Место, где падают деревья [Кристиан Бэд] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Кристиан Бэд Место, где падают деревья

Осенью здесь падали деревья. Они стояли голые, пока не пересыхали у самого корня. А потом налетал ветер, и в лесу начинался деревопад. Так было потому, что зима здесь длилась ровно четыреста дней, а каждый здешний день был равен земному месяцу.

Я бы сказал тебе, что зима длилась здесь тридцать три земных года, но это будет весьма относительной правдой. Ведь она длилась дольше: тридцать три года, три месяца, три дня, три часа, три минуты, три секунды… И вот так она делила всё на три, пока душа не остывала. Потому-то здесь, на Кайкго, положено зимовать только бездушным аппаратам.

Лишь однажды двое остались на этой планете на зиму. Он и она. Только сначала они прожили вместе невыносимо короткое лето.

Ты спросишь, почему их лето было коротким, ведь орбита планеты такова, что лето здесь всего в три раза короче зимы? Я отвечу тебе: одиннадцать лет пролетели для них как единый миг.

Ну, садись. Слушай, если у тебя есть чем слушать. Эта история только для тебя. Ведь умеющих любить — их меньше, чем нету. Теперь пришли времена, когда в каждого нужно вложить часть своей души, чтобы он тоже смог подарить хоть кому-то в ответ своё маленькое «люблю». Простое и безыскусное, даже почти без желаний.

Если не боишься — открой мне своё сердце, и я вложу в него немного любви. И веры. В то, что ты — именно ты — сумеешь стать собой.

Да, тебе будет больно. Любовь — это очень, очень больно. Но и сладко так, как тебе не испытать без неё. Ведь все здесь давно забыли: чудо обретения любви в том, что мы отдаём её. Отдаёшь — и поэтому получаешь. А иначе — никак. Это всё сказки, что можно иначе. Посмотри, до чего эти сказки довели твой мир?

Садись. И возьми. Я отдаю тебе часть себя. Слушай.

* * *
— Мне кажется, что осень никогда не наступит, — сказала Исель Ронсан.

Наван не ответил, он раскладывал по тарелкам овсянку. По двум тарелкам, хотя одна так и останется нетронутой.

Мегью, кошка сомалийской породы, надменная, медово-рыжая, с редкой тёмной остью по хребту, шумно фыркнула. Она по запаху знала то, чего люди не могут понять, даже глядя на календарь. Шёл одиннадцатый год лета, а лето не может идти одиннадцать лет подряд.

Исель и Наван Ронсан были биоинженерами, они прилетели на Кайкго изучать револис аргис — живые камни.

Исель — невысокая, рыжеватая, как и её кошка, худощавая, с пухлыми вкусными губами. Наван — брюнет с короткой бородкой. Они были сработавшейся супружеской парой, активно делали карьеру и не тратились на сантименты. Особенно Наван. А Исель, ласковая от природы, с детства умела довольствоваться малым — случайным прикосновением рук, поволокой в любимых глазах. Она любила надевать его рубашки и не настаивала на большем. Но всё это было давно. Почти два года назад.

Наван сел рядом с саркофагом и подвинул чашечку с утренним кофе поближе к лицу жены, хорошо различимому за толстым стеклом. Медицинский агрегат был огромным. Исель могла там и есть, и спать, и даже сделать десяток шагов из конца в конец, но там же она была заперта. Только зима Кайкго могла сделать её свободной.

— Осень… — повторила Исель одними губами. Дыхание её было таким холодным, что не замутило стекла.

Наван кивнул, не поднимая тёмные глаза от чашки. Никто не знал, кому было тяжелее, ему или Исель — тонкой, хрупкой, но очень сильной.

Мегью, не выносившая томительные паузы этих утренних завтраков, мягко спрыгнула с подоконника и требовательно замяукала, выпрашиваясь за дверь.

Наван встал и выпустил кошку. Крупных хищников на планете не было, они просто не переживали здешнюю зиму.

Разнообразие насекомых и растений уже угасало, опережая осеннюю непогоду. Но Мегью с удовольствием пугала последних жёлтых «бабочек», что липли на тепло атомной станции. Осень приближалась неумолимо.


К полудню прилетел Сион Асмин, космобиолог со станции «Азорра». Её уже приготовили к консервации. Биологи улетали завтра.

Сион был высок, кряжист, совершенно сед. И весь он последние дни был как немой укор.

Он хотел, чтобы семья Ронсан тоже поднялась на орбиту, а потом, законсервировав и там жилые модули, отправилась с остальными к Марсу, где располагался сейчас основной форпост землян. Он полагал, что Наван задумал чушь, а Исель — и вообще нечего спрашивать, нужно просто погрузить её саркофаг на атомолёт. Ах, у вас ещё кошка? Ну а ту взять за шкирку и сунуть в багажный отсек!

Наван слушал и молчал. И в конце концов друзья перестали это обсуждать. Совсем.

— Я договорился, — сказал Сион, глядя под ноги. — На базовых спутниках оставят резервное топливо. На всех трёх спутниках. Если ты…

Наван кивнул.

— Если ты передумаешь… — Биолог замолчал и стал смотреть в окно на Мегью, решившую вдруг извести всех «бабочек» в округе.

Наван отправился в кухонный отсек жилого модуля нарезать консервированную ветчину. Они с Исель решили устроить сегодня отгул на пару часов, чтобы можно было напоследок