Непокорное сердце [Ксения Александрова] (fb2) читать онлайн

Ксения Александрова. Академия Врачевания 2. Непокорное сердце

Глава первая

Таверна мистера Вильца была как никогда полна народу, и мне это не очень нравилось — не хотелось привлекать к себе внимание. Благо я догадалась нарядиться просто — штаны, темно-коричневый грубого пошива плащ с глубоким капюшоном и широкая сумка с длинным ремнем, делали меня больше похожей на мужчину. По крайней мере, мое появление не вызвало никакого интереса у посетителей. Я перехватила взгляд дяди Элазара и кивнула ему.

— Здравствуйте, — тихо поздоровалась я, когда он подошел.

— Привет, — беспафосно ответил он. — Пивка? — это, конечно, было шуткой, но я кивнула, улыбнувшись.

— Можно.

Он проводил меня за стол, который, не сомневаюсь, специально держал для меня. Здесь, в затемненном из-за непроникающего света углу, я могла спокойно поесть, не опасаясь, что меня могут узнать, или, чего доброго попытаться прихлопнуть. С тех пор, как мы с Кристианом покинули замок Вайза, облюбованный Лоркенсом, прошло три месяца, а Мелитта все еще не возвращалась. Благодаря Элазару я знала, что она жива и здорова. Вот и сегодня он должен был передать мне письмо от нее, для чего я и пришла в его таверну.

— Как поживаешь? — спросил он, пока расставлял на моем столе еду и питье. Пользуясь моментом, заодно передал конверт.

— У меня все хорошо. Лучше скажите, как Тэй? — я искренне переживала за друга — из-за меня у него возникли проблемы. — Мне жаль, что я не смогла быть на суде.

— Да кто ж тебя бы пустил? Ничего, он в порядке. Спасибо Амадеусу — благодаря ему мой сын ограничился лишь запретом на выезд из королевства. Даже место в Академии сохранилось.

Мужчина говорил без укора, но мне все равно стало стыдно. Я знала, что виновата перед Тэем. Конечно, я не просила его о помощи, вероятно и сам Элазар это понимал, потому-то и не держал на меня зла, но все же, именно из-за меня его сына судили. А все из-за того, что Тэй помог мне сбежать из здания суда, использовав для этого самое что ни на есть оружие массового поражения — огнедышащего дракона.

— Амадеус, это… это, — я пыталась вспомнить, где же слышала это имя. Оно явно принадлежало эльфу.

— Высший член Совета.

— Эль-Крэллари? — сама того, не желая, громко воскликнула я, за что дядя Элазар гневно шикнул на меня. — Не ожидала от него такой милости. Помнится, он хотел меня казнить.

— Его можно понять. Эльфы давно воюют с армией Лоркенса, — бесстрастно ответил дядя Элазар.

— Но я-то здесь причем?! Ну, да, я внучка самого темного мага, которого только помнит мир, но что из этого? Разве я виновата, что родилась не в той семье?

— Это ты расскажи семьям, чьи близкие погибли от рук твоего деда и его соратников. Я ничего не имею против тебя, Стейси, ты славная девушка, иначе бы мой сын с тобой не дружил, но кто знает об этом? Те, кто никогда не имел с тобой дела, уверены, что ты самое что ни на есть порождение зла. Сложно поверить, что в тебе мало от Лоркенсов.

— А вы верите? — затаив дыхание, спросила я. Сложно поверить в его расположение, когда он фактически поддерживает идею моей казни, но зачем же тогда он помогает мне? Только ли из-за Тэя?

— Я верю сыну. А он верит тебе, — уклончиво ответил он.

Я проводила его взглядом, после чего с тяжелым сердцем приступила к еде. Вообще-то я была так обижена на хозяина, что есть его стряпню пропало всякое желание. Конечно, он имеет право на свое мнение, и вовсе не обязан мне симпатизировать, и уж тем более быть на моей стороне, но сейчас, во время начинающейся смуты и зарождающейся войны, я остро нуждаюсь в союзниках. Сложнее всего определиться, кого я боюсь и ненавижу больше. Дело в том, что обе стороны одинаково опасны для меня: армия Тьмы, возглавляемая Лоркенсом готовится к скорому захвату. Власть уже негласно принадлежит Эдварду, но в числе его сторонников мне быть совершенно не хочется. Вот только все не так просто, как хотелось бы — мой горячо ненавистный мной дед, к сожалению, на данный момент является не только моим врагом, но волей злой шутницы-судьбы и моим защитником. Именно благодаря его покровительству я все еще жива. С другой стороны — эльфы, и все те, кто на их стороне. Эти ребята спят и видят, как бы уничтожить проклятое дитя. Меня, то есть. Вот и получается, что в этой войне я не отношусь ни к одной из сторон. Куда ни плюнь, всюду враги. Потому-то мне так необходимы союзники, друзья. Прав был Вайз, когда говорил, что настанет время определить, кто враг, а кто друг, и это будет не так просто. Какое счастье, что он все-таки вернулся в Академию на должность ректора — по возвращению к учебе мне будет с кем посоветоваться, поговорить. Его, как и Кристиана, посадили в башню почти сразу же после смерти Его Высочества, но ему удалось бежать, а позже, благодаря дружбе с королевой, его заочно оправдали и разрешили вернуться к работе и прежней жизни. Подозреваю, что не в королеве дело — как долго продержится сила ее власти? Очень недолго. Кристиан, рассказывал, что в случае смерти короля, власть переходит к сыну, ну, а сама королева остается во дворце, но уже не имея никакого веса в политических играх королевства.

Поев, я вышла. На улице стоял жаркий июнь, и в плаще было невообразимо жарко, но снять я его не могла: пока я официально не стану невестой наследника, надеяться на безопасность не приходится. Конечно, меня охраняла магия защиты, которая представляла собой щит из невидимого огня, окружавшего меня — стоило противнику попытаться напасть, как его атаки отражались огненными языками, но наложить ее самостоятельно я не могла, а потому приходилось полагаться на помощь любимого дедули. Естественно о моей вылазке в таверну мистера Вильца он не знал. По крайней мере, я на это надеюсь.

Я скорее почувствовала, чем услышала чужое присутствие позади себя. Правая рука сама собой метнулась в карман, отточенным многочисленными практиками движением вытащив палочку, после чего я резко повернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с возможным противником. Первым, что увидела, был летящий в меня кинжал. Заклятие разрушения превратило его в мелкие осколки. Я не дала врагу опомниться и сразу же направила в него столп фиолетового пламени — парализующее заклятие, и тот свалился на спину. Подойдя к нему, пнула носком ботинка в бок, чтобы удостовериться, что он обездвижен. Лицо скрывала маска — наверняка надел ее, когда уже вышел из таверны. Одет же он был, как и все завсегдатаи этого заведения — в грязно-серую бесформенную рубаху, подпоясанную широким коричневым поясом из кожи, черные штаны и пыльные ботинки. Сняв с него маску, я обомлела — моим несостоявшимся убийцей был мальчишка лет пятнадцати, не старше. Симпатичный, с милым юношеским лицом и огромными зелеными глазами, которые стали еще больше, потому как парень был напуган. Ну, вот куда тогда лез, а?

Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет его напарников, я склонилась над ним.

— Один?

Поморгав, он слегка кивнул. Ага, как же, скажет он правду.

— Зачем ты пытался убить меня?

Молчит, гад. Чтобы разговорить его, пришлась сжать ему горло.

— Заказали, — прохрипел он. Вот, уже что-то.

— Так ты наемник, что ли? — мое удивление возросло от такого открытия. Чего-чего, а пятнадцатилетних наемных убийц я никак не ожидала встретить даже в магическом мире. Когда тот кивнул, продолжила допрос. — Кто тебя послал ко мне?

Как я и ожидала, он наотрез отказался говорить. Оно и понятно — убьют. Эх, было бы под рукой зелье правды, тогда я бы все узнала, а так…пустая трата времени. Пожалуй, подумаю над тем, чтобы всегда носить его с собой, раз уж теперь на меня нападают.

— Если не скажешь, я тебя убью, — ласково сообщила я ему. Авось испугается и выложит все, как на духу. Надежда, конечно, слабая, но попытка не пытка.

Он странно улыбнулся.

— А мне без разницы. Не ты, так они убьют, если выдам.

— По крайней мере, сделаешь доброе дело, — привела, наверно не самый удачный аргумент, я. — Жизнь мне спасешь.

Он ничего не ответил — секунда, и его лицо стало каменеть, окрашиваясь в неприятный серый цвет. Он сильнее прежнего вытаращил глаза, уставившись куда-то в небо, и его взгляд остекленел. Заклятие тайны, фактически означающее умри, но не выдай. Черт. Мало того, что меня пытались убить, так я еще и не знаю, кто.

Все еще держа в руке палочку, направилась прочь от трактира — в местечко, где меня ожидал извозчик, которому я заплатила приличную сумму за простой.

— Трогай, — велела ему, и только когда карета взлетела в воздух, почувствовала себя в безопасности. Странно, но Беллингтон стал для меня настоящим домом — родным, уютным, безопасным. А ведь я всего-то прожила в нем три месяца. Наверно, дело не в доме, а в его хозяине — рядом с Кристианом я чувствовала себя самой счастливой. Не представляю, как смогу расстаться с ним. Чем ближе помолвка с Готтоном, тем сильнее я ненавижу своего будущего жениха, хотя, конечно, он не виноват. После того, как мы с Кристианом вернулись в графство, Готтон прислал мне письмо, в котором дал понять, что не слишком счастлив предстоящей женитьбой на мне. Какие интересы преследует он, я не знаю, да и для Кристиана планы брата не всегда понятны и предсказуемы. Вот и в этот раз он не смог сказать мне, чего добивается Готтон, соглашаясь на свадьбу.

Дорога в Беллингтон заняла не менее пяти часов. По пути нам то и дело приходилось останавливаться, так как лошади были старыми и не выдерживали долгого полета. Это бесило меня, ведь я рассчитывала прибыть еще до того, как Кристиан возвратиться домой с охоты, на которую он отправился еще до рассвета. Дело в том, что вампир запрещает мне путешествовать в одиночку, упрямо отказываясь понимать, что появиться в таверне мистера Вильца вдвоем мы никак не можем — сразу же привлечем к себе внимание.

Расставшись с извозчиком у крепости, я вошла в город, где наконец-то смогла нанять приличную карету.

Как и ожидалось, Кристиан был уже дома, о чем мне стало известно благодаря Лаэртасу — огромному молочного окраса псу, выбежавшему мне навстречу. Тот, как это обычно случалось после разлуки, кинулся на меня, принявшись любвеобильно покрывать меня слюной. Не удержав его далеко не самую легкую тушку, я упала, чему Лаэртас несказанно обрадовался — теперь он уже лизал мне лицо и уши.

— Правильно, Лэр, откуси ей голову — она ей все равно не нужна, — раздался над нами голос Кристиана. Услышав хозяина, пес оставил меня в покое. И тогда я увидела вампира. Он стоял, скрестив на груди руки, и с укором взирал на меня — распластанную на траве. Воспитание не позволяло ему игнорировать манеры, а потому, несмотря на злость, которую, он, без сомнений, сейчас испытывал, не помочь мне подняться, не мог.

— Почему-то это мне не нужна моя голова? — осведомилась я, отряхиваясь. Смотреть ему в глаза не решалась.

— Потому что в ней пусто, — холодно отозвался вампир. Нечасто можно услышать от него подобный тон, по крайней мере, по отношению ко мне, но сейчас он злился. И его можно понять — наверняка, вернувшись домой и не застав там меня, он взволновался, возможно, решив, что меня выкрали.

Я улыбнулась и погладила возлюбленного по щеке, но тот никак не отреагировал на ласку, продолжая хмурить брови и смотреть на меня как на злейшего врага.

— Ну, не злись, — уговаривала я его. Какой же все-таки сложный характер у этих вампиров — аристократов.

— Почему не сказала мне, что отправляешься к этому Вильцу?

— Потому что знала, что ты будешь против! — с жаром воскликнула я, и тут же осеклась. — Стой, а откуда тебе известно, что я была у него?

— Он сам мне и сообщил. Послал свою старую больную неркиду, мол, ваша дрожайшая подруга изволила рисковать своей жизнью, нанеся мне визит в полнейшем одиночестве. Просит принять воспитательные меры.

— Что еще за меры? Что значит «воспитательные»? — настороженно спросила я.

— Не знаю, что имел ввиду мистер Вильц, но я подозреваю, что он говорил о порке, и, увы, должен признать, что в этот раз я с ним солидарен.

— Хочешь сказать, что прикажешь выпороть меня? — несмотря на то, что Кристиан все еще дулся, мне было смешно.

— В другой раз непременно, — проворчал он.

— Не имеешь права — я совершеннолетняя!

— По моим меркам ты еще младенец.

— Не ври. Я знаю, как быстро развиваются вампиры, — парировала я. Дело в том, что вампиры, действительно, развиваются быстрее обычных детей, но, достигнув определенного возраста, а это, по людским меркам, примерно семнадцать лет, их дальнейшее развитие замедляется. То есть, стареют они очень медленно. Чудесно, не правда ли? Хотя, конечно, как посмотреть — выходит, что детства у вампирят почти и нет.

— Ты не должна была отправляться в Наирру, — серьезно проговорил Кристиан. Его голос уже звучал спокойно. — Это опасно.

— Знаю, — вздохнула я. Рассказывать Кристиану о нападении не хотелось, но он имеет право знать. — Кстати, меня пытались убить, — последнее вышло у меня так, будто я говорила о чем-то естественном. Наверно, именно мой будничный тон и взбесил Кристиана, потому что он резко развернулся и зачем-то схватил меня за плечи.

— Кстати? Кстати?! Господи, Стейси, ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь? Ты осознаешь, что происходит?

— Не ори. Все я понимаю не меньше тебя, — огрызнулась я.

— Кто он?

— Наемник. Юнец, который, наверняка и оружия-то в руках не держал.

Кристиан неодобрительно фыркнул.

— Надеюсь, ты не отпустила его с миром, взяв честное слово больше никогда так не поступать? — с сарказмом поинтересовался он. Ну, вот честно — иногда он бывает просто невыносим. Я снова вздохнула.

— Нет. Он умер, когда я пыталась выяснить, кто его нанял.

— Ты допрашивала его при помощи заклятий пыток? — с каким-то странным восхищением спросил вампир. Маньяк он, что ли?

— Нет. Он умер без моей помощи. Полагаю, что под воздействия заклинания тайны.

— Что ж, это ожидаемо, — согласился Кристиан.

Мы шли по тропинке в направлении дворца. Кристиан позволил взять его под руку, что говорило о том, что запал гнева у моего возлюбленного прошел.

— Как прошла охота? — решилась поинтересоваться я. Честно сказать, не совсем понимаю, зачем вампиру охотиться на дичь, если он все равно не питается ею. Наверно, все дело в том, что охота — излюбленное развлечение аристократов, другого объяснения у меня нет. А может быть, Кристиану просто нравится это.

Он пожал плечами.

— Как всегда. Ничего особенного.

— Зачем же ты ездишь?

— Чтобы не прослыть дикарем и домоседом, — он улыбнулся. — Охота это времяпровождение, не более, — ага, так я и знала. — К тому же сосед пригласил, граф Эльфлерс.

— Он эльф? — изумилась я, зная, что Кристиан терпеть не может эльфов.

— Боже упаси, — вампир вытаращил глаза, а затем, улыбнувшись, добавил: — Будь он эльфом, мы бы не разъезжали вместе на досуге, а враждовали в лютой ненависти друг к другу.

Я пожала плечами, мол, мне-то, провинциалке и попаданке из другого мира, откуда знать.

Оказавшись в своей комнате, я первым делом открыла конверт с письмом от Мелитты.

«Здравствуй, Стейси. Как поживаешь? Надеюсь, что хорошо. У меня все прекрасно. Как я уже писала ранее, друзья дяди Элазара оказались замечательными людьми — приняли нас с ребятами как родных, многому научили. Пожалуйста, не жди больше писем, потому что в конце августа я возвращаюсь в Академию. Мне столько всего нужно тебе рассказать! Но это при встрече. Люблю, скучаю, надеюсь на скорую встречу, Мелитта.

P.S. Передавай привет Кристиану! (Да-да, мне все известно)».

Я снова и снова пробегала глазами по строчкам, жадно вчитываясь в них. Коротенькое письмо лишь разжигало тоску по Мелитте и остальным ребятам. Но, по крайней мере, я знаю, что она жива и здорова, а главное — мы скоро встретимся. Кристиан как-то сказал, что мистер Вайз лично общается с Мелиттой, а потому могу быть спокойна — до Академии она доберется в полной безопасности, уж он об этом позаботится. Я хмыкнула над замечанием подруги — интересно, что именно ей известно? Слухи в королевстве ходят разные — самый распространенный говорит о том, что мы с Кристианом любовники. Вообще-то это не совсем так — в это сложно поверить, но у нас с ним еще ни разу не было. А все потому что мой будущий женишок наложил на меня заклятие верности — в случае, если я согрешу, меня ждет долгая и мучительная смерть. Гад. Думает, что таким образом сможет отвратить меня от Кристиана? Пожалуйста. Вот только и ему ничего не перепадет.

Переодевшись в повседневное платье, спустилась в столовую, где уже был накрыт стол к ужину. Сегодня, как обычно, я ела одна. Но не успела я доесть салат из консервированной фасоли, как раздался оглушительный вой. Не в силах выдержать этот звук, я крепко зажала ладонями уши. В столовую ворвался встревоженный Кристиан.

— Стейси, это он, — задыхаясь, прокричал вампир.

— Кто он? — крикнула я в ответ, стараясь перекричать надрывающуюся воплями сирену.

— Лоркенс.

— Что?? — я отняла ладони от ушей.

— Это на него сработала защитная магия. Как мне поступить? Активировать защиту? Или впустить его?

— Я думала, графство защищено от проникновения врагов, — разочарованно проговорила я.

— Так и есть. Потому и сработал сигнал.

— Кристиан, — мне в голову пришла идея. Только бы вампир согласился. — Ты можешь незаметно покинуть графство? Ну, используя портал перемещения, например.

Вампир пришел в замешательство.

— Да, Стейси, мы оба можем….

— Нет, Кристиан, я останусь и встречу его, выясню, что ему нужно, все равно не отвяжется, а ты…

— Не нужно, Стейси. Ты оскорбляешь меня. Неужели ты всерьез считаешь, что я оставлю тебя?

Я вздохнула, соглашаясь с его словами.

— Конечно, нет.

— Вот и не говори глупостей, — вытянув правую руку ладонью вверх, Кристиан проговорил какое-то заклинание, после которого на ладони возник темно-фиолетовый шар, напоминающий большой мыльный пузырь. Снова заклинание и шар лопнул, а оглушительный вой смолк.

— Жди в гостиной, а я встречу нашего дорогого гостя, — велел Кристиан.

— Или гостей, — поправила я его. Вампир кивнул, не сказав ни слова.

Я оказалась права — мой драгоценный дедуля явился в компании моего будущего муженька и

Ее Высочества королевы, пока еще действующей. Я, на тот момент уже сидевшая в гостиной как ни в чем ни бывало, согласно правилам этикета, встала, чтобы поприветствовать гостей. Отвесив легкий поклон королеве, осталась стоять, предоставив возможность гостям осветить цель их визита.

— Ваше Светлейшество, как понимать данный инцидент? — королева говорила спокойно, но с ясно ощутимым холодком. Понятно, ведь Кристиан не был ей сыном.

— Ваше Величество, — Кристиан склонил голову в коротком кивке, — данный, как вы изволили выразиться, инцидент является всего лишь защитой моих владений. Простите за неудобства, — вампир говорил серьезно, но в голосе явно угадывались смешинки. По крайней мере, это заметила я. То, что он не относился к королеве серьезно, мне стало понятно еще на балу, но общаясь с ним, я все больше убеждалась в этом. Повернувшись, к Лоркенсу, Кристиан смерил его долгим, пристальным взглядом. Тот заговорил первым.

— Ай-ай-ай. Установить защиту против своей же королевы! — издевательски воскликнул он.

— Ошибаетесь. Защита установлена против вас, — процедил сквозь сжатые зубы Кристиан. Я понимала его чувства. Можно только представлять, как он сейчас бесится. — Надеюсь, это нисколько не оскорбит вас?

— Да нет, я даже польщен.

— Позвольте предложить чаю? — вмешалась я, не столько ради дедули, сколько из-за королевы, ну и Готтона, конечно — как не как он будущий король.

— Не стоит, — с той же прохладой отказалась королева. — Мы ненадолго, — она повернулась к сыну, вероятно, передавая ему слово. Готтон, который все это время смотрел в пол, поднял глаза. Выглядел он то ли растерянным, то ли напуганным. Странно. Раньше он казался мне надменным и самоуверенным.

— Мисс Блейн, обратился он ко мне несколько излишне официальным тоном, но я, в отличие от Кристиана, не позволила себе ни прыснуть, ни даже улыбнуться. Заметив ухмылку брата, Готтон еще больше стушевался, но, взяв себя в руки, продолжил куда более уверенно. — Мисс Блейн, рад сообщить вам, что наша с вами предстоящая помолвка должна состояться в более ранние сроки, нежели было назначено.

Хихиканье Кристиана смолкло. Мне тоже было не до смеха. Что значит «в более ранние сроки»? Сегодня что ли? Да и почему? Что еще задумал мой дедуля?

— Мисс Блейн, надо заметить, так осчастливлена новостью, что прибывает в легком шоке, — все-таки съерничал Кристиан, но уже без улыбки. — Давай, проще, братик. Объясни, что за спешка и какие события заставили сдвинуть сроки?

— Я не с тобой разговариваю, — моментально забыв о манерности, огрызнулся Готтон. Вот, это уже другое дело. Это уже тот самый говнюк Готтон, которого я знала. А то строил тут из себя пришибленного хомяка. — Не изволь забывать, что Стейси моя невеста.

Моя рука невольно потянулась к карману, где хранилась моя палочка. Так уж случилось, что эта секретная вещица всегда со мной, даже когда я в доме Кристиана, где казалось бы, мне ничего не угрожает. Я сверлила Готтона взглядом. Ишь как заговорил, подонок. Так и хотелось пульнуть в него особо болезненным проклятием.

— Еще не стала ею, — напомнил ему Кристиан. — И раз уж на то пошло, я отлично помню, кто кому и кем приходится, но и ты не забывай, что находишься в моем доме, где Стейси является гостьей.

— Это не позволяет тебе встревать в наш с ней разговор, — парировал Готтон. — Стейси в состоянии сама задавать интересующие ее вопросы.

Я перевела взгляд на Ее Величество, а затем на Эдварда. Оба наблюдали за происходящим с равнодушием и даже скукой.

— Будем считать, что я представляю ее интересы, — не отставал Кристиан.

— Кристиан, не надо, — тихо остановила я его, умоляюще глядя ему в глаза. Только скандала нам сейчас не хватает. — Так что за события заставляют ускорить помолвку? — спросила я Готтона. За него, неожиданно ответила королева.

— Мы думали, вы и сами все поймете, — то ли презрительно, то ли насмешливо сказала она. — Но вы, вероятно, были заняты другими вещами, — я чувствовала напряжение, исходившее от Кристиана, когда она произнесла эти слова, сквозившие откровенной пошлостью и унижением, но напрасно опасалась, что он вспылит — он знал, что даже при его статусе и силе хамить королеве это верное самоистребление. — Коронация нового правителя состоится в конце июля и к тому времени у него уже должна быть официальная невеста. Так меньше возни в будущем. Вас, мисс Блейн, мы пригласим, как невесту Готтона, и вы будете представлены как будущая королева Дэйтии. Церемония требует предварительной подготовки, репетиции, а потому, сами понимаете, ваше дальнейшее нахождение в этом доме не представляется возможным. Помолвка состоится через две недели. По случаю этого события решено дать бал, где мисс Блейн будет представлена честь показать себя во всей красе, — она издевательски улыбнулась мне. Фу. Мерзкая, однако, женщина, эта королева. Хотя при первой встрече кажется очень даже приятной. Не зря ведь говорят, что красота зачастую бывает обманчива. Она улыбнулась, и, развернувшись, гордо направилась к дверям. За ней последовал и Эдвард, обронив мне короткое:

— Без глупостей.

Готтон отчего-то мешкал. Зная, что мой поступок будет ему неприятен, а возможно и взбесит, я повернулась к Кристиану и обвила руками его лицо.

— Я люблю тебя, — плевав на присутствие чертового жениха, сказала ему.

— И я тебя, — с горечью ответил Кристиан. Я знала, что он хочет поцеловать меня на прощание, но лишь братская солидарность не позволяла ему этого, а потому, притянув его к себе, коснулась губами его губ. Поцелуй был коротким, робким, словно мы украли его, словно не имели на него никакого права. Да, наверно, так и есть, но какое до этого дела, если он, возможно, был последним в нашей жизни?

Отстранившись, я повернулась лицом к Готтону, но не глядя на него, прошла мимо — к парадным дверям. Я слышала позади себя его шаги, но не оборачивалась.

— Ты это сделала, чтобы насолить мне? — спросил он, когда мы вышли.

— Нет, я это сделала, потому что хотела запомнить вкус его губ, — чистосердечно ответила я.

— Тебе будет тяжело расстаться с ним? — сочувственно поинтересовался он, но в сострадание этого человека я не верила, особенно после только что нанесенного ему унижения.

— Переживу.

— Надеюсь. Потому как он-то уж точно утешится быстрее, чем на твоем пальце засияет обручальное кольцо, — злорадно парировал Готтон. Я понимала, что он просто хочет дать сдачи за нанесенное ему оскорбление, но что-то во мне шевельнулось от его слов. Впервые я задумалась над тем, что любовь Кристиана может оказаться не так крепка, как я себе представляла. В конце концов, для меня не секрет, что он бабник.

Что ж, Готтон может быть доволен — ему удалось сделать мне больно.

Глава вторая

Эта пытка длилась уже вторую неделю, и казалось, не закончится никогда: мои ноги гудели, голова шла кругом, в висках стучало, а желудок ныл от боли, потому как кормили меня крайне мало и всего-то два раза в день. Я, видите ли, не достаточно худа для благовоспитанной леди. Которой, если вспомнить на минуточку, я не являюсь. Да и вообще, по словам Ее Величества к балу я должна быть как можно бледнее, худее и все время изображать приступы приближающегося обморока. По мне, она просто издевается. Сама-то отчего же не изнуряет себя голодом и не пудрит лицо дабы казаться бледной и болезненной?

Я вздохнула, посмотрев на овальные часы, красовавшиеся на стене. Сегодня у нас по расписанию танцы, а после — уроки этикета.

Леди эль-Лайен, приглашенная самой королевой преподавать мне танцы, появилась в зале ровно в десять. Это была высокая, с длинными белокурыми волосами и выразительно распахнутыми сапфировыми глазами, эльфийка. Стоило ей только войти, зал будто озарился светом — прозрачно-голубым, нежным, невесомым. Да и вся она казалась нежной, невинной. Ровно до того момента, пока не открыла рот.

— Однако ваши манеры, мисс Блейн, вызывают куда больше печали, чем того ожидалось из рассказов Ее Величества, — заявила она мне еще в первый день нашего знакомства. А все из-за того, что я не потрудилась поприветствовать ее как подобает. «Как подобает» имеется ввиду легким реверансом. А если быть честной, я даже не поднялась со стула. Не из вредности — у меня попросту не было сил. Королева, присутствовавшая на каждом моем занятии, дабы контролировать процесс превращения, как она сама осмелилась выразиться «простушки в леди», была разъярена моей выходкой.

— Клянусь, мисс Блейн, — шипела она, когда занятия с эль-Лайен закончились, — еще раз вы позволите себе пренебречь уроками этикета, и вообще, всячески продемонстрировать ваш непокорный нрав, я пожалуюсь вашем деду. Уверена, уж он-то найдет на вас управу, если уж мне не удается.

— Но что я сделала? — я была крайне удивлена. Ведь и правда, не пыталась даже продемонстрировать свой характер, а наоборот — старалась изо всех сил!

Мой вопрос, кажется, взбесил ее еще больше. Лицо Ее Величества побледнело. А вот шея — наоборот, пошла красными пятнами.

— В том-то и дело, что ничего, — как-то по-змеиному шипела она. — Вы ничего не делаете, чтобы хоть на мизер расположить к себе. Или вы считаете, что вашего происхождения будет достаточно? Так вот вы ошибаетесь, мисс Блейн — огонь, пылающий в вашей крови, не поможет вам расположить к себе ни придворных, ни тем более народ королевства, которым вам придется управлять. Буду с вами откровенна — вы мне не нравитесь. Вы не заслуживаете чести быть женой правителя. В королевстве полно куда более подходящих претенденток — воспитанных, благородных, талантливых, но, увы, мой сын вынужден взять в жены именно вас. Вас — которая даже не ценит этого! Вы ходите по дворцу с таким видом, будто оказали нам честь своим присутствием.

Я была ошеломлена столь эмоциональным признанием. Было неприятно и даже обидно. Нет, я знала, что не вызываю у Ее Величества особой симпатии, как впрочем, и она у меня, но не думала, что она меня попросту ненавидит.

— Зачем же вы пошли на это? — тихо задала я вопрос.

— Не вашего ума дело, — огрызнулась королева. — Не я решаю судьбу королевства. Теперь уже не я. И вы, мисс Блейн, прекрасно знаете, в чьих руках будущее не только королевства, но и всего магического мира. Так что, будьте добры, закройте рот и не задавайте больше глупых вопросов, чтобы я, чего доброго, не усомнилась в вашем интеллекте. Потому что единственное, что мне в вас пока еще импонирует, так это ваш ум.

Таков был наш разговор с Ее Величеством больше недели назад. С того дня я старалась не провоцировать наших ссор и наши встречи вовремя моего обучения, как мне кажется, были вполне мирными. Только особо внимательный мог заметить холодок и едва уловимое потрескивание в воздухе от напряжения между нами, которое ни мне, ни Ее Величеству сдерживать не удавалось.

— Боже, ну и руки у вас, мисс Блейн, — сделала замечание леди эль-Лайен, презрительно оглядывая меня в то время, как я, по ее же велению кружила по залу в пышном нежно-кремовом платье, и при этом чувствовала себя самой настоящей идиоткой.

— Что же с ними не так? — устало спросила я, остановившись, хотя разрешения на это никто не давал.

— Они мускулисты! — с возмущением и одновременно удивлением воскликнула эльфийка. Впервые за все время нахождения во дворце мне захотелось смеяться. Конечно же, этого я себе не позволила, но мое настроение стало гораздо лучше. Мои достаточно тоненькие, но при этом сильные и упругие, благодаря тренировкам в зале, руки, здесь считаются мускулистыми! Ну, извините, не все же быть дряблыми и рыхлыми.

Я пожала плечами.

— Вы не согласны? — голос эль-Лайен зазвучал звонко и даже пронзительно.

— Увы, нет, — честно ответила я. — Я горжусь ими, — добавила, искоса бросив взгляд на Ее Величество. Нет, я не хочу ругаться, но и терпеть оскорбления больше не могу. Королева лишь поджала губы, но ничего не сказала. Она стояла возле длинной стены, увешанной картинами в золотых рамках, и наблюдала за мной, скрестив руки на пышной юбке. Понятно, разбор полетов меня ожидает после.

— Чем же вы горды, позвольте узнать? — эльфийка выгнула золотистую идеальной формы бровь.

— Работой над собой.

— Даже так? Что же эта за работа? Уж не имеете ли вы ввиду физический труд? — эльфийка издевательски хихикнула. Я прямо-таки чувствовала, как закипала Ее Величество. Эх, не миновать мне люлей.

— Именно, — ай, ну и пусть. Гулять, так гулять.

— Леди Блейн хочет сказать, что много лет занималась боевыми искусствами, госпожа эль-Лайен, — вмешалась королева. Ага, не выдержала. Я так уж и быть, кивнула, мол, она совершенно права.

Рот эльфийки приоткрылся, и лицо вытянулось в тупом восхищении. Что? Неужели боевые искусства это так круто среди магов?

— Ох, надо же, как неожиданно, — заикаясь, пробормотала она. — Право, очень неожиданно. Ну, что ж, продолжим…

Еще полтора часа измывательств и я, наконец-то могла отдохнуть.

— Неплохо, — неожиданно похвалила Ее Величество. — Правда, держать язык за зубами вы так и не научились. Но чего ожидать от неотесанной провинциалки, да еще и не с нашего мира?

— Да, вы правы, — поддержала я. Ну, а что? Да, провинциалка, да, из простой семьи, и да — восемнадцать лет жизни понятия не имела о своих магических способностях, ну так и что с того? Я ни капли не стыжусь этого.

— И пожалуйста, не нужно так уж напрягаться — от вас никто и не ждет высоких манер, — продолжила королева, поморщившись.

— Это почему? — удивилась я.

— Все знают, что вы воспитывались в семье не-магов, а потому и выдающихся магических талантов от вас тоже никто ждать не будет. Так что церемонию смотрин мы тоже опустим.

— Что еще за смотрины?

— Демонстрация невестой ее магических способностей. Но как я уже сказала, в вашем случае придется поступиться данным правилом.

— Но я вовсе не бездарна! — протестующе воскликнула я.

— Разумеется, нет, — лениво согласилась королева. — Однако же ваших навыков недостаточно для выступления на королевском балу перед высокопочтенной публикой, тем более, когда этот бал организован в вашу честь.

— Почему вы все время хотите меня унизить? — не выдержав, прямо спросила я. — За что так ненавидите?

— А за что мне вас любить? — не уступала в прямоте Ее Величество. — Вы невоспитанная, неотесанная, неблагодарная девица, к тому же развратная и совершенно не умеющая пользоваться сложившейся ситуацией. Мы с вами могли бы подружиться, но, увы, вы даже не потрудились понравиться мне.

— Если для того, чтобы стать для вас другом нужно целовать вам ручки и ежеминутно плясать в реверансе, то увольте — меня этому не учили, — произнесла я срывающимся от обиды и злости голосом. Ну, и пусть, я, может быть, подписываю себе смертный приговор. Но зато лебезить и унижаться не намерена! — Мои родители учили меня честности, доброте и порядочности.

— Ваши родители не научили вас благодарности и такту. Они не учили вас принимать подарки судьбы с благодарностью и покорностью. Вы развратны и невоспитанны, к тому же не знаете чести и достоинства.

— Не понимаю, о чем вы.

— О вашей связи с Его Высочеством. Вы весь год крутились вокруг него и даже не потрудились скрыть ваши чувства от посторонних глаз. Вы не заботились о вашей репутации, возможно, потому как еще не знали, кем вам предстоит стать в будущем. Но и когда вам была оказана честь стать женой наследника престола, вы продолжали пятнать себя порочной связью.

— С Кристианом мы дружили и только, — возразила я.

— О, прошу вас, мисс Блейн, не врите. Не заставляйте меня думать о вас, еще и как о лгунье. Вы и без того пали в моих глазах достаточно низко, что бы и вовсе не уважать вас. Вы влюблены в него. Вы питаете к нему непозволительную, порочную страсть.

— Чем же она порочна? Разве только тем, что в скором времени я буду помолвлена с Его Высочеством Наследником?

Королева покачала головой.

— Вы совсем ничего не понимаете, и я начинаю думать, что поспешила с выводами, считая вас умной девушкой. Вы глупы.

— Может быть, — тихо согласилась я. — Но не настолько, чтобы не понимать, что вы просто в отчаянии. Вы понимаете, что как только я займу ваше место, вас в лучшем случае оставят во дворце, но ведь могут и в монастырь отправить, верно? И много будет зависеть от моего решения. И вы еще смеетесь над моим скудоумием, когда сами ведете себя опрометчиво, руководствуясь лишь эмоциями. Но да бог с этим. Одного только не пойму — чем вам так насолил Кристиан? Почему и его вы ненавидите? Только лишь потому что он рожден от женщины, которую любил Его Величество?

— Кристиан вампир! Вампир! — неожиданно завизжала королева. — Дурная, грязная кровь! И знаете, что, мисс Блейн? Я не позволю Его Высочеству жениться на вас ранее, чем через полгода с вашей помолвки, потому как хочу быть уверенной, что вы не понесете от этого мерзкого кровососа!

Я плотно зажала ладонями уши. Щеки горели от унижения. Даже в Академии меня так не опускали, называя феппсом, а тут…сама королева… Не знала, что высокопочтенные леди на деле могут быть такими пахабными бабами.

— Я не хочу больше это слушать, — прерывисто произнесла я.

— Не придется, — королева смерила меня холодным, высокомерным взглядом, и, задрав голову, направилась к дверям, не забыв бросить напоследок: — Хорошего дня.

Остаток недели мы почти не пересекались, и даже уроки она посещала крайне редко, да и то уходила раньше, чем заканчивалось время. Думаю, она избегала меня. Возможно, на эмоциях наговорив лишнего, теперь она испытывала раскаяние и стыд. Могла бы и извиниться, я не против примирения. Хотя… О чем это я. Она ведь королева, а я…

«Ты будущая королева, — мысленно сказала я сама себе. — И хочет она того или нет, ей придется считаться с тобой».

Нет, мне все еще было сложно поверить в то, что меньше чем через год я стану королевой Дэйтии. В детстве, я, как и все девочки, мечтала стать принцессой, но льстила ли мне будущая перспектива? Привлекала ли? Нет. Не льстила. Не привлекала и не радовала. Было страшно и вместе с тем даже неприятно. Какой ценой достанется мне эта роль? Еще вчера я горевала по любви к Кристиану, о которой придется забыть, и не было для меня горя страшнее, но сегодня я поняла, что есть опасность куда хуже — это риск потерять себя.

В день бала меня разбудили еще на рассвете. Миновав завтрак, приступили к многочисленным процедурам: сначала горячая ванная, во время которой мои волосы были тщательно смазаны ароматизированными маслами, вымыты и снова сдобрены уже бальзамом, придающим интенсивный блеск — подобного я когда-то добивалась ламинированием; затем молоденькие служанки, приставленные ко мне Ее Величеством, нанесли на тело то ли крем, то ли очередное масло, тщательно втерев в кожу, после чего помогли одеться. Все это происходило, невзирая на мои активные протесты — мне было стыдно и унизительно красоваться перед служанками в неглиже, позволяя делать с собой все, что им вздумается. Но, в конце концов, я смирилась, решив, что в будущем все равно не отвертеться от подобных процедур — ведь всем известно, что королевам непристало обходиться без помощи даже в делах, касаемых гигиены. По мне так это средневековая дикость, но раз в мире магии подобное все еще считается нормой, придется смириться и принять как данность. «С благодарностью и покорностью», — как совсем недавно заявила Ее Величество, обвинив меня в невоспитанности.

После процедур омовения следовала работа над моим лицом и прической. Чтобы кожа лица сияла свежестью и здоровьем, на скулы и щеки, а так же зону под глазами были сделаны примочки из отвара трав, названия которых мне не удалось запомнить.

— О, госпожа, вы очень бледны, — сетовала одна из моих помощниц — так я решила называть их, слово «служанки» мне было категорически неприятно. Ага, будешь тут здоровой и румяной, когда с утра до ночи только и делаешь, что выплясываешь да разучиваешь правила этикета, стараясь угодить Ее Величеству, которой, кажется, нравилось издеваться, и она нарочно делала совершенно надуманные замечания. — Наверно, вы очень устали, готовясь к столь важному для вас событию.

— Да, ты права, Стефания, — согласилась я, тем не менее, не очень-то желая откровенничать, если речь зайдет о предстоящем замужестве. Несмотря на хорошее отношение к помощницам, обсуждать с ними личную жизнь это, по мне, уже как-то слишком. — Неделя была не из самых легких.

— Это все волнение, — продолжала болтать девушка. — Вот когда меня выдавали замуж, я от переживания глаз не могла сомкнуть, да в итоге сорвала свадьбу, — странно, но в ее голосе не было ни капли сожаления и грусти.

— И что же было потом? — затаив дыхание, поинтересовалась я.

— А ничего, — беспечно отозвалась Стеф, — свадьба не состоялась, и слава Богу.

— Чего так? Не любила?

— Да как же его полюбишь? Ведь он был оборотнем! — Стефания почти взвизгнула.

— Ну, и что? — выпалила я прежде, чем поняла, что поторопилась. — То есть… — я не могла подобрать слов, чтобы оправдаться.

Стефания понимающе улыбнулась. Только вот поняла она меня совсем неверно.

— Да, конечно, ваша светлость, девушкам без роду и племени не так уж и важен расовый статус избранника…

— Я вовсе не это хотела сказать, — произнесла я сквозь сжатые зубы.

— Ничего, я не в обиде.

— Но я правда не…

— Вот только запах у этих оборотней…. — девушка повела плечиком, изображая неприязнь.

— Какой же у них запах?

— Мерзкий. Отвратительный!

Я расхохоталась. М-да. Тэю, наверняка, будет интересно узнать, что он, оказывается, дико воняет.

— Честное слово! — поспешила меня заверить Стефания, решив вероятно, что я никогда и близко не стояла рядом с оборотнями.

— Может быть, просто твой несостоявшийся супруг был не очень чистоплотен? — высказала я ей свое предположение. За Тэя все-таки хотелось отыграться.

Девушка пожала плечами.

— Может быть. Но я, все же думаю, причина в его расовой принадлежности. Он оборотень, а потому и воняет.

Я ничего не ответила — доказывать глупой девице ее неправоту все равно, что объяснять свинье, что она свинья. Бесполезное и неблагодарное занятие.

Но любопытство, однако, вязло верх. Если с оборотнями все понятно, то с вампирами не совсем ясно — к ним относятся с тем же призрением, или, все же, более снисходительно, учитывая, что первый сын покойного короля является одним из них?

— А если бы тебя выдали, скажем, за вампира, — осторожно продолжила я нашу беседу. — А? Тоже бы упала в обморок прямо перед алтарем?

— Ой, — пискнула Стефания. — Вы, госпожа, верно, посмеяться надо мной решили.

— Отчего же? — искренне удивилась я.

— Сначала говорите, что оборотни не так уж и плохи, хотя сами-то наверняка не имели с ними дела. Теперь вот заставляете представлять себя невестой кровососа.

Я снова засмеялась.

— Допустим, красивого кровососа. Что скажешь? Смогла бы полюбить такого?

— Ну, если только он так же хорош собой, как Его Высочество, — краснея, ответила Стеф.

— Ага! И так же богат, надо думать.

— Ну, что вы, леди, это не так уж и важно, — моя помощница раскраснелась еще больше.

Да… Я бы многое отдала за то, чтобы Кристиан был простым смертным. Вот почему судьба свела нас в мире, где расовая принадлежность может стать помехой в любви? Где даже дружба может стать непозволительной роскошью, если человек оказался…э-э-э…не совсем человеком. А уж если сама ты внучка двинутого на голову мага, которому зачем-то вздумалось выдать тебя замуж за будущего правителя, то о праве выбора в любви и дружбе можно и вовсе забыть. Да, уж лучше бы Кристиан родился в мире не-магов. Вот только где бы мы с ним познакомились? Надо подумать… А собственно, какая разница? Ну, на том же кинофестивале! А что? С его харизмой и внешними данными, он вполне мог быть актером. Да. Или, увидев меня однажды по телевизору, выступающей на концерте, влюбился бы в меня без памяти и уже сам нашел бы способ встретиться…

Я так и размечталась, представляя, как Кристиан врывается в мою гримерку, расталкивая охрану, и, пав передо мной на коленях, дарит роскошный букет белых роз со словами: «Настя, будь моей…»

— Леди Блейн, — кто-то осторожно тронул меня за плечо. Открыв глаза, обнаружила себя сидящей в кресле — в том самом, в котором Стефани колдовала над моими волосами. — Вы уснули, — смущенно и немного боязливо заметила девушка. — Наверно, не стоило будить вас, да?

— Да нет, что ты. Всеправильно сделала.

Это не были слова утешения — я, действительно, рада, что Стеф, разбудила меня, пока я, чего доброго, не сболтнула во сне лишнего. А может…может, я и говорила что-нибудь? Господи… остается только надеяться, что я не звала Кристиана по имени.

— Потерпите немного — скоро прическа будет готова, — сочувствующе отозвалась Стеф.

— Да, это утешает. Только теперь уж точно не поспишь, — я вздохнула.

— Что верно, то верно, — согласилась та.

Прическа и правда была завершена скоро. Глядя в зеркало, я мысленно хвалила Стефания — она постаралась на славу: мои длинные, отросшие почти до поясницы волосы были завиты в крупные спиралевидные кудри и сколоты на затылке таким образом, что оставались спадать на спину.

— Вы очень красивая, леди, — похвалила Стефания, поправляя мои локоны.

— Без твоего труда не обошлось, — вернула я комплимент.

— Благодарю, госпожа. Ну, а теперь одеваться! — Стефания позвонила в маленький колокольчик, и вскоре в моей спальне появилась вторая помощница — менее общительная, и даже неприветливая на вид девушка лет семнадцати. В руках она держала мое бальное платье — то самое, в котором эль-Лайен заставляла меня кружить по залу. Оно было нежно кремовым, длинным — почти до щиколоток и невероятно пышным. Последнее, правда, мне совсем не нравилось — я ощущала себя барышней времен восемнадцатого-девятнадцатого столетий. Да и кто знает — может быть, Ее Величество решила посмеяться надо мной, выставив меня разодетой идиоткой. Я решила, на всякий случай, проверить свое предположение.

— Ужасное платье, — капризно надула губы.

— Чем же оно вам не нравится, миледи? — с искренним непониманием поинтересовалась Стефания.

— Вот этим! — я схватила подол пышной юбки и почти с ненавистью потрясла им. — Сейчас такое не носят. Фасон давно не в моде!

— Конечно, не носят, — согласилась Стефания, а я насторожилась. — Ведь платье-то бальное! Да не для простого случая. Как часто можно встретить знатных особ, дающих балы по случаю помолвки, а?

Откуда мне знать?

Я вопросительно посмотрела на Стеф, но предпочла промолчать. Та восприняла это по-своему.

— Во-от, — удовлетворенно протянула она, как бы подтверждая собственные слова. — Это удовольствие для царских семей. Ой, что-то я разболталась. Вы уж простите меня, госпожа. И кстати, нравится вам или нет, но пора одеваться.

— Да, действительно, пора, — подавив вздох, согласилась я, и позволила нацепить на себя платье, которое предварительно забраковала.

Едва вторая помощница помогла застегнуть замок на спине, дверь в комнату с шумом распахнулась, и на пороге возникла Ее Величество. Ну, конечно, ей можно без стука. Ее Превосходительство не утруждает себя даже элементарными правилами приличия, хотя так старательно тычет их отсутствием в других.

— Свободны, — тихо, но холодно произнесла она, и моих помощниц как ветром сдуло. Подойдя ко мне, королева остановилась. — Недурно, — сказала она, и я понятия не имею, к чему именно это относилось. Взглянув на ее руки, я заметила маленькую коробочку с бархатной крышкой. — Вот, вы должны надеть это на безымянный палец вашей правой руки. Не сомневаюсь, что вы знали, но все же, — она усмехнулась.

— Благодарю, — растерянно пробормотала я, и приняла коробочку, не зная, стоит ли слушаться и надевать то, что дарит мне мой почти что враг. Открыв крышку, я обнаружила маленькое колечко, украшенное бриллиантовой россыпью. Преподнеси мне его кто другой, я, без сомнений, пришла бы в восторг — бриллианты я любила, но принимать от Ее Величества и покорно надевать на себя я, честно сказать, не решалась. А вдруг оно заколдованное?

Но могу ли я отказаться? Да и что, в конце концов, может произойти, если я все же его надену? Убивать меня королева не решится — в этом случае мой дедуля три шкуры с нее спустит, и она это прекрасно понимает. Колдовство лишит меня воли и заставит беспрекословно подчиняться? Но я и так подчиняюсь, и даже думать не думаю о побеге.

Поразмыслив недолго и решив, что ничего страшного, в конце концов, произойти не может, я надела кольцо.

И все же что-то произошло. Что-то внутри меня. Какие-то странные перемены, вот только природу этих перемен я понять не могла. Странная пустота образовалась в моей душе, моем сердце — там, где когда-то жила любовь к Кристиану.

Я непонимающе подняла взгляд на королеву. Ее Величество смотрела на меня как всегда надменно и холодно, но все же мне показалось, будто она изучает меня, наблюдает и вероятно ждет чего-то. Все дело в кольце, теперь уже нет сомнений.

Наверно, я изменилась в лице, потому как она, выгнув аккуратные брови, поинтересовалась:

— Все в порядке? Вам нехорошо?

Тварь. Какая же она тварь. Мне захотелось выкрикнуть ей в лицо все, что я о ней думаю, хотелось даже вцепиться ей в волосы и показать, что бывает с теми, кто смеет издеваться надо мной, но я не могла. Эмоции сейчас могут сыграть со мной злую шутку. Я попала в самое что ни есть змеиное логово, и с этими людьми нельзя позволять себе опрометчивых, необдуманных поступков. С ними нужно играть по их же правилам — с хитростью и хладнокровием. Тщательно маскируя и скрывая свои чувства и мысли. Да. С кольцом я разберусь позже, а пока я должна хорошо сыграть отведенную мне роль.

Улыбнувшись, пусть и не уверена, что искренне, я подняла голову и, глядя в глаза Ее Величеству, солгала:

— Нет. Все хорошо.

Легкая, едва уловимая тень удивления скользнула по холодному, но красивому лицу королевы, и я успела заметить, как дрогнула ее левая бровь, что говорило о том, что королева в растерянности, но эта женщина прекрасно умела владеть собой, а потому уже через доли секунды она смотрела на меня с привычным выражением, улыбаясь, как ни в чем ни бывало, разве что куда радужнее обычного.

— Что ж, я рада. Тогда велите пригласить к вам леди эль-Лайен, когда будете готовы спуститься. Она даст вам пару напутственных советов, прежде чем вы выйдете к гостям, некоторые из которых, кстати, уже прибыли и ждут — не дождутся, чтобы увидеть вас — будущую королеву, — Ее Величество улыбнулась — на этот раз мстительно, коварно. Она знала, что я ни капли не желаю занимать трон. Она знала, что я не люблю ее сына и никогда не буду с ним счастлива, так же, как и он со мной, и мы оба не хотим этого брака. Она все знала, но все равно мстила мне. Мстила за то, что заняла ее место, мстила за свое — наверняка, не самое радужное будущее, мстила за сына. Глупая озлобленная женщина, не знающая любви, вынужденная прожить в браке с нелюбимым мужчиной, так и не познав счастья в личной жизни, и ненавидящая теперь всех, кто готов бороться за свою любовь, даже когда надежды нет. Не потому ли она заколдовала мое кольцо, что завидовала?

— Хорошо, Ваше Величество, — я присела в легком реверансе, как подобает правилам дворцового этикета.

Стефания явилась с коробкой в руках.

— Ваши туфли, госпожа, — сказала она, открывая коробку.

— Спасибо, — коротко обронила я, и, не глядя на туфли, позволила моей помощнице обуть меня. Еще несколько минут назад я переживала за свой внешний вид: уместен ли будет мой наряд, подходит ли прическа для подобного торжества, но сейчас мне было абсолютно все равно — надень на меня мешок из под картошки, я и в нем бы вышла, ничуть не заботясь, как это будет смотреться в глазах гостей. Непривычная пустота в моей душе пугала меня — в груди будто зияла огромная дыра, сквозь которую сквозило холодом. Мне было зябко, неуютно, одиноко и грустно.

— Пригласи леди эль-Лайен, — тихо велела я Стеф. Та кивнула и вышла.

Воспользовавшись недолгим уединением, я сняла кольцо с пальца. Увы — ничего не произошло: ощущение пустоты не покидало меня. Что же это за колдовство-то такое?

Эльфийка вошла тихо, как обычно наполнив комнату особым — исходящим от ее волос и платья, светом.

— Боже, что у вас с лицом, мисс Блейн? — первым делом задала она мне вопрос. Ну, вот, нашла до чего докопаться в этот раз. То руки мои ее не устраивают, то лицо. Наверно все дело в самом факте моего существования — что леди эль-Лайен, что Ее Величество просто напросто бесит то, что я живу, дышу и даже смею иногда разговаривать. До недавнего времени я не знала, что они с королевой закадычные подружки.

— А что с ним не так? — устало задалась я встречным вопросом.

— Оно совершенно лишено радости! — воскликнула эльфийка и даже всплеснула длинными тоненькими ручками.

— Простите, я не умею изображать веселье.

— Изображать веселье! — эль-Лайен зацокала языком. — Изображать! — повторила она более громко, а затем обратилась к кому-то третьему — тому, кого я не видела. — В честь нее устраивают бал, а она не рада!

— Я рада, — попыталась исправить ошибку.

— Ее представляют свету как будущую королеву, а она, видите ли, не в состоянии изобразить улыбку на свое милом, хотя по мне — несколько вульгарном, личике! — продолжала беседовать сама с собой эльфийка. Терпеть не могу, когда обо мне говорят в третьем лице в моем же присутствии. — Она недовольна и несчастлива!

— Нет-нет, я довольна и счастлива, может быть, мы уже пойдем? — взмолилась я, теряя терпение.

— Не так быстро.

Эль-Лайен уверенно прошла в середину комнаты.

— Как только мы с вами спустимся, Мисс Блейн, — начала она напутствие, — первое, что вы должны сделать это… — она повернулась ко мне лицом. — Что? Я хочу знать, насколько вы готовы к сегодняшнему торжеству. Так будьте же любезны ответить на мой вопрос.

— Первым делом я должна поздороваться с гостями, — тихо выдала я свой ответ — первое, что пришло в голову. И почему меня не удивляет, что и в этот раз я оказалась неправа?

— Да, с каждым по очереди. А их будет, прошу заметить, не меньше сотни, — холодно прокомментировала эльфийка.

— Простите, я сказала глупость, — я стыдливо опустила голову.

— Это входит у вас в привычку. Нет, мисс Блейн, первым делом вы должны успокоиться и уяснить одно — все эти люди пришли исключительно ради вас. А потому вы должны вести себя так, будто любезно оказали им честь своим присутствием. Конечно, я не говорю о высокомерии и надменности. Боже упаси, если кто заподозрит вас в этом безобразии, но держаться вы должны достойно, с честью и благородством. Как будущая королева. Все эти люди, что пришли к вам сегодня — ваши будущие подданные, не забывайте об этом, а потому, прошу вас, не позволяйте себе кокетства, как впрочем, и излишней застенчивости. И улыбайтесь, мисс Блейн, улыбайтесь! Улыбка ни на секунду не должна покидать ваше лицо. Никто не должен заметить вас грустной или задумчивой, вы меня понимаете?

— Да, разумеется, но…

Я уже представляю себе картину — я, улыбающаяся, аки актриса какой-нибудь дешевой комедии, и то и дело кивающая каждому, кто перехватит мой взгляд. Как болванчик — вот как я буду выглядеть.

— Никаких но!

— И, тем не менее, — настояла я, проигнорировав строгое замечание. — Не могу ведь я улыбаться ежесекундно, не переставая.

— Коли не можете, то должны научиться, — было сказано ледяным тоном.

— Но это будет выглядеть глупо!

— Леди Блейн, ваши капризы крайне неуместны. Мне было велено научить вас манерам, помочь вам хоть немного адаптироваться к новым для вас условиям, чтобы вы, моя маленькая глупая девочка, не выставились смешной, неуклюжей провинциалкой и нескладехой. Но коль вам угодно упрямиться — извольте, только помните, что вам же хуже.

Я вздохнула. В голове начинала пульсировать боль.

— Что еще? — смиренно осведомилась. Эль-Лайен покачала головой, и, не сказав ни слова, указала рукой на дверь. Я поняла, что пора.

— Прошу вас, мисс Блейн, если вы все же решили внять моим замечаниям, извольте следовать им уже сейчас, — тихо сказала мне эльфийка, когда мы шли по длинному коридору. Мне не понадобилось переспрашивать, я и так поняла, что она имела ввиду улыбку. Вернее, ее отсутствие. Честно говоря, шла я, действительно, с кислым лицом, будто на собственные похороны.

Деваться некуда, пришлось послушно растянуть губы в слабом, неестественном подобие улыбки. Однако, судя по тому, как поджались губы моей наставницы, вытянувшись при этом в тоненькую ниточку, и в этот раз она осталась недовольна мной.

Мне не было весело ни когда мы спускались по широкой извилистой лестнице с позолоченными перилами и довольно скользкими ступенями, ни когда входили в торжественный зал, полный вынаряженных гостей, но, тем не менее, я улыбалась, как и учила меня эль-Лайен. Она слегка подтолкнула меня в спину, давая понять, что я должна идти впереди, а может быть хотела, чтобы я ускорила шаг. Последнее давалось мне не так просто — ноги едва передвигались, дрожа то ли от внезапно накатившей усталости, то ли от сильного волнения, с которым мне не удавалось справиться, как бы я ни старалась.

«Возьми себя в руки, — мысленно приказала я себе». Однако продолжала трястись в необъяснимом ознобе.

Гости расступились, давая мне возможность пройти в середину зала, заставляя терпеть любопытные, оценивающие взоры. Я шла к самой середине зала, где, выпрямившись и напоминая своей неподвижностью истукана, ждал меня Готтон. Он галантно подал мне руку, когда я приблизилась, и, наклонившись, поцеловал пальцы, которые, слава Богу, были облачены в перчатку, однако же совсем не смотрел мне в глаза.

Заиграла медленная музыка — наступило время первого нашего танца, танца жениха и невесты, которому меня так тщательно и с особым садистским упоением учила эль-Лайен на пару с миссис Грантон и Ее Величеством.

Встав к Готтону вполоборота и вытянув руку так, чтобы пальцы касались его плеча, я позволила ему взять себя за талию и повести в вальсе. Я не смотрела на своего жениха, предпочитая фокусировать взгляд на собственной руке, покоящейся на его плече. Но подняв глаза, я мимолетно уловила шевеление его губ. Он что-то говорил мне, причем, судя по всему, неоднократно повторяя.

«Улыбайся, — сумела я прочесть». В самом деле, я забыла о принужденной улыбке, о радости и счастье, которое должна излучать. Все еще не смотря на Готтона, я заставила себя улыбнуться.

Когда же танец, наконец, закончился, я почувствовала себя почти счастливой.

Стоило мне освободиться от компании Готтона, как ко мне тут же стали подходить и люди, и эльфы, поздравляя, говоря дежурные комплименты, но чаще всего желая познакомиться ближе и пообщаться с невестой будущего правителя и своей новой королевой, коей мне предстоит стать совсем скоро. Среди гостей была и Роза, однако она не торопилась подходить ко мне, и в этом я охотно понимала ее — всего каких-то четыре месяца назад мой сумасшедший дедуля убил ее отца за службу эльфам. Это случилось на моих глазах и произошедшее до сих пор стояло в памяти, будто это было вчера. Хорошо, что Роза этого не видела — хотя я и не любила ее, но искренне сострадала ее горю. Она стояла в компании своего брата — редкосного говнюка и отъявленного подонка Клаудиуса. Надеюсь, ему не хватит наглости подойти ко мне — после того, как в прошлом году он пытался изнасиловать меня, угрожая расправой, терпеть его присутствие рядом собой было выше моих сил. Он был мне омерзителен, еще гаже, чем Готтон.

Поборов внутренний протест, который явно буйствовал в ней, Роза все же направилась ко мне.

— Примите мои искренние поздравления, леди Блейн, — тихо и с явной издевкой в голосе сказала она. Но что поделать — она всегда была стервой и язвой. Мне осталось только улыбнуться ей.

— Благодарю, — выдавила я.

— Представляю, как вы счастливы, — это уже было сказано громче и с расчетом, что услышат остальные.

— Да, это правда. Очень счастлива, — стараясь, чтобы в голосе не было слышно сарказма, подтвердила я. Ну, зараза, я тебе еще задам, вот только вернусь в Академию. К моему неприятному удивлению Роза приблизилась, якобы целуя меня в щеку, и, пользуясь моментом, прошептала мне в ухо: — Теперь Кристиан будет моим.

Еще больше меня удивило то, что ее слова не произвели на меня никакого впечатления. Я не испытала злости или ревности. Мне было почти все равно. Неужели, я, в самом деле, разлюбила Кристиана?

Глава третья

Чуть вспыхнувшее застенчивое пламя ласково лизнуло ладонь когда мое сердце едва не ушло в пятки — за дверью послышался шум и вздох боли. Ага, попалась. Не зря я установила у двери своей комнаты защиту, не позволяющую подслушивать и входить ко мне тогда, когда я этого не хочу. Например, как сейчас. Но кому это понадобилось шпионить за мной посреди ночи? Вообще жизнь во дворце сильно угнетала меня — я ни шагу ступить не могла без зоркого надзора королевы, и далеко не всегда она следила за мной лично — чаще всего эта миссия ложилась на плечи Стеф. То, что с виду простая и бесхитростная девчонка была приставлена ко мне для слежки, я поняла быстро, а потому не доверяла ей, но и старалась не слишком осторожничать, чтобы не вызвать подозрений. Я по возможности старалась быть искренней, и когда та спрашивала о моих чувствах, честно отвечала, что мне грустно и скучно. А задавать вопросы Стеф очень любила и даже о тех фактах, о которых, казалось бы, знать не должна. Например, о друзьях из Академии. Помощница пытала, кто были мои друзья, и общаюсь ли я с кем-нибудь из них сейчас. Я лгала, что нет, впрочем решив не утаивать того факта, что разлука с ними не очень-то радует меня.

— Почему бы вам не встретиться с ними, госпожа? — допытывалась Стефания. — Вы пока что еще не замужем и не обременены титулом королевы, а потому можете гулять и встречаться с кем пожелаете.

— «С кем пожелаете» не получится, — отозвалась я. — Увы, но теперь мы куда дальше друг от друга, и разделяют нас отнюдь не километры. Расстояние пустяк в сравнении со столь ощутимой разницей между нами.

— Они из простых? — «догадалась» Стеф.

— Да, — кивнула я, решив все же не говорить всей правды. Но зато со дня нашего со Стеф разговора Ее Величество стало куда мягче и терпимее ко мне, хотя по-прежнему не проявляла дружелюбности.

Я прислушалась. Кажется, ночной дозорщик по-тихому слинял. Подождала еще какое-то время, после чего снова раскрыла книгу и продолжила чтение. Пламя в моей ладони к этому моменту успело погаснуть.

В книге говорилось, что только редкие и очень сильные маги владеют одной из четырех стихий, и этот дар может быть полезен во многих сферах магии. К примеру огонь может исцелять раны, правда, понятное дело, процедура не из приятных; а так же служить подобием портала, и тем самым быть используемым для телепортации. Как это сделать я пока еще не разобралась, но выяснить принцип работы этой очень полезной для меня магии и научиться пользоваться ею мне крайне необходимо, причем в очень сжатые сроки.

Дело в том, что я собиралась навестить мистера Вильца, чтобы с помощью него отправить письмо Мелитте. Я знала, что подруга вернется в Академию в сентябре, но ждать нашей встречи почти три недели была не в силах. Мне так многое нужно было рассказать ей! Новость о нашей с Готтоном помолвке и о недавней его коронации само собой донеслась и до нее, а потому я не хочу, чтобы она думала, будто наша скорая с Готтоном свадьба была мим желанием. Дело в том, что в письмах я ни о чем не рассказывала Мелитте, посчитав, что лучше сделать это при встрече. Но сегодня я торопилась послать ей письмо, в котором полночи описывала все, что со мной происходило напротяжении последнего времени. И о потерянной любви к Кристиану в том числе. Мне необходимо было с кем-то поделиться своими чувствами, я остро нуждалась в поддержке и понимании. К тому же Мелитта умная и весьма любознательная девушка, а потому наверняка отыщет необходимую литературу, в которой, возможно, будет сказано о колдовстве подобном тому, что проделала надо мной королева.

Отложив книгу, я вернулась к практике. В инструкции сказано, что первым делом необходимо пробудить в себе свою стихию, извлечь ее из своей крови, призвать служить сейчас и в будущем. Я, как и советовалось, мысленно воззвала к силе огня, представила, как пламя охватывает меня с ног до головы, поглощает, но при этом я совсем не ощущаю боли, только приятное тепло и поднимающуюся, возрождающуюся во мне силу. Я концентрировала ее в своей ладони, представляя, как пламя вспыхивает в ней, готовое служить мне сейчас и впредь. В этот раз все получилось гораздо быстрее — почти сразу же я почувствовала знакомые, ни на что не похожие ощущения — внутреннее тепло, которое разливалось по всему телу, нагреваясь и двигаясь по руке, к ладони. Пламя вспыхнуло и теперь, покачиваясь, играло в моей руке, даря приятное тепло и ощущение уверенности в себе, надежности. Я будто обрела нового друга. Стоило закрыть ладонь, как оно исчезало, но теперь призвать его было проще простого — нужно было лишь подумать о нем и мысленно произнести заклинание.

Решив, что на сегодняшнюю ночь достаточно практики, я спрятала книгу — ее мне еще предстоит незаметно вернуть в дворцовую библиотеку, и отправилась в постель. Завтра я должна выглядеть свежей и выспавшейся, ведь никто, а в особенности Стеф, не должен заподозрить, что ночами я бодрствую. И так вон устраивают слежки.

Но уснуть мне долго не удавалось — я вертелась, то и дело переворачиваясь на спину, и, открыв глаза, всматривалась в темноту. Восторг переполнял меня, а впечатления от проделанной работы были настолько яркими, что сон как рукой сняло. Энергия била во мне ключом — хотелось вскочить с кровати и пуститься в радостный пляс, но я знала, что завтра буду вялой, как переваренная морковь, а потому, перевернувшись на бок, закрыла глаза, и, стараясь ни о чем не думать, стала ждать, когда же сон завладеет мной.

Вопреки бытующему мнению. Что принцессы спят вдоволь, зачастую начиная свой день ближе к полудню, я, как обычно, встала в девять. Дело в том, что в королевском дворце существует нерушимый распорядок дня, которому следуют все, за исключением слуг — эти и без того вынуждены подниматься ни свет ни заря, чтобы управиться с работой.

Приняв утренний душ (к счастью эта процедура обошлась без участия служанок), я самостоятельно оделась, причесалась, после чего отправилась на прогулку, которая была неотъемлемой частью моего режима. Обычно я гуляла со Стеф, но сегодня девушка заявила, что не сможет сопровождать меня, так как повредила ногу. После ночного визита ко мне ее правая лодыжка сильно распухла, и попытки наступать на ногу причиняли страдания. Конечно, обычные вывихи и ушибы легко лечились с помощью целебных трав и исцеляющих заклятий, но дело в том, что проклятие, которое я установила в качестве защиты своих покоев, не позволяли так быстро излечить поврежденные связки. Придется моей любопытной помощнице помучиться недельки две, не меньше.

Высказав Стеф свои не самые искренние сожаления о том, что она не сможет составить мне компанию, я отправилась в королевский сад. Получасовая прогулка наедине с собой могла бы послужить мне отличной возможностью осуществить задуманное, но к несчастью королевский сад нельзя назвать местом идеальным для уединения — я то и дело останавливалась, чтобы переброситься парой-тройкой дежурных фраз с прогуливающимися. Поразмыслив, я решила, до обеда едва ли удастся осуществить вылазку — сразу после завтрака меня ждут уроки танцев, которые Ее Величество сочла для меня обязательными, решив, вероятно, лишний раз напомнить о том, кто я есть — неуклюжая, неотесанная провинциалка с сомнительной родословной.

— Ваше Высочество, вы выглядите уставшей. Граф Аливаре опять утомил вас своей светской болтовней? — сказала она мне за завтраком. Очередная провокация с ее стороны — попытка указать мне мое место.

— Нет, что вы, Ваше Величество, — отозвалась я в той же манере, что и она — с вежливостью, сквозящей притворностью. — Светские беседы ничуть меня не утомляют. К тому же я нахожу графа Аливаре очень интересным собеседником.

— А по мне он глуп и малообразован, — парировала королева. М-да. Эта женщина не брезгует ничем, чтобы заткнуть меня за пояс. И она еще что-то говорит мне о манерах? Оскорблять и высмеивать человека за его спиной — едва ли допустимое поведение для высокостатусной особы.

Готтон, как обычно, в диалоге не участвовал. Он вообще редко говорил со мной, а уж в присутствии Ее Величества и вовсе рта не открывал, за исключением тех моментов, когда та обращалась к нему, и у меня сложилось мнение, что он боится свою мать. Не могу сказать, что понимаю его — да, эта женщина далеко не душка, но ведь и он уже не мальчик, чтобы бояться быть наказанным. Да и что она может сделать единственному наследнику, а теперь и правителю? Почему он ведет себя как побитая овца, когда жизнь целого королевства в его руках? Короче говоря, я сделала вывод, что Готтон Брук, нынешний король и мой будущий муж — тюфяк и тряпка. Вот только как же он будет править королевством, если из него правитель, как и лесного орка джентльмен? Одно хорошо — такой не станет настойчиво приставать, требуя выполнения супружеского долга.

После уроков, как обычно было время чая, после чего я могла заняться всем, чем захочу. Обычно, я попросту слонялась без дела, изучая дворец, любимым местом в котором была библиотека — здесь я проводила больше свободного времени. Сегодня же я планировала использовать дообеденное время для того, чтобы потренироваться с созданием портала, а если повезет, то и навестить дядю Элазара. Увы, и в этот раз моим планам не суждено было сбыться — как только я заперлась в комнате, в дверь тихо постучали. По стуку я узнала Стефанию и хотела было прогнать ее, на что, в общем-то имела право, но ведь та побежит к Ее Величество с докладом, дескать, госпожа закрылась у себя и не впускает, значит, что-то замышляет.

— Чего тебе? — грубовато спросила я ее. Девушка покраснела и опустила глаза, но это не вызвало у меня раскаяния — я была слишком огорчена.

— Не сердитесь, госпожа, — миролюбиво произнесла она. — Но без вас очень уж скучно.

Скучно ей без меня, ага, как же.

— Делом займись, чтобы скучно не было, — проворчала я, тем не менее, впуская в комнату. Стеф широко улыбнулась.

— Каким же таким делом, госпожа? Ведь и ходить-то толком не могу. К вам вот еле доковыляла. Чем тут займешься? — возможно, мне всего лишь почудилось, но в голосе Стеф слышался упрек. Конечно, она не настолько глупа, чтобы ни о чем не догадаться. Наябедничает ее Величеству? Ну, так и пусть! Пусть знают, что я не так слаба и беспомощна, как они здесь все, возможно, думают. Может быть, хоть считаться со мной начнут.

— Макраме вяжи, — «посоветовала» я.

Щеки Стеф вспыхнули еще ярче.

— Макраме? — прерывисто повторила она, то ли возмущением, то ли смутившись. — Вязать?

— Да, — кивнула я.

— Вы хотите сказать вручную?

— Ну, конечно, вручную, Стеф.

— Что вы, госпожа, — девушка покачала головой. Кажется, я ее чем-то обидела. — За феппса меня принимаете, что ли?

— Почему же за феппса? — моему удивлению не было предела.

— Потому что только феппсы работают руками! А я, между прочим, с отличием закончила высшую школу магических искусств!

— Ух, ты, — восхитилась, правда, не особо понимая, что это за школа такая.

— А давайте погадаем? — предложила она. — Я вот и руны принесла, — она помахала мешочком, который, оказывается, держала в руке, а я и не замечала.

— Руны? — эхом повторила я.

— Ну, да. Гадальные, — подтвердила Стеф таким тоном, будто речь шла о чем-то пустяшном. — Вы какие больше предпочитаете? Руны дэйтийских ведуний, кримэльских нимф или же эльфийские руны?

— Э-э-э, — невнятно протянула я. Что же сказать? Признаться, что я и слыхом не слышала ни о чем подобном, а рунах так вообще знаю лишь из рассказов школьной подруги Лильки? — А какие ты принесла?

— Кримэльские, — Стеф как будто ждала, что я вот-вот начну смеяться над ней.

— Что ж, хорошо, — пробормотала я.

— Ну, мы ведь только побалуемся, это ведь не всерьез, — затараторила Стеф. Я промолчала, не зная, что на это ответить. Мне-то все равно. Главное, чтобы это баловство не вылилось в проблемы.

После моего приглашения, Стеф уселась на кровати и принялась трясти мешочек, перемешивая его содержимое. Мне стало любопытно, что же из себя представляют эти самые руны, а потому внимательно следила за ее движениями.

— Мудрость агата, сила земли, Истину-правду узреть помогите, — бормотала девушка. Странное заклинание. Напоминает детскую считалку. А может, Стеф, потому и ждала, что я подниму ее на смех, что гадание это шуточное, несерьезное? Я вспомнила кримэльских фей, которых в прошлом году подарил мне Кристиан — от этих чертовок можно ждать чего угодно, только не серьезности. Если под нимфами подразумевается нечто схожее с феями, то и изобретения их не стоит воспринимать всерьез. — Придумали вопрос? — спросила она после того, как перестала трясти мешочек.

— Вопрос? — бестолково переспросила я.

— Ну, да, вопрос, — нетерпеливо отозвалась Стеф. — Ответ на который хотите узнать.

— Ах, вот что… Нет, еще не придумала.

— Ну, так думайте скорее. Руны не любят, чтобы их тревожили попусту.

Прям так и не любят. Может они еще и душой обладают, и думать умеют?

— Придумали?

Я кивнула, хотя в голову не шло ничего такого, что я могла бы доверить каким-то рунам, а тем более Стеф.

— Вопрос можно задать мысленно, но будет лучше, если произнести вслух. Хотя, конечно, вы не захотите….

Вот зараза, а. Пытается выведать, если у меня тайны, о которых еще не знает Ее Величество.

— Нет, что ты, — поспешила я возразить, лукаво наблюдая за удивлением на лице Стеф. — Каким будет второй учебный год в Академии? — уверенно произнесла я. Стеф, протянувшая уже было мне мешочек, одернула руку.

— Нет, вы не правильно задали вопрос, — заявила она мне.

— А как же нужно?

— Руны отвечают только «да» или «нет». На ваш же вопрос нельзя ответить однозначно.

— Понятно. Тогда так — Есть ли вероятность, что профессора Зегерса съест оборотень?

Стефания весело расхохоталась.

— Кто такой профессор Зегерс, госпожа, и почему вы желаете ему такой страшной участи? — сквозь слезы смеха спросила она. Ну, на это можно ответить честно.

— Потому что я его ненавижу. Он зануда и воображала.

Впрочем, я чуть-чуть слукавила — Зегерс меня слегка подбешивал, а по-настоящему я ненавидела только Дарна. Но Стеф о нем знать не обязательно.

— В этом году наверняка преподаватели будут куда благосклоннее к вам, — отозвалась она. Я пожала плечами. Сомневаюсь, что мое новое положение в обществе изменит ко мне уже сложившееся отношение. По мне, будь я всеми ненавистным феппсом, у меня было бы куда больше шансов завоевать симпатию преподов. По крайней мере, большинство считали меня вполне одаренной студенткой. Едва ли меня станут любить больше после разлетевшейся на все королевство новости о моем истинном происхождении. Меня будут ненавидеть, но тихо, украдкой и исключительно за спиной, в глаза же улыбаясь и беззастенчиво лицемеря. Я видела подобное, общаясь с Кристианом. Ему улыбались, перед ним робели (болван Тэй не в счет), ему льстили, и его презирали. Презирали за то, что он вампир. Презирали, но едва ли кто-то решился бы сказать ему это в глаза.

— Теперь ты, — сказала я Стеф, надеясь, что она забыла о том, что мой вопрос к рунам остался без ответа.

— А может, погадаем на книге будущего? — предложила девушка, и в ее глазах сверкнул огонек. Чувствую, что это куда серьезнее кримэльских рун.

— Давай, — зачем-то согласилась я.

— Велю Маранде принести книгу, — запустив руку в глубокий карман платья, Стеф извлекла небольшой листок, после чего написала на нем что-то, и произнесла заклинание, в результате которого листок исчез. Я не стала спрашивать, что это значит и как работает. Вскоре в дверь постучались. Это была Маранда — младшая служанка во дворце, в обязанности которой входили мелкие поручения. Проще говоря, Маранда была девочкой на побегушках. Я редко просила ее о чем-либо, но вот другие обитатели дворца, не исключая даже слуг, не щадили бедняжку.

Книга была старой, с потертой выцветшей обложкой бледно рыжего, когда-то коричневого цвета. Буквы давно стерлись, а потому я не смогла прочесть написанное.

— Где она ее взяла? — спросила я Стеф.

— Из библиотеки, конечно же, госпожа, — понизив голос, Стеф добавила: — Ее Величество когда-то частенько засиживалась с ней у себя в покоях. Оно и понятно — бедняжка не могла быть уверена в своем будущем, когда народ бунтовал.

— А чего он бунтовал? Не принимал ее, что ли?

Мой вопрос смутил Стеф. Вероятно, она поняла, что сболтнула лишнего.

— Их с покойным королем брак был настоящим скандалом, вы, наверно, знаете…

Я, на всякий случай, кивнула.

…. — Да, народ бунтовал, а в особенности клан кровососов. Те так вообще едва войну не развязали, но Его Величеству удалось все уладить. Хорошим он был правителем. Не знаю, как мы без него… Ой, простите, госпожа, — она покраснела. Я улыбнулась.

— Ты так хорошо знаешь историю королевской семьи. Давно при дворце?

— Десять лет.

Услышав это, я едва не проглотила собственный язык.

— Десять? Ты шутишь!

Стеф удивленно посмотрела на меня.

— Что вы, Ваше Высочество, — испуганно пролепетала она, вероятно, решив, что я отругаю ее за ложь. — Мне было двенадцать, когда я пришла в услужение Ее Величеству.

Что? Что я только что услышала? Стеф служила королеве?? Ну, теперь-то мне все окончательно ясно, и если до этого момента я еще сомневалась, что она шпионит за мной по приказу этой змеюки, то теперь никаких сомнений.

— Выглядишь юной, — машинально пробормотала я, хотя с языка готовы были сорваться совсем другие слова.

— Мне всего-то тридцать два, — пожала она плечами, а я промолчала, что в моем прежнем мире в этом возрасте женщины, обычно, начинают колоть ботокс. — Ну, что, готовы? — спросила она так, будто давала мне возможность отказаться. Я снова пожала плечами, а затем неуверенно кивнула.

— Только в этот раз ты первая, — предупредила ее.

— Хорошо, — охотно согласилась Стеф. — Я не ошибусь, если предположу, что вы, госпожа, никогда не гадали при помощи книги будущего?

Вообще, никогда не гадала. Разве что на ромашках в детстве.

— Ты права, — улыбнулась я.

— Боитесь своего будущего?

— Нет, не боюсь. Просто считаю, что всему свое время.

— Но ведь страсть как интересно узнать, что тебя ждет в будущем! — с жаром возразила Стефания.

— А смысл? Если все равно не сможешь ничего изменить.

— Иногда можно изменить.

— Есть вещи, которые не исправить. Например, смерть.

— Верно, — кивнула девушка. — Вот эта стерва, если уж кого поджидает у порога, встречи с ней не избежать.

— Вот именно, — осталась я удовлетворенной результатом нашей небольшой дискуссии. — Как это работает? — кивнула я на книгу. — Что нужно делать?

Стеф раскрыла книгу в середине. К моему удивлению, страницы ее были совершенно чисты — ни строчечки, ни единой записи.

— Нужно перо, — вместо ответа сказала Стеф.

— Перо? — недоуменно переспросила я.

— Ну, да, перо, — терпеливо подтвердила та. Затем, улыбнувшись, пояснила: — Просто вписываете свой вопрос и книга сама выдает вам ответ.

— Сама? — ахнула я. Стеф, кажется, едва сдерживала смех.

— Сама.

— Ладно.

Подав ей перо, я стала наблюдать за ее действиями. Какое-то время Стефания просто сидела, задумавшись, а затем принялась быстро заносить в книгу запись. Мне было страсть как любопытно, а потому я, забыв о приличиях, вытянула шею, чтобы увидеть, как она заносит пером вопрос. К моему изумлению, буквы растворились, будто бумага впитала их, поглотила в себя, но я успела прочесть: «Выйду ли я замуж в этом году?»

Мы вместе затаили дыхание — Стеф, ожидая ответа, а я от интереса, как же работает эта магия. Как Стеф и сказала, книга сама выдала ответ, который показался мне несколько сухим, словно книга отвечала нехотя, вероятно устав от многочисленных вопросов от желающих заглянуть в свое будущее.

«Нет», — вот, что было написано.

— Нет, — разочарованно повторила вслух Стефания, после чего быстро написала следующее: «Что же ждет меня тогда?».

— Может, не нужно было? — слабо произнесла я. Не люблю я все-таки эти гадания, заглядывания в будущее. Как выдаст что-нибудь неприглядное, ходи потом, мучайся. По мне, уж если и ждет что-то нехорошее, так лучше и не знать об этом. Я отвернулась, не став ждать ответа книги. Стеф как знает, а я не хочу ничего спрашивать о себе.

Стефания ничего не произнесла, и даже не шевельнулась, когда книга выдала ей ответ. Лишь вмиг побледневшее лицо говорило о том, что ответ был неприятным.

— Что там, Стеф? — осторожно спросила я. Она посмотрела на меня пустым, отрешенным взглядом, и я решилась сама заглянуть.

«СМЕРТЬ» — отчетливо и крупными буквами было написано.

Смерть. Согласно предсказанию книги будущего Стефания должна умереть в этом году. Глупости. Бред это все. Вранье!

Я и не заметила, что сказала это вслух.

— Нет, — слабо отозвалась Стеф.

— Что? — непонимающе переспросила я.

— Не вранье. Книга будущего никогда не ошибается.

— Ну…может быть она из вредности так сказала, — предположила я, все еще отказываясь верить.

— Из какой такой вредности?

— Ну, она, судя по ее виду, довольно старая…и вероятно ею довольно часто пользовались…Наверняка надоели… И в конце концов, это всего лишь книга!

Я схватила книгу и собиралась захлопнуть, чтобы потом отнести на место и никогда-никогда больше не брать ее в руки, но что-то странное произошло, что-то, чего быть не должно — это понимала даже я. Книга, вероятно, оскорбившись моими словами, сама выдала мне предсказание, о котором я даже не просила.

«Несчастья ждут тебя. Горе. Слезы»

— Может, и смерть тоже? — с сарказмом отозвалась я.

«И смерть. Но не твоя».

— Что там у тебя случилось? — окликнула меня Стеф.

— Да вот твоя книга будущего решила сделать мне предсказание. О котором, я, между прочим, не просила.

— И что же?

— Ничего. Говорит, что мы все помрем. Но прежде я буду много плакать. Короче, трудный год намечается.

Стеф слабо улыбнулась, и даже бледные щеки покрылись легким румянцем.

— Спросил что-нибудь про свадьбу, — шепнула она.

— А чего спрашивать? Уже все решено, — сказала я это в сердцах, забыв об осторожности. — Ладно.

Взяв перо, я принялась быстро писать: «Выйду ли я замуж за Готтона?»

Книга выдала неутешительное: «Да».

«И долго ли мне с ним мучиться?» — хотела я спросить в следующем вопросе, но Стеф стояла у меня за спиной, заглядывая в книгу через мое плечо, а потому я написала так: «Долго ли мы будем счастливы?»

Ответ выдался странным и неоднозначным:

«Брачное ложе остыть не успеет, с рассветом уж станешь вдовой».

Глава четвертая

В комнате повисла долгая тишина: ни я, ни Стеф, не решались высказать свои предположения касательно предсказания, а предположить здесь можно было только одно — Готтон умрет, едва мы с ним успеем пожениться. Наверное, это я его того — прибью, когда полезет ко мне в первую брачную ночь за исполнением супружеского долга. Надо будет заранее предупредить женишка, чтобы не рассчитывал, а еще лучше — взять с него слово не посягать на мою неприкосновенность.

— Что вы об этом думаете, госпожа? — тихо спросила Стеф, стоя позади меня. Оглянувшись, я увидела ужас, застывший в ее широко распахнутых глазах.

— Ты и так знаешь, что я думаю, — взяв себя в руки, ответила я ей. — Фуфло эти предсказания. То есть, я хочу сказать, что не верю гаданиям и этой книге.

— Она никогда не врет, — мрачно возразила Стеф.

— Возможно, она просто устала. Сколько ей? Старая, небось?

— Ей около пятисот лет, — кажется, Стеф, сейчас расплачется. — Говорю же, она хранит в себе древнюю ведическую силу.

— А по мне, она уже того, — я покрутила пальцем у виска, — бредит немного. Рано или поздно все выходит из строя. У этой книженции просто уже программа сбилась, понимаешь?

Глаза Стеф стали круглыми.

— Не понимаю, — пролепетала она. — Какая еще программа?

Я отмахнулась — долго объяснять.

— Не важно. Я только хочу сказать, что книга очень старая, а потому, наверняка страдает маразмом, — я улыбнулась, чтобы хоть немного развеселить Стеф. — Ну, или она просто ненавидит всю нашу королевскую семейку.

— Я не отношусь к королевской семье, — голос Стеф снова стал мрачным — она вспомнила о предсказании собственной смерти. Мне стало ее очень жалко. Да, я знаю, что она приставлена королевой шпионить за мной, и понимание этого заставляет меня почти что ненавидеть ее, но смерти я ей точно не желаю. Наверно, мы даже могли бы подружиться, не будь между нами королевы с ее погаными интригами.

— Значит, она всех ненавидит, — настаивала я. — И знаешь, я ее понимаю.

Стеф тихо засмеялась, но быстро смолкла, будто что-то ее одернуло.

— Вашу смерть она не увидела, — заметила она.

— Не рискнула шутить с будущей королевой, только и всего, — продолжала я отрицать.

Стеф грустно улыбнулась.

— Говорят, в мире, откуда вы пришли, не принято заглядывать в будущее.

Я пожала плечами.

— Просто никто не умеет этого делать.

— А может быть, боятся. В вашем прошлом мире боятся таких, как мы.

Я согласно кивнула.

— Да, когда-то ведьм сжигали на кострах.

— Говорят, от своей судьбы можно убежать, — пробормотала Стеф, задумчиво уставившись в пол. — Дэйтийцы в шутку говорят, что если хочешь изменить судьбу, измени мир, в котором живешь. Иными словами, чтобы изменить судьбу или избежать неминуемой участи нужно сбежать в другой мир.

Я недоуменно уставилась на нее, а потом засмеялась.

— Не хочешь ли ты сказать, что подумываешь податься в мир презренных не-магов?

В ответ Стеф пожала плечами.

— Вы думаете, это глупо, госпожа?

— Тебе будет сложно скрывать, кто ты есть.

— Если бы вы мне помогли, — в голосе девушки стояла почти что мольба.

— Чем же я могу тебе помочь? Разве что вещи собрать, — тоскливо отозвалась я. Мало мне проблем, так еще моя помощница хочет, чтобы я лично организовала ей побег со двора, да не куда-нибудь, а в параллельный мир! Но с другой стороны…это возможность избавиться от личной шпионки Ее Величества, по крайней мере, на какое-то время.

— Вещи я и сама соберу, — пробормотала Стеф, теребя пальцами ткань юбки. — Тем более, что у меня их не так уж и много.

— Больше половины из них тебе и не пригодятся, — добавила я.

Глаза Стефании загорелись азартом.

— А правда, госпожа, что в вашем мире, то есть, мире простолюдинов принято одеваться совсем-совсем отлично от нашего?

— Правда. Но не думаю, что тебе придется по вкусу. Слишком уж велика разница между тем, что модно у простолюдинов и тем, что принято носить здесь, — я невольно вздохнула,вспоминая свои излюбленные джинсы с рваными прорезями, футболки с сумасшедшими надписями, дерзкий макияж и волосы, выкрашенные в ярко-красное омбре. Да, моей прошлой — счастливой и беззаботной жизни, мне, определенно не хватает, но больше всего я скучаю по родителям.

В глазах защипало, и я поспешно отвернулась, чтобы скрыть от Стеф навернувшиеся слезы.

— Ну, так что, госпожа, поможете? — Стеф слегка покачивалась, стоя на одной ноге. Я засмеялась и толкнула ее на кровать.

— Возможно. Но только на данное тобой взамен обещание.

— Все, что угодно! — заверила та.

— Первое — я хочу знать правду.

— К-какую правду, госпожа? — Стеф сникла.

— Ты шпионишь за мной для Ее Величества?

Глаза помощницы стыдливо опустились. Едва заметно она кивнула головой, а затем тихо произнесла:

— Да.

— Отныне ты будешь передавать ей только то, что я тебе велю — вот мое условие.

Стеф рывком подняла голову.

— О, клянусь, госпожа, вы можете на меня рассчитывать! — горячо заверила она меня. Ага, так я и поверила обещаниям.

— Прости, но условной клятвы не достаточно для доверия, — мягко, но беспрекословно сказала я ей.

Глаза Стеф снова распахнулись в испуге.

— Вы…Вы хотите, чтобы я дала не…нерушимую к-клятву, госпожа? — заикаясь, пролепетала она.

— Именно.

Чего так испугалась-то?

— Но, разумеется, ты можешь отказаться, — с этими словами я отвернулась и принялась неспешно расхаживать по комнате, давая Стефании время обдумать ее решение.

— Нет. Нет, госпожа, я согласна, — тихо и как-то совсем уж обреченно произнесла она спустя некоторое время. Я резко развернулась, и, стараясь не слишком открыто демонстрировать свое ликование, подошла к кровати.

— Прекрасно. Не будем терять время. Ассентум, — прошипела я заклинание, и кожу на запястье полоснуло невидимым лезвием. — Теперь ты, — я нетерпеливо потопталась на месте в ожидании, когда Стеф проделает свою часть не самой приятной процедуры. Девушка медлила. Что на этот раз? Крови боится или передумала? — Ну? — поторопила я ее.

— Да. Я…

Раздраженно цокнув языком, я схватила запястье Стеф и произнесла заклинание. Вышло куда грубее и струйка крови потекла по бледной руке девушки. Надеюсь, она не слишком чувствительна и не хлопнется в обморок на манер барышень времен девятнадцатого века.

Стеф выстояла, а я продолжила уже знакомую мне процедуру.

— Я, Стейси Ребекка Блейн, обязую тебя, Стефания Аннабель Алгарийя, дать мне нерушимую клятву о верном служении мне отныне и впредь, и больше не быть на услужении ее Величества…

Суть клятвы состояла в том, что теперь Стеф будет шпионить не для Ее Величества, а для меня, докладывая мне все, о чем замышляют королева с ее сыночком. Отныне она мой союзник и агент. Справедливости ради и я дала взаимную клятву о том, что сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь Стеф сбежать из магического мира.

Теперь нас связывала взаимная клятва, данная друг другу, нарушение которой грозит смертью для нас обеих. Можно ли придумать узы крепче и надежнее? По крайней мере, теперь я могу доверять Стеф и, отправляясь спать, не сооружать коварных ловушек у двери своей спальни.

Свое путешествие в Наир я решила отложить до вечера — теперь, когда дообеденное время было отдано Стеф, оставалось ждать наступления чайной минутки, длящейся во дворце с четырех до пяти, то есть, не больше, не меньше, шестьдесят минут. Целый час королевская семейка распивает чаи, беседуя о всякой ерунде вроде неудачного наряда леди Макбет на вчерашнем приеме у графа Алвена. Иногда на чай приглашались гости, среди которых, к моему удивлению никогда не бывает эльфов, а ведь, помнится, Кристиан говорил, что Готтон Брук старший, очень любил водить с ними дружбу.

Так вот, в промежутке с пяти до восьми вечера я, по моим расчетам, могу незаметно покинуть дворец, разумеется, не без помощи Стеф, задача которой прикрыть меня перед Ее Величеством, если той вздумается повидать меня.

— Сегодня мне понадобится твоя помощь, — сказала я Стеф, когда она шнуровала мне платье — к обеду я, согласно дворцовому этикету, должна спуститься в специальном — предназначенном для обеденной трапезы, наряде. Появиться в столовой в том же платье, что было надето за завтраком, является дурным тоном, о чем мне деликатно поведали кузины Готтона — племянницы покойного короля, гостившие у нас около недели. Ни Ее Величество, ни леди Лайен, отвечающая за мое образование, не потрудились сообщить мне об этой маленькой детали.

— Все, что угодно, госпожа, — поспешила заверить меня Стеф. — Хотите, чтобы я передала письмо за пределы дворца?

Я непонимающе посмотрела на нее в отражение зеркала. Что она имеет в виду? Уж не намекает ли она на нас с Кристианом? А может быть, ей известно о переписке с Мелиттой? Ведь если меня выследил наемник во время моего последнего визита в таверну, то, вполне возможно, и во дворце знают, что я навещаю мистера Вильца. За Мелитту я уже почти не переживаю — к счастью, Совет оставил в покое беглых феппсов, а потому подруга может спокойно вернуться в Наир и продолжить обучение в Академии, где о ее безопасности позаботится профессор Вайз.

— Нет, я хочу ненадолго покинуть дворец. Так, чтобы об этом никто кроме тебя не знал.

— Это будет непросто, госпожа. Вы знаете, о том, что дворец защищен от магии вторжения?

— Что это значит? — я недоуменно уставилась на помощницу, глупо хлопая ресницами. Кажется, Кристиан что-то подобное рассказывал, но я не вникла в суть.

— Магия вторжения предполагает проникновение в помещение извне при помощи телепортации, — начала объяснять Стеф.

— Ну? — мне не терпелось понять к чему она клонит.

— Это значит, что никто не может проникнуть во дворец, используя магию, так же, как и невозможно выйти из него аналогичным способом.

— Что же случится со мной, если я отважусь попробовать?

Стеф пожала плечами.

— Ничего особенного, разве что вас постигнет разочарование от неудачи.

Я сникла. Столько бессонных ночей, отданных на изучение сложнейшей магии, и все напрасно! Ну, ладно, может быть, вовсе и не напрасно, но это был отличный план, который, как оказалось, я строила впустую. А что, если Стеф нарочно пудрит мне мозги? Ведь я не запрещала ей хитрить и дурить меня, если только это не является приказом королевы.

Когда с платьем было покончено, я спустилась в столовую, где уже было накрыто к обеду, однако ни Готтона, ни Ее Величества за столом не было.

— Его Величество покинули дворец еще утром, а перед отъездом велели не накрывать на них, — поведала миссис Эейльсон на мой вопрос о том, почему сегодня я вынуждена обедать в одиночестве. — А Ее Величество приказали подать обед в покои.

Я промолчала, нарочно запихнув в рот большой кусок отбивной телятины. Что тут скажешь? И так ясно, что королева не желает оставаться со мной наедине. Вот только расценивать ее поступок? Банальная ли это неприязнь и стремление еще более унизить меня или же Ее Величеству некомфортно в моем обществе? Так или иначе, а без ненавистно мной королевской семейки и еда кажется куда вкуснее.

— М-м-м, очень вкусно. Передайте миссис Корхон, что сегодня ее кухня особенно вкусна.

Лицо миссис Эйельсон расцвело в улыбке, словно я похвалила лично ее.

— Ей будет приятно это слышно, Ваше Высочество, — благодарно сказала она.

Однако недолго мне выдалось насладиться приятным одиночеством — не успели подать мороженое, как на пороге нарисовалась леди эль-Лайен собственно персоной.

— Я специально спустилась к десерту, потому как не голодна, — официальным тоном сообщила она мне.

— Помнится, госпожа Лайен, вы отругали меня за проявление грубейшей бестактности, когда я отказалась спуститься к ужину, — напомнила я тот неприятный инцидент. Это было в первые дни моего пребывания во дворце — от стресса и переживаний у меня начисто пропал аппетит, к тому же, в добавок ко всем моим неприятностям, у меня приключилось расстройство желудка, но конечно же, в этом доме всем глубоко начихать на мое здоровье — нездоровый вид причислялся к и без того многочисленным недостаткам.

В ответ на мое замечание эльфийка надменно поджала губы.

— Тогда вы вовсе не явились к обеду, тем самым выказав свое неуважение к высокопочтенным хозяевам этого дома.

— Я ужасно себя чувствовала.

— Это не повод демонстрировать дурное воспитание. Вы леди, мисс Блейн, во всяком случае, вас таковой считают, а потому должны уметь терпеть и скрывать и нездоровье и дурное настроение.

— Правильно ли я понимаю, госпожа Лайен, что единственной уважительной причиной не почтить Их Сиятельные особы своим присутствием является смерть?

Эльфийка метнула в меня свирепый взгляд. Ее обычно холодное и бесстрастное лицо исказилось злобой — с него будто только что сорвали маску, которую до этого момента леди Лайен носила не снимая.

— Как вы смеете, — задыхаясь, прошипела она. — Как вы смеете? Грубая, невоспитанная девчонка!

Я растерялась. Ложка с мороженным, поднесенная ко рту, так и застыла в воздухе. На что она рассердилась? Будто я нанесла ей личное оскорбление!

Она продолжала.

— Как вы смеете?

— Смею что? — невинно поинтересовалась я.

— Смеете дерзить мне!

— Простите, если обидела вас, госпожа Лайен. Я вовсе этого не хотела.

— Да, вы просто слишком грубы, а потому даже не замечаете своей дерзости, — холодно отрезала она.

— Секунду, — ну все, я разозлилась. До каких пор я буду терпеть унижения? Мой голос был холоднее стали, когда я произнесла следующее: — Позвольте напомнить вам, госпожа эль — Лайен, что я являюсь невестой Его Величества и совсем скоро сама надену корону. Не советую вам забываться.

— Надень вы хоть десять корон, это не сделает вас достойной королевой, — отрезала эльфийка.

— Достойной ли я буду королевой или нет, это не вам решать. Но даже окажись вы правы, это не позволяет вам выказывать в отношение меня свое презрение. Держите свои чувства при себе. Это для вашего же блага.

Леди Лайен ничего на это не ответила. Резко поднявшись из-за стола, она пулей вылетела из столовой.

Вторую половину дня я провела над книгами, которые она велела прочесть днем ранее в целях моего образования. Я не хотела давать ей лишний повод для упрека, а потому усердно читала, стараясь запомнить все, что рассказывалось в учебниках. А рассказывалось в них много интересного, в частности это касалось королей и королев Дэйтии, а некоторые моменты и вовсе повергли меня в ужас. Так, например, история Клариции Верталиен, которая описывалась как мудрая, славившаяся острым умом и не менее острым языком, за который, собственно, и была наказана — королеву в прямом смысле лишили голоса с помощью сложнейшего проклятия обезгласывания. А проделал это с бедняжкой ее собственный муж — Его Величество Люциан Безжалостный отдал приказ лишить супругу голоса за то, что она имела неосторожность пошутить с ним за ужином. Шутка Люциану не понравилась, и он решил проучить благоверную таким вот жестоким способом. Вот уж воистину безжалостный. Не знала, что король может иметь такую власть над супругой. Это что же, выходит, что и Готтон может проделать нечто подобное со мной, если ему вдруг взбредет в голову?

Я почти завершила чтение главы, когда прямо перед моим носом возник шар — бледно розовая почти прозрачная сфера. Он маячил передо мной, пока я не протянула руку и не позволила опуститься на ладонь, после чего растворился, оставив в ней маленький листок, свернутый в трубочку — записку от Стефании. Помощница деликатно интересовалась, могу ли я принять ее сию минуту. Написав в записке ответное «да», свернула листок, и он тут же превратился обратно в шар. Покружив еще некоторое время в воздухе, он вдруг стал ярче, а потом беззвучно лопнул и пропал. Вскоре в библиотеку вошла Стеф.

— Ты хотела меня видеть? — я жестом предложила ей сесть напротив.

— Да, госпожа.

— Хорошо, я слушаю, — отстранив книгу, я подняла глаза и выжидательно уставилась на Стеф, давая понять, что готова выслушать. Лицо девушки расцвело в улыбке. В ответ я удивленно подняла брови. Чему это, интересно, она так радуется? Никак какой-нибудь граф замуж позвал? Эта мысль заставила меня прыснуть.

— Хорошая новость, госпожа! — радостно сообщила Стеф.

— Ну, так говори же скорее.

Стеф поелозила на стуле, расправляя складки на платье и явно думая, с чего начать, а я уже теряла терпение. Ненавижу, когда мямлят.

— Вы, наверное, еще не слышали, потому как всеми днями только и заняты чтением, а я только что случайно услышала, как Ее Величество обсуждали с графом Валлийенским одно событие, — Стеф кокетливо прочистила горло и игриво посмотрела на меня, но при этом не торопилась продолжать, явно играя с моим терпением. А я невольно скосила взгляд на толстенький томик «Истории магии в Дэйтии». Ей-богу, руки так и чесались взять книгу чтобы как следует приложить ею к голове этой невыносимой зануды.

— Долго ты меня томить будешь? — сердито прошипела ей.

— Так вы и сказать не даете! — возмутилась девица. — Хотите ближе к делу, пожалуйста. Только не жалуйтесь, что ничего не поняли! — сказав это, она вдруг заливисто засмеялась.

— Я тебя сейчас прибью, — пообещала я.

— Завтра в восемь в королевском театре состоится премьера спектакля: «Орхидеи для прекрасной адептки». Его Величество получили два пригласительных билета! — Стеф так и сияла непонятной мне радостью Вот только я не разделяла ее восторга. Права она была — я, действительно, ничего не поняла. Ну, спектакль, ну и что с того? Мне-то что за радость?

— И? Это и есть хорошая новость?

Улыбка Стеф несколько потускнела. Она неуверенно кивнула.

— Да, действительно, прекрасная новость. Я люблю театры, — буркнула я и потянулась к книге, чтобы вернуться к чтению.

— Вы что же, так ничего и не поняли? — разочарованно отозвалась Стеф.

— Что же я должна понять? Неужели в этой новости скрыто нечто сакральное?

— Ну, конечно! — Стеф воскликнула так звонко, что я вздрогнула и едва не выронила книгу, которую уже держала в руках.

— Завтра вы и Его Величество отправитесь в театр, понимаете?

— Понимаю, — кивнула я, листая страницы, в поисках нужной главы. — Вот только не понимаю причины твоего восторга.

— Как же так, госпожа? — Кажется, Стеф в конец разочаровалась. — Завтра вы ненадолго покинете дворец, понимаете? Это отличная возможность отправиться по своим делам…. — последнюю фразу она произнесла почти шепотом. Я вздохнула и покачала головой.

— Дело в том, что Его Величество не должен знать о том, что я куда-то отлучалась.

— Да я знаю, — Стефания нетерпеливо заерзала на стуле. — Его Величество ничего и не узнают. После спектакля скажете, что хотите посетить салон мадам Юильен, чтобы прикупить лент для волос. Будьте уверены, что он не захочет последовать за вами, а предпочтет вернуться во вдорец без вас.

— Как же он оставит меня? Это ведь неприлично.

— Так ведь не одну, а с фрейлинами!

— С фрейлинами? — эхом повторила я.

— Ну, да, с фрейлинами. Вам, как невесте Его Величества и будущей королеве положено иметь фрейлин, во всяком случае для сопровождения на всякие мероприятия вроде завтрашнего.

А с ними-то как быть?

— Сколько их будет?

— Две госпожа. Принцессам, обычно полагаются две фрейлины. Вам, я думаю, тоже.

У меня отлегло с души — хоть не четыре, как у Ее Величества.

— Но и две много, — задумавшись, произнесла я вслух. — Я люблю тишину и уединение.

Стеф снисходительно улыбнулась.

— Вы же понимаете, что став королевой, о покое придется забыть. Балы, светские приемы, званые вечера, поездки, дела королевской важности — все это утомляет куда больше чем общество фрейлин, пусть даже самых болтливых.

— И все же… И все же могу я отказаться от фрейлин? — Или же выбрать, скажем, одну?

— Не можете. По уставу не положено.

Я опустила глаза. Стало как-то совсем уж грустно: то нельзя, это не положено. Не жизнь, а тоска зеленая без надежды на перемены.

Утро следующего дня началось как обычно с прогулки, после которой следовал завтрак, а затем уроки истории, которую преподавал мистер Альберус. Обычно наши уроки проходят наедине, но сегодня зачем-то явилась леди эль-Лайен. Она вошла как раз, когда профессор рассказывал о великих правителях Дэйтии, среди которых был и Август Бесстрашный — прадед Кристиана и Готтона.

— Простите, мистер Альберус, что врываюсь во время ваших занятий с Ее Высочеством, — последние два слова были произнесены с легкой, но уловимой иронией. — Вчера я посоветовала леди Блейн одну занимательную книгу, очень полезную для нее.

— В самом деле? — отозвался профессор. Я прыснула в кулак, но тут же изобразила неправдоподобный кашель — мистер Альберус терпеть не мог леди Лайен и этим особенно нравился мне. Эльфийка, не обращая на него внимания, бесцеремонно прошла вперед. Бегло окинув взглядом кабинет, она остановилась на стене, украшенной всевозможными грамотами, медалями, похвальными листами, благодарственными письмами и наградами, и ее губы растянулись в счастливой улыбке.

— О, как прелестно! — воскликнула она. — Его Величество, мой славный крестник, рос удивительно способным мальчиком, не правда ли, господин Альберус?

Профессор, выглядевший озадаченным выходкой эльфийки, помолчал, после чего прочистил горло и произнес:

— Нисколько не умоляю способностей Его Величества, но, тем не менее, те награды, что привлекли ваше внимание, госпожа эль-Лайен, в большей мере принадлежат его отцу. Если помните, я учил еще покойного короля.

Улыбка сползла с лица эльфийки, а губы вытянулись в тонкую линию.

— Не помню, — холодно отрезала она. — Я слишком молода, чтобы помнить покойного короля в его юные годы.

— Простите, если обидел, — с виноватой улыбкой отозвался мистер Альберус. — А теперь, если позволите, я бы хотел продолжить урок.

— О, нет, боюсь, что не сегодня, господин Альберус. Сегодняшний урок истории я намерена провести сама. Как я уже сказала, ее Высочеству мной было рекомендовано к прочтению пара книг, и я бы хотела проверить, насколько госпожа Блейн усвоила материал.

Мистер Альберус как-то странно крякнул, прочистил горло, и я уж было решила, что он немедленно выставит нахалку, но он ничего не сказал. Подхватив портфель и сгребя в охапку книги, он кивнул мне, после чего удалился из кабинета. А я с трудом перевела взгляд на леди Лайен. Еще больших трудов мне стоила выдержка — я едва сумела побороть желание встать и выйти вслед за профессором. Какого черта эта мадам ведет себя так, будто занимает в этом доме главенствующее место? Прав Кристиан в своей нелюбви к эльфам. Теперь-то я его прекрасно понимаю!

— Ну, что ж, мисс Блейн. теперь, когда мы одни, ответьте мне, хорошо ли вы усвоили заданный мной вам урок?

Леди Лайен сверлила меня взглядом в то время, как я бестолково хлопала ресницами. О каком таком уроке она говорит? Что ей, черт возьми, вообще от меня нужно? Чего она ко мне прицепилась?

— Боюсь, что не понимаю, о чем вы говорите, госпожа Лайен, — максимально вежливо и отчаянно борясь с желанием от души послать ее в кримэльские леса, произнесла я. леди Лайен криво улыбнулась.

— стоило ли сомневаться, — холодно прокомментировала она. — Ее Величество весьма лестно отзывается о ваших умственных способностях, однако, я считаю, что она сильно преувеличивает.

Вот же нахалка, а. Я так крепко сжала зубы, что заболела челюсть.

— Вы считаете, что ее Величество не способна дать разумную оценку, госпожа Лайен? — процедила я сквозь стиснутые зубы. Эльфийка не осталась в долгу:

— Я склонна думать, что Ее Величество излишне добра и стремится видеть в людях только хорошее, даже если ничего хорошего в них и нет.

Я прыснула, но смех так и застрял у меня в горле — нечто странное появилось в лице эль-Лайен, когда она говорила это. Смеяться сразу же расхотелось.

— что касается вас, мисс Блейн, то увы, вы не слишком умны, чтобы понять одну простую истину — в вашем случае не стоит вести себя столько дерзко, столь самоуверенно. Вы пришли из мира, где, возможно, другая жизнь, другие порядки и правила, но не стоит думать, что и здесь вы можете быть на вершине успеха благодаря вашей раскрепощенности и наглости, не будучи при этом наказанной за это.

— О чем вы говорите? — почти шепотом спросила я. Как-то нехорошо звучали слова эльфийки. И даже если это было предостережение, все равно от ее слов становилось жутковато.

— О том, что вы можете поплатиться за свой длинный язык и непокорный нрав, моя милая. К примеру, вы можете запросто лишиться первого.

Я прыснула.

— Кто же посягнет на язык королевы?

— Вы читали те книги, которые я вам рекомендовала? — спросила она. Я кивнула.

— Да, госпожа, Лайен, — тут же добавила, зная, что в противном случае мне непременно будет сделано замечание о несоблюдении этикета.

— Тогда вы должны знать Историю Клариции Верталиен.

Вот тут я все поняла. Вот зачем она велела мне прочесть эту книгу. Припугнуть решила.

— Да, согласно сведениям книги, она была умной женщиной, — отозвалась я. посмотрим, какого мнения на этот счет придерживается госпожа «Я-легко-заткну-за-пояс-любого» Лайен.

— Вероятно, не очень, раз не умела держать язык за зубами, — парировала она.

— А вы считаете покладистость и молчаливость делом большого ума? — не отступала я.

— Да, если ваш муж может лишить вас голоса.

— Разве Люциан Безжалостный имел на это право? — вопрос не был вызовом, мне действительно было интересно. Должна ведь я знать, что может сделать со мной Готтон в случае нашей ссоры.

— О, да. Его Величество имеет право обращаться со своей супругой так, как ему заблагорассудится. Если, конечно, Ее Светлость не обладает магическими силами, превосходящими его собственные. Но в вашем случае, мисс Блейн, говорить об этом бессмысленно. Вы меня понимаете?

Я ответила честно:

— Не понимаю. О каком таком моем случае вы говорите?

Смех леди Лайен, казалось, разрезал воздух. Я невольно поморщилась.

— Я говорю о вашем происхождении, моя милочка, — едко улыбаясь, пояснила она. — Вы феппс, мисс Блейн, и всем это прекрасно известно. И как бы вы ни старались развить свои способности хотя бы до среднего уровня, как бы ни стремились ровняться на тех, кто значительно превосходит вас, вы всегда будете оставаться феппсом. Вам никогда не быть ровней Его Величеству — ни по происхождению, ни по магическому статусу. Моя челюсть против моей воли поползла вниз. Леди Лайен считает меня феппсом? Серьезно? Неужели во дворце ничего не известно о моем истинном происхождении? Нет, вообще-то это хорошо, но просто забавно — я-то думала, что меня ненавидят из-за моего «обожаемого» всем магическим миром дедули, а на самом деле меня, оказывается, попросту презирают, считая феппсом. Ну Ее Величество, конечно же, всё знает, и причина ее негативного отношения ко мне по-прежнему остается для меня вопросом открытым. Возможно, она попросту предвзятая свекровь и хочет видеть возле своего сына более достойную по ее мнению невесту, но выбирать не приходится, потому она и бесится. Но как остальные могли не знать правду, когда Совет давно уже в курсе дел? Что ж, если правда остается сокрытой от народ, так тем даже лучше для меня. Уж лучше пусть по-тихому недолюбливают, считая недостойной титула королевы, чем открыто ненавидят из-за человека, развязавшего самую кровавую войну за всю историю магического мира.

Видимо мое настроение отразилось на лице, так как леди Лайен смерила меня еще более надменным взглядом и завершила речь:

— Не будьте же и дальше столь глупы и неблагоразумны. Не повторите ошибки Клариции Верталиен, — сказав это, леди Лайен покинула кабинет, и только тогда я выдохнула. Да уж, замечательное вышло утро, ничего не скажешь. Да и дальше не лучше — впереди меня еще ожидает знакомство с фрейлинами, ну, а уж о совместном с Гоотоном походе в театре даже думать не хочется.

Подготовка к встрече заняла не менее часа — перед фрейлинами, я, по словам леди Лайен, должна предстать во всем своем великолепии, чтобы не дай Бог не выглядеть хуже, чем они, а потому над моим внешним видом трудились сразу три помощницы. Прическа, платье, украшения, макияж — все должно быть безупречным и на уровне, достойном будущей королевы.

Я едва подавила горестный вздох, когда спустя почти час, а может быть и дольше, последняя деталь моего образа была завершена, и я стояла нафуфыреная и уставшая, готовая к знакомству с фрейлинами.

Как только приготовления были завершены, в комнату вошла леди Лайен. Окинув меня беглым взглядом и не найдя повода для критики, она отвернулась, и как мне даже показалось, фыркнула.

— Вы войдете в зал в сопровождении ваших помощниц, — наставительно сказала она мне. — Кланяться и тем более приседать в книксене перед фрейлинами не нужно. Довольно будет сдержанной улыбки. Легкий кивок будет уместен, когда каждая из них представится вам. Все остальное вы уже знаете.

Я рассеянно кивнула. Утро казалось тянущимся бесконечно долго. За завтраком я совсем ничего не ела, и сейчас желудок сводило от голода, а голова кружилась от волнения и усталости. Не хотелось ни фрейлин, ни выезда в театр. Ни тем более компании Готтона. Даже посещение таверны мистера Вильца, что еще казалось делом повышенной важности, сегодня утратило свою значимость. Все, чего мне сейчас хотелось — забраться в постель и проспать долго-долго, возможно, всю жизнь. Что это со мной? Начинающаяся хандра? Депрессия? А быть может, ставшая уже хронической усталость?

— Да, — отозвалась я лишь спустя некоторое время. — Все понятно. Спасибо, госпожа Лайен.

Я сказала это механически, на автомате, но какова была реакция эльфийки! Ее безупречные брови взметнулись вверх, а и без того широко распахнутые глаза стали и вовсе круглыми, напоминая два сапфировых блюдца. Она с недоумением смотрела на меня, а после, прочистив горло, растерянно произнесла:

— Совершенно не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам.

В зал я вошла, когда уже все собрались: Готтон, Ее Величество и две девушки. И если первую я не знала, то со второй была очень даже хорошо знакома — Роза МакКейн была моей одногруппницей и по совместительству главной врагиней в Академии. Поймав на себе мой взгляд, она улыбнулась, и эта улыбка не обещала ничего хорошего.

Глава пятая

— Ваша Светлость, — Роза присела в изящном реверансе. — Для меня огромная честь служить вам. Надеюсь, должность вашей фрейлины еще больше сблизит нас.

— Вы ведь учитесь вместе, не так ли? — вмешалась королева.

— О, да, Ваше Величество, в одной группе. Мы были почти подругами, не правда ли, Ваша Светлость?

Не правда.

Я сверлила Розу взглядом, всем сердцем мечтая придушить мерзавку. Увы, мои актерские таланты куда беднее, чем у этой стервы, а потому в отличие от нее, я не могла так нагло лицемерить и притворяться. Тем не менее, я все же заставила себя улыбнуться, пусть и холодно.

— Боюсь, что вы несколько преувеличиваете. Едва ли наши отношения можно назвать дружескими. У нас с вами слишком разные предпочтения в выборе друзей.

Теперь уже мои губы сами собой растянулись в мстительной, торжествующей улыбке — было приятно наблюдать, как высокомерная маска сползает с лица этой выскочки, уступая растерянности, а бледная кожа окрашивается в розовый. Вероятно, она ожидала, что я поддержу ее лживую игру, дабы не упасть лицом в грязь перед августейшим семейством. Откуда же ей было знать, что в этом доме меня и без того считают вздорной, невоспитанной грубиянкой, а потому не сильно удивятся очередной выходке? Ее Величество лишь едва заметно закатила глаза, Готтон — тот, как обычно выглядел отрешенным и далеким от происходящего, «завис в астрале» как сказала бы моя школьная подруга Лилька, и только леди Лайен поджала губы, отчего те стали похожи на две тоненькие ниточки. Бесспорно, меня ждет выговор, но это пустяки в сравнении с тем удовольствием, которое я получила взамен.

Но надо отдать должное Розе — она быстро взяла себя в руки. Выпрямив спину, она высоко задрала подбородок. Уголки ее губ слегка подрагивали, когда она улыбалась, что говорило о том, что ей было не просто сохранять самообладание, когда внутри все кипит от злости. Голос же не дрожал, когда она мягко, почти ласково, произнесла:

— В этом вы совершенно правы, Ваша Светлость. Я не общаюсь с оборотнями.

В зале повисла тишина. Леди Лайен тоненько пискнула и закрыла ладонью рот, бледное лицо ее Величества застыло в каменной маске. Кое-кому не сдобровать и это буду не я.

Я же выдержала нанесенное мне оскорбление, как учила меня тому леди Лайен — гордо подняв голову, не меняя выражения лица, но холодной, сдержанной улыбкой давая понять, что непозволительная дерзость обидчика будет наказана.

Мне очень хотелось ответить мерзавке, защитить честь Тэя, но я сочла разумным промолчать. Роза, несомненно, получит за свою дерзость, и пусть это будет моей маленькой победой в разгорающейся войне.

Поняв, что натворила, Роза густо покраснела. Опустив голову, она уже без былой грации вернулась на свое прежнее место.

Ее место заняла вторая девушка. Это была миловидная блондинка с мягкими спиралевидными локонами, отливающими роскошной платиной. Присев в изящном реверансе, она чуть задержалась, после чего выпрямилась и только тогда подняла голову, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Ваше Высочество, — заговорила она тонким, но приятным голосом, — позвольте представиться — Эльмари-дель-Анхагар, полукровка…

Полукровка… К чему она это сказала? Разве меня должно волновать ее происхождение? Против своей воли я опустила глаза — из истории магии мне было известно о том, что приставка «д» давалась незаконнорожденным отпрыскам эльфов, вступивших в связь с представителем не их расы, но принявших дитя и решивших дать имя и титул. По мне уж лучше вовсе отказаться от титула, чем ходить с позорной приставкой к имени, буквально кричащей о том, кто ты. Хотя… Кристиан вон ходит и ничего… А ведь он тоже незаконнорожденный. Ладно, меня вот вообще все здесь считают феппсом, а это в мире магов считается куда хуже.

— Безмерно рада служить Вам…

Настало мое время выступить. Я должна поблагодарить фрейлин за приятное знакомство. И хотя в моем случае оно не совсем было таковым, я не могла позволить себе выдать своих чувств. Тем не менее, я имела право на замечание, чем и воспользовалась.

— Ваше Величество, — обратилась я к королеве, — не могу не отметить важности знакомства с будущими фрейлинами, которое, должна признаться, было куда более приятным, чем я того ожидала, хотя хочу надеяться, что впредь они будут более сдержаны в высказываниях.

— Я выражаю ту же надежду, Ваша Светлость, — сквозь зубы произнесла королева.

Оставшийся день я была занята приготовлениями к предстоящему вечеру. Поездка в театр в компании Розы мало радовала меня, но еще больше удручала необходимость играть роль влюбленной невесты. Уверена, что и Готтон не в восторге от моего общества, и это утешало меня. В конце концов, не одной мне ведь страдать?

Для первого нашего выхода в свет я выбрала наиболее понравившееся из семи предложенных платьев: сшитое из нежно-голубого атласа и достававшее до щиколоток, длинные рукава, расшитые тонким белоснежным кружевом придавали наряду особую нежность и утонченность. Несмотря на мои опасения, что цвет платья придется мне не к лицу, оно невероятно мне шло, и даже леди Лайен снизошла до комплимента, чего обычно от нее никогда не дождешься.

— Вы очень хорошенькая, мисс Блейн. Этот цвет подчеркивает вашу молодость, а рукава заставляют обратить внимание на ваши руки — у вас изящные кисти и на редкость красивые пальцы. Не зная вас, я бы решила, что вы пианистка.

Я прыснула, но тут же поспешила поблагодарить. На самом деле во дворце никто и не знает, что в своей прошлой жизни я серьезно занималась музыкой.

После обеда меня ожидал урок литературы с леди Лайен, который по ее желанию должен был пройти в библиотеке. Я как раз направлялась туда, когда благодаря неплотно затворенной двери одной из комнат услышала тихий, но вкрадчивый голос Ее Величества. Королева говорила холодно, надменно, как это, обычно бывало со мной, и ее тон свидетельствовал о том, что она была в ярости. Я невольно остановилась и прислушалась.

— Мисс МакКейн, я предупреждаю вас в первый, и учтите — последний раз. Ваше хамство в отношении Ее Высочества является непростительной дерзостью. Да, признаю, что у леди Блейн не самый приятный характер, а потому не удивлюсь, если у вас с ней были не самые дружеские отношения. И, тем не менее, госпожа МакКейн, будьте добры следить за тем, что говорите в обществе, не то последствия могут быть крайне неприятными для вас. Вы были приглашены ко двору не для того, чтобы распространять сплетни вокруг будущей супруги его Величества и уж тем более не стоит кричать о порочащих ее имя связях. И еще, — королева понизила голос, и мне пришлось ближе прильнуть к двери. Если вдруг кто-то застанет меня в таком положении, то без труда поймет, что я подслушиваю, — мне прекрасно известно о ваших чувствах к Его Высочеству. И я понимаю вас — Кристиан мог бы стать отличной партией для такой прекрасной девушки как вы, мисс МакКейн. Но ведь мы обе с вами понимаем, что Его Светлость никогда не женится на вас. Я не хочу обижать вас, Роза, но благодаря деяниям вашего легкомысленного брата, и связи вашего покойного отца с сами знаете кем, ваша репутация… ее нельзя назвать безупречной.

— Мой отец служил Совету и был верен ему, — голос Розы звучал звонче обычного и заметно дрожал. Кажется, она была близка к тому, чтобы разрыдаться.

— Я понимаю твои чувства, — фальшиво отозвалась королева. — И, тем не менее мне известна иная правда. Увы, как бы горько и отвратительно это не звучало, ваш отец был двойным агентом.

Роза ничего не ответила. Вероятно, ей и самой было известно это.

— Кстати говоря, — добавила ее Величество, — леди Блейн оставила свои чувства к Его Светлейшеству, отдав сердце будущему супругу. Советую вам последовать ее примеру.

— Вы советуете мне полюбить Его Величество? — мрачно пошутила Роза. А я-то считала ее хитрой. Но она, оказывается, немногим лучше меня — что в голове, то и на языке. Однако Ее Величество не упрекнула ее в наглости, как непременно поступила бы со мной, осмелься я заявить ей подобное. Вместо этого она звонко, хотя и несколько жестко рассмеялась.

— Нет же, дурочка моя! Я советую вам забыть Кристиана и полюбить вашего будущего супруга. Насколько мне известно, вы помолвлены?

— Да, Ваше Величество, я помолвлена с Эллеором эль — Райном, и должна сообщить вам, что мое сердце принадлежит исключительно ему.

— Пустое, милочка моя, мне все прекрасно известно о ваших истинных чувствах, как и о том, что вы не намерены связывать себя узами брака с этим молодым человеком.

— Почему же вы так решили, ваше Величество? Уверяю вас, мы с Эллеором любим друг друга и обязательно поженимся, как только оба закончим Академию!

Королева снова рассмеялась.

— По мне так себе отговорка. Я бы посоветовала придумать лучше.

Шах и мат! М-да. Эта женщина способна резать без ножа — настолько остр ее язык.

Такая съест и не подавится.

— Ваше Величество, — Роза, привыкшая, что все вокруг восхищаются ею и верят каждому ее слову, была явно обескуражена столь жестким к ней отношением со стороны королевы.

— О, перестаньте, моя дорогая. Я-то понимаю, зачем вам столь долгая отсрочка. Кому из молодых девиц нравится ходить в невестах? Но вам приходиться терпеть и мириться с возможными насмешками общества, потому как замуж за господина эль — Райна вы вовсе не собираетесь — вам достаточно статуса его невесты. Признаюсь, ваш план довольно недурен — Эллеор завидный жених и к тому же занимает весьма высокое положение в обществе, хотя едва ли его можно назвать умным.

Стоя за дверью, я чуть не прыснула. Подумать только — Ее Величество рассуждает о чьих-то интеллектуальных способностях, тогда как ее собственный сын немногим умнее тролля!

Снова тишина, а после чего послышались шаги. Бегло оглядевшись, я поняла, что мне негде спрятаться, и я обязательно буду поймана за подслушиванием, если сиюминутно не придумаю, как быстренько выкрутиться из неловкой ситуации.

Тихонько отбежала на несколько шагов, после чего постаралась издать как можно больше шума, подходя к двери.

Войдя без стука, попыталась сделать вид, будто не ожидала увидеть здесь Розу и Ее Величество. Первая была настолько растеряна, что забыла выразить мне почтение положенным книксеном.

— Ваше Величество, — кивнула я королеве. — Леди Лайен просила принести для нее ее пудреницу, которую она оставила здесь, — выдала я первую пришедшую на ум ложь.

Королева ничего на это не ответила. Задержав на мне взгляд, она первой покинула комнату, оставив нас с Розой наедине друг с другом.

— Подслушивала? — почти сразу же набросилась на меня та.

— Не имею привычки, — подняв подбородок, ответила я. Привычки подслушивать у меня, действительно, никогда раньше не наблюдалось, тогда как во дворце шпионаж — обычное дело. Роза подошла ближе и я увидела, что ее глаза блестят не только от слез, но и от ярости.

— Можешь сколько угодно строить из себя невинную овцу, но мне-то понятно, кто ты на самом деле и чего добиваешься. К счастью, я не одна такая, кто не верит тебе, — прошипела она мне в лицо.

Помнится еще недавно именно овцой она меня и считала, а теперь делает из меня интриганку и авантюристку.

— Не понимаю, о чем ты, — спокойно ответила ей.

— Все ты понимаешь. Мой отец погиб, пытаясь разоблачить тебя.

— Не правда, — само собой вырвалось у меня. — Он доносил Совету и подлизывал задницы эльфам, в то время как служил Его Темнейшеству лорду Лоркенсу. Так что не нужно делать из него героя.

Едва я успела договорить это, как в комнате раздался оглушительный зон — это вдребезги разлетелось зеркало, осколки которого едва не порезали мне лицо и шею — я стояла рядом.

— Не смей говорить так о моем отце, ты, лживая самозванка, — прошипела Роза.

— В своем уме? — поинтересовалась я. — Ты могла ранить меня.

— И поделом тебе! — взвизгнула та.

— Ты забываешься, — я старалась сохранять хладнокровие. — Нападение на невесту Его Величества и будущую королеву чревато нешуточными последствиями вплоть до смертной казни. Или ты думаешь, что любая выходка сойдет тебе с рук?

Роза вызывающе засмеялась.

— А может быть и так!

— Тогда ты слишком высокого о себе мнения.

— Нет, это твое самомнение чрезмерно завышено! Возомнила себя будущей королевой? Считаешь себя достойной этой роли? Вот только не бывать тебе женой Его Величества!

— Кто же мне помешает? Не ты ли?

— Может быть и я. Иначе думаешь зачем я здесь?

Я снисходительно улыбнулась:

— Вынуждена огорчить — боюсь, что ничего у тебя не выйдет.

— Отчего же? — Роза сверлила меня взглядом, прищурив глаза. — Все думают, что ты феппс, но несмотря на это видят в тебе будущую королеву и достойную партию его Величеству. Простому люду импонирует тот факт, что будущей королевой может стать простушка, это вселяет в них оптимизм. Но что же будет, когда все они узнают, кто ты есть на самом деле? Будут ли они очарованы тобой так же, когда тайна твоего происхождения будет раскрыта?

Мне все сложнее было сохранять безразличие — слова Розы являлись серьезной угрозой.

— Не ты ли намерена взять ответственность за мое разоблачение? — сказала я после недолгого молчания. Сделав пасы руками, Роза при помощи магии вернула зеркало в прежнее состояние, после чего ухмыльнувшись мне, произнесла почти ласково:

— Ты недостойна быть моей королевой, и я сделаю все возможное, чтобы ты ею не стала.

Сказав это, моя злосчастная фрейлина, словно издеваясь, сделала глубокий поклон и первой вышла из комнаты.

Предстоящая поездка в театр удручала меня — не хотелось всю дорогу состязаться в остроумии с Розой, но к моей радости та не обмолвилась ни единым колким словечком. Возможно, разговор с Ее Величеством возымел положительное действие.

Как полагается согласно этикету карета Готтона уже ждала нас. Его Величество подал мне руку и самолично помог выйти, после чего легким касанием губ поцеловал пальцы, и всё это совершенно не глядя мне в глаза. Он избегал смотреть на меня так же, как и я на него. Мы испытывали друг к другу холодную неприязнь, но на публике должны были играть роль влюбленных, и похоже оба пока не справлялись.

Обхватив рукой внутренний изгиб локтя Готтона, я улыбнулась, и, дождавшись ответной улыбки (не менее фальшивой), позволила повести себя к дверям роскошного, помпезно возвышающегося на фоне одноэтажных зданий, дворца, называемого Королевским Театром.

Зал был уже полон, когда мы вошли, а потому всё внимание обратилось к нам. Я чувствовала на себе любопытные, пронизывающие насквозь взгляды, под которыми ощущала себя раздетой, выставленной напоказ, уязвимой и как никогда беззащитной.

Ложа, предназначавшаяся королевской семье, располагалась на самом высоком балконе и была отделена от других и, тем не менее, я могла наблюдать за остальными посетителями. Они за мной, к сожалению, тоже.

По правую руку от меня разместились фрейлины, а так же незамужние кузины Готтона, по левую же — сам Готтон и ее Величество. Опустив взгляд ярусом ниже, я обнаружила Кристиана в компании молодой и очень привлекательной женщины. Краем глаза заметила, как Роза с Эльмари рассматривают их и при этом шепчутся о чем-то. Я прислушалась, и вот что услышала:

— Говорят, эта леди известная в Ландрии куртизанка. Странно, что Его Высочество не брезгует ее обществом, да еще и выводит в свет, — бормотала Эльмари. Вы только послушайте! Она еще что-то говорит о брезгливости и положении в обществе! Да, не зря ведь говорят, что первое впечатление о человеке зачастую бывает обманчивым — при первой встрече эта девица казалась мне куда приятнее. Интересно, что же ответит на это Роза?

— Да, увы, его Высочество нельзя назвать избирательным, — отозвалась она. Я сделала вид будто приветствую графа Алексис с супругой в то время как мой слух был полностью обращен к двум сплетницам. Да уж, ну и змеюки меня окружают. Скорее бы вернуться в Академию, где у меня есть друзья: Мелитта, Тэй, Эрни и Уилл, Лиззи и Джози. Вот только примут ли они меня теперь? Не стану ли я для них чужой? Не возненавидят ли они меня?

Я постаралась не терзать себя мучительными сомнениями, а вновь вернулась к беседе своих фрейлин, которые вовсю продолжали полоскать косточки Кристиану и его, по словам Эльмари,пассии.

— Как знаете, Рози, а я убеждена, что его Высочество покровительствует ей, — трещала она.

— Вздор, — в голосе «Рози» отчетливо слышалось бешенство. — Его Высочество никогда не связывался со шлюхами!

— Вам-то откуда известно? — хихикнула Эльмари. Резонное замечание.

Роза ничего не ответила, так как поднялся занавес и начался первый акт.

Я вздрогнула, ощутив на виске дыхание Розы, когда она тихо произнесла:

— Выше Сиятельство, вы наверняка читали пьесу. Не будет ли вам скучно, когда все действия вы знаете наизусть?

Вот же зараза, а, не упустила возможность ущипнуть!

— Вовсе нет — всегда интересно наблюдать за визуализацией тех картинок, что возникают в голове при прочтении книги. К тому же я страстно люблю театры. Пожалуй, правда, чуть меньше, чем музыку, — сказав это, я поднесла монокль к глазам, тем самым давая понять, что полностью поглощена происходящим на сцене. Время от времени я все же убирала его, чтобы при помощи периферического зрения наблюдать за Кристианом. Пару раз он поворачивался ко мне, но в остальное же время был внимателен к постановке.

Тем временем на сцене разгорались нешуточные страсти: история рассказывала о трагической любви принца к простой девушке, трудившейся в лавке своего отца, продававшего травы. Как водится, влюбленные не могли быть вместе, но не желали мириться с судьбой и решили бежать. Вот только отец принца — суровый и жестокий король не намерен прощать выходки сына. В ярости он приказывает стражникам поймать беглецов, что и было сделано, после чего казнить нерадивого наследника престола.

Действие казни сопровождалось громкой, тяжелой музыкой. Сцена заполнилась множеством актеров, которые бегали, суетились, кричали, пели и стенали. Я не желала смотреть, как будет обыгран эпизод с обезглавливанием несчастного юноши и убрала монокль. Оглядевшись, обнаружила, что зал целиком поглощен спектаклем и даже Кристиан внимательно следит за происходящим на сцене. Правда, в силу своего сверхъестественного зрения, присущего всем вампирам, монокль ему не требовался.

Решив не возвращаться к просмотру мрачной сцены, я просто разглядывала зал: подняв глаза, устремила взгляд в высокий куполообразный потолок, разрисованный фреской, изображение которой я разглядеть не успела — мое внимание отвлекло странное свечение, исходившее со стороны третьего ряда двумя ярусами ниже. Привстав, чтобы рассмотреть получше, я тут же увидела яркую желтую вспышку, возникшую прямо из воздуха, будто кто-то невидимый активировал заклятие. Заклятие смерти. Просвистев в полете, она стремительной молнией направилась ко мне. Это произошло слишком быстро, что бы я успела отреагировать, да и черной палочки, способной отразить заклятие, у меня с собой не было. Ощутив острую и вместе с тем жгучую боль в левой груди, я упала в кресло. Готтон, наконец, соизволил обратить на меня внимание — повернув голову, он посмотрел на меня странным, осоловелым взглядом, после чего будто пришел в себя и вскочил с места, попутно вытаскивая свою палочку, но тут же был поражен парализующем проклятием. Никто из присутствующих в зале не отреагировал. Все просто продолжали смотреть спектакль, будто происходящее на сцене гипнотизировало их. Даже Кристиан.

Грудь жгло невыносимой болью, но смерть все не торопилась приходить за мной, и это было странно — я знала, что заклятие, которым поразил меня невидимый враг, убивает почти мгновенно. Смерть неизбежна, и я почти ждала ее, смирившись, но мое сердце продолжало биться, и даже сознание не торопилось покидать меня.

Надежда — робкая, слабая, но дарующая спасительные силы, пришла откуда-то из глубины сознания, и я передумала умирать. По крайней мере, так просто я не сдамся. Не сейчас.

Собрав последние остатки сил и стараясь не обращать внимание на боль, терпеть которую было уже просто невыносимо, я поднялась на ноги. Тошнота незамедлительно подкатила к горлу, и я взмолила ко всем святым, чтобы не позволили мне потерять сознание.

В этот раз пламя было куда слабее, чем во время практик, и я не знала, будет ли этого достаточно для создания портала, но все же попыталась.

— Инфертум, — слабо произнесла заклинание активации, не будучи уверенно в успехе. Но отчаянно желая, чтобы это сработало.

И у меня получилось.

Теперь нужно представить место, в которое я бы хотела переместиться. Почти уже теряя сознание, я ощутила, как стихия подхватила меня и понесла по невидимому туннелю — в таверну мистера Вильца.

Глава шестая

Полет по порталу был малоприятным: меня кружило, отчего сфокусировать взгляд было почти невозможным. Но еще неприятнее было его завершение. Я не училась тормозить и правильно завершать телепортацию, а если честно — я даже не удосужилась изучить эту часть теории. Но наткнуться на невидимое препятствие, не позволяющее попасть в помещение магическим путем, я никак не ожидала. Стукнувшись о преграду, я навзничь рухнула на землю. Стон боли невольно вырвался из груди. Попыталась подняться, но силы, казалось, решили окончательно покинуть меня. Сквозь пелену болезненного забвения услышала знакомый голос, который на мое счастье принадлежал дяде Элазару:

— Господи ж ты, Боже мой, Стейси! Ранена! Ранена! — я услышала его тяжелые шаги, после чего мистер Вильц опустился рядом со мной. Горячие мозолистые пальцы мужчины принялись ощупывать запястье. — Жива, — облечено выдохнул он. Я, не открывая глаз, улыбнулась.

— Удивительно, правда? — пересохшими из-за сильной жажды губами произнесла. — Заклятие, вроде убивает моментально.

— Да тише ты, не болтай, не трать силы, — шикнул он на меня, после чего поднял на руки и внес в помещение. — Тэй, сынок, принеси чистой воды да одеяла теплого — кажись, знобит…

Меня и правда трясло. Наверно, это предсмертное…

Надо же и Тэй здесь. Хоть с ним попрощаюсь перед смертью, если с Кристианом и Мелиттой не удастся.

— Кто это, пап? — услышала я голос друга. — Это…Это…Стейси??

— Она-она, — мистер Вильц понес меня по лестнице. Тэй следовал позади.

— Но как она оказалась у нас? Что с ней случилось? Она ранена? На нее напали по дороге?

— Меньше вопросов задавай, я знаю не более тебя. А теперь не приставай, а делай, что было велено, — рыкнул на сына дядя Элазар. Тэй шумно, возмущенно вздохнул. После чего сбежал по ступенькам, а дядя Элазар внес меня в свободную комнату и бережно уложил на кровать. — Эх, серьезно ж тебя…, — сокрушительно произнес он, разглядывая мою рану — проклятие прожгло ткань платья и даже кожу, но мне казалось, что оно достало до самого сердца и удивительно, что я все еще жива.

— Сколько мне осталось? — спросила я, не зная, хочу ли услышать правду.

— По хорошему счету, ты давно уже должна быть… — он запнулся и, сплюнув, ударил себя по лбу. — Что я говорю? Сказал ведь такое!

Я улыбнулась — смеяться не было сил.

— Значит, может быть, есть шанс? Может, не все так плохо?

Дядя Элазар закивал мохнатой, с густой кудрявой шевелюрой головой.

— Да, да, наверное, есть. Конечно. А иначе… Постой-ка, а это что у тебя такое? — он указал пальцем на брошь, прикрепленную к платью — подарок леди Лайен. Я проследила взглядом за его рукой, после чего попыталась отстегнуть брошь, но пальцы не слушались и тогда дядя Элазар помог мне.

— Потемнела, — пробормотала я, удивленная увиденным — брошь, еще недавно сиявшая бриллиантовой белизной, потускнела и стала серой. — Потемнела. Странно.

— Вероятно, приняла на себя проклятье, — задумчиво произнес мистер Вильц, рассматривая вещь. — Откуда она у тебя? Ты нарочно надела ее? Знала о ее защите?

Я отрицательно покачала головой, не понимая, о чем он говорит.

— Это подарок.

— Ты в необъятном долгу перед тем, кто подарил тебе ее — этот человек спас тебе жизнь. Вернее, вряд ли его можно назвать человеком. Дело в том, что эта брошь пропитана особой силой — защитной. Она способна принимать на себя любое проклятие, даже смертельное. Изготовить подобный амулет могут только эльфы.

— Леди Лайен как раз из них, — отозвалась я, пораженная до глубины души поступком моей наставницы, которая, как я была всегда убеждена, ненавидела меня или же, как минимум презирала. Никогда бы не подумала, что она станет беспокоиться о моей защите. Ну и дела.

— Скажешь спасибо леди Лайен, когда увидишь. А это, — он повертел в руке брошь, — я пока заберу у тебя, если ты не против. Хочу показать ее профессору Вайзу. Он-то больше меня знает в таких делах.

— Он часто бывает у вас?

— Захаживает поужинать. Почти каждый день. Он, видишь ли, сейчас в Замке Академии живет.

— Отлично. Буду рада увидеть его. Мне о многом нужно с ним поговорить.

— Успеется, — дядя Элазар всплеснул руками. — Да где ж запропастился этот оболтус? Его только за смертью посылать! Ладно, лежи-ка пока, а я за целителем пошлю.

— Не надо. Обойдется, — слабо запротестовала я, испугавшись, что целитель может узнать меня. Дядя Элазар будто услышал мои мысли.

— Не беспокойся. В нашем захолустье никто и не знает тебя в лицо. Представлю тебя как племянницу своего давнего товарища.

— Что же вы ему скажете по поводу ранения?

— Скажу, что это не его дело. Семейные разборки. Отказала шибко настойчивому ухажеру, а тот вспылил.

— Ничего себе «вспылил», — хмыкнула я.

— Его Величество-то поди ручки целует, — грубовато отозвался он. — Умеют они, аристократы, ухаживать, — в голосе мужчины слышалась откровенная неприязнь.

— Может и целует. Но только не мне, — ответила я с улыбкой. — Мы, знаете ли, не общаемся. Совсем.

— Это как так? — удивился дядя Элазар. — Отчего же?

— Отсутствие симпатии друг к другу, — хихикнула я. Боль в груди почти затихла, и мое настроение стало заметно улучшаться. Да и умирать как-то передумалось.

Дядя Элазар понимающе кивнул.

— Он, поди, тоже не рад предстоящей свадьбе. Наверняка и невеста по сердцу у него уже имелась.

— По поводу дамы сердца не знаю, — отозвалась я, мысленно добавив, что сомневаюсь в способности Готтона вообще кого-либо любить — слишком уж он какой-то замороженный. — А то, что свадьбе не рад не меньше меня, так это уж точно.

Дядя Элазар шумно вздохнул и, велев мне отдыхать, вышел из комнаты. Вернулся он уже в компании лекаря. Я с интересом рассматривала посетителя — мне было любопытно посмотреть на целителя-мага. Деликатно отодвинув отворот платья, он, как обычный доктор, осмотрел рану, после чего заявил, что моей жизни ничто не угрожает.

— Брошь, которая была на вас, все сделала сама. Она, можно сказать, приняла удар.

— Что же прикажете делать? — спросил дядя Элазар.

— Отдыхать, восстанавливать силы. Лечения, как такового не требуется. Только отдых, здоровое питание и хороший сон — вот лучшее лекарство, — лекарь улыбнулся, и, под тихое ворчание мистера Вильца удалился. Вскоре послышались громкие шаги и в комнату вбежали двое — Тэй и Мелитта. Увидев последнюю, я взвизгнула на радостях.

— Мы-то думали, что ты тут помираешь. Пришли, знаешь, попрощаться, а она, гляди-ка — жива и здорова, да еще и улыбается! — как всегда, в своей привычной ему манере, пошутил Тэй, и тут же получил локтем в бок от Мелитты.

— Думай, что болтаешь, — рыкнула она на него. Не выдержав, я расхохоталась.

— Боже мой, Стейси, мы и правда думали, что ты умираешь, — простонала Мелитта.

— Я тоже так думала, — все еще давясь смехом, сказала я — когда рядом друзья, быть серьезной трудно. Впервые за долгое время мне хотелось смеяться, шутить и радоваться жизни.

— Что же с тобой случилось?

— Напали.

— Кто? Ты видела, кто это был?

— Очевидно же, что нет, Мелитта, — отозвался Тэй, но подруга проигнорировала его замечание.

— Как это случилось? — продолжала она расспрос.

— Это было в театре, на спектакле…

— «Последние лепестки орхидеи», — в один голос со мной сказал Тэй, при этом закатив глаза.

— Да, верно, — несколько растерянно подтвердила я, не понимая раздражение друга. — Между прочим, спектакль вполне себе ничего, если бы мне еще удалось его досмотреть…

— Вот видишь! — воскликнула Мелитта, обращаясь к Тэю. — Стейси он тоже понравился! О, — это уже мне, — ты не представляешь, как мне понравилась пьеса. Я всю ночь не спала — рыдала взахлеб, читая!

— И утром встала опухшая, невыспавшаяся и злая, — мрачно добавил Тэй.

— Невыспавшаяся, да, но не злая! — огрызнулась подруга. Я улыбнулась — меня всегда забавляли препирания этих двоих. Как бы мне хотелось видеть их парой… хотя… Пожалуй, это просто невозможно. Они же поубивают друг друга!

— И все равно я не собираюсь смотреть эту сопливую муть, — упрямо заявил Тэй, и тут я поняла, что между этими двумя все-таки что-то происходит. Вон и Мелитта перестала краснеть, когда Тэй обращается к ней, как это бывало раньше.

— Не придется, — успокоила я друга. — После случившегося, думаю, королевский театр еще долго не будет принимать гостей.

Тэй театрально поднял руки вверх, будто воздавая благодарность небесам, Мелитта же, горестно вздохнув, опустила глаза.

— Давно ты здесь? — обратилась я к ней. — Как вообще у вас дела? Жизнь во дворце оторвала меня от мира, от вас… — я запнулась, чувствуя неловкость. Я ведь все еще не знаю, как относятся друзья к нашей с Готтоном помолвке, а в особенности к открывшейся тайне моего происхождения. Наверняка они уже обо всем знают, и если честно — вправе ненавидеть меня.

Мелитта кивнула.

— Почти месяц. Мистер Вайз решил, что мне уже можно вернуться, а дядя Элазар добродушно приютил меня.

— Ему просто нужна бесплатная рабочая сила. В таверне много работы, в особенности вечерами, — отозвался Тэй, на что Мелитта укоризненно посмотрела на него, но в этот раз ее взгляд был полон нежности. Да, эти двое явно спелись за последнее время, и если мои предположения окажутся правдой, это будет по-настоящему хорошей новостью.

— А где остальные? Джози, Лиззи, Эрни, Уилл…

— Эрни и Уилл работают в госпитале, и снимают на двоих небольшую комнату. А Джози и Лиззи… — Мелитта не договорила — в комнату вошел мистер Вильц.

— Тэй, сбегай к мадам Флоренс, купи трав, — он протянул сыну листок. Я поняла, что это для меня и попыталась запротестовать — отец Тэя был небогатым человеком, хоть и держал таверну, а потому не хотелось стеснять их еще больше.

— Не нужно, мистер Вильц, — сказала я ему. — Вы ведь слышали, что говорил доктор — лечение не требуется.

Дядя Элазар улыбнулся.

— Ты невнимательно слушала. Доктор еще говорил о восстановлении сил и укреплении иммунитета. И вообще, не указывай мне, что нужно, а что нет. Ты пока еще не королева, — последнее было сказано несколько грубовато, но я не обиделась, так как знала, что за суровым видом и низким баритоном скрывается невероятно добрый и отзывчивый человек. Я улыбнулась, а Тэй, вероятно, опасаясь моих возражений, вскочил с кровати, на которой они с Мелиттой расселись по обеим сторонам от меня, и, буквально выхватив листок из рук отца, вышел из комнаты. Следом за ним комнату покинул и дядя Элазар, оставив нас с Мелиттой вдвоем.

— Скажи честно, — принялась я допытывать подругу, — между вами что-то происходит?

Мелитта, опустив глаза, покраснела.

— Это так заметно, да?

— Только слепой не заметит, — подтвердила я.

Мелитта улыбнулась.

— Мы часто переписывались, пока я жила у друзей дяди Элазара, а потом за мной лично прибыл профессор Вайз и сообщил, что я могу вернуться и не бояться больше за свою жизнь. Он сказал, что правила Академии не позволяют принимать студентов, которым, как в моем случае, некуда идти, а студенческих общежитий здесь не бывает. Остается только хостел, в котором, по словам профессора, обитают в основном больные да бомжи.

— Интересное дело получается, — пробормотала я, в который раз пораженная отношением в этом мире к феппсам. — Выходит, что феппсам просто напросто некуда идти во время летних каникул? Как так получается?

Мелитта снисходительно и в то же время грустно улыбнулась.

— Ты забыла о том, что феппсы, в большинстве своем не доживали до летних каникул.

— А как же братья Ньютоны? — я с силой хлопнула по постели. — А Джози с Лиззи?

Мелитта пожала плечами.

— Они вроде гостили у друзей, да и дядя Вильц их частенько принимал у себя — Тэй как-то рассказывал.

— Это несправедливо, — упрямо произнесла я, насупившись. В ответ Мелитта рассмеялась.

— Ну, вот станешь королевой и изменишь здешние порядки! — воскликнула она, но тут же осеклась, наверно, увидев мое настроение, которое мгновенно изменилось, как только речь зашла о предстоящем браке с Готтоном и восхождении на престол. — Извини. Тебя наверно не очень-то радует перспектива стать женой Его Величества.

— Да уж конечно, не очень, — проворчала я.

— К тому же ты любишь Кристиана. Представляю, каково вам обоим.

Я сглотнула. Настало время рассказать Мелитте о злополучном кольце, благодаря которому во мне почти не осталось прежних чувств к Кристиану.

— Мелитта… — я перевела дыхание. — Я хотела тебе кое-что рассказать, посоветоваться… — порывшись в сумочке, которую я прихватила с собой, когда собиралась на спектакль с Готтоном, извлекла письмо, приготовленное для Мелитты, в котором я поделилась с подругой своими переживаниями. Я намеревалась тайком, как и советовала Стеф, исчезнуть из поля зрения Готтона, и, при помощи телепортации, пробраться в таверну, чтобы через дядю Элазара передать конверт. — Вот, — я протянула подруге письмо. — Здесь все написано. Ты поймешь.

Мелитта недоуменно посмотрела на конверт, и нерешительно взяла его в руки.

— Открой, — велела я.

— Ты хочешь, чтобы я прочла? — удивленно спросила она. Я кивнула.

— Оно было написано тебе.

Все еще неуверенно Мелитта раскрыла конверт, откуда вытащила письмо, и так же медленно развернула листок. Воровато посмотрев на меня и заручившись молчаливой поддержкой, она принялась читать. Ее глаза неторопливо скользили по строчкам. Спустя время она посмотрела на меня.

— Где оно? — спросила она первым делом.

— Ты о кольце? — я вытянула правую руку, на безымянном пальце которой блестело подаренное Ее Величеством кольцо. — Вот оно.

— Почему ты все еще его носишь? — озадачено и с нотками осуждения спросила подруга. Я пожала плечами.

— Потому что ношу я его или нет — один черт, проклятие продолжает на меня действовать!

— Наверно, это очень сильная магия, — Мелитта протянула руку, но, едва коснувшись пальцем кольца, боязливо одернула ее. Я засмеялась.

— Боишься, что его чары подействуют и на тебя тоже? Боишься охладеть к Тэю, едва разглядев в нем мужчину?

Подруга незамедлительно залилась краской.

— Прекрати, — шикнула она на меня, отчего я засмеялась еще звонче.

— А если честно, дело дрянь, — сказала я, отсмеявшись. — Не представляю, как теперь смотреть в глаза Кристиану. Как сказать ему?

Мелитта испуганно посмотрела на меня.

— И это все, о чем ты беспокоишься? — ахнула она. Я растерянно пожала плечами. — Неужели, ты совсем-совсем не любишь Кристиана? — последнее она сказала так громко, что вошедший без стука Тэй все услышал. Со свойственной ему бесцеремонностью он хмыкнул и незамедлительно прокомментировал услышанное:

— Наконец-то отправила в отставку своего кровососа, да, Стейси?

— Заткнись, Тэй, — в один голос рыкнули мы с Мелиттой. Тот, ничуть не обидевшись, пожал плечами.

— Ладно, как скажете. Не буду вмешиваться в ваши дамские разговоры.

— Вот именно, — добавила Мелитта.

— Я просто зашел сказать, что отец готовит тебе отвар.

— Все нормально, Тэй. Ты нам не мешаешь, — отозвалась я, потому как он собрался уйти. Он кисло улыбнулся.

— Наверно, нам всем стоит теперь называть тебя «Ваше Величество», да, Стейси?

— Ваше Высочество — величеством я пока еще не стала, — машинально поправила я, хотя и уловила нотки издевки в шутке друга.

— Тэй, ты что… — шепотом произнесла Мелитта, но тот проигнорировал ее.

— Зачем ты это сделала?

— Зачем согласилась на брак? — я приподняла одну бровь, как всегда делала, когда хотела придать лицу надменное безразличие.

— Именно.

— Ты ничего не знаешь, Тэй. Меня вынудили.

— Кто же?

Вопрос удивил меня.

— Неужели и правда ничего не знаете?

Мелитта с Тэем переглянулись и пожали плечами.

— Нам известно только то, что Готтон Брук младший, будучи еще наследником короны, решил взять в жены девушку из феппсов, дабы продемонстрировать толерантность будущей власти ко всем расам, а так же равенство между членами магического общества вне зависимости от их магического статуса и положения в обществе.

Я едва не проглотила собственный язык от удивления.

— Скажи, Стейси, это правда, что ты и есть то самое «проклятое дитя»? — заговорческим шепотом произнес Тэй. — Отец как-то обронил, что ты внучка самого Эдварда Лоркенса, но я только посмеялся. Не может это быть правдой.

Я опустила глаза. Ну вот, настал час икс.

— Увы, это правда.

И я рассказала все, начиная с того, как подслушала разговор профессора Вайза с Дарном, и заканчивая встречей с Лоркенсом в фамильном замке ректора. Теперь мне оставалось только надеяться, что после открывшейся правды друзья не отвернутся от меня.

Молчание, которым венчался мой рассказ, угнетало, заставляя переживать и нервничать — что же теперь дальше?

Первой заговорила Мелитта.

— Это ничего не значит, — неопределенно сказала она.

— Что ты имеешь в виду? — в один голос спросили мы с Тэем.

— Я хочу сказать, что твое происхождение не имеет никакого значения, и не важно, кто там твой дед. Ты не похожа на него, и уж тем более не должна отвечать за его злодеяния.

Тэй громко фыркнул:

— Ты это остроухим скажи. Они спят и видят, чтобы вздернуть Стейси!

— Да, это правда, — подтвердила я слова друга. — Они уже пытались казнить меня, тогда меня спасли Тэй с Джози, — поведала я Мелитте историю, которую, она, наверняка, и без того уже знала.

— Не думаю, что они так просто остановятся, — добавил Тэй.

— Последние два нападения только подтверждают это, — кивнула я.

— Два? — ахнула Мелитта. Я снова кивнула.

— Первое случилось в начале июня. Недалеко от таверны, — последнее я произнесла тихо, так как чувствовала себя неловко. Мне было стыдно, что вот уже в который раз доставляю неудобства дяде Элазару. В конце концов, из-за меня у него могут начаться серьезные проблемы. — Это был наемник — неизвестный мне юноша, молодой — совсем мальчишка лет пятнадцати, не больше. Он отказался сказать, кто подослал его.

— Обычно эльфы не пользуются столь низким, по их мнению, приемом, — задумчиво произнес Тэй. — Они любят показные казни с предъявлением обвинения и исполнением последней воли приговоренного. Частенько, кстати, милуют, если решат, что тот искренне раскаялся.

— Стоя на эшафоте, невольно раскаешься, — хмыкнула я.

— И не только в своих грехах, — поддакнула Мелитта, и мы вместе залились смехом.

— Не скажите, — возразил Тэй. — Эльфов не обмануть, а искренне раскаяться и решить свернуть с выбранного пути готов далеко не каждый из тех, кого Совет приговорил к высшей мере. Дело в том, что эльфы не казнят кого попало. В основном тех, кто практикует черную магию, испытывая ее на людях. Согласитесь, среди этих товарищей мало попадется тех, кто попробовал запрещенную магию только лишь из интереса.

Я невольно опустила глаза, успев заметить, как Мелитта вперилась в меня взглядом — она-то знала о палочке, которую достал для меня Чарльз.

— И, тем не менее, они охотятся за мной, — сказала я. — Хотя ни в одном из тяжких преступлений я пока еще замечена не была.

— Они боятся тебя, — заявил Тэй. — Боятся, что можешь унаследовать силу и способности своего рода.

— Но что же в этом плохого? — удивилась я. — Разве меня можно считать опасной только из-за того, что у меня способностей к магии больше? Чего, я, кстати, совершенно в себе не замечаю. По-моему, я вполне себе посредственная, так что магический мир вообще может спать спокойно — если и ждать угрозы, то явно не от меня.

— Мы это понимаем, — Тэй мягко улыбнулся, что делало его лицо куда симпатичнее, чем когда он ухмылялся в привычной ему манере. — Не стоит бесконечно оправдываться.

Я не успела ответить, так как в дверь постучали, и после некоторого времени в комнату вошел дядя Элазар. На его левом плече сидела роскошная птица, в которой, присмотревшись, я узнала Златку — неркиду профессора Вайза.

— Прошу извинить если помешал, — виновато произнес он.

— Ну что вы, дядя Элазар. Вам не за что извиняться! — первой заверила я его.

— Понимаю, как вам хочется наговориться, — не слушая, продолжал он. — Когда теперь удастся вот так вот поболтать по душам? Тебе, Стейси, теперь только с августейшими особами беседы вести.

Слова мистера Вильца заставили меня стыдливо опустить глаза. Он он прав, хотя и жесток, говоря мне в лицо правду, которую я и так знаю. Моя будущая жизнь предполагает невозможность дальнейшего общения ни с Мелиттой, ни тем более Тэем, но это не значит, что они перестанут быть моими друзьями. Я всегда буду помнить о них, и так или иначе принимать участие в их жизни.

— Стейси совсем не радует подобная перспектива, отец. Так что не трави ей душу, — сухо отозвался Тэй. Дядя Элазар, вероятно смутившись замечанием сына потупил взгляд, и, прочистив горло, вытащил из клюва Златки конверт и протянул его мне.

— Профессор Вайз прислал письмо. Он уже знает о случившемся.

Тэй, Мелитта и я молчаливо переглянулись. Мелитта взяла конверт и передала его мне. Я улыбнулась, вспомнив о любопытстве подруги. Готова поклясться чем угодно, что и сейчас ей страсть как интересно узнать, что же написал мне профессор. Бегло пробежав глазами, я решила зачитать вслух:

" Здравствуй, дорогая Стейси. Весть о случившемся в театре уже дошла до меня и должен сказать, что я очень обеспокоен. Как и прошлым летом, предлагаю свою помощь. В Академии тебе будет безопаснее, чем во дворце, ведь, как показала практика, даже королевские стражники не могут обеспечить достойной защиты. В Замке я лично беру ответственность за твою безопасность. Знаю, что в твоем нынешнем положении принять решение будет непросто, но мне нужно только твое слово, а дальнейшие переговоры с Его Величеством я беру на себя. Напиши " да" или "нет" и отправь вместе с Златкой, тогда я сразу же прибуду. С уважением и надеждой на скорую встречу, Ф.Д. Вайз".

Закончив чтение, я выжидательно уставилась на друзей.

— Зачем ему твое разрешение? Разве ты не должна вернуться в Академию, чтобы продолжить обучение? — первой нарушила тишину Мелитта. За меня ей ответил Тэй:

— Мелитта, Стейси выходит замуж, и не за кого-нибудь, а за короля. Какая здесь может быть академия?

— И что, она теперь должна прервать обучение? — с возмущением отозвалась подруга. — Не знала, что в королевстве Дэйтии правят неучи!

Я засмеялась, а вот Тэю шутка не показалась смешной — он даже не улыбнулся.

— Нет, представители королевских семей обучаются во дворце. Фицбрука это не касается потому как он все равно что отстранен от королевской семьи, — добавил он, бросив на меня многозначительный взгляд. Я отвернулась — едкие шутки Тэя в отношнии Кристина, а уж тем более касающиеся его происхождения, начинали меня раздражать. И откуда только взялся этот снобизм в таком простом и добром парне? Подобное можно ожидать от Розы, но только не от Тэйлириаса.

— Что же ты решила? — спросила меня Мелитта. Я пожала плечами.

— От меня мало что зависит, мои желания отныне не учитываются.

— Но в письме говорится, что профессор уладит этот вопрос. Вероятно, имеется в виду, что он договорится с Его Величеством! — горячо возразила подруга. Я прыснула.

— Кто станет его слушать?

— Ты не права, — поддержал Мелитту Тэй. — Вайз достаточно авторитетен в обществе.

— Не на столько, чтобы указывать королю, — возразила я, не став сообщать о том, что авторитет профессора значительно пошатнулся тогда, когда Совету стало известно о том, что он сохранил жизнь проклятому дитя вместо того, чтобы отдать смерти. Конечно, не каждый член магического общества знает об этом, ведь даже мое происхождение тщательно скрывается, но то, что после смерти Готтона старшего профессор Вайз стал на голову ниже, это мне четко ясно.

— Покойный король был его другом, — почти в один голос заявили друзья.

— Наверняка и Его Величество в хороших отношениях с профессором… — Мелитта не договорила, так как мое терпение лопнуло, и я взорвалась:

— Его Величество совершенно не похож на своего покойного отца!

— А говорят, как будущий правитель он внушает оптимизм, — растерянно пробормотал Тэй.

— Наверно говорят те, кто и отдаленно не знаком с ним? — усмехнулась я. — Разумеется, он производит то впечатление, которое наиболее выгодно для него.

— Он настолько плох, да? — прошептала Мелитта.

— Не знаю. Он странный. Я не могу его понять. Чаще всего он производит впечатление бесхребетного маменькиного сыночка, не способного на собственные решения и целиком подчиняющегося Ее Величеству, которая управляет им как хочет. Но я думаю, что он еще проявит себя. Остается только надеяться, что это не слишком шокирует меня, — я криво улыбнулась, вспомнив историю Клариции Верталиен.

— Он не посмеет вредить тебе — все-таки ты будущая королева, не только его супруга, — прокомментировала Мелитта без особой уверенности. Тэй слабо покивал. М-да, моим друзьям явно не хватает уроков истории, желательно с преподаванием леди Лайен — та в миг сняла бы розовые очки с их глаз, заставив посмотреть на реальность трезво.

— Ладно, — я хлопнула ладонями по постели, — нужно написать ответ профессору. Он ждет, — обведя взглядом комнату, я только сейчас обнаружила, что дяди Элазара с нами нет. Я и не заметила, как он вышел. Златка же гордо восседала на плече у Мелитты, которая, кажется, даже забыла дышать то ли от восторга, то ли опасаясь спугнуть строптивую птицу. — Мне нужно перо.

Коротко кивнув, Мелитта вышла из комнаты и вскоре вернулась с пером и чистым листом бумаги.

— Спасибо, — поблагодарила я и принялась писать ответ профессору.

Написав короткое письмо, я свернула листок и подозвала неркиду. Та неохотно расправила крылья и, издавая странные для птицы звуки, похожие на ворчание, подлетела ко мне. Я аккуратно всунула письмо ей в клюв со словами:

— Это профессору Вайзу.

Стрельнув в меня возмущенным взглядом, в котором можно было прочесть что-то вроде: " разберусь сама", она взлетела, после чего покружила в воздухе, дожидаясь, когда Тэй откроет ей дверь, и исчезла, буквально растворившись. Ни для меня, ни тем более для Тэя подобный маневр не был в диковинку, чего нельзя сказать о Мелитте — она завороженно смотрела туда, где несколькими секундами назад скрылась Златка.

Вскоре в комнату вернулся дядя Элазар, а за ним следом вошел и профессор Вайз. Последний выглядел не очень: с последней нашей встречи он похудел и даже как будто прибавил себе добрый десяток лет.

— Здравствуйте, профессор Вайз, — в три голоса поздоровались мы с ректором. Он улыбнулся.

— Добрый вечер. Надеюсь, что теперь, когда ты, Стейси, в безопасности, да еще и в компании друзей, он, действительно, добрый.

Я ответила улыбкой.

— Так и есть, — заверила я его.

— Но долго находиться здесь тебе нельзя. В таверне слишком уж людно.

— Знаю. Я согласна вернуться в Академию, и буду благодарна, если вы позволите мне это сделать.

Брови Вайза взметнулись вверх.

— Как же я могу не позволить, когда сам предложил тебе это? — он коротко хохотнул. — Но как ты себя чувствуешь? Сможешь ли перенести полет? Мистер Вильц крайне недоволен моим сегодняшним визитом, говорит, что отпустит тебя не раньше завтрашнего вечера.

Я, улыбаясь, покачала головой. Но дядя Элазар прав — я не была уверена, что смогу лететь сегодня.

— Вообще-то я с ним согласен, — неожиданно добавил ректор. — А сюда явился только затем, чтобы увидеть тебя, и сказать мисс Фэйбер, что она тоже может собирать свои вещи — думаю, было бы неплохо, если бы она сопровождала тебя, — профессор мягко улыбнулся Мелитте. Глаза подруги тут же загорелись восторгом. Видимо, работа в таверне не слишком вдохновляла ее.

— А что насчет меня, профессор? — подал голос Тэй. — Отчего же мне не позволено сопровождать Стейси?

— Тэй, — тихо одернула его Мелитта, но ее замечание, как всегда осталось незамеченным.

Мистер Вайз развел руками.

— Увы, мистер Вильц, ваш отец считает, что без вашей помощи в таверне ему будет крайне сложно.

— Понятно, — мрачно буркнул Тэй. Он выглядел разочарованным.

Ректор перевел взгляд на меня.

— Что ж, мне пора идти. Завтра я буду ждать от тебя весточки, Стейси. Дай знать, как только сможешь отправиться в путь.

Я кивнула.

— Конечно, профессор. Надеюсь, что это произойдет не позднее утра. Только скажите — вы говорили с Готт… с Его Величеством?

Профессор задумчиво помолчал.

— Да. Как ни странно, королевское семейство совсем не выразило недовольства моим предложением, скорее даже наоборот — как будто обрадовались. Понимаю, это звучит абсурдно, но мне так показалось.

Я хмыкнула.

— Да нет, профессор, отчего же абсурдно? Вполне возможно, вы правы. Могу предположить, что их обрадовала возможность избавиться от меня. Видите ли, во дворце не очень рады мне.

Вайз внимательно, пристально на меня посмотрел.

— Тебе сейчас очень нелегко приходится, — выдал он после некоторого молчания.

— Королева ненавидит меня.

— Думаешь?

— Она почти не скрывает этого.

Профессор Вайз понимающе покивал головой.

— Да, Ее Величество сильно изменилась со смертью мужа.

— Возможно, она просто хорошо притворялась, — возразила я, не веря, что смерть короля превратила ее из милой женщины в самую настоящую стерву.

— Все может быть, все может быть, — неопределенно ответил ректор. — Ну, уже поздно и мне пора. Надеюсь, завтра увидеть тебя в Замке, — он улыбнулся, и, кивнул на прощание Тэю с Мелиттой, покинул комнату.

— Мы тоже пойдем. Тебе нужно отдохнуть и как следует выспаться, — сказала Мелитта, вставая. Тэй неохотно последовал ее примеру.

— Вы нисколько не утомили меня, наоборот — общение с вами и есть лучший отдых, — возразила я. К сожалению, как назло, в это время меня приспичило зевнуть, я просто не смогла удержаться. Мелитта понимающе улыбнулась.

— Спокойной ночи, Стейси, — сказала она, и они с Тэем оставили меня одну.

Сон наступил сразу же, стоило мне закрыть глаза, а потому я не успела как следует поразмыслить о сегодняшнем вечере. Кто совершил это нападение? Кто же вот уже второй раз отчаянно пытается меня убить? Одно известно — этот кто-то хорошо все продумал, тщательно спланировал и отлично подготовился. Этот кто-то хитер и опасен. И если он попытается убить меня в третий раз, то, боюсь, что у него это получится. А значит, я должна выяснить кто он прежде, чем он спланирует третье нападение.

Проснулась я на рассвете и чувствовала себя совершенно здоровой, только сильно мучила жаждала, и я решила спуститься вниз, чтобы найти попить. Мистер Вильц уже вовсю работал на кухне. Увидев меня, он всплеснул руками.

— Стейси! Додумалась явиться в таком виде! А если бы тебя кто из чужих увидел? А?

Я растерянно окинула себя взглядом, не понимая, что такого в моем внешнем виде. Ну, да, возможно, я немного растрепана, и выгляжу не так аккуратно и ухоженно, но так и контингент заведения не настолько чувствителен, чтобы оскорбляться непотребным видом девушки. Уж здесь, я думала, мне можно расслабиться, ан нет, как видно, ошиблась.

— Что не так с моим видом? — насупившись, буркнула я.

— Тебя могут узнать!

— Узнать? Разве не вы еще вчера говорили, что здесь никто не знает меня в лицо? — я машинально пыталась разгладить складки платья.

— Да мало ли, что я говорил. Теперь ни на что нельзя надеяться. И верить никому нельзя. Мистер Вайз вчера рассказал мне, что в театре, когда произошло это…ну, ты понимаешь…

— Ага, когда меня пытались убить, — «добродушно» подсказала я. Дядя Элазар кивнул.

— Так вот, когда это произошло, гости были словно под гипнозом.

— Да, я это тоже заметила.

— А всё актеры! Вот скажи, как — как в королевском театре могли играть засланные наемники? А? Как такое может быть вообще возможно?

Я застыла, перестав мучить нежелающие выпрямляться складки на ткани.

— Как вы сказали? Засланные наемники? Но о чем это вы, дядя Элазар? Не совсем понимаю…

— Вот и я не понимаю, что происходит.

— Но постойте… Вы хотите сказать, что актеры…они…они замешаны?

Взгляд, которым посмотрел на меня мистер Вильц, говорил о том, что мужчина засомневался в моих умственных способностях.

— А ты еще сомневаешься? — рявкнул он, но, запнувшись, смешно хрюкнул, и хлопнул себя по бедрам: — Ах, да, прости, совсем забыл, ты же феппс…

— Вообще-то нет, — деликатно поправила я его.

— Ну, да, но воспитывалась в семье иномирцев. Так вот, ты, наверняка не знаешь об особом виде магии, которой владеют очень немногие, и которая запрещена не только в Дэйтии, но и во всем магическом обществе. Это магия гипноза, подчинения, подавления воли. С помощью определенных действий, а в нашем случае это была игра на сцене, благодаря которой зритель целиком и полностью поглощен игрой, так вот с помощью определенных действий жертва вводится в транс, подавляется ее внимание, бдительность, а затем и воля. Бедолага становится сам не свой и, опомнившись, совершенно ничего не помнит.

Сказанное дядей Элазаром казалось мне абсурдным и невероятным. Сдавив ладонями виски, я покачала головой.

— В голове не укладывается. Как такое возможно?

Мистер Вильц пожал широкими плечами.

— Вот и мне неясно.

Продолжить разговор нам не удалось, так как в кухню вошли Тэй и Мелитта.

— Зачем так встала так рано? — обеспокоенно спросила подруга.

— Позволю себе высказать слабую надежду на то, что Стейси захотелось поработать с нами, — ответил за меня Тэй.

— Вообще-то мне захотелось пить, — я посмотрела на него взглядом, который мог бы без слов сказать, что я о нем сейчас думаю. — Но если нужна моя помощь, то я с радостью помогу.

— Работа в таверне не для белоручек.

— Я никогда не была белоручкой, — огрызнулась я.

— Что с тобой такое, Тэй? — спросила его Мелитта. Оборотень молчал. А мне и без его ответов все ясно — просто он всей своей волчьей душой ненавидит аристократов, и, несмотря на нашу с ним дружбу, меня он теперь презирает вдвойне — сначала Тэя бесили наши с Кристианом отношения, а теперь — предстоящее замужество с Готтоном. И если в первом случае я еще могла его понять. То в последнем было обидно. Неужели он считает, будто мне нравится мое положение? Или он думает, что у меня есть выбор? Да будь у меня хоть малейший шанс избежать этого брака, я бы незамедлительно им воспользовалась! Конечно, ни Тэй, ни Мелитта не знают всей истории, им неведомо, что я дала нерушимую клятву выйти замуж, чтобы спасти Кристиану жизнь. Наверняка и Мелитта не понимает, возможно, даже осуждает, хотя и не высказывает это вслух. Я обязательно ей все расскажу когда мы будем в Академии, а вот Тэй…а Тэй пусть идет в… куда подальше!

— Ничего, — буркнул он и принялся с какой-то маниакальной агрессией натирать и без того чистые стаканы.

— Оставь их в покое, — сделал ему замечание дядя Элазар, который так же, как и Мелитта смотрел на него с недоумением.

— Что, Тэйлириас, не решаешься сказать мне это в лицо? — едко произнесла я в спину другу. Он обернулся.

— Что именно?

— Сказать мне, что презираешь меня, — процедила я сквозь зубы. Слова давались мне нелегко. Наверно, я боялась, что Тэй подтвердит мои слова. Я боялась того, что он скажет, что ненавидит меня и не желает больше видеть.

— Стейси, что ты такое говоришь? — встревожено прошептала Мелитта.

— Он презирает меня, Мелитта, потому как причисляет к знати, которую, если вспомнить, на дух не переносит, ответила я ей, смотря при этом не на нее, а на Тэя. Тот тоже сверлил меня взглядом.

— Простите, Ваше Благородие, — почти ласково произнес он, отчего мне хотелось дать ему в лоб, помешало лишь присутствие дяди Элазара, — что не целую вам ручки и не оказываю должного почтения…

— Тэй, замолчи, — Мелитта, как всегда безрезультатно пыталась его одернуть. А сейчас он и вовсе ее не слышал.

— Не смей так со мной разговаривать, — сказала я. если этот засранец продолжит в той же манере, я поколочу его.

Тэй театрально, низко поклонился.

— Еще раз прошу простить меня, Ваше Сиятельство. Спешу заверить, что больше не заговорю с вами, дабы случайно не оскорбить вас и тем самым не впасть в немилость, — сказав это, он с громким топотом вышел из кухни.

— Это все звериная кровь, — прокомментировал дядя Элазар. — Раньше он не был таким. Я поговорю с ним, обещаю.

— Не нужно, — устало ответила я. — Я сама с ним разберусь. То есть, я хотела сказать, что поговорю с ним, и уверена, мы обязательно помиримся. Кстати, сегодня я чувствую себя хорошо и готова хоть сейчас отправиться в дорогу. Думаю, мне стоит прямо сейчас отправить письмо профессору.

Дядя Элазар о чем-то задумался, поле чего кивнул.

— Хорошо, как скажешь. Если хочешь, я могу сам отправить письмо.

— Спасибо, — поблагодарила я и мы с Мелиттой, переглянувшись, направились к двери.

— Только вот что, Стейси, — окликнул меня мистер Вильц. — Тебе бы переодеться.

— Но мне не во что.

— О, я дам тебе что-нибудь свое, не волнуйся, — отозвалась Мелитта.

— Спасибо, — я улыбнулась, чтобы не расстраивать ее, хотя настроение у меня в этот момент было паршивее некуда — мучила жажда, ведь попить мне так и не удалось.

Мелитта повела меня в свою комнату.

— Ты уверена, что у тебя найдется подходящая одежда? — осторожно, чтобы не обидеть, спросила я ее. Помнится, на первом году обучения мы обе испытывали острую нехватку самых элементарных и необходимых нам в учебе и быту вещей, в том числе и одежды. Наш гардероб ограничивался формой, которую было принято носить в Академии — у каждого факультета своя, отличительная по цвету и крою. Дело в том, что манера одеваться в магическом мире несколько отличается от той, что принята в мире не-магов. И вообще, иногда мне кажется, что я переместилась не в параллельный мир, а в прошлое — века так на два назад.

— Более чем, — сухо ответила Мелитта. — Друзья дяди Элазара помогли мне с работой, благодаря которой я смогла купить одежду и даже скопить кое-какую сумму.

Порывшись в чемодане, она извлекла из него молочного цвета блузуи длинную — почти в пол, юбку цвета спелой оливы.

Одежда неожиданно оказалась мне велика, и это удивило нас обеих, учитывая, что на первом курсе Мелитта была чуть худее меня.

— Во дворце принято питаться салатными листиками? — хмыкнула она, скептически осматривая меня, облаченную в наряд, который сидел на мне чуть мешковато.

— Почти угадала.

Кормили во дворце вполне прилично, вот только аппетит у меня совсем не было, да и напряженная обстановка, в которой я прибывала практически ежедневно, сделала свое дело.

— Ничего, в Академии отъешься. Ты теперь будешь жить в первом секторе…

И снова я ощутила неловкость и нечто, напоминавшее укол совести — будто была виновато в том, что мне выпала участь стать женой короля, получив вместе с заботами и проблемами и некоторые привилегии, тогда как мои друзья остаются на своих местах.

— Я буду приглашать тебя так часто, как только смогу, — пообещала я. Мелитта криво улыбнулась:

— Спасибо. Но не волнуйся, я не намерена долго оставаться лачуге для феппсов — профессор Вайз как-то сказал мне, что после первого же семестра я могу претендовать на переселение в первый корпус, если окончу с отличием. Так что, возможно, мы с тобой будем жить по соседству.

А вот это, действительно, хорошая новость.

— Отличный стимул для того, чтобы преуспеть в учебе, — попыталась я подбодрить подругу.

— Да, валять дурака точно не придется. Карета Вайза прибыла быстро, вот только я никак не ожидала, что она привезет Кристиана — вампир решил лично сопроводить меня в Замок.

— Доброе утро, — поздоровался он, входя в кухню, когда мы втроем завтракали. Я опасливо посмотрела на Тэя, ожидая, что он скажет нечто вроде: «Оно было добрым, пока не явился ты», но он продолжал есть, молча смотря в свою тарелку, и даже взгляда не поднял. Что ж, пусть лучше так, чем очередная ругань — я до сих пор помню, как эти двое сцепились вначале первого курса. Тогда я думала, дело кончится смертью одного из них.

Я улыбнулась, но по-моему, получилось натужно и неискренне после того, как заколдованное Ее Величеством кольцо отняло у меня любовь к Кристиану, я не знаю, как теперь и в дальнейшем смотреть ему в глаза. Понимаю, что стоит как можно скорее рассказать ему, объяснить, возможно, он поймет и даже сможет помочь, но я не знала, как это сделать, где взять решительность, чтобы нанести удар некогда любимому человеку. Помнится, еще год назад точно так же я чувствовала себя, когда собиралась сообщить Нику о том, что разрываю с ним. Тогда мне не удалось поговорить с ним, так как его убили люди Лоркенса. Я не успела причинить ему боль и он умер счастливым. Быть может, и сейчас не стоит торопиться? Быть может, я еще найжу способ снять проклятие?

— Здравствуй, Кристиан, — поздоровалась Мелитта. Она сочувственно посмотрела на меня, а я опустила взгляд, притворяясь, что разделываю кусок яичницы. — Как провел лето? — подруга как могла старалась заполнить неловкую тишину, возникшую с появлением на пороге вампира. Тэй громко фыркнул, чем привлек внимание всех троих, а сам продолжил как ни в чем ни бывало ковырять в тарелке.

— Э-э, неплохо, — растерянно ответил Кристиан. Очередное фырканье Тэя прикончило вампирское терпение Кристиана:

— Ты что-то хочешь сказать мне, Вильц? — холодно поинтересовался он у него. Тэй лениво поднял глаза.

— Какое тебе дело до того, чего я хочу? Или с каких-то пор тебя стали волновать желания челяди?

— Заткнись, Тэй. Уже тошно это слушать, — не выдержала я. Тэй метнул в меня уничтожающий взгляд.

— Стейси права. Ты всех достал, — добавила Мелитта. Тэй горько усмехнулся.

— Даже так? Ну что ж, раз такое дело… — он встал. Мелитта последовала за ним.

— Тэй, постой. Прости, если обидела, — она обвела его плечи, но Тэй убрал ее руки.

— Не нужно, — тихо сказал он. — Увидимся в Академии, — он перевел взгляд на меня, и мне показалось, будто он хотел что-то сказать мне, но он, не обронив больше ни слова, покинул кухню.

Повисла тишина, которую нарушил лишь вошедший дядя Элазар. По его помрачневшему виду было ясно, что он не рад видеть Кристиана.

— Не откажетесь от стаканчика, Ваше Сиятельство? — нарочито вежливо обратился он к нему. — К сожалению, свежей не держу, только замороженная. Не знаю, жалуете ли вы такую.

До меня не сразу дошло, что дядя Элазар предлагает Кристиану кровь. Было ли это издевкой или в таверне мистера Вильца в самом деле подавалась кровь, я не знала, и как на зло, спросить у Тэя теперь не имелось возможности.

— Нет, спасибо, — с присущей ему деликатностью отказался вампир.

— Как знаете, — в тон ему ответил мистер Вильц. — Вы поели? — это уже нам. Мы с Мелиттой, как приказу, вскочили из за стола.

— Да, спасибо, дядя Элазар, — поблагодарила я.

— Спасибо, — эхом повторила Мелитта. — Пойду, возьму вещи к отъезду.

— Я помогу, — тут же отозвалась я, не желая оставаться с Кристианом наедине.

— Нет, что ты, совсем не… — Мелитта осеклась, и, кивнув, добавила: — Да, конечно.

— Буду ждать вас в карете, — сказал Кристиан, и, отвесив короткий поклон, открыл дверь, чтобы пропустить нас вперед. Поравнявшись с ним, я невольно приостановилась. Посмотрев на вампира, я только сейчас заметила странную грусть в его глазах. Он смотрел с тоской и задумчивостью, причину которых я не знала и могла бы списать на что угодно, но я решила быть честной с собой — Кристиан обо всем знал.

Глава седьмая

Как только дверь в комнату закрылась за мной, Мелитта крепко схватила меня за руку.

— Что же ты теперь будешь делать? У тебя ведь на лице все написано! — громко зашептала она.

— Прямо-таки написано? — хмыкнула я.

— Он не дурак, Стейси, и обо всем догадается.

— Да, Кристиан не лишен сообразительности, — я тяжело вздохнула. — И мне кажется, что он уже догадался.

— Тогда тем более ты должна поговорить с ним как можно скорее, — рассудительно сказала подруга.

— Легко тебе советовать. Я не знаю, как в глаза ему смотреть, а ты предлагаешь открыто заявить, что мои прежние чувства к нему куда-то волшебным образом исчезли!

Мелитта оставалась непоколебимой.

— Да, именно это я и предлагаю сказать ему, — уверенно заявила она. — Это лучше, чем молчать — в конце концов, не хочешь ведь ты, чтобы за тебя ему рассказали другие.

Я вопросительно посмотрела на подругу.

— О чем ты? Кого ты имеешь в виду, говоря «другие»?

Мелитта отвела взгляд.

— Сама знаешь. Я говорю о Его Величестве.

Я тряхнула головой, отгоняя всплывший перед глазами образ Готтона, с издевательской улыбкой рассказывающего Кристиану о том, что моя любовь к нему была недолгой. А ведь он мог бы… Я все еще помнила, с какой ненавистью смотрел на меня мой будущий муж, когда я имела наглость на его глазах поцеловать Кристиана. А с каким садистским наслаждением он говорил мне, что Кристиан очень скоро утешится! Ему явно доставляло удовольствие причинять мне боль. Да, он мог бы… Если бы только знал о проделках своей матери, а она, как мне думается, далеко не всегда считает нужным посвящать его в свои дела.

— Проклятое кольцо дал мне не Готтон, а Ее Величество, — поведала я подруге. — Не уверена, что Готтон вообще в курсе, что происходит между мной и его матерью.

Мелитта удивленно посмотрела на меня, после чего прыснула.

— Вот ведь история! — воскликнула она. — Мамочка все решает за сына, несмотря на то, что тот правит королевством?

Я вздохнула, в который раз вспомнив о том, какого тюфяка мне придется называть своим мужем.

— Да, именно так. Можно сказать, что не он, а она правит королевством…

— Совсем скоро ее место займешь ты, — задумчиво произнесла Мелитта. — Представляю, как ей не хочется терять насиженное место.

— Очень не хочется, — подтвердила я.

Мелитта покачала головой, отчего ее серьги с темно-синими камушками качнувшись, блеснули в полумраке комнаты.

— Не понимаю, зачем тогда Ее Величеству понадобилось разлучать тебя с Кристианом? По-моему, она, как раз совсем наоборот, должна препятствовать твоему союзу с Его Величеством.

Я пожала плечами — подруга озвучила мысль, которая вот уже несколько недель не дает мне покоя. И правда, почему королева не препятствует нашему с Готтоном браку, несмотря на то, что противится ему? Это, пожалуй, риторический вопрос, на который у меня нет ответа.

— Поверь, Мелитта, я понимаю не больше тебя.

В дверь громко постучали, после чего раздался голос дяди Элазара:

— Скоро вы там, балаболки? Его Сиятельство уже заждались!

Мелитта, которая успела упаковать последнюю вещь, подхватила чемодан и торопливо направилась к двери.

— Уже идем, — сказала она мистеру Вильцу. Тот перехватил у нее чемодан и помог донести до самой кареты.

— Вы уж не обижайтесь на Тэя, — сказал он нам, когда мы обе уселись рядом с Кристианом, который, отвернувшись, смотрел в окно. — Не знаю, что на него нашло… Даже попрощаться не вышел. Но я обещаю, что поговорю с ним. Будет он еще…

— Дядя Элазар, я ведь просила вас, не надо, — перебила я его. — Мы сами поговорим с ним. Будьте уверены, все наладится, — я ободряюще улыбнулась, хотя плохо представляла, каким образом наши с Тэем отношения могут наладиться, когда он сам только и делает, что провоцирует новые ссоры.

— Ну, если так, то… — дядя Элазар прочистил горло. — Хотя я мог бы…

— Нет, прошу вас, — мягко возразила я, теряя терпение.

— Ладно. Нет так нет, — мистер Вильц отошел от кареты и махнул нам рукой. — Счастливо добраться. Пришлите весточку, как будете в Замке.

— Обязательно, — пообещала Мелитта. — Спасибо вам за всё!

— Заглядывайте как-нибудь в выходные, — отозвался мужчина. Мы с Мелиттой единогласно пообещали сделать это в ближайшее время, после чего закрыли дверь, и карета сама собой взмыла в воздух.

— Никак не привыкну к этому, — пробормотала подруга. Я улыбнулась, прекрасно понимая ее.

— Да, мне тоже непросто привыкнуть к летающим каретам.

Кристиан молчал. Я украдкой наблюдала за ним — вампир выглядел неважно: его лицо было бледнее обычного, губы приоткрыты, а вот глаза еле моргали, как будто он не спал по меньшей мере сутки. Наверно именно об том я бы и подумала, решив, что причина вялости Кристиана заключается в чересчур бурной ночной жизни, если бы не знала, что представители его расы обладают колоссальным запасом жизненной энергии и завидной выносливостью, позволяющей обходиться без сна по несколько суток и при этом не походить на переваренную морковь. С ним явно что-то не так и это тоже странно, ведь вампиры почти никогда не болеют, если только его не напоили ландманкой эльфийской.

— Кристиан, — тихо позвала я его, но он не откликнулся. — Кристиан, — повторила я снова и положила ладонь поверх его руки, покоившейся на колене. Его реакция неприятно удивила меня — Кристиан дернулся, и, остекленело посмотрев на меня, одернул руку, будто мое прикосновение обожгло его.

Нет, скорее всего, оно было ему неприятным.

— Что с тобой? — испуганно спросила я его. И пусть в моем сердце сквозила непривычная пустота, образовавшаяся после того, как королева дала мне проклятое ею кольцо, я все же переживала за него. И что бы там ни задумала Ее Величество, Кристиан не был мне безразличен — я любила его как любят брата или друга.

Сухие, бледные губы вампира едва шевелились, когда он произнес:

— Ничего. Прости.

— И все же, — настаивала я. — Я вижу, что ты не в порядке. Скажи, что с тобой? Ты болен?

— Ничего серьезного, — Кристиан говорил не глядя на меня и явно хотел отделаться от моих расспросов.

Толчок в правый бок заставил меня отвернуться от него — Мелитта смотрела на меня с осуждением.

— Оставь его, — одними губами произнесла она.

— Что? — шепотом переспросила я, забыв, что у Кристиана великолепный слух. — Почему?

— Потом, — отмахнулась подруга. — Потом, — повторила она, так как я продолжала выжидательно смотреть на нее, желая пояснений.

Остаток пути мы провели молча.

У ворот нас встретила Пуговица — комендантша феппского общежития, в котором мы с Мелиттой прожили первый год обучения в Академии, и если мне посчастливилось съехать с этого убогого сарая, то подруге предстоит остаться здесь как минимум до января, и это если еще повезет.

Мадам Пуговица, чье имя всегда казалось мне прозвищем, была неестественно низкого роста, полноватого — нескладного телосложения, имела некрасивые, непропорциональные черты лица и скверный характер, вдобавок к тому же являлась гоблином.

— Чего так рано-то? Учеба только через две недели, — недовольно проворчала она, закрыв за нами ворота. Никто из нашей троицы не потрудился ей ответить.

Пуговица обвела нас взглядом, и ее маленькие пристальные глазки остановились на мне. гоблиниха странно дернулась, будто вспомнила о чем-то, ее губы плотно поджались, а затем она сдавленно и явно пересиливая себя, произнесла:

— Ваше Высочество…

Я едва не прыснула, вообразив, как эта коротышка приседает в реверансе. Да, это было бы весьма забавное зрелище. Видимо Пуговица решила так же, потому как ограничилась жеманным скупым кивком.

— Ваше Сиятельство, — обратилась она к Кристиану с большим почтением в голосе, чем ко мне. Кристиан, который всегда отличался тактичностью, в этот раз даже не кивнул. Взяв у Мелитты чемодан, вампир извлек из кармана свою палочку и направил на него со словами незнакомого мне заклинания. Тот взмыл вверх и медленно поплыл в направлении к Замку.

— Ох, надо же, — восхищенно выдохнула подруга. — Спасибо.

Кристиан слабо улыбнулся.

— Всегда к вашим услугам, мадмуазель, — пошутил он. Коротко кивнув, вампир решительно направился к Замку. Мы трое последовали за ним. Мелитта неодобрительно взглянула на Пуговицу, которая ни на шаг не отставала от нас.

— Поговоришь с ним позже, — шепнула она мне.

— Не думаю, что он захочет говорить со мной, — так же шепотом ответила я.

— Но ты должна! — воскликнула Мелитта, но тут же вспомнив о присутствии рядом посторонних ушей, осеклась. — Ты должна, — тихо повторила она.

— Я попробую, — пообещала я, и мы, не говоря больше ни слова, добрались до Замка, где наши дороги разошлись: Мелитта, пообещав как-нибудь заглянуть ко мне в гости, последовала за своим чемоданом, медленно плывущем в воздухе к общежитию, а мне предстояло поселиться в апартаментах для «элиты».

— Мелитта, — окликнула я подругу. — Я поговорю с профессором Вайзом, может быть он разрешит тебе пожить со мной эти две недели.

— Не положено, — встряла стоявшая за спиной Пуговица. — Не думаю, что он откажет, — не обращая на нее внимания, продолжила я. Мелитта с улыбкой кивнула, и, не сказав ни слова, зашагала по дороге.

Пуговица издала невнятный звук, и, передвигая коротенькими ногами, последовала за ней.

А я поплелась к башне комфортабельного общежития, которое уже не казалось мне таким привлекательным, как прежде. В чем удовольствие жить как королева если рядом не будет друзей? Сейчас, подумав об этом, я поймала себя на мысли, что без сожалений променяла бы комфорт на феппский сарай, если по соседству со мной будут жить Мелитта, Джози с Лиззи и братья Ньютоны.

Башня элитного корпуса внушала восхищение своим великолепием: огороженная высокими позолоченными воротами, не позволяющими разглядеть ее извне, внутри двора она раскрывалась во всей своей красоте. Можно было подумать, что это не учебный корпус, а замок какого-нибудь знатного лорда. Интересно, как много студентов нашей Академии проживают здесь? Ну, эльфы-то точно — среди представителей этой расы, которая, если вспомнить, считается наивысшей, из всех ступеней расовой касты, не бывает простолюдинов и бедняков.

Во дворе зеленела лужайка, а не большой, но аккуратный сад пестрел яркими красками цветов, среди которых особенно выделялись розы. Увы, красные.

По правую сторону от башни раскинулся самый настоящий водопад. Нет, конечно, настоящим он не был — я прекрасно понимала, что это великолепие было предметом магического искусства, но выглядел он совсем как настоящий. Кристально чистая, отдающая голубизной вода стремительно падала с камней вниз и разливалась, образуя бассейн, но при этом не растекаясь за его пределы.

— Осторожнее, он имеет способность гипнотизировать — засмотришься и уже глаз не оторвать, — обернувшись на голос, я увидела рядом с собой Кристиана. — Я тоже люблю подолгу любоваться им.

— Он великолепен, — пробормотала я в ответ, обрадовавшись тому, что Кристиан соизволил заговорить со мной, тогда как я думала, что он станет избегать меня.

— Думаю, я должен поздравить тебя с новосельем.

— Да, спасибо.

Наверно в моем голосе не было должного энтузиазма, потому как вампир спросил:

— Мне кажется или ты не очень рада?

Я помолчала. Наверно, правда может обидеть его, но я решила быть честной:

— Не знаю. Мне будет не хватать друзей, в особенности Мелитты. Одиночество в роскошных апартаментах не слишком вдохновляет меня.

Кристиан грустно улыбнулся.

— Теперь ты как никто другой понимаешь меня.

Я посмотрела на него с удивлением, словно мне открылось в нем нечто новое, то, чего я раньше не знала. Я и не задумывалась о том, что Кристиан может страдать от одиночества. Мне казалось, что он всегда окружен внимание, порой даже чрезмерным, и мне даже в голову не приходило, что при этом он может чувствовать себя одиноким.

— Наверно, тебе всегда не хватало друзей, — с пониманием произнесла я.

— Увы, в нашем с тобой положении не приходится выбирать с кем дружить. Как и тех, кому отдавать свое сердце.

Я опустила глаза.

— Мне известно о кольце, Стейси, — мягко сказал Кристиан. — Я это говорю затем, чтобы ты не мучилась. Готтон, в отличие от тебя не слишком обеспокоен моими чувствами, а потому рассказал мне все.

— Сомневаюсь, что его вообще что-либо беспокоит в этой жизни, — мрачно пробормотала я, разглядывая носы своих туфель, любезно одолженных мне Мелиттой. — Не понимаю, зачем он это сделал. Зачем рассказал?

— Полагаю, чтобы уберечь от мучительной смерти, которой подвергнет меня проклятие кольца. Эта магия рассчитана на то, что мне нельзя находиться рядом с тобой, Стейси. Это очень темная магия.

— И запрещенная, надо полагать, — фыркнула я, поборов желание топнуть ногой. Накопившаяся злость вот-вот выльется наружу, и тогда, видит Бог, никому не сдобровать, даже Ее Величеству. А уж ей в особенности. Не понимаю, о чем она только думает? Я сошлю ее в ссылку за одно только использование запрещенной магии и пусть еще скажет спасибо, что это будет не казнь.

— Да, разумеется, темная магия запрещена в королевстве.

— Но Ее Величество не гнушается переступать через закон, когда речь идет о достижении личных интересов!

— Ее Величество в отчаянии и готова на все — даже на преступление закона.

— Тогда почему бы ей просто не убить меня? Зачем разлучать нас?

— Полагаю, она хочет ослабить тебя, сломать, чтобы затем с легкостью устранить. Лишив тебя поддержки, оставив одну — наедине с навалившимися проблемами это будет нетрудно.

— Спасибо, теперь я спокойна. Остается только пожелать ей удачи, — едко прокомментировала я, обидевшись на то, с каким спокойствием Кристиан говорит об этом.

Вампир улыбнулся.

— Я не сказал, что ей это удастся.

Какое-то время мы оба молча смотрели на водопад. Мне вдруг вспомнились кримэльские феи, подаренные Кристианом, наша совместная ночь, проведенная на постоялом дворе одинокого старика, когда мы поклялись друг другу, что всегда будем вместе, несмотря ни на что. Как легко тогда дались нам эти обещания. Мне казалось, что любовь — единственное, в чем я могу быть уверена. Разве могла я подумать, что кто-то вот так просто отберет ее у меня? Что же это за любовь тогда, если она не пережила проклятия?

— Не вини себя, — голос Кристиана звучал откуда-то издалека. Взглянув на вампира, я обнаружила, что он внимательно смотрит на меня. Я не знала, что сказать ему. Было странно вот так стоять рядом с ним и обсуждать свои утраченные к нему чувства. Странно, нелепо и стыдно.

— Неужели ничего нельзя изменить?

Кристиан отвернулся.

— Кольцо поражено мощным проклятием. Как я уже сказал, это очень сильная магия, разрушить которую способна только магия, превосходящая по силе. Увы, я не вожу дружбу с теми, кто мог бы помочь.

— Что же ты предлагаешь? Смириться? — при этих словах в моем голосе зазвенел металл — равнодушие Кристиана раздражало меня. Почему он так холоден и безразличен? Неужели ему все равно? Быть может, магия кольца подействовала и на него тоже, да только признаться в этом духу не хватает?

В ответ Кристиан улыбнулся, и эта улыбка не понравилась мне.

— А разве ты не смирилась? — спросил он с оттенком, которого прежде я никогда не замечала.

— Нет, — твердо сказала я. — Я собираюсь бороться. Я не хочу становиться марионеткой в чьих-либо руках. И если ты сложил руки и сдался, то я нет, — сказав это, я стремительным шагом направилась к башне.

Парадные двери распахнулись, стоило мне приблизиться к ним.

Войдя, я оказалась в просторном, светлом зале, и тут же столкнулась с препятствием в виде огромного бассейна, раскинувшегося по всему периметру зала — так, что обойти его было невозможно. Оставалось только лезть в воду. Ну, или можно было пролететь по воздуху, будь у меня крылья или летающая метла. Так как ни того, ни другого у меня не имелось, то я осталась растерянно стоять на месте.

— Просто войди в него, — подсказал Кристиан, словно подкравшаяся к добыче пантера, неслышно оказавшийся за моей спиной.

— Войти? — недоуменно переспросила я, решив, что вампир шутит. Кристиан улыбнулся, и, пройдя вперед, бесстрашно шагнул в воду, которая, к моему изумлению, стала расступаться вместо того, чтобы намочить его. Пройдя немного, он остановился и обернулся.

— Ну, же, смелее, — подбадривающее сказал он мне. Я пожала плечами, и медленно, крайне сомневаясь в том, что мне удастся с успехом повторить подобный фокус, вошла в воду…

… Которая, как и в случае Кристиана, отступила от мои ног. Взглянув вниз, я обнаружила, что стою на совершенно сухом полу, а мои туфли, как ни странно, ничуть не намокли.

— Бассейн наполнен водой, взятой из Источника Истины, расположенного на севере Кримэльского графства. Воды этого источника нельзя обмануть, прикинувшись кем-то другим. Твое имя вписано в журнал студентов, проживающих в этом корпусе, как впрочем, и мое тоже. Таким образом, никто из посторонних не может пробраться сюда. За исключением приглашенных гостей, — Кристиан снова улыбнулся мне и протянул руку, но тут же одернул ее, а уголки губ при этом дрогнули, отчего улыбка стала натянутой, неестественной. Прочистив горло, он продолжил: — Так что, если захочешь пригласить Мелитту, советую выслать ей приглашение. Как это сделать, я научу тебя позже.

— Что же станет с тем, кто попытается проникнуть в корпус? Он что, утонет в бассейне?

— За время моего обучения не было попыток несанкционированного проникновения. Полагаю, после случая с одним бедолагой — он был феппсом вроде. Так вот история гласит, что этот несчастный влюбился в эльфийку-второкурсницу, и однажды ночью попытался проникнуть в башню, уж не знаю, с какими намерениями…

— Не трудно догадаться, — хмыкнула я.

— Может быть, он хотел объясниться в любви? — шутливо отозвался вампир. — Во всяком случае ему не удалось осуществить задуманное — как только он ступил в воду, та тут же стала нагреваться, становясь все горячее и горячее…

— Что же случилось с ним? — шепотом спросила я. — Он…Он…сварился?

— К счастью нет. Ему удалось выбраться, но ноги сильно пострадали.

— Ужасно, — я помотала головой, пытаясь отогнать возникшую перед глазами нелицеприятную картину — я всегда была впечатлительной и подобные истории будоражили мое воображение.

Кристиан пожал плечами.

— А по мне он сам виноват.

Мы шли по широким пустынным коридорам, пока не вышли к парадной лестнице.

— Твой этаж последний, — сообщил мне Кристиан и тут же отвернулся, но я успела заметить струйку крови из его носа.

— Кристиан, у тебя кровь, — испуганно сказала я, и едва успела коснуться его плеча, как он резко отпрянул, и, пошатнулся, чуть не упав. — Тебе хуже?

— Нет. Нет, я в порядке. Иди. Тебе нужно отдохнуть, — ловким движением Кристиан извлек из кармана платок и зажал им нос.

— Тебе необходимо в больничное крыло. Или хочешь я позову мадам Кхорк?

— Вряд ли она уже вышла из отпуска, — Кристиан поднялся на ступеньку, я последовала за ним, и лестница, подобно эскалатору, двинулась вверх. Кристиан крепко сжимал поручни. На втором этаже он сошел. Тоже самое сделала и я.

— Тогда, быть может, стоит сообщить профессору Вайзу? — не отставала я от него.

— Не надо.

— Но…

Резким рывком Кристиан развернулся ко мне. Его глаза заставили меня отпрянуть в испуге — они были черными. Черными, как у демона.

— Просто оставь меня в покое, ладно? — прорычал вампир.

Какое-то время я продолжала стоять на месте, не шевелясь и не веря тому, что видят мои глаза — искаженное злостью лицо Кристиана, глаза, налитые чернью, приоткрытые губы, обнажающие удлинившиеся клыки, готовые вонзиться в плоть. Это не был тот Кристиан, которого я знала. Вместо него передо мной стояло чудовище, готовое разорвать меня, стоит только шевельнуться, монстр, жаждущий моей крови. Неужели в нем всегда жили две сущности и до сей поры я была знакома только с одной из них?

Вампир хрипло дышал, и его дыхание больше походило на звериный рык.

— Уходи, — сдавленно произнес он, а затем резко развернулся и скрылся из виду быстрее, чем я успела моргнуть.

Не помня себя, я шагнула к лестнице и та понесла меня наверх.

Поднявшись, я ожидала увидеть коридоры и двери с комнатами, одну из которых предстояло занять мне, но меня ожидал приятный сюрприз: это были роскошные, двухъярусные апартаменты, предназначавшиеся для меня одной. В последнем, правда я все же усомнилась, когда обнаружила четыре спальни и столько же ванных комнат. Интересно, кого же ко мне подселят? Наверняка это будут эльфийки — дочери каких-нибудь советников. Я попыталась вспомнить всех известных мне членов Совета, но у тех в большинстве своем были сыновья, а дочери или уже замужем или же слишком малы для учебы в Академии.

Что ж, по крайней мере, пока я здесь одна и могу хозяйничать вволю.

Первым дело я решила выбрать себе комнату — саму просторную и светлую, но как оказалась, выбор был уже сделан за меня, хотя и совпадал с моим собственным — войдя в понравившуюся мне спальню, я обнаружила в шкафах свои вещи, аккуратно уложенные и, кажется, даже выглаженные.

Пока я размышляла, кто же обо мне так позаботился и главное — когда успел это сделать, в дверь моей комнаты тихо постучали. Зная из рассказа Кристиана о том, что посторонние сюда войти не могут, я настороженно прислушалась. Стук повторился, только это не было похоже на стук пальцев — казалось, будто стучат карандашом.

Похлопав ладонью по карману платья, в котором у меня лежала палочка и заручившись от нее молчаливой поддержкой, я открыла дверь.

На пороге сидела Златка. Неркида держала в клюве конверт с письмом от Вайза и выглядела как всегда недовольной.

— Спасибо, Златочка, — ласково поблагодарила я ее, принимая из клюва письмо, но та лишь неодобрительно фыркнула в ответ, и, гордо расправив крылья, взлетела вверх.

Проводив ее взглядом, я торопливо раскрыла конверт.

«Дорогая Стейси, рад, что ты приняла мое предложение. Хотел бы кое-что обсудить с тобо, а потому жду тебя в своем кабинете, желательно до обеда.

С уважением, профессор Вайз».

Понятия не имею, о чем со мной хочет поговорить ректор, но раз он просил навестить его еще до обеда, то отправлюсь-ка я к нему прямо сейчас.

Свернув письмо, я машинально сунула его в карман и отправилась в башню учебного корпуса.

Подходя к дверям Парадного Зала, я улыбнулась — как вчера помню свой первый день в Академии. Тогда все здесь казалось мне мрачным, чужим и даже пугающим. Казалось, что я никогда не привыкну и не полюблю это место. Но именно здесь я встретила настоящих друзей и…Кристиана.

При воспоминании о вампире мое мечтательное настроение моментально улетучилось и к кабинету ректора я подошла мрачнее тучи.

Прежде чем постучать, я услышала голоса.

— Не понимаю, профессор, почему вы поддерживаете решение комиссии об отмене расследования? Даже мой братец, который, как известно, является редким болваном, считает его необходимым, — Кристиан, как обычно говорил спокойно, но в его голосе все же слышалось раздражение. Я прислушалась. Кажется, они обсуждают вчерашнее нападение.

Вайз ответил не сразу.

— Я всегда считал вас умным молодым человеком и к тому же на редкость рассудительным, — заговорил он.

— Простите, если разочаровал, — едко отозвался вампир.

— Вовсе нет. Да речь и не об этом. Мое мнение о вас остается крайне положительным и по сей день. Однако сейчас в вас говорят ваши чувства к мисс Блейн, и я понимаю вас, но тем не менее не стоит позволять им заглушать голос разума.

— Я бы хотел оставить мои чувства и впредь больше не возвращаться к их обсуждению, — холодно ответил Кристиан. Услышав это, я вздрогнула — его слова, адресованные ректору, для меня звучали как пощечина.

— Воля ваша, — миролюбиво сказал Вайз. — И тем не менее, именно они заставляют вас рассуждать опрометчиво и неразумно. Вы боитесь за Стейси и жаждете как можно быстрее найти того, кто пытался нанести ей вред. Вы хотите найти его и наказать.

— Из ваших слов, профессор, я склонен думать, что вы предлагаете мне простить его и отпустить с миром.

— Нет. Конечно, нет. Но посудите сами — никто из гостей не видел того, кто это был. Никто не сможет описать его…

— Или их, — поправил Кристиан. — Ведь преступник мог быть не один.

— Я думаю, он все же был один, — возразил ректор. — Иначе бы Стейси не удалось выжить, а тем более сбежать. Нападавший был один, и никто, я повторюсь — никто, не видел его. даже Стейси.

— Стейси рано о чем-либо спрашивать — она пережила сильный стресс. Понятно, почему она не может вспомнить того, кто на нее напал. Но я уверен, что она оправится и обязательно что-нибудь вспомнит.

— Что-нибудь, — эхом повторил Вайз. — Но нам нужно не что-нибудь, а только то, что поможет найти преступника.

— И именно поэтому было решено ничего не предпринимать, — снова съязвил Кристиан.

— Было решено выждать время, — поправил его ректор.

— Чтобы дать ему возможность затаиться, — не унимался вампир.

— Только лишь для того, чтобы усыпить его бдительность! — кажется, профессор терял терпение. Диалог становился все более напряженным.

— Усыпить бдительность инкогнито? Не вы ли сами только что уверяли меня в том, что Стейси не сможет опознать нападавшего? Так чью бдительность вы собрались усыплять?

— Вы забыли, что не я принял решение об отмене расследования, — холодно отозвался Вайз.

— Вы были одним из тех, от кого это решение зависело! — рявкнул Кристиан. — И я подозреваю, в чем дело.

— Вот как? Могу я услышать ваши подозрения?

— Мне известно о том, что Совет ищет способ добраться до Стейси. Эльфы спят и видят, чтобы убить ее. И, кажется, вы… — Кристиан запнулся.

— Ну, же, Кристиан, озвучьте вашу мысль, — почти ласково призвал его Вайз.

— Вы потакаете им.

— Вы бредите, мой мальчик. Я не заинтересован в смерти Стейси. Более того, когда-то я спас ей жизнь.

— Да, и кто знает — может быть, вы пожалели об этом? Вас отлучили от Совета, преследовали и лишили голоса, и только сейчас вы восстанавливаете утраченный авторитет. Вопрос — каким образом?

— Стейси!

Я вздрогнула от неожиданности и едва не вскрикнула, тем самым выдав бы себя.

— Стейси, что ты делаешь?

— Мелитта, черт возьми, как ты меня напугала, — я приложила ладонь к левой груди — сердце билось так сильно, что казалось еще чуть-чуть и меня поразит инфаркт.

Подруга улыбнулась.

— Нечего было подслушивать.

— Вот и не проси тогда, чтобы я тебе рассказала, — проворчала я в ответ, зная, что Мелитта умрет от любопытства, если я откажусь ей рассказать о том, что мне удалось услышать в кабинете ректора.

— Ну, ладно, не дуйся. Что-нибудь интересное?

— Ага, не представляешь, насколько. А ты, кстати, что здесь делаешь?

— Профессор прислал мне письмо с просьбой зайти к нему.

— Хм. Интересно, что же он от нас хочет? — задумчиво пробормотала я. Мелитта не успела ответить, так как дверь широко распахнулась, заставив нас обеих с визгом отскочить.

— Первым дело профессор хочет, чтобы вы все-таки вошли в кабинет, а не топтались за дверью, — с мягким укором сказал нам ректор. Мы с Мелиттой молча переглянулись. Наверно, она думает о том же, о чем и я — и Кристиан, и профессор, наверняка, слышали наше шушуканье.

Так или иначе мы послушно вошли в кабинет, сделав вид, что неожиданное разоблачение вовсе не застало нас врасплох.

— Вы хотели о чем-то поговорить с нами, профессор, — первой начала я.

— Да-да, — кивнул Вайз. — Кристиан…

— Конечно, не буду мешать, — моментально среагировал тот, и, даже не взглянув в мою сторону, буквально бегом бросился к двери, словно только и ждал момента. Неужели ему настолько невыносимо находиться рядом со мной?

— Мы могли бы продолжить позже, — запоздало добавил профессор, когда дверь за вампиром уже захлопнулась. — Он сегодня не в настроении, — улыбнувшись, поведал ректор, глядя, почему-то, на меня. Я кивнула.

— Я это тоже заметила.

— Я вот зачем вас пригласил, — профессор открыл лежавшую перед ним папку и извлек из нее два свитка, которые протянул нам. — Я с немалым трудом уговорил преподавателей закончить их отпуск раньше.

— Но что это, профессор? — ничего не понимала я.

— Наше расписание, — трагическим голосом ответила за него Мелитта.

— Все верно, мисс Фэйбер, — кивнул ректор. — Это ваше расписание на ближайшие две недели.

— Но профессор, сейчас ведь каникулы… — мой голос звучал слабо и почти отчаянно. Я беспомощно посмотрела на подругу. Мелитта, как и я не выглядела воодушевленной новостью. Она с непониманием смотрела на ректора. Я тоже перевела взгляд на него, ожидая пояснений. Он что, издевается над нами? Если это наказание, то когда же мы успели провиниться?

— Да, каникулы. По мне, это наиболее подходящее время для дополнительных занятий, — невозмутимо ответил Вайз.

— Дополнительных? — эхом отозвались мы с Мелиттой.

— Дополнительных. А как иначе вы собираетесь нагонять упущенную программу? Помнится, вы так и не окончили курс, и если мисс Фэйбер набиралась практического опыта, помогая мистеру Логану в деревенском госпитале, то у вас, мисс Блейн, значительные прорехи даже в теоретических знаниях, что недопустимо для будущей королевы.

— И вы туда же, — буркнула я, не сумев удержать язык за зубами. И не надоело им все понукать меня? Еще чуть-чуть и мое терпение лопнет, в результате чего я откажусь выходить замуж за Готтона и будь, что будет. — Поверьте, профессор, я ни на минуту не забываю о предстоящей мне роли. И прекрасно осознаю, какая это ответственность и все такое…

— Не сердись, — мягко перебил меня ректор. — Я только лишь хотел пояснить необходимость дополнительных занятий.

— Мы все прекрасно понимаем, профессор, и очень благодарны за предоставленную возможность догнать наших сокурсников, — вмешалась Мелитта. — Вот только будет ли достаточно двух недель?

— Полагаю более чем, — ответила я за ректора, изучая расписание, где указывалось время занятий, а это с восьми утра и до девяти вечера, с перерывами разве что на обед. — Уверена, что с таким графиком мы обязательно освоим всю недостающую программу… Если, конечно, не сойдем с ума.

— Стейси, — по-отцовски мягко произнес Вайз. — Знаю, тебе не понравится то, что я скажу, но тебе не хватает усердности и терпения — важнейших качеств для будущей королевы.

Я опустила голову. Почему-то от его слов, а может быть от тона голоса, которым он это говорил, мне стало стыдно. Я будто глупое непослушное дитя, с которым все носятся и пытаются что-то внушить, объяснить, только это бестолку.

— Не стоило этого говорить, — пробормотала я, не отрывая взгляда от пола. — Я и сама знаю, что недостойна выпавшей мне роли. Вот только я, знаете ли, не выбирала.

— Я знаю, — кивнул Вайз. — Потому и хочу помочь. Не будь же и ты столь упрямой. Ах, чуть не забыл, — он встал и, медленно передвигая ногами, будто старик в довольно преклонном возрасте, зашагал к шкафу, откуда вытащил небольшой сосуд с жидкостью бледно-зеленого цвета. Взяв палочку, он макнул ее кончик в жидкость, после чего взмахнул ею и прямо на наших глазах из капли получился прозрачный нежно-бирюзового цвета шар, который он тут же поймал другой рукой и протянул Мелитте, которая завороженно следила за магическими манипуляциями.

— Мне? — удивленно спросила она, принимая в руки сферу. Вайз кивнул.

— Достаточно опустить в бассейн — мисс Блейн объяснит вам о чем идет речь, — он с заговорческой улыбкой посмотрел на меня, вероятно, решив, что я понимаю о чем он говорит. Вот только я не понимала. — Внутри этой сферы мое разрешение на ваши визиты во второй корпус, мисс Фэйбер.

Ах, вот оно что. Теперь Мелитта сможет приходить ко мне в гости, и, возможно даже, оставаться ночевать. Это же здорово! Вот за это я, действительно, благодарна профессору.

— Спасибо, профессор, — первой поблагодарила я, тогда как Мелитта все еще непонимающе, с глуповатой улыбкой на лице, что совершенно несвойственно ей, смотрела то на шар, то на ректора.

— Я тебе потом все объясню, — шепнула я ей.

— Да, мисс Блейн, окажите любезность, — кивнул Вайз. — На этом у меня все. Не вижу надобности задерживать вас. Вы обе можете идти.

Торопливо промямлив «спасибо, профессор» мы с Мелиттой вышли за дверь коридора.

— Тс-с, — подруга приложила к губам палец, призывая меня помолчать. Я догадалась, что она хочет отойти как можно дальше от кабинета прежде чем начать разговор. И только когда мы спускались по лестнице, она заговорила.

— Что это с Кристианом? Ты заметила его состояние? Он сам не свой…

— Это все действие кольца — оно отталкивает его от меня, — я машинально дернула головой, прогоняя возникший образ Кристиана, больше похожего на монстра из фильма ужасов, чем на самого себя. Интересно, смогу ли я когда-нибудь смотреть на него, не вспоминая тот случай у лестницы?

— Так что ты слышала, когда мистер Вайз и Кристиан говорили за дверью? Что они обсуждали? — сказав это, Мелитта воровато огляделась по сторонам.

— Они говорили обо мне, вернее, о вчерашнем нападении на меня. Оказывается, уже собиралась комиссия по этому делу, и представь себе, Вайз был одним из тех, кто решил, что расследование стоит прекратить!

— Прекратить? — эхом повторила подруга, удивленная новостью не меньше меня. — Но почему? Я думала, что мистер Вайз заботится о тебе и желает уберечь от опасности.

— Я тоже так думала. Сама не понимаю, почему он так поступил.

— Наверно, если он принял такое решение, значит, на то есть причины, — рассудительно сказала она.

— Причины-то, конечно, есть, — отрешенно пробормотала я, вспоминая слова Кристиана о том, что Вайзу, возможно, выгодна моя смерть. Думать о том, что это может быть правдой, совсем не хотелось. До сих пор я безоговорочно доверяла этому человеку и даже помыслить не могла, что он может желать мне вреда.

— А что Кристиан? Он согласен с профессором? — вопрос Мелитты отвлек меня от размышлений.

— А? Нет, конечно, нет. Он возмущен. Знаешь, они даже ругались, — я улыбнулась, вспомнив, как защищал меня Кристиан. Приятное тепло разлилось внутри груди, спускаясь к животу. Ощущения как будто выпила горячего какао после несколько часов на морозе, только в разы приятнее.

— Он тебя любит, — задумчиво произнесла Мелитта. Я медленно кивнула. Тепло тут же куда-то исчезло и его место заняло скользкое, холодное чувство вины. — Так, посмотрим, что у нас здесь, — подруга развернула свой свиток и ахнула.

— Вот-вот, — хохотнула я. — А я-то надеялась отдохнуть, — воспользовавшись тем, что мы здесь одни, я поддалась желанию зевнуть. И не расслышала, что в этот момент говорила мне Мелитта.

— Ты слышишь меня, нет? — с легким раздражением окликнула она меня.

— Ага. Ты, кажется, что-то сказала?

— Я сказала, что в списке студентов, кому предстоит начать учебный год раньше положенного, помимо нас числятся еще трое. К сожалению, их имена не указаны. Вот, — она протянула мне пергамент.

— Ну-ка ну-ка, посмотрим, что там еще за студенты…

— Я ведь сказала, что здесь не указаны их имена.

Я пожала плечами, возвращая подруге ее список. Честно говоря, мне было фиолетово на то, что за бедолаги будут париться вместе с нами. Все, чего я сейчас хотела, это поесть и отдохнуть.

— Вот завтра и познакомимся с ними. А сейчас я не хочу ни о чем думать. Кстати, ты идешь со мной, — я указала пальцем на сферу, которую подруга держала в руках.

— Честно сказать, я все еще не поняла, для чего это и как оно работает, — поведала мне Мелитта.

— Поймешь, когда все увидишь своими глазами.

Не проронив больше ни слова, мы торопливо зашагали к воротам башни элитного корпуса.

Благодаря магическому шару, данному Мелитте мистером Вайзом, который она, по моему совету опустила в воду бассейна, подруга беспрепятственно прошла к парадным дверям.

— Покруче любого фейс-контроля, — восхищенно сказала она после.

— Это еще что. Ты не видела комнату, в которой мне предстоит жить — вот это действительно восторг, — заверила я ее.

Смеясь, мы поднялись на самый последний этаж. Вот только восторга от увиденной красоты Мелитта совсем не испытала. Впрочем мое развеселое настроение тоже улетучилось — в гостиной, развалившись в одном из кресел, сидела Роза. По ее ехидному выражению лица было видно, что она довольна произведенным на нас впечатлением. Рядом с ней суетилась Стеф, расставляя на журнальном столике чашки и вазочки с конфетами.

— Вы обе…что вы здесь делаете? — заикаясь от слишком сильного и что греха таить — неприятного удивления, спросила я. Мелитта же так и осталась стоять с приоткрытым от изумления ртом.

— Рот захлопни, не то словишь шангарских демониц* — помрешь со смеху, — грубо сказала ей Роза. — Я, Ваше Высочество, — это уже мне. Я поморщилась от того, каким приторным голоском обращалась ко мне моя фрейлина. Эта стерва явно издевалась и получала от этого наслаждение, — приставлена к вам Его Величеством как ваша фрейлина. К тому же мне предстоит начать обучение раньше —профессор Вайз, кажется, говорил о каких-то курсах.

— Этого нам только не хватало, — пробормотала Мелитта. Я перевела взгляд на Стеф, которая все еще возилась с чаем.

— Ну а ты, Стефания? Тебя тоже прислал Его Величество?

Услышав, что я обращаюсь к ней, моя служанка резко выпрямилась, встав чуть ли не по стойке смирно. Не помню, чтобы она вела себя так раньше. Или это ее Роза так нашпыняла? Эта может…

— Ваше Высочество…госпожа… да, Его Величество отправил меня вместе с госпожой Розой, чтобы я служила вам обеим.

— Ваше Высочество, вы ведь не можете обходиться без личной служанки, правда? — сладко отозвалась Роза. — Ну, а теперь, чтобы подсластить кислое личико кое-кого из присутствующих здесь, я предлагаю полакомиться сладостями. Итак, как насчет чая?

Примечания:

*Шангарские демоницы — мифические существа, по народному поверью обитающие на востоке королевства. Согласно легендам демоницы способны вызывать приступы безудержного хохота, приводящего к смерти.

Глава восьмая

— Так значит, Его Величество прислал тебя шпионить за мной? — спросила я после долгой паузы, которая повисла между нами. Стеф растерянно стояла за спиной Розы, Мелитта не сводила глаз с нашей общей врагини, я тоже смотрела на свою фрейлину не самым дружелюбным взглядом.

Роза лицемерно улыбнулась.

— Ваше Высочество, не стоит так дурно отзываться о Его Величестве. Как я уже объяснила, Его Величество приказал мне служить вам в качестве вашей действующей фрейлины.

— Ума не приложу, в чем ты могла бы пригодиться мне вне стенах дворца, — съязвила я. — Разве что чай подавать или чулки штопать, когда Стеф занята другой работой.

Щеки Розы вспыхнули алым румянцем. Ее пальцы крепко сжали дорогую ткань юбки. Думаю, не ошибусь, если предположу, что она мечтает сомкнуть их на моей шее.

— Как прикажете, Ваше Высочество, — процедила она сквозь стиснутые зубы.

— Роза, а что за курсы, о которых ты упомянула? — вмешалась в разговор Мелитта.

— Я знаю не больше тебя Фэйбер, — огрызнулась та. — К тому же вы, кажется, только что были у профессора. Разве он ничего не объяснил? Или твои мозги настолько скудны, что любая информация проскальзывает мимо?

— Роза, я бы попросила тебя не говорить в таком тоне с моими друзьями, — повысив голос, чего обычно не делаю, сказала я ей. Понятно, почему она сорвалась на Мелитте — только ей она может безнаказанно хамить, так как мне, вероятно, уже не решается.

— Простите, Ваше Высочество, но я все еще не могу смириться с тем, что вы общаетесь с людьми, недостойными вашего общества, — лицемерно отозвалась нахалка. Удивляюсь, как ей только от самой себя не тошно.

Набрав в грудь воздуха, я выдала:

— Тогда я приказываю тебе держать свое мнение при себе.

Некоторое время Роза молча хлопала глазами. Ее лицо выражало удивление и непонимание происходящего, затем, поведя плечом, будто отгоняя непрошеные мысли или же борясь с собой, она опустила глаза, и, присев в легком книксене, тихо произнесла:

— Слушаюсь, Ваше Высочество.

Честно сказать, такого я никак не ожидала. Что это с ней? Где дерзость и бунтарство? Где гордость и былое презрение?

Пользуясь коротким мгновением, в течение которого взгляд Розы был опущен, мы с Мелиттой недоуменно переглянулись. Подругу явно веселила ситуация, а вот меня перемены в поведении Розы настораживали. От этой пакостницы добра не жди.

— Прекрасно, теперь можно и чаю попить, — сказала я, улыбнувшись Мелитте.

Это было очень странно — сидеть за одним столом с лучшей подругой и злейшей врагиней. Но, похоже, Роза была единственной, кто чувствовал себя комфортно и уверенно. Она неспешно попивала чай, держа фарфоровую чашку тремя пальчиками так изящно, как у меня, наверно, никогда не получится, сколько бы ни учила меня этому леди Лайен. Мелитта же и вовсе выглядела сконфуженной и растерянной.

— Утащим пирожные в мою комнату и там уже вдоволь напьемся чаю, — шепнула я ей, когда Роза встала, чтобы прочесть пришедшее ей письмо.

— Что происходит? — зашептала она в ответ. — Что здесь делает эта выдра?

— Эта выдра теперь моя фрейлина, — все тем же шепотом ответила я, после чего осеклась и огляделась, чтобы убедиться, что Стеф не греет уши, стоя поблизости. Но ее рядом не было.

— А кто та девица, что явилась с ней? — продолжала расспросы подруга.

— Моя служанка. Когда-то она служила Ее Величеству, теперь мне. Я обязательно расскажу тебе о ней, но чуть позже.

— Да уж, теперь особо не посекретничаешь, — сокрушительно вздохнула Мелитта. — Когда за тобой будет всюду таскаться эта… — Мелитта не договорила, так как за ее спиной тут же возникла Роза.

— Вы слышали о том, что завтра в Замок прибывает новый преподаватель? — сладким голосом обратилась она к нам, будто мы трое были давними подружками. Примазывается, зараза. Мы с Мелиттой ничего не ответили, что, понятно, говорило о том, что мы ничего не слышали об этой новости.

— Ну, и что? — равнодушно отозвалась Мелитта.

— А то, простушка ты моя ненаглядная, что говорят, будто он молод и хорош собой! — не смогла ущипнуть эта стерва. А ведь я ей приказывала не трогать моих друзей!

— Тебе-то что с того? — не оставалась в долгу подруга, за что я стала все больше и больше уважать ее. — У тебя ведь в женихах сын главного советника, разве нет? Благородный Эллеор-дель-Райн — кажется, так его зовут, — Мелитта посмотрела на меня, словно была не уверена в правильности озвученного имени. Я кивнула, едва сдерживая мех. Ну, Мелитта. Браво, что тут можно сказать. Этому она, наверняка, у Тэя научилась. Вот только я думаю, не стоит слишком уж драконить Розу — неизвестно, во что это может вылиться — от этой мадам можно чего угодно ожидать, любой мести.

— Так и есть, — Роза гордо задрала голову. — Мы помолвлены и в скором времени должны пожениться. Я думаю, свадьба состоится не позднее зимы, — она странно улыбнулась. — Как ваша с Его Величеством. Говорят, зима в этом году будет богатой на браки.

— Не слышала, что бы кто-то еще собирался жениться, — ответила я, отвернувшись.

— Это потому что вы, Ваше Высочество, не интересуетесь светскими хрониками. Газеты, понятное дело, вам читать не пристало, так значит, новости вам узнавать только из сплетен, да ведь окружение у вас не то…

— Роза, я, кажется, просила…

— Нет-нет, я вовсе не хотела оскорбить кого-либо из ваших друзей. Я это сказала просто так…

— Просто так? — эхом отозвалась я. — Не думала, что ко всем имеющимся недостаткам, которых, надо заметить, у тебя немало, можно еще отнести и пустословие. И кстати, ты слышала о проклятие обезгласывания? Им когда-то наказывали своих слуг. Вот думаю ходатайствовать перед Его Величеством о возвращении данной меры в отношении подчиненных.

Рука Мелитты, державшая пирожное, застыла на полпути ко рту. Роза же и вовсе смотрела на меня во все глаза, ее длинные ресницы подрагивали.

— Но…ведь это…запрещенная магия, Ваше… Высочество… — пролепетала она с несвойственной ей робостью.

Я пожала плечами.

— Видимо не такая уж и запрещенная, раз ее активно практиковали предшественники короля.

Роза тряхнула головой.

— О, нет-нет, не думаю, что ваше предложение одобрит Совет, — уже более уверенно заявила она.

— Полагаешь?

— Да, я почти уверена в этом.

— Что ж, жаль, но не критично. Став королевой я найду другой способ заткнуть рты чересчур болтливым поданным, — с этими словами я поднялась, и, улыбнувшись Розе, предложила Мелитте отправиться в мою спальную комнату, на что она с радостью согласилась.

— Что еще за проклятие обезгласывания? — спросила меня Мелитта, когда мы закрылись в моей комнате. Я заметила, что без присутствия рядом Розы подруга ведет себя гораздо свободнее.

— Почитай историю Клариции Верталиен, — посоветовала я, удивленная тем, что Мелитта, всегда любившая книги, не знает об этой истории. — Ее благоверный лишил ее голоса в наказание за непокорный нрав.

— С ума сойти, — Мелитта покачала головой. — Надеюсь, это было давно.

— Да, примерно три века назад, — кивнула я.

— А все-таки интересно, что же за загадочный преподаватель придет к нам завтра, — Мелитта мечтательно вздохнула.

— Кажется, Роза ничего не говорила о его загадочности, — хмыкнула я. — Не нужно напускать на него излишней таинственности.

— Роза сказала, что он хорош собой, а это уже интрига, — Мелитта зевнула.

— Посмотрим завтра. Кстати, сегодня ты будешь ночевать у меня.

— Да нет, наверно мне будет лучше вернуться в общежитие…

— Нечего тебе там клопов кормить.

Мелитта сморщила нос.

— Роза не обрадуется моему присутствию.

Я фыркнула.

— Кого интересует эта выскочка? И с чего ты так опасаешься ее неодобрения, если она ничего здесь не решает? Или, быть может, ты забыла, кто здесь главный?

В ответ Мелитта звонко рассмеялась.

— Как же быстро ты входишь в роль! Может быть, мне тоже стоит звать тебя Ваше Высочество?

— Ха-ха. Можешь, но тогда и изволь присесть в почтительном книксене.

— Ой, — Мелитта покачала головой. — Это не ко мне — Льюис всегда говорил мне, что я хожу так, будто ношу на спине мешок с картошкой. А уж если танцую, — подруга махнула рукой.

— Он просто дразнил тебя. Уверена, в действительности все совсем не так ужасно, — заверила я ее.

— Да, Льюис любил посмеяться надо мной, порой доводя до слез, за что хорошо получал от папы, чем, кстати, подленько пользовалась я, подставляя его в отместку за его издевательства, — Мелитта засмеялась, но в ее глазах стояли слезы. Она встала, явно не желая, чтобы я видела, как она плачет, а может быть, не хотела, чтобы я утешала ее. По себе знаю — стоит только растрогаться и поток слез уже сложно будет остановить. — Ну, раз уж ты приглашаешь меня погостить, то, пожалуй, пойду соберу необходимые вещи.

Я кивнула, понимая, что ей, скорее всего, хочется побыть наедине с собой.

— Возвращайся скорее — будем обедать вместе.

Мелитта ушла. Выйдя из комнаты, я обнаружила, что и Роза, и Стеф тоже куда-то подевались. Последняя, правда, нагнала меня у лестницы, когда я собиралась в библиотеку — в списке, данном нам с Мелиттой профессором Вайзом, указаны необходимые пособия, которые следует принести с собой на лекцию по ядологии.

— Госпожа, — шепотом окликнула она меня. — Вижу, что вы куда-то спешите, но…это очень важно, и сейчас самый подходящий момент. Боюсь, другого не представится.

Я недоуменно посмотрела на служанку. Не понимаю, о чем она говорит. И что только за манера мямлить, будто нельзя объясниться внятно, по-человечески?

— Не совсем понимаю тебя, Стеф. Чего ты хочешь? Или, быть может, что-то случилось?

Лицо девушки расцвело в счастливой улыбке:

— Ничего плохого, госпожа Стейси! Ничего плохого. Наоборот! — она вдруг погрустнела. — Или вы забыли о нашем уговоре?

Уговоре? Уговоре?? Я попыталась вспомнить, что же такого могла наобещать своей служанке. Как же! Как я могла забыть о нерушимой клятве, которую мы дали друг другу и о том, что я поклялась помочь Стеф сбежать из этого мира? Господи! Ну, вот чем я только думала, когда соглашалась на эту авантюру?!

Прочистив горло, чтобы выдержать паузу, я медленно и неуверенно произнесла:

— Ты…Ты хочешь сделать это…прямо сейчас?

В глазах Стефании снова блеснули искры.

— Да, да, госпожа Стейси, сейчас! Сейчас или никогда…

— Хорошо, — с еще меньшей уверенностью произнесла я, сомневаясь, что поступаю правильно. Да и что скажет Мелитта, когда не застанет меня здесь? Или Роза, которая сразу же заподозрит неладное и чего доброго, начнет вынюхивать. Страшно подумать, что будет, если эта змея узнает о том, что помогала служанке сбежать в параллельный мир — мир, который маги презирают и считают местом, едва ли не хуже самой преисподней. Самовольное пересечение границы считается преступлением, и, между прочим, чревато, если не казнью, то очень большими неприятностями. Заключение в тюремную башню — одна из них. — Я помогу тебе, но только в том случае, если ты скажешь мне, отчего или от кого бежишь.

Уголки губ Стеф слегка дрогнули в слабой улыбке.

— Вы поможете мне в любом случае, госпожа. Вы дали клятву, которую нарушить нельзя.

— Можно, — холодно возразила я. — Ценой собственной жизни. Вот только на тот свет мы отправимся вдвоем, будь в этом уверена.

Глаза девушки наполнились слезами.

— Меня-то там и без того уже заждались. Потому-то я и хочу бежать! Я не хочу умирать. Не хочу, понимаете?

Чего уж тут непонятного? Еще год назад я, чтобы избежать возможной смерти, согласилась на странное предложение не менее странного человека, в результате которого оказалась здесь — в чужом, незнакомом мне мире. Я поступила почти так же, как Стеф. И если у меня есть защитник в лице профессора, то у этой бедной девушки нет никого. В таком случае кто, если не я может ей помочь?

— Ну, ну, хватит. Конечно, я помогу тебе, я ведь обещала. Я всего лишь хочу знать правду, и я имею на это право.

— Да, госпожа, вы все верно говорите. Но я не могу вам сказать…не могу.

— Почему же?

— Не могу, — словно попугай заладила Стеф.

— В этом замешаны высокие люди. Кто-то влиятельный?

Стеф кивнула.

— Это от него ты спасаешься бегством?

Снова кивок.

И тут меня осенило. Ну, конечно! Как же я сразу не догадалась?

— Это от Ее Величества ты бежишь? Ее ты боишься?

Глаза Стефании расширились в испуге. Она отрицательно замотала головой, но тут же опустила глаза.

— Прошу вас, госпожа Стейси, не заставляйте меня…

И не придется — и так все ясно.

— Понятно. Думаю, нет смысла спрашивать, почему ты боишься ее. И все же я бы хотела знать. Кто знает — если она так опасна, то может быть, и мне стоит составить тебе компанию?

Служанка кисло улыбнулась.

— Смешная вы, госпожа. Но вам не стоит бояться королевы. Вы сильная и смелая, вы скоро займете место на престоле, и к тому же… Ее Величество сама боится вас.

— Боится меня? — эхом повторила я, удивленная неожиданным открытием. — Вот уж глупости ты говоришь, Стефания. По-моему, Ее Величество не боится никого, а уж меня тем более.

Стеф не ответила. Вместо этого она попросила меня поторопиться, сказав, что у нас мало времени, и в этом я была с ней согласна — если уж я решила помочь ей в этом нелегком и откровенно опасном деле, то нам, в самом деле, стоит поторопиться.

— Как же я покину Замок, если мне велено оставаться здесь и не покидать его пределы без сопровождения? — озадачено спросила я Стеф после того, как отправила Мелитте письмо с просьбой подождать моего возвращения, и если нужно, то обедать без меня. Хотя я и понятия не имела, где здесь обедает «элита».

— Я знаю, что вам запрещено покидать Замок, а потому я пойду одна — она помахала небольшой сумкой, которую обычно всегда брала с собой, когда отправлялась за покупками.

— А меня, надо думать, возьмешь с собой в этой сумке? — съязвила она, не понимая намеков своей служанки. Стеф засмеялась.

— Нет, конечно, госпожа! Неужели вы не догадались?

Ну, не отличаюсь я сообразительность, что поделать.

— Нет. Может, ты все-таки нормально объяснишь, что задумала?

— Для вас я приготовила вот это, — она извлекла из сумки небольшой пузырек с сомнительной консистенцией, на вид напоминавший жидкий шампунь бледно розового цвета. Надеюсь, она не заставит меня это принять. — Эликсир невидимости, — пояснила она, потому как я не торопилась выражать восторга. — Только выпить его нужно когда выйдем из башни — не то могут возникнуть проблемы при переходе через Воды Истины.

— И как же он действует, эликсир этот твой? — опасливо спросила я.

— Ах, госпожа, сразу видно, что вы росли в благородной семье и шалости вам неизвестны.

Ну, да, конечно. В благородной… Ну, а уж про шалости и говорить нечего. Думаю, не стоит рассказывать Стеф о детстве, проведенном на даче, когда мы с соседскими ребятишками вместе собирали колорадских жуков, после чего дружно топили их в ведре, наполненном водой.

— Его нужно принять, после чего вы на некоторое время перестанете быть видимой.

— Здорово-то как, — «восхитилась» я.

— Еще бы! — не поняла моего злорадства девушка. — Но это совсем ненадолго.

— Какая жалость…

Вот тут Стеф стало все ясно.

— Шутите, да? — с укором в голосе сказала она.

— Что мне еще остается, когда ты пытаешься втянуть меня не понятно во что. Мне, между прочим, страшно. Ты даже не удосужилась сказать, куда мы идем.

— Ой, госпожа, — пискнула Стеф, и я поняла, что лучше уж мне и не спрашивать, дабы не нагонять себе еще больше страху.

— Так вот вы примите это, и…

— Не хочу я это пить. Где ты его взяла, только честно? Купила в какой-нибудь лавке?

— Ну, да, — как ни в чем ни бывало, ответила Стеф. Ей-богу, словно речь идет о чем-то совсем пустяшном. Не знаю, конечно, может у них здесь и принято баловаться подобными вещами, может быть, это совсем и не опасно, но я вот боюсь — кто, знает, что за дрянь налили в эту бутылочку? Мне как-то не хочется на всю жизнь остаться полтергейстом, а то и вовсе, чего хуже — кони двинуть. — У хорошо знакомого мне человека. Вернее, гоблина.

— Гоблина?? Этого мне только не хватало.

— Я тоже не особо им доверяю, но этот совсем не… В общем, ему верить можно.

— Правда? — неуверенно переспросила я, опасливо косясь на злополучную жидкость. В конце концов, выбора-то у меня особо и нет. — Ну, раз ты так говоришь, то… — Я протянула руку. — До дна? — спросила, поднося бутыль к губам. Стеф энергично затрясла головой.

— Нет, что вы! Только два глоточка! Нам ведь на два часа нужно. Больше вам отсутствовать нельзя, не то хватятся.

Как и было велено, я сделала два глотка — горло обволокло нечто скользкое и как будто холодное. Меня замутило.

— Дышите глубже, сейчас это пройдет, — тут же посоветовала Стеф. — Да, вкус у эликсира не из приятных.

— Что ж ты сразу не предупредила? — сдавленно выругалась я, чувствуя, как глаза застилают слезы.

Эликсир подействовал моментально — мое тело стало «исчезать» буквально на глазах. Ума не приложу, какая от меня может быть помощь, если меня даже будто и нет вовсе. Но Стеф, наверно, виднее.

Договорившись, что я буду следовать рядом, держа Стеф за руку, мы отправились в путь. На душе у меня вовсю скребли кошки — я чувствовала, что эта затея с побегом не приведет ни к чему хорошему.

Осторожно, стараясь ни с кем не сталкиваться, мы вышли из Замка и заспешили к воротам. Было странно шагать по дороге, но совсем не видеть своих ног. Странно и неприятно — казалось, что у меня нет тела и я всего лишь на всего дух, призрак. Надеюсь, что этот эликсир не имеет побочек и изготовлен правильно. Страшно подумать, что будет в противном случае.

— Не дергайте меня так сильно за руку, госпожа, не то прохожие заметят неладное, — тихо сказала мне Стеф, когда мы шли по одной из улиц, ведущей в деревушку. Когда же мы подошли к таверне мистера Вильц, я едва не выдала себя, но вовремя спохватилась и не поздоровалась, сообразив, что дядя Элазар меня не видит, потому и не обращает никакого внимания.

— Добрый день, — поздоровалась Стеф с ним.

— Добрый, — в своей несколько грубоватой манере отозвался тот. — Чего изволите?

— Мне бы упряжку, если можно. Двух крылатых будет достаточно — мне недалеко.

— В аренду?

— Э-э, н-нет.

— Купить, значит, желаете? — дядя Элазар оглядел Стефанию — одевалась она хорошо, и было видно, что деньгами моя служанка обделена не была. Так что же тогда смутило мужчину? Почему он смотрит на нее с подозрением?

— Далеко ли собралась? — по-отечески мягко спросил он.

— Не очень, — уклончиво ответила Стеф, но, видимо решив, что с хозяином лошадей, которых она собирается приобрести, лучше быть более откровенной, добавила: — На рынок. Ну, вы понимаете…

— На ры-ынок? — протянул мужчина. — И что же там понадобилось столь юной девице? Уж не яду ли вздумала приобрести, чтобы соперницу извести?

— Нет-нет, что вы, — горячо возразила Стеф. Ой, кажется, влипли мы в историю. Может, мне стоит вмешаться и попытаться поговорить с дядей Элазаром? — Наоборот. Понимаете, вот… — она задрала рукав и обнажила левую руку, на которой зияла воспаленная рана.

— Укус водяного дьявола? Где ж это тебя? В запретных прудах плескалась что ли?

— Ага, — сокрушительно вздохнула Стеф. А правда, если это, действительно, укус какого-то там дьявола, то где она могла его получить? Уж точно не в королевском пруду.

— Да, дело плохо. Эта дрянь лечится только слюной самого дьявола, и продается она исключительно на черном рынке, — горестно прокомментировал мистер Вильц. Было видно, что он поверил девушке и искренне проникся сочувствием. Но что это за рынок такой и почему мистер Вильц назвал его черным? Нелегальный что ли? Неужели там продают нечто опасное и запретное? Если Стеф и впрямь туда собирается, то я пас. Зачем мне это нужно? И главное — зачем это нужно ей? Что эта небесхитростная девчонка задумала?

— Я знаю, — несколько раздраженно отозвалась Стеф и я ее понимала — разговор с дядей Элазаром отнимал у нас драгоценное время. Я тоже начинала нервничать. — Именно поэтому я туда и отправляюсь.

— Одна, — добавил мистер Вильц с укором в голосе.

— Одна. Потому как не могу взять сопровождающих. Братьев и сестер у меня нет, как и матери, а отец велит меня выпороть, если узнает, что я… В общем, пожалуйста, если можете, продайте мне лошадей, а если нет, то и не задерживайте — для меня каждая минута сейчас на счету, сами понимаете.

Я знала, что мистер Вильц сейчас не видит меня, но все равно стыдливо опустила глаза — мне было неловко обманывать этого человека. Я знала, что у него доброе, открытое сердце. Помолчав некоторое время, он произнес:

— Ладно, я дам тебе лошадей, и даже денег за них не возьму, так как отправляю тебя навстречу неприятностям. Сам не знаю, зачем это делаю. Ты это…на обратном-то пути загляни, чтоб я знал, что ты жива-здорова.

— Обещаю, — просияла Стеф. Ага, обещает она. Лгунья. Дядя Элазар, между прочим, не просто так попросил об этом — он будет переживать, винить себя в случае чего! Да еще и лошадей подарил, а ведь мог продать их кому-нибудь другому и выручить за них хорошие деньги, в которых он и его сын нуждаются!

Как же сложно стоять и ничего не делать, не иметь возможности вмешаться. Сейчас меня как никогда бесила собственная беспомощность. Нет, деньги я однозначно верну, пусть и не знаю, под каким предлогом, но мне все равно было неловко и стыдно перед этим добрым человеком.

— Большое вам спасибо, — продолжала заливаться Стефания. — Только мне, пожалуйста, двухместку. Понимаете… я хотела приобрести кое-какую зверушку. Ничего криминального, будьте уверены.

Услышав это, дядя Элазар встал, как вкопанный. Наверняка он пожалел, что согласился помочь. Но вместо того, чтобы забрать свои слова обратно и отказать незнакомке, он молча махнул рукой и отправился в стойло.

— Я сяду, а вы, госпожа, следуйте за мной. Как только я отъеду немного, то остановлюсь и подберу вас, хорошо? — зашептала мне Стеф в его отсутствие.

— Подберу, — передразнила я. — Я чувствую себя пустым местом, словно меня и нет вовсе.

— Но, госпожа Стейси, вы ведь понимаете, что вас никто не должен узнать, а потому другого выхода не было.

Спустя некоторое время мистер Вильц вывел двух крылатых, запряженных в скромненькую карету.

— Спасибо, большое вам спасибо! — радостно воскликнула Стефания. — Но… может, я все же заплачу?

Дядя Элазар не ответил. Снова махнув рукой, на этот раз с каким-то отчаянием, он развернулся и зашагал к таверне. Когда он скрылся из виду, я шепнула Стеф:

— Погоди, я полезу первая. Открой мне дверь и замешкайся, будто платье поправляешь, только посторонись при этом, чтобы я тебя не толкнула.

— Хорошо, — тихо ответила та.

Так и было сделано. Карета взмыла вверх, и мы отправились в странное и, судя по словам дяди Элазара, не самое приветливое к молодым девушкам, место, под названием черный рынок. И вскоре я поняла, почему мистер Вильц так волновался.

Это было шумное, очень людное и не менее грязное место. Пахло отвратительно, и я, и Стефания зажали носы, борясь с приступами тошноты. Меня так уж точно воротило — того гляди стошнит. Стоял невообразимый шум — люди галдели, кричали, и даже ругались. Я теснее прижалась к Стефании, чтобы меня ненароком никто не задел. И все же меня буквально сшиб какой-то здоровяк.

— Посторонись, мелочь. Слепая, что ли, не видишь, куда идешь? — зарычал он на Стеф.

— Простите, — пискнула та. Я инстинктивно сжала в кармане свою палочку. Понятно теперь, почему Стефания взяла меня — ей просто было страшно идти сюда одной.

Мы шли мимо торговцев, на прилавках которых можно было увидеть черные палочки, различное оружие, какие-то снадобья, разлитые в не самые чистые бутылки и наверняка очень ядовитые, а так же зверей, которых я видела впервые: пернатые, мохнатые, чешуйчатые, а у некоторых и вовсе вместо всего этого имелись длиннющие шипы и иглы. Мое внимание привлекло яйцо, которое продавал какой-то дядечка не самой приятной наружности. Но каково же было мое изумление, когда к нему подошел никто иной, как Руддиус — тот самый анимаг, что превращается в серого грязного кота, и тот самый подонок, что спихнул Чарльзу палочку, едва не убившую его. Я крепче сжала в руке свое тайное оружие, которое так и соблазняло меня, подначивало сделать это…отомстить за Чарльза. А ведь и правда, я могу убить этого ублюдка и никто никогда не узнает, кто это сделал. Мое желание стало почти непреодолимым и видит Бог, я бы сделала это, если бы не голос Стеф:

— Госпожа, нам сюда.

Она слегка дернула меня за руку, и мне пришлось, скрипя зубами, пойти за ней, не только оставив мысль о возмездии, но и упустив из виду Руддиуса. Ах, как был велик соблазн оставить Стеф и последовать за Рудди! И лишь клятва, данная мной, не позволяла мне подчиниться слепому желанию.

— Мы пришли, — сказала она, когда мы подошли к человеку, одетому в черную куртку, напоминавшую те, что в моем мире носят байкеры. Ха-ха, у него даже цепи имелись, а на пальце я заметила перстень с камнем в виде черепа! Может быть, он не маг вовсе? Может быть, он некто вроде проводника? Теперь я уже ничему не удивлюсь.

— Здравствуйте, — пролепетала Стеф. Мужчина глянул на нее свысока, и меня передернуло от презрения в его взгляде. Так и хотелось сбить с него спесь…э-м, ударом между ног, к примеру.

— Чего тебе? — прочавкал он, лениво двигая челюстями, будто жевал что-то. Ха — жвачку, что ли? Теперь еще раз ха, только трижды — этот тип, в самом деле жевал жвачку. В этом я убедилась после того, как он надул большущий розовый шар. Фу, мерзость.

— Я… Мы переписывались с вами… Вы занимаетесь транспортировкой…переходами…

— Заткнись, — рыкнул на нее мужик. — Чего разоралась-то?

— Я не…я тихонько, — от испуга голос Стефании сделался тоненьким-тоненьким.

— Деньги есть? — перебив ее, поинтересовался незнакомец, и в его глазах блеснул огонь алчности.

— Д-да, вот, — Стеф хотела было порыться в сумке, но мужик остановил ее.

— Не здесь же, дура. Пошли, — он дернул головой в сторону какой-то будки, стоявшей позади него.

— Только имейте в виду, я не одна, — не очень убедительно предупредила Стеф. Ха, она что, собирается угрожать этому верзиле мной?

— Мы договаривались, что ты будешь одна. На твоего хахаля мы не рассчитывали, так и знай, — запротестовал тот.

— Нет-нет, вы не так поняли. Просто меня сопровождает моя…кое-кто.

— Кое-кто-о-о? Подруга что ли? Или быть может, сестра? — губы незнакомца скривились в пахабной улыбке, обнажив при этом не самые белые зубы. — Познакомишь?

— Нет, — голос Стефании дрожал сильнее. Мужик заржал и к моему ужасу двинулся ко мне, вытянув руки. Еще чуть-чуть и его лапы легли бы на мою грудь. Я стремительно вытащила палочку и ткнула ею в незнакомца.

— Полегче, не так пылко, не то дыру прожгу, — сказала я ему. Мужик отстранился.

— Ладно-ладно, я только пошутил, — примирительно сказал он. — Ну так что, вы еще в деле, мадмуазель? — вежливо, насколько только умел, обратился он к Стеф.

— Конечно, — решительно заявила та. Конечно, блин! Сумасшедшая, что ли? Не хватало еще, чтобы нас в этом вагоне изнасиловали! О чем она только думает? Куда собирается идти? Не пора ли мне поступиться своим благородством и стремлением всегда и во всем помогать, если в этом нуждаются, и свалить отсюда нафиг, оставив эту дуру разбираться самой? Ну, не хочу я себе неприятностей! Мало мне, что ли?

— Тогда прошу, — широко улыбнувшись, незнакомец обнял за плечи Стеф и повел за собой, а я осталась стоять, глядя им в след и не решаясь сделать шаг — ни вперед, ни назад. Как мне поступить?

Нет, ну разве я могу оставить ее одну, в опасности? А если с ней что случится? Как я смогу жить с этим, зная, что отпустила, бросила, не попыталась помочь?

Я решительно шагнула вперед, и тут раздался странный шум, заглушающий гул и крики людей. Задрав голову, я увидела в небе летающих лошадей, оседланных наездниками в формах. Это были королевские стражники, и они пришли сюда по чью-то душу.

— Просьба не оказывать сопротивление, — крикнул один из них. Незнакомец, обнимавший Стеф, оттолкнул ее и бросился бежать, но его тут же поразили заклятием смерти. Стеф осталась стоять на месте.

— Бегите, — сказала она, не глядя на меня, но я поняла, что обращается она именно ко мне.

Стражники пускали лучи, безжалостно поражая всякого, кто пытался бежать или же оказать сопротивление. Одно из смертельных проклятий пролетело в полуметре от меня. Я нагнулась, а когда выпрямилась, увидела, что Стеф связана и ее уводит один из стражников. Но тут он обернулся и к моему ужасу уставился на меня.

— Ее пособница! — заорал он товарищам. — Схватить ее, живо!

Взглянув на свои руки, я поняла, что время действия эликсира истекло и теперь меня может узнать кто угодно. Нельзя, чтобы стража схватила меня. Нужно бежать со всех ног. Но как только я сдвинусь с места, меня тут же, наверняка, убьют. Что же делать? Решение пришло моментально, вместе с приятным жаром в левой ладони.

— Инфертум, — прошептала я и, охваченная пламенем, скрылась с того места, где только что стояла.

Совсем скоро я поняла, что что-то пошло не так: не успела я придумать, куда отправлюсь, как действие магии телепорта закончилось и я, неготовая к такому раскладу, прокатилась по земле приличные несколько метров, ободрав при этом локти и ноги, прежде чем остановиться.

Что случилось? Почему мне не удалось телепортировать, тогда как в первый раз я удачно справилась с этим, убегая от убийцы? Не понимаю…

Но время на размышления у меня совсем не было — я должна была бежать, бежать со всех ног. Оглядевшись, я поняла, что все еще нахожусь на рынке, но стражников поблизости не было. Да и вообще здесь было как-то пустынно и безжизненно: повсюду стояли пустые прилавки, а двери вагончиков и лавочных были закрыты.

И тут я услышала сдавленные крики — было похоже на то, словно кому-то зажали рот, не давая и пикнуть. Сама не зная, зачем, я последовала на звуки. Завернув за угол какого-то грязного трейлера, вокруг которого валялись различные бутылки и пустые коробки с остатками чешуи (даже знать не хочу, кому она принадлежала), я увидела такую картину: здоровый верзила стискивал в объятиях несчастную девушку, локтем закрывая ей рот, так, что она могла лишь мычать. Второй негодяй пытался задрать подол ее платья. Боже… Эти подонки пытаются изнасиловать бедняжку!

Недолго думая, я достала свою палочку, в силе и верности которой нисколько не сомневалась — сколько раз она выручала меня, и, направив на того, кто пытался первым надругаться над несчастной, пальнула в него парализующим проклятием. Увидев, что его товарищ поражен, верзила отпустил девушку и та, словно только того и ждала, лягнула подлеца в пах, да так ловко, что тот согнулся от боли. И зря: девушка, оказавшаяся непромах, ударила обидчика кулаком в лицо.

— Посторонитесь, — велела я ей, и когда моя просьба была выполнена, оглушила и этого. — Так надежнее, — улыбнулась я спасенной.

Лицо девушки скрывал глубокий капюшон, зачем-то накинутый на голову, а потому я не могла видеть ее, но каково же было мое изумление, когда незнакомка сняла его, и оказалась вовсе не незнакомкой.

— Роза? — ахнула я. — Что ты здесь делаешь?

— Тоже самое я хочу с-с-просить у-у вас, В-ваше Ввыс-с-очество, — дрожащим от пережитого страха, отозвалась моя фрейлина.

Что она здесь делает? Как оказалась в руках негодяев?

Внезапно меня осенила мысль.

— Это…ты… — задыхаясь от злости, проговорила я. — Это ты доложила… Это из-за тебя…Стеф…схватили…

— Нет, — спокойно перебила меня Роза. — О том, что на черных перевозчиков готовится облава, мне стало известно еще три дня назад. О том, что Стеф хочет бежать я тоже знала. Как и Ее Величество. И когда Фэйбер сказала мне, что вы ушли, я поняла, что вы с ней, вы помогаете ей и вы в опасности. Я пошла за вами, чтобы предупредить.

Роза хотела спасти меня? Что-то мне как-то не верится. Благородство этой девицы кажется слишком невероятным, чтобы поверить.

— Почему ты это сделала? Почему хотела предупредить меня?

Рискуя собой, между прочим. Как-то не похоже это на Розу.

— Если бы вас поймали, позор бы лег на всю королевскую семью, а этого я допустить не могла. Я приставлена к вам не за тем, чтобы шпионить за вами и докладывать Его Величеству о каждом вашем шаге…не только за тем… Как ваша фрейлина я должна, в первую очередь уметь защитить вашу жизнь и вашу честь, если того потребуется.

— Даже так? — удивилась я. Ну не знаю я, чем раньше занимались фрейлины при правящих королевах, и тем более не знаю, для чего они нужны мне. Вообще-то я думала, чтобы веер поднять, когда я случайно оброню его. А вон оказывается что! Роль фрейлин куда серьезнее. Если, конечно, Роза не врет. Наврать с три короба ей ничего не стоит.

— Нужно найти место, где мы могли бы затаиться, а там подумаем, как выбраться отсюда, — сказала Роза.

— Почему меня подвел телепорт? Почему я не смогла телепортировать, хотя умею это делать?

Ответ Розы меня убил:

— Потому что здешний портал закрыт стражниками, чтобы никто из преступников и подозреваемых не мог скрыться. Это же так просто, — Роза развела руками.

— Тогда мы пропали, — обреченно прокомментировала я.

— Придется выбираться самим, пешком, — Роза говорила спокойно и хотела казаться безмятежной, но ее голос выдавал отчаяние.

— А как ты добралась сюда? — спросила я с надеждой.

Роза пожала плечами, давая понять, что мой вопрос кажется ей нелепым.

— Телепортацией, конечно. Еще час назад это было возможно.

— А-а-а, — разочарованно протянула я. Мы шли между пустыми прилавками, мимо грудов мусора, мимо зловонных баков с отходами. — Стой, — я крепко стиснула запястье Розы, даже не заметив, как та поморщилась. — Я, кажется, знаю, как нам отсюда выбраться. Стеф оставила карету с упряжкой. Нужно найти ее, быть может, нам удастся воспользоваться ею.

Роза кисло хмыкнула:

— Думаешь, никто ею не воспользовался до нас?

— Стоит попробовать. Другого выхода у нас все равно нет.

— Можно затаиться и подождать.

— Подождать чего? Когда нас схватят? — раздраженно съязвила я.

— Нет.

— Тогда чего же? Помощи? Но от кого? Кстати, неужели ты никому не сказала куда идешь? — с сомнением спросила я. Роза покачала головой. Ой, как это странно. Нужно будет потом расспросить Мелитту — может быть, они с Розой подрались в мое отсутствие, и подруга стукнула ту по голове, что бедняжка повредилась рассудком и теперь сама не своя?

Найти оставленную карету было непросто, и я шла наугад, шагая впереди, в то время как Роза волочилась позади меня. Прошло не меньше часа, прежде чем нервы моей спутницы начали сдавать.

— Боже, мне кажется, мы никогда не придем, — простонала она. Я крепче стиснула зубы, чтобы не огрызнуться в ответ. Можно подумать, я ее заставляла тащиться за мной. Словно услышав мои мысли, Роза злобно произнесла:

— Какого только черта я потащилась за тобой!

Я остановилась, да так внезапно, что Роза едва не наткнулась на меня.

— Вот именно! — прошипела я ей в лицо.

Роза было открыла рот, чтобы ответить что-нибудь колкое, да не успела — прямо над нашими головами со свистом пролетели проклятия. Мы обе одновременно вытащили свои палочки — Роза белую, а я черную. И очень кстати, потому как тут же появились стражники. Их было трое.

Не дав им опомниться, мы выпустили свои заклятия — я парализующее, а Роза оглушающее. Нам удалось сбить двоих, а вот третий оказался ловчее своих товарищей — я успела лишь вскрикнуть, когда сильный удар отбросил меня в сторону и я ударилась о кирпичную стену полуразрушенного здания, за которым мы с Розой прятались. То ли от удара, то ли от действия незнакомого мне проклятия, все вокруг погрузилось в темноту…

Глава девятая

Мягкие, аквамариновые волны плавно раскачивались, и, поднимаясь, выплескивались на берег, а солнечные лучи слепящими искрами играли на поверхности воды. Я все никак не могла оторвать взгляда от этого занимательного зрелища — оно гипнотизировало меня, заставляло полностью отдаться ему, отбросив все свои мысли и печали. Теплый, ласковый песок обволакивал босые ноги, и так приятно было погрузить в него пальцы. Да чего уж там — хотелось полностью зарыться в это лазурное молочно-бежевое наслаждение, как в теплое одеяло.

Кто-то мысленно позвал меня. Я не слышала голоса, но почувствовала молчаливый призыв обернуться. Кто-то пристально смотрел на меня со спины. Я обернулась. Это был человек, мужчина — молодой, стройный, с красивыми каштановыми волосами, мягкими волнами достающими ему до плеч. О, да, он был очень красив. И он смотрел на меня так, будто знал меня. Вот только я не помнила, чтобы мы были знакомы. Да и как я могла помнить, если полностью растворилась в блаженной неге, отдав ей, наверно, не только свои мысли и горести, но и воспоминания? Как же я теперь узнаю этого человека?

Он продолжал смотреть, и я медленно, неуверенно подошла к нему.

Вблизи он был еще лучше — бледное, красивое лицо с яркими, идеально-правильными чертами лица, было грустным, а синие, как сапфиры, глаза смотрели на меня с нежностью и горечью.

— Ты забыла меня, — тихо сказал он, и столько боли было в его голосе. Боли, но не упрека. Я чувствовала, что этот прекрасный незнакомец любит меня, от того и не может держать на меня ни обиды, ни злости. Но ему больно. От этого больно становилось и мне. Но почему? Неужели этот незнакомец так много значит для меня? Но как же так, если я совсем не знаю его?

— Мне жаль, — тихо ответила я. О, как я могла помнить его, если даже собственный голос казался мне чужим?

— Я помогу тебе вспомнить, если, конечно, ты этого захочешь.

— Да, хочу. Помоги мне.

— Ты позволишь? — он протянул ко мне руку. У него были красивые, длинные пальцы. Не знаю, почему, но я ощутила легкую зависть. Мои пальцы были недостаточно длинными для…для чего? Этого я не помнила. Может быть, я была пианисткой или же мечтала ею стать?

— Да, — я безбоязливо протянула свою руку и вложила ее в ладонь прекрасного незнакомца. Его прохладные ласковые пальцы бережно сжали мои. Приятная легкость ушла, сменяясь грузом тревожности, печали, разочарований и отчаяния. Я все вспомнила. — Кристиан, — я открыла глаза, и незнакомец перестал быть для меня незнакомцем. Передо мной стоял Кристиан Фицбрук, и он не был человеком, он был вампиром. Но я любила его.

Он улыбнулся.

— Теперь ты помнишь.

— Как я могла забыть? Не понимаю…

— Ты не виновата в этом. Колдовство заставило тебя это сделать. Но теперь ты все помнишь, и мы вместе. Вот только любишь ли ты меня?

— Люблю. Конечно, люблю. Почему ты спрашиваешь так, будто сомневаешься? — я, не отрывая взгляда, смотрела в синие, как море, глаза, в глубине которых хотелось утонуть, раствориться без остатка.

— Потому что тебя заставили меня разлюбить, — с еще большей горечью поведал Кристиан.

— Нет. Нет, не правда. Я никогда не переставала любить тебя, — я высвободила руку из мягких ладоней Кристиана, и обвила ладонями его лицо. Мне хотелось вложить в прикосновения всю свою нежность, всю любовь, которую я испытывала, чтобы он ни на секунду больше не сомневался в ней.

Он улыбнулся.

— Это правда?

Я кивнула.

— Да, да. Конечно, это правда.

Наши губы встретились в мягком, восхитительно нежном поцелуе, и я растворилась в этой нежности, в своей любви к Кристиану. Океан, казалось, одобрительно, шумел за моей спиной.

— Я верю тебе. Я верю в тебя и нашу любовь, — сказал Кристиан, отстранившись первым. — А сейчас тебе пора.

— Что? — я удивленно смотрела на любимого. О чем он говорит? Неужели прогоняет меня? Неужели не верит мне?

— Тебе пора, Стейси. Нельзя оставаться здесь слишком долго, как бы хорошо здесь ни было.

— Но почему? Разве это место опасно? — я огляделась вокруг. — Посмотри, как здесь хорошо! Это ведь настоящий рай!

Кристиан снова улыбнулся.

— Другого ты и не заслуживаешь. Ты ангел, Стейси. Ты мой ангел.

— Я вовсе не ангел, — отмахнулась я. Кажется, он увиливает от ответа. — Почему нам нельзя оставаться здесь? Что плохого может случиться с нами, если мы вдвоем, мы снова вместе?

— Со мной ничего. Но вот ты…ты должна вернуться, иначе навсегда останешься здесь, вот только меня уже рядом не будет, — Кристиан положил мне на плечи руки и слегка сжал их. — Послушай, Стейси, я знаю, что ты справишься. Ты сильная, смелая, настойчивая. Ты сможешь, нужно лишь постараться. Пожалуйста, Стейси, сделай это. Сделай ради меня. Вернись.

* * *

Я приходила в себя долго, болезненно, медленно выплывая из объявшей меня темноты забвения. Это было непросто — казалось, она не хотела отпускать меня, и как только мне удавалось приблизиться к свету, я тут же падала и летела в низ — в широко распахнувший свой голодный рот, пропасть.

— Давай же, Стейси, старайся. Приди в себя вернись к нам, вернись, — мягкий мужской голос был знаком мне, но я не помнила его. Я ничего не помнила, даже себя. Как же тогда я узнала свое имя? И разве так меня зовут? Настя, Настенька, Ана — вот так меня всегда звали…мои родители, друзья… Я не помнила ни родителей, ни друзей, ни кем была я сама в той далекой жизни, когда тьма еще не поглотила меня, когда я могла дышать полной грудью, не задыхаясь от боли, когда умела смеяться и радоваться жизни. Жизни, которой у меня больше нет… Ее отняли у меня, вырвали у меня из груди вместе с последним глотком воздуха. Я не знала, не помнила, кто это был. Но это был кто-то злой, жестокий, жаждущий моей смерти.

— Дыши. Просто дыши, вот так, — присоединился второй голос, и его я тоже помнила, но не узнавала. Но почему-то мне казалось, что я любила его, любила этот голос, он заставлял меня улыбаться, а при его звуках сердце радостно трепетало в груди. Вот и в этот раз я улыбнулась. Кристиан… Вот так его звали — того, кого я любила…когда я была жива. Но разве я мертва? Если да, то почему же слышу голоса тех, кто жив? — Открой глаза, прошу тебя. Вернись. Вернись ко мне. к нам…

Открыть глаза. Да, мои глаза плотно закрыты, и я должна открыть их, чтобы увидеть наконец его.

Но это было непросто — веки казались тяжелыми, и совершенно неподъемными, но я старалась.

И когда все же открыла глаза, то совершенно ничего не увидела, только свет — болезненно яркий, настолько неприятный, что я тут же сомкнула веки.

— Нет, нет, не закрывай их, не уходи, — позвал меня первый голос, и я подчинилась.

— Ее взгляд расфокусирован. Она все еще не с нами, — сказал Кристиан — теперь я была уверена, что его зовут именно так.

— Она приходит в себя и это главное, — отозвался первый голос.

Мягкие, прохладные руки коснулись моего лба, и это прикосновение было очень приятным — наверно, я горела.

— У нее жар, — любимый голос был встревоженным.

— И это хорошо. Она борется, — снова отозвался первый. Он был спокоен — в его голосе я не слышала беспокойства.

— Но она все еще без сознания, она не с нами.

Как же не с ними? Ведь я слышу их, вот только ответить не могу — язык, как и веки, совсем не слушались, но я все же попыталась.

— Я…в-вас. с-слы-ш-у, — вяло и, похоже, совершенно невнятно простонала я.

— Стейси, — ласковые ладони гладили мое лицо, волосы. — Ты жива, — столько боли, отчаяния и надежды, сколько было в этих словах, я никогда еще не слышала прежде. Наверно, не слышала. Память медленно возвращалась ко мне, вот только я плохо понимала, где я и что со мной случилось.

— Кристиан, — я сглотнула — губы пересохли и ужасно хотелось пить. Мой взгляд встретился с тревожным взглядом сапфировых глаз. Лицо вампира было бледным, а между бровей залегла глубокая складка — Кристиан хмурился, глядя на меня. — Почему…ты так…смотришь? — слова все еще давались мне с трудом.

— А как мне на тебя смотреть, Стейси? Я чуть с ума не сошел, когда нашел тебя безжизненной рядом с Розой. Это она ухитрилась позвать меня.

— Она в порядке? — я начинала припоминать наше с ней приключение, и последним, что было в моей памяти, была борьба со стражниками.

Кристиан утвердительно кивнул:

— Да, с ней все хорошо. В отличие от тебя.

— А что со мной произошло?

— Один из стражей запустил в тебя сильнейшим проклятием, вызвавшим клиническую смерть.

— Что с ним стало? Его схватили? Он убежал?

— Он… — Кристиан опустил глаза.

— Я убила его, — отозвалась Роза. Только сейчас я заметила ее, стоявшей в дальнем углу комнаты. Рядом была и Мелитта. Лицо моей заклятой врагини и по совместительству подруги по несчастью было таким же бледным, как у Кристиана. Она выглядела потерянной и очень расстроенной. — Я не хотела этого. Не знаю, как это вышло, — ее голос сорвался и она искренне, пожалуй, впервые за все время, что я ее знаю, заплакала.

— Не надо, Роза, — сказал ей профессор Вайз. — Мы знаем, что ты не хотела убивать. Это была вынужденная мера. Его Величество сам будет ходатайствовать перед Советом о твоем помиловании.

— Позвольте напомнить, что право на помилование остается за мной, — вмешался посторонний голос. Это был Готтон. От изумления я аж приподнялась.

— Да-да, — согласился Вайз. — Тем более. Тем более, Роза, тебе не о чем беспокоиться. Думаю, Его Величество должен еще и наградить тебя за то, что спасла жизнь будущей королеве, — мягко добавил он. Я не видел ректора, так как из-за резкого головокружения была вынуждена снова опуститься на подушки, но наверно он посмотрел на Готтона, ожидая его реакции, потому как тот холодно ответил:

— Непременно так и сделаю.

— Вот и славно, — профессор встал со стула, на котором сидел рядом с моей кроватью. За ним последовал и Кристиан. — А сейчас нам нужно оставить тебя, чтобы дать как следует отдохнуть. Теперь, когда ты пришла в себя, твоей жизни ничто не угрожает, — он улыбнулся. — По крайней мере, так говорит доктор эль-Деглариен.

Доктор? Да еще и эльф? Я что, нахожусь в госпитале? Чуть приподнявшись на локтях, я осмотрелась — так и есть, я находилась в больничной палате, правда, кроме меня, никого из больных здесь больше не было. Палата была одноместной и очень уютной. Рядом на столике даже стояли живые цветы. Интересно, их ставят сестры или кто-то принес их? Если последнее, тогда кто же?

— Мисс Фэйбер, вы можете остаться, — сказал ректор Мелитте. Она благодарно кивнула, но тут же встревоженно посмотрела на меня, вероятно, оценивая мое состояние. Я подняла большой палец вверх, давая понять, что в полном порядке. Ну, ведь это было почти правдой — по крайней мере, я жива, что может быть лучше? Увидев, что Роза собирается выйти вслед за Кристианом, я окликнула ее:

— Роза…

Она медленно, будто удивленно, обернулась.

— Да? Ваше…Высочество…

Я подавила желание улыбнуться. С чего вдруг такое почтение?

— Останься, пожалуйста.

Она послушно подошла к кровати, и, взяв, один из стульев, предназначенных специально для посетителей, села рядом. Тоже самое сделала и Мелитта.

— Я знаю, что ты хочешь услышать, — тихо сказала она, снова обращаясь ко мне «на ты». Ну и мечет же ее, бедняжку.

— Тогда расскажи мне, — почти потребовала я. — Расскажи все, что произошло сегодня.

Роза подняла на меня удивленный, немного испуганный взгляд. Как ни странно, то же самое было и на лице Мелитты. Что не так?

— Сегодня? — повторила Роза. — О, нет-нет. Это было три дня назад.

Что?? Что она говорит? Как так?

— Ты была в коме, Стейси, — вмешалась Мелитта. Ее голос дрогнул, когда она добавила: — Трое суток.

Роза бросила в ее сторону непонимающий взгляд, но кивнула:

— Спасибо эльфам. Они сумели вывести тебя из глубокого сна. Вернее даже, из объятий смерти.

— Роза, — одернула ее Мелитта.

— Так, значит, выходит, что меня снова пытались убить, — пробормотала я. — Что случилось после того, как я… как меня… Когда я отключилась?

— Я убила стражника, — механическим голосом ответила Роза. Она помолчала, и только после того, как сама Мелитта, с моей поддержкой, сказала ей, что она не виновата, смогла взять себя в руки и продолжить. — Затем я попыталась перетащить тебя в безопасное место, но это было тяжело. Вернее…я не хочу сказать, что ты много весишь, но…

Неожиданно для нас обеих Мелитта рассмеялась. Мы с Розой непонимающе посмотрели на нее. В глазах подруги стояли слезы, хотя она и улыбалась.

— Простите, — все еще смеясь, сказала она. — Просто эти три дня…они были очень напряженными, и…

— И у тебя съехала кукушка, — «заботливо» подсказала Роза.

— Ага, наверно, — не стала перечить Мелитта. — Продолжай, пожалуйста.

Смерив ее одним из своих фирменных взглядов, в котором на сей раз читалось что-то вроде: «Боже, ну и чокнутая», Роза продолжила повествование:

— Так вот, я пыталась… — она покосилась взглядом в сторону Мелитты, и, вероятно, ожидая очередного приступа смеха, перенаправила рассказ в другое русло. — В общем, если говорить короче, то мне удалось отыскать «дыру» в защитном щите и послать записку с просьбой о помощи.

— Почему ты позвала Кристиана, а не профессора Вайза? — спросила ее Мелитта, хищно сощурив глаза. Вообще-то мне, в отличие от нее, было все равно, к кому за помощью обратилась Мелитта, и вовсе не потому что я больше не ревную Кристиана к ней. Наверно, не поэтому… Просто я считаю, что раз уж мы остались живы, то неважно, от кого пришла помощь. В конце концов, для меня не секрет, что Роза любит Кристиана. В отличие от меня, до сих пор…

Я вспомнила тот чудесный сон, в котором мы с Кристианом были вдвоем, на берегу прекрасного океана. Я сказала Кристиану, что люблю его, и это было правдой — я, действительно, любила его там, в своем сне. А сейчас, вернувшись к реальности, я ощущаю лишь пустоту в своем сердце. Что же со мной не так? Почему я не могу преодолеть проклятие кольца, если я действительно люблю?

— Тебе-то что за дело? Какая разница, кого я попросила спасти нас от возможной гибели? — рыкнула на нее Роза.

— Это, правда, не важно, Мелитта, — вмешалась я, чтобы предотвратить назревающий конфликт. Сейчас я была на стороне Розы, и это было так неожиданно и странно. Но, в конце концов, мы вместе оказались в настоящей заднице, и лишь чудом смогли выбраться из нее живыми. И она спасла меня. Реально спасла. Вот только где же Стеф? Что с ней?

— Скажи, Роза, тебе что-нибудь известно о Стефании? Ее арестовали, и я хочу знать, что с ней, жива ли она…

— Жива, — Роза опустила голову. — Но находится в тюремной башне. Ее ждет суд, как и всех тех, кто пытался в тот день пересечь границу.

— Суд? Ее будут судить? — я сглотнула комок, подступивший к горлу. Было такое ощущение, будто невидимая рука сжала мое горло.

— Да, конечно. Пересечение границы противозаконно.

— Почему-то этот закон действует не на всех, — в сердцах выпалила я, совершенно не подумав о последствиях. Роза удивленно приподняла бровь.

— Ах, вероятно, речь идет о профессоре Вайзе? — догадалась она. — Так он член Совета, а им можно.

— Слуги Лоркенса тоже не видели препятствий, когда пытались поймать меня там, в моем прежнем мире.

— А этим товарищам вообще закон не писан, — небрежно отмахнулась Роза.

— Что же ждет Стефанию? Какой тюремный срок?

Роза посмотрела на меня пристальным, растерянным взглядом. Мелитта встала, и, сказав, что ей нужно отыскать профессора Вайза, чтобы точнее узнать о расписании занятий, вышла из комнаты.

— Ее ждет, казнь, Стейси, — потерянно произнесла Роза. — Мне жаль.

Ее слова потрясли меня. Казнь… я не думала о ней прежде, когда помогала Стеф, мне и в голову не приходило узнать о возможных последствиях на случай, если побег не удастся. Как я могла так халатно отнестись к собственной служанке? Как я смогу править королевством, если не в состоянии позаботиться о безопасности личных подчиненных? Права была Ее Величество, упрекая меня в безалаберности и глупости, зря я обижалась.

В палате внезапно стало очень душно — я ощутила резкую нехватку воздуха. Заметив мое состояние, Роза встревожилась.

— Позвать сестру? — предложила она.

— Нет, не надо, — сдавленно произнесла я. — Пригласи, пожалуйста, Его Величество.

Глава десятая

Ничего не сказав, Роза вышла. Готтона долго не было, и я уже решила, что он проигнорировал мое желание видеть его или же Роза не исполнила мою просьбу. Но он пришел.

— Роза передала мне, что ты хочешь видеть меня. Надеюсь, я могу обращаться к тебе без лишних формальностей? — с порога сказал он. Я кивнула. Готтон не смотрел на меня, предпочитая рассматривать вазу с цветами на тумбе. Да и серый пол казался ему куда интереснее, чем я. И он проигнорировал мое предложение воспользоваться стулом. Так и стоял у двери, будто не решался подойти ближе.

— Я хотела поговорить о Стефании, — начала я. — Она…она в тюрьме…

— Где ей и место, — оборвал меня Готтон.

— Вы, правда, так считаете, Ваше Величество? — я нарочно обращалась к нему официально, это не было данью уважения, просто я сама того не замечая воздвигала стену между нами, хотя надо бы сблизиться. Тем более если я хочу обратиться к нему с просьбой. Очень дерзкой просьбой.

— А вы считаете, что преступления надо бы поощрять? — следуя моему примеру, обратился он ко мне "на вы".

— Нет, конечно же нет, — поспешила я возразить. Если я хочу добиться его расположения и уговорить помиловать Стеф, то должна продемонстрировать покладистость, а не упрямство. Пора разрушить стену между нами, которую я сама же и возвела, возненавидев Готтона за вынужденный брак с ним. Но ведь он тоже жертва безумств Лоркенса, так же как и я. И раз я уж все равно ничего не могу изменить, то почему бы не попытаться найти общий язык с будущим супругом?

— Тогда чего же вы хотите?

— Я хочу попросить вас о снисхождении.

— Стефания обвиняется в измене и попытке несанкционированного пересечения границы. Ее ждет высшая мера.

— Но вы ведь можете ее помиловать!

— Сожалею, но это не возможно.

— Потому что не желаете идти мне навстречу?

Готтон улыбнулся. Впервые за все время знакомства с ним я видела, как он улыбается, и эта улыбка шла ему больше чем надменное выражение лица. А еще…а еще она делала его похожим на Кристиана. Раньше я считала, что они совершенно непохожи друг на друга, несмотря на то, что приходились друг другу братьями, но теперь я видела что это не так.

— Стейси, — непривычно мягко сказал он. — Почему тебе так хочется делать из меня безжалостного монстра? Неужели считаешь меня настолько черствым? Ты должна понять одну простую истину — что став королевой, тебе придется отбросить в сторону личные симпатии и мелочное сострадание. Отныне ты должна будешь действовать в интересах королевства и своего народа. Нельзя игнорировать закон и прощать преступления из личных симпатий, тем более слугам.

— Но ведь слуги это тоже часть народа, — возразила я. — Разве будет любить меня мой народ, если я буду жестока и беспощадна к нему?

— Люди должны не любить, а уважать тебя.

— Но и уважения не добьешься страхом. Вряд ли мои подданные станут уважать меня больше, если будут считать, что у меня нет сердца.

— Я, правда, не могу помочь твоей служанке, Стейси. Тем более, что она все равно обречена.

Я машинально кивнула, смирившись с мыслью о поражении. Бедная Стеф…это я во всем виновата. Я не должна была потакать ей. Если бы я проявила твердость, Стеф не угодила бы в тюрьму. Ей бы не грозила казнь, она…

Так, стоп, что он только что сказал? Что сказал Готтон?

— Не поняла…

Готтон вздохнул.

— Стефания служила Ее Величеству. Она была ее личной служанкой.

— Да-да, я знаю, — я отмахнулась, добавив: — И шпионкой тоже.

Готтон посмотрел на меня исподлобья, но ничего не ответил на это замечание.

— Я не должен рассказывать тебе это, так как это личное дело Ее Величества и Стефании, но…

— Что? — затаив дыхание, спросила я. Господи, ну, почему он мямлит? Вот прям как Мелитта! И если в подругу я могу запустить чем-нибудь, чтобы поторопить, то с Его Величеством приходится быть терпеливой, ожидая, когда он, наконец, соберется с мыслями и разродится.

— Между Ее Величеством и Стефанией установлена особая магическая связь — долговые узы, — Готтон снова вздохнул и опустил голову.

— Что…что еще за связь? Что за узы?

— Долговые, — повторил он.

— Но что это означает? — я совершенно ничего не понимала.

— Это означает, что Стефания в долгу перед Ее Величеством. Отец девушки в молодости был мошенником и спекулянтом — изготавливал игрушечные палочки из болотного кипариса и умело продавал задорого, как настоящие. Впрочем, они и были настоящими, только действовали непредсказуемо. Короче говоря, владелец одной из них погиб во время магического эксперимента. Отца Стефании судили. Ему грозил пожизненный срок. Он отсидел в башне несколько долгих лет пока его дочь, Стефания не пошла в услужение к Ее Величеству и не уговорила ее ходатайствовать перед королем о помиловании. Ее Величество согласилась, но на определенных условиях.

— И что она попросила? — я не смогла скрыть ехидства в голосе. Ну, правда, что могла попросить королева у бедной служанки?

— Магические силы.

— Что? Как так? Это вообще…это возможно?

Готтон кивнул.

— Но что это значит?

— Это значит, что твои магические силы переходят к другому.

— Постой… разве можно отдать свои силы? Ведь это же природный дар!

Готтон слабо улыбнулся.

— Как и жизнь. Потому магические силы переходят вместе с жизнью. Нельзя лишиться силы и при этом остаться живым. Невозможно.

Я обхватила руками голову. В висках пульсировало. Ничего не понимаю. Это все бред какой-то.

— Но…зачем Ее Величеству забирать чужие силы? Объясни мне, пожалуйста, я не понимаю!

Готтон отвернулся и стал расхаживать по комнате. Он не сразу ответил, а когда заговорил, его голос стал сухим, лишенным оттенка и звучал отдаленно. Он как будто говорил сам с собой.

— Моя мать лишена дара. Мало, кто в королевстве знает, что она зурикку. Это на кримэльском означает ноль, пустое место, — пояснил он мне с горькой усмешкой.

— Твоя мать…Ее Величество…она…

— Я уже сказал, — с легким раздражением отозвался Готтон. — Да, она не-магиня.

— Как феппс, только наоборот, — пробормотала я.

— Да, — кивнул Готтон. — Вот только феппсы рождаются гораздо чаще, чем… В общем маги, лишенные силы от рождения такая же редкость, как скажем сиамские близнецы. Это можно считать генетической аномалией, или чем-то вроде того, но факт остается фактом — зурикку позор для семьи магов. Тем более, что Ее Величество родилась в благородной семье и была предназначена для замужества с королем. Благо, мой отец с пониманием отнесся к столь деликатной проблеме будущей жены и поклялся никогда не разглашать ее тайны.

— Он чудесный человек, — тихо пробормотала я, вспоминая, с каким уважением отзывался о нем Кристиан, несмотря на то, что король не воспитывал его.

— Да, он был добрым, впрочем, об этом знали не только мы. И подданные, и народ любили его.

— Но как же теперь Стеф? — вернулась я к больной теме. Готтон покачал головой.

— Я не могу ничем ей помочь, Стейси. Даже я не властен что-либо изменить.

— Почему она не может отказаться от…от долга?

— Вероятно, потому что дала нерушимую клятву.

— Ах, ну да…

Ох, уж эти клятвы. Кто их только придумал? Сколько жизней искалечили эти клятвы на крови. Я бы и вовсе причислила их к черной магии и под страхом казни запретила практиковать! Пожалуй, я все же займусь этим вопросом, когда…когда стану королевой.

— Если Ее Величество не владеет магией, то и кольцо заколдовать не могла, — задумчиво пробормотала я. — Выходит, что это сделала не она. Тогда кто же?

Повисла пауза. Готтон, стоявший ко мне спиной, резко развернулся.

— Это сделал я.

Я посмотрела на него с недоумением и странным изумлением, будто видела его впервые. Нет, я, конечно, знала, что он способен на подлости, но не думала, что он настолько изобретателен. Да и после нашего с ним откровенного разговора, я пересмотрела свое отношение к нему. Как видно зря.

— Ты?

Он кивнул.

— Только прошу, не спеши изрыгать на меня всю свою ярость и ненависть.

— Но я…я, действительно, тебя ненавижу, — сдавленно произнесла я. — Ты трус и подлец. Ты думаешь только о себе и своем самолюбии, тебе плевать даже на собственного брата!

Готтон покачал головой.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, Стейси. А впрочем…можешь ненавидеть меня сколько угодно, мне это не ново, — сказав это, он вышел, хлопнув дверью.

* * *

В госпитале я пробыла еще три дня, после чего вернулась обратно в Замок. Никто из королевского семейства не возражал против этого. Кажется, им было вообще все равно. Впрочем, я была только рада их безразличию к моей персоне — во всяком случае, никто не жужжит о моих манерах и не строит кислую мину при моем появлении. Вот только одно меня беспокоило — отсутствие внимания к недавним нападениям. Будто их и не было вовсе. Даже Роза ни словом не обмолвилась о том, что с нами произошло, она вообще старалась избегать разговоров о том дне. Как приказали молчать. Вот только кто? Кому выгодно умалчивать о случившемся? Даже Вайз как воды в рот набрал, на мои вопросы отвечал уклончиво, а сегодня утром, вызвав меня в свой кабинет, велел не поднимать шум.

— Мы не знаем, кто стоит за всеми этими нападениями, Стейси, — как всегда тихо и спокойно произнес он. — А потому не стоит на каждом шагу трезвонить об этом. Ты же не хочешь огульно обвинить кого-нибудь?

— Я никого не обвиняю. Я только лишь хочу выяснить, кто пытается меня прихлопнуть, — не скрывая раздражения, возразила я ему.

На этом наш утренний разговор с ректором закончился — я не добилась ни малейшего зерна правды, зато мои сомнения касательно честности и благосклонности ко мне профессора только усилились.

Чувствуя себя как никогда гадко, я отправилась на первый в этом учебном году урок — урок магической самообороны. И, как это было в прошлом году, опоздала в свой первый день занятий.

Я почти бежала по зеленой, тщательно выстриженной траве, заслоняя рукой глаза от слепящего солнца.

— Нет смысла так торопиться, госпожа Блейн. Вы уже опоздали, — донесся до меня мужской голос. От неожиданности, я встала, как вкопанная — там, где меня застало насмешливое замечание. Убрав руку, я, наконец, смогла разглядеть обладателя восхитительного баритона: он был молод, хотя и выглядел взрослым — лет на тридцать по не-маговским меркам.

— Простите, — виновато пролепетала я. — Меня задержал профессор Вайз.

— О, да, мы прекрасно понимаем, что у Светлейших особ слишком много дел, чтобы приходить на занятия вовремя, — с холодным сарказмом отозвался мужчина. И почему он мне так напоминает Дарна? Только в отличие о ненавистного мне декана (называть его своим отцом я категорически отказываюсь), он был очень привлекателен: высокий, атлетического телосложения (интересно, как же он качается, если здесь не принято посещать тренажерные залы?), с длинными — чуть ниже плеч, темно-каштановыми прямыми волосами. Цвет его глаз было сложно определить — в лучах солнца они казались почти желтыми, но наверняка их можно считать золотисто-карими. Он ленивым, фальшиво-почтительным жестом указал на стоявших в стороне Кристиана, Мелитту и Розу. — Прошу в строй.

Не сказав ни слова, я повиновалась.

— Ты-то что здесь делаешь? — шепнула я Мелитте, зная, что подруга не должна посещать этот урок, так как магическая самооборона относится к дополнительным урокам и предназначена лишь для меня и моего близкого окружения — то есть, тех, кто может пострадать в случае, если…ну, если меня снова попытаются убить. Или же совершить диверсию. В общем, я должна уметь постоять за себя, а приближенные ко мне — защитить меня в случае необходимости. По мне — лучше и надежнее приставить ко мне охрану. Сложно представить сражающуюся с врагами Мелитту, которая и палочку-то в руке никогда не держала, не говоря уже, скажем, о шпаге или магическом файерболе. Ну, фиговый из нее воин и защитник. Ну, а Роза? Да она лишь обрадуется возможности поглазеть, как меня будут рвать на куски! Ну, ладно, не будут — смерть от проклятия наступает быстро. Это, конечно, если меня не захотят, скажем, обезглавить или отравить…отравить, как Его Величество, Готтона Брука Старшего.

— Я доброволец, — Мелитта улыбнулась.

— Мисс Фэйбер, я могу пересмотреть право посещения вами моих занятий, — холодно перебил ее профессор. э-э-э…понятия не имею, как его имя.

— Кстати, мисс Блейн, раз уж нам с вами не удалось познакомиться в виду отсутствия вас на первых двух уроках. да-да, я знаю, что у вас была уважительная причина, профессор Вайз мне уже об этом сказал, правда, не удосужился объяснить, что именно заставило вас пропустить столь важные для вас занятия. Подчеркну — важные именно для вас, мисс Блейн.

— Раз уж профессор Вайз не посчитал нужным оповещать вас о моих делах, то и я, с вашего позволения, воздержусь, — мрачно отозвалась я.

— Ваше право, — со сталью в голосе отозвался тот. — Так вот мое имя — Аластийер Даггар, и я буду преподавать вам защитную магию, в том числе и курсы противоядий. Нет, мисс МакКейн, не нужно так морщить свой носик, вам-то как раз эти курсы нужнее даже, чем госпоже Блейн. Ну а то, что их буду преподавать вам я, это уже, извините, вопрос к руководству данного учебного заведения, если вас что-то не устраивает.

Роза промолчала, но я заметила, что вид у нее, в самом деле, был кислый. А ведь, кажется, именно она совсем недавно восхищалась новым преподавателем: «Он молод и хорош собой!» — вот были ее слова. Что же заставило ее сменить восхищение на призрение — именно это читается на ее лице?

— Прошу прощения, профессор, могу я перебить вас и задать вам вопрос? — Кристиан говорил как обычно спокойно и вежливо. Это случилось после почти часовой лекции, которую мы записывали в свои блокноты, сидя прямо на траве. То еще удовольствие, скажу я вам — мою задницу то и дело кусали муравьи. Судя по тому, как дергалась Мелитта, у нее было тоже самое.

— Вы меня уже перебили, Ваша Светлость, — холодно ответил Даггар. — И чтобы это было не зря, прошу, задавайте свой вопрос, я вас внимательно слушаю.

Роза влюбленно улыбнулась Кристиану, но он, кажется, не замечал ее взгляда.

— Благодарю, профессор. Я бы хотел поинтересоваться, не лучше ли нам скорее приступить к практическим занятиям? Мне думается, что в них куда больше пользы, чем в этой нудной писанине.

Я заметила, как Роза возвела глаза к небу.

— Кристиан, прошу, нет, — шепнула она вампиру, но и в этот раз он не обратил на нее внимания.

Даггар прочистил горло.

— Эта, как вы выразились, писанина, господин Фицбрук, — медленно произнес он, сделав нарочный акцент на приставке в фамилии Кристиана, — содержит в себе теорию, без которой практика была бы просто невозможной.

— Уверен, что это не так.

— Вы хотите сказать, что сомневаетесь в моих методах преподавания? — красивый баритон профессора обрел неприятную хрипоту. Кажется, он приходил в бешенство. Я вздохнула. Кристиан невыносим, прям как Тэй — кого угодно выведет из себя. Кстати, и почему этот профессор так напоминает мне заносчивого друга? Он так же легко вспыхивает и ведется на провокации Кристиана. Ну, ладно, Тэй, мальчишка, но этот-то взрослый мужчина, да еще и преподаватель!

— Не имею дерзости, профессор, — с холодным спокойствием, как это обычно бывало с Тэйем, ответил Кристиан. Кажется, ему нравилось подтрунивать над новым преподавателем.

— И все же, — Даггар тоже не отступал.

— Не совсем понимаю вас, профессор, — гнул свою линию вампир.

— Кристиан, хватит. Просто извинись и все, — сказала я ему. Он странно улыбнулся мне, а я как будто смотрела на него впервые. Я совсем не узнавала его. Что с ним происходит в последнее время? Почему он сам не свой? Неужели это все из-за кольца?

— Да, Кристиан, пожалуйста, — вмешалась Роза. — Не нужно новых ссор.

Ссор? Неужели эти двое — Кристиан и профессор Даггар успели поцапаться пока я валялась в отключке в королевском госпитале?

Кристиан улыбнулся.

— Их не будет, — сказал он, глядя на профессора, а не на нее, после чего просто ушел, оставив нас ошарашено смотреть ему в след.

— Не понимаю, что с ним, — пробормотала я. — Он будто сам не свой.

— Ой, брось, Стейси, он всегда так ведет себя, когда кто-то или что-то ему не нравится, — отозвалась Мелитта. Я удивленно посмотрела на нее, но ничего не сказала.

— Надеюсь, из вас троих нет желания последовать за господином Фицбруком? — сурово спросил Даггар, оглядев нас троих не самым теплым взглядом — так и хотелось вжаться в землю, и даже уменьшиться в размере. Я отрицательно покачала головой, Мелитта опустила глаза.

— Ну, а вы, мисс МакКейн? — обратился он к Розе. Та смотрела на него, сощурив голубые глаза.

— Это ваша вина в том, что Кристиан не захотел продолжать урок, — высказалась она и, поднявшись, скрестила на груди руки. Она смотрела на мужчину с высоко поднятой головой, будто бросала ему вызов. Весь ее вид говорил: «Ну, давай, возрази мне, я только этого и жду, чтобы сцепиться с тобой в словесной схватке».

— В самом деле? — будто удивившись, спросил Даггар.

— Вы провоцировали его!

— Вот как…

— Вы не умеете вести себя со студентами!

— М-м-м…

— Вы не вспыльчивы и не сдержаны!

— Вовсе нет…

— Грубы!

— Самую малость.

— Этого достаточно, чтобы не желать оставаться на ваших уроках! — сказав это, Роза бросилась к Замку, той же дорогой, которой ушел Кристиан парой минут назад.

— Мисс МакКейн, я не разрешал вам уходить.

Розу было не остановить — она неслась так быстро, что ее длинные белокурые волосы яростно хлестали ее по спине.

— Мисс МакКейн, черт вас дери! Вернитесь! — заорал Даггар. И я, и Мелитта вздрогнули от неожиданности, и, чего греха таить — испуга.

— Описаться можно от его воплей, — шепнула мне Мелитта. Я кивнула, не осмелившись засмеяться — разъяренный Даггар, чего доброго, покусает.

Приказ профессора подействовал и на Розу — она встала так резко, будто ее хлестнули кнутом. Медленно она развернулась и — я не могла поверить своим глазам, послушно поплелась назад.

— Вот и славно. А характер свой будете демонстрировать в другом месте, — не ясно, то ли похвалил, то ли отругал ее Даггар. — Это касается всех, — сказал он нам с Мелиттой. — Всех, — повторил он, глядя на меня.

М-да. Ни капли уважения к моему статусу. А ведь он, между прочим, разговаривает с будущей королевой! Взрослый солидный маг, а манеры, как у…оборотня!

Остаток лекции мы продолжили в абсолютной тишине, перебиваемой лишь тихим, спокойным, но вкрадчивым голосом профессора Даггара.

Как только тот сообщил нам, что мы можем быть свободны, Роза вскочила, как ужаленная, и пронеслась мимо нас с Мелиттой, не удостоив даже взглядом.

— Странная она сегодня. Взвинченная какая-то, — шепнула я Мелитте. Та пожала плечами:

— Когда она была другой? — Подумав, она добавила: — А вообще да, последнее время она, действительно, сама не своя. Особенно на уроках профессора Даггара.

— По-моему, он ей не очень-то нравится, — высказала я свои наблюдения.

— Еще бы, — хмыкнула подруга, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющимся, Ну, это может быть для нее, а вот я ничего не понимаю.

— Но ведь она восхищалась им, разве нет? Или быть может, речь шла о ком-то другом?

Мелитта засмеялась:

— Все правильно — Роза говорила о профессоре Даггаре, и он, действительно, нравился ей — видела бы ты, как она закатывала глаза и томно вздыхала при нем. Фу, она откровенно и пошло кокетничала с ним, — Мелитта сморщила нос, изображая призрение и явное неодобрение поведением неприятельницы. — Но это когда она еще не знала, что профессор Даггар оборотень!

Я изумленно посмотрела на подругу. Что-что она сейчас сказала? Профессор Даггар оборотень?

— Шутишь! — воскликнула я.

Мелитта отрицательно покачала головой. При этом она улыбалась и сияла как вымытый до блеска кафель. Она явно была счастлива от того, что смогла произвести на меня впечатление неожиданной новостью.

— Не-а, не шучу, — довольно ответила она. — Но ты только представь реакцию Розы, когда она поняла, КЕМ так откровенно восхищалась и с кем заигрывала! — Мелитта хихикнула. Мне тоже стало смешно, стоило представить.

— Да, уж, не повезло бедняжке.

Мелитта удивленно вскинула брови.

— Неужели ты ей сочувствуешь?

— В какой-то степени. Для нее так важен статус человека, куда важнее его качеств. Только представь, как часто ей придется разочаровываться? Разве это не вызывает сочувствие и сострадание?

— Ага, и правда жаль ее, — согласно кивнула Мелитта, и мы, болтая, направились в башню элитного корпуса, мимо феппского общежития.

На завтрак мы пили малиновый чай и уплетали пирожные, которые в особенности любила Мелитта — я же, привыкшая в виду своей прежней певческой деятельности держать диету, осилила лишь два, да и то теперь мучилась тяжестью в желудке и совестью. А ну как раздобрею? Где я буду приводить себя в форму, если здесь не принято, чтобы девушки занимались спортом? Правда, после обеда выяснилось, что мои переживания были совершенно напрасны — меня ожидал индивидуальный урок боевых искусств с профессором Даггаром (неужели в Академии больше нет других преподавателей??).

— Первым делом, госпожа Блейн, вы должны развить физическую выносливость, но судя по вашему телосложению, у вас с этим нет проблем, — заявил он мне, оглядывая меня с ног до головы. Я не покраснела, но мне стало неловко. — Я долго ждал того момента, когда в королевстве станет модно заниматься физическим трудом во имя силы и красоты. В особенности это касается молоденьких леди, которые, вырастая во взрослых дам, утрачивают нежную прелесть своего тела, и обзаводятся совсем непривлекательной рыхлостью.

Я смотрела на него исподлобья.

— Не совсем понимаю, профессор, для чего вы мне это говорите?

— Да так, рассуждаю. Вы, мисс Блейн, имеете вид женщины, способной вести за собой. Вами будут восхищаться, на вас будут ровняться. Вы и сами не заметите, как станете законодательницей моды, вам будут подражать. Теперь понимаете, о чем я?

— Не совсем. Причем здесь чье-то рыхлое тело?

Даггар рассмеялся, и его улыбка показалась мне открытой и беззлобной. Возможно, он не такой уж и неприятный, как показался на первом нашем уроке. Тэй вот тоже поначалу не производит впечатления душки. А впрочем, он и сейчас…

Я тряхнула головой, стараясь не думать ни о ссоре с другом, ни о…а о Кристиане и вовсе думать не хочется.

— Мне нравится ваша непосредственность, мисс Блейн. Пожалуйста, не утратьте ее, когда станете королевой. А теперь пора бы приступить к занятиям.

И мы приступили…

Сначала Даггар проверял мою выносливость, заставляя наматывать широченные круги прямо перед окнами башни элитного корпуса. Представляю себе, как Роза или Кристиан, наверно, наблюдают эту картину. Надеюсь, ни у кого из них нет привычки глазеть в окно.

А после, когда я выдохлась, профессор не дал мне отдохнуть (пятиминутную передышку, хватившую мне только на то, чтобы перевести дыхание, я за отдых не считаю), а сразу же приступил ко второму этапу наших занятий — а именно непосредственно к упражнениям. Это были несложные упражнения, которые я должна была запомнить (где и в каких случаях применять).

— Неплохо, — скупо похвалил он по окончанию урока. — Домашним заданием будет отточить сегодняшние упражнения. Завтра вы должны будете выполнить их в совершенстве, — заявил он.

— Если буду способна встать с постели, — буркнула я, потирая ноющие мышцы на ногах.

— Вы будете обязаны прийти, даже если вам покажется, что ваши мышцы превратились в желе, госпожа Ваше Будущее Величество, — язвительно ответил профессор. Хотелось его ударить. Или как минимум высказать все, что я о нем думаю. Но, вспомнив прошлогоднюю историю со вспыхнувшим пером, когда, разозлившись на профессора Зеггерса, я не смогла совладать с яростью и подожгла учебное перо, выданное нам для упражнений в магии, я решила, что лучше мне остыть. Это было непросто, а потому я пообещала себе, что когда-нибудь непременно превращу профессора в навозного жука.

Правы Кристиан и Роза, что терпеть его не могут. Я хмыкнула — вот уж никогда не подумала бы, что смогу в чем-то согласиться с Розой. Да еще вчера я бы из принципа полюбила бы Даггара всей душой, только за то, что его не любит она.

По окончанию занятий я еле волочила ноги.

— Не забудьте, что завтра до обеда у нас с вами магическая самооборона, — напомнил Даггар. Я кивнула, мысленно пожелав ему сгинуть вместе с его уроками.

Я вяло плелась к башне, мечтая о том, чтобы наскоро принять душ и брякнуться на кровать — ни на что другое у меня попросту не было сил.

И почему мои желания обрели стойкую особенность не сбываться?

Едва я успела войти в зал, где за столом, накрытым сладостями, сидели Мелитта и Роза (странно было видеть их вместе, но я была так вымотана изнурительными уроками профессора Даггара, что удивляться не было сил), как Роза тут же подскочила. Она улыбалась, явно чему-то обрадованная, и это было не к добру.

— Роза, не сейчас, — тихо сказала ей Мелитта, скосив на меня обеспокоенный взгляд, но блондинка, разумеется, ее не послушала.

— Ваше Высочество, — приторно вежливо окликнула она меня. Я посмотрела на нее исподлобья.

— Не сейчас, я дико устала.

— Вижу, профессор Даггар совсем вымотал вас, — издевается, гадина. Проигнорировав ее, я направилась к себе.

— Стейси, — сбросив фальшивую тональность, позвала меня Роза. Я устало обернулась.

— Чего тебе еще, Роза? Извини, но я слишком устала, чтобы пререкаться с тобой. Если ты не против, мы могли бы завтра…

Неожиданно для меня Роза засмеялась, но никак обычно она это делала, а по-хорошему, как над приятельской шуткой.

— Нет-нет, у меня тоже нет желания ссориться.

— Н-да? — с сомнением спросила я. Как-то мне не верилось, что склочной и любящей скандалы Розе надоели притерательства. Она кивнула, после чего протянула мне конверт.

— Письмо от профессора Войза. Просил передать тебе.

Я недоверчиво приняла его. Печать, действительно, принадлежала Вайзу, вот только почему он передал мне письмо не с Златкой, как обычно, а с…Розой? Разве он не догадывается, какие у нас с ней отношения?

— Спасибо.

И развернулась, чтобы отправиться, наконец, к себе.

— Там нет ничего такого, о чем нам не следовало бы знать, — сказала мне в след Роза, снова заставив меня остановиться. — На самом деле я знаю, что в письме.

Я осмотрела конверт, но убедившись в его целостности, недоуменно посмотрела на фрейлину.

— Профессор просит тебя принять участие в открытии Академии первого сентября, а именно выступить на балу.

— Как будто у нее и без того забот мало, — проворчала Мелитта, и я была согласна с ее возмущением. Нет, я, конечно, могу выступить, мне не трудно — ну, речь произнести, даже спеть. Вот только я не знаю, чего именно хочет от меня ректор. Может он ждет какого-то особенного представления?

— Ладно, разберемся, — устало сказала я, старательно подавляя тяжелый вздох. — А пока, если вы не против, я должна отдохнуть — после занятий с профессором Даггаром, я, в самом деле, валюсь с ног.

Я кивнула Мелитте, постаравшись при этом улыбнуться как можно приветливее, чтобы не расстроить подругу. Отправляясь в комнату, я решила не задерживаться, чего бы там еще не выдумала Роза.

И все же услышала, как она не слишком тихо, явно рассчитывая, что я услышу, сказала Мелитте:

— Если это будет продолжаться каждый день, боюсь, что она не сможет танцевать на балу. А ведь она должна будет…

Глава одиннадцатая

«Здравствуй, Стейси. Я рад, что ты снова вернулась в Академию. Надеюсь, что теперь и впредь ты будешь более рассудительна в своих действиях, и прежде чем с головой окунуться в новые приключения, как следует подумаешь о последствиях. Ты добрая девочка, Стейси, но не всегда самоотверженность может быть оправдана. Иногда стоит поступить вопреки тому, что велит тебе сердце. На этом, пожалуй, закончу свои нудные нравоучения и приступлю к приятной стороне своего письма. В связи с ежегодным открытием дверей нашей Академии учебной коллегией было предложено дать торжественный бал, главной фигурой которого будешь, конечно же, ты. Думаю, не стоит объяснять, почему. Каждый студент мечтает увидеть тебя воочию, познакомиться, да просто постоять рядом. Я хочу, чтобы в твоем окружении появилось как можно больше хороших людей, и бал — прекрасная возможность обрести новых друзей. Я хочу, чтобы ты открыла бал, ну, и конечно же, выступила. Ах, да, тебе нужен партнер для танцев. К сожалению, господин Фицбрук не сможет составить тебе пару, а потому я отправил письмо Аарону эль-Лимар с просьбой прибыть в Замок раньше. Он замечательный, благородный эльф. Уверен, что ты найдешь с ним общий язык. Во всяком случае, я надеюсь, что ты постараешься.

С пожеланиями всего хорошего, профессор Фабиан Донатан Вайз».

Я с раздражением, близким к ненависти, швырнула письмо на кровать.

Так вот, о чем шептались Роза с Мелиттой за моей спиной. Я должна выступать главным лицом на предстоящем балу, и не только выступать, но еще и танцевать в паре. В паре с…эльфом! Эльфом! Да Кристиан и Тэй, забыв заклятую вражду, объединятся только лишь для того, чтобы совместно ненавидеть меня. И это еще не самое страшное — лорд Лоркенс, мой придурковатый дедуля, убил отца и брата Аарона. Стоит ли гадать, как он после этого относится ко мне? вряд ли на него является секретом мое происхождение. Не удивлюсь, если он люто ненавидит меня. Да он наверняка спит и грезит о моей смерти! И я должна танцевать с ним?

Нет, тут явно что-то не так. Вероятно, Вайз сошел с ума — другого объяснения его поступкам у меня нет.

В дверь тихо постучали. Я знала, что это Мелитта, а потому постаралась, чтобы мой голос звучал как можно мягче, когда пригласила ее войти.

— Можно к тебе? — осторожно спросила она. Я кивнула.

— Конечно, входи. Ты ведь знаешь, что я всегда тебе рада, — я попыталась улыбнуться, но, по-моему, вышло не очень.

— Просто ты выглядела подавленной и немного…э-э-э…не в настроении, вот я и подумала, что, может быть, ты чем-то расстроена.

Я вздохнула. Чему мне радоваться?

— К сожалению, последнее время у меня мало поводов для веселья.

Мелитта опустила глаза.

— Понимаю. А мы вот с Тэйем помирились. Он прислал письмо. Просит простить его за грубость.

А передо мной он, значит, извиниться не хочет, засранец?

— Я рада, что хотя бы у вас все хорошо, — сказала я ей. Вообще-то, я, правда, рада, что они помирились. Я бы не хотела, чтобы и их пара дышала на ладан. Хватит и одних страдальцев в лице меня и Кристиана.

— Он, кстати, передавал тебе привет, — добавила Мелитта.

— Угу, и пожелание скорейшей смерти, — мрачно пошутила я.

— Ну, что ты, нет, конечно же! — всплеснула она руками. Я хохотнула. Лихо подруга его защищает. — Он очень жалеет о своей выходке, то есть, о том, что он…

— Вел себя как болван.

— Нет.

— Как идиот.

— Не называй его так, пожалуйста. Ему и правда нелегко, — в голосе Мелитта звучала неподдельная обида.

— И поделом.

— Знаешь, что, Стейси? Ты не права. Если у тебя скверное настроение, то это еще не значит, что нужно испортить его другим! — сказав это, Мелитта выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

М-да. Осталось еще лишиться близкой подруги, и я в малине.

Вскочив с кровати, я выбежала вслед за ней, но в гостиной застала лишь Розу. Она окинула меня скучающим взглядом.

— Недумаю, что тебе удастся ее догнать. Она выглядела как разъяренная фурия, когда выбежала от тебя. Поссорились?

Ну, что за человек, а?

— Не твое дело, — огрызнулась я. Мне только Розы сейчас не хватает с ее издевками.

— Конечно, не мое. Тем более, что я из вежливости спросила, а не из интереса, — Роза кокетливо повела плечиком. — Кстати. Я забыла отдать тебе это. — Она протянула конверт. Что это? Еще одно письмо от Вайза? Если нет, то от кого же? — Профессор Солсбури прислала концертную программу. Интересно узнать, что в ней будет, правда? — лицо Розы озарила одна из ее принеприятнейших улыбок. И с чегоя вдруг решила, будто эта стерва изменилась? Ничерта она не изменилась, и не изменится. Как говорят в не-магическом мире — горбатого только могила исправит.

— Очень. Сгораю от любопытства, — проворчала я, выхватывая из ее рук конверт.

— Ну, так, может быть, посмотришь, что там? — «любезно» предложила Роза. Вот ей-то что за интерес, а?

Я пожала плечами. Могу и открыть, если так любопытно. Мне не жалко.

Концертная программа содержала в себе следующее:

Инструментальный квартет. Шоу «Искры волшебства» (с участием приглашенных гостей из Марлийского королевства»). Вокально-инструментальный номер, исполненный Ее Высочеством — Стейси Ребекки Блейн. Праздничный бал.

Я медленно перевела взгляд с письма на Розу. На ее лице было выражение фальшивого сочувствия.

— Нелегко вам придется, Ваше Высочество, — «посочувствовала» она.

— О чем ты?

— Я о предстоящем выступлении.

Я развела руками.

— Прекрасно, я с удовольствием выступлю.

Неожиданно для меня Роза залилась смехом.

— Брось, Стейси, я ведь знаю, что ты не умеешь ни петь, ни тем более аккомпанировать! — воскликнула она сквозь смех.

Я удивленно вскинула брови.

— С чего такая уверенность?

— С того, что ты воспитывалась в семье не-магов! И я не думаю, что они были зажиточными, высокостатусными людьми.

Ну, вот опять она о своем. Совсем повернулась на своих статусах, ненормальная.

— Ты совершенно права. Они были из простых.

— Вот!

— Что «вот»?

Роза хищно сощурила глаза.

— За дурочку меня держишь?

Не удержавшись, я засмеялась.

— Скорее уж за сумасшедшую. Прости, Роза, но у тебя, кажется, не все дома.

— Нет, это у тебя не все в порядке головой, если думаешь, будто я поверю, что ты хорошо образована! — заявила она мне.

М-да. Тяжело с этим человеком. Уперлась рогом и все тут.

— Лучше объясни мне, почему я, по твоему мнению, не могла обучаться музыке? Неужели это прерогатива чистокровных магов?

Роза над чем-то задумалась.

— Нет, это прерогатива тех, кто воспитывается для… В общем детям бедняков музыка ни к чему.

Так вон оно что! Этот мир, однако, куда суровее к своим обитателям. То есть, выходит, что если тебе выпало родиться в бедной, незнатной семье, то и нечего мечтать о белой жизни — быть тебе, в лучшем случае держателем какой-нибудь захудалой лавки, а если совсем не повезет, то придется прислуживать господам.

— Так вот, в мире не-магов все немного иначе, — сказала я Розе.

— Наверно, поэтому твоя служанка так рвалась туда, — задумчиво произнесла она. При упоминании о Стеф мое сердце наполнилось тоской. Сложно сказать, что я так уж привязалась к Стефании, но мысль о предстоящей ее казни приводила меня в ледяной ужас.

Я не стала рассказывать Розе ни о Стеф, ни о секрете королевы. Вместо этого я прошла к стоявшему в углу роялю. Он был идеален: белый, с позолоченными ножками, он больше походил на украшение интерьера, нежели на музыкальный инструмент.

Я аккуратно открыла крышку, и легким, почти невесомым движением, провела пальцами по клавишам. А затем, усевшись на стуле, неспешно начала играть вступление. Для исполнения я выбрала романс, которому меня научила леди Лайен. В отличие от Розы она не была шокирована моими способностями к музыке.

Я пела и пела, все больше погружаясь в волшебный мир музыки, позволяя ей завладеть моими мыслями, чувствами, завладеть мной. Я совершенно не обращала внимания на Розу, да и вообще забыла о ее присутствии, а потому закончив, была удивлена, обнаружив, что ее в комнате нет. Зато вместо нее в гостиной стоял Кристиан. Он слушал, облокотившись о стену и о чем-то задумавшись.

— Я не слышала, как ты вошел, — я улыбнулась.

— Ты была так увлечена пением. Ты великолепно поешь.

— Спасибо.

— Мне показалось, что ты удивилась, увидев меня. Ожидала кого-то другого?

— Я ожидала увидеть Розу. Представляешь, я так увлеклась, что не заметила как она вышла, — я засмеялась, но Кристиан даже не улыбнулся мне. Уж это на него совершенно не похоже. Я встала и подошла к нему, чтобы обнять, но отстранил меня.

— Я должен поговорить с тобой, Стейси, — отчужденно сказал он. Я насторожилась.

— Хорошо, я слушаю.

— Я хотел поговорить о нас с тобой, — говоря это, он предпочитал разглядывать картину на стене вместо того, чтобы смотреть мне в лицо. — Я думаю, что нам лучше расстаться. Поверь, мне жаль, что именно я говорю тебе это.

— Тогда мог бы передать через Готтона. Уверена, он бы с удовольствием выступил посредником, — едко пошутила я.

— Вообще-то я ждал, что ты первая захочешь поставить точку, но ты…

…Надеялась, что наша любовь окажется сильнее любого проклятия. Как видно зря. Кристиан не захотел ждать, не захотел бороться. Что ж, это его решение, и унижаться, уговаривая его не отказываться от меня, я не намерена.

Вот только мне мало смириться с его решением, и, гордо подняв голову, отпустить. Моя униженная гордость требовала ответного удара, а потому я сказала то, чего не собиралась:

— Я как раз собиралась. Не поверишь, только сегодня хотела найти тебя и… но ты опередил меня. Забавно вышло, правда? — я засмеялась, но получилось неестественно.

— Очень, — Кристиан не выглядел счастливым. Но отчего же? Я не закатываю истерику, не плачу, не кричу и не умоляю его не делать ошибки. Так почему бы не радоваться? Почему он смотрит на меня так, будто это я его только что бросила, нанеся тем самым ему смертельную обиду?

— Я рада, что все само собой решилось, — «добила» я. О, это я люблю и умею — если уж ставить точку в отношении, то большую и жирную, чтобы не было ни малейшего шанса вернуть все назад.

— Что ж, в таком случае желаю тебе счастья, — сказал Кристиан, и, сделав короткий кивок, решительно направился к выходу.

И только глядя на его удаляющуюся спину, я поняла, что потеряла его.

— Кристиан! — отчаянно крикнула я, желая остановить, вернуть его, но он даже не обернулся. — Кристиан…

Пустота в моем сердце, образовавшаяся под действием кольца, заполнилась болью и тоской. Горячие слезы застили глаза, и, проделывая влажные дорожки, скатились по щекам.

Если любви больше нет, то почему же так больно?

Чертово кольцо, чертова королевская семейка! Как же я их всех ненавижу… Ненависть сжигала мою душу, в то время как боль терзала сердце подобно раскаленным тискам.

Я с ненавистью сняла кольцо с пальца, которое зачем-то носила все это время вместо того, чтобы давным-давно избавиться от него. Почему же я до сих пор не избавилась от него? Почему не сожгла?

Нет, огонь вряд ли возьмет его — тот, кто его создал, наверняка позаботился об этом. Но что, если попробовать вызвать огонь с помощью магии? Уж он-то куда сильнее, чем огонь природный. А тем более, если применить черную палочку…

Почти уверенная в успехе, я взяла свою палочку, и, сосредоточившись, вызвала пламя. Получилось не сразу. Сначала это были просто искры на конце палочки, но спустя время стараний я смогла получить желанное пламя. Оно было неестественно алым, но это даже хорошо — чем больше темной магии в нем будет, тем лучше.

Улыбнувшись, довольная своей придумкой, я поместила огонь в камин. Главное, чтобы в комнату не вошла Роза, пока я не закончу. Нужно поторопиться.

Не раздумывая больше ни секунды, я швырнула кольцо в полыхающее пламя. Оно вспыхнуло, его яркие языки заплясали в странном танце, и вдруг — я не успела как следует понять, в чем дело, огонь вспыхнул так ярко, что озарил комнату нестерпимым, болезненным светом. Я зажмурилась, и закричала, когда пламя вырвалось из камина и меня, словно взрывной волной, отбросило в сторону.

— Нет, что ты наделала! — это был незнакомый мне мужской голос. Очень красивый, высокий, чистый, как у эльфа.

Его обладатель подбежал ко мне, и как только его лицо склонилось надо мной, я ахнула: это был эльф. Он был очень красив — стройный, с длинными белоснежными волосами, собранными на затылке и ниспадающими на спину, и восхитительно голубыми глазами. Я вспомнила, что когда-то видела его в Замке в компании других эльфов. Помнится, мы еще смеялись с Мелиттой над Розой, крутившейся вокруг них в попытках обратить на себя их внимание.

Аарон.

— Я заглянул познакомиться, а тут ты…практикуешь темную магию, — он улыбнулся, но я заметила, как его взгляд скользнул по черной палочке, лежавшей возле меня. Господи, мне конец. Конечно, он сдаст меня Совету и тогда меня ждет позор и суд. — Я думаю, тебе лучше избавиться от этого, — сказал он, помогая мне сесть.

— Я не делаю с помощью нее ничего плохого, — попыталась я его заверить. Эльф покачал головой.

— Черная палочка не может служить добру, Стейси, даже если и кажется тебе безобидной.

— Я этого не знала, — соврала я, отлично помня, что сделала с Чарльзом его палочка. Моя не вредит мне только потому что я, видимо, сильнее ее.

— Тем еще хуже, — строго отозвался Аарон. — Ты пыталась сжечь это? — он поднял с пола кольцо и показал мне. Я ахнула — оно блестело так же ярко, будто и не горело в огне.

— Да, — чуть не плача от отчаяния и обиды, простонала я.

— Откуда оно у тебя? — Аарон не спрашивал, он требовал ответа. Х-м, ему-то зачем знать?

— Сначала скажи, чем вызван твой интерес, а потом, быть может, я скажу тебе откуда оно у меня, — заявила я. Аарон улыбнулся.

— Это эльфийская работа. Очень сложная. И здесь непростая магия. Наверняка она стоила немало сил тому, кто ее использовал. Мы редко делаем такие подарки, а потому меня заинтересовало, кто мог подарить это кольцо тебе.

Он называет это кольцо подарком? Серьезно? Хорош подарочек, ничего не скажешь.

— Мне его как раз-таки подарили. Только я, знаешь ли, предпочла бы, чтобы его владелец засунул это кольцо себе куда-нибудь…

Аарон выглядел удивленным.

— Стой-стой, не нужно подробностей, — остановил он меня. — Но объясни мне, пожалуйста, почему ты так говоришь?

— А как еще я должна отзываться? Может быть, должна быть благодарна?

— Я думал, да, — растерянно отозвался Аарон. Я рассмеялась:

— Благодарить того, кто проклял меня, сделав несчастной? Ты, вероятно, шутишь!

Аарон выглядел еще более удивленным и растерянным.

— Постой, о каком таком проклятии ты говоришь?

Теперь настала моя очередь удивляться.

— О таком проклятии, — проворчала я. — О том, что наложено на это дурацкое кольцо!

Аарон повертел кольцо в руке, внимательно изучая его со всех сторон, и, в конце концов, выдал:

— Но на нем нет никакого проклятия!

Ха-ха! Шутник…

— Вообще-то есть, — я раздраженно выхватила кольцо из его пальцев.

Аарон покачал головой, и улыбнулся:

— Нет, Стейси, на нем защитная магия. Очень мощная и наверно, ее ты и приняла за проклятье. К сожалению, я не совсем понимаю, как оно действует на тебя, но наверно, доставляет тебе некоторые неудобства, потому ты и решила, что оно вредит тебе.

— Неудобства, — фыркнула я. — Оно делает меня несчастной, причем не только меня.

— Но и того, от кого защищает, — добавил Аарон.

— Кристиан не враг мне, и меня не нужно защищать от него! — возмущенно крикнула я, сама не осознавая, что выдала себя.

Аарон улыбнулся.

— Значит, Кристиан…

— Не твое дело.

— Да, но в Замке еще с прошлого года ходят слухи о вашем романе.

— В Замке вообще много чего болтают, и не все из этого правда, — буркнула я, и попыталась встать, но не тут-то было — меня качнуло и повело в сторону. Аарон подхватил меня, не дав упасть.

— Тебе нужно в госпиталь к мадам Кхорк.

— Нет, не нужно, — попыталась я возразить, но он не дал мне ничего предпринять, подхватив на руки.

Бережно, будто мое тело состояло из хрусталя, Аарон понес меня к лестнице.

… Где мы и столкнулись с Кристианом.

Лицо вампира вытянулось в удивлении, когда он увидел меня на руках эльфа.

— Добрый день, Кристиан, — миролюбиво поздоровался Аарон. Лицо вампира сразу же приобрело холодную надменность.

— Для кого как, — грубо буркнул он, и, обойдя нас, зашагал вверх по ступеням.

— Пусти меня, я могу идти сама, — заявила я Аарону. Тот не стал держать меня.

— В этом нет смысла, он даже ни разу не оглянулся, — заметил Аарон, как и я глядя туда, где только что скрылся Кристиан.

— Еще бы, — мрачно отозвалась я. — Представляю, что он подумал.

— А по-моему, ему было безразлично. Извини за откровенность, — заявил эльф. Мои щеки вспыхнули жаром, стало душно.

— А по-моему, — задыхаясь от возмущения и неловкости, в которую поставил меня эльф, проговорила я, — ты суешь нос не в свое дело!

Аарон улыбнулся.

— Это верно. Позволишь проводить тебя?

— Я не нуждаюсь в помощи, — огрызнулась я и тут же ойкнула от боли, когда Аарон попытался взять меня за руку в районе локтя.

— Извини, — тут же одернул он руку. — Да у тебя ожог! — воскликнул он. — Ох, и не один… — он осмотрел мои руки. — Хорошо же тебя… То есть, я хочу сказать, что тебе нужна помощь. Не волнуйся, мадам Кхорк вмиг вылечит. Ожоги и ссадины это ее профиль, — он снова улыбнулся. — Ну, так что, позволишь отвести тебя в госпиталь?

— Так уж и быть, веди, — сдалась я.

В больничное крыло мы шли молча — я была не в лучшем настроении для разговоров и Аарон, видимо, это понимал.

Увидев нас, мадам Кхорк нахмурилась.

— Я не успела прибыть в Замок, как уже пожаловали первые больные. Что у вас сегодня мисс Блейн? Надеюсь не очередное взыскание, как это было в прошлом году? Помнится вы заработали наказание в первый день учебу.

Я снова почувствовала, как краска заливает мои щеки. Я становлюсь застенчивой как Мелитта. Странно это, учитывая, что стесняшкой я никогда не была. Неужели на меня так влияет Аарон? Почему в его присутствии я все время чувствую себя неловко? будто не достойна находиться в его обществе… Он кажется мне слишком благородным, слишком красивым и каким-то…не от мира сего, что ли. Я, сама того не замечая, думаю о том, не растрепались ли мои волосы, не помято ли платье. В его глазах мне хочется быть лучше, чем я есть, а потому когда мадам Кхорк упомянула о прошлогоднем наказании мне стало стыдно. Ну, вот кто тянул ее за язык?

— Вообще-то леди Стейси нуждается в вашей помощи, мадам Кхорк, — вежливо обратился к ней Аарон. Женщина согласно кивнула.

— Да это я так, шутила, — отмахнулась она и подошла ко мне. — Ну что у вас?

Я протянула руки, покрытые волдырями, которые за то время, что мы шли сюда, успели увеличиться в размерах, и теперь выглядели не очень приятно. И снова мне стало не по себе. Я украдкой глянула на Аарона. Не хотелось, чтобы он видел мои изувеченные руки.

Мадам Кхорк покачала головой, и меня насторожил ее встревоженный вид. Неужели все так плохо?

— Чем это тебя? — строго спросила она.

— Огнем, — пискнула я, не очень уверенная в том, что удастся скрыть его происхождение.

Так и случилось.

— Это я вижу, — проворчала мадам Кхорк. — Меня интересует, каким заклятием ты его вызвала. Что за атрибут темной магии использовала?

Я так и чувствовала на себе пристальный взгляд Аарона, который без слов говорил: «Это все твоя нелегальная палочка».

Неужели и правда она? Но ведь сколько раз я прибегала к ее помощи и еще ни разу она не подводила меня.

— Мадам Кхорк, позвольте объяснить, — вмешался Аарон. Ой-ой, сейчас сдаст меня! Я запаниковала.

— Спасибо, господин, эль-Лимар, но думаю, мисс Блейн не нуждается в суфлерах и посредниках, и способна объясниться самостоятельно, — проворчала женщина.

— Мисс Блейн очень больно, вы ведь видите сами, — холодно возразил эльф. Мадам Кхорк ничего ему не ответила, и он продолжил: — Все дело в кольце, которое Стейси решила сжечь, не зная о его защитной магии. Сила, заключенная в нем, защищает от любого воздействия, попрой агрессивно. Стейси не знала этого, и вот…

— Что ж, госпожа Блейн, придется вам остаться у меня на недельку, — вынесла вердикт мадам Кхорк.

Что? Остаться в госпитале? Нет! Вайз убьет меня! Он ведь просил не встревать в неприятности, а я…

А я только пыталась уничтожить кольцо, принесшее мне столько неприятностей.

Угу, использовав для этого нелегальную палочку.

— Нет-нет, мадам Кхорк, я не могу! Не могу остаться, — запротестовала я. — Просто обработайте, и… и я пойду…

Мадам Кхорк посмотрела на меня так, будто мои умственные способности вызывали у нее сомнения.

— Мисс Блейн, — произнесла она ледяным тоном, — Вы слышали, что я сказала? Ожоги вызваны проклятием. Про-кля-ти-ем! Это означает, что примочками тут не обойтись. И если мы не приступим к лечению прямо сейчас, то боюсь, это закончится тем, что вы лишитесь обеих рук, это вам ясно?

Ну и ну.

Я испуганно закивала — лишаться рук мне совсем не хотелось.

— Я оставлю вас, чтобы не мешать, — отозвался Аарон.

— Да уж, пожалуйста, — грубовато ответила мадам Кхорк и тут же принялась возиться со мной, не обращая никакого внимания на эльфа.

— Я зайду позже, — шепнул мне Аарон, и, после того, как я согласно кивнула, ушел.

Мадам Кхорк работала молча. К моему удивлению. Прежде чем обработать ожоги, она достала магическую палочку и принялась в прямом смысле колдовать над ними.

— Снять проклятие непросто, но мне удалось нейтрализовать его действие, — сказала она, закончив.

Забинтовав мне руки, она приготовила постель.

— Сожалею, но придется доложить о случившемся профессору Вайзу.

Я промолчала. Что тут скажешь? Мало того, что я влипла в новые неприятности, так еще и сорвала репетицию перед торжественным открытием Замка. Понятное дело, что и выступление накрылось медным тазом. Вайз будет зол.

В этот же вечер я убедилась в своей правоте, получив от него письмо:

«Я удивлен тому, с каким упрямством ты игнорируешь мои просьбы. Если бы ты не нуждалась в моей защите, я бы давно отчислил тебя из Академии».

Вместо обещанной мадам Кхорк недели я провела в госпитале три дня. За это время мои руки полностью зажили благодаря чудодейственному бальзаму и эльфийскому элексиру, который я принимала внутрь для повышения иммунитета организма к действию проклятия.

— Профессора Вайз велел пеервести тебя в отдельную комнату и никого посторонних не впускать, — поведала она мне во время вечерней перевязки в первый же день моего пребывания в больничном крыле.

К счастью, Мелитта по мнению мадам Кхорк к посторонним не относилась, иначе я бы с ума сошла. А вот от посещений Розы я бы с удовольствием отказалась, вот только как-то неудобно было. Огорчало то, что Кристиан так ни разу и не зашел навестить меня. Ну и пусть, — решила я. Если ему нет до меня никакого дела, тои мне…мне до него тоже. Даже здороваться при встрече с ним не буду.

— Неужели Кристиан так ни разу и не зашел к тебе? — ахнула Мелитта, когда мы обе шли из госпиталя в башню элитного корпуса. Я отрицательно покачала головой.

— Мы ведь расстались. Ему теперь нет до меня никакого дела.

— Странно это, — задумчиво пробормотала подруга. — Мне казалось, что Кристиан так любит тебя…

Я усмехнулась.

— Что, по-твоему, могло помешать ему разлюбить меня?

Подруга покачала головой:

— Не так скоро. Кольцо ведь на тебя действует, а не на него. Думаю, ему просто больно видеть твое безразличие к нему.

— Он вовсе не безразличен мне, — горячо возразила я. — Когда он сказал мне, что хочет порвать со мной, мне стало так больно, будто…будто воздух из легких выбили…

— Это хорошо, — задумчиво проговорила Мелитта. Я с недоумением уставилась на нее.

— Что же в этом хорошего?

Мелитта всплеснула руками:

— А то, дорогая моя, что если тебе больно, то это только от того, что ты по-прежнему любишь его!

— Какая теперь разница, если я ему не нужна?

— Не нужно решать это за него, — рассудительно отозвалась Мелитта. Я шумно вздохнула. Поражаюсь ее безмерному оптимизму, граничащему с наивностью и склонности верить только в то, что хочется. — Разве ты не понимаешь? — продолжала она. — Он был вынужден принять такое решение! А почему — ему виднее.

— Да, ему виднее. Вот только он даже не удосужился объяснить мне. Хотя…

Я ведь даже и не спрашивала.

К башне мы пришли, больше не обсуждая эту тему.

В гостиной нас ждал завтрак: любимые Мелиттой сладости, бутерброды, овсяная каша и чай.

— И розы нет рядом, это ли не счастье? — со счастливой улыбкой прокомментировала Мелитта, и мы обе засмеялись. — Постой-ка, тут на столе какой-то конверт, — Мелитта взяла его в руки. — Это тебе, — протянула она мне после того, как осмотрела его, хотя было ясно, что письмо предназначалось не ей.

— От профессора Вайза, — озадаченно пробормотала я. — Интересно, чего он хочет?

— Наверно, выразить сочувствие в связи с случившемся, — поделилась Малетта своими соображениями.

— Это вряд ли. Скорее уж в очередной раз напомнить мне, как он мной недоволен.

И я рассказала ей о том письме, которое Вайз прислал мне, когда я была в госпитале.

— Не может быть! — потрясенно ахнула подруга. — Так и написал?

— Угу.

— Интересно, что же в этот раз? Ну, открывай же скорее!

В отличие от нее я не торопилась у знать, что же написал мне ректор. Знала, что ничего хорошего.

В письме было короткое:

«После завтрака жду тебя в своем кабинете».

— Зачем? — спросила Мелитта после того, как я прочла ей вслух. Я пожала плечами.

— Наверно, считает, что в прошлом письме был недостаточно убедителен. Хочет отчитать лично. Вот, что, я пойду сейчас. Все равно кусок в горло не влезет, пока не узнаю, что Вайзу от меня нужно. Уж лучше я поем после того, как получу разгромный нагоняй, — пошутила я, и, улыбнувшись, вышла из гостиной.

Но помимо того, как я подходила к кабинету ректора, мой оптимизм улетучивался буквально с каждым шагом.

Вяло занесла руку, чтобы постучать и едва успела отпрыгнуть, когда дверь резко и широко распахнулась. Роза едва не сбила меня с ног. Ее щеки пылали ярким румянцем, а в глазах стояли слезы. Не глядя на меня, она бросилась по коридору.

— Подумай хорошенько над тем, что я тебе сказал, Роза, — бросил ей вслед Вайз.

— Кажется, я не вовремя, — робко сказала я ему.

— Да, ты не вовремя и кажется, если память меня не подводит, я просил тебя зайти после завтрака, но ты, как я уже успел заметить, не склонна следовать ни просьбам, ни указаниям, а потому я не удивлен, — холодно ответил Вайз. Никогда прежде он не был так строг и груб со мной, и мне было неприятно слышать от него подобный тон.

— Я могу уйти.

— Нет, не можешь. Я должен поговорить с тобой, — он сделал приглашающий жест рукой. — Присаживайся.

Сделано, как было велено, чтобы не выслушивать очередные упреки в непослушании.

— Я хочу знать, что произошло в гостиной башни элитного корпуса, Стейси. Кажется, ты была одна, когда камин…э-э-э…взорвался. Не могу представить, что там делал огонь, когда на дворе август. А потому я не готов поверить, если ты скажешь, что хотела погреться, — говоря это, он смотрел мне в глаза так пристально, что мне даже стало неприятно. Он хочет знать правду? Что ж, будет ему правда. Расскажу ему и про палочку, и про Чарльза. Будь, что будет, мне уже не страшно.

И я рассказала про кольцо и извлекла его из маленькой сумочки-кошелька. Носить его у себя на пальце у меня больше желания не было, что бы там ни говорил Аарон и о его безобидности.

— Помолвочное, — произнес Вайз, с интересом изучая украшение.

— Да.

— Эльфийская работа, если не ошибаюсь.

— Да, вероятно так и есть, — подтвердила я, удивляясь столь глубоким и всесторонним знаниям этого человека.

— Почему же ты хотела избавиться от него?

— Потому что оно проклято.

Пришлось рассказать о кольце и том, что оно сделало со мной и Кристианом.

Профессор задумался. Какое-то время он молчал, осмысливая сказанное мной.

— Интересно, откуда у Констанции кольцо эльфийской работы? — задумчиво пробормотал он. Я промолчала о том, что меня этот вопрос мучает еще больше, учитывая, что я знаю неприглядную тайну Ее Величеству. Если только ей его дала леди эль-Лайен…

— Что ж, перейдем непосредственно к тому, зачем я тебя позвал.

Я замерла. Сейчас он спросит, каким образом я вызвала адское пламя, и мне придется рассказать ему про палочку.

— Ты должна дать мне окончательное обещание не искать на свою голову неприятностей.

И это все, зачем он меня пригласил?

— Профессор, — я запнулась, не решаясь сказать ему о том, что решилась уйти из Академии. Не обижу ли я его своим решением? — Я подумала и пришла к решению, что…что будет лучше, если я прекращу свое обучение и покину Замок.

Лицо ректора оставалось невозмутимым, что делало невозможным угадать его эмоции.

— Могу я узнать, чем вызвано это решение?

— Я доставляю вам слишком много неприятностей.

Профессор шумно выдохнул.

— Ты доставляешь неприятности не мне, Стейси, а самой себе. Если это единственная причина, по которой ты хочешь уйти, то я вынужден настоять на отмене твоего решения. Видишь ли, твое обучения в стенах Академии — воля Его Величества, — профессор улыбнулся, я ответила слабой, не слишком радостной улыбкой. Хотя, наверное, мне следовало бы радоваться возможности остаться — в Замке Академии мне нравилось гораздо больше, чем в королевском дворце.

— Я могу идти? — робко поинтересовалась. Вайз кивнул.

Его голос настиг меня у двери:

— Подозреваю, что нет смысла просить тебя не искать больше приключений?

Я обернулась и с улыбкой покачала головой:

— Увы, нет, профессор. Тем более, что они сами меня находят.

Глава двенадцатая

Оставшиеся до начала учебного года и соответственно, торжественного открытия Академии, четыре дня, я провела в обществе Аарона. Как и другие шесть пар, которым выпала честь открыть бал, мы репетировали с раннего утра и до самого обеда. Стоит ли говорить о том, что профессор Даггар был крайне не рад моим уважительным прогулам?

В элитном корпусе жизнь била ключом: прибывшие раньше эльфы вовсю обживали свои апартаменты, наведываясь друг к другу в гости и устраивая званые вечера с концертами и танцами в духе девятнадцатого века согласно временному измерению не-магического мира. Я была единственной, кто не давал вечера. К счастью, мой новый статус и не позволял мне этого. А вот отказать в визите, было бы оскорблением, а потому приходилось принимать приглашения, так что оставшиеся четыре вечера я расхаживала по гостям, знакомясь с эльфами, и дочками-сыночками Советников. Знакомство, надо сказать, было не самым приятным, так как большинство из них были жуткими снобами и воображалами. Стоит ли говорить о том, что я удивилась, когда и Кристиан вдруг вздумал устроить вечеринку в последний день уходящего лета? Его приглашение пришло мне в виде скупого письма. Я не хотела идти, о чем поведала Мелитте. Мое решение вызвало в ней волну протеста и негодования.

— Ты совершаешь большую ошибку, — ругала она меня, когда я показала ей пригласительное письмо. Теперь, когда башня элитного корпуса была полна знати, подруга наотрез отказалась навещать меня, всвязи с чем мне пришлось ходить к ней в феппское общежитие, наплевав на правила и приличия, не позволявшие мне этого.

— Мелитта, у меня тоже есть гордость, — устало возразила я, помогая при помощи несложной магии разгладить атласные ленты для нового платья, которое МЕлитта решила сшить сама, готовясь к балу.

— Вот и сиди со своей гордостью, — проворчала Мелитта.

— Как будто иметь гордость это так плохо, — обиделась я.

— Нет, если она не мешает личной жизни, — парировала подруга.

— Я просто не хочу навязывать свое общество после того, как меня отвергли! — вскипела я. Мелитта раздраженно отложила кружева, которые собиралась пришить к рукавам.

— Объясни мне, будь любезна, что в твоем понимании, означает «навязываться»? — с возмущением потребовала она.

— А что, разве нет? — не сдавалась я. — Разве это не навязывание себя, если я притащусь туда, где меня совсем не ждут?

— Вообще-то Кристиан сам пригласил тебя, — не отступала Мелитта.

— Только лишь из вежливости, — отмахнулась я и принялась разглядывать результат своего труда. Удовлетворенная проделанной работой, я отложила ленты.

— Странно, что Вайз не отнял у тебя твою палочку, — задумчиво пробормотала Мелитта.

— А он и не спрашивал о ней, — весело ответила я.

— Как бы он спрашивал, если он о ней и не знал? — фыркнула подруга. — Сколько раз я тебе говорила рассказать ему о ней, но ты упорно меня не слушаешь.

— Ты становишься похожей на Вайза со своими нравоучениями, — поморщилась я.

— Мало тебе случая с Чарльзом — он до сих пор не пришел в себя, — проворчала Мелитта, пропустив мимо ушей колкое замечание.

— Ой, не ворчи, пожалуйста, — попросила я.

— Просто избавься от нее, — настаивала Мелитта.

— Непременно, — я улыбнулась. — Но только тогда, когда получу свою — легальную палочку. И не спорь. В конце концов, нужно же мне отбиваться от Готтона? Мне вообще-то еще предстоит супружеская ночь с ним, и если ты думаешь, что я так просто отдам себя ему, то могу тебя заверить, ты глубоко заблуждаешься! — я засмеялась, но Мелитта даже не улыбнулась. Видимо, воображение нашей с Готтоном ночи, не вселяло в нее оптимизма и радости. Как впрочем, и в меня. Вот только я не собираюсь делить с ним ложе, пусть и не рассчитывает, и никакие силы — даже самые темные, не заставят меня этого сделать. Лучше уж драконьей кровью отравиться.

Или его отравить…

Ну, это я шучу, конечно. Надеюсь, Готтон достаточно благоразумен, чтобы не лезть ко мне.

— Знаешь, я тут нашла кое-что…в библиотеке, — запинаясь, произнесла Мелитта. Взглянув на нее, я увидела, что она краснеет. Что такого она могла отыскать в студенческой библиотеке, что заставило ее смутиться?

— Что же? — спросила я, плохо скрывая улыбку.

— В истории королевства рассказывается о королеве по имени Клариция Верталиен, ты еще упоминала о ней в вашей с Розой стычке.

— Ага, помню-помню, — подтвердила я. — Клариция Верталиен была подвергнута проклятию обезгласывания по приказу своего благоверного супруга, — мне стало совсем смешно, когда я вспомнила реакцию Розы на мою угрозу вернуть в силу закон о подобной мере наказания. Вот только я обещала применять его в отношении нерадивых подданных.

Мелитта кивнула.

— Он был жесток и безжалостен. Наверно поэтому Клариция избегала близости с ним.

Я расхохоталась:

— Вот он ей и отомстил!

— Возможно, — отстраненно согласилась Мелитта. — Но суть не в этом.

— А в чем же? — мне становилось любопытно.

— В том, что она готовила специальное зелье, которое добавляла ему в питье.

— Что же за зелье такое? — удивилась я. — Отворотное, что ли?

— Вроде того. Оно убивает влечение к той женщине, которое его приготовила. В книге еще говорилось, что так раньше девушки спасались от бесчестия, когда их домогались те, которым нельзя было отказать.

Выслушав, я хмыкнула:

— Не думаю, что Готтон обрадуется, если я опою его чем-нибудь подобным.

— Он обрадуется еще меньше, если в ответственный час ты запустишь в него каким-нибудь проклятием из этой своей палочки. Он ведь о ней не знает?

Я рассмеялась над шуткой Мелитты.

— Неа, не знает, — зевая, ответила я. Мелитта заметила мое сонное состояние.

— Думаю, ты достаточно помогла мне с платьем. Иди, отдохни.

— Ой, нет, — запротестовала я, и сон как рукой сняло. — Не хочу возвращаться в башню — там сейчас Роза репетирует свой танец с Эллеором. Только представь себе, она всеми днями вальсирует по залу, размахивая руками и фальшиво напевая при этом себе под нос, — я принялась размахивать руками, изображая танцующую и кривляющуюся Розу, и мы обе громко засмеялись.

— Видим, вы тут не скучаете без нас, — обернувшись на голос, мы увидели на пороге Лиззи и Джози, за ними нарисовались и братья Ньютоны, среди которых не было Чарльза по причине того, что он сейчас находился в госпитале. — Слышите, ребят? Им тут без нас весело! — крикнула она Эрни и Уиллу, едва не оглушив второго.

— Джози, любовь моя, не нужно так кричать, — сказал он, потирая ухо. Джози скривилась.

— Шангарский дьявол тебе твоя любовь, — огрызнулась она.

Оставшуюся половину дня мы, как это обычно бывало на первом курсе, болтали, смеялись, шутили, будто и не было этих нескольких месяцев разлуки. Я подробно рассказала о Лоркенсе, о моей клятве, данной ему под угрозой, о нас с Кристианом. Друзья же поведали о своей жизни за стенами Академии, о своих планах на будущее и о том, что они думаю открыть свой госпиталь, где будут лечить совершенно бесплатно.

— Кто же будет финансировать ваш госпиталь, если вы думаете лечить бесплатно? — поинтересовалась Мелитта. В ее голосе слышались скептические нотки. Наверно, как и я, она не очень верила в успешность затеи друзей.

— Да, это, определенно, проблема, — согласился Уильям. — Придется писать челобитную Его Величеству, — он улыбнулся.

— Лучше уж Ее Величеству, так у нас будет больше шансов, — пошутил Эрни.

Я рассмеялась.

— Дайте угадаю — идея с госпиталем пришла вам в голову после того, как вы узнали о моей помолвке с Готтоном?

— Ну, ты только подумай — наша подруга вот-вот станет не абы кем, а самой королевой! Мы должны быть крупными идиотами, чтобы не воспользоваться этим! — подхватил Эрни.

— Эрни, будь любезен заткнуться, — рыкнула на него Лиззи. Я снова засмеялась, прекрасно понимая, что друзья лишь шутят.

— И поэтому, — не обращая внимания на Лиззи, продолжил Эрни, — пользуясь случаем, хотим тебе сказать, что мы очень тебя любим.

— Но я больше всех, — добавил Уилл. Мы с Мелиттой уже не могли удержаться от хохота.

— Я обязательно подумаю, как вам помочь, — пообещала я. Мне, действительно, хотелось помочь им, тем более, что идея, в самом деле замечательная.

Для выступления на балу я выбрала мятное платье в пол модного в этом сезоне фасона. Волосы гладко зачесала и сколола на затылке аккуратным «пучком», украсив прическу декоративными шпильками. Я нарочно выбрала прическу, которую без труда смогла бы сделать сама — не хотелось прибегать к помощи Розы.

Парадный зал учебного корпуса был украшен гирляндами и золотистыми лампочками, придавшими атмосфере праздника нотки волшебства.

Праздник начался с выступления ректора. Речь профессора была не длинной и заключала в себе в основном пожелания успехов и обретения в стенах Академии новых друзей.

— Пусть сегодняшний праздник станет славной традицией, повторяющейся из года в год, — закончил он. Остальные преподаватели, выступавшие после, перефразировав на все лады, в сущности повторили слова ректора.

Начался концерт, а вместе с ним начала волноваться и я, и мысленно проклинала профессора Солсбури, поставившей меня выступать последней. Не помню, чтобы я когда-то так сильно волновалась перед своими концертами. Обычно я испытывала приятный трепет и предвкушение от встречи с публикой, с поклонниками, которые ждали моего выхода.

Но сегодня иной случай. Сегодня я выступаю не в качестве набирающей популярность певицы, а в качестве будущей королевы. Кто-то из присутствующих видел меня впервые, а кто-то помнил как девочку-феппса с вызывающей по здешним представлениям, внешностью. Я не знала, как они воспринимают меня теперь, но точно знала одно — мне не хотелось их внимания.

Для вступления я выбрала романс «Обман несбывшейся любви», который пела в тот день, когда мы с Кристианом расстались. Он очень хорошо передавал красоту моего голоса, но был сложен в эмоциональном плане — я боялась попросту разреветься во время исполнения. Я знала, что Кристиан наблюдает за мной, и, подходя к роялю, случайно поймала на себе его взгляд. Он выглядел гораздо лучше, чем при последней нашей встрече, но его глаза все еще полны грусти. И он был без пары. Он прибыл на бал один, разрушив надежды десяток девиц, мечтающих получить от него приглашение.

Проводив меня одобрительными аплодисментами, публика замолчала, а я, устроившись за роялем, принялась играть вступление.

Когда я закончила, в зале еще некоторое время царила тишина, и только когда я решила, что по каким-то неведомым мне причинам мое выступление не удалось, раздались громкие авации.

Далее следовал первый, обязательный для меня танец, который я разделила с Аароном.

— Ты очаровала их всех, — сказал он мне, когда мы кружили в вальсе. — И меня.

Когда танец закончился, я, обрадованная тем, что, наконец, могу отдохнуть и расслабиться, отправилась на поиски Мелитты, которая на бал пришла одна из-за того, что Тэй не явился в Замок.

— Он задерживается — в таверне много работы, — пояснила она мне утром, когда я спросила, почему он до сих пор не явился.

К несчастью, мое положение в обществе, равно как и помолвка с Готтоном, совсем не запрещали мне принимать приглашения на танец, в связи с чем я не могла отделаться от назойливых кавалеров, желавших урвать хоть чуточку моего внимания. Они рассыпались в слащавых комплиментах, и если поначалу мне было приятно и лестно, то очень скоро я испытывала усталость и раздражение.

Утомленная танцами и вниманием, я не заметила, как ко мне подкрался Кристиан. Он возник передо мной так неожиданно, что я вскрикнула, и это услышали стоявшие поблизости девицы. Я видела, как они шепчутся между собой, глядя на нас, видела зависть в их лицах. И даже когда поймав на себе мой взгляд, они улыбнулись, я ничуть не сомневалась, что в этом момент они желают мне смерти.

Как полагается согласно этикету, Кристиан слегка поклонился и протянул ко мне руку. Что? Он приглашает меня на танец? Он это серьезно или у него чувство юмора такое извращенное?

Первым моим желанием было отвесить ему хлесткую пощечину, ладонь так и горела исполнить это, но я воздержалась.

— Увы, Ваше Сиятельство, но я больше не принимаю приглашений, — стараясь как можно надменнее и холоднее, произнесла я. вообще-то стоило бы принять его приглашение только ради того, чтобы отдавить ему ноги. Уж я бы как следует постаралась.

— Мне необходимо поговорить с тобой, — сказал он, и, схватив меня локоть, просто увлек за собой.

— А вот мне нет ни нужды, ни охоты беседовать с тобой, — огрызнулась я, пытаясь высвободить руку. — И не нужно меня хватать!

— Не кричи, пожалуйста, если не хочешь привлечь к себе лишнего внимания. Сегодня его у тебя и без того много.

— Не хнычь, тебе тоже немало перепало, — парировала я. мы принялись кружить по залу вместе с остальными танцующими парами. — Что тебе от меня нужно?

— Зачем ты так, Стейси? — спросил Кристиан. Я ахнула:

— Зачем я так? Зачем я так что? Груба? Холодна? Что именно в моем поведении не устраивает тебя?

— Зачем ведешь себя так, будто пытаешься отдалиться.

Улыбнувшись не только для того, чтобы никто не заподозрил. Что мы ссоримся, но еще и затем, что скрыть от Кристиана свои истинные чувства, я произнесла:

— Мы больше не близки друг другу, разве ты забыл?

— И поэтому я не могу теперь говорить с тобой?

— Нет, конечно, ты можешь, но теперь нам просто не о чем с тобой разговаривать, — продолжала я ерничать.

— Вообще-то я хотел поговорить с тобой о твоем новом друге, Аароне.

Я опешила. Как он его назвал? Моим новым другом? не подразумевает ли он то, что я и Аарон…

— Аарон мне вовсе не друг, — выпалила я прежде, чем сообразила, что вообще-то не должна теперь оправдываться.

— Вот именно, — отозвался Кристиан.

— Боюсь, что не совсем понимаю тебя…

— Аарон не тот, кого из себя изображает, — пояснил вампир.

— А с чего ты решил, что он кого-то из себя изображает? — встала я на сторону эльфа. Кристиан просто терпеть не может эльфов, вот и бесится, когда видит меня рядом с ним. Будь вместо Аарона оборотень, он бы говорил тоже самое.

— Во всяком случае с тобой.

Секунды две я смотрела на Кристиана, широко распахнув глаза, после чего засмеялась, забыв о приличиях и о том, что нахожусь под прицелом всеобщего внимания.

— Ты не знаешь, как он ведет себя со мной, ведь тебя не бывает с нами! — издевательски заявила я ему, и, чтобы «ущипнуть» еще больше, добавила: — Мы, видишь ли, предпочитаем приватное общение. Аарон очень интересный собеседник и нам совершенно не бывает скучно вдвоем.

Губы Кристиана скривила болезненная усмешка.

— Не сомневаюсь, что он способен произвести самое приятное впечатление.

— Ты просто ревнуешь, — выпалила я, но тут же осеклась и добавила: — Извини. Конечно, ты не можешь ревновать, тебе ведь нет до меня никакого дела.

— Это неправда, — возразил вампир. — Ты не безразлична мне и я хочу предостеречь тебя — Аарон враг тебе, и не стоит ему доверять. Он спит и видит, как бы расквитаться с убийцей своей семьи и всеми теми, кто с ним связан. Он видит в тебе врага, Стейси, и ты должна понимать это.

— Почему тебя это волнует?

— Потому что я беспокоюсь за тебя.

Его слова заставили меня оттолкнуть его. я ждала от него совсем других слов, но Кристиан не сказал, что любит меня, а значит и его участие в моей жизни мне не нужно.

— Я не нуждаюсь в твоей опеке, — отчеканила я, проклиная предательские слезы, которые застили глаза.

— Я вовсе не опекаю тебя, — возразил Кристиан. — Но я хочу заботиться о тебе, несмотря ни на что.

Несмотря ни на что! Ха-ха, как красиво он это сказал! А в сущности же звучит так: «Я отверг тебя, но все еще хочу вмешиваться в твои дела и твою жизнь».

— Заботься о ком-нибудь другом, — зло произнесла я. — А меня оставь в покое! — сказав это, я развернулась и помчалась через весь зал, уворачиваясь от танцующих пар. Я искала Мелитту, чтобы пожаловаться ей, излить душу, но заметила ее танцующей в паре с красивым молодым человеком. Я знала его — видела на одном из званых приемов. Его звали Гэймиан, и он был внебрачным сыном знатного графа, родители которого отказались принять в семью простую девушку, к тому же работавшую у них служанкой. Скорее после родов, девушка умерла, а Гэймиана забрали знатные дедушка с бабушкой. Они воспитали его, дав ему имя и титул.

Гэймиан что-то говорил Мелитте, и она улыбалась ему в ответ. Нисколько не удивлюсь, если здесь, на балу, подруга обретет с десяток поклонников, которые станут ухаживать за ней и после. Мелитта сегодня особенно хороша: длинное нежно-голубое платье превосходно подчеркивало стройную фигуру и выразительность глаз, а темные блестящие волосы завиты в крупные спиралевидные локоны. Знал бы Тэй, как она хороша и каким успехом пользуется у противоположного пола, мчался бы уже на всех парусах, а не сидел в пропахшей дымом и жареным мясом таверне.

Остаток праздника я провела, старательно избегая Кристиана, навязчивых кавалеров и Розу. Последнюю в особенности — она, как увидела меня с Кристианом, так больше ни на шаг не отходила, пытаясьразвести на откровенный разговор. Ага, щщасс…нашлась подружка, чтобы я с ней секретничала.

— Роза, пожалуйста, совсем не обязательно ходить за мной хвостом и следовать всюду, куда бы я ни пошла, — раздраженно сказала я ей, что ничуть ее не смутило.

— Вообще-то обязательно, — нагло возразила она мне. — В мои обязанности, как фрейлины, входит сопровождать вас всюду, куда бы вы ни отправились — ехидно улыбнувшись, она добавила: — Ваше Высочество.

— Ну, а сейчас я иду в уборную. Ты как? Со мной? — съязвила я. роза промолчала, но до конца праздника я видела ее лишь издалека и мельком.

Утро следующего дня принесло потрясающую новость — Чарльз пришел в себя, о чем было написано в письме, полученном Лиззи из госпиталя. Новость о выздоровлении Чарльза была подобна ясному дню после долгих дождей. Она была ярким лучом надежды в туннеле затянувшихся невзгод и печалей.

Это случилось после нудной, нескончаемой лекции по ядологии, которую преподавал профессор Дарн — мой ненавистный преподаватель и по совместительству отец. В тот день, когда мне стало известно, что этот угрюмый, жесткий и откровенно неприятный человек является моим отцом, я окончательно убедилась в том, что у шутницы-судьбы крайне извращенное чувство юмора. Особенно яро она отрывается на мне, уж не знаю, почему.

Так вот настроение после стрессотерапии, лекции по ядологии, у меня было прескверное. Все дело в том, что Дарн, очевидно соскучившись по мне за лето, то и дело отпуская в мой адрес едкие шуточки и унизительные замечания, при том, что ничего такого, чем можно бы заслужить это, я не делала. Его совершенно не смущал мой новый статус — он продолжал обращаться со мной как с феппсом.

После ядологии мы с Мелиттой отправились в библиотеку, где нас и встретила сияющая от счастья Лиззи.

— Мы должны навестить его сегодня же, — заявила она нам.

— Но мы не можем — у нас со Стейси занятия до самого вечера, — захныкала Мелитта. Лиззи пожала плечами, но было видно, что она обижена.

— Как хотите, мне плевать на занятия.

— Ты не сможешь покинуть замок без нарушения, — напомнила я ей правила Академии, согласно которым, студенты могут выезжать за ее пределы только с разрешения декана или же ректора. Исключение составляют выходные дни и каникулы, когда достаточно лишь письменного уведомления.

— Выкручусь, — отмахнулась она.

— Твое «выкручусь» может закончиться наказанием, — прокомментировала Мелитта, я согласно кивнула.

— Мы не будем искать себе проблем в первый же день. Я схожу к Вайзу и попрошу отпустить нас. уверена, он не откажет.

Лиззи ухмыльнулась:

— Мы забыли, что у тебя теперь тоже есть полезные связи.

Я пожала плечами, сделав вид, что не заметила сарказма.

— Вообще-то у меня с Вайзом всегда были неплохие отношения.

Как я и думала, Ваз без проблем разрешили нам покинуть Академию. Он уже знал о Чарльзе, и когда я вошла в его кабинет, первым делом поздравил с этой новостью.

К госпиталю мы прибыли на разваливающейся колымаге Уилла, которую он приобрел на заработанные летом деньги.

— Не могу поверить, что увижу Чарльза, — поделилась с нами Лиззи, когда мы вошли в просторный холл госпиталя.

— А я охотно верю, потому что ничуть не сомневалась в том, что он выкарабкается, — самоуверенно отозвалась Джози.

— Точно, подхватил Эрни. — Чарльз не такой слабак, чтобы его могла укокошить какая-то вонючая палочка.

Я стыдливо опустила глаза, пряча взгляд. Мне было стыдно перед друзьями за то, что до сих пор не рассказала о своей палочке, да и о Руддиусе тоже умолчала, а ведь я давно знаю, что это он подсунул Чарльзу его роковую палочку.

Отыскав палату Чарльза, мы пришли в удивление, обнаружив, что Чарльза в ней нет, а его кровать пуста — с нее сняли постель.

В палату вошел доктор — немолодой, но красивый эльф. Увидев нас, он изменился в лице.

— Вы, вероятно, ищете Чарльза Ньютона? — спросил он.

— Да его. Скажите, его что, уже отпустили? — Задала встречный вопрос Джози. Доктор опустил взгляд.

— Нет. Сожалею, но вашего друга больше нет.

Я почувствовала, как пол уходит из-под ног, и крепко ухватила Мелитту за руку. Подруга вмиг стала бледной — до нее тоже быстро дошел смысл сказанного доктором.

— Как это «нет»? — удивилась и одновременно возмутилась Джози. — А где же он?

Я растерянно перевела на нее взгляд — она еще не понимала, что Чарльза нет…совсем нет. Лиззи тоже непонимающе моргала глазами. Тоже самое происходило с Эрни и Уиллом.

— Боже мой, — прошептала Мелитта, с отчаянием, смешанным с ужасом.

— Он умер полчаса назад.

Лиззи вскрикнула и зажала ладонью рот. Эрни и Уилл выглядели потрясенными и будто еще не до конца понимали, что на самом деле произошло.

— Как умер? — переспросила Джози. — Быть такого не может! мы получили письмо сегодня утром, в нем говорилось, Что Чарльз пришел в себя и чувствует себя отлично! Еще утром он был жив и здоров!

— Он был убит. Это случилось здесь, в этой палате, когда господин Ньютон отдыхал после принятого лекарства.

— Вы что, дали ему снотворное? Почему он дрых как сурок?

— Никакого снотворного, обычный эликсир для восстановления сил.

— Тогда почему же он не слышал, что в палате кто-то есть? как он мог подпустить к себе убийцу?

— Боюсь, что не смогу ответить вам на этот вопрос.

— Тогда кто, если не вы ответит за смерть Чарльза? Кто, если не вы должен следить за безопасностью ваших пациентов? — кричал Эрни.

Лицо эльфа превратилось в бесстрастную, холодную маску.

— Мне жаль вашего друга…

— Он был моим братом!!!

— Жаль вашего брата. Но это несчастный случай. Прежде подобного в нашем госпитале не случалось.

— Да уж, конечно, прежде в вашем госпитале не лечились феппсы, — горько произнесла Джози. Бедная Лиззи лишь молча заливалась слезами, уткнувшись носом ей в плечо.

— Доктор, — обратилась я к эльфу, вспомнив, что в прошлом году на Чарльза уже было покушение в больничном крыле Замка. — А вы уверены, что это был человек? Я имею в виду, это не мог быть…э-э-э…зверь?

— Зверь? — доктор удивленно поднял белые брови.

— Ну, не зверь, а скорее мелкое животное. К примеру, кошка или кот.

Доктор задумался. Взгляды друзей устремились на меня.

— Это работа экспертов, потому не могу быть уверенным, но… Следы на шее юноши очень похожи на следы от когтей — слишком небрежные, рваные у него раны.

Я посмотрела на Мелитту — мне не терпелось обсудить с ней слова доктора и свои догадки касательно Руддиуса. Я была уверена, что это он и убил Чарльза. Вот только как он узнал так быстро о его выздоровлении? Как смог опередить его? Будто кто-то сообщил ему… И я выясню, кто. Главное не убить его вовремя допроса, слишком велико желание поквитаться за Чарльза.

Глава тринадцатая

В день похорон Чарльза шел проливной дождь. Обложное серое небо словно оплакивало его вместе с нами.

— Представляешь, его родители даже не смогли проститься с сыном — граница закрыта, — шепнула мне Мелитта, когда мы медленно брели с кладбища. Я кивнула. Вчера утром я послала письмо Готтону с просьбой помочь отправить тело Чарльза его родителям, но он ответил, что это невозможно, так как такой вопрос нужно решать на мировом уровне, что естественно займет много времени. — Лиззи совсем убита горем, — продолжила Мелитта. — Они с Чарльзом так любили друг друга.

— Ты лучше всех понимаешь ее, — сказала я.

— Да, наверно, но Льюис был моим братом, а это немного другое…

— Да, но я говорила об Оливере…

Мелитта растерянно взглянула на меня. Видно было, что ей стало неловко.

— Понимаешь, — принялась она объяснять, — Оливер был мне симпатичен, очень, но… — она покачала головой.

— Понятно, — выдохнула я. — Ну, а Тэй? С ним у вас все серьезно?

Мелитта почему-то вдруг покраснела. Наверно неправильно истолковала вопрос, решив, что меня интересует интимная сторона их отношений.

— Да, с Тэем все совсем по-другому. Я очень люблю его. Страшно представить, что я могу тоже вот так вот потерять его.

— Ты его не потеряешь, — попыталась я ее успокоить. — У вас все будет хорошо.

А вот у нас с Кристианом, похоже, уже нет.

— Ты должна помириться с ним, — сказала Мелитта, словно прочтя мои мысли.

— Да я бы с радостью, если бы это хоть как-то помогло решить наши проблемы, вот только нам все равно никогда не быть вместе.

Я не заметила, как смахнула слезы.

— Ты плачешь? — Мелитта попыталась заглянуть мне в лицо, но я опустила голову.

— Чарльза жалко, — уклонилась я истинной причины моих слез.

Вернувшись в Замок, мы разбрелись по корпусам, и хотя я звала Мелитту к себе, она предпочла вернуться в общежитие.

На лестнице башни я столкнулась с Кристианом. Может попросить Вайза переселить меня обратно в феппский корпус? Невыносимо встречаться с Кристианом, видеть его пусть даже мельком, а уж сталкиваться с ним лицом к лицу та еще мука.

— Мне жаль Чарльза, — сказал, остановившись. — Он был хорошим парнем.

— Он был замечательным, — поправила я. — И мне тоже жаль его.

— Стейси, — он попытался коснуться руками моих плеч, но я резко отстранилась. Не хочу, чтобы он лапал меня — теперь у него нет на это никаких прав. — Я не хочу, чтобы между нами была вражда.

— Я не считаю тебя своим врагом, — устало возразила я.

— Ты ненавидишь меня.

— Вовсе нет.

— Но ведь я все вижу.

— Это все лишь твое воображение, — вскипела я. — Тебе просто хочется, чтобы я тебя ненавидела, так как это бы означало, что мне не все равно.

— А разве тебе все равно? — эхом спросил Кристиан. Я поморщилась.

— Я не хочу говорить о нас с тобой. Я сейчас вообще ни с кем не хочу говорить. Я устала и… — подавлена, — хотела я добавить, но не хочу, чтобы Кристиан жалел меня. Я не нуждаюсь в его сочувствии. Вон пусть идет Розу утешает, она ради такого дела найдет, о чем поплакаться.

— Я понимаю, — согласился вампир и, отстранившись, пропустил меня наверх.

В гостиной я застала Розу. Не знаю, что заставило меня обратить на нее внимание вместо того, чтобы пройти мимо и прямиком отправиться в свою комнату. Но выглядела она как-то странно, не так, как всегда: растрепанная, она сидела в кресле, поджав ноги, и смотрела куда-то прямо перед собой, но, кажется, будто ничего не видела.

— Роза, — тихо позвала я ее. — У тебя что-то случилось?

Она посмотрела на меня отрешенным, рассеянным взглядом, и отвернулась.

— Странный сегодня день, правда? — тихо произнесла она, и в мою голову закралась шальная мысль, а не сошла ли она часом с ума? Уж больно странной и неадекватной она сейчас казалась. — И дождь идет.

— Он уже почти закончился, — ответила я. — С утра шел сильнее.

— С утра шел сильнее, — эхом повторила она. — Да, с утра было как-то хуже. Сейчас уже легче.

— Роза, — снова позвала я ее. — Скажи мне, что у тебя все-таки случилось? Может быть, я могу тебе помочь?

Роза медленно покачала головой, затем посмотрела на меня ясным, хотя и изумленным взглядом.

— Ты, правда, захотела бы мне помочь, если бы могла? — спросила она. да что с ней такое-то? Сама на себя не похожа. Точно кукушка съехала.

— Ну, конечно, — заверила я ее. Искренне, между прочим. Кажется, у меня с головой тоже не совсем в порядке. Роза снова покачала головой и отвернулась.

— Нет, ничего не случилось. Ничего особенного.

— Ты уверена? Выглядишь так, будто кто-то умер, — засомневалась я. ответ Розы меня поразил:

— Это я умерла.

— Что ты такое говоришь? Уверена, что это не так. Твои родные любят тебя.

— Моя мать отреклась от меня, сказав, что у нее больше нет дочери, а Клаудиус заявил, что мне лучше не попадаться ему на глаза — прибьет.

О, вот в последнем я не сомневаюсь — с братом Розы я имела несчастье познакомиться еще на первом курсе.

— Из-за чего?

— Я заслужила это. Я ужасный человек и заслуживаю презрения. В особенности… — она взглянула на меня, как будто что-то хотела сказать, но быстро отвернулась и несказанные слова кашлем застряли у нее в горле. — Я хотела исправить то, что сделала. Хотела загладить свою вину. Хотела очиститься. И разорвала помолвку с Эллеором. Он прислал ответ.

— Представляю, что он ответил.

— Он пишет, что я последняя дрянь и что он превратит мою жизнь в ад. Как будто с ним она была бы раем, — Роза хмыкнула и замолчала. Спустя некоторое время она снова заговорила: — Скучаю по отцу. Мне его так не хватает… Будь он жив, он был меня защитил. Скажи, ведь ты была там… в тот день, когда он…когда его…когда он был убит. Как это произошло?

— Роза, я не думаю, что тебе стоить это знать. Это… — ужасно, хотела я добавить, но не стала еще больше травмировать Розу.

— Он долго мучился?

— Нет. Это случилось очень быстро. Думаю, он и понять ничего не успел.

Мои слова не помогли смягчить страдания Розы — она залилась слезами. Ее плечи содрогались в рыданиях. Сама не ожидая от себя этого, я подошла и обняла ее. Кажется, этот мир медленно сходит с ума и я вместе с ним.

— Что он такого сказал или сделал? — рыдая, спросила она. — За что он убил его?

Я вздохнула. Было тяжело и неприятно возвращаться в тот день, в Замок Лоркенса-Вайза. Перед глазами возникла картина казни МакКейна старшего и брата Аарона.

— Нет, он… он не успел…он ничего не сделал. Он не виноват. Лорд Лоркенс жесток и непредсказуем…

— И он твой дед, — в словах Розы не было укора, но мне стало неприятно. Как будто я горжусь тем, что являюсь внучкой жесткого, сумасшедшего мага, которого ненавидит весь магический мир!

— Да, и поверь, я бы предпочла не иметь с ним ничего общего, — сказала я ей.

— Ты и не похожа на него, — Роза выпрямилась и посмотрела мне в глаза. Я улыбнулась.

— Профессор Вайз говорит так же.

— Профессор Вайз, — повторила она, скривившись, будто упоминание о ректора было ей неприятным. — Поменьше бы ты ему доверяла — вот тебе мой совет.

От таких слов я опешила. Час от часу не легче!

— Что? Почему? Что такого ты знаешь о нем?

Роза молчала. Я решила поторопить ее с ответом.

— Роза скажи мне. Скажи, почему в прошлый раз ты выбежала от него в слезах? Что произошло тогда в его кабинете? Конечно, я понимаю, это не мое дело, но…

— Вот именно, не твое, — отрезала она. Я не выдержала:

— Нет уж, знаешь, что? Сказала «а», говори и «б»! Раз уж начала сама этот разговор, то будь добра, договаривай.

— Вайз приказал мне следить за тобой.

Что? Меня будто обухом по голове ударили. Неужели правда? Быть такого не может! С чего бы Вайзу следить за мной, да еще и с помощью Розы?

— Объясни, что значит "приказал»?

— А то и значит, что не просил, а именно отдал приказ.

— Но ты не обязана его слушаться.

Роза подняла на меня взгляд и усмехнулась.

— Ты, конечно же, считаешь нашего ректора образцом вселенского добра великодушия? — издевательски сказала она.

— Вовсе нет, но… — Вообще-то да. Во всяком случае, я считала его своим другом и наставником, и считала, что он добр ко мне.

— Вайз достаточно влиятелен, чтобы уничтожить меня и мою семью в случае неповиновения ему.

— Значит, ты согласилась…

— Естественно, я согласилась.

Так…прекрасно…

— И что же ты успела ему доложить?

Роза посмотрела на меня с усмешкой.

— Ты, правда, думаешь, что я тебе прям так вот и скажу?

— Я могу заставить тебя, — пригрозила я. роза поморщилась.

— Ой, да ничего ты не можешь. Мы с тобой обе знаем, что ты можешь только угрожать. Я сказала Вайзу, что ты ни рыба, ни мясо.

— Ну, спасибо, — «поблагодарила» я.

— Вообще-то пожалуйста. Тебе же лучше, если Вайз не будет воспринимать тебя всерьез.

— Он спрашивал о нас с Кристианом?

— Я сказала, что ты таскаешься за ним, как надоедливая мартышка, — съязвила она. — Шучу. Он спросил, насколько серьезны ваши отношения. Я честно ответила, что вы не вместе. Это ведь правда?

— Правда, — стиснув зубы, произнесла я.

— Не понимаю, зачем ему понадобилось следить за мной?

— Не знаю. Он не посвящал меня в свои планы. Но именно он порекомендовал меня Ее Величеству в качестве твоей фрейлины.

— Я была уверена, что это твое желание, — произнесла я. Роза презрительно фыркнула.

— Думаешь, твое общество доставляет мне удовольствие?

— Нет, я думаю, ты намерена отбить у меня Кристиана, прибегнув для этого ко всем возможным способам. Ну, или, в крайнем случае, желание насолить мне тоже вполне годная мотивация.

— Кристиан… Я смирилась с тем, что он никогда не будет со мной. Мне неприятно это говорить тебе, но он без ума от тебя, — она встала, и, отвернувшись от меня, добавила: — Я не должна была всего этого тебе рассказывать. Я имею в виду Вайза.

— Если боишься, что я пойду к нему на разборки, то уверяю тебя, что я достаточно умна, чтобы этого не делать, — сухо ответила я.

Роза засмеялась.

— Ой, Стейси, неужели ты не понимаешь, что ты у него как на ладони? Он читает твои мысли, он видит тебя насквозь.

— Что это значит? — я насторожилась.

— Вайз экстрамаг, но ты, конечно же, представления не имеешь, что это означает.

Я промолчала, и Роза продолжила:

— Это означает, что Вайз умеет читать мысли. Он ментальный чтец, — взглянув на меня, Роза усмехнулась. — Вижу, мне удалось тебя поразить? Не ожидала узнать столь нелицеприятную правду о своем любимом профессоре?

— Кристиан знает об этом?

— Не думаю. Он целиком доверяет ему и считает Вайза своим другом.

— Да, я знаю, что они с покойным королем были в хороших отношениях, — подтвердила я, умолчав о том, что Кристиан, похоже уже не особо доверяет ему. — Ладно, если ты не против, я пойду к себе. Устала ужасно. Похороны Чарльза истощили меня эмоционально. Может быть, поспав, станет легче, — сказав это, я направилась в свою комнату, но тихие всхлипы заставили меня обернуться — Роза снова заливалась слезами.

— Я должна сказать тебе это, Стейси. Я должна сделать это прямо сейчас. Я больше не могу держать это в себе. Не думала, что будет так тяжело, но оно сжирает меня подобно гигантскому паразиту.

— О чем ты говоришь? — я удивленно захлопала глазами.

— Это я убила Чарльза Ньютона.

Глава четырнадцатая

— Не может быть, — мой голос отчего-то стал сиплым. Мне не хотелось верить в то, что Роза убийца. Убийца моего друга. Еще каких-то пару месяцев назад я бы легко поверила, но не теперь, когда я прониклась к ней, когда перестала испытывать к ней глубокую неприязнь.

— Ты ведь и сама догадывалась, — Роза стояла у окна, склонив голову, и смотрела на меня пристальным, изучающим взглядом. Сложно было понять, что она сейчас чувствует — слезы все еще блестели на ее лице, но в глазах больше не было скорби.

— Нет, я была уверена, что это сделал Руддиур, — бесцветным голосом отозвалась я. — Он кот, а на Чарльза как раз напал кот, вернее, на парня, за которого он был принят, — я подняла взгляд на Розу, чтобы убедиться, что передо мной действительно она — убийца Чарльза, а не та несчастная девушка, которую я обнимала, пытаясь утешить меньше получаса назад.

— Это был не кот, а кошка, — Роза улыбнулась. Непонятно чему она радуется.

— Так значит, ты анимаг?

Она кивнула.

— Трансфигурации меня научил Руддиур еще в детстве.

— Вы знакомы с детства?

— Мы брат и сестра по отцу. У папы была связь со служанкой. Ничего особенного, но родился ребенок, а вскоре отец женился на моей маме.

Еще одна новость — Руддиур сын МакКейна старшего. Только вот не припомню, чтобы он слишком страдал, когда на его глазах был убит его отец.

— Так это ты та самая кошка, убившая несчастного парня в госпитале мадам Кхорк?

Роза, опустив глаза, кивнула. Сейчас начнет изображать раскаяние. Только я ей больше не верю.

— Я не знала, как выглядит Чарльз, — начала она рассказ-исповедь. — Не знала, что ему стало хуже, и его перевели в королевский госпиталь. Я совершила ошибку.

Ничего себе ошибка.

— И тогда ты решила ее исправить почти год спустя, — пробормотала я, удивляясь тому, как еще разговариваю с ней вместо того, чтобы достать палочку и порешить эту дрянь на месте. Но тогда чем я буду лучше нее?

— Я была в отчаянии, — попыталась она оправдаться. — Он пришел в себя и мог все рассказать, мог выдать всех нас!

— Стереть ему память, ты, конечно же, никак не догадалась.

— Память рано или поздно вернулась бы к нему, — возразила Роза. Ну, конечно, если так, то это, несомненно, оправдывает убийство. Я сжала кулаки, с трудом удерживая себя от искушения поколотить мерзавку. Я не могу наброситься на нее сейчас. Она еще не все сказала.

— Как ты узнала, что Чарльз пришел в себя? — задала я один из главных интересующих меня вопросов.

— Твоя подружка трепалась об этом на каждом углу, — заявила она наглую ложь.

— Врешь! — закричала я. — Тебе об этом сказал Вайз!

Догадка пришла сама собой, вернее, мне ее подала сама Роза — ни Мелитта, ни Лиззи не могли рассказать кому-либо о Чарльзе кроме нас, потому как сразу же после того, как стало известно о его выздоровлении, мы отправились в госпиталь. Да и кому стало бы интересно слушать о выздоровлении феппса? В Академии о Чарльзе и думать забыли. А раз Роза лжет, значит, покрывает кого-то важного, сильного, и этим кем-то может быть Вайз. И ведь все сходится — Чарльза убили незадолго до нашего приезда, и Вайз узнал о Чарльзе от меня.

— Он же и приказал тебе убить его, — закончила я. В горле першило, хотелось пить. Почему? Зачем Вайзу понадобилось убивать Чарльза? Чем помешал ему безобидный парень-феппс? — Вот только зачем?

— Он слишком много знал.

— Теперь понятно, кому понадобилась драконья кровь. Чарльз сказал мне, что хочет добыть драконьих перьев для своей палочки, вот только у драконов нет перьев — ему нужна была кровь, чтобы передать ее тому, кто взамен обещал ему палочку. И кто же этот некто? Ты? Эллеор? Руддиур или кто-то еще неизвестный мне?

Роза мрачно улыбнулась.

— А ты умнее, чем я думала. Два и два складываешь хорошо. Эту кровь Рудди передал мне, а я — как думаешь, кому?

— Вайзу, — голосом, ставшим бесцветным, ответила я. В голове не укладывалось, что убийцей покойного короля является Вайз — человек, которого я считала образцом мудрости, доброты и терпения, и который к тому же был другом короля. Как он говорил мне? Я должна внимательнее выбирать союзников? Научиться отличать друзей от врагов? Хороша ирония, ничего не скажешь…

— Где Руддиур достал палочку? — это, пожалуй, последний интересующий меня вопрос. Хватит с меня на сегодня открытий.

Роза по-прежнему стояла у окна, смотря на свои сцепленные пальцы. Она подняла глаза и взглянула на меня исподлобья.

— Не слишком ли много вопросов? Не много ли из себя возомнила? Помнится, еще вчера ты была девочкой-феппсом, той, которую все презирали, а сегодня, примерив корону, возомнила, будто можешь меня допрашивать? С чего ты решила, что я стану слушать тебя?

— Ты забываешь, что твоя жизнь может зависеть от меня, — бесстрастно сказала я ей, удивляясь, каким при этом спокойным может быть мой голос. — Я могу смягчить твое наказание, а могу позаботиться о том, чтобы ты получила сверх того, что заслуживаешь.

Губы Розы скривились.

— Не драматизируй. За убийство феппса мне ничего не будет. Ты ведь помнишь свою историю с Клаудиусом? Много ли тогда стоили твоя жизнь и честь?

При этих словах внутри меня все закипело от злости. Я ненавидела Розу с удвоенной силой.

— А я не говорю о суде законном, — сказала я ей. Она не сразу поняла смысла сказанных мною слов — она смотрела на меня, распахнув глаза и приоткрыв рот.

— Что ты можешь сделать мне? — с вызовом спросила она. — С чего ты взяла, что превосходишь меня в силе?

— О, так ведь я буду не одна, — любезно пояснила я и улыбнулась. Сдается мне, что улыбка вышла не очень доброй потому как глаза Розы распахнулись еще шире. В них читался испуг.

— Что ты хочешь сказать? — спросила она без прежней самоуверенности.

— Ты все поняла.

Достав палочку из глубокого кармана плаща, я шагнула вперед, но Роза опередила меня, ударив мне в грудь потоком воздуха, который отбросил меня в сторону. Я упала, и благо еще не ударилась головой и не потеряла сознание. Это позволило мне запустить в Розу ответным проклятием — невидимые веревки связали ее по рукам и ногам. Роза упала лицом вниз. Всхлипнув, она затихла.

Подбежав к ней и убрав белые волосы с ее лица, я увидела, что у нее разбит нос.

— Стерва, — прохрипела она, вложив в это слово, наверно, всю свою ненависть.

— Не тебе же одной ею быть, — ответила я. С помощью заклинания левитации я переместила ее в кресло. Получилось не очень аккуратно — тело Розы неуклюже плюхнулось, а голова ударилась о спинку кресла. Девушка поморщилась.

— Говорила же я Эллеору, что твоей палочкой тебе только в носу ковырять, — с ненавистью прокомментировала она. Между прочим, заклятие левитации довольно сложное и использовала я его впервые. Зато ее слова привели меня к новой догадке.

— Так это Эллеор и достал эти палочки — мою и Чарльза, — высказала я ее вслух. Роза закатила глаза.

— Ой, да заткнись ты уже. Все равно ты ничего не докажешь, поняла? Никто и слушать тебя не станет!

А вот последнее, увы, правда. Сама я ничего не могу, а Готтону едва ли можно доверять — не понятно, кто он — болван или та еще темная лошадка.

И все же я не хотела показывать Розе свое смятение.

— Значит, за него ответишь ты, — пожав плечами, сказала я ей.

— И что же ты мне сделаешь? — Роза явно пыталась храбриться.

— Я тебе ничего делать не буду. Не в моем праве решать твою судьбу — я передам эту привилегию тем людям, кто ее заслуживает.

Воспользовавшись беспомощностью Розы, я взяла чистые конверты и листы, и, наскоро написав письмо Мелитте, отправила. Второе я послала Кристиану, написав короткое: «Ты нужен мне». Вампир явился буквально в ту же минуту. Увидев Розу, он растерялся.

— Что у вас здесь происходит? Стейси, зачем ты связала Розу?

Зато она быстро сообразила, что нужно делать: я не успела открыть рот, как она громко, истошно заорала:

— Кристиан, спаси меня! Она сошла с ума и хочет меня убить! У нее и черная палочка есть — она достала ее специально, чтобы мучить меня! Она опасна и… — договорить Роза не смогла, так как ее рот был заткнут невидимым кляпом.

— Довольно, ты уже достаточно наговорила, — за спиной ничего не понимающего Кристиана стоял Вайз. Брови вампира сомкнулись у переносицы, он обернулся к ректору.

— О чем это вы, профессор? — поинтересовался он.

— Госпожа Блейн тебе расскажет, — небрежно ответил Вайз. В комнате появились Мелитта, Лиззи с Джози и братья Ньютоны, которых я велела подруге привести с собой. Вот только вместе с ними зачем-то притащились еще двое — Дарн и Даггар. Они-то что здесь делают? Их я не приглашала. — А вот и подходящая компания собралась, — Вайз развел руками.

— Мы поняли, что что-то случилось и решили на всякий случай взять с собой помощь, — пояснила Джози.

— Что у вас здесь происходит? — мрачно спросил Дарн. — Вижу, что помощь здесь нужна только госпоже МакКейн, — он вынул палочку, и уже было собрался освободить Розу, как я закричала:

— Нет, профессор, прошу вас!

Опешивший Дарн опустил руку.

— Объясни нам, что происходит? — потребовала Лиззи.

— Роза убила Чарльза, — на одном дыхании выдала я.

Мелитта вскрикнула и зажала ладонью рот. Лиззи, Джози, а так же братья смотрели на Розу враждебно, и казалось, будь их воля — набросились бы тут же. На лице же Кристиана читалось сомнение.

— Откуда тебе это известно, Стейси? — спросил он меня, затем перевел взгляд на Розу. — Роза, это правда?

Роза ответила не сразу. Она посмотрела на Вайза, и я поняла, что ее сдерживает не страх возмездия, а страх гнева того, кто, как она говорит, может уничтожить ее и всю ее семью. Наконец, она слабо кивнула.

— Дрянь!!! — завизжала Лиззи и бросилась к ней, но ее перехватил Уилл. Обхватив руками ее за талию, он удерживал ее брыкающуюся и яростно пытавшуюся добраться до той, что убила ее возлюбленного. — Пусти меня, Уилл, я убью ее! — визжала она, пиная воздух, словно невидимого врага. — Я выдеру ей все ее обесцвеченные пакли! Я расцарапаю ей ее мерзкое лицо!

— Мерзкое у тебя, феппс, — с отвращением ответила Роза. Кажется, заклятие невидимого кляпа перестало действовать. Вот уж неисправимая девица. Что ей мешает помалкивать хотя бы сейчас, когда она не в самом лучшем положении?

— Я переломаю ей руки! — не унималась Лиззи. Уильям с трудом мог ее удержать.

— В твоих фантазиях, — парировала Роза. Кажется, она чувствовала себя куда увереннее в присутствии Вайза. Чувствовала его защиту?

— Лиззи, прекрати, — сказал Уилл, и отпустил ее только после того, как та кивнула и перестала брыкаться, изрыгая угрозы и проклятия.

— Я еще не все сказала, — продолжила я. И, не глядя на Вайза, добавила: — Она это сделала по приказанию профессора Вайза.

Теперь все взгляды устремились на ректора. Тот стоял, скрестив руки, и выглядел совершенно спокойным, будто даже утомленным происходящим здесь, будто ему было скучно.

— Почему вы молчите, профессор? — обратилась я к нему?

— Да вот, раздумываю, в кого же ты такая бестолковая, — лениво ответил он. — Наверное, в свою покойную мать.

Струя фиолетового пламени полетела в него, но Вайз небрежно сбросил с себя проклятие.

— Спокойнее, Виктор, — сказал он Дарну. Тот выглядел так, будто готов был убить ректора.

— Не смей так отзываться о Катарине, — прорычал Дарн. Внутри меня что-то дернулось, екнуло. Они говорили о моей матери, женщине, которая дала мне жизнь, но которую мне не довелось узнать.

— Катарина была глупой девчонкой, и за свою глупость поплатилась жизнью, — холодно отозвался Вайз. Помнится, тоже самое я слышала от Лоркенса. Надо же, только теперь я понимаю, как они похожи. Оба сильные, властные и тщеславные. И если Лоркенса я считала абсолютным злом, тогда как Вайза полным ему противоположностью, то теперь понимаю, что между ними нет разницы. Вайз такой же жестокий и циничный убийца, как и мой дед.

— Катарина любила меня. Это было ее единственной ошибкой, — ответил Дарн.

— Хорошо, что ты это признаешь, — произнес Вайз. — Она любила тебя, несмотря на то, что ее могущественный отец был против этой связи. Она выкормила дитя, несмотря на то, что ей было велено отдать ребенка Совету. И она заплатила за свое непослушание.

— Ты обманул ее, — прорычал Дарн. — Ты обещал ей защиту, тогда как сам подставил ее!

Вайз покачал головой:

— Я обещал защиту только ее ребенку, и я сдержал слово — Стейси, как видишь, жива и здорова, — Вайз улыбнулся, только теперь его улыбка не казалась мне доброй, как раньше. От нее становилось не по себе. — Забавно, право — еще вчера ты призирал ее и винил меня в том, что я ослушался приказа Совета, а сегодня, надо же, в тебе проснулась отцовская любовь!

И правда, странно, в этом я была солидарна с Вайзом. Я взглянула на Дарна, но тот даже не смотрел в мою сторону. Хорош же папочка.

— Тогда я не знал, что Стейси моя дочь, — оправдался Дарн.

— Но ты знал, что проклятое дитя — дочь Катарины! — возразил Вайз. Дарн промолчал. — Ну, конечно, ты ведь думал, что она рождена от Астарота!

— Причем здесь… — Дарн выглядел сконфуженным.

— Эдвард прочил его ей в мужья, но Катарина наотрез отказалась выходить за него замуж, а тебе сказала, что с ним, только лишь, чтобы оградить тебя от преследований своего отца. Ты ненавидел Стейси, потому что считал ее дочерью Астарота.

— Я вовсе не испытывал к ней ненависти, — не очень убедительно возразил Дарн. Я фыркнула, вспоминая его издевки и унижения.

— Это ты расскажешь своей дочери, — равнодушно отозвался Вайз. — Если, конечно, она захочет тебя слушать. А меня эти разговоры утомили. Если позволите, я вас покину.

— Не так быстро, профессор, — сказала я ему, поборов искушение направить в него свою палочку. — Вы еще не сказали нам, как и зачем убили Готтона Брука старшего — покойного короля и вашего некогда друга.

Губы ректора растянулись в снисходительной улыбке:

— Стейси, детка, не стоит верить всему, что говорит тебе твоя дражайшая фрейлина. Ты ведь знаешь, как она любит дурачить и водить за нос.

— Роза рассказала мне лишь о фактах, свидетельствующих о том, что короля отравили именно вы, или же кто-то другой по вашему указанию. Так или иначе вы причастны к смерти его Светлейшества.

— Твои обвинения голословны, Стейси, — спокойно возразил Вайз.

— Стейси, я тоже склонен думать, что ты ошибаешься, — вмешался Кристиан. Я удивленно посмотрела на него. Что? Он не верит мне? — Отец и профессор были дружны.

— Ты слышал, что я только что говорила? Он приказал Розе убить Чарльза!! — заорала я на него. — А все почему? Потому что опасался, что тот проболтается о яде, который достал для Вайза!

— Ни о каком таком яде я не слышал, Стейси, — холодно отозвался Вайз.

— Я вам напомню — этим ядом отравили покойного короля.

Вайз засмеялся:

— Но ты так и не объяснила, с чего ты решила, что это сделал я! Все, что мы слышим, это твои доводы и беспочвенные обвинения.

Я молчала. Черт возьми, он ведь прав — у меня нет доказательств его вины. Все, что я могу, это тыкать в него пальцем и кричать: «Убийца!» в надежде, что он не выдержит давления и расколется. Только Вайз не из тех, на кого можно так просто надавить и получить желаемое.

Я смотрела на него, крепко стиснув зубы и тяжело дыша. Во мне все кипело, ярость требовала выхода.

— Не думала, что вы настолько трусливы, что бы упрямо не признаваться в собственных деяниях, — произнесла я, глядя ему в глаза и забыв, что этот человек умеет управлять мыслями.

Вайз странно улыбнулся, а затем, я не успела толком понять, что произошло, как тело обхватила тонкая, едва различимая петля, и в тот же миг я дернулась, все вокруг поплыло, комната утратила четкость очертаний, и даже силуэты друзей стали расплываться. Я успела увидеть, как Даггар и Дарн одновременно направили свои палочки в сторону Вайза, а Кристиан рванул ко мне, вытянув руки, чтобы ухватить, удержать меня… И все погрузилось в темноту…

Я летела куда-то назад, меня затягивало невидимой воронкой. И все закончилось.

Я очутилась в той же комнате — в гостиной, только теперь здесь никого не было — ни Дарна с Даггаром, ни Кристиана, ни ребят, ни Мелитты с Лиззи и Джози, ни даже Розы — взглянув на кресло, я увидела, что оно пустое. Я растеряно огляделась. Что это? Где я? Что вообще произошло?

За спиной кашлянули. Обернувшись, я увидела Вайза. Выходит, что мы здесь с ним вдвоем???

— Что вы сделали? — спросила я, стараясь, чтобы голос не выдавал страха.

— Создал временную петлю, с помощью которой и переместил нас сюда на два часа раньше, — он улыбнулся, и эта улыбка не обещала ничего хорошего.

В отчаянии я рванула к двери, но та оказалась запертой снаружи.

— Разумеется, ты не можешь ее отпереть — Роза закрыла ее, когда уходила, — объяснил Вайз.

Я высоко подняла подбородок. Пусть у меня коленки от страха трясутся, но он не увидит моего страха.

— И что теперь? Убьете меня как Чарльза?

— О, да, я убью тебя, — беспечно ответил Вайз. — Но не сейчас и не здесь. У меня мало времени — петля вот-вот вернет нас обратно, — с этими словами он шагнул ко мне. Я выставила вперед свою палочку и без раздумий выпустила в ректора столп пламени…

… Который он без труда погасил мощной струей воды.

— Мания стихии, унаследованная от предков, — улыбаясь, пояснил он мне. — В моем роду были эльфы.

Я замахнулась снова, но Вайз ленивым движением выбил у меня ее из руки.

— Пришло время конфисковать у тебя твою нелегальную палочку, — по-профессорски строго сказал он мне.

Внезапно комната завибрировала, все вокруг заходило ходуном. Сопротивляться было бессмысленно, когда Вайз создал портал и буквально втолкнул меня в него, после чего мы вместе понеслись с пугающую и опасную для меня неизвестность. Я стремительно падала в объятия смерти. Нет сомнений, что Вайз переместит нас туда, где ни Кристиан, ни Даггар с Дарном не смогут меня отыскать. Где никто не сможет мне помочь. Остается только надеяться на удачу, но я уже не припомню, когда она была на моей стороне.

Глава пятнадцатая

Сложно было понять, куда перенес нас портал. Это было темное, сырое место, очень напоминавшее пещеру: каменные стены блестели от влаги, всюду тут и там можно было разглядеть засохший помет летучих мышей. Было неприятно, гадливо и страшно. Я тряхнула головой, когда на мои волосы упала холодная капля. Под ногами так же хлюпала вода. Я перевела взгляд на Вайза. Он, не обращая внимания на меня, осматривался вокруг, словно что-то искал или пытался вспомнить.

— Я оставил ее здесь, — пробормотал он сам себе. Я не стала переспрашивать, что именно он имеет в виду. Вместо этого я отошла от него подальше, хотя едва ли этим могла бы обезопасить себя от него. Если Вайз захочет убить меня — убьет.

Вжавшись в мокрую, холодную стену, я наблюдала за ректором. Меня посещали разные мысли, одна из которых навязчиво подкидывала идею о том, что, быть может, это вовсе не Вайз, а, к примеру, Лоркенс. Что, если как в прошлый раз мой дед прикинулся им, чтобы одурачить меня? Но тогда как он оказался в Замке? Едва ли Вайз допустил бы это.

Профессор пробормотал какое-то заклинание, и к моему ужасу вода по стенам стала стекать быстрее. Ее становилось больше. Она стекала откуда-то сверху, и разливалась понизу. Вскоре она стала доставать мне до щиколоток, а затем до колен, и вот я уже стояла по пояс в холодной, но хотя бы чистой воде. Она была прозрачной — взглянув вниз, я без труда разглядела свои туфли. Вайз тоже смотрел куда-то вниз, явно выискивая что-то под водой. Наконец он удовлетворенно вздохнул, и, нагнувшись, нырнул под воду, откуда вернулся, держа в руках нечто, напоминавшее золотую пластину. Она блестела золотом и отбрасывала блики на стены и потолок. Повернувшись ко мне, Вайз улыбнулся.

— Знаешь, что это, Стейси? — обратился он ко мне с вопросом. Я не ответила. — Это, глупая необразованная девочка, скрижаль четырех стихий. Она заключает в себе силы всех стихий, и тот, кто станет ее повелителем, сможет повелевать и стихиями. Понимаешь ли ты, что это означает? — в его голосе слышался фанатичный восторг. — Конечно, ты и понятия не имеешь. Став хозяином этой скрижали, я стану неуязвимым. Никто и ни при каких обстоятельствах не сможет одолеть меня. Я буду жить вечно — ни болезни, ни оружие не смогут иметь надо мной власти. Я смогу жить столько, сколько захочу, а решив завершить свой жизненный путь, я просто уйду, растворившись в чудесных водах Наихмы — источнике, олицетворяющем начало жизни и бесконечность смерти. И я спрятал скрижаль здесь, где мой давний приятель Эдвард не смог бы до нее добраться.

— Вы с лордом Лоркенсом были друзьями? — ахнула я.

— Да. Но ключевое слово здесь — были.

— И теперь он тоже охотится за скрижалью?

Вайз кивнул. Он выглядел задумчивым, словно погрузился в давние воспоминания.

— Когда-то давно, когда мы были приятелями, я имел неосторожность поделиться с ним своими знаниями. Я рассказал ему о скрижалях — о тех четырех, что были уничтожены эльфами, он знал, но о пятой было известно только мне и еще тройке олухов, которых бремя знания отправило в могилу.

— Надо думать, что вы же их туда и отправили, — мрачно пошутила я. Вайз пожал плечами.

— Они стояли на моем пути. По дороге к заветной скрижале я не желал иметь ни союзников, ни тем более соперников.

— Зачем же тогда рассказали о ней Лоркенсу? — я отчаянно тянула время, надеясь на то, что быть может, найду способ выбраться отсюда живой.

— Мы были хорошими приятелями, и мне хотелось хоть кому-то довериться. Он выказал безразличие к тому, о чем я ему поведал, но лишь напускное — на самом же деле он не меньше меня загорелся желанием отыскать чудодейственную скрижаль. О, я должен был догадаться, что он тоже захочет ею владеть — не раз Эдвард говорил, что нет ничего лучше бессмертия и неуязвимости. А я, дурак, развесил уши, когда он пел мне о преданности и верности нашей дружбе. Увы, эти понятия были неведомы такому человеку, как Эдвард. Он использовал меня, чтобы получить знания, которыми владел я, чтобы стать тем, кем он сейчас является. Я многому его научил, сделал его своим учеником, соратником и другом. А он отплатил мне тем, что возжелал обойти меня, стать лучше, сильнее, могущественнее. Он решил превзойти своего Мастера.

— И вы решили отомстить ему, убив меня, — высказала я догадку. Новость о том, что Вайз и Лоркенс были друзьями должна была поразить меня, но почему я отнеслась к ней спокойно. Наверно просто устала удивляться.

— Не совсем так. Месть не входила в мои планы.

— Тогда зачем вам убивать меня? — я закусила губу. Скоро Вайзу надоест отвечать на мои вопросы.

— Видишь ли, скрижаль обладает огромнейшей силой, дающей безграничные возможности тому, кто станет владеть ею, но совершенно бесполезна, если не активировать ее. Сделать это можно только принеся в жертву кровь потомков всех четверых стихий. Мне удалось выполнить работу на девяносто девять процентов. Остался последний ключ — ты. Твоя кровь — чистая, неиспорченная превращениями и магическими экспериментами, кровь истинного потомка огненного дракона, приведет скрижаль в действие и сделает меня бессмертным, — он мечтательно улыбнулся.

— Скажите, профессор, вы с самого первого дня вынашивали этот план? Вы заманили меня в Академию, чтобы в подходящий день…убить?

Вайз коротко кивнул.

— Да. Все было продумано мной с самого начала.

— И убийство Никиты — моего друга не-мага, тоже? — ужаснулась я. Вайз отрицательно покачал головой.

— Нет. Мальчишку не-мага убили люди Лоркенса. Видишь ли, он тоже имеет на тебя виды, и в тот день его люди пришли за тобой. Но я опередил их, — ректор улыбнулся. — Я всегда на несколько шагов впереди него.

— А если бы я отказалась ехать с вами? Что, если не захотела бы учиться в Академии?

Вайз пожал плечами:

— Я бы придумал способ убедить тебя. Не зря ведь я выбрал для себя роль защитника, покровителя.

Да уж, не зря. Я, действительно, считала Вайза надежным и доверяла ему.

— Правда, мне пришлось немало для этого потрудиться. Старик Вильц никак не соглашался на ту авантюру с наемником.

Я опешила. Что он сказал? Авантюру с наемником? И как же в ней замешан отец Тэя?

— Не совсем понимаю…

— Мне нужно было, чтобы ты думала, будто на тебя ведется охота. Это было несложно, учитывая реальную опасность, которая тебя окружает. Я уговорил Элазара сообщить мне, когда ты очередной раз придешь в его таверну, и в тот же день послал своегочеловека…

— Который погиб, когда я допрашивала его, — пробормотала я, ужасаясь тому, что в списке жертв циничности и жестокости этого человека прибавилась еще одна.

— … Он должен был всерьез напугать тебя, но не убивать, — не обращая внимания на мое замечание, продолжил Вайз. — Но ты не спешила бежать в Замок в поисках убежища, а продолжала прилежно играть роль новоявленной принцессы и невесты Его Величества. И надо заметить, ты была так старательна, что пришлось изобретать новый способ привести тебя в чувства.

— Нападение в театре тоже ваших рук дело, — догадалась я, но все еще не понимала, как именно он проделал аферу с актерами. Подговорил он их всех, что ли или заколдовал?

— Да, актеры театра — мои ученики.

— Ваши ученики, — эхом повторила я, вспомнив рассказ Розы о том, что когда-то давно Вайз возглавлял школу экстрамагии, где обучал своих адептов ковыряться в чужих мозгах.

— Да, мои ученики, — кивнул Вайз. — И снова мне удалось тебя напугать, и в этот раз небезрезультатно — ты, все-таки согласилась перебраться в Академию.

— Не слишком ли радикальные методы вы использовали?

Ректор развел руками.

— Ну, не мог же я позволить Лоркенсу добраться до тебя первым!

— Не понимаю, зачем же убивать меня, если я и так отдам вам свою кровь? — спросила я, наблюдая, как ректор возится с этой дурацкой пластиной. Вайз казался занятым, но все же ответил.

— Увы, но для того, чтобы скрижаль отдала мне свои силы, она должна признать во мне хозяина, а для этого я должен продемонстрировать, что достоин этого. Для того, чтобы наполнить скрижаль, я должен наполнить ее твоей кровью вместе с жизнью — всю до последней капли, до последнего вдоха должна она впитать в себя, и только тогда она оживет, чтобы служить мне. Так что, прости, ничего личного, Стейси, просто ты должна умереть, чтобы я мог жить вечно, — он мягко, по-отцовски улыбнулся. Двуличный сукин сын. — Но если тебя это утешит, ты, действительно, была моей лучше студенткой.

— Тогда может быть, напоследок удовлетворите мое любопытство и расскажете, зачем отравили покойного короля? — я все еще оттягивала момент своей смерти. Нелепое и бессмысленное занятие, но умереть вот так просто, даже не попытавшись ничего сделать, чтобы избежать этого, я не желала.

— Теперь это все не важно, право, но если тебе так хочется знать — он развел руками, — последняя воля должна быть исполнена, верно? Дело в том, что мне стало известно о планах Лоркенса касательно вашего с Готтоном брака, и я подумал — а ведь в этом что-то есть! Твое вынужденное замужество может и мне выгодно сыграть на руку. Ну я и решил посодействовать.

— Каким же образом наш с Готтоном брак мог быть выгодным для вас?

— Помолвка с Готтоном, а уж тем более брак и статус королевы не позволил бы тебе и дальше встречаться с Кристианом.

— Какое вам дело до моей личной жизни, если вы все равно собирались меня убить?

— Я опасался, что ты можешь решиться на безрассудный и отчаянный шаг, чтобы быть ближе к нему.

— О чем вы говорите?

— Я опасался, что ты захочешь стать такой, как он.

Вампиром? Вайз убил Его Величество только из опасений, что я могу обратиться? Ну, это совсем ни в какие ворота не входит. Немыслимый бред!

— Кристиан не может обратить меня — он полукровка, — возразила я.

— И что же помешало бы вам найти чистокровного вампира? — отозвался Вайз.

— Хорошо, пусть и так. Но тогда вы должны были знать, что я ни на секунду не задумывалась о том, чтобы обратиться. Вы ведь умеете читать мысли, верно, профессор? Вы ведь экстрамаг.

Вайз хохотнул.

— Да, вижу, что госпожа МакКейн основательно просветила тебя. Не понимаю, что ее только заставило открыть рот.

— Вы запугали ее, — ответила я, сама удивляясь тому, что защищаю Розу после того, что она сделала. — Вы манипулировали ею, угрожая расправиться с ней и ее семьей в случае, если она не будет вас слушаться. Вы заставляли ее шпионить за мной, и не думаю, что она была в восторге от этого!

— Поначалу была. А потом ей то ли надоело, то ли совесть начала напоминать о себе, и она стала просить меня отпустить ее.

— Зачем же вам понадобилось использовать ее, если вы могли узнать обо мне все, что пожелаете, просто проникнув в мою голову?

Вайз принялся расхаживать взад-вперед. Вода полностью ушла под землю, будто ее здесь и не было вовсе, и лишь моя насквозь промокшая одежда говорила о том, что я стояла в ней по пояс.

— Если бы я мог влезть в твою голову, то именно так бы и поступил, — огрызнулся он. — От Лоркенса тебе достался весьма редкий дар — ментальный щит, и именно он не позволяет мне проникнуть в твои мысли.

А вот это хорошая новость. Тогда он не подозревает, что прямо сейчас, за его спиной, я призываю свою стихию, чтобы соорудить портал и свалить отсюда как можно быстрее.

Вайз остановился, и дальше все произошло так быстро, что я и ойкнуть не успела — резкий выброс руки и я оказалась пригвожденной к стене, при этом больно ударившись затылком. Перед глазами заплясали красно-желтые пятна.

— Я, конечно, не могу прочесть твоих мыслей, но все же я не настолько слеп и глуп, чтобы не понять, что ты попытаешься сбежать, как только я повернусь к тебе спиной, — жестким тоном сказал он. — Должен тебя огорчить — магия огня здесь не работает, как в прочем и магия остальных стихий — пещера омывается водами реки Антракамы — матери всех вод. Она же и покровительствует магии воды и все другие над ней не властны. Вот почему я спрятал скрижаль здесь.

— Да, это, действительно, неплохая идея, — похвалила я, мысленно прощаясь с Кристианом. Жаль, что больше никогда не увижу его, но еще больше жаль, что не скажу ему, как сильно я его люблю. Почему я была так глупа, так жестоко вела себя с ним на балу, когда он хотел помириться со мной? Почему была холодна сегодня, когда он выразил соболезнование по поводу кончины Чарльза?

Вайз не ответил мне — он принялся возиться со скрижалью, бормоча над ней какие-то заклинания. Когда же он подошел ко мне, мое сердце сжалось от страха. Он взял мою руку и с помощью магии сделал глубокий ровный порез от внутреннего изгиба локтя до самого запястья. Потрогав мою ладонь, он усмехнулся:

— Я думал, потомки дракона должны быть куда смелее, а у тебя ладони вспотели от испуга.

— Не вам смеяться над моими страхами, профессор, — борясь с тошнотой и дрожью в голосе, ответила я. — Едва ли вы боитесь смерти меньше меня, иначе не пытались бы так старательно ее избежать.

— Я вовсе не боюсь смерти, девочка, — спокойно возразил он. — Я только не хочу, чтобы мое прощание с жизнью было принудительным. А теперь, пожалуйста, будь любезна не двигать рукой, чтобы твоя кровь не текла на пол, — неожиданно попросил Вайз. Чертов псих. Я наблюдала, как моя кровь наполняет глубокую чашу. Хотелось спать. Сейчас мне казалось, что сон — лучшее, что может быть. Ни страха, ни боли, ни страданий не будет больше, стоит только отдаться власти Морфея.

Веки стали нестерпимо тяжелыми, и я послушно закрыла глаза, покорно принимая неизбежность.

Пусть будет, что будет.

Спать. Спать…

* * *

Пробуждение встретило меня голосами, звучавшими отдаленно и глухо, но достаточно ясно, чтобы прислушавшись, разобрать, о чем идет разговор.

— О, нет, Кристиан, не нужно так сильно хлестать ее по щекам! — взмолился девичий голос. Я узнала Мелитту.

— Пожалуйста, Мелитта, если ты знаешь иной способ привести ее в чувства, я буду рад его услышать, — вежливо, но с заметно ощутимой прохладой в голосе ответил ей вампир. Я улыбнулась. Какой чудесный сон! Сон ли? Наверно… Это не может быть реальностью, Кристиан и Мелитта не могли найти меня. — Стейси, — позвал меня Кристиан, заметив, что я не сплю. — Стейси, ты нас слышишь?

Я разомкнула веки, и мой взгляд встретился с взглядом сапфировых глаз. Самых любимых. Я улыбнулась онемевшими губами. Глаза слезились из-за солнечных лучей. Ни пещеры, ни Вайза с его чертовой скрижалью… Где же я?

Оглядевшись, я обнаружила, что лежу на траве, а по близости плещется речка — искры солнечного света подобно маленьким серебристым звездочкам играли на голубой поверхности ее воды. Пахло свежестью, землей и…счастьем. Да, у счастья тоже есть свой аромат — для меня он чуть пряный, с едва уловимыми нотками горечи, которая легко перебивается сладостью.

— Что произошло? — я попыталась сесть, и перед глазами тут же все поплыло, накатила слабость. — Где Вайз?

— Он мертв, — улыбка сошла с лица Кристиана — он стал серьезным и задумчивым, каким я привыкла его видеть последнее время.

— Мертв? — ахнула я, не столько разочарованная смертью ректора, сколько удивленная ею. — Но кто же его…

— Лоркенс. Стейси, ты должна понять нас — нам пришлось обратиться к нему за помощью, иначе мы бы ни за что не одолели Вайза.

Эйфория моментально сменилась унынием.

— Что же он попросил взамен на свою помощь? — спросила я настороженно. Я не верила, что Лоркенс согласился притащиться сюда просто так, из великодушных побуждений, и не хотела, чтобы Кристиан или кто-то из друзей были связаны с ним клятвой, как я.

— Ничего, — отозвалась Мелитта. — Он просто убил Вайза и забрал скрижаль.

— Забрал скрижаль?? — снова ахнула я. А вот это по-настоящему плохая новость.

— Да.

Кристиан медленно кивнул, подтверждая ее слова.

— Вы не представляете, насколько это плохо, — простонала я.

— Вообще-то представляем, — отозвалась подруга. — Аарон рассказал нам о ней, и о том, что она дает тому, кто ее активирует.

— Аарон тоже с вами? — изумилась я. Не буду скрывать — мне приятно, что он тоже вызвался мне помочь.

— Увы, он увязался с нами, — мрачно прокомментировал Кристиан. Ну, что за ревнивец?? — Но хочу отдать должное его храбрости и самоотверженности. Он, действительно, желал спасти тебя, — понизив голос, Кристиан добавил: — Ему было нелегко встречаться с Лоркенсом. Он едва сдерживался, чтобы не наброситься на него.

— Еще бы, — подхватила я. — После того-то, что Лоркенс сделал с его семьей.

— Как ты себя чувствуешь? — в голосе Кристиана звучала забота, от которой мне стало тепло, и даже слабость немного отступила. Я встала.

— Достаточно хорошо, чтобы мы могли вернуться в Академию, — сказала я и посмотрела на руку — ту, которую вспорол Вайз. Она была совершенно здоровой — ни шрама, ни следов от пореза.

— Как она могла так быстро зажить? — озадаченно произнесла я. Кристиан поднялся, и, отвернувшись, пробормотал что-то вроде: «Пойду поговорю с профессором Дарном», после чего направился к компании мужчин — Дарна, Даггара и Аарона. Мы с Мелиттой остались вдвоем.

— Он дал тебе немного своей крови, — шепнула она, убедившись, что тот отошел на достаточное расстояние, чтобы не слышать.

— Дал своей крови? — повторила я. — Зачем? Я что, умирала?

Мелитта опустила глаза.

— Ты потеряла много крови. Пульс почти не прощупывался. Мы…мы думали, что потеряли тебя.

— Ты-то что здесь делаешь? — принялась отчитывать я подругу. — Вайз или Лоркенс могли запросто тебя…

— С такой компанией ничего не страшно, — улыбнулась, кивнув в сторону мужчин.

— Но как вы нашли меня? Я была уверена, что умру в этой пещере, наедине с Вайзом и никто никогда не найдет даже моего трупа…

Мелитта поежилась.

— Ой, прекрати. Как ты можешь так шутить?

— Какие уж тут шутки, — буркнула я, вспоминая тот страх, что испытывала, когда Вайз спускал мою кровь во имя жертвы.

Лицо Мелитты залилось краской. Чего это она? Я вроде не сказала ничего такого, что могло бы ее смутить.

— Это все тот кулон, — невнятно произнесла она.

— Какой кулон? О чем ты говоришь? — не поняла я.

— Тот самый, который ты всегда носишь у себя на шее, — она вытянула руку и пальцем указала на мою грудь. Опустив взгляд, я все поняла — почти год я носила кулон, который, по совету Вайза, подарила мне Мелитта. Тогда я считала Вайза защитником и была уверена, что кулон поможет мне в случае неприятностей. Однажды он, действительно, спас нас с Кристианом, в остальное же время помогал Вайзу шпионить за мной, выслеживая мое местонахождение.

— Второй профессор…Вайз отдал Розе, чтобы она могла следить за тобой, — сказала Мелитта. — Таким образом Роза могла узнавать, где ты.

— Так вот значит, как она нашла меня тогда на черном рынке, — произнесла я, вспомнив тот день.

— Одного только не пойму, — отозвалась Мелитта, — как Вайз не учел того, что с помощью кулона мы можем найти тебя?

— Он был слишком увлечен идеей поскорее прихлопнуть меня и стать всесильным, — пошутила я. — А может, не слишком беспокоился о том, что кто-то из вас может нас найти. Вы ведь все равно не справились бы, если бы не Лоркенс, — вспомнив о нем, мне стало не по себе. Было неприятно думать о том, что я обязана ему жизнью. Уверена, что он еще напомнит мне об этом.

Мы неспешно направились к мужчинам.

— Этот эльф, Аарон, кажется очень смелым и благородным, — шепотом продолжала разговор Мелитта. Я хохотнула.

— Кристиан считает, что он лицемерит — дескать, подхалимничает, чтобы в подходящий момент меня убить.

— О, нет, не похоже на то, чтобы он желал тебе смерти, — возразила Мелитта.

— Что же такого произошло в пещере, пока я была в отключке? — настороженно спросила я.

— Они с Эдвардом Лоркенсом сцепились, когда тот заговорил о тебе.

— Что же такого Лоркенс говорил обо мне?

— Сначала он подтрунивал над Кристианом, дескать зря он старается и вьется около тебя, ему все равно не светит быть с тобой. А потом заявил, что став королевой, ты, цитирую, проложишь ему дорогу к власти.

— Каким же образом? — усмехнулась я, но смешно мне совсем не было. Кто знает, что пришло в голову этому безумцу, охотному до власти? Вдруг он, как и Вайз, решит принести меня в жертву во имя достижения собственных целей? Вот только говоря о власти, почему он не берет в расчет Готтона? Его он куда денет? Подомнет под себя?

— Не знаю, вот только Аарон ответил, что не позволит ему хоть как-то тебя обидеть, и если будет нужно встанет грудью на твою защиту.

— Прямо так и сказал? — удивилась я. Да простит меня Кристиан, но не могу сказать, что мне это неприятно.

— Да, так и сказал. Только это едва не убило его — Лоркенс пускал в него проклятия одно за другим. Он…я никогда прежде не видела такого. Даггар с Дарном изо всех сил отражали его проклятия, но выходило у них слабо. Я думала, Аарон обречен.

— И что же спасло его?

— Ты удивишься, но его спас Кристиан. Он, — Мелитта запнулась — мы подошли достаточно близко и Кристиан мог услышать наш разговор. Мне так и не удалось узнать, что же такого сделал Кристиан, что смогло остановить Лоркенса. Одно ясно — между ним и Аароном больше нет былой неприязни. Надеюсь, Аарон пересмотрит свое эльфийское отношение к представителям низших рас, ведь теперь одному из них он обязан жизнью.

— Пора возвращаться, — сказал Даггар, когда мы с Мелиттой подошли к нам.

— Да, мы готовы, — ответила я.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Лучше, чем когда Вайз пытался принести меня в жертву, — улыбнулась я, но тут же, посерьезнев, спросила: — Скажите. А куда вы дели…ну, дели его тело?

— Воды Антракамы станут ему пристанищем.

Э-м. Ну, ладно.

Я перевела взгляд на Аарона и Кристиана, а затем невольно взглянула на Дарна. Он стоял, опустив голову, рассматривая колыхающуюся от легкого ветерка траву. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову.

— Стейси, я могу поговорить с тобой? — спросил он. Впервые слышу, как он говорит просто, без привычных для него сарказма и надменности. Я, подумав, кивнула.

— Тогда может быть, прогуляемся?

Мы медленно побрели вдоль берега.

— Я хочу попросить у тебя прощение, — первым заговорил Дарн. Слова давались ему нелегко. Думаю, не ошибусь, если предположу, что просить у кого-либо прощение, как и раскаиваться в собственных поступках для него в новинку. — Я был несправедлив к тебе.

— Это правда, — согласилась я.

— Ты очень похожа на свою мать. Удивляюсь, как я мог не догадаться сразу, что ты дочь Катарины.

— И все же вы презирали меня даже когда узнали о том, кто я, — возразила я. — Я считала, что вы недолюбливаете меня из-за того, что считаете феппсом, но ведь к Мелитте вы относились гораздо сдержаннее.

Дарн ничего не ответил на это. Какое-то время мы шли молча.

— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? — он остановился и повернулся ко мне лицом.

Взглянув в его глаза, я не увидела прежнего высокомерия и холодности — теперь в них читались раскаяние, боль и страх быть непрощенным и отвергнутым.

Я кивнула:

— Да. Я не держу на вас зла.

«Но и не обещаю быть любящей дочерью, — добавила я мысленно».

— Ну, что, в путь? — спросил Аарон, когда мы вернулись. Я кивнула.

— В путь, — коротко ответил Дарн.

В Замок мы вернулись с помощью портала, созданного Аароном. Это было потрясающее зрелище: множество капелек поднялись в воздух и закружились, их становилось все больше, и двигались они все теснее друг к другу, пока не образовали своеобразный водяной купол, который вместил нас всех, и как только мы встали под ним, купол опустился, закрыв нас полностью. Аарон произнес нужное заклинание, и нас закружило по воздушным туннелям портала.

— Что же будет с Академией теперь, когда профессора Вайза нет? — обеспокоенно спросила Мелитта Дарна.

— Еще скажи, что скучаешь по нему, — отозвалась я.

— Вообще-то как директор он был совсем не плох, — возразила она.

— Да, вот только феппсы до сих пор живут в убогом общежитии, — парировала я.

— Хотя бы экзамены отменили, — вздохнула Мелитта. Я не стала больше спорить, но мысленно поставила галочку в списке дел, которыми обязательно займусь, и вопрос о пересмотре положения феппсов в обществе будет одним из первых. Пора положить конец дискриминации и унижениям тех, кто рожден в мире не-магов, и оказался здесь не по своей воле и вопреки собственному желанию.

В Замке нас уже ждали обеспокоенные студенты и преподаватели — новость о случившемся разлетелась по всей Академии, и теперь все стояли на ушах.

— О, Господи, профессор Дарн! Профессор Даггар! Объясните, наконец, что здесь произошло! Мы не знаем, что и думать. Ходят самые разные слухи! — к нам навстречу спускалась профессор Солсбури.

— Мы обязательно вам все расскажем, причем в самых мельчайших подробностях, дайте только перевести дух, — ответил Даггар.

— Скажите, это правда?

— Что именно из того, что здесь толкуют? — устало спросил Даггар.

— То, что рассказала мисс МакКейн?

— Смотря что именно она вам рассказала.

Оставшийся вечер весь Замок гудел, обсуждая новость о Вайзе, ну, и конечно, меня.

— Пойдем, я провожу тебя, — сказал мне Кристиан. — Тебе нужно как следует отдохнуть, — он, не стесняясь никого, обнял меня, и мы прошли через весь парадный зал, на глазах у толпы зевак. И пусть завтра новость о моем распутном поведении дойдет до ушей Ее Величества или же Готтона, сейчас мне было абсолютно безразлично. Важно ли то, что я любила Кристиана, и сейчас мы вместе. Я слишком долго лишала себя возможности быть рядом с ним, обнимать его, слышать его ласковый голос, и я уже почти забыла вкус его мягких, нежных губ — так давно я не знала его поцелуев.

— Спокойной ночи, — ласково сказал он, прощаясь со мной на лестнице башни.

— Надеюсь, что такой она и будет, — улыбнулась я, не уверенная в том, что эту ночь я обойдусь без кошмаров.

— Я попрошу мадам Кхорк приготовить для тебя сонного зелья, — сказал Кристиан, будто понял, о чем я думаю.

— Да нет, не нужно, обойдусь, — отмахнулась я. — Скажи, что теперь будет с Розой?

Знаю, что Роза убила Чарльза и виновна в смерти невинного парня, с которым она его спутала еще в прошлом году, но все же я не хотела для нее слишком сурового наказания, ведь она действовала под влиянием Вайза.

— Ее судьбу, скорее всего, будет решать Совет, — подумав, ответил Кристиан. — Наверняка она будет подвергнута проверке на экстраментальное воздействие, и если будет выяснено, что она действовала исключительно под влиянием Вайза, то вполне возможно, ее даже оправдают, ну, или значительно смягчат наказание, — Кристиан заглянул мне в глаза, будто хотел прочесть в них то, что я думаю по этому поводу.

— Что ж. Если она, действительно, действовала не сама, то, наверно, это справедливо, — промямлила я. Кристиан, — окликнула я его, когда он собрался уходить. — Я хотела сказать тебе… Там в пещере, когда я была уверена, что умру, я… Я думала о тебе. Я думала о том, что могу никогда больше тебя не увидеть, и это казалось самым худшим в смерти. Если бы я умерла, ты бы так и не узнал, как сильно я тебя люблю, — я сглотнула — к горлу подступил ком, а на глазах навернулись слезы. Кристиан улыбнулся и, протянув руку, смахнул слезы, влажными дорожками струившихся по моим щекам.

— Я это знаю, — мягко сказал он. — И я тоже люблю тебя, так сильно, как ты и представить себе не можешь.

— Правда? — спросила я, будто сама этого не знала. Просто мне хотелось еще раз услышать.

— Правда, — с улыбкой кивнул Кристиан. — Очень люблю.

Наш поцелуй был прекрасным завершением сегодняшнего дня, и я чудесным образом забыла все то неприятное, что со мной произошло. Ночь я спала без сновидений.

Глава шестнадцатая

Погудев по меньшей мере неделю, Замок все же забыл о громкой истории Вайза, и даже я спокойно передвигалась по коридорам, лишь изредка ловя на себе любопытные взгляды и слыша, как группы студентов шепчутся, переговариваются за моей спиной. Розу же ждали суд и экспертиза, которая показала, что она была подвергнута воздействию экстрамагии и действовала под влиянием Вайза. В связи с этим Советом было принято решение о помиловании. Розу поместили в королевский госпиталь, приставив к ней все же на всякий случай дозор из двух эльфов.

— Сегодня на искусстве магических чар я слышала, как несколько девочек обсуждали новое назначение на должность директора, — поведала мне Мелитта, когда мы направлялись в кабинет ядологии. Второй курс несколько разрознил наше с подругой расписание — Мелитта выбрала в качестве факультатива изучение магических чар, тогда как мне пришлось взять уроки профессора Даггара.

— И что же они говорили? — поинтересовалась я. Я была уверена, что на должность ректора поставят Солсбури, но не понимала, чем эта новость могла вызвать бурное обсуждение. Не могу сказать, что я в восторге от нее, но после Вайза…

— А ты угадай, кто станет нашим новым ректором!

— Главное, что не Лоркенс, остальных я стерплю, — пошутила я.

— Нет, к счастью, это не Лоркенс. Нашим новым ректором назначен профессор Даггар.

— Что ж, по крайней мере, у меня появится надежда на то, что с новой должностью у него будет меньше времени на наши с ним факультативы. Если честно, я от них порядком устала. Он гоняет меня так, будто вовсе хочет извести.

— Он просто хочет, чтобы ты могла за себя постоять, — рассудительно сказала Мелитта.

После занятий я отправилась в общежитие. Несмотря на строгие формальности, не позволяющие мне общаться с феппсами, и уж тем более навещать их в общежитии, я пропадала у них едва ли не каждый день, за исключением тех дней, когда была загружена домашними заданиями.

Общая комната как обычно, была полна народу. Здесь был и Тэй. История с мистером Вильцом чуть было окончательно не испортила наши отношения, но нам все же удалось помириться. В конце концов, дядя Элазар действовал в интересах сына — я уверена, что Вайз нашел способ повлиять на него. Так что и на отца Тэя я тоже не злилась, но и в таверну больше ни ногой.

Эрни и Джози о чем-то спорили.

— Эрни, ты можешь мешать эту вонючую смесь где-нибудь в другом месте? — злилась Джози.

— Она вовсе не вонючая, — огрызнулся Эрни. — Пахнет вполне приятно. Правда, Стейси? — обратился он ко мне. Вообще-то пахло, действительно, приятно — карамелью с цитрусом, вот только запах был слишком уж навязчивый. От такого может разболеться голова, так что я вполне понимаю недовольство Джози.

— Что это ты тут варишь? — поинтересовалась Мелитта, избавив меня от необходимости отвечать.

— Анти-любовное зелье, — ответила за Эрни Джози.

— Ух, ты! — Мелитта пришла в восторг. — Серьезно?

— Увы. Только у него оно больше напоминает отраву для крыс.

Я улыбнулась. Когда Джози не в духе, то с ней лучше не связываться.

— Кажется, готово, — удовлетворенно произнес Эрни, рассматривая нежно-персикового цвета жидкость, по консистенции напоминавшее густой крем-суп, и выглядевшее аппетитно, что так и хотелось его попробовать. Вот только никаких зелий, а уж тем более любовных, я пробовать не собираюсь, а потому, когда Эрни спросил, кто из нас, девушек сможет помочь ему и попробовать его творение кулинарно-магического искусства дабы проверить на себе его действие, я сразу же отказалась.

— Хорошо, давай сюда свою отраву, — с видом безнадежной обреченности сказала Мелитта. Тэй возмущенно поднял на нее глаза.

— Что значит давай? — потребовал он ответа.

— Не волнуйся, старик, все будет в ажуре, — заверил его Эрни, но я, как и Тэй не разделяла его уверенности.

— Ты уверен, что твое зелье сработает как надо? — с сомнением спросил Тэй.

— Конечно, он скажет тебе все, что угодно, лишь бы впихнуть эту свою гадость, — съязвила Джози. Эрни скривился.

— Ой, Джози, прошу тебя, будь добра помолчать, достала, — раздраженно сказал он ей.

Мелитта, покосившись на Тэя, неуверенно взяла флакон с любовным напитком и, вздохнув, сделала несколько глотков.

— До дна не обязательно, — подсказал Эрни.

— Слышишь? — окликнул ее Тэй. — А на кого направлено это зелье? — спросил он Эрни.

— На меня. Я же его и готовил на прошлом занятии.

Мы все затаили дыхание, наблюдая за Мелиттой, на которую, кажется, ни капельки не подействовало варево Эрни. Ох, ждет его неуд на завтрашнем занятии.

— Любимая, скажи, мы по-прежнему пара? — опасливо спросил ее Тэй. Мелитта улыбнулась.

— Все в порядке, Тэй, — сказала она ему.

— Что значит, в порядке? — обиженно отозвался Эрни.

— Поищи себе другую даму для своих опытов, — ответил Тэй. Он выглядел довольным. — Моя крошка не способна испытывать чувства к кому-либо кроме меня, ясно? Правда, моя леди?

«Леди» не ответила. Она вообще не обращала на него больше никакого внимания, а вместо этого не сводила взгляда с Эрни. Заглянув ей в глаза, я заметила, как расширились ее зрачки.

— Сработало, — тихо произнесла я.

— Правда? — обрадовался Эрни.

— Что? — откликнулся Тэй. — Не может быть!

— Отчего же? Я очень неплохой зельевар! — парировал Эрни.

— Это будет ясно, когда ты дашь ей анти-любовного зелья, и я буду очень тебе благодарен, если ты сделаешь это как можно скорее, — проворчал Тэй.

— Эрни, у тебя есть подружка? Ты нам никогда не рассказывал о ней, — Мелитта кокетливо накручивала на палец прядь волос. — Да и вообще, ты очень скрытный, ничего о себе не рассказываешь, даже мне. А ведь ты мой друг! Знаешь что? Я на тебя обижена!

— Что она несет? — взвился Тэй. — Ну-ка, старик, быстро дай ей этой своей отравы!

— Что дать? Отравы? — Эрни выглядел по-настоящему оскорбленным.

— Какая разница! — отмахнулся Тэй.

— Действительно, никакой, — фыркнула Джози, которая, кажется, решила направить свое недовольство еще и на Тэя.

— Ты слышишь меня? — не обращая на нее внимания, не унимался Тэй. — Живо дай ей анти-любовной жижы!

— А зачем? — Эрни расслаблено откинулся на спинку дивана. — Может быть, мне приятно ее внимание.

— Я сейчас сделаю тебе приятно! — зарычал Тэй и бросился на друга. — Я тебя так отколочу, костей не сосчитаешь, — он пару раз как следует встряхнул Эрни, но на этом его действия ограничились, зато этого было достаточно, чтобы Эрни перестал выеживаться.

— Ладно-ладно, не кипятись, дружище. Я просто шутил, — миролюбиво сказал он.

— У меня нет чувства юмора, — огрызнулся оборотень.

— Что правда, то правда, — согласился Эрни. Он взял чашу с анти-любовным зельем и поднес ее к Мелитте.

— Выпей это, — сказал он ей. Подруга улыбнулась. Такой кокетливой я ее еще не видела. Будет что припомнить ей после.

— Только после того, как ты пригласишь меня на свидание, — ответила она.

— Любимая, пей это, а то я начинаю терять терпение, — вмешался Тэй. — Не заставляй меня нервничать.

Мелитта перевела на него взгляд, и улыбка сошла с ее хорошенького лица, а брови сдвинулись к переносице.

— Я тебе не любимая! — заявила она ему. Я сочувственно посмотрела на друга. Он выглядел ошарашенным, растерянным и несчастным. — Не называй меня так!

— Старик, скажи честно, твое варево вызывает помутнение рассудка? — с подозрением спросил Тэй Эрни. Тот выглядел не менее обескураженным.

— Да нет вроде…

Кажется, он не был уверен.

— Молись, чтобы так оно и было, иначе, клянусь, я тебе хребет сломаю, — пригрозил Тэй. Эрни сглотнул. Наверно, начал молиться. Я скрестила пальцы, наблюдая, как Мелитта пьет из чаши. Ой, хоть бы сработало…

— Должно пройти время? — спросила я Эрни. Он неуверенно кивнул.

Отпив немного из чаши, Мелитта вернула ее Эрни, и, не говоря ни слова, села на диван. Ее глаза были прикрыты, казалось, что ей нехорошо, но когда она открыла их, это была уже прежняя Мелитта.

— Ты как, с нами? — спросила я ее.

— А я и не отлучалась, — она тряхнула головой, затем перевела на Тэя виноватый взгляд. — Прости, Тэй, я тут наговорила…

Тэй, не говоря ничего, одним рывком оказался с ней рядом, и, не обращая внимания на нас, поцеловал девушку. Я услышала, как Эрни шумно выдохнул. Неужели не дышал все это время?

Два месяца пролетели почти не заметно, и если они были самыми счастливыми за последнее время, то ноябрь встретил меня принеприятнейшей новостью в виде перенесенных сроков свадьбы.

— Но ведь свадьба назначена на март! — воскликнула я, не веря, что уже меньше, чем через месяц стану женой Готтона и королевой Дэйтии, тем самым лишив себя возможности видеться с Кристианом. Я чувствовала себя как никогда несчастной. Хотелось плакать, но Готтон не должен видеть моих слез.

— Ты ведь понимаешь, что это не наше с тобой решение, — с несвойственной ему мягкостью, сказал он. — Да и потом — мы слишком долго тянем. Наша помолвка длится неприлично долго. В королевстве могут поползти слухи о том, что я и вовсе передумал жениться на тебе. Нельзя допустить, чтобы люди судачили и пускали сплетни.

— Ты виделся с Лоркенсом?

Готтон непонимающе посмотрел на меня.

— О чем ты?

— Я задала, кажется, простой вопрос. Ты виделся с ним, и это он велел перенести сроки.

— Да, это его решение, — признался Готтон.

— Почему ты идешь у него на поводу? Разве не понимаешь, что он ведет свою игру? Думаешь, тебя он оставит в выигрыше?

Готтон вздохнул и подошел ко мне.

— Поверь, этой свадьбы я хочу не больше тебя…

А вот это неприятно слышать, несмотря на то, что к Готтону я не питаю никаких чувств, кроме разве что неприязни и раздражения.

— Тогда отмени ее! — воскликнула я, и, отвернувшись от Готтона, переместилась в другую часть зала.

— Ты знаешь, что это не возможно.

— Так боишься Лоркенса? — с издевкой спросила я.

— А ты разве нет?

Я пожала плечами.

— Не знаю. Наверно, мне уже все равно. Если бы не клятва, то…

Да, если бы не клятва, которую я не могу нарушить, я бы ни за что не вышла замуж за Готтона, и никакой Эдвард Лоркенс не заставил бы меня это сделать.

— На это он и рассчитывал, когда заставлял тебя заключить договор клятвы, — сказал мне Готтон. — Крестная была права, когда сказала, что кольцо поможет оградить тебя от его влияния.

Я развернулась так резко, что каблук с неприятным визгом царапнул по гладкому паркету.

— Как ты сказал?

Крестная…крестная… Я лихорадочно соображала, кого же он имел в виду. Мне казалось, что я знаю эту женщину.

Ну, конечно! Леди Лайен крестная Готтона! Я вспомнила, как она называла его любимым крестником в кабинете профессора Альберуса, как гордилась его успехами тогда.

— Значит, леди эль-Лайен подсунула мне это проклятое кольцо? — выдохнула я.

— Поверь, она действовала из лучших побуждений, — ответил Готтон.

— Конечно, что может быть лучше лишиться любимого человека! — съязвила я, не подумав о том, что Готтону, может быть, неприятно слышать о моих чувствах к Кристиану.

— Да пойми же ты, что твои отношения с Кристианом подходящая ниточка, за которую Лоркенс станет дергать, манипулируя тобой! — вскипел Готтон. — Именно из-за Кристиана ты вынуждена была согласиться на брак со мной. Лоркенс и дальше станет играть твоими чувствами, шантажировать тебя, используя моего брата, чтобы управлять тобой, потому как теперь точно знает, что ты пойдешь на все, чтобы твой дорогой Кристиан не попал в беду.

— Но какое леди Лайен дело до моих чувств и моих отношений с Лоркенсом? Она что, тайно служит Совету?

— Она не служит никому. Но она эльф, а это означает, что она как никто другой заботится о том, чтобы Лоркенс не пришел к власти.

— Если это случится, он поработит мир, — задумчиво пробормотала я, силясь представить тот ужас, что охватит не только королевство, но и весь магический мир.

— Вот именно, — согласился Готтон.

— «Вот именно»? — поддразнила я, усмехнувшись. — Ты подыгрываешь ему, собственноручно выстилая дорожку к власти.

— Если я отменю свадьбу, то первой пострадаешь ты, — холодно ответил Готтон. — Если ты не забыла, клятва убьет тебя в случае, если свадьба не состоится.

— Уж лучше смерть, чем быть марионеткой в руках такого человека, как Лоркенс.

— Не обязательно становится его марионеткой, — рассудительно сказал Готтон. — Но притвориться стоит.

— О чем ты?

Надо же, какими загадками может говорить Готтон. Я-то считала его примитивным, едва ли не троллем.

— Я о том, что с Лоркенсом нужно действовать хитростью, только так можно быть на шаг впереди него. Он менее всего опасен, когда его бдительность дремлет. Нельзя давать ему понять, что играешь против него. По крайней мере, пока у тебя не будет достаточной уверенности в том, что сможешь оказать ему достойное сопротивление.

— Возможно, ты прав, — вынужденно согласилась я с ним. Не такой уж он и дурак, как оказалось. Рассуждает вполне мудро и здраво.

— Кстати, не стоит говорить моей матери о кольце, — вернулся он к старой теме.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что ей не обязательно знать о нем.

— Постой, но разве ей о нем ничего не известно? Ведь это она дала мне его, велев надеть перед балом в честь нашей с тобой помолвки!

— Велеть-то велела, вот только она не знает, что на нем защита, — терпеливо объяснил Готтон. Ничего не понимаю, совсем он меня запутал. Он что, не доверяет своей матери? Нет не так — мамочке, которую он привык слушаться, не решаясь и головы поднять в ее присутствии.

— Ну, хорошо, — согласилась я. — Это будет нетрудно, учитывая, что мы не разговариваем.

А если и разговариваем, то наши беседы напоминают словесное состязание — кто кого переязвит.

Готтон удовлетворенно кивнул.

— И еще, — добавил он. — Вынужден тебя разочаровать, но придется тебе покинуть Академию.

Покинуть Академию? Ну, уж нет…

— Я не хочу прерывать обучение.

— Не придется — я говорю о необходимости перевода на дистанционное обучение.

Что ж, это слабо меня утешает, но, по крайней мере, у меня останется хотя бы тоненькая ниточка, связывающая меня с друзьями и Кристианом, с той жизнью, которую я успела полюбить.

На этом наш с Готтоном разговор закончился, и больше мы не говорили до самого дня свадьбы. В Академию же я вернулась лишь для того, чтобы, сдав все положенные экзамены, написать заявление с просьбой перевести меня на дистанционное обучение.

— Поверить не могу, что больше не увижу тебя, — грустно сказала Мелитта, когда я зашла попрощаться. Ее глаза блестели.

— Мне тоже будет не хватать тебя, — призналась я. — И ребят.

— И Кристиана, — добавила она еще щепотку соли на мои и без того кровоточащие раны.

Я покачала головой.

— О нем придется забыть.

Мелитта громко всхлипнула.

— Ох, Стейси, мне так жаль вас! Не могу представить, как это наверно больно!

— Да уж…

Если она и дальше продолжит терзать мне сердце, я того гляди не выдержу и забьюсь в истерике.

— Если бы меня разлучили с Тэем, я бы не выдержала. Я бы умерла!

— Ты решила подбросить мне идею? — мрачно пошутила я. Мелитта округлила покрасневшие от слез глаза:

— О, нет, что ты! — испуганно воскликнула она. — Не вздумай предпринять ничего такого, все еще может измениться.

Я покачала головой. Оптимизм подруги не знает границ.

— Ничего уже не изменится, Мелитта. Все решено.

— И все же я верю в лучшее.

Я улыбнулась.

— Верь. А я предпочитаю не тешить себя пустыми надеждами, — я встала и принялась мерить шагами комнату.

От пересчитывания ромбообразных узоров на полу меня отвлек невнятный возглас Мелитты. Я озадаченно посмотрела на подругу. Она держала ладонь у рта, ее глаза были широко распахнуты.

— Стейси, я тут подумала… — произнесла она, но я перебила ее.

— Не надо, Мелитта.

— Но ты только послушай! Что, если вам с Кристианом бежать?

— Бежать? — удивленно переспросила я. Подобная мысль никогда не приходила мне в голову. Но ведь это не решит вопрос со свадьбой — замуж я должна выйти в любом случае, иначе меня ждет смерть. Но Мелитта, кажется, нашла выход и из этой ситуации.

— После свадьбы, разумеется, — добавила она.

Я задумалась. Идея Мелитты казалась такой соблазнительной, хотя и безумной. А с другой стороны — разве не безумие отказываться от любви и от личного счастья во имя короны, котороя к тому же совсем мне не по размеру? Чего уж греха таить, королева из меня, действительно, некудышная. Меня никогда не готовили к этой роли, и я совсем не знаю законов этого мира и даже того небольшого королевства, которым собираюсь править.

— Всю жизнь провести в бегах и скитаниях, — с сомнением пробормотала я.

— Зато вы будете вместе! — пыталась убедить меня Мелитта. И я сдалась.

— Я должна поговорить с ним, — сообщила я ей. — Пойду найду его.

Мелитта одобрительно улыбнулась.

— Я провожу тебя, — сказала она, и мы вместе отправились в башню элитного корпуса.

Кристиан был у себя. Он сидел в гостиной, читая книгу, которую держал на коленях. Увидев меня, он встал, не забыв о легком приветственном поклоне. Я улыбнулась. Он не забывает о манерах даже когда мы наедине. Он выглядел слегка растерянным моим визитом.

— Я заходила написать заявление. Сегодня мой последний день в Академии, — первой начала я разговор.

— Мне жаль, что тебе пришлось это сделать, — ответил Кристиан, и, подойдя, взял мои руки в свои. Ласковые прикосновения его пальцев вселили уверенность в правильности принятого мной решения. Я хочу быть с ним…всегда, всю жизнь и не важно, сколько дорог нам придется пройти, скрываясь от преследований Готтона и Лоркенса. Только бы Кристиан согласился…

— Мне тоже.

— Прости меня, — неожиданно сказал он.

— За что? — я удивленно и непонимающе заморгала глазами.

— Ты знаешь, за что. Из-за меня тебе пришлось пойти на это. Я говорю о браке с моим братом.

Он говорит совсем как Готтон. Он тоже винит себя.

Я покачала головой.

— Я не жалею о том, что сделала. Это спасло тебе жизнь, и нет ничего важнее этого, — я с улыбкой погладила его по щеке, но Кристиан никак не отреагировал на ласку, даже не улыбнувшись. Он смотрел на меня с тоской и болью.

— А как теперь жить мне? — горькой сказал он. Я поняла, что настал час икс. Я должна сказать ему сейчас.

— Ты, правда, так сильно любишь меня, что не сможешь без меня жить? — спросила я. Кристиан грустно улыбнулся.

— Увы, но я не умру, потому как представители моей расы слишком живучи, чтобы умереть от горя. Я буду жить бесконечно долгие годы. Годы без тебя…

— Нет, это не так. Этого не будет, — я двумя руками обхватила его лицо. — Кристиан, давай убежим. Сразу же после свадьбы, — я смотрела в его глаза, надеясь прочесть в них то, о чем он сейчас думает.

— Ты, правда, согласна пойти на это ради меня? — спросил он, будто не верил в серьезность моих чувств к нему.

— Ради нас, — поправила я. Он улыбнулся:

— В таком случае я просто выкраду тебя из дворца сразу после венчания.

Глава семнадцатая

— Вдохните как можно глубже, госпожа Стейси, — попросила служанка, зашнуровывая корсет свадебного платья. Я сделала, как было велено, и тут же поморщилась — корсет был затянут так туго, что у меня перехватило дыхание.

— Как же я теперь выдохну? — сдавлено спросила я.

— Делайте выдох медленно, — посоветовала девушка. Как же мне сейчас не хватает Стеф — ее руки куда нежнее, а характер намного сговорчивее и добрее.

В день свадьбы меня подняли на рассвете, так как венчание должно состояться утром, и, обойдя завтрак, приступили к истязаниям, вернее к приготовлениям: сначала получасовое принятие ванны в розовой пахучей пене, после которой меня растерли полотенцем (я старалась игнорировать стыд, когда две служанки заставили меня предстать перед ними совершенно голой), а волосы высушили и втерли ароматный бальзам; ногти на руках и ногах так же были удостоены вниманием. Далее следовали прическа и макияж: крупные локоны были аккуратно сколоты на затылке так, что ни одна прядь не падала на шею, глаза лишь подчеркнули чернильной сывороткой — аналог туши, которую нанесли на ресницы, волшебным образом сделав их длиннее и гуще, чем они на самом деле есть. На губах лишь легкий, едва уловимый бледно-розовый блеск. Длинное, с восхитительно пышной юбкой платье ослепляло белизной. Я была красива, но эта красота не для того, кого я любила. Кристиан должен был любоваться мной, а не Готтон, и с ним я должна была идти под венец.

В храм я отправилась в сопровождении двух фрейлин, одна из которых заменила Розу. Храм Высших Сил располагался в центре столицы, недалеко от дворца. Здесь, в мире магии, так же верят в Творца, вот только поклоняются ему иначе.

Храм был уже полон, когда я вошла. Готтон ждал меня у алтаря. Обведя взглядом стоявших рядом эльфов, я поняла, что здесь в полном составе собрался Совет во главе с небезысветным мне господином эль-Крэлари. Значит, именно Совет и будет нас венчать. Странно это конечно.

Готтон коротко взглянул на меня, и то лишь для того, чтобы взять мою руку, и тут же отвернулся, предпочитая, не моргая смотреть прямо перед собой. Я тоже не желала видеть его лица, а потому последовала его примеру. Да уж, веселенькая нас ждет совместная жизнь.

Эль-Крэлари подошел калтарю, украшенному цветами и маленькими свечами с зажженной миррой, от приторного, чересчур навязчивого запаха которой кружилась голова.

— Сегодня особый, значимый не только для королевства, но и для всего мира день, — начал эльф. Я злобно сверлила его взглядом. Помнится, не так давно он отдал приказ меня казнить. — Сегодня ваш союз явит миру новую королеву, — продолжал он разглагольствовать. Я его не слушала, погруженная в собственные мысли. Я представляла, как мы с Кристианом убежим сразу же после свадьбы, возможно еще до рассвета. Интересно, он ждет этого часа? Есть ли у него уже готовый план? Я нервничала, потому как прощание в Замке было последним днем, когда мы общались. Мы не поддерживали связь даже письмами, дабы не вызвать подозрений. И сейчас, когда я больше всего нуждалась в нем, его не было. Я не обижалась, так как знала, что ему запретили являться на церемонию. Оставалось только мечтать о том миге, когда мы сможем быть вместе. Я рисовала в воображении наш побег, представляла, как мы несемся на крылатых лошадях, рассекая небо…

— Стейси, дьявол, очнись ты, наконец, — раздраженный голос Готтона прервал сладостную негу, грубо и бесцеремонно выдернув меня из розовых грез в серую реальность. Мои пальцы больно сжала его ладонь, и я с трудом подавила возглас боли. Чертов кретин… Мы еще не поженились, а он уже применяет ко мне силу. Но если он думает, что ему и дальше удастся обращаться со мной подобным образом, то сильно заблуждается. Я прокляну его каким-нибудь особо извращенным заклятием, когда он будет спать. Лучше всего превратить его конечности в клешни, чтобы он больше никогда не смог хватать меня своими мерзкими пальцами.

— Простите, господин эль-Крэлари, она просто сильно волнуется, — сказал он эльфу. Я изобразила виноватую улыбку и кивнула.

— Леди Стейси Ребекка Блейн, — с плохо скрываемым раздражением повторил он наверняка уже произнесенную ранее речь, — готовы ли вы дать нерушимую клятву, подтверждающую серьезность и прочность вашего союза? Клянетесь ли вы вечно любить выбранного вами мужа, быть верной и преданной ему женой при жизни и после смерти?

Я непонимающе смотрела на эльфа. О чем он только что сказал? О клятве? Он просит меня дать нерушимую клятву, которая навеки свяжет меня с Готтоном?

— Ну, же, Стейси, у тебя нет выбора, — шепнул мне Готтон.

— Быть вечно связанной с тобой…уж лучше смерть, — не скрывая ужаса, произнесла я. Готтон хохотнул.

— Брось, дорогая. Не веришь ли ты в загробную жизнь?

Вообще-то верю. Я никогда не была религиозна, но определенно верила, что душа вечна, и помимо здешней, мирской жизни, есть жизнь иная — вечная. И ее должна буду разделить с нелюбимым мужем? Быть вечной женой Готтона? Ну, уж нет, увольте…

— Нет, — сказала я вслух. Готтон неверно истолковал мои слова.

— Ну, вот и отлично, — сказал он. — А теперь, пожалуйста, произнеси свое согласие, иначе пауза становится неприличной.

— Нет, — повторила я тихо, а затем добавила уже громче и решительнее: — Нет. Я не могу этого сделать. Я… — повернувшись к Готтону, я покачала головой. Мне было неловко перед ним, я понимала, в какое положение ставлю его своей выходкой, но дать очередную клятву, которая уже наверняка погубит и меня и Кристиана, я не могу. — Прости, — сказала я ему.

— Стейси, что ты делаешь, — сквозь зубы произнес Готтон, с ненавистью глядя на меня. Казалось, будь его воля, он бы меня придушил. На всякий случай я отпрянула, и продолжала пятиться назад. За спиной уже слышались перешептывания и изумленные возгласы. Я понимала, какому позору подвергла себя и Готтона, и больше не могла находиться здесь, среди людей, которые пришли поглазеть на венчание Его Величество и коронацию новой королевы, а вместо этого стали свидетелями грандиозного скандала. Да, сегодняшний день дэйтийцы запомнят надолго, а у королевы появится лишний повод полить меня грязью. Что ж, по крайней мере пусть радуется, что я не стала женой ее сыночка и не заняла место, которого не заслуживаю.

— Простите меня, я не могу этого сделать, — сказала я громко, и, под улюлюканье и шумное обсуждение, выбежала из храма.

Холод обжигал лицо и плечи. Я не знала, куда отправлюсь, но это неважно, убежать далеко мне все равно не удалось — я едва не упала, столкнувшись с выросшей прямо передо мной высокой стеной. Обернувшись, я увидела Готтона. Он стремительно направлялся ко мне, и выглядел так, будто собирался меня убить.

— Дрянь, — прошипел он с ненавистью и занес руку, очевидно, для удара. И я могла бы отразить любой удар — как физический, так и магический, если бы не оставила свою палочку в пещере по вине Вайза. Уроки же Даггара напрочь вылетели у меня из головы, и мне оставалось только ожидать бол и унижения, но ни того, ни другого не последовало — Готтона крутануло на месте, и он пошатнулся, едва устояв на ногах.

— Только тронь ее, и я не посмотрю, что ты король, — пригрозил не понятно откуда взявшийся Кристиан. Я счастливо улыбнулась — появление любимого развеяло все горести.

— Почему-то я не удивлен тому, что ты тут как тут, хотя тебе было запрещено ошиваться здесь.

Кристиан улыбнулся:

— Я быстрый.

— Вряд ли сейчас это сыграет тебе на руку, — огрызнулся Готтон. — Неужели новость о том, что моя непутевая невестушка бросила меня у самого алтаря разлетелась в мгновение ока?

— О, эту новость вовсю уже обсуждают в местных трактирах, — пошутил вампир.

— Что же ты делал в трактире? — Готтон явно не верил тому, что Кристиан оказался здесь случайно, а не караулил у храма несмотря на запрет.

— То же, что и все — пил.

Готтон хотел что-то ответить, но из храма стали выходить люди и эльфы. Первой подошла королева. Она остановилась, смерив меня одним из самых своих презрительных взглядов.

— Стоило ли ожидать иного от девчонки вроде тебя, — сказала она, то ли ненавидя меня, то ли радуясь возможности снова унизить.

— Что ж, по крайней мере, вы не слишком разочарованы, — ответила я.

— Ты опозорила нашу семью. Считаешь это смешным?

Кажется, все-таки ненавидит.

— Сейчас мне меньше всего хочется смеяться, — возразила ей. — Клятва убьет меня.

Холодная, мраморная маска надменности и высокомерия сменила презрительную улыбку, когда королева произнесла:

— Не могу сказать, что мне жаль.

Резко развернувшись, она пошла прочь — мимо взиравших на нас гостей, к карете.

— Ты должна вернуться во дворец. Надеюсь, ты не думаешь, что твоя выходка сойдет тебе с рук? — проводив ее взглядом, сказал мне Готтон. Сойдет мне с рук? Он что, не слышал, что я только что сказала его матери?

— Разумеется, я не думаю, что мне настолько посчастливится, вот только, увы, гнев Вашего Величества будет не самым худшим из того, что меня ожидает, — ответила я.

— Ты заслуживаешь того, что тебя ждет, — мстительно парировал Готтон.

— Заткнись, Готтон, — прорычал Кристиан. — Не то я…

— Остынь, братец, — отмахнулся от него мой несостоявшийся супруг. — Вы оба мне надоели. Однако ж тебе, моя любезная невестушка, придется проехать со мной, — сказал он мне.

— Никуда она с тобой не поедет, — продолжал наступать на него Кристиан.

— Все в порядке, любимый, — сказала я ему. — Я поеду.

— Не задерживайся, — бросил мне Готтон, не глядя на меня, и зашагал к своей карете.

— Не стоит ждать ее, я сам отвезу Стейси во дворец, — крикнул ему вслед Кристиан.

Готтон ничего не ответил, хотя не было сомнений в том, что он услышал.

— Ничего не бойся, — вампир снял с себя пальто и накинул его мне на плечи, и мы медленно пошли к его карете.

— Что мне будет за мой поступок? — спросила я его, когда мы взмыли в небо — над храмом, над задравшими головы зеваками. — Меня приговорят к казни?

— За отказ выходить замуж не казнят, Стейси, — улыбнулся Кристиан.

— Да, но я отказала не кому-нибудь, а самому правителю.

— Да, и за это, разумеется, тебя накажут. Но не казнят. Скорее всего, изгонят из общества.

— Как это? — не поняла я. — Что значит «изгонят»?

— Ну, это значит, что остаться в городе тебе не позволят, — объяснил Кристиан, но я все равно не до конца понимала.

— Сошлют куда-нибудь, что ли?

— Да. К третьесортным расам, — он улыбнулся шире. — К вампирам, например.

Я не смогла сохранять серьезность.

— Я смотрю, тебя это радует, — ответила улыбкой. Но настроение испортила мысль о том, что скоро, скорее всего, я умру. Но здесь, рядом с Кристианом, неотвратимость смерти казалась чем-то далеким и неправдивой. Словно это должно случиться не со мной. Я не верила в то, что должна умереть, и наверно, это к лучшему. — Скажи, ты знал о клятве, которую мы с Готтоном должны были дать друг другу?

Вопрос заставил Кристина задуматься.

— Клятва, обычно, не является обязательной…

— Возможно, в высшем обществе иные порядки, — предположила я, удивляясь тому, что Кристиан может не знать о них.

— Видишь ли, я никогда не был приближен ко двору, — словно отвечая на мой молчаливый вопрос, сказал Кристиан. — Но в вашем с моим братцем случае могу объяснить необходимость этого ритуала тем, что клятва гарантирует верность и преданность обоих супругов, что крайне важно как для короля, так и для королевы. Это обезопасит их обоих.

— Обезопасит? Но отчего?

— Видишь ли, королевской чете не позволительно разводиться, — принялся терпеливо объяснять мне Кристиан. — Но что же делать королю, который вдруг воспылал страстью к какой-нибудь из придворных дам?

— Сделать ее своей любовницей? — предположила я.

— В том случае, если его чувства не выходят за рамки пылкой страсти. — А если он намерен жениться?

— Кажется, я понимаю, к чему ты ведешь, — наконец-то догадалась я. — Нечестивый муж может захотеть извести свою супругу, верно?

— Да, такое тоже может случиться, — кивнул Кристиан. — Равно как и наоборот.

Во дворце нас сразу же разлучили — несмотря на попытки Кристиана заслонить меня, я силой была отведена в комнату, где мне велели сидеть до тех пор, пока Совет во главе с Его Величеством не решит, что со мной делать.

Прошла, казалось, вечность, прежде, чем в комнату вбежала взволнованная Эльмари.

— Ваша Светлость, — запыхавшись, сказала она, забыв о положенном книксене. — Мне велено позвать вас в библиотеку.

— В библиотеку? — переспросила я. — Зачем? Что-то случилось?

— Да, Ваша Светлость. Его Величество…

Решил-таки вынести мне смертный приговор…

— Что же с Его Величеством? — безразлично спросила я, наливая себе в стакан воду из графина, который ранее принесла для меня Маранда. Ответ фрейлины заставил меня подпрыгнуть, расплескав воду и намочив при этом платье:

— Он отравлен.

— Что? Как отравлен? Чем? — ахнула я.

— Предположительно, вином, которое он пил, сидя один в библиотеке, — в голосе фрейлины слышалось притворное сожаление. — Наверно, он был расстроен, — добавила она, намекая на мой поступок. Я бросила в ее сторону предупреждающий взгляд. Не хватало мне еще того, чтобы фрейлины журили меня за то, что я сделала, или чего не сделала.

— Идем, — сказала я ей, и мы вышли из комнаты.

Дверь библиотеки была распахнута и моему взору предстала горькая картина: Готтон, распластавшись, лежал на полу, его лицо было искажено предсмертной мукой. Рядом с ним, склонившись над ним на коленях, рыдала леди Лайен.

— Мой мальчик, мой бедный мальчик, — приговаривала она сквозь душившие ее слезы, и гладила волосы покойника. Чуть в стороне стояла Ее Величество, прижимая платок к глазам…которые были сухими. Я удивилась тому, что в них не было ни единой слезинки. Оттого-то она их и терла с излишним усердием. — Кто же этот подлец? — продолжала стенать леди Лайен. — Кто этот убийца, посмевший отнять у тебя жизнь?

— Прошу вас, Анэлин, не нужно, — стараясь придать голосу как можно больше горечи, сказала королева. — Возможно, он сам сделал это.

Что? Она хочет сказать, что Готтон покончил с собой, выпив отравленное вино? Что еще за глупости? Зачем ему убивать себя?

В отличие от меня, у Ее Величества была версия:

— Из-за нее, — она указала на меня длинным, украшенным крупным перстнем, пальцем.

— Ваше Величество… — пробормотала я, растерявшись.

— Не надо говорить мне, как вам жаль! — завизжала она. — Вы опозорили его, вы поступили с ним жестоко, подло, совершенно не подумав о том, как это может сказаться на его будущем. Он не выдержал такого позора, и…

— Перестаньте, миледи, — вступился за меня Кристиан и подошел ко мне близко. Как хорошо, что он здесь, рядом. Если бы не он, я бы наверняка сошла с ума. — Готтон не их тех неженок, что станут лишать себя жизни из-за женщины.

— Речь идет не об этой девчонке! — королева перешла на фальцет. — Речь идет о чести и достоинстве моего сына!

— О чести он тоже не особо заботился, — невозмутимо возразил вампир. Это взбесило королеву.

— Не вам говорить о чести, приблудный мальчишка. Мой муж нагулял вас, а после дал вам свое имя, но вы никогда не унаследуете ни титула, ни короны.

Я слышала, как заскрипели зубы Кристиана. Он с трудом сдерживал злость.

— Это уже не имеет значения, потому как претендовать ни на то, ни другое я не намерен.

— Право, сейчас не время обсуждать это, — вмешался граф Аливаре, который не присутствовал в храме, и, вероятно, прибыл во дворец по приглашению к приршеству, а вместо этого застал скандал и смерть Его Величества.

— Полностью солидарен, — поддакнул Кристиан, глядя не на него, а на королеву.

— Мистер Майрон уже в пути? — поинтересовался граф у Ее Величества. Она подняла на него красные из-за трения платком глаза.

— Никто не звал его, господин Аливаре, — холодно ответила она. — Не думаю, что в этом есть необходимость.

Граф растерялся.

— Но…как же…произошло…убийство…

— Он не был убит, господин, Аливаре, — отчеканила королева.

— Да откуда же вам это известно, Ваше Величество?

Леди эль-Лайен поднялась с колен.

— При всей нашей дружбе, Анабель, вы ведете себя крайне странно, — сказала она Ее Величеству. — Чем вызвана ваша уверенность в том, что Готтон не был отравлен?

— Вино было закупорено, и никто не мог подлить в него яда, — жестко ответила ей та.

— Откуда же вам было известно о том, что бутылка с вином не была открыта, когда Готтон изволил уединиться с ней в библиотеке? — с подозрением спросил Кристиан. Королева стрельнула в него ненавистным взглядом. — Или вы лично убедились в этом, прежде чем дать ему ее?

— Как вы смеете? — прошипела королева. — Как вы смеете подозревать меня?

— Никто пока ни в чем вас не подозревает, — спокойно, но холодно возразил Кристиан. — Но, тем не менее, вы так и не ответили, миледи.

— И не собираюсь, — Ее Величество гордо вскинула голову. — Неужели вы думаете, будто я могла отравить собственного сына?

— Могли или нет, этого я не знаю, но мотив у вас был, — Кристиан прошел мимо нее, и, взяв со столика недопитую бутылку с вином, принялся внимательно ее изучать.

— Наглец, — яростно прошипела королева, и вместе с тем ее взгляд был прикован к бутылке, которую изучал Кристиан. Она смотрела то на нее, то на вампира, лицо которого стало задумчивым.

— Любопытно, — произнес он, наконец. — Однажды Готтон решил навестить меня в Беллингтоне. Как радужный хозяин я предложил ему выпить — у меня была замечательная наливка, подаренная мне графом Эльфресом, моим добрым приятелем и по совместительству ближайшим соседом.

— Нам это неинтересно, господин Фицбрук, — надменно прервала его королева. Кристиан взмахнул рукой, призывая ее помолчать.

— И, тем не менее, я настаиваю на том, чтобы вы дослушали, — сказал он и продолжил: — Так вот я предложил эту наливку Готтону и даже разлил ее по бокалам. Какое счастье, что он тогда не отпил ее, — сказав это, Кристиан выдержал паузу. Он внимательно смотрел на королеву, а я смотрела на него, пытаясь угадать ход его мыслей, но для меня оставалось загадкой к чему он клонит.

— Прошу вас, юноша, не томите нас, — не выдержал Аливаре. Я была с ним полностью согласна — Кристиан играл на и без того натянутых до предела нервах.

— Не буду, — холодно ответил Кристиан, но тон его голоса был адресован королеве. Он все еще не сводил с нее взгляда. — Наливка содержала ягоды кримэльской вишни — верная смерть для того, кто страдает аллергией. Как оказалось, мой брат из числа этих несчастных. Ему противопоказано есть эту ягоду, так как аллергия вызывает смертельное удушье.

Я перевела взгляд на лежавшего на полу Готтона — его лицо, и правда, выглядело так, будто он задыхался, борясь с асфексией: глаза вытаращены, кожа имела синеватый оттенок, а рот широко открыт.

— Это вино, — Кристиан помахал в воздухе бутылкой, — как раз содержит роковую для моего брата ягоду. И как вы сказали, миледи — вы сами дали ему ее?

— Нет! — завизжала королева, и мне все стало ясно — она знала о том, что Готтону ни в коем случае нельзя пить это вино, и она сама дала ему его, ну, или позаботилась о том, чтобы он его нашел и взял с собой, чтобы затем, уединившись, предаться горю. Вот только зачем? Зачем она убила собственного сына? Неужели мать может убить собственное дитя? Как вообще такое возможно?

— Но если Его Величество знал о том, что пить это вино ему строго настрого запрещено, то тогда…зачем же он… — граф Аливаре выглядел растерянным.

— Хороший вопрос, — отозвался один из эльфов, присутствовавший в храме на церемонии несостоявшегося венчания.

Кристиан пожал плечами:

— Возможно, он не знал, что это за вино. Не думаю, что он особо интересовался его составом, когда собирался напиться.

Я почувствовала угрызение совести. Я ощущала свою вину в смерти Готтона. Ведь если Кристиан прав, то я виновата в том, что Готтон выпил это злосчастное вино. Что, если он, действительно, хотел отравиться? Что если ему непросто было все равно, а он знал, что это вино убьет его?

— Я же говорила, что это она виновата, эта безродная, неблагодарная девчонка, — Ее Величество снова ткнула в меня пальцем. Кристиан мрачно усмехнулся:

— Вы так старательно пытаетесь переложить вину на Стейси, чтобы скрыть свою? — спросил он ее.

— Не смейте так со мной говорить, вы, блудный мальчишка, — прошипела королева.

— Анабель, — одернула ее эль-Лайен, которая и сама не брезговала унижениями, а теперь отчего-то выглядела возмущенной поведением Ее Величества.

— Ваше Величество, — подхватил Амадеус эль-Крэллари.

— Отец любил мою мать, — глядя в лицо королевы, ответил Кристиан. — На вас же он женился потому как того требовали правила. Он никогда не любил вас…

— Кристиан, — попытался одернуть его кто-то из гостей, но вампир не слушал.

— Впрочем, не думаю, чтобы вас это так уж ранило. Вы ведь и сами…

Он не договорил.

— Замолчите! — завизжала королева, словно хотела заглушить его дальнейшие слова. Неужели Кристиану известна какая-то ее тайна?

Губы Кристиана скривила недобрая улыбка.

— Боитесь, что я выдам ваши грязные секреты, миледи? — жестко проговорил он. — Мой отец был великодушен и добр к вам. Зная вашу тайну, он, тем не менее, относился к вам как к равной, ни на секунду не давая почувствовать себя ущербной.

Я поняла, что он говорит о том, что Ее Величество родилась без капли магических способностей.

— О чем таком вы говорите, Ваша Светлость? — спросил граф Аливаре.

— Да, хотелось бы услышать объяснения, — отозвался один из эльфов.

— Услышите, — пообещал Кристиан. — Ее Величество родилась зурикку, — безжалостно выдал он.

— Ложь! — закричала королева, ее глаза сверкнули огнем ненависти, но, поняв, что все равно проиграла эту словесную схватку, она опустила голову.

— Вы не имели права выдавать эту тайну, которую поклялся хранить Ваш отец, — поникшим голосом сказала она Кристиану. И я было прониклась к ней сочувствием, пока Кристиан не сказал следующее:

— Да, он поклялся хранить вашу тайну, и он сдержал свое слово, унеся ее с собой в могилу. Куда, кстати говоря, именно вы его и отправили, миледи, — жестко проговорил Кристиан. Я ахнула. Он думает, что это она отравила покойного короля? Вообще-то, когда Вайз признался, что это он достал драконью кровь, из которой был изготовлен яд, отравивший Его Величество, то мысль о возможной причастности королевы так же мелькнула в моей голове, но, поразмыслив, я все же решила, что королеве невыгодна смерть мужа хотя бы по той причине, что в случае его смерти она рискует оказаться в монастыре.

— Ваши обвинения беспочвенны, — отозвался эль-Крэллари. — У вас нет доказательств.

— Да, доказательств, у меня, возможно, действительно, нет, — согласился Кристиан, и я поникла. — Но зато есть то, что может натолкнуть вас согласиться со мной. И если вы позволите мне закончить…

— Никто не позволит вам плести против меня паутину лжи и грязных обвинений, — прорычала королева.

— Хотите сказать, что я лгу, считая, что это вы убили Готтона? Вы сами почти что признались в том, что осматривали бутылку с вином, чтобы убедиться, что она запечатана. А знаете, зачем вам это было нужно? Вы хотели убедиться, что смерть Готтона удастся выдать за несчастный случай. Вы хотели обезопасить в первую очередь себя, потому как очередное отравление с разницей в год могло навести общество на мысль, что и покойного короля, и его наследника убрали кто-то из очень близкого окружения. Лично я в первую очередь подумал бы на вас, Ваше Величество.

— И все же у вас по-прежнему нет доказательств, — заметил Аливаре. Кристиан кивнул. И вот королева снова надменно вскинула голову. — Но быть может, кое-что еще заставит всех вас прислушаться к моим словам, — он вынул из кармана пальто перо неркиды, после чего поджег его, и вскоре его птица была в библиотеке, безошибочно вычислив местоположение своего хозяина. В клюве она держала небольшой листок, свернуты вчетверо.

— Спасибо, Беляна, — ласково сказал ей Кристиан, и, вынув из ее клюва листок, развернул его, после чего протянул его королеве. — Узнаете? — лукаво спросил он ее. Опустив глаза, женщина вскрикнула, чем выдала себя — она определенно узнала.

— Откуда это у тебя? — забыв о манерах, спросила она.

— Готтон дал его мне. Когда он узнал о вашей связи с Лоркенсом, то пришел в ужас и растерянность. Он не знал, с кем посоветоваться, и потому пришел ко мне.

— Нашел, к кому прийти, идиот, — с ненавистью бросила королева, и все взгляды обратились к ней. Кажется, еще чуть-чуть и она скажет что-нибудь такое, что не оставит сомнений в том, что это она и убила Готтона.

— Анабель, — с ужасом произнесла эль-Лайен. В ее глазах снова заблестели слезы.

— Дайте мне это, — эль-Крэллари протянул руку, и Кристиан беспрекословно отдал ему листок. По мере того, как эльф читал написанное, его глаза то расширялись, то суживались, а брови то взметали вверх, то сдвигались к переносице.

— Что же там, Ваше Сиятельство? — с придыханием спросил граф Аливаре. Все остальные, и я в том числе, затаили дыхание.

— Письмо Эдварду Лоркенсу. Увы, в нем Ее Величество признается в вечной любви к лорду тьмы и мрака. А еще, — он поднял глаза на королеву, — в том, что Его Величество, Готтон Брук младший, был нелюбимым сыном…

Неожиданно для всех Ее Величество упала на колени, и, принявшись колотить руками пол, завыла.

— Ненавижу, — ревела она. — Ненавижу тебя, мерзкий, гадкий ублюдок, — это, она, наверное, Кристиану. — И отца твоего я тоже ненавижу, — вскинув голову, она посмотрела на Кристиана, а потому на всех присутствующих, проигнорировав лишь меня, но это и к лучшему — не хочу ловить на себе ее злобный взгляд. — Да, я не любила Готтона! Не любила, потому как он не был рожден в любви! — рыча, призналась она. — Но я не желала его смерти. Не желала… Я убила его, потому что так велел мне Эдвард!

Глава восемнадцатая. Заключительная

В библиотеке повисла тишина — все присутствующие здесь были слишком поражены признанием королевы, чтобы произнести хотя бы слово. Я пыталась осмыслить сказанное ею. Лоркенс и Ее Величество были любовниками. Выходит, что она убила сына, чтобы расчистить дорогу ему? Но зачем тогда ему нужна была я в качестве новой королевы?

— Он всегда говорил мне, что я достойна лучшего — лучшего мужа, лучшего короля, — спустя время продолжила она. — «Посмотри! — говорил он мне. — Посмотри, кого ты произвела на свет от этого недоноска! Он ведь вылитый папаша — такой же никчемный и бесполезный болван!» Эдвард обещал мне, что как только он станет правителем, то женится на мне, и мы заживем счастливой совместной жизнью — той жизнью, о которой всегда мечтала я. Он обещал, что у нас будет много детей — красивых, сильных, могущественных, как он. Я была обольщена его речами…

— Настолько, что убили собственного сына, — безжалостно прокомментировал эль-Крэллари.

— Это был его план! Готтон должен был умереть, чтобы девчонка взошла на трон.

Теперь все взгляды устремились на меня. Я ощутила себя как никогда неуютно, и Кристиан, почувствовав это, обнял меня за плечи.

— Лоркенс хотел использовать ее, чтобы негласно править самому, а затем, когда придет подходящее для этого время, взойти на трон, явив миру себя и свое могущество, — догадался эльф. Королева кивнула.

— Он говорил, что эта никчемная глупая девчонка такая же обуза для него, как для меня Готтон, но она хотя бы была полезна ему.

— Я никогда не была для него обузой, ведь он даже не знал меня все эти годы, — возразила я, оскорбленная лживыми словами королевы. Может для нее Готтон и был тягостной ношей, но едва ли то же самое можно сказать обо мне. Скорее наоборот — это Лоркенс стал для меня настоящей занозой в известном месте. Королева подняла на меня злобный, полный ненависти и презрения взгляд, и ее губы скривились в такой же улыбке:

— Вы бы стали обузой для всего королевства, если бы не ваша выходка, леди Блейн.

— Довольно, миледи, вы наговорили достаточно, — оборвал ее эльф. Стражники, словно стояли под дверью библиотеки, ожидая приказа, так скоро они были тут. Глаза моей несостоявшейся свекрови расшились в испуге. Неужели она ожидала чего-то другого?

— Нет-нет, вы не можете меня арестовать, — она отползала назад, пока не поравнялась с телом Готтона, все так же распластано лежавшим на полу. Взглянув в его мертвые, невидящие глаза, она закричала пронзительным, истошным криком, и обмякла. Эль-Крэллари молча дал указание стражникам, и они, подхватив королеву под руки, подняли ее на ноги.

— Нет-нет, прошу вас, — стонала она, едва волоча ноги. — Я не хочу в тюрьму.

— Поверьте, после того, как вы разрушили планы Лоркенса, да еще и посветили в них всех нас, тюремная башня — самое безопасное для вас место, — мягко заверил ее эльф. Королева всхлипнула, но ничего не сказала больше.

Вскоре унесли и Готтона. Леди Лайен, покачиваясь, следовала за его телом. Выглядела она так, будто потеряла сына. Вот уж кого постигло настоящее горе.

— Одного понять не могу — зачем Ее Величество убила сына, если леди Блейн все равно не стала… — граф Аливаре не договорил: бросив на меня виноватый взгляд, он сконфужено замолчал. Я кивнула, давая понять, что его слова не задевают меня.

— Так сильно хотела избавиться от него, поверив в счастливую жизнь, которую нарисовал ей Лоркенс, — мрачно ответил Кристиан.

— Что ж, по крайней мере, ему не удалось осуществить задуманное. Очевидно, он выбрал себе не ту союзницу, — подытожил Аливаре.

— Нужно было окручивать кого поумнее, — поддакнула одна из молодых женщин, чье имя я не знала. — Всем известно, что Ее Величество не отличалась выдающимся интеллектом.

— К тому же, как теперь выяснилось, она еще и зурикку, — подхватила другая. Я отвернулась — перемывание костей королеве за ее спиной теперь, когда она опозорена и свергнута, было для меня чересчур низко, несмотря на мое к ней отношение.

Глава Совета посмотрел на меня.

— Несмотря на разразившийся скандал, вы сыграли самую положительную роль в истории королевства, госпожа Блейн, — с легкой улыбкой сказал он мне. Я не смогла пересилить себя, чтобы улыбнуться ему в ответ — слишком хорошо помнила, как он приказал казнить меня за мое происхождение.

— Едва ли Стейси станет от этого приятнее, — вступился за меня Кристиан, и мое сердце наполнилось нежностью к нему. — Хочу напомнить, что она могла умереть, не будь Готтон убит королевой.

Только сейчас, когда он сказал это, я вспомнила о клятве. Неужели смерть Готтона означает, что я теперь свободна от клятвы и ее проклятие не настигнет меня?

— Разве я не умру? — подняв голову, чтобы заглянуть ему в глаза, спросила я. Кристиан, улыбнувшись, покачал головой:

— Теперь уже точно нет.

— К счастью для вас, мисс Блейн, вы не отказались от замужества, а лишь от клятвы, иначе смерть настигла бы вас в ту же минуту, — добавил эльф.

Я вздохнула — понимание того, что мне чудом удалось избежать гибели, вселяло одновременно и облегчение и неприятную тревожность. Было страшно осознавать, что смерть была всего лишь на расстоянии мизинца, она была почти неизбежной, но, тем не менее, я избежала ее. Я выжила, вот только это вопрос времени — Лоркенс станет искать новые способы теперь уже поквитаться со мной за то, что нарушила его планы. К тому же я все еще нужна ему для того, чтобы он мог активировать скрижаль.

— Идем отсюда, я провожу тебя в твою комнату, тебе нужно отдохнуть, — заботливо сказал мне Кристиан, крепче приобнимая за плечи.

— Увы, леди Стейси должна остаться, — возразил ему эльф. — К несчастью, так уж вышло, что королевство осталось без правителя. Нельзя, чтобы народ узнал об этом, иначе мятежа не избежать. Сами знаете, кто может воспользоваться этим.

— Что вы предлагаете? — хмуро поинтересовался вампир.

— Нужно выбрать нового правителя.

— Вы хотите сделать это сейчас? Здесь? — изумилась я. Эльф кивнул:

— Да. Сделать это нужно здесь и сейчас, не медля, — он повернулся к молодой эльфийке. — Пожалуйста, Алинэр, пригласите господина эль-Лимара, я думаю, ему стоит присутствовать на собрании при выборе нового короля.

Девушка кивнула и вышла из библиотеки.

— А я… разве я имею право голосовать? После того, что я сделала… — я опустила глаза, не решаясь смотреть на главу Совета. Несмотря на то, что мой отказ значительно облегчил мне жизнь, мне было стыдно за свой публичный позор.

— Вы все еще далеко не последний человек в королевстве, дитя, — мягко сказал эльф. — А потому, конечно же, вы должны принять участие в собрании.

Вообще-то было бы лучше, если бы он меня отпустил. Но, конечно же, я не подала виду, что его решение меня огорчило. Улыбнувшись, я просто кивнула.

Вскоре библиотека наполнилась людьми и эльфами, и…одним вампиром — Кристиан заявил, что не оставит меня, хотя в голосовании участвовать, естественно, не будет. Было дико сидеть здесь, как ни в чем ни бывало обсуждая деловые вопросы, когда совсем недавно тут лежал труп Готтона.

Мы расположились за тем самым столом, за которым пил Готтон. Бутылки с вином-убийцей здесь уже не было.

Я ощущала себя еще более неуютно, я чувствовала, что недостойна находиться здесь и решать, кто займет мое место и место Готтона. Я чувствовала себя нашкодившей школьницей на родительском собрании. К тому же то и дело приходилось ловить на себе взгляды — любопытные, осуждающие, а иногда даже презрительные. В конце концов, мне надоело чувствовать себя виноватой, и я, гордо подняв голову, встречала их уверенно и непринужденно, что сыграло положительно — на меня перестали таращиться.

— Итак, — эль-Крэллари встал и обвел взглядом всех собравшихся, — в виду трагических событий мы вынуждены избрать нового правителя. Если мне не изменяет память, в истории королевства это второй случай, когда приходится избирать короля. Как глава Совета я предлагаю выдвинуть несколько кандидатур и проголосовать за наиболее, по вашему мнению, подходящую. Начну с себя — я считаю, что лучше кандидатуры, чем господин Эллеор дель-Райн, нам не найти. Он молод, амбициозен, умен и верен короне и Совету…

Я сжала под столом кулаки, метнув взгляд в довольно ухмыляющегося Эллеора. О, этот самодовольный хамелеон умело вел игру на два фронта, сумев одурачить даже Совет. Хотя…он ведь не служил Лоркенсу, во всяком случае, я об этом не знала. Но он причастен к смерти Чарльза, и этого я ему простить не могу. Боковым зрением я видела, как Кристиан обеспокоено посмотрел на меня, но я не сводила взгляда с Эллеора. Если бы можно было взглядом спалить, он бы сейчас горел адским пламенем моей ненависти. Нет-нет, этот тип не должен стать правителем. Во всяком случае не того королевства, в котором живу я.

Я жадно осмотрела других членов собрания. Что скажут они? Поддержат ли, одобрят ли выбор главы Совета? Я видела поджатые губы некоторых участников, и это меня немного успокоило, значит, далеко не всем нравится Эллеор в качестве нового короля. Мой взгляд остановился на Аароне — он, как и я сверлил Эллеора пристальным, не самым добрым взглядом. И меня осенило — что, если выдвинуть его кандидатуру? По крайней мере, он нравился мне уже тем, что является врагом Лоркенса, а не ведет двойную игру. К тому же он смел и самоотвержен, так что моему расчудесному дедуле будет не просто подобраться к нему, а уж тем более через его голову добраться до власти.

— Ваша очередь, господин эль-Ламари, — обратился глава к другому эльфу. Тот молчал, постукивая длинными, по-эльфийски изящными пальцами по гладкой поверхности стола.

— Я в растерянности, — наконец пробормотал он.

Брови эль-Крэллари поднялись вверх.

— И все же? — настоял он. Тот пожал плечами и покачал головой.

— Сложно вот так просто выбрать, кто будет стоять во главе королевства, к тому же мы выбираем и своего правителя в том числе.

— Ну, а вы, господа? — Эль-Крэллари, явно нервничая, обвел взглядом остальных. Никто не проявлял активности, и тогда я робко подняла руку.

— Да, леди Блейн? — обратился он ко мне с чуть удивленными нотками в голосе. Ну, а что? Сам ведь разрешил мне принять участие в собрании.

Не зная, зачем, я встала.

— Я предлагаю кандидатуру Аарона, — громче, чем следовало, объявила, затем добавила: — эль-Лимара. Если, конечно, он не против.

Я посмотрела на молодого эльфа и по совместительству моего недавнего соседа по корпусу в Замке Академии.

— Я считаю, что ты, как никто другой достоин этого, — сказала я ему, почувствовав, как напрягся при этом Кристиан. Он все еще ревновал меня к эльфу, несмотря на то, что между ними вроде бы не было больше былой неприязни. Аарон же выглядел несколько растерянным, но не сильно удивленным. Он слегка улыбнулся.

— Спасибо, Стейси, — коротко сказал он.

— Кажется, господин Лимар не слишком счастлив возложенной на него миссией, — ехидно заметил один из эльфов.

— Леди Блейн всего лишь предложила его кандидатуру на наше рассмотрение. Миссию же на него никто еще не возлагал, — отрезал эль-Крэллари. — И все же я советую господину Лимару хорошенько подумать. Я, как и Стейси, вижу в нем все качества, подходящие для должности правителя Дэйтии, и выражаю уверенность в том, что он станет достойным королем своего народа.

Эльфы оживились, дружно принявшись перешептываться, бросая косые взгляды то на меня, то на Аарона, не задерживаясь лишь на главе Совета.

— Правильно ли мы поняли, что вы передумали относительно господина дель-Райна? — спросил его тот самый эльф, что отпустил шутку по поводу реакции Аарона на мое предложение назначить его королем.

— Не правильно, — холодно ответил эль-Крэллари. — Кандидатуру господина дель-Райна я по-прежнему предлагаю к рассмотрению, тем более, что мое мнение не является единственным верным. Хочу напомнить, что каждый из вас имеет право высказаться и озвучить свой выбор, после чего мы приступим к голосованию. Я надеюсь, — добавил он с плохо скрываемым раздражением.

— Раз уж на то пошло, то позвольте высказать мнение, что господин эль-Лимар слишком молод для столь высокой и ответственной должности, — заговорил другой — самый старший на вид…не эльф: присмотревшись, я поняла, что его волосы вовсе не белы от природы, а выкрашены краской и полностью скрывали уши, надо полагать затем, что они выдавали его истинное происхождение. Данный господин, имя которого я не знала, не был эльфом, но очень хотел им быть. А еще, если посмотреть получше, то он очень напоминает Эллеора. Вернее, это тот на него похож. И сидят они рядом. Не удивлюсь, если этот псевдо-эльф никто иной, как господин дель-Райн старший — отец Эллеора и ближайший советник короля. Надо сказать, должность советника передается по наследству, и не снимается в случае назначения нового правителя, если только последний сам не захочет сменить его, назначив приближенным к себе кого-то другого.

— Господин дель-Райн, при всем моем уважении к вам, вы несколько предвзяты, — вежливо, но все так же холодно ответил эль-Крэллари. — Кажется, ваш сын ровесник господина эль-Лимара, но это не помешало вам согласиться со мной в выборе его кандидатуры.

Я с трудом сдержала улыбку, глядя на сконфуженную физиономию дель-Райна старшего.

— Я не…я вовсе не…

— Вы не высказали возражений, а значит, согласились, — оборвал его невнятные объяснения глава Совета. — И хочу напомнить, что Его Величество, господин Готтон Брук младший, был еще моложе…

Я попыталась прикинуть возраст Готтона. Честно сказать, я даже не знала, сколько ему. Да что уж там — возраст моего возлюбленного мне был так же неизвестен. Нужно будет хоть спросить у него как-нибудь, если выпадет возможность остаться наедине. Одно я знала точно — и вампиры, и маги живут дольше простых людей, и стареют медленнее, а значит, и жизнь свою они проживают куда менее расторопно — спешить-то им некуда. На вид Кристиан чуть старше меня, но конечно, это лишь иллюзия — вампиру куда больше лет, чем кажется. Я же выгляжу на свои девятнадцать только потому что жизнь в мире не-магов несколько ускорила мои биологические часы. Так сколько Готтону? Двадцать пять? Тридцать? Сорок? Сложно представить его юнцом, но, конечно, для магов, а тем более эльфов, он совсем еще мальчишка.

— Да, вы правы, господин Советник, — пробормотал дель-Райн старший.

— Что ж, если ни у кого из вас нет больше предложений, я предлагаю приступить к голосованию, — произнес эль-Крэллари. Итак, у нас имеются две кандидатуры, — запнувшись, он перевел взгляд на Аарона. Правильно, его-то самого забыли спросить, хочет он быть королем или нет, будто все уже решено за него. Но Аарон, как оказалось, вовсе не был против — встретив взгляд главы Совета, он коротко кивнул, и тот продолжил: — Если возражений нет, то я предлагаю приступить прямо сейчас.

Возражений, судя по гробовой тишине, не было, и, восприняв это как знак согласия, эль-Крэллари подозвал помощника, который подал ему бледно-голубую сферу и блюдце с бумажными полосками.

— Пожалуйста, возьмите себе по одной, — сказал он.

При помощи пера мы все вписали свои варианты и бросили листочки в сферу. Мои руки дрожали, когда я опускала свою полоску в шар, и это заметил Эллеор: он криво ухмыльнулся, и я едва сдержалась, чтобы не отпустить в его сторону какую-нибудь словесную гадость.

Настала бесконечно-долгая минута ожидания. Шар интенсивно перемешивал наши листки пока те не растворились, и, в конце концов, на поверхность выплыло прозрачное облако; сгустившись, оно легло на подставленную ладонь эль-Крэллари и вот уже оказалось одной из бумажных полосок. Эльф поднял ее к глазам, и я затаила дыхание. Даже сердце перестало чеканить удары в ожидании.

— Господин Аарон Анабис эль-Лимар, поздравляю вас с назначением, — торжественно произнес он, и я, в отличие от Эллеора, лицо которого стало кислым, словно он только что проглотил лимон целиком, не смогла сдержать радостного возгласа, и даже захлопала в ладоши, и все, за исключением двух людей, повторили за мной.

* * *

Солнце уже садилось, когда карета въезжала в Беллингтон. Я улыбнулась, отодвинув занавеску и выглянув в окно. Было странно возвращаться сюда вместо того, чтобы обосноваться во дворце в качестве жены Готтона и королевы Дэйтии, но сейчас я была как никогда счастлива. Интересно, как в одно мгновение все может измениться.

— Не думала, что когда-нибудь вернусь сюда снова, — произнесла я, разглядывая видневшиеся вдалеке верхушки крыш особняка.

— В самом деле? — переспросил вампир, и, обняв меня за плечи, поцеловал в висок. Я потерлась щекой о его плечо.

— Угу.

— А вот я ничуть не сомневался, что так и будет.

— Не блефуй, — полусонно одернула я его. — Ты не мог знать, что Готтон умрет.

— Да, но я, кажется, собирался выкрасть тебя после венчания или ты забыла о том, что мы собирались с тобой бежать? — лукаво поинтересовался вампир.

Я улыбнулась, ничего не ответив. Остаток пути я провела, дремля на плече у Кристиана.

В особняке меня первым делом накормили ужином и приготовили теплую ванную.

— Я пригласил Мелитту и Вильца погостить на каникулах. Тэйлириас прислал ответное письмо с согласием. Они будут завтра, — сообщил мне Кристиан, когда мы сидели в гостиной. От такой новости я едва не пролила на себя горячий кофе.

— Что? — ахнула я. — Они будут завтра? Ты…ты пригласил их…и Тэя тоже?

Вампир кивнул, сдерживая улыбку, но уголки его губ слегка дрогнули.

— Видишь ли, — сказал он, — было бы неприлично пригласить девушку в свой дом, не будучи помолвленным с ней.

— Мне плевать на приличия, — сказала я, опустив голову. Мне вдруг подумалось, что теперь, когда нам ничто не мешает быть вместе, Кристиан мог бы и сделать мне предложение. Что же сдерживает его?

— Напрасно, — мягко возразил он. — Лишние пересуды тебе сейчас ни к чему. Я думаю, что лучше бы выждать некоторое время, прежде чем объявить о наших отношениях.

— Я не собираюсь никому ни о чем объявлять, — насуплено буркнула я. Кристиан улыбнулся:

— Как пожелаешь. А вот я собираюсь официально объявить о нашей с тобой помолвке, как только ты перестанешь носить траур.

— Я не ношу траур! — горячо заявила я.

— В обществе считают иначе, — терпеливо возразил вампир. — То, что ваша с Готтоном свадьба не состоялась не отменяет того факта, что ты была его невестой.

Я вздохнула.

— Я хочу вернуться в Академию, — сказала я спустя некоторое время. — Хочу продолжить учебу.

Я думала, что Кристиан станет убеждать меня не делать этого, мол, Лоркенс может легко добраться до меня в Замке, но он к моему удивлению согласился.

— Я тоже думаю, что так будет лучше, — сказал он.

— Ты, правда, так считаешь? — заглянув ему в глаза, спросила я. он кивнул.

— Правда. Вряд ли теперь, когда Лоркенс зол и навернякаразрабатывает план мести, есть место надежнее Замка Академии.

Я хмыкнула:

— Ты хочешь сказать, что где бы я ни спряталась, он все равно меня найдет?

— Увы. Если захочет.

— Я не собираюсь потакать его планам, что бы там он себе еще ни напридумывал.

— И не нужно. Хватит с тебя и клятвы, которая едва не разлучила нас, — согласился вампир.

— Он не оставит меня в покое, пока не получит свое. Ему, как и Вайзу, нужна моя кровь. Моя жизнь…

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал Кристиан, но я не верила. Что он может придумать против Лоркенса? Зато у меня вот созрел план.

— Я уже знаю, как помешать ему.

— Правда? — Кристиан заинтересовано взглянул на меня. Набрав в грудь побольше воздуха, я выпалила:

— Я должна обратиться.

Повисла пауза. Кристиан молчал, вероятно, осмысливая мои слова.

— Я должна стать вампиром, Кристиан, и тогда Лоркенс не сможет получить свое.

— С чего ты решила, будто это может помешать ему, Стейси? — деликатно спросил он, но я поняла, что мой план ему категорически не нравится.

— На эту мысль меня натолкнул Вайз. Тогда в пещере, он сказал мне, что только чистая, не испорченная обращениями и темной магией, кровь может завершить активацию скрижали. Понимаешь, что он имел в виду? Он хотел сказать, что стань я вампиром, моя кровь уже не сгодится для жертвоприношения.

— Возможно, он был и прав, но…

Я не дала ему договорить.

— Именно поэтому он и подстроил убийство Его Величества, твоего отца! Он, как и Лоркенс был заинтересован в моем браке с Готтоном, понимаешь? Он сам мне об этом сказал! Он не хотел, чтобы я была с тобой, так как боялся, что я захочу измениться.

Кристиан встал, и я сделала тоже самое.

— Это очень ответственное решение, — сказал он, подойдя ко мне ближе.

— Я знаю, — охотно заверила я его. Он должен знать, что я уже сделала выбор.

— Ты можешь пожалеть о нем, но будет поздно.

— Я не пожалею.

Кристиан прикрыл глаза, что говорило о том, что он был раздражен.

— Ты не представляешь, что такое быть вампиром, Стейси, — сдержано, насколько мог, проговорил он.

— Но ведь ты живешь с этим.

— Я родился таким, и другой жизни не знаю. Тебе же будет гораздо труднее. Обращенные вампиры куда агрессивнее, нежели те, кто родился с этим проклятием. Тебе будет сложно удерживать монстра внутри себя. Все вокруг будет бесить и раздражать тебя, в том числе и собственные друзья — любая шутка, любой косой взгляд в твою сторону может породить волну агрессии. Тебе придется учиться быть человеком. И если ты думаешь, что это пустяки, спроси у своего друга, Вильца — легко ли это.

— Это единственный способ избежать смерти. Другого я не знаю, — тихо сказала я, обнимая Кристиана.

— Просто давай оставим этот вариант как самый крайний, ладно? — отозвался он. Я, улыбнувшись, кивнула, подумав про себя, что этот вариант единственный верный.

— Не нравится мне, что ты так легко сдалась, — насторожился вампир. Я засмеялась.

— Почему?

— Потому что знаю, что ты так легко не сдаешься.

— Наверно, это правда. Покорностью я никогда не отличалась, — согласилась я, подумав, что даже заколдованному кольцу не удалось заставить меня разлюбить Кристиана. Мое сердце сделало выбор и отказывается покоряться судьбе.

— Это одно из качеств, привлекших меня в тебе, — хрипло отозвался Кристиан, и, нагнувшись, поцеловал меня в шею. Я послушно откинула голову, подставляя его губам беззащитное горло. Я знала, что это произойдет, и ждала этого, ощущая волнительный трепет, и когда острые зубы сначала слегка куснули, а затем вонзились в кожу, я лишь слегка вздрогнула, но не оттолкнула его. Волна чувственного наслаждения подобно электрическим разрядам прошлась по телу. Это было восхитительно и ново. И когда Кристиан отстранился, я недовольно застонала.

— Сегодня я не собираюсь пить твою кровь, я лишь хотел, чтобы ты почувствовала это, — улыбнувшись, сказал вампир.

— Понимаю теперь, почему женщины добровольно отдают тебе свою кровь, — сказала я. Кристиан покачал головой.

— Я больше не кормлюсь таким способом, Стейси. Не теперь, когда я встретил тебя.

— Ничто и никто не разлучит нас, правда? — спросила я. Я нуждалась в том, чтобы Кристиан обещал мне, что именно так и будет.

— Ничто и никто, — подтвердил он. — Никогда.

Конец второй книги серии «Академия Врачевания». Продолжение следует.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая. Заключительная