Ad porcos [Адольфо Биой Касарес] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Адольфо Биой Касарес Ad porcos[1]
В то субботнее утро, возвратившись в отель, чтобы собрать вещи и оплатить счет накануне отъезда из Монтевидео, я повстречал соотечественника. То был старый ловелас из Росарио, открывший на своей мельнице фонтан вечной молодости. По крайней мере, он все время выглядел довольно-таки моложаво, сохраняя если не свежий, то самоуверенный вид, – благодаря необычному цвету кожи вокруг висков. Я не раз получал от него уверения, что «весь секрет – в ростках пшеницы». Этот господин, от чьей фамилии в памяти едва всплывают слоги «ми» и «ни», отвел меня к одной из колонн холла и прошептал доверительно: – Плохие новости. Кажется, правительство собирается запретить выезды в Уругвай. Идиоты. Что хотят, то и творят. Нарушение конституции. Но похоже, что правда. Может быть, он произнес «заезды». Я спросил, из надежного ли источника новость. Он ответил: – Из надежного. И тут же перевел разговор на пшеничные ростки. Я отошел, не имея никакого желания выслушивать его. Но отправился не к окошку банка в отеле, а на улицу. Одна мысль о том, что я лишусь поездок в Уругвай, пробудила во мне стремление повременить с возвращением домой. Я не мог задержаться надолго – только на сутки или двое (и все-таки какая бездна времени…). Пока что мне доставляло удовольствие не уточнять дату отъезда. Бродя бесцельно по Старому городу, я обводил прощальным взглядом живописные уголки. Интересно знать, думалось мне, эти романтические порывы возникают непроизвольно или же в таких местах мы испытываем волнение, так как воображаем себя героями приключенческих книг? Обед в хорошем отеле, полноценная сиеста, – и я отправился в фаэтоне по улицам Поситос и Карраско. Когда возница захотел мне показать аэродром Карраско, я приказал: – Возвращаемся. Камнем преткновения был вечер. При других обстоятельствах я зашел бы в кино – но не сейчас. Кроме того, те два-три фильма, которые могли не дойти до Буэнос-Айреса, я уже видел. Выйдя из фаэтона в Пасиве, я немного размялся, поглазел на витрины, потом заказал себе королевский ужин в ресторане «Агила». Другой в моем положении подумал бы о театре «Солис», но внутренний голос подсказывал, что это не для меня. Говорите что угодно, – я не войду в театральный зал. Много лет я старался обходить далеко стороной спектакли: и французские классические пьесы, и тем более испанские. Если бы вкусы человечества совпадали с моими, оперные певцы давно бы замолкли. Я говорю это не из высокомерия, а, напротив, смиренно признавая собственную ограниченность. Мои глаза пробежали программу. Давали «Осуждение Фауста,[2] легенда в четырех частях Гектора Берлиоза». Внутренний голос не обманывал: речь шла об опере, а значит, надо держаться подальше. Как тот герой Эстанислао дель Кампо,[3] если помните. Однако «Осуждение Фауста» не было оперой. Я понял это из слов одной сеньоры интеллектуального вида, с растрепанными волосами, ободрявшей возле билетной кассы какого-то человека – наверное, моего собрата по несчастью: – Тебе нечего опасаться. Здесь нет, как в опере, ни действия, ни той искусственности, которой ты не принимаешь. Оратория на музыку Берлиоза – чего же лучше? Невзирая на сказанное выше, я не считаю себя imbecille musicale.[4] Более того: не чуждый снобизма, я люблю подчеркнуть свою слабость к музыке. Снобизм нечувствительно указывает нам путь к вершинам культуры. – Гм, – быстро сообразил я, – Берлиоз. Разумеется, изысканно. Разумеется, незабываемо. Подходит, чтобы достойно завершить пребывание в этом городе. А также шанс пополнить культурный багаж. Я знал, что еще немного – и случится непоправимое, но не сделал ни шага к спасению. Вы скажете: Мефистофель из оратории – или кто-то на его месте – уже расставил свои сети. Все же я попытался защищаться: – Поразмыслим обстоятельно, – сказал я себе с притворной невозмутимостью. – Ну-ка, в котором часу начало? Nulla da fare:[5] в половине девятого. Слишком рано. Не успею поужинать. А еда – дело святое. Несомненно, Мефистофель или его адвокат занялись мной всерьез, потому что я немедленно заспорил с самим собой: – Если я хочу, чтобы эта ночь была непохожа на другие, почему бы не поужинать после театра, следуя традициям великих повес прошлого? И вот я стою в очереди у кассы; наконец билет куплен. Не понимаю, что заставило меня в тот момент уподобиться дрессированной обезьяне. Впрочем, чаще всего мы ведем себя именно как дрессированные животные. Усевшись в кресло, я с пугающей ясностью оценил всю глубину допущенной ошибки. Бог знает, сколько часов проведу я, как привязанный, в этой ложе. Что удерживало меня на месте? Отчасти цена билета (порядочная, хотя и не астрономическая). Еще мне не хватало смелости подойти к билетеру и потребовать возврата денег. Я не мог, бравируя, на глазах у изумленной публики встать и с видом громадного- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Последние комментарии
13 часов 25 минут назад
13 часов 42 минут назад
13 часов 54 минут назад
14 часов 12 секунд назад
16 часов 31 минут назад
16 часов 35 минут назад