Пища дикарей [Владимир Владимирович Шкаликов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (56) »
Владимир Шкаликов Пища дикарей
Шкаликов Владимир Владимирович.
Родился зимой 1942-43 года в зоне боевых действий на Кубани, дошкольно остался сиротой, получил два десятка различных специальностей, три высших образования, освоил всерьез десяток видов спорта. Член Союза журналистов СССР и Союза писателей России. Написал ряд книг реалистического, фантастического и сказочного содержания. Замечен также в драматургии и стихосложении. В своём сочини — тельстве опирается на целый ряд собственных специальных образований и рабочих профессий, что потворствует достоверности сочиняемого даже в откровенных выдумках. Выйдя на пенсию, трудится в библиотеке.
ЗАГОВОРЁННЫЕ
Нас было двое на всю тайгу. Я и шатун. Я искал его, а он — кого бы съесть. Ему давно спать полагалось — начало декабря. Но то ли он недобрал веса для спячки, то ли трассовики его подняли — бродил, бедняга, в окрестностях Пасола, и по местному радио рассказывали, какой он опасный. Шатун ружья не боится. А я взял с собой только палку. Так, для виду. Я даже мало надеялся, что встречу. Просто пытал судьбу. Самое время было уйти, но ни травиться, ни стреляться, ни резаться, ни тем более вешаться я не хотел. От дикого зверя — хороший конец. Он бросился, я огрел его палкой, он не почувствовал, я отскочил, он развернулся очень шустро, я ударил ещё раз, он не почувствовал и сгрёб меня одной лапой. Всё шло правильно. Я сопротивлялся изо всех сил. В драке всегда хочется выжить. Но куда мне до голодного медведя… Вдруг он захрипел, из пасти хлынуло горячее, меня сильно окатило. Вся туша расслабилась как-то быстро и замерла на мне. Вылезти из-под неё я не мог. Да и не хотелось. Мокрый, поломанный, на холоде — зачем? А тут — тепло и тяжко. Задохнусь — и ладно. Но я, конечно, понимал, что его кто-то убил. Притом выстрела не было. Я бы услышал. Может, другой медведь? Но это почти невероятно. Притом так быстро. Из всех животных только люди убивают друг друга… Так я размышлял и задыхался. И всё начинало болеть. И когда-то простреленное, и раньше сломанное, и сейчас. Потом туша стала переворачиваться, я почувствовал холод. И услышал тоненькое кряхтенье. И увидел женское лицо. Пожалуй, красивое. Только искажённое напряжением. И немного в крови.* * *
Он спросил: — Ты откуда? — Шла по твоему следу. — Зачем? — Плохой был след. — Это как? — След подранка. — Охотница, что ли? — Хуже. Он помолчал, подумал и сказал: — Зря ты его зарезала. — Так ты смерти искал? — Да. Я подумала и сказала: — Ишь, какой шахид. Он возразил: — Шахиды за веру погибают. — А ты — за что? — А я — сам себе не нужен. У него было приятное славянское лицо, очень мужское и очень усталое. Медведь его даже не поцарапал. Я сказала: — Интересно… Ты что, один на свете? — Да. — Бездомный? — Дом есть, — он усмехнулся. — Только пустой. — Почему? — Да какая тебе разница? Он начинал замерзать. К тому же зверь порядком его помял. Я отломила от ели две большие нижние ветки, связала их шнурком от куртки — получилась волокуша. Тащить его в посёлок по двойному следу было не так уж и трудно. Сопротивления этот самоубийца не оказывал. Он просто потерял сознание. Посёлок Пасол невелик и одноэтажен, больницы нет. Только так называемый медпункт, напротив магазина. Время было к вечеру, фельдшера там не оказалось. И у меня под рукой не было ничего для настоящей помощи. Впору отчаяться: чужой посёлок в чужой Сибири, чужие лампочки горят в чужих окнах, ни одной машины, ни одного человека, метель. Только собаки учуяли медвежий запах и лаяли с остервенением, но подходить боялись. Я не знала, как зовут этого парня. Я не знала, где его дом. Даже если бы могла у кого-то спросить, то что бы я спросила? Можно было поискать дом с тёмными окнами. Но таких даже вблизи было несколько. А домов в этом Пасоле — не меньше сотни. Бедняга не приходил в сознание и странно бредил. Он требовал его прикрыть. Наверно, сильно замерзал. От этого моё отчаяние так усилилось, что я стала бить его по щекам. Это был неправильный приём, но он подействовал. Парень открыл глаза. Я прикрыла его своей курткой. Мне было жарко. Над нами низко летели тучи, в глаза лезли вихри со снегом. Он моргал и смотрел на меня с трудом. Наверно, ему даже моргать было больно, а тут я со своими пощёчинами. Я увидела, что он меня узнал, и закричала: — Адрес! Где твой дом? Я замёрзла! Это было правильно. Он назвал адрес. Я приподняла его голову, чтобы огляделся, и спросила: — Куда? Он показал. И я побрела со своей волокушей по пустой улице. Собаки сопровождали нас. Я так устала, что уже не хотела их растерзать. В этой замечательной деревне, точно как у нас на юге, на каждом доме горел фонарь с номером. Старые жестянки, ещё с- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (56) »
Последние комментарии
2 часов 21 минут назад
2 часов 29 минут назад
2 часов 57 минут назад
3 часов 1 минута назад
3 часов 1 минута назад
3 часов 9 минут назад