огонь.

========== Рыбная ловля ==========

До озера Малфой и Гарри добрались без особых приключений. По дороге, Драко пытался выяснить детали рыбной ловли с помощью той самой «удочки», о которой говорила Грейнджер, и в результате, оба решили, что кроме веточек у них ничего нет: ни крючков, ни лесок, ни даже способа их создать без палочки. Впрочем, Малфой тут же отметил, что накопать червей они могут без особого труда, а потом побросать их в воду для приманки. По версии аристократа, рыба непременно должна приплыть на угощение, и тогда они оба, будучи замечательными ловцами, наловят столько, что у девчонок голова кругом пойдёт. После чего Малфой тут же вставил, что не может дождаться, чтобы посмотреть, как Грейнджер будет выполнять обязанности домашнего эльфа: готовить. На замечание Гарри, что готовка – это отнюдь не обязанность только эльфов, и во всех остальных семьях, даже волшебников, этим занимаются хозяйки дома, Малфой совершенно не убеждённо пожал плечами. Впрочем, Гарри тоже с трудом представлял, как Гермиона намеревается готовить, не имея ни котла, ни сковородки.

Едва добравшись до озера, ребята отбросили в сторону все дискуссии и принялись копать червей. К огромному удивлению аристократа и несколько меньшему - Гарри Поттера, брошенные в воду черви просто тонули, и никакая рыба не приплыла. Почесав затылок и накопав ещё несколько горстей червей, они решили сделать «небольшую модификацию удочки» и надеть червей непосредственно на палочку. Оба смутно припоминали, что в озере водится очень много рыбы, а вот рыбаков ни один, ни второй никогда не замечали. Малфой тут же предположил, что либо рыба была зачарована, либо само озеро заколдовано, чтобы магглам даже не приходила в голову идея посидеть на берегу и порыбачить. Гарри лишь пожал плечами, совершенно не находя это интересной темой для размышлений, и оба вновь сконцентрировались на непосредственной задаче: поймать рыбу.

На этот раз, ждать пришлось несколько долго, однако, в результате затея увенчалась успехом. Через какое-то время, несколько крупных любопытных рыб подплыли к странным червям, оглядывая их и тыкаясь носом в палочки. Тут же отбросив приманки и швырнув несколько червей в воду, чтобы отвлечь рыбёшку, парни переглянулись и вскрикнув, «кто первый», принялись ловить рыбу руками. Оба были уверены, что являясь прекрасными ловцами своих соответствующих команд, справятся с задачей запросто. Однако, через несколько мгновений попыток, ребята с изумлением обнаружили, что рыба – это не снитч, а вещь довольно скользкая и верткая. Как результат, она буквально проскальзывала между их пальцами, не даваясь ловцам. Практически одновременно, оба решили испробовать беспалочковую магию, теперь посылая в свою добычу незатейливые пучки волшебства. Но оглушить или хотя бы заморозить проворную рыбу вновь оказалось труднее, чем предполагалось. Продолжая швырять червяков в воду, парни ещё долго испробовали все магические способы, которые только могли придумать, пока Гарри не обернулся к Малфою:

– Погоди секунду, – утирая со лба обильный пот тыльной стороной ладони, Поттер отдышался. – У меня получается бросаться беспалочковой магией немного лучше. А давай я буду пытаться оглушить рыбу, а ты её лови. Потом я присоединюсь.

– У тебя получается лучше беспалочковая магия только потому, что ты полукровка, – счёл нужным пояснить Малфой. – Магглорождённые и полукровки всегда лучше без палочки.

– Да, да, я знаю, – Гарри устало закатил глаза. – Вам, аристократам голубых кровей, без палочки не до носа. Впрочем, вам это никогда не было нужно, об этом никто не думал, все это уже слышали. Я тебе не нос пытаюсь утереть, а предложить сотрудничество. К нашему обоюдному преимуществу. Используй свой Слизеринский ум, Малфой, чтобы оценить новые возможности.

– Ясно, – Малфой просто кивнул. – Начинаем?

Теперь работа пошла намного успешнее. Не с первой попытки, даже не со второй, но Гарри всё-таки удалось наловчиться и посылать сгустки магии прямо в рыбу. Малфой же пытался её поймать, пока магия, достойная усилий пятилетнего ребёнка, а не вполне успешного и признано сильного волшебника, на секунду или две останавливала рыбёшку. Впрочем, приловчиться действовать так быстро ему тоже удалось отнюдь не с первой попытки, поэтому, когда спустя час парни, наконец, умудрились вместе выхватить одну рыбу, оба без сил свалились на берег. Плод их совместных и весьма длительных усилий теперь валялся на песке между двумя измождёнными ловцами, и, оценив размер своего улова, ребята пришли к выводу, что покамест отнесут эту рыбу девочкам. Заодно, обоим не терпелось узнать, если тем удалось разжечь огонь.

Беллатрикс встретила их любопытным взглядом, не преминув заметить, что рыбёшка была всего одна. Впрочем, вспомнив о своих весьма безуспешных попытках разжечь чуть ранее огонь, бывшая мадам Лестрейндж избрала тему не развивать. Оторвав взгляд от костра, Гермиона одобрительно улыбнулась:

– Я смотрю, ваша рыбная ловля была вполне успешной.

– Ты даже не собираешься спросить, кто из нас её словил? – удивленно приподнял брови Гарри.

– Или, отвесить несколько шуток по поводу того, что нас не было так долго, а рыба всего одна? – тут же добавил Малфой.

Гермиона лишь пожала плечами:

– Сказать по правде, я вообще удивлена что вы что-то словили. Я уже вполне ожидала, что мне придётся собирать грибы и ягоды в лесу, или разыскивать яйца каких-нибудь птиц. Как раз собиралась этим заняться, когда закончила с костром. Плюс, мне кажется, что вам пришлось объединять усилия, чтобы поймать эту вполне впечатляющую рыбу.

– И ты, как всегда, права, – пробурчал Гарри, впрочем, оба ловца оценили комплимент. – Быть может, в следующий раз мы подумаем над идеей удочки?

– Да, это было бы неплохо. Я попробую что-нибудь сообразить и соорудить из доступных нам материалов. А пока, я займусь приготовлением пищи.

Малфой самодовольно улыбнулся, тут же усаживаясь на траву напротив Грейнджер. Гермиона усмехнулась, безошибочно читая по его выражению лица, что он очень сильно сомневается в успехах её предприятия. Меж тем, из палочек и камней, девушка соорудила над костром нечто напоминающее вертел, а потом принялась чистить рыбу острым камешком.

– На, возьми лучше это, – из какого-то потайного кармана своей мантии, Беллатрикс воспроизвела на свет небольшой ножик. – Думаю, тебе будет удобней.

– Спасибо, – Гермиона даже не собиралась спрашивать, откуда у слизеринки взялся нож. Ответ ведь был вполне очевиден, хоть девушка и не очень хотела его слышать. Впрочем, теперь, вооруженная маленьким кинжалом, она очень быстро почистила и распотрошила рыбу, а потом пристроила её на своём самодельном «вертеле» и принялась ждать, изредка поворачивая её над костром.

К удивлению Малфоя, рыба оказалась божественно вкусной. Даже изысканные кулинарные изыскания домашних эльфов в меноре, по мнению Драко, не шли ни в какое сравнение. Забавно, что сказала бы мама, если бы сынуля поделился с ней подобным откровением. А меж тем, Гермиона, отводя взгляд, объясняла всем троим, как лучше всего колдовать, не полагаясь на палочку. Во всяком случае, пока они не сообразят что-нибудь в этом веке. Кстати, было бы неплохо узнать, в каком?

Беллатрикс задумчиво кивала головой, словно уже признала Грейнджер их негласным лидером. Смутно вспоминалось что-то на тему «знание – сила», и Малфой сделал себе мысленно пометку в следующий раз три раза подумать, прежде чем острить по поводу крови Грейнджер. Покончив с ужином, они все трое принялись тренироваться в беспалочковой магии, и как огромному раздражению Малфоя, если уже и не к удивлению, у Поттера получилось лучше всех. Грейнджер, конечно же, не могла участвовать в этой сомнительной забаве, но каким-то образом, именно она стала их наставницей. На вопросительно приподнятую бровь племянника, Белла лишь пожала плечами:

– Я же тебе уже говорила, магглорождённые в этом сильнее. Очень сильно подозреваю, что если бы Грейнджер могла здесь применять магию, она бы единственная была полноценной волшебницей.

– Спасибо, Белла, – Гермиона благодарно улыбнулась. – Впрочем, скоро мы сами попробуем сделать волшебные палочки.

– Тогда на кой черт мы тут дурью маемся? – раздраженно всплеснул руками Малфой.

– Потому что палочки, которые мы можем здесь создать, будут в лучшем случае примитивными, – терпеливо разжевала ему вполне очевидный ответ Грейнджер. – Если ты вспомнишь, в нашем веке мы все привыкли к очень тщательно настроенным на нас палочкам, которые, плюс к тому, буквально выбрали нас сами. Они реально усиливают нашу магию и концентрирует её. Здесь же, мы можем пользоваться только теми магическими предметами, которые сможем разыскать. Например, могу точно предположить, что ни жилы сердца дракона, ни пера феникса обнаружить мне не удастся. Ровно как и конкретного дерева всех ваших палочек. Поэтому, не палочка выберет волшебника, а волшебник будет мучиться с этой палочкой и пытаться договориться, так сказать. Единственное, что утешает, это что все вы – уже состоявшиеся маги, и поэтому сможете приспособиться к подобному неудобству. Смею предположить, что мои примитивные создания в лучшем случае лишь слегка помогут сконцентрировать ваш собственный поток волшебства, и поэтому, это будет чуть лучше, чем колдовать без палочки, но ни в коей мере не также эффективно, как в нашем веке.

–Одним словом, Малфой, заткнись и тренируйся, – вставил Гарри. – И постарайся не забывать, чьей экспертизой мы тут постоянно пользуемся, и без кого элементарно не смогли бы выжить.

– Это ты из собственного опыта? Типа, на собственной шкуре обнаружил? - насмешливо приподнял бровь Малфой, озвучивая уже не раз и не два возникшее в голове осознание.

– Выучил ещё на первом курсе и с тех пор повторил этот урок раз двести, – на удивление спокойно процедил Поттер.– Без Гермионы я бы не выжил в Хогвартсе даже первый год.

– Давайте лучше сконцентрируемся на чем-нибудь полезном и продуктивном, – едва слышно, но очень твёрдо проговорила Грейнджер. – Хоть всё это восхищение и благодарность мне безусловно приятны, но в данный момент нам абсолютно ничем не помогают. На самом деле, я чувствую себя инвалидом и обузой, а если мои знания хоть чем-то могут помочь, то готова радоваться уже и этому.

Беллатрикс, явно уловив депрессивные нотки в голосе Гермионы, перевела разговор на другую тему, и они все вновь принялись за работу. Меж тем, над лесом сгустились сумерки, и начало быстро темнеть. Поиск волшебных предметов и подходящих материалов для палочек было единодушно решено оставить на завтра, и после долгих попыток наложить чары продолжающегося тепла на костер, преуспел в которых в конечном итоге Гарри Поттер, вся компания отправилась спать.

========== Вперед в Заколдованный лес… ==========

На следующее утро ребята проснулись поздно, после рыбалки прошлого дня спина и руки нещадно болели, но парни чувствовали огромное удовлетворение. Рыбная ловля оказалась не менее увлекательной, чем игра в квиддич, а чертова рыба - похитрее заколдованных снитчей. Таким образом, к тому моменту, когда Малфой и Поттер, наконец, продрали глаза, солнце было уже практически в зените. К их удивлению, девчонок рядом не было, и Драко, вопреки себе, испугался: что Беллатрикс сделала с Грейнджер?

Впрочем, паника быстро отступила, когда Гарри обнаружил небольшой кусок коры с выцарапанными на нём словами: «ушли собирать ягоды. Скоро вернёмся». Выдохнув внезапно ставший необыкновенно душным в груди воздух, Малфой облегчённо прикрыл глаза и уже логической частью своего ума вспомнил, что обновлённая Беллатрикс ничего против Грейнджер не имеет. Вскоре, оба предмета его размышлений показались на горизонте, неся с собой множество ягод. На подозрительно приподнятую бровь и вопрос Малфоя, можно ли подобное есть, Гермиона лишь рассмеялась:

– Конечно, можно! Это ведь самые обычные ягоды, я их даже в детстве собирала с родителями. Ешь и не бойся.

Малфой тут же принялся наворачивать на угощение, восхищаясь замечательным вкусом своего завтрака. Он вообще, к своему величайшему изумлению, давно уже обнаружил, что никогда в жизни так вкусно и с таким наслаждением не ел. Похоже, он высказал эти мысли вслух, потому что Поттер хмыкнул:

– Моя тётка бы сказала: это потому, что ты всё сделал сам. Например, ловил рыбу, – пояснил несносный Гриффиндорец.

– Плюс, свежий воздух, – подключилась Грейнджер. – Мои родители так всегда говорили.

– Плюс, ты просто голодный, – пробурчала Беллатрикс, и все трое одарили её изумлённым взглядом.

Какое-то время они ели молча, хотя ягод оказалось не так уж и много. Из задумчивости Гермиону вывел мягкий голос Гарри Поттера:

– Что ты говоришь? И где?

– Гарри, с кем ты разговариваешь? – Беллатрикс изумлённо подняла брови, оглядываюсь по сторонам.

– Там на дереве есть небольшое гнездо с яйцами, их можно приготовить. Или просто съесть сырыми, – Гарри обернулся к Грейнджер.

– А ты откуда знаешь? – снова подозрительным тоном переспросила Белла.

– Небольшой уж рассказал, – спокойно объяснил Поттер и обернулся куда-то к траве. – Спасибо, друг! И да, ты можешь полакомиться остатками нашей рыбы.

– Похоже, у тебя появились союзники-кормильцы, – Гермиона засмеялась, вставая с места. - Проверите, мальчики?

– Да, давайте вы быстренько сбегаете за гнездом, а потом нам нужно отправляться в волшебный лес, - согласилась Белла. - Гермиона обещала рассказать нам, что мы можем там найти для волшебных палочек.

– А почему «Гермиона» не может это сделать сама? – Малфой насмешливо потёр лоб.

– Потому что она больше не видит магические предметы, – Белла одарила его снисходительным взглядом. – Малфой, включай мозги! Даже в этом веке твои предки придурками не были, а точнее, приспосабливались, как никто другой! Покажи фирменные трюки своего рода и приспосабливайся к обстоятельствам!

– Зато твои предки всегда были прямолинейными, как поезд, – пробурчал Малфой. – В любом случае, посмотрим, где эти яйца по дороге, и давайте заберём гнездо на обратном пути. А сейчас было бы лучше пойти в волшебный лес и посмотреть, что там происходит. Логичнее всего было бы взять Грейнджер с собой, за руку проведём, а по дороге может рассказать, что мы ищем, а когда мы окажемся в лесу, мы будем говорить Грейнджер, что мы видим. Она нам уже скажет, подходит или нет. Так будет эффективнее.

– Кстати, я тут подумал, а если мы тебе покажем предмет, ты его узнаешь? - нахмурил брови Гарри.

- То есть, если ты будешь держать его в руках? – Гермиона задумалась. - Не знаю, но в принципе, особенно если ты сосредоточишься на том, чтобы показать его мне, должно сработать. Кстати, это отличная идея! У вас обоих, мальчики. – Добавила девушка, поспешно кивнув Малфою. – Это действительно сэкономит нам очень много времени, и да, если вы заведёте меня в лес, то я непременно смогу на месте помочь… Если, конечно, он не зачарован от магглов отталкивающими чарами или волшебством границы.

К сожалению, Гермиона оказалась, как всегда, права. Чем ближе они подходили к границе зачарованного леса, тем больше она чувствовала, что её отталкивает, а в голове рождается инстинкт развернуться и бежать куда-нибудь подальше. Остановившись, девушка прошептала:

– Я дальше не могу, простите меня. Я не могу туда идти, – Беллатрикс и Малфой окинули ставшую магглом волшебницу серьёзным взглядом и вздохнули.

– Чары отталкивания и границы. Своими ногами она туда не пройдёт, – констатировала Беллатрикс, наблюдая, как яркие глаза Гермионы постепенно потухли и становились подобными стеклянным глазам куклы.

– Не проблема, я же знаю, как с этим справиться. Впрочем, как и ты. Менор заколдован точно так же, но кое-кому это никогда не мешало таскать к нам магглов.

И прежде, чем Гарри Поттер мог задать даже самый короткий вопрос, Малфой подхватил Гермиону на руки и спокойно направился в лес. Девушка замерла, но перестала сопротивляться.

– Мог бы мне сказать, вместо того, чтобы цапать её, – Поттер воинственно преградил путь юному слизеринцу.

– Ты полукровка, у тебя не сработает. Это чары самого Салазара Слизерина, должен быть чистокровный волшебник. Так что, отойди в сторону и не мешай, а я тут буду приспосабливаться к ситуации, как сказала моя Кузина. - И с этими словами, решительно перекинув Грейнджер через плечо, Драко твёрдым шагом направился в заколдованный лес.

Малфой оказался прав. Оказавшись в его руках, Гермиона больше не сопротивлялась попыткам перенести её через границу и притихла, а через несколько метров, словно проснулась.

– Что здесь происходит? Малфой, немедленно поставь меня на место! – девочка отчаянно заколотила ладонями по спине волшебника, и тот тут же опустил её на землю.

– Вот, такую благодарность я получаю, – пробурчал Драко, отступая на шаг назад. – Сейчас ещё пощечину влепит того и гляди.

– Я в заколдованном лесу, – Гермиона была слишком сообразительной и наблюдательной волшебницей, чтобы действовать на эмоциях. Даже если она и очнулась, перекинутая через плечо самого Малфоя. – Более того, я всё вижу. Что произошло? Почему на меня больше не действуют отталкивающие чары?

– Заколдован не лес, а только его границы, – хладнокровно объяснил Драко, которому не до конца удалось скрыть из голоса удивление явным отсутствием агрессии в ответ на его «самоуправство» со стороны Грейнджер. Неужели, девушка действительно настолько логична, что уже всё для себя выяснила, а теперь спрашивает, только чтобы удостовериться в своих догадках!?– И отталкивающие чары имеют лишь одну цель, не пустить магглов в заколдованный лес. Однако, если их сюда доставили, значит, это кому-то нужно, и они могут все увидеть.

– Что значит, доставили? Поэтому, ты должен был меня сюда буквально затащить? Тогда, почему не Поттер?

– Действительно, почему не я? Это было бы, я думаю, менее неловко, – наконец, Гарри очнулся, озвучивая появившийся и у него вопрос.

– Ты полукровка, – спокойно объяснила Беллатрикс. – Салазар Слизерин, который накладывал отталкивающие чары, предусмотрел подобную оговорку. Он ведь никогда особенно не доверял магглорождённым, а к полукровками питал лишь некоторую терпимость. Слизерин всегда боялся, что если их поставить перед выбором, есть вероятность, что их лояльность окажется на стороне не магического мира.

– Даже полукровок? – Гермиона удивлённо приподнял бровь.

– Даже полукровок, – Белла кивнула. – Представь, например, что полукровка – незаконнорожденный отпрыск Волшебника и родителя из мира магглов. И воспитывался он не в нашем мире, а родителями не-волшебниками. Очень велика вероятность, что в таком случае, особенно, если маггл – это мать, его любовь и преданность будут не на стороне бросившего его родителя. Поэтому, полукровка не может провести не-магов через отталкивающие чары. А вот преданность чистокровных может быть только на стороне мира магии.

– Понятно, – Гермиона коротко кивнула.

– Что, просто понятно? А не обидно, а ты не хочешь возразить, насколько это – дискриминация и предвзятое мнение? – Гарри буквально покраснел от всколыхнувших всё в душе чувств.

– На самом деле, это очень логично и обоснованно, – задумчиво произнесла Грейнджер, и чистокровные волшебники вновь переглянулись. – Вспомни только то время, когда жил Салазар Слизерин, и что пришло после. На самом деле, многие его страхи и предостережения оказались вполне обоснованными, быть может, потому что он предсказывал эффекты, строя предположения на человеческой натуре, а не только логических изысканиях или вере в доброе и человечное, так сказать, лучшие качества, как остальные основатели. Быть может, не сразу, в средние века, но все его опасения оправдались сполна.

– Грейнджер, ты, конечно, понимаешь, что магглы – это не о тебе, – твёрдо проговорил Малфой. – Ты волшебница, хотя и временно лишенная своих способностей, но только по воле обстоятельств. Впрочем, даже лишенная своих Магических способностей, ты остаешься очень существенной силой.

– Малфой, ты не простудился? Или, быть может, здесь воздух отравленный? У тебя температура? Ты бредишь, - глаза Гермионы картинно округлились.

– Может, уже хватит? Твой сарказм оценили, можешь успокоиться. И поблагодари за комплимент, - Малфой перехватил её ладонь, которой девушка намеревалась проверить его лоб на наличие жара.

– Спасибо, – Грейнджер спокойно пожала плечами. – А ещё за то, что пронёс меня в заколдованный лес. А теперь, давайте искать магические предметы для волшебной палочки.

========== О палочках… ==========

Гермиона Грейнджер вывела своих спутников на небольшую полянку с родником и, осмотревшись по сторонам, принялась разыскивать необходимые им предметы. Лишенная магии волшебница опустилась на корточки, внимательно перебирая руками траву, а потом выпрямилась во весь рост, сжимая в руках несколько волосков.

– Кентавры и единороги очень любят приходить к этому источнику напиться воды, – объяснила девушка внимательно наблюдавшим за нею Гарри, Белле и Малфою. – Правда, без помощи магии я не смогу различить волоски волшебных и не волшебных животных. Лошадей в зачарованном лесу нет, поэтому, волосы, напоминающие конские, должны принадлежать одному из этих двух волшебных видов.

– И каким же образом мы их различим? – почесал лоб Малфой. – Ты же сама сказала, что не знаешь разницу.

– Я сказала, Малфой, что не обладая в данный момент магией, не смогу их различить, – раздраженно процедила Грейнджер. – Но вы ведь всё ещё волшебники. Кстати, в одном из ваших чистокровных родов, случайно, не было крови вейл?

– Нет, – пожала плечами Беллатрикс, предупреждая уже готовую сорваться с губ Малфоя тираду возражений. – Почему?

– Просто, тогда вы бы обладали повышенной чувствительностью, – спокойно объяснила Гермиона. – Я ни в коей мере не пыталась намекнуть на нечистоту твоей крови, Малфой. Можешь закрыть рот. Впрочем, посмотрим, кто из вас троих почувствует разницу. Всё, что вы должны сделать, это взять волосок в руки, сконцентрироваться на нём, и если это единорог, самое светлое из магических существ, вы почувствуйте тепло, распространяющееся от волоска. Волос кентавра можно использовать для предсказаний, но нам это сейчас ни к чему. Мы и без предсказаний знаем, что сейчас находимся не в самом благоприятном месте, и нам нужно отсюда выбраться, и как можно скорее.

– О твоем отношении к предсказаниям и провидицах мы поговорим позже, – ухмыльнулся Малфой и пояснил для Беллатрикс. – Грейнджер в них не верит.

– Зря, – пожала плечами Белла. – Это одна из самых древних магий нашего мира, и беспалочковая. Правда, действительно нужно обладать даром. Издавна считается, что волшебники, обладающие внутренним оком, не очень сильны в колдовстве, поэтому, я не удивлена, что прорицания – не самый успешный из твоих предметов. Впрочем, я тоже всегда «плавала» в этой чёртовой кофейной гуще. – Беллатрикс усмехнулась и потрепала Гермиону по плечу. – Ты слишком умна, логична и сильна. Внутреннее око не поддается объяснению, логике, или даже контролю. Поэтому, мы его воспринимаем с трудом, и должны принять на веру. Это ещё одно различие между магглорождёнными и чистокровными: мы впитываем подобные истины с рождения, с молоком матери и рассказами наших нянюшек-эльфов, а вам приходится брать все это на веру. Более того, многие из вас сталкивались с предсказаниями в мире Магглов и считаете это шарлатанством. Порой, вы правы, а порой – нет. Некоторые ваши предсказатели, это на самом деле наши сквибы, их потомки, или очень, очень слабые волшебники, у которых остался лишь дар предвидения. А поскольку иногда это слабая магия, плюс, внутреннее око проявляет себя совершенно неожиданно, в детстве их порой не замечают, и тогда они вынуждены покинуть наш мир. Свой талант они обнаруживают уже у вас, и если он очень сильный – тогда наши школы забирают их обратно вместе с магглорождёнными, но если это лишь слабые отголоски и умение немного угадывать события грядущие, их оставляют у вас. Впрочем, вы, умные и сильные магглорождённые волшебники и волшебницы, с детства обладающие слишком логическим умом и жаждой знаний, уже давно в них не верите.

– Хм, – Гермиона задумалась. – Что ж, спасибо за лекцию. Но я все равно считаю, что это очень неточная и ненадёжная наука.

– И в этом ты совершенно права, – Беллатрикс кивнула.

– Плюс, любое предсказание можно интерпретировать разными способами, или, порой, оно может относиться к разным людям, - продолжила Грейнджер. - Я знаю, что мнение магглов для вас ничего не значит, но некоторые философы считали, что существует такое понятие, как само-выполняющееся предсказание. То есть, если верить в определённое будущее или ход событий, мы меняем наши поступки и жизнь, чтобы подстроить их под подобный исход.

– Это очень логический взгляд, даже философский, ты права. Но ведь ты сейчас в мире волшебства и должна уже понимать, что порой всё то, для чего не-волшебники искали научную и логическую основу, на самом деле, просто волшебство, – Беллатрикс подмигнула серьезно задумавшийся девушке. – Кое-что нужно просто принять на веру. Впрочем, я согласна: волос кентавра нам ни к чему. Передай свой кусочек конской гривы Малфою, кстати. Их род испокон веков отличался повышенной чувствительностью и умением предвидеть, откуда и куда ветер дует. Не знаю, может там и были вейлы, лучше Малфоев следы не заметает никто, но Драко должен почувствовать что-нибудь, это я обещаю. Давать конский волос в руки потомку Поттеров и сильной магглорождённой ведьмы бесполезно. Лили Эванс была вроде тебя, а Поттеры никогда не умели выворачиваться и повышенной интуицией, как, впрочем, и мои предки, похвастаться не могли.

Меж тем, Малфой уже держал в руках протянутую ему «гриву», и прикрыв глаза, сконцентрировался на своих ощущениях. Перебирая каждый волосок, он отчётливо ощущал тепло и свет, разливающиеся по жилам. Добравшись до последнего, он ничего не почувствовал, и потому отбросил его в сторону. Протянув Гермионе четыре волоска, оставшиеся у него в руках, он усмехнулся:

– Эти однозначно принадлежат единорогу. Кстати, Грейнджер, а ты знала, что волос единорогов был в моей палочке?

– Ты серьезно? – глаза Гермионы округлились от удивления. – Да уж, мы явно с тобой никогда ни чем не делились по душам.

– Малфой, а каким образом волос такого светлого существа, как единорог, оказался в твоей палочке? – моментально вклинился Гарри.

– Не иначе, как заблудился, Поттер, не находишь? – Малфой сверкнул на него глазами.

– Действительно, забавно, – кивнула Грейнджер. – А теперь, подумаем о дереве для палочек. У меня была виноградная лоза, смею предположить, что в этом лесу мы её не найдём.

– А у меня ореховое дерево. Плюс, жила дракона. Думаю, мою палочку тоже вряд ли воссоздадим, – хмыкнула Беллатрикс.

– Перо феникса и остролист, – констатировал Гарри. – Остролист, кстати, тоже здесь где-то должен быть. Не такая это уже редкость.

– А перо феникса всегда можно попросить у здешнего предшественника Дамблдора, – насмешливо вставил Малфой.

– Ни у кого мы ничего просить пока не будем, – прервала вновь назревающие пререкания Гермиона. – Нам светиться нельзя, я же говорила. Кстати, Малфой, твоя палочка из какого дерева? Дуб?

– Нет, Грейнджер, удивишься, но это боярышник.

– Боярышник? У такого аристократа голубых кровей, как ты, и такой, как бы это сказать, обыденный куст? Да ещё и растущий везде в изобилии? – снова не удержался Гарри.

– Вот именно, Поттер, растущий везде в изобилии. В том числе, и в этом лесу, и вон он, кстати, – самодовольно хмыкнул Малфой, указывая в сторону небольшого куста боярышника.

– Я же вам говорила, у Малфоев кредо по жизни - «приспосабливаться». Они никогда не ищут экстравагантных путей, только самых простых и очевидных. «Используй все, что под рукою», как говорится, «и не ищи себе другое», – рассмеялась Беллатрикс.

– То есть, Малфой, мы тут столько работали, чтобы воссоздать твою палочку? А подойдёт ли она другим, ещё большой вопрос? – Грейнджер изумлённо качала головой.

– На самом деле, дорогая, палочки Малфоев обычно лёгкие в управлении и с ними нетрудно договориться. Они подчиняются, если им это удобно, впрочем, как и их хозяева.

– Белла, ты на чьей стороне, в конце концов? – не выдержал Малфой, нахмурившись.

Тот факт, что старшая сестра его матери род Малфоев в принципе недолюбливала, стал очевиден наследнику Люциуса уже очень давно. В душе, Драко догадывался, что фанатичная и до безумия преданная Тёмному Лорду, Беллатрикс не могла симпатизировать вёрткому и гибкому отцу. В то время, когда она с гордостью провозглашала свою преданность идеям Волан-Де-Морта, с высоко поднятой головой направляясь в Азкабан, Малфой старший изворачивался и хитрил, в конечном итоге умудрившись избежать наказания и даже сохранить свое прежнее положение. Да, Драко не удивлялся, что особенной симпатии тётка к его отцу не испытывает, видел, что её чувства вполне взаимны, но Беллатрикс очень сильно изменилась в последнее время. И тем не менее, она продолжала подшучивать над его родом и выражаться о всех его предках с явным сарказмом.

Впрочем, отец в долгу не оставался и считал, что все Блэки не очень дальновидны, большинство из них безумно преданные, но никто не обладает изворотливостью. Именно поэтому, он всегда пытался оставлять Нарциссу в тени, и для всех вокруг, как последователей Волан-Де-Морта, так и для его противников, мнения леди Малфой оставались тайной за семью замками. Теперь, когда Драко задумывался об этом, то понимал, что и сам с точностью не может поручиться, что именно думает по поводу всего происходящего Нарцисса Блэк. Да, когда-то, вместе со всей своей семьёй она отвернулась от вышедшей замуж за магглорождённого сестры, но к тому времени мать уже практически была леди Малфой. Чем больше наследник Люциуса задумывался обо всём этом, тем больше понимал, что в его голове крутится намного больше вопросов, чем ответов. Интересно, если он решится спросить Беллатрикс, теперь так явно кардинально изменившуюся, что он узнает? Из размышлений его вывел насмешливый ответ тетки:

– Я всего лишь констатирую факт, малыш,. А ещё, подчёркиваю, что ситуация сложилась на руку именно тебе, и на это есть ряд исторических обстоятельств.

– Малфой, отломай для себя несколько веток боярышника на вкус, плюс, нужного размера. Мы возьмём ещё несколько веточек подходящего размера для Гарри и Беллы. Потом, попробуем найти остролист, быть может, он будет работать в комбинации с волосом единорога, ведь в конце концов, это очень доброе и светлое создание. Испробуем несколько вариантов, я ведь реально не знаю, как палочки выбирают волшебников. Думаю, что я попробую ещё включить ваши персональные имена, когда будут заколдовать палочки. Быть может, это поможет, так сказать. А теперь, идёмте! Нам нужно спешить, скоро уже начнёт темнеть.

– Для приготовления палочек даже не нужно никаких зелий? – задумчиво уточнил Гарри.

– Нет, ты удивишься, но только заклинание. Даже волшебная палочка не нужна для того, чтобы создавать другие палочки. Похоже, это очень древняя магия.

– Или очередное приспособление чистокровных, чтобы удержать власть, – Гарри склонился к подруге и прошептал эти слова в самое ухо. Малфой и Беллатрикс в этот момент отошли к кусту боярышника, и поэтому не могли его слышать. – Всё, что я узнаю последнее время, это что магия магглорождённых сильнее. Во всяком случае, беспалочковая. И тем не менее, нас с первого дня учат колдовать только с палочками. Ты не находишь это подозрительным?

– Нахожу, – Гермиона усмехнулась. – Но, как нам уже не раз напомнили, магглорождённые в их мире пришельцы и почти гости. Очень может быть, что ты прав, и всё это было испокон веков сделано нарочно. Ведь если бы магглорождённые каждый раз проявляли себя сильнее и могущественнее чистокровных, как бы те удерживали власть в магическом мире?

– Вот именно. А ещё, прибавь к этому, что самый могущественный маг последнего столетия – полукровка.

– Дамблдор чистокровный, но он не слабее Тома Реддла, – напомнила Гермиона.

– Знаешь, я уже ни в чем не уверен. Кто знает, что там творится в их «чистокровных» родословных, Белла тут намекала на слишком много вещей, – проговорил Гарри, но заметив возвращающихся Малфоя и Лестрейндж, умолк. Грейнджер задумчиво кивнула, мысленно делая заметку, что об этом не мешало бы серьезно поразмыслить.

========== Добро пожаловать в… век ==========

По дороге обратно, ребята вновь собирали ягоды, одновременно ими перекусывая. Подобрав обнаруженные утром с помощью ужа яйца птичек и использовав их на обед, вся компания расположилась у костра.

– И всё-таки, не мешало бы узнать, «когда» мы оказались, то есть, в какое время попали.

Беллатрикс задумчиво бросила в рот очередную ягоду и обернулась к Гермионе.

– Думаю, мы могли бы пройтись в Хогсмид и попытаться разобраться, что происходит, – Грейнджер кивнула, соглашаясь с девушкой.

– Ты имеешь ввиду, купить газету и прочитать? – с сарказмом в голосе уточнил Малфой.

– Ну, зачем же? – Гермиона пожала плечами. – Достаточно будет взглянуть на одежду людей, и мы сможем приблизительно определить, в каком времени оказались.

– Определить время по маггловской одежде? – Малфой был явно не убеждён.

– Из чего следует, что ты этого сделать не сможешь, – холодно проговорил Гарри. С недавнего времени, ему доставляло огромное удовольствие каждый раз подчёркивать превосходство Гермионы над чистокровным аристократом. – А вот Гермиона, мне кажется, без проблем.

– На самом деле, Гарри, я смогу это сделать приблизительно, но это ведь не так важно.

– Что ж, идёмте в Хогсмид, – Беллатрикс уже поднялась на ноги, отряхивая свою одежду.

– Только помните, нам нужно оставаться незамеченными, – поднявшись следом за ней, Грейнджер тут же напомнила остальным о необходимости скрываться.

– Мы будем наблюдать издалека, даже не показываясь местным жителям. Знаю я одно местечко, оттуда прекрасно просматривается городская площадь, а сам ты остаешься невидимым, – кивнул Малфой.

Через мгновение, вся компания уже направлялась в излюбленную учениками Хогвартса деревушку. По дороге, Гермиона усмехнулась: она никогда не ожидала, что будет прогуливаться в Хогсмид в такой необычный компании. Беллатрикс и Малфой переглянулись, но ничего не сказали, а Гарри хмыкнул. До упомянутого Драко наблюдательного поста они дошли очень быстро, и через несколько минут внимательных наблюдений, которые магглорождённая волшебница провела, тщательно анализируя одежду простолюдинов, Гермиона заметила несколько дам побогаче и вздохнула:

– Не поверите, но мы оказались в 16-м веке. Такие наряды носили во времена Елизаветы английской.

– Вот Мордред его побери, – тут же пробормотала Беллатрикс. – Самый расцвет святой инквизиции.

– При Елизавете было уже поспокойнее. Она вообще была очень толерантной королевой, а учитывая, что инквизиция больше бушевала в Испании, в Англии было не так плохо. Но, нам однозначно нужно вести себя осторожно. Первым делом, если удастся создать волшебные палочки, нужно будет попробовать трансфигурировать нашу одежду, чтобы слиться с веком.

– Драко, бери на заметку! – тут же хмыкнул Гарри, ударив слизеринца по плечу.

– А что сразу я? Я что, в портные заделался? – взбрыкнул Малфой.

– Учитывая, что наши материалы больше всего подходят для твоей палочки, вероятность успеха у тебя больше, чем у кого-либо другого, – имитируя Гермиону, сказал Гарри, уже не сдерживая смех. - Но если хочешь считать себя портным, пожалуйста!

– Помни, малыш, приспосабливаемся! – не преминула вставить Беллатрикс и подмигнула.

– А Вы когда успели так дружно спеться? – Драко подозрительно прищурился, переводя взгляд с Беллатрикс на Гарри и обратно. – Думаю, твои «тётушка Нарцисса и дядюшка Люциус» будут очень горды тобой, Изабелла.

От чуткого слуха Беллатрикс не ускользнули ни насмешливые нотки в голосе племянника, ни то, как он подчеркнул «тётушка и дядюшка», обращаясь к Нарциссе и своему отцу.

– Поскольку Нарцисса теперь Малфой, она должна восхищаться моей способностью приспосабливаться, – отшила племянника «Изабелла».

– Да ладно вам, успокойтесь. Нам ведь действительно выгодно кооперировать.

– Кстати, Грейнджер, что ты думаешь мы будем делать, если нам не удастся воссоздать палочки? Каким образом и от кого мы можем найти помощь в этом веке, ведь нам нужно ещё возвращаться?– задумчиво поинтересовался Драко, используя любую возможность перевести неприятный для себя разговор на другую тему.

- На самом деле, мы можем попросить о помощи Рыцарей Вальпургия, – Гермиона смотрела прямо перед собой, не поднимая глаз на остальных волшебников.

– Ты хочешь, чтобы мы позвали Пожирателей смерти? – зрачки Драко Малфоя расширились от удивления и челюсть просто отвисла.

– Нет, рыцарей Вальпургия. Название Пожиратели Смерти придумано Волан-де-Мортом, и на самом деле, является полным искажением предназначения этой группы. Как и их функции. И Гриндевальд, и Волан-де-Морт использовали существующую группировку, исказив её цели. Рыцари были созданы Салазаром Слизерином для защиты волшебников того времени от костров своих преследователей, и их основной функцией являлось не убийство магглорождённых, а защита волшебников. На самом деле, «предатель крови» тоже отнюдь не обозначает то, что у вас принято считать, - Гермиона вздохнула, переводя взгляд с Малфоя на Беллу.

– Что ты хочешь этим сказать? – давно привыкший, что Гермиона никогда не делится непроверенной информации, переспросил Гарри.

– Ну, просто, в том времени, в котором мы оказались, во всю пылали костры инквизиции. Вообще-то, Салазар Слизерин, в отличие от других основателей Хогвартса, вполне предвидел подобное развитие событий. Покинув школу, он основал орден Рыцарей Вальпургия, о котором существовало много легенд как в магическом, так и в не-магическом мире. Легко предвидеть, что группу волшебников, которые летали по воздуху и передвигались, подобно чёрным тучам, магглы боялись. Они описывали их, как пособников дьявола. Этому способствовали и маски, которые Рыцари принялись носить в средневековье. Мне лично одежды Пожирателей смерти, маски, скрывающие лица, длинные робы, чёрные перчатки – всё это всегда напоминало одеяния лекарей средневековья в период эпидемий чумы. Я немного порылась в библиотеке и обнаружила, что я права. Одеяния были избраны, чтобы их могли спутать с маггловскими лекарями. Плюс, подобный облик сразу наводил на ассоциацию с чумой или чёрной смертью, и обычно лишних вопросов не задавалось. На самом же деле, Рыцари защищали настоящих волшебников, обвинённых в колдовстве и предназначенных для расправы. Тех, кто не смог скрыться сам. Именно поэтому, Изабелла, я когда-то тебе говорила, что большинство сожженных на кострах были обычными магглами, даже не магглорождёнными волшебниками. Волшебников рыцари защищали независимо от их происхождения, ведь основной идеей было скрыть мир магии от обычных людей. Честно говоря, «Священные 28» - это те рода магов, которые «Скакали с Рыцарями». Тех, кто отказывался защищать волшебников от преследования инквизиции, и называли «предателями крови», и на самом деле, это не имело ничего общего со связями с магглорождёнными. Кстати, - Гермиона бросила быстрый взгляд на молчавшего Малфоя. - Большинство древних магических родов, особенно «Священные 28», ведут свои корни от Мерлина. Таким образом, изначально подразумевалось, что союзы между этими семьями не будут строиться, во избежание браков между родственниками. Правда, почти тысячу лет спустя, то есть, в пятнадцатом или шестнадцатом веке, об этом позабылось, да и к тому моменту кровь Священных 28 была достаточно разбавлена магглорождёнными или другими волшебниками, но то, что все эти рода ведут начало от Мерлина, можно проследить и на примере наследования некоторых характеристик. Например, способность разговаривать со змеями, которой обладал сам Слизерин и его потомки, унаследовал род Гонт, и которая берет корни от дара понимать драконов самого Мерлина. Склонности к анимагии тоже унаследованы от него, ведь великий волшебник превращался в животных. Существует также версия, что знаменитый меч Гриффиндора, это ни что иное, как легендарный меч короля Артура.

– Но ведь меч Годрика сделан Гоблинами, – уточнила Беллатрикс.

– Да, я знаю, но это не противоречит факту, что он был подарен королю Артуру легендарной Леди Озера по просьбе Мерлина. Более того, если вы вспомните, эмблемой Гриффиндора является Лев. Тот же самый Лев, что и на гербе Утера и Артура Пендрагона. Даже красный цвет Гриффиндора соответствует этому гербу.

- А змея Слизерина, получается, от Мерлина? - усмехнулся Драко.

- Да, - Гермиона кивнула. - Существует легенда, что род Салазара произошёл от союза Мерлина и красавицы Морганы. Отсюда и сильнейшая Магия. Но многие забывают, что Мордред является плодом союза Артура и Морганы, брата и сестры. Кстати, инициированный самим Мерлином, подобный инцест не поддерживался ни в какие времена. Мордред имел много связей, он был очень хорош собой, и порядочно «наследил» среди маггловских девушек. А поскольку его родители были такими близкими родственниками, многие его наследники, естественно, были сквибами. Правда, волшебство оставалось у них в родах. Я читала одно мнение, что поэтому на магглорождённых волшебников тоже смотрят с недоверием: они вполне могут быть результатом кровосмесительства, произведшего на свет Мордреда, то есть, грязнокровками. Впрочем, волшебники ведь были и до Мерлина…

- То есть, ты хочешь сказать, что в этом веке Пожиратели… то есть, Рыцари Вальпургия, нам могут помочь? - подытожил Гарри.

- Да, - Грейнджер кивнула. - Во всяком случае, они могут помочь вам. Я ведь не волшебница в этом времени.

- Зато ты самая могущественная в нашем потоке, - вставил вдруг Малфой. - И явно умнейшая. Давно хотел сказать, Поттер, - Драко насмешливо скривил губы. - Наконец я понял, почему ты не проигрываешь: с таким мозговым центром даже Тёмный Лорд не страшен. Без этой дочери Морганы ты бы давно уже был мертв.

- Не совсем, - Грейнджер сжала губы. - Гарри защищает Дамблдор и, мне кажется, Снейп ему тоже помогает…

- Это каким боком, простите?! Он меня ненавидит! - глаза Поттера вспыхнули.

- Я так не думаю, Гарри, - Гермиона мягко вздохнула. - Он всегда даёт нам подсказки, только их нужно распознать…

- А с этим у Поттера сложно, - не преминул вставить Малфой.

- Просто, ты слишком похож на своего отца, хоть и только внешне, - вдруг вставила Изабелла. - Одни глаза от матери.

- Почему вы все твердите мне это, словно оно хоть что-что объясняет!?! - взорвался Гарри.

- Потому что, - хмыкнула Беллатрикс. - Но это не мой секрет. Помни, однако, что Снейп и твои родители были ровесниками. Впрочем, у нас сейчас есть проблемы поважнее, чем обсуждать Северуса…

Все молча кивнули, соглашаясь с Беллатрикс, и остаток расстояния до лагеря ребята прошли в тишине. Меж тем, богатый на события и открытия день подходил к концу, солнце клонилось к закату, и собрав хворост для костра и наложив чары продолжительного тепла, ребята отправились спать. Утомлённые событиями дня, они совсем не заметили провожавшую их удивлённым взглядом пару любопытных глаз, подглядывающих из-за ствола дерева.

========== Волшебники подчиняют палочки. ==========

Утром, наскоро позавтракав незатейливыми продуктами, вновь собранными в лесу, компания решила незамедлительно приступить к попытке сделать волшебную палочку. Гермиона, разложив принесённые накануне кусочки дерева и волоски единорога, принялась за работу, а Гарри и Малфой, сперва с интересом наблюдавшие за ней, однако, очень скоро заскучали и решили вновь отправиться ловить рыбу. Беллатрикс их не отговаривала, порядочно проголодавшись на их скудном пайке даров леса, и с тоской вспоминая роскошную трапезу из рыбы в первый вечер по прибытии. На этот раз, парни справились намного быстрее и вернулись обратно с более богатым уловом: похоже, бывшие непримиримые соперники теперь начинали лучше находить общий язык, а их сотрудничество становилось намного более плодотворным.

Парни предлагали и Беллатрикс пойти с ними, но помолодевшая волшебница отказалась: ей было намного интереснее наблюдать за работой Грейнджер, а «охота за рыбой», как Белла шутливо называла их предприятие, её абсолютно не прельщала. Меж тем, Гермиона справилась достаточно быстро, и к возвращению Драко и Гарри, их уже ожидал первый вариант палочки. Подняв глаза на своих новых товарищей, Гермиона мягко проговорила:

– Теперь, кто-то из Вас должен прочесть заклинание. Думаю, что начнём с Гарри, а если у него не получится, тогда перейдём к Малфою и Белле.

– А почему сразу Поттер, - тут же ехидно поинтересовался Малфой. – Ты настолько уверена, что он сильнее нас с Беллой?

– Просто, это беспалочковая Магия, – Гермиона пожала плечами, не желая вступаться в очередные пререкания или споры. – Пока что, у него получалось лучше. Но если ты хочешь, то можешь попробовать первым. В конце концов, теоретически, эта палочка должна лучше всего слушаться тебя.

Малфой самодовольно кивнул и встал возле будущего магического орудия:

– Что я должен говорить? – снисходительно поинтересовался Драко, свысока поглядывая на магглорождённую волшебницу.

– Повежливее нельзя? – тут же предупреждающе подал голос Гарри, воинственно скрестив руки на груди. – В конце концов, Гермиона создала эту палочку, и только по глупой случайности не может использовать магию сама. И вообще… - он хотел ещё много чего добавить, но Драко его перебил.

– Ладно, ладно, – Малфой примирительно поднял ладони. – Я не хотел тебя обидеть, Грейнджер. Скажи, пожалуйста, что я должен говорить?

– Даже «пожалуйста»! Вау, Малфой, мы тебя скоро не узнаем! – Гарри и сам не мог понять, почему его так раздражает поведение Малфоя, но он едва сдерживал себя. В конце концов, предрассудки предрассудками, но даже слепому и тупому было уже очевидно, что без Гермионы они бы в этом веке вообще тыкались носом, как слепые котята.

– Гарри, не надо, - Гермиона вздохнула.– Малфой, я напишу заклинание на песке, а ты его просто прочтёшь. Таким образом, будет намного проще, и ты сможешь немножко потренироваться.

Расчистив возле костра подходящее место и попросив у Беллатрикс её ножик, Грейнджер быстро начертала нужные слова заклинания и подняла глаза на слизеринцев. Драко кивнул, несколько раз прочитав заклинание про себя, и обернулся к внимательно следившим за его действиями Гарри и Беллатрикс. Склонившись над буквами, те тоже внимательно читали таинственные фразы, готовые помочь в любой момент. Прикрыв глаза, сконцентрировавшись, и мысленно призвав всю магию, которую только мог почувствовать в себе, Малфой старательно, громко и чётко проговорил выученные слова. Ребята не совсем знали, что ожидать, но абсолютно ничего не произошло: палочка неподвижно лежала на земле.

– Может, нужно прочесть несколько раз? – первой озвучила сомнения и поинтересовалась Белла голосом, выдававшим, что она не насмехается, а просто готова помочь. – Почему-то мне кажется, что у тебя пока не сработало.

– Оно и не сработало, Белла, – Гермиона кивнула, подняла взгляд на мисс Лестрейндж и пояснила. – Палочка должна была засветиться волшебством, если бы она активировалась.

– Я попытаюсь ещё раз, – на грани слуха пробормотал Малфой, вновь обращая внимание на слова заклинания. К этому моменту, парень знал его, конечно же, наизусть, но все равно избрал аккуратно прочесть написанное магглорождённой ведьмой с песка, а не полагаться на собственную память.

Наконец, после несчётных попыток, заискрившись зеленоватым светом, палочка взлетела вверх, и на глазах изумлённых ребят повисла в воздухе, освещая полянку волшебным сиянием. Малфой самодовольно усмехнулся и, незаметно стерев со лба проступившие в изобилии капельки пота, взял её в руки, тут же почувствовал приятное тепло и силу, разливающиеся в крови.

– Ты была права, Грейнджер, – парень кивнул, оборачиваюсь к магглорождённой волшебнице. – Далеко не такая могущественная, как моя, но думаю, колдовать можно будет легко.

Словно демонстрируя свои слова, он обернулся к костру, направил на него только что созданную волшебную палочку, и огонь моментально разгорелся ярче, потрескивая среди сухих веточек. Гермиона кивнула и довольно улыбнулась, протягивая вторую заготовленную заранее палочку Поттеру:

– Эта из остролиста, – объяснила Грейнджер. – Теперь ты попробуй её активировать, Гарри.

Избранный проделал все те же махинации, что и практически часом раньше Малфой, и нужно сказать, что получилось у него намного быстрее. Уже после пятого или шестого прочтения заклинания, палочка засветилась голубоватым пламенем, готовая подчиняться волшебнику. Парень довольно улыбнулся и тут же поблагодарил Грейнджер, шепча различные заклинания и привыкая к новому орудию. Конечно, не перо феникса, но приспособиться можно.

Палочка Беллатрикс, в принципе, копия волшебной палочки Драко Малфоя, подчинилась ей далеко не сразу. Наверное, сказался факт, что волшебный материал и дерево, из которых она была изготовлена, слишком отличались от экзотического творения, которым Лестрейндж привыкла пользоватся. Да и подчинилась она ей не в бою, как всегда случалось раньше, поэтому и слушалась её хуже. Но всё-таки, будучи могущественной волшебницей, Беллатрикс умудрилась подчинить себе строптивое орудие и благодарно кивнула Гермионе:

– Ты действительно самая талантливая ведьма своего времени, – бывшая Пожирательница Смерти задумчиво смотрела на магглорождённую волшебницу.

В такие минуты, ей всё сложнее и сложнее было признавать превосходство чистокровных, когда эта девчонка, так недавно присоединившаяся к их миру, но штурмом его покорившая, преуспевала практически во всём намного лучше, чем даже её племянник, с детства признанный магом с очень большим потенциалом. Драко обладал не только врождёнными способностями, но и умом, свойственным обоим древним родам, как и их значительной силой, и тем не менее, постоянно уступал в своих достижениях Грейнджер. А то, что не только его академические успехи, но и успехи в практической магии были слабее, чем у магглорожденной гриффиндорки, Беллатрикс очень быстро поняла. Более того, женская интуиция подсказывала, что между племянником и симпатичной Гриффиндоркой летают отнюдь не только враждебные искры.

Всё это заставляло Беллатрикс больше и больше усомниться в тщательно взращенных в душе предрассудках, а в голове все чаще вспыхивали преступные вопросы. Как можно было верить в превосходство чистокровных, если вот уже вторая магглорождённая ведьма на её памяти ничем не уступала потомкам древних родов? Более того, из всех магов, именно безродная Лили Эванс умудрилась свергнуть Тёмного Лорда. Ну, во всяком случае, заставила его исчезнуть.

Почему-то, Беллатрикс теперь казалось, что предсказания Трелони о мальчике, который победит Волан-де-Морта, должно было упомянуть и «девочку с непослушной копной светло-коричневых волос». Если прибавить к этому малоизвестный факт, что и Волан-де-Морт, и его вторая поверенная рука, Снейп (правой Беллатрикс по праву считала себя), были полукровкам… Белла тряхнула головой, отгоняя крамольные мысли, впрочем, уже далеко не уверенная в том, что когда-то была права.

========== Начало конца ==========

Гермиона медленно приходила в себя. Голова нещадно болела, все тело ныло, а мысли лихорадочно путались, тщетно пытаясь восстановить ход событий. С трудом приоткрыв глаза, девушка оглядела помещение, в котором оказалась, и едва сдержала слёзы. Жалкая комнатушка практически без окон, свет в которую попадал через узкую щель возле самого потолка, ничтожная подстилка из сена, едва достаточная, чтобы не чувствовать пронизывающий до костей холод каменного пола, железная цепь, прочно приковавшая её к стене и закреплённая на щиколотке к кольцу. Сомнений быть не могло: она была в темнице, а это значит… Мысли о святой инквизиции пронзили мозг молниеносно, и девушка застонала. Это конец, неужели её судьба – быть сожжённой на костре здесь, в шестнадцатом веке, где по иронии судьбы, она даже не волшебница. Ведьма, мысленно поправила себя Гермиона.

Меж тем, воздух в комнате непонятным образом переместился, и девушка, отчаянно собрав остатки сил, на которые была способна, и зажмурившись, прошептала «ревелио».

– Ты слышал, что она сказала? – раздался глубокий и подозрительно знакомый голос.

– Наверное, что-то во сне, девчонка все ещё без сознания, – ответил первому второй голос, тоже отдалённо знакомый.

– Ты уверен, что она не ведьма? Это ведь было однозначно заклинание открыть себя.

На несколько мгновений голоса смолкли, но Гермиона кожей чувствовала, как меняется воздух в комнате, и готова была поклясться: они ищут в ней волшебную силу. Часть сознания кричала, что она должна открыть глаза, доказать им, что волшебница, дать понять, что слышала их разговор. Но другая часть, менее эмоциональная и холодно-логичная, упрямо твердила: они не чувствуют в тебе магию, а если ты дашь им понять, что слышала их разговор – убьют на месте. Что бы здесь ни происходило, кто бы ни были эти двое, они не будут рисковать, чтобы маггл узнала об их существовании. Тем паче, учитывая, что её явно ожидают пытки.

– Нет, я ничего не чувствую. Она однозначно не ведьма, – холодно констатировал голос, и Гермиона, наконец, смогла узнать нотки, которые слышала из губ каждого Малфоя.

– Ничего не понимаю, – теперь, второй голос, тот, что сомневался, тоже начал звучать вполне знакомо… Артур Уизли говорил именно с такими интонациями. – Я готов был поклясться, что именно её мы должны были проверить. Но, сфера ведь никогда не обманывает.

– Как они её вообще выследили? - раздраженно бросил «Малфой» и дотронулся пальцами до её подбородка, приподнимая лицо к свету.

– Какой-то охотник за ведьмами клянётся, что видел, как она что-то варила в котле, при этом нашептывая непонятное заклинание. В лесу и вокруг никого не было.

– Точно уверен, что никого? - её лицо не выпускали из цепких пальцев.

– Не знаю, щенок мялся, словно не мог чётко вспомнить. Но притащил её одну, и даже чертов котёл прихватил.

– И что в котле? Похлёбка или каша?

– На самом деле, остатки некоторых трав, однозначно используемых при варке зелий.

– Но в ней нет ни капли магии, ты это сам видишь, – голос какого-то из предков Малфоя начал звучать с нескрываемым раздражением. – Впрочем, можем вернуться через пару дней и проверить ещё раз, но даже если девчонка и грязнокровка, она не может обладать такой ментальный дисциплиной, чтобы блокировать наше волшебство.

– Ты прав, конечно, ты прав, – Грейнджер почти наяву увидела, как Уизли из прошлого задумчиво поглаживал свой подбородок. – Но давай мы её всё-таки попридержим пару дней, не будем пока им отдавать. Почему-то, я не могу отделаться от предчувствия, что здесь не всё так просто.

– Согласен, хотя и представить себе не могу, чего мы этим добьемся, – голос Малфоя по-прежнему звучал равнодушно, словно они сейчас не обсуждали жестокие, бесчеловечные пытки и ужасную смерть, которым она должна быть подвергнута. Раздался хлопок, и девушка поняла: мужчины аппарировали.

Гермиона открыла глаза и села, с силой подтянувшись на руках и прижавшись спиной к холодной стене, тут же поджав ноги и обхватив коленки руками. Горькие слёзы подступали к глазам, горло сжималось в спазмах, а чувство неизбежности, словно стены каменного мешка пыточной камеры, смыкались вокруг сознания. Что ж, Малфой был бы доволен: она наконец умрёт, притом, будет казнена за то, чем она больше в этом веке не являлась: магглорождённой ведьмой.

***

Драко и Гарри вернулись на полянку довольные уловом и буквально сияющие от счастья: совместный труд и кооперация приносили все больше и больше плодов, и их рыбалка этим утром оказалась необыкновенно продуктивной. Теперь, когда у обоих были палочки, они все равно обнаружили, что работать вместе приносит для них наибольшую отдачу, и поэтому всё больше становились сплочённой командой. Однако, открывшаяся перед ними картина мгновенно стерла следы счастья и радости с лиц.

Везде были следы борьбы, костер был потушен, отвар из ягод и съедобных трав, которые Гермиона готовила этим утром, небрежно вылит на землю, а котёл исчез, как, впрочем, и сама мисс Грейнджер. Бледная и растрёпанная, Беллатрикс носилась по полянке, шепча сложные заклинания и явно пытаясь восстановить произошедшие здесь события, но с каждым открытием, паника на её лице становится все более очевидной.

– Что здесь произошло, – первым, дар речи приобрёл Драко. Гарри, уронив весь свой улов, мгновенно выхватил волшебную палочку, то ли для того, чтобы помочь Беллатрикс, то ли защищаясь от неизвестной угрозы.

– Гермиона попросила меня отойти за хворостом, меня не было совсем недолго, но когда я вернулась, она исчезла. Вместе с ней пропал котёл, здесь все было разлито, я просто не представляю, что могло произойти. И почему похитители не дождались меня.

– А что тебе удалось восстановить магией? – выражение лица юного Малфоя заледенело.

– Он напал на неё со спины, потом явно оглушил ударом по голове, содержимое котла вылил на траву, и унёс её, перекинув через плечо, – словно читала урок, сквозь зубы процедила Белла.

– Он? – Гарри Поттер сжал челюсть.

– Мужчина, среднего роста, одет в чёрную накидку и на голове капюшон, – Беллатрикс сосредоточенно смотрела на землю.

– Хочешь сказать, что Гермиону похитили Пожиратели? – тут же прищурился Гарри. – Или как их там здесь называют, рыцари Вальпургия?

– Нет, это был обычный маггл, – Беллатрикс со злостью сжала зубы и, сама не сознавая, что делает, взмахом палочки вспылила ближайший куст. – Магии здесь не было, плюс, он оглушил её физическим ударом.

– Кроме того, Гермиона ведь говорила, что здесь пожирателям такие, как она, ни к чему, – напомнил Малфой.

– Это был какой-то фанатик из святой инквизиции, – мёртвым тоном проговорила Беллатрикс. – И вы оба знаете, что из этого следует. Мы должны её спасти.

Драко Малфой одарил свою помолодевшую тётку изумлённым взглядом, но кивнул:

– Мы можем попробовать восстановить, куда он её унёс, потом наложить чары невидимости и попытаться проникнуть в темницу.

- Я уже пробовала разыскивающее заклинание, – Беллатрикс упорно отводила взгляд, избегая смотреть в глаза племяннику или Гарри. – В котле были остатки волшебного зелья, и только поэтому я смогла восстановить ход событий до того момента, пока отвар не впитался в землю. Я могла концентрироваться на магии. После этого, все исчезает. Гермиона больше не ведьма, и заклинание диспозиции просто не работает.

– Может быть, потому что твоя палочка слушается тебя хуже всех?– Гарри прищурил глаза. – Давай мы с Малфоем попробуем, его палочку Гермиона восстановила практически идеально, у него может получиться.

Беллатрикс молча кивнула, и оба парня принялись шептать заклинание, пытаясь узнать хоть немного больше, чем удалось помолодевший Пожирательнице. Через полчаса усилий, Драко устало опустил палочку:

– Белла права, Поттер. Проблема не в подчинении палочки.

– Но мы просто не можем сдаться! Вы же оба прекрасно понимаете, что с ней произойдёт! Гермиона говорила, вы все зацикленные на святой инквизиции, до сих пор оцениваете всех магглов по меркам этих безумных фанатиков! - Гарри сглотнул, избрав не заканчивать свою фразу тирадой, что за последние четыреста лет магглы изменились, и что теперь в категорию «безумных фанатиков» попадают сами чистокровные и «сливки их общества»,Пожиратели смерти. Впрочем, судя по окаменевшему выражению лиц Малфоя и Беллы, они оба прекрасно прочли подразумеваемый Поттером подтекст.

– Мне ещё один момент непонятен, – тихо проговорил Драко. – Все произошло, получается, за несколько минут. Белла ненадолго удалилась, а когда она вернулась, Грейнджер уже не было. Это может обозначать лишь одно: за вами следили. Но тогда, почему не вернулись? Почему у меня такое ощущение, что Беллу элементарно проигнорировали?

– Или не заметили, – на самой грани слуха прошептал Гарри Поттер. – Белла, протяни сюда свою палочку!

Ничего не понимая, Беллатрикс, тем не менее, сделала в точности, как ей было указано. Гарри прошептал какое-то заклинание и тяжело вздохнул:

– На палочку наложено магглоотталкивающее. Думаю, оно есть и на наших с Малфоем.

– То есть, мы все три невидимы для магглов? – Беллатрикс отчаянно тряхнула головой. – Гермиона защитила нас троих, но себя оставила совершенно открытой?

– Она здесь не волшебница, и никак не могла себя скрыть. Я подозревал, что вторая часть заклинания, которые мы произносили над палочками, это слегка изменённое магглоотталкивающие. Точнее, его комбинации с лёгким заклинанием забвения. Не то, что они нас не видят, они нас забывают через несколько мгновений.

– Но ты же понимаешь, что это ещё хуже, – Беллатрикс побледнела. Ещё один куст загорелся ярким пламенем, и Малфой его поспешно потушил. – Это означает, что если за нами кто-то следил, то он чётко видел волшебство и магию. А если нас троих он не помнит, то будет свято уверен, что это всё – дело рук Гермионы. Мордред и Моргана, она не только сложила дрова для собственного костра, она уже зажгла его диким пламенем!

– Если они нас не видят или не помнят, то ночью мы можем пробраться в любую темницу, в которой они её держат, и просто освободить, – до белизны в костяшках сжимая волшебную палочку, процедил Гарри.

– Прекрасный план, Поттер, и я бы ещё для пущего эффекта влетел туда на метле, только одно «но»: каким образом мы узнаем, где Грейнджер? Даже если мы будем спрашивать всех магглов на всех площадях и улицах окрестных городов и деревень, надеясь, что они нас потом не вспомнят, мы все равно не знаем, где и с чего начать. Не думаю, что у святой инквизиции была газета, где они оповещали обо всех обвинённых и задержанных. А ты же сам понимаешь, что допросы со всем пристрастием, на которое эти мерзавцы способны, могут начаться в любой момент. Поттер, у нас нет времени!

- Нам нужна помощь, – голос Беллатрикс звучал еле слышно. - Гермиона считала, что мы можем обратиться к Рыцарям.

- Хорошо, - Гарри сглотнул. Под каким бы соусом Грейнджер не представляла предшественников Пожирателей Смерти, встречаться с ними хотелось ему не очень, но Гермиона считала, что здесь все по-другому, а Гермиона обычно знает…

- Есть идеи, как? - Драко тоже выглядел, словно проглотил лимон целиком и без сахара. Похоже, идея ему тоже не улыбалась, а безоговорочно верить в Грейнджер он ещё не привык. Белла, однако, уже все для себя решила.

- Мортмордре, - мягко произнесла Лестрейндж. - Заклинание вызова.

- Что?! - глаза Гарри округлились.

- Это заклинание применялось Рыцарями и было заимствовано у них Темным Лордом. Только… оно из разряда самых сложных, я не уверена, что моя палочка меня достаточно слушается…

- Ты знаешь Мортмордре, Изабелла? - Гарри Поттер не сводил пронзительного взгляда зеленых глаз с девушки, инстинктивно сжимая в руках палочку. - Откуда?

- Поттер, нам нужно поговорить… - Малфой вздохнул и опустился на землю. - Только без истерик. Помни, что у нас сейчас общая цель: спасти Грейнджер и вернуться в наше время.

========== Утро открытий ==========

Казалось, лицо Гарри окаменело, и парень решительно скрестил на груди руки, слегка склонив голову набок:

– Если тебе всё равно, то я постою, – холодно процедил он и перевёл взгляд на Беллатрикс. – Можете начинать, когда вам будет угодно.

– Поттер, прежде всего, мы должны приоткрыть карты. Белла не совсем та, за кого вы её принимаете.

– Не совсем та? – вопросительно приподняв бровь, уточнил Поттер.

– Точнее, совсем не та, – хмыкнула Лестрейндж.

– Продолжай, – Гарри кивнул, медленно переводя взгляд с одного из своих собеседников на другую.

– Ты, конечно, помнишь, что ранее в этом году несколько пожирателей сбежали из Азкабана, – Малфой говорил намеренно ровным и спокойным голосом, глядя в глаза избранного. – Троих сбежавших до сих пор не нашли. Более того, они просто не фиксируются на магической карте.

– Да, я знаю, – согласился Гарри. – Беллатрикс, Рабастан и Рудольфус. Все Лестрейнджи словно исчезли с лица земли.

– Они не то, чтобы исчезли. Они очень сильно изменились.

- Изменились? Как? - Гарри напрягся, почему-то твёрдо уверенный, что продолжение этой речи ему понравится ещё меньше, чем её начало.

- Двое из них сейчас вообще не обладают Магией, – спокойно объяснил Драко.

- Двое?

– Рабастан и Рудольфус, – вздохнув, Белла вступила в разговор.

– А Беллатрикс? – Гарри затаил дыхание.

– Давай я начну сначала, – Белла усмехнулась, встречая напряженный взгляд зелёных глаз. – Все трое сбежали. Это потребовало огромных магических затрат, в такой ситуации силы всегда должны восстановиться. Есть несколько зелий, которые могут помочь, но все они настолько исключительно сложны и не совсем законны, что отслеживаются, а с модификациями на сегодняшний момент подвластны только одному зельевару.

– И почему мне кажется, что я его прекрасно знаю? – насмешливо приподняв брови, проговорил Гарри.

– Да, это Снейп, – Белла спокойно кивнула и продолжила. – Он сварил зелье, но в результате, похоже, не учёл влияния Дементоров и развился небольшой побочный эффект.

– Побочные эффекты? – Гарри прекрасно понимал, что представить себе не может, куда клонит своим рассказом Беллатрикс, но очень сильно подозревал, что Снейп был слишком умным, чтобы что-то не предусмотреть. Во всяком случае, так всегда утверждала Гермиона… Впрочем, он твёрдо знал, что не собирается делиться своими подозрениями со Слизеринцами.

– Как результат, всё Лестрейнджи помолодели, – Драко хмыкнул, встревая в рассказ Беллы.

– Что значит, помолодели?

– Забавно, что ты спросил. Мужчинам сейчас не больше двух лет, А вот Беллатрикс…

– Не может быть! – Гарри уставился на ту, которую считал Изабеллой, инстинктивно выставив вперёд палочку и занимая боевую стойку.

– Представь моё удивление, когда я посмотрела в зеркало, – Беллатрикс даже не дрогнула, лишь насмешливо закатила глаза и глухо рассмеялась. – Скажу лишь одно, если Северус когда-нибудь решит бросить свою благодетельность в Хогвартсе и перестать подтирать носы несовершеннолетним оболтусам, на этом зелье он однозначно разбогатеет. Даже если ему придётся держать в подвале Дементоров, многие дамы за такой эликсир не то, что состояния истратят, душу продадут. И да, у меня никогда не было детей.

– Она имеет ввиду, что Беллатрикс никогда не имела детей, – Драко насмешливо подмигнул, не сводя взгляд с Поттера.

– Я не идиот, понял, – огрызнулся Гарри. – И они не придумали ничего лучшего, чем отправить сумасшедшую фанатку Волан-де-Морта в Хогвартс?

– Если что, то я был не в восторге от плана, – Малфой примирительно поднял руки. – Но отец и Снейп считали, что это самый лучший вариант. Правда, только без обид, тётя Белла, но я очень сильно подозреваю, что отец просто хотел её сплавить куда подальше. А чем мотивировался Снейп, не знаю.

– Можно подумать, что это можно принять как-то иначе, – Беллатрикс закатила глаза. - Но Северус оказался прав. Я очень сильно изменилась, помолодев. Честно говоря, сама себя не узнаю, я уже давно забыла, что когда-то действительно была такой. Мне кажется, что долгие годы я находилась под влиянием дневника.

– Тома Реддла? – вспомнив, какое влияние дневник оказал на Джинни, Гарри кивнул.

– В любом случае, именно поэтому многие заклинания я прекрасно знаю, но пользоваться ими не могу, – наконец, вздохнула Беллатрикс. – Например, все непростительные мне больше не подвластны.

– То есть, хронологически ты их ещё не выучила? Или не доросла?

– Не совсем так, – Гарри слишком очевидно видел, что Беллатрикс не очень хочет признаваться в том, что должна сказать сейчас. – Когда-то, всем этим заклинаниям Тёмный Лорд обучал меня через дневник. Я должна была пройти, как я сейчас понимаю, очень специфический и многоступенчатый план. И в результате я стала той, кем была. Даже брак с Рудольфусом был предложен Тёмным Лордом.

– Ясно, – к всеобщему удивлению, Гарри спрятал волшебную палочку. – Кстати, Гермиона очень сильно сомневалась, что ты та, за кого себя выдаёшь. Даже ваши мутные объяснения про чистокровных, семейные древа и прочую дребедень, по её словам, не сходились. Оставались пробелы.

– Эта ведьма реально слишком умна, – Беллатрикс рассмеялась, но к своему изумлению, Гарри не услышал в её голосе ни презрения, ни ненависти. Скорее, восхищение.

– Да, Поттер, и присядь, а то упадёшь, - снова встрял Драко. - Из нас двоих, если верить твоей любимой Грейнджер, именно я сейчас намного больше чистокровный сноб и, как она это там назвала, «расист».

– В любом случае, теперь, когда мы все выяснили, давайте приступим к плану, - перебила племянника Беллатрикс, - Потому что есть ещё одна маленькая правда, о который мисс Грейнджер тоже прекрасно осведомлена: я до смерти с детства боюсь одного упоминания о святой инквизиции и мысль, что твоя подруга сейчас может быть подвергнута изощрённым физическим пыткам, приводит меня в ужас.

Гарри Поттер сглотнул остроту о том, что мир очевидно перевернулся с ног на голову, если знаменитая Беллатрикс Лестрейндж трясётся от одной мысли о пытках, но решил, что будет намного продуктивнее сосредоточиться на более важных вещах. Более того, их сверстница-Беллатрикс отнюдь не производила впечатление той сумасшедшей Пожирательницы, о которой он слышал. Быть может, и правда она находилась под влиянием дневника? Все эти вопросы лучше всего было бы обсудить с Гермионой, логике и здравому смыслу которой Гарри доверял абсолютно и полностью. А для этого, нужно было объединить силы и вытащить её из лап святой инквизиции, ведь в конце концов, какие бы цели не мотивировали Малфоем и Беллатрикс, в данный момент они все были согласны: им нужно было спасти Гермиону и вернуться в свой век. Поэтому, Гарри решил, что со всем остальным разберётся позже, а пока что должен объединить усилия и сотрудничать с обоими чистокровными, даже если это и временное перемирие с противником против общего врага. Ведь в конце концов, как там говорят? Враг моего врага – мой друг.

- Итак, что мы должны делать? – Гарри, как всегда, перешел к делу. В группе с двумя новыми сообщниками, динамика складывалась совсем незнакомая избранному, и приходилось подстраиваться. Обычно, мозговым центром была Грейнджер, Рональд был исполнителем, в промежутках подбрасывая информацию о магическом мире, которую Гермиона и Гарри, в связи с тем, что выросли в мире магглов, не знали. Сам же Поттер взвешивал все за и против и в конечном итоге решал их план действий. И хотя в этом новом для него трио роли были несколько другими, но в итоге и Беллатрикс, и Малфой представляли информацию к его рассмотрению, и Гарри вновь обнаружил себя в позиции человека, принимающего последнее решение. Сказать по правде, Гарри находил немного забавным, что бывшая Пожирательница и явный лидер Слизеринских снобов и хулиганов беспрекословно приняли его лидерство, но подумав, Поттер не удивился. Беллатрикс, в конечном итоге, всегда была исполнительницей, и почему-то Гарри даже не сомневался, что Драко Малфой тоже был выдрессирован подчиняться.

Слизеринцы не спорили, и словно удостоверившись в разрешении Поттера продолжать, Беллатрикс принялась объяснять Малфою, как создать ненавистный знак. Гарри тоже внимательно слушал. Если хоть что-то и впиталось в него от Гермионы, так это, что знание - сила, а сейчас он все больше и больше удостоверялся, что ненавистный «Мортмордре» имеет намного больше практических применений, чем они считали. А ещё, вспомнились мудрые слова, что магия не бывает чёрной или белой, лишь её применения.

Когда Драко кивнул, что все прекрасно понял, Беллатрикс сделала несколько шагов в сторону, жестом приглашая его попробовать. Заклинание получилось с третьего раза, что вновь заслужило высокую оценку в глазах бывшей Пожирательницы, с улыбкой сказавшей, что это прекрасный результат, показывающий силу самого Малфоя и его палочки. И вновь Гарри отметил, как тёмные глаза Беллатрикс слегка затуманились в задумчивости и брови сошлись на переносице. Поттер мог поклясться, что чистокровная волшебница пересматривает свои извечные взгляды на магглорождённых вообще, и Гермиону Грейнджер в частности.

Меж тем, зловещий знак завис над их головами, и Гарри, внезапно насторожившись, обернулся к Лестрейндж:

- Беллатрикс, небольшая неувязочка. Его теперь видят магглы.

– Да, я хотел тоже спросить. Когда я последний раз слышал это заклинание, оно мне показалась немного длиннее, - вставил Драко.

– Какие Вы оба умные, – хмыкнула Беллатрикс. – На будущее, подобные вещи уточняют до, а не после. Но, похоже, без вашей Грейнджер это большее, на что я могу рассчитывать. Ладно, объясню. Драко, ты слышал это заклинание намного длиннее, потому что была добавлена часть, снимающие чары невидимости для магглов. В наше время, мы его используем для устрашения обоих сторон. Изначально же, в заклинание уже были добавлены отталкивающие чары, поэтому созданный тобой, Драко, знак будет невидим ни для кого, кроме рыцарей ордена и посвещенных волшебников. Но помощь мы получим непременно, ведь сейчас у тех рыцарей, которым он предназначен, на предплечье начнёт жечь метка.

Гарри кивнул, переваривая информацию и откладывая её в памяти на будущее. Всё это будет очень интересно именно Гермионе Грейнджер, только нужно её сначала спасти. Как и обещала Беллатрикс, рыцари не заставили себя долго ждать. Через мгновение на поляне послышались узнаваемые щелчки аппарации, и перед взглядами путешественников во времени предстали две высокие фигуры в чёрных плащах с капюшонами.

– Так, так, так, что мы тут имеем? – послышался насмешливый голос, и первая фигура стянула капюшон.

Гарри Поттер чуть не поперхнулся собственной слюной, не в силах отвести взгляд от до боли знакомых глаз своего крёстного. «Это не Сириус», тут же твёрдо напомнил мозг замершему в груди сердцу. «Это его предок, просто в магическом мире, вопреки законам генетики, сыновья всегда были копиями своих отцов»- словно мантру, твердил внутренний голос. Меж тем, светлые глаза двойника Сириуса оценивающе оглядели их троих, и на спрятанных под пышными усами губах мелькнула ухмылка. Мужчина тряхнул шелковыми чёрными кудрями и насмешливо проговорил:

– Посмотри, Малфой, глазам своим не верю. Белобрысый – явно из твоих родственников, юная леди, несомненно, Блэк. Зеленоглазый очень похож на Поттера, только глаза другие. У них в роду таких испокон веков не было. Интересно, чья кровь оказалась такой сильной? Но, вернёмся к цели нашего визита. Кстати, в чем эта цель?

– Я так понимаю, что имею честь общаться с лордом Сигфридом Блэком и лордом Люциусом Малфоем первым? – Драко явно взял на себя инициативу, выступая вперёд.

– Пока что, вообще-то, единственным, – раздался из-под капюшона насмешливый голос второй фигуры, и Гарри с лёгким изумлением наблюдал за реакцией Драко на свои собственные интонации, сейчас раздающиеся из-под плотно отпущенного на лицо капюшона. - И с кем имею честь беседовать?

– Прошу прощения, милорд, – Драко склонил голову в изящном поклоне, на мгновение опустив глаза, и продолжил. – Меня зовут Драко Малфой, эта юная леди – Беллатрикс Блэк, и, конечно же, Гарри Поттер. Нам нужна ваша помощь.

– Прошу прощения, молодой человек, но вы используете громкие фамилии, я вижу ваше фамильное сходство, вот только имена мне не знакомы, – прищурился старший Блэк. – И откуда, позвольте поинтересоваться, вы все выползли, если мы не имеем ни малейшего представления о вашем существование?

Беллатрикс и Малфой переглянулись, словно пытаясь решить, что могут рассказать, и чем чревато открыть рыцарям ордена правду, когда Гарри решительно сделал шаг вперёд.

– Я не буду ничего придумывать или лукавить, хотя правда, несомненно, повергнет вас в шок. Но, таким образом вы сможете прочесть наши мысли и удостовериться в правдивости слов. Более того, нам очень важна ваша помощь, поэтому я не собираюсь ничего скрывать. Да, мы все принадлежим тем родам, именами которых представились. Но, вы не можете о нас знать, потому что мы из будущего.

========== Рыцари ордена Вальпургия ==========

Гарри Поттер в свое время пересмотрел оченьмного фантастических фильмов с сюжетом о путешествиях во времени, поэтому вполне ожидал, что после этой фразы оба волшебника из прошлого будут элементарно шокированы. Быть может, потеряют дар речи. Быть может, просто не поверят. К реакции Рыцарей ордена святого Вальпургия Поттер оказался просто не готов: оба мага даже бровью не повели. Переглянувшись между собой, волшебники вновь встретили взгляд Гарри, и на этот раз заговорил лорд Малфой:

– Если Вы думаете, что мы можем помочь Вам вернуться, то мы не в силах сделать этого. Даже если соберёмся всем Орденом.

– Нет, что Вы, милорд, мы прекрасно осознаем, что маховик времени был изобретён намного позже. Нам нужна помощь в другом.

– Продолжайте, – кивнул Блэк и скрестил на груди руки. Гарри вновь сглотнул, так знаком ему был этот жест: Сириус.

На этот раз, продолжить повествование решила Беллатрикс. Тщательно подбирая слова, она не отводила глаз от своего предка, потом быстро перевела взгляд на Лорда Малфоя, и вздохнула:

– Мы переместились вчетвером, с нами была ещё одна ведьма. Мы думаем, что она попала в руки святой инквизиции.

– Не может быть, – холодно процедил старший Малфой.

– Почему вы в этом так уверены? – тут же факелом вспылил Поттер.

– Не далее, как сегодня утром, я самолично проверял несколько подозрительных заключённых, но ни одна из женщин не оказалось волшебницей.

– Девушка, которая прибыла с нами, была магглорождённой, – на этот раз в разговор вступил Драко Малфой. – Когда мы прибыли сюда, то оказалось, что в этом времени у неё магия отсутствует. Гермиона Грейнджер, так зовут нашу спутницу, предполагала, что поскольку она магглорождённая, то подобный исход событий вполне логичен. Мы все питаем собственное волшебство от своих родов, а в этом времени в её роду все магглы, поскольку магия появилась лишь в ней. То же самое произошло и с нашими волшебными палочками: когда мы переместились, они просто перестали работать. Грейнджер считала, что это потому, что они ещё не были созданы.

– А эта ваша мисс Грейнджер, похоже, весьма сообразительная штучка, – в глазах Люциуса первого сверкнул подозрительный огонёк, и он быстро переглянулся с Блэком.

– В наше время, Гермиона считается одной из самых многообещающих ведьм своего поколения, если не самой умной, – не без гордости счел нужным упомянуть Гарри Поттер.

– Но тем не менее, ваши палочки, очевидно, работают, иначе вы не смогли бы нас призвать, – меж тем отметил лорд Блэк.

– Гермиона лишилась магии, но не знаний, – усмехнулась Беллатрикс. – Эта грязнокровка сотворила нам новые палочки, правда, заклинание сама не смогла прочесть. Более того, она додумалась наложить на каждую из них скрывающие чары, поэтому мы трое абсолютно невидимы для магглов.

Лорд Малфой нахмурился, словно бы в голове сопоставляя некоторые факты, и осторожно спросил:

– Эта ваша грязнокровка, случаем, не такая миниатюрная штучка с огромными глазами и длинными вьющимися волосами? Пока что не классическая красавица, да и лоск отсутствует, но очень даже ничего?

– Забавно, как точно Вы её описали, – Драко Малфой не сдержал ухмылки. - Ну, почти слово в слово, как мой отец. Где Вы её видели? Это явно Грейнджер.

– Мордред меня подери, драклов Уизли оказался прав. У этих рыжих просто нюх на могущественных волшебниц, – пробормотал Люциус первый, тряхнув головой. – Именно эту девчонку мы с ним сегодня проверяли, и ещё мне показалось, что она пробормотала заклинание. Но девчонка притворялась, получается, что была без сознания, зачем? Почему она нам сразу всё не рассказала? Вы же додумались просить нас о помощи, значит, и она не могла не знать, что мы в силах её вытащить.

– Думаю, небольшая загвоздка вот в чём… В наше время, ваш орден имеет совсем другую функцию, – вздохнув, принялся объяснять Драко. – И хотя вы абсолютно правы, и Грейнджер прекрасно осведомлена о вас в этом веке, более того, на самом деле, связаться с вами в случае необходимости – это была её идея, думаю, что если она ещё не совсем чётко мыслила, или была не совсем в сознании, то просто побоялась открыться вам.

– Не думаю, что дело в этом, – прервал Драко Малфоя Гарри Поттер. – Предположу, что Гермиона просто ожидала, что вы ей не поверите насчёт путешествия во времени и того, что она ведьма. А поскольку Гермиона прекрасно знает, что ваша основная функция - скрывать существование волшебников от мира магглов, то предположила, что вы её моментально убьете на месте в избежание раскрытия секрета. Она ведь прекрасно знает, что в ней сейчас нет ни капли магии.

– Похоже, ваша весьма осведомленная и талантливая подруга абсолютно не дает нам кредита в отношении выдержки, логики и здравого смысла, – медленно процедил лорд Малфой. – Почему бы это? Девчонка, которая умудрилась создать три волшебные палочки, не обладая и каплей магии, которая разложила вам по полочкам план действия, совершенно нам не доверяет. В чем дело?

– В нашем времени, чистокровные волшебники относятся к магглорождённым очень предвзято, – принялся объяснять Гарри Поттер. – На самом деле, Гермиона столкнулась с очень многими оскорблениями и унижениями от чистокровных, которые смотрят на волшебниц, подобных ей, словно на грязь под ногами. – От внимательного взгляда обоих лордов не укрылось, как юный Поттер почти незаметно кивнул в сторону своего светловолосого спутника. – Более того, ваш орден слегка перевоплотился, теперь он называется «Пожиратели смерти», и его целью является уничтожение волшебниц и волшебников, подобных Гермионе.

– Забавно, – лорд Малфой одарил своего потомка долгим, пронзительным взглядом. – Но в таком случае, её действия вполне логичны.

– У меня вопрос, – меж тем вновь подал голос Гарри Поттер и нахмурился. - Если на наши палочки наложено заклинание невидимости для магглов, почему Гермиона так настаивала, чтобы мы позвали вас? Почему она не могла нам об этом сказать, и мы бы просто пошли и выручили её?

Поначалу, обнаружив наложенное на палочки магглоотталкивающее заклинание, парень просто решил, что Грейнджер скрыла от них эту деталь, чтобы они моментально не воспротивились, что она сама себя подставляет. Точнее, чтобы не воспротивился именно он, Гарри. Сейчас же, в аналитическом уме парня складывался один вопрос за другим. Зачем просить позвать будущих пожирателей, чье отношение к магглорождённым волшебникам могло быть или не быть, как в их веке, это ведь ещё вопрос, если можно элементарно пойти самим? Если их никто из магглов не видит или по крайней мере, не вспомнит, зачем всегда продумывавшей все планы на несколько шагов вперёд, Гермионе было вовлекать рыцарей сомнительного с точки зрения Поттера ордена?

– Думаю, потому что ваша подруга не только очень умна и талантлива, но и прекрасно начитана, – насмешливо процедил Люциус Малфой. Слышать подобные нотки в его голосе для Гарри было не в новинку, однако, одновременно с этим различать явный восторг Гермионой, подобного Поттер не ожидал.

– Что вы имеете ввиду, милорд? – Беллатрикс отвлекла внимание старшего Малфоя на себя, вежливо задавая интересовавший всех троих вопрос.

– Вы двое? Чистокровные наследники? Выросшие в магическом мире? Тоже ничего? – Люциус покачал головой. – Ваша спутница-грязнокровка, поистине, вызывает всё большее и большее восхищение. Она у вас одна умеет читать и знает тропинку в библиотеку?

– Люциус, давай просто скажем им. Мы теряем время, которого у нас нет, – прямолинейный, как и все его потомки, лорд Блэк тряхнул пышной шевелюрой. – Проблема в том, что на ваши палочки наложено магглоотталкивающее. На сквибов оно не распространяется, а многие охотники на ведьм являются сквибами. Именно поэтому мы пытаемся их отправить в мир магглов в младенчестве, пока они ничего о нас не помнят и не начинают по-детски мстить за то, что их выгнали из нашего мира. Так возникают проблемы. Многие отталкивающие и скрывающие чары на них не распространяются, приходится стирать память. Нам очень повезло, что выследивший вас инквизитор был обычным магглом, иначе, подчищать было бы намного больше чего. В любом случае, вы останетесь здесь, а мы переместимся к вашей мисс Грейнджер и вытащим её из темницы. Попутно, сотрём память поймавшего её охотника. К счастью, Люциус внял уговорам Уизли, и они оставили девчонку для инквизиции пока что невидимой, но это не может длиться вечно.

– Ты прав, Сигфрид, и нам нужно спешить. Никуда не уходите, а я покамест возведу здесь чары невидимости и защиты. Они скроют вас не только от магглов, но и от сквибов и волшебников, одним словом, кому бы ни взбрело в голову появиться здесь, - дождавшись кивка своих потомков, Люциус первый прочитал заклинание и несколькими изящными взмахами палочки разбил над поляной непроницаемый купол. Блэк проверил наложенные чары и кивнул своему соратнику в знак одобрения, после чего оба лорда с громким хлопком покинули поляну.

Переглянувшись, путешественники во времени опустились на траву. Делать им больше было нечего, зато, материала для размышления все трое получили за это переполненное событиями утро предостаточно. Впрочем, их одиночество длилось недолго. Через несколько мгновений оба лорда, хмурясь, вновь появились на поляне.

– У кого из вас самая эффективная палочка? – не терпящим дополнительных вопросов тоном, осведомился Люциус первый.

– У меня, - похоже, подобный тон был прекрасно знаком Драко, и ответ сорвался с губ, как отточенный рефлекс.

– Ты идёшь с нами, – категорично отчеканил лорд Малфой. Драко едва успел кивнуть, а его предок уже, твёрдо перехватив пальцами его предплечье, аппарировал.

– Как думаешь, о чём это всё было? – поинтересовался Гарри, вопросительно глядя на Беллатрикс.

– Понятия не имею, – пожала плечами помолодевшая пожирательница. – Но одно могу сказать точно: объяснения в планы ни одного из наших благородных предков не входили.

– То есть, мы просто подчиняемся, не задавая никаких вопросов?

– В принципе, да, – по выражению лица Беллатрикс, Гарри понял, что сейчас просто констатирует чересчур очевидное. Им обоим нужно сейчас ждать.

========== Спасение ==========

Гермиона не знала, сколько времени она просидела в камере в полной изоляции, минуты сливались в часы, а часы казались сутками. Лишь по тусклому свету в окошке, девушка могла понять, что день ещё не кончился. Когда комната начала погружаться в лёгкий мрак, Гермиона предположила, что короткий осенний день клонится к исходу и скоро наступит ночь. От мысли, что ей придётся быть здесь, ожидая мучений и смерти, в полной темноте и одиночестве, девочка невольно всхлипнула, покрепче притянув руками коленки к груди и до боли сжав холодные пальцы. С того момента, как в её камеру наведались маги, её больше никто не тревожил, а в какой-то момент в маленьком окошке под дверью появились вода и кусок черствого хлеба. Гермиона знала, что несмотря ни на что, должна поддержать свои силы, но так и не смогла заставить себя проглотить ни кусочка.

Внезапно, раздался скрежет засова и дверь с противным скрипом отворилась, впуская в мрачную комнату высокую фигуру мужчины, облачённого в длинные одежды и державшего в руках факел. Вопреки себе, Гермиона вздрогнула, с ужасом глядя на приближавшегося к ней мучителя, и ещё крепче вжалась спиной в стену.

– Грейнджер! Слава Мерлину! Ты цела? Они тебя не тронули? – Гермиона остолбенела, с удивлением наблюдая, как из-за спины мужчины, которого она приняла за служители святой инквизиции, выскочил худощавый парень с белоснежными волосами, отчётливо светящимися в свете факела.

– Малфой? Но как? – оттолкнувшись от стены, девочка попыталась вскочить на ноги, но застывшие от холода и неподвижности, мышцы её совсем не слушались. Впрочем, Драко не дожидался, пока она придёт в себя, быстро нагнувшись и подхватив неустойчивую фигуру на руки. – Я ничего не понимаю, как вы меня нашли?

– Все нормально, ты оказалась права, во всём. Нам нужно было позвать рыцарей ордена, и они нам тут же поверили! Ты не представляешь, ведь они здесь утром были, а предок Уизли всё-таки почувствовал что-то неладное с тобой.

– Очень сожалею прерывать такое трогательное воссоединение, но быть может, мы отложим восторги от встречи и объяснения до того момента, пока не выберемся из этой драккловой дыры? – послышался насмешливый голос из-под капюшона, который Гермиона с ужасом узнала, как голос отца Драко, Люциуса Малфоя.

– Конечно, милорд, – мгновенно кивнул его потомок, тут же зашептав на ухо своей современницы. – Это Люциус первый, и у него совершенно отличные от отца взгляды, кстати. Тебе будет любопытно. Вот уверен, ты никогда не ожидала, что лорд Малфой обидится, что ты ему не доверилась и не рассказала, что являешься ведьмой из будущего.

– Молодой человек, быть может, я недостаточно ясно выразился? Я сказал, отложить разговоры на будущее и выйти из этой камеры. Сейчас же, – последнее слово было произнесено таким ледяным тоном, что Драко, даже не затруднившись кивнуть, пулей выскочил из комнаты, по-прежнему держа Гермиону на руках.

Меж тем, Люциус первый окинул быстрым взглядом коридор, и удостоверившись, что вокруг не было ни души, поспешно зашёл в камеру. Гермиона услышала, как лорд Малфой шептал над комнатой заклинание забвения и безошибочно догадалась: рыцарь ордена не в первый раз накладывал подобные чары, притом, именно на комнату. Мысленно отметив, насколько это было логично – подвергнуть забвению всё, что каким-то образом было связано с освобождённым заключённым, Гермиона, однако, решила не делиться своим открытием с по-прежнему крепко сжимавшим её в объятиях Драко. Во-первых, Малфой из шестнадцатого века недвусмысленно попросил их обоих заткнуться и оставить восторги и обсуждения до лучших времён, а во вторых, девочка просто боялась, что своим шепотом нарушит налагаемые волшебником на комнату чары. Словно услышав её мысли, лорд Малфой обернулся и с улыбкой ей кивнул, после чего закончил заклинание и с достоинством вышел из комнаты, предварительно заставив кувшин с водой и хлеб исчезнуть. Лишь после этого, он обернулся к Драко и холодно, но отчётливо проговорил:

– Боюсь, юноша, что аппарировать с мисс Грейнджер на руках у тебя не получится, этот метод передвижения доступен лишь магам. Когда Блэк закончит стирать память поймавшему мисс Грейнджер щенку, ты передашь её мне, и мы все перенесёмся отсюда немного другим способом. Я прекрасно знаю, что передвигаться «тёмной дымкой», как вы это называете, тебе неподвластно, это высшая магия, но тебя перенесёт Сигфрид.

Малфой младший кивнул в знак понимания, а Гермиона продолжала удивлённо смотреть на его предка, но в глазах Люциуса первого не могла разглядеть ни капли того презрения или, даже омерзения, которые так часто наблюдала в обращенном на себя взгляде чистокровных в своем веке. Меж тем, Люциус окинул ее задумчивым взглядом и спокойно произнёс:

– Я надеюсь, что вы в порядке, юная леди. Наши утренние чары не должны были ещё развеяться и вас должны были элементарно игнорировать.

– Да, спасибо вам огромное, милорд, – на самой грани слуха прошептала Гермиона, искренне надеясь, что в её голосе слышен не только дикий ужас, но и искренняя благодарность, которую она сейчас испытывала в отношении лорда ордена святого Вальпургия и его соратника, с которым встретиться девочке еще предстояло.

Ждать занятого стиранием памяти Блэка пришлось недолго. Через несколько минут, громкий хлопок аппарации оповестил ожидающих его прибытия настоящих и будущих магов о том, что лорд присоединился к ним.

– Проблемы, Сигфрид? – холодно осведомился Люциус первый.

– Никаких, Люциус, – пожал плечами лорд Блэк, окидывая Гермиону любопытным взглядом и галантно ей поклонившись. - Мисс Грейнджер. Рад знакомству и много наслышан о Вас.

Девочка широко распахнув глаза смотрела на копию Сириуса, только более чопорную и манерную, а старший Малфой холодно кивнул, прерывая шарканья своего товарища.

– Тогда, не будем заставлять мисс Беллу и мистера Поттера уж слишком долго ждать. Пора удалиться из этого малоприятного места, – предложил он и вновь обернулся к Драко. – Молодой человек, если позволите?

Голос лорда однозначно указывал, что это был не вопрос. Драко молча передал Гермиону на руки своему предку, и девушка невольно сжалась в сильных руках лорда. Она и сама не знала, чего ожидать, но Люциус первый казался абсолютно невозмутим. Внимательно проследивший за трансформацией ноши, Сигфрид Блэк кивнул:

– Аппарировать мы не можем, я так понимаю, на этот раз перемещаемся дымкой?

– Да, мисс Грейнджер ведь здесь не волшебница. А я не думаю, что многие оценят, если мы торжественно выйдем через парадный вход.

Блэк усмехнулся, тут же взяв за руку младшего Малфоя, а потом перед глазами Гермионы всё померкло, и девочка потеряла сознание.

Очнулась она на полянке. Над головой сияли яркие звезды, приятный ночной ветер холодил лицо, а под спиной чувствовался мягкий мох и шелковистая трава.

– Ну, наконец-то! – послышался возле самого уха обеспокоенный голос Беллы Лестрейндж, и в то же мгновение перед глазами Гермионы возникло встревоженное лицо темноволосой волшебницы. – Долго же ты приходила в себя! Поттер тут чуть всех не разорвал на части.

– Как долго я была без сознания? – Гермиона приподнялась на локте, встречаясь взглядом с Гарри, на лице которого теперь читалось явное облегчение.

– Несколько часов. Уже практически ночь, а вы прибыли ещё до заката солнца, – Поттер тяжело сглотнул и перевёл злой взгляд на Беллатрикс. – Отойди от неё, а? - отчеканил парень, предостерегающе направляя палочку на бывшую Пожирательницу.

– Гарри, что с тобой? - Гермиона непонимающе переводила взгляд с одного из них на другого и гадая, с чего бы другу так насторожиться? - Что здесь произошло, пока меня не было?

– В том-то и дело, Гермиона, что много чего произошло. Но давай по порядку. Во-первых, она не Белла, точнее, это Белла, только не Изабелла, а Беллатрикс, – на одном дыхании выпалил Гарри Поттер и остановился, давая подруге возможность переварить новую информацию. Обычно, Грейнджер понимала лучшего друга с полуслова, но сегодня явно не было «обычным».

– Что? Ты меня совсем запутал, Гарри, – Гермиона тряхнула головой, отгоняя все ещё застилавший сознание после необычного перемещения туман и пытаясь заставить мозг работать. – Что значит, это не Изабелла, а Беллатрикс?

– Твой лаконичный друг пытается в двух словах передать длинную историю, – предмет возмущения Гарри Поттера закатила глаза и вздохнула. – Давай, я сама расскажу всё по порядку.

По мере повествования Беллатрикс, глаза Гермионы всё больше и больше округлялись, а каждый мускул лица выдавал работу мысли. Несколько раз девушка задавала наводящие вопросы, или что-нибудь уточняла, после чего кивала головой в знак понимания. Не одна мисс Грейнджер слушала рассказ бывшей Пожирательницы Смерти и преданной сторонницы Волан-де-Морта с огромным интересом. Сохраняя нечитаемое выражение лица, Люциус первый внимал каждому её слову, сам, однако, не считая нужным никак комментировать. Словно статуя, мужчина неподвижно стоял, скрестив на груди руки и облокотившись о ствол многовекового дуба.

Лорд Блэк тоже внимательно и молча слушал рассказ наследницы своего рода, однако выразительное лицо Сигфрида, в отличии от лорда Малфоя, не скупилось на эмоции. Впрочем, на слова он тоже не сдерживался и периодически выражал своё возмущение или поддержку. Когда Беллатрикс окончила повествование, Гермиона кивнула:

– Теперь мне всё понятно. Впрочем, тебе, Гарри, не следует так сильно волноваться, Беллатрикс ведь слишком явно изменилась с момента своего перевоплощение или омоложения. И да, я тоже подозреваю, что виной её поведения в прошлом был крестраж. Только вспомни Джинни!

– Вообще-то, должен сказать, что у вашей компании удивительное свойство обсуждать то, что можно отложить для более безопасной обстановки, в самый неподходящий момент, – насмешливо проронил Люциус первый. – То мой достойный потомок начинает делиться впечатлениями в темницах святой инквизиции, теперь доблестный отпрыск Поттеров вдруг ни с того ни с сего решил стать слишком бдительным. Молодой человек, позвольте заметить, что если я не ошибаюсь, то с мадмуазель Беллатрикс Блэк мисс Грейнджер общается уже далеко не первый день. То есть, если бы наша прелестная наследница Сигфрида и всех их родовых заморочек решила причинить реальное зло вашей блистательной магглорождённой подруге, то смею предположить, она бы могла это уже сделать не раз, и не при свидетелях. Уж во всяком случае, не у Вас лично на глазах.

– Он, вообще-то, прав, Поттер, – кивнул Драко Малфой. – Кстати, должен признаться, я за ними обоими наблюдал с момента появления моей тётушки в Хогвартсе, и не похоже, что Беллатрикс задумывала что-то плохое. Она вообще не перестаёт меня удивлять, и хотя должен признать, всю мою сознательную жизнь сестра матери провела а Азкабане, но если верить рассказам, то эта Беллатрикс совершенно не соответствует своему образу. Ты ведь и сам заметил, общался с ней очень даже обширно и часто. Плюс, Снейп, похоже, тоже так считает.

– Кстати, вопрос по поводу этого Снейпа, – перевёл разговор слегка на другую тему Люциус. – По рассказам получается, что это могущественный волшебник, довольно талантливый зельевар и вообще, человек далеко неглупый. Но фамилию я не узнаю.

– Он полукровка, его отец был магглом. Мать из Принцев, – чётко отрапортовал Драко.

– Значит, полукровка, – задумчиво процедил Люциус. – А что там с другими Принцами?

– Насколько я знаю, мать Северуса была последней. Когда она решила выйти замуж за маггла, отец выгнал её из рода, – спокойно объяснила Беллатрикс.

– Значит, полукровка и Принц, – задумчиво повторил Малфой старший и посмотрел на Сигфрида Блэка. – Чем не свежая кровь? А поскольку Принцы официально угасли, если кто-нибудь из чистокровных девушек выйдет замуж за этого вашего зельевара, патриарх её рода получит доступ к древу рода Принцев и фамилию можно восстановить.

Лорд Блэк согласно кивнул и переглянулся со своим современником, тут же переводя недвусмысленный взгляд на Беллатрикс.

– Похоже, это прекрасная возможность, моя дорогая, – усмехнулся он.

– Как вы быстро всё решили, – глаза Беллатрикс опасно сверкнули, - Вообще-то, я уже была замужем по договору, не уверена, что хочу повторить удовольствие. Плюс, насколько я знаю, Северусу нравится рыжие.

– Какая деталь, моя дорогая, – хмыкнул Люциус первый, закатив глаза. – А вообще-то, ночью все кошки чёрные.

Старший Малфой приподнял бровь, вновь глядя на Блэка, и оба прыснули от смеха.

– Ты же у нас чёрная кошечка, мисс Беллатрикс Блэк, – счёл нужным «вбить последний гвоздь в крышку гроба» Сигфрид. – Думаю, проблем не будет.

Беллатрикс залилась пурпурным румянцем, и Гермиона Грейнджер, вопреки самой себе и моменту, задалась вопросом, это было от смущения или ярости. Впрочем, она решила недолго размышлять на эту тему и постараться перевести разговор в другое русло.

– Милорд, мне казалось, Вы намеревались покинуть эту полянку и переместить нас в более безопасное место, – напомнила она Люциусу.

– Очень хорошо, мисс Грейнджер, – похвалил её старший Малфой. – Отличный ход. И вы правы, моя дорогая, мы действительно сейчас переместимся в моё поместье. Думаю, плотный ужин и немного развлечений никому не помешает.

После недолгих разъяснений, планы перемещения были составлены. Поначалу рассудившие, что, как истинный потомок Малфоев, Драко сможет аппарировать в менор самостоятельно, мужчины решили не рисковать. Таким образом, было решено, что лорд Блэк перенесёт в поместье всех троих юных волшебников из будущего, а лорд Малфой переместится на руках с Гермионой, как и в прошлый раз.

Грейнджер лишь тяжело сглотнула, прекрасно помня, что прошлое перемещение не принесло ей никаких приятных ощущений, но оставило без сознания на несколько часов. Впрочем, оба лорда почему-то посчитали, что в Малфой-меноре она придёт в себя намного быстрее, а если это не случится, то они смогут прибегнуть к магии домашних эльфов. Причины, по которым оба рыцаря ордена святого Вальпургия были уверены, что в отличии от чар волшебников, магия эльфов сработает на сознание маггла, мисс Грейнджер решила не обдумывать. В любом случае, едва она успела кивнуть в знак согласия, как вновь оказалась в руках лорда Малфоя, а потом сознание её покинуло, и весь мир погрузился в тьму.

========== Визит в Малфой-менор ==========

На этот раз, Гермиона пришла в себя, едва лорд Малфой опустил её на диван гостиной комнаты менора. Похоже, сознание прояснилось, как только они оказались в стенах поместья, что тут же вызвало многозначительную усмешку хозяина, и приподняв брови, он переглянулся со своим современником:

– Похоже, магия моего рода приветствует и очень благотворно влияет на ваш волшебный потенциал, моя дорогая, – хмыкнул Люциус и удостоил своего потомка быстрым взглядом. – Вы ведь обучались окклюменции, молодой человек, – Гермиона была уверена, что фраза не являлась вопросом. – Что ж, вы умело скрываете некоторые детали. Мои комплименты, отлично отточенные и натренированные навыки, кого бы мы не были должны благодарить за ваши успехи.

Драко холодно кивнул и сквозь зубы процедил дежурный вежливый ответ, но избрал не вдаваться в подробности или распространяться о личности своего учителя. Поведение юного Малфоя не осталось незамеченным, но никто не вызвался задать вопрос во второй раз. Гермиона поджала губы, в лёгком раздражение сведя брови на переносице и нахмурив лоб, но избрала тоже проигнорировать намёк лорда. Впрочем, девушка была уверена, что поняла его неправильно, ведь в противном случае, чистокровнейший из чистокровных только что делал намёки по поводу её собственного включения в свой род. А подобного просто быть не могло. Да, да, никогда на свете, ни за что, ни за какие коврижки, или…?

Хозяйка поместья присоединилась к ним спустя некоторое время, и лишь после того, как Люциус персонально за ней послал домашнего эльфа. Гермиона невольно приподняла бровь в немом изумлении, но в отличии от неё, ни Драко, ни Беллатрикс абсолютно не удивилось подобному поведению. Леди Малфой оказалась, на что мисс Грейнджер уже не никак не отреагировала, потому как нашла ожидаемым, изысканно красивой, изящной женщиной, которая, кроме вежливых приветствий и светских разговоров, в беседе принимала мало участия.

Едва она зашла в комнату, мужчины поднялись в вежливом приветствии, после чего Люциус первый кратко объяснил супруге, что молодые люди – наследники нескольких известных родов, и проведут этот вечер, а быть может, и несколько дней, в поместье. Леди Малфой даже бровью не повела и, выслушав официальное представление своих гостей, вежливо пригласила юных леди переодеться и привести себя в порядок к трапезе. Гарри Поттер снова насторожился, как сторожевой пёс, едва только понял, что Гермиону сейчас уведут в компании новоявленной чопорный снежной королевы и Беллатрикс. Заметив его дискомфорт, Люциус положил руку на предплечье будущего аврора, мягко прошептав на самое ухо, что Гарри абсолютно не о чем беспокоиться, и в его поместье Мисс Грейнджер ничего не грозит.

Леди Малфой проводила обеих девушек на женскую половину менора, где их уже дождались несколько домашних эльфов. Гермионе и Беллатрикс было предложено несколько строгих, но изысканных платьев, отороченных жемчугом, из которых каждая выбрала себе наряд на вечер. Гермиона даже не потрудилась поинтересоваться, каким образом ей подойдёт платье жены Люциуса, которая была как минимум на две головы выше её самой, плюс обладала вполне соблазнительной, женственной фигурой. Впрочем, Беллатрикс была с ней одного роста и тоже на данный момент пышностью форм не блистала, однако, совершенно не задавалась вопросом о том, что наряд может не подойти.

Два маленьких домашних эльфа уладили любое несоответствие размеров юных леди в течение нескольких минут: пара щелчков пальцами – и обеим девушкам было предложено примерить их наряды. Конечно же, подделанные удивительными волшебными существами, творения портных шестнадцатого века теперь сидели на фигурках Гермионы и Беллатрикс, словно по ним шились. Удостоверившись, что юные леди являют собой достойный образ для её изысканного вечера, леди Малфой тут же приказала эльфам заняться их причёсками. И снова Гермиона с изумлением наблюдала, как ловкие маленькие пальчики превращают непослушную копну кудрей её самой, как, впрочем, и аналогичную шевелюру Беллатрикс Блэк в изящно уложенную причёску, украшенную тонкими нитками жемчуга. Длинные кудри теперь покоились на спине и плечах, словно влитые, изумительно сочетаясь с отделанными теми же самыми камнями платьями. Явно удовлетворённая их законченными образами, леди Малфой кивнула маленьким слугам и предложила обеим девушкам спуститься к ужину вместе с ней.

В зале их уже дожидались лорды, а также успевшие переодеться в более изысканные костюмы, соответствующие стилю времени, Драко и Гарри. При виде преобразившихся юных волшебниц из будущего, парни не сдержали восторженных взглядов, а Люциус первый в соответствии с приличиями поднялся из кресла, чтобы приветствовать зашедших в комнату девушек, и кивнул супруге:

– Благодарю вас, дорогая, вы превзошли саму себя. Обе наши юные гостьи выглядят прелестно.

С этими словами, он элегантно поцеловал тонкую руку супруги, которая осталась совершенно безучастной и к комплиментам мужа, и к прикосновению его губ. В душе уже даже не подивившись этой холодности и просто заключив, что и этот брак был заключён из соображений выгоды рода, а не любви, Гермиона, однако, с удивлением обнаружила, что комплименты лорда Малфоя лично ей были вполне приятны. Драко созерцал свою преобразившуюся одноклассницу, облачённую в тёмно-синий бархат, отделанный тонкими нитками жемчуга, без обычного пренебрежение и осуждения. Было слишком очевидно, что изменённый почти до неузнаваемости, образ Гермионы был юному Малфою вполне по вкусу, и мысленно, парень словно перенесся обратно на четвертый курс, Рождественский бал. Гарри Поттер тоже оценил волшебное преображение обеих девушек, хотя для себя заметил, что Беллатрикс избрала изумрудный аналог платья Гермионы. Мысленно ухмыльнувшись, что в гардеробе леди Малфой вряд ли присутствовали наряды любых оттенков красного, Гарри сделал девочкам комплименты. Малфой согласно кивнул:

– Да, Грейнджер, синий тебе к лицу. Жаль, что распределительная шляпа так не посчитала, – тут же добавил Драко, всё-таки найдя, о чем съязвить.

Оба лорда из 16-го века устало закатили глаза, леди Малфой, впервые демонстрируя на лице какую-либо эмоцию, слегка изумлённо приподняла бровь, но Гермиона и не думала теряться:

– Ну, почему же? Шляпа очень даже уговаривала меня пойти на Рейвенкло. Просто, я выбрала Гриффиндор.

– Гриффиндор это не выбор, это диагноз, – выдохнул под нос Малфой, но Грейнджер не была бы сама собой, если бы оставила ему последнее слово.

– Надо понимать, что кроме Слизерина, предложений у тебя не было. Говоря другими словами, кроме вредности, других качеств Шляпа не заметила, – победоносно заключила гордая гриффиндорка.

– Мы предпочитаем думать об основной характеристике своего факультета, как честолюбии, милочка, – слегка прищурившись, поправила её хозяйка поместья.

– На самом деле, распределение на Слизерин давно уже имеет больше отношение к семейным связям и планам на будущее, чем личным характеристикам, – перебил супругу Люциус. Он, не мигая, смотрел в глаза магглорождённой волшебницы из будущего, и Гермиона, молниеносно уловив, что сейчас получит очень познавательную лекцию, инстинктивно превратилась вся во внимание. – На самом деле, Салазар Слизерин при распределении вновь прибывших волшебников на факультет руководствовался чертами их характера лишь в самом начале. Очень скоро, ему стало слишком очевидным, что те качества, которые он предпочитает в своих змеенышах, на самом деле легко воспитываются в семье. Более того, он всегда требовал ум и сообразительность, правда, его не интересовали теоретические способности, как Ровену Рейвенкло. К моменту своего отбытия из школы волшебства, Салазар ставил целью отбора на свой факультет пополнение рядов Рыцарей ордена. А в этом, как вы вполне сможете себе предположить, моя дорогая, большую роль играли привитые в семье традиции и воспитание. Существует мнение, что покидая Хогвартс, он заключил именно такой договор с шляпой.

– Теперь становится понятно, почему все Пожиратели смерти со Слизерина, – насмешливо проговорил Гарри, разглаживая складки на своей мантии.

– Да, это логично, если взять во внимание информацию, которую я от вас уже узнал, – хладнокровно кивнул Люциус первый. – Ваш тёмный лорд исказил цель ордена, но насколько я понял, договор со шляпой никто не потрудился поменять.

– На самом деле, это было бы не обязательно, – Гермиона задумчиво смотрела на лорда Малфоя, играя надетым ей на палец тонким колечком. Заметив вопросительно поднятые брови своего чистокровного визави, девушка улыбнулась и принялась объяснять. – Те идеи и ценности, которые сейчас поддерживаются Пожирателями смерти, на самом деле не имеют ничего общего ни с характером, ни с его чертами. Это вбитая в голову с детства идеология супрема одной группы над другой, и ничего, кроме воспитания, для развития подобных убеждений не требуется. Через несколько сотен лет маггловские психологи, а это в некоем роде исследователи и целители ума, назовут подобное: «природа против воспитания».

Люциус спокойно кивнул, вполне удовлетворённый её объяснением, похоже, Сигфрид Блэк тоже не нашел ничего, достойного возражения или вопросов. Леди Малфой с нечитаемым выражением лица поднесла к губам кубок с вином, который несколько минут назад, никем не замеченые, оставили на столике на подносе домашние эльфы. Гермиона вообще уже давно обратила внимание, что угадать мнение и мысли хозяйки поместья было совершенно невозможно, быть может, за исключением того единственного случая, когда она вступилась за наследника своего рода. Впрочем, мисс Грейнджер подозревала, что её небольшая поправка об идеологии факультета Салазара Слизерина была больше вызвана желанием сгладить назревающий в её доме конфликт, чем выразить свое личное мнение.

Вскоре подали ужин, и леди Малфой пригласила всех переместиться в обеденную комнату. За столом, хозяйка поместья завела разговор на различные темы, тщательно избранные ею, чтобы быть максимально нейтральными. Гермиона лишь изредка пыталась поддерживать разговор, но в основном в беседе принимали участие Беллатрикс и Драко. Гарри тоже больше слушал, только из вежливости вставляя одну или две фразы, и едва подали десерт, Гермиона поднялась из-за стола, заметив в углу комнаты рояль.

Девушка и сама не могла сказать, почему её вдруг потянуло к инструменту, но приоткрыв крышку, она принялась задумчиво перебирать клавиши, а потом, рождённая под умелыми, но подзабывшими навыки пальцами, любимая мелодия разлилась по комнате. Признаться, Грейнджер даже не задумывалась, чью музыку она исполняет, полностью позабыв, что многие из выученных ею в детстве композиций ещё просто не были сочинены, а их авторы даже не родились на свет.

– Вы чудесно играете, милочка, – мягко проговорила леди Малфой, едва последние аккорды растворились под высокими сводами обеденной комнаты. – Похоже, вы обучались игре.

– Да, в детстве родители настояли, что музыка мне не помешает. Конечно, поначалу я с ними была совершенно не согласна, но уроки всё-таки брала. Думаю, я могла бы играть ещё лучше, просто, начав Хогвартс, полностью все забросила.

Девушка намеренно опустила, что забросила все те занятия, которые считала «маггловскими», а сейчас серьезно задумывалась возобновить некоторые из них. Да, волшебство было способно на многое, но последнее время Гермиона все больше уверялась, что и не волшебный мир был способен предложить немало.

– Композиция, конечно, не самая сложная, но сыграла ты её недурно, - со своей коронной ухмылкой, вставил Драко Малфой.

– Разбираешься в сложности музыки? – Гермиона прикрыла крышку и встала из-за инструмента.

– В отличии от твоих, мои родители не были впечатлены поступлением сынули в Хогвартс, – рассмеялся парень, правда, без тени того превосходства, которое Гермиона от него ожидала в подобной фразе. – Поэтому, бросить заниматься музыкой мне не позволили.

– Но в Хогвартсе нет уроков музицирования, – Грейнджер растеряно смотрела на своего собеседника.

– Учителя приглашаются на выходных непосредственно желающим ученикам. Многие на Слизерине пользуются этой возможностью, – на этот раз, объяснения вызвалась предоставить леди Малфой. – А вы, господин Поттер, тоже в детстве занимались музыкой? Быть может, скрипкой? Если память не изменяет, Поттеры всегда отдавали предпочтение этому инструменту.

Гарри удивлённо моргнул, в который раз пытаясь представить, какой была бы его жизнь, не погибни его родители, и если бы воспитывала его не родственники-магглы, точнее, ненавидящая племянника тётка и её ужасный муж.

– Нет, миледи, музыке меня не обучали. Сказать по правде, порой удивляюсь, что воспитавшие меня сестра матери и её супруг потрудились научить пользоваться вилкой и ножом.

– Простите? – брови леди Малфой удивлённо поползли вверх, похоже, от шока уже не поддаваясь никакой дрессировке, явно в детстве применяемой к наследнице чистокровного рода.

– Родители Гарри были убиты, когда ему исполнился год, – спокойно объяснила Гермиона. – Его воспитывали магглы, сестра матери и её муж, которые ненавидели всё, связанное с волшебством. Они не очень хорошо относились к Гарри.

Люциус вновь одарил обоих не чистокровных волшебников из будущего изучающим взглядом, потом, между ним и Сигфридом Блэком произошел обмен то ли мыслями, то ли мимикой, после чего оба решили перевести разговор на другую тему и обернулись к Беллатрикс.

– Ну, а вы, моя дорогая? Как там обстоят дела у наследников моего рода с воспитанием очаровательных девиц? – на этот раз, вопрос задал Лорд Блэк.

– В моем случае, безрезультатно. Я наотрез отказалась в детстве учиться музыке, – Беллатрикс растянула губы в почти хищной усмешке. – Отец избрал меня не заставлять, особенно поскольку обе мои сестры совершенно не сопротивлялись. Одна как раз играла на скрипке, а вторая освоила фортепиано. Родителям этого хватило для показательных выступлений на семейных и не очень вечерах, и меня просто оставили в покое.

– Не волнуйтесь, милорд, – не удержавшись, тут же хмыкнул Драко. – Беллатрикс нашла другие способы заставить отца гордиться ею, а вот её сестра, Андромеда, несмотря на виртуозную игру на скрипке, в другом серьезно сфальшивила, и насколько я знаю, лорд Блэк не оценил.

– Драко, малыш, а может, заткнешься? - самым светским тоном, который можно было представить, произнесла Беллатрикс, одарив племянника далеко не нежным взглядом из-под сведённых бровей.

– Что там непростительного натворила твоя сестра Андромеда? – хмыкнул Сигфрид, полностью игнорируя явное недовольство темой Беллы и откладывая вилку. – Судя по всему, от Малфоя залетела младшая.

– Мама и отец были женаты уже два года на момент моего рождения, милорд, – отчеканил Драко, и Гарри с Гермионой вновь переглянулись.

Похоже, отвешивать колкости с холодной светской вежливостью было то ли врождённым даром, то ли прививалась чистокровным с пелёнок. Или, с молоком эльфов: ни один из выращенных среди магглов ребят не мог бы с точностью сказать, как оно там происходило у чистокровной элиты. В любом случае, все ныне присутствующие в комнате аристократы этим искусством обладали в совершенстве. Как бы там ни было, Драко решил закончить свой рассказ:

– Андромеда Блэк вышла замуж за магглорождённого волшебника и была исключена из рода.

В воцарившейся тишине путешественники во времени с изумлением наблюдали, как все трое чистокровных волшебников из шестнадцатого века быстро обменялись многозначительными взглядами, но первым обстановку избрал разрядить, естественно, лорд Малфой. Усмехнувшись, Люциус поднялся из кресла, недвусмысленно давая понять, что ужин закончен:

– Ладно, думаю, на сегодня откровений хватит, вам всем стоит отдохнуть. День у нас был далеко не из лёгких. Обычно, когда я принимаю гостей, я устраиваю званый вечер, но думаю, что в связи с некоторыми обстоятельствами не места, а времени отбытия, ваше присутствие здесь лучше не афишировать.

– Милорд, могла бы я воспользоваться вашей библиотекой? – робкий голос Гермионы настиг Люциуса уже в дверях. Усмехнувшись, лорд Малфой обернулся, кивнув головой.

– Конечно, моя дорогая. Но я не думаю, что вы сможете обнаружить среди современных фолиантов что либо интересующее васили имеющее возможность помочь вернуться обратно.

========== Визит в менор 2 ==========

Когда домашние эльфы проводили их до спален, Драко Малфой едва сдержал улыбку: ему выделили его собственную комнату из будущего. Конечно, это было мало удивительно, ведь в роду Малфоев уже не одно поколение подряд рождалось по одному наследнику мужского пола, и все они, по очереди, получали именно эту комнату, поначалу называвшуюся «детской». Впоследствии, когда повзрослевшие мальчики приводили в менор свою избранницу, вместе с супругой их переводили в отдельные покои, а потом, когда наследник становился главой рода, он получал соответствующие комнаты, прежде принадлежавшие его отцу. Так было испокон веков, и поскольку покамест у здешнего Люциуса и его супруги детей не было, комната, естественно, была предоставлена ему.

Беллатрикс тоже оказалась размещённой в тех самых апартаментах, которые обычно занимала, навещая Малфой-менор. Если девушка и усмотрела в этом иронию, то благоразумно промолчала, наслаждаясь вполне знакомой комнатой. Покои Гермионы Грейнджер и Гарри Поттера были расположены поблизости, и Драко избрал проигнорировать факт, что комната магглорождённой волшебницы оказалась той самой, которую обычно выделяли потенциальной избраннице рода. Впрочем, не одно лишь это совпадение заставило брови юного наследника благородного рода поползти в изумлении вверх и мысленно усмехнуться. Кольцо, которое он успел заметить на пальце Грейнджер, он тоже мгновенно узнал.

Нет, оно не использовалось при помолвке и отнюдь не являлось одним из «брачных» перстней рода Малфоев. Небольшое колечко с изумрудом, на самом деле, было частью той самой коллекции, которую мать обычно называла «не носимая много лет». Эти драгоценности предназначались дочерям рода, правда, за отсутствием тех самых, не использовались уже веками. Драко подозревал, что целью кольца на пальце Грейнджер, в этом веке даже не являвшийся волшебницей, было дать ей возможность перемещаться по менору без препятствий, а также послать определённый месседж домашним эльфам, обычно, к магглам относящимся не совсем благосклонно.

В любом случае, заметив на пальце одноклассницы родовое кольцо, Драко не мог не задаться вопросом, узнала ли фамильное украшение Беллатрикс, как и самому о многом задуматься. Впрочем, многочисленные вопросы, крутившиеся в голове, отнюдь не оставили утомлённого событиями дня парня без сна, и едва голова Драко коснулась подушки, наследник рода погрузился в мир ночных грёз.

Наутро, Драко проснулся рано. Во сне, подсознание постоянно воссоздавало образ магглорождённой одноклассницы, облачённой в одежды 16-го века, и во всём остальном соответствовавшей образу леди этого времени. Вопреки себе, парень не мог не признать, что мисс Грейнджер выглядела безукоризненно, а его придирки были лишь результатом нежелания признать не только совершенство образа, но и слишком очевидные эмоции, которые Гермиона вызывала в нем, тут же напомнившие парню о своём существовании. Обычно, Драко тщательно загонял их вглубь сознания, но странная и абсолютно неожиданная толерантность предка к магглорождённой волшебнице полностью сбивала с толку и откровенно удивляла.

Казалось, принятие Гермионы Люциусом первым смешало карты в сознании его потомка, и теперь годами выдрессированные отцом реакции путались и порождали множество вопросов. Ответ на них Драко дать был не готов даже самому себе, и поэтому провёл в это утро за медитацией раз в пять больше времени, чем обычно, привычно засовывая свои потаенные мысли относительно магглорождённой одноклассницы так далеко вглубь сознания, что даже сам не смог бы их при желании откопать.

Впрочем, едва покинув комнату, он тут же столкнулся с предметом своего смятения. Гермиона Грейнджер стояла возле самых дверей своей комнаты, задумчиво хмуря брови и покусывая нижнюю губу, явно что-то пытаясь вычислить в уме. Не сдержав ухмылки, Малфой тут же скрестил на груди руки и, облокотившись плечом о косяк двери, насмешливо поинтересовался:

– Проблемы, Грейнджер?

Девочка поднял на него серьезный взгляд и тряхнула головой:

– Никаких проблем, тебе не о чем беспокоиться.

– Да ладно, можно подумать, я бы не догадался, что дорогу на завтрак ты не найдёшь. Проводить?

– Не затрудняй себя, сейчас вспомню, как сюда пришла вчера, и уж разберусь.

– Ага, разберёшься. В подземельях не боишься оказаться?

По выражению лица Гермионы было очевидно, что именно этого она и опасалась, тщательно пытаясь вспомнить дорогу обратно в трапезную комнату. Закатив глаза, Малфой покачал головой:

– Вообще-то, могла бы просто позвать домашних эльфов и приказать им проводить себя. Ты здесь гостья, они бы повиновались, – выражение, тут же проскользнувшее во взгляде Грейнджер при упоминании домашних эльфов, однако, заставило Драко насмешливо переспросить. – Что? Не хотела затруднять прислугу?

– Ну, вообще-то, да, но дело не только в этом, – Грейнджер явно чувствовала себя неуютно, обсуждая подобные вещи, и Малфой решил поднажать.

– Так в чем? Если ты не стесняешься затруднить своей просьбой прислугу, в обязанности который входит именно это, то в чем же тогда дело?

– Ну, вообще-то, они у вас больше на положение рабов, чем прислуги, – Гермиона заметила, как Малфой закатил глаза при её упоминании рабства эльфов, и поэтому тут же сочла нужным уточнить. - Но я сейчас не об этом.

– А о чем же? – Драко явно не собирался отступаться.

– Они меня не слушаются и вообще относятся ко мне, ну, как ты.

Малфой прыснул от смеха. Он ожидал чего угодно, но совсем не такого признания от магглорождённой волшебницы. Вдоволь насмеявшись и заметив, каким огнём полыхали глаза наблюдавшей за ним Грейнджер, Драко примирительно поднял руки вверх:

– А ты побольше «спасибо» и «пожалуйста» им говори, может, даже помоги с домашней работой. Уверен, эльфам очень понравится. Потому что они так привыкли, что с ними разговаривают, как с равными, или с детьми.

– Да дело не в вежливости и учтивости, – Грейнджер явно чувствовала себя очень неудобно, и Драко решил немного спустить свои издёвки на тормоза. Ему и правда было очень интересно, в чем проблема. – Просто, ваши эльфы относятся ко мне точно так же, как и ты. Те же выражения, те же слова, и не думаю, что кто-то из них вообще откликнется на мою просьбу. Я же грязнокровка, а в их книге это ниже, чем вообще крысы в подвале.

– Откуда ты знаешь? - Драко лихорадочно перебирал в голове возможные пересечения Гермионы с эльфами чистокровных семей. - Добби нагрубил, когда Поттер его вызволял из рабства? Или кто из местных успел что-то буркнуть под нос? Потому что, если нагрубили здесь, то Люциус с этим быстро разберётся, ты у него на правах почётной гостьи. Так что, только щелкни пальцами, прибегут молниеносно, – почему-то, говоря последние слова, Малфой бросил быстрый взгляд на её руку с тоненьким колечком, одетым накануне леди Малфой. Гермиона нахмурилась, но быстро вновь сконцентрировалась на их разговоре, теперь отчётливо понимая, что сама того не желая, могла накликать гнев на ни в чем не повинную прислугу.

– Нет, нет, ты неправильно понял, здешние эльфы ничего плохого не сказали. А с Добби мы вообще не пересекались.

– Кто же тогда успел тебя окатить ушатом холодной воды, или как вы это там называете?

– Кричер, – наконец, со вздохом призналась Грейнджер.

– Кричер? Это домашний эльф Вальбурги Блэк? Когда ты успела с ним встретиться?

– Ну, я была на Гриммо вместе с Гарри, Роном и некоторыми другими, – Гермиона осеклась, осознав, что чуть не выдала Орден Феникса. – Нас приглашал Сириус.

– И что, мой отвергнутый семьей двоюродный дядюшка не мог поставить собственного эльфа на место? Гриффиндор оказал такое влияние?

– Мне показалось, что Кричер мистера Блэка тоже не особенно-то уважал, хотя и слушался с натугой. Он вообще вежливо ни с кем не общался, но со мной был особенно выразительным.

– Ну, да, в глазах эльфа тётушки Вальбурги они ведь все предатели крови, Поттер тоже не чистокровный, а ты магглорождённая.

– Ты хотел сказать, грязнокровка, – глаза девочки вновь сверкнули.

– Если бы хотел, то сказал бы, раз не сказал, значит не хотел, – холодно отрезал Малфой. – Но в любом случае, Кричера даже я знаю, как существо весьма противное и высокомерное. К маме и тетушке Белле он относится отлично, в этом я точно уверен, так что в следующий раз, пригласи Беллатрикс с собой. Она его быстро на место поставит.

– Обязательно приглашу, спасибо за совет.

– Грейнджер, ты не к словам придирайся, а смысл послушай. Я, конечно, понимаю, что в мире магглов на рабство поглядывают отрицательно, но эльфы это не совсем рабы. Ты про чужой монастырь и свои уставы маггловскую поговорку знаешь? Так и здесь. Отношения эльфов и волшебников являются таковыми уже многие века. Эльфы знают только одно отношение к себе волшебников, и когда ты начинаешь с ними церемониться, они сразу же воспринимают тебя, как неполноценную волшебницу. Прибавь к этому, что чистоту крови они все чувствуют на непонятно каком уровне, как и нашу принадлежность родам, и ты поймёшь, что своим черезмерно уважительным отношением сама себе роешь яму.

Гермиона задумалась, взвешивая всё, что услышала. Конечно, тирада Драко была вполне логична, и она прекрасно понимала, что парень ей всё очень хорошо разложил по полочкам, но в глазах выросшей среди свободного общества, где не было рабства, волшебницы, всё равно чёрное не становилось белым.

– Я прекрасно понимаю, что ты мне говоришь, – Гермиона кивнула, даже не думая спорить ни с одним из его слов. – Ну ты тоже должен понять, что только потому, что эльфы были рабами уже на протяжении чуть ли не тысячи лет, это не делает рабство правильным. Точно так же аргументировали всё и рабовладельцы в мире не волшебников, но нужны были лишь люди, чей взгляд отличался от общепринятых, и рабство, как таковое, кануло в лету.

– Хорошо, тоже не буду спорить, – спокойно кивнул Малфой. – Но разве не ваши маггловские психологи говорят, что из бывших рабов получаются самые худшие хозяева? Самые жестокие и грубые? То же самое ты сейчас видишь и со стороны эльфов в отношении себя.

– То есть, я должна грубо приказывать и обращаться с ними, как вы, – покачала головой Грейнджер.

– Ну, зачем же? Приказывай им вежливо, Но не ставь себя на одну ступень. Ты волшебница, и эльфы это должны прекрасно знать. Знаешь, что бы сделала Беллатрикс, даже моя милая и сдержанная мать, если бы ей нагрубил домашний эльф?

– Приказали бы биться головой о стенку? – услужливо подсказала Грейнджер.

– Отнюдь, – Драко вновь избрал проигнорировать её колкость. – Но они бы сдержанно, но очень чётко напомнили, что он разговаривает с волшебницей и поэтому должен следить за языком. Правда, потом ему бы недвусмысленно напомнили, что будет, если он откажется это делать. Но я о чём, Грейнджер… если ты будешь позволять себе грубить, они будут. А вот если ты напомнишь им их место, которое эльфы, между прочим, прекрасно знают, то ни один из них не посмеет тебя ослушаться. Правильно это, неправильно, но пока ты не отменишь рабство и не изменишь их мировоззрение вообще, и в отношении волшебников и эльфов в частности, я бы рекомендовал ввести себя по нормам нашего общества. Впрочем, думаю, что в этом доме, в этом времени у тебя проблем вообще не будет. Кстати, мы пришли.

Драко галантно распахнул дверь в трапезную комнату, вежливо пропуская Гермиону вперёд, и девочка только сейчас заметила, что все это время они шли в нужном направлении. Быстро осмотревшись, она тут же обнаружила, что в комнате уже собрались практически все обитатели и гости поместья Малфоев и избрала прекратить их с Драко увлекательную беседу. Парень, похоже, тоже счёл разговор законченным, но к удивлению в первую очередь самой Гермионы, провёл её к предназначенному ей месту и по-джентльменски отодвинул стул, помогая ей присесть.

========== И снова неожиданности, откровения и открытия… ==========

Завтрак прошёл мирно, гости и хозяева обменивались дежурными вежливыми фразами и принимали участие в ничего не значащей беседе. Гермиона и Драко в основном молчали, и Гарри мысленно усмехнулся, гадая: насколько они все были обязаны именно задумчивому состоянию этих двоих своим спокойным завтраком. Беллатрикс задавала праздные вопросы, а Поттер вообще обращал мало внимания на обмен информацией и концентрировался на замечательно вкусной еде. К огромному удовлетворению всех присутствующих гостей из будущего, наслушавшись рассказов об их выживании в своем веке в лесу и на не очень щедрых дарах природы, предусмотрительные хозяева избрали исключить из меню рыбу и ягоды. Именно поэтому, теперь они наблюдали, как волшебники из будущего с нескрываемым удовольствием жуют выпечку и бекон.

После завтрака Грейнджер незамедлительно извинила себя, и с разрешения хозяев решила удалиться в библиотеку. Беллатрикс хотела ненавязчиво предложить ей себя в проводники, в основном, поскольку заметила опасные с её точки зрения взгляды, которыми обменялись леди Малфой и Сигфрид Блэк, но Драко её опередил. Мысленно помянув всех излюбленных нечистых, Мордреда и Моргану впридачу, Беллатрикс приготовилась к длительной лекции, которую ей, без сомнения, уготовила очередная «идеальная супруга» Малфоев. А в том, что её почтенный предок и патриарх рода этого столетия уже успел попросить «леди-мечту-любого-чистокровного» провести беседу, после уже замеченных Беллой «переглядок» пра-пра-прадеда, или кем он ей там приходился, мисс Блэк больше не сомневалась.

Меж тем, младший Малфой галантно предложил руку мисс Грейнджер, и вопреки себе Беллатрикс закатила глаза. В отличие от магглорождённой, она прекрасно знала дорогу в фамильную библиотеку Малфоев и, как чистокровная волшебница и гостья менора, в особом разрешении или приглашении хозяев для посещения святой обители не нуждалась. Поэтому, прошлой ночью она посетила мечту Гермионы, в которую та могла пробраться лишь во сне или с разрешения одного из Малфоев, и уже успела проштудировать ни один увесистый том относительно новых для себя понятий: угасающие и вырождающиеся волшебные семьи, и что на самом деле происходит, когда глава одной из магических семей становится патриархом трёх родов. Ответ был неутешительным, и Беллатрикс уже даже подозревала, кого из доступных полукровок здешние патриархи за глаза присматривали ей. Утешала лишь мысль, что и Драко, похоже, малой кровью не обойдётся, а Люциус из их века так точно ещё многие годы будет грызть локти и плеваться.

Когда Малфой предложил проводить её до библиотеки, Гермиона просто растерялась. Парень выглядел вполне благожелательным, и ничего, кроме реального желания доставить её в обитель книг, Грейнджер в глазах бывшего врага не прочла. Быстро окинув комнату взглядом, девочка была вынуждена признать, что даже Гарри ничего ужасного в предложении Драко не рассмотрел, а Беллатрикс вообще выглядела разочарованной. Понять, почему именно Белла так хотела уединиться с ней в библиотеке, Гермиона поначалу не смогла, но перехватив многозначительный взгляд супруги Люциуса и Лорда Сигфрида, про себя хмыкнула: мисс Блэк была уверена, что сейчас ей грозит долгая дискуссия относительно продолжения рода и выборов в жизни.

Самой Гермионе подобный дамоклов меч не грозил, но из разговоров некоторых чистокровных одноклассниц, сообразительная девочка уже успела сделать свои выводы: карьера Пожирательницы смерти была отнюдь не тем, что лорд Блэк из 16-го века считал достойным занятием для своей наследницы. Более того, некоторые короткие фразы о магических и родовых корнях Северуса Снейпа, оброненные накануне в разговоре обоими лордами, наводили на определённые мысли.

Гермиона уже давно поняла, что услышав об их ситуации в 20-м веке, и Люциус Малфой, и Сигфрид Блэк стали слишком часто употреблять словосочетание «свежая кровь», и смышленая магглорождённая подозревала, что это имеет вполне определённое значение и относится к ней самой. Что и являлось одной из причин, по которым Гермиона до сумасшествия хотела посетить родовую библиотеку Малфоев, вход в которую в любом другом времени для неё будет строго запрещен. Впрочем, как вскоре выяснилось, Драко Малфой тоже пришел сюда пополнять пробелы в образовании, которые у них на этот раз совпали. До библиотеки они добрались молча, а едва оказавшись в обители книг, разошлись в противоположные стороны, впрочем, очень скоро Грейнджер обнаружила, что ей нужно туда же, что и Драко.

Совершенно не сговариваясь, чистокровный и магглорождённая принялись просматривать книги в унисон, а когда очень быстро догадались, что их обоих интересует один и тот же вопрос, просто начали передавать уже открытые на нужной странице фолианты друг другу. К своему огромному изумлению, в прошлом непримиримые враги обнаружили, что работать сообща у них получается на удивление органично. Никогда прежде Гермиона не имела напарника по учёбе, с которым ей было бы так комфортно разбирать книги и отыскивать информацию, и девочка невольно полюбопытствовала, каково бы ей было, если бы она позволила шляпе распределить себя на Рейвенкло. К её огромному изумлению, Малфой, похоже, размышлял о том же:

– Что, Грейнджер, думаешь, каково было бы иметь друзей на факультете Орлов?

– Я хоть могу об этом думать, у меня был выбор, а вот в твоем случае, похоже, «рождённый ползать летать не может».

– Это ты мне сейчас какую-то маггловскую поговорку скормила? На змей так тонко намекаешь? – Драко вальяжно откинулся на спинку стула, прищурившись и скрестив на груди руки. – Потому что в волшебном мире мы очень даже летаем. Во всяком случае, мне ползать именем не предназначалось.

Гермиона закусила губу, мысленно чертыхнувшись: ну, конечно! Драко, дракон, как она могла упустить из виду! Точно, как гребаная маггла, добавила она про себя, хотя вслух не раз подчёркивала, что происхождением очень даже гордится. Меж тем, сполна насладившись

осознанием, что наконец уделал «саму Грейнджер», Малфой сменил гнев на милость:

– Да не дуйся ты, я прекрасно знаю, что ты подразумевала мой факультет и его символ. Но все равно смешно вышло, согласись? – в этот момент парень ей добродушно подмигнул, чем во второй раз за несколько минут оставил самую умную ведьму 20-го века без слов.

– Действительно, один ноль в твою пользу, – Гермиона кивнула, великодушно принимая его словесную победу. – И да, с тобой на самом деле очень приятно работать. Вообще, ты словно мысли читаешь… или читаешь? - добавила она с опаской.

– Я не легиллимент, – Драко поднял обе руки вверх, словно сдаваясь, что делал уже не первый раз в разговорах с ней за последний день, как тут же отметила про себя девочка. – Но твои восторги вполне понятны. Ты ведь до этого в библиотеку заниматься ходила в основном с Уизли и Поттером, а им там место, как слону в балете.

– А ты откуда про балет знаешь? - тут же поддела Гермиона.

– Нет, Грейнджер, ты серьезно? - Драко моргнул. - Магический мир от маггловского не на другой планете, в конце концов, а сменить наши мантии на костюм от Армани долго не занимает. Уж поверь мне, был я и в балете, и в опере. Даже на концерты и мюзиклы ходил, ознакомиться.

– Может, ты и в кино каждые выходные бываешь? – тут же прищурилась Гермиона.

– Где? – брови Малфоя поползли вверх. - Ааа, ты имеешь ввиду, когда у них колдографии по экрану бегают. Был, но особенно не понравилось.

– Предпочитаешь театр?

– Намекаешь, что я чистокровный сноб? – хмыкнул Драко.

– Нет, просто сноб, – Гермиона разразилась хохотом, и через несколько мгновений Драко к ней с удовольствием присоединился. Похоже, с этим мнением относительно своих изысканных вкусов он уже в прошлом сталкивался и ему оно было явно не в новинку. Отсмеявшись, парень фыркнул:

– Ты уж прости, но я посмею сделать небольшое смелое предположение: Уизли и Поттер предпочитают кинематограф?

От такого официального названия самой излюбленной забавы магглов Гермиона только приподняла брови, но причин не признавать очевидное не нашла. Да, в отличии от неё самой, друзья предпочитали именно фильмы. Плюс, ещё телевизор. Впрочем, обсуждать вкусы ребят за их спиной, да ещё и с Малфоем, Гермиона посчитала чуть ли не предательством, и поэтому просто предложила парню вернуться к изучению книг. Наверное, Драко тоже это почувствовал, Гермиона уже давно признала, что он вообще быстро соображал, поэтому только кивнул и углубился в изучение очередной страницы. Правда, минут через двадцать он должен был признать, что по-прежнему смотрел на одно и тоже слово, пока в голове мысли крутились совершенно о другом, точнее, другой.

- Ни-че-го, - захлопнув книгу, раздраженно констатировала Грейнджер. - Придётся узнавать вторым методом. Просто спросить и надеяться, что расскажут.

- Слушай, а пошли в парк? - тоже захлопнув книгу, предложил Драко. - День отличный, а ты ведь в нашем парке никогда не была.

- Серьезно? Приглашаешь? - Гермиона распахнула глаза.

- Да ладно, - Драко пожал плечами и протянул ей руку. - Мадемуазель.

- Месье, - шутливо парировала Гермиона, но Малфой покачал головой.

- И всё-таки, правильнее: милорд.

Грейнджер закатила глаза, но не признать, что он прав, не могла. Присев в насмешливом книксене, она приняла его руку и оба покинули комнату.

***

Отыскав дорогу в библиотеку, Гермиона теперь проводила здесь всё своё свободное время. Очень скоро девочка заметила, что Малфой, похоже, нашел нужную информацию и заглядывал в обитель книг уж слишком очевидно только ради того, чтобы проводить с ней время. Грейнджер, признаться по правде, этому была не так уже и рада. Нет, Драко оказался вполне интересным собеседником, да и помощником тоже очень полезным, но дело было в том, что в библиотеке рода Малфоев Гермиона обнаружила книги, доступа к которым никогда раньше не имела, а к своему интересу к ним привлекать внимание остальных хотела бы избежать…

Конечно, в Хогвартсе она посещала запрещенную секцию, в основном, пользуясь мантией-невидимкой, но в школе не было книг по тёмным искусствам. А вот библиотека старинного рода обладала ими в избытке. По началу, девочка отнеслась к подобной литературе с опаской, осторожно приблизившись к полкам и едва дотрагиваясь пальцами правой руки, той самой, где было надето подаренное леди Малфой колечко, до желанных корешков. Гермиона все время ожидала, что сама библиотека волшебной волной отбросит её назад, запретит приближаться, но ничего подобного не произошло. Фамильное хранилище знаний чистокровного семейства приняло её, словно свою, а запретные книги, вместо того, чтобы ужалить руку, лишь мурчали под пальцами шелестом страниц, словно послушные котята.

– А вы хотите поделиться со мной знаниями, ровно как и я хочу их получить, – ласково прошептала девочка, поглаживая кожаные переплёты, и пролистывая самую большую книгу с надписью «Изначальное пособие по тёмной магии». Конечно, Гермиона решила начать именно с неё, разумно предположив, что найдёт здесь информацию хоть и начального уровня, но о многих вещах, а потом сможет углубить свои исследования. Нет, сами тёмные искусства её не влекли, но что-то в уголочке сознания подсказывало, что именно они пригодятся ей в будущем. Как ни странно, предчувствие не обмануло: уже на седьмой главе девушка с испугом зажала рот ладонью и принялась внимательно читать. Что-то в описание главы звучало знакомо, будто она с этим уже сталкивалась, хотя и представить себе не могла, что это было.

Тем же вечером, удобно устроившись подле стола в библиотеке, Гермиона с жаром рассказывала своим спутникам-путешественникам во времени о находке. Гарри хмурился, Беллатрикс внимала рассказу с широко распахнутыми глазами, а Драко просто внимательно слушал новую для себя информацию, по привычке впитывая её, словно губка. В принципе, этим он был очень похож на саму Гермиону: новые знания влекли его независимо от применения, правда, Малфой всячески старался этого никому не показывать.

– И чем это вы здесь так увлечены? – внезапно послышался за спиной прохладный голос лорда Малфоя, и все четверо подпрыгнули на месте. Первым порывом Гермионы было захлопнуть книгу, но она просто не успела: Люциус в мгновение ока уже стоял за её плечом, нагибаясь к столу и быстрым взглядом читая страницу, за одно придерживая её ладонью.

– Создание крестражей? - качнул он головой, поднимая на Гермиону внимательный взгляд. - Да уж, не ожидал от вас, юная леди. Это самая большая глупость, которую можно придумать. Конечно, на поверхности кажется, что это путь к бессмертию, но какой ценой?

– Нет, что вы, милорд, – Гермиона отчаянно закачала головой. – Я не собираюсь делать Крестражи. Просто, мне кажется, что я уже столкнулась раньше с одним из них. Мы все столкнулись. Поэтому меня и зацепило, мне показалось, что подобное со всеми нами уже случалось.

– Ты сталкивалась с Крестражами? – наверное, им всем впервые пришлось лицезреть, как бесстрастное выражение Люциуса из 16-го века сменилось откровенным шоком. Даже новость о том, что они все из будущего, в своё время не заставила и мускул на его лице дрогнуть.

– Да, когда мы были на втором курсе, кто-то открыл секретную комнату в Хогвартсе. Ту самую, где обитает Василиск, – начала объяснять Гермиона. – А потом, мы обнаружили, что всему виной был дневник Тёмного Лорда, в котором он заключил часть себя, шестнадцатилетнего.

Закинув ногу на ногу, Люциус поудобнее устроился в кресле прямо напротив Грейнджер, скрестил перед собой пальцы и кивнул:

– А ну-ка, расскажите мне про этот дневник поподробнее. Всё, что вы знаете, – добавил он и многозначительно приподнял бровь, на этот раз глядя исключительно на Беллатрикс.

Рассказывать начала Гермиона, поведав о секретной комнате и дневнике Тома Реддла всё, что она знала, включая, как он попал в руки Джинни Уизли и чем это чуть не обернулось. Когда девочка кончила рапортовать факты, известные ей из собственного опыта, Люциус обернулся к Гарри и попросил его рассказать обо всём именно от своего лица. Поттер ничего не скрывал, почему-то уверенный, любопытство лорда Малфоя было отнюдь не праздным, и лишь уточнил, повторять ли ему всё то, что Гермиона уже рассказала в общих чертах. Люциус кивнул, и больше не сдерживаясь, Гарри выложил полный отчёт событий, словно они все были в омуте памяти. Когда мальчик закончил, Беллатрикс откашлялась:

– У меня тоже в детстве был этот дневник, – отводя взгляд, проговорила мисс Блэк. Похоже, лорд Малфой даже не удивился, и потом все они внимательно слушали бывшую Пожирательницу, которая, правда, в своем рассказе некоторые детали слишком заметно для её слушателей упустила. Впрочем, пристально взглянув в её глаза, Люциус первый не настаивал.

– Итак, Ваш знаменитый «тёмный лорд» умудрился создать Крестражи, – констатировал лорд Малфой. – А теперь, расскажите-ка мне, как он «умер»?

– Да в том-то и дело, что он не умер, а только исчез, – вздохнул Гарри. – А теперь вернулся.

– Исчез, – Люциус задумчиво кивнул и перевёл взгляд на лорда Блэка, который, как оказалось, всё это время внимательно слушал, прислонившись плечом к косяку двери. – И как именно он «исчез, а потом вернулся»? Сбежал в другую страну?

– Нет, он пытался убить Гарри, но пропал сам, – честно начала объяснять Грейнджер. – Даже Аваду в него послал, но мать Гарри заслонила его собой, и в результате никто так и не знает, что случилось, но на многие годы Волан-де-Морт пропал.

– Ты выжил направленную на тебя Аваду? – глаза Люциуса расширились и он внимательно взглянул на мальчика.

– Все меня так спрашивают, как будто я что-то знаю и могу рассказать рецепт выживания, – пробормотал Поттер так тихо, что его шепот начал напоминать шипение змеи. – Мне был один год. Мама заслонила меня, как мне рассказали, считается, что Авада отскочила обратно в Волан-де-Морта и он умер. А у меня на лбу остался шрам.

– Поттер, не шипи, мы не змеи, – закатил глаза Драко. – Он ведь у нас на парселтанге тоже разговаривает.

– Да неужели? А кто-то из твоих родителей отличался таким даром? Конечно, не магглорождённая мать, но быть может, отец? – тут же насторожился лорд Малфой и переглянулся с Сигфридом.

– Никогда об этом не слышал, и друзья отца тоже ничего не говорили. Знаю, что он был анимагом, превращался в оленя.

– Если он превращался в животное, то языком змей точно не владел, – сквозь зубы процедил лорд Блэк. – Эти две магические способности взаимоисключающие. И если анимагии ещё можно научиться, то владение языком змей – это очень редкий дар, присущий только нескольким семьям в магическом мире. Научиться этому языку нельзя. Обычно, парселтанг передается по наследству, от отца к сыну, но может и перепрыгнуть одно поколение. Из какой семьи, говорите, ваш лорд Волан-де-Морт?

– Его мать была Гонт, Меропа Гонт, - помогла с ответом Беллатрикс.

– Да, Гонты всегда владели парселтангом, правда, многие из нас считают, что их ненормальное помешательство на чистоте крови и отказ вводить в род свежую магию до добра не доведут, – кивнул Блэк.

– Похоже, так оно и случилось, – Люциус хмыкнул, но быстро взял себя в руки. – Род выродился, а последняя девчонка сбежала с магглом.

– Мне известно, что Меропа была почти сквиб и долгое время в семье её именно за такую и принимали, – глядя прямо перед собой, проговорила Гермиона и под изумлённым взглядом Малфоя и Поттера пожала плечами. – Когда Гарри рассказал мне о Томе Реддле после событий на нашем втором курсе, я немного порылась в библиотеке. А ещё, подняла некоторые старые записи об учениках. Меропа Гонт никогда не числилась среди учеников Хогвартса, зато я нашла её брата, Марволо. Он тоже считался очень слабым волшебником. Ещё, я немножко расспросила профессора МакГонагалл. Она ведь полукровка, думаю, тоже не могла не столкнуться с пренебрежительным отношением чистокровных, и профессор не скрывала, что Марволо Гонт колдовал очень слабо, а его сестра вообще долгое время не считалась волшебницей.

– Забавно, что сын этой Меропы и маггла оказался такой могущественный, – покачал головой Люциус, переводя разговор к прежней теме. – Но меня сейчас больше интересует не это. Мы знаем, что ваш так называемый тёмный лорд создавал крестражи. Мы также знаем, что запустив Аваду в годовалого ребёнка, он исчез. На самом деле, это достаточно информации, чтобы очень чётко предположить в точности, что с ним произошло, особенно если учесть, что после всего этого Вы, мистер Поттер, в роду у которого никогда не было ни одного волшебника, владеющего языком змей, этим языком обладаете.

– Да, среди предков Поттера действительно не было ни одного представителя семей, владеющих парселтангом, – неожиданно кивнул Драко Малфой.

– Я так понимаю, ты знаешь точно? – это был не вопрос, Люциус произнёс последнюю фразу практически утвердительно, но его потомок на всякий случай кивнул. Да, Драко знал семейное древо Поттеров наизусть. Как и многие другие. – Значит, мы можем вполне уверенно предположить, что за свою жизнь ваш так называемый тёмный лорд умудрился создать восемь крестражей. Причём, я очень сильно подозреваю, что последний он сделал совершенно случайно, если, конечно, он не полный идиот, и должен был знать, что делить душу больше, чем на семь частей, несовместимо с собственным существованием. Более того, думаю, что именно таким образом он передал тебе, Гарри, способность разговаривать со змеями.

– Вы хотите сказать, что Гарри – крестраж? – с нескрываемым ужасом в голосе проговорила внимавшая каждому слову Люциуса Гермиона.

– На самом деле, мисс Грейнджер, это очевидно для любого, кто знает хоть что-то о тёмной магии. Впрочем, мне почему-то кажется, что мистер Поттер уже сталкивался с подобным предположением, – внимательно наблюдая за Гарри, произнёс Малфой.

– Ты знал, что ты крестраж? – Гермиона смертельно побледнела, глядя на лучшего друга.

– Нет, не совсем. То есть, про крестраж я слышу впервые, но профессор Дамблдор сказал как-то, что ему кажется, что Волан-де-Морт, когда пытался меня убить, оставил мне частичку себя.

– Если при этом была использована Авада, молодой человек, то это называется именно крестраж, – Люциус слегка качнул головой, насмешливо глядя на Гарри. – А ваш профессор Дамблдор, по всей очевидности, очень многого не договаривает.

Гарри уже открыл было рот, чтобы возразить и горячо защищать излюбленного профессора и директора школы, но перехватив задумчивый взгляд Гермионы, умолк. Что-то в выражении лица его лучшей подруги и по совместительству замечательно умной волшебницы, заставило парня призадуматься и отложить возмущенную тираду на позже. Меж тем, Люциус первый поднялся с кресла и отошел в самый дальний угол библиотеки. Через несколько минут он вернулся в сопровождении невысокой стопки даже на вид довольно мрачных книг, медленно паривших по воздуху впереди него. Повинуясь изящному движению палочки, книги опустились на стол возле Гермионы, и даже не дожидаясь вопроса, чистокровный маг вздохнул и принялся объяснять:

– Как вы, несомненно, знаете, только знания могут предоставить силу, а тёмную магию можно, к сожалению, победить только знаниями, добытыми из изучения этой самой тёмной магии. Не обязательно быть тёмным волшебником, чтобы обладать секретами их колдовства, но смею предположить, что любые фолианты по чёрным искусством в библиотеке Хогвартса отсутствуют. Именно поэтому, моя дорогая, я и принёс всё, что у меня есть на тему крестражей и тёмной магии, связанной с ними, сюда. И на вашем месте, милочка, я бы сосредоточился на способах уничтожить Крестражи, а также, изъятия их из живых существ. Мне кажется, что на один метод юный мистер Поттер уже случайно наткнулся: клык или яд Василиска. Думаю, что пропитанный тем же самым ядом меч старика Годрика Гриффиндора тоже сойдёт. А ещё, подозреваю, вам придётся задуматься, из каких других шести предметов ваш Лорд-самозванец мог создать крестражи.

Гермиона согласно кивнула, тут же протягивая дрожащие пальцы к заветным книгам, добраться до которых никогда даже не мечтала. Меж тем, Драко Малфой, всё это время внимательно следивший за своим предком, обменялся с ним мимолётным взглядом и едва заметно кивнул, но Гарри успел заметить. Похоже, юный Малфой отложил в памяти точное расположение нужных книг в своей библиотеке, и Поттер догадался, что по прибытии в свой век, парень намеревался проверить, не пополнились ли семейные запасы литературы за последние четыреста лет новой информацией. Меж тем, Беллатрикс вздохнула и мягко проговорила:

– Когда-то давно, ещё сразу после моего венчания с Руди Лестрейнджем, Тёмный Лорд попросил меня надёжно спрятать один предмет. Это была чаша Хельги Хаффлпафф. Сказать по правде, от неё веяло тёмной магией, вы думаете, это мог быть крестраж?

– Вполне. Как все оборванцы, вдруг дорвавшиеся до силы и власти, ваш Том Реддл был тщеславен. А из этого следует, что он может стремиться делать Крестражи из каких-то очень значимых в магическом мире волшебных объектов. Думаю, какое-нибудь наследие Салазара Слизерина тоже должно мелькнуть на листе его тёмных артефактов. Быть может, кольцо Гонтов, или медальон самого Слизерина. Ищите подобные вещи, когда вернётесь в свой век.

– Почему вы нам помогаете? – прямо спросила Гермиона. Она смотрела в самые зрачки лорда Малфоя, терпеливо дожидаясь ответа.

– А почему тебя это удивляет? – не менее честно задал ей встречный вопрос Люциус.

– В нашем времени, практически все чистокровные поддерживают идеи лорда Волан-де-Морта, – невозмутимо отчеканила Грейнджер. – Во всяком случае, аристократия и потомственные слизеринцы. Они все поголовно считают, что его идеи направлены на защиту их интересов. Но тем не менее, с момента нашего прибытия сюда, вы всячески показываете в отношении Волан-де-Морта явное пренебрежение и, смею даже предположить, отвращение. Для меня это неожиданно. Это потому, что он полукровка?

– Это потому, что я считаю Тома Реддла идиотом, который покусился на саму суть магии и исказил наши идеалы ради своих сомнительных целей, – сверкнул глазами Люциус. – Его глупые идеи изоляции волшебной аристократии приведут к таким же потомкам, как и его достопочтенная мамаша-почти-сквиб и не блещущий магическими талантами дядюшка. То есть, к нашему вымиранию. Что-то мне говорит, что кострам святой инквизиции ещё не долго пылать по всем странам Европы. Даже сейчас у нас здесь в Англии Её величество Елизавета пытается положить им конец. Думаю, что и другие страны скоро последуют её примеру, а это значит, что магглы будут продолжать развиваться. В какой-то момент, может, нам даже не будет иметь смысла так тщательно скрываться, они уже доказали, что сила их знаний может создавать вещи, на первый взгляд почти волшебные. Далеко не все знахарки и лекари волшебницы, магглы создают свои зелья, которые работают без волшебства. Смею предположить, когда-нибудь, они даже додумаются, как летать без метлы. Поэтому, быть может, мы будем продолжать скрываться, но это будет не настолько важно. А свежая кровь нам будет нужна всегда.

Гарри и Гермиона быстро переглянулись, молниеносно вспомнив о самолётах и других средствах передвижения, созданных в их веке, о космических ракетах, достигших других планет. Мысленно, Гермиона вновь подивилась, насколько этот аристократ из 16-го века мыслил неординарно, а ещё, смышленая девочка поняла, что многие собственные взгляды ей тоже придётся пересмотреть. Меж тем, перехватив взгляд молодых людей, Люциус качнул головой:

– И вы только что подтвердили, что я прав. Впрочем, как минимум одной из вас есть, чем заняться, а всем остальным, о чем подумать. Если вы меня извините, мне пора удалиться по своим делам.

После чего, склонив голову в лёгком поклоне, лорд Малфой прошествовал из комнаты, а через мгновение к нему присоединился и Сигфрид. Проводив его задумчивым взглядом, Гермиона Грейнджер углубилась в чтение предоставленных ей книг, Беллатрикс отошла к окну, невидящими глазами уставившись на идеальные пейзажи парка лорда Малфоя, и не замечая хмурого взгляда наблюдавшего за ней Гарри Поттера. После нескольких минут задумчивости, Драко Малфой тоже потянулся к книгам по тёмной магии и, обменявшись с Грейнджер улыбкой, углубился в чтение.

========== День рождения Беллатрикс ==========

Как все юные девы, в детстве Беллатрикс мечтала о романтичном прекрасном принце на белом коне, ужинах при свечах, прогулках под луной, робких поцелуях и постели, усыпанной лепестками роз. И именно всё это подарил ей Том Реддл.

Их первый поцелуй в день её шестнадцатилетия был таким, как описывают в самых розовых романах. Девушке казалось, что каждое прикосновение губ, лёгкое, как крылья пресловутой бабочки, плавно перерастающее в страстное, касания нежных, но сильных пальцев, поначалу, поверх тонкой ткани одежды, а затем скользивших вверх по предплечьям, вдоль гибкой шеи и чувствительной кожи, наконец, едва касаясь, державших её лицо в ладонях - всё было идеально и соответствовало мечте.

Их первая ночь состоялась, когда Беллатрикс исполнилось восемнадцать. В тот день в гостиной Слизерина друзья и поклонники устроили настоящий праздник. Парни даже притащили запретный на территории школы алкоголь, ей дарили цветы и подарки, а Рудольфус, слегка робея и изо всех сил пытаясь не показать смущения, преподнёс шикарный браслет с изумрудами. Для всех вокруг старший сын Лестрейнджей давно уже считался главным кандидатом на её руку, если и не сердце, но в конце концов, кто из её родственников или знакомых вышел замуж по любви? Ну, быть может, младшей сестрёнке-Нарциссе повезёт, уже сейчас она смотрит на Люциуса Малфоя, словно он греческий Аполлон.

К огневиски Беллатрикс не притрагивалась, она вообще терпеть не могла, когда её мозг затуманивался, а реакции притуплялись, но неизвестно откуда взявшееся маггловское шампанское, всё-таки, попробовала. А потом были фрукты, множество воздушных пирожных, умопомрачительный на вкус торт и маленькие вазочки с мороженым, всё это – приготовленное домашними эльфами семьи Рудольфуса и предусмотрительно доставленное в гостиную Слизерина по приказу почти-жениха.

Все вокруг без устали твердили, что мисс Блэк должна чувствовать себя необыкновенно удачливой, если сумела привлечь внимание такого завидного парня, как наследник Лестрейнджей: высокого, красивого, представительного, не просто чистокровного, но достаточно родовитого, чтобы поспорить с самими Блэками, и без сомнения влюблённого в неё без памяти. И Беллатрикс ценила его чувства, прекрасно зная, что практически составила наилучшую из возможных для себя партию, быть может, лишь за исключением Люциуса Малфоя или Теда Нотта. Но Малфою слишком очевидно нравилась её белокурая младшая сестра, а в младшем Нотте её что-то насторожило. Много лет спустя, Беллатрикс в который раз убедилась, что предчувствие её не подвело: когдасупруга Теда умрёт, едва успев подарить его роду наследника, а среди Пожиратели смерти будут ходить определённые слухи, что получив желаемое, Нотт просто от неё избавился.

Но в день своего шестнадцатилетия Беллатрикс всего этого не знала и поэтому, застенчиво опустив ресницы, как и подобает благовоспитанной чистокровной леди, приняла подарок негласного жениха, ценя внимание и понимая, что ответить на чувства не сможет. Впрочем, Рудольфус и не рассчитывал на её чувства. Как большинство чистокровных аристократов, будущего Лорда Лестрейнджа вполне устраивало уважительное отношение, симпатия и покорность потенциальной супруги. А на роль «леди его рода» красивая, умная, талантливая и сильная ведьма подходила просто идеально.

Когда празднование в гостиной Слизерина подошло к концу, Беллатрикс поднялась в свою комнату, в этот вечер уделяя тщательному расчёсыванию волос перед сном намного больше времени, чем обычно, не потому, что заботилась о прическе, а потому что выжидала. Покинув ванную комнату, девушка с удовлетворением убедилась, что её соседки по комнате уже безмятежно спали в своих постелях, и мисс Блэк тоже собралась последовать их примеру, но её взгляд случайно упал на дневник Тома Реддла.

«С днём рождения, Беллатрикс! Не составишь ли ты компанию мне сегодня? Я бы хотел лично поздравить тебя именно так, как ты заслуживаешь.»

Конечно, девушка тут же присела возле распахнутого дневника, конечно же, незамедлительно обмакнула перо в чернила, с замиранием сердца выводя на странице короткое слово «Да»… Вспыхнув знакомым волшебным огнём магии, чернила впитались в страницу, словно капля долгожданной влаги в высушенную солнцем землю пустыни, и в следующее же мгновение Беллатрикс почувствовала, как знакомая воронка с силой втягивает её в себя, перенося в мир дневника, туда, где её ждал Том Реддл.

Поместье Гонтов сегодня выглядело особенно нарядно и празднично. Прекрасные, достойные кисти лучших художников и воображения самых талантливых писателей, парк и усадьба светились в лучах заходящего солнца. Беллатрикс даже не подумала, что в её реальности уже ночь, наслаждаясь открывшейся перед взором восхитительной картиной. Том Реддл ожидал её у подножия парадной лестницы, одетый в строгий, чёрный костюм, белоснежную рубашку и неизменный Слизеринский галстук. Как обычно, наследник рода Гонт, носящий имя своего отца-маггла, выглядел безукоризненно, словно сошёл с обложки самых изысканных и дорогих журналов мод. Белозубо улыбнувшись, парень протянул Беллатрикс руку, которую она с замиранием сердца приняла, и одновременно вынул из-за спины белоснежную розу на длинном стебле.

– Как ты знал? Это же мои самые любимые! – в восторге воскликнула Беллатрикс, принимая нехитрый подарок. Всё было, как в её самых романтических мечтах, как в самых любимых книгах её матери, которые девочка в детстве тайно таскала из библиотеки родителей, а едва подросла, пренебрежительно фыркала над их наивностью. И тем не менее, в день своего восемнадцатилетия, её тайный возлюбленный, призрак дневника, подарил ей именно такой вечер. Что ещё её ждало?

С замиранием сердца Белла думала о мягких губах и сильных руках стоявшего перед ней юноши. К этому моменту, они не раз целовались при свете луны и звёзд, и каждый раз Беллатрикс отчётливо понимала, что это поцелуи её мечты. Его руки были сильные, ловкие, порой несмелые и всегда нежные. Белла не раз могла убедиться, именно как эти тонкие, аристократические пальцы чувствуются на её коже, когда он тренировал с ней очередное заклинание, прижимая спиной к своей груди, держа ладонь поверх ее собственной, показывая точные движения волшебной палочкой. А ещё, она чувствовала его прикосновения, когда в награду за отлично выполненный очередной урок, Том Реддл сжимал её лицо в ладонях и целовал, скользя своими идеальными руками по её плечам, талии или словно ненароком, его ладонь оказывалось на острой коленке, слегка поднимаясь вверх под форменную недлинную юбку до самой линии кружевного чулка.

– Я всегда могу сказать, что именно тебе нравится, Белла, – Том тыльной стороной ладони нежно провёл по её щеке, и девушка замерла в предвкушении чего-то большего. – Быть может, предложить шампанское? Я так понимаю, что тебе понравился этот маггловский напиток, которым угощал тебя сегодня наш общий друг, романтик Рудольфус Лестрейндж?

– Он ничего для меня не значит! – горячо воскликнула Белла. – Я имею ввиду, Руди! Просто, отец считает, что Лестрейндж отличная партия, но ты же знаешь, он мне не нужен.

– Знаю, – Том продолжал ласкать кожу её лица, а второй рукой привлёк девушку к себе за талию. – Скажи мне, Беллатрикс, а чего хочешь ты? Рудольфус хочет тебя, его брату Рабастану ты тоже нравишься, от тебя не отказался бы и Тед Нотт, а кто нравится моей милой Беллатрикс Блэк?

– Ты знаешь ответ на этот вопрос…

Его тёмные, почти чёрные глаза затягивали, словно бездонные омуты. В который раз, Беллатрикс поймала себя на мысли, что Том способен читать её самые потаенные желания, что он точно знает, что она думает, о чём мечтает, чем живёт. И она не могла противиться ему, ни колдовским глазам, ни чувственным губам, ни сильным рукам. Тогда, к чему скрывать? Зачем не сказать вслух, если она всего лишь дает оболочку из слов тому, что ему итак известно?

– Я хочу тебя, Том Реддл. Я хочу, чтобы мы были вместе…

– Сегодня твой день, моя Белла, моя чёрная красавица, – ухмыльнулся тот, кто впоследствии станет лордом Волан-де-Мортом. Или, Том им уже был?– И желание моей прекрасной леди для меня закон.

«Чёрная красавица»… Беллатрикс Блэк усмехнулась: он всегда так её называл, играючи переводя имя Белла с итальянского и подчёркивая значение фамилии по-английски. Иногда, он просто называл её «Красавицей». А иногда, нараспев говорил: «Белла-белиссимо-Беллатрикс». Впрочем, взгляд девушки уже затуманился, и она вдруг осознала, что больше не находится в парке перед парадной лестницей фамильного особняка поместья Гонтов…

Оглядевшись, Беллатрикс обнаружила, что они стоят в центре просторной, красивой, явно хозяйской спальной комнаты поместья. Сквозь полуопущенные шторы в комнату проникает яркий свет, играя в цветном стекле окна под потолком. Второе окно, практически во всю величину стены, выходило в сад, открывая взору вид на ухоженные сады, бьющий водой фонтан и видневшееся вдалеке озеро. Под самым потолком комнаты парили свечи, наполняя их будущую обитель любви тонким, розовым ароматом. А быть может, аромат исходил от многочисленных букетов цветов, расставленных повсюду в старинных вазах? Подобные им Беллатрикс видела, когда они с отцом навещали поместье Малфоев. Девушка даже не задумалась, откуда Том Реддл мог бы знать о так понравившихся ей вазах, не задалась она и вопросом, как они оказались в поместье Гонтов.

Меж тем, Том медленной, кошачьей походкой подошел к ней сзади, тихий, словно хищник, и такой же притягательный, завораживающий и смертельно опасный. Ему нельзя было противиться, во всяком случае, Беллатрикс никогда не была способна, да и не хотела. Приблизившись к ней так близко, что девушка кожей чувствовала тепло его тела даже сквозь одежду, Том скользнул ладонями вверх по её предплечьям и, нежно очерчивая контур от локтей вверх, до хрупкой девичьей шейки, безвольно склонившейся набок в ожиданий его губ, сейчас лишь опалял кожу горячим дыханием. Он вновь спустился вниз к локтям, и подхватив их пальцами, заставил девушку закинуть руки себе за шею, сцепив пальцы на затылке. Теперь её спина была выгнута и прижата к его груди, а всё тело мгновенно наполнилось приятной негой, и прикрыв глаза, Беллатрикс не сопротивлялась желанным прикосновениям, а парень улыбнулся возле её виска, прижимаясь губами к бешено бьющийся жилке.

Грудь Беллатрикс взволнованно вздымалась от зажигавшейся внутри страсти, а дыхание срывалось: лёгкие то захватывали слишком много воздуха, то были не в силах выдохнуть его обратно. Том, прекрасно ощущая её реакцию всем телом, покрывал повёрнутое к нему лицо, щеки и виски горячими поцелуями, сводя с ума своей неспешностью, опускаясь к изгибу шейки, туда, где теперь билась тонкая голубая жилка, выдавая бешеное сердцебиение своей распаленной в страсти, невинной хозяйки.

Она хотела его, больше всего на свете желала принадлежать ему, и тот, кто очень скоро станет Тёмным Лордом, был об этом прекрасно осведомлён. Годы спустя, Беллатрикс узнает, что Том Реддл с юного возраста владел легилименцией и пользовался искусством читать мысли, но в это мгновение, его таланты и не требовались: лишь наблюдательность вполне опытного юноши, никогда не пренебрегавшего возможностью попользоваться ангельской красотой своего отца-маггла, и слишком очевидная реакция тела неопытной, влюблённой в него девочки. Или, всё-таки это было что-то другое? Да и красота его скорее была дьявольской…

Меж тем, парень развернул её в своих объятиях, прижимая спиной к стене и снимая переплетённые замочком у себя на затылке руки, и за запястья прижал их к стене над головой часто дышащий от возбуждения девушки, тут же перехватив их левой рукой. Беллатрикс подчинилась, даже не думая сопротивляться, сладкой патокой растекаясь по его телу, мягким пластилином прижимаясь к сильной, мускулистой груди юноши и ощущая себя героиней романов с полок библиотеки наивной и романтичной матери.

Правая рука Тома, та самая, что безупречно владела волшебной палочкой и была способна произвести на свет любые заклинания, от трансфигурации старой засохшей ветки в пышный букет роз до Круцио и Авады Кедавры, сейчас переместилась на её талию, исследуя каждый дюйм гибкого тела. Сильные пальцы ласково поднялись к вырезу платья, и когда только её школьная форма успела превратиться в струящиеся по фигуре, плотно облегающее грудь и талию платье из тёмно-зелёного, тонкого шёлка, и нежно очертили контур глубокого декольте, замерев в уголке, там, где откровенный фасон открывал взгляду соблазнительную ложбинку, а высоко поднятые над головой руки девушки подчёркивали нежные, упругие полушария с напрягшимися вершинками.

Внезапно, Беллатрикс поймала себя на мысли, что даже не знает, какое белье на ней надето. С утра девушка помнила, что выбрала простенький, но добротный тёмный комплект, незамысловатый и довольно скромный. Сейчас же она пожалела, что не остановила свой выбор на спрятанном в самом дальнем уголке шкафа кружевном подарке Нарциссы. Заговорщицки улыбаясь, младшая сестрёнка вручила ей изящную коробочку из самого дорогого магазина неглиже Косого переулка, подмигнув и намекая, что очень скоро Беллатрикс вполне может найти применение сексуальному подарку коварной мисс Блэк-младшей.

– Не сегодня, так завтра, Рудольфус обязательно сделает тебе предложение и наденет на палец фамильный перстень, – читала ей наставления белокурая нимфа, всегда считавшаяся безупречным ангелом в семействе Блэк. – А потом, сама знаешь, придётся отдавать то, что он уже считает своим. Так что, будем считать, ты готова.

Поздравления младшей сестренки, заработавшие предусмотрительной Цисси недвусмысленное указание места, куда она может взять и засунуть свой подарок, теперь всплыли в затуманенном сознании Беллатрикс, и девушка с сожалением подумала, что стоило бы надеть изысканный набор.

– Всё будет так, как ты хочешь…

Голос Тома Реддла звучал у самого уха, или он послал слова прямо ей в мысли? Беллатрикс уже ни в чем не была уверена, все тело горело от смелых прикосновений парня и замирало в предвкушении ласк ещё более дерзких. Тёплое дыхание щекотало легкие завитки пушистых волос на виске, но Белле казалось, что каждый волосок на её теле реагировал на его близость. Девушка подалась вперёд, кошечкой выгибаясь и всем телом прижимаясь к груди Тома, и парень отпустил её запястья, позволяя горячим ладошкам опуститься на свои плечи, сжать их, словно маггловский спасательный круг, когда он прижался губами к её губам, тут же с готовностью распахнувшемуся навстречу поцелуям. Он ласкал её уста своими, достаточно мягкими, но настойчивыми, при этом нежно, но вполне уверенно проникая языком вовнутрь и исследуя податливый ротик девы.

Беллатрикс была готова к большему. Её пальцы скользнули в шелковистые, тёмные пряди на затылке парня, непроизвольно сжимаясь в кулачки и притягивая Тома ещё ближе к себе, но если Реддл и чувствовал боль, то виду не подал. Усмехнувшись в её рот, он лишь углубил поцелуй, и Беллатрикс почувствовала, как одна её грудка аккуратно легла в его ладонь. Не сдержав стона наслаждения, Белла лишь крепче сжала его волосы, а Том принялся аккуратно гладить её сквозь ткань платья и бра, сжимая напрягшийся в ответ на его прикосновения и тут же затвердевший сосок между пальцами, не больно, но довольно жёстко. Его вторая рука придерживала девушку за шею, поглаживая и направляя их поцелуй, применяя достаточно силы, чтобы Беллатрикс отчётливо ощущала: любое её сопротивление приведёт к ощутимым последствиям.

Впрочем она и не думала сопротивляться. Из-под полуопущенных ресниц, девушка затуманенным от страсти взглядом видела, что парень за ней внимательно наблюдает, отмечая реакцию её тела и самодовольно улыбаясь. Том отпустил её шею, уверенный, что девушка и сама теперь знает, как его целовать, и тут же переместил руку на талию, где, впрочем, она тоже задержалась недолго. Тёплая ладонь тут же опустилась ниже, сжимая ягодицу, поглаживая и заставляя Беллатрикс прижаться к его паху, а потом скользнула под юбку, сгибая ногу в бедре, притягивая её еще ближе. Он был возбуждён, прямое доказательство чему девушка, прижатая к низу его живота, отчетливо чувствовала.

Подхватив её на руки, Том переместился к постели, и Беллатрикс почувствовала, как горячая кожа коснулась прохладных простыней. Когда он успел снять с неё платье? Беллатрикс даже не заметила, но сейчас поняла, что на ней надето то самое кружевное белье, подарок коварной Цисси.

- У твоей сестренки отличный вкус, - выдохнул у самого уха змей-искуситель, но девушка даже не удивилась.

- Ты знаешь…

- Что это подарок Нарциссы? Конечно, ведь я знаю о тебе всё.

Казалось, его губы были везде. Они скользили поцелуями вдоль линии шеи, безошибочно находя её самые эрогенные точки, а Беллатрикс обнаруживала, что находит каждый поцелуй блаженством. Задерживались в ложбинке между грудей, и девушка, чьи руки Том вновь завёл за голову, прижимая к постели, выгибалась навстречу горячему языку, играющему с чувствительной кожей. Слушая её нетерпеливые вздохи, её прерывающееся дыхание, Том всё так же ухмылялся, не спуская с неё глаз. Его правая рука была свободна путешествовать по телу раскрывшейся перед ним девушки, и сейчас он вновь прикрыл ладонью её грудку, а его рот занялся второй. Сквозь прозрачное кружево покрывая поцелуями нежный холмик, Том без труда заставлял неопытную девушку извиваться под ним, словно в лихорадке, шептать его имя, молить, сама не зная о чем.

Впрочем, Том отлично знал, о чём просит разгоряченное его ласками тело. И отпустив грудку, правая рука молодого мужчины переместилась на животик, выводя подушечками пальцев замысловатые узоры, а потом, скользнув к самой щиколотке, вернулась вверх по ноге, сгибая её в колене. Его губы продолжали целовать груди, теперь чередуя их, а язык затевал затейливую игру с твёрдыми жемчужинами сосков, пальцы уверенно скользнули под тонкое кружево трусиков, повторяя движения его языка. Беллатрикс теперь стонала в голос, а парень усиливал натиск, словно ожидая от неё чего-то, и чем больше она извивалась от наслаждения, тем быстрее двигались его пальцы.

Внезапно, девушка почувствовала, как что-то внутри взорвалось, накрывая волной наслаждения, и вскрикнув, забилась в экстазе, выгибаясь в его руках. Мужчина внимательно наблюдал за ней, не отпуская заведённых за голову рук, и Белла догадалась: ему нравится, что она полностью в его власти. Внезапно, осознание, что она полностью раздета и открыта его взору - даже тонкое кружево теперь исчезло с её тела - коснулось сознания. Она попробовала свести колени, прикрыться, но Том крепко держал её запястья, а вторая его рука не покидала своего места между её ног.

- Моя хорошая девочка, - прошипел Том и поцеловал её в губы, а потом слегка переместился, прижимая своим весом. Он заставил её развести колени ещё шире, и внезапно девушка ахнула, когда одним плавным движением, парень вошёл в неё, заполняя полностью. Впрочем, ожидаемой боли не было, еще не остывшее от недавней волны оргазма, тело само дернулось ему навстречу, и Том тут же начал двигаться в ней, заполняя сильными толчками.

Они достигли вершины блаженства вместе, Беллатрикс закричала, а Том Реддл лишь на мгновение блаженно прикрыл глаза, переживая вспышку оргазма. Он по-прежнему не отпускал её запястья, а девушке так хотелось его обнять, сжать плечи, прижать к себе…

- Том… - выдохнула Беллатрикс, но парень покачал головой.

- Я хочу, чтобы в такие мгновения ты называла меня «Мой Лорд».

- Да, Мой Лорд, - Белла послушно опустила ресницы, и Реддл, наконец, отпустил её руки.

- Это тебе, - прошептал он и надел ей на палец увесистый перстень. - Перстень рода Гонт… Теперь, ты всегда будешь носить его, когда станешь навещать меня здесь.

… Её первая ночь с Руди была совершенно другой. И боль пришла, резкая и сильная, словно кинжалы…

Беллатрикс отвернулась от окна. В библиотеке теперь они были вдвоём с Гермионой, Драко и Гарри давно удалились, еще до её рассказа, отговорившись делами, или просто решив, что чтения на этот день достаточно. Белла задумчиво взглянула в глаза магглорождённой волшебницы и продолжила:

– Мой первый раз с Томом был просто девичьей мечтой. А ведь мне никогда прежде и в голову не приходило, что это потому, что всё и произошло в мечте! Мне даже не было больно. Потом Том из дневника настоял, чтобы я вышла замуж за Рудольфуса. В нашу брачную ночь, Руди тоже пытался быть нежным и терпеливым, но по сравнению с Томом, это было ужасно. Да и я никогда не любила Руди.

Гермиона молчала, отчасти, анализируя новую информацию, но большее потому, что просто не знала, что сказать. Теперь сумасшедшая преданность Беллы становилась понятна: Беллатрикс с детства любила Тома, а встретив не очень старого Волан-де-Морта, явно тогда не изменившегося ещё до неузнаваемости, поскольку не все крестражи были ещё созданы к тому моменту, да и он не возродился согласно странному обряду и всё еще пользовался своим телом, сердцем узнала в нём своего возлюбленного. Впрочем, Беллатрикс не ждала её ответа, продолжая говорить и подтверждая версию Гермионы:

– Когда мне предложили вступить в ряды пожирателей и я увидела Тёмного Лорда, я мгновенно узнала его. К тому моменту он сильно изменился, наверное, сказались результаты создания нескольких крестражей, но он по-прежнему был необыкновенно красив и харизматичен. Уж не знаю, была ли у него возможность пообщаться с дневником и узнать обо мне, но меня он выделил сразу. Поначалу, Рудольфус страшно ревновал, нет, он никогда не поднимал на меня руку, как и не повлияла его ревность на верность Тёмному Лорду, но он не мог не заметить, что мое сердце принадлежит Господину. Так мы его тогда называли, – Беллатрикс растянула губы в едва заметной улыбке, быстро взглянув на Грейнджер. – Кстати, как ты думаешь, то кольцо, что Том в мечте надел мне на руку, могло стать Крестражем? Это ведь перстень Гонтов.

– Думаю, что да, – тут же кивнула Гермиона. – К тому моменту Том уже расправился и со своим отцом, и дядюшкой. Я имею ввиду, к моменту создания дневника. Кстати, мне кажется, Том Реддл-старший и стал той жертвой, что легла в создание Дневника.

– А это очень символично, – Беллатрикс кивнула. – И получается, что мы только что вычислили ещё один предмет. Кстати, медальон Салазара Слизерина хранился у нас в семье, я когда-то рассказала о нём Тёмному Лорду. Уверена, что это ещё один крестраж.

Гермиона кивнула, внезапно поняв, что их неожиданный союз с Беллатрикс и Малфоями оказался необыкновенно продуктивен. Сначала Люциус первый разложил им всё по полочкам, при том, Грейнджер могла поклясться,что Дамблдор не собирался делиться с ними информацией об истинной сущности Гарри и настоящем значении шрама. Девочка уже давно обдумывала эту информацию, плюс, досконально изучила все доступные книги из библиотеки Малфоя, прочно запечатлев их в памяти. В её веке, ей вряд ли удастся освежить прочитанную литературу, поэтому каждое слово теперь было надёжно отпечатано в её сознание. Да, шрам на лбу Гарри – это практически подпись, что он крестраж. Единственное, в чём Гермиона не была уверена, знал ли это Дамблдор. Хотя, Люциусу заняло не так долго, чтобы догадаться. Но тогда получается, что все Пожиратели Смерти в её времени, особенно не менее сообразительный, чем его предок, отец Драко, тоже должны были понимать?

– Ты сейчас думаешь, знают ли о Гарри, как о Крестраже, мой братец-Люциус и все его соратники? Скажу точно, не знает. Для того, чтобы сложить информацию воедино, как это смог сделать здешний лорд Малфой, во-первых, нужны глубокие познания тёмной магии, а у нас у всех они отсутствуют. И во-вторых, нужен кто-то, который бы, как ты не так давно, озвучил вывод про Крестражи и соединил его с дневником. Одним словом, нам всем не хватало маленькой ведьмы-умницы-отличницы с аналитическим умом. А её наш весьма предусмотрительный профессор Дамблдор стратегическая засунул в Гриффиндор и удостоверился, что её мозги будут служить его светлому рыцарю, Гарри Поттеру. А если ты думаешь, мог ли догадываться о Поттере директор, то думаю, что если даже он и не знает наверняка, то сильно подозревает. Правда, этими подозрениями он не поделится ни с кем.

– Почему? – моргнула Грейнджер.

– Потому, что это однозначно значит, что Гарри в конечном итоге должен умереть.

– Не должен, я найду другой способ. Должны быть ещё какие-то зацепки, пути избавления от частички души тёмной сущности.

– Знаешь, я уверена, что ты справишься, – вдруг чётко проговорила Беллатрикс. – Кстати, как ты думаешь, если моё тело омолодилось до этого возраста, значит ли это, что проблемы, которые у меня развились позже, тоже исчезли? Ведь в конце концов, я не могу пользоваться некоторыми непростительными, которые выучила, тренируясь и убивая, когда была старше.

– Что ты имеешь ввиду? - Грейнджер насторожилась.

– Во время первой магической войны я была в сражении с одной магглорождённой девчонкой. Сильной ведьмой, могу сказать точно. Анна была с Рейвенкло. Нас было несколько, устроивших на неё облаву, мы применяли непростительные, а некоторые неженатые на тот момент мужчины грозили ей физическим насилием. К тому моменту я уже привыкла и не реагировала, плюс, была приучена думать о магглорождённых, как о низших волшебниках. В общем, после очередного Круцио и обещания братишки моего мужа, Рабастана, что под Империусом она исполнит все его потаённые мечты, Анна прокляла нас всех. По сути, она сказала, что такие выродки не достойны иметь потомство и продолжать свой род, потому что мы все уже не люди. После этого дня мы обнаружили, что не можем иметь наследников. Забавно, но именно Северус пытался нас успокоить, что в мире магглов есть другие способы, и мы даже как-то сходили с ним в клинику. Анна оказалась умнее. Она стерилизовала нас так, что ни одной плодородной клеточки в наших телах не осталось. Могущественная ведьма. И умная, как ты.

– Что вы с ней сделали? – Гермиона точно знала, что боится услышать ответ на этот вопрос.

– Мы? Ничего не успели, – Беллатрикс сжала губы в тонкую линию. – Анна использовала какое-то заклинание и остановила собственное сердце. Кстати, даже без палочки.

– Заклинание бесплодия было произнесено, когда ты была старше, в принципе, оно не должно ещё иметь эффект на твоё тело, - безжизненным голосом отчеканила Грейнджер. - Но когда мы вернёмся в наше время, нужно проверить тебя в той самой маггловский клинике. Все зависит от того, как построил своё молодильное зелье профессор Снейп, и как наложила проклятие Анна. Сомневаюсь, что она догадалась добавить что-нибудь для подобной ситуации. То есть, омоложения.

- Спасибо, и до ужина? - прикрыв глаза и кивнув той, кого теперь считала своей подругой, Беллатрикс покинула библиотеку.

========== Вечер в меноре ==========

К ужину все уже привычно собрались в гостиной зале. Гермиона не могла не подивиться, какие разительные изменения произошли со всеми ними за несколько дней. Казалось, хозяева из этого века тоже с нескрываемым удовольствием замечали всё, что происходило перед их глазами. Наиболее радикально менялась Беллатрикс. Гермиона, конечно же, не знала её до омоложения, но теперь постоянно мысленно отмечала, что не может поверить, что эта вдумчивая, рассудительная юная леди и растрёпанная Пожирательница Смерти с сумасшедшими глазами, которую мисс Грейнджер видела на страницах Ежедневного Пророка, одна и та же женщина. Неужели, общение с дневником Тома Реддла и годы, проведённые в Азкабане, могли настолько её изменить? Очевидный ответ, естественно, напрашивался сам собой.

Драко Малфой тоже теперь лишь отдалённо напоминал сноба-расиста, которого она знала все годы обучения в Хогвартсе. Парня словно заставили пересмотреть каждое убеждение, каждый впитанный с молоком матери предрассудок, каждый заученный ответ. Малфой проводил довольно много времени в библиотеке, совершенно не чураясь заниматься своими исследованиями рядом с магглорождённой волшебницей, которая в этом веке даже не была ведьмой, а потом подолгу наблюдал за ней, когда думал, что Гермиона не видит. Она вообще зачастую ловила на себе его взгляд, всегда задумчивый и оценивающий. Забавно, но для того, чтобы бывшая пожирательница-Беллатрикс и, несомненно, будущий пожиратель смерти Драко переоценили свои взгляды, им всего лишь нужно было оказаться в средневековье и столкнуться нос к носу со своими предками. Или, все это было результатом промывания мозгов в двадцатом веке двумя могущественными тёмными волшебниками, Гриндевальдом и Волан-де-Мортом, у которых была своя секретная цель?

После ужина, Люциус внезапно предложил всем потанцевать. Щелкнув пальцами, лорд Малфой приказал появившимся возле него домашним эльфам принести музыкальные инструменты, и очень вскоре Гермиона с изумлением и восхищением наблюдала, как происходят подобные танцевальные вечера у волшебников, без граммофонов и записей. Зачарованные инструменты сами принялись играть популярные мелодии, и Грейнджер без труда узнала менуэт Моцарта. Словно сама зачарованная, девочка наблюдала за клавишами излюбленного инструмента великого маэстро, которые сейчас двигались сами по себе, повинуясь маги.

Конечно, в двадцатом веке у магглов были механические пианино и прочие дива техники, но все равно, с поистине детским восторгом, Гермиона смотрела на заколдованный инструмент. Когда три скрипки взлетели под потолок, а касающиеся струн смычки сами принялись извергать безукоризненную по качеству мелодию, Гермиона только что не захлопала в ладоши. Справа от неё, Гарри тоже не скрывал восторга, а явно привычные к подобным шоу Драко и Беллатрикс избрали припрятать свои улыбки в бокалах с лёгким вином.

Впрочем, очень скоро хозяин поместья поднялся с места и, галантно протягивая руку, пригласил супругу на танец. Грейнджер и Поттер теперь следили за изящными Па танца, исполняемого лордом и леди Малфой. Через какое-то время, Драко и Беллатрикс присоединились к своим дальним родственникам, явно знакомые с движениями старинного танца. Гермиона, которая в детстве по настоянию родителей, хоть и неохотно, но некоторые уроки брала, впитывала в себя специфику движений, прежде виденным лишь в исторических фильмах. Впрочем, очень скоро Гарри решил, что им тоже следует присоединиться к танцующим, и следуя примеру Люциуса, поднялся с места и поклонился подруге:

– Мадемуазель, – проговорил парень, явно копируя интонации Малфоя.

– Месье, – в тон ему ответила Грейнджер, и оба прыснули от смеха: да, Гермиона уже успела рассказать другу об аналогичном обмене приветствиями с Драко Малфоем. Гарри не настаивал, чтобы его называли милордом, не в последнюю очередь и потому, что был далеко не уверен, что Поттеры этим титулом обладают.

Похоже, особым талантом к танцам Поттеры не обладали тоже, как вновь отметила про себя Гермиона. Она не первый раз уже видела лучшего друга танцующим, и давно уже поняла, что при всех своих прочих достоинствах и атлетических способностях, а также будучи одним из лучших Ловцов в истории Хогвартса, у Гарри обе ноги были левыми. Для Гермионы это, конечно же, не имело никакого значения, и сейчас она от души дурачились со своим лучшим другом, хотя, повинуюсь внутреннему голосу, свои собственные движения всё-таки пыталась сделать грациозными и соответствующими музыке и танцу.

– Обменяемся партнёрами? – внезапно прозвучал за плечом Гарри голос Малфоя, который при этом слегка постучал пальцами Поттеру по плечу. Рядом с Драко стояла улыбающаяся Беллатрикс, явно давая понять, что пару Гарри составит она.

– Неожиданно, но да ладно, – Гарри потёр переносицу и поправил очки, но прежде, чем позволить Малфою увести Гермиону в танце, предостерегающе проговорил, тыкая пальцем ему в грудь. – Если будешь вести себя недостойно лорда, вызову на дуэль. И не посмотрю, лорд ли я сам или нет.

– Поттер, ты серьезно? – Малфой закатил глаза. – Демократия демократией, но ты что, за всё это время не успел проверить свою родословную? Конечно, Поттеры лорды!

– Да честно говоря, было до драккловой матери, – Гарри равнодушно пожал плечами, а у Гермионы не было ни малейшего сомнения, что рвущиеся с языка друга эпитеты он слегка смягчил.

– Если вы уже закончили сравнивать родословные и ваше отношение к ним, то смею напомнить, что я хочу танцевать, – нетерпеливо стукнула носком туфель Беллатрикс. – Для сведения на будущее, все древние чистокровные роды волшебников в какой-то момент обзавелись титулом. Подумаешь, сложность. Всего-то парочка заклинаний, и Маггловские чиновники выпишут тебе какую угодно бумажку. А теперь, давай сюда руку, лорд Поттер, а то мы так весь танец профукаем.

Гермиона едва сдержала улыбку, но уже в следующее мгновение её саму вели в танце, притом, достаточно умело.

– Если что, могу наложить лёгкое заклинание, твои ноги сами будут двигаться в такт моим, – насмешливо пропел ей в ухо Драко.– Ну а если нет, то сама двигайся, а я буду вести. Если мне память не изменяет, танцуешь ты вполне сносно.

– Это ты так удачно комплимент где-то спрятал? – хмыкнула Грейнджер. – Тогда, спасибо. И уж как-нибудь сама справлюсь, веди, танцор.

– Отлично, – его глаза сверкнули. – Тогда, ты расслабься и следуй за мной. Другими словами, подчиняйся и получай удовольствие. - Драко растянул губы в двусмысленной улыбке и явно хотел добавить ещё что-то, типа, что это будет прекрасный урок на будущее, но застыл под холодным взглядом Гермионы.

– Если ты сейчас закончишь эту фразу, я тебя без магии зааважу, – процедила девочка. – Это тебе будет урок маггловедения. Как думаешь, сколько способов убийства я знаю?

– Учитывая твой перфекционизм, хватит и одного, – пробормотал Малфой.

– Вот именно, – поучительно кивнула Грейнджер. – Никогда не забывай об этом.

Очень скоро Гермиона должна была признать, что если не обращать внимание но явно шовинистический подтекст совета Малфоя, в принципе, он был совершенно прав. Партнёр он был превосходный, Гермиону вёл в танце очень умело, и девушке практически нужно было лишь следовать за ним и копировать движения. Грейнджер же к этому моменту уже успела заметить, что именно и как ей нужно делать, наблюдая за леди Малфой, и поэтому буквально через несколько тактов танца они с Драко уже создавали впечатление гармоничной пары, знающей, что делают.

Если Малфой и обратил внимание, что его партнёрша в точности исполняет его указания, то на этот раз решил промолчать. Впрочем, он быстро нашел другой двусмысленный намёк, которым тут же и козырнул:

– А ты действительно хватаешь всё на лету, – его выражение лица, включая приподнятые вверх брови, полу-улыбку и насмешливый прищур глаз явно давало понять, что в данный момент он имеет ввиду не её академические успехи. – Вот признаю, Забини был прав…

– И причём здесь Забини?

– Просто, мы как-то обсуждали, могут ли твои способности впитывать информацию, словно губка, распространяться и на некоторые другие аспекты жизни? Некоторые парни считали, что поскольку освоить, как оседлать метлу, ты так и не смогла, то твои «таланты», как бы это сказать, только теоретические и не физические. А вот Блейз считал, что с хорошим учителем ты освоишь, что угодно, и взлетишь так высоко, как нужно. Вновь снимаю шляпу перед его опытом.

Гермионе показалось, что её лицо сейчас вспыхнет ярким пламенем без всякой магии, или, она просто по-маггловски придушит Малфоя. Парень же казался невозмутимым, если не считать, что не нужно было читать мысли, чтобы видеть, что внутри он сейчас покатывался от смеха.

– Как смешно, – Гермиона закатила глаза и тут же прищурилась. – Впрочем, смею вас всех уверить, что ни одной из ваших метел не только не грозит, чтобы я её оседлала или куда-то на ней полетела, но даже просто в руки взяла. Так что можете все дружно продолжать мечтать и гадать.

Малфой слегка подавился собственным смехом, а откашлявшись, кивнул:

– Обязательно передам Блейзу, что его метле ничего не светит. Впрочем, он в любом случае хреновый ловец.

На этот раз, Гермиона избрала лишь растянуть губы в пародии вежливой улыбки и ничего не ответить. Конечно, она прекрасно поняла, на что намекает Малфой, напоминая ей о своей собственной позиции в команде по квиддичу Слизерина. Впрочем, следовало признать, их разговор перетек уж в слишком опасное русло, и хотя девочка не могла не подивиться, что так распоясало Малфоя: неужели, слишком много вина из семейных погребов менора, но пора было сменить опасную и провокационную тему.

Быстро оглянувшись по сторонам, Грейнджер заметила, что Гарри и Беллатрикс тоже танцевали вполне неплохо. Конечно, Беллатрикс доказала, что знает танец ещё во время своего тура с Малфоем, но Гарри Поттер особыми способностями к танцам никогда не блистал, и тем не менее, сейчас он не только выполнял правильные движения, но и создавал иллюзию, что ведёт свою партнёршу. Перехватив взгляд Гермионы, Малфой усмехнулся:

– А быстро Беллатрикс справилась с Поттером.

– Ты о чем? – нахмурилась Гермиона.

– О том, что, как истинная леди, она Поттером так замечательно управляет в танце, что создается впечатление, что ведёт он. Высший пилотаж. Впрочем, у мадам Лестрейндж были годы практики с Рудольфусом.

– Ты так уверен? – Гермиона вновь внимательно посмотрела на танцующего друга, но по-прежнему ничего не заметила. Создавалось чёткое впечатление, что Гарри уверенно вёл Беллатрикс за собой.

– Грейнджер, для того, чтобы вести, необязательно наступать, – качнул головой Малфой. – Если ты очень внимательно проследишь за их танцем, то заметишь, что Беллатрикс начинает каждое их движение на долю секунды раньше, чем Поттер. Хотя и двигается всё время практически назад, а наигранная расслабленность и кроткий взгляд заканчивают иллюзию, что контролирует танец Поттер. А вообще, я так понимаю, у тебя мать ведь не домохозяйка, – вдруг на полном серьезе проговорил Малфой. – Что, она так всегда подчиняется твоему отцу, ничего не оспаривает, и просто делает, как он хочет? Чтобы поддержать образ в обществе? Что-то, глядя на тебя, не верится.

– Ты о чем, Малфой? Календарь перед нашим путешествием проверял, 20-й век был на дворе. Когда родителям нужно что-то решать, они честно все обсуждают и дискутируют, а потом принимают решения вместе.

– Забавно, – задумчиво протянул Малфой, но промолчал. Лишь через несколько минут он добавил, словно уточняя. – То есть, всё обсуждается, никаких манипуляций исподтишка, всё открыто и честно? И так у всех магглов?

– Про всех сказать не могу, уверена, тираны с самомнением бога встречаются на каждом углу. Быть может, с ними нужен твой метод, но мой отец достаточно умён, чтобы признать, что они с мамой практически равные. Поэтому, он уважает её мнение и родителям подобные игры в поддавки не нужны.

– Очень интересно, – вновь повторил Драко и закружил её в следующем движении танца, но у Гермионы осталось впечатление, что он все ещё обдумывает сказанные ею слова.

========== Вопросы, ответы на которые не удалось найти… ==========

Драко Малфой сидел в фамильной библиотеке менора и, как он делал теперь практически каждый день, наблюдал за Гермионой Грейнджер. Девушка уже не первый день тщательно пересматривала всю доступную ей в этом веке литературу по тёмной магии, делала для себя выписки и периодически прикрывала глаза, старательно запечатлевая каждую фразу, каждое слово в памяти. Иногда она чертила на пергаменте сложные схемы, пыталась что-то вычислить, применяла одному Мерлину известные формулы.

Драко давно понял, что заинтересовавшую его лично информацию библиотека не содержит. Точнее, он многое вычитал, но детали в книгах отсутствовали. Впрочем, юноша был достаточно хорошо вышколен и догадывался, что некоторые вещи в роду должны были передаваться из уст в уста, и скорее всего, необходимая ему информация относилась именно к такой категории. Отец вообще не зря дрессировал его с детства, и словно губка впитывавшему его наставления, Драко зачастую казалось, что семейство Малфоев вполне могло бы объявить своим девизом: «Приглядываться и приспосабливаться». Как раз именно этим парень сейчас и занимался, а присмотреться юноше было действительно к чему.

Люциус первый даже не скрывал, что относится к магглорождённой волшебнице вполне толерантно, более того, с каждым днём его наследник из двадцатого века всё больше и больше подозревал, что на самом деле очень многое упускает из виду, а о некоторых важных моментах просто не имеет ни малейшего понятия. Когда-то, именно об этом Грейнджер и сказала: нужно просто спросить. Проблема была в том, что сразу после того разговора Гермиона обнаружила материалы о крестражах и забросила хоть и интересную, но явно не приоритетную или необходимую ей на сегодняшний день «ерунду» о магии родов, угасающих семьях и патриархах нескольких ветвей, с головой окунувшись в проблему наиболее насущную: уничтожение тех самых крестражей. Плюс, теперь девочка уже точно знала, что как минимум одну частичку души Волан-де-Морта ей придётся найти способ уничтожить, не повредив его оболочку, а именно, её лучшего друга, Гарри Поттера.

К просто гигантскому изумлению Драко, сам избранный, казалось, и в ус не дул. Если бы юный Малфой был на его месте и вдруг понял, что он – крестраж, парень был уверен, что непрестанно бы носом землю рыл, если нужно, закопался бы в книгах, но пытался бы найти выход из сложившейся ситуации и выжить. А так называемый «спаситель волшебного мира и потенциальный победитель Темного Лорда», однако, просто доверил эту ответственную миссию своей сообразительной и скрупулёзной подруге, а сам тратил свое время на что-то другое. Впрочем, это ещё раз доказывало Малфою, кто именно является мозговым центром всех операций Гриффиндорского золотого трио, вот только почему именно Поттер стал тем, кто в их группе явно принимает решения, Драко ума приложить не мог.

Однако, подобные соображения в данный момент интересовали юного Малфоя только на уровне забавных наблюдений. На самом деле, он уделял намного больше внимания размышлениям о слишком очевидных разногласиях в том, чему годами учил его отец, и что он видел сейчас от нынешнего хозяина Малфой-менора. К сожалению, факт, что ответов на свои вопросы Драко нигде в библиотеке не смог найти, стал слишком очевидным очень быстро. Именно поэтому, юноша и пытался впитывать каждое слово своего дальнего предка, даже портрет которого в двадцатом веке висел не в основной галерее менора, и внимательно наблюдал за взаимоотношениями Люциуса первого и Гермионы Грейнджер, покамест делая свои выводы и ожидая момента, когда можно будет спросить обо всем у лорда менора напрямую.

Почему Драко просто не просил аудиенции у вышеупомянутого представителя своего рода и не задал все интересующие его вопросы, парень и сам не мог бы сказать, но что-то его постоянно останавливало. Быть может, вбитый с детства страх, что подобный интерес может быть интерпретирован, как его заинтересованность магглорождённой волшебницей? Каждый раз, когда Малфой задавал себе вопрос, как отреагировал бы на подобные заявления его предок, мысли разбегались. И нужно заметить, что вдолбленные с юных ногтей понятия и идеи «чистоты крови» машинально выскакивали на первый план; лишь потом уже логическое мышление услужливо предоставляло хозяину информацию к обратному.

Тем временем, Гермиона отложила в сторону книги и задумалась. Тонкие пальцы девушки сейчас выбивали на поверхности стола незатейливый мотивчик, а глаза задумчиво уставились в окно. Отложив в сторону перо и чернила, Гермиона даже не заметила, что тщательно исписанный ею пергамент сейчаснаходился в полной власти её бывшего школьного врага.

Заметив столь яркую реакцию лучшей ученицы Хогвартса, Драко незаметно поднялся с места и обошел стол, остановившись за плечом Гермионы. Теперь, он мог отчётливо видеть исписанную фактами страничку, на которой красовались две колонки. В первой, под названием «Перманентные способы», были перечислены такие объекты, как яд Василиска, дьявольский огонь и меч Гриффиндора. А вот в названии второй колонки Драко увидел огромный знак вопроса, после чего аккуратным почерком Грейнджер было написано: «тьма к тьме, Авада»… После чего, девочка явно обвела непростительное заклинание несколько раз и вновь поставила большой знак вопроса.

Драко не знал, что именно Гермиона подразумевала под второй колонкой. С первой же все было ясно: крестражи явно можно было уничтожить подобным способом, и метод, по мнению Гермионы, будет необратим. Что же она имела ввиду под Авадой? И почему именно это с первого взгляда необратимое заклинание было вынесено в отдельный столбик?

Спросить, однако, Малфою не удалось. Очнувшись, Грейнджер поспешно вскочила с места, быстро собрала свои пергаменты и, даже не взглянув на Малфоя и поспешно бросив через плечо: «Мне нужно срочно поговорить с Гарри», выбежала из библиотеки, даже не потрудившись убрать на место используемые ею книги и свитки.

За ужином оба Гриффиндорца были задумчивы. Гермиона отвлеченно ковыряла вилкой в тарелке, практически не прикасаясь к своей еде, а Гарри Поттер, хоть и тоже сидел с серьёзным видом, содержимое своей тарелки поглощал. Какое-то время проследив за обоими, Люциус отодвинул сторону свои обеденные приборы и негромко откашлялся, обращаясь к своим гостям:

– Мне кажется, или вы все-таки обнаружили ответы на некоторые интересовавшие вас вопросы, мисс Грейнджер?

– Да, милорд, – Гермиона кивнула. – Правда, остается очень большая неясность, и признаться по правде, меня это очень сильно смущает.

– Боюсь, юная леди, что как раз неясности вы не сможете избежать, – печально усмехнулся лорд Малфой. – Сама тема создания крестражей и их уничтожение вполне могут быть названы довольно спорной и противоречивой темой. Думаю, что в магическом мире на сегодняшний день просто недостаточно опыта, чтобы предоставить вам чёткие ответы на ваши вопросы. Да и в будущем, смею предположить, его не прибавится. Наверное, придётся удовлетвориться построением теории, сделать определённые предположения, а вот опровергать или доказывать их уже непосредственно на практике.

– В нашем случае это может быть слишком большой риск, – Гермиона вздохнула и, отчаявшись проглотить хоть кусочек, отодвинула свою тарелку.

– Я вас прекрасно понимаю, моя дорогая, но вряд ли смогу что-то ещё предложить, - Лорд Малфой улыбнулся и развёл руками.

– Вы итак нам очень во многом помогли, милорд, – серьезно проговорила Гермиона. – Я вам очень, очень благодарна. И боюсь, что если бы не вы, то наши «открытия» наступили бы слишком поздно, и мы были бы совершенно не готовы к неотвратимому или просто поставлены перед фактом, не имея ни малейшего представления, что делать, кроме очевидного.

– Рад, что оказался вам полезен, моя дорогая юная леди, – Люциус первый слегка склонил голову набок. – Но мне почему-то кажется, что вы хотите задать мне вопрос о чем-то совершенно другом. И да, деточка, Вам не помешало бы научиться защищать свои мысли в будущем. С вашей организацией мышления и логикой, не думаю, что это окажется непосильным трудом, а зато бенефиты вы сможете сорвать грандиозные. Особенно если учесть, что ваш так называемый тёмный лорд, насколько мне известно от Беллатрикс, вполне себе преуспел в области легиллименции.

– Да, Гермиона, тебя мог бы обучать Снейп. Правда, методы у него жестковаты, по принципу «швыряем с борта лодки в океан и надеемся, что выплывет», но почему-то же профессор Дамблдор попросил обучать меня именно его, – быстро проговорил Гарри и тут же пожалел об этом: он ведь только что разболтал вполне важную информацию перед обоими потенциальными врагами, Драко Малфоем и Беллатрикс Лестрейндж.

– Боюсь, мистер Поттер, что это единственный способ обучать окклюменции. Конечно, не помешает сначала прочитать пару-тройку книжек и основательно подготовиться, но если времени в обрез, то только хорошенько разозлив и вызвав эмоциональный всплеск можно чего-то добиться, – снисходительно улыбнулся лорд Малфой.

– Ваш этот Снейп, наследник Принцев, звучит всё основательнее и основательнее, – вдруг вставил лорд Блэк. – Правда, вот чем он не озабочивается совсем, так это, чтобы кому-то нравиться. Предпочитает управлять через страх?

– В лучших традициях древних домов, – пробормотала Беллатрикс. – Явно, насмотрелся на сомнительные примеры. У него своих проблем и тараканов, правда, как пикси в бальном зале, и он их решать не собирается. Игнорирует годами. Но, вернёмся к нашему вопросу. Гермиона, о чём ты там хотела спросить лорда Малфоя? Мне теперь тоже любопытно, дальше некуда, так что, говори.

Мисс Грейнджер смутилась. Признаться, наблюдение лорда её застало врасплох, и девочка теперь тщетно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. То, о чём она хотела бы узнать, на самом деле было верхом отсутствия манер, и даже несмотря на всю свою поистине легендарную любознательность и просто элементарное любопытство, магглорождённая волшебница задавать именно этот вопрос не намеревалась. Но тем не менее, почувствовав её интерес и явное смущение и нежелание спрашивать, всегда проницательный лорд Малфой избрал не только не проигнорировать его, но и озвучить при всех. Гермиона находила это решение человека, которого уже давно начала уважать, интригующим. Прежде, Люциус первый всегда проявлял благоразумность и сдержанность, с чего бы ему сейчас откровенно лезть на рожон и провоцировать?!

– Простите, милорд, вы проявили к нам такое гостеприимство, и я не хотела бы оскорблять вас подобной бестактностью, – с видом истинной леди выдавила из себя Гермиона.

– Ничего себе, – от подобного заявления магглорождённой ведьмы Беллатрикс застыла с бокалом воды в руке на полпути к губам. – Это что же такого ты можешь спросить у лорда Люциуса, чтобы попадало под такое определение? Нет уж, теперь явно спрашивай, наша любознательная крошка, мне самой интересно.

– Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, не думаю, что Вы меня так уж смутите своим вопросом, – Люциус откровенно потешался над ней. – Так что там вы нашли такого, что и хочется, и колется, и мама не велит, как говорят магглы?

Теперь, всё глаза устремились на Гермиону Грейнджер и в зале повисла мертвая тишина…

========== Время открытий и откровений ==========

Сделав глубокий вдох, Гермиона отложила в сторону салфетку и, собравшись с духом, выпалила:

– Я слышала некоторые слухи, да и видела пару раз в книгах, что когда-то вы сватались к будущей королеве Англии Елизавете. Это правда?

– Так вот в чем дело, – Люциус усмехнулся. – И позвольте спросить, юная леди, что именно в этом вопросе вы считали для меня оскорбительным? Что я сватался к королеве Англии, или что получил отказ?

– Ну, вы же представитель одного из самых чистокровных родов волшебного мира, я и представить себе не могла, чтобы это было правдой. Ведь её величество Елизавета Первая не была волшебницей, – смущенно пробормотала Гермиона.

– Понятно, – Люциус кивнул. – А я думал, вы боитесь оскорбить мою мужскую гордость, самомнение или намекнуть на поставленную под сомнение в таком случае неотразимость.

– Я… – Гермиона потеряла дар речи, так и застыв с открытым ртом, а меж тем Люциус первый, лорд Блэк и леди Малфой разразились весёлым смехом.

– Простите, моя дорогая, я просто шучу, – отсмеявшись, поднял руки вверх Люциус. – На самом деле, ни первое, ни второе не является таким уж большим оскорблением. Во-первых, я не могу сказать, что не преуспел в своих дерзких посягательствах, - мужчина весьма многозначительно приподнял бровь. - Правда, не знаю, пишут ли об этом ваши книги, но слухи, что мы, Малфои, в мире магглов оперируем да и просто вращаемся под другим именем, совершенно обоснованы. Вот и я вошёл в историю не магической Англии, не как лорд Малфой, а совершенно другой молодой человек. Думаю, его имя вам знакомо из учебников не волшебного мира, – Люциус первый вновь многозначительно подмигнул девочке. – А вот причина её отказа слишком проста: Елизавета не хотела, чтобы над ней правил король Англии. Она хотела быть именно королевой, той, кто творит законы и вершит историю. А быть королём-консортом мне тоже резона не было. В любом случае, всё это было очень давно, в моей далёкой юности, и теперь уже забыто.

– То есть, вы хотели править Англией? Стать её королём? Но тогда я не понимаю, что вас остановило. Вы ведь могли спокойно в этом преуспеть, наложив на Её Величество Елизавету небезызвестное нам обоим заклинание… Почему вы просто не наложили на неё Империус? – Гермиона Грейнджер пристально наблюдала за аристократом.

– Империус? На дочь знаменитой Анны Болейн? – Люциус Первый изумлённо приподнял бровь, теперь ужасно напоминая своих отпрысков. – Это практически нереально. Елизавета является одной из самых сильных женщин этого века и наложить Империус на неё элементарно невозможно, ни для кого. Её сила воли слишком могущественна.

– Вы хотите сказать, что Империусу можно не подчиняться? - тут же уточнила для себя магглорождённая волшебница.

– А почему вас это так удивляет? – ответил вопросом на вопрос аристократ. – В нашем веке мы зачастую пользуемся этим заклинанием, и практически все представители древних родов, особенно священных двадцати восьми, знают если и не контр-заклинание к нему, то как противиться.

– Просто, в нашем веке оно считается непростительным и его не только не учат и запрещают пользоваться, но считается, что противиться ему невозможно.

– Полнейшая глупость. Мы бы без него даже шанса не имели против святой инквизиции и немагических людей, с их-то дурацкими предрассудками. Впрочем, я вижу, что вас лично в основном интересует вопрос, «Как»? И да, юная леди, это комбинация силы воли и умения блокировать свои мысли.

– Но окклюменция дается далеко не всем, – мягко проговорила Гермиона. – Для того, чтобы её применять, нужны природные способности.

– Да и нет, моя дорогая, – Люциус усмехнулся. – Блокировать мысли можно научиться, если тренироваться с детства. Конечно, природные способности не помешают, но они не основное. Способность читать мысли доступна немногим, но вот строить барьеры можно научиться. Проблема в том, что этому обучают с очень раннего возраста. Как блокировать эмоции, боль, неудобства. Это всего лишь ментальная дисциплина. Рождённым вне мира магии это сложнее, ведь в то время, когда наши юные волшебники обучаются подобным трюкам, маги, рождённые в мире обычных людей, не имеют таких возможностей. А когда они появляются в нашем мире, для многих уже поздно.

– Поэтому вы не доверяете магглорождённым? Они не могут защищать свои мысли и накладывать Империус и противиться ему?

– Империус накладывать они могут, защищать свои мысли, правда, только если у них есть сильные способности, но проблема в другом, - выражение лица Люциуса стало серьёзным, и Гермиона инстинктивно поняла, что сейчас узнает нечто очень важное. - Что бы там кто ни говорил, магглорождённые происходят из Мира не магического, и Салазар Слизерин, как многие из нас, опасались и опасаются, что их преданность принадлежит миру не магов. То есть, поставленные перед выбором, они всегда изберут защитить своих родителей, братьев, сестёр, прочих близких им людей, а не абстрактный мир волшебников. Под пытками они нас выдадут, защищая своих кровных родственников.

– И поэтому вы их всех просто презираете и не принимаете?

– Зачем же обобщать? Зачем так категорично, милая? Магия слишком бесценна, чтобы ей разбрасываться. Да и все мы живём в одном мире, в конце концов, волшебники или нет. А то, что среди магглорождённых выживают только очень сильные, как и достигают нашего мира, так это известный факт. Конечно, шляпа Годрика отыскивает таких детей для нас, но мы в конечном итоге получаем только тех, кто достаточно умён и способен, чтобы выжить до начала обучения в Хогвартсе, то есть, до одиннадцати лет. Такие волшебники необычайно сильны магически, но не все сильны ментально, и поэтому мы им не доверяем. Впрочем, нашим родам нужна свежая кровь, магия, затерявшаяся в мире магглов, которая возвращается к нам через магглорождённых. Поэтому, если они соглашаются отказаться от своей маггловской семьи, забыть свои немагические корни, стать частью наших родов, конечно, через брачные контракты, мы принимаем их к себе, ведь тогда они становятся преданными не кровным родителям, а новому роду.

– То есть, вы забираете их и заставляете забыть своих кровных родителей? Другими словами, накладываете Обливиэйт? - Гермиона смотрела на мужчину расширенными от удивления глазами. Впрочем, выражения лиц Драко, Беллатрикс и Гарри были не менее изумленными.

– Ну, память стирать приходится только тем, у кого нет способности к окклюменции. Или, это делают ещё представители слабых родов, - спокойно вставил Лорд Блэк.

– Ничего не понимаю, – Драко тряхнул головой. – Но как же чистота крови, и я сейчас цитирую далеко не только своего отца, «смешанной с грязнокровками»? Мне с детства талдычили, что я должен поддерживать чистоту крови, ни в коем случае не смешивать её с недостойной.

– О чём ты, парень? – Люциус из 16-го века вопросительно приподнял бровь. – Чистота крови не имеет ничего общего с тем, чтобы смешивать её только с родственниками и постепенно вырождаться. Наш род никогда не стоял за магическую изоляцию, мы всегда принимали участие в делах мира магглов, оказывая существенное влияние на их политику. Конечно, в их мире мы известны под другим именем… Так просто удобнее.

– Что? – младший Малфой в изумлении смотрел на своего предка, когда в разговор вмешалась Беллатрикс.

– Малфои действительно высказывались против закона о магической секретности и изоляции, – её голос был необычно тихим и вкрадчивым. – Просто, вы очень быстро приспособились к новым правилам, когда те были приняты. Малфои никогда не идут против течения, малыш, и они всегда находят лазейки в любом новом обществе, присоединяясь к сильнейшим. Именно поэтому мои родители были не в таком уж восторге, когда твоя мать избрала вступить в род Малфоев. Именно поэтому, и у моей сестры Андромеды не было шансов на прощение и принятие. Малфои к тому времени, как и сами Блэки и Лестрейнджи, были слишком радикально на стороне Тёмного Лорда.

– То есть, дорогая и любимая тётушка Беллатрикс, – глаза Драко сузились. – Твои собственные убеждения были совершенно другие? Ты не была самой сумасшедшей из приверженцев Тёмного Лорда? Ты, бедная, хотела продолжать общаться со своей сестричкой Андромедой уже Тонкс?

– Похоже, я была под влиянием Крестража, - Беллатрикс отвернулась. - В любом случае, это в прошлом…

- Как и мы сейчас, - не удержался от шпильки Драко.

– Простите меня, дорогие, но хотелось бы подытожить, и прошу, поправьте меня, если ошибаюсь… На данный момент, три рода в вашем веке официально находятся на грани исчезновения, – насмешливо проговорил Люциус Первый, вмешиваясь в разборки потомков. – Малфои, Блэки и Лестрейнджи? А мой потомок, который плыл по течению, сел на мель?

- Простите и меня, но я ничего не понимаю, – Гермиона Грейнджер, наверное, первый раз в своей жизни выглядела полностью потерянной. Девушка уже не понимала ни одного слова из разговора этих троих.

– Все бывает в первый раз, Грейнджер? – хмыкнул Малфой младший. – Впрочем, ты же самая умная ведьма нашего поколения, а мы сейчас в веке шестнадцатом. Не распространяется?!

Гермиона бросила на него испепеляющий взгляд, внезапно осознавая, что Люциус Первый ей нравится намного больше чем Второй и Драко, вместе взятые…

Сосредоточившись, девочка переводила внимательный взгляд с одного из собеседников на другого, пытаясь уловить главную суть разговора, и слишком быстро осознавая, что не одна она упускала самое основное. На очень даже предвзятый взгляд Грейнджер, Драко Малфой сейчас выглядел приблизительно также, каким она его далеко не раз и не два видела на уроках зельеварения, в тех самых ситуациях, когда он ни черта не понимал, но считал, что спрашивать – ниже его достоинства. Впрочем, Грейнджер давно обратила внимания, что так зачастую вели себя и другие чистокровные слизеринцы. Мысленно усмехнувшись, ведь сама она в таких случаях тянула руку и задавала вопрос, зарабатывая насмешки и подколки гордецов-змеенышей, но в итоге они все получали нужную информацию. Похоже, сегодня ситуация не будет ничем отличаться от сотен других случаев: Гермиона озвучит вопрос, а выиграют все.

– Знаете, я уже давно заметила, что показывать незнание чего либо в вашей среде считается абсолютно недопустимым, – быть может, мисс Грейнджер и была вновь готова клюнуть на подготовленную для неё удочку, но пикси её побери, если она пойдёт ко дну одна и под очередные незаслуженные насмешки. – Сколько раз на уроках я замечала, что все вы, Слизеринцы, знаете не больше нас, магглорождённых, только сидите молча и с умным видом, хотя если приглядеться, вы понятия не имеете, что происходит. Но спросить, это ниже вашего достоинства. Что ж, как мы все знаем, мне задавать вопросы предположено судьбой, откуда я могу быть осведомлена в тонкостях вашего общества, поэтому, спрошу прямо. Лорд Малфой, не могли бы вы мне, а заодно и всем им, объяснить, что на самом деле все это означает? Поверьте мне, единственная идеология и практика, о который они все знают, это идеи чистоты крови. Всё, что они слышали с детства, это найти себе в спутники жизни кого-нибудь чистокровного, а шаг в сторону - преступление. Поэтому, суть разговора, быть может, все и уловили, в основном по содержанию, но тонкости не понимает никто. И ещё, мне просто интересно: почему дети магглорождённых волшебников и потомственных магов называются полукровками? Ведь полукровки, это по определению дети только одного волшебного родителя. А мы полноправные волшебники. Тогда, почему, скажем, Гарри считается полукровкой? Ведь в отличие от того же Северуса Снейпа, оба его родителя были волшебниками.

– Браво, мисс Грейнджер, – Люциус даже несколько раз хлопнул в ладоши. – Не в бровь, а в глаз, каждый вопрос. Прежде всего, моя дорогая, мистер Гарри Поттер не полукровка, а чистокровный волшебник. Правда, в первом поколении, ведь родители его матери магглы. При этом подчёркивается, что его отец происходит из древнего рода длинной череды чистокровных волшебников. Уже во втором поколении о магглорождённости его матери забывается. И поэтому, ваши дети, моя дорогая, если будут от волшебника, тоже будут считаться чистокровными. Правда, так называемый многовековой послужной список чистокровности слегка пострадает, но это опять же зависит от того, как посмотреть. Обычно, мы такое называем «свежая кровь». И по волшебному потенциалу подобные дети ни на грамм не слабее, а даже сильнее наследников двух чистокровных родов. Вообще, если не афишировать подобное на всех заборах, никому до таких деталей дела нет. Наоборот, дети от брака с магглорождёнными волшебницами – очень ценное приобретение для других древних родов, почему их обычно и расхватывают чуть ли ни при рождении. То есть, о них сговариваются заранее: любой род жаждет получить свежую магию, которая способна перечеркнуть даже пару-тройку поколений браков с близкими родственниками.

– Тогда, почему все это не делают? – тут же возмущённо встрял Гарри Поттер. - Зачем так зацикливаться на пресловутой чистоте крови?!

– Гарри, родственница твоего дяди Вернона, кажется, разводит породистых собак, – вопреки ожиданиям, на вопрос друга ответила Гермиона. – Подумай, что именно она в аналогичных ситуациях рассказывала о своих практиках?

– Ааа, понял, – Гарри кивнул. – Чтобы видимость безукоризненной родословной сохранить, не потерять признаки породы, но и не дать псам зачахнуть.

– Чистокровные собаки, а? Чудный пример… И эта особа ещё волновалась, когда спрашивала Люциуса про его посягательства, пусть и не очень удачные, конечно, на королеву Англии, – хмыкнул в свой бокал с вином Лорд Блэк.

– Ну, родственники Гарри породистых жеребцов не разводят. Они, всё-таки, из среднего социоэкономического класса, – смущённо пожала плечами Гермиона. – А пример понятен, принципы-то одни и те же. Уж простите, милорд, но я столько с одиннадцати лет наслышалась об эксклюзивности и чистокровности, что должна была для себя изучить предмет, пусть даже и через аналогии. Правда, в магическом мире я ничего на эту тему официального не нашла, сколько не рылась в книгах Хогвартса, пришлось искать в библиотеках магглов. Ну, а там ясно, какая информация была доступна на тему брида и чистокровности…

– Бросьте смущаться и оправдываться, мисс Грейнджер, – неожиданно заговорила леди Малфой. – Наш друг Сигфрид совсем не обиделся, скорее, нашел это ироничным, но далеко не лишенным справедливости. Так оно всё и есть, дорогая, только вот я бы на магглорождённых волшебниц, введённых в род, смотрела не как на безродных дворняжек в вашем таком ярком примере, а как на введение оригинального брида, «дикого типа», без каких-либо примесей. И слишком часто это делать не нужно, хотя введение новой крови прибавляет могущество и силу. Особенно, если в род берешь самых лучших, сильнейших, умнейших. К числу которых, и вы, моя дорогая, и мать мистера Поттера однозначно относитесь, это уже давно всем понятно. И Поттеры в вашем недалеком прошлом тоже были не дураки, ведь из того, что я слышала от юного мистера Малфоя и Беллатрикс следует, что у них на тот момент с двух сторон появилось слишком много девушек из Блэков. Нет, Блэки это, несомненно, прекраснейший и сильный род, но две бабки из одной семьи одновременно, это перебор. Отец Гарри, Джеймс, был под угрозой, особенно если учесть некоторые их родовые особенности, и в первую очередь, ментально. Другими словами, он должен был быть немного неуравновешенным, вспыльчивым, лезть на рожон и вообще, немного неадекватным. В такой ситуации и нужны магглорождённые ведьмы, что Джеймс и его родители и учли. Результат исправленной ситуации у нас тут налицо.

Гермиона и Гарри молчали, вспоминая известные им рассказы про мародёров и их взаимоотношения с окружающими, как полную противоположность спокойному и уравновешенному Гарри. Обычно, это объяснялось окружающими, что характером он в Лили Эванс, но леди Малфой явно перевернула всё под другим углом. Не спешил вступать в разговор покамест и Люциус. На этот раз, тишину нарушил Драко. Глубоко втянув воздух через ноздри, он сделал медленный, намеренный выдох, и обернувшись к Гермионе, принялся чеканить, словно отвечал очередной зазубренный урок перед профессором Снейпом:

– Оказывается, в Магическом мире была предусмотрена одна забавная ситуация. Уж не знаю, сам ли Мерлин додумался, Моргана помогла, или её величество магия подсуетилась, но человеческая гордыня была учтена. В результате, если несколько родов оказывается на грани исчезновения без полноценных, совершеннолетних наследников, и один человек в силу связей и переплетений на родовом древе становится патриархом, похоже, трёх семей, магия предусмотрела некоторые правила. В принципе, это слишком близко к идее того самого вырождения и инбридинга, которые ты мне уже пару-тройку лет при каждой возможности в лицо бросала, Грейнджер. Короче, именно тогда нужно как-то освежать кровь.

– Слушай, малыш, где ты откопал такие детали? – Беллатрикс поджала губы, внимательно глядя в глаза племянника. – Я ведь тоже всю библиотеку перерыла, но такого не нашла.

– Это я уже понял, – губы Драко растянулись в такой широкой улыбке, которую Гермиона у него никогда не видели. - Забыла, что у меня на руке кольцо наследника Малфоев? Похоже, что с некоторыми книжками мне почитает ознакомиться именно по праву будущего патриарха рода. Иначе, странички просто не открываются и разделы исчезают. Я обратил на это внимание ещё когда мы с Грейнджер одни и те же томики листали. Ей открывались пять страниц, а мне пятьдесят пять. Тогда я и догадался, что даже книги у нас в библиотеке предоставляют выборочные знания, а кое-чем делятся только с тем, с кем нужно.

– Ну, я вообще не понимаю почему они разрешили мне дотронуться до себя, – едва слышно пробормотала Гермиона. – Я все ждала, когда меня за палец укусят, или всю руку отцапают, а они только знаниями делились.

– Догадалась всё-таки, – Драко качнул головой. – А я всё думал, дойдёт или нет.

– Что именно до меня должно было дойти? – Гермиона подняла на него уставший взгляд. – Что по логике твои книжки не должны меня даже близко подпускать? А домашние эльфы слушаться? Так это было логично. Чего я так и не могу понять, это почему меня здесь даже стены принимают.

– У вас на руке надето одно из семейных колечек рода Малфой, моя дорогая, – хладнокровно объяснил Люциус.– Мы ими уже лет двести не пользовались, потому что дочерей в нашем роду не было с момента введения последней магглорождённой в род. В этом случае же девочки рождаются не для нашего бенефита, а для других родов. У Малфоев всегда первым рождается наследник, в принципе, как и у многих старинных родов. Потом, должны быть девочки, чтобы сближаться с другими семьями, но мои предки вычислили, что это значительно понижает впоследствии выбор потенциальных невест: ты же итак в родстве с половиной магического мира. Поэтому, вот уже лет двести мои предки останавливаются после истинного наследника, правда, берегут его, как зеницу ока. Но этот маленький маневр позволяет нам без труда находить потенциальные пары, не опасаясь близкого родства. Или, невесту можно привести из-за границы. Вообще-то, Малфои происходят из Франции и прибыли сюда с Вильгельмом-завоевателем, поэтому очень долгое время мы были защищены тем, что сами, по сути, были новой кровью для магической Англии. В общем, в двух словах, даже стены в этом доме видят вас с колечком на руке, как принадлежащую роду.

– Очень забавно, – Гермиона машинально покрутила на пальце тонкий ободок с изумрудом, но снять его не смогла.

– Вы не сможете его снять,– Люциус улыбнулся. – Это тоже своеобразная магия рода. Надеюсь, скромное украшение вам понравилось.

– Не волнуйся, это кольцо дочерей рода, а не невест, – очень громким шепотом проинформировала Гермиону Беллатрикс. – Так что, будь благодарна хоть за это. С Малфоев станет надеть на тебя без твоего же ведома и другой перстень, а так они тебе хоть на будущее выбор оставили.

– Благодарю вас, мисс Блэк, похоже, держать язык за зубами вас даже Дементоры не смогли научить, – прохладным тоном процедил лорд Малфой. Беллатрикс поджала губы, но промолчала. Ответила лорду Малфою сама Грейнджер:

– Не беспокойтесь, милорд, я давно уже поняла, что второе, то есть, ваш фамильный «перстень невест», это слишком большая честь, чтобы не подчеркнуть при возможности, – своей холодностью улыбка Гермионы могла бы посоревноваться не только с Малфями, но и с самой сказочной снежной королевой и не остаться в проигрыше.

Люциус и его супруга лишь вполне открыто улыбнулись и отсалютовали магглорождённой волшебнице своими бокалами с вином. Меж тем, Драко откашлялся:

– Если вы не против, то вернёмся к основному вопросу. Единственное, чего я не смог найти во всех этих книгах, это как именно вводить магглорождённых в род.

– Чего не понятно-то?– снова вклинилась в разговор уже успевшая заскучать Беллатрикс, пожав плечами. – Предлагаешь ей фамильный перстень, становишься на одно колено, во всяком случае, не помешало бы, и делаешь предложение.

– Он имеет ввиду, не так явно, – Лорд Малфой одарил помолодевшую мисс Блэк презрительным взглядом.

- Беллатрикс, - поддержал его Сигфрид Блэк, предостерегающе глядя на своенравную девушку-потомка, и та послушно опустила глаза.

- Практически, есть два способа принять магглорождённых в род, – меж тем, продолжил Люциус, усмехнувшись. – Самый простой, буквально принять магглорождённую волшебницу в род после замужества. Таким образом, мужчина забирает её себе, но на родословной она оказывается без «Корней». Священные 28 этим пользуются редко, потому что слишком очевидно. Есть ещё один способ, и это излюбленный метод Блэков. Они принимают магглорождённых к себе, как приемную или побочную дочь, после чего волшебница выходит замуж и становится женой мужчины из другого древнего рода, а её дети, по сути, первое чистокровное поколение, возвращаются через замужества в семью. Именно поэтому на их родословной так много того, что кажется браками между близкими родственниками, на самом же деле, это вернувшиеся через договор дочери магглорождённых.

– Даже боюсь спросить, каким способом пользуемся мы? – с нескрываемым сарказмом в голосе поинтересовался Драко.

– Малфои предпочитают второе или третье поколение принятых в другой род, – Люциус даже бровью не повёл. – Таким образом, на нашей родословной нет безродных пятен и всё кажется слишком чисто. Ведь каждая магглорождённая была официально принята в чужой род, правда, одно или два поколения до того.

– Почему я даже не удивлена, – еле слышно проговорила Гермиона, слегка растянув губы в ироничной усмешке.

– Потому что они хитрые лисы и приспособленцы, – с готовностью подсказала Беллатрикс.

– Зачем так грубо, мисс Блэк? – Малфой старший одарил бывшую мадам Лестрейндж прохладной улыбкой. – Совсем не обязательно быть прямолинейным, как копье. Порой, когда идёшь в обход, достигаешь цели гораздо легче и быстрее.

– Ну, а напрямую Малфои никогда никого не принимали в род? - вдруг поинтересовался Драко.

– Забавно, что ты спрашиваешь, – Люциус Первый бросил быстрый взгляд на Гермиону, задумчиво поглаживая пальцами подбородок. – Мы стараемся не допускать такой острой нужды в свежей крови, но, похоже, в вашем веке вы все вывернули наизнанку. Впрочем, Магия Родов достаточно умна, даже если волшебники проявляют непроходимую тупость. Когда несколько родов, как минимум три, находится на грани исчезновения, притом, очевидно смешивая свою кровь без обновления на протяжении нескольких поколений, Сама Магия заставляет нас вводить во все три рода свежую кровь.

– То есть, жениться на магглорождённых? - уточнила Гермиона.

– Или полукровках, даже не обязательно носящих имя магического рода. На самом деле, при желании, наследники могут в такой ситуации получить фамилию матери и считаться чистокровными.

- Но при чём здесь мы? Точнее, вы? - Гермиона вновь покачала головой.

- Вот при чём, - Драко вздохнул и принялся объяснять. - Когда Сириус погиб, в роду Блэков не осталось мужчины наследника. А поскольку последняя из официальных Блэков, когда Рудольфус и Белла «помолодели», оказалась замужем за моим отцом, а я всё ещё остаюсь несовершеннолетним, то патриархом семьи Блэк стал мой отец. Ведь Снейп вдруг взял и омолодил обоих наследников рода Лестрейндж и Беллатрикс в придачу, сделав их несовершеннолетними. Андромеда с семейного древа была официально выжжена и её наследники не учитываются. Тётушка Белла, как сестра моей матери, став несовершеннолетней, тоже попала под законную опеку моего отца. А потом, Снейп настоял, чтобы мы спрятали обоих Рудольфуса и Рабастана в Малфой-меноре. Всё было бы прекрасно, но с точки зрения Магии, это автоматически означает, что таким образом отец принял опеку и над этими двумя молокососами, притом, в данный момент, буквальными. Таким образом, отец получается патриархом трёх родов.

Гермиона Грейнджер переводила изумлённый взгляд с одного волшебника на другого. Ощущение, что всё, что ей было до сих пор известно, оказалось не так, было настолько остро, что, переглянувшись и уловив изменившееся выражение её лица, Беллатрикс и Драко просто прыснули от смеха.

– Что, Грейнджер, наконец ты столкнулась с тем, о чём никогда в жизни не слышала? А я уже думал, не доживу, – отсмеявшись, вполне дружелюбно проговорил Драко.

– Можно подумать, тебе это не в новинку, – тут же ощетинилась Гермиона.

Люциус первый закатил глаза на их очередные разборки и в свою очередь принялся объяснять:

– Когда патриарх древнего рода становится главой трёх кланов, то есть, «Патриархом Трёх родов», магия заставляет нас вводить как минимум в два рода свежую кровь. Обычно, род самого патриарха забирает самое свежайшее и более полное вливание, впрочем, для этого последним в роду должен быть мальчик, – спокойно проговорил старший Малфой, глядя на магглорождённую волшебницу, давно поняв: даже если Гермиона и лишилась своих магических способностей в 16-м веке, в своем времени она не только достаточно сильная, но и самая умная. Достойное вливание в его собственный род, раз уж потомки допустили такую очевидную близорукость и, откровенно говоря, тупость, как оказаться на грани вырождения. Да и маленькому снобу, его «достойному потомку», не помешает все услышать практически по слогам.

– А по буквам продиктовать уже нельзя было, и потребовать, чтобы я записал раз десять? Я не настолько глуп, – недовольно пробурчал Драко.

– Ты не глуп, мальчик, тебя просто слишком хорошо выдрессировали, хоть и не в ту сторону. Правда, как всегда, Её Величество Магия оказалась умнее.

- Вернёмся к актуальному вопросу, - Драко избрал не развивать тему. - То есть, если я правильно понял, сейчас отцу нужно выбирать между идеями чистоты крови и законами магии. Ведь магия настоятельно рекомендует, а в отношении магии это значит, что не подчиниться просто невозможно, что все три рода должны быть обновлены кровью, другими словами, магглорождёнными и полукровками, - заключил юный Малфой.

-Совершенно верно, - одобрительно кивнул его блистательный предок. - В любом случае, я поделился с тобой всем, что ты, как наследник рода, должен был уже знать. Главное, не забывай, вернувшись обратно, а если твой папенька, мой тёзка, всего этого не знает или начнёт возражать, прокляну к драккловой матери.

– А как, простите, о том, что случится в нашем времени, станет известно в этом веке? – не скрывая сарказма в голосе, хмыкнул младший Малфой.

– Драко, не тупи, – Гермиона Грейнджер устало вздохнула и закатила глаза. – Он уже сейчас наложил это проклятие, а если твой отец сделает не так, как должно, то оно просто активизируются в нашем времени.

– А ты действительно умна, малышка. Не зря тебя Уизли нутром учуяли. Вот уж кто поистине предохраняет свой род и делает его только сильнее, – усмехнулся Люциус. – Впрочем, мне кажется, что вы уже выучили тот урок, для которого прибыли в моё время. Пора возвращаться…

========== Назад в будущее… ==========

Вопреки предсказаниям лорда Малфоя, перемещение не произошло. Ни в этот вечер, ни на следующий день, не даже через неделю. Путешественники во времени продолжали проводить свой досуг в Малфой-меноре, занимаясь, кто чем. Беллатрикс легко сошлась с леди Малфой и практически проводила с молодой женщиной всё своё время. Гермиона подозревала, что идеальная хозяйка менора очень напоминала мисс Блэк её младшую сестру, и соскучившаяся по компании Цисси, Белла сейчас пользовалась возможностью пообщаться с молодой женщиной, более близкой ей по настоящему возрасту.

Гарри Поттер тоже особенно не заморачивался ничем, всласть наслаждаясь свободным временем и пользуясь возможностью просто расслабиться. По просьбе парня, лорд Малфой одолжил ему одну из своих метел, и избранный от души наслаждался свободой, проводя долгие часы в полётах над владениями Малфоев. Драко разделял свой досуг между верховыми поездками, занятиями в дуэльном зале, библиотекой и метлой, упражнениями на которой ловец Слизерина тоже не пренебрегал.

Впрочем, порой Грейнджер казалось, что значительную часть своего времяпровождения он проводит перед ней, то красуясь умением выделывать трюки в воздухе, то элегантно гарцуя на вороном жеребце. А то, что все белокурые Малфои предпочитали коней цвета самой тёмной ночи и чистейшей арабской крови, девушка заметила очень быстро. Впрочем, её компании парень тоже не чурался, а после памятного объяснения с хозяином менора, разжевавшем им все таинства магии и специфики их обстоятельств в 20-м веке, даже Гарри не возражал.

Сама же Гермиона много читала, гуляла и по возможности общалась с Беллатрикс и леди Малфой, старательно впитывая прежде неизвестные ей обычай и детали магического мира, конечно, не пренебрегая и обществом лучшего друга. С Гарри ей было много, что обсудить, и девочка благоразумно делилась с юношей всеми теми знаниями, которые удалось почерпнуть в прежде запретной для них библиотеке старинного чистокровного рода.

К огромному изумлению Гермионы, ей доводилось проводить все больше времени и в компании Драко. Малфой вёл себя совершенно непринуждённо, но непривычная к подобным трюкам, Гермиона и оглянуться не успела, как юный лорд оказался значительной частью её ежедневного времяпровождения. Молодой человек приглашал её присоединиться к нему во время прогулок по парку, между делом, рассказывая одну занимательную историю за другой и не упуская возможности пользоваться случаем лишний раз блеснуть своим несомненным умом и, как оказалось, значительным чувством юмора.

Конечно, тот факт, что колкие фразы слизеринца зачастую вызывали восторженную реакцию и откровенный хохот со стороны его товарищей, Гермиона прекрасно знала, правда, впервые оказалась не на атакуемой стороне его ума. Кто бы знал, что не являясь предметом бесконечных колкостей Драко Малфоя, девушка оценит его чувство юмора намного больше?

Как-то постепенно, Малфой умудрился даже оттеснить в сторону Гарри, хотя напрямую никаким образом не вмешивался в дружбу Гриффиндорцев. Но вот всё чаще и чаще Гарри, разыскивая подругу, чтобы пригласить её прогуляться где-нибудь или просто поболтать, слышал в ответ, что Гермиона уже отлучилась куда-то с младшим Малфоем.

Впрочем, удивляться подобному не приходилось. Ведь им уже было очень подробно объяснено, что именно ожидается от обоих, и Беллатрикс, и Драко, когда они все вернутся в свой век, и в случае юного Малфоя – это имело прямое отношение именно к Гермионе Грейнджер. Конечно, в душе Гарри Поттер не мог не потешаться над подобным поворотом событий: чистокровный сноб, столько лет выставлявшей свою родовитость в лицо магглорождённой волшебницы и при каждом удобном случае унижавший её, теперь был вынужден развернуть на полные сто восемьдесят градусов. Иронично, забавно, вот уж поистине, жизнь полна удивительных сюрпризов и подарков…

Если бы это напрямую не касалось Гермионы! Гарри более, чем немного, волновался за подругу и что её ждёт, но тем не менее, прекрасно понимал, что выпавшая на долю Грейнджер редкая возможность взглянуть на род Малфоев совсем под другим углом также не должна быть упущена. Плюс, неожиданный поворот кардинально менял расклад сил в отношении Волан-де-Морта: Малфои выходили из «чистокровного лагеря», а вслед за ними, похоже, и Беллатрикс Блэк. Братья Лестрейнджи вообще теперь не брались в расчёт в связи с возрастом.

А неожиданная парочка, являвшаяся предметом размышлений Гарри Поттера, в этот момент прогуливалась в саду. Драко, как теперь он зачастую делал, использовал любую возможность провести немного времени наедине со своей потенциальной партией, при этом делая в точности, как поступил бы с любой девушкой, предложенной ему по соображениям рода: пытался узнать её поближе и предстать перед ней в лучшем свете самому. Поэтому, Драко рассказывал Гермионе анекдоты из истории своего рода, шутил и использовал каждую возможность блеснуть умом и вести себя галантно, прекрасно понимая, что его поведение в отношении Грейнджер до этого момента чем угодно, но галантным назвать было нельзя.

В свою очередь, Гермиона уже давно догадалась, что будь она чистокровной волшебницей, выросшей в магическом мире, она бы все эти истории и легенды знала с самого детства. Что ж, приходилось наверстывать упущенное, как и в случае с детской книжкой магических сказок: истории Барда Бидла. По какой-то причине, Люциус настоятельно рекомендовал ей на досуге прочитать сборник сказок.

Драко Малфой шел по такому с детства знакомому парку. Все было так привычно, и тем не менее, слегка по-другому. Конечно, в их семье с испокон веков придерживались традиций, и мало что менялось и в самом меноре, и в окружающем его парке, но тем не менее, каждая новая хозяйка вносила небольшие изменения. Именно об этом юный Малфой сейчас и рассказывал своей спутнице, указывая на достопримечательности своего родового парка и одновременно делясь рассказами, что именно и когда изменится здесь за следующие четыреста лет.

Девушка внимательно слушала, изредка кивая головой, явно пытаясь отвлечься от занимавших её дум. Вообще, последние несколько недель радикально изменили и внешний вид, и поведение магглорождённой волшебницы. Поначалу, непослушные и пышные волосы каждый день укладывали в леди-подобную причёску домашние эльфы, нопостепенно, девочка начала делать это сама. А потом, с помощью леди Малфой и маленьких домашних слуг, им удалось подобрать правильное зелье для её волос.

Теперь, даже если Гермиона избирала оставить волосы незаплетенными, они послушно лежали на её спине, словно приклеенные. В принципе, тем же самым изделием пользовалась и Беллатрикс. Постоянное общение с безукоризненной во всем леди Малфой не осталось незамеченным и на Гермионе. Девочка довольно быстро перенимала у старшей женщины её манеры поведения, жесты, привычки и интонации речи. Более того, её походка и осанка радикально изменились, то ли под влиянием всё той же леди Малфой, то ли из-за платьев с корсетами, но Гермиона теперь держала себя, как истинная леди.

Драко не мог не обратить внимание на маленькие нюансы, быть может, незаметные по отдельности, но в совокупности слишком бросающиеся в глаза. Однако, парень постоянно ловил себя на мысли, что все эти преображения Гермионы для него лично не делали её более привлекательной: она нравилась ему именно такой, какой была изначально. Драко вообще чувствовал, словно бы получил неожиданное разрешение думать о магглорождённой совсем в другом ключе, и с огромным удивлением осознал, что девочка ему давно уже была симпатична, просто, он отлично скрывал свои чувства даже от самого себя. Не случайно же младший Малфой имел такие отличные способности к окклюменции: он очень хорошо умел компартментализировать.

- А здесь очень красиво, - из раздумий Драко вывел восторженный возглас Грейнджер.

- Да, это любимое место моей матери, - констатировал Малфой, оглядываясь по сторонам. Незаметно даже для самого себя, он привёл Гермиону в самый отдаленный уголок сада.

- Это место выглядит в нашем времени точно так же? - девушка с восторгом оглядывала небольшое озеро с белоснежными кувшинками, по которому плавали лебеди. Вековые ивы спускали ветви к самой воде, а вокруг росли дикие кусты. На зеленой лужайке возвышалась беседка.

- Не совсем, - Драко слегка нахмурился. - Беседка и озеро с кувшинками, как есть, лебеди тоже остались по настоянию матери. Отец предпочитает павлинов и считает лебедей романтичным моветоном, но мама не дала от них избавиться. Плюс, она посадила здесь очень много роз, черемухи и сирени. В принципе, здесь всегда разные цветы, мама любит уединяться здесь и читать.

- Звучит поистине волшебно, - задумчиво проговорила Гермиона и тут же смутилась. - Я имею ввиду, очень красиво.

- Я понял, - Драко кивнул.

- Ты часто здесь бываешь? Я имею ввиду, в нашем времени.

- На самом деле, не очень, - Драко задумался, машинально сорвав с куста дикого шиповника небольшой цветок. Он действительно редко заходил в этот угол сада, и Нарцисса всегда подшучивала, что ему просто некого пока сюда приводить. Теперь же, случайно оказавшись здесь с Гермионой, не по умыслу, а потому что просто ноги принесли, он вдруг осознал справедливость слов матери.

- Идеальное место посидеть с книгой, - Грейнджер опустилась на скамеечку в беседке, оглядываясь по сторонам.

- Думаю, тебе понравятся и новшества матери, - кивнул Драко и вдруг нагнулся и вколол девушке в волосы цветок шиповника. - Прости, это не роза.

- Не страшно, мне так нравится даже больше, - Грейнджер улыбнулась, и Драко заметил, как её щеки покрылись румянцем. Что там леди Малфой говорила про «дикий тип»? Шиповник казался вполне символичен…

- Гермиона…

- Слушай, Малфой, - Грейнджер вдруг решительно взглянула ему в глаза. - Я понимаю, что здешние Малфои перевернули всё с ног на голову, но пойми, ты не обязан делать, как они хотят. Серьёзно. Никто не может заставить…

Гермиона не договорила. Слова застыли на губах, когда Драко протянул руку и медленно заправил непослушный локон ей за ухо, не торопясь убирать пальцы. Его ладонь запуталась в пышных прядях, перебирая и пропуская сквозь пальцы. Парень смотрел ей прямо в глаза, и Гермиона видела, как расширились его зрачки, а потом он нежно погладил её по щеке и, осторожно обхватив лицо ладонями, поцеловал.

Глаза девушки изумлённо округлились, и в первое мгновение она застыла в шоке. Но губы Драко нежно и осторожно прикасались к её собственным, сперва, так робко, словно он сам целовался в первый раз. Впрочем, уже в следующие мгновения Гермиона осознала, что его осторожность была отнюдь не знаком неопытности. Незаметно, его ладони слегка переместились, и одна из них сейчас покоилась на её затылке, ненавязчиво, но вполне уверенно направляя. Грейнджер почувствовала, как её голова, повинуясь безмолвным указаниям юноши, склонилась набок, и теперь ему было явно удобнее её целовать. Губы Драко тоже заметно осмелели, напор усилился, а язык коснулся контура её собственных уст, и девушка сама не заметила, как плотно сжатый рот открылся ему навстречу.

Она вообще словно полностью открывалась ему, позволяя теперь уже дерзкому языку исследовать внутри своего рта и инициировать затейливую игру с её собственным. Его руки переместились на спину девушки, плавно скользя по фигуре и исследуя изгибы тела, а когда её собственные оказались на его плечах, сжимая их и прижимая парня ещё ближе, Гермиона даже не заметила. Слегка переместив её, Драко заставил девушку скользнуть ему на колени, продолжая целовать и нежно поглаживать её тело, но настойчивые ладони лишь нежно скользили по бедру поверх платья, не настаивая ни на чем. Её колени отставали плотно сжатыми, и парень не претендовал на большее.

Поначалу, Гермиона лишь отвечала ему, и то не сразу, но постепенно её дыхание стало глубже, девушка лихорадочно захватывала воздух между глубокими поцелуями, и сама крепко прижималась к нему, самозабвенно отдаваясь внезапно нахлынувшей страсти. Парень самодовольно усмехнулся, поддерживая инициативу, но лишнего себе не позволял. Не потому, что не хотел. Потому, что не торопился. У них еще столько времени, а Гермиона - не Панси. Это не мимолетная интрижка, а к серьёзным вариантам и подходить следует серьёзно.

Наконец, оторвавшись от его губ, Гермиона выставила вперёд руку, твёрдо уперевшись в грудь парня, хоть и не отталкивая. С его колен она тоже не вскочила, хотя Драко предвидел несколько вариантов её реакции на собственное самоуправство. Один из них подразумевал, что она вскочит на ноги, как ошпаренная. Второй не исключал и пощёчину. Третий… Впрочем, Грейнджер просто ошарашено смотрела на него широко распахнутыми глазами, а распухшими от давно ставших далеко не невинными поцелуев губами ловила воздух. Малфой облизнул губы, не убирая рук с её бёдер, где они остановились в момент прерванного поцелуя, но и не удерживая её. Его ладони лишь спокойно лежали там, даже прекратив свои легкие поглаживания.

Драко ждал реакции Грейнджер. Эмоции, одна за другой, сменялись на её выразительном лице: изумление, непонимание, смущение, разливавшееся по щекам ярким румянцем, но к облегчению Малфоя, не возмущение или злость. Гермиона, похоже, и не думала осведомляться, что он себе позволяет, что обнадёживало. Значит, это ему позволялось.

- Малфой, - наконец, обретя дар речи, Грейнджер выдавила из себя его имя, но парень, улыбнувшись с выражением кота, наевшегося сметаны, мурлыкнул:

- Драко.

- Что? - Грейнджер качнула головой и моргнула.

- Драко, это моё имя. Думаю, что ты вполне можешь его попробовать на вкус, поскольку кое-что другое уже испробовала, - его язык недвусмысленно прошёлся по губам. - И вообще, давай я сразу поставлю всё точки над «i». Как я посмел? Посмел. Почему я это сделал? Потому что хотел. Кто мне позволил? Ты…

- Я?!

- Ты, ты. И была совсем не против. Иначе, я бы уже схлопотал по физиономии, у тебя с этим проблем нет, у меня память хорошая. А ты бы не сидела спокойно у меня на коленях. Так что, применяем логику, я тебе не противен и поцелуй тебе вполне понравился. И не надо спорить, я там был, помнишь? Ты мне отвечала, - добавил парень, предотвращая всё последующие возражения.

- Как ты уже всё хорошо обдумал и по полочкам разложил, - насмешливо проговорила Грейнджер, проводя ладонью по лбу, но с его колен по-прежнему не встала.

- Угу, а раз мы всё выяснили, может, повторим? - парень многозначительно приподнял бровь.

- Ты невыносим, Малфой.

- Драко, мы ведь договорились, - он вновь подмигнул ей и, не дожидаясь ответа, привлёк к себе для нового поцелуя. Впрочем, он всё-таки расслышал, как девочка выдохнула в самые его губы:

- Драко…

А потом мир погас для них обоих.

========== Назад в будущее 2 ==========

Люциус Абраксас Малфой проснулся от того странного ощущения, которое в мире магии не игнорировал ни один волшебник. В мире магглов это называлось «непонятное волнение и предчувствие, что сегодня что-то в жизни должно было радикально измениться», когда ты не понимаешь, что происходит, а старая английская пословица гласит: «Кто-то наступил на твою могилу». В отличие от магглов, волшебники прекрасно знали, что это предчувствие обозначает лишь одно: сегодня что-то произошло или произойдёт, быть может, даже в самом бытии и реальности.

Прислуживавший ему за утренними процедурами со странным выражением лица, домашний эльф отводил огромные, испуганные глаза, и Люциус вновь убедился, что в мире что-то стало по-другому. Распорядившись подать себе кофе в библиотеку, лорд Малфой спустился в святая святых фамильного особняка, почему-то по дороге подавив острое желание пройтись через заброшенную картинную галерею. С недавнего времени в Малфой-меноре их теперь было две, тех самых комнат, где висели портреты предков.

Портреты его отца, деда, их супруг, и остальных Малфоев из 20-го века располагались в основном зале, а вот все остальные, более старые предки ещё дедом Люциуса были перемещены в смежный зал. Конечно же, последний Лорд Малфой прекрасно знал причину подобной перестановки: современные идеи, сторонниками которых и являлась семья Малфоев в 20-м веке, более старыми родичами не только не поддерживались, но портреты в прошлые годы не раз и не два громко высказывали свое недовольство выбором потомков.

Устав от бесконечных нотаций, его дед, одним из первых среди чистокровных родов присоединившийся когда-то к Тёмному лорду, просто избрал перевесить недовольных с глаз долой и от ушей подальше. С тех пор ни Люциус, ни его отец, Абраксас, в «старшем» зале портретной галереи больше не появлялись, да и, честно говоря, не хотелось, чтобы нынешние друзья и приверженцы Тёмного лорда стали невольными свидетелями кряхтения считавших себя мудрыми и всё знающими лучше всех достопочтенных предков.

Впрочем, оказавшись в библиотеке, Люциус осознал, что визита в старую часть портретной галереи сегодня не избежать. Едва за ним закрылась дверь, один из свитков на полке в защищённом шкафу, где хранились предсказания и семейные заклинания, засветился ярко-салатовым цветом, спутать который ни один чистокровный маг не смог бы ни с чем в мире. Сегодня одно из древних семейных проклятий, судя по не очень зловещему сиянию, пока ещё лишь предупреждение, избрало активизироваться само собой.

Покамест, оно будет салатового цвета, но если неблагоразумный потомок и по совместительству патриарх рода Малфоев посмеет его проигнорировать, цвет изменится. Предупреждение перестанет быть лишь предупреждением, и нежный салатовый изменится на смертоносный зелёный, тот самый, которым сияет перед тем, как убить, неотвратимая Авада. И послание какого-то предусмотрительного предка превратится в проклятие, тяжесть которого будет определена лишь буйной фантазией накладывающего его лорда Малфоя из прошлого…

Что ж, Люциусу, похоже, сегодня визита в старинную часть портретной галереи не избежать, как и разговора с каким-то из его особенно предусмотрительных предков. Обречённо вздохнув, нынешний патриарх трёх родов взял в руки пожелтевший от времени пергамент, тут же ощутив ни с чем несравнимое покалывание в пальцах. Пергамент распознал адресата, которому предназначался. Магия зафиксировала предупреждение, и Люциус больше не мог игнорировать месседж. Глаза бегло скользнули по строчкам, впитывая каждое слово, знак препинания, зафиксировали печать с гербом Малфоев и размашистую подпись в конце страницы. Аккуратно положив свиток на стол, патриарх трёх родов развернулся на каблуках и, взметнув полами мантии, стремительно вышел из библиотеки.

– Ну, что ж, здравствуй. Долго же мне пришлось ожидать этой встречи, – если бы не старомодная одежда, Люциус Абраксас мог подумать, что смотрит на своё зеркальное отражение. Те же серые, холодные глаза, пронзительно смотрящие в самую душу и при этом замораживающие её до дна. Те же светлые, прямые волосы, по которым наследников их рода в волшебном мире распознавали за версту чуть ли не тысячу лет. Даже гордая осанка неизменна.

– Милорд, – нынешний патриарх рода картинно поклонился своему предшественнику. – Должен признаться, неожиданное стечение обстоятельств, но не могу сказать, что непредсказуемое. В любом случае, изволили меня звать? Я к вашим услугам.

– Что ты, парень, я тебя не звал, - портрет знаменитого предка растянул губы в подобии насмешливой улыбки. За его плечом появилась супруга Люциуса первого, и Люциус нынешний ей галантно поклонился. - Я предупреждал. Ты избрал прийти по собственной воле, но не могу сказать, что я не ожидал этой встречи с огромным нетерпением уже довольно много лет.

– Что ж, будет любопытно пообщаться, – современный патриарх рода жестом призвал кресло и уселся, закинув одну ногу на другую и небрежно откинувшись на спинку. - Скажу сразу, Ваши угрозы были совсем не обязательны, милорд. Я уже давно всё понял и сам начал присматриваться к магглорождённой девчонке. Приемлемый вариант, должен признаться, хотя теперь нам придётся немного поюлить и слегка изменить ход событий. Увы, но шестеренки уже начали крутиться, и предотвратить некоторые события поздно. И поэтому, совсем необязательно было меня так открыто шантажировать.

– Я посчитал, что это будет мерой предосторожности, – изображение предка из 16-го века равнодушно пожало плечами. – Должен же был я удостовериться, что ты, мой мальчик, не решишь сделать ход конем и выжечь сынулю с родового гобелена, а самому жениться на помолодевшей сестрице супруги и произвести на свет другого наследника.

– Беллатрикс не в моем вкусе, – Люциус Абраксас даже не повёл бровью. – Более того, подобный шаг ситуацию не изменит.

– В любом случае, я должен был обезопасить мальчишку и магглорождённую юную леди. К слову, парень, ты получаешь в род настоящий алмаз. Думаю, огранить его и сделать поистине бриллиантом не составит огромного труда, моя супруга уже преуспела в этом. Ещё совсем немного, и магглорождённая станет настоящей принцессой.

Люциус первый слегка приподнял бровь, намекая на самую ценную огранку бриллиантов – «принцессу», и сам усмехнулся своей шутке. Его потомок, однако, веселья не разделял и лишь вежливо приподнял уголки губ. Заметив его явное отсутствие восторга, портрет Люциуса первого вздохнул, приподнял бровь, закатил глаза и, отбросив шутливый тон, потёр пальцами переносицу и вполне серьёзно заговорил:

– Я только одного не могу понять, малыш, вам всем что, так нравится плясать под дудку сумасшедшего полукровки? Притом, именно в классическом смысле этого слова, с отцом смазливым магглом и практически ненормальной матерью из спятивших Гонтов, просто вырождающегося семейства?

– Отец и дед считали, что его можно контролировать, – холодно отчеканил Люциус Абраксас, словно отвечал заученный урок.

– Ладно, твой дед хорошенько опростоволосился и вовремя умер, но твой отец то мог уже выучить уроки истории не магического мира? И не удивляйся, я здесь хоть и висел в закрытом зале, но с вашей историей знаком. Это твой отец и дед гордятся плодами своей дурости, нос воротят что при жизни, что после, а вот леди рода обожают посплетничать. Их милые супруги заглядывали к нам частенько, особенно твоя бабка. И да уж, судя по всему, в 20-м веке наследники обмельчали, и даже их жены уже поняли ошибки благоверных. Правда, твоя Блэк пока в своем репертуаре. Собачья преданность и шоры на глазах. Ну, ничего, я думаю, даже Нарцисса прозреет, когда или ты, или её сыночек поплатитесь за все ваши выкрутасы. Ведь в конце концов, твоему сыну бывшая мисс Блэк предана в первую очередь, и когда-нибудь она сделает свой выбор. Не глядя на последствия и очертя голову. Одним словом, поистине в духе сумасшедше преданных Блэков.

– Почему вы в этом так уверены? - раздраженно встретил взгляд предка Люциус. - Покамест, отец был прав относительно Тёмного Лорда и мы его довольно неплохо контролировали все эти годы. Или, всё-таки видите будущее?

– Умею логически мыслить и делать выводы, - отмахнулся старший Лорд. - Почитай историю не волшебного мира, парень. А за одно вспомни, что происходит с теми, кто зачат под запрещённым зельем любви. Вот именно, - Люциус кивнул, заметив изумленное понимание в глазах потомка. - Забавно, но именно это чувство у них отсутствует полностью. Прибавь к этому сумасшедшую наследственность выродившихся Гонтов и его собственные комплексы брошенного ребёнка. Плюс, поверх всего Слизеринский дар манипулирования и мстительность, а в добавок, харизма его смазливого папаши-маггла. Да, к слову, ты знал, что ваш Тёмный Лорд добровольно настрогал семь крестражей? И кстати, сразу предупреждаю, оказалось, что Гарри Поттер – восьмой осколок души. Сделаешь из этого выводы сам, или мне разжевать?

- Мерлин милосердный, – Люциус Абраксас устало прикрыл глаза.

– Вижу, ты все понял, – кивнул его предок. – А теперь скажи мне, какие книги по тёмным искусствам добавились в нашей библиотеке с момента моей смерти? Есть ли там что-нибудь, способное помочь вытравить крестраж из живого человека?

– Я не думаю, – младший Лорд Малфой покачал головой.– Мы собрали все, что было возможно, но насколько я знаю, там мало нового. А почему Вы спрашиваете?

– А ты ещё не понял? Право слово, Мисс Грейнджер действительно намного сообразительней вас всех. Кстати, о ней. На палец девчонки надето кольцо нашего рода. Не снимай его, сделай милость. Это ещё не перстень невесты, но в случае чего, сам менор её защитит. Плюс, втайне от всех, распорядись назначить ей персонального эльфа. Только сделай это так, чтобы ни одна живая душа не знала, включая саму мисс Грейнджер. У неё с эльфами странные отношения. Но мало ли, что может случиться, а персональный эльф всегда спасёт свою хозяйку.

Люциус младший кивнул, и портрет продолжил:

– Кстати, в чьей библиотеке ошивался ваш так называемый тёмный лорд?

– Блэков.

– Значит, его знания оттуда, плюс Хогвартс, – Люциус первый кивнул. – Глянете в тех книгах в первую очередь. Самая крупная библиотека по темным искусствам всегда была у Ноттов. Обратись к нему, ты ищешь всё, что только возможно, о крестражах и методах их уничтожить. Яд василиска и адский огонь уже обсуждён и, естественно, для живого человека не подойдёт, если, конечно, он должен остаться живым. А я сомневаюсь, что мисс Грейнджер согласится хладнокровно пожертвовать своим лучшим другом и, скажем так, добровольно скормить его василиску.

Люциус кивнул, не преминув отметить насмешливый тон предка, и уточнил:

– Нотт поддерживает Тёмного Лорда, каким образом мне это удастся?

– Да уж, обмельчали потомки, если ты задаешь мне такой вопрос. Насколько я понял, мать младшего, Теодора, умерла при родах, а это значит, что их проклятье рода вернулось. Что неудивительно, вы ведь все не обновляли кровь уже Мерлин знает, сколько лет. Просто скажи ему, что стал патриархом трёх родов, если он сам ещё не понял, и пообещай любую из рождённых у Драко дочерей по сговору. Мы оба знаем, что это ни к чему не обязывает, дальше дети разберутся сами, хотя, когда знакомишь с детства, шансы повышаются. Более того, это же будет дочь магглорождённой волшебницы, мисс Грейнджер, плюс, она будет Малфой. Уверен, все наследники священных 28 встанут в очередь. Магия потребует.

– Я вот одного понять не могу, - поинтересовался младший Лорд с искренним интересом в голосе. - Как вам удалось, милорд, отлепить мисс Грейнджер от Поттера? Они ведь с первого курса, словно приклеенные друг к другу.

– Малыш, ты серьезно? Вы что, все в этом веке совершенно забыли азы магии, а нас заперли в отдалённом зале?! Она ведь магглорождённая, их сама магия направляет к древним чистокровным. Сопротивление бесполезно, стоит нам только пальцем поманить. Мне показалось, ваши Уизли этим собирались воспользоваться. А у Поттера самого мать магглорождённая, его кровь обновлена. Они могут дружить, относиться друг к другу, как брат с сестрой, но магия не позволит не пополнить её кровью древний, нуждающиеся род. Подобное ведь уже случилось на твоих глазах с твоим другом-полукровкой-зельеваром, притом, истинным полукровкой, отец маггл. Как он ни вертелся, но рыжую девчонку забрали Поттеры. Кстати, о Северусе, - словно вспомнив, щелкнул пальцами Люциус. - Последнем из Принцев. Думаю, он станет замечательной партией для крошки Беллатрикс.

- Да уж, повезло Северусу, - насмешливо фыркнул потомок. - Его то чем мне шантажировать, чтоб такое сокровище забрал?

- Мисс Блэк изменилась, - подмигнул ему старший Лорд. - Может, сам добровольно возьмёт.

***

Перемещение произошло совершенно неожиданно. Ещё мгновение назад Гермиона и Драко были в саду Малфой-менора, жадно целуясь, и вдруг вокруг потемнело, их закружило в вихре, и в следующую секунду они оказались в другом месте. Оба тут же в панике отпрянули друг от друга. Гермиона Грейнджер лихорадочно оправила одежду, всё то же длинное, бархатное платье, которое было надето на ней с утра, а Драко невозмутимо оглянулся по сторонам, осознавая, что они находятся в кабинете профессора Дамблдора. В следующее мгновение юноша скрестился взглядом с отцом. Люциус Абраксас слегка приподнял бровь, впитывая явно компроментирующую позицию, в которой прибыли его собственный наследник и мисс Грейнджер, а потом, вежливо откашлявшись, поднялся с места.

В нескольких шагах от них, Беллатрикс и Гарри Поттер тоже поспешно отшатнулись друг от друга, но не ранее, чем машинально закончили движение репетируемого танца.

– Беллатрикс обещала научить меня, – почему-то посчитал обязанным тут же оправдаться Гарри, но на него не обратили внимание.

Драко не счёл нужным придумывать объяснение, почему Грейнджер с немного растрёпанной причёской и оправляя своё платье, поспешно соскочила с его колен. Люциус и Дамблдор, один с холодным удивлением, второй – с отеческим теплом в глазах, тем временем, не могли отвести от них взгляд. Юный Малфой пришел в себя и заговорил первым:

– Отец, какая неожиданность.

– Да, да, уверен, ты просто прыгаешь от счастья меня увидеть, – Люциус слегка закатил глаза и обернулся к девушке, протягивая ей руку. – Юная леди, премного наслышан о вас.

– Милорд, – почти на автомате отчеканила Гермиона заученным светским тоном и машинально вложила свои пальцы в протянутую ладонь Люциуса. Именно так, как учила леди Малфой из шестнадцатого века, при этом, не разрывая зрительного контакта. К её огромному удивлению, мужчина вежливо поднёс пальцы девушки к губам, поцеловав. Гермиона ошарашено смотрела на проявляющего несвойственную ему галантность по отношению к «грязнокровке» старшего Малфоя, потом, словно вспомнив, обернулась к остальным путешественникам во времени и воскликнула. – Ой, мы же даже не поблагодари их за гостеприимство и за всё, что они для нас сделали!

– Грейнджер, мы переместились во времени, – насмешливым голосом напомнил Драко. – Знаешь, это процесс такой непредсказуемый, думаю, они простили твою «неучтивость». В любом случае, послать им сову с благодарственной запиской теперь будет немного затруднительно.

– Мы можем поблагодарить их портреты, – отмахнулась догадливая Гермиона. – Просто, это так невежливо, особенно если учесть, что Лорд Люциус и Лорд Сигфрид нам так помогли, а мне просто спасли жизнь, когда вытащили из подвалов Святой Инквизиции.

Профессор Дамблдор, лорд Малфой и всё это время стоявшие в стороне и напоминавшие каменные изваяния Снейп и МакГонагалл переглянулись, явно с нетерпением ожидая удивительного рассказа о приключениях четверки учеников. Гарри Поттер оставался безмолвным, а Беллатрикс кивнула:

- Портреты Малфоев в меноре, а Сигфрид Блэк есть на Гриммо и в нашем фамильном поместье. Можно легко навестить.

Гермиона тут же облегченно кивнула и создалось впечатление, что она намеревалась бежать сейчас же, заодно воспользовавшись возможностью удрать из кабинета директора, когда её остановил спокойный голос Люциуса Малфоя:

- Мисс Грейнджер, позвольте напомнить, что почтенные предки Вашу благодарность уже больше трёхсот лет ждут, думаю, лишний час их второй раз не убьет. Задержитесь ненадолго, прошу Вас, нам всем нужно об очень многом поговорить.

Драко фыркнул, а Грейнджер застыла, словно статуя, вновь оборачиваясь к лорду.

- А я смотрю, ты уже получил послание нашего друга, Люциус, - насмешливо кивнула Беллатрикс. - Он просто душка, не правда ли?

- Очень предусмотрительный и скрупулёзный, - голос Люциуса Абраксаса был почти копией своего предка, заставив Гермиону вздрогнуть. - А какое внимание к деталям! Любым деталям. Ты же знаешь, Белла, что о тебе они тоже успели позаботиться.

Беллатрикс закатила глаза, когда Лорд Малфой, многозначительно приподняв брови, едва заметно кивнул головой в сторону Снейпа, растянула губы в резиновой улыбке и изобразила шутовской книксен.

* парень - от английского “lad”. Здесь именно это более старинное обращение.

“Малыш” - читайте “boy”.

========== История Магии и не только ==========

– Значит, вы гостили всё это время у лорда Люциуса Малфоя первого, – внимательно выслушав удивительную историю о приключениях во времени, профессор Альбус Дамблдор усмехнулся. Тряхнув головой, он прищурил тёплые, голубые глаза и продолжил. – Легендарная личность в волшебном мире Англии, да и в мире не волшебников тоже. Всю свою жизнь, если верить слухам самых приближенных, с самой молодости, он вращался в двух мирах. Все Малфои обладают острым чутьём, что делает их отменными политиками, но в случае Лорда Малфоя, многие подозревали, что Люциус на самом деле имел внутреннее око. Уж слишком чётко он зачастую видел будущее. Да, стать королём Англии ему не удалось, но известный в мире магглов, как лорд Дадли, он долгое время оказывал довольно сильное влияние на королеву Елизавету. Существуют даже слухи, что у них родился ребёнок, правда, сквиб. Не знаю, так ли это, но то, что не без его влияния на Елизавету в Англии прекратили пылать костры святой инквизиции, абсолютная правда. Люциус, под именем лорда Дадли, был представлен Елизавете практически в детстве. И, конечно же, ему не составило огромного труда влюбить её в себя. Забавно, но планам Люциуса-Дадли помешала очень сильная магглорождённая волшебница: Анна Болейн. Да, да, мои дорогие, иногда даже глупые наветы натыкаются на правду. Анна Болейн была могущественной волшебницей, но вот волшебный потенциал короля Англии Генриха был настолько отрицательным, или его кто-то успел проклясть за «геройства», то есть, многочисленные убийства жён, но Елизавета родилась сквибом. Анна Болейн умудрилась натренировать её с детства в окклюменции, ведь это всего лишь упорядоченность и сила мысли, плюс, сопротивлению любым подчиняющим чарам. Именно это имел ввиду ваш благородный хозяин, когда говорил, что на Елизавету подчиняющие наложить было невозможно. Когда стало слишком ясно, что выходить замуж в принципе Елизавета не собирается, Люциус женился на чистокровной волшебнице и продолжил свой род. Однако, продолжал жить «на две семьи» и влиять на королеву Елизавету.

– Вы сказали, профессор, что предполагаемый сын лорда Дадли, а я уже знала из немагической литературы, что его выслали из Англии под другим именем, был сквибом, – конечно же, уточнить информацию решила Гермиона Грейнджер.– Почему у него не было Магии? Разве это не то же самое, что ребёнок одного родителя-волшебника? Полукровки всегда обладают магией, я это уже успела заметить.

– Нет, моя дорогая, – Альбус мягко улыбнулся. – Сквиб очень сильно отличается от маггла. У сквибов волшебство заблокировано, а не просто отсутствует. Они, как «точка» в магическом роду. На них род прекращается. Поэтому, сквибов испокон веков всегда отправляли в мир магглов: чтобы не рисковать оборвать ещё один магический род в случае Брачного Союза. И честно говоря, во всей этой истории многое наводит на мысль, что король Генрих VIII, да и Анна Болейн заодно, правда были прокляты. Иначе, по всем законам волшебства, Елизавета была бы полукровкой-волшебницей. А учитывая Силу Анны Болейн… Ведь разницы в волшебстве магглорождённых и чистокровных нет. Магия есть Магия.

Гермиона кивнула, впитывая информацию и давая понять, что все прекрасно поняла.

- Зачем я вам всё это рассказываю? - Альбус усмехнулся. - Потому что я хочу, чтобы вы все кое-что поняли, и на будущее тоже… В нашем мире нельзя ставить клеймо, нельзя никого вычёркивать. Я рад, что три рода, как результат, вернутся на сторону света…

- Четыре, - мягко поправил директора Люциус Малфой, и Драко первым обернулся к отцу. - Мне было, что предложить Ноттам. ОН, - Люциус закатил глаза. - Удостоверился в этом.

Альбус Дамблдор лишь кивнул.

***

Гермиона Грейнджер откровенно не могла понять, что с ней происходит, но прекратить анализировать сложившуюся ситуацию тоже не была способна. Каким образом она вдруг влюбилась в Драко Малфоя? Парень оскорблял её практически с момента знакомства, а стоило поманить пальцем, и она молниеносно растаяла? Девушка в жизни бы не поверила, что способна на такое, но теперь некоторые другие моменты в прошлом тоже начали казаться ей подозрительными. Например, её странное влечение к Рону Уизли.

Казалось, Гермиона пыталась обратить на себя его внимание с самого момента встречи, и любой знак симпатии только разжигал огонёк её влечения. Меж тем, как не раз и не два напомнила ей мама, Рон не был ни особенно умён, ни хорош собой. На самом деле, таких, как он, называли «неудачниками», и очень многие в Хогвартсе вообще считали, что он примкнул к Гарри Поттеру только благодаря известности и славе мальчика-который-выжил, а ещё не вылетел из Хогвартса исключительно благодаря помощи её самой в занятиях. И тем не менее, по какой-то непонятной причине, Грейнджер просто тянуло к Рону Уизли.

Вторым пунктом для размышления был Виктор Крам. В отличие от большинства учениц Хогвартса, Гермиона совершенно не интересовалась квиддичем. Более того, до момента прибытия легендарного болгарского ловца в школу для турнира трёх волшебников, ничего особенного она не чувствовала и глядя на его колдографии. Его портреты не висели на стенах её комнаты, как у некоторых других известных ей однокурсниц, она не растекалась лужицой, когда видела плакаты с его лицом. И тем не менее, едва Крам обратил на неё внимание, Гермиона откликнулась, более того, почувствовала, что почти влюблена. Да, его внимание было очень лестно для самоутверждения, но Гермиона чувствовала, что с её стороны сразу было большее.

Если бы Виктор не должен был вернуться на родину, теперь девушка осознавала, что очень скоро их отношения зашли бы намного дальше. Виктор был явно не против, но признавал факт, что ей слишком мало лет. Забавно, но когда их общение из персонального перешло на письменное, симпатия Гермионы значительно поутихла. А теперь они были просто друзьями, но Виктор постоянно напоминал, что она обещала после одного из старших классов навестить его в Болгарии.

Был ещё Кормак Маклагген, очень симпатичный чистокровный волшебник с её факультета, который тоже периодически с ней заигрывал, и Гермиона даже была с ним однажды на свидании. А теперь Драко. Все парни были слишком разные, чтобы умница-Грейнджер обманывала себя, что они просто «её тип». На самом деле, их всех объединяло только одно: они были чистокровные волшебники. Её что, тянет только на чистокровных? Неужели, Моргана её побери, Рита Скитер была права?

И тем не менее, к Драко она испытывала наиболее сильное влечение. Конечно, первой, с кем она поделилась подобными сомнениями, была мама, и ответ Джейн Грейнджер её просто потряс. Мать тяжело вздохнула, потом разразилась длинной речью о том, что наконец-то её дочь обратила внимание на «достойного себя волшебника». Тут же отмахнувшись от возражений дочери, Джейн пояснила: Рон в её мнение был полным недоразумением, единственным плюсом которого было его благосклонное отношение к Гермионе, несмотря на её происхождение. Виктора Крама она никогда не встречала, но судя по рассказам дочери, он был типичным профессиональным спортсменом: известным, несомненно, богатым, но явно не ставившим на свой ум. Обычно, на таких мужчин были падки честолюбивые «бимбо и барби», но ведь её дочь таковой не являлась. Судя по рассказам дочери, Кормак Маклагген тоже особенно ничем не блистал, кроме очевидной смазливости и чистокровности. А вот далее следовал полный шок для юной мисс Грейнджер.

По мнению Джейн Грейнджер, Драко Малфой, несмотря на все свои слишком очевидные недостатки, был умён, сообразителен, один из лучших учеников школы и из «очень интеллигентной семьи». Да, по всем меркам мира магглов, Малфои были расистами, но если убрать этот последний пунктик, что сейчас после путешествия во времени и произошло, то оставались сдержанные, воспитанные аристократы, которые даже манеры имели очень схожие с её собственными родителями. Конечно же, Джейн Грейнджер строила все свои выводы на нескольких мимолетных встречах с семейством Лорда Малфоя в Косом переулке, но тогда же мать Гермионы и поняла, что с пышущим энтузиазмом кланом Уизли ей не очень комфортно.

На все напоминания Гермионы о постоянных придирках и прошлых оскорблениях Драко в отношении магглорождённой волшебницы, мать вдруг пожала плечами:

- А ведь заметь, дорогая, что он придирался только к тебе. Остальные магглорождённые его очень мало чем заботили.

- И что с того? - раздраженно вспылила Гермиона.

- А то, что именно в тебе его что-то задевало. Если бы это было только происхождение, то он бы и других таких детей задирал.

- И что ты имеешь ввиду, мама? Что со мной что-то не так?

- Нет, - вдруг вступил в разговор отец. - Но прошлое поведение этого маленького сноба подозрительно напоминает мне карапузов, дергающих в песочнице девочек за косички. Или, когда «запретный плод жить спокойно не даёт». А тут, ему как внезапно индульгенцию подарили. И всё стало на место.

Гермиона могла бы еще поспорить, но факт оставался фактом: теперь, её тянуло к Драко Малфою с каждым днём все сильнее, и девушка отчетливо видела, что элементарно влюбляется. Недостатки парня всё больше уходят на второй план, а достоинства просто прыгают в лицо. Конечно, объяснение родителей, что по «ауре» младший Малфой подходит ей больше, от всего сердца относившаяся к подобным вещам с сарказмом и нескрываемым пренебрежением - стоит только вспомнить Трелони и её дурости - Гермионе не понравилось. И поэтому, мисс Грейнджер отправилась за ответами в единственное место, где ожидала их получить: в библиотеку.

Естественно, начала она с Хогвартса. Впрочем, очень скоро Гермиона обнаружила, что информации о чистокровных и магглорождённых здесь нет и быть не может. Нельзя сказать, чтобы девушка, которой в прошлом пришлось искать литературу о чистокровности в немагических библиотеках, этому была слишком сильно удивлена, но всё-таки, некоторое раздражение присутствовало.

После путешествия в 16-й век, Гермиона пришла к одному неожиданному выводу: очень многое в магическом мире зиждется на старинных традициях и обычаях, переплетённых с понятием чистокровности, которые в Хогвартсе они совершенно не изучают. Если раньше Гермиона отмахивалась от всех этих «предрассудков прошлого», то теперь подозревала, что они очень тесно переплетены с самой сущностью магии. А это значит, что их нарочно не ознакомляют с огромной частью волшебного наследия.

Следующей остановкой стала библиотека Малфой-менора. Предварительно уточнив детали с Драко, девушка выпросила разрешение у декана своего факультета и на выходных отправилась на поиски информации. Подаренное ей в 16-м веке колечко здешний патриарх избрал оставить на её руке, объяснив подобную щедрость, что таким образом она всегда сможет пользоваться их библиотекой. И вновь Гермиона подозревала, что причины намного глубже, чем ей рассказывают, но избрала лишь благодарно кивнуть. Конечно же, изящное, старинное украшение ей очень нравилось, более того, мама тоже оценила красоту изумруда, даже отметив, что Гермионе этот камень очень к лицу. А потом приобрела ей в подарок изумрудные капельки в уши.

– Изумруды совсем не подходят к нашему Гриффиндорскому красному цвету, – пробурчала Гермиона, вдевая в уши винтики от Тиффани. Мама с недавних пор тоже любила подчеркивать, что они не лыком шиты.

– Изумруды подходят ко всему, - легко отмахнулась миссис Грейнджер и пообещала на день рождения кулончик в комплект.

Отыскать нужную информацию в библиотеке Малфой-менора оказалась задачей не менее сложной. Девушка перелистывала одну огромную стопку древних трактов за другой, но нужной информации отыскать не могла. Увлечённая своим занятием, она абсолютно не заметила застывшего в дверях библиотеки Драко, с интересом наблюдавшего за ней. Парень уже хотел зайти и предложить свою помощь, когда до его слуха донеслось раздраженное ворчание.

– Магглорождённые, магглорождённые… а здесь не будет категории «магглорождённые»! Начинаем искать под более широко употребляемым в подобных слоях термином: Грязнокровки. Ищем, ищем… не находим. Ну, что за чертовщина? Здесь же обязательно что-то должно быть!

Слегка ошарашенный, Драко попятился из библиотеки и со всех ног помчался в картинную галерею. Меж тем, Гермиона устало уронила голову на руки и тяжело вздохнула.

– Небольшие трудности с розысками нужной вам информации, моя дорогая?

Гермиона даже не удивилась, когда над самым ухом раздался насмешливый голос портрета Люциуса первого. С недавних пор, более старые портреты могли навещать любые рамки в меноре, просто обещали этого не делать или молчать при «некоторых идиотах», и их радушный хозяин из 16-го века зачастую появлялся в багете библиотеки, особенно, когда Гермионе случилось тут оказыватся.

– Смотрю, ко мне прислали Мэри Поппинс, – Гермиона подняла голову и встретилась взглядом с портретом. Впрочем, она тут же вздохнула. - Простите, милорд. Вы вряд ли знакомы с ссылкой на этот маггловский персонаж.

– От чего же? – Люциус улыбнулся и пожал плечами. – Я прекрасно знаю историю этой магглорождённой волшебницы, которая когда-то произвела на свет ребёнка от чистокровного, и которую с младенцем разлучили. Мэри была одержима идеей найти малыша, которого семья отца подкинула в мир магглов. Наплевав на статус секретности, она стала появляться в разных маггловских семьях, откуда и пошло её прозвище: Поппинс. (*Поп-инс, от «pop in», то есть внезапно появляться). Обнаружив, что она регулярно в своих целях использует магию перед магглами, министерство сломало её палочку. Тогда, как некоторые магглорождённые, очень сильная волшебница, Мэри Поппинс заколдовала свой зонтик.

Открыв рот, Гермиона внимала рассказу чистокровного волшебника и вдруг отчётливо видела все детали «сказки» в новом свете. Заметив уже такое знакомое ему выражение осознания деталей на лице своей протеже, Люциус первый кивнул и усмехнулся:

– Зонтик, который летает, сумка с чарами незримого расширения, постоянное использование трансфигурации… Неужели, Вы только сейчас поняли, моя дорогая? Никто не подтолкнул магглов к раскрытию нашего мира ближе, чем Мэри Поппинс. В конечном итоге, её пришлось изолировать, и «ветер изменился» для неё в последний раз. Она исчезла. Так что вы пытаетесь найти?

– Я уже поняла, что на самом деле ничего не найду, – отложив книги в сторону, Гермиона вздохнула. – И как я только раньше не догадалась? Драко ведь давно заметил, что эти книги открывают мне из «пятидесяти пяти страниц пять». Уверена, эта информация на тех, скрытых «пятидесяти».

– Что именно вас так беспокоит, юная леди? – Люциус уже прекрасно подозревал, что знает ответ на этот вопрос. Она была слишком смышлёной и наблюдательной, чтобы не заметить. Но он задал его в любом случае.

– Это не имеет значения, – девушка вздохнула и поднялась из-за стола. – Просто, забавно. Мы с Гарри очень близки, в том числе, и по характеру, практически никогда не ссоримся и всегда понимаем друг друга. Но относимся друг к другу, как брат с сестрой. Хотя, по логике вещей, должны бы тянуться друг к другу, как родственные души. Но те, к кому меня тянет, это полная противоположность логическому мышлению. Плюс, Беллатрикс рассказывала мне, что профессор Снейп и мать Гарри тоже были очень хорошими друзьями, и Лили Эванс профессору нравилась. Но, когда на Лили обратил внимание ДжеймсПоттер, она мгновенно переключилась на чистокровного волшебника. Мне тогда это было удивительно, но сейчас я вижу, что то же самое происходит со мной.

– Совпадение? – осторожно предложил версию ответа Люциус.

– Пять раз? – Гермиона приподняла бровь и вздохнула. – Джеймс для Лили, плюс для меня: Рон Уизли, Кормак Маклагген, Виктор Крам, а теперь ещё и ваш Драко Малфой. Это уже не совпадение, милорд, это напоминает систему.

– Ну, если вы спросите меня, дорогая, то на мой предвзятый взгляд потомок нашего рода лучше трёх остальных вариантов. Похоже, вы идёте по возрастающей.

– Сначала Виктор Крам, а потом Рон Уизли, и Маклагген, туда и обратно? Не похоже на возрастающую.

– А давайте вы посмотрите на всё это, как на вашу же поговорку: что не делается, то к лучшему. Правда, в мире волшебников мы говорим: магии известно лучше, она знает.

– Значит, я была права, – и Гермиона вновь качнула головой. - Здесь снова замешена какая-то древняя муть из основ волшебства.

Люциус первый усмехнулся, но не стал ни подтверждать, ни опровергать слова слишком догадливой девчонки. Вместо этого, он поднялся с места, явно давая понять об окончании аудиенции, но напоследок обернулся:

– И всё-таки, я хотел бы оставить вас при мысли, что всё продвигается только в лучшую сторону. И ваша мама очень проницательная и наблюдательная, а у отца острый, и я бы даже сказал, Слизеринский ум. Становится понятно, откуда берутся ваши привлекательные черты и характеристики. Но, вновь осмелюсь напомнить: серьезно займитесь окклюменцией.

И с этими словами он покинул багетную рамку.

========== Битва 1 ==========

После возвращения в 20-й век прошло две недели, но жизнь в волшебном мире Англии вообще, и в Хогвартсе в частности, изменилась в корне. Уже на следующий день после их возвращения, Долорес Амбридж была отозвана из школы Магии и Волшебства. Похоже, Люциус Малфой где-то надавил, что-то потянул за тонкие ниточки – и противная жаба вместе со своими нововведениями, картинками котов, розовыми нарядами и развешанными по стенам школы уставами испарилась, словно её и не было. «Как по мановению волшебной палочки» - со смехом констатировала Гермиона Грейнджер, но кроме других магглорождённых волшебников и Гарри Поттера её никто не понял. Драко Малфой лишь недоумённо пожал плечами: ну, да! Именно так оно всё и было. Его отец взмахнул рукой… А была ли при этом замешана палочка, в семье умалчивали.

Правда, исправить сотворённое мерзавцем Питером Петтигрю было уже невозможно. В конце прошлого года во время турнира трёх волшебников Лорд Волан-де-Морт был воскрешен в мир живых, и с этим поделать уже ничего было невозможно. Люциус Малфой кусал локти и злился, проклиная себя за тупость и не присущую его роду недальновидность, но приходилось жить дальше и как-то приспосабливаться. Это Малфои испокон веков умели делать превосходно, и поэтому ни для кого не стало огромным сюрпризом, когда патриарх нынче трёх родов стал агентом для стороны света. Нет, Люциус не вступил в Орден Феникса, и вообще, о деталях произошедшего были осведомлены лишь очень немногие, но правая рука Тёмного Лорда вдруг стала вторым шпионом Альбуса Дамблдора.

Следующим шагом было найти и уничтожить крестражи, что оказалось делом не таким уже и хитрым, когда на твоей стороне вдруг несколько бывших Пожирателей и ты уже вычислил, что ищешь и где. Более того, оказалось, что на всех вечно ворчащий и всем недовольный домашний эльф Вальбурги Блэк, Кричер просто души не чаял в мисс Белле. Им даже не пришлось его особенно убеждать: Кричер очень быстро выложил всё, как на исповеди, о кулоне Салазара Слизерина и своём молодом хозяине Регулусе.

Беллатрикс милостиво улыбнулась, поблагодарив домашнего эльфа покойного кузена Сириуса, который в этот момент возводил благодарность всем своим богам или кто там у эльфов водится, что наконец он может послужить достойной дочери благородного рода Блэк. Даже портрет тетушки Вальбурги, который все по привычке обходили десятым коридором, умиротворенно заткнулся и теперь хранил молчание, когда на Гриммо 12 появлялась Беллатрикс.

Следующим приказом «достойной юной мисс Блэк» было отыскать тот самый медальон Салазара Слизерина и возвратить обратно. В принципе, Кричер сам с энтузиазмом предложил, что притащит и медальон, и розовую жабу, на которой он его видел в «Ежедневном Пророке», и мерзкого вора, укравшего украшение из благородного дома Блэков в придачу, но ему милостиво приказали только вернуть медальон.

Чаша оказалась в сейфе Лестрейнджей и вернуть её тоже не составило особого труда. Рука об руку, Беллатрикс и Лорд Малфой просто гордо прошествовали в Гринготтс и потребовали впустить их в семейную ячейку Лестрейнджей. Лорд был теперь опекуном ставших малолетними братьев Рудольфуса и Рабастана, а в юной леди изумленные гоблины признали безусловно помолодевшую и положительно изменившуюся леди Беллатрикс Лестрейндж. Никто не осмелился возражать законным владельцам, и крестраж был беспрепятственно доставлен в руки тех, кто его и уничтожил. Благо, меч Гриффиндора был под рукой а клыки Василиска - в изобилии.

Кольцо Гонт отыскал Альбус Дамблдор, и всё-таки умудрился напялить его на палец. Что же, светлейший волшебник магической Англии, победитель Гриндевальда и неизменный директор Хогвартса последние кучу десятилетий, Альбус признался, что его единственным желанием будет увидеть победу света над Волан-де-Мортом и его идеями. Впрочем, мудрый старец тут же добавил, что смена сторон Малфоями и Беллатрикс тоже в его книге много значит.

Правда, чтобы вычислить, что одним из крестражей является потерянная диадема Ровены Рейвенкло, пришлось порядочно поднатужиться, но этот ребус в конечном итоге разрешила Луна Лавгуд. Последним крестражем, исключая Гарри Поттера, была змея Волан-де-Морта. Её Гермиона попросила оставить напоследок. Во-первых, Том теперь уже не разлучался со своей анакондой, а во-вторых… Впрочем, что было во-вторых, мисс Грейнджер не рассказала никому. Иногда друзья догадывались, что последний крестраж ей нужен для чего-то, быть может, змее отводилось особое место в её плане, но девушка не делилась этим ни с кем…

2 года спустя…

Гарри Поттер шел по тёмному ночному лесу. Сегодня для него всё, наконец, закончится. Гарри уже знал, что должен умереть, чтобы разрушился последний крестраж Волан-де-Морта, и именно этот поступок он сегодня совершит. Его лучшая подруга, Гермиона, провела бессчётное количество часов в библиотеках Малфоев, Ноттов, Блэков и Лестрейнджей, но если поначалу она ещё рассказывала ему о результатах своих поисков, то последнее время перестала. Гарри давно в душе смирился со своей участью, и умница Грейнджер это безусловно знала, хотя долгое время и твердила ему, что найдёт выход.

Когда стало ясно, что у Гарри развилась ментальная связь с лордом Волан-де-Мортом, Гермиона перестала делиться с ним своими открытиями. А впрочем, Гарри вообще не знал, с кем она делится тем, что обнаружила: Гермиона молчала, и честно говоря, Гарри подозревал, что не последнюю роль в этом решении подруги сыграла его неспособность обучиться окклюменции и закрывать свои мысли. Сколько не бился с ним профессор Снейп, Гарри так и не научился блокировать атаки на своё сознание. Логика и здравый смысл нашептывали, что предусмотрительная и умная Гермиона именно поэтому больше ему ничего не рассказывает.

По началу, её ментором и конфидентом был портрет Люциуса первого, но потом оказалось, что существует как минимум пять заклинаний, способных развязать язык портрету. И Люциус первый превратился для магглорождённой ведьмы лишь в консультанта. Отправляя Гарри в последний бой на встречу с судьбой, Гермиона долго смотрела ему в глаза, а потом, намекая явно на большее, чем избрала поделиться с уже давно ставшим почти братом парнем, проговорила:

– Гарри, я хочу, чтобы ты помнил: ты не один, мы все с тобой. Мы всегда рядом.

Он не успел спросить, кто такие «мы»? Да Грейнджер больше бы ничего и не рассказала. Быть может, преданная подруга просто сказала, что она с ним, чтобы было не так одиноко и страшно? Грейнджер редко сдавалась, плюс, она была необыкновенно умна. Но что-то в сознании Гарри блокировало саму мысль, что у Гермионы есть секретный план. Каждый раз, когда логика ему шептала об этом, в голове словно бы возникал щит и парню не удавалось даже додумать «преступную» мысль, не то, чтобы дойти до логического конца.

Повинуясь инстинктам, Гарри послушно отогнал золотую ниточку надежды, сверкнувшую в сознании. В отличии от него самого, Гермиона окклюменцию освоила досконально и практически идеально. А ещё, Гарри прекрасно знал, что последнее время девушка очень часто использует заклинание памяти. Правда, не обливиэйт: Гермиона его как-то усовершенствовала, и теперь по её знаку, все можно было вспомнить. Или, хитрая магглорождённая просто использовала маггловскую тактику гипноза? Уж слишком это было близко по логике к тому, что происходило… И снова мысль ускользнула из мозга Гарри Поттера, даже не успев сформироваться до конца.

– Гарри Поттер…

Холодный голос Лорда Волан-де-Морта, напоминавший шипение змеи, прервал его размышления. Гарри изо всех сил попытался заблокировать свои последние мысли перед тем, как скреститься взглядом с могущественным лигелиментом. Впрочем, логическая цепочка уже исчезала из его сознания. Гермиона?

– Давай покончим с этим, Том, – Гарри тяжело вздохнул и встал перед тёмным волшебником.

– Ты прав, мальчик, – кивнул Темный Лорд. – Пора поставить точку в этой истории.

Костлявая рука с крючковатыми пальцами поднялась вверх, зловещая палочка направилась в сердце Гарри, и холодные губы произнесли:

– Авада Кедавра…

========== Битва 2 ==========

Гарри не почувствовал, как смертельный удар остановил сердце, а вокруг все поглотила тьма. Он уже не услышал громкого вскрика Волан-де-Морта, когда одновременно с прозвучавшей Авадой, в двух шагах от них в руках невесть как появившегося здесь Невилла Лонгботтома блеснул меч Гриффиндора, отсекая голову Нагини. Он не мог увидеть, как пять человек одновременно материализовались в углах импровизированной пентаграммы в тот самый момент, когда смертельное проклятие вырвалось из палочки Тома Реддла. И он уже не заметил, как одновременно с ним упал замертво лорд Волан-де-Морт…

– Гарри, Гарри, иди сюда. Просто следуй за звуком моего голоса…

Гермиона? Это ведь не может быть она! Откуда ей здесь взяться, по ту сторону великого барьера? И кто это мерзкое, скрюченное существо, свернувшееся калачиком и лежащее у его ног на земле?

– Гарри! Гарри! Иди к нам! Мы здесь! - голоса раздавались более отчётливо, их было много и они манили прочь от Арки Вечности… И Гарри потянулся к ним, делая первый шаг, второй…

Джинни? Рон? Профессор Снейп? Тётушка Петунья? Но как? Похоже, последний вопрос он произнёс вслух.

– Отличный вопрос, мистер Поттер, – послышался насмешливый голос Снейпа. – Ответ на него предсказуемо прост. У вас гениальная подруга.

– Гермиона? – Гарри повернул голову, встречаясь взглядом с магглорождённой ведьмой. В глазах подруги сверкали слезы, но во взгляде было столько облегчения. Поттер был вновь в том же самом лесу, куда пришел жертвовать собой, и лежал на том самом месте, где упал, сраженный Авадой Лорда Волан-де-Морта.

- Конечно же, мисс Грейнджер, – снова послышался полный сарказма голос преподавателя зельеварения. – Помнится, других умных друзей у вас нет.

– Не надо, профессор, – Гермиона улыбнулась и обернулась к Поттеру. – Прости, Гарри, но я не могла тебе ничего рассказать. Я очень боялась, что детали моего плана обнаружат. Честно говоря, последние несколько месяцев, когда я безвылазно сидела в Малфой-меноре, защищенная его стенами, я не могла довериться уже никому, кроме профессора Снейпа.

– Но ведь ты умудрилась собрать их всех? Значит, решилась им рассказать? – Гарри мог поспорить на что угодно, но для того, чтобы уговорить тётушку Петунью ему помочь, Гермионе нужно было запастись порядочным количеством времени и терпения.

– Да, ты прав, я должна была всех подготовить. Но до последнего момента они должны были ни о чём не помнить.

– Ты стирала память? – Гарри изумленно приподнял бровь. Подруга продолжала удивлять.

– Нет, это бы не сработало. Обливиэйт слишком тяжело обернуть, чтобы его снять занимает много времени. Мне же нужно было, чтобы память и знание того, что они должны делать, вернулась в нужную секунду, как по щелчку пальцев. Я использовала обычный маггловский гипноз.

Глаза Гарри расширились, но осознание, что он в принципе был близок в своих догадках, грело душу, а профессор Снейп усмехнулся:

– Я же говорил, что ваша подруга гениальна. Мисс Грейнджер застраховалась сразу с нескольких сторон, – к ним начали подтягиваться другие волшебники. Драко и Люциус Малфой, всё это время притворявшиеся, что преданы Тёмному лорду, теперь стояли за спиной будущей волшебницы их рода. Гарри успел заметить, что у младшего Малфоя на обнаженной руке – в пылу битвы Драко закатал рукава – метка уже исчезла. Лорд Волан-де-Морт был мёртв. Меж тем, Снейп продолжил:

– Никто не мог не то, что угадать, даже предвидеть, что мисс Грейнджер использует маггловский способ контроля сознания. Большинство волшебников, особенно чистокровных, считают даже изучать подобные маггловские методы ниже своего достоинства. Но вот в отличие от окклюменции, гипноз использует не силу сознания самого человека, а накладывающего его волшебника, или в нашем случае, волшебницы. Мисс Грейнджер слегка приспособила его к магическому использованию.

– Да, профессор прав. Я подкорректировала процесс и чуть изменила, но в результате, отгороженные мной воспоминания были спрятаны силой моей мысли, а не моих сообщников. Никто бы не смог распознать ложность этого воспоминания, особенно если учесть, что основа гипноза – это самоубеждение. А значит, любое магическое воздействие бы обманулось. Легиллименты ведь разделяют истинные и ложные воспоминания именно по тому, насколько объект в них верит.

– Гениально, – прошептал Гарри.– Как ты умудрилась меня вернуть? А ведь я уверен, что умер.

– На самом деле, у меня была теория. Ещё когда мы гостили в 16-м веке, я поняла, что конкретного способа спасти живой объект, в который попал крестраж, нет. Считается, что сделать это невозможно. Да никто особенно и не искал, причины не было. Существует всего лишь три способа уничтожить крестраж, и один из них – эта Авада, наложенная создателем самого Крестража. Больше ничего не сработает. Когда мы вернулись, я проверила все доступные мне библиотеки, но как я и подозревала, за последние 400 лет ничего нового изобретено не было. Крестражей вообще никто не создает, потому что они уничтожают душу, а уже пытаться выяснить, как освободить их из живого предмета, учитывая, что вся суть создания Крестража – это поместить осколок души в предмет неживой, вообще абсурдно. Тогда я решила заняться изучением самой Авады Кедавры. Я предположила, что ответ скрывается именно в сути заклинания, и я оказалась права. Существует один старый закон магии, что тёмное стремится к тёмному, исходя из этой древней аксиомы, я предположила, что первым делом брошенная Волан-де-Мортом Авада убьет именно часть его собственной души. Проблема заключалась в том, что Авада останавливает сердце и все остальные жизненные функции. Я предположила, что собственная «душа», то есть, твой мозг, могла бы вновь взять контроль над телом, но поскольку само тело уже в принципе мертво, мозг это сделать не может за отпущенное время. Более того, сознание волшебника под действием Авады Кедавры сразу направляется к Арке Вечности, и он исчезает в небытие.

– И ты нашла способ привязать меня к этому миру посредством близких мне людей, но как? Более того, я вполне уверен, что если бы в волшебном мире нечто подобное существовало, Тёмные Волшебники бы об этом знали.

– Совершенно верно. Только, есть небольшой нюанс, - Гермиона самодовольно улыбнулась. - И это вновь возвращается к самой сущности магии и разнице подхода между магглорождёнными и чистокровными. Чистокровные знают только о законах магического мира, где, например, все строится на семёрке. Но существуют ещё так называемые маггловские ведьмы. А вот у них в основе всего волшебства пентаграмма. И да, настоящего колдовства там нет, но теории вполне реальны, особенно если их использует настоящая ведьма. Помнишь, я когда-то говорила тебе, что твоя мать была просто гениальна? На самом деле, я взяла за основу сущность твоей защиты, которую наложила Лили Эванс. Твоя защита строится на самопожертвовании, материнской любви, преданности, всех тех чувствах, которые Волан-де-Морт понять не мог. Я взяла это за основу и построила пентаграмму. Кровь представляла твоя тётушка Петунья, любовь, естественно, Джинни, преданность – профессор Снейп. Я представляла любовь сестринскую, а Рон - дружбу. Это была моя пентаграмма, и в нужный момент, когда сверкнула его Авада, я активировала порт ключи, которые и перенесли сюда всех нужных мне участников. Ну, а на всякий случай, если всё-таки понадобится такая важная в магическом мире семёрка, твои родители ведь всегда с тобой. Их любовь защитила тебя, поэтому они всегда рядом. Мы создали маяк, который ты и почувствовал возле Арки. Конечно, проверить мои заключения и предположения было невозможно, до последнего мгновения все было лишь в теории, но я не ошиблась.

– Гениально, – вновь повторил Гарри. – И к слову, ты редко ошибаешься. Но я только одного не могу понять, как тебе удалось уговорить тётушку Петунию? Нет, я вам очень благодарен, тётя, но особой любви к себе никогда не чувствовал.

– На самом деле, это было не так уже и сложно. Правда, я тоже помнила твои рассказы, и поэтому на разговор с миссис Дурсль уделила достаточно времени. Но в принципе, оказалось, что все намного проще, – бросив быстрый взгляд на Петунью, Гермиона улыбнулась. – Ты же помнишь, что на самом деле являешься крестражем. А ещё, вряд ли забыл, как близкое общение с Крестражами влияет на сознание людей. Правда, волшебники быстро соображают, в чем дело, потому что чувствуют тёмную сущность предметов, а в случае с Крестражами в живых людях, это вообще очень сильно притуплено. А вот магглы реагируют исключительно на эмоциональном уровне, притом, воспринимают всё это, как свои собственные чувства. Они ощущают Дементоров, как депрессию, а вот на Крестражи реагируют ненавистью. Все твое детство они были под влиянием Крестража, только вспомни Беллатрикс. Она ведь радикально изменилась, когда это влияние было убрано. Последние два года ты не возвращался в семью, если мы были не в Хогвартсе, то ты был на Гриммо 12. Влияние Крестража на них ослабло, и на самом деле, твоя семья уже не могла даже вспомнить, почему так ужасно с тобой обращалась. В общем, мне не стоило больших трудов уговорить твою тётушку помочь, выслушав меня, она сама предложила.

– И всё-таки, ты исключительно гениальна, – вновь повторил Гарри.

– На самом деле, у меня было много поддержки и помощи. Но я подстраховалась.

– Что ты имеешь ввиду? – Гарри вопросительно приподнял бровь.

– Я подозреваю, что профессор Дамблдор верил, что ты и сам смог бы вернуться. Просто, я ничего не хотела оставлять шансу. Я хотела наверняка знать, что смогу вытянуть тебя обратно.

– И этим вы очень сильно отличаетесь от профессора Дамблдора, мисс Грейнджер, – Снейп вздохнул и горького усмехнулся. - Он всегда надеялся ещё и «на авось».

========== А дальше…. ==========

Гермиона Грейнджер, магглорождённая волшебница, самая блистательная Ведьма за последние несколько десятков, а то и пару сотен лет, стояла перед зеркалом в Малфой-меноре. Усмехнувшись, Гермиона разгладила складки пышного кринолина, точной копии платья Красавицы из одноимённого мультика с чудовищем, только белого цвета.

Девушка до сих пор отчётливо помнила, как неугомонный Гарри Поттер непринуждённо ворвался в комнату, где она сама, Нарцисса Малфой, миссис Грейнджер и Джинни-теперь-уже-Поттер, рассматривали фасоны свадебных платьев. А потом, насвистывая известную мелодию «Tale as old as time» из того самого мультика, Гарри положил перед ней на стол картинку платья Белль. Гермиона чуть сама не прибила Поттера Авадой, благо, они уже все знали, что он вполне может вернуться. После чего она с шумом выставила настаивающего, «что уж если его красавица-почти-сестра выходит замуж за бывшее чудовище, ставшее принцем, то и платье вполне подходит», Избранного за дверь. Впрочем, под изумлёнными взглядами самой Гермионы и её матери, внимательно рассматривавшая фасон платья, Нарцисса внезапно согласилась, что если убрать жёлтый цвет, это как раз то, что надо. Джинни её поддержала.

За ужином, Гарри Поттер самодовольно осведомился, что все решили по поводу фасона, а потом долго смеялся, когда ему сообщили, что именно на этом платье теперь настаивает леди Нарцисса.

– Спасибо, хоть не платье Золушки, – Гермиона тряхнула пышными волосами, ожидая десяток вопросов, но все за столом были вполне серьёзны.

– Вы далеко не Золушка, мисс Грейнджер, – пробормотал Люциус Малфой, а портрет его предка тут же согласно кивнул.

Гермиона запоздало подумала, что волшебница с палочкой, увлекающаяся трансфигурацией, это снова слишком близко к дому и вполне может быть не сказкой, а очередной историей магического мира. Впрочем, как и Красавица и Чудовище, да и Спящая красавица - мало ли таких зелий?! - и многие другие сказки. Гермиона и сама может стать «и доброй, и злой волшебницей» в каждой из них, знаний хватит. Немного позже, портрет Люциуса первого, которому делать теперь было практически нечего, а по рамкам путешествовать ему после долгих десятилетий под замком разрешили, с удовольствием рассказал ей и эти истории.

Недоразумение по поводу платья было не единственным, что Гермиона сочла нужным выяснить до того, как согласится стать будущей леди Малфой. Правда, на этот раз разговаривал с ней сам Драко. После её небольшого «выступления» в библиотеке, парень сам нашел её в саду Малфой-менора, куда девушка убежала на то самое место, где они впервые поцеловались. Присев рядом с почти невестой и взяв её за руку, Драко заговорил без каких-либо вопросов с её стороны:

– Гермиона, ты постоянно забываешь, что в мире магии всё подвластно именно этой магии. А ещё, воспитание детей волшебников очень существенно отличается от воспитания магглов. Нам никто не рассказывает сказки, что в мире правит любовь или все возможно. Мы чётко знаем, что далеко не все пути открыты для всех. Нас с детства учат, что долг – превыше всего. Особенно, детей чистокровных. Но тем не менее, наши родители не деспоты, и выбор всё-таки есть всегда. В твоем случае, здесь можно смотреть двояко, как я понял из разговоров с предками и твоей матерью. Люциус и все те книги, которые не открыли нужные страницы для тебя, считают, что магглорождённые самим волшебством и магией предназначены в нуждающиеся чистокровный род, и поэтому вы к нам тянетесь. Как сказал мой предок, стоит лишь поманить пальцем. А вот твоя мать думает немного по-другому…

Гермиона, которая к этому моменту уже с полной обреченностью во взгляде наблюдала за волнами на озере, слегка воспряла духом и обернулась к Драко. На лице чистокровного волшебника явно читалось, что умозаключения Джейн Грейнджер ему кажутся не менее логичными и имеющими место существовать, чем постулаты древних волшебников. Заметив, что выражение лица его наречённой невесты вновь изменилось, Драко продолжил:

– Твоя мать считает, что нужно учесть два существенных момента. Один, это то, что она назвала «законом природы»: а природа стремится к балансу. Поэтому, магглорождённые и чистокровные запрограммированы, – Драко слегка запнулся на сложном слове, но всё-таки его одолел. – Стремиться друг к другу. А ещё, твоя мать говорила что-то про «психологическое объяснение». Джейн считает, что для магглорождённых волшебников, появившихся в нашем мире и пытающихся самоутвердиться, пусть подсознательно, но стать супругом чистокровных – это и есть последняя ступень осознания, что тебя приняли в это общество. И я знаю, что в твоем случае это не первопричина. В первую очередь ты ведь всегда самоутверждаешься своими достижениями, но на подсознательном уровне возможно и такое, вероятность есть.

– Хорошо, у меня здесь сплошная психопатология, но хоть понятно. А ты по какой причине так быстро подчинился? И вдруг, словно по щелчку пальцев: то ты ненавидишь таких, как я, то вдруг абсолютно не против брака. Как мне тебе верить? – Гермиона вопросительно посмотрела на парня, и тот вздрогнул от боли, плескавшейся в её глазах, которые девушка на тот момент ещё не успела научиться защищать окклименцией.

– А вот тут был полностью прав твой отец. Кстати, Шляпа бы однозначно направила его на Слизерин, смотрит в корень и ходит конем. Все очень просто: ты действительно была для меня запретным плодом, который влёк, как магнит, – Драко снова сделал неопределённый жест кистью руки, явно давая понять, что и это выражение добавил в свой лексикон не так давно. – И мне с детства внушали, что магглорождённые волшебницы и волшебники ниже нас, но ты ломала эти стереотипы. Ты ведь всех нас, чистокровных, обходила в школе по всем статьям. Да и плюс к тому, ты всегда была прехорошенькая, даже если внешность и не была для тебя главным коньком. А после рождественского бала трёх волшебников правда всех нас ударила, как Авада в лоб. Но я все равно знал, что между нами пропасть, хотя поверь мне, не такой идиот, чтобы не осознавать: меня к тебе тянет, ты мне нравишься. А потом начались все эти события, и твой отец очень правильно отметил. Я действительно «получил индульгенцию действовать так, как желало изначально моё сердце». Вот и всё. Можешь называть это, чем угодно, но по-моему, это судьба.

– Драко Малфой, это ты мне сейчас так своеобразно в чувствах признался? – Гермиона вопросительно приподняла бровь. - И пару-тройку комплиментов рассыпал?

– А можно сказать и так, – ухмыльнулся парень, а потом потянулся за поцелуем. В этот раз они никуда не переместились, но на ужин опоздали знатно. И Гермиона больше не задавала вопросов.

***

За последние годы события в магическом мире и среди друзей Гермионы развивались молниеносно. Сперва, словно гром среди ясного неба прозвучала новость, что две магглорождённые ведьмы нашли способ победить Аваду Кедавру. Грейнджер настаивала отдать должное Лили Эванс, а ушлые Малфои лишь усмехались, полностью соглашаясь и поддерживая: одна гениальная магглорождённая - это сенсация, а вот две подряд… это уже намёк на закономерность, способную изменить само мировозрение в магическом мире.

Первым свою личную жизнь построил Гарри Поттер. Их свадьба с Джинни Уизли стала «событием века», символом надежды на лучшие времена. В Джинни сирота-Гарри наконец приобрёл семью, которую так долго искал. Любящие Молли и Артур, готовые заменить ему собственных родителей, множество братьев и постоянно пополняющихся в семье их супруг-сестёр, плюс, сама Джинни обещала быть «второй Молли». Она уже предвкушала свой собственный очаг, детей, заботу о муже. И да, оказалось, Гарри Поттеру нужна была пусть не такая яркая и умная ведьма, как Гермиона, с её амбициями и стремлениями, а именно маленькая, домашняя Джинни.

Гермиона даже не удивилась, когда еще одно «небольшое предсказание», или «данное направление» Люциуса первого сбылось. Беллатрикс Блэк действительно активно обратила внимание на Северуса Снейпа. То ли он соответствовал мрачному, сильному типу мужчин, к которым она стремилась, то ли на каком-то уровне её тянуло на полукровок, то ли Мисс Блэк нравились мужчины постарше…

Гермиона не могла бы с точностью сказать, что именно стало причиной, но Беллатрикс сделала именно то, к чему её сперва не очень деликатно подталкивал живой лорд Малфой из 16-го века, а затем его портрет. Ну, а перед таким страстным ураганом, коим являлась Беллатрикс, на самом деле не мог устоять ни один мужчина. Конечно, если у него было сердце, а не только чёткий расчёт. Впрочем, мисс Грейнджер подозревала, что даже сам Волан-де-Морт когда-то особенно сильно не сопротивлялся. Беллатрикс стала достойным пополнением возобновлённого рода Принцев.

И уж явно к всеобщему удивлению, Снейп оказался совсем не против, чтобы его «захомутали», как выразился Гарри Поттер. Забавно, но Люциус Малфой выразил те же самые сантименты, только немного в других словах, а вот Нарцисса, немного печально улыбнувшись, покачала головой:

- А может быть, Северус просто хочет, чтобы кто-то, наконец, любил и ценил его тоже.

Гермиона сперва не могла понять, о какой любви может идти речь: брак был обговорён вообще чуть ли не портретом с учебником, но именно этот портрет вновь объяснил ей:

- Мисс Грейнджер, вы молоды и романтичны, а вот ваш профессор уже умудрённый опытом и хорошо разбитый о жизнь человек с горьким прошлым, - Гермиона подозревала, что этот Люциус уже умудрился перекинуться словом или целой беседой с Дамблдором. Благо, профессор уж слишком загорелся желанием с ним встретиться еще после их возвращения из 16-го века. - И в этом прошлом у него была та самая «любовь всей жизни», о которой бредят романтики. Хватит с него подобного. Сейчас, ему нужна семья, жена, наследник. Пусть он не сможет пылать к ней такими же чувствами, как горел в юности к Лили Эванс, но и не надо. Воспитанная в наших традициях и с детства подготовленная, что любовь к мужу - это не обязательно романтическая страсть, Беллатрикс даст ему именно то, что ему нужно. Причал и гавань. Плюс, оба достаточно страстны и преданны, всю жизнь доказывающие эту преданность кому-то, пора уже найти её и в отношении себя.

Гермиона с широко распахнутыми глазами внимала задумчивой тираде мудрого Лорда, а тот продолжил:

- Понимаете, у них у обоих в жизни уже была безответная любовь, граничащая с помешательством, безумием. И ими обоими благодаря этой любви достаточно успешно манипулировали, при том, вполне бессердечно. Северус - это не Рудольфус Лестрейндж, не холодный зверь, более того, он вполне во вкусе Беллатрикс. А Северус, к своему огромному удивлению, найдёт в ней свою Нарциссу. Преданную семье и роду… Всё будет хорошо, и они смогут полюбить друг друга нежной, прочной, хоть и не слепой, безумно-романтичной любовью. Но ведь у них в прошлом именно такая любовь уже была, и оба порядочно обожглись…

А для самой Гермионы всё оказалось намного проще, чем кто-нибудь когда-либо подозревал. На самом деле, не так уже отличны были манеры волшебной аристократки и любой хорошо воспитанной магглы, количество бокалов, вилок и ножей за столом не менялось в зависимости от мира и того, раскладывали ли их домашние эльфы. Если во главе угла не стоят претензии к чистоте твоей крови, то всё остальное можно легко преодолеть. И поэтому вдруг оказалось, что мисс Грейнджер – вполне достаточная «леди». А её волосы теперь назывались пышными и волнистыми, плюс, они вошли в моду, и половина ведьм магической Англии изменила себе причёску на «а-ля-мисс Гермиона Грейнджер».

Даже манеру Гермионы влезать в так называемые «разговоры мужчин», на которую практически все в средневековом по обычаям магическом сообществе раньше хмурились, быстро перестала быть камнем преткновения. Гермиона Грейнджер, единогласно признанная «самая умная ведьма за последние Моргана знает, сколько лет», по единодушному мнению всего волшебного мира, имела право вставлять свои пять кнатов, когда и куда ей заблагорассудится, и к ней с вниманием прислушивались. А Люциус Малфой с гордостью сообщал всем, кто оказывался в поле слышимости, что будущая «леди его рода», несомненно, в один прекрасный день станет министром магии Туманного Альбиона, а сперва начнёт свои труды в отделе тайн.

А ещё, мама вновь оказалась права. Больше Гермиону не тянуло ни к одному чистокровному, кроме Драко Малфоя. Едва осознав это, девушка тут же обвинила во всём надетое ей на пальце кольцо. Наверное, её заколдовали? Ответ к огромному удивлению магглорождённой волшебницы предоставила ей Джинни Уизли. Девушка спокойно пожала плечами и проговорила:

– Зачем им это? Во-первых, любовь наколдовать нельзя, ты сама знаешь. А во-вторых, она испокон веков в списке причин для брака между чистокровными занимает место вообще не на пергаменте. Другими словами, любовь никто не берет в расчёт, от слова совсем. Плюс, кольцо, которое ты носишь, это вообще не перстень невест.

В любом случае, больше Гермиона Грейнджер не обращала внимания ни на Рона Уизли, всячески пытавшегося вновь захватить её интерес, ни на Маклаггена. Даже Виктор Крам, срочно прибывший по каким-то своим делам в Англию, обнаружил, что «Хогвартс-экспресс покинул платформу». С каждым днём Гермиона Грейнджер все больше увлекалась Драко Малфоем. Как сказала умница мама, это и была та самая судьба.

Сам же парень просто светился от счастья, даже не опровергая теорию родителей девушки: магглорождённая волшебница ему изначально нравилась, а теперь он имел возможность быть с ней.

На свадьбе Билла Уизли и Флёр Делакур, Гермиона веселилась и танцевала с бывшими поклонниками, а потом на палатку напали Пожиратели смерти. В тот же миг, девушка почувствовала тонкие пальцы маленького домашнего эльфа семейства Малфоев. Существо подняло на неё огромные, серые глаза, и в следующее мгновение Гермиона и Гарри Поттер переместились в Малфой-менор. Больше Гермиона не покидала стен этой крепости до последнего момента.

========== А дальше 2 ==========

Комментарий к А дальше 2

Всех с праздниками! Закончу этот фф в уходящем 2019, и одним хвостом в новом году меньше.

Всем спасибо, кто читал, оставлял отзывы, лайки и жал «жду продолжения»! Надеюсь, что вы напишете о впечатлениях.

Приятного прочтения сладкого окончания.

Драко сделал ей предложение руки и сердца в том самом укромном уголочке сада, где они впервые поцеловались в 16-м веке. Гермионе очень полюбилось это место, которое действительно выглядело в их веке просто необыкновенно романтично. Озеро с белыми лебедями, плавающими вдоль сверкающей поверхности, чудесные розы, рассаженые заботливой рукой или по указанию Нарциссы Малфой. Здесь были и другие цветы, но розы, похоже, были зачарованные. Они даже цвели, когда весь остальной сад был покрыт высокими сугробами.

Именно в эту беседку, укрытую от посторонних глаз, Драко и привёл её однажды. Жестом пригласив присесть на скамейку, сам парень остался стоять. Драко вообще слишком видимо волновался, расхаживая из одного конца беседки в другой, и Гермиона про себя улыбнулась. Неужели, сегодня?

– Гермиона, – меж тем, Драко собрался с духом и обернулся к ней. – Ты уже прекрасно знаешь, что находишься в этом доме по причине. В принципе, я могу вообще ничего не говорить о своих чувствах, но это было бы некрасиво и нечестно. Я на самом деле хочу, чтобы ты все знала, и между нами не было недомолвок. И понимала, потому что от этого зависит наша жизнь. Моя и твоя, что бы там ни говорили. Плюс, существуют определённые правила.

Парень сделал глубокий вдох и продолжил:

- Итак, я впервые обратил на тебя внимание ещё в Хогвартс-экспрессе, в самый первый день, когда мы отправлялись в школу. Ты тогда выглядела такой симпатичной, хоть и высокомерной, ну, настоящая принцесса. Да, должен признать, нос ты задирала в лучших традициях наших снобов. Мы все тогда обратили на тебя внимание, но никто не знал, к какому роду ты принадлежишь. Ты ведь явилась на платформу уже в школьных робах, поэтому твою маггловскую одежду мы не видели. Впрочем, мы получили ответы на свои вопросы слишком быстро. Ты ведь не скрывала своё происхождение, ничего не зная о наших предрассудках. Это было, как котёл замораживающего зелья вылить на голову. Приговор… Магглорождённая. Впрочем, мы все ещё ждали распределения. Ты сыпала фактами и информацией, как из рога изобилия, и некоторые из нас стали даже делать ставки: Рейвенкло за ум, или Слизерин за чувство собственного превосходства и снобизм. И, конечно, ты оказалась на Гриффиндоре. Но хуже всего, первым делом ты влезла в мои разборки с Уизли. Конечно, я тут же напомнил себе, что магглорождённая волшебница просто не может знать о наших традиционных и уже практически родовых заморочках. А потом, намного позже, понял: когда при тебе обижают слабых, ты физически не можешь промолчать. Впрочем, продолжим. Я действительно обратил на тебя внимание с первого момента, ты мне нравилась. Даже дома не мог утихомириться, всё рассказывал о твоих достижениях, о твоем уме. Постоянно морочил отцу голову, какая ты талантливая и насколько ты лучшая в нашем потоке. Наверное, это было первым ударом в основу идеи превосходства чистоты крови. Мои первые подозрения, что не всё так, как меня учили. Отец не оценил. Дальше ты все знаешь, но опять же, не реши ты тогда защищать от меня и моих высказываний Поттера, я не сказал бы то слово на втором курсе. А потом было столько всего, события развивались, как снежный ком. Кстати, тогда, на чемпионате мира по квиддичу, я искренне пытался тебя предупредить…

Драко на несколько секунд умолк, переводя дыхание и собираясь с мыслями, и Гермиона уже собиралась поинтересоваться, а зачем он решил пересказывать историю их знакомства, но вовремя остановила себя. Девушка вспомнила, что даже в этой короткой речи он уже дважды намекнул: она слишком часто перебивает и лезет в мужские разборки и просто куда не надо. Наверное, истинной леди стоило бы иногда помолчать? Меж тем, Драко собрался с мыслями и продолжил:

- Гермиона, я мог бы сказать, что первый раз понял, каким сокровищем ты являешься, когда увидел тебя на балу с Виктором Крамом. И наверное, в каком-то смысле это правда, но если уж быть откровенным до конца, в тот день я всего лишь позволил себе додумать мысль. А правда в том, что ты мне нравилась с самого первого момента нашего знакомства, с той самой секунды, когда я тебя увидел. Если тогда я не мог ещё сформулировать свои чувства, то теперь скажу про них, не таясь. Гермиона Грейнджер, я люблю тебя. Люблю с первой минуты, любил всегда. Прошу тебя, стань моей женой!

И глядя в его некогда полные напускного презрения, если обращённые к ней, а теперь - надежды и бесконечной нежности глаза, Гермиона лишь кивнула:

- Да, я согласна…

И когда только он успел стать таким близким и родным, когда чувства к нему заслонили опыт, разум, даже здравый смысл? Ведь было нелогично, даже наивно полагать, что он мог измениться за несколько месяцев! Но сердце верило. И как это ни странно, его поддерживал уже другой опыт: опыт общения с магией.

Драко улыбнулся, его напряженное выражение лица сменилось на улыбку чистого счастья, словно сотня Дементоров внезапно сорвалась из-за его спины и улетела прочь, и тяжелый перстень скользнул на палец Гермионы, чтобы, сверкнув волшебным блеском, плотно занять своё уже законное место. А потом Драко взял лицо девушки в свои ладони и поцеловал её, по-прежнему нежно и трепетно, но Гермиона вдруг для себя отметила: теперь уже - более решительно, по-хозяйски. На правах будущего мужа.

***

Церемония бракосочетания проходила на берегу озера Малфой-менора, все в том же любимом местечке Гермионы Грейнджер. Нарцисса умилилась выбору будущей невестки, полностью разделяя её симпатии к романтичному уголку сада. Когда-то, она полностью подчинилась воле своей будущей свекрови, и свадьба самой леди Малфой состоялась в одном из бальных залов менора.

Нарцисса обнаружила этот уголок сада намного позже и буквально влюбилась в него. Именно здесь она проводила долгие часы, высаживая и культивируя свои любимые розы, тщательно охраняя их чарами. Гермионе было любопытно узнать, что изысканная Нарцисса в Хогвартсе мечтала стать гербологом, но стремлениям юной слизеринки посвятить жизнь изучению растений было суждено сбыться лишь за высокой оградой сада Малфой-менора.

Нарцисса вообще раскрывалась своей будущей невестке с новых сторон, и хотя многие её выборы, включая нежелание когда-либо противоречить мужу, вызывали у строптивой и имеющей свое мнение по любому вопросу девушки удивление, Гермиона понимала младшую из дочерей Блэк. Нарцисса являла собой картину идеальной высокосветской супруги, и смышленая мисс Грейнджер очень быстро научилась имитировать её поведение, во всяком случае, на многочисленных приемах в высшем свете.

Именно излюбленные цветы леди Малфой и стали основной тематикой декора свадьбы Гермионы и Драко. Они были везде: оплетали беседку, красовались на столах, благоухали в высоких напольных вазах, ласкали взор, красуясь в петлицах праздничных роб мужчин и в букете невесты. Давно ставшие притчей во языцех, павлины-альбиносы Малфоев гордо разгуливали между гостей, но своенравный Гарри Поттер всё-таки умудрился внести свою лепту.

На пару с матерью невесты, они запустили над молодоженами прекрасных, белоснежных голубей. Конечно, Драко не удержался от комментария, что большего, чем загадить сад, от бессмертного избранного и знаменитого спасителяВолшебного Мира Туманного Альбиона ожидать не стоило, но Поттер лишь равнодушно пожал плечами.

Впрочем, идея голубей очень понравилась лихорадочно перечитывавшей всё, что только возможно о мире магглов, Нарциссе. Женщина пришла в такой восторг, что запланировала эту идею и в следующей церемонии бракосочетания, которую устраивала практически сама. Похоже, Беллатрикс мечтала в детстве о своей собственной свадьбе ни на мгновение больше, чем Гермиона, а уже пережив одно бракосочетание в своей жизни, даже белое платье согласилась надеть после очень долгих уговоров. Всё заботы по организации этого празднества легли на плечи её младшей сестрёнки Нарциссы…

Драко внёс молодую супругу в их совместную спальню на руках. Было ли это традицией Волшебного мира, или парень просто так захотел, Гермионе было совсем неважно. Словно зачарованная, юная леди Малфой с любовью смотрела в глаза новоиспечённого мужа. Дождавшись, пока прочная дверь надежно запрётся заклинанием, мужчина бережно опустил её на пол, тут же нежно заключив лицо девушки в свои ладони.

– Я люблю тебя, Гермиона, – напряжённо глядя в её глаза, словно пытаясь найти там хоть малейшую тень сомнения, проговорил Малфой. Гермионе казалось, что вся его жизнь, всё существо зиждилась на том, найдёт ли он там ответ. И улыбнувшись, девушка кивнула, отбросив в сторону доведённую до совершенства окклюменцию и позволяя супругу прочесть свои самые сокровенные мысли.

– Я люблю тебя, Драко Малфой, – выдохнула она в самые губы юноши.

А потом он поцеловал её, требовательно накрыв своими губами подчёркнутые светлой помадой уста девушки, которой очень скоро в его объятиях суждено стать женщиной. Гермиона подчинялась, отдавалась каждому его движению, каждому следующему шагу. Драко избрал снять с молодой жены свадебное платье без магии, медленно наслаждаясь каждым миллиметром открывающейся взору кожи, расстегивая сверкающие пуговки и крючки. А когда, подобное роскошной раковине соскользнув на пол, платье открыло взору мужчины его жемчужину, Драко улыбнулся, вновь подхватив жену на руки и бережно опуская на постель.

Теперь, он аккуратно, словно прикасаясь к святыне, покрывал поцелуями каждый дюйм её кожи, словно райской музыке, внимания сдержанным стонам наслаждения. Постепенно, он усиливал натиск, его губы становились все требовательнее, настойчивее, даря более изысканное наслаждение и срывая все более откровенные стоны. Девушка подчинялась ему, каждому его желанию, лишь сжимая пальцами сильные плечи и перебирая мягкие, светлые волосы, одновременно прижимая мужчину все ближе и ближе, поощряя ещё более откровенные ласки.

Каждое новое прикосновение дарило неизведанные прежде эмоции, и Гермиона впервые в жизни забыла о всех книгах, которые когда-либо прочла, готовясь к брачной ночи. Ведь как можно было сравнить с сухими, конкретными словами безбрежное море ощущений, которые дарили губы Драко на её груди, когда едва касаясь, очерчивали контур замирающих от невозможности вздохнуть бугорков или посасывали их затвердевшие вершинки?

Когда сильные ладони уверенно опустились на её бёдра, Гермиона послушно развела колени, чтобы тут же почувствовать его губы там, куда никогда даже сама не касалась руками. Усмехнувшись, Драко усилил напор, вычерчивая языком замысловатые руны, и прежде находившая удовольствие лишь в обществе книг, Гермиона поняла, что обнаружила гораздо более интересный источник наслаждения. Дождавшись, пока молодая жена переживёт первый в своей жизни оргазм, Драко навис над супругой, заглядывая в затуманенные от страсти глаза, и мягко прошептал:

– Прости, но сейчас будет немного больно.

– Все нормально, – голос срывался, но, облизав губы, Гермиона кивнула. – Ведь потом же будет очень хорошо? Хотя, я не совсем представляю, как уже может быть ещё лучше.

– Вызов принят, – самодовольно улыбнулся Малфой и в следующее мгновение, одним плавным, уверенным движением сделал супругу своей…

В ту ночь, медленно переходящую в утро, Гермиона выучила ещё один очень важный урок. Если её супруг что-то обещает, то оно непременно так и будет. И взлетая на вершину бесконечного блаженства, юная леди Гермиона Малфой, никогда не верившая в Прорицания, знала, что могла с уверенностью предсказать: её ожидает очень счастливая жизнь, наполненная приятными сюрпризами и бесконечными удовольствиями…

Конец