Муромская сделка (СИ) [Берта Рокавилли] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

  МУРОМСКАЯ СДЕЛКА



  Как для отдельных людей,



  так и для человечества в целом



  жизнь не легко переносима.



  З.Фрейд



  Оля родилась в Казани. Отец ее, правоверный мусульманин, вопреки стереотипам пил как сапожник, а русская мать, несмотря на то, что была крещеной, не умела ни лба себе перекрестить, ни яйца на Пасху покрасить. В общем, предки похерили традиции. Может быть, в этом был виноват комсомол, может, нужда заставляла думать о насущном, отбросив то, что в марксизме принято было называть "надстройкой", то есть всё относящееся к миру горнему, но Ольгу это категорически не устраивало. Ей позарез нужна была опора в мире трансцендентного, иначе, она это знала, в мире материальном будет очень шатко. В самоорганизацию материи она так и не смогла поверить, несмотря на все старания атеистически настроенных педагогов советской школы. В том возрасте, когда подростки бунтуют против учителей и родителей, она выбрала ислам, раздобыла у заезжих проповедников бесплатный Коран и с удивительным усердием соблюдала догматы веры.



  На свой шестнадцатый день рождения, в год развала Советского Союза, она выпросила у родителей цепочку с полумесяцем, а спустя полгода окончила школу и рванула покорять Москву, на автобусе по причине дефицита наличных. Есть масса людей, которым истинная вера никоим образом не мешает достигать материального успеха в жизни, и Оленька была из их числа. Уже в толчее автовокзала она встретила свою недавнюю соседку по парте Светку, которая тоже тайком бежала подальше от родителей, видящих цель жизни в покупке ковра. На руках она держала своих мордастых, отнюдь не породистых и гонимых предками котов:



  - Зачем ты их с собой тащишь?



  - Если я их оставлю, им вообще кранты - они ковер обоссали.



  - А что ты их в сумку не посадишь?



  - Сажала. Им страшно.



  Далее подруги следовали по жизни вместе, если не в ногу, то во всяком случае почти параллельно. Они вместе пошли на курсы комбината бытового обслуживания - Оля на массажистку, Света на косметичку, - и потом устроились работать в один салон. Поначалу и квартиру снимали вместе, но, как говорится, терпение и труд всё перетрут. Обе были нацелены на успех, не разменивались на мелочи, по идейным соображениям не пьянствовали, а потому благосостояние росло, и собственными квартирами они обзавелись практически одновременно, причем по соседству. Их сближала не только жажда трансцендентного, но и несвойственная их развращенному поколению, почти параноидальная серьезность.



  Однако именно эта серьезность катастрофически мешала им обеим устроить личную жизнь. Неудача следовала за неудачей, недотепа следовал за альфонсом. Девушки плакали друг у друга на плече, перебирая все вероятности:



  - Может, у меня изо рта пахнет? Или я одеваюсь как-то не так, или ищу не там? Где мужики-то нормальные?



  Не учитывая того факта, что какой-то процент их женихов вернулся из Афганистана в цинковых гробах, какой-то перестрелял друг друга в бандитских разборках времен великого передела, а какой-то просто по природе своей оказался иной ориентации, они продолжали тщетные поиски. Алко- и наркозависимых можно было сбросить со счетов, они тоже все равно что мертвые. Годных осталось мало, а планку подружки задрали высоко. У Ольги - курсы повышения квалификации, заочный вуз, галерейная и театральная жизнь, - она не для того в Москву когти рвала, чтобы замыкаться на чем-то одном. И парня она искала тоже разносторонне развитого. Но во всех ее начинаниях компанию ей могла составить лишь подруга - мужчины были на редкость инертны.



  Со временем в проблему включились Олины родственники со стороны отца: у каких-то знакомых сын обосновался в Москве, у каких-то племянник. Находилось достаточно доброхотов, желающих поспособствовать Олиному счастью, познакомить с правильным, надежным человеком, мусульманином. Но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что это какое-то совершенно иное понимание ислама вообще и ее, Ольгиной, роли в семье. Взгляды казанских женихов казались ей, мягко говоря, отсталыми. Религия - это не средство подавления женщины, это совсем про другое. Считая себя особой просвещенной, она не хотела делать шаг назад.



  И даже теперь, двадцать лет спустя, когда Ольга Юсуфовна называлась мануальным терапевтом, а подружка ее - врачом-косметологом, ничего не изменилось в личном плане. Нравиться людям - это такой же талант, как поэтическая одаренность или художественное видение. Ольга была этого таланта начисто лишена. Симпатичная, гармонично сложенная, похожая на сытую домашнюю кошечку, она