Ошибка инженера Гарина (СИ) [Сергей Валерьевич Уткин] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

<p>


 </p>



<p>


Сергей УТКИН</p>




<p>


ОШИБКА ИНЖЕНЕРА ГАРИНА</p>





   1.



   Осень сорок второго года вызывала у рейхсминистра Альберта Шпеера гамму противоречивых чувств. С одной стороны было, отчего впасть в уныние: неожиданный провал блицкрига, череда поражений под Москвой и Ростовом-на-Дону, затянувшаяся блокада Петербурга. Русские, которых год назад гнали до самой Москвы, теперь отчаянно цеплялись за каждый клочок земли. Было очевидно, что войскам Вермахта предстоит пережить еще одну ужасную русскую зиму.



   С другой же стороны: новинки германской промышленности должны сломить сопротивление Советов. Новые самоходные орудия не только опозорят советские танки, но и вселят в солдат уверенность в неизбежной победе Третьего Рейха. Эх, если бы не запрет фюрера, мы бы эти самоходочки за пару лет доусовершенствовали так, что русские КВ и "тридцатьчетверки" от одного вида взрывались бы!



   Крамольные мысли рейхсминистра прервал зуммер телефонного аппарата.



   - Слушаю!



   - Господин рейхсминистр, - раздался в трубке голос адъютанта. - С вами хочет говорить Вальтер Дорнбергер. Он утверждает, что это очень важно.



   - Соедините!



   - Слушаюсь! - в трубке громко щелкнуло.



   - Здесь Шпеер, говорите!



   - Господин рейхсминистр, мне только что звонил Конрад Данненберг, это один из ребят Вернера фон Брауна. Говорит, к нему обратился один сумасшедший, предлагает свою разработку новейшего оружия. Как он утверждает, его оружие обладает феноменальной разрушительной силой.



   - Кто же этот сумасшедший? Имя?



   - Русский...



   - Русский?



   - Да, господин рейхсминистр, русский. Его имя Петр Гарин, сбежал из Советской России в начале тридцатых.



   Шпеер задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.



   - Он готов предоставить чертежи, схемы своего оружия?



   - Никак нет! Говорит, что все чертежи у него в голове и показывать их он никому не собирается.



   - Тогда что же он хочет, этот Гарин? Миллион рейхсмарок или имение под Берлином?



   - Никак нет! Он просит всего лишь химическую лабораторию, пару подручных и кое-какие материалы для изготовления образца.



   Шпеер вновь помолчал, обдумывая услышанное.



   - И сколько времени ему потребуется на это? Три года, пять лет? Мы ждать не можем.



   - Он обещает устроить демонстрацию образца уже через две недели.



   Рейхсминистр напряженно думал, не обращая внимания на вежливое покашливание в телефонной трубке. Взвесив все pro et contra, Шпеер принял решение.



   - Скажите, герр Дорнбергер, кто-нибудь еще знает про этого русского?



   - Никак нет! Только вы, я и Конрад Данненберг.



   - Хорошо. Что в том списке материалов, которые запросил русский? Есть что-то ценное, редкое?



   - Никак нет! Я лично просмотрел, вполне обычный набор: приборы, реактивы... И еще несколько килограмм каменного угля.



   - Угля?



   - Так точно, господин рейхсминистр, каменного угля.



   - Хорошо, предоставьте ему все, что он просит.



   - Слушаюсь, господин рейхсминистр!



   - Разумеется, если в ходе работы ему вдруг понадобится еще что-то, немедленно докладывайте лично мне!



   - Слушаюсь, господин рейхсминистр!



   - Да, и объясните ему как-нибудь подоходчивее, что если через две недели он не сумеет продемонстрировать нам свое изобретение, то мы продемонстрируем ему работу наших газовых камер в одном из концентрационных лагерей.



   - Слушаюсь!



   Шпеер аккуратно положил трубку на рычажки аппарата, откинулся на спинку кресла и задумался.







   Спустя десять дней на полигоне Пенемюнде собралась довольно необычная компания. Обычно рейхсминистра Шпеера сопровождал внушительный эскорт помощников, адъютантов, посыльных и так далее. Встречал высокую делегацию сам фон Браун с не менее значительной свитой. Сейчас же в бункере собралось всего четверо: уже упомянутый Шпеер, Вальтер Дорнбергер и Конрад Данненберг. Рядом с Данненбергом