За твоё счастье и покой я заплачу любую цену (СИ) [Митриллина] (fb2) читать онлайн

========== Стечение обстоятельств ==========

Начальник полицейского участка № 1 Зверополиса капитан Буйволсон медленно обводил взглядом своих подчинённых. Его чёрные глаза постепенно наливались кровью, ноздри раздувались. Хотя огромный буйвол молчал, всем в комнате было понятно, что он вот-вот начнёт рыть копытом землю, а потом — кому-то очень сильно не поздоровится. Каждый зверь-полицейский вовсе не хотел оказаться этим самым «кем-то», и потому все они, разных видов и размеров, под взглядом шефа совсем одинаково съёживались. Все, кроме лисы и кролика за самым первым столом (точнее, это были лис и крольчиха). И не потому, что они были самыми храбрыми, …или же самыми глупыми. А просто потому, что и лис, Николас Уайлд, и крольчиха, Джуди Хопс, и так по сравнению с остальными полицейскими были размеров более, чем скромных. Ник сглотнул и настороженно прищурился, Джуди, наоборот, широко раскрыла глаза, но оба прижали уши и втянули голову в плечи…

Капитан, похоже, решил, что уже произвёл достаточное впечатление на своих бравых подчинённых, поэтому заговорил.

— Итак, кто мне скажет, почему ваши хвостатые задницы до сих пор находятся не на задании?

— П-потому, что вы, сэр, н-нам его ещё не выдали, сэр? — после паузы несмело предположила детектив Хоботовски.

Буйвол уставился на слониху. Та сначала покраснела, а потом побледнела.

— Верно, Франциска, — спокойно кивнул Буйволсон. — Вот и не верь после этого, что слоны — мудрые. Хотя, ты успешно пыталась нас всех в этом разубедить… Но — дальше. А почему я вам до сих пор задания не выдал, а? — он снова обвёл взором подчинённых, остановился на одном из них и рявкнул: — МакРог!

Здоровенный носорог вскочил, вытянулся в струнку и отчеканил:

— Не могу знать, сэр!

Капитан, чуть склонив голову, любовался полицейским в обтягивающей мощный корпус форме, значок на груди у которого сверкал как осколок солнца.

— …Да потому, что я только что вернулся из офиса мэра! — вот, наконец-то загремел тот гром начальственного гласа, который все с трепетом ждали. — Шеф полиции собрал там начальников участков и в присутствие мистера Златогрива отчитал нас всех, как кадетов! Почему, спросите вы? Да потому, что зверокопы распустились, а мы, начальники, и в ус не дуем! Потому, что ваша форма расползается по швам, а ремни уже не застёгиваются на ваших жирных пузах! Потому, что успешно преследовать вы теперь можете разве что черепах и улиток! …И то, если они никуда не торопятся.

Капитан завершил речь шуткой, звери выдохнули, почувствовав, что гроза, кажется, прошла стороной.

— Но, сэр!.. — вскинулась Джуди.

Буйволсон покосился на худенькую крольчиху и поджарого лиса:

— Ладно-ладно, к молодым офицерам, недавно из Академии, это пока что не относится. Вас там гоняли и в хвост, и в гриву, я знаю.

Он вздохнул и опять обвёл взглядом слона, носорогов, тигров, медведей, волков и львов. Затем сказал почти спокойно:

— Вот вам и задание. Первостепенной важности. Все — в тренажёрный зал. Если через неделю ваши ремни не будут перестёгнуты, как минимум, на две дырки назад — пишите заявление на увольнение. Потому, что через месяц состоятся Большие полицейские соревнования между командами всех районов. Я должен успеть достойно подготовить к ним новичков, которых наберу на ваши места, — и напоследок рявкнул, снова показывая, кто тут главный: — ЗАДАЧА ЯСНА?!

— ДА, СЭР!!! — проорали все.

…А к диспетчерской стойке, где со своим обычным аппетитом угощался пончиками бессменный дежурный по участку гепард Бенджамин Когтяузер, несмело подошли двое новеньких, только что из Академии.

— Здрассьте… — промямлили они дуэтом.

Дежурный, сощурившийся и едва не мурлыкающий от удовольствия, распахнул глаза приступая к своим обязанностям:

— Здравия желаю, чем могу быть вам полезен?

Он доброжелательно растянул пасть в улыбке… Но как только разглядел, что за звери переминаются с лапы на лапу перед его носом, растерянно заморгал, точно так же, как смущённые полицейские новички. Отчаянно сцепившись передними лапами, там стояли очень рослый кролик и… молодая гепардиха. Ну, кролика-то он особо разглядывать не стал, но девушка его биологического вида не могла не вызвать самого пристального внимания. Настолько пристального, что пасть приоткрылась, и крошки недоеденного пончика предательски вывалились на полированную стойку.

Округлые маленькие ушки с чёрными кончиками, светлая пятнисто-полосатая мордочка, большущие лимонно-жёлтые глаза, аккуратный чёрный носик, бархатистая шёрстка… Она показалась Когтяузеру просто небесной красавицей… И стройная!.. Мама дорогая, какая же она стройная!.. Совсем как поп-дива Газелле!..

Гепардиха под столь пристальным взглядом совсем оробела, зарумянилась и опустила глаза. Кролик же, явно недовольный затянувшейся паузой, топнул лапой и загородил собой девушку. Перед глазами дежурного вместо прелестной девичьей мордочки оказалась нахмуренная кроличья физиономия. Когтяузер вздрогнул и вернулся к своим обязанностям. Внушительно выпятив грудь, он старался не смотреть больше на девушку, смёл крошки со стола и сухо спросил:

— Новички? Из Академии? Ваши документы?

Кролик и гепардиха переглянулись, слаженным движением полезли в карманы и протянули ему бумаги. Когтяузер выдернул их из лап и сделав вид, что читает, махнул лапой в сторону коридора, ведущего к лекционной комнате, где капитан сейчас заканчивал «разнос» подчинённых:

— Вам туда. Капитан Буйволсон там.

Гепардиха покосилась на него, словно хотела что-то спросить, но суровый кролик потащил её за собой в указанном направлении. Едва только они скрылись за поворотом, Бен впился взглядом в документы. Угадайте, чьи.

«Сим удостоверяю, что в 1-й полицейский участок Зверополиса направляется выпускник Полицейской Академии —

Вид: гепард.

Пол: самка.

Имя: Флавия Эстер.

Фамилия: Лонгтэйл.

Место рождения: Приозёрье.

Дата рождения…»

Бен прикинул, что Флавия лет на десять помладше него будет, и вздохнул. Дальше в документе стояли выпускные оценки, почти все высшие.

Гепард опять вздохнул и стал читать бумаги второго новичка.

…«Вид: кролик.

Пол: самец.

Имя: Джейкоб Орестус.

Фамилия: Роджерсон.

Место рождения: Большие Норы…»

Но если Когтяузер решил, что сюрпризы на сегодня закончились, то он ошибался. Не прошло и получаса, как от входных дверей участка послышался звонкий перестук каблучков, и пред полицейским дежурным предстала не кто иная, как сама Газелле, сногсшибательная суперзвезда Зверополиса. Встревоженная, в самом обычном спортивном костюме без единого стразика, но — умопомрачительно красивая.

— Здрассьте… — мяукнул растерявшийся Бен.

Антилопа воззрилась на него, хлопая длиннющими ресницами так, что ветер шевелил усы гепарда. Она кивнула, потом отбросила назад кокетливую длинную чёлку и внезапно спросила:

— А вы… кто?

— Бе… Бе…

— Баран?!

Он замотал головой.

— Ко… Ко…

— Кто-кто?!

— Дежурный офи-цер, Бен-джа-мин Когтяузер, — наконец-то сообщил он и, собрав всю волю, признался: — Гепард.

— Вы — гепард?! — не поверила поп-дива. Когтяузер покраснел.

— Ну, ладно, — опять мотнула чёлкой красавица, — Где тут у вас самый главный? Меня обокрали!

========== Расследование и парковка ==========

…Как только новички подошли к указанной комнате, двери распахнулись с такой силой, что кролик с гепардихой едва успели отпрыгнуть с пути стада огромных зверей в полицейской форме. Когда «цунами» схлынуло, выпускники Академии осторожно заглянули внутрь комнаты. Высокий и мощный буйвол в форме с нашивками капитана отдавал распоряжения оставшимся офицерам:

— …Теперь вы, двое…

Тут он, даже не услышав, а словно почуяв «посторонних», вдруг взглянул в дверной проём.

— Здравия желаем! — новички тут же браво встали по стойке «смирно» и отдали честь, затем гаркнули по очереди: — Выпускник Академии Роджерсон! Выпускник Академии Лонгтэйл! — и закончили опять вместе: — …Прибыли для прохождения службы, СЭР!

— Ух ты, — шепнул лис и усмехнулся: — Какие дрессированные…

Крольчиха покачала головой, незаметно наступила ему на лапу и с интересом стала разглядывать новичков, особенно, конечно же, кролика.

Капитан со скептическим вниманием рассматривал вновь прибывших.

— Угу. Офицер Лонгтэйл… Офицер Роджерсон… Прямо скажу, вы как нельзя вовремя…

Кролик и гепардиха ещё больше вытянулись и одинаково засияли глазами, источая своим видом готовность вот прямо сейчас переловить всех преступников Зверополиса. Джуди подумала, что в свой первый день в участке, наверное, выглядела точно так же, как эти двое. Воодушевлённо. Наивно. А на самом деле — забавно. Она очень дружелюбно улыбнулась им:

— Привет. Добро пожаловать в команду.

Буйволсон неодобрительно покосился на неё:

— Детектив Хопс, я, вообще-то, ещё не закончил говорить… Можно мне продолжить?

Джуди опять прижала ушки и шагнула назад. Ник незаметно успокаивающе пожал её лапу.

— …Спасибо, — и капитан опять воззрился на новичков: — Я вижу, вы бравые зверята и очень хотите отличиться. О’кей, у вас есть прекрасная возможность…

— …Сейчас отправит их проявлять героизм …на парковку, — уголком рта прошептал напарнице лис, и Джуди тихонько хихикнула, прикрывшись лапкой.

— …Между прочим, я всё слышу, офицер Уайлд, — усмехнулся начальник, тряхнув большими ушами. — Но ты таки прав. Вот ты и отправляйся с офицером Лонгтэйл, и собственным примером покажи ей все тонкости героической работы на парковке.

Морда лиса разочарованно вытянулась, но возражать он всё-таки не посмел. Гепардиха покосилась на своего приятеля кролика, который ответил ей таким же расстроенным взглядом, похоже, они думали, что и работать им придётся вместе.

— …А офицер Хопс вместе с офицером Роджерсоном отправятся патрулировать Саванна-Центр.

Капитан с явным удовольствием наблюдал, как расстроенно переглядываются до сей поры неразлучные приятели.

— Ну, заревите мне тут ещё! — налюбовавшись, рыкнул он. — Хватит в гляделки играть, марш работать! …И вот теперь — добро пожаловать в команду!

Четверо молодых полицейских побрели из комнаты. Буйвол перевёл дух, отёр лоб и очень довольный потопал в свой кабинет пить чай. Кажется, он думал, что день у него уже прошёл не зря.

Но насладиться любимым травяным напитком ему помешали. Сначала в кабинет просунулась морда дежурного:

— Шеф, тут это…

Из пара над кружкой раздалось грозное «М-мм?» Дверь распахнулась — и буйвол закашлялся, вскочил и покраснел (хотя на его чёрной шкуре это было не заметно). Прекрасная Газелле вплыла в его кабинет и остановилась посередине. Она выглядела такой расстроенной, что ей немедленно хотелось помочь. Позади неё топтался Когтяузер.

— Это же вы тут самый главный, да? — прозвучал чарующий голосок, и в огромном глазу газели, не скрытом чёлкой, закачалась, сверкая, как бриллиант, столь же огромная слеза. Буйволсон кивнул и, вмиг потеряв всю свою свирепость, участливо спросил:

— Чем я могу вам помочь, мисс Газелле?

— Ах, если мне кто-то и может помочь, то только вы! У меня пропали все мои украшения!

— О.

— Вы должны мне помочь! Найдите их, умоляю!

От её просительного тона суровый капитан полиции вдруг поймал себя на мысли, что готов хоть сам мчаться искать пропажу. Он даже головой мотнул, сбрасывая наваждение. Но, в самом деле, кто будет расследовать это происшествие?! В участке же больше никого не осталось…

— Видите ли, мисс Газелле… — начал он, изо всех сил стараясь говорить убедительно, но помягче, — в данный момент все мои лучшие детективы находятся на очень важных заданиях…

— …Но мои драгоценности тоже очень важные! — капризно топнула ножкой певица.

— Да, да, конечно, как только…

И вдруг…

— Шеф, а можно я займусь этим делом? — подал голос «вечный дежурный».

Буйвол и антилопа воззрились на него. Воцарилось молчание. На морде капитана сомнение было словно написано огромными буквами, но Газелле внезапно просияла:

— Да! — и она возвела неотразимый взор на Буйволсона. — Офицер Когтяузер ведь тоже хороший детектив, правда?

— Э-ээ…

Капитан задумался. Что-то ему не вспоминалось так сразу, сколько дел успешно расследовал гепард, прежде чем обосновался за стойкой дежурного… Ну, во всяком случае, рвения ему должно хватить на сбор улик, а завтра можно будет его заменить… кем-нибудь ещё.

— А справится ли этот… хороший детектив с таким… сложным и ответственным делом? — словно сам у себя спросил Буйволсон, но в вопросе прозвучала едва заметная угроза.

— Справится! — в восторге мяукнул толстяк, и сама потерпевшая радостно кивнула.

— Ну, что ж, считайте, что вам повезло, мисс. Детектив Когтяузер не берётся за обычные, заурядные случаи…

Пропустив мимо ушей иронию, Бенджамин Когтяузер принял деловой вид и проследовал из кабинета за потерпевшей, направляясь к месту преступления. Полицейский начальник задумчиво опустился в кресло и вернулся к своему чаю.

Итак, все были при деле. Основные полицейские силы штурмовали тренажёры, шеф наслаждался покоем, тишиной и чаем, Бен Когтяузер получил уникальный шанс побыть рядом со своим кумиром, певицей Газелле. По контрасту с этими счастливчиками, Ник Уайлд уныло объяснял чуть не зевающей от скуки Флавии, как надо выписывать штрафные квитанции. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять эту «премудрость», поэтому, когда лис заговорил на другую тему, гепардиха охотно поддержала разговор.

— Ну, что, Хвостатая*, как тебе первый день службы, а? Вдохновляет?

— Ещё как, Рыжий, — состроила кислую мину Флавия. — Да ты и сам не в восторге, что тебя на парковку отправили.

— Думала, тебе сразу поручат убийц ловить?

— Вообще-то, нет. Перед выпуском нам объяснили, что никто не даст новичку громкое дело.

— Тогда привыкай к парковке. Громкие дела в Зверополисе бывают редко. …Ну, что, на обед?

Гепардиха кивнула, и они неторопливо пошли к ближайшему кафе.

— …Вот закончим работу, пойду к шефу и скажу, пусть вернёт всё как было! — внезапно хлопнул лапой по столику Ник. Тарелки и стаканы весело подпрыгнули. Флавия удивлённо посмотрела на него:

— В смысле?

— В смысле, зачем он заставил нас напарниками поменяться?!

— А может, начальник-то ваш… то есть, наш, был прав?..

— Хм, начальник всегда прав. Это прилагается к нашивкам, — Уайлд, нахмурившись, возил ложкой по тарелке и собирал оставшиеся кусочки рагу из насекомых. — А почему ты решила, что он прав?

— Ну, я, вообще-то, тоже не слишком рада, что он Джейка отправил с офицером Хопс… Но… Как бы объяснить… Вот вы сколько времени напарники?

— Ну, я в участке год… Да до этого ещё… В общем, года два точно.

— Вот, а мы вместе пришли в Академию, и как новички держались тоже вместе, да так и подружились. И, я думаю, к своему напарнику привыкаешь настолько, что он тебе уже не только как друг, а может и больше, как брат, что ли… — гепардиха задумалась, возвела глаза к потолку, покусывая черенок ложки.

— Ну, и что, и что? — лису казалось, что Флавия сейчас выскажет его собственные мысли.

— Ну, и то, что напарника уже ощущаешь, как… собственность, что ли, — смутилась она, — и с другим зверем уже ты работать не только не хочешь, а и не можешь, а если, вот как сегодня, напарника ставят с кем-то другим, то чувствуешь, что тебя вроде как предали… Но, с другой стороны, мы же полицейские, и обязаны эффективно работать не только с тем, с кем хочется…

Ник вздохнул:

— Ты прям’ психолог, Лонгтэйл… Что такая умная в полиции забыла, а?

— Ха, а что, здесь в полиции только дурачки служат? — усмехнулась гепардиха. — У нас, вообще-то, династия.

— А ты откуда?

— Из Приозёрья.

— А, знаю. Там красиво. Родители? Братья-сёстры?

— Родители на пенсии. Бывшие полицейские, оба. Сейчас сестра служит в том участке, в нашем городке, а брат — в спецназе. Я — младшая. А ты откуда? Кто твоя семья?

Уайлд подавил вздох:

— Я совсем один. Отец нас бросил, я ещё маленький был. Не знаю, где он и что с ним. Жили мы с мамой тут, в Зверополисе. Потом она умерла.

— Извини…

— Да ладно, — и он встал из-за столика. — …Ну, пошли обратно, что ли?

Лис и гепардиха расплатились и вернулись к работе. Ник всё думал и думал о чём-то, Флавия тоже дёргала усами в ответ на какие-то свои мысли.

— Ну, так, Лонгтэйл! — внезапно остановился Уайлд. — Учить тебя больше нечему. Давай, на практике. Я пойду направо, ты — налево. Если я раздам больше штрафов, чем ты…

— То — что? — заинтересовалась Флавия.

— То я иду к шефу просить, чтобы нам вернули наших напарников.

— А если я раздам больше?

— То… То — всё равно, я иду к шефу, но ты идёшь со мной. Ты же хочешь, чтобы Буйволсон вернул тебе твоего кролика?

Она покраснела и промямлила:

— Чё он мой-то… Мы же просто друзья…

Ник осклабился и подмигнул:

— А я разве что-то другое имел в виду?

Комментарий к Расследование и парковка

*фамилия Лонгтэйл от английского long tail, если кто не понял, «длинный хвост»

========== Морковь, капуста и …новости ==========

…А объекты их беспокойства, кролики Джуди Хопс и Джейк Роджерсон, в молчании нарезали круги в машине по Саванна-Центру. Всё было спокойно, законопослушные горожане занимались своими добропорядочными делами. Даже пешеходы повиновались светофорам, даже лихачей на машинах не было, видимо, не проснулись ещё. Очень общительная Джуди несколько раз хотела заговорить с новичком, даже рот открывала, но, увидев, как напряжённо смотрит он в лобовое стекло и до желваков стискивает зубы, она лишь тихонько вздыхала и сильнее вцеплялась в руль. Несмотря на его нежелание общаться, девушка отметила про себя, что парень он симпатичный. Крупный, и для кролика мускулистый. Тёмно-серая шерсть и странно светлые, голубые, глаза… А вот нос почему-то розовый.

Когда он заговорил, крольчиха даже вздрогнула от неожиданности.

— Тебя зовут-то как, офицер Хопс?

— Джудит Лаверн. А тебя, офицер Роджерсон?

— Джейкоб Орестус.

— …Можно просто Джуди.

— …Можно просто Джейк.

Оба улыбнулись — и стена напряжения вдруг рухнула. Джейк повёл плечами, Джуди громко выдохнула.

— Ты откуда? — спросил он.

— Из Малых Норок.

— Да? — Роджерсон первый раз посмотрел на крольчиху прямо. — А ты не из тех ли Хопсов, которые продают лучшую морковь на всём рынке в Усадьбе?

— Точно, — удивилась она, — а ты откуда знаешь?

— Ха, так я ж из Больших Нор!

— Ой, только не говори, что твой отец — Белый Роджерсон, у которого лучшая в округе капуста!

Морда кролика расплылась в довольной улыбке. «Так вот почему у него глаза светлые и нос розовый! — поняла крольчиха. — Его папа — альбинос!»

— СОСЕДИ-И-И! — вскричали оба, и обнялись, благо, в этот момент они остановились на светофоре.

Так что, к обеду оба кролика уже почти сдружились. Им даже есть не хотелось, так увлечённо они делились впечатлениями: о прошлой жизни в своих тихих городках, о тяжёлых, для таких маленьких зверьков, буднях учёбы в Академии, об огромном Зверополисе… С радостным удивлением оба понимали, что у них масса общего.

«Новый друг — это, конечно, здóрово, но как быть с прежним?» — видимо, и эта мысль пришла в обе кроличьи головы одновременно… Джуди и Джейк в одинаковом смущении смолкли и отвернулись друг от друга. Некоторое время кролики молчали, затем Роджерсон задумчиво спросил:

— Джуди, а твой напарник лис… Он всё время твой напарник?

— Да. Мы всегда вместе работали. До сегодняшнего дня.

— Он, наверное, злится на меня…

— Да нет. Скорее, на меня… А твоя напарница?

— Хм… Я не знаю точно. Не думаю, что она на кого-нибудь злится. Но расстроится точно… Знаешь, а ведь я совсем не против работать с тобой, Хопс. Если только капитан так решит, конечно. А он вообще как, адекватный?

— Да, вполне… Упёртый только. Если что решил — то хоть ты из шкуры вывернись — мнения своего не изменит.

— …А ты?

— Что я? Адекватная ли? — усмехнулась Джуди.

— Да нет, — смутился кролик. — Ты не против… сменить напарника?

…Гордо сжимая в лапе счётчик выданных квитанций с внушительным числом 82, Ник Уайлд вернулся в исходную точку. С другого конца улицы неслась Флавия, сияя улыбкой во всю мордочку.

— Восемьдесят! — победно выкрикнула она, подбежав к лису и помахала счётчиком.

В ответ он продемонстрировал свой счёт. Гепардиха прижала ушки и вздохнула.

— Ну, идём, — твёрдо сказал Ник, и они направились в участок.

В кабинете капитана Буйволсона опять раздался стук в дверь. Получив разрешение войти, в кабинет просунулась хитрая лисья морда, а следом и сам детектив Уайлд. Офицер Лонгтэйл смущённо вошла следом.

— Сто шестьдесят два! — отрапортовал лис.

— Отличная работа, — кивнул начальник, но увидел, что подчинённые не торопятся покидать его кабинет, и добавил: — У вас что-то ещё ко мне?

— Да, сэр. Я… — Ник покосился на Флавию и решительно исправился: — МЫ хотели вам предложить, чтобы завтра вы поставили нас с нашими прежними напарниками. Сэр.

Капитан помолчал, жуя губами. Потом промолвил без эмоций:

— Предложить, значит… Вы. Мне. Угу, — и он перевёл тяжёлый взгляд выпуклых глаз с лиса на гепардиху: — А ты чего молчишь, офицер Лонгтэйл? Офицер Уайлд за тебя говорит, а ты дар речи потеряла?

— Никак нет, сэр, — сглотнув, сказала Флавия, — я тоже. Предлагаю.

— Предлагаете… — повторил Буйволсон всё с тем же непроницаемым выражением на морде. — Ладно. Я подумаю. Идите.

Оба хищника мгновенно исчезли за дверью и только там выдохнули.

— Ты домой? — спросил лис.

— Наверное, да. А ты?

— А я вот подумал, не пропустить ли пивка в баре… Не хочешь составить компанию?

Гепардиха испытующе покосилась на него, но лисья морда ничего особенного не выражала. Просто один напарник предлагает другому выпить пива.

— Ладно. В самом деле, почему бы и нет, — сказала она.

Бар «У Маленького По» в квартале от участка был любимым местом отдыха полицейских не на дежурстве. Его хозяин, гиппопотам Гаспар Поуп, был совсем не против этого. Потому что зверокопы, зайдя обычно «пропустить стаканчик», очень редко ограничивались одним стаканчиком, а вели себя довольно тихо. К тому же, местная шпана и хулиганистые подростки обходили «бар с копами» стороной. Одни плюсы для коммерции!

Усевшись на высоких табуретах у стойки, Ник и Флавия получили по кружке (бегемотских размеров) с пивом и такую же внушительную чашку с чипсами. Высоко перед ними с большого экрана диктор ZTV News вещал:

— …А сейчас криминальные новости…

Оба полицейских вздрогнули и уставились на экран.

— …Сегодня утром знаменитая на весь Зверополис певица Газелле обнаружила пропажу своей великолепной коллекции драгоценностей, с которой никогда не расстаётся.

На весь экран минуты три высвечивались фотографии сверкающих колье, ожерелий, серёжек и браслетов.

— …Как сообщил нам детектив, который занимается расследованием этого ограбления века…

Тут Ник и Флавия едва не выронили из лап кружки: теперь на экране во всю ширь расплылась в фирменной, пончиковой, улыбке физиономия их «вечного дежурного»…

— …Первый полицейский участок приложит все усилия, чтобы в кратчайшие сроки найти злоумышленника, или злоумышленников, и вернуть пропажу владелице. На эту задачу первостепенной важности капитан Буйволсон направил лучшие полицейские силы во главе с детективом Когтяузером. «Это для нас дело чести, и расследование не могло оказаться в более надёжных лапах», — сказал детектив Когтяузер нашему корреспонденту.

…А теперь — о погоде…

— А я думала, он просто дежурный на вахте, — растерянно промолвила Флавия, запив новость хорошим глотком из своей кружки.

— Я тоже так думал, — хмуро кивнул Ник.

========== В мире “богатых и знаменитых” ==========

…Оказавшись в роскошном семикомнатном пентхаусе певицы Газелле, детектив Бенджамин Когтяузер заметно растерялся. Красота и роскошь этого гостиничного номера для избранных персон просто кричали, что он попал в совсем другую жизнь, в мир богатых и знаменитых. Полицейский осторожно ступал по толстым пушистым коврам и вертел головой по сторонам, словно детёныш, впервые попавший в магазин игрушек. Газель с довольной улыбкой поглядывала на него, ей явно нравилось впечатление, которое её жилище произвело на скромного копа, ведь он наверняка не видел ничего «роскошнее» своего полицейского участка.

Заглянув в каждую комнату, даже в великолепную ванную, где джакузи, чуть меньше спортивного бассейна, едва не исторгло у него вопль «Ух ты!!!», Бен почувствовал, что устал: кажется, он в жизни столько не ходил после окончания Академии… Поэтому когда они вернулись в гостиную, и хозяйка гостеприимно предложила присесть, он с облегчением плюхнулся на диван.

— Что-нибудь выпьете, офицер? — Газелле указала на сверкающий хромом и стеклом бар.

Бен не отказался бы от огромного стакана колы со льдом, но постеснялся спрашивать такой простой напиток у знаменитости.

— Нет, благодарю, — затем он открыл рабочий кейс и достал блокнот и ручку: — Итак, мисс Газелле, расскажите, когда вы видели ваши драгоценности в последний раз.

Певица уселась в кресло напротив полицейского, изящно скрестив стройные ножки. Коп сглотнул, слегка покраснел и уставился в блокнот.

— Это было позавчера, — начала она вспоминать. — После концерта, как обычно, я сняла украшения и положила в витрину в гардеробной. Вчера я не надевала их, у меня был выходной, и я весь день отдыхала. А сегодня утром… — она всхлипнула.

Бену было очень жаль прекрасную страдалицу, но он заставил себя расспрашивать дальше:

— А кто из посторонних был в вашем номере с того момента, как вы сняли украшения и до сегодняшнего утра?

— Посторонние? — заморгала Газелле, удивлённо вскинув брови.— Помилуйте, офицер, в моём доме не бывает посторонних!

— Но как же?! — полицейский воззрился на неё, заморгав в таком же удивлении. — А прислуга? Журналисты?

— Ах, ну, какие же они посторонние! — смех поп-дивы зазвенел серебром, а потом она опять опечалилась: — В этом-то весь ужас, офицер Когтяузер! Меня обокрал кто-то, кого я знаю!.. Кто-то из моих знакомых — подлый вор!

— …Тогда просто назовите всех, кто вас посещал вчера.

Певица опять задумалась, возведя очи к хрустальной люстре.

— Утром приходил мой импресарио, Гийом Фосси. Он принёс мне расписание выступлений… Ах, как же я теперь смогу выступать, если у меня такое горе?!

— …Продолжайте, пожалуйста, кто ещё?..

— Потом пришла мой стилист, Анна Пик. Потом мой личный официант принёс завтрак. Он всегда приносит еду для меня, его зовут… Да, его зовут Марио. После завтрака было несколько интервью по телефону. Потом приехали корреспонденты с ZTV, их было двое, и ещё съёмочная группа. Потом Марио принёс обед. Потом опять явился Гийом, обсуждали новый репертуар… Ну, и всё. После ужина больше никого не было. Я посмотрела телевизор и легла спать. Так что, офицер, вы сами видите, никаких посторонних…

Бен добросовестно всё записывал, затем попросил показать эту самую витрину. Большой стеклянный шкаф в гардеробной, со множеством полочек и бархатных подушек, в своей пустоте выглядел несчастным, совсем как его хозяйка… Замок не был сломан, но, если честно, Бен подумал, что его можно было бы открыть даже когтем. …Когтем?

— Мисс Газелле… Очень печально, что ваша прекрасная и дорогая коллекция украшений хранилась в столь ненадёжном месте. Ни сигнализации, ни камер слежения… Почему?

— Ах, офицер, — певица устремила на Бена вновь наполнившиеся слезами очи, — это полностью моя вина… Но, видите ли… Я постоянно забывала код сигнализации… А камеры… Я так устаю от них за день, что чувствовать, как они смотрят на меня ещё и в моей собственной гардеробной — просто выше моих сил. Вы же понимаете меня?

Когтяузеру ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Затем он хмуро спросил:

— Ладно… Скажите, мисс Газелле, кто из перечисленных вчерашних визитёров — хищник?

От изумления у красавицы едва челюсть не отпала:

— Хищник? Такой, как вы? О небо… ЗАЧЕМ вам это?..

— Нужно, — твёрдо сказал Бен, готовясь записывать.

— Ну, раз нужно… Мой импресарио — гиена. Стилист — енот. Корреспонденты — оба травоядные, а съёмочная группа у них… Да, почти все грызуны. Только звукооператор — львица.

— …А официант?

— Он кабарга.

— Кто-кто?

— Кабарга. Это такой маленький олень, без рогов, но с большими клыками.

— С клыками, значит… Ладно, спасибо, мисс Газелле. Сейчас я сниму отпечатки с вашей витрины, и на этом, пожалуй, на сегодня закончим.

— Как «закончим»?! А мои украшения?! Когда вы их мне вернёте?

— Извините, но мы сначала должны допросить свидетелей, изучить улики, найти злоумышленника…

— Но вы же самый лучший детектив… — певица чуть не плакала, — так сказал ваш босс!

«Ну, во-первых, он сказал не совсем так… — подумал честный Бен, чьё сердце разрывалось от желания утешить красавицу. — А во-вторых, неужели она думает, что я, как фокусник, прямо сейчас выну её украшения из кармана? Эх-х, вот бы я вправду так мог… Тогда бы она была так благодарна…»

Прервав собственные мечтания, гепард заставил себя заняться отпечатками. Как он и опасался, их было весьма немного, и в основном — копытца хозяйки. Закончив работу, он уже собрался возвращаться в участок, как вдруг в номер ворвались корреспонденты телевидения и газет… Как к себе домой, они протопали в комнату для интервью (да, была и такая!), установили аппаратуру и принялись «допрашивать» безутешную певицу и полицейского. Застигнутый врасплох Когтяузер делал то, что ему говорили — вставал, садился, улыбался, склонялся с умным видом над рабочим кейсом — и отвечал на вопросы, неся (как он сам потом с содроганием вспоминал) полную околесицу.

Еле вырвавшись из лап журналистов, Бен наконец-то помчался в участок. Там он доложил обо всём (кроме интервью) Буйволсону, удостоился вполне одобрительного начальственного фырканья и понёс собранные улики в лабораторию.

… По привычке он пришёл утром на рабочее место раньше всех и сразу понял, что буквально все сотрудники Первого полицейского участка смотрят новости. По крайней мере, вечерний выпуск. И его первое в жизни (и он очень надеялся, что последнее) интервью не осталось незамеченным. Кто бы ни заходил в стеклянные двери главного входа, от уборщицы до сержанта, каждый первым делом смотрел на дежурного и улыбался, приветствуя обычными словами. Бен всё больше нервничал, хотя эти улыбки чаще всего были вполне дружескими, а не ехидными. Ожидая, когда появится Ник Уайлд, остряк и язва, который уж точно не смолчит, а ещё — сам Буйволсон, Когтяузер поймал себя на мысли, что… впервые жалеет о своих габаритах: будь он тощим, было бы легче спрятаться. Но гепард собрал всю свою храбрость и продолжал безмятежно улыбаться входящим. Только кончик его хвоста нервно дёргался, но этого из-за стойки не было видно.

========== Кредит доверия ==========

Бену относительно повезло: капитан появился раньше Уайлда. Буйвол подошёл к стойке дежурного, долго смотрел на него, словно впервые увидел, и раздувал ноздри. Гепард прижал уши, его морда приобрела виноватое выражение.

— Иди за мной, — наконец мотнул головой Буйволсон и, не глядя по сторонам, потопал в свой кабинет.

Не в силах сдерживать дрожь, Бен поплёлся за ним, сопровождаемый сочувственными взглядами коллег.

Дверь в кабинет начальника Первого полицейского участка захлопнулась за дежурным, как ему показалось, с таким зловещим лязганьем, словно он попал в тюремную камеру. Капитан уселся в своё кресло, опёрся локтями на стол. Теперь его массивная фигура просто олицетворяла собой Закон и Порядок. Он мрачно выдохнул:

— Н-ну? И как ты это можешь объяснить, детектив Бенджамин Когтяузер?

— Сэр, я не знал, что там будут журналисты, — жалобно замяукал несчастный гепард, побледнев так, что казалось, будто даже чёрные пятнышки на его шкуре выцвели. — Я очень старался говорить поменьше, но, наверное, сказал что-то не то и не так… Простите, сэр, я подвёл и Вас, и весь наш участок… — Бен замолк и уставился в пол.

Повисло гнетущее молчание. Буйвол всё так же пристально смотрел на гепарда, а тот вдруг стал суетливо отцеплять от формы полицейский значок. Значок не отцеплялся, он словно прирос к рубахе.

— Ты что делаешь? — в голосе начальника прозвучал интерес.

— З-значок… — пролепетал непослушным языком Бен. — В-вы же м-меня ув-волите…

— С чего ты взял?

— Что?! — дежурный уставился на капитана широко распахнутыми глазами. — Нет?!

— Нет, — невозмутимо сказал Буйволсон. — И не собирался. Пока. Ты неплохо начал расследование, толково собрал улики, пригласил свидетелей… Поначалу я хотел передать это дело кому-нибудь другому, но вижу, что ты действуешь грамотно и правильно. Болтал ты и вправду не совсем то, что нужно было, но раз уж ты сделал подобное заявление от имени всего участка, то изволь выполнять сказанное. Найди вора и верни украденное. А вот если ты не справишься — тогда и будешь значок крутить. Кстати, он отвинчивается в другую сторону. Иди, детектив. У тебя есть прекрасный шанс доказать, что ты не только гроза пончиков… Работай!

Бен, несмотря на то, что начальник выкрикнул последнее слово очень грозно, выскочил из его кабинета улыбаясь до ушей. А за своей стойкой в холле он увидел… детектива Хоботовски.

— Я это… — замялась слониха. — Бен, я тут пока поработаю вместо тебя. Шеф сказал, временно. Пока ты занят. Ты не обидишься? Я не буду есть твои пончики, честно-честно.

— Да ладно, Фран, — ещё лучезарнее улыбнулся Когтяузер, — можешь угощаться. А мне можно занять твой стол?

— Да, да, — закивала новая дежурная. — Я там всё прибрала. Левый ящик пустой, шеф сказал освободить для тебя.

Гепард расправил плечи и уже собрался гордо удалиться к своему новому рабочему месту, но слониха робко сказала:

— Ты это… Бен, ты табличку возьми свою… И если не трудно, принеси мою, а?

Когтяузер сцапал со стойки табличку со своей фамилией и, довольный-предовольный, чуть ли не бегом понёсся в комнату детективов.

…А вот у Николаса Уайлда день с самого утра не заладился. Сначала он проспал, потому что вчера забыл завести будильник. Потом пролил кофе на свою любимую голубую форменную рубаху, и пришлось срочно доставать из шкафа и гладить синюю. И наконец, когда он вошёл в холл Первого участка, уже вертя на языке едкие шуточки по поводу «новой телезвезды» и его отношений со «звездой эстрады», он увидел за стойкой дежурного ещё более крупного зверя, чем толстячок Бен.

— Оп-па… Привет, Франциска! А где наша «телезвезда»?

— В «клоповнике*», где ж ещё, — хихикнула слониха. — А я тебе чем плоха?

— Да ты не плоха, крошка… Знаешь закон парных случаев?

Она помотала головой.

— …То, что случается однажды, даже самое невероятное, обязательно вскоре случится и во второй раз. Так что, наш Бен в телевизор попал, а ты, может, сразу в Мерривуд**, а, Хоботовски?

Все в участке знали, что Франциска Хоботовски весьма высокого мнения о собственной внешности. Лис рассмеялся, а слониха повела плечом:

— А почему бы и нет!

— Ну, посмотрим, посмотрим. Если что — мне автограф вне очереди, договорились? — подмигнул лис.

— О чём речь, Ник! Хочешь, я прямо сейчас…

— …Нет, погоди. Ты лучше скажи, шеф в каком настроении, где новички и где Хопс?

— Капитан бодр и весел, а вот у тебя сейчас настроение, похоже, испортится.

— Да? Это почему?

— Потому, что шеф отправил Джуди помогать устраиваться новенькому в общежитии…

Как ни пытался Уайлд скрыть разочарование, его выразительная морда ясно это показала.

— …а новенькую послал помогать Бену опрашивать свидетелей.

— А я?!

— А ты в патруль, до обеда. С моим напарником, Рори. Он тебя на стоянке ждёт, возле машины. Потом они все в спортзал, а ты — сюда.

— Зачем? — без интереса спросил Ник. Его планы рушились, и ему было уже почти всё равно.

Комментарий к Кредит доверия

*«клоповник» — так в моём фике детективы иронично зовут свою комнату, где всегда толпятся звери (свидетели, задержанные, курьеры, сами полицейские) — как клопы кишат в диване.

**Мерривуд — по аналогии с Голливудом. Крупная киностудия Зверополиса. Название также придумано мною.

========== Общежитие ==========

— Ну, я не знаю, зачем, — усмехнулась слониха, — Буйволсон мне почему-то не доложил об этом, уж извини. Но он велел тебе передать, чтобы ты после обеда зашёл сразу к нему. И вид у него был такой… таинственный-таинственный. Наверное, хочет тебе поручить что-то особенное.

— Угу. Могу себе представить, — скептически скривился лис и побрёл на стоянку патрульных машин.

…Общежития для полицейских в каждом районе Зверополиса стали строить совсем недавно. Раньше всем, особенно приезжим, приходилось снимать комнаты и квартиры где придётся, если не было собственного жилья. Джуди Хопс сама только месяц назад перебралась из съёмной комнаты в новенькое общежитие. Оно находилось в паре кварталов от здания участка и состояло из двух корпусов: для семейных и для одиноких. Поскольку самок в участке служило совсем немного, их всех разместили на одном этаже. Для «защиты нравственности» проход на этот этаж был защищён тяжеленной дверью и замком, ключ-карты от которого были только у обитательниц. А на входе в здание у турникета сменялись вахтёры. Старшим из всех, как по возрасту, так и по должности, был чрезвычайно строгий и непреклонный хорёк Тор Мустелсон. Его знали, уважали и даже боялись все полицейские, от мала до велика. Поговаривали, что его побаивается даже сам капитан Буйволсон, с отцом которого был дружен мистер Тор.

…Вот к этому суровому хорьку-вахтёру и подошли двое кроликов-полицейских. Мустелсон не был альбиносом, но тёмные участки его шерсти поседели уже так, что он казался целиком снежно-белым. Его чёрные глаза-бусинки недоверчиво воззрились на кроликов поверх очков.

— Ну-с, — вымолвил он, — чему обязан?

Джуди от робости прижала ушки и невольно уцепилась за лапу Джейка в поисках поддержки.

— Здравствуйте, мистер Мустелсон, — пролепетала она. — Вот, я привела нового нашего сотрудника, он тоже будет тут жить.

Хорёк переместил взор на Джейка.

— Ага. Как вас зовут, юноша?

— Джейкоб, — так же робея отозвался тот и сглотнул, — Роджерсон, сэр.

Ещё немного посверлив его взглядом, вахтёр склонился над регистрационным журналом.

— Джейкоб Роджерсон, Джейкоб Роджерсон… — забормотал он, разыскивая данные. Наконец, найдя нужную строчку, Тор прижал её пальцем, будто опасался, что она уползёт. — Твоя квартира на втором этаже, номер 254. Это направо, почти у входа.

Вахтёр выдал новенькому ключ и толстую брошюру с надписью «Правила общежития».

— Советую ознакомиться, — строго сказал он, — чтобы потом не было вопросов «почему нельзя» и отговорок «я ж не знал». В моём общежитии это основной закон, наравне с Уголовным кодексом.

— А… а Конституция, сэр? — ляпнул Джейк, за что снова удостоился пронзительного взгляда вахтёра.

— Остряк, да? Ты ещё «Права зверя» вспомни! — хорёк усмехнулся, оскалив мелкие, но всё ещё острые зубки.

— Извините, сэр, — Джуди дёрнула Джейка за лапу, беззвучношепнув, чтобы тот не злил Мустелсона, — пропустите нас, пожалуйста.

Вахтёр ещё раз усмехнулся и нажал кнопку турникета.

Торопливо поднявшись на второй этаж, Джейк и Джуди быстро нашли его новое жилище и вошли. Роджерсон со стоном облегчения бросил на пол тяжёлый чемодан и огромную дорожную сумку и повалился на раскладной диван. Хопс с любопытством осматривалась. Стандартная казённая обстановка роскошью не отличалась: письменный стол, два стула, диван, гардероб и настенные полки. Она пошла смотреть дальше. Крохотный коридор, где едва умещалась вешалка и ящик для обуви, дверь в санузел и на кухню. Собственно говоря, у неё квартира была такая же безликая и без излишеств.

— Ну, что там интересного? — крикнул не вставая Джейк.

— Ну, что может быть интересного в общежитии? — отозвалась из кухни Джуди. — Радуйся, что хоть телевизор есть!

— На кухне?

— Ага. Маленький такой.

— Вот и отлично. Всё равно время смотреть его у меня будет разве что когда я готовить буду… Микроволновка-то хоть есть, или только плита?

— Есть, есть, не волнуйся. И большой-пребольшой холодильник.

— О, это здóрово. Джуди, включи его, пожалуйста. Я сейчас в магазин схожу, надо сделать запасы.

— А ты готовить-то хоть умеешь? — с интересом спросила девушка, идя обратно в комнату.

И столкнулась с Джейком, который направился на кухню. Он инстинктивно поймал её в объятия, и тут они оба вздрогнули и замерли, оказавшись так близко друг к другу. Её глаза широко распахнулись, глядя на него, и он снова поразился, какого необыкновенного они цвета, фиолетового. Джуди заметила, что его розовый нос покраснел и поймала себя на мысли, что ей очень хочется поцеловать этот милый бархатистый нос. «Милый? — растерянно подумала она. — Я даже мысленно назвала нос Джейка милым? Я хочу поцеловать его?! Мама дорогая…»

«Она такая нежная и милая», — думал Роджерсон.

«Он такой сильный и надёжный».

«Так и держал бы её в объятиях всю жизнь…»

«Вот бы он держал меня в объятиях всю жизнь…»

…Сколько ещё так стояли обнявшись Джейк и Джуди? Несколько секунд? Целый час?

— Готовить я умею, — прошептал наконец кролик мягко и чуть хрипло. — У меня вообще бездна всяких достоинств.

Девушка поняла его намёк, но предпочла свести всё к шутке:

— И главное из них — скромность?

Она улыбнулась и чуть повела плечами, высвобождаясь. Он на мгновение прижал её к себе крепче, но тут же отпустил и тоже улыбнулся:

— Ага. Скромность — это вообще моё второе имя. Точнее, третье.

— И тебя никто никогда не звал наглецом?

— Меня? Наглецом?

Джейк поморгал, «наивно» расширив глаза. Джуди прыснула. Оба рассмеялись.

— Где ты видела наглого кролика? Разве такие существуют в природе?

========== Опрос свидетелей ==========

Бен Когтяузер расспрашивал свидетелей, а Флавия печатала протокол допроса. Она почти не поднимала взгляд от клавиатуры, только изредка, когда ей казалось, что следователю нужно задать какой-то определённый вопрос именно этому зверю, она быстро взглядывала на него. И чаще всего Бен словно ловил её мысль. Тем не менее, Когтяузер явно избегал смотреть на свою помощницу. Почему? Ему казалось, что от этого он потеряет нить расследования.

Наконец, список вызванных закончился. Гепардиха сноровисто разложила напечатанные листы на столе перед Беном. Тот благодарно кивнул ей и углубился в чтение. Флавия молча уселась на стул, с которого недавно встал последний свидетель по «ограблению века». У неё на языке вертелось множество вопросов, но поскольку по большей части они к расследованию не имели отношения, она молчала, с усилием сжимая губы. А в голове Бена вертелась назойливая мысль, что доверенное ему расследование уверенно движется… в тупик. И надежда доказать, что он, Бенджамин Когтяузер, тоже чего-то стоит как полицейский, вместе с шансом, великодушно данным ему капитаном, становятся всё более призрачными.

Он с усилием потёр лоб.

— Офицер Лонгтэйл, — тихо сказал он в смущении от того, что впервые ему предстоит кому-то отдавать распоряжение. И даже не «кому-то», а очень симпатичной девушке. Флавия с готовностью соскочила со стула и вытянулась в ожидании. Полосатый хвост изогнулся вопросительным знаком, а чёрный кончик закачался у глаз. Девушка очень хотела помочь Бену в этом интересном, как она поняла, деле.

— Э-ээ… Флавия. Не могла бы ты…

— Да, сэр?

Он помялся ещё немного, и наконец собравшись, отдал «приказ»:

— Принеси, пожалуйста, из лаборатории результаты экспертиз. Надеюсь, они уже готовы. Если тебе не трудно.

— Конечно, мне не трудно, сэр! Если что, я их потороплю! — улыбнулась гепардиха и исчезла из комнаты. Бену показалось, что он и перевести дыхание не успел, когда она вновь встала напротив, улыбнулась и протянула ему папку. «Да уж, ей-то быстро куда-то сбегать совсем не трудно», — подумал Когтяузер и подавил вздох.

Он погрузился в чтение документов, перекладывая бумаги то так, то эдак. Лонгтэйл опять молча уселась в ожидании.

Через какое-то время Бен со вздохом откинулся на спинку стула и сказал:

— Ну, а твоё какое мнение по поводу всего этого, офицер Лонгтэйл?

Он раскинул лапы над столом, указывая на многочисленные листки. Когтяузер старался говорить легко, не показывая, что запутался. Словно ему уже всё ясно, и он просто хочет проверить новичка. Флавия засияла глазами в предвкушении: сейчас она сможет показать, что ей не зря ставили хорошие оценки в Академии! Девушка быстро просмотрела протоколы и результаты экспертиз. У неё возникло стойкое ощущение, что чего-то не хватает в картине преступления. Это она и озвучила.

— Не хватает? — переспросил Бен. — И чего же, по-твоему?

Гепардиха стала перекладывать листы в хронологическом порядке и объяснять, а гепард не столько слушал её, сколько заворожённо следил взглядом за мельканием её маленьких жёлтых бархатистых лапок, которые посверкивали наманикюренными коготками.

«Как алмазы, — поймал себя на мысли Когтяузер, смутился и рассердился на самого себя: — Старый облезлый жирдяй, тебе не об алмазных коготках молоденькой девчонки надо думать, а о пропавших алмазах певицы! Ни одна девушка в здравом уме не посмотрит в твою сторону, если ты не только внешне похож на пончик с хвостом, но и на работе полный ноль! ..Тем более, такая красавица, как эта новенькая. Так, соберись, Бен!»

— …Ну, значит, мне пора ещё раз навестить нашу потерпевшую!

Гепард решительно выбрался из-за стола и направился к выходу.

— Мне пойти с вами? — несмело спросила Флавия.

— Не стоит. Я понял, о чём ты говорила. Я сам спрошу у неё.

Он остановился, но не поворачивался. Девушке опять показалось, что детектив просто не хочет лишний раз оставаться рядом и даже смотреть на неё. А может, наоборот, он хочет лишний раз встретиться с мегазвездой наедине… И то, и другое Флавии было почему-то неприятно. Она тихонько выдохнула, дёрнув усами, и спросила:

— А мне тогда что делать, сэр?

— Прибери на столе, сложи всё в мой ящик. И можешь идти. Ты ведь в общежитии?

— Да. Утром отнесла туда вещи. Но распаковаться ещё не успела.

— …Ну, вот, иди обживайся. Завтра продолжим.

Бен деловито пошёл к выходу. Но в дверях остановился и сказал, опять не поворачиваясь:

— Ты здорово помогла мне, Флавия. Спасибо.

— Не за что, сэр.

— Ну, пока. До завтра.

Она вдруг обратила внимание, что на загривке у него встопорщилась шерсть, словно от сильного волнения, а хвост нервно мечется туда-сюда.

— …До завтра, сэр, — вздохнула гепардиха, когда Когтяузер уже исчез за дверью.

========== Шанс стать телезвездой ==========

Мистер Леодор Златогрив, мэр Зверополиса, сидел в собственном кабинете за большим столом красного дерева с бронзовой отделкой. Лев был уже немолод, но всё ещё сохранял величественную и представительную внешность, сообразно своему биологическому виду и высокому общественному положению. Он хмуро рассматривал какие-то листки бумаги. Целую пачку. Чувствовалось, что этим делом он занимается уже давно, и оно ему изрядно надоело. Так и есть: внезапно мэр пружинисто вскочил с кресла и швырнул листки вверх. Они взмыли красивым фонтаном, а затем живописно усеяли бордовый ковёр на полу.

— Мне надоело! — рявкнул Златогрив.

Мэр в кабинете был не один. В кресле для посетителей сидел ещё один зверь. Тоже немолодой и представительный, в прекрасно сшитом дорогом костюме. Он покачивал лапой и понимающе ухмылялся, щуря ярко-зелёные глаза. Это был полковник Рустерфилд, Шеф полиции, начальник над всеми капитанами, возглавляющими районные полицейские участки. Он проводил внимательным взглядом разлетевшиеся листки и снова воззрился на льва.

— И что же тебе надоело, Леодор?

Шеф полиции и мэр подружились уже давно, задолго до того, как заняли свои высокие посты, поэтому обращались друг к другу на «ты» и по имени. Но, разумеется, не при посторонних.

— Ну, ты же видишь, Максимилиан! Четыреста девяносто восемь анкет! Четыреста девяносто восемь! Ты понимаешь, что это значит?!

— Понимаю, — спокойно кивнул чёрно-бурый лис. — Ровно двух не хватает до пятисот.

— Шутишь, да? — янтарно-жёлтые глаза льва уставились на приятеля. — Тебе-то шуточки, а мне из этой кучи надо выбрать всего одну!

— Да не вопрос!

Рустерфилд легко вскочил с кресла, собрал разлетевшиеся листки, встряхнул и выровнял пачку. Потом ловко, как карточный шулер, перетасовал и разделил пачку пополам. Одну половину он положил на стол, а вторую…невозмутимо отправил в шредер. Златогрив оторопело наблюдал, как из машины в корзину ползут тоненькие бумажные полоски.

— За… зачем ты это сделал? — вымолвил он.

— Нам ни к чему неудачники, — заявил Шеф полиции, вновь усаживаясь в кресло. — Теперь у тебя ровно двести сорок девять анкет. Это те, кто, считай, прошёл предварительный полицейский отбор. Теперь выбери из них десять-пятнадцать. И мы с твоей службой безопасности протрясём этих кандидатов до десятого колена. Останется семь-восемь. Вот с ними уже побеседуешь лично — и выберешь наконец-то себе секретаря взамен незабвенной мисс Барашкис, чтоб она была здорова.

— Кстати, о Барашкис. Её ты так же выбирал?

Глава полиции Зверополиса скривился, словно у него заныл зуб.

— Не я, а ты её выбрал. Политкорректность, то да сё… «У мэра-хищника секретарь должен быть из травоядных» — твои слова?

Лев дёрнул усами, сморщив нос.

— Ладно, — пробурчал он, — что у тебя ещё интересного?

— Отбор кандидатов в мои секретари… Но тебе и своих предостаточно. А ещё — предстоящие соревнования районных полицейских участков.

— О, вот это действительно интересно. Ну-ка, расскажи поподробнее…

Мэр вернулся за стол и опёрся подбородком на лапы. Шеф полиции достал из принесённой папки цветные и чёрно-белые схемы и принялся объяснять…

…Завершив рассказ, Рустерфилд опять открыл свою папку и заметил там ещё один лист.

— Кстати! Я тут ещё кое-что придумал, Леодор. Ты смотрел на днях новости, где говорили про кражу драгоценностей у нашей красавицы Газелле?

Златогрив кивнул.

— Значит, ты видел этого не в меру упитанного гепарда из Первого участка.

— Ну, и что?

— Да так-то бы ничего, я просто ещё раз убедился, что не зря устроил выволочку капитанам. Р-распустились! …Но я, вообще-то, немного о другом. Думаю, этим вот, твоим, — он кивнул на стопку анкет на столе, — да и моим кандидатам надо будет дать ещё один шанс стать телезвёздами.

— В смысле?

— Как ты смотришь на то, чтобы в каждом полицейском участке ввести должность пресс-секретаря? Пусть с экрана о делах участка вещает полицейский с приятной внешностью, а не лезет кто попало в телевизор. Ну, как идея?

— Хочешь повыбирать прелестных самочек, старый греховодник? — ухмыльнулся во всю морду лев и облизнулся.

— Да при чём тут я? — «возмущённо» распрямился тот, всплеснув лапами. — Будто тебе неприятно будет смотреть на симпатичные морды и подтянутые фигуры! И кстати, совсем не обязательно, чтобы это были самочки. Самцы тоже подойдут. Главное, чтобы говорили нормально, не мямлили, и чтобы вид соответствовал району участка. Ну, чтобы белый медведь, например, не вещал о происшествиях в тропическом лесу, и тому подобное.

— Ну, что ж, — кивнул мэр, — подавай заявку в письменном виде. Обоснуй, это ты умеешь. Я подпишу.

…Через пару недель приказ Шефа полиции Рустерфилда, утверждённый мэром Златогривом, был разослан во все районные полицейские участки.

========== Неожиданный поворот в расследовании ==========

Расследование «ограбления века» тем временем шло своим чередом и установленным порядком. После опроса всех свидетелей и изучения результатов экспертизы, Бенджамин Когтяузер убедился, что на витрине присутствуют очень чёткие отпечатки копытцев самой Газелле. Были чьи-то ещё, сильно смазанные, но даже без экспертизы они не походили на отпечатки, взятые у свидетелей. Гепард сознавал, что зашёл в тупик. С этими невесёлыми мыслями он и направился опять к суперзвезде. Даже себе стесняясь признаться, что на самом деле просто хотел снова увидеть своего кумира.

…Детектив Когтяузер деловито вошёл в холл отеля, где проживала певица Газелле. Помахав жетоном перед носом портье, он направился к лифту. Вознёсшись, словно в небеса, на самый верхний этаж, Бен оказался у двери пентхауса знаменитости, и ему опять на ум пришло сравнение с райскими вратами. Зверокоп резко выдохнул, собравшись, и постучал. Дверь распахнулась мгновенно, словно хозяйка поджидала гостя.

— Ах, это вы, офицер Когтяузер! — пропела она. — Как я рада вас видеть! Проходите же. Присаживайтесь. Скажите скорее, когда же я увижу снова мои украшения?

«Боюсь, что никогда», — чуть не ляпнул честный Бен. Но вместо этого солидно промолвил:

— Расследование продолжается. Мы с моей напарницей допросили всех указанных вами свидетелей. И в связи с этим у нас возник один вопрос. Собственно, за этим я и пришёл снова.

— Конечно, офицер, я отвечу вам со всей искренностью.

Её прекрасные ресницы затрепетали, а мордочка просто излучала готовность всем, чем угодно, помочь полицейскому. Абсолютно всем. Бен взглянул на неё и… внезапно понял, что мысли его моментально унеслись ужасно далеко от расследования. Гепард отвёл глаза и раскашлялся.

— Извините. Итак, скажите, мисс Газелле, в тот день, когда, предположительно, исчезли ваши драгоценности, чем вы занимались с 11-30 до 13 часов дня?

— Я? Но я же вам уже всё рассказала!

Певица дёрнула головой, её роскошная чёлка взлетела, и на полицейского уставились два одинаково прекрасных глаза, в которых заплескалась совершенно детская обида.

— Ах, офицер Когтяузер, неужели вы можете подозревать, что я сама…?

— Ну, что вы, — Бен был готов провалиться сквозь землю. — Просто вы… Мы…

Какие же чудовищные усилия приходилось ему прилагать, чтобы оставаться полицейским на службе, а не восторженным фанатом вблизи своего кумира, или, тем более, не самцом рядом с красивой самкой!

— Э-ээ… В общем, так, мисс Газелле. Мы составили поминутное расписание того дня и выяснили, что существует промежуток в полтора часа. Когда нам не известно, где и с кем вы были. Из этого могут быть два вывода. Либо вы забыли сказать, что в это время куда-то вышли, либо вы оставались в номере совсем одна. Но тогда… Ну, вы же понимаете, что может подумать капитан Буйволсон. Поэтому прежде чем докладывать ему, я и пришёл уточнить.

Газелле всё ещё смотрела на Бена, словно несправедливо наказанный детёныш. Полицейский чувствовал себя хуже некуда.

— Как же вы могли, офицер, — с неизбывной болью в голосе прошептала она. — Я действительно просто забыла упомянуть… В это время я вышла из номера и отсутствовала около полутора часов.

— Ну, вот видите! — Бен даже не старался скрыть облегчение. — Скажите же, где и с кем вы были, чтобы я с чистой совестью мог…

— …Это не так-то просто, офицер. Я была… Дело в том, что я была в приват-кафе.

Когтяузер непонимающе заморгал:

— А что такое «приват-кафе», и где оно расположено?

— Здесь недалеко, прямо за отелем. Это такое место… Как бы объяснить? Кафе для уединённых встреч. О нет, не подумайте ничего плохого, офицер! Там просто столики в закрытых кабинках, и никто не видит посетителей.

— А обслуга? Официанты?

— Официанты там кроты и слепыши.

— Вот как… Тогда, наверное, там ещё и полутьма всё время…

— Совершенно верно. Очень неяркие лампочки над самым столом.

— Ну, и что же вы там делали?

— Да просто кофе пили и разговаривали. И всё, клянусь вам! Совершенно невинная встреча двух друзей!

— Но тогда зачем такая таинственность? Почему нельзя было встретиться в обычном кафе?

— Ах, ну как же вы не понимаете, дорогой офицер Когтяузер! — певица всплеснула передними ножками, от чего её пышный бюст всколыхнулся весьма любопытным образом. — Я всё-таки знаменитость и не могу и шагу ступить, чтобы толпа поклонников не растерзала меня на сувениры! Такое кафе и предназначено для частных встреч с глазу на глаз. Там бывают популярные звери, кино-и телезвёзды, политики, крупные предприниматели… Словом, те, кто не хочет привлекать внимание к своей частной жизни. Или к какому-то моменту своей частной жизни. Нет, вы не подумайте, — она умоляюще воззрилась на Бена, — я обожаю моих фанатов! Но иногда мне очень хочется избежать их внимания. Вы же понимаете меня?

Бен кивнул, словно загипнотизированный.

— На самом деле, я ведь живу только для моих поклонников. Без них я вообще никто! Я всех их очень люблю… Тем более, что среди них есть очень милые и симпатичные звери.

Газелле медленно моргнула, словно придавая своим словам особый смысл. Бен сглотнул.

— Ладно, — он с трудом опять вернул свои мысли к расследованию. — Тогда назовите, с кем вы встречались, чтобы я мог допросить и этого свидетеля.

— Нет-нет, офицер, я не могу этого сделать!

— Что значит «не можете»?

— Нет, это совершенно исключено! Поверьте мне на слово, это очень уважаемый и благородный зверь, которого даже заподозрить нельзя в чём-то предосудительном.

— Ох… Значит вы с этим уважаемым зверем сидели в приват-кафе, пили кофе и разговаривали ровно полтора часа? И никуда не отлучались? Ни вы, ни он?

Красавица молчала довольно долго.

— Знаете, офицер, а я припоминаю, что он действительно уходил… Минут на двадцать.

Глаза гепарда прищурились, уши встали торчком, хвост дёрнулся — древние инстинкты сработали: хищник почуял добычу.

— Может быть, вы заметили что-то странное в его поведении, мисс Газелле?

Она растерянно заморгала.

— А ведь вы правы, детектив… Я сразу обратила внимание, что он одет был как-то странно. Обычно он одевается стильно, по моде, а тут пришёл в какой-то бесформенной длинной куртке, типа балахона, с такими большими карманами. А когда вернулся, оглядывался больше, чем обычно.

— Так, мисс Газелле, — твёрдо сказал Бен, — теперь вы просто обязаны назвать имя этого вашего друга.

========== Очень тонкие сложности ==========

— Теперь вы просто обязаны назвать его имя, — повторил Бен.

Антилопа молчала. Её подбородок мелко трясся, на мордочке отражалось смятение, но гепард на этот раз был непреклонен:

— Мисс Газелле, назовите мне имя этого зверя. Я обещаю, что отнесусь к нему со всем тактом, даже не буду приглашать в участок. Вот вас же я… уважаю и не причиняю излишнего неудобства, вызывая к нам повесткой. Я просто навещу его и побеседую.

— Нет, он не мог так со мной поступить. Кто угодно, только не он, — словно самой себе прошептала она, и её глаза наполнились слезами.

Ещё несколько минут длилось молчание. Затем внезапно выражение её мордочки стало решительным. Она гордо выпрямилась, тряхнула головой, откидывая назад пышные кудри, и промолвила:

— Что ж, детектив Когтяузер. Вы не оставляете мне выбора. Я отказываюсь от расследования.

— Вы… что? — не поверил собственным ушам Бен. — Вы отказываетесь? Сейчас, когда наметился прорыв в вашем деле? Вы больше не хотите, чтобы вам вернули драгоценности ценой в несколько сот тысяч?

Газелле моргнула, по щекам скатились две сверкающие слезинки. Но заговорила она совсем другим, весьма деловым тоном.

— Давайте так, офицер Когтяузер. Бен… Вы просто скажете своему капитану, что не смогли поймать вора. Я знаю, даже у самых лучших полицейских бывают нераскрытые дела.

У Бена отвисла челюсть.

— Но как же я могу так сказать своему шефу? Он же уволит меня, не успею я и глазом моргнуть.

— Ну, что вы! — красавица снова улыбнулась. — Мистер Буйволсон такой милый и добрый зверь!..

Несмотря на серьёзность ситуации, Когтяузер не удержался и нервно рассмеялся:

— Наш капитан? Милый и добрый? Да если он мне пинка не отвесит или не поднимет на рога — я буду крайне удивлён. К тому же, мне нужна эта работа. Я полицейский, и мне нравится быть им. За вашим делом следит телевидение. Я пообещал на весь Зверополис, что найду вора. Если я теперь отступлю, и меня уволят, меня же ни в какой другой участок не возьмут! Даже дежурным…

— Но разве такой умный и сильный хищник, как вы, не сможет найти какую-нибудь другую работу?

Когтяузер едва не расхохотался, услышав в свой адрес такую характеристику: «Значит, шеф Бого милый и добрый, а я умный и сильный? Ну, она и шутница!» Но Газелле смотрела на него совершенно серьёзно.

— Н-например? — в искреннем недоумении выдавил он из себя.

— Например, я могу вас взять своим личным телохранителем.

Даже в самых сладких мечтах Бенджамин Когтяузер не осмеливался ставить себя столь близко к своему кумиру, ослепительной Газелле.

— Вы серьёзно? — ослабевшим голосом прошептал он.

— Абсолютно.

Теперь она вовсе не напоминала слабого, беззащитного детёныша, слёзы в прекрасных глазах высохли, словно по волшебству. А выражение её очаровательной мордочки было бы подходящим не для кроткого травоядного, а для безжалостного хищника. Глядя в её бездонные очи, Бен понимал, что сейчас в его душе коп борется с фанатом, и очень похоже, что фанат побеждает.

— По… Пожалуй, я пойду, мисс Газелле, — в растерянности гепард поднялся с дивана. — Мне надо всё обдумать…

— Пожалуйста, господин полицейский, — милостиво махнула она передней ножкой. Её улыбка светилась превосходством.

Он двинулся к выходу, но замер, насторожив уши, когда антилопа пропела ему в спину тихим, шёлковым голоском:

— Дорогой Бен, если ты из-за меня потеряешь любимую работу, я просто обязана буду сделать для тебя всё, чтобы компенсировать твои потери. Абсолютно всё, Бенни.

Мелко задрожав, гепард опрометью выскочил из номера певицы. Не стал дожидаться лифта и понёсся вниз по лестнице, словно за ним гнались. Он ничего не соображал, потому что в голове всё ещё шелестел нежный голос Газелле: «Дорогой Бен… Бенни…» Так его никогда и никто не называл, кроме мамы.

Почти добежав до дверей участка, Когтяузер вдруг встал как вкопанный. А, собственно, что ему теперь там делать? Не лучше ли пойти домой и обсудить всё с мамой? Она будет только рада, если вместо полиции он будет служить у знаменитости. Он развернулся, уверенным шагом направился на служебную парковку, сел в свою машину и поехал домой.

Незаметно прошла ещё неделя. Интенсивные спортивные занятия не замедлили сказаться на физической форме полицейских Первого участка. Капитан Буйволсон был этим очень доволен. Бен Когтяузер очень редко показывался на рабочем месте, а на все вопросы сухо отвечал, что занят расследованием. На мордочке Джуди Хопс всякий мог заметить частую мечтательную улыбку, но когда её спрашивали о причине, она смущалась, начинала разговор о погоде и отводила взгляд. Причём, если в это время в поле её зрения был Джейк Роджерсон, то она — конечно же, совершенно случайно, — взглядывала именно в его сторону. Самое забавное, что если бы кто-то дал себе труд сопоставить поведение этих кроликов, то заметил бы, что Джейк в такой же ситуации вел себя точно так же. Но ещё более удивительным для такого внимательного наблюдателя оказалось бы то, что происходило, когда в одном помещении оказывались бывшие напарники, Джуди и Ник.

«Бывшими» они стали с того самого дня, когда капитан Буйволсон вызвал лиса к себе и дал ему то самое, таинственное индивидуальное поручение. Николас Уайлд после этого стал крайне редко бывать в участке, а когда всё-таки появлялся, с его морды не сходила улыбка превосходства. Он появлялся лишь по утрам, деловито заходил в кабинет начальника, а потом стремительно исчезал, вильнув хвостом, только его и видели. Чем таким секретным он занимался, никто не знал: Ника спрашивать было невозможно, а капитана — опасно. Соответственно, Джуди осталась без напарника. Но шеф быстро исправил это упущение, и новым её напарником стал Джейк. И никто в участке этому не удивился.

В те очень редкие моменты, когда лис и крольчиха оказывались в участке одновременно, они явно избегали смотреть друг на друга. Но если Джуди была уверена, что Ник не поймает её взгляд, то выражение её мордочки приобретало отчётливо виноватый вид. В свою очередь Ник, если был уверен, что Джуди не смотрит на него, кривил пасть, словно изо всех сил скрывал внутреннюю боль.

Но надо признать, что никто в Первом полицейском участке не был достаточно наблюдательным, или же заинтересованным, чтобы заметить все эти тонкие сложности во взаимоотношениях ранее неразлучных друзей. Никто, кроме всего одного зверя. Только лишь Флавия Лонгтэйл оказалась и наблюдательной, и заинтересованной. Ей небезразлично было, что происходит между офицером Хопс и Джейком Роджерсоном. Также ей было не всё равно, что происходит с Ником Уайлдом, которого она считала своим другом. Но более всего её волновало, что происходит с ней самой.

========== Нерадостные размышления ==========

Будучи самой младшей в семье, Флавия Лонгтэйл привыкла скрывать свои чувства от более бойких старших брата и сестры, поскольку в детстве им очень нравилось доводить сестрёнку до слёз. К тому же, родители-полицейские воспитывали своих детей в старинных традициях настоящих хищников. Они внушали юным гепардам, что не следует выставлять свои чувства напоказ, но, наоборот, нужно быть крайне наблюдательными и улавливать малейшие проявления эмоций у других. Флавия училась медленно, но запоминала крепко. Когда она повзрослела, то убедилась, насколько родители были правы. Такая наблюдательность оказалась для неё весьма полезной с самых первых шагов по стезе полицейского.

Например, как только она пришла в Академию, то сразу заметила: там процветали проделки и шутки, разной степени зловредности, старших кадет над младшими, да и вообще, всех над всеми. Флавия, будучи новичком, попалась всего один или два раза, а впоследствии она была настолько бдительной, что избегала все «ловушки», как только замечала чью-нибудь хитрую ухмылку в свою сторону. Многим озорникам даже казалось, что гепардиха предугадывает каверзу ещё на стадии умысла, поэтому её скоро оставили в покое. Самые же упрямые или непонятливые до тех пор подвергались её ответным, очень обидным, розыгрышам, пока не дошло даже до них. Обезопасив себя, Лонгтэйл несколько раз выручила и Роджерсона, который хоть и был сильным, но был также и довольно простодушным. Так и началась дружба между хищником и травоядным, которая многим казалась странной. Но Флавии и Джейку не было дела до того, что думают другие. С его упорством и силой, с её наблюдательностью и быстротой, они образовали отличный тандем.

До тех пор, пока не пришли в Первый полицейский участок Зверополиса.

Гепардиха почти сразу поняла, что два кролика понравились друг другу. Но дальнейшее оказалось не столь простым и очевидным. Разбираясь в сложных отношениях между Джуди и Джейком, между Джуди и Ником, она старалась позабыть свой собственный интерес к наиболее выдающемуся (в прямом смысле), да и попросту единственному, представителю своего вида среди новых коллег. Гепарды Зверополиса и окрестностей с древнейших, ещё диких, времён не были среди многочисленных видов, а потому категорически отрицали возможность межвидовых отношений. Собственно, поэтому и Бен, и Флавия просто обязаны были заинтересоваться друг другом. Девушка считала себя если уж не красавицей, то, по крайней мере, хорошенькой. Поэтому она была крайне удивлена, что Бен всячески избегал общения с ней, даже когда капитан назначил её помогать ему. Не нужно было быть мудрецом, чтобы сделать единственный вывод: сердце гепарда занято. Так наблюдательная Флавия догадалась, что Бен Когтяузер до кончиков усов влюблён в ослепительную Газелле. Сначала гепардиха думала, что поп-диве ничуть не интересен скромный и мягкий обожатель-полицейский. Теперь же, когда Бен, прикрываясь расследованием, проводил со звездой времени гораздо больше, чем приличествовало, Флавия заподозрила, что, возможно, интерес у них взаимный. Но разве могла она, рядовой полицейский, соперничать со знаменитой певицей? Гепардиха загрустила.

Крольчиха Джуди Хопс тоже переживала захлестнувшие её эмоции. Пока не появился Джейк, она вполне комфортно чувствовала себя рядом со своим напарником и другом лисом. По большей части, её всё устраивало в этих отношениях. Хотя они часто перебрасывались шутливыми намёками, что их чувства давно уже выходят за рамки дружеских, Джуди убеждала себя, что она никак не может влюбиться в хищника. Крольчиха даже додумать до конца подобную мысль боялась: «Как я приведу Ника в дом моих родителей и представлю, как своего… Кого? Жениха? Да если даже просто приятеля! У братьев и сестёр разочарованно вытянутся мордочки. Никто из них даже лапы не подаст не только ему, но и мне… Мама схватится за сердце и будет смотреть на меня, свою старшую дочку, которой привыкла гордиться, жалобно-жалобно, словно я её ударила. Папа поднимет такую волну «общественного мнения», что я ещё год как минимум побоюсь нос показать в родной город!

А Джейкоб, он не просто подходящий — он идеальный…»

С ним она могла легко нарисовать совсем другие мысленные картины. Вот радостные сестрёнки виснут гроздьями на его мощной шее и руках, визжа от восторга. Вот братья уважительно пожимают ему лапу и похлопывают по плечам, одобрительно ощупывая его мускулы. Вот мама хлопочет, подавая ему — второму после отца! — самые вкусные куски морковного пирога… А вот и сам отец после ужина сидит с Джейком на крыльце, угощает собственным табаком, и они вместе попыхивают трубками, степенно рассуждая о видах на урожай в этом году… «Интересно, у Джейка есть трубка?»

Вот поэтому теперь, когда Роджерсон стал её напарником и всё более настойчиво и явно ухаживал за ней, Хопс понимала, что это «правильно», что так и надо, что именно этот кролик — её судьба. Но судьба или нет, а перед Ником ей было совестно. Особенно потому, что лис оставался одиноким. Ей было бы гораздо легче, если бы Уайлд обзавёлся парой. А если помечтать и дальше, то Джуди Хопс прекрасно могла бы представить, что она, Джейк, Ник и какая-нибудь симпатичная лисичка (в том, что невеста Ника будет обязательно премиленькой, девушка даже не сомневалась) смогут дружить все вчетвером.

А Николас Уайлд раздумывал совсем о другой стороне жизни. О детях. Он привык быть один, мнение других зверей никогда его особо не волновало, родню свою он не знал, даже не знал, кто его отец, жив ли тот вообще, есть ли у него семья, другие дети. Но собственных детей Ник очень хотел. Втайне от всех он изучал вопрос о межвидовых браках, которые хоть крайне редко, но всё же случались в Зверополисе. Поэтому он знал, что у пар травоядных или хищников разных видов детёнышей либо не было совсем, либо они рождались уродливыми или тяжелобольными. Даже у близких видов, например, у тигрицы и льва, потомки хоть и могли быть с виду вполне симпатичными, но — были стерильными. А о семейных парах травоядных с хищниками и вообще говорить не приходилось…

Но даже если. Даже если он и Джуди найдут в себе мужество пойти наперекор всему и всем, включая мать-Природу, даже если она родит ему пятерых — почему-то он был уверен, что именно пятерых, — самых красивых на свете детёнышей… кролисят? лисокрольчат? …Потом-то что? Да, он был уверен, что сможет их вырастить и будет любить всем сердцем. Да, он не сомневался, что и Джуди тоже будет их обожать. Но как отнесётся жёсткий мир Зверополиса, до сих пор, несмотря на миллионы лет эволюции и тщательно культивируемую толерантность, полный видовых условностей и предрассудков, к их детям, повзрослевшим и жаждущим самостоятельности? Ведь никто не живёт вечно, когда-нибудь умрёт и он, и Джуди. Не станут ли тогда их дети презираемыми всеми изгоями из-за своей гибридной внешности, не такой, как у всех? Не возненавидят ли они в конце концов своих родителей, что дали им в непредсказуемых сочетаниях короткую серую или длинную рыжую шерсть, длинные или острые уши, пушистый длинный хвост или хвост-помпончик? Не бросит ли их сын-подросток ему в глаза ещё при жизни фразу, которую смертельно боятся все родители на планете: «Я не просил вас рожать меня!»

…На этом Ник каждый раз содрогался. Нет, пусть уж крольчиха Джуди выходит замуж за кролика Джейка. Пусть родит ему пятерых — хм-хм — крольчат, и будут они все счастливыми! «За то, чтобы ты была счастлива и спокойна, Морковка, я согласен заплатить любую цену. Даже отойти в сторону, — так думал Ник. — А та лисичка, которая судьбой была предназначена в жёны мне, лису Николасу Уайлду, наверняка, умерла ещё во младенчестве…»

========== Те, кто победил ==========

Отбор кандидатов на должность пресс-секретарей полицейских участков Зверополиса проходил в конференц-зале мэрии. В комиссии сидели сам Мэр и Шеф полиции, но, разумеется, решающее слово оставалось за капитаном участка.

…У Буйволсона уже голова кругом шла от красавиц и красавцев в полицейской форме. Бойкие зебры, грациозные антилопы, важные жирафы, представительные львы, яркие леопарды — ему казалось, что кандидаты в пресс-секретари Первого полицейского участка числом и разнообразием превосходили остальные участки, вместе взятые. Участвовали даже слоны, бегемоты и гиены. Все они по команде маршировали, поворачивались, замирали в красивых позах, с выражением читали нашпигованный юридическими терминами текст и… уходили с подиума с совершенно одинаковой мольбой во взорах, устремлённых именно на него, на капитана участка. Ему эта идея высшего начальства с самого начала не нравилась. Как только он прочёл приказ, сразу подумал: «Ну, вот на кой прах нам это бесполезное украшение в участке? Будет этакая вот красивая кукла без мозгов сидеть и хлопать глазищами, только место зря занимать. Да ещё ведь придётся кабинет специальный отводить этой персоне…» Но приказ есть приказ, вот он и сидел с отсутствующим видом, сам себя ощущая полным болваном, и остекленевшими глазами провожал очередного кандидата. Пока… Текст не был зачитан очень знакомым голосом. Буйволсон тряхнул головой и всмотрелся в очередную красотку на подиуме. Гепардиха. Лонгтэйл?!

— Офицер Лонгтэйл?! — вырвалось у него.

Мэр и Шеф полиции удивлённо посмотрели на него, а потом уставились на Флавию. Та фотогенично улыбалась.

— Здравия желаю, капитан Буйволсон.

— Ты… это… как тут вообще оказалась? Среди всех этих…

Её начальник был явно растерян, что ему было абсолютно не свойственно.

— Как видите, хочу быть пресс-секретарём нашего участка.

Буйвол замолчал, всё так же выпучив на неё глаза. Златогрив и Рустерфилд с интересом перевели взгляды с симпатичной гепардихи на него.

— Отбор закончен! — рявкнул он и встал. — Офицер Лонгтэйл, вы назначаетесь пресс-секретарём Первого полицейского участка Зверополиса!

Остальные звери, разочарованно вздыхая, побрели к выходу из зала. Кое-кто поглядывал на Флавию не только с завистью, но даже со злобой.

— …И от ваших основных обязанностей вас никто освобождать не собирается! — торжествующе ухмыльнулся буйвол.

«Кто бы сомневался», — подумала гепардиха.

Таким образом, к обычным обязанностям Флавии Лонгтэйл прибавилась почётная (или нудная, как когда) обязанность представлять свой участок перед средствами массовой информации. А заодно, Буйволсон, упирая на вторую часть названия её новой должности, с радостью скинул на неё всю бумажную работу.

По всем официальным мероприятиям, где требовалось присутствие начальника полицейского участка, Буйволсона также сопровождала Флавия. В основном, её функцией было таскать за ним папки с бумагами, красиво улыбаться под «прицелом» фото-и телекамер, изящно позируя на фоне огромной и неприступной, как утёс, фигуры капитана, а также кивать в такт его ворчанию на тему «И зачем это всё нужно, опять куда-то потащились, стой тут как дурак и выслушивай всякие усыпляющие речи, от которых всё равно толку ни на шерстинку».

Единственным на данный момент приятным исключением стали те самые Большие полицейские соревнования на Кубок Зверополиса. Здесь Буйволсон не ворчал, а азартно болел за свой участок. Вовремя предпринятые им меры по подготовке команды полностью оправдались. Его подчинённые выступили очень достойно и даже опередили другие участки в стрельбе и единоборстве. Но по сумме всех дисциплин команда заняла всё-таки второе место. Первой стала команда участка из тропического леса, которая всегда славилась своей атлетической подготовкой, и просто затмила остальных на главном соревновании, полосе препятствий. А ещё больше обрадовался обычно суровый капитан Буйволсон, когда Лучшим полицейским Зверополиса объявили…

Николаса Пиберия Уайлда.

Смущённый, но всё-таки довольно улыбающийся лис поднялся на центральную трибуну. Мэр Златогрив вручил огромный, сияющий золотом кубок представителю команды-победительницы, а второй кубок, чуть поменьше, передал Шефу полиции Рустерфилду, чтобы тот вручил его Лучшему полицейскому Зверополиса. Ник воздел трофей над головой, и трибуны ответили восторженным рёвом и топотом. Затем он передал кубок капитану Буйволсону, глаза которого казались подозрительно увлажнившимися. Все представительные звери в Главной ложе поздравляли, пожимали лапу и говорили красивые слова лису, а тот благодарил и жмурился от удовольствия: думал ли когда-нибудь старый мошенник Ник Уайлд, что к нему будет столько внимания и уважения от таких важных персон! Флавии Лонгтэйл тоже представилась возможность поздравить друга, она обняла лиса и поцеловала. Потом она скромно отошла назад и продолжила изо всех сил аплодировать. Все зрители на трибунах также кричали, свистели, рычали, выли, хлопали и топали, но громче всех — коллеги Ника по участку. А из коллег — конечно, Джуди Хопс.

В последнее время Ник очень сдружился с Флавией, может, как раз потому, что почти перестал общаться с Джуди. Крольчиха же чувствовала ещё большую неловкость рядом с бывшим напарником: её роман с кроликом развивался стремительно. Она не знала, как сказать об этом Нику, и даже не знала, надо ли вообще что-то говорить. Лис был её намного старше и наверняка опытнее. Он не мог не замечать или не понимать, что происходит.

И в конце концов Джуди пришла к выводу, что всё-таки этот разговор необходим, она должна быть честной с Ником. Их дружба обязывает её отнестись к лису с уважением. Но даже несмотря на принятое решение, она никак не могла найти в себе силы объясниться.

========== Вечеринка для Лучшего полицейского ==========

Джуди надеялась, что на сегодняшней вечеринке в честь победы Ника она всё-таки решится сказать ему всё. Выпив для храбрости, конечно. Тем более что выпал очень удобный случай: Джейку пришлось на пару дней уехать по семейным делам домой.

Вечеринку устроили прямо в столовой участка. Кроме Роджерсона и трёх дежурных, все остальные сотрудники Первого участка собрались, чтобы чествовать Лучшего полицейского Зверополиса. Капитан Буйволсон произнёс длинную торжественную речь, при этом он, казалось, навечно приклеился копытами к Кубку. Затем Ник ответил коротенькой благодарностью ему и всем присутствующим — и началось веселье.

За импровизированной барной стойкой коктейлями занимался Бен Когтяузер, а Флавия шустро разносила напитки, следя, чтобы никто не мучился от жажды. Джуди Хопс, влив в себя, как исобиралась, пару «зайкири», решилась поговорить с Ником Уайлдом.

Лис уже был навеселе и счастливо улыбался во все стороны немного глуповатой безмятежной улыбкой. Крольчиха ухватила его за лапу и поволокла за собой из зала в пустой кабинет. Закрыв дверь, она остановилась, а он нетвёрдой походкой проковылял до стола и взгромоздился на него.

— Ты чего? — промолвил заплетающимся языком Ник. — Ты зачем меня сюда притащила? Я дорого продам свою честь! Или шкуру. Или чего там ты хочешь.

— Не смешно, Ник, — серьёзно сказала Джуди. — Я хочу поговорить с тобой. Но никак не могла решиться, пока не выпила немного…

— Дак в чём дело-то?! Давно уже надо было наклюкаться!

— Ник, послушай…

— Нет, это ты послушай, Хопс!

Он внезапно соскочил со стола и подошёл к ней, твёрдо, словно и не пил. И продолжил абсолютно трезвым голосом:

— Ты думаешь, тебе надо мне что-то объяснять? Да ничего подобного, Морковка!

У девушки внезапно хлынули из глаз слёзы, как только она услышала это прозвище. Которым называл её только он. И это было так давно. Она всхлипнула.

— Не надо ничего говорить старине Нику. Он всё прекрасно понимает. Лиса и кролик — не пара. Друзья — да. А пара — нет. Я и сам тебе хотел это сказать. Ты правильно сделала, что стала встречаться с Роджерсоном. Он нормальный парень. И он тебе подходит. А я — нет!

— Ник!.. — опять всхлипнула крольчиха и разрыдалась.

Лис обнял её, ласково поглаживая по голове.

— Ну, что «Ник»? Я уже тридцать лет как Ник. Не плачь, Морковка. У тебя всё будет хорошо. У вас всё будет хорошо.

— …А у тебя? — глухо прохлюпала Джуди, уткнувшись ему в грудь. Она слышала, как бьётся его большое и доброе сердце.

— У меня? А у меня — ещё лучше! — твёрдо сказал он и поцеловал любимую в макушку. — Ну-ка, сейчас же перестань реветь и улыбнись, слышишь? А то твой качок меня прибьёт.

— Н-не прибьёт, я ему не скажу.

— Так и я не скажу. Только мы сейчас вернёмся к нашим, и если все увидят тебя со мной такую зарёванную, кто-нибудь точно ему пожалуется.

— …Ты правда не злишься на меня?

На мгновение Ник захотел ей объяснить, почему он согласен от неё отказаться, но у него в голове опять раздался этот возмущённый крик его нерождённого гибридного сына: «Я не просил вас меня рожать!» Он вздрогнул и тихо сказал:

— Конечно, я не злюсь на тебя, Джуди. Ты всё делаешь правильно. Между прочим, ты всегда делаешь всё правильно. Хитрый кролик.

— Глупый лис, — отозвалась она и подняла на него взгляд мокрых глаз. Затем благодарно улыбнулась.

— Вот и хорошо, — заставил он себя улыбнуться в ответ. — Иди, умойся. Я пошёл обратно. Если через пять минут ты не придёшь в нормальном настроении — я сам позвоню твоему Джейку и во всём признаюсь. Угадай, через сколько времени он примчится меня убивать?

— Не надо.

— То-то же. Иди, Морковка, умойся. Всё нормально. Я не полезу в петлю, если ты этого боишься. Я — Лучший полицейский Зверополиса, между прочим. Да сотни красавиц будут завтра же умолять меня о свидании!

— Ага, — опять хлюпнула носом Джуди.

Ник ей подмигнул и отправился обратно в столовую. Хопс поплелась умываться.

Присоединившись снова к веселящимся зверокопам, Ник зорко и трезво оглядел толпу. Вроде бы, никто не заметил их отсутствия. «Отлично!» — подумал он и опять прикинулся опьяневшим. Пару раз налетев на танцующих, он добрался до столика неподалёку от барной стойки.

— МарБен! Э-ээ… Бармен! Фьюить! В смысле, налить!

Бен ухмыльнулся и быстро смешал коктейль. Флавия принесла его Нику.

Лис так и продолжал прикидываться пьяным, зорко наблюдая за входной дверью. Как только увидел, что Джуди вошла и улыбнулась ему, он ответил ей трезвой улыбкой, кивнул — и стал уже целенаправленно накачивать себя алкоголем.

— Тебе не лишнего будет, а? — поинтересовалась Флавия, принеся ему очередной полный бокал.

Теперь уже по-настоящему трезвыми на вечеринке оставались только она и Бен.

— Не волнуйся, мамочка, — выдал Лучший полицейский Зверополиса, — я уже большой мальчик.

И вдруг он крепко схватил её за лапу, повыше локтя, притянул к себе и прошептал прямо в ухо:

— Только ты и можешь понять меня, Хвостатая… Я всё вижу. Ты ведь тоже страдаешь… из-за него.

Казалось, этот отчаянный порыв лишил Уайлда последних сил: лис рухнул головой на столик и заснул.

========== Настоящий друг всегда поможет ==========

Мало кто этой ночью отправился из участка домой на своих лапах. Некоторым пришлось вызывать такси, других развезли дежурные по пути патрулирования. А многие, особенно те, которые жили не с семьёй, так и остались ночевать в участке. Виновнику торжества была оказана особая честь: его повезли домой целых двое сопровождающих, точнее, Бен и Флавия.

Впихнуть бессознательного, но сопротивляющегося лиса на заднее сиденье небольшого автомобиля Когтяузера даже двум трезвым гепардам оказалось трудно. Ник рычал, лаял, беспорядочно отбивался всеми лапами, пытался даже кусаться. Тем не менее, Бену удалось сжать одной лапой его челюсти, а второй — заломить ему лапу за спину. Мощной «хвостовой частью» гепард удерживал дверь в открытом состоянии, пока гибкая Флавия снизу управлялась с задними лапами «лучшего полицейского». Наконец, задача была выполнена, дверца торжествующе захлопнулась. Гепарды одновременно перевели дух, переглянулись — и расхохотались. Всё ещё улыбаясь, Бен уселся за руль, а Флавия села рядом и посмотрела назад, на Ника. Тут она снова засмеялась: оставленный в покое лис уютно свернулся клубком, накрылся хвостом и продолжил спать, как ни в чём ни бывало.

Но как только автомобиль тронулся, веселье словно куда-то испарилось. Поездка прошла в молчании. Бен крепко вцепился в руль и напряжённо смотрел на дорогу. Флавия порывалась было заговорить на какие-нибудь отвлечённые темы, но, как только она взглядывала на водителя, от вида его сосредоточенной, непривычно нахмуренной морды желание разговаривать у неё пропадало.

Маленький коттедж, где жил Уайлд, располагался на самой окраине района. Гепард несколько раз был у лиса в гостях, поэтому плутать в поисках его жилища не пришлось. Аккуратно остановив машину у входа, Бен искоса глянул на свою спутницу: «Ну, что? Выгружаем?» Та кивнула.

Усаживать Ника в машину было трудно, но ещё тяжелее оказалось извлекать его. Спящего лиса удалось распрямить на сиденье, но расслабленные конечности и хвост никак не хотели покидать салон машины, зацепляясь за всё подряд. Бен, которого обычно было почти невозможно вывести из себя, начинал нервничать. Излишние объёмы Когтяузера не позволяли Флавии подлезть в салон и помочь вытаскивать Ника. «Кому-то из присутствующих явно не мешало бы похудеть!» — в сердцах подумала гепардиха.

— Я похудею, честно! — смущённо пропыхтел Бен.

— Я же ничего не говорила…

— Зато подумала слишком громко. Давай, зайди с другой стороны и толкай его за плечи на меня.

— А если укусит?

— Ну, дашь ему кулаком в глаз, — «по-доброму» посоветовал Бен и усмехнулся: — Он сейчас в таком состоянии, что и не вспомнит, как домой добрался. Синяком больше, синяком меньше…

Флавия с сомнением на мордочке открыла вторую дверцу и принялась выталкивать Ника. Наконец, гепарды взвалили по-прежнему спящего лиса на спину Когтяузера и потащили к дому.

— А где ключи? — спросила Лонгтэйл.

Бен остановился в задумчивости и прокряхтел:

— Ну, я, например, держу запасной ключ в почтовом ящике. А тут, смотри, очень симпатичное деревце в кадке возле двери. Я бы спрятал там.

Действительно, в кадке нашёлся ключ. Ещё немного усилий — и хозяин распластался на собственной кровати. Словно почуяв, что уже дома, Ник счастливо улыбнулся и всхрапнул, укладываясь поудобнее. Гепарды смотрели на него, а потом переглянулись.

— И что теперь? — отвёл глаза Бен, переступив с лапы на лапу. Казалось, он почувствовал неловкость ситуации: он в тёмной спальне, наедине с самкой… Пусть и спальня не его, и хозяин тут же дрыхнет, мертвецки пьяный, но сам факт…

Флавия вздохнула:

— Спасибо… детектив Когтяузер. Поезжайте домой. Ваша мама, наверное, очень беспокоится.

— А… как же ты?

— Я тут останусь, присмотрю за ним.

Морда гепарда вытянулась:

— Зачем тебе оставаться? Самое плохое, что с ним может случиться — грохнется с кровати. Завтра утром, конечно, ему будет плоховато, но, думаю, это не впервой, справится и без няньки. Давай, я тебе такси вызову…

Флавия испытующе глянула на Бена, но в темноте не разглядела на его морде ничего особенного. Он быстро развернулся и пошёл к выходу. Она заботливо подоткнула валиком одеяло на кровати Ника и тоже вышла.

Когтяузер вовсе не был великим пророком, но Уайлду на следующий день действительно было «плоховато». Настолько, что он даже не с первого раза смог встать. Голова болела и кружилась, он, пока шёл до туалетной комнаты, «собрал» все углы, какие только можно было, тихо тявкая и неразборчиво ругаясь сквозь зубы. Единственное, что хоть как-то радовало, — выходной день. Лису едва хватило сил, чтобы кое-как умыться и ополоснуть пасть, затем он притащился назад в спальню. Падая снова на постель, он понял, что без дружеской лапы ему не обойтись. Ник нащупал под собой выпавший из кармана телефон и позвонил… Флавии.

Голос гепардихи в трубке был как всегда мелодичным, но слова и интонации — весьма недружелюбными:

— Какого праха, Ник Уайлд?!

— Привет, Хвостатая…

— Сам «привет». Проснулся, что ли?

— Угу. Кажется. А ты?

— Уже да!

— Извини. Слушай, ты не могла бы… приехать, а?

Трубка надолго замолчала.

— Ладно, — глубоко вздохнула гепардиха.

…Через какое-то время она приехала, и не с пустыми лапами. Ник жадно выпил большой стакан привезённой ею холодной минеральной воды и благодарно улыбнулся:

— Спасительница ты моя!

Пока он приводил себя в относительный порядок, Флавия варила кофе. Наконец, они уселись на свежем воздухе, на крыльце, с чашечками ароматного напитка.

— Спасибо, Флау, ты настоящий друг, ты просто вернула меня к жизни, — проговорил Ник в смущении, но тут же продолжил шуткой: — Из тебя получится идеальная жена.

Гепардиха усмехнулась:

— Вот, значит, каков предел твоих мечтаний?

— Не только моих, а всех самцов в мире.

— Ну, к сожалению, твоему и всех самцов в мире, таких жён не существует. Я — твой друг, и потому помогаю. А будь… А если представить, что это моего мужа домой принесли мертвецки пьяного — я бы его так располосовала… Все зебры обзавидовались бы! И дружкам бы тоже досталось!

Ник представил себе эту картину и расхохотался, но тут же снова скривился, схватившись за голову.

— Что, всё ещё плохо? — тут же сменила гнев на заботу гепардиха.

Лис кивнул. Они встали, Ник покачнулся и опёрся на её лапу, и они ушли обратно в дом. Некоторое время Флавия ещё «нянчилась» с Ником, затем, когда ему стало заметно лучше, она засобиралась домой. И всё-таки не удержалась и спросила о тех последних его словах на вечеринке.

— …Почему ты так сказал? Как ты вообще узнал?

Ник оставил свой беспечный тон:

— Знаешь, Хвостатая, когда охотишься за дичью, поневоле начинаешь узнавать тех, кто тоже на неё охотится.

— Чего-чего? — непонимающе воззрилась на лиса гепардиха.

— Да ничего, — вздохнул Уайлд.

— Ну, скажи, Ник, неужели по мне это так заметно?

— Да не то, чтобы заметно, Флау. Другие, может, и не видят. Но я-то вижу. Ты ведь любишь его, да?

Она опустила взгляд и кивнула. Она уже стояла на пороге, но вдруг села прямо на пол, словно у неё лапы подломились, и расплакалась.

— Я так не могу больше, Ник! Я спать не могу, всё думаю о нём!.. А он даже не смотрит на меня, у него все мысли только о ней!.. — горько всхлипывала она.

Лис в замешательстве почесал затылок: «Неужели у меня на лбу написано, что цель моей жизни — утешать плачущих девушек?!» Он подошёл, осторожно взял её под локти и поднял с пола. Флавия обняла его и плакала у него на груди, совсем как вчера это делала Джуди. А он, тоже точно так же, гладил девушку по голове, по плечам и неловко приговаривал:

— Ну, не плачь, не плачь… Всё будет хорошо.

А потом, чувствуя, что это нисколько не помогает, сказал твёрже:

— Да наплюй ты на него, посмотри вокруг! Можно найти полным-полно парней твоего вида!..

— …Но он и есть моего вида, — всхлипнула она, а потом вскинула на него взгляд мокрых, круглых от удивления глаз.

Ник вытаращился в ответ:

— Кто?! Джейк?!

— Да при чём тут Джейк?! Бенджамин!

— О небо! Когтяузер?! Так ты его, что ли, любишь?

— Ага, — жалобно сморщила носик гепардиха.

========== О любви, в кавычках и без ==========

Николас Уайлд выпустил Флавию Лонгтэйл из объятий и удивлённо посмотрел на неё.

— Погоди. Но о ком тогда Бен всё время думает?

— Да уж не обо мне. О ком ещё… Об этой супер-пупер-мега-звезде! — промолвила Флавия, вытирая глаза.

— Да ладно? И что у него с ней?

— Понятия не имею! Но, знаешь, я ничему не удивлюсь. …А ты, значит, подумал, что я влюблена в Джейка Роджерсона?

Ник кивнул.

— Э-ээ… Можно спросить, почему ты так решил?

— Ну, вы же были неразлучными друзьями и напарниками, совсем как…

Тут он раскашлялся.

— …Совсем как вы с Джуди Хопс. Понимаю, — она вздохнула. — Знаешь, некоторое время, незадолго до выпуска из Академии, нам с Джейком действительно казалось, что… Что мы немножко больше, чем друзья.

— И что?

— Да ничего, — пожала она плечами. — Мы даже как-то попытались устроить романтический ужин. Сидели, как два болвана, смотрели на свечи и молчали. Вот странно, да? Только вчера, например, болтали, как заведённые, перебивая друг друга, смеялись, как детёныши… А сейчас сидим и ни слова не можем выдавить. Не знаю, о чём думал Джейк, а я думала, что это вот, то, что сейчас, неправильно. И мне так стыдно было. Перед ним стыдно. И перед собой.

— И что дальше?

— Я посмотрела на него, вижу: он красный весь, и красная кожа подсвечивает серую шерсть, так что он аж фиолетовый. Я и брякни: «А ты — баклажан». Он смотрит на меня как на идиотку, потом до него доходит, и он заявляет: «А ты — апельсин!» И давай мы хохотать, до слёз, до икоты смеялись. Потом погасили свечи да поели просто-напросто. Вот и вся наша «любовь». Закончилась, даже не начавшись. И знаешь, после этого дурацкого ужина нам так легко стало вместе… Даже лучше, чем было раньше.

Теперь вздохнул лис.

— Думаю, у нас с Джуди всё было бы не так. Я уверен, мы могли бы быть настоящей парой. Но… Не будем. Она теперь с Джейком.

— Он хороший.

— Я тоже так думаю. Я рад за них. Правда, рад. Только вот мне самому… нерадостно.

— У тебя тоже всё будет хорошо, — она похлопала его по плечу.

— Ага. Обязательно. …Ну, иди. Спасибо тебе ещё раз.

— Пока, Ник, до завтра.

***

Джейк Роджерсон вернулся из Больших Нор поздно вечером. Состроив извиняющуюся мордочку, он проскользнул мимо вахтёра и порадовался, что это была не смена мистера Мустелсона. Он взлетел на свой этаж, зашёл в комнату, уронил на пол сумку. А затем достал телефон и позвонил Джуди.

— Привет, дорогая. Я приехал. Только в дом зашёл. Как ты? Как соревнования? Жаль, что мне пришлось уехать.

— Всё в порядке, дорогой. У меня всё нормально. Соревнования были просто супер. Наши заняли второе место.

— А если бы я участвовал — было бы первое, — ухмыльнулся Джейк.

— Конечно. Буйволсон так и сказал. Представляешь, Ник Уайлд стал Лучшим полицейским всего Зверополиса!

— Хм, здорово. Рад за него. Что, потом праздновали аж до утра?

— Ну, да, — смутилась Джуди.

— Ага, слышу по голосу, моя крошка что-то натворила.

— Да нет, просто выпила лишнего…

— Да?

— Да.

— И ты себя хорошо вела?

— Конечно… Ну, ладно, не буду тебя утомлять, ты устал с дороги, отдыхай. Пока, до завтра.

— Ага. Я позвоню тебе утром, пойдём вместе.

— Хорошо, буду ждать. …Забыла спросить, как съездил, как у тебя дома дела? Надеюсь, всё хорошо?

— Лучше бы ты не спрашивала, — выдохнул Джейк, падая на диван. — Ладно, завтра расскажу.

— Э, нет, — забеспокоилась крольчиха, — давай сейчас рассказывай, а то ведь я не засну!

— Ладно, — кролик улыбнулся: «Какая она чуткая!» — Короче говоря, эти два балбеса…

— Какие два балбеса?

— Ну, Гарри и Рон, мои младшие братишки, они попали в полицейский участок, представляешь! Вечно они влипают в какие-нибудь истории! Обычно Мине удаётся их сдерживать, но её увезли в больницу…

— Да что ты?! И что с ней?

— Да пустяки в общем-то. Шла-шла, засмотрелась в зеркальце на свою красоту небесную. Споткнулась о корень, упала и распорола лапу осколком этого, будь оно неладно, зеркала. Пришлось в больнице зашивать. И, представляешь, эта паршивка была рада несказанно!

— Чему рада? Что ей лапу зашивали?

— Вот именно: лапу, а не её распрекрасную мордочку! Мол, шрам на лапе под шерсткой не будет заметно… Как будто без этого проблем мало!

— А какие ещё проблемы?

— Джинни в очередной раз учудила…

— Ой, а с ней-то что?

— Она ж у нас вообще «с приветом». А теперь — начиталась каких-то книжек идиотских и вообразила себя волшебницей! Пошила себе балахон из простыни, подобрала какую-то палку и ходит, машет ей во все стороны, типа, колдует!

— Да уж, всё зло от книг, — сквозь смех сказала Джуди.

— И не говори, — фыркнул Джейк. — Так что, мама мне и позвонила, мол, не справляемся с этим бедламом, выручай.

— И ты, конечно, навёл порядок.

— А то. Балбесов вытащил из «застенка», подзатыльников надавал. Навестил Мину в больнице, привез ей новое зеркальце, металлическое. Отобрал палочку у Джинни, пока она чей-нибудь глаз не выткнула. Она расплакалась, конечно, сказала ещё так чудно, мол, маглы колдунов притесняют. Ну, я ей объяснил, что к чему, вроде, поняла. Пришлось, правда, пообещать, что я в городе куплю ей «настоящую» волшебную палочку, которая светится.

— Ты просто молодец, Джейк, всем помог, всех спас, настоящий рыцарь!

— Всё, теперь спи спокойно, моя принцесса, Пока, целую в ушко.

— Ты самый лучший, Джейк Роджерсон!

— Я тоже тебя люблю, Джуди Хопс!

Комментарий к О любви, в кавычках и без

Да-да, это пасхалка))) Оно само написалось)))

========== Глаза в глаза, нос к носу ==========

После того, как случайно разоткровенничалась с Ником, Флавия решила, что ей действительно надо бы выяснить, что происходит между Беном и Газелле. Но не напрямую же у него спрашивать! Значит, надо начать с самого начала, с этого проклятущего расследования кражи. Но Когтяузер больше не обсуждал ни с кем это дело, вёл его самостоятельно. Причём, с точки зрения Лонгтэйл, вёл его как-то очень странно. Получив заключения экспертиз и допросив свидетелей, он постоянно носил эту папку с собой, и его очень редко можно было встретить в участке. Никто не знал, где гепард был большую часть рабочего времени. Может быть, только капитан знал, но даже в этом Флавия сомневалась. Что ж, на эту тему можно было и поговорить с Беном.

В «клоповнике» сегодня было необычно пустынно. Совпадение или нет, но только Когтяузер сидел за столом и пристально, неотрывно смотрел в раскрытую папку. Не писал, не читал, не изучал данные — просто смотрел, словно на картину великого живописца в музее. Как только услышал лёгкие шаги Флавии, он сразу же захлопнул папку и недовольно уставился на девушку:

— Офицер Лонгтэйл? Точнее, пресс-секретарь Лонгтэйл.

Ей показалось, что его нос коротко, но презрительно сморщился.

— Чему обязан вашим вниманием?

Хвост гепардихи заметался из стороны в сторону, но колебалась она совсем недолго.

— Капитан Буйволсон хочет знать, как продвигается дело о краже драгоценностей.

Пару мгновений они сверлили друг друга взглядами. Бен отвёл глаза первым, белые участки шерсти на его морде слегка порозовели. Теперь его хвост тоже метался под стулом, больно стукаясь о ножки.

— А никакого дела уже нет, — невнятно пробормотал Когтяузер.

— Нет? — опешила Лонгтэйл. — Ты… Вы нашли вора?

— Н-нет. Вора я не нашёл. Я не смог… Возникли некоторые обстоятельства…

Гепард юлил, и больше всего на свете он хотел сейчас сбежать из кабинета, но жёсткий взгляд в упор словно пригвоздил его к месту.

— Обстоятельства? — тихо мурлыкнула Флавия, сощурив лимонно-жёлтые глаза, но её голос был полон угрозы. — А позвольте-ка спросить вас, де-тек-тив Когтяузер, не являются ли эти «обстоятельства» вашими личными отношениями с потерпевшей?

— Что вы себе позволяете, офицер Лонгтэйл?!

Стул с грохотом упал: Бен соскочил с места. Лапами он опёрся на стол и подался вперёд. Блеснули большие и острые когти, противно скрипнув по стеклу на столе. Флавия отпрянула было, но тут же собралась, сморщила нос и тоже оперлась лапами на стол. Её полированные коготки так же угрожающе сверкнули, губа дёрнулась, обнажая острые клыки.

— Что я себе позволяю? — ещё тише прошипела гепардиха, — Или что позволяете себе вы, детектив Бенджамин Когтяузер, будучи на службе в полиции и вступая в отношения с фигуранткой расследования? Да если я хоть намекну об этом капитану Буйволсону, он в один миг вышвырнет вас вон из участка!

Бен тяжело дышал. Оба хищника, вздыбив шерсть на загривке, сверлили друг друга взглядами через стол, едва не касаясь носами. Оба мелко дрожали во внутренней, незримой борьбе пары десятков тысячелетий социализации с сотнями миллионов лет эволюции. Так и казалось, что вот-вот полетят во все стороны клочья шерсти, а в воздухе запахнет кровью.

На мгновение оба даже залюбовались друг другом — сильным самцом и изящной самкой — дикими зверями, которые в порыве первобытной ярости готовы отстаивать свои интересы.

Но лишь на мгновение.

Потом Бен моргнул и подался ещё слегка вперёд, на самом деле чуть не коснувшись носом носа Флавии.

— Это не ваше дело, офицер Лонгтэйл, — прошипел он, — это моё дело. И отвечать за него перед капитаном я буду сам. Перед капитаном, а не перед вами.

Прижав уши, он ещё раз ожёг взглядом девушку, смёл папку со стола, сунул её под мышку. Более не обращая на Лонгтэйл внимания, он вышел из «клоповника» твёрдым шагом, яростно хлеща себя хвостом. Обескураженная гепардиха проводила его взглядом и, потеряв всю воинственность, опустилась на стул. Она даже разозлилась на себя, ведь вовсе не этого она ждала. Может, она зря подозревает Бена? Но почему тогда он собирается отказаться от дела? Раз он откажется, значит, она должна будет его продолжить сама. «Я доведу его до конца!» — маленький кулачок впечатался в стол. Флавия вскочила и понеслась вслед за Когтяузером.

Даже на другом конце коридора, в противоположной стороне от кабинета капитана, был слышен рёв буйвола.

— …Да как ты посмел вообще мне на глаза показаться?! Приходит такой, весь из себя смирненький, и заявляет, что дело, видите ли, закрыто! Как можно просто закрыть такое дело?

Трубный глас Буйволсона сотрясал стены, но что говорил Когтяузер, Флавия не слышала, сколько ни пыталась: это было просто какое-то тихое виноватое бурчание.

— Что значит «нет подозреваемых»?.. Что сказала Газелле?.. Ну, не пытать же её, в самом деле… То есть, она категорически отказывается сказать, с кем встречалась?

В кабинете воцарилась тишина. Затем капитан промолвил почти спокойно:

— Значит, так. Сдавай дело. И ты уволен, Бенджамин Когтяузер. …Кто там топчется за дверью? Заходи!

Флавия поняла, что шеф видит её силуэт сквозь матовое стекло двери. Она робко проскользнула в кабинет.

— Ага, — уставился на неё налитыми кровью глазами буйвол, — ещё одна звезда, овода мне в ухо. Сядь, офицер Лонгтэйл.

С прижатыми ушками и до предела распахнутыми глазами, она так была похожа на беспомощного, трогательного котёнка, что буйвол поперхнулся своими словами и резко фыркнул. Из его ноздрей едва дым не шёл. Он ещё раз выдохнул и уселся в своё начальничье кресло. Налил большой стакан воды из хрустального графина, залпом выпил и заговорил совсем спокойно.

— Бен, сгинь с моих глаз. Гражданским, — он сделал многозначительную паузу, — здесь делать нечего.

Когтяузер понурился и побрёл к двери. Напоследок он взглянул на Флавию — и она могла бы поклясться, что глаза его полны слёз. Она отчаянно захотела броситься за ним, обнять, потереться лбом о его щёку, утешить — но стиснула челюсти и перевела взгляд на капитана. Дверь закрылась почти беззвучно.

— Ну, вот что, офицер Лонгтэйл… То есть, сержант Лонгтэйл. Дело певицы Газелле будешь теперь вести ты. В напарники возьмёшь Ника Уайлда, — он ухмыльнулся: — Когда-то он был спец по подобным делам… Правда, с другой стороны закона. Я бы поручил это дело ему и Джуди, но что-то мне подсказывает, что наши крольчишки очень скоро запросятся в отпуск.

Капитан протянул Флавии папку.

— Простите, сэр, — робко сказала она, принимая дело, — я правильно расслышала, я теперь сержант?

— Угу, — тряхнул большими ушами буйвол, словно и вправду отгонял овода. — Не справишься — разжалую обратно. Ещё вопросы есть?

— Нет, сэр!

Гепардиха исчезла. Буйволсон глубоко вздохнул, снова дёрнул ушами и принялся заваривать чай.

========== Новое расследование по «старому» делу ==========

Николас Уайлд впервые в жизни ощутил робость на пороге своего полицейского участка. Поняв это, он усмехнулся и решительно, может даже резче, чем всегда, толкнул входную дверь. Он огляделся: всё было как обычно. Сотрудники деловито ходили туда и сюда, переговаривались, перешучивались… Из-за стойки дежурного лису чарующе улыбалась Хоботовски.

— Привет, лучший полицейский Зверополиса!

— Привет, Фран. Потрясающе выглядишь. Похудела, что ли?

Слониха приняла заготовленный комплимент за чистую монету и подбоченилась:

— А что, уже заметно?

— А то, — ухмыльнулся Ник. — Ну, какие новости?

— Угадай с трёх раз! — расширила глазки слониха и наклонилась к нему. При этом она шептала так, что не слышно было разве что на улице. — У нас такое произошло!

— Какое? Тебя пригласили-таки в Мерривуд?

Она помотала головой. Хобот качнулся, едва не задев Ника. Слониха извиняясь улыбнулась. Лис почесал затылок, делая вид, что задумался.

— Ага, понял, большая шалунья. Ты хочешь поиграть в «горячо-холодно». О’кей. В городе появился сексуальный маньяк, и ты его лично поймала.

— Холодно, — ухмыльнулась Хоботовски и выпрямилась, опять огладив свои выдающиеся формы.

— Ну, тогда Буйволсон уволился.

— Чуть теплее.

— Хм, кто-то уволился, но не капитан…

— …Капитан уволил Бена! — не выдержав, выпалила слониха и залюбовалась ошарашенным выражением морды лиса.

— Нашего Бена?! — переспросил Ник. — Но за что?

— Разное говорят, — промолвила Франциска с таким видом, что уж она-то знает правду, но не собирается делиться ею ни с кем. — Спроси у своей напарницы.

— У Хопс? — на автомате уточнил всё ещё растерянный лис.

Этот момент, наверное, был для Франциски Хоботовски поистине триумфальным.

— У Лонгтэйл! — заявила она.

У Ника отвисла челюсть. Он, всегда находивший, чем ответить в любой ситуации, смолк, сглотнул и вымолвил слабым голосом:

— Ну, я тогда пошёл… Водички глотну…

Запнувшись о собственный хвост, лис побрёл в сторону «клоповника», но дежурная заботливо крикнула ему в спину:

— Кулер в лекционном зале! И Лонгтэйл там же!

…Как обычно утром полицейские Первого участка собрались на планёрку в лекционном зале. Вид у них был теперь — не сравнить с тем, что был с месяц назад, — гораздо более подтянутый и бравый. Капитан Буйволсон с одобрением оглядел своих подчинённых. Его взгляд зацепился за двух кроликов за первым столом. Не обнаружив на привычном месте лиса, буйвол более внимательно осмотрел остальных сидящих. Он фыркнул, но сказать ничего не успел. В дверь кто-то поцарапался, и она приоткрылась. В щель сначала просунулась чёрная мочка носа, принюхалась, а затем показался весь рыжий длинный нос. И наконец в комнату просочился сам Лучший полицейский Зверополиса. Капитан ещё раз фыркнул, но лишь обронил: «Сядь, офицер Уайлд!» Рыжей молнией лис метнулся к свободному месту за столом рядом с гепардихой Лонгтэйл. Полицейские захихикали, но одного взгляда капитана было достаточно, чтобы все звери замерли, навострив уши.

Свою сегодняшнюю речь капитан начал так:

— Прежде чем отправить вас на задания, попрошу внимания. У меня две новости. Плохая и хорошая. Плохая: детектив Бенджамин Когтяузер за служебное несоответствие уволен из нашего участка.

Полицейские недовольно завозились, огорчённо переглядываясь. Гепарда все любили за то, что он всегда был благожелательным, дружелюбным и всегда был готов помочь. Без него Первый полицейский участок станет совсем другим…

— Теперь хорошая новость, — продолжил Буйволсон, словно не замечая ничего. — Офицер Лонгтэйл повышена в звании. Встать, сержант Лонгтэйл!

Флавия вскочила и застыла в стойке «смирно», смущённо улыбаясь.

— Поздравьте коллегу, — буркнул буйвол.

Остальные звери одобрительно засвистели, захлопали и затопали.

— Теперь к нашим обычным делам…

Капитан распределил всех на дежурства, раздал указания и ориентировки. На вопросительный взгляд Ника он сказал:

— А детектив Уайлд идёт в напарники к сержанту Лонгтэйл и не донимает своими расспросами больше никого, кроме неё.

Полицейские деловито потянулись на выход, некоторые одобрительно похлопывали по плечу Флавию, бурча слова поздравления, кое-кто поглядывал на Ника со смесью сочувствия и зависти. Сам же Ник, по-прежнему ошарашенный новостями, метнулся к кулеру и опрокинул в себя один за другим несколько стаканов с холодной водой. Боковым зрением он заметил, как Джейк предупредительно отодвинул стул Джуди и подал ей лапу, чтобы помочь ей встать. И благодарный ответный взгляд крольчихи от него тоже не укрылся. Поперхнувшись последним глотком, лис утёр пасть и переключил внимание на Флавию.

— Ну что, босс, командуй, — ухмыльнулся он.

— Шеф отдал мне… нам дело, которое вёл Бен, — слегка напряжённо отозвалась она.

— Ага, про побрякушки Газелле?

— Именно. Пошли в «клоповник», почитаешь дело.

Лис и гепардиха направились туда, шагая рядом и одновременно. Даже хвосты их качались в такт.

— Ты расстроена? — бросил он, не глядя на напарницу-начальницу.

— Да не особенно.

— Врёшь.

— Ладно, я расстроена. Но Бен ведь сам подставился! Он не должен был… — тут она прервала себя и закусила губу, чувствуя, что на глаза навернулись слёзы.

Пока лис читал дело, гепардиха сидела на стуле и дёргала ушами, словно её донимали мухи. Или мысли. В лапе она крутила табличку с фамилией Бена, неосознанно слегка поглаживая её.

— Ну-с, с чего начнём, босс?

Ник закончил чтение, остро взглянул на Флавию, вырвал табличку из её лапы и сунул в ящик стола. Она словно очнулась.

— Не зови меня «босс».

— Слушаюсь, босс! — осклабился он, и она тоже невольно улыбнулась в ответ. — Так что ты хочешь? Я имею в виду, на самом деле.

— Я хочу… Найти, кто украл эти проклятые драгоценности! А в рапорте я напишу, что бóльшую часть работы сделал Бен. Может, тогда шеф его вернёт.

— Хм, а ты уверена, что он захочет вернуться? Ладно, пошли навестим нашу потерпевшую. Уверен, у тебя просто лапы чешутся выцарапать ей глаза. Я прав?

Флавия резко вскочила:

— Вы забываетесь, детектив Уайлд! — но румянец предательски расцветил её щёки.

Ник расхохотался и тоже встал.

— Ладно, молчу, босс, молчу.

Он деловито достал из ящика рабочий кейс, проверил его содержимое и уложил туда же папку с делом. Защёлкнул замок и пошёл к двери. По пути он дружески хлопнул Флавию по плечу:

— Не дрейфь, сержант, всё будет о’кей.

— Хм, зря я тебе проболталась, — хмуро пробурчала гепардиха, идя за ним.

В гостинице Флавия стала держаться подчёркнуто официально. Показав полицейский жетон портье, она попросила позвонить и предупредить Газелле, что к ней визитёры, но не упоминать, что из полиции. Пока Ник невозмутимо стучал в дверь пентхауса, Флавия, не в силах справиться с любопытством, озиралась в коридоре. И тут ей показалось, что в проёме, ведущем на запасную лестницу, мелькнул, скрываясь, очень знакомый пятнистый хвост. Лонгтэйл нахмурилась.

========== В пентхаусе у Газелле ==========

Газелле явилась в дверном проёме, сияя приветливой профессиональной улыбкой. Но, пока она обозревала двух зверей в полицейской форме, эта улыбка сменилась капризной гримаской раздражения. Как самка самку, она разглядывала Флавию первой и более пристально. А потом она еле заметно дёрнула с презрением уголком рта и перевела взор на Ника. Чарующая улыбка вновь расцвела на её мордочке, длинные ресницы затрепетали. Ник сглотнул.

— Господа полицейские! Чему обязана вашим визитом? Может быть, вы пришли за автографом?

— Мы ведём дело о краже ваших драгоценностей, — официальным тоном сказала Флавия и шагнула вперёд, вынуждая газель попятиться.

— Вот как…

Теперь гепардиха, очень пристально изучавшая выразительную мордочку газели, заметила странное чередование выражений: удивления, досады и… неужели страха? Несомненно, Газелле что-то скрывала. Но ведь это могло быть чем угодно, и могло не иметь никакого отношения к краже.

Хозяйка вынуждена была отступать в собственную гостиную, полицейские шли за ней как ни в чём не бывало.

— Можно присесть? — поинтересовалась Лонгтэйл, оглядывая роскошную гостиную.

— Ах да, конечно, — вернула себе внешнее спокойствие хозяйка и плавно повела передней ножкой. Полицейские сели. Газелле по-прежнему смотрела только на Уайлда. Тот нервно потеребил воротник, она предложила ему холодной воды. Флавию нисколько не возмутило такое нарочитое игнорирование её. Наоборот, ей так было удобнее наблюдать за странным поведением потерпевшей: той бы радоваться, что полиция продолжает поиск украшений ценой в сотни тысяч, а она… Выражение её мордочки было каким угодно, только не радостным.

— Так что же вы хотите, господа полицейские? Тот полицейский, который вёл это дело с самого начала, мне казалось, не нашёл злодея, и дело было закрыто.

— Это офицер Когтяузер сообщил вам, что дело закрыто? — словно невзначай уточнила Флавия.

— Да. За время расследования мы… успели подружиться.

«Врёт, и даже голос не дрожит!» — мысленно восхитился Ник.

— Вас наверняка опечалило это известие, — очень искусно подделав сочувствие в голосе, сказала гепардиха. — Но не переживайте, теперь ваше дело ведём мы. Я, сержант Лонгтэйл, и офицер Уайлд. Мы обязательно их найдём.

«И эта туда же, — лис с хитрой усмешкой перевёл взгляд с кокетничающей с ним газели на еле держащую себя в лапах гепардиху. — А Бен-то не знает, какая тут битва из-за него идёт. При случае надо будет рассказать».

— Ну что ж, не следует тратить ваше время впустую, мисс Газелле, — сказала Флавия. — Офицер Уайлд, снимите ещё раз показания потерпевшей, а я пока осмотрю витрину. Вы же позволите?

И не дожидаясь разрешения, она встала и пошла в гардеробную. Благодаря подробному плану пентхауса, который нарисовал Бен в начале расследования, она отлично могла ориентироваться в обители поп-дивы.

В отсутствие напарницы лиса, газель обрушила на него всю мощь своего обаяния. Но Ник, в отличие от Бена, держался стойко. Он, не оставляя делового тона, задавал ей все те же вопросы, которые задавал ей Когтяузер. И невозмутимо записывал её ответы, которые повторяли сказанное в прошлые разы чуть не дословно. Но сладкий голос певицы, её томные взгляды и трепетные вздохи всё-таки потихоньку начинали оказывать на него действие. Ник ёрзал на кресле, прятал глаза и всё сильнее дёргал хвостом. «Ну, куда провалилась Флау?!» — нервно думал он.

А его начальница в это время очень пристально обследовала злополучную витрину, едва не касаясь носом стекла и хрома. Она ужасно хотела найти хоть что-нибудь, что могло бы навести на след. И удача улыбнулась ей: едва сдержав ликующий вопль, она подхватила пинцетом какой-то волосок. Бережно упаковав его в мешочек для улик, гепардиха продолжила поиск. Она тщательно осмотрела пол под витриной и даже дверцы соседних шкафов. Собрала отпечатки и чьи-то шерстинки.

Довольная собой, она с улыбкой вернулась в гостиную. Очень вовремя, словно услышав мысленный крик о помощи напарника. Ник не смог сдержать вздоха облегчения, увидев её.

— Что ж, мисс Газелле, спасибо за сотрудничество, — довольно произнесла Флавия, улыбнулась, сверкнув острыми клыками, и разве что не облизнулась. — Для первого раза достаточно. Я надеюсь, мы с офицером Уайлдом очень скоро найдём-таки ваши украшения. Всего доброго.

Она, грациозно покачиваясь, не уступая изяществом и плавностью движений самой Газелле, направилась к выходу. Ник почесал в замешательстве ухо, посмотрел на газель, потом вслед своей напарнице — а затем быстро смёл все материалы в кейс и припустил за ней.

***

Дождавшись, когда так некстати явившиеся визитёры покинут пентхаус, и лифт увезёт их вниз, Бенджамин Когтяузер выбрался из своего укрытия и перевёл дыхание. Затем он с весьма решительным выражением на морде постучался в номер Газелле. Как только она открыла, он, даже не глядя на неё, протопал в гостиную и плюхнулся на диван.

— Что происходит? — недовольно спросила она, идя за ним. — Вы, вроде бы, ушли.

— А я ведь тоже пришёл к вам узнать, что происходит, мисс Газелле. Я ушёл только потому, что вам позвонили и сказали, что к вам посетители. Я вежливо не стал вам мешать. Но это не значит, что у меня не осталось вопросов к вам. Я выполнил то, что вы просили: закрыл ваше дело. Из-за этого меня уволили из полиции. Из-за вас меня уволили. Поэтому я хочу знать, когда вы выполните своё обещание. Когда я могу приступать к обязанностям вашего телохранителя? Будем составлять договор, или, как это называется, в вашей артистической среде, контракт?

Непривычно хмурое, суровое выражение не покидало его морду. Вряд ли кто-то в Первом полицейском участке видел гепарда Когтяузера таким, его бы сейчас просто никто не узнал. Но газель нисколько не смутилась. Она прошлась по гостиной, подошла к бару и налила себе выпивку. Явно демонстрируя свою привлекательность, прошлась перед гепардом ещё раз. Затем уселась в кресло напротив, отпила из бокала и, по-прежнему чарующе улыбаясь, словно не замечая его раздражения, пропела:

— Во-первых, дело не закрыто. Сейчас у меня были не просто гости, а ваши коллеги… ваши бывшие коллеги, полицейские. И они опять задавали мне всякие вопросы.

Этого Бен никак не ожидал.

— А кто именно, вы не запомнили?

— Ну, как же не запомнила! Очень милый и симпатичный лис по фамилии Уайлд, он, кстати, и спрашивал, да всё в папочку заглядывал. А ещё очень неприятная гепардиха. Кажется… Лонгтэйл. Ужасно въедливая и недоверчивая особь. Почти сразу пошла в гардеробную мою бедненькую витрину осматривать. Я видела, она там по полу ползала да шкафы разглядывала, а может и обнюхивала. Надеюсь, она не трогала своими когтистыми лапами мои наряды, у меня там очень тонкое, эксклюзивное бельё, между прочим…

Может быть из-за расстройства, но Бену почему-то было неприятно то, как Газелле отозвалась о Флавии. И неприятно, что Ник, наоборот, ей понравился. А ещё ему почему-то сейчас газель вовсе не казалась ослепительной красавицей. И улыбка у неё какая-тонеискренняя… Когтяузер помотал головой.

— Детектив Уайлд показался мне хорошим специалистом. Кстати, это ведь его признали Лучшим полицейским Зверополиса? Я могла бы с ним сотрудничать, даже лучше чем с вами, мистер Когтяузер…

Как же резануло слух гепарда это «мистер», вместо такого привычного «офицер»! И почему теперь ему казалось, что газель отпускает какие-то намёки?

— …если бы не эта Лонгтэйл. Она, похоже, была главной. Как только она покинула мою гардеробную, они сразу же ушли. Так что, дело не закрыто, мистер Когтяузер. И я, следовательно, ничего вам не должна, — с превосходством в голосе сказала Газелле.

— Что? — Бен растерялся. — Но… Но вы же обещали! Если я потеряю работу…

— Если дело будет закрыто! А оно не закрыто. И потом, откуда мне знать, может, это именно вы натравили на меня эту хищницу.

— Я?

— А почему нет? Вы же одного вида! К тому же, ваши предки охотились и пожирали моих предков!

Газель допила и со стуком поставила бокал на столик.

— И потом, — непреклонно заявила она, враз потеряв свое очарование, — не будьте таким наивным, мистер Когтяузер. Ваша комплекция никак не позволяет мне взять вас на эту должность. Меня же засмеют!

— Но… Но что же мне теперь делать?

— А я откуда могу знать? Это ваши проблемы.

— Значит, вы меня с самого начала обманывали?

Бен всё никак не мог в это поверить. Он встал, лапы его дрожали.

— Ну, почему же обманывала? — улыбнулась она. — Я бы сказала, что я просто не предоставила вам всей информации об условиях. А теперь, наконец-то, подите вон. Я устала от вас.

Когтяузер понурился и пошёл к выходу, его хвост грустно волочился по роскошным коврам. А вслед ему летело:

— …И не появляйтесь здесь больше. Я скажу портье, чтобы вас не пускали!

========== Кто-то не знает, что делать, а кто-то - знает ==========

…И куда же было идти несчастному гепарду? Конечно, в «бар с копами».

Бегемот Гаспар Поуп за стойкой сразу же понял, что у Когтяузера проблемы. Ещё не дошёл тот до стойки, как хозяин бара, и по совместительству бармен, хлопнул на стойку фирменный стакан (объёмом с обычную пивную кружку) и налил до половины его виски. Когда гепард взгромоздился на барный табурет, бегемот поглядел на него поближе, заметил неизбывную печаль в янтарных глазах и отчётливо блестевшие от слёз чёрные полоски и плеснул в стакан ещё. Затем щедро досыпал лёд.

— Привет, Бен, — сказал он. — Что-то давно тебя здесь не было. Как дела?

Когтяузер горестно махнул лапой и вздохнул.

— Что, всё так плохо?

— Ещё хуже. Я пойду туда, в угол, — он слез с табурета и взял стакан. — Ещё пару таких же принесёшь мне туда?

— Да о чём речь, Бен.

Когтяузер не глядя выложил на стойку несколько скомканных банкнот и побрёл к угловому столику. Бегемот профессионально отработанным движением смёл деньги в карман фартука и сказал в спину единственному в такой ранний час посетителю:

— Не беспокойся ни о чём, Бен, я пригляжу за тобой.

Время шло, другие посетители приходили и уходили, а Когтяузер так и сидел на месте, сгорбившись, словно от непосильного груза, и цедил виски. Гаспар правильно понял, что у Бена намерение напиться до забытья, поэтому он и расплатился вперёд. Бармен знал очень многих копов и знал их меры выпитого. А если не знал, то с опытом научился приблизительно определять «алкогольную вместимость» посетителя. Нельзя сказать, что Бен тут часто «нажирался», поэтому Гаспар прикинул по комплекции и по его настроению.

День клонился к закату, сумерки постепенно заполняли и до этого не слишком светлое помещение. Когтяузер пил и жалел себя. Чем больше пил, тем больше жалел. Он ругал себя за то, что поверил коварной красавице. Но одно дело фанатеть сидя в концертном зале, издали обожая своего кумира, и совсем другое — оказаться рядом, да ещё в ситуации, когда кумир нуждается в твоей, именно твоей, помощи. Неудивительно, что он потерял разум и осторожность хищника. Тем более, что чутьё всё-таки говорило ему, мол, не может быть всё так хорошо. Вот и получил он за свою доверчивость. Как только Газелле поняла, что больше в нём не нуждается — мигом забыла о его существовании. Устала она, видите ли!.. «Это ваши проблемы, мистер Когтяузер».

Слёзы, одна за другой, скатывались по полоскам на его пухлых щеках. Пустые стаканы сменялись полными. Он по-прежнему не представлял себе, что ему теперь делать.

***

Зато гепардиха Лонгтэйл отлично знала, что ей нужно было делать. От отеля до участка она бежала с такой скоростью, что лис безнадёжно отстал уже на первых тридцати метрах. В участке же она прямым ходом рванула на второй этаж, в лабораторию.

Четверо или пятеро зверей в ослепительно белых халатах расхаживали там, то и дело наклонялись над всякими таинственными приборами, что-то с ними делали, а потом с деловым видом шли к компьютерам и принтерам. Гепардиха перевела дух, огляделась и пошла в угол комнаты, к столу, где стоял самый большой монитор. За этим столом, скрытый экраном, сидел начальник лаборатории, енот Пол Лоскун.

— Привет, повелитель пробирок, — улыбнулась ему Флавия.

— А? — увлечённо что-то печатавший зверь дёрнул головой, очки, бывшие на лбу, вернулись на нос. — А, это ты, Флавия, привет-привет.

— У меня для тебя работа, — гордо сказала она, словно величайшую реликвию протягивая мешочки с собранными уликами.

— Ох, знала бы ты, сколько вас тут приходит ровно с такими же словами! Ну, отдай кому-нибудь, вон, хоть Эльзе…

Енот хотел уже вернуться к своей работе, но Флавия помотала головой.

— Нет, Пол, Эльзу я, конечно, тоже люблю, но тебя люблю больше. И вот это я могу доверить только тебе, — она возложила два мешочка прямо посередине клавиатуры.

— И что это такое? — енот заинтересованно повертел в цепкой лапе с ловкими пальцами мешочек с одним волоском и мешочек с несколькими шерстинками.

— Так это ты мне скажи, что это такое и какому зверю принадлежало. Желательно с фамилией, именем и домашним адресом.

— Ну, ты размечталась, — улыбнулся Пол и встал из-за стола.

— Я же знаю, что ты маг и волшебник.

— Ну, ладно, сделаю, — польщённо сказал он.

— Только мне срочно!

— Вот хоть бы раз пришёл кто-нибудь из ваших и сказал: «Да колупайтесь сколько угодно, мне не срочно!» — беззлобно фыркнул енот.

— Вот в следующий раз так и скажу.

Оба рассмеялись, понимая, что это никогда не случится.

— Завтра, устроит?

— Отлично! — просияла Флавия.

— Вечером.

— Э-э, нет, давай утром!

— Да ты наглеешь, красавица!

— Я не наглею, мне очень-очень нужно! Потом проси всё, что хочешь! Ну, пожалуйста, Пол!

Она состроила «мордочку котёнка», которая не раз выручала её, заставляя кого-нибудь (особенно самцов) делать то, что ей нужно. Даже на Буйволсона эти огромные круглые глаза действовали. Подействовали и на Лоскуна. Тот вздохнул:

— Не раньше обеда. Ты же хочешь полную информацию.

— Ну, ладно, пусть к обеду, — со вздохом согласилась гепардиха, но на всякий случай моргнула ещё пару раз. Нет, енот остался непреклонен, хоть и заворожённо глядел на неё снизу вверх:

— Принесу тебе заключение завтра, ровно в два часа. Кстати, ты сказала: проси всё, что хочешь. В пятницу пойдёшь со мной в кино!

— Ладно, договорились!

Она улыбнулась, чмокнула его в макушку и исчезла. Пол усмехнулся, поправил очки и пошёл к своему супер-микроскопу, который единственный стоял в чехле.

…Лонгтэйл вернулась в «клоповник», где Ник, всё ещё тяжело дыша, печатал протокол допроса Газелле. Она уселась на стул и вытянула задние лапы.

— Ух, устала я… — выдохнула она.

— А я не устал? — проворчал лис. — Никогда за девчонками не бегал, нечего мне и в старости начинать!

— Ой, старикашка! — рассмеялась Флавия. — Ладно, к делу. Какие у тебя впечатления от нашей потерпевшей?

— Разнообразные. Знаешь, она точно пыталась меня очаровать.

— Неудивительно, — кивнула гепардиха. — Похоже, Бен на это и повёлся. Весь участок знает, что он её фанат. По крайней мере, был… Но ты же не поведёшься?

— Я, что, дурак? — и он тут же продолжил, заметив, как Флавия вздёрнула бровь: — Нет, я не в том смысле. Бен не дурак, просто он… не искушённый самец. Он понятия не имеет, до чего могут дойти самки, когда хотят чего-то добиться от самца.

— Ладно, проехали. Так что ты ещё заметил?

— У неё богатый, просто роскошный номер. Ну, я понимаю, что гонорары немаленькие, то, сё… Но не слишком ли много всего?

— Кто-то ей ещё приплачивает? Хм, может быть, может быть… — Лонгтэйл задумалась, поигрывая хвостом. — Знаешь, а я ведь кое-что слышала тогда… В тот день, когда капитан уволил Бена. Посмотри, есть ли это в деле: она отказывается назвать того, с кем встречалась в день кражи.

Ник перелистал немногочисленные протоколы.

— Нет, ничего такого нет. Вот, последняя бенова запись: «сходить к Г., спросить про часовой разрыв в расписании дня».

— Как думаешь, она могла встречаться со своим спонсором?

— Ну, а с кем ещё? Наверняка, это его она так тщательно прячет, что даже готова пожертвовать побрякушками в полмиллиона, только чтобы о нём не узнали. Наверняка, он может дать ей ещё больше.

— Предположим, как версию, — гепардиха взяла карандаш со стола и задумчиво прикусила его. — Но, если он такой богач, зачем ему красть её украшения?

— А вдруг он криминальный авторитет и не красть просто не может? Или вообще, кража с ним никак не связана?

— То есть, кто-то другой воспользовался моментом, пока она любезничала с кем-то, где-то?

— Тогда этот другой должен был знать, что её нет в номере именно в это время.

— А если встреча со «спонсором» была подстроена?

— То есть, этот таинственный спонсор знал, что готовится кража, и просто выманил Газелле из номера…

— Но, опять, зачем спонсору эта кража?!

— Да спонсор мог и не знать… — задумчиво сказал Ник. — Допустим, он назначил встречу Газелле, кто-то узнал об этом и подсуетился.

— В любом случае, получается, что спонсор и вор могут быть знакомы. Более того, возможно, и сама Газелле знакома с вором.

— Но мы же… То есть, вы с Беном, перетрясли всех её знакомых ещё в первые дни!

— Значит, не всех перетрясли. Ладно, посмотрим, что скажет экспертиза.

— Экспертиза, это, конечно, хорошо… Но как бы нам найти этого таинственного зверя, того, с кем она встречалась в тот день…

— Что ты задумал, офицер Уайлд? — Флавия выпрямилась и остро глянула на напарника.

— Ничего, босс, абсолютно ничего, — лис широко растянул в улыбке пасть и поморгал честными глазами.

— Не зови меня «босс»! — рявкнула гепардиха, и карандаш в её зубах звонко переломился.

========== Всё сошлось ==========

Едва дождавшись конца рабочего дня, Уайлд принялся разыскивать Когтяузера. Но мобильник его молчал, а поинтересовавшись, словно между прочим, у его мамы, Ник узнал, что Бен ещё утром ушёл и дома его нет. Ник что-то ещё наболтал ей, изо всех сил стараясь не взволновать, а потом, исключительно на всякий случай, пошёл в бар Гаспара. Бен никогда не был любителем выпить, и Ник особо не надеялся его там найти, скорее, он хотел узнать о нём у Поупа, который, подобно многим барменам, был в курсе почти всех новостей.

Но стоило ему только назвать фамилию гепарда, как бегемот ухмыльнулся и показал в дальний угол.

— И давно он тут? — изумился лис, разглядывая печальную спину Когтяузера.

— Да почитай, с утра.

— И много уже принял?

— Изрядно. Бутылку, может, полторы. Но не волнуйся, он заплатил вперёд, ещё на пару стаканов осталось.

— Мне кажется, ему уже хватит.

— Согласен. Остаток записать на счёт?

— Само собой. На мой счёт, — ухмыльнулся Ник.

Бегемот достал из-под стойки разлохматившийся гроссбух и сказал, улыбаясь во всю огромную пасть:

— Не на твой, а на его. У тебя и так не кредит, а долг.

Он стал что-то подсчитывать и записывать, а Ник, сделав вид, что не слышал последней фразы, направился к Бену.

— Ты чего домой не идёшь, дружище? — бодро спросил он.

Бен возвёл на него глаза, еле сфокусировал мутный взгляд и выдал:

— Н-не, домо-мой низ-зя. Дома-ма мама-ма…

— Ясно, — ухмыльнулся Ник. — Хотя бы что-то ещё соображаешь. О’кей, пошли тогда со мной, у меня переночуешь.

— А ты хто такая, штоб мне с тобой ночевать?

— Вот ведь!.. — лис ругнулся и крикнул бегемоту: — Гас, вызови-ка такси, да скажи, машину попросторнее.

— Куда ты его?

— К себе. Пусть отоспится. Миссис Когтяузер удар хватит, если увидит своё чадо ненаглядное в таком состоянии.

— Пакетик бумажный дать? — заботливо предложил бегемот.

…Наутро Бену было ещё хуже, чем Нику после той вечеринки. Но дружеская лапа лиса была протянута вовремя и со всеми необходимыми снадобьями. Пока гепард плескался в душе, смывая остатки похмелья, Ник позвонил Флавии и предупредил, что задержится, но придёт не с пустыми лапами. Потом он великодушно избавил Бена от необходимости извиняться перед матерью, позвонил ей и сказал, что со вчерашнего вечера они были вместе, делали нечто ужасно важное и… тс-сс!.. секретное, и предупредил, чтобы она не волновалась и не расспрашивала сына. Миссис Когтяузер хорошо знала Ника и считала его лучшим другом Бена, поэтому она успокоилась.

Сам Когтяузер, еле втиснув себя в халат Уайлда, с чрезвычайно виноватым видом выполз из душевой как раз в тот момент, когда Ник прощался с его матушкой:

— Всего доброго, миссис Когтяузер, и пожалуйста, не волнуйтесь, Бен со мной, и с ним всё в порядке. Да, я обещаю. Да, конечно. До свидания.

Он нажал кнопку «отбой» и с укором воззрился на гепарда:

— Ну, и как это понимать?

— Ну, как-как… Напился… С кем не бывает… — пробормотал тот и покраснел так, что шерсть на его морде стала такого же цвета, как у лиса.

— С тобой не бывает, Бен! — сурово сказал Ник. — Никогда тебя таким не видел. И не думал, что увижу.

— Так мне и не было никогда так плохо, Ник, — глаза гепарда были полны печали, но слёзы, похоже, иссякли ещё вчера.

— Ну, а сейчас тебе каково? Лучше стало?

Тот помотал головой и скривился, сжав виски.

— Ладно, садись за стол. Есть ты, конечно, не будешь, а кофе выпей. И без сахара!

Крепчайший горький кофе они пили молча.

Отставив чашку, лис спросил:

— Ну, что, теперь-то лучше?

— Намного. Спасибо, друг.

— «Спасиба» много. Ты лучше расскажи, что такого тебе Газелле наговорила.

И Бен, ничуть не удивившись, что Ник знает, кто виноват в таком его состоянии, рассказал. Теперь он не видел больше причин скрывать что-либо. Ему хуже-то уже не будет, всё равно уволили, а ей… Если ей до него нет больше дела, почему ему должно быть дело до неё?

***

Ожидая, пока настанет два часа, Флавия в участке извелась от нетерпения. В два — ноль одну она не выдержала и сама помчалась в лабораторию. И столкнулась в дверях с Лоскуном. Умная морда енота выражала гнев пополам с растерянностью, а в лапе были зажаты листы с результатами экспертизы.

— Ну?! — в нетерпении выдохнула гепардиха, даже не поздоровавшись.

— Во-первых, привет, — укоризненно сказал Пол.

— Привет, привет! Ну, давай уже мне результаты! — она протянула лапу, но он быстро спрятал листы за спину.

— Ты скажи сначала, зачем ты мне голову морочила, а?

— В смысле? — изумилась гепардиха. — Ничего я тебе не морочила, мне надо знать, чья это была шерсть…

— Ты проверяла меня, да? — он сердито щёлкнул зубами. — Типа, чтобы квалификацию мою подтвердить? Что ж ты так мало принесла, а? Я ведь даже место тебе могу подсказать, где можно набрать такой же «материал»! Там его хоть лопатой собирай!

— Ты чего, Пол? — Лонгтэйл никак не могла понять, почему эксперт так разъярился.

— Вот, держи свои результаты! — Пол сунул ей в лапу акты экспертизы и те два мешочка, что она отдала ему вчера. — Читай! Наслаждайся! Тут всё, как ты заказывала: и фамилия, и имя, и даже домашний адрес! Думала, я не справлюсь? Я, эксперт высшей категории! Скажи спасибо, что я не оформил эту твою шутку официально.

Он несколько раз в ярости фыркнул, сорвал очки и резко сунул их в карман халата. Затем рванул дверь в лабораторию и, уже закрывая её перед носом остолбеневшей гепардихи, рявкнул напоследок:

— И в кино в пятницу я с тобой не пойду!

Флавия ничего не понимала. Она вернулась в «клоповник», рассеянно отвечая на приветствия и фразы коллег. Усевшись за стол, она наконец-то стала читать то, что дал ей Пол, и из-за чего он так взбесился.

Лонгтэйл прочитала бумаги дважды. Потом ещё раз. Брови её от изумления ползли всё выше и выше. «Нет, этого не может быть!» — прошептала она себе под нос, уронив листы на стол. А затем с усилием протёрла глаза и опять схватила акт, вчитываясь в чёткие печатные строчки. Она сразу же отбросила мысль, что это Лоскун над ней так пошутил, ведь его гнев был совершенно искренним. В его квалификации эксперта, поскольку он был назначен начальником лаборатории не за красивые глазки, она тоже не могла сомневаться. Значит, действительно, с вероятностью в сто процентов представленный на экспертизу образец шерсти принадлежал…

…И тут перед ней возник довольно ухмыляющийся Уайлд.

— А что я тебе сейчас расскажу-у!.. — пропел он.

— Ты не представляешь, что могу рассказать я, — пересохшими губами прошептала Лонгтэйл, торопливо сложила бумаги пополам и сунула в карман, решив пока ничего не говорить никому, даже напарнику.

Не обращая на слова начальницы внимания, лис плюхнулся на стул, вальяжно обмахнулся хвостом и начал выдавать ей информацию, которую получил от Бена.

— …Значит, в приват-кафе она встречалась не со спонсором! — как будто в охотничьем азарте, торопливо заключил лис. Флавия кивнула.

— Этот зверь…

— …Очень респектабельный, — вставила она каким-то странным тоном.

— Да, но он оставил её в одиночестве на целых двадцать минут! И вполне мог успеть подняться в её номер, вскрыть витрину, которую можно открыть хорошим пинком, и вынести все цацки в больших карманах своей несуразной куртки! Кстати, ты же что-то там нашла, в гардеробной. Ты уже получила результат экспертизы?

Внезапно она резко вскочила, глаза её загорелись решимостью.

— Сиди здесь, Ник, и даже не думай никуда улизнуть, — приказала она.

Уайлд кивнул, слегка удивившись перемене в её настроении.

— А ты куда, босс?

— Я сейчас вернусь, — твёрдо сказала она и строевым шагом пошла к выходу, даже не обратив внимания, что Ник опять назвал её «боссом». Её хвост воинственно взметнулся.

========== Этот таинственный зверь ==========

Гепардиха решительно шла по коридору, все, кто попадался ей навстречу, удивлялись такому непривычно серьёзному, даже суровому выражению на её симпатичной мордочке. Но чем ближе была цель, тем медленнее становились её шаги. «Может, всё-таки не стоит? — начала сомневаться Флавия. Она замерла у двери кабинета капитана Буйволсона. — Если я озвучу это шефу, — она коснулась кармана, где лежали акты экспертизы, но сразу же отдёрнула лапу, как будто они обожгли её, — кто может предсказать, как он отреагирует? Ему же ничего не будет стоить просто вышвырнуть меня, как Бена… Но другого пути нет. Я должна это сделать, именно ради Бена. Ради того, чтобы он вернулся. Ради его счастья и покоя, а, насколько я его знаю, счастлив и спокоен он может быть только на своей любимой работе, я заплачу любую цену».

Она зажмурилась на мгновение, затем глубоко вдохнула, с силой выдохнула — и постучала.

— Кого там принесло? — добродушно промычал капитан. — Заходи, не бойся.

Прежде чем скользнуть в кабинет, гепардиха огляделась: никто её не видит. Отлично.

— А, это ты, сержант, — сказал Буйволсон. — Ну, садись, говори, с чем пришла. Хорошие новости, я надеюсь? Продвинулись в деле о краже драгоценностей?

Флавия села, но внезапно почувствовала, что не может вымолвить ни слова.

— Эй, ты чего, Лонгтэйл? Чего такая бледная? Вот только не надо мне тут, у меня в кабинете, в обморок падать! Ты сержант полиции или кисейная барышня? — он подал ей стакан с водой. — На, выпей. И говори уже, с чем пришла. Не будешь говорить — так проваливай.

Флавия, клацая зубами о край стакана, выпила воду. Дрожащими лапами она поставила стакан на стол и протянула Буйволсону акты экспертизы. Он надел очки для чтения и прочёл обе бумаги. С непроницаемым выражением морды он снял очки, аккуратно уложил их в чехол и посмотрел на гепардиху.

— Ну, и что означают эти бумажки?

— Это акты экспертизы, сэр.

Внутренне Флавия всё ещё тряслась, но внешне уже казалась спокойной.

— Да я понял, что акты экспертизы, овода мне в ухо. Читать я ещё не разучился.

— А материал для этой экспертизы я собрала в гардеробной Газелле.

Буйволсон дёрнул ухом и раздул ноздри.

— …Волос из хвоста зацепился за петлю дверцы витрины, где были украшения, а шерстинки были на ручке шкафа напротив.

— Ну, и что? Может, они там с прошлого года болтались? Припоминаю, как-то в гостях на какой-то вечеринке у неё…

— Нет, сэр, они там «болтались», как вы выразились, не далее чем со дня кражи. Лоскун доказал это радиационным анализом. Теперь у меня два вопроса, капитан Буйволсон. Что вы делали в гардеробной Газелле в день кражи? И что мне теперь делать с этой информацией?

Сердце гепардихи пропустило удар: медленно и неотвратимо, как приливная волна, поднимался капитан Буйволсон из-за стола. Больше всего он был похож сейчас на какого-нибудь обитателя преисподней: кроваво-красные выпученные глаза, наклоненные рога, раздувающиеся ноздри. Переднее копыто буйвола проскрежетало по столешнице. Но самым угрожающим было то, что он не ревел, а говорил даже тише, чем обычно:

— То есть, ты, сержант Лонгтэйл, без году неделя работающая в моём участке, собираешься предъявить мне, капитану полиции и твоему непосредственному начальнику, обвинение в краже драгоценностей Газелле?

Флавия сжалась на стуле, но уже не в страхе, а словно приготовилась сражаться: уши прижались, верхняя губа дёрнулась, сверкнули клыки и когти. И она тоже не стала повышать голос:

— Нет, сэр. Я просто хочу, чтобы вы объяснили, зачем вы приходили в номер Газелле в день кражи в то время, пока она ждала вас в приват-кафе.

— Так ты и это знаешь… — выдохнул буйвол, словно выпустил из себя гнев вместе с воздухом. Затем он сел в своё кресло: — Объяснений, значит, хочешь…

Он вздохнул, смял акты и отправил их в корзину для бумаг.

— Да, сэр.

Он молчал, постукивая копытом по столу. Флавии показалось странным, что на его морде не видно было ни гнева, ни страха. Там было что-то другое. Вина? Стыд?! Небеса всемогущие, чего мог стыдиться грозный Буйволсон?

— А если я откажусь объяснять? Что ты сделаешь?

— Тогда, сэр, я буду вынуждена предъявить вам обвинение. И вам всё равно придётся объяснять, но уже не в частном, так сказать, порядке, мне с глазу на глаз, а официально и под протокол. Шуму будет — мало не покажется. Вам ли не знать, как журналисты любят такие события… Дело и так громкое, а тут ещё такой поворот! К тому же, я ведь пресс-секретарь. От того, как я подам информацию, тоже ведь многое зависит.

— Шантажируешь?

— Озвучиваю то, что вы и так прекрасно знаете.

Она пожала плечами, ещё больше успокаиваясь. Раз капитан до сих пор не прибил её на месте, значит, можно будет торговаться.

— Скажи-ка мне, э-ээ… Флавия, кто ещё знает об этом, кроме тебя? Ник?

Она мотнула головой, удивившись, что начальник вспомнил её имя:

— Полностью — знаю только я. Я не стала говорить Нику. Он, так же как Бен, знает только то, что Газелле с кем-то встречалась в приват-кафе. С кем-то, кого она назвать отказывается, но он уходил из кафе на некоторое время. Пол знает только то, что я ему принесла на анализ ваши шерстинки. Я не сказала, где их взяла. Он, между прочим, рассердился на меня за это, и думает, что я над ним подшутила.

— Я могу быть уверен, что то, что я скажу, не выйдет за стены моего кабинета?

Она кивнула:

— Абсолютно. Я уверена, что никаких драгоценностей вы не крали, сэр. Расскажите, что вы там делали, и мы сможем вместе придумать, как выкрутиться из этой ситуации.

— Я… Я действительно был в тот день с ней в приват-кафе. Мы, вроде как, дружим: она, я и Рустерфилд…

— Шеф полиции?!

— Да. Дело в том, что мы с Максимилианом поспорили… Проклятье, до чего ж мне стыдно! Ты точно никому не расскажешь?

— Никому, сэр.

Буйвол потупился и заговорил еле слышно:

— Мы сидели как-то с ним, трепались, выпивали… Ну, и поспорили с пьяных глаз… что я смогу… раздобыть… — и он что-то сказал совсем неслышно.

— Что раздобыть, сэр? — участливо переспросила Флавия.

Могучий буйвол, грозный капитан полиции, при виде которого трепетали львы, волки, тигры и носороги, сейчас прятал глаза и краснел от стыда так, что даже сквозь чёрную шерсть было заметно.

— Бельё… — промычал он тихо-тихо. — Её знаменитое бельё с монограммой из золотых, как она утверждает, ниток.

Гепардиха сначала замерла от неожиданности, а потом расхохоталась.

— Тебе смешно, а я, видишь, как попал! — обиженно протянул Буйволсон. — Представляешь, что начнётся, если станет известно, что капитан Первого полицейского участка с подачи Шефа полиции Зверополиса крадёт бельё у певицы! Это нисколько не лучше, чем обвинение в краже украшений!

Флавия смеялась до слёз. Наконец, она вытерла глаза.

— Но ведь никаких украшений вы, разумеется, не крали?

— Да нет, конечно! И мысли не было! Я как мог тихонько прокрался в гардеробную, сунулся в один шкаф, в другой, схватил эти проклятые трусы — и сбежал оттуда пулей! Я там и десяти минут не пробыл.

Всё ещё хихикая, гепардиха спросила уже по-деловому:

— Скажите, сэр, когда вы были в гардеробной, вы видели украшения в витрине?

Буйвол поморгал:

— Да я и не помню… Я ж не смотрел туда…

— Шеф, вспомните, — с нажимом сказала Лонгтэйл, уже совсем серьёзно. — Это крайне важно! Когда вы покидали номер Газелле, украшения были на месте, или витрина была пус-та-я?

Он закрыл глаза, вспоминая свой постыдный визит в пентхаус певицы. Флавия ждала, в нетерпении постукивая хвостом по полу. Через пару минут Буйволсон открыл глаза и сказал:

— Я вспомнил. Витрина не была пустой. Там лежали украшения. Я помню, как боковым зрением видел их блеск.

— И под присягой сможете подтвердить?

— Какая присяга, Лонгтэйл, ты в своём уме?! Чтó я скажу, если меня спросят, какого праха я вообще делал в её тряпкохранилище?!

— Ну, на крайний случай, можно что-нибудь придумать, — она опять не удержалась и хихикнула. — Главное, что вы можете подтвердить, что видели их.

— Значит, их украли уже после меня? Но как? У кого хватило бы времени? Я проверял, пока я там пасся, ни в номере, ни в коридоре никого не было!

— Нет, сэр, я теперь почти уверена, что эти драгоценности вообще никто не крал.

— Как это?

— Очень просто. Наша милая “несчастная потерпевшая”, якобы убитая горем от пропажи своих украшений, просто-напросто захотела смошенничать со страховкой. А что, беспроигрышный вариант: вора мы не нашли и не найдём, подставлять вас, естественно, не станем — дело закрыто! Протокол — страховщикам, страховщики выкладывают денежки. А через какое-то время у Газелле появятся новые украшения, и кто потом будет разбирать, почему среди новых вдруг оказались и старые?

— Похоже на правду, — задумчиво кивнул Буйволсон, опять становясь собой. — Только как это доказать? И потом, ты же не собираешься сажать в тюрьму нашу суперзвезду?

«Да я бы с удовольствием, — подумала Лонгтэйл, сжимая и разжимая лапу, — но придётся быть похитрее».

========== Цена промедления ==========

Как уже стало привычным, Джуди Хопс и Джейк Роджерсон вместе патрулировали в автомобиле Саванна-центр. Всё было спокойно, жители шли по своим делам или просто гуляли, пользуясь хорошей погодой. Был обычный погожий денёк ранней осени, когда летней жары уже нет, а до холодов ещё долго, так долго, что казалось, они никогда не наступят. Тем более в Саванна-центре, куда настоящая зима «заглядывала» крайне редко, это ж не Тундратаун и не Тайга-сити.

Всем сослуживцам Джуди и Джейка, от мала до велика, давно стало очевидным, что эти два кролика влюблены друг в друга до кончиков ушей. Собственно говоря, это было очевидно и самим кроликам. И они уже перестали делать из этого тайну. По крайней мере, прямодушный Роджерсон, который нисколько не скрывал, что у него по отношению к Джуди самые серьёзные намерения. Да и сама крольчиха уже не так отчаянно заливалась румянцем, как только замечала, что кто-то из знакомых видит их вместе, держащимися за лапки. С того дня, как она объяснилась с Ником, она перестала переживать из-за не сложившихся с ним отношений. Ну, не совсем, конечно. Где-то в глубине души она всё ещё тосковала по обаятельному лису, но разум брал верх, и она понимала, что той любви с самого начала не суждено было сбыться. Зато лучшего мужа, чем кролик Роджерсон, ни одна здравомыслящая крольчиха даже придумать себе не могла, а Джуди Хопс всё-таки была здравомыслящей крольчихой.

Они припарковали машину, решив немного пройтись и размять лапы. Джейк прицепил на ремень рацию, и взявшись за лапы, кролики в полицейской форме неспешно пошагали по тротуару, а затем вошли в ворота парка, не забывая, впрочем, зорко глядеть по сторонам.

— Джуди, — после недолгого молчания задумчиво сказал Джейк.

— Да-а? — она перевела на него взгляд. Фиолетовые глаза ласково засияли.

— Я уже давно думаю об этом, и хочу спросить…

Внезапно мимо пронёсся какой-то зверь и с силой оттолкнул их с дороги. Джуди налетела на Джейка, и оба чуть не упали в колючие розовые кусты, которые были посажены вдоль дорожки. Джейк вовремя её поймал, но, оградив её от острых шипов, он сильно исцарапал всю лапу, от плеча до пясти, даже несмотря на то, что рубашка была довольно плотной. Джуди выпрямилась и взволнованно смотрела на кровь, проступающую сквозь ткань. А Джейк смотрел по сторонам. Впереди ещё маячила спина «обидчика» в ярко-оранжевой куртке с капюшоном. А сзади бежала пожилая тучная зебра. Она сильно хромала, заливалась слезами и вопила во всю глотку:

— Полиция! Полиция! Держите его! Он украл мою сумку!

Джейк быстро отцепил рацию, бросил её Джуди и крикнул:

— Побудь с потерпевшей, сними показания, вызывай подмогу и «скорую», если надо, а я пошёл.

С решимостью на морде он погнался за воришкой, легко передвигаясь длинными натренированными прыжками.

Заслышав погоню, вор помчался быстрее, свернул с прямой аллеи и запетлял между деревьями и кустами. Несколько раз Джейк терял его из виду, но яркий цвет куртки вёл его, словно маяк, да и большая полосатая чёрно-белая сумка тоже хорошо выделялась на фоне всё ещё зелёной травы и листвы. Немногочисленные бегуны, роллеры, велосипедисты успешно отпрыгивали с пути вора и полицейского, но помочь поймать беглеца почему-то никто не решался. Кролик разозлился и понёсся ещё быстрее. Он уже почти догонял вора. Внезапно оранжевая куртка метнулась в густые кусты. Сильно толкнувшись задними лапами, Джейк Роджерсон как пуля влетел туда же. Его передние лапы дотянулись до спины беглеца, и оба зверя покатились по траве, кувыркаясь друг через друга. Вор вывернулся из-под Джейка, оба вскочили. Морда зверя в оранжевой куртке была в тени от капюшона, кролик даже не мог понять, какого тот вида. Передние лапы скрывали длинные рукава, в одной всё ещё болталась украденная сумка, а в другой… Теперь Джейк понял, почему никто из посетителей парка не хотел помочь: в другой лапе зверя блестел нож. На всё ушли какие-то мгновения, внезапно вор ринулся на полицейского, тот отшатнулся — и это движение решило исход противостояния. Вор размахнулся и ударил Джейка по голове сумкой, которая показалась тому набитой кирпичами. От удара кролик покачнулся и словно сам наткнулся на выставленный нож…

***

Как только Джейк погнался за вором, Джуди Хопс с сочувствием на мордочке усадила тяжело дышащую, рыдающую зебру на скамейку и сообщила по рации в участок о происшествии. Затем она села рядом с потерпевшей и достала блокнот и ручку.

— Здравствуйте, я детектив Джуди Хопс, Первый полицейский участок. Скажите, что с вами случилось, миссис?..

— Хвостер, — всхлипнула зебра, — Саманта Хвостер.

— Вор выхватил у вас сумку, верно, миссис Хвостер?

— Да, да, — затрясла та гривой, — этот негодяй толкнул меня, сбил с ног и вырвал сумку! Я сильно ушибла ногу, может даже вывихнула, если б не это, я бы сама догнала негодяя, я же зебра, я ужасно быстро бегаю!

— Конечно, миссис Хвостер, — сказала Джуди, невольно окидывая взглядом не в меру упитанную зебру. Она подумала, что, может, та и была в молодости чемпионкой по бегу, но сейчас явно переоценивала свои возможности. — Итак, скажите пожалуйста, как выглядел напавший на вас зверь, и что было у вас в сумке?

Миссис Хвостер опять залилась слезами:

— Я не видела злодея, он напал сзади! Я видела только его оранжевую куртку с капюшоном!

— Ну, хорошо, куртка — это хорошая примета, по ней мой напарник обязательно найдёт и поймает вора.

— Вы думаете, поймает? — зебра умоляюще уставилась заплаканными глазами на Джуди.

— Конечно, миссис Хвостер, он самый быстрый и сильный кролик во всём Зверополисе, — твёрдо сказала крольчиха. «По крайней мере, я так считаю», — мысленно добавила она.

— К тому же, я вызвала помощь, сейчас у всех входов в парк уже караулят полицейские. Не волнуйтесь, через несколько минут мы вернём вам вашу сумку. Так что там было?

— Там было пятьсот тысяч!

«Мама дорогая», — подумала Джуди и переспросила: — У вас в сумке было пятьсот тысяч долларов? И вы просто так в одиночестве шли по парку?

— А почему нет, милочка? — поморгала в удивлении зебра. — Я получила их в банке и пошла домой. Через парк самая короткая дорога, я всегда тут хожу.

— Но вы хотя бы могли попросить своего супруга, чтобы он вас сопровождал…

— Ах, дорогуша, сразу понятно, что вы не замужем! — махнула копытом потерпевшая. — Разве от этих самцов дождёшься помощи? Мой Ромео младше меня на десять лет, он, конечно, ужасно милый, но чтó бы он мог сделать с этим злодеем?

«Ну, вот как этим зверям объяснять, что вор, может быть, и не напал бы вовсе, будь она с сопровождением, даже если её муж хиляк из хиляков», — подумала Джуди и вздохнула. Запищала рация, и раздался голос из динамика: «Хопс, Хопс, говорит Рыксон! Приём!»

— Ну, вот, — обрадовано сказала Хопс, — Это мои коллеги, они уже наверняка поймали вора.

Зебра с надеждой уставилась на крольчиху.

— Говорит Хопс. Рыксон, приём, что там у вас? Поймали злодея?

— Поймали, будь он неладен, кружили за ним по парку, как собака за своим хвостом. Давай, бери потерпевшую и вези в участок. Отбой.

— Как ваша нога, миссис Хвостер? Сможете дойти до машины? Тут недалеко.

Зебра осторожно встала и потопала ногой.

— Вроде ничего, дойду.

— Может, вас осмотрит врач?

— Сначала верните мне мои деньги, а потом я до врача доберусь уже сама.

…В «клоповнике», в плотном кольце полицейских, на стуле сидел зверь в куртке с капюшоном, оранжевой, но уже порядком грязной. В лапах он по-прежнему сжимал большую полосатую сумку. Протолкавшись к нему, миссис Хвостер решительно выдернула свою сумку и сразу же заглянула внутрь.

— Но… тут же пусто! — простонала она и беспомощно обвела взглядом полицейских. Уронив сумку на пол, она бросилась к пойманному и затрясла его за плечи:

— Негодяй! Куда ты дел мои деньги?! Полмиллиона, паршивец!

Полицейские переглянулись.

Она так отчаянно трясла его, что капюшон свалился с головы, и все увидели телёнка гну, лохматого, ещё безрогого подростка с совершенно обалдевшим взглядом.

Здоровенный Рыксон лапой отодвинул от него потерпевшую:

— Подождите, мэм, мы во всём разберёмся. Пройдите пока… Хопс, это ты снимала показания у этой леди? Давай, продолжай. А мы тут пока потолкуем с… Эй, парень! Ты хоть помнишь, как тебя зовут?

— К-конечно помню. Я Шон Магнус, сэр.

— Ну, рассказывай, Шон Магнус, как сумку отобрал, куда дел деньги.

— Да вы что?! — парень вскочил, его худые длинные конечности болтались, как на верёвочках. Он рухнул опять на стул. — Я ничего не крал!

— А что же с тобой случилось?

— Я… Я сидел себе в парке, под деревом…

— …Курил травку… — подсказал бывалый полицейский.

— Ну, да, — понурился юный гну, — Не, ну, а чё? Мои друзья тож’ покуривают иногда, мы ж не нарики какие…

— Ладно, сейчас не об этом. Давай дальше: ты сидел под деревом. И что?

— Ну, и всё. Вдруг мне по башке ка-ак прилетело… Я упал, носом в землю. Когда очнулся — на мне эта куртка, на башке капюшон, в копытах эта сумка, а вокруг толпа копов. Вот и всё, сэр.

Рыксон внимательно разглядывал парня. Потом вздохнул и сказал:

— Зверята, позовите кого из лаборатории кровь взять у этого молодца. И куртку с сумкой пусть заберут на анализ.

Шон безропотно позволил вытряхнуть себя из куртки, которая была явно велика ему.

— Эй, гляньте-ка, — сказал Гризелли, вертя в лапах куртку, и принюхался: — А тут ведь кровь… Твоя, парень?

Магнус помотал головой.

— Кстати, а где МакРог?

Полицейские переглянулись, пожимая плечами. Словно дождавшись этого, носорог вошёл в комнату. У него всегда был не особо интеллектуальный вид, но сейчас он был ещё и бледный, насколько позволяла его толстая шкура. На его форменной рубашке тоже виднелись тёмные тускло блестящие пятна.

— Брюс, ты ранен? — бросился к нему Фрэнк Гризелли, его закадычный друг.

— Не-е, — помотал тот большой головой. — Эт’ не моя…

— А чья?

— Ну, это… Я бежал, бежал за вами, вдруг какой-то слон хватает меня и трубит, что там полицейский лежит в крови… Я и рванул за ним. А там и правда… Лежит. Ну, я его поднял, да и в госпиталь. Вот и запачкался маленько. Доктор сказал, что всё и так плохо, но если бы я припоздал на пару минут, он бы точно помер.

Звери встревожено оглядывались, словно проверяя, кого среди них нет.

— Кто «он»?! — позабыв про потерпевшую, Джуди протолкалась к носорогу. Её глаза казались совсем чёрными.

— А я разве не сказал? Это Роджерсон, — виновато пробормотал МакРог. — Извини, Джуди.

Комментарий к Цена промедления

Вот, опять само написалось… Я хотела написать, как Джейк сватался, а тут такое…

========== Полным-полно кроликов ==========

Джуди Хопс отчаянно вскрикнула, но сразу же закрыла лапкой себе рот. Из глаз её хлынули слёзы. Носорог старался всем видом показать сочувствие и осторожно усадил крольчиху на ближайший стул. Остальные звери переминались и переглядывались в нерешительности. Если бы в поддержке нуждался кто-то из них — крупный, сильный самец — они бы непременно нашли, как его поддержать. Но Джуди была хоть и бойкой, но самочкой, да ещё и маленьким хрупким кроликом… Кстати сказать, кролика Джейка они маленьким и хрупким не считали.

Словно из-под земли, возле Джуди появился Ник Уайлд. До этого он сидел тихонько в углу, с любопытством ожидая, когда вернётся его напарница, и старался не смотреть в сторону Джуди, тем более что она была занята с потерпевшей. Но после того, что сказал МакРог, он не мог больше прятаться.

— Брюс, в какую больницу ты его отвёз? — спросил он, успокаивающе кладя лапу на плечо всхлипывающей Джуди. Она тут же схватилась за его лапу, умоляюще вскинув на него взгляд заплаканных глаз.

class="book">Носорог назвал адрес.

— Ничего, Морковка, — сказал лис, помогая ей подняться, — сейчас мы туда поедем. Не плачь, с ним всё будет хорошо. По-другому и быть не может.

«Всё-таки, у меня точно на лбу написано, что цель моей жизни — утешать плачущих девушек. Причём, чужих девушек», — невольно подумал он, ведя Джуди к выходу. В дверях они столкнулись с Флавией. На её довольной морде тут же расцвёл вопрос, как только она окинула взглядом «клоповник».

— Что тут случилось? — спросила она Ника.

— Не тут, — хмуро сказал он. — В патруле. Джейк в больнице. Мы едем туда.

Она встревожено глянула на заплаканную Джуди:

— Что с ним? Он жив?

Та всхлипнула ещё громче.

— Я с вами, — решительно сказала гепардиха, подхватывая крольчиху под другую лапу.

…Джейк Роджерсон тем временем всё ещё был в операционной. Троих полицейских, конечно, туда не пустили. Медсестра проводила их в комнату ожидания напротив. Флавия обняла всхлипывающую Джуди и села вместе с ней на кушетку, еле сдерживаясь, чтобы тоже не расплакаться. Ник нервно ходил туда-сюда, и его пышный хвост подметал стерильный пол. Время тянулось ужасающе медленно. Снова вошла та же медсестра, койот, и протянула Джуди стакан с успокоительным. Та жадно выпила, кивнула, и опять уткнулась в мягкую шерстку плеча гепардихи.

— Вы же не родственники ему? — уточнила койотиха, обведя всех троих взглядом и остановившись на крольчихе.

— Нет, — сказала Флавия. — Она его невеста.

— Нам нужны его родственники. И срочно. Нужно много крови.

Ник шагнул к ней, закатывая рукав, но она покачала головой:

— Спасибо, сэр, но нужна кровь именно кроликов-родственников. Вы знаете их телефон?

Ник замялся: он, конечно, не знал. Джуди, отчаянно всхлипнув, помотала головой.

— Придётся звонить в участок, узнавать в отделе персонала… — сам себе сказал лис, доставая телефон.

— Не надо, — выдохнула Флавия, немного отстраняясь от Джуди. — У меня есть телефон его родителей.

Она полезла в карман за своим телефоном, быстро нашла номер и протянула медсестре. — Они живут в Больших Норах, в больнице же есть вертолёт?

…Через полчаса в небольшой комнате ожидания было полным-полно кроликов. Мистер Роджерсон, невысокий, но внушительный кролик-альбинос, насторожённо вскинул уши, глянул на лиса, кивнул гепардихе и, казалось, не заметил крольчиху, которую та обнимала. Он сразу же оттеснил к окну своих детей: двух подростков-самцов, самочку помладше и самую старшую самку, альбиноску, как он. Скомандовал им сесть, а затем воинственно вскинул голову, повернулся к ним спиной, как будто заслоняя собой, сложил на груди лапы и уставился на дверь. Миссис Роджерсон, чуть укоризненно покосилась на него и подошла к гепардихе.

— Привет, Флавия, дорогая. Хоть ты можешь сказать, что с Джейки? Мы все так перепугались…

— Я сама ничего не знаю, миссис Роджерсон, — призналась та. — Я была на другом задании… А Джейк был в патруле с… Ой, извините, я не познакомила вас. Это Джуди Хопс. С ней был в патруле Джейк.

Джуди отпрянула от неё и виновато взглянула на мать Джейка, потом она попыталась привести себя в порядок: вытерла глаза и пригладила шерсть на голове. На представительного мистера Роджерсона она посмотреть не решилась и потупилась.

— Это Николас Уайлд, мой напарник, — указала на лиса Флавия. — Джуди, Ник, это миссис и мистер Роджерсон, родители Джейка. А там, у окна, его братья, Рон и Гарри, и сёстры, Джинни и Мина.

— Здравствуйте, — неловко кивнул Ник и немедленно посмотрел на Джуди. Она взглянула на него и попыталась извиняясь улыбнуться.

— Я пойду, узнаю у кого-нибудь, как и что, — решительно сказал мистер Роджерсон и вышел в коридор.

— Значит, Джуди — это ты? — миссис Роджерсон присела рядом на кушетку и мягко улыбнулась молодой крольчихе. — Джейки рассказывал о тебе.

— Да, — кивнула она. — Извините, миссис Роджерсон. Я совсем не так представляла себе наше знакомство.

— Ничего, деточка, главное сейчас — чтобы с Джейком было всё в порядке.

Джуди кивнула и, как ни сдерживала себя, ещё раз всхлипнула.

Юная крольчиха Мина, белая, пушистая, очень симпатичная, невинно моргая рубиновыми глазками, подошла к Нику и потянула его за рукав:

— Извините, сэр, вы ведь работаете вместе с моим братом?

От неожиданности он вздрогнул и ощетинил загривок. Потом посмотрел на неё сверху вниз и кивнул.

— Вы, наверное, такой же смелый, как он. Кстати, сэр, мне ваша морда кажется знакомой…

Тут же рядом с ней оказались братья:

— Конечно, знакомой, и вовсе не кажется! — сказал Гарри, восторженно глядя на лиса.

— Вы же тот самый Николас Уайлд, лучший полицейский Зверополиса! — вскрикнул Рон. — Мы с братом все вырезки из газет про вас собираем!

Гарри метнулся назад, к рюкзакам, и вернулся с блокнотом и ручкой:

— Дайте, пожалуйста, автограф, сэр!

Ник смущённо расписался на листке. Мина не сводила с него сияющих глаз. Внезапно Джуди встала с кушетки и подошла к ней:

— Не кажется ли вам, мисс Роджерсон, что ваше поведение неуместно?

— Нет, не кажется! — с вызовом подбоченилась та. — А вы, что, ревнуете, мисс Хопс?

Джуди вздрогнула, распахнула глаза и посмотрела на Ника. Тот, удивлённо наклонив голову, глянул на неё, а потом перевёл взгляд на красивую альбиноску. И в этом взгляде Джуди почудился интерес. Она судорожно вздохнула, топнула лапой и вернулась на кушетку. Не успела она сесть, как встала миссис Роджерсон:

— Эрмина, тебе правильно сделали замечание. Там врачи борются за жизнь твоего брата, а ты тут хвост распушила.

— Мама, да я же ничего…

— …Вот и хорошо, что ничего! — оборвала её мать.

Мина поджала губки и ушла обратно в угол, где на полу сидела, скорчившись, и неслышно всхлипывала Джинни. Она обняла сестру и принялась шёпотом то ли утешать её, то ли жаловаться.

В комнату вернулся мистер Роджерсон, его сопровождала медсестра. Она несла белые халаты и шапочки.

— Мы должны сдать кровь, дорогая, — встревожено сказал жене мистер Роджерсон. — Джейк потерял очень много крови. Мальчики, — он поманил к себе сыновей, — наденьте халаты и шапочки. Мы идём спасать нашего Джейкоба.

Самцы Роджерсоны облачились в спецодежду, на задние лапы надели бахилы, и вышли из комнаты ожидания следом за медсестрой. На их мордах было одинаковое решительное выражение, и они все трое ужасно походили в этот миг на Джейка.

— А мы? — пискнула им в спины миссис Роджерсон. Обе дочери бросились к ней, и она их обняла, словно и не было никакой размолвки. Джуди, чтобы освободить им место, встала и отошла.

— А вы подождите, дамы, — обернувшись, сказала медсестра. — Если крови будет недостаточно, или чья-то не подойдёт, тогда придётся вам сдать тоже.

Опять потянулись долгие минуты ожидания. Джуди уже не плакала, но была бледной, словно на грани обморока. Она затравленно оглядывалась, не зная, куда себя деть. Ник подошёл и обнял её. Флавия сделала то же самое.

Когда вернулись самцы, слегка пошатываясь и зажимая повязки на лапах, самки едва успели подскочить, давая им возможность сесть. Но сказать или спросить никто ничего не успел: медсестра с очень озабоченным выражением на морде принесла одежду для матери и сестёр Джейка. Ещё трое членов его семьи вышли из комнаты, отправляясь ему на помощь.

Джуди уже едва держалась на лапах, если бы не лис и гепардиха, она бы рухнула на пол.

— Извините, мистер Роджерсон… — еле слышно позвала она.

Флавия погладила её по плечу и спросила сама:

— Мистер Роджерсон, как там Джейк? Что сказали врачи?

— Ничего не сказали, — тихо вымолвил тот. — Все ходят с каменными мордами. Пожимают плечами, говорят, что делают всё, что могут, и велят ждать. Похоже, всё очень и очень серьёзно, Флавия.

И вдруг он закрыл глаза, откинул назад голову и, стиснув зубы, глухо простонал, почти что всхлипнул. Сыновья обняли его, а он прижал их к себе. Джуди не выдержала, высвободилась из лап друзей, бросилась к ним и обняла всех троих.

========== Вот теперь дело действительно закрыто ==========

…Наконец вернулись и крольчихи. Все Роджерсоны тесно уселись на кушетке, избегая смотреть даже друг на друга.

— Гарольд, уступи место Джуди, — глядя в одну точку, промолвил мистер Роджерсон.

Дымчато-серый высокий подросток вскочил. Джуди поблагодарила его слабой улыбкой и уместилась между родителями Джейка.

— Ник, Флавия, спасибо вам, — сказала она. — Спасибо за поддержку. Вы идите, у вас же работа…

— Да какая мо… — начал лис, но гепардиха наступила ему на хвост и промолвила:

— Ладно, мы тогда пойдём… Ты позвони нам обязательно, когда что-то станет известно, хорошо?

Крольчиха кивнула.

— В любое время звони. Пошли, Ник. До свидания, мистер Роджерсон, миссис Роджерсон, крольчата. С Джейком всё будет хорошо.

Кролики вразнобой кивнули. Ник и Флавия вышли.

— Почему ты меня утащила, Флау? Я должен был быть с ней! — проворчал лис.

— Зачем? — просто спросила она, и он заткнулся.

Некоторое время они ехали молча. Затем Флавия решила разрядить обстановку.

— Не думала, что тебя так взволнует судьба Джейка Роджерсона, — тяжеловесно пошутила она.

— Да чихать я хотел на Джейка Роджерсона! — взорвался Ник. — Чтó вы все носитесь с этим кроликом, как крокодилиха с яйцом?! Меня волнует, что Джуди страдает! Она этого не заслужила.

— Знаешь, такого никто не заслуживает, — мрачно промолвила Флавия. — Сейчас скажу банальность, но у нас такая работа. И бывает, что кто-то после обычного рабочего дня оказывается в больнице. А бывает, что и…

Она махнула лапой.

— Да ты и сам это знаешь. Это могу быть я. Или ты. Или Брюс, Фрэнк, или Рори… Даже Фран. И у каждого есть близкие, которые будут так же плакать и страдать.

Морда лиса закаменела:

— У каждого. Кроме меня.

…Вернувшись в участок, они сообщили всем, что новостей о Роджерсоне нет, и что Хопс осталась ждать в больнице. Затем Флавия потащила Ника в кабинет Буйволсона.

— Трудоголичка несчастная, — ворчал лис, упираясь. — У меня нет настроения работать. Ни у кого нет настроения работать. Даже у шефа нет…

Лонгтэйл вдруг встала как вкопанная посреди коридора. Ник врезался в её спину. Она медленно повернулась к нему и прошипела:

— Ты, что ж, думаешь, ты один такой ранимый? Ты один переживаешь за близкого тебе зверя? А я, стало быть, чурбан бесчувственный, да? И мне всё равно, что мой друг лежит на операционном столе и вообще неизвестно, останется ли он в живых? Между прочим, кто-то даже подозревал, что я влюблена в Джейка. С этим-то как, а? Да, он мне не возлюбленный, а просто хороший друг. Но это, офицер Уайлд, не значит, что для меня случившееся с ним — это так, чихнула и утёрлась!

— Да ты что, ты что… — попятился лис от взгляда фосфорически горящих в полутёмном коридоре глаз гепардихи.

— Я что? Я пытаюсь отвлечься работой, чтобы не рыдать и не биться головой о стену. Что и тебе советую!

Пару секунд Ник хлопал глазами, потом сглотнул и пришёл в себя.

— О’кей, босс, я так понял, что дело Газелле мы сейчас завершим, да? Между прочим, могла бы и поделиться с напарником, что ты накопала…

— Сейчас всё и узнаешь, — фыркнула она… и рявкнула: — И не называй меня «босс»!

— Значит, так, — сказала она вполголоса у двери в кабинет Буйволсона, — чтó бы ты ни услышал, чтó бы ни сказали я или капитан — молчи и кивай, притворись, что ты в курсе.

— В курсе чего? — быстро спросил он.

— В курсе всего! Давай, надевай на морду свою фирменную улыбочку «я-всё-про-вас-знаю».

И она постучала в дверь.

— Ага, явились, не запылились… — беззлобно промычал капитан при виде лиса и гепардихи.

— Да, сэр, — отрапортовала Флавия. Ник, загадочно улыбаясь, уселся.

— Ну, и что ты хочешь на этот раз, сержант Лонгтэйл? Кстати, вы же были в больнице. Как там Роджерсон?

— Неизвестно, сэр. Он всё ещё в операционной. Джуди там, с его семьёй, и она позвонит, когда что-нибудь станет ясно.

Буйвол кивнул и выжидательно уставился на гепардиху.

— Сэр, мы уже можем завершить наше дело.

После каждой фразы Флавии Ник ухмылялся и кивал.

— Интересно, как? — спросил капитан.

— Позвоните нашей потерпевшей, пусть придёт сюда прямо сейчас. Только не говорите, что мы тоже здесь.

— А если она занята или откажется?

— А вы пригласите её так, чтобы она не отказалась. Скажите, что если она не придёт, вы позвоните журналистам.

— Каким ещё журналистам, сержант? Мы же, вроде бы, договорились?

Бровь Ника дёрнулась в удивлении, но он молча ухмыльнулся и кивнул.

— Сэр, но сказать-то, — она выделила это слово, — вы же можете?

Буйвол промычал что-то похожее на ругательство и взял телефон.

…Через несколько минут красавица Газелле вплыла в кабинет капитана Буйволсона. Она пленительно улыбалась ему, но когда Флавия услужливо закрыла за ней дверь, а Ник галантно подвинул стул, сияние это немного потускнело.

— Что тут происходит, Бого? — капризно сказала она, усаживаясь и принимая изящную позу.

— Извините, мисс Газелле, — преувеличенно сокрушённо промолвила Флавия, — что мы вас оторвали от ваших очень важных дел.

— Вот именно! — фыркнула она, резко развернувшись к гепардихе. — Я популярная певица, я звезда! У меня день расписан поминутно! Я могу, конечно, выкроить несколько минут для друзей, но…

— Мы не собираемся тратить зря ваше бесценное время, мисс Газелле. Мы все здесь деловые звери. Поэтому — сразу к сути. Мы не нашли ваши драгоценности.

Флавия очень внимательно следила за выражением мордочки газели, и вспышка торжества в выразительных глазах от неё не укрылась.

— Ах, как жаль. Но ради этой «новости» не стоило, право, заставлять своего начальника вызывать меня сюда.

— Позвольте мне закончить, мисс Газелле. Мы не знаем, где ваши украшения находятся сейчас, зато нам известно, кто об этом знает.

— И кто же? — усмехнулась газель.

— Вы, мисс.

— Я? — Газелле рассмеялась своим серебряным смехом. Но не надо было быть великим психологом, чтобы расслышать, что серебро-то было фальшивым. — Что ж, вы, офицер Лонгтэйл…

— Сержант Лонгтэйл!

— Ну, пусть сержант, раз это так для вас важно. Значит, вы считаете, что я сама у себя украла украшения? И зачем же мне это нужно, по-вашему?

— Страховка, мисс, — пожала плечами Флавия. — Раз кражи нет, следовательно, и вора тоже нет, а значит, мы его не сможем найти — и закроем дело. Вы предъявляете протокол в страховую компанию — и вот, денежки у вас. Поэтому вы невероятно обрадовались, когда наш шеф предложил вам встретиться и поболтать в приват-кафе. Может быть, именно тогда вы и решились приурочить кражу к этому дню. Но удача не оставила вас и дальше: капитан куда-то вышел, покинув вас минут на двадцать. Я могу вас понять, грех был бы не воспользоваться этим. Не сомневаюсь, если бы этого не случилось, вы сами бы ушли на четверть часа, попудрить носик например. Не потому, что хотели что-то сделать, а для того, чтобы лишить капитана Буйволсона алиби. А ведь он ваш друг, как вы сами только что сказали. Но тоже всё понятно: дружба дружбой, а сено — врозь. А потом вам повезло ещё больше: в участке некому было заняться вашим делом, кроме Бена Когтяузера. Который — вот опять везение! — оказался вашим фанатом. Вам было нетрудно договориться с ним, он был счастлив стать вам полезным. Я искренне восхищаюсь вашим везением, мисс Газелле.

— А я — вашей фантазией, сержант. У вас нет ни единого доказательства всего того, что вы сейчас придумали. Вы посмели сказать это вслух мне при свидетелях. Возможно, мне стоит подать на вас в суд за клевету.

— О да, это будет ещё один рекламный ход, мисс Газелле! Вы уже неплохо подняли к себе интерес, заявив о краже. Ах, как, наверное, вас жалеют ваши многочисленные поклонники! Как возмущаются бездельниками-полицейскими! Но должна вас огорчить. Есть свидетель, который может подтвердить, что ваши драгоценности преспокойненько лежали в витрине до самого вашего возвращения из приват-кафе.

— Свидетель? — газель побледнела и потеряла изрядную долю своей уверенности.

— Да. Капитан Буйволсон! — Флавия довольно театрально указала на него лапой.

— Но… Бого, что ты делал в моём номере? — растерянно проблеяла она.

— Не важно, что он делал! — гепардиха вернула себе инициативу и торжествовала. — Важно, что он видел, что ваши украшения на месте. Ну, так как мы поступим, мисс Газелле? Будем поднимать шумиху вокруг вашей попытки смошенничать? Будем судиться из-за клеветы? Или всё-таки будем тихо-мирно договариваться?

Знаменитость обвела присутствующих в кабинете зверей взглядом. Ни у ухмыляющегося Уайлда, ни у нахмуренного Буйволсона, ни у хищно скалившейся Лонгтэйл тем более, она не находила сочувствия.

— Ладно, — вздохнула она и из томной беззащитной красавицы превратилась в деловую леди. — Будем договариваться. Ваши предложения?

Буйволсон шумно выдохнул.

— Мы не даём ход результатам нашего расследования, то есть, никто не узнает, что ты пыталась смошенничать. Но раз дело было открыто, мы должны его закрыть.

— И что я должна для этого сделать?

— Раз всё началось с интервью, — подал голос Ник, — вам нужно дать ещё одно интервью. Заявить, что отличная команда Первого участка, хоть и не поймала вора, но все украшения вернула вам в целости и сохранности. Что вы бесконечно благодарны нашим высокопрофессиональным сотрудникам.

— Особенно вам, Николас Уайлд, Лучший полицейский Зверополиса? — Газелле не была бы собой, если бы не попыталась опять использовать своё обаяние на лисе.

Тот поперхнулся.

— Не только, мисс, — промолвила Флавия, спрятав клыки. — Тому, кто начал это дело. И довёл бы его до конца, если бы не попал в ваши сети. Бенджамину Когтяузеру.

— Но… Как я знаю, он же уволен?

— Да, кстати, сэр, — гепардиха сверкнула глазами на буйвола, — вы не хотите позвонить Бену и обрадовать, что он восстановлен?

…Как любое выступление Газелле, будь то на сцене, или перед журналистами, интервью имело оглушительный успех. Красавица, навесив на себя чуть не все свои «возвращённые» украшения, очень искренне благодарила полицейских Первого участка за отличную работу. Соблюдая договорённость, особенно она отметила Ника и Бена. Миссис Когтяузер была растрогана до глубины души, пока смотрела интервью по телевизору.

Бен Когтяузер вернулся в участок, но не воцарился за стойкой дежурного, а пошёл работать вместе с остальными. Он очень изменился. Очень мало осталось от его безмятежной жизнерадостности. И каждую свободную минуту он теперь проводил в тренажёрном зале.

========== Это судьба? ==========

Прошло уже больше суток, как Джейк Роджерсон оказался в больнице. После тяжёлой и долгой операции его наконец-то перевели в палату реанимации. В себя кролик ещё не приходил. Джуди сообщила об этом Флавии, та передала остальным. Миссис Роджерсон и Джуди Хопс дежурили у его койки попеременно, остальная семья вернулась домой.

Несмотря на блестяще завершённое дело, Лонгтэйл была подавлена. Используя малейшие предлоги, она избегала находиться в участке, когда там был Бен. Уайлд никак не мог понять, что происходит.

— Какого праха, Хвостатая? — сказал он, когда они сидели после работы в кафе неподалёку от участка. — Благодаря тебе Бен вернулся на свою любимую работу. Почему ты не даёшь мне сказать ему об этом? Он же был бы так тебе благодарен!..

Флавия потупилась, пристально глядя в свою чашку кофе, и вертела в лапе ложечку.

— Вот потому я и не хочу, чтобы он знал. Он будет благодарен, потом вообразит, что влюбился в меня…

— Ну, и что в этом плохого? Ты же хочешь именно этого, разве нет?

— Да как же ты не поймёшь, Ник?! — она подняла на него печальные глаза. — Я хочу, чтобы он любил меня просто так, а не из благодарности за что бы то ни было!

— Вот, хоть убей, не понимаю я вас, самок! Ты говоришь, что хочешь, чтобы он тебя любил, а сама удираешь при виде него, как стриж от сокола. Тебе бы, наоборот, ему постоянно мозолить глаза и улыбаться, а ты, мало того, что прячешься, так ещё и ходишь мрачнее тучи.

— Специалист! — насмешливо фыркнула гепардиха.

— Да уж побольше, чем некоторые! — с улыбкой расправил плечи лис, довольный, что хоть немного развеселил напарницу.

— Что ж, специалист, скажи тогда, что мне делать?

— Для начала, перестань прятаться. Взбодрись. Стань прежней. Улыбайся. Всем, не обязательно только Бену. Ты же симпатичная самка, даже красивая, можно сказать. На тебя всегда было приятно посмотреть, а сейчас — не-пойми-что ходит какое-то…

Флавия фыркнула на этот раз возмущённо.

— Что, не нравится правда? — осклабился Ник. — Да кто же тебе, кроме меня, её скажет-то… А лучше всего, оставь пока свою влюблённость в покое, дай Бену в себя прийти, у него, между прочим, вообще мир с задних лап на голову встал. Возьми, да и повстречайся с кем-нибудь ещё!

— С кем? — махнула она лапой и отвернулась.

— Да хоть с кем! Ну, например, вон тот гепард у окна уже минут десять с тебя глаз не сводит, аж забыл, зачем пришёл в кафе. У него кофе остыл давно… Хочешь, я прямо сейчас пойду и приведу его?

Ник вскочил, Флавия схватила его за лапу, притянула к себе и возмущённо зашипела:

— Прекрати, только этого мне и не хватало, чтобы…

Но Ник высвободил лапу, выпрямился и замер, уставясь на входную дверь. Его пасть медленно приоткрывалась. Флавия встревожилась и резко обернулась, ища, что его так изумило.

Оказалось, не «что», а «кто».

В дверях кафе стояла и медленно поворачивала голову, словно кого-то искала, высокая красивая лиса в кипенно-белом костюме с узкой юбкой. Гепардиха с радостью вскочила и замахала лапой. Лисица заметила это, заулыбалась и пошла к ней, сопровождаемая восхищёнными взглядами посетителей-самцов и завистливыми — самок. Её ярко-рыжий пушистый мех сверкал так, словно на кончике каждой шерстинки горел огонёк. Она казалась объятой пламенем, а кончики изящных ушей и мочка носа были словно сожжены этим огнём до угольков.

Как только она подошла к Лонгтэйл, обе самки сразу обнялись и расцеловались, восклицая:

— Флавия! Наоми! Сколько лет, сколько зим!

Ник шумно плюхнулся на стул. Отвлёкшись на шум, лиса взглянула на него. Её большие глаза были тёмно-жёлтые, с зелёным оттенком, словно старинная, благородная бронза.

Флавия тут же спохватилась:

— Наоми, позволь тебе представить: это детектив Николас Уайлд, мой напарник и друг. Ник, это мисс Наоми Уоллес, мы вместе учились в школе и были лучшими подругами.

— Почему были? — улыбнулась Наоми и протянула лису лапку: — Приятно познакомиться, детектив Уайлд.

Тот вскочил, зацепившись хвостом за стул, провёл лапой по голове, потом сглотнул и вспомнил, как разговаривают. Со словами: «А мне-то как приятно, мисс Уоллес!» он схватил её лапку и галантно поцеловал.

Флавия тут же пододвинула к столику ещё один стул.

— Садись с нами, Наоми. Между прочим, Ник — Лучший полицейский Зверополиса! — с гордостью сказала она, словно это была её личная заслуга.

— Да, я знаю, — кивнула лиса, — я была на соревнованиях. Вы прекрасно выступали, поздравляю, детектив Уайлд.

— Ник, — зарделся тот, — можно просто Ник. Спасибо, мисс Уоллес.

— Ты нисколько не изменилась, Наоми, — сказала Флавия. — Между прочим, Ник, на выпускном балу Наоми стала Королевой школы!

— Да ладно, — махнула лиса лапкой, но всё же польщёно улыбнулась, — когда это было-то! Сказать по правде, Ник, Флавия тогда стала Вице-королевой.

— Вот как? — он едва заставил себя оторвать взгляд от лисицы и посмотреть на гепардиху. — А ты ничего об этом не говорила!

— Да как-то к слову не пришлось, — смутилась Флавия.

— Она всегда была очень скромной, — доверительно сказала Нику Наоми.

— Скажи лучше, как поживаешь, — гепардиха постаралась отвести от себя разговор.

— О, у меня всё хорошо.

— А где работаешь?

— Даже не представляешь, как высоко я забралась! Я и сама не ожидала: я — секретарь Шефа полиции мистера Рустерфилда!

— Ого! — переглянулись полицейские.

— Вот, собственно, поэтому я вас обоих и разыскивала. Ваша дежурная, детектив Хоботовски, сказала, что вы пошли сюда, я и поспешила за вами.

— Это из-за дела Газелле? — догадался Ник.

— Да, Шеф желает видеть вас двоих и вашего капитана у себя на следующей неделе.

— Ничего себе, какой нам почёт… — промолвила Флавия. — А что, у Шефа полиции телефон сломался?

— Нет, телефон исправен, — сверкнула зубами в широкой улыбке Наоми, — только когда он озвучил твои имя и фамилию, я решила, что хочу повидать тебя!

Возле их столика возник официант и поинтересовался у лисы, что закажет мисс.

За кофе с круассанами беседа трёх зверей быстро стала очень дружеской. Флавия была ужасно рада, заметив, что лисы заинтересовались друг другом. Улучив момент, она оставила их наедине, расплатилась за троих и выскользнула из кафе.

На свежем воздухе она с удовольствием подставила мордочку ветру.

«Кажется, теперь и у Ника всё будет хорошо, — подумала она. — Как же я раньше не вспомнила про свою школьную подругу?! Наоми не только красивая, она очень хорошая девушка. Как раз такая, какая нужна ему. И, между прочим, у них инициалы одинаковые! Это, несомненно, знак судьбы!»

Она стояла, закрыв глаза, и улыбалась своим мыслям. Но потом она подумала о своей личной жизни, то есть о её отсутствии, и вздохнула. Улыбка исчезла с её губ.

— Извините, мисс, вы так хорошо улыбались, а потом перестали… У вас что-то случилось? Может, я смогу помочь?

Флавия вздрогнула и открыла глаза. Рядом с ней стоял и смущённо улыбался тот самый «гепард у окна», которого заметил и чуть не позвал Ник. Он был примерно того же возраста, что и лис, среднего роста, стройный, как и положено быть гепарду, в классическом костюме, правда, без галстука, зато на носу поблёскивали очки. Вполне интеллигентного вида зверь, располагающий к себе.

— Вряд ли вы сможете мне помочь, сэр, — сдержанно улыбнулась Флавия, — но за намерение — спасибо.

— Может быть, вы хотя бы позволите вас проводить? Ваш приятель лис, кажется, слишком увлёкся той красивой лисицей, а вы остались в одиночестве.

Гепардиха вспомнила, что ей посоветовал Ник, вздохнула и сказала:

— Что ж, проводите, если вам со мной по пути, мистер…

— Даже если и не по пути, я ужасно рад, что вы согласились! Меня зовут Майкл. Майкл Риск.

— Как-как? — на этот раз Флавия не смогла сдержаться и улыбнулась по-настоящему. — Риск? Извините, сэр, но мне показалось, что вы слишком робкий для такой фамилии.

Гепард улыбнулся в ответ:

— Это вы так на меня подействовали. Я всегда робею рядом с красивыми девушками. Но я же всё-таки рискнул подойти к вам, значит, я, наверное, не такой уж пропащий в этом смысле. А вам больше нравятся рисковые звери?

Они пошли рядом в сторону общежития.

— Хм, даже и не знаю, что ответить. Я как-то не задумывалась. Извините, забыла представиться. Меня зовут Флавия Лонгтэйл.

Он кивнул:

— Очень приятно познакомиться, мисс Лонгтэйл.

— А кем вы работаете, мистер Риск?

— Ну, профессия-то у меня совсем не рисковая. Я читаю лекции в колледже. По истории.

— Ой, как интересно!

— Да. Я специализируюсь на Диких и Дичайших временах.

— Ещё интереснее! То есть, вы всё знаете о проявлениях древних инстинктов у наших предков?

— Ну, может, и не всё, но кое-что знаю. А вот вы знаете, что вы сейчас отреагировали точно так же, как мои ученики на первых лекциях?

Флавия рассмеялась.

========== Джуди Хопс выходит замуж ==========

Джуди Хопс очень плохо спала этой ночью. Она уже даже и не могла вспомнить, когда последний раз высыпалась. Она ворочалась в своей уютной кроватке и думала, думала… Чаще всего она думала, как там, в больнице, Джейк. Её Джейк. Такой любимый. Такой родной, всегда такой сильный, такой надёжный. Сейчас он лежал без движения на кровати, с закрытыми глазами, с потускневшей шёрсткой, с вяло повисшими ушами, словно это был совсем не он… Опутанный множеством каких-то проводов и жутких трубок. Даже дышал за него аппарат. Стоило Джуди только закрыть глаза, как она словно наяву видела большой монитор, на котором ползли цветные изломанные линии и мигали цифры. Доктор, гиена, который заходил в палату, объяснил, что этот прибор стоит на страже теплящейся в кролике жизни и не даёт ей угаснуть. Голос у врача был довольно бодрый, когда он объяснял это ей и матери Джейка, но не преувеличенно ли бодрый?

«Бедная миссис Роджерсон! Ей, наверное, ещё хуже, чем мне, — думала Джуди. — Она растила сына, гордилась им, его достижениями, строила планы, может быть даже думала о его свадьбе, о внуках — и вдруг такое. Врагу не пожелаешь! И отдохнуть она не может. Я-то хотя бы могу пойти домой и поспать, а ей приходится спать там же, в больнице. Хорошо хоть, медсёстры разрешают ей оставаться в комнате ожидания. Но если даже я не могу спать, то она и подавно… Я-то не рискнула, а врач предложил ей поехать домой, но она так на него посмотрела, что я сразу догадалась, от кого Джейк унаследовал свою железную волю и упрямство… Что же с ней будет, если…»

Внезапно, словно наяву, Джуди увидела, как на мониторе вдруг перестали мигать цифры, как цветные линии из изломанных стали прямыми. И её чуткий слух пронзил жуткий, тревожный писк. Она в ужасе вскочила, глядя в темноту расширенными глазами.

Хвала небесам, это же всего лишь будильник!

Крольчиха выдохнула с облегчением и строго запретила себе думать такое. «Всё будет хорошо, — твердила она мысленно, пока умывалась и одевалась. — Даже Ник сказал, что с Джейком всё будет хорошо. Нужно просто немного подождать. Джейк не может поступить так трусливо. Он не может бросить меня и свою семью».

Все мысли её были с Джейком в больнице, но лапы автоматически привели её в участок. Очнулась она только возле стойки дежурного, под сочувственным взглядом Хоботовски и… удивлённым — Буйволсона.

— Хопс? А ты что тут делаешь? — спросил начальник.

— Э-ээ… Здравия желаю, капитан Буйволсон, — пролепетала крольчиха.

— Хм, ты специально ради этого пришла? Я польщён, — фыркнул буйвол. — Давай, дуй в больницу, у тебя сегодня там дежурство. И чтоб я тебя не видел сегодня. Ишь, прохлаждаться в участке пришла, хитрюга!

Джуди вытянулась в струнку, изумлённо моргая.

— Ну, и что мы смотрим? На мне узоров нет, и морковь не растёт. Выполняй приказ, детектив Хопс!

— Да, сэр!

Джуди подпрыгнула, развернувшись, и метнулась к дверям.

— Передавай ему привет от всех нас и скажи, что мы все ждём его возвращения! — крикнула ей вслед Франциска.

Крольчиха прыгнула в первую попавшуюся патрульную машину и помчалась в больницу. …Увидев сквозь стекло комнаты ожидания, что мать Джейка сидит на кушетке с отсутствующим видом, Джуди ворвалась внутрь.

— Миссис Роджерсон! Что случилось?! — она упала на колени, схватив её за лапы. — Не молчите, умоляю!

— Джуди, дочка, — тихо сказала та. — У Джейка отключили монитор.

Хопс с ужасом вспомнила свой то ли сон, то ли видение.

— Что?! Почему?! Он, что, у…? Он у…?

Миссис Роджерсон встала, подняла Джуди с колен и обняла её:

— Ну, что ты… Всё хорошо. Все приборы отключили, потому что он пришёл в себя. Та очень добрая койотиха-медсестра сказала, что теперь его переведут в обычную палату, и он быстро поправится. Ещё она сказала, что это из-за нас он так быстро вернулся из комы.

Джуди посмотрела на миссис Роджерсон, они улыбнулись друг дружке — и расплакались слезами облегчения.

Через несколько дней Джейк Роджерсон уже начал пытаться встать с кровати. Казалось, что после того, как пришёл в себя, он не желал лежать ни минуты лишней. Ему было ужасно стыдно, что Джуди и мама обращаются с ним как с новорожденным крольчонком. И он отказывался понимать, что в каком-то смысле так оно и было. Однажды он попытался соскочить с больничной койки, как он всегда делал утром дома. Как раз должна была прийти его мама, он захотел сделать ей сюрприз, встретив в дверях на собственных лапах. И в результате сюрприз состоялся: мать нашла сына валяющегося на полу со здоровенной шишкой на затылке. Она позвала санитаров, чтобы уложить его обратно, и всерьёз поинтересовалась, можно ли пристегнуть этого упрямца ремнями к койке.

Совсем немного времени прошло с того дня, когда Джейка Роджерсона выписали из больницы. Движения его пока оставались немного скованными, но, зная его характер, можно было быть уверенным, что очень скоро он станет по-прежнему ловким и сильным. Ну, а сотрудники Первого полицейского участка получили приглашения на свадьбу Джудит Л. Хопс и Джейкоба О. Роджерсона.

Самый престижный ресторан Больших Нор еле вместил две объединяющиеся кроличьи семьи и других приглашённых. А по количеству гостей-полицейских эта свадьба была просто уникальной, поскольку там были не только сослуживцы жениха и невесты из Зверополиса, но и друзья Джейка из его родного города.

В свои подружки невеста взяла Франциску Хоботовски, Фру-Фру Биг и Флавию Лонгтэйл. Джуди трудно было выбрать самой, она советовалась с кем только могла. Последнюю кандидатуру предложил Джейк, и Джуди радостно согласилась, она была благодарна Флавии за её поддержку в трудную минуту.

Гепардиха в светло-жёлтом длинном платье, с огромным жёлтым бантом на хвосте была очаровательной. Слониха в нежно-розовом наряде и с двумя бантами на ушах — настолько впечатляющей, что в полицейском участке ещё долго не могли забыть это зрелище. Арктическая бурозубка в ярко-голубом, усыпанном бриллиантами (настоящими, разумеется) платье сама казалась ожившим бриллиантом. Но ни одна из них не могла, и даже не пыталась, затмить собой невесту.

Джуди Хопс в перламутрово-белом облегающем платье с длинным шлейфом, который несли десять её сестрёнок, казалась настоящей принцессой из сказки. Даже фата её крепилась к диадеме в виде короны. Стью Хопс в смокинге, расчувствовавшись, шмыгал носом, пока вёл дочь к жениху. Бонни Хопс стояла рядом с родителями Джейка, и, так же как миссис Роджерсон, не прятала слёз радости и умиления.

Джейк, в белом костюме-тройке с ярко-синим галстуком-бабочкой, ждал свою любимую возле кафедры, увитой цветами. На кафедре переминался сам мэр Больших Нор, упитанный, но чрезвычайно подвижный барсук. Рядом с Джейком стояли друзья жениха, капитан Буйволсон, лейтенант Вепрелли и друг детства Страйк Кулхорн. Все трое в парадной полицейской форме выглядели чрезвычайно представительно.

Все гости с восхищением любовались невестой и женихом, этой прекрасной во всех смыслах парой кроликов. Только один зверь неслышно скрипел при этом зубами. Он был благодарен всем высшим силам, что Джейк не взял его в друзья жениха, хотя не сомневался, что Джуди об этом просила. Лис Николас Уайлд провожал взглядом крольчиху в свадебном платье, пока она не встала рядом с кроликом-женихом, и мэр не начал церемонию бракосочетания. Только тогда лис задышал снова. И сразу же почувствовал, как маленькая бархатистая лисья лапка сжала его лапу, вопросительно царапнув коготками. Он покосился на стоявшую рядом Наоми. Её огненный мех сверкал, а глаза ласково и лукаво прищуривались. И Ник вдруг почувствовал, что прежняя болезненная, невозможная любовь покидает его сердце. И, наверное, уступает место чему-то другому, настоящему и радостному.

Лис ещё раз вздохнул и улыбнулся лисице.

— Всё хорошо? — робко, почти беззвучно прошептала Наоми.

— Всё хорошо, — так же тихо отозвался Ник. — Всё очень-очень хорошо.

========== Ник Уайлд решает проблему ==========

Новоиспечённые мистер и миссис Роджерсон отправились в отпуск в свадебное путешествие к морю. Правда, Джейк сначала предложил поехать в горы на круглогодичный лыжный курорт, но обе миссис Роджерсон категорически воспротивились. Джуди сказала, чтобы он сначала научился заново как следует ходить на задних лапах, а потом уже пытался вставать на горные лыжи. И Джейк со вздохом покорился, признавая, что она права.

Флавия очень подружилась с Майклом. Ей ужасно нравилось слушать его рассказы о жизни зверей в Дикие Времена. И таких рассказов у него была масса, и про травоядных, и про хищников. Особенно гепардиху интересовала, конечно, дикая жизнь её собственного вида. А ещё она заворожено слушала истории про исчезнувшие виды зверей, например, про живших на деревьях обезьян. Она даже пару раз напросилась прийти на лекции Майкла в колледже. Но почти сразу поняла, что это не очень хорошая идея. Потому что, хотя она и сидела тише мыши на заднем ряду, Майкл вёл себя так, словно читал лекцию ей одной и сильно смущался. Лонгтэйл показалось, что его студенты тоже недовольны, поэтому больше она не приходила на лекции.

Бенджамин же всё ещё был в депрессии. На свадьбе Джуди и Джейка он, разумеется, не мог не обратить внимания, как хороша была Флавия. И его воображение с лёгкостью заменило светло-жёлтое платье подружки невесты на белоснежный свадебный наряд. У Бена даже дыхание перехватило от этой мысленной картины. Но дальше его воображение не пошло и рядом с гепардихой никакого жениха не нарисовало. Более того, откинув фату, нежно улыбающаяся воображаемая Флавия превратилась в ещё более красивую Газелле, которая презрительно смеялась. «Не будьте таким наивным, мистер Когтяузер, — пропела она, — разве такая девушка может выйти замуж за такого как вы?!» Этого гепард уже не мог выдержать, и, едва дождавшись конца церемонии, он незаметно исчез со свадьбы. «Лечить» депрессию с помощью алкоголя он, хвала небесам, не стал, того раза ему с лихвой хватило. Но у каждого, кому гепард попадался на глаза в участке, возникало впечатление, что Бен возненавидел свой прежний вид и образ жизни. Он просто мучил себя, хватаясь за любую работу и изнуряя себя в «качалке». Бен Когтяузер менялся на глазах, стремительно теряя вес. Сладкие газировки, булочки и пончики, казалось, навсегда исчезли из его рациона. Но радоваться жизни он, похоже было, тоже перестал.

А вот Николас Уайлд, наоборот, словно впервые открыл глаза и заметил, как прекрасен мир вокруг. Наверное, никогда ему не приходилось быть рядом с кем-то ещё, кроме матери, кому не надо было доказывать что-либо, не надо было притворяться кем-то. Наоми полюбила его такого, какой он есть. Это было для него ново и ужасно приятно. Он словно скинул с себя лет десять-пятнадцать и радовался буквально каждому дню. И каждому вечеру, поскольку после работы, даже не переодеваясь, он мчался на свидание с Наоми. Его сослуживцы одобрительно свистели и топали ему вслед, красавица-лиса, на которую невозможно было не обратить внимание, произвела на всех должное впечатление. Даже капитан Буйволсон улыбнулся и одобрительно фыркнул, как раз после того, как Ник сообщил ему, кем работает Наоми.

Встречались лисы обычно в парке поблизости от полицейского участка, где у них уже была «своя» скамейка. Если погода была ясной, они гуляли в парке, ели мороженое, катались на аттракционах, словно маленькие лисята. Если же хмурилось, и шёл дождь, они перебирались под крышу: в кино или в кафе, как раз в то, где и познакомились. А тот столик теперь был «их» столиком.

Держа в одной лапе зонт, а в другой — букетик цветов, Ник сидел на скамейке в парке и ждал Наоми. Девушка задерживалась, а поскольку обычно она приходила вовремя, он начинал понемногу беспокоиться. Завидев лисицу, которая бежала без зонта прямо по лужам, он вскочил, выронив цветы, и поспешил ей навстречу. Она сразу же кинулась ему на шею, изо всех сил обняла и прижалась к нему. На ней был надет яркий зелёный непромокаемый плащ, но вся голова и мордочка была мокрой. Ник обнял её свободной лапой и почувствовал, как она дрожит. Желая успокоить её, он ласково лизнул её щёку. Но тут же забеспокоился сам, ощутив солёный вкус:мордочка Наоми была мокрой не от дождя, а от слёз.

— Ну-ка, ну-ка, перестань, — забормотал он. Конечно, он уже немного привык к тому, что «у него было написано на лбу, что цель его жизни — утешать плачущих девушек», но сейчас было всё по-другому. Это была Его Девушка, и значит, это была его вина, что она плачет.

— Ну, успокойся, Наоми, я же с тобой. Не плачь, расскажи всё дяде Нику, и он обязательно тебе поможет.

«Дядя Ник» — это было его шутливое прозвище, когда он так себя называл, она всегда смеялась. Даже сейчас на мгновение она перестала плакать и тихо фыркнула смехом. Но почти сразу поток слёз возобновился. Тогда Ник, крепко держа её под лапу, повёл её в кафе.

Посетителей там не было, весь зал был в их полном распоряжении. Лисы уселись за «свой» столик, и возле них мгновенно вырос официант.

…Даже чашки шоколада было не достаточно, чтобы лиса перестала плакать. Немного успокоилась она только после второй чашки.

— Ну, рассказывай, что случилось.

— Я не знаю, что мне делать, — прошептала она, пряча взгляд.

— Расскажи мне всё, и мы вместе решим, что тебе делать, — уверенно сказал он.

Она затравлено посмотрела на него, он успокаивающе улыбнулся и осторожно пожал её лапку.

— М-мой шеф… — пролепетала она и попыталась закрыть глаза лапками, но Ник взял её лапы в свои.

— Что «твой шеф»? — строго сказал он, и… вдруг он догадался.

Ник разжал лапы и очень медленно встал. Наоми в страхе посмотрела на него и не поверила своим глазам. Симпатичный, всегда готовый улыбнуться и пошутить лис исчез, вместо него ощетинил загривок, вздыбил хвост и оскалился всеми зубами совершенно незнакомый зверь, который, несмотря на цивилизованную одежду, явился словно из Дичайших Времён. И в глазах его как будто полыхал лесной пожар.

— Я убью его, — прорычал он. — Если он коснулся тебя хоть кончиком когтя — я убью его.

Ник со всех лап бросился вон из кафе. Наоми вскочила и закричала ему вслед:

— Ник! Погоди! Он ничего не сделал, он только…

Но лис уже скрылся из виду в пелене дождя. Лисица упала на стул и опять заплакала.

…Пока Ник добирался до здания мэрии, гнев его слегка поутих. Вместо того, чтобы сходу перегрызть Рустерфилду горло, он решил сначала выяснить, какого праха произошло на самом деле.

Благодаря тому, что он был в полицейской форме, и деловитому независимому выражению на морде, он спокойно вошёл в мэрию и дошёл до кабинета Шефа полиции. Ну, а там, чтобы пройти мимо охранника, ему пришлось пустить в ход свой главный козырь: медаль Лучшего полицейского, которую он носил в бумажнике как талисман.

…Шеф полиции, Максимилиан Рустерфилд, сидел за своим столом и читал какие-то документы. На звук открывшейся двери он поднял голову и посмотрел на вошедшего поверх очков.

— А-аа, офицер Уайлд! Проходите, присаживайтесь. С чем пожаловали?

Ник подошёл к нему совсем близко и уставился на него сверху вниз. Рустерфилд был совершенно спокоен.

— А я вообще-то убивать вас пришёл, — выпалил Уайлд.

Шеф полиции поморгал глядя на него и, даже не смутившись, спросил:

— Во как… А за что, я могу узнать?

— Вы посмели приставать к моей девушке.

— Хм… — он аккуратно снял очки и положил их в чехол. — Я хотел бы уточнить, как зовут эту девушку, и была ли на ней табличка, что она чья бы то ни было собственность?

— Мою девушку зовут Наоми Уоллес.

— А если у меня серьёзные намерения насчёт мисс Уоллес?

— Принуждение — это серьёзные намерения? Чем вы ей угрожали? Что уволите, если она не станет вашей любовницей?

— Не дерзите мне, юноша, — тихо прорычал Рустерфилд и встал, почти коснувшись носом носа Ника. — Я так понимаю, что, ничего толком не выяснив, вы сразу ринулись меня убивать. Ну, так я вас осведомлю. Я свободный самец, а она свободная самка. Она сама может решать, с кем ей быть и в каких отношениях. Я предложил ей выйти за меня замуж. Мисс Уоллес вместо того, чтобы броситься мне на шею, расплакалась и убежала. Самки иногда ведут себя крайне странно и нелогично. Но Наоми разумная девушка. Возможно, её немного смущает разница в возрасте. Ничего, она успокоится, подумает и примет верное решение.

— «Верное решение» — это брак с вами?

— Конечно. Я могу ей многое дать. Положение. Деньги, наконец. Красивые девушки любят красивые вещи. Я могу ей дать всё, что она захочет. А что можете ей дать вы, детектив Уайлд? Тем более, что о ваших, так сказать, серьёзных намерениях ей вообще ничего не известно. Вы же не предлагали ей лапу и сердце?

Ник мотнул головой:

— Я просто… Я собирался это сделать.

— Ну, пока вы собирались — я сделал. В любом случае, решать ей. Я не собираюсь унижать себя и её принуждением. Если она выберет меня — вам придётся смириться. Если же она выберет вас…

Он пожал плечами и сел. Ник потерял весь кураж. Но он не мог не признать, что Рустерфилд повёл себя достойно. Уайлд положил медаль, которую всё ещё держал в кулаке, обратно в бумажник.

— Что ж, пусть решает Наоми, — сказал он, направляясь к двери. Там он остановился не поворачиваясь. — Вы спросили, что могу ей дать я… Я могу ей дать любовь. И уважение. А для вас брак — это всего лишь сделка.

Внезапно Ник услышал, как Шеф полиции удивлённо вскрикнул. Он обернулся: тот что-то держал в лапе.

— Эт-то ваше, детектив Уайлд?

Ник мгновенно выхватил бумажник и просмотрел содержимое. Так и есть, выронил… Он бросился к Рустерфилду и выхватил из его лапы маленькое фото. Сердито глянув на Шефа полиции, Ник увидел, что тот воззрился на него, словно на призрака.

— Что вы так на меня смотрите, сэр?

— Я могу спросить, почему это фото у вас в бумажнике?

— А почему бы в моём, — он подчеркнул, — бумажнике не быть фотографии моей матери?

— Её зовут Руби?

— Да, мою маму звали Руби Уайлд, но какое вам де…?

Рыжий лис и чёрно-бурый лис уставились друг на друга.

========== Одуванчик ==========

— Сколько тебе лет, Николас Уайлд? — выдавил из себя Максимилиан Рустерфилд, чёрно-бурый лис, Шеф полиции Зверополиса, и медленно опустился на своё кресло.

— Тридцать четыре, — машинально ответил, растерявшись, Николас Уайлд, рыжий лис, сотрудник Первого полицейского участка.

— Вот это да…

— Я бы сказал точнее, но нецензурнее.

Ник тщательно уложил фото в бумажник, убрал его в карман. Потом он обошёл стол и сел на стул для посетителей. Оба лиса опять уставились друг на друга.

— А где сейчас… твоя мама?

— Мама умерла. Давно. Лет пятнадцать назад. Можешь не сочувствовать, не поверю.

— Извини. Можешь сказать, что она тебе обо мне говорила?

— Почти ничего. Что вы были слишком молоды. Что она тебя сильно любила, но ты об этом не знал. Что она для тебя была всего лишь очередной подружкой. Что у вас случилась близость, которая ей была очень важна, а тебе… нет. Ну, а потом вы поссорились, ты её бросил, а потом уехал совсем. И больше она тебя не видела. Никогда.

— Всё так, — вздохнул Рустерфилд, отводя взгляд. — Всё так… Рассказать, как это было с моей стороны?

— Валяй, — Ник сказал это равнодушно, но уши его настороженно развернулись.

— Нам было по шестнадцать лет. Мы учились в одной школе, но в разных группах. Мой отец был очень богатым и влиятельным зверем. А Руби… Она была симпатичной, но из небогатой семьи. Из-за денег моего отца я считал, что весь мир принадлежит мне. У меня было полно приятелей, а девчонки были готовы вывернуться из шкурки, только бы обратить на себя моё внимание. Кроме Руби. И тем не менее, я был уверен, что нравлюсь ей тоже, потому что не было самочки в школе, которой не нравился бы Макс Рустерфилд.

— Ты был изрядным ходячим куском навоза.

— Я был молодым безмозглым самоуверенным эгоистом.

— Я так и сказал. Неужели ты не понимал, что она любит тебя по-настоящему?

— Конечно, нет! Каждая девушка, которую я приглашал в кафе, в кино или на танцы, через пять минут твердила мне, что любит. Мне было шестнадцать, как я мог отличить настоящую любовь от любви к деньгам моего отца? Никак, да я и не пытался. Зачем? Всё же и так прекрасно, думал я. Погулял с одной девчонкой, потом с другой…

— И потом, когда ты перегулял со всеми, дошла очередь и до моей мамы, да?

— Она одна не липла ко мне. Конечно, мне стало интересно, почему. Когда я пригласил её погулять, у неё так радостно вспыхнули глаза… Мне это очень понравилось. И мне нравилось, когда она улыбалась. Она радовалась даже самому незначительному знаку моего внимания. Я до сих пор помню один такой момент… Как-то мы гуляли по городу, и я сорвал одуванчик с газона, да-да, простой сорняк, и подарил ей. Она улыбнулась и так искренне сказала «спасибо, Мак», словно это был самый дорогой букет роз… Знаешь, у тебя такая же улыбка, когда ты улыбаешься искренне.

— Э-ээ… Откуда вы… ты знаешь, как я улыбаюсь искренне?

— Я видел на церемонии награждения. Но тогда, конечно, я не сложил два и два. Я ведь даже фамилию её не знал.

— Она тоже не говорила как тебя зовут. Просто Мак… Погоди-ка…

Ник обалдело поморгал и вдруг сказал:

— Ты не поверишь… Я видел тот одуванчик. В одной из маминых книг, в листке бумаги, он лежал засушенный. На бумажке было написано «Я люблю тебя, Мак!» И поцелуйчик из помады… Вот ты был болваном, «Мак»!

Рустерфилд вздохнул. Ник внимательно посмотрел на него и почувствовал что-то вроде жалости:

— Ну, так что было дальше?

— Да ничего. Мы гуляли, разговаривали… Мне было хорошо с ней. А она так просто светилась от счастья… Потом был выпускной бал. Я пригласил её, потому что на тот момент мы были вроде как парой. Парни стали меня подзуживать, чтобы я… Ну, ты понимаешь… После той вечеринки всё у нас и произошло. Даже тогда я не любил Руби, но меня устраивали наши отношения, а особенно то, что она ничего от меня не требовала. Я собирался и дальше с ней встречаться. Но отец узнал про мои отношения с ней. Он наорал на меня, сказал, чтобы я немедленно бросил её, потому что мне надо учиться, а таких, как она, у меня будет ещё миллион.

— И ты послушал папочку, бросил свою девушку и уехал учиться.

— Да. Я очень некрасиво расстался с Руби, обозвал её по-всякому, повторяя то, что сказал про неё отец. Она заплакала и убежала. Больше мы не виделись. Я уехал в Фоксфорд, там мне было не до девушек. Если что-то и было, то случайные одноразовые встречи, и я всегда предохранялся, потому что отец мне рассказал всякие ужасы про дырявые носы и червяков в глазах, и досмерти меня напугал…

— Значит, ты вообще не знал, что… у неё родился я?

— Откуда бы…

— А почему ты не нашёл её потом, после учёбы?

— Да я и забыл о ней… Извини. Я же не любил её. Вот так. Не судьба.

— А она тебя любила. Даже замуж не вышла… А ты почему не женился?

— Отец готовил мне в невесты какую-то дочку то ли его друга, то ли партнёра… Но когда я вернулся из Фоксфорда, он внезапно умер. Я стал работать на его фирме. И мне вообще стало не до самок. Так что, некогда мне было. А теперь я понимаю, что большинство самок, и раньше, и особенно сейчас, видит во мне всего лишь кошелёк на лапках.

— А тебе, значит, любви хочется, большой и чистой?

— Как ни странно, да.

— И ты считаешь, что эту любовь тебе даст Наоми.

— Да, а почему нет? Почему бы ей не полюбить меня?

— Да потому, что любит-то она меня! Потому-то она и расплакалась. Она боится, что если откажет тебе, то лишится работы. А если согласится — лишится меня.

Рустерфилд сглотнул и долго глядел на Ника Уайлда. Своего сына. Так похожего на него самого и на милую лисичку Руби, с которой у него могло бы быть… Всё хорошо могло быть, если бы он тридцать с лишним лет назад не был… ходячим куском навоза.

— Ладно, — выдохнул он и отвёл взгляд, уложил перед собой первую попавшуюся бумагу и надел очки. — Скажи мисс Уоллес, что моего предложения не было. Она остаётся на своей работе, и наши с ней отношения как были, так и будут чисто служебными. Ступай…те, офицер Уайлд, у меня много дел.

Ник соскочил со стула и внимательно посмотрел на того, кто оказался его отцом. Потом ухмыльнулся:

— У тебя бумага вниз головой лежит. Па-па.

Рустерфилд вздрогнул и глянул на него поверх очков. Потом вдруг порывисто схватил листок для заметок, что-то написал и протянул ему.

— Я не имею права даже просить, чтобы ты считал меня отцом. Но ты не можешь мне запретить считать теперь тебя сыном. Вот мой личный телефон. Позвони мне. Когда-нибудь.

…Как только Ник вышел из здания мэрии, он сразу же позвонил Наоми и передал ей слова Рустерфилда. Он чуть было не ляпнул «выходи за меня замуж», но вовремя прикусил язык: предложение надо делать «по всем правилам», и уж во всяком случае, не по телефону. Убедившись, что Наоми успокоилась, Ник договорился о встрече на завтра, пообещал, что расскажет всё подробно, и пошлёпал по лужам домой. Точнее, к участку, где оставил свою машину.

Засушенный одуванчик так и не шёл из его мыслей. Почему этот пустяк так зацепил его? «Сокровище» влюблённой дурочки, если не брать во внимание, что речь шла о его маме и… хм-хм… папе, бережно хранимое сквозь года. Символ, прах её побери, неразделённой любви. Ну, была у него неразделённая любовь, хотя, чего вдруг, очень даже «разделённая»! Они с Джуди разве что не признались друг другу в этой любви, но ведь точно любили взаимно. Значит, дело не в нём… А в ком тогда? Интересно, если он подарит Наоми одуванчик, она положит его в книжку на память? Ник усмехнулся: вряд ли. Да и зачем? У них с Наоми всё хорошо, они уже много раз говорили о своих чувствах.

…Он шёл по стоянке вдоль ряда патрульных машин. Места для парковки автомобилей сотрудников были пусты…

Да не совсем. Рядом с его машиной стояла машина Бена Когтяузера. И гепард как раз шёл к ней.

— Привет, Ник, давно не виделись, — почти так же приветливо, как раньше, мяукнул Бен, помахав лапой.

Лис замер, глядя на него. Когтяузер ужасно изменился. Он, конечно, не вырос на голову, но, избавившись от своей шарообразности, казался значительно выше. Вполне себе такой ладный зверь, можно даже сказать, спортивный, на такого бравого молодца любая девчонка заглядится.

«Стоп, — подумал Ник. — Так вот почему у меня из головы не выходит этот треклятый одуванчик! Если бы в то время моему папаше кто-нибудь с мозгами отвесил хорошего пинка под его чёрно-бурую задницу, объяснив, что Руби Уайлд любит его так, как никто и никогда его любить не будет, то один маленький лисёнок не страдал бы полжизни, завидуя тем, у кого есть отец. Я, конечно, сомневаюсь, что в обозримом будущем такое же страдание ждет маленького гепардика, но зато точно могу сказать, что знаю, кто мог бы, например, сегодня положить в книгу одуванчик… «Кто-нибудь с мозгами» в данной ситуации — это, похоже, я. И подходящая задница тоже нашлась».

— Хорошо, что ты мне попался, Бен! — ухмыльнулся Ник. — У меня к тебе разговор есть, серьёзный. Поехали ко мне, посидим, поговорим.

***

— …А ты-то откуда знаешь?

— Она сама мне сказала.

— С чего это она с тобой разоткровенничалась? — с подозрением глянул на него Бен.

— Ну, — вдруг замялся Ник, — как-то так получилось, что… Мы с ней… Это…

— Что-о?!

— Да не «это», болван! Подружились мы с ней, вот что! — ухмыльнулся лис и подмигнул.

— Шутки твои дурацкие, — проворчал гепард, досадуя на себя, что в который раз «попался».

— А чего? Я ж не сказал ничего такого! Каждый понимает в меру своей испорченности.

— И что мне теперь делать?

— Ну, а я откуда знаю? Я бы на твоём месте женился на ней, а ты смотри сам.

— Но ведь она… такая… а я… такой…

— Болван ты, Бен, такой! Самый болванистый болван из всех болванов Зверополиса. Я ж тебе звериным языком сказал: Флавия тебя лю-бит. Тебе повезло несказанно, что такая девушка разглядела в тебе что-то особенное, достойное любви, а ты сидишь тут и сопли жуёшь. Или ты всё ещё влюблён в Газелле?

— Нет, что ты! — замахал лапами Бен. — Я даже фанатеть перестал. Вот не зря мама говорила: не всё то золотая монета, что блестит.

— Ага, — ухмыльнулся Ник, — не всё то солнышко, что встаёт. Но сейчас у тебя прямо перед носом не то, что золотая монета, а прям’ целый сундук драгоценных камней — а ты что? Не любишь её, что ли?

— Да какой гепард в здравом уме может не полюбить её?!

— Ну, насчёт здравого ума у тебя — я бы поспорил, но в остальном — согласен.

Комментарий к Одуванчик

Вот такая глава о любви, настоящей, но безответной, получилась к Дню влюблённых. Всех с праздником! Посмотрите вокруг повнимательнее. А вдруг кто-то прячет в книжку подаренный вами одуванчик?

========== «У нас ЧП, зверятки» ==========

Бенджамин Когтяузер возвращался домой от своего друга Николаса Уайлда в смятении. Неужели то, что он сказал, могло быть правдой? Все в участке знали лиса, как острослова и шутника, но он никогда не врал. Да и к чему бы ему придумывать такое? А может, Ник просто хотел поддержать своего друга, узнав о его крахе отношений? Как бы там ни было, Бен понимал, что у него только один выход: поговорить с Флавией. Хотя даже мысленно он боялся назвать такой разговор «объяснением».

«Я встречу её будто случайно в коридоре, — внушал себе Бен, — и просто приглашу после работы в кафе. Это будет не свидание, а так, просто встреча коллег-сослуживцев. С Ником же она ходит в бар… И с другими зверями. Тогда, может, тоже позвать её к Гаспару? Да, так будет лучше. Чтобы она не подумала, что это свидание».

Бену тяжело давались твёрдые решения любого рода, но если уж он обещал что-либо (даже себе), он это выполнял. Поэтому он пришёл утром в понедельник в участок и принялся слоняться по коридору в ожидании Флавии. Полицейские шли мимо него в лекционный зал на планёрку, здоровались с ним, он кивал в ответ. Заметив в проёме коридора фигуру капитана, Бен вздрогнул и поспешил в зал к остальным. Место сержанта Лонгтэйл так и оставалось пустым. Когтяузер вопросительно глянул на Уайлда, но тот лишь пожал плечами.

Флавия в этот день так и не появилась. Ник не имел понятия, где она. Другие звери тоже ничего не знали. Самое странное, что молчал её телефон. В принципе, пока ещё не было причины беспокоиться, может быть, она поехала на выходные домой и задержалась. А телефон… ну, мало ли по какой причине он не отвечает. Тем не менее, Бен попросил одну из самок, которая тоже жила в общежитии, на всякий случай зайти к ней. Но там её тоже не было.

На следующей планёрке Флавия тоже не появилась. Бен и Ник не успели обсудить это до прихода Буйволсона. А капитан появился мрачнее тучи и с треском захлопнул за собой дверь так, что все вздрогнули. Буйвол обвёл взглядом притихших подчинённых.

— Ну, что, — пророкотал он угрюмо, — у нас ЧП, зверятки. Похоже, в Зверополисе появился серийный убийца.

Полицейские принялись обеспокоенно переглядываться. Буйволсон приколол на карту города три фотографии.

— Вот. В Тундратауне, Тропическом лесу и Тайга-сити исчезли три зверя. Овцебык, кинкажу и тонкорогий баран. Как видите, все травоядные, самки, возраста до 25 лет. Молодые и хорошенькие. Незамужние. Девушки не были знакомы друг с другом. Они вообще были, если так можно выразиться, домашними зверьками.

— Почему признали, что это серия? — деловито спросил Рыксон. — Обычно у нас не торопятся с подобными обобщениями.

— Во-первых, они были убиты одинаковым способом, удушением. Во-вторых, до этого их примерно дней пять где-то держали. Ну, а в-третьих, и это, к сожалению, стало определяющим, трупы были найдены в том районе, где пропала следующая жертва. Дэйзи Харт, овцебык, 20 лет, была найдена две недели назад в Тропическом лесу. Розалинда Фолиано, кинкажу, 25 лет, была найдена неделю назад в Тайга-сити. Ну, и Анна Белофф, тонкорогий баран, 24 года, найдена вчера у нас, зверятки. Вот такие дела.

— То есть, предполагается, что следующая жертва будет из нашего района?

Буйволсон мрачно кивнул.

— Но мы же не можем охранять круглосуточно всех девушек травоядных! — тявкнул Гризелли.

— Не можем. И тем не менее, надо поймать этого урода до тех пор, пока девушку из Саванна-центра не нашли в чужом районе. Так что, вот вам фотографии мисс Белофф и других девушек. Во время патрулирования ваши зрение и слух должны быть в десять раз острее. Ну, и мозги, по возможности. Спрашивайте, видел ли кто хотя бы одну девушку. В два часа дня все сюда с промежуточным докладом. К тому времени обещали прислать профайлера. Потом опять все на улицы. Марш.

Сегодня капитан не рявкнул это, как всегда, мотивирующе. Он сказал это устало и первым вышел из комнаты. Полицейские парами тоже направились на выход. Все молча забирали со стола скрепленные снимки убитых.

Бен Когтяузер шёл рядом с Ником Уайлдом. Ник сжимал фото в лапе, чуть не протыкая их когтями.

— Ты думаешь о том же, что и я? — буркнул он. Гепард кивнул, но помолчав добавил:

— Но ведь Флавия не травоядная.

— Я вижу тут два варианта. Либо этот урод сменил почерк, либо…

Лис внезапно остановился неподалёку от стойки дежурного в холле. Гепард внимательно глядел на него, дёргал усами и тревожно облизывался.

— …Либо она напала на след этого маньяка и сейчас ловит его в одиночку.

— Нет, она бы не стала так делать. Она достаточно разумна, чтобы понимать опасность такого самоуправства.

— А если она не знает, что он опасен? Может быть, она просто случайно увидела что-то, ну, например, что какой-то самец напал на какую-то самку. Она заступилась, а потом погналась за ним.

— Да она на раз догнала бы любого зверя! В любом случае, она нашла бы способ сообщить нам.

Лис скрипнул зубами:

— Ну, да, меня тоже больше всего беспокоит, что её телефон не отвечает.

— Извините, господа полицейские, — раздался вдруг возле них мягкий голос, — вы не подскажете, к кому я могу обратиться?

Оба зверя воззрились на моложавого гепарда в очках и в строгом костюме.

— Что у вас случилось, сэр? — с многолетним отработанным вниманием отозвался Бен.

— Я хотел бы заявить о пропаже зверя.

Бен и Ник переглянулись.

— Пойдёмте с нами, сэр, вы напишете заявление.

Они аккуратно взяли гепарда под локти и отвели в «клоповник». Там усадили его, Бен, сохраняя сочувствующее выражение на морде, приготовился заполнять бланк, а Ник стоял рядом.

— Итак, кто у вас пропал?

— Моя… — он сглотнул, — моя девушка.

— Она травоядная? — быстро спросил Ник.

— Нет, что вы! Она гепард, как и я. Её зовут Флавия Лонгтэйл.

Бен метнул взгляд в Ника, но тот непонимающе заморгал. Тогда Когтяузер резко выдохнул, прищурил глаза и спросил:

— А как вас зовут, сэр?

— Извините, я не представился. Я просто в растерянности. Меня зовут Майкл Риск.

— Хорошо, мистер Риск. Напишите вот здесь свой адрес и телефон, а вот здесь — распишитесь и поставьте сегодняшнюю дату.

Майкл всё написал и вернул заявление Бену.

— Я могу идти?

— Погодите, ещё два вопроса, — сказал Ник. — Когда пропала… мисс Лонгтэйл? И ещё: знаете ли вы, что она служит в полиции, а конкретно, в этом участке?

— Да, я знаю, что она здесь работает, — спокойно сказал Майкл. — Она не пришла на встречу со мной в субботу, мы собирались сходить в кино на шестичасовой сеанс. Вот билеты, если вам нужно, — он достал их из кармана и положил на стол.

— Что собирались смотреть? — словно невзначай поинтересовался лис, рассматривая билеты.

— Это важно?

— Нам важно всё, мистер Риск, когда пропадает зверь, а особенно, если речь идёт о нашей коллеге. Любая, на первый взгляд, мелочь может оказаться ключевой.

— Ну, если это действительно может помочь найти Флавию… Мы хотели посмотреть исторический фильм о Древних временах.

— А, «Гонка на выживание», слышал-слышал. Восхищаетесь древними хищниками?

Майкл встал, поправил очки и сказал профессиональным тоном учителя, глядя на Ника как на школьника-двоечника:

— Да будет вам известно, древние хищники выполняли важную роль в природе. Они выбраковывали больных и слабых в стадах травоядных. Там, где исчезали хищники, травоядные начинали бурно размножаться, а потом вымирали от болезней и от голода, потому что истощались источники пищи.

Ник внимательно разглядывал Майкла.

— Говорите, хищники выбраковывали слабых? Например, молодых самок?

— Ну, в том числе, да. Конечно, чаще всего гибли детёныши, молодые неопытные и старые одряхлевшие звери. А почему такой вопрос?

— Да так просто… Что ж, мистер Риск, вы можете идти. Только не покидайте район.

— Да я и не собирался, — пожал тот плечами. — Так вы найдёте Флавию? — обратился он к Бену.

========== Риск под подозрением ==========

…Вежливо проводив Майкла Риска до выхода из участка, Ник Уайлд вернулся в «клоповник». Бен Когтяузер сидел закрыв лапами морду.

— Ну, и долго будем изображать вселенскую скорбь?

— Ты не понимаешь, Ник… — провыл гепард, не отнимая лап. — Всё кончено…

— Что кончено?

— Всё! Она пропала, может быть, она в лапах маньяка, но у неё есть парень! Он заботится о ней, они в кино ходят…

— Ты сам себя слышишь, идиот? Флавия может быть в беде, а ты стонешь, что кто-то назвался её парнем!

Гепард уронил лапы на стол и жалобно заморгал, глядя на суровую морду лиса.

— Встать! — внезапно заорал тот. Конечно, получилось не столь впечатляюще, как у капитана Буйволсона, но тоже весьма грозно. Бен рефлекторно вскочил, вытянулся по стойке «смирно».

— Отставить сырость разводить, офицер Когтяузер!

Пару мгновений они смотрели друг на друга.

— Ну, что, пришёл в себя? — обычным тоном поинтересовался Ник. Бен кивнул. — Тогда пошли работать.

Пока они шли, Ник набрал номер Наоми.

— Привет, дорогая.

— Привет. Соскучился?

— Вроде того. Слушай, у меня такой вопрос. Ты случайно не знаешь такую… Анну Белофф?

— Анну Белофф? — она немного помолчала. — Да вроде нет… А почему ты решил, что я могу её знать? Кто она? Мне начинать ревновать?

— Ну, что ты… Просто у нас ориентировка на неё. А она из Тайга-сити. Это же твой родной район.

Наоми рассмеялась:

— Ты думаешь, я знаю всех зверей в Тайга-сити?

— Ну, ладно, не знаешь, так не знаешь. Ладно, не буду отвлекать. Пока.

— До вечера, Ник.

— Да, конечно, — но он спохватился: — Э! Наоми!

— Да?

— Я не смогу вечером. У нас тут что-то вроде аврала… Извини.

— Ну, что ж, — погрустнел её голос, — работа есть работа. Тогда позвони завтра.

— О’кей, — Ник хотел нажать «отбой», но вдруг заметил, с какой печалью вслушивается в разговор Бен.

— Нет, нет, погоди ещё! — вдруг вскричал он даже неожиданно для себя самого. — Наоми!

— Да? — она тоже удивилась. — Дорогой, с тобой точно всё в порядке?

— Знаешь… Я был бы очень рад, если, придя сегодня домой, застал бы там тебя, — выпалил лис.

— Ух ты… Ты серьёзно, Ник?

— Абсолютно. Ключ в горшке с деревом у крыльца. Вот, теперь пока. Целую.

Лис убрал телефон в карман. Гепард опустил голову. Некоторое время они шли молча.

— Знаешь, Бен, оказывается, давать советы куда легче, чем самому им следовать.

— Мама в таких случаях говорит: «Чужую беду хвостом размету, а к своей — головы не приложу».

— Мудрая у тебя мама.

…Полицейские Первого участка сновали по району, опрашивая всех владельцев и посетителей кафе, баров, развлекательных заведений. Но в два часа они вернулись в участок с пустыми лапами: никто не видел ни одну из трёх девушек. Теперь оставалась надежда только на профайлера. Таких специалистов не было в обычных полицейских участках, они были только в следственных структурах высокого уровня. Поэтому всем было интересно, как им будет помогать такой «небожитель». Но в лекционном зале сидел только Буйволсон. И был он ещё более хмурый, чем утром.

— А где профайлер? — не сдержался Волкас.

— Садитесь, — сказал капитан и прошёлся перед картой с фотографиями жертв. — Профайлера не будет. У неё что-то там случилось, передали только вот это краткое заключение, — помахал он листом факса. — Кто-нибудь хоть что-то нарыл?

Буйвол внимательно оглядел подчинённых. Все вздыхали и мотали головами:

— Ничего, сэр.

— Это плохо, овода мне в ухо… Ладно, вот что сообщает нам специалист о возможном кандидате в наши клиенты. Все свои мысли не держите при себе. Сразу говорите, если знаете кого похожего.

Он нацепил очки и прочёл: «Изучив предоставленные документы (протоколы осмотра мест происшествия, заключения о вскрытиях, протоколы опросов семей и знакомых жертв) в качестве эксперта-профайлера, предварительно могу сообщить следующее:

Жертва — самка, травоядная, некрупная, возраст от 21 до 25 лет, если вид мелкий — возможно старше, до 30 лет. Живёт в полной семье, малочисленной. Получает высшее образование. Замкнутая, несмотря на приятную внешность, неуверенная в себе.

Убийца — самец, хищник, некрупный, живёт один, есть машина. Возраст от 25 до 35 лет. Может вести себя вызывающе. Желает самоутверждения любой ценой. Предположительно: специфические моральные принципы, основанные на «ценностях древних хищников».

Предварительное заключение составил

Профайлер 2 категории Ф.Р. Лонгтэйл».

Капитан Буйволсон обвёл своих подчинённых взглядом поверх очков.

— Ну? У кого какие мысли?

Полицейские переглядывались. Ник медленно поднялся со своего места, но не успел раскрыть пасть. Капитан посмотрел на него, потом в документ и промолвил:

— Кстати. А где это наша Лонгтэйл? Что-то я её не наблюдаю. Заболела что ли?

— Сэр, — отозвался Бен, — а она… Ну, пропала.

— Что-о? И вы только сейчас мне об этом сообщаете?

— Так мы сами не знали, сэр, — Ник заторопился выручать друга, — мы думали, может домой поехала и задержалась… А сегодня пришёл зверь и подал заявление о её пропаже.

— Ну, этого только нам и не хватало… Значит, берите фото Лонгтэйл и ищите её тоже. Ладно, что по тому психу? Есть у кого какие мысли?

— Я вот подумал, сэр, — заговорил обстоятельный Рыксон, — раз он выбирает жертв из тех, кто получает высшее образование, может, стоит побольше внимания уделить местам, где тусуются студенты?

Буйволсон кивнул:

— Да, присмотритесь к университетскому городку, кампусам, институтам и близлежащим кафешкам.

— Ночные клубы, дискотеки? — спросил Гризелли и подмигнул МакРогу.

— Нет, не больше, чем обычно. Если жертва — домашняя девочка, в клуб она, скорее всего, не пойдёт. Что ещё? Офицер Уайлд, ты сказать хотел что-то?

— Да, сэр. Это по поводу того зверя, что заявил о пропаже Лонгтэйл. Мне кажется, он похож на описание профайлера.

— Да? Кажется тебе? — Буйвол посверлил лиса взглядом. — А твоего «кажется» для ареста достаточно?

Ник помотал головой. Сотрудники смотрели на него с сочувствием.

— Тогда бери напарника, средства для слежки и последите за ним незаметненько. Всё равно других кандидатов пока нет. Ладно, идите, работайте. Гризелли, МакРог, возьмёте координаты объекта у Уайлда. Сейчас дуйте спать, а вечером в восемь смените его на наблюдении.

…Двое суток полицейские вели наблюдение за Майклом Риском, сменяясь через восемь часов. Волкас-Рыксон дежурили с 6 утра до 14, Уайлд-Когтяузер — с 14 до 22 и Гризелли-МакРог — с 22 до утра. Его образ жизни казался им очень скучным, особенно ночной смене. Утром он шёл пешком в колледж, благо, тот находился всего в трёх кварталах от его дома. В обед на полчаса выскакивал в кафе неподалёку. Вечером в компании пяти-шести студентов возвращался домой. Через полтора-два часа молодые звери уходили, а Майкл оставался дома до утра.

— Может, он всё-таки не маньяк? — спросил Ник, из машины снимая на камеру, как весело смеющиеся подростки покидают подъезд дома, где жил Риск. От скуки он ещё и крупно фотографировал их морды.

— Я не знаю, — хмуро пробурчал Когтяузер. — Но он всё равно ужасно подозрительный. И что, интересно, эта толпа у него дома делает?

— Да ясно, что! — отмахнулся лис. — Он же учитель. Зачёты принимает. Или дополнительные занятия с двоечниками проводит… Или вообще репетиторствует. Ладно, детёныши ушли, значит, отдыхаем до смены. Ты поглядывай на всякий случай, а я посплю. О’кей?

Сменившись, лис и гепард отправились в участок. Пока Ник скидывал на компьютер отснятое видео и распечатывал фотографии, Бен читал заключение профайлера. Оба уже мечтали, как отправятся по домам отдыхать. Но тут раздался громоподобный топот, и в «клоповник» ворвалась бледная Хоботовски.

— Мальчики, а где шеф?

— Понятия не имею, — в один голос отозвались Бен с Ником и переглянулись. — Разве он не ушёл домой?

— Да нет, он уже вторую ночь тут ночует… Ладно, наверное, в кабинете у себя…

Слониха исчезла и вопрос «А что стряслось?» не услышала. Лис и гепард снова переглянулись, понимая, что отдых пока отменяется. В коридоре снова раздался топот, уже в два раза громче. Открылась дверь и осунувшийся, даже с виду уставший буйвол пропустил в комнату встревоженную, всхлипывающую антилопу средних лет:

— Проходите, усаживайтесь, мэм. Когтяузер, тащи бланк и заполняй. Итак, мэм, назовите фамилию и имя вашей пропавшей дочери.

— Сэнди. Сэнди Карпентер. Антилопа куду. 22 года, — и она всхлипнула.

Бен низко склонился над бланком, пряча взгляд. Ник с сочувствием и тревогой на морде подошёл ближе. Франциска замерла в дверях.

— Хорошо, что вы пришли к нам сразу. Когда пропала ваша дочь?

— Она пришла после занятий, она учится в университете, первый курс. Пришла, поужинала и сказала, что ей надо выйти на пару минут. Было полдевятого вечера, ещё не поздно, и я разрешила.

— Ей кто-то позвонил?

— Да! — антилопа затрясла головой. — Был звонок. И она ушла. И не вернулась, — она залилась слезами. Ник сбегал и принёс ей воды.

— Но ведь прошло не так много времени, мэм. Почему вы забеспокоились?

— Ах, сэр, вы не знаете мою девочку! Она такая милая, такая послушная, такая домашняя! Она всегда предупреждает, если задерживается даже на полчаса. У моего мужа, отца Сэнди, больное сердце, она ни за что не будет его волновать.

— Вы звонили ей, конечно?

— Нет. Она ушла без телефона, ведь она ушла ненадолго.

— А где её телефон? — встрепенулся Ник.

— Да, сэр, вот он, — миссис Карпентер достала телефон из сумочки и подала ему. Лис быстрым движением фокусника надел на лапы перчатки, взял телефон и принялся в нём копаться.

— Кто ей позвонил перед уходом? — продолжил спрашивать буйвол.

— Я не знаю, она не сказала, — антилопа растерянно взглянула на лиса.

Ник покачал головой:

— Номер не определился.

— А её друзьям вы звонили? Может быть, её парень?..

— Она очень замкнутая, у неё всего одна подруга, я звонила ей, конечно. Она ничего не знает. А парня у неё нет… По крайней мере, она мне не говорила, что с кем-то встречается. Скажите, вы же найдёте мою девочку? — мать обвела полицейских умоляющим взглядом.

— Конечно, найдём, — твёрдо сказал молчавший до этого Бен. — Напишите здесь свой адрес и телефон, а также адрес и телефон подруги вашей дочери.

— А фотографии Сэнди у вас с собой нет? — спросил Буйволсон.

— Да, я взяла с собой, возьмите, пожалуйста.

Она подала фотографию. Капитан посмотрел на изображение хорошенькой молодой антилопы с красивой сизой шёрсткой, трепетными большими ушами и выразительными глазами.

— Размножь, — он сморщился, словно от боли, и подал фото лису. Тот шагнул к копировальному аппарату.

— Стоп, шеф… — внезапно сказал Ник. — А у меня есть фото этой девушки! Вот, смотрите, я нащёлкал сегодня, — лис разложил на столе снимки молодых зверей, которые навещали Майкла Риска. — И вот ещё, вчерашние, — он прибавил к ним ещё несколько, в том числе фото самого Майкла, а ещё подсунул туда же фото Флавии и фото трёх жертв.

Все четверо склонились над столом, разглядывая их. Слонихе было проще, она смотрела сверху.

— Вы знаете кого-то из этих зверей, миссис Карпентер? Может, видели где? Посмотрите повнимательнее.

Пока антилопа рассматривала фото, Буйволсон отошёл и шёпотом велел Хоботовски сообщить дежурным, чтобы срочно тащили Риска в участок.

Миссис Карпентер узнала на фотографиях только преподавателя истории Майкла Риска. После того, как Хоботовски с сочувствием на морде проводила антилопу, уверяя, что всё будет хорошо и дочка обязательно найдётся, в участок ввалились МакРог и Гризелли.

— Ну? — уставился на них Буйволсон. — Давайте сюда этого мистера учителя. Пусть расскажет, почему вокруг него звери пропадают.

— Э-ээ… сэр, а он сам тоже… — пробормотал носорог.

— Сэр, объекта дома не оказалось! — сказал волк.

Все ошарашено воззрились на них.

— А вы-то там зачем находились?! — взревел буйвол. — Для красоты, что ли?!

— Ну, так он же обычно до утра носа не высовывал из дома…

— Идиоты, — выдохнул капитан. — Но съёмку-то вы вели?

— А как же! — МакРог протянул камеру.

========== Никто не хочет расставаться с мечтой ==========

На записи обнаружился светлый компактвэн, остановившийся прямо напротив подъезда. Из него выбрался водитель, зашёл в подъезд, минут через десять выскочил, сел в машину и уехал. Не было видно, вышел ли он один или с кем-то. Весьма скудный результат наблюдения, тем более что номера машины тоже не было видно. Пока Буйволсон распекал МакРога и Гризелли, Когтяузер сидел, уставившись в экран, где на повторе крутилось видео. Внезапно он заорал:

— Ник! Дай мне твои фотки!

Все вздрогнули, и Ник метнулся к нему с фотографиями:

— Ты что-то нашёл?

— Ну, вот же! Вот! — Бен затряс одной фотографией. — Этот парень! Это же водитель!

Все бросились к нему. Всё верно: молодой лев, слишком щуплый для своего вида, точно походил неаккуратной короткой клочковатой гривкой на водителя машины, которого на миг осветили фары автомобиля. Скорее всего, именно с ним на этой машине скрылся гепард-подозреваемый.

— Срочно! — взревел капитан. — Уайлд! Всю информацию мне по этому молодчику! МакРог, звони в дорожную охрану, наори на них, пусть пошевелят своими задницами и направят сюда съёмки камер наблюдения в том районе. Гризелли, будь наготове, запускай анализ дорог, составь маршрут этой машины. Когтяузер, поскрипи ещё мозгами, кем может быть этот лев: он помощник маньяка, который ни сном, ни духом, или маньяк номер два?

— Да, сэр, как только Ник даст мне информацию.

***

…Флавия Лонгтэйл уже потеряла счёт времени. Она помнила, что собиралась идти с Майклом в кино, и это была суббота. Она шла по короткой дороге, оставалось лишь пройти метров тридцать между двумя глухими заборами — и она выйдет к кинотеатру. Потом мягкий топот сзади, сильный толчок, удар головой о бетон — и темнота. Очнулась она уже в этом месте, но что это за место — она не знала. Ей казалось, что это какой-то подвал.

Флавия вздрогнула, когда услышала звук открывающейся двери. Она с трудом села и посмотрела в сторону лестницы. Ни еды, ни воды она не получала, от потери сознания её спасало лишь то, что в подвале было довольно сыро и прохладно. Она старалась меньше двигаться, но силы покидали её.

По ступеням скатилось что-то довольно большое и тёмное, на секунду Флавии даже показалось, что это мёртвый зверь. Она слабо вскрикнула. Но тут зверь на полу застонал и тонко расплакался. Флавия поняла, что это молодая самка, и она ещё жива. Следом, едва не наступив на бедняжку, спрыгнул и сам «Хозяин». Флавия не знала, как на самом деле зовут этого зверя, она вообще ничего не знала о нём. Появившись всего один раз, он погремел цепью, прикрепляя к стене, и приказал называть его «Хозяин». Голову он скрывал под капюшоном. Только по голосу и фигуре Флавиясмогла догадаться, что это хищник, самец и очень молодой. У неё было ощущение, что это лев, но какой-то тщедушный, не имеющий видового величия ни во внешности, ни тем более в поведении.

Гепардиха понимала, что убивать её он, по крайней мере, пока не собирался, иначе бы не принимал таких мер, чтобы скрыть себя. Он рявкнул лежащей девушке, чтобы она замолкла, и оттащил её в дальний от лестницы угол. Потом Флавия услышала, как он что-то делал с хнычущей жертвой, скорее всего, привязывал. Затем послышались два или три удара, Флавия невольно вскрикнула, а девушка заплакала. «Хозяин» немедленно прикрикнул: «Заткнитесь, обе, а то обеим не поздоровится!» Затем он ещё раз ударил жертву, и на этот раз звук был гораздо громче, потом поднялся по лестнице и захлопнул дверь. Лязгнул замок.

Флавия не могла подойти к бедняжке, она не могла даже встать. «Хозяин» надел на неё ошейник, а цепью связал её передние лапы сзади. Каждое резкое движение натягивало цепь, и ошейник душил гепардиху. Флавия прислушалась: из дальнего угла больше не было слышно никаких звуков, всхлипывания прекратились, похоже, что жертва была без сознания… И это в лучшем случае. Флавия скрипнула зубами от отчаяния, что она так беспомощна и слаба. Не может помочь ни себе, ни этой бедняжке.

Прошло ещё некоторое время, и «Хозяин» опять появился в подвале. Он подошёл к Флавии. Пару минут помолчал, потом сказал:

— Вставай.

— Я не могу, — выдохнула она.

— Я не спрашиваю, можешь ты или нет, я сказал: вставай!

Флавии пришлось собрать остатки сил и очень медленно, постепенно встать на подгибающиеся задние лапы. Тело её выгнулось назад, ошейник мешал дышать. «Хозяин» явно получал удовольствие, наблюдая, как она корчится. Полюбовавшись ещё пару секунд, он отцепил цепь от стены.

— Лезь наверх! — приказал он, толкнув Флавию к лестнице.

Подталкиваемая сзади, она кое-как выползла из подвала и оказалась в комнате. Шторы на окне были задёрнуты, но даже неяркий свет ударил по глазам, и Флавия зажмурилась, мотая головой. «Хозяин» отпустил цепь и толкнул её в спину. Флавия не удержалась, упала, проскользила по полу на животе и упёрлась головой в лапы сидящего в кресле зверя. Тот моментально вскочил и подхватил её под передние лапы, поднимая. «Флавия!» — услышала она полный удивления и жалости знакомый голос. Она, ошалело моргая, подняла голову и уставилась на Майкла Риска.

«Ты в порядке?» — прошептал он встревожено. « Нет», — так же тихо ответила она.

— Что ты себе позволяешь? — сердито прикрикнул Майкл на «Хозяина», бережно поддерживая Флавию. — Немедленно сними с неё эти ужасные цепи!

Молодой зверь коротко хохотнул, потом развязал её лапы и снял ошейник. Онемевшие передние лапы девушки повисли безжизненно, суставы словно горели огнём. Майкл бережно усадил её на кресло, а затем гневно уставился на «Хозяина». Теперь Флавия тоже могла того разглядеть. Это действительно был лев, молодой, жилистый, с короткой клочковатой гривой.

— Изволь объяснить, что тут происходит, Джозеф Прайдрок! — строго, по-учительски, сказал Майкл.

— Всё, как надо, сэр, — развязно ответил парень, погромыхивая цепью в лапе. — Это вам мой подарок. И вы должны быть мне благодарны. Вы бы ещё сто лет ходили кругами возле этой самки, не смея сделать решительный шаг. А я, как и подобает настоящему великодушному хищнику, царю зверей, милостиво жалую её вам в знак моей благодарности. Берите и владейте, она ваша.

— Какой «настоящий хищник»? Какой «царь зверей»?

— Ну, как же, сэр! Разве не это вы твердили на каждом уроке? Хищники — вершина пищевой цепочки, трусливые травоядные — всего лишь корм для великолепных хищников. Хищник силён, и по праву сильного забирает всё, что захочет: территорию, пещеру, самку, еду — всё! Но хищник благороден и великодушен, он умеет награждать достойных. Вы научили меня этому, вы — хищник, и вы достойны подарка.

— Да какой подарок?! Ты посмотри, что ты с ней сделал, она же едва дышит!

— Да ничего с ней не будет. Подумаешь, проучил немного, поголодала дней пять, — небрежно махнул свободной лапой лев. — Она же самка, а самки живучие. Зато теперь не будет строить из себя недотрогу.

— Джозеф, разве такому я учил вас? — Майкл никак не мог поверить, что его ученик не шутит, а полностью убеждён в том, что говорит.

— Конечно, сэр! Вы так вдохновенно рассказывали о древних хищниках, что я проникся гордостью, что принадлежу к этому великому племени. Хищник-самец распоряжается жизнями всех вокруг, он лишает жизни травоядных и даёт жить своей самке и потомству, даруя им пищу. Дело самки — сидеть в пещере и выращивать детёнышей. Ну, только львицы разве что охотятся и кормят своего повелителя.

— Опомнись, Джозеф! — Майкл шагнул к нему, увещевательно разводя лапы. — Я объяснял вам, как трудна была жизнь древних зверей! В каких ужасных условиях жили древние хищники, в неимоверной ежедневной борьбе за жизнь добывающие хоть крошку пищи, и древние травоядные, спасающие свою жизнь от ежеминутной опасности! Послушай, Джозеф, ты же умный парень, ты не можешь не понимать, что нельзя в современном мире жить по законам древних зверей!

— Так, я не понял, сэр, вы отказываетесь от моего подарка? Она вам, что, больше не нравится?

— Послушай, моя личная жизнь — это моя личная жизнь, и я сам буду решать, что и как мне делать. А тебе сейчас будет лучше всего позвонить в полицию и сдаться. Пока не стало поздно.

— Ну, вот ещё! — лев сузил глаза и взял цепь и другой лапой. — Давайте, сэр, решайте, со мной вы или против меня. Подчинитесь царю зверей и заберите подарок. Если же вы отказываетесь от моей царской милости — вы оскорбляете царя, и я могу и рассердиться. А если лев рассердится — никакому гепарду не сносить головы.

— Джозеф, опомнись! Мы не в древнем мире!

— Да это вы, сэр, опомнитесь! Этот мир ничем не отличается от древнего! Кто силён — тот и прав. Так всегда было — так всегда будет. Подчиняешься сильному — сильный даст тебе в награду всё, что тебе нужно. А не подчиняешься сильному — ты мёртв. Ты добыча, или назидание. Так что, подчиняйтесь мне, царю зверей, добровольно, сэр, или я заставлю вас это сделать. Или умереть.

— Джозеф, Джозеф, послушай, — Майкл сделал ещё шаг вперёд, к двери, — тебе надо успокоиться. Где у тебя вода? На кухне? Подожди, я сейчас принесу…

Но едва гепард отвернулся от льва и шагнул в сторону, тот коротко зарычал и захлестнул цепью его шею. Флавия вскрикнула и хотела броситься на помощь Майклу, но лапы её не слушались, и она упала. А лев и гепард, рыча, боролись в дверном проёме. Джозеф был сзади в более выгодной позиции, цепь впивалась в шею Майкла, тот хрипел и слабел. Лев был зол, и даже будучи по комплекции примерно равным гепарду, был более сильным. Флавия взвыла, рванулась изо всех сил — и опять упала, потеряв сознание.

Очнулась она от того, что ей на морду лилась вода. Она невольно слизнула её: какая же она вкусная!

— Ага, вот и перестали притворяться дохлой, мисс!

Над ней качалась ухмыляющаяся львиная морда.

— Что с Майклом? — едва шевеля языком, прошептала гепардиха.

— Да всё в порядке с Майклом, — пожал плечами Джозеф. — Теперь с ним уже всё в порядке. Он мёртв.

— Маленький негодяй! — оскалившись, опять рванулась она, но снова безуспешно: обессиленное голодом и жаждой тело отказывалось подчиняться даже ярости.

— Тихо, тихо! Не дёргайтесь, мисс, а то опять на цепь посажу. Вот же, задали вы мне задачу. Что ж мне с вами делать-то? Добыча у меня есть, в подвале дожидается, к тому же, хищник хищника не ест. Отпускать вас нельзя, я знаю, что вы из полиции, да и знаете слишком много о великом царе зверей Джозефе Прайдроке… Придётся вам умереть.

— Для тебя будет лучше всего сделать то, что посоветовал Майкл. Сдаться полиции.

— Ну, ещё чего! — рассмеялся лев. — Майкл, видите ли, мне посоветовал! Да, конечно, он был уважаемым, умным зверем, моим любимым учителем. Советы раздавал, да только сам меня не послушал. И вот беда: теперь-то он кто? А никто, остывающее тело. И вы, мисс, были всего лишь подарком для него. Стало быть, теперь вы мне больше не нужны. Чтобы задушить вас, мне даже цепь не понадобится, одной лапы хватит. И кстати, оказывается, у меня и к вам есть счёт. Вы обошли меня на конкурсе, стали пресс-секретарём полицейского участка, а ведь я тоже был среди претендентов. Тот буйвол, капитан, оказывается, выбрал вас только потому, что вы у него и так работали, а вовсе не потому, что вы лучшая. Сейчас вас не станет — и на экране в красивой форме буду красоваться я, по праву. Неудачникам, вроде вас и мистера Риска, не стоит вставать на пути царя зверей.

И тут снаружи загремел усиленный мегафоном голос: «Джозеф Прайдрок! Майкл Риск! Вы окружены! Отпустите заложников и сдавайтесь! Выходите из дома с поднятыми лапами!»

Флавия дёрнулась, лапа Джозефа мгновенно оказалась у неё на горле.

— Ого! — расплылся он в улыбке, медленно сжимая пальцы. — А копы-то, придурки, считают, что учитель со мной заодно. Как мило. Значит, сейчас единственный зверь, который знает правду, умрёт, а я, маленький несчастный львёнок, расплáчусь, что злодей-учитель меня заставил творить все эти ужасы. Ха-ха, я ведь даже наказания, возможно, не понесу! Скажу, что я хотел спасти заложников, вот и убил его. Ну, что, мисс, готовы отправиться в небесные охотничьи угодья? Майкл там вас уже заждался.

Флавия пыталась сопротивляться, но Джозеф навалился на неё и неумолимо сжимал пальцы. Вместе с его горячим дыханием Флавию окутала темнота.

***

Как только данные на Джозефа Прайдрока, двадцатидвухлетнего льва, оказались у полицейских, как только на видео с камер слежения дорожной службы обнаружился его фургон, события стали разворачиваться стремительно. Буйволсон вызвал спецназ в подкрепление — и все помчались к дому Прайдрока.

Всего в одном окне мирно горел свет, небольшой аккуратный дом совсем не казался логовом маньяка. Звери в камуфляжной форме и бронежилетах окружили дом. Буйволсон проревел в мегафон, чтобы преступники сдавались. Наступила тишина.

Бенджамин Когтяузер, ощетинив загривок, трясся от напряжения.

— Сэр, сколько нам ещё так стоять? — сказал он капитану.

Тот хмуро смотрел на часы.

— Почему они не сдаются… Неужели не понимают, что всё кончено?

— А если они не сдадутся?

— Через пять минут пойдём на штурм.

— Девушки могут погибнуть!

— Зачем им убивать заложников? Они ж не дураки. Будут прикрываться ими.

— Сэр, там может быть Флавия.

— Тем более. Лонгтэйл сама полицейский, с ней так просто не совладать даже двум гражданским.

— У них точно нет огнестрельного оружия?

— Нет, ни на того, ни на другого лицензий не выписывали. Но ведь это жилой дом, там наверняка полно кухонных ножей.

— И всё равно, я пошёл.

Гепард решительно пригнулся и бесшумно помчался к освещённому окну.

— Не смей, Когтяузер! — Буйволсон не мог кричать, но шипел отчаянно громко. — Ты полицейский, и обязан подчиняться приказу!

— Да засуньте эти приказы…

— Что-о? Ах ты ж, овода мне в ухо! Внимание! — заревел он оглушительно без всякого мегафона. — Три, два, штурм!

… Разбив окно локтём, Когтяузер в кувырке ввалился в комнату. В дверь и другие окна через пару мгновений ворвались остальные, спецназовцы рассыпались по дому. Бен сразу же увидел вжавшегося в угол трясущегося худого молодого льва, прикрывающего лапами голову.

— Ой, дяденьки, не бейте, я не виноват! — завизжал он, завидев вооружённых зверей.

В комнату вошёл Буйволсон, стегнул взглядом Бена, но тот ничего больше не видел, склонившись над неподвижной гепардихой с посиневшими губами.

— Только не умирай! — шептал Бен. Он рухнул рядом с ней на колени, бережно поддерживая за плечи приподнял и прижал к себе. Он слегка качал её в объятиях, её голова безжизненно свесилась на грудь, а Бен горячо шептал ей на ухо, нимало не заботясь, что сейчас любой зверь может видеть его истинное отношение к гепардихе:

— Ты только не умирай, ладно? Ты же сильная. Теперь всё будет хорошо. Я люблю тебя, я с тобой. Я не оставлю тебя, даже если прогонишь. Я могу быть упрямым, не хуже тебя. Только побудь сильной ещё немножко, ладно? Держись… Ради себя, ради твоей семьи, ради меня, в конце концов. Я же люблю тебя, Флавия. За твоё счастье и покой я заплачу любую цену. Ты придёшь в себя, всё будет хорошо. Мы поженимся. Ты же выйдешь за меня замуж? Соглашайся, потому что я всё равно буду ходить за тобой хвостом, пока ты не согласишься…

— Бен, дружище, её надо в больницу, — сказал Ник, кладя лапу на плечо гепарда. — Отпусти её.

— Да ни за что! Я сам её отнесу.

— Господа полицейские, дайте мне произвести осмотр.

Едва лис и гепард выпрямились и отступили, над Флавией склонился парамедик.

— Давайте, в машину, быстро! — скомандовал он санитарам, резко поднявшись.

— Я с ней! — сказал Бен.

— А вы ей кто? — тускло блеснули усталые глаза медика.

— Я её муж! — выпалил Бен и оскалился в готовности настаивать на своём.

========== Послесловие ==========

В Первом полицейском участке Зверополиса, так же как в других участках, была комната для допроса подозреваемых. Это было небольшое помещение, где стоял прикрученный к полу стол и два лёгких стула. По одной стене протянулись полоски ростовой линейки, а стена напротив была зеркальной. За зеркалом, прозрачным с обратной стороны, была ещё одна комнатка, где могли находиться звери, наблюдающие за допросом, или, например, свидетели, которых пригласили на опознание. Сейчас в этой комнатке столпились, наверное, почти все сотрудники участка. А в допросной сидели капитан и задержанный.

Капитан Буйволсон тяжёлым взглядом сверлил суетливо ёрзающего на стуле молодого льва. Наконец, он сердито фыркнул и заговорил:

— Должен осведомить вас, что допрос будет записываться на видео. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Если желаете, я могу пригласить вашего адвоката.

— Мне не нужен адвокат, я не так уж виновен. Я сам жертва. Потерпевший, можно сказать, — заискивающе ответил лев.

— Пусть так. Тогда начинаем допрос. Ваше полное имя?

— Джозеф Сайтар Прайдрок.

— Возраст?

— Двадцать два года.

— Вы знаете, в чём вас обвиняют?

— Конечно, знаю, но я не виноват! Я всего лишь послушно исполнял то, что приказывал мне мой учитель, Майкл Риск.

— И что же он приказывал?

— Сначала найти подходящую самку из травоядных, — стал загибать пальцы Джозеф. — Потом познакомиться, посадить её в машину и привезти домой. Я никого не заставлял, сэр! Они сами соглашались! Потом я спускал их в подвал и привязывал. Потом ехал за учителем. Учитель спускался в подвал. Я не знаю, что он делал там. Потом учитель выходил из подвала и велел мне увезти тело в другой район. И всё.

— Значит, ты сам никого не убивал?

— Нет, сэр, нет! Скажите, пожалуйста, а что с той самкой, антилопой? Она в порядке?

Буйвол внимательно посмотрел на льва. Тот отчаянно моргал, на его морде была написана тревога.

— С ней всё нормально. Много ушибов, и только. Провели её медицинское освидетельствование и отправили домой.

— Ой, хорошо! — выдохнул Джозеф. — А та, вторая девушка? Гепард? Она тоже… жива?

Капитан опять помолчал.

— Зачем вы похитили хищницу?

— Ну, так учитель велел, — расширил глаза лев.

— Он объяснил, зачем?

— Он мне вообще ничего не объяснял. Делай — и всё.

— А ты не хотел?

— Да что такого-то? Я ничего плохого им не делал. Никому. Это всё он, учитель. Только потом, когда он стал душить ту, вторую, самку, я заступился за неё. Она лежала как мёртвая. Он хотел и меня убить, мне пришлось защищаться. Я стал драться с ним, схватил цепь и задушил его. Он её убил, да? Ну, скажите!

— …Нет, я не могу это больше слушать! — взвизгнула Флавия за стеклом.

Бен успокаивающе обнял её за плечи:

— Ну, подожди, сейчас капитан вызовет тебя на очную ставку. Посмотрим, что этот маленький мерзавец станет скулить тогда.

***

Шеф полиции Зверополиса Максимилиан Рустерфилд стоял у окна своего кабинета, заложив лапы за спину, и смотрел на редкое в Саванна-центре зрелище. За окном шёл снег. Самый настоящий снег. Те звери, которым такое природное явление было привычным, назвали бы такой снег «новогодним». Большие, пушистые хлопья медленно и плавно падали с чёрных утренних небес на яркую траву.

Внезапно зазвонил телефон, и лис вздрогнул и обернулся. Звонил не один из служебных телефонов, а его личный. Не так много зверей знали этот номер.

— Алло?

Несколько секунд в трубке слышались только какие-то шорохи и чьё-то неровное дыхание.

— Я слушаю вас, — спокойно сказал Рустерфилд, хотя его сердце замерло на мгновение.

Наконец раздался смущённый голос:

— Здравствуй… те. Это Ник. Николас Уайлд.

— Здравствуй, — сухо сказал Рустерфилд, хотя на самом деле едва не запрыгал от радости. С того дня, как выяснилось, что Ник Уайлд — его сын, он всё ждал, когда же Ник позвонит. Но звонка всё не было.

— Слушаю тебя, Ник, — он постарался, чтобы его голос звучал теплее.

— Я подумал, что… тебе нужно сообщить, — голос в трубке всё ещё был смущённым. А затем вдруг затараторил: — Ты не подумай, это ни к чему тебя не обязывает, но я просто решил, что ты тоже должен знать. Я… Мы с Наоми женимся в эту пятницу.

— Что ж, — сглотнул Рустерфилд, — поздравляю. Я могу присутствовать?

— Конечно! — воскликнул Ник, но тут же забормотал, словно устыдившись: — Э-ээ, то есть, если ты хочешь, то конечно, мы будем рады. В 11 часов. Тебе даже идти далеко не придётся: регистрация будет в малом церемониальном зале у вас в мэрии. Заместитель мэра по общественным отношениям…

— Стоп, — прервал сына отец, улыбаясь во всю морду. — Никакой не заместитель. Регистрацию брака моего единственного сына будет проводить только сам мэр Златогрив.

— С-спасибо. Только с нами будет регистрироваться ещё одна пара.

— Да хоть десять пар! Леодор не перетрудится, не волнуйся.

***

Регистрация получилась очень торжественной, для каждой из пар мэр Леодор Златогрив разразился проникновенной речью (минут на пятнадцать), от которой расчувствовались буквально все гости. Из присутствующих никто бы не смог сказать, кто из невест, Наоми или Флавия, была прекраснее, и на чьей морде из женихов, Николаса или Бенджамина, улыбка была шире и счастливее. Точно лишь можно было сказать, что только в этот день можно было видеть, как суровый капитан Буйволсон утирает глаза платком одновременно с Шефом Полиции Рустерфилдом.