Про домового Кешу и деревню Медведа [Валентина Никиткина] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (25) »
Валентина Никиткина Про домового Кешу и деревню Медведа
Домовой
Бабка Явдошка стояла на коленях и заглядывала под печку. — Выйди, миленький! Я тебя не обижу, — просила она. Но домовой почему-то опасался ее, хотя она его уже полюбила и каждый день утром и вечером ставила возле печки блюдце с козьим молоком и крошила туда хлеб, или, если свежего хлеба не было, терла сухари. Бабка Явдошка вздохнула. Она знала, что стоит ей уйти из дома, как он выскочит из-под печи и умнет все, и даже блюдце будет чистое, словно помытое... Ну, почему он не хочет знакомиться? Уж она бы лелеяла его, как своих козлятушек. У нее в кухне жила белая коза и семеро белых козлят. Козу она еще иногда ласково в хлев просила пройти: — Иди, милая, иди, дорогая, без меня отдохни, и я без тебя отдохну! А потом встреча радостнее будет!.. А козлят в хлев никогда не отправляла: — Они маленькие, что я их морозить буду! Да и веселее с ними!.. — объясняла бабка Явдошка и смеялась заливисто, как молодая. Но козлятушки, конечно, совсем, как немые, только мемекают. А вот с домовым и пошутить-посмеяться можно, наверное, и чайку с травками душистыми попить... И про своих сыновей рассказать, какие они умные, как учились хорошо. — Выучимся на инженеров, — говорили они, — и ты у нас, мать, как царица жить будешь! А вот теперь она совсем одна на старости лет осталась: мужа на охоте медведь задрал, а Васенька и Коленька на окаянной войне без вести пропали. Каждый день почти бабка Явдошка на улицу выходила, дожидалась прохожего и спрашивала: — А скажи-ка, мил человек, в какой стороне у нас Кавказ будет? И в ту сторону, куда ей показывали, поворачивалась, руку козырьком ко лбу прикладывала и в небо глядела. — Чего ты там высматриваешь? — поначалу удивлялись люди. — Сынов жду, Васеньку да Коленьку! Они с войны скоро на вертолете прилетят! И час могла стоять, и два... Потом вздыхала и в дом уходила: — Верно, не сегодня, а завтра прибудут!.. Явдошка в доме своем блеск наводила, полы мыла чуть не каждый день. Горницу по-особому убирала, пахучие травки по всем углам развешивала, чтоб пахло приятно! Картинки всякие красивые на стенки наклеивала. — А как же! Васенька и Коленька прибудут, увидят, как в доме радостно, и поймут, что их ждали!.. — объясняла она всем, кто только хотел ее слушать. А уж в горнице фитилек в лампадке постоянно горел. И утром и вечером стояла она перед иконой Божьей Матери, Девы Пречистой, и горячо молилась о здравии сынков и о скорейшем возвращении их в родительский дом! Но сыновья все не возвращались. И вот домовой на ее просьбы не откликался, не хотел дружить. Бабка Явдошка вздохнула, сунула ноги в валенки. Как всегда, один белый валенок попался, другой — черный, но ей было все равно! Платок накинула, совсем уходить собралась, но еще раз оглянулась... А там он! Показался!.. Сидит у печки, блюдце на ладошке держит, молочко попивает, а другой рукой хлебные крошки в рот запихивает. Старается и на себя не капнуть, и пол не забрызгать! А семеро козлятушек вокруг собрались, мемекают тихонько. Интересуются!.. Бабка Явдошка на лавку опустилась: — Здравствуй, милый! — только и смогла сказать. — Ну, здравствуй! — буркнул домовой. Его рот был полон хлебом и молоком, поэтому невнятно это “здравствуй” проговорилось. — Проголодался? — умильно смотрела на него бабка Явдошка. — Угу... Меня три раза в день кормить надо, а ты только два! — Извиняюсь, милый! Я ж не знала... — Да ладно, чего уж там, — пробормотал он и аккуратно запихнул в рот еще кусочек хлеба. — Ты — домовой? — Ну, можно и так сказать!.. — ответил он, не торопясь, потому что поперхнуться боялся. — Люди нас так называют. А вообще-то… Да не поймешь ты! — и он опять рот набил молоком и хлебом. Бабка Явдошка рассматривала его и удивлялась. Ну, совсем-совсем он, как человечек!.. Глазки быстрые, черненькие, на ручках по пять пальчиков, ноги тоже аккуратные, крепенькие. И пяточки розовые, кругленькие, а пальчиков на ножках тоже пять. Росточку небольшого, пожалуй, чуть повыше козлятушек. А сам пушистый и серенький. — Так вот ты какой! — умилилась она. — Какой такой? — Да милый очень! Хоть и домовой!.. — Я же говорил, что зови меня, как хочешь. Все равно тебе не понять, кто я!.. — Где уж мне! — согласилась Явдошка. — Спасибо за трапезу, — сказал он, дочиста вытер последним кусочком хлеба блюдце и отправил кусочек в рот. — У тебя имя есть? — спросила несмело бабка Явдошка. Она все боялась, что он опять под печку спрячется. — Иннокентий! — Как-как? — не поняла она. — Иннокентий! — повторил он сердито. — И не выговорю сразу! — сказала она. — А можно я тебя Кешей буду называть? — Так и быть, называй! Если, конечно, мы дружить будем! — Будем, Кеша, будем! — обрадовалась бабка Явдошка. Она поняла, что он не собирается от нее уходить. — Да куда ж я уйду, — неожиданно- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (25) »
Последние комментарии
1 час 50 минут назад
8 часов 12 минут назад
8 часов 20 минут назад
8 часов 49 минут назад
8 часов 52 минут назад
8 часов 53 минут назад