Когтевранский шарф (СИ) [Cinnamon7] (fb2) читать онлайн

========== Начнем сначала ==========

Этот день для Фреи Кинон стал своего рода решающим. Она получила значок старосты, хотя это, впрочем, совершенно не означало, что вместе с ним ей достанутся почет и уважение со стороны однокурсников. Соседки по комнате, эти завистливые злые отличницы, долгих четыре года мечтавшие о маленькой броши со значком своего факультета, теперь косо смотрели в сторону эксцентричной и амбициозной бывшей соседки. Нельзя сказать, что Кинон не могла не обращать на это внимания. Однако, поделиться своими переживаниями ей было не с кем. За все года обучения она так и не смогла завести настоящих друзей. Были проходящие знакомые, которые вскоре забылись, однажды на ее пути встретился и “тот самый” парень со старшего факультета по имени Дэвид, но … с ним что-то не складывалось. Он не был идеальным во всех начинаниях, учился средне и часто проводил время на отработках; с учениками Слизерина такое случается. И именно этот факт больше всех остальных заслуживал особого внимания.

Когда пробил главный колокол, возвестив о начале первой пары в этом году, Кинон не торопилась на урок в теплицы. Она осталась в замке, в кабинете своего декана, профессора Флитвика, который должен был ознакомить девушку с ее новыми обязанностями. Из всего перечисленного прельщали лишь ночные дежурства по школе. Что сказать, теперь она могла совершенно легально прогуливаться по пустынным коридорам Хогвартса без страха быть пойманной облезлым питомцем маггловатого завхоза Филча. Прекрасно…

- Эй, Кинон - окликнул кто-то позади.

Девушка обернулась, узнав знакомый голос.

- У меня вообще-то есть имя, - скрестив руки на груди, ответила она.

- Охох, староста! Да ты теперь большая шишка, детка, - подмигнул ей широкоплечий брюнет Дэвид, взяв девушку за подбородок.

- Почему ты не на уроке? Снейп может обидеться, - съязвила Кинон, отвернувшись от слизеринца.

- Только после тебя, дорогая! Только! Понимаешь ли, - парень приобнял ее за плечи, - он действует мне на нервы. Он надоел мне тысячу лет! Я ни за что не вернусь.

- Как мы заговорили, прелесть! - отозвалась староста, скинув руку парня со своего плеча, - Иди на урок, пожалуйста. Я не хочу опоздать на свой.

С этими словами она прошла мимо Дэвида с твердым намерением ни разу не обернуться в его сторону.

И зачем он мучает ее? То, что когда-то казалось романтичным, Святочный бал, медленно спускающийся с потолка снег и расцветающая над головами омела, теперь утратило былую прелесть и таинственность. Слишком рано были приняты некоторые решения, слишком много было сказано ненужных слов.

Теперь с нее было довольно, а Дэвид просто забавлялся ею.

На улице похолодало, ветер сдувал с деревьев пожелтевшую листву, играя ею в воздухе, небо покрылось темно-серой паутинкой туч, вдалеке кричали вороны; на щеках девушки играл морозец, румяня ее кожу. Фрея поежилась, пожалев, что оставила теплую мантию в замке, но возвращаться было слишком поздно. Холодный воздух притупил восприятие окружающего мира, руки старосты Когтеврана окоченели и покраснели, в ее висках неприятно пульсировала кровь, голова отяжелела.

“А что если не пойти? - подумала Кинон, убрав прядь черных волос за ухо, - Что если просто взять и пропустить Травологию? Они заметят, да, - размышляла она, вспомнив лицо профессора Стебль, грозную старосту Пуффендуя Эбигейл Гин и своих однокурсников, - но мне плевать”.

Однако, вопреки ожиданиям, ко второй половине пары Кинон все же явилась.

Профессор промолчала, это был редкий случай, Кинон никогда не пропускала ее лекции.

“Почему жизнь вдруг становится такой же серой и безрадостной, как осень? - думала Фрея по дороге в замок на урок Трансфигурации, - Почему краски вдруг бледнеют, оставляя в душе такой горький и неприятный осадок, ощущение всепоглощающей тоски и полного одиночества? В замке так много людей, даже, возможно, хороших людей, но… почему среди них нет ни одного, кому было бы не наплевать? Кто бы смог слушать?”

Девушка глубоко вздохнула, не поднимая глаз, и вошла в замок, поправив сумку.

День тянулся медленно и нудно, в кабинетах было зябко, а на уроках скучно. Ну кто вообще составляет это расписание?

Кто?

А, впрочем, какая разница?..

Когда время обеда подошло к концу, а ученики стали понемногу покидать Большой зал, Фрея только переступила его порог, надеясь согреться возле камина, … но не тут-то было.

- Эй, староста! - окликнул ее кто-то из младших пуффендуйцев, - Там Уизли такое учудили! Пойдем скорее!

- О, нет! - закатила глаза староста, - Братья Уизли?

- Да, да! Пошли скорее! - нетерпеливо проскулил мальчик, дергая старосту за рукав.

Через пару минут, когда, пройдя через портреты в Боковой комнате, девушка и ее информатор с младшего курса попали на нужный этаж, “праздник непослушания” был в самом разгаре.

Этот “кошачий” Генеральный Инспектор Амбридж, эта напудренная фурия в розовых рюшках взяла моду развешивать свои сумасбродные декреты прямо на стены замка. А близнецы Уизли просто решили перевесить их “по фен-шую” и немного отредактировать.

Теперь декреты красовались прямо над входом в кабинет ЗОТИ, и гласили примерно следующее:

Декрет №22 Уполномочивает Министерство магии назначать на вакантные должности в Хогвартсе старых безвкусных жаб, если это в установленный срок отказался сделать директор.

Декрет №23 (сентябрь 1995). Учреждается новая должность: Генеральная жаба Хогвартса, которая может одеваться в розовое, мерзко квакать на ухо учителям и ученикам, при необходимости, их увольнять или исключать, если они отказываются слушать.

Девушка улыбнулась, закончив читать. Она мечтательно закатила глаза, на миг представив, как два озорных весельчака мастерили “декретную инсталляцию” над кабинетом Амбридж, и подмигнула своему информатору.

- Где я могу их найти?

- Ты же не станешь их наказывать?! - возопил мальчик, и его губы задрожали, - Они ведь не сделали ничего пло…

- Успокойся, пожалуйста! - оборвала его Фрея.

Она опустилась перед мальчиком на корточки.

- Мне просто нужно знать, - тихо и ласково продолжила она, заглянув в глаза информатору, - где обретаются эти шалуны?

- Они были здесь совсем недавно. Они обычно не остаются в гостиной по вечерам. Колин говорил, что близнецы всегда уходят на ночь и возвращаются под утро. Наверное, готовят что-нибудь покрепче для этой старой и вонючей…

Девушка поспешила остановить разговорившегося мальчика, прежде чем он смог договорить ругательство до конца. Информатор затих, удивленно уставившись на старосту.

- Ладно, спасибо. Ты можешь идти, - сказала она, приветливо кивнув мальчику.

Конечно, декреты должны были быть сняты, а нарушители наказаны, но ученики все-таки стояли на стороне бузотеров, а не на стороне Генерального инспектора, а потому никто особо не спешил. Кроме когтевранской старосты.

- Куда ты идешь? - осведомился Маркус Кингсли, староста факультета Пуффендуй, когда они вместе с Кинон шли на ночное дежурство.

- Ты знаешь, где Уизли? - осведомилась девушка.

Маркус усмехнулся.

- Все Уизли учатся на Гриффиндоре, странно этого не знать, - улыбаясь, ответил он, взглянув на девушку.

Фрея закатила глаза.

- Я хотела лишь узнать, где эти двухметровые рыжие идиоты творят свои грязные делиш…

Девушка осеклась, заметив, как остановившийся на против нее Маркус резко изменился в лице.

- Что? - спросила девушка, скрестив руки на груди, - Только не говори, что они…

- У тебя за спиной, - ехидно продолжил кто-то позади брюнетки.

Она резко обернулась, испуганно оглядев две высокие и стройные фигуры гриффиндорцев, на чьих абсолютно идентичных лицах застыла легкая полуулыбка.

- Джордж, похоже, нам тут не рады, - обратился один из близнецов к другому.

- Даже и не знаю, чем мы не угодили новой старосте Зазнаек, Фредди, - вторил ему первый.

- Что случилось, - вызывающе глядя на девушку, обратился к ней один из близнецов, - .. Фрея Кинон? - он ткнул ей пальцем в значок. Он получал удовольствие от всего происходящего, особенно, от этой издевки.

- Откуда вы меня знаете? - всполошилась девушка, отдернув плечо.

- Ба! Да она как будто вчера родилась! - воскликнул второй близнец, всплеснув руками, - Мы тут всех знаем. Всех! а ты фигура видная, заметная…

- Вот насчет фигуры я не уверен, Форджи, - ответил ему брат, - По-моему, на любителя.

- Не думаю, что тебе стоит опускаться до оскорблений, Уизли, ты говоришь со старостой! - с вызовом предупредила девушка, положив руку на волшебную палочку, лежавшую в боковом кармане мантии.

- Эй, парни, тут вам не шведский стол, - вступился за девушку Маркус, - Идите-ка лучше отсюда, сейчас невесть что творится в Хогвартсе.

- Да ты никак нас пугаешь, Кингсли! - воскликнули в один голос близнецы.

- Если вы решили посоревноваться в остроумии, то выбрали неподходящее место, - жестко предупредила Фрея, угрожающе глядя на близнецов.

- Я всегда знал, что у этих двух факультетов нет чувства юмора, - подытожил первый близнец, указав взглядом на старост, - Пошли отсюда.

Однако, отойдя на безопасное расстояние от старост, близнецы завели следующий разговор:

- Не нравится мне эта штучка, - подал голос Фред, - у нее чересчур длинный язык, это необходимо исправить.

- Хочешь сыграть в злого близнеца, Фредди? - посмотрел на него второй близнец, его черты лица смягчились.

- Бьюсь об заклад, она еще девственница.

- Эй, полегче, парень, ей шестнадцать!

- Ну мы-то с тобой видели таких пятикурсниц…

Через пару месяцев Кинон всерьез пожалела о том, что встретилась с близнецами в коридоре перед дежурством. За эти недели благодаря им она пережила достаточно, чтобы уйти в монастырь. В итоге, девушка попала на отработки по Зельеварению, потому что Немое заклинание так и не позволило ей ответить, чем отличается Биозар от Виндзора.

- Чертовы Уизли! Рыжие нелюди! Столбы фонарные! Злые гоблины! - ругалась про себя Фрея, когда шла по пустому коридору в спальню после отбоя, - Ненавижу их! Но ничего, они постоянно бросают вызов обществу, учителям, Хогвартсу, но теперь моя очередь. Теперь я бросаю им вызов, я принимаю бой! - решила девушка, просияв.

Кинон прекрасно знала, что лучший способ уязвить самолюбие парня - это подвергнуть сомнению степень его крутизны, то есть, проще говоря, сделать так, чтобы он прилюдно обложался. Для Уизли главным развлечением и гордостью был квиддич. Фрея решила начать с него. Перед очередной тренировкой команды Гриффиндор она прошла по внутреннему коридору трибуны и нашла такую обзорную точку, чтобы оттуда было удобней колдовать.

Когда тренировка со всей командой завершилась, и на поле остались только близнецы и Анджелина Джонсон, Кинон решила, что пора начинать. Она достала из сумки увесистую ветхую книгу заклинаний, открыла страницу с загнутым уголком, вынула из внутреннего кармана куртки палочку и начала “творить”.

Близнецы Уизли куражились, выписывая в воздухе умопомрачительные фигуры, красовались друг перед другом, то и дело подмигивая капитану команды Гриффиндора во время исполнения очередной сложной петли.

- Дирижер Фрея Кинон: Интермедия “Полет гриффиндорца”. Оркестр, музыку! - шепотом декламировала староста Когтеврана, злорадно похихикивая.

Девушка остановила взгляд на одном из близнецов, пролетевших невдалеке от боковой правой трибуны, и взмахнула палочкой, словно дирижер во время концерта. В ту же секунду метла гриффиндорца развернулась в обратную сторону и с силой врезалась в полотнище, покрывающее трибуну. Близнец рухнул с метлы на отсыревший песчаник стадиона. Фрея тихо засмеялась вместе со вторым близнецом и Анджелиной Джонсон, но через секунду посерьезнела, сдвинула брови на переносице, стараясь придать себе вид темного и очень злого чародея.

В ту же минуту близнец, еще секунду назад паривший в воздухе рядом с капитаном команды, поспешил проверить, что не так с его братом, и напомнив о себе, совершил большую ошибку. Его метла начала вдруг бешено вращаться и в конце концов скинула своего хозяина, неожиданно вывернувшись, когда он на миг ослабил хватку. Благо, падать ему было не высоко, но шмякнулся он прилично.

Довольная собой девушка недолго любовалась потом, как братья бегали по стадиону за своими метлами не в силах их поймать, и поспешила спастись бегством, чтобы не обнаружить себя. Однако на следующий день…

- А ну-ка стой! - окрикнул старосту голос, когда она возвращалась в спальню из Большого зала.

Она обернулась и обнаружила у себя за спиной одного из близнецов Уизли, с вызовом уставившегося на нее.

- Что-то случилось? - осведомилась девушка, демонстрируя, что искренне недоумевает перед выпадом гриффиндорца.

- Я знаю, что это ты вчера заколдовала наши метлы, больше некому! - он оперся правой рукой о стену, прижав к ней старосту.

- Воу-воу, полегче! - предупредила Фрея, попытавшись отстранить от себя близнеца, - С чего ты вообще взял, что это…

Гриффиндорец вдруг резко подался вперед, сократив расстояние между ними до отметки “неприлично”, он стиснул ее плечи и прижался своими губами к ее губам, не оставив ей возможности сопротивляться. Брови старосты удивленно изогнулись, она зажмурилась от неожиданности. Через пару секунд близнец отпустил ее, отойдя на шаг назад. Фрея застыла в исступлении глядя в сторону коридора - мимо них окруженный своими дружками, проходил Дэвид. Однако, завидев их, он не стал останавливаться и скрылся за поворотом.

- Зачем ты это сделал?! - недоумевая, рыкнула Кинон на близнеца, быстрым движением утерев губы тыльной стороной ладони.

- А скажи мне, какая разница? Вы давно собирались поставить точку, я лишь решил вам помочь, - беззаботно ответил близнец, пожав плечами.

- То есть ты еще и… Но тебя ведь никто не просил, - обиженным тоном отозвалась староста Когтеврана и сползла вниз по стене. - Никто не просил тебя вмешиваться.

Близнец опустился перед ней на корточки.

- Только не говори, что ты расстроилась, - виновато сказал он.

Виновато? В самом деле.

- Вообще-то, это не твое дело. Реально, вообще не твое. И даже не думай…

- Знаешь, что, давай начнем все заново, как будто я не закрывал тебя в туалете, а ты не сбрасывала меня с метлы? - он улыбнулся, взглянув на девушку. Только сейчас он смог как следует ее разглядеть: ее длинные черные волосы, неряшливо рассыпавшиеся по плечам и спине, большие темные глаза, в которых отражались язычки пламени от настенных факелов, тонкую и хрупкую фигуру, сжавшуюся перед ним в один сплошной комок нервов.

Близнец залюбовался.

- Я Фред Уизли, - дружелюбно представился он.

- Не ври мне, - бросила девушка, не глядя на гриффиндорца. - Ты кстати забыл, что еще поджег мои учебники посреди Зелий и натравил на меня нюхлеров в загоне Хагрида, когда я по просьбе декана собрала у пятого курса все золото.

Вопреки всему произошедшему он вызывал у нее симпатию.

Он не был красавцем, но этого было и не нужно.

Что-то в нем привлекало Фрею против воли.

Что-то заставляло ее потом неотрывно любоваться каждым его движением и повторять про себя каждое его слово, которое он ей когда-либо говорил.

- Как ты узнала?

- Ты не такой злой, как твой брат, - грустно ответила Кинон.

Она не решалась поднять глаза на Джорджа, стараясь скрыть пылающие щеки. Ее уже давно никто не целовал. Пусть даже при таких обстоятельствах.

- Ты правда расстроилась? - снова спросил Джордж.

- Да. Нет… Словом, все равно, не делай так больше. У меня слабые нервы, - хохотнула девушка, подняв глаза на близнеца.

- Я не могу тебе этого обещать, - гриффиндорец ей подмигнул и подал руку, чтобы она смогла встать, - Но я могу тебя проводить.

Девушка не позволила ему осуществить желаемое и поспешила вернуться в башню Когтеврана. Она уснула на диване в гостиной, слушая, как в камине приятно потрескивают поленья. В ее голове не укладывались события последнего вечера. Ей казалось, что все вокруг нее идет неправильно, не так, как должно, не так, как было запланировано. Она давно мечтала избавиться от Дэвида, но думала, что сделает это когда-то потом, в несбыточном завтра, но никак не ожидала, что все-таки осуществит это, думая, что все образуется и вернется на круги своя.

========== Гонения или “Выручай-комната” ==========

Эта неделя настолько вымотала новых старост, что бедные студенты уже просто не знали, куда им деться. Деканы поставили задачи выяснить, почему у младших курсов на лекциях неожиданно начинает идти кровь из обеих ноздрей, ни с того ни с сего ими овладевает лихорадка, а цвет лица варьируется от желтого до фиолетового спектра. Профессоры еще не знали, что все это - дело рук двоих талантливых изобретателей, выгодно реализующих свои товары среди студентов.

Проще говоря, учителя попросили старост поймать Уизли.

“… слышал, что Амбридж предлагает старостам стать ее последователями”, - слышалось с гриффиндорского стола во время ужина.

Фрея только покачала головой, безразлично глядя на содержимое своей тарелки. Жаба действительно недвусмысленно дала понять, что старостам-еретикам, которые пойдут против нее, придется очень несладко. Она заявила об этом на последнем Совете, сказав, что лично начнет следить за каждым, кто ее ослушается.

- Ты же не собираешься ей помогать? - рядом с девушкой уселся Джордж, с грохотом швырнув между пудингом и блюдом с яблоками пожеванный пергамент нового Декрета об образовании.

Кучка когтевранцев, сидевших в начале стола, ближе к профессорам, косо посмотрели в сторону старосты и отодвинулись от нее и Уизли подальше, опасаясь невесть чего.

- Ты не ошибся столом? - не подняв головы, без интереса ответила девушка.

- Это не шутки. Она ведь объявила охоту…

- На нас, - с другого бока к девушке подсел Фред.

- Если вас не сдаст Когтевран, то обязательно заложат слизеринские старосты. Вы должны это понимать, - безразлично ответила девушка, сделав вид, что ей больше интересен картофель с беконом, чем перспективы исключения из школы.

- Мы обошли всех знакомых нам старост, из кучки незавербованных язв осталась только ты, - возразил Джордж, - Нам важно знать, что тем не менее ты нас не предашь.

- Мы можем на тебя положиться? - поддержал брата Фред.

Девушка глубоко вздохнула, словно сдерживалась, чтобы не сказать чего-нибудь покрепче вымученного “Да, разумеется”.

С чего это им вздумалось ни с того ни с сего заручиться поддержкой старостата?

- Оставьте меня в покое. - сухо ответила она, посмотрев Джорджу прямо в глаза.

- Ты в порядке? - спросил он.

- Амбридж пригрозила гонениями на непокорных старост, - ответил за старосту Фред, взяв со стола немного картофельных чипсов и многозначительно кивнув в сторону выхода.

- Пошли отсюда, брат, - согласился Джордж, встав из-за стола.

Фред довольно хмыкнул предложению брата и не стал спорить.

Надолго в Большом зале девушка не задержалась, отправившись прямиком в библиотеку (где было гораздо тише), чтобы обдумать события прошедшего дня.

Когда она устроилась на подоконнике между полками с потертыми фолиантами, на улице уже было затемно.

Перед глазами старосты стояли картины утреннего Совета: издевательства Амбридж над младшими старостами, угрозы отчисления, отправки гневных писем родителям и ухудшение успеваемости, слезы Алисии Спиннет и побелевшие лица пуффендуйцев, - все это здорово давило на нервы.

Кинон не собиралась помогать Жабе. Она решила, что не станет, как бы дорого ей это не обошлось. И дело было вовсе не в просьбе близнецов. Дело было в ней самой. Она была не согласна стучать на однокурсников, устраивать ночные засады, ловлю “нарушителей порядка” и уж тем более охотиться на Уизли. Ей было бы гораздо проще, если б обязанности старосты исчезли и никогда не появлялись в ее жизни.

Ее отношения с Дэвидом сошли на нет. После того, что он увидел в коридоре, он перестал ее замечать.

Девушка равнодушно посмотрела на пожелтевшие страницы старого учебника, затем спрыгнула с подоконника и села за пустующий стол, вооружившись пером и пергаментом.

Через несколько часов, когда ученики уже разошлись, а библиотеке пришло время закрываться, староста Кинон не думала уходить. Она заснула прямо на своем домашнем задании по Трансфигурации.

- Эй, староста! - раздался тихий шепот рядом с ней. - Кинон, просыпайся, - кто-то легонько потрепал ее по плечу.

Девушка медленно подняла голову в сторону голоса, сонно моргая, и не сразу признала одного из близнецов. Кажется, это был Джордж.

Фрея хотела что-то сказать, но тот приложил ей указательный палец к губам.

- Сейчас эта пересохшая старая чернильница начнет бурчать, пошли, - сказал он.

Девушка сгребла со стола книги в сумку и поспешила вслед за Уизли, стараясь прогнать последние остатки сна.

- Добрый вечер, мадам Пинс, - едва завидев уже приготовившуюся возмущаться библиотекаршу, отрапортовал Джордж, приветливо склонив перед ней голову.

- Как ты меня нашел? - зевнув, осведомилась девушка, когда они вдвоем шли из библиотеки по слабо освещенному коридору.

- Это было нетрудно, - улыбнулся Уизли, забрав у нее сумку с книгами.

- Почему вы так резко ушли сегодня?

- Не думаю, что наше общество благотворно повлияло бы на твои отношения с Амбридж.

Девушка задумчиво повела бровями.

- Да, действительно, - тихо согласилась она, замедлив шаг.

Ей нравилось, как Джордж с ней разговаривал. Его глубокий голос звучал мягко и непринужденно, словно он говорил с маленьким ребенком.

Она не представляла, что станет когда-нибудь говорить с ним лично. У них не было общих точек соприкосновения. Она и различать-то их научилась только совсем недавно. До той внезапной встречи ночью такой потребности не было.

- Ты ведь не станешь ей помогать? - снова спросил близнец, посмотрев на девушку.

- Конечно, нет, - ответила Фрея, подняв глаза на Уизли.

- Что это у тебя на лице? - хохотнул Джордж, указав пальцем на левую щеку старосты.

Рука Кинон инстинктивно потянулась к лицу. На ее щеке отпечаталась часть конспектов в месте, где говорилось о заклинании “Оглохни”.

- Нет, позволь мне, - возразил Джордж.

Его рука легла на покрасневшую щеку старосты, и он стал аккуратно стирать с нее чернила. Фрея застыла не в силах пошевелиться, сраженная действиями близнеца. От прикосновения его руки ее сердце забилось сильнее. Заметив, как напряглась девушка, Джордж улыбнулся.

Внезапно тишину погруженного в полумрак коридора разорвал голос, прозвучавший так же неприятно, как будильник, который забыли выключить перед воскресеньем.

- Какая прелесть! Простите, что помешал, - всплеснув руками, продекламировал студент шестого курса в форме с серебристо-зеленой окантовкой. Он шел в сопровождении еще троих таких же высоких и широкоплечих парней. Их лица не выражали абсолютно ничего, но глаза смотрели свирепо, как у волков.

Джордж резко обернулся на голос позади себя, враждебно взглянув на говорящего.

- Не знал, что гриффиндорцы настолько дерзкие. Я про девушку. Ты ничего не перепутал?

- Ты что? Это же главная обязанность нашего факультета, Макалистер, - без тени иронии ответил ему Джордж, подойдя ближе к слизеринцу. - Спасать заблудшие в бездну души. По глазам вижу, ты уловил смысл моей аллегории, а для твоих амбалов объясню: бездна - это ваше змеиное логово.

“Что заставило ее связаться с этим слизняком?” - мысленно спросил себя Джордж, скептически взглянув на Дэвида.

- Только прошу, Дэвид, не начинай снова… - попыталась возразить слизеринцу Фрея.

- Сейчас уже поздно что-то говорить, - прервал ее слизеринец, не сводивший глаз с Джорджа. - И давно это у вас? - обратился он к гриффиндорцу.

- Не далече, чем ты начал стучать на однокурсников, - бросил ему Джордж.

- Это ты решил мне так отомстить, Уизли? Предатель крови возомнил себя защитником прав ущемленных грязнокровок? - обернулся Дэвид к своей свите в поисках одобрения. Парни согласно закивали и захихикали.

При слове “грязнокровок” девушка вздрогнула.

- Не напрашивайся, Макалистер, - предупредил Джордж, положив руку на правый карман брюк, в котором хранил палочку.

- А иначе что? Угостишь меня своими батончиками?

- Вызвать у тебя кровотечение я могу и без батончиков, - с вызовом ответил Джордж, сжав руки в кулаки.

- Остановитесь! - вскричала девушка. - Если вы намереваетесь устроить дуэль, самое время отказаться от этой затеи!

- В этом нет необходимости, - ответил ей Джордж, незаметно для слизеринцев опустив руку в свой левый карман брюк.

Дэвид выхватил свою палочку, приготовившись защищаться.

- Ах так, Уизли! Наш разговор кончится, только когда я этого захочу.

- Мы это еще посмотрим! - крикнул ему в ответ Джордж, с силой запустив в Дэвида и его свиту горсть порошка мгновенной тьмы, через секунду погрузившую коридор в густую и пыльную угольно-черную завесу.

Фрея замешкалась, но гриффиндорец схватил ее за руку и увлек за собой, уведя прочь из запыленного коридора.

Они остановились только на лестнице.

- Что это было? - осведомилась девушка, стараясь перевести дыхание.

- Порошок. Из Перу, - ответил Джордж, взъерошив свои волосы.

- Эффектно. Даже очень. Куда мы идем?

- Туда, где безопасно.

Кинон просто следовала за гриффиндорцем, стараясь не думать о том, что комендантский час уже давно начался. Именно в этот момент ей не хотелось думать о чем-либо вообще, ее тело бил легкий озноб, а сердце все еще продолжало больно биться в груди.

Они остановились напротив стены на восьмом этаже. Джордж зажмурился, сконцентрировавшись на определенной мысли, и через минуту в стене показалась рельефная резная каменная дверь, повторявшая рисунок барельефа.

- Ничего не говори, - сказал он, проследив за вопросительным взглядом старосты.

Когда они вошли внутрь, то оказались в просторной комнате с зеркальными стенами, вдоль которых были расставлены столики с едой и напитками, а по центру собрались ученики факультета Гриффиндор. Здесь были и сестры Патил, и Ли Джордан, и староста Рон Уизли, сборная факультета по квиддичу в полном составе и еще масса знакомых лиц.

- А я уже забеспокоился, - злорадно хихикнул Фред, завидев брата, - “Куда же это запропастился мой дорогой Фордж?” - думал я, а он, оказывается, искал старосту Заучек.

- Как видишь, нашел, - кивнул Джордж в сторону Фреи, которой явно не нравилась атмосфера внутри зала. Она немного растерянно оглядывалась по сторонам.

- Присоединяйся к нам, братец Фордж, - посоветовал ему близнец, отхлебнув из своего бокала. - Кстати рекомендую тебе, - он кивнул на жидкость в пузатом бокале, который сжимал в руке.

После этих слов он удалился в дальний конец зала, где было громче и веселее всего.

Кинон с интересом смотрела по сторонам, стараясь угадать, откуда исходят звуки музыки. Она осталась в форме, так ладно сидевшей на ее тонкой фигуре, но так поразительно не подходившей для этого шумного и веселого общества.

Спустя час, проведенный в шумной компании, Джордж отвлекся от разговора с Ли Джорданом; он по-прежнему оставался рядом с другом в окружении гриффиндорцев, но больше не слышал ни слов товарища, ни смеха из дальнего конца комнаты, ни музыки, звучавшей из неоткуда - его взгляд был прикован к “старосте Заучек”. Она остановилась напротив Рона, их двоих объединяли обязанности старост, между ними завязался очень живой разговор. Девушка даже смеялась словам младшего Уизли.

Однако через некоторое время Джордж заметил, что его друзья стали терять нить разговора, их реплики утратили смысл и связность, голоса смягчились до интимных полутонов, а взгляды сделались томными и глубокими. Каждый из присутствующих в комнате, казалось, старался стать ближе к своему собеседнику и сократить расстояние между телами.

Тем временем Джорджу не давала покоя одна из гриффиндорских загонщиц, еще несколько минут назад стыдливо красневшая в другом конце зала, а теперь пытавшаяся положить его правую руку на свою грудь. Юноша насторожился, за вечер он не притронулся ни к еде, ни к напиткам, в отличие от остальных присутствующих в комнате. Так…

Уизли постарался как можно быстрее покинуть шумное общество. Он подошел к одному из столов, взял бокал, наполовину заполненный красноватой густой жидкостью, сильно отдающей корицей.

- Ох, черт, - выругался он, поднеся пузатую тару к губам, не имея цели пить. Он огляделся по сторонам и, найдя глазами в толпе знакомую фигуру в форме, мысленно надеясь, что она не попала под чары напитка, позвал ее по имени.

Джордж приблизился к девушке и поспешил отцепить от старосты Когтеврана своего брата, который уже пытался обнять девушку за плечи.

- Убери-ка руки, братец, - посоветовал он, серьезно посмотрев на Рона.

Тот только вскинул руки вверх, словно готовясь сдаваться, и поспешил удалиться.

- Что происходит? - быстро спросила Фрея.

- Ты пила что-нибудь здесь?

- Нет, - настороженно ответила девушка.

- Вот это (Джордж кивнул на стакан, который сжимал в руках), - наш последний неудачный эксперимент. Видимо, Ли недооценил скрытые возможности напитка, а может решил сменить тон вечеринки. Я всегда знал, что он “любит погорячее”.

- Дай-ка мне, - девушка забрала из рук Джорджа стакан, поднесла к носу и тут же резко одернула, сморщившись, словно в бокал был наполнен уксусом. - Он явно переборщил с возбуждающими веществами. Снейп говорил…

- Пойдем отсюда, - предложил Джордж, подтолкнув девушку в сторону двери, - Рановато для пира во время чумы.

Он выудил из общей кучи вещей потрепанную сумку Кинон и направился к выходу.

Староста уже собралась последовать за ним, но вдруг остановилась.

- А как же Фред?

Близнец обернулся в сторону брата, заливающегося на другом конце в окружении охотниц команды Гриффиндор и Анджелины Джонсон.

- Его уже не спасти. От него афродезиаками несет сильнее, чем от Локонса в его лучшие годы, - ответил Джордж и увлек девушку за собой.

Прежде чем покинуть комнату, староста на секунду остановилась, бросив короткий взгляд в сторону веселящихся студентов, а затем поспешила покинуть шумный зал, не желая быть частью этого бесконтрольного веселья.

- И что это было? - осведомилась девушка, когда они с Джорджем поднимались по винтовой лестнице в башню Астрономии.

- Выручай-комната, - ответил Уизли, не оборачиваясь идя впереди.

- А что там теперь начнется? - по-детски любопытствовала Фрея.

- Угадай с первого раза. Слыхала когда-нибудь про групповые оргии?

- Можешь не продолжать, - поспешила прервать Уизли девушка, когда они уже стояли на верхней площадке башни.

Осенняя ночь была теплой и свежей, но наверху даже легкий ветерок казался в сто раз сильней, а едва ощутимый морозец усиливал болезненный озноб, неприятно холодя кожу.

- Вот, держи, - сказал Джордж, протянув девушке свою мантию, которую только что вытащил из своей потертой сумки.

- А ты? - попыталась возразить Фрея.

- А я переживу. Мы здесь ненадолго, - ответил Джордж, обернувшись в сторону края площадки. - Иди сюда.

Кинон послушно приблизилась, на ходу запустив руки в широкие рукава мантии, пахнувшей порохом. Она подошла к самому краю платформы так близко, что, казалось, вот-вот земля уйдет у нее из-под ног, и она сорвется вниз в темную тишину высоты.

- Не бойся, - словно прочитав ее мысли, сказал Джордж, больше приказывая, чем успокаивая.

- А с чего ты взял, что я боюсь?

- Ты дрожишь, как соломинка на ветру.

Кинон это сравнение понравилось, но она укоризненно посмотрела на Уизли, потому что не хотела доставлять кому-либо лишние неудобства.

- И вовсе я не дрожу.

- Дрожишь, - улыбнулся Джордж.

- Мне просто холодно.

- Ну да, конечно. Забрала мою мантию, и ей все равно холодно!

- Да она тоньше зимних носков Филча. Я не хочу, чтобы Фред отчитал меня за то, что ты подхватишь насморк.

- Как бы Фред сам не подхватил насморк после этого вечера. Знаешь, “гусарский”*.

Девушка ткнула Уизли в бок за пошлую шутку, но все равно засмеялась.

- А почему ты не остался там? Ты ведь мог воспользоваться ситуацией и овладеть кем угодно. Даже мной, если бы захотел.

Джордж разразился громким смехом.

- Ты не в моем вкусе, - хохоча, ответил Джордж.

- Интересно, с чего ты это взял?

- Ты точно ничего там не пила? - насторожился Уизли, подернув широкими плечами. - Давай мы просто прекратим этот разговор. Я не мерзавец. Не до такой степени.

- Ты решил спасти меня от изнасилования, а не воспользовался ситуацией. Ты не болен? Кто так делает? Дэвид бы точно не поступил так. Он бы сделал все, лишь бы не упустить возможность лишний раз словить кайф. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за него. Этот трюк с порохом был выше всяких похвал, но он ведь не успокоится теперь.

- Значит, я тоже не останусь в долгу. Эту кашу я заварил. Или ты не помнишь, что я тогда вытворил в коридоре?

- Такое забудешь…

- Только не говори, что тебе понравилось.

- А я и не говорю. Ты слишком самоуверен.

- То есть тебе не понравилось? Ну-ка, иди сюда.

С этими словами гриффиндорец рывком привлек к себе девушку, коснувшись губами ее губ. Фрея попыталась высвободиться из объятий парня, но его руки слишком крепко сжали ее пальцы, даже тонкие костяшки пальцев побелели от напряжения. Затем его рука легла на ее шею, он еще сильнее прижал старосту к себе, углубив поцелуй. Через несколько мгновений он оторвался от нее, не отпуская девушку от себя.

- Руки.. - сдавленным голос проговорила староста.

- Что?

- Руки у тебя… холодные…

* “Гусарский насморк” - сленговое название печально известного заболевания гонорея.

========== Кваканье Жабы или “Гриффиндорский шарф” ==========

- Руки у тебя.. холодные…

- Зато сердце горячее, - подмигнул девушке Джордж.

Фрея не позволила ему себя проводить, она настояла на том, чтобы из Башни астрономии они сразу разошлись по своим спальням.

Постепенно приближался чемпионат Хогвартса по игре в квиддич. Близнецы прогуливали лекции ради тренировок, чтобы лишний раз проработать технику полета и их основные “коронные” маневры. На Кинон, впрочем, факт отсутствия близнецов рядом не отразился, у нее было достаточно дел, чтобы не думать о произошедшем на Башне астрономии. Когда в ту ночь она вернулась в гостиную Когтеврана, то долго не могла заснуть, мысли ее все целиком перепутались огромным и разноцветным клубком в голове. Старосте казалось, что губы ее в ту ночь горели острым перцем; ей казалось, что глядя на нее, люди увидят и поймут, почему она ведет себя так странно: всякий раз опускает глаза, не желая ни с кем встречаться взглядом, и уж тем более, за какой надобностью постоянно пытается прикрыть губы рукой… В конечном счете через два дня состояние нервного напряжения настолько подкосило старосту, что она решила вернуть все назад; девушку откровенно настораживала внезапная перемена в характере одного из близнецов, а стремительность событий наводила на нее ужас. И через пару дней, когда они с Джорджем Уизли случайно (на этот это было правдой) столкнулись в коридоре, между ними произошел следующий разговор:

- Со мной что-то не так? - осведомился гриффиндорец.

- … ?

- Ты ведь шарахаешься от меня, или думала, что я не замечу?

Фрея промолчала.

- Я, наверное, поспешил. Еще этот Фред со своим похмельем… в общем, оставим все так, как было до позавчерашнего вечера. А вообще, нам лучше не видеться больше. Тебе ни к чему эти встречи, они только вредят.

Он сказал это совсем холодно, безэмоционально, но достаточно тихо, чтобы его не услышал никто, кроме старосты. Создалось ощущение, что речь шла о чашке кофе, а не о спасении от групповой оргиии.

Девушка слушала, молча склонив голову.

Не увидев никакой реакции на сказанные слова, гриффиндорец покачал головой и ушел в сторону кабинета Трансфигурации.

Он надеялся, что она станет возражать. Но Джордж еще не понимал, с кем имеет дело. Фрея не привыкла никого ни о чем просить.

Однако было все же обидно сознавать, что все окончилось, даже не успев начаться. Возможно, будь у Кинон достаточно времени чтобы обдумать все происходящее, этого разговора бы не произошло. К тому же она не могла врать себе, Джордж ей действительно нравился. Однако ситуация в коридоре возникла прямо-таки тупиковая. События развивались слишком быстро.

С этим нужно было что-то делать.

Но вот настал день большой игры.

Фрея с грустью посмотрела на содержимое своей тарелки с тыквенной кашей и поморщилась… вокруг сложно и приятно пахло теплыми булочками, жареным беконом и яичницей, всевозможными сладостями и крепким черным кофе, но девушка слишком сильно волновалась, чтобы есть. На поле в составе команды Слизерин в щитках охотника вместо Эдриана Пьюси должен был выйти Дэвид Макалистер. Каким образом была осуществлена замена было неизвестно никому, староста же узнала об этом случайно, пройдя мимо слизеринского стола, где студенты обменивались серебристыми значками с блестящей короной, которую то и дело сменяла надпись “Рональ Уизли - наш король! Рональд Уизли - наш герой! На помойке он родился, Слизерину пригодился!”.

Кинон только сокрушенно закатила глаза, ибо говорить что-либо слизеринцам о значках было бы бесполезно. Она высматривала за гриффиндорским столом близнецов, чтобы между делом встретиться взглядом с одним из них или хотя бы просто посмотреть на них со стороны, но потом поняла, что ее ожидание тщетно - концентрация Уизли в зале была поразительно невысокой.

Девушка долго выбирала между тем, пойти ли ей на матч или остаться в замке и караулить за углом Амбридж или кошку Филча, чтобы поджечь одной из них хвост. В итоге, серьезно подумав, староста решила пойти на стадион. Она накинула на плечи куртку и вышла из Большого зала, не глядя по сторонам. Ее волнение усиливалось, это отнимало много сил. Под ногами Фреи шуршали опавшие сухие листья, покрывавшие мерзлую октябрьскую землю. Она шла к стадиону привычной дорогой, на автомате передвигая свинцовые ноги.

В сонной спешке Кинон оставила в замке перчатки и шарф, кончики ее пальцев совсем побелели, руки мириадами маленьких иголочек покалывал легкий морозный утренний ветерок.

Она шла вслед за такими же многочисленными зеваками со всех четырех факультетов, жаждущими “хлеба и зрелищ” на арене стадиона.

Позади старосту вдруг кто-то окликнул. Она сонно обернулась на звук своего имени и застыла, как вкопанная, увидев, кто ее позвал.

- Не знал, что ты любишь спорт, - сказал ей Фред, облаченный в игровую форму темно-багрового цвета, когда подошел к ней ближе.

В спортивной форме он казался еще выше, его широкие плечи, скрытые кожаной защитой были расслаблены, черты его лица по сравнению с Джорджем были сглаженными, линии подбородка и носа выглядели прямее, а во взгляде и во всей его фигуре ощущалась мощная энергия. Студенты, проходящие мимо, восхищенно оборачивались на гриффиндорского загонщика. Фред был один.

- Не люблю, - сдавленным голосом ответила девушка, глядя на загонщика снизу вверх. - Но это ведь не помешает мне насладиться честной игрой.

- За когоболеть собираешься, если не секрет? За этого смазливого слизняка или за нас?

- Сам факт возникновения у тебя в голове этого вопроса уже довел нашу беседу до абсурда.

- Не умничай, Кинон. Держи вот, - с этими словами Фред протянул девушке свернутый вчетверо бордовый факультетский шарф крупной вязки с двумя тонкими золотыми полосками по краям. - Ты только не подумай, что он мой. Джордж оставил. Зачем не спрашивай. Счастливо, - сухо бросил он девушке, а затем уверенно и широко зашагал в сторону стадиона.

Вслед за ним вприпрыжку поспешила толпа охающих и ахающих через каждый шаг гриффиндорских девчонок, которые преследовали Фреда от самой раздевалки. Как только он покинул старосту, фанатки остановились и разом обернулись в сторону старосты, хмуро зыркнув в ее сторону. Фрея удивленно посмотрела в их сторону и широко развела руки в стороны:

- Ну, здорово!

Зачем Джордж оставил ей шарф? Ей, старосте Когтеврана, гриффиндорский шарф? Да еще и после того, что сказал ей в коридоре?.. Ее сознание отказывалось адекватно воспринимать информацию, а потому староста просто завернулась в шарф потеплее, ощутив знакомый запах пороха и апельсинов. Фрея мечтательно зажмурилась, почувствовав, как еще десять минут назад этот шарф, принадлежавший Джорджу Уизли, теперь согревал ее раскрасневшиеся от осеннего морозца щеки. Казалось, тепло добралось до самого сердца девушки, оно забилось чаще, сознание Кинон немного прояснилось.

Староста заняла место прямо у самого края трибуны, ее руки коснулись шершавого и потрепанного годами грубого полотнища, скрывавшего деревянную конструкцию стадиона. На улице было пасмурно и безветренно, погода была летной, и матч между двумя вечно враждующими командами не мог не состояться.

Девушка стала глазами искать близнецов среди игроков в багрово-желтой форме (высыпавших на поле по свистку мадам Трюк), а затем Дэвида, горделиво вышагивающего в числе облаченных в серебристо-зеленые роскошные полетные мантии слизеринцев.

По телу Фреи пробежал холодок. Она больше всего не хотела, чтобы Дэвид перенес их скандал на поле боя, что впрочем было так же неизбежно, как ее отработки у Амбридж после квиддича.

Через полчаса матч был уже в полном разгаре; Рон пропустил уже три мяча, Гриффиндор сдавал позиции, а Дэвид, гордо восседая на метле, ликовал вместе с Монтегю, кружившим мимо скандирующим грязные стишки серебристо-зеленым слизеринским сектором. Напряжение нарастало, сердца болельщиков Гриффиндора бились, как один налившийся кровью пульсирующий мотор. Дэвид, уворачиваясь от бладжеров Фреда, ловко взмывал то над одним, то над другим близнецом, распаляя каждого из них; его смех звучал так зло и громко, что доходил до профессорских трибун, где как один сплошной комок нервов сидела профессора Макгоннагал, которая натянула зеленый чепец почти на самые глаза и крепко вцепилась в гриффиндорский шарф.

Фрея не знала, куда ей деться, она еще никогда так не волновалась из-за игры, еще никогда у нее возникало столь непреодолимого желания вмешаться (помочь готовому вот-вот лопнуть от волнения, позеленевшему Рону, пассивно парящему между кольцами) и угомонить слизеринских загонщиков, то и дело посылавших бладжеры в ловца Поттера.

Но вот настал момент, когда стадион замер, напряжение дошло до предела, и в микрофон голос комментатора Ли Джордана прокричал:”ГОЛ! Сорок-десять в пользу Слизерина! Что же будет дальше?!.”

Волнение постепенно стихало, все тело старосты била мелкая дрожь, сказался внезапно поднявшийся ветер. Взгляды всех болельщиков были прикованы к ловцу команды Гриффиндор, борющегося за маленький золотой мячик с Драко Малфоем.

Еще несколько минут прошло, когда стадион вдруг возликовал: Поттер буквально вырвал снитч из-под носа ловца Слизерина, подарив Гриффиндору блистательную победу. Со стороны “львиной” трибуны послышался шум, пенье и крики восторга; доведенные до белого каления игрой вратаря Уизли, гриффиндорцы поздравляли друг друга с победой, крепко пожимая друг другу руки.

Староста Когтеврана подпрыгнула от радости, вскинув обе руки вверх с криком:”ЕЕЕС!”, но в ту же секунду улыбка исчезла с ее лица, когда девушка краем глаза заметила суету на стадионе. Она сощурилась, стараясь разглядеть, что там происходило. На трибунах воцарилась тишина: каждый старался прислушаться.

Мадам Трюк отчитывала слизеринского загонщинка за нечестную атаку Поттера бладжером, сбросившего ловца с метлы; со всех концов стадиона вмиг послышались недовольные крики, улюлюканье и возня, создалось впечатление, что весь Гриффиндор обещал своим скорым появлением игроку Слизерина хорошую трепку.

Староста поспешила к месту перепалки поближе, стараясь протиснуться сквозь сгрудившихся на борта когтевранской трибуны студентов. Быстро сбежав вниз по деревянной лестнице, она, не отрывая глаз, следила за происходящим на поле. И когда девушку от облаченных в спортивные мантии гриффиндорских и слизеринцских спортсменов отделял лишь дощатый деревянный тупик, сквозь перекрытия которого можно было пролезть прямо на поле, стадион взревел: на песчанике началась драка: отошедший от падения с шести футов Поттер и один из близнецов Уизли задавали хорошую трепку ловцу Слизерина. Наглец дерзнул опуститься до оскорблений в сторону выигравшей команды, а затем и членов семей некоторых игроков. Поттер и Уизли не могли поступить иначе, кроме как возжелать сделать Малфою как можно больнее. Ненависть и обида овладели их разумом, они оба поддались эмоциям, набросившись на ловца, и пригвоздили его к земле. Рвущегося на подмогу брату и Поттеру близнеца Уизли, с силой удерживали трое гриффиндорских охотниц.

- Импедимента! - вскричала Фрея, направив палочку на Поттера, как только подбежала к месту драки.

Ловец отлетел в сторону от Малфоя.

Дыхание Кинон сбилось, ее грудь яростно вздымалась, девушка посмотрела на едва пришедшего в себя Джорджа, который застыл в стороне от Малфоя, как только Поттера отбросила заклятьем. У него вспухла губа, а лицо сильно раскраснелось, он тяжело дышал, с ненавистью глядя на стонущего от боли ловца противников, скорчившегося на песке. Джордж не сразу понял, что произошло, он взглянул на Фрею, удивленно вытаращившуюся на него, а затем перевел взгляд на сбившийся на бок гриффиндорский шарф, повязанный на шею старосты Когтеврана. Через секунду к ним подбежала Мадам Трюк.

- Что вы делаете?! - прокричала она, рискуя сорвать горло. - Никогда в жизни не видела такого поведения! Марш в замок, вы двое (она обратилась к Гарри и Джорджу), и немедленно в кабинет декана. Отправляйтесь! Ну!

Ловец и загонщик молча пошли с поля, не глядя ни на кого.

- Вы вовремя, староста, - подошла к пребывавшей в полуобморочном состоянии старосте мадам Трюк. - Они бы его до смерти могли…

- Не могли, мадам, - возразила Фрея, рассеяно глядя перед собой. - Они не звери.

Судья матча лишь возвела руки к небу и удалилась в раздевалку.

Осознав, что теперь ждало членов команды Гриффиндор, Кинон поспешила в замок, чтобы как-то смягчить решение декана, но ее остановила крепкая рука, вцепившаяся в ее локоть с такой силой, что девушка едва не упала. Это был Фред.

- Никуда ты не пойдешь, - серьезно сказал он.

- Пусти! - вырывалась Фрея, стараясь разжать его пальцы.

- Не нужно тебе туда идти, ты только все испортишь! - уже кричал Фред, - Что ты изменишь?

Девушка сморщилась, гневно взглянув Уизли в глаза, завладев его вниманием. Он слегка ослабил хватку, и староста не могла этим не воспользоваться. Не отрываясь глядя ему в глаза, она с силой наступила ему на ногу, а свободным локтем ткнула в живот. От неожиданности Уизли выпустил локоть когтевранки, согнувшись пополам от удара под дых. Девушка оглянулась в его сторону, и побежала в сторону замка. Она чувствовала только, как ветер свистел у нее в ушах и обжигал щеки.

Она влетела в вестибюль, а через Боковую комнату сквозь портрет Мирабеллы Планкет попала на второй этаж. Часто дыша, сдув со лба растрепавшиеся волосы и слегка оправив сбившийся на бок шарф, Фрея посмотрела в сторону кабинета декана Гриффиндора. Она сделала решительный шаг навстречу коридору, когда позади нее раздалось мерзкое “кхе-кхе”. Девушка сокрушенно возвела глаза к небу в поисках поддержки, и обернулась, обнаружив позади себя закутанную в зеленую твиддовую мантию Генерального инспектора Хогвартса.

- Как хорошо, что я Вас встретила, мисс Кинон.

Девушка попыталась изобразить на лице подобие улыбки, по виду больше похожей на челюстно-лицевую судорогу.

- Правда, это возмутительно, что произошло на стадионе, Вы не находите? - беседовала Жаба приторно-сладким голоском, с интересом взглянув на гриффиндорский шарф Кинон. - Вы ведь староста Когтеврана, я права?

- Да, профессор.

- Тогда объясните, - потребовала жаба, снова возмущенно посмотрев на шарф старосты.

- Это подарок, профессор.

- В таком случае, я попрошу Вас впредь воздержаться от принятия подобных даров. Ничего хорошего от этих гриффиндорцев ждать не следует. Вы ведь сопроводите меня в кабинет декана?

Сердце Фреи едва не остановилось, она знала, что если войдет в кабинет Макгоннагал в сопровождении Амбридж, Гарри и Джордж непременно решат, что они с Жабой шли вместе со стадиона… но отказывать Амбридж было бы просто невозможно. И, смиренно склонив голову, староста поплелась вслед за профессором ЗОТИ, быстро перебиравшей кривыми пухлыми ножками в сторону кабинета профессора Макгоннагал. Без стука войдя внутрь, Амбридж снова мерзко кашлянула, чтобы отчитывающая ловца и загонщинка гриффиндорской команды декан обратила на нее внимание. Гарри и Джордж обернулись, узрев в дверях жабу и сопровождавшую ее старосту.

Джордж зло сощурился, увидев Кинон в обществе Амбридж.

Пока профессоры спорили о мере наказания, Амбридж трясла перед Макгоннагал очередным Декретом об образовании, а профессор Трансфигурации старалась сохранять спокойствие, едва удерживаясь, чтобы не вцепиться в напомаженные волосы Жабы, Фрея поспешила покинуть кабинет.

Через пару минут из него вышла и Амбридж с чрезвычайно довольным выражением лица, а следом за ней Гарри и Джордж.

- Ты своего добилась? - с горечью бросил Джордж, глядя на свой шарф на шее старосты.

- Добилась чего? - растерянно спросила девушка.

- Ты привела сюда эту Жабу?

Джордж был необычайно зол, его ноздри бешено раздувались, все тело его била дрожь, а в глазах сильно помутнело.

- Я бы… не стала.. - попыталась сказать Фрея, но ее голос звучал предательски тихо и неуверенно, чтобы кого-то убедить.

- Тебе же все наш квиддич покоя не давал, радуйся теперь - нас исключили из команды. Навсегда!

- Джордж, я…

- А я ведь… - Уизли посмотрел вниз, на носы своих ботинок, - …на секунду подумал, что ты не предатель.

И прежде, чем девушка успела ему что-то возразить, гриффиндорец прошел мимо нее и решительно зашагал вслед за Поттером, направлявшимся в башню Гриффиндора, не желая больше продолжать разговор.

Девушка рассеянно огляделась по сторонам. Она сняла с шеи шарф и нервно вцепилась в него правой рукой. Со стороны лестницы послышались приближающиеся шаги.

- Ну что? - осведомился Фред, поравнявшись со страстой, когда его брат и Поттер скрылись за повротом.

Девушка, смотрящая перед собой в одну точку, не обратила внимания на Фреда. Гриффиндорский загонщик прислонился к стене, чтобы перевести дух, в руках он сжимал небольшую кожаную флягу.

- Это вода? - спросила Кинон, глядя на сосуд в руках Фреда.

- Да, - ответил гриффиндорец, бросив короткий взгляд на свою фляжку.

Староста забрала сосуд из его рук, открутила колпачок и выплеснула прозрачную воду себе на макушку.

Фред изумленно посмотрел на старосту, быстро замотавшую головой из стороны в сторону, чтобы стряхнуть с волос лишние капли. Закончив, она протянула ему флягу. Гриффиндорец молча принял ее из рук старосты, не отрываясь глядя на вымокшие длинные волосы Кинон.

Девушка пошла вдоль по коридору, не обратив внимания на вопросительный взгляд Фреда.

День не обещал ничего хорошего.

Через пару дней положение только ухудшилось. Метлы близнецов и Поттера арестовали и заперли в кабинете Амбридж, а “Львиная” команда по квиддичу осталась без загонщиков и ловца. Капитан гриффиндорцев Анджелина Джонсон рвала на себе волосы от злости, тайно мечтая поджечь кабинет Амбридж с самой Инспекторшей в придачу, близнецы Уизли ходили по замку чернее тучи, а Поттер пребывал в полной растерянности, ломая голову, как же исправить положение.

Тем временем, торговля забастовочными завтраками усилилась, добавив Кинон проблем с кровоточащими младшекурсниками, с маниакальным удовольствием поедающими между лекциями ненавистных профессоров Зельеварения и ЗОТИ Лихорадочные леденцы и Кровопролитные конфеты.

Когда же в день чемпионата Джордж Уизли наконец остыл, то вспомнил свои последние слова в разговоре с Кинон. Он решил, что староста не могла натравить на них с братом Жабу - Фрея была на это неспособна. Вероятно, ее появлению существовало какое-то невообразимое объяснение, в конце концов она могла внезапно наткнуться на Жабу, а неподобающий шарф спровоцировал Амбридж, внезапно решившую прижучить и Фрею в придачу, в качестве десерта после основного блюда из перьев, кулаков и крови Малфоя.

Джордж чувствовал, что погорячился; боль и обида на Амбридж, появление старосты Когтеврана в ее компании, лишение метлы и отработки у Макгоннагал - все это настолько сильно надавило на мозг, что он просто сорвался. Теперь он стал думать, как бы поговорить со старостой. Он стал наблюдать за ней издалека, про себя подмечая, надевала ли она его шарф на уроки Ухода за магическими существами, и всякий раз радовался, видя, как мягкий бордовый аксессуар согревал ее щеки. Что-то происходило внутри него, когда он видел эту девчонку перед собой. Что-то, что заставляло его потом много раз снова и снова возрождать в голове ее образ, помнить все ее слова, сказанные ему когда-то; Джорджа тянуло к ней несмотря на то, что эта связь была далеко не из безопасных для них обоих.

На третий день после ссоры Джордж последовал за старостой, возвращавшейся из Подземелий с проверки работ у Снейпа. Уизли шел, петляя из коридора в коридор, чтобы Фрея не заметила за собой “хвост”. Она была в форме - в выправленной наружу рубашке, выглядывавшей из-под темной безрукавки, на которой поблескивал темно-синий значок старосты факультета. Ее темные длинные волосы свободно спадали на ее спину и худые плечи. Она расстегнула верхнюю пуговицу на блузке и ослабила галстук, следуя в направлении башни Когтеврана. У нее был усталый вид, ее глаза слипались, все о чем она мечтала было вернуться в спальню и уснуть, но…

Кинон вдруг резко обернулась, услышав позади себя шорох. Коридор был пуст и тих, пламя факелов отбрасывало тени на стены и пол. Решив, что ей показалось, староста продолжила шаг, но через минуту вновь остановилась и резко обернулась, обнаружив у себя за спиной бывшего гриффиндорского загонщика.

Девушка не ожидала увидеть его теперь, ее дыхание сбилось, а сердце вдруг яростно забилось в груди. Она посмотрела на Джорджа. Каждой клеточкой своего тела она мечтала прикоснуться к нему, но продолжала стоять прямо перед ним, глядя ему в глаза.

- Ты хочешь поговорить со мной? - тихо спросил Джордж, сделав акцент на слово “хочешь”.

- Не знаю. Вдруг ты опять обвинишь меня во всех смертных грехах…

- Нет, - прервал ее гриффиндорец. - Пойдем отсюда.

И они направились в сторону портрета пузатого Берти Боттса, сквозь который попали в маленькую боковую комнату, ответвляющуюся от главного коридора шестого этажа. Девушка никогда раньше не была в этом месте и с интересом огляделась по сторонам. Внутри небольшого помещения посередине комнаты стоял широкий квадратный стол, заставленный пробирками, перегонными кубами, склянками с разноцветной жидкостью и пожелтевшими обертками с тремя большими буквами W на каждой; по стенам была развешана гриффиндорская символика и “живые” постеры команды “Холихетские гарпии”.

- Это наша с Фредом “тихая гавань”, - объяснил Уизли.

- Тут вы творите свои грязные делишки? - ехидно ответила Фрея, приблизившись к полке со всевозможными справочниками по Зельеварению. - Ненавидите Снейпа, а сами его книжками зачитывайтесь, - прокомментировала староста, взяв с полки ветхий томик Бенджамина Блосса.

- Снейп и Зельеварение для нас с Фредом никак не соотносятся. Мы их по отдельности воспринимаем. Знаешь, гуляет такой черный бородавочник с крючковатым носом по сырому подземелью, чахнет над своими склянками, а к искусству зелий все равно отношения не имеет.

Фрея тихо усмехнулась.

- Ты ведь с его отработок возвращалась?

- Он ценит меня как ученика. Я проверяла последнюю работу младших курсов.

- И что, сплошь жабьи мозги да желудки? - озорно посмотрел на нее Джордж.

Девушка рассмеялась, потому что именно так оно и было: зелья третьекурсников Пуффендуя были сварены неумело. Зрелище так себе да и запах не Шанель №5.

Джордж приблизился к девушке и взял ее за плечи.

- Зачем? - не глядя на него спросила она, как только рука гриффиндорца коснулась ее.

- Я не знаю.

- А ты спроси себя. Прямо сейчас задай себе вопрос, чего ты хочешь…

- Тебя, - прервал старосту Уизли.

Девушка быстро посмотрела на Джорджа. Тот только грустно улыбнулся.

- Ты…

- Я тебя не трону, - снова прервал ее гриффиндорец, отвернувшись от нее к столу. - Если ты сама меня об этом не попросишь.

- Я не попрошу, - бросила ему девушка, вспомнив свою обиду.

- И гиппогриф - это огромная летающая собака, - съязвил широкоплечий гриффиндорец, посмотрев в сторону старосты с легкой улыбкой.

- Ты невозможен, Джордж Уизли! - вскричала староста, приблизившись к самой его спине.

- Ты так странно произносишь мое имя, - тихо сказал Джордж, взяв правую руку девушки в свою. - “Джордж Уизли” - повторил он, скопировав ее манеру говорить, но сделал это значительно мягче и тише. - Мне нравится.

Девушка покраснела и отвела взгляд от Джорджа, но руки не отняла.

- Поцелуй меня, - сказал он.

- Что? - вытаращила на него глаза Фрея. Она старалась унять бешеный стук сердца, чтобы он не услышал его. Староста решила не отдавать себе отчет в собственных действиях, она не выдержала мучительной тишины и мягко подалась вперед, накрыв своими губами губы Джорджа.

- Ау! - он оторвался от нее и улыбнулся. - Губа, - объяснил он, напомнив о трофейной ссадине, не успевшей зажить после драки с Малфоем. Рана загорелась огнем от прикосновения губ когтевранки.

- А я аккуратно, - шепотом произнесла Фрея.

Она встала на цыпочки и невесомо коснулась уголка губ Джорджа. Гриффиндорец зажмурился, почувствовав ее прикосновение, его руки легли на талию девушки, он легонько притянул ее к себе, ощутив, как сильно колотилось ее сердце.

В его руках она казалась такой беззащитной и маленькой, что у гриффиндорца защемило сердце. Он не хотел больше ссориться с ней. Теперь все должно было измениться…

========== Угроза ==========

Нападения со стороны Инспекционной дружины, слухи о том, что Сами-знаете-кто вернулся, гонения на Дамблдора и самоуправство Жабы - все это не могло не угнетать учеников Хогвартса. Однако, самым лучшим антидепрессантом для трех факультетов стали занятия в Отряде Дамблдора. Студенты Гриффиндора, Пуффендуя и Когтеврана собирались в Выручай-комнате и практиковали Оборонительные заклинания, вроде “Экспеллиармуса”, “Остолбеней” или “Эвертостати”, под руководством Гарри Поттера.

Староста Кинон смогла на месяц забыть о серости, понять, что “жизнь, похожая на осень” не мрачная, а наоборот - красочная и яркая, сочная и живая, как самый прекрасный лесной наряд, окрашенный во все оттенки бардового и желтого, оранжевого и вишневого. А помог Фрее в этом семикурсник Уизли.

Однажды она вернулась в гостиную школьных старост после утомительного ночного дежурства, чувствуя себя выжатой, как лимон, когда на письменном столе рядом с потрескивающей свечой обнаружила невзрачную бумажную коробочку величиной с два спичечных коробка. Она была аккуратно перевязана бечевкой и подписана именем Фреи. Девушка с интересом повертела в руках квадратную коробочку и встряхнула, обнаружив внутри что-то, издавшее глухой звук. Сонно протерев глаза, Фрея развязала бечевку и сняла крышку. Каково же было ее удивление, когда в темноте комнаты с тихим жужжанием в воздухе загорелись золотистые спинки дюжины светлячков. Фрея застыла, с улыбкой наблюдая, как маленькие люминисцирующие жучки кружили вокруг нее, садились ей на плечи и волосы, как некоторые из них позволяли брать себя в руки и гладить; радости старосты не было предела, а счастливая улыбка никак не сходила с ее лица. Девушка снова взяла со стола раскрытую коробочку, обнаружив, что к обратной стороне крышки был прикреплен листок с надписью:

“Не существует большей награды, чем твоя улыбка,

Д.У.”

Однако окрыленная и воспрявшая духом староста факультета Когтевран забыла о том, что все хорошее склонно быстро заканчиваться.

- Когда вы прекратите издеваться над детьми? - кричала она в коридоре третьего этажа на близнецов, когда поймала их за торговлей кровопролитными конфетами через пару дней после вышеописанных событий. - У вас ведь нет противоядия, а потом дети заливают кровью все коридоры! И нам же, старостам, потом дают по шапке, не вам!

- Успокойся, староста, - попытался урезонить ее Фред.

- И даже не пытайся на меня повлиять, Фред Уизли. На меня, как и на вас уже решительно ничего не действует. Мне ничего не остается, как изъять все это “добро” и передать вашему старосте.

Оба Уизли вытаращили на нее глаза.

- Будете дальше испытывать свою “дурь” на детях, будете дегустировать ее сами в кабинете вашего декана. - с этими словами девушка удалилась.

Она действительно разозлилась на них, но о своем выпаде она потом пожалела. Однако, вернуть назад уже ничего было нельзя.

Прошло два тихих дня, о которых обычно нечего рассказать и которые пролетают, только чтобы заполнить паузу между остальными - насыщенными событиями. Так случилось и в этот раз.

Последняя лекция у Макгоннагал отгремела, факультеты поспешили по гостиным и в Большой зал, чтобы поскорей разделаться с ненавистными уроками и затем прогуляться по свежевыпавшему снегу.

Старосты Когтеврана и Гриффиндора, только что сбежавшие с заседания Инспекционной дружины, отсиживались в Большом зале за свитками по Зельеварению и Истории магии.

Фрея Кинон была в числе сбежавших и сейчас с полным равнодушием оглядывала изжелта серые страницы учебника Истории магии, теребя указательным и средним пальцами уголок конспекта, рядом с которым стояла низенькая пузатая чернильница с застывшей по ободку краев краской; самопишущее белое перышко что-то усердно вырисовывало на полях тетради по Трансфигурации. Девушка безразлично взглянула на него, наблюдая, как старательно оно принялось конспектировать параграф, и ухмыльнулась, подперев голову рукой; настроения не было, все вокруг раздражало, доводя до безумия.

Длинные черные волосы девушки свободно рассыпались у нее по плечам; рукава рубашки Фрея наскоро закатала, ее жилет и мантия лежали рядом на лавке, а карандаши и остальные письменные принадлежности распределились по ее рабочему месту в поражающем своей хаотичностью беспорядке. К старосте никто не решал присоединиться, все боялись ее взгляда, обещавшего любому, кто попытается с ней заговорить или хоть как-то нарушить ее единение с домашним заданием, медленную и мучительную смерть. Девушка снова безразлично окинула взглядом широкие и полупрозрачные страницы учебника и сонно уронила голову на книгу, почувствовав лбом шершавую поверхность печатных листов. Так, ей казалось, ее никто не увидит и не тронет; сейчас ей как никогда не хотелось говорить по душам: Амбридж усилила гонения на непокорных старост, подкрепив лишения и наказания в виде внеурочных отработок муштрой на лекциях и школьных собраниях; Жаба писала родителям гневные письма, ее Инспекционная дружина подкарауливала “еретиков”, угрожала и запугивала “нарушителей школьного порядка”, не пожелавших пойти против Дамблдора.

Кинон показалось, что вокруг нее шум голосов, шуршание страниц учебников и скрип перьев о пергамент слились в один сплошной приятно убаюкивающий шелест, она закрыла глаза, дав им почувствовать темноту. На секунду старосте показалось, что, отодвинув ее мантию в сторону, кто-то присел рядом с ней на лавку. Нежданный гость застыл, терпеливо ожидая, когда староста обратит внимание на человека, дерзнувшего нарушить ее покой. Фрея медленно и сонно оторвала голову от учебника и сощурилась от резко ударившего в глаза холодного света. Он проникал внутрь зала сквозь высокие готические окна со шпроссами. Девушка посмотрела в сторону подсевшего к ней человека. Студент сидел спокойно, совсем даже не двигаясь, молча наблюдая за старостой, подперев кулаком щеку; когда девушка окончательно пришла в себя после минутного замешательства, студент легко улыбнулся одними губами, и в его глазах заплясали огоньки.

Фрея интригующе изогнула левую бровь, ее губы тронула легкая, едва заметная улыбка. Ей захотелось что-то сказать, но все слова вдруг смешались в ее голове, никак не желая складываться в предложения, поэтому староста просто молчала, глядя на подсевшего к ней студента.

- Ты снова ошибся столом? - довольно улыбаясь спросила девушка, наслаждавшаяся своим теперешним положением. Происходящее необычайно забавляло ее, придавая старосте сил.

Гриффиндорец усмехнулся, встряхнув головой.

Девушка поправила кончиками пальцев сбившуюся на лоб прядь, и коротко взглянула в сторону стола под золотисто-бордовыми флагами, где студенты младших курсов (все как один) уставились в их сторону, затаив дыхание. Это ее почему-то рассмешило.

- Ты с группой поддержки? - снова улыбнулась девушка, кивнув в сторону противоположного стола Гриффиндора, продолжавшего неотрывно наблюдать за происходящим.

Проследив за ее взглядом, Джордж укоризненно сощурился. Он обернулся в сторону младших курсов, отчего они мигом боязливо съежились и уставились в свои домашние задания, словно все это время были заняты только этим.

Гриффиндорец подвинулся к Кинон поближе и, запустив руку в правый карман своих брюк, достал шуршащую коробочку из темно-коричневой плотной бумаги с двумя большими ярко-красными буквами “СК”, что означало “Сладкое королевство”. Студент раскрыл коробочку, внутри которой обнаружились апельсиновые и лимонные дольки в сахаре, и подвинул ее к старосте.

Девушка с интересом посмотрела на содержимое коробочки, и двумя пальчиками подцепила маленькую желтоватую дольку, на которой мелкими кристалликами поблескивал сахар.

- Не злись на нас, пожалуйста, - сказал Джордж, наблюдая за тем, как девушка наслаждалась лакомством.

Фрея посмотрела на него и сощурилась.

- Мы больше не станем испытывать наши “Забастовочные завтраки” на детях. Хотя мы ведь не безвозмездно, они получали неплохие…

- Да! И абонемент на регулярное посещение мадам Помфри, - оборвала его Фрея.

- У тебя здесь… - Джордж слегка наклонился к старосте и большим пальцем аккуратно стер сахар с уголка губ девушки.

Гриффиндорский стол тихо ахнул.

- Зато теперь мы нашли двух новых добровольцев для испытаний, - озорно ответил Джордж, подмигнув девушке.

- И кто же они? - с интересом осведомилась староста, потянувшись за второй долькой.

- Один из них прямо перед тобой, - гордо ответил гриффиндорец, выпрямив спину.

Девушка едва не поперхнулась.

- Все известные изобретатели сперва пробуют свои творения на себе, мы поступили опрометчиво, решив сэкономить на ватных тампонах для кровопролитных батончиков.

- Ватных тампонах… - повторила девушка, хохотнув.

- Пока ничего лучше мы не придумали, - виновато ответил Джордж, угостившись апельсиновой долькой.

Конфликт был исчерпан. Фред и Джордж отныне перестали испытывать свои “Забастовочные творения” на младших курсах всех факультетов… кроме своего собственного - Гриффиндора. Впрочем, и это не убавило хлопот старостам, ведь приближалось Рождество; необходимо было украсить школу, составить списки тех, кто планировал отправиться домой к родителям, организовать отъезд младших курсов, и только после этого самим садиться в Хогвартс-экспресс в надежде спокойно провести каникулярное время и хотя бы немного отдохнуть от обязанностей, ответственности, лекций и толпы ошалевших первокурсников, постоянно теряющихся в незнакомых коридорах замка.

Тем временем окончательно исчез из виду главный антигерой с факультета Слизерин - Дэвид Макалистер, что не могло не насторожить внимательного читателя. Куда же он делся? Ушел в подполье, или, может, просто успокоился, смирился, добродушно пожелав счастья своей бывшей и удачи двоим Уизли в их начинаниях? Кто знает…

Однажды, возвращаясь из боковой комнаты за портретом Берти Боттса после очередных Зельеваренческих испытаний новых “Вредилок”, Фрея уже мысленно строила планы на грядущее Рождество, воображая, как сядет в поезд до Лондона, как снова вернется к отцу и младшему брату в этот старый и ветхий каменный двухэтажный дом на отшибе с длинными и узкими окнами, выходящими на маленький скромный дворик, за которым сплошным белым покрывалом тянется просторное и широкое поле… От этих мыслей по коже старосты пробежали мурашки, она поежилась, теплее закутавшись в мантию, и свернула в коридор первого этажа, граничащий с Вестибюлем, откуда две большие лестницы спускались прямо в Подземелья. Каким обычно бывает гром среди ясного неба, таким же необычным показалось Кинон появление Дэвида в пустынном, плохо освещенном коридоре.

Девушка вздрогнула, наткнувшись на слизеринца, поджидавшего ее прямо за поворотом.

- Не меня ищешь? - неестественно улыбнувшись, спросил он, скрестив руки на груди и оперевшись плечом о каменную стену.

- Нет, - быстро ответила девушка, попытавшись продолжить движение, но Дэвид преградил ей дорогу, широко разведя в стороны руки. Он гадко посмеивался, видя, насколько маленькой и беззащитной казалась по сравнению с ним эта когтевранская девчонка.

- Ну, конечно, я ведь не Фред… или Джордж, никогда их не различал.

- Видимо, из-за недостатка мозгов, - съязвила Фрея.

- Ну, куда уж мне до них! - картинно развел руками Дэвид, подернув широкими плечами. - Они талантливы, уважаемы, первые курсы - все от них без ума! Я смотрю, ты тоже.

- Тебя это не касается.

- Да неужели? А кого, если не меня? - он выждал паузу, - Или ты забыла?

Заметив, как напряглась девушка после его последнего вопроса, как сузились ее зрачки, как отчаянно она взглянула на него своими большими черными глазами, Дэвид усмехнулся.

- Как же так? - продолжал издеваться слизеринец, кружа вокруг девушки, - Жениха на предателя крови надумала сменить? Так я напомню тебе, дорогая Фредерика Элеонор Кинон, что ты обещана мне, и что я - твой…

- Замолчи! - что есть силы крикнула девушка, и ее голос отозвался эхом в пустынном коридоре.

- Значит, ты все-таки помнишь наш семейный уговор: я на тебе женюсь, и твой отец спокойно работает в Министерстве под началом моего.

- Мой отец никогда не будет таким, как твой! - перебила его девушка, повысив голос, - Он скорее умрет, чем станет помогать Темному Лорду, - со злостью в голосе довершила она.

- Это неизбежно и без того, - безразлично ответил Дэвид.

Кинон захотелось его ударить, но слизеринец остановил ее руку, больно вцепившись в ее запястье так, что кости девушки были готовы вот-вот сломаться. Она отчаянно взглянула на ненавистного слизеринца, и Дэвид, секунду посмотрев ей в глаза, отпустил руку старосты. Фрея с силой вцепилась в свое запястье.

- Больно, да? - сказал он. - А будет еще больнее. Ты можешь делать все что угодно, можешь даже трахнуться с этим Уизли в Большом зале на глазах у всех учителей и студентов, - мне наплевать. Но потом ты все равно вернешься ко мне.

- Никогда!

- Вот только не надо мне сейчас этих маггловских “Никогда” и “Ни за что”. Твоя новая компания предателей крови окончательно тебя испоганила. Ты еще не забыла, в какой руке держать вилку?

- Как думаешь, что же будет, когда я дойду до ножа? - с ненавистью глядя на слизеринца, бросила ему Фрея, не отпуская горевшее огнем запястье.

Дэвид вдруг резко приблизился к ней сзади, одной рукой сжав ее ладони за спиной, а другой прижимая к себе ее лицо. Он зашептал ей на ухо:

- Как тебе это? Уизли-то небось не такой грубый, как я, а?

Девушка дернула плечом, к которому прижимался слизеринец, с омерзением взглянув перед собой, стараясь отстраниться от дышавшего ей в ухо Дэвида.

- А ты подумай хорошенько, - продолжал шептать он, - Их папаша ведь тоже работает в Министерстве.

- Ты ничего не сделаешь с ним!

- Я - нет, безусловно, - спокойно ответил Дэвид.

Его горячее дыхание неприятно обжигало щеку девушки.

- Но вот кто-то другой, - продолжил он, сильнее сжав за спиной руки Фреи, - Поразительно, я ведь могу сейчас сделать с тобой все, что захочу. И никто, слышишь, никто не помешает мне! - быстро шептал он в ухо девушке. - Я могу даже взять тебя прямо здесь, прямо на этом полу, если только захочу этого!

Дэвид рывком оттолкнул от себя девушку так, что она едва не упала.

- Но я не привык к использованным игрушкам, - поведя бровями, сказал он, даже не посмотрев в сторону Кинон. - Что же ты стоишь? Даже не пытаешься убежать, неужто передумала?

- Хочу посмотреть в глаза человеку, который когда-то говорил, что любит меня, - холодно ответила Фрея.

Дэвид только ядовито усмехнулся и, запустив руки в карманы, скрылся на лестнице, ведущей в Подземелья. Его шаги еще долго потом эхом звучали в голове старосты. Ее сердце больно колотилось в груди, отдаваясь глухими и резкими ударами во всем теле. Комок, подкативший к горлу, сдавил легкие Фреи. Она сжалась пополам, и сползла по стене. Она не плакала, все слезы ее уже давно иссякли.

Кинон смутно помнила, как очутилась в спальне, как, не раздеваясь, легла на кровать поверх покрывала. Прежде чем заснуть, она вспомнила об отце и маленьком Джиме, еще недавно научившимся ходить. Одна маленькая слезинка скатилась по ее щеке. Следом за семьей девушка подумала о Джордже, и том, что судьба его, ее младшего брата и отца теперь зависела только от одного ее решения…

========== Дуэль ==========

Новый день начался для Джорджа Уизли с резкой головной боли. Он приподнялся на постели, но поняв, что это бесполезная затея, плюхнулся обратно на подушку и зажмурился, сдавив виски широкими ладонями. Он оглянулся по сторонам: Ли и Фред еще спали. Холодное зимнее утро обещало летную погоду, с ослепительно белого неба медленно спускались крошечные пушистые снежинки, легкий ветерок кружил их в воздухе. Щурясь от яркого и холодного света, Джордж нащупал на тумбочке наручные часы Ли и коротко взглянул на них, обнаружив половину пятого утра. Как приятно: проснуться ранним утром, а затем осознать, что ты можешь еще бесконечно долго спать. Сквозь резкую боль в висках Джордж улыбнулся, отложил часы обратно на тумбу и повернулся на другой бок. Зажмурившись, он вновь погрузился в царство Морфея, так легко и быстро, что даже не успел ни о чем подумать. Ему снилось, что он стоит посреди чистого зеленого поля; по-летнему ярко светит солнце. Внезапно небо становится черным, а под ногами трава превращается в пепел. Джордж оглядывается по сторонам: ни звука, ни шороха, ни души… Но вот картина меняется, и перед гриффиндорцем вырастет большой и мрачный готический замок; Джордж видит, как большой и прозрачный голубоватый купол над грозным зданием разрушается… Но это же Хогвартс! Купол - это барьер. Но что же дальше? Вокруг него бегут люди, не замечая гриффиндорца; люди напуганы, их одежда испачкана пылью, волосы растрепаны, а руки крепко сжимают волшебные палочки, словно последний кусок хлеба. Но куда бегут эти люди? Что напугало их? Вдруг Джорджа где-то в глубине души охватывает гадкое чувство тоски и одиночества, полнейшего опустошения и леденящей кровь тишины. Он оглядывается по сторонам и только сейчас понимает, что Фреда нет рядом. И никого вокруг нет. Он один. Один посреди пепла и запустения… Леденящий холод вдруг сковывает его легкие, вырвавшись наружу криком ужаса. Джордж вздрагивает и просыпается. Голова больше не болит. Гриффиндорец садится на постели, страшно глядя перед собой; он часто дышит, его зрачки то расширяются, то сужаются… он вдруг резко поворачивает голову в сторону кровати Фреда, задержав в голове страшную мысль… но волнение вдруг улетучивается. С братом все в порядке. Вздох облегчения разливается по телу близнеца, он тихо встает с кровати и подходит к койке Фреда.

Брат спит совсем тихо, на спине, свесив одну руку вниз; его рыжие волосы растрепаны, черты лица расслаблены, от чего кажутся еще более правильными, чем у Джорджа.

- Хватит на меня пялится, Фордж, - не открывая глаз вдруг отвечает Фред.

Губы Джорджа расплываются в улыбке.

- Хватит спать, Дред, - небрежно бросает ему Джордж, плюхаясь на край кровати брата.

Они оба улыбаются так, словно видят друг друга в первый раз. Наверняка, случись это в самом деле, они бы это непременно отметили, причем как минимум пару-тройку раз. Кстати, об этом.

- У тебя такое лицо, словно тебе нужно как следует выпить, братец Фордж, - замечает Фред, удобней устраиваясь на постели.

- Давно мы этого не делали, - соглашается Джордж. Он дотягивается до своей подушки и, прицелившись, бросает ее в мирно посапывающего на противоположной кровати Ли Джордана.

- Эй, Ли! - зовет его Фред, посмеиваясь.

- Отправляйся в ад, Уизли! - сонно бросает ему Ли, не поворачиваясь.

- Есть предложение: давай отметим вторник? - вторит брату Джордж.

- А жареную кошку Филча не хочешь? - по-прежнему лежа спиной к близнецам, сонно отвечает Ли.

- Как финал нашего праздника можно и поджарить, - хохочет Фред.

- За наш счет! - разом поняв, в чем дело, в один голос продолжают близнецы.

- Ну так это уже другой разговор, - моментально прогнав сон, поворачивается к ним Ли Джордан, широко улыбаясь. - А кошку я вам сам закопчу.

- Говорят, кошек нынче с Жабьими глазами едят. А я что-то давненько не видел Амбридж… - подал голос Джордж.

- У нее ядотерапия. В глаза себе закапывает, чертовка, - предположил Фред со своей постели, заложив правую руку за голову, чтоб было удобнее смотреть в окно над кроватью Ли.

- Кстати, никаких девушек сегодня, герой-любовник, слышал? - раздался голос Джорджа из ванной.

Фред ухмыльнулся, приподняв подбородок вверх, и слегка повысив голос, чтобы брат его услышал, ответил:

- Из твоих уст это звучит просто нелепо, братишка.

Теперь отвлечемся от этой прелестнейшей феерии братского идиотизма и мыслей о беспричинном пьянстве, и поговорим о браках по расчету. Тема это довольно мрачная и, как правило, пропитанная негативом, однако в нашем рассказе дела обстоят несколько по-иному. Фрея Кинон была дочерью скромного служащего Министерства магии, чистокровного, но обедневшего волшебника, Альфреда Кинона, трудящегося в отделе Магического транспорта. Он не был выдающимся работником, но был прекрасным человеком, добрым другом и любящим отцом, а жил небогато и аскетично. Для дочери он не жалел ничего, поставив себе цель сделать ее счастливой. Именно этим он и руководствовался, узнав о ее “дружбе” с Дэвидом Макалистером, и именно о ее счастливой жизни он думал, дав Макалистеру-старшему согласие на брак его дочери и Дэвида. Девушке было это известно, но она предпочитала об этом не думать, надеясь, что в один прекрасный день все изменится. Однако, теперь пришла пора платить по счетам. Данное ей обещание на помолвке влекло за собой череду обязательств. И теперь, когда Дэвид вновь проявился и напомнил о них Кинон, все в жизни когтевранки пошло наперекосяк. “Чистокровные волшебники должны выходить замуж и жениться только на таких же чистокровных…” - вспоминала она слова Макалистера-старшего, рьяного противника грязнокровок, который высоко устроился в Министерстве и считал, что это дает ему право понукать остальными людьми.

И если раньше, до встречи с Джорджем, у Кинон еще была надежда на будущее, то теперь нет. Ровным счетом ничего не осталось, все как будто выжгли, растоптали, рассеяли. Как ведро холодной воды слова Дэвида отрезвили девушку, вернули ее в реальность, напомнив о ее “обещании”.

Теперь она должна была оставить Джорджа. Навсегда. Потому что неповиновение угрожало ее семье. Что она могла сделать?Изменить ситуацию, но каким образом? Она, шестнадцатилетняя студентка? Да, ровным счетом никаким. Разве что она могла эффектно уйти. Что и решила сделать.

День прошел как в тумане, предметы вокруг виделись нереальными, слова расплывчатыми, и даже стрелки на циферблате, казалось, крутились чересчур быстро, приближая вечер. Близнецы, ссылавшиеся на “дела поважнее”, не виделись с Кинон и на следующий день. Инцидент беспричинного пьянства Уизли все-таки не обошел стороной Амбридж, а потому на следующее утро на двери кабинета ЗОТИ красовалось чучело кошки, перевязанное газовым розовым бантом. Виновников наказывать не стали, обошлись предупреждением. Эти “ночные забавы” Уизли воодушевили молодежь, и вскоре в ассортименте Всевозможных Волшебных Вредилок появились жевательные конфеты “Вяленная миссис Норис”, которые несмотря на неаппетитное название, начали пользоваться большим спросом.

Фрея ходила между стеллажами библиотеки, рассеяно оглядывая пыльные ветхие корешки книг со стершейся позолотой названий.

“Ах, если бы была книга с ответами на все вопросы…” - подумала Фрея и грустно вздохнула. Вечер близился к своему завершению, а депрессивное состояние когтевранки усиливалось. Она не пошла на ночное дежурство по школе, попросив подменить ее, и рано вернулась в спальню, забыв о незакрытых графах в планиаторе домашних заданий. Однако мысль об эффектном уходе по-прежнему не покидала ее. Тело девушки бросало то в жар, то в холод, в глазах все оставалось таким же нечетким, а ноги и руки просто не слушались ее.

Тем временем Фред Уизли исчез где-то в районе спальни Гриффиндора в сопровождении Анджелины Джонсон, Ли Джордан остался у шестикурсников за блэкджеком. Зато Джордж никуда не спешил. Он прогуливался по замку, оглядывая ветхие каменные стены, словно король, осматривающий свои владения. К его собственному стыду, он почти совсем позабыл о Кинон. Он не видел ее с того самого дня, как они помирились. Теперь он относился к их отношениям проще, а потому о старосте он вспомнил лишь, завидев пятикурсника, дежурившего уже вторую ночь подряд, что вызвало у Джорджа некоторые подозрения.

- Смотри, не споткнись, Альфред! - окрикнул он кудрявого мальчонку в форме с сине-серебристой полосой.

Мальчик действительно едва не упал, поскользнувшись на лестнице, но успел сохранить равновесие и оперся о стену, облегченно выдохнув и положив руку на лоб.

- Ты чего не спишь? - обратился к мальчику Джордж, игриво улыбаясь глазами.

- Дежурю же, Уизли, - нарочито властным тоном ответил серьезный Альфред, но Джордж ему нравился, и староста решил ограничиться предупреждением, - А Вам я бы порекомендовал проследовать собственному совету.

Альфред обращался к Джорджу на “Вы”, потому что был младше на два курса и на три головы ниже широкоплечего гриффиндорца, которого прилично побаивался и с чувством уважал.

- Ну не ври, Альфред, ты не можешь прохлаждаться по Хогвартсу вторую ночь подряд. Это ведь тебя я видел с моим братом вчера на дежурстве?

Мальчик кивнул.

- Я заменяю старосту Когтеврана. Вы ее знаете.

И именно в этот момент Джордж вспомнил о Фрее.

- А что же с ней не так?

- Не могу знать. Заболела, может. А теперь я, пожалуй, пойду. Доброй ночи.

Альфред уже было развернулся к лестнице, чтобы уйти, но быстро вернулся к Джорджу и зашептал:

- Вы если еще захотите погулять, то северным крылом не возвращайтесь на третий этаж, там Филч шезлонг поставил, говорят, кота хоронит.

Джордж благодарно кивнул и отпустил Альфреда, продолжив прогулку.

Кинон очнулась в холодному поту. В комнате царил полумрак. Староста села на постели и посмотрела в сторону окна:

- Не сильная… - тихо произнесла она, смотря на свое расплывчатое отражение в стекле, - Не такая, какой хочу казаться. Не соответствую своей маске. Слабая. - Фрея поднялась с кровати и приблизилась к стеклу, - Мой главный бич - зависть. Она пожирает меня изнутри. У всех дела лучше, чем у меня, - девушка провела кончиком пальца по своему отражению в стекле, - Они живут по-другому, - она взглянула на дверь, вспомнив о соседках по комнате, - Разгуливают по коридорам, находят новых друзей, не волнуются из-за Жабы..! У них другая жизнь. Им не нужно отдавать что-то взамен. Они не переживают. И продают себя легче. А те, кто ни разу этого не делал? - голос девушки звучал страшно, а потом сорвался вовсе. Она без сил опустилась на подоконник и уставилась в пустоту, - Как быть тем, кто не продавался? - ее шепот казался криком в звенящей тишине спальни, - Ни Амбридж, ни статусу крови? Тем, кто слабее?

Луна вышла из-за угольно-синих туч и осветила комнату. Кинон обернулась в сторону света и истерично хихикнула.

- Но ведь не конец света, - продолжала шептать она, - Сколько еще таких же, как Джордж? Сколько их еще может у меня быть? Но ведь мне все равно придется выйти замуж. Придется, - снова хохотнула она, - А я тут комедию ломаю, трагедию разыгрываю. А, может, трагедии вовсе и нет? Нет драмы, и Дэвид - лучшее, что со мной может произойти? - Кинон опустила голову вниз, обмякнув на подоконнике, и секунду молчала, но затем стремительно поднялась и заговорила быстро, обращаясь к невидимому собеседнику, - Но ведь он не любит. И дело не во мне, дело во всем мире! Рождаются ведь скептики и прагматики, но Дэвид, он… Он все это в кубе, он мистер “я вас ненавижу”, король отвращения ко всему не эталонному. Он радикальный идеалист, чистокровный и избалованный наглый козел, который, по правде говоря, единственное, что сделал в своей жизни, так это позволил мне спокойно существовать до 14 лет и, слава Богу, не знать о его существовании. Но если я теперь иду на такой важный шаг, если я продаю себя, то… мне нужно знать, от чего я отказываюсь - максимальную цену упущенной возможности. Мой отец, Джим… да, косвенно они зависят от моего решения. Но угрозы Дэвида хоть и звучат убедительно, но зиждутся ли они на чем-либо, кроме его обиды? Или все, что он говорил - номинально и не опасно? Я должна узнать это. Я чувствую, что-то произойдет прямо сейчас…

Девушка сгребла со спинки стула простое хлопковое светлое платье, быстро натянула его через голову поверх полупрозрачной сорочки и оставила комнату.

Дэвид Макалистер же - персонаж харАктерный и весьма колоритный. Высокий и статный брюнет с правильными чертами лица, прямым носом и идеальной формой ярко очерченных розоватых губ, бледной матовой кожей и прямым взглядом черных глаз. Он всегда выглядел безукоризненно. Его походка была уверенной, он всегда держал плечи расслаблено и никогда не смотрел вниз, только прямо, в глаза собеседника. Он не придавал значения эмоциям, но словам, да.

Теперь он решил проветриться и развлечь себя легкой прогулкой по подземельям. Однако сырость вскоре наскучила ему, и он поднялся на верхний этаж. Треск пламени горящих факелов, ударившее в голову тепло коридора и мягкий желтоватый свет быстро подействовали на Дэвида, и он приободрился. Теперь он не думал о вещах, которые были для него омерзительны, стараясь фильтровать все, что, так или иначе, поступало к нему в голову, выбирая только важное и нужное для него самого. Он ценил уединение, но не для достижения гармонии с собой, а просто потому что считал, что остальные не слишком подходят для того, чтобы составить ему компанию. Именно так он думал, пока не встретил Ее. Милую и сдержанную снаружи, но жесткую и властную внутри Фрею Кинон. Ему показалось, что они похожи. Что ее одиночество сходно с его мизантропией, что ее минутный гнев похож на его бесконечную ненависть. Они могли беседовать часами, проводя время в живописном сквере Хогсмида, или прогуливаться по парку. Но природа никогда не вызывала у него особых эмоций, в то время как Фрея особенно преображалась на свежем воздухе. Она кружилась в теплом вихре опавших бордовых листьев, гладила тонкие бархатные крылья бабочки, которая садилась на ее синее пальто, загадывала желание, видя яркую радугу после дождя, а Дэвид наблюдал за ней, как за существом с другой планеты. Но относился терпеливо ко всем проявлениям ее чувств, считая их ребячеством, которое вскоре должно пройти. Однако именно в этом он и ошибся. Его злая ирония со временем больно ранила ее, и она перестала часто бывать рядом с ним, придумывая причины и оправдания. Но Дэвид и это считал сезонным явлением, терпеливо ожидая, когда Фрея повзрослеет и станет столь же серьезной, сколь ее статус. Но когда в их жизни появился Уизли… Дэвид понял, что слишком долго ждал. Макалистер был терпелив по натуре и понимал, что люди, как и животные, со временем привыкают ко всему. И к разлуке, и к печали. Именно это было его планом. Они с Кинон уже были помолвлены, а Уизли в конечном счете Макалистер расценил как “девичник” перед свадьбой, легкое приключение, которое закончится само, без каких-либо внешних вмешательств. Но и тут он ошибся, потому что слишком плохо знал Уизли.

Из потока мыслей Дэвида вырвал бегущий по коридору Альфред. Юноша не успел затормозить перед слизеринцем и что есть силы врезался в Дэвида, едва не сбив его с ног. Когда же бедняга поднял глаза на человека, чей покой нарушил поневоле, то едва не упал. Альфред боялся всех слизеринцев, как огня, а Дэвида в особенности. Но то был другой страх, не тот благоговейный трепет, с которым он встречал Фреда и Джорджа, а животная немая паника.

- Я просил смотреть под ноги! - процедил сквозь зубы Дэвид.

- П… простите, - попытался вымолвить Альфред, отходя назад.

Позади послышались шаги, рядом с Дэвидом возник Клайд Муни, здоровый и плотный детина, однокурсник. Он искал Макалистера, чтобы сообщить ему о визите Снейпа, но увидев в коридоре Альфреда, позабыл о профессоре и воодушевился, предвкушая забаву.

- Скажите мне, - почтительно обратился Клайд к Дэвиду и краем глаза взглянул на Альфреда, - не этот ли самый мальчишка обещал нам то же на прошлой неделе?

- Я, пожалуй, пойду, - осторожно предложил когтевранец, намереваясь уйти, но возникший прямо возле него Клайд загородил проход пятикурснику.

- Делай с ним что хочешь, Клайд, - безразлично бросил ему Дэвид.

Муни не был глупым, однако его мстительность внушала страх всем, кто знал его в лицо. Мощный слизеринец достал из заднего кармана брюк волшебную палочку и направил ее на Альфреда.

- Ну, давай, - раззадоривая, кивнул он когтевранцу.

У Альфреда не было никакого желания драться, к тому же с Клайдом. Мальчика била мелкая дрожь, его руки онемели от волнения и страха перед неизбежной болевой атакой. На занятиях ОД Альфред немало постиг, однако ему показалось, что теперь, перед “живой угрозой”, он растеряется и спасует.

Дэвид облокотился о стену спиной и безразлично наблюдал за развернувшимся в коридоре поединком. Первая вспышка заклятья вырвалась из витой палочки Клайда, красный сноп искр полетел прямо в Альфреда, но мальчик успел вовремя уклониться и ответил противнику заклинанием “Остолбеней”. Однако когтевранцу везло недолго, и обманным путем завладевший его вниманием Клайд быстро обезвредил пятикурсника, выбив из его рук палочку. Альфред застыл, изумленно глядя на Клайда.

- А ну-ка, отойди, - раздался за спиной когтевранца голос Джорджа. Он отодвинул Альфреда с дороги и занял его место. - И вечно вас, когтеранцев, спасать, - недовольно посмотрев в сторону пятикурсника сказал он. - Эй, Муни, не желаешь прилуниться?*

Джордж спокойно выудил палочку, принял стойку и посмотрел на Клайда.

- Уизли! Сам пришел! - обрадовался слизеринский здоровяк, потирая руки. - Вот уж о чем не мечтал, так это надрать тебе задницу.

- Ведь на поле тебе это сделать не удалось, - ехидно улыбнулся Джордж и атаковал противника, отбросив его на пять метров.

Уизли вспомнил о последнем матче со Слизерином, который закончился, впрочем, не так хорошо для Джорджа, как для всего Гриффиндора (ведь матч они все-таки выиграли), однако все же лучше, чем для серебристо-зеленых. Вспомнил он так же и о том, как сам, изловчившись, успел стукнуть Муни бладжером, когда слизеринец едва не опрокинул Поттера с метлы.

Тем временем Альфред, беспокоясь за заваренную им кашу, уже был на пути к кабинету декана Гриффиндора.

Фрея свернула в коридор, обогнула статую сморщенной ведьмы у кабинета Заклинаний. Неведомое чувство вело ее по замку, но девушка не противилась, решив слепо довериться случаю. Она была совсем рядом…

Поединок же разгорался с новой силой, волнение закипало, а Дэвид наблюдал.

- А ведь говорят, что в жизни можно бесконечно смотреть на три вещи: как играют Пушки Педл, как танцуют вейлы и как выигрывает Уизли, - комментировал поединок Джордж, ловко парируя заклятья Муни. Однако противник был хитер и не желал уступать, он сорвал с шеи галстук и бросил его в оппонента, завладев его вниманием на секунду, Клайд сделал выпад вперед, оглушив Джорджа - волной заклятья Уизли отнесло к стене, где он выполнил сальто через голову, с треском врезавшись в стену. Весь в пыли в куче осыпавшейся штукатурки Джордж почувствовал резкую острую боль в колене, но желая отвлечь внимание, тряхнул рыжей шевелюрой и поднял глаза на Дэвида.

- А ты не желаешь присоединиться, Макалистер?

Гриффиндорец смог подняться, опершись о стену и, хромая, вернулся к Муни, терпеливо ожидавшему его на своей позиции.

- Да боюсь, кабы не убить тебя, Уизли, мой друг тут и без меня шороху наделал.

- Что же, боишься мести?

Муни вдруг сделал несколько решительных шагов вперед, Джордж собирался отступить к коридору, но неудачно поставив больную ногу, снова рухнул на пол.

- Экспеллиармус! - возопил Муни, вырвав палочку из рук Джорджа.

Дэвид оторвался от стены, стряхнул с рукава невидимую пылинку, медленно и мягко прошествовал к Клайду и забрал у него палочку.

- Месть нужно осуществлять чужими руками. Однако сейчас сгодится и палочка. Сектумсемпра!

Судорога переломила тело Джорджа надвое, оно безобразно изогнулось под проступающими багровыми стигматами.

Позади Джорджа послышались спешные шаги нескольких человек, свет одного из факелов выхватил из темноты очертания ночного клетчатого халата профессора МакГоннагал, круглых очков профессора Флитвика и складок мантии Снейпа; коридор разорвал ужасный женский крик…

Оказывается, Альфреду удалось отыскать профессора МакГоннагал, с которой при словах «дуэль» и «Уизли» чуть не случилась истерика. В скором времени подоспели и другие деканы, возглавляемые Амбридж в помпезной розовой сорочке с жуткими розочками.

В тусклом теплом свете по стене скользнула короткая тень, тонкая фигура Фреи Кинон мелькнула у самого плеча Дэвида, поспешившего скрыться, но девушка не заметила его. Девушка упала на колени около Джорджа, она приподняла его голову над землей и заглянула в полуоткрытые глаза. Ее губы дрожали, сердце больно билось в груди, отзываясь гулким эхом в голове, легкие сковал ледяной ужас, парализовав все тело.

- Когда я перестану получать по голове из-за твоего факультета? – медленно и тихо спросил Джордж, его обескровленные губы тронула легкая улыбка.

Фрея улыбнулась сквозь слезы и дотронулась кончиками пальцев до челки гриффиндорца, когда его веки сомкнулись. Учителя застыли в шаге от них, не в силах вымолвить ни слова, Муни как будто оцепенел на своей позиции, не выпуская из крепких пальцев своей витой палочки. Бежать поздно, все было еще впереди.

Дальнейшие действия разворачивались попеременно в кабинете декана Гриффиндора, затем у Дамблдора, а следом и в больничном крыле.

Когда же всё таки перенеслось в кабинет директора, Амбридж звучала необычайно отвратительно и категорично.

- Вы, мисс Кинон, где должны были находиться сегодня ночью?

Жаба мерзко сощурила свои маленькие блестящие глазки, зыркнув в сторону Фреи. На ее платье и руках отпечатались страшные пятна крови, в ушах сильно шумело - девушка собрала последние силы, чтобы не упасть.

- На дежурстве, - ответила она, не моргая глядя в сторону Амбридж, - Но я попросила Аль… то есть мистера Тобаго меня заменить.

- И по какой причине вы вознамерились уклониться от обязанностей? Я ставлю под сомнение занимаемый вами почетный пост старосты факультета, - она повернулась к Дамблдору, - и прошу заметить, Альбус, что никогда Когтевран не впечатлял нас примерами…

- Довольно, Долорес! – вежливо, но жестко прервал ее директор. – Я считаю, напротив, мисс Кинон не причастна к случившемуся преступлению, наказывать следует виновных.

Директор укоризненно посмотрел в сторону Альфреда, тот виновато уставился в пол.

- Мистер Уизли уже свое получил, - вступила в разговор МакГоннагал, нервно ломая руки, - Как следует поступить с Муни решит декан его факультета, лично я буду настаивать на исключении, когда все обстоятельства дуэли станут известны.

На этом беседа себя вскоре исчерпала, Фрее разрешили спуститься в больничное крыло.

Когтевранка опрометью сбежала по лестнице вниз и свернула в коридор, чувствуя в своих движениях предательскую медлительность. Но вот показались огни прикроватных тумбочек и белоснежные пустующие койки, Кинон остановилась прямо у порога, не в силах идти дальше и прислонилась к дверному косяку, чтобы перевести дух. В ее голове мысли перемешались и спутались; обстоятельства дуэли требовали разъяснения.

Джордж был без сознания, однако его жизни больше ничего не угрожало. Кинон осталась рядом с ним и ушла лишь под утро, когда мадам Помфри наконец выставила ее, незаметно сунув девушке в карман нервные капли.

Итак, вопросов становилось все больше, а людей, которые могли дать на них ответы – все меньше. Через пару дней из Хогвартса исчез Клайд Муни, сократив таким образом число свидетелей истинных обстоятельств дуэли среди учеников. Их осталось всего два: Джордж и Дэвид.

*Игра слов: Moon (луна, англ.), фамилия слизеринца Mooney предоставила возможность для игры слов.

Комментарий к Дуэль

========== Между двух огней ==========

Весть о том, что Джордж Уизли угодил в больничное крыло ненастной зимней ночью, всполошила весь Хогвартс. Вокруг его койки теперь всегда толпился народ, тумбочка ломилась от гостинцев, а Ли Джордан успел даже неплохо заработать на процентах от перепродажи сладостей (ведь владельцем этих леденцов еще минуту назад был знаменитый Джордж Уизли, находившийся при смерти!).

Джордж особо не переживал, ведь у него появилась вполне легальная причина увиливать от занятий. Однако шрамы заживали сравнительно быстро, а значит, счастье обещало быть недолгим.

Каждый день он просыпался поутру, ожидая прихода брата, затем принимал пищу и гостинцы, после обеда пролистывал Зельеваренье, а когда немного оправился, после отбоя, прогуливался по ближним коридорам, устраивая засады кошке Филча, которая вопреки обещаниям Альфреда выглядела так, словно была готова пережить не только хозяина, но и самого Джорджа.

Кинон осмелилась появиться в Больничном крыле в дневное время только на третий день пребывания Уизли в госпитале, между Трансфигурацией и Заклинаниями. Этот визит тяжело дался ей, но не потому, что она не хотела видеть Джорджа, а потому что инстинктивно ощущала свое причастие к этой истории с дуэлью, ведь Клайд все-таки был дружком Дэвида, а Дэвид имел к ней особый интерес. Кинон понимала, что разговор так или иначе повернется к теме поединка, а Джордж не станет посвящать ее в скрытые обстоятельства. И поскольку безызвестность тяготила ее, она приходила в госпиталь ночью, стояла возле его койки и уходила. Она не была настроена решительно сегодня утром и даже не планировала визит в Больничное крыло, но ноги сами привели ее к лазарету в перерыве перед последней лекцией. Она плелась по коридорам, сворачивая в проулки и уклоняясь от идущих навстречу студентов, словно сомнабула, и смогла немного приободриться, только оказавшись на пороге лазарета. От волнения она почувствовала горечь во рту, поняв, что развернуться и убежать слишком поздно. Она боялась первой минуты наедине с Джорджем, боялась его улыбки на исполосованном шрамами лице, боялась его вопросов. К счастью, ситуацию разрешил Фред. Он сидел на краешке кровати брата и оживленно болтал с Джорджем о каких-то жвачках. Увидев Фрею, он сокрушенно улыбнулся, взглянув на нее исподлобья.

- Я помню чудное мгновенье, ну а потом явилась ты!

Джордж сделал над собой усилие, чтобы не засмеяться, и ткнул брата локтем.

- Ладно, голубки, воркуйте, - провозгласил Фред, встав со своего места, затем он быстро наклонился к брату и прошептал: - Смотри, чтобы голубица случайно не оказалась курицей.

Кинон не услышала его слов. После этого Фред удалился.

Он демонстрировал всем своим видом, что не одобряет романа брата «с этой старостой заучек», однако в конфликты не вступал и только молча фыркал.

Несмотря на очевидную фредовскую неприязнь староста все же была благодарна ему за бодрость духа Джорджа и за первую минуту в госпитале. Теперь она почти не боялась говорить с покалеченным гриффиндорцем.

- Что-то ты сегодня рано, - нарушил тишину Джордж, опередив когтевранку.

Она переспросила, не сразу осознав суть сказанного.

- Я думал, что ты появишься в госпитале днем, а не ночью.

Он говорил о первом дне, когда он пришел в себя и не обнаружил среди посетителей единственную, которую хотел видеть, однако в его голосе не было укора, Джордж улыбался, наслаждаясь замешательством собеседницы.

- Но, ты ведь…

- Тем не менее, я всё прекрасно слышал и чувствовал. Успокойся, я знаю, что ты приходила каждую ночь. Не мог не знать.

- Я лишь… хотела поговорить. - После короткой паузы она добавила, - О том, что случилось.

- Почему я оказался в коридоре? А это имеет значение?

- Ты спрашиваешь? Это имеет ещё какое зна…

- Прости меня.

- За что? – удивилась Фрея.

Джордж почувствовал, как разговор отклоняется не в нужную ему сторону и поспешил сменить тему. Он знал, что не готов говорить о дуэли и не считал это нужным. Это был поединок не между мальчишкой когтевранцем и громилой Клайдом, это было дело чести Джорджа и поступком предсказуемой подлости Дэвида. С ним Джордж еще расквитается, а пока он хотел просто поговорить с Кинон.

- За что? За то, что я заставил тебя переживать.

- Но ты не должен извиняться, - попыталась заверить она, сомневаясь в своих словах. - Передо мной, по крайней мере. Альфред приходил?

- Да уж второй день тут околачивается, грехи замаливает. Клянется мне в вечной верности и готовности отдать за меня жизнь!

- Но ты ему благодарен?

- И да, и нет.

Он поудобней приподнялся на кровати и сжал ее руку своими холодными ладошками.

- Давай договоримся, - серьезно начал Джордж, - о том, что мы не будем с тобой говорить о дуэли.

Она была готова ему возразить.

- Нет, не будем.

- Хорошо, - нехотя сдалась Фрея. – Тебе тут не скучно? – спросила она, оглядевшись.

- Умираю от тоски, - соврал Джордж. На его губах заиграла озорная улыбка, он не хотел ее скрывать. – Я ведь ждал тебя.

- Теперь ты будешь напоминать мне об этом до конца жизни… - девушка стыдливо зажмурилась, улыбаясь, – Чем я могу искупить свою вину?

Джордж загадочно улыбнулся в ответ и привлек девушку к себе, приблизив свои губы к ее уху;

- Не выпускай Альфа на дежурства без конвоя, - прошептал он и засмеялся. Он обхватил руками ее туловище, и спиной она прижалась к его груди.

Ощутив близость Джорджа, Кинон сконфузилась и напряглась в его объятиях. Она зажмурилась от накатывающего волнения, стараясь подавить в себе желание поцеловать юношу. Она поймала себя на мысли, что все еще стесняется его, и улыбнулась, накрыв его руки своими ладошками. Но желание победило, и девушка обернулась в его объятиях и нашла его губы, легко и невесомо коснулась их. И через несколько мгновений отстранилась.

- Чего ты боишься? – спросил Джордж, подняв ее подбородок.

Кинон на мгновение показалось, что он пьян. Она покачала головой, потому что не могла говорить от клокочущего сердца. Ей казалось, что из тепла она окунулась в холодную промерзлую реальность «заоконного» мира, который до этого казался ей зыбким и неощутимым, нежным шифоном, проскользавшим сквозь пальцы все это время. Ясность, ощущение всего, что с ней происходило, прокатились по ее телу удушливой волной, ей стало холодно, она сдерживала заходящиеся зубы.

Джордж взял ее за плечи.

- Какая у тебя лекция?

- Последняя, - ответила она, потупившись, - У Флитвика.

- Что ты сделала с Кинон? – хохотнул Джордж, - Ты, в самом деле, не собираешься уходить?

- А тебе бы этого хотелось?

- Ни в коем случае! Однако я все же обязан тебя выставить, - виновато поднял глаза он. – Я хочу, чтобы наши встречи были, как подарки на Рождество: желанными, но неожиданными…

- … и непродолжительными, как радость от этих подарков, - закончила Фрея.

- Ты обиделась?

- Нет, я согласна. Так мы не успеем надоесть друг другу. К тому же, я, наверное, тебя утомила, ведь ты болен.

- Пустяки, - отмахнулся Джордж. – Ты вовсе не утомила меня.

Он снова притянул ее к себе, тепло поежившись от прикосновения ее тонкого плеча.

- Мне нужно идти, - напомнила Фрея, зажмурившись в его объятиях.

- Да… - сказал он, зарываясь лицом в ее волосы.

- Так … я пойду?

- Нет, - озорно улыбнулся Джордж и, убрав волосы девушки с ее шеи, наклонился к ней и жадно коснулся ее своими губами.

- Ты погубишь меня, Джордж Уизли…

Идиллия была вскоре нарушена возвращением мадам Помфри, вооруженной метлой.

Дни зимних каникул плавали в розоватой пене и пахли апельсинами, недавно привезенной из леса огромной елкой и медикаментами. Люди готовились к празднику, кормили в душе рождественское волшебство книгами, горячим какао и теплыми объятиями. К всеобщему удивлению, слизеринцы тоже оказались людьми и в праздничной суматохе старались не отставать от остальных факультетов. Так Фрея объясняла временное отсутствие Дэвида.

На несколько дней позволив себе не думать о долге и Макалисторе (что, впрочем, звучал синонимично), староста совершала короткие визиты в госпиталь, с головой окунаясь в ту атмосферу, которую создавал вокруг себя Уизли везде, где задерживался хотя бы на пару дней. День его выписки приближался неумолимо, хотя мысль о том, что ему удалось дотянуть до начала каникул, его заметно веселила.

В один из последних вечеров, когда за окном медленно, словно по ниточке, спускались аккуратные пушистые снежинки, шуршал ветерок, танцуя их в свободном полете, а тьма легко заволокла горизонт, мягко опустившись на Хогвартс густой матовой дымкой, в коридоре Больничного крыла послышались шаги.

Фрея, по обыкновению дрожа от холода, втянула руки в рукава свитера и опасливо огляделась в интимном больничном полумраке, нарушенным лишь теплыми кружками света нескольких прикроватных ламп. Все койки госпиталя были пусты, за исключением двух. Одна принадлежала Уизли, другую - против него, вторую у входа – занимала однокурсница Фреи – Алисия, свалившаяся прошлым вечером с неподдающейся диагностике болезнью. Но койка Джорджа была пуста, хотя небрежно откинутое одеяло сообщало о том, что Уизли еще совсем недавно ее занимал и исчез с дерзостью рецидивиста. Кинон задумчиво пожала плечами и подошла к кровати Алисии, думая, как это, должно быть, скверно – заболеть накануне Рождества.

Неожиданно смутное ощущение второго человека в комнате, помимо спящей Алисии, взволновало Фрею. Знакомый голос, резко прорвавшийся в ее сознание, произнёс среди ничем не нарушенной больничной тишины:

- Нельзя смотреть на людей, когда они спят. Они могут оказаться нервными и проснуться.

Девушка обернулась.

За ее спиной стоял Джордж, облаченный в джинсы и вязаный бежевый свитер.

- Почему ты не в постели? – грозным шепотом осведомилась Фрея, опасливо оглядевшись по сторонам.

- Тот же вопрос, староста, - осадил озорник. – Ладно, пошли, - с этими словами Джордж увлек старосту за собой, и они проскользнули в сторону коридора. Он повел ее в обход, сквозь полые стены и портреты, подбирая к ним пароли, которые, возможно, были известны только ему.

- Куда ты меня ведешь?

- В Дом терпимости, - не оборачиваясь, ответил Уизли.

- Сейчас не лучшее время для визитов в кабинет Амбридж, - парировала Кинон.

- Почему ты так долго? – резко сменил тему Джордж.

- Не хотела наткнуться на патруль Малфоя.

- Зато честно.

«Значит, этот наглец меня поджидал!» - негодовала Фрея.

- Вот, значит, какое у тебя представление о моем моральном облике!

Джордж резко остановился на винтовой лестнице и обернулся, возвышаясь над своей спутницей на две ступеньки. Он не выпускал ее руки и притянул девушку ближе.

- Но ты ведь пришла, - ответил он, косо взглянув на нее.

Староста фыркнула в ответ.

- Ты обиделась?

- Нет.

- О, да брось! Я вижу, что да. У тебя щеки под цвет моего галстука.

- У тебя нет галстука, - ядовито отозвалась Кинон.

- Зато у меня есть воображение, - в той же манере ответил Джордж и щелкнул подругу по носу.

Они продолжили движение наверх, пока не уперлись в низенькую деревянную дверцу на высоте трех ступенек. Уизли приоткрыл ее, вскарабкался сам, затем подал девушке руку, помогая ей взобраться следом.

- Кстати, говоря о Доме терпимости, я имел в виду немного другое, но все-таки не шутил, - провозгласил Джордж, по-хозяйски оглядев помещение. Он прошелся по комнате, собрал с пола несколько листков с конспектами и отрывками формул, рассовал их по папкам в приземистом аккуратном шкафчике, затерявшемся в углу среди перегонных кубов и вороха астрономических карт, и одним резким движением растянул в стороны массивные пыльные занавеси, прикрывавшие окна на противоположной стене.

Фрея обернулась, нерешительно оглядывая со всех сторон помещение, которое больше напоминало узкую оранжерею со стеклянным панорамным потолком и прозрачной передней стеной. Из-под сводов открывался прекрасный вид на небо и полный диск луны, улыбавшейся миру снегом.

- Это место когда-то было классом Астрономии, затем нашей с Фредом лабораторией с прекрасным видом на звезды (не без романтики, конечно), но потом нам стало тут тесно, и мы перебрались в Выручай-комнату. Мы называли это место Домом терпимости, потому что испытывали здесь свои изобретения. - объяснил он. Затем он поманил девушку ладонью, призывая подойти ближе к окну.

Фрея повиновалась, не сводя глаз с Джорджа. Он подвел ее к стеклам витрины. Девушка вгляделась в сумеречно освещенную башню, уголок которой захватывали окна, и обнаружила, что сбоку от крайнего стекла к слуховому окошку башни тянулась узкая каменная лесенка, запорошенная свежим снегом. Джордж проследил за ее взглядом, извлек из кармана палочку, и по ее взмаху стекло растворилось. Он протянул ей руку и, почувствовав приятную тяжесть предложенной ладошки, мягко сжал ее, увлекая девушку за собой. В носу резко защипало от мороза, а легкие сдавило от неожиданно попавшего в них ледяного воздуха. Фрея тихо кашлянула. Джордж выпустил ее руку из своей, прошел дальше по мостику и, опершись обоими локтями о каменные перила, остановился в десяти шагах от своей спутницы. Он, казалось, совсем не чувствовал холода, его лицо посерьезнело, он заметно напрягся, из его ноздрей вырывался густой прозрачный парок.

- Почему ты так долго пробыл в госпитале? – неожиданно спросила Фрея.

Она задумалась, поглядев вниз, в черную пустоту простиравшейся под ее ногами бездны и вспомнила, как увлеклась главой о дуэльных заклинаниях еще на четвертом курсе. В ней рассказывалось об имитации телесного контакта: прямой и косвенной. Прямая была опасней для оппонента, потому что в нее входили заклятья, нарушающие целостность оболочки. Мадам Помфри же в разговоре о поразившем Джорджа заклятье уклончиво ответила, что лечила его тем же, что обычно полагалось при глубоких ранениях, то есть при контакте с заклинаниями прямой имитации, угрожавших жизни. Но шрамы от всех указанных в книге заклятий это средство заживляло в худшем случае за пару дней, а Джордж пробыл в лазарете около недели. Шрамы на его лице почти затянулись, обещая через несколько дней исчезнуть вовсе, однако их недельное наличие заметно настораживало.

- Ты помнишь, как звучало заклятье?

Джордж молчал.

- А ты помнишь наш уговор? – не отрывая взгляда от густой темени бездны, отозвался он.

- Но я… я…

- Ну, давай, скажи, - обернулся Джордж, подбоченившись. Холод подстегивал его, они с Фрея с первой минуты встречи балансировали на грани скандала.

- Я переживаю за тебя.

- Дождался, наконец-то! – с сарказмом ответил Уизли. – Иди ко мне.

Его руки цепко обвились вокруг талии девушки, староста уперлась ему ладошками в грудь. Джордж почувствовал, как клокочет кровь в его теле, как теплом наполняются его руки и туловище, он передернулся от нахлынувшего головокружения и уткнулся губами в макушку девушки, ее волосы приятно защекотали его порозовевшую на морозе щеку. Он внезапно оглянулся в сторону, где кончались перила.

- Ты бы прыгнула?

- Куда?

- Вниз, - ответил он, сильнее прижимая ее к своей груди. – Если бы не осталось выбора.

- Нет, - ответила она, не раздумывая. – А ты?

- Не знаю, - неопределенно прошептал Джордж, потому что волнение и холод не позволяли ему говорить громко. Он наклонился к губам девушки. Почувствовав, как у него начинает кружиться голова, он отстранился, стараясь сконцентрировать взгляд, но ему это не удавалось.

- Я тебя люблю, - прошептал он, горячим дыханием коснувшись щеки Кинон. Она приподнялась на носках и поцеловала его в покрасневший на морозе кончик носа.

- Когда ты успел меня полюбить? - поинтересовалась Фрея.

- Пять минут назад, - улыбнулся ей Джордж. - Еще пять минут назад я не знал, что люблю тебя.

- И… как же ты узнал?

- Увидел, как тебе идет снег.

Сдерживая волнение, Фрея молчала. Но недолго.

- Вернемся внутрь? – прошептала она.

Снова вернувшись в тепло, они уселись на синем ковре перед стеклянным окном. Джордж взял ладошку Фреи и положил ее на свою руку.

- Ты такая маленькая, - тихо проговорил он, рассматривая ее ладонь.

- Это не я маленькая, это ты огромный, - смутившись, ответила Фрея. – Скажи, ты никогда не чувствовал, что готов разом все разорвать? Все, что связывало тебя с прошлым?

- Думаешь, что сейчас самое время что-то разорвать? - улыбнулся Джордж.

- Пошляк, - серьезно ответила Кинон. – Я так и знала, что с тобой нельзя говорить серьезно.

- Серьезность – мое третье имя.

- А второе?

- Узнаешь, когда возьмешь мою фамилию.

- Однако, ты наглец, Джордж Уизли. Мне она не пойдет.

- Чушь! Моя фамилия пойдет всем, даже миссис Норрис.

- Но ведь Норрис это…

- Не умничай, староста, - улыбнулся Джордж. – Лучше иди ко мне.

- Нельзя.

- Почему?

- Твои аргументы звучат убедительно,- всплеснула руками Фрея.

- Это значит, да?

- Это значит, что ты не уловил моего сарказма.

- Нет, я скажу тебе, что это значит: ты меня боишься.

Ошеломленная ответом Фрея, стушевалась. Очевидность мотивов ее поступков вопила, а чуткий Джордж не мог не почувствовать, какими натянутыми становились их отношения, когда они оставались наедине.

- Давай поговорим, - пошла на мировую девушка.

Приступили к переговорам.

- Ты видел немало, знал многих, можешь похвастаться своими умениями и перещеголять любого в накопленном опыте. Но тут тебе попадаюсь я. Я никогда не выезжала дальше дома и Хогвартса. Я зналась только с Макалистером, но не зашла даже так далеко, как мы с тобой.

О том, что она была невестой Дэвида, Фрея деликатно промолчала.

- … Хотя и мы достигли консенсуса не сразу.

- Теперь, очевидно, следует продолжать, - заключил Джордж, не питавший особой любви к долгим серьезным беседам, хотя откровенничать с Кинон ему с недавнего времени нравилось. Он улыбался, наблюдая, как сообразительная Фрея оттягивала момент, и решил разрушить ее план. – Я буду краток, - решительно заявил он и, с намерением не отступать, даже встретив сопротивление, коснулся тенью своей фигуры очертаний стройной Фреи. Он навис над ней, заключив девушку в кольцо своих рук, постепенно приближаясь к ее лицу и шее. Не встретив сопротивления, он наклонился к ее приоткрытому рту, поцеловал нижнюю набухшую губу и отпрянул, поддразнивая девушку. Она боялась открыть глаза, словно спасительная темнота – была единственной вещью, которая удерживала ее от того, чтобы оттолкнуть Джорджа. Девушка сильно напряглась, ее легкие сдавил сладкий спазм, внизу живота отчаянно пульсировала кровь.

- Открой глаза, - справляясь с дыханием, прошептал Джордж у самых губ девушки.

Она сделала над собой усилие, собрав в кулак остатки воли, и приоткрыла веки. Парень улыбнулся ей. Он мягко наклонился к ее губам и задержался, позволяя ей обнять свою шею и приподняться. Джордж аккуратно стянул с нее свитер, и волосы Фреи беспорядочно рассыпались по ее голой спине. На ней не было бюстгалтера, она поежилась под пристальным взглядом гриффиндорца и покраснела. Близость и отсутствие одежды опьяняло, Фрея углубила поцелуй и запустила правую руку в волосы парня.

- Надеюсь, в этот раз сюда не ворвется Поппи с метлой, - зарываясь лицом в волосы девушки, прошептал Джордж.

Сдержанно улыбаясь его словам, Кинон и стянула с него кремовый свитер. Обнаженная, она приблизилась к торсу юноши. Почувствовав ее прикосновение, Джордж зажмурился, его дыхание перехватило, кончиками пальцев он провел по ее спине до шеи и, запустив пальцы в волосы девушки, мягко оттянул ее голову вниз, заставив прогнуться. Ее обнаженная грудь часто приподнималась в предвкушении прикосновения, и он наклонился к ней, припав губами к ложбинке на шее, спускаясь все ниже и ниже…

Фрея очнулась в полумраке, приоткрыла один глаз, сомневаясь, стоит ли просыпаться окончательно. Внезапно ее охватила паника, она обернулась, обнаружив себя единственной гостьей комнаты. Джордж исчез.

Одевшись, девушка поспешила спуститься. Она на ходу старалась пригладить выбивавшиеся из прически волосы, мысли в ее голове отказывались выровняться, она еще не успела осознать и принять все, что произошло несколькими часами ранее, когда в коридоре наткнулась на препятствие. Им оказался Фред Уизли.

- Он уже там? – опустив формальности, набросился на нее Фред.

- Где? – опешила Фрея, внезапно почувствовав себя виноватой.

- На отца напали ночью, в Минестерстве, - бессвязно пробормотал Уизли и взъерошил свои и без того растрепанные волосы. На нем была легкая рубашка и джинсы, он суетился, выглядел несобранно и очень подавленно.

Кинон, ошеломленная внезапной новостью, застыла напротив него как вкопанная. Первой мыслью, проскользнувшей у нее в голове, было воспоминание о недавней угрозе Макалистора и его жуткий тон, каким он «невзначай» упомянул мистера Уизли.

- Стой, Фред, подожди меня…

Заключив, что дальнейшие разговоры бессмысленны, Фред побежал по коридору дальше и скрылся за углом. Фрея, застигнутая врасплох и едва сдерживающаяся, чтобы не заплакать, последовала за ним…

========== Я согласна ==========

Как выяснилось позже, на мистера Уизли ночью действительно было совершено покушение, нанесшее ему серьезные телесные увечья. Подробностей перед Кинон никто раскрывать не стал, но и этого ей вполне хватило, чтобы принять решение. Она не спала остаток ночи, проводив семью Уизли и венценосного Поттера на экстренные каникулы.

В ту ночь Джордж потерянно глядел перед собой, не в силах сказать ничего в ответ. Он виновато смотрел в сторону старосты, качал головой, пытался одним взглядом сказать, что ему жаль.

Он ведь не ожидал, что так произойдет.

Очевидно, он не рассчитывал, что события столь круто обернутся, особенно после тех часов, проведенных в Башне астрономии. Он понимал, что должен был приободриться сам, сказать что-то этой девушке, которая отдала себя ему в эту ночь, но не находил слов.

Впервые он действительно не знал, что ему делать.

Он понимал только, что сейчас должен быть с семьей. Знал, что в эту самую ночь мог потерять отца. А когда его размышления зашли настолько далеко, что он начал винить себя за то, почему не спал этой ночью, пока его отец истекал кровью на другом конце Англии, серьезно замкнулся в себе и не разговаривал даже с Фредом, который обо всем догадывался, и ничего не говорил.

Фрея не находила себе места.

«…Их папаша ведь тоже работает в Министерстве…»

class="book">Она измеряет комнату шагами.

«Ты ничего не сделаешь с ним!»

Она широко распахивает окно и взбирается на подоконник, останавливаясь перед проемом на коленях.

Морозный воздух обжигает легкие так, словно по ним течет жидкий азот, а не кислород. Они готовы с хрустом рассыпаться по грудной клетке, если Фрея сделает еще один вздох.

«Детка, я вернусь» - это сказал ей Джордж, прежде чем исчезнуть за дверью кабинета Трансфигурации. За последние четыре часа он впервые взглянул ей в глаза. Ему это далось не просто. Ему было стыдно.

«Не плачь, Фрея».

Она даже не замечает, как заливает его свитер слезами. Ей кажется, что она даже не дышит, все вокруг нее превратилось в одну пульсирующую артерию, картинка перед глазами кажется тусклой копией реальности, сменяясь темнотой.

Она напугана, и он не может ее защитить. Он сам напуган не меньше нее.

Но он не подозревает, почему она плачет. Он думает, что это шок, и гладит ее волосы своей огромной ладонью.

«…Их папаша тоже работает в Министерстве…»

Как Дэвид смог узнать? Он следил за ней? Он все видел и слышал?

Фрея стоит на коленях у оконного проема. Она не прыгнет. Ее тошнит от волнения, и на морозе ее тело дрожит. Но она не чувствует этого.

- Не может этого быть, - едва слышно шепчет Кинон. – Это стечение обстоятельств. Страшное совпадение. Не мог мистер Уизли пострадать из-за связи Джорджа со мной. Боги, как неубедительно ты звучишь… Он ведь предупреждал меня. Он предупреждал, что я должна вернуться, иначе будут последствия. Он хитер. Он не трогает ни меня, ни Джорджа, и ударяет в человека, уязвляя одновременно и меня и его. Он чертов хитрец. Пусть горит в аду вместе со всеми учениками Слизерина, Амбридж и гребаным котом Филча. Он все учел и предусмотрел. Я ненавижу тебя, Дэвид Макалистер.

Я должна сама говорить с ним. Немедленно.

Кинон бросила короткий взгляд в сторону зеркала. Нет. Почему так бледна? Глаза ее распухли от слез, лицо заметно осунулось за эту ночь, его черты заострились. Волосы растрепаны. Внешний вид уровня «неприемлемо».

Через полчаса она преображается, но бледность все-таки скрыть невозможно. Она причесалась и забрала волосы назад, усталость замаскировать сложнее, да и не все ли равно?

Она находит Дэвида в дуэльном зале. За окнами совсем рассвело, холодный белый свет свободно проникает в помещение. Дэвид за единственным столом у левой стены, перед помостом. Он сидит там за изучением мерзкой книги Герберта Шварца. «Власть ядов».

- Я пришла поговорить.

Он не удивился, что она пришла. Даже не посмотрел в ее сторону, пока не закончил читать абзац. У Кинон возникает ощущение, что он ждал ее здесь. В былые времена они часто оставались здесь, вместе делали уроки, беседовали…

- О, так ты уже знаешь, - откровенно просиял Дэвид и ласково посмотрел на свою гостью.

Девушку бросает в дрожь от его взгляда, но она старается этого не показывать.

Внезапно Дэвид поднимается со своего места и медленно идет к ней навстречу. Она стоит, не двигаясь, и не смотрит в его сторону. Его близость вызывает у нее приступ истерии. Но она молчит, закусив губу, сжав руки в кулаки.

Дэвид медленно скользит взглядом по шее и плечам девушки. Он обходит ее сзади и останавливается у нее за спиной.

- Ты, верно, думаешь, что это я натравил змею на беднягу Уизли.

Фрея отчаянно желает одернуть плечо и поколотить Дэвида, но не двигается.

- Ты, я склонен полагать, меня и в увечьях своего предателя рода подозреваешь. Что ж, я не отрицаю своей причастности к обоим этим событиям.

Сердце Фреи больно бьется в ее груди, она часто дышит. Ей хочется обернуться, но она не в силах шевельнуться под взглядом Дэвида. Он касается ее руки и легко гладит ее плечо. Он прекрасен. Его восковые черты лица кажутся ненастоящими, он бледен и холоден, как каменные стены Хогвартса.

- Ты думаешь, что я что-то знаю. Знаю то, чего не должен знать. Однако что же мне не полагается знать?

Он сжимает ее локоть и наклоняется к шее девушки, прижимаясь грудью к ее спине.

- Где ты была сегодня ночью, детка?

«Детка». Так ее иногда называл Джордж.

Девушка напряжена. Она готова в любой момент сорваться, она готова кричать! Но она молчит. Она не смеет ничего сказать. Только старается сконцентрировать взгляд и кусает губы.

- Мне нет дела до твоей причастности к делам Уизли, - ее голос звучит эхом, он пугает саму девушку. Так холодно и жутко звучит он в дуэльном зале. Так безразлично. Так жестоко. Но к кому? Не к Дэвиду, ему все равно. Она жестока, но Джорджу только предстоит об этом узнать. – Я принимаю твое предложение.

Дэвид зарывается лицом в ее волосы, он нежен и острожен. Ее трясет от его прикосновений, его горячее дыхание на ее коже запечатлевается огненным клеймом.

Кинон кажется, что стены комнаты сдвигаются над ней, они сужаются все сильнее. От утренней свежести ее тело дрожит в болезненном ознобе.

Стены сдвигаются все сильней.

Он все знает. Видел ли лично, неизвестно. Но он мог догадаться. Он всегда подмечал малейшее изменение в ее характере.

Всегда был осторожен.

Всегда был жесток.

«Я ненавижу тебя, Дэвид Макалистер»

Он разворачивает ее к себе за плечи. Его тощие цепкие пальцы врезаются в ее свитер.

- Я знаю, с кем ты была сегодня ночью! Знаю! – повторяет он у ее лица и сильно трясет за плечи. – Я… - он часто дышит, злость его нарастает, - Я знаю о каждом твоем шаге. Я вижу твою душу, Кинон! Эй, Хогвартс! Слышите все: моя невеста спит с предателем рода! – он страшно трясет ее за руку и кричит.

Фрея молчит. Она кусает губы и молчит.

- Что же ты скажешь в свое оправдание? Любишь его? Черта с два ты его любишь! Ты чертова сучка, Кинон! – он швыряет ее на пол. Она падает, стискивает руками разбитую коленку, но молчит.

Так будет лучше.

Грудь Дэвида яростно вздымается, он возбужден до предела, его глаза остекленели, в них пульсирует ярость. Он готов разрушить что угодно. Но внезапно он смиреет и бросается на колени перед девушкой. Он подхватывает ее предплечья и заглядывает ей в лицо. Она бледна, как зимнее небо, плачущее снегом. Ее волосы рассыпались по плечам.

- Прости меня, детка, - шепчет Дэвид, прижимаясь щекой к щеке девушки. – Прости меня, прости… Прости за все, что я говорил, за все, что делал! Это ведь был я, милая, я. Это я сделал последний удар той ночью, из-за меня Уизли попал в лазарет. Этот придурок Клайд с палочкой управляется, как с топором, что говорить о заклинании такой сложности! Ты, верно, уже прочла все справочники в поисках заклинания, которое я послал прямо в лицо твоему ублюдку. «Сектумсемпра». Я желал ему смерти, я … я мечтал увидеть, как его лицо побелеет и сморщится. Я уже видел его плачущую мамашу. Я видел! – он продолжает трясти девушку за плечи, - Говори со мной, Кинон, говори! Я видел, как его гроб опускается в землю, как этот мерзавец улыбается холодными губами под двухметровым слоем земли. Я желал его смерти, потому что ты больше не принадлежала мне! Я вижу, как по твоим губам маленькими ручейками расползается кровь, говори со мной, Кинон! Теперь все кончено, и я хочу твоей крови так сильно, как смерти Уизли. Я возьму твою кровь… - он наклоняется к ее лицу и впивается губами в губы Фреи, ощущая солоноватый привкус крови.

Его губы расползаются в удовлетворенной улыбке. – Я сумасшедший, детка, сумасшедший, - шепчет он перед ее лицом.

Она зажмуривается, не в силах смотреть на него.

Он покрывает поцелуями ее щеки, лоб, оставляя на их мертвенной бледности отпечатки своих кровавых губ. Он снова впивается в ее губы и слизывает языком кровь из ранок, он ненасытен.

Его восковые черты лица кажутся ненастоящими.

- Теперь все кончено, детка, все кончено, - он хрипит, целуя ее лицо, - Я жалок, детка. Я сумасшедший. Но ты теперь моя. Моя. Ты больше не принадлежишь ему. Ты моя. Моя целиком.

Его трясет.

Он плачет.

Соль его слез смешивается с кровью на лице Фреи.

Так будет лучше.

- Моя Фрея…

Дэвид обессиленно опускается на пол и кладет голову на колени девушке. Он плачет. Его лицо влажно от крови и слез, он закрывает глаза. Кинон не смотрит на него. Ее пальцы тянутся к его волосам, она касается их непроизвольно.

Она жестока, но Джорджу только предстоит это узнать…

========== Все кончено ==========

Остаток каникул Фрея провела в особняке Макалистеров. Она ходила по комнатам, как во сне. Реальность проскальзывала сквозь ее пальцы, и она не пыталась ее удержать.

Фрея говорила мало. Не сопротивлялась ласкам Дэвида. За время ее пребывания в особняке, он дважды ночевал в ее комнате. Она не смотрела на него. Когда она оставалась одна, то не могла заснуть. Под ее глазами обозначились синеватые круги, она чувствовала себя раздавленной и опустошенной.

Приходили письма от Джорджа.

Она плакала и сжигала их на кухне, не распечатывая.

Она лила слезы на дорогое платье из черного бархата.

Ненавидела это платье.

Плакала и смотрела на тлеющие в камине странички. Треск пламени казался ей тоненьким криком исписанных неровным почерком страничек. По ночам она слышала, как Джордж звал ее по имени. Он произносил его мягче, чем Дэвид.

«Не плачь, детка»

Каникулы миновали, наступил страшный день. Фрея не спала перед этим днем. Она знала, что должна сделать.

Она всерьез задумалась, что умереть было бы легче, чем посмотреть в глаза Джорджу.

Она хотела умереть.

Они встретились взглядом на лестнице, в бурной реке учеников, снующих в поисках расписания лекций. Он стоял на верхней ступеньке лестницы, а она на нижней. Завидев ее, он помахал ей рукой. Джордж хотел протиснуться сквозь толпу, но не смог пройти и двух ступенек вниз. Фрея качала головой.

В другой раз. Еще встретимся.

Он показывает ей жестами, что будет ждать ее внизу после лекций.

«Я люблю тебя, Джордж Уизли».

На лекциях Кинон держится несобранно. Она не может сосредоточиться.

Она испытывает острое желание выбежать на середину класса и закричать, что есть силы. А затем поколотить Дэвида. Так, чтобы он больше никогда не целовал ее шею.

Оторвать его губы ко всем чертям.

Сжечь их, как она жгла письма от Джорджа.

«Я ненавижу тебя, Дэвид Макалистер»

Джордж рад видеть своих друзей после каникул. Теперь, когда жизни его отца ничего не угрожает, он решает, что с него хватит. Они с Фредом улезнут из Хогвартса совсем скоро. Совсем скоро Хогвартс для них станет пройденной ступенью. Здесь их ничего больше не задерживает. Ни преподаватели, ни уроки, ни бизнес. Теперь они могут колдовать вне школы, трансгрессировать, торговать своими изобретениями самостоятельно, жить на широкую ногу отдельно ото всех, кто носит фамилию Уизли. Теперь они знали, что свобода настолько близко, что от осознания этого у обоих начинала кружиться голова. Мир взрослой жизни казался им обоим необъятным и привлекательным. Они заживут по-новому. Все изменится.

Однако действительно поговорить Джорджу и Фрее не удается в течение ближайших двух недель. Она староста. Она отвечает не только за себя. С занятий ОД она уходит раньше положенного, ее отчужденное поведение пугает Джорджа, но он списывает все это на ту самую ночь. Он часто вспоминал тот приглушенный свет, одурманивающее сознание предвкушение соприкосновения с ее телом, аромат ее волос…

Если бы он не уехал в ту ночь.

Если бы он не оставил ее одну.

Сколько он мог бы сказать ей.

Сколько ласк еще подарить, сколько часов провести рядом!

Но он уехал. И все изменилось.

- Я думаю, твои дела теперь идут неплохо, дружище. В некотором роде, я тебе даже завидую, - говорил ему Ли Джордан во время одной из их вечерних посиделок в общей гостиной. – И компаньон у тебя надежный есть, и бизнес процветает, и родители здоровы, и школе ты скоро махнешь рукой! – Ли зажмурился от наслажденья, вообразив себя на месте Джорджа. – И девушка у тебя красивая. Наконец-то дружище, ты в стае. Не то что раньше. Ведь она староста, верно?

- Которая? – влез в разговор Ник Каймаковский, кудрявый зевака, коротавший время в одном из кресел у камина. Он случайно услышал разговор, и его предмет живо заинтересовал Ника. Братьев Уизли он уважал, как и все гриффиндорцы, а потому их делами интересовался, как своими собственными.

- Она не с нашего факультета, с Когтеврана, - раздраженно отмахнулся Ли. Ему не нравилось, что Каймаковский лез не в свое дело. Он вообще редко вмешивался в разговор, не ляпнув чего-нибудь неподходящего. Он был как раз из тех людей, которые узнают все новости первыми и напрочь лишены ощущения долга быть деликатными.

- Это та, которая раньше с таким высоким слизеринцем…

- У тебя блестящая память, Ник! – саракастически повел бровями Ли.

Джордж явно напрягся.

- Ты меня не ругай, Ли, это ни к чему. Я видел ее недавно снова с ним. Макалок… Мухошлеп… Как же фамилия? Почти как у нашего профессора Трансфигурации. Она уезжала вместе с ним в середине каникул.

- Ты-то откуда это знаешь? – опомнился Ли, прервав мозговой штурм Ника.

Джордж побледнел.

- Как? Ты ничего не перепутал? – Уизли подлетел к креслу Каймаковского.

- Они, говорят, помолвлены с каких-то лохматых годов. Вот она и ездила к нему на каникулы. С семьей зна…

- Замолчи! – рыкнул Джордж. Казалось, что его ударили чем-то тяжелым по голове. Так рассеяно он выглядел. Слова Ника его совершенно обезоружили. – Этого решительно не может быть, - бормотал Джордж, не обращаясь ни к кому. – Она ведь обещала…

Ли Джордан смотрел на Джорджа с мукой в глазах, словно это он узнал, что его девушка помолвлена с другим.

- Неужели все это время, что мы были вместе, она скрывала свою связь с этим скользким…

Он почувствовал, как у него темнеет в глазах, и вылетел вон из гостиной, рявкнув портрету пароль настолько угрожающе, что Полная дама едва не подняла возмущенный крик на весь коридор.

Ли Джордан бросил красноречивый взгляд в сторону Ника, постучал кулаком себе по виску, кивая на Каймаковского, и отправился в спальню.

Вслед за братом в тот вечер исчез и Фред, при разговоре безмятежно дремавший на соседнем диване в гостиной. После этого их никто не видел в течение нескольких дней.

Кинон напрасно искала встречи с ним. С одной стороны она радовалась, что момент их разговора каждый день оттягивался. Но ей было нестерпимо встречаться с ним взглядом.

Ей было стыдно.

Теперь она знала, почему Джордж отмалчивался. Ее самые страшные догадки подтвердились. Это из-за Дэвида Джордж так много времени провел в лазарете, балансируя на грани жизни и смерти.

Фрея радовалась здоровому виду Джорджа теперь еще сильней, ведь он выжил на зло Дэвиду. На зло ему ходил и улыбался ей.

«Я ненавижу тебя, Дэвид Макалистер»

Пусть теперь Макалистер владеет ею, но зато он больше не обладает властью над Уизли.

Больше не будет угроз их семье, только не из-за Фреи. Только не из-за нее.

Теперь она в этом уверена.

Но вскоре они встретились в шумном коридоре между второй и третьей лекцией. Накануне обеда. Он сам нашел ее. Он смотрел на нее холодно. Рядом с ним ксерокопией возвышался невозмутимый Фред. Они оба стояли со скрещенными руками на груди напротив старосты Когтеврана.

- Привет, детка, - поздоровался Джордж.

- Я рада тебя видеть, - сдавленно ответила Фрея. – Я должна поговорить с тобой.

Она намекала на неподходящее место и компанию Фреда, но Джордж не обратил внимания на ее тон.

- Видишь ли, староста, - влез в разговор Фред, - мы с братом поспорили на одну штуку.

Джордж сверлил взглядом эту старосту факультета Когтевран. Казалось, он еще сомневался, правильно ли поступает. Но когда заговорил Фред, он не стал молчать. Он подхватил фразу, начатую братом, не отводя взгляда от глаз девушки.

- Уговор был, проверить с кем мы имеем дело, - с пренебрежением объяснил он.

- С дамой или девой, - продолжил за брата Фред. – Я ставил, что ему хватит и пары месяцев, чтобы это узнать. Но он оказался слишком сентиментальным и уложился в семестр.

Фрея застыла, забыв как дышать. Она не моргая смотрела в холодные глаза Джорджа.

Что произошло?

- Таким образом,… - не уступал Джордж, запуская руку в свой карман. Он неожиданно обернулся к толпе шестикурсников с Пуффендуя и Гриффиндора, дожидавшихся Заклинаний, - Эй, ребята, ай-да сюда!

Толпа послушно приблизилась к близнецам, заключив старосту в людской круг.

- Таким образом, - продолжал Джордж, - я публично заявляю, что проиграл. Он взглянул на Фрею с болью в глазах, которая быстро сменилась безразличием. – Она, вопреки моим ожиданиям, оказалась девой, товарищи! Но ненадолго.

Стены сдвигаются все сильней.

У Кинон от такой жестокости все кружится перед глазами. Что они оба устроили? Почему он так холодно смотрит в ее сторону, зачем говорит все это?

Меж тем толпа зевак все увеличивалась. Люди шли через самый людный коридор, видели посреди него столпотворение, и спешили к месту событий.

- Что ты несешь, Джордж?! – прошептала она, отшатнувшись от близнецов.

- И я буду рад, - продолжал Фред на потеху голодной публике, не обращая внимания на старосту, - получить свои законные… напомни, сколько?

- Шесть сиклей, - отозвался ему Джордж. Он извлек монеты из своего кармана и на глазах у всех вручил их ухмыляющемуся брату.

Фрея отступила на шаг назад, в глазах у нее потемнело.

- Хочу сказать, старосты Когтеврана самые стойкие, ими ни за что не овладеть в первые недели вашего знакомства! – страшно смеялся Джордж.

- Несмотря на это, я все-таки рад, что жребий выпал не мне, - не отставал от брата Фред, усмехаясь, - а моему дорогому Форджу, ведь я бы не выдержал и двух недель в обществе такой зануды с Когтеврана!

- Ты устроил все это, чтобы заработать шесть сиклей? – через силу проговорила Фрея, умоляюще посмотрев в сторону Джорджа.

Стены все сильнее сдвигаются над ней.

Он отвел глаза, не желая смотреть в ее сторону. Он не передумает. Теперь все кончено.

- Времена сейчас тяжелые, - ответил он, - каждый сикль на весь галеона. К тому же, нам обоим ведь было довольно весело, неправда ли? – он не смеялся. Он контролировал свой тон, никто, кроме Фреда не мог почувствовать, что его нервы на пределе и он вот-вот сорвется.

Кинон не смогла больше оставаться в людском кругу среди ухмыляющейся толпы. Двое здоровых верзил в черных мантиях с красно-золотой полосой расступились перед ней, похихикивая.

Вскоре братья Уизли с шумом покинули Хогвартс, оставив позади себя разбитые сердца, сорванные экзамены, испорченные нервы и огромное болото посреди Вестибюля.

Так началась их взрослая жизнь…

========== Эпилог ==========

Дэвид Макалистер погиб в битве за Хогвартс, пав от случайной вспышки заклятья, брошенной одним из Пожирателей смерти в невидимого противника.

Его тело положили рядом с телом Фреда Уизли. Он улыбался всем мертвыми губами, улыбкой, которую так мечтал увидеть Дэвид. А теперь он лежит на холодном полу в шаге от него, но не может этим насладиться.

Он получил по заслугам. А Фред при встрече еще продемонстрирует ему Уизлину мать. Но это будет уже совсем другая история.

Джордж Уизли же, потеряв брата, отныне чувствовал себя человеком лишь наполовину. А это означало, что частичка его сердца остановилась вместе с улыбкой на губах Фреда.

Их последней общей улыбкой.

Он забрал ее с собой, оставив Джорджа наедине с его одиночеством.

Ему больше не хотелось жить. Ему казалось, что умереть было бы проще. Но каждый раз, когда ему грезилось, что он дошел до точки, что-то удерживало его.

В один из таких дней, когда он почувствовал, что больше не в силах выносить это существование в мире, где он больше не может дарить людям радость, потому что сам не может смеяться, он получил сову со свертком хрустящей коричневой бумаги, привязанным к лапке.

У него не было никаких идей насчет содержимого свертка, и он развернул пакет из праздного любопытства. Вместе с клочками бумаги на пол упало что-то мягкое. Джордж опустился на колени, обнаружив содержимым свертка синий шарф в тонкую белую полоску. Его легкие прожгло насквозь, и воспоминания замелькали у него пред глазами.

Он никогда не имел ничего против умышленного членовредительства, но вместе с тем не был жесток.

До того дня, как решил ответить предательством на предательство.

Он не смог понять поступок Фреи. Не нашел сил поговорить с ней.

Он был слишком горяч, его глаза застила ненависть ко всем, кто учился в Слизерине и чьи родители были большими шишками в Министерстве.

Услышав о том, что после всего того, что произошло, Фрея могла так с ним обойтись, он решил, что с него довольно.

Он был оскорблен, его сердце показалось ему разбитым, и он впервые решил поступить жестоко. Разыграть сцену в коридоре, публично признавшись в проигранном споре, которого до того самого дня и не было. Он сам придумал его. В тот вечер, когда Каймаковский проболтался.

Он придумал каждое слово, которое скажет ей. Но не придумал, как сам справится со своими нервами, когда все будет кончено. Он ненавидел, когда его бросали. И не смел позволить этого Кинон.

Он сам это сделал. Он понимал, что как бы долго она ни скрывала от него свою помолвку, разговор между ними должен был произойти неизбежно.

И он должен был остаться один после этого разговора.

Он понял, что настал момент, когда необходимо все разорвать. В точности, как говорила она.

Но после смерти Фреда он осознал, что поспешил и не оставил себе времени, чтобы поступить правильно.

Он вспоминал ее.

Ее бледные щеки. Черные волосы. Ее голос звучал у него в мыслях.

“Ты невозможен, Джордж Уизли”

Он привык не обращать внимания на это, он сам не заметил, как воспоминания о ней стали частью его жизни.

Он поднялся, сжимая в руках шарф, и посмотрел в окно. Небо улыбалось снегом, осыпая асфальт пушистыми хлопьями. В точности, как в тот вечер в Башне Астрономии.

Неужели она простила?

Он простил ее уже давно.

Через третье лицо он узнал об угрозах Макалистера, об их с Кинон давней помолвке, которую она едва не расторгла из него, Джорджа. После смерти Дэвида все стало неважно, и его недавние однокурсники свободно вспоминали о нем.

Именно тогда он понял, с чем Фрея хотела порвать в ту ночь. Она была готова порвать с Дэвидом, а не с ним, как ошибочно рассудил Джордж в день, когда Каймаковский проболтался, и он придумал спор.

Но именно в ту самую ночь на его отца напали. И Фрея решила больше не рисковать семьей Уизли.

Это он был жесток к ней. Он, Джордж Уизли. Она хотела только его спасти.

Джордж неожиданно почувствовал, что не хочет умирать. По крайней мере, это желание ощущалось у него теперь не так остро. Теперь он знал, что где-то в Англии есть человек, с которым он поменялся.

Он больше не бросит ее.

У нее есть его шарф. У него теперь есть ее. Она помнит.

Он больше не бросит ее. Девушку, которая не побоялась прислать ему свой шарф теперь, когда он дошел до точки.

Нет больше ничего.

Есть только белый свет от окна.

И мягкий Когтевранский шарф его старосты Кинон.