Зверь медный, зверь золотой (СИ) [Эдуард Дроссель] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

  Давным-давно, в далёком-предалёком царстве жил да был прославленный витязь, могучий, храбрый и привлекательный, услада дамских глаз и сердец, преисполненный доблести, благородства и прочих достоинств. Оседлал он однажды верного своего скакуна и отправился за тридевять земель совершать великие подвиги во имя своенравной красы-царевны, которая неожиданно ему приглянулась.



  - Я вручу свои руку и сердце лишь тому, - заявила царевна толпе своих воздыхателей, что день ото дня ошивались во дворце в надежде добиться её расположения, - кто совершит хотя бы один великий подвиг, память о котором сохранится навечно и будет передаваться от поколения к поколению в виде преданий, песен и поэм.



  Изящным пальчиком царевна указала вниз, себе под ноги:



  - В глубоких пещерах под основанием дворца расположен склеп, заставленный потемневшими надгробиями тех героев, что приходили ко мне свататься, да вместо этого в дальних странах кончину нашли. Многих из вас ожидает та же участь, но тому из вас, кто вернётся со славой, я буду принадлежать до конца моих дней.



  Помрачнели воздыхатели, искавшие царевниной благосклонности, да делать нечего, пришлось им в путь-дорожку собираться. Лишь прославленный витязь и без чужого наказа поехал бы свершать великие подвиги, потому что сам ощущал в том потребность. Известно же, что все великие натуры желают войти в историю, сделав что-нибудь значительное, выдающееся и запоминающееся.



  Долго ль, коротко ль нёс его верный скакун, покуда не забрёл в край высоченных гор, чьи снежные вершины подпирали небо, а ущелья и пропасти были столь глубоки, что не было слышно, как упавший в них камень достигает дна. В этих узких ущельях, на крутых склонах, отрогах и перевалах непрерывно свистели и выли свирепые ветры, словно вырвавшиеся из бездны адские демоны, а с крутых вершин то и дело срывались снежные и каменные лавины, хороня под собою всякую живую тварь, кому не посчастливилось оказаться внизу.



  С опаской оглядел витязь неприступные горы и призадумался. "Как же мне преодолеть их и попасть в чудесные и дивные страны по ту сторону? Надо бы отыскать проводника, чтобы показал мне верную тропу. Ведь как-то же люди туда-сюда ходят..."



  Порыскал витязь в предгорьях, но так и не встретил ни одной живой души. Весь этот край казался вымершим, словно одолела здесь всю живность какая-то напасть, а кого не одолела, тот сам поспешил убраться подобру-поздорову. Ни пастуха не попалось витязю, ни путника, ни захудалой бездомной собачонки, зато нашёл он бел-горюч камень с полустёршимися письменами. Камень указывал на еле приметную тропу, по которой неведомо сколько никто уже не ходил, а надпись гласила: "Странник, поберегись! Ни за что на свете не следуй этой тропою, какая бы нужда тебя ни гнала. Ибо проходит сия тропа мимо мрачной глубокой пещеры, в чьих недрах поселилось ужасное медное чудище. Не сыскать на всём белом свете более свирепого, злобного и кровожадного зверя. Ни меч, ни копьё, ни стрела его не берут. Многие смельчаки пытались победить чудище, да все пали ужасною смертью. Всему живому несёт это чудище погибель и никого не щадит. Оно то ревёт и стонет в пещере, до смерти пугая всех своим рыком, а то выползает наружу и наугад сеет разрушения где попало. Путник! Если тебе дорога жизнь, скорей поворачивай назад и держись подальше от этого проклятого места!"



  Взыграла в славном витязе кровь.



  - Видать неспроста, резвый мой скакун, принёс ты меня в эти горы, - сказал он коню и ласково потрепал его по холке. - Сама судьба дарит мне шанс показать себя и тем завоевать сердце царевны, утерев всем соперникам нос. Одолею чудище, прославлюсь на весь белый свет и своенравная краса не посмеет мне отказать. Ну, а если сложу в бою буйну голову, значит так тому и быть!



  Пришпорил витязь скакуна и помчался по неприметной тропе. Ни злые горные ветры, ни хлёсткие дожди со снегом, ни коварные лавины не в силах были его остановить.



  Вскоре подъехал витязь к зловещей пещере и убедился в том, что она и впрямь глубокая-преглубокая и мрачная-премрачная. Из её недр несло нестерпимым жаром и ядовитыми миазмами, от которых всё живое хирело, чахло и увядало. Возле пещеры и в самом её зеве всё было усеяно растерзанными и истлевшими останками людей и животных. Медного же чудища видно не было, оно скрывалось во тьме и лишь было слышно, как оно ворчит, хрипит, тяжело дышит и беспокойно ворочается. На каждое его движение земля отзывалась лёгкой дрожью.



  Сколь ни могуч был витязь, но и он не смог выдержать ядовитых миазмов. Помутилось у него сознание и он чуть было не лишился чувств, покрыв своё имя позором. К счастью, скакун его, которому тоже нелегко пришлось,