Roles we play (СИ) [Anika Amelia Lannister] (fb2) читать онлайн

========== Танец на долгую память ==========

Ночи в актерском лагере никогда не бывали тихими, особенно это было заметно во время вечерних мероприятий.

На сцене, смеясь и улыбаясь, подпевая играющей из колонок мелодии, прыгали почти все одноклассники Аники, в то время как она сама стояла в стороне. Раздражение накатывало волнами, а обида жгла все изнутри, из-за чего слезы, уже подступившие к глазам, готовы были пролиться и тем самым испортить весь макияж.

С моря подул прохладный ветерок, всколыхнувший ее идеально уложенные ради этого вечера локоны, и Аника провела руками по оголенным плечам в тщетной попытке согреться. Какой смысл был ей наряжаться? Для кого? Какой толк в шикарных нарядах и дорогой косметике, если всем плевать? С чего она решила, что этот вечер будет хоть чем-то отличаться от всех предыдущих? Ничем. Она все так же одна. Впрочем, может быть, она сама в этом виновата, но последовать совету матери и «быть проще» она не могла. И хотела бы, но… что-то все время мешало.

Решив, что с нее довольно, Ника развернулась, чтобы уйти, но была схвачена за руку.

— Никки, неужели ты уходишь?

Она обернулась и, увидев Джеймса Хастрингса, местную «звезду», который, впрочем, пользовался популярностью и в школе, удивленно приподняла бровь.

— Надоело чувствовать себя чужой на этом празднике жизни.

— Так зачем ты тогда стоишь здесь, в стороне? Останься! Пойдем к нам, повеселишься, потанцуешь.

Ей этого хотелось. Безумно хотелось, но…

— У меня идея получше. Я пойду туда, куда собиралась, а ты вернешься на сцену.

Она ненормальная. Точно. Потому что только ненормальная могла отвергнуть такое предложение и снова пойти вразрез со своими желаниями.

— Хорошо, я отпущу тебя… Но не раньше, чем ты станцуешь со мной один раз, — и Джеймс, не слушая более ее возражений, повел ее на танцпол, где встал в самый центр.

— А Летс не будет ревновать? — резонно уточнила Ника, посмотрев в сторону нынешней пассии Джеймса.

— Не будет, — Хастрингс усмехнулся и взъерошил волосы свободной рукой. Вторая все еще сжимала запястье Аники. — Ну же, Никки, расслабься! Почувствуй ритм, двигайся!

Однако что бы ни говорил Джеймс, она все еще чувствовала себя неуютно. А потому ее движения (да, она все-таки поддалась) были скованными, лишенными жизни. По крайней мере, до конца первой песни.

— Это не считается, — усмехнулся Джеймс. — Брось, Никки, ты была похожа на замороженную рыбину.

Она раздраженно закатила глаза. Парочка совсем не лестных эпитетов в адрес Джеймса так и норовили сорваться с ее языка. Она уже готова была просто вырвать свою руку из его и уйти, не слушая его возражений, но…

Стоило ей услышать первые аккорды песни, которую она так обожала, под которую так часто танцевала перед зеркалом, и ее желание сопротивляться испарилось, как не бывало. Словно двигаясь в такт песне, она подняла взгляд, посмотрела прямо в глаза Джеймсу, который, словно завороженный, мягко выпустил ее руку. Но Ника и не собиралась уходить. Наоборот! Резкий поворот, который так соответствовал мелодии, медленной лишь в самом начале. Аника совершенно забылась, утонула в этом ритме, который будоражил ее кровь, направлял ее, даря удивительное ощущение кайфа от резких, но в то же время грациозных движений. Джеймс подхватил ее танец почти сразу, превращая сольное выступление в парное. Он словно заразился ее энергией, и остановиться уже не хотелось ни одному из них, да и не было в этом смысла. Конечно, они уже не обращали внимания на то, что все остальные столпились вокруг них, не двигаясь, наблюдали за Аникой и Джеймсом. А они, казалось, были сосредоточены только друг на друге. Алое платье Ники взлетало во время каждой поддержки, каждого поворота, и она, если бы не была так увлечена танцем, наверное, порадовалась бы тому, что надела под него кружевные шортики. На танцполе сейчас не было девушки-одиночки Аники и школьного короля Джеймса, они словно слились в одно целое. В каждом их шаге, каждом взгляде друг на друга было то самое пламя, которое делает танец живым и позволяет зрителям почувствовать нужные эмоции. Это было похоже на историю, и Аника то отталкивала Джеймса, то заставляла следовать за собой, то прижималась к нему, словно говоря «Не отпускай меня никогда!», то вырывалась. Непосвященный человек, увидевший их, наверное, подумал бы, что они действительно пара, потому что, казалось, такую страсть невозможно было сыграть, но и Аника, и Джеймс лишь поддались мелодии. Песне, которая, на самом деле, и на танец-то не была рассчитана.

На последнем аккорде они замерли так же резко, как и начали. Взгляд глаза в глаза, ее рука на его груди, и Ника почувствовала его участившееся во время танца сердцебиение. Да она и сама еле дышала: ее легкие буквально сдавило от нехватки кислорода.

Первые аплодисменты, раздавшиеся из толпы, заставили Анику вздрогнуть, и резко одернуть руку. Волшебство момента разрушилось, разлетелось тысячей осколков, и девушку накрыло осознание того, ЧТО здесь только что произошло.

— На этом все? — прохладно уточнила Ника и развернулась, проигнорировав почти бессознательную попытку Джеймса схватить ее за руку.

Она уходила с гордо поднятой головой и идеально прямой спиной, надеясь, что оставшиеся крохи самообладания помогут ей «не потерять лицо». Все еще слегка шокированная, толпа расступилась перед Никой, позволяя ей уйти. Перешептывания, которые улавливал ее чуткий слух, раздражали, и все, чего она хотела в данный конкретный момент — тишины, нарушаемой лишь разбивающимися о пирс волнами.

Привычно махнув охраннику в знак приветствия, она прошла через калитку в заборе, который был призван не пустить обитателей лагеря на пляж в запрещенное время, особенно вечером и ночью. Нет, обычно эта калитка была закрыта, но тайная договоренность между охранником и Аникой давала ей некоторые привилегии. Она прошла на пляж, держа в руке снятые босоножки, высокие каблуки которых непременно бы увязли в мелком белом песке. Это место ей всегда больше нравилось именно таким: тихим и безлюдным, а особенно прекрасным оно становилось во время закатов и рассветов, когда солнце раскрашивает небо, море, да и все вокруг в ало-розовые тона. Она приходила сюда каждое утро и каждый вечер, встречала первые солнечные лучи и провожала последние, слушала шум прибоя, наслаждаясь алыми переливами, которые появлялись на ее волосах, стоило лучику попасть на них, морским воздухом и мельчайшими брызгами воды, которые, словно крохотные бриллианты, блестели на ее лице, когда какая-нибудь особенно крупная волна разбивалась о каменное основание пирса. Облокотившись о высокие деревянные перила, Аника закрыла глаза и словно выпала из реальности на какое-то время, вслушиваясь в шелест волн и погружаясь в воспоминания о сегодняшнем вечере. Ей понравилось танцевать, больше, чем понравилось. И, возможно, ее выводы были ошибочными, но ей понравилось быть в компании Джеймса. В ее голову даже закралась мысль о том, что после случившегося сегодня они смогут нормально контактировать. Впрочем, даже если общения не выйдет, Ника не будет переживать об этом.

— Так это сюда ты так спешила? — тихий вопрос, совершенно неожиданный, заставил ее вздрогнуть и резко повернуть голову в сторону спрашивающего.

— Джеймс? Ты что здесь делаешь? — да, она была очень удивлена тем, что он пришел сюда, и не скрыла бы этого, даже если бы очень захотела.

Окруженная ореолом лучей заходящего солнца, в своем алом платье и с развевающимися от морского ветра локонами, Аника напоминала Джеймсу богиню с какой-нибудь из иллюстраций «Мифов Древней Греции». Величественную и прекрасную в своем благодушии и убийственно опасную в своей ярости. Желание Джеймса рассказать Нике о цели своего визита резко испарилось. Но она ждала, а времени на придумывание чего-то правдоподобного у Джеймса не было.

— Вообще-то, я пришел сюда, чтобы извиниться.

Она приподняла бровь.

— А есть за что?

— Вообще-то да… — он помялся, словно еще не решил, стоит ли рассказывать. — В общем… Никки, все, что произошло до этого, я имею в виду этот вечер… Это было сделано на спор. Нет, ты не подумай, ты прекрасно танцуешь, и мне понравилось быть в твоей компании, но, сама понимаешь…

Обида, всколыхнувшаяся было в ее душе после его слов, исчезла буквально сразу же после появления, раздавленная той глыбой льда, которая, как иногда казалось Нике, была у нее в груди вместо сердца.

«Нет, а чего ты ждала, глупышка? Заверений в вечной дружбе и предложения провести первые выходные после возвращения вместе в кино? Ах, Никки… ” — эта мысль отрезвила ее, не позволила показать иное выражение лица, кроме прохладной, ничего не значащей полуулыбки.

— Я понимаю, — произнесла она, и ее голос даже не дрогнул.

Откровенная ложь: она никогда не понимала людей, которые делают что-то «на спор», особенно если этот спор касается других людей.

— И ты не в обиде?

— Нисколько, — Ника на мгновение перевела взгляд на горизонт… А потом сделала то, чего не ожидала от себя даже она сама: в один момент сократив расстояние между ними, она обняла его руками за шею и поцеловала, так нежно, как она только была способна. Не дожидаясь ответа от шокированного Джеймса, она отстранилась, и только тогда позволила себе легкую искреннюю улыбку, которая, впрочем, тут же исчезла с ее лица, превратившись в уже привычную ледяную маску.

— Что… Ани… Зачем… Как…- бормотал Джеймс, пытаясь прийти в себя.

— Расслабься. Считай это чем-то вроде прощания, — Ника обошла шокированого Хастрингса. — Вряд ли ты увидишь меня снова.

— В каком смысле? — он все же схватил ее за руку.

— Вертолет моих родителей заберет меня завтра с утра. И я не вернусь в нашу школу после каникул.

— Но почему?.. И, Аника, еще две недели до конца смены, почему ты уезжаешь?

Вместо ответов на эти вопросы, Ника лишь улыбнулась.

— Прощай, Джеймс.

***

Поправив уютный вязаный шарф и расстегнув кожаную куртку, Аника вошла в кафе, заказала кофе и заняла свой любимый столик у огромного окна, открывающего вид на всю улицу и ближайший парк, за коваными воротами которого виднелись огненно-желто-оранжевые верхушки деревьев. Она любила начало осени, когда листья становятся словно покрытыми золотом, а редкие пока еще дожди не успевают окончательно превратить улицы города в огромную лужу. Ей нравилось наблюдать за людьми, которые спешат по своим делам или просто прогуливаются. Нравилось, возможно, чуть меньше, чем смотреть на море… Воспоминания о том дне нахлынули потоком. А ведь тогда она, по всей видимости, оказалась права, сказав, что Джеймс не увидит ее больше. Прошло чуть больше двух лет с момента их последней встречи, тогда, на пирсе, ведь ее действительно на следующее же утро забрали родители. А после был переезд в частную школу-интернат — родители уговаривали, но она все никак не решалась согласиться, а тут вдруг сказала безоговорочное «да» — затем университет.

Усмехнувшись, Аника сделала глоток латте и перевела взгляд на часы: сегодня хотелось прийти домой пораньше, чтобы сделать все, что надо, и освободить выходные. Планов было много, а значит, кофе-брейк пора было заканчивать.

Ника шла по парку, любуясь яркими красками. Падающие от резких порывов ветра листья казались маленькими искрами, которые отлетали от огромного костра. Засмотревшись, она не заметила человека, который к ней подошёл, и только когда он протянул руку, чтобы убрать листочек, который застрял в ее прическе, девушка вздрогнула и, наконец, обратила на него внимание.

— Джеймс? — удивлению мисс Ланиэр не было предела, но стоявший перед ней парень определенно не был ее галлюцинацией.

— И я рад тебя видеть Никки, — он усмехнулся. Аника непонимающе не него смотрела, вопросы, казалось, были написаны на ее лице, и Джеймс поспешил ответить на них. — Как я нашёл тебя? Я знал, что каждую пятницу ты приходишь в это кафе, а потом идёшь домой через парк. Что я здесь делаю? Уже сложнее, — он потёр рукой шею. — Ник… Аника, я не могу понять, что со мной произошло после того танца. Но в тот же месяц я расстался с Летиссой, а на следующий надеялся увидеть тебя в школе, но… Только потом я вспомнил твои слова. Ты так быстро исчезла…

Аника слушала эту тираду едва ли не с открытым ртом. Могла ли она когда-нибудь представить, что Джеймс Хастрингс произнесёт такие слова в ее адрес? Нет, никогда. До этого дня она вообще не задумывалась о нем.

— Что ж, это очень мило, но мне пора идти, — растерявшись, произнесла мисс Ланиэр и уже было развернулась, чтобы покинуть парк и компанию Джеймса, как почувствовала, что парень крепко держит ее за руку.

— Я отпущу тебя, но только если ты станцуешь со мной один раз.

Джеймс достал из кармана телефон, и, услышав первые звуки мелодии, которую парень включил, Аника замерла.

— Это?..

— Да, та самая песня. Давай же, Никки.

Танцевать в парке, когда вокруг ещё куча народу? Безумие. Но, возможно, именно капельки безумия и не хватало в жизни мисс Ланиэр. Вместо ответа девушка усмехнулась и вложила ладошку в его протянутую руку. Их танец… Он был точно таким же, как и несколько лет назад — страстным, горячим, заворачивающим. Он дарил то давно забытое ощущение лёгкости и свободы, в котором нуждалась Аника.

Когда песня закончилась, и пара остановилась, все вокруг, казалось, замерло. Тоненький голосок разума шептал Нике, что ей пора уходить, что это все ерунда, а то и вовсе на спор, как в прошлый раз, но… Девушка отказывалась его слушать.

Джеймс нежно провёл костяшками пальцев по ее щеке, аккуратно заправил за ухо огненный локон.

— Никки, — парень закусил губу и с волнением во взгляде посмотрел на мисс Ланиэр. — Я больше не хочу покидать твою жизнь.

Аника наклонила голову на бок. Что бы ни было между ними в прошлом, сейчас все иначе. Они выросли, а глупые детские обиды… какой смысл их вспоминать? Теперь это не имело никакого смысла.

Девушка улыбнулась.

— Так останься в ней.

========== Долгая дорога домой ==========

— Босоножки? Серьезно? Босоножки? — Джеймс уже за голову хватался в безуспешных попытках заставить девушку надеть кроссовки.

Нет, в другой ситуации парня бы меньше всего волновал ее внешний вид, но он был уверен, что в такой неудобной, по его мнению, обуви она буквально через час пути начнет шипеть и жутко устанет, что весьма их замедлит. Подумать только! Родители Джеймса разрешили ему отправиться в подобное путешествие, поставив только одно условие: взять с собой эту девчонку.

Для самой Ники такой расклад стал крахом всех ее планов на ближайшее время. Аника ненавидела походы и не представляла своей жизни без косметики и своего огромного гардероба. А одна мысль о том, что она может остаться без телефона хотя бы на полдня, приводила девушку в ужас! Типичная «ванилька», существо нежное, гламурное и рафинированное, более того, своим этим статусом гордящееся. Нет, Аника определенно не создана для походов и поездок автостопом, только не для этого. Ей бы лежать где-нибудь у бассейна в пятизвездочном отеле, потягивая мохито, выкладывать гламурные фоточки в Instagram и стрелять глазками в откровенно пялящихся на нее парней… А в итоге шикарный отель заменила маленькая гостиница, мохито — бутылка минералки. Выкладывание фоток так и вовсе пришлось отложить на неопределенный срок по причине отсутствия в этой дыре интернета. А парень в ее распоряжении теперь имелся только один, и конкретно в этот момент он, сидя перед ней на корточках, буравил ее тяжелым взглядом.

— Ты мне надоел уже! -взвыла девушка спустя полчаса их споров.

Аника вполне обоснованно считала Джеймса неотесанным чурбаном, которому понять, что девушке нужно больше, чем десять минут, чтобы собраться с утра, было просто не дано. А ей всего-то нужно было нанести солнцезащитный крем на все тело, чтобы, упасите демоны, не загореть, и заплести свои длинные, действительно очень длинные волосы хотя бы в косу. Она не собиралась портить свою внешность только потому, что родители решили сплавить дочурку на время отпуска. За это она до сих пор их простить не могла.

— А уж ты-то как мне надоела! — крикнул парень, поднимаясь.- Ты даже представить себе не можешь, насколько, Ника!

— Знаешь что, не моей идеей было закинуть меня в эти несовместимые с жизнью условия! — девушка тоже подскочила со стула, на котором сидела.- И вообще, почему бы тебе не оставить меня? Я спокойно поймаю машину и уеду обратно в «свой» мир.

Исключено! Джеймс меньше всего хотел, чтобы Аника попала в неприятности по причине того, что он ее бросил, даже если она сама попросила его уйти. Почему в присутствии этой девчонки у него вдруг просыпается это обычно ему несвойственное чувство ответственности, которое обычно и вовсе не дает о себе знать? И так с самого детства… Едва ли причина в нескольких месяцах разницы в возрасте.

— Ладно, — сдался, наконец, он, как это обычно и бывало. Спорить с Аникой было бесполезно. — Но если ты натрешь себе ноги, я не буду тебя ждать.

Блефует, да, но нельзя же показывать, что на самом деле он бы никогда ее не оставил. Хотя бы потому, что тогда их родители свернули ему шею.

И снова дорога, около четырехсот километров до ближайшего населенного пункта, и, как назло, ни одной машины на горизонте. Еще и погода подкидывала неприятные сюрпризы: стояла жара, такая, какая обычно предвещает грозу. Со всеми вытекающими последствиями в виде рассвирепевших комаров, которые так и норовили укусить. Чтобы хоть немного укрыться от палящего солнца, «путешественники» свернули в лес, тем более, что так можно было срезать. Джеймс шел впереди, палкой разгребая сухие ветки, чтобы он и Ника могли пройти. Парень практически не обращал внимания ни на что, кроме дороги, пока не услышал за спиной громкий крик Аники. Резко развернувшись, он в два счета преодолел то расстояние, которое их разделяло, и, наконец, увидел причину испуга девушки. С толстой ветки высокого дерева спускался крупный, даже, можно сказать, огромный паук. Ника, побледнев, с ужасом во взгляде смотрела на восьмилапое чудовище, не в силах отвести глаза. Джеймс подоспел очень вовремя и при помощи палки отправил животное в долгий полет. Аника прерывисто выдохнула и отмерла.

— Это всего лишь паук! Смахнула и пошла дальше, незачем было так орать! — Джеймс закатил глаза.

— У меня арахнофобия, придурок, — выдавила девушка и обхватила себя руками.

Ее тело била крупная дрожь, она буквально не могла сделать и шага, а в голубых глазах стояли слезы.

Парню на мгновение стало стыдно.

— Эй, иди сюда, — он притянул ее к себе и, неловко приобняв, погладил по волосам.- Все ведь уже закончилось, глупышка.

Через пару мгновений Аника расслабилась и, вроде как, успокоилась. Пауков она боялась до смерти, любых, даже самых маленьких, что уж говорить о таких гигантских. Об этом страхе знали лишь ее родители и теперь вот Джеймс.

Она отстранилась и, не глядя на парня, сделала шаг в сторону.

— Спасибо, Джей-Джей, — и, прежде чем он успел что-то добавить, произнесла, — я в норме, честно. Пойдем, я не хочу ночевать в этом кошмарном лесу.

Ника прошла вперед, и Джеймс посмотрел ей в след. Почему-то в коротких джинсовых шортах и обычной майке она нравилась ему больше, чем в дорогих платьях известных дизайнеров, хотя, безусловно, они шли ей не меньше. Но сейчас она была какой-то… домашней даже, хотя Джеймс и не был уверен в правильности этого определения. Не навязанной родителями знакомой, а словно бы младшей сестрой, которую хотелось оберегать.

Парень потряс головой, удивляясь, откуда у него вообще взялись такие мысли. «Домашняя» Аника? Не-ет, это что-то из разряда фантастики. Скорее уж гламурно-ванильная принцесска. Вот только почему, стоило Нике обернуться посмотреть, идет ли Джеймс за ней или нет, как этот образ «богатенькой девочки» рассыпался в его голове? Словно бы девушка сняла свою маску, и парень увидел ее настоящую, по крайней мере, ему так показалось.

Как бы то ни было, напряжение, что было между ребятами, рассеялось после этого случая с пауком. Джеймс рассказывал девушке какие-то истории из своей жизни, и она, не стесняясь, смеялась и иногда иронично комментировала. Иногда и сама Ника брала на себя роль рассказчицы, тогда уже Джеймс искренне улыбался.

Их путешествие длилось целую неделю, за которую они узнали друг друга лучше, чем за шестнадцать лет знакомства. Если в самом начале их маршрута Джеймс и Аника хотели поскорее избавиться друг от друга, то сейчас, стоя на вокзале в городе, который был конечной целью их путешествия, почему-то никак не могли попрощаться. Лишь стояли в обнимку, будто каким-то неведомым образом стали друг для друга самыми близкими на свете людьми. Оба осознавали, что это, возможно, их последнее совместное путешествие.

Ее уже ждала машина, которая отвезет девушку в отель к родителям. Совсем скоро она опять попадет в свой гламурный мир принцесс, выкладывающих каждую минуту своей жизни в Instagram, и снова пропустит первую неделю занятий в школе.

Он уже опаздывал на поезд. Ему, как студенту-первокурснику, нужно было уладить пару дел в университете до начала учебы.

— Прощай, Джей-Джей, — грустно улыбается она, на мгновение прижимаясь к нему еще крепче.

— Прощай, Никки, — он гладит ее по волосам и отстраняется, чтобы еще раз посмотреть на нее такую, возможно, в последний раз, кто знает…

Все когда-нибудь заканчивается…

Несколько лет спустя…

Аника вошла в квартиру и устало сбросила туфли на высоких шпильках, едва не застонав от разливающейся по ногам боли. Очередной тяжелый день был позади. Хоть за последние несколько лет Ника, безусловно, привыкла к образу жизни в режиме постоянной спешки, ее организм все еще давал понять, что ни в коей мере не одобряет ежедневные забеги на десятисантиметровых каблуках в попытках все успеть. Дел у девушки действительно было невпроворот. Буквально завтра ей, как и всем остальным студентам, торжественно вручат аттестат об окончании университета. Ну, а после официальной части состоится традиционный Бал выпускников, к организации которого Ника, как избранная королева предстоящего события, подошла со всей серьезностью. А ведь еще имела место подготовка к after-party, и это тоже являлось своего рода традицией, которую, правда, сама же девушка и ввела. Времени было в обрез, дел — море, но Аника все же не могла отказать себе в удовольствии хотя бы несколько минут просто посидеть с бокалом розового вина на диване, отдыхая от очередного сумасшедшего дня. Ее расфокусированный взгляд скользил по огромной, обставленной с большим вкусом гостиной, пока не остановился на фотографиях, которые, вставленные в красивые рамки, висели на стене, создавая замысловатый узор. Яркие изображения всколыхнули в девушке приятные воспоминания. Она тепло улыбнулась, на мгновение прикрыв глаза и воскрешая в памяти те счастливые моменты. И лишь одна картинка заставила ее грустно вздохнуть. Парня и девушку с фото можно было бы принять за влюбленных, с таким трепетом девушка взирала на парня, с такой нежностью он обнимал ее за талию, по крайней мере, так говорил любой, кто видел этот кадр. Вот только все ошибались. Это было прощание на долгие годы, а возможно, и навсегда. Джеймс… За эти несколько лет они так ни разу и не встретились, хотя Аника приглашала его и на свой выпускной из школы, и на дни рождения, но вскоре оставила попытки, так как ни на одно письмо, ни на один звонок не получила ответа. Возможно, причина была в том, что родители отправили дочь в один из самых престижных иностранных университетов, хотя, конечно, оправдание слабоватое… Девушке уже казалось, что Джеймс и вовсе забыл о ней. По факту, она была лишь навязанной ему знакомой, дочерью друзей его родителей. Она не строила иллюзий и понимала, что, возможно, недели было слишком мало, чтобы он успел разглядеть в ней нечто большее. Откуда ей было знать, что на самом деле парень помнил о ней, более того, в каждой встречной девушке невольно пытался найти утонченные черты Аники? Неоткуда…

Звонок в дверь заставил Никки отвлечься от воспоминаний. Девушка поднялась с дивана и подошла к входной двери, на ходу гадая, кто бы это мог быть. Звонок повторился, что заставило Анику поторопиться и открыть дверь. Человека, стоявшего на пороге, она бы узнала из тысячи. Наверное, именно поэтому она замерла на пороге, словно памятник самой себе, с приоткрытым от удивления ротиком и широко распахнутыми глазами.

— Джей-Джей? — шокировано произнесла девушка, и это заставило парня улыбнуться.

— Скучала по мне, Никки?

========== Ночная экскурсия ==========

Джеймс зашел в бар чтобы отвлечься от проблем, которые преследовали его, казалось бы, с того самого момента, как его выгнали из школы. Жена снова улетела в командировку на две недели, и Джеймс сделал вид, что ей поверил, хоть сам прекрасно знал, что ее «командировка» проходит в Италии в компании богатого любовника. Завалы на работе тоже не прибавляли мужчине хорошего настроения. Вся его жизнь катилась в бездну и теперь больше напоминала жалкое существование. Даже спонтанная поездка на неделю в Прагу не принесла никакой радости. Казалось, только алкоголь мог помочь ему хоть на несколько часов забыться и уйти из реальности.

Он сел за барную стойку, заказав себе виски. Янтарная жидкость приятно обожгла горло, и он тут же махнул рукой, чтобы бармен налил ему еще. Он расфокусированным взглядом рассматривал посетителей бара, одного за другим, пока его внимание не привлекла одна девушка, сидящая, как и он, за барной стойкой. Она определенно была ему знакома. О да! Ее бы он не забыл, даже если бы очень постарался. Аника Ланиэр. Рыжеволосая, бледнокожая, такая же, как и двадцать два года назад, когда он видел ее в последний раз. Казалось, что время не просто пощадило ее, а напрочь забыло о ее существовании. Джеймс заметил, что она обратила на него внимание, и подошел к ней, когда она отсалютовала ему бокалом с каким-то голубым коктейлем, предлагая присоединиться.

— Привет, Джей-Джей, — улыбнулась девушка, на мгновение заставляя его вспомнить о школьных годах.

Она была единственной, кто его так называл, и это невероятно бесило его тогда. Сейчас же он с удивлением осознал, что скучал по этому ее насмешливому «Джей-Джей» в его адрес.

— Здравствуй, Никки, — хмыкнул он, усаживаясь на высокий барный стул рядом с ней.

Нет, она определенно изменилась. Девушка сильно похудела, и теперь выглядела, как топ-модель, сошедшая со страниц журнала «Vogue». Красное мини-платье — слишком вызывающее, по мнению Джеймса — больше открывало, чем скрывало. Глянцевая красная помада, длинные красные же ногти, черные туфли на высоких и острых шпильках… Да, Аника выросла, но ни капли не повзрослела. Он запомнил ее другой, и дело даже не во внешности. Теперь он видел не тихую девочку с комплексами, предпочитающую посидеть в телефоне вместо прогулок с подружками. Не-ет… Эта Аника Ланиэр, которая сейчас сидела рядом с ним с очередным коктейлем в руке, была совсем не такой.

— Никогда не думала, что встречусь с тобой именно здесь, — протянула девушка, сощурив голубые глазки.- Выглядишь…

— Как будто по мне трактор проехал? — съязвил он, и Ника тихо рассмеялась.

— Да нет… Скорее, как будто на работе армагеддон, а жена свинтила к любовнику.

Джеймс не поверил своим ушам.

Проницательность собеседницы его удивила, но он постарался не подать виду. Судя по насмешливому взгляду девушки, получилось не очень.

— Так заметно?

— Ох, Джей-Джей, ты всегда был открытой книгой! Но здесь совсем другая причина…- отмахнулась девушка и кивнула бармену, который тут же поставил перед ней еще один бокал.

— Какая же, если не секрет? — Джеймс выжидающе уставился на собеседницу.

Ника перемешала трубочкой коктейль и пожала плечами.

— А я ведьма.

Джеймс хмыкнул. Ну да, конечно, ведьма… Списав внезапно разыгравшееся воображение девушки на огромное количество выпитого ей алкоголя и забив на ее излишнюю проницательность, мужчина усмехнулся и спросил:

— И где же тогда метла?

— Показать? — она резко повернула голову в его сторону, и ему показалось, что глаза девушки полыхнули голубым пламенем.

«Надо завязывать с выпивкой», — подумал Джеймс, но все-таки заинтересованно приподнял бровь.

Не глядя кинув на стол купюру (и дико переплатив), девчонка спрыгнула с высокого стула и, почти не пошатываясь на высоких шпильках, пошла в сторону черного входа, бросив на ходу «Чао, Гейл» и получив ответ от бармена «Заходи чаще, Никки». Уже стоя около двери, она развернулась и посмотрела на все еще сидящего за стойкой Джеймса, и мужчина, так же заплатив за выпивку, через пару секунд подошел к ней. Рядом с дверью действительно стояла привязанная метла и недовольно, как показалось Джеймсу, шевелила веточками. Было ли это на самом деле, или же это просто очередной финт его воображения, мужчина решил не заморачиваться. В конце концов, какой резон Анике ему вредить?

-… Кэсс, да брось, он мой старый… ну, пусть будет друг, — пока Джеймс размышлял над ситуацией, Ника пыталась убедить в чем-то свою метлу. В чем именно, стало понятно спустя пару секунд.- Нет, не надо его сбрасывать. Кэсс! Я предупредила!

Мужчина лишь удивленно приподнял брови. Наверное, алкоголь уже сделал свое дело, и все происходящее не казалось мужчине сверхъестественным бредом. В любом случае, когда Аника, наконец, приструнила свою метлу и приглашающе похлопала по месту рядом с собой, Джеймс просто опустился на древко, обняв бывшую одноклассницу, сидящую полубоком, за талию.

— Готов? — улыбнувшись, спросила Ника, и они взмыли в ночное небо.

Полет их был просто потрясающим, и мужчина невольно позавидовал ведьмочке, которая могла наслаждаться всем этим, когда ей захочется. Джеймс поднял голову и посмотрел на звезды, которые отсюда, с высоты птичьего полета, казались особенно яркими. В его обычной жизни совершенно не было места для чуда, а потому полет сделал эту ночь поистине бесценной. Несколько раз они натыкались на группу туристов, что ходили за странным мужчиной в костюме не то Дракулы, не то фокусника, который с таинственным видом рассказывал любителям мистики очередную легенду, и Ника поведала, что некоторые из них были ей же и придуманы, а с самим расказчиком она познакомилась, когда впервые приехала в город еще будучи маленькой девочкой.

Наконец, они приземлились на крыше одного из домов в исторической части города, и мужчину просто поразил тот бесподобный вид на городскую площадь, который отсюда открывался. Аника совершенно без страха прошла к самому краю и опустилась на холодную черепицу, свесив ноги. Джеймс последовал ее примеру, про себя замечая, что будь он в адекватном состоянии, да и в другой компании, ни за что бы на такое не решился. Но общество ведьмы почему-то внушало доверие. Какое-то время они просто сидели, наслаждаясь тишиной, потрясающим видом ночного города и, наверное, компанией друг друга. Слова были не нужны, и каждый думал о чем-то своем. Аника поежилась, и Джеймс снял с себя пиджак и отдал ей, чтобы девушка не мерзла. А потом и вовсе прижал ее к себе, обняв одной рукой за талию. Так близко… так правильно… В какой-то момент, ни он, ни она не заметили, когда именно, они посмотрели друг на друга, и Джеймс потянулся к губам девушки, а она подалась ему навстречу, и тут…

— Никки, детка, ты что творишь? — раздался недовольный голос где-то за их спинами.

Джеймс обернулся и увидел огромного кота, сидящего около метлы Аники.

— Ох, Амос, — вздохнула ведьмочка и прикрыла глаза рукой, после чего посмотрела на мужчину.- Знакомься, Джей-Джей, это Амос, мой любимый, — кажется, она рыкнула даже на этом слове, — фамильяр, — после чего прошипела уже животному.- Кайфолом!

Котяра вальяжно подошел к сидящей парочке и проникновенно посмотрел на ведьму.

— Детка, только не наделай глупостей. Ковен по головке не погладит, если ты…

Он покосился на Джеймса, и Ника раздраженно закатила глаза.

— Плевала я на твой ковен. И хватит повторять одно и то же, бесишь!

Хастрингс только переводил непонимающий взгляд с кота на бывшую одноклассницу, силясь хотя бы немного вникнуть в то, о чем они говорят, но не преуспевая в этом.

— Не злись, детка, о тебе же забочусь, — Амос примирительно потерся о ноги хозяйки, и Ника, не удержавшись, почесала его за ушком.

— Подлиза.

— Подлиза или нет, а вот станешь одной из Верховных, и делай, что хочешь, а пока помни…

Не став дожидаться реакции ведьмы, кот, виляя пушистой задницей, прошествовал к краю крыши и, ничуть не испугавшись, сиганул вниз, заставляя Джеймса удивленно вытаращиться.

— Он… он…

— Да все с ним нормально, — раздраженно отозвалась Ника.- Позёр несчастный.

Откуда-то снизу донеслось «Я все слышу», но Аника и Джеймс более не обращали на это внимание.

— На чем мы остановились? — тихо произнесла Ника, глядя в глаза Джеймса, и он, не имея сил сопротивляться, склонился к ее губам.

В тот момент он был абсолютно уверен, что поступает правильно. Что же до жены… она первая предпочла ему другого, так что теперь они были в расчете. Джеймс не помнил, как они добрались до отеля, где он остановился. В его памяти сохранились лишь бесконечные горячие поцелуи, и на утро Хастрингс мог сказать бы, что эта ночь, которую подарила ему Аника, была лучшей в его жизни. Мог бы, но…

Едва первые рассветные лучи проникли в комнату, ведьмочка открыла глаза и с сожалением вздохнула. Джеймс мирно спал, и нужно было сделать все аккуратно, чтобы не разбудить его. Убеждая себя, что так надо, Ника с грустью посмотрела на мужчину, а после нежно поцеловала его, забирая воспоминания о прошедшей ночи. Когда-нибудь они снова встретятся, и тогда, возможно, они смогут быть вместе, но пока что ему лучше забыть обо всем.

— Удачи, Джей-Джей, — с печалью в голосе прошептала ведьма и вылетела из открытого окна, невидимая для всех смертных.

***

Они встретились только спустя три года. Она — одна из Верховных, наделённая властью творить все, что заблагорассудится, он — успешный бизнесмен, открывший своё дело, одинокий, так как развёлся с женой ещё те самые три года назад. И когда он увидел ее, совсем не изменившуюся, все такую же прекрасную и улыбающуюся ему одному, воспоминания о той ночи вернулись.

Солнечные лучи ореолом освещали ее фигуру, и Джеймсу пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы разглядеть ее. Он бросился к ней и, подняв над землей, закружил в воздухе, и Аника счастливо рассмеялась.

— Пообещай, что больше не оставишь меня, — попросил Джеймс, глядя в ее глаза.

— Обещаю, — легко отозвалась Никки. — Только если ты разделишь этот путь со мной.

Хастрингс кивнул, предвкушая новые приключения в компании той, которая всего за одну ночь успела завладеть его сердцем.

Приключения, на которые у них есть целая вечность.

========== Пикники не для ведьм ==========

Аника ненавидела пикники. Ненавидела слишком яркое солнце, жучков, которые вечно лезли туда, куда не надо. Но больше всего этого — своих одноклассников, которые играли в пиратов и с громкими радостными воплями носились по поляне, в то время как девушка пыталась подготовиться к экзамену в Магической академии. Она была единственной ведьмой в классе. И хотя ей не было нужды скрывать свои способности, все осложнялось тем, что девушке приходилось дополнительно обучаться магии в особой школе.

— Свистать всех наверх! — услышала Ника и недовольно закатила глаза.

Ее абсолютно не волновали веселые игры одноклассников. И нет, она им не завидовала… Ну, только если совсем чуть-чуть. И, конечно, ей было плевать на те взгляды, которые бросал на нее Джеймс, избранный капитан импровизированного пиратского судна… По крайней мере, она упорно делала вид.

Аника в который раз сверилась с текстом древней книги и создала на ладони огненный шар, который вместо предполагаемого оранжевого окрасился в нежно-розовый. Снова. Уже, наверное, в сотый раз. Девушка раздраженно кинула розовый фаербол в костер, из-за чего пламя на минуту сменило цвет в тон магического шарика, после чего снова засияло своей привычной оранжево-желто-красной гаммой. Нике была прекрасно известна причина такой странной реакции ее огня. И эта самая «причина», которая корчила из себя пирата, сейчас прыгала вокруг корабля (в роли которого выступало огромное поваленное дерево) в повязке капитана, сжимая в руке вешалку (и где только взяли?), призванную изображать крюк.

Девушка сотни тысяч раз повторяла себе, что она Аника Ланиэр, наследница древнейшего магического рода, которой нет никакого дела до простого смертного парня. И что все эти глупые пикники — не для ведьм. Вот только эта установка переставала работать каждый раз, когда Ника ловила на себе очередной взгляд Хастрингса.

— Никки! Присоединяйся к нам! — крикнул Джеймс, и девушка поняла, что ей безумно надоело сидеть над книгой. Все равно она практически выучила ее от корки до корки.

Ника понимала, что сдаст экзамен без особого труда. Пока Джеймс не маячит в ее зоне видимости, ее огненные шары получаются на удивление яркими и по-настоящему способными обжечь (с чем не редко возникали проблемы у прочих ведьмочек). Даже их цвет соответствовал всем нормам и правилам. Оттенки пламени вообще зависели от эмоций ведьмы.

— Ладно! — согласилась девушка и щелкнула пальцами, заставляя шезлонг, на котором она сидела, и книгу раствориться в воздухе.

— Пираты, внимание! — воскликнул Джеймс, и все взгляды тут же обратились на него.- Поприветствуйте нашу гостью — владычицу Леса и принцессу Восьми королевств, Анику Ланиэр!

Девушка понятия не имела, почему вдруг парень представил ее именно так, но почему-то после его слов ей стало безумно приятно.

— Ваше высочество, — наигранно-почтительно обратился Джеймс к ведьмочке и подал руку, помогая ей подняться на «палубу». Ника улыбнулась, с удивлением замечая, что солнце, которое она считала раздражающе-ярким, перестало таковым казаться, а улыбки и крики одноклассников больше не бесили. Буйство красок осеннего леса не могло не вызвать восхищения. Ника вдруг вспомнила, как она, будучи маленькой девочкой, ходила сюда гулять с родителями. Счастливая малышка, в которой только-только просыпались ее магические способности. Сейчас же, стоя на палубе импровизированного корабля, наслаждаясь удивительным ощущением близости человека, который нравился Нике, она вновь почувствовала себя той беззаботной юной ведьмочкой, какой была в не очень далеком детстве.

А еще, кажется, она только что изменила свое мнение о пикниках.

========== Мне все равно ==========

— Мне все равно, — выдыхает Аника и упрямо вздергивает голову.

За последние несколько лет эта фраза бессчетное количество раз слетала с ее губ. Поводы были разные, но суть никогда не менялась.

«Мне все равно».

Эти слова помогали ей, с ними жизнь казалась легче. Ведь зачем столько переживать из-за всяких проблем, которых, как в жизни любого человека, было предостаточно и у Аники? Если можно просто произнести:

«Мне все равно».

Взмахнуть волосами, выпрямить спину, поджать губы, поднять голову, сощурить глаза — каждый раз Аника сопровождала эту фразу одним из этих действий или несколькими из них, или всеми сразу. Упрямства ей было не занимать, а показывать кому-то свои чувства? Нет уж, увольте, не на ту напали.

«Мне все равно».

Эту фразу она говорила своим одноклассникам, позже — одногруппникам, учителям, родителям, друзьям, просто незнакомым людям, даже когда они не слышали и не знали. Но каждый раз, когда хоть что-то, какой-нибудь поступок или событие, не важно, ее разочаровывало, она произносила эту фразу, закрываясь от всего внешнего мира. Эта фраза могла звучать по-разному, в различных интерпретациях, даже на разных языках, но суть оставалась одной и той же.

«Мне все равно».

Эти слова были слишком удобной маской, чтобы Аника хоть раз от неё отказалась. За ними она всегда прятала то, что творилось у неё на душе. Мало лайков на фотке в Instagram? Кто-то треплет нервы? Плохо написанная контрольная работа? Нужный человек не уделяет достаточно внимания?

«Мне все равно».

И она снова выпрямит спину, вскинет голову, и в голубых глазах снова появится то непроницаемое выражение. Снова нанесёт на губы любимую помаду — в оттенке «Мне все равно», какая ирония, — и снова сделает вид, что все в порядке, и что ей действительно нет никакого дела. Только музыку в наушниках включит порезче и погромче — так легче заставить сердце перестать сжиматься всякий раз, когда что-то происходит. Ей нравится эта роль королевы с железным самообладанием и она достаточно сильна внутренне, чтобы на людях справляться с этой ролью.

Ролью, которая скрывает девочку, которой на самом деле никогда не было все равно…

Просто никто не замечал и не хотел замечать. Тот факт, что окружающим людям на самом деле глубоко безразницы на истинные эмоции того или иного человека, Аника усвоила уже давно. И, сделав свои выводы, создала себе тот самый барьер — три слова, которые по-своему защищали ее. Конечно, ей не раз приходила в голову мысль, что, возможно, она не права, и ей следовало бы больше показывать эмоции, дабы не отталкивать всех вокруг маской ледяной бесчувственной стервы, но… Вот снова происходит что-то, и Аника, видя какие угодно — насмешливые, злорадные, безразличные, но только не сопереживающие — взгляды, снова выпрямляет спину, улыбается своему отражению и мысленно произносит «Мне все равно» столько раз, сколько потребуется, чтобы поверить в это и снова выдержать все. Ведь всем наплевать, что после она закроется в ванной и, обязательно включив воду, чтобы она заглушала ее тихие сдавленные всхлипы, даст волю эмоциям. Только наедине с собой. Просто потому что ей так проще. А остальные пусть видят то, что должны — железный контроль эмоций и королевскую выдержку. Конечно, в ее жизни были и те люди, которым она не стеснялась показывать то, что чувствует на самом деле. Хотя иногда ее эмоции могли причинить кому-то вред, по большей части она справлялась со всем сама. Да и потом, все эти люди ограничивались рамками ее семьи и ближайших подруг, которые уже, скорее, воспринимались, как сестры.

Возможно, когда-нибудь, когда общество перестанет быть таким безразличным ко всем, Аника раз и навсегда снимет эту маску и забросит ее в самый дальний угол своего подсознания, позволяя другим увидеть ее настоящую.

Но пока что она поднимает голову, тонко улыбается и ровным тоном произносит свою любимую ложь:

— Мне все равно.

========== У ведьм свои секреты ==========

Узкие, когда-то бывшие тихими улочки маленького прибрежного городка буквально наводнили мужчины в синих плащах с белыми крестами, а лай собак не смолкал ни на минуту. Жители закрыли двери и ставни, стараясь не высовываться на улицы, дабы не попасть под горячую руку, и в страхе затаились. Ещё никогда ведьмы доселе не объявлялись в их городе, ещё никогда инквизиторы не штурмовали его улицы в попытках найти «приспешницу Сатаны»… Это пугало, но больше всего жители боялись быть безвинно объявленными колдунами и вследствие этого получить смертный приговор. Сколько же невинных людей было запытано до смерти или сожжено на кострах «святой» инквизиции…

Аника бежала по одной из самых узеньких улиц города, поминутно оглядываясь и вздрагивая всякий раз, когда лай собак раздавался слишком близко. Огненные локоны растрепались, длинное платье путалось, но девушка не останавливалась, несмотря на то, что дыхание сбилось, а грудь сдавило до боли. Страх… Аника чувствовала его, он был почти осязаемым и липкими волнами проходился по ее коже, но желание выжить было сильнее. До леса осталось совсем немного, а там уже сами деревья помогут ей укрыться.

Ведь она же ведьма…

Иногда ей хотелось вовсе не иметь способностей, которыми так щедро наделила ее природа. Но представить, что ветер перестанет подниматься по одному ее движению руки, что солнце и дождь не будут сменять друг друга, когда ей это нужно, что лесные животные не будут являться по ее зову и помогать ей, а начнут сторониться ее, как всех прочих людей, девушка не могла. И не хотела. Она действительно любила свои способности, которые, разумеется, не имели никакого отношения к Сатане… Но вот они вышли из-под контроля, и ей приходится убегать от инквизиторов.

Ей осталось пересечь буквально одну улицу, свернуть, а там уж и до леса рукой подать, как вдруг на дорогу прямо перед ней выскочил один из них, из тех, кто желает ей смерти. Аника вскрикнула, когда пальцы мужчины сомкнулись на ее запястье. Хотя нет, не мужчины… Совершенно несвоевременно Ника отметила, что тот, кто ее схватил, наверное, едва ли намного старше ее самой.

— Отпусти меня! — Аника безуспешно попыталась вырвать руку из его ладони.

— Ни за что, ведьма! — он буквально выплюнул последнее слово, поднял голову… и совершил, возможно, одну из самых больших ошибок.

Говорят, глаза — это зеркало души, а если посмотреть в глаза ведьмы — можно лишиться собственной. Аника считала это сказками, глупыми выдумками, которые придумывают, чтобы ещё больше запугать обычных людей. Но глядя, как меняется выражение лица парня, который держал ее руку, она невольно поверила в то, что до этого считала чушью. Она почувствовала, как слабеет его хватка — он был готов отпустить ее… Но в то же мгновение на улицу выскочили ещё двое.

— Ты поймал ее! Молодец, Джеймс, — они хлопали его по плечам, подбадривая, и парень вдруг отмер.

Развернув девушку спиной к себе, все ещё удерживая ее руку, он прошептал так тихо, чтобы услышала только она:

— Не бойся.

Он сам сопроводил Анику в камеру, не доверяя никому из своих «товарищей», которые, безусловно, причинили бы ведьмочке много боли. Приговор — сожжение, страшный, но обычный, вот только Джеймс не даст ему свершиться.

Камера была довольно маленькой. В полном одиночестве Аника просидела до самого вечера. А когда небо потемнело — она видела это сквозь маленькое зарешеченное окошко — девушка услышала, как кто-то отпирает дверь камеры. Она готовилась к худшему, к тому, что вот они, последние минуты ее жизни… и стоявших за дверью инквизиторов встретила с высоко поднятой головой. Непреклонная, несгибаемая, несдающаяся.

***

Джеймс не собирался позволять приговору свершиться. Всего одного взгляда в глаза Аники хватило ему, чтобы понять — он никому не позволит причинить ей вред. Никогда. Ни за что. Уж лучше он сбежит вместе с ней, оставив должность инквизитора — это не для него.

Он понял, что опоздал, когда увидел открытую дверь камеры. Тогда он побежал к тому месту, где сжигали обвинённых в колдовстве, и застыл, не в силах отвести взгляд от спокойно улыбающейся ему одному Аники.

***

Она поднималась на эшафот, словно королева перед коронацией, спокойная, даже величественная, такая непохожая на остальных, тех, кто был здесь до неё. Она никому не позволит увидеть ее истинные эмоции.

Никто из стоящего вокруг народа так и не кинул в неё ничем. Люди не желали причинять ей вред, закидывая, как ее предшественниц, гнилыми овощами. Аника позволила обмотать верёвку вокруг столба и ее тела. Даже не поморщилась, когда инквизитор вдруг затянул слишком сильно. Священник начал читать молитвы, но Аника не слушала — в богов она никогда не верила, и теперь ей не было смысла притворяться. Страх испарился, ни тени обреченности или ужаса не промелькнуло на ее лице, когда священник оборвал свою речь на высокой ноте, а два инквизитора с двух сторон подожгли сено. Вспыхнуло яркое, слепящее пламя, скрывающее ото всех фигуру девушки.

***

Костёр догорел. Не было ни слез, ни криков, даже запаха паленого мяса. Сквозь пламя костра Джеймс даже не смог разглядеть ее фигуру. По его лицу текли слезы, впервые в жизни. Священник что-то верещал о том, что бог послал столь яркое пламя, чтобы искупить грехи этой девушки и подарить ей быструю смерть. Но Джеймс не слушал, не в силах поверить, что той единственной, одного взгляда которой хватило, чтобы разжечь чувство в его душе, больше нет.

Вдруг он почувствовал, что кто-то коснулся его плеча, обернулся… и застыл, не веря собственным глазам. Аника стояла за его спиной, живая и невредимая, в темном плаще с капюшоном. Джеймс точно знал, что это она, был уверен в этом. Заключив девушку в объятия, он все же спросил, как она сбежала, на что получил в ответ счастливую улыбку и расплывчатый ответ «У ведьм свои секреты». Решив не настаивать, он взял девушку за руку и повел подальше от толпы. На следующий день они уедут навсегда, поселятся абсолютно в другом месте и будут жить долго и счастливо. А пока что они шли по пустынным улицам города, радуясь, что все закончилось…

***

Что ж, у ведьм действительно были свои секреты. Всю дорогу от камеры до места казни Аника думала, как ей избежать смерти. Решение пришло интуитивно, хоть и требовало огромных усилий. Но жажда жизни и непонятно откуда взявшаяся уверенность, что все получится, заставили девушку действовать. Повинуясь движению ее руки, пламя взметнулось сразу же, как только факелы коснулись лежащей соломы. Огонь ласково гладил ее кожу, бликами играя на ее волосах и не причиняя Анике никакого вреда. Убедившись, что ее не видно, она просто перенеслась из огня, имитируя собственную смерть. Ее ждало будущее, светлое и прекрасное, с тем, кто ради неё был готов рискнуть собственной жизнью, чтобы спасти ее — Аника знала — но просто не успел этого сделать. И ничего, что придётся начинать жизнь с чистого листа. Главное — что Аника и Джеймс будут вместе.

========== Минута до конца света ==========

-…До конца света полчаса! Всем пройти в укрытие!

Этот голос Аника слышит уже в шестнадцатый, кажется, раз. Но она не спешит уходить. Ей нравится здесь. Нравилось и раньше, когда над головой не летали огненные шары, когда небо было чистым и голубым, а вокруг не стоял этот запах… смерти. Ей нравится этот вид, что открывается отсюда, сейчас, пожалуй, даже больше. Напоминает ей о скоротечности времени, о том, что все может измениться в любой момент. Что огромный город из камня из стекла в одночасье может превратиться в руины.

-…До конца света пятнадцать минут! Всем срочно пройти в укрытие!

Кем она была до этого? Пустышкой. Одной из тех гламурных куколок, что прожигают папины деньги в дорогих спа-салонах и бутиках. Что у нее было? Все. Дорогие машины, драгоценности, огромный гардероб, шикарная внешность, деньги, популярность… Абсолютно все, о чем любая другая могла только мечтать. Чего она хотела? Да она и сама не особо-то понимала. Кем она стала теперь? Обычной девушкой. Смерти все равно, кого забрать: дочь президента или обычного рабочего.

-…До конца света восемь минут!

Она оборачивается. Про укрытие больше не говорят. Видимо, мест хватило не всем. Каменные джунгли рушатся под натиском стихии. Она видит, как все превращается в руины: ее город, ее жизнь… Отец зовет ее по имени, скрываясь за щитами охраны. Но она остается на месте, продолжая наблюдать за летающими шарами. Ей нравится здесь…

-…До конца света пять минут!

Врут, не больше двух. Вой сирены заглушает ее собственные мысли. И голос… Такой знакомый с детства…

— Леди Аника, пожалуйста, пройдите в бункер.

Она отрывается от созерцания апокалиптического пейзажа и поднимает глаза на Джеймса. И смотрит как всегда, с вызовом во взгляде. А он все так же не смеет посмотреть на нее, слишком она прекрасна, даже в помятом и порванном платье, даже с неуложенными волосами, даже с осыпавшейся тушью.

— Даже перед лицом смерти я для тебя все еще просто «леди Аника»? — спрашивает она.

Ответ ведь известен. Оба это понимают.

Но Джеймс ничего не говорит. Он поклялся защищать ее и сделает это любой ценой. Не из чувства долга и не ради гонорара. Просто она дорога ему, но он не может ей этого сказать, не имеет права. Аника лишь качает головой и таким знакомым жестом кривит губы.

Вот уж виден тот самый шар, который когда-то был огромным спутником, а сейчас потерял управление. Когда приблизится к планете — взорвется, и тогда уже все живое погибнет. Спасутся лишь те, кто успел запереться в бункерах.

-…Минута… До… конца св… ета одна… мин…

Голос прерывается. Огромный огненный шар все ближе. Вот она, неизбежность. Последние капли надежды на то, что управление будет восстановлено, растаяли, словно туман.

— Ты веришь в чудеса? , — спрашивает Аника, подходя ближе к нему.

— Нет, — сухо отвечает Джеймс.

Скептик… Она отворачивается. В самые тяжелые моменты она и сама начинала задумываться, а бывают ли чудеса вообще?

Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…

«Моя милая доченька, Джеймс будет твоим личным телохранителем. И, если что случится, отдаст за тебя жизнь.»

Воспоминания обрушиваются на нее, словно цунами.

Пятнадцать, четырнадцать, тринадцать…

«Ты ведь всего лишь прислуга. Моя прислуга! И ты должен подчиняться мне!»

Восемь, семь, шесть…

«Как же ты прекрасна! Как бы я хотел, чтобы мы были вместе! Но ведь ты в самом верху, а я внизу… У этих отношений нет будущего… Поэтому ты никогда не услышишь этих слов…»

Четыре, три, два…

— Я люблю тебя, Аника, — произносит он.

И эти слова для нее подобны грому. Он притягивает ее к себе и целует, нежно, страстно, вкладывая всю свою любовь.

«Я люблю тебя», — эти слова вызывают ощущения счастья и полета.

Один…

Последняя секунда… Она прижимается к его груди. Вместе. До последнего вздоха. И даже по ту сторону.

Но…

— Управление спутником LCS851 восстановлено. Угроза конца света миновала, — раздается голос по радио, — и, словно подтверждая эти слова, огромный металлический шар останавливается, чтобы через пару мгновений поменять курс.

Она поднимает голову и смотрит на медленно светлеющее небо. На звезды. На него…

— Ты веришь в чудеса?.. — тихий шепот срывается с ее губ.

— Верю…