2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
вспомнить Брукхейвен.[5]
Обычно Мандельбаум был куда находчивее.
Коринф кивнул девушке, стоявшей у газетного киоска в холле института, поздоровался с парой знакомых и лишний раз посетовал на медлительность лифта.
– Седьмой, – сказал он автоматически, едва перед ним раскрылась кабина.
– Мне бы этого не знать, доктор Коринф, – усмехнулся лифтер. – Вы здесь работаете… минуточку… Да, – вы здесь работаете уже шесть лет. Верно?
Физик прикрыл глаза. Лифтер был неотъемлемой частью института. Они обменялись обычными любезностями, не имевшими ровным счетом никакого смысла. И вдруг Коринф увидел в лифтере человеческое существо, уникальный живой организм, частицу огромной безличной целокупности мира, имеющую собственное сердце… «Что это со мной? – изумился он. – Почему я вдруг об этом подумал?»
– Знаете, сэр, – заговорил лифтер. – Вот что я подумал. Сегодня утром просыпаюсь и тут же понимаю, что мне чего-то сильно не хватает… Работа, пенсия – все это хорошо, но их одних мало, понимаете? – Он на миг замолчал, выпуская из кабины пассажира, выходившего на третьем этаже. – Кому я завидую, так это вам. Вы занимаетесь настоящим делом.
Лифт остановился на седьмом этаже.
– Но ведь вы при желании смогли бы посещать вечерние курсы, не так ли? – спросил Коринф.
– Возможно, я так и поступлю, сэр. Если вы будете столь любезны, что порекомендуете… Впрочем, об этом мы поговорим в другой раз. Мне надо спешить.
Двери бесшумно закрылись, и Коринф направился к своей лаборатории.
У него было два сотрудника, Иохансон и Грюневальд, два молодых энергичных человека, мечтавших со временем получить в свое распоряжение такие же лаборатории. И тот и другой уже сидели за своими столами. Коринф повесил пальто на вешалку.
– Доброе утро.
– Привет.
– Утро доброе.
– Ты знаешь, Пит, – начал Грюневальд, стоило шефу занять свое место. – Кажется, я понял, как должна выглядеть эта схема…
– И ты, Брут… – пробормотал Коринф, усаживаясь на стул. – Ну что ж, давай поговорим.
Находка Грюневальда и его собственная идея походили друг на друга как две капли воды. Иохансон, который обычно молчал, на сей раз принимал в обсуждении живейшее участие. Не прошло и получаса, как они стали покрывать бумагу таинственными символами электронных устройств и элементов, пытаясь начертать искомую схему.
Вполне возможно, институт вовсе не был пустой прихотью Россмана, хотя, имея такой банковский счет, можно было стать и альтруистом. Чистая наука способствует прогрессу промышленности. Россман нажил свое состояние на производстве легких металлов, его предприятия занимались и обогащением руды, и выработкой готового продукта. Помимо этого он занимался и дюжиной иных проектов. Официально он практически отошел от дел, хотя все нити оставались в его руках. Даже бактериология могла принести существенную прибыль – не так давно в институте была закончена работа по экстракции нефти из сланцев. Перспективной была и тема Коринфа – исследование межмолекулярных связей в кристаллах, она могла существенно повлиять на развитие металлургии. Грюневальд уже довольно потирал руки, предвосхищая ту известность, которую им должна принести эта разработка. К обеду ими была составлена система дифференциальных уравнений в частных производных, которую в их машинное время следовало ввести в компьютер. После этого все занялись разработкой схем устройства.
Зазвонил телефон. Это был Льюис, приглашавший их отобедать вместе.
– У меня такая запарка, ты даже не представляешь… – ответил Коринф. – Наверное, я попрошу, чтобы мне принесли парочку сандвичей…
– Либо я поступлю так же, как и ты, либо мы куда-нибудь зарулим, – перебил Льюис. – Давай – говори, что я должен делать.
– Ладно, ладно… Буфет устроит?
– Если ты хочешь набить себе брюхо, то да. – Льюис предпочитал трехчасовые пиршества с вином и скрипками, к которым он привык в Вене, где он жил до аншлюса.[6] – В час жду тебя там. Народ к этому времени уже схлынет.
– Договорились.
Коринф повесил трубку и с прежним экстазом взялся за работу. Когда он посмотрел на часы, была уже половина второго. Сыпля проклятиями, он ринулся вниз.
Льюис уже садился за стол, когда перед ним вырос Коринф, державший в руках поднос.
– По твоему тону я сразу понял, что ты опоздаешь, – сказал Льюис. – Что будешь брать? Обычный набор: захлебнувшиеся в снятом молоке мышата, филе морского ежа, печеный повар… Н-да…
Он морщась отхлебнул кофе.
Льюис, невысокий коренастый человек сорока восьми лет от роду, был несколько полноват и лыс. Из-за очков в тонкой оправе на Питера смотрели его умные проницательные глаза. Он был душой любой компании, правда, восемь лет, проведенных им в Европе, сильно повлияли на его вкусы и пристрастия. Теперь он говорил, что ходить в рестораны его заставляют чисто гастрономические интересы.
– Льюис, – сказал Коринф с заносчивостью
Последние комментарии
23 часов 4 минут назад
23 часов 22 минут назад
23 часов 31 минут назад
23 часов 33 минут назад
23 часов 35 минут назад
23 часов 53 минут назад